Автор: Рапопорт В.
Теги: всеобщая история всемирная история вторая мировая война история войн
ISBN: 978-5-9955-0115-2
Год: 2010
Текст
Страшная пр
Война,
пропади она
пропадом!
Москва
«ЯУЗА-ПРЕСС»
2010
УДК 94
ББК 63.3(0)
Р23
Оформление серии художника П. Волкова
Рапопорт В.
Р 23 Война, пропади она пропадом! / Виталий Рапопорт. —
М.: Яуза-пресс, 2010. — 416 с. — (Вторая мировая вой-
на. За кулисами катастрофы).
ISBN 978-5-9955-0115-2
«Лишь бы не было войны!» — этот лозунг выстрадан всей совет-
ской историей. Цена Великой Победы была так велика, потери настоль-
ко чудовищны, а перелом народной судьбы так страшен, что память о
трагедии болит до сих пор, уже на генетическом уровне. Потому что лю-
бая война, даже самая справедливая, даже Великая Отечественная, —
это ад, кровь и боль, невыносимые страдания и невосполнимые утраты...
Можно и должно прославлять Победу и воздавать почести героям. Но
сама война — пропади она пропадом!
Эта книга — подлинная история Второй мировой, без умолчаний и
оглядки на официоз, без прикрас. Это страшная правда о величайшей
катастрофе в человеческой истории, сильнее всего ударившей по нашей
стране.
УДК 94
ББК 63.3(0)
ISBN 978-5-9955-0115-2
© Рапопорт В.Н. (наследники), 2010
© ООО «Яуза-пресс», 2010
НАЧАЛО
Это я помню, хотя мне было четыре года с небольшим. Жи-
ли мы тогда в Днепропетровске. Мама ушла на работу, несмо-
тря что выходной, нам же — отцу и мне — некуда было торо-
питься. Мы долго не вылезали из постелей — в предвкушении
похода в парк с мороженым, ситро и прочими восхитительны-
ми вещами. Комната была залита солнцем. Только встали, как
в дверь влетела соседка: «Ой, лышеньки! Тай включайте же
швыдче радио, Молотов говорить. Война з нимцями!»
Так началась для меня эта война. Через три дня отцу пришла
повестка, вскоре он уехал. Почти каждую ночь были воздуш-
ные тревоги. Сначала мы послушно бегали в бомбоубежище,
но потом мама, не в силах Дольше смотреть на метания людей,
потерявших в толпе своих близких, сказала: «Если нам сужде-
но погибнуть, пусть это произойдет с достоинством». Мы оста-
вались дома — в темноте за закрашенными стеклами, слушая
вой сирен и разрывы бомб. Потом была эвакуация, поезд мно-
го раз бомбили по дороге, но мы добрались до Ставрополя, где
оставались до лета сорок второго. От отца не было писем, и ма-
ма бегала на станцию встречать санитарные поезда — в надеж-
де, вдруг он там. Многие женщины так делали. Папину сестру
тетю Женя как врача призвали в армию, она угодила прямо в
Сталинградское пекло. Вскоре нам пришлось пешком уходить
от немцев, которые выросли, словно из-под земли. В степи над
колоннами беженцев кружились немецкие самолеты. Летчики
развлекались, расстреливая из пулеметов людей, которым не-
куда было спрятаться... Через негостеприимные станицы, где с
нами не хотели общаться жители, мы доплелись до Орджони-
кидзе, поездом уехали в Баку, на маленьком теплоходе пере-
правились в Красноводск, потом целый месяц или больше хо-
5
додали и голодали в поезде, сначала на открытой платформе, а
потом в телячьем вагоне, пока поздней осенью 42-го не оказа-
лись в Томске. Отец, слава богу, вернулся с войны живой, кон-
туженный, почти оглохший, но живой; многим моим сверстни-
кам так не повезло... Тетя Женя осталась на службе, отказав-
шись от научной карьеры в эпидемиологии. Ей сказали, что в
Советской Армии она нужнее.
С возрастом я — не без изумления — узнал, что причина
войны, увы, не сводилась к одному вероломству Гитлера, что
Сталин и Молотов, тот самый, выступавший по радио 22 ию-
ня, тоже приложили к этому руку. Книга эта вмещает много из
того, что я за прошедшие годы прочитал и передумал про эту
войну. Это не монография и не летопись подвигов и баталий.
Здесь будет преимущественно то, что предшествует войне или
происходит за ее кулисами. Думаю, специалисты найдут в книге
мало нового, она будет скорее интересна тем, кто родился по-
сле войны и знаком с ней преимущественно по кинофильмам.
Люди старшего поколения тоже часто знают о политических
и стратегических событиях того времени не слишком много.
В бывшем Советском Союзе фактическая сторона этой прокля-
той войны была погребена под грудами военно-патриотической
пропаганды и целенаправленного вранья. Развал СССР позво-
лил говорить правду, но одновременно породил бульварные
версии событий. Моя главная цель — показать несчастье на-
родов, идущих воевать по приказу любимых вождей и обожае-
мых фюреров.
Есть ли практическая польза в знании истории? Только в
том случае, если мы готовы воспользоваться ее уроками. Князь
Бисмарк некогда заметил, что дураки учатся на собственном
опыте, он предпочитает набираться ума на опыте других.
Книга эта от начала до конца личная, в ней собраны мои
мысли, соображения и сведения. Вполне возможно, мне нуж-
но было ее написать, чтобы самому разобраться в событиях и
пружинах этого несчастья. Независимо от нашей воли и жела-
ния, для моего поколения — и не только для моего — советско-
германская война стала центральным, может быть, определя-
ющим событием жизни. Для нас выражения «до войны», «во
время войны» и т.п. приобретали смысл сразу, не требовали
уточнений. Самое главное и самое страшное — эта война обо-
6
шлась моей стране в 27 миллионов жизней, что составляет по-
ловину всех погибших в мире. Говоря о подготовке и ведении
войны, я старался разобраться, почему так много.
Меньше всего эту книгу следует рассматривать как попытку
сказать последнее слово про эту проклятую войну. Его уже дав-
но сказали солдаты и мирные жители, обильно усеявшие свои-
ми трупами почву планеты.
НА ПУТИ К БОЛЬШОЙ воине.
1939-1940
ПАКТ РИББЕНТРОП - МОЛОТОВ
По существу, Советский Союз вступил, лучше будет ска-
зать ввязался, в войну осенью 1939 года, напав на Польшу, од-
нако почти два года правительство делало вид, что страна про-
должает жить в условиях мира. Последствия этого нападения и
этого непризнания оказались катастрофическими, обернулись
для советских людей невероятными страданиями и миллиона-
ми потерянных жизней. Население, следует заметить, тоже не
имело ясного понимания. Как вожди, так и послушные им вин-
тики и болтики рассуждали о войне в будущем времени. Такая
трактовка может показаться необычной или неверной, но даль-
нейшее изложение, я надеюсь, сделает ее более понятной.
От Рапалло (1922) до прихода Гитлера к власти (январь
1933-го) отношения между Германией и СССР были друже-
ственные. Пасынки Версаля, две страны тесно сотрудничали,
стараясь разорвать путы этого договора. Немцы могли на со-
ветской территории разрабатывать и испытывать такие запре-
щенные им виды вооружения, как танки и самолеты. СССР по-
лучал техническую помощь; советские специалисты, особен-
но военные, учились в Германии. Между двумя странами шла
оживленная торговля.
Советское руководство, косвенным образом и помимо сво-
его желания, проложило Гитлеру дорогу к власти. На Шестом
конгрессе Коминтерна (1928) по инициативе Сталина была
принята резолюция, предписывавшая коммунистам сосредо-
точиться на борьбе с социалистическими партиями (социал-
фашистами). По этой причине германская компартия после вы-
боров 1932 г. не стала блокироваться с социал-демократами,
8
вместе эти две партии могли составить солидный противовес
национал-социалистам.
2 августа 1934 г. умер президент Гинденбург. В тот же день
вооруженные силы Германии были прйведены к новой прися-
ге на верность Гитлеру лично: «Я клянусь перед господом бо-
гом этой священной присягой, что буду безропотно подчинять-
ся фюреру немецкого государства и народа Адольфу Гитлеру,
верховному главнокомандующему вооруженных сил, и как хра-
брый солдат буду всегда готов пожертвовать своей жизнью во
имя этой присяги».
Текст этой необычной для Германии присяги составил гене-
рал Вальтер фон Райхенау. Незадолго до этого, 30 июня, Гит-
лер молниеносно и решительно расправился с руководством
штурмовиков (СА) во главе со своим другом Эрнстом Ремом,
заодно и с некоторыми своими политическими противниками.
Отряды Рема к этому времени насчитывали до 4 млн членов,
он стремился влить их в рейхсвер, численность которого из-
за версальских ограничений была всего 100 тысяч. Генералам
вовсе не улыбалась перспектива раствориться в море штурмо-
виков. Рейхсвер взял на себя обеспечение июньской операции
против Рема. Команды СС были размещены в армейских ка-
зармах, где получали оружие. 3 июля военный министр Блом-
берг при поддержке всего генералитета определил кровавую
расправу 30 июня «как действия по защите государства». Гит-
лер, по его мнению, «действовал как государственный деятель
и солдат».
Эта «ночь длинных ножей» произвела на Сталина глубокое
впечатление; ее пример, несомненно, сыграл роль в массовом
избиении партийных и государственных кадров в 1937—1938 гг.
Вооруженные силы понесли тяжелые потери в этих репресси-
ях, особенно высший комсостав. К концу 1938 г. вакханалия
арестов и расстрелов начала стихать, хотя репрессии продол-
жались. В феврале 1939 г. был утвержден текст новой воинской
присяги. От торжественного обещания, принятого ВЦИком в
апреле 1918 г., она отличалась только редакцией формулиро-
вок. Вместо «я сын трудового народа» стояло «я, гражданин
Союза Советских Социалистических Республик»; вместо «пе-
ред лицом трудящихся классов России и всего мира я обязуюсь
носить это звание с честью, добросовестно изучать военное де-
ло и как зеницу ока охранять народное и военное имущество от
9
порчи и расхищения» теперь стояло «я клянусь добросовестно
изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное иму-
щество идо последнего дыхания быть преданным своему наро-
ду, своей Советской Родине и Советскому правительству» и т. п.
Главное отличие состояло в том, кто утвердил текст новой при-
сяги: не Президиум Верховного Совета, заменивший ВЦИК, а
единолично член Главного Военного совета РККА Иосиф Вис-
сарионович СТАЛИН. Не решившись последовать германско-
му примеру личной присяги, он все же поставил свой персо-
нальный штамп.
В первые годы пребывания Гитлера у власти Германия на-
ходилась в дипломатической изоляции. Был, правда, заключен
польско-германский пакт о ненападении (1934), Франция отве-
тила на это укреплением связей со своими союзниками в Вос-
точной Европе (Малая Антанта). Гитлер опасался, что фран-
цузы могут, как десять лет назад, оккупировать Рейнскую об-
ласть. Сталин между тем тоже сделал кое-какие выводы: СССР
пошел на сближение с Францией, вступил в Лигу Наций, Ко-
минтерн принял политику Народного фронта, широкой коали-
ции коммунистов и социалистов против фашизма.
Начальная поддержка армии помогла Гитлеру закрепить-
ся у власти, после чего он быстро показал, кто хозяин. В мало-
численный и сплоченный офицерский корпус, который в 1933 г.
насчитывал всего 4 тыс. человек, влили 25 тысяч. Многие из
этих новичков испытывали нацистские симпатии. Вновь создан-
ные военно-воздушные силы Геринга не подчинялись Геншта-
бу, у них было свое министерство. Объявляя в марте 1935 г. про-
грамму перевооружения армии и введения обязательной воин-
ской повинности, Гитлер и не подумал советоваться с генера-
лами.
В это же время происходила быстрая милитаризация СССР
Красная Армия росла как на дрожжах: 1933 г. — 562 тыс. чело-
век, 1934-й — 940 тыс., 1935-й— 1 млн 300тыс. Бюджет Нарко-
мата обороны, составлявший в 1933 г. 1,5 млрд руб., в следую-
щем году достиг 5 млрд, а в 1938 г. — 23 млрд руб., к 1940 г. эта
последняя цифра более чем удвоилась. Индустриализация стра-
ны, съедавшая почти половину национального валового про-
дукта, была нацелена на войну.
После того как Гитлер стал канцлером в январе 1933 г., на-
цисты начали энергично прибирать к рукам германское госу-
10
дарство. Встревоженный руководитель Польши Пилсудский
предложил французам превентивное нападение на Германию,
те отказались. По контрасту с польским маршалом, Кремль в
мае одним из первых фактически признал режим Гитлера, ра-
тифицировав дополнение к Договору о дружбе с Германией
1926 г. Сталин и его окружение остались германофилами даже
тогда, когда нацисты начали ожесточенно и методически пре-
следовать коммунистов в Германии. В январе 1934 г. Сталин за-
явил на XVII съезде ВКП (б):
«Некоторые германские политики говорят по этому пово-
ду, что СССР ориентируется теперь на Францию и Польшу, что
из противника Версальского договора он стал его сторонни-
ком, что эта перемена объясняется установлением фашистско-
го режима в Германии. Это неверно. Конечно, мы далеки от то-
го, чтобы восторгаться фашистским режимом в Германии. Но
дело здесь не в фашизме, хотя бы потому, что фашизм, напри-
мер в Италии, не помешал СССР установить наилучшие отно-
шения с этой страной».
Гитлер на эту увертюру не ответил. Между нацизмом и ком-
мунизмом разгорелась идеологическая борьба, но это была вой-
на слов, планов нападения на своего заклятого врага ни одна
из сторон не имела. Политические режимы в СССР и Германии
были крайне враждебны друг другу, но кое в чем весьма похожи:
оба тоталитарные, однопартийные, насквозь идеологические.
Было еще одно сходство: немцы называли это фюрер-принцип
(Fhrerprinzip). Политическая система держалась на иерархии
фюреров (вождей, лидеров) во главе с главным диктатором.
Идеология и политика в огромной степени зависели от вож-
дей, были построены на их фактическом обожествлении. В Гер-
мании этот принцип был закреплен законом: Гитлер покончил
с видимостью выборных институтов и мог официально назна-
чать кого хотел на любую должность; армия и полиция прися-
гали ему лично; в каждой сфере управлял назначенный им фю-
рер. В СССР подчинение государства и всех сфер жизни Стали-
ну было не менее полным, хотя и не оформлено в законодатель-
ных актах. По этой причине личности вождей-фюреров сыгра-
ли огромную роль в подготовке и ведении войны.
К концу 30-х СССР и Германия усиленно вооружались и
грозили друг другу пропагандистскими кулаками. Реальная кон-
фронтация происходила только в Испании.
11
Товарооборот в торговле между двумя странами упал в
1939 г. до смешной цифры в 11 млн марок. Однако весной это-
го года настроения и в Москве, и в Берлине драматически из-
менились. Первый сигнал о том, что СССР меняет свою по-
зицию относительно коллективной безопасности, прозвучал
3 марта в выступлении Жданова на партийной конференции в
Ленинграде. Основная мысль его была сформулирована так:
Англия хочет, чтобы фашизм развязал войну против Советско-
го Союза. Но мы начеку, мы будем «копить наши силы для то-
го времени, когда расправимся с Гитлером и Муссолини, а за-
одно, безусловно, и с Чемберленом». У кремлевского руковод-
ства были основания для недовольства. Политика ориентации
на Запад не приносила плодов. Более того, когда в Мюнхене
собрались европейские державы, чтобы, как в старину, решить
свои проблемы за счет малых стран, СССР туда не пригласили.
Сталин считал себя, как это ни покажется странным, рус-
ским, великороссом, и к прочим народам СССР относился свы-
сока и с некоторой долей презрения. Евреев он особенно не
любил и разделял все предрассудки и стереотипы относитель-
но них, накопившиеся у христиан. В то же время он не был па-
тологическим расистом, вроде Гитлера, и умел при надобно-
сти маскировать свою неприязнь. 12 января 1931 г., отвечая
на запрос Еврейского телеграфного агентства США, советский
вождь заявил:
«Национальный и расовый шовинизм есть пережиток чело-
веконенавистнических нравов, свойственных периоду канниба-
лизма. Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма,
является наиболее опасным пережитком каннибализма».
Между тем в 1936 г., в разгар оголтелой антифашистской
пропаганды, Сталин приказал редактору «Правды» еврею
Мехлису, чтобы еврейские журналисты печатались под псев-
донимами: нечего, мол, дразнить Гитлера. Желание поладить с
немцами было у вождя всегда. Сталин и Жданов считали себя
специалистами в европейских делах, особенно по поводу Герма-
нии. Еще бы! Они прочитали специально для них сделанный пе-
ревод «Майн кампф», а также мемуары князя Бисмарка и при
случае обменивались глубокомысленными замечаниями, по-
нятными им одним.
Через неделю после выступления Жданова Сталин дал по-
нять германскому фюреру, что хочет вступить в переговоры. Он
12
сделал это в своем докладе на XVIII съезде партии, который за-
седал с 10 по 21 марта. Вот длинная цитата:
«Или, например, взять Германию. Уступили ей Австрию...
уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Че-
хословакию, нарушив все и всяческие обязательства, а потом
стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии»,
о «разложении русской авиации», о «беспорядках» в Совет-
ском Союзе, толкая немцев дальше на восток, обещая им лег-
кую добычу и приговаривая: вы только начните войну с больше-
виками, а дальше все пойдет хорошо... это тоже очень похоже
на подталкивание, на поощрение агрессора. Характерен шум,
который подняла англо-французская и северо-американская
пресса по поводу Советской Украины... Похоже на то, что этот
подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Совет-
ского Союза против Германии, отравить атмосферу и спрово-
цировать конфликт с Германией без видимых на то оснований
<...> Можно подумать, что немцам отдали районы Чехослова-
кии, как цену за обязательство начать войну с Советским Сою-
зом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посы-
лая их куда-то подальше».
Советский диктатор верил в существование тайного сгово-
ра «империалистов» с немцами, от которого последние хотят
освободиться. В дни съезда, именно 15 марта, германские вой-
ска полностью оккупировали Чехословакию. В конце месяца
Литва уступила Германии Мемель (Клайпеду). Тогда же Гит-
лер заявил Браухичу, что, если Польша не пойдет на удовлет-
ворение его требований, он применит силу. При этом фюрер не
спросил мнения или совета у своего главнокомандующего сухо-
путных сил.
Сталин открытым текстом говорил Гитлеру: англо-
французские империалисты стараются столкнуть нас лбами, но
у нас нет к вам никаких претензий, мы можем поладить. На этот
раз Гитлер не остался глух к призыву из Москвы. В его речи
1 апреля в Вильгельмсхафене место обычной ругани по пово-
ду большевиков заняли нападки на Англию и Францию. 3 апре-
ля Кейтель получил от фюрера распоряжение подготовить опе-
рацию против Польши («Белый план»). Кейтель считал, что у
германской армии недостаточно боеприпасов, но после успеха в
Мюнхене возражать Гитлеру было немыслимо. Кроме того, он,
как Бломберг до него, считал Гитлера гением, способным сде-
13
лать невозможное возможным. В конце мая Генеральный штаб
начал разработку планов развертывания войск со сроком за-
вершения не позднее 20 августа (Goerlitz, History of the German
General Staff, 1657-1945, p. 344).
7 апреля министр иностранных дел Риббентроп поручил чи-
новнику министерства Петеру Клейсту завязать контакты с со-
ветскими дипломатами. Через неделю Клейст уже сидел в го-
стях у поверенного в делах Астахова. Тот взял быка за рога: нет
никакого смысла для Германии и СССР продолжать идеологи-
ческую борьбу, в то время как они могли бы проводить согласо-
ванную политику (Некрич), пора перешагнуть через тени про-
шлого и позаботиться о наших общих интересах. Риббентроп
к такой быстроте не был готов. «Пока что избегайте встреч с
Астаховым, — сказал он Клейсту. — Я не думаю, что фюреру по-
нравятся подобные беседы». События все равно развивались.
У того же Некрича читаем, что 17 апреля СССР предла-
гает Англии и Франции заключить соглашение на 5—10 лет о
взаимной помощи и о помощи восточноевропейским государ-
ствам, расположенным между Балтийским и Черным морями
и граничащим с СССР, на случай агрессии против этих госу-
дарств. Предложения СССР предусматривали заключение во-
енной конвенции. А в тот же день советский полпред в Берлине
А. Мере калов заявляет германскому министру иностранных дел
Риббентропу, что Советский Союз желал бы нормализовать от-
ношения с Германией. Эти отношения могли бы стать «лучше и
лучше»; идеологические разногласия не должны служить пре-
пятствием.
3 мая вечером здание Наркомата по иностранным делам на
Кузнецком Мосту окружили войска НКВД. Прибывшая комис-
сия Политбюро в составе Молотова, Маленкова, Берии и Де-
канозова сообщила наркому Литвинову (настоящее имя Меир
Валах), что он должен очистить кабинет. Место его занял Мо-
лотов, который оставался председателем Совнаркома. Он по-
лучил от Сталина мандат очистить дипломатическую службу от
евреев, разогнать собравшуюся там синагогу. В то время боль-
шинство советских послов были сынами Моисея. Молотов счи-
тал, что это ненормально, и выполнил указание вождя. Правда,
14
чистка евреев не была такой полной, как в 40-х: одним из замов
наркома стал Соломон Лозовский.
4 мая из краткой заметки на последней странице «Изве-
стий» мир узнал, что Литвинов освобожден от своих обязанно-
стей — «по собственному желанию». Уже на следующий день
Астахов посетил начальника отдела восточноевропейской по-
литики германского МИД Карла Шнурре. Тот доложил своему
министру: «Астахов коснулся смещения Литвинова и попытал-
ся, не задавая прямых вопросов, узнать, приведет ли это собы-
тие к изменению нашей позиции в отношении Советского Сою-
за» (Коряков, «Живая история», с. 203—204).
Гитлер впоследствии признался, что весть о замене Литви-
нова донеслась до него «как пушечный выстрел». В глазах на-
цистов русский Молотов, хотя и женатый на еврейке, был го-
раздо более приемлем, чем еврей Литвинов, жена которого бы-
ла англичанка! Сталин явно стремился форсировать сближе-
ние, Гитлеру позарез были нужны гарантии, что СССР не вме-
шается, когда Германия осенью нападет на Польшу, но «пере-
шагнуть через тени прошлого» оказалось не так просто.
Дела пошли несколько быстрее в конце июля. 26-го Шнур-
ре пригласил на обед Астахова и заместителя торгпреда Баба-
рина. До вторжения в Польшу оставался всего месяц, и немцы
решили пойти на уступки: они выразили готовность отказаться
от своих интересов в Прибалтике и Румынии, если получат сво-
боду действий в Польше; при этом русские не должны заклю-
чать союза с Англией. Снова наступило затишье на две недели.
Наконец, 14 августа Риббентроп передал своему послу в Мо-
скве Шуленбургу экстренные инструкции. Посол доложен со-
общить Молотову, а потом и Сталину:
«...интересы Германии и СССР нигде не сталкиваются. Жиз-
ненные пространства Германии и СССР прилегают друг к дру-
гу, но в столкновениях нет естественной потребности... У Гер-
мании нет агрессивных намерений в отношении СССР. Импер-
ское правительство придерживается того мнения, что между
Балтийским и Черным морями не существует вопросов, кото-
рые не могли бы быть урегулированы к полному удовлетворе-
нию обоих государств. Среди этих вопросов есть и такие, ко-
торые связаны с Балтийским морем, Прибалтикой, Польшей,
юго-восточным районом и т.д. Поскольку переговоры по обыч-
ным каналам затянулись, Риббентроп готов прибыть в Москву
15
с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить
взгляды фюрера господину Сталину».
16 августа Молотов сказал Шуленбургу, что Советское пра-
вительство заинтересовано в визите германского министра, но
подготовка потребует времени. Конкретной даты он не назвал.
Эта неопределенность была для Берлина как нож острый.
19 августа в Берлине было, наконец, подписано торгово-
кредитное соглашение Микоян—Шнурре, в связи с чем Моло-
тов сообщил, что Риббентроп может приехать в Москву через
неделю. В тот же день немцы получили советский текст пакта о
ненападении с оговоркой, что его подписание произойдет одно-
временно с подписанием секретного протокола по внешнепо-
литическим вопросам, который будет составной частью пакта.
20 августа пришло личное послание Гитлера Сталину:
«Напряженность между Германией и Польшей стала невы-
носимой. Поведение Польши по отношению к великим держа-
вам таково, что кризис может разразиться в любой день... По
моему мнению, желательно, ввиду намерений обеих стран, не
теряя времени, вступить в новую фазу отношений друг с дру-
гом. Поэтому я еще раз предлагаю принять моего министра
иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее, в среду
23 августа. Имперский министр иностранных дел имеет полные
полномочия на составление и подписание как пакта о ненападе-
нии, так и протокола».
При чтении перевода телеграммы Гитлера Сталин подчер-
кнул выражение «кризис может разразиться в любой день».
Обе стороны прекрасно понимали, что подписание пакта, а осо-
бенно секретного протокола, открывает путь для германского
нападения на Польшу.
Напряжение в Берлине дошло до предела. Первоначально
только Риббентроп был горячим сторонником пакта, а Гитлер
высказывал сомнения, теперь фюрер испытывал лихорадочное
нетерпение. 21 августа в 5 часов пополудни Молотов передал
Шуленбургу ответ Сталина: да, они готовы принять Риббен-
тропа 23 августа. На следующий день Гитлер собрал в Бергхо-
фе, своем имении в Баварских Альпах, высших военных чинов.
Не дожидаясь формального подписания пакта, он рассматри-
вал его как свершившийся факт. Сообщив собравшимся о го-
товности русских заключить соглашение, он радостно восклик-
нул (Гальдер, с. 55—56):
16
«Таким образом, я выбил из рук западных господ [Англии и
Франции] их оружие. Польшу мы завели в положение, наибо-
лее удобное нам для достижения военного успеха... Сталин пи-
шет, что этот курс сулит большие выгоды обеим сторонам. Ги-
гантский поворот всей европейской политики».
По мнению Гитлера, у него на руках были все главные ко-
зыри: Англия и Франция слабы, Германия и Италия сильны и
сплочены вокруг своих вождей и все в таком роде (Clark, р. 25):
«Теперь мы можем нанести удар в сердце Польши. Я от-
правляю на Восток мои части СС «Мертвая голова» с прика-
зом убивать без всякого сожаления или милосердия всех муж-
чин, женщин и детей польской расы или языка».
В этот момент Геринг вскочил на стол и пустился в дикий
пляс. Костюм на нем был опереточный: зеленая безрукавка до
колен с желтыми кожаными пуговицами поверх белой руба-
хи, серые шорты и такого же цвета шелковые чулки до колен,
а также массивные сапоги со шнуровкой» (Внешность и мане-
ры Геринга отталкивали многих в Германии. Вот впечатление
одного офицера (Freytag von Loringhoven, р. 109): «Герман Ге-
ринг... имел внешность клоуна; в белом мундире в середине зи-
мы и фиолетовых сапогах выше колен он был похож на генера-
ла из оперетты»).
Фюрер продолжал:
«Единственное, чего я боюсь, это что в последний момент
какой-нибудь Schweinhund [немецкая площадная брань, бук-
вально: свинский пес] предложит свое посредничество... Вре-
мени терять нельзя. Война должна произойти, пока я жив. Этот
пакт нужен мне, только чтобы выиграть время, а потом, госпо-
да, я поступлю с Россией так же, как с Польшей, — мы разда-
вим Советский Союз».
Гитлер назвал 26 августа в качестве ориентировочной даты
начала операции. На следующий день она была объявлена при-
казом.
Риббентроп со свитой из 30 персон прилетел в Москву в
час дня 23 августа на личном самолете фюрера. Аэропорт был
украшен флагами со свастикой; их привезли со студии «Мос-
фильм», где снимались антифашистские фильмы. После корот-
кой остановки в германском посольстве, где был завтрак с шам-
панским и икрой, германский министр отправился в Кремль и
на протяжении трех часов совещался со Сталиным и Молото-
17
вым. В 20 часов 05 минут по московскому времени в Берлин
ушла телеграмма:
«Во время обсуждения, которое проходило положительно в
нашем духе, сверх того, обнаружилось, что последним препят-
ствием к окончательному решению является требование рус-
ских к нам признать порты Либава (Лиепая) и Виндава (Вент-
спилс) входящими в их сферу интересов».
Ровно через три часа поступил ответ фюрера: «Да, согла-
сен». Совещание возобновилось, стороны быстро пришли к со-
глашению. При разделе сфер влияния Германия получила за-
падную часть Польши и Литву, СССР — остальную Польшу,
Бессарабию, Финляндию, Эстонию и Латвию.
Пока технические сотрудники готовили окончательный текст
документов, началось празднование. Открыли шампанское.
Германский отчет дает такую картину дальнейших возлияний:
«Господин Молотов выпил за здоровье имперского мини-
стра иностранных дел и посла графа фон Шуленбурга.
Господин Молотов поднял бокал за Сталина, отметив, что
именно Сталин своей речью в марте этого года, которую в Гер-
мании правильно поняли, полностью изменил политические
отношения.
Господа Молотов и Сталин повторно выпили за Пакт о нена-
падении, за новую эру в германо-русских отношениях и за гер-
манскую нацию. Имперский министр иностранных дел, в свою
очередь, предложил тост за господина Сталина, за советское
правительство и за благоприятное развитие отношений между
Германией и Советским Союзом.
При прощании господин Сталин обратился к имперскому
министру иностранных дел со следующими словами: «Совет-
ское правительство относится к новому пакту очень серьезно.
Он может дать свое честное слово, что Советский Союз никог-
да не предаст своего партнера».
По поводу этого обещания Джон Эриксон (Erickson, The
Soviet High Command, p. 530) заметил: «За честное соблюде-
ние этого бесчестного сговора Сталин в конце концов заплатил
трупами русских».
Сталин предложил тост за Гитлера: «Я знаю, как сильно гер-
манская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется вы-
пить за его здоровье».
18
Перед тем как произнести этот тост, Сталин распорядился,
чтобы принесли водку. Офицер СС Рихард Шульц позднее на-
лил себе из того же графина и обнаружил, что это вода. Сталин
заметил и улыбнулся.
Церемония подписания пакта и секретного протокола со-
стоялась уже после полуночи — в 2 часа ночи 24 августа. 25 ав-
густа приказ фюрера о походе на Польшу был отложен — по
политическим причинам. 28-го, выступая перед своими гаулей-
терами, Гитлер охарактеризовал только что подписанное согла-
шение как «Пакт с Сатаной, чтобы изгнать Дьявола» (Lukacs,
р. 104). Наконец, 31 августа, когда Верховный Совет СССР
ратифицировал советско-германский пакт, Гитлер назвал но-
вую дату нападения — 1 сентября. До начала Второй мировой
оставалось 14 часов.
СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИЙ ПАКТ:
АТМОСФЕРА И ПОСЛЕДСТВИЯ
После подписания пакта советско-германские отноше-
ния изменились до неузнаваемости. Вчерашние непримири-
мые противники слились в страстном объятии. По Москве по-
шло выражение заклятые друзья. 1 сентября в «Правде» по-
явилось сделанное днем раньше заявление Молотова на сессии
Верховного Совета:
«Заключение советско-германского пакта о ненападении
свидетельствует, что историческое предвидение т. Сталина оп-
равдалось.
Да, вчера еще в области внешних отношений мы были вра-
гами. Сегодня, однако, обстановка изменилась, и мы переста-
ли быть врагами.
Эти люди требуют, чтобы СССР обязательно втянулся в вой-
ну на стороне Англии против Германии. Уж не с ума ли сош-
ли эти зарвавшиеся поджигатели войны? (Смех). Если у этих
господ имеется уж такое неудержимое желание воевать, пусть
повоюют сами, без Советского Союза (Смех. Аплодисменты).
Мы бы посмотрели, что это за вояки (Смех. Аплодисменты) ».
2 сентября Гитлер откликнулся в своем выступлении перед
рейхстагом:
19
«Я могу присоединиться к каждому слову, которое сказал
народный комиссар Молотов в связи с этим...»
Это было чудо, которому, увы, была уготована короткая
жизнь.
Московское соглашение от 23 августа было историческим и
сенсационным. Впоследствии оно доставило изрядные непри-
ятности советской пропаганде. После войны установилось офи-
циальное объяснение: с помощью пакта СССР отсрочил напа-
дение Германии. Это, как легко видеть, противоречит фактам,
потому что летом 1939 г. Гитлер не собирался воевать с Совет-
ским Союзом, ему позарез нужны были гарантии советского
невмешательства по отношению к Польше.
Сталин заключил пакт с Гитлером из политических, точнее
будет сказать, державных соображений. Аншлюс Австрии и за-
хват Чехословакии обозначили новую ситуацию на континенте
Европы. Версальский договор и вытекавшие из него соглаше-
ния, прежде всего Локарно, повисли в воздухе. Сталин и его со-
ветники не могли не вспомнить про территории, уступленные
Польше по Рижскому договору 1921 г., равно и про бывшие ча-
сти Российской империи — Финляндию, Литву, Латвию, Эсто-
нию. Эту новую позицию выразил заместитель наркома ино-
странных дел Владимир Потемкин. Осенью 1938 г., по горячим
следам Мюнхенского сговора, он упрекнул французского посла
в Москве Р Кулондра (см. A. J. Р. Taylor, р. 186):
«Что вы наделали, мой бедный друг! Для нас я теперь не ви-
жу иного выхода, как четвертый раздел Польши».
В конце 1938 г. Гитлер предложил польскому послу в Бер-
лине совместный поход на СССР. Польский премьер Бек и пол-
ковники, стоявшие у власти после смерти Пилсудского, смо-
трели на австрийского ефрейтора свысока и не удостоили его
ответом. Весной следующего года Гитлер, окончательно про-
глотив Чехословакию, стал вымогать у Польши Данциг. На-
цистская пропаганда наводнила мир историями о невыносимых
страданиях немцев под польским игом в Померании и Верхней
Силезии, требовала ликвидации «польского коридора». Ког-
да Гитлер перешел к угрозам, Англия и Франция 31 марта по-
спешили дать Польше гарантии территориальной целостности.
Чемберлен чувствовал себя в грязи по самые уши. Это он из-
насиловал чехов, чтобы те отдали Гитлеру Судеты в ответ на
обещание, что у Германии больше не будет к ним претензий.
20
Когда через полгода немцы оккупировали остальную Чехосло-
вакию, Чемберлен в бессилии ломал руки. Гарантии Польше
представляли собой смесь блефа и фантазии, поскольку у ан-
гличан и французов не было ни доступа в Польшу по суше, ни
достаточного числа войск.
Запугать Гитлера не удалось. В этот момент он, как никог-
да, был уверен в себе и в поддержке немцев. 11 апреля он от-
дал приказ о разработке плана внезапного нападения на Поль-
шу («Белая операция»). Он горел желанием опровергнуть
британско-французский блеф. Западные союзники говорили
представителям СССР, что если Красная Армия выставит про-
тив Германии 120 дивизий, то они предоставят 86. Германская
разведка доносила, что Англия может послать в Европу три ди-
визии, не больше.
Сложилась ситуация в полном смысле сюрреалистическая.
Англичане по-прежнему считали СССР второразрядной держа-
вой, зато высоко ставили боевые достоинства польской армии.
Французы, внутриполитическое положение которых было неу-
стойчивое, вынуждены были следовать в британском фарвате-
ре. В то же время они понимали, что реально осуществить мис-
сию защиты Польши мог только Советский Союз. Поляки, со
своей стороны, ни за что не хотели впускать Красную Армию в
свои пределы, опасаясь, что она никогда не уйдет.
По этой причине переговоры Англии, Франции и СССР ле-
том 1939 г. в Москве с самого начала были малообещающи-
ми. Советское руководство имело все основания не принимать
англо-французов всерьез. 29 июня, еще до начала переговоров,
в «Правде» появилась статья Жданова:
«Мы предпочитали соглашение с так называемыми демо-
кратическими странами и поэтому вели переговоры. Но англи-
чане и французы хотели нас иметь в батраках и притом за это
ничего не платить».
Тирада явно отражала мысли Сталина, а возможно, и про-
диктована им. Англичане и французы ехали в СССР, не торо-
пясь — морем в Ленинград. Переговоры открылись 10 августа
в Москве; очень скоро выяснилось, что у английской делега-
ции нет полномочий для подписания какого-либо соглашения.
После того как это уладили, прогресса все равно не было — из-
за неуступчивой позиции Варшавы. Французы намекали совет-
ским представителям, что поляков и румын можно поставить
21
перед свершившимися фактами, т. е. оказать им помощь, не
спрашивая их согласия, но англичане на такой шаг не соглаша-
лись. В это время немцы наращивали нажим на Сталина с це-
лью заключить пакт как можно скорее. 14 августа Политбюро
в принципе решило, что предпочитает договориться с немцами.
Ворошилов, ведший переговоры с англичанами и французами,
на этом заседании отсутствовал. Сталин решил, что не следует
ему пока сообщать о принятом решении: находясь в неведении,
Ворошилов сможет с большим успехом водить за нос западных
представителей.
Пакт с Германией представлялся советским руководителям
неотразимо заманчивым, поскольку Гитлер признавал претен-
зии СССР на Восточную Польшу, Прибалтику и Бессарабию,
чего от западных демократий Сталин никогда бы не получил.
Правда, не было гарантий, что Гитлер будет соблюдать согла-
шение. Он недавно нарушил сделку, достигнутую в Мюнхене, а
еще раньше перестал выполнять Локарнский договор. Но со-
блазн все равно был чересчур велик.
В 1939 г. моральные соображения в Кремле не играли се-
рьезной роли. Тейлор делает такое замечание (р. 108):
«...трудно поверить, что Ленин и Троцкий при всем их пре-
зрении к буржуазной морали поставили бы свои подписи под
советско-нацистским пактом».
Конечно, в свою защиту Сталин и Политбюро могли бы
сказать, что если Англия и Франция могли ради своих интере-
сов пожертвовать Чехословакией, то СССР имел право посту-
пить подобным образом с Польшей. Знаменательно, что важ-
нейшее стратегическое решение о заключении пакта с Герма-
нией было принято в отсутствие единственного члена Полит-
бюро, имевшего прикосновение к военным делам, хотя стра-
тегом его обозвать трудно. Сталин и компания практически иг-
норировали военную сторону дела, а здесь было над чем заду-
маться. Перед заключением пакта у СССР не было общей гра-
ницы с Германией. Их разделяло изрядное буферное простран-
ство, состоявшее из Польши и прибалтийских стран. Именно в
этом пространстве происходила война между Россией и Герма-
нией в 1914—1918 гг. Для вторжения в Советский Союз Гит-
леру пришлось бы нарушить суверенитет этих стран. Вдобавок
СССР получал ранее предупреждение и некоторое время для
подготовки. Через год после пакта появилась общая граница
22
длиной более 1000 км. Теперь потенциальный противник ре-
шал, где ее нарушить.
Сталин понимал, что пакт, давая выгоды СССР, одновре-
менно помогал Гитлеру развязать войну против Польши. Гит-
лер при этом рассчитывал, что, как и прежде, Англия и Фран-
ция ограничатся протестами. Когда они 3 сентября объявили
войну Германии, Гитлер и нацистское руководство были в шо-
ке. Реакции Сталина мы не знаем, зато имеется запись в днев-
нике генерального секретаря Коминтерна Георгия Димитрова
от 7 сентября:
«—В Кремле (Сталин, Молотов, Жданов).
Сталин:
— Война идет между двумя группами капиталистических
стран — (бедные и богатые в отношении колоний, сырья, и т.д.)
за передел мира, за господство над миром!
— Но мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и осла-
били друг друга.
— Неплохо, если бы руками Германии было расшатано по-
ложение богатейших капиталистических стран (в особенности
Англии).
— Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает,
подрывает капиталистическую систему.
— Коммунисты капиталистических стран должны выступать
решительно против своих правительств, против войны.
— До войны противопоставление фашизму демократическо-
го режима было совершенно правильно. Во время войны между
империалистическими державами это уже неправильно».
Сталин предвидел для себя богатые дивиденды и не ожидал
неприятностей. Главный вопрос: «Может ли СССР остаться в
стороне от вооруженного конфликта?» — не был даже постав-
лен. Тон Сталина и его дальнейшее поведение показывают, что
ответ был бы утвердительный. Да, мы можем стоять в стороне
от схватки. Империалисты будут колошматить и ослаблять друг
друга, а мы между тем будем пожинать плоды, то бишь при-
обретать территории. В этом благом заблуждении советский
вождь пребывал более года. После этого он стал утешать себя
и подручных соображением, что это германские генералы хотят
войны с СССР, а Гитлер их сдерживает.
25 октября Сталин еще раз встретился с Димитровым для
обсуждения программной статьи последнего «Война и рабочий
23
класс капиталистических стран». Сталин рекомендовал убрать
из статьи все революционные лозунги, оставив только выска-
зывания типа: «Долой империалистическую войну!», «Долой
правительства, стоящие за войну!». Такой курс был на руку
гитлеровской Германии, где компартия была уничтожена. Ком-
мунисты Англии и Франции должны были действовать против
правительств и населения этих стран.
Надо отдать должное западным коммунистам. Получив ста-
линскую директиву, они, словами Франсуа Фере, продемон-
стрировали «из ряда вон выходящую дисциплину, неслыханную
в истории человечества». Произошла «внезапная переориен-
тация большой армии борцов, которые приняли политику, ди-
аметрально противоположную той, что была за день до этого»
(цит. по: Gellately, р. 358). Коммунисты во всех концах мира,
которые только что ратовали за войну против фашизма, теперь
с не меньшим энтузиазмом выступали против такой войны.
РАЗДЕЛ ПОЛЬШИ
Заключив пакт с Гитлером, Кремль немедленно заверил по-
ляков, что в случае войны сохранит по отношению к ним благо-
желательный нейтралитет, даже будет поставлять военные ма-
териалы и оборудование (Seaton, Russo-German War, р. 9—10).
Это были, разумеется, пустые обещания.
1 сентября Гитлер выставил на границах с Польшей — в
Восточной Пруссии, Померании и Силезии — 44 дивизии, в том
числе 12 танковых и механизированных. Это было почти все,
чем он располагал в это время. Он не оставил никакого серьез-
ного резерва против Франции, угадав, что Париж не рискнет
пересечь Рейн.
22 польские дивизии были дислоцированы равномерно
вдоль линии фронта и не составили серьезного препятствия для
атакующих. По настоянию западных держав мобилизацию не
объявили заранее — чтобы не провоцировать Гитлера. Поля-
ки с самого начала дрались с отменной храбростью и без вся-
кой надежды на успех. У них была всего одна танковая дивизия,
да и та не полностью укомплектованная. Более многочисленная
кавалерия, одна дивизия и семь отдельных бригад, бесстраш-
но скакала на германские танки и погибала без пользы. Слабая
24
польская авиация была почти полностью уничтожена на аэро-
дромах в первый день.
Реакция СССР видна из телеграммы, которую Молотов по-
слал Шуленбургу 8 сентября:
«Я получил Ваше сообщение о том, что германские войска
вошли в Варшаву Пожалуйста, передайте мои поздравления и
приветствия правительству Германской империи. Молотов».
Сталина в это время больше всего занимал вопрос о вре-
мени выступления Красной Армии. Он опасался войти в Поль-
шу преждевременно, чтобы избежать обвинения в агрессии и
не оказаться в состоянии войны с Англией и Францией. Вдо-
бавок нужно было соблюсти некоторый декорум. Столько лет
вели пропаганду против фашистов, а теперь вдруг стали их со-
юзниками. 3 сентября Риббентроп предложил Молотову, что-
бы советские войска немедленно заняли польские территории,
предусмотренные в пакте. Молотов согласился, но на протяже-
нии двух недель Красная Армия оставалась на месте.
С другой стороны, слишком долгое промедление было тоже
сопряжено с опасностью. Если бы поляки, не дай бог, до это-
го капитулировали или подписали перемирие, тогда появление
Красной Армии в Польше выглядело бы как новая война. Поэ-
тому вторжение решили произвести сразу после падения Вар-
шавы под предлогом, что польское государство рухнуло и со-
ветские войска пришли спасать своих братьев, украинцев и бе-
лорусов. Молотов 14 сентября запросил Шуленбурга: когда
немцы собираются взять Варшаву. Ответ был: скоро, в тече-
ние нескольких дней. В то же время мотивировка спасения еди-
нокровных братьев вызвала энергичный протест Риббентропа.
Сталин согласился изменить формулировку. В советской ноте
польскому правительству написали:
«Предоставленная самой себе и оставленная без руковод-
ства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случай-
ностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР
Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство
не может более нейтрально относиться к этим фактам.
Советское правительство не может также безразлично от-
носиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы,
25
проживающие на территории Польши, брошенные на произвол
судьбы, остались беззащитными.
Ввиду такой обстановки, советское правительство отда-
ло распоряжение Главному командованию Красной Армии
дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защи-
ту жизнь и имущество населения Западной Украины и Запад-
ной Белоруссии».
Красная Армия перешла польскую границу 17 сентября.
Варшава еще держалась, но была окружена германскими вой-
сками. У Сталина были теперь другие заботы. В секретном про-
токоле пакта раздел сфер влияния был сформулирован следую-
щим образом:
В случае территориально-политического переустройства
областей, входящих в состав Польского государства, граница
сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно про-
ходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.
Предполагалось, что в дальнейшем будет сформировано не-
большое Польское государство (на советском языке тех лет —
остаточная Польша). Теперь Сталин решил, что не хочет ок-
купировать чисто польские области вокруг Варшавы и Любли-
на. Он предложил немцам сделку: СССР уступит им Люблин-
ское воеводство и часть Варшавского, а взамен получит Литву
и Виленскую область, бывшую тогда в Польше. После непро-
должительной торговли стороны условились, что Германия по-
лучит также выступ между Восточной Пруссией и Литвой с го-
родом Сувалки по линии севернее Августова; Литва, таким об-
разом, попала в советскую сферу. Одновременно был разрешен
вопрос об «остаточной Польше» — в том смысле, что ее не бу-
дет. Гитлеру пришлось согласиться.
Красная Армия вместо Люблина и Варшавы пошла на Брест
и Львов. В Польшу вошли 466 тысяч советских войск, потери
составили 996 убитых и 2002 раненых(Glantz and House, р. 17).
Новая граница по Западному Бугу имела определенные
политические преимущества. СССР получил территории, по-
лагавшиеся ему по версальским решениям (линия Керзона).
Сталин и Молотов удовлетворенно потирали руки: под кон-
троль Москвы попали 200 тыс. кв.км территории с населени-
ем 13 млн человек.
Советское вторжение окончательно решило судьбу Поль-
ши. 18 сентября польское правительство, президент Мосчиц-
26
ки и главнокомандующий маршал Рыдзь-Смыглы пересекли
румынскую границу. Последний приказ маршала предписывал
войскам искать убежища на территории нейтральных стран, а
оттуда пробираться во Францию, где произойдет возрождение
польской армии.
Англия и Франция, объявившие войну Германии из-за
Польши, безучастно наблюдали советское вторжение. Воз-
можно, они надеялись, что в Москве возьмутся за ум и вернут-
ся к идее коллективной безопасности. Как бы то ни было, по от-
ношению к полякам западные демократии продемонстрировали
рекордное ханжество. Когда польский посол напомнил британ-
скому министерству иностранных дел про гарантии, ответ был
такой: гарантию независимости союзника нельзя истолковы-
вать как гарантию неприкосновенности границ этого союзни-
ка (см. Davies, р. 155). Позднее они проявили полное равноду-
шие к судьбе 25 тысяч польских офицеров, исчезнувших в со-
ветском плену. В который раз малым странам давали понять,
что они всего лишь пешки в игре великих держав.
Вместе с вермахтом в Польшу вошли три дивизии Ваффен
СС, в задачу которых входили не боевые действия, а уничто-
жение правящего класса и интеллигенции Польши (Goerlitz,
р. 358). Советские власти были озабочены тем же, о чем свиде-
тельствуют Катынь и массовые репрессии на вновь обретенных
территориях. По одному пункту нацисты опередили большеви-
ков — они начали изолировать польских евреев с целью их пол-
ного уничтожения.
К этому времени относится плодотворное сотрудничество
органов безопасности двух стран (Davies, р. 153):
«В вопросах безопасности гестапо/СС и НКВД работали
рука об руку. СС передавало советским властям украинских на-
ционалистов в ответ на передачу немцам германских коммуни-
стов. Против польского сопротивления обе стороны действова-
ли вместе».
Гитлер не предупредил своих генералов о предстоящем со-
ветском вторжении в Польшу. Серьезных конфликтов из это-
го не вышло, но были мелкие стычки и недоразумения, кото-
рые удалось быстро погасить. Фюрер не хотел осложнений со
Сталиным. 27 сентября пала Варшава. И хотя кое-где воен-
ные действия продолжались до 5 октября, победители поспе-
шили произвести раздел добычи. 28 сентября в Москву приле-
27
тел Риббентроп. Гитлер поставил перед ним три задачи. Главная
была (см. Безыменский «Гитлер и Сталин...», гл. 17): «Прозон-
дировать возможность превращения договора о ненападении в
более тесное сотрудничество с целью заключения формального
союза в будущих боях с западными державами».
Фюрер также поручил своему министру получить более со-
лидную компенсацию за Литву и выяснить советские намере-
ния относительно Прибалтики.
На главный запрос Сталин ответил изворотливо и отрица-
тельно. Воздав должное Риббентропу, что тот не ищет фор-
мального военного союза между СССР и Германией, он дал та-
кое заверение:
«Но если Германия, вопреки ожиданиям, попадет в тяже-
лое положение, то можно быть уверенным, что советский народ
придет на помощь Германии и не допустит, чтобы Германию уду-
шили. Советский Союз заинтересован в сильной Германии и не
допустит, чтобы ее повергли на землю».
Покровительственный тон показывает, что советский вождь
считал СССР в военном отношении сильнее Германии. По по-
воду Литвы Сталин предложил за денежное вознаграждение
уступить Германии кусок литовской территории, т.н. «сувалк-
ский выступ». Он также высказался в пользу расширения тор-
говли между двумя странами и всякого другого сотрудничества
(в том числе, как показала практика, между гестапо и НКВД).
За полночь в Кремле подписали Договор о дружбе и границе.
Дружбу внесли по предложению немцев. В преамбуле стояло:
«Правительство СССР и Германское правительство после
распада бывшего Польского государства рассматривают ис-
ключительно как свою задачу восстановить мир и порядок на
этой территории и обеспечить народам, живущим там, мирное
существование, соответствующее их национальным особенно-
стям».
Этот документ оформил раздел Польши. Поляки и евреи
оказались под угрозой уничтожения.
31 октября на сессии Верховного Совета Молотов произнес
свою самую бесславную речь. С редким пренебрежением вы-
сказался он о Польше:
«Правящие круги Польши немало кичились «прочностью»
своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказа-
28
лось достаточным короткого удара по Польше со стороны спер-
ва германской армии, а затем — Красной Армии, чтобы ничего
не осталось от этого уродливого детища Версальского догово-
ра, жившего за счет угнетения непольских национальностей».
Заодно он пропел панегирик нацистам:
«Известно, например, что за последние несколько меся-
цев такие понятия, как «агрессия», «агрессор», получили но-
вое конкретное содержание, приобрели новый смысл. Нетруд-
но догадаться, что теперь мы не можем пользоваться этими по-
нятиями в том же смысле, как, скажем, 3—4 месяца тому на-
зад. Теперь, если говорить о великих державах Европы, Герма-
ния находится в положении государства, стремящегося к ско-
рейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера
еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение вой-
ны и против заключения мира. Роли, как видите, меняются».
Геббельс записал в своем дневнике:
«Он сказал все, что мы хотели бы сказать».
В ночь с 11 на 12 ноября немецкие самолеты сбросили два
миллиона листовок с речью Молотова на позиции французов.
ВОЙНА С ФИНЛЯНДИЕЙ
Гитлер не зря интересовался советскими намерениями от-
носительно Прибалтики. Планы Сталина были самые серьез-
ные: он собирался прибрать к рукам страны этого региона —
исподволь, с помощью пактов о взаимопомощи, которые пред-
усматривали согласие этих стран иметь советские военные ба-
зы на своей территории. Латвии, Литве и Эстонии пришлось
согласиться. В октябре эти неравноправные договоры были
подписаны.
С Финляндией дело обстояло иначе (Вступление Советского
Союза во Вторую мировую войну. 1939 (документы):
« 31 октября 1939 года Советское правительство потребо-
вало от Финляндии демилитаризации приграничной зоны с ее
мощной оборонительной «линией Маннергейма», а также лик-
видации военно-морских баз на полуострове Ханко и Аландских
островах.
29
На следующий день, после ожидавшегося отказа и непонят-
ных до сих пор артиллерийских обстрелов позиций Красной Ар-
мии, советские войска атаковали Финляндию. Было провоз-
глашено создание Финляндской демократической республи-
ки и создано ее правительство во главе с известным деятелем
Коминтерна О. Куусиненом — с этим правительством момен-
тально были установлены дипломатические отношения (все это
происходило в Москве, хотя указывались всегда финские адре-
са; многие документы новоявленного правительства написаны
рукой А.А. Жданова).
В декабре СССР был исключен из Лиги Наций с формули-
ровкой «государство-агрессор».
Война с Финляндией перешла в 1940 год и была законче-
на 12 марта».
Сталин ни на минуту не сомневался, что для Красной Армии
кампания в Финляндии будет увеселительной прогулкой. Ина-
че нельзя объяснить решение начать войну зимой и без всякой
подготовки.
Крохотная Финляндия с населением 4 млн чел. собрала под
свои знамена всех, кого могла, — около 200 тысяч. У финнов бы-
ло 100 самолетов, не все боевые, и примерно столько же проти-
вотанковых орудий, а также два десятка танков. В начале вой-
ны из-за нехватки обмундирования многие призывники воева-
ли в чем пришли из дому. Поскольку финны сохранили калибр
стрелкового оружия, каким он был в царской армии, они мог-
ли использовать советские боеприпасы. Финские солдаты были
обучены вести боевые действия зимой в лесу, хорошо передви-
гались на лыжах, были одеты в белые маскхалаты.
Советские войска начинали в составе 45 дивизий числен-
ностью 810 тыс. чел.; всего в кампании участвовало 1 млн
200 тыс. военнослужащих, 1500 танков и 3000 самолетов.
Операцию поручили Ленинградскому военному округу Мерец-
кова — без преобразования во фронт. Начало было катастро-
фическим. Из-за недавней вырубки военных кадров уровень
командования был ниже всякой критики. Тактически совет-
ские подразделения не умели действовать в лесной местности,
их обучали воевать на открытых пространствах. В заснеженном
лесу красноармейцы в темных шинелях представляли превос-
ходные мишени для финнов, особенно для их снайперов. Фин-
30
ны проявили много изобретательности. Воюя с превосходя-
щим противником, они часто прибегали к нетрадиционным ме-
тодам, например, атаковали полевые кухни, столь важные для
выживания в зимних условиях, и красноармейцев, гревшихся
у костров.
Война принесла популярность Молотову. Стоило ему зая-
вить в выступлении по радио, что налеты советской авиации на
города производятся с целью доставить продовольствие голода-
ющему населению Финляндии, как финны стали называть па-
дающие на них бомбы «молотовскими хлебными корзинками».
Вскоре они стали атаковать советские танки с помощью буты-
лок с зажигательной смесью, которые вошли в историю как
«молотовский коктейль».
Нередко советские части, посланные на помощь окружен-
ным войскам, сами попадали в окружение. Так случилось с
34-й танковой бригадой, которая шла на помощь 18-й стрел-
ковой дивизии. Пробыв в окружении 54 дня, бригада была поч-
ти полностью уничтожена (см. Erickson, Stalingrad, р. 13—14).
В декабре 44-я стрелковая дивизия (25 тыс. чел.), шедшая
на выручку 163-й дивизии, напоролась на сидевший в засаде
финский отряд численностью 300 человек. Части дивизии, рас-
тянувшиеся на 7—8 км, были буквально разрублены на кус-
ки мобильными группами финнов и почти поголовно уничто-
жены. Потери составили 23 тыс. человек, 43 танка, 100 ору-
дий, 260 грузовиков, 1170 лошадей и много другое. Финны по-
теряли 800 человек. Когда командир дивизии Виноградов и
два его старших офицера добрались до своих, их отдали под
трибунал и немедленно расстреляли — за потерю 55 полевых
кухонь.
В конце года стало ясно, что прорыв оборонительной ли-
нии Маннергейма провалился. Последовала реорганизация,
создали Северо-Западный фронт во главе с Тимошенко. Бы-
ли извлечены уроки из декабрьских неудач. Прибывавшие ди-
визии не бросали в бой немедленно, им давали акклиматизиро-
ваться. Массированные пехотные атаки, дававшие легкую до-
бычу финским пулеметчикам, прекратились. Артиллерия вме-
сто того, чтобы вести стрельбу по площадям, должна была те-
перь подавлять огневые точки противника. Разрушительная
сила и концентрация огня были чудовищные: нередко желе-
31
зобетонные форты буквально вырывались из земли. На фронт
поступило много новой техники: танки КВ, винтовки образца
1939 года, электрические экскаваторы и многое другое. Поя-
вились изготовленные на Кировском заводе бронесани. Рас-
считанные на стрелковое отделение, они крепились к танку
Т-26 или Т-28 и буксировались до первой траншеи противни-
ка. По штату на танковый полк полагалось восемь бронесаней.
Всего было изготовлено 250 таких машин.
В феврале Тимошенко начал решительное наступление в
районе Випури. 28-й стрелковый корпус получил задание за-
хватить плацдарм на северо-западном берегу. Пехота, танки и
бронированные сани шли по льду, подвергаясь бомбежкам не-
многочисленной финской авиации. Советские войска нередко
находились в незавидном положении, но остановить их финны
не могли. В конце концов финская оборона на Карельском пе-
решейке была уничтожена под корень. 5 марта Финляндия за-
просила перемирия, это предложение советская сторона от-
вергла. 7 марта в Москву прибыла финская делегация. Мир-
ный договор был подписан 12 марта, военные действия прекра-
тились на следующий день.
По договору СССР получил Карельский перешеек, Выборг,
Сортавала, острова в Финском заливе, кусок финской терри-
тории с городом Куолаярви, часть полуостровов Рыбачий и
Средний, а также аренду на часть полуострова Ханко сроком
на 30 лет для оборудования там военно-морской базы. Ладож-
ское озеро теперь оказалось полностью в границах СССР Фин-
ляндии была возвращена заполярная область Петсамо с зале-
жами никеля.
Финны потеряли убитыми 22 830 человек — чувстви-
тельный урон для небольшой страны. Советские потери бы-
ли без преувеличения грандиозные: общие — 391 тыс. 738 че-
ловек, безвозвратные (убитые и умершие от ран) — 126 тыс.
875 человек, санитарные — 264 тыс. 908 человек, в том чис-
ле 17 тыс. 867 обмороженных. РККА также потеряла около
1000 танков (почти все от «молотовских коктейлей») и 800 са-
молетов.
Действия Красной Армии произвели крайне неблагоприят-
ное впечатление в мире. Мнение Гитлера было: «колосс на гли-
няных ногах без головы».
32
ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ
14 апреля, через месяц после окончания,финской войны,
в Кремле собрали — в расширенном составе — Главный Во-
енный совет. Официально это называлось СОВЕЩАНИЕ при
ЦК ВКП(б) НАЧАЛЬСТВУЮЩЕГО СОСТАВА ПО СБОРУ
ОПЫТА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВ ФИНЛЯНДИИ.
Заседали четыре дня под председательством Ворошилова и Ку-
лика в присутствии Сталина, который принял живое участие в
обсуждении. Сквозь привычную маску мудрого, требователь-
ного и доброго отец народа порой проступали черты интрига-
на и провокатора. Вот хороший пример. Начальник Полит-
управления Мехлис пожаловался, что не может снять редак-
тора «Красной Звезды», который плохо работает. В ответ Ста-
лин сделал несколько общих замечаний о том, какой должна
быть военная газета, потом спросил, кому она принадлежит.
Мехлис ответил, что Наркомату обороны, после чего Сталин
заметил:
«Это очень хорошо. Если бы газета была Политуправления,
она бы всех командиров расстреляла, одних батраков остави-
ла бы (смех)».
В РККА хорошо знали страшный послужной список Мех-
лиса во время репрессий, но главный политкомиссар был все-
го лишь инструментом Сталина, его подручным. Своим замеча-
нием вождь явно старается создать впечатление, что перегибы
террора — вина не в меру ретивых стрелочников вроде Мехли-
са, который, однако, оставался на своем посту. Трудно сказать,
жалел ли Сталин, что в 1937-м и 1938-м по его приказам были
уничтожены тысячи квалифицированных военных командиров
и профессионалов. Теперь приходилось пожинать горькие пло-
ды истерической чистки.
Финская кампания была первой войной под верховным ру-
ководством Сталина, во время гражданской главными запра-
вилами были Троцкий и Ленин. Результаты были неутешитель-
ные. Хрущев дает такую оценку:
«Сталин буквально перетрусил, он понял в результате вой-
ны с Финляндией, что наша армия слаба, что наш командный
состав слаб и что вооружением мы слабы. После войны с Фин-
ляндией Сталин буквально дрожал перед Гитлером, он, видимо,
33
пришел к выводу, что наша армия не может противостоять гит-
леровской армии».
Это написано через много десятилетий после событий, но,
видимо, как-то отражает непосредственные впечатления.
Формально заседания должны были выявить причины ка-
тастрофических просчетов в финской войне, но они проходили
в атмосфере аллилуйщины, которая делала серьезное обсуж-
дение невозможным. Исход финской войны официально пред-
ставили как выдающееся достижение. Победителей крохотной
Финляндии, угробивших пропасть своих войск, осыпали награ-
дами. Командующему Северо-Западным фронтом Тимошенко и
командарму-7 Мерецкову присвоили звания Героев. 12 стрел-
ковых дивизий и 5 танковых бригад 7-й армии наградили орде-
нами Ленина и Красного Знамени.
После этого максимум, на что можно было рассчитывать,
это найти виноватых в первоначальных провалах. За четыре
дня прошло семь заседаний. На них один за другим выступа-
ли участники кампании, главным образом жаловались и оправ-
дывались. Конечно, при этом выплывали наружу недостатки в
подготовке, оснащении и снабжении войск, но разговор был
поверхностный, и не было никакой гарантии, что огрехи эти бу-
дут устранены. Вместо конструктивного обсуждения получа-
лась в лучшем случае критика, характерная для партсобраний.
Сталин и Ворошилов часто задавали вопросы или подавали ре-
плики. Тон обоих был начальственный, барский. Оба нередко
обнаруживали свою военную наивность или безграмотность.
Однако в духе тех лет никто этого не замечал или, по крайней
мере, не подавал вида. В заключительном слове Сталин первым
делом объявил:
«Невозможно было обойтись без войны. Война была необ-
ходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали ре-
зультатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить
безусловно. Ибо его безопасность есть безопасность нашего
Отечества».
Зная, что вопрос о целесообразности «зимней войны» у
всех на уме, Сталин разрешил его, выдав политическую дирек-
тиву, с который вряд ли бы кто-то стал спорить:
«Партия и правительство поступили совершенно правиль-
но, не откладывая этого дела, и, зная, что мы не вполне еще
готовы к войне в финских условиях, начали активные военные
34
действия именно в конце ноября, в начале декабря. ...на за-
паде три самых больших державы вцепились друг другу в гор-
ло... Было бы большой глупостью, политической близоруко-
стью упустить момент и не попытаться поскорее, пока идет там
война на западе, поставить и решить вопрос о безопасности
Ленинграда».
Дальше Сталин фактически оправдал весь ход кампании,
которая при нужде, по его словам, могла обернуться войной
против всей Европы. Из этого следовал имплицитный вывод о
правильности стратегии, потери не были упомянуты вовсе, за-
ключение было бравурное:
«Мы разбили не только финнов — эта задача не такая боль-
шая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили тех-
нику, тактику и стратегию передовых государств Европы, пред-
ставители которых являлись учителями финнов. В этом основ-
ная наша победа». (Бурные аплодисменты, все встают, кри-
ки «Ура!» Возгласы: «Ура тов. Сталину!» Участники сове-
щания устраивают в честь тов. Сталина бурную овацию.)
На совещании говорили, что не все в этой войне было хоро-
шо и приемлемо, но вскользь, не добираясь до истинных при-
чин. Сталин и его подручные знали про провалы первых меся-
цев. Они также понимали, что, несмотря на бурные аплодис-
менты, многие в армейской среде рассматривают исход войны
как пиррову победу. Нужно было принимать меры. РККА ожи-
дали серьезные перемены.
ПЕРЕТРЯСКА В РККА
Первой жертвой оказался Ворошилов. Он занимал пост
наркома с 1925-го, но по причинам чисто политическим — во
время Гражданской войны он лавров не добыл. Тогдашний нар-
комвоенмор Троцкий считал Ворошилова полным ничтоже-
ством, единственной его заслугой было сотрудничество со Ста-
линым в Царицыне и в Польше. В двадцатые годы Ворошило-
ва критиковали в глаза и за глаза. В тридцатых открытая поле-
мика стала невозможной, но авторитета у наркома не прибави-
лось. Хотя это не было известно широкой публике, Ворошилов
долгое время находился в тени Тухачевского и других военных
деятелей. Они терпели его, как члена Политбюро и сталинско-
35
го ставленника, но многое устраивали по-своему. Так, Вороши-
лов был противником механизированных корпусов, однако не
смог воспрепятствовать их созданию.
Почему Сталин сначала провел большое совещание комсо-
става в апреле, а сместил Ворошилова через три недели, ска-
зать трудно. Не исключено, что он колебался, кого назначить.
То, что на этих заседаниях Кулик председательствовал впере-
межку с Ворошиловым, можно рассматривать как признак, что
он был в тот момент возможным кандидатом. В любом случае
Кулика 7 мая сделали маршалом — одновременно с Тимошен-
ко и Шапошниковым.
В мае 1940 г. Тимошенко вызвали на заседание Политбюро,
где Сталин его буквально огорошил:
«Война с финнами показала слабость в подготовке выс-
ших командных кадров и резкое снижение дисциплины в вой-
сках. Все это произошло при товарище Ворошилове. И теперь
ему трудно будет в короткие сроки выправить эти крупные во-
просы. А время нас поджимает: в Европе Гитлер развязал вой-
ну. Политбюро решило заменить товарища Ворошилова другим
лицом и остановилось на вас».
Тимошенко пытался отказаться. Он говорил о заслугах и до-
стоинствах Ворошилова и народной к нему любви, о том, что у
него самого нет государственной мудрости и опыта, но Сталин
уже принял решение:
«Но народ не знает, что у товарища Ворошилова не хвата-
ет твердости. А сейчас твердость особенно нужна во всем. У вас
она есть. Беритесь прежде всего за дисциплину и за подготовку
кадров. А насчет государственной мудрости — это дело нажив-
ное. Где нужно — мы вам поможем».
Инструкции вождя новому наркому обороны были недвус-
мысленные: надо навести порядок. 7 мая о назначении объяви-
ли публично. Ворошилов получил взамен церемониальные по-
сты заместителя председателя СНК и председателя Комитета
обороны при СНК.
Тимошенко, в отличие от Ворошилова, имел двадцатилет-
ний опыт командования войсками, но интеллигентностью не
страдал: образование ограничивалось ускоренными курсами.
По мнению многих, он был примитивный солдафон. Попав в
наркомовское кресло, Тимошенко не разочаровал своих не-
36
доброжелателей. С первого дня он принялся без устали за-
кручивать гайки: ужесточал режим на гауптвахтах, насаж-
дал дисциплинарные батальоны, требовал, чтобы дезерти-
ром считался любой военнослужащий, находившийся в са-
мовольной отлучке более 6 часов (в Уголовном кодексе
стояло 6 суток). Репрессии в РККА достигли новых высот.
В 1939 г. 112 военнослужащих были расстреляны за раз-
ные преступления, в 1940-м — 528. За то же время количест-
во тюремных приговоров возросло с 2283 до 12 000, причем
7733 красноармейца и командира получили сроки по пять лет
и больше (см. Gellately, р. 494).
В стремлении одним махом исправить промахи финской
войны Тимошенко приказал, чтобы участники зимних сбо-
ров 1940/41 г. ночевали в палатках, в результате множест-
во красноармейцев попали в госпитали с воспалением легких.
В одном из своих первых приказов нарком объявил:
«Учить войска только тому, что нужно на войне, и только
так, как делается на войне».
В вопросах стратегии и вооружений компетентность ново-
го наркома оставляла желать лучшего. Многие из его ближай-
ших сотрудников были еще хуже. Например, назначенный еще
в 1939 г. заместитель наркома и начальник Главного артилле-
рийского управления Г.И. Кулик. Это был фанфарон и невежда
редкого калибра, таких в Красной Армии нужно был поискать.
Сталин и Ворошилов знали его с Царицына, где Кулик коман-
довал артиллерией. Наряду с личной храбростью (пять ранений
в Гражданскую войну), Кулик отличался выдающимся невеже-
ством и наивностью. Он возражал против механизации, возра-
жал против минных полей — «оружие слабых», против авто-
матов — «оружие гангстеров», при конструировании новых пу-
шек требовал, чтобы они были «красивыми», настаивал, чтобы
107-мм пушку времен Гражданской войны поставили на танк, и
многое другое в том же роде. Судьба Кулика сложилась причуд-
ливо и завершилась трагически: во время войны он был дважды
разжалован до генерал-майора, а в 1950 г. расстрелян — похо-
же, за непочтительные отзывы о Сталине в застольных разго-
ворах. Многое в его биографии остается неясным — в частно-
сти, причины его странного возвышения, а также почему Ста-
лин так долго терпел его некомпетентность и казнокрадство.
37
Для наших целей достаточно отметить, что за время своего ру-
ководства артиллерией Кулик наломал много дров, нанес се-
рьезный вред боеготовности РККА.
Одновременно с назначением Тимошенко наркомом в РККА
ввели генеральские и адмиральские звания, отмененные рево-
люцией. Эту реформу подготовили еще при Ворошилове. Ком-
дивы, комкоры и командармы стали генералами разных рангов.
Тогда же из мест заключения выпустили 4000 командиров; в их
числе был Рокоссовский. Этот шаг, скорее всего, был вызван
тяжелыми потерями в финской войне
Реформы Тимошенко шли одна за другой. Одной из них бы-
ло введение в РККА принципа единоначалия — комиссаров
сделали заместителями командиров по политической части.
Это был очередной зигзаг. Институт комиссаров то вводили, то
ликвидировали. Перед этим в 1937 г. его возродили. Теперь, в
1940-м, командиры в какой-то мере освободились от опеки по-
литработников, но только на тактическом уровне. На оператив-
ном уровне — военные округа, флоты, главные военные учреж-
дения — сохранились надзорные военные советы. Политуправ-,
ление РККА переименовали в Главное управление политпро-
паганды с урезанными правами. Заодно Тимошенко избавился
от близкого к Сталину Мехлиса, которого заменил менее влия-
тельный Запорожец. Перемена была косметическая и времен-
ная. Мехлис, ставший наркомом госконтроля, с началом войны
вернулся в РККА.
Тогда же из Генштаба убрали Шапошникова. Скорее все-
го, это было сделано по настоянию наркома, которого должен
был раздражать педантичный, ученый и учтивый бывший пол-
ковник царской армии. На его место поставили Мерецкова, не
обремененного образованием и опытом штабной работы. Он
сам, правда, пытался возражать, но ему — в духе тех лет — ска-
зали «надо». Скорее всего, Мерецков устраивал Тимошенко
как его недавний подчиненный на финской войне. Сталин це-
нил Шапошникова, но пошел навстречу наркому. Шапошнико-
ву дали должность того же калибра — замнаркома по укрепле-
ниям. Сталин объяснил ему, что перемещение необходимо для
успокоения общественного мнения: после не вполне удачной
войны сменили наркома, неудобно оставлять начальника шта-
ба. Генштаб, пострадавший во время чисток, лишился квали-
38
фицированного, хотя и старомодного, руководителя. Шапош-
ников вернется через год, но в промежутке, критическом, по-
тому что он включает канун и начало войны, учреждение воз-
главлял слабый Мерецков, а вслед за ним еще менее компе-
тентный Жуков.
ФРАНЦУЗСКИЙ СЮРПРИЗ
Поначалу война между Германией и англо-французской коа-
лицией хотя и была объявлена, но фактически не велась. Утвер-
дившийся в русскоязычной литературе термин «странная вой-
на» не вполне отражает существо явления; английское выра-
жение phony war — «липовая война» — точнее.
В 1940 г. события пошли быстрее. Гитлер после несколь-
ких отсрочек утвердил весеннее наступление на Францию. Еще
раньше, в апреле, германские войска вторглись в Данию и Нор-
вегию. Дания пала быстро, норвежцы сопротивлялись око-
ло двух месяцев, но 10 июня запросили мира. Союзные войска
предприняли попытку им помочь, но вскоре их отозвали, пото-
му что 10 мая началась кампания во Франции.
Она обернулась триумфом для германской армии, который
многие — в Германии и за ее рубежами — восприняли как дока-
зательство стратегического гения Гитлера. История показала,
что это было поспешное преувеличение, хотя его личный вклад
в эту победу отрицать невозможно. Первоначальный план опе-
рации, «Желтый план», разработанный ОКХ, был предсказуе-
мый — вторжение через Бельгию и Голландию. Окончательный
вариант, одобренный фюрером, включал нанесение главного
удара через труднопроходимые Арденны. Это была идея Ман-
штейна, которую ОКХ отвергло.
Наступление группы армий Б под командованием фон Бока
на Бельгию и Голландию французы восприняли как основное, и
немцы постарались держать их подольше в этом заблуждении.
На самом деле главный удар был поручен группе армий А фон
Рунштедта, в то время как группа армий Ц фон Лееба стояла
перед линией Мажино, где была размещена 41-я французская
дивизия, при этом на всем остальном фронте было 39 дивизий.
Голландия прекратила сопротивление 15 мая, Бельгия — 27-го.
39
Войска Рунштедта, наиболее насыщенные бронетанковы-
ми и моторизованными формированиями, двинулись через Ар-
деннский лес на Седан и через р. Меуза. Затем они, вопреки
ожиданиям, пошли не на юг к Парижу, а полным ходом на за-
пад и север к Кале и побережью Северного моря. Это движе-
ние, напоминающее удар серпом, отрезало французские и анг-
лийские войска, которые спешили на север против фон Бока.
И хотя англичане к 4 июня смогли эвакуировать из Дюнкерка
220 тыс. своих войск и 120 тыс. французских, исход войны не
вызывал сомнений. После небольшой заминки Рунштедт по-
вернул на юг. 14 июня немцы вошли в Париж, через три дня
Петэн приказал своим войскам прекратить сопротивление.
800-тысячная французская армия потерпела быстрое пора-
жение из-за старомодной стратегии и плохого командования.
Ее вооружение, в частности танки и самолеты, практически не
уступало германскому, однако французские генералы двумя но-
гами стояли в прошлом. Они не понимали роли танков, все на-
дежды возлагали на линии укреплений и не сделали никаких
выводов из кампании в Польше. Их неприятие современности
зашло так далеко, что большинство командующих, не доверяя
телефону и радио, поддерживали связь с помощью посыльных
на мотоциклах.
ДАЛЬНЕЙШИЕ СТАЛИНСКИЕ ЗАХВАТЫ
Для Кремля исход французской кампании был полной нео-
жиданностью. Там рассчитывали, что Германия, Англия и Фран-
ция будут вовлечены в продолжительный конфликт — на не-
сколько лет, если судить по опыту мировой войны. Молотов по-
спешил послать Гитлеру самые теплые поздравления с выдаю-
щейся победой германского оружия, но это был сюрприз, и да-
леко не во всем приятный. Сталин, далекий от понимания воен-
ной ситуации, поначалу занялся политическими последствиями.
В октябре 1939 г. он намечал постепенный, ползучий захват
прибалтийских стран. Он сказал тогда Димитрову:
«Мы не будем добиваться их советизирования... Придет вре-
мя, когда они сами это сделают».
После германского блицкрига во Франции вождь решил по-
торопиться. В середине июня прибалтийским странам предъ-
40
явили ультиматумы, которым они не могли противостоять.
17 июня 6-й кавкорпус Еременко вошел в Литву, войска ЛВО
оккупировали Латвию и Эстонию. 26 июня последовал совет-
ский ультиматум Румынии с требованием уступить Бессарабию
и Северную Буковину. Немцам пришлось оказать давление на
Бухарест: они опасались, что СССР оккупирует всю Румынию
с ее нефтью.
Быстрота разгрома французской армии повергла в расте-
рянность многих руководителей РККА. Дмитрий Павлов, на-
чальник Бронетанкового управления, в 1937 г., вернувшись из
Испании, убедил Сталина, что крупные танковые формирова-
ния не имеют практического смысла. Летом 1940 г., перед ли-
цом ошеломляющих успехов Гудериана и других танковых но-
ваторов во Франции, он дал задний ход (Erikson, Stalingrad, р.
26). Сталин, чувствуя неладное, хотя и не понимая вполне су-
щества проблемы, решил — в очередной раз — повернуть руль
на 180 градусов.
Еще недавно в Красной Армии было четыре танковых кор-
пуса, каждый состоял из 2 танковых и 1 моторизованной брига-
ды, всего около 500 танков. Летом 1939 г. работала комиссия,
занимавшаяся организационной структурой сухопутных войск.
Шапошников, Кулик и Ворошилов считали, что танковые кор-
пуса необходимо расформировать: они громоздкие, ими труд-
но управлять, другие члены комиссии — Буденный, Тимошенко,
М.В. Захаров и др. — стояли за их сохранение. Сошлись на по-
ловинчатом решении: корпуса сохранить, изменив их структуру.
Вскоре состоялся польский поход, где корпуса показали себя
не с лучшей стороны. Из-за плохой выучки и отсутствия связи
они передвигались крайне медленно, отставали от кавалерий-
ских дивизий. Комбриг Федоренко, вскоре ставший начальни-
ком Главного бронетанкового управления, заявил:
«Действия танкового корпуса показали трудность управле-
ния, громоздкость его; отдельные танковые бригады действо-
вали лучше и мобильнее. Танковый корпус нужно расформиро-
вать и иметь отдельные танковые бригады».
Некоторые командиры танковых корпусов высказались
в том же духе. 21 ноября 1939 г. Главный Военный совет по-
становил танковые корпус расформировать, создав вместо них
танковые бригады РГК и механизированные дивизии. Прошло
всего полгода, и под впечатлением войны во Франции, которая,
41
кстати, еще продолжалась, Наркомат обороны 9 июня 1940 г.
принял решение о создании 9 механизированных корпусов, да
еще каких! Каждый должен был иметь в своем составе две тан-
ковые и одну моторизованную дивизию, мотоциклетный полк и
другие части, всего 1031 танк, в том числе 546 КВ и Т-34.
Весной 1941 г. приказали сформировать еще 20 корпусов.
У Сталина, Тимошенко и Жукова не было времени занимать-
ся арифметикой. Для создания 29 корпусов требовалось около
30 тысяч танков, в том числе почти 16 тысяч КВ и Т-34. Между
тем советская промышленность смогла выпустить к началу вой-
ны менее 2 тысяч таких машин.
РЕШЕНИЕ ГИТЛЕРА ИДТИ НА ВОСТОК
Летом 1940 г. популярность Гитлера достигла апогея. Вос-
торженные толпы немцев забрасывали его цветами, устраива-
ли овации. В их глазах он был величайшим деятелем в истории
Германии. Позиция фюрера стала неуязвимой. Это вынужде-
ны были признать даже враги режима. Вот что записал тогда в
своем дневнике дирижер Виктор Клемперер (цит. по: Gellately,
р. 382):
«Люди уверены в его победе над англичанами и разруше-
нии Лондона, они ожидают мира в течение нескольких недель».
Как никогда уверенный в своей счастливой планиде, фю-
рер приказал Браухичу начать разработку плана нападения на
СССР. В дневнике Гальдера имеется такая запись от 22 июля
(т. 2, с. 86-88):
«... Сталин заигрывает с Англией с целью заставить ее про-
должать войну и тем самым сковать нас, чтобы иметь время за-
хватить то, что он хочет захватить, но не сможет, если насту-
пит мир. Он стремится к тому, чтобы Германия не стала слиш-
ком сильной. Однако никаких признаков активного выступле-
ния России против нас нет.
Русская проблема будет разрешена наступлением. Следует
продумать план предстоящей операции.
А. Развертывание продлится четыре-шесть недель. Фюре-
ру было доложено.
Б. Разбить русскую сухопутную армию или по крайней мере
занять такую территорию, чтобы можно было обеспечить Бер-
42
лин и Силезский промышленный район от налетов русской ави-
ации. Желательно такое продвижение в глубь России, чтобы
наша авиация могла разгромить ее важнейшие центры.
В. Политические цели: Украинское государство, федерация
Прибалтийских государств, Белоруссия, Финляндия. Прибал-
тика — заноза в теле.
Г. Необходимо 80—100 дивизий. Россия имеет 50—75 хоро-
ших дивизий.
Если мы нападем на Россию этой осенью, Англия получит
облегчение (авиация). Америка будет снабжать Англию и Рос-
сию».
Я не собираюсь рассуждать, почему Гитлер принял это ре-
шение, — это завело бы нас слишком далеко. Фюрер всегда
был противникам большевизма и марксизма, считая это еврей-
ской заразой. Это не помешало ему заключить пакт с Кремлем,
но рук не связало. Стоит только отметить его гипертрофиро-
ванную самоуверенность. Шпеер присутствовал при разгово-
ре Гитлера с Кейтелем и Йодлем, когда фюрер заявил (цит. по:
Gellately, р. 382):
«Теперь мы показали, на что мы способны. Поверьте мне,
Кейтель, по сравнению с этим кампания против России будет
выглядеть, как детская игра в песочнице».
В начале августа Польшу начали готовить как плацдарм для
нападения на СССР: там прокладывали необходимые ж.-д. ли-
нии и дороги, строили аэродромы и казармы. На восток переме-
стили 10 пехотных и 2 танковые дивизии. Гальдер и Генштаб в
это время не располагали надежной информацией о силах про-
тивника. Военный атташе в Москве генерал Кестринг предо-
стерегал от недооценки советских сил, несмотря на их неуспехи
в Финляндии. Похоже, это не приняли всерьез.
Разработку плана русской кампании (первоначальное на-
звание «План Отто») Гальдер поручил начальнику штаба
18-й армии генерал-майору Марксу, который считался знато-
ком России. Тот действовал быстро. Получив приказ о нача-
ле планирования войны на востоке 19 июля, он уже 5 августа
представил Гальдеру свои предложения. Цель — нанести по-
ражение силам противника в западной части СССР, не дав им
уйти в глубь страны, и захватить советскую территорию до ли-
нии Северная Двина — Средняя Волга — нижнее течение Дона,
другими словами, Архангельск—Горький —Ростов. Выбор этой
43
линии был обусловлен соображением обезопасить Германию от
бомбежек советской авиации. Это показывает, что немцы име-
ли сильно преувеличенное представление о ее возможностях.
Обсуждая цели кампании, Маркс уделил много внимания
политическому и экономическому значению Москвы, Украины,
Донбасса и Ленинграду. Гитлер потом подхватил эти рассужде-
ния, они вошли в окончательную директиву — в ущерб целям
калибром выше, таким, как уничтожение военной мощи и за-
хват территории. Тогда же родилось ошибочное представление,
что СССР будет цепляться за прибалтийские республики, кото-
рые якобы представляли серьезную угрозу левому флангу гер-
манского движения на Москву.
Отношение начальника Генштаба к русской кампании было
двойственным. С одной стороны, он верил, что удастся разбить
Советский Союз, по крайней мере, его войска на западной гра-
нице, с другой — остерегался войны на два фронта.
Кроме Гальдера, против войны в разное время высказыва-
лись Браухич, Йодль, Рунштедт. По утверждению последнего
(Liddel Hart, German Generals, p. 171):
«Гитлер настаивал, что мы должны нанести удар прежде,
чем Россия станет слишком сильной; при этом он утверждал,
что она сама намного ближе к нападению, чем мы это представ-
ляем. Он представил нам информацию о том, что Россия плани-
ровала наступление летом 1941 г. Я в этом сомневался и, когда
мы пересекли границу, нашел очень мало следов этого.
...все выглядело так, что русские были застигнуты врасплох.
На моем фронте мы не обнаружили на передовых позициях ни-
каких следов подготовки к наступлению, хотя кое-что можно
было заметить в глубине. На карпатском участке у них 25 ди-
визий у венгерской границы, и я ожидал, что они повернутся и
нанесут удар по моему правому флангу во время его продвиже-
ния вперед. Вместо этого они просто отступили. Из этого я сде-
лал вывод, что они не находились в состоянии боевой готовно-
сти для наступления и что русское командование ранее не име-
ло намерения начать наступление».
С 28 ноября по 3 декабря начальник оперативного управле-
ния и заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Па-
улюс провел штабные игры для оценки возможностей восточ-
ной кампании. В ней участвовали будущие начальники штабов
44
групп армий. По результатам игр атакующие, «синие», имели
достаточно сил и ресурсов, чтобы выйти на линию Ленинград—
Смоленск—Днепр. Вывод был, что после этого операцию мож-
но будет продолжать только в том случае, если будет успешно
решена проблема снабжения. Генерал-квартирмейстер армии
Вагнер независимо от Генштаба пришел к похожему выводу. По
его мнению, трудности с транспортом приведут к остановке на-
ступления после овладения Минском. Вагнер считал, что поза-
рез необходимо нанести решительное поражение Красной Ар-
мии прежде, чем она уйдет за Днепр. Иначе плотность герман-
ских сил, раскрывавшихся в виде веера, будет недостаточной,
чтобы разбить русских (Fufate, р. 72—73).
Не дожидаясь полной оценки результатов игр, командова-
ние сухопутных сил (ОКХ) 5 декабря ознакомило фюрера с пла-
ном кампании. Восточный фронт по условиям географии разде-
лялся на две части — к северу и к югу от Припятских болот (дру-
гие названия: Пинские болота, или Полесье). На северном от-
резке будут действовать две группы армий, нацеленные на Ле-
нинград, Смоленск и Минск. Южная группа войск пойдет на
Киев и Украину. По мнению Гальдера, советские войска можно
будет вынудить вступить в сражение прежде, чем они отойдут
за Днепр. Гитлер, которого преследовали призраки Карла XII и
Наполеона, с самого начала настаивал, чтобы Красной Армии
не дали уйти в глубь страны.
Браухич высказал робкое сомнение в том, что Люфтваф-
фе сможет действовать и против Англии, и против СССР. На
это Гитлер едко заметил, что она способна вести войну на два
фронта — при условии, что кампания против СССР будет за-
вершена быстро. Гальдер подчеркнул, что главной целью кам-
пании является Москва, поэтому фланги группы армий Центр
должны иметь достаточно танков, чтобы отразить, если пона-
добится, любые атаки с Украины или из Прибалтики. Гитлер не
согласился. Москва не представляет особой ценности, заявил
он. Главное — обезопасить территорию Германии. При этом не-
обходимо помнить об экономических целях. Поэтому танковые
формирования группы Центр должны быть готовы, если пона-
добится, повернуть на Украину или в Прибалтику. Браухич по-
пытался было подчеркнуть первостепенную важность для рус-
ских старой Смоленской дороги на Москву, на что фюрер от-
45
ветил, что такая идея может исходить только из окостеневших
мозгов. Было решено, что группа армий «Центр» будет плани-
ровать выход только на перешеек Орша—Смоленск, после чего
фюрер примет решение о дальнейших шагах. Так в план «Бар-
баросса» внесли установку, ставшую одной из главных причин
провала кампании 1941 г.
Вторая фаза игр под руководством Паулюса проходила с
17 по 20 декабря. Была сделана попытка решить два фундамен-
тальных вопроса: 1) как увязать между собой движение механи -
зированных формирований и маршевой пехоты ввиду их разных
скоростей; 2) как обеспечить снабжение трех — трех с полови-
ной миллионов военнослужащих глубоко внутри СССР. Паулюс
и участники игры вступили на неизведанную территорию: ни-
когда раньше Генштаб не занимался стратегией и тактикой на
таком обширном географическом пространстве. Выводы не бы-
ли оптимистическими: силы вермахта едва достаточны для по-
ставленных целей. Армия останется без резервов к тому време-
ни, когда дойдет до Москвы, город придется брать с теми же си-
лами — подкреплений не будет. Еще один вывод состоял в том,
что достижение линии Волга—Архангельск лежит за пределами
возможностей вермахта.
Поскольку было заранее определено, что кампания будет
короткой, участники игры были вынуждены отказаться от се-
рьезного взаимодействия между танками и пехотой. Танковые
формирования будут наступать самостоятельно, оставляя пехо-
те задачу ликвидации отрезанных войск противника. При этом
охранение быстро движущихся танковых колонн повисло в воз-
духе.
Еще один неутешительный вывод касался снабжения. Рас-
стояние от границы до Смоленска было 700 км, до Москвы —
более 1000. Игры показали, что существующие склады обеспе-
чат продвижение только до рубежа Днепр—Двина. Если даже
можно было соорудить новые склады, они будут лимитирова-
ны советской железной дорогой — с другой шириной колеи и в
основном одноколейной. Ее предстояло переложить, а возмож-
но и восстановить, если отступающая Красная Армия успеет ее
разрушить. Одним словом, план, доложенный Гитлеру 5 дека-
бря, был нереальным. Гальдер и Браухич постарались этого не
заметить.
46
МОЛОТОВ В БЕРЛИНЕ
В конце лета 1940 г., не дожидаясь окончания работы над
планом «Отто», в германском Генштабе определили новую схе-
му размещения сухопутных сил: 120 дивизий были предназна-
чены для вторжения в СССР, 50 оставались во Франции, 7 — в
Норвегии и 5 — в Голландии. В сентябре в Румынию прибыла
германская танковая дивизия.
Несмотря на эти приготовления, СССР и Германия внеш-
не оставались друзьями и партнерами. Летом и осенью в их от-
ношениях обнаружились трения. Кремль тревожился по пово-
ду слишком быстрого падения Франции, немцам не нравилась
чрезмерная активность СССР в Румынии и вообще на Балка-
нах, а также угроза новой войны против Финляндии. Гитлер
принял решение разработать план нападения на СССР, но не
отказывался от мысли о сотрудничестве. На встрече с Муссо-
лини 28 октября он заявил (см. Langer, р. 136):
«Мое недоверие к Сталину такое же, как его недоверие по
отношению ко мне. — Однако тут же добавил: — Если страны
«Оси» достигнут взаимопонимания с Россией, фронт протянет-
ся от Японии до Испании».
В директиве для военных от 12 ноября (день прибытия Мо-
лотова в Берлин) фюрер был более категоричен:
«Начинаются политические консультации с целью выяснить
намерения России. Независимо от результатов этих обсужде-
ний, предписанные ранее в устной форме приготовления к вой-
не на востоке будут продолжаться».
О намерениях и мыслях Сталина известно меньше. Есть,
однако, одно свидетельство, которое стоит отметить. 7 ноя-
бря 1940 г. кремлевская верхушка праздновала годовщину
Октябрьской революции. Обед начался в 5.30, в 9 вечера по-
сле многочисленных тостов и возлияний гости собирались рас-
ходиться, когда слово неожиданно взял Сталин. Это выступле-
ние потом по памяти записал в своем дневнике Димитров (цит.
по: Gellately, р. 402):
«История нас избаловала. Мы добились многих успехов
сравнительно легко. Это привело к тому, что у многих из нас по-
явилось самодовольство, опасное самодовольство... У нас мно-
го честных и мужественных людей, но они забыли, что одного
47
мужества недостаточно: нужны также знание и умение... Нужно
постоянно учиться и каждые пару лет переучиваться. Но у нас
никто не хочет учиться. Люди не хотят изучать уроки войны с
Финляндией, войны в Европе... Мы не готовы к войне, которая
сейчас идет между Германией и Англией. Оказалось, что наши
самолеты могут оставаться в воздухе только тридцать пять ми-
нут, а германские и английские — несколько часов. Если в бу-
дущем наши вооруженные силы, наш транспорт и т.д. не будут
равны силам наших врагов (эти враги — все капиталистические
страны, включая тех, которые рядятся как наши друзья), тогда
они нас проглотят. Только при равенстве материальных сил мы
одержим победу, потому что народ нас поддерживает, народ на
нашей стороне...
Посмотрите на меня. Я способен учиться, читать, быть в
курсе каждый день, почему же вы не можете? Вы не любите
учиться, вы счастливы оставаться такими, какие вы есть. Вы
проматываете наследство Ленина».
Присутствующие уходили в молчании, у некоторых на глазах
стояли слезы. Так, по крайней мере, записал Димитров. Ста-
лин был мастер подобных демагогических проповедей. Конеч-
но, в неготовности Красной Армии были виноваты все, кроме
него, — если только забыть о его гениальном, неустанном и на-
вязчивом руководстве.
Под впечатлением этого памятного обеда Молотов 12 ноя-
бря прибыл в Берлин. Его сопровождала делегация численно-
стью 65 человек: нарком черной металлургии Тевосян, пять за-
местителей наркомов, сотрудники НКИД и НКВД.
Расписание визита было весьма насыщенное. Как пишут
Лангер и Глизон (р. 137):
«За исключением времени, отведенного на неизбежные
протокольные завтраки и обеды, два дня визита состояли прак-
тически из непрерывных совещаний, которые затягивались до
поздней ночи. Можно сказать, что если Молотов не запирался
с Риббентропом, значит, он совещался с Гитлером».
Риббентроп принял Молотова и Деканозова уже через час
после их прибытия, в 3 часа дня в имперской канцелярии со-
стоялась беседа с Гитлером. Вечером немцы устроили прием в
отеле «Кайзерхоф» (Гитлер не присутствовал). На следующий
день, 13-го, Молотов с утра встретился с Герингом и Гессом, в
2 часа дня — снова с Гитлером. Сначала был завтрак, потом бе-
48
седа с участием Риббентропа. В 7 часов Молотов дал ответный
ужин в посольстве. Прием был прерван воздушной тревогой —
это был первый налет британской авиации на Берлин. Молото-
ву и Риббентропу пришлось спуститься, в бомбоубежище, где
они беседовали до полуночи. Часто можно встретить описание
происшедшего в это время диалога. Нарком не удержался от
соблазна вставить шпильку своему германскому коллеге. Ес-
ли, как вы утверждаете, Британская империя находится при по-
следнем издыхании, спросил он ехидно, от кого мы прячемся в
этом подвале? Беда только, что источником сведений об этом
разговоре был не кто иной, как Сталин во время визита Чер-
чилля в Москву в августе 1942 г. (Lukacs, р. 30). По этой при-
чине поверить в подлинность этого эпизода нелегко.
Утром 14 ноября Молотов уехал из Берлина. В тот же день
массированный налет германской авиации стер с лица земли
британский город Ковентри; англичане не забыли и ответили
через несколько лет уничтожением Дрездена.
Переговоры происходили трудно и окончились безрезуль-
татно, их иногда характеризуют как «диалог глухих». Каждый
гнул свою линию, не обращая внимания на доводы собеседни-
ка. Молотов прибыл в Берлин, имея на руках подробные ин-
струкции Сталина (см. Безыменский, гл. 20). Главная цель по-
ездки была выяснить действительные цели антикоминтернов-
ского пакта и обрисовать сферу интересов СССР в Европе и
Азии. Сталин хотел прощупать возможность соглашения с Гер-
манией, а также с Италией, но при этом никаких соглашений не
заключать, имея в виду продолжение этих переговоров в Мо-
скве, куда должен приехать Риббентроп в ближайшее время.
Более конкретные положения касались Финляндии, Болгарии,
Румынии, Турции и Ирана. Кремль имел далеко идущие планы
относительно этих стран. Он хотел ввести советские войска в
Болгарию (немцы сделали это в Румынии) и, разумеется, выхо-
да к Босфору и Дарданеллам.
Гитлер хотел нацелить аппетиты СССР на раздел Британ-
ской империи, но Молотова было трудно сбить с занятой по-
зиции. Его профессорский тон и манеры привели фюрера в
сильное раздражение. Гитлер, как и его министр, агитировал вов-
сю, но слушатель оставался холодным как лед. Единственным
светлым пятном был намек Молотова, что СССР готов присое-
диниться к Трехстороннему пакту — на условиях, которые будут
49
сформулированы позже. 25 ноября они были изложены в мемо-
рандуме, врученном послу Шуленбургу (1941 год, кн. 1):
«СССР согласен принять в основном проект пакта четы-
рех держав об их политическом сотрудничестве и экономиче-
ской взаимопомощи, изложенный г. Риббентропом в его беседе
с В.М. Молотовым в Берлине 13 ноября 1940 года и состоящий
из 4 пунктов, при следующих условиях:
1. Если германские войска будут теперь же выведены из
Финляндии, представляющей сферу влияния СССР, соглас-
но советско-германского соглашения 1939 года, причем СССР
обязывается обеспечить мирные отношения с Финляндией, а
также экономические интересы Германии в Финляндии (вывоз
леса, никеля).
2. Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопас-
ность СССР в Проливах путем заключения пакта взаимопо-
мощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему гео-
графическому положению в сфере безопасности черноморских
границ СССР, и организации военной и военно-морской базы
СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной
аренды.
3. Если центром тяжести аспирации СССР будет признан
район к югу от Батума и Баку в общем направлении к Персид-
скому заливу.
4. Если Япония откажется от своих концессионных прав по
углю и нефти на Северном Сахалине на условиях справедли-
вой компенсации. Сообразно с изложенным должен быть изме-
нен проект протокола к Договору 4-х держав, представленный
г. Риббентропом о разграничении сфер влияния, в духе опреде-
ления центра тяжести аспирации СССР на юге от Батуми и Ба-
ку в общем направлении к Персидскому заливу.
Точно так же должен быть изменен изложенный г. Риб-
бентропом проект протокола — Соглашения между Германи-
ей, Италией и СССР и Турцией в духе обеспечения военной и
военно-морской базы СССР у Босфора и Дарданелл на началах
50
долгосрочной аренды с гарантией 3-х держав независимости и
территории Турции в случае, если Турция согласится присоеди-
ниться к четырем державам».
В этом протоколе должно быть предусмотрено, что в слу-
чае отказа Турции присоединиться к четырем державам Герма-
ния, Италия и СССР договариваются выработать и провести в
жизнь необходимые военные и дипломатические меры, о чем
должно быть заключено специальное соглашение.
Берлин так никогда и не ответил на эти условия. Трудно ска-
зать, насколько серьезно Гитлер рассматривал присоединение
СССР к оси Берлин—Рим—Токио. Возможно, разговор начали
для отвода глаз в попытке выиграть время — разработка пла-
на кампании на Востоке в это время шла полным ходом. С дру-
гой стороны, хотя этот пакт пресса называла антикоминтернов-
ским, в нем была оговорка, что он не направлен против СССР,
его главной целью была Америка, где Рузвельт все больше сим-
патизировал Черчиллю (Lukacs, р. 29). Не исключено также,
что требования СССР показались фюреру непомерными.
«БАРБАРОССА»
Проект директивы № 21 о кампании на Востоке был пред-
ставлен на подпись Гитлеру 17 декабря. ОКХ попыталось иг-
норировать замечания Гитлера, он это углядел и сам изменил
текст. Теперь там было прямо сказано о необходимости овла-
дения прибалтийскими республиками, а также Ленинградом и
Кронштадтом, для чего танковые формирования группы Центр
будут посланы на север.
На следующий день Гитлер подписал директиву №21. Кам-
пания против СССР под новым кодовым наименованием «Бар-
баросса» имела целью «достижение быстрой и решительной
победы над Россией». Вторжение следовало произвести, ес-
ли обстоятельства того потребуют, даже прежде завершения
борьбы с Англией. Самоуверенность фюрера достигла апогея.
Война на два фронта была ему теперь нипочем.
Предложение Генштаба сформировать стратегические ре-
зервы Гитлер отверг, он также решил, что силам вторжения не
51
понадобится зимнее обмундирование, поскольку боевые дей-
ствия закончатся до наступления холодов (Goerlitz, р. 393). По-
сле триумфов в Польше, Франции, Норвегии и Греции возра-
зить ему никто не мог. Более того, даже в Генеральном штабе
теперь царил преувеличенный оптимизм.
Первоначально операцию намечали начать 15 мая 1941 г.
Предполагалось, что к этому времени дороги просохнут после
весенней распутицы. Из-за военных действий на Балканах срок
отодвинули на пять с половиной недель — на 22 июня. Похоже,
что и без этого определенная задержка была неизбежна. Весна
в том году была поздняя, и река Буг, в частности, вошла в свои
берега только к началу июня (Вестфаль, с. 70).
Стратегически план кампании трудно признать несостоя-
тельным. Наступление по расходящимся веером направлени-
ям могло рассчитывать на успех только в том случае, если про-
тивник быстро потеряет волю к сопротивлению. В то же время
на оперативном уровне (группы армий и армии) немецкие гене-
ралы продемонстрировали свое превосходство: оно оставалось
практически до конца войны — с редкими исключениями.
Подготовка плана «Барбаросса» была поспешная, часто по-
верхностная. Например, во Франции у немцев было 10 танко-
вых дивизий, в 1941 г. — 21. Однако удвоение было по большей
части иллюзорное: ранее сердцевиной такой дивизии была тан-
ковая бригада в составе двух полков, всего 160 машин. Накану-
не вторжения в СССР из каждой дивизии взяли по одному пол-
ку, на основе которых сформировали новые дивизии уменьшен-
ного состава (Liddel Hart, History... р. 157). Правда, теперь в со-
ставе дивизии было больше средних танков Марк-III и Марк-IV.
Вот вкратце недостатки плана:
1. Слишком короткая подготовка к серьезной и длительной
войне. Фактически готовилась быстрая кампания. Вся надежда
на скорую победу базировалась на предположении, что вторже-
ние вызовет падение большевистского режима.
2. Вермахт имел мало танков — всего на 800 больше, чем во
Франции, хотя больше средних.
3. Недостаточные разведывательные данные. Главная при-
чина — малое время. На немецких картах советской террито-
рии многие проселки были обозначены как серьезные шоссе.
В то же время состояние дорог в свежеоккупированных поль-
ских областях было отражено более или менее точно.
52
4. Недостаточные людские ресурсы. В феврале 1941 г., по
данным Кейтеля, у Красной Армии на западе было 155 дивизий
(на самом деле больше), в германских силах вторжения — 121
(к июню их было 148). Гитлер, кстати, заявил Мацуоке 31 мар-
та, что у него «на случай столкновения с Советским Союзом
имеется 160—180 дивизий». Возможно, это было бахвальство,
но нельзя исключить, что фюрер в это верил.
5. Недостаточный экономический потенциал Германии.
Этот последний пункт вызвал наибольшие возражения, хо-
тя они весьма приглушенные. Браухич, согласно записи Галь-
дера, сказал: «Нашего экономического потенциала не хватит
для такой задачи. Мы не должны недооценивать риск на За-
паде». Геринг заявил на Нюрнбергском процессе: «Это Гит-
лер так решил. Я считал, что это глупость, поскольку, по моему
мнению, нужно было сначала разгромить Англию». Незадолго
до вторжения штабисты по приказу Гитлера давали брифинги
по поводу советской экономики. Они утверждали, что СССР не
в состоянии произвести приличного вооружения и не в состоя-
нии быстро пополнить потери. После одной из таких лекций на-
чальник военной разведки адмирал Канарис заметил (Nagorski,
р. 100):
«Господа, неужели вы верите во все это? По мнению специ-
алистов моего ведомства, реальная ситуация совсем другая. До
сих пор никто не был в состоянии нанести поражение России и
завоевать ее».
Довольно бескомпромиссную позицию занял статс-секре-
тарь германского МИД Вейцзекер. Вот что говорится в его ме-
морандуме Риббентропу от 28 апреля 1941 г. (см. 1939—1941...
с. 321):
«...я уверен, что мы победим Россию только в военном отно-
шении, а с точки зрения экономики многое проиграем...
Если мы не верим в скорое крушение Англии, разумно бы-
ло бы, продолжая войну с ней, использовать Советский Союз в
качестве сырьевой базы.
Нападение Германии на Россию будет только способство-
вать укреплению моральной стойкости британцев».
Манштейн после войны, говоря о причинах поражения на
Востоке, в качестве первого фактора называет недооценку
прочности советской государственной системы, ресурсов Со-
ветского Союза и боеспособности Красной Армии (с. 179).
53
Конечно, это был грех не одного фюрера. Слишком многие
в высшем командовании, Браухич, Гальдер и Йодль в первую
очередь, разделяли это заблуждение, поддались соблазну мол-
ниеносной победной кампании. Как они пришли к такому выво-
ду — убедили себя или поверили заверениям фюрера, — в ко-
нечном счете не так уж важно.
План «Барбаросса» был целиком основан на тактической
внезапности и постулате об уничтожении сил Красной Армии
в приграничных областях прежде, чем они сумеют отступить
внутрь СССР. Все было расписано, как на параде или на уче-
ниях. Группа армий «Север» окружает противника в Прибал-
тике, после чего совместно с финнами захватывает Ленинград
и север Европейской России. Группа «Центр» уничтожает про-
тивника в Белоруссии, затем, после выхода к Орше, помогает
двум другим группам. Группа армий «Юг» быстро прорывает-
ся к Киеву и днепровским переправам, чтобы предотвратить от-
ход противника.
Никаких альтернативных вариантов на случай, если такой
разгром не удастся полностью, предусмотрено не было. Одно-
временно не было никаких указаний о том, что делать дальше.
Что будет после «Барбароссы», никто не знал — с Гитлером во
главе.
СОВЕЩАНИЕ ВЫСШЕГО КОМСОСТАВА РККА
В последние дни 1940 года Тимошенко собрал в Москве ру-
ководящий состав Красной Армии. Цель была продемонстри-
ровать Сталину и самим себе, что причины финского прова-
ла осмыслены и устранены и армия готова к любой неожи-
данности. Собрались руководящий состав Наркомата оборо-
ны и Генерального штаба, начальники центральных управле-
ний, командующие, члены военных советов и начальники шта-
бов военных округов, армий, начальники военных академий,
генерал-инспекторы родов войск, командиры некоторых корпу-
сов, дивизий — всего 274 человека.
Открыл нарком Тимошенко, прочел повестку дня, после че-
го сказал:
«Главным образом эти темы мы ставим потому, что с данны-
ми вопросами много подготовлено людей по заранее данным им
54
заданиям и мы сможем установить смелость и пытливость, ко-
торыми обогатилась и должна быть богата наша Красная Ар-
мия, ибо мы за прошлые годы имели немало проходимцев, ко-
торые тенденциозно и со злым умыслом путали наши хорошие
дела».
Показав свое «владение» русским языком и свое отношение
к уничтожению кадров РККА, он открыл совещание.
Доклад начальника Генштаба Мерецкова «Итоги и зада-
чи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной
подготовки высшего начсостава» был скучный, казенный и во
многих деталях дельный. К его написанию наверняка приложи-
ли руку профессионалы-генштабисты. Можно, конечно, спро-
сить, почему конкретные вопросы боевой подготовки обсужда-
лись на парадном заседании ареопага, а не на тактических за-
нятиях, но таков был стиль того времени. Тон доклада по отно-
шению к начальству был, как положено, предельно раболеп-
ный. Мерецков многократно возносил хвалу наркому Тимошен-
ко, выполнение директив которого сделает Красную Армию не-
превзойденной. Концовка была предсказуемая:
«Мы должны под руководством народного комиссара обо-
роны в кратчайший срок перестроить нашу армию, действи-
тельно довести ее до высокой боевой готовности, добиться та-
кого положения, чтобы мы постоянно по требованию прави-
тельства в любое время могли выступить в поход».
Увы, самоуничижение Мерецкова ему не помогло. Нам еще
придется про это говорить.
В дискуссии по докладу начальника Генштаба, занявшей
второй день совещания, выступили 28 человек. Следующие
пять дней отвели для докладов по специальным вопросам. Пер-
вым говорил командующий Киевским военным округом Жу-
ков. И снова видно, что доклад готовили специалисты, скорее
всего, генштабисты Баграмян и Иванов, которые стремились
обобщить опыт недавних операций, в том числе и сенсационных
успехов вермахта во Франции. Однако, когда дошло до реко-
мендаций, там было утверждение, что армия при прорыве обо-
роны должна бросить вперед пехоту, которая подготовит усло-
вия для ввода крупных танковых соединений — метод, который
во время войны будет применяться Красной Армией повсемест-
но. Это вызвало возражения Штерна, бывшего начальником
Жукова на Халхин-Голе:
55
«...я не согласен с мнением т. Жукова о том, что, как пра-
вило, танковые корпуса должны вводиться в прорыв после то-
го, как проломлена вся глубина обороны, в том числе и вторая
полоса обороны... Понятно, что каждому хочется пустить в про-
рыв танковый корпус свеженьким и чистеньким, но это не всег-
да получается, а большей частью — не получается. И немцы
свои мехкорпуса пускали для прорыва и полевой обороны, а во
Франции — в ряде случаев и долгое время — обороны северной,
слабенького продолжения линии Мажино».
Вскоре Жуков стал выше Штерна в армейской иерархии и,
кажется, этой критики ему не забыл. Что касается примене-
ния танков в современной войне, то эта тема его мало задева-
ла. Весной 1941 г. Разведывательное управление получило из
Франции на редкость ценный документ — «Официальный отчет
французского Генерального штаба о франко-германской вой-
не 1939—1940 гг.». Генерал Гамелен лично передал отчет со-
ветскому военному атташе. Германская армия была описана
вплоть до дивизий и частей: состав, вооружение, нумерация и
группировка. На схеме был показан ход боевых действий с пер-
вого до последнего дня войны. По материалам французского
отчета в информационном отделе Разведупра под руководством
подполковника Новобранца подготовили доклад, который от-
правили в адрес начальника Генштаба. Вот что было дальше,
словами Новобранца:
«На нашем докладе коряво и безграмотно была начертана
резолюция за подписью ГК. Жукова: «Мне это не нужно. Со-
общите сколько израсходовано заправок горючего на одну ко-
лесную машину».
Начальник Главного управления ВВС Рычагов доложил
о действиях авиации в наступлении, командующий МВО Тю-
ленев — о характере современной оборонительной операции,
командующий Западным военным округом Павлов — о при-
менении механизированных соединений в наступлении, во вво-
де их в прорыв, генерал-инспектор пехоты Смирнов — о бо-
евых действиях стрелковой дивизии в наступлении и обороне.
Не вдаваясь в технические детали, отметим одно место в до-
кладе Павлова:
«...наши взгляды в отношении применения танков оказались
наиболее правильными и нашли себе подтверждение в действи-
ях немецких танковых соединений в Польше и на Западе. Нем-
56
цы ничего нового не выдумали. Они взяли то, что у нас было,
немножко улучшили и применили».
Это говорил тот самый Павлов, по рекомендации которого
Сталин расформировал мехкорпуса в 1939 г. Справедливость
своей оценки Павлову пришлось проверить на себе всего через
каких-нибудь пол года.
Подводя итоги совещания, Тимошенко лоснился от доволь-
ства:
«Итоги совещания огромны. Они настолько огромны, что
нет даже возможности подвести их сейчас полностью».
Событие и в самом деле эпохальное: доклад начальника Ген-
штаба, пять специальных докладов, в прениях выступили десят-
ки высших чинов. Придя в восторг от достигнутых итогов, нар-
ком заговорил поэтическим языком:
«Мы нашли источник военной мысли, из которого она бурно
разольется по всем порам нашего военного организма».
К сожалению, он не уточнил, из какой части тела будет
происходить обозначенное выше излияние. Были там и дру-
гие перлы:
«Мы начали по-настоящему выполнять указания товарища
Сталина о поднятии военно-идеологического уровня наших ко-
мандных кадров и положили начало созданию своей собствен-
ной военной идеологии.
Совещание, наконец, заложило основы настоящей военной
психологии в воспитании наших командных кадров. Отсюда они
распространятся и на бойца.
Это обеспечит высокое моральное воспитание наших войск,
без которого не может вестись современная война».
Первая часть заключительного слова носит яркий отпечаток
личности Тимошенко и написана если не им самим, то по его на-
меткам. Остальные разделы составлены деловито, сухо и про-
фессионально, что заставляет подозревать участие безымянных
генштабистов.
Перед Новым годом большинство участников совещания
разъехались по домам. Остались только чины от армейского
звена вверх. Им предстояли оперативно-стратегические игры
на картах.
1941
ПЕРЕТРЯСКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Со 2 по 11 января в Москве состоялись оперативно-стра-
тегические игры на картах. Руководил нарком Тимошенко, уча-
ствовали и присутствовали высшие чины РККА — от команду-
ющих армиями. В воскресенье 12-го участники готовились к
отъезду из столицы, когда пришел неожиданный приказ: завтра
в полдень быть в Кремле на заседании Главного Военного сове-
та с участием Сталина и членов Политбюро.
Сначала начальник Генерального штаба Мерецков доложил
о прошедших сборах высшего комсостава и результатах игр.
Сотрудники Генштаба во главе с Ватутиным подготовили для
него подробный отчет, однако Мерецков, возможно от волне-
ния в присутствии высокого начальства, говорил путано и не-
сколько раз не мог дать прямого ответа на вопросы Сталина.
Кроме того, времени ему отвели мало. Вождь, похоже, был раз-
дражен результатами игр, где Жуков выиграл, командуя «си-
ними», т.е. немцами. Кончилось время, отведенное на доклад
Мерецкова, после чего попытался дать объяснения Ватутин, но
Сталин не дал ему слова. Он прошелся по кабинету и после па-
узы объявил (Мерецков, с. 200):
«Товарищ Тимошенко просил назначить начальником Гене-
рального штаба товарища Жукова. Давайте согласимся!»
Возражений, естественно, не последовало. Доволен был и
я. Пять месяцев тому назад И.В. Сталин при назначении мо-
ем на тот же пост обещал заменить меня, когда найдет подхо-
дящую кандидатуру. И вот он сдержал обещание. Я возвратился
на должность заместителя наркома обороны и опять погрузил-
ся в вопросы боевой подготовки войск».
58
Если Мерецков не вполне подходил для этой должности,
то Жукову она была во всех смыслах противопоказана. Власт-
ный и малообразованный, он не знал штабной работы и глубо-
ко ее презирал. От кого исходила инициатива этого назначе-
ния, неизвестно. В любом случае последствия были катастро-
фические.
Начались выступления. Начальник Управления бронетан-
ковых войск Я.Н. Федоренко жаловался на нехватку современ-
ных танков — Т-34 и КВ. Если в бюджете нет на это дополни-
тельных средств, их можно взять из сумм, предназначенных для
производства артиллерии. Маршал Кулике места подал репли-
ку: «Артиллерия расстреляет все ваши танки. Зачем их произ-
водить?» Федоренко стал горячо доказывать, что на танках то-
же есть пушки...
После этого слово взял Кулик. Начав с защиты артиллерии,
он скоро перешел к своему идеалу пехотной дивизии. Числен-
ность ее, по мнению Кулика, следовало довести до 18 тысяч, а в
качестве транспорта использовать испытанную временем кон-
ную тягу. Когда Сталин стал подводить итоги совещания, Кулик
оказался легкой мишенью:
«В течение нескольких лет Центральный Комитет партии и
правительство буквально «навязывали» руководству Нарко-
мата обороны мысль о необходимости создания крупных меха-
низированных и танковых соединений. Но Наркомат обороны
проявил в этом отношении какую-то удивительную робость...
Кулик защищает большую восемнадцатитысячную дивизию на
конной тяге, он выступает против механизации армии. Прави-
тельство проводит механизацию армии, внедряет мотор в ар-
мию, а Кулик выступает против мотора. Это же все равно как
если бы он выступил против трактора и комбайна, защищая со-
ху и экономическую отсталость деревни. Если бы правитель-
ство стало на точку зрения Кулика, скажем, в годы коллективи-
зации сельского хозяйства, то мы остались бы с единоличным
хозяйством и с сохой».
Этот был классический Сталин. Рассуждения о войне мото-
ров звучали убедительно и прогрессивно, если забыть, что со-
всем недавно, 11 ноября 1939 г., на заседании этого же самого
Главного Военного совета именно он провел решение о ликви-
59
дации танковых корпусов, созданных еще в 1932-м. Что каса-
ется Кулика, то его назначил не кто иной, как Сталин. Теперь,
под впечатлением от молниеносного падения Франции, где гер-
манские танковые кулаки сыграли решающую роль, вождь то-
ропился снять с себя ответственность. Нечто подобное произо-
шло на заре коллективизации. В конце 1929 г. Сталин послал
тысячи партийцев-организаторов загонять крестьянина в кол-
хозы, но следующей весной, напуганный слухами о брожении
в Красной Армии, стал бить отбой. В статье «Головокружение
от успехов» он свалил вину за перегибы коллективизации на
тех самых большевиков, которые выполняли его собственные
директивы. Крестьяне стали разбегаться из колхозов, но ско-
ро их загнали назад, потому что слухи о мятежах не подтвер-
дились.
ТОРГОВЛЯ С АГРЕССОРОМ
Торговля с Германией традиционно играла заметную роль
в экономике России. В 20-х гг. после перерыва из-за мировой
и Гражданской войн оживленные торговые отношения с нем-
цами возобновились. В 1934—1939 гг. наступил новый спад,
который закончился после заключения соглашения Микоя-
на—Шнурре. 10 января 1941 г. последовало новое соглашение
между двумя странами. В январе и феврале, пока подписыва-
лись контракты, объем советских поставок был сравнительно
скромный — всего на 28 млн марок, но тем не менее немцы по-
лучили 200 тыс. т столь ценного для них бессарабского зерна
(см. 1939—1941... с. 307). В марте, по свидетельству герман-
ского МИД, «поставки стремительно возросли. Особенно это
касается зерна, марганцевой руды, ценных и драгоценных ме-
таллов» (там же). Тогда же был заключен контракт на постав-
ку 1,4 млн т зерна, на котором настаивали немцы. Немедленно
поступили 100 тыс. т, с обещанием, что в апреле придет еще от
170 до 200 млн т.
Германские поставки в первом квартале были минимальные,
только чтобы выравнять торговый баланс двух стран. Дело в
том, что СССР задолжал Германии 31,5 млн марок за «сувалк-
ский выступ», который по Каунасскому соглашению с 10 янва-
60
ря становился советским. По этому поводу два социалистиче-
ских режима силами гестапо и НКВД в феврале и марте про-
извели «переселение народов»: немцев перемещали с террито-
рии Литвы в оккупированную Польшу, одновременно из Лит-
вы в район Сувалок перевозили литовцев, русских староверов
и белорусов. За полтора месяца 1941 г. были депортированы
3773 немецких семьи и завезено 11 845 литовцев, 8882 старо-
вера и 45 белорусов.
Поток советских сырых материалов, столь нужных эконо-
мике Третьего рейха, не прекращался до самого начала воен-
ных действий. Из меморандума Шнурре от 15 мая узнаем, что
в апреле было поставлено 208 тыс. т зерна, 90 тыс. т горюче-
го, 8300 т хлопка и 6340 т меди, олова и никеля. Вдобавок через
Сибирь было транспортировано 4 тыс. т каучука из Восточной
Азии (1939-1941... с. 328).
В то же время немцы прекрасно знали, что они не выполнят
своих контрпоставок «из-за недостатка рабочей силы и первоо-
чередности военных программ».
ПОДГОТОВКА СССР К ВОЙНЕ
О том, насколько Советский Союз был готов к войне с Гер-
манией, говорят трагические поражения летом 1941 года. Этот
вывод яростно оспаривали (до сих пор оспаривают) на том
основании, что пятилетки тридцатых годов были главным об-
разом нацелены на оборонные или военные отрасли промыш-
ленности. В самом деле, ориентированную на войну индустри-
ализацию СССР проводили головоломными темпами, трати-
ли на нее чуть ли не половину валового национального продук-
та, из-за чего население держали на скудном, нередко голодном
пайке. Как это нередко бывает в такого рода дискуссиях, прои-
зошла подмена предмета спора. В ответ на обвинение в него-
товности приводили многочисленные подробности о том, как
долго и упорно готовились к войне. Между тем и то и другое
было правдой.
Какими темпами шла эта подготовка, видно из книги «1941
год — уроки и выводы». — М.: Воениздат, 1992. Здесь показан
рост личного состава (с. 23—24), приведены поставки боевой
61
техники (таблица 2, с. 23), а также укомплектованность меха-
низированных корпусов (таблица 3, с. 29):
К январю 1939 г. Советские Вооруженные [24] силы имели
1943 тыс. человек, на 1 июня 1940 г. их состав был доведен до
3602,3 тыс. человек, а на 1 июня 1941 г. — свыше 5 млн чело-
век (приложение 5).
ПОСТАВКИ БОЕВОЙ ТЕХНИКИ ВООРУЖЕНИЯ В АРМИЮ
И НА ФЛОТ В 1938-1941 гг.
Наименование боевой техники и вооружения Количество поставленных образцов
В 1938 г. В 1939 г. В 1940 г. К июню 1941 г. Всего
Артиллерийские орудия 12 340 17 066 15 096 7913 52415
Минометы 1188 4070 37 867 10 480 52415
Винтовки 1 124 700 1 396 700 1 395 000 792 000 4 708 400
Пулеметы всех систем 52 600 73 600 52 200 - 178 400
Самолеты 5469 10 362 10 565 5958 32 354
Танки 2271 2986 2790 1672 9719
УКОМПЛЕКТОВАННОСТЬ МЕХАНИЗИРОВАННЫХ КОРПУСОВ
ЗАПАДНЫХ ПРИГРАНИЧНЫХ ВОЕННЫХ ОКРУГОВ
К НАЧАЛУ ВОЙНЫ
Округ Номер корпуса Личный состав Танки
Кол-во % укомплектования Кол-во % укомплектования В том числе (КВиТ-34)
ЛенВО 1 31 348 87 1039 100 (15)
10 26 065 72 469 46
ПрибОВО 3 31 975 87 672 65 (НО)
12 29 998 83 730 71
ЗапОВО 6 24 005 67 1131 НО (452)
11 21 605 60 414 40 (20)
13 17 809 49 282 27
14 15 550 43 518 50
17 16 578 46 63 6
20 20 389 57 94 9
62
Округ Номер корпуса Личный состав Танки
о CQ i % укомплектования Кол-во % укомплектования В том числе (КВиТ-34)
ково 4 28 097 78 979 95 (414)
8 31 927 89 899 87 (171)
9 26 833 74 316 31
15 33 935 94 749 73 (136)
16 26 383 73 478 46 (76)
19 22 654 63 453 44 (5)
22 24 087 67 712 69 (31)
24 21 556 60 222 22
ОдВО 2 32 396 90 527 51 (60)
18 26 879 75 282 27
Всего 510 066 - 11 029 - (1306)
1римечание. В скобках указано количество новых танков (КВ и Т-34).
Старания и расходы были огромные, однако в этом процес-
:е были не меньшие пробелы и просчеты.
Например, после присоединения к СССР по пакту Молото-
ва-Риббентропа западных территорий встал вопрос о 14 укре-
пленных районах (УРах) нашей базовой системы обороны, ино-
да называемой «линией Сталина». По предложению марша-
юв Г.И. Кулика, Б.М. Шапошникова и А.А. Жданова эти УРы
юшено было законсервировать, а взамен построить новые УРы
>лиже к западной границе — «линию Молотова». При этом ар-
иллерия старых УРов была демонтирована для переброски на
ювые УРы. По директиве Генштаба от 8 апреля 1941 г. пред-
сматривались мероприятия по расконсервации старых УРов
ia 10-й день после начала войны, что не было выполнено из-
а стремительного наступления немцев. Фактически к 22 ию-
[я оказалось, что новые УРы небоеспособны из-за «отсутствия
абельного оборудования сооружений», а старые, по существу,
[иквидированы.
Ю. Веремеев считает («Красная Армия и Вторая мировая
ойна » — см. http://army.armor.kiev.ua/hist/bezdarnoct-2.shtml),
63
что факторы, которые определенно повлияли на ход и исход сра-
жений первых недель войны: скверная связь, плохая механиза-
ция и неправильная организация войсковых соединений:
«Радио — надежнейшее средство связи — не используется
в бою даже при отказе остальных средств связи и, как правило,
бездействует (выдержка из приказа наркома обороны № 0104
от 19.07.1939.)».
«Вся связь в Красной Армии держалась на телефонной и те-
леграфной проводной связи и на курьерах ( или, как тогда их на-
зывали, «делегатах связи»). Ну и еще сохранялся экзотический
вид связи — голубиная почта».
«Телефонно-телеграфная связь Наркомата связи (НКС) в
Прибалтике (Особый Прибалтийский округ) представляла со-
бой сеть, оставшуюся от прежних самостоятельных государств
Эстонии, Литвы и Латвии со всей ее материальной частью,
узлами связи и обслуживающим персоналом. В Западной Бе-
лоруссии были задействованы телефонно-телеграфные линии и
аппаратура прежнего польского государства, на юго-западном
направлении стационарная система связи осталась либо от
прежней Польши (Западная Украина), либо от Румынии (при-
соединенные к СССР Буковина и Бессарабия). Персонал свя-
зи этих регионов в большей своей части не горел особым же-
ланием обслуживать связь «советских оккупантов» в услови-
ях войны. Они не чувствовали себя советскими гражданами,
эта война была для них чужой. Кроме того, немцы постарались
внедрить свою агентуру в систему связи Прибалтики и бывшей
Польши, что оказалось сделать совсем не трудно... Таким обра-
зом, управление войсками с началом боевых действий не могло
быть не нарушено...
Сколько в результате потери управления войсками погиб-
ло красноармейцев, офицеров, про то одному Богу известно».
«Достаточно отчетливо видно, что по состоянию на начало
1939 года автотранспорта в войсках практически нет и никто не
умеет организовывать автоперевозки. И нет возможности нау-
чить этому...
О танках я и не говорю. ...Количество советских танков,
по разным оценкам, превышало численность немецких в три-
четыре раза...
64
Немцы создали танковые группы, иначе говоря, танковые
армии. Вдобавок они посадили пехоту танковых дивизий на ма-
шины, а артиллерию танковых дивизий сделали либо самоход-
ной, либо на механической тяге. Даже саперные батальоны и
тыловые подразделения этих дивизий были моторизованны-
ми. В результате все части немецкой танковой дивизии имели
подвижность примерно равную танкам. Вот такой бронирован-
ный кулак легко проламывал любую оборону РККА, советское
же военное руководство не сумело до начала войны правильно
оценить роль танковых соединений и развить тактику их при-
менения».
В сталинские времена населению внушали, что на случай
войны были приготовлены исчерпывающие и подлинно науч-
ные планы, а неудачи начального периода войны скороговор-
кой относили на счет вероломного внезапного нападения нем-
цев. При этом не объясняли, как это мудрые и бдительные ру-
ководители страны поверили на слово проходимцу Гитлеру
и проглядели подготовку самой крупной военной операции в
истории, где с германской стороны на СССР двинулись три с
лишним миллиона войск. Задавать вопросы в то время не по-
лагалось. В пору разоблачения культа на какое-то время воз-
обладал другой взгляд. Его приверженцы горячо доказывали,
что сталинское руководство вообще не готовило СССР к вой-
не. Партия довольно быстро осудила и заглушила подобный
нигилизм. Была выдвинута формула, что подготовка шла пол-
ным ходом, но были некоторые просчеты, обусловленные оши-
бочными взглядами И.В. Сталина, которые партия своевре-
менно исправила.
Получается, что партия делала что-то вопреки Сталину. Хо-
рошо бы знать, что именно.
Интересно, что из чтения вышедших в 60-х и 70-х годах во-
енных мемуаров читатель мог составить довольно реалистиче-
скую картину того, что делали перед войной Генштаб и Нарко-
мат обороны. Надо было только не обращать внимания на по-
стоянные несоответствия между бодряческими заявлениями
общего характера и вполне правдивыми, часто шокирующими,
деталями.
65
МАРШАЛЫ ВРУТ И РАССКАЗЫВАЮТ
Начнем с маршала Василевского. Этот осторожный автор
приводит тем не менее много реалий того времени. В 1940 г.
Генштаб под руководством Шапошникова разрабатывал ме-
ры по отражению агрессии, а именно оперативный план раз-
вертывания войск, увязанный с мобилизационным планом.
Считалось, что основные силы немцев будут к северу от По-
лесья (Припятских или Пинских болот) на участках Северо-
Западного и Западного фронтов. 5 октября начальник Геншта-
ба (это уже был Мерецков) доложил план Сталину. Вот что со-
общает по этому поводу Штеменко (т. 1, с. 17):
«... И.В. Сталин высказал мнение, что Германия свои основ-
ные усилия направит не на западном направлении, как было за-
писано в плане, а на юго-западном, с тем чтобы прежде все-
го захватить наиболее богатые промышленные, сельскохозяй-
ственные и сырьевые районы Советского Союза. Нарком обо-
роны, недавно прибывший с юго-западного направления, ви-
димо, тоже придерживался этой точки зрения. Во всяком слу-
чае, ни он, ни Генштаб не возразили против этого заключения
Сталина».
Воодушевленный указаниями вождя, Генштаб изменил раз-
мещение войск. Правда, сообщает Штеменко:
«...как показали события Великой Отечественной войны,
данный прогноз оказался ошибочным. Главный удар Гитлер на-
нес все-таки на западном направлении, и советскому командо-
ванию пришлось исправлять допущенный просчет и сосредото-
чивать главные силы на западное, смоленско-московское на-
правление. Это привело к известному замешательству, так как
некоторые войска уже выгрузились не там, где им впоследствии
пришлось драться, и к потере драгоценного времени».
Генерал Штеменко, надо отдать ему должное, владеет язы-
ком куда лучше многих маршалов. Катастрофу в июне 1941 года
он элегантно обозначил как известное замешательство. Он
только забыл сообщить некоторые пикантные детали. План-то
был, спору нет, он, однако, был весьма обобщенный, давал кар-
тину мероприятий с высоты птичьего полета — на уровне окру-
гов и армий. У немцев подобные планы доводили до мельчай-
ших деталей, поэтому в день начала войны командиры вскрыва-
66
ли пакеты с подробными инструкциями. Каждая рота букваль-
но знала, в какое время произойдет погрузка в вагоны. Отсут-
ствие эффективного оперативного плана косвенно и красноре-
чиво подтверждает Василевский, перечисляя директивы, кото-
рые уходили в войска перед началом военных действий (с. 105):
«27 мая Генштаб дал западным приграничным округам ука-
зания о строительстве в срочном порядке полевых фронто-
вых командных пунктов, а 19 июня — вывести на них фронто-
вые управления Прибалтийского, Западного и Киевского осо-
бых военных округов. Управление Одесского округа по хода-
тайству окружного командования добилось такого разрешения
ранее. 12—15 июня этим округам было приказано вывести ди-
визии, расположенные в глубине округа, ближе к государствен-
ной границе. 19 июня эти округа получили приказ маскировать
аэродромы, воинские части, парки, склады и базы и рассредо-
точить самолеты на аэродромах».
Маршал не замечает, как он этим списком сообщает нам,
что никакого исчерпывающего и всестороннего увязанного
плана не было, иначе он обязательно включил бы такие оче-
видные меры, как командные пункты, маскировку аэродромов и
т.п. Этот список откровенных промахов в стратегическом пла-
нировании заканчивается упоминанием о директиве № 01, ко-
торую передали в пограничные округа в 00.30 минут 22 июня.
Там говорилось, что «...в течение 22—23 июня возможно вне-
запное нападение немецких войск на фронтах этих округов.
...нападение может начаться с провокационных действий; по-
этому задача наших войск — не поддаваться ни на какие прово-
кации, которые могли бы вызвать крупные осложнения». Одна-
ко далее подчеркивалась необходимость округам быть в полной
боевой готовности, встретить возможный внезапный удар про-
тивника. Директива обязывала командующих войсками: а) в те-
чение ночи на 22 июня скрытно занять огневые точки укреплен-
ных районов на государственной границе; б) перед рассветом
рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том
числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; в) все части
привести в боевую готовность; войска держать рассредоточен-
но и замаскированно; г) противовоздушную оборону привести
в боевую готовность без дополнительного подъема приписного
состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов
67
и объектов. Никаких других мероприятий без особых распоря-
жений директива не предусматривала.
Другими словами, черное с белым не берите, «да» и «нет»
не говорите. Все перечисленные па-де-де войскам предлагалось
проделать за те длинные три часа, которые оставались до напа-
дения немцев. Когда на рассвете начались военные действия, в
штабах округов все еще расшифровывали эту директиву.
Жуков («Воспоминания и размышления» т. 1, с. 228—229)
сообщает другие подробности:
«Однако в работе самого аппарата Генштаба были недостат-
ки. Так, при изучении весной 1941 года положения дел выясни-
лось, что у Генерального штаба, так же как и у наркома оборо-
ны и командующих видами и родами войск, не подготовлены на
случай войны командные пункты, откуда можно было бы осу-
ществлять управление вооруженными силами, быстро переда-
вать в войска директивы Ставки, получать и обрабатывать до-
несения войск.
В предвоенные годы время для строительства командных
пунктов было упущено. Когда же началась война, Главному ко-
мандованию, Генеральному штабу, всем штабам родов войск и
центральным управлениям пришлось осуществлять руковод-
ство из своих кабинетов мирного времени, что серьезно ослож-
нило их работу».
Если отсутствие командных пунктов обнаружилось весной
(в марте? в апреле?), почему их не соорудили за оставшиеся
2—3 месяца? Если пятилетку можно завершить за 4 года, то уж
бункер для командования могли бы за это время хотя бы начать
строить. Но были упущения похлеще, чем неудобства кабине-
тов (с. 236):
«При переработке оперативных планов весной 1941 года
практически не были полностью учтены особенности ведения
современной войны в ее начальном периоде. Нарком обороны
и Генштаб считали, что война между такими крупными держа-
вами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ра-
нее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение
через несколько дней после приграничных сражений. Фашист-
ская Германия в отношении сроков сосредоточения и разверты-
вания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и
силы, и условия были далеко не равными».
68
В этом тексте неблагозвучное выражение «не были полно-
стью учтены» следует читать «были полностью проигнори-
рованы». На вопрос, как мог Жуков, победитель при Халхин-
Голе, не извлечь уроков из операций немцев в Польше и Фран-
ции, я не в состоянии дать исчерпывающего ответа. Возмож-
но, конечно, что сплошная вырубка командных кадров приве-
ла к тому, что в РККА и в Генштабе не осталось стратегических
умов калибра Свечина или Иссерсона. Стратеги типа Жукова
могли говорить про защиту границ, но учили войска только по-
старому и только наступлению.
Это старая и болезненная тема. В свое время мне в соавтор-
стве с Юрием Алексеевым (Геллером) довелось писать про это
(Рапопорт и Алексеев, с.. 192—200). Странным образом сооб-
ражения, высказанные в конце 70-х, остались актуальными до
сегодняшнего дня. Не вдаваясь здесь в подробности, скажу об
этом несколько слов.
С самого своего зарождения Красная Армия исповедовала
наступательную доктрину, сокрушение. Это шло от революции
и Гражданской войны, от Фрунзе к Тухачевскому и другим ру-
ководителям. Правда, в 20-х годах бывший царский генерал
А.А. Свечин предложил другой взгляд — стратегию измора, но
его подход был решительно отвергнут. Самого его дважды ре-
прессировали — в 1931-м и 1937-м, последний раз оконча-
тельно. Жуков считал Сталина гением по всем вопросам (такое
оправдание есть в мемуарах маршала), хотя видел губительную
слепоту его расчетов. Им стоило прислушаться к голосу Свечи-
на (Волкогонов «Сталин», гл. 7):
«Официально утвержденная догма была простая, красивая
и безапелляционная: «малой кровью и на чужой территории».
Красная Армия должна была остановить вторгшегося агрессора
и немедленно перенести военные действие на его землю. Обо-
ронительные действия, таким образом, носили краткосрочный и
переходной характер. Вот что пишет об этом ГС. Иссерсон, эру-
дированный военный теоретик, чудом уцелевший в сталинских
чистках(см. «Военно-историческийжурнал», 1965, № 1 и № 3):
«За всю историю Военной академии им. Фрунзе и Академии
Генерального штаба тема «Армия в обороне» еще ни разу не
прорабатывалась. Техническая оборона была у нас хорошо раз-
работана и занимала во всех полевых уставах подобающее ее
69
значению место. Но в оперативном масштабе говорить об обо-
роне армии на значительном участке театра военных действий
считалось как-то неприличным и чуть ли не противоречащим
нашей наступательной доктрине». Только в 1938 году, после
уничтожения основных командных кадров, была сделана роб-
кая попытка: в АГШ выпустили работу «Основы оборонитель-
ной операции». Дальше, однако, пойти никто не решился. По-
ложения работы не получили официального одобрения и оста-
лись втуне. Нечего говорить, что о стратегической обороне ни-
кто даже не заикался.
Сталин, если верить Жукову, пребывал в блаженном неве-
дении относительно истинного положения дел (т. 1, с. 250):
«Помню, как однажды в ответ на мой доклад о том, что нем-
цы усилили свою воздушную агентурную и наземную разведку,
И.В. Сталин сказал: «Они боятся нас. По секрету скажу вам,
наш посол имел серьезный разговор лично с Гитлером, и тот
ему конфиденциально сообщил: не волнуйтесь, пожалуйста,
когда будете получать сведения о концентрации наших войск в
Польше. Наши войска будут проходить большую переподготов-
ку для особо важных задач на Западе».
В советской печати происходила, а в послесоветской про-
должается оживленная дискуссия о том, верил ли Сталин Гит-
леру и если верил, то почему. Не будучи психологом, я вступать
в этот ученый спор не хочу и не могу, ограничусь замечаниями
относительно известных фактов. Сталин считал, что непосред-
ственной угрозы войны не существует, что если она и будет, то
начнется через несколько месяцев. Приведу два свидетельства.
В той же книге Жукова (т. 1, с. 230—231) приводится инте-
ресная деталь:
«В конце мая 1941 года меня и С.К. Тимошенко срочно вы-
звали в Политбюро. Мы считали, что, видимо, будет наконец
дано разрешение на приведение приграничных военных окру-
гов в наивысшую боевую готовность. Но каково же было наше
удивление, когда И.В. Сталин нам сказал:
— К нам обратился посол Германии фон Шуленбург и пере-
дал просьбу германского правительства разрешить им произве-
сти розыск могил солдат и офицеров, погибших в Первую ми-
ровую войну в боях со старой русской армией. Для розыска мо-
гил немцы создали несколько групп, которые прибудут в пункты
согласно вот этой погранкарте. Вам надлежит обеспечить такой
70
контроль, чтобы немцы не распространяли свои розыски глуб-
же и шире отмеченных районов. Прикажите округам устано-
вить тесный контакт с нашими пограничниками, которым уже
даны указания.
Мы с внутренним недоумением восприняли эти слова
И.В. Сталина.
Мы были поражены, с одной стороны, наглостью и циниз-
мом германского правительства, бесцеремонно решившего
произвести разведку местности и рубежей на важнейших опе-
ративных направлениях, и, с другой стороны, непонятной до-
верчивостью И.В. Сталина.
Видимо, угадав наши мысли, А.А. Жданов заметил:
— По-моему, товарищи мрачно встретили просьбу герман-
ского правительства. Может быть, вы хотите что-то сказать?
— Немцы просто собираются посмотреть участки местно-
сти, где они будут наносить удары, — сказал я, — а их версия на-
счет розыска могил слишком примитивна.
Нарком добавил:
— Последнее время немцы слишком часто нарушают наше
воздушное пространство и производят глубокие облеты нашей
территории. Мы с Жуковым считаем, что надо сбивать немец-
кие самолеты.
— Германский посол заверил нас от имени Гитлера, что у
них сейчас в авиации очень много молодежи, которая профес-
сионально слабо подготовлена. Молодые летчики плохо ориен-
тируются в воздухе. Поэтому посол просил нас не обращать
особого внимания на их блуждающие самолеты, — возразил
И.В. Сталин.
Мы не согласились с этим доводом и продолжали доказы-
вать, что самолеты умышленно летают над нашими важнейши-
ми объектами и спускаются до непозволительной высоты, явно,
чтобы лучше их рассмотреть.
— Ну что же, — вдруг сказал И.В. Сталин, — в таком случае
надо срочно подготовить ноту по этому вопросу и потребовать
от Гитлера, чтобы он прекратил самоуправство военных. Я не
уверен, что Гитлер знает про эти полеты.
В июне немцы еще больше усилили разведывательную дея-
тельность своей авиации. Различные диверсионные и разведы-
вательные группы все чаще проникали через границу в глубь
нашей территории.
71
Не ограничиваясь личными докладами, мы еще раз написа-
ли донесение И.В. Сталину и приложили карту, на которой ука-
зали районы и направления воздушной разведки немцев. Про-
сили конкретных указаний.
И.В. Сталин ответил:
— О всех нарушениях наших воздушных границ передай-
те сообщение Вышинскому, который по этим вопросам будет
иметь дело с Шуленбургом».
Жуков хранит странное молчание по поводу группы для об-
следования могил. Судя по всему, ее пустили на советскую тер-
риторию. Ведь еще до разговора с военными Сталин дал погра-
ничникам соответствующие указания. Сделай это кто-то дру-
гой, его бы непременно расстреляли после начала войны.
Объясняет Жуков поведение вождя так :
«Гитлер принимал все меры, чтобы внушить И.В. Сталину
мысль о его вполне лояльном отношении к Советскому Союзу,
и неоднократно заверял, что Германия никогда не нарушит сво-
их обязательств. И как это ни странно, И.В. Сталин поверил
этим фальшивым заверениям Гитлера. Он полагал, что, если
мы будем вести крайне осторожную политику и не давать пово-
да немцам к развязыванию войны, будем выполнять взятые на
себя торговые и иные обязательства, войны можно избежать
или в крайнем случае оттянуть ее. Так думало и все сталинское
руководство страны» (с. 240).
«В этих сложных условиях стремление избежать войны пре-
вратилось у И.В. Сталина в убежденность, что ему удастся лик-
видировать опасность войны мирным путем. Надеясь на свою
«мудрость», он перемудрил себя и не разобрался в коварной
тактике и планах гитлеровского правительства» (с. 247).
Странно защищает Жуков свой высший военный авторитет!
В конце 80-х годов была опубликована докладная записка
Берии, адресованная Сталину. Документ датирован 21 июня
1941 г. Вот что там говорится (Павленко, с. 233—234):
«1. ...Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего по-
сла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардиру-
ет меня «дезой» о якобы готовящемся Гитлером нападении на
СССР. Он сообщает, что это нападение «начнется завтра».
2. То же самое радировал и генерал-майор В.И. Тупиков, во-
енный атташе в Берлине. Этот генерал сообщает, ссылаясь на
72
свою агентуру, что три группы вермахта будут наступать на Мо-
скву, Ленинград и Киев...
3. ...Начальник разведуправления... генерал-лейтенант
Ф.И. Голиков жалуется на Деканозова и на своего подчинен-
ного Новобранца, который тоже врет, будто Гитлер сосредото-
чил 170 дивизий против нас на нашей западной границе.
4. Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним
Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не на-
падет».
Может быть, Берия напутал? Может, такой директивы Ста-
лина не было? В это верится с трудом. Сам Сталин летом 1942 г.
сказал Черчиллю: «Мне не нужны были предупреждения о воз-
можном вторжении. Я знал, что война будет, но думал, что могу
выиграть месяцев шесть или что-то в этом роде» (Axell, р. 71).
Дело, разумеется, не в том, во что верил т. Сталин, а как он дей-
ствовал. Заявление ТАСС от 14 июня было лишним тому свиде-
тельством. Официальная установка, исходившая от вождя, не-
двусмысленно гласила, что войны в 1941 году не будет. Главный
доверенный надзиратель за военными Маленков, глава НКВД
Берия и другие неуклонно проводили ее в жизнь.
Поведение советских верхов показывает полную неготов-
ность к началу войны — психологическую, административную,
военную и всякую другую. Главный виновник такого подхода —
безусловно, Сталин. Он внушал своим подручным, что войны в
этом году не будет. С его предначертаниями приходилось счи-
таться, если ты не хотел, чтобы о тебе позаботился НКВД.
ЧТО ЗНАЛ СТАЛИН?
Вынесенный в заголовок вопрос интересует нас вовсе не с
психологической стороны. Сталин был полновластным дикта-
тором СССР, поэтому его осведомленность фактически опреде-
ляла политику государства. Важно сразу отметить, что в пред-
военные годы взгляды вождя не оставались неизменными.
Поначалу, в 1939-м и 1940-м, Сталин и его окружение опи-
рались на ленинское положение о том, что империалистические
державы воюют между собой за источники сырья и рынки сбы-
та. Национал-социализм понимался как крайне правая идеоло-
гия империализма, поэтому Гитлер должен был руководство-
73
ваться теми же целями. По этой причине фюрер не должен был
стремиться к завоеванию СССР, потому что Кремль был готов
покупать у Германии промышленную продукцию и продавать ей
сырьевые ресурсы, как зерно и нефть.
Здесь была методологическая ловушка. Сталин, как другие
коммунисты, считал марксизм-ленинизм объективной научной
дисциплиной на манер физики или астрономии, не понимая, что
это всего лишь политическая и идеологическая доктрина. По
этой причине он постоянно выдавал желаемое за действитель-
ное. Когда в конце 1940-го и особенно в начале 41-го стало яс-
но, что Гитлер не хочет действовать по ленинским предначерта-
ниям и готовится напасть на СССР, Сталин попал в крайне за-
труднительное положение.
Как его предшественник Ленин, он невысоко ставил своих
соратников и подчиненных, видел, что большинство из них не-
вежественные выскочки, не соответствующие постам, на кото-
рые он их сам назначил. Он видел, не мог не видеть колоссаль-
ные пробелы в подготовке страны к войне. Признаться, что ви-
на в этом была в первую очередь его собственная, Сталин не
мог органически. Поэтому он сочинил удобную доктрину. Нам
нужно дополнительное время для того, чтобы подготовиться к
войне, надо только, насколько возможно, оттянуть начало во-
енных действий — например, до середины 1942 г. При этом сле-
дует ни под каким видом не давать немцам повода, тем более что
Гитлер войны не хочет, только его генералы.
В этом состоянии самогипноза Сталин пребывал несколько
месяцев. На это время приходится много эпизодов, гротескных,
почти невероятных, когда признаки приближавшегося нападе-
ния Германии игнорировались советским руководством — во-
преки здравому смыслу. Мы уже знаем, что с середины 1940 г.
Люфтваффе могли безнаказанно залетать в советское воздуш-
ное пространство, потому что Берия запретил пограничным вой-
скам стрелять по германским самолетам, полагалосьтолько до-
кладывать об этих нарушениях. Сталин такие сообщения при-
вычно игнорировал. Кроме того, возможности советской про-
тивовоздушной обороны были не слишком велики. По свиде-
тельству М.В. Захарова (с. 228):
«...в авиационных частях полностью отсутствовали двухмо-
торные истребители... Обеспеченность войск малокалиберной
74
зенитной артиллерией и зенитными пулеметами не превышала
23—37 процентов».
Стоит отметить, что стратегические представления Стали-
на были в лучшем случае наивными. Поэтому на протяжении
долгого времени он рассматривал угрозу со стороны Японии на
Дальнем Востоке почти такой же серьезной, как германскую.
СССР содержал в этом регионе 75 отборных дивизий. При этом
Сталин не понимал, что если бы, в худшем случае, Квантунская
армия перешла в наступление, приобрести она могла только
тысячи километров тайги. Иными словами, потери СССР бы-
ли бы незначительны.
Как бы то ни было, Сталин придавал огромное значение про-
блеме дальневосточной безопасности. Поэтому, когда 25 марта
в Москве появился японский министр иностранных дел Есико
Мапуока, Советский Союз очень хотел заключить с японцами
пакт о ненападении, но те ставили условием продажу Северно-
го Сахалина, на что Сталин отвечал решительным отказом. Ма-
пуока укатил из Москвы в Берлин, где Риббентроп советовал
ему не останавливаться на обратном пути в Москве и не вести
там переговоров. Но японский министр получил из Токио дру-
гие инструкции.
14 апреля в Москве был подписан советско-японский пакт
о ненападении, после чего среди бела дня в Кремле был устроен
банкет. Молотов потом утверждал, что «мы со Сталиным креп-
ко напоили Мапуоку и чуть не внесли его в вагон. Эти проводы
стоили того, что Япония не стала с нами воевать». В этом за-
явлении кремлевского ветерана почти все преувеличено, начи-
ная с того, что решение заключить пакт было принято в Токио.
Кроме того, присутствовавшие на Ярославском вокзале сооб-
щают, что все трое были в изрядном подпитии и пытались петь
«Шумел камыш». Молотов время от времени отдавал честь и
провозглашал: «Я — пионер! Я всегда готов!» Сталин обнимал
шатающегося японца, но, увидев германского военного атта-
ше Ганса Кребса, переключил свои эмоции на него. Он хлопнул
немца по спине и громко заявил: «Мы с вами были друзьями и
друзьями останемся!» (Motefiore, р. 347—348).
Сталин продолжал разыгрывать наивность даже перед ли-
цом своих ближайших сотрудников. Разведка в этой ситуации
теряла смысл.
75
Сравнительно быстро после падения Франции был смещен
заместитель наркома и начальник 5-го (разведывательного)
управления РККА Иван Проскуров. Это была незаурядная лич-
ность, один из выдающихся летчиков своего времени. В 1937 г.
ему присвоили звание Героя — за успешные действия в Испании,
где он командовал бригадой бомбардировщиков. Был он тог-
да в звании старшего лейтенанта, Сталин вписал в проект ука-
за «майор». Через три года Проскуров был генерал-лейтенан-
том. По возвращении из Испании его назначили командую-
щим 2-й авиационной армией и членом Главного Военного сове-
та. В апреле 1939 г. Сталин сделал его заместителем наркома и
начальником РУ. Проскуров, не имевший опыта разведыватель-
ной работы, взялся за дело горячо и отдавал ему всю душу.
Положение Проскурова было близкое к невозможному. За
два года он был пятый начальник РУ. Четыре его предшествен-
ника на этом посту — Семен Урицкий, Яков Берзин, Александр
Орлов и Семен Гендин — кончили жизнь в застенках НКВД;
были также репрессированы 200 сотрудников РУ. Во время
пребывания Проскурова в этом учреждении оттуда по разным
причинам, главным образом политическим, убрали 365 чело-
век. На совещании высшего комсостава Ворошилов и Мерец-
ков пытались свалить на агентурную разведку провал первого
штурма «линии Маннергейма». Проскуров отбивался, как мог.
Сталину, похоже, импонировал бесстрашный летчик. Вот его
высказывание во время совещания:
«У вас душа не разведчика, а душа очень наивного человека
в хорошем смысле слова. Разведчик должен быть весь пропи-
тан ядом, желчью, никому не должен верить».
В июне Проскуров получил генеральское звание, но пози-
ция его была слабой. 7 июня он был вызван к вождю, с кото-
рым пробыл наедине час с небольшим. После этого в кабинет
Сталина вошли Тимошенко, Ворошилов, Мерецков, Шапош-
ников и Смородинов. Вполне вероятно, обсуждалось положе-
ние в РУ. Если так, то в этой группе у Проскурова доброжелате-
лей не было. 20 июня Проскуров в последний раз подписал раз-
ведывательную сводку. С 15 июля эти документы шли за подпи-
сью Голикова, который был официально назначен начальником
РУ 27-го. Проскурова отправили в распоряжение Наркомата
обороны. Он вернулся в авиацию, но летом 1941 г. был аресто-
ван и расстрелян без суда.
76
Существуют разные догадки, за что сняли Проскурова. Все
они имеют определенную степень вероятности, но ни одна не
может быть подкреплена документами. Я их все-таки перечис-
лю. Сталин мог симпатизировать Проскурову, но нашел его
трудно управляемым. Тимошенко не переносил его на дух, он не
забыл отзывы начальника РУ после посещения финского фрон-
та: «Вместо артподготовки — кавалерийская атака... вместо ави-
ационной бомбежки — приказ примкнуть штыки» (см. Murphy,
р. 138—9). Сталину не понравилось заключение Проскурова,
что операция «Морской лев» (высадка в Англии) не имела шан-
сов на успех. Он припомнил начальнику РУ: тот не предсказал,
что германская кампания во Франции окончится так быстро.
Как бы то ни было, Проскурова из Разведуправления убра-
ли. Сменивший его Филипп Голиков, приспособленец до мозга
костей, быстро пришелся Сталину ко двору и оставался его до-
веренным лицом до конца.
Чуткий к настроениям вождя, Голиков регулярно приумень-
шал масштабы германских приготовлений. Получая сводки из
информационного отдела ГРУ от подполковника Василия Ново-
бранца, он их улучшал. В декабре 1940 г. он, в частности, вычел
из расположенных на границе СССР 15 дивизий. Взбешенный
Новобранец в обход своего начальника разослал — в войска и в
руководящие органы — знаменитую Сводку № 8, где было ука-
зано, что Германия сосредоточила против СССР НО дивизий
и дислокация их наступательная. Сталин ознакомился с этой
сводкой 22 декабря и вернул ее Поскребышеву для подшивки в
дело без пометок. Начальник Генштаба Мерецков заинтересо-
вался реальными данными, но его вскоре сняли. Сменивший его
Жуков (т. 2, с. 239) сообщает, что в апреле 1941 г., поданным
ГРУ, число германских дивизий, сосредоточенных против СССР,
было всего 72—73 плюс 10 в Румынии. Про Новобранца он не
вспоминает. Того к этому времени из ГРУ убрали.
Метод Голикова очень хорошо иллюстрирует его доклад от
20 марта 1941 г. под названием «Высказывания, [оргмеропри-
ятия] и варианты боевых действий германской армии против
СССР» (см. в Интернете Проект «Военная литература», Пер-
воисточники). Выводы фактически заложены в первой фразе
документа:
«Большинство агентурных данных, касающихся возмож-
ностей войны с СССР весной 1941 года, исходят от англо-
77
американских источников, задачей которых на сегодняш-
ний день, несомненно, является стремление ухудшить отноше-
ния между СССР и Германией. Вместе с тем, исходя из приро-
ды возникновения и развития фашизма, а также его задач —
осуществление заветных планов Гитлера, так полно и «кра-
сочно» изложенных в его книге «Моя борьба», краткое изло-
жение всех имеющихся агентурных данных за период июль
1940-го — март 1941 года заслуживают в некоторой своей ча-
сти серьезного внимания.
За последнее время английские, американские и другие ис-
точники говорят о готовящемся якобы (выделено мною. — В.Р.)
нападении Германии на Советский Союз. Из всех высказыва-
ний, полученных нами в разное время, заслуживают внимания
следующие...»
Голиков сгруппировал полученные донесения и собранные
сведения в 16 пунктах, но предварил их ярлыком якобы. Вот
концовка документа:
«Вывод:
1. На основании всех приведенных выше высказываний и
возможных вариантов действий весною этого года считаю, что
наиболее возможным сроком начала действий против СССР
являться будет момент после победы над Англией или после за-
ключения с ней почетного для Германии мира.
2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весною
этого года войны против СССР, необходимо расценивать как
дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может,
германской разведки».
Иными словами, докладывая Сталину, Голиков повторял
установку вождя о том, что Гитлер ни за что не будет воевать на
два фронта. По этой причине начальник РУ, хотя и приводил в до-
кладе много ценных сведений, чем прикрывал свой тыл, однако
огульно квалифицировал их как «как дезинформацию, исходя-
щую от английской и даже, быть может, германской разведки».
Стоит сказать несколько слов о дальнейшей карьере Голикова.
С началом войны он какое-то время оставался во главе Разведу-
правления, потом поехал в Англию и США руководителем воен-
ной миссии. С октября 1941 г. — в войсках; командовал армиями
и фронтами, но лавров не снискал. Короткое время был замести-
телем Еременко на Сталинградском фронте, где, по свидетель-
ству Хрущева, проявил поразительную трусость, писал в Полит-
78
бюро доносы на своего командующего фронтом. Голиков между
тем оставался доверенным лицом Сталина, по этой причине его
в 1943 г. назначили начальником Главного управления кадров
Наркомата обороны. В 1950 г. Голиков пошел на понижение, но
при Хрущеве странным образом опять попал в фавор, его сде-
лали начальником Политуправления (1958—1962) и маршалом
(1961). Когда стали всплывать документы предвоенного пери-
ода, в частности донесения Зорге с пометками Голикова, мар-
шал принял решение закосить. Он инсценировал умственное
расстройство, залез на стол в своем служебном кабинете, раз-
рывал себе пальцами рот, визжал и прочее в таком духе. Вете-
рана отправили на покой — то бишь в Инспектуру Министер-
ства обороны. Расследование назначено не было (см. Рапопорт,
с. 398—399). До 1966 г. Голиков оставался членом ЦК и депу-
татом Верховного Совета, он умер в 1980 г. в возрасте 80 лет.
Сталин получал много предупреждений о готовящемся на-
падении. От советских дипломатов и агентов, от командования
пограничных войск, от Черчилля, от разных доброжелателей.
Все это не действовало на вождя. В любом случае он не менял
свою политику. 5 мая он выступил в Кремле перед выпускника-
ми военных академий. Речь пролежала в партийном архиве до
1991 г. После публикации краткой записи выступления (пол-
ная стенограмма отсутствует) историки-ревизионисты пыта-
лись представить ее как доказательство агрессивных намере-
ний Сталина в 1941 г., но ничего не добились — фразы вождя
о том, что наступление — лучший вид обороны, вряд ли боль-
ше, чем стандартные клише. Куда более показательны другие
аспекты речи. Сталин много и подробно говорил о новых видах
вооружения, но в большинстве изрекал общеизвестные пошло-
сти. Есть и несколько ляпсусов. Вот один очень показательный:
«Действительно ли германская армия непобедима?
С точки зрения военной в германской армии ничего особен-
ного нет и в танках, и в артиллерии, и в авиации.
Кроме того, в германской армии появилось хвастовство, са-
модовольство, зазнайство. Военная мысль не идет вперед, во-
енная техника отстает не только от нашей, но Германию в отно-
шении авиации начинает обгонять Америка».
Самовлюбленный диктатор не заметил, как вступил на зыб-
кую почву. Ведь если непобедимых армий в природе не суще-
ствует, тогда эта истина справедлива также и в отношении на-
79
шей любимой Красной Армии. Высокомерное замечание об ор-
динарности вермахта не помешало этим ничем не примечатель-
ным германским войскам через несколько месяцев постучаться
в ворота Москвы. Скорее всего, по этой причине текст речи и
законопатили в архив.
Некоторые замечания будущего генералиссимуса звучат
просто комично:
«Роль кавалерии в современной войне исключительно ве-
лика. Она будет развивать успех после прорыва фронта. Она
будет преследовать отходящие части противника, вклиниваться
в прорыв. В частности, она обязана, преследуя отходящие части
артиллерии, не дать возможности выбрать новые огневые пози-
ции и на них остановиться».
Или:
«Я не называл пехоту здесь. Пехота современная — это лю-
ди, одетые в броню, это самокатчики, танкисты».
Интересно, помнил ли гениальное указание вождя Жуков,
когда посылал пехоту впереди танков? И еще:
«Один боец с самозарядной винтовкой равен 3 бойцам, воо-
руженным обыкновенной винтовкой».
Похоже, Сталин пытается убедить офицеров с высшим во-
енным образованием в преимуществах автоматического стрел-
кового оружия. Он только умалчивает, что это его ставленник
маршал Кулик долгое время не давал производить автоматы.
Кулик в это время оставался заместителем наркома и главным
артиллерийским начальником.
На этом же выпускном вечере (во время приема, после за-
седания) Сталин провозгласил:
«А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насы-
тили техникой для современного боя, когда мы стали сильны —
теперь надо перейти от обороны к наступлению».
Через несколько дней после этой якобы воинственной ре-
чи Сталин попытался задобрить немцев. 10 мая он разорвал ди-
пломатические отношения с правительствами Бельгии, Голлан-
дии, Норвегии, Греции и Югославии и приказал выслать персо-
нал посольств указанных стран из СССР.
Говоря о предупреждениях, нельзя не упомянуть донесений
Рихарда Зорге. 18 ноября 1940 года, за месяц до утверждения
плана «Барбаросса», он сообщил из Японии, что Германия го-
товит акцию против СССР. 29 декабря он уточнил: «на совет-
80
ской границе сконцентрировано 80 немецких дивизий, 40 — в
районе Лейпцига, 28 дивизий переброшены в Польшу из Фран-
ции. В середине мая 41-го Зорге радировал: вдоль советской
границы стоят 6 немецких армий, 150 дивизий, нападение на-
значено на 20—22 июня. 12 июня Москва впервые реагирова-
ла на сообщения Зорге: он получил строгий выговор за «пани-
ческие и недостоверные сведения». Следующее донесение Зор-
ге (резидента «Рамзая») было такое:
«13 июня 1941 г. Повторяю: девять армий в составе 150 ди-
визий начнут наступление на широком фронте на рассвете 22
июня 1941 года».
Надо отдать должное твердости вождя: никакие доводы не
могли изменить его позиции. В середине июня в этом убедился
нарком ВМФ Кузнецов. Вот как этот эпизод зафиксирован в те-
лефонограмме личного секретаря Сталина А.Н.Поскребышева:
«13 июня 1941 г. Сегодня И.В. Сталина в Кремле посе-
тил адмирал Кузнецов. В докладе он упомянул, представив да-
же статистические данные, о выводе всех немецких кораблей из
советских портов и просил разрешения вывести все советские
корабли из немецких. «Хозяин» выпроводил его вон. Неужели
адмирал не читал сегодняшнее сообщение ТАСС, опровергаю-
щее провокационные слухи о нападении Германии на Советский
Союз? Всюду — провокации. Все наши враги и ложные друзья
пытаются стравить нас с Гитлером в своих интересах...
Ранее, в конце мая, Тимошенко и Жуков попытались убе-
дить Сталина привести приграничные военные округа в наи-
высшую боевую готовность. Вождь категорически отказал. По-
тому что — диалектика.
В первые месяцы 1941 г. до Сталина дошло, что страна вот-
вот будет вовлечена в большую войну, он хотел всеми средства-
ми оттянуть это событие. Он выдвинул теорию, что войны хочет
не Гитлер, а его генералы, надо поэтому не дать им повода, как в
1914 году. Тогда царь Николай поспешил со всеобщей мобили-
зацией, в ответ на что германский Генштаб, располагавший в то
время большой самостоятельностью в военныхделах, форсиро-
вал начало войны — из опасения быть стиснутым с двух сторон.
Сталин понятия не имел о новой ситуации в Германии, где Гит-
лер держал генералитет на коротком поводке: он с ними прак-
тически не советовался, только выдавал директивы. Вдобавок
фюрер не посвящал военных в свои долговременные планы.
81
Когда Сталин понял, что пакт 1939 года был колоссальным
просчетом в политике и стратегии, он, в своей обычной мане-
ре, постарался уйти от ответственности за этот шаг. Поэтому он
так упорно игнорировал поступавшие с разных сторон преду-
преждения о близости германского нападения. Для Сталина та-
кая реакция была естественной — иначе пришлось бы признать
близорукость и порочность прежнего курса. И речи не могло
быть о признании ошибки даже в узком кругу. Вполне также
возможно, что страх частично парализовал его волю.
В стремлении любой ценой не спровоцировать немцев Ста-
лин почти полностью отобрал у военного руководства страны
свободу действий. Нельзя было сбивать разведывательные гер-
манские самолеты, производившие аэрофотосъемку террито-
рии СССР. Советские войска оставались на гарнизонном по-
ложении. Но Тимошенко и Жуков далеко не невинные агнцы.
Отсутствовал план развертывания войск на случай нападения
(Василевский и Жуков это отрицают, но голословно, что есте-
ственно: им нечего положить на стол). Организация и обеспе-
чение высшего военного руководства тоже выпали из их поля
зрения. Не было даже командного бункера, пришлось наспех
переоборудовать станцию метро «Кировская».
СОБИРАЛСЯ ЛИ СССР НАПАСТЬ НА ГЕРМАНИЮ
Собирался, но совсем не так, как это изображают историки-
ревизионисты. В принципе в Кремле всегда мечтали о мировом
господстве. Летом 1940 г. Молотов так изложил это литовско-
му министру иностранных дел:
«Сейчас мы убеждены более чем когда-либо, что гениаль-
ный Ленин не ошибался, уверяя нас, что Вторая мировая война
позволит нам завоевать власть во всей Европе, как Первая ми-
ровая война позволила захватить власть в России».
Красная Армия с первых дней своего существования про-
пагандировала наступательную доктрину — другой не было. Из
этого не следовало, что она постоянно наступала. В 1941-м все
еще хорошо помнили, чем кончилась попытка взять Варша-
ву в 1920-м. Умение наступать никогда не было среди сильных
свойств русской армии. Вот наблюдение Ключевского:
82
«Наша государственная машина приспособлена к оборо-
не, а не к нападению. Она дает нам столько же устойчивости,
сколько отнимает подвижности. Когда мы пассивно отбиваем-
ся, мы сильнее себя, ибо к нашим оборонительным силам при-
соединяется еще наше неумение скоро понять свое бессилие,
т.е. наша храбрость увеличивается тем, что, испугавшись, мы
не скоро собираемся бежать. Напротив, нападая, мы действуем
только 10% своих сил, остальное тратится на то, чтобы приве-
сти в движение эти 10%... Сила есть акт, а не потенция; не со-
единенная с дисциплиной, она сама себя убивает. Мы низшие
организмы в международной зоологии: продолжаем двигаться и
после того, как потеряем голову».
Сталин долгое время фактически не реагировал на концен-
трацию германских войск у границ СССР. Одной из главных
причин была его неспособность разобраться в потоке посту-
павших сведений, отличить ценные разведывательные данные
от дезинформации или политически мотивированных подзужи-
ваний. Таковые, в частности, приходили от англичан. 14 июня
1940 г. британский посол Стаффорд Криппс заявил Молотову,
что, «согласно имеющейся у нас информации», Гитлер, в слу-
чае падения Франции, повернет на СССР. Черчилль повторил
это предупреждение 26 июня. Между тем британская разведка
в это время считала, что (Bellamy, р. 101):
«Германия и СССР имеют все основания избегать столкно-
вения — по крайней мере в настоящее время».
С другой стороны, полностью игнорировать надвигающуюся
войну было невозможно. Что-то делалось, точнее сказать, мно-
гое делалось. Под видом учебных сборов проходила скрытая мо-
билизация. На бумаге численность Красной Армии за 22 месяца
перед войной возросла с 1 млн 943 тыс. до 4 млн 629 тыс. чело-
век. Это отнюдь не означало готовности к предстоящей войне.
Версия о том, что германское вторжение 22 июня преду-
предило советское нападение на Германию, имеет своим осно-
ванием утверждение нацистской пропаганды. После войны ее
стал проповедовать поклонник Гитлера и отрицатель Холоко-
ста Дэвид Ирвинг, а вслед за ним Гюнтер Гиллесен, Эрнст То-
ритч, Вернер Мазер и Р. Раак (Lukacs, р.69—70). На Западе эти
попытки не имели успеха и стали забываться, когда этот под-
ход подхватила российская бульварная журналистика, кото-
рая, правда, все равно не смогла представить никаких доказа-
83
тельств. Сенсация в любом случае была внушительная, что го-
ворит об исторической неподготовленности русскоязычной чи-
тающей публики.
Нынче много говорят о наступательных планах, подготов-
ленных в Генштабе. Таковых называют четыре. Три из них, от
июля 1940 г., 18 сентября 1940 г. и 11 марта 1941 г., были со-
ставлены на случай нападения Германии на СССР. При этом
стратегическое развертывание предусматривало немедлен-
ное перенесение военных действий на территорию противника.
Иными словами, эти планы не имели целью превентивное на-
падение.
Кроме того, 15 мая в Генштабе составили записку о превен-
тивной войне против Германии. Сохранился рукописный экзем-
пляр на бланке наркома, внизу поименованы два лица, которые
должны были подписать документ, — Тимошенко и Жуков, но
подписей нет. Нет и даты, на одной из приложенных карт стоит
15 мая. Судя по почерку, 15-страничная записка написана Ва-
силевским, в то время заместителем начальника оперативного
управления Генштаба. Этот план не содержал никаких амбици-
озных целей, его назначение состояло в том, чтобы помешать
военным приготовлениям Германии, которые были хорошо из-
вестны советскому Генштабу.
Нет прямых указаний, что Сталин эту записку видел. Ис-
ключить это нельзя, однако нет никаких пометок или других до-
казательств, что он ее утвердил. Еще более важно, что в запи-
ске не названа дата нападения — ни предположительная, ни
точная, ни запасная. Из этого следует, что документ не был опе-
ративным планом. Это даже не запоздалая реакция на зашед-
шие далеко германские приготовления. В самом деле, если я
собираюсь опередить изготовившегося противника, я не могу
игнорировать его планы и сроки, я должен непременно сопо-
ставить их со своими. Ничего такого в документе нет, там гово-
рится (Военно-исторический журнал, 1992, № 1,с. 18):
«...документальными данными об оперативных планах веро-
ятных противников... Генеральный штаб Красной Армии не рас-
полагает».
Стоит вспомнить, что официальная установка, исходившая
от вождя, состояла в том, что в сорок первом войны не будет.
Об этом прямо говорится в докладной записке Берии, цитиро-
ванной выше. Если бы Сталин утвердил план немедленного на-
84
падения, Берия был бы одним из первых, кто получил эту ин-
формацию...
Из всего можно сделать вывод, что план Тимошенко—Жу-
кова от 15 мая представлял собой всего лишь соображения, до
применения которых дело не дошло. Сталин мог принять их к
сведению на будущее, скажем, на 1942 год. Кроме того, если бы
15 мая собирались выступить в течение месяца или двух, тог-
да бы остались более многочисленные документальные следы.
Многомиллионную армию нельзя двинуть с помощью короткой
докладной записки. Наверно, поэтому немцы не смогли обнару-
жить на территории СССР приготовлений к наступлению, хотя
Гитлер кричал про это задолго до 22 июня.
РЕПРЕССИВНЫЕ СУДОРОГИ
В 1941 г. в Красной Армии началась новая волна арестов.
После чисток 1936—1938 гг. недовольство репрессиями в ар-
мейской среде было сильным и явным. Протесты исходили да-
же от тех, которые поначалу радовались устранению своих лич-
ных неприятелей. Например, Кулик в 1937-м приветствовал
аресты армейских интеллигентов, но позднее стал заступаться
за некоторых из арестованных, например за А.В. Хрулева. Мы
уже видели, как сам Сталин весной 1940-го на совещании ком-
состава подыгрывал антиарестным настроениям. Тем не менее
в предвоенные месяцы репрессии возобновились.
Рамки данной работы не позволяют обсуждать эту тему под-
робно, но несколько замечаний стоит сделать. Советский ре-
жим с самого своего зарождения был репрессивный. Подавле-
ние его противников— активных, потенциальных и даже мни-
мых — всегда стояло на повестке дня. При этом реальная вина
арестованных не играла особой роли, главным соображением
всегда была практическая, точнее политическая, польза.
Нередко случается так, что авторы, описывая репрессии,
создают у читателя впечатление, что они совершались из-за по-
дозрительности и мстительности Сталина. Согласиться с такой
трактовкой невозможно. Организованное насилие заложено в
основании советской власти, вытекает из ее тоталитарного ха-
рактера. Репрессии, например, такие, как расстрелы залож-
ников, начались сразу после Октября и вовсе не по инициати-
85
ве Сталина. Его первый серьезный вклад в карательную поли-
тику — это Шахтинское дело 1928 г. Время было переломное:
кончался нэп, надвигалась коллективизация. Сталин к этому
времени консолидировал свою власть. Партийный аппарат на-
чал создавать культ своего вождя, партийная масса отозвалась
положительно. Вскоре, в конце 1929 г., появится статья Воро-
шилова «Сталин и Красная Армия», которая послужила дирек-
тивой для полной ревизии истории Гражданской войны. Нача-
лось то, что увековечил Орвелл: «Кто управляет настоящим,
тот управляет прошлым».
Шахтинский процесс послужил прообразом для других по-
добных дел. Вот вкратце его история. Положение на шахтах Ро-
стовской области в то время было неблагополучное, происхо-
дило много несчастных случаев по стандартным советским при-
чинам: неквалифицированный технический персонал, пьян-
ство рабочих, пренебрежение правилами безопасности. Упол-
номоченный ОГПУ по Северному Кавказу Ю.Г. Евдокимов на-
шел свое объяснение, а именно контрреволюционный заговор.
В письмах бывших владельцев шахт он заподозрил «подрывные
инструкции» заговорщикам, хотя их смысла разгадать не смог.
Это для него не имело значения: буржуазные спецы были вино-
вны самим фактом своей классовой природы.
Когда председатель ОГПУ Менжинский, недовольный раз-
работкой Евдокимова, дал ему две недели на разгадывание
шифра, тот апеллировал к Сталину. Вождь поверил в заговор
немедленно, он добился, что Политбюро поручило комиссии
под его председательством окончательно разобраться в этом
вопросе; в комиссию вошли Янсон, Молотов, Куйбышев и Бу-
харин. После этого Менжинский взял руки по швам, и ОГПУ
обнаружило международный заговор, направляемый из Пари-
жа, Берлина и Варшавы. На апрельском пленуме ЦК 1928 г.
Сталин дал обоснование будущим процессам:
«Было бы глупо полагать, что международный капитал
оставит нас в покое. Нет, товарищи, это неправда. Классы су-
ществуют, и существует международный капитал, и он не мо-
жет спокойно смотреть, как развивается страна, строящая со-
циализм. Раньше международный капитал пытался свергнуть
советскую власть с помощью прямой военной интервенции.
Эта попытка провалилась. Теперь он пытается и будет пытать-
ся в будущем ослабить нашу экономическую силу с помощью
86
невидимой экономической интервенции, не всегда явно, но
вполне серьезно организуя саботаж, планируя всевозможные
«кризисы» в той или иной отрасли промышленности, тем са-
мым обеспечивая возможность будущей военной интервенции.
Все это неотъемлемая часть классовой борьбы международно-
го капитала против советской власти. О случайностях не мо-
жет быть и речи».
Процесс длился почти месяц и обнаружил свою искусствен-
ную природу. Из 53 подсудимых признали себя виновными по
всем пунктам только 10, в показаниях свидетелей было мно-
го накладок. 11 человек расстреляли, остальным дали различ-
ные сроки тюремного заключения (правда, германских инжене-
ров потихоньку выпустили). Тем не менее главная цель была
достигнута. В качестве зрителей на процессе побывали почти
100 тысяч рабочих, крестьян и школьников, которые плохо раз-
бирались в юридических тонкостях, но вынесли твердое убеж-
дение в злонамеренности вездесущих классовых врагов.
Сталин искренне верил в виновность подсудимых, хотя и по-
нимал, что многие детали выдуманы или подстроены ОГПУ. Но
его интересовала не судьба отдельных личностей, а общая по-
литическая картина, сложившаяся в результате процесса. Ве-
рил не он один, а очень многие члены партии и простые люди.
Верил даже Николай Бухарин:
«В Донбассе при помощи рядовых рабочих раскрыли вреди-
тельскую организацию, которая через ряд посредствующих зве-
ньев была связана с иностранным капиталом, с крупными ино-
странными капиталистическими организациями, с эмигрант-
скими кругами, наконец, с военными штабами некоторых ино-
странных держав. Она состояла в значительной мере из быв-
ших собственников соответственных шахт и рудников, причем
некоторые из них имели очень гнусный контрреволюционный
стаж... Она состояла из белогвардейских инженеров и техни-
ков, из которых многие оказались бывшими деникинцами, не-
которые — бывшими контрразведчиками Деникина... Они име-
ли связь через некоторых иностранных инженеров с заграни-
цей, причем некоторые из этих инженеров оказались членами
фашистских организаций... Идеологией этой организации явля-
лось свержение Советской власти, восстановление капитали-
стического режима... Ближайшей их задачей была решитель-
ная спекуляция на войне и на новой интервенции... не исключе-
87
на возможность существования организаций, подобной этой, в
других областях; нет гарантии, что такая гнусность не завелась
в военной промышленности химической; хотя прямых данных
для этого предположения нет».
Легко видеть, что в своей параноидальной уверенности ны-
не объявленный либералом и гуманистом Бухарин идет даже
дальше тоталитарного злодея Сталина. Стоит добавить, что на-
ходившийся в эмиграции Троцкий не протестовал.
В начале 30-х годов было еще три подобных процесса: про-
цесс «Промпартии» (25 ноября — 7 декабря 1930 г.), процесс
Союзного бюро меньшевиков (1—9 марта 1931 г.), процесс
служащих «Метро-Виккерс» (2—18 апреля 1933 г.). Техни-
ку показательных процессов усовершенствовали, подсудимые
признавали свою вину, за что следовали послабки: иностран-
цев выдворяли из СССР, некоторых советских подданных даже
выпускали на свободу (инженер Рамзин даже стал лауреатом
Сталинской премии). Главная цель была достигнута: население
убедили в реальности вредительства, тысячи буржуазных спе-
цов превратили в рабов НКВД.
Параллельно с этими открытыми процессами в начале
30-х гг. ОГПУ провело без особого шума операцию «Весна»,
в ходе которой было арестовано более трех тысяч бывших цар-
ских офицеров, находившихся на службе в РККА. Несколько
человек расстреляли, остальных через несколько месяцев вы-
пустили, но теперь они могли быть только на преподаватель-
ской работе, почти всех их уничтожили в дальнейших чистках.
Снова Сталин искренне поверил в монархический офицерский
заговор, раскрытый ОГПУ, которое тогда же похитило из Па-
рижа главу Российского Общевоинского Союза генерала Ку-
тепова. И снова Сталин не был самый подозрительный. Ког-
да арестованные Какурин и Троицкий обвинили Тухачевского в
причастности к заговору, сочиненному чекистами, Сталин, по-
сле протестов со стороны Гамарника, Якира и других, решил ра-
зобраться, лично допрашивал обвинителей и не поверил им.
После убийства Кирова истерия в стране и партии достигла
новых высот. Сталин теперь требовал от НКВД обнаружить за-
говор оппозиционеров, за спиной которых стоял международ-
ный империализм, и снова любимое ведомство не подкачало.
Было три открытых показательных процесса и множество тай-
ных. В частности, в июне 1937 г. за несколько часов в закрытом
88
заседании Военной коллегии осудили на смерть восемь высших
чинов РККА: Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка, Фельд-
мана, Эйдемана, Примакова, Путну. Процесс самоуничтоже-
ния большевистской партии пошел вразнос. Из восьми судей
на июньском процессе шесть были вскоре ликвидированы. За
два года состав НКВД обновлялся несколько раз, при этом два
наркома из трех были расстреляны.
ВОЕННЫЙ ЗАГОВОР 41-го ГОДА
Снова у нас нет возможности входить в детали. Метод
НКВД и НКГБ при Берии был такой же, как и во времена Яго-
ды и Ежова: хватали одного, добивались от него показаний, на
основании которых можно было арестовать других. Показа-
ния, оговоры и самооговоры были главными, чаще всего един-
ственными, основаниями для репрессий. Ягода некогда заметил
в минуту откровенности, что органы бессильны, когда аресто-
ванный все отрицает. Но это было прежде, чем органам разре-
шили применять физические методы дознания, другими слова-
ми, избиения и пытки.
Истерия обычно порождается страхом перед неизвестно-
стью. В Средние века природные бедствия, такие, как эпидемия
чумы или неурожаи, привычно приписывали евреям, колдунам и
ведьмам. В советское время неудачи, просчеты и глупости в по-
литике и экономике трактовали как козни буржуазных спецов,
партийных оппозиционеров или агентов империализма. Сталин
и его подручные, в первую очередь Молотов, Ежов, Шкирятов,
были всегда готовы принять такие объяснения на веру; про ря-
довых партийцев и простых граждан и говорить нечего.
ЧК—ОГПУ—НКВД, со своей стороны, были постоянно го-
товы раздувать опасности, находить и фабриковать врагов; в
противном случае отпадала необходимость в существовании
карательных органов. Коварные, изощренные засевшие повсю-
ду вредители и шпионы делали чекистов нужными и значимы-
ми. Они особенно старались, если поступал социальный заказ
сверху. Так было в середине тридцатых, когда Сталин провоз-
гласил, что с развитием социализма сопротивление эксплуата-
торских классов должно усиливаться. Ягода и Ежов преуспе-
ли на этом поприще, особенно последний, который никому не
89
уступал в паранойе и подозрительности. Ежов был искренне
убежден, что, кроме него самого и Сталина, только считаные
люди не являются врагами.
«Железный нарком» Ежов довел масштабы чисток до
физического предела, когда в печально знаменитом приказе
№ 00447 от 30 июля 1931 г. установил обязательные нормы
для областей и республик. Этот приказ был по всем правилам
утвержден Политбюро и получил силу закона. Нормы были та-
кие: всего по СССР полагалось репрессировать около 270 ты-
сяч человек, в том числе по первой категории (расстрел) около
76 тысяч. Как всегда, задание партии и т. Сталина было удар-
но перевыполнено. Только в 1938 г. было арестовано 638 тыс.
509 человек, расстреляно 328 тыс. 618. За два года, 1937-й и
1938-й, забрали свыше 1 млн 575 тысяч, расстреляли около
682 тысяч. В начале 1938 г. до Сталина и других главарей ста-
ло доходить, что при таких темпах отстрела партийцев и бюро-
кратов СССР скоро перестанет функционировать. В январе ЦК
принял постановление о перегибах в борьбе с врагами народа,
но остановить децентрализованные проскрипции оказалось не-
просто: на это ушла большая часть 1938 года.
Берия возглавил органы как альтернатива Ежову и первое
время успешно выступал в роли умеренного. В этой игре он на-
брал определенное количество очков, тем более что по интел-
лигентности и сообразительности Берия намного превосходил
своего предшественника и практически всех в сталинском ру-
ководстве. Однако моральный стержень у него, как и у боль-
шинства в его ведомстве, был чекистский и большевистский.
Это означало готовность выполнить любой, самый бесчеловеч-
ный, приказ революции, т.е. Сталина. В конце 1940 г. пришло
время для Берии доказать свою полезность и незаменимость.
Вот статистическая иллюстрация:
Годы Осуждено по политическим мотивам Расстреляно % расстрелов
1939 63 889 2552 100
1940 71 806 1649 65
1941 75411 8001 485
Мы видим, что в 1941 г. репрессии обострились. Хотя коли-
чество арестов увеличилось незначительно, число расстрелян-
ных возросло почти в 5 раз. Еще одна особенность этого пери-
90
ода состоит в том, что террор стал молчаливым. Праздники не-
нависти, показательные процессы, кровожадные письма тру-
дящихся, массовые митинги с требованиями смерти — все эти
атрибуты тридцать седьмого года отсутствовали. Люди теперь
исчезали по-тихому, вычеркивались из жизни, испарялись, как
в романе Орвелла.
Хронологически начали с оборонной промышленности.
Первые аресты были в Наркомате боеприпасов: 23 октября
1940 г. — Борис Ефремов, начальник 2-го Главного управле-
ния, 12 ноября — заместитель наркома Николай Хренков. 11
декабря взяли двух заместителей наркома Василия Шибанова
и Михаила Иняшкина, 30 мая 1941 г. дошла очередь до нарко-
ма Ивана Сергеева и Александра Ходякова, в прошлом замнар-
кома, в момент ареста — члена Совета по оборонной промыш-
ленности при СНК СССР. Еще трех ответственных работников
Наркомата боеприпасов взяли летом 1941-го: Сергея Горина,
Даниила Ирлина и Георгия Толстова. Подробно разбирать об-
винения нет особого смысла, это обычные для органов взаим-
ные оговоры. Вот простой пример — нарком Сергеев:
«Уличается показаниями СИДОРА, ХОДЯКОВА, КУПЕРА,
ГОРИНА, ИНЯШКИНА, ШИБАНОВА, ЕФРЕМОВА, ХРЕН-
КОВА, ТОЛСТОВА и ИРЛИНА в том, что он являлся одним из
руководящих участников антисоветской организации, проводил
вредительскую и шпионскую работу».
В деле его заместителя Иняшкина читаем:
«Уличается показаниями ЗОМБЕ, ЕФРЕМОВА, ТОЛЬ-
СКОГО, ХРЕНКОВА, ШИБАНОВА, СЕРГЕЕВА, ТОЛСТО-
ВА, ДЫНКИНА, ИРЛИНА и ГОРИНА в принадлежности к ан-
тисоветской организации и проведении вредительской работы».
Совпадения формулировок и фамилий бросаются в глаза.
Иняшкин уличает Сергеева, Сергеев уличает Иняшкина — что
и требовалось доказать. Это перекрестное опыление применя-
лось очень широко, считалось юридически правомерным и до-
статочным основанием для расстрелов.
Авиационная промышленность была давно на мушке у
НКВД. Конструкторов Туполева и Петлякова взяли в 1937 г.
как организаторов Русско-фашистской партии. В начале 1939 г.
они оказались в болшевской «шарашке» вместе с другими спе-
циалистами. Заочный суд над этими технарями состоялся в мае
1940 г. Почти все получили по десять лет и пять лет пораже-
91
ния в правах, в июле их неожиданно освободили со снятием
судимости.
Но эту важную отрасль промышленности нельзя было
оставлять без присмотра. 27 ноября 1940 г. взяли Бориса Аки-
мова, главного инженера 4-го Главного управления Наркомата
авиационной промышленности. Дальше все происходило по за-
веденному стандарту: из него выбили показания на Ивана Ми-
хайлова, начальника 4-го главка, и пошло-поехало. На Лубян-
ку попали ответственные работники наркомата: Леонид Водя-
ницкий (17 января 1941 г.), Анисим Каминский (5 мая), Дми-
трий Королев (6 мая). Все они вели вредительскую работу и,
как легко догадаться, сознались.
Не забыли и Наркомат вооружений. 7 июня потащили на
Лубянку наркома Бориса Ванникова. Названные лица — это
верхушка пирамиды или айсберга. Среди арестованных на каж-
дого из ответственных бюрократов приходилось много сотруд-
ников рангом пониже.
Переходя от оборонной промышленности к РККА, сто-
ит сразу отметить, что репрессии очень сильно задели военно-
воздушные силы. 9 апреля Политбюро обсуждало феномен ча-
стых аварий в военной авиации — 2—3 самолета в день; был сде-
лан вывод, что причина лежит в отсутствии дисциплины. Поста-
новили: 1) снять начальника ВВС Рычагова, 2) отдать под суд
полковника Миронова (начальник отделения оперативных пе-
релетов штаба ВВС), 3) объявить выговор наркому Тимошенко
за то, что «в своем рапорте от 8 апреля 1941 г. он, по сути дела,
помогал т. Рычагову скрыть от ЦК ВКП(б) и СНК СССР недо-
статки и язвы, имеющие место в ВВС Красной Армии».
12 апреля Рычагова официально сняли и направили на уче-
бу в Академию. Тимошенко и Жуков представили в Политбю-
ро проект приказа о наказании виновных. Ознакомившись с до-
кументом, Сталин написал: «Т-шуТимошенко. Согласен стой,
однако, оговоркой, чтобы в приказ был включен абзац о тов.
Проскурове и чтобы тов. Проскуров был предан суду наравне
с тов. Мироновым. Это будет честно и справедливо». В прика-
зе наркома обороны № 0022, вышедшем в тот же день, в част-
ности, говорилось:
«Заместителя начальника Главного управления ВВС Крас-
ной Армии генерал-лейтенанта авиации Проскурова И.И. за
явно преступное распоряжение, нарушающее элементарные
92
правила летной службы, в результате чего произошло 3 ката-
строфы, при которых погибло 7 человек и ранено 2 человека, от
занимаемой должности отстранить и предать суду».
Суда не было, но обвинения были записаны в личные де-
ла. 21 апреля Проскуров послал докладную записку Сталину и
Жданову, в которой изложил «соображения по существу подго-
товки авиации к войне»:
«Главным недостатком в подготовке авиации считаю неуме-
ние в массе своей, даже кадрами, надежно действовать в сложных
метеоусловиях и ночью, низкий уровень огневой и разведыва-
тельной подготовки (большинство экипажей не умеют оты-
скивать цели, даже в крупных пунктах)».
4 мая 1941 года Сталин провел решение Политбюро, в ко-
тором говорилось:
«Предложить Прокурору СССР тов. Бочкову в отношении
генерал-лейтенанта авиации Проскурова и полковника Миро-
нова рассмотреть их дело на суде и, имея в виду их заслуги по
работе в Красной Армии, ограничиться общественным пори-
цанием».
Проскуров получил назначение на должность командующе-
го ВВС 7-й армии, расположенной в Карелии.
Между тем чуткие органы поняли, что партия и т. Сталин
ждут от них ударных результатов в выявлении врагов, засевших
в Военно-воздушных силах РККА. Аресты начались в апреле.
21 -го взялидивинженера Ивана Сакриера — начальника Управ-
ления вооружений ВВС, вскоре видного конструктора авиаци-
онных пушек Якова Таубина. Из них быстро выбили показания,
на основании которых 27 апреля арестовали Григория Михно,
начальника отделения Опытного отдела Управления вооруже-
ния ВВС. 22 апреля забрали военинженера 1 ранга Петра Ни-
конова, начальника 8-го Управления ВВС, 18 мая — полковни-
ка Георгия Шевченко, начальника Научно-испытательного по-
лигона авиационного вооружения ВВС.
10 мая Политбюро решило, что боевая подготовка авиа-
ции в Орловском и Московском округах ведется неудовлетво-
рительно, поэтому были сняты соответствующие начальники:
генерал-майор Котов и генерал-лейтенант Петр Пумпур. Пер-
вого послали преподавать в академию, но второй, Герой Совет-
ского Союза, так легко не отделался. 27 мая его обвинили в не-
правильном подборе кадров, вменяя ему в вину, в частности, то,
93
что он хотел взять себе в заместители Эрнста Шахта, участни-
ка боев в Испании, бывшего в той же должности в Орловском
округе. Герой Советского Союза Шахт, немец из Швейцарии, с
1922 г. живший в СССР, давно был под подозрением — он был
в свое время пилотом репрессированного Алксниса, бывшего
начальником Управления ВВС в 1931 — 1937 гг. Военной кон-
трразведке поручили проверить иностранца. 30-го взяли Шах-
та, на следующий день — Пумпура. Вскоре их передали в НКГБ.
15 мая 1941 г. германский трехмоторный самолет Ю-52
вторгся в советское воздушное пространство, беспрепятствен-
но пролетел по маршруту Белосток—Минск—Смоленск—Мо-
сква и приземлился на Центральном аэродроме столицы. В на-
стоящее время в русской печати можно найти весьма интригу-
ющие объяснения, почему этот «юнкере» не был перехвачен;
например, что он доставил послание Гитлера к Сталину; этот
мотив использован в романе Игоря Бунича. Более реалистиче-
ская, хотя и официальная, версия сводится к тому, что система
ПВО, находившаяся тогда в зачаточном состоянии, просто его
прозевала. В это можно поверить: как известно, ситуация по-
вторилась в 80-х годах при полете Матиаса Руста. Стоит напом-
нить, что с октября 1939 г. до начала войны германские самоле-
ты свыше 500 раз вторгались в воздушное пространство СССР,
причем наиболее интенсивно — в первом полугодии 1941 г. Не-
редко — в том числе и после полета Ю-52 — они садились на
советской территории, иногда даже группами. Открывать огонь
по самолетам-нарушителям было категорически запрещено.
В соответствии с заключенной 10 июня 1940 г. «Конвенцией о
порядке урегулирования конфликтов и инцидентов на государ-
ственной границе между СССР и Германией» советская сторо-
на подавала официальные протесты, на которые немцы не об-
ращали серьезного внимания.
Реакция верхушки РККА последовала не сразу. Только
10 июня Тимошенко издал приказ № 0035 «О факте бес-
препятственного пропуска через границу самолета Ю-52». Там
говорилось, что службы ВНОС (воздушное наблюдение, опо-
вещение, связь) обнаружили самолет-нарушитель, когда он
углубился внутрь советской территории на 29 км, после чего
приняли его за рейсовый самолет ДС-3 и успокоились. Что ка-
сается ВВС, то штаб управления разрешил «юнкерсу» посад-
ку на Центральном аэродроме Москвы. В заключение нарком
94
объявил выговор двум чинам ПВО (генерал-майору Сазонову и
майору Автономову). В штабе ВВС генерал-майоры Володин и
Грендаль отделались замечаниями.
Этот запоздалый приказ показывает, что злополучный полет
не считался большим ЧП. Опять же, будь полет тайно согласо-
ван со Сталиным, вряд ли стали бы привлекать внимание к фак-
ту выдачи разрешения штабом ВВС. Кроме того, даже если бы
тайная переписка между Гитлером и Сталиным действительно
происходила, выбор самолета-нарушителя, летящего на протя-
жении более 1000 км над чужой территорией, представляется
чрезвычайно сомнительным. Его могли сбить вопреки инструк-
циям, он мог потерпеть аварию. Такое случилось весной 1940 г.
с германским самолетом над территорией Бельгии, при этом
планы вторжения попали в нежелательные руки. Был ли полет
Ю-52 связан с арестами Штерна и Смушкевича, о которых пой-
дет речь ниже, сказать с определенностью нельзя. Против такой
связи говорит то обстоятельство, что Штерн был назначен на-
чальником ПВО только в апреле, т.е. незадолго до инцидента,
а Смушкевич вообще не имел отношения к противовоздушной
обороне и к тому же лежал тогда в госпитале. С другой стороны,
практика советского руководства часто не имела логической по-
доплеки. По этой причине ничего не мешало Сталину и НКВД
объявить евреев Штерна и Смушкевича пособниками нацистов.
Командующего ПВО РККА Героя Советского Союза ге-
нерал-полковника Штерна арестовали 7 июня, первого дваж-
ды Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Якова Смуш-
кевича — на следующий день. Свою первую Звезду Смушке-
вич получил в 1937 г. за Испанию, где он был под псевдонимом
генерала Дугласа. Смушкевич был живой легендой. В апреле
1938 г. он разбился во время тренировочного полета. Его вы-
тащили из-под обломков с ногами, переломанными от ступней
до бедер, с тяжелыми ранениями головы, сотрясением мозга и
обожженной спиной. Тем не менее после сложной операции он
продолжал летать и получил вторую Звезду Героя за Халхин-
Гол в 1939 г. Он занимал должности начальника Управления
ВВС, генерал-инспектора ВВС, а перед арестом — помощни-
ка начальника Генштаба по авиации. Смушкевича арестовали в
больнице, через три дня после сложной операции.
Аресты Штерна и Смушкевича поднимают вопрос о роли
Жукова. На Халхин-Голе Жуков был подчиненным командую-
95
щего Дальневосточным фронтом Штерна, и отношения у них
были не лучшими. Генерал Григоренко, участник этой операции,
оценивает действия Жукова не очень высоко. Победа советских
войск была обусловлена их большим численным и техническим
превосходством. В то же время (Григоренко, гл. 15):
«...потери мы понесли огромные, прежде всего из-за неква-
лифицированности командования. Кроме того, сказывался ха-
рактер Георгия Константиновича, который людей жалеть не
умел. Я недолго пробыл у него в армии, но и за это время сумел
заслужить его неприязнь своими докладами Штерну. Человек
он жестокий и мстительный, поэтому в войну я серьезно опа-
сался попасть под его начало».
Далее Григоренко описывает судьбу книги о боях на Халхин-
Голе, написанной офицерами-операторами, участниками боев:
«Труд исключительно деловой. В нем очень хорошо раскры-
ты недостатки в подготовке войск и офицерских кадров. Де-
тально описаны и разобраны боевые действия. В них показа-
но использование родов войск, тыла, недостатки командования.
В нем нет прямых нападок на Жукова и похвал Штерну, но каж-
дый прочитавший поймет, кто чего стоит. Понял это и Жуков».
Книга писалась сразу же после событий и была представ-
лена в Генштаб. Там она была прочитана и получила горячее
одобрение. Жуков в это время командовал Киевским военным
округом. Пока книга ходила по отзывам и готовилась к печа-
ти, Жуков получил назначение начальником Генштаба. Пер-
вое, что он сделал, придя на эту должность, потребовал книгу о
Халхин-Голе. Прочитал от корки до корки и начертал: «Они там
не были и ничего не поняли. В архив». Так книга, вскрывшая на
небольшом боевом эпизоде те коренные пороки в боевой под-
готовке войск и офицеров, которые выявились и во Второй ми-
ровой войне, оказалась упрятанной от офицерского состава.
Штерн был влиятельной фигурой — не в последнюю очередь
благодаря его близости к Ворошилову, у которого он долгое
время был адъютантом. Григоренко и другие отмечают человеч-
ность Штерна, который хлопотал, и нередко успешно, за офи-
церов, осужденных на расстрел. Быстрое возвышение Жукова
вряд ли было ему по душе. На декабрьском совещании Штерн
критически отозвался о докладе Жукова, тогда еще командую-
щего Киевским округом. Было ли назначение общевойсково-
го генерала Штерна в ПВО результатом хитрого маневра Жу-
96
кова, сказать невозможно. Один факт вне сомнений. Для аре-
ста Штерна НКВД требовалось согласие наркома Тимошенко.
При этом он мог спросить совета у Жукова, и если так, то ответ
последнего был предсказуемый. Роль Тимошенко остается не-
ясной. Нарком знал Штерна, тот командовал у него армией во
время финской войны. Об их стычках ничего не слышно. Могло
произойти то, что часто случалось во время чисток. Берия на-
стаивал на аресте Штерна, а у Тимошенко не хватило духу за-
щитить генерала. Подобная ситуация имела место у Ворошило-
ва с Ежовым.
Посадка Смушкевича определенно на совести Жукова, зна-
менитый летчик был его помощником по авиации. В мемуарах
Жуков тепло отзывается о Смушкевиче, но ни слова не говорит
про его арест — это показательно.
8 июня арестовали генерал-майора авиации А.А. Левина,
долгое время руководившего Управлением военно-учебных за-
ведений ВВС. В начале 1930-х гг. Левин, будучи начальником
Сталинградской школы военных летчиков, учил летать началь-
ника ВВС Алксниса. С начала 1941 г. Левин был заместителем
командующего ВВС Ленинградского военного округа.
В мае и начале июня взяли помощника генерал-инспектора
ВВС генерал-майора Николая Васильченко, заместителя на-
чальника штаба ВВС генерал-майора Павла Юсупова, коман-
дующего ВВС Дальневосточного фронта генерал-лейтенанта
Константина Гусева, заместителя командующего ВВС Прибал-
тийского ВО генерал-лейтенанта Павла Алексеева, началь-
ника НИИ ВВС генерал-майора Александра Филина, а также
других авиационных технарей: полковника Георгия Шевченко,
военинженеров 1 ранга Григория Михно, Сергея Онисько и Пе-
тра Никонова.
19 июня пришла очередь командующего Прибалтийским
Особым ВО генерал-полковника Александр Локтионова. По
всем данным, этот арест связан с авиацией: с декабря 1937 г. по
ноябрь 1939 г. Локтионов был заместителем наркома по ВВС,
потом командовал войсками, оккупировавшими Прибалтику
в 1940-м.
С началом войны пыл у патриотов с Лубянки ничуть не уба-
вился, скорее наоборот. Похоже, к тому времени у них уже был
сценарий заговора. Интересна история о том, как арестовали
Мерецкова. 21 июня нарком Тимошенко послал его в Ленин-
97
град «в качестве представителя Главного командования в Ле-
нинградском военном округе» на случай войны. 23-го он полу-
чил срочный вызов вернуться в Москву. В тот же день он был
назначен постоянным советником при только что созданной
Ставке Главного командования. 24 июня, вскоре по возвраще-
нии, его арестовали. Понятно, что Тимошенко узнал о намере-
ниях органов в последнюю минуту, иначе он не включил бы вра-
га народа в приказ о создании Ставки. Была ли у Берии санкция
Сталина на арест Мерецкова и некоторых других в первые дни
войны, это большой вопрос. Очень возможно, что не было, по-
тому что вождь уединился на кунцевской даче и почти не прини-
мал участия в делах.
Посадки между тем шли полным ходом. 24 июня на Лубян-
ку потащили трех генерал-лейтенантов — недавнего главу ВВС
Павла Рычагова, начальника Военной академии командного и
штурманского состава ВВС Федора Арженухина, командую-
щего ВВС Киевского ОВО Героя Советского Союза Евге-
ния Птухина. 26 июня забрали командующего ВВС Прибал-
тийского ОВО генерал-майора Алексея Ионова, днем поз-
же — известного нам Ивана Проскурова и начальника штаба
ВВС генерал-майора Павла Володина, того самого, кому нар-
ком объявил замечание за полет Ю-52. Обвинение Проскуро-
ву гласило:
«...вовлечен в заговорщическую антисоветскую органи-
зацию, по заданию которой проводил враждебную работу по
ослаблению военной мощи СССР. По возвращении из Испании
тормозил боевую подготовку летного состава, не боролся с ава-
рийностью».
Мы, разумеется, не смогли перечислить всех арестован-
ных. Посадки в РККА шли полным ходом и после конца июня,
но они были связаны с военными действиями: Сталину и под-
ручным позарез нужны были козлы отпущения за катастрофи-
ческие неудачи на фронте. Про это — в своем месте. Пока оста-
новимся на сценарии большого армейского заговора, сочинен-
ного на Лубянке.
Сценарий был простой. Заместитель наркома Мерецков,
нарком Ванников, начальник ПВО Штерн, а также видные фи-
гуры военной авиации Смушкевич, Рычагов, Локтионов, Про-
скуров, Сакриер, Таубин, Арженухин, артиллеристы Савчен-
ко и Склизков и другие рангом поменьше, входившие в состав
98
шпионской группы, составили заговор и готовили военный пе-
реворот против Сталина.
Кто заказал разоблачение этого заговора, Сталин или Бе-
рия, мы не знаем. Известно, что следствие вели высшие чины
органов — глава НКГБ Всеволод Меркулов, начальник след-
ственной части Лев Влодзимирский. Вот что сообщил активный
участник событий Лев Шварцман, когда его допрашивали в се-
редине пятидесятых годов:
«Физические методы воздействия применяли к Мерецко-
ву сначала высокие должностные лица Меркулов и Влодзи-
мирский, а затем и я со следователями Зименковым и Сороки-
ным. Его били резиновыми палками. На Мерецкова до ареста
имелись показания свыше 40 свидетелей о том, что он является
участником военного заговора».
Полковник Шварцман, журналист по профессии, был один
из самых талантливых сценаристов НКВД. По словам Судопла-
това, Шварцман сам, как правило, не занимался допросами, а
в основном редактировал фальсифицированные показания, вы-
рванные у заключенных. В данном случае он принял личное
участие в избиениях, потому что у него имелось «такое высокое
указание, которое не обсуждается».
Обычно чекисты добивались своего. Подследственные не
выдерживали и подписывали то, что им подсовывали. Смушке-
вича, например, были по повязкам от недавней операции. Не-
вероятную стойкость проявил Локтионов. Вот показания сле-
дователя Семенова:
«Я лично видел, как зверски избивали на следствии Ме-
рецкова и Локтионова. Они не то что стонали, а просто реве-
ли от боли... особенно зверски поступали со Штерном. На нем
не осталось живого места. На каждом допросе он несколько
раз лишался сознания...» Локтионов был жестоко избит, весь
в крови, его вид действовал и на Мерецкова, который его изо-
бличал. Локтионов отказывался, и Влодзимирский, Шварцман
и Родос его продолжали избивать по очереди и вместе на гла-
зах Мерецкова, который убеждал Локтионова подписать все,
что от него хотели. Локтионов ревел от боли, катался по полу,
но не соглашался.
Мерецкова, стоит отметить, брали и раньше, в 1937-м. Он
поэтому хотел избежать избиений и поскорее получить пулю в
затылок».
99
К Ванникову применяли столь же убедительные методы до-
знания, но потом Сталин, видимо, спохватился. Вот как об этом
рассказывает сам Ванников (см. статью Израиля Подрабинека
в интернет-газете «Каскад»):
«17 июля 1941 года в одиночную камеру на Лубянке во-
шел следователь и, впервые обращаясь к Ванникову по имени-
отчеству, сказал:
— Борис Львович, если бы вдруг началась война с Германи-
ей и немцы на первых порах имели бы большой успех, куда бы
мы смогли эвакуировать военные заводы?
После небольшой паузы ответил:
— Сразу я ответить не смогу, но отлично знаю каждый из во-
енных заводов, и дня за два мог бы написать, как все это сде-
лать.
— Прекрасно, — ответил следователь. — Я прошу Вас все
написать сюда.
Он протянул Ванникову довольно толстую тетрадь в сером
переплете и несколько заточенных карандашей.
20 июля с тщательно перевязанными ранами, переодетый
в новый костюм, прямо из тюрьмы Ванников был доставлен к
Сталину. В кабинете находились Молотов и Маленков (подру-
гой версии — Берия). Перед Сталиным лежала записка Ван-
никова, было видно, что он над ней поработал. Сталин сказал:
«Ваша записка — прекрасный документ. Вы во многом были
правы. Мы ошиблись... А подлецы вас оклеветали». Потом до-
бавил: «Этот план надо осуществить... Вам, товарищ Ванников.
Не теряйте времени, приступайте».
Ванников возразил: «Я объявлен врагом народа. Кто бу-
дет выполнять мои распоряжения?» Сталин вызвал Поскребы-
шева и продиктовал текст следующего удостоверения, которое
вручил Ванникову:
Государственный Комитет Обороны. 20 июля 1941 года.
№1021.
Удостоверение.
Государственный Комитет Обороны удостоверяет, что тов.
ВАННИКОВ Борис Львович был временно подвергнут аресту
органами НКГБ, как это выяснено теперь, по недоразумению и,
что тов. ВАННИКОВ Б.Л. считается в настоящее время полно-
стью реабилитированным.
100
Тов. ВАННИКОВ Б.Л. постановлением ЦК ВКП(б) и СНК
СССР назначен заместителем наркома вооружения и, по рас-
поряжению Государственного Комитета Обороны, должен не-
медленно приступить к работе в качестве заместителя Нарко-
ма Вооружения.
Председатель Государственного Комитета Обороны
И. Сталин»
Вручая Ванникову это удостоверение, Сталин сказал: «Слу-
чаются недоразумения, к сожалению. Я ведь тоже сидел в тюрь-
ме, товарищ Ванников». Ванников ответил: «Вы сидели у вра-
гов, а я у своих». Сталину реплика не понравилась: «Сейчас не
время держать обиды, надо работать».
Конечно, слова вождя не надо было понимать буквально.
Оклеветавшие наркома подлецы продолжали трудиться в своих
кабинетах. Ванникова выпустили, потому что в нем была нуж-
да. У нацистов тоже были свои полезные евреи. Сталинское
лицемерие еще лучше видно в случае с Мерецковым. Генерал
все подписал, подальше была заминка — ни суда, ни расправы.
Он решил написать челобитную вождю:
«Секретарю ЦК ВКП (б) Сталину И.В.
В напряженное время для нашей страны, когда от каждо-
го гражданина требуется полностью отдать себя на защиту Ро-
дины, я, имеющий некоторую военную практику, нахожусь изо-
лированным и не могу принять участие в освобождении нашей
Родины от нашествий врага. Работая ранее на ответственных
постах, я всегда выполнял Ваши поручения добросовестно и с
полным напряжением сил.
Прошу Вас еще раз доверить мне, пустить на фронт и на лю-
бой работе, какую Вы найдете возможным дать мне, доказать
мою преданность Вам и Родине.
К войне с немцами я давно готовился, драться с ними хо-
чу, я их презираю за наглое нападение на нашу страну, дайте
возможность подраться, буду мстить им до последней моей воз-
можности, не буду щадить себя до последней капли крови, бу-
ду бороться до полного уничтожения врага. Приму все меры,
чтобы быть полезным для Вас, для армии и для нашего вели-
кого народа.
28.VIII.-41 г. К. Мерецков».
101
Когда-то на Руси это была стандартная форма: Царь-
батюшка! Бьет тебе челом раб твой Кирилка Мерецков. Екате-
рина II запретила употреблять слово раб в государственных бу-
магах. Сталину, наоборот, было приятно, что в сознании гене-
рала армии Мерецкова он стоял впереди Родины. Судьба гене-
рала, как и любого гражданина первого в мире государства ра-
бочих крестьян, была в руках диктатора, зависела от еготроеку-
ровского своеволия: захочу — казню, захочу — помилую. Про-
летарский вождь-батюшка порешил быть милостивым. 8 сен-
тября на Мерецкова напялили новую форму и повели к кабинет
к Сталину, который с отеческой ухмылкой справился о здоро-
вье генерала, после чего послал его на фронт в качестве пред-
ставителя Ставки... В мемуарах Мерецкова, вышедших в свет в
1968 г., т.е. после XX съезда, про арест не сказано ничего. Ви-
димо, вспоминать об издевательствах и мучениях было слиш-
ком больно. Или обидно.
Хотя главу военного заговора Мерецкова выпустили на сво-
боду, все его подельники остались сидеть. В диалектической ло-
гике советского режима, в том, что Орвелл окрестил двоемыс-
лием, это было нормально:
«...придерживаться одновременно двух противоположных
мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежден-
ным в обоих; логикой убивать логику...»
Разумеется, ничто не мешало Сталину выпустить Штерна,
или Проскурова, или любого участника мнимого заговора. По-
чему он этого не сделал при острой нехватке командных кадров,
мы не знаем. Возможно, потому, что никто из них не написал
ему холопских прошений...
В дни московской паники в октябре 1941 г. Берия и НКВД
трудились не покладая рук. 16-го расстреляли около 300 че-
ловек, в том числе военных в высоких званиях — генералов
Н.А. Клича, С.А. Черных, С.М. Мищенко, РЮ. Клявиньша,
А.Н. Крустыныиа, А.И. Дальберга и А.Я. Даннебергса. Говорят,
не было средств для их эвакуации. Павленко (с. 274) называ-
ет этот приказ преступным: «На боевых участках под Москвой
в это время полками командовали лейтенанты». В тот же день
казнили Нину Уборевич и Нину Тухачевскую (Блюму Гамарник
и Екатерину Корк расстреляли в июле). Расстрелянных зако-
пали вблизи совхоза «Коммунарка» под Москвой. Когда через
10 лет я стал посещать Коммунарскую среднюю школу, мы по-
102
нятия не имели, что по соседству находилось страшное место,
отведенное для захоронения жертв НКВД.
17 октября из Москвы в Куйбышев увезли группу двадца-
ти особо важных врагов. В нее входили известные нам участ-
ники военного заговора и кое-кто из штатских. На следующий
день вдогон полетело предписание Берии — расстрелять без су-
да. Это произошло 28 октября в поселке Барбыш под Куйбы-
шевом. Задание наркома выполнили славные чекисты старший
майор, впоследствии генерал-майор, Баштаков (участник Ка-
тынской акции), майор Родос и старший лейтенант Семенихин.
Сохранился документ:
«Акт
Куйбышев. 1941 год, октября 28-го дня.
Мы, нижеподписавшиеся, согласно предписанию Народ-
ного комиссара внутренних дел СССР, генерального комисса-
ра государственной безопасности тов. Л.П. Берия от 18 октя-
бря 1941 года за № 2756/Б, привели в исполнение приговор о
ВМН — расстреле в отношении следующих 20 человек осуж-
денных: Г.М. Штерн, А.Д. Локтионов, Я.В. Смушкевич, Г.К.
Савченко, П.В. Рычагов, И.Ф. Сакриер, И.И. Засосов, П.С.
Володин, И.И. Проскуров, С.О. Склизков, Ф.К. Арженухин,
М.М. Каюков, М.Н. Соборнов, Я.А. Таубин, Д.А. Розов, З.П.
Розова-Егорова, Ф.И. Голощекин, Д.А. Булатов, М.П. Несте-
ренко, А.И. Фибих(Савченко).
Старший майор госбезопасности Баштаков
Майор госбезопасности Родос».
Из 20 расстрелянных 15 проходили по военному заговору,
большинство не нуждается в представлении. В группе было че-
тыре Героя — Штерн, Рычагов, Проскуров, Смушкевич; по-
следнему это звание присвоили дважды. По воинским званиям
была такая картина: 2 генерал-полковника — Штерн, Локтио-
нов; 4 генерал-лейтенанта — Арженухин, Проскуров, Рычагов,
Смушкевич; 1 дивинженер — Сакриер; 3 генерал-майора — за-
меститель начальника Артиллерийского управления Каюков,
Савченко, Володин; 2 бригинженера — начальник Управле-
ния стрелкового вооружения ГАУ РККА Склизков, начальник
Опытно-конструкторского бюро Наркомата вооружений Со-
борнов; 1 полковник — председатель Артиллерийского коми-
103
тета Засососв; 1 майор — известная летчица Мария Нестерен-
ко, жена Рычагова. Один заговорщик не имел воинского зва-
ния — начальник Специального КБ Наркомата вооружения Та-
убин. Из пяти штатских Либих расстреляли как жену генера-
ла Савченко, остальные попали в список по другим причинам:
секретарь Омского обкома Булатов, 1-й секретарь Казахско-
го ЦК Голощекин, заместитель наркома торговли Розов и его
жена Зинаида. Филипп Голощекин, к слову пришлось, будучи в
1918 г. комиссаром Уральского военного округа, принимал уча-
стие в расстреле царской семьи. Ликвидировали его по другим
причинам. Похоже, что дела этих казненных не сохранились;
их, возможно, уничтожили в 1960-х.
Круг арестованных по делу о заговоре в РККА не исчер-
пывался теми, кого расстреляли под Куйбышевом, и Берия
решил подвести черту. 29 января 1942 г. он послал Стали-
ну список 46 арестованных, «числящихся за НКВД СССР».
Среди них было 17 генералов и несколько руководителей
оборонной промышленности. Последовала резолюция: «Рас-
стрелять всех поименованных в списке. И. Сталин». 13 февра-
ля 1942 г. Особое совещание НКВД СССР оформило расправу.
Список включал генерал-лейтенантов авиации П.А. Алексеева,
К.М. Гусева, Е.С. Птухина, П.И. Пумпура, генерал-лейтенан-
та технических войск Н.И. Трубецкого, генерал-лейтенан-
тов П.С. Кленова, И.В. Селиванова, генерал-майоров ави-
ации А.П. Ионова, Н.А. Ласкина, А.А. Левина, А.И. Филина,
Э.Г Шахта, П.П. Юсупова, генерал-майора танковых войск
Н.Д. Гольцева, генерал-майоров А.Н. Де-Лазари, М.И. Петро-
ва, помощника генерал-инспектора ВВС комдива Н.Н. Василь-
ченко, руководящих работников НКАП и НКБ во главе с нарко-
мом боеприпасов И.П. Сергеевым.
Большинство расстрелянных были связаны с пресловутым
военным заговоров, большинство, но не все. Начальника воен-
ных сообщений Трубецкого, например, расстреляли за заторы
на железных дорогах. Список включал трех Героев Советско-
го Союза - Пумпура, Шахта и Птухина, но были там и лица из
другой категории. Под номерами 42—46 стояли арестованные,
которых обвиняли в мошенничестве. Согласно документу, чет-
веро выдавали себя за Героев Советского Союза, один — за ко-
мандира Красной Армии; все сознались.
104
Приговор в отношении всех 46 привели в исполнение
23 февраля. Бог весть зачем НКВД понадобилась такая сим-
волика.
Как мы видим, накануне войны Сталин и его партия продол-
жали начатое в 1937—1938 гг. массовое уничтожение кадров
РККА и оборонной промышленности. При этом они не были
пособниками Гитлера, вовсе нет. Для Сталина и подручных пре-
выше всего была их неограниченная власть, которой они поль-
зовались как террористы или бандиты. Лучше Орвелла про это
сказать невозможно:
«Власть — не средство; она — цель. Диктатуру учреждают
не для того, чтобы охранять революцию; революцию соверша-
ют для того, чтобы установить диктатуру. Цель репрессий — ре-
прессии. Цель пытки — пытка. Цель власти — власть».
Они не умели отличать честных работников от врагов и ви-
дели саботаж там, где чаще всего было вековое рассейское раз-
гильдяйство, а также необразованность и неразумное усердие
малокультурных выдвиженцев. По своему крайнему невеже-
ству, они любые неудачи и срывы немедленно квалифицирова-
ли как работу вездесущих шпионов и вредителей, а все затруд-
нения разрешали казнями. Большевики с самого начала были
сторонниками террора, только в отличие от народовольцев и
эсеров они предпочитали его в массовой ипостаси. До самого
конца у них всегда был позыв запугивать — не только населе-
ние, но и своих товарищей по партии.
Нельзя отделаться от впечатления, что Сталин и его подруч-
ные часто вели себя как шайка преступников. Многие из них
ушли от наказания. Коммунистическая партия однажды при-
знала криминальную природу сталинского руководства, но с
опозданием и робкой скороговоркой. В резолюции XXII съезда
(1961) говорится о выносе тела Сталина из Мавзолея за «пре-
ступления против партии и государства». Дальше этого дело
тогда не пошло.
ВОИНА. 1941
(продолжение)
СИЛЫ СТОРОН
Командная структура на советско-германском театре
представлена в таблице:
Германия СССР
Армия Норвегии (генерал-полковник Николас фон Фалькенхорст) Финская армия Группа армий «Север» Северный фронт (генерал-полковник М.М. Попов) 7,14 и 23-я армии 1 - й и 10-й мехкорпуса Северо-Западный фронт
(фельдмаршал Вильгельм фон Лееб) 16-я и 18-я армии 4-я танковая группа (генерал-полковник Ф.И. Кузнецов) 8, 11 и 28-я (400 км к востоку от границы) армии 3-й и 12-й мехкорпуса 5-й воздушно-десантный корпус
Группа армий «Центр» (фельдмаршал Федор фон Бок) 4-я и 9-я армии 2-я и 3-я танковые группы Западный фронт (генерал армии Д.Г Павлов) 3, 4, 10 и 13-я армии 6, 11, 13, 14, 17 и 20-й мехкорпуса 4-й воздушно-десантный корпус
Группа армий «Юг» (фельдмаршал Герд фон Рун- штедт) 6, 10 и 17-я армии 3-я и 4-я румынские армии 1 -я танковая группа Юго-Западный фронт (генерал-полковник М.П. Кирпонос) 5, 6, 12 и 26-я армии 4, 8, 9, 15, 16, 19, 22 и 24-й мехкорпуса 1-й воздушно-десантный корпус Южный фронт (сформирован 25 июня 1941 г.; генерал армии И.В. Тюленев) 9-я и 18-я армии 2-й и 18-й мехкорпуса 3-й воздушно-десантный корпус
Резерв Ставки ВГК 16, 19, 20, 21,22 и 24-я армии 5, 7, 25 и 26-й мехкорпуса
106
Стоит сказать несколько слов об организационных струк-
турах, потому что термины армия, корпус, дивизия, бригада
и т.п. означали не совсем одно и то же в Германии и СССР
(см. Glantz & House, р. 29—30, 34—8). ’
Танковая дивизия вермахта в 1941 г. включала 2 или 3
танковых батальона, по штату в дивизии полагалось иметь от
150 до 202 танков; среднее количество пригодных к эксплуа-
тации составляло 125. Кроме этого, в танковой дивизии бы-
ло 5 батальонов мотопехоты, в 4 из них средством передви-
жения были грузовики или, редко, бронетранспортеры, в од-
ном — мотоциклы. В составе танковой дивизии также были:
разведывательный и саперный батальоны, три батальона ар-
тиллерии, связное, противотанковое и зенитное подразделе-
ния. Общая численность личного состава — порядка 17 тысяч
человек.
Дивизия мотопехоты была по размеру несколько меньше.
В ее составе был один танковый батальон, 7 батальонов мото-
пехоты и 3—4 артиллерийских батальона.
В 1941 г. моторизованный (танковый) корпус имел
в своем составе две танковые и одну мотопехотную дивизию.
В свою очередь, 2—4 таких корпуса образовывали танковую
группу. Позднее эти группы были преобразованы в танковые
армии. При этом в большинстве случаев в их состав были вклю-
чены корпуса полевой пехоты.
Полевая пехотная дивизия, 15 тыс. человек, имела в сво-
ем составе три полка по три батальона в каждом плюс четыре
артиллерийских полка на конной тяге: всего 15 тыс. человек.
Главным противотанковым средством оставались 37-мм пушки,
которые оказались непригодными уже в 1940 г. Реальную силу
составляли только батальоны артиллерии среднего калибра, в
составе которых были 100-мм или 105-мм пушки, а также зна-
менитые 88-мм зенитные орудия, оказавшиеся весьма эффек-
тивными против танков.
В Красной Армии танковых групп или армий в 1941 г.
не было. Самым крупным моторизованным формировани-
ем был механизированный корпус, две танковые диви-
зии, в каждой по штату 10 940 человек и 375 танков, два тан-
ковых полка, один полк мотопехоты, а также зенитный, раз-
ведывательный, саперный, противотанковый и связной ба-
тальоны. Кроме того, в составе такого корпуса была дивизия
107
мотопехоты и подразделения снабжения; утвержденный
штат — 30 080 человек. Мехкорпуса были разбросаны по гар-
низонам, их оснащенность боевой техникой сильно различа-
лась. К началу войны большинство находилось в стадии фор-
мирования.
Советские пехотные формирования по виду напоминали
германские: пехотная (стрелковая) дивизия имела штат-
ную численность 14 483 человека: три полка по три батальо-
на в каждом плюс два артиллерийских полка и вспомогатель-
ные службы. Три стрелковые дивизии составляли стрелко-
вый корпус\ два или три стрелковых корпуса и один мехкор-
пус обычно образовывали общевойсковую армию. На прак-
тике эти армии были обычно недоукомплектованы, большин-
ство дивизий в них имели порядка 8 тыс. человек — даже до на-
чала войны.
Для осуществления плана «Барбаросса» командование су-
хопутными силами (Oberkommando der Heeres, в дальнейшем
тексте — ОКХ) выделило 148 дивизий, в том числе 19 танковых
и 15 моторизованных. Общая численность — 3 млн 50 тысяч че-
ловек, 75% состава германской армии (Ziemke, From Moscow...
р. 7). Танковая дивизия имела в своем составе 17 тысяч человек
и 125 танков, в моторизованной, соответственно, — 14 тысяч и
50. Пехота в этих дивизиях передвигалась на грузовиках. В со-
ставе полевой (пехотной) дивизии было 14 тыс. человек, транс-
порт в основном был конный.
Теперь о вкладе союзников Германии. Норвегия размести-
ла 4 германские дивизии общей численностью 67 тысяч в Се-
верной Финляндии; финны выставили 14 дивизий и три брига-
ды (500 тысяч); румыны послали 150 тысяч военнослужащих,
сформированных в 14 дивизий, и 3 бригады — все неполного
состава.
Фактически в первую неделю июля в боевых действиях уча-
ствовало приблизительно 3,5 миллиона человек. Что касается
техники, то перед началом операции германское командование
на Восточном фронте имело в своем распоряжении 3350 тан-
ков, 7184 артиллерийских орудия, 2770 самолетов, 600 тысяч
автомобилей и грузовиков и 625 тысяч лошадей.
108
Сухопутные силы
Германские сухопутные силы были организованы в три груп-
пы армий, каждой из которой был отведен свой сектор или на-
правление. Группе армий «Север», командующий — генерал-
фельдмаршал Вильгельм фон Лееб, предстояло наступать из
Восточной Пруссии через Прибалтику на Ленинград. Группа
армий «Центр», генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, долж-
на была идти в направлении на Москву через Минск и Смо-
ленск. Группе армий «Юг», генерал-фельдмаршал Гердт фон
Рунштедт, был отведен сектор между Пинскими (Припятски-
ми) болотами и Черным морем с задачей наступления на Киев
и линию р. Днепр.
Всего на Восточном фронте было 7 германских полевых ар-
мий и 4 танковых группы, позднее переименованных в танко-
вые армии. Они были распределены следующим образом: груп-
па армий «Север» — 16-я и 18-я армии и 4-я танковая группа;
группа «Центр» — 4-я и 9-я армии, 2-я и 3-я танковые группы;
группа «Юг» — 6, 11, 17-я армии и 1-я танковая группа.
На западной границе СССР было 5 военных округов: Ле-
нинградский, Прибалтийский Особый, Западный Особый, Ки-
евский Особый и Одесский. Особые округа в случае войны ав-
томатически становились фронтами, остальные требовали до-
полнительных войск. В соответствии с этим планом 22 июня
было образовано четыре фронта: Северный (на базе Ленин-
градского округа) в составе 3 армий, командующий — генерал-
лейтенант М.М. Попов; Северо-Западный (на базе Прибал-
тийского округа), 3 армии, генерал-полковник Ф.И. Кузне-
цов, сменивший арестованного накануне войны Локтионова;
Юго-Западный (на базе Киевского округа), 4 армии, генерал-
полковник М.П. Кирпонос; Западный, 4 армии, генерал армии
Д.Г. Павлов. Через несколько дней после начала военных дей-
ствий на базе Одесского округа был создан Южный фронт во
главе с генералом армии И.В. Тюлениным, который привез с
собой штаб и органы управления МВО. Этот фронт первона-
чально имел одну армию, потом еще одну сформировали из ди-
визий, переданных Кирпоносом. Из этих пяти командующих два
погибли вскоре после начала войны (Кирпонос и Павлов, по-
109
следний расстрелян), остальные продолжали воевать, но лав-
ров не добыли.
Большинство советских источников дает численность войск
в западных округах на уровне приблизительно 2,9 млн человек
в составе 170 дивизий и 2 бригад. Указанное количество ди-
визий включает все типы — стрелковые, кавалерийские, тан-
ковые и моторизованные, но сколько было каких — сказать
невозможно. Большинство дивизий не были укомплектова-
ны полностью. Правда, в начале июля число дивизий возрос-
ло до 212, в том числе 90 полного состава (Ziemke, From
Moscow... р. 13).
В рукописной справке заместителя начальника Геншта-
ба Ватутина, обнаруженной в архиве Министерства обороны,
приводятся такие данные:
Всего в СССР На западных границах
Общее количество дивизий 303 218
В т.ч. стрелковых 198 142
танковых механизированных 61 " 31 "" 47 23
кавалерийских 13 6
Гаубичных артиллерийских полков 94
Артиллерийских полков РГК 74 53
Воздушно-десантных корпусов 5 5
Противотанковых бригад 10 10
Всего в СССР насчитывалось 303 дивизии, в том числе:
стрелковых — 198, танковых — 61, механизированных — 31,
кавалерийских — 13; плюс гаубичных артиллерийских пол-
ков — 94, артиллерийских полков РГК ~ 74, воздушно-
десантных корпусов — 5, противотанковых бригад —10. Для
развертывания на западных границах в составе фронтов (без
соединений, находящихся в Крыму) имелось 186 дивизий, в
том числе: стрелковых — 120, танковых — 40, механизиро-
ванных — 20, кавалерийских — 6, артиллерийских полков
РГК — 53, ВДК — 5, противотанковых бригад — 10.
Танков в РККА было огромное количество — до 24 тысяч,
но в большинстве легкие и устаревшие. Средних и тяжелых
танков в западных округах было приблизительно 1800, из них
1475 Т-34 и КВ. Там также находилось около 35 тыс. артилле-
110
рийских орудий и 1540 самолетов новых типов, не считая значи-
тельного количества устаревших.
Проблема соотношения сил СССР и Германии в июне
1941 г. с самого начала стала политической и по этой причи-
не покрыта плотным слоем лжи. Первую пару десятилетий по-
сле войны конкретные статистические данные вообще не пу-
бликовались. Пропаганда отделывалась повторением приду-
манных Сталиным формул о том, что летом 41-го года Красная
Армия испытывала недостаток танков и самолетов. Дальше по-
дача дезинформации стала более изощренной. Вот как это опи-
сывает Павленко (с. 209):
«У противника подсчитывали все танки и самолеты, а у нас
брали лишь новые виды этой техники. То же самое было сде-
лано и при подсчете личного состава сторон. С нашей стороны
учитывали лишь личный состав приграничных округов, т.е. си-
лы первого стратегического эшелона, а у противника — все си-
лы, включая и стратегические резервы».
Вышедший в 1969 г. солидный труд «50 лет Вооруженных
Сил СССР» на странице 252 представил такую картину:
«В целом противник превосходил наши войска по коли-
честву личного состава в 1,8 раза, по средним и тяжелым
танкам — в 1,5 раза, по боевым самолетам новых типов — в
3,3 раза, по орудиям и минометам — в 1,35 раза».
Словами Павленко, «эти сфальсифицированные данные и
поныне кочуют из одного труда в другой». Лишь в конце 80-х в
советской печати появились первые объективные отчеты. Вот
что написал А. Якушевский (ВИЖ, 1989, № 5, с. 74):
«В первом стратегическом эшелоне численность вооружен-
ных сил Германии и Советского Союза была приблизительно
равной. Превосходство самолетов и танков было на стороне
СССР. Даже по количеству новых тяжелых и средних танков
советские войска превосходили немецко-фашистские».
Увы, количественные характеристики были только частью
описания того, что произошло. Все прочее было в пользу вер-
махта. Павленко (с. 210):
«Итак, к началу войны в западных приграничных округах
находилось больше чем достаточно войск и боевой техники для
отражения первого удара. Но, к сожалению, войска из-за низ-
кой профессиональной подготовки командных кадров находи-
111
лись в неудовлетворительном состоянии. К тому же они пребы-
вали в крайне невыгодной группировке...»
Профнепригодность командования относилась ко всем его
уровням, начиная с самого верха.
Броня крепка...
В 1917 г. британский теоретик современной войны Фуллер
предсказал: «При прочих равных условиях выиграть должна
наиболее подвижная сторона». Это соображение определенно
разделяли наиболее дальнозоркие военные во многих странах,
прежде всего в Англии, в Германии и в СССР. Я не имею воз-
можности углубляться в танковую тему, она слишком обшир-
ная. Но для понимания материала этой книги читателю необхо-
димо знать про танки воюющих сторон.
Когда осенью сорок первого немцы столкнулись с танком
Т-34, они обнаружили, что он имеет преимущества перед гер-
манскими машинами: мощную противоснарядную броню, хо-
рошую подвижность, пушку с достаточной начальной скоро-
стью. Башня Т-34 была обтекаемая, а в корпусе листы брони
имели большие углы наклона относительно вертикали. Эти но-
вовведения повлияли на обводы «пантеры» и «королевского
тигра».
В бою новый советский танк легко прошивал любого немец-
кого соперника. В то же время ни танковые пушки немцев, ни
их стандартные 37-мм противотанковые орудия не могли про-
бить лобовую броню Т-34. Двигатель Т-34 был намного мощ-
нее немецких танковых моторов.
Небольшая справка. Прототипом 480-сильного дизеля V-2,
который был установлен на танках Т-34, а также, с небольши-
ми модификациями, на танках КВ, ИС, Т-54 и Т-55, был ави-
ационный двигатель Hispano-Suiza 12Y, разработанный швей-
царцем Марком Биркигтом на рубеже 1920—1930 годов. Угол
развала цилиндров и их диаметр у них одинаковые. Авиацион-
ную родословную выдает алюминиевый (силуминовый) блок
цилиндров, а также система смазки с сухим картером и длинный
носок коленчатого вала, необходимый для установки винта. Ну,
зачем в самом деле тратить алюминий на двигатель для танка
весом 26 т? Ответ простой. В середине 30-х СССР приобрел во
Франции лицензию на производство двигателя Hispano-Suiza
Y12. Он лег в основу авиационного двигателя М-100 и танко-
112
вого V-2. Последний передали на дизель, но в остальном кон-
струкцию мало изменили. Поскольку Т-34 давно превратился
в священную корову, упоминать про это стесняются, оберегая
славное прошлое.
Т-34 Марк-111 Марк-111 Марк-IV Марк-IV
1941 1941 1942 1937 1943
Вес, т 22,3 22,3 23 23 25
Макс, броня, мм 50 50 57 15, 80
Мин. броня, мм 10 10 10 5 10
Калибр пушки, мм 76 50 75 75 75
Длина ствола, калибров 41 42,60 24 24 48
Мощность двигателя, л.с. 480 300 300 250 300
Макс, скорость, км/час 48 32 40 32 38
Запас хода, км 230/300 155 155 150 210
Экипаж: всего / в башне 4/2 5/3 5/3 5/3 5/3
Силы вторжения имели 3300 танков — на 800 больше, чем
во время французской кампании, плюс 250 штурмовых орудий
(самоходных артиллерийских установок).
Танковая дивизия: танковый полк(3 батальона, 160 танков)
и бригада мотопехоты (2 пехотных полка по 2 батальона каж-
дый). Мотопехота передвигалась либо на обычных грузовиках
(в боевых условиях она спешивалась), либо в бронетранспор-
терах, на которых она сопровождала танки в бою.
Мотопехотная дивизия (с мая 1943-го — танково-грена-
дерская): 1 батальон танков или САУ (50 машин) и 2 полка мо-
топехоты, каждый по 3 батальона. В составе батальона — око-
ло 600 человек. Транспорт: грузовики, позднее — бронетран-
спортеры.
Танковые и мотопехотные дивизии были сведены в тан-
ковые корпуса (2 танковых и 1 мотопехотная дивизии). Два
или три корпуса составляли танковую группу, позднее — армию
(до 800 танков, мотопехота и другое вооружение).
Материальная часть. В 1941 г. главным образом сред-
ние танки Марк-Ш и Марк-IV (другое обозначение — Т-Ш и
T-IV). До появления советского Т-34 это были лучшие танки
в мире. Их оптика и радио остались непревзойденными до кон-
ца войны.
113
Марк-Ш Марк-111 Марк-IV Марк-IV
1941 1942 1937 1943
Вес, т 22,3 23 23 25
Макс, броня, мм 50 57 15 80
Мин. броня, мм 10 10 5 10
Калибр пушки, мм 50 75 75 75
Длина ствола, калибров 42,60 24 24 48
Мощность двигателя, л.с. 300 300 250 300
Макс, скорость, км/час 32 40 32 38
Запас хода, км 155 155 150 210
Экипаж / в башне 5/3 5/3 5/3 5/3
До середины 1942 г. основным был Марк-Ш, после этого
роли поменялись. Поэтому модель 1942 г. снабдили коротко-
ствольной гаубицей.
Организация танковых войск
В начале января 1942 года началось формирование танко-
вых бригад для конницы и пехоты. Предполагалось, что по сво-
ему составу они будут легкими, с минимальным числом подраз-
делений обеспечения и обслуживания. В каждой такой бригаде
предусматривалось иметь по штату 372 человека и по 46 танков.
Поэтому с марта 1942 года начали формирование первых
четырех танковых корпусов, которые имели в своем составе
управление корпуса, вначале две, а вскоре три танковые и мо-
тострелковую бригады. По этому штату в корпусе должно бы-
ло насчитываться 5603 человека и 100 танков (из них 20 тяже-
лых КВ, 40 средних Т-34 и 40 легких Т-60 или Т-70). В создава-
емых соединениях совершенно не предусматривались артилле-
рийские части, инженерно-саперные, разведывательные под-
разделения, а также свой корпусной тыл. Управление корпуса
фактически состояло из небольшой группы офицеров, предна-
значавшейся для координации боевых действий бригад.
Первые две танковые армии (3-ю и 5-ю) сформировали в
мае—июне 1942 года. В конце июля этого же года непосред-
ственно на Сталинградском фронте с использованием полевых
управлений 38-й и 28-й армий были созданы, соответственно,
1 -я и 4-я танковые армии, которые примерно через месяц рас-
114
формировали. Первоначально боевой состав танковой армии
определялся директивами на их формирование и был неодина-
ковым. Опыт применения танковых армий летом 1942 года в
оборонительных и наступательных операциях на воронежском
направлении (5-я танковая армия), в районе Козельска (3-я тан-
ковая армия) и особенно в контрнаступлении под Сталинградом
(5-я танковая армия) позволил сделать ряд важных выводов об
их боевых возможностях и организационной структуре. Наличие
в них стрелковых дивизий, танковых и кавалерийских корпусов,
обладавших различными боевыми возможностями и подвижно-
стью, отрицательно сказывалось на организации, осуществле-
нии взаимодействия, управления и материально-технического
обеспечения. В целом танковые армии оказались громоздкими,
неманевренными и трудноуправляемыми.
Соотношение сил и потерь
ЧИСЛЕННОСТЬ ТАНКОВ И САУ, СССР И ГЕРМАНИЯ, 1941-1945
(ZALOGA, р. 223):
Германия, всего Германия, Восточный фронт СССР, всего
Июнь 1941 5639 3671 28 800
Март 1942 5087 1503 6690
Май 1942 5847 3981 8190
Ноябрь 1942 7798 3138 6940
Март 1943 5625 2374 9200
Август 1943 7703 2555 8200
Июнь 1944 9148 4740 10 600
Сентябрь 1944 10 563 4186 13 400
Октябрь 1944 11 005 4917 13 900
Ноябрь 1944 12 236 5202 16 000
Декабрь 1944 13 175 4785 17 000
Январь 1945 13 362 4881 16 200
СООТНОШЕНИЕ ГЕРМАНСКИХ И СОВЕТСКИХ ПОТЕРЬ
ТАНКОВ И САУ
Июнь 1941 - февраль 1942 1:5
Март 1942 - май 1942 1:6,6
Июнь 1942 — октябрь 1942 1:7,9
Ноябрь 1942 — март 1943 1:1,3
115
Апрель 1943 - август 1943 1:5,7
Сентябрь 1943 — ноябрь 1943 1:2,5
Декабрь 1943 - июнь 1944 1:1,4
Июль 1944 1:4
Август 1944 1:2
Сентябрь 1944 1:1
Октябрь 1944 — январь 1945 1:1,3
22 ИЮНЯ
События этого дня описаны многократно, я поэтому ограни-
чусь только необходимыми для нашего рассказа. 20 июня гер-
манские войска получили шифрованную телеграмму «Код Дор-
тмунд 22 июня». Это был сигнал о начале операции «Барбарос-
са». У них все было готово. Стоит сравнить этот сигнал с много-
словной и запоздалой директивой № 01.
Военные действия начались на рассвете. В 3.07 в Наркомат
обороны позвонил командующий Черноморским флотом адми-
рал Октябрьский с сообщением: «Система ВНОС флота докла-
дывает о подходе со стороны моря большого количества неиз-
вестных самолетов...»
В 3.30 начштаба Белорусского округа Климовских доложил
о налете германской авиации. Через несколько минут подобное
сообщение пришло от начштаба Киевского округа Пуркаева.
В 3.40 командующий Прибалтийским округом Ф.И. Кузнецов
доложил о бомбежке Каунаса и других городов.
Нарком Тимошенко приказал Жукову связаться со Стали-
ным. Тому пришлось звонить много раз, пока не откликнулся
дежурный. После некоторого препирательства он пошел будить
Сталина...
В 4.10 Западный и Прибалтийский округа доложили, что на
их участках германские войска перешли границу СССР.
Сталин все еще надеялся, что это недоразумение или про-
вокация и войны не будет. Собрав членов Политбюро, он рас-
порядился позвонить в германское посольство. Посол Шулен-
бург попросил его принять; это сделал Молотов. Советское ру-
ководство убедилось, наконец, в реальности войны, но какое-то
время не знало, что делать. Жуков и Тимошенко предложили
дать войскам директиву об уничтожении вторгшихся немцев.
116
Бледный Сталин разрешил. В 7.15 эта директива № 2 ушла в
войска. Жуков не приводит ее текста, только отмечает скоро-
говоркой: «Но по соотношению сил и сложившейся обстановке
она оказалась нереальной и не была проведена в жизнь».
Вот этот документ:
Директива № 02
ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО,
ОдВО
Копия: НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВОЕННО-МОРСКОГО
ФЛОТА
22 июня 1941 г. в 04 часа утра немецкая авиация без вся-
кого повода совершила налеты на наиш аэродромы и горо-
да вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.
Одновременно в разных местах германские войска от-
крыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.
В связи с неслыханным по наглости нападением со сто-
роны Германии на Советский Союз —
приказываю:
1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на
вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нару-
шили советскую границу.
Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками
границу не переходить.
2. Разведывательной и боевой авиации установить ме-
ста сосредоточения авиации противника и группировку
его наземных войск.
3. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой
авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника
и разбомбить основные группировки его наземных войск.
4. Удары авиацией наносить на глубину германской
территории до 100—150 км.
5. Разбомбить Кенигсберг и Мемель.
6. На территорию Финляндии и Румынии до особых
указаний налетов не делать.
Тимошенко
Маленков
Жуков
22.6.41 г., 7.15
117
Приказ составлен в спешке и после бессонной ночи, но да-
же с учетом этих смягчающих обстоятельств он вызывает мно-
го недоуменных вопросов. Почему в ответ на неслыханное по
наглости нападение войскам запрещено переходить на враже-
скую территорию? Ведь война уже объявлена. Кроме того, ави-
ацию посылают бомбить Мемель и Кенигсберг, а также «уни-
чтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить
основные группировки его наземных войск». Можно подумать,
что тт. Тимошенко, Маленков и Жуков рассматривали предпи-
санный налет как мероприятие в рамках советско-германского
договора о дружбе и границе, подписанного совсем недавно и
до тех пор не расторгнутого. Не говоря уже о том, что они по-
просту не знали состояния советских войск, которые в это вре-
мя находились в состоянии растерянности и даже паники. В их
оправдание можно предположить — с вероятностью, близкой к
100%, — что запрещение переходить границу было вписано по
распоряжению Сталина. Вождь все еще уповал на чудо, на свой
Брестский мир. Стали прощупывать почву у японцев: не могут
ли они взять на себя роль посредников. Сталин, бывший к тому
времени главой правительства, отказался выступить по радио.
Это сделал в 12.30 пополудни нарком иностранных дел Моло-
тов. Он закончил словами:
«Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за
нами».
Говорят, что эти последние фразы принадлежат Сталину.
Независимо от авторства, он звучали как заклинание перед ли-
цом низвергающейся лавины. Маршал Кулик, когда его разбуди-
ли на рассвете 22-го, сказал: «Я в этом году войну не намечал».
В 2 часа дня составили, наконец, Директиву № 03, кото-
рая разрешала войскам переходить Государственную границу
СССР — нет нужды, что Красная Армия отступала практиче-
ски повсеместно.
Директива № 03
/. Противник, нанеся удары из сувалкинского высту-
па на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-
Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направ-
лениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение
22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов
на указанных направлениях.
118
На остальных участках госграницы с Германией и на
всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с
большими для него потерями.
2. Ближайшей задачей на 23—24.6,ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск
Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уни-
чтожить сувалкинскую группировку противника и к ис-
ходу 24.6 овладеть районом Су валки;
б) мощными концентрическими ударами механизи-
рованных корпусов, всей авиацией Юго-Западного фрон-
та и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить груп-
пировку противника, наступающую в направлении Вла-
димир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом
Люблин.
3. ПРИКАЗЫВАЮ:
а) Армиям Северного фронта продолжать прочное
прикрытие госграницы.
Граница слева — прежняя.
б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удержи-
вая побережье Балтийского моря, нанести мощный кон-
трудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкинской
группировке противника, уничтожить ее во взаимодей-
ствии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть рай-
оном Сувалки.
Граница слева — прежняя.
в) Армиям Западного фронта, сдерживая противни-
ка на варшавском направлении, нанести мощный контру-
дар силами не менее двух мехкорпусов и авиации во фланг и
тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить
ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6
овладеть районом Сувалки.
Граница слева — прежняя.
г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удержи-
вая границу с Венгрией, концентрическими ударами в об-
щем направлении на Люблин силами 5 и 6А, не менее пяти
мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничто-
жить группировку противника, наступающую на фронте
Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.6 овла-
деть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краков-
ского направления.
119
д) Армиям Южного фронта не допустить вторжения
противника на нашу территорию. При попытке против-
ника нанести удар в черновицком направлении или фор-
сировать рр. Прут и Дунай мощными фланговыми уда-
рами наземных войск во взаимодействии с авиацией уни-
чтожить его; двумя мехкорпусами в ночь на 23.6 сосредо-
точиться в районе Кишинев и лесов северо-западнее Ки-
шинева.
4. На фронте от Балтийского моря до границы с Вен-
грией разрешаю переход госграницы и действия, не счита-
ясь с госграницей.
5. Авиации Главного Командования:
а) поддержать Северо-Западный фронт одним выле-
том 1-го ав. корп. ДД и Западный фронт одним вылетом
3-го ав. корп. ДД на период выполнения ими задачи по раз-
грому сувалкинской группировки противника;
б) включить в состав Юго-Западного фронта 18-ю
авиадивизию ДД и поддержать Юго-Западный фронт од-
ним вылетом 2-го ав. корпуса ДД на период выполнения им
задачи по разгрому люблинской группировки противника;
в) 4-й ав. корпус ДД оставить в моем распоряжении
в готовности содействовать главной группировке Юго-
Западного фронта и частью сил Черноморскому флоту.
Народный комиссар обороны Союза ССР
Маршал Советского Союза Тимошенко
Член Главного Военного совета Маленков
Начальник Генерального штаба Красной Армии
генерал армии Жуков.
Первая фраза с двумя деепричастными оборотами выдает
руку Сталина. Я уже не говорю про наглое искажение фактов.
К концу дня 22-го стало ясно, что Брестского мира не будет, по-
сему войскам приказано перейти в наступление. Этот сюрреа-
листический приказ показывает, что Москва потеряла связь с
фронтами. Жуков в мемуарах утверждает, что он улетел к Кир-
поносу в Тернополь, где его по телефону ознакомил с директи-
вой № 03 Ватутин; он скрепя сердце согласился, чтобы поста-
вили его подпись. Верить в это необязательно.
Как можно было сообщать ошеломленным войскам, что
противник достиг небольших успехов и понес большие поте-
120
ри? Что это — беспросветная наглость или мастерская иро-
ния? Сталин мог помнить пассаж Аверченко про то, как русские
одерживали поражения, а французы терпели победы. Я отве-
чать на подобные вопросы не готов.
Поведение советских верхов в этот день показывает их пол-
ную неготовность к началу войны — психологическую, админи-
стративную, военную и всякую другую. Вина за это лежит в пер-
вую очередь на Сталине. Это он, полновластный хозяин и дикта-
тор, постоянно внушал своим подручным, что войны в этом году
не будет. Это по его приказу выпустили Заявление ТАСС, кото-
рое дезориентировало власти, армейские и гражданские.
Войска в приграничных округах были застигнуты врасплох.
Эта тактическая внезапность лучших любых аргументов опро-
вергает официальную ложь о готовности Красной Армии к от-
ражению нападения. Современные измышления про якобы го-
товившийся в июле превентивный удар тоже рассыпаются в
прах. Беспомощность и хаос, царившие в первые дни войны,
были бы невозможны в войсках, которые должны вот-вот на-
чать наступление.
Немцы слушали по радио обращение своего фюрера, кото-
рое прочитал Геббельс:
«Германский народ! В этот момент начинается поход, кото-
рый можно сравнить с величайшими событиями такого рода
в истории. Сегодня, в соответствии с моим решением, судьба
рейха и нации снова находится в руках наших солдат».
В тот же день Италия и Румыния объявили войну СССР,
26 июня то же самое сделала Финляндия, 27-го — Венгрия и
28-го — Албания.
КАТАСТРОФА ПЕРВЫХ ДНЕЙ
Военные действия начались при первых проблесках дня в
воскресенье 22 июня. Еще прежде, чем германские войска пе-
ресекли советскую границу между 3 и 3.30 утра, начался ар-
тиллерийский обстрел гарнизонов. Подверглись тяжелой бом-
бардировке советские порты от Ленинграда до Измаила: Ка-
унас (Ковно), Минск, Ровно, Одесса, Севастополь и Лиепая
(Либава). После этого началось вторжение германских войск
на огромном пространстве от Прибалтики до Венгрии. Вместе с
121
войсками, а нередко впереди их, границу пересекли многочис-
ленные диверсионные группы, имевшие целью повреждение
линий связей и устройство засад на дорогах. Среди диверсан-
тов было немалое количество украинцев и литовцев, знакомых
с условиями местности.
Первый удар был сокрушительный. К полудню 22-го почти
четверть советского воздушного флота была уничтожена, к ис-
ходу дня — почти половина. По германским данным, Люфтваф-
фе к полудню разбомбили более 60 аэродромов и уничтожили
800 советских самолетов, потеряв всего 10 (Seaton, Russo-
German War, р. 98). Пограничные войска во многих местах ока-
зывали яростное сопротивление, но остановить вторжение не
могли. Находившиеся на гарнизонном положении армейские
части были застигнуты врасплох. Из-за нарушения связи и рас-
терянности сопротивление было разрозненным и неэффектив-
ным. Вряд ли помогла директива центра в 7.15 утра, предпи-
сывавшая наземным частям не пересекать границы с Германи-
ей, а авиации не углубляться на территорию противника более
чем на 150 км.
Несмотря на все это, к концу дня Генштаб и Наркомат обо-
роны считали, что положение стабилизировалось; по крайней
мере, так они утверждали в Директиве 03:
«Противник, нанеся удары из Сувалкинского выступа на
Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский,
Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит,
Шяуляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие
потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.
На остальных участках госграницы с Германией и на всей го-
сгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для
него потерями».
Это был крах военной доктрины и военного руководства,
расплата за политический курс последних двух лет.
Западный фронт в центре внимания
Ошеломляющий германский удар 22 июня был нанесен по
всему фронту, но хуже всего пришлось Западному Особому во-
енному округу, которым командовал генерал армии Павлов.
Округ автоматически превратился во фронт с тем же названи-
ем (об этом говорил ярлык особый).
122
Дмитрий Павлов сделал перед войной головокружитель-
ную карьеру — благодаря участию в испанской войне, но глав-
ным образом из-за вакуума, созданного чистками. Он начинал в
1919-м курсантом курсов комсостава, служил в кавалерии, пе-
решел в танковые войска. По возвращении из Испании на со-
рокалетнего комбрига Павлова посыпались почести и милости:
Герой Советского Союза, комкор (с перескоком через звание),
начальник Автобронетанкового управления РККА, генерал-
полковник, генерал армии, командующий ключевым округом.
Его несколько опрометчиво провозгласили «советским Гудериа-
ном». Павлов взлетел высоко в армейской иерархии, но при
этом он, очень похоже, так и остался с кругозором комбрига.
Об этом, в частности, говорят его рекомендации о расформиро-
вании мехкорпусов и совсем не блестящие результаты на штаб-
ных играх в начале 1941 г. Дальнейшая судьба Павлова, одна-
ко, определилась не его поведением или способностями, а по-
рядками в стране и РККА.
В последние предвоенные дни Павлов и его начальник шта-
ба Климовских неоднократно обращались в Москву за разре-
шением привести войска в боевую готовность, но каждый раз
нарывались на категорический отказ: Тимошенко и Жуков не
смели нарушить директиву вождя. На рассвете 22 июня округу
Павлова пришлось хуже других. На него обрушились сразу две
танковые группы; на севере и на юге у немцев было по одному
такому формированию.
Против советского Западного фронта действовала группа
армий «Центр» фон Бока, которая нанесла два глубоких уда-
ра: на севере, от Сувалок, силами 9-й полевой армии Штра-
усса (12 пехотных дивизий) и 3-й танковой группы Гота (4 тан-
ковые и 3 моторизованные дивизии) и на юге, от Бреста, сила-
ми 4-й армии фон Клюге (21 пехотная дивизия) и 2-й танковой
группы Гудериана (5 танковых, 3 моторизованных и 1 кавале-
рийская дивизии). Всего в распоряжении Бока было 634,9 тыс.
человек, 12 500 орудий и минометов, 810 танков. По другим
данным, у Бока было 750 тыс. человек (см. Pleshakov, р. 124).
Группу армий поддерживали 1677 боевых самолетов. Танковые
группы должны были вбить глубокие клинья в оборону и сом-
кнуть клещи восточнее Минска, обеспечив двойное окружение
советских войск в Белоруссии. Германской пехоте предстояло
довершить уничтожение противника.
123
В распоряжении Павлова находились немалые силы: три
армии прикрытия, выдвинутые к границе, с севера на юг:
3-я (В.И. Кузнецов), 10-я (Константин Голубев) и 4-я (А.А. Ко-
робков). Тыл фронта составляла 13-я армия (П.М. Филатов).
В составе фронта числились 6 механизированных корпусов и
1 воздушно-десантный. На бумаге эти силы выглядели весьма
внушительно: 678 тысяч человек, более 10 тысяч орудий и ми-
нометов, около 2200 танков и более 1,5 тысячи самолетов. При
примерном равенстве в самолетах округ уступал группе армий
«Центр» в людях и артиллерии, но превосходил в полтора раза
в танках.
Стоит теперь назвать отягчающие обстоятельства. 10-я ар-
мия, дислоцированная в середине Белостокского выступа, бы-
ла особенно уязвима для окружения. Вот что пишет по этому
поводу Жуков:
«Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940
году, не было устранено вплоть до самой войны».
Жуков, тогдашний начальник Генштаба, имел полгода вре-
мени, чтобы исправить невыгодную дислокацию, но ничего не
сделал, он про это даже не заикался. В первом эшелоне Павло-
ва было всего 13 стрелковых дивизий. Расположенная позади
13-я армия находилась в процессе реорганизации, перевоору-
жения и формирования. Округ в целом насчитывал 24 стрелко-
вые дивизии, укомплектованные личным составом от 37 до 71 %
штата военного времени. Уровень боевой подготовки был край-
не низким, штабы не сколочены. Службы тыла имели только
40—45% положенного им транспорта — явно недостаточно для
ведения боевых действий.
Все механизированные корпуса округа только еще форми-
ровались, при этом крайне медленно, 83% наличного танково-
го парка составляли машины устаревших конструкций, подле-
жащих замене. Только 6-й мехкорпус генерала М. Хацкелевича
в 10-й армии насчитывал тысячу танков (из них 352 КВ и Т-34),
остальные пять имели в совокупности около 1200 машин, все
старых марок; в 17-м мехкорпусе было 36 танков. Боеприпасы
были в наличии, за важным исключением бронебойных снаря-
дов. Дизельное топливо для новых видов танков находилось за
многие сотни километров от Белоруссии — в Майкопе. Огром-
ное большинство танкистов начали воевать, ни разу перед этим
не выстрелив из пушки: на год полагалось всего 6 снарядов на
124
машину, их к тому же обычно расходовали перед итоговой про-
веркой. Норма учебных полетов была такая же скудная — ме-
нее 10 часов в год на пилота; у немцев — 300—350 часов. С ар-
тиллерией дело обстояло лучше: округ получил 87% положен-
ных ему по штату орудий и минометов, однако все мехкорпу-
са, кроме 6-го, имели очень мало артиллерийских тягачей — от
7 до 30%. Все это мало напоминало обстановку накануне пре-
вентивного удара.
Все войска округа находились на гарнизонном положении,
они не имели боевого опыта, еще хуже — не были подготовлены
к отражению внезапного массированного удара. По тогдашним
советским представлениям, война, как в 1914 г., должна была
начаться развертыванием войск и сравнительно легкими при-
граничными сражениями. Опыт германских кампаний в Поль-
ше и Франции мало чему научил верхушку РККА. В довершение
несчастий вечером 21 июня германские диверсанты смогли се-
рьезно повредить проводную связь. Москва потеряла контакт с
Павловым, а он — со своими войсками.
В первый день дурные вести сыпались на командующего За-
падным фронтом как из рога изобилия. Он практически остал-
ся без воздушной поддержки, 938 самолетов были уничтоже-
ны на аэродромах. Такой исход не был случайностью: против-
ник имел хорошие данные об их расположении. Перед войной
германским пассажирским самолетам разрешали приземлять-
ся на советских военных аэродромах. Один раз это произошло
на глазах начальника боевой подготовки РККА Мерецкова. Ге-
нерал возмутился, приказал подготовить телеграмму на имя
И.В. Сталина о неправильных действиях гражданского началь-
ства и крепко поругал Павлова за то, что он о подобных распо-
ряжениях не информировал наркома обороны.
Следующим объектом замнаркомовского гнева был началь-
ник авиации округа Герой Советского Союза И.И. Колец:
— Что же это у вас творится? Если начнется война и авиа-
ция округа не сумеет выйти из-под удара противника, что тог-
да будете делать?
Копец совершенно спокойно ответил:
— Тогда буду стреляться!
Это было все, чего добился Мерецков, самоубийственная
практика допуска немцев все равно продолжалась. Генерал-
майор Копец, надо отдать ему должное, слово свое сдержал, за-
125
стрелился в первый день войны. В 29 лет он был явно не на сво-
ем месте. Его карьера была прямым результатом чисток, за три
года до этого лихой пилот был в капитанском звании.
В первый день главный удар приняли две фланговые армии,
3-я и 4-я, попавшие под танковые клинья немцев. На стоявшую
в центре 10-ю армию не было пока сильного давления против-
ника, она продолжала сопротивление, опираясь на Осовецкий
укрепленный район.
Командующий 4-й армией Коробков к вечеру получил при-
каз Павлова контратаковать противника в районе Бреста и вос-
становить границу. Это была невозможная задача, к этому вре-
мени 2-я танковая группа Гудериана углубилась на 30 км, но
выбора не было. На рассвете Коробков бросил в бой 30-ю тан-
ковую дивизию. Немцы были несколько удивлены, но решили
избежать потерь. Они вызвали авиацию и отошли назад. Бом-
бардировщики Ю-88 обрушились на танковые колонны при
полном отсутствии в небе советских самолетов. Вскоре все по-
ле боя было покрыто горевшими машинами, после этого пош-
ли в атаку танки Гудериана. За короткое время дивизия потеря-
ла половину своих танков — 60 из 120. В 32-й танковой диви-
зии осталось всего 40 машин, ее командир генерал-майор Пу-
ганое был убит. Вскоре Коробкову доложили, что установле-
на связь с фронтом. Коробков просил Павлова прислать само-
леты, горючее и боеприпасы, тот пообещал. Оба знали, что это
невозможно. Танки Гудериана продолжали оказывать сильное
давление, к вечеру 4-я армия начала беспорядочное отступле-
ние; в этот день она отошла на добрых 80 км. Связь с командо-
ванием фронта снова была потеряна. Когда ее восстановили,
Коробков был сам не рад, потому что Павлов приказал новое
контрнаступление. Это он получил знакомую нам Директиву
№ 03, предписывавшую Западному фронту, «сдерживая про-
тивника на варшавском направлении, нанести мощный кон-
трудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации во фланг и
тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить ее со-
вместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть
районом Сувалки».
Коробкову ничего не оставалось, как выполнить этот само-
убийственный приказ.
23 июня танковая группа Гота легко обошла 3-ю армию,
стоявшую в районе Гродно, и к вечеру достигла Вильнюса. В Ка-
126
унасе (Ковно) 23 июня еще до вступления в город германских
войск начались массовые убийства евреев, две с половиной ты-
сячи в первый день. Литовские патриоты по призыву только что
созданного Временного правительства Литвы уничтожали сво-
их иудейских сограждан самым зверским образом: убивали ло-
мами, топили, накачивали до смерти водой из насосов...
На следующий день Павлов бросил в контрнаступление
конно-механизированную группу в составе 6-го и 11-го меха-
низированных корпусов и соединений 6-го кавалерийского кор-
пуса под началом своего заместителя Болдина. Неорганизован-
ный отход 3-й армии из района Гродно и 4-й из района Бреста
резко осложнил ситуацию для 10-й армии, которой командовал
генерал-майор К.Д. Голубев. Без прикрытия с воздуха, связи и
достаточного снабжения силы Болдина не могли рассчитывать
на серьезный успех. Немцы искусно расступились и заманили
их под огонь противотанковой артиллерии. К исходу дня 25 ию-
ня потери кавкорпуса достигли 50%; одна танковая дивизия
оказалась без боеприпасов, в другой оставалось только 3 тан-
ка. Корпус Хацкелевича вскоре остался без горючего, экипажи
спешились и в большинстве погибли, комкор был убит. Все же
жертвы и действия группы Болдина позволили многим подраз-
делениям избежать окружения под Белостоком.
Павлов хотел выйти из соприкосновения с противником,
отойдя за реку Щара у Слонима. Далеко не все части получили
приказ, остальным приходилось уходить пешком и под постоян-
ными атаками с воздуха. 13-я армия, которая в это время пыта-
лась выдвинуться на запад, попала в западню наступавших пе-
редовых немецких частей.
Минск с первых минут войны был под ударом, немцы бом-
били его с неослабевающей яростью. Остатки советской ави-
ации дрались с отчаянием обреченных, шли на таран, но все-
го этого было недостаточно. Представители Сталина в Бело-
руссии были в лучшем случае бесполезны. Маршал Шапошни-
ков быстро слег; кроме того, его боевой опыт относился к Пер-
вой мировой войне. Он, по крайней мере, вел себя ненавязчи-
во: Другой приезжий маршал, Кулик, пытался командовать, но
вскоре, ко всеобщему облегчению, потерялся в поисках груп-
пы Болдина и едва не попал в плен. Партийный босс Белорус-
сии Пономаренко имел смелость позвонить Сталину во второй
половине дня 23-го и сказать, что Минск пора эвакуировать.
127
Сталин выразил удивление, возможно наигранное, но Понома-
ренко стоял на своем: западные районы республики уже поте-
ряны, следует срочно позаботиться о столице и восточной ча-
сти — пока не поздно. Вождь согласился, указав при этом, что в
первую очередь следует спасать партийный и государственные
архивы. 24 июня эвакуация шла полным ходом. Вывозили все,
имеющее ценность: деньги, золото, оборудование, зерно, скот...
Вечером 25-го из города уехала партийно-государственная вер-
хушка. Что касается остального населения, каждый выбирал-
ся, как мог.
Павлов еще раньше перевел свой штаб из горящего города
в район хутора Боровое. Там, однако, не было никаких средств
связи, и ему пришлось сообщаться с войсками с помощью по-
сыльных. Результаты такой перемены были предсказуемые. Те-
перь командующий не знал, что происходит у него под носом.
Танковая группа Гота за четыре дня прошла более 200 км.
Легко овладев Вильнюсом, она повернула на Молодечно и
Минск, охватывая советские войска в Белоруссии с севера и
северо-востока. Одновременно силы Гудериана и Клюге произ-
водили охват с юга и юго-востока.
26 июня Павлов послал в Москву паническое донесение,
что тысяча танков Гота окружает Минск с северо-запада и не-
кому их остановить. В это время у немцев разыгрывалась своя
драма. Гудериан получил приказ соединиться с Готом, который
находился в 25 км к северу от Минска. Оба танковых генерала
подчинились с большой неохотой. Они хотели продолжать на-
ступление и сомкнуть клещи намного глубже на восток — в рай-
оне Смоленска. Один корпус группы Гудериана продолжал дви-
гаться к Бобруйску на Березине и Рогачеву на Днепре. В тот же
день Коробков пытался удержать Слуцк, но к наступлению тем-
ноты танки Гудериана ворвались в город. 4-я армия, единствен-
ная из армий прикрытия, продолжала сражаться, но положение
ее ухудшалось с каждым часом.
Нужно было что-то предпринять, но никто не представлял,
что Шапошников наберется духу и сообщит в Москву, что, вви-
ду предстоящего падения Минска, следует двинуть туда войска
с границы, от Белостока. Это была странная рекомендация, в
любом случае нереальная. Про 10-ю армию ничего не было из-
вестно на протяжении трех суток, части 3-й армии были рассея-
ны по всей Центральной Белоруссии. Ответ Тимошенко был не
128
лучше. Он дал разрешение отвести войска от границы, но не к
Минску и Слуцку, а на линию Лида—Слоним—Пинск в 120 км
к западу от столицы Белоруссии. Слоним попал в руки немцам
днем раньше, но Тимошенко, похоже, про это не знал. «Нарком
обороны посылал призрачные армии в несуществующие око-
пы» (Pleshakov, р. 142).
Пришла пора рассказать про 13-ю армию, не до конца
сформированную, которая находилась в тылу Западного фрон-
та. Утром 23 июня командарм Филатов получил приказ занять
Молодечно, железнодорожный узел на правом фланге фронта
в 60 км от Минска. По прибытии на место на следующий день
он обнаружил, что немцы уже на подходе к городку. В 9 вечера
пришел приказ от Павлова: взять под свое командование отсту-
пающие части и контратаковать. Филатов приказ выполнил, но
это было покушение с негодными средствами. 25-го немцы за-
хватили Молодечно. В полночь разведчики из колонны, в кото-
рой был штаб Филатова, наскочили в лесу на группу немцев,
которые беспечно располагались на ночлег. Солдаты ставили
палатки, а офицеры плескались в ручье. Сорок купальщиков
были убиты, пятерых взяли в плен. Среди трофеев оказалось
несколько портфелей с документами, в их числе карта с распо-
ложением войск группы армий «Центр». Люди Филатова узна-
ли, что против Западного фронта действуют две танковые ар-
мии, обе нацеленные на Минск. Через несколько дней все эти
документы были переданы Шапошникову.
Павлов в первую неделю войны действовал не лучшим об-
разом, но при этом стоит указать, что руки у него были связаны.
Перед 22 июня ему не разрешили привести войска в боевую го-
товность, после начала боевых действий заставляли посылать
войска в бессмысленные контратаки.
28 июня, или даже раньше, Тимошенко говорил с Еременко
и назначил его командующим Западным фронтом вместо Пав-
лова. Новый командующий прибыл на место только 30 июня.
Похоже, что на советской стороне единственное разумное
решение состояло в стратегическом отступлении. Следовало
отвести все сохранившиеся войска в глубь территории, восста-
новить управление войсками, явно потерянное в первые часы
войны, после чего организовать оборону на реальных рубежах.
Сталин, мысливший политическими категориями и символами,
такого решения принять не мог. Тем более что его главные во-
129
енные советники, Тимошенко и Жуков, ничего подобного не ре-
комендовали. Выполнение директив № 02 и № 03 обернулось'
бессмысленной гибелью десятков и сотен тысяч советских во-
еннослужащих.
28 июня войска 3-й и 10-й армий попали в окружение под
Белостоком, правда, часть из них сумела вырваться из неплот-
ного кольца и отступить на восток. Вечером советские войска
оставили Минск. В последующие два дня танковые группы Гу-
дериана и Гота соединились к востоку от Минска. В этот котел,
новогрудский, попали войска, отступавшие от Гродно и Бело-
стока, и части, державшие оборону в Минском укрепленном
районе. Павлов в это время не знал, что происходит с его вой-
сками. В Москве узнали об окружении из перехваченных гер-
манских сообщений.
Мы уже говорили, что войска Белорусского фронта, задви-
нутые по настоянию Сталина в Белостокский выступ, находи-
лись в полуокружении еще до начала военных действий. Следо-
вательно, вину за это нельзя возложить на Павлова. Все равно
был смещен на шестой день войны, фактически сдал дела Ере-
менко 30-го. Первая директива нового командующего конста-
тировала создавшееся скверное положение:
1. Противник захватил Минск и стремится выйти на Днепр,
направил основные усилия на Могилев и Жлобин.
Основная группировка противника отмечена до 1000—1500
танков восточнее Минска и до 100 танков прорвались через Бе-
резину в районе Бобруйска.
2. Справа и слева фланги открыты.
Войскам ставилась задача уничтожить прорвавшиеся в
районе Бобруйска танки и закрепиться на время на Березине.
Кроме этого, Еременко занялся воздушной поддержкой. 1 ию-
ля произошел первый налет советской авиации — у Бобруйска
и Борисова. Если верить Еременко, был достигнут успех: за
два дня противник потерял 60 машин, советские потери соста-
вили 18.
Между тем в Москве Сталин тоже занялся Западным фрон-
том, 2 июля он назначил командующим Тимошенко, формаль-
но тот оставался наркомом, но вскоре, 19-го, вождь назначил
себя на его место. 4 июля Тимошенко прибыл в прифронтовую
полосу. Еременко стал его заместителем, как и Буденный, не-
130
задолго до этого назначенный командующим Резервным фрон-
том. В состав Западного фронта вошли 5 армий Резервного, ко-
торые занимали позиции в верхнем течении Зап. Двины и верх-
нем течении Днепра. Замена Еременко была продиктована, как
и многие другие решения вождя, политическими соображения-
ми: Сталин решил сосредоточить в своих руках все руководство
войной. Как командующий, Тимошенко раз за разом обнаружи-
вал свою некомпетентность, пока, наконец, осенью 1942 г. да-
же Сталин понял, что первоконный маршал совершенно непри-
годен для командования войсками.
Между тем попавшие в окружение под Белостоком войска
к 3 июля прекратили сопротивление. В плен попали 290 тыс.
чел., в их числе несколько командиров дивизий и корпусов.
Немцы захватили или уничтожили 2500 танков и 1500 орудий.
По германскому счету, были разгромлены 22 стрелковые ди-
визии, 7 танковых дивизий и 6 мехбригад (см. Seaton, Russ-
German War, р. 125). 3-я и 10-я армии перестали существо-
вать, то же самое случилось с большей частью 13-й, а также с
частями 4-й и 11 -й армий.
Северо-запад: дорога на Ленинград
К северу от злополучного Западного фронта находился
Северо-Западный фронт генерал-полковника Ф.И. Кузнецова.
Этот командующий, как и многие другие, был назначен недав-
но. Его фронт, образованный из Прибалтийского округа, дол-
жен был защищать приблизительно 250 км границы. Под нача-
лом Кузнецова были три армии: 27-я Н.Е. Берзарина, дислоци-
рованная на некотором расстоянии от границы на балтийском
побережье, 8-я П.П. Собенникова на северном участке грани-
цы и южнее 11 -я В.И. Морозова. 27-я армия, сформированная
всего за месяц до начала войны, обороняла участки побережья
Финского и Рижского заливов и острова Моонзундского архи-
пелага. Всего в составе фронта было 25 дивизий (19 стрелко-
вых, 4 танковые и 2 мотострелковые) и 4 бригады (1 стрелко-
вая и 3 воздушно-десантные), 1150 танков, 6400 орудий и ми-
нометов и 877 боевых самолетов. По другим данным, танков
артиллерии и самолетов было больше: соответственно, 1514,
7467, 1814.
131
Северо-Западный фронт атаковала группа армий «Север»
генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба, самая мало-
численная из трех германских формирований. В ее состав вхо-
дили 4-я танковая группа Гёпнера и две полевых армии — 16-я
Эрнста Буша и 18-я Георга фон Кюхлера; всего 29 дивизий, в
том числе три танковые и три моторизованные. Тем не менее
Лееб обладал преимуществом над Кузнецовым, особенно по
численности личного состава.
Северо- Западный фронт Группа армий «Север» Соотношение
Дивизии 25 29 1:1,2
Личный состав 375 863 787 500 1:2,1
Орудия и минометы 7467 8348 1:1,1
Танки 1514 679 2,2:1
Самолеты 1814 830 2,2:1
Перевес войск Кузнецова по числу единиц боевой техни-
ки был на самом деле не столь значительным, если принять во
внимание, что многие советские танки и самолеты были уста-
ревших моделей. На направлении главного удара немцы были
еще сильнее, не говоря уже о качестве командования.
1 8-я армия 18-я армия и 4-я танковая группа Соотношение
Дивизии | 7 16 1:2
Личный состав | 82010 360 060 Г.4,4
Орудия и минометы 1574 4666 1:2,9
f Танки । 730 649 1,2:1
В приграничной полосе находилось всего семь советских ди-
визий, еще десять были дислоцированы в 50—100 км от грани-
цы вокруг Вильнюса, Каунаса, Шяуляя и далее в тыл в районе
Опочки, Псков. Слабость советских сил на этом участке грани-
цы была прямым результатом решения Сталина осенью 1940 г.
о размещении войск на границе. С середине июня началось под-
тягивание советских частей к границе с Восточной Пруссией,
но к началу военных действий оно не было закончено.
Оперативное расположение войск Лееба было следую-
щее. В центре на острие 4-я танковая группа, позади ее слева
18-я армия, справа — 16-я. Схема не была безупречной. Фак-
132
тически почти все танки находились в первой линии, ничего не
оставалось в резерве, кроме одной пехотной дивизии. У Гёп-
нера 56-й танковый корпус Манштейна (1 танковая дивизии,
1 моторизованная, 1 пехотная) должен был выйти по един-
ственной пригодной дороге к Даугавпилсу (Двинску, Дунабур-
гу) на Двине, по этой причине первоначально он не исполь-
зовал свою моторизованную дивизию. 41-й танковый корпус
Рейнхардта (2 танковые дивизии, 1 моторизованная, 1 пехот-
ная) имел более широкую полосу наступления; ему предстоя-
ло разбить советские 3-й и 12-й мехкорпуса, после чего идти
к Двине у Куспилса (Якобштадта). В резерве группы Гёпнера
была одна танковая дивизия — СС «Мертвая голова».
Кузнецов с самого начала сделал ставку на контратаку, что
от него и ждали в Москве. Цель была восстановить фронт,
залатав дыры от германских прорывов. Ситуация в секторе
11-й армии быстро стала катастрофической. Командарм Мо-
розов, потеряв связь со штабом фронта, приказал войскам, от-
брошенным к Каунасу (Ковно) на Немане, отойти еще дальше
на северо-восток к Ионаве, где концентрировалась 23-я стрел-
ковая дивизия В.Ф. Павлова. После этого Морозов послал
свои войска на город, который он только что отдал фактически
без боя. Атака, в которой погиб комдив Павлов, провалилась,
16-й стрелковый корпус откатился на восток и угодил в глу-
бокое оперативное окружение. Все попытки Морозова выпра-
вить положение успеха не имели. Когда он, наконец, установил
телеграфную связь с Кузнецовым, тот отказался с ним разгова-
ривать, приняв за немецкого шпиона. В это время немцы раз-
рывали 11-ю армию в клочья, а фронтовые службы прекрати-
ли все попытки оказать ей помощь.
К концу первого дня войны танковые соединения груп-
пы Гёпнера находились уже в 60—70 км от границы. В секто-
ре 8-й армии Кузнецов предпринял попытку с помощью флан-
говых ударов двух механизированных корпусов, 3-го и 12-го,
остановить корпус Рейнхардта, который только что прорвал-
ся к Дубиссе, правому притоку Немана. При этом он предпи-
сал действовать малыми колоннами, чтобы не привлекать вни-
мания вражеской авиации. Толку от этой рекомендации было
мало, если не считать распыления сил. 12-й мехкорпус попал
под тяжелую бомбежку и не смог выйти на исходные позиции
133
23 июня, за исключением 28-й танковой дивизии полковника
Черняховского, которая, правда, после двухсоткилометрового
марша под бомбами была значительно ослаблена и без бензи-
на. Что касается 3-го мехкорпуса, то его 2-я танковая дивизия
смогла перехватить на марше 6-ю танковую дивизию немцев и
нанесла ей тяжелые потери, уничтожив, если верить донесе-
ниям, 40 танков и 40 орудий. Что было дальше, рассказывает
Д. Меньшиков (www.histoiy.pu.ru):
«Однако уже на следующий день дивизия начала отход из-
за острой нехватки горючего и боеприпасов и ударов с возду-
ха, а 26 июня немцы с Даугавпилсского направления вышли ей
в тыл. В результате командир дивизии генерал-майор Солянкин
погиб, а ее остатки вместе со штабом 3-го мехкорпуса стали
выбираться из окружения. Таким образом, контрудар 3-го мех-
корпуса, а фактически одной 2-й танковой дивизии провалился
из-за выхода ей в тыл 56-го танкового корпуса <Манштейна> и
проблем со снабжением. В результате боев 3-й мехкорпус поч-
ти полностью утратил боеспособность: в 5-й танковой дивизии
на 25 июня имелось всего 15 танков, 20 бронемашин и 9 ору-
дий, 2-я танковая дивизия перестала существовать».
В этом танковом сражении с советской стороны приняло
участие до 250 танков. В основном это были машины устарев-
ших моделей, но когда их поддерживали тяжелые КВ, немцам
приходилось туго. Их 1-я танковая дивизия доносила, что про-
тивотанковые снаряды «просто отскакивают от этих русских
чудовищ». Однако германское командование быстро привлек-
ло артиллерию, поставленную на высотах, и уже 26 июня пол-
ностью контролировало положение. 41-й корпус немцев, уни-
чтожив 180 советских танков и свыше 100 орудий, смог продви-
нуться к Двине (Sraton, Russo-German War, р. 103). В это вре-
мя пехота 18-й и 16-й армий довольно быстро шла вперед. Она
овладела Каунасом и многими портами и аэродромами; почти
всюду местное население встречало немцев весьма благожела-
тельно. Случаи серьезного сопротивления были только в Ли-
епае (Либау) и в Риге. Что касается 56-го танкового корпуса
Манштейна, то он к концу четвертого дня войны достиг Даугав-
пилса, преодолев 270 км.
В результате плохо продуманной атаки двух мехкорпусов
между Западным и Северо-Западным фронтами образовался
134
неприкрытый разрыв в 120 км, чем тут же воспользовался Гот.
К вечеру 25 июня 8-я армия откатывалась к Риге, а 11-я — за
Вильнюс в направлении Свенцяны и Дисны.
Управление войсками было во многих случаях утрачено. По-
сле нарушения телефонной связи командиры не умели или не
хотели пользоваться радио, хотя во многих случаях в их распо-
ряжении имелись исправные рации. Беспорядочно отступав-
шие войска закупорили все имеющиеся дороги.
25 июня нарком Тимошенко приказал Кузнецову органи-
зовать «упорную оборону» на Западной Двине, использовав
8-ю армию Собенникова и 27-ю Берзарина. Последнему пред-
стояло перебросить свои силы с островов и от Риги. Вместе с
27-й армией должен был также действовать 21-й механизиро-
ванный корпус Лелюшенко из Московского округа. 28-го он
атаковал немецкий плацдарм, но продвинуться далеко не смог.
Советская авиация безуспешно пыталась разрушить мосты че-
рез реку. На следующий день в дело должны войти два корпуса
из резерва Ставки, но Кузнецов приказал им отступить к Пско-
ву, куда к тому времени переместился штаб фронта. Трудно ска-
зать, чем он при этом руководствовался. На следующий день
Кузнецов опомнился (или испугался гнева Москвы) и назначил
контрнаступление на 10.00. Однако на пять часов раньше пере-
шел в наступление 56-й танковый корпус Манштейна.
К этому времени относится, наверно, первое вмешатель-
ство Гитлера в принятие оперативных и тактических решений.
Через Кейтеля он передал Гальдеру инструкцию о том, чтобы
послать 41-й корпус вслед за 56-м, и о том, как овладеть пере-
правой у Крустпилса. Это породило замешательство и путани-
цу в структуре командования. Директива фюрера № 21 пред-
писывала группе Лееба разгромить противника в Прибалти-
ке, после чего овладеть Ленинградом. В то же время директи-
ва ОКХ была на этот счет менее категоричной, задачи разгро-
ма советской прибалтийской группировки и захват Ленингра-
да были поставлены там без указания приоритета или очеред-
ности. Лееб, в соответствии с давней германской военной тра-
дицией, дававшей значительную самостоятельность командую-
щим, считал это своей прерогативой.
1 июля Лееб прибыл в штаб Гёпнера и ознакомил его с
деталями своего плана. 16-я армия запечатывает Прибалти-
135
ку, отсекая ее от остальной советской территории, в это время
4-я танковая группа прикрывает ее восточный фланг, для че-
го движется на северо-восток к озеру Ильмень по лесистой за-
болоченной местности, где практически не было дорог. Горячий
Гёпнер, бывший кавалерист и убежденный сторонник танковых
кулаков, был вне себя. Пехотные дивизии были разбросаны по
всей Прибалтике, на их собирание может уйти добрых две неде-
ли. По его мнению, танковые соединения следует бросить пря-
мо на Ленинград по маршруту, пролегающему между Чудским и
Ильменьским озерами. Лееб, в целом компетентный команду-
ющий, относительно самостоятельного использования танков
придерживался довольно старомодных взглядов — как и многие
другие из высшего военного руководства. Под напором Гёпнера
он принял компромиссное решение: корпус Манштейна насту-
пает на Новоржев в направлении на Ильмень, в то время как
корпус Рейнхардта идет на Остров и далее на Ленинград. Гёп-
нер пытался апеллировать в ОКХ, но на неделю вопрос о даль-
нейшем направлении главного удара повис в воздухе.
Упорная оборона 27-й армии на Западной Двине (Дауга-
ве) через несколько дней треснула. Тут и там немцы захватыва-
ли невзорванными критические мосты. 29-го они вошли в Ри-
гу. Новый командующий Северо-Западным фронтом Собенни-
ков в соответствии с приказом наркома пытался создать линию
обороны к югу от Чудского озера на реке Великая. Это не по-
мешало 41-му корпусу 8 июля взять Псков. 26-го за это осу-
дили на смерть командира 118-й дивизии Н.М. Гловацкого —
еще один пример наказания фронтового персонала за просче-
ты высшего командования. Странным образом Кузнецов вы-
шел сухим из воды. Его всего лишь отстранили от командова-
ния фронтом, но дальше дело не пошло. Куда бы его ни назна-
чали во время войны, он всегда доказывал свою бездарность,
после чего следовало новое назначение. Правда, он так и за-
мерз на своем чине генерал-полковника. В 1948 г. ушел в от-
ставку по болезни.
Наступление Лееба на Ленинград, начавшееся стольуспеш-
но, вскоре стало буксовать. Одной из причин были разногласия
в германской верхушке. Гитлер считал первоочередными целя-
ми плана «Барбаросса» Ленинград и Украину, Браухич и Галь-
дер — Москву. Позиция ОКХ нашла отражение в распределе-
136
нии ресурсов: группа армий «Центр» на московском направле-
нии была самой сильной — три полевые армии и две танковые
группы. Вдобавок не улучшал дело слишком консервативный
подход Лееба к использованию танковых формирований. Он не
разрешил Гёпнеру бросить его два танковых корпуса на Ленин-
град. Вместо этого он послал корпус Манштейна по лесистой
заболоченной местности на Опочку и Новоржев. Это предпри-
ятие кончилось тем, что танки не могли продвигаться дальше
по болоту. Корпус вернули к Острову. Однако новое направле-
ние на Новгород и Чудово снова пролегало по лесам и болотам.
12 июля Гёпнер послал 41-й танковый корпус вдоль восточ-
ного берега Чудова озера к Нарве, чтобы атаковать Ленинград
с запада по открытой местности вдоль балтийского побережья.
Теперь два танковых корпуса немцев разделяли более 100 км
лесов и болот, и они не могли поддерживать друг друга. Пра-
вый фланг Манштейна, медленно продвигавшегося в направ-
лении на Дно, оставался неприкрытым от советских войск, ко-
торые скапливались к югу от Старой Руссы и озера Ильмень.
В это время германская пехота была все еще далеко позади.
Вдобавок Гитлер, не умевший устанавливать приоритеты, по-
требовал, чтобы подчиненная Леебу 16-я армия Буша (12 пе-
хотных дивизий) поддерживала тесный контакт с группой армий
«Центр» и была готова поддержать ее. По этой причине 60%
сил 16-й армии были передвинуты на юг в Белоруссию, а один
корпус полностью передан в группу армий «Центр». В резуль-
тате фланги танковой группы Гёпнера остались открытыми для
атак со стороны трех советских армий —11-й Морозова, 27-й
Берзарина и 34-й Качанова.
14 июля 41-й танковый корпус вышел в нижнее течение Лу-
ги в 100 км от Ленинграда. Здесь он простоял три с половиной
недели в ожидании 56-го танкового корпуса, который медлен-
но продвигался по труднопроходимой местности, и пехоты, ко-
торую, как мы знаем, Гитлер послал на юг. В августе Лееб все
еще двигался в сторону Ленинграда в лесах между бесчислен-
ных озер и болот. Имея всего три танковые дивизии на два кор-
пуса и недостаточно пехоты, он так и не смог решить проблему
своего неприкрытого правого фланга. В дополнение к этому со-
противление советских войск усиливалось. Недооценка резер-
вов противника дорого обошлась вермахту. «Если мы уничто-
137
жим дюжину дивизий, они поставят на ее место дюжину дру-
гих, — с унынием записал в своем дневнике Гальдер, — при этом
они приближаются к своим источникам снабжения, в то время
как мы удаляемся от своих».
Северный фронт
Еще один фронт на этом театре, Северный, образованный
из Ленинградского военного округа, должен был защищать
пространство от Мурманска на севере до Пскова на юге, вклю-
чая побережье Финского залива. 23 июня командующим фрон-
том стал М.М. Попов, вернувшийся из Мурманска.
СООТНОШЕНИЕ СИЛ НА СЕВЕРНОМ НАПРАВЛЕНИИ
Северо- Западный фронт (русский) Группа армий | «Север» (немецкая) | Соотношение
Дивизии 24 29 1:1,2
Личный состав 375 863 787 500 1:2,1
Орудия и минометы 7467 8348 | 1:1,1
Танки 1514 679 2,2:1
Самолеты 1814 830 | 2,2:1
На направлении главного удара группе армий «Север» уда-
лось добиться более благоприятного соотношения сил.
8-я армия (русская) 18-я армия и 4-я танковая группа (немецкие) Соотношение
Дивизии 7 16 1:2
Личный состав 82 010 360 060 1:4,4
Орудия и минометы 1574 4666 1:2,9
Танки 730 649 1,2:1
На юге
Мы уже говорили о том, что на начало войны Киевский Осо-
бый военный округ, преобразованный в Юго-Западный фронт,
был укомплектован войсками лучше, чем два других театра. Вот
что имел в своем распоряжении Кирпонос (армии даются в рас-
положении с севера на юг): 5-я армия Потапова, 6-я Музычен-
138
ко, 26-я Костенко и 12-я Понеделина, всего 32 пехотные и 3 ка-
валерийские дивизии, 8 механизированных корпусов. Перечис-
ленные войска были расположены на пространстве в 370 км от
южной оконечности Пинских болот до северной точки границы
с Румынией.
21 июня на румынской границе создали еще один фронт,
Южный, во главе поставили Тюленева, который в это вре-
мя был командующим Московским округом и прибыл со
своим штабом. В состав этого фронта входили 18-я армия
А.К. Смирнова и 9-я Черевиченко, а также 9-й отдельный
стрелковый корпус. Фронт имел 15 стрелковых, 3 кавалерий-
ские, 6 танковых, 3 моторизованные дивизии. Кроме того, в
Южный фронт входило четыре УРа (10, 12, 80 и 82-й). В его
оперативном подчинении находились Дунайская военная фло-
тилия, Одесская военно-морская база и пограничные отряды
НКВД.
В совокупности фронты Кирпоноса и Тюленева имели
1 млн 400 тыс. человек, 25 580 артиллерийских орудий и мино-
метов, 8069 танков и 4696 самолетов (Бешанов, с. 194—199).
Справка Ватутина дает такое число соединений: всего 97 диви-
зий, в том числе 63 стрелковые, 20 танковых, 10 механизиро-
ванных и 2 кавалерийские.
Немецкая группировка на этом театре была сравнительно
скромной (группа армий «Юг»). При этом силы фон Рунштед-
та были разобщены географически. Левое крыло, дислоциро-
ванное в Польше, состояло из 1-й танковой группы фон Клей-
ста, 6-й армии фон Райхенау и 17-й армии Штюльпнагеля. Оно
было отделено венгерской территорией от находившегося в Ру-
мынии левого крыла, в состав которого входили 11 -я армия фон
Шоберта и две румынские армии — 3-я (Петре Думитреску)
и 4-я (Николае Чуперка). Всего в группе армий «Юг» было
14 румынских дивизий и 41 германская, в числе последних
5 танковых и 3 моторизованные.
Первоначально немцы намечали произвести двойное окру-
жение советских войск на Украине: один танковый клин нано-
сит удар из Польши на восток, другой — из Румынии на северо-
восток, с задачей соединиться в районе Киева. Однако в марте
1941 г. Гитлер изменил схему наступления в пользу одинарно-
го окружения, которое осуществляли только силы, стоявшие в
Польше. Он заявил, что реки Прут и Днестр на пути наступав-
139
ших войск могут оказаться слишком трудными препятствиями.
Похоже, что реальной причиной было опасение за судьбу не-
фтяных промыслов в Плоешти (см. Seaton, Russo-German War,
р. 133). Понять эту логику трудно, но такие завихрения нередки
в стратегическом мышлении фюрера.
В результате 11-я германская армия и румыны остались на
месте, охраняя территорию Румынии. Они должны были перей-
ти в наступление на Каменец-Подольск, Могилев-Подольск и
Одессу только на восьмой день войны, когда советские войска
на Украине попадут в окружение или отступят, т.е. когда не бу-
дет больше опасности потери Плоешти.
Таким образом, основная тяжесть атаки легла на 1-ю тан-
ковую группу и следовавшую вслед за ней пехоту 6-й армии.
Они должны были выйти к Киеву, после чего двигаться на юго-
восток по берегу Днепра к Черному морю с целью захватить
речные переправы и предотвратить отступление Красной Ар-
мии в восточном направлении. Что касается 17-й армии, то ей
предстояло идти на Львов и Винницу.
Соотношение сил на Украине было такое, что немцы не
могли рассчитывать на успех, подобный белорусскому. Клейст
после войны сообщил Лиддел Гарту, что у него было всего
600 танков (см. The German Generals... р. 174—175):
«Это покажется вам невероятным, но это все, что мы смог-
ли собрать после того, как дивизии вернулись из Греции. Про-
тивостоявшая нам на юге группа армий Буденного имела поряд-
ка 2400 танков. Кроме внезапности, наши шансы на успех осно-
вывались на лучшей выучке и военном искусстве наших войск.
Это были наши решающие ценности до тех пор, пока русские не
приобрели боевой опыт.
...Подготовки к продолжительным боевым действиям не бы-
ло. Все базировалось на идее достижения решительного ре-
зультата до наступления осени».
Упомянутая в цитате группа армий Буденного — это войска
Юго-Западного направления. Танков там было еще больше —
порядка восьми тысяч. Конечно, в большинстве это были лег-
кие машины устаревших моделей, но еще важнее было то, что
советское командование не владело азами современной танко-
вой войны. Нам еще придется об этом говорить.
22 июня, как мы знаем, правый фланг Рунштедта, 11-я ар-
мия и румыны, оставался пассивным. На левом фланге танки
140
Клейста вклинились в 50-км разрыв между 5-й армией Пота-
пова и 6-й Музыченко в направлении на Ровно. На оси про-
движения 1-й танковой группы немцев располагались три со-
ветских механизированных корпуса — 22-й Кондрусева, 9-й Ро-
коссовского и 19-й Фекленко; позже туда же были переброше-
ны еще два — 8-й Рябышева и 15-й Карпезо. Они должны бы-
ли остановить Клейста по плану, наспех разработанному Кир-
поносом и Жуковым, который прибыл в штаб Юго-Западного
фронта в Тернополе к вечеру первого дня войны. Было также
предусмотрено участие в операции 4-го мехкорпуса Власова, но
он еще раньше по приказу командарма Музыченко был по ча-
стям задействован на широком фронте от Перемышля до Рава-
Русской, и вывести его из боя не удалось. С 23 июня по 1 июля
в пространстве между Луцком и Ровно происходили ожесточен-
ные танковые сражения. Теоретически шесть корпусов, наме-
ченных для контрудара по 1-й танковой группе, должны бы-
ли стереть ее с лица земли. Одних танков новых моделей там
было 787 против 600 у Клейста; в целом советские корпуса
имели в своем составе свыше 4 тысяч танков. Даже за вычетом
4-го мехкорпуса, увязшего на другом участке, немцам проти-
востояли 3162 танка, в том числе 331 машина новых моделей.
Корпус № Всех танков Т-34 кв Е-34 + КВ
22 712 - 30 30
15 749 71 60 131
19 453 - -
9 316 - -
4 979 313 143 456
8 932 100 70 170
Всего 4141 484 303 787
Без 4-го МК 3162 171 160 331
Однако предполагаемый быстрый разгром менее оснащен-
ного противника не произошел. Не входя в технические подроб-
ности, тому были две главные причины. Первой была тактиче-
ская и оперативная слабость советских командиров, включая
Жукова и Кирпоноса, в сочетании с недостаточной и неадекват-
ной выучкой войск. Вторая была связана с профессиональным
превосходством германской стороны.
Неожиданно напоровшись на крупные соединения совет-
ских танков, которые вводились в бой по частям, немцы бы-
141
стро приспособились. Они немедленно отводили свои относи-
тельно более легкие машины назад, за позиции своей дивизи-
онной противотанковой и зенитной артиллерии, которая, умело
используя рельеф местности, перемалывала контратакующие
советские части; на них, кроме того, обрушивались удары бом-
бардировочной авиации.
Советские мехкорпуса на несколько дней задержали Клей-
ста, но остановить его не смогли. Конечно, продвижение нем-
цев на Украине не было столь стремительным, как в Белорус-
сии и Прибалтике, но главным образом это было обусловлено
перевесом сил на советской стороне и замороженным правым
флангом Рунштедта. Жуков после войны пытался раздуть зна-
чение этого контрудара, заодно и своей роли (т. 1, с. 276—277):
«Наша историческая литература как-то лишь в общих чертах
касается этого величайшего приграничного сражения началь-
ного периода войны с фашистской Германией. Следовало бы де-
тально разобрать оперативную целесообразность применения
здесь контрудара механизированных корпусов по прорвавшей-
ся главной группировке врага и организацию самого контру-
дара. Ведь в результате именно этих действий наших войск на
Украине был сорван в самом начале вражеский план стреми-
тельного прорыва к Киеву. Противник понес тяжелые потери и
убедился в стойкости советских воинов, готовых драться до по-
следней капли крови».
Это большая натяжка. В следующем разделе, основанном
на мемуарах командира 8-го мехкорпуса генерала Рябышева,
мы увидим, кроме всего прочего, как осуществлялось руковод-
ство этой самоубийственной операцией.
Одиссея корпуса Рябышева
Корпус, входивший в состав 26-й армии, располагался на
некотором удалении от границы и был относительно хорошо
укомплектован: 30 тыс. личного состава, 932 танка (по штату
1031), 169 танков КВ и Т-34. Остальные машины были уста-
ревших моделей, межремонтный пробег их ходовой части не
превышал 500 километров, 197 танков подлежали заводско-
му ремонту. Из-за экономии моторесурсов Автобронетанковое
управление Красной Армии не разрешало проводить боевую
учебу экипажей на новых танках.
142
22 июня, 4.00. Начальник оперативного отдела 26-й армии
от имени командующего сообщил, что немецко-фашистские
войска во многих местах нарушили государственную границу
СССР и ведут бои с пограничниками, бомбят приграничные го-
рода и аэродромы: «Прошу без паники. Думаем, что это прово-
кации. Не поддаваться на них! Огня по немецким самолетам не
открывать! Ждите дальнейших указаний!»
Приказ командующего 26-й армией Рябышев получил в
10 часов. Корпусу ставилась задача к исходу дня 22 июня со-
средоточиться в лесах в 10 километрах западнее Самбора.
Двинулись во второй половине дня. Навстречу, от Самбора
к Дрогобычу, шли войска 13-го стрелкового корпуса генерал-
майора Кириллова. Узкое шоссе, частые задержки. Под тяже-
стью танков трещали и разрушались мостики через балочки и
речушки, расползалось полотно дороги.
К вечеру 8-й МК вошел в Самборские леса. Штаб корпуса
расположился на опушке. Неподалеку развернулся штаб 26-й
армии. В назначенное время прибыли командиры соединений и
отдельных частей. В исходном районе, готовые к бою, находи-
лись 700 танков. Остальные машины из числа находящихся на
вооружении корпуса оставлены на капитальный ремонт в ме-
стах дислокации.
В это время поступил приказ командующего Юго-Запад-
ным фронтом Кирпоноса: войскам корпуса предстояло совер-
шить обратный ночной марш по той же разбитой дороге, к
рассвету 23 июня достичь района восточнее Львова и посту-
пить в распоряжение командующего 6-й армией Музыченко.
После 70—80-километрового марша на запад, не отдохнув,
корпус должен были совершить 120-километровый марш на
восток.
23 июня к 12 часам значительная часть танковых подразде-
лений сосредоточилась в районе Яворово, некоторые подразде-
ления еще в пути. Приказ Музыченко: утром 24 июня перейти
в наступление и общими усилиями отбросить врага за государ-
ственную границу.
23 июня, 22.00. Новый приказ командующего Юго-Запад-
ным фронтом: к исходу дня 24 июня войскам 8-го механизиро-
ванного корпуса сосредоточиться в районе города Броды, утром
25 июня нанести удар по танковой группировке гитлеровских
войск в направлении Броды, Берестечко.
143
25 июня. К 15 часам передовые отряды корпуса достигли го-
рода Броды, к исходу дня в указанном районе сосредоточились
главные силы корпуса. Итоги четырехсуточного 500-киломе-
трового марша: большое количество танков старых конструк-
ций вышли из строя и не смогли достичь района сосредоточе-
ния. Танки Т-35, например, все были оставлены на маршрутах
движения. Далеко не в полном составе прибыл также огнемет-
ный танковый батальон (Т-26). Остались на дорогах и другие
танки старых конструкций. К этому времени выявились боль-
шие дефекты у танков КВ. Их тормозные ленты от частых пово-
ротов при длительном непрерывном движении перегревались и
выходили из строя.
В Бродах противника не оказалось, не было там и советских
войск. Из штаба фронта корпус не получил никаких сведений о
противнике. Не было информации о соседях слева и справа. Ря-
бышев не знал, с кем будет взаимодействовать, какие авиача-
сти будут его поддерживать.
26 июня. Не имея данных о своих и о противнике, Рябы-
шев решает выполнять приказ. Дивизии корпуса пошли в на-
ступление в общем направлении на Берестечко. Первые до-
несения. 12-я танковая дивизия, наступавшая на главном на-
правлении, не смогла добиться успеха с ходу: слишком плотный
артиллерийско-минометный огонь врага. Особенно ощутимы
удары вражеской авиации. Большими группами, по 50—60 са-
молетов, противник почти беспрепятственно бомбил боевые
порядки корпуса. Советских самолетов в воздухе не было...
Готовясь к наступлению, не учли превосходства врага в воз-
духе. Та же ошибка и при развертывании командного пункта
корпуса, он был расположен в лесу в палатках, т.е. не произве-
ли маскировку и не вырыли щели. Это дорого обошлось.
Немцы нанесли значительные потери тыловым подразде-
лениям. Сгорело много автомашин с боеприпасами и горюче-
смазочными материалами. Сильно пострадал командный пункт
корпуса. Были разбиты главная радиостанция корпуса и не-
сколько штабных автомашин.
34-я танковая дивизия прорвала немецкую оборону и с
упорными боями прошла вперед. Части 12-й танковой дивизии
за день продвинулись на 10—12 километров. Берестечко занять
не удалось. Уничтожено до батальона пехоты, мотоциклетный
144
батальон, 24 орудия, 20 танков, захвачено в плен 20 солдат вра-
га. От налетов неприятельской авиации понесли значительные
потери тылы дивизии. Убит начальник штаба соединения пол-
ковник Попов. 7-я моторизованная дивизия в течение дня про-
двинуться так и не смогла.
27 июня. Около 4 часов утра на командный пункт приехал
генерал Панюхов с приказом Кирпоноса: корпусу отойти в тыл
за боевые порядки 36-го стрелкового корпуса, который зани-
мал оборону на рубеже Кременец, Подкамень.
В 6 часов 40 минут новый приказ командующего фронтом:
войска 8-го механизированного корпуса должны были выбить
гитлеровцев из города Дубно, затем перейти к круговой оборо-
не в районе Дубно, Смордва, Пелча в ожидании общего насту-
пления войск фронта. Кто соседи справа и слева, как они будут
действовать — по-прежнему неизвестно.
В 8 часов 50 минут утра Рябышев начал диктовать приказ о
наступлении. В это время прибыл член Военного совета Юго-
Западного фронта корпусной комиссар Н.Н. Вашугин. Рябы-
шев пытается рапортовать. Начальство в бешенстве:
— Вы почему не выполнили приказ о наступлении на Дубно?
Комкор снова попытался доложить обстановку.
— Замолчите!.. Это предательство!
— Товарищ корпусной комиссар, — вмешался в разго-
вор стоявший рядом замполит Рябышева бригадный комиссар
Н.К. Попель. — Вы можете требовать выполнения приказа.
Однако надо и нас выслушать.
Член Военного совета зло посмотрел на Попеля. Затем,
бросив взгляд на часы, уже спокойным тоном приказал доло-
жить обстановку и решение на бой.
— Мною выслана разведка с целью установить местонахож-
дение, силы и группировку противника. Эту задачу выполняет
корпусной мотоциклетный полк. Войска корпуса могут сосре-
доточиться на исходном рубеже к концу дня и начать наступле-
ние только с утра 28 июня.
— Что?! Немедленно вперед!
— С чем вперед? — спросил Рябышев.
— Приказываю немедленно начать наступление!
— Я считаю преступлением перед Родиной бросать в бой
войска по частям. Это значит обречь их на бесцельную гибель.
145
В крайнем случае войска не в полном составе могут перейти в
наступление сегодня не ранее 14 часов.
— Хорошо, — согласился член Военного совета. — Послед-
нее предложение можно принять. Выполняйте!
Снова вначале были частичные успехи, но вскоре дела пош-
ли скверно. 7-я моторизованная и 12-я танковая дивизии попа-
ли в полуокружение. Командиры дивизий доносили, что против-
ник предпринимает усилия свежими силами замкнуть кольцо,
понесены большие потери. Начинается отступление.
Рябышев сообщает, что соединения корпуса нанесли про-
тивнику тяжелый урон, разгромили четыре мотоциклетных и
пять пехотных батальонов, уничтожили более 100 орудий раз-
ных калибров, сожгли и подбили более 150 танков. Корпус уни-
чтожил и вывел из строя несколько тысяч вражеских солдат и
офицеров, 300 немцев взяты в плен.
8-й механизированный корпус вышел во фронтовой ре-
зерв сильно ослабленным: приблизительно 19 тысяч бойцов
и командиров, только 207 танков, из них: 43 КВ и 31 Т-34.
Позднее из окружения с боями вырвалась группа Попеля —
еще 1778 человек, но без танков. Таким образом, за неде-
лю боев корпус потерял около 9 тыс. личного состава и более
700 танков.
Такова печальная история корпуса Рябышева; она, увы, бы-
ла типичной. Мехкорпуса создавались наспех, в духе бодряче-
ских настроений правящего класса, в стремлении догнать и пе-
регнать германского агрессора. Эти бумажные бегемоты по-
гибли в первые дни войны.
* * *
Сталин вернул Жукова в Москву 26 июня. Начальник Ген-
штаба не забыл поставить себе в заслугу то, что на юге продви-
жение немцев в первую неделю войны было замедлено. Одна-
ко цену этой задержки он предпочел не упоминать. Три армии
Юго-Западного фронта, 5, 6 и 26-я, были разгромлены, потери
убитыми составили 160 тыс. человек. Вдобавок было потеряно
огромное количество техники, в том числе 2648 танков. Сталин
и Жуков легко распорядились потом и кровью советских людей,
и это было только начало.
146
СТАЛИН ЗА РУЛЕМ (ГЕНЕРАЛЬСКАЯ ЧЕХАРДА)
23 июня создали высший орган стратегического руковод-
ства — Ставку Главного Командования, председатель Тимошен-
ко, члены: Сталин, Ворошилов, Молотов, Жуков, Буденный и
Кузнецов. Сталин в первые дни войны был явно не в себе, по-
терял свою обычную самоуверенность, даже выступить перед
страной отказался. Несколько критических дней, с 28 по 30 ию-
ня, он просидел почти безвылазно на даче в Кунцеве и ни во что
не вмешивался. Кажется, вождь решил, что соратники отпра-
вят его на Лубянку, сделают козлом отпущения. Оказалось, что
у них для такого предприятия кишка тонка. Они приехали к не-
му со смиренной просьбой стать во главе. В этот день утвердили
Государственный Комитет Обороны (ГКО) — главный орган ру-
ководства страной на время войны. Состав его был такой: пред-
седатель Сталин, заместитель Молотов и члены Берия, Воро-
шилов и Маленков.
Состав комитета подготовили Берия с Маленковым в на-
дежде забрать себе побольше власти. Проект готовился, ког-
да Сталин фактически находился вне игры и маячила возмож-
ность, что он к активной деятельности может не вернуться.
В этом варианте молодая и энергичная двойка получала хоро-
ший шанс стать доминирующей силой, поскольку они думали
быстрее и видели дальше, чем туповатый Молотов и ленивый
сибарит Ворошилов.
Сталин, вопреки ожиданиям, оправился от оцепенения и
крепко схватился за кормило. 3 июля он выступил по радио.
Текст речи носит несмываемые следы сталинского стиля. На-
пример:
«Как могло случиться, что наша славная Красная Армия
сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Не-
ужели немецко-фашистские войска в самом деле являются не-
победимыми войсками, как об этом трубят неустанно фашист-
ские хвастливые пропагандисты?»
Любой редактор постарался бы избавиться от назойливого
повторения одних и тех же слов, как войска и фашистский, но
вождя редактировать не полагалось. Было там и кое-что новое.
Речь начиналась с необычного для большевистского вождя об-
ращения «Братья и сестры». Похоже, недоучившийся семина-
147
рист Сталин вспомнил знакомую формулу «братья и сестры
во Христе». Речь была длинная, 1745 слов, более семи маши-
нописных страниц, и содержала обычные для Сталина заряды
беззастенчивой дезинформации:
«Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии,
несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его
авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения,
враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы.
...лучшие дивизии немецко-фашистской армии оказались
разбитыми нашей Красной Армией...
...170 дивизий, брошенных Германией против СССР..
Могут спросить: как могло случиться, что Советское прави-
тельство пошло на заключение пакта о ненападении с такими
вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп?
Не была ли здесь допущена со стороны Советского правитель-
ства ошибка? Конечно, нет!
Что выиграли мы, заключив с Германией пакт о ненападе-
нии? Мы обеспечили нашей стране в течение полутора годов
возможность подготовки своих сил для отпора, если фашист-
ская Германия рискнула бы напасть на нашу страну вопреки
пакту. Это определенный выигрыш для нас и проигрыш для фа-
шистской Германии».
Под конец речи Сталин, по всей вероятности, использовал
текст другого своего документа:
«Государственный Комитет Обороны приступил к своей ра-
боте и призывает весь народ сплотиться вокруг партии Лени-
на — Сталина, вокруг Советского правительства для самоот-
верженной поддержки Красной Армии и Красного Флота, для
разгрома врага, для победы».
Возвратившись к делам, Сталин с первого же дня забрал
бразды правления в свои руки. Уже 30 июня он послал Тимо-
шенко на Западный фронт, а сам фактически стал во главе во-
енной машины. 10 июля он был официально объявлен пред-
седателем Ставки, которую для этого случая переименовали в
Ставку Верховного Командования; в ее состав ввели Шапош-
никова. 19 июля. Сталин назначил себя наркомом обороны, а
8 августа — Верховным Главнокомандующим. Ставка с этого
времени стала именоваться Ставкой Верховного Главнокоман-
дования. Эти бюрократические нюансы были для вождя жиз-
148
ненно важными. Интересно, что занятие им должности Верхов-
ного обнародовали только в 1943 г.
В ходе войны выбыли из членов Ставки Ворошилов, Ти-
мошенко и Буденный — их непригодность понял даже Сталин.
В феврале 1945 г. постановлением ГКО был определен следу-
ющий состав этого органа: Сталин, Жуков, Василевский, Ан-
тонов, Булганин, Кузнецов. 23 июня был также создан инсти-
тут постоянных советников Ставки, куда от военных попали:
Кулик, Шапошников, Мерецков, командующий ВВС Жига-
рев, тогдашний зам. начальника Генштаба Ватутин, команду-
ющий ПВО Воронов. Мерецкова вскоре арестовали, в сентя-
бре выпустили, послали на фронт, Кулика разжаловали, Вату-
тин погиб. Гражданские советники — Микоян, Каганович, Бе-
рия, Вознесенский, Жданов, Маленков, Мехлис — работали
до конца войны. Сам институт фактически сошел на нет очень
быстро. Государственный Комитет Обороны, который Бе-
рия и Маленков задумали как верховный орган военного вре-
мени, постепенно расширили: в 1942 г. добавили Вознесен-
ского, Микояна и Кагановича, а в 1944-м — Булганина, за-
менившего Ворошилова. Легко заметить перекрытие членов
Ставки и ГКО, по этой причине оба органа были часто нераз-
личимы.
Метод руководства Сталина, бюрократа до мозга костей,
базировался на постоянной перетасовке кадров, бесконечных
переименованиях и реорганизациях. Во время войны он остал-
ся верен себе. Вот взятый наудачу пример. 24 августа Верхов-
ный Главнокомандующий в присутствии Шапошникова и Васи-
левского говорил по телефону с Еременко (Брянский фронт).
У Сталина возникла идея расформировать Центральный фронт,
а его силы передать Брянскому — с задачей разбить танковую
группу Гудериана. Как вы считаете, т. Еременко? — Будет сде-
лано, т. Сталин, бодро отзывается генерал. Вот его слова (Ва-
силевский, с. 141): «А насчет этого подлеца Гудериана, безу-
словно, постараемся разбить, задачу, поставленную Вами, вы-
полнить, то есть разбить его». Вождю ответ понравился, Цен-
тральный фронт ликвидировали. Василевский, не без смуще-
ния, делает оговорку:
«Читателю, видимо, покажется странным, как быстро при-
нимались столь важные решения. Одни фронты расформиро-
149
вывались, другие создавались. Одни армии переставали суще-
ствовать, другие возникали. Должен сказать, что одной из осо-
бенностей войны является то, что она требует скорых решений.
Но в непрестанно меняющемся ходе боевых действий, разуме-
ется, принимались не только правильные, но и не совсем удач-
ные решения. У войны свой стиль и свой ритм руководства вой-
сками. В данном случае организационные решения преследова-
ли цель усилить Брянский фронт. Сталин все еще надеялся, что
Еременко выполнит свое обещание».
У Сталина была, можно сказать, дурная привычка, чуть
что, перемещать командующих без серьезных на то оснований.
Известный нам генерал Рябышев в период с 22 июня 1941 го-
да по 3 июля 1942 г. командовал последовательно войсками
8-го механизированного корпуса, 38-й армии Южного фрон-
та, 57-й армии и 28-й армии второго формирования. Таких
примеров было много. Полная картина «генеральской че-
харды» содержится в Приложении «Командующие фронтами
по театрам военных действий». Василевский в попытке хоть
как-то обелить своего благодетеля добавляет: «У войны свой
стиль и свой ритм руководства войсками». Имеется в виду — у
Сталина.
При планировании операции «Барбаросса» германские ге-
нералы больше всего опасались, что русские отведут свои вой-
ска в глубь страны и придется воевать на огромном простран-
стве. Сталин стал во главе военной машины, не владея даже
азами военного искусства. По невежеству он невольно играл на
руку немцам, бросая им под ноги свои дивизии, корпуса и ар-
мии. Главный результат этой незамысловатой стратегии был в
том, что летом 1941 г. он терял войска и территорию, хотя мог
сохранить людей и технику, ограничившись только одними тер-
риториальными потерями. Против такого цепляния за геогра-
фические ценности предостерегал Свечин. Сталин расстрелял
генерала, не озаботившись прочитать его книгу.
В одном, однако, Сталин Гитлеру не помог — он не капиту-
лировал, хотя пару раз был к этому близок. 22 июня и 7 октя-
бря советский вождь был готов на огромные уступки, но опья-
ненный успехами фюрер не пожелал разговаривать (Павленко,
с. 268—269); на этом эпизоде мы остановимся позже. К концу
1941 г. упорство советских войск, зима и пространство нанесли
150
германской армии тяжелый ущерб, поставили ее на грань ис-
тощения. В целом Сталин предпочитал сжечь дотла оставляе-
мые города и села (речь 3 июля), но не сдаться, как французы.
Стратегия была действенная, хотя обходилась дорого собствен-
ному населению.
Помимо этого, Сталин сумел создать аппарат тотальной
войны — насквозь бюрократический, бездушный и костолом-
ный, но в использовании ресурсов страны советский вождь
определенно превзошел Гитлера. Фюрер долгое время не ре-
шался перевести экономику Германии на военные рельсы, это
произошло только в 1942 г. Причина: нацисты не опасались не-
довольства населения, их главный идеологический и пропаган-
дистский козырь был в том, что они избавили германский на-
род от лишений экономического кризиса. Почти до самого кон-
ца войны нацисты не могли решиться на использование жен-
ского труда в оборонной промышленности.
Сталин был чужд подобных забот. Советское население,
только недавно пережившее ужасы коллективизации, с первых
дней войны посадили на полуголодную диету. Калорийность
пайка для иждивенцев составляла 780 калорий, для боль-
шинства работающих, особенно служащих — 1100 калорий
(см. Oxford, р. 952). При этом большевистскую номенклатуру
кормили на убой. 90% товаров народного потребления исчез-
ли из обращения.
Сталин и его аппарат смогли также сделать то, чего нем-
цы от них никак не ожидали, — перевезли советскую промыш-
ленность на восток. За первые три месяца войны были эваку-
ированы 1523 предприятия, в т.ч. 1360 оборонных. С июня по
декабрь 1941 г. из районов, которым угрожала оккупация, бы-
ло вывезено 2593 предприятия. Суммарно в процессе эвакуа-
ции на восток проследовали 30 тыс. поездов (1,5 млн вагонов).
Из западных районов переместили 2,4 млн голов крупного ро-
гатого скота, 5,1 млн овец и коз, 0,2 млн свиней и 0,8 млн ло-
шадей, много сельскохозяйственной техники, зерна и продо-
вольствия.
Надежды германских экспертов поживиться ресурсами
СССР не оправдались. На железных дорогах в оккупирован-
ной части страны не было тяги и подвижного состава. Для обе-
спечения войск на Восточном фронте пришлось перекладывать
151
рельсы на европейский стандарт, а потом доставить из Герма-
нии 2500 локомотивов и 20 тыс. вагонов.
Гитлеру было мало толку от его союзников — они чаще все-
го сами нуждались в поддержке. В то же время партнеры Ста-
лина, особенно США, оказали ему неоценимую помощь, про
это тоже в своем месте. Это сотрудничество началось летом
1941 г. 12 июля было заключено соглашение с Англией. Через
неделю Сталин написал письмо Черчиллю. Он признал, что по-
ложение напряженное, но привел соображение, что было бы
еще хуже, если бы Красной Армии пришлось начинать войну на
старых границах, существовавших до пакта с Гитлером:
«Можно представить, что положение немецких войск бы-
ло бы во много раз выгоднее, если бы советским войскам при-
шлось принять удар немецких войск не в районе Кишинева,
Львова, Бреста, Белостока, Каунаса и Выборга, а в районе
Одессы, Каменец-Подольска, Минска и окрестностей Ленин-
града».
Заодно он высказался за открытие двойного «второго фрон-
та»: один — в Северной Франции, второй, англо-советский, — в
Арктике. В конце месяца в Москву прибыл представитель пре-
зидента Рузвельта Гарри Гопкинс. В разговорах с ним Сталин
признал, что советским войскам пришлось отойти на линию
Одесса—Киев—Смоленск—Ленинград, но при этом выразил
определенный оптимизм (см. Erickson, Stalingrad, р. 177). К на-
чалу октября фронт будет стабилизован, до этого времени нем-
цы не продвинутся на восток больше, чем на 100 км. При этом
удастся отстоять такие центры, как Москва, Ленинград и Ки-
ев, где сосредоточены три четверти советской оборонной про-
мышленности. В середине октября плохая погода остановит во-
енные действия, весной 1942 г. Красная Армия сможет перей-
ти в контрнаступление.
Получалось, что теперь советским людям не было основа-
ний беспокоиться.
Перед войной они вдохновенно распевали:
Когда нас в бой пошлет т. Сталин
И первый маршал в бой нас поведет.
Тогда они еще не понимали, что вождь пошлет их на вер-
ную смерть.
152
ПРОВАЛ В ОБЛИЧЬЕ УСПЕХА
Один аспект летней кампании 1941 г. редко привлекает вни-
мание. Вермахт с самого начала, если можно так выразиться,
отставал от графика, не выполнял намеченных для него задач.
Такое заявление может показаться парадоксальным, если при-
нять во внимание его громкие, прямо-таки феноменальные по-
беды и быстрые темпы продвижения. Педантичный начальник
германского Генштаба Гальдер записал в своем дневнике 3 ию-
ля (т. 3, с. 78):
«В целом теперь уже можно сказать, что задача разгрома
главных сил русской сухопутной армии перед Западной Дви-
ной и Днепром выполнена. Я считаю правильным высказы-
вание одного пленного командира корпуса о том, что восточ-
нее Западной Двины и Днепра мы можем встретить сопротив-
ление лишь отдельных групп, которые, принимая во внимание
их численность, не смогут серьезно помешать наступлению
германских войск. Поэтому не будет преувеличением сказать,
что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Ко-
нечно, она еще не закончена. Огромная протяженность терри-
тории и упорное сопротивление противника, использующего
все средства, будут сковывать наши силы еще в течение мно-
гих недель».
Это оптимистическое заявление, однако, быстро теряет
свой блеск, если вспомнить основную установку плана «Бар-
баросса»: не дать Красной Армии уйти за Днепр и завершить
основную часть кампании за 8—10 недель. Главным средством
был охват больших масс советских войск. При этом пехота обе-
спечивала окружение изнутри, с запада, а две танковые группы
замыкали кольцо извне, с востока; речь идет о полосе группы
армий «Центр». Этот грандиозный замысел ни разу не удалось
довести до полного завершения. Первый раз германские тан-
ковые клещи почти что замкнулись вблизи Слонима, но мно-
го советских войск сумело вырваться. После этого подобную
попытку повторили в районе Минска, надеясь дать там реши-
тельное сражение. Немцы захватили множество пленных, но
полного успеха не было: снова значительное количество ушло
из окружения. Клещи не успели замкнуть вовремя — из-за не-
ожиданных тяжелых дождей. К востоку от Минска условия для
продвижения танков были еще менее благоприятные. Словами
153
генерала Блюментритта, бывшего в 1941 г. начальником шта-
ба 4-й армии Клюге (Liddell Hart, German Generals... p. 178):
«...обширные девственные леса, болота на каждом шагу,
скверные дороги и мосты, не выдерживавшие веса танков. Со-
противление русских становилось более упорным, вдобавок
они стали создавать вдоль фронта минные поля. Им было срав-
нительно легко тормозить наше продвижение, поскольку дорог
было так мало.
Такая местность была трудна для танков, но в еще худшее
положение попал вспомогательный транспорт, перевозивший
горючее, боеприпасы и технический персонал. Практически
все эти машины были колесные. Они были вынуждены двигать-
ся только по дорогам и немедленно останавливались, когда эти
грунтовые дороги покрывались грязью. Дождь продолжитель-
ностью один-два часа фактически приводил к полной остановке
танковых подразделений».
В этом месте можно, конечно, заметить, что немцев никто
не приглашал на русские негостеприимные просторы, но мы
ограничимся чисто фактической стороной дела. Даже с этими
препятствиями германские танки продолжали рваться к Дне-
пру. В конце июля вблизи Смоленска была предпринята третья
попытка грандиозного котла. Почти полмиллиона советских во-
еннослужащих оказались под угрозой окружения. И снова: кле-
щи не удалось замкнуть до конца. Через оставленный просвет
шириной 10 км ушло на восток много красноармейцев.
С самого начала кампании, в противовес описанному ме-
тоду больших окружений, Гудериан и другие танковые нова-
торы предлагали другой метод наступления, когда танки ухо-
дят в прорыв со всей возможной скоростью, оставляя окруже-
ние противника идущей сзади пехоте. Гудериан придавал пер-
востепенное значение непрерывности наступления, чтобы не
дать противнику времени для перегруппировки сил. Такая дерз-
кая тактика сопряжена с немалым риском. С другой стороны,
три неудачи полного окружения ставили под угрозу успех всей
кампании вермахта, поскольку к моменту подхода к Смоленску
прошла уже половина отведенного на нее времени.
На Десне у Смоленска войска группы «Центр» простоя-
ли несколько недель. Сначала это диктовалось необходимо-
стью подтянуть снабжение и подвезти подкрепление, но нема-
лое время заняли споры о том, что делать дальше. Бок и Гуде-
154
риан хотели идти на Москву, однако Гитлер в конце концов со-
блазнился перспективой большого окружения в районе Киева.
На московском направлении Сталин получил передышку на ав-
густ и сентябрь.
Интересно, что во время летней заминки никто в герман-
ском командовании не поднял голос о том, что кампания не бу-
дет окончена в намеченный срок, что придется воевать зимой к
востоку от Днепра. Например, Гальдер 13 августа просто кон-
статировал (т. 3, с. 271):
«В настоящее время невозможно предопределить, каким
образом можно разрешить киевскую проблему и как скоро
удастся захватить Крым. По этому вопросу пока еще только по-
ступают предложения. То же самое касается расчета времени
для операции».
Похоже, что Гальдер, как и раньше, верит, что кампания вы-
играна. Ему в голову не приходит, что она безнадежно увязла.
НОВАЯ РАСПРАВА: ПАВЛОВ И ДРУГИЕ
Катастрофические неудачи первых дней войны вызвали
привычную советскую или, если угодно, большевистскую реак-
цию — репрессии. Их жертвой стали в первую голову высшие
чины Западного фронта. Вот как это произошло, хотя не все де-
тали до сих пор ясны.
Похоже, что решение отстранить Павлова было принято
27-го, в любом случае не позднее 28 июня. Сталин был в добро-
вольном заточении, поэтому все делал Тимошенко. Его канди-
датом на пост командующего Западным фронтом был генерал-
лейтенант Андрей Еременко. Правда, он в это время находил-
ся в пути. Еременко перед войной командовал 1-й Отдельной
Дальневосточной армией, но 19 июня получил приказ сдать де-
ла и ехать в Москву. Он отбыл поездом во второй половине дня
22-го, зная, что война началась. Через пять суток в Новосибир-
ске получил приказ наркома сойти с поезда и лететь в Москву
самолетом, 28 июня прямо с аэродрома явился в кабинет Ти-
мошенко. Там он узнал о своем назначении на место Павлова
и поинтересовался задачей своего фронта. Ответ маршала был
предсказуемый (с. 65):
«Остановить наступление противника».
155
На следующий день Еременко вместе с начштабом фронта
Маландиным прилетел в Белоруссию. 30 июня рано утром они
приехали на командный пункт Западного фронта в лесу под Мо-
гилевом. Так Павлов узнал с своем смещении. 1 июля он, Кли-
мовских и другие старшие командиры Западного фронта вме-
сте с Ворошиловым и Шапошниковым уехали в Оршу, откуда
вылетели в Москву. Есть сообщения, что в тот же день Павлов
был арестован, но это маловероятно. Сам он на допросе пока-
зал, что его взяли 4 июля в городке Довске Гомельской области:
«Я был арестован днем 4 июля с.г. в Довске, где мне было
объявлено, что арестован я по распоряжению ЦК.
Позже со мной разговаривал зам. пред. Совнаркома Мехлис
и объявил, что я арестован как предатель».
Жуков, по своему обыкновению, помещает себя в центр со-
бытий, но звучит недостоверно:
«30 июня мне в Генштаб позвонил И.В. Сталин и прика-
зал вызвать командующего Западным фронтом генерала армии
Д.Г Павлова.
На следующий день генерал Д.Г. Павлов прибыл. Я его ед-
ва узнал, так изменился он за восемь дней войны. В тот же день
он был отстранен от командования фронтом и вскоре предан
суду. Вместе с ним по предложению Военного совета Западно-
го фронта судили начштаба генерала Климовских, начальника
войск связи генерала Григорьева, командующего артиллерией
генерала Клич и других генералов штаба фронта».
Мы уже знаем, что Павлов был снят 28-го; неверно также,
что Клича судили вместе с Павловым. Но маршал привирает с
добрыми намерениями, для потомков.
Есть сообщения, что Павлов слезно просил вождя принять
его, тот через Жукова приказал ему возвратиться на фронт.
В этой версии трудно понять, в каком качестве поехал туда Пав-
лов. По мнению Судоплатова, постановление на арест Павлова
завизировал не кто иной, как сам Жуков: «Между Павловым и
Жуковым сложились неприязненные отношения». Это утверж-
дение тоже нельзя проверить.
От кого исходила инициатива ареста Павлова, неизвест-
но. Часто пишут, что от Сталина, но это ни на чем не основа-
но. Приведенный ниже обмен телеграммами заставляет думать,
что другие большевики в это время не дремали. Первую послал
Военный совет Западного фронта:
156
«Москва, Кремль, Сталину.
Военный совет установил преступную деятельность ряда
должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел
тяжелое поражение.
Военный совет решил:
1) Арестовать бывшего начальника штаба Климовских,
бывшего заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и
начальника артиллерии Клич.
2) Предать суду военного трибунала командующего 4-й ар-
мией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, команди-
ра 42-й сд Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина.
3) Нами арестованы — начальник связи фронта Григорьев,
начальник топографического отдела фронта Дорофеев, началь-
ник отделения отдела укомплектования фронта Кирсанов, ин-
спектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и начвоенторга
Шейнкин.
4) Предаются суду помначотделения АБТУ Беркович, ко-
мандир 8-го дисциплинарного батальона Дыкман и его заме-
ститель Крол, начальник минского окружного сансклада Бе-
лявский, начальникокружной военветлаборатории Овчиников,
командир дивизиона артполка Сбиранник.
Тимошенко. Мехлис. Пономаренко. 6.7.41 г.»
Павлов не упомянут, они, очевидно, знают, что он уже под
стражей. Насчет Климовских и двух других в п. 1 сказано аре-
стовать, поскольку их уже нет в Белоруссии. Сталин ответил
незамедлительно:
«Тимошенко, Мехлису, Пономаренко.
Государственный Комитет Обороны одобряет ваши меро-
приятия по аресту Климовских, Оборина, Таюрского и других
и приветствует эти мероприятия как один из верных способов
оздоровления фронта.
№ 7387
6 июля 41 г. И. Сталин».
В деле Павлова сохранился документ, на основании которо-
го он был взят под стражу:
«6 июля 1941 г.
«Утверждаю» 6 июля 1941 г. Народный комиссар обо-
роны Союза ССР Маршал Советского Союза (Тимошенко)
157
Арест санкционирую. Прокурор Союза ССР (Бочков)
6 июля 1941 г.
Постановление (об избрании меры пресечения)
Павлов Д.Г.
Гор. Москва, « » июля 1941 г. Я, зам.нач. следственной ча-
сти Третьего управления НКО СССР ст.батальонный комис-
сар Павловский, рассмотрев поступившие в Третье управле-
ние НКО СССР материалы о преступной деятельности Пав-
лова Дмитрия Григорьевича, 1897 года рождения, из крестьян
Костромской губернии, военнослужащего, бывшего командую-
щего Западным фронтом, члена ВКП(б) с 1919 г., образование
высшее военное, русского, гражданина СССР, женат, нашел,
что Павлов Д.Г подозревается в преступлениях, предусмотрен-
ных ст. 58-16 и 11 УК РСФСР, и, принимая во внимание, что
Павлов Д.Г, находясь на свободе, может скрыться от суда и, ру-
ководствуясь статьями 145 и 158 УПК РСФСР,
постановил:
мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда
Павлова Дмитрия Григорьевича избрать содержание под стра-
жей, о чем в порядке ст. 146 I РСФСР объявить арестованному
под расписку в настоящем постановлении.
В соответствии со ст. 160 УПК РСФСР копии постановле-
ния направить Прокурору и передать начальнику тюрьмы для
приобщения к личному тюремному делу.
Замначальника следственной части 3-го Управления
НКО СССР
Старший батальонный комиссар (Павловский)
«Согласен» — зам.нач. 3-го Управления НКО СССР диви-
зионный комиссар (Тутушкин)
Настоящее постановление мне объявлено.
На допросе 7 июля Павловский и следователь Комаров за-
дают Павлову вопрос о его предательской деятельности, на что
он дает такой ответ:
«Я не изменник, злого умысла в моих действиях, как коман-
дующего фронтом, не было.
Я также не виновен в том, что противнику удалось глубоко
вклиниться на нашу территорию».
Дальше идет длинный рассказ о злоключениях Западного
фронта в первые дни войны с таким заключением:
158
«Прорыв на моем фронте произошел потому, что у меня не
было новой материальной части, сколько имел, например, Ки-
евский военный округ».
Следователи действуют по своей схеме, поэтому в конце до-
проса происходит такой диалог:
«Вопрос: Напрасно вы пытаетесь свести поражение к не за-
висящим от вас причинам. Следствием установлено, что вы яв-
лялисьучастником заговора еще в 1935 г. и тогда еще имели на-
мерение в будущей войне изменить Родине. Настоящее поло-
жение у вас на фронте подтверждает эти следственные данные.
Ответ: Никогда ни в каких заговорах я не был и ни с какими
заговорщиками не вращался. Это обвинение для меня чрезвы-
чайно тяжелое и неправильное с начала до конца. Если на ме-
ня имеются какие-нибудь показания, то это сплошная и явная
ложь людей, желающих хотя бы чем-нибудь очернить честных
людей и этим нанести вред государству».
Пользуясь передовыми методами убеждения Павлова позже
заставили подписать показания о заговорщической деятельно-
сти, но явно вокруг характера предъявленных ему обвинений шла
какая-то закулисная возня. Об этом говорит изданное 16 ию-
ля Постановление ГКО СССР № ГОКО- 169сс. Там говорится:
«Паникер, трус, дезертир хуже врага, ибо он не только под-
рывает наше дело, но и порочит честь Красной Армии. Поэтому
расправа с паникерами, трусами и дезертирами и восстановле-
ние воинской дисциплины является нашим священным долгом,
если мы хотим сохранить незапятнанным великое звание воина
Красной Армии».
22 июля Военная коллегия во главе с Ульрихом, рассмотрев
дело Павлова, Климовских, Григорьева и Коробкова, пригово-
рила всех четырех к расстрелу; обвинения: трусость, бездей-
ствие власти, отсутствие распорядительности, развал управле-
ния войсками, сдача оружия и складов противнику, самоволь-
ное оставление боевых позиций частями, паникерство и пре-
ступное бездействие и т.п. Заговорщическая контрреволюци-
онная деятельность не упомянута ни разу. Почему Сталин отка-
зался от традиционных обвинений, мы не знаем. Факт удаления
из обвинений 58-й статьи объясняет, почему Павлова и других
генералов, арестованных за неудачи на фронтах, не судили вме-
сте с Мерецковым и его подельниками, хотя поначалу, похоже,
такое намерение было.
159
Сталин явно хотел сделать из дела Павлова предметный
урок для РККА, приговор четырем генерал был оглашен прика-
зом наркома обороны № 0250 от 28 июля 1941 г.:
«Верховным судом Союза ССР Павлов Д.Г., Климовских В.Е.,
Григорьев А.Т и Коробков А.А. лишены воинских званий и при-
говорены к расстрелу.
Приговор приведен в исполнение.
Предупреждаю, что и впредь все нарушающие военную при-
сягу, забывающие долг перед Родиной, порочащие высокое зва-
ние воина Красной Армии, все трусы и паникеры, самовольно
оставляющие боевые позиции и сдающие оружие противнику
без боя, будут беспощадно караться по всем строгостям зако-
нов военного времени, невзирая на лица...»
Судьба Павлова и его подельников — всего лишь страни-
ца в толстенном томе несправедливостей советского режи-
ма. Командарм-4 Коробков, чья армия, единственная в соста-
ве Западного фронта, сохранила боеспособность, оказался тем
не менее на скамье подсудимых. Климовских и Григорьев рав-
ным образом не заслужили своей участи. Павлов, не обладая
необходимыми качествами, с 1936 по 1940 г. совершил взлет от
майора до генерала армии, но это нельзя поставить ему в вину.
Его тащил на верхние командные этажи Сталин, который по-
сле вырубки командных кадров в 1937—1938 гг. был вынужден
продвигать малоподходящих кандидатов. Павлов послушно вы-
полнял нереалистические и плохо продуманные приказы нарко-
ма Тимошенко и начальника Генштаба Жукова, а когда обнару-
жились их катастрофические результаты, оказался козлом от-
пущения. Его принесли в жертву те самые лица, кто руководил
его действиями: Сталин, Тимошенко, Жуков.
Сталин, похоже, был подсознательно настроен против Пав-
лова еще и потому, что чувствовал в провале Западного фрон-
та свою вину. Это он в 1940-м забраковал общую оборонитель-
ную схему Генштаба, которая была разработана исходя из того,
что немцы нанесут основной удар к северу от Полесья, в Бело-
руссии и Прибалтике. По приказу вождя больше сил был раз-
мещено на юге — в Киевском и Одесском округах. В первые дни
войны у Кирпоноса и Тюленева было 97 дивизий, а у Павлова
и Кузнецова — 67. Проблески совести у вождя заметил Жуков
(т. 1,с. 288):
160
«И как он ни обвинял Д.Г. Павлова, все же нам казалось,
что где-то наедине с собой он чувствовал во всем этом и свои
предвоенные просчеты и ошибки».
Расправа с Павловым и другими командирами не была ис-
ключением или случайным эпизодом. Она была частью терро-
ристической политики, испытанной со времен Гражданской вой-
ны. Вот еще один пример.
16 августа 1941 г. Сталин подписал приказ Ставки Верхов-
ного Главнокомандующего № 270, в котором начальствующий
и рядовой состав многих передовых воинских соединений, по-
павших в окружение, обвинялся в трусости и предательстве.
Приказ предписывал уничтожать советских военнослужащих,
сдающихся в плен, всеми средствами, «как наземными, так и
воздушными». Было официально объявлено, что в плен к вра-
гу могут попасть только предатели и изменники, поэтому семьи
плененных командиров и политработников подлежали аресту
«как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину де-
зертиров». Семьи сдавшихся в плен красноармейцев предпи-
сывалось «лишать государственного пособия и помощи».
По настоянию Сталина, который всегда практиковал кру-
говую поруку государственного террора, этот приказ вместе с
ним подписали В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, ГК. Жуков,
С.М. Буденный и Б.М. Шапошников.
К концу 1941 г. в германский плен попали 3 млн 800 тыс. со-
ветских солдат и офицеров. Это произошло, несмотря на бесче-
ловечную жестокость сталинской политики, а может быть, ча-
стично в результате ее.
БИТВА ПОД КИЕВОМ
Это сражение в СССР долго замалчивали — из-за вопиющих
подробностей. Когда в послесталинское время про него начали
говорить, было рассказано немало небылиц. Вот одна из них.
Сказки Жукова
Георгий Константинович Жуков написал в своих воспо-
минаниях, что, будучи начальником Генштаба, он еще в ию-
ле 1941 г. предвидел возможность окружения советских войск
161
под Киевом. Испросив аудиенцию у Сталина, он сделал вож-
дю срочный доклад о положении на фронтах. Вот интересующее
нас место (т. 1, с. 351 —353):
«— Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком
отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного
фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных ди-
визий.
— А как же Киев? — в упор смотря на меня, спросил
И.В. Сталин.
Я понимал, что означали два слова «сдать Киев» для всех
советских людей и, конечно, для И.В. Сталина. Ноя не мог под-
даваться чувствам, а как начальник Генерального штаба обязан
был предложить единственно возможное и правильное, по мне-
нию Генштаба и на мой взгляд, стратегическое решение в сло-
жившейся обстановке.
— Киев придется оставить, — твердо сказал я.
Наступило тяжелое молчание...
Я продолжал доклад, стараясь быть спокойнее.
— На западном направлении нужно немедля организовать
контрудар с целью ликвидации Ельнинского выступа. Ельнин-
ский плацдарм гитлеровцы могут позднее использовать для на-
ступления на Москву.
— Какие там еще контрудары, что за чепуха? — вспылил
И.В. Сталин. — Опыт показал, что наши войска не умеют на-
ступать... — И вдруг на высоких тонах бросил: — Как вы могли
додуматься сдать врагу Киев?
Я не мог сдержаться и ответил:
— Если вы считаете, что я как начальник Генерального шта-
ба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нече-
го. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Ге-
нерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу
больше пользы Родине.
Опять наступила тягостная пауза.
— Вы не горячитесь, — сказал И.В. Сталин. — А впрочем...
мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся...
— Я человек военный и готов выполнить любое решение
Ставки, но имею твердую точку зрения на обстановку и спосо-
бы ведения войны, убежден в ее правильности и доложил так,
как думаю сам и Генеральный штаб.
162
И.В. Сталин не перебивал меня, но слушал уже без гнева и
заметил в более спокойном тоне:
— Идите работайте, мы тут посоветуемся и тогда вас вы-
зовем.
Собрав карты, я вышел из кабинета с тяжелым чувством
собственного бессилия. Примерно через полчаса меня пригла-
сили к Верховному.
— Вот что, — сказал И.В. Сталин, — мы посоветовались и
решили освободить вас от обязанностей начальника Генераль-
ного штаба. На это место назначим Шапошникова. Правда, у
него со здоровьем не все в порядке, но ничего, мы ему поможем.
А вас используем на практической работе. У вас большой опыт
командования войсками в боевой обстановке. В действующей
армии вы принесете несомненную пользу. Разумеется, вы оста-
етесь заместителем наркома обороны и членом Ставки.
— Куда прикажете мне отправиться?
— А куда бы вы хотели?
— Могу выполнять любую работу. Могу командовать диви-
зией, корпусом, армией, фронтом.
— Не горячитесь, не горячитесь. Вы вот тут докладывали об
организации контрудара под Ельней. Ну и возьмитесь за это де-
ло. — Затем, чуть помедлив, И.В. Сталин добавил: — Действия
резервных армий на ржевско-вяземской линии обороны надо
объединить. Мы назначим вас командующим Резервным фрон-
том. Когда вы можете выехать?
— Через час.
— Шапошников скоро прибудет в Генштаб. Сдайте ему де-
ла и выезжайте.
— Разрешите отбыть?
— Садитесь и выпейте с нами чаю, — уже улыбаясь, сказал
И.В. Сталин, — мы еще кое о чем поговорим.
Сели за стол и стали пить чай, но разговор так и не полу-
чился».
Читатель видит, что прозорливый стратег Жуков не побоял-
ся сказать горькую правду всевластному И.В. Сталину, который
одновременно проявил свой крутой нрав и государственную му-
дрость. Гениальный вождь, наконец, сообразил, что опытный
профессионал Шапошников лучше подойдет на посту началь-
ника Генштаба, чем бывший унтер-офицер Жуков, не учив-
163
шийся ни в одной военной академии и никогда не нюхавший
штабной работы. Все, что имелось в его образовательном бага-
же, — это два класса городского училища и курсы по усовер-
шенствованию. В ноябре 1930 г. Рокоссовский сделал такую
запись в аттестации Жукова: «На штабную и преподаватель-
скую работу назначен быть не может — органически ее ненави-
дит». (Военно-исторический журнал, 1990, № 5, с. 22).
Приведенный выше разговор Сталина и Жукова давно стал
хрестоматийным, на него ссылаются практически все исто-
рики войны, даже самые скрупулезные, как Джон Эриксон и
Н.Г. Павленко. Правда, Алберт Ситон (Seaton, Stalin... р. 109)
еще в 1975 г. сделал такую оговорку:
«...это версия Жукова о том, как он был снят со своего по-
ста начальника Генерального штаба, хотя приводимые им при-
чины вряд ли реальные. Василевский и Штеменко по этому по-
воду молчат. Морские штабы испытывали трудности, работая
с Жуковым; Хрулев [начальник тыла] сообщает, что Жуков к
этому времени утратил доверие Сталина в штабных и организа-
ционных делах. При этом, однако, Сталин продолжал верить в
его командные способности».
Возможны и другие сомнения. В конце июля танковая груп-
па Гудериана, одна из двух, которые потом сомкнут кольцо во-
круг украинской столицы, находилась далеко к северо-востоку.
Он ожидал приказа «наступать в направлении на Москву или
хотя бы на Брянск», но узнал, что Гитлер собирается послать
его и 2-ю полевую армию на Гомель. «Кроме того, 2-й танко-
вой группе дополнительно ставилась задача наступать в Юго-
Западном направлении с целью окружения оставшихся в этом
районе 8—10 русских дивизий» (Гудериан, с. 246). В конце ию-
ля это была всего лишь идея, соображение на будущее. Бра-
ухич, Гальдер, фон Бок, не говоря про Гудериана и Гота, рва-
лись к Москве. Разногласия продолжались добрых три недели.
3 августа немцы взяли Рославль. Гудериан предложил идти на
Вязьму, Генштаб не согласился. Наконец, 21 августа Гитлер от-
дал приказ сосредоточить главные усилия на захвате Украины и
Крыма. Гудериан пытался отговорить фюрера от этой затеи, но
успеха не имел. 25 августа его танки повернули на юго-запад.
В июле 41-го Жуков про германские споры, планы и наме-
рения знать не мог, таких разведданных у советского командова-
ния не было. Мемуары он писал в шестидесятых годах — после
164
публикации воспоминаний Гудериана, дневника Гальдера и дру-
гих источников. Глава «Ликвидация Ельнинского выступа про-
тивника», в которой описан этот разговор, вообще отсутство-
вала в первом издании. Редактор мемуаров А.Д. Миркина полу-
чила ее в марте 1973 г. (Маршал Жуков... т.2, с. 75). Как свиде-
тельствует К. Симонов, Жуков активно штудировал, в перево-
де, германских генералов, в частности дневники Гальдера (там
же, с. 189—192). Приписывая себе дальновидное предложение
оставить Киев, маршал, скорее всего, имел целью приукрасить
собственное снятие с начальника Генштаба, задним числом под-
лакировать действительность. У читателя создавалось впечат-
ление, что Жуков пострадал за правду. Более вероятно, что Ста-
лин был крайне недоволен положением дел и решил это в сво-
ем стиле. Согласно Жукову, при этом историческом собеседо-
вании присутствовали Маленков и Мехлис, но они воспомина-
ний не оставили. Что касается генштабистов, то Василевский в
своих воспоминаниях ограничился констатацией факта (с. 118):
«Начальником Генерального штаба в ночь на 30 июля был на-
значен Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников. И.В. Ста-
лин предпочел использовать командный опыт ГК. Жукова не-
посредственно в войсках».
Столь же скуп на подробности Штеменко (с. 21):
«Потом началась перестановка кадров и у нас... Начальни-
ка Генерального штаба ГК. Жукова назначили командующим
Резервным фронтом. В Генштаб вернулся маршал Б.М. Ша-
пошников».
Однако имеется еще одно сомнение — был ли такой разго-
вор вообще. Во всяком случае, в Журнале посетителей Стали-
на за 29 июля фамилия Жукова не значится. Вот все его заре-
гистрированные визиты за июль:
Июль 1 пришел 16.50 ушел 19.00.
3 4.00 01.40.
4 8.55 20.10.
5 4.30 15.30
6 23.35 01.40
17 7.25 17.35.
18 13.50 15.40.
20.25 23.55.
20 15.40 18.15.
165
Если верить журналу, после 20 июля Жуков у Сталина не
появлялся до 5 августа. Помните такую деталь, как он ушел и
был вызван опять. Двойное посещение отмечено только 18 ию-
ля. При этом возможно, что Жуков был снят с Генштаба 29-го,
но заочно; в этом случае мужественного поведения перед лицом
диктатора не было. Шапошников в июле впервые посетил Ста-
лина 30-го: пришел в 21.40, ушел в 24.00.
Теперь о свидетелях, упомянутых Жуковым (с. 351):
«...я прошел в приемную И.В. Сталина, где находился
А.Н. Поскребышев, и попросил его доложить обо мне.
— Садись. Приказано подождать Маленкова и Мехлиса.
Минут через десять все были в сборе и меня пригласили к
И.В. Сталину».
Очевидно, Маленков и Мехлис сразу прошли в кабинет. Но
и с ними дело обстоит не лучше. Согласно журналу, 29 июля
их тоже не было у Сталина. Жуков мог пересечься с Мален-
ковым 18 июля, когда он приходил дважды, в 13.50 и 20.25.
Маленков в этот день пробыл в кабинете Верховного очень
долго: с 13.10 до 00.10. Мехлис: в июле был у Сталина четы-
ре раза: 15, 20, 27 и 31-го; следовательно, имеется всего од-
но пересечение по дате, именно 20-го, но, увы, не совпада-
ет время. Мехлис в этот день пробыл в кабинете Сталина всего
10 минут (14.00—14.10), Жуков пришел в 15.40.
Согласно большинству источников, Шапошников назначен
начальником Генштаба 29 или 30 июля, один сайт на Интерне-
те дает 21 июля (см. Фатех Вергасов, «Генеральный штаб и во-
енная разведка»).
Следующий киевский эпизод в мемуарах Жукова еще более
сомнительный. Днем 9 сентября его вызвали из-под Ельни в
Кремль, с приказанием прибыть к 20.00 (т. 1, с.370). Из-за не-
отложных дел добрался с опозданием. Сталин, обычно к таким
вещам нетерпимый, в тот день придираться не стал:
«— Неплохо получилось у вас с Ельнинским выступом. Вы
были тогда правы (имелся в виду мой доклад 30 июля)».
У Жукова в предыдущем тексте стоит 29 июля, но суть в
том, что Сталин признал его правоту. Насчет Ельни или насчет
Киева? Скорее первое, но полной ясности у Жукова нет. Вы-
звали его, однако, совсем по другому поводу: вождь решил по-
слать его взамен Ворошилова на оборону Ленинграда.
166
«Верховный молча взял со стола блокнот и размашистым
твердым почерком что-то написал. Сложив листок, он подал его
мне: «Лично вручите товарищу Ворошилову эту записку.» В за-
писке значилось: «Передайте командование фронтом Жукову, а
сами немедленно вылетайте в Москву...»
Разговор перешел на киевские дела:
— Плохо складываются дела у Буденного на Юго-Западном
направлении. Мы решили заменить его. Кого, по вашему мне-
нию, следует туда послать?
— Маршал Тимошенко за последнее время получил боль-
шую практику в организации боевых действий, да и Украину он
знает хорошо. Рекомендую послать его, — ответил я.
— Пожалуй, вы правы. А кому поручим вместо Тимошенко
командовать Западным фронтом?
— Командующему 19-й армией генерал-лейтенанту Коневу.
И.В. Сталин согласился и с этим. Тут же по телефону он дал
указание Б.М. Шапошникову о вызове маршала С.К. Тимошен-
ко и передаче приказа И.С. Коневу о вступлении в командова-
ние Западным фронтом».
Итак, полная реабилитация. Престиж Жукова восстановлен,
Верховный теперь советуется с ним относительно назначений,
даже в случае бывшего Жуковского патрона Тимошенко. Беда
только, что это не воспоминание, а художественный вымысел.
Начнем с даты. Жуков не был у Сталина 9 сентября. В Жур-
нале посетителей его фамилия за это число опять не упомянута.
Вся последовательность событий искажена намеренно. Жуков
пишет, что улетел в Ленинград с Центрального аэродрома Мо-
сквы 10 сентября, но бывший с ним в самолете генерал Федю-
нинский вспоминает, что это было 13-го (с. 42):
«Утром 13 сентября самолет Ли-2 поднялся с Внуковского
аэродрома и под охраной звена истребителей взял курс на Ле-
нинград. В самолете находились генерал армии Г.К. Жуков, на-
значенный командующим Ленинградским фронтом, генералы
М.С. Хозин, П.И. Кокорев и я».
Эта же дата у адмирала Кузнецова (Seaton, р. 113). Васи-
левский: «Георгий Константинович охотно принял это решение
и, вступив 13 сентября в командование войсками этого фронта,
со свойственной ему энергией и настойчивостью взялся за уси-
ление обороны города» (с. 164).
167
А вот выдержка из Журнала посетителей Сталина за 11 сен-
тября 1941 года:
«1. Молотов 17.10—22.15
2. Жуков 17.10-21.15
3. Маленков 17.10—22.15
4. Тимошенко 17.10-22.00
5. Берия 17.10-21.40
8. Шапошников 17.50—22.00»
Этот список все ставит на свои места. Итак, Жуков был у
Сталина не 9-го, а 11 сентября. К этому времени положение
Юго-Западного фронта под Киевом было из рук вон плохое.
Утром 10-го Гудериан нанес удар по 40-й армии и к концу дня
разрезал ее пополам. Командование фронта не видело друго-
го выхода, кроме отступления. В Ставку ушла отчаянная теле-
грамма (Баграмян, с. 325):
«Танковая группа противника прорвалась в Ромны, Грай-
ворон. 40-я и 21-я армии не могут ликвидировать эту группу.
Требуется немедленная выброска войск из Киевского укре-
пленного района на пути движения противника и общий отход
войск фронта на рубежи, доложенные Вам. Прошу санкцию по
радио».
Во втором часу ночи (уже наступило 11 -е) Кирпоноса вызвал
к прямому проводу Шапошников. Ответ был отрицательный:
«Ставка Верховного Главнокомандующего считает, что не-
обходимо продолжать драться на тех позициях, которые зани-
мают части Юго-Западного фронта, как это предусмотрено на-
шими уставами».
Кирпонос получил от начальника Генштаба несколько сове-
тов, однако ни одной дивизии из Киевского укрепленного райо-
на Шапошников брать не разрешил. Комфронта в отчаянии об-
ратился к своему непосредственному начальнику главкому на-
правления Буденному, сидевшему в Полтаве. Тот связался с
Шапошниковым, но тоже ничего не добился. Тогда Буденный
послал в Ставку следующую телеграмму; это было 11 - го в 8.15
утра (Баграмян, с. 326—327):
«Военный совет Юго-Западного фронта считает, что в соз-
давшейся обстановке необходимо разрешить общий отход
фронта на тыловой рубеж... Со своей стороны полагаю, что к
168
данному времени полностью обозначились замыслы противни-
ка по охвату и окружению Юго-Западного фронта со стороны
Новгород-Северского на юг и от Кременчуга на север. Для про-
тиводействия этому замыслу необходимо создать сильную груп-
пу войск. Юго-Западный фронт сделать этого не в состоянии.
Если Ставка Верховного Командования, в свою очередь,
не имеет возможности сосредоточить в данный момент такую
сильную группу, то отход для Юго-Западного фронта является
вполне назревшим... В крайнем случае, если вопрос с отходом
не может быть пересмотрен, прошу разрешения вывести хотя
бы войска и богатую технику из Киевского УР, эти силы и сред-
ства, безусловно, помогут Юго-Западному фронту противодей-
ствовать окружению».
Как мы видим, Жуков сильно перекроил события. Не мог
ему Сталин сказать, что Тимошенко прибудет через два дня,
Жуков и Тимошенко были допущены к Сталину одновременно в
17 часов 10 минут. Не мог, значит, Жуков рекомендовать Тимо-
шенко в Полтаву. Сталин потому и вызвал того к себе, что ре-
шил назначить его вместо Буденного. 11 сентября Сталин не со-
бирался уходить из Киева. Послушный ему Шапошников дваж-
ды запретил Кирпоносу отступать. Вечером 11 сентября Вер-
ховный подтвердил этот отказ в печально знаменитом разговоре
по прямому проводу (телетайпу) с Кирпоносом. Точного време-
ни мы, к сожалению, не знаем. Согласно журналу посетителей,
Жуков ушел от Сталина в 21.15, Берия — в 21.40, Шапошников
и Тимошенко — в 22.00, Молотов и Маленков — в 22.15. По-
скольку Шапошников и Тимошенко присутствовали при разго-
воре с Кирпоносом, следовательно, это было не позднее 10 ча-
сов вечера. Был ли при этом Жуков, сказать с определенностью
нельзя, но намеренное искажение фактов налицо. Уж очень хо-
телось изобразить себя незаменимым и ясновидящим.
Последовательность событий
Спускаясь с мемуарных высот на грешную землю, дадим
краткую последовательность реальных событий. За давностью
лет многие детали, увы, отодвинулись в архив.
В дневнике Гальдера (с. 111) имеется любопытная запись от
10 июля:
169
«Главком вызвал меня по телефону. Фюрер еще раз связал-
ся с ним и высказал крайнюю озабоченность тем, что танковые
дивизии будут направлены на Киев и понесут бесполезные по-
тери (в Киеве 35% населения — евреи; мосты нам все равно не
удается захватить)».
Не пытаясь искать связь между киевскими мостами и упо-
мянутым нацменьшинством, возьмем на заметку, что в июле,
по мнению Гитлера, у группы армий «Юг» было недостаточно
сил для прорыва Киевского укрепленного района. В конце ав-
густа положение изменилось. 25-го Гудериан со свойственной
ему быстротой двинулся на Киев. Очень скоро его войска рас-
тянулись на десятки километров в глубину и по фронту; мото-
ризованные корпуса оторвались от пехотных дивизий. Совет-
ское командование увидело в этой обстановке возможность
нанести удар по этой группировке. Брянский фронт Еременко
30 августа получил директиву ВГК № 001428 послать в насту-
пление четыре армии (50, 3, 13 и 21-ю). 14 августа при сво-
ем назначении комфронтом Еременко обещал Верховному раз-
бить «подлеца Гудериана» и через 10 дней повторил это обеща-
ние («Я хочу разбить Гудериана и, безусловно, разобью»). Де-
сять стрелковых дивизий при поддержке танков атаковали нем-
цев, но смогли всего лишь задержать их на неделю — ценой тя-
желых потерь.
Зловещие тучи неизбежного окружения сгустились над
Юго-Западным фронтом. С севера шел Гудериан, справа его
прикрывала 2-я армия фон Вейхса. С Кременчугского плац-
дарма на левом берегу Днепра, захваченного 17-й армией фон
Штпольпнагеля, надвигалась танковая группа Клейста. С за-
пада давила 6-я армия фон Райхенау. Кирпонос и его началь-
ник штаба Тупиков (тот самый, чьи донесения из Берлина раз-
дражали Берию) единственный выход видели в немедлен-
ном отходе на 180 км на восток за реку Псел. Сами они такого
решения принять не могли и обратились к главкому направ-
ления Буденному, но и тот мог только апеллировать к Став-
ке. Сталин, как мы знаем, отход запретил. Переговоры он
закончил безапелляционно: «...Киева не оставлять и мостов
не взрывать без особого разрешения Ставки. До свидания».
На этом свете Кирпонос и Тупиков со Сталиным больше не
встретились.
170
Ставка продолжала надеяться на благополучный исход.
12 сентября командующий Брянским фронтом получил дирек-
тиву № 00198 за подписью Шапошникова:
«Самым срочным и решительным- образом покончить с
группировкой противника в районе Шостка, Глухов, Путивль,
Конотоп и соединиться с войсками ЮЗФ, для чего разреша-
ется приостановить наступление на Рославльском направ-
лении...
Операцию начать 14 сентября. Желательно закончить эту
операцию и полностью ликвидировать прорыв между Брянским
и Юго-Западным фронтами не позднее 18 сентября...»
Вопреки этим благим пожеланиям, германские клещи про-
должали сжиматься. В 3.25 14 сентября Тупиков отправил в Ге-
неральный штаб и главкому Юго-Западного направления свою
оперсводку, по форме рутинную, по смыслу апокалипсическую.
Она начиналась так: «Положение войск фронта осложняется
нарастающими темпами». Дальше шли удручающие подробно-
сти, одна другой хуже:
«а) Прорвавшемуся на Ромны (Лохвица) и на Северный
Подол (Хорол) противнику пока, кроме местных гарнизонных
и истребительных отрядов, ничто не противопоставлено, и про-
движение идет без сопротивления. Выбрасываемые на это на-
правление 279-я и 7-я дивизии будут только 14.9, и то лишь с
оборонительными задачами — воспрепятствовать обороной
узлов Пирятин и Прилуки удару по неприкрытым тылам войск
фронта.
б) Фронт обороны Кузнецова взломан окончательно, и ар-
мия фактически перешла к подвижной обороне.
в) [5-я] Армия Потапова также не может стабилизировать
фронт и ведет подвижную оборону. В стык с 37-й армией про-
рвался на Кобыжчу противник.
г) 37-я армия сопротивляется более устойчиво, но и у нее
обстановка нарастает не в ее пользу.
д) Началось перемешивание тылов 5-й и 21-й армий. Сей-
час линия фронта идет: Гайворон, Вердер, Ивангород, Сиво-
лож, Евлашовка, Веркиевка, Григорьевка, Адамовка, Кобыж-
ча, Даневка, Валевачи и далее по Десне и Днепру.
171
е) Войска 21-й и 5-й армий, будучи не в состоянии сдержать
противника, отходят на стык войск 37-й и 26-й армий».
Заключительная фраза сводки стала крылатой: «Начало по-
нятной вам катастрофы — дело пары дней».
Адресаты телеграммы в Ставке были неисправимые опти-
мисты. Ответ начальника Генштаба (как говорят, под диктовку
Сталина) был такой:
«Командующему ЮЗФ, копия Главкому ЮЗН.
Генерал-майор Тупиков представил в Генштаб паническое
донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исклю-
чительного хладнокровия и выдержки командиров всех степе-
ней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к то-
му, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно
удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова (21 А) и Пота-
пова (5А) прекратить отход. Надо внушить всему составу фрон-
та необходимость упорно драться, не оглядываясь назад, необ-
ходимо выполнять указания тов. Сталина, данные вам 11.9.
Шапошников».
Кирпонос подписать цитированную выше сводку Тупикова
отказался, но в тот же день просил разрешения перенести свой
командный пункт из Прилук в Киев. Идея была стянуть к горо-
ду все войска и вести боевые действия, опираясь на тамошние
оборонительные сооружения. Ответ начальника Генштаба был
отрицательный:
«Без разрешения Главкома ЮЗН КП из Прилуки не пере-
носить. В случае крайней необходимости КП переносить бли-
же к войскам...»
Тимошенко переноса командного пункта не разрешил.
15 сентября Шапошников и Тимошенко с 17.40 до 19.00 со-
вещались по телетайпу. Начальника Генштаба сказал знамена-
тельную фразу:
«Считаю, что мираж окружения охватывает прежде всего
Военный совет Юго-Западного фронта, а затем командующе-
го 37-й армией».
На вопрос о том, какие последние указания даны Кирпоно-
су, Тимошенко ответил:
172
«Удержание обороны с отходом за реку Днепр в случае та-
кой надобности; высвобождение части сил для парирования
ударов... Организовать оборону непосредственно на подступах
Киева, основные силы имея на восточном берегу».
Шапошников попросил главкома еще раз подтвердить Кир-
поносу эти указания. Тимошенко обещал сделать это через Ба-
грамяна, находившегося тогда в штабе главкома в Ахтырке.
16 сентября передовой командный пункт Гудериана был в
Ромнах. Вечером его войска «соединились с танковой груп-
пой Клейста» (Гудериан, с. 396) на участке Лохвица—Лубны
в 150 км восточнее Киева. Мираж окружения, о котором го-
ворил Шапошников 24 часа назад, смертельным кольцом сом-
кнулся вокруг четырех советских армий; В тот же день дивизия
СС «Рейх» заняла Прилуки.
Утром 16-го Тимошенко осознал, что противник «близок к
завершению окружения основных сил Юго-Западного фрон-
та». Так он, во всяком случае, рассказал после войны Моска-
ленко (кн. 1, с. 91). Через упомянутого выше Баграмяна Кир-
поносу был отправлен приказ об отводе войск (Баграмян, с.
330—343). Тимошенко:
«Сегодня же мы снова попытаемся переговорить с Москвой.
Я надеюсь, что нам удастся убедить Ставку. А пока мы будем ве-
сти переговоры, Кирпонос и его штаб должны воспользоваться
тем, что у противника еще нет сплошного фронта окружения».
И еще:
«Доложите, товарищ Баграмян, генералу Кирпоносу, что
в создавшейся обстановке Военный совет Юго-Западного на-
правления единственно целесообразным решением для войск
Юго-Западного фронта считает организованный отход. Пере-
дайте командующему фронтом мое устное приказание: оставив
Киевский укрепленный район и прикрывшись небольшими си-
лами по Днепру, незамедлительно начать отвод главных сил на
тыловой оборонительный рубеж».
Хрущев, сидевший комиссаром при Буденном и оставший-
ся при Тимошенко, в пору своего пребывания у власти утверж-
дал, что это он принял решение об отводе войск. Эту версию
послушно вписали в историю войны, но в дальнейшем факт не
подтвердился. Вернемся, однако, к реальным событиям.
Далее Баграмян пишет: «Я облегченно вздохнул. Появилась
надежда, что не все еще потеряно». Скоро его начали одолевать
173
сомнения: приказ архиважный, но никакихдокументов, никако-
го бумажного следа. Если Ставка эту идею не поддержит, Кир-
понос может разделить судьбу Павлова. Из-за непогоды Ба-
грамян прилетел в Киев 17-го. Реакция Кирпоноса была пред-
сказуемая: «Я ничего не могу предпринять, пока не получу до-
кумент. Вопрос слишком серьезный. — И хлопнул ладонью по
столу: — Все! На этом закончим». Вечером 17 сентября в Мо-
скву была отправлена радиограмма следующего содержания:
«Главком Тимошенко через заместителя начальника штаба
фронта передал устное указание: основная задача — вывод ар-
мий фронта на реку Псел с разгромом подвижных групп про-
тивника в направлениях на Ромны, Лубны. Оставить минимум
сил для прикрытия Днепра и Киева.
Письменные директивы главкома совершенно не дают указа-
ний об отходе на реку Псел и разрешают взять из Киевского УР
только часть сил. Налицо противоречие. Что выполнять? Счи-
таю, что вывод войск фронта на реку Псел правилен. При этом
условии необходимо оставить полностью Киевский укрепленный
район, Киев и реку Днепр. Срочно просим Ваших указаний».
Тупиков показал Баграмяну карту с последними данными:
«Сплошной линии фронта не было. Всюду зияли, как раны
на живом теле, огромные бреши, свидетельствовавшие о том,
что на тех участках уже некому встать на пути врага. А где еще
тянулась красная линия наших войск, что там? Последние бое-
вые донесения гласят: там идут бои не на жизнь, а на смерть».
В ночь на 18 сентября Шапошников ответил на радиограм-
му. Ставка разрешила «оставить Киевский укрепрайон и пере-
править войска 37-й армии на левый берег Днепра». Баграмян:
«О выводе главных сил фронта на тыловой рубеж опять ни
слова. Но здесь сама логика событий подсказывала решение.
Уж если оставлять Киев и его укрепленный район с мощными
оборонительными сооружениями, то нечего надеяться, что вой-
ска удержатся на необорудованных рубежах восточнее города.
Даже Бурмистенко, который до этого и мысли не допускал о том,
чтобы оставить Киев, сказал на совещании у командующего:
— Думаю, что в этой обстановке нам ничего не остается, как
выполнить распоряжение главкома».
Только после этого Кирпонос отдал приказ о выходе из окру-
жения. 5-я армия М.И. Потапова, 21-я В.И. Кузнецова, 26-я
Ф.Я. Костенко и 37-я А.А. Власова должны были прорываться
174
на восток. Находившимся вне котла 38-й армии (Н.В. Феклен-
ко) и 40-й (К.П. Подлас) приказано было оказать поддержку
ударом на Ромны и Лубны. Решение пришло слишком поздно.
«Штаб фронта оказался на линии огня; связь с армиями была
потеряна, войска расчленены и, кроме частей 26-й и 37-й ар-
мий, практически уже не представляли собой реальной боевой
силы» (Москаленко, с. 92). Отчаянные атаки советских войск
заставили Гудериана 19 сентября перенести штаб-квартиру из
Ромен назад в Конотоп, но это было слабое утешение.
В тот же день пал Киев. Уходившая последней 4-я диви-
зия НКВД заминировала центр города, взорвала мосты через
Днепр и другие важные объекты, город остался без электро-
снабжения. 26 сентября сражение было закончено.
Кирпонос под конец остался с группой численностью не бо-
лее тысячи человек, в их числе 800 офицеров. Они яростно от-
бивались от наступавших немцев. Командующий фронтом был
убит осколком мины 20 сентября (по другим данным, покончил
самоубийством). Погибли Тупиков и начальник штаба 5-й ар-
мии Д.С. Писаревский. Был замучен попавший в руки немцев
член Военного совета Е.П. Рыков. Командарм-5 Потапов тяже-
ло раненным попал в плен.
Только малая часть советских войск вырвалась из мешка.
Москаленко вышел 27 сентября с остатками 15-го стрелкового
корпуса, 164-й и 196-й стрелковых дивизий. Он называет так-
же некоторых других (кн. 1, с. 74):
«С небольшими группами бойцов и офицеров прорвались
из окружения также командующий 26-й армией генерал-
лейтенант Ф.Я. Костенко, начальник оперативного отдела
Юго-Западного фронта генерал-майор И.Х. Баграмян, коман-
диры корпусов генерал-майоры А.И. Лопатин и П.П. Корзун,
комбриг Ф.Ф. Жмаченко и многие другие».
Катастрофа Юго-Западного фронта была еще тяжелее бе-
лорусской. Советскую статистику долго скрывали, обнародова-
ли через много лет после событий. Ее дают в нескольких вари-
антах, которые трудно сопоставить. Вот один из них: на 1 сен-
тября фронт (без резервов, запасных частей и тылов) имел в
своем составе 752—760 тыс. человек, 3923 орудия и миномета,
114 танков и 167 боевых самолетов. В котел попали 452,7 тыс.
человек, 2642 орудия, 1225 минометов, 64 танка. До 2 октя-
бря из окружения вышли почти 15 тыс. человек. Вот дру-
175
гой: в операции участвовали 43 дивизии (26 стрелковых, 1 ка-
валерийская, 4 мотопехотных, 13 танковых) общей численно-
стью 627 тыс. человек; потери составили 586 тыс., в том числе
532 тыс. безвозвратных и 54 тыс. санитарных.
По данным, опубликованным в 1993 году Генштабом Во-
оруженных сил Российской Федерации, в Киевской опера-
ции Красная Армия потеряла свыше 700 тыс. человек, из них
627,3 тыс. безвозвратно.
Согласно германским источникам, под Киевом к 24 сентя-
бря было взято в плен 665 тыс. человек. В эту цифры вместе с
пленными Юго-Западного фронта вошли также те, кого взяли
на Брянском фронта в августе и сентябре 1941 г.
Мало кто из этих красноармейцев пережил плен. Немцы
испытывали трудности в снабжении продовольствием своих
войск, на долю военнопленных оставались жалкие крохи. Вот
пример из сообщений 17-й полевой армии: пленных вели пе-
шим порядком через Лубны и Хорол в район Умани. Рассто-
яние 400 км, в сутки проходили 30—40 км, дневной рацион —
20 г пшена и 100 г хлеба.
Что остается сказать? В последнем прижизненном издании
своих воспоминаний Жуков заверил читателя, что Сталин был
стратег высокого класса: «Могу твердо сказать, что И.В. Ста-
лин владел основными принципами организации фронтовых
операций и операций групп фронтов и руководил ими со знани-
ем дела, хорошо разбирался в больших стратегических во-
просах» (цитируется по пятому изданию, т. 2, с. 96). Курсивом
выделены слова, которых нет в издании 2002 г. Оценка высо-
кая, даже в подправленном виде. К сожалению, не смогли вы-
сказать своего мнения Кирпонос с Тупиковым и те безвестные
сотни тысяч, которых Сталин зазря угробил под Киевом.
СТРАТЕГИЧЕСКИЙ БАЛЕТ ГИТЛЕРА
Разгром советских войск под Киевом был значительной опе-
ративной победой Гитлера, достигнутой, кроме того, вопреки
возражениям Браухича и других. Ближайшее окружение фюре-
ра еще более укрепилось в своей вере в его военный гений. Че-
рез короткое время он добавил к своим полководческим лав-
рам новое предприятие, послав танковую группу Клейста и
176
11-ю армию Манштейна в район Осипенко на Азовском море,
где они окружили и разгромили две советские армии, вдобавок
взяли 106 тыс. пленных. На этот раз Гитлера отговаривали са-
мые преданные сторонники.
Все эти достижения только взвинтили самоуверенность гер-
манского предводителя. Что касается стратегических итогов,
картина была не столь радужная, хотя в то время желающих
развернуть ее перед Гитлером не нашлось. И уж никто не взял-
ся бы обвинять его в отсутствии логической ясности и последо-
вательности.
Еще раньше, 5 сентября, фюрер решил, что после взятия
Киева главной задачей будет наступление на московском на-
правлении. Позвольте, скажет внимательный читатель, ведь
только двумя неделями раньше успешное продвижение груп-
пы армий «Центр» на Москву было остановлено, когда гер-
манские войска находились в Смоленске, всего в 300 с неболь-
шим километрах от советской столицы. У фон Бока тогда за-
брали почти все танки — четыре из пяти танковых корпусов.
Группа армий «Центр» оставалась пассивной почти два меся-
ца. Понять такую логику трудно. Возможное объяснение состо-
ит в том, что Гитлер придерживался стратегических приорите-
тов, первоначально записанных в плане «Барбаросса». Поэто-
му 23 августа он подтвердил, что Украина с Донбассом, Ленин-
град и Крым — это цели более важные, чем Москва. Через две
недели московское направление вдруг было признано первоо-
чередным. Можно подумать, что Гитлер с опозданием поддался
на аргументы своих генералов.
Часть танков группы армий «Центр» была временно пере-
дана в район Ленинграда, там успехи немцев были более чем
скромные. Союзные финны держали свои войска под отдель-
ным командованием маршала Маннергейма и отказывались
переходить границу 1939 года, они претендовали только на
утраченные территории. Гитлер со своей стороны принял еще
одно странное решение. Группа армий «Север» получила при-
каз отказаться от захвата Ленинграда. Город следовало стереть
с лица земли с помощью бомбардировок, артобстрела и пожа-
ров. С этой целью его следовало обойти с востока и двигаться
к реке Свирь. Танковая группа Гота, взятая у фон Бока, долж-
на была принять участие в этом маневре (Seaton. The Battle for
Moscow, p. 57—8).
177
Как бы то ни было, директива Гитлера № 35 от 6 сентября
предписывала:
«Только после того, как в результате этих тщательно ко-
ординированных операций уничтожения с помощью плотного
окружения будет нанесено поражение группе армий Тимошен-
ко, наша группа армий Центр сможет двинуться на Москву с
левым флангом на Оке и правым — на Волге».
Жуков (Провал гитлеровского наступления... с. 16) изобра-
жает планы немцев несколько иначе:
«Гитлер директивой от 16 сентября (следует читать 6-го. —
В.Р.) поставил группе армий «Центр» задачу прорвать оборо-
ну советских войск, окружить и уничтожить главные силы За-
падного, Резервного и Брянского фронтов и затем, преследуя
остатки этих войск, охватить Москву с юга и севера и взять ее».
Язык в директиве Гитлера напыщенный и не очень конкрет-
ный, но смысл другой. Охват и захват Москвы не упомянуты,
речь пока идет о том, чтобы после разгрома войск Тимошенко
взять направление на Москву. Это не одно и то же. Но Жуко-
ву очень хочется сгустить краски, чтобы его действия по защите
Москвы выглядели лучше.
К слову пришлось, при оценке стратегических решений про-
тивника он нередко попадает пальцем в небо. Вот, в частности,
его анализ ситуации в конце июля 1941 г.: «На московском и
киевском направлениях противник понес большие потери»
(с. 349). Поэтому-де Гитлер не может теперь наступать на всех
направлениях и пойдет на Киев. Делать такие предсказания за-
дним числом нетрудно, но при этом Жуков намеренно вводит
читателя в заблуждение. Общие потери германских войск в это
время были низкие, по жуковским стандартам — смешные. Вот
цифры. Весь Восточный фронт на 16 июля — 102 тысячи уби-
тых и раненых, 3% общего состава. Что касается группы ар-
мий «Центр», то там на 2 августа общее число выведенных из
строя (убитых, раненых и больных) составило 74,5 тысячи че-
ловек (Гальдер, с. 161 и229).
Остается сделать замечания стратегического характера. Ча-
сто говорят, что из-за решения о захвате Киева Гитлер поте-
рял возможность овладеть Москвой летом или ранней осенью
1941 г. Это очень и очень вероятно. Теперь о другом. Директи-
ва № 35 ставила новые цели, которых не было в плане «Барба-
178
росса». Более того, план этот фактически можно было считать
завершенным. Была завоевана огромная территория, одержа-
ны внушительные победы, взяты в плен миллионы солдат про-
тивника. Но главная цель не была достигнута: Красная Армия
продолжала сопротивление. Для трезвых умов на германской
стороне вывод мог быть только один: длительная война на два
фронта, которой все, включая фюрера, хотели избежать, ста-
ла реальностью.
БИТВА ПОД МОСКВОЙ ( ОПЕРАЦИЯ «ТАЙФУН»)
Начало
Директива фюрера № 35 от 6 сентября определила насту-
пление на московском направлении — операцию «Тайфун».
Командующий группой армий «Центр» фон Бок издал соответ-
ствующий приказ 26 сентября. Задача: уничтожение Западно-
го и Брянского фронтов с последующим выходом на Среднюю
Волгу. Москва упомянута только как возможная цель для ави-
ации. Времени на отдых войск, обслуживание и ремонт техни-
ки предусмотрено не было. Мастер Сун предупреждал не посы-
лать воинов в сражение сразу после длительного перехода, но
ефрейтор Гитлер не интересовался трудами низшей расы. Он
вообще не читал работ по стратегии, только подхватывал тер-
мины, чтобы произвести впечатление.
Здесь стоит сделать общее замечание. Операция «Тайфун»
в своей основе была крайне рискованной. Причина в том, что
она начиналась в октябре. В российских условиях это означало,
что с огромной вероятностью ее осуществление так или ина-
че захватит зимний период. Это противоречило предпосылкам,
заложенным в планирование кампании на Востоке. Это проти-
воречило здравому смыслу и вызывало в памяти худшие исто-
рические страхи. Все грамотные немцы, не только офицеры,
знали, что случилось с армией Наполеона, который застрял на
зиму в России. Тем не менее в Германии фактически не было
гласных возражений по поводу этой операции, связанной с не-
обоснованным риском. Тяжесть последствий от этого не умень-
шилась.
179
Группа армий «Центр» получила назад свои танковые сое-
динения — 2-ю танковую группу Гудериана (ее вскоре переи-
меновали в танковую армию, ничего к ней не добавив) и 3-ю
танковую группу Гота. Группе «Центр» также временно прида-
ли 4-ю танковую группу Гёпнера. Всего фон Бок имел в своем
распоряжении 1 929 000 войск, но эта цифра включала доволь-
но много вспомогательного персонала; боевые силы составля-
ли 78 дивизий. Василевский (с. 138) дает такую оценку:
«...враг сосредоточил 74,5 дивизии численностью более
миллиона человек, 1700 танков и штурмовых орудий, свыше
14 тыс. орудий и минометов, 950 боевых самолетов».
Немцам противостояли три советских фронта: самый много-
численный Западный (Конев, 558 тыс.), сзади него Резервный
(Буденный, 448 тыс.) и слева Брянский (Еременко, 244 тыс.).
Всего в боевых войсках этих фронтов в конце сентября, соглас-
но советским данным, насчитывалось 1 миллион 250 тысяч че-
ловек, 990 танков, 7600 орудий и минометов, 677 самолетов.
После 12 сентября Сталин упразднил Западное направление и
взял эти фронты под свою руку.
Операция началась действиями Гудериана на южном (пра-
вом) фланге группы «Центр». У него было 15 с половиной ди-
визий, в том числе 5 танковых и 4 мотопехотных. 28 сентября
он нанес удар по стыку Брянского и Юго-Западного фронтов и,
вопреки ожиданиям, встретил яростное сопротивление. При-
шлось произвести перегруппировку сил и через день атако-
вать в районе Глухова. Здесь ему сопутствовал успех, несмотря
на очаги сопротивления и присутствие новых советских танков
Т-34 и КВ. Немцы пошли на Орел, находившийся глубоко в ты-
лу Брянского фронта Еременко, почти в 200 км от исходной по-
зиции Гудериана. 3 октября 24-й танковый корпус немцев, не
встретив сопротивления, вошел в город, который продолжал
жить мирной жизнью. Работали магазины, по улицам бежали
трамваи, всюду было полно прохожих, на предприятиях продол-
жался демонтаж оборудования. 6 октября 47-й танковый кор-
пус захватил Брянск, где было много советских войск и складов.
На Гудериана сыпались противоречивые приказы. Он по-
дозревал, что их источником является не командование груп-
пы армий «Центр», а штаб-квартира Гитлера — «Волчье лого-
во» около Растенбурга в Восточной Пруссии. Ему предписыва-
180
ли: а) уничтожить Брянский фронт Еременко (100—150 км на
запад), б) взять Курск (150 км на юг) и в) идти на Тулу (150 км
на северо-восток). Все эти приказы нужно было исполнять не-
медленно. На вопрос, в каком порядке,- ответа не последова-
ло. Пришлось разделить силы: один танковый корпус пошел на
Брянск, второй отправили в сторону Курска, на тульском на-
правлении остался один 24-й танковый корпус, находивший-
ся вблизи Мценска в ожидании подвоза топлива. 6 октября он
был неожиданно атакован советскими танками, главным обра-
зом Т-34 и КВ. Это была 1 -я танковая бригада Катукова, кото-
рую Ставка бросила наперерез наступающему Гудериану. Нем-
цы понесли серьезные потери. Задержка была временная, но
танкисты Гудериана к такому не привыкли.
Москва, с напряжением следившая за продвижением Гу-
дериана, полностью проглядела удары двух других танковых
групп. Они перешли в наступление 2 октября: группа Гёпнера
в центре, группа Гота — на севере. И Конева, и Буденного на-
ступление немцев застало врасплох. В довершение несчастий,
они вскоре потеряли контакт со Ставкой и своими войсками,
поскольку в тот же день в результате сильных бомбежек были
повреждены линии полевой связи. Начальник связи Конева пи-
шет в своих мемуарах (см. Псурцев):
«Все линии связи были выведены из строя, ...разрушения
линий связи были настолько велики, что связь начала восста-
навливаться только к утру. Весь день 3 октября управление ар-
миями осуществлялось при помощи офицеров связи на самоле-
тах У-2 и автомашинах. Радиостанции штабов армий на вызов
фронта не отвечали».
Связь с Москвой также непрерывно выходила из строя: не-
мецкая авиация бомбила железную дорогу и шоссе Москва—
Смоленск, а провода шли вдоль дороги. Провода рвались и от
стрельбы наших зениток, расположенных вдоль шоссе.
4 октября советская служба радиоперехвата прислала в
Ставку отчет о речи Гитлера, где упоминалось наступление гер-
манских войск. Документ вызвал удивление, больше ничего. На
следующий день в Малоярославце появились первые мелкие
группы военнослужащих Резервного фронта, которые сообщи-
ли о наступлении немцев. Доложили в Военный совет Москов-
ского округа, там не поверили (Провал... с. 59):
181
«Это было расценено как паникерство отдельных тылови-
ков, ибо о начавшемся наступлении врага против Западного и
Резервного фронтов никаких данных не поступило».
Потом поступили донесения авиаторов: «Возвратившиеся с
барражирования летчики видели колонну танков и мотопехоты
противника, протяженностью до 25 километров, двигавшуюся
по направлению к Юхнову». На этот раз Телегин, политический
комиссар Военного совета, позвонил Шапошникову. Теперь не
поверил начальник Генштаба. Было еще два разведывательных
полета — картина та же самая. Только после этого Телегин сно-
ва связался с Шапошниковым, тот неохотно доложил Сталину
(Телегин, с. 54). Эти последние подробности были опубликова-
ны только в 1988 г.
Штеменко этого эпизода не касается, но приводит общую
оценку связи Ставки и Генштаба с фронтами (т. 1, с. 19):
«Одним из узких мест оказалась связь с фронтами, в пер-
вую очередь с Западным. Она была очень неустойчивой. Из-за
частых нарушений связи мы не всегда знали обстановку с не-
обходимыми подробностями. На неудовлетворительное состоя-
ние связи со своими войсками сетовали и штабы фронтов. Поэ-
тому, если нам и удавалось связываться с ними, мы все равно не
получали достаточно полной информации о положении войск».
Положение советских войск на московском направлении
почти мгновенно стало критическим. За несколько дней нем-
цы обошли советские фронты с флангов или прошли между
ними. В результате образовались два котла, в которых оказа-
лись 6 советских армий. Разгром был тяжелый, под стать ки-
евскому. Оказавшийся в центре котла командующий 20-й ар-
мией М.Ф. Лукин (Жуков по радио назначил его командовать
всей окруженной вяземской группировкой) умолял соседнюю
16-ю армию подкинуть ему хотя бы одну дивизию, на что ко-
миссар Лобачев ответил: «Мы генералы без армии». Это была
правда, в это время 16-ю армию немцы рвали на части. Коман-
дарм-16 Рокоссовский со своим штабом сумел пробиться на
восток. Лукину повезло меньше: 14 октября он получил тяже-
лое ранение, обернувшееся ампутацией ноги, и попал в плен.
Он отверг предложения Власова о сотрудничестве с немцами,
выжил, вернулся домой в 1945-м и не был, по счастью, репрес-
сирован, но это другая история.
182
Командующий Брянским фронтом Еременко 12 октября
был ранен осколком бомбы, его сумели самолетом вывезти в
Москву. Командарм-50 генерал М.П. Петров умер от гангре-
ны в лесной избушке. Семь дивизий его армии, разделенные на
группы по 2—3 тысячи человек, вырвались на северо-запад у
Белева на Оке. Войска фронта оказали упорное сопротивле-
ние, они смогли примерно на две недели сковать часть пехоты и
танков противника. Внутри котла многие из тех, кто сумел из-
бежать плена, ушли партизанить в близлежащие дремучие ле-
са; они доставили немцам немало неприятностей.
По германским данным, под Вязьмой в плен попали
663 тыс. человек, под Брянском — 100 тысяч; вдобавок эти
котлы стоили советской стороне 263 тыс. убитых и раненых и
95 тыс. нуждавшихся в госпитализации. Особенно тяжелым
был разгром Резервного фронта Буденного. За короткий пе-
риод со 2 по 10 октября общие потери достигла астрономиче-
ской цифры: 188 тысяч 761 человека — 17 тысяч 160 человек в
сутки! Немцы потеряли убитыми и ранеными 145 тысяч. По-
сле этих побед стратегическое мышление Гитлера окончатель-
но потеряло связь с действительностью. Он продолжал наста-
вать, что германские войска к началу зимы должны выйти на
линию Архангельск — Средняя Волга — Астрахань. Москва по-
прежнему не имела ценности в его глазах — ни как культурный
и промышленный центр, ни как железнодорожный узел, ни как
место для зимнего размещения войск. В воображении фюре-
ра у Сталина больше не было войск в европейской части стра-
ны, война поэтому была фактически окончена. Выступая по ра-
дио 3 октября по случаю открытия кампании «Зимней помо-
щи», Гитлер провозгласил, что «враг уже сокрушен и никогда
не поднимется снова». Он приказал расформировать несколь-
ко резервных дивизий и также дал указания некоторым секто-
рам промышленности вернуться к выпуску мирной продукции
(см. Goerlitz, р. 401).
7 октября Гитлер отдал относительно Москвы приказ, по-
хожий на ленинградский: «Германские войска должны окру-
жить город и уморить его голодом. Ни один германский сол-
дат не должен входить в город, пока голод и болезни не сделают
свою работу» (Seaton. The Battle for Moscow, p. 63). Гитлер еще
30 июня предупредил против захвата Москвы танками без мас-
183
сированной поддержки пехоты, сказывался опыт потерь при
взятии Варшавы.
Жуков эту установку нигде не упоминает, советские исто-
рики войны тоже. Согласно плану фюрера, Гудериану предсто-
яло наступать в обход Москвы по оси Мценск—Тула. 2-я армия
фон Вейхса после ликвидации Брянского котла должна была
пересечь упомянутую ось и двигаться от Орла в направлении
Воронежа, расположенного в 300 км от столицы. В центре гер-
манских порядков 4-я армия фон Клюге и 4-я танковая груп-
па Гёпнера получили приказ идти на Москву, чтобы обойти го-
род с севера и с юга. Наконец, 9-й армии Штрауса и 3-й танко-
вой группе Гота предстояло двигаться от Вязьмы в направлении
Калинина и Валдая с дальнейшим выходом на Ярославль. Фон
Бок был против такого распыления своих сил, но ничего по-
делать с этим не мог. Ему оставалось только зарегистрировать
свой протест на бумаге. Советские источники этот план Гитле-
ра не упоминают.
Теперь посмотрим, как Жуков описывает начало операции
«Тайфун» (Провал... с. 16):
«В конце сентября советская разведка обнаружила, что
противник готовится к крупной наступательной операции на
московском направлении. Ставка Верховного Главнокомандо-
вания предупредила об этом командующих фронтами и потре-
бовала провести подготовку к упорной обороне».
Из этого утверждения вытекает, что главный виновник по-
следовавших несчастий — командующий Западным фронтом
Конев. Реальная ситуация была другая. Конев 20 сентября до-
ложил в Ставку о германских приготовлениях, но там ждали це-
лую неделю, прежде чем объявили состояние боевой готовно-
сти, при этом войскам предписали стоять на месте — нет нуж-
ды, что в предыдущих сражениях статическая оборона стоила
Красной Армии очень дорого. Видимо, Сталин и Шапошников
не верили, что немцы предпримут что-нибудь серьезное в октя-
бре; похоже, командующие фронтами думали так же. Комис-
сия в составе Ворошилова, Молотова и Василевского, которая
немедленно прибыла на место для расследования (советская
власть никогда не страдала от недостатка следователей — даже
в самые трудные минуты!), не нашла вины за Коневым, но реко-
мендовала объединить Резервный и Западный фронты и поста-
184
вить во главе Жукова. 10 октября Ставка (Сталин, Шапошни-
ков) произвела указанную реорганизацию. Жуков в мемуарах
написал, что Сталин хотел судить прежнего командующего Ко-
нева, но по представлению его, Жукова, решил, что для пользы
дела лучше назначить Конева заместителем Жукова — взамен
расстрела. Напоминает анекдот более позднего времени: Берия
докладывает Сталину, что поймали двойника вождя, похож как
две капли воды. — Что ты с ним сделал, расстрелял? — Прика-
зал усы сбрить. — Можно и так.
Похоже, Жуков приписал себе миссию спасения Конева.
Василевский фактически опровергает его в своих мемуарах:
«Все мы, в том числе и генерал-полковник Конев, согласи-
лись с предложением Сталина назначить командующим объ-
единенным фронтом генерала армии Жукова, который к тому
времени находился в войсках Резервного фронта».
Вернемся, однако, к положению на фронте. Двумя страни-
цами ниже читаем у Жукова о немедленном усилении Можай-
ской линии обороны:
«На эту линию 7 октября началась переброска из резервов
Ставки и с соседних фронтов 14 стрелковых дивизий, 16 танко-
вых бригад, более 40 артиллерийских полков и ряда других ча-
стей. Конечно, этих сил для создания было явно недостаточно,
но тогда Ставка большими возможностями не располагала, а
переброска войск с Дальнего Востока и других отдаленных рай-
онов страны запаздывала».
Короткая цитата нагружена и перегружена смыслом. Пре-
жде всего виден характер Жукова: ему всегда ресурсов мало.
Запись из дневника Еременко: «Жуковское оперативное искус-
ство — это превосходство в силах в пять-шесть раз, иначе он
не будет браться за дело...». Возникает вопрос: почему Сталин,
который знал о готовящемся наступлении немцев, ограничился
грозным призывом, но не послал упомянутые подкрепления под
Москву заранее? Ведь 14 дивизий — это худо-бедно 100 тысяч
человек, немалая подмога в критический момент. И как вышло,
что германское наступление застало Верховного врасплох?
Отдельно стоит сказать о дальневосточных войсках, кото-
рые вошли в обиход под названием «сибирские дивизии». За-
паздывание с их подвозом — еще одна иллюстрация безнадеж-
ного дилетантизма Сталина. Содержание крупных воинских
185
контингентов на далеких восточных рубежах даже до июня вы-
глядело не слишком обоснованным, а после начала военных
действий — просто неразумным. От Москвы до Киева прибли-
зительно 800 км, а до Владивостока — 10 тысяч. В 1941 г. ве-
роятность нападения японцев была невелика: они только что, в
апреле, подписали пакт о ненападении, да и разведка сообща-
ла, что их агрессивные устремления направлены на юг, в сторо-
ну Тихого океана. Даже в самом худшем случае не нужно быть
Клаузевицем или Свечиным, чтобы понять, что потеря Украи-
ны и других европейских областей во много раз хуже и опаснее,
чем утрата незаселенных пространств тайги.
В Москве
По мнению Жукова, к исходу 7 октября немцам были от-
крыты все пути на Москву. Он был в этот день у Сталина, ко-
торый при нем отдал находившемуся в кабинете Берии следую-
щий приказ (Павленко, с. 268—269):
«Попытайся по своим каналам прозондировать почву для
заключения нового Брестского мира с Германией. Пойдем на
то, чтобы отдать Прибалтику, Белоруссию, Молдавию и часть
Украины — на любых условиях...»
Болгарский посол в Москве Стаменов взялся быть посред-
ником, но фюрер переговоры вести не захотел — в ожидании
скорого и неизбежного крушения советской империи. Факт
этой сталинской инициативы подтвердился дважды: в 1953 г.
самим Стаменовым и в 1989 г. сотрудником посольства Дими-
тром Пеевым («Московские новости», 1989, 25 июня).
12 октября Гитлер издал приказ относительно Москвы,
аналогичный ленинградскому: в город не входить, окружить
и уморить население голодом (Zemke. Moscow to Stalingrad,
t. 1, p 37).
C 13 октября разгорелись ожесточенные бои на подступах
к Москве. Советская верхушка не верила, что столицу удаст-
ся отстоять, поэтому постановили срочно эвакуировать в Куй-
бышев и Арзамас главные центральные учреждения (ЦК, Со-
внарком, Генштаб, НКВД) и весь дипломатический корпус; вдо-
бавок увезли особо важные государственные ценности. Стра-
хи достигли апогея, когда 14 октября пал Калинин (Тверь).
16-го в Москве разразилась знаменитая паника. Номенклату-
ре
ра срочно грузилась в поезда и жгла документы, жители опу-
стошали магазины, запасаясь тем немногим, что еще было до-
ступно. По городу прокатились грабежи, раздавались антисо-
ветские выкрики и призывы бить жидов’. Милиция бездейство-
вала (Braithwaite, р. 212—234).
Берия и НКВД в это время работали не покладая рук.
16 октября расстреляли около 300 человек, главным образом
военных в высоких званиях — не было средств для их эвакуа-
ции. Павленко (с. 274) называет этот приказ преступным: «На
боевых участках под Москвой в это время полками командова-
ли лейтенанты». Увы, подобных акций было множество. В тот
же день не забыли расправиться с женами жертв тридцать седь-
мого года: казнили Нину Уборевич и Нину Тухачевскую (Блюму
Гамарник и Екатерину Корк расстреляли в июле). Их похоро-
нили вблизи совхоза «Коммунарка» под Москвой. Когда через
10 лет я стал посещать Коммунарскую среднюю школу, мы по-
нятия не имели, что совсем рядом находилось страшное место,
отведенное для захоронения жертв НКВД.
17 октября из Москвы в Куйбышев увезли группу военных
из 28 человек. Там было много авиаторов. Четверо из них— Ге-
рои Советского Союза: Яков Смушкевич (дважды), Павел Ры-
чагов, Александр Локтионов, Иван Проскуров, все были за-
местителями наркома обороны, три первых — командующими
ВВС, Проскуров — начальником Разведуправления. Был сре-
ди высланных бывший командующий ПВО Григорий Штерн,
который в 1939-м командовал Забайкальским округом и был
начальником Жукова на Халхин-Голе. В составе группы нахо-
дилось четыре женщины, в том числе знаменитая летчица Ма-
рия Нестеренко-Рычагова. 18 октября Берия предписанием
№ 2756/Б решил судьбу этих заключенных. 28 октября их рас-
стреляли в поселке Барбыш под Куйбышевом. Задание партии
и правительства выполнили славные чекисты: майор, впослед-
ствии генерал-майор, Баштеков (участник Катынской акции),
майор Родос и старший лейтенант Семенихин.
К вечеру 19 октября Сталин и окружение сообразили, что
их страхи о быстром падении Москвы были преждевременны.
Собрали совещание. Прежде всего по предложению начальни-
ка Московской зоны обороны генерала НКВД П.А. Артемьева
объявили осадное положение (никто не объяснил, почему это-
го не сделали раньше; наверно забыли, упустили из виду). Воз-
187
обновилось патрулирование города. Теперь НКВД, милиция и
войска могли расправляться с паникерами, саботажниками,
провокаторами и шпионами прямо на месте. Приказали уси-
лить дисциплину в войсках, заодно завезти в Москву деньги и
раздать зарплату вперед.
В Москве были заминированы сотни важнейших объек-
тов. Постановлением Государственного Комитета Обороны от
15 октября «в случае появления противника у стен г. Москвы»
на тт. Щербакова (секретарь МК) и Берию возлагалась ответ-
ственность за «взрыв предприятий, складов и учреждений, ко-
торые невозможно эвакуировать, а также все электрооборудо-
вание метро (исключая водопровод и канализацию)». Эта по-
следняя оговорка обнаруживает заботу о миллионах москви-
чей, которые оставались в городе. Сталин первоначально тоже
собирался уехать в эвакуацию, и дачу в Кунцеве заминировали.
Пока ее разминировали, вождю пришлось сидеть у телефона в
холодном летнем домике.
23 октября Московский городской суд и народные суды бы-
ли превращены в Военный трибунал. Работы у этого органа бы-
ло хоть отбавляй: в ноябре—декабре 1941 г. передним предста-
ло около 10 тысяч человек, в первом квартале 1942-го —21 ты-
сяча. Быстро росли также дела по ст. 58-10 часть 2 (контррево-
люционная агитация): с 168 до 727 (Горинов, с. 9—10). Систе-
ма работала вовсю.
В конце октября по предложению председателя Моссове-
та В.П. Пронина, утвержденному Сталиным, из столицы стали
вывозить на восток запасы продовольствия, главным образом
муку и зерно. Скоропортящиеся продукты выбросили в мага-
зины (Braithwaite, р. 233). Весной 1942 г. нехватка продоволь-
ствия станет для москвичей главной заботой (там же, с. 24).
На подступах к столице
Вернемся к положению на фронте. Военные действия на мо-
сковском направлении в октябре и ноябре 1941 г. описаны мно-
гократно, но не всегда точно. Читателю не помешают осторож-
ность и доля скепсиса.
Советские отчеты нагружены эпитетом «героический». То и
дело попадаются длинные периоды про героическое сопротив-
ление или массовый героизм советских войск под мудрым руко-
188
водством Сталина, место которого после 1956 г. заняла Комму-
нистическая партия. Эти факторы или, если хотите, историче-
ские силы остановили германское наступление, спасли Москву
и все человечество. Увы, с этим согласиться трудно. Разумеет-
ся, во многих местах (не во всех) советские войска проявили
большую стойкость. Слишком часто это была стойкость отча-
яния, их заставляли стоять на месте под уничтожающим нати-
ском противника при плохой связи и при бездарном командова-
нии. Советские генералы, в стремлении избежать гнева Стали-
на и вышестоящего начальства вроде Жукова, героически бро-
сали своих солдат под гусеницы немецких танков. Приходится
признать, что мужество, героизм и бессмысленные жертвы од-
ни не смогли бы задержать немцев, пример чему можно найти
в описаниях боевых действий под Минском, Смоленском, Кие-
вом, Вязьмой и Брянском. В ход войны вмешались другие мощ-
ные факторы, именно — осенняя распутица, скверная органи-
зация снабжения германских войск, морозы и Гитлер.
В ночь на 7 октября на южном фланге группы «Центр» по-
шел снег, на почве он не залежался, его сменили тяжелые дож-
ди. Очень скоро дороги и танковые колеи превратились в жид-
кое месиво. На немцев свалилась осенняя распутица, хорошо
знакомая местным жителям. Я провел часть детства в Подмо-
сковье и испытал ее на себе. Два раза в год, весной и осенью,
мы натягивали резиновые сапоги и, в состоянии спокойной об-
реченности, неделями месили родную грязь. У немецко-фа-
шистских захватчиков не было этого фатализма и этих сапог.
Увязая в море грязи, они теряли обувь и веру в германское пре-
восходство. Теоретически офицеры вермахта знали заранее
о прелестях российского сезонного бездорожья — из мемуа-
ров Коленкура и других книг. Однако при планировании опера-
ции «Барбаросса» никаких мер для преодоления этого явления
природы предусмотрено не было.
Единственное шоссе от Орла до Мценска быстро сделалось
непроходимым для колесного транспорта. Мосты были взор-
ваны отступающими советскими войсками, подходы к ним за-
минированы. 2-я танковая армия оказалась перед необходимо-
стью укладывать бревенчатый настил на дороге, чтобы обеспе-
чить движение грузовиков. К двадцатым числам октября пере-
довые дивизии этой армии растянулись на 30—45 км. Пехота
нередко оказывалась впереди танков.
189
Из-за бездорожья тактическое и оперативное превосход-
ство германских войск значительно уменьшилось, почти раста-
яло. Т-34 имели более широкие гусеницы и обладали по сравне-
нию с германскими танками повышенной проходимостью. Бро-
ня у советских машин была толще, пробивная способность пу-
шек — выше. Нередко один или два танка Т-34, поставленные у
дороги, надолго задерживали продвижение германской колон-
ны — пока не подвозили 88-мм зенитки или 100-мм полевые
пушки. Правда, «тридцатьчетверок» было еще не очень много.
В многочисленных советских источниках можно встретить
привычную для русского уха фразу: «В октябре сорок перво-
го гитлеровские полчища рвались к Москве». В таком же духе
высказываются и некоторые западные авторы (см., например,
Axell, р. 86). Утверждения эти не вполне соответствуют реаль-
ности. Гитлер, как мы знаем, город Москву брать запретил. По
этой причине сложилась причудливая, парадоксальная ситуа-
ция. В то время, когда советская сторона прикладывала отча-
янные усилия, чтобы задержать противника, главные герман-
ские силы направлялись мимо Москвы — на стратегические
цели, поставленные фюрером. Гудериан, 12 октября захватив-
ший Мценск, должен был идти на Тулу, Рязань и Горький. Це-
лью 3-й танковой группы Гота был Ярославль. Только 4-я тан-
ковая группа Гёпнера и шедшая вслед за ней 4-я полевая ар-
мия фон Клюге направлялись на Москву, и то с целью обхода и
окружения города.
К северу от полосы армии Гудериана погода какое-то вре-
мя оставалась сухой: на второй неделе октября там ударили за-
морозки. Немецкое наступление продолжалось с угрожающей
скоростью. 13 октября германская пехота вышла к мосту че-
рез Волгу у Калинина. Охранявшие мост красноармейцы и са-
перы, посланные его взорвать, бросились в бегство. Герман-
ские танки группы Гота проследовали на другой берег реки и на
следующий день взяли город. Известие об этом вызвало пани-
ку в Москве.
Между тем 4-я армия фон Клюге и 4-я танковая группа Гёп-
нера надвигались на Можайскую линию обороны, готовясь
прорвать ее. Эта линия представляла собой грозное препят-
ствие: система противотанковых рвов, замаскированные мин-
ные поля и огневые точки, огнеметы с дистанционным управле-
190
нием. Расположенная в 120—150 км от Москвы, она дугой вы-
тянулась с севера на юг — от Иваньковского водохранилища на
Волге по р. Лама, далее к западу от Волоколамска и Можайска
почти до Калуги. Полоса состояла из четырех укрепленных рай-
онов по 10—15 батальонных районов обороны в каждом. Об-
щая протяженность главной оборонительной полосы превыша-
ла 200 км. 11 октября немцы взяли городок Медынь на Вар-
шавском шоссе, в 40 с лишним км к западу от Малоярославца.
Медынь обороняла 17-я танковая бригада полковника Троиц-
кого. За несколько дней до этого здесь побывал Жуков, знав-
ший командира бригады лично. Есть сведения, что потом он пе-
редал защитникам Медыни личную просьбу Сталина продер-
жаться хотя бы еще несколько дней. Проверить это сообщение
нет возможности.
Начиная с 7 октября по Можайскому шоссе непрерывно
двигались на запад советские подкрепления в попытке закре-
питься на рубеже в 20 км восточнее Медыни. 13-го 47-й танко-
вый корпус Кунцена, готовившийся к прорыву Можайской ли-
нии, был внезапно атакован советскими силами с большим ко-
личеством танков и артиллерии. Это была 43-я армия Голубе-
ва, которая ранее вырвалась из окружения у Белостока. 37-мм
пушки были бессильны против Т-34 и КВ, и немцам пришлось
худо. Они смогли вернуть свои позиции только после появле-
ния пикирующих бомбардировщиков «штука» и 88-мм зенит-
ных орудий.
16 октября немцы атаковали силами двух дивизий —
19-й танковой и 3-й мотопехотной. Поначалу советские за-
щитники держались стойко, но дрогнули и отступили с тяже-
лыми потерями, когда подверглись нападению с тыла. Это бы-
ла немецкая пехота, которая сошла с грузовиков и просочилась
через линию укреплений. Германские танки с пехотой на бро-
не бросились на восток. До наступления темноты они прошли
почти 60 км и сумели захватить Малоярославец и Боровск, а
также мост через Протву. На пути немецкие танкисты видели
тысячи людей, главным образом женщин, которые продолжа-
ли рыть траншеи. На следующий день Голубев пытался вернуть
Боровск, но успеха не имел. 19 октября ему пришлось полно-
стью оставить укрепленный район вблизи Малоярославца; в
тот же день 5-я армия ушла из Можайского УРа. Передовые
191
части 47-го танкового корпуса немцев продолжали двигаться
к р. Нара. На следующий день из-за оттепели недавно выпав-
ший снег превратился в месиво. Скорость танков резко упала.
Все-таки 24-го они достигли Нары и захватили плацдарм около
Наро-Фоминска. Вскоре к ним подтянулись три немецкие пе-
хотные дивизии.
Мораль советских войск на этом участке была далека от об-
разцовой. Довольно много военнослужащих сдавались в плен.
Повсюду валялись брошенная техника и оружие. Немцы даже
использовали советские противотанковые пушки. Тем не менее
25 октября последовала новая контратака. Она, однако, скоро
завершилась неожиданным финалом, когда красноармейцы на-
скочили на большой склад спиртного. Благодаря этому немцы
через пару дней захватили 2000 пленных, в большинстве пья-
ных или сонных (Seaton, Battle... р. 97).
Вскоре погода на севере окончательно испортилась. По не-
скольку дней шли дожди, германская армия все глубже увяза-
ла в грязи. Одна дивизия сообщила, что 16 лошадей не смог-
ли сдвинуть одну гаубицу. Пехота еще как-то передвигалась,
оставляя позади танки и моторизованные части. 20 октября
германская пехота перешла р. Руза, встретив весьма незначи-
тельное сопротивление 16-й армии Рокоссовского, у которой
не хватало полевой артиллерии, хотя было много боеприпасов.
Между 24 и 26 октября казалось, что вся советская система
обороны вот-вот развалится. 25-го войска Рокоссовского оста-
вили Волоколамский УР. 27-го пал город Волоколамск. 33-я пе-
хотная дивизия немцев, где вместо четырех полков оставалось
два, да и те сильно недоукомплектованные, за пять дней прео-
долела 25 км по покрытой водой местности и взяла 1800 плен-
ных. Однако дальнейшее продвижение было невозможно: нуж-
ны были вооружение и боеприпасы, нужно было снабжение.
31 октября дивизии дали передышку на две недели,
У немцев почти не было горючего и продовольственных
пайков. Колесный транспорт нередко передвигался на не-
сколько километров в день. На левом фланге армии фон Клю-
ге Можайское шоссе представляло собой огромную свалку со-
ветских транспортных средств, в воздухе стояла невыносимая
вонь от разлагавшихся мертвых лошадей. Когда шоссе, нако-
нец, расчистили, его поверхность почти сразу была разбита
вдребезги беспрерывным потоком машин. В результате при-
192
мерно 2000 грузовиков застряли на целую неделю, не буду-
чи в состоянии двинуться ни взад ни вперед. К концу октября
железнодорожные пути между Гжатском и Можайском пере-
ложили на германскую ширину колеи, но предметы снабже-
ния после выгрузки из вагонов еще очень долго оставались на
станциях.
К исходу октября германское наступление остановилось,
на фронте наступило временное затишье. В советских источ-
никах погода обычно не упоминается. Вот характерный при-
мер (Провал... с. 9): «Октябрьское наступление фашистов на
Москву разбилось о величайшую стойкость и выдержку, мас-
совый героизм воинов Красной Армии и населения Подмоско-
вья. Под руководством ЦК партии Московская и Тульская пар-
тийные организации мобилизовали на защиту Москвы рабочих,
колхозников и интеллигенцию, которые своим самоотвержен-
ным трудом помогли Красной Армии в ее борьбе с врагом на
подступах к столице».
Кроме погоды и упорного сопротивления советских войск,
сказалось также стратегическое перенапряжение. Дивизии
вермахта были укомплектованы на 30—50%, на ходу остава-
лась только треть моторных средств. Подвоз снабжения по же-
лезной дороге был недостаточный, из-за этого поступали глав-
ным образом боеприпасы и горючее (его расход во время рас-
путицы был втрое от нормы); что касается зимнего обмундиро-
вания и строительных материалов, то они безнадежно застря-
ли на пути где-то в Польше. С доставкой предметов снабжения
от железной дороги в войсковые части дело обстояло совсем
скверно. 77 пехотных дивизий Восточного фронта, почти поло-
вина сил вторжения, имели исключительно конный транспорт.
Когда из-за бездорожья стало туго с фуражом, немецкие лоша-
ди отказывались есть солому. Германские части вынуждены бы-
ли отказаться от своих повозок на резиновом ходу, они пользо-
вались неприхотливыми лошадками и телегами, ревизованны-
ми у местных жителей.
Жуков в период затишья продолжал одиночные контратаки.
При написании мемуаров, так сказать задним числом, он пред-
ставил дело так: в начале ноября в телефонном разговоре Ста-
лин сказал ему (т. 2, с. 26):
«Мы с Шапошниковым считаем, что нужно сорвать готовя-
щийся удар противника своими упреждающими контрударами.
193
Один контрудар нужно нанести в обход Волоколамска с севе-
ра... В районе Волоколамска используйте правофланговые со-
единения армии Рокоссовского, танковую дивизию и конницу,
которая находится в районе Клина».
Жуков будто бы возражал, но Сталин через Булганина при-
грозил расправой.
Цитированный выше телефонный разговор со Сталиным
приведен без даты, сказано только «в начале ноября». Вот вы-
писка из жуковского приказа от 1 ноября 1941 г.:
«Оборону осуществлять как оборону активную, соеди-
ненную с контратаками. Не дожидаться, когда противник уда-
рит сам. Самим переходить в контратаки.... Так учит нас наш
Сталин».
Приказ этот, похоже, был отдан прежде разговора с Вер-
ховным. Дело в том, что 1 ноября Жуков был в Москве по вы-
зову Сталина — тот советовался с ним по поводу парада 7 ноя-
бря. Следовательно, им было незачем беседовать по телефону.
Итак, разрешить эту контроверзу до конца мы не можем. Од-
нако ясно, что Жуков не хотел нести ответственности за кон-
трудары под Москвой в середине ноября, и читатель скоро пой-
мет, почему.
Как бы то ни было, контрудары эти состоялись (Жуков, т. 1,
с. 27):
«Часа через два штаб фронта дал приказ командующим
16-й и 49-й армиями и командирам соединений о проведении
контрударов, о чем мы и доложили в Ставку. Однако эти кон-
трудары, где главным образом действовала конница, не дали
тех положительных результатов, которых ожидал Верховный.
Враг был достаточно силен, а его наступательный пыл еще не
охладел».
Говоря «... не дали тех положительных результатов», полко-
водец уберег читателя от подробностей. Их стоит знать.
15 ноября командующий 16-й армией Рокоссовский бросил
в атаку в районе севернее Волоколамска 58-ю танковую ди-
визию, только что прибывшую с Дальнего Востока. Дивизия
не успела провести разведку местности и расположения про-
тивника. Наступая по болотам, она потеряла треть личного
состава и почти всю материальную часть (157 танков из 198).
194
Командарм вину за все случившееся свалил на командира
дивизии полковника Котлярова. Тот пустил себе пулю в лоб.
Вот его предсмертная записка (Соколов «Неизвестный Жу-
ков», с. 306):
«Общая дезорганизация и потеря управления. Виновны
высшие штабы. Не хочу нести ответственность. Отходите, Яму-
га, за противотанковое препятствие. Спасайте Москву. Впере-
ди без перспектив».
Девять раз бросал Рокоссовский обессиленную 8-ю гвар-
дейскую дивизию на Крюково — безрезультатно. Две кава-
лерийских дивизии, 44-ю и 17-ю, он послал на подготовлен-
ную оборону немцев. Обе были уничтожены почти полно-
стью, в каждой было по 3 тысячи конников. В журнале боевых
действий немецкой 4-й танковой группы сохранилось описа-
ние гибели 44-й кавдивизии; это было 16 ноября юго-запад-
нее Клина. Читаем (цит. по: Соколов «Неизвестный Жуков»,
с. 306-307):
«...Не верилось, что противник намерен атаковать нас на
этом широком поле, предназначенном разве что для парадов...
Но вот три шеренги всадников двинулись на нас. По освещен-
ному зимним солнцем пространству неслись в атаку всадники
с блестящими клинками, пригнувшись к шеям лошадей... Пер-
вые снаряды разорвались в гуще атакующих... Вскоре страш-
ное черное облако повисло над ними. В воздух взлетают разо-
рванные на куски люди и лошади... Трудно разобрать, где всад-
ники, где кони... В этом аду носились обезумевшие лошади. Не-
многие уцелевшие всадники были добиты огнем артиллерии и
пулеметов...»
В этом бою нашли свою смерть более 2 тысяч всадников,
немецких потерь не было. Как мог кавалерист Рокоссовский в
открытом поле послать конницу на танки и пушки, я ответить не
берусь. В своих воспоминаниях он про эти бои не говорит.
Единственная удача была достигнута на участке 112-й пе-
хотной дивизии. Немцы, не имея противотанковых средств,
дрогнули перед лицом «тридцатьчетверок» и обратились в па-
нической бегство — случай в германской армии редкий, потре-
бовавший специального расследования.
Вот как оценивает эти атаки современный российский автор
(Шапталов, с. 154):
195
«Толку контрудары не принесли никакого, зато в семьи уш-
ли несколько тысяч дополнительных похоронок».
Кроме самоубийственных контратак, советское командова-
ние, в стремлении остановить противника любой ценой, поль-
зовалось и другими средствами. Про одно из них пойдет речь в
следующем разделе.
Тактика выжженной земли
Началось с речи Сталина от 3 июля:
«При вынужденном отходе частей Красной Армии нужно
угонять весь подвижной железнодорожный состав, не остав-
лять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять
противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхоз-
ники должны угонять весь скот. Хлеб сдавать под сохранность
государственным органам для вывозки его в тыловые районы.
Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и
горючее, которое не может быть вывезено, должно, безуслов-
но, уничтожаться».
Документы о том, как проводилась в жизнь эта директи-
ва, долгое время были законопачены в архивах. Сейчас кое-
какие всплыли, кажется, это всего лишь малая толика. Даль-
нейшие примеры взяты из книги «Скрытая правда войны:
1941 год». Вот документ, одного названия достаточно: Поста-
новление № 0012 Военного совета Западного фронта «Об ор-
ганизации уборки и ликвидации урожая сельскохозяйственных
культур в Смоленской области», дата — 5 августа 1941 г., под-
писали главнокомандующий Тимошенко и член Военного сове-
та Булганин. Через неделю вышел приказ № 0017: выгонять
население из зоны боев. Осенью, когда враг находился на под-
ступах к Москве, тот же Совет Западного фронта (им уже ко-
мандовал Жуков) напомнил:
«Строго соблюдать приказ № 017 от 12 августа 1941 г. о
выселении гражданского населения из 5-километровой полосы
боевых действий.
Всех граждан, оказывающих сопротивление в выселении,
арестовывать и передавать органам НКВД».
Когда немцы после затишья попытались, с приходом холо-
дов, возобновить наступление под Москвой, раздался голос
Сталина:
196
«ПРИКАЗ СТАВКИ ВТК № 0428 О МЕРАХ
ПО ЛИШЕНИЮ ПРОТИВНИКА возможности
ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДЛЯ ОБОРОНЫ
НАСЕЛЕННЫЕ ПУНКТЫ
17 ноября 1941 г.
Опыт последнего месяца войны показал, что германская ар-
мия плохо приспособлена к войне в зимних условиях, не име-
ет теплого одеяния и, испытывая огромные трудности от насту-
пивших морозов, ютится в прифронтовой полосе в населенных
пунктах. Самонадеянный до наглости противник собирался зи-
мовать в теплых домах Москвы и Ленинграда, но этому вос-
препятствовали действия наших войск. На обширных участках
фронта немецкие войска, встретив упорное сопротивление на-
ших частей, вынужденно перешли к обороне и расположились
в населенных пунктах вдоль дорог на 20—30 км по обе их сторо-
ны. Немецкие солдаты живут, как правило, в городах, в местеч-
ках, в деревнях в крестьянских избах, сараях, ригах, банях близ
фронта, а штабы германских частей размещаются в более круп-
ных населенных пунктах и городах, прячутся в подвальных по-
мещениях, используя их в качестве укрытия от нашей авиации
и артиллерии. Советское население этих пунктов обычно высе-
ляют и выбрасывают вон немецкие захватчики.
Лишить германскую армию возможности располагаться в
селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех насе-
ленных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помеще-
ний и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым не-
бом — такова неотложная задача, от решения которой во мно-
гом зависит ускорение разгрома врага и разложение его армии.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу
немецких войск на расстоянии 40—60 км в глубину от передне-
го края и на 20—30 км вправо и влево от дорог.
Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе
действия бросить немедленно авиацию, широко использовать
артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков,
лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные
бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными
средствами.
2. В каждом полку создать команды охотников по 20—30 че-
ловек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в
197
которых располагаются войска противника. В команды охот-
ников подбирать наиболее отважных и крепких в политико-
моральном отношении бойцов, командиров и политработни-
ков, тщательно разъясняя им задачи и значение этого меропри-
ятия для разгрома германской армии. Выдающихся смельчаков
за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в
которых расположены немецкие войска, представлять к прави-
тельственной награде.
3. При вынужденном отходе наших частей на том или дру-
гом участке уводить с собой советское население и обязатель-
но уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы
противник не мог их использовать. В первую очередь для этой
цели использовать выделенные в полках команды охотников.
4. Военным советам фронтов и отдельных армий система-
тически проверять, как выполняются задания по уничтожению
населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фрон-
та. Ставке через каждые 3 дня отдельной сводкой доносить,
сколько и какие населенные пункты уничтожены за прошедшие
дни и какими средствами достигнуты эти результаты.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. СТАЛИН
Б. ШАПОШНИКОВ»
ЦАМО. Ф. 148а. Оп. 3763. Д. 111. Л. 21,22. Заверенная копия.
Войскам теперь предписывалось «разрушать и сжигать
дотла все населенные пункты» во фронтовой полосе. Приказ
№ 0428 открыл глаза командирам и политработникам. Если
раньше они, как доложил военком 53-й кавалерийской дивизии
Гомазков, проявляли «в этом вопросе ненужный и вредный ли-
берализм», то «сейчас в частях нашей дивизии этого нет. Толь-
ко за 19 и 20 ноября нами сожжено четыре населенных пун-
кта». Сухое, но впечатляющее донесение прислал заместитель
начальника оперативного отдела 5-й армии подполковник Пе-
реверткин. Этот военный профессионал доложил о выполне-
нии приказа Ставки по состоянию на 25 ноября, т.е. всего че-
рез одну неделю. Данные помещены в аккуратную таблицу, где
колонки пронумерованы: 1 — номера по порядку, их 53, 2 — на-
звания населенных пунктов, 3 — «какими средствами уничто-
198
жен и степень уничтожения». Приведем итоговую статистику
по донесению педантичного подполковника (с сохранением его
орфографии):
Разрушено артиллерией — 2 населенных пункта.
Сожжена полностью войсками — 17.
Сожжено частично — 30.
Сожжена частично и разрушена — 1.
Осталось 5—6 домов — 1.
Остались только каменные постройки — 1.
Осталось 7—8 домов — 1.
Список состоит из непритязательных русских названий, в
начале:
1. ГОРОБОВО — Разрушено артиллерией.
2. ЗАОВРАЖЬЕ — Разрушено артиллерией.
3. ШАРАПОВКА — Сожжена полностью войсками; послед-
ним стоит
53. КОЛЮБАКОВО — Сожжена частично.
Жуков с Булганиным 27 ноября отдали приказ № 01126,
где, среди прочего, говорится:
«Одновременно с приспособлением населенного пункта к
обороне составлять план и проводить подготовительные меро-
приятия к уничтожению путем разрушения или сжигания всех
жизненных центров, зданий и запасов продуктов и материалов
в случае вынужденного оставления населенного пункта».
Никто, конечно, не хотел отставать. Вот еще рапорт об
успешном уничтожении родных поселений. Начальник хим-
войск 5-й армии полковник Брегадзе 3 декабря доложил: «де-
ревня Акулово была сожжена бутылками, ...бутылками сожже-
но 27 домов».
Двух недель не прошло со времени приказа Сталина, а в
Ставку потоком поступали донесения, что в тыл врага отправ-
лены команды «факельщиков» общей численностью 500 че-
ловек. Среди этих диверсантов была и знаменитая Зоя Космо-
демьянская. В деревне Петрищево она поджигала крестьян-
ские дома, обходя те, в которых стояли оккупанты. 28 ноября
ее схватил и выдал немцам один из погорельцев, ее казнили на
следующий день. Виселица с телом поджигательницы просто-
яла в Петрищеве более месяца. В январе деревню освободи-
199
ли. Уполномоченный ГКО на Западном фронте по диверсион-
ной работе майор Артур Спрогис послал в Москву представ-
ление о награждении героини, приписав ей правильные пред-
смертные слова, взятые из казенной бумаги: «Смерть фашист-
ским оккупантам! Да здравствует социалистическая Родина! Да
здравствует товарищ Сталин!» 27 января 1942 года появились
материалы в «Правде» и «Комсомолке». 16 февраля 1942 года
Зое посмертно присвоили звание Героя. Легенда вошла в про-
пагандистский обиход.
Контрнаступление советских войск под Москвой разруши-
тельного порыва не ослабило. В донесении начальника Можай-
ского сектора НКВД старшего майора госбезопасности Леон-
тьева от 30 декабря читаем:
«Диверсионными группами НКВД, перебрасываемыми за
линию фронта, были подожжены: Рогатино, Заболотье, Усат-
ково, Архангельское, Волченки, Ковригино, Горбово. Агентур-
ными группами сектора подожжены: Кривошеино, Новая Де-
ревня, Хаустово, Огарково и Павловка».
Невольно приходит на ум топонимика Некрасова: Горелово,
Неелово, Неурожайка тож... И песня: «Враги сожгли родную ха-
ту...» И другая песня: «На радость нам живет товарищ Сталин...»
Из статистического сборника «Народное хозяйство СССР
в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.» (М., 1990)
узнаем:
«Немецко-фашистские захватчики полностью или частично
разрушили и сожгли 1710 городов и поселков и более 70 тыс.
сел и деревень; сожгли и разрушили свыше 6 млн зданий и ли-
шили крова около 25 млн человек».
Хотелось бы знать, как насчет населенных пунктов, уничто-
женных по приказу вождя и его подручных, вошли они в этот
кошмарный итог?
Сталин: вдохновенная ложь с трибуны
6 ноября Сталин произнес традиционный предпраздничный
доклад. Правда, заседание происходило под землей, на станции
метро «Маяковская». По содержанию, точнее, по лицемерию и
извращению фактов, Сталин в этой речи превзошел самого се-
бя. Эти материи за пределами нашей темы, поэтому я приведу
только краткие выдержки:
200
«Где причины временных военных неудач Красной Армии?
Одна из причин неудач Красной Армии состоит в отсутствии
второго фронта в Европе против немецко-фашистских войск.
Другая причина временных неудач нашей армии состоит в
недостатке у нас танков и отчасти авиации».
Других причин он не нашел. Не мог же он, в самом деле, го-
ворить про собственную слепоту и самоубийственное нежела-
ние глядеть фактам в лицо, про уничтожение военных кадров и
другие преимущества социализма. Даже в дни тяжелых пора-
жений он не удержался от соблазна хвастовства. Вот фраза, до-
стойная доктора Геббельса:
«... наши славные танкисты и артиллеристы не раз обраща-
ли в бегство хваленые немецкие войска с их многочисленными
танками. (Аплодисменты)».
Это говорит Сталин, который совсем недавно был готов бе-
жать из Москвы! Дальше он заговорил про советские потери:
«За 4 месяца войны мы потеряли убитыми 350 тысяч и про-
павшими без вести 378 тысяч человек, а раненых имеем 1 мил-
лион 20 тысяч человек. За тот же период враг потерял убиты-
ми, ранеными и пленными более 4 с половиной миллионов че-
ловек».
В этом месте советский вождь определенно затмил нацист-
ского министра пропаганды. К этому времени Красная Армия
потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести (фак-
тически — пленными) от 6 с половиной до 7 миллионов во-
еннослужащих (Павленко, с. 282). Соответствующая цифра
для вермахта составляет 743 тысячи человек (Гальдер, т. V,
кн. 2, с. 98). Сталин, как Ноздрев, не мог заставить себя ска-
зать правду. Помните, как гоголевский герой хотел рассказать,
как кому-то поставили 20 пиявок. Язык, однако, сам выго-
ворил 120.
Сталин уверенно предсказал близкий конец ненавистных
нацистов, своих недавних партнеров и друзей:
«Только гитлеровские дурачки не могут понять, что не толь-
ко европейский тыл, но и германский тыл немецких войск пред-
ставляет вулкан, готовый взорваться и похоронить гитлеров-
ских авантюристов.
Только гитлеровские самовлюбленные дурачки не видят,
что «новый порядок» в Европе и пресловутая «основа» это-
го порядка представляет вулкан, готовый взорваться в любой
201
момент и похоронить немецкий империалистический карточ-
ный домик.
Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет со-
мнения, что Германия не может выдержать долго такого напря-
жения. Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, го-
дик, — и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью
своих преступлений».
Итак, режим Гитлера готов взорваться, жить ему осталось
недолго. Помните, как Молотов срезал Риббентропа? Тот ра-
зорялся насчет конца Британской империи, а советский гость
спросил ехидно: «Если это так, почему мы сидим в подвале?»
Практически тот же самый вопрос можно было адресовать Ста-
лину, но Вячеслав Михайлович промолчал. Скорее всего, по-
стеснялся.
Мысль о том, что вермахт выдохся, крепко засела у Сталина
в голове. Он будет ее повторять вплоть до мая 1942 г. и, руко-
водствуясь этой иллюзией, посылать на бессмысленную смерть
советские войска.
Ноябрьское наступление немцев
Соотношение сил в начале ноября было такое: группа ар-
мий «Центр» — 58 дивизий (13 танковых, 7 моторизирован-
ных, 38 пехотных); Красная Армия под Москвой —74 дивизии
(60 стрелковых, 14 кавалерийских) и 17 танковых бригад.
Ситуация постепенно изменялась в пользу Красной Армии.
Многие силы Люфтваффе были сняты с Восточного фронта.
Постоянно прибывали советские подкрепления. В конце октя-
бря Западный фронт Жукова получил — из резервов и других
фронтов — И стрелковых дивизий, 16 танковых бригад и 40 ар-
тиллерийских полков, в первой половине ноября прибыли еще
100 тыс. человек, 200 орудий и 300 танков (Ziemke, Moscow...
49). У Сталина под конец октября появилось три новые резерв-
ные армии, за весь ноябрь — еще шесть, их разместили к восто-
ку от столицы. Читаем у Василевского (с. 146):
«На рубеже Вытегра—Рыбинск—Горький—Саратов—
Сталинград—Астрахань создавался новый стратегический
эшелон для Красной Армии. Здесь, на основании решения
ГКО, принятого еще 5 октября, формировалось десять резерв-
ных армий».
202
Процесс формирования новых частей и соединений про-
исходил быстро и не всегда по правилам. Вот один пример.
21 октября Голиков был послан в Кузнецк (Приволжский воен-
ный округ) с приказом сформировать 1.0-ю армию — 9 стрел-
ковых и кавалерийских дивизий. Он получил 100 тысяч чело-
век: по 11 тысяч в стрелковой дивизии, по 3 тысячи — в кава-
лерийской. Возрастная структура: только 25% новобранцев
моложе 30 лет. Командарм, обеспокоенный тем, что коммуни-
стов и комсомольцев было менее 10 тысяч, запросил присыл-
ку 700 членов партии. Были и другие трудности: в двух кавале-
рийских дивизиях не было седел, в одной стрелковой не хвата-
ло 7500 винтовок. Голиков рассчитывал, что у него есть три ме-
сяца на формирование и обучение армии, однако уже 24 ноября
его бросили под Москву (Голиков, с. 11—28).
Конечно, не все войска были такого качества. К 1 декабря
в европейскую часть страны было передислоцировано 70 диви-
зий с Дальнего Востока и 27 из Средней Азии и Закавказья.
Германское командование сильно недооценило возможно-
сти пополнения Красной Армии. 13 октября на совещании в
Орше в присутствии Гальдера было заявлено, что у Сталина
160 дивизий и 40 бригад, на самом деле их было 279 и 99 соот-
ветственно. Гитлер, ОКВ и даже ОКН все еще витали в небе-
сах. На том же совещании Гальдер назвал стратегические цели
группы «Центр» на 1941 г.: минимум — продвинуться на 250 км
восточнее Москвы, максимум — на все 300. В ответ на это под-
полковник фон Либенштейн, гудериановский начальник штаба,
сказал: «Мы не во Франции, и надворе не май месяц».
Реализация советского преимущества требовала времени.
Пока положение под Москвой оставалось для Сталина крити-
ческим, до предела тревожным. 7 ноября фон Бок решил возоб-
новить военные действия, поскольку установилась холодная яс-
ная погода и почва подмерзла.
15 ноября 3-я танковая группа и часть 9-й армии Штрауса
ударили по 30-й армии Хоменко в направлении на Клин. Хомен-
ко, у которого было только 20 танков и 2 пехотных дивизии, от-
ступил без боя и был немедленно смещен: на его место Сталин
послал Лелюшенко.
16 ноября 4-я танковая группа Гёпнера атаковала войска
Рокоссовского, имея целью выйти к Истре. Двенадцать диви-
зий группы имели только 75% табельного боекомплекта и го-
203
рючего на 300 км хода (в нормальных условиях). Первый день
принес немцам серьезный успех. Они застали врасплох совет-
ские части и взяли много пленных. Рокоссовский хотел отойти
за реку Истра, но Жуков ему не позволил. На второй день со-
противление советских войск сильно замедлило продвижение
противника.
18-го началось наступление 2-й танковой армии Гудериа-
на в районе Тулы. В тот же день фон Бок обсуждал с Гальде-
ром перспективы операции. По мнению командующего груп-
пой «Центр», «обе стороны находятся на пределе сил, и побе-
да достанется тому, у кого сильнее воля». Два дня спустя Бок
установил свой выдвинутый командный пункт в поезде позади
двух танковых групп. Последовал приказ 4-й танковой группе
пройти мимо Клина с юга, а 3-й — взять город. Это случилось
23-го. Последовало новое изменение планов. Бок принял пред-
ложение Рейнхардта (он только что сменил Гота, который при-
нял 17-ю армию), который, прикрывая фланг Гёпнера, дол-
жен был теперь повернуть на Москву. Советские войска про-
должали отступление. Уходя, они больше не сжигали населен-
ные пункты. Германские разведчики терялись в догадках: то ли
противник совсем деморализован, то ли рассчитывает в скором
времени вернуться. Попавший в руки немцев советский дезер-
тир, лейтенант НКВД, сообщил, что советские войска эваку-
ируют местность к западу от канала Москва—Волга и готовят
контрудар на Клин. Протокол допроса попал в штаб танковой
группы только в середине декабря.
Стоит отметить, что в германских верхах не все в это время
страдали бездумным оптимизмом. В дневнике Гальдера имеется
такая запись (24 ноября 1941 г.):
«Генерал-полковник Фромм. Обрисовал общее военно-
экономическое положение. Падающая кривая! Он полагает,
что необходимо перемирие!»
Восклицательный знак — единственный комментарий Галь-
дера. Командующий Резервной армией генерал Фромм нес от-
ветственность за призыв в вооруженные силы, ему подчинялись
все войска на территории Германии.
27 ноября 3-я танковая группа вышла к каналу Москва—
Волга, на следующий день немцы захватили плацдарм на вос-
точном берегу канала у Яхромы. В тот же день 4-я группа прак-
204
тически остановилась к запалу от Красной Поляны. На ее пути
были минные поля и земляные укрепления. До Москвы остава-
лось меньше 20 км. Правый фланг группы должна была прикры-
вать 4-я армия фон Клюге, но она явно отставала. Еще дальше
на юг 50-я советская армия не давала продвигаться Гудериану.
27-го вечером фон Бок снова изменил свои планы. Он дал
Рейнхардту один батальон подкреплений (больше у него ниче-
го не осталось за душой) и приказал повернуть на юг на помощь
Гёпнеру. Была ли эта игра ва-банк оправданной? Вряд ли. К ис-
ходу ноября «Тайфун» уже не был единой операцией, он разва-
лился в разрозненные попытки наступать, лишенные стратеги-
ческой связности. И все-таки Бок, несмотря на все его сомне-
ния, не мог остановиться. Здесь действовала совокупность при-
чин. Не стоит забывать, что наступление в крови у каждого гер-
манского офицера. Как пишет Роберт Ситино (р. 45):
«С момента зарождения прусской армии ее офицерский
корпус представлял собой не что иное, как стаю атакующих
псов, которые стремились порвать любой поводок, ограничи-
вающий их свободу действий, и часто бросались друг на друга,
когда добыча была рядом».
Были здесь и личные причины. В Польше и во Франции Бок
играл вторую скрипку по сравнению с Рунштедтом. В сентябре
его лучшая танковая группа была отправлена к тому же Рунш-
тедту, лишив его законного приза — Москвы. Теперь уязвлен-
ное самолюбие и жажда славы не позволяли Боку дать отбой
наступлению, которое давно выдохлось.
Обратимся теперь к тому, что происходило на советской
стороне. Лелюшенко остановил бегство 30-й армии, но она
была загнана в угол между Волгой и каналом и не могла поме-
шать движению немцев. После прорыва фронта между Клином
и Солнечногорском на себя немецкий удар в сторону Москвы
приняла 16-я армия Рокоссовского.
В отличие от Бока, Сталину не было нужды бросать в бой
свои последние резервы, у него их было достаточно. В кон-
це ноября он дал Западному фронту Жукова 9 стрелковых и
2 кавалерийские дивизии, 8 стрелковых и 6 танковых бригад и
10 отдельных танковых батальонов. В последнюю неделю но-
ября Ставка также подтянула на запад пять свежих резервных
армий. Три из них - 34, 36 и 80-я — расположились к востоку
205
от Москвы, одна — 61 -я — встала позади правого фланга Юго-
Западного фронта Тимошенко, а 10-я армия Голикова заняла
позиции на Оке ниже Каширы, преграждая Гудериану путь на
Каширу и Рязань.
После потери Клина Ставка сформировала из своих резер-
вов две армии. 1-я ударная армия Кузнецова 23 ноября заня-
ла позиции вдоль канала Москва—Волга южнее Дмитрова.
20-я армия Власова 27-го получила сектор между правым
флангом 16-й армии и каналом. Из-за последующего перехо-
да Власова на сторону немцев роль его в обороне Москвы дол-
гое время замалчивалась. Военные историки старались не упо-
минать 20-ю армию, иногда она фигурировала как армия Лизю-
кова (власовский заместитель).
Еще раньше, 26 ноября, 40-й танковый корпус немцев овла-
дел городом Истра (до 1930 г. Воскресенск, рядом — знамени-
тый монастырь Новый Иерусалим). Истра находится в 45 км от
столицы. Повторяющиеся советские атаки в попытке вернуть
город успеха не имели.
29-го немецкие танковые группы возле Яхромы и западнее
Красной Поляны вошли в соприкосновение со свежими вой-
сками Кузнецова и Власова. Германское продвижение было те-
перь незначительным. Бок в разговоре по телефону с Гальдером
выразил опасение (Гальдер, т. 3, 29 ноября):
«...если развернутое сейчас наступление на Москву не бу-
дет иметь успеха на севере, Москва станет новым Верденом,
то есть сражение превратится в ожесточенную фронтальную
бойню».
Далее у Гальдера приводится соображение фон Бока:
«Бросать в бой 4-ю армию (20-й армейский корпус) слиш-
ком рано. Это станет целесообразным только тогда, когда наши
войска, наступающие с севера, достигнут Звенигорода».
Почему командующий группой «Центр» задерживал подход
пехоты, когда его танкисты просили об этом, остается неясным.
Всю вторую половину ноября 4-я армия фон Клюге фактически
простояла на месте — на реке Нара к западу от Москвы. У не-
го было 13 дивизий, из них только одна танковая и одна мото-
ризованная. Из-за потерь от советских контратак в конце октя-
бря фон Бок разрешил Клюге стоять на месте до тех пор, пока
наступление танковых групп на севере и на юге не отвлечет со-
ветские силы с его участка. По этой причине 3-я пехотная диви-
206
зия из армии Клюге пошла в атаку под Нарофоминском только
30 ноября и вскоре остановилась. Свежая, хорошо оснащенная
сибирская дивизия была немцам не по зубам. 30-градусный мо-
роз тоже не способствовал успеху.
29-го Сталин подчинил Жукову три новые армии — 1-ю
ударную, 10-ю и 20-ю. В Ставке теперь думали о массиро-
ванном контрударе. В это время фон Бока терзали сомнения и
мрачные предчувствия. Свежих войск у него не было, боепри-
пасы и горючее были на исходе. Он знал, что в ОКХ продолжа-
ют считать предстоящее окружение Москвы всего лишь этапом
на пути к Воронежу и Ярославлю. Поздно ночью 30 ноября Бок
по телефону сообщил Браухичу, что у группы армий «Центр»
недостаточно сил для окружения советской столицы, не говоря
о дальнейшем. В ходе разговора Бок несколько раз спрашивал
у главкома, слышит ли тот его. Наутро он повторил то же самое
по телетайпу, добавив, что разговоры о неминуемом крушении
русских это «фантазия». Войска измотаны, наступление поте-
ряло «всякий смысл и цель». Заключение Бока было нерадост-
ное: ему придется вскоре остановиться у ворот Москвы, тог-
да он примет окончательное решение (Ziemke, Moscow, р. 61).
Бок еще надеялся, что у него будет выбор.
29 или 30 ноября произошло недоразумение, достойное
оперы-буфф, не будь ситуация такой напряженной. Сталин по-
звонил Жукову с вопросом, известно ли тому, что немцы заня-
ли Дедовск (городок в 32 км от столицы на пути от Истры). Жу-
ков, зная, что на этом участке идут ожесточенные бои, ответил,
что у него нет такой информации. Сталин, излив на него свое
раздражение, приказал лично организовать контратаку, чтобы
вернуть этот важный пункт. Возражения комфронта он отверг.
Жуков позвонил Рокоссовскому и узнал, что потеряна дерев-
ня со сходным названием — Дедово. Он передал эту информа-
цию Сталину, считая инцидент исчерпанным, но не тут-то бы-
ло (т. 2, с. 32):
«Я решил позвонить Верховному и объяснить, что прои-
зошла ошибка. Но тут, как говорится, нашла коса на камень.
И.В. Сталин окончательно рассердился. Он потребовал немед-
ленно выехать к К.К. Рокоссовскому и сделать так, чтобы этот
самый злополучный населенный пункт непременно был отбит
у противника. Да еще приказал взять с собой командующего
5-й армией Л.А. Говорова:
207
—Он артиллерист, пусть поможет Рокоссовскому организо-
вать артиллерийский огонь в интересах 16-й армии».
Три важных генерала, бросив свои штабы, выехали на место
происшествия в дивизию Белобородова. Оказалось, что речь
идет о нескольких домах по другую сторону оврага. Пришлось
послать роту с двумя танками и выбить немцев. Этот эпизод —
неплохая иллюстрация командного стиля Сталина.
2 и 3 декабря фон Клюге ввел в действие два своих корпуса и
добился некоторого успеха, 258-я дивизия взяла Наро-Фоминск
в 40 км от столицы. Один разведывательный батальон прорвал
советскую оборону и продвинулся в юго-западные окрестности
Москвы, но был вскоре остановлен танками и рабочим ополче-
нием. Потери германской пехоты были чувствительные, более
600 человек, и Клюге скомандовал отступление. В любом слу-
чае его атака была запоздалой. К этому времени танковая груп-
па Гёпнера наступать уже не могла. В дневнике Гальдера есть
запись от 4 декабря:
«Наступление 3-й и 4-й танковых групп возобновится 6.12.
Нет никаких оснований прекращать наступательные действия
на фронте танковой армии Гудериана».
Начальник Генштаба, как и его фюрер, все еще не мог осо-
знать реалий Восточного фронта. Германскому наступлению на
Москву пришел конец, капут, войска выдохлись. Федор фон
Бок бросил в дело свои последние резервы и просчитался. На-
ступило время расплаты.
Антракт
Могли ли германские войска при других обстоятельствах
взять Москву в сорок первом? Говорить про историю в сослага-
тельном наклонении — задача неблагодарная, но все равно сто-
ит попробовать.
В начале августа немцы завершили ликвидацию смолен-
ского котла. До Москвы оставалось 300—350 км. Гальдер, фон
Бок, Гудериан и другие генералы мечтали сразу двинуться на
Москву, но Гитлер предпочел Киев и Ленинград. Наступление
на советскую столицу было отложено на 6—7 недель. Летний
вариант имел очевидные преимущества для немцев: сухая пого-
да и лучшее состояние войск. Кроме того, у Сталина было мень-
208
ше резервов. Поэтому в августе и сентябре шансов захвата Мо-
сквы были намного больше.
Следует оговориться, что это не означало бы выигрыша вой-
ны. При всей стратегической неопытности Сталина ему было
достаточно не сдаваться. Время, демография и пространство
были на его стороне. Дважды он был близок к капитуляции.
22 июня он еще думал, что Гитлера можно замирить путем усту-
пок, отсюда странный пункт в директиве 02 не переходить на
территорию противника. 7 октября он заговорил про новый
Брестский мир. В остальное время он был готов продолжать
войну, пока у него были людской материал, огромные россий-
ские просторы и прочие ресурсы. Вождь наверняка был зна-
ком с ответом Александра 1 послу Наполеона (Н.К. Шильдер
«Император Александр Первый, его жизнь и царствование».
Спб. 1897, т. 3, с. 79; цит. по: Роковые решения, с. 111 — 112):
«Я не ослепляюсь мечтами; я знаю, в какой мере император
Наполеон великий полководец, но на моей стороне, как видите,
пространство и время. Во всей этой враждебной для вас земле
нет такого отдаленного угла, куда бы я не отступил, нет тако-
го пункта, который я не стал бы защищать, прежде чем согла-
шусь заключить постыдный мир. Я не начну войны, но не поло-
жу оружия, пока хоть один неприятельский солдат будет оста-
ваться в России».
Такая стратегия означала в конечном итоге смертный приго-
вор Гитлеру. В войне на истощение (на измор, как говорил Све-
чин) у Германии практически не было шансов на победу. По-
добного развития ситуации боялись в германском Генштабе с
самого начала. Однако политическая и моральная атмосфера
в стране позволяла диктатору-фюреру вести благодарный гер-
манский народ в любую пропасть. Судьба советского населения
не была лучше.
Но не будем увлекаться риторикой. Отметим, по меньшей
мере, что неудача наступления на Москву свела надежды на
германскую победу к жалкому минимуму.
Пришла пора сказать о потерях. Почти полвека данные о
советских потерях были недоступны — то ли их не обнародо-
вали, чтобы нас не пугать, то ли они не были обработаны, воз-
можно и то и другое. Наконец, вышло в свет статистическое
исследование группы авторов во главе с генерал-полковником
209
Г.Ф. Кривошеевым. Книга эта далека от совершенства, не
слишком хорошо организована, но это гигантский скачок в
нашем знании предмета. Как утверждают некоторые, она
содержит неточности, даже заниженные оценки. Это вполне
возможно, но слишком часто кровь стынет даже от приумень-
шенных цифр. В дальнейшем, если советские потери приве-
дены без ссылки, это означает, что они взяты из работы Кри-
вошеева.
Несколько слов относительно определений, которыми
пользовались авторы этого труда. Общие потери складывались
из двух категорий: санитарные, т.е. те, кто после боя попал в
госпитали, и безвозвратные. Последняя категория охватыва-
ла убитых на поле боя и умерших там же от ран плюс пропав-
ших без вести, куда включались те, про кого было неизвестно,
что с ними случилось — пленные и дезертиры во время боя (хо-
тя официально они не отмечались). Теоретически безвозврат-
ные потери не равны числу погибших, потому что пленные и де-
зертиры могли выжить. Если вычесть из безвозвратных потерь
оставшихся в живых, получатся демографические потери. Од-
нако Кривошеев приводит такие данные только для вооружен-
ных сил в целом.
Жуков, игравший главную роль на московском направле-
нии, предпочитает говорить о потерях противника, а переходя
к своим, отделывается двусмысленными формулировками (т. 2,
с. 36):
«Большие потери гитлеровских войск, затяжной характер,
который приняла операция «Тайфун», ожесточенное сопротив-
ление советских воинов — все это резко отразилось на боеспо-
собности немецко-фашистских войск, породило в их рядах рас-
терянность и неверие в успех.
Советские войска в ходе битвы под Москвой тоже понес-
ли большие потери, но они сохранили до конца оборонительных
сражений боеспособность и непоколебимую веру в победу».
Тоже?! В обороне Москвы, по Кривошееву, за период с
30 сентября по 5 декабря принимало участие 1 млн 250 тыс.
советских войск в виде 96 дивизий, 14 бригад и 2 укреплен-
ных районов. Общие потери составили 638 тыс. 279 человек,
или 52,7% личного состава; безвозвратные — 514 тыс. 338 че-
ловек, или 41,1%. Что же немцы? Московская энциклопедия
1997 г. оценивает их общие потери в 145 тыс. человек.
210
Переполох в стане Гитлера
Итак, операция «Тайфун» с амбициозной целью выхода на
Среднюю Волгу завершилась полным фиаско. Вермахт даже не
смог овладеть советской столицей, что составляло ее проме-
жуточную стадию. В этом случае можно сказать почти со сто-
процентной уверенностью, что потеря Москвы не привела бы
к окончанию войны. К этому времени Красная Армия оправи-
лась от катастрофических летних поражений, а значительная
часть оборонной промышленности была эвакуирована на вос-
ток. У Сталина вскоре даже возникла иллюзия, что можно бы-
стро освободить советскую территорию от оккупантов, но про
это речь впереди.
Провал наступления под Москвой не был единственной не-
удачей немцев. Стратегическое перенапряжение давало себя
знать и в других местах. 21 ноября танковая группа Клейста за-
хватила Ростов, но ненадолго. Из-за яростных атак советских
войск город пришлось оставить уже через неделю. Командую-
щий группой армий «Юг» Рунштедт просил разрешения отве-
сти войска на зимние квартиры за р. Миус. Гитлер отказал и
через некоторое время прибыл в полтавскую штаб-квартиру
группы «Юг» в сопровождении Браухича и Гальдера.
Визит начался мелодраматической сценой (см. Goerlitz,
р. 402—403). Рунштедт, отказываясь взять на себя вину за по-
терю Ростова, заявил, что ответственность лежит на тех, кто
так скверно спланировал кампанию. Был момент, когда каза-
лось, что Гитлер бросится на фельдмаршала, но он всего лишь
сорвал с его мундира Рыцарский крест. Браухич вскоре пере-
нес сердечный приступ. У Рунштедта легкий инфаркт случил-
ся за несколько дней до этого, но он отказался лечь в госпиталь.
Гитлер продолжал лютовать, он отстранил от командования
17-й армией генерала Штулпнагеля. Рунштедт по-прежнему
настаивал, что ему нужна большая свобода действий. Получив
отказ, он попросил освободить его от обязанностей командую-
щего. Гитлер использовал этот случай для представления в сво-
ем стиле. Я не собираюсь рассматривать просьбы об отставке,
заявил он, мой вышестоящий начальник — Господь Бог, я не мо-
гу пойти к нему и заявить, что с меня довольно. Все это были те-
атральные жесты. Фюрер вскоре отстранил Рунштедта, заме-
нив его Райхенау. Тот поначалу попытался вернуть Ростов, но,
211
убедившись в нереальности этой затеи, приказал отступить за
Миус. Гитлеру пришлось смириться.
Дела под Ленинградом тоже не радовали фюрера. 16 октя-
бря немцы перешли в наступление и к 8 ноября заняли Тихвин,
пройдя половину пути до соединения с финнами. Дальше дело
не пошло. На флангах, у Волхова и восточнее Малой Вишеры,
они застряли. Так возник Тихвинский выступ. Ставка, несмотря
на тяжелую ситуацию под Москвой, не хотела допустить встре-
чи немцев с финнами на р. Свирь, что означало полную блока-
ду Ленинграда. Прибывшие под Тихвин подкрепления дали со-
ветским войскам численное превосходство над немцами; это,
правда, не относилось к танкам. 12 ноября 52-я армия перешла
в контрнаступление под Малой Вишерой, грозя сузить основа-
ние Тихвинского выступа. Леебу пришлось перейти к оборо-
не. Упорные бои длились три недели. В начале декабря совет-
ские войска прорвались южнее Тихвина. Из-за угрозы окруже-
ния германскому командованию пришлось начать общий отход.
К концу месяца они отступили на исходные октябрьские рубе-
жи. После этого финны заняли выжидательную позицию.
1 декабря командующий группой «Центр» фон Бок доложил
Гитлеру, что дальнейший нажим на Москву вряд ли даст ощу-
тимые результаты: войска находятся на пределе сил. Генштаб,
стоит заметить, все еще питал радужные надежды, но даже в
ОКВ теперь возникли серьезные сомнения. Кейтель предложил
Гитлеру отвести войска на зимние квартиры, тот в ответ назвал
его «Strohkopf» (недоумок). Кейтель вылетел из кабинета и сел
писать заявление об отставке, положив рядом пистолет — он
собирался покончить с собой. Подоспевший Йодль убрал пи-
столет и уговорил Кейтеля остаться на посту, тот не имел ха-
рактера отказаться.
Рунштедт остался в твердом убеждении, что глубокое про-
движение его группы армий было фундаментальным просчетом
в стратегии. В отличие от многих, он не связывал неудачу кам-
пании 1941 г. с недостатком ресурсов. По его мнению, там бы-
ла ошибка замысла. После войны он сформулировал это так
(Liddel Hart, The German Generals... p. 184):
«По моему мнению, операции 1941 г. должны были быть
направлены поначалу не на Москву, а на Ленинград. Это да-
ло бы возможность соединиться с финнами. Затем, на следую-
212
щей стадии, следовало атаковать Москву с севера во взаимо-
действии с продвижением группы армий «Центр» с востока».
Рунштедт несколько месяцев оставался не у дел, потом Гит-
лер спохватился, что теряет одного из лучших германских ге-
нералов, и послал его на Западный фронт. В Россию Рунштедт
больше не вернулся.
Положение с группой армий «Центр» было не лучше. 5 де-
кабря фон Бок, с согласия ОКХ, отменил наступление. В этот
же день Браухич решил уйти со своего поста. 6-го Гитлер созвал
совещание с целью обсудить курс дальнейших действий. Он
чувствовал, что положение его скверное, почти безвыходное.
Две крупнейшие операции вермахта, «Барбаросса» и «Тай-
фун», не достигли поставленных целей. Но фюрер убедил себя,
что Германия по-прежнему способна победить. В подтвержде-
ние он привел искаженные цифры потерь на Восточном фрон-
те: Германия — 500 тысяч (на самом деле 800 тысяч), СССР —
10 миллионов (в действительности 6,5—7 миллионов). Затем
он объявил свое решение относительно пополнения войск Вос-
точного фронта, запретив перемещать части из Скандинавии и
Западной Европы. Взамен он предписал послать на передовую
водителей грузовиков, которые были уничтожены или ожидали
ремонта, и военнослужащих служб тыла, а также дополнитель-
но мобилизовать работников промышленности, заменив их во-
еннопленными. Он приказал взять на вооружение сталинскую
тактику драться за каждый клочок земли: «Если русские смогли
устоять под Москвой, мы тоже не сдвинемся с места».
Гальдер на следующий день отметил в своем дневнике, что
фюрер все больше обращается непосредственно к командую-
щим на фронте через голову Браухича. Последний в лучшем
случае выполнял функции почтальона, доставлявшего приказы
Гитлера. Правда, 8 декабря Гитлер директивой № 39 отменил
наступление, сославшись на необычно ранние зимние холода.
Он согласился на отход от Тихвина, но не на 30 км, как хотел
фон Лееб, а на короткое расстояние, чтобы подходы оставались
в радиусе действия артиллерии.
18 декабря фон Бок, давно страдавший от болезни желуд-
ка, сказался больным и был заменен фон Клюге. На следую-
щий день Гитлер уволил в отставку фон Браухича и назначил се-
бя главнокомандующим сухопутных сил.
213
Ответный удар
На советской стороне о контрнаступлении думали давно,
еще с июня, но неоднократные попытки атаковать, как пра-
вило, не давали результатов. 30 ноября Жуков, только что по-
лучивший три свежих армии, представил Сталину свой план,
(т. 2, с. 36-37):
«Противник истощен. Но если мы сейчас не ликвидируем
опасные вражеские вклинения, немцы смогут подкрепить свои
войска в районе Москвы крупными резервами за счет северной
и южной группировок своих войск, и тогда положение может
серьезно осложниться».
Сталин, обычно сторонник контрударов (нужно атаковать,
что-нибудь да получится), теперь вдруг впал в нерешитель-
ность. Он сказал, что посоветуется с Генштабом, и несколько
дней колебался. Опасения Жукова относительно германских
подкреплений были напрасными, но ни он, ни Сталин этого
тогда не знали. По этой причине задержка выглядит еще более
странной. Вполне возможно, что последним доводом в поль-
зу атаки были ударившие морозы. Советские источники никак
не объясняют, почему Сталин выжидал. Что касается погоды,
то на всякое упоминание о ней они реагируют как на «фальси-
фикацию истории». Это не мешает им указывать плохую пого-
ду как причину неуспеха советских действий; мы еще про это
услышим.
Как бы то ни было, окончательное решение было, похоже,
принято 4 декабря (Василевский, с. 152):
«Начало контрнаступления Ставка определила 5—6 дека-
бря. 3 декабря был сильный снегопад, в ночь на 4-е температу-
ра упала до —32 градусов Цельсия».
Павленко (с. 285), со слов Жукова, дает несколько иное
освещение истокам операции. Он считает, что первоначально
советское командование хотело нанести несколько контруда-
ров. Обнаружив, к своему удивлению, податливость немецкой
обороны, советские войска перешли в контрнаступление.
Оно началось на рассвете 5 декабря действиями Калинин-
ского фронта Конева. 29-я и 31-я армии атаковали северную
часть германского выступа. На следующий день две другие
армии — 30-я и 1-я ударная — двинулись от Дмитрова на ка-
нале Москва—Волга. 7-го Жуков ввел в бой еще три армии
214
(16, 20 и 5-ю) с целью окружить 3-ю танковую армию Рейн-
хардта (так теперь называлась его группа) и один корпус 4-й
танковой группы. 2-я танковая и 2-я полевая армии были ата-
ковали на юге, 4-я армия — в центре.
Нет нужды описывать ход боевых действий, он хорошо из-
вестен. Германские войска отступали по всему фронту, часто в
беспорядке. Фронт группы армий «Центр» был растянут на бо-
лее чем 1000 км: от Осташкова на севере до железнодорожной
линии Курск—Воронеж на юге. Фон Бок не располагал резер-
вами, расположение его войск не имело глубины. Это была ка-
тастрофа — первая в Восточной кампании.
Морозы играли немалую роль в этой ситуации. Герман-
ские войска так и не получили зимнего обмундирования и бы-
ли одеты во что попало. Танковые, авиационные и автомобиль-
ные двигатели не заводились, из-за загустения смазки не рабо-
тали откатные механизмы пушек, пулеметов и автоматическо-
го оружия. Отступая, немцы бросали технику. Солдаты вермах-
та получили полное представление о прелестях русской зимы.
В одном корпусе было 1350 случаев обморожения, 350 из них
требовали ампутации.
В это же время вдалеке от Восточного фронта произошло
событие, которое в долговременном аспекте сильно повлия-
ло на исход Второй мировой войны, хотя поначалу выгляде-
ло просто как новое звено военного безумия, охватившего пла-
нету. 7 декабря японцы развязали войну с Америкой. Гитлер
не имел предварительной информации об атаке на Перл-
Харбор. Ему было только известно, что Япония не склонна во-
евать с Советским Союзом. Парадоксально, но Москва — бла-
годаря донесениям Зорге — была лучше Берлина осведомле-
на относительно японских планов. Гитлер был в эти дни в Бер-
лине. В принципе он предпочел бы держать Америку за пре-
делами военного конфликта, но, будучи поставлен перед фак-
том, принял решение с сильным привкусом покушения на са-
моубийство. 11 декабря в речи перед рейхстагом фюрер зая-
вил, что Германия находится в состоянии войны с Америкой.
Мотивы Гитлера объяснить нелегко. Очень возможно, ему хо-
телось отвлечь внимание от разраставшегося краха на Вос-
точном фронте. Не исключено также, что он внял совету сво-
их адмиралов, которые настаивали, что в этом случае у них бу-
дут развязаны руки для потопления американских транспортов,
215
снабжавших Англию. Возможно также, что он оказался в пле-
ну своей риторики. 4 апреля 1941 г. в беседе с министром ино-
странных дел Японии Мапуокой он высказался следующим об-
разом (см. 1939—1941... с. 303):
«...если Япония вступит в военный конфликт с Соединенны-
ми Штатами, Германия со своей стороны тут же предпримет не-
обходимые шаги». «...Германия в случае конфликта между Аме-
рикой и Японией, немедленно придет на помощь последней, так
как сила участников Тройственного Союза в их совместных дей-
ствиях».
Странную логику фюрера в отношении Америки характери-
зует также приказ всем кораблям и подводным лодкам в Атлан-
тическом океане, отданный им 21 июня за несколько часов до
нападения на СССР (Lukacs, р. 92—93):
«При любых обстоятельствах не нападать на американские
суда, не отвечать огнем даже в тех случаях, когда американцы
атакуют».
Этот приказ был отменен только 8 декабря. Немцы доволь-
но скоро на своей шкуре испытали последствия гитлеровского
промаха. Еще прежде, чем Америка приняла участие в военных
действиях в Северной Африке или Европе, материальное снаб-
жение Красной Армии резко улучшилось. В целом она получила
400 тысяч грузовиков, 51 тысячу «виллисов», 17 тысяч само-
летов, 12 тысяч танков и бронеавтомобилей, 8 тысяч зенитных
орудий, 105 подводных лодок, 197 торпедных катеров, а также
многое другое, в том числе 4 миллиона 700 тысяч тонн продо-
вольствия. Мы еще будем об этом говорить.
Вернемся к советскому контрнаступлению. Операция, ко-
торая начиналась как попытка отвести угрозу от Москвы, пре-
взошла все ожидания Сталина и Ставки. К 13 декабря они ре-
шили, что группа фон Бока бессильна предотвратить глубокий
обход с юга. С этой целью на советском левом фланге был об-
разован Брянский фронт Черевиченко. Воображение Сталина
все больше воспламенялось. Он теперь хотел уничтожить груп-
пу армий «Центр» атаками с севера (Калининский фронт) и с
юга (Западный и Брянский). Масштаб операции расширился —
900 км по фронту, 300 км в глубину. Три фронта имели в сво-
ем распоряжении 16 армий — 78 стрелковых и 22 кавалерий-
ских дивизии, 19 стрелковых и 17 танковых бригад, 720 танков
и 1170 самолетов.
216
Странным образом, хотя в Москве этого знать не могли,
Гитлер своим приказом «стоять и сражаться» создавал условия
для осуществления сталинского плана.
Советское контрнаступление продолжало целый месяц — до
7 января 1942 г. Было проведено до десятка операций, самые
значительные из них: Калининская, Клинско-Солнечногорская,
Тульская, Калужская и Елецкая (Павленко, с. 286).
Вермахт потерпел первое поражение в войне. Немцы бы-
ли отброшены на 100—200 км от Москвы, их общие потери до-
стигли 168 тыс. человек. В советские руки вернулись Калинин и
Калуга, а всего более 11 тыс. населенных пунктов (правда, не-
малое число из них Красная Армия уничтожила при своем от-
ступлении).
За этот успех пришлось заплатить высокую цену. Два фрон-
та, Западный и Калининский, имели в своем составе 105 диви-
зий и 44 бригады, 1 млн 22 тыс. человек. Общие потери были
вдвое выше немецких — 370 955 чел., или 36,3% личного со-
става.
Разгромить группу армий «Центр» Сталину не удалось
главным образом потому, что он не смог сосредоточить круп-
ных резервов на этом стратегическом направлении. Сказались
чудовищные потери в оборонительных сражениях, а также рас-
пыление сил. Осенью происходило формирование 9 резервных
армий, но еще до окончания этого процесса три из них — 3-ю
ударную, 10-ю и 20-ю — ввели в дело на флангах Западного
фронта. Они сыграли роль в переходе от обороны к наступле-
нию, но к концу года были сильно ослаблены. Ощутимые со-
ветские потери в наступлении сочетались с недостатком мате-
риальных ресурсов. Перемещение промышленности на восток
и потери территории привели к временному снижению выпуска
оборонной продукции. Вот несколько цифр. В третьем кварта-
ле 1941 г. произвели 1121 танк Т-34, в четвертом — 765; в сен-
тябре выпустили 2329 самолетов, в ноябре — 627 (Павленко,
с. 287). Особенно острым был дефицит боеприпасов. Бывали
дни, когда отпускалось по 1 снаряду на пушку и 2—3 мины на
миномет.
Сталин между тем сделал из советского контрнаступления
слишком оптимистические выводы. Он был настроен на гене-
ральное наступление, которое приведет к скорому окончанию
войны. Помните его предсказание в речи 6 ноября, что режим
217
Гитлера может взорваться в любой момент? Вера вождя в соб-
ственную способность к провидению стала еще сильнее.
Эвакуация
24 июня 1941 г. был создан Совет по эвакуации под пред-
седательством Кагановича (Известия ЦК КПСС, 1990, № 6,
с. 201). Но уже через несколько дней стало ясно, что предсе-
датель не справляется с работой. На железных дорогах сло-
жилась критическая ситуация: на восток двигались эшело-
ны с людьми, промышленным оборудованием и материальны-
ми ценностями, а им навстречу шли воинские эшелоны. Пере-
возки проходили под бомбежкой противника. Заторы и разру-
шения срывали график движения, фронты не получали вовре-
мя пополнений. Сталин нашел виновного: начальник Управ-
ления военных сообщений генерал-лейтенант Н.И. Трубецкой
был снят с должности и расстрелян, а Совет по эвакуации пе-
реформирован.
16 июля председателем Совета назначен Н.М. Шверник,
его заместителями — А.Н. Косыгин и М.Г. Первухин, а члена-
ми — А.И. Микоян, Л.М. Каганович, М.З. Сабуров и В.С. Аба-
кумов (Известия ЦК КПСС, 1990, № 7, с. 213).
С июня по декабрь 1941 г. из районов, которым угрожала
оккупация, были эвакуированы 2593 предприятия; в первые
три месяца войны — 1523, вт.ч. 1360 оборонных. Всего за вре-
мя войны в процессе эвакуации на восток проследовали 30 тыс.
поездов (1,5 млн вагонов). Из западных районов перемести-
ли 2,4 млн голов крупного рогатого скота, 5,1 млн овец и коз,
0,2 млн свиней и 0,8 млн лошадей, много сельскохозяйственной
техники, зерна и продовольствия.
Немцы, которые рассчитывали поживиться ресурсами
СССР, были шокированы. Ожидаемые богатства в виде пред-
приятий и сырых материалов не оправдали ожиданий. На же-
лезных дорогах в оккупированной части страны не было тяги и
подвижного состава, пришлось перекладывать рельсы на евро-
пейский стандарт, а потом взять из Германии 2500 локомотивов
и 20 тыс. вагонов для поддержки войск на Восточном фронте.
Ширина колеи: в СССР — 1524 мм, в Германии, как и в Ев-
ропе, — 1435 мм.
218
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ИТОГИ ГОДА
Статистические показатели по обе стороны фронта холоди-
ли кровь. Немцы потеряли 918 тысяч убитыми и пропавшими
без вести; для СССР эта цифра была еще страшнее — 4 млн
400 тысяч. В то же время перспективы победы для Германии
были самые блеклые. В июне немцам противостояли 158 диви-
зий, в декабре — 300, численностью четыре с половиной мил-
лиона советских солдат (Library of Congress... р. 480). Есть све-
дения, что потери СССР были еще больше, чем указано выше,
но кому от этого легче?!
1942
ДИКТАТОРЫ КАК ПОЛКОВОДЦЫ
Это отступление относится ко всему тексту книги. Во вре-
мя войны оба диктатора стали главнокомандующими своих ар-
мий — не титулярными, как Рузвельт или Черчилль, а фактиче-
скими. Сталин никогда не служил в армии, Гитлер Первую ми-
ровую войну провел в окопах, но как рядовой пехотинец и ве-
стовой. Таким образом, ни Сталин, ни Гитлер не имели мини-
мальных квалификаций для того, чтобы возглавить огромные
армии. Они, однако, это сделали, пользуясь своей неограни-
ченной властью.
Полководческие амбиции Сталина проявились только после
начала военных действий. Его не смущало, что он фактически
не мог правильно читать карту. Он различал только расстояния
и населенные пункты, но совершенно игнорировал детали ре-
льефа вроде долин, холмов, болот и прочих географических пу-
стяков (Конев, с. 580).
Гитлер еще до войны, в начале 1938 г., добавил к своему ти-
тулу фюрера второй — главнокомандующий вооруженных сил.
Поначалу многие в Германии считали, что своими феноменаль-
ными победами в 1939—1940 гг. вермахт обязан стратегическо-
му гению фюрера. Это заблуждение дорого обошлось герман-
ской нации. В реальности эти успехи были обусловлены други-
ми факторами, среди которых на первом месте стоят высокое
качество военных планов, умелое руководство войсками и не-
готовность противников Германии. Вклад Гитлера был главным
образом политический: ему принадлежал выбор объектов на-
падения. Кроме того, в то время он еще был способен прислу-
шиваться к мнению других. Так, кардинальную идею кампании
во Франции, удар через Арденны, высказал Манштейн, а Гит-
220
лер ее принял — вопреки мнению Генштаба. Французский три-
умф вскружил голову фюреру. Отбросив последние имевшиеся
сомнения, он приказал готовиться к войне с СССР — решение,
показывающее его стратегическую некомпетентность. Фюрер
понятия не имел, что Германия не располагает ресурсами, кото-
рые потребуются для такой войны, а в его ближайшем окруже-
нии никто не осмелился высказать это с достаточной убедитель-
ностью. Руководители армии, Браухич и Гальдер, повели себя
оппортунистически. Редкие возражения других, например Рун-
штедта, Гитлер отметал.
В первые месяцы войны обнаружилось интересное явле-
ние. Диктаторы в силу своей некомпетентности невольно со-
действовали друг другу. Сталин требовал, чтобы находившие-
ся в явно невыгодном положении советские войска сражались
за свои позиции. Это помогало, по крайней мере частично,
планам Гитлера разгромить Красную Армию, прежде чем она
сможет отступить в глубину страны. Фюрер со своей сторо-
ны предсказывал крах большевистского режима в первые не-
дели войны, но бесчеловечным обращением с советскими во-
еннопленными добивался обратного. За всю войну немцы за-
хватили 5 млн 700 тыс. военнопленных, из которых не выжи-
ли 57%, или 3 млн 300 тыс. Из этого числа 600 тысяч были
убиты на месте (Bartov, р. 83). К систематическому уничтоже-
нию военнопленных и мирных еврейских жителей добавлялась
расправа с партизанами, подлинными или мнимыми, или про-
сто подозрительными элементами. Вот пример из отчета одно-
го военного коменданта в Белоруссии: в октябре 1941 г. после
убийства двух немцев было схвачено 10 940 местных жителей,
10 431 были квалифицированы как партизаны и расстреля-
ны (Bartov, р. 83—84). Это, кстати, сделал вермахт, не СС и не
специальные отряды.
Что касается бесчеловечности и варварства, в этом отноше-
нии оба диктатора достигли многого. Гитлер дал военнослужа-
щим вермахта полную свободу в притеснении, грабеже и уни-
чтожении советского мирного населения. Его т.н. комиссар-
ский приказ требовал, чтобы с лицами еврейской националь-
ности и политработниками расправлялись немедленно. Гитле-
ровская пропаганда провозгласила население СССР сборищем
недочеловеков. Германские военнослужащие могли на совет-
221
ской территории дать волю животным инстинктам. Один моло-
дой германский солдат написал домой еще летом 1941 г.: «Не
дай бог нам проиграть войну — они сделают с нами то, что мы
делаем сейчас». Некоторые из его предчувствий сбылись.
СТРАТЕГИЯ СТАЛИНА
Сталин вступал в новый, 1942 год в состоянии эйфории. Бу-
дущее казалось ослепительно радужным. Он уже забыл, что со-
всем недавно его столице угрожал вражеский захват. Или, мо-
жет быть, он поверил в собственные высказывания, что Герма-
ния находится на пределе сил.
В передовой статье от 1 января 1942 г. «Правда» предска-
зала победу над гитлеровской Германией в наступающем году.
Газета объявила, что Красная Армия достигла перелома в вой-
не. Неисчерпаемые советские резервы в сочетании с западной
помощью гарантировали быстрое завершение войны. Сталин к
этому времени разработал свое учение о постоянно действую-
щих факторах:
«Теперь судьба войны будет решаться не таким привходя-
щим моментом, как момент внезапности, а постоянно действу-
ющими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, ко-
личество и качество дивизий, вооружение армии, организатор-
ские способности начальствующего состава армии».
5 января 1942 г. он созвал заседание ГКО. Присутствова-
ли партийные и государственные боссы Маленков, Берия, Во-
рошилов, Вознесенский, от военных — Шапошников, Жуков,
Тимошенко, Новиков. На повестке дня был вопрос о дальней-
ших планах Красной Армии. К этому времени декабрьское кон-
трнаступление фактически завершилось или, если угодно, вы-
дохлось, но Сталин горел желанием до конца года изгнать вра-
га из пределов страны.
После того как Шапошников обрисовал положение на фрон-
тах, Сталин заявил (см. Жуков, т. 2, с. 42—43):
«Немцы в растерянности от поражения под Москвой, они
плохо подготовились к зиме. Сейчас самый подходящий момент
для перехода в общее наступление. Враг рассчитывает задер-
жать наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы,
222
вновь перейти к активным действиям. Он хочет выиграть вре-
мя и получить передышку. <...> Наша задача состоит в том, что-
бы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без оста-
новки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны...
Когда у нас будут новые резервы, а у немцев не будет...»
Верховный объявил общую цель намеченного им наступле-
ния: «разгром противника на всех фронтах». При этом (см. Жу-
ков, т. 2, с. 43) переход в общее наступление предполагалось
осуществить в крайне сжатые сроки.
Жуков, если верить его мемуарам, высказался за то, чтобы
ограниченные ресурсы и резервы, в первую очередь танки, по-
слать на его, западное, направление, поскольку группа армий
«Центр» еще не успела оправиться от недавних ударов. Что ка-
сается других участков, то под Ленинградом и на Юго-Западном
направлении Тимошенко немцы создали сильную оборону и на-
ступать там нет смысла. Председатель Госплана Вознесенский
высказался в том смысле, что материальных средств для обще-
го наступления в стране нет. Берия с Маленковым поддержали
вождя, настаивая на том, что большевики способны преодолеть
любые трудности. Сталин стоял на своем:
«Я говорил с Тимошенко. Он за то, чтобы действовать и на
Юго-Западном направлении. Надо быстрее перемалывать нем-
цев, чтобы они не смогли наступать весной. Кто еще хотел бы
высказаться?»
Желающих не нашлось. Сталин решил наступать на всех
фронтах: от Ленинграда до Крыма.
Задачи были поставлены грандиозные. Ленинградский и
Волховский фронты во взаимодействии с правым крылом Се-
веро-Западного фронта должны были снять блокаду Ленингра-
да. Что из этого вышло, будет описано в отдельной главе.
Юго-Западному направлению Тимошенко была поставлена
задача освободить Донбасс и разгромить группу «Юг». Здесь
были небольшие успехи. В частности, советские войска вкли-
нились в оборону противника, образовав Барвенковский вы-
ступ. Сталин хотел развить этот успех. Так родилась злополуч-
ная Харьковская операция.
Кавказский фронт и Черноморский флот должны были осво-
бодить Крым. Эта попытка кончилась трагически, о чем разго-
вор также пойдет в отдельной главе.
223
Основные усилия были в полосе Западного фронта с при-
влечением Калининского. Снова создали западное направле-
ние во главе с Жуковым, он оставался командующим Западным
фронтом. Ему была поставлена цель — окружить и уничтожить
группу армий «Центр». Немцы держали на московском на-
правлении свыше 70 дивизий, поэтому Генштаб и Ставка про-
должали считать его главным. С 8 января по 20 апреля 1942 г.
была проведена Ржевско-Вяземская стратегическая наступа-
тельная операция; фактически их было несколько: Сычевско-
Вяземская, Можайско-Вяземская, Вяземская воздушно-де-
сантная и Ржевская. Было брошено в дело 95 дивизий и 46 бри-
гад, 1 млн 059 тыс. человек. Людские потери: безвозвратные —
272 320 чел. (25,7%), общие - 776 889 (73,4%).
В ходе наступления советские войска завершили освобож-
дение Московской и Тульской областей, а также ряд районов
Калининской и Смоленской, однако осуществить главный за-
мысел не смогли. Огромные потери говорят сами за себя. В це-
лом две крупные наступательные операции на этом направле-
нии — Московская и Ржевско-Вяземская — дорого обошлись
Красной Армии: общие потери — 1 млн 147 тыс. 844 чел., без-
возвратные — 411 тыс. 908 чел. Если взять отдельно Западный
фронт Жукова, получаем общие потери — почти 700 тыс. чел.,
безвозвратные — четверть миллиона.
В свете этих событий неудивительно заключение Н.Г. Пав-
ленко (с. 291):
«Военной катастрофы не произошло лишь потому, что про-
тивник был в сильной степени ослаблен».
Сталин сделал другие выводы. Он хотел добиться того,
чтобы 1942 г. стал годом окончательного разгрома немецко-
фашистских войск и освобождения советской земли от гитле-
ровских мерзавцев.
Так он думал в конце февраля. В марте Сталин под давле-
нием потерь и увещеваний Шапошникова согласился на пере-
ход к стратегической обороне; разумеется, имелся в виду пере-
ход временный. Но даже и этот вынужденный шаг нельзя пони-
мать буквально. Формально провозгласив переход к обороне,
он в то же время потребовал организовать несколько «мест-
ных» наступательных операций: Демянск, Курск—Льгов, Смо-
ленск, Ленинград, Харьков...
224
ЛЮБАНСКАЯ ТРЯСИНА
Осажденный Ленинград был для Сталина причиной серьез-
ных забот и огорчений. Совсем недавно, оправдывая войну с
Финляндией, он говорил:
«Война была необходима, так как мирные переговоры с
Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда
надо было обеспечить безусловно, ибо его безопасность есть
безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленин-
град представляет процентов 30—35 оборонной промышленно-
сти нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности
Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ле-
нинград есть вторая столица нашей страны...»
Дальше он заверил своих слушателей, что:
«мы ... получили довольно серьезные уступки, которые пол-
ностью обеспечивают Ленинград и с севера, и с юга, и с за-
пада...»
Эти радужные перспективы Сталин рисовал в апреле 1940 г.
Не прошло и полутора лет, как полностью обеспеченная колы-
бель революции и вторая столица оказалась в осаде. У Стали-
на, Тимошенко и Жукова не было никаких планов обороны го-
рода, они не позаботились даже о том, чтобы создать стратеги-
ческие запасы пищевых продуктов и предметов первой необхо-
димости. Два миллиона жителей и две армии оказались зажа-
тыми между финскими войсками в 15 км к северу от города и
немцами на юге, которые были еще ближе. С 22 ноября нача-
лась доставка грузов по Ледовой дороге через Ладогу, но первое
время это было крайне рискованное предприятие. Двухтонный
грузовик брал не более 100—150 кг, и все равно многие прова-
ливались под лед. Победа под Тихвином принесла облегчение,
но для многих ленинградцев оно пришло слишком поздно. Же-
лезная дорога через Тихвин была одноколейная, значительная
часть путей и несколько мостов были уничтожены в ходе боев.
Первый поезд, который проследовал до Волхова и Войбокало
1 января, на 123-й день блокады, имел скорее психологическое
значение. Грузы после этого предстояло доставить до Ладоги —
40 км по снегу, а оттуда по льду. Запасы пищи в городе закончи-
лись в середине декабря, после этого жизнь и смерть жителей
зависела от ежедневной доставки грузов. Дневной минимум со-
225
ставлял 1000 т продовольствия, но он оставался недосягаемым.
В декабре, после открытия железной дороги, в хороший день
удавалось доставить 700 или 800 тонн, при этом одну треть или
больше составляли непищевые предметы — бензин, боеприпа-
сы и другие военные грузы. К началу'года ленинградцы умирали
от голода тысячами и в возрастающих количествах; треть рабо-
чей силы не могла работать из-за слабости (см. Ziemke, Road to
Stalingrad, p. 135-137).
Сталин знал, не мог не знать, что в сложившейся кошмар-
ной ситуации его вина наибольшая. Он старался выправить по-
ложение, в частности посылал в Ленинград лучших — с его точ-
ки зрения — генералов. Успех Тихвинского наступления поро-
дил в Ставке радужные надежды, что в скором времени удастся
снять блокаду с Ленинграда. Соответствующий план операции
разработали в Генштабе под наблюдением Сталина.
Для осуществления плана 17 декабря создали Волховский
фронт под командованием Мерецкова. Ставка намечала пол-
ный разгром немцев под Ленинградом. Фронту выделили четы-
ре армии — 4, 52, 2-ю ударную (бывшая 26-я) и 59-ю, две по-
следние — из резерва Ставки. На бумаге это выглядело грозно
и внушительно, реальность была отрезвляющая. После ликви-
дации корпусного звена армии по силе были фактически рав-
ны корпусам. Укомплектованы они были наспех и почти всег-
да плохо. В частности, 2-я ударная была таковой только по на-
званию. Термин ударная армия первоначально означал, что в
ее составе должен быть механизированный корпус. В кон-
це 1941 г. в состав 2-й ударной входили 1 стрелковая дивизия
(327-я), 6 стрелковых бригад и 6 отдельных лыжных батальо-
нов. Фактически она еще находилась в стадии формирования.
Волховский фронт имел перевес над противником, 18-й гер-
манской полевой армией, в живой силе в 1,5 раза, в орудиях и
минометах в 1,6 раза, в самолетах в 1,3 раза. Однако к нача-
лу операции у него было очень мало продовольствия и фура-
жа и только четверть боекомплекта. Две армии, 4-я и 52-я, бы-
ли измотаны предыдущими боями, в дивизиях оставалось по
3,5—4 тыс. чел. вместо штатных 10—12 тыс. 2-я ударная и
59-я имели полный комплект личного состава, зато у них
почти не было орудийных прицелов, телефонного кабеля и ра-
диостанций. Кроме этого, фронт испытывал нужду в автомати-
ческом оружии и танках. Мерецков просил прислать ему боль-
226
ше танков, автомобилей и артиллерийских тягачей, но Ставка
решила, что тяжелую технику нельзя эффективно использовать
в лесах и болотах. Это был дорогостоящий просчет.
Войска фронта не были готовы к большому наступлению, и
Мерецков просил отложить операцию. Ставка согласилась, но,
учитывая тяжелое положение Ленинграда, дала отсрочку лишь
до 7 января 1942 г. Из всех недостающих предметов снабже-
ния появились только орудийные прицелы: их лично доставил
на самолете начальник ГАУ генерал Воронов. Мерецков недав-
но вышел из застенков НКВД , где его обработали так успеш-
но, что во время совещаний у Сталина ему одному разрешалось
все время сидеть. Представителем Ставки был у него зловещий
Мехлис. Все это побуждало Мерецкова быть сговорчивым.
В ходе операции Волховскому фронту предстояло форсиро-
вать Волхов и прорвать блокаду Ленинграда посредством уни-
чтожения мгинской группировки; это намечали осуществить
силами трех армий: 2-й ударной Соколова, 59-й Галанина и
4-й Иванова — вместе с 54-й армией Федюнинского. Эта ар-
мия находилась вне блокадного кольца, но подчинялась Ле-
нинградскому фронту Хозина — не спрашивайте почему. Кроме
того, армия Федюнинского — это было все, что мог выделить
для операции Ленинградский фронт. На южном направлении
52-я армия должна была освободить Новгород, а также отре-
зать пути отхода частям противника, по которым наносил удар
Северо-Западный фронт Курочкина. Местность в районе опе-
рации была лесисто-болотистая. Зимой замерзшие болота и
реки были проходимыми. Возможность того, что дело затянется
до весны, не рассматривалась.
Фронт начал наступление 7 января, не дожидаясь сосредо-
точения всех частей. Форсировать Волхов смогли два батальона
52-й армии и две дивизии 59-й. 4-я армия застряла, 2-я ударная
вступила в бой только 8 января — приказ о наступлении был по-
лучен с опозданием на сутки. 10 января Ставка приказала пре-
кратить наступление — огневое превосходства противника было
очевидным. Занятые плацдармы пришлось оставить. Наступле-
ние провалилось. Немцы и вовсе приняли его за разведку боем.
Начались неизбежные кадровые перестановки. За плохое руко-
водство Ставка сняла с должности командующего 2-й ударной
армией генерал-лейтенанта Г.Г. Соколова, бывшего замнарко-
ма НКВД, его заменил генерал-лейтенант Н.К. Клыков, кото-
227
рый перед тем командовал 52-й армией. 52-ю армию принял
генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев.
13 января наступление возобновилось. Главный удар нано-
сила 2-я ударная армия в направлении на Любань, с флангов ее
поддерживали 59-я и 52-я. Из-за упорного сопротивления про-
тивника продвижение было медленным — за 10 дней боев все-
го на 6 км. Наступая в лесу в глубокому снегу, войска не имели
свободы маневра, было затруднено снабжение. 25 января уда-
лось прорвать оборону противника, но только на направлении
главного удара и на левом фланге 59-й армии. В прорыв ввели
13-й кавалерийский корпус. К концу января 2-я ударная узким
клином продвинулась до 70—75 км и охватила с юго-запада
любанско-чудовскую группировку противника. Навстречу ей
в общем направлении на Любань нанесла удар 54-я армия.
К концу марта с тяжелейшими потерями ее войска продвину-
лись на 22 км и вышли на подступы к Любани с северо-востока.
После этого наступление остановилось, завершить окружение
противника советские войска не смогли.
52-я и 59-я армии с трудом удерживали коридор прорыва
2-й ударной, стоявшей в Л юбанском выступе. Там с конца янва-
ря ощущалась острая нехватка боеприпасов и продовольствия.
Снабжение поступало по единственной дороге, впоследствии ее
стали называть Южной. В феврале Мерецков стал усиливать
2-ю ударную армию, передавая ей дивизии и бригады из 52-й и
59-й армий. Снабжение войск оставалось узким местом, поэто-
му проложили новую дорогу — Северную.
17 февраля вместо отправленного в Крым Мехлиса в штаб
Волховского фронта прибыл главком северо-западного на-
правления Ворошилов, Ставка изменила план операции, кото-
рая стала называться Любанской: цель — окружить и уничто-
жить любаньско-чудовскую группировку противника. Вороши-
лов посетил войска 2-й ударной армии, но это ничего не изме-
нило.
Выступ, где располагалась 2-я ударная армия, по своим
очертаниям напоминал колбу, направленную основанием ши-
риной 25 км на запад, с довольно узкой, 10—12 км, горловиной
с восточной стороны у деревни Мясной Бор. Один удар по гор-
ловине мог перекрыть коммуникации армии. Противник оказы-
вал постоянное давление на Мясной Бор.
228
Поставленная задача была Волховскому фронту не по
плечу. В январе—марте немецкое командование усилило свою
18-й армию резервами в количестве 11 дивизий и одной бри-
гады. Сверх того, в район прорыва прибыли 250 бомбардиров-
щиков 1-го воздушного флота. Соотношение сил на любан-
ском направлении изменилось. С марта противник начал на-
носить чувствительные контрудары по флангам 2-й ударной.
19 марта немецким войскам удалось отрезать ее от остально-
го фронта.
27 марта войска 52-й и 59-й армий ценой тяжелых потерь
проложили 5-км проход в немецком кольце, но положение
2-й ударной оставалось тяжелым. С началом весенней распути-
цы запахло катастрофой. Дороги и колонные пути через боло-
та и лесные чащи становились труднопроходимыми. Доставка
продовольствия и боеприпасов окруженным все больше про-
изводилась авиацией, но в совершенно недостаточных разме-
рах. Окруженные красноармейцы выкапывали из-под снега и
ели трупы убитых и павших лошадей. Живых лошадей стерег-
ли усиленные наряды, вскоре этих лошадей стали вывозить из
окружения. Немцы сбрасывали с самолетов агитационные ли-
стовки с пропусками в плен.
Снабжение войск ухудшалось с каждым днем. Когда из-за
распутицы по дорогам не могли пройти даже конные повозки,
группам солдат и местных жителей пришлось переносить на се-
бе грузы на расстояние в 30—40 км. 10 апреля начался ледоход
на Волхове, и, пока не были наведены наплавные мосты, снаб-
жение войск стало еще более скудным.
Провал операции был налицо, но Ставка по-прежнему тре-
бовала перейти в наступление. Оно началось 3 апреля в 30 км
южнее Любани в направлении деревни Апраксин Бор. Как и
прежде, успеха не было. С конца марта 54-я армия возобнови-
ла встречные бои и отвлекла на себя крупные силы противни-
ка, но этого оказалось недостаточно. 19 апреля Клыкова осво-
бодили от должности командующего 2-й ударной армией — по
болезни (иногда говорят — в наказание). 20 апреля армию при-
нял заместитель командующего фронтом генерал А.А. Власов.
Он был на хорошем счету у Сталина — вышел из окружения под
Киевом и отличился в боях под Москвой. На следующий день
Сталин ликвидировал Волховский фронт, который вошел в со-
229
став Ленинградского. Мерецков уехал на западное направле-
ние к Жукову, 2-я ударная была теперь под началом генерала
М.С. Хозина. Он вместе с членом Военного совета Ждановым
убедил Верховного, что объединенный фронт сможет прорвать
блокаду Ленинграда.
30 апреля Власов получил приказ прекратить попытки на-
ступления и перейти к жесткой обороне. 2-я ударная продол-
жала удерживать захваченный выступ, но положение ее в это
время было близким к невозможному. Траншеи заливало во-
дой, кругом плавали трупы. Бойцы и командиры существовали
впроголодь — без хлеба, без соли. Были отмечены случаи лю-
доедства. Не осталось хлорки для обеззараживания воды, кон-
чились медикаменты. Из-за отсутствия сапог приходилось хо-
дить по воде в валенках. Немцы возобновили атаки на комму-
никации 2-й ударной.
Снабжение по воздуху было мизерным. Советская авиация
доставляла окруженным приблизительно 300—350 тонн грузов
в месяц. По контрасту, немцы перебрасывали в демянский ко-
тел 5 тыс. тонн ежемесячно.
Хозин очень скоро пожалел, что забрал под свое начало хо-
зяйство Мерецкова. 11 мая он направил в Ставку доклад, в ко-
тором предложил отказаться от достигнутого зимой продвиже-
ния 2-й ударной армии и отвести ее назад — примерно на сере-
дину Любанского выступа. Он также предложил выделить Вол-
ховскую группу войск из состава Ленфронта в самостоятельное
оперативное объединение, т.е. фактически восстановить Вол-
ховский фронт.
В это время в Ставке у всех был хлопот полон рот: в Кры-
му обозначилась неудача войск Козлова, на следующий день
начиналось большое наступление Тимошенко районе Харь-
кова. Вдобавок в этот день Василевский начал исполнять обя-
занности начальника Генштаба вместо слегшего в больницу
Шапошникова. Хозин получил устное указание готовить отвод
2-й ударной армии.
14 мая директива Ставки ВТК № 170379 предписала отве-
сти армию Власова еще дальше, чем просил Хозин: полностью
очистить выступ, сохранив только плацдарм на р. Волхов.
15 мая Хозин доложил Сталину план последовательного от-
вода 2-й ударной армии с рубежа на рубеж. Между тем Власов
230
докладывал о своих трудностях: нехватка дорожных батальонов
и дефицит горючего для автомашин. Войска армии будут гото-
вы к отводу на промежуточный рубеж не раньше 23 мая. Вдоба-
вок дороги были заняты отходящими тремя стрелковыми диви-
зиями и 13-м кавалерийским корпуса. Тяжелое оборудование,
в котором отказали Мерецкову в январе, пришлось бы сейчас
как нельзя кстати.
Задержка с отводом войск оказалась роковой. Немцы раз-
гадали советские намерения и решили не дать 2-й ударной вый-
ти из почти закрытого котла. 22 мая командующий германской
18-й армией генерал-полковник Линдеман атаковал выход из
Любанского выступа значительными силами: две пехотные ди-
визии с севера и две пехотные дивизии и пехотная бригада с
юга. Горловину обороняли всего две советские дивизии весьма
ослабленного состава — в каждой по 3 тыс. человек. Хозин во-
время не пришел к ним на помощь. 30 мая немцы перерезали
выход из выступа. В котле оказались 7 дивизий и 6 бригад, при-
надлежавших 2-й ударной, 52-й и 59-й армиям. Вскоре их всех
отдали под начало Власова.
По данным на 1 июня, в окружение попали более 40 тыс.
бойцов и командиров Красной Армии. Они располагали 300
орудиями разных калибров, 545 минометами, 28 зенитны-
ми орудиями, 409 противотанковыми ружьями, 60 тракторами
ЧТЗ, 31 трактором СТЗ, 36 автомашинами ЗИС-5, 75 автома-
шинами ГАЗ-А и АА. Запасов продовольствия по сокращенным
нормам хватало на 10—12 дней.
Усилия прорвать окружение начались немедленно. 31 мая
имела место неудачная попытка стрелковых частей и танковой
бригады 59-й армии. Удар изнутри котла тоже не имел успеха.
3 июня атаковала еще одна стрелковая бригада и отдельный
танковый батальон. Снова результата не было. 5 июня — но-
вая неудача. Все это время войска Власова подвергались ин-
тенсивной бомбардировке с воздуха, при этом особенно постра-
дала 46-я стрелковая дивизия.
8 июня сняли с должности Хозина со следующей формули-
ровкой:
«За невыполнение приказа Ставки о своевременном
и быстром отводе войск 2-й ударной армии, за бумажно-
бюрократические методы управления войсками, за отрыв от
231
войск, в результате чего противник перерезал коммуникации
2-й ударной армии и последняя была поставлена в исключи-
тельно тяжелое положение».
Восстановили Волховский фронт, во главе его снова по-
ставили Мерецкова. Хозин поехал на его место командовать
33-й армией.
К 22 июня в кольце окружения была пробита брешь, через
которую вывезли свыше 2 тыс. раненых. Однако на следующий
день немцы смогли снова сомкнуть кольцо. Попытки выручки
продолжались. В ночь на 24 июня в Мясном Бору в очередной
раз образовался коридор, в него устремились части 2-й удар-
ной. 24 июня во второй половине дня немцы снова закрыли ко-
тел и начали методично уничтожать окруженных артиллерий-
ским огнем.
Военный совет армии приказал выходить из окружения
мелкими группами. Вечером 24 июня 59-я армия в последний
раз пробила коридор шириной до 250 м. Дорога, проходившая
по развороченной артиллерийским огнем гати, по настилу и
узкоколейке, получила название «долина смерти». Власов ре-
шил вывести из окружения штаб армии. Он распределил чле-
нов штаба по бригадам и дивизиям, при себе оставил военный
совет, особый отдел, начштаба, начальника связи и охрану —
всего около 120 чел. Они должны были выходить со штабом
46-й дивизии, но не смогли его отыскать, попали под сильный
огонь артиллерии и минометов и решили вернуться на прежнее
место. Там их атаковала немецкая пехота, они еле отбились.
С Власовым случился психологический шок, он потерял ори-
ентировку во времени и пространстве, не мог правильно реаги-
ровать на события.
Всего с мая по осень 1942 г. из Мясного Бора вышло
16 тыс. чел. В «долине смерти» и в арьергардных боях в окру-
жении в июне погибло 6 тыс. чел. В окружении осталось еще
8 тысяч — их судьба неизвестна. Скорее всего, значительная
часть из них погибла, остальные попали в плен. В плену ока-
зались 10 тыс. раненых в армейском госпитале и медсанбатах,
почти всех их уничтожили немцы. Всего же за все время опе-
рации погибло, по советским официальным данным, 146 тыс.
546 чел. Эту цифру можно с полным основанием увеличить ты-
сяч на 10.
232
Власов с небольшим отрядом провел в лесу еще две недели.
12 июля его взяли в плен. Он предпочел сотрудничество с про-
тивником. Советская пропаганда до конца использовала этот
факт. Катастрофу 2-й ударной надолго вычеркнули из истории
войны. Благодаря этому можно было обойти молчанием ката-
строфические просчеты Сталина и Генштаба.
КРЫМСКИЙ ПРОВАЛ
С 26 декабря 1941 г. по 2 января 1942 г. советские войска
численностью свыше 80 тыс. чел. высадились на Керченском
полуострове и в районе Феодосии. При этом использовались
суда Черноморского флота и Азовской флотилии.
В это время весь Крым, за исключением Севастополя, был
захвачен 11-й армией Манштейна. Успешный десант был для
немцев неожиданностью. Германскую пехотную дивизию, уси-
ленный пехотный полк и 2 бригады румын атаковали изрядные
советские силы: 8 стрелковых дивизий, 2 стрелковые бригады
и 2 танковых батальона. За несколько дней они продвинулись
на 100 км. Манштейн в своих мемуарах оценил ситуацию как
критическую:
«Если бы противник использовал выгоду создавшегося по-
ложения и стал бы быстро преследовать 46-ю пд, а также ре-
шительно ударил по отходившим от Феодосии румынам, то соз-
далась бы обстановка безнадежная не только для этого но-
вого участка фронта 11-й армии. Решалась бы судьба всей
11-й армии. Более решительный противник мог бы стремитель-
ным прорывом на Джанкой парализовать все снабжение армии.
Отозванные от Севастополя войска — 170-я и 132-я пд — мог-
ли прибыть в район западнее или северо-западнее Феодосии не
раньше чем через 14 дней».
Но советские войска остановились —скорее всего, из-за не-
обходимости пополнения личного состава. Высадились 82 тыс.
человек, потери составили почти 50%. Намерения советского
командования были далеко идущие: еще два десанта у Переко-
па и Евпатории, сковать противника у Севастополя и наступать
на Симферополь. Все это должно было произойти в первой по-
ловине января, но не было сделано. Между тем немцы и румы-
233
ны 15 января нанесли контрудар и через 3 дня вернули Фео-
досию. Советские войска отошли на 10—20 км, на Карпачский
перешеек.
После этого советские войска переходили в наступление
4 раза: 27 февраля, 13 марта, 26 марта и 8—11 апреля. Резуль-
таты были скромные: они несколько потеснили румын, но боль-
шего не достигли. В целом главный результат высадки был в
том, что она уменьшила давление на Севастополь, благодаря
чему крепость продержалась еще несколько месяцев. 21 апре-
ля Ставка создала Северо-Кавказское направление во главе с
Буденным, подчинив ему Крымский фронт, Севастопольский
оборонительный район и Северо-Кавказский военный округ
вместе со всеми морскими и воздушными силами в Черном мо-
ре и на Кавказе.
Длительное топтание на месте в сочетании с изолированным
положением на полуострове не сулило ничего хорошего. Это, по-
хоже, понимали и в Ставке. Вот что пишет Василевский (с. 191):
«...предпринимавшиеся в то время Крымским фронтом по-
пытки с Керченского полуострова освободить весь Крым, не-
смотря на большое превосходство в силах над противником, за-
кончились неудачей. Ставка приказала фронту во второй поло-
вине апреля прекратить наступление и организовать прочную,
глубоко эшелонированную оборону. В распоряжении Крым-
ского фронта были тогда двадцать одна стрелковая дивизия,
3577 орудий и минометов, 347 танков, 400 самолетов (175 ис-
требителей и 225 бомбардировщиков). Враг же имел здесь де-
сять с половиной пехотных дивизий, 2472 орудия и миномета,
180 танков и тоже до 400 самолетов. Таким образом, наше пре-
восходство было налицо.
Хотя Василевский про это не говорит, но за февраль —
апрель 1942 г. потери Крымского фронта составили 226 тыс.
370 человек. По другим данным, у Манштейна было 5 герман-
ских пехотных дивизий и 1 танковая плюс 2 румынские пехот-
ные дивизии и моторизованная бригада «Гроддек» (румынский
полк, 2 немецких батальона, немецкий штаб). Он считал, что у
советских войск имеется двукратное превосходство в силах, но
все равно решил атаковать.
Расположение советских войск по фронту было асимме-
тричное. Южный участок, от Кой-Асана до берега Черного мо-
234
ря (протяженность 8 км), имел хорошо оборудованные оборо-
нительные позиции. Их занимали 2 дивизии 44-й армии. Север-
ный участок фронта (16 км), от Кой-Асана до Киета, дугой слег-
ка выгибался на запад. В этом выступе и поблизости были со-
средоточены главные силы Козлова. В 10 км на восток от линии
фронта находился узкий 15-километровый Парпачский пере-
шеек, соединявший Керченский полуостров с остальным Кры-
мом. Дальше на восток, в сторону Керчи, полуостров расши-
рялся. Таким образом, советское командование могло создать
глубоко эшелонированную оборону, которую противнику было
бы очень трудно преодолеть.
План Манштейна (операция «Охота на дроф») состоял в
нанесении удара там, где его ожидали меньше всего — в са-
мой южной точке линии фронта. Он послал туда половину сво-
их сил: 3 пехотные и единственную танковую дивизию, а также
бригаду «Гроддек». На северном, левом, фланге Манштейна
немцы и румыны создавали угрозу наступления, связывая со-
ветские войска. Операция была рискованным предприятием.
Если бы Козлов разгадал замысел немцев, их ожидала ката-
строфа. Манштейн хотел провести операцию в середине апре-
ля, но по разным причинам она была перенесена на май. Эле-
мент внезапности был потерян, тем более что советское коман-
дование получило предупреждение о предстоящей атаке от хор-
ватского летчика.
Все равно Козлов не сумел приготовиться, точнее, не сумел
определить направление главного удара. На рассвете 8 мая по-
сле массированной авиационной подготовки немцы прорвали
советскую оборону, создали брешь шириной 5 км и углубились
на 8. Определенную роль в этом успехе сыграл шлюпочный де-
сант, высаженный в тылу 44-й армии. Это был всего один ба-
тальон, но в его составе был взвод саперов, которые быстро
построили мосты через противотанковый ров. Проливной ли-
вень на следующий день задержал введение в бой танковой ди-
визии, но еще до дождя мотобригада «Гроддек» успела отре-
зать 44-ю армию от ее тыла. 11 мая танки Манштейна вышли к
северному побережью Керченского полуострова, вслед за ни-
ми — 170-я пехотная дивизия и румынская кавбригада. В котел
попали 8 советских дивизий. В этот же день Сталин и Василев-
ский отправили Буденному гневную директиву:
235
«Военный совет Крымфронта, в том числе Козлов, Мехлис,
потеряли голову, до сего времени не могут связаться с армия-
ми...»
Ставка потребовала «не пропускать противника», но бы-
ло поздно. Вечером 14 мая немцы достигли окраин Керчи.
15 мая 1942 г. Ставка приказала: «Керчь не сдавать, организо-
вать оборону по типу Севастополя», но эти заклинания не по-
могли. На следующий день 170-я дивизия немцев заняла Керчь.
19 мая боевые действия на Керченском полуострове прекрати-
лись, только остатки советских войск продолжали сопротивле-
ние в Аджимушкайских каменоломнях.
Крымский фронт(250тыс. чел.)за 12 дней боев безвозврат-
но потерял 65% личного состава — 162 282 чел. Германские
потери составили 7,5 тыс. Вдобавок, как написано в «Истории
Великой Отечественной войны»:
«...провести эвакуацию организованно не удалось. Против-
ник захватил почти всю нашу боевую технику и тяжелое воору-
жение и позже использовал их в борьбе против защитников Се-
вастополя».
Между тем частичная эвакуация все-таки состоялась, она
продолжалась с 15 по 20 мая. В район Керчи с ближайших баз
и портов собрали баржи, сейнеры, тральщики, боты, баркасы
и буксиры, торпедные и сторожевые катера. Всего удалось вы-
везти около 140 тыс. человек.
4 июня 1942 Ставка ВГК объявила командование Крымско-
го фронта виновным в «неудачном исходе Керченской опера-
ции». Последовали оргвыводы:
Армейский комиссар 1 ранга Мехлис снят с постов замнар-
кома обороны и начальника Главного политуправления Крас-
ной Армии и понижен в звании до корпусного комиссара.
Генерал-лейтенант Козлов снят с поста командующего фрон-
том и понижен в звании до генерал-майора.
Дивизионный комиссар Шаманин снят с поста члена Воен-
ного совета фронта и понижен в звании до бригадного комис-
сара.
Генерал-майор Вечный снят с должности начштаба фронта.
Генерал-лейтенант Черняк и генерал-майор Колганов сняты
с постов командующих армиями и понижены в звании до пол-
ковников.
236
Генерал-майор Николаенко снят с поста командующего
ВВС фронта и понижен в звании до полковника.
1 июля Манштейн получил звание генерал-фельдмаршала.
4 июля газета «Правда» и Совинформбюро сообщили, что со-
ветские войска оставили Севастополь. К этому времени от кре-
пости мало что осталось. Начиная с 7 июня Манштейн методи-
чески ее разрушал с помощью авиации и артиллерии, искусно
избегая кровопролитных уличных боев.
Мне кажется, стоит дать постскриптум к этой истории. В со-
ветской и послесоветской литературе о войне стало привычным
считать представителя Ставки Мехлиса главным виновником
неудачи Крымской операции. Это клише, однако, вряд ли отра-
жает действительное положение вещей.
Репутация Л.3. Мехлиса в РККА была предельно зловещей.
Он пришел из личного секретариата Сталина, откуда появи-
лись также Ежов и Маленков. Сталин никогда не сомневался
в личной преданности Льва Захаровича, поэтому бросал его на
самые ответственные участки. В 1930 г. Мехлис стал редакто-
ром «Правды» и зав. отделом печати и издательств ЦКВКП(б).
В декабре 1937 г., в разгар «ежовщины», он получил назначе-
ние на пост начальника ГлавПУРа, Политического управления
РККА. Будучи энтузиастом репрессий, он охотно выезжал в во-
енные округа, всюду оставляя за собой кровавый след. По его
приказам было репрессировано большинство командных ка-
дров на Дальнем Востоке. В сентябре 1940 г., когда временно
отменили институт комиссаров, Мехлиса назначили наркомом
госконтроля, но с началом войны он вернулся на старую долж-
ность заместителя наркома обороны и начальника ГлавПУРа.
Мехлис глубоко презирал военных и старался держаться от них
подальше, даже отказывался пить с ними чай. Неудивительно,
что в армии его боялись и ненавидели.
По этой причине ничего положительного про Мехлиса
услышать невозможно. Правда, Симонов, давая отрицатель-
ную оценку его деятельности в Крыму, все-таки добавил:
«Заговорил я об этом отнюдь не затем, чтобы лишний раз
недобрым словом помянуть Мехлиса, который, кстати, был че-
ловеком безукоризненного личного мужества и все, что делал,
делал не из намерения лично прославиться. Он был глубоко
убежден, что действует правильно, и именно поэтому с истори-
237
ческой точки зрения действия его на Керченском полуострове
принципиально интересны. Это был человек, который в тот пе-
риод войны, не входя ни в какие обстоятельства, считал каждо-
го, кто предпочел удобную позицию (в ста метрах от врага) не-
удобной (в пятидесяти), — трусом. Считал каждого, кто хотел
элементарно обезопасить войска от возможной неудачи, — па-
никером; считал каждого, кто реально оценивал силы врага, —
неуверенным в собственных силах. Мехлис, при всей своей лич-
ной готовности отдать жизнь за Родину, был ярко выраженным
продуктом атмосферы 1937—1938 годов.
Во время финской войны Мехлис оказался в одной из диви-
зий, попавших в окружение. Когда появилась возможность вы-
везти оттуда ограниченное число людей, он остался, отправив
вместо себя группу корреспондентов. Позднее он вместе с ко-
мандиром руководил выходом из окружения этой дивизии».
Мехлис, при всей его большевистской кровожадности, ста-
рался быть лучшим из лучших (Motefiore, р. 306):
«...единственный способ бороться с антисемитизмом — ес-
ли ты еврей, будь храбрым, самым честным, чистым, как хру-
сталь, образцовой личностью, особенно в смысле человеческо-
го достоинства».
Трудно отделаться от ощущения, что, хотя Мехлис, как и
большинство политкомиссаров, был в первую очередь надсмот-
рщик и в военных делах разбирался слабо, на него вешают всех
собак именно по причине его национальности. Вот подходящая,
на мой взгляд, иллюстрация этого процесса. Когда в начале
30-х Политбюро разбирало вопрос о сносе храма Христа Спа-
сителя, в пользу такого решения были Сталин, Киров и не-
сколько других. Каганович при этом заметил: «Черносотенцы
будут винить одного меня». Он как в воду глядел. Современные
юдофобы свято верят, что решение о взрыве храма было приня-
то по инициативе Кагановича.
Вернемся, однако, в Крым. Мехлис с самого начала стал
добиваться у Ставки замены руководства Крымского фронта.
В январе убрали начальника штаба фронта Ф.И. Толбухина, его
место занял прибывший с Мехлисом генштабист Вечный. По-
сле очередного неудачного наступления войск фронта Мехлис
написал Сталину:
«Я долго колебался докладывать Вам о необходимости сме-
нить командующего фронтом Козлова, зная наши трудности в
238
командирах такого масштаба. Сейчас я все же решил поставить
перед Ставкой вопрос о необходимости снять Козлова».
Вслед за этим идут черты к портрету Козлова: «ленив, не-
умен», «обожравшийся барин из мужиков»; кропотливой, по-
вседневной работы не любит, оперативными вопросами не ин-
тересуется, поездки в войска «для него наказание»; в войсках
фронта неизвестен, авторитетом не пользуется, «опасно лжив».
У нас нет возможности проверить эти утверждения. Они
приведены, только чтобы показать обе стороны событий.
Мехлис просил вместо Козлова прислать Н.К. Клыкова или
к.к. Рокоссовского. Оба были в это время заняты: первый — в
Любанской операции, второй — под Сухиничами на Западном
фронте. Реальным кандидатом был командующий 51-й арми-
ей В.Н. Львов, но и его назначения Мехлис не добился. За день
до начала германского наступления он повторил свою просьбу.
Ответ Сталина от 9 мая стоит привести целиком:
«Крымский фронт, т. Мехлису:
Вашу шифровку № 254 получил. Вы держитесь странной
позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела
Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гни-
лая. На Крымском фронте Вы не посторонний наблюдатель, а
ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успе-
хи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошиб-
ки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то,
что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если «вся
обстановка показывала, что сутра противник будет наступать»,
а вы (так в тексте) не приняли всех мер к организации отпо-
ра, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для Вас.
Значит, Вы все еще не поняли, что Вы посланы на Крымфронт
не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель
Ставки. Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо
вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в
резерве Гинденбургов. Дела у Вас в Крыму не сложные, и Вы
могли бы сами справиться с ними. Если бы Вы использовали
штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и
живой силы противника, противник не прорвал бы фронт и тан-
ки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять
эту простую вещь, сидя 2 месяца на Крымфронте. Нр 1281/ш.
СТАЛИН».
239
Это богатый документ. Прежде всего, такая деталь. Совре-
менные авторы почти поголовно обвиняют Мехлиса в излиш-
нем вмешательстве в дела командования, Сталин, напротив,
укоряет его за то, что тот держится «странной позиции посто-
роннего наблюдателя». За неделю до полного разгрома Сталин
характеризует положение в Крыму как несложное. Вполне воз-
можно, таким оно казалось из Кунцева и из Кремля. Давая ре-
комендации относительно использования штурмовой авиации,
Сталин обнаруживает полное незнание реальной обстановки.
В это время в распоряжении Крымского фронта было всего
11 штурмовиков Ил-2.
Экскурс Сталина в военную историю показывает, что совет-
ский главнокомандующий знаком с ней понаслышке. Пример
Гинденбурга как полководца, способного спасти трудное по-
ложение, не звучит убедительно. Отозванный в 1914 г. из от-
ставки, 67-летний Гинденбург только числился командующим
8-й армией, которая нанесла русским войскам катастрофиче-
ские поражения в Восточной Пруссии. Фактически армией ру-
ководил генерал-полковник Эрих Людендорф. Вместо того что-
бы трижды упоминать Гинденбурга, Сталин мог сказать, что у
него нет в резерве Манштейнов. Потому что разгром советской
группировки в Крыму был только началом сталинских неприят-
ностей с Манштейном. Он еще доставит вождю много огорче-
ний в начале сорок третьего.
Здесь стоит сделать одно общее замечание. Признавая или
отмечая полководческие таланты германских генералов, я во-
все не пытаюсь представить их как примеры для юношества.
Многие из них, как, например, Гудериан и Манштейн, не бу-
дучи нацистами, поначалу от всего сердца поддерживали за-
воевательные планы своего фюрера. Что касается нацистских
зверств, то после войны они, не всегда считаясь с фактами, пы-
тались от них отмежеваться. Они утверждали, в частности, что
никогда не исполняли т.н. «комиссарский» приказ Гитлера,
позволявший расправляться на месте с евреями и политра-
ботниками. Это в большинстве случаев вранье. Они возмож-
но сами не расстреливали, но спокойно закрывали глаза на то,
как это делали другие. В юрисдикции Гудериана была сфор-
мирована бригада Каминского, которая настолько погряз-
ла в зверствах против мирного населения, что немцам при-
240
шлось ее усмирять. Манштейн в своей книге мемуаров ни разу
не касается еврейской темы. Между тем при назначении ко-
мандующим 11-й армией он лично составил свой первый при-
каз, который был густо начинен антисемитизмом (Freytag von
Loringhoven, р. 41).
Вернемся к нашему рассказу. Манштейн, один из самых та-
лантливых генералов Второй мировой войны, был советско-
му командованию не по зубам. Сталин не понимал дел и забот
крымской группировки, иначе он не подчинил бы ее Северо-
Кавказскому направлению Буденного, который до этого пока-
зал свою полную бесполезность и беспомощность на всех по-
рученных ему фронтах. В январе Крымский фронт мог доста-
вить немцам серьезные неприятности. Он, однако, простоял на
месте почти два месяца — из-за нерешительности командова-
ния и медленного пополнения личного состава. В дальнейшем
многократные безуспешные попытки наступать должны были
насторожить Ставку. Если все дело было в плохом командова-
нии, тогда следовало его сменить. Если бы и это не помогло,
было бы разумнее эвакуировать Крым. Поэтому главная при-
чина провала — невнимание Ставки и прежде всего Сталина.
Существует еще один интересный документ — написанное в
1966 г. письмо генерала Козлова своему бывшему заместителю
генералу А.И. Смирнову-Несвицкому:
«11.2.66 г.
Здравствуйте, Александр Иванович!
Большое Вам спасибо за то, что не забыли старого опально-
го генерала. Опала моя длится вот уже почти 25 лет.
В моей памяти часто встают события тех дней. Тяжко их
вспоминать, особенно потому, что вина за гибель всех наших
полков лежит не только на нас, непосредственных участниках
этих боев, но и на руководстве, которое осуществлялось над на-
ми. Я имею в виду не профана в оперативном искусстве Мехли-
са, а командующего Северо-Кавказским направлением и Став-
ку. Также я имею в виду Октябрьского, который, по сути дела, не
воевал, а мешал воевать Петрову и строил каверзы Крымско-
му фронту. А теперь стал герой! Даже его члену [военного сове-
та Черноморского флота] дали Героя [звание Герой Советского
Союза вице-адмиралу Н.М. Кулакову присвоено 7.05.1965 г.].
241
Вылезли они на шее Крымского фронта. Не было бы этого — не
было бы Севастополя. Еще в декабре он его оставил бы вра-
гу. К этому все шло, и его приезд в Тоннельную [местонахож-
дение управления Крымским фронтом] преследовал цель до-
биться разрешения на оставление Севастополя. Теперь же вез-
де гремит крик: «Слава матросам-черноморцам за Севастополь
и Крым!» Как будто они все сделали, а Сухопутные войска ни
при чем. Хотя в действительности было наоборот. Их была наи-
большая часть — едва ли наберется 1/10 всего состава войск,
атаковавших и оборонявших Крым.
Почему-то все забыли, даже Генеральный штаб, что, как мы
ушли из Крыма, Севастополь продержался только около ме-
сяца. Моряки же из кожи лезут, доказывая, что они держали
Крым и Севастополь, и внушили это ЦК КПСС, и во всех вы-
ступлениях и в печати это афишируется очень широко. Тем са-
мым оскорбляются честь, заслуги и достоинство тех, кто сло-
жил свои головы за Крым.
Я очень жалею, что не сложил там свою голову. Не слышал
бы я несправедливостей и обид, ибо мертвые сраму не имут. Но
не удалось мне, несмотря на то что уходил из Еникале с арьер-
гардными частями Волкова. Тогда уже никакого начальства, ни
малого, ни большого, там не было, все перешло во власть Бу-
денного и его заместителя Черевиченко.
Ваши данные о приезде Октябрьского на Тоннельную точны.
Я потребовал его отбытия в Севастополь. Он своими кляузами
в Ставку только отсрочил начало Керченской операции, вырвав
к Ставке из 1-го эшелона десанта 1 - ю сд и 1-ю морскую брига-
ду, которые были отправлены в Севастополь.
Вот какие творятся дела...
Д. КОЗЛОВ».
Как мы видим, в списке недоброжелателей Козлова Мехлис
занимает весьма скромное место. Дмитрий Тимофеевич Коз-
лов (1896—1967) в 1940—1941 гг. был начальником Главно-
го управления ПВО Красной Армии. После Крыма командо-
вал 24-й армией, затем был заместителем командующего ря-
да фронтов, после войны служил на должности заместителя
командующего военным округом. Ему вернули звание генерал-
лейтенанта, но дальше он не пошел.
242
Мехлис в последние дни операции тоже искал смерти и эва-
куировался одним из последних вечером 19 мая, получив лег-
кое ранение в голову. В телеграмме Сталину от 14 мая читаем:
«Мы опозорили страну и должны быть прокляты. Будем
биться до последнего. Авиация врага решила исход боя».
Прибыв в Москву, Мехлис, по свидетельству Хрулева, рух-
нул перед Сталиным на колени в кабинете вождя. Сталин сна-
чала растерялся, потом сказал:
«Не стоит так убиваться. На войне всякое бывает».
Мехлиса больше не назначали представителем Ставки,
однако он был членом Военных советов на нескольких фрон-
тах — как Хрущев, Булганин или Жданов. После войны снова
стал министром госконтроля. В 1950 г. в ходе антисемитской
кампании его уволили на пенсию «по состоянию здоровья». Он
умер в Москве в феврале 1953 г. в разгар «дела врачей» и по-
хоронен в Кремлевской стене.
ХАРЬКОВСКАЯ АВАНТЮРА
В мае, в разгар поражения советских войск в Крыму, раз-
вернулась Харьковская наступательная операция. У нее была
предыстория. 18 января 1942 г., в рамках зимнего наступле-
ния, три армии Юго-Западного направления Тимошенко — 6-я
(А.М. Городнянский), 9-я (Ф. М. Харитонов) и 57-я (К.П. Под-
лас) — атаковали немцев вблизи Изюма вдоль Северского Дон-
ца. Прорвав германские позиции, советская пехота, лыжники и
кавалерия устремились в тыл противника и захватили две важ-
ные узловые станции — Барвенково и Лозовую. Немцы ввели
в дело свои танки и мотопехоту, в результате к 31 января даль-
нейшее продвижение было остановлено. Все равно в советских
руках остался Барвенковский выступ, угрожавший Харькову на
севере и Донбассу на юге.
В начале марта 38-я армия Москаленко атаковала другие
германские позиции вдоль Северского Донца — на этот раз
между Старым Салтовым и Печенегами. За 4 дня тяжелых бо-
ев советские войска продвинулись на 8 км. Бои продолжались
до начала апреля, но большего достигнуть не удалось. Так воз-
ник еще один плацдарм — к востоку от Харькова. Наступле-
243
ние на других участках Юго-Западного фронта не дало резуль-
татов. Обе описанные операции имели главной целью вернуть
Харьков. Цель эта не была достигнута, но Сталин был доволен.
Он любил, когда его войска наступают: глядишь, что-нибудь да
получится. Верховный приказал командованию направления
представить в Ставку свои наступательные планы.
Соответствующий документ ушел в Москву 22 марта, его
подписали главком направления Тимошенко, член Военного
совета Хрущев и начштаба И.Х. Баграмян. Доклад этот более
политический, чем военный, но это черта времени. Прежде все-
го, практически ничего не сказано про три попытки большого
наступления на Харьков, Донбасс и Курск, которые не достигли
цели. Между тем в этих боях войска Юго-Западного направле-
ния потеряли от 110 до 130 тысяч человек.
Сведения о противнике были верны только частично. До-
клад предсказал, что готовится крупное германское наступле-
ние, которое начнется в середине мая. Однако его направление
было определено следующим образом:
«Наиболее вероятно, что наряду с фронтальными удара-
ми против Западного фронта противник предпримет круп-
ными силами мотомехсоединений наступление из районов
Брянск и Орел в обход Москвы с юга и юго-востока с целью
выхода на реку Волгу в районе Горький и изоляции Москвы от
важнейших промышленных и экономических центров Повол-
жья и Урала».
Советская разведка просмотрела подвоз германских попол-
нений в район Харькова. Поэтому Тимошенко и Баграмян счи-
тали, что у немцев в районе Харькова имеется всего 12 пехот-
ных и 1 танковая дивизия, сильно ослабленныхзимними боями.
На самом деле там стояли 18 пехотных дивизий, 2 обновленные
танковые дивизии и 3 пехотные группы меньшего размера. Вдо-
бавок Юго-Западный фронт не придавал серьезного значения
17-й полевой армии, которая могла атаковать советские силы
с юга, а Южный фронт, похоже, не снабдил соседей разведы-
вательной информацией. За все эти просчеты пришлось потом
заплатить сполна.
Цели советских войск на этот театре были весьма амбици-
озные:
«Независимо от этого войска Юго-Западного направле-
ния в период весенне-летней кампании должны стремиться к
244
достижению основной стратегической цели — разгромить про-
тивостоящие силы противника и выйти на Средний Днепр (Го-
мель, Киев, Черкассы) и далее на фронт Черкассы, Перво-
майск, Николаев...»
Для достижения этих целей предлагалось использовать вой-
ска трех фронтов: Брянского, Юго-Западного и Южного. По-
сле этого перечислялись необходимые для этого средства (Ба-
грамян, с. 54):
«Чтобы с наступлением лета приступить к широким актив-
ным действиям, Военный совет просил Ставку выделить из ре-
сурсов центра: стрелковых дивизий — 32—34; танковых бри-
гад — 27—28; артиллерийских полков — 19—24; боевых само-
летов — 756. Кроме того, для доукомплектования войск личным
составом до 80 процентов и вооружением — до 100 процентов
испрашивалось и людского пополнения свыше 200 тысяч чело-
век, большое количество вооружения, боевой техники, тракто-
ров, автомашин и лошадей».
Не нужно принимать эту заявку всерьез. Делая ее, Тимо-
шенко и компания прекрасно понимали, что Ставка не в состо-
янии выделить им полмиллиона войск, кроме всего остального.
Тем не менее они продемонстрировали свою готовность насту-
пать по-сталински.
27 марта Сталин и Шапошников совещались в Кремле с ав-
торами доклада. Начальник Генштаба с самого начала заметил,
что, по его мнению, масштаб операции стоит уменьшить. Не
успели приезжие возразить, как сказал свое слово Верховный
(Баграмян, с. 59):
«При своевременном и достаточно полном выделении Став-
кой для Юго-Западного направления просимых резервов, во-
оружения и пополнения людьми предлагаемый Военным со-
ветом план наступления был бы приемлемым. Но вся беда за-
ключается в том, что, к сожалению, мы сейчас в центре не рас-
полагаем резервами и другими силами и средствами для такого
большого усиления Юго-Западного направления...»
После этого Верховный приказал сосредоточиться на зада-
че освобождения Харькова. Соображения нужно было предста-
вить на следующий день. Баграмян ушел из кабинета Сталина
как на крыльях:
«Я понял, что во главе наших Вооруженных Сил стоит не
только выдающийся политический деятель современности, но
245
также и хорошо подготовленный в вопросах военной теории и
практики военачальник. Заснул я лишь перед рассветом».
Эти мемуары вышли в 1977 г. — через четверть века по-
сле кончины вождя. Был ли Баграмян, окончивший две воен-
ные академии, действительно в таком религиозном восторге от
полководческих талантов Сталина? Нам может помочь еще од-
на цитата:
«А на следующий день не успел я утром открыть глаза, как
один из адъютантов С.К. Тимошенко доложил, что меня ожи-
дает закройщик, чтобы снять мерку. Поступило, мол, распоря-
жение срочно сшить для меня генеральское обмундирование.
Мерка была снята, а к вечеру я получил комплект нового об-
мундирования и не без гордости облачился в него.
При вторичном приеме в Кремле Сталин бросил на меня
одобрительный взгляд, и я понял, что это он позаботился, что-
бы мой внешний вид не имел изъянов и соответствовал воин-
скому званию и занимаемому служебному положению».
Я не утверждаю, упаси Господь, что новый мундир сформи-
ровал мнение Баграмяна о Сталине, но, что он его не испортил,
так это точно. Впрочем, чужая душа потемки...
Новый план операции включал более скромные требования.
Юго-Западное направление просило к 15 апреля выделить ему:
...стрелковых дивизий — 10, танковых бригад — 26 и артил-
лерийских полков усиления — 10, а также пополнить войска
Юго-Западного и Южного фронтов личным составом до 80%
штатного состава, а вооружением, матчастью, артиллерией и
танками — на 100% и выделить необходимое количество бое-
припасов.
Дальше было еще одно совещание у Сталина, где кроме
юго-западной тройки присутствовали Шапошников, Василев-
ский и Жуков. Начальник Генштаба в своем докладе предложил
перейти к стратегической обороне. Он также высказал возра-
жения против проведения операции в районе Харькова. Сталин
его перебил и дал высказаться Тимошенко. После этого вождь
сказал, что понимает возражения Шапошникова, но одновре-
менно приказал Тимошенко представить новый план операции,
полагаясь на свои силы и средства.
8 апреля главком Тимошенко взял на себя также командо-
вание Юго-Западным фронтом, Баграмян аналогичным обра-
246
зом стал начштабом этого фронта. 10 апреля переработанный
план Харьковской операций ушел в Ставку. Он предусматри-
вал удары по сходящимся направлениям из района Волчанска и
с Барвенковского плацдарма. Цель — разгромить харьковскую
группировку немцев, взять Харьков и создать условия для осво-
бождения Донбасса.
Все эти задачи возлагались на Юго-Западный фронт. Юж-
ный фронт Малиновского должен был прикрывать это насту-
пление с юга. Вот как это излагает Василевский (с. 195):
«Б.М. Шапошников, учитывая рискованность наступления
из оперативного мешка, каким являлся Барвенковский выступ
для войск Юго-Западного фронта, предназначавшихся для этой
операции, внес предложение воздержаться от ее проведения.
Однако командование направления продолжало настаивать на
своем предложении и заверило Сталина в полном успехе опера-
ции. Он дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу
считать операцию внутренним делом направления и ни в какие
вопросы по ней не вмешиваться.
Сталин вышел из положения как опытный политик. Вместо
того чтобы обсуждать проблему по существу, он ее переимено-
вал. Первоначально операцию наметили на 4 мая, но из-за за-
держек в подвозе пополнений и вооружения перенесли на 12-е.
Подготовка к операции затянулась по многим причинам,
прежде всего из-за низкого уровня командования. Из-за весен-
ней распутицы замедлился не только подвоз людей и предметов
снабжения, но также и прокладка дорог и строительство аэро-
дромов. План выхода подразделений на исходные рубежи отсут-
ствовал; это порождало путаницу. К началу наступления лишь
половина артиллерийских полков поддержки заняла отведен-
ные им позиции. Германская авиация бомбила речные перепра-
вы и другие узкие места; это затрудняло подвоз боеприпасов.
В результате перед началом артподготовки на месте была толь-
ко одна треть необходимого количества снарядов».
Теперь посмотрим, что происходило по другую сторону
фронта. Барвенковский (Изюмский) выступ был бельмом в гла-
зу немецкого командования. Группа армий «Юг», которую по-
сле смерти Райхенау возглавил фон Бок, наметила ликвидацию
этого советского плацдарма. Операции присвоили кодовое на-
звание «Фридрих». План был нехитрый. Две группировки, на-
247
ступая навстречу друг другу с севера (Паулюс) и с юга (Клейст),
должны были встретиться у Изюма. При этом 6-я армия долж-
на была двигаться на юг по западному берегу Северского Дон-
ца, который таким образом прикрывал ее левый фланг. Мак-
симальная защита была во время половодья, поэтому начало
операции назначили на 22 апреля. Гитлеру и Гальдеру этот план
не понравился, и они предложили свой, «Фридрих II». Отли-
чие было в том, что 6-я армия наступала по восточному берегу
реки. При этом ОКХ выделяло дополнительно 2 дивизии. Эти
подкрепления доехали по железной дороге до Ровно и Гродно,
но дальше из-за пробок должны были 700 с лишним км преодо-
леть своим ходом. Фон Бок поначалу спорил с Гитлером, но был
вынужден подчиниться. 30 апреля он утвердил план «Фридрих
II» с началом 18 мая.
Наступил май, реки вошли в берега, дороги подсохли. Груп-
па армий «Юг» видела повышенную активность советских
войск в Барвенковском и Волчанском выступах, однако Гитлер
и Гальдер отказывались верить, что готовится русское насту-
пление на Харьков.
Оно тем не менее началось на рассвете 12 мая. Согласно со-
ветским источникам, преимущество Красной Армии в этой опе-
рации было не очень значительным: 2:1 или 1,5:1 в людях и 2:1
в танках. Немцы дают другую картину. 6-армия Паулюса сооб-
щила, что на нее в первых волнах атакующих накатились 12 ди-
визий и 300 танков (Ziemke, From Moscow... р. 273). Бок сооб-
щил Гальдеру, что 6-я армия «дерется за свое существование».
Хуже всего пришлось 8-му корпусу 6-й армии в северо-
западном углу Барвенковского плацдарма. На него обрушились
советская 6-я армия, оперативная группа Бабкина и 28-я армия
Д.И. Рябышева из Волчанского выступа. К полудню они про-
рвали германскую оборону. К вечеру танки 28-й армии были в
15 км от Харькова.
За два дня группа Бобкина оттеснила 8-й корпус немцев к
р. Берестовая и отрезала его от армейской группы Клейста на
юге. К ночи второго дня разрыв на левом фланге 8-го корпуса
у Змиева расширился до 15 км. На правом фланге брешь бы-
ла еще шире, через нее советская кавалерия шла на Красно-
град. 28-я армия продвигалась по дороге Волчанск—Харьков.
Единственным препятствием на ее пути была небольшая груп-
пировка немцев, окруженная в районе деревни Терновая. Одна-
248
ко во второй половине дня 13-го Паулюс бросил в контратаку
две танковые дивизии. При этом немцы имели полное превос-
ходство в воздухе.
14 мая, несмотря на образовавшиеся бреши в обороне про-
тивника, Тимошенко все еще не решался ввести в прорыв пред-
назначенные для второй фазы операции танки и кавалерию.
Южное крыло советских войск продолжало наступать. 6-й кав-
корпус Носкова за два дня продвинулся на 30 км. При этом у
советских войск здесь не было никакой поддержки с воздуха.
Предполагалось, что ее будет осуществлять авиация Южного
фронта, но из-за плохой координации этот приказ не был вы-
полнен. Все наличные советские самолеты были брошены в по-
лосу 28-й армии.
Бок со своей стороны, решая проблему помощи 6-й армии,
стоял перед такой дилеммой: либо усилить ее частями и соеди-
нениями, собранными для летнего наступления, либо добиться
такого же результата посредством проведения операции «Фри-
дрих». Фельдмаршал предпочитал последнее, но знал, что при
этом не обойтись без военной хитрости. Он доложил Гитлеру,
что лучше всего просто усилить Паулюса, одновременно заме-
тив своему начальнику штаба: «Теперь фюрер выберет большое
решение [«Фридрих»]. Главнокомандующий получит все лавры,
на нашу долю останутся объедки». Гитлер выбрал «большое
решение», одновременно приказав бросить под Харьков авиа-
цию из Крыма, где немцы к тому времени добились решающего
перелома. Операцию решили начать на день раньше.
Тимошенко 15 мая сообщил в Ставку, что операция развер-
тывается успешно и созданы необходимые условия для вклю-
чения в наступление войск Брянского фронта. На следующий
день командование направления не увидело никакой угрозы с
юга и приказало продолжить наступление на Харьков.
16-го Сталин прочитал доклад Юго-Западного фронта и
остался очень доволен. Он бросил упрек в адрес Генштаба в том
смысле, что, мол, я по вашему настоянию «чуть было не отме-
нил столь удачно развивающуюся операцию». В самом деле,
при наличии таких самородков, как Сталин и Тимошенко, кому
нужен Генеральный штаб! Гитлер испытывал похожие эмоции
по поводу соответствующего германского учреждения.
Утром 17-го Тимошенко бросил в атаку свои танки второ-
го эшелона, 21-й и 23-й танковые корпуса. Температура возду-
249
ха для мая была необычно высокая — 32 градуса по Цельсию.
За день танки углубились на 7 км. К этому времени передовые
стрелковые части заметно выдохлись.
Вопреки прогнозам Тимошенко и Баграмяна, Клейст в этот
же день начал наступление по плану «Фридрих». Его груп-
па, расположенная на южном фасе Барвенковского высту-
па, включала 1-ю танковую и 17-ю полевую армии, а также
2 румынских корпуса. Он не располагал большими резерва-
ми, но поддержка с воздуха была мощной. Штурмовики «шту-
ка» и бомбардировщики предельно использовали ясную погоду.
Группа Клейста бросила вдело 11 дивизий и нанесла два удара:
3-й танковый корпус пошел с юга на Барвенково, а 17-я ар-
мия — от Славянска и Крамоторска на Изюм. Цель была рас-
сечь позиции 9-й армии и взять в кольцо советские силы в Бар-
венковском выступе.
Советские войска были застигнуты врасплох. Немцы не ве-
рили своим глазам, наблюдая, как быстро развалилась оборона
9-й армии. К исходу этого жаркого дня танковый корпус Макен-
зена в основном овладел Барвенковом, а дивизии левого фланга
17-й армии покрыли две трети расстояния до Изюма.
Командующий фронтом Малиновский потерял связь с 9-й
армией и с резервами, посланными в район южнее Изюма. Ба-
грамян (с. 106) считает, что комфронта неправильно разместил
свои силы и не создал сильной обороны. Своей вины или ви-
ны главкома Тимошенко он не обнаружил. Как бы то ни было, в
воздухе запахло катастрофой. В 17.30 главком запросил помо-
щи у Ставки и получил согласие. Однако эти силы, 2 стрелко-
вые дивизии и 2 танковые бригады, могли прибыть на Южный
фронт только 20 или 21 мая. В свете ухудшавшейся обстановки
в 1.35 18 мая Тимошенко приказал послать в помощь 9-й армии
23-й танковый корпус, днем раньше начавший движение в сто-
рону Харькова. Одновременно он просил у Ставки разрешения
прекратить наступления на Харьков, но получил отказ. К вече-
ру того же дня последовал приказ снять с харьковского направ-
ления второй танковый корпус, 21 - й, и также послать его про-
тив Клейста.
Обстановка накалялась с каждым часом. Перегруппировка
сил заняла немалое время. Танковые корпуса вышли из боя не
сразу: 23-й — во второй половине дня 18 мая, 21-й — в 10 утра
19-го. К вечеру Тимошенко отдал приказ, позднее утвержден-
250
ный Ставкой, перейти к обороне во всем Барвенковском вы-
ступе. Советские источники обычно называют это решение за-
поздалым. Кроме того, часто упоминают попытки Хрущева до-
биться у Сталина этого разрешения несколько раньше. У чита-
теля создается впечатление, что, если бы наступление остано-
вили надень раньше, все обошлось бы благополучно. Это, увы,
очень далеко от истины.
План массированного наступления из глубокого выступа,
«оперативного мешка», был порочным и рискованным в сво-
ей основе. Детали здесь играли второстепенную роль, посколь-
ку это была, словами Аркадия Белинкова, ошибка замысла.
Именно поэтому против этой операции возражали Шапошни-
ков и Генштаб. Павленко с понятным возмущением отзывает-
ся об этом злосчастном плане, который подписали не только
малограмотные Тимошенко и Хрущев, но и Баграмян, «кото-
рый до этого окончил две военные академии и имел солидный
опыт работы в крупных штабах» (с. 296). Даже если бы — в
самом удачном исходе — войска Тимошенко взяли Харьков, их
положение было бы очень трудным. Потому что дальше стояла
солидная группировка германских войск, изготовившаяся для
летного наступления на юг, про которое советское командова-
ние ничего не знало. Немцы так или иначе готовились к ликви-
дации Барвенковского выступа, отсюда план «Фридрих». Ста-
лин и Тимошенко со своей стороны позаботились, чтобы при
этом без всякой пользы погибли сотни тысяч советских солдат.
Немцы продолжали наступать. К утру 23 мая войска груп-
пы Клейста соединились в 10 км южнее Балаклеи с частями
6-й армии Паулюса. В окружении оказались группа Бобкина и
три армии — 6, 9 и 57-я. Пути отхода на восток за Северский
Донец были перерезаны. Бои продолжались до 29 мая, за это
время из окружения вырвалось 22 тыс. человек. Однако куда
больше погибло или попало в плен. Одновременно с наступле-
нием в районе Барвенковского плацдарма немцы усилили свою
активность на волчанском направлении, где им удалось окру-
жить вторую ударную группировку Юго-Западного фронта.
Итоги операции были удручающие. Два плацдарма, добы-
тые недавно большой кровью, оказались в руках противни-
ка. По советским отчетам, общие потери войск Юго-Западно-
го направления за период с 10 по 31 мая 1942 г. составили
266 тыс. 927 человек. Структура их такая: убитые и захоронен-
251
ные на не захваченной противником территории — 13 тыс. 556
человек; раненые и больные, эвакуированные в госпитали, —
46 тыс. 314 человек; попали в окружение и там погибли или
были взяты в плен — 207 тыс. 476 человек (см. Glantz, Kharkov,
р. 271). Среди погибших было много генералов: заместитель
командующего войсками Юго-Западного фронта Ф.Я. Костен-
ко, командармы А.М. Городнянский и К.П. Подлас, команду-
ющий армейской группой Л.В. Бобкин и многие другие. Вме-
сте с Бобкиным погиб его 15-летний сын. Костенко в сентября
1941 г. сумел вырваться из окружения под Киевом. Но, видно,
от судьбы и Сталина не уйдешь...
По немецким данным, во время боев за Харьков было взя-
то 239 тыс. 36 пленных, уничтожено и захвачено 2026 орудий,
1249 танков и 540 самолетов.
Когда дошло до анализа причин провала, советские вое-
начальники не подкачали. Военный совет Юго-Западного на-
правления в докладе Ставке от 30 мая 1942 г. написал:
«Хорошо задуманное и организованное наступление на
Харьков оказалось не вполне обеспеченным от ударов против-
ника на барвенковском направлении».
Получалось, что делом Юго-Западного направления было
наступление, что касается охранения от вероломного против-
ника, то этим должны были заняться другие. Кто — не сказа-
но. Может быть, Ставка, может быть — несуществующая си-
ла небесная.
Реакция Сталина была запоздалой и странно сдержанной.
Мы знаем, что по поводу Крыма уже 4 июня вышло решение,
чтобы многих понизить в званиях и снять с постов. С Харько-
вом было иначе. Верховный молчал больше месяца, наконец,
в 2 часа ночи 26 июня продиктовал Василевскому следующее
письмо:
«Военному совету Юго-Западного фронта мы здесь в Мо-
скве — члены Комитета Обороны (на самом деле Сталин ни с
кем из ГКО. — В. Р.) и люди из Генштаба — решили снять с по-
ста начальника штаба Юго-Западного фронта тов. Баграмяна.
Тов. Баграмян не удовлетворяет Ставку не только как начальник
штаба, призванный укреплять связь и руководство армиями, но
не удовлетворяет Ставку и как простой информатор, обязанный
честно и правдиво сообщать в Ставку о положении на фронте.
Более того, т. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из
252
той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фрон-
те. В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт,
благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполо-
вину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать
противнику 18—20 дивизий.
Это катастрофа, которая по своим пагубным результатам
равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в
Восточной Пруссии. После всего случившегося тов. Баграмян
мог бы при желании извлечь урок и научиться чему-либо. К со-
жалению, этого пока не видно. Теперь, как и до катастрофы,
связь штаба с армиями остается неудовлетворительной, инфор-
мация недоброкачественная...
Направляем к Вам временно в качестве начальника штаба
заместителя начальника Генштаба тов. Бодина, который знает
Ваш фронт и может оказать большую услугу. Тов. Баграмян на-
значается начальником штаба 28-й армии. Если тов. Баграмян
покажет себя с хорошей стороны в качестве начальника штаба
армии, то я поставлю вопрос о том, чтобы дать ему потом воз-
можность двигаться дальше.
Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь
идет также об ошибках всех членов Военного совета, и прежде
всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили
стране во всей полноте о той катастрофе — с потерей 18—20 ди-
визий, которую пережил фронт и продолжает еще переживать,
то я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто...
Желаю Вам успеха.
26 июня 42 г. 2.00.
И. СТАЛИН».
Логическая несуразица бросается в глаза. С одной сторо-
ны, катастрофа: «Юго-Западный фронт, благодаря своему лег-
комыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харь-
ковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18—20 ди-
визий». Если о ней, этой катастрофе, рассказать народу, то ви-
новникам не поздоровится. С другой стороны, имело место все-
го лишь легкомыслие, поэтому из ветреных мальчишек наказан
один Баграмян, да и то слегка. Его перевели на менее ответ-
ственную работу с шансом исправиться. Похоже на колхозное
собрание. Бригадира Пупкина за срыв весенне-посевной кам-
пании перевести на 3 месяца звеньевым...
253
Мягкость Сталина, скорее всего, объясняется тем, что это
он поддержал и сделал возможным эту операцию. Вслух он
этого не признал, но в наказаниях проявил сдержанность. Тем
более среди виновных были двое его доверенных подручных —
Тимошенко и Хрущев. За компанию с ними избежал кары Ба-
грамян. Может быть, поэтому он по гроб жизни остался бла-
годарен вождю. Его военная карьера не пострадала (Павлен-
ко, с. 309):
«Не пройдет и трех месяцев, каке помощью Жукова Багра-
мян будет назначен командующим войсками 16-й армии на За-
падном фронте. Спустя полтора-два года мы видим Баграмяна
во главе фронта».
Что касается сотен тысяч погибших и попавших в плен, то
про них Верховный не вспомнил, а после войны их и вовсе на
два десятилетия вычеркнули из истории.
НОВЫЙ ПЛАН ГИТЛЕРА
Благодаря настойчивости или упрямству фюрера вермахт в
целом устоял против зимне-весеннего натиска Красной Армии.
В германских руках остались бастионы Восточного фронта —
Шлиссельбург, Новгород, Ржев, Вязьма, Брянск, Орел, Курск,
Харьков и Таганрог, хотя в промежутках между ними совет-
ские войска смогли проникнуть на много километров на запад
(Liddell Hart, History... р. 241). Правда, немцы заплатили высо-
кую цену за жесткость своей обороны. Авиация должна была
снабжать по воздуху некоторые из этих изолированных басти-
онов. Высокая аварийность в зимних условиях и перевод авиа-
ционных соединений на другие театры войны сильно ослабили
Люфтваффе. Что касается наземных сил, то во многих дивизи-
ях осталось не более трети первоначального состава. Эти по-
тери так и не были восстановлены полностью. Новые дивизии,
сформированные в тылу, часто имели некомплект личного со-
става. Начиная с 1942 г. численность дивизий вермахта стано-
вится в значительной степени фиктивной. Дивизии, почти пол-
ностью уничтоженные в боях, продолжали числиться в соста-
ве вермахта. Это был камуфляж, они не получали пополнений.
Нередко в таких дивизиях было два или три батальона.
254
Вопрос о возможности наступать в 1942 г. дебатировался
еще в ноябре сорок первого, до провала наступления на Мо-
скву. Рунштедт после войны утверждал, что он говорил о воз-
можности отступления в Польшу и Лееб-будто бы был с этим
согласен. Другие не были настроены столь решительно, но не
видели возможности продолжать наступление. Московское
фиаско и тяжелая зима только усилили эти настроения. Од-
нако после того, как был устранен Браухич, а командующие
группами армий, проводившие вторжение, один за другим
убраны с Восточного фронта, спорить с Гитлером никто не ре-
шался.
Генеральный штаб пробовал осадить Гитлера другим спосо-
бом: для того, чтобы продолжать наступление, армии потребу-
ются пополнения в размере 800 тыс. человек. Министр воору-
жений Шпеер заявил, что военная промышленность не может
лишиться такого количества рабочих. Гитлер, как и раньше, на-
шел ответ. Он привлек румын, венгров и итальянцев, а в гер-
манских сухопутных силах провел изменение организации. Те-
перь в пехотной дивизии было 7 батальонов вместо 9. Одновре-
менно состав роты уменьшили со 189 до 80 солдат. Сталин в на-
чале войны проделал нечто подобное в РККА. Теперь две гер-
манские дивизии по численности примерно были равны одной
американской или британской.
. Итак, если рассуждать объективно и трезво, перспекти-
вы Германии в это время были скверные. Советский Союз ус-
тоял, на его стороне были людские и материальные ресурсы
плюс коалиция с Америкой и Англией. Красная Армия посте-
пенно оправлялась от шока, и воевать с ней было труднее, чем
в 1941-м. Иными словами, в длительной войне у Германии не
было серьезных шансов на победу. Ее могло спасти только чу-
до или вмешательство неземных сил. Это ясно видели многие
в Германии. Недаром еще в ноябре командующий Резервной
армией Фромм сказал Гальдеру о необходимости перемирия.
В каком-то смысле повторялась ситуация 1914—1918 гг., ког-
да после побед первых лет пришло стратегическое истощение.
Советские танки еще не угрожали Берлину, но это было сла-
бое утешение. В 1918-м Германии пришлось капитулировать,
когда на ее территории не было ни одного солдата противника.
255
Гитлер оценивал положение иначе. Хотя эйфория от побе-
ды над Францией давно прошла, нацистский предводитель и его
присные не хотели и не умели считаться с фактами. Им было
нечего сказать своему народу. Они втянули страну в безнадеж-
ную войну, которая обернулась тяжелыми потерями. Они со-
вершили множество преступлений и не могли рассчитывать на
снисхождение. Им оставалось только продолжать войну. Гитлер
поэтому стал готовить новое большое наступление.
Здесь стоит привести данные о соотношении сил на совет-
ско-германском фронте. Сначала вермахт. К марту 1942 г. его
общие потери здесь составили более 1 млн человек, или одну
треть сил вторжения. Пополнения за тот же период были поряд-
ка 800 тысяч. Таким образом, общая численность германских
сил на Востоке составляла в это время 2,8 млн человек, отку-
да следует вычесть 150 тыс. чел., дислоцированных в Финлян-
дии, и 200 тыс., выполнявших полицейские функции на окку-
пированной территории (Tarrant, р. 25—26). Получается, что у
Гитлера было 2,4 млн фронтовых войск. Правда, были еще пол-
миллиона союзных сил — румыны, венгры, итальянцы, а так-
же испанские и словацкие «добровольцы», но их стойкость и
боеспособность вызывали сомнения. В целом они были скорее
обузой для вермахта, потому что поглощали его ресурсы, в пер-
вую очередь вооружение. Их использовали для охранных или
полицейских функций или ставили на тихие участки фронта.
Чтобы создать впечатление силы, Гитлер предпринял реор-
ганизацию, которая свелась к сокращению штатов. В пехотной
дивизии было теперь 7 батальонов вместо 9, в роте — 80 сол-
дат вместо прежних 180. Благодаря этому появилось 20 новых
дивизий. В танковых войсках политика была такая же. Весной
1942 г. в них насчитывалось 3300 танков, на 360 меньше, чем
летом сорок первого, однако их развели пожиже и наскребли
3 новые танковые дивизии.
Теперь посмотрим на положение в Красной Армии. В ноя-
бре 1941 г. численность ее составляла 4,2 млн человек. Вес-
ной 1942-го — 4,9 млн. К концу июня численность РККА
достигла 5,5 млн человек плюс 55 600 орудий и минометов и
6000 танков. Это был эквивалент 410 дивизий против 171 у
Гитлера. В дополнение к этому у Сталина был огромный ре-
зерв, где в процессе формирования находились 152 дивизии,
256
107 бригад и 225 отдельных полков. Вермахт имел только не-
значительное превосходство в авиации: 2750 самолетов против
2600 советских.
Фюрер в это время привычно недооценивал силу Красной
Армии. Германская стратегическая разведка была в 1942 г. до-
вольно скверная, но странным образом это не имело серьезного
значения. Гитлер верил только в то, что совпадало с его расче-
тами. Когда отдел Генштаба «Иностранные армии на Востоке»
сообщил, что советские предприятия на Урале и других местах
выпускают от 600 до 700 танков в месяц, Гитлер стукнул кула-
ком по столу и заявил, что этого не может быть. На самом деле
цифры разведки были безнадежно занижены: советское танко-
вое производство составляло 2037 машин в месяц. Германский
месячный выпуск составлял в это время 515.
Как бы то ни было, в 1942-м приходилось по одежке протя-
гивать ножки. Наступление на Москву было вермахту не по си-
лам. Фюрер обратил взоры на юг, при этом он убедил себя, что
такой поворот принесет долгожданную победу.
Директива № 41
(от 5 апреля составлена им лично)
Фюрер и верховный главнокомандующий Вермахта
№55616/42
Ставка фюрера
5.4.1942.
14 копий
Совершенно секретно.
Директива №41
Зимняя битва в России близится к концу. Благодаря несрав-
ненной храбрости и самоотверженной преданности солдат Вос-
точного фронта германские войска достигли грандиозного обо-
ронительного успеха.
Противник понес тяжелые потери в людях и технике. В по-
пытке использовать то, что поначалу представлялось ему как
успехи, он этой зимой в значительной мере израсходовал ос-
257
новную массу своих резервов, предназначенных для дальней-
ших операций.
Как только позволят погода и состояние местности, мы
должны снова захватить инициативу и благодаря превосход-
ству германского командования и германского солдата навя-
зать противнику свою волю.
Наша цель состоит в том, чтобы окончательно уничтожить
остающийся оборонительный потенциал Советов и оттеснить
их как можно дальше от их центров военной промышленности.
Для этой цели будут использованы все наличные войска,
германские и союзные. В то же время необходимо при всех
обстоятельствах обеспечить безопасность оккупированных
территорий в Западной и Северной Европе, особенно на по-
бережье.
/. Общий план
В соответствии с первоначальным планом Восточной кам-
пании, армии Центрального сектора будут твердо удерживать
свои позиции, группа армий Север возьмет Ленинград и соеди-
нится с финнами, в то время как войска на южном фланге осу-
ществят прорыв в район Кавказа.
Учитывая обстановку, сложившуюся ко времени окончания
зимней битвы, при наличных силах и средствах, а также суще-
ствующих транспортных условиях цель эта может быть достиг-
нута только по этапам.
Первоначально необходимо сосредоточить все имеющие-
ся силы для проведения главных операций в южном секторе с
целью уничтожить противника западнее р. Дон, чтобы обеспе-
чить захват нефтяных месторождений Кавказа и перевалов че-
рез Кавказский хребет.
Окончательное окружение Ленинграда и захват района р.
Невы могут быть осуществлены, как только позволит обста-
новка в этом районе или когда достаточные силы освободятся
на других театрах.
II. Проведение операций
А). Первоочередная задача сухопутных войск и авиации
по окончании распутицы — создать предварительные условия
для осуществления главной операции.
258
Для этого требуется упорядочение и укрепление положения
на всем Восточном фронте и в оперативном тылу с целью при-
влечь возможно больше сил для главной операции, сохраняя
вместе с тем на остальных участках фронта способность мини-
мальными силами отразить любое наступление противника.
Всюду, где согласно моим указаниям нужно будет осуще-
ствить наступательные операции с ограниченными целями, не-
обходимо обеспечить готовность сухопутных войск и авиации,
чтобы при введении их в бой добиться быстрых и решающих
успехов. Только так мы сможем, еще до начала большого ве-
сеннего наступления, создать у наших войск уверенность в по-
беде, а у противника — ощущение, что он безнадежно уступа-
ет нам в силах.
Б). Следующими задачами в данных рамках являются:
очистка Керченского полуострова в Крыму и захват Се-
вастополя. Авиация, а в дальнейшем военно-морской флот
должны будут подготовить эти операции и максимально пара-
лизовать вражеские коммуникации в Черном море и Керчен-
ском проливе.
На южном участке фронта следует отрезать и уничтожить в
районе р. Донец противника, вклинившегося по обе стороны р.
Изюм. Какие именно меры по корректированию линии фронта
еще потребуются на центральном и северном участках Восточ-
ного фронта, можно будет окончательно установить и решить
лишь после окончания текущих боевых действий и периода рас-
путицы. Однако необходимые для этого силы — как только по-
зволит обстановка — должны быть получены за счет сокраще-
ния линии фронта.
В). Главная операция на Восточном фронте. Цель ее,
как уже подчеркнуто, состоит в том, чтобы для выхода к Кав-
казу нанести решающий удар по русским силам, расположен-
ным к югу от Воронежа, западнее, а также севернее р. Дон, и
уничтожить их. По причинам, связанным с переброской войск,
эта операция может быть проведена как ряд последовательных,
но координированных и дополняющих друг друга ударов. Поэ-
тому их осуществление следует синхронизировать с севера на
юг таким образом, чтобы в каждом отдельном случае обеспе-
чить максимальную концентрацию сухопутных войск и особен-
но авиации на решающих участках.
259
Опыт войны показал, что русские не слишком уязвимы к
оперативным окружениям. По этой причине крайне важно, что-
бы, подобно двойному сражению Вязьма—Брянск, отдельные
прорывы фронта должны иметь форму плотных двойных охва-
тов (клещей).
Следует избегать такого положения, когда в результате
слишком позднего замыкания клещей у противника осталась
возможность уйти от уничтожения.
Не следует допускать, чтобы из-за слишком быстрого про-
движения танковых и моторизованных соединений нарушалась
их связь с идущей вслед за ними пехотой или же чтобы эти сое-
динения теряли возможность поддержать пехоту, которую ата-
ковали с тыла окруженные русские армии.
Таким образом, помимо достижения главной оперативной
цели, в каждом отдельном случае необходимо при любых усло-
виях обеспечить уничтожение противника.
Операцию следует начать общим наступлением и, если воз-
можно, прорывом из района южнее Орла в направлении Во-
ронежа. Из обоих предназначенных для осуществления клещей
танковых и моторизованных группировок северная будет силь-
нее южной. Цель этого прорыва — захват самого Воронежа.
В то время как часть пехотных дивизий должна немедленно соз-
дать сильный фронт обороны на рубеже от исходного пункта на-
ступления из района Орла в направлении Воронежа, танковые
и моторизованные соединения должны продолжать наступле-
ние к югу от Воронежа с их левым флангом на р. Дон с целью
поддержать второй прорыв, осуществляемый из района Харь-
кова на восток. Здесь основная цель — не оттеснить русскую
линию фронта, как таковую, а во взаимодействии с пробиваю-
щимися вниз по течению р. Дон моторизированными соедине-
ниями уничтожить русские силы.
Третье наступление в рамках этой операции следует вести
так, чтобы войска, продвигающиеся вниз по течению р. Дон,
соединились в районе Сталинграда с теми силами, которые
пробиваются на восток из района Таганрог—Артемовск через
р. Донец между нижним течением Дона и Ворошиловградом.
В завершение операции они должны войти в соприкосновение с
танковой армией, наступающей на Сталинград.
Если же в ходе этих операций, особенно в результате овла-
дения неповрежденными мостами, возникнет перспектива соз-
260
дания плацдармов восточнее или южнее р. Дон, такими воз-
можностями надо воспользоваться. В любом случае следует по-
пытаться достигнуть самого Сталинграда или, по меньшей ме-
ре, подвергнуть его огню нашей артиллерии, чтобы он перестал
служить военно-промышленным и транспортным центром.
Особенно желательно захватить неповрежденные мосты в
самом Ростове или овладеть плацдармами южнее р. Дон для бу-
дущих операций.
Чтобы не дать русским силам севернее Дона переправить-
ся через реку и уйти на юг, важно, чтобы правое крыло наших
войск, продвигающихся от Таганрога на восток, было усилено
танками и мотопехотой, которые, если понадобится, могут быть
сформированы в виде импровизированных соединений.
По мере прогресса в ходе этих ударов мы должны не толь-
ко обеспечить северо-восточный фланг, но также немедленно
установить позиции вдоль Дона. Здесь особенно важно созда-
ние противотанковых укреплений. Эти позиции с самого нача-
ла должны быть приспособлены для использования в зимнее
время.
С самого начала для удержания все более удлиняющегося
Донского фронта следует использовать части наших союзни-
ков. Германские войска будут обеспечивать сильную поддержку
между Орлом и р. Дон, а также вдоль прибрежной полосы Ста-
линграда. В остальном отдельные германские дивизии будут на-
ходиться в качестве резерва позади Донского фронта.
Союзные войска следует расположить следующим обра-
зом: на самом севере венгры, затем — итальянцы и далее к юго-
востоку — румыны.
Г). Для достижения целей операции очень важно обеспе-
чить быстрое продвижение через Дон на юг с учетом условий
времени года.
Адольф Гитлер».
Документ этот представляет собой довольно беспорядоч-
ный набор соображений, часть которых вообще не относится к
делу, там много отступлений и стратегия перемешана с такти-
кой. Цели операции изложены расплывчато. В то же время си-
лы противника, его положение и намерения не затронуты вовсе
(см. Seaton, Russo-German War, р. 266).
261
Вкратце общий замысел директивы сводился к следую-
щему:
на московском направлении активных действий не предпри-
нимать;
1. Главную операцию провести на южном участке советско-
германского фронта «с целью а) уничтожить противника за-
паднее р. Дон и в последующем б) захватить нефтяные районы
Кавказа и перевалы через Кавказский хребет».
2. После того как будут достигнуты цели п. 2, следует «до-
биться на севере падения Ленинграда и установить связь с
финнами по суше, а на южном фланге осуществить прорыв в
район Кавказа». Эти последние задачи будут осуществляться
по этапам.
Этот стратегический план невозможно назвать ни реали-
стическим, ни эффективным. Если цель подпункта а) была бо-
лее или менее в пределах досягаемости, то следующая вызыва-
ет серьезные сомнения. Говоря «нефтяные районы Кавказа»,
Гитлер имеет в виду Майкоп и Грозный. Для грубой ориента-
ции, расстояние по прямой от Харькова, где стояли основные
германские силы, до этих месторождений составляет, соответ-
ственно, 690 и 900 км. При этом наступающие войска будут по-
стоянно удаляться от своих источников снабжения, имея в сво-
ем распоряжении всего одну линию железной дороги, которую
еще придется переделать под германский стандарт. Но мало и
этого. Оба эти месторождения были второстепенные, поэтому
даже в случае их потери СССР не будет поставлен перед не-
обходимостью капитуляции. С другой стороны, советские вой-
ска наверняка при уходе взорвут нефтяные промыслы, поэтому
немцы не смогут ими воспользоваться в течение долгого време-
ни. Упомянутый в п. 3 «прорыв в район Кавказа» имеет в виду
выход в Закавказье к нефтяным месторождениям в районе Ба-
ку, но даже Гитлер понимал, что вероятность этого в обозримом
будущем невелика.
Здесь стоит привести данные о советской нефти. В 1941 г.
было добыто 38 млн т, главным образом в Баку, Грозном и Май-
копе, при этом на долю Бакинских месторождений приходилось
около 80% всей добычи. Были также и другие залежи: на Верх-
ней Волге и Каме, на Урале, на севере возле Ухты. В то же вре-
мя за весь 1941 г. потребление нефти Красной Армией, вклю-
262
чая авиацию, составило менее 4,5 млн т (Seaton, Russ-German
War,p. 266—267).
Иными словами, военное и экономическое значение плана
отнюдь не очевидное. Как обычно, главные соображения фюре-
ра и нацистов были политические. Надо было показать герман-
скому населению, что Германия все еще способна наступать и в
перспективе победить в этой войне.
На основании Директивы № 41 ОКХ группа и армий «Юг»
(Бок) составили план «Зигфрид», вскоре переименованный в
«Блау» (Голубой). При этом они старались быть по возможно-
сти осторожными и консервативными. План должен был осу-
ществляться в четыре последовательных этапа, в июне были
детализированы первые три. Целью первой фазы, «Блау I»,
был Воронеж. Оперативная группа Вейхс в составе 2-й, 4-й
танковой и 2-й венгерской армий должны были выступить из
района сосредоточения южнее Орла, форсировать р. Оскол и
идти на восток на Воронеж. В это время 40-й танковый корпус
6-й армии двигался от Харькова на юго-восток. В результате
советские войска перед Воронежем попадают в котел, где их
должна прикончить пехота, в основном венгерская. После это-
го 4-я танковая армия берет Воронеж под прикрытием пехоты
2-й армии. Это создает прикрытие с фланга и с тыла для под-
вижных германских соединений, которые устремляются на юг
по правому берегу Дона. Начало «Блау I» — в середине июня,
завершение — середина июля.
Через 10 дней намечалась вторая фаза, «Блау II», в ходе ко-
торой германские войска доходят до Миллерова и осуществля-
ют окружение советских соединений в восточной части Донбас-
са. Третья фаза, «Блау III», включала захват Ростова, излучины
Дона и Сталинграда. Только после этого должно было начать-
ся движение в сторону Кавказа, однако эта фаза, «Блау IV»,
не была пока детализирована. Немцы ожидали, что в процес-
се осуществления плана «Блау» советские войска будут неод-
нократно попадать в котлы с последующим уничтожением или
взятием в плен. Очень скоро стало ясно, что это предположе-
ние далеко от реальности. Разделение ресурсов вермахта на две
части не предвещало для него ничего хорошего. При этом не
было произведено никаких расчетов относительно снабжения и
пополнения войск.
263
ЛЕТНЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ 1942 г.
В преддверии начала операции «Блау» имело место чрез-
вычайное происшествие. 19 июня начальник оперативного от-
дела штаба 23-й танковой дивизии майор Райхель, в наруше-
ние правил, повез на самолете приказы и карты, относившее-
ся к «Блау I». В условиях плохой погоды самолет потерял ори-
ентировку и был сбит советскими зенитчиками, при этом один
пассажир и летчик сгорели. Майор Райхель уцелел, но на зем-
ле был настигнут пехотинцами и убит в перестрелке. Все до-
кументы попали в руки советского командования. Тимошен-
ко, точнее — его штабисты, признал их подлинными, но Сталин
не поверил. Он по-прежнему считал, что главной целью нем-
цев остается Москва. Тем более что с конца мая в полосе груп-
пы армий «Центр» проводились бумажные мероприятия по
имитации подготовки наступления на Москву — т.н. операция
«Кремль» (см. Ziemke and Bauer, р. 329). Похоже, что эта де-
зинформация достигла цели.
Гитлер был в бешенстве от беспечности Райхеля, поскольку
подобный случай имел место в Бельгии в январе 1940 г. Фюрер
отдал под трибунал двух генералов и полковника, но операцию
«Блау» не отменил, она только получила новое кодовое наиме-
нование «Брауншвейг».
Операция началась 28 июня атакой группы Вейхса на Воро-
неж. Советское сопротивление было во многих местах вялое,
кое-где его и вовсе не было. Факт тактической внезапности был
налицо. Люфтваффе беспрепятственно бомбили советские по-
зиции. Казалось, что повторяется Керчь и Харьков, только
в большем масштабе. К 4 июля 4-я танковая армия Гота, по-
крыв 150 км, достигла Дона во многих местах и захватила плац-
дармы на другом берегу реки. Ее соседи справа и слева тоже
продвигались, встречая слабое сопротивление. В 150 км к югу
6-я армия Паулюса, которая из-за дождей вступила вдело на два
дня позже, тоже не испытала трудностей. 6 июля немцы вошли
без единого выстрела в Воронеж. Захват 88 тысяч пленных и
1000 танков был, по меркам сорок первого года, скромным.
Быстрое повсеместное отступление войск Красной Армии,
особенно в полосе 6-й армии Паулюса, было полной неожидан-
ностью. Гитлер в этот момент смотрел на положение оптимисти-
264
чески. «Русским капут», — заявил он Гальдеру (Citino, р. 168).
Советские официальные источники очень глухо и расплывча-
то говорят о стратегическом отступлении. Дескать, Ставка на-
значила его, чтобы избежать окружений. В любом случае это
не относится к Брянскому фронту Голикова, защищавшему Во-
ронеж, адресованный ему приказ был стоять и не пущать. По-
этому можно только говорить о преднамеренном отходе войск
Юго-Западного фронта (Тимошенко) и Южного (Малинов-
ский), хотя документ, санкционировавший это, никогда не на-
зывается. Эриксон (The road to Stalingrad, p. 360) считает это
отступление заслугой Василевского, который хотел избежать
катастрофических окружений, вроде тех, которые были у Кие-
ва и Вязьмы в 1941 г.
Первоначальный оптимизм на немецкой стороне скоро ис-
парился. 8 июля Бок написал Гальдеру: «По моему мнению,
операция «Блау II» —это мертвое дело». Фельдмаршал опа-
сался, что в намеченное двойное окружение никто не попа-
дет. Между тем Гитлер и Гальдер приказали начать «Блау II»
9 июля — на две недели ранее намеченного срока. Одновре-
менно группу армий «Юг» разбили на две: группа А во главе
с фельдмаршалом Листом, которому ставилась задача захвата
Сталинграда и последующего завоевания Кавказа, и группа Б
(Бок), которая должна была прикрывать фланг Листа.
Дальше события пошли как в оперетке. По плану Паулюс
и Гот должны были соединиться у Высочановки, но 6-я армия
к этому времени ушла далеко вперед. Согласно новому прика-
зу Гот теперь должен был встретиться с 1-й танковой армией
Клейста к востоку от Миллерова, но этого тоже не случилось,
потому что 4-я танковая армия застряла из-за перебоев с под-
возкой горючего. 11 июля Клейст получил новый приказ — на-
ступать в промежутке между Миллеровом и Каменским. Все
эти недоразумения происходили потому, что противник не хотел
играть по германским наметкам. Три армии соединились толь-
ко 15 июля недалеко от Миллерова, но к этому времени основ-
ная масса советских войск смогла избежать окружения. В плен
попало только 40 тысяч, что, на взгляд Гитлера, представляло
крупную неудачу. Козлом отпущения стал Бок, который 17-го
«ушел» со своего поста. Его сменил Вейхс. Наступление нем-
цев все равно продолжалось, 23 июля они вошли в Ростов.
265
Директива № 45
С 16 июля Гитлер находился в своей новой ставке «Вер-
вольф» в Виннице, куда еще раньше переместился Гальдер.
Трудно сказать, повлиял ли на решения фюрера 40-градусный
украинский зной, но планы летней кампании подверглись кар-
динальной перетряске. 23 июля последовала директива № 45.
Фаза «Блау III» отменялась. Вместо нее были намечены две
операции — «Эдельвейс» (группа А) и «Серая цапля» (груп-
па Б). Целями первой был захват восточного побережья Чер-
ного моря и одновременное овладение нефтяными месторож-
дениями в Майкопе и Грозном, а затем и в Баку. Группе Б пред-
стояло овладеть излучиной Дона, взять Сталинград и двигаться
на Астрахань. Раньше это были цели «Блау III», и только после
этого мог начаться поход на Кавказ. Теперь два набора гранди-
озных задач предстояло выполнять одновременно и независи-
мо друг от друга. В этой директиве было еще меньше реализ-
ма, чем в директиве № 41. Буйное воображение фюрера, его
нетерпение, стремление преследовать все имеющиеся цели од-
новременно — все это были признаки опасной неустойчивости,
которые требовали профессиональной помощи. Конечно, никто
в руководстве вермахта не мог этого рекомендовать, хотя мно-
гие так думали.
Из двух наскоро сочиненных операций «Эдельвейс» бы-
ла главной. Группе А в составе четырех армий предстояло фор-
сировать Дон на широком пространстве от Азовского моря до
плацдармов к востоку от Константиновки и Цымлянской. Уни-
чтожив посредством ряда котлов советские силы южнее и юго-
восточнее Ростова, они после этого вторгаются на Кавказ. Пра-
вое крыло, 17-я армия Руоффа и 3-я румынская Думитреску,
захватывает весь восточный берег Черного моря: сначала Ана-
пу и Новороссийск, затем, перевалив через отроги Кавказско-
го хребта, Туапсе и Сухуми, а впоследствии и Батуми. Со време-
нем к ним присоединится 11 -я армия Манштейна, которую Гит-
лер приказал перебросить из Крыма на Таманский полуостров.
Две танковые армии, 1 -я и 4-я, в это время овладевают Север-
ным Кавказом, в том числе нефтяными промыслами в Май-
копе и Грозном, после чего по Военно-Осетинской и Военно-
Грузинской дорогам через единственные перевалы, пригодные
для мототранспорта, спускаются в Закавказье и устремляются
266
к Баку. 4-я танковая армия Гота с 13 июля была отдана группе
армий А с целью обеспечить захват переправ на Нижнем Дону.
Это было решение, о котором Гитлер вскоре пожалел. Оказа-
лось, что Клейсту эта помощь не понадобилась, но Гот фактиче-
ски застрял в хвосте у 1 -й танковой армии, тем более что у него
почти сразу начались серьезные нехватки горючего.
Самоуверенность Гитлера в это время достигла апогея. Он
не только раздвоил свои силы, но одновременно решил пере-
бросить дивизию «Великая Германия» на Западный фронт. Че-
рез три дня было также решено переправить на Кавказ всего
две дивизии 11-й армии из семи; они высадились только 2 сен-
тября. Группа А и группа Б должны были двигаться по расхо-
дящимся под прямым углом направлениям: одна — на юг, дру-
гая — на северо-восток; их разделяла Калмыкская степь, где
находилась всего одна моторизованная дивизия, которой пред-
стояло контролировать территорию порядка 100 тысяч кв.км.
Это был грандиозный и совершенно фантастический план.
При расстоянии от Ростова до Баку более 1000 км после до-
стижения целей кампании вермахт должен был бы удерживать
фронт в 4000 км. Фюрер ни на секунду не задумался, хватит ли
у него сил на такое предприятие.
Задачи группы армий Б выглядели поначалу более скром-
ными. 6-й армии предстояло идти на Сталинград, захватить го-
род и блокировать междуречье Дона и Волги. Остальные фор-
мирования — 2-я армия, 2-я венгерская армия и 8-я итальян-
ская армия — должны были прикрывать левый фланг и тыл ар-
мии Паулюса.
Приказ №227
Через пять дней после того, как Гитлер Директивой № 45
совершил смертный грех расщепления своих сил, Сталин 28 ию-
ля выпустил печально знаменитый Приказ № 227. Он начина-
ется с некоторого анализа обстановки на фронте:
«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с
большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Со-
ветского Союза, захватывает новые районы, опустошает и ра-
зоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает совет-
ское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге
у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Ста-
267
линграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Се-
верный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг
уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск,
Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа.
Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ро-
стов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без при-
каза из Москвы, покрыв свои знамена позором».
Если даже принять, что раньше советский вождь одобрил
стратегическое отступление, то в этом приказе он возвращает-
ся к модели сорок первого года:
«... пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь
должен быть наш главный призыв».
Легко заметить, что в этот трудный момент Сталин не может
обойтись без вранья: германские потери в это время невелики,
а Воронеж уже сдан. Причины неудач? Прежде всего «неумные
люди», к которым он себя не относит:
«Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разго-
ворами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так
как у нас много территории, много земли, много населения и
что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправ-
дать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры
являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь
нашим врагам».
Современный читатель может подумать, что язык и логи-
ка здесь намекают на карикатуру, на пародию, может быть, на
советский вариант скетча из Monty Python's Flying Circus, но
нет, это подлинный официальный документ. Вторую названную
Сталиным причину знает в России каждый школьник («Страна
была большая, порядка только нет»), но вождь на нее все рав-
но указывает:
«Чего же у нас не хватает? Не хватает порядка и дисципли-
ны в ротах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэска-
дрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы долж-
ны установить в нашей армии строжайший порядок и желез-
ную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять
свою Родину».
Может возникнуть вопрос: как это случилось, что вдруг раз-
валилась дисциплина в армии, которую постоянно держали на
коротком поводке, которую шкурили, чистили и подвергали
другим видам отеческой заботы? Может быть, стоит спросить
268
с тех, кому народ перед войной доверил эту славную армию — с
тт. Сталина, Молотова, Тимошенко, Мехлиса, Щаденко и др.?
К счастью для большевиков, русский народ подобными вопро-
сами не задавался, за что И.В. Сталин до конца своих дней лю-
бил его горячо и нежно.
Заключительная часть документа представляет собой ста-
линский вклад в уголовный кодекс. Во-первых, военные суды
для тех, кто отступает без приказа — от командарма вниз. Ин-
тересно, что командующие фронтами и выше в эту категорию
не включены: возможно, Сталин не хотел под горячую руку по-
пасть под действие собственного приказа. Во-вторых, штраф-
ные батальоны (по 800 человек) для «средних и старших ко-
мандиров и соответствующих политработников всех родов
войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусо-
сти или неустойчивости»; таковые создавать в пределах каж-
дого фронта от одного до трех. Фактически Сталин установил
минимальную норму для каждого фронта — 800 трусов и пани-
керов. Зная советскую действительность того времени, невоз-
можно предположить, что кто-то решился бы доложить в Став-
ку: у нас-де трусов мало и в штрафбате всего 200 человек. Про-
ще и безопаснее было выполнить норму, установленную горячо
любимым вождем. Для «рядовых бойцов и младших команди-
ров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или
неустойчивости», нарком предусмотрел штрафные роты. Здесь
норма такая: от 5 до 10 в каждой армии, по 150—200 человек в
каждой. И, наконец, заградотряды:
«...сформировать в пределах армии 3—5 хорошо вооружен-
ных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом, поста-
вить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обя-
зать их в случае паники и беспорядочного отхода частей диви-
зии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь
честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной».
Расстрелы на месте имели патриотическую подоплеку и да-
вали возможность честным советским людям выполнить свой
долг. Эти последние благодаря приказу № 227 получили свобо-
ду выбора: германскую пулю в лоб или чекистскую пулю в за-
тылок. Обращает на себя внимание формулировка насчет воо-
ружения заградотрядов. Они состояли из чекистов и были без-
условно вооружены лучше, чем красноармейцы, которых они
гнали на смерть. Кормили их тоже лучше.
269
Стоит отметить, что заградительные отряды были учрежде-
ны еще 27 июня 1941 г. для задержания дезертиров и «всего по-
дозрительного элемента, проникшего на линию фронта». По-
сле приказа № 227 были сформированы еще 193 армейских за-
градотряда. Они были упразднены 29 октября 1944 г. Я не буду
останавливаться на их статистике, поскольку надежных источ-
ников пока нет. Некоторые современные авторы утверждают,
что эти чекистские формирования и приказ № 227 спасли Ро-
дину в сорок втором. Спорить с такими отъявленными патрио-
тами я не возьмусь.
Принцип «ни шагу назад» лишал командование частей и со-
единений возможности вести подвижную оборону. Было мно-
го случаев, когда после 28 июля приходилось обороняться там,
где тебя застал этот приказ, даже если за спиной была водная
преграда.
Штрафные подразделения просуществовали до конца вой-
ны. В 1942—1943 гг. через штрафные роты прошло — кроме ря-
довых красноармейцев и младших командиров — более 155 тыс.
уголовников. Это хорошо укладывалось в сталинское представ-
ление о том, что большинство советских людей по своей приро-
де преступники, только одни уже пойманы, а прочие пока нет.
В целом приказ № 227 был продолжением большевистского
террора против РККА. Армию заставляли платить за грехи, глу-
пости и преступления власти.
КАВКАЗ
Операция «Эдельвейс» началась 26 июля. Двумя днями
раньше пал Ростов. Тонкие заслоны советских войск были не-
медленно прорваны, во многих местах и этого не было. Пер-
вые три недели для большинства соединений наступление бы-
ло больше похоже на учения, где нужно было достичь опреде-
ленных пунктов на карте. Главные жалобы в это время были
на жару, которая доходила до 37 градусов по Цельсию. В пер-
вую неделю 17-я армия захватила Краснодар. На советской
стороне в это время происходила очередная реорганизация.
Остатки Южного фронта Малиновского были переименова-
ны в Северо-Кавказский фронт под начало Буденного, ему так-
же дали наскоро собранные дополнительные и плохо обучен-
270
ные войска. Немцы все равно быстро наступали. 10 августа в их
руках был Майкоп. Правда, о том, чтобы сразу воспользовать-
ся местной нефтью, не могло быть и речи. Уходя, советские во-
йска взорвали и сожгли все, что было можно, и вдобавок зали-
ли бетоном скважины.
Очень скоро выяснилось, что на Сталинградском направле-
нии успехи немцев более чем скромные. 1 августа Гитлер усту-
пил аргументам Гальдера и согласился передать 4-ю танковую
армию Гота в группу Б, позднее туда же отправили 3-ю румын-
скую армию. Силы группы А таяли на глазах. Еще недавно в
ней было четыре армии с перспективой получить пятую, те-
перь осталось две. 1-я танковая армия Клейста начинала опе-
рацию сильно ослабленной после сражения под Харьковом. Ее
механизированные части имели всего 40% штатного количе-
ства машин, к 16 июля это показатель упал до 30%. Каждая
танковая дивизия имела всего по одному батальону танков. Че-
рез 10 дней восемь механизированных дивизий группы А име-
ли всего 54 танка каждая (см. Glantz and House, р. 119—120).
Фельдмаршал Лист поначалу смотрел в будущее с осторожным
оптимизмом: «Быстрое продвижение на юго-восток с достаточ-
ными подвижными силами не встретит серьезного сопротивле-
ния до самого Баку» (Citino, р. 229). Не тут-то было!
К концу августа позиция немцев на Кавказе выглядела как
огромный выступ от Нижнего Дона через Кубань к горному
хребту. В центре выступа был достигнут большой прогресс, но
на Черноморском побережье наступление застопорилось. Го-
род Новороссийск после тяжелых боев был в немецких руках,
но советские войска удерживали один берег бухты. Все попыт-
ки прорваться через горные проходы к Туапсе и Сухуми окон-
чились неудачно, хотя немцы были от каждого из них всего в
30 км, если смотреть по карте. Гитлер настаивал, чтобы Лист
пробивался на побережье Черного моря — к Батуми и дальше
к турецкой границе. При таком подходе войска группы А оказа-
лись бы по обе стороны Главного Кавказского хребта. Лист ни
за что не соглашался на такое раздвоение своих сил, опасаясь,
что не сможет обеспечить их снабжение. Хотя 49-й горный кор-
пус захватил Клухорский и Санчарский перевалы, но Лист все
равно не хотел идти на Сухуми без прикрытия с запада. 31 ав-
густа он прибыл в Винницу. Фюрер принял его дружелюбно, но
внутри весь кипел. 6 сентября Лист заявил ОКХ, что не может
271
наступать, на следующий день убедил в этом прибывшего к не-
му Йодля. Когда тот доложил об этом Гитлеру, реакция была са-
мая яростная. Йодля больше не приглашали к обеденному сто-
лу фюрера. 9 сентября Гитлер отстранил Листа и объявил се-
бя командующим группой А, в каковом качестве пребывал до
второй половины ноября, когда произошло назначение Клей-
ста. 24 сентября пришла очередь Гальдера, на место которого
попал более молодой и менее известный Цейтлер.
Фокус германского наступления сместился в направлении к
востоку — к Тереку. Продвижение стало чрезвычайно медлен-
ным. Часто не хватало горючего. По этой причине наступав-
шие на Грозный мобильные части подошли к Моздоку 9 августа,
но потом простояли там несколько недель. Были случаи, когда
бензин доставляли по воздуху или на верблюдах. Повторялась
ситуация лета и осени сорок первого, когда стремительные бро-
ски вперед останавливались из-за перебоев в снабжении.
Бои у главных перевалов Кавказа перечеркнули все надеж-
ды германского командования. Закавказский фронт Тюленева
сопротивлялся изо всех сил. Возможно, какую-то роль играло
присутствие в качестве представителя Ставки Берии, который
привез с собой команду чекистов. 1 ноября одна танковая диви-
зия армии Клейста была в 15 км от Орджоникидзе, на следую-
щий день — в семи. Бои становились все более упорными, не-
редко переходили в рукопашные схватки. 3 ноября немцы при-
близились к городу на 2 км. В следующие два дня счет шел на
метры. 6-го контратака советской пехоты и «тридцатьчетве-
рок» отбросила измотанных немцев назад. Орджоникидзе усто-
ял. Грозный остался вне досягаемости германских войск.
СТАЛИНГРАД
17 июля 1942 г. на рубеже реки Чир передовые части Пау-
люса вошли в соприкосновение с войсками 62-й армии генерал-
майора В.Я. Колпакчи. Эту дату обычно считают началом Ста-
линградского сражения.
В моем представлении Сталинград — это памятник безу-
мию, напоминание о том, что могут сделать дра дегенерата, по-
ставленные во главе огромных современных армий. Упорство
лидеров с двух сторон не в последнюю очередь объясняется
272
тем, что оба они — религиозные фанатики. Потому что и боль-
шевизм, и национал-социализм — это религии, хотя и безбож-
ные. Догмы и идеология в них доминируют. Отсюда такое при-
страстие к символам и пропаганде.
Летом 1942 г. в результате массированных авиационных и
артиллерийских бомбардировок город Сталинград был факти-
чески стерт с лица земли. Упорные бои, стоившие многих ты-
сяч человеческих жизней, шли за овладение развалинами. Гит-
лер в конце сентября на массовом митинге заверил своих слу-
шателей, что Сталинград будет взят. Он отменил наступле-
ние 4-й танковой армии Гота на Астрахань и перенаправил ее
лучшую дивизию на помощь 6-й армии Паулюса. (Ziemke-1,
р. 458). Сталин публичных заявлений не делал, но все его гене-
ралы знали, что он «свой город» не сдаст.
Грандиозное сражение в междуречье Волги и Дона часто
называют переломным в ходе войны. Это верно лишь отча-
сти. Германское поражение было полное и решительное. Од-
нако ход войны сразу после Сталинградской битвы показал, что
советское командование поторопилось с выводом о переходе
стратегической инициативы в его руки. Это случилось только
после сражения на Курской дуге.
Вернемся, однако, к событиям 1942-го. 12 июля директивой
Ставки был образован Сталинградский фронт под началом Ти-
мошенко. 22 июля командующим фронтом стал генерал Гордов.
В столкновении 17 июля на реке Чир 62-я армия отступи-
ла, но смогла вскоре занять оборону и сдерживала немцев в
течение нескольких дней. 23 июля получивший подкрепления
Паулюс прорвал советскую оборону, создав угрозу всем вой-
скам, находившимся в излучине Дона. Прибывший туда в ка-
честве представителя Ставки Василевский бросил под ноги на-
ступающим немцам 1-ю и 4-ю танковые армии из резерва, ко-
торые еще не были окончательно сформированы. Так было со-
рвано окружение 62-й армии — ценой тяжелых людских по-
терь, а также утратой более 200 танков. Паулюс в эти дни за-
хватил Нижне-Чирскую, но развить успех не сумел. Сказалось
отсутствие танков, которые были отданы Листу на Северо-
Кавказском направлении. В германском продвижении насту-
пила заминка. 31 июля Гитлер согласился повернуть 4-ю тан-
ковую армию Гота на Сталинград с задачей атаковать город с
юга. Продвижение ее было медленное. Сказались перебои с
273
доставкой горючего, трудная местность и сопротивление 57-й
армии. 10 августа Готу тоже пришлось остановиться. Немцы
начали переформирование, готовя наступление на Сталинград
по двум сходящимся направлениям.
В это время на советской стороне шла своя реорганизация.
5 августа Сталинградский фронт разделили на два, обосновы-
вая это решение тем, что линия фронта достигла 800 км. Во
главе нового Юго-Восточного фронта поставили Еременко,
еще не вполне оправившегося от ранения в ногу, членом Во-
енного совета к нему назначили Хрущева; на Сталинградском
фронте остался Гордов. Очень скоро стало ясно, что эта пере-
тасовка только ухудшила дело. Чтобы не давать полный задний
ход, прибегли к бюрократической мудрости. 13 августа Ста-
линградский фронт подчинили Юго-Восточному, т.е. Еремен-
ко, а 28 августа оба фронта объединили полностью под назва-
нием Сталинградский.
19 августа Паулюс издал подробный приказ о наступле-
нии на Сталинград с задачей полностью овладеть городом к
25-му. Операция началась в воскресенье 23-го в 04.30. Группа
Хубе с ходу прорвала советскую оборону. В этот день и в ночь
на 24 августа германская авиация нанесла чудовищной силы
удар по Сталинграду — 2600 самолето-вылетов. Бомбардиров-
ка была нацелена на жилые районы города и на администра-
тивный центр. Половина бомбового груза были зажигатель-
ные бомбы. Деревянные дома, составлявшие большинство
строений Сталинграда, сгорели дотла; остались стоять толь-
ко кирпичные печки. Это был откровенно террористический
налет, имевший целью убить как можно больше мирных жи-
телей и нагнать страху на защитников города. Немцы, по их
словам, сбили 91 советский самолет, потеряв только 3 своих.
При 37-градусной жаре город превратился в огненный ад. Он
фактически перестал существовать, превратился в вытяну-
тую на 40 км вдоль Волги вереницу развалин. Никто не знает
точно, сколько было жертв среди 600 тысяч жителей города.
Самая большая цифра — 180 тысяч, Хиросима и Нагасаки в
один день.
Незадолго до полуночи Паулюс на своем командном пункте
в Осиновской получил донесение Хубе:
в 18.35 первая германская часть, 79-й танково-гренадерский
(моторизованный) полк, вышла к Волге.
274
И часа не прошло, как Гитлер из Винницы послал Хубе лич-
ный приказ:
16-й танковой дивизии удерживать позиции при любых об-
стоятельствах.
Это было легче сказать, чем сделать. Сталин получил изве-
стие о выходе противника к Волге по радио — проводной свя-
зи Сталинграда со Ставкой не было. Как только ее восстанови-
ли рано утром 24 августа, Василевский, Маленков и Еремен-
ко получили депешу вождя советского народа (Василевский,
с. 216-217):
«Враг прорвал фронт незначительными силами. У вас име-
ется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося против-
ника. Соберите авиацию обоих фронтов и навалитесь на про-
рвавшегося противника. Мобилизуйте бронепоезда и пустите
их по круговой железной дороге Сталинграда. Пользуйтесь ды-
мами в изобилии, чтобы запугать врага. Деритесь с противни-
ком не только днем, но и ночью. Используйте вовсю артилле-
рийские и эсэсовские силы... Самое главное — не поддаваться
панике, не бояться нахального врага и сохранить уверенность в
нашем успехе».
Средства, которые Сталин предписывает для остановки на-
хального врага, явно взяты из арсенала Гражданской войны —
одни бронепоезда чего стоят. Обильные дымы тоже ничего. Но
это все мелочи. Главное, что оба диктатора, не сговариваясь,
решили не жалеть своих солдат под Сталинградом. Грандиозная
бойня была санкционирована с обеих сторон.
На центральном участке успехи немцев были намного
скромнее. Им потребовалось семь дней, чтобы оттеснить со-
ветские войска на 30 км к Карповке. Наступавший с юго-запада
Гот должен был соединиться с правым флангом Паулюса, что-
бы охватить 62-ю и 64-ю армии. Однако 48-й танковый корпус
Кемпфа советскую оборону прорвать не смог. Между тем Ере-
менко сумел за несколько дней превратить Сталинград, точ-
нее, то, что от него осталось, в крепость. 50 тысяч доброволь-
цев пошли в народное ополчение, 75 тысяч жителей были при-
даны 62-й армии, 3 тысячи женщин призваны в качестве мед-
сестер и радисток, 7 тысяч подростков возрасте от 13 до 16 лет
получили оружие и были включены в боевые части.
В центре обороны была 62-я армия, командующим которой
был назначен генерал Василий Чуйков. Неожиданно этот до то-
275
го малоизвестный генерал оказался на уровне поставленной
перед ним нечеловеческой задачи. Чуйков довольно рано по-
нял, в чем состоит германское превосходство: именно в четком
взаимодействии пехоты, артиллерии и авиации. Этому он про-
тивопоставил действенную, но исключительно дорогостоящую
тактику — все время находиться как можно ближе к врагу, дер-
жать его в объятиях, чтобы он не мог использовать свое огневое
превосходство. Советские части посылали вперед мелкие груп-
пы пехотинцев и саперов, которых отделяла от немцев ширина
улицы, а нередко и стена внутри здания. Платой за эту близость
был исключительно высокий уровень потерь. По ночам катера
и баржи подвозили с левого, восточного, берега Волги свежие
подкрепления, которые Чуйков немедленно бросал в горнило
битвы. Хватало их ненадолго. Например, 187-я стрелковая ди-
визия Родимцева дралась исключительно упорно, за три дня по-
теряла 90% личного состава; в награду за стойкость ее сдела-
ли гвардейской. На смену погибшим прибывали новые части: у
Сталина, как мы знаем, были огромные резервы.
В этом месте читатель ждет, возможно, разговора про ге-
роизм, но это не моя тема. Слишком часто вынужденный геро-
изм солдат и офицеров первой линии командование использо-
вало для прикрытия своей тупости и некомпетентности. Помни-
те знаменитый и, увы, бессмысленный натиск британской кава-
лерии у Балаклавы 25 октября 1854 г., воспетый в балладе Аль-
фреда Теннисона «Атака легкой бригады»:
Никто не замешкался, не обернулся,
Никто из атаки живым не вернулся.
Отважные шестьсот всадников баллады погибли из-за не-
правильно переданного приказа, который никто из офицеров не
осмелился поставить под сомнение. Через сто лет Encyclopedia
Britannica напишет (Durschmied, р. 103):
«Крымскую войну следует рассматривать как самую худшую
по проведению кампанию в британской истории».
Вернемся, однако, в Сталинград. Немцы наступали с от-
чаянным упорством и постепенно, крайне медленно, тесни-
ли советские войска к Волге. Эта тупая прямолинейная такти-
ка тоже стоила дорого. К исходу сентября советские позиции
превратились в изолированные плацдармы. Фронт проходил в
200 м от Волги.
276
ОПЕРАЦИЯ «УРАН»
Планирование этой операции совпало с переменами в Бер-
лине. В конце сентября Гитлер сменил начальника Генштаба,
назначив, на этот пост генерала Курта Цейтлера.
26 октября Паулюс в своем кругу заявил с уверенностью,
что полностью овладеет Сталинградом к 10 ноября. Надо ска-
зать, что осенью сорок второго он, как командующий, проявил
себя не с лучшей стороны. Тому было несколько причин. Пре-
жде всего, его боевой и командный опыт был скромный. Вся ка-
рьера Паулюса совершалась на штабной работе; самая боль-
шая единица, которой он командовал, был полк, да и то в мир-
ное время. 6-ю армию он получил благодаря стечению обсто-
ятельств. Летом 1941 г. ею командовал генерал-фельдмаршал
фон Ратенау, один из немногих убежденных нацистов на верх-
нем этаже вермахта. Осенью Гитлер, взбешенный потерей Ро-
стова, поставил его во главе группы армий «Юг». На свое ме-
сто Ратенау рекомендовал Паулюса, который был у него на-
чальником штаба в 1940-м.
Паулюс, интеллигентный и образованный генерал, был в
это время оберквартирмейстер I, фактически заместитель на-
чальника Генштаба. На новом посту отсутствие навыков коман-
дования поставило его в трудное положение. Паулюсу явно не
хватало решительности. Он часто ставил задачи подчиненным в
довольно неопределенной форме, как на штабной игре.
Странным образом этот эрудированный штабист начисто
просмотрел стратегические и оперативные опасности, грозив-
шие его армии. Прикованная к Сталинграду на протяжении
почти трех месяцев, 6-я армия, с ее растянутыми коммуника-
циями и слабыми флангами, представляла собой классический
объект для окружения. Однако Паулюс не предвидел такой воз-
можности, ни разу не упомянул ее в разговорах с Гитлером.
Фюрер рассчитывал, что энергичный Цейтлер, по прозви-
щу «Шаровая молния», будет более удобен в общении. Новый
начальник Генштаба начал с подробного доклада, нагруженно-
го статистикой. Выводы его были совсем не те, что ожидал Гит-
лер (Tarrant, р. 89):
«В результате летней кампании мы захватили больше тер-
ритории, чем можем удержать посредством наличных войск,
это пахнет катастрофой.
277
Самый опасный сектор Восточного фронта находится меж-
ду группой армий «Центр» и Сталинградом. Плотность войск
здесь недостаточная, а сами эти войска, румыны, итальянцы и
венгры, отличаются низкой надежностью и боеспособностью.
Та же картина южнее Сталинграда.
Снабжение Восточного фронта людьми, техникой, вооруже-
нием и боеприпасами не покрывает потерь. Это создает огром-
ную опасность.
Обучение русских войск и качество командования сегодня
выше, чем в 1941 г. Нам следует соблюдать осторожность».
Фюрер выслушал доклад, не перебивая Цейтлера, потом
сказал с улыбкой: «Вы слишком пессимистичны. На Восточном
фронте бывали периоды похуже, но мы выжили». Все осталось
по-старому.
Цейтлер постоянно напоминал фюреру, что участок фрон-
та между Воронежем и Сталинградом находится в угрожаемом
положении, и предлагал возможные решения: оставить Ста-
линград и отойти за Дон или подготовиться к такому отходу в
случае русского наступления. Еще одно предложение было за-
менить ненадежные дивизии на флангах сталинградской груп-
пировки германскими. Венгры и румыны проявляли мало рве-
ния воевать против советских войск, они были более склонны
схватиться друге другом, памятуя события после Первой миро-
вой войны, когда румыны вторглись в Венгрию. По этой при-
чине их нельзя было ставить по соседству. Гитлер стоял на сво-
ем. Единственное, что смог сделать Цейтлер, это поставить не-
сколько германских антитанковых батальонов на участках ру-
мынских дивизий.
В это время положение на фронте стало уже складывать-
ся в пользу советской стороны. С началом осени немцы фак-
тически по всему фронту перешли к обороне, хотя на отдель-
ных участках, как в районе Туапсе, они еще предпринимали на-
ступательные действия. Они также продолжали атаки в Ста-
линграде, но их интенсивность уменьшилась, в них участвовало
меньше войск. Видно было, что немцы устали и готовятся пе-
ресидеть зиму.
У советского командования возник соблазн перейти в на-
ступление. Так возник замысел операции Уран. Подробности
ее разработки до сих пор остаются не вполне ясными, в частно-
сти, кому принадлежит первоначальный замысел, иными сло-
278
вами, кто первый сказал «э». Я поэтому ограничусь тем, что из-
вестно. Замысел операции возник рано. Волкогонов сообщает:
«Но даже тогда, когда судьба Сталинграда еще висела на
волоске, А.М. Василевский поручил группе генштабистов в со-
ставе А.А. Грызлова, С.И. Тетешкина, Н.И. Войкова и других
проработать в глубокой тайне вариант охвата с севера и юга да-
леко вклинившейся ударной группировки врага. Сохранилась
карта, на которой нанесены первые контуры будущей знамени-
той операции в исполнении Н.И. Бойкова».
Бросается в глаза фонетическая близость фамилий Войков-
Бойков. Похоже, что это один человек — начальник направле-
ния на Сталинградский фронт полковник И.И. Боков (так его
должность определяет Штеменко). Но иногда его дают как
Н.И. Бойкова или Войкова.
13 сентября комиссар Генштаба Ф.Е. Боков (еще один кан-
дидат на путаницу), заменявший отбывшего на фронт Василев-
ского, доложил Сталину замысел операции: атаковать слабые
румынские силы на флангах Паулюса. В середине октября опе-
рация стала приобретать конкретные очертания.
План операции «Уран» предусматривал полное окружение
германской сталинградской группировки. С этой целью Юго-
Западный фронт Ватутина должен был прорвать германскую
оборону к северу от Сталинграда на участке 8-й итальянской и
3-й румынской армий и двигаться на юго-восток. Навстречу ему
в северо-западном направлении будет наступать левое крыло
Сталинградского фронта Еременко.
В эти месяцы у Сталина были:
Сентябрь
8 Василевский, Боков
22 Василевский, Боков, Романенко
27 Василевский, Боков, Жуков (2)
28 Василевский, Боков, Жуков
Октябрь
1,2,4 Василевский
5 Василевский, Боков, Жуков
7 Василевский, Боков
8,9 Василевский
12, 14 Василевский, Боков, Жуков
15 Василевский, Боков
16, 17, 19 Василевский, Боков, Жуков
279
30 Боков, Жуков
31 Василевский, Боков, Жуков
Ноябрь
16 Жуков
17, 18 Василевский, Боков, Жуков
19, 20, 22, 27-30 Боков
Декабрь
1,2,5 Боков
67 Жуков
После Сталинграда Генштаб избегал даже слова «окру-
жение», памятуя о негативном восприятии Сталиным опыта
борьбы с окруженной армией Паулюса. Немецкие войска про-
демонстрировали там и в других местах (Демянск, Холм, Гор-
шечное) высокую стойкость и боевую выучку в очень слож-
ных условиях борьбы. Окруженные войска не сдавались, а ве-
ли энергичные бои.
...В конце ноября он старался добиться у Гитлера разреше-
ния на то, чтобы 6-я армия сделала попытку выйти из окруже-
ния. На совещании, где присутствовало несколько человек, в
том числе Кейтель и Йодль, Цейтлер употребил все свое крас-
норечие, доказывая необходимость такой операции. Это произ-
вело впечатление на фюрера, который спросил совета у Кей-
теля и Йодля. В отличие от Йодля, который дал расплывча-
тый ответ, Кейтель недвусмысленно выступил против прорыва
6-й армии из Сталинграда. Этот город — символ, и его необ-
ходимо удержать. Волга, главная экономическая артерия Рос-
сии, должна оставаться заблокированной. Фактически он по-
вторил аргументы, ранее высказанные самим Гитлером. Полу-
чив такую поддержку, Гитлер отказался одобрить план Цейтле-
ра (Freytagvon Loringhoven, р. 110—111).
ОПЕРАЦИЯ МАРС
Когда весной 1942 г. в Ставке оценивали перспективы вой-
ны, то неоднократно повторяли, что войска группы армий
«Центр» все еще находятся в 100—200 километрах от Москвы.
Из этого следовало, что ситуация 41-го может повториться.
Генштаб (Шапошников) считал, что весной 1942 г. главный гер-
манский удар будет на участке Брянск—Курск в направлении на
280
Ржев и далее на Владимир и Пензу, чтобы охватить Москву с
юга и юго-востока. Сталин был склонен верить этому прогно-
зу. Жуков предложил, не размениваясь на частные операции,
разгромить в первую очередь вяземско;ржевскую группиров-
ку немцев силами Западного и Калининского фронтов, авиации
РГК и ПВО Москвы. Так возникла идея операции «Марс».
События весной и летом 1942 г. пошли вовсе не по сцена-
рию Генштаба, но в Ставке продолжали считать московское
направление главным. Что касается командующего Западным
фронтом Жукова, то он по-прежнему мечтал разгромить груп-
пу армий «Центр» — то, что ему не удалось сделать раньше.
В августе войска двух фронтов, Западного и Калининского, в
течение трех дней яростно атаковали немцев в районе Ржева;
те устояли, но ценой тяжелых потерь. Это была своего рода ге-
неральная репетиция «Марса», хотя сама операция (ее иногда
именуют Ржевско-Сычевской) еще не была утверждена.
26 сентября Сталин в принципе согласился на проведение
осенью 1942 г. двух крупных операций — «Уран» в районе Ста-
линграда и «Марс» в районе Ржева и Вязьмы. Ответственными
за них были, соответственно, Василевский и Жуков. Последний
еще в конце августа передал Западный фронт Коневу, того на
Калининском фронте сменил М.А. Пуркаев. Теперь Жуков мог
сосредоточиться на претворении своего заветного плана.
Первоначально операция «Марс» должна была начаться
12 октября силами Западного и Калининского фронтов. Вско-
ре эту дату перенесли на 26 октября — по причине плохой
погоды. Жуков в своих мемуарах отзывается презрительно
о немцах, когда они называли погоду в качестве отрицатель-
ного фактора под Москвой. Здесь, разумеется, разговор шел
про собственную армию (Глантц, Дэвид. Крупнейшее пораже-
ние Жукова. Катастрофа Красной Армии в операции «Марс»
1942 г. - М.: Act, 2006. С. 382-383).
В целом, согласно недавно опубликованным сведениям о
потерях советских войск, в 1942 году Западный и Калинин-
ский фронты лишились 606 171 человека убитыми и пропав-
шими без вести и 1 172 948 ранеными. Если вычесть потери в
предыдущих Ржевско-Вяземской (январь—апрель) и Ржевско-
Сычевской (август) операциях, а также средние боевые потери
за оставшийся период относительного затишья, получаем, что в
281
ходе операции «Марс» около 100 тысяч человек было убито и
пропало без вести и около 235 тысяч — ранено (потери по ро-
дам войск см. в Приложениях).
Эти цифры в точности соответствуют немецким оценкам.
Мало того, эти же потери позволяют присвоить операции
«Марс» сомнительный титул одного из самых дорогих пораже-
ний Советской Армии во время войны. Другими словами, в опе-
рации «Марс», которая длилась меньше месяца, Жуков поте-
рял 335 тысяч человек, а Василевский за два с половиной ме-
сяца одержал стратегическую победу под Сталинградом, по-
теряв только 485 тысяч человек. К тому же потери Василев-
ского включают не только потери операции «Уран», но и опе-
рации «Малый Сатурн», Котельниковской операции и опера-
ции по сокращению численности окруженных немецких войск в
Сталинграде. Это кровопролитие Жуков повторил почти в точ-
ности в апреле и мае 1945 года, когда 1-й Белорусский фронт
под его командованием потерял убитыми и пропавшими 37 610
человек и ранеными 141 880 человек в ходе Берлинской опе-
рации. Эти потери составили более половины от общих потерь
для трех советских фронтов, участвовавших в операции.
По последним немецким всеобъемлющим подсчетам, бое-
вые потери русских выглядели следующим образом:
Категория Потери
Личный состав 200 000
Военнопленные 4662
Дезертиры 610
Танки 1847
Полевые пушки 279
ПТ-пушки и зенитки 353
Минометы 264
Гранатометы 183
Пулеметы 8718
Бронемашины 78
Автотранспорт 1247
Самолеты 127
Сбито Люфтваффе 97
Сбито пехотой 30
282
В 1999 году Глантц своей книгой «Главное поражение Жу-
кова» («The greatest Zhukov defeat»), отдавая должное мар-
шалу Жукову, оператору умелому, но безжалостному, расска-
зал об эпическом провале Красной Армии в операции «Марс»
под Москвой, проведенной одновременно с успешным «Са-
турном» — Сталинградской наступательной операцией. Но и
Глантцу понадобилось время, чтобы понять, что «Марс» был
лишь дорогостоящей демонстрацией — правда, слишком доро-
гостоящей: около ста тысяч убитых и свыше двухсот тридца-
ти пяти тысяч раненых. Зато скованный этим напором вермахт
ничего не сумел перебросить на помощь Паулюсу. Так сказать
можно, но не это было целью Жукова.
1943
КОЛЬЦО, ЗВЕЗДА И УПОЕНИЕ ПОБЕДОЙ
Операция «Кольцо» по уничтожению 6-й армии нача-
лась 10 января, а 2 февраля остатки войск Паулюса капиту-
лировали. В Сталинграде, где было разрушено 99% зданий, в
плен сдались 91 тыс. немцев и румын, в их числе 24 генерала и
2500 офицеров. Среди военнопленных свирепствовал сыпной
тиф, который быстро скосил одну треть — 34 тысячи человек.
Остальных пешим порядком повели в Саратов, многие наш-
ли свою смерть на этом пути. Охрана пленных на марше бы-
ла минимальная. Колонны немцев часто атаковали другие во-
еннослужащие или гражданские лица с оружием. Цель нападе-
ния составляли часы и прочие остатки личного имущества. Тех,
кто отставал, больше никто не видел. Оставшихся в живых по
железной дороге отправили на восток, распределив по 20 ла-
герям. До мест назначения доехала только половина погружен-
ных. К маю 1943 г. в списках числилось всего 15 тысяч плен-
ных, к концу войны — 5 тысяч. Из этого последнего числа 2 ты-
сячи смогли вернуться в Германию только в 1955 г. Канцлер
Аденауэр во время визита в Советский Союз буквально выца-
рапал их у Хрущева.
Общие безвозвратные потери немцев в Сталинградской
битве составили 541 тыс. человек. Распределение такое:
241 тыс. убитых — солдаты и офицеры 6-й армии, 300 ты-
сяч принадлежали к 4-й танковой армии немцев, 3-й и 4-й ру-
мынской армии, 8-й итальянской и 2-й венгерской (Tarrant,
р. 228-230).
Советские потери долго скрывали, опубликовали только в
90-х. Тянули не зря, цифра была огромная — см. «Гриф секрет-
ности...», с. 178-182, 369-370).
284
Операция Время Участвовало Общие потери Санитарные Безвозвратные Среднесуточные
Сталинград- ская оборо- нительная 17.07- 18.11.42 547 000 643 842 319 986 323 856, или 59,2% 5151
Сталинград- ская насту- пательная 19.11.42- 2.02.43 1 143 500 485 777 330 892 154 885, или 13,5% 6392
Всего 1 690 500 1 129619 650 878 483 741
Неужели советские безвозвратные потери ниже герман-
ских? Плюс потери гражданского населения. Общая числен-
ность безвозвратных потерь гражданского населения за время
Сталинградской битвы составляет не менее 185 232 человек.
Павленко вспоминает (с. 60):
«Однажды, когда я присутствовал на беседе у Вороно-
ва на Фрунзенской набережной, к нему зашел Маршал Со-
ветского Союза К.К. Рокоссовский. С приходом Рокоссовско-
го главной темой разговора стала, конечно, операция «Коль-
цо». Тогда-то я и узнал много интересных деталей. Например,
такую: А.И. Еременко считал эту операцию не только ненуж-
ной, но и вредной, поскольку она унесла зря десятки тысяч жиз-
ней советских воинов. По его мнению, после провала попыток
по деблокаде окруженных вражеских войск со стороны Котель-
никова нужно было вообще отказаться от проведения опера-
ции «Кольцо». В тех условиях целесообразно было оставить
небольшие заслоны против окруженных войск, а главные си-
лы Донского фронта надо было направить в сторону Харькова и
Курска. Окруженная группировка врага, испытывая острый не-
достаток продовольствия, боеприпасов и горючего, пошла бы
на капитуляцию через одну-две недели и без всяких ударов со
стороны Красной Армии. Рокоссовский и Воронов не отрицали
такого варианта действий войск, но подчеркивали, что для даль-
нейшего ведения наступательных действий крайне важно бы-
ло как можно быстрее освободить от вражеских войск Сталин-
градский железнодорожный узел».
285
Несмотря на отрицательное отношение к «Кольцу» Рокос-
совского и Еременко, им пришлось разрабатывать план опера-
ции: представитель Ставки Василевский, руководивший дей-
ствиями трех фронтов, пишет (с. 243):
«И вот в ночь на 5 декабря совместно с КК- Рокоссовским,
посоветовавшись с А.И. Еременко, мы приступили к разработ-
ке нового плана ликвидации окруженных войск Паулюса. Дол-
жен сказать, что по вопросу о дальнейших действиях советских
войск в районе Сталинграда в Ставку был внесен ряд предло-
жений. Как мне стало известно, согласно одному из них, мы
должны были прекратить действия по ликвидации осажденной
армии Паулюса, оставить вокруг нее лишь охранные войска,
поскольку она якобы не представляла угрозы, являлась вро-
де «зайца на привязи», а все наши основные войска немедлен-
но двинуть на Ростов-на-Дону, чтобы отрезать пути отхода фа-
шистским войскам с Северного Кавказа. Это, по мнению авто-
ров предложения, принесло бы нам большие выгоды, образо-
вав на Северном Кавказе второй крупный «котел» для находив-
шихся там неприятельских войск.
И.В. Сталин поддержал мое отрицательное отношение к
этому предложению. Верховное Главнокомандование на осно-
ве трезвого расчета не могло стать на этот путь, хотя он был за-
манчивым. Под Сталинградом находилась хотя и ослабленная,
но крупная группировка противника, располагавшая мощной
боевой техникой и далеко еще не лишенная боеспособности.
Недооценивать ее, особенно в начале декабря, было ни в коем
случае нельзя. И.В. Сталин отверг предложение «открыть во-
рота» Паулюсу, предложив его авторам оставить эту идею при
себе».
Из этого текста невозможно понять, кто был автором «зая-
чьего» плана. Еще одна странность: план предусматривал оста-
вить 6-ю армию в котле под охраной, но в следующей фразе
речь идет об «открытии ворот». Увы, это попытка задним чис-
лом оправдать и обосновать решения Ставки и Генштаба. Ва-
силевский на эзоповом языке говорит об изменении планов,
имевшем несчастливые последствия, но делает это так, чтобы
читатель, упаси господь, не понял сути. При планировании Ста-
линградской операции (начало 19 ноября, кодовое наименова-
ние «Уран») было решено, что за ней последует операция «Са-
турн» (ориентировочное начало 10 декабря) — захват Ростова с
286
целью запереть германские силы на южном фланге: группу ар-
мий А на Кавказе и группу Б в излучине Дона. Выполнение этой
задачи Василевский первоначально хотел поручить 2-й гвар-
дейской армии Малиновского, которая находилась в резерве
Ставки в Тамбове. Но, когда эта армия прибыла в район Ста-
линграда, планы стали меняться. Немцев в кольце оказалось
больше, чем предполагало советское командование. Первым
побуждением Василевского было бросить 2-ю гвардейскую на
Сталинграде целью потуже затянуть окружение. Вскоре, одна-
ко, пришлось ее использовать для отражения двигавшихся на
выручку Паулюса войск Манштейна. В результате сил для опе-
рации «Сатурн» не осталось, ее преобразовали в «Малый Са-
турн» (Glantz, Zhukov’s Greatest Defeat, p. 310).
Похоже, что сам Василевский позднее понял свою ошибку,
хотя выражает он это весьма своеобразно (с. 248):
«Кстати, командующий Донским фронтом мой друг К-К- Ро-
коссовский не был согласен с передачей 2-й гвардейской армии
Сталинградскому фронту. Более того, настойчиво просил не де-
лать этого и пытался склонить на свою сторону И.В. Сталина.
Уже после войны он не раз вспоминал об этом.
— Ты был все же тогда неправ,— говорил Константин Кон-
стантинович. — Я со 2-й гвардейской еще до подхода Манш-
тейна разгромил бы оголодавшие и замерзающие дивизии Пау-
люса».
Как ни смотри, советское командование просчиталось. Ес-
ли бы Сталин с Василевским сообразили, что голод, холод и бо-
лезни все равно скоро прикончат армию Паулюса, тогда из ше-
сти армий, брошенных на операцию «Кольцо», три или четы-
ре можно было бы использовать для быстрого овладения Ро-
стовом. Попади этот жизненно важный узел в советские руки
на 2—3 недели раньше (он оставался у немцев до 14 февра-
ля), войскам Манштейна и Клейста не удалось бы планомерное
отступление со всей техникой. Такой поворот событий был бы
чреват далеко идущими последствиями. Но Ставка и Генштаб
погнались за легкой добычей — добивать умирающих солдат
Паулюса.
Странное выражение «совместно с К-К. Рокоссовским,
посоветовавшись с А.И. Еременко» отражает реальную си-
туацию, но снова в зашифрованном виде. Рокоссовский че-
рез много лет после войны сообщил Павленко (с. 350), что
287
А.И. Еременко считал эту операцию не только ненужной, но и
вредной, поскольку она унесла напрасно десятки тысяч жизней
советских воинов.
Конечно, в оценке Еременко, кроме здравого военного
смысла, есть горький эмоциональный элемент. Это его Сталин-
градский фронт вынес на себе самые кошмарные месяцы бит-
вы, однако теперь на расправу с Паулюсом отрядили Донской
фронт Рокоссовского, вдобавок забрав у Еременко три его ар-
мии — 62, 64 и 57-ю. Рокоссовский, согласно информации Пав-
ленко, считал, что операция «Кольцо» породила у многих вое-
начальников подражание в проведении «уничтожающих» боев
и операций и так называемых «штурмов» городов и населен-
ных пунктов. Такие способы ведения боев и операций (лобовые
штурмы и атаки) неизбежно вели к крупным потерям в личном
составе. Нередко эти потери многократно превосходили потери
в войсках противника.
В справедливости этого наблюдения маршала нам, увы,
придется убеждаться не раз.
Вот как описывает обстановку Лиддел Гарт (Liddel Hart,
р. 477 next). Пока 6-я армия немцев агонизировала в коль-
це, угроза сталинградского типа нависла над группой армий А
на Кавказе. На ее левом фланге русские захватили Моздок,
на правом — Нальчик. Еще большую опасность представляло
продвижение советских войск через Калмыкские степи на сты-
ке групп армий А и «Дон». После занятия Элисты они наце-
лились на Армавир, чтобы перерезать единственный железно-
дорожный путь снабжения группы А. Вдобавок шло советское
наступление от Сталинграда на Ростов, через который снаб-
жались обе группы армий. Советские части приблизились на
75 км к этому узлу. По оценке Манштейна (Manstein, р. 370),
сложившаяся стратегическая ситуация предвещала общую ка-
тастрофу. Если противник, имеющий большое численное пре-
восходство и полную свободу действий, сможет захватить пере-
правы через Дон в Ростове и через Днепр в Днепропетровске,
весь южный германский фланг останется без снабжения. В ре-
зультате рано или поздно группы армий Клейста и Манштейна
были бы уничтожены, что скрепило бы судьбу всего Восточно-
го фронта.
Гитлера в это время по-прежнему больше всего заботи-
ли идеологические символы и пропаганда. 27 декабря 1942 г.
288
Клейст получил грозный приказ — не отступать ни в коем слу-
чае. На следующий день, совершенно неожиданно, пришел но-
вый приказ: отвести группы армий Клейста и Манштейна на
линию Константиновка—Сальск—Армавир — в 200 км за-
паднее Сталинграда (Seaton, Russo-German war, р. 331). Вот
история этого решения в изложении Цейтлера («Роковые ре-
шения», с. 198):
«Когда попытка деблокировать Сталинград потерпела неу-
дачу, я вторично попытался получить санкцию Гитлера на эва-
куацию войск с Кавказа. Он отказался меня слушать и тогда,
и в следующие дни, когда я обращался к нему по этому неот-
ложному делу. В конце декабря он все же, по-видимому, сдался.
Как-то раз наедине с ним я описал сложившуюся на юге обста-
новку и закончил свое сообщение так: «Если вы теперь же не
отдадите приказ об отступлении с Кавказа, то вскоре нам при-
дется пережить второй Сталинград».
Видимо, это произвело впечатление на Гитлера, и я должен
был непременно использовать его нерешительность. Мне уда-
лось буквально выжать из него согласие. «Хорошо, — сказал
он, наконец, — отдайте соответствующее приказание». Выйдя
из комнаты, я прямо из приемной Гитлера по телефону отдал
приказ об отступлении. Я распорядился, чтобы приказ был пе-
редан войскам немедленно и чтобы их отход начался тотчас же.
Спешил я не напрасно. Когда всего через полчаса я приехал
в свой штаб, меня уже ждала срочная телефонограмма: Гитлер
приказывал немедленно позвонить ему. Заранее зная, что это
значит, я снял телефонную трубку и попросил соединить с Гит-
лером. Он сказал: «Не отдавайте пока распоряжений об отсту-
плении с Кавказа. Завтра мы снова обсудим этот вопрос».
Итак, Гитлер собирался начать новую серию бесконечных
отсрочек, откладывая решение до тех пор, когда уже поздно бу-
дет что-либо предпринять. Я сказал: «Мой фюрер, слишком
поздно. Я отправил приказ еще из вашего штаба, и теперь он
уже достиг фронтовых частей и соединений. Отступление нача-
лось. Отменить приказ сейчас — значит вызвать невероятную
путаницу. Я вынужден просить вас не делать этого».
Гитлер молчал, видимо, не зная, на что решиться. Наконец,
он сказал: «Хорошо, пусть будет так».
В конце декабря 1942 г. советский Генштаб запланировал
наступление Воронежского фронта Голикова на участке протя-
289
женностью 450 км от Ливны до Кантемировки. С севера ему
оказывал поддержку Брянский фронт Рейтера, с юга — Юго-
Западный Ватутина. На подготовку операции Голикову дали
три недели, срок начала 15 января. За это время он накопил
большую огневую мощь — 130—140 орудий на километр фрон-
та. Противник был застигнут врасплох. Первая цель, двойное
окружение 2-й венгерской армии Яны, была достигнута 18 ян-
варя. Снежная пурга не давала возможности держать плотное
кольцо, тем не менее к 27 января в плен попали, по советским
данным, 86 тысяч человек, главным образом венгров. Угроза
нового окружения возникла вокруг Воронежа, который Гитлер
долго не разрешал сдавать. В последний момент 7 дивизий по-
дожгли и оставили город. В 25-градусный мороз они прорва-
лись в Рыльск, проделав 180-километровый марш. Практиче-
ски вся техника была брошена.
В германских позициях бывшей группы армий Б образо-
валась брешь шириной более 300 км. Это создавало угрозу
2-й германской армии и отступавшей группе армий «Дон». Так-
тика Красной Армии изменилась. Теперь, встретив сильные
очаги сопротивления, советские части их обходили. Резервы
германского командования на этом участке были мизерные: од-
на дивизия, взятая у группы армий «Центр», и 2-й танковый
корпус СС, находившийся на пути из Западной Европы.
К 23 января Генштаб наскоро составил план новой опера-
ции под кодовым названием «Звезда»; Голикову теперь стави-
лась задача овладения Харьковским промышленным районом.
Передышки Воронежский фронт не получил, начало операции
назначили на 1 февраля. В это время с фронта вернулся Жуков.
По его предложению Голикову добавили еще одну цель: пра-
вым флангом двинуться на Курск. Генштаб, Сталина и Жукова
не беспокоило, что придется наступать по расходящимся опе-
ративным направлениям. Вдобавок, как задним числом конста-
тировал Штеменко(т. 1, с. 92), «Воронежский фронт наступал,
имея армии в линию и почти без резервов». Сходное положение
было у Ватутина, который пошел к Мариуполю на Азовском
море, угрожая отрезать группы армий Манштейна и Клейста.
2 февраля был полностью освобожден Сталинград. В тот
же день началась советская операция по захвату Харькова.
3-я танковая армия Рыбалко подошла к Донцу 5-го, но из-за
яростного сопротивления немцев смогла форсировать замерз-
290
шую реку через восемь дней. 9 февраля 40-я армия Моска-
ленко освободила Белгород. Днем раньше 60-я армия Черня-
ховского вошла в Курск. 16 февраля танковый корпус СС под
угрозой окружения оставил Харьков — вопреки категорическо-
му приказу фюрера. Василевский позвонил Сталину, они дого-
ворились, что наступление будет продолжаться. В советских
штабах царила эйфория. На командующих сыпались награды
и почести. 18 января маршальское звание присвоили Жукову,
16 февраля — Василевскому. Это последнее производство бы-
ло тем более неожиданным, что он всего месяц назад стал ге-
нералом армии.
Результат победы под Сталинградом трудно переоценить.
Красная Армия впервые за время войны нанесла вермахту ре-
шительное поражение — калибра Киева, Вязьмы или Харько-
ва. Нечто похожее намечалось после разгрома под Москвой, но
вслед за ним последовали поражения весны и лета сорок вто-
рого года. Добившись гигантского успеха под Сталинградом,
советское командование впало в состоянии оптимистического
экстаза. Сталин и его генералы пришли к заключению, что те-
перь они определяют ход войны, иными словами, стратегиче-
ская инициатива находится у них в руках.
Сталин легко уносился мечтами ввысь и вдаль. После кон-
трнаступления под Москвой он поспешил поставить задачу
очистить советскую территорию от врага в 1942 году. Эта бы-
ла старая большевистская болезнь — безудержный преждев-
ременный оптимизм, когда при первых успехах приходит ощу-
щение, что конечная цель уже достигнута. Отсюда бодряческие
призывы «Даешь Европу!», «Пятилетка в четыре года!», «До-
гнать и перегнать!» и т.п.
ПОХМЕЛЬЕ ПО МАНШТЕЙНУ
В начале 1943 г. Сталин и командующие фронтами рвались
наступать, веря, что фортуна войны повернулась к ним лицом.
На юге Ватутин хотел отрезать противнику пути отхода из
Донбасса. Он представил свои соображения в Ставку 19 ян-
варя и получил одобрение на проведение операции «Скачок».
Цель ее была окружить в Донбассе германскую группировку
побольше сталинградской. Ресурсы у Ватутина были недоста-
291
точные, например, мототранспорт мог доставить только 900 т
горючего вместо необходимых 2000, но это не охладило пыл ко-
мандующего. 27 января он создал подвижную группу во главе
со своим заместителем генералом Поповым. В этой группе но-
минально числились 4 танковых корпуса, 2 отдельные танко-
вые бригады, 3 стрелковые дивизии и 3 лыжные бригады. Все-
го там было 180 танков, которые в среднем имели по одной за-
правке горючего и по 1—2 боекомплекта. Количество танков в
группе Попова настораживает. По штатам того времени в бри-
гаде должно было быть 46 танков, в корпусе — 100. Таким об-
разом, вместо 492 танков Попову дали меньше половины, да
еще плохо укомплектованных. Это не предвещало ничего хо-
рошего. Тем не менее группу бросили в наступление через два
дня после формирования. Вот что было дальше (Штеменко,
кн. 1, с. 195):
«Подвижная группа наделе оказалась малоподвижной. Тан-
ковые корпуса, утопая в снегу, шли по разобщенным маршру-
там на значительном удалении друг от друга. Они часто подвер-
гались ударам господствовавшей в воздухе авиации противника
и контратакам его наземных войск. Временами танки останав-
ливались из-за нехватки горючего.
К этому времени командующий группой армий «Дон» фон
Манштейн давно понял, что положение его войск и всего гер-
манского фронта на Востоке скверное, почти катастрофиче-
ское. Вот его соображения (Manstein, р. 371—372):
«Оперативный план русских был очевиден. Его им препод-
несли на серебряном блюдечке, когда германское верховное
командование позволило фронту застыть в последней фазе лет-
него наступления. Было вполне естественно, что русские ухва-
тятся за возможность окружить 6-ю армию, прилипшую к Ста-
линграду. Ожидалось, что противник в дальнейшем будет раз-
вивать успех от своих сокрушительных успехов в румынском,
венгерском и итальянском секторах и постарается, атакуя с на-
растающим размахом и силой, обойти германское южное кры-
ло с севера и запада. Цель его будет перерезать коммуникации
этого крыла и окружить его на берегу моря».
Манштейн, зная, что судьба армии Паулюса решена, пред-
лагал быстро отвести германские войска за Северский До-
нец. Гитлер не соглашался. В конце декабря он разрешил отход
войск Клейста, но в то же самое время хотел каким-то нико-
292
му не известным образом удержать нефтяные месторождения
в районе Майкопа (которые, стоит заметить, немцы не могли
пока использовать, поскольку русские взорвали промыслы).
Фюрер настаивал, чтобы Клейст закрепился на Кубани. Только
24 января он, наконец, разрешил начать эвакуацию одной ча-
сти группы А, именно 1-й танковой армии Макензена, через
Ростов. Прикрытие должны были обеспечить войска Ман-
штейна. Остальные войска группы Клейста по приказу Гитле-
ра расположились на Таманском полуострове, где от них бы-
ло мало толку для Манштейна на Украине. Тучи над ним сгуща-
лись. Воронежский фронт по приказу Сталина наступал на дне-
провские переправы в Запорожье и Днепропетровске. 6 фев-
раля Манштейн и командующий группой армий «Центр» Клю-
ге прилетели в штаб-квартиру Гитлера в Восточной Пруссии.
Фюрер согласился на отход войск Манштейна за Миус, Клю-
ге получил разрешение очистить Ржевский выступ. Манштейн
хотел убедить Гитлера назначить кого-то, кто бы от имени фю-
рера возглавлял сухопутные войска, имея в виду себя. Из этого
ничего не вышло. Группа Манштейна получила новое наимено-
вание — группа армий «Юг».
Гитлер, как обычно, придавал огромное значение географи-
ческим ценностям. Утром 14 февраля он приказал удерживать
Харьков любой ценой. Как назло, в этот же день в городе нача-
лось восстание. Командир танкового корпуса СС обергруппен-
фюрер Хауссер решил оставить город — вопреки прямому при-
казу своего начальника, командующего оперативной группой
Ланца. К полуночи он одумался и доложил, что будет защищать
город до последнего солдата. Наутро Гитлер сказал Ланцу, что
удержание Харькова — его единственная задача. Но было позд-
но. Во второй половине дня остался только узкий коридор для
ухода из города и подразделения дивизии СС «Дас Рейх» ушли
из северных пригородов. Ланцу ничего не оставалось, как со-
гласиться. Еще через сутки немцы полностью очистили Харь-
ков. Взбешенный Гитлер сменил Ланца, назначив на его место
генерала Кемпфа. Командиры СС отделались легким испугом.
Еще раньше нервы у Гитлера не выдержали. 17 февраля он
в сопровождении Цейтлера и Йодля прибыл в штаб-квартиру
Манштейна в Запорожье, имея целью освободить команду-
ющего от должности. По меньшей мере, он хотел немедленно
вернуть Харьков. Манштейн убеждал его, что это сейчас нере-
293
ально. Фюрер настаивал. Дело решил случай. 18 февраля диви-
зия СС «Мертвая голова», которая, по мысли Гитлера, долж-
на была участвовать в атаке на Харьков, доложила, что застря-
ла в грязи восточнее Киева. Видите, сказал Манштейн, для на-
ступления на Харьков остаются те самые две дивизии, которые
его потеряли. Гитлер нехотя согласился, что сейчас главное за-
полнить брешь, образовавшуюся в результате потери Харькова.
Манштейн изложил свой план контрнаступления. Генерал-
фельдмаршал объяснил, что чем дальше на запад и юго-запад
продвинутся русские, тем больший эффект даст его контрудар.
Советские войска втягивались в котел, так как немецкие вой-
ска прочно удерживали оборону под Красноградом, а также по
берегу реки Миус и северо-восточнее Сталино. Гитлер принял
план Манштейна. Более того, похоже, осознал свой просчет,
когда приказал послать почти полмиллиона войск Клейста на
Таманский полуостров, где они торчали без дела. 50 тысяч из
них были переброшены по воздуху к Манштейну, правда, без
вооружения и техники.
Советские войска между тем стремительно наступали от
Барвенкова и Лозовой. 21 февраля танки Юго-Западного
фронта вышли к Днепру на подступах к Запорожью. Наступле-
ние в направлении Полтавы тоже продолжалось. То, что прои-
зошло дальше, было как гром среди ясного неба.
Похмелье для наших войск было горьким. Советские полко-
водцы увлеклись наступлением, проигнорировав тот факт, что в
их тылу остались крупные силы вермахта. Тем временем 4-я не-
мецкая танковая армия была готова нанести контрудар северо-
западнее Сталино. Справа находился 48-й танковый корпус в
составе трех танковых дивизий, а слева располагался танковый
корпус СС в составе двух танковых дивизий — «Лейбштандарт»
и «Рейх».
Немцы создали ударную группировку и перешли в контрна-
ступление против войск Юго-Западного фронта в Донбас-
се, нанеся им удар в левый фланг. Манштейн намеревался по-
теснить советские войска с юга, а позже ударить в тыл с вос-
тока. 22 февраля пять немецких танковых дивизий группы ар-
мий «Юг» начали наступать в северо-западном направлении.
48-й танковый корпус наносил удар на Барвенково, и его стре-
мительное продвижение явилось для советских войск полной
294
неожиданностью. Через несколько дней 17-я немецкая тан-
ковая дивизия вышла к Северскому Донцу на участке Изюм—
Протопоповка, а танковый корпус СС овладел Лозовой.
Советские войска не смогли удержаться на достигнутых ру-
бежах. В заснеженной степи отходившие части были видны за
много километров, и артиллерия вермахта успешно вела по ним
огонь.
Предоставим сначала слово Василевскому (с. 294):
«Последовавший 19 февраля удар для советских войск
Юго-Западного фронта, продвинувшихся входе зимнего насту-
пления к Днепру и стоявших недалеко от Запорожья, был край-
не неожиданным. К концу февраля в ходе ожесточенных сра-
жений врагу удалось оттеснить наши войска за Северский До-
нец. Как же это произошло? Поскольку эти события мало осве-
щены, остановлюсь на них несколько подробнее. Командующие
Юго-Западным и Воронежским фронтами неправильно оцени-
вали сложившуюся к середине февраля стратегическую обста-
новку на этом крыле советско-германского фронта».
Маршал приступает к описанию мало освещенных событий,
но не может удержаться от соблазна пустить дымовую завесу.
Возможность германского контрудара просмотрели не только
командующие фронтами, но также Сталин и он сам. Этот пе-
риод — с середины февраля до середины марта 1943 г. — в со-
ветской военной литературе долго обходили стойким молчани-
ем. Штеменко дает довольно правдивую картину этого периода,
но фамилию Манштейна не упоминает ни разу. Причины понять
нетрудно. В тот момент, когда в Москве и в штабах фронтов ге-
нералы изнемогали от банкетов, когда, как им казалось, сбыва-
ются слова старой строевой песни:
Так громче музыка играй победу,
Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит! —
немцы вдруг воскресли, словно феникс из пепла, и принялись
наносить советским войскам одно поражение за другим.
Надо все-таки отдать должное Василевскому. Он довольно
реалистично излагает ход боевых действий — хотя не без неко-
торых нарушений логики. Так, обвинив в недогадливости Голи-
кова и Ватутина, он на следующей странице признает, что:
295
«...и Ставка, и Генеральный штаб допускали ту же ошиб-
ку, что и командующие Юго-Западным и Воронежским фрон-
тами: не ожидали наступательных операций врага, считая его
здесь разбитым. <...> При этом Ставка никаких мероприятий
по усилению их войск не предпринимала. В результате Юго-
Западный фронт продолжал с боями продвигаться в западном
и юго-западном направлениях, с каждым днем увеличивая ши-
рину фронта наступления, к началу контрнаступления врага до-
стигшую уже более 400 км. К тому же наши войска в результате
непрерывных и длительных наступательных боев несли боль-
шие потери в живой силе и технике и из-за чрезмерной удален-
ности от баз снабжения испытывали острый недостаток в бое-
припасах».
Размер советских потерь не назван, но большего нель-
зя требовать от советского маршала. Теперь, после выхода в
свет труда под редакцией Кривошеева, можно назвать цифры.
Воронежско-Харьковская наступательная операция продолжа-
лась 50 суток, с 13 января по 3 марта 1943 г. В ней участвова-
ли три фронта — Брянский, Воронежский и Юго-Западный, об-
щая численность войск — более полумиллиона человек. Без-
возвратные потери личного состава (убитые и пропавшие без
вести) — свыше 55 тысяч человек, или 11 %. Общие потери с
учетом раненых и больных составили 154 тысячи человек, или
свыше 30%.
Итак, по порядку. Сначала на советской стороне просмотре-
ли перегруппировку сил Манштейна. В десятых числах февраля
танковый корпус СС из-под Харькова перешел в район Крас-
нограда, а два армейских танковых корпуса армии Гота, 48-й и
40-й, — с левого фланга Юго-Западного фронта в район Крас-
ноармейского. Это было воспринято как начало отступления
немцев за Днепр. Ватутин рвался достичь Днепра до начала ве-
сеннего бездорожья, на что получил разрешение Сталина.
Группа Манштейна должна была держать фронт приблизи-
тельно от Белгорода до Мариуполя на Азовском море. Вот его
войска слева направо: группа Кемпфа, 4-я танковая армия Го-
та, 1-я танковая армия Макензена, группа Холидта. Макен-
зен начал наступление с энергией, которой противник от не-
го не ожидал. Он очистил Славянск, чтобы высвободить одну
танковую дивизию, и послал еще две другие с целью окружить
подвижную группу Попова. Попов оценивал свою ситуацию на
296
100% неверно. 22 февраля он послал по радио сообщение, пе-
рехваченное немцами, о том, что намерен блокировать отход
противника. На следующий день генерал понял, что происхо-
дит. Он доложил, что почти все пути для него отрезаны, а па-
нику в одной части пришлось подавлять крайними мерами.
24-го группа предприняла отчаянную попытку вырваться из
окружения, что ей удалось, но с большими потерями.
22 февраля перешла в наступление 4-я танковая армия Го-
та. 48-й танковый корпус неожиданно для советских войск на-
нес удар на Барвенково. Через несколько дней 17-я немец-
кая танковая дивизия вышла к Северскому Донцу на участке
Изюм—Протопоповка, а танковый корпус СС овладел станци-
ей Лозовая. Советские войска не могли закрепиться на своих
рубежах. Отходя по заснеженной степи, они представляли со-
бой хорошую мишень для вражеской артиллерии.
В результате стремительного отхода правого крыла Юго-
Западного фронта возникла смертельная угроза советским
войскам на левом крыле Воронежского фронта Голикова, но
они продолжали продвигаться в западном направлении. 4 мар-
та пришла их очередь. Танковая армия Гота обрушилась на со-
ветскую 3-ю танковую армию. Василевский, прибывший в
штаб Голикова в Белгороде, немедленно запросил у Стали-
на подмоги. Тот передал Голикову группу Рыбалко с Юго-
Западного фронта, но это не помогло. Тришкин кафтан совет-
ского наступления трещал по всем швам. 7 марта сопротивле-
ние 3-й танковой армии было сломлено. Василевский именует
его героическим, но продолжалось оно всего три дня. Начался
отход к Харькову. Немцы обошли город и атаковали его с севе-
ра и с востока. 15 марта танковый корпус СС овладел Харько-
вом, заплатив высокую цену — около 11 тысяч солдат и офи-
церов. Советские потери были еще больше: 40 тысяч человек
и более 300 танков. Еще около тысячи танков было потеряно в
боях предыдущих недель. 18 марта немцы взяли Белгород. Гер-
манская линия обороны на юге от Таганрога до Белгорода бы-
ла восстановлена.
Короче говоря, в результате проведенной операции Ман-
штейн за несколько недель сумел осуществить успешный от-
ход, провести контрудар, нанеся поражение войскам Воронеж-
ского и Юго-Западного фронтов, и восстановить линию оборо-
ны на юге от Таганрога до Белгорода.
297
Если верить советским источникам, наступление Манштей-
на остановили Жуков и резервы Ставки. На самом деле удари-
ла оттепель, возвестившая начало весенней распутицы. В воен-
ных действиях наступила передышка на три месяца.
Итоги были неутешительные. Мы уже говорили про насту-
пательную фазу при отступлении, официальное название Харь-
ковская оборонительная операция, два фронта численностью
346 тысяч за 22 суток понесли общие потери в размере более
86 тысяч человек, или 25% личного состава. Кому охота, могут
подвести итоги всего предприятия.
Победы Манштейна подняли боевой дух германских войск
и вызвали шок в Ставке. В результате в начале летней кампа-
нии в поведении советского командования заметна явная пас-
сивность. Возможно, именно под впечатлением контрнаступле-
ния Манштейна, который продемонстрировал, что слухи о раз-
громе вермахта «несколько преувеличены», советские войска
вели себя пассивно на первом этапе летней кампании 1943-го.
Таков был грустный финал советского наступления после по-
беды в Сталинградской битве, что стало следствием очередной
недооценки возможностей вермахта и переоценки своих сил.
Это, правда, не помешало Сталину провести очередную
перетасовку генералов. Ватутина перевели на Воронежский
фронт вместо Голикова, отозванного в распоряжение Став-
ки. Командовать Юго-Западным фронтом вместо Ватутина
стал Малиновский, которого на Южном фронте сменил коман-
дарм-57 Толбухин. То, что Голикова убрали с фронта, неудиви-
тельно: потери у него были выдающиеся. За 72 дня Воронеж-
ский фронт потерял 154 тысячи человек — 44% личного соста-
ва. Этот эпизод не испортил карьеры Голикову, он дослужился
до маршала и заместителя министра обороны.
После войны советский провал научились изображать с фи-
говым листком. Вот как это делает Василевский (с. 297):
«Неудача весеннего контрнаступления, в ходе которого
немцы добились ограниченных успехов, не отрезвила руково-
дителей вермахта».
Надо признать, что у советской публики был все-таки
шанс узнать о феноменальном контрнаступлении Манштейна.
В 1957 г. вышел в свет русский перевод книги Лиддел Гарта
«Стратегия непрямых действий», где мы впервые с изумлени-
ем прочитали (с. 354):
298
«Манштейн перегруппировал свои войска и перебросил
три потрепанные танковые группы с рубежа р. Миус, развернув
их фронтом на северо-запад. 26 февраля он начал наступление
во фланг и в тыл армий противника, как это было у Седана в
1940 г. За неделю русские армии, наступавшие на юго-запад,
откатились в беспорядке назад через Северский Донец, поте-
ряв свыше 600 танков и 1000 орудий. После этого Манштейн
повернул на север, ударив в тыл русских армий, наступавших
на запад от Харькова и Белгорода. Здесь русские также были
разгромлены и отступили, оставив оба города. Результаты по-
следовательных непрямых действий Манштейна были порази-
тельными для армии, проведшей эту операцию в неблагоприят-
ных условиях при соотношении количества дивизий 1:8. Если
бы не недостаток сил у Манштейна, операция могла бы приве-
сти к таким же решающим результатам, как сражение под Се-
даном. Однако превосходство русских в силах было слишком
большим».
После цифр 1:8 стояло замечательное по убедительности
примечание редактора книги генерал-лейтенанта Красильни-
кова «Такого соотношения сил не было». Точка. Лапидарный
генерал был не совсем неправ. Сам Манштейн дает соотно-
шение 1:7, учитывая, что русские дивизии меньше германских.
В целом этот эпизод еще раз показал, что уровень советского
командования все еще уступал германскому. Генералов, равных
Манштейну, у Сталина не было.
КУРСКАЯ ДУГА
Преднамеренная оборона
или попытка сепаратного мира?
Весной у Ставки было 9 резервных армий, 30 апреля созда-
ли Резервный фронт с полевым центром около Воронежа; его
вскоре переименовали: сначала в Степной округ, потом в Степ-
ной фронт — не спрашивайте с какой целью.
Советская сторона готовилась к новому наступлению. Васи-
левский (с. 303—304):
«Казалось, для организации нашего наступления мы сде-
лали все. Однако вскоре в намеченный Ставкой план летне-
299
го наступления, предусматривавший нанесение главного удара
на Юго-Западном направлении, были внесены существенные
поправки. Советской военной разведке удалось своевременно
вскрыть подготовку гитлеровской армии к крупному наступле-
нию на Курской дуге и даже установить его дату».
Василевский пытается убедить читателя, что эти разведдан-
ные круто изменили все планы. Возникла дилемма, которую
разрешили по-партийному:
«Принять единственно правильное решение помог коллек-
тивный разум, творческий труд опытных, умудренных двумя го-
дами войны военачальников и штабов, от фронтовой ступени до
Верховного Главнокомандования. Анализируя разведыватель-
ные данные о подготовке врага к наступлению, фронты, Гене-
ральный штаб и Ставка постепенно склонялись к идее перехода
к преднамеренной обороне. Этот вопрос в конце марта — нача-
ле апреля многократно обсуждался в ГКО и Ставке».
Термин преднамеренная оборона оригинальный, но не
убедительный. Предварительное решение о переходе к ней при-
няли 12 апреля, это выглядит как реакция на потерю Харькова.
Похоже, что Сталин первоначально был склонен наступать, но
Жуков и Василевский его отговорили. Конечно, не обошлось
без наведения глянца (Василевский, с. 298): «Красная Армия,
временно перейдя к обороне, сохранила за собой инициативу».
Есть еще один возможный фактор. Ходили слухи о попытке
сепаратного мира. Что-то, несомненно, происходило в начале
лета. Вот современное сообщение с Интернета:
«В июне 1943 г. Гитлер устроил секретную встречу с рус-
скими в Кировограде в 30 км позади германской линии фрон-
та. Риббентроп от имени Гитлера предложил закончить войну
на условии, что Германия сохранит за собой Украину и все тер-
ритории к западу от Днепра. Представлявший Сталина Моло-
тов ответил, что они никогда не согласятся на что-либо мень-
шее, чем предвоенные границы. Гитлер распорядился провести
намеренную утечку информации об этой конференции для со-
юзников, после чего Сталин немедленно прервал переговоры.
Ни немцы, ни русские не признают официально, что кирово-
градская встреча вообще имела место.
Ссылка в этом материале несколько расплывчатая — Payne.
Про какого Пэйна идет речь? Один возможный кандидат —
это известный историк фашизма Стэнли Дж. Пэйн (Payne,
300
р. 366). После того как Гитлер не смог выиграть войну с СССР
в 1942-м, Третий рейх вел все более отчаянную борьбу на ис-
тощение на многочисленных фронтах против противников, ко-
торые превосходили его по экономическим и демографическим
ресурсам. Германские надежды на победу очень скоро испари-
лись, но Гитлер сохранил железную решимость. Он надеялся
разделить своих врагов и добиться сепаратного мира на том или
ином фронте, снова ведя секретные переговоры со Сталиным
в 1943—1944 гг. На этот раз, однако, Гитлер упорно не хотел
платить назначенную Сталиным цену, поэтому неестествен-
ный альянс западных демократий и Советского Союза держал-
ся крепко, практически неотвратимо двигая Третий рейх к по-
ражению. Он продержался до мая 1945 г. благодаря решимо-
сти Гитлера, железной хватке нацистской диктатуры, способ-
ности режима вызывать самопожертвование, беспощадному
грабежу ресурсов оккупированной Европы и исключительно-
му мастерству германской армии, которую противник мог пре-
взойти в численности, но не в военном искусстве.
Не слишком конкретные упоминания о советско-герман-
ских переговорах в 1943 г. можно найти и в других источни-
ках (см., в частности, Keegan, р. 177, Erikson, Berlin, р. 162,
Weinberg, р. 609—610). Сталин в ту пору располагал весьма
значительным превосходством над Гитлером (см. таблицу ни-
же): в живой силе — в 2 с лишним раза, не считая резервов, по
танкам — в 4 с половиной раза, по самолетам — в 4,25 раза. За-
чем, спрашивается, он вообще вступал в переговоры? Точного
ответа у меня нет, но думаю, что не из гуманизма. Советского
вождя трудно заподозрить в желании избежать потерь. Кажет-
ся, он не слишком верил в способности своих «опытных, уму-
дренных двумя годами войны военачальников и штабов». По-
сле предметного урока, полученного от Манштейна весной со-
рок третьего, исключить этого нельзя.
В более широком плане Гитлеру пора было подумать о дол-
говременных результатах, о том, как уберечь Германию от опу-
стошения, подобного тому, который она испытала в Тридцати-
летней войне. Ему не стоило забывать, что Германия не име-
ет серьезных естественных преград на своих границах. Но для
нацистского диктатора история существовала только как ис-
точник пропаганды. Он не хотел признать очевидного, что вы-
игрыш войны для него невозможен, а в его окружении не на-
301
шлось трезвых умов, которые бы смогли взять судьбу страны в
свои руки.
Сталин, вполне возможно, пошел бы на заключение мира,
если бы Гитлер согласился полностью очистить советскую тер-
риторию. Это, конечно, всего лишь умозрительная догадка, но
исключить ее нельзя.
Как бы то ни было, возможность закончить войну на 2 года
раньше и спасти многие миллионы человеческих жизней мель-
кнула ненадолго, но была упущена.
Весна-1943: стратегическая ситуация
Вот какими силами располагали весной 1943 г. воюющие
стороны на Восточном фронте (см. Glantz and House, р. 151,
350):
Кол.дивизий Числен- ность Танки Арт. орудия
Вермахт на Восточном фронте 169 (147 пехотных и 22 танковых) 2 732 000 1336 6360
Красная Армия (оперативные фронты и армии) 500 5 792 000 6040 20 683
Стоит также привести общую численность Советских Во-
оруженных Сил по состоянию на 3 апреля 1943 г. (Централь-
ный партархив, УМЛ, фонд 644, on. 1, д. 100):
Красная Армия, всего на довольствии 9 486 000
В том числе:
в госпиталях 1 066 000
оперативные фронты и армии 5 792 000
неоперативные силы (Закавказье и Дальний Восток) 1 469 000
внутренние военные округа 2 225 000
Флот 400 000
НКВД 471 000
В подчинении ГКО 718 000
Всего вооруженные силы 11 075 000
Несмотря на солидное превосходство, Сталин предпочел
выжидать. Гитлер задумал дать решающее сражение, которое
302
могло переломить ход войны. С военной точки зрения это бы-
ло сомнительное предприятие, чтобы не сказать больше. Ман-
штейн (р. 443):
«Очевидно, что после потери большого числа главных фор-
мирований Германия не имела достаточно сил, чтобы органи-
зовать решающее наступление в масштабах 1941 или 1942 г.
Оставалась еще возможность — при правильном руководстве
на германской стороне — измотать Советский Союз до такой
степени, что ему придется, ввиду своих огромных потерь, согла-
ситься на ничейный результат».
По мнению Манштейна, для достижения такой цели следо-
вало перейти к подвижной стратегической обороне и наносить
локальные удары с целью истощения противника. Такой взгляд
в условиях весны сорок третьего не был, конечно, бесспорным.
Западные союзники уже высадились в Северной Африке, их
появление на континенте Европы было неотвратимо. Следует
учесть, что для немцев Западный театр военных действий пред-
ставлялся более важным, чем Восточный. Возможно, кроме ге-
ографической близости к Германии, здесь играли роль воспоми-
нания о Первой мировой войне. Тогда победа над Советской
Россией не спасла немцев от общего поражения в 1918 г. во
Франции.
Гитлер все-таки решил наступать. В качестве цели был вы-
бран участок, где линия фронта выгибалась на запад. Этот вы-
ступ — 250 км с севера на юг и 160 км с востока на запад — во-
шел в историю как Курская дуга. Ликвидация этого клина при-
вела бы к сокращению линии фронта, что в условиях пере-
веса противника представлялось немцам весьма желатель-
ным. План операции, получившей кодовое название «Цита-
дель», был изложен в оперативных приказах ОКВ от 13 марта и
6 апреля и получил поддержку начальника Генштаба Цейтлера.
По его инициативе Гитлер 3 мая собрал в Мюнхене совещание
с целью обсудить детали готовившегося наступления.
Далеко не все собравшиеся считали операцию целесообраз-
ной. Генерал-полковник Модель, чью 9-я армия должна была
наступать с северного фаса Курского выступа, сообщил, что, по
данным аэрофотосъемки русские строят многополосные оборо-
нительные сооружения, строят как раз там, где немцы планиро-
вали нанести удар. Кроме того, он опасался, что его основная
ударная сила, танки T-IV, станут легкой добычей русских. Гит-
303
лер тогда предложил отложить операцию до июня, когда прибу-
дут на фронт новые модели танков. По мнению Манштейна, в
чью задачу входила атака с юга, время для операции было весь-
ма ограниченно, ее следовало начать еще в апреле. Проявил эн-
тузиазм только начальник Модели фельдмаршал Клюге. Цейт-
лер высказал соображение, что новые танки T-V («пантера») и
Т-VI («тигр») дадут немцам решающее преимущество, но его
пыл охладили Гудериан, назначенный инспектором бронетанко-
вых войск, и Шпеер, министр вооружений. Новые модели были
перспективные, но оставалось еще много технических проблем.
Гитлер колебался и решения не принял. В разговоре с Гу-
дерианом через неделю он признался, что «при одной мысли
об этом наступлении у меня начинает болеть живот». 18 июня
ОКВ (Кейтель и Йодль) предложили отменить операцию. На-
ступающее лето сулит неожиданности, по этой причине лучше
создать два стратегических резерва: один в Германии, второй,
который состоял бы из двух армий, предназначенных для «Ци-
тадели», — позади Восточного фронта, вблизи от железной до-
роги. Эти резервы можно будет перебросить на Балканы или в
Италию в случае надобности. В конце концов фюрер счел, что
политически он нуждается в успешном наступлении. Начало
операции было назначено на 5 июля.
К этому времени на советской стороне командование бук-
вально себе места не находило от ожидания, особенно Ватутин,
который сетовал на бесполезно упущенное летнее время. Но
Ставка и Генштаб предпочитали выжидать. Они прождали весь
май, потом весь июнь. Было выпущено три предупреждения
фронтам о начале наступления немцев, только последнее ока-
залось реальным. Штеменко пишет, что даже Сталин не всегда
сохранял внешнее спокойствие (кн. 1, с. 134):
«И.В. Сталин проявлял некоторую нервозность. И пожалуй,
именно в силу этого однажды в Ставке разразилась буря. Туда
поступило сообщение о засылке на Курскую дугу самолетов-
истребителей с негодной обшивкой. Сталин сделал тогда вы-
вод о небоеспособности всей нашей истребительной авиации».
Вопреки утверждениям о сохранении инициативы, совет-
ское командование три долгих месяца шло на поводу у Гитле-
ра. Фюрер решил атаковать Курский выступ, Сталин стал со-
бирать там войска и строить укрепления. Вопрос о том, поче-
му он так поступал, не такой наивный, как кажется. В самом
304
деле, ты вроде бы сильнее противника. Он собирается нанести
удар на определенном участке. Почему не переиграть его стра-
тегически? Например, сделай вид, что строишь укрепления, но
войска из выступа убери и приготовь наступление в другом ме-
сте. Пусть бы немцы ударили в пустоту. Еще один вариант: на-
нести упреждающий удар в другом месте. Весной 1943 г. у нем-
цев с ресурсами было туго. Готовясь к наступлению на Курск,
они не могли держать равнопрочную оборону по всему фронту.
Ничего этого сделано не было. Сталина и его генералов нельзя
обвинить в излишней изобретательности или буйстве стратеги-
ческого воображения. Еще одни вывод: инициатива оставалась
в руках германского командования. Как оказалось, в последний
раз, но от этого не легче.
«Цитадель»: странная и кровавая бойня
Согласно утвержденному плану операции, 9-я армия Мо-
дели наносила удар с севера по линии Орел—Курск, в то вре-
мя как 4-я танковая армия Гота наступала на Курск с юга от
Белгорода; ее восточный фланг прикрывала оперативная груп-
па Кемпфа. Замысел был простой и очевидный для противни-
ка, шансов обмануть или ввести в заблуждение советскую сто-
рону не было.
Германское командование начинало операцию со следую-
щими силами: 780 900 человек, 2078 танков, 850 штурмовых
орудий. Кстати, штурмовые орудия — это то, что на советской
стороне называли САУ, самоходные артиллерийские установки.
Фактически это бронированное орудие на шасси танка, но без
поворотной башни.
Люфтваффе в это время насчитывали около 2500 боевых
самолетов, половина из них была брошена на поддержку «Ци-
тадели». В течение двух последних недель июня германская
авиация наносила ночные удары по промышленным объектам в
зоне своей досягаемости: танковый завод в Горьком, резиновый
завод в Ярославле и нефтеочистительные предприятия в Сара-
тове и Астрахани. Одновременно шли бомбежки железных до-
рог и аэродромов в районе Курска.
На советской стороне изготовились для сражения Цен-
тральный фронт Рокоссовского на севере и Воронежский Ва-
тутина на юге. Они сосредоточили две трети своих танков и ар-
305
тиллерии в секторах, где ожидалось германское наступление.
Тысячи солдат и местных жителей создали грандиозную глубоко
эшелонированную оборону. На передовой было подготовлено
3—5 линий окопов с огневыми позициями и блиндажами. Ана-
логичные линии были сооружены на расстоянии 10 и 25 км от
передовой. В 40 км от фронта эта конфигурация повторялась.
Только в полосе Центрального фронта общая длина траншей
была свыше 4 тыс. км.
Позади войск Рокоссовского и Ватутина (свыше 1,336 млн
человек, 19 974 орудий и минометов, 3356 танков, 133 САУ и
2900 самолетов) на открытом восточном фасе Курского вы-
ступа располагался Степной фронт Конева (573 тыс. человек,
7400 орудий и минометов и 1550 танков и САУ) (см. Василев-
ский, с. 312). Согласно Соколову, соотношение сил было 1,8:
1 в пользу советской стороны. Все было готово, чтобы начать
массовое уничтожение людей и техники.
За полчаса до начала германской артподготовки советская
сторона запустила свою. 9-я армия Моделя атаковала тремя
танковыми корпусами (один в резерве) на фронте 50 км. К кон-
цу первого дня она прорвала главную линию обороны Рокос-
совского, но далеко продвинуться не смогла. На южной сторо-
не два танковых корпуса немцев начали наступление на 45-ки-
лометровом фронте левее Белгорода. Главную линию Ватути-
на они преодолели за два часа. После этого пошли сюрпризы.
Ураганный огонь советской артиллерии заставил 2-й танковый
корпус СС искать укрытия. В это время на 4-ю танковую армию
обрушился грозовой ливень, который затопил многочисленные
овраги. Продвижение танков во многих местах остановилось.
После того как германская авиация подавила советские бата-
реи, танковый корпус СС продолжал наступать, но вскоре на-
поролся на минные поля, искусно замаскированные в высокой
траве. За это время Ватутин смог, избежав тяжелых потерь, от-
вести свои войска за вторую линию укреплений.
К югу от Белгорода немцы форсировали Донец и попали в
пятикилометровую зону обороны между рекой и железной до-
рогой. Авиационной поддержки у них не было, зато их все время
атаковали советские самолеты, нанося серьезный урон.
Второй и третий день операции прошли для немцев лучше:
9-я армия продвинулась на 8— 12 км, хотя ее правый фланг был
остановлен. Рокоссовский контратаковал со второго дня опера-
306
ции. На южном фасе передовые подразделения танкового кор-
пуса СС ушли вперед на 35 км. Вскоре советская сторона стала
вводить в бой свои резервы — кстати, там, где немцы их ожида-
ли по разведданным.
8 июля центральный корпус 9-й армии натолкнулся на силь-
но укрепленный водораздел юго-западнее Ольховатки. Модель
понял, что быстрого прорыва на Курск не будет. 10-го и 11 -го
попытки немцев преодолеть укрепления провалились. 12 ию-
ля свежие советские силы, Брянский фронт Попова и Запад-
ный фронт Соколовского, перешли в наступление на орло-
вскую группировку немцев. 14 дивизий 2-й танковой армии,
оборонявшей 250 км фронта, не могли предотвратить совет-
ских глубоких прорывов. Клюге пришлось бросить на помощь
ей резервы, предназначенные для Модели. Более того, он за-
брал у последнего две танковые дивизии, 50% танков «ферди-
нанд» и значительную часть артиллерии. 14 июля Модель на-
чал отход.
На юге войска Манштейна действовали более успешно.
Был захвачен плацдарм к северу от реки Псел. К югу от реки
советские войска еще держались, но Гот считал, что положе-
ние противника безнадежное. Ватутин, похоже, исчерпал свои
резервы, а у Манштейна еще оставалось кое-что за душой. Он
начал выдвигать 24-й танковый корпус, приготовляясь к нати-
ску на Курск.
Мнение немцев, что Ватутин исчерпал свои резервы, было
верно только наполовину. Гот направил острие своего удара на
северо-восток с целью охвата 1-й танковой армии Катукова.
К концу дня 11 июля танковый корпус СС силой 400 машин был
близок тому, чтобы вклиниться между 1-й танковой и 69-й ар-
миями. В ответ командующий Воронежским фронтом с одобре-
ния Жукова предпринял общую контратаку силами пяти армий,
две из которых, 5-я танковая Ротмистрова и 5-я общевойско-
вая Жадова, обе гвардейские, прибыли со Степного фронта Ко-
нева. 12 июля разыгралось знаменитое Прохоровское встреч-
ное танковое сражение, занимающее заметное место в совет-
ской мифологии войны.
Точная статистическая картина этого побоища до сих пор
вызывает споры. Чаще всего называют 1200 танков и САУ с
обеих сторон — 800 советских и 400 германских (см., например,
Glantz and House, р. 166); Василевский (с. 314) дает ту же об-
307
шую цифру, но не приводит соотношения сил. Другой источник
(Zetterling, р. 107—109) сообщает:
В зависимости от того, что подразумевается под битвой у
Прохоровки, в ней участвовали минимально 294 германские
боевые бронированные машины (2-й танковый корпус СС) и
616 советских; максимально — 429 германских и 870 советских
ББМ.
Фактически вместо одного большого сражения с 10 по 15 ию-
ля имело место несколько неожиданных столкновений и по-
спешных атак. Местность вокруг Прохоровки, в целом откры-
тая, разделена на естественные участки реками Псел и Липо-
вый Донец, а также прилегающей возвышенностью. 2-й танко-
вый корпус СС в составе трех дивизий продвигался на северо-
восток по обеим берегам р. Псел. Одна дивизия, «Мертвая го-
лова» (103 танка и САУ), шла к северу от реки, две другие, тан-
ковые гренадерские «Лейбштандарте-СС Адольф Гитлер» (77)
и «Дас Рейх» (95), — по южному берегу непосредственно на
Прохоровку. Танковые гренадерские дивизии — это механизи-
рованные соединения, в составе которых были танки и пехота
на бронетранспортерах. Две упомянутые дивизии были элитар-
ные. По другим данным, они насчитывали 135 танков и 69 САУ,
в том числе 4 «тигра», 8 трофейных Т-34 и 4 устаревших Т-II.
5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова должна бы-
ла не допустить прорыва 2-го танкового корпуса СС. Еще
в ее задачу входило остановить 3-й танковый корпус, шед-
ший от Белгорода. Примерный состав сил Ротмистрова такой:
501 танк Т-34, 261 Т-70, 40 английских танков «Черчилль»,
40 САУ (СУ-122 и СУ-76), а также некоторое количество тя-
желых танков КВ-1.
Психологически и тактически сражение сводилось к борь-
бе за обладание безвестной железнодорожной станцией Про-
хоровка. Советская сторона, несмотря на численное превосход-
ство, находилась в невыгодной танковой ситуации. Во-первых,
пикирующие бомбардировщики «штука» были снабжены но-
выми автоматическими пушками, которые легко пробивали
сверху броню «тридцатьчетверок». Хотя «тигров» и «пантер» у
немцев было мало, однако их 88-мм пушки прошивали лобовую
броню советских танков с такого расстояния, когда те не мог-
ли их поразить. Новые длинноствольные пушки T-IV делали то
308
же самое. Присутствие на советской стороне устаревших Т-70
еще более ухудшало дело. Их изготовление в 1943 г. продол-
жалось только потому, что выпускавшие их автомобильные за-
воды нельзя было переоборудовать для производства более тя-
желых моделей. Шансы поразить машины противника были у
советских танков только в ближнем бою. Поэтому Ротмистров
раз за разом посылал их в самоубийственные атаки на открытой
местности. Такая тактика обошлась дорого. Согласно его соб-
ственному отчету, были безвозвратно потеряны 334 машины
(222 Т-34, 89 Т-70, 12 «Черчиллей» и 11 САУ). С учетом вос-
становленных ББМ общие советские потери в этот день были
близки к 400. Немцы потеряли намного меньше. Точной цифры
нет, разные авторы дают от 54 до 80 танков и САУ.
Все равно, главный результат прохоровского сражения со-
стоял в том, что немцы были остановлены. Гот еще надеялся
продолжать наступление, используя более благоприятные ре-
зультаты боев 3-го танкового корпуса на вспомогательном на-
правлении к востоку от Белгорода, но буквально на следующий
день его расчеты были перечеркнуты. 13 июля Манштейн и
Клюге по вызову Гитлера прибыли в его штаб-квартиру. Фюрер
объявил им свое решение закончить операцию «Цитадель».
Орловский выступ в опасности, сказал он, равно как и Донбасс.
Но главная причина — высадка союзников в Сицилии 10 июля.
Итальянцы не воюют, необходимо сформировать новые армии
для обороны Италии и Балкан. Войска придется взять с Восточ-
ного фронта.
Манштейн пытался возражать. Сражение достигло кульми-
нации, прервать его в такой момент — это все равно что отдать
победу. Клюге его не поддержал, от его майского энтузиазма
ничего не осталось. Гитлер разрешил Манштейну продолжать
боевые действия с целью уничтожения бронетанковых сил про-
тивника, но через несколько дней забрал у группы армий «Юг»
несколько танковых дивизий, которые передал Клюге. 18 июля
танковая армия Гота и группа Кемпфа начали отходить с боями.
Манштейн пишет (р. 448):
«Последнее германское наступление на Востоке окончи-
лось провалом, хотя противник потерял убитыми, ранеными и
пленными в 4 раза больше, чем две наступавшие армии груп-
пы «Юг».
309
В русском переводе книги Манштейна, где текст этой гла-
вы, 14-й, почему-то не такой, как в английском издании, чита-
ем (с. 514):
«Нам удалось, по меньшей мере частично, разгромить на-
ряду со стрелковыми дивизиями и танковыми бригадами про-
тивника, которые с самого начала были на этом фронте, также
и большое количество подвижных соединений его оперативных
резервов, расположенных в районе Курской дуги и перед Харь-
ковским фронтом. В общем, против армий нашей группы сто-
яли 11 танковых и механизированных корпусов и 30 стрелко-
вых дивизий».
Они потеряли пленными около 34 000 человек. Число уби-
тых достигало приблизительно 17 000. Если подсчитывать в
выгодном для противника свете, то к этому надо еще добавить
двойное число раненых, так что общие потери противника со-
ставляли около 85 000 человек.
Потери обеих немецких армий составили 20 720 человек,
в том числе 3330 убитых. Все дивизии, за исключением одной
танковой дивизии, остались боеспособными, хотя некоторые
из них, а именно некоторые пехотные дивизии, понесли значи-
тельные потери.
Как бы то ни было, последнее наступление германских войск
на Восточном фронте потерпело фиаско. Красная Армия впер-
вые смогла остановить летнее наступление немцев. Инициати-
ва прочно перешла к советской стороне.
«Кутузов»
Решение Гитлера окончить, фактически отменить, опера-
цию «Цитадель» не принесло немцам облегчения. У советского
командования были свои планы, оно еще 12 июля начало насту-
пательную операцию под кодовым названием «Кутузов» с це-
лью ликвидировать орловский плацдарм противника. Пер-
выми вступили вдело Брянский фронт Попова и Западный Со-
коловского, не принимавшие участие в «Цитадели», затем к
ним присоединился Центральный фронт Рокоссовского. Пер-
вый удар приняла на себя 2-я танковая армия немцев, фронт
которой был прорван в трех местах. Гитлер немедленно под-
чинил эту армию Моделю. На смену мастерам быстрых побед,
вроде Гудериана и Манштейна, после лета 1943 г. пришли гене-
310
ралы обороны. Модель был убежденный нацист, свято верив-
ший в Гитлера, вдобавок он был искусный тактик.
Гитлер, предельно озабоченный нараставшими проблема-
ми в Италии, дал Моделю некоторую свободу действий. Тот по-
лучил разрешение вести эластичную оборону вместо жесткой,
на которой обычно настаивал фюрер. Главная задача была со-
хранить сплошной фронт. К Попову и Соколовскому прибыли
солидные подкрепления, однако продвижение советских войск
было медленным и сопровождалось весьма ощутимыми поте-
рями. Мешали сильные дожди и еще больше немецкая тактика.
Модель был не в состоянии остановить советское наступление,
но не давал ему развернуться в полную мощь.
Советская тактика, по мнению некоторых западных авторов
(см., например, Glantzand House, р. 188), к лету сорок третье-
го сильно улучшилась, стала более изощренной. Такие оценки
следует принимать с осторожностью. Тот же Глантц дает кар-
тину наступления на Орловском направлении. Прежде всего
бросается в глаза огромная масса войск — 1 287 600 человек
(Западный фронт — 233 300, Брянский — 409 000, Централь-
ный — 545 300) (Кривошеев, с. 189). Каждая дивизия обычно
выставляла на один километр фронта 5 или 6 стрелковых бата-
льонов, 160—200 орудий, до 18 танков непосредственной под-
держки пехоты (НПП). После артподготовки, длительностью
два или два с половиной часа, орудия создавали ползущий ог-
невой вал, под прикрытием которого стрелковые подразделе-
ния медленно продвигалась вперед. Из-за упорства германской
обороны очень часто приходилось после первоначального на-
тиска пехоты вводить в дело танковые корпуса. В переводе на
простой язык: пехота прокладывала дорогу танкам. Такую так-
тику может позволить себе тот, кто не жалеет своей живой си-
лы. Танковые прорывы, которые совершали Гудериан, Лист, Гот
и Гёпнер, были все еще не под силу советским военачальникам.
5 августа 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко заняла
Орел. 18 августа силы Попова подошли к Брянску. Орловский
плацдарм немцев был ликвидирован. В этот день официально
закончилась операция «Кутузов». Три фронта совокупно поте-
ряли 429 890 человек убитыми и ранеными или по 11 313 чело-
311
век за сутки операции. Возможно, эти данные неполные, о чем
будет речь ниже.
Из-за значительных потерь (162 407 человек) немедлен-
ная атака Брянского фронта на одноименный город была невоз-
можна. Кроме того, тылы отстали, недоставало боеприпасов и
горючего. Поэтому Брянск оставался в руках оккупантов еще
целый месяц. Попытки взять его начались 1 сентября, но толь-
ко 17-го советские войска и партизаны вошли в город.
«Румянцев»
Белгородом-Харьковскую операцию «Полководец Ру-
мянцев» осуществляли войска Воронежского фронта Ватутина
и Степного Конева во взаимодействии с Юго-Западным Мали-
новского. Соотношение сил было в пользу советской стороны.
Она превосходила силы вермахта по всем показателям: по лич-
ному составу в 3,2 раза, по танкам и артиллерии — в 4.
3 августа операцию начали 5-я и 6-я гвардейские армии,
только что выдержавшие главную тяжесть германского насту-
пления, вместе с 53-й армией армии при поддержке большо-
го количества артиллерии. Они наступали на участке шириной
всего 30 км. Им предстояло преодолеть пять оборонительных
линий немцев между Курском и Харьковом. После этого в де-
ло вступали танковые армии — 1 -я и 5-я гвардейская. И снова,
как и под Орлом, германская оборона оказалась не под силу пе-
хоте, пришлось вызывать танки. На третий день операции был
освобожден Белгород, советские танки смогли пройти в глубь
обороны противника. В следующие 5 дней советское давление с
флангов становилось все сильнее.
В это время немцы получили подкрепления — дивизии из-
под Орла и из Донбасса, где Красная Армия успешно имитиро-
вала отвлекающее наступление. Эти силы были с ходу броше-
ны в контрнаступление, но много они сделать не смогли, разве
что замедлить продвижение советских войск. Сталин в Москве
нервничал и изводил представителей Ставки, но советский па-
ровой каток неторопливо, но неотвратимо надвигался на Харь-
ков. 23 августа войска Манштейна оставили многострадальную
бывшую столицу Украины.
312
Вот что пишет о том времени Штеменко в своих мемуарах
(глава 9):
«Фактически операция началась 3 августа, но только 5-го и
6-го числа, когда были уже освобождены Томаровка, Алексан-
дровка и Белгород, представитель Ставки совместно с команду-
ющими Воронежским и Степным фронтами доложил Верхов-
ному Главнокомандующему уточненные планы наступления по
каждому фронту в отдельности. Ставка утвердила их 6 и 8 авгу-
ста. Это, собственно, и является документальной основой пла-
на операции «Полководец Румянцев».
Вскоре обе танковые армии устремились к указанным ру-
бежам. А Степной фронт тем временем выходил к северному и
восточному оборонительным обводам Харькова. Враг попадал в
крайне тяжелое положение».
Далее, однако, обстановка получила несколько неожидан-
ное развитие. Противник срочно стал сосредоточивать в район
сражения свои резервы (в основном танковые дивизии), наме-
реваясь приостановить наше наступление и не допустить раз-
грома оперативной группы «Кемпф» и 4-й танковой армии. Ко-
мандование Воронежского фронта недооценило нависающей
угрозы, даже, правильнее сказать, проглядело ее. Продвиже-
ние наших войск продолжалось без достаточного закрепления
отвоеванных рубежей и обеспечения флангов. Неприятель ис-
пользовал это и нанес мощные контрудары: 11 августа из рай-
она южнее Богодухова, а 18—20 августа — из района западнее
Ахтырки. Всего в контрударах участвовало до одиннадцати вра-
жеских дивизий, преимущественно танковых и моторизован-
ных. Со стороны Ахтырки враг нацелился под самое основание
нашего глубокого вклинения на главном направлении. В итоге
ожесточенных боев 17—20 августа войска Воронежского фрон-
та понесли здесь чувствительные потери. Местами были потес-
нены к северу и обе наши танковые армии. Возможности вы-
хода в тыл харьковской группировки противника ухудшились.
Такой вывод сделал А.И. Антонов, докладывая обстановку
Верховному Главнокомандующему в ночь на 22 августа (Ште-
менко при этом присутствовал):
«— Садитесь и пишите директиву Ватутину, — приказал мне
Сталин.— Копию пошлите товарищу Жукову.
313
Сам он тоже вооружился красным карандашом и, прохажи-
ваясь вдоль стола, продиктовал первую фразу:
— «События последних дней показали, что вы не учли опы-
та прошлого и продолжаете повторять старые ошибки как при
планировании, так и при проведении операций».
За этим последовала пауза — Сталин собирался с мыслями.
Потом, как говорится, на одном дыхании, был продиктован це-
лый абзац:
— «Стремление к наступлению всюду и к овладению воз-
можно большей территорией без закрепления успеха и проч-
ного обеспечения флангов ударных группировок является на-
ступлением огульного характера. Такое наступление приводит к
распылению сил и средств и дает возможность противнику на-
носить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся
вперед и не обеспеченным с флангов группировкам».
Верховный на минуту остановился, из-за моего плеча про-
читал написанное. В конце фразы добавил собственноручно: «и
бить их по частям». Затем диктовка продолжалась:
— «При таких обстоятельствах противнику удалось выйти
на тылы 1-й танковой армии, находившейся в районе Алексе-
евка, Ковяги; затем он ударил по открытому флангу соедине-
ний 6-й гв. армии, вышедших на рубеж Отрада, Вязовая, Па-
насовка, и, наконец, используя вашу беспечность, противник
20 августа нанес удар из района Ахтырки на юго-восток по ты-
лам 27-й армии, 4-го и 5-го гв. танковых корпусов.
В результате этих действий противника наши войска понес-
ли значительные и ничем не оправданные потери, а также было
утрачено выгодное положение для разгрома харьковской груп-
пировки противника».
Должен, однако, отметить, что к моменту издания этой ди-
рективы обстановка уже изменилась, контрудар противника
был отбит. Действия правого крыла Воронежского фронта ста-
ли более организованными, и попытки противника приостано-
вить наше наступление провалились.
Этим не замедлил воспользоваться И.С. Конев. Его войска
штурмом взяли Харьков. 23 августа в 21 час Москва салютова-
ла доблестным войскам Степного фронта, освободившим при
содействии Воронежского и Юго-Западного фронтов второй по
314
величине город Украины, двадцатью артиллерийскими залпами
из двухсот двадцати четырех орудий.
С ликвидацией харьковской группировки противника закон-
чилась и Курская битва, знаменовавшая новый исторический
этап на пути к нашей полной победе над фашистской Германи-
ей. Впереди был Днепр.
Цена
Один из архитекторов Курского сражения Василевский оце-
нивает его итоги в самых радужных тонах (с. 316):
«...мы не только выиграли великую битву, но и выросли в
ней. Оправдались наши замыслы при разработке плана летней
кампании, мы научились лучше разгадывать намерения врага.
У нас хватило воли, характера, просто выдержки и нервов, что-
бы не совершить просчета, не начать преждевременно боевые
действия, не дать врагу лишний шанс. Разработка оперативно-
стратегических задач была осуществлена удачно. Возросло и
мастерство управления войсками на всех уровнях. Словом, на-
ше полководческое искусство продемонстрировало и творче-
ский характер, и превосходство над воинским мастерством фа-
шистского командования».
Одним словом, надо бы лучше, да некуда. Немного странно,
что наступательным операциям битвы маршал отвел мало ме-
ста — менее одной страницы. Доверчивый читатель может по-
думать, что это от скромности, чтобы не выпячивать своих за-
слуг. Не стоит, однако, поддаваться первому впечатлению.
Василевский не забыл упомянуть и цену победы:
«В результате Курской битвы Советские Вооруженные Си-
лы нанесли врагу такое поражение, от которого фашистская
Германия уже никогда не смогла оправиться. Были разгромле-
ны 30 ее дивизий, в том числе 7 танковых. Потери немецких су-
хопутных войск составили более 500 тыс. человек, 1500 тан-
ков, 3000 орудий, свыше 3700 боевых самолетов. Эти потери
и провал широко разрекламированного нацистской пропаган-
дой наступления вынудили гитлеровцев окончательно перейти
315
к стратегической обороне на всем советско-германском фрон-
те. Крупное поражение на Курской дуге явилось для немецкой
армии началом смертельного кризиса».
Итоги битвы представлены в обычной советской манере —
без упоминания собственных потерь. Но прежде чем говорить
о них, стоит заметить маленькую шероховатость. Если летом
1943 года враг получил смертельный удар, как вышло, что вой-
на продолжалась еще длинных два года, т.е. почти столько же,
как до начала Курского сражения.
Стоит только взглянуть на размеры потерь в славной Кур-
ской битве, как сразу понимаешь, почему Василевский и дру-
гие увешанные наградами авторы избегали касаться подобных
материй. Согласно нынешней официальной статистике (Кри-
вошеев), суммарные советские потери в Курской битве со-
ставили 866 тыс. 303 человека. Это относится к трем круп-
ным операциям: Курская оборонительная (5—23 июля 1943 г.),
Орловская наступательная «Кутузов» (12 июля — 18 августа)
и Белгородско-Харьковская наступательная «Румянцев»
(3—23 августа). Приведенная цифра включает безвозвратные
потери (убитые, попавшие в плен, пропавшие без вести) и са-
нитарные (раненые и больные). Среднесуточные потери в Кур-
ской оборонительной операции — 9360, «Кутузов» — 11 313,
«Румянцев» — 12 170.
Как ни страшны эти показатели, они, вполне возможно, за-
нижены в два раза.
Так, по крайней мере, утверждает Борис Соколов:
«Суммарные потери советских войск во время их наступа-
тельных операций в ходе Курской битвы мы исчисляем при-
близительно в 1 360 000 убитых, пленных, раненых и боль-
ных. Немецкие потери можно оценить примерно в 310 000 сол-
дат и офицеров (из оценки потерь за весь период сражения в
360 000 человек 40 000 погибших, пропавших без вести и ране-
ных и 10 000 больных — германские потери в ходе наступления
на Курск). Соотношение потерь оказывается примерно 4,4:1,
т.е. менее благоприятным для германской стороны, чем во вре-
мя наступления на Курск, когда оно было близко к 7:1, особен-
316
но за счет успешных действий группы армий «Юг» под руко-
водством Манштейна. За все время битвы советские потери до-
стигли примерно 1 677 000 убитых, пленных, раненых и боль-
ных по сравнению примерно с 360 000 у вермахта».
Послесловие к Курску
Как мы видели, в реальных цифрах блеск курской победы
предстает не таким ослепительным. Возникают вопросы. Сто-
ило ли отдавать инициативу противнику на три месяца? Так ли
безупречна советская наступательная тактика, когда много-
страдальная пехота прокладывает дорогу танкам?
Реакция Сталина была далеко не восторженная. В ходе на-
ступательных фаз Курской битвы он пережил немало неприят-
ных недель. Модель сдерживал три советских фронта до 17 ав-
густа, Манштейн делал то же самое с тремя другими фронтами
до 23 августа, когда он эвакуировал Харьков. Все это время не-
рвы у Верховного были на пределе. Он, не без основания, опа-
сался повторения весеннего сюрприза с германским контрна-
ступлением. Вот интересная иллюстрация из мемуаров Васи-
левского (с. 326). Он должен был каждый день посылать под-
робное донесение в Ставку. 16 августа он не смог этого сделать
и на следующий день получил телеграмму от Сталина:
«Маршалу Василевскому. Сейчас уже 3 часа 30 минут
17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесение
об итогах операции за 16 августа и о Вашей оценке обстанов-
ки. Я давно уже обязал Вас как уполномоченного Ставки обяза-
тельно присылать в Ставку к исходу каждогодня операции спе-
циальные донесения. Вы почти каждый раз забывали об этой
своей обязанности и не присылали в Ставку донесений.
16 августа является первым днем важной операции на Юго-
Западном фронте, где Вы состоите уполномоченным Ставки.
И вот Вы опять изволили забыть о своем долге перед Ставкой и
не присылаете в Ставку донесений.
Последний раз предупреждаю Вас, что в случае, если Вы
хоть раз еще позволите забыть о своем долге перед Ставкой,
Вы будете отстранены от должности начальника Генерального
штаба и будете отозваны с фронта...»
317
Начальника Генштаба отчитали, как мальчишку. Старатель-
ный Василевский был потрясен: «За все годы своей военной
службы я не получил ни одного даже мелкого замечания или
упрека в свой адрес».
С сентября 1942 г. Жуков и Василевский имели определен-
ную оперативную свободу. Теперь Сталин взял их на короткий
поводок. Главная причина, что из пяти окружений, предприня-
тых за этот период, ни одно не удалось — последнее в ходе опе-
рации «Кутузов». В августе 1943 г. окружения попали фактиче-
ски под запрет. Сталин возродил способ действий времен Граж-
данской войны: лобовые атаки с использованием рассекающих
ударов — чтобы раздробить силы противника и оттеснить его
назад. В конце августа на 1000-км фронте от Невеля до Таган-
рога 8 советских фронтов наносили 19 параллельныхударов по
направлению к Днепру.
В сентябре 1942 г. немцы составили новый план выпуска
танков и самоходных орудий, согласно которому к весне 1944 г.
должен быть достигнут следующий уровень ежемесячного про-
изводства (Гудериан. Планы, с. 383):
Легких разведывательных танков «леопард» — 150 шт.
Танков «пантера» — 600 шт.
Танков «тигр» — 50 шт.
Всего танков — 800 шт.
Штурмовых самоходных орудий — 300 шт.
Легких самоходных орудий — 150 шт.
Тяжелых самоходных орудий — 130 шт.
Сверхтяжелых самоходных орудий — 20 шт.
Всего самоходных орудий
— 600 шт.
Во время беседы о танке «тигр» фирмы «Порше» Гитлер за-
явил, что, по его мнению, этот танк с его электроприводом и
мотором с воздушным охлаждением особенно пригоден для ис-
пользования его в Африке, однако радиус его действий нужно
318
увеличить с 50 до 150 км. Что касается последнего требова-
ния, то он, несомненно, был прав; правда, такое требование на-
до было выдвинуть уже при обсуждении первого проекта кон-
струкции этого танка.
На старом танке T-IV толщину лобовой брони в наклонной
плоскости было приказано довести до 100 мм, толщину лобо-
вой брони танка «пантера» также до 100 мм. Легкий разведы-
вательный танк «леопард» был вычеркнут из производственно-
го плана, так и не поступив в производство, так как он «не соот-
ветствовал по своей броневой защите и вооружению той обста-
новке, которая сложится в 1944 г.» (Гудериан. Планы, с. 387).
На танках «тигр» было решено установить длинноствольную
88-мм пушку, лобовую броню толщиной 150 мм, боковую бро-
ню 80 мм. Танк «мышонок» фирмы «Порше» решили принять
на вооружение, повысив месячный выпуск до 10 штук. Хотя это
гигантское дитя фантазии Гитлера и его свиты не существовало
даже в виде деревянной модели, тем не менее все же решили к
концу 1943 г. начать его серийное производство. Предлагалось
вооружить этот танк 128-мм пушкой и изучить, кроме того, воз-
можность установления на нем 150-мм пушки.
Для ведения боя в городах Гитлер приказал создать три та-
ранных танка типа «тигр» на базе ходовой части танка, выпу-
скаемого фирмой «Порше». Но выпущены эти танки не бы-
ли. Можно представить себе ведение боя методом рыцарских
времен этими новейшими продуктами фантазии стратегов-
бюрократов! Чтобы эти гиганты городского боя могли снаб-
жаться в достаточном количестве очищенным спиртом, был из-
дан приказ о выпуске специальных прицепов для горючего и до-
полнительных бачков. Затем Гитлер потребовал сконструиро-
вать специальные аппараты для дымопуска, устанавливаемые
на танках. Он высказал также мнение, что вертолет наиболее
пригоден для использования его в артиллерии и бронетанковых
войсках.
Наконец, в обсуждение все ухудшающегося положения на
танковом фронте вмешался Генеральный штаб, который потре-
бовал отказаться от производства всех типов танков, за исклю-
чением танка «тигр» и танка «пантера», еще не готового к се-
319
рийному производству. Гитлера склонили согласиться с этим
предложением; Министерство вооружения и боеприпасов так-
же приветствовало вызванное этим упрощение производства.
Эта группа новаторов не обдумала лишь одного, что с прекра-
щением производства танков Т-IV германские сухопутные вой-
ска должны ограничиваться 25 танками «тигр», выпускаемыми
ежемесячно (Гудериан. Планы, с. 383).
Следствием этого могло бы быть полное уничтожение гер-
манских сухопутных войск за очень короткий срок. Русские вы-
играли бы войну без помощи своих западных союзников и за-
хватили бы всю Европу. Никакая сила на земле не смогла бы
сдержать их. Европейские проблемы были бы весьма упрощен-
но разрешены. Мы бы тогда узнали, что значит истинная демо-
кратия.
1944
БАСНЯ «КВАРТЕТ ПО СТАЛИНУ»
В конце февраля 1944 г. Ватутин попал в засаду, устроенную
украинскими националистами, и получил тяжелое ранение, от
которого вскоре умер. Три месяца 1 -м Украинским фронтом ко-
мандовал Жуков, который оставался замом Верховного. В се-
редине мая Сталин решил освободить его для других заданий и
назначил на его место Конева. Пост командующего 2-м Укра-
инским фронтом сделался поэтому вакантным. Замена его про-
изошла в обычной манере Сталина — посредством большого
пересаживания. На место Конева был назначен командующий
3-м Украинским фронтом Малиновский, на его место — коман-
дующий 4-м Украинским Толбухин. На 4-й Украинский не на-
значили никого, фронт упразднили, правда, ненадолго. В октя-
бре его воссоздали во главе с Петровым.
Первым делом приходит на память бессмертный диалог
из фильма «Фанфан-Тюльпан» (цитирую по памяти): «Ле-
вый фланг мы поставим на правый. — А правый на левый? —
Нет, правый в центр». Это было в крови у Сталина — посто-
янно тасовать кадры, перебрасывать их с места на место, что-
бы не засиживались и не пускали глубоких корней. Для боль-
шевиков это стало частью партийной культуры. Отсюда песня
«Дан приказ ему на запад, ей — в другую сторону». Вдохновен-
ная переброска командующих продолжалась всю войну. Так, на
Юго-Западном и Южном направлениях командующие фронта-
ми назначались 18 раз, хотя их было всего 12. Тимошенко, Ере-
менко, Малиновский получали назначения трижды, Рокоссов-
ский — два раза.
321
ДЕСЯТЬ УДАРОВ,
ИЛИ ТИШЕ ЕДЕШЬ - ДАЛЬШЕ БУДЕШЬ
В памяти многих, мое поколение в том числе, 1944 год не-
медленно вызывает ассоциацию — десять сталинских ударов.
Термин и эпитет появились после войны, когда вождю припи-
сывалось все значительное в нашей жизни — например, ста-
линский план преобразования природы. Конечно, удары — это
апостериорная группировка операций 1944 года, она впослед-
ствии вышла из употребления. Я дал сводку знаменитых ударов,
сохранив, сколько возможно, советскую терминологию. Добав-
лены потери по Кривошееву.
Первый удар
Современное название: ЛЕНИНГРАДСКО-НОВГОРОД-
СКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРА-
ЦИЯ.
4 января — 1 марта 1944 г.
Ленинградский, Волховский и 2-й Прибалтийский фрон-
ты во взаимодействии с Балтийским флотом. Цель — раз-
гром германской группировки под Ленинградом и Новгоро-
дом. К 29 февраля снята блокада Ленинграда. Советские по-
тери (Кривошеев): общие — 313 953, среднесуточные — 6541.
Второй удар
ДНЕПРОВСКО-КАРПАТСКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НА-
СТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ (Освобождение Правобереж-
ной Украины).
24 декабря 1943 г. — 17 апреля 1944 г.
Войска 1, 2, 3 и 4-го Украинских фронтов разгромили не-
мецкие группы армий «Юг» и А на реке Южный Буг, отбросив
их остатки за Днестр. Освобождена вся Правобережная Украи-
на. Советские войска вышли на рубеж Ковель, Тернополь, Чер-
новцы, Бельцы, выдвинулись на подступы к Южной Польше и
Чехословакии, а 28 марта, форсировав реку Прут, вступили в
Румынию. Впервые за годы войны боевые действия были пере-
несены за пределы Советского Союза. Советские потери (Кри-
вошеев): общие — 1 109 528, среднесуточные — 9565.
322
Третий удар
Две операции: Одесская (28 марта — 16 апреля, ее статисти-
ка включена во второй удар) и Крымская (8 апреля — 12 мая).
Войсками 3-го и 4-го Украинских фронтов и Отдельной При-
морской армии во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом
и Черноморским флотом были разгромлены одесская и крым-
ская группировки 17-й немецкой армии. Советские потери в
Крымской операции (Кривошеев): общие — 84 819, среднесу-
точные — 2423.
Четвертый удар
ВЫБОРГСКО-ПЕТРОЗАВОДСКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ
НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ
10 июня — 9 августа 1944 г.
Ленинградский и Карельский фронты. Разгромлена фин-
ская армия, освобождены города Выборг, Петрозаводск и боль-
шая часть Карело-Финской ССР. Советские потери (Кривоше-
ев): общие — 96 375, среднесуточные — 4047.
Пятый удар
БЕЛОРУССКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬ-
НАЯ ОПЕРАЦИЯ «БАГРАТИОН»
23 июня — 29 августа 1944 г.
Войска 1 -го Прибалтийского, 1,2 и 3-го Белорусских фрон-
тов разгромили группу немецких армий «Центр» и уничтожили
30 дивизий противника восточнее Минска. Освобождены Бе-
лоруссия, большая часть Литвы и значительная часть Польши.
Советские войска форсировали Неман и вышли к Висле и не-
посредственно к границам Германии. Советские потери (Криво-
шеев): общие — 765 815, среднесуточные — 11 262.
Шестой удар
ЛЬВОВСКО-САНДОМИРСКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ
НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ
13 июля — 29 августа 1944 г.
1-й Украинский фронт. Советские войска разгромили не-
мецкую группировку под Львовом и отбросили ее остатки за
323
реки Сан и Висла. Освобождена Западная Украина; советские
войска форсировали Вислу и образовали плацдарм западнее
Сандомира. Советские потери (Кривошеев): общие — 289 296,
среднесуточные — 6027.
Седьмой удар
ЯССКО-КИШИНЕВСКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НАСТУ-
ПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ
20-29 августа 1944 г.
2-й и 3-й Украинские фронты во взаимодействии с Черно-
морским флотом и Дунайской военной флотилией в районе Ки-
шинев—Яссы. Разгромлена группировка немецко-румынских
войск, освобождена Молдавская ССР и выведены из войны со-
юзницы Германии — Румыния, а затем Болгария. Открыт путь
для советских войск в Венгрию и на Балканы. Советские потери
(Кривошеев): общие — 67 130, среднесуточные — 6713.
Восьмой удар
ПРИБАЛТИЙСКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НАСТУПА-
ТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ
14 сентября — 24 ноября 1944 г.
Ленинградский, 1, 2 и 3-й Прибалтийские фронты и Бал-
тийский флот. В Прибалтике разгромлено более 30 немецких
дивизий. Освобождены Эстония и большая часть Латвии; вы-
ведена из войны Финляндия. Советские потери (Кривошеев):
общие — 280 090, среднесуточные — 3890.
Девятый удар
ВОСТОЧНО-КАРПАТСКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НАСТУ-
ПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ (8 сентября - 28 октября 1944 г.)
и БЕЛГРАДСКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ
ОПЕРАЦИЯ (28 сентября — 20 октября 1944 г.).
Наступательные операции 4, 2 и 3-го Украинских фронтов
Советской Армии в северной части Карпат, между реками Ти-
са и Дунай, и в восточной части Югославии. Разгромлены не-
мецкие группы армий «Юг» и «Ф», захвачена большая часть
324
территории Венгрии и Закарпатская Украина, Венгрия вышла
из войны. Советские потери (Кривошеев): общие — 145 049,
среднесуточные — 2475 (Восточно-Карпатская) и 819 (Бел-
градская).
Десятый удар
ПЕТСАМО-КИРКЕНЕССКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НА-
СТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ.
7—29 октября 1944 г.
Войска Карельского фронта и корабли Северного флота
разгромили 20-ю горную немецкую армию в Северной Фин-
ляндии, освободили район Печенги и ликвидировали угро-
зу порту Мурманск. Советские войска 15 октября заняли Пе-
ченгу, 23 октября пересекли шоссе Киркенес—Рованиеми, очи-
стили весь район никелевых рудников и 25 октября вступили в
пределы Норвегии. Советские потери (Кривошеев): общие —
21 233, среднесуточные — 923.
Общий победный тон сводки не может скрыть некоторых
печальных фактов. Удары номер два и пять, освобождение Пра-
вобережной Украины и Белоруссии обошлись Красной Армии
исключительно дорого: она потеряла 1 млн 875 тысяч человек,
в том числе 450 тыс. убитыми. В 1944 году советские полковод-
цы главным образом наступали, но они умели это делать только
одним способом — навалом, оставляя позади горы трупов соб-
ственных солдат. Среднесуточные потери в этих двух операциях
суммарно превышали 20 тысяч в день.
В рамках т.н. второго удара прошла Корсунь-Шевченков-
ская операция, ставшая хрестоматийной. Автором ее считает-
ся Жуков. Он предложил, чтобы войска 1 -го и 2-го Украинских
фронтов окружили 6 дивизий противника, находившихся на
60-км выступе между двумя советскими плацдармами. Сталин,
который, как мы знаем, в 1943-м запретил окружения, на этот
раз сделал исключение. КЗ февраля войска Ватутина и Коне-
ва двойным кольцом охватили 54 тысячи немцев, однако к
17-му 30 тысяч из них сумели вырваться из котла. Еще рань-
ше, 12 февраля, Сталин, недовольный бездеятельностью Жу-
кова, передал функции координации двух фронтов Коневу. Не-
смотря на уход более половины окруженных, операцию отмети -
325
ли салютом и наградами. Конев стал маршалом. Сталин, похо-
же, после этого не изменил своего отрицательного отношения
к окружениям.
Гитлер со своей стороны тоже не сидел без дела. 30 марта он
вызвал к себе командующих группами армий А и «Юг» Клейста
и Манштейна. Оба получили Железный крест 2-й степени (Ры-
царский крест) одновременно с извещением, что фюрер больше
не нуждается в их услугах. На смену гроссмейстерам оператив-
ного искусства пришли генералы жуковского плана, главным
достоинством которых было то, что они умели выжимать из во-
йск максимальную степень сопротивления. Группу армий Ман-
штейна возглавил Модель, Клейста — Шёрнер. Оба получили
фельдмаршальские жезлы.
Пятый и шестой удары, создавшие серьезную угрозу для
германской территории, завершились в начале августа, но в
1944-м не имели продолжения. Фронты Рокоссовского и Коне-
ва надолго застряли в Польше, где они вели себя в целом пас-
сивно. Стандартное объяснение состоит в том, что войска уста-
ли, оторвались от баз снабжения и нуждались в пополнениях.
Однако целых три фронта, 2, 3 и 4-й Украинские, в это вре-
мя продолжали наступать. Правда, не на Варшаву и Берлин, а
на Румынию и на Балканы (удары седьмой и девятый). Нам го-
ворят, что туда их вели братские чувства к народам региона и
главным образом важный стратегический ресурс — румынская
нефть. Увы, все это — дымовая завеса. В Болгарии, Венгрии и
Югославии румынская нефть не обнаружена до сих пор. В по-
ражении Германии, кроме Гитлера, никто больше не сомневал-
ся, особенно после высадки в Нормандии. Сталин, вместо того
чтобы закончить войну, спешил захватить побольше террито-
рий в Восточной Европе.
В целом от стратегии 1944-го остается ощущение, что
Сталин не торопился закончить войну. На то, похоже, бы-
ло две причины. Одна — стремление захватить больше сосед-
них стран, вторая — стратегический буквализм вождя. Он счи-
тал, что для победы необходимо разгромить каждую группи-
ровку противника, где бы она ни находилась. Снова, как и пре-
жде, мы наблюдаем распыление сил. Совсем не видно попыток
нанести противнику смертельный удар в самом уязвимом ме-
сте. На главном стратегическом направлении советские вой-
326
ска простояли на месте добрых пять месяцев — с начала авгу-
ста до начала января.
Затяжка войны несет неисчислимые тяжести для населе-
ния. Сталина и большевистскую верхушку это не интересовало.
Пусть советские люди потуже затянут ремни. Армия же могла
продолжать жить на американском продовольствии.
ВОССТАНИЕ В ВАРШАВЕ. 1 АВГУСТА - 2 ОКТЯБРЯ
Операция «Багратион» - сорок первый год наоборот
В конце июля Ставка приказала Рокоссовскому (1-й Бело-
русский фронт) и Коневу (1 -й Украинский фронт) форсировать
Вислу в двухсоткилометровой полосе от точки южнее Варша-
вы до устья. Вислу нельзя отнести к очень серьезным водным
препятствиям — ширина реки всего 200 м при глубине не бо-
лее 2 м.
В хозяйстве Рокоссовского 2-я танковая армия прорвалась
к варшавскому предместью Прага и 1 августа попыталась овла-
деть железнодорожным мостом. 28 июля передовые части Ро-
коссовского заняли два плацдарма на западном берегу Вислы.
Гитлер заставил германские войска стоять на месте, несмо-
тря на подавляющее превосходство противника. Ссылался на
опасность выхода Финляндии из войны. 29 июля в немецком
коммюнике сообщалось, что русские начали генеральное на-
ступление на Варшаву с юго-запада.
31 июля войска правого фланга 1-го Белорусского фрон-
та завязали бои на ближних подступах к Праге (предместье
Варшавы) на правом берегу Вислы; тем временем войска ле-
вого фланга форсировали Вислу южнее Варшавы и захватили
плацдармы в районах городов Магнушева и Пулавы. (http://
revolution.allbest.ru/history/0000342_0.html)
В Москве ходили разговоры о том, что 9 или 10 августа Ро-
коссовский возьмет Варшаву. Военно-политическая ситуация
давала большие шансы Рокоссовскому взять польскую столи-
цу «с ходу». Это, очевидно, и было основной целью наступле-
ния 1-го Белорусского фронта, ибо Варшава лежала на крат-
чайшем пути советских войск к центру Германии. Гудериан яв-
327
но считал, что советские войска попытаются овладеть Варша-
вой в первой неделе августа. Русским благоприятствовал ряд
факторов. Немецкий гарнизон Варшавы составлял всего око-
ло 15 тысяч человек, включая чиновников. Причем оккупанты
были деморализованы. На состоянии гарнизона Варшавы бо-
лезненно отразилась катастрофа на Центральном фронте. А в
20-х числах июля немцев охватила паника, которая объясня-
лась не только стремительным наступлением армий Рокоссов-
ского, но и неопределенностью ситуации в самой Германии в
связи с покушением на Гитлера 20 июля. В эти дни из Варшавы
бежала большая часть штурмовиков и гестаповцев (Алексеев В.
Варшавское восстание. СПб., 1999, с. 78, 79).
В то же время в городе находилось около 40 тысяч боеви-
ков «аковцев» (сторонников Армии Крайовой) плюс военизи-
рованные отряды (до двух тысяч человек) просоветской Армии
Людовой (думается, не случайно Сталин назначил командую-
щим 1 -м Белорусским фронтом поляка Рокоссовского).
29 июля радиостанция «Костюшко» передала воззвание с
призывом начать восстание в Варшаве. Этот факт подтвердил
Рокоссовский в интервью английскому журналисту А. Верту.
О призывах к восстанию Верт упоминает в книге «Россия в
войне 1941 —1945» (М., 1967, с. 645).
Восстание
1 августа в Варшаве вспыхнуло восстание Армии Крайовой
(АК) под руководством Бур-Коморовского.
АК подчинялась эмигрантскому польскому правительству в
Лондоне, глава которого, Миколайчик, находился в это время в
Москве. Несомненно, АК хотела захватить Варшаву до прихо-
да Красной Армии, что укрепило бы позиции Миколайчика при
переговорах со Сталиным.
Кремль со своей стороны делал ставку на своего клиента в
Польше — коммунистическое правительство в Люблине. При
этом он хотел избежать ситуации, когда Красной Армии при-
дется сражаться с польскими патриотами из АК. Хотя в июле
советские самолеты разбрасывали в оккупированной немцами
Польше листовки с призывами к восстанию, а 29-го радио Мо-
сквы призвало варшавян взяться за оружие, АК между тем на-
чала восстание, не известив советскую сторону. Правда, 31 ию-
328
ля Миколайчик мимоходом заметил Молотову: «Польское пра-
вительство рассматривает план всеобщего восстания в Варша-
ве и просит советское правительство произвести бомбежки аэ-
родромов вокруг города». В Кремле сделали вид, что не поняли
расплывчатого намека.
Варшавские повстанцы дрались героически, но были плохо
вооружены и еще хуже организованы. Красная Армия не спе-
шила штурмовать Варшаву. Официальное объяснение было и
осталось такое: фронты Рокоссовского и Конева оторвались от
своих источников снабжения, войска нуждались в отдыхе. В этом
есть немалая доля правды, но в то же самое время 8-я гвардей-
ская армия Чуйкова форсировала Вислу у Магнушева в 25 км
южнее Варшавы. 2 августа три польские дивизии армии Бер-
линга, входившие в состав фронта Рокоссовского, переправи-
лись через Вислу у Пулавы иДемблина — снова не у Варшавы, в
в 60 км к югу от нее. Все эти войска можно было, при желании,
бросить на помощь восставшей польской столице.
Но время шло, а русские не появлялись. Это был смертный
приговор повстанцам. То, что они продержались так долго, бо-
лее двух месяцев, произошло благодаря необычным обстоя-
тельствам.
К. Типпельскирх говорит о повстанцах: «Вначале их успе-
хи были ошеломляющими: большинство немецких военных и
гражданских учреждений, находившихся в этом крупном горо-
де, были отрезаны от внешнего мира; вокзалы заняты повстан-
цами, располагавшими минометами, 20-мм зенитными пушка-
ми и противотанковыми средствами; магистрали города бло-
кированы. Лишь мосты через Вислу удалось удержать. Если
бы русские продолжали атаковать предмостное укрепление,
положение немецких войск в городе стало бы безнадежным»
(Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М., 1956,
с. 452).
Поляк Рокоссовский, в молодости живший и работавший в
Праге, попал в невыносимое положение.
Разыгравшаяся в Варшаве трагедия не давала покоя. Со-
знание невозможности предпринять крупную операцию для то-
го, чтобы выручить восставших, было мучительным (Рокоссов-
ский К.К.: Солдатский долг, с. 280—281).
У него на глазах происходили массовые убийства поляков
и варварское разрушение города. Сталин не случайно назна-
329
чил поляка освобождать Варшаву — скорее всего, чтобы смяг-
чить отрицательную реакцию на Катынь. При этом Рокоссов-
ский был, конечно, в полной зависимости от своего Верховно-
го Главнокомандующего. Трудно сказать, что у него творилось
внутри, но от чтения мемуаров маршала остается неприятный
осадок. Он хочет создать у читателя впечатление, что руково-
дители восстания были провокаторы и германские марионетки
(Рокоссовский К.К. Солдатский долг, с. 277):
Казалось бы, что в этой обстановке варшавские повстанцы
могли бы постараться захватить мосты через Вислу и овладеть
Прагой, нанося удар противнику с тыла. Тем самым они помог-
ли бы войскам 2-й танковой армии, и кто знает, как бы разы-
грались тогда события. Но это не входило ни в расчеты лон-
донского польского правительства, три представителя которо-
го находились в Варшаве, ни в расчеты генералов Бура и Мон-
тера. Они сделали свое черное дело и ушли, а расплачивался за
все спровоцированный ими народ.
Маршал Чуйков в своих воспоминаниях придерживается
той же линии относительно Армии Крайовой (с. 43):
«Они не воевали с немцами, а те, в свою очередь, их не тро-
гали. Британский премьер Черчилль позаботился о том, чтобы
эту армию сформировали, снарядили и сбросили в Польшу, но
не для того, чтобы отомстить за свою страну и драться с окку-
пантами, а только для вида».
Эта цитата дается в обратном переводе с английского, по-
скольку соответствующего места в отдельном издании книги
Чуйкова нет. Этот пропагандистский шедевр, кажется, был в
журнальном варианте («Октябрь», 1965).
В конце сентября в район Варшавы прибыл представитель
Ставки Жуков. В мемуарах он придерживается официальной
лжи (т. 2, с. 250—251):
«Я установил, что нашими войсками было сделано все, что
было в их силах, чтобы помочь восставшим, хотя, повторяю,
восстание ни в какой степени не было согласовано с советским
командованием.
Все время — до и после вынужденного отвода наших войск —
1 -й Белорусский фронт продолжал оказывать помощь восстав-
шим, сбрасывая с самолетов продовольствие, медикаменты и
боеприпасы. В западной прессе, я помню, по этому поводу бы-
330
ло немало ложных сообщений, которые вводили в заблуждение
общественное мнение».
С. Миколайчик в книге «Rape of Poland» назвал дальней-
шие действия (точнее, бездействие) Сталина и Рокоссовско-
го «русским предательством». По мнению Миколайчика (и ря-
да западных историков), русские могли в то время легко овла-
деть Варшавой и не сделали этого по причинам чисто политиче-
ским: Сталина не устраивало освобождение польской столицы
в результате народного восстания, руководимого графом Бур-
Коморовским и другими «агентами» лондонского правитель-
ства. Миколайчик использовал в своей аргументации следую-
щие факты. Советское командование не разрешило английским
и американским самолетам, доставлявшим с запада и сбрасы-
вавшим в Варшаве оружие и боеприпасы, приземляться на со-
ветских аэродромах.
Советские войска не поддержали мужественную попыт-
ку польских частей под командованием генерала Берлинга
форсировать Вислу в непосредственной близости к Варшаве
(16—19 сентября через Вислу переправилось до шести бата-
льонов пехоты; 23 сентября под натиском превосходящих сил
противника поляки, понеся большие потери, вынуждены были
вернуться на восточный берег).
Письма, которыми обменивались Сталин и Черчилль в пе-
риод Варшавского восстания, носят следы всеусиливающегося
раздражения Черчилля по поводу уклонения русских от сотруд-
ничества и растущего гнева Сталина в отношении варшавских
«преступников». Как пишет Черчилль, Вышинский информи-
ровал американского посла, что Советское правительство воз-
ражает против приземления английских и американских само-
летов на своей территории, «поскольку Советское правитель-
ство не хочет иметь ни прямого, ни косвенного отношения к
варшавской авантюре». 22 августа Сталин писал Черчиллю:
«Рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших
ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем извест-
на. Эти люди... бросили многих почти безоружных людей под
немецкие пушки, танки, авиацию...»
Дело, однако, затягивалось, и кремлевский вождь изменил
тактику. 10 сентября 47-я армия совместно с поляками Берлин-
га ворвалась в Прагу и к 14-му овладела ей. К этому време-
331
ни силы повстанцев были на исходе. Советские самолеты ста-
ли сбрасывать им продовольствие и боеприпасы, но от совет-
ских патронов было мало толку, поскольку АК в основном ис-
пользовала оружие, захваченное у немцев. Польские подразде-
ления из армии Берлинга переправились в город. Советские ис-
точники называют до 6 батальонов, немцы из 9-й армии насчи-
тали несколько рот, которые после высадки не предпринима-
ли решительных действий. В любом случае необученные поль-
ские крестьяне, насильно призванные в армию, не представили
серьезной угрозы германским частям. Советские войска им на
помощь фактически не пришли, и через неделю поляков пере-
правили назад. К Бур-Коморовскому забросили двух советских
офицеров связи с радиостанциями, но их сообщения оставались
без ответа. В дальнейшем советские войска безучастно наблю-
дали через неширокую Вислу за тем, как немцы расправляют-
ся с восставшими.
Гитлер не разрешил использовать для уличных боев войска
вермахта. Немцы привезли машины с дистанционным управ-
лением для разрушения зданий, реактивные гранатометы и ар-
тиллерию, включая гигантскую 24-дюймовую (609,6 мм) гауби-
цу. Ответственность за подавление восстания фюрер возложил
на Гиммлера. Тот, в свою очередь, поручил проведение опера-
ции генералу Бах-Зелевскому, в распоряжении которого были
12 полицейских рот СС и две специальные бригады — Камин-
ского и Дирлевангера.
Бронислав Каминский, поляк по отцу и немец по матери,
выдававший себя за русского, бывший коммунист и политза-
ключенный, провозгласил себя фюрером Русской национал-
социалистической партии. В 1942—1943 гг. он был руководи-
телем Локотской волости в Орловской (ныне Брянской) об-
ласти. Эта территория носила название Локотская республи-
ка. Каминский сформировал, главным образом из советских во-
еннопленных, бригаду численностью 10 тыс. человек, которую
назвал РОНА (Российская освободительная народная армия);
в 1944 г. она была включена в состав войск СС.
В бригаде Дирлевангера личный состав, кроме офицеров и
кое-какого другого персонала, был набран в концлагерях — в
основном из уголовников, Оскар Дирлевангер, алкоголик, од-
нажды исключенный из СС за моральное разложение, избе-
332
жал военно-полевого суда только благодаря покровительству
Гиммлера.
Обе эти бригады и полиция СС вели себя в Варшаве с не-
слыханной жестокостью. Мирных жителей, главным образом
женщин и детей, использовали в качестве человеческого щита
при атаках на повстанцев. Пациентов больниц без различия по-
ла и возраста выводили из зданий и расстреливали. Изнасило-
вания и убийства всех видов, включая перерезание глоток, бы-
ли каждодневным явлением. При этом тактические результаты
долгое время оставались не слишком впечатляющими.
Только что назначенный начальником Генштаба Гудериан не
был, кажется, в восторге от того, что происходило в Варшаве —
так, по крайней мере, он пишет в своих мемуарах (с. 489):
«Подразделения СС, участвовавшие в подавлении восста-
ния, которые, кстати, не принадлежали к Ваффен СС, дисци-
плиной не отличались. Бригада Каминского состояла из быв-
ших военнопленных, главным образом русских, враждебно от-
носившихся к полякам; бригада Дирлевангера состояла из не-
мецких преступников, которые должны были искупить свою ви-
ну. Когда эти сомнительные элементы вынуждены были не на
жизнь, а на смерть вести ожесточенные бои за каждую улицу,
за каждый дом города, их моральный дух оказался недостаточ-
но стойким. Сам фон дем Бах известил меня о бесчинствах сво-
их подчиненных, пресечь которые он не в состоянии. От его со-
общения волосы становились дыбом. Я в тот же вечер доложил
обо всем Гитлеру и потребовал удалить обе эти бригады с Вос-
точного фронта. Поначалу Гитлер не согласился. Но, когда да-
же офицер связи Гиммлера бригаденфюрер СС Фегелейн зая-
вил в подтверждение моих слов: «Так точно, мой фюрер, они
действительно настоящая мразь!», фюреру не оставалось ниче-
го другого, как принять мое предложение. Фон дем Бах позабо-
тился о том, чтобы Каминского расстреляли; этим он избавился
от нежелательного свидетеля».
В конце сентября Бур-Коморовский счел, что дальней-
шее сопротивление невозможно и послал к немцам парламен-
теров. 2 октября он подписал капитуляцию перед представи-
телями вермахта. Конец варшавской трагедии известен: за
63 дня боев погибло около 250 тысяч поляков. Когда 17 янва-
ря 1945 г. советские войска вступили наконец в Варшаву, го-
333
род был фактически разрушен до фундаментов (Верт А. Россия
в войне 1941 — 1945. М., 1967, с. 630—645; Клишко 3. Варшав-
ское восстание. М., 1969). Повстанцы потеряли 18 тыс. убиты-
ми и 6 тыс. серьезно раненными; 15 тысяч попали в плен. Не-
мецкие потери были около 10 тысяч человек.
Процесс наказания мятежного города продолжался еще три
с половиной месяца, потому что советские войска взяли Вар-
шаву только в середине января 1945 г. Немцы выселили из го-
рода всех жителей — по разным оценкам, от 350 до 550 тысяч,
после чего приступили к систематическому разрушению поль-
ской столицы — квартал за кварталом. Из выселенных жителей
примерно 90 тысяч попали в концлагеря и лагеря смерти. Вар-
шава как город перестала существовать, ко времени ухода нем-
цев 85% зданий лежали в руинах. Немалое число уцелевших
домов разрушила советская тяжелая артиллерия.
Все это происходило на глазах К.К. Рокоссовского и, без со-
мнения, добавило ему рубцов на сердце. Не довелось ему и ре-
абилитироваться перед самим собой, когда в Ставке, наконец,
был утвержден его план наступательной операции, предусма-
тривавшей освобождение Варшавы. Вновь, как это часто слу-
чалось в судьбе Константина Константиновича, в дело вмеша-
лась большая политика.
Политические игры
Варшавское восстание произошло на скрещении политиче-
ских и идеологических амбиций. Армия Крайова и лондонское
правительство сделали попытку молниеносно захватить поль-
скую столицу, чтобы поставить перед фактом приближающуюся
Красную Армию. Они заранее не предупредили Москву о гото-
вящемся выступлении, и у Сталина на руках оказался сильный
козырь. Поначалу он мог делать вид, что ничего не происходит,
потом объявил повстанцев кучкой преступников и сообщни-
ками немцев. Только через полтора месяца советская сторона
произвела вялые попытки оказать помощь восставшим, даже
разрешила самолетам союзников приземляться на украинских
аэродромах. К этому времени положение Бур-Коморовского
было безнадежным. Гитлер со своей стороны видел в восста-
нии хороший шанс, во-первых, разрушить ненавистную поль-
скую столицу, а во-вторых, преподать урок всем оккупирован-
334
ним странам. Операция затянулась, но Варшава все равно бы-
ла разрушена.
Не следует думать, что Сталин, получи он заранее информа-
цию о готовящемся восстании, оказал бы помощь АК. Все не-
коммунистические силы в Польше советский вождь рассматри-
вал как враждебные интересам СССР. За пару недель до вос-
стания под Вильнюсом имел место такой эпизод. Командующий
3-м Белорусским фронтом генерал Черняховский пригласил
местных польских лидеров и офицеров Армии Крайовой к се-
бе надружеское совещание. Все эти поляки бесследно исчезли.
Позднее подобную же тактику использовал Жуков.
27 марта 1945 г. командующий Армии Крайовой Леопольд
Окулицкий и другие лидеры некоммунистической Польши
встретились с советскими представителями. Приглашение еще
в феврале прислал от имени Сталина генерал НКВД Серов, со-
стоявший под фамилией Иванов советником польского мини-
стерства безопасности. Цель — договориться о вхождении их в
польское просоветское правительство. Они прибыли в предме-
стье Варшавы Прутков, имея гарантии безопасности от коман-
дующего 1-м Белорусским фронтом Жукова.
Окулицкий ехать на эту встречу не хотел, предвидя повто-
рение того, что произошло под Вильнюсом. Ему пришлось со-
гласиться вследствие прямого приказа вице-премьера лондон-
ского правительства Станислава Янковского. Ожидания не об-
манули польского генерала. Как только в Пруткове собрались
16 видных поляков, их схватили и самолетом отправили в Мо-
скву. После нескольких месяцев допросов с пристрастием и
пыток им предъявили обвинения. Они, как установило НКВД:
сотрудничали с немцами;
вели шпионаж и саботаж в тылу Красной Армии;
готовили военный союз с нацистской Германией;
имели радиопередатчик;
характеризовали освобождение Польши как новую оккупа-
цию;
распустили Армию Крайову, чтобы продолжать борьбу про-
тив СССР.
Процесс Шестнадцати проходил в Москве 18—21 июня
1945 г. в присутствии иностранной прессы и наблюдателей
из Англии и США. По этой причине приговоры были по совет-
ским стандартам недопустимо мягкими. Трех человек оправда-
335
ли, пятеро подсудимых получили по 4 месяца тюрьмы, один —
6, один — 8, один — 12, один — 18. На 5 лет были осуждены ми-
нистр внутренних дел Адам Биень и его заместитель Станислав
Яскжович. Двум главным подсудимым повезло меньше. Оку-
лицкому дали 10 лет, но в конце 1946 г. убили в Бутырках. Ян-
ковский, получивший 8 лет, умер в тюрьме в 1953 г., за две не-
дели до окончания срока; с ним, возможно, тоже расправились.
СТАЛИН БЕРЕТ УПРАВЛЕНИЕ НА СЕБЯ
Читаем у Жукова (т. 2, с. 252):
«В первых числах октября я прибыл в 47-ю армию генера-
ла Ф.И. Перхоровича, которая вела наступательные бои меж-
ду Модлином и Варшавой. Армия эта, наступавшая по равнин-
ной местности, несла большие потери и находилась в крайне
переутомленном и ослабленном состоянии. Не лучше обстоя-
ло дело и в соседней 70-й армии, сражавшейся на участке Се-
роцк—Пултуск.
Мне была непонятна оперативная цель этого наступления,
сильно изматывающего наши войска. К.К. Рокоссовский был
со мной согласен, но, по его словам, Верховный требовал вы-
хода 47-й армии на Вислу на участке Модлин—Варшава и рас-
ширения плацдармов на реке Нарев.
Позвонив И.В. Сталину и доложив обстановку, я просил его
разрешения прекратить наступательные бои на участке 1-го
Белорусского фронта, поскольку они были бесперспективны, и
дать приказ о переходе войск правого крыла 1-го Белорусско-
го фронта и левого крыла 2-го Белорусского фронта к обороне,
чтобы предоставить им отдых и произвести пополнение.
— Вылетайте завтра с Рокоссовским в Ставку, поговорим на
месте, — ответил Верховный. — До свидания.
Не успел я ответить, как он положил трубку.
Во второй половине следующего дня мы с К-К. Рокоссов-
ским были в Ставке.
Кроме Верховного, там находились А.И. Антонов, В.М. Мо-
лотов, Л.П. Берия и Г.М. Маленков».
На всякий случай проверяем Журнал посещений Стали-
на. Первая подходящая дата, когда Жуков и Рокоссовский бы-
ли вместе, — 7 ноября. Кроме них присутствовали: Молотов,
336
Берия, Маленков, Василевский, Конев, Антонов и Штеменко.
партийные руководители появились на 15 минут раньше воен-
ных — в 23.00, а ушли на 30 минут позже.
Согласно Жукову, продолжение было.такое:
«На другой день Верховный позвонил мне и сухо спросил:
— Как вы смотрите на то, чтобы руководство всеми фронта-
ми в дальнейшем передать в руки Ставки?
Я понял, что он имеет в виду упразднить представителей
Ставки для координирования фронтами, и чувствовал, что
эта идея возникла не только в результате вчерашнего нашего
спора.
Война подходила к концу, осталось провести несколько за-
вершающих операций, и И.В. Сталин наверняка хотел, чтобы
во главе этих операций стоял только он один.
— Да, количество фронтов уменьшилось, — ответил я. —
Протяжение общего фронта также сократилось, руководство
фронтами упростилось, и имеется полная возможность управ-
лять фронтами непосредственно из Ставки.
— Вы это без обиды говорите?
— А на что же обижаться? Думаю, что мы с Василевским не
останемся безработными, — пошутил я.
В тот же день вечером Верховный вызвал меня к себе и
сказал:
— 1 -й Белорусский фронт находится на берлинском направ-
лении. Мы думаем поставить вас на это направление, а Рокос-
совского назначим на другой фронт.
Я ответил, что готов командовать любым фронтом, но заме-
тил, что К.К. Рокоссовскому вряд ли будет приятно, если он бу-
дет освобожден с 1 - го Белорусского фронта.
— Вы и впредь останетесь моим заместителем, — сказал
И.В. Сталин. — Что касается обид — мы не красные девицы.
Я сейчас поговорю с Рокоссовским.
И.В. Сталин в моем присутствии объявил о своем решении
и спросил его, не возражает ли он перейти на 2-й Белорусский
фронт.
К.К. Рокоссовский спросил, за что такая немилость. И по-
просил оставить его на 1 - м Белорусском фронте.
— На главное берлинское направление мы решили поста-
вить Жукова, — сказал И.В. Сталин, — а вам придется принять
2-й Белорусский фронт.
337
— Слушаюсь, товарищ Сталин, — ответил К-К. Рокоссов-
ский».
Беспристрастный журнал зарегистрировал посещение Жу-
кова через 3 дня, 11 ноября, вместе с Берией, Маленковым,
Молотовым, Вороновым, Федоренко, Яковлевым, Новиковым,
Антоновым и Штеменко. В мемуарах — с вождем беседуют Жу-
ков и Рокоссовский, в журнале событие более походит на со-
вещание. Рокоссовский, кстати, не присутствовал. При этом
Берия и Маленков появились в 22.50, все остальные 5 мину-
тами позже. Новиков, Воронов, Яковлев и Федоренко ушли в
23.55, через 5 минут покинул кабинет Молотов. Остальные во-
енные оставались у Сталина до 1.35; в 1.45 ушли Берия с Ма-
ленковым. Снова Жуков вводит читателя в заблуждение, пы-
таясь создать впечатление, что его контакты со Сталиным были
более тесными, чем в действительности.
1945
ОБЩАЯ КАРТИНА
Берлинская эпопея поражает масштабами, это была гран-
диозная бойня. На небольшом пространстве вблизи герман-
ской столицы сошлись в смертельной схватке три с половиной
миллиона человек, вооруженные до зубов: 52 тыс. орудий и ми-
нометов, около 8 тыс. танков и САУ, 11 тыс. самолетов. Пре-
восходящие силы были на советской стороне: два с половиной
миллиона солдат, 41 600 орудий и минометов, 6250 танков и
7500 самолетов. Сталин мог гордиться, что он бросил в это сра-
жение больше техники, чем Гитлер на всем Восточном фронте в
июне 1941-ro(Beevor, р. 147).
Советский бросок на Берлин, как это странно ни звучит, за-
стал Гитлера врасплох. Он в это время все внимание уделял
контрнаступлению в Арденнах, даже Ставку свою перевел в
Цигенберг. 9 января туда прибыл Гудериан, чтобы доложить
разведданные о надвигавшемся русском наступлении и просить
подкреплений. Он разложил перед фюрером карты и схемы, по-
казывающие неблагоприятное соотношение сил на этом участ-
ке фронта. В докладе он сообщил, что, согласно аэрофотосъем-
кам, предоставленным генералом Зейдеманом из Люфтваф-
фе, на Висле и в Восточной Пруссии находятся 8 тысяч совет-
ских самолетов. Дальше произошла замечательная сцена (см.
Freytag von Loringhoven, р. 125—126). Геринг перебил началь-
ника Генштаба и стукнул кулаком по карте: «Не верьте ему, мой
фюрер, у русских больше нет такого количества самолетов, это
муляжи». Его немедленно поддержал Кейтель: «Рейхсмаршал
совершенно прав!» Вне себя от гнева, Гитлер обозвал донесе-
ния разведки «совершенно идиотскими» и пригрозил посадить
в дурдом тех, кто их составляет. Гудериан ответил, что речь идет
339
о генерале Гелене, одном из лучших офицеров Генштаба. Если
того посадят под замок, он к нему присоединится. Подкрепле-
ний Гудериан не получил. В определенном смысле германское
руководство в нежелании считаться с фактами соревновалось
с кремлевским весной сорок первого года. Через три дня нача-
лось грандиозное советское наступление, в котором участвова-
ло более 2 млн войск.
История о том, как складывался у советского командования
замысел Берлинской операции и как она развивалась, непро-
стая и до сего дня не вполне распутанная. Тем не менее ею сто-
ит заняться.
Две операции
По существу, была не одна Берлинская операция, а две.
Первую теперь официально именуют Висло-Одерская страте-
гическая операция, которая, в свою очередь, состояла из двух
фронтовых операций — Варшавско-Познаньская (1-й Бело-
русский фронт Жукова) и Сандомирско-Силезская (1 -й Укра-
инский Конева); временные рамки — 12 января — 3 февраля
1945 г. Вторая операция — это собственно штурм Берлина, или
Берлинская стратегическая операция, те же два фронта, вре-
мя — 16 апреля — 8 мая 1945 г. В этой хронологии есть наме-
ренная недоговоренность. В конце января Ставка вдруг увиде-
ла, что фронты Жукова и Конева находятся всего в 60—70 км от
германской столицы. Соблазн захватить ее одним ударом был
естественный и непреодолимый. Сталин приказал командую-
щим подготовиться к этому завершающему акту войны. В даль-
нейшем этот отрезок истории постарались переписать, но сле-
ды остались. Вот один, весьма недвусмысленный. Генерал Ште-
менко, в то время начальник Оперативного управления Ген-
штаба, пишет (т. 1, с. 221 —222):
«6 января 1945 года Генштаб получил решение командую-
щего 1-м Белорусским фронтом о безостановочном, по суще-
ству, наступлении вплоть до овладения немецкой столицей.
Предполагалось за четыре дня подтянуть войска, особенно ар-
тиллерию, собрать тылы, пополнить боевые запасы, приве-
сти в порядок материальную часть танковых соединений, вве-
сти в первый эшелон 3-ю ударную армию и 1 -го армию Войска
340
Польского, с тем чтобы 1 —2 февраля продолжить наступление
всеми силами фронта. Ближайшая задача — с ходу форсиро-
вать Одер. Последующая - удар на Берлин. При этом 2-я гвар-
дейская танковая армия должна была охватывать его с северо-
запада, а 1-я — с северо-востока.
Днем позже поступило решение командующего 1-м Укра-
инским фронтом. Он тоже намеревался действовать без замет-
ной паузы. Наступление намечалось продолжить 5—6 февраля
и к 25—28 февраля выйти на Эльбу, а правым крылом во вза-
имодействии с 1 -м Белорусским фронтом овладеть Берлином.
Такой же точки зрения держался и Верховный Главнокоман-
дующий. 4 февраля 1945 года на известной Ялтинской конфе-
ренции он, как вспоминает У. Черчилль, дал весьма оптими-
стическую оценку обстановки, отметив, что фронт противника
прорван и немцы лишь заделывают дыры.
Мнения, следовательно, у всех сошлись на одном — нуж-
но продолжать безостановочное наступление и овладеть Бер-
лином. Фронты получили на сей счет необходимые указания из
Москвы и, в свою очередь, поставили задачи армиям.
До начала февраля все шло хорошо, но дальше наступила
заминка, которая продолжалась более 2 месяцев: 1 февраля
1945 года войска 5-й ударной, а вслед за ней и 8-й гвардейской
армий 1-го Белорусского фронта совершили бросок на запад-
ный берег Одера и частью сил захватили небольшие плацдармы
в районе крепости Кюстрин. Сама крепость осталась, однако, в
руках противника. Южнее на Одер вышла 69-я армия, в полосе
которой, близ Франкфурта, немцы, в свою очередь, удержива-
ли плацдарм. Достигла Одера и 33-я армия. Далее следовал не-
большой разрыв, а затем уступом к югу позиции по Одеру занял
соседний 1 -й Украинский фронт.
На этом рубеже советские войска были остановлены».
Прочитав выражение «были остановлены», читатель ожи-
дает, что ему скажут, кем — Ставкой, противником или, кто его
знает, может быть, небесным знамением. Штеменко вместо
прямого ответа сообщает о неблагоприятном оперативном по-
ложении. Понесший большие потери 1-й Белорусский фронт
не имел достаточно сил для последнего броска, не хватало бое-
припасов и других предметов снабжения. Разрыв со 2-м Бело-
русским на правом фланге был очень большой и ничем не обе-
341
спеченный. Жуков вынужден был осаждать Познань и Кюстрин
и еще ликвидировать силы противника в Восточной Помера-
нии. Все эти обстоятельства действительно имели место, од-
нако нельзя отделаться от впечатления, что все-таки был так-
же приказ о приостановке наступления. Про этот приказ долгое
время ничего не было известно, но через два десятилетия после
событий положение изменилось.
В 1964 г. в журнале «Октябрь» (№№ 3—5) появились
воспоминания Василия Чуйкова, который во время Берлин-
ской операции командовал 8-й гвардейской армией в соста-
ве 1-го Белорусского фронта; они были потом опубликованы
в журнале «Новая и новейшая история», 1965, № 2. Там было
такое сенсационное заявление:
«Берлином можно было овладеть уже в феврале. А это,
естественно, приблизило бы и окончание войны».
Согласно Чуйкову, первое наступление на Берлин остано-
вил Сталин, а Жуков не посмел ему возразить:
«4 февраля командующий 1-м Белорусским фронтом со-
брал на совещание в штаб 69-й армии, куда он прибыл сам, ко-
мандармов Берзарина, Колпакчи, Катукова, Богданова и меня.
Мы, уже сидя за столами, обсуждали план наступления на Бер-
лин, когда раздался телефонный звонок по аппарату ВЧ. Я си-
дел почти рядом и хорошо слышал разговор по телефону. Зво-
нил Сталин. Он спросил Жукова, где тот находится и что дела-
ет. Маршал ответил, что собрал командармов в штабе армии
Колпакчи и занимается вместе с ними планированием насту-
пления на Берлин.
Выслушав доклад, Сталин вдруг совершенно неожиданно,
как я понял, для командующего фронтом потребовал прекра-
тить это планирование и заняться вместе с Рокоссовским раз-
работкой операции по разгрому гитлеровских войск группы ар-
мий «Висла», находившихся в Померании».
Жуков, выслушав распоряжение Сталина, распрощался с
присутствующими и уехал. Дальше Чуйков выражает свои эмо-
ции (обратный перевод с английского):
«Я по сей день не могу понять, почему маршал Жуков, пер-
вый заместитель Верховного Главнокомандующего, который
прекрасно знал реальное положение дел, не попытался убедить
Сталина в необходимости идти на Берлин, а не в Восточную По-
342
меранию. Тем более что он был не одинок в своем мнении, он
хорошо знал, какое настроение было среди солдат и офицеров.
Почему он так смиренно согласился со Сталиным?»
Это была стомегатонная бомба. Опальный Жуков был в бе-
шенстве, но мало что мог сделать, разве что послать жалобу
Хрущеву. Интересно, что примерно в то же время закончилась
карьера Чуйкова. В момент публикации он занимал три долж-
ности: заместитель министра обороны, главнокомандующий су-
хопутных сил и начальник Гражданской обороны СССР. Уже в
июне он потерял первые два титула. Было ли это связано с шу-
мом вокруг мемуаров, сказать трудно.
После того как в октябре 1964 г. сместили Хрущева, Жу-
ков получил возможность высказать свое мнение — сначала в
«Военно-историческом журнале» (1965, № 6), затем и в объ-
емистых мемуарах. Возражения Жукова очень длинные и не
вполне последовательные, но с некоторыми стоит ознакомить-
ся. Он, в частности, пишет (с. 278):
«Но такого совещания 4 февраля в штабе 69-й армии не
было. Поэтому и разговора по ВЧ с И.В. Сталиным, о котором
пишет В.И. Чуйков, также не было».
Жуков при этом сообщает, где он был 4 и 5 февраля. Каза-
лось бы, память подвела Чуйкова. Но не стоит торопиться. Дата
в воспоминаниях Чуйкова ошибочная, он сам в дальнейшем ис-
правил ее на 6 февраля. Жуков про этот день не говорит ни сло-
ва. Может быть, все-таки совещание и звонок были?
Кое-что Жуков подтверждает, например, свою собственную
ориентировку от 4 февраля:
«Задачи войск фронта — в ближайшие 6 дней активными
действиями закрепить достигнутый успех, подтянуть все отстав-
шее, пополнить запасы до 2 заправок горючего, до 2 боеком-
плектов боеприпасов и стремительным броском 15—16 февра-
ля взять Берлин».
Факт оборванного наступления косвенно подтверждает Ро-
коссовский (с. 384):
«К Ставке я имею право предъявить законную претензию
в том, что, ослабляя фронт перенацеливанием главных сил на
другое направление, она не сочла своим долгом тут же усилить
2-й Белорусский фронт не менее чем двумя армиями и несколь-
кими танковыми или мехкорпусами для продолжения операции
343
на западном направлении. Тогда не случилось бы того, что про-
изошло на участке 1-го Белорусского фронта, когда его правый
фланг повис в воздухе из-за невозможности 2-му Белорусско-
му фронту его обеспечить. Пожалуй, и падение Берлина прои-
зошло бы значительно раньше...»
1-й Украинский фронт Конева 8 февраля пошел вперед с
плацдарма Штейнау на западном берегу Одера. Через три дня
советские войска пробили в германской обороне брешь ши-
риной в 140 км и углубились почти на 60 км. Они окружи-
ли крепости Глогау, а затем и Бреслау (Вроцлав) с 40-тысяч-
ным гарнизоном (он будет держаться там до 5 мая, потеряв око-
ло 30 тысяч человек). Конев прочно закрепился на р. Нейс-
се (Нисса), однако приказа идти на Берлин не было. Сталин
указал ему на возможность контрнаступления немцев на ле-
вом фланге и распорядился стоять на месте, укрепив позиции в
Нижней Силезии.
Воспоминания Чуйкова наделали много шума. После от-
вета Жукова в «Военно-историческом журнале» Чуйков то-
же хотел там выступить, но редакция ему отказала. Он тогда
пожаловался в ЦК. От героя Сталинграда, даже наполови-
ну отставного, отмахнуться было трудно. Тем более что за те-
зис Чуйкова ухватилась буржуазная пропаганда. Его цитиро-
вали в заграничной печати. Журнал «Шпигель» высказался в
том смысле, что преднамеренная затяжка наступления на Бер-
лин привела к ненужным немецким жертвам. Таково было, во
всяком случае, истолкование в советских идеологических ор-
ганах.
В январе 1966 г. по этому поводу собрали совещание у на-
чальника Политуправления Епишева, где присутствовали Мар-
шалы Советского Союза Баграмян, Захаров, Конев, Моска-
ленко, Рокоссовский, Соколовский, Чуйков, Главный Маршал
бронетанковых войск Ротмистров, генерал армии Батицкий,
генерал-полковники Ефимов, Егоров, Калашник, Повалий,
Скоробогаткин, генерал-майоры Козлов, Макеев, Павленко,
генерал-майор авиации Копытин, полковники Грылев, Рябов,
Макаров. Надзирал за идеологическим порядком заместитель
заведующего отделом административных органов ЦК КПСС
т. Савинкин.
Тон обсуждению задал Епишев: «Надуманные ситуации и
выводы вызывают справедливые возражения читателей. Так
344
произошло и с мемуарами Маршала Советского Союза Чуй-
кова».
Все выступающие вслед за ним пытались убедить Чуйкова
отказаться от того, что он написал.
Ответ Чуйкова был упрямый, почти сталинградский:
«Отказываться от написанного я не могу. Но я не могу ска-
зать, что не прислушиваюсь к мнению такого синклита. Напи-
сано кое-что правильно и, может быть, кое-что неправильно.
Я сразу руки вверх не подниму, но добиваться выступления в
печати не буду».
Если судить по отдельному изданию мемуаров через семь
лет, Чуйков пошел навстречу пожеланиям партии. Чем его со-
блазнили, судить не возьмусь. Может быть, просто устал спо-
рить один против всех.
Итак, по всей видимости, Сталин в начале февраля остано-
вил натиск Жукова и Конева на Берлин. Он в это время нахо-
дился на Ялтинской конференции. Рузвельт и Черчилль при-
летели в Крым 3 февраля, Сталин, избегавший полетов, при-
был 4-го поездом. Он немедленно стал наносить визиты (Би-
вор, с. 99):
«В день своего приезда в Крым Сталин нанес визит Черчил-
лю. Он сказал, что Красная Армия может уже сейчас захватить
Берлин. Затем он посетил Рузвельта, изложив ему совершен-
но другую версию происходящих событий. Сталин сделал упор
на силу германского сопротивления и трудности форсирования
Одера».
Рузвельт был уверен, что именно он, а не Черчилль, знает,
как вести дела с советским лидером. Со своей стороны Сталин
не упускал возможности играть на этой уверенности американ-
ского президента. Рузвельт также считал, что необходимо заво-
евать доверие советского лидера — то, что никогда не получа-
лось у Черчилля. Он даже открыто выражал свое несогласие с
британской стратегией по вопросу вторжения в Германию. Ког-
да Рузвельт предложил, чтобы Эйзенхауэр установил прямой
контакт с советской Ставкой, Сталин горячо его поддержал. Он
всегда приветствовал большую открытость американской сто-
роны, мало чего предоставляя взамен.
Возникает логичный вопрос: если вождь видел опасность
контрудара по Жукову, почему он его не остановил, находясь
345
в Москве? Никаких предупреждений от Генштаба не было, во
всяком случае, Штеменко про это не говорит ни слова. Соз-
дается впечатление, что мысль о задержке штурма возник-
ла у Сталина только после прибытия в Ялту, и мотивы были
не оперативные, а политические. Сталин всегда считал, что
взятие германской столицы приведет к быстрому окончанию
войны. По положению на 6 февраля солидная часть Восточ-
ной и Центральной Европы не была еще под контролем Крас-
ной Армии. Вот справка о крупных центрах с датами: Будапешт
пал 13 февраля, Кенигсберг 9 апреля, Вена 13 апреля, Пра-
га 9 мая.
5 и 6 февраля в Ялте Сталин и Черчилль говорили о буду-
щем Польши. Британский премьер подчеркнул, что его стра-
на ввязалась в войну из-за Польши, Сталин ответил, что в про-
шлом русские не отличались примерным поведением по отно-
шению к полякам. Формально он имел в виду политику царской
России. Одновременно он не мог не думать про тайный прото-
кол Советско-германского пакта, позволивший ему оккупиро-
вать Восточную Польшу. Это было циничное заявление, Чер-
чилль тогда еще не знал про протокол: подозревать мог, но точ-
ной информации не имел. В любом случае Сталин намеревал-
ся удержать эти территории (на советском языке — Западная
Украина и Западная Белоруссия), но при этом компенсировать
Польшу за счет Германии. Трудность была в том, что эти тер-
ритории все еще были в немецких руках. Позен (Познань) взя-
ли 26 февраля, Данциг (впоследствии Гданьск) — 30 марта, а
Бреслау (Вроцлав) — и вовсе 6 мая. Сталин предпочитал, что-
бы к моменту окончания военных действий там были советские
войска.
Еще одна возможная причина — ленд-лиз. Кончится война
в Европе, прекратятся основные поступления. Так оно, кстати,
и случилось. Через 4 дня после капитуляции Германии прези-
дент Трумэн без предварительного предупреждения остановил
отправку товаров, предназначенных для СССР Нагруженные
транспорты разгрузили, те, которые только что вышли в море,
вернули. Все эти причины, ленд-лиз и недозахваченные терри-
тории, друг друга не исключают.
Остановив бросок на Берлин, Сталин новой даты не назна-
чил. Он и сам тогда ее не знал.
346
РЕШЕНИЕ БРАТЬ БЕРЛИН
Штурм Берлина, отмененный в начале февраля, оставал-
ся, разумеется, на повестке дня у Сталина и не только у него.
Овладеть столицей врага мечтали генералы, советские и союз-
ные, мечтали и политики, в первую очередь Черчилль. Рузвельт
в это время был уже тяжело болен. Кроме того, он обычно не
вмешивался в военные дела. Что касается Черчилля, то его во-
енная репутация была, мягко говоря, подмочена еще со времен
Первой мировой войны, когда по его настоянию Антанта ввя-
залась в злополучную галиполийскую операцию. В любом слу-
чае Эйзенхауэр пресекал каждую попытку британского премье-
ра навязать ему то или иное решение. Так было перед высадкой
в Нормандии, ничего не изменилось весной сорок пятого.
Черчилль апеллировал к Рузвельту 1 апреля:
«Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и вой-
дут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся
ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто
они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не мо-
жет ли это привести их к такому умонастроению, которое вы-
зовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем?
Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следу-
ет продвигаться в Германии как можно дальше на восток и что
в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досяга-
емости, мы, несомненно, должны его взять. Это кажется разу-
мным и с военной точки зрения».
Этот эмоциональный призыв запоздал. Уже в конце мар-
та американский главнокомандующий принял решение не ид-
ти на Берлин, о чем тут же сообщил в Москву, не поставив в
известность англичан. Это сообщение, кодовое обозначе-
ние SCAF-252, с текстами на русском и английском языках,
31 марта вручили Сталину посол США Гарриман и глава амери-
канской военной миссии генерал-майор Дин. Вот соответству-
ющий отрывок из мемуаров Дина (р. 157—158):
«28 марта 1945 г. генерал Эйзенхауэр прислал мне сооб-
щение для передачи маршалу Сталину. Он просил меня сделать
все возможное, чтобы получить полный ответ. Эйзенхауэр пи-
сал, что ближайшая цель его северных и южных армий состо-
ит в том, чтобы охватить Рур и запереть там немцев. После того
347
как это окружение будет закончено, его следующий шаг будет
разрезать Германию пополам посредством соединения с рус-
скими. Для достижения этой цели главные усилия союзников
будут направлены вдоль линии Эрфурт—Лейпциг—Дрезден. Он
также предложил предпринять дополнительные усилия для сое-
динения с русскими в Австрии в районе Регенсбург—Линц. Эй-
зенхауэр спрашивал Сталина, согласуются ли эти планы с воз-
можными действиями Красной Армии».
Разумеется, в воспоминаниях сталинских генералов карти-
на другая. Вот хорошо осведомленный Штеменко (т. 1, с. 227):
«Не оставалось никакого сомнения в том, что союзники на-
мерены ранее нас захватить Берлин, хотя по ялтинским согла-
шениям столица Германии относилась к зоне оккупации совет-
ских войск».
Доказательство? Приведенное выше письмо Черчилля, не
оказавшее влияния на ход событий.
Эйзенхауэр при принятии своего решения руководствовал-
ся несколькими соображениями. Он учитывал, что, взяв Бер-
лин, союзникам придется сразу очистить территорию Восточ-
ной Германии, которая станет советской зоной. С этим был
тесно связан вопрос о предстоящих потерях союзников. Омар
Брэдли на вопрос главнокомандующего оценил их в сто тысяч
человек. Сталин или Жуков приняли бы эту цифру легко, но не
генерал из демократической страны, где есть реальные избира-
тели и действует общественное мнение. Был еще один фактор.
Союзное командование вполне серьезно воспринимало носив-
шиеся тогда слухи, что Гитлер собирается создать в Баварии и
Северной Австрии последнюю линию обороны рейха, так назы-
ваемую «Альпийскую крепость».
При этом Эйзенхауэр проявил детскую наивность, рассчи-
тывая в ответ на свое сообщение получить от Сталина правди-
вую информацию о намерениях советского командования. Про
это пойдет речь чуть позже.
Посмотрим, как разворачивались события в Москве. Нач-
нем с того, как их освещает Жуков (т. 2, с. 290—291). 29 мар-
та он прибыл в Москву, «имея при себе план 1 -го Белорусско-
го фронта по Берлинской операции» и поздно вечером был в
кремлевском кабинете Сталина по вызову хозяина. Жуков до-
ложил, что его фронт готов начать наступление на Берлин че-
рез две недели — совместно со 2-м Украинским фронтом Коне-
348
ва, но не дожидаясь 2-го Белорусского фронта Рокоссовско-
го, все еще занятого «окончательной ликвидацией противни-
ка в районе Данцига и Гдыни». Сталин, как обычно, согласился
с соображениями маршала, после чего дал ему прочитать не-
кий документ.
Письмо было от одного из иностранных доброжелателей.
В нем сообщалось о закулисных переговорах гитлеровских
агентов с официальными представителями союзников, из кото-
рых становилось ясно, что немцы предлагали союзникам пре-
кратить борьбу против них, если они согласятся на сепаратный
мир на любых условиях.
В этом сообщении говорилось также, что союзники яко-
бы отклонили домогательства немцев. Но все же не исключа-
лась возможность открытия немцами путей союзным войскам
на Берлин.
Сталин бросил реплику, что Рузвельт, скорее всего, не на-
рушит договоренности в Ялте, но от Черчилля можно ожидать
всего. Стоит обратить внимание на употребление Жуковым на-
речия якобы. Затем в кабинете Верховного появился Анто-
нов, доложивший обстановку в полосах 2-го и 3-го Белорус-
ских фронтов.
Обратившись к А.И. Антонову, Верховный сказал:
— Позвоните Коневу и прикажите 1 апреля прибыть в Став-
ку с планом операции 1-го Украинского фронта, а эти два дня
поработайте с Жуковым над общим планом.
Одним словом, перед нами обычная для мемуаров Жукова
ситуация: перед принятием серьезного решения Сталин должен
наедине обсудить его с ним. Все было бы хорошо и складно, но,
как и прежде, вмешивается немезида Жукова — Журнал посе-
щений т. Сталина. Если верить журналу, 29 марта Жукова в ка-
бинете Сталина не было. Антонов был, вошел в 21.20, вышел в
23.30. Жуков отмечен 31 марта — одновременно с Антоновым
и Штеменко. Всех троих впустили в 21.10, ушли они в 22.30.
За 20 минут до прихода военной тройки из сталинского ка-
бинета вышли три иностранных посетителя: Гарриман, Дин и
британский посол Керр. Именно тогда Сталин получил сооб-
щение SCAF-252 от Эйзенхауэра. Нет никаких указаний, что
вождь познакомил с ним своих военных. Все равно планы его
круто изменились. Если раньше он сдерживал своих командую-
щих, то теперь решил, наоборот, подстегнуть.
349
В начале апреля состоялось два совещания у Сталина по
поводу предстоящей Берлинской операции. Я говорю два, хотя
Жуков и Штеменко сообщают про одно. Конев же говорит, что
собирались дважды, и у него есть сильная поддержка — Жур-
нал посетителей. Согласно Журналу, Жуков, Конев, Антонов
и Штеменко были у Сталина два дня подряд: 2 и 3 апреля, оба
раза по два часа с лишним. Конев написал, что это было 1 и
2 апреля, но я склонен больше доверять Журналу.
На первом совещании Сталин попросил Штеменко зачитать
некую телеграмму, существо которой, по словам Конева, сво-
дилось к следующему: «Англо-американское командование го-
товит операцию по захвату Берлина, ставя задачу захватить его
раньше Советской Армии». Вы поняли, что произошло? Ста-
лин, имея в кармане сообщение Эйзенхауэра о том, что Берлин
не входит в цели союзников, старается разъярить своих коман-
дующих чтением анонимной телеграммы без даты, про подлин-
ность которой у нас нет сведений.
После этого он спросил: «Так кто же будет брать Берлин:
мы или союзники?» — и посмотрел на Конева. Ответ того был
предсказуемый: «Берлин будем брать мы, и возьмем его рань-
ше союзников».
1 апреля Сталин ответил на послание Эйзенхауэра. Все об-
стоит, как нельзя лучше, написал он. План Эйзенхауэра пол-
ностью соответствовал планам Красной Армии. Берлин поте-
рял свое стратегическое значение, советское командование по-
шлет против него только второстепенные войска. Основной
удар Красная Армия нанесет в южном направлении — для со-
единения с союзниками. Советское наступление намечено на
вторую половину мая. Конечно, добавил он, могут быть изме-
нения, продиктованные обстоятельствами. Это была, как пи-
шет Бивор, «самая большая первоапрельская шутка в совре-
менной истории».
В этом месте я позволю себе задать вопрос: почему никто ни
разу не подверг сомнению целесообразность Берлинской опе-
рации? В самом деле, если война выиграна, так ли нужен этот
решительный штурм, при котором противнику некуда отсту-
пать? Не секрет, что такая ситуация приводит к тяжелым по-
терям атакующих. Какая стратегическая выгода оттого, что со-
ветские войска, а не западные, овладеют Берлином? Разве ма-
ло советских солдат уже полегло на полях этой проклятой вой-
350
ны? Увы, этот вопрос в Москве не обсуждался. Только — когда
будем брать Берлин и какими силами.
Время для операции было выбрано только потому, что Эй-
зенхауэр решил пока на Берлин не идти — основание явно не-
достаточное. Дислокацию 1 -го Белорусского фронта, которому,
по мысли Сталина, предстояло взять на себя основные усилия
штурма, нельзя назвать выгодной. Намерения его были очевид-
ны, чем, как мы увидим, воспользовалась германская сторона.
Вдобавок Жукову предстояло атаковать в лоб Зееловские вы-
соты, ситуация, которой опытные генералы стараются избе-
жать. Эту прописную истину высказал еще Сун-цзы в VI веке
до н.э.: «Если враг удерживает высоты, не карабкайся вверх,
чтобы вступить в бой». Жуков пренебрег этой мудростью, хо-
тя никакой настоятельной необходимости в этом не было. Что
им руководило: невежество, самонадеянность, страх перед дик-
татором?
Даже простая отсрочка штурма была крайне выгодна для
советской стороны. Немцы были деморализованы, разложе-
ние их войск происходило быстрыми темпами. В этой ситуации
охват Берлина представляется более разумным решением. Та-
кой маневр наверняка побудил бы бегство германских войск на
запад — особенно если бы им предусмотрительно оставили для
этого лазейку.
Политические выгоды от штурма вообще и спешного штур-
ма тем более были сомнительные — Германию уже поделили в
Ялте, и три четверти Берлина все равно пришлось отдать со-
юзникам. Вопрос Сталина «Так кто же будет брать Берлин —
мы или союзники» выдает тифлисского кинто, который мелкое
тщеславие ставит выше жизни своих солдат и государственных
интересов.
ПЛАНИРОВАНИЕ ОПЕРАЦИИ
Чуйков пишет, что в начале февраля Ставка хотела, чтобы
1-й Белорусский фронт перешел к обороне. Причина: на его
правом фланге наметился разрыв из-за задержки Рокоссовско-
го (2-й Белорусский) в Пруссии. Жуков первоначально хотел
взять Берлин в середине февраля, даже издал соответствующий
приказ.
351
«4 февраля командующий 1-м Белорусским фронтом со-
брал на совещание в штаб 69-й армии, куда он прибыл сам, ко-
мандармов Берзарина, Колпакчи, Катукова, Богданова и меня.
Мы, уже сидя за столами, обсуждали план наступления на Бер-
лин, когда раздался телефонный звонок по аппарату ВЧ. Я си-
дел почти рядом и хорошо слышал разговор по телефону. Зво-
нил Сталин. Он спросил Жукова, где тот находится и что дела-
ет. Маршал ответил, что собрал командармов в штабе армии
Колпакчи и занимается вместе с ними планированием насту-
пления на Берлин.
Выслушав доклад, Сталин вдруг совершенно неожидан-
но, как я понял, для командующего фронтом потребовал пре-
кратить это планирование и заняться разработкой операции
по разгрому гитлеровских войск группы армий «Висла», на-
ходившихся в Померании» (см. Bialer, Конец Третьего рейха.
«Октябрь». 1964, № 4, с. 128—132).
Жуков отрицает, что 4 февраля (следовательно, во время
Ялтинской конференции) было такое совещание и такой зво-
нок (с. 278):
«Но такого совещания 4 февраля в штабе 69-й армии не
было. Поэтому и разговора по ВЧ с И.В. Сталиным, о котором
пишет В. И. Чуйков, также не было.
4—5 февраля я был в штабе 61 -й армии, которая разверты-
валась на правом крыле фронта в Померании для действий про-
тив померанской группировки противника. Не мог быть на этом
мифическом совещании и командующий 1-й гвардейской тан-
ковой армией М.Е. Катуков, так как согласно директиве фрон-
та от 2 февраля 1945 года за № 00244 он производил с утра
3 февраля перегруппировку войск армии с Одера в район Фри-
деберг—Берлинхен—Ландсберг.
Командующий 2-й гвардейской танковой армией генерал
С.И. Богданов также не мог быть на совещании по причине бо-
лезни (в это время исполнял обязанности командарма генерал
А.И. Радзиевский). Да и сам В.И. Чуйков 3 февраля находился
в городе Познани, откуда он доносил мне о ходе борьбы за кре-
пость и город.
Видимо, память подвела В.И. Чуйкова».
А вот что вспоминает Штеменко (т. 1, с. 221—222):
«6 января 1945 года Генштаб получил решение командующе-
го 1-м Белорусским фронтом о безостановочном, по существу,
наступлении вплоть до овладения немецкой столицей. Пред-
352
полагалось за четыре дня подтянуть войска, особенно артилле-
рию, собрать тылы, пополнить боевые запасы, привести в по-
рядок материальную часть танковых соединений, ввести в пер-
вый эшелон 3-ю ударную армию и 1 -ю армию Войска Польско-
го, с тем чтобы 1—2 февраля продолжить наступление всеми
силами фронта. Ближайшая задача — с ходу форсировать Одер.
Последующая — удар на Берлин. При этом 2-я гвардейская
танковая армия должна была охватывать его с северо-запада,
а 1-я — с северо-востока.
Днем позже поступило решение командующего 1-м Укра-
инским фронтом. Он тоже намеревался действовать без замет-
ной паузы. Наступление намечалось продолжить 5—6 февраля
и к 25—28 февраля выйти на Эльбу, а правым крылом во взаи-
модействии с 1 -м Белорусским фронтом овладеть Берлином».
Такой же точки зрения держался и Верховный Главнокоман-
дующий. 4 февраля 1945 года на известной Ялтинской конфе-
ренции он, как вспоминает У. Черчилль, дал весьма оптими-
стическую оценку обстановки, отметив, что фронт противника
прорван и немцы лишь заделывают дыры.
Мнения, следовательно, у всех сошлись на одном — нуж-
но продолжать безостановочное наступление и овладеть Бер-
лином. Фронты получили на сей счет необходимые указания из
Москвы и, в свою очередь, поставили задачи армиям.
«...Растянутость фланга не давала возможности создать до-
статочно мощную ударную группировку на главном направ-
лении, а нарастающее сопротивление противника таило угрозу
прорыва его к нам в тыл. Угроза эта становилась еще более ре-
альной потому, что между 1 - м и 2-м Белорусскими фронтами су-
ществовал громадный и почти ничем не обеспеченный разрыв».
Г.К. Жуков попытался перегруппировать на главное на-
правление 47-ю армию. Однако враг не позволил осуществить
это намерение. Не удалось создать перелома в обстановке и пу-
тем частных операций по разгрому противника на фланге. Все
это резко снижало наступательные возможности советских
войск, но приказ Ставки об овладении Берлином не отменялся.
Неприятельские силы в Восточной Померании быстро рос-
ли. У нас же с каждым днем ряды редели. В 8-й гвардейской ар-
мии, например, прошедшей с непрерывными, тяжелыми боями
до 500 километров, полки были уже двухбатальонного состава,
а в ротах оставалось по 22—45 человек. То же самое наблюда-
лось и в других наших армиях, нацелившихся на Берлин.
353
31 марта Генеральный штаб рассмотрел совместно с ними
замысел дальнейших действий фронтов. Маршал Конев очень
разволновался при этом по поводу разграничительной линии с
1 -м Белорусским фронтом, ведь она не давала ему возможности
для удара по Берлину. Ситуация эта возникла еще в конце ян-
варя, во время первой Берлинской операции. Тогда решили, что
Берлин будут брать два фронта, жуковский и коневский, одна-
ко при этом Ставка утвердила разграничительную линию, пред-
ложенную Жуковым, которая не давала Коневу войти в герман-
скую столицу. Сталин не забыл, что еще в ноябре 1944 г. он
назначил Жукова покорителем Берлина. Получалась явная не-
суразица: с одной стороны, утвердили решение маршала Коне-
ва — правым крылом наступать на Берлин, а с другой — уста-
новили разграничительную линию, которая не позволяла этого
сделать. Никто, однако, в Генштабе не смог снять это препят-
ствие (Штеменко, т. 1, с. 227).
1 апреля 1945 года план Берлинской операции обсуждал-
ся в Ставке. Докладывал Антонов: об обстановке на фронтах, о
действиях союзников, их замыслах. Сталин сделал отсюда вы-
вод, что Берлин мы должны взять в кратчайший срок: начинать
операцию нужно не позже 16 апреля и все закончить в течение
12—15 дней. Командующие фронтами с этим согласились и за-
верили Ставку, что войска будут готовы вовремя.
План Берлинской операции разрабатывали в Генштабе дав-
но, еще с осени, не было только точной даты. Теперь все ста-
ло на свои места. Все, кроме одной детали. Теперь в ходе своего
доклада Антонов упомянул про это, хотя ранее Сталин запретил
возвращаться к этой теме.
Штеменко (т. 1, с. 221):
«Начальник Генштаба счел необходимым еще раз обратить
внимание Верховного Главнокомандующего на разграничитель-
ную линию между фронтами. Было подчеркнуто, что она фак-
тически исключает непосредственное участие в боях за Берлин
войск 1 -го Украинского фронта, а это может отрицательно ска-
заться на сроках выполнения задач. Маршал Конев высказался
в том же духе. Он доказывал необходимость нацелить часть сил
1-го Украинского фронта, особенно танковые армии, на юго-
западную окраину Берлина.
Сталин пошел на компромисс: он не отказался полностью от
своей идеи, но и не отверг начисто соображений И.С. Конева,
поддержанных Генштабом. На карте, отражавшей замысел опе-
354
рации, Верховный молча зачеркнул ту часть разгранлинии, ко-
торая отрезала 1-й Украинский фронт от Берлина, довел ее до
населенного пункта Люббен (в 60 километрах к юго-востоку от
столицы) и оборвал.
— Кто первый ворвется, тот пусть и берет Берлин, — заявил
он нам потом.
Генштаб был доволен таким оборотом дела. Эта проклятая
разгранлиния не давала нам покоя более двух месяцев. Не воз-
ражал и маршал Конев. Его это тоже устраивало».
По Глантцу, в январе 45-го идея и решение наступать на
Берлин исходили от Сталина, но позднее он дал отбой — по
причинам, которые не вполне ясны. Это не противоречит Чуй-
кову, а дополняет его версию. Жуков отдал приказ о насту-
плении 15 февраля, основываясь на директиве Сталина, Чуй-
ков про это не знал и знать не мог (The Soviet Berlin Offensive
(February 1945).
Анализ Рокоссовского такой:
«К Ставке я имею право предъявить законную претензию
в том, что, ослабляя фронт перенацеливанием главных сил на
другое направление, она не сочла своим долгом тут же усилить
2-й Белорусский фронт не менее чем двумя армиями и несколь-
кими танковыми или мехкорпусами для продолжения операции
на западном направлении. Тогда не случилось бы того, что про-
изошло на участке 1 -го Белорусского фронта, когда его правый
фланг повис в воздухе из-за невозможности 2-му Белорусскому
фронту его обеспечить. Пожалуй, и падение Берлина произо-
шло бы значительно раньше...» (Рокоссовский, с. 384).
ЗЕЕЛОВСКИЕ ВЫСОТЫ:
ПОБЕДА, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРПЕЛИ
(по материалам «Новой газеты».
Автор — Александр Меленберг, архив)
«На Зееловских холмах тишина...» — так начиналась одна
из лучших, пожалуй, песен о войне. Действительно, тишина:
о боях за Зееловские высоты, представлявших собой началь-
ную фазу Берлинской наступательной операции, любознатель-
ный потомок не найдет ни одного конкретного исследования.
355
Отчасти это объясняется тем, что все затмила конечная фаза
операции — штурм Берлина, рейхстага и, наконец, сама Побе-
да. Но главная причина в другом. В явном нежелании высве-
чивать из рук вон неудовлетворительное руководство боями за
высоты. Тем паче что командовал операцией «маршал Побе-
ды» ГК. Жуков.
Десять лет назад был снят гриф секретности с цифр потерь,
понесенных армией в этой войне. И сразу стало понятно, какую
неимоверную цену заплатил народ за стремление своих воена-
чальников захватить Берлин на четвертый, потом на пятый, по-
том на шестой день операции. За неподготовленные, без долж-
ной разведки и артподготовки, лобовые атаки.
Потери в Берлинской операции (16 апреля — 8 мая) соста-
вили 361 367 человек убитыми и ранеными. А среднесуточные
потери (15 712 чел.) являются самыми высокими среди всех на-
ступательных операций Второй мировой войны. Для сравнения:
под Москвой они равнялись 10 910 чел., под Сталинградом —
6392; на Курской дуге — 11 313; в Белоруссии — 11 262.
Не так давно Центральный архив Министерства обороны
со скрипом, но приоткрыл завесу секретности над некоторыми
оперативными материалами апрельских боев 1945 года.
Замысел Берлинской операции в общих чертах был опре-
делен еще в ноябре 1944 года. Уже тогда, планируя наступле-
ние в Польше (Висло-Одерскую операцию), Ставка нацелива-
ла 1-й Белорусский фронт на Берлин. Тогда же командующим
1-го Белорусского фронта, которому, собственно, и должны
были достаться лавры победителя, был назначен Г.К. Жуков.
А командовавший этим фронтом на протяжении всей кампании
1944 года К.К. Рокоссовский перемещался на соседний 2-й Бе-
лорусский, имевший менее почетную задачу — завоевать север-
ное побережье Германии. С тех пор между маршалами пробе-
жала черная кошка. Они даже слышать один о другом равно-
душно не могли.
Обрадованный успехами зимнего наступления в Польше,
Жуков уже 26 января 1945 года доложил в Ставку, что вверен-
ные ему войска 1-2 февраля с ходу форсируют Одер и будут
«развивать наступление в берлинском направлении». Жуков
явно недооценивал противника. После упорных боев его вой-
ска 3 февраля смогли зацепиться лишь за небольшой плацдарм
западного берега Одера, в районе Кюстрина.
356
Но это не охладило Георгия Константиновича. 10 февраля
он представил на имя Сталина план Берлинской наступатель-
ной операции:
«1. Противник производит перегруппировку войск группы
армий «Висла» с целью организовать устойчивую оборону на
подступах к Штеттину и на рубеже р. Одер.
2. Цель операции — сорвать оперативное сосредоточение
противника, прорвать его оборону на западном берегу р. Одер и
овладеть городом Берлином...
...Наступление на Берлин могу начать 20.2.45».
Ставка, конечно, не возражала: можешь — начинай. Но
дальнейшие события показали всю несостоятельность скоро-
палительных намерений Жукова. В конечном итоге был выра-
ботан новый план операции с начальной датой 16 апреля. На
направлении главного удара сосредоточивался мощный кулак
из четырех общевойсковых и двух танковых армий.
Согласно директиве Ставки, армии эти располагались «в
линию». Причем ввод в сражение 1 -й и 2-й гвардейских танко-
вых армий предусматривался «после прорыва обороны против-
ника для развития успеха в обход Берлина с севера и северо-
востока». Однако Жуков пренебрег планом Генштаба и решил
поставить танковые армии во второй эшелон за общевойсковы-
ми. Их ввод в прорыв он запланировал «после овладения пехо-
той Зееловскими высотами». Это было, скажем так, несколь-
ко необычное решение — хорошо укрепленные, господствую-
щие над местностью высоты взять атакой «в лоб» силами одной
пехоты. Танки маршал, видимо, собирался поберечь для улич-
ных боев в Берлине. Надо думать, Жуков обладал неимоверной
пробивной силой, раз сумел получить разрешение Сталина на
корректировку уже утвержденного плана.
Даже сухие строки документов передают нервозную атмос-
феру перед сражением.
№00553/оп 15 апреля 1945 г. 15.30
Командующий войсками фронта приказал:
Артподготовку начать ровно в 5.00 16.4.45 г.
Атаку пехоты начать на двадцатой минуте артподготовки,
т.е. в 5.20 16.4.45 г.
Начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-
полковник Малинин.
357
Через 10 минут войска получают новый приказ:
№ 00554/оп 15 апреля 1945 г. 15.40
Командующий войсками фронта приказал:
Артподготовку начать ровно в 5.45 16.4.45 г. Атаку пехо-
ты — в 6.15.
Все остальное — по ранее установленному плану.
Начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-
полковник Малинин.
Как бы там ни было, что 20 минут артподготовки, что 30 —
это все равно мало. При других наступлениях позиции против-
ника утюжили по часу, по два. А тут ведь в атаку шла одна пехо-
та, без поддержки танков и самоходок. Столь торопливое огне-
вое обеспечение атаки Жуков, видимо, решил компенсировать
совершенно небывалой для операций этой войны плотностью
наступавших. На один километр фронта приходилось 280 ство-
лов артиллерии и 1282 человека!
Подобное перенасыщение (больше одного солдата на метр
поля боя!) было, несомненно, на руку немцам. Сразу после на-
чала атаки они отошли во вторую линию, располагавшуюся по
самим высотам. Причем стреляли оттуда прямой наводкой из
орудий без промаха.
Понеся огромные потери, пехота не смогла продвинуться
дальше подошвы Зееловских холмов.
Приказ Жукова на 16 апреля был краток: «Враг будет раз-
бит на самой короткой дороге к Берлину. Столица фашистской
Германии будет взята, и мы водрузим на ней знамя победы»
(Read, Anthony and David Fisher. The fall of Berlin, стр. 309).
Далее описано и другое новшество Жукова (стр. 311—312),
от которого очень скверно пришлось войскам Чуйкова. Это бы-
ло так называемое секретное оружие Жукова — использование
света. Англичане тоже использовали его, но они вертикально
запускали ракеты, которые своим рассеянным светом созда-
вали видимость лунной ночи. Жуков же приказал светить про-
жекторами и притом горизонтально. Как только войска Чуй-
кова вылезли из окопов, их ослепил яркий свет. Немцы же на
ярком фоне видели темные тени солдат — это были прекрас-
ные мишени. Когда командиры наступающих рот забили трево-
358
гу и свет выключили, войска (после яркого света) совершенно
ослепли, и свет пришлось включить снова.
Во второй половине дня 16 апреля Жуков ввел в сраже-
ние обе танковые армии. Эта поспешность сломала уже один
раз скорректированные планы атаки. Ведь танки должны были
быть введены в места прорыва пехоты, получив «зеленую ули-
цу» для движения на тылы противника, обойти высоты с севе-
ра. Вместо этого они полезли вверх на холмы, пошли по ком-
муникациям пехоты, создав настоящий хаос в оперативных по-
строениях общевойсковых армий. Есть документально зафик-
сированные свидетельства раненых, как танки давили свою же
пехоту. Подогнем противника все войска перемешались, и соз-
далась полная неразбериха в управлении ими.
Сам Жуков все время находился на НП (наблюдательном
пункте) командующего 8-й гвардейской армией В.И. Чуйкова.
По свидетельствам последнего, не вошедшим, конечно, в его
официозные мемуары, в этот момент не лучшим образом дей-
ствовала авиация. Она вовсю бомбила свои же наступавшие
войска. Несколько бомб упали вблизи НП командующего. Но
ни Чуйков, ни Жуков по какой-то причине не имели связи с
авиацией. Чтобы как-то прекратить это побоище, зенитчикам
было приказано... открыть огонь по своим самолетам.
Лишь к вечеру 17 апреля для самого Жукова положение бо-
лее или менее прояснилось. К тому же он получил информацию
о Коневе.
Операция Конева, проходившая на 55 миль южнее Зее-
ловских высот, была успешнее (Read and Fisher, с. 314). В це-
лом фронт простирался на 250 миль, но основной прорыв про-
водили три армии в 18 милях от Нессе. Конев планировал на-
ступление, используя 150 переправ между городками Форет и
Мускау, причем тут не было никаких мостов. В 4.15 артилле-
рия открыла огонь вдоль всех 250 миль фронта. Затем, выяс-
нив, где есть броды, войска Конева обеспечили безопасность
переправ, переправились через Нассау и пошли в обход высот,
ибо знали, что крутизна не позволит взять их в лоб. Когда Жу-
ков докладывал Сталину о ходе операции на Зееловских высо-
тах, Сталин вкрадчиво заметил, что у Конева все хорошо — его
войска движутся вперед, не встречая серьезного сопротивле-
ния врага (с. 316).
359
Конев разместил свой штаб в старинном замке между Нес-
се и разделительной линией всего в 20 милях от Люблина
(с. 324—327). Поговорив с Рыбалко и Лелюшенко, он позво-
нил Сталину и отрапортовал, что его танки движутся к западу от
Шпрее. Сталин перебил его, сказав, что у Жукова дела обсто-
ят не очень хорошо. Затем неожиданно замолчал. Конев боял-
ся дышать. Неужели это его неожиданный шанс первому войти
в Берлин? Сталин спросил, не могут ли танки Жукова пройти в
разрыв, проделанный Коневым. Конев использовал свой шанс:
«Товарищ Сталин, это займет много времени и может привести
к недоразумениям. У нас достаточно сил, и мы можем повернуть
атаки обоих фронтов на Берлин. Хорошо». После другой паузы
Конев услыхал то, чего ждал так долго: «Я согласен. Поворачи-
вайте ваши армии к Берлину».
18 апреля в 12.47 А.М. Конев дал директиву 215 своим
командирам: «Танки должны твердо и решительно двигаться
в основном направлении. Они должны обходить города и
большие селения и не вступать ни в какие сражения. Надо
объяснить всем командирам, что успех танковой армии зави-
сит от маневренности и быстроты операций». Конев хотел
быть уверен, что всем должно быть абсолютно ясно, чего он
хочет.
О том, что Конев идет на Берлин, Жукову сообщил сам Ста-
лин. Жуков срочно отдает новые приказы своим командирам:
все идут вперед, никто не стоит на месте и не отступает. Эта
битва берет много сил и резервов — она должна кончиться бы-
стро. Командиры, у которых недостаточно решительности и
храбрости, будут немедленно сняты (что означало разжалова-
ние в солдаты или отправку в штрафные батальоны, что было
немногим лучше, чем расстрел):
Приказ командующего 1-м Белорусским фронтом всем ко-
мандующим армиями и командующим отдельными соедине-
ниями:
17 апреля 1945 г. 20.30
1. Хуже всех проводят наступательную Берлинскую опе-
рацию 69-я армия под командованием генерал-полковника
Колпакчи, 1-я танковая армия под командованием генерал-
360
полковника Катукова и 2-я танковая армия под командованием
генерал-полковника Богданова.
Эти армии, имея колоссальнейшие силы и средства, вто-
рой день действуют неумело и нерешительно, топчась перед
слабым противником.
Командарм Катуков и его командиры корпусов Юшук,
Дремов, Бабаджанян за полем боя и за действием своих войск
не наблюдают, отсиживаясь далеко в тылах (10—12 км).
Обстановки эти генералы не знают и плетутся в хвосте со-
бытий.
2. Если допустить медлительность в развитии Берлинской
операции, то войска истощатся. Израсходуют все материаль-
ные запасы, не взяв Берлина.
Я требую: А) немедля развить стремительность наступле-
ния. 1 -й и 2-й танковым армиям и 9-му тк прорваться при под-
держке 3, 5 и 8-1 гв. армий в тыл обороны противника и стре-
мительно продвинуться в район Берлина.
Б) всем командующим находиться на НП командиров кор-
пусов, ведущих бой на главном направлении, а командующим
корпусов находиться в бригадах и дивизиях первого эшелона на
главном направлении.
Нахождение в тылу категорически запрещаю...
Жуков.
Пункт «Б» стал причиной необычайно больших потерь в
офицерском составе. Ведь не секрет, что «на передке» с солда-
тами находились только взводные лейтенанты. Все же осталь-
ные начальники, начиная с командиров рот, обустраивались на-
много дальше окопов. Теперь же генералы сместили полковни-
ков с насиженных мест, те, в свою очередь, передвинули под-
полковников, и так далее по ранжиру.
Но и следующий день, 18 апреля, не дал ожидаемых резуль-
татов. Войска, карабкаясь наверх, несли ощутимые потери в
живой силе и технике.
№ 00566/on 18 апреля 1945 г. 22.00
1. Наступление на Берлин развивается недопустимо мед-
ленно. Если так будет операция и дальше проходить, то насту-
пление может захлебнуться.
361
2. Основная причина плохого наступления кроется в не-
организованности, отсутствии взаимодействия войск и отсут-
ствии требовательности к лицам, не выполняющим боевых за-
дач. Приказываю: 1) Всем командармам, командирам корпусов,
дивизий и бригад выехать в передовые части и лично разобрать-
ся с обстановкой, а именно: а) где и какой противник; б) где
свои части, где средства усиления и что они конкретно делают;
в) имеют ли части взаимодействие, боеприпасы и как организо-
вано управление.
3. До 12 часов 19 апреля привести части в порядок, уточ-
нив задачи, организовать взаимодействие всех частей, попол-
нить боеприпасы и в 12 часов по всему фронту начать артилле-
рийскую и авиационную подготовку и, в зависимости от харак-
тера артподготовки, атаковать противника и стремительно раз-
вивать наступление согласно плану...
4. Все транспортные машины механизированных бригад,
механизированных корпусов и тылов бригад и корпусов немед-
ля убрать с дорог и отвести в укрытия. В дальнейшем мотопехо-
те продвигаться пешком...
Жуков.
Только через три дня прямолинейных лобовых атак Жуков
наконец-то принял решение поддержать истекающую кровью
пехоту и танкистов огнем артиллерии и авиации. Но и теперь
в действиях маршала чувствуется суета. Вслед за изданием об-
щего для всех армий приказа Жуков начинает отдавать распо-
ряжения командирам корпусов через голову их прямых началь-
ников, командующих армиями.
Боевое распоряжение командующего 1-м Белорусским
фронтом командиру 9-го гвардейского танкового корпуса ге-
нерал-майору Веденееву:
18 апреля 1945 г. 24.00
9 гв. тк действует очень плохо и нерешительно. За плохие
действия объявляю Вам выговор. К исходу дня 19 апреля
1945 года любой ценой корпусу под Вашу ответственность
выйти в район Фройденбурга.
Исполнение донести лично мне.
Жуков.
362
Боевое распоряжение командиру 11 - го гвардейского танко-
вого корпуса полковнику Бабаджаняну:
18 апреля 1945 г. 24.00
Я очень строго предупреждаю Вас о неполном служебном
соответствии и требую более смелых и организованных дей-
ствий.
Любой ценой (выделено нами. — Ред.) 19.4. выйти в район
Вердер, Беторсхаген.
Жуков.
Как известно (об этом пишет, в частности, В. Карпов в кни-
ге «Генералиссимус»), заминка в наступлении советских войск
вызвала большую радость в Ставке германского командования.
Гитлер с воодушевлением воскликнул: «Мы отбили этот удар.
Под Берлином русские потерпят самое кровавое поражение,
какое только вообще может быть!»
Фюрер ошибся. К исходу дня 19 апреля Зееловские высоты
были преодолены.
Русские одержали победу. Самую кровавую в истории
войн.
ДАЕШЬ БЕРЛИН
(Эпизоды о штурме Берлина мы приводим из книги Read and
Fisher The Fall of Berlin)
И немцы и русские готовились к последним сражениям.
Гудериан хотел забрать немецкие войска из Италии, с Бал-
кан, из Норвегии и Восточной Пруссии и создать эффективные
силы для того, чтоб провести контратаку и выгнать советские
войска из Берлина и с территории Северной Германии. У него
было по крайней мере два «сражения» с Гитлером. Гитлер нео-
хотно согласился, эвакуировав одну дивизию из Курляндии. Но
вместо того, чтоб забрать войска с юга, наоборот, послал туда
подкрепления, в частности направил наиболее мощную боевую
силу Германии — 6-ю танковую армию СС — с севера и запада
в Венгрию (с. 240).
363
Наконец, Чуйков взломал линию немецкой обороны и стал
контролировать Зееловские высоты. Теперь перед его войска-
ми была прямая, как стрела, дорога длиной в 37 миль, которая
вела к самому центру Берлина (далее см. стр. 330—367).
Жуков надеялся, что к 19 апреля он возьмет Берлин или, по
крайней мере, достигнет его восточных окраин. Это был чет-
вертый день его атак. Но он был еще в 20 милях от восточной
границы города, и все еще немецкое сопротивление удержива-
ло его войска.
У Чуйкова были другие заботы. Его танки продвигались так
быстро, что он опасался за фланги и боялся, что немцы пе-
рережут линии коммуникаций позади. Но когда Лелюшенко
высказал такие же опасения, он успокоил его: «Не бойтесь
быть отрезанным от пехоты, идите вперед». И они двигались.
3-я гвардейская армия Рыбалко продвинулась с боями на
21—25 миль, а 4-я гвардейская армия Лелюшенко покрыла бо-
лее 30 миль.
Вечером 19 апреля Рокоссовский доложил Сталину по те-
лефону, что войска готовы завтра выступить. Когда они бесе-
довали, Сталин фактически слышал разрывы бомб — это Жен-
ский авиабатальон ночного боя под руководством Марии Бер-
шанской бомбил Берлин.
20 апреля в 4 часа утра началось наступление: 5-я армия
пересекла Штетин, 19-я и 2-я ударные армии приготовились
выступать, 17-я и 49-я при поддержке танковых корпусов и мо-
топехоты атаковали Берлин с юга. К концу дня кольцо вокруг
Берлина стало сжиматься. Девять русских армий участвовали
в окружении. Силы Жукова наступали с севера, востока и юго-
востока, а Конев должен был двигаться с юга и юго-запада.
В течение дня Жуков быстро захватил северные окраины го-
рода, послав 47-ю армию, подкрепленную Девятым гвардей-
ским танковым корпусом, на большое расстояние запереть го-
род с севера. Эти танки дрались в Хавеле, а затем приготови-
лись ударить на юг, чтоб соединиться с Четвертой гвардейской
танковой армией Лелюшенко. Только 20 миль разделяло эти
армии. Если они соединятся, столица будет так заперта справа,
что у немцев не будет никакой надежды на облегчение. К юго-
востоку от города два русских фронта также были очень близ-
ко друг от друга. Люди Чуйкова были в пригороде и к полудню
364
достигли Дама. На коневском фронте Третья гвардейская тан-
ковая армия Рыбалко пробилась к северу и была всего в семи
милях от них.
Перед самым штурмом Берлина Сталин отдает распоряже-
ние о пересмотре движений фронтов. Теперь, когда войска Жу-
кова окружают Берлин с севера, Рокоссовский ему уже не ну-
жен для штурма Берлина. Он должен защищать фланги Жуко-
ва, двигаясь на запад и уничтожая немецкие силы, окружаю-
щие Штетин и гоня Третью Панцирную армию Мантофеля и
две дивизии Штейнера в сторону англичан. Сталин также воз-
обновил разделительную линию между фронтами Конева и Жу-
кова, якобы чтоб избежать путаницы и недоразумений — чтоб
войска не воевали друг с другом (директива 11074). Оконча-
тельный приз за взятие Берлина был предназначен для Жуко-
ва, хотя Сталин не говорил об этом — он хотел выжать послед-
ние капли преимуществ из соревнования маршалов.
Войска 28-го корпуса восьмой гвардейской армии Чуйкова
двигались через аэродром Шенфилд к юго-востоку города, ког-
да они встретили советские танки, идущие в противоположном
направлении. Танки принадлежали Третьей гвардейской армии
Рыбалко и были правым крылом коневского Первого Украин-
ского фронта. Эта неожиданная встреча удивила Чуйкова и бы-
ла шоком для Жукова. Он не имел понятия, что Чуйков уже в
Берлине. Он позвонил Чуйкову и спросил, кто видел танки Ры-
балко. Позже сомнения Жукова рассеялись, когда Рыбалко
сам прибыл на командный пост Чуйкова и говорил с ним по те-
лефону.
Армия Чуйкова, взаимодействуя с Первой танковой армией,
двигалась направо лицом к северо-западу. К вечеру они достиг-
ли Телтоу-канала, остановились, перегруппировались и приго-
товились к штурму Берлина. Армии Жукова также реорганизо-
вывались, чтоб ударить в сердце города. У каждого корпуса бы-
ла в резерве дивизия. Они были разделены на боевые группы,
каждая имела в своем составе специальные войска, трениро-
ванные и вооруженные для уличных боев. У них были специаль-
ные огнеметы для бункеров и укреплений, превращавшие вра-
гов в бегущие и кричащие факелы. Вместе с войсками или не-
сколько позади шли артиллерия и «катюши», которые стреля-
ли через их головы, куда войскам было надо.
365
Утром 25 апреля 464 000 советских солдат и офицеров, во-
оруженных 12 700 ружьями и автоматами, 21 ООО «катюш» и
1500 танками, ожидали приказа взять штурмом центр Берли-
на (с. 385—454). Несмотря на подавляющее преимущество в
войсках и вооружении, задача была непростая. Никто не знал
лучше, чем герой Сталинграда Чуйков, что защищать город го-
раздо легче, чем атаковать. Особенно когда речь шла о городе
Гитлера, который обещал, что битва будет за каждую улицу, где
каждый дом будет крепостью. Берлин должен был стать Гитлер-
градом. Жуков мыслил так же. Почему и имел войска, подго-
товленные для уличных боев.
По мере приближения к центру характер города менялся.
Это был уже не пригород с небольшими домами и широкими
улицами. Солдаты быстро поняли, что драться в пятиэтажных
зданиях с коридорами и подвалами не то же самое, что в част-
ных одно- и двухэтажных домах. Да и идти по улицам колоннами
нельзя — как только первый танк будет подбит панцирным фа-
устпатроном, вся колонна заперта.
Через один-два дня тяжелых потерь войска перегруппиро-
вались и воевали небольшими группами танков, пехоты и ар-
тиллерии. Тактика Жукова внутри города была простая, жесто-
кая и эффективная. Его войска без разбора разбивали ракета-
ми дома, превращая их в горящие руины, затем пробивали ды-
ры в подвалах, преследуя убегающих немцев. При этом потери
среди мирного населения были огромными.
Немцы яростно сопротивлялись, но ничего не могли поде-
лать. Советские войска окружили место, находящееся в миле
от рейхстага и называемое Цитадель, которое яростно защи-
щали фанатики СС. Здесь находились все главари Германии.
28-го Кейтель обнаружил, что Третья Панцирная армия пол-
ностью отступила.
30 апреля в 1 час дня начался захват Рейхстага. Сержан-
ты Егоров и Кантария с красным знаменем пробились на кры-
шу только к 11 вечера. Они залезли на бронзовую статую Гер-
мании, сидящей на лошади, и воткнули флагшток в дыру,
проделанную снарядом около левой передней ноги лошади. За
10 минут до начала мая на крыше Рейхстага развевался крас-
ный флаг. Беда была в том, что никто не мог его видеть или сфо-
тографировать. Прошло еще 24 часа, пока с крыши Рейхстага
убрали последнего защитника.
366
ЦЕНА ФЛАГА НАД РЕЙХСТАГОМ
Потери 1-го Белорусского фронта
в Берлинской операции
(Материал из Викитеки - свободной библиотеки) 08.05.2003
Убито Ранено Пропало без вести По другим причинам Итого
1 -я гв. ТА 1395 5857 58 344 7654
2-я гв. ТА 1443 6155 1 266 7865
3-я уд. А 3280 13541 108 1074 17 993
5-я уд. А 3628 13 702 60 476 17 966
8-я гв. А 4145 18919 421 999 24 484
33-я А 3462 13 696 220 532 17910
47-я А 2615 10 839 22 726 14 202
61-я А 1897 5679 306 780 8662
69-я А 3781 13 944 26 795 18 446
16-я ВА 134 67 81 119 401
Остальные части 391 576 53 765 256
Всего 27 649 108 611 1388 7560 155 809
1 АВП 1656 5793 516 616 7781
Общие военные потери в Берлинской операции
Мы уже приводили данные из архивов Министерства обо-
роны СССР.
По материалам «1 -я армия Войска Польского» (источник:
http://dr-guillotin.Uvejournal.com !20837.html. Категории:
Статистические данные/РККА\Военные потери. Победа,
ги) они несколько другие:
В ходе Берлинской стратегической наступательной опе-
рации было разгромлено 70 германских пехотных дивизий,
23 танковые и моторизованные дивизии, большая часть авиа-
ции вермахта. Взято в плен около 500 000 солдат и офицеров,
захвачено более 11 000 орудий и минометов, свыше 1500 тан-
ков и штурмовых орудий, 4500 самолетов.
За 23 дня непрерывных наступательных боев Красная Ар-
мия и Войско Польское во время проведения Берлинской опе-
рации потеряли убитыми 81 116 человек, ранеными и больны-
ми 280 000 человек. Потери боевой техники и вооружения со-
367
ставили: 1997 танков и самоходно-артиллерийских установок,
2108 орудий и минометов, 917 боевых самолетов, 216 тысяч
единиц стрелкового оружия.
Правительство СССР и Президиум Верховного Совета
СССР учредили медаль «За взятие Берлина», которой было на-
граждено более 1 млн 82 тыс. солдат и офицеров.
Берлинская операция — одна из крупнейших операций Вто-
рой мировой войны. С обеих сторон в ней участвовало 3,5 млн
человек, 52 тыс. орудий и минометов, около 8 тыс. танков и
САУ, 11 тыс. самолетов. Она отличалась исключительно высо-
кой напряженностью борьбы. О степени ожесточенности бо-
ев свидетельствуют и большие потери наших войск. За время
операции войска трех фронтов потеряли свыше 352 тыс. чело-
век (из них свыше 78 тыс. составили безвозвратные потери).
Наибольшие потери понес 1-й Белорусский фронт. Они соста-
вили около 180 тыс. человек (в том числе безвозвратные поте-
ри — около 38 тыс.). 1-я и 2-я армии Войска Польского, на-
считывавшие в общей сложности около 156 тыс. человек, по-
теряли в ходе Берлинской операции около 9 тыс. человек
(в том числе около 3 тыс. — безвозвратные потери). Одна поль-
ская дивизия (12,5 тыс. человек) участвовала в штурме Бер-
лина. Большими были потери фронтов и в боевой технике: бо-
лее 2,1 тыс. орудий и минометов, 2 тыс. танков и САУ, свыше
900 самолетов.
ГИТЛЕР ВЫХОДИТ ИЗ ИГРЫ
Адольф Гитлер и Ева Браун покончили жизнь самоубий-
ством ранним утром в понедельник 30 апреля 1945 г. В это вре-
мя советские войска находились совсем рядом — в нескольких
сотнях метров. Вскоре они овладели канцелярией фюрера и
его последним убежищем. По личным показаниям охраны и
зубоврачебным данным обгоревшие останки Гитлера и Браун
были опознаны, после чего их отправили в Москву. Весть о ги-
бели нацистского главаря распространилась по всему миру.
Через короткое время советское руководство прибавило к
этим фактам диалектическое послесловие. В начале июня Жу-
ков сообщил ошеломленным иностранным корреспондентам,
что нынешнее местопребывание Гитлера неизвестно. Будто бы
368
фюрер и Ева Браун сумели вырваться из Берлина в последний
момент. По мнению маршала, они могут находиться в Испании.
Инициатива этой акции исходила от Сталина. Вождь полу-
чил новость о самоубийстве своего бывшего партнера одним из
первых. В ночь на 1 мая ему позвонил Жуков и доложил все
подробности, в том числе и про адресованное советскому вож-
дю письмо за подписями Геббельса и Бормана. Реакция Стали-
на была: «Доигрался подлец. Жаль, что не удалось взять его
живым» (Безыменский, Операция «Миф»... с. 9). В то время у
него были другие неотложные заботы, но после победы он ре-
шил, по своей застарелой привычке, навести тень на плетень.
Возможно, Сталину не понравилось, что фюрер не только при-
нял яд, но еще и застрелился. Мол, нацистскому выродку сол-
датская смерть не полагается. Как бы то ни было, в конце мая
он заявил приехавшему в Москву Гарри Гопкинсу, что Гитлер
жив и где-то скрывается. При этом он сослался на сообщения,
что германские подлодки с золотым запасом рейха ушли в Япо-
нию. Фюрер мог находиться на борту одной из них. К этому вре-
мени советская кампания дезинформации шла полным ходом.
Через два дня после этого разговора журнал «Тайм» поместил
сенсационный материал о спасении Гитлера, который будто бы
убежал из бункера на троллейбусе по подземному ходу. Осно-
ванием для истории была фальшивка, подсунутая советскими
агентами. Ходили и другие байки...
В середине июля в Потсдаме Сталин сделал эту дезинфор-
мацию официальной, сообщив государственному секретарю
Бернсу: Гитлер и Ева Браун живы и находятся в Испании или
Аргентине. Трумэн сидел за тем же столом и все это слышал.
Байка пошла гулять по всему миру. Многие поверили. Косвен-
ным образом это был моральный укор Западу, одновремен-
но было легче забыть советско-нацистское сотрудничество в
1939-1941 гг. (см. Stafford, р. 511).
В октябре запустили операцию «Миф». Советские специ-
алисты под строгим надзором чекистов начали снова рассле-
довать обстоятельство т.н. самоубийства фюрера и его жены.
Они пришли к выводу, что окончательного заключения сделать
нельзя. Это означало, что они, возможно, живы. Что и требо-
валось доказать.
Версия о спасении фюрера стала одним из пропагандист-
ских инструментов «холодной войны». Побочный результат, не
369
предусмотренный советскими планировщиками, проявился в
том, что в спасение фюрера поверили многие немцы, а также
неонацисты в разных странах. Трудно сказать, чего Сталин ре-
ально добился этими десятилетиями вранья. Скорее всего, это
была одна из его плохо пропеченных затей.
КАПИТУЛЯЦИЯ ГЕРМАНИИ, ПЕРВАЯ И ВТОРАЯ
Церемония намечалась на полдень 8-го, но Вышинский
прилетел очень поздно, возможно, намеренно. Поэтому начали
в полночь. Интересно, что Дин прибыл тоже из Москвы, но во-
время (см. Dean, р. 162).
Кажется, Чуйков не присутствовал на церемонии подписа-
ния капитуляции. Жуков вспоминает (т. 2, с. 332), что происхо-
дило после подписания акта о капитуляции:
«Меня окружили боевые друзья — В.Д. Соколовский,,
М.С. Малинин, К.Ф. Телегин, Н.А. Антипенко, В.Я. Колпак-
чи, В.И. Кузнецов, С.И. Богданов, Н.Э. Берзарин, Ф.Е. Боков,
П.А. Белов, А.В. Горбатов и другие».
Горбатов в своих воспоминаниях свое присутствие не упо-
минает (с. 342):
«7 мая мы на всем фронте армии вышли к Эльбе, очистив
свою полосу от противника. Но война еще не была окончена,
мы слышали отдаленную канонаду севернее, а потому продол-
жали наступать на север, очищая от противника полосу право-
го соседа, захватывая пленных и трофеи. По берегу оставляли
сторожевое охранение с задачей задерживать всех пытающихся
переправиться на ту сторону.
Утро 9 мая было самым долгожданным, самым радостным
для каждого советского человека. В это утро мы узнали о пол-
ной и безоговорочной капитуляции фашистской Германии пе-
ред союзными войсками».
ПРАЖСКАЯ ВЕСНА СОРОК ПЯТОГО
28 апреля Сталин спросил по телефону Конева: кто будет
брать Прагу? Тот, прекрасно понимая, чего от него ждут, после
короткого размышления ответил, что готов повернуть на юг.
В начале года Гитлер считал, что Прага будет одной из главных
370
советских целей, он только не предвидел, что ее атакуют по-
сле Берлина.
Собственно говоря, Красная Армия давно вела боевые дей-
ствия в восточной части Чехословакии. Там действовали два
фронта, 2-й и 4-й Украинские, — всего семь стрелковых и од-
на танковая армия. Это была внушительная сила: 750 тысяч
солдат, 8300 артиллерийских орудий и минометов, 580 тан-
ков и 1400 самолетов. 2-й Украинский фронт Малиновско-
го включал Чехословацкий корпус и две румынские армии — в
сумме приблизительно 80 тыс. солдат (Erikson, Berlin, р. 622).
В конце марта Сталин, недовольный результатами действий
4-го Украинского, решил смести командующего Петрова и по-
ставил вместо него Еременко. В конце концов понукания Вер-
ховного принесли плоды. 26 апреля войска Малиновского
взяли Брно, через четыре дня силы Еременко овладели Морав-
ской Остравой. Потери двух фронтов были внушительные —
38 400 убитых и 140 тыс. раненых, но за это Сталин не наказы-
вал. В Москве грохотали салюты, а мысли Верховного занима-
ла Прага. Потому что в начале мая возникла угроза, что ее могут
взять американцы, которые приближались к чехословацкой
границе с запада.
Черчилля в это время очень беспокоила ситуация, которая
складывалась в Центральной Европе. Столицы стран регио-
на — Берлин, Вена, Будапешт, Бухарест, Белград и София —
все попали в руки Красной Армии. Британский премьер при-
лагал усилия, чтобы этого не случилось с Прагой. 30 апреля он
обратился по этому поводу к Трумэну. Главный военный совет-
ник президента генерал Маршалл не проявил энтузиазма. Тру-
мэн предоставил решение Эйзенхауэру, которому сказал, что не
склонен жертвовать жизнями американцев ради чисто полити-
ческих целей. Тот отложил окончательный выбор до того време-
ни, когда американские войска достигнут Пльзеня и Карлсбада.
Сталин на рассвете 1 мая приказал Жукову, чтобы 1-й Бе-
лорусский не позднее 4 мая занял позиции Конева к югу от Бер-
лина. Конев получил строгий приказ к 3 мая покончить с немец-
кими силами, окруженными к востоку от Люкенвальде, после
чего обменяться позициями с Жуковым и быть готовым к на-
ступлению. На следующий день Малиновский получил инструк-
ции перегруппировать свои войска для наступления на Прагу с
задачей овладеть городом не позднее 12—14 мая. По расчетам
Ставки, германские силы в Чехословакии, группа «Центр» и
371
остатки группы «Австрия» насчитывали 62 дивизии, в то время
как три советских фронта имели 153.
На рассвете 4 мая войска Конева получили приказ о насту-
плении на юг, их первая задача — как можно скорее преодолеть
Судеты. Танковые армии Лелюшенко и Рыбалко должны бы-
ли двигаться с максимальной скоростью, не ввязываясь в бои
за Дрезден. Все армии, кроме 28-й и 52-й, должны были высту-
пить вечером 6 мая.
В это время Эйзенхауэр пришел к выводу, что идти на Пра-
гу имеет смысл, о чем известил советского начальника Ген-
штаба Антонова. Тот бурно протестовал. Союзные войска не
должны переходить разграничительную линию, иначе будут не-
нужные осложнения. При этом он сослался на тот факт, что на
Нижней Эльбе Красная Армия прекратила наступление, ког-
да ее попросил тот же Эйзенхауэр. Генерал Омар Брэдли по-
сетил Конева, который объявил, что ему не нужна помощь от
американцев, после этого он устроил банкет. Союзный коман-
дующий решил оставить американские войска на месте. Патон
получил приказ не идти на Прагу. В телеграмме Антонову Эй-
зенхауэр написал: «Полагаю, что советские войска смогут бы-
стро перейти в наступление и разгромить силы противника в
центре страны».
Между тем в Праге, где носились слухи, что танки Пато-
на в нескольких километрах от города, 4 мая началось вос-
стание. Граждане срывали германские уличные знаки, писали
на них патриотические призывы. Пражская радиостанция ос-
тавалась в руках немцев, она передавала предупреждения и
угрозы, но это не действовало. Уличные демонстрации продол-
жались. Организаторы из движения Сопротивления, коммунис-
ты и националисты, планировавшие выступить 7 мая, расте-
рялись. 5 мая станция «Радио-Прага» была в руках восставших.
Народный Совет решил возглавить восстание, хотя обещан-
ные англичанами выброски оружия так и не материализова-
лись. 6 мая «Радио-Прага» послало в эфир несколько отчаянных
призывов о помощи. В 00.53 они просили американцев спасти
Прагу, в 2.10 они по-русски обратились к подполковнику Си-
дорову из 4-го отдела НКВД в Киеве. В течение ночи призывы
продолжались. Ответ пришел только от Би-би-си — ответ, но
не помощь.
372
Между тем в 03.28 было еще одно обращение на русском
языке, на этот раз к силам Власова. Глава сформированной
под эгидой немцев Российской освободительной армии (РОА)
находился с 16 апреля в Праге. Он делал отчаянные попытки
сформировать третью силу с участием чешских национали-
стов, чтобы продержаться до прихода американцев. Он сумел
привлечь на свою сторону эмигрантов — казаков фон Панви-
ца и части Доманова и Рогожина. Он также связался с чешским
подпольем. Генерал Клецанда, некогда воевавший у Колчака,
вылил на власовского представителя ушат холодной воды. За-
падные союзники не будут иметь дела с Власовым и РОА, точ-
но так же, как они не собираются использовать войска Гитлера
для войны против СССР.
К концу апреля 1 -я дивизия РОА под командованием Буня-
ченко прибыла в Чехословакию и расположилась к северу от
Праги. В составе ее были люди из бригады Каминского, а так-
же из частей бригадефюрера СС Зиглинга — русские и бело-
русы, в основном бывшие полицаи-«самооборонцы». По пу-
ти Буняченко искусно уклонялся от выполнения немецких при-
казов и не вступал в боевые действия против советских войск.
Чуть позже прибыла 2-я дивизия РОА и стала к югу от чешской
столицы. Очень скоро наметился разрыв между позициями Бу-
няченко и Власова. Комдив, с самого начала установивший
контакт с чешским Сопротивлением, считал, что пора порвать
с рейхом и поддержать чехов, которые впоследствии найдут для
РОА место в своем новом государстве. Точка зрения Власова
была, что нельзя предавать немцев, которые всегда держали
свое слово, а из помощи чешскому делу выйдет мало толку, по-
скольку Красная Армия все равно скоро будет в Праге. Буня-
ченко отмел эти соображения: немцы заслуживают своей уча-
сти, долг командования РОА состоит в спасении своих солдат.
В Праге между тем царили сумятица и неразбериха, воз-
можные только на войне. Германская администрация Протек-
тората Богемии и Моравии запросила у нового руководите-
ля рейха адмирала Деница помощи немецкому гарнизону Пра-
ги, у которого не было ни танков, ни артиллерии. Тот послал
2 дивизии. Но 6 мая в Прагу вошла дивизия Буняченко. Власов-
цы вступили в бой против вчерашних союзников под лозунгами
«Смерть Гитлеру!», «Смерть Сталину!». К вечеру они овладели
373
западными районами города, на другой день переправились на
правый берег Влтавы и рассекли силы противника на две части.
В это время они получили удар с неожиданной стороны. Чеш-
ский Национальный совет (ЧНС) прислал им благодарствен-
ное письмо и требование покинуть Прагу. Это было сделано под
давлением входивших в Совет коммунистов — в первую очередь
Йозефа Смрковского, будущего героя 1968 года. Буняченко
пытался найти компромисс, но безуспешно. Вечером 7 мая ди-
визия ушла сдаваться американцам. Буняченко не внял прось-
бам чехов оставить им оружие. Часть его бойцов самовольно
осталась в Праге. По некоторым данным, в Праге погибло око-
ло 300 власовцев. 7 мая в Праге появилось несколько амери-
канцев, которые сообщили чехам, что Германия капитулирова-
ла и продолжать борьбу нет смысла.
Иногда можно слышать, что власовцы спасли Прагу, ина-
че ее постигла бы судьба Варшавы. Это преувеличение. В мае
сорок пятого у немцев не было ни сил, ни желания для тако-
го предприятия. Не было и Гитлера, чтобы отдавать каннибаль-
ские приказы. Во время восстания погибло порядка 7 тысяч че-
хов. Если бы не вмешались бойцы Буняченко, жертв было бы
больше. В качестве иронического примечания к этому эпизоду
стоит упомянуть, что среди «спасителей Праги» было немало
тех, кто в 1944-м зверствовал в Варшаве.
Теоретически немцы снова стали хозяевами Праги, но, зная,
что война окончена, сражаться они больше не хотели. И когда
8 мая ЧНС предложил им капитулировать, но с оружием в ру-
ках покинуть город, они согласились. Оставив тяжелое обору-
дование, они двинулись в американскую зону, чтобы там сдать-
ся в плен. Наутро 9 мая в Прагу вступили войска Конева — ча-
сти 3-й и 4-й гвардейских танковых армий.
ПОИМКА ВЛАСОВА
10—11 мая Красная Армия принимала капитуляцию и вела
отдельные бои на территории Чехии и Австрии. Группа армий
«Центр» капитулировала только 11 мая. Все же в целом нем-
цы дисциплинированно выполнили приказ о капитуляции, чего
нельзя сказать о наших соотечественниках, оказавшихся в ста-
не врагов.
374
10 мая 1-я дивизия РОА прорвалась в зону действий аме-
риканских войск. Власов, находившийся при штабе Буня-
ченко, попытался вступить в переговоры с американцами, но
натолкнулся на требование безоговорочной капитуляции.
В этот день в советский плен, после перестрелки, попала часть
штаба 2-й дивизии РОА, уходившей на Запад. Развязка при-
ближалась.
Упустив Гитлера, Сталин непременно хотел схватить Власо-
ва. 11 мая разведка передовых частей 25-го танкового корпуса
(командир генерал-майор Б.Фоминых) 1 -го Украинского фрон-
та обнаружила место дислокации 1 -й дивизии и штаба Власо-
ва. После этого была доставлена задача «во что бы то ни ста-
ло найти и пленить Власова», а если он окажется под защитой
американцев — «украсть». Советские спецслужбы безуспешно
пытались похитить Власова с 1943 г. На этот раз выполнение
задания выпало на долю командира мотострелкового батальо-
на капитана М. Якушова и уполномоченного «Смерша» лейте-
нанта Игнашкина.
12 мая они проникли в расположение власовской дивизии.
Здесь Якушов встретился с капитаном РОА П. Кучинским и по-
сле непродолжительного разговора, содержание которого оста-
лось неизвестным, склонил последнего к переходу на сторону
Красной Армии вместе с подчиненным ему батальоном.
После этого два капитана и лейтенант «Смерша» пробра-
лись в американскую зону, но на развилке дорог были останов-
лены американским патрулем. В этот момент мимо них в за-
падном направлении проследовала колонна машин, среди ко-
торых Кучинский опознал автомобиль командующего 1-й ди-
визией РОА. Не обращая внимания на протесты американцев,
капитаны на своей машине рванули с места, обогнали колон-
ну и поставили свой автомобиль поперек дороги. Колонна оста-
новилась. Кучинский и Якушов начали осмотр и в одной из ма-
шин нашли накрытого одеялами Власова. На приказ Якушова
следовать за ним командующий РОА отказался, оказал сопро-
тивление и пытался бежать, но был пойман с помощью свое-
го же шофера И. Камзолова. По пути следования в советский
штаб Власов еще раз попытался бежать, выпрыгнув на ходу
из машины, но вновь был пойман. Буняченко повезло боль-
ше. Ему удалось бежать и скрыться в расположении американ-
ских войск.
375
ТОСТ ПРО РУССКИЙ НАРОД
(Использован материал кн.: Лебединцев А.З., Мухин Ю.И.
Отцы-командиры. Звезды на погонах — звезды на могилах. Москва,
2004)
24 мая 1945 года Иосиф Сталин созвал весь высший гене-
ралитет Красной Армии на Банкет Победы. Первые тосты он
поднял, по грузинскому обычаю, за гостей. Последний его тост
на том банкете, одна из наиболее известных его речей — Высту-
пление товарища И.В. Сталина на приеме в Кремле в честь ко-
мандующих войсками Красной Армии.
Этот тост стал покаянием главы СССР перед русским наро-
дом, пострадавшим из-за его ошибок. Русский народ особо был
выделен в первую очередь из-за непропорциональности его по-
терь в ходе войны. Одновременно тост однозначно указывает на
то, кто победил в войне — народ, который одержал победу, не-
смотря на ошибки руководства.
Вероятно, провозглашая на этом банкете свой последний
тост, Сталин ожидал от генералитета ответного выступления —
за солдата, который победил, несмотря на ошибки этих генера-
лов. Но этого не случилось, генералы поднимали бокалы, но не
за солдат. Сталин терпел и ждал.
Из присутствовавших на этом торжественном мероприятии
военачальников сотни написали мемуары, но ни один из них не
заикнулся о том, как проходил банкет дальше, после названно-
го тоста Сталина.
Много позже, в канун 1974 года, в Центральном Красногор-
ском военном госпитале один престарелый генерал-полковник,
бывший в войну заместителем командующего войсками фронта
и присутствовавший на Банкете Победы, поведал, что находит-
ся в преклонных годах, но еще нигде не прочитал сообщений о
том, как проходило это застолье для высшего командования Ге-
нерального штаба и фронтовых членов Военного совета. Далее
он рассказал, что маршал Жуков находился за одним столом с
Верховным Главнокомандующим, но в его персональную честь
при этом не было сказано ни слова. Всем присутствовавшим
это показалось странным. Старшие военачальники стали зна-
ками подавать ему сигнал на перекур. Жуков попросил Стали-
на сделать перерыв. Вождь дал разрешение. Сам он курил труб-
376
ку за столом, а все вышли в курительную комнату. Здесь коман-
дующие войсками фронтов попросили маршала Жукова начать
короткое выступление, чтобы они могли продолжить здравицу
в честь первого маршала Победы.
Жуков свое выступление-тост начал примерно так: «Если
бы меня спросили: когда за всю войну мне было тяжелее всего,
то я бы ответил, что осенью и зимой при обороне Москвы, ког-
да практически решалась судьба Советского Союза».
Выслушав молча эту тираду Жукова, Сталин внезапно обо-
рвал его словами: «Вот вы, товарищ Жуков, вспомнили оборо-
ну Москвы. Правильно, что это было очень трудное время. Это
была первая победоносная битва нашей армии при защите сто-
лицы. А вы знаете, что многие ее защитники, даже генералы,
получившие ранения и отличившиеся в боях, оказались не от-
меченными наградами и могут не получить их, так как стали ин-
валидами!»
На этот упрек Жуков ответил так: «Товарищ Сталин, я, как
и Вы, тоже не отмечен наградами за эту битву, хотя почти все
работники Генерального штаба награждены орденами Ленина
(Шапошников, Антонов, Ватутин, Штеменко и др.). Вполне до-
пускаю, что мною допущен в этом деле просчет, и мы попра-
вим это».
Тут Сталин ударил кулаком по столу так сильно, что хру-
стальная ножка высокого фужера обломилась и красное ви-
но пролилось на скатерть. Вождь, перебивая Жукова, сказал:
«А вместе с тем вы не забыли наградить своих бл...ей». Насту-
пила гробовая тишина, в ходе которой Сталин поднялся, уда-
лился из-за стола и больше не вернулся.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Мой рассказ подошел к концу. Многое хотелось бы еще ска-
зать:
Как Гитлер уничтожал евреев.
Про немецкие зверства в СССР.
Как Сталин выселял целые народы.
Про этническую зачистку 15 млн немцев из Восточной
Пруссии, Померании, Силезии и Судет.
Про советские грабежи и насилия в Германии и освобож-
денных странах.
Но всего не скажешь.
Что остается сказать: война — это всегда ужас и разру-
шение.
Я полностью разделяю чувства генерала Шермана, сказав-
шего:
«Я до смерти устал от войны. Слава ее — это все болтовня.
Война — это Ад».
ПРИМЕЧАНИЯ
ЧУЙКОВ И ЖУКОВ: БЕЗ РАДОСТИ ЛЮБОВЬ
Два героя Великой Отечественной войны друг друга на дух
не переносили, и в их конфронтации проявляются многие де-
тали времени. Главный наш источник — высказывания Чуйко-
ва, который невзлюбил Жукова со времен Сталинграда. С са-
мого начала необходимо сделать библиографическую оговор-
ку. Упомянутые выше мемуары маршала «Конец Третьего рей-
ха», вышедшие в журнале «Октябрь» в 1964 г., были изданы в
1973 г. отдельной книгой. Однако текст в ней был существенно
переработан, и острота исчезла. Я поэтому буду ссылаться на
журнальный, первоначальный вариант. К сожалению, цитаты
придется давать в обратном переводе с английского, поскольку
русского текста у меня нет.
Чуйков неодобрительно отзывается о Жукове-полководце и
заместителе Сталина в Ставке. Анализировать или оценивать
эти высказывания я не собираюсь. Начнем с общего недоволь-
ства (с. 69):
«Генералы, имевшие возможность вести свои войска в на-
ступление, могли видеть и чувствовать, как после 1943-го осла-
бела немецко-фашистская армия, как упали ее мораль и стой-
кость в бою. В то же самое время наш наступательный порыв
возрастал с каждым днем, боевой дух и храбрость росли не по
дням,а по часам.
Трудно поэтому понять, почему Ставка и командование
фронта в начале 1945 г. запланировали такие медленные темпы
наступления. Мы мысленно умножали их цифры на два и были
уверены, что войска будут продвигаться на 25—30 км в сутки».
Следующий отрывок показывает чувства Чуйкова по отно-
шению к Жукову. Во время совещания перед началом Висло-
Одерской операции произошел такой диалог (р. 71 —72):
379
«— Артиллерия нанесет удар в семь утра, — сказал Жуков.
— Не очень хорошее время, — возразил я.
— Почему?
— Главный артиллерийский и авиационный удар должен
быть на два часа позже, когда будет светло.
— Почему? — повторил Жуков.
— Потому что это даст нам преимущество.
— А когда начнем разведку боем?
— Рано, около семи, пока еще темно, после короткой двад-
цатиминутной артподготовки.
— Я отказываюсь вас понимать, — рассердился Жуков. —
Короткая артподготовка в темноте... Почему в этом случае ар-
тиллерия должна вести огонь в темноте, а в другое время ждать
до света?
Я объяснил, что пехота и артиллеристы хорошо знают пере-
довые позиции противника, поэтому атакующие, передвигаясь
в темноте, не потеряют своих ориентиров и направления атаки.
Затем, через полтора-два часа, когда станет светло, они уда-
рят по второй линии обороны. При этом артиллерия и авиация
не ошибутся в выборе целей, а атакующие подразделения будут
ясно видеть свои ориентиры».
Жукову пришлось согласиться. Этой зарисовкой Чуйков
иллюстрирует тактическую неграмотность Жукова. Последний
старается как можно меньше говорить о прославленном ко-
мандарме. Лекция, которую Чуйков прочитал командующему
фронтом, у Жукова описана так(т. 2, с. 260—261):
«Чтобы сделать подготовку операции более целеустрем-
ленной, Военный совет фронта решил провести игру, отража-
ющую предстоящую операцию. Были привлечены все команду-
ющие армиями, члены Военных советов, начальники штабов,
командиры отдельных корпусов, заместитель командующего по
тылу фронта, командующие и начальники родов войск и служб.
Штаб фронта блестяще справился с подготовкой этой игры, и
она прошла интересно и поучительно».
Следующий интересный эпизод относится к захвату Лодзи.
По плану Ставки и фронтового командования войска Чуйков
должна была подойти к этому городу на десятый или двенадца-
тый день наступления. В реальной жизни это случилось на ше-
стой. Фронт поэтому пересмотрел темпы продвижения войск,
увеличив их до 25—30 км в сутки. Но немедленно вслед за этим
380
Чуйков получил новые инструкции: в связи с удлинением ли-
ний снабжения снизить скорость наступления на 5—8 км в день.
Чуйков игнорировал эту поправку (с. 93):
«Приказ этот сильно нас удивил. Было непонятно, почему
нужно снижать темпы наступления войск, которые двигались в
полном порядке и боеготовности. Казалось бы, что, наоборот,
следовало действовать как можно более энергично, чтобы вос-
пользоваться замешательством противника и без промедления
идти на Берлин».
Чуйков и его люди могли гордиться тем, что досрочно овла-
дели Лодзью, в мемуарах Жукова это событие отражено пре-
дельно безлично (с. 270):
«19 января был взят город Лодзь...»
А вот реакция Чуйкова на получение приказа с ходу взять
Позен (Познань):
«Этот приказ ясно показывал, что командование и штаб
фронта понятия не имеют о фактической ситуации. Очевидно,
ни фронтовая разведка, ни Ставка не знали о мощной крепости
Познань и ее гарнизоне. Это только сказать легко: взять По-
знань за один день!»
Писатель Василий Гроссман, бывший в это время с Чуйко-
вым, записал в своих неопубликованных дневниках (цит. по:
Бивор, с. 83):
«Чуйков все это время не переставал обижаться на реше-
ние Жукова оставить его для взятия Познани. Он саркастически
удивлялся, как это столь опытная советская разведка могла упу-
стить из виду такую деталь, что Познань является первокласс-
ной военной крепостью. «Неужели никто не знал, что она яв-
ляется одной из самых мощных крепостей во всей Европе? Мы
думали, что можем взять ее с марша. Но этого не получилось».
Жуков ни словом не обмолвился, что Познань оказалась
сюрпризом для командования фронтом. Он просто возложил
вину на Чуйкова (с. 277):
«...крепость и город Познань, находившиеся далеко в тылу
фронта, все еще были в руках противника идо 23 февраля не бы-
ли взяты войсками, которыми лично руководил В.И. Чуйков».
Венец презрительного отношения Чуйкова к Жукову — это,
конечно, эпизоде крепостью Кюстрин. 1-й Белорусский фронт
доложил о ее взятии еще в феврале, по каковому поводу был са-
лют. Послушаем, что было дальше:
381
«24 марта мне позвонил начальник штаба фронта генерал-
полковник Михаил Сергеевич Малинин.
— Когда 8-я гвардейская собирается взять Кюстрин? —
спросил он.
— Согласно отчету, подписанному начальником штаба фро-
та, — ответил я не без иронии, — крепость и город Кюстрин бы-
ли взяты войсками 5-й ударной армии еще в феврале. Мно-
го пушек по этому поводу выстрелило в Москве. Зачем же его
брать во второй раз? Тем более что он в полосе 5-й ударной.
Генералу Малинину пришлось признаться, что много неле-
пых вещей случается на войне, к сожалению, Кюстрин — од-
на из них.
Здесь в разговор вмешался маршал Жуков, который прямо
сказал, что ошибки случаются и их надо исправлять.
Я ответил, что ко времени его прибытия в Москву крепость
будет взята, но я прошу обеспечить мне авиационную поддерж-
ку, включая пикирующие бомбардировщики. Он обещал, что я
получу все необходимое».
В мемуарах Жукова про второе взятие Кюстрина упомина-
ний нет.
Но этот эпизод описан не только в воспоминаниях Чуйкова
(см. Read, Anthony and David Fisher. The fall of Berlin, p. 273).
Чтобы показать, что Чуйков не выдумал эти примеры так-
тической наивности и часто безграмотности Жукова, сто-
ит привести мнение другого свидетеля, генерала Григоренко.
Речь пойдет о боевых действиях на Халхин-Голе в 1939 г. Ком-
кор Жуков командовал там 1-й армейской группой. Выпуск-
ник Академии Генштаба Григоренко получил назначение в штаб
Дальневосточного фронта, которым командовал Штерн. Моло-
дой офицер получил задание нанести на карту диспозицию ар-
мии Жукова, изложенную в его боевом приказе. С удивлени-
ем Григоренко заметил, что приказ занимал 25 страниц маши-
нописного текста. Это было необычно и не слишком практич-
но. При чтении документа обнаружилось, что приказ отдавал-
ся не соединениям армии, а различным временным формирова-
ниям: «Такому-то взводу, такой-то роты, такого-то батальона,
такого-то полка, такой-то дивизии с одним противотанковым
орудием, такого-то взвода, такой-то батареи, такого-то полка
382
оборонять такой-то рубеж, не допуская прорыва противника в
таком-то направлении». Аналогично были сформулированы и
другие пункты приказа. В общем, армии не было. Она распа-
лась на отряды. Командарм командовал не дивизиями, бригада-
ми, отдельными полками, а отрядами.
Столкнувшись с чрезвычайной активностью японцев и их
постоянным просачиванием в тыл, Жуков, сам того не зная, по-
вторил опыт генерала Куропаткина во время Русско-японской
войны 1904—1905 гг.
Опыт этот был так едко высмеян в военно-исторической ли-
тературе, что трудно было предположить, что кто-то когда-то
повторит его. Жуков, который в академии никогда не учился, а
самостоятельно изучить опыт Русско-японской войны, видимо,
было недосуг, пошел по следам Куропаткина.
Жуков остался на этом уровне до самого конца войны. Это-
му способствовало причудливое стечение обстоятельств. Бое-
вой опыт Жукова до Халхин-Гола ограничивался эскадроном.
Против японцев он получил командование многими тысячами
военнослужащих. Операция закончилась поражением япон-
цев, но у этой победы был горький привкус. Японская 6-я ар-
мия насчитывала около 38 тысяч солдат и офицеров со 135 тан-
ками и 250 самолетами. Советская группировка превосходила
ее по численности вдвое, по танкам — в три раза. На полевых
аэродромах под командованием Смушкевича была сосредото-
чена воздушная армия в составе более 500 истребителей и лег-
ких бомбардировщиков. Исход сражения поэтому не вызывал
сомнений, хотя советские потери были ощутимые и превосхо-
дили японские.
Жуков наломал на Дальнем Востоке много дров, но победи-
телей не судят, тем более что Штерн вовремя остановил его ку-
ропаткинский эксперимент. Оба получили звание Героя, беда
только, что в глазах Сталина Жуков приобрел репутацию пер-
воклассного полководца. Менее чем через два года этот кава-
лерист с двумя классами городского училища был начальником
Генштаба. Летом 41 - го он сразу получил под свое начало фронт.
И снова качество его командования не интересовало вождя.
Я предоставляю читателю самому сделать вывод, виноват ли
Жуков, что не мог набраться военных знаний, или стоит это за-
писать в пассив т. Сталину.
383
МАРШАЛ ЖУКОВ БЕЗ ПРИКРАС
Жуков — креатура, порождение, детище Сталина. Не будь
Сталина, не было бы Жукова. В самом деле, за первые 20 лет
службы в РККА он боевых лавров не добыл, во время Граждан-
ской войны ничем особенным себя не проявил. Все изменилось
после Халхин-Гола в 39-м году. Операция была успешная, хо-
тя не все отзывы о действиях Жукова положительные. Сталину
эта победа была нужна позарез и пришла как нельзя вовремя —
по горячим следам сговора с Гитлером. С этого момента вождь
поверил в Жукова и взял его под свое крыло. Безвестный ком-
кор стал генералом армии и командующим ключевым Киевским
округом, вскоре после этого — начальником Генштаба. Непло-
хая карьера для бывшего унтер-офицера с двумя классами го-
родского училища! Жуков разделяет со Сталиным и Тимошенко
ответственность за начальные поражения сорок первого года.
Он, в частности, игнорировал опыт войны во Франции и совер-
шенно не оценил германских танковых прорывов, которые так
терзали Красную Армию в первые месяцы войны.
Что Жуков был никудышный штабист, видели все, нако-
нец, сообразил и Сталин. Он его заменил, но... послал коман-
довать фронтом. Так генерал, не имевший опыта современной
войны, стал распоряжаться огромными людскими контингента-
ми и множеством техники. Клаузевиц некогда заметил, что мно-
гие фельдмаршалы не смогли бы командовать полком. Жуков
из этой категории. В то же время в глазах Сталина он был иде-
альный командующий фронтом — решительный, энергичный,
предельно безжалостный. Жуков никогда не терял голову, он
готов был сражаться до последнего советского солдата. На его
счастье, под Москвой за ним стоял Сталин с десятью резерв-
ными армиями.
Я вырос, считая Жукова великим полководцем, спасите-
лем Родины и завоевателем Берлина. Так тогда многие дума-
ли. В студенческие годы меня по этому поводу буквально ого-
рошил мой двоюродный дядя Матвей. Он был, что называет-
ся, военная косточка — в 1940-м после средней школы пошел
в пехотное училище, прослужил всю войну и 30 лет после нее.
В отставку уволился полковником — после Шестидневной
войны евреям генеральских званий не присваивали ни под ка-
ким видом. Так вот, услышав мои восторги по поводу Жукова,
384
Матвей отрубил: «Мясник он, и больше ничего! На фронте все
знали: где появился Жуков, там жди колоссальных потерь на-
ших войск».
Увы, присутствие Жукова на любом участке гарантиро-
вало горы трупов. Вот некоторые цифры советских потерь
под его водительством: оборона Москвы в 41-м — 514 тысяч
убитых и пропавших без вести, 144 тысячи раненых, всего —
658 тыс.; контрнаступление под Москвой — соответственно
140 тыс., 231 тыс. и 370 тыс. Суммарные общие потери Крас-
ной Армии в этих двух операциях составили более 1 млн чело-
век. Другие полководческие достижения Жукова ничем не луч-
ше. Взять хотя бы его любимое детище — наступление Кали-
нинского и Западного фронтов на участке Ржев—Сычевка
(24 ноября —16 декабря 1942). Замысел этой операции (кодо-
вое название «Марс») принадлежал лично Жукову, планирова-
ние и проведение происходило под его руководством. Операция
провалилась и была вычеркнута из советской истории войны, но
страшный след остался — 260 тыс. убитых, полмиллиона ране-
ных. Наконец, при взятии Берлина 1-й Белорусский фронт Жу-
кова потерял за три недели 156 тысяч человек, в том числе око-
ло 28 тыс. убитыми. Приходится признать, что т. Жуков умел
терять собственные войска как в обороне, так и в наступлении.
Сталина эти холодящие кровь итоги не волновали. Войска,
т.е. людской ресурс или пушечное мясо, всегда были у него в
избытке: в июне—октябре 1941 г. только за счет мобилизации
он получил 32 новые армии. Сталин причислил Жукова к кру-
гу своих, а своим, доверенным людям вождя все сходило с рук.
Стоит только взять послужные списки Тимошенко, Голикова,
Буденного, Мехлиса. То и дело натыкаешься на катастрофы и
провалы высшего разряда: Киев, Харьков, Крым, Подмоско-
вье, Воронеж... И что же? Сталин мог их отругать, иногда по-
низить в должности или временно отстранить, но они остава-
лись его верными оруженосцами и получали новые назначения.
Можно, конечно, на многих страницах рассуждать о пол-
ководческом гении Жукова, о его искусстве воевать, не стоит
только забывать, что речь идет о паровом катке, камнедробил-
ке, мясорубке. Вот наблюдение из дневника Еременко: «...Жу-
ковское оперативное искусство — это превосходство в силах в
пять-шесть раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет
воевать не количеством и на крови строит свою карьеру».
385
После войны маршал попал в опалу и сошел на нет. Смерть
Сталина, казалось бы, способствовала возобновлению карьеры
Жукова — главным образом благодаря временному возвыше-
нию его политкомиссара времен войны Булганина. Но без Ста-
лина Жуков был ничто, и скоро он это доказал. Осенью 1957 г.
Жуков энергично поддержал, по мнению некоторых, спас Хру-
щева, когда тот сцепился со своими коллегами из Политбю-
ро — Маленковым, Молотовым и Кагановичем. Жукова сдела-
ли членом Политбюро, но ненадолго. Хрущев быстро двигался
к единоличной власти, по этой причине спаситель Жуков был
для него бельмом на глазу. Жукова отправили на покой.
При Брежневе изоляцию Жукова ослабили. Ему разреши-
ли опубликовать мемуары — правда, ценой унизительного ком-
промисса. Пришлось сочинить фантастический эпизод о том,
что, будучи в Новороссийске, Жуков якобы собирался посове-
товаться с полковником Брежневым, но не застал его.
«Воспоминания и размышления» Жукова — книга стран-
ная. Субъективный элемент в ней так силен, как, кажется, ни в
одном подобном сочинении. Жуков, когда ему это требуется, ме-
няет даты, даже выдумывает эпизоды. Чего стоит его рассказ о
разговоре со Сталиным 29 июля 1941 г. Мало того, что фамилии
Жукова нет в Журнале посетителей Сталина за это число. Жу-
ков внушает читателю, что его сняли с начальника Генштаба за
доблесть: он-де прямо сказал Сталину, что Киев придется оста-
вить. Но в конце июля Гудериан был под Смоленском и реше-
ние послать его на Украину не было принято до 23 августа. Дру-
гое изобретение Жукова относится к разговору со Сталиным в
начале сентября 41-го. По Жукову, беседа состоялась 9-го и
значительная часть ее была посвящена положению под Киевом
(оно в это время было критическое); Сталин якобы спросил, ко-
го туда назначить, тогда Жуков порекомендовал Тимошенко, на
что вождь согласился. Согласно Журналу посетителей и другим
источникам, Жуков был у Сталина 11 - го, его впустили в каби-
нет одновременно с Тимошенко. Сталин заранее решил послать
последнего в Киев и в совете Жуков не нуждался, тем более что
вызов Жукова был в связи с его назначением в Ленинград. Од-
ним словом, мемуары Жукова следует читать с осторожностью.
Многие страницы книги невозможно квалифицировать как
воспоминания или размышления. Это просто набивка, заполни-
тель: обширные заимствования из справочников, истории пар-
386
тии и других идеологически проверенных источников. Напри-
мер, в главе «Участие в Гражданской войне» первые 15 стра-
ниц посвящены общему положению молодой Советской респу-
блики. Читатель получает информацию про Антанту, про Лени-
на и Фрунзе и про многое другое в этом роде, но скромного ка-
валериста Жукова пока нет. Что это — раздувание листажа или
попытка сказать что-то, лишь бы не говорить о своей незначи-
тельной роли? Возможно, и то и другое.
Жуков, безусловно, не был чужд материальным благам
жизни. Вот интересная иллюстрация. 5 января 1948 г. агенты
МГБ по личному распоряжению Сталина произвели неглас-
ный обыск в московской квартире маршала. Искали трофей-
ные драгоценности, но ничего особенного не нашли. В сейфе,
правда, лежали два десятка золотых часов с драгоценными кам-
нями, штук пятнадцать золотых кулонов и колец, а также дру-
гие изделия из золота.
Через три дня чекисты нагрянули на дачу Жукова в Рублеве.
Там их ожидала другая картина. В сундуках и чемоданах числом
более 50, а также валом, на стенах и на полу комнат находилось
свыше 4000 метров дорогостоящих тканей: шелк, парча, пан-
бархат, шерсть; 323 собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых
и каракулевых шкурки; 44 ковра и больших гобеленов дорого-
стоящей работы, вывезенных из Потсдамского и других двор-
цов и домов Германии; 55 «ценных картин классической живо-
писи больших размеров в художественных рамах»; 7 больших
ящиков с дорогой фарфоровой и хрустальной посудой; 2 ящика
с серебряными столовыми и чайными приборами.
Все эти находки детально описаны в докладе министра госу-
дарственной безопасности В.С. Абакумова Сталину. Читаем да-
лее (Военные архивы России. М., 1993, с. 184—190):
«Кроме того, во всех комнатах дачи, на окнах, этажерках,
столиках и тумбочках расставлены в большом количестве брон-
зовые и фарфоровые вазы и статуэтки художественной рабо-
ты, а также всякого рода безделушки иностранного происхож-
дения...
Вся обстановка, начиная от мебели, ковров, посуды, укра-
шений и кончая занавесками на окнах, — заграничная, главным
образом немецкая. На даче буквально нет ни одной вещи совет-
ского происхождения, за исключением дорожек, лежащих при
входе на дачу.
387
Нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах
стоит большое количество книг в прекрасных переплетах с зо-
лотым тиснением, исключительно на немецком языке.
Зайдя в дом, трудно себе представить, что находишься под
Москвой, а не в Германии».
Жукову пришлось написать объяснительную записку секре-
тарю ЦК ВКП(б) А. Жданову и признать свои ошибки:
«...Я признаю себя очень виноватым в том, что не сдал все
это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то,
что оно никому не нужно.
Я даю крепкую клятву большевика — не допускать подобных
ошибок и глупостей.
Я уверен, что я еще нужен буду Родине, великому вождю
т. Сталину и партии».
Вокруг личности Жукова давно сложился культ. Для по-
клонников маршала безжалостная растрата собственных войск,
обезьяньи шкурки и тому подобные кулоны — это всего лишь
досадные мелочи, «ненужное барахло». Их можно понять. В де-
лах религии разум, факты, логика значат очень мало. С другой
стороны, каждый волен избирать своих идолов и своих героев.
Сердцу не прикажешь...
О Жукове как о полководце в настоящее время высказыва-
ются самые противоположные мнения. Например, официаль-
ная версия: «Г.К. Жуков стал полководцем и не просто полко-
водцем, а выдающимся полководцем, не имея, по сути дела ни
соответствующего военного образования, ни общего. Все, что
имелось в его, если можно так выразиться, активе — это два
класса городского училища. Никаких академий он не кончал
и никакого законченного образования не имел. Все, что он
имел, — это голову на своих плечах. К этому можно прибавить
курсы по усовершенствованию, что, конечно, не может быть
отнесено к какому-либо фундаментальному образованию, да и
назы.ваются-то они курсами по усовершенствованию того, что
человек уже имеет, т.е. практического опыта. Действительно,
сколько таких самородков дала Русь за время своего существо-
вания!» (Полководцы. Сборник. М., 1995, с. 20.)
В то же время ряд исследователей ставят под сомнение его
полководческий гений. Так, маршал А.И. Еременко написал в
388
своем дневнике в феврале 1943 г.: «Следует сказать, что жу-
ковское оперативное искусство — это превосходство в силах в
пять-шесть раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет
воевать не количеством и на крови строит свою карьеру» (цит.
по: Соколов Б. Михаил Тухачевский. Смоленск, 1999, с. 352).
Современный советолог И. Бунич пишет: «Жуков давно
уже превратился в миф, который каждый, в зависимости от по-
ставленной цели, рассматривает по собственному усмотрению,
но с обязательным книксеном «великий полководец». Двадцать
шесть миллионов убитых существуют как бы отдельно от Жу-
кова, а он — отдельно от них. Но такое долго продолжаться не
может. Столь чудовищное количество погибших неизбежно по-
глотит миф о «великом полководце», и о Жукове если не забу-
дут совсем, то и особо часто вспоминать не будут, что уже на-
блюдается» (Бунич И. Операция «Гроза», или Ошибка в тре-
тьем знаке. Кн. 1.СП6., 1994, с. 331).
ПОТЕРИ
Принятые цифры потерь:
Военные и гражданские: СССР — 20 млн убитых, Герма-
ния — 5,5 млн.
Военные: СССР — 13,6 млн убитых, Германия — 3 млн.
(Oxford, р. 341)
Другие данные:
Советские потери — 26—27 млн. По данным Волкогонова
(English edition of Stalin, 1991, p. 505).
По операциям :
Операция Начало Конец Дней Убито и пропало без вести Ранено Всего
Москва 9/30/1941 11/5/1941 36 514,338 143,941 658,279
Москва 12/5/1941 1/7/1942 33 139,586 231,389 370,975
Демьянск 1/7/1942 5/20/1942 133 88,908 156,503 245,41 1
389
Операция Начало Конец Дней Убито и пропало без вести Ранено Всего
Ржев—Вязьма 1/8/1942 4/20/1942 102 272,320 504,569 776,889
Воронеж— Ворош 6/28/1942 7/24/1942 26 370,522 197,825 568,347
Сталинград 7/17/1942 11/18/1942 124 323,856 319,986 643,842
С. Кавказ 7/25/1942 12/31/1942 159 192,791 181,120 373,911
Ржев— Сычевка 7/30/1942 8/23/1942 24 51,482 142,201 193,683
Сталинград 11/19/1942 2/2/1943 75 154,885 330,892 485,777
Ржев— Сычевка 11/24/1942 12/16/1942 22 260,000 500,000 760,000
Попали в плен 5 млн 700 тыс., умерли в плену 3 млн
300 тыс., 57%, 2 млн погибли уже к началу 1942 г.; из них
600 тыс. были убиты немедленно.
Потери вермахта 1 сент. 1939 — 31 янв. 1945 (все театры)
(Oxford, р. 371):
Убитых в результате действий противника 1 810061
Другие причины 191 338
Раненых 4 387 701
Пропавших без вести 1 902 704
Всего 8 291 804
Потери разных стран (Oxford, р. 225):
Страна Общие потери, военные и гражданские, тыс. чел % населения
Франция 810 1,9
Великобритания 388 0,8
США 295 0,4
СССР 27 000 13,6
Данные Кривошеева:
Советский Союз привлек 34 476 700 человек. Германия —
21 107 000 человек.
390
СССР:
Общие прямые людские потери страны за все годы Вели-
кой Отечественной войны оцениваются в 26,6 млн человек.
Безвозвратные потери Красной Армии, Военно-морского
флота, пограничных и внутренних войск составили 11 944 100
человек. В Первую мировую войну эти потери составили
4 467 800 человек.
Общие демографические безвозвратные потери Вооружен-
ных Сил СССР составили 8 668 400 человек военнослужащих
списочного состава.
Германия'.
К моменту капитуляции в строю оставалось 4 млн 100 тыс.
человек. В госпиталях на территории Германии находилось
700 тыс. человек. В ходе войны убыло 16 млн 307 тыс. чело-
век. Из них безвозвратные потери составили 11 млн 844 тыс.
человек (погибло и умерло от ран и болезней, пропало без ве-
сти — 4 млн 457 тыс. человек. Попало в плен — 7 млн 387 тыс.
человек).
Другая убыль составила 4 млн 463 тыс. человек. Из них:
уволено по ранению и болезни на длительный срок как не-
годные к военной службе (инвалиды), дезертировало — 2 млн
463 тыс. человек; демобилизовано и направлено для работы в
промышленности — 2 млн.
ПРИЛОЖЕНИЯ
1933-1938
Аристотель говорит, что монархия, которая не позволяет
своим подданным политического права выражать свои мысли,
превращается в тиранию. С другой стороны, в республике (по-
литии) демагог может привести к подобному вырождению, взы-
вая к низменным инстинктам толпы (диск 2, трак 17).
Г4тлер берет под контроль армию
(Geoffrey Р. Megargee, Inside Hitler’s High Command, University
Press of Kansas, 2000).
Весной 1934 г. Гитлер и военный министр Бломберг заклю-
чили секретное соглашение, т.н. «Дойчланд компакт» (они на-
ходились на борту линкора «Дойчланд», шедшего из Киля в Ке-
нигсберг). Бломберг от имени армии согласился поддержать
Гитлера в его стремлении стать главой государства после смер-
ти престарелого президента Гинденбурга. В ответ фюрер дал
обещание обуздать штурмовиков Рема и обеспечить «гегемо-
нию рейхсвера во всех военных делах». Бломберг тогда же со-
гласился, что нацистская эмблема (свастика) станет частью во-
енной формы.
Гитлер за короткий срок полностью подчинил себе все ор-
ганы управления армией. Бастион армейской независимости,
Генеральный штаб, очень быстро потерял свое былое величие
и элитарную неприкосновенность. После 4 февраля 1938 г. от
этого остались одни воспоминания, хотя и раньше, в 1935—
1936 гг., Гитлер, принимая стратегические решения (реоккупа-
ция Рейнской области, восстановление массовой армии), и не
подумал советоваться с генералитетом.
К моменту аншлюса Австрии Гитлер был единственный и
несомненный хозяин германской военной машины. Это не сде-
392
лало его великим полководцем, он был, однако, выдающийся
диктатор. Можно здесь добавить, что при этом сыграли роль,
во-первых, везение, удача, во-вторых, слепая симпатия, даже
обожание немцев, включая генералов. Как бы то ни было, Гит-
лер мог принимать военные решения единолично, что он и де-
лал до конца войны. Противодействие со стороны высших во-
енных чинов было минимальным, офицеры помоложе шли за
ним охотно, даже радостно. «К 1938 году Гитлер был колос-
сально популярен в Германии и в армии. Большинство выс-
ших офицеров обожали его, единственное исключение со-
ставлял те немногие, с которыми он входил в тесный контакт...
К этому времени младшие офицеры уже впитали огромные до-
зы национал-социалистической пропаганды; постоянный при-
ток новых нацистских материалов, которые они получали при
полной поддержке таких людей, как Бломберг и Браухич, толь-
ко усиливал их преданность»*.
Глухое сопротивление Бека и его группы основывалось на их
пессимистической оценке положения. Они, как и фюрер, хоте-
ли захватить Чехословакию, однако из-за боязни европейской
войны хотели отложить операцию на пару лет, когда герман-
ская армия войдет в полную силу.
Германские генералы с самого начала сочувствовали целям
нацистов: сильная власть, подавление демократии и т.п. Они
знали о предстоящей расправе с Ремом, но, когда она произо-
шла, были шокированы ее жестокостью и тем, что пострада-
ли не только штурмовики. В целом исход был удовлетворитель-
ный, и они смирились. Точно так же было во время устранения
Фрича по ложному обвинению, суд чести его оправдал, но реа-
билитация не состоялась. Начальник Генштаба Бек был согла-
сен с нападением на Чехословакию, он расходился с фюрером
только в сроках.
Чистка в РККА
Мы не можем здесь останавливаться на причинах и пружи-
нах массового избиения комсостава, это другая, обширная и все
еще открытая тема.
* Geoffrey P Megargee, Inside Hitler’s High Command, University Press of
Kansas, 2000, p. 62.
393
Независимо от того, была ли эта диверсия нацистов, рас-
права Сталина с целью консолидации его личной власти или
процесс самоуничтожения большевистской партии, результат
был опустошительный.
Читатель, интересующийся подробностями, найдет их в
книгах Джона Эриксона, О.Ф. Сувенирова и нашей с Ю. Алек-
сеевым работе 1977 г., откуда взята нижеследующая таблица
(В. Рапопорт, Ю. Алексеев, с. 289):
Звание Современный эквивалент было* арестовано вернулось погибло доля погибших, %
1. Маршал маршал 5 3 - 3 100
2. Армкомиссар I генерал армии 1 1 - Г* 100
3. Командарм I генерал армии 4 3 - 3 75
4. Флагман флота I адмирал флота 2 2 - 2 100
5. Командарм II генерал-полковник 10 10 - 10 100
6. Флагман флота II адмирал 2 1 1 . 50
7. Армкомиссар II генерал-полковник 15 15 1 15 100
8. Ком кор генерал-лейтенант 55 49 - 48 87
9. Флагман I вице-адмирал 6 5 5 83
10. Корп. комиссар генерал-лейтенант 28 25 2 23 82
11. Флагман II контр-адмирал 15 9 1 8 53
12. Комдив генерал-майор 199 136 11 125 63
13. Див. комиссар генерал-майор 97 79 10 69 71
14. Комбриг полковник или генерал-майор 397 221 21 200 50
15. Бригкомиссар полковник или генерал-майор 36 34 - 34 94
16. Коринженер инженер генерал- лейтенант 2 2 1 1 50
17. Коринтендант генерал-лейтенант 3 3 3 100
18. Корврач генерал-лейтенант мед. службы 2 2 - 2 100
19. Корветврач генерал-лейтенант ветеринарной службы 1 1 1 - 100
394
Звание Современный эквивалент было* арестовано вернулось о S о Е доля погибших, %
20. Дивинтендант генерал-майор 10 6 - 6 60
21. Дивинженер инженер генерал- майор 9 7 2 5 55
Итого: 899 643 60 583 65
Примечания:
* По состоянию на 1.1.1937.
** Я.Б. Гамарник застрелился 31 мая 1937 г., чтобы избежать ареста.
Можно встретить другие данные, несколько отличные, но
это дела не меняет. Командный состав понес тяжелые потери:
приблизительно две трети для всех званий выше полковника, а
на верхнем этаже еще больше.
В январе 1938 г. советский Военно-морской флот был вы-
веден из подчинения Наркомату обороны и выделен в особое
ведомство — Наркомат ВМФ. В марте для надзора над ним
создали Главный Военный совет ВМФ во главе с секретарем
ЦК Ждановым. Тогда же образовали соответствующий ор-
ган для армии — Главный Военный совет РККА, в него вошли
И.В. Сталин и его подручные времен Гражданской войны —
К.Е. Ворошилов (председатель), С.М. Буденный, Л.З. Мех-
лис, ГИ. Кулик, Е.А. Щаденко, а также Б.М. Шапошников,
В.К- Блюхер, И.Ф. Федько (два последних были вскоре уни-
чтожены). Прежде, с 1934 г., был Военный совет при наркоме;
75 из его 80 членов погибли во время репрессий.
В 1938 г. был выдвинут и усиленно пропагандировался
тезис, что советский флот должен быть самым сильным в ми-
ре. Прежнее представление об обороне территориальных вод
было отброшено, теперь советский ВМФ должен был пере-
нести войну во вражеские моря. 2 июля Калинин, выступая
в Ленинграде, заявил, что поскольку Советский Союз соби-
рается перегнать все главные капиталистические державы,
то советский флот превзойдет все другие в мире, включая бри-
танский.
395
С точки зрения реальных возможностей это было покуше-
ние с негодными средствами, но оно было в духе советской во-
енной доктрины того времени: «Воевать малой кровью и на чу-
жой территории».
Советские граждане распевали с верой в сердце:
Чужой земли мы не хотим ни пяди,
Но и своей вершка не отдадим.
Или:
Но если к нам полезет враг матерый,
Он будет бит повсюду и везде...
Или:
Наша поступь тверда,
И врагу никогда
Не гулять по республикам нашим...
В популярном фильме «Если завтра война» Красная Ар-
мия практически мгновенно расправлялась со вторгшимся
агрессором.
ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ СТОРОН
Производство вооружений
Германия безнадежно отставала в производстве вооруже-
ний. См. ниже данные за 1942 г., дальше было еще хуже.
ПРОИЗВОДСТВО ВООРУЖЕНИЙ ВЕЛИКИМИ ДЕРЖАВАМИ, 1942 г.
(ТЫС. ЕД.)
Винтовки Автоматические пистолеты Автоматы Ружья Минометы Танки Самолеты Суда
Союзники
Америка 1,542 651 662 188 11.0 1 27.0 24.9 1,854
Англия 595 1,438 284 106 8.6 17.7 29.2 239
396
Винтовки Автоматические пистолеты Автоматы Ружья Минометы Танки Самолеты Суда
СССР 4,049 1.506 356 127 230.0 24.4 21.7 19
Всего у союз- ников Держа- вы «Оси» 6186 3596 1302 421 270.2 60.0 64.3 2,112
Германия 1,370 232 117 41 9.8 6.2 11.6 244
Италия 63 5 8.5 1.5 6.7 164
Япония 440 0 71 13 1.5 1.2 6.3 68
Всего удержав «Оси» 1810 232 251 59 19.8 8.9 24.6 476
Соотношение
Общее 3.4 15.5 5.2 7.1 13.6 6.7 2.6 4.4
Восточный фронт 4.4 9.7 4.6 4.7 35.2 5.9 2.8
Западный и Тихоокеанский фронты 2.4 27.0 5.5 9.2 3.0 7.5 2.5
ПРОИЗВОДСТВО ВООРУЖЕНИЙ В СССР В 1942 г.
Январь—июнь Июль-декабрь
Авиация
Истребители: 3.871 5.973
МиГ-3 12 36
ЛаГГ-3 1766 970
Ла-5 - 1129
Як-1 1.578 1.895
Як-7 и Як-9 515 1.943
Ил-2 (штурмовик) 1941 1.867 5.596
Бомбардировщики 1.641 1.867
Танки:
Тяжелые 1.663 890
Т-34 4.414 8.106
Легкие 5.100 4.272
Орудия:
Противотанковые 8.957 11.142
397
Январь—июнь Июль—декабрь
Зенитные 2.368 4.120
76 мм 11.052 12.257
122 мм 2.240 2.597
152 мм 1.008 756
Минометы:
50 мм 66.802 36.511
82 мм 45.485 55.378
107мм и 120 мм 10.183 15.164
Стрелковое оружие:
Автоматы 524.473 952.332
Легкие пулеметы 71.923 100.183
Средние пулеметы 16.011 40.544
Тяжелые пулеметы 1.864 5.478
Кроме того, весьма существенной была роль ленд-лиза в
советской экономике (http:/www.ordersofbattle.darkscape.net/
site/sturmvogel/SovLendLease.html).
США поставили Советскому Союзу 17 тысяч самолетов,
51 тысячу «виллисов», 400 тысяч грузовиков, 12 тысяч тан-
ков и бронеавтомобилей, 8 тысяч зенитных орудий, 105 под-
водных лодок, 197 торпедных катеров, 50 тысяч тонн кожи,
15 миллионов пар ботинок, 3 миллиона 700 тысяч автомобиль-
ных шин, 2 миллиона 800 тысяч тонн стали, 800 тысяч тонн
химических продуктов, 340 тысяч тонн взрывчатых веществ,
2 миллиона 600 тысяч тонн нефтепродуктов, 4 миллиона 700
тысяч тонн продовольствия и 81 тысячу тонн резины («Роко-
вые решения», с. 114).
Командующие фронтами по театрам военных действий
Источник: В.В. Похлебкин. Великая война и несостоявший-
ся мир. М., 1997. С. 202—208.
Северный театр военных действий
Северный фронт
1. Генерал-лейтенант М.М. Попов (24 июня — 23 августа
1941 г.)
398
Карельский фронт
1. Генерал-лейтенант, генерал-полковник В.А. Фролов (сен-
тябрь 1941 г. — февраль 1944 г.)
2. Генерал армии, маршал К.А. Мерецков (февраль 1944 г. —
ноябрь 1944 г.)
Ленинградский фронт
1. Генерал-лейтенант М.М. Попов (август—сентябрь 1941 г.)
2. Маршал К.Е. Ворошилов (сентябрь 1941 г.)
3. Генерал армии ГК. Жуков (13 сентября — октябрь 1941 г.)
4. Генерал-майор И.И. Федюнинский (октябрь 1941 г.)
5. Генерал-лейтенант М.С. Хозин (октябрь 1941 г. — июнь
1942 г.)
6. Генерал-лейтенант артиллерии, маршал Л.А. Говоров
(июнь 1942 г. — февраль 1945 г.)
Волховский фронт
1. Генерал армии К.А. Мерецков (декабрь 1941 г. — апрель
1942 г.); (июнь 1942 г. — февраль 1944 г.)
Северный оборонительный район
1. Генерал-лейтенант С.И. Кабанов (август 1942 г. — сен-
тябрь 1943 г.)
2. Генерал-майор, генерал-лейтенант Е.Т. Дубовцев (сен-
тябрь 1943 г. — январь 1945 г.)
На этом направлении командующие фронтами назначались
12 раз. Их было 10 человек. (Попов и Мерецков назначались
дважды.)
Северо-Западный театр военных действий
Северо-Западный фронт
1. Генерал-полковник Ф.И. Кузнецов (июнь—июль 1941 г.)
2. Генерал-майор П.П. Собенников (июль—август 1941 г.)
3. Генерал-лейтенант П.А. Курочкин (август 1941 г. — ок-
тябрь 1942 г.)
4. Маршал С.К. Тимошенко (окт. 1942 г. — март 1943 г.)
5. Генерал-полковник И.С. Конев (март—июнь 1943 г.)
6. Генерал-полковник П.А. Курочкин (июнь—ноябрь 1943 г.)
Калининский фронт
1. Генерал-полковник И.С. Конев (октябрь 1941 г. — август
1942 г.)
399
2. Генерал-лейтенант, генерал-полковник М.А. Пуркаев
(август 1942 г. — апрель 1943 г.)
3. Генерал-полковник, генерал армии А.И. Еременко (ап-
рель-октябрь 1943 г.)
На этом направлении командующие фронтами назнача-
лись 9 раз. Их было 7 человек. (Курочкин и Конев назначались
дважды.)
Резервный фронт
(Находился между Северо-Западным и Западным направ-
лениями, являясь резервом для них обоих.)
1. Генерал армии ГК. Жуков (август—сентябрь 1941 г.)
2. Маршал С.М. Буденный (сентябрь — 10 октября 1941 г.)
10 октября 1941 г. объединен с Западным фронтом.
Прибалтийский театр военных действий
1-й Прибалтийский фронт
1. Генерал армии А.И. Еременко (октябрь—ноябрь 1943 г.)
2. Генерал армии И.Х. Баграмян (ноябрь 1943 г. — февраль
1945 г.)
3. Февраль—апрель 1945 г. Командующий Земландской
группой генерал армии И.Х. Баграмян (звание маршала
И.Х.Баграмяну было присвоено в 1955 г.)
2-й Прибалтийский фронт
1. Генерал армии М.М. Попов (октябрь 1943 г. — апрель
1944 г.)
2. Генерал армии А.И. Еременко (апрель 1944 г. — февраль
1945 г.)
3. Маршал Л.А. Говоров (февраль—март 1945 г.)
3-й Прибалтийский фронт
1. Генерал-полковник, генерал армии И.И. Масленников
(апрель—октябрь 1944 г.)
На этом направлении командующие фронтами назначались
7 раз. Их было 5 человек. (Еременко и Баграмян назначались
дважды.)
400
Западный (Центральный) театр военных действий
Западный фронт
1. Генерал армии Д.Г. Павлов (22—29 июня 1941 г.; расстре-
лян 16 октября 1941 г.)
2. Генерал-лейтенант А.И. Еременко (29 июня — 4 июля
1941 г.)
3. Маршал С.К. Тимошенко (июль—сентябрь 1941 г.)
4. Генерал-лейтенант, генерал-полковник И.С. Конев (сен-
тябрь — октябрь 1941 г.)
5. Генерал армии Г.К. Жуков (октябрь 1941 г. — август
1942 г.)
6. Генерал-полковник И.С. Конев (август 1942 г. — февраль
1943 г.)
7. Генерал-полковник, генерал армии В.Д. Соколовский
(февраль 1943 г. — апрель 1944 г.)
8. Генерал-полковник ИД. Черняховский (апрель 1944 г.)
Центральный фронт (I)
1. Генерал-полковник Ф.И. Кузнецов (июль—август 1941 г.)
2. Генерал-лейтенант М.Г Ефремов (август 1943 г.; смер-
тельно ранен 16 апреля 1942 г.)
Центральный фронт (II)
1. Генерал-полковник, генерал армии К.К. Рокоссовский
(февраль—октябрь 1943 г.)
Резервные фронты Центрального направления
1. Генерал-полковник М.А. Рейтер (март 1943 г.) 23—27
марта — Курский фронт, 27—28 марта — Орловский фронт
2. Генерал-лейтенант М.М. Попов (апрель 1943 г.). Воро-
нежско-Курское направление
Брянский фронт
1. Генерал-лейтенант А.И. Еременко (август—октябрь
1941 г.)
2. Генерал-майор ГФ. Захаров (октябрь—ноябрь 1941 г.)
3. Генерал-полковник Я.Т. Черевиченко (декабрь 1941 г. —
апрель 1942 г.)
4. Генерал-лейтенант Ф.И. Голиков (апрель—июль 1942 г.)
5. Генерал-лейтенант К-К. Рокоссовский (июль—сентябрь
1942 г.)
401
6. Генерал-лейтенант М.А. Рейтер (сентябрь 1942 г. —
июнь 1943 г.)
7. Генерал-полковник М.М. Попов (июнь—октябрь
1943 г.)
Воронежский фронт
1. Генерал-лейтенант Ф.И. Голиков (июль 1942 г.)
2. Генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин (июль—октябрь 1942 г.)
3. Генерал-полковник Ф.И. Голиков (октябрь 1942 г. — март
1943 г.)
4. Генерал-полковник Н.Ф. Ватутин (март—октябрь 1943 г.)
Степной фронт
1. Генерал-полковник, генерал армии И.С. Конев (июль-
октябрь 1943 г.)
На этом направлении командующие фронтами назнача-
лись 25 раз. Их было 16 человек. Двое командующих погибли.
(Дважды получали новое назначение Ватутин, Попов, Рейтер,
Рокоссовский, Еременко и трижды — Конев, Голиков.)
Юго-Западный и Южный театры военных действий
Юго-Западный фронт
1. Генерал-полковник М.П. Кирпонос (22 июня — 20 сентя-
бря 1941 г.). Погиб 20 сентября 1941 г. в бою под Лохвицами.
2. Маршал С.К. Тимошенко (20 сентября — декабрь 1941 г.)
3. Генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко (декабрь 1941 г. —
апрель 1942 г.). Погиб в бою под Харьковом.
4. Маршал С.К. Тимошенко (апрель—июль 1942 г.)
5. Генерал-лейтенант, генерал-полковник Н.Ф. Ватутин
(октябрь 1942 г. — март 1943 г.)
6. Генерал-полковник, генерал армии Р.Я. Малиновский
(март 1943 г. — октябрь 1943 г.)
Сталинградский фронт
1. Маршал С.К. Тимошенко (июль 1942 г.)
2. Генерал-лейтенант В.Н. Гордов (июль—август 1942 г.)
3. Генерал-полковник А.И. Еременко (август—декабрь
1942 г.)
Донской фронт
1. Генерал-лейтенант, генерал-полковник К.К. Рокоссов-
ский (сентябрь 1942 г. — февраль 1943 г.)
402
Юго-Восточный фронт
1. Генерал-полковник А.И. Еременко (август—сентябрь
1942 г.)
Южный фронт (I)
1. Генерал армии Тюленев И.В. (июнь—август 1941 г.)
2. Генерал-лейтенант Д.И. Рябышев (август—октябрь
1941 г.)
3. Генерал-полковник Я.Т. Черевиченко (октябрь—декабрь
1941 г.)
4. Генерал-лейтенант, генерал-полковник Р.Я. Малинов-
ский (декабрь 1941 г. — июль 1942 г.)
Южный фронт (II)
1. Генерал-полковник А.И. Еременко (январь—февраль
1943 г.)
2. Генерал-полковник Р.Я. Малиновский (февраль—март
1943 г.)
3. Генерал-полковник, генерал армии Ф.Я. Толбухин (март-
октябрь 1943 г.)
На Юго-Западном и Южном направлениях командующие
фронтами назначались 18 раз. Их было 12 человек. Двое ко-
мандующих погибли. (Трижды назначались: Тимошенко, Ере-
менко, Малиновский, дважды — Рокоссовский.)
Кавказский театр военных действий
Закавказский фронт (I)
1. Генерал-лейтенант Д.Т Козлов (август—декабрь 1941 г.)
Закавказский фронт (II)
1. Генерал армии И.В. Тюленев (май 1942 г. — июль
1945 г.)
Кавказский фронт
1. Генерал-лейтенант Д.Г. Козлов (декабрь 1941 г. — январь
1942 г.)
Крымский фронт
1. Генерал-лейтенант Д.Т. Козлов (январь—апрель 1942 г.)
Северо-Кавказский фронт
1. Маршал С.М. Буденный (май—август 1942 г.)
2. Генерал-лейтенант, генерал-полковник И.И. Масленни-
ков (январь—май 1943 г.)
403
3. Генерал-лейтенант, генерал-полковник И.Е. Петров
(май—ноябрь 1943 г.)
Отдельная Приморская Армия (I)
1. Генерал-лейтенант ГП. Софронов (июль—октябрь
1941 г.)
2. Генерал-майор И.Е. Петров (октябрь 1941 г. — июль
1942 г.)
Отдельная Приморская Армия (II)
1. Генерал армии И.Е. Петров (ноябрь 1943 г. — февраль
1944 г.)
2. Генерал армии А.И. Еременко (февраль — апрель 1944 г.)
3. Генерал-лейтенант К. С. Мельник (апрель 1944 г. — май
1945 г.)
Всего на этом направлении командующие назначались
12 раз. Их было 8 человек. (Петров и Козлов назначались
трижды.)
Белорусский театр военных действий
3-й Белорусский фронт
1. Генерал-полковник, генерал армии И.Д. Черняховский
(апрель 1944 г. —18 февраля 1945 г.). Погиб в бою 18 февраля
в районе г. Мельзак.
2. Маршал А.М. Василевский (февраль—апрель 1945 г.)
3. Генерал армии И.Х. Баграмян (апрель—август 1945 г.)
2-й Белорусский фронт
1. Генерал-полковник, П.А. Курочкин (февраль—апрель
1944 г.)
2. Генерал-полковник И.Е. Петров (апрель—июнь 1944 г.)
3. Генерал-полковник, генерал армии ГФ. Захаров (июль —
12 ноября 1944 г.)
4. Маршал К-К. Рокоссовский (12 ноября 1944 г. — июнь
1945 г.)
1 -й Белорусский фронт
1. Генерал армии, маршал К-К. Рокоссовский (февраль—но-
ябрь 1944 г.)
2. Маршал ГК. Жуков (12 ноября 1944 г. - июнь 1945 г.)
Командующие Белорусскими фронтами назначались 9 раз.
Их было 8 человек. Погиб один командующий.
404
Украинский театр военных действий
1 -й Украинский фронт
1. Генерал армии Н.Ф. Ватутин (окт. 1943 г. — март 1944 г.).
Ранен, умер 15 апр. 1944 г.
2. Маршал Г.К. Жуков (март—май 1944 г.)
3. Маршал И.С. Конев (май 1944 г. — май 1945 г.)
2-й Украинский фронт
1. Генерал армии, маршал И.С. Конев (окт. 1943 г. — май
1944 г.)
2. Генерал армии, маршал Р.Я. Малиновский (май 1944 г. —
июнь 1945 г.)
3-й Украинский фронт
1. Генерал армии Р.Я. Малиновский (окт. 1943 г. — май
1944 г.)
2. Генерал армии, маршал Ф.И. Толбухин (май 1944 г. —
июнь 1945 г.)
4-й Украинский фронт
1. Генерал армии Ф.И. Толбухин (окт. 1943 г. — май 1944 г.)
2. Генерал-полковник, генерал армии И.Е. Петров (авг.
1944 г. — март 1945 г.)
3. Генерал-полковник, генерал армии А.И. Еременко
(март — июнь 1945 г.)
Командующие Украинскими фронтами назначались 10 раз.
Их было 7 человек. Погиб один командующий. (Толбухин, Ко-
нев, Малиновский назначались дважды.)
Потери генеральского звена, июль-август 1941
(Попали в плен)
Источник: John Erickson, The Road to Stalingrad, Yale U/ Press, 1975,
p. 490-491.
Июль Ген.-майор Егоров Е.А. 4-й стрелковый корпус, сотрудничал с немцами, расстрелян
Ген.-майор Закутный Д.Е. 21-й корпус, командир, повешен вместе с Власовым
Ген.-майор Макаров П.Г. Зам. комкора, 11-й мехкорпус, умер в лагере осенью 1943-го
Ген.-лейт. Карбышев Д.М. Был в командировке в Зап. округе, в лагере — в Сопротивлении, залит водой на морозе в феврале 1945-го
405
Август Ген.-майор Музыченко И.Н. Командарм, 6-я армия
Ген.-майор Соколов Нач. тыловой службы Зап. фронта
Ген.-майор Федоров Нач. артиллерии, 6-я армия
Ген.-майор Прошкин Комдив, 58-я дивизия
Ген.-майор Зыбин Е.С. Комдив, 36-я кавдивизия, расстре- лян в 1946 году «за потерю управле- ния дивизией и антисоветскую аги- тацию в плену»
Ген.-майор Снегов М.Г. Комкор, 8-й корпус, попал в плен подУманью
Ген.-майор Абрамидзе Комдив, 72-я горностр. дивизия, по- пал в плен подУманью. После вой- ны восстановлен в рядах ВС
Статистика потерь
Source: The USSR and Total War: Why Didn’t the Soviet
Economy Collapse in 1942?*
Mark Harris (*This is a draft chapter for Roger Chickering
and Stig F rster, eds, A World at Total War: Global Conflict and
the Politics of Destruction, 1939—1945, Cambridge University
Press: Cambridge (in preparation).
http:/wwwr. warwick.ac.uk/fac/soc/economics/staff/faculty/
harrison/papers/totalwar.pdf
ОПЕРАЦИЯ Численность Безвозвратные Санитарные Всего Среднесуточные
СМОЛЕНСКАЯ «СУВОРОВ» 7 августа - 2 октября 1943 1 252 600 107 645, 8,6% 343 821 451 466 7920
Калининский фронт 428 400 28 106 90 172 118 278 2075
Западный фронт 824 200 79 539 253 649 333 188 5845
ИТОГО 1 252 600
КУРСКАЯ ОБОРОНИТЕЛЬНАЯ 5-23 июля 1943 г. 1 272 700 70 330, 5,5% 107517 177 847 9360
406
ОПЕРАЦИЯ Численность Безвозвратные Санитарные Всего Среднесуточные
Центральный фронт (5.7- 11.7.43 г.) 738 000 15 336 18 561 33 897 4842
Воронежский фронт (весь период) 534 700 27 542 46 350 73 892 3889
Степной фронт (9.7-23.7.43 г.) 27 452 42 606 70 058 4670
ОРЛОВСКАЯ «КУТУЗОВ» 12 июля — 18 августа 1943 1 287 600 112 529, 8,7% 317361 429 890 И 313
Западный фронт 233 300 25 585 76 856 102 441 4241
Брянский фронт 409 000 39 173 123 234 162 407 4274
Центральный фронт 645 300 47 771 117271 165 042 4343
ИТОГО
БЕЛГОРОДСКО- ХАРЬКОВСКАЯ «РУМЯНЦЕВ» 3-23 августа 1943 1 144 000 71 611 183 955 255 566 12 170
Воронежский фронт 739 400 48 339 108 954 157 293 7490
Степной фронт 404 600 23 272 75 001 98 273 4680
ОПЕРАЦИЯ Численность Безвозвратные Санитарные Всего Среднесуточные
Курская оборонительная 1 272 700 70 330 107517 177 847 9360
«Кутузов» 1 287 600 112 529 317361 429 890 11 313
«Румянцев» 1 144 000 71 611 183 955 255 566 12 170
«Суворов» 1 252 600 107 645 343 821 451 466 7920
407
Справочные данные
Иерархия воинских формирований
Подразделение. Этим словом обозначаются все воинские
формирования, входящие в состав части. Отделение, взвод, ро-
та, батальон — все они объединяются одним словом «подраз-
деление». Слово происходит от понятия деление, делить. Т.е.
часть делится на подразделения.
Часть. Это основная единица вооруженных сил. Под поня-
тием «часть» чаще всего подразумеваются полк и бригада.
Соединение. Стандартно под этот термин подходит только
дивизия. Само слово «соединение» обозначает — соединить ча-
сти. Штаб дивизии имеет статус части. Этой части (штабу) под-
чиняются другие части (полки). Вот все вместе и есть дивизия.
Однако в ряде случаев статус соединения может иметь и бри-
гада. Это происходит в том случае, если в состав бригады вхо-
дят отдельные батальоны и роты, каждый из которых сам по се-
бе имеет статус части.
Объединение. Этот термин объединяет корпус, армию,
группу армий и фронт (округ). Штаб объединения также явля-
ется частью, которой подчинены различные соединения и части.
Соединения
(Земке, 1, с. 517—518)
Германия СССР
1. Группа армий На Восточном фронте от 4 до 5 и более в 20-й горной армии и в Финской армии — до сентября 1944 Фронты (советские группы армий) От 10 до 12
2. Армии 2 до 4 в группе армий 2. Армии От 3 до 9 во фронте Возможно в среднем от 5 до 7
3. Корпуса (включая Панцирный корпус) от 2 до 7 в армии 3. Стрелковый корпус Распущены в августе 1941-го, снова созданы в конце 1942-го, от 3 до 9 в дивизии
4. Дивизии От 2 до 7 в корпусе 4. Дивизии От 2 до 3 в корпусе
408
Германия СССР
Утвержденные усиленные дивизии Утвержденные усиленные специ- ально Сооруженные корпуса и ди- визии
Дивизия «Панцирь» (103 до 125 танков) 14,000 ДО 17,000 Танковые корпуса (189 танков) 10,500
Моторизованные дивизии (48 танков) 14,000 Механизированные корпуса (186 тан- ков) 16,000
Пехотные дивизии, 9 батальонов 15,000 Пехотные дивизии 9,370
Пехотные дивизии, 6 батальонов 12,700 Гвардейские пехот- ные дивизии 10,580
Артиллерийские дивизии (113 пушек) 3,380 Артиллерийские ди- визии (210 пушек) 6,550
Высшие воинские звания
(Эриксон. Дорога на Сталинград, стр. 557)
Немецкие Советские Американский эквивалент
Рейхсмаршал (Создан для Германа Ге- ринга в июле 1940 и отно- сился только к нему) None None
Ге не рал-фельдмарш а л Маршал Советского Союза Генерал армии
None Главный маршал None
None Маршал None
Обер-генерал Генерал армии Генерал
Генерал инфантерии, артиллерии, мотопехо- ты и т.д. Генерал-полковник Генерал-лейтенант
Генерал-лейтенант Генерал-лейтенант Генерал-майор
Генерал-майор Генерал-майор Бригадный генерал
409
Избранная библиография
Axell, Albert. Stalin’s War through the Eyes of His Commanders, Arms and
Armour, L, 1997.
Bartov, Omer. Hitler’s Army, Oxford U. Press, 1992.
Beevor, Antony. Berlin : the downfall, 1945, London ; New York : Viking, 2002.
Bellamy, Chris. Absolute war: Soviet Russia in the Second World War. New York:
Alfred A. Knopf, 2007.
Bialer, Seweryn (ed)/ Stalin and His Generals: Soviet Military Memoirs of World
Warll. Pegasus, NY, 1969.
Braitwaite, Rodric. Moscow 1941, Alfred A. Knopf, NY, 2006.
Bullock, Allan. Hitler and Stalin, Parallel Lives, Alfred A. Knopf, NY, 1992.
Chui kov, Vasili I. The fall of Berlin, NY, Holt, Rinehart and Winston, 1968,
Citino, Robert M. Death of the Wehrmacht: the campaigns of 1942, Lawrence,
Kan.: University Press of Kansas, 2007.
Clark, Alan. Barbarossa. The Russian-German Conflict, 1941 — 1945, Quill, NY,
1965.
Davies, Norman. No simple victory: World War II in Europe 1939—1945, New
York: Viking, 2007.
Durschmied, Erik. The Hinge Factor, New York: Arcade Publishing, 1999.
Edwards, Roger, Panzer, a revolution in warfare: 1939—1945, London: Arms and
Armour New York, NY: 1989.
Erickson, John. The Road to Berlin, Yale U. Press, 1983.
Erickson, John. The Road to Stalingrad, Yale U. Press, 1975.
Erickson, John. The Soviet High Command, A Westview Encore Reprint. 1984.
Forty, George. German tanks of World War Two. London : Arms and Armour, 1997.
Freytag von Loringhoven, Bernd, Freiherr. In the bunker with Hitler: 23 July
1944 — 29 April 1945, New York: Pegasus Books, 2007.
Fugate B. Operation Barbarossa. - Novato: Presidio Press, 1984.
Gellately, Robert. Lenin, Stalin, and Hitler: the age of social catastrophe. New
York: Random House, 2007.
Glantz, David M. and Jonathan M. House. When Titans clashed: how the Red
Army stopped Hitler, Lawrence, Kan.: University Press of Kansas, cl995.
Glantz, David M. Kharkov 1942: anatomy of a military disaster. Rockville, Centre,
NY: Sarpedon, 1998.
Glantz, David M. Zhukov’s greatest defeat: the Red Army’s epic disaster in
Operation Mars, 1942. Lawrence, Kan.: University Press of Kansas, 1999.
410
Goerlitz, Walter. History of the German General Staff, 1657—1945, Praeger
Publishers, 1964.
Guderian, Heinz. Panzer Leader, Da Copo Press, NY, 1996.
Jukes Geoffrey. Stalingrad. The Turning Point, Ballantine Books, NY, 1968
Keegan John (ed). The Rand McNally encyclopedia of World War II, Chicago:
Rand McNally, 1977.
Langer William L. and S. Everett Gleason. The undeclared war, 1940—1941, NY,
Published for the Council on Foreign Relations by Harper, 1953.
Lewin, Ronald. Hitler;s Mistakes, Quill, NY, 1984.
Library of Congress. World War II companion, New York: Simon & Schuster, 2007.
Liddel Hart, B.H. History of the Second World War, Perigee Books, NY, 1971.
LiddelHart, B.H. The German General Talk, Quill, NY, 1979.
Lukacs, John. Hitler and Stalin, New Haven, CT: Yale University Press, 2006.
Megargee, Geoffrey P. Inside Hitler’s High Comand, U/ Press of Kansas, 2000.
Nagorski, Andrew. The greatest battle: Stalin, Hitler, and the desperate struggle
for Moscow that changed the course of World War II, New York: Simon &
Schuster, 2007.
Payne, Stanley G. A history of fascism, 1914—1945 Madison: University of
Wisconsin Press, 1995.
Pleshakov, Konstantin. Stalin’s folly: the tragic first ten days of World War II on
the Eastern front, Boston: Houghton Mifflin, 2005.
Read, Anthony and David Fisher. The fall of Berlin, New York: WW. Norton,
1993.
Scott, Harriet Fast and William F. Scott. The Armed forces of the USSR, Wesview
Press, Boulder, CO, 1979.
Seaton Albert. Stalin as Military Commander, Praeger Publishers, 1976.
Seaton Albert. The Battle for Moscow. Castle Books, Edison, NJ, 2001.
Seaton Albert. The Russo-German War 1941 — 1945, Presidio, 1971.
Stafford, David. Endgame, 1945: the missing final chapter of World War II, New
York: Little, Brown, 2007.
Tarrant, V.E. Stalingrad. Anatomy of an Agony, Leo Cooper, L., 1992.
Taylor, A.J.P. The origins of the Second World War, Fawcett Premier, NY, 1963.
Time-Life Books, The Editors of. Barbarossa, 1990.
Warlimont, Walter. Inside Hitler’s Headquarters, 1939—1945, Praeger, 1964.
Weinberg, Gerhard L. A world at arms: a global history of World War II, Cambridge;
New York: Cambridge University Press, 1994.
Zaloga, Steven and James Grandsen, Soviet Tanks and Combat Vehicles of World
War Two (London: Arms & Armour Press, 1984).
Zetterling, Niklas and Anders Frankson. Kursk 1943: A Statistical Analysis.
London: Frank Cass, 2000.
Ziemke Earl F. & Magna E. Bauer. Moscow to Stalingrad: Decisions in the East,
Military Heritage Press, NY, 1988.
Ziemke, Earl F. Stalingrad to Berlin: The German Defeat in the East, Military
Center of Military History, Washington DC, 1968.
Баграмян И.Х. Так начиналась война. — М.: Воениздат, 1971.
Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. — М.: Вече, 2000.
411
Безыменский Л.А. Операция «Миф», или Сколько раз хоронили Гитлера. -
М.: Международные отношения, 1995.
Бешанов В.В. Танковый погром 1941 года (Куда исчезли 28 тысяч советских
танков?). - М.: Харвест; ACT, 2000.
Бивор Э. Падение Берлина. 1945. — М.: ACT; Транзиткнига, 2004.
Битва за Москву. - М.: Московский рабочий, 1966.
Василевский А.М. Дело всей жизни. — М.: Политиздат, 1978.
Вестфаль 3., Крейпе В. и др. Роковые решения. - М.: Воениздат, 1958.
Волкогонов Д.А. Сталин. Политический портрет. В 2 книгах. — М.: Новости,
1992.
Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального
штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг. - М.: Воениздат, 1968-1971.
Голиков Ф.И. В Московской битве. — М.: Воениздат, 1967.
Горбатов А.В. Годы и войны. - М.: Воениздат, 1989.
Горинов М.М. Будни осажденной столицы: жизнь и настроения москвичей
(1941 — 1942 гг.), 1996, Интернет.
Григоренко П.Г. В подполье можно встретить только крыс... - NY. Детинец,
1981.
Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевыхдей-
ствиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. — М.: Воен-
издат, 1993.
Гудериан Г. Воспоминания солдата. — Смоленск: Русич, 1999.
Еременко А.И. В начале войны. — М.: Наука, 1965.
Жуков ГК. Воспоминания и размышления, в 2 томах. - М.: Олма-Пресс,
2002.
Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. — М.: Воениздат, 1989.
Исаев А.В. ОтДубнодо Ростова. - М.: ACT; Транзиткнига, 2004.
Кнышевский П., Васильева О., Высоцкий В., Соломатин С. Москва «Рус-
ская книга», 1992 (Интернет).
Конев И.С. Записки командующего фронтом. - М.: Олма-Пресс, 2002.
Коряков Михаил. Живая история, 1917-1965. - Мюнхен, 1977.
Лиддел Гарт Б.Х. Стратегия непрямых действий. - М.: Издательство ино-
странной литературы, 1957.
Маршал Жуков: полководец и человек. В 2 томах. — М.: АПН, 1988.
Манштейн Э. Утерянные победы. — М.: ACT; СПб. Terra Fantastica, 1999.
Москаленко КС. На юго-западном направлении. В 2 томах. - М.: Наука,
1975.
Павленко Н.Г. Была война... — М.: ИК «Родник», 1994.
Провал гитлеровского наступления на Москву. - М.: Наука, 1966.
Рапопорт В., Геллер Ю. Измена Родине. - М.: РИК «Стрелец», 1995.
Рокоссовский КК Солдатский долг. - 5-е изд. М.: Воениздат, 1988.
РОССИЯ И СССР В ВОЙНАХ XX ВЕКА. ПОТЕРИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ.
Статистическое исследование. Под общей редакцией ГФ. Кривошеева,
МОСКВА: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.
Ротмистров П.А. Стальная гвардия. - М.: Воениздат, 1984.
Ротмистров П.А. Время и танки. - М.: Воениздат, 1972.
412
Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. Составители:
П.Н. Кнышевский (руководитель), О.Ю. Васильева, В.В. Высоцкий,
С.А. Соломатин.
Соколов Б.В. Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи. —
Мн.: Родиола-плюс, 2000.
Соколов Б.В. Сражение за Курск, Орел и Харьков. Стратегические намерения
и результаты. Критический обзор советской историографии, 1996 (Интер-
нет).
Соколов Б. Михаил Тухачевский. - Смоленск, 1999.
Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза, 5-е изд.
М., 1949.
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. - М.: «Терра», 1998.
Телегин К.Ф. Войны несчитанные версты. — М.: Воениздат, 1988.
Типпельскирх К. История Второй мировой войны. — М., 1956.
Финкельштейн Юрий. Свидетели обвинения: Тухачевский, Власов и дру-
гие... - СПг., Нью-Йорк, 2001.
Чуйков В.И. Конец Третьего рейха. — М.: Советская Россия, 1973.
Шапталов Б. Испытание войной. — М.: ACT, 2002.
Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. В 2 томах. — М.: Воениз-
дат, 1981.
1939—1941. Советско-нацистские отношения. Документы. — Париж—Нью-
Йорк, 1983.
1941 год. В 2 книгах. Сост. Л.Е. Решин и др. Под ред. В.П. Наумова. -
М., 1998.
1941 год — уроки и выводы. — М.: Воениздат, 1992.
СОДЕРЖАНИЕ
Начало............................................5
На пути к большой войне. 1939— 1940...............8
1941 ............................................58
Война. 1941 (продолжение) ......................106
1942 ...........................................220
1943 ...........................................284
1944 ...........................................321
1945 ...........................................339
Послесловие.....................................378
Примечания......................................379
Приложения .....................................392
Избранная библиография .....................1...410
Виталий Рапопорт
ВОЙНА, ПРОПАДИ ОНА ПРОПАДОМ!
Издано в авторской редакции
Художественный редактор П. Волков
Технический редактор В. Кулагина
Компьютерная верстка Л. Кузьминова
Корректор Е. Сырцова
ООО «Яуза-пресс»
109439, г. Москва, Волгоградский пр-т, д. 120, корп. 2.
Для корреспонденции: 127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18/5
Тел.:(495)745-58-23
Отпечатано с электронных носителей издательства.
ОАО "Тверской полиграфический комбинат". 170024, г. Тверь, пр-т Ленина, 5.
Телефон: (4822) 44-52-03, 44-50-34, Телефон/факс: (4822)44-42-15
Home раде - www.tverpk.ru Электронная почта (E-mail) - sales@tverpk.ru
Ж
Подписано в печать 24.11.2009.
Формат 84x108 1/32 Гарнитура «Литературная».
Печать офсетная. Бум. тип. Усл. печ. л. 21,84.
Тираж 4 000 экз. Заказ 2873
Виталий
О-ЗСОСОй.
«Лишь бы не было войны!» -
этот лозунг выстрадан всей совет-
ской историей. Цена Великой
Победы была так велика, потери
настолько чудовищны, а перелом
народной судьбы так страшен, что
память о трагедии болит до сих
пор, уже на генетическом уровне.
Потому что любая война, даже
самая справедливая, даже Вели-
кая Отечественная, - это ад, кровь
и боль, невыносимые страдания и
невосполнимые утраты... Можно и
должно прославлять Победу и воз-
давать почести героям. Но сама
война - пропади она пропадом!
Эта книга - подлинная история
Второй Мировой, без умолчаний и
оглядки на официоз, без прикрас.
Это - страшная правда о величай-
шей катастрофе в человеческой
истории, сильнее всего ударив-
шей по нашей стране.
ISBN 978-5-9955-0115-2
||||||||||||||||
9II785995H5OI 152И>