Автор: Минаков С.Т.
Теги: персоналии государственных и общественных деятелей ссср (снг) история ссср сталин документальные материалы
ISBN: 5-699-09149-1
Год: 2005
Текст
Сканировал и создал книгу - vmakhankov
смшшов
смлин
!мГ6“
ГЕНЕРАЛОВ
МОСКВА ■ ЭКСМО ■ ЯУЗА
2005
ББК 63.3(2)6-8.212
М 62
Оформление художника А. Козаченко
Минаков С.
М 62 Сталин и заговор генералов. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. —
720 с., ил.
ISBN 5-699-09149-1
Сталин и советская военная элита, коммунисты и советский военный
корпус Красной армии — до сих пор фактически закрытая и табуизиро¬
ванная тема, которой не коснулась даже перестроечная разоблачающая
волна.
Действительно ли красные командиры являлись безвинными жертва¬
ми кровавого тирана? Или все было гораздо сложней... Кланы, группы,
фракции и ожесточенная грызня между ними, контакты с белоэмигрант¬
скими центрами и коварные интриги в Кремле — обо всем этом вы уз¬
наете из новой книги Сергея Минакова «Сталин и заговор генералов».
ББК 63.3(2)6-8
ISBN 5-699-09149-1
© С. Минаков, 2004
© ООО «Издательство «Яуза», 2005
© ООО «Издательство «Эксмо», 2005
ВВЕДЕНИЕ
Оборонные проблемы предопределяли исторический путь
России. Это было обусловлено и ныне не преодоленным противо¬
речием между обширностью территории и относительно малой
численностью населения, низкой его плотностью. Таким образом,
геополитический фактор в истории России приобрел гипертрофи¬
рованный характер. Этими обстоятельствами в значительной ме¬
ре были (и есть) обусловлены господствующие формы политиче¬
ского устройства, идеологическая устремленность, смыслообразу¬
ющие стимулы социокультурных настроений, ментальность.
В конце концов, это цивилизационное противоречие создавало
мощную макроисторическую предпосылку и для отставания Рос¬
сии в ходе модернизации, и для ее великой революции, и для ее
трагической и победоносной судьбы во Второй мировой войне.
Действует оно и ныне. Оборонные проблемы в России издавна не
являются лишь ведомственными или государственными. Как пра¬
вило, они общенациональны. Они в значительной мере стимули¬
руют даже творческие явления в культуре вообще.
Именно в этом, социокультурном аспекте мне хотелось бы
главным образом рассмотреть высшее командование Красной
Армии — советскую военную элиту в 20 — 30-е гг. Ее специфи¬
ку составляет ряд особых, по-своему уникальных, обстоя¬
тельств, нуждающихся в пристальном внимании.
Во-первых, следует иметь в виду, что советская военная
элита вырастала из революционного хаоса, из «революционной
смуты», сохраняя многие годы спустя генетическую связь со сти¬
хией, ее породившей. «Геном» Русской революции был заложен
и в ее структуру, и в ее плоть, и в ее дух.
Сама же Русская революция, духовно рожденная в «русском
коммунизме» и устремленная к нему, в сущности, обозначилась
прежде всего в двух фундаментально важных аспектах — свое¬
образных итогах многовекового исторического развития России.
Обнаружив исчерпанность прежнего способа «выживания» рос¬
5
С. МИНАКОВ
сийской, или евразийской, «цивилизации», она оказалась выра¬
жением неудачи России на пути модернизации и ее несостояте¬
льности перед небывалым и неожиданным испытанием в Пер¬
вой мировой войне. Культурная элита России, за редким
персональным исключением, не нашла не просто верного, но,
что немаловажно, социально и политически убедительного ре¬
шения «цивилизационной проблемы» без революции. В ходе ре¬
волюции и Гражданской войны свои услуги в ее решении пред¬
лагали уже «новые люди», — «красные», «белые» революционе¬
ры, но не «старорежимные».
В то же время революция и Гражданская война, по сущест¬
ву, являлись также одним из способов модернизации России —
попыткой насильственного перераспределения мирового досто¬
яния. И чего не смогли добиться С. Витте и П. Столыпин рефор¬
мами, «огнем и мечом» «Мировой революции» пытались обеспе¬
чить ее «вожди».
«Архетип революции», сложившийся на основе Великой
французской, обозначил две альтернативные «модели» ее судь¬
бы: «революционные Наполеоновские войны», венчавшие рево¬
люцию треуголкой Наполеона, или нож гильотины, нависший
призраком Робеспьера над головами тысяч его соотечественни¬
ков. В ставшей афоризмом фразе Дантона — «революция пожи¬
рает своих детей» — затаился, кажется, некий «закон истоще¬
ния революции»: революционеры обречены на гибель либо на
полях сражений Наполеоновских войн (французский вариант),
либо на гильотине от рук прежних товарищей, ожидающих
своей участи в очереди на эшафот. Это уже «российский вари¬
ант» «истощения революции».
В контексте обозначившихся рассуждений эпоха «Мировой
революции» (в реалиях и ожиданиях), в собственно «революци¬
онных» и надвигающихся (преимущественно в воображении)
Наполеоновских войнах вдруг обрывается в 1924 г. Смерть
В. Ленина в тот год, — скорее, лишь совпадение. Совокупность
многих обстоятельств после 1924 г. уже исключает вариант гибе¬
ли на полях сражений «революционных войн». После оставался,
превращаясь постепенно в роковую неизбежность, один-едиист-
венный вариант — погибнуть «врагами народа» на эшафоте. Во¬
прос был лишь в том, кто из революционеров будет выполнять
роль судей и палачей и когда им в свою очередь будет уготована
участь жертв и «врагов народа».
6
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Впрочем, этот вывод можно сделать лишь ныне, ретроспек¬
тивно определяя и оценивая случившееся. Тогда же, в 1924-м,
вектор развития революции еще не просматривался с очевидной
ясностью. Многое еще зависело и от мировой социально-эконо¬
мической, политической, социокультурной конъюнктуры, и от
качественного состава, поведения, способностей, выбора элит и
выдвинутых ими лидеров. В социокультурном и политическом
переплетении напряженности сознательного и неосознанного с
середины 20-х гг. должны были обнаружиться кроваво-роман-
тический «наполеоновский» и кроваво-прозаический «робеспье-
ровский» варианты «истощения» революции, судьбы страны и ее
культуры. Этот выбор и предопределял на ближайшие десятиле¬
тия доминирующую роль «политической» или «военной» элиты в
указанных процессах. Именно одна из указанных элит в процес¬
се «революционного истощения» присваивала и аккумулировала
не только «политические» или «военные» свойства и потенциал,
но всю органически не расчлененную, многовекторную и много¬
значную совокупность культурного и цивилизационного разви¬
тия страны. Все рождалось из ее революционного потенциала.
Все творила «революционная элита», однако качество грядущего
развития на данном этапе зависело от доминирования ее «напо¬
леоновских» или «робеспьеровских» свойств. Все зависело от
«политической» или «военной элиты», рожденных революцией и
сложившихся в недрах «элиты революционной».
Для советской военной элиты в изучаемый период времени
были свойственны преимущественно динамические качества, а
не статические. Это обусловливалось динамическими особенно¬
стями эпохи как таковой и особенно, конечно же, драматичной
динамикой внутриполитической борьбы. Становление государст¬
венно-политической системы в СССР в 20—30-е гг. шло в орга¬
ничном единстве со становлением Советских Вооруженных сил.
Это, вполне естественно, сказывалось прежде всего на структуре
и персональном составе элиты.
В экономически разрушенной к началу 20-х гг. стране и
продолжавшей оставаться социально-экономически слабой и в
30-х гг., стимулом социального оптимизма общественно-госу¬
дарственной и военной элиты, выросшей из революции, было
грядущее, а не настоящее. Общество и армия выстраивались ис¬
ходя не из цивилизационных и социально-экономических воз¬
7
С. МИНАКОВ
можностей, но, как и во время революции, из желаемого и при
помощи тех или иных форм воли и насилия.
Как ни парадоксально, но, хотя бойцы Красной Армии рас¬
певали, что «от тайги до британских морей Красная Армия всех
сильней», в 20-е гг. Красной Армии как силы, способной обеспе¬
чить оборону страны, практически не существовало. Это обстоя¬
тельство ставило перед военной элитой и политическим руковод¬
ством проблемы мучительного поиска формулы «реальной ар¬
мии». Для развития Вооруженных сил и их элиты характерны
были очень частые смены парадигм развития. Цель была одна:
найти способ наиболее быстрого создания современной армии.
Все это, естественно, смещало внимание не только военной эли¬
ты, но и широкого круга комсостава Красной Армии в сферу
идеологических, военно-теоретических, военно-исторических
споров и дискуссий, как правило, с заметным привкусом поли¬
тической to идеологической борьбы в сферах партийно-политиче¬
ских.
Из Гражданской войны Красная Армия в кадровом, «офи¬
церском» и элитарном смысле вышла крайне неоднородной. В ее
комсоставе и в составе ее элиты присутствовали военные специ¬
алисты-генштабисты, просто кадровые офицеры старой армии,
офицеры военного времени, бывшие солдаты и унтер-офицеры,
лица, вообще никогда не служившие. В ее комсоставе оказались
и тысячи бывших офицеров белых армий. Комсостав и военная
элита заметно изменились и в этносоциальном плане. Они несли
в себе различный духовно-нравственный и политический заряд.
Наконец, хрестоматийно известно, что Красная Армия воз¬
никла и оставалась двуединым механизмом, в котором соедини¬
лись две так и не ставшие органически едиными части: команди¬
ры, военные профессионалы (независимо от этносоциальиого
происхождения, образовательного ценза, политических убежде¬
ний) и военные комиссары, контролировавшие политическую
благонадежность командиров всех уровней.
Примечательно также, что советская военная элита 20-х гг.
структурировалась, номенклатурно и персонально определялась
не государством, а революционной стихией. Это противоречие
обозначилось еще в годы Гражданской войны.
Дело в том, что итоги Первой мировой войны обнаружили
преимущество средств обороны над средствами наступления.
Этим, собственно говоря, и объяснялся затяжной характер вой¬
8
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ны и смещение доминанты факторов, определявших выигрыш в
войне, из оперативно-тактической и оперативно-стратегической
в сферу социально-экономическую. Войну проиграли генералы,
исповедовавшие «стратегию сокрушения». Их оппонентами и
критиками стали сторонники «стратегии измора», например ге¬
нерал А. Свечин, убежденный в преимуществах средств обороны
над средствами наступления. Однако Гражданская война в Рос¬
сии, по выражению Н. Какурина, «маневренная война на широ¬
ко растянутых фронтах», как будто бы реабилитировала «док¬
трину сокрушения», назвав ее «революционной наступательной
войной», или «революцией извне», как определял ее М. Тухачев¬
ский. Миллионные армии Первой мировой войны с господству¬
ющей ролью пехоты и артиллерии уступили место разреженным
боевым порядкам, прерывистым фронтам и господству иррегу¬
лярной конницы. Именно она способствовала повышенной ма¬
невренности и красной, и белой «революционных армий». Но
именно она же усиливала в ходе войны фактор своеволия, неуп¬
равляемости, непредсказуемости и случайности. Именно в об¬
стоятельствах противоборства «революционных армий», сохра¬
нявших в большей или меньшей мере дух «партизанщины», лич¬
ного «удальства», слабой дисциплины, пронизанных чувством
«классовой солидарности» или «классовой непримиримости»,
роль военных «вождей» значительно возрастала. Не командир,
назначенный верховной властью, а «атаман», выдвинутый сни¬
зу, оказывался более типичным для «революционных армий»
эпохи Гражданской войны. Именно такой тип командира,
вождь, герой характерен был для лучших боевых частей и соеди¬
нений как красной, так и белой армий. Чаще всего именно та¬
кие командиры являлись и организаторами, и создателями бое¬
вых частей и соединений. В специфических оперативно-такти¬
ческих и оперативно-стратегических условиях Гражданской
войны в России, разрушавшей своими боевыми и фронтовыми
реалиями все стереотипы и нормы «регулярной», «большой вой¬
ны», сложившиеся в представлениях образованных генштаби¬
стов, требовали от командира в нестандартных боевых ситуаци¬
ях порой не профессиональной образованности, но интуиции,
«озарения», природных дарований. К таким военным вождям (и
красным, и белым), как М. Тухачевский, С. Буденный, В. При¬
маков, Г. Котовский, Н. Скоблин, А. Туркул, В.Каппель, А. Пе-
пеляев и др., пожалуй, как раз применима оценка, данная одно¬
9
С. МИНАКОВ
му из них: «Для него Гражданская война была раскрытой кни¬
гой, которую он читал с закрытыми глазами»1.
Революция, всем своим существом отвергавшая «тради¬
цию», опыт предшествующих поколений, скептически относи¬
лась к любому, в том числе военному, опыту, к любому профес¬
сиональному образованию — сомнительному по своей ценности
и подозрительному по политическим и идеологическим свойст¬
вам — как рожденному «старым режимом», свергнутым и отвер¬
гнутым революцией. На этой почве тогда-то, к началу 1920 г.,
собственно говоря, определились две модели структурирования
комсостава и военной элиты: «модель» J1. Троцкого и «модель»
М. Тухачевского.
JI. Троцкий, исходя из принципа неизменности природы вой¬
ны и, соответственно, неизменности оперативно-тактических и
стратегических принципов ведения военных действий, а следова¬
тельно, и организации регулярной армии, в сущности, восстано¬
вил прежнюю систему и структуру старой русской армии. Соот¬
ветственно, и комплектование и персональный состав команди¬
ров и военной элиты осуществлялись на дореволюционных
принципах: военно-образовательный ценз, стаж службы, чин в
старой армии и служебная репутация должны были по возможно¬
сти соблюдаться. J1. Троцкий, таким образом, подводил к выводу
и утверждал, что политические цели и задачи страны и государст¬
ва определяются политиками. Задача армии и ее командова¬
ния — выполнять приказы политического руководства. Армия, ее
элита в данном контексте представлялись как совокупность про¬
фессионалов, ремесленников, находящихся «вне политики».
М. Тухачевский сформулировал в конце 1919 г. свою «док¬
трину революционной, Гражданской войны». Он считал, что ха¬
рактер войн меняется и Гражданская война в России, как и ре¬
волюционные войны вообще, имеет свою принципиальную спе¬
цифику. М. Тухачевский считал, что оперативно-стратегические
ориентиры в Гражданской войне обусловлены социально-поли¬
тическими и социокультурными факторами. В этом смысле
стратегическое мышление и стратегические решения в значите¬
льной мере оказываются политизированными. Из этого делался
вывод, что комсостав и военная элита Красной Армии, естест¬
1 Марковцм в боях и походах в освободительной войне за Россию
1918—1920 гг. Париж, 1962. Т. 2. С. 322—323.
10
РУССКИЕ ТАЙНЫ
венно, структурируются иначе, чем в старой русской армии.
Они рождаются самой революцией и Гражданской войной. Они
могут включать и представителей старой военной элиты и офи¬
церского корпуса, но не обязательно и не по преимуществу. Все¬
ми своими рассуждениями М. Тухачевский подводил к мысли и
утверждал, что армия должна быть политически ангажирована
и ориентирована, политизирована. Военная элита должна знать
и определять, по выражению М. Фрунзе, «какую и для каких
целей мы готовим армию».
Две пунктирно обозначенные выше позиции столкнулись в
1921 — 1922 гг. в дискуссии о единой военной доктрине, начав¬
шейся в военной периодике и публицистике с известной статьи
М. Фрунзе. Эти позиции определяли проблему на принципиаль¬
ном политическом и социокультурном уровнях: является ли ар¬
мия инструментом действий, объектом политических манипуля¬
ций политической власти, или она является органической частью
этой власти. Однако в контексте обозначившейся проблемы до¬
статочно отчетливо проглядывал и третий вариант: армия как
субъект политического действия — самостоятельная, а в опреде¬
ленных обстоятельствах, возможно, доминирующая политиче¬
ская сила. Этот вариант в XIX веке получил название — «бона¬
партизм». Поэтому одной из целей настоящей книги оказывается
исследование советской военной элиты как субъекта политиче¬
ского действия. Тоща, объясняя историческое значение 1937 г. и
его последствия в военно-политическом аспекте, можно попыта¬
ться выявить природу этого события, степень его политического
провоцирования советской военной элитой и, следовательно, сте¬
пень ее исторической ответственности за последствия «великой
чистки» в Советских Вооруженных силах. Иными словами, ока¬
залась ли она «агнцем для заклания», принесенным в жертву
своему благополучию некомпетентной и обанкротившейся вла¬
стью, охваченной «политической шизофренией»; действительным
политическим противником и соперником в борьбе за власть или
зловредной помехой на пути профессионального обновления ар¬
мии. Речь не идет сугубо о «виновности» военной элиты или о ее
«невиновности» и неоцененных заслугах, но именно об «ответст¬
венности». Носила ли она «политический» характер или «профес¬
сиональный». Однако есть и еще один, промежуточный вариант
ответа: «профессиональные» военные, оборонные проблемы пре¬
вратились в проблемы политические.
11
С. МИНАКОВ
В связи с вышесказанным, наконец, еще один вопрос: была
ли советская военная элита силой, располагавшей потенциалом
политически альтернативного варианта развития страны? Имен¬
но этот вопрос назойливо возбуждал ожидания одних и опасения
других как внутри СССР, так и (особенно) за его пределами.
Таким образом, вопрос о политической роли советской воен¬
ной элиты в указанный период, по существу, является централь¬
ным и главным. Поэтому в центре внимания оказывается сама
по себе советская военная элита 20 — 30-х гг., ее персональный
состав, лидеры, социометрические и социокультурные характе¬
ристики, персональные особенности, внутрикорпоративные
межличностные связи и отношения, степень влияния на реше¬
ния профессиональных и политических вопросов, отношения
элиты в целом и персонально к своим лидерам.
Исследуя советскую военную элиту 20 — 30-х гг., я, разуме¬
ется, вовлекаю в сферу внимания и высшее командование Крас¬
ной Армии указанного периода в целом. В контексте настоящей
книги — это преимущественно строевые высшие офицеры и на¬
чальники их штабов на уровне дивизии и корпуса. Я не ставлю
перед собой цель провести всестороннее исследование советской
военной элиты и высшего командования. Интерес мой сконцент¬
рирован главным образом на ее социокультурных измерениях и
политической деятельности сквозь призму ментальности, миро¬
воззрения, замыслов и поведения ее выдающихся лидеров. Бо¬
льшое внимание я уделяю «образу» советской военной элиты и
ее вождей в общественном мнении — тому, что в современной
Haytfe называется «историей воображаемого».
Настоящая книга написана на материале архивных источ¬
ников из фондов ГАРФа, РГВА, РГВИА, РГАСПИ, впервые
вводимых в научный оборот, а также уже привлекавшихся дру¬
гими исследователями, на материале наблюдений, воспомина¬
ний и свидетельств современников описываемых и исследуемых
событий, военной и политической публицистики и военно теоре¬
тических разработок 20 — 30-х гг., на материале советской и
зарубежной прессы. Несомненно, хорошим фундаментом иссле¬
дования, помещенного в книге, послужили в разной мере цен¬
ные наработки отечественных и зарубежных авторов — истори¬
ков и публицистов — прошлых десятилетий и последних лет.
Перечисление основных источников по исследуемой проблеме и
работ авторов, в разное время так или иначе соприкасавшихся с
ней или изучавших отдельные ее аспекты, дается в конце книги.
Глава 1
СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ ЭЛИТА В ОБЩЕСТВЕННОМ
МНЕНИИ СССР И РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ
...Революция, развернувшаяся в Гражданскую, революци¬
онную войну, естественно, решающую роль в этих событиях
определила для «революционной армии». Россия же в первой по¬
ловине 20-х гг., еще не совсем вышедшая из этой войны, являла
собой весьма динамичное «тело», не «застывшее» в новых социа¬
льно-политических и социокультурных определенностях. Поэто¬
му и военная элита «номенклатурного» типа находилась на нача¬
льной стадии формирования. «Номенклатурный» принцип
структурирования военной элиты в 20 — 30-е гг. сталкивался с
господствовавшим в годы Гражданской войны «меритарным»1 и
«рейтинговым». Поэтому советская военная элита как совокуп¬
ность наиболее популярных деятелей, вождей, героев револю¬
ции и Гражданской войны сложилась в основном стихийно, бла¬
годаря переплетению множества социальных, культурных, пси¬
хоментальных, политических и военных факторов.
В разоренной, опустошенной и голодной стране, недавно
именовавшейся Российской империей, тотально-спасающую
функцию обрела «надежда и вера». Многообразие этнокультур¬
ных групп и исповеданий, культурно-бытовых привычек, книж¬
ная культура, пропущенная сквозь призму этносоциальных ар¬
хаических традиций и ранее существовавших в тесном перепле¬
тении, иррационально перемешавшихся в хаосе и смуте
революции, обнажали, порой до примитивной, упрощенной пер¬
вобытности, архетипическое восприятие настоящего и схему
грядущего.
1 От латинского слова «meritus»— «заслуженный» (по справедливости).
13
С. МИНАКОВ
В слоях общества, мало-мальски способных осмыслить про¬
исходившее, доминирующую конструктивную роль играл архе¬
тип Великой французской революции со всеми ее для многих
«непонятными» понятиями и «словечками»: революция, комис¬
сары, маршалы, трибуналы, комиссии, термидор, брюмер и
проч. Со всеми ее знаковыми именами-мифологемами: Робеспь¬
ер, Марат, Дантон, Карно, Бонапарт, Мюрат, Футе и др.
Псевдонимность вождей Русской революции рождала псев-
донимность революционной фразеологии и революционных ин¬
ститутов, находя отражение в своеобразном «революционном
карнавале», «политическом театре Русской революции», оказав¬
шемся прирожденным ее свойством, как, впрочем, свойством
любой другой революции. На подмостках этого театра, на три¬
бунах и площадях Русской революции В. Ленин оказывался Ро¬
беспьером, а Л. Троцкий — то Карно, то Дайтоном. К. Радек
как бы играл роль Марата, а Ф. Дзержинский — то ли Великого
инквизитора, то ли Фуше. В Красной Армии «личина» М. Туха¬
чевского скрывала Бонапарта, а Мюрат рядился в С. Буденного
или наоборот.
На полях сражений Гражданской войны в России с 1917 по
1922 г. на волнах революции стремительно поднимались на гре¬
бень славы и столь же стремительно в бездну позора и бесславия
устремлялись многие «герои». М. Муравьев, И. Сорокин, П. Ды¬
бенко, Автономов, Ю. Саблин, Е. Ковтюх, Думенко, Ф. Миро¬
нов, П. Славен, И. Вацетис, В. Блюхер, братья И. и Н. Каши¬
рины, С. Буденный, М. Тухачевский, И. Уборевич, Г. Эйхе,
А. Павлов, В. Путна, В. Примаков, Г. Гай, В. Шорин и дру¬
гие — это красные. Л. Корнилов, А. Колчак, А. Деникин,
С. Марков, М. Дроздовский, Н. Тимановский, Н. Скоблин,
А. Туркул, В. Манштейн, В. Каппель, А. Пепеляев, Я. Слащов,
А. Шкуро, В. Покровский и др. — это белые. А между ними —
Н. Махно, В. Антонов, «зеленые»: «Бей белых, пока не по¬
краснеют, бей красных, пока не побелеют!» И лишь сравните¬
льно немногие из них, остались в числе «триумфаторов»
1920—1922 гг., твердо и надолго заняв свои места в перечне
вождей Красной Армии. Впрочем, в подавляющем своем боль¬
шинстве погибли и они, обесславленные в 1937 — 1938 гг. Они
были уже не нужны революции, как не нужна была, в сущно¬
14
РУССКИЕ ТАЙНЫ
сти, и сама революция. Революция исчезала, «пожирая собст¬
венных детей».
В разоренной и не совсем успокоившейся России, чья еще
не растраченная бунтарская энергия продолжала фокусировать¬
ся в «Мировой революции», важно было не только то, что дума¬
ют о «революционных военных вождях» внутри ее. Не менее
важно было и то, как их воспринимают и ранжируют за преде¬
лами России и Красной Армии, в русском зарубежье.
Участь страны в ее советском, большевистском обличии в
это время зависела от решения одного главного вопроса: будет
или не будет новая война. Большевистское руководство, осозна¬
вавшее экономическую немощь России, узость социальной базы
большевизма и крайне неустойчивое положение социалистиче¬
ской власти, отсутствие армии, способной выдержать натиск
интервенции или вторжения белых войск, боялось войны. На
Балканах и в Польше еще неразоруженными и в боевых по¬
рядках находились части белой армии, в то время как совет¬
ская власть, «большевистская диктатура», когда ее творец и
вождь неумолимо и фатально умирал в Горках, грозила превра¬
титься в блеф. Поэтому формирование и структурирование со¬
ветской военной элиты в эти годы в значительной мере зависе¬
ли и от общественного мнения за рубежом. Важно было воспри¬
ятие Красной Армии и оценка ее «генералов» на Западе, среди
лояльных или нелояльных к Советской России кругов, будь то
западные политики, коммунисты и социалисты или белая эмиг¬
рация.
«Россия — это ледяная пустыня, по которой бродит лихой
человек», — как-то мрачно заметил К. Победоносцев. В начале
20-х по разоренной и разрушенной, Опустошенной стране, со¬
всем недавно называвшейся Российской империей, бродил ее
«хозяин» и он же ее «жертва» — «человек с ружьем». В распав¬
шемся некогда мощном государственном организме, оплоте ве¬
ликодержавного могущества и «спасительной» надежды на все¬
сильную царскую милость и защиту помазанника божия, ныне
уповали на силу и почти первобытную решимость «человека с
ружьем», верили в «виртуальное» могущество «полевого коман¬
дира», в его «харизму». Он был «и бог, и царь, и воинский нача¬
льник».
15
= С. МИНАКОВ
1
Советская военная элита в общеа пвенном мнении и
официальной пропаганде в РСФСР—СССР
«Сидит Ленин на березе,
Держит серп и молоток,
А внизу товарищ Троцкий
Ведет роту без порток», — распевались в период Граждан¬
ской войны и в начале 20-х гг. частушки с сомнительными поли¬
тическими симпатиями. И уже совсем с другим, революцион¬
ным вдохновением на мотив «Прощания славянки» — «...Това¬
рищ Троцкий с отрядом флотским...». «Вождь Красной Армии
товарищ Троцкий», инфернально сверкая пенсне, своим мефи¬
стофельским обликом смотрел с многочисленных официальных
портретов, агитплакатов и осваговских карикатур Вооруженных
сил Юга России. Обыватели пересказывали друг другу жуткие
истории о свирепом усатом драгунском вахмистре Буденном, ко¬
торый уже к Рождеству обещал якобы поить коней своих в
Рейне. Рассказывались романтические легенды о «бессарабском
Дубровском» — красном командире Г. Котовском. «Какой-то
гвардии поручик князь Тухачевский...» — прорывались на стра¬
ницы зарубежных газет смутные слухи о «новом Аттиле», вдруг
появившемся под Варшавой, у «ворот Европы» во главе «крас¬
ных полчищ грядущих гуннов», к которым еще совсем недавно с
тоской и нетерпением взывал В. Брюсов. Сообщали о каком-то
китайском генерале Хаханьяне во главе стрелковой «красной
бригады», рвущемся к Вильне, или о предводителе «красной
монгольской орды» Гай-хане.
...На групповых фотографиях высшего комсостава
РККА 1921 —1922 гг. в центре, как правило, находился главком
С. Каменев. Рядом с ним по обе стороны-были начальник Штаба
РККА П. Лебедев, А. Егоров, М. Фрунзе и другие. М. Тухачев¬
ский, как самый младший, также находился в первом ряду, но
крайним. Однако, например, на торжественном собрании в Вы¬
сших академических курсах, посвященном 4-й годовщине
РККА, 18 февраля 1922 г. состав выступавших и их очеред¬
ность были следующими. Сначала с речью выступил Л. Троц¬
кий, затем выступили командующий Западным фронтом М. Ту¬
хачевский, командующий Московским военным округом Н. Му-
16
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ралов, профессора А. Верховский, А. Незнамов, командующий
ОКА А. Егоров, слушатель Ю. Саблин1. Так постепенно склады¬
валась «неуставная иерархия».
Определяя и характеризуя персональный состав лиц, фак¬
тически осуществлявших в 1922 — 1923 гг. высшее руководство
Красной Армией, Политбюро ЦК считало, что «...основная ра¬
бота в Реввоенсовете находится в руках тов. Склянского и груп¬
пы беспартийных спецов, состоящих из главкома Каменева,
Шапошникова и Лебедева. Эта группа — очень добросовестные,
трудолюбивые и знающие дело работники»2. Среди перечислен¬
ных выше общепризнанных фактических руководителей Крас¬
ной Армии в это время, по распространенному среди высшего
комсостава мнению, П. Лебедев играл ведущую роль. Оказав¬
шийся в Красной Армии с 1918 г., с 1919 г. являлся, по сути де¬
ла, подлинным организатором и руководителем армии.
Выпускник Александровского военного училища гене¬
рал-майор Павел Павлович Лебедев (1872 — 1933) окончил с
успехом в 1900 г. Николаевскую академию Генерального штаба.
Его служба до и во время Первой мировой войны шла достаточ¬
но успешно. К 1917 г. он был уже генерал-майором и занимал
должность начальника штаба 3-й армии.
В Красной Армии он оказался с самого ее возникновения и
долгое время — с мая 1918 по март 1919 г. — занимал дол¬
жность начальника Мобилизационного управления Всероглав-
штаба. В период кризиса на Восточном фронте, в мае 1919 г.,
П. Лебедева назначают начальником штаба Восточного фронта
к С. Каменеву. С этого времени и до весны 1924 г. продолжа¬
лось их служебное сотрудничество. Именно П. Лебедев своей
твердой позицией, в сущности, сыграл главную роль в сохране¬
нии С. Каменева командующим фронтом, коща Л. Троцкий по¬
пытался отстранить последнего от этой должности. Поддержан¬
ный не только П. Лебедевым, но также М. Фрунзе, М. Тухачев¬
ским, С. Гусевым и, что самое главное, В. Лениным, С. Каменев
не только был восстановлен в должности командующего фрон¬
том, но в июле 1919 г. назначен главкомом всех Вооруженных
1 Военный вестник, 1922, № 5—6. С. 62.
2 Ответ членов Политбюро ЦК РКП (б) на письмо Л .Д. Троцкого от 8 ок¬
тября 1923 г. 19 октября 1923 г. Известия ЦК КПСС, 1990, JVq 7. С. 183.
17
С. МИНАКОВ
сил республики. П. Лебедев также был повышен в должности.
Его назначили начальником Полевого штаба РВСР. После объе¬
динения Полевого штаба РВСР с Всероглавштабом в единый
Штаб РККА П. Лебедев был назначен его начальником. В этой
должности он оставался до марта 1924 г. В силу своих, несо¬
мненно незаурядных, военных способностей П. Лебедев был
личностью неординарной, а в изуродованных революцией и
Гражданской войной политических и человеческих обстоятель¬
ствах — и весьма неоднозначной. «Это человек, — вспоминал о
нем генерал А. Брусилов, — который действительно работал
много, будучи несколько лет начальником штаба Красной Ар¬
мии, и, в сущности, создал все дело и поставил на рельсы весь
механизм ее. Это чрезвычайно умный человек, и, собственно го¬
воря, работал он, а главнокомандующий Каменев, как очень не¬
далекий человек, был пешкой в его руках...»1. Однако генерал
А. Лукомский, под чьим начальством в свое время служил
П. Лебедев, считал последнего «хорошим работником, хорошим
исполнителем, но ничем особенным не отличавшимся»2.
«Разговор, — вспоминал генерал Нокс о беседе с П. Лебеде¬
вым, — коснулся доли тягот, выпавших на долю каждого из со¬
юзников, и маленький Лебедев, горячий патриот, увлекся во¬
всю. Он сказал, что история осудит Англию и Францию за то,
что они месяцами таились, как зайцы в своих норах, свалив всю
тяжесть на Россию. Я, конечно, спорил с ним и указывал ему,
что если бы не Англия, то Архангельск и Владивосток были бы
заблокированы и Россия вынуждена была бы заключить мир
весной 1915 г. Я напоминал ему, что, хотя в мирное время мы
имели лишь ничтожную армию, сейчас ее численная сила почти
равна русской, и это, несмотря на то, что численность нашего
населения всего 45 ООО ООО, а России — 180 ООО ООО. Относи¬
тельно Франции я повторил слова Делькассе, что для того, что¬
бы усилия России достигли уровня напряжения Франции, пер¬
вая должна была бы мобилизовать 17 ООО ООО. Лебедев ответил,
что не желает сравнивать, что сейчас делает каждая из армий,
1 Брусилов А.А. Мои воспоминания. Военно-исторический журнал,
1991, №2. С. 39.
2 Лукомский А. С. Очерки моей жизни. Вопросы истории, 2001, № 8.
С. 105.
18
РУССКИЕ ТАЙНЫ
но он сожалеет, что в Англии не понимают, что текущая война
непосредственно грозит ее существованию. Несомненно, что Ан¬
глия делает много, но она не делает всего, что она могла бы де¬
лать. Россия же ничего не бережет и все отдает; что может быть
дороже, чем жизнь ее сынов? Но она широко ими жертвует. Ан¬
глия же широко дает деньги, а людей своих бережет. Число лю¬
дей, которыми Россия готова пожертвовать, ограничивается
лишь возможностями их вооружения. Эти возможности, как я
знаю, ограниченны. Англия ведет эту войну, как будто это обык¬
новенная война, но это не так. Из всех союзников России легче
всего заключить сепаратный мир. Правда, она при этом может
потерять Польшу, но Польша России совсем не нужна. России
придется заплатить контрибуцию, но через двадцать лет после
этого Россия восстановит все свои силы. Не таково положение
Англии. Если Германия выиграет войну, то через 20 лет Герма¬
ния будет иметь флот в три раза сильнее английского. Затем он
сказал мне: «Мы же продолжаем войну. Мы отдаем все. Думаете
ли вы, что нам легко видеть длинные колонны населения, убега¬
ющего перед вторгающимися немцами? Мы прекрасно осозна¬
ем, что дети на этих повозках не доживут до весны». Что я мог
ответить на это, ибо я знал, что многое из того, что говорил Ле¬
бедев, бьшо правдой»1.
Князь В. Друцкой-Соколинский оставил свои впечатления о
генерале П. Лебедеве, с которым он впервые встретился в
1916 г. также на Западном фронте. Они, вне всякого сомнения,
субъективны и тенденциозны, однако, несмотря на это, сущест-
вешю дополняют представления о П. Лебедеве, оставленные ге¬
нералом Ноксом. Вспоминая о генерал-квартирмейстере штаба
фронта П. Лебедеве, князь отметил: «Последний мне определен¬
но не понравился. Это был молодой генерал Генерального шта¬
ба, маленький и толстый, с несуразно большой головой и густы¬
ми черными волосами, щетиной поднимавшимися над низким,
узким лбом. Широкое жирное лицо с коричнево-желтой кожей
освещалось маленькими, хитрыми, бегающими близорукими
глазками, немного насмешливо смотревшими из-за стекол пенс¬
не. Я чувствовал, что передо мною был, несомненно, очень не¬
1 Цитируется по: Головин И. Н. Военные усилия России в мировой вой¬
не // Военно-исторический журнал, 1993, № 11. С. 55.
19
С. МИНАКОВ
глупый человек, но скрытный, себе на уме и очень неискренний.
Доверия к себе он абсолютно не внушал, и странно, что это мое
первое впечатление о генерале Лебедеве получило свое полное
подтверждение в дни революции, когда он, откровенно привет¬
ствуя переворот, определенно отмежевывался от главнокоман¬
дующего, а по отношению ко мне сделал все от него зависящее,
чтобы добиться моего отрешения от должности. Ныне Лебедев
занимает очень высокое положение в Красной Армии, перейдя
на службу к большевикам сейчас же после захвата ими власти.
Я бы не удивился, если бы узнал, что еще во время империи Ле¬
бедев был членом социал-демократической партии»1. Мемуарист
неоднократно и далее подчеркивал в своих воспоминаниях, что
«Лебедев был известен своими крайними политическими взгля¬
дами»2. Все вышесказанное свидетельствует, казалось бы, о мо¬
ральной да и политической готовности П. Лебедева принять бо¬
льшевистскую власть, однако имеется информация, что не все
было так просто.
Арестованный в 1919 г. по делу о военной организации «На¬
ционального центра» полковник А. Флейшер так характеризо¬
вал П. Лебедева: «Личного мнения о начальнике Полевого шта¬
ба Павле Павловиче Лебедеве я не имею, так как совершенно не
знаю его ни с какой стороны, — давал показания арестованный
полковник, — но от других слышал, что он очень хороший чело¬
век и отличный начальник штаба. Его работа чрезвычайно по¬
лезна, продуктивна и т. д., что он энергичный, честный рабо¬
тник, работает для пользы Советской Российской Республики не
покладая рук. Слышал я это не только от лиц, не имеющих по¬
нятия о военном заговоре, но и от контрреволюционеров — та¬
ких, как Ступин, Зверев, которые говорили, что при всем жела¬
нии к Павлу Павловичу не подступиться никак, даже косвенно,
не вовлечешь его в орбиту контрреволюции. B.C. Ступин его
особо хвалил как выдающегося генштабиста и как начальника
Полевого штаба»3.
В связи с вышесказанным примечательны некоторые, но ве¬
1 Друцкой-Соколинский В.А., князь. На службе Отечеству. Записки рус¬
ского губернатора (1914—1918гг.). Орел, 1994. С. 103—104.
2 Там же. С. 277.
3 Красная книга ВЧК. М., 1990.Т.2.С. 402.
20
РУССКИЕ ТАЙНЫ
сьма существенные штрихи к характеристике П. Лебедева, ко¬
торые содержатся в показаниях бывшего начальника Всероглав-
штаба генерала Н.Стогова. В 1919 г. на допросе по вышеупомя¬
нутому делу Н. Стогов сказал: «Странно, что все мы — я,
Архангельский А.П., А. Мочульский, П.П. Лебедев и многие
другие — пошли на службу к большевикам с благословения пра¬
вых национальных кругов1 специально, чтобы не дать формиро¬
ваться армии, и они (то есть А.М. Мочульский, П.П. Лебедев)
предались на сторону советской власти и работают на жидов
против русских»2. Один из руководителей «Национального цент¬
ра» Н. Щепкин, оценивая тогда, в 1919 г., политические на¬
строения П. Лебедева, заметил: «Есть основания думать, что в
душе он на нашей стороне, но трусит»3. Таким образом, этот ум¬
ный военный профессионал высокого класса, политически осто¬
рожный генерал, отнюдь не проболыиевистских настроений, а,
напротив, Великодержавно-националистических симпатий и
убеждений, фактически организовывал всю собственно военную
работу в Красной Армии. Однако П. Лебедев при всем своем
профессиональном и должностном авторитете не обладал каче¬
ствами военно-политического лидера. Он на это не претендовал
и таковым не воспринимался ни собственным окружением, ни в
широких кругах РККА, тем более в стране.
Главком Вооруженных сил республики, член РВС СССР
полковник Генерального штаба Сергей Сергеевич Каменев
(1881 —1936) оказался в составе советской военной элиты по
своему номенклатурному положению. Путь его, сына военного
инженера, в армию был типичным: кадетский корпус, Алексан¬
дровское военное училище, Николаевская академия Генштаба.
Он принимал активное участие в 1-й мировой войне на строе¬
вых и на штабных должностях. К 1917 году был уже полковни¬
ком Генштаба. В Красную Армию вступил добровольно в 1918 г.
Сначала находился в составе начальников отрядов Западной за¬
весы, затем командиром пехотной дивизии. С осеии 1918 г. за¬
нимал должность командующего Восточным фронтом, а с июля
1919 г. был назначен главкомом Вооруженных сил республики.
1 Т. е. правого крыла «Национального центра».
2 Указ. соч. 408.
3 Т(им же, с. 251.
21
С. МИНАКОВ
В таковом качестве оставался до упразднения этой должности в
марте 1924 г.
Человек, имевший возможность по своей должности весьма
близко наблюдать С. Каменева и сотрудничать с последним,
JI. Троцкий так характеризовал главкома: «Каменев отличал¬
ся оптимизмом, быстротой стратегического воображения. Но
кругозор его был еще сравнительно узок»1. Сравнивая С. Камене¬
ва с его предшественником на посту главкома И. Вацетисом,
J1. Троцкий отмечал следующее: «...Оба они были полковника¬
ми Генерального штаба старой царской армии. Между ними шло
несомненное соревнование... Трудно сказать, кто из двух пол¬
ковников даровитее. Оба обладали несомненными стратегиче¬
скими качествами, оба имели опыт великой войны, оба отлича¬
лись оптимистическим складом характера, без чего командовать
невозможно... Каменев был несравненно покладистее и легко
поддавался влиянию работавших с ним коммунистов... Каменев
был, несомненно, способным военачальником, с воображением
и способностью к риску. Ему не хватало глубины и твердости.
Ленин потом сильно разочаровался в нем и не раз очень резко
характеризовал его донесения: «Ответ глупый и местами негра¬
мотны^»2.
По свидетельству близкого соратника генералов А. Деники¬
на и П. Врангеля генерал-майора П. Махрова, вспоминавшего
своего брата, оказавшегося потом в Красной Армии, и других
своих товарищей по старой русской армии, «мы оба3 хорошо
знали по совместной службе в Виленском военном округе
командующего красным Восточным фронтом Сергея Сергеевича
Каменева, отбросившего армии Колчака к Уралу. Каменев был
одного выпуска со мной из Академии Генерального штаба, и мы
с ним были в дружеских отношениях. Несмотря на его усидчи¬
вость, академия давалась ему трудно. На последнем, дополните¬
льном курсе его положение было критическим по общей сумме
баллов. Для того чтобы быть причисленным к Генеральному
штабу, ему нужно было получить не меньше 11 баллов за работу
1 Троцкий Л. Д. Указ. соч. С. 104—105.
2 Там же. С. 104—107.
Автор воспоминаний имеет в виду своего приятеля генерала П. Марко-
деева.
22
РУССКИЕ ТАЙНЫ
по стратегической теме. На его счастье, ему досталась та же те¬
ма, которую защищал мой брат Николай Семенович Махров за
два года до него, в 1905 г. Каменев обратился к моему брату с
просьбой через меня прислать ему срочно его доклад, что мой
брат, служивший в это время в штабе Виленского военного
округа, и сделал. Каменев вызубрил присланную моим братом
«тему», и его доклад был оценен в 12 баллов. Попав вместе с на¬
ми на службу в Вильну, Каменев не раз вспоминал эту историю
и сердечно благодарил нас с братом. Он был хорошим офицером
Генерального штаба и отлично командовал полком в конце вой¬
ны. Его политических убеждений я не знал, но во время револю¬
ции ои умел ладить с комитетами, а потом, попав в Красную Ар¬
мию, он служил большевистскому правительству так же честно,
как и царю, и Временному правительству»1.
Характеристика С. Каменева, которую оставил другой гене¬
рал, М. Бонч-Бруевич, в чем-то смыкаясь в оценках с П. Мах¬
ровым, в целом противоположна по содержанию. «Я давно и
довольно близко знал Каменева, — вспоминал он о событиях
1919 г., связанных с назначением С. Каменева на должность
главкома, — и понимал, что не сработаюсь с ним. Его нереши¬
тельность, известная флегма, манера недоговаривать и не дово¬
дить до конца ни собственных высказываний, ни принятых опе¬
ративных решений — все это было не по мне. В начале минув¬
шей войны Сергей Сергеевич занимал скромную должность
адъютанта оперативного отделения в штабе армии Ренненкамп-
фа. Между тогдашним его положением и моим была огромная
разница, но во мне говорило не обиженное самолюбие, а боязнь
совместной работы с таким офицером, которого я никак не счи¬
тал способным руководить давно превысившей миллион бойцов
Красной Армией»2.
Генерал А.Свечин, человек, достаточно принципиальный и
честный в оценках, будучи начальником Всероглавштаба, был
тем, кто рекомендовал С. Каменева на должность командующе¬
го Восточным фронтом, когда соответствующий приказ о подбо¬
ре кандидатуры на эту должность поступил от J1. Троцкого.
1 Махров П. С. В штабе генерала Деникина. В кн.: Русское прошлое.
СПб., 1992, выпуск3. С. 157.
2 Бонч-Бруевич М.Д. За власть Советов. М. , 1983.
23
С. МИНАКОВ
«Я остановился на выборе С.С. Каменева, — вспоминал позднее
генерал, — который был известен мне как дельный работник
оперативного отделения штаба Виленского военного округа и
штаба 1 -й армии в Мировую войну, а в службе завесы Западно¬
го фронта выделился как дельный руководитель Невельского
участка»1.
Отношение С. Каменева к советской власти на начальном
этапе его службы в Красной Армии вряд ли можно охарактери¬
зовать как безусловно лояльное. Генерал А. Свечин считал поли¬
тические настроения С. Каменева в 1918 г. вполне типичными
для большинства офицеров, так или иначе оказавшихся в
РККА. «В то время все офицеры старой армии, — вспоминал
генерал, — поступившие на службу в Красную Армию, считали,
что они приняли обязательство сражаться против внешнего вра¬
га на Западном фронте, и более чем неохотно смотрели на ка¬
кое-либо использование их в связи с Гражданской войной... Под
этим настроением С.С. Каменев расценил назначение его на
Восточный фронт как незаслуженную обиду, вызванную про¬
исками Де-Лазари и меня. Эту оценку он выразил в жалобах,
посланных по телеграфу Троцкому и Склянскому, на меня... Со
мной Каменев помирился лишь года через 3 — 4, а Де-Лазари
остался с ним во вражде и посейчас»2.
Сослуживцы С. Каменева из числа бывших кадровых офи¬
церов, оказавшиеся рядом с ним в период службы уже в Крас¬
ной Армии в 20-е гг., характеризовали его положение, полити¬
ческую роль, отношение к нему весьма емко и не очень лестно
для него: большевики об Каменева «вытирали ноги»3. По их об¬
щему мнению, «его использовали только по прямому назначе¬
нию»4. Он производил впечатление человека «затравленного,
шарахающегося от комиссаров, без собственного «Я»5. После
Гражданской войны, несмотря на высокие должности, которые
он занимал в Красной Армии, своим сослуживцам из среды ген¬
штабистов С. Каменев представал «привидением, безгласным и
1 Показания А.А. Свечина. 1931 г. Цитируется по кн.: ТинченкоЯ. Гол¬
гофа русского офицерства в СССР. 1930—1931 годы. М., 2000. С. 40.
Показания А. Свечина. 1931 г. Указ. соч. С. 40.
Там же.
* Там же. С. 41.
0 Там же.
24
РУССКИЕ ТАЙНЫ
бесправным «советчиком» по военным вопросам». По свидетель¬
ству одного из его близких сотрудников, бывшего полковника
Генштаба А. Афанасьева, «С. Каменев всегда пресмыкался пе¬
ред большевиками, а когда его вызывал «на ковер» нарком Во¬
рошилов, шел к нему трусящей и боязливо-угоднической поход¬
кой»1. Его считали «бесцветным и осторожным»2. По мнению
М. Тухачевского, «Сергей Сергеевич Каменев — отличный воен¬
ный специалист, но только чиновник»3.
Как это видно из приведенных оценок С. Каменева разными
лицами, будучи номенклатурным руководителем Красной Ар¬
мии, опытным военным профессионалом, в целом справляв¬
шимся со своими обязанностями, он, однако, не лидировал в
центральном руководстве войсками. Он также не воспринимал¬
ся в ответственных кругах военных профессионалов РККА как
подлинный военный или военно-политический лидер.
Долголетним и близким сотрудником П. Лебедева был 1-й
помощник начальника Штаба РККА Генштаба полковник Бо¬
рис Михайлович Шапошников (1882 — 1945). Еще с 1919 г.
он возглавлял Оперативное управление Полевого штаба РВСР,
а с февраля 1921 г. был назначен на указанную выше дол¬
жность после объединения аппаратов Полевого штаба и Всеро-
главштаба. Это был один из самых квалифицированных штаб¬
ных работников, «операторов» в Штабе РККА в течение длите¬
льного времени.
Официальная оценка Б. Шапошникова как работника штаба
была, пожалуй, выражена в приказе о награждении его орденом
Красного Знамени в 1921 г. «В течение своей деятельности на
высокоответственной должности начальника оперативного управ¬
ления Полевого штаба РВС республики тов. Шапошников яв¬
лялся непосредственным активным сотрудником всей оператив¬
1 ТинченкоЯ. Указ. соч. С. 41.
2 Пятницкий //. Эволюция красной военной доктрины (1917—1937) //
Военная мысль в изгнании. Творчество русской военной эмиграции. М., 1999.
С. 262.
3 Норд Л. Маршал М. Н. Тухачевский. Париж, Возрождение, 1957, тет¬
радь № 64, с. 65. В общем это же мнение М. Тухачевского о С. Каменеве пере¬
сказывал в своих показаниях арестованный в 1937 г. бывший приятель М. Ту¬
хачевского Н.Кузьмин. — См.: Бобренев В. Большевик Николай Кузьмин.
В кн.: Расправа. Прокурорские судьбы. М., 1990. С. 140.
25
С. МИНАКОВ
ной работы во всех ее подробностях... Занимая указанную дол¬
жность, вполне соответствующую по значению самостоятельной
должности начальника штаба фронта, с первых же дней актив¬
ной беспримерной борьбы республики с окружавшими ее коль¬
цом врагами вплоть до настоящего момента — почти прекращения
серьезных боевых действий против бандитов — тов. Шапошни¬
ков с присущей ему инициативой... вынес на себе тяжесть по¬
следних, работая с полным самоотвержением днем и ночью»1.
Один из его учеников, принадлежавший к так называемой
«шапошниковской школе» штабных работников, будущий Мар¬
шал Советского Союза М. Захаров так характеризовал Б. Ша¬
пошникова: «Ом был последовательным поборником строгой
дисциплины, но врагом окрика. Грубость вообще ему была орга¬
нически чужда. Его нельзя назвать «отцом-командиром» в обще¬
принятом смысле этих слов: он не похлопывал подчиненного по
плечу, не спрашивал заботливо, пообедал ли тот. Он был глубо¬
ко убежден, что солдат, тем более командир, должен и может
сам вовремя поесть, другое дело — побеспокоиться об организа¬
ции снабжения и обеспечения войск, чтобы продовольствие все¬
гда имелось во всех частях, этого он никогда не забывал»2. Со
слов уже упомянутого выше «ученика» М. Захарова, «лично
знавшие его (Б. Шапошникова) люди говорили о нем: и умница
необыкновенный, и в работе самозабвенен, и очень корректен в
обращении»3.
Впрочем, приведенные выше высказывания и характери¬
стики М. Захарова, представителя «шапошниковской школы»,
именно в силу последнего обстоятельства, разумеется, страда¬
ют определенной идеализацией и апологетикой «учителя».
Б. Шапошников начал публиковаться в военной печати еще
до Первой мировой войны. Однако, несмотря на весьма обшир¬
ное научное наследие Б. Шапошникова, особую ценность пред¬
ставляет его фундаментальный 3-томный труд «Мозг армии», из¬
данный в 1929 г. и посвященный Генеральному штабу и штаб¬
ной деятельности вообще. В этом смысле Б. Шапошников,
несомненно, должен быть признан одним из самых выдающихся
1 Цитируется по кн.: Захаров М. В. Ученый и воин. М., 1974. С. 46.
2 Там же. С. 56.
3 Там же. С. 72.
26
РУССКИЕ ТАЙНЫ
теоретиков штабной работы. К достоинствам его научного мето¬
да, бесспорно, относится научная фундаментальность, однако
она же и оказывается недостатком. Именно заметная отвлечен¬
ность от боевой практики самого Б. Шапошникова и чрезмерное
увлечение военно-историческими аналогиями (за что его часто
упрекали критики) в рассуждениях о недавних боевых событиях
и были недостатками его метода.
Б. Шапошников оставался отличным штабным работником,
который практически не имел никакого опыта руководства
фронтовыми частями, соединениями, не говоря уж о войсковых
объединениях. Военно-политические взгляды и симпатии
Б. Шапошникова были созвучны «брусиловским» и «лебедев¬
ским», хотя сам он, будучи осторожным человеком, старался ди¬
станцироваться от прямого выражения своих политических и
идеологических пристрастий. Возможно, это было результатом
одного «неудачного» с его стороны опыта. «Во время польской
войны, — вспоминал J1. Троцкий, — в военном журнале появи¬
лась грубо шовинистическая статья о «природном иезуитстве ля¬
хов» в противовес «честному и открытому духу великороссов».
Особым приказом журнал был прикрыт, а автор статьи, офицер
Генерального штаба Шапошников, отстранен от работы»1.
В войсках, среди высшего комсостава Красной Армии, даже
среди генштабистов, близко знавших его, Б. Шапошников не
пользовался большим авторитетом. «Шапошников еще в довоен¬
ное время считался посредственностью, — выразил свое мнение
его сослуживец по старой армии, — и он ни в какой мере не вы¬
двинулся и во время войны»2. Его, как и С. Каменева, считали
«бесцветным и осторожным»3. М. Тухачевский считал Б. Ша¬
пошникова «рутинером»4, «кабинетным Наполеоном»5, слишком'
«осторожным»6 в решении принципиальных военных вопросов
человеком. Второстепенным военачальником считал Б. Шапош¬
1 Троцкий Л. Сталин. М., 1990. Т. 2. С. 273.
2 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 1080, л. 7. С. 10. См. Дьяков Ю.Л., Бушуева Т. С.
Фашистский меч ковался в СССР. М., 1992. С. 355.
Пятницкий Н. Указ. соч. С. 262.
4 Расправа. Прокурорские судьбы. М., 1990. С. 140.
5 Норд Л. Тетрадь № 65. С. 71.
6 Ладухин В. И. Славное имя. В кн.: Маршал Тухачевский. Воспомииа-
ния лрузей и соратников. С. 182—183.
27
С. МИНАКОВ
никова и И. Уборевич. Б. Шапошников, вне всякого сомнения,
являлся отличным штабным работником, опытным, образован¬
ным, научно подготовленным, в то же время человеком без осо¬
бых природных военных дарований. Это был прекрасный и ак¬
куратный исполнитель, отнюдь не способный к военно-полити¬
ческому лидерству.
...Генерал А. Брусилов, достаточно хорошо знавший старый
русский генералитет, чтобы дать квалифицированную оценку
многим генералам, «правой рукой» П. Лебедева, его alter ego,
считал Г.Н. Хвощинского. «Должен сказать, — вспоминал
А. Брусилов, — что это исключительно энергичный и добрый че¬
ловек, много помогавший бывшим людям»1. Дворянин, из древ¬
него и весьма разветвленного рода, к которому принадлежало
много офицеров и генералов, Георгий Николаевич Хвощинский
(1878—1928) был военным человеком «до мозга костей». После
окончания кадетского корпуса он, получив образование в Кон-
стантиновском военном училище, в 1899 г. начал службу подпо¬
ручиком 3-й л.-г. Артиллерийской бригады. В 1905 г. окончил
Николаевскую академию Генерального штаба. К 1917 г. Г. Хво¬
щинский был уже генерал-майором Генерального штаба. Ока¬
завшись в составе Красной Армии с ее возникновения, Г. Хво¬
щинский в апреле 1918 г. стал начальником Тульской стрелко¬
вой дивизии, а с мая 1918 г. был назначен начальником одного
из управлений штаба Московского военного округа. С 25 ноября
1918идо 16 февраля 1921 г. являлся 1-м помощником началь¬
ника Полевого штаба РВСР, т. е. П. Лебедева. С П. Лебедевым
он был знаком, и достаточно близко, еще с 1915 г. но штабу За¬
падного фронта. Г. Хвощинский был тогда ближайшим сотруд¬
ником и помощником П. Лебедева в управлении генерал-квар-
тирмейстера Западного фронта. После объединения Полевого
штаба РВСР и Всероглавштаба Г. Хвощинский был переведен «в
распоряжение начальника Штаба РККА», т. е. остался по-
прежнему ближайшим помощником Г1. Лебедева, возглавивше¬
го единый штаб Красной Армии.
Весьма устойчивой репутацией лучших войсковых высших
командиров пользовались несколько «революционных генера¬
лов».
1 ИрусиловА.А. Указ. соч. 1991.
28
РУССКИЕ ТАЙНЫ
«Корк — это моя гордость, — восторгался действиями
командарма-15 в 1920 г. на Западном фронте главком С. Каме¬
нев в разговоре по прямому проводу с командующим фронтом
М. Тухачевским. — Как на каждом фронте есть всеща один из
командующих, играющий первую скрипку, таковой скрипкой на
Восточном фронте были вы, так у нас на Западном фронте
Корк, а Уборевич — на Южном»1. Таким образом, Главком
сравнивал А. Корка с М. Тухачевским и И. Уборевичем, выдви¬
гая всех трех в число лучших командармов Красной Армии.
Август Иванович Корк (1887—1937), эстонец, из крестьян,
окончил Чугуевское военное пехотное училище, Николаевскую
академию Генерального штаба (1914), участник Первой миро¬
вой войны, капитан (подполковник) Генерального штаба.
С 1918 г. А. Корк находился в Красной Армии. Первоначально
на штабных должностях, но уже с 1919 г. А. Корк — командую¬
щий армиями. В том же 1920 г. А. Корк успешно командовал
6-й армией Южного фронта, сыгравшей решающую роль в раз¬
громе врангелевских войск. После этого М. Фрунзе оставил его
под своим командованием в качестве командующего внутренним
Харьковским округом до лета 1922 г. «Подчеркнуто вежливый и
пунктуальный, с виду даже мягкий, А.И. Корк на деле был во¬
левым и твердым начальником, — вспоминал о нем А. Черепа¬
нов. — Если уж отдавал приказ, то добивался безупречного ис¬
полнения... Августу Ивановичу Корку во всем была свойственна
точность и аккуратность»2.
«Знаю с октября 1920 г. Крупный военный работник с боль¬
шим опытом и отличной теоретической подготовкой, — так ха¬
рактеризовал его М, Фрунзе. — Обладает большой инициати¬
вой, огромной энергией и работоспособностью. Зарекомендовал
себя прекрасно как командарм. Политически вполне лоялен,
своему назначению соответствует вполне»3. Характеристика хо¬
рошая, однако М. Фрунзе, как это видно из сказанного им вы¬
ше, не считал А. Корка достойным выдвижения на должность
командующего военным округом, как это иногда рекомендова¬
лось в отношении некоторых других командармов.
1 РГВА, ф. 33988, он. 2, д. 387, л. 386; См. также: Кори Август. Доку¬
менты и материалы. Таллин, 1981. С. 43.
2 Корк Август. Указ. соч. С. 39—40.
3 Корк Август. Указ. соч. С. 85.
29
С. МИНАКОВ
«...Большой такт и выдержку, умение разбираться в слож¬
ных политических вопросах, энергию и упорно осуществлять по¬
ставленные перед ним задачи»1, — как присущие А. Корку каче¬
ства отмечал начальник Разведуправления Штаба РККА Я. Бер¬
зин. «Характер твердый, решительный, — продолжал свою
аттестацию «генерал» Я.Берзин. — Во взаимоотношениях ино¬
гда слишком официален и суховат. Весьма аккуратен и дисцип¬
линирован. Безусловно, честен и предан делу. Политически до¬
статочно развит. Военное дело любит... »2.
Иероним Петрович Уборевич (1896—1937) — литовский
крестьянин из Ковенской губернии. Благодаря свойствам харак¬
тера и природным способностям окончил Двинское реальное учи¬
лище и поступил в Петербургский политехнический институт3. За
участие в бунте против полиции был отдан под суд. Бежал в Пет¬
роград, где был призван в армию и направлен в Константинов-
ское артиллерийское училище. Весной 1916 г., после окончания
училища, оказался младшим офицером в 15-м тяжелом артдиви¬
зионе подпоручиком. Затем — фронт, бои на Висле, в Румынии.
После Февральской революции, в марте 1917 г., И. Уборе¬
вич оформил свое членство в большевистской партии. По собст¬
венному признанию, он в то время «точно оттенков большевиз¬
ма, меньшевизма не знал», поэтому оказался связанным с боль¬
шевизмом преимущественно эмоционально. В бурные дни и
месяцы революции И. Уборевич — командир революционного
полка, вел бои с румынами и австро-венграми. В феврале
1918 г. раненным попал в плен, из которого спустя полгода бе¬
жал. Вскоре на Северном фронте Советской республики он ста¬
новится командиром артиллерийской батареи, затем команди¬
ром бригады. Его доблесть в боях была отмечена орденом Крас¬
ного Знамени. Отмечен он был и в штабе интервентов.
«Иероним Уборевич, 22 года, математический склад ума, специ¬
альность артиллерист» — так значилось в разведсводке. Вскоре
он был назначен командиром 18-й стрелковой дивизии в составе
6-й армии.
1 Там же. С. 128.
2 Там же.
3 Как он сам писал в автобиографии, «средств не было, пришлось занять¬
ся уроками, а потом и совсем в 19Н> г. вернуться в деревню на сельское хозяй¬
ство».
30
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Последующая военная карьера И. Уборевича была стреми¬
тельна. Уже осенью 1919 г. он — командующий 14-й армией,
сыгравшей решающую роль в Орловско-Кромском сражении и
поражении деникинских войск. В качестве командующего раз¬
ными армиями на Кавказском, Юго-Западном фронтах, в При¬
морье во главе Народно-революционной армии И. Уборевич
проявил выдающиеся способности военачальника. К этому вре¬
мени полководческий авторитет И. Уборевича укрепился насто¬
лько, что его, 25-летнего командарма, офицера военного време¬
ни, без высшего академического образования, сочли достойным
причислить в июне 1922 г. к Генеральному штабу. К ноябрю
1923 г. он занимал должность командующего 5-й Отдельной ар¬
мией на правах командующего фронтом. К этому времени он
получил заслуженное признание в войсках и репутацию одного
из самых лучших и самых молодых «революционных генералов».
М. Тухачевский считал И. Уборевича (наряду с С. Буден¬
ным) «в оперативном отношении самым способным командар¬
мом и самым дисциплинированным». Н. Крестинский, хорошо
знавший И. Уборевича, считал его «достаточно властным»
командующим. В этом отношении показателен конфликт, воз¬
никший между И. Уборевичем (тогда командующим 13-й ар¬
мией) и новым командующим Южным фронтом М. Фрунзе, на¬
меревавшимся восстановить в его армии РВС. «...При таком
взгляде Ревсовета Республики на мою работу во время единона¬
чалия, — заявил в ответ в разговоре по прямому проводу 1 ок¬
тября 1920 г. И. Уборевич, — для себя не считаю возможным
остаться в 13-й армии. Прошу командировать меня на Запад¬
ный фронт, хотя в качестве начдива»1.
Подобно большинству молодых «революционных генера¬
лов», поднявшийся на гребне революционной волны к вершинам
ранней воинской славы и власти, он был пронизан честолюби¬
1 Несмотря на уговоры М. Фрунзе, И. Уборевич продолжал протестовать.
«...Как военный человек, — возражал он, — я не признаю коллегиальности, с
этим вы должны согласиться, поскольку вам приходится командовать. Я всюду
проводил в своих армиях идею революционного единоначалия». М. Фрунзе,
старавшийся успокоить своего строптивого подчиненного и смягчить его пози¬
цию, ответил, что придерживается таких же взглядов «относительно единона¬
чалия... и тем не менее, как видите, работаю в условиях иных». Однако И. Убо¬
ревич упрямо стоял на своем: «Докладываю, что работать я не смогу. Я прошу
не перерешать, а отправить меня на Западный фронт».
31
С. МИНАКОВ
выми настроениями. По свидетельству своих приятелей по воен¬
ному училищу, И. Уборевич еще в юнкерские времена как-то
обронил знаменательное признание: «Ну уж если Наполеону
суждено появиться, то им буду я»1. Достаточно яркая и стреми¬
тельная военная карьера (хотя, быть может, и менее эффект¬
ная, и драматичная, чем у М. Тухачевского), молодость, неко¬
торая созвучность с наполеоновской судьбой, несомненно, сти¬
мулировали развитие этих настроений в его мировоззрении.
Превратности боевой судьбы сводили И. Уборевича с воена¬
чальниками, которые оказывали влияние на формирование его
полководческого почерка, воспитывали в нем профессиональ¬
ные навыки, восполняли пробелы в его военно-теоретических
знаниях. До конца дней он сохранял дружеские отношения с
А. Егоровым, Н. Петиным, А. Самойло, А. Геккером, Глаголе¬
вым и др. Это был тот круг авторитетных для него в те годы лиц,
с которыми он был связан своей полководческой судьбой в годы
Гражданской войны. Весьма близкие дружеские отношения,
сложившиеся еще в 1919 г. в пору Орловско-Кромской опера¬
ции, связывали И. Уборевича и Г.Орджоникидзе. Бывало, что
Г. Орджоникидзе и командарм-14 И. Уборевич в 1920 г. «пьян¬
ствовали и гуляли с бабами неделю»2.
Политическая репутация С. Буденного вызывала в первой
половине (да и позднее) 20-х гг. у партийного руководства серь¬
езную озабоченность и опасения. «Буденный... слишком кресть¬
янин, чересчур популярен и весьма хитер, — писал К. Вороши¬
лов в феврале 1923 г. И. Сталину. — Если действительно прои¬
зошло бы когда-нибудь серьезное столкновение... интересов
между пролетариатом и крестьянством, Буденный оказался бы с
последним»3.
К. Ворошилов приводил в доказательство обоснованности
своих опасений характерный пример. «Наши милые товарищи
(в центре), не отдавая себе отчета, чересчур уж много кричат о
Буденном, «буденновской» армии, «буденновцах» и прочем, что
1 Возрождение. — 18 июня 1937.
2 Об этом идет речь в записке В. Ленина от 5 января 1920 г., адресован¬
ной Г. Орджоникидзе. —Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891 —1922.
М., 1999. С. 317.
3 Письмо К. Ворошилова И. Сталину от 1 февраля 1923 г. //Военные ар¬
хивы России. Выпуск № 1. С.408.
32
РУССКИЕ ТАЙНЫ!
ни в какой мере не отвечает ни партийным, ни общереволюци¬
онным задачам, — писал К. Ворошилов. — Сегодня комиссар
1-й Конной т. Тер сообщил мне случай из жизни эскадрона при
штурме 1-й Конной. На вопрос молодому красноармейцу, за что
он будет драться, последний ответил: «За Буденного»1.
...Популярность и общественная значимость М. Тухачевско¬
го в 20 — 30-е гг. неоднозначно оцениваются сейчас. Поэтому
есть основания обратить внимание на зарождение и рост его по¬
пулярности в общественном мнении начиная с периода Граж¬
данской войны.
Одержав блестящую победу в Златоустовском сражении,
М. Тухачевский выиграл «битву за Урал» и открыл путь Крас¬
ной Армии и революции в Сибирь. К концу 1919 г. он уже заво¬
евал репутацию лучшего командарма, лучшего «революционного
генерала». Он обобщил боевой опыт Красной Армии в Граждан¬
ской войне и в своем докладе в Академии Генерального штаба в
декабре 1919 г., изложил концепцию, теорию и «доктрину рево%
люционной войны», которая уже в следующем, 1920 г. приобре-?
ла откровенно агрессивную сущность «революции извне». Его!
авторитет еще более возрос в 1920 г., коща ему, самому молодо¬
му командующему фронтом, удалось весной 1920 г. завершить
разгром армий А. Деникина, а летом того же года совершить
блестящий марш-бросок от Смоленска к Варшаве. Несмотря на
то, что армии М. Тухачевского в августе — сентябре 1920 г. по¬
терпели под Варшавой страшную катастрофу, впечатление от
его летних успехов было настолько сильным, что он как в Крас¬
ной Армии, в Советской России, так и на Западе стал воплощен¬
ным символом Красной Армии, сохранив эту репутацию до
своей гибели в 1937 г.
Уже летом 1920 г. Председатель Совнаркома считает необ¬
ходимым в принятии важных кадровых решений по военным
вопросам советоваться не только с официальным Главным
командованием Красной Армии (главкомом С. Каменевым), но
и с М. Тухачевским. «За замену Гиттиса товарищем Фрунзе
(смотри мнение главкома и Тухачевского)» направляет свою за¬
писку В. Ленин 20 августа 1920 г.2.
1 Там же. С. 409.
2 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. — Т. 54. С. 430.
33
С. МИНАКОВ
Для Сталина уже в феврале 1920 г. Тухачевский являлся
«демоном Гражданской войны... победителем Колчака и завое¬
вателем Сибири»1. Для Л. Троцкого к лету 1921 года «тов. Туха¬
чевский — один из даровитейших наших молодых военных ра¬
ботников»2. «Тухачевский, — рекламировал в исполкоме Петро-
совета в марте 1921 г. Г. Зиновьев, — один из самых лучших
командующих республики, который победоносно воевал в Сиби¬
ри и на целом ряде других фронтов...»3.
Авторитет М. Тухачевского к весне 1921 г. был настолько
высок, что высшее партийно-политическое руководство сочло
необходимым именно Тухачевскому поручить взятие крепости
Кронштадт и подавление восстания матросов. Именно в это вре¬
мя он, по сути дела, «диктует» свои условия лояльности и под¬
держки большевикам. Он отвергает идею расформирования ре¬
гулярной Красной Армии и превращения ее в милиционную
структуру («всеобщее вооружение народа»), выдвинутую и про¬
водимую в жизнь Л. Троцким. Он требует и доказывает необхо¬
димость сохранения регулярной армии. Эти мысли он изложил в
отдельной брошюре, в специальном письме, направленном в ад¬
рес В. Ленина, и получил возможность (что само по себе знаме¬
нательно) изложить' на страницах газеты «Правда»4. В этом же
1 Никулин Л. Тухачевский. М., 1964. С. 92; Попов А.С. Труд, талант, до¬
блесть. М., 1972. С.52.
2 Троцкий Л. Д. Военная доктрина, Или мнимовоенное доктринерство.
Военная наука и революция, 1921, № 2. С. 222.
3 Из стенографического отчета о заседании Исполнительного комитета
Петроградского губернского Совета — информация Г.К. Зиновьева о крон¬
штадтских событиях и положении в Петрограде. 8 марта. 1921 г. — Кронш¬
тадтская трагедия 1921 г. Документы. М., 1999. Т. 1. Документ № 232. С. 291.
4 Тухачевский МЛ1. Война и милиционная армия. — Правда, 1921, 26
февраля, № 43; его же «О социалистической армии». — Правда. 1921, 12 мар¬
та, № 55. См. также: Тухачевский М.Н. Красная Армия и милиция. Смоленск,
1921; Письмо М.Н. Тухачевского В.И. Ленину об отрицательных последствиях
введения милиционной системы вместо армии в связи с настроениями рабочих и
ст1>оительством социализма в военной обстановке из-за постоянной внешней уг¬
розы. 10 марта 1921 г. — Кронштадтская трагедия 1921 г. Документы. Т. 1. До¬
кумент № 303. С. 350—351. Этот вопрос настолько волновал М. Тухачевского и
был для него важен, что даже в разговоре по прямому проводу с главкомом
С. Каменевым, вызывавшим его в Петроград 3 марта 1921 г., он не мог удержать¬
ся от критики милиционной системы. <£лушая, — заметил М. Тухачевский, — я
думаю, что Подвойский с петроградской милицией сел не только в лужу, но даже
в помойную яму». — Кронштадтская трагедия... Т. 1. Документ № 96. С. 157.
34
РУССКИЕ ТАЙНЫ
смысле — высокого авторитета М.Тухачевского, в том числе и
за рубежом, — интересна записка Э. Склянского В. Ленину пе¬
ред назначением М. Тухачевского командующим войсками Там¬
бовской губернии.
. «...Я считал бы желательным послать Тухачевского на по¬
давление Тамбовского восстания, — писал зам. Председателя
РВСР. — В последнее время там нет улучшения и даже местами
ухудшение. Получится несколько больший политический эф¬
фект от этого назначения. В особенности за границей. Ваше
мнение?»1. Как известно, В. Ленин согласился2. Иными слова¬
ми, назначение М. Тухачевского на указанную должность, по
мнению Э. Склянского, могло обнаружить серьезность Тамбов¬
ского восстания для Запада и белой эмиграции, обнаружить сла¬
бость советской власти, если последняя направляет туда самого
лучшего своего «генерала».
В июле 1921 г., опасаясь военных действий со стороны Поль¬
ши и белых частей на Западе, советское руководство решило
«испугать» потенциальных противников демонстративным на¬
правлением на Западный фронт, в Минск М.Тухачевского3. Ту¬
хачевский обрел уже к этому времени «знаковую репутацию» во¬
площенной идеи «революционной наступательной войны».
В военной публицистике начала 20-х годов так же явствен¬
но просматривается выделение в качестве наиболее авторитет¬
ных «вождей Красной Армии» двух — Л. Троцкого и М. Туха¬
чевского. Начальник ГУВУЗ РККА Д. Петровский в програм¬
мной статье, отражающей позицию высшего руководства
Красной Армии, «Русская революция и строительство Красной
Армии» писал: «Переход от добровольческих отрядов, возник¬
ших по преимуществу в крупных центрах, куда входили передо¬
вые рабочие и сознательные крестьяне, к регулярным частям
Красной Армии совершился с необычайной быстротой. «Первая
армия», возглавляемая т. Тухачевским, представляла собой ор¬
ганизованную, дисциплинированную вооруженную силу еще ле¬
том того же 1918 г. Конечно, переход к регулярности произошел
1 Записка Э. М. Склянского от 26 апреля 1921 г. — В кн.: В. И. Ленин. Не¬
известные документы. 1891 —1922. М., 1999, документ № 286. С. 428.
2 Там же. С. 429.
3 Там же, документ № 314. С. 459—460.
35
С. МИНАКОВ
не сразу... но нет сомиения в том, что т. Троцкий значительно
легче справился с делом строительства регулярной армии рево¬
люции, чем Кромвель в середине XVII века»1. Смысл этого пас¬
сажа очевиден: JI. Троцкий — это не Кромвель, он лучше и спо¬
собнее и значительнее Кромвеля. Рядом с Троцким и Кромве¬
лем — Тухачевский. Итак, оказывается, что регулярную
Красную Армию создавали два человека: в центре — Л. Троц¬
кий, а на фронте — М. Тухачевский. Больше ни одной фами¬
лии, ии одного из «революционных генералов» в статье упомяну¬
то не было. Важно, что статья эта была помещена в первом но¬
мере нового, центрального военно-научного журнала «Военная
наука и революция», вышедшем в августе 1921 г.
Примерно в это же время в региональном журнале «Армия и
революция» (орган Вооруженных сил Украины и Крыма) М. Ту¬
хачевский именуется «столь авторитетным нашим военным дея¬
телем», на мнение которого ссылаются2. Генштабист Б. Савель¬
евский в статье «О военио-исторических темах» оперирует не¬
сколькими фамилиями знаменитых военачальников — А. Суво¬
рова, Наполеона, кайзеровского генерала фон дер Гольца. В их
число «представителем Красной Армии» включен М. Тухачевский3.
В журнале «Красная Армия» (орган В НО при Военной акаде¬
мии РККА) в октябре 1922 г. помещена была статья В. Драги-
лева «Ф. Энгельс как военный писатель»4. Автор статьи, вслед за
М. Тухачевским критиковал сторонников замены регулярной
Красной Армии милиционной5. Теперь Тухачевский оказывает¬
ся в одном ряду с Энгельсом и Троцким. Примечателен «иконо¬
стас» «священных Учителей» Красной Армии: Л. Троцкий,
М. Тухачевский в компании Ф. Энгельса, Наполеона Бонапар¬
та, О. Кромвеля, А. Суворова, К. Клаузевица, Ф. Бернгарди,
фон дер Гольца. Происходит, таким образом, по существу, при¬
жизненная мифологизация не только Л. Троцкого, но и М. Ту¬
хачевского. Своего восхищения книгой М. Тухачевского «Война
1 Петровский Д. Русская революция и строительство Красной Армии. —
Военная наука и революция, 1921, № 1. С. 26.
2 Армия и революция, 1921, №2—3. С. 224.
3 Савельевский Б. В. О военно-исторических темах. Армия и революция,
1921, №2-3. С. 152-153.
4 Красная Армия, 1922, № 18—19.
5 Там же. С. 53.
36
РУССКИЕ ТАЙНЫ
классов» не скрывает и еще один автор этого журнала К. Соко¬
лов1. Рецензируя сборник статей М. Тухачевского в 1921 г., он
пишет: «Наша революция вверх дном перевернула все военное
дело... И тут вспыхивают новые веяния в пролетарской страте¬
гии. Первая статья «Стратегия национальная и классовая», чи¬
танная в виде опытных лекций в Академии Генерального штаба
в конце 1919 г., несомненно, блестяща. В статье каждая строка
разноцветна, мысли новы, и поэтому они глубоко запоминают¬
ся». Останавливаясь и далее на важнейших положениях концеп¬
ции «революционной войны», выдвинутой М. Тухачевским в его
статьях, и приветствуя их, автор заключает: «В общем, будущая
кафедра по классовой войне, которая еще до сих пор не учреж¬
дена в пашей Военной академии, выпьет много полезного и но¬
во-яркого из этой заревной книги, ибо в ней каждая маленькая
буква налита горячей и живой и красной кровью нашей больше¬
вистской стратегии. Это очень важно теперь, когда в науке, ко¬
торая изучает войну, висит новый кризис, обуславливаемый об¬
щими социальными условиями и перспективами социальных
войн впереди»2. Что касается журнала «Революция и война», то
там пропаганда ваглядов М. Тухачевского и похвалы, ему адре¬
сованные, были еще более масштабны.
Пик популярности М. Тухачевского приходится на лето
1923 — январь 1924 г. В своем доносе на М.Тухачевского заме¬
ститель полномочного представителя ГПУ по Западному краю,
направляя компрометирующие материалы Г. Ягоде, сетовал на
то, что не имеет «права наблюдать... без разрешения центра... за
такой крупной фигурой, как Тухачевский»3.
Лишь Л. Троцкий и М. Тухачевский удостоились чести в
1923 г., раньше других «вождей и героев Красной Армии» и пар¬
1 Соколов-Страхов Константин Иванович (1896—1937), бывший
Офицер, плои РКП (б) с 1917 г. В 1935 г. — комбриг. Последняя должность п
РККА — заместитель начальники военно-исторического отдела Генштаба
РККА. Был арестован 20 января 1937 г., осужден и расстрелян 22 августа
1937 г. Реабилитирован посмертно. В 1921 г. являлся слушателем Военной
академии РККА. — Сувениров О.Ф. Тригедия РККА. 1937—1938. М., 1998.
С. 412.
2 Соколов К. —Страхов К. И. Рецензия на книгу М. Тухачевского «Вой¬
на классово. Красная Армия, 1921, № 3—4. С. 53—54.
3 Документ опубликован в кн.: Парнов Я. Зиговор против маршалов. М.,
1997. Т. 2. С. 17.
37
С. МИНАКОВ
тийных деятелей, увековечить свои фамилии в названиях горо¬
да. Как известно, с 1923 г. Гатчина была переименована в честь
«вождя Красной Армии» и стала называться Троцком. Однако
мало известно, что «на имя командующего Западным фрон¬
том, — как сообщалось в июльском номере за 1923 г. журнала
«Военный вестник», — получена следующая телеграмма: «Руко¬
водителю пятой армии — освободителю Урала от белогвардей-
щины и Колчака — в день четвертой годовщины взятия Урала
Красной Армией, — Миасский горсовет шлет пролетарский при¬
вет; в ознаменование дня город Миасс переименовывается в го¬
род Тухачевск — вашего имени»1.
...Итак, совершенно очевидно, что в ходе Гражданской вой¬
ны и по ее результатам на вершину популярности в качестве са¬
мых лучших «красных маршалов» выдвинулись М. Тухачевский
и С. Буденный. К 1922 г. они уже явно составляли конкуренцию
за право именоваться «вождем Красной Армии» некогда единст¬
венному и бесспорному ее лидеру — JI. Троцкому. Во всяком
случае к 1922 г. лишь трое — Троцкий, Тухачевский, Буден¬
ный — из всех героев и предводителей Красной Армии были
осенены «харизмой» ее вождей. Это были «харизматические», а
не номенклатурные лидеры Советских Вооруженных сил.
В целом же в 1921 — 1924 гг. общественное мнение в Со¬
ветской России и СССР, в частности сложившееся в военных
кругах, включало в состав советской военной элиты J1. Троцкого,
М. Тухачевского, С. Буденного, И. Уборевича, А. Корка, С. Ка¬
менева, П. Лебедева, Б. Шапошникова, М. Фрунзе, П. Сытина,
А. Балтийского, А. Егорова, Г. Хвощинского, А. Брусилова,
А. Зайончковского, Я. Слащова.
Очевидные изменения в номенклатуре вождей Красной Ар¬
мии начинаются после апреля 1924 г. Временная стабилизация
пришлась примерно на 1926 год. «Иконостас» вождей Красной
Армии заметно изменился и по составу и по происхождению: все
большее значение приобретали «номенклатурные вожди», чей
рейтинг определялся уже не уровнем популярности в военных
массах и в населении, а должностью и официальной пропаган¬
1 Военный вестник. 1923, № 25. В 1926 г. город}7 возвратили его прежнее
название. Это весьма симптоматично для официальной политической репута¬
ции М. Тухачевского.
38
РУССКИЕ ТАЙНЫ
дой. К этому времени непродолжительный период весьма отно¬
сительного «плюрализма мнений» и внутрипартийно-ограничен¬
ной «гласности» завершился. Состав официальных вождей и ге¬
роев Красной Армии к 1926 году очень четко и ясно
определяется в справочно-биографических томах энциклопеди¬
ческого словаря «Гранат». Через это издание советской обще¬
ственности и общественному мнению за рубежом предлагался
официальный, «канонический иконостас» политических и воен¬
ных «вождей» СССР.
В состав «выдающихся партийных и государственных деяте¬
лей революции и Гражданской войны в СССР» из военачальни¬
ков были включены (в алфавитном порядке): В. Альтфатер,
В. Антонов-Овсеенко, С. Аралов, А. Бубнов, С. Буденный,
И. Вацетис, А. Векман, К. Ворошилов, С. Гусев, П. Дыбенко,
В. Зоф, С. Каменев, Г. Котовский, Н. Крыленко, В. Лазаревич,
М. Лашевич, Н. Маркин, Н. Муралов, Ф. Раскольников,
Э. Склянский, И. Смилга, Л. Троцкий, М. Тухачевский, И. Ун-
шлихт, М. Фрунзе, Д. Фурманов, В. .Чапаев1. Итак, всего 27
фамилий. Все перечисленные фамилии принадлежат людям, ко¬
торые во время Гражданской войны сыграли заметную роль как
полководцы, организаторы армии и политические комиссары.
Однако сначала о Л. Троцком. Вопреки ожиданиям, он оказал¬
ся включенным в перечень отнюдь не как вчерашний «вождь
Красной Армии». Об этом в его биографической статье практи¬
чески ничего не сказано. Он оказался представленным в качест¬
ве выдающегося деятеля революционного и социалистического
движения. При этом в статье выделялись те моменты в биогра¬
фии, которые свидетельствовали о его «политических ошибках»
и борьбе против Ленина и партии.
Э. Склянскому, «правой руке» Л.Троцкого по руководству
Красной Армией, посвящена была коротенькая биографическая
справка, в которой о его военно-административной деятельно¬
сти сказано было буквально следующее: «После переезда прави¬
тельства в Москву и открытия фронтов Гражданской войны
1 Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедиче¬
ский словарь «Гранат». М., 1989 (1927). С. 348—349, 351, 370—371, 377,
383,393,399,410,421,430,453, 465,474,489, 525, 557, 618, 667, 675, 720,
724,732,740,741,750.
39
С. МИНАКОВ
принимал как член коллегии Наркомвоена деятельное участие в
организации и снабжении Красной Армии. При приближении
фронта к Волге, когда все члены Наркомвоена выехали на
фронт, Склянский вел текущую работу Наркомвоена. С сентяб¬
ря 1918 г., когда был учрежден Реввоенсовет, Склянский был
назначен заместителем Наркомвоена и заместителем председа¬
теля Реввоенсовета. На этом посту пробыл до 1924 г.»1. Из этой
краткой аннотации читателю представлялся заурядный высоко¬
поставленный военный бюрократ, который оставался в тылу для
«текущей работы», в то время как все другие работники выехали
на фронт. В этом просматривается даже намек на то, что это,
мол, был трусливый человек.
М. Фрунзе была посвящена не пространная, но вполне вы¬
разительная биографическая статья. Из ее содержания следова¬
ло, что Фрунзе обладал безупречными социально-политически¬
ми характеристиками: из бедных крестьян и интернациональной
семьи (отец — румын-молдаванин, мать — русская крестьян¬
ка). Сам Фрунзе — «старый болыпевик»-каторжанин, «ветеран
1905 г.», «верный ленинец», не участвовавший ни в каких внут¬
рипартийных оппозициях, активный участник Октябрьской ре¬
волюции. В то же время это военный самородок. Не имея воен¬
ного образования, М. Фрунзе сразу становится выдающимся
пролетарским полководцем. В 1919 г. на Восточном фронте
«под его командованием южная группа армий Восточного фрон¬
та нанесла решительное поражение войскам Колчака»2. Итак,
«первый подвиг» — победа над Колчаком. До 1924 г. «победите¬
лем Колчака и завоевателем Сибири» считался Тухачевский.
«После того Фрунзе находится во главе всего Восточного
фронта, а затем руководит операциями по очищению Туркеста¬
на» \ Итак, «второй подвиг» — «завоевание Туркестана».
«В августе (1920 г.)... очищает Бухарскую республику от
войск эмира»4. Это «третий подвиг» — «завоевание Бухары».
«В сентябре 1920 г. Фрунзе командует Южным фронтом,
действуя против Врангеля. После занятия Крыма и ликвидации
1 Т(шжс. С. 667.
2 Там же. С. 741.
Деятели СССР и революционного движения России. — С. 741.
4 Т(шже.
40
РУССКИЕ ТАЙНЫ
врангелевского фронта в ноябре Фрунзе становится командую¬
щим войсками Украины и Крыма и уполномоченным Реввоенсо¬
вета при Украинской ССР. Под его руководством ликвидируется
петлюровщина и махновщина». Четвертый, пятый и шестой
«подвиги» — разгром Врангеля, Петлюры и Махно.
Таким образом, по количеству и значимости «воинских под¬
вигов» М. Фрунзе оказывается одним из самых выдающихся
«вождей» Красной Армии. Из трех самых главных врагов рево¬
люции — Колчака, Деникина, Врангеля — Фрунзе разгромил
двух.
В период Гражданской войны Фрунзе, несомненно, проявил
незаурядные качества военачальника. Однако рядом с ним мож¬
но было бы поставить и других, не менее способных и известных
командиров, которым не нашлось места в числе «избранных».
Прежде всего это И. Уборевич, А. Егоров. Поэтому, можно счи¬
тать, выбор «в пользу» М. Фрунзе все-таки определялся в значи¬
тельной мере «номенклатурными» соображениями. Фрунзе был
«старым партийцем», революционером-подпольщиком и нарко¬
мом по военным и морским делам. М. Фрунзе до 1924 г. для
окружающей военной и гражданской общественности, в России
и за рубежом, особо выдающимся вождем Красной Армии (по¬
добно С. Буденному или М. Тухачевскому) не представлялся.
Однако едва 30 октября 1925 г. умер Фрунзе, как по ини¬
циативе политического руководства началась его интенсивная
«канонизация». Еще год назад JI. Троцкий был «вождем Красной
Армии», и это положение было даже занесено в качестве идеоло¬
гического и агитационно-пропагандистского в Устав РККА, а
уже в своей речи на 14-й Московской губпартконференции 13
декабря 1925 г. новый нарком К. Ворошилов утверждает: «Луч¬
ший полководец и вождь Красной Армии — наш незабвенный,
дорогой друг Михаил Васильевич Фрунзе»1. Примечательны не¬
которые строчки из статьи Ворошилова «Памяти дорогого друга
Михаила Васильевича Фрунзе», напечатанной в «Правде» 11 но¬
ября 1925 г. Вспоминая о подготовке операции против вранге¬
левских войск, Ворошилов писал: «Мы начинаем обсуждать
стратегический план нанесения решительного и последнего уда¬
1 Ворошилов К.Е. Статьи и речи. М., Партиздат ЦК ВКП(б), 1936. С. 12.
41
С. МИНАКОВ
ра барону Врангелю. И вчерашний подпольщик, большевик Ар¬
сений, с изумительной ясностью и поражающим авторитетом
истинного полководца развивает в деталях предстоящие решите¬
льные операции Красной Армии. Главком т. Каменев и нашта-
респ т. Лебедев внимательны, сосредоточенны. Незначительные
замечания, краткий обмен мнений — и план, оперативный план
большевика Арсения-Фрунзе утвержден. Судьба Врангеля пред¬
решена». Перед нами уже в этом фрагменте формула не только
«канонизированного» М.Фрунзе, не только «легенды Фрунзе»,
но и идеологическая основа для «легендированной» истории
Гражданской войны и Красной Армии. «Вчерашний подполь¬
щик», «большевик» Фрунзе является «истинным полководцем»,
который может без всяких «академий», без всякого военного об¬
разования «утереть нос» и полковнику-генштабисту главкому
С. Каменеву, и генералу-генштабисту начальнику Полевого
штаба РВСР П. Лебедеву. Без их помощи, т. е. без помощи во¬
енспецов-генштабистов, М. Фрунзе разрабатывает стратегиче¬
ски решающий оперативный план разгрома врангелевских
войск. Он это сделал так хорошо, что ни С. Каменеву, ни П. Ле¬
бедеву нечего добавить. А это ведь лучшие из генштабистов
(иначе бы они не занимали свои высшие в Красной Армии воен¬
ные должности). Нужны ли вообще Красной Армии генштаби¬
сты, если достаточно обладать определенными способностями, а
главное — стажем подпольной работы и принадлежностью к бо¬
льшевистской партии? Один большевик-подпольщик М. Фрун¬
зе, таким образом, вполне заменяет двух опытных генштабистов
старой армии.
Речь здесь, разумеется, идет не о полководческих способно¬
стях М. Фрунзе, а о конструировании «номенклатурной истории
и идеологии» Гражданской войны и Красной Армии. В 1926 г., в
русле указанных процессов, город Пишпек переименовывают в
город Фрунзе, а город Тухачевск вновь переименовывается в
Миасс. Не задерживая, однако, внимания на анализе действите¬
льных и мнимых заслуг М. Фрунзе, что будет сделано более по¬
дробно в соответствующем разделе, продолжим изложение пере¬
чня «номенклатурных героев» словаря «Гранат».
В отличие от Фрунзе, Тухачевский представляется в биогра¬
фической статье сугубо военным человеком, полководцем. Сле¬
42
РУССКИЕ ТАЙНЫ
дует отметить, что ему была посвящена по объему более про¬
странная статья. Судя по тексту статьи, Тухачевский оспаривает
или, лучше сказать, делит с Фрунзе лавры «победителя Колча¬
ка». «В период кризиса обстановки на Восточном фронте, — пи¬
шет автор этой статьи, — при организации прорыва через Ура¬
льский хребет Тухачевский применил смелый маневр, избрав не
уфимско-златоустовское направление, а направив глубоким об¬
ходом главные силы армии по долине р. Юрюзань на Златоуст...
Операция закончилась полной победой, открыв Красной Армии
прямую дорогу в Сибирь»1. Далее перечисление последующих
боевых операций, проведенных М. Тухачевским на Восточном
фронте, автор статьи завершает Омской операцией, которая
«закончилась полным разгромом колчаковских войск»2. Все-таки
пока «победителем Колчака» еще считается Тухачевский.
Далее, отмечая деятельность М. Тухачевского на Кавказ¬
ском фронте, автор статьи заключает: «26 марта был взят Ново¬
российск, после чего армия Деникина закончила свое существо¬
вание»3. Итак, Тухачевский — «победитель Деникина».
Весьма «мягко» изложив действия М. Тухачевского и его по¬
ражение на Западном, «польском», фронте, автор пишет: «Резу¬
льтатом кампании 1920 г. явилось освобождение советской Бе¬
лоруссии»4. Тухачевский — «освободитель Белоруссии».
После этого автор статьи перечисляет дальнейшие «воинские
подвиги» М. Тухачевского: «ликвидацию вторжения Булак-Ба-
лаховича», «ликвидацию Кронштадтского восстания». Особое
внимание автор биографической статьи обращает на действия
М. Тухачевского во главе войск Тамбовской губернии: «На анто¬
новском фронте Тухачевским были применены новые методы по
увязке боевой работы войск с закреплением на местах советской
власти, и восстание было ликвидировано методически, но рас¬
писанию, в сорокадневний срок»0.
Достаточно выразительно представлена «выдающаяся деяте¬
льность» М. Тухачевского и в послевоенный период. В качестве
1 Деятели СССР и революционного движения России. С. 725.
2 Там же.
Та.ч же.
4 Там же. С. 726.
5 Там же.
43
С. МИНАКОВ
заместителя начальника штаба РККА в 1924 г. он «работал над
реорганизацией Красной Армии»1. Для сравнения: в статье о
М. Фрунзе ничего не было сказано об аналогичной или еще бо¬
лее заметной «выдающейся деятельности» этого военачальника в
1924—1925 гг. Автор статьи ограничился перечислением и по¬
следовательностью занимавшихся им должностей.
Наконец, в статье указывается, что М. Тухачевский «воз¬
главляет работу по подготовке высшего комсостава Красной Ар¬
мии»2, будучи главным руководителем по стратегии в Военной
академии РККА. Итак, М. Тухачевский — главный стратег
Красной Армии, «учитель» и «вождь» всех советских «генера¬
лов».
Таким образом, следует отметить, что и к 1926 г. М. Туха¬
чевский официально представлен как лидер Советских Воору¬
женных сил и советской военной элиты. М. Фрунзе еще не за¬
нял ведущего и «сакрального» места в официальной иерархии
высшего комсостава РККА.
Главком С. Каменев в словаре был представлен авторизо¬
ванной биографией. Иными словами, он сам отметил для своего
«официального портрета», для публики факты собственной
«выдающейся деятельности». Биографическая статья, ему по¬
священная, оказалась весьма обширной, намного превышая в
объеме статьи «Фрунзе» и «Тухачевский»3. В статье достаточно
подробно для такого рода публикаций описывается дореволюци¬
онный период жизни полковника С. Каменева, его переход на
сторону советской власти, и особенно подробно — военно-орга¬
низаторская деятельность в качестве главкома Вооруженных
сил Республики. Военная деятельность С. Каменева в его авто¬
ризованной биографии не отмечена особыми личными полко¬
водческими «подвигами», как это было в статьях, посвященных
М. Фрунзе и М. Тухачевскому. Каменев явно не претендует на
роль «вождя» и «героя» Красной Армии. Однако из текста его
биографии следует, что все «выдающиеся подвиги» Красной Ар¬
мии и ее «вождей» были умело организованы им, Каменевым.
1 Там же.
2 Деятели СССР... — С. 726.
1 Там же. С. 430—435.
44
РУССКИЕ ТАЙНЫ
С. Каменев не предстает «военным гением», как М. Тухачевский
и М. Фрунзе, но оказывается «выдающимся военным деятелем».
Видимо, в еще большей мере, чем С. Каменев, не надеясь,
что его роль будет адекватно отражена в биографической статье
для словаря, другой (бывший) главком Вооруженных сил Рес¬
публики И. Вацетис представил для публики и пропаганды свою
автобиографию, претендующую на «официальный» собственный
образ. Она еще более обширна, чем авторизованная биография
его преемника на посту главкома и его соперника1. Впрочем,
почти вся она оказалась посвященной дореволюционной жизни
полковника Вацетиса в стремлении представить себя по проис¬
хождению социально близким Октябрьской, большевщг£ской ре¬
волюции. В качестве же своих «выдающихся подвигов», совер¬
шенных в защиту Советской Республики, И. Вацетис отмечает
разгром польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. Как
он считает, «эта первая русско-польская война кончилась раз¬
громом поляков под городом Рогачевом»2. Другим своим «под¬
вигом» И. Вацетис считает «подавление левоэсеровского восста¬
ния в Москве»3. В заслугу себе он ставит также создание 5-й
красной армии и организацию 62 корпусов, сведенных в 16 ар¬
мий4.
B.C. Лазаревич (1882 — 1938), подполковник Генштаба,
как и С. Каменев и И. Вацетис, беспартийный, представлен был
для словаря довольно пространной авторизованной биогра¬
фией0. Значительная часть ее посвящена дореволюционному пе¬
риоду его жизни с нарочитым стремлением показать революци¬
онные и социалистические настроения, овладевшие его сознани¬
ем задолго до 1917 г. В. Лазаревич достаточно скрупулезно
представляет свои воинские заслуги перед революцией и утвер¬
ждением советской власти. Он так определяет свои главные
«подвиги» в Гражданской войне.
«С назначением М.В. Фрунзе командующим 4-й ар¬
мией, — пишет биограф В. Лазаревича, — становится его нача-
1 Там же. С. 377—383.
2 Там же. С. 382.
3 Там же.
4 Там же. С. 383.
5 Там же. С. 474—476.
45
С. МИНАКОВ
льпиком штаба и сначала в этой должности, а затем в должнос¬
ти начальника штаба Южной группы участвует в борьбе с Кол¬
чаком, организуя тот фланговый удар из района Бузулука,
который нанес армии Колчака решительное поражение и заста¬
вил ее откатиться из-под самой Самары в направлении на Уфу»1.
Таким образом, Лазаревич стремится оспорить лавры «победи¬
теля Колчака» у Тухачевского и Фрунзе. Или, по крайней мере,
стать третьим «триумфатором».
Второй важнейшей своей заслугой В. Лазаревич отметил, и
это фактически официально признается, свою выдающуюся
роль в разгроме врангелевских войск. Во главе 4-й армии он
«под Чонгаром непосредственно организует и руководит атакой
сильно укрепленных неприступных позиций с прорывом на
Джанкой, чем способствует полному разгрому войск Вранге¬
ля»2, —так считает он сам и его биограф.
Наконец, третий его «подвиг»: «с февраля 1921 г. Лазаревич
командует Туркестанским фронтом, изгоняет окончательно из
Восточной Бухары эмира бухарского, ликвидирует его шайки»3.
В. Лазаревич был, безусловно, выдающимся военачальни¬
ком времен Гражданской войны. Но вряд ли его можно поста¬
вить выше И. Уборевича, А. Егорова, А. Корка, В. Шорииа. Ду¬
мается, что и в данном случае сыграл свою роль «номенклатур¬
ный» принцип: Лазаревич был ближайшим соратником Фрунзе
в 1919 — 1920 гг. Он в значительной мере участвовал в подго¬
товке и достижении «фрунзенских» побед. Лазаревич, военный
специалист, подполковник Генерального штаба, пожалуй, играл
рядом с М. Фрунзе в 1919 и 1920 гг. роль одного из «создателей»
его побед. В действительности фактически именно В. Лазаревич
в должности начальника штаба 4-й армии (командующий
М. Фрунзе), затем начальника штаба Южной группы (коман¬
дующий М. Фрунзе) организовал фланговый удар из района Бу¬
зулука, который определил начало успешного контрнаступления
против войск Колчака. Именно Лазаревич во главе 4тй армии
вместе с Корком (командующий 6-й армией) своим прорывом у
Чонгара и сивашским маневром в значительной мере определил
1 Деятели СССР... — С. 475.
2 Там же.
3 Там же.
46
РУССКИЕ ТАЙНЫ
победу над Врангелем и занятие Крыма. Фамилия В. Лазареви¬
ча оказалась в тени фамилии М. Фрунзе, и в последующие годы
незаслуженно затушеванной в перечне выдающихся военачаль¬
ников Красной Армии. Конечно, он не добился того победонос¬
ного блеска, который высветили для Красной Армии и для зару¬
бежья имена-символы — Тухачевский, Буденный. Однако появ¬
ление Лазаревича в списке «Граната» вполне заслуженно и в
этом смысле не «номенклатурное. «Номенклатурность» же появ¬
ления его фамилии можно усмотреть в том, что в списке не ока¬
залось И. Уборевича, гораздо более значимого, чем он, среди
«революционных генералов», выдвинутых Гражданской войной.
В списке не оказалось А. Егорова, В. Шорина, А. Корка — эти
лица внесли гораздо больший вклад в победу Красной Армии.
Эта «выборочность», своего рода «селекция» новых «вождей»
Красной Армии, в данном случае определявшаяся близостью
В. Лазаревича к новому наркому и председателю РВС СССР
М. Фрунзе, конечно же, носила «номенклатурный» характер. То
же самое можно сказать и о помещении в списке Г. Котовского
и В. Чапаева.
Что касается Г. Котовского, то нет нужды распространяться
про эту личность, его легендарную славу. Он был подлинным
«героем Гражданской войны», заработавшим эту репутацию са¬
мостоятельно, всей своей незаурядной, легендарной, героиче¬
ской личностью. Он был хорошо известен не только в Советской
России, ца Украине, в Молдавии, но и за рубежом, особенно
среди белых. Неоднозначное мнение о «Котовии» также усили¬
вало его славу. «Номенклатурность» же в его случае хотя бы от¬
части сказывалась в том, что, к примеру, не менее популярным
«героем Гражданской войны» был В. Блюхер. В плане полковод¬
ческой деятельности, он, пожалуй, даже превосходил Г. Котов¬
ского. Его деятельность под Перекопом, его командование На¬
родно-революционной армией Дальневосточной республики, его
четыре ордена Красного Знамени вполне позволяли В. Блюхеру
занять место в списке «Граната». Весьма популярен был и
Г. Гай, легендарный организатор и командир 24-й (Железной)
стрелковой дивизии. Прославлены были в Красной Армии в го¬
ды Гражданской войны командиры 27-й Омской стрелковой ди¬
визии А. Павлов и В. Путна. Пожалуй, на Украине не меньшей
славой пользовался и командир «червонных казаков» В. Прима¬
47
С. МИНАКОВ
ков. Не буду называть других героев Гражданской войны. То,
что выбран был Г. Котовский, в известной мере определялось
также его должностной и личной близостью к М. Фрунзе. Но не
только. Котовский, впрочем, как и Фрунзе, представлял Молда¬
вию. Его имя в списке должно было играть и пропагандистскую
роль. То же можно сказать и о В. Чапаеве, хотя его действите¬
льная слава, несомненно, уступала славе Г. Котовского. Пожа¬
луй, более В. Чапаева были прославлены С. Вострецов, И. Фе-
дько, Е. Ковтюх, Я. Фабрициус, И. Якир, Р. Эйдеман, Г. Эйхе,
A. Лапин.
«Деятельность партизанского отряда Чапаева, — пишет
биограф, — создала ему легендарную известность». Кроме этого,
в качестве «подвига» В. Чапаева значится освобождение Ураль¬
ска и оттеснение казаков к Гурьеву. Конечно же, в случае с
B. Чапаевым не особые выдающиеся полководческие заслуги со¬
здали ему имя, а, наоборот: легенда подняла В. Чапаева в ряды
героев. При этом следует отметить, что речь идет не столько о
стихийно возникшей популярности, сколько о превращении ре¬
гиональной популярности в общероссийскую героическую леген¬
ду через талантливо написанную книгу.
Региональные и локальные «легенды о героях» возникали в
годы Гражданской войны на каждом фронте, в каждой армии, в
каждой дивизии. В порядке примера можно обратить внимание
на список героев 5-й армии в армейском журнале «Красная Ар¬
мия на Востоке» за август 1922 г. В статье, посвященной памя¬
ти начальника штаба 5-й армии Я. Ивасиова, «героями 5-й ар¬
мии» названы М. Тухачевский (командарм-5), Я. Ивасиов (на-
штарм-5), А. Павлов (начдив-27), Г. Эйхе (начдив-26), Боряев
(комполка-454), С. Вострецов (комполка-242), Д. Косич (ком¬
полка-226), К. Нейман (начдив-35), А. Глазков (компол-
ка-308)
В то же время на Украине, в Вооруженных силах Украины
и Крыма пропагандировали своих героев. «Из самого революци¬
онного гнезда советской власти — РККА — первыми вылетели
два орла: Блюхер и Якир», — писали в 1922 г. в войсковом
журнале «Красная рота»2. Среди «наших героев» назывался
1 Красная Армия на Востоке, ,№ 7, август 1922. С. 15, 17.*
2 Красная рота, 1922, № 8.
48
РУССКИЕ ТАЙНЫ
И. Грязное1. Далеко не все из поименованных «региональных
героев» тоща или со временем обрели общегосударственную, об¬
щесоюзную славу.
Официальная пропаганда в стремлении к «канонизации»
»В. Чапаева не останавливалась (впрочем, это было обычным де¬
лом еще со времен революции и Гражданской войны) перед от¬
кровенной фальсификацией. В газете «Правда» от 6 февраля
1926 г., т. е. до выхода в свет биографического справочника эн¬
циклопедии «Гранат», была помещена весьма примечательная
заметка, опиравшаяся на информацию ОГПУ. Она называлась:
«Арест убийцы Чапаева». В этой заметке было сказано следую¬
щее: «Пенза, 5 февраля. Местным ГПУ арестован колчаковский
офицер Трофимов-Мирский, убивший в 1919 г. попавшего в
плен пользовавшегося легендарной славой начальника дивизии
тов. Чапаева. Мирский служил счетоводом в артели инвалидов в
Пензе»2. В «гранатовской» же биографии В. Чапаева о его гибе¬
ли пишется: «В г, Лбищенске Чапаев был врасплох захвачен ка¬
зацким отрядом и во время боя утонул в Урале»3. Более про¬
странно и выразительно с художественной точки зрения именно
эта, «апокрифическая» версия смерти В. Чапаева изложена в
романе Д. Фурманова «Чапаев». В психокультурном контексте
пленение героя в определенной мере подрывает доверие к его
«чудесной природе» и снижает степень его героичности. Кажет¬
ся, именно роман Д. Фурманова сыграл главную роль в распро¬
странении, популяризации «чапаевской легенды». Это бьшо, по¬
жалуй, первое крупное и весьма удачное художественное произ¬
ведение, посвященное личности одного из героев Гражданской
войны. Рассчитанное на массового советского читателя, оно
сыграло главную роль в популяризации В. Чапаева, сразу выде¬
лив его из числа других (быть может, более значимых) героев
Гражданской войны и Красной Армии. В 1929 г. появляется
г. Чапаевск, который раньше именовался Иващенково.
Следует иметь в виду, что Д. Фурманов был близок к
М. Фрунзе, В. Чапаев воевал на Восточном фронте и на Турке¬
станском фронте под командованием М. Фрунзе. Включение в
1 Талгже.
2 Правда, 1926, 6 февр. № 30. С. 4.
3 Деятели СССР... — С. 751.
49
С. МИНАКОВ
«гранатовский» список В. Чапаева и Д. Фурманова вообще сле¬
дует рассматривать вместе. Д. Фурманов создал «героическую
легенду» о Чапаеве, которая в свою очередь обеспечила извест¬
ность самому Фурманову.
Популярность С. Буденного и уже сложившаяся его «леген¬
да» исключали необходимость в специальной и дополнительной
пропаганде. Его автобиография, помещенная в словаре «Гра¬
нат», акцентировала внимание читателя на дореволюционном
периоде его жизни. Это необходимо было для того, чтобы, как и
в биографиях других вождей и героев, показать логику и зако¬
номерность его прихода в революцию и в Красную Армию.
В число моряков-героев революции и Гражданской войны
был включен также адмирал В. Альтфатер, перешедший в
1917 г. на сторону большевиков и назначенный командующим
всеми Военно-морскими силами Республики. Он умер в 1919 г.,
в сущности, не заявив о себе сколько-нибудь выдающимися под¬
вигами. Другим героем был погибший в 1918 г. в боях с чехо¬
словаками Н. Маркии.
Наконец, еще одна фамилия, в годы Гражданской войны
ничем особенным не выделявшаяся среди военспецов — мор¬
ских офицеров, оказавшихся в красном Военно-морском фло¬
те, — А. Векман (1884—1955), бывший капитан 2-го ранга.
Он был активным участником Гражданской войны, однако вы¬
деление именно его из числа других морских командиров, ка¬
жется, было обусловлено его службой рядом и под непосредст¬
венным командованием М. Фрунзе. С 1920 г. Векман сначала
был командующим Черноморскйм флотом, а затем помощником
командующего Войсками Украины и Крыма по морской части,
т. е. морским заместителем М. Фрунзе1.
Ф. Раскольников, активный участник Октябрьских событий
1917 г. и Гражданской войны, в 1921 г. покинул военную служ¬
бу и перешел на дипломатическую работу. В списке оказался,
подобно П. Дыбенко, отчасти Н. Муралову, как герой Октября,
один из организаторов Красного флота и герой Гражданской
войны. Он успешно руководил действиями речной флотилии на
Волге в период борьбы с чехословаками в 1918 г., при обороне
1 Та.иже. С. 383—384.
50
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Царицына и Астрахани, но какими-либо особыми полководче-
сними заслугами не отличился.
В. Зоф занял место среди «выдающихся военных деятелей»,
скорее всего по номенклатуре. Он являлся с 1925 г. новым нача¬
льником Военно-морских сил СССР.
И. Уншлихт, назначенный с февраля 1925 г. заместителем
Председателя РВС СССР и наркомвоенмора, включен был в чис¬
ло «вождей и героев» не только в соответствии с номенклатурой
своей новой должности. Он являлся давним руководителем раз¬
ведки ВЧК—ГПУ и советской военной разведки. С осени
1923 г. Уншлихт начал заниматься армейским тылом. В словаре
он представлен как ближайший сотрудник Фрунзе «в проведе¬
нии всех важнейших мероприятий, направленных к укреплению
Вооруженных сил Союза в условиях мирной обстановки»1.
Н. Муралов, разумеется, не мог считаться ни полководцем,
ни героем Гражданской войны, ибо главная его заслуга перед
большевистской революцией заключалась в том, что он осущест¬
вил ее в Москве в 1917 г., затем принял активное участие в ор¬
ганизации РККА. Его «полководческая» деятельность на Восточ¬
ном фронте в конце 1918 — начале 1919 г. была неудачна.
В последующие годы, вплоть до 1924 г., Муралов был бессмен¬
ным командующим Московским военным округом. В списке он
оказался, таким образом, не за военные заслуги.
П. Дыбенко больше всего прославился в 1917 г. как предсе¬
датель Центробалта, сыгравшего одну из важнейших ролей в
успехе Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. Хо¬
тя в последующие годы П. Дыбенко принимал активнейшее уча¬
стие в организации Красной Армии и в Гражданской войне в ка¬
честве командира разных дивизий, а после войны остался в
Красной Армии, став профессиональным военным. Однако вряд
ли его полководческая деятельность в годы Гражданской войны
может быть признана эффективной. Воевал, однако, он отваж¬
но, трижды был награжден орденами Красного Знамени и при¬
обрел репутацию героя Гражданской войны. Впрочем, в 20 —
30-е гг. и в Красной Армии, и за рубежом у него была весьма
устойчивая репутация малоспособного военачальника. В списке
1 Деятели СССР... — С. 733.
51
С. МИНАКОВ
он оказался, скорее всего, как герой Октября и один из создате¬
лей Красной Армии.
Что касается В. Антонова-Овсеенко, С. Аралова, Н. Кры¬
ленко, П. Дыбенко, Н. Муралова, М. Лашевича, А. Бубнова,
К. Ворошилова, то все они оказались в номенклатуре «деятелей
СССР и революционного движения» за свои партийно-револю¬
ционные, а не военные заслуги.
Биографии в словаре «Гранат» являются, по сути дела, пер¬
вым опытом в создании государственной, официальной номенк¬
латуры вождей и героев’ революции и Гражданской войны.
В этом отношении весьма важно выявить принципы включения
тех или иных лиц в состав государственной номенклатуры совет¬
ских военных вождей и героев.
Прежде всего это группа уже покойных к 1926 г. и официа¬
льно «канонизированных» в качестве «выдающихся деятелей ре¬
волюции и Гражданской войны»: В. Альтфатер, Г. Котовский,
Н. Маркин, В. Чапаев. К этой группе можно присоединить так¬
же здравствовавших «героев революции и Гражданской войны»,
так или иначе связанных с зарождением Красной Армии:
Н. Крыленко, П. Дыбенко, С. Аралов, Н. Муралов.
Затем т— номенклатурная группа «высшей военной админи¬
страции» в составе народных комиссаров по военным и морским
делам, председателей РВС СССР и их заместителей: Л. Троц¬
кий, М. Фрунзе, К. Ворошилов, Э. Склянский, М. Лашевич,
И. Уншлихт, В. Зоф.
К третьей группе следует отнести начальников Политиче¬
ского управления РВСР и РВС СССР: В. Антонова-Овсеенко,
А. Бубнова, С. Гусева, И. Смилгу.
В группу собственно «революционных генералов», «красных
маршалов» — высших военных чинов РККА — вошли С. Буден¬
ный, И. Вацетис, С. Каменев, В. Лазаревич, М. Тухачевский, а
также «от советского Военно-морского флота» А. Векман.
Наконец, Д. Фурманов оказался включенным в этот пере¬
чень, видимо, как бывший военный комиссар 25-й стрелковой
дивизии, которой командовал В. Чапаев, и как автор известного
одноименного романа, которым и была создана «чапаевская ле¬
генда».
Деление на группы, мною предложенное, носит ориентиро¬
вочный, приблизительный характер. Дело в том, что некоторые
52
РУССКИЕ ТАЙНЫ
из вышеперечисленных деятелей вполне могли бы быть отиесе-
ны к нескольким группам.
Из всех включенных в число «выдающихся военных деяте¬
лей СССР», как они были выбраны и определены к 1927 г., вы¬
двинулись за собственные выдающиеся заслуги в Гражданской
войне именно как выдающиеся военачальники и полководцы,
независимо от номенклатуры: М. Тухачевский, С. Буденный.
Все вышесказанное позволяет сделать один главный вывод:
к 1927 году совершенно определился процесс создания «номенк¬
латурной легенды» Гражданской войны и ее истории как одной
из главных основ формирующейся структуры и системы власти.
Эта «легенда» выстраивала иерархию ценностей и «персоналий»,
носителей этих ценностей, вокруг М. Фрунзе. Подлинные вож¬
ди Красной Армии, выросшие из самой Гражданской войны, —
JI. Троцкий, С. Буденный, М. Тухачевский и др. — их репута¬
ция и слава, рожденные самой военной стихией, спонтанно, не¬
зависимо от власти и неноменклатурно, представляли политиче¬
скую опасность. Сразу отбросить их и заменить «номенклатур¬
ной легендой» было невозможно. Поэтому в списке оставались и
J1. Троцкий, и Э. Склянский, и М. Тухачевский, и С. Буден¬
ный... В статьях о Тухачевском и Буденном, помещенных в био¬
графическом словаре «Гранат», в общем все соответствовало
действительной их роли в войне. Троцкий же представлен уже
не как «вождь Красной Армии», а главным образом как партий-
но-политический деятель, оппозиционный Ленину и партии.
Зато «номенклатурная легенда» о Гражданской войне и
Красной Армии выстраивается вокруг М. Фрунзе и его соратни¬
ков — В. Лазаревича, Г. Котовского, А. Векмана, В. Чапаева.
С ним связаны С. Каменев, Д. Фурманов. Эта «легенда» на дан¬
ном этапе еще тесно смыкается с подлинной историей Граждан¬
ской войны и Красной Армии: М. Фрунзе, Г. Котовский, В. Ча¬
паев не были придуманными героями. Они действительно сыг¬
рали важную, выдающуюся роль в войне и армии. Это их
связывало с С. Буденным, М. Тухачевским, Л. Троцким. Одна¬
ко они прихотливо и конъюнктурно были «выбраны» из ряда им
подобных. Они хорошо подходили для «легендирования» и «ми¬
фологизации» истории Гражданской войны и Красной Армии.
Они были подходящими для создания «номенклатурного мифа».
Таким образом, к 1927 г. М.Фрунзе в качестве «вождя Красной
53
С. МИНАКОВ
Армии» в официальной пропаганде, формирующей обществен¬
ное мнение, постепенно вытесняет и Л. Троцкого, и М. Тухачев¬
ского. В своем докладе на XV съезде партии в декабре 1927 г.
К. Ворошилов не назвал ни одного имени из высшего комсостава
РККА, кроме покойного М. Фрунзе, что, несомненно, отражало
сложившийся к этому времени официальный стереотип. Лишь в
выступлении Ю. Ларина, не входившего в номенклатурную «по¬
литическую верхушку», в связи с угрозой новой войны на Запа¬
де, прозвучала большая цитата из только что изданной в Польше
книги Ю. Пилсудского, прославлявшей М. Тухачевского1.
Итак, на партийном съезде, на фоне высокопоставленного
военного чиновника, каковым был Ворошилов, рядом с ним,
«номенклатурным» вождем Красной Армии, упоминается реаль¬
ный вождь Красной Армии Тухачевский. Однако уже в следую¬
щем году центральная, прежде всего военная, пресса и периоди¬
ка начинают превращать его в «антигероя», в «антивождя».
Таким образом, «меритарный» принцип формирования пер¬
сонального состава советской военной элиты, доминировавший
в обществецном мнении в Советской России и СССР в первой
половине 20-х, с их второй половины начал активно «разбавля¬
ться» государственно-номенклатурным. К началу 30-х гг. пред¬
ставление о военной элите, о «вождях и героях» Красной Армии в
1 Пилсудский Ю. Война 1920 года. — В кн.: Тухачевский М. Поход за
Вислу. Пилсудский Ю. Война 1920 года. М., 1992. Книга Ю.Пилсудского
была издана в Польше в 1924 г. Затем она была переведена на французский и
издана в Париже в 1926 и переиздана в 1929 г. «Движение войск г-на Тухачев¬
ского, — цитировал Ю. Ларин, — продолжалось безостановочно... Столь длин¬
ные марши, прерываемые к тому же боями, могут служить к чести как для ар¬
мии, так и для ее руководителей. Особенно же нельзя отнести к числу средних
величин и посредственностей главнокомандующего, который имеет достаточ¬
но сил и энергии, воли и умения, чтобы проводить подобную военную работу.
С таким маршем его будет поздравлять каждый историк, каждый исследова¬
тель. Влияние этого марша было громадным... Под впечатлением этой надви¬
гающейся тучи шаталось государство, колебались характеры, мякли сердца
солдат. Всюду вокруг себя я видел влияние этого марша. Безостановочный
марш г-на Тухачевского значительно превысил своим значением и влиянием
предыдущие события... Государство трещало, усилия войск раздроблялись в
попытках контратак, а работа командования с каждым днем становилась мо¬
рально труднее и тяжелее. Этот процесс разложения сил, этот процесс ломки
нашей воли был, по моему мнению, самым большим триумфом, который я могу
приписать г-ну Тухачевскому».
54
РУССКИЕ ТАЙНЫ
советском общественном мнении полностью формировалось офи-
циалыгой пропагандой, проводившей селекцию «персоналий» в
соответствии с политической и идеологической конъюнктурой.
Лидирующую «тройку вождей Красной Армии» 20-х гг. —
Л. Троцкого, М. Тухачевского, С. Буденного — сменил уже в
начале 30-х новый состав: И. Сталин, К. Ворошилов, М. Фрун¬
зе, М. Тухачевский и С. Буденный.
Политический климат, социокультурные процессы и обще¬
ственное мнение в РСФСР и СССР в 20-е гг. в значительной ме¬
ре предопределялись международной обстановкой, в частности
особой политической ролью русского белого зарубежья. Поэтому
возникает насущная необходимость обратить внимание на обще¬
ственное мнение о советской военной элите, сложившееся и «за
кордоном».
Глава II
БЕЛЫЕ О КРАСНЫХ. РОЖДЕНИЕ «НАПОЛЕОНОВСКОЙ
ЛЕГЕНДЬЬ
1
Белое военное зарубежье 20-х годов
Высший командный состав и элита Русской армии генерала
П. Врангеля к концу ее сопротивления, к ноябрю 1920 г. были
представлены следующими генералами:
1. Врангель П.Н., барон (1878—1928) — генерал-лейтенант
(11.1918), главнокомандующий Русской армии (генерал-майор
1.1917, Академия Генштаба 1910), русский (из обрусевших немцев),
дворянин.
2. Вязьмитинов В.Е. (1874—1929) — генерал-лейтенант (к
1917), начальник Военного управления (военный и морской ми¬
нистр) русской армии (АГШ 1904), русский, из мещан.
3. Шатилов П.Н. (1881 —1962) — генерал-лейтенант (5.1919),
начальник штаба русской армии, (генерал-майор 7.1917, АГШ 1908;
агент НКВД в 30-е гг.), русский, дворянин.
4. Коновалов Г.И. (1882—1936) — генерал-майор (4.1920), 1-й
генерал-квартирмейстер штаба Русской армии (подполковник к 1917,
два класса АГШ), русский, из мещан.
5. Дорман П.Е. (1884—1945) — полковник (к 1917), 2-й гене¬
рал-квартирмейстер штаба Русской армии (АГШ 1914), немец, дво¬
рянин.
6. Климович Е.К. (1871 —1930) — генерал-лейтенант (до 1917),
начальник Особого отдела штаба главнокомандующего русской ар¬
мии, поляк (обрусевший), дворянин.
7. Юзефович Я.Д. (1872—1929) — генерал-лейтенант (8.1917),
инспектор кавалерии Русской армии (генерал-майор к 1915, АГШ
1899), из литовских татар (мусульманин), дворянин.
56
РУССКИЕ ТАЙНЫ
8. Репьев М.И. (1865—1937) — генерал-лейтенант (1.1919),
инспектор артиллерии Русской армии (генерал-майор к 1917), рус¬
ский, дворянин.
9. Ткачев В.М. (1885—1965) — генерал-майор (5.1919), нача¬
льник авиации Русской армии (полковник к 1917), русский, дворя¬
нин (из кубанских казаков, эмигрант, в 1944 вывезен в СССР).
10. Кедров М.А. (1878—1945) — вице-адмирал (11.1920), на¬
чальник Морского управления и командующий Черноморским флотом
(контр-адмирал к 1917), русский, дворянин.
11. Кутепов А.П. (1882—1930) — генерал-лейтенант, команду¬
ющий 1-й армией (полковник л.-г. Преображенского полка 1916,
<<первопоходник»), русский, дворянин.
12. Достовалов Е.И. (1882—1938) — генерал-лейтенант
(8.1920), начальник штаба 1-й армии (полковник 1917, два курса
АГШ 1912, в 1922 вернулся в РСФСР—СССР), русский, дворянин.
13. Абрамов Ф.Ф. (1870—1963) — генерал-лейтенант
(11.1916), командующий 2-й армией, русский, дворянин (из донских
казаков).
14. Кусоиский П.А. (1880—1941) — генерал-майор (6.1919),
начальник штаба 2-й армии (полковник 8.1917, АГШ 1911, «перво-
походник»; брат Кусонский — в РККА; агент НКВД в 30-е гг.), поляк
(обрусевший), дворянин.
15. Махров П.С. (1876—1964) — генерал-лейтенант (6.1920),
командующий 3-й армией (генерал-майор 9.1917; брат Н.С.Мах¬
ров — в РККА), русский, из мещан.
16. Богаевский А.Г1. (1872—1934) — генерал-лейтенант
(8.1918), атаман Войска Донского (генерал-майор 1915), русский,
дворянин (из донских казаков).
17. Алексеев Н.Н. (1875—1955) — генерал-лейтенант (4.1920),
начальник штаба Донской армии, русский, дворянин.
18. Вдовенко Г.А. (1867—1945) — генерал-лейтенант (3.1919),
атаман Терского казачьего войска (генерал-майор 1917), русский,
дворянин (из казаков).
19. Писарев П.К. (1875—1967) — генерал-лейтенант (8.1919),
командир 1-го армейского корпуса (полковник 1917, «первопоход-
ник»), русский, дворянин (сын офицера).
20. Витковский В.К. (1885—1978) — генерал-лейтенант
(4.1920), командир 2-го армейского корпуса (полковник л.-г. Кекс-
гольмского полка 1916, поход Яссы—Дон), поляк (обрусевший), дво¬
рянин.
21. Скалой М.Н. (1874—1940)— генерал-лейтенант (11.1920),
57
С. МИНАКОВ
командир 3-го армейского корпуса (генерал-майор до 1917, Паже¬
ский корпус), русский (от франко-шведских предков), дворянин.
22. Барбович И.Г. (1874—1947) — генерал-лейтенант (7.1920),
командир Сводного конного корпуса (полковник 1917), русский, дво¬
рянин.
23. Топорков С.М. (1880—1931) — генерал-лейтенант
(5.1919), командир Сводного казачьего корпуса (полковник 5.1917,
«первопоходник»).
24. Калинин Н.П. (1884—1949) —генерал-лейтенант (6.1920),
командир Донского корпуса (полковник к 1917, АГШ 1912), рус¬
ский, дворянин (из донских казаков).
25. Гравицкий Г.К. (1882—1931) — генерал-майор (3.1920),
начальник 1-й Марковской стрелковой дивизии (полковник 1917,
«первопоходник», в РККА с 1922), поляк (обрусевший), сын офицера.
26. Скоблин Н.В. (1894—1938) — генерал-майор (3.1920), на¬
чальник 2-й Корниловской ударной дивизии (штабс-капитан 1917,
«первопоходник», с 9.1930 агент ОГПУ—НКВД), русский, сын офи¬
цера.
27. Пешня М.А. (1886—1937) — генерал-майор (5.1920), (пол¬
ковник к 1917), украинец, из мещан.
28. Харжевский В.Г. (1892—1981) —генерал-майор (9.1920),
начальник 3-й Дроздовской дивизии (штабс-капитан к 1917, участ¬
ник похода Яссы—Дон), поляк (обрусевший), дворянин.
29. Туркул А.В. (1892—1957) — генерал-майор (4.1917), нача¬
льник (до 10.1920) 3-й Дроздовской стрелковой дивизии (штабс-ка-
питан 1916, участник похода Яссы—Дон), обрусевший молдаванин,
дворянин.
30. Манштейн В.В. (1894—1928) — генерал-майор (6.1920),
(штабс-капитан к 1917, участник похода Яссы—Дои), немец (обру¬
севший), сын офицера.
31. Канцеров П.Г. (1866 — после 1921) — генерал-майор (до
1917), начальник 6-й пехотной дивизии, русский, дворянин.
32. Андгуладзе Г.Б. (1866—1948) — генерал-майор (6.1917),
начальник 7-й пехотной дивизии, грузин, из крестьян.
33. Непенин П.П. — генерал-майор, начальник 13-й пехотной
дивизии, русский, дворянин.
34. Звягин М.А. (1882—1945) — генерал-майор (1920), нача¬
льник 34-й пехотной дивизии (полковник к 1917), русский, дворя¬
нин.
35. Выгран В.Н. (1889—1983) — генерал-майор (4.1920), на¬
чальник 1 -й кавалерийской (конной) дивизии (ротмистр 1917), укра¬
инец, дворянин.
58
РУССКИЕ ТАЙНЫ
36. Шифнер-Маркевич A.M. (1887—1921) —генерал-лейтенант
(7.1920), начальник 2-й кавалерийской (Кубанской) дивизии (под¬
полковник 1916, АГШ 1913), немец (обрусевший), дворянин.
37. Наумов М.И. (1908—1974) — генерал-майор, начальник 1-й
Конной дивизии, русский, дворянин.
38. Науменко В.Г. (1883—1979) — генерал-лейтенант
(9.1920), командир Отдельной конной группы (войсковой старшина
1916, АГШ 1914), русский, дворянин (из кубанских казаков).
39. Дьяков В.А. (1886—1945) — генерал-майор (4.1919), нача¬
льник 2-й Донской дивизии (полковник л.-г. Казачьего Его Величест¬
ва полка 1917; брат В.А. Дьяков — в РККА), русский, из каза¬
ков-дворян.
40. Попов А.П. (1882—1935) — генерал-майор (12.1918), на¬
чальник 2-й Донской дивизии (войсковой старшина к 1917, участник
Степного похода), русский, дворянин (из донских казаков).
41. Павличенко И.Д. (1889—1961) — генерал-лейтенант
(11.1919), начальник 3-й Донской дивизии (сотник 1917, произведен
из рядовых за четыре Георгиевских креста), русский, казак.
42. Морозов В.И. (1888 — 1950) — генерал-майор (9.1920),
начальник 2-й (Сводной) Донской казачьей дивизии (войсковой стар¬
шина 4.1917), русский, дворянин (из донских казаков).
43. Татаркин Г.В. (1873—1947) — генерал-лейтенант •
(10.1919), начальник 2-й Донской казачьей (конной) дивизии (пол¬
ковник 1917, АГШ), русский, дворянин (из донских казаков).
44. Гуселыциков А.К. (1871 —1936) — генерал-лейтенант
(12.1919), начальник 3-й Донской казачьей (пешей) дивизии (вой¬
сковой старшина 1917), русский, дворянин (сын казачьего офицера).
45. Фостиков М.А. (1886—1966) — генерал-лейтенант
(10.1920), командир Отдельной Кубанской казачьей бригады (вой¬
сковой старшина 1917, АГШ 1917), русский, дворянин (из кубан¬
ских казаков).
46. Шинкаренко И.В. (1890—1969) — генерал-майор (6.1920),
начальник Туземной дивизии (подполковник к 1917), украинец, из
казаков.
47. Слащов Я.А. (1885—1929) — генерал-лейтенант (1919),
(полковник л.-г. Московского полка к 1917, вернулся в 1921 в
РСФСР, служил в РККА), русский, дворянин (сын офицера).
Выше перечислены, разумеется, не все высшие чины Рус¬
ской армии к моменту ее эвакуации из Крыма, но те, которые
занимали основные командные должности. Чтобы лучше пред¬
ставить себе ту социокультурную среду, в которой формирова¬
лись представления о советской военной элите, на которую воз-
59
С. МШ1АК0В
действовала информация о «красных генералах» и их настроени¬
ях и которая определяла отношение военной эмиграции к
советскому «генералитету», дам самый беглый и приблизитель¬
ный социокультурный «портрет» этой среды, своего рода «бело¬
гвардейской военной элиты».
Из указанного числа генералов: 31 — русские, 3 — украин¬
цы, 5 — поляки, 4 — немцы, 1 — грузин, 1 — татарин, 1 —
молдаванин, 1 — швед. Средний возраст генералов — 39,8 года.
Можно сказать, что это «молодой» генералитет, способный в
ближайшие 15 лет вести весьма активную военную и политиче¬
скую деятельность. По социальному происхождению: 35 — дво¬
ряне, 3 — сыновья офицеров, 3 — из мещан, 1 — из крестьян,
5 — из простых казаков. Из 47 генералов 16 — из казаков. 7 ге¬
нералов были участниками Ледяного похода и находились в
Добровольческой армии с ее основания; 4 генерала — участники
похода Яссы—Дон; 1 генерал — участник Степного похода; все¬
го — 12 генералов, т. е. 25,5 %. 12 высших командиров русской
армии стали генералами еще в период Первой мировой войны; 5
начали Гражданскую войну и службу в белой армии штабс-ка-
питанами и капитанами; остальные 37 еще в ходе Первой миро¬
вой войны стали штаб-офицерами.
...Ожидания и надежды на внутрироссийское, «националь¬
но-бонапартистское» перерождение Советской России и решаю¬
щую роль в этом деле советской военной элиты характерны бы¬
ли в это время для значительной части белой военной элиты.
Оценивая военно-политическую ситуацию и офицерские на¬
строения в Русской армии, начальник информационного отделе¬
ния врангелевского штаба гвардии полковник А. Подчертков в
феврале 1922 г. информировал главкома: «К сожалению, даже
в верхи старого генералитета и кадрового офицерства все более
проникает мысль о бесцельности борьбы с большевизмом, о не¬
обходимости примириться с ним и честно, не вдаваясь ни в ка¬
кую политическую игру, работать с Советской Россией на пользу
общему «национальному» делу»1. Пожалуй, наиболее красноре-
1 Сводка Генерального штаба Русской армии о провале попыток создания
резерва для армии. — Русская военная эмиграция 20 — 40^х годов. (Сборник
документов из Центрального архива ФСБ). М., 1908. Т.1, кн. 2, документ
№163. С. 178. .
60
РУССКИЕ ТАЙНЫ
чиво об этой тенденции можно судить по одной из эмигрантских
военных организаций, которую возглавлял полковник Аниси¬
мов1. Он ратовал за возвращение личного состава Русской ар¬
мии в Советскую Россию. Как он заявлял, «свою настоящую де¬
ятельность он не направляет... на разрушение Русской армии, а
исключительно ведет борьбу с ее командованием, которое, по
его мнению, препятствует естественному и неизбежному слия¬
нию двух русских армий — белой и Красной — и может привес¬
ти к новому пролитию крови между ними»2.
В этом плане интересны размышления генерала А. фон
Лампе, в общем также усматривавшего «единоутробное» «рево¬
люционное» происхождение и Красной Армии, и белой. Он об¬
ращал внимание на однородные социокультурные и неформаль¬
ные инфраструктурные свойства советской и белой военных
элит. Склонность усматривать некое «коренное» единство Крас¬
ной и белой армий проявляется уже весной 1920 г. в записях
А. фон Лампе. «Меня очень интересует сущность Красной Ар¬
мии, — записал он в своем дневнике в апреле 1920-го. — Созда¬
на она была социалистическим бредом, но борьба с нами, введе¬
ние в нее настоящих офицеров, постепенное возвращение к до¬
революционным порядкам — это тоже глава в той книге, о
которой я мечтаю»3.
«Я не могу верить, что эти господа с Каменевым во главе
стали коммунистами»4, — записал А. фон Лампе в мае 1920 г. в
связи с учреждением Особого совещания при главкоме вскоре
после начала советско-польской войны. Он имел в виду включе¬
ние в это Совещание генералов А. Брусилова, А. Зайончковско-
го, А. Цурикова, Д. Парского, В. Клембовского и др. «Ну, если
1 Анисимов Иван Дмитриевич (1886—1938). Окончил Алексеевское во¬
енное училище, участник 1-й мировой войны, полковник. В войсках генерала
П. Врангеля занимал в 1919—1920 гг. административно-хозяйственные дол¬
жности. С 1921 — в Красной Армии. С 1924 по 1937 гг. — сотрудник Разведуп-
равления Штаба РККА, интендант 1-го ранга (1935). Арестован в декабре
1937 г. и расстрелян.
2 Агентурные сведения, полученные Иностранным отделом ГПУ об орга¬
низации полковника Анисимова. 25 апреля 1922 г. — русская военная эмигра¬
ция 20 — 40-х годов. Т. 2, документ № 179. С. 265.
8 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 2, л. 456.
4 Там же, л. 476.
61
С. МИНАКОВ
наши генералы и на этот раз не сумеют забрать в руки Красную
Армию и вырвать влияние у советских воров, — продолжает
рассуждать автор дневника, — тогда я готов признать, что нам
нужна советская власть... Цуриков приезжал в Екатеринодар,
Зайончковский готовится быть с нами... Словом, коммунисты
они маринованные, и это случай, который не повторится. Нали¬
чие Брусилова с его способностью приспособляться едва ли по¬
может делу, но все же возможность открывается уж очень боль¬
шая!»1.
Полковник Анисимов, как сообщали осведомители, «все¬
гда... старается подчеркнуть свой национализм и веру в воз¬
рождение России русскими силами, причем необходимой ме¬
рой к тому считает восстановление Красной Армии против
коммунистов и военной диктатуры, идущей из Красной Ар¬
мии»2. «По общему мнению, которое я и сам разделяю, — запи¬
сал в своем дневнике 24 декабря 1923 г. А. фон Лампе, — у нас
один путь для работы — союз с Красной Армией и террор в са¬
мой России»3. В связи с этими настроениями свое недовольство
поведением П. Врангеля автор дневника выразил еще в ноябре
1922 г. «Врангель дискредитировал себя в глазах красных
командиров производством Шатилова и др., т. е. тем, что он с
собой ведет Тухачевским и иным новое начальство», — записал
А. фон Лампе в дневнике4. Эти настроения усиливались благода¬
ря всевозможным слухам и сообщениям беглецов из Советской
России.
«В тот же день (27 сентября 1922 г.) у меня был некто
Н.Н. Алексеев, который только что бежал из Совдепии, — отме¬
тил в дневнике А. фон Лампе. — В Москве он видел Слащова,
которому предлагали назначение главнокомандующим на Даль¬
нем Востоке, но тот, боясь выступлений против себя, не едет.
По словам Алексеева, Слащов, а с ним Гильбих (не Генерально¬
го штаба) и Мильковский живут так же, как Лазарев, припева¬
ючи, а Слащов также и бросил пить! Все они не коммунисты и
Там же.
Русская военная эмиграция... — Т. 2. — С. 265.
я Там же, л. 13, л. 5803.
4 Талгате, д. 9, л. 3341.
62
РУССКИЕ ТАЙНЫ
жаждут работы на воссоздание армии и в этом видят спасение
России...»1.
Генерал-лейтенант Слащов Я.А. (1885—1929) еще в 1921 г.
вернулся в РСФСР. Он имел много скрытых сторонников в Рус¬
ской армии П. Врангеля, будучи фактически оппозиционным
лидером русской военной эмиграции. Вслед за ним большая
группа генералов и старших офицеров Русской армии также
вернулась в Россию в 1922 г. Среди них генералы Ю. Гравиц-
кий и А. Секретев, пользовавшиеся достаточным авторитетом
среди личного состава белой армии. Репатриировавшиеся в Рос¬
сию белые генералы даже приобрели на некоторое время весьма
заметную роль в стране, в ее политической жизни и в армии.
Они были зачислены в состав Красной Армии, они преподавали
в Военной академии РККА и других военных учебных заведени¬
ях. Однако наиболее ценной, была в это время их деятельность и
их роль по дальнейшему разложению и фактической ликвида¬
ции Русской армии.
«В Болгарии в настоящее время особую деятельность прояв¬
ляет генерал Секретев и бывший командир (Марковского) пол¬
ка генерал Гравицкий, — записал в своем дневнике 31 октября
1922 г. А. фон Лампе, — оба приняты на службу к большеви¬
кам. Оба генерала работают по привлечению на службу в фор¬
мируемый Красный корпус своих бывших товарищей и подчи¬
ненных. В распоряжении генерала Гравицкого имеется особая
казарма, куда направляются записавшиеся. Оба генерала ука¬
зывают при этом, что они ранее голодали, а теперь обеспечены
услугами и одеждой; обещают сытую, спокойную жизнь в соста¬
ве воинских частей, прекращение преследований»2. А. фон Лам¬
пе в это время получил информацию о том, что даже «с Витков-
ским велись переговоры через марковца штаб-ротмистра Щегло¬
ва от имени генералов Боич- Бруевича и Балтийского о переходе
на сторону СССР с обещанием сохранить его в должности
командира корпуса»1*.
В 1922 г. репутации Русской армии и ее руководителям был
1 Там же, л. 3286—3287.
2 ГАРФ. Ф. 5853. On. 1. Д. 804. Л. 3624.
Тамже, л. 3627.
63
С. МИНАКОВ
нанесен еще один удар: против армии и продолжения антисовет¬
ской деятельности выступили генералы Е. Достовалов, А. Кель-
чевский, С. Добророльский, В. Сидорин. В. Сидорин и А. Кель-
чевский были весьма популярны среди донских казаков. В 1919 г.
они возглавляли Донскую армию. В. Сидорин был ветераном Бе¬
лого движения. Он начинал еще в августе 1917 г. вместе с гене¬
ралом J1. Корниловым. А. Кельчевский, помимо прочего, был
весьма авторитетным военным ученым, профессором Академии
Генерального штаба.
Особенно чувствителен для морального состояния Русской
армии был поступок генерала Е. Достовалова. С 1919 г. он яв¬
лялся практически бессменным начальником штаба у генерала
А. Кутепова, в Добровольческом корпусе, 1-м корпусе, 1-й ар¬
мии. Ныне он занял откровенно «проболыневистскую» позицию
и фактически перешел на сторону советской власти. Мощным
деморализующим фактором оказалась гибель в ноябре 1922 г.
весьма известного и популярного среди кубанских казаков гене¬
рала В. Покровского.
Несомненно, деморализующим, особенно для «старых» доб¬
ровольческих частей Русской армии, было еще одно событие.
В 1923 г. с должности командира Корниловского ударного пол¬
ка был отставлен П. Врангелем самый «старый корниловец»,
своего рода воплощение и один из символов*Белого дела, самый
молодой белый генерал, «герой Белого дела» Н. Скоблин.
П.Врангель отправил его в отставку из-за постоянных отлучек,
связанных с гастрольными поездками его жены, известной рус¬
ской певицы Н. Плевицкой. Хотя Н. Скоблин никогда не чис¬
лился среди «первых вождей» Белого дела, он, однако, был весь¬
ма популярен в Добровольческой и Русской армиях.
Репатриантские настроения возникли у Н. Скоблина уже в
1921 — 1922 гг. Отчасти под впечатлением отъезда и уже «со¬
ветской судьбы» генерала Я. Слащова. Отчасти на настроения
генерала оказывала воздействие имевшая на него влияние его
прославленная и капризная жена Н. Плевицкая. Дело дошло да¬
же до переговоров с Ф. Дзержинским. Отъезд не состоялся по¬
тому, что в то время ОГПУ, открывая возможность для возвра¬
щения самой Н. Плевицкой, не обещало амнистии ее мужу гене¬
ралу Н. Скоблину. Само по себе такое поведение Н. Скоблина
64
РУССКИЕ ТАЙНЫ
вызвано было и бедностью, и несомненным неверием в перспек¬
тивы Белого дела и Русской армии, и фактическим смещением
ценностей в жизненной ориентации.
Ожидания и поиск «Наполеона» среди «революционных ге¬
нералов» Красной Армии в русском военном зарубежье, в белой
военной элите в значительной мере были обусловлены разочаро¬
ванием в П. Врангеле и скептическим отношением к другим,
«популярным» белым генералам, претендовавшим на «вранге¬
левское» место «вождя Белого дела».
По мнению генерала Я. Слащова, «Врангель честолюбив,
властолюбив, хитер и в душе предатель, но самый умник из
оставшихся там генералов; еще могу добавить: продажен и лю¬
бит (очень умно) присвоить чужую собственность себе на бла¬
го»1. Мнение Я. Слащова, несомненно, весьма субъективно: ге¬
нералы были военно-политическими антагонистами. Однако
это мнение в основном подтверждалось и другими лицами.
«Врангель — самый умный генерал в Константинополе, — счи¬
тал полковник Э. Гильбих, — крайне честолюбив, по слухам,
питал даже надежду стать императором России; ради своей вы¬
годы готов потопить кого угодно; не терпит подчиненных с
умом и самостоятельным характером; не держит, своего слова;
ставит свой интерес выше всякой идеи»2. «Достаточно умный,
честолюбивый, себялюбивый и страдающий манией вели¬
чия, — высказывал свое мнение о «черном бароне» генерал
А. Мильковский. — Хорошее образование, общее и военное.
Твердости нет. Начальник штаба и начальник контрразведки
имеют на него влияние. В выборе помощников не терпит лю¬
дей с собственным мнением. Большой интриган. Пользуется
любовью на Галлиполи, гак как создал себе ореол мученика и
пленника союзников, не позволяющих ему видеться с армией.
Ему там верят, так как информация в его пользу. Среди бежен¬
1 Ответы генерал-лейтенанта Я.А. Слащова на заданные ему в ВЧК во¬
просы 10.11.1921. — Русская военная эмиграция 20 — 40-х годов. М., 1998.
Т. 2, документ № 139. С. 91.
2 Показания полковника Э.П. Гильбиха на допросе в ВЧК 12.11.1921. —
Русская военная эмиграция 20-х — 40-х годов. М., 1998. Т. 2, документ
№ 142. С.108.
65
С. МИНАКОВ
цев и казаков любовью не пользуется. Как военный имел не¬
сколько бЪев»1.
Примечательны наблюдения русской военно-морской раз¬
ведки, относящиеся к лету 1921 г.: «Фактически в руках Куте-
пова находится вся военная сила, в то время как в руках Вран¬
геля — только ставка. Эта группа очень неодобрительно отно¬
сится ко всем демократическим разговорам штатских людей
около Врангеля, еще терпит его «новую тактику», и только пол¬
ная бездарность генерала Кутепова и его дисциплинированность
уничтожают ту силу, которую он фактически имеет в руках...
За последнее время благодаря дикому поведению Кутепова, с
одной стороны, и агитации против него, которую вел Шатилов,
вес Кутепова поуменьшился, но все же Врангель с ним очень
считается, а в глазах гвардейского офицерства Кутепов — несо¬
мненный авторитет»2. И еще одно важное замечание разведки:
«Кутепов — человек, вполне приемлемый для берлинцев, и ими
он будет поддерживаться сильнее, чем Врангель»'*.
Впрочем, генерал Кутепов, лидер «первопоходников» и «ста¬
рых белых добровольцев», «деникинец», по старой памяти пре¬
тендовавший на роль нового «белого вождя», скептически вос¬
принимался генералитетом, особенно из генштабистов. «Куте¬
пов — храбрый солдат,— считал генерал А. Мильковский. —
Характера твердого, жесткого. Может навести порядок и дис¬
циплинировать часть, не останавливаясь ни перед какими угод¬
но мерами. Как большой начальник безусловно мало пригоден: в
бою теряется и управлять частями не может. Почти всегда, где
распоряжался, терпел неудачи»4.
«Генерал Кутепов очень честолюбив; хороший фельдфебель;
военная бездарность; хам; лично храбр»'1. Так оценивал лич¬
ность А. Кутепова полковник Э. Гильбих. «Командир корпуса
1 Показания капитана Б.Н. Войнаховского на допросе в ВЧК
13.11.1921. — Русская военная эмиграция... Кн. 2, документ№ 143. С. 119.
2 Там же, документ № 130, с. 57—58.
Л Та.и же. С. 58.
Показания генерала А.С. Мильковского на допросе в ВЧК
10.11.1921. — Русская военная эмиграция... Кн. 2. —Документ № 140. —
С. 97.
5 Показания полковника Э.П. Гильбиха на допросе в ВЧК 12.11.1921. —
Там же, документ № 142. С. 108.
66
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Кутепов, — по мнению капитана Б. Войнаховского, — отлич¬
ный строевой офицер и скверный организатор. Способен на дол¬
жности не выше командира батальона. Честолюбивый, грубый,
небольшого ума, очень твердой воли, большой интриган, как бо¬
евой начальник всегда терпел поражения»1. Генерал Я. Слащов
не любил его и утверждал, что «Кутепов — отличный строе¬
вик-фельдфебель — годится на должность до командира баталь¬
она — всегда в поводу у своего начштаба, в военном смысле не
стоит ничего»2.
Что касается В. Витковского, то Я. Слащов считал, что это
«был сколок с Кутепова и так же мало, как и он, смыслил в во¬
енном деле»*. «Генерал Яша» называл «их обоих хорошими
фельдфебелями»4. «Витковский не опасен, — продолжал Я.Сла¬
щов свою характеристику, — очень глуп»'\ По мнению полков¬
ника М. Мезерницкого, «Витковский — смелый офицер и инт¬
риган, глуп»6. Примерно то же говорил о нем и полковник Э. Ги-
льбих: «Генерал Витковский — глуп и в военном деле
бездарность»7. Капитан Б. Войнаховский дал ему более про¬
странную характеристику: «Начдив Витковский. Ограничен¬
ный, честолюбивый. Как боевой начальник слаб. Военным де¬
лом не интересуется. Хороший организатор и хозяин»8.
Можно полагать, что это весьма субъективные характери¬
стики людей из «оппозиционной» П. Врангелю и А. Кутепову
«партии Слащова». Но вот запись в дневнике генерала А. фон
Лампе: «Вечер провел у Витковского — умеренность, акку¬
ратность и... ограниченность. Вот все, что могу сказать про
него»9.
Репатриировавшиеся в РСФСР генерал Я. Слащов и «сла-
1 Там же. Показания капитана Б.Н. Войнаховского на допросе в ВЧК
13.11.1921, документ № 143. С. 119.
2 Там же. Ответы генерал-лейтенанта Я. А. Слащова на заданные ему в
ВЧК вопросы 10.11.1921, документ № 139. С. 91.
* Слащов Я. А. Крым в 1920 году. М., 1990. С. 81.
4 Т(ш же. С. 83.
5 Русская военная эмиграция... Кн. 2. Документ № 139. С. 91.
6 Там же, документ № 141. С. 102.
7 Там же, документ № 142. С. 108.
8 Там же, документ № 143. С. 120.
9 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. И, л. 4710.
67
С. МИНАКОВ
щовцы» на допросах в ВЧК так характеризовали боевые качест¬
ва, военные способности и полководческое мастерство «младших
вождей и героев Белого дела», молодых генералов бывшей Доб¬
ровольческой и Русской армии Н. Скоблина, А. Туркула и
В. Манштейна — «...молодые начальники, выдвинувшиеся в ря¬
дах Добровольческой армии. Хорошие партизаны, но на дол¬
жности более крупных военных начальников совсем не подго¬
товленные, что ныне признается даже их боевыми товарищами,
по настоянию коих перед главным командованием они были вы¬
двинуты в своих частях на ответственные посты»1. Их считали
«смелыми офицерами, карьеристами»2. Столь скептическое от¬
ношение самого генерала Я. Слащова и «слащовцев» к Н. Скоб-
лину, А. Туркулу, В. Манштейну отчасти объяснимо. Это опре¬
деленная ревность кадровых офицеров, генштабистов поколе¬
ния 80-х гг. к молодым «выскочкам», выдвинувшимся в период
Гражданской войны и выдвинутым ею.
2
Советская военная элита в представлении белого зару¬
бежья в начале 20-х годов.
Представления о составе советской военной элиты в обще¬
ственном мнении белого зарубежья в это время формировались
и на основе информации и мнений компетентных кругов рус¬
ской военной эмиграции. Они прекрасно знали многих военных
специалистов, служивших в Красной Армии, еще по дореволю¬
ционной их служебной и профессиональной деятельности. Од¬
них по совместной службе или учебе, приятельским отношени¬
ям, других — по репутации, сложившейся в ходе Гражданской
войны.
«Совершенно точно и документально установлено, — свое¬
образно выразил мнение русской военной эмиграции, обозна¬
чив самых авторитетных «красных генералов», представитель
барона П. Врангеля в Берлине генерал А. фон Лампе 6 июня
1923 года, — ...что в Германии ни одного из представителей
1 Русская военная эмиграция... Кн. 2. Документ. № 140. С. 97.
2 Тамже, № 141. С. 102.
68
РУССКИЕ ТАЙНЫ
красного командования (вроде Тухачевского или Буденного)
или видного офицера Генерального штаба (вроде Гатовского,
Свечина, Бонч-Бруевича, Гутора и др.) никогда не было и
нет...»1.
Среди перечисленных лиц нет главкома Каменева. К 1922 г.
в русском белом зарубежье были убеждены, что действительным
руководителем Красной Армии, стоящим за спиной у главкома
С. Каменева, «в его тени», является начальник Штаба РККА
П. Лебедев. «Троцкий выкуривает» генерала П. Лебедева «с дол¬
жности начальника штаба Каменева, которого Лебедев забрал в
свои руки», — записал в своем дневнике 16 ноября 1922 г.
A. фон Лампе. Отражая уже давно устоявшееся в русском зару¬
бежье мнение, Р. Гуль писал, несомненно по отзывам лиц, хоро¬
шо знавших П. Лебедева: «Талантлив и тонок...Талантливый,
но в тени начштаба П.П. Лебедев, слывший «Борисом Годуно¬
вым» при «Федоре Иоанновиче» (С. Каменеве)»2. Однако гене¬
рал фон Лампе все-таки не упомянул П. Лебедева среди пере¬
численных им выше «генштабистов».
В апреле — июле 1923 г. в дневниковых записях А. фон
Лампе упоминаются А. Снесарев, А. Геккер, командующий От¬
дельной Кавказской армией А. Егоров, его начальник штаба
С. Пугачев, командующий Петроградским военным округом
B. Гиттис3. Автор дневника знал его еще по службе в старой ар¬
мии4. Но из этих упоминаний незаметно, чтобы генерал считал
их в числе наиболее выдающихся представителей «красного
командования» или «офицеров Генштаба».
«Правой рукой» Троцкого называл генерала А. Балтийского
в 1923 г. генерал А. Геруа, «но только по сравнению с Брусило¬
вым он, конечно, всегда плавал более мелко. Слишком искатель¬
ный и угодливый перед военным министром генералом Сухомли¬
новым, он был за это с началом революции отставлен от актив¬
ной службы. С пришествием большевиков он, недолго думая,
предложил свою помощь Троцкому, с которым сделался нераз¬
лучен. В его активе с той поры числятся «Брестский договор» и
1 Там же, д. 13. Л. 5817.
2 Гуль Р. Красные маршалы. М., 1990. С. 92—93. .
3 Т(ичже,л. 12, л. 5140.
4 Там же, д. 24, л. 11295.
69
С. МИНАКОВ
расстрел 54 ООО офицеров старой армии, бывших товарищей по
оружию этого генерала»1. На Западе в это время об А. Балтий¬
ском отзывались как о «русском Мольтке и мозге Троцкого»2.
Считали, что его цель — «пренебрегая предрассудками русской
военной среды, сберечь неприкосновенность границ России... и
армии»3.
Свои крайне субъективные, однако весьма красноречивые
отзывы о другом советнике Председателя РВСР — о П. Сытине
оставили его товарищи по старой армии, оказавшиеся в эмигра¬
ции. «С внешностью и с содержанием гоголевского героя-шуле-
ра, знаменитого Ноздрева, — так начинает характеризовать
П. Сытина один из его старых приятелей, — в молодости исклю¬
ченный из Генерального штаба за нечистую карточную игру, пе¬
реведенный за это «в наказание» в артиллерию (точно этот род
оружия мог терпеть шулеров?), во время Великой войны до¬
брался до должности начальника дивизии...»4. Итак, и А. Бал¬
тийский, и П. Сытин в глазах русской военной эмиграции счита¬
лись весьма влиятельными фигурами в силу того, что они оказа¬
лись ближайшими советниками Л. Троцкого. Тем не менее и их
фамилии также не были включены А. фон Лампе в число луч¬
ших генштабистов в Красной Армии.
В 1923 г. в информационных справках белоэмигрантских
штабов иногда появляются фамилии Э. Склянского, Б. Шапош¬
никова и М. Фрунзе. Первое упоминание о Фрунзе в дневнике
А. фон Лампе относится лишь к 8 апреля 1924 гЛ Следует отме¬
тить, что в последующих записях А. фон Лампе 1924 — 1926 гг.
Фрунзе упоминается мимоходом лишь один раз6. До 1924 г. в
газете «Русская правда» однажды упоминается в искаженном
прочтении фамилия «Фрумзе»'. В разведматериалах ближнего
зарубежья изредка встречаются фамилии И. Якира и В. Левиче-
1 Геруа А. Стихия Гражданской войны. — В кн.: Военная мысль в изгна¬
нии. Творчество русской военной эмиграции. М., 1999. С. 185.
2 Геруа А. Указ. соч. — С. 185.
3 Там же.
4 ГеруаА. Указ. соч. — С. 186—187.
5 ГАРФ, ф. 5853,оп. 1, д. 15, л. 66.
(_} Там же, д. 19, л. 8506.
/ 7«.и же, д. 14, л. 6572.
70
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ва1. К концу 1922 г. в русском монархическом зарубежье иерар-
хия «лидеров» Красной Армии по военно-политической значимо¬
сти выстраивалась в следующем порядке: М. Тухачевский, С. Ка¬
менев, П. Лебедев, А. Брусилов2.
И тем не менее в эмигрантских белоофицерских кругах к
1923 г. бытовало устойчивое, сложившееся еще в годы Граж¬
данской войны мнение о военной элите Красной Армии. Как
это видно из перечисленных выше генералом А. Фон Лампе фа¬
милий, в ее состав входили прежде всего М.Н. Тухачевский,
С.М. Буденный, В.Н. Гатовский, А.А. Свечин, М.Д. Бонч-Бруе¬
вич, А. Гутор. Сравнивая общественное мнение об элите Крас¬
ной Армии в Советской России — СССР и в белом зарубежье,
можно сделать вывод: эти мнения совпадали лишь в двух име¬
нах — Тухачевском и Буденном.
3
Рождение «наполеоновской легенды»
Фигура Тухачевского оказалась в поле зрения офицеров бе¬
лой армии Деникина, затем Врангеля в качестве одного из вы¬
сших руководителей Красной Армии еще с весны 1920 г., когда
он командовал Кавказским фронтом, завершившим под его ру¬
ководством разгром Вооруженных сил Юга России. Еще в марте
1920 г., наблюдая за гибельным для белых войск генерала А.Де¬
никина исходом битвы за Северный Кавказ, полковник А. фон
Лампе высказал в своем дневнике знаковое соображение: «Ка¬
кая ирония: Тухачевский бьет Деникина! Не Наполеон ли?»3.
В этом кратком замечании уже выражено впечатление А. фон
Лампе, отражавшее мнение, пожалуй, многих белых офицеров:
Тухачевский ассоциировался с молодым Бонапартом, тоже «ре¬
волюционным генералом» из бывших королевских лейтенантов.
Итак, Тухачевский для белых — «Бонапарт русской револю¬
ции».
В конфиденциальной разведсводке «Комсостав и военспецы
1 Военные архивы России. Выпуск № ]. С. 89.
2 Там же.
3 ГАРФ.Ф. 5853. On. 1. Д. 2. Л. 422.
71
С. МИНАКОВ
Красной Армии» от 15 февраля 1922 г., составленной в берлин¬
ском представительстве генерала П. Врангеля, значилось: «Ли¬
ца, близко знающие Тухачевского, указывают, что он человек
выдающихся способностей и с большими административными и
военными талантами. Но он не лишен честолюбия и, сознавая
свою силу и авторитет, мнит себя русским Наполеоном. Даже
говорят, он во всем старается подражать Наполеону и постоян¬
но читает его жизнеописание и историю. В дружеской беседе
Тухачевский, когда его укоряли в коммунизме, не раз говорил:
«Разве Наполеон не был якобинцем?»... Молодому офицерству,
типа Тухачевского и других, примерно до 40-летнего возраста
занимающему^ командные должности, не чужда мысль о единой
военной диктатуре»1. Откуда и от кого могла появиться эта ин¬
формация о Тухачевском? Источником ее, судя по контексту
этой сводки, являлись «лица, близко знающие» его, с которыми
он был в весьма доверительных отношениях. Судя по тому, что
эти «лица, близко знающие Тухачевского, указывают, что он че¬
ловек выдающихся способностей и с большими административ¬
ными и военными талантами», это были, скорее всего, люди во¬
енные. Интересна в этом отношении фраза в письме А. фон
Лампе от 22 октября 1922 г. Ожидая прибытия в Берлин в ка¬
честве советского военного атташе В.Н. Готовского, он отметил:
«Думается, что слухи о его прежнем пребывании в Германии
связаны со смертью в Берлине в январе сего (1922) года пол¬
ковника гродненских гусар Сергея Гатовского, по-видимому,
брата Владимира»2. Итак, слухи о пребывании В.Н. Гатовского
в январе 1922 г. циркулировали в кругах русской военной эмиг¬
рации в Берлине. Известно, что 17 января 1922 г. в Берлин для
ведения секретных переговоров с представителями германского
военного командования прибыл К. Радек3. С 25 января по 17
февраля 1922 г. К. Радек и Н. Крестинский вели в Берлине пе¬
реговоры с представителями германского МИДа и генералом
Г. фон Зеектом4. Речь шла и об установлении советско-герман¬
1 Цитируется по книге Щетинова Ю.А. и Старкова В. А. Красный мар¬
шал. М., 1990. С. 6.
2 ГАРФ. Ф. 5853. On. 1. Д. 9. Л. 3463.
3 Горлов С. Совершенно секретно. Альянс Москва — Берлин 1920—1933 гг.
Военно-политические отношения СССР — Германия. — М., 2001. С. 61.
4 Там же. С. 61—62.
72
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ских дипломатических отношений и по секретному военному со¬
трудничеству, в том числе и по «авиационному делу»1. Как изве¬
стно, В. Гатовский был не только генерал-майором Генштаба,
но и летчиком и авиационным специалистом, владевшим к тому
же немецким языком. Поэтому, скорее всего, В. Гатовский мог
и должен был находиться в составе этой военно-дипломатиче¬
ской миссии. Похороны же брата, полковника С. Гатовского,
можно было использовать как официальное объяснение его по¬
явления в Берлине-в это время. Если это так, то, видимо, В. Га¬
товский мог быть этим информатором о Тухачевском. В. Гатов¬
ский, как и его младший брат А. Готовский, находился в близ¬
ких, дружеских отношениях с семьей бывшего подполковника
Генштаба И.А. Троицкого, в свою очередь являвшегося близким
приятелем Тухачевского2. Впрочем, и сам В. Гатовский, особен¬
но его брат А. Готовский, были в достаточно доверительных от¬
ношениях с М. Тухачевским3. А В. Гатовский, судя по ранее ци¬
тированной дневниковой записи А. фон Лампе, пользовался в
русском военном зарубежье репутацией одного из выдающихся
офицеров старой Русской армии и считался одним из лучших
генштабистов в Красной Армии.
Старший из братьев Владимир Николаевич Гатовский
(1879 — после 1934) был личностью незаурядной, о чем свиде¬
тельствует его «беспокойная» военная карьера. По окончании
кадетского корпуса и Николаевского кавалерийского училища
он в 1897 г. был выпущен корнетом в л.-г. Гродненский гусар¬
ский полк. Затем, окончив по 1-му разряду Николаевскую ака¬
демию Генерального штаба (1903), принял участие в Рус¬
ско-японской войне. В период последующей службы в штабе
йойск гвардии в Петербургском военном округе В. Гатовский за¬
кончил в 1913 г. Офицерскую воздухоплавательную школу, стал
летчиком. Первую мировую войну в 1914 г. он начал в должнос¬
ти начальника штаба 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.
Й декабре 1915 г. в его, можно сказать, блестящей военной ка¬
рьере был срыв. Возмущенный бездарным командованием
X. Кара-Георгиевичем (братом сербского короля) одной из бри¬
v,\ 1 Там же. С. 62,
- 2 Военные архивы России. — 1993, вып. 1. С. 105, 110.
3 Там же. С. 110.
73
С. МИНАКОВ
гад 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии, В. Гатовский уда¬
рил его по лицу, за что был разжалован в рядовые. Прослужив
три месяца в Приморском драгунском полку, он оказался в 26-м
авиационном отряде. Проявив храбрость в успешных воздуш¬
ных боях, В. Гатовский заслужил все четыре степени солдатско¬
го Георгия, был восстановлен в офицерском чине и за боевые от¬
личия в мае 1916 г. произведен в полковники с возвращением
всех прежних наград и назначением на должность начальника
штаба Кавказской туземной дивизии. В 1917 г. В. Гатовский
принял активное участие в так называемом «корниловском мя¬
теже», являясь начальником штаба Кавказского туземного кор¬
пуса, двигавшегося на Петроград, был арестован, но осенью
1917 г. освобожден. С конца октября 1917 г. В. Гатовский вы¬
полнял обязанности помощника начальника ВВС. С этого же
времени началось его сотрудничество с советской властью. Во
время ведения переговоров со шведами о покупке самолетов,
при пересечении Балтийского моря он был захвачен в плен фин¬
нами и оставался в плену до июня 1919 г. Вернувшись в Совет¬
скую Россию, В. Гатовский преподавал в Военной академии
РККА. Таким образом, В. Гатовский был в начале 20-х гг. од¬
ним из самых знающих специалистов в области ВВС бывшей
Русской армии и, очевидно, РККА. Его использование в перего¬
ворах с генералом Г. фон Зеектом по «авиациоиному делу» в ян¬
варе 1922 г. было вполне естественно и целесообразно.
В это время он начал близко общаться с семейством генера¬
ла А. Зайончковского, в том числе с дочерью генерала О. Зайон-
чковской-Поповой, которая позднее признавалась, что инфор¬
мацию о М. Тухачевском, его кулуарных высказываниях в уз¬
ком приятельском кругу, сообщаемую ею потом в ОГПУ, она
получала, в частности, и от В. Гатовского. Ходили слухи, что
В. Гатовский посетил Берлин и в октябре 1922 г. вместе с М. Ту¬
хачевским1. По некоторым сведениям, с осени 1922 по май 1923 г.
В. Гатовский находился в Берлине в составе советского военно¬
го представительства (военный атташе?)2. Эти обстоятельства
сами по себе благоприятствовали личным контактам между
В. Гатовским и М. Тухачевским.
1 ГАРФ. Ф. 5358. On. 1. Д. 9. Л. 3463.
2 Там же, д. И. Л.4881.
74
РУССКИЕ ТАЙНЫ
В контексте вышесказанного очевидно, что М. Тухачевский
уже с начала 20-х гг. привлекал большое внимание русских воен¬
но-эмигрантских кругов. В большой публикации в газете «Руль»
под названием «Главковерх Тухачевский», появившейся в ок¬
тябре 1922 г., подписанной многозначительным псевдонимом
«Аитар»1, за которым скрывался князь Ф.Касаткин-Ростовский.
Примечательно, что князь Ф. Касаткин-Ростовский оказывался
фактически единственным, но неоднократным «свидетелем» по¬
ведения М. Тухачевского в полку и в 1922 г., ив 1935 г. Князь
был, пожалуй, самым родовитым из всех офицеров л.-г. Семенов¬
ского полка в это время. Быть может, его стремление понять по¬
ступок М. Тухачевского (переход к большевикам) было обу¬
словлено как раз тем «аристократическим» поведением, которое
всячески демонстрировал молодой подпоручик. Впрочем, скорее
всего, Ф. Касаткин-Ростовский передал в своих воспоминаниях
не только собственные впечатления о Тухачевском. Таковые, в
собственном смысле этого слова, возникли из описанного им
эпизода «в воронке». Надо иметь в виду, что князь Ф.Касат¬
кин-Ростовский (1875—1940), выпускник Пажеского корпуса,
вернулся в полк из отставки. В августе 1914 г. он в чине капита¬
на занимал в полку должность младшего штаб-офицера 4-го ба¬
тальона. М. Тухачевский же тогда был младшим офицером 7-й
роты во 2-м батальоне. Вряд ли первоначально он мог привле¬
кать особое внимание старшего офицера, который был почти на
двадцать лет старше его. М. Тухачевский стал известен в полку
и в 1-й гвардейской дивизии только после «дела под Кржешу-
вом», где он особенно отличился (см. об этом ниже). — См.
РГВИЛ, ф. 2584, on. 1, д. 2595, л. 2756. См. также: ЗайцовА.
Семеновцы в 1914 году. Гельсингфорс, 19362.
«Среди военспецов и главковерхов Красной Армии почти с
первых дней большевистского владычества... часто повторяется
имя Тухачевского, молодого, способного офицера, которому со¬
1 «Антар» — имя популярного средневекового арабского поэта-вон на. То,
что за этим псевдонимом скрывается князь Ф. Касаткин-Ростовский, обнару¬
живается при сопоставлении текста данной статьи и воспоминаний князя о
М. Тухачевском, опубликованных в «Семеновском бюллетене», № 15 за 1935 г.,
а затем перепечатанных в журнале «Часовой». № 162 за 1936 г. В ряде мест
прослеживается текстуальное и буквальное совпадение.
2 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3336.
75
С. МИНАКОВ
ветская власть поручала за эти годы ряд ответственных за¬
дач»1, — так, по-своему, мотивировал появление в газете «Руль»
в октябре 1922 г. своих воспоминаний о М. Тухачевском его со¬
служивец князь Ф. Касаткин-Ростовский.
Само по себе появление в газете «Руль», издававшейся
И. Гессеном, в конце октября 1922 г. большой публикации о
Тухачевском весьма знаменательно. Знаменательны и началь¬
ные характеристики человека, который на Западе являл собой в
то время воплощение Красной Армии, ее революционной сущ¬
ности и идеологии экспорта революции «на штыках». Автор пуб¬
ликации с самого начала решил воздерживаться от эмоциональ¬
ных, морально-этических оценок М. Тухачевского, стараясь не¬
навязчиво демонстрировать объективность и нейтральность. Это
само по себе примечательно.
Таким образом, цель публикации — обратить внимание по¬
литически ангажированной части русской эмиграции на лич¬
ность советского военачальника из императорских гвардейцев.
Благодаря воспоминаниям о Тухачевском, поясняет автор, «уда¬
лось получить некоторые сведения о характеристике последнего,
бросающие свет на неясные для нас причины поступков этого
человека». В характере и других свойствах личности «красного
Бонапарта» автор публикации усматривает, следовательно, и его
политическую сущность. Иными словами, для белоэмигрантских
политических кругов, как можно это констатировать, нахожде¬
ние Тухачевского, аристократа, офицера л.-г. Семеновского
полка, на стороне большевиков, тем более во главе Красной Ар¬
мии, вызывало недоумение, порождало ощущение противоесте¬
ственности его поступка и сомнения в искренней приверженно¬
сти его к большевизму. Далее автор воспоминаний и давал этому
объяснение, мотивируя, как было сказано выше, поступки
М. Тухачевского его характером и другими свойствами лично¬
сти. Автор старается быть объективным и воздерживается от ка¬
ких-то резкостей в оценках Тухачевского. Он отмечает, что
последний был «хорошим строевым офицером», хотя и не поль¬
зовавшимся «особой симпатией товарищей» в силу ряда его лич¬
ных качеств. Впрочем, главным мотивом поведения М.Тухачев¬
1 Там же, д. 9, л. 3335.
76
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ского, по мнению князя, были его «одержимость стихией войны»
и чрезвычайное честолюбие. Он считал, что Тухачевскому не
столь важен был цвет армии, сколько армия как таковая: «он
говорил о возрождении армии, о реформах, им вводимых, о воз¬
рождении дисциплины...».
Продолжая приводить воспоминания о настроениях и мыс¬
лях Тухачевского уже во время его пребывания в Красной Ар¬
мии, автор пересказывает слова последнего, которыми он, как
бы оправдываясь перед своим однополчанином, и объясняет пе¬
реход на сторону большевиков. «Надо было прежде всего поко¬
рить все, — якобы говорил М. Тухачевский в 1919 г., будучи
командармом, — что противится армии, возродить ее на старых
основаниях... не все ли равно, кому служить, веря в непобеди¬
мость русского солдата, который остался прежним, что и рань¬
ше, только надо его дисциплинировать». Эту информацию, по
словам автора публикации, сообщил ему еще один однополча¬
нин Тухачевского, некий «господин X»1.
Такого рода рассуждения, совершенно очевидно, должны
были импонировать лицам, подобным А. фон Лампе. Вышепри¬
веденные его размышления о Красной Армии в дневнике вполне
созвучны только что цитированным словам М. Тухачевского.
В то же время автор воспоминаний характеризовал Тухачевско¬
го как «человека бесконечно самовлюбленного, не считающегося
ни с чем, чтобы только дойти до своей цели, достигнуть славы и
власти, не считаясь с тем, через чьи трупы она его приведет, не
заботясь ни о ком, кроме себя».
В заключение публикации читателю «Руля» представляется
резюме характеристики М. Тухачевского: «Тухачевский — ти¬
пичный авантюрист, самовлюбленный и самонадеянный, стре¬
мящийся к одному: к карьере и к власти... Тухачевский — азар¬
тный игрок, играющий карьерой и будущностью». Обобщая и
типологизируя черты личности Тухачевского, автор дает более
яркую и образную оценку. «Они, — т. е. лица, подобные М. Ту¬
хачевскому, — играют в Наполеоны... Будут ли они Батыями,
Тамерланами — не все ли равно! Они строят свое благополучие
на армии, они ландскнехты по существу и служат тем, кто им
1 Там же. С. 3336.
77
С. МИНАКОВ
платит. Они неразрывно связаны с солдатами, армия их любит,
верит им, и в этом их сила». Вот она, сущность Тухачевского,
как ее выражает автор публикации: «Они ландскнехты по суще¬
ству, армия их любит, и в этом их сила». Иными словами,
М. Тухачевский представляется в оценках автора публикации
как потенциальный Цезарь или Бонапарт. Это и должно при¬
влечь военно-политические круги русской белой эмиграции: Ту¬
хачевский — не белый, не красный, он «революционный гене¬
рал Бонапарт», он бонапартист. Наконец, Ф. Касаткин Ростов¬
ский как бы мимоходом, ненавязчиво и пунктирно, но
достаточно определенно намечает политические перспективы
Тухачевского. В своих рассуждениях он выражает надежды на
то, что Тухачевскому «может быть, еще будет суждено сыграть в
России новую роль, роль генерала Галифе, расстрелявшего для
блага Франции тысячи парижских коммунаров...»1. Впрочем,
это суждение вполне могло относиться и к репрессивным мерам
М. Тухачевского по отношению к мятежным матросам Кронш¬
тадта и Тамбовскому крестьянскому восстанию в 1921 г.
Судя по тексту и контексту данной статьи и зная по опубли¬
кованным в 1935 г. личным воспоминаниям князя Ф. Касатки¬
на-Ростовского, что в этой статье было почерпнуто князем из
личных впечатлений о встречах с Тухачевским, можно полагать,
что вся статья была составлена на основании не только личных
воспоминаний князя, но и сведений от других лиц. Скорее всего,
князь Ф. Касаткш i - Ростовский характеризовал подпоручика М. Ту¬
хачевского и со слов капитана Ф. Веселаго (1877—1915), не¬
посредственного начальника молодого офицера, командира 6-й
роты. В эту роту М.Тухачевский был переведен из 7-й в конце
августа 1914 г. Именно человек, непосредственно и постоянно
наблюдавший М. Тухачевского, его соратник и боевой товарищ,
мог дать ему нижеследующую характеристику: «...Не могу ска¬
зать, чтобы он пользовался особенной симпатией товарищей.
Первый боевой успех, конечно, вскружил ему голову, и это не
могло не отразиться на его отношениях с другими. Его суждения
часто делались слишком авторитетными. Чуждаясь веселья и
шуток, он всеща был холоден и слишком серьезен, что совсем не
1 Там же, л. 3335—3336.
78
РУССКИЕ ТАЙНЫ
было свойственно его возрасту, часто с апломбом рассуждая о
военных операциях и предположениях. С товарищами был веж¬
лив, но сух, и это особенно бросалось в глаза в нашем полку, ще
все жили одной дружной семьей». Конечно, все это весьма похо¬
же на характеристику командира, у которого Тухачевский был
постоянно на виду. Известно, что капитан Ф. Веселаго, как и
князь Касаткин-Ростовский, окончил Пажеский корпус, только
годом позже князя. Однако старший брат капитана, А. Весела¬
го, также до 1906 г. офицер л.-г. Семеновского полка, был ро¬
весником и сокурсником князя по Пажескому корпусу. «Пажи»
всегда весьма чутко проявляли чувства «землячества». Они со¬
ставляли в полках своего рода микрокорпорацию. Очевидно, капи¬
тан Ф. Веселаго был дружен с князем и подробно охарактеризо¬
вал ему ставшего известным и интересным подпоручика М. Ту¬
хачевского. Интригует также и офицер-однополчанин Тухачев¬
ского некий господин X (икс).
«В 1919 г. один из его бывших сослуживцев был вызван не¬
ожиданно в Козлов, в ставку командующего одной из советских
армий, — так излагал события князь. — Удивленный таким
приглашением, г-н X принужден был поехать и там, к удивле¬
нию, узнал, что командующим этой армией был Тухачевский.
Обласкав г-на X, Тухачевский стал убеждать его поступить на
службу к Советам, говорил о возрождении армии, о реформах,
им вводимых, о возрождении дисциплины и т. д. Видимо, опья¬
ненный своей ролью и осуществлением своей мечты, он востор¬
женно строил планы покорения всего, что противится новому
строю, говорил, что это настоящее служение народу. Дав Туха¬
чевскому, предложившему ему в своей армии дивизию, уклон¬
чивый ответ и отправившись для устройства своих дел в отпуск,
г-н X, переодевшись кочегаром, бежал в армию генерала Дени¬
кина»1.
Предположительно «г-ном X» был капитан Казаков С.М.
(1891 —19??). Он принадлежал к дворянам Тульской губернии
и, следовательно, мог в это время находиться где-то в ее преде¬
лах. Из всех оставшихся в живых к этому времени офице¬
ров —сослуживцев Тухачевского, не оставшихся в Петрограде,
1 Там же.
79
С. МИНАКОВ
в Москве или не перешедших уже к Юденичу или Деникину й в
то же время по своему происхождению живших сравнительно
недалеко от Козлова, Казаков — наиболее подходящая фигура.
К тому же он являлся однокашником Тухачевского по военному
училищу и его ровесником, тоже младшим офицером. В то же
время Казаков был кадровым офицером и получившим опреде¬
ленное академическое образование. Тухачевский мог рассчиты¬
вать на его честолюбие. В августе 1914 г. Казаков в чине подпо¬
ручика занимал должность начальника обоза 1-го разряда л.-г.
Семеновского полка. В октябре 1915 г. он был прикомандиро¬
ван для занятий к Главному штабу. С 16 декабря 1918 г. — в
Добровольческой армии, помощник начальника отдела Генера¬
льного штаба Крымско-Азовской армии. В ноябре 1919-го —
младший помощник начальника общеорганизационного отдела
штаба войск Новороссийской области. Однако два обстоятельст¬
ва не позволяют с уверенностью принять этот вариант расшиф¬
ровки «г-на X». Во-первых, нет точных данных о времени смер¬
ти капитана С.М. Казакова. По одним сведениям, он после по¬
ражении Деникина и Врангеля эмигрировал (неизвестно куда)
и к декабрю 1926 г. был исключен из списков полкового объеди¬
нения. По свидетельству же генерала А. фон Лампе, капитан
С.М. Казаков умер в конце 1919 г. от тифа. Учитывая смут¬
ность и неопределенность первой версии его смерти, информа¬
ция А. фон Лампе кажется более убедительной. Князь Ф. Ка¬
саткин-Ростовский мог с ним общаться уже с февраля 1919 г.,
оказавшись при штабе В СЮР после побега из Киева. Но даже
независимо от даты смерти С.М. Казакова есть еще одно обстоя¬
тельство, мешающее именно в нем видеть «г-на X». Казаков, как
отмечено выше, уже 16 декабря 1918 г. находился в Доброволь¬
ческой армии. Ф. Касаткин-Ростовский утверждает, со слов
«г-на X», что тот был вызван к М. Тухачевскому в Козлов в 1919 г.
Следует иметь в виду, что Тухачевский до 1 января 1919 г. офи¬
циально являлся командующим 1 -й армией и быть в г. Козлове,
где располагался штаб Южного фронта, не мог. А с 24 января
1919 г. М. Тухачевский был назначен командующим 8-й армией
и должен был уехать из Козлова в штаб своей армии. Фактиче¬
ски Тухачевский находился в Козлове в качестве помощника
командующего Южным фронтом после 4 января и до 24 января
80
РУССКИЕ ТАЙНЫ
1919 г. Именно в этом промежутке времени и могла состояться
у него беседа со своим однополчанином «г-ном X». Поскольку
капитан С. Казаков уже к 16 декабря 1918 г. находился в Доб¬
ровольческой армии, то идентифицировать его как «г-на X» не
представляется возможным. Поэтому следует искать иной вари¬
ант для идентификации. В этом отношении, я думаю, опреде¬
ленную помощь может оказать рассказ Р. Гуля.
Вспоминая «о приезде Тухачевского в Париж», писатель
рассказывал, что «в Париже как эмигрант жил его друг-одно¬
полчанин по гвардии Семеновского полка Сергей Ганецкий. Га¬
нецкий был материально хорошо устроен, он был директором
хорошего отеля «Коммодор». И, зная его, Тухачевский встретил¬
ся с ним. ...Этот Сергей Ганецкий раньше рассказывал друзьям
интересную деталь биографии Тухачевского. Когда в Советской
России, после побега из немецкого плена, Тухачевский пошел в
формировавшуюся Красную Армию, Ганецкий с удивлением
спросил его: «Как ты можешь идти туда?» На что Тухачевский
ответил: «Я ставлю на сволочь...»1. Действительно, среди офице¬
ров-однополчан М. Тухачевского был поручик Ганецкий (или
Гонецкий) Николай Николаевич (1896—1976). Другого Ганец-
кого в полку не было. Р. Гуль вполне мог легко спутать имя
офицера, поскольку свои воспоминания он писал уже в 80-е гг.,
в преклонном возрасте и незадолго до своей смерти. С Н. Ганец-
ким вернувшийся из плена М.Тухачевский мог познакомиться и
сдружиться уже в 1917 г. Сам Н. Ганецкий, дворянин, сын пол¬
ковника, учился до мобилизации в армию в Императорском учи¬
лище правоведения, затем в Пажеском корпусе. Во время Граж¬
данской войны оказался в Вооруженных силах Юга России, за¬
тем в Русской армии генерала П. Врангеля, где служил
секретарем в Управлении финансов. В 1920 г. он эмигрировал
во Францию, где с ним в 1936 г. встречался приезжавший в
1936 г. в Париж маршал Тухачевский. Короткий диалог между
Н. Ганецким и М. Тухачевским в вольном пересказе Р. Гуля в
общем соответствует по содержанию разговору между М.Туха¬
чевским и г-ном X.
Точной даты прихода Н. Ганецкого в армию генерала Дени¬
кина нет, однако тот факт, что он служил не в Добровольческой
1 Гуль Р. Я унес Россию. Том II. Россия во Франции. — М., 2001. С. 228.
81
С. МИНАКОВ
армии, а именно во ВСЮР, образовавшихся 8 января 1919 г.,
не противоречит указанию Ф. Касаткина-Ростовского, что г-н X
встречался с М. Тухачевским в 1919 г. (как выше указывалось,
между 4 и 24 января 1919 г.). Следует также учесть, что на
протяжении 20—30-х гг. воспоминания о личности М.Тухачев¬
ского оставили лишь два его сослуживца: князь Ф. Касат¬
кин-Ростовский и Н. Ганецкий. Таким образом, Ф. Касат-
кин-Ростовский написал не воспоминания о Тухачевском. Он
использует в своей статье собственные воспоминания, воспоми¬
нания Н. Ганецкого, сведения, полученные от В. Готовского
берлинской резидентурой врангелевского штаба. Статью эту он,
совершенно очевидно, написал по заказу врангелевского штаба
в расчете на своеобразную популяризацию Тухачевского в воен¬
ной белоэмигрантской среде.
Представление «белогвардейской элиты» о лидирующей роли
Тухачевского в Красной Армии просматривается и в дневниковой
записи врангелевского генерала, сделанной в ноябре 1922 г.:
«Врангель дискредитировал себя в глазах красных командиров
производством Шатилова и др., т. е. тем, что он с собой ведет
Тухачевским и иным новое начальство»1. Информация, посту¬
павшая из Советской России, формировала в русском белом
зарубежье мнение о популярности М. Тухачевского в «Совде¬
пии», в Красной Армии, о его «разладе» с большевистской вла¬
стью, с подозрением относившейся к «революционному генера¬
лу». 16 ноября 1922 г. А. фон Лампе записал в своем дневнике:
«Некто Цветков, который служил в Красной академии и много
мне рассказывал... что Тухачевского Троцкий назначил началь¬
ником академии потому, что боялся его популярности на фрон¬
те, а из академии его выкурила коммунистическая ячейка. Рас¬
сказывают, что он вел себя много лучше, чем теперешний нача¬
льник академии настоящий генерал Лебедев...»2.
Все это производило впечатление на белую эмиграцию, сти¬
мулируя оживление ее политических надежд. Для эмиграции
М. Тухачевский представлял интерес прежде всего как умный,
решительный и безжалостный генерал, способный любой ценой
подавить народное восстание. По мнению белых радикалов, он
1 Там же, д. 9, л. 3341.
2 Там же, д. 9, л. 3340.
82
РУССКИЕ ТАЙНЫ
сумел сделать то, с чем не справились ни J1. Корнилов, ни
А. Колчак, ни А. Деникин, ни П. Врангель. Тухачевский стано¬
вится блуждающим, таинственным и внушающим надежды
«призраком» русского белого зарубежья. «Мифологическое» при¬
сутствие «загадочного Тухачевского» мерещилось везде, где вея¬
ло дыханием политической тайны или тянуло «революционным
дымком». Фигура М. Тухачевского заняла особое место и фак¬
тически вытеснила в сознании русской эмиграции других совет¬
ских военачальников. В каждом заметном и важном военно-по-
литическом событии виделся Тухачевский. Он превращался та¬
ким образом в своеобразный синоним, символ «революционного
генерала» Красной Армии. Слухи приписывали Тухачевскому
значительную часть деяний других «революционных генералов».
«Если верить газетам,—отмечалось в «Руле» осенью 1922 г., —
ему (М. Тухачевскому) поручили действия против приморских
правителей»1. В «Русской правде», другой эмигрантской газете,
читатели неоднократно информировались о том, что «по приказу
Совнаркома на Юг послан командарм Тухачевский, чтобы пода¬
вить народное движение»2. «У меня есть слухи, — сообщает в
своем письме от 22 октября 1922 г. А. фон Лампе, — что под
фамилией Скорина в Берлине Тухачевский...»3.
Оживление интереса и внимания политических деятелей
русской эмиграции к политическому потенциалу Тухачевского
обусловлено было и «свежей» информацией из Советской Рос¬
сии, доставленной на «философском пароходе» осенью 1922 г.
Ее источник — известный русский философ И. Ильин, который
вскоре стал одним из друзей и единомышленников А. фон Лам¬
пе. Генерал познакомился с Ильиным вскоре после появления
последнего в Берлине. Возможность для знакомства представи¬
лась в редакции газеты «Руль» благодаря ее редактору И. Гессе¬
ну, с которым фон Лампе имел достаточно близкие, приятель¬
ские отношения. А. фон Лампе принял участие во встрече с
прибывшими в Германию «пассажирами» «философского паро¬
хода»4. «После этого, — записал он в своем дневнике 14 октября
1 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3335.
2 Т(шже, д. 14, л. 6572.
Там же, д. 9, л. 3463.
4 77г.и же, ф.5853, on. 1, д. 9, л. 3304.
83
С. МИНАКОВ
1922 г., — я несколько часов говорил с профессором Москов¬
ского университета Иваном Александровичем Ильиным, одним
из 50 высланных из Совдепии»1. А. фон Лампе живо интересо¬
вался у Ильина всем, что происходило в Советской России, и,
конечно же, Красной Армией.
31 октября 1923 г. И.А. Ильин вместе с личным письмом ге¬
нерала А. фон Лампе передал для барона П. Врангеля специаль¬
ную записку с очерком политического положения в СССР. Оце¬
нивая политическую ситуацию в СССР к концу 1922—началу
1923 г., известный русский философ Ильин рассуждал о воз¬
можностях и перспективах «бонапартизма» в Советской России.
Отражая сложившиеся к этому времени в общественном мнении
представления о советских военно-политических лидерах, он на¬
звал несколько фамилий и дал им краткие и емкие характери¬
стики. «Такая фигура, — размышлял И. Ильин по поводу кан¬
дидата в «русские Наполеоны», — может попытаться «выныр¬
нуть» из революции, поставив ее силу к своим услугам и не
напрягая ее против себя. На этом покоятся, конечно, расчеты
Брусилова, Зайончковского, Слащова, может быть Троцкого
(вряд ли), полковника Каменева и Буденного»2. Ильин не со¬
мневался в том, что «Буденный будет еще служить царю»3.
В своем дневнике фон Лампе отразил мнения и слухи, циркули¬
ровавшие в белом зарубежье о Буденном. Поговаривали, что
«Буденный... белых вождей не ругает, а считает себе равными»4.
«Необходимо внушить не только старым офицерам Красной Ар¬
мии, — рассуждали в белоэмигрантских кругах в начале
1924 г., — но и таким, как Буденный, что против них ничего
нет и с ними будут работать... Буденному надо дать Анну первой
степени и генеральство — почему нет: ведь Павличенко — гене¬
рал»5. Однако продолжу текст записки Ильина, адресованной
Врангелю.
«Брусилова и Зайончковского я знаю: оба старчески хитры и
трусливо-расчетливы, — комментирует их политические воз¬
1 Там же.
2 Там же. С. 220.
3 Там же.
4 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3287.
5 Там же, д. 14, л. 6965.
84
РУССКИЕ ТАЙНЫ
можности русский философ. — Поэтому сами ничего не сдела¬
ют, если их не сделают события. Слащова — не знаю... Полков¬
ник Каменев — просто штабной спец из радикалов. ...Троц¬
кий — умен, выдержан, прекрасный актер, глубоко
беспринципен, тактически большой ловкач; думаю, что он дав¬
нишний сотрудник немцев. Тухачевский очень честолюбив, фа¬
талистичен, молчалив; кажется, не умен1; может стать центром
заговора; вряд ли справится»2.
Стилистика и фразеология записки позволяют считать ее от¬
ветом И. Ильина на запрос П. Врангеля, вероятно иницииро¬
ванный А. фон Лампе, а не собственной инициативой филосо¬
фа. На это указывает характер оценок «красных генералов».
Ильин как бы отвечает по персональному списку, не им состав¬
ленному. Если бы это было иначе, то вряд ли он упомянул бы
Я. Слащова, которого «не знает». Складывается впечатление,
что именно из штаба П. Врангеля через А. фон Лампе был пред¬
ставлен список «красных'генералов», которых в русском зарубе¬
жье и врангелевском руководстве рассматривали как кандида¬
тов в «потенциальные Бонапарты». Косвенным образом это мне¬
ние подтверждается характером пометок, сделанных в тексте
записки генералом Врангелем. Он никак не отреагировал на
указанные в ней фамилии, но лишь на определенные размышле¬
ния и выводы Ильина. Это вполне естественно, если список «ге¬
неральских» фамилий был представлен самим Врангелем или с
его ведома. То, что это был запрос, поступивший из штаба
П. Врангеля, а не от А. фон Лампе, становится ясным хотя бы
из наличия в списке фамилии А. Брусилова. Дневниковые запи¬
си А. фон Лампе свидетельствуют, что берлинский резидент
Врангеля совершенно исключал Брусилова из «кандидатов в Бо¬
напарты». Во всяком случае, этот список интересен тем, что
ориентирует в представлениях врангелевцев о военно-политиче¬
ских лидерах Красной Армии, обладающих «бонапартистским
потенциалом». Осенью 1923 г. это были А. Брусилов, А. Зайонч-
1 Оценка И. Ильина созвучна мнению полковника П. Дилакторского.
2 Ильин И.Л. Записка о политическом положении... Русское прошлое,
СПб., 1996, №6. С. 220.
85
С. МИНАКОВ
ковский, С. Каменев, JI. Троцкий, С. Буденный, Я. Слащов и
М. Тухачевский.
Философ признается, что знает лишь Брусилова и Зайонч¬
ковского, но наибольший интерес представляет его замечание о
Тухачевском: «Тухачевский очень честолюбив, фаталистичен,
молчалив; кажется, не умен; может стать центром заговора;
вряд ли справится»1. Текстуальный анализ данной фразы позво¬
ляет определить источники этой характеристики-оценки.
Отчасти она является результатом личных впечатлений от
общения с «красным Бонапартом» (скорее всего, случайного):
«...Молчалив. Кажется, не умен». Отчасти сложилась на основе
информации о Тухачевском, полученной от людей, достаточно
близко и долго знавших «красного маршала»2.
Резонно предполагать, что по роду своих профессиональных
увлечений, убеждений, возрасту философ вряд ли мог где-либо
пересечься на своем жизненном пути с Тухачевским, кроме как
у генерала Зайончковского, которого «он знал» и с которым в
первой половине 20-х гг. «красный Бонапарт» находился в до¬
статочно близких, дружеских отношениях. Близкое знакомство
Тухачевского с Зайончковским могло установиться, конечно же,
при посредничестве племянника генерала и близкого соратника
будущего маршала полковника Генштаба Н. Какурина. Сам
И. Ильин, возможно, был введен в дом Зайончковского единст-
вешшм человеком, который мог оказаться подходящим в этом
деле посредником, — своим однокашником по юридическому
факультету Московского университета, близким товарищем Ту¬
хачевского подполковником И. Троицким, преподававшим в то
время в Военной академии РККА.
1 Там же.
2 Известно, что М. Тухачевский был близко знаком с генералом А. Зайон¬
чковским, бывал у него в гостях в 1923—1924 гг. Так что информация о Туха¬
чевском могла быть получена Ильиным от Зайончковского. Можно утверж¬
дать, что приятельские отношения между Тухачевским и Зайончковским уста¬
новились благодаря близкому сотруднику и другу М. Тухачевского полковнику
Н. Какурину. Последний был родным племянником генерала по матери. Одна¬
ко Какурин вернулся из Туркестана лишь летом 1922 г., когда Тухачевский
уже вновь находился в Смоленске в должности командующего Западным
фронтом. — Военные архивы России. Выпуск № 1. С. 109—110; Список лице
высшим образованием, состоящих на службе в РККА (к 1 марта 1923 г.). —
М., 1923. С. 95—96.
86
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Впрочем, еще в августе 1921 г. во время следствия по «делу
Таганцева» некоторые арестованные в своих показаниях счита¬
ли, что «Зайончковский и Тухачевский были бы полезны в слу¬
чае переустройства государственной власти». Упоминался при
этом и Какурин.
Известно, что Ильин привлекался к суду по «делу Таганце¬
ва». Таким образом, Ильин, скорее всего, отражал мнение и
рейтинг популярности военных лидеров, сложившиеся среди
«военспецов-генштабистов», служивших в Красной Армии. Та¬
ковыми в данном случае выступали Н. Какурин, И. Троицкий и
близкая к ним группа других «генштабистов», занимавших от¬
ветственные посты в высшем комсоставе РККА: Н. Соллогуб,
В. Готовский, А. Готовский, А. Де-Лазари, М. Баторский,
Е. Шиловский, В. Берендс. Это было, очевидно, отражением
мнения и А. Брусилова, и А. Зайончковского, которых И. Иль¬
ин, по собственному признанию, знал. Ильин своим мнением
корректировал список «кандидатов» и назвал лишь одного, кото¬
рый «может стать центром заговора», — Тухачевского. Но и по
его поводу выразил сомнения: «кажется, не умен», «вряд ли
справится».
Сотрудник Штаба РККА, бывший офицер белой армии ге¬
нерала Е. Миллера, полковник П. Дилакторский, несомненно,
отражая сложившееся в высших военных кругах РККА мнение
и перекликаясь с мнением И. Ильина, в марте 1923 г. дополнил
информацию о «рейтинге популярности» «вождей Красной Ар¬
мии». Свои впечатления от разговора с Дилакторским генерал
фон Лампе изложил в дневнике: «Тухачевского он расценивает
низко», однако «считает его... модным» и влиятельным, посколь¬
ку «при нем старается сделать карьеру»1. Итак, в общественном
мнении Советской России к марту 1923 г. Тухачевский считался
«модным и влиятельным». По мнению его однополчанина и из¬
вестного военного историка полковника Зайцова, «Тухачевский,
бесспорно, является самым крупным советским военным специ¬
алистом из числа лиц, занимающих высшие посты в Красной
Армии»2.
1 ГАРФ. Ф. 5853, on. 1, д. 10, л. 4133.
2 Зайцев А. Шестнадцать лет РККА. — Военная мысль в изгнании. Твор¬
чество русской военной эмиграции. М., 1999. С. 257.
87
С. МИНАКОВ
На фоне этой информации о Тухачевском и мнения, сло^
жившегося о нем в русской военной эмиграции, в частности
под впечатлением от разговора с П. Дилакторским, тогда же, в
марте 1923 г., А. фон Лампе записал в своем дневнике: «Мне
кажется, что монархистам придется перейти к идеям прямого
бонапартизма1. Я лично считаю, что царем иа Руси должен
быть тот, кто сумеет этого добиться2... Это возможно только
внутри самой России!..3 По-видимому, России придется пройти
и через «красного Наполеона»; должен сказать, что при всем
том, что сейчас прямо иду к исповеданию бонапартизма, я не
могу пойти за жидом! Не атавизм ли?!4 ...Троцкий, по-видимо-
му, не может опереться на Красную Армию, то есть она не в
его руках — это повышает значение спецов...0. Если бонапар¬
тизм Врангеля был не мифом, я пошел бы за ним...ь Ну да все
равно, пусть хоть Буденный или Тухачевский!»'. Такие настро¬
ения характерны были не только для близкого окружения гене¬
рала Врангеля.
В своем письме из Берлина к В.А. Маклакову в Париж от
28 мая 1923 г., сообщая о положении в Советской России и рас¬
суждая о возможной роли армии в антибольшевистском перево¬
роте, Е.Д. Прокопович-Кускова особое внимание уделяла Туха¬
чевскому. В связи с полученными от нее сведениями В.А. Мак¬
лаков писал Б.А. Бахметьеву из Парижа 7 июня 1923 г.:
«...Ленина нет. Все остальные слишком слабы... Момент стано¬
вится настолько острым, что они понимают, что эта толпа засо¬
сет их в болото, что это та же толпа, которая во время пожара
убивает всякую надежду на спасение. Тогда и является фаталь¬
ная надежда на единоличную власть, на силу военного диктато¬
ра. Вы постоянно вспоминаете о Директории; вспомните, как
собирались соблазнить разных генералов еще до Бонапарта;
ведь ни в одном законе не написано, чтобы военным диктатором
1 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 10, л. 4125.
2 Там же, д. 11, л. 4708.
3 Т(шже, д. 10, л. 4125.
4 Та.иже, л. 4131.
5 Там же, д. 14, л. 6264.
6 Там же, д. 11, л. 4708.
7 Тли же, д. 10, л. 4125.
88
РУССКИЕ ТАЙНЫ
был непременно победоносный полководец; если так и бывает,
то это только случайность; на это больше шансов; но, по сущест¬
ву, нужно только иметь с собой военную силу, и если кто-либо
располагает ею и не будучи победоносным полководцем, то этого
достаточно. Общее желание порядка и спокойствия может быть
настолько сильным, что заменит и внешнюю победу. И ведь при
Директории обращались до прибытия Бонапарта к тем, за кем
таких громких побед не числилось. Я не хотел бы дать вам поду¬
мать, что я верю в неизбежность этого поворота событий; я то¬
лько допускаю его возможность и даже вероятность; и думаю
дальше, что, если бы это произошло и если бы какой-нибудь Ту¬
хачевский разыграл роль, скажем, даже не Бонапарта, а Муссо¬
лини, который тоже ведь ие был победоносным полководцем, то
этот военный диктатор, разогнавший коммунистических парази¬
тов, был бы принужден немедленно и в упрощенном порядке
сделать то, что я предчувствовал в виде медлительного процесса:
передать на места, местным людям и учреждениям управление
всей жизнью страны»1.
Особое место в формировании «наполеоновской легенды» в
русском берлинском зарубежье занимал журнал «Война и мир»,
созданный в 1922 г. по инициативе Разведывательного управле¬
ния Штаба РККА через частное немецкое издательство. Он воз¬
ник в обстановке «сменовеховских» настроений в русской эмиг¬
рации и издавался вплоть до лета 1925 г., выполняя роль свое¬
образного и неофициального посредника между Красной
Армией и русской военной белой эмиграцией. Несомненно, его
главной задачей было разложение остатков структур белых ар¬
мий за рубежом и «перетягивание» их наиболее влиятельных
представителей и лидеров на сторону Красной Армии. Идеоло¬
гия этих действий выстраивалась на завуалированной пропаган¬
де смутных обещаний и надежд на бонапартизм советской воен¬
ной элиты и грядущую «бонапартизацию» Советской России и
СССР. Это был один из способов их политической нейтрализа¬
ции и ликвидации указанных структур, представлявших в это
время главную военно-политическую опасность для Советской
1 «Совершенно лично и доверительно!» Б. А. Бахметьев — В. А.Макла¬
ков. Переписка 1919—1951. —Т. 3. С. 15.
89
С. МИНАКОВ
России и СССР. Этот журнал от Разведуправления Штаба
РККА, очевидно, курировали Б. Бортновский1, в ведении кото¬
рого находилась работа в белоэмигрантской среде, и Г. Теодо-
ри2, официальный рецензент материалов, публиковавшихся в
журнале. После внезапной смерти от инфаркта в апреле 1923 г.
генерала А. Кельчевского главным редактором журнала с этого
времени и до конца существования журнала, до лета 1925 г.,
был полковник Колоссовский3.
Колоссовский Владимир Васильевич (1885—19??), давний
приятель А. фон Лампе, однокурсник по учебе в Академии Гене¬
рального штаба, в 1915 г. — штабс-капитан крепостной артил¬
лерии, в мае 1917 г. — подполковник Генерального штаба, в со¬
ставе штаба Юго-Западного фронта, в разведотделе, специалист
по боевой технике, особенно по артиллерии и авиации. После
Октябрьской революции В. Колоссовский остался на Украине,
был направлен гетманом П. Скоропадским в Париж в качестве
его военного агента. В таковом качестве Колоссовский оставал¬
ся до 1919 г. После крушения гетманского режима на Украине и
прекращения, следовательно в 1919г., его аккредитации в каче¬
1 Бортновский Бронислав Брониславович («Бронковский», «Броней»,
«Петровский» (1894—1937). Один из руководителей советской разведки. Из
мещанской семьи. С 1917 г. — в ВЧК. Секретарь Ф. Дзержинского. С 1919 до
декабря 1921 г. — заместитель и начальник разведотдела штаба фронта. С де¬
кабря 1921 до конца 1924 г. — один из создателей и руководителей Центра со¬
ветской военной разведки в Берлине (заместитель резидента Разведуправле¬
ния Штаба РККА). Отвечал за проникновение агентов ОГПУ — НКВД в круги
белой эмиграции. С апреля 1925 до 1929 г. — помощник начальника Разведуп-
равления Штаба РККА и одновременно начальник 2-го (агентурного) отдела.
С 1929 г. на работе в Коминтерне. Репрессирован летом 1937 г.
2 Теодори Георгий Иванович (1890—1937), капитан Генерального шта¬
ба. С июня 1918г. — консультант Оперативного отдела Наркомвоена. С октяб¬
ря 1918 г. — начальник штаба Управления дел РВСР (орган разведки и контр¬
разведки). С ноября 1918 г. — консультант Регистрационного управления По¬
левого штаба РВСР. 1 марта 1919 г. направлен в Прибалтику и на Северный
фронт для выполнения агентурной разведки. 12 марта арестован в Двинске по
подозрению в шпионаже и участии в белогвардейской организации. Содержал¬
ся в Бутырской тюрьме и Особом отделе ВЧК до января 1921 г. После этого
служил на различных должностях в РККА. Арестован 16 апреля 1937 г. и ре¬
прессирован.
3 РГВИА, ПС (Послужной список) 330 Колоссовского В.В.; Колоссов¬
ский. Германские и австрийские авиационные части (по сведениям, к 25 мая
1917 г.). 1917; ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3296—3297.
90
РУССКИЕ ТАЙНЫ
стве военного агента Колоссовский, по собственному признанию
в разговоре с А. фон Лампе, еще около двух лет оставался в Па¬
риже и, пользуясь хорошим знанием французского языка, жил
случайными заработками, в частности работая и мойщиком ав¬
томобилей. В Берлине он оказался в 1922 г. и по приглашению
своего бывшего профессора по Академии Генерального штаба
А. Кельчевского, возглавившего редакцию журнала «Война и
мир», стал сотрудником и членом редколлегии указанного жур¬
нала. Видимо, приглашению способствовало благоприятное впе¬
чатление от статей, которые В. Колоссовский уже направлял в
редакцию журнала. По собственному признанию, Колоссовский
начал писать в журнал,’еще находясь в Париже «по предложе¬
нию адмирала Максимова, бывшего морского министра у гетма¬
на» Скоропадского. К октябрю 1922 г. «по его предложению
стал помощником редактора».
Лучше всего свое отношение к Колоссовскому и его инфор¬
мации выразил в своих дневниковых записях сам А. фон Лампе.
Встреча генерала с Колоссовским произошла в Берлине 6 октяб¬
ря 1922 г. неожиданно для первого и по инициативе последнего.
По собственному признанию, фон Лампе был «этому чрезвычай¬
но рад». Колоссовский был в это время уже помощником редак¬
тора упомянутого журнала. Генерал к этому времени уже был
достоверно осведомлен о том, что журнал «Война и мир» под ви¬
дом частного и независимого издания на самом деле субсидиру¬
ется Разведуправлением Красной Армии. А. фон Лампе знал,
что идеологически журнал близок к сменовеховской газете «На¬
кануне». Ему было известно, что в составе сотрудников журна¬
ла — бывших генералов и старших офицеров Русской армии —
имеются две группировки: те, кто, уйдя из белой армии, выпол¬
няют пропагандистские задания из Москвы, являются фактиче¬
ски агентурой Разведуправления РККА, и те, кто действительно
занимает аполитично-профессиональные позиции.
А. фон Лампе принял к сведению (и записал в дневнике)
признание Колоссовского, «что он сам против большевиков и не
хочет для них работать»1. Подводя итоги своим впечатлениям от
первой встречи с Колоссовским, фон Лампе не скрывал некото¬
рых своих сомнений на счет своего старого приятеля, что нашло
1 Т(им же, д. 9, л. 3296.
91
С. МИНАКОВ
отражение и в дневнике генерала. «Очень мне неприятно с ним
хитрить, — записал А. фон Лампе, — он всеща ко мне относил¬
ся очень хорошо, а в академии даже и оказал услугу, поменяв¬
шись с Одесского на Петроградский округ! Но как же быть — я
не могу не быть осторожным, ведь за мною общее дело. Думаю,
что он постарается возможно больше узнать от меня... Надо
быть весьма осторожным, и это, повторяю, меня тяготит, так
как я к нему всегда хорошо относился!»1. В последующие меся¬
цы, приглядываясь к журналу «Война и мир» и поведению В. Ко-
лоссовского, генерал А. фон Лампе в связи со смертью профес¬
сора А. Кельчевского 1 апреля 1923 г. отмечал: «Смерть Кель-
чевского считаю потерей — журнал, по-видимому, попадет в ру¬
ки сменовеховцев типа Носкова или Достовалова и пойдет пря¬
мо на большевистскую дорожку! А пока он велся хорошо!»2.
Генерал положительно воспринял и назначение новым редакто¬
ром журнала Колоссовского, как считали все ориентировавшие¬
ся в этих вопросах, представлявшего умеренную и не большеви¬
стскую по симпатиям часть сотрудников журнала. К этому вре¬
мени фон Лампе уже имел возможность составить о своем
приятеле более определенное мнение в плане идейно-политиче-
ских симпатий последнего. «Сам Колоссовский, по-моему, бла¬
годаря своему украинскому периоду, — записал генерал 31 мар¬
та 1923 г. в своем дневнике, — стал национально очень гибок и
теперь на всякий случай готовит себе возможность ухода в чеш¬
скую армию...»'4. К концу 1923 г. фон Лампе уже не сомневался
в том, что Колоссовский не работает на большевиков. В связи с
этим примечательна запись в его дневнике: «Сам В.В., видимо,
страхуется на меня, и он прав, я его большевиком не считаю!»4.
Таким образом, полковник пользовался доверием у фон Лампе,
тем более что, судя по дневниковым записям генерала, их встре¬
чи обычно происходили по инициативе Колоссовского. Они бы¬
ли не слишком частыми, и последний передавал генералу весьма
интересную информацию о комсоставе Красной Армии, его на¬
строениях, взамен ничего от своего товарища не получая.
В числе руководителей, сотрудников и авторов журнала
1 Там же.
2 Т(ич же, д. 11, л. 4681.
3 Там же, л. 10, л. 4143.
4 Т(ш же, д. 13, л. 5755.
92
РУССКИЕ ТАЙНЫ
можно определить несколько групп бывших генералов, адмира¬
лов и офицеров русской, белой и антибольшевистских армий.
Особый интерес представляет факт участия в журнале в качест¬
ве авторов представителей германской армии. Среди них в то
время достаточно известным в определенных политических кру¬
гах был майор Генштаба рейхсвера Э. Бухрукер. Он являлся од¬
ним из организаторов и руководителей так называемого «черно¬
го рейхсвера». Политические настроения членов этой военной
организации вполне вписывались в весьма размытую идеологию
«левых нацистов». Сам Бухрукер был близким другом лидера
«левых нацистов» О. Штрассера. Следует иметь в виду, что
идеологически «левые нацисты», в частности Штрассер, находи¬
лись под сильным, в том числе и личным, влиянием известного
праворадикального философа А. Меллера ван ден Брука
(1876 — 1929). Связь «черного рейхсвера» в лице Э. Бухрукера
с «левыми нацистами», с одной стороны, и с Разведуправлением
Штаба РККА через журнал «Война и мир» весьма примечатель¬
на, особенно в контексте бурно развивавшихся революционных
процессов в Германии в 1923 г. В связи с этим фактом стоит
вспомнить, что попытки установить своеобразный политический
союз с «левыми нацистами» предпринимал в 1923 г. К. Радек.
В контексте этих обстоятельств находятся и слухи о связях с
«черным рейхсвером» М. Тухачевского, неоднократно приезжав¬
шего в Германию в 1923 г.1.
...Почти с самого начала своего существования журнал
«Война и мир» являлся пропагандистом и популяризатором Ту¬
хачевского и его оперативно-стратегических взглядов и дейст¬
вий. В журнале исподволь утверждалась правильность его опе¬
ративно стратегических подходов во время польской кампании и
Варшавского сражения 1920 г. Этим, по сути дела, обосновыва¬
лась концепция «революции извне» Тухачевского и целесообраз¬
ность его стратегии на ее основе. Так, в № 2 журнала за июль
1922 г. в рубрике «Библиографический обзор французской воен¬
ной печатй за февраль и март 1922 г. » давалась развернутая ре¬
цензия на статью французского автора, зашифрованного под
инициалами L. F. под названием «Сражение под Варшавой»2.
1 Обо всем этом см. подробнее далее, в соответствующем разделе.
2 Статья «La bataille de Varsovic» была напечатана в № 8, 9 «Revue Militaire
Frangaise» за февраль и март 1922 г. — Война и мир, Берлин, июль 1922, № 2.
93
С. МИНАКОВ
В этой рецензии автор обратил внимание иа следующие по¬
ложения французской статьи: «Из детального, день за днем, раз¬
бора сражения нельзя, однако, не видеть, что, несмотря на то,
что Красная Армия, сильно зарвавшись вперед, находилась под
Варшавой в явно невыгодном положении, она тем не менее име¬
ла несколько случаев не только не дать развиться маневру поля¬
ков, но, может быть, даже вырвать из их рук победу». Развора¬
чивая свою мысль, французский автор считал, что «вся право¬
фланговая группа Красной Армии, состоявшая из конного
казачьего корпуса и из 4-й армии, с отборными коммунистиче¬
скими частями, в сущности, не принимает никакого участия в
критическом бое соседней 15-й армии». «Были моменты, — от¬
мечает французский автор, — когда появление 4-й Красной ар¬
мии на поле сражения могло сразу решить успех дела в пользу
русских, и тогда охваченные паникой поляки уже не смогли бы
удержаться в Варшаве». Таким образом, автор статьи прямо
утверждает тезис о возможности победоносного исхода Варшав¬
ского сражения для армий Тухачевского. Он объясняет пораже¬
ние «красного Бонапарта» ошибочными действиями 4-й Красной
армии. Причиной этих оперативных ошибок автор считает то
обстоятельство, что, «по всей вероятности, правофланговая
группа оторвалась окончательно от штаба Тухачевского, а ее
собственные начальники не проявили должной инициативы».
Автор статьи и далее оправдывает и обосновывает правильность
оперативно-стратегического поведения Тухачевского. «Можно
ли отнестись с суровой критикой к действиям Тухачевского,
красного главнокомандующего? — спрашивает французский ав¬
тор и отвечает: — Положение поляков под Варшавой было та¬
ково, что если бы в городе началось восстание, то Пилсудскому
пришлось бы продолжить отступление и спешно в беспорядке
отходить за Вислу. Восстание могло вспыхнуть ежеминутно, и
перед таким соблазном трудно было остановиться. Взятие Вар¬
шавы имело бы решительные последствия, и потрясенная вко¬
нец польская армия, конечно, дала бы время и возможность рус¬
ским войскам исправить недочеты организации, пользуясь при¬
крытием Вислы»1.
Итак, автор статьи во французском военном журнале утвер¬
1 Война и мир, 1922, № 2. С. 92—93.
94
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ждает возможность победы и целесообразность поведения Туха-
невского как командующего фронтом, а причины поражения его
войск усматривает в грубых оперативных ошибках некоторых
подчиненных ему высших начальников. Именно эту статью вы¬
брал автор рецензии и именно на этих аспектах статьи он решил
задержать внимание своих преимущественно военных читателей.
Читателями же журнала «Война и мир» являлись главным
образом представители русской военной белой эмиграции и не¬
мецкие офицеры. Вне всякого сомнения, данная публикация в
журнале носила пропагандистский характер и направлена была
на популяризацию Тухачевского не только в СССР, но и в рус¬
ских военно-эмигрантских кругах. В журнале не указывается
фамилия автора рецензии. Однако имеется ряд косвенных осно¬
ваний считать таковым Колоссовского.
В январе 1923 г. вышел № 5 этого журнала, в котором так¬
же была дана развернутая рецензия на статью еще одного фран¬
цузского автора, посвященную польской кампании Тухачевско¬
го, которая называлась «Красная большевистская армия». Авто¬
ром ее был Морис Фурнье. В этой статье и рецензии как бы
продолжалось обсуждение причин поражения М. Тухачевского.
Автор считал, что составленный Тухачевским «план операции» в
июле 1920 г. «заключался в двойном охватывании левого поль¬
ского крыла... Операция привела к успеху, причем главную
роль здесь сыграло глубокое обходное движение конницы Туха¬
чевского (3-й конный корпус), брошенной им на Вильну»1.
Как отмечал рецензент, «автор считает главнейшей причи¬
ной последующих неудач то, что «высшее большевистское
командование считало возможным бросить управление операци¬
ями». Две группы армий — западная и юго-западная — действо¬
вали в полной независимости друг от друга. Только в начале ав¬
густа высшее командование поняло опасность этого и захотело
согласовать действия обеих групп, но было уже поздно»2. Таким
образом, читатели журнала должны были получить «объектив¬
ную оценку польской кампании». Она утверждала, что Тухачев¬
ский успешно провел фронтовые операции, а потерпел пораже¬
ние под Варшавой из-за просчетов главного командования.
1 Там же. С. 175.
2 Война и мир. — 1923 г., № 5. С. 175.
95
С. МИНАКОВ
Думается, этот очевидный, но научно-завуалированный на¬
строй на популяризацию Тухачевского в журнале был установ¬
лен и в определенном смысле курировался еще одним челове¬
ком, причастным к журналу. Это бывший капитан Генштаба Те-
одори Г.И.1. Он являлся постоянным рецензентом журнала
«Война и мир» и публиковал свои рецензии в советском военном
еженедельнике «Военный вестник». Теодори являлся давним со¬
трудником советской военной разведки. По своим военным
взглядам он был близок к Тухачевскому2.
Таким образом, журнал «Война и мир» и его редакция вы¬
полняли функции посредников между Красной Армией и рус¬
ским военным зарубежьем через Разведуправление Штаба
РККА. При этом советская военная разведка преследовала сразу
несколько целей. Во-первых, политическую нейтрализацию рус¬
ской военной эмиграции, привлечение на сторону советской вла¬
сти и использование как средства влияния на западные военные
и политические круги, а также в качестве своей агентуры, в том
числе и для проникновения в белогвардейские организации. Для
этого, во-вторых, нужна была «легенда Тухачевского» — «крас¬
ного Бонапарта». «Наполеоновским соблазном», воплощенным в
Тухачевском, советские спецслужбы и верхушка политической
элиты практически на протяжении всех 20—30-х гг. стремились
удержать белых от антисоветского «активизма». Им внушали на¬
дежду на скорый «бонапартистский переворот», постоянно пред¬
лагая «ждать». Белую эмиграцию, таким образом, стремились
использовать и как средство сдерживающего воздействия на за¬
падные страны. Политический «фантом Тухачевского-Наполео¬
на» оказался, особенно в 20-е гг., весьма эффективным средст¬
вом закулисных действий советской внешней политики. Но что
же скрывалось за этим «фантомом»?
Этот образ Тухачевского с его соблазнительными для белой
эмиграции политическими возможностями сложился в значите¬
льной мере под воздействием мнения о нем его однополчан-семе -
новцев. Это был их кандидат в российские «Наполеоны». Они,
несомненно, тоже выполняли функции благоприятного для
М. Тухачевского социокультурного фона. Офицеры л.-г. Семе¬
1 См. выше биографическую справку.
2 Красная Звезда, 1924, № 196.
96
РУССКИЕ ТАЙНЫ
новского полка, сослуживцы «красного маршала», охотно вос¬
принимали политическую «легенду Тухачевского», могли рас¬
сматривать как своего, «семейного» кандидата, опираясь не то¬
лько на слухи и чужие мнения, но и на собственные впечатления
от близкого общения с Тухачевским, когда он был еще гвардии
подпоручиком. Одним из источников формирования «бонапар¬
тистской репутации» Тухачевского, как это видно из ранее ска¬
занного, были его сослуживцы по л.-г. Семеновскому полку:
князь Ф. Касаткин-Ростовский, Н. Ганецкий, наконец, и сам
генерал А. фон Лампе. Сквозь текст цитированной выше его
дневниковой записи — «Тухачевский бьет Деникина! Не Напо¬
леон ли?» — едва заметно чувствуется даже некоторое подобие
гордости: «Наш семеновец-гвардеец бьет армейца-либерала Де¬
никина»1. «Наш львенок!» — испытывали затаенную гордость
особенно семеновцы старшего поколения.
1 Алексей Александрович фон Лампе (1885—1967) после окончания
Николаевского военного инженерного училища был в 1904 г. выпущен подпо¬
ручиком в 6-й саперный батальон и в его составе вскоре оказался в Маньчжу¬
рии, на полях и сопках Русско-японской войны. Воевал он доблестно и после
войны, в 1908 г., был в числе особо отличившихся офицеров-фронтовиков пе¬
реведен подпоручиком в л.-г. Семеновский полк. В нем он оставался вплоть до
1914г., когда был прикомандирован к штабу 18-го армейского корпуса, кото¬
рым командовал генерал А. Зайончковский. С 1916 г. А.фон Лампе в чине ка¬
питана занимал должность штаб-офицера для поручений при штабе этого кор¬
пуса. В этой должности он оставался вплоть до революции 1917г. Практиче¬
ски в течение всего 1918 г. капитан А. фон Лампе был занят подпольной
контрреволюционной деятельностью вместе с полковником Штейфоном и
В. Шульгиным. Лишь в конце 1918 г. он оказался в Добровольческой армии.
С мая 1919г. уже полковник А. фон Лампе занял должность начальника опера¬
тивного отделения штаба Кавказской армии, которой командовал генерал
П. Врангель. С этого времени судьба бывшего офицера-семеновца была связана
с судьбой «черного барона», в штабе которого он неизменно находился при всех
перемещениях П. Врангеля. В связи с опалой и почетным изгнанием П. Вран¬
геля после возникшего у него конфликта с главнокомандующим ВСЮР А. Де¬
никиным, в изгнании оказался и полковник фон Лампе. С начала 1920 г. он
был направлен в Константинополь представителем главкома ВСЮР. Оттуда
он и наблюдал за тем, как его однополчанин М. Тухачевский громил их с баро¬
ном обидчика, генерала А. Деникина. Отсюда понятно и естественно некото¬
рое чувство удовлетворения «отмщением» М. Тухачевским «обид», нанесенных
♦гвардейцам» П. Врангелю и А. фон Лампе со стороны либерала-армейца А.Де¬
никина. В эмиграции полковник, затем генерал-майор А. фон Лампе с 1921 г.
был военным представителем генерала П. Врангеля в Венгрии, затем Дании, а
с 1922 г. в Германии. Там, в Берлине, он и остался на десятилетия начальни¬
ком 2-го отдела РОВС после его образования в сентябре 1924 г.
Глава 3
ТУХАЧЕВСКИЙ
В толкованиях поколений М. Тухачевский предстает во всей
своей «незавершенной диалогичности и полифоничности» (вы¬
ражение М. Бахтина)1: то увенчанный героическим трагизмом,
то развенчанный и низринутый в бездну забвения и проклятий.
Основные факты его биографии общеизвестны. Михаил Нико¬
лаевич Тухачевский родился 4 (16) февраля 1893 г. в имении
Александровском Дорогобужского уезда Смоленской губернии в
семье многодетного, но разорившегося дворянина. Сохранился
красноречивый в этом отношении документ — «Свидетельство»,
выданное Смоленским губернским предводителем дворянства
отцу будущего маршала 20 июня 1913г.: «Дано потомственному
дворянину Николаю Николаевичу Тухачевскому в том, что он
состояния крайне бедного, обременен семейством, состоящим из
9 человек детей, жены, матери, и никаких имуществ, как дви¬
жимых, так и недвижимых, или других средств существования
не имеет, что удостоверяю подписью моей и приложением печа¬
ти»2. Его отец, Николай Николаевич Тухачевский, принадлежал
к старинному дворянскому роду, согласно родословцам, проис¬
ходившему от графа Индриса (по преданиям, сына одного из
предводителей 4-го крестового похода графа Фландрии Балдуи-
на), выехавшего из «цесарской земли» (т. е. из Византии) в
Чернигов во второй половине XIII века. Его потомки с XV века
начали служить московским князьям, за что и были пожалова¬
ны вотчинами и поместьями, в том числе Тухачевом, откуда и
фамилию свою получили — Тухачевские. Мать же М. Тухачев¬
ского, Мавра Петровна Милохова, была крестьянкой.
Начав свое образование в Пензенской гимназии и перейдя
из последнего класса в кадетский корпус (уже после переезда се¬
мейства в Москву в 1909 г.), М. Тухачевский в 1912 г. посту-
1 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 318.
2 РГВИА,ф.291,оп. 1,д.47,л. 1.
98
РУССКИЕ ТАЙНЫ
пил в Александровское военное училище. Он окончил его 1-м по
списку с занесением фамилии на мраморную доску и правом
первым по очереди выбирать полк. По старинной семейной тра¬
диции, восходящей еще к концу XVII века, он выбрал лейб-
гвардии Семеновский.
1
*Семеновская семья»
М. Тухачевский оказался в «семеновской полковой семье»
12 июля 1914 г., выпущенный из Александровского военного
училища подпоручиком в л.-г. Семеновский полк, и оставался в
ней до 19 февраля 1915 г., когда в бою под Ломжей попал в
плен. По возвращении из плена он вновь вошел в «семеновскую
полковую семью» 16 октября 1917 г. и оставался в ней до конца
декабря 1917 г. Что же собой представлял л.-г. Семеновский
полк, его офицерский корпус, с июля 1914 по февраль 1915г.,
когда там находился Тухачевский?
Тоща, с учетом боевых потерь, в полку было 89 офицеров1.
В их числе: 1 генерал-майор свиты ЕИВ — командир полка
И.С. фон Эттер; 7 полковников; 11 капитанов; 12 штабс-кагш-
танов; 15 поручиков; 29 подпоручиков; 14 прапорщиков. Все
прапорщики являлись призванными из запаса лицами с граж¬
данским образованием (за исключением двух, имевших только
гимназическое образование). По образовательному цензу и про¬
фессиональной подготовка в составе офицеров полка были:
1. Выпускников Пажеского корпуса — 21 человек.
2. Выпускников Павловского военного училища («павло-
нов») — 20.
3. Выпускников Александровского военного училища
(«александронов») — 14.
4. Выпускников Владимирского (Киевского) военного учи¬
лища — 1.
5. Выпускников Николаевского военного инженерного учи¬
лища — 3.
1 Статистический анализ проводится по материалам: РГВИА. Ф. 2584,
on. 1, д. 2822, Список офицеров л.-г. Семеновского полка по старшинству на
25 февраля 1913 г.; там же, д. 2973, Список офицеров л.-г. Семеновского
полка по старшинству на 1 января 1916 г.; ЗайцовЛ. Л. Семеновцыв 1914году.
Гельсингфорс, 1936.
99
С. МИНАКОВ
6. Выпускников Императорского Александровского ли¬
цея — 5.
7. Выпускников Императорского училища правоведения — 7.
8. Выпускников Санкт-Петербургского университета — 3.
9. Выпускников Духовной семинарии — 1.
10. Выпускников гимназий, реальных училищ, кадетских
корпусов и других средних неспециальных учебных заведений,
сдавших экзамен на офицерский чин, — 14.
11. Окончивших Академию Генерального штаба — 12.
Таким образом, примерно 65% офицеров полка имели про¬
фессиональное военное образование. Это офицеры преимущест¬
венно в чинах от штабс-капитана и выше. Зато из 58 младших
офицеров от прапорщика до поручика включительно 16 имели
гражданское высшее образование и 14 не имели специального
образования. Иными словами, 53% не имели профессионально¬
го военного образования. В то же время следует отметить, что
около 20% офицеров с полным основанием можно отнести к
дворянской интеллигенции (имевшим высшее гражданское об¬
разование). В их числе бььл даже один доктор философии и хи¬
мии. К ним можно прибавить около 13% офицеров с академиче¬
ским образованием, т. е. представителей военной интеллиген¬
ции. Всего в состав полковой интеллектуальной элиты входили
около 33% офицеров.
По своему происхождению и сословной принадлежности все
офицеры являлись потомственными дворянами. Однако из них
к русской «аристократии» принадлежали 22 офицера1. К ста¬
ринным дворянским фамилиям немецкого происхождения при¬
надлежали 25 офицеров, в том числе 5 баронов2. Впрочем, 15 из
них происходили из фамилий «служилых иноземцев», появив¬
1 Это представители древних российских дворянских родов: Веселаго
(XVI в.), Вешняковы (конецXVII в.), Дирины (XVII в.), Зыковы (XV в.),
Ивановы-Дивовы (XVI в.), Кавелины (XVII в.), князья Касаткины-Ростов¬
ские (Рюриковичи, IX в.), Купреяновы (XVI в.), князья Кудашевы (XVII в.),
Леонтьевы (XV в.), Лялины (XV в.), Мельницкие (XVI в.), Молоствовы (XV в.),
Молчановы (XIII в.), Орловы (XIV в.), Поливановы (XIV в.), Спешневы
(XVI в.), Тимашевы (XVI в.), Толстые (XIII в.), Тухачевские (XIII в.), Хвос¬
товы (XIII в.), Чуфаровские (XVII в.).
2 Бароны Унгерны-Штернберги (V в.), фон дер Лауниц, фон Эссен, фон
Сивере, фон Тимрот, фон Фольборт, фон Миних, бароны фон Типольты (XVI в.),
бароны Энгельгардты (XIV в.), фон Лампе, фон Фохт, бароны фон Гревениц,
бароны Витте, Броки, Бремеры, Рыльке, Рихтеры.
100
РУССКИЕ ТАЙНЫ
шихся в России не ранее XVIII в. К старинным и аристократи¬
ческим фамилиям польско-литовского происхождения принад¬
лежали 10 офицеров1. Кроме того, два офицера принадлежали
к выходцам из шведского дворянства, 1 — из Голландии. 2 офи¬
цера — малороссийского происхождения.
Таким образом, из 89 офицеров-семеновцев лишь 57 (в не¬
которых случаях с оговорками) могли считать себя принадлежа¬
щими к старинным дворянским фамилиям, к «аристократиче¬
ским семействам». 22 офицера (за единичными исключениями)
были выходцами из семей офицерских и генеральских.
Согласно давней армейской, особенно гвардейской, тради¬
ции полковое офицерство делилось на «коренных» и «некорен¬
ных». К первым относились обычно те, которые свою офицер¬
скую карьеру начинали в данном полку. Ко вторым — все оста¬
льные, независимо от чина. Все принципиальные вопросы
внеслужебного характера, но касавшиеся этики и чести поведе¬
ния офицера данного полка, решались на неофициальных со¬
браниях «коренных» офицеров полка. В их состав мог не вхо¬
дить даже командир полка, если он не принадлежал к «корен¬
ной» его части. Но решениям такого рода собраний обязаны
были подчиняться все офицеры полка.
Однако существовала и еще одна старинная полковая тра¬
диция: направляемого в полк молодого офицера, окончившего
училище, должна была принять «полковая семья». Она должна
была удостовериться в его достойном происхождении, в христи¬
анском вероисповедании, в его принадлежности к российскому
дворянству, в его монархических убеждениях, незапятнанности
репутации, в принадлежности к «семеновской фамилии», к «се¬
меновской семье». Имелось в виду, что предки этого офицера
уже служили в полку. Конечно, отсутствие данного качества не
обязательно служило препятствием для его службы в полку. Од¬
нако определенные осложнения могли возникнуть, если собра¬
ние «коренных семеновцев» вдруг выразит нежелание прини¬
мать этого офицера в свою компанию. Если же вышестоящее
Начальство настаивало на своем, то полковые офицеры могли
устроить полнейшую обструкцию «новичку», вынуждая его доб¬
ровольно покинуть полк.
Р 1 Это Азанчевские, Бржозовские (XVI в.), Лобачевские, Михайловские,
Пенхержевские, Соллогубы (XIV в.), СморЧевские, Цвецйиские, Якимовичи.
101
С. МИНАКОВ
В августе 1914 г. к основной «семеновской семье» принадле¬
жали только 39 офицеров из 89, т. е. 44 %. Однако не все они
принадлежали к «корённым семеновцам». Полковых офицеров,
которым были присущи оба указанных качества, оказывается
всего 28, т. е. около 32%. Это, собственно говоря, и есть нефор¬
мальная «элита полка», отвечающая основным, хотя и неписа¬
ным, требованиям, предписанным традицией. И лишь всего 17
офицеров из 89 (свыше 19%) несли в своих фамилиях двухве¬
ковую «семеновскую» полковую традицию — и в их числе нахо¬
дился М. Тухачевский. Он по основным неписаным требовани¬
ям традиции входил в «элиту полка». Таким образом, «дело Ту¬
хачевского» было «делом семейным». Судьба Тухачевского, но
идее, должна была так или иначе повлиять на судьбу «семенов¬
ской семьи».
«Строевой офицер он был хороший, — вспоминал о подпо¬
ручике М. Тухачевском его однополчанин, полковник князь
Ф. Касаткин-Ростовский, — ...хотя не могу сказать, чтобы он
пользовался особенной симпатией товарищей. ...Ои всегда был
холоден и слишком серьезен... с товарищами вежлив, но сух»1.
Впрочем, полковник-князь, кажется, несколько упрощает: в
полку у молодого подпоручика Тухачевского было несколько до¬
статочно близких товарищей: отношения с некоторыми из них
он сохранял дружеские и даже участливые многие годы спустя.
В числе его близких приятелей в полку были подпоручик
П.А. Купреянов (1888—19.2.1915), младший офицер 4-й роты;
подпоручик Н.Н. Толстой-1 (1887—19.2.1915), младший офицер
2-й роты, и его брат подпоручик И.Н. Толстой-2 (1891— 1920),
батальонный адъютант 2-го батальона; прапорщик (к 1917 г. ка¬
питан) барон А.А. Типольт (1885—1967?), младший офицер
6-й роты; подпоручик Б.В. Энгельгардт-1. (1889—1939), младший
офицер 5-й роты; подпоручик Д.В. Комаров-1 (1885—1931),
младший офицер 7-й роты. Достаточно близкие, приятельские
отношения были у Тухачевского со штабс-капитаном Р.В. Бржо-
зовским (1885—1939), начальником пулеметной команды, и
штабс-капитаном С.И. Соллогубом (1885—1939), полковым
адъютантом. Уже в 1917 г., но возвращении из плена, он сдру¬
1 «Антар* (князьФ. Кпспгкнп-Ростовский). Главковерх Тухачевский. —
Руль, 1922, октябрь. — ГАРФ, ф. 5853, он. 1, д. 9. л. 3335.
102
РУССКИЕ ТАЙНЫ
жился со штабс-капитаном Н.Н. Ганецким (1896—1976), с ко¬
торым в последний раз встретился в феврале 1936 г. в Париже.
Приятельские отношения между Тухачевским, Н.Н. Тол¬
стым-1, Р.В. Бржозовским, С.И. Соллогубом были предопре¬
делены, видимо, тем, что все они являлись выпускниками одно¬
го и того же военного училища — Александровского. Были
«александронами». Н.Н. Толстой познакомил Тухачевского с
П.А. Купреяновым. С бароном А. А. Типольтом подпоручик М. Ту¬
хачевский сдружился, несмотря на некоторую разницу в возрас¬
те, очевидно, через Д.В. Комарова, рядом с которым будущий
маршал оказался в одной, 7-й роте. Ровесники Комаров и Ти-
польт — оба были сокурсниками, выпускниками Императорско¬
го училища правоведения. Они оказались в полку призван¬
ными из запаса. Б.В. Энгельгардт, кажется, был знаком Тухачев¬
скому еще со Смоленска. Оба они принадлежали к старому смо¬
ленскому дворянству, к так называемой «смоленской шляхте».
По-разному сложилась судьба у этих офицеров. Н.Н. Тол¬
стой-1 и П.А. Купреянов погибли 19 февраля 1915 г. во время
того же ночного боя, в котором Тухачевский попал в плен. Ви¬
димо, в душе бывшего гвардии подпоручика Тухачевского со¬
хранилось что-то более эмоционально сильное, чем просто па¬
мять о П. Купреянове, раз в 1927 г. с определенным риском для
своей репутации он помог его сестре А.А. Купреяновой выехать
из России, оформив этот отъезд как командировку на учебу в
Германию. Там ее дожидался уехавший ранее жених Жуков.
Он увез ее сначала в Грецию, а затем в Америку. У нее было
двое детей. Скончалась она в 1983 г.1. Помог Тухачевский и
своему приятелю барону А.А. Типольту, служившему одно
время (1921 г.) в штабе будущего маршала в 7-й Красной ар¬
мии, когда в 1935 г., после убийства С. М. Кирова, его, в числе
так называемых «бывших людей», проживавших в Ленинграде,
должны были депортировать в Казахстан. Типольт обратился за
помощью к тогда уже весьма влиятельному Тухачевскому и бла¬
годаря ему был оставлен в покое, в Ленинграде. И.Н. Толстой-2
тоже остался в Советской России и как участник какой-то бело¬
гвардейской конспирации был расстрелян в 1920-м. С Б.В. Эн-
гельгардтом-1 встреча состоялась осенью 1918-го, когда послед¬
1 Толстой С. II. Осужденный жить. Автобиографическая повесть. — М.,
1998. С. 573.
103
С. МИНАКОВ
ний прибыл в распоряжение командарма 1-й Революционной
армии Тухачевского. Некоторое время не без успеха они служи¬
ли вместе. Затем уже из другого воинского соединения Красной
Армии Энгельгардт перешел к А. Деникину1. Р.В. Бржозовский
и С.И.Соллогуб в 1918 г. уехали в Польшу. Там второй из ука¬
занных офицеров занял достаточно высокий воинский пост.
В 1939 г. оба были расстреляны НКВД после крушения Польши
и присоединения Западной Украины и Западной Белоруссии к
СССР. Д.В.Комаров-1 остался в СССР и в 1930 г. был арестован
в Ленинграде по так называемому «делу семеновцев», а в мае
1931 г. — расстрелян. Н.Н. Ганецкий воевал в Гражданскую
войну в составе деникинской, а затем врангелевской армий,
эмигрировал и в Париже к 30-м гг. стал управляющим одним из
богатых отелей. Пожалуй, он оказался единственным из всей
перечисленной группы офицеров-семеновцев (включая Туха¬
чевского), прожившим долгую жизнь, и умер своей смертью в
весьма преклонном возрасте.
Начало военной карьеры Тухачевского казалось благополуч¬
ным и многообещающим. Однако оно не было лишено некото¬
рых скрытых до времени противоречий. Последующая судьба
«красного Бонапарта» и советского маршала предопределялась и
определялась многими факторами как личного, так и социаль¬
но-исторического характера.
2
«Аристократ в демократии»
Многие из близко знавших Тухачевского в мягкой или от¬
кровенно резкой, даже неприязненной форме (в зависимости от
уважения, любви или неприязни) оставили для наблюдателя и
исследователя штрихи его облика, а точнее собственные впечат¬
ления о нем. «...Я осознаю себя и становлюсь самим собою, то¬
лько раскрывая себя для другого, через другого и с помощью
другого, — вскрывая диалогическую сущность личности и ее са-
1 Его судьба в последующие годы была весьма бурной. Б.Энгельгардт слу¬
жил в армии Юденича, у Булак-Балаховича, прославился своими жестокими
расправами как руководитель его контрразведки. В эмиграции оказался в Эс¬
тонии, и в Таллине — руководителем одного из отделений РОВС. Там в начале
1930-х гг. он вынужден был согласиться на сотрудничество с ОГПУ, а в 1940 г.
был расстрелян НКВД.
104
РУССКИЕ ТАЙНЫ
мосозиания, — писал М. Бахтин. — Важнейшие акты, консти¬
туирующие самосознание, определяются отношением к другому
сознанию (к «ты»)... Не то, что происходит внутри, а то, **то
происходит на границе своего и чужого сознания, на пороге.
И все внутреннее не довлеет в себе, повернуто вовне, диалогизи-
ровано, каждое внутреннее переживание оказывается на грани¬
це, встречается с другим, и в этой напряженной встрече — вся
сущность. Это высшая степень социальности (не внешней, не
вещной, а внутренней)»1, — завершает свои рассуждения рус¬
ский мыслитель.
Именно в открывавшемся разнонаправленном и разноори¬
ентированном «диалоге» Тухачевского с микросоциумом возни¬
кали его оценки и характеристики, настойчиво повторяемые
свидетельства разных людей. Они становились той личностной
оболочкой, которая оказалась единственным доставшимся во
времени психокультурным отпечатком этой персоны для наблю¬
дателя и исследователя иных времен и поколений. Поэтому я
хотел бы обратить внимание на окружение, несомненно влияв¬
шее на него, как зеркало, в котором он получал свое отражение
и, таким образом, свою идентификацию. В этом близком окру¬
жении он как бы самоопределялся в своей эпохе, в своем време¬
ни, в военно-революционном процессе.
Свидетельства на этот счет весьма противоречивы. Я не буду
останавливаться на отношениях Тухачевского с близкими родст¬
венниками. Об этом достаточно хорошо и определенно рассказа¬
ли его сестры. Одно можно отметить: семейство это было весьма
дружное. В трудные годы Гражданской войны М. Тухачевский
«оберегал» всех своих близких. Братья находились при нем, в
его штабе2. В его штабном поезде с ним часто жили сестры. За¬
тем, коща он стал командующим Западным фронтом и ему, оче¬
видно, в награду за заслуги перед Республикой фактически вер¬
нули имение в Смоленской губернии, там жили его мать с сест¬
рами3. Все его близкие в свою очередь жестоко пострадали,
коща маршал был репрессирован. В силу многих обстоятельств
и причин они не могли быть объективны в передаче своих впе¬
1 Бахтин М. М. Укал. соч. С. 311 —312.
2 Указ. соч. С. 79.
3 Данилов И. Воспоминания о моей подневольной службе у большеви¬
ков. — Архив русской революции. Берлин, 1924, т. 14. С. 97.
105
С. МИНАКОВ
чатлений о Тухачевском и в своих оценках его поведения, его
поступков. Гораздо продуктивнее обратиться к «отражению» его
личности в воспоминаниях и отзывах людей, находившихся за
пределами семейного круга маршала.
Отзывы о Тухачевском весьма противоречивы, подчас диа¬
метрально противоположны. Прежде всего уместно привести его
официальную служебную характеристику, относящуюся к 1922 г.,
когда он занимал должность начальника Военной академии
РККА. «В высокой степени инициативен, — писалось в ней, —
способен к широкому творчеству и размаху. Упорен в достиже¬
нии цели. Текущую работу связывает с интенсивным самообра¬
зованием и углублением научной эрудиции. Искренне связан с
революцией, отсутствие всяких внешних, показных особенно¬
стей (не любит угодливого чинопочитания и т. д.). В отношении
красноармейцев и комсостава прям, откровенен и доверчив, чем
сильно подкупает в свою пользу. В партийно-этическом отноше¬
нии безупречен. Способен вести крупную организационную ра¬
боту на видных постах Республики по военной линии»1. С ней
отчасти смыкается мнение В. Примакова, отмечавшего в М. Ту¬
хачевском «остроумие, чувство собственного достоинства и неу¬
мение притворяться»2.
На своего же однополчанина Тухачевский в 1919 г. произ¬
вел «впечатление человека, бесконечно самовлюбленного, не
считающегося ни с чем, чтобы только дойти до своей цели, до¬
стигнуть славы и власти, не считаясь с тем, через чьи трупы она
его приведет, не заботясь ни о ком, кроме себя»3. Находившийся
по роду службы рядом с Тухачевским в бытность последнего
командующим Западным фронтом в 1920 году и постоянно с
ним встречавшийся военспец, встретив своего старого сослужив¬
ца, очень «хвалил» Тухачевского: «Умный, энергичный, твер¬
дый, но подлый до последней степени — ничего святого, кроме
своей непосредственной выгоды; какими средствами достигает¬
ся — безразлично»4. По мнению П. Фервака, «у него была хо¬
лодная душа, которую разогревал только жар честолюбия...
В жизни его интересовала только победа, а ценой каких жертв
1 Цитируется по: Хорее А. Маршал Тухачевский. — Красная звезда, 4
июня,1988, с. 3.
2 Серебрякова Г. Собрание сочинений. — М., 1979. — Т. 5. — С. 478.
3 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3336.
4 Савинков В. Записки. — Родина, 1999, № 7. С. 63.
106
РУССКИЕ ТАЙНЫ
она будет достигнута — это его не заботило. Не то чтобы он был
жестоким, просто он не имел жалости»1. «Тухачевский — аван¬
тюрист, человек беспринципный и жестокий», — считал генерал
А. Деникин2. По отзывам людей, находившихся с ним вместе с
плену, «карьеризм и оппортунизм Тухачевского — чудовищны».
Тухачевский, произносивший верноподданническую речь в адрес
императора и императрицы, вскоре, едва стало известно о Фев¬
ральской революции, «был первым сорвавшим с себя погоны и
нацепившим красный бант»3. «Тухачевский, гвардии подпоручик
старой армии, чрезвычайно умен и честолюбив, — информировал
руководство рейхсвера побывавший в Москве и встречавшийся с
М. Тухачевским в марте 1928 г. полковник X. фон Миттельбер-
гер. — Это один из выдающихся талантов Красной Армии, одна¬
ко известно, что он является коммунистом исключительно по со¬
ображениям карьеры. Он может переходить с одной стороны на
другую, если это будет отвечать его интересам. Здесь отдают себе
отчет в том, что у него хватит мужества, способности и решимо¬
сти рискиуть и разорвать с коммунизмом, если в перспективе по¬
следующих событий ему это покажется целесообразным»4.
Примечалчзльно, что это было мнение высших военно-поли¬
тических кругов СССР и уже в 1928 г. Оно осталось неизмен¬
ным и в 30-е гг. Будучи в то время сотрудником абвера, генерал
К. фон Шпальке в разговоре с комкором С. Урицким (в 1936 г.)
«намекнул на то, что... изменение мнения у Тухачевского не яв¬
ляется неожиданностью». «Я всегда считал его переменчи¬
вым, — вспоминал много лет спустя этот офицер, — к сожале¬
нию, даже слишком лабильным. Из весьма дипломатичного от¬
вета (комкора С. Урицкого) я «между строк» мог услышать, что
моя краткая и осторожная оценка Тухачевского верна...»0. Дру¬
гой офицер рейхсвера, имевший возможность наблюдать Туха¬
чевского в 1931 г., полковник Мирчински «описывал Тухачев¬
ского как чрезвычайно тщеславного и высокомерного позера,
1 Fervacqne Р. Ьо cliel do lannee Rouge — Mikuil Tnkatehevski. Paris,
1928, p. 30.
2 ГройМ. Мой отец генерал Деникин. — М., 2003, С. 265.
3 Возрождение. Париж, 1936, 13 февраля, №3907. С. 5.
4 Цитируется по изданию: Ахтимпян А.,4. Военное сотрудничество СССР
и Германии в 1920—1933 гг. — Новая и новейшая история, 1990, № 5. С. 16.
5 Шпальке И. Источники истории о Михаиле Тухачевском. — Гутеп Таг,
1988, №10. С. 38.
107
С. МИНАКОВ
человека, на которого ни в коем случае нельзя было положить¬
ся»1. Правда, в штабе рейхсвера считали, что «на людей типа
БломберГа Тухачевский произвел хорошее впечатление, потому
что он, владея прекрасными специальными знаниями и светски¬
ми манерами, приятно выделялся из группы тогда еще не оте¬
санных пролетарских коллег»2. Общее мнение о Тухачевском в
руководстве рейхсвера было высказано одним полковником ве¬
сьма кратко, но выразительно: «Высокоинтеллигентен, но не без
изъянов в характере»3. Весьма лаконична, но выразительна ха¬
рактеристика Тухачевского, данная ему руководителем британ¬
ской делегации на маневрах Белорусского военного округа гене¬
рал-майором А.П. Уэйвеллом 10 сентября 19,36 г. «Маршал Ту¬
хачевский, — сообщал своему начальнику генерал, —
заместитель Ворошилова, представляет собой тип, менее при¬
влекательный, чем Ворошилов или чем Егоров, но с немалыми
энергией и интеллектом. Он, как утверждают, при необходимо¬
сти беспощаден... Он также выглядит так, как если бы сумел со¬
здать себе положение, которым достаточно доволен. Он бывший
гвардейский офицер, который во время войны был взят в плен и
бежал из Германии»4.
...В пензенские гимназические годы «научных интересов у
Михаила Тухачевского не было; он ходил одиночкой, «диким
мальчиком», не вызывавшим ни симпатий, ни дружеского рас¬
положения. В нем отсутствовала всякая грубость, но — полная
1 Там же. Мирчински в чине подполковника приезжал в СССР в составе
группы артиллеристов в 1931 г. на две педели в 51-й артиллерийский полк,
расквартированный в Одессе.-В составе этой группы, кстати сказать, был и бу¬
дущий гитлеровский фельдмаршал, а тогда еще майор, Модель. — РГВА, ф.
33988, оп. 3, д. 202, л. 124. Документ опубликован в сборнике: Дьяков Ю.Л.,
Бушуева Т. С. Фашистский меч ковался в СССР. С. 277.
2 Шпильке К. Указ. соч. С. 18. Посетивший с инспекцией германские
объекты в СССР в августе 1928 г. полковник В. фон Бломберг встречался с
М. Тухачевским в Ленинграде и назвал его «личностью, заслуживающей особо¬
го внимания». — Erickson J. The Soviet High Command. London — New York,
1962, p. 266.
Шпхньке И. Указ. соч. — С. 17.
Из отчета руководителя британской военной делегации генерал-майора
А.П. Уэйвелла начальнику Имперского Генерального штаба о посещении ма¬
невров Белорусского военного округа (10 сентября 1936 г.). Цитируется по
приложению, помещенному в книге: Иен О.Н. Мобилизационное планирова¬
ние и политические решения. Конец 1920-х — середина 1930-х. — СПб.,
2002. С. 444.
Т08
РУССКИЕ ТАЙНЫ
оторванность от товарищей, аристократичность, замкнутость в
себе и ко всем — подчеркнутая надменность»1.
Он «был стройным юношей, весьма самонадеянным, чувст¬
вовавшим себя рожденным для великих дел»2, — вспоминал о
нем — юнкере Александровского военного училища, близкий
друг семьи Тухачевских известный музыкант Л. Сабанеев. «Он
казался всегда несколько самоуверенным, надменным... преде¬
льная собранность и организованность, — отмечала Г. Серебря¬
кова, — он не убегал от встречного взгляда и отвечал собеседни¬
ку резко, прямо, как бы скрещивая с ним шпаги на бой или
мир»3. По отзыву В. Примакова, М. Тухачевскому свойственна
была «прямота, граничащая с дерзостью»4.
«...Властный и самолюбивый, но холодный и уравновешен¬
ный Тухачевский был постоянно настороже», — так характери¬
зовал его сверстник, тоже юнкер. Генерал А. Власов так харак¬
теризовал Тухачевского и отношение к нему офицеров в 30-е гг.:
«Он хотя и имел большое влияние в армии, но не пользовался ни
всеобщим доверием, ни любовью; одни командиры ему завидо¬
вали, другие его боялись, и все вместе его не любили как занос¬
чивого царского гвардейца, смотревшего на всех свысока»3.
В своих воспоминаниях о сослуживце князь Ф. Касаткин-Рос-
товкий заметил, что «...он всегда был холоден и слишком серье¬
зен... с товарищами вежлив, но сух»6. Отец одного из сослужив¬
цев будущего маршала, подпоручика Н.Н. Толстого, посетив¬
ший сына на фронте осенью 1914 г., вспоминал «в числе новых
друзей Коки (так домашние звали Н. Толстого. — С.М.) и Ту¬
хачевского. Он очень молод еще, но уже выделяется заметно:
хладнокровен, находчив и смел, но... Непонятно, на чем все это
держится? Это тип совершенно особой формации. Много в нем
положительных качеств, он интересен, но в чем-то не очень по¬
нятен. И откуда берутся такие? Молодой из ранних. Ни во что
не верит, нет ему ничего дорогого из того, что нам дорого; ум
1 Гуль Р. Тухачевский. — В кн.: Гуль Р. Красные маршалы, с. 435.
2 Цитируется по изданию: Опишня И. Тухачевский и Скоблин. Из исто¬
рий одного предательства. — Возрождение, Париж, 1955, март, № 39. С. 110.
3 Серебрякова Г. Указ. соч. Т. 5. С. 478.
Там же.
5 Цитируется по кн.: Финкелъштпейн Ю. Свидетели обвинения: Тухачев¬
ский, Власов и другие...». — СПб. — Нью-Йорк, 2001. — С. 150.
Там же.
109
С. МИНАКОВ
есть, отвага, но и ум, и отвага могут быть нынче направлены на
одно, завтра же — на другое, если нет под ними оснований до¬
статочно твердых; какой-то он... гладиатор! Вот именно, да, гла¬
диаторы, при цезарях, в языческом Риме могли быть такие. Ему
бы арену да солнце и публику, побольше ее опьяняющих руко¬
плесканий. Тогда есть резон побеждать или гибнуть со славой...
А ради чего побеждать или гибнуть за что — это дело десятое»1.
Другой однополчанин и близкий приятель Тухачевского в ту
пору (1914 — начало 1915 г.) прапорщик (к 1917-му — капи¬
тан) А. Типольт также отмечал наиболее заметные свойства ха¬
рактера молодого подпоручика. «Бросалась в глаза его сосредо¬
точенность, подтянутость. В нем постоянно чувствовалось внут¬
реннее напряжение, обостренный интерес к окружающему»2.
Вспоминая о встрече уже осенью 1917 г., когда Тухачевский,
бежав из плена, вернулся в полк, Типольт, рассказывая о бур¬
ных обсуждениях политической ситуации, отметил, что «Миха¬
ил сосредоточенно прислушивался к нашей полемике, но сам
высказаться не спешил. Чувствовалось, что в нем происходит
напряженная внутренняя работа»'.
По впечатлениям философа И. Ильина (позволю себе про¬
цитировать их еще раз), относящимся к 1922 г., «Тухачев¬
ский — очень честолюбив, фаталистичен, молчалив; кажется,
не умен»4. Германский посол фон Дирксен, считавший его «со¬
мнительным, авантюрного склада типом»0, отметил: «замкнут,
умен, сдержан»6. Маршал Г. Жуков, ближе познакомившийся с
1 Толстой С. Н. Осужденный жить. Автобиографическая повесть. — М.,
1998. С. 177—178.
2 Типольт А. А. Такое не забывается. — В кн.: Маршал Тухачевский.
Воспоминания друзей и соратников. М., 1965. С. 19.
Л Типольт А. А. Указ. соч. С. 20—-21.
4 Ильин И. А. Записка о политическом положении. Октябрь 1923 г. Адре¬
сована П. Врангелю. — Русское прошлое, СПб, 1996, № 6. С. 220. Эти беглые
впечатления И. Ильина, очевидно, подкреплялись более основательными мне¬
ниями генерала А. Зайончковского, которого философ, по собственному при¬
знанию, «хорошо знал». Можно, таким образом, приведенные оценки считать
и мнением генерала, с которым Тухачевский в 1921 — 1926 гг. был в достаточ¬
но близких, приятельских отношениях.
0 Дирксен Г. Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней
политики. — М., 2001. С. 192.
В РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 70, л. 267—269; Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С.
Фашистский меч ковался в СССР. М., 1992. С. 121.
110
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Тухачевским, полагал, что «у него был глубокий, спокойный и
аналитический ум», однако «ему была свойственна некоторая
барственность, небрежение к черновой, повседневной работе.
В этом сказывалось его происхождение и воспитание... При
всем своем спокойствии Тухачевский умел проявить твердость и
дать отпор, когда считал необходимым... Он умел давать резкий
отпор именно в таком спокойном тоне, что, конечно, не нрави¬
лось»1. В одной из бесед, характеризуя Н. Крестинского, В. Мо¬
лотов назвал его «барином». На вопрос же собеседника «А Туха¬
чевский?» сталинский соратник — и это примечательно с учетом
его неприязни к маршалу — уточнил: «Тот больше аристократ»2.
Об аристократических привычках, преднамеренно и дразняще
им демонстрировавшихся, ходило много слухов. Рассказывали,
будто во время командования Ленинградским военным округом
(1928—1931 гг.) Тухачевский жил под Ленинградом в бывшем
дворце царицы. «Тухачевский каждую субботу принимал подчи¬
ненных в своем кабинете, сидя на царском троне, — убеждал
очевидец. — Перед ним на столе лежали разложенные пачками
деньги, которыми он одаривал за хорошую службу — по-барски
и даже по-царски»3. Возможно, это «апокриф», однако он, несо¬
мненно, отражает сложившееся в общественном мнении устой¬
чивое впечатление, рожденное личностью Тухачевского.
Один из близко наблюдавших Тухачевского его сослужив¬
цев в 1919 г. вспоминал, что «одно время Тухачевский носил яр-
ко-красную гимнастерку, но при этом всегда был в воротничке,
в белоснежных манжетах и руки имел выхоленные с отточенны¬
ми ногтями»4. Даже перед Военным трибуналом, судившим его в
1937-м, «Тухачевский старался хранить свой аристократизм и
свое превосходство над другими...»0. Указанные свойства лично¬
сти обеспечили Тухачевскому еще в училищную пору репутацию
«новоявленного князя Андрея Болконского»6.
1 Маршал Жуков. Воспоминания. (По записям К. Симонова). — Огонек,
1986, 48. С. 7.
2 Чуев Ф. Молотов. Полудержавный властелин. (Записи бесед с В. Моло¬
товым.) М., 1999. С. 258.
3 Там же.
Савинков В. Указ. соч. С. 63.
5 «Справка о проверке обвинений...». — Военные архивы России. Вы¬
пуск 1. С. 56.
6 Никулин.!. Тухачевский. М., 1964. — С. 25.
111
С. МИНАКОВ
Итак, учитывая меру субъективизма, благожелательности
или неприязни мемуаристов, можно констатировать их едино¬
душное свидетельство о доминирующем свойстве личности и по¬
ведения М. Тухачевского — аристократизме. Оно сформирова¬
лось и сохраняло устойчивость благодаря ряду причин и обстоя¬
тельств, на которых имеет смысл задержать внимание.
«Книжность» была важнейшим условием формирования ми¬
ровоззренческой установки Тухачевского. На это обратили свое
внимание его французские приятели по плену. «В его поведении
многое было навеяно литературой», — вспоминал П. Фервак.
Их поражала начитанность Тухачевского, но начитанность весь¬
ма бессистемная, богемного характера. С определенной долей
иронии в связи с этим французы переиначили его фамилию, в
шутку прозвав «Тушатушским» — умеющим рассуждать «обо
всем»1.
По воспоминаниям П. Фервака, «история была одним из бо¬
льших увлечений М. Тухачевского. Ему не наскучивали знаме¬
нитые личности, которые, благодаря их энергии, либо отсутст¬
вию посредственных качеств, либо игнорированию ими предрас¬
судков, либо, наконец, благодаря их гениальности, подавляли
людей. Он восхвалял Бонапарта за то, что тот использовал в
своих целях якобинцев и сумел найти защиту у Робеспьера. Он
рукоплескал Екатерине II за умение удовлетворить все свои аппе¬
титы. Желание быть великой у этой женщины, говорил он, было
обусловлено ее любовными страстями: одно было функцией дру¬
гого. По тем же причинам он одобрял жестокость Петра Велико¬
го»2. Известно также, что он увлекался «Войной и миром» JI. Тол¬
стого, с которым был знаком его отец, особенно фигурой князя
Андрея Болконского. Будучи «солдатом», Тухачевский имел репу¬
тацию «образованного» человека, гуманитария, «книжника».
Сопоставляя его с Г. Жуковым, В. Молотов отметил: «Обоих
знаю, но они разные. У Жукова твердость и, безусловно, практи¬
ка. Тухачевский — балее образованный человек, но, конечно, ме¬
нее военный...»3. П. Фервак, обративший внимание на внешнее
сходство Тухачевского с Наполеоном, считал, что у его русского
приятеля «не было практицизма Бонапарта. ...Это был фантазер,
1 Fcrvacque P. Op. eit. — Р. 79.
2 Ibid, р. 33, 79.
3 Чуев Ф. Указ. соч. — С. 375.
112
РУССКИЕ ТАЙНЫ
который шел туда, куда его влекло собственное воображение»1.
«Все это, батенька мой, фантазерство увлекающегося поручи¬
ка», — так чаще всего оценивались многие инициативы Туха¬
чевского в период Гражданской войны генералами-генштабиста¬
ми2.
Учитывая вышесказанное, следует особо отметить именно
«книжный», несистематический характер его образованности и
эрудиции, хотя и весьма обширной и разнообразной. Такого ро¬
да образованность правильнее было бы называть «начитанно¬
стью». В сущности, Тухачевский не получил даже того, что фор¬
мировало исключительно военный характер3. Несомненная тяга
к «книге», к науке, к теоретизированию, к умозрительным схе¬
мам просматривается в его деятельности на всем протяжении
его жизни. На это обратил внимание и его противник Ю. Пил¬
судский, причислив Тухачевского «к умам абстрактным»4. Ука¬
занные свойства ментальности, культуры наложили отпечаток и
на поведение Тухачевского-полководца.
Троцкий, близко наблюдавший «революционных генералов»
в период Гражданской войны, вспоминал: «Тухачевский, несо¬
мненно, обнаружил выдающиеся стратегические таланты. Ему
не хватало, однако, способности оценить военную обстановку со
всех сторон. В его стратегии всеща был явственен элемент аван¬
тюризма. На этой почве у нас произошло несколько столкнове¬
ний, вполне, впрочем, дружественных по форме. Мне приходи¬
лось также подвергать критике попытки Тухачевского создать
«новую военную доктрину» при помощи наспех усвоенных эле¬
ментарных форм марксизма. Не забудем, однако, что Тухачев¬
ский был в те годы очень молод и совершил слишком быстрый
1 Fervacque Р. Ор. ей., р. 126—127.
2 Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. М., 1965.
С. 86.
3 Среднее образование он получил в гимназии и лишь в последнем классе
перешел в кадетский корпус, в котором проучился всего год. Поэтому, собст¬
венно, военное образование М. Тухачевский получил в Александровском воен¬
ном училище. Правда, он показал себя самым лучшим в выпуске, однако на
этом его систематическое военное образование завершилось. Поступая в гвар¬
дию, он совершенно очевидно (и по собственным его признаниям), как бедный
Дворянин и без связей при дворе, рассчитывал продолжить ускоренную гвар¬
дейской службой карьеру в Академии Генерального штаба. Но этому не сужде¬
но было случиться.
4 Пилсудский Ю. Указ. соч. С. 143.
113
С. МИНАКОВ
скачок из рядов гвардейского офицерства в лагерь большевиз¬
ма...»1.
Критикуя в 1921 г. «красного Бонапарта», Председатель
РВСР мимоходом, но ясно и емко отметил, что «Тухачевский —
один из даровитейших наших молодых военных работников»,
однако «необеспеченные наступления представляют вообще, за¬
метим мимоходом, слабую сторону тов. Тухачевского...»2.
На это качество Тухачевского-военачальника указывают и
другие лица, имевшие возможность дать оценку его военной де¬
ятельности. Независимо от J1. Троцкого наблюдал М. Тухачев¬
ского во главе 5-й армии в 1919 г. член ее РВС старый парти¬
ец-большевик И. Смирнов. Он так характеризовал молодого
полководца: «Командарм Тухачевский — 28 лет... человек, бе¬
зусловно, свой, смелый до авантюризма. Мягкий, поддающийся
влиянию, с тактичным комиссаром будет в любом месте отлично
командовать не только армией, но и фронтом». По мнению мар¬
шала И. Конева, несомненно, опиравшегося на устоявшиеся в
высших военных кругах оценки «красного Бонапарта» (вряд ли
прославленный полководец Великой Отечественной войны имел
возможность долго и близко наблюдать Тухачевского лично),
«Тухачевский — человек даровитый, сильный, волевой, теоре¬
тически хорошо подкованный. Это его достоинства. К его недо¬
статкам принадлежал известный налет авантюризма...»3.
...Наряду с необходимыми положительными, «светлыми»
сторонами, способствующими социальной стабильности индиви¬
да, как полагают психоаналитики, «идентичность обладает тем¬
ной, негативной стороной — совокупностью тех вытесненных и
отрицаемых идентификаций и фрагментов, которые нежелате¬
льны, несовместимы с идеалами и представлениями о самом се¬
1 «...Стого времени, — продолжал J1. Троцкий, — он, видимо, прилежно
учился, если не марксизму (этому в СССР ныне не учится никто), то военному
делу. Он научился понимать новую технику и не без успеха играл роль «механи¬
затора» армии. Удалось ли ему приобрести необходимое равновесие внутрен¬
них сил, без чего нет вообще великого полководца, могла бы, пожалуй, обнару¬
жить только новая война, в которой Тухачевскому заранее отводилась роль ге¬
нералиссимуса...». — Троцкий Л. Д. Обезглавление Красной Армии. —
Бюллетень оппозиции, Париж, 1937, № 56—57. С. 4.
2 Теин же. С. 230.
3 Наше Отечество. Опыт политической истории. М., 1992. Т. 2. С. 86.;
Симонов К.М. Беседы с маршалом Советского Союза И.С. Коневым — в кн.:
Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988. С. 394—395.
114
РУССКИЕ ТАЙНЫ
бе»1. Это чаще всего выявляется в условиях кризиса групповой
идентичности. Индивид, принадлежавший к отвергнутой или
«преследуемой» социальной группе, порой придерживается
идентичности, которую никто или большинство уже не считает
действительной. Она превращается в негативную, темную иден¬
тичность. В такой ситуации «негативная идентичность предстает
в качестве позитивной, становится желанной и доминирующей в
идеологиях, трансформирующих чувство неполноценности в
чувство превосходства над другими»2.
«...По-видимому, он был лишен каких бы то ни было прин¬
ципов, — обращал внимание уже упоминавшийся JI. Сабане¬
ев, — тут в нем было нечто от «достоевщины», скорее от «став-
рогишцины». Он, видимо, готовился в сверхчеловеки»3. Именно
воплощенного героя «Бесов», так сказать, «выродившегося Анд¬
рея Болконского» угадывали в Тухачевском некоторые предста¬
вители русской эмигрантской интеллигенции. Известный писа¬
тель русской послереволюционной эмиграции Р. Гуль, лично
знавший М. Тухачевского и посвятивший последнему специаль¬
ный развернутый очерк (изданный в Берлине в 1932 г.), анали¬
зируя личность советского маршала, пришел к выводу: «В рус¬
ской литературе есть утверждение, что в «Бесах» Достоевский
писал образ Ставрогина с Михаила Бакунина; Бакунин, конеч¬
но, не Ставрогин, но Ставрогин, конечно, Михаил Тухачев¬
ский...»4. Я позволю себе задержать внимание на «образе Ставро¬
гина». Он, как мне представляется, «по-книжному» определял
базисные ментальные установки и ориентиры Тухачевского.
Поясняя образ Н. Ставрогина, сам Ф. Достоевский указы¬
вал, что «Николай Ставрогин — тоже мрачное лицо, тоже зло¬
дей. Но мне кажется, что это — лицо трагическое... По моему
мнению, это и русское, и типическое лицо... Это целый социаль¬
ный тип, в моем убеждении, наш тип, русский... Это человек, не
верующий вере наших верующих и требующий веры полной со¬
вершенно иначе»0. По словам одного из героев «Бесов» Кирилло¬
ва, «Ставрогин, если верует, то не верует, что он верует. Если
1 Руткевич Л. М. Психоистория Э.Г. Эрипсона. С. 16.
2 Там же.
3 Цитируется по изданию: Опшиня И. Указ. соч. С. 110.
4 Гуль Р. Тухачевский... С.491.
° Достоевский Ф.М. Указ. соч. Т. 4. С. 297; Достоевский Ф.М. Собра¬
ние сочинений. М., 1957. Т. 7. С. 217—219.
115
С. МИНАКОВ
же не верует, то не верует, что он не верует»1. Люди, подобные
Н. Ставрогину, как правило, «любят повелевать другими... Это
вовсе не обязательно связано со стремлением к политической
власти... Но им непременно нужно, чтобы на них смотрели сни¬
зу вверх...»2.
«Ставрогин привык первенствовать среди собутыльников,
привык, что на него с обожанием смотрят женщины», — отме¬
тил один из исследователей творчества Ф. Достоевского3. «Все
ждут от него чего-то необыкновенного и великого»4, — дополня¬
ет Н. Бердяев. «Николай Ставрогин — прежде всего аристократ,
аристократ духа и русский барин»0, — считает русский мысли¬
тель. Для П. Верховенского Н. Ставрогин — «кумир», объект
«культа» и «политических надежд». Позволю себе процитировать
то место из «Бесов», которое приводило Тухачевского в восторг.
«Я люблю красоту, — с вдохновением признавался П. Вер¬
ховенский Н. Ставрогину. — Я нигилист, но люблю красоту.
Разве нигилисты красоту не любят? Они только идолов не лю¬
бят, ну а я люблю идола! Вы мой идол! Вы никого не оскорбляе¬
те. И вас все ненавидят, вы смотрите всем ровней, и вас все бо¬
ятся, это хорошо. К вам никто не подойдет вас потрепать по
плечу. Вы ужасный аристократ. Аристократ, когда идет в демо¬
кратию, обаятелен! Вам ничего не значит пожертвовать
жизнью, и своею, и чужою»6. Он выводит емко выраженную
«формулу Ставрогина»: «Аристократ, когда он идет в демокра¬
тии, обаятелен».
«Барство Ставрогина всех прельщает — аристократ в демо¬
кратии обаятелен, — и никто не может ему простить его барст¬
ва, — весьма проникновенно полагает Н. Бердяев. — Барст¬
во — метафизическое свойство Ставрогина, оно ноуменально в
нем. Его трагическая судьба связана с тем, что он обреченный
барин и аристократ. Барин и аристократ обаятелен, когда идет в
1 Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Л.,
1972—1984. Т. 10. Т. 469.
2
Муравьев A.IJ. Ставрогин Достоевского и Каразин М. Горького. —
В кн.: Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1985, выпуск 6. С. 161.
3 Тамже. С. 161 —162.
4 Бердяев Н.А. Ставрогин. — В кн.: Бердяев Н. Философия творчества,
культуры и искусства. М., 1994. Т. 2. С. 176.
Тамже. С. 179.
6 Достоевский Ф.М. Собрание сочинений. М., 1957. Т. 7. С. 438.
116
РУССКИЕ ТАЙНЫ
демократию, но он ничего не может с ней сделать... Только ба¬
рии и аристократ мог бы быть Иваном Царевичем и поднять за
собой народ. Но он никогда этого не сделает, не захочет этого
сделать и не будет иметь силы этого сделать»1.
Все вышесказанное можно было бы употребить лишь в ка¬
честве литературного сопоставления, если бы, по свидетельству
близких к Тухачевскому людей, он в плену не проявил столь
пылкого увлечения как раз романом Достоевского «Бесы», в осо¬
бенности теми его разделами, которые и вывели вышецитиро-
ванную «формулу Ставрогина» — «аристократ в демократии оба¬
ятелен». Она очень нравилась молодому гвардии подпоручику.
Эта формула весьма хорошо укладывается в ранее приводивши¬
еся свидетельства о высокомерии, надменности Тухачевского,
его подчеркнутом аристократизме, барственности, презрении к
окружающим и пр. Приведенные выше свидетельства и раз¬
мышления дают достаточно оснований для того, чтобы не иск¬
лючать в мотивах поведения Тухачевского присутствие и влия¬
ние своеобразного «ставрогинского архетипа». Мнение Бердяева
о Ставрогине, что «его трагическая судьба связана с тем, что он
обреченный барин и аристократ», что «барин и аристократ обая¬
телен, когда он идет в демократию, но он ничего не может с ней
сделать», будто бы заведомо угадывает психокультурную сущ¬
ность Тухачевского и в значительной мере предопределяет его
политическую судьбу.
Тухачевскому, несомненно, хотелось, чтобы его считали и
называли Ставрогииым2. Пожалуй, даже Тухачевскому хотелось
иметь репутацию и толкование такого «Ставрогина», каким его
1 Бердяев П.А. Ставрогин... С. 183. В автобиографической книге «Само¬
познание» Н. Бердяев излагает весьма примечательные размышления в этом
же духе. — Бердяев Н.А. Самопознание. Опыт философской автобиографии.
М., 1991. С. 33.
2 Соблазн «ставрогинской» самоидентификации, кажется, был характе¬
рен для аристократического поиска в прогрессирующей маргинализации Рос¬
сии во второй половине 19—начале 20 в. Н. Бердяев признавался в «Самопо¬
знании»: «У каждого человека, кроме позитива, есть и свой негатив, — считает
философ. — Моим негативом был Ставрогин. Меня часто в молодости называ¬
ли Ставрогииым, и соблазн был в том, что это мне нравилось (например, «ари¬
стократ в революции обаятелен», слишком яркий цвет лица, слишком черные
Волосы, лицо, походящее на маску). Во мне было что-то ставрогинское, но я
Преодолел это в себе. Впоследствии я написал статью о Ставрогине, в которой
отразилось мое интимное отношение к его образу». — Бердяев If. Самопозна¬
ние. С. 28—29.
117
С. МИНАКОВ
представлял П. Верховенский. Появление и-весьма назойливое
проявление «ставрогинского архетипа» проистекало, разумеется,
не только как результат «книжности», влияния Достоевского,
вообще как издержки образованности и культурности. Было еще
одно обстоятельство, которое способствовало некоторой ги¬
пертрофии воздействия этого комплекса.
Ecjjh следовать концепции диалогического обретения лично¬
стью себя самой через «внешние» признаки собственной индиви¬
дуальности, то в данном случае родовитому, но бедному дворя¬
нину и офицеру-гвардейцу Тухачевскому некоторые присущие
ему свойства должны были казаться «ставрогинскими». Это при¬
обретало особую значимость ввиду его озабоченности проблемой
идентификации или самоидентификации при прочтении «тек¬
ста» собственного бытия в культурно-историческом и социаль¬
но-политическом контексте эпохи. «Аристократ в демократии»,
«Ставрогин» — один из соблазнительных образов для уподобле¬
ния (облик, маска), увлекших Тухачевского, и эта мировоз¬
зренческая тональность, несомненно, способствовала и в извест¬
ной мере предопределяла его культурно-исторический и социаль¬
но-политический выбор в русской революции, в «русской
смуте». Выбор этот был предопределен, думается, не только «уз¬
наваемостью», «угадыванием» Тухачевским в себе «ставрогин-
ских» признаков, но и субъективным ощущением их острой в се¬
бе недостаточности. Это обусловлено было (отчасти) наличием в
самосознании Тухачевского своеобразного «комплекса», рожден¬
ного особенностями происхождения.
«Что бы ни действовало в темных подпочвах души, — писал
К.Г. Юнг, — разумеется, на этот счет существуют разнообраз¬
ные мнения, — несомненно, по крайней мере, одно: прежде все¬
го это особые аффективные содержания, так называемые комп¬
лексы, которые обладают определенной автономией»1. Как по¬
лагал Юнг, «углубление учения о комплексах последовательно
приводит нас к проблеме вошикновеиия комплексов»1. Рас¬
шифровывая суть учения о комплексах, один из классиков пси¬
хоанализа отмечал, что «комплексы всегда содержат в себе нечто
вроде конфликта или, но крайней мере, являются либо его при¬
чиной, либо следствием. Во всяком случае комплексам присущи
1 Юн/ К.Г. Проблемы души нишего времени. М., 1996. С. 94.
2 Там же. С. 95.
118
РУССКИЕ ТАЙНЫ
признаки конфликта, шока, потрясения, неловкости, несовмес¬
тимости. Это так называемые «больные точки»... о которых не
очень-то хочется вспоминать и еще меньше хочется, чтобы о них
напоминали другие, но которые зачастую самым неприятным
образом напоминают о себе сами».
Далее выдающийся психоаналитик дает весьма интересный
комментарий к сказанному. «Очевидно, комплексы представля¬
ют собой своего рода неполноценности в самом широком смыс¬
ле, — пишет он, — причем я тут же должен заметить, что комп¬
лекс или обладание комплексом не обязательно означает непол¬
ноценность. Это значит только, что существует нечто
несовместимое, неассимилированное, возможно даже какое-то
препятствие, но это также и стимул к великим устремлениям и
поэтому, вполне вероятно, даже новая возможность для успеха.
Следовательно, комплексы являются в этом смысле прямо-таки
центром или узловым пунктом душевной жизни, без них нельзя
обойтись, более того, они должны присутствовать, потому что в
противном случае душевная деятельность пришла бы к чревато¬
му последствиями застою. Но они означают также и неиспол¬
ненное в индивиде, область, ще, по крайней мере, сейчас он тер¬
пит поражение, где нельзя что-либо преодолеть или осилить; то
есть, без сомнения, это слабое место в любом значении этого
слова»1. Из всего сказанного К.Г. Юнг делает весьма важный
для последующих рассуждений вывод: «Комплекс становится
для . нас диагностически ценным симптомом индивидуальной
диспозиции»2.
Как объясняет психоаналитик, «индивидуальная диспозиция
вовсе не приобретается в течение жизни, а, являясь врожден¬
ной, становится очевидной уже в детстве. Поэтому родительский
комплекс есть не что иное, как проявление столкновения меясду
действительностью и непригодным в этом смысле свойством ин¬
дивида. Следовательно, первой формой комплекса должен быть
родительский комплекс, потому что родители — это первая дей¬
ствительность, с которой ребенок может вступить в конфликт.
Поэтому существование родительского комплекса как ничто
Другое выдает нам наличие у индивида особых свойств»3. Особое
1 Тамже.
2 Т(ш же. С. 96.
3 Тамже.
119
С. МИНАКОВ
внимание Юнг обращает на то, «как этот комплекс проявляется
в индивиде»1.
Как уже отмечалось, отец М. Тухачевского принадлежал к
старинному дворянскому роду, мать же была простой крестьян¬
кой. Это обстоятельство существенно не нарушало правовых
норм Российской империи конца XIX века. Однако резко, как и
лет двести — сто назад, оно диссонировало с неписаными нор¬
мами и традициями дворянско-аристократической культуры,
особенно в узкокорпоративных микросоциальных структурах.
М. Тухачевский не прошел полный курс обучения в кадетском
корпусе. Это отчасти бьшо обусловлено тем обстоятельством, что
отец его, в отличие от всех предков, в силу отмеченных выше
матримониальных обстоятельств не был офицером и не служил
в императорской гвардии или армии. Уже в этом таились неко¬
торые ментальные неудобства, ощущение сословно-корпоратив¬
ной неполноценности.
Тухачевский провел в кадетском корпусе всего один год.
Поэтому на него начальное военное обучение практически не
оказало заметного воздействия. Ему не были привиты столь тра¬
диционные, обычные для кадрового офицера русской армии
привычки, закладывавшие основы, что называется, «военной
косточки». Будучи физически сильным и гордым, богемно-ин¬
теллигентски воспитанным (подробнее об этом ниже) и к тому
же «старшим кадетом», Тухачевский не признавал «цука»2. А в
этом, в сущности, зарождался инстинкт иерархии и чинопочита¬
ния в ментальности кадрового офицера. Он, таким образом, не
признал «закона» и потому в среде кадетов оказывался «гордели¬
вым изгоем» — «новоявленным князем Андреем Болконским».
Так его с некоторой иронией называли товарищи. И вновь —
корпоративно неполноценным. Он, не получивший «нормально¬
го» образования в кадетском корпусе, не будучи сыном офицера,
оказался не в столичном Павловском военном училище, из кото¬
рого, как и из Пажеского корпуса в подавляющем большинстве
попадали в гвардию, а в московском Александровском. Это было
обусловлено и отцовским мезальянсом, и бедностью семьи.
В Москве учиться Тухачевскому было дешевле.
Александровское военное училище, считавшееся вторым по
1 Тамже.
2 Никулин Л. Указ. соч. С. 25.
120
РУССКИЕ ТАЙНЫ
престижности после Павловского и третьим (или даже четвер¬
тым, если учитывать Николаевское кавалерийское) после Па¬
жеского корпуса, имело репутацию либерального по духу об¬
разования1. Впрочем, либеральная образовательная атмосфера
в этом училище вполне устраивала отца будущего маршала и,
скорее всего, больше соответствовала характеру и духовному на¬
строю самого М. Тухачевского. Вероятно, выбор именно Алек¬
сандровского военного училища для получения военного образо¬
1 Учитывая, что в кадетском корпусе М. Тухачевский проучился всего
один год, а в полку пробыл несколько месяцев да и то во фронтовой обстановке,
наибольшее формирующее личность воздействие на него оказало, конечно,
пребывание в Александровском военном училище. Полковые традиции вряд ли
успели сильно повлиять на личность Тухачевского. В условиях фронта они, не¬
сомненно, сглаживались и даже нейтрализовались. Что же касается училища,
то там он оказался одним из лучших. Честолюбие и тщеславие его должны
были быть удовлетворены. Они открыли ему путь в гвардию, в военную карье¬
ру. Известно, что Тухачевский окончил училище в 1914 г. «первым» по баллам
и с отличием, с «занесением фамилии на мраморную доску». Это было первое
сильное впечатление от армии, которое должен был испытать «красный Бона¬
парт». Йак любое другое учебное заведение с устоявшимися и престижными
традициями, Александровское военное училище формировало определенный
стереотип поведения. «Александроны», как и «павлоны», как и «николаевцы»,
имели свое лицо, свой облик, свои традиции. Как вспоминал генерал А. Спири-
дович, «о каждом училище имелись свои подробные сведения. Александров¬
ское училище в Москве не строгое, даже распущенное, офицеры не подтягива¬
ют, смотрят на многое сквозь пальцы, учиться нетрудно, устраиваются хоро¬
шие балы. Из двух пехотных Петербургских Константиновское много легче
Павловского. Отношение офицеров хорошее, похожее на корпусное; располо¬
жено около Обуховского моста; прозвище — обуховские институтки. Павлов¬
ское училище самое строгое: муштровка сильная, дисциплина страшная, сол¬
датчина. Требуют строй и гимнастику. Зовут — павлоны-солдафоны». — Спи-
ридович А.И. При царском режиме. — Архив русской революции. М., 1993.
Т. 15— 16. С. 97. Хотя в воспоминаниях сокурсников о М. Тухачевском сохра¬
нились впечатления как о человеке исключительно требовательном, строгом, же¬
стком и честолюбивом (см. воспоминания В. Посторонкина), он все-таки был
выпускником-александровцем, «александроном». Судя по его собственным вы¬
сказываниям, в его памяти и привычках сохранились самые лучшие впечатле¬
ния о времени, проведенном в училище. По воспоминаниям В. Ладухина, тоже
выпускника этого же училища, в 1920 г. его, назначенного в штаб М. Тухачев¬
ского, последний спросил: «Имеете военное образование?» .. .Я отвечал нетвер¬
до: «Бывшее Александровское училище... в военное время... ускоренный вы¬
пуск». Тухачевский сразу преобразился: «Э-э, да мы, значит, однокашники!
Только я окончил это училище перед войной. И, знаете товарищи, там совсем
неплохо готовили офицеров». —Ладухин В. 11. Славное имя. — В кн.: Маршал
Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. М., 1965. С. 177.
121
С. МИНАКОВ
вания был мотивирован не духовно-нравственными предпочте¬
ниями, а чрезвычайной скудостью денежных средств отца буду¬
щего маршала. Обучение М. Тухачевского в Москве было для
семьи гораздо дешевле, чем в любом военном училище Петер¬
бурга. В Москве жила семья, здесь же проживали и большинство
родственников Тухачевских. Однако для военной карьеры обу¬
чение в этом училище, несомненно, создавало гораздо большие
сложности, особенно — для выпуска в гвардию. А он был край¬
не необходим для последующего продвижения по службе, для
связей в свете, во влиятельных военных и придворных кругах.
Весь путь к славе и воинским почестям, вся карьера родови¬
того, но бедного дворянина, с матерью-крестьянкой, без связей
мог строиться исключительно на потенциале личных способно¬
стей, отличий в образовании и профессиональной подготовлен¬
ности, в стремлении выделиться, чтобы заметили. Поэтому и
приходилось приложить максимум усилий и способностей для
того, чтобы стать первым по баллам на выпуске, с чином фельд¬
фебеля и получить таким образом право первым выбирать ва¬
кансии. Гвардейских вакансий для Александровского училища
было очень мало. Все это, имеется в виду необходимое рвение в
службе и учебе, не способствовало складыванию близких, дру¬
жеских отношений М. Тухачевского с сокурсниками1.
Итак, вместо Пажеского корпуса и Павловского военного
училища — Александровское. Все это, по нарастающей, лишь
усиливало и делало все более заметным «комплекс» сослов¬
но-корпоративной «неполноценности».
Для открытия удачной военной карьеры очень важно было
попасть в гвардию. Лучше — в «старую гвардию». Для карьеры
и связей, для престижа, если нет средств для службы в гвардей¬
ской кавалерии, то только л.-г. Преображенский полк2. Однако
1 Постопопнин В. Тухачевский. — Военно-исторический журнал, 1990,
№ 12. С. 89—90.
«Я показывал невесте таблицы с пестрыми формами, — вспоминал мо¬
лодой князь B.C. Трубецкой, решивший в 1912 г. поступить на военную служ¬
бу, — и мы с ней вдвоем па них гадали, не зная, на чем остановиться, покуда не
приехала из Лондона мама, которая сразу направила дело о выборе полка в
надлежащее русло. Для нее было совершенно очевидным, что если уж быть во¬
енным, то конечно, гвардейцем. Гвардия давала положение в свете. В смысле
карьеры там были лучшие перспективы. Главное же, в гвардию принимали лю¬
дей с разбором и исключительно дворян. Гвардейский офицер считался воспи-
122
РУССКИЕ ТАЙНЫ
консерватизм традиций там был особенно устойчив и весьма за¬
метно, даже демонстративно, культивировался. Мезальянс ари¬
стократа-дворянина и простой крестьянки, давший жизнь боль¬
шому потомству, в том числе и М. Тухачевскому, кажется, от¬
разился на судьбе отца будущего маршала (такой брак закрывал
возможности службы в элитных гвардейских частях и на неко¬
торых иных поприщах). Он, несомненно, «подпортил» родослов¬
ную и М. Тухачевскому. Это обстоятельство, конечно, ограничи¬
вало диапазон выбора1. Второй старейший полк гвардейской пе¬
хоты, Семеновский, формально был равноценным своему
«полку-близиецу», однако по составу офицеров, по их родовито¬
сти, по их связям при дворе все-таки уступал Преображенскому.
тапным человеком в светском смысле слова. В армии же такой гарантии не
могло быть. Армейский кавалерийский шик, конечно, не нравился матери.
Именно потому; что это был шик. Раз шик, то, стало быть, уже дурной тон
(мать ненавидела даже само это слово). Если хотите, в гвардейских полках
тоже был известный шик, но уже более утонченный и благородный, и это, ко¬
нечно, гоже было не совсем хорошо. Только два полка в глазах матери были
вне всякого шика и были действительно, по-настоящему порядочными полка¬
ми — знаменитый исторический лейб-гвардии Преображенский пехотный
полк и кавалергардский. У них был сверхшик, заключавшийся во всяком от¬
сутствии шика. Это было уже какое-то «рафинэ» джентльменства». — Трубец¬
кой B.C., князь. Записки кирасира. — В кн.: Князья Трубецкие. Россия вос¬
прянет. М., 1996. С. 370—371.
1 «Отец моей матери — дедушка князь Владимир Андреевич Оболенский,
в молодости был кавалергардом. Другой мой дедушка, со стороны отца, князь
Николай Петрович Трубецкой, в молодости был преображением. Муж сестры
моей матери, графини М.Д. Апраксиной, командовал в свое время кавалергар¬
дским полком, и двоюродные братья матушки, Оболенские и Озеровы, тоже
служили в этих же полках. В оба эти полка поступал цвет высшего дворянского
общества. Это были действительно исключительные? аристократические полки,
куда принимали офицеров с особенным разбором. Носить громкую дворян¬
скую фамилию и обладать средствами и придворными связями было еще дале¬
ко не достаточно, чтобы поступить в один из этих рафинированных полков.
Туда мог попасть только безупречно воспитанный молодой человек, о репута¬
ции и поведении которого полком собирались тщательные справки. А кавалер¬
гарды в некоторых случаях еще и копались в родословной представлявшегося в
полк молодого человека и проверяли за несколько поколений назад его бабу¬
шек и прабабушек: не затесалась ли среди них какая-нибудь мадам, т.* подхо¬
дящая по своему происхождению и тем самым портящая родословную. Ведь
она могла бы передать по наследству плебейские черты своему потомству.
Здесь никакие протекции не помогали. Случаи, когда сыновья министров и вы¬
сших сановников при представлении в эти полки получали отказ, не были иск¬
лючением». — Трубецкой B.C., князь. «Записки кирасира. С. 371.
123
С. МИНАКОВ
Но и прохождение Тухачевского как первого по баллам выпуск¬
ника-ал ександровца в л.-г. Семеновский полк не могло быть
обеспечено лишь уровнем успеваемости.
Вновь направленные в гвардейские полки выпускники воен¬
ных училищ проходили еще фильтрацию через офицерские со¬
брания данных полков, где весьма требовательно относились к
происхождению, социальным характеристикам кандидата и его
ближайшего окружения. Кандидат должен был обладать также
безупречной репутацией по политическим взглядам, по мировоз¬
зрению, ничем в этом отношении быть не запятнанным. Важ¬
ную роль (порой даже решающую) играла принадлежность кан¬
дидата к старой «полковой фамилии». Предки Тухачевского на¬
чали служить в л.-г. Семеновском полку еще с первого его
набора, с конца XVII века1. Служили они в полку и в начале
XIX в., в его составе принимали участие в Отечественной войне
1812 года2. В этом отношении М. Тухачевский, принадлежав¬
ший к «семеновской фамилии», оказался в полку «своим». Нако¬
нец, офицер одного из старейших полков императорской гвар¬
дии должен был иметь достаточно средств, чтобы'позволить себе
1 Со слов самого М.Тухачевского, его двоюродный дед, наставляя буду¬
щего маршала, рекомендовал ему «выйти в Семеновский полк. В Семеновском
служил с начала его основания при Петре наш предок Михаил Артамонович
Тухачевский». — Норд Л. Маршал М.Н.Тухачевский. — Возрождение, тет¬
радь № 64. С. 63.
2 С 1811 по 1820 г. в л.-г. Семеновском полку служил прадед М. Тухачев¬
ского Тухачевский Александр Николаевич. Он был «коренным» семеновцем.
Начав службу в 1811 г. с подпрапорщика, к 1812 г. был произведен в прапор¬
щики. В 1813 г. стал подпоручиком. В 1815 г. — поручиком; в 1817 г. —
штабс-капитаном; в 1820 г. — капитаном и командиром роты. После так назы¬
ваемого «семеновского дела» в 1820 г. был переведен подполковником в Галиц¬
кий пехотный полк. С 1817 г. в л.-г. Семеновском полку служил и его родной
брат Николай Николаевич Тухачевский. Он начал службу в л.-г. Кавалергард¬
ском полку и в 1817 г. был переведен подпоручиком в л.-г. Семеновский. После
упомянутого выше «семеновского дела» вместе с братом был также переведен в
1821 г. в л.-г. Московский полк. —Дирин П. История лейб-гвардии Семено¬
вского полка. СПб., 1883. С. 168. У Н. Тухачевского военная карьера сложи¬
лась более успешно. В 1831 г. он был произведен в генерал-майоры, награжден
орденами Св. Анны 2-й степени, Св. Владимира 3-й степени, Св. Станислава
1-й и 2-й степеней. Некоторое время в 1846 г. был наказным атаманом Войска
Донского. В 1847 г. был «уволен со службы с мундиром и пенсионом полного
жалования». Он уехал в Орловскую губернию в свое имение в Дмитровском
уезде, где и умер. — ГАОО, ф. 68, on. 1, д. 25, л. 23—24.
124
РУССКИЕ ТАЙНЫ
вести сопряженную со значительными денежными расходами
жизнь столичного гвардейского офицера1. Этих средств у Туха¬
чевского, конечно, не было. С учетом всего вышесказанного, ко¬
нечно же, формальных оснований для отказа Тухачевскому в
праве начать офицерскую карьеру в л.-г. Семеновском полку не
было. Однако, видимо, еще одно обстоятельство сыграло свою
положительную роль в судьбе Тухачевского.
По свидетельству человека, знавшего его в юнкерский пери¬
од, портупей-юнкер Тухачевский в 1913 г. во время Романов¬
ских торжеств (празднования 300-летия дома Романовых) нес
караульную службу в Кремлевском дворце. «Здесь же впервые
Тухачевский был представлен Его Величеству, обратившему
внимание на службу его и особенно на действительно редкий
случай для младшего юнкера получения портупей-юнкерского
звания. Государь выразил удовольствие, ознакомившись из
краткого доклада ротного командира о служебной деятельности
портупей-юнкера Тухачевского»2. Была ли затем прямая реко¬
мендация Тухачевского царем в гвардию или нет, не столь суще¬
ственно, если уже сложилось мнение о юнкере, отмеченном вни¬
манием Николая II. Этот случай оказался эпизодом, но весьма
характерным, хотя, очевидно, не усилившим любовь Тухачев¬
ского к царю.
Известны факты совершенно иного отношения будущего
1 «Имея безупречную родословную, громкую фамилию, а равно и подхо¬
дящее воспитание, я имел все то, что было нужно, дабы сделаться кавалергар¬
дом или преображением, — вспоминал князь В. Трубецкой, — однако от пре-
ображенцев я сам отказался наотрез, поскольку хотел служить в коннице.
В отношении же кавалергардов у матери у самой возникли некоторые сомне¬
ния. Одно дело — быть холостым кавалергардом. Для этого не нужно было
иметь особых средств, ибо кавалергарды вели себя скромно (без показного
шика). Другое дело — быть женатому, семейному кавалергарду. Холостой мог
жить у какой-нибудь тетушки или же на холостяцкой квартире. Он мог доволь¬
ствоваться одним лакеем или денщиком. Женатый же должен был иметь не
угол, а приличную, хорошую квартиру в столице и иметь такие средства, чтобы
не отставать от требований общепринятого в полковой среде светского образа
жизни, да еще вдобавок в условиях столицы. Моя мать опасалась, что не смо¬
жет дать мне таких средств. Ей не хотелось, чтобы ее сын довольствовался
.лишь минимумом того, что было нужно для семейного кавалергарда. По ее по¬
нятиям, он должен был иметь нечто большее». — Трубецкой В. С., князь. Запи¬
ски кирасира. С. 371—372.
2 ПосторонкинВ. Указ. соч. С. 89.
125
С. МИНАКОВ
маршала к Николаю II. Один из приятелей Тухачевского по ка¬
детскому корпусу вспоминал, как в 1912 г., во время Бородин¬
ских торя«еств в Москве, во время парада и прохождения Нико¬
лая II вдоль строя кадетов, М. Тухачевский шепнул своему това¬
рищу, указывая на монарха: «Вот бы его убить!»1. Наверное, это
был юношеский эпатаж, навеянный демонической героикой эсе¬
ровских «подвигов», или очередная шалость, что было свойст¬
венно будущему маршалу, но и они показательны. К этому сви¬
детельству примыкает еще одно, относящееся к тому же году.
Н. Кулябко, познакомившись именно тогда с семейством Ту¬
хачевских, по собственному признанию, «не без предубеждения
отнесся к юнкеру Тухачевскому. «Будущая опора трона», — по¬
думал я о нем. Однако не кто иной, как сам Михаил Николае¬
вич, тут же заставил меня усомниться в правильности этого мое¬
го предположения. Братья сообщили Михаилу, что они готовят¬
ся к посещению Кремлевского дворца, где обязательно будут
«августейшие» особы. К моему удивлению, он встретил это сооб¬
щение довольно скептически. — Что же, ты не пойдешь? —
удивились братья. — Меня это не очень интересует, — пожал
плечами Михаил и заторопился к себе в училище. Из дома мы
вышли вместе. По дороге завели разговор о революции пятого
года. Михаил с острым интересом расспрашивал меня, и я окон¬
чательно убедился, что мой спутник — юноша серьезный, дума¬
ющий, отнюдь не разделяющий верноподданнических взглядов,
характерных для большинства кадетов и юнкеров. Постепенно я
все больше проникался симпатией к Михаилу Николаевичу. На¬
ши беседы раз от разу становились все более откровенными. Ми¬
хаил не скрывал своего критического отношения к самодержа¬
вию и так называемому «высшему обществу»2.
Участие Николая II в судьбе Тухачевского могло лишь уси¬
лить в нем ощущение «незаконнорожденности» в обстановке со¬
хранявших господство традиций «петербургской империи».
В русле достоевско-бахтинских размышлений позволю себе на¬
1 Бенуа Г. Воспоминания. Простор, 1967, №9.
2 КуляСто Н.Н. Я рекомендовал его в партию. — Маршал Тухачевский.
Воспоминания друзей и соратников. С. 26—27.
126
РУССКИЕ ТАЙНЫ
звать это ощущение «незаконнорожденности» «комплексом
Смердякова».
Смердяков — четвертый, незаконнорожденный, из братьев
Карамазовых — существо с внутренним, драматичным диало¬
гом — ссорой, «войной» высокородного и низменного, «подлого»,
«ничтожного», ни тем, ни другим в полной мере не являющимся.
Его обуревает хроническая тоска по целостности, по «воплоще¬
нию». Это призрак, стремящийся обрести лицо. Это — существо
вне закона, отторгнутое культурно-исторической традицией.
Это — «культурная аномалия», «болезнь Культуры» и традиции.
Это — маргинал. Это — «оборотень». Это, несомненно, фигура
«карнавальная» по существу. Это — шут. Это — отторжение от
традиции, культурного космоса, от «бога», от «Отца». Это — от¬
торжение, таким образом, от «блага» и «добра». Это — дитя Хао¬
са и Беззакония, Войны и Смерти. Это — существо, несущее
Смерть и Разрушение. «Демон», погруженный в «небытие», в
«незаконность», в «произвол», во «зло».
И Смердяков, восхищаясь Иваном Карамазовым, как
П. Верховенский, Н. Бердяев и М. Тухачевский восхищаются
Н. Ставрогиным, идеализирует в своем кумире как раз то, что
несет разрушение культурно-исторической традиции, «отчест¬
ва», — карамазовский рационализм-революционаризм. «Путь
безбожного своеволия человека, — заметил Н. Бердяев, — дол¬
жен вести к отцеубийству, к отрицанию отчества. Революция
всегда ведь есть отцеубийство»1. Смердяков, рождением своим
поставленный вне закона, т. е. «вне Отца», вне «отечества»,
устремлен к своему идеалу противоотеческому, высокомерно-ра¬
ционалистическому, разрушительному аристократизму. Он
устремлен к «обаятельному», завораживающему «аристократу в
демократии». Думается, эта формула стала доминантной в пси¬
хокультурном настрое Тухачевского, прямо или косвенно предо¬
пределявшей его «нравственную бесчувственность» и склонность
к эстетическим приоритетам. В контексте вышесказанного ста¬
новится более понятной и устойчивость ментально-мировоззреи-
1 Бердяев Н.Л. Миросозерцание Достоевского. — В кн.: Бердяев Н.А.
Философия творчества, культуры и искусства. М., 1994. Т. 2. С. 69. Вспоми¬
нается цитированное выше высказывание кадета М.Тухачевского в отноше¬
нии царя: «Вот бы его убить!», т. е. убить «царя-батюшку».
127
С. МИНАКОВ
ческой формулы Тухачевского, сквозным образом определявшей
его поведенческую модель, — «аристократ в демократии обаяте¬
лен». Попранный Революцией «аристократизм» допускается в
качестве формулы поведения для Тухачевского в порядке инди¬
видуального исключения, ибо он с лихвой компенсируется для
Революции его «военно-революционными услугами». Так выде¬
ляется его «индивидуальная неповторимость», его «оригиналь¬
ность», его «избранность». Таким образом компенсируется его
«комплекс бастарда», «комплекс Смердякова».
Революция — это разрушение, война, получающая свое
нравственное оправдание лишь в «светлом будущем», в гряду¬
щем «царстве справедливости», в будущем «царстве божием на
Земле», «земном рае». Если же таковой веры нет, если натура,
личность, индивид «живет разрушением, войной», если индивид
пребывает в духовном настрое «огневого апокалиптического эк¬
стаза и оргиазма», если «дионисийская» природа в его личности
превалирует над «аполлоновской», то негативная идентичность в
нем может находить проявления и в поклонении «демонам», в
демонстративном кощунстве над «божественными» ценностями.
Личности импонирует его причастность к «демоническому»,
свойственно любование собственным «демонизмом». «Демон», —
как-то назвал М. Тухачевского в разговоре И. Сталин, пользу¬
ясь, вероятно, семинаристским семантическим рядом1.
«Я не христианин, — эпатировал 23-летний подпоручик
своего собеседника, французского лейтенанта Р. Рура в пле¬
ну, — больше того, я даже ненавижу нашего Владимира свято¬
го, который крестил Русь, отдав ее во власть западной цивилиза¬
ции. Мы должны были сохранить наше грубое язычество, наше
варварство»2. «Однажды, — вспоминал П. Фервак, — я застал
Михаила Тухачевского, очень увлеченным конструированием из
цветного картона страшного идола. Горящие глаза, вылезающие
из орбит, причудливый и ужасный нос. Рот зиял черным отвер¬
стием. Подобие митры держалось наклеенным на голову с
огромными ушами. Руки сжимали шар или бомбу, что именно,
точно не знаю. Распухшие ноги исчезали в красном постамен¬
те... Тухачевский пояснил: «Это Перун. Могущественная лич¬
1 Никулин Л. Указ. соч. С. 92.
2 Fervacque P. Op. cit. — Р. 19.
128
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ность. Это бог войны и смерти»1. И Михаил встал перед ним на
колени с комической серьезностью. Я захохотал. «Не надо смея¬
ться, — сказал он, поднявшись с колен. — Я же вам сказал, что
славянам нужна новая религия. Им дают марксизм, но в этой
теологии слишком много модернизма и цивилизации. Можно
скрасить эту сторону марксизма, возвратившись одновременно к
нашим славянским богам, которых христианство лишило их
свойств и их силы, но которые они вновь приобретут. Есть
Даждь-бог — бог Солнца, Стрибог — бог ветра, Велес — бог ис¬
кусств и поэзии, наконец, Перун — бог грома и молнии. После
раздумий я остановился на Перуне, поскольку марксизм, побе¬
див в России, развяжет беспощадные войны между людьми. Пе¬
руну я буду каждый день оказывать почести»2.
Подтверждая свидетельства французского лейтенената,
офицеры-однополчане вспоминали, что в октябре 1917-го Туха¬
чевский «из плена принес с собой маленьких деревянных идоль-
чиков. Сам их там вырезал, сам производил перед ними ка¬
кие-то ритуальные молебствия, просил в чем-то их помощи.
Рассказывает об этом товарищам, и непонятно: в самом деле он
это серьезно или смеется. Над кем? Над собой, над ними? Впро¬
чем, ведь он всеща утверждал, что Крещение Руси преступлени¬
ем было. Что следовало оставаться такими, как были славяне,
сохраняя верность Перуну. Но все принимали это за мальчише¬
ское оригинальничанье... А тут... Кто его разберет»3.
По свидетельству Л. Сабанеева, «когда Тухачевский стал
«персоной», членом Реввоенсовета и командармом, им был со¬
ставлен проект уничтожения христианства и восстановления
древнего язычества как натуральной религии. Докладная запис¬
ка о том, чтобы в РСФСР объявить язычество государственной
религией, была подана Тухачевским в Совнарком». Сабанеев,
хорошо знавший «красного Бонапарта», считал, что «он явно из¬
девался, но в малом Совнаркоме его проект был поставлен на
повестку дня и серьезно обсуждался»4. Далее Сабанеев вспоми¬
1 Fervacque P. Le chef de l’Armee Rouge — Mikhail Toukhatchevski,
p.73—74.
2 Ibid, p. 74.
Толстой C.H. Укал. соч. Автобиографическая повесть. — М., 1998.
С. 212—213.
4 Цитируется по: Опишня И. Указ. соч. С. 110.
129
С. МИНАКОВ
нал о реакции на это: «Тухачевскому только это и было нужно.
Он был счастлив, как школьник, которому удалась шалость»1.
Известно, что в бытность его командующим Западным
фронтом в 1922 — 1924 гг. у Тухачевского была собака, кото¬
рую он, кощунствуя и забавляясь, назвал «Христосик»2. Еще ра¬
нее, в плену, Тухачевский рассказывал своему французскому
приятелю: «У нас была француженка-гувернантка, которую я
выводил из себя. Я и мои братья дали трём котам в доме свя¬
щенные имена Отца, Сына и Святого Духа. И, когда мы их ис¬
кали, мы издавали ужасные вопли: «Где этот черт Бог Отец?».
Мама сердилась, но не очень, а гувернантка-француженка осы¬
пала нас проклятиями»3
Подобного же рода была музыкальная шутка, когда с прия¬
телем, известным музыкантом Н. Жиляевым, М. Тухачевский
сочинил «марксистскую файв-о-клокию». Такое откровенное из¬
девательство, теперь уже над «революционной верой», шокиро¬
вало даже противобольшевистски настроенных людей4. По вос¬
поминаниям П.Фервака, «кощунствуя спокойно и весело, он за¬
тем галантно осведомлялся: «Я вас не шокирую? Мне было бы
очень досадно...»3. К слову замечу, что будущий маршал с гим¬
назических времен славился своими проделками и шалостями,
за которые частенько весьма сурово наказывался и дома, и в
гимназии. «Скучая во время долгого окопного сидения, — рас¬
сказывали его приятели-офицеры, ,— Тухачевский смастерил
лук-самострел и посылал в недалекие немецкие окопы записки
обидного содержания. В промежутках между сражениями таки¬
ми же записками договаривались о перемириях для уборки ра¬
неных или убитых, оставшихся между окопами. Об этой затей¬
ливой выдумке простодушно вспоминали и позже»6.
В целом же все это было типичным проявлением «карнава¬
льной культуры». Впрочем, замечу кстати, «карнавальна» по су¬
ществу сама формула поведения — «аристократ в демократии».
Очевидно, «карнавальна» и «смердяковская личина». Напоминая
2 Fervacgue P. Op. cit. Р. 20.
3 Тамже.
4 Ог\иишя И. Указ. соч. С. 110.
5 Fervaeque P. Op. cit., р. 20.
6 Толстой С.Н. Указ. соч. С. 177—178.
130
РУССКИЕ ТАЙНЫ
его явные предпочтения эстетическим приоритетам перед мора¬
льными, хочу обратить внимание на то, что именно в этой фор¬
муле (эстетической по сути своей) уже совершенно отчетливо
обнаруживается его склонность к «эстетике диссонанса». В этом
же отношении мне представляется весьма любопытным и харак¬
терным диалог между М. Тухачевским, только что успешно по¬
давившим Кронштадтское восстание, и главкомом С. Камене¬
вым. Примечательна стилистика и своеобразная метафорич¬
ность их переговоров по прямому проводу.
ТУХАЧЕВСКИЙ: ...В общем, полагаю, что наша гастроль
здесь закончилась. Разрешите возвратиться восвояси.
ГЛАВКОМ: Ваша гастроль блестяще закончена, в чем я и не
сомневался, когда привлекал Вас к сотрудничеству в этой исто¬
рии...
ТУХАЧЕВСКИЙ: ...Я очень прошу меня не задерживать до¬
льше завтрашнего дня...
ГЛАВКОМ: Приму все меры, чтобы удовлетворить Ваше
желание.... Поздравляю Вас еще раз...1
Этот диалог очень напоминает разговор между заезжей
«звездой сцены» и провинциальным культорганизатором. Он
«премного благодарен» за «щедрые услуги», коих «столь недо¬
стойны» «убогие ценители» высокого искусства из захолустного
«бомонда». Командующий же Западным фронтом Тухачевский
представляется артистом, который, как обычно, до банальности
блестяще провел свой бенефис на сцене провинциального театра
или клуба и торопится на гастроли в другие места. Примечате¬
лен в этом контексте разговор по прямому проводу между глав¬
комом С. Каменевым и Л. Троцким, состоявшийся тогда же, 18
марта 1921 г., и реакция Троцкого.
КАМЕНЕВ: Только что по прямому проводу у меня состоял¬
ся разговор с Тухачевским. Он сказал, что его гастроль здесь
окончилась, и просит разрешения убыть на Западный фронт.
ТРОЦКИЙ: Как, вы сказали, назвал Михаил Николаевич
свое пребывание под Кронштадтом — гастролью?
КАМЕНЕВ: Да, так и сказал — гастроль.
1 Запись разговора по прямому проводу С.С. Каменева с М.Н. Тухачев¬
ским о занятии Кронштадта и об отъезде Тухачевского на Западный фронт. 18
марта 1921 г. — В кн.: Кронштадтская трагедия 1921 г. Документы. М., 1999.
Т. 1, документ № 491. С. 502.
131
С. МИНАКОВ
ТРОЦКИЙ: Интересное сравнение, но для Тухачевского
вполне объяснимое, он же увлекается игрой на скрипке, а в
Кронштадте первая скрипка принадлежала ему. Передайте Ми¬
хаилу Николаевичу^ мое поздравление и разрешение убыть к
прежнему месту службы.
КАМЕНЕВ: Будет исполнено, Лев Давидович...1
Вышеотмеченные психокультурные свойства Тухачевского,
равно как и серия не лишенных своеобразной поэтичности его
статей о «революции извне» и «коммунистическом империализ¬
ме», признанным идеологом коих ои считался, были насыщены
и предопределены специфической духовной атмосферой, окуты¬
вавшей Тухачевского с рождения.
«Вольтерьянский» настрой — «если бога нет, то его надо вы¬
думать» — усвоенный и унаследованный М. Тухачевским от от¬
ца2, родственные связи семейства с французами (Делоне) и ита¬
льянцами (Липранди)3, свободное владение французским язы¬
ком создавали весьма характерный культурный фон.
В семействе Тухачевских господствовал дух творческого много¬
образия, интеллектуальной разбросанности и в то же время
изящного эстетизма, даже богемности, живым воплощением ка¬
ковых были отец и бабушка4. Все это позволило генералу
К. Шпальке отметить в М.Тухачевском спустя десятилетия бро¬
савшиеся в глаза, особенно, как вспоминал генерал, на фоне
«неотесанных пролетарских коллег его», прекрасные специаль¬
ные знания и светские манеры5, производившие впечатление на
немецкий и французский (аристократический по преимущест¬
ву) генералитет. И, как весьма выразительно резюмировал свою
характеристику Тухачевского генерал Шпальке, «всем своим ти¬
пом он больше соответствовал идеалу элегантного и остроумного
офицера французского генерального штаба»0.
1 Краснов В., Дайпес В. Неизвестный Троцкий. — С. 353—354.
2 Никулин Л. Указ. соч. С. 12—14, 20. Арватова-Тухачевская Е. //., Ту¬
хачевская О.Н. Он любил жизнь. — Маршал Тухачевский. Воспоминания
друзей и соратников. С. 12.
3 Декабристы. Автографический справочник. М., 1988. С. 102.
4 ПикулинЛ. Указ. соч. С. 14; Маршал Тухачевский. Воспоминания дру¬
зей и соратников. С.13.
5 Шпальке К. Источники истории о Михаиле Тухачевском. С. 38.
6 Тамже.
132
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Предания о «латинских предках», подкрепленные художест¬
венно-поэтической ориентацией, во многом благодаря родствен¬
ным и дружеским отношениям семейства с И. Тургеневым,
JI. Толстым, А. Фетом, Киреевскими1 были «оплодотворены»
всепроникающим воздействием музыкального гения А. Скряби¬
на. Он был лично близок семейству через их бабушку, друзей
композитора JI. Сабанеева и Н. Жиляева — активных пропа¬
гандистов, знатоков его музыки и музыкальных воспитателей
братьев Тухачевских2. «Музыка — вторая моя страсть после во¬
енного дела», — часто повторял Тухачевский3. Возможно, на
подсознательном уровне именно скрябинская музыкальная апо-
калиптика, преображая «демона войны», овладевшего М. Туха¬
чевским, рождала и первую его страсть.
«Для меня война — все! Или погибнуть, или отличиться,
сделать себе карьеру, достигнуть сразу того, что в мирное время
невозможно! Вы пришли сюда за идею помощи России. Я —
чтобы выдвинуться, достичь той цели, которую себе наметил.
В войне мое будущее, моя карьера, моя цель жизни!», — откро¬
венничал гвардии подпоручик Тухачевский осенью 1914 г.4. По¬
лемизируя с однополчанином, капитаном князем Ф. Касатки¬
ным-Ростовским, подпоручик М. Тухачевский обозначил свой
идеал. «Помните ландскнехтов? — с увлечением рассуждал
он. — Дрались они, где и когда возможно, за,тех, кто их нани¬
мает, и, главное, не для каких-то высоких идей, которые вами
руководят, а для себя, чтобы взять от войны все, что она может
дать! Для меня это главное!»”. Так в сознании Тухачевского дей¬
ствовала еще одна поведенческая ориеитация — «ландскнехт»,
«наемник». Однако эта поведенческая ориеитация все-таки была
1 Возрождение, 1936, 13 февраля. С. 2; Никулин Л. Указ. соч. С. 14, 18;
РГВИА, ф. 291, on. 1, д. 40, л. 3.
2 Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. С. 13. Нику-
линЛ. Указ. соч. С. 14; Опишпя И. Тухачевский и Скоблин. Из истории одного
предательства. — Возрождение, Париж, 1955, тетрадь № 39. С. 110.
Ладухин В. П. Славное имя. — Маршал Тухачевский. Воспоминания
Друзей и товарищей. С. 185.
4 «Антар». Главковерх Тухачевский... — ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л.
3335. См. также: «Семеновский бюллетень», 1935, № 15; Часовой, 1936, 15
января, №162. С. 12.
0 Ф. Касаткин-Ростовский, князь. Воспоминания о Тухачевском. —
Семеновский бюллетень, 1935, № 15; Тоже, Часовой, 1936, № 162. С. 12.
133
С. МИНАКОВ
производной от «комплекса Смердякова». Другим его как бы
«оборотным» проявлением и поведенческим ориентиром был по¬
вышенный интерес к родословной по отцу.
...Специфическое социальное окружение, особенно в л.-г.
Семеновском полку, уязвляло самолюбие бедного, без связей
подпоручика Тухачевского, к тому же «худородного» по матери,
и это ощущение собственной «незаконнорожденности», естест¬
венно, могло компенсироваться повышенным вниманием к ро¬
дословной по отцу, аристократической асоциальностью и обо¬
стренным честолюбием. Все это отражалось на его поведении и
на его отношениях с окружавшими. По свидетельству лиц, знав¬
ших М. Тухачевского еще в гимназические годы в Пензе, «за¬
носчивый, необщительный, холодный, пренебрежительный Ту¬
хачевский держался от всех «на дистанции», не смешиваясь с
массой товарищей. У него был лишь свой «дворянский кружок»,
где велись разговоры о родословных древах, древности родов,
гербах и геральдике»1.
Согласно старинным, признанным достоверными и официа¬
льными родословца, Тухачевские происходили (как и Толстые,
Дурново, Молчановы, Молоствовы, Васильчиковы, Даниловы,
Пещуровы и Федцовы) от некоего графа Индриса, выехавшего
с сыновьями «из цесарской земли»2. В семейном кругу Тухачев¬
ских бытовало весьма устойчивое предание, пользовавшееся ре¬
путацией вполне достоверного, что граф Индрис был сыном гра¬
фа Фландрии Болдуина (Бодуэна) IX (1171 — 1205?), из рода
французских королей, участника 4-го Крестового похода, одно¬
го из создателей Латинской империи, возникшей на месте по¬
верженной Византийской империи3. В силу своего происхожде¬
ния и принадлежности к королевскому роду Балдуин IX был в
1205 г. избран первым императором Латинской империи. Во
время сражения с болгарским царем Калояном он попал к нему
в плен и там погиб при весьма темных обстоятельствах. Соглас¬
но семейным преданиям, его сын граф Индрис с сыновьями и
вассалами в середине XIII века попадает на службу к чернигов¬
1 Гуль Р. Указ. соч. В кн.: Гуль Р. Красные маршалы. М., 1995. С. 435.
2 РГВИА, ф. 291, on. 1, д. 3, л. 1—46.
3
Ikonnikov N. La noblesse de Russie. Paris, 1962; Butson G. The Tsar s lieu-
tenant — the soviet marshal. New York, 1984, p. 7—8.
134
РУССКИЕ ТАЙНЫ
скому князю1. Оттуда примерно в середине XIV века его потом-
ни перемещаются в Московское княжество. Во всяком случае,
по семейной поколенной росписи, Богдан Григорьевич Тухачев¬
ский уже получил от великого князя Московского Василия II
Темного вотчины как «выезжий» боярин, в том числе Тухачев и
Тухачевскую волость2.
По одной версии, их родоначальник Индрис, был литовским
воином, жившим в XIV в. По другой — он был воином немец¬
ким, тоже жившим в XIV в. Однако третья версия, принимав¬
шаяся в качестве официальной, указывала на более древние и
более благородные корни этого рода.
Впрочем, в 20—30-е гг., особенно за рубежом, в частности
в Германии, было распространено мнение, что Тухачевский
принадлежал к польской аристократии3. Это, видимо, было обу¬
словлено звучанием его фамилии. С другой стороны, известно,
что в начале XVII века Тухачевских иногда числили в составе
так называемой смоленской шляхты4. Смоленск и его округа в
XV— XVII вв. были объектом постоянных споров и войн между
Россией и Польшей, переходя в состав то одного, то другого го¬
сударства. Эти обстоятельства, несомненно, послужили основа¬
нием для причисления Тухачевских к смоленской или, шире, —
к польской шляхте.
Выше я достаточно подробно изложил официальную версию
происхождения и родословной М. Тухачевского. Мнение же о
его принадлежности к польской аристократии интересно и важ¬
но прежде всего в том смысле, что обеспечило ему несомненные
симпатии со стороны «соплеменников». Вокруг него группирова¬
лись бывшие офицеры, генштабисты, красные командиры, сре¬
ди которых было много поляков или представителей полонизи¬
рованных литовско-белорусских фамилий. Легенда о польском
происхождении Тухачевского, несомненно, поощрялась и даже
распространялась советскими спецслужбами. В ее контексте,
видимо, следует понимать и один из мотивов назначения М. Ту¬
1 Ibid.
2 Дайнес В. О. Михаил Николаевич Тухачевский. Военно-исторический
журнал, 1989, № 10. С. 38—39.
3 Шпильке К. Указ. соч. № 8. С. 38.
4 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1990, книга 5,
тт. 9—10. С. 101.
135
С. МИНАКОВ
хачевского командующим Западным фронтом в 1920 г. Для «по¬
льских» поляков и польской армии М. Тухачевский, как и мно¬
гие другие красные командиры в подчинении, должны были вос¬
приниматься как «свои», а не «москали».
3
«Наполеоновский комплекс»?
«Личностный кризис идентичности отягощается, — напом¬
ню мнение психоаналитиков, — во время кризиса историческо¬
го». Для М. Тухачевского он выразился в Войне и Революции.
Учитывая весь вышеочерченный его психокультурный архетип,
положительное для него разрешение этого кризиса социальной
идентичности могло воплотиться в «книжном» по своему проис¬
хождению мифе — в «Наполеоне».
...Осенью 1916 г., после очередного неудачного побега из
плена, он оказался в Инголынтадте — интернациональном лаге¬
ре для особо беспокойных военнопленных офицеров «бегунов»
из армий Антанты. Французский лейтенант, вспоминая позже
первое впечатление, которое произвел на него появившийся в
замке «новичок», лейб-гвардии Семеновского полка подпоручик
Михаил Тухачевский, отмечал: «Это был молодой человек, ари-
стократически-раскованный, худой, но весьма изящный в своей
потрепанной форме. Бледность, латинские черты лица, прядь
волос, свисавшая на лоб, придавали ему заметное сходство с Бо¬
напартом времен Итальянского похода»1. Известный исследова¬
тель русской дворянской культуры XVIII—XIX вв. Ю. Лотман в
связи с подобными явлениями писал: «...Интересны случаи, ког¬
да именно природой данная внешность истолковывается челове¬
ком как знак, т. е. когда человек подходит к себе самому как к
некоторому сообщению, смысл которого ему самому предстоит
расшифровать (т. е. понять по своей внешности свое предназна¬
чение в истории, судьбе человечества и прочее)»2. Ю. Лотман
приводит пример аналогичной с «казусом Тухачевского» функ-
1 Fervacque P. Le chef de ГАгшее Rouge — Mikhail Toukhatchewski. Paris,
1928, p. 13.
2
Лопичан Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского
дворянства (18 — начало 19 века.). СПб., 1994, с. 382.
136
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ционалыюй зависимости поведения и внешности: «казус Песте¬
ля»1. Это, как считают психоаналитики, особенно характерно
для молодых людей. «Подросток может долгое время проводить
перед зеркалом, разговаривать с самим собой вслух, ведет днев¬
ник — он как бы осваивает себя, заново с собой знакомится»2.
Это обстоятельство, конечно же, не могло быть не замеченным
самим М. Тухачевским. Он мог «находить» сходство с «корси¬
канцем» и в своем происхождении: как и у Бонапарта, у него
отец тоже принадлежал к старинному дворянскому роду, а мать
была простой женщиной. Еще в юности, по воспоминаниям J1. Са¬
банеева, «он снимался в позах Наполеона, усваивал себе над¬
менное выражение лица»3. Развитию своеобразного романтиче¬
ского «наполеонизма» в мировоззренческих установках русских
офицеров подкреплялось неофициальным «культом Наполеона»
в курсах по военной истории в кадетских корпусах и военных
училищах. Это обстоятельство, наряду с другими мотивами, ве¬
роятно, также стимулировало интерес молодого Тухачевского к
жизнеописаниям Наполеона. Иными словами, образом для упо¬
добления, для самоидентификации Тухачевскому служил преж¬
де всего, несомненно, «книжный Наполеон». По свидетельству
П. Фервака, в плену он с увлечением читал «Мемориал Святой
Елены» Лас-Каза4. Одной из его любимых книг была «Война и
мир» JI. Толстого, а литературным героем — весьма «соблазни¬
тельный» образ для подражания — князь Андрей Болконский0.
1 «Вот запись священника Мысловского, познакомившегося с Пестелем в
крепости: «Имел от 1юду более 33 лет, среднего роста, лица белого и приятного
с значительными чертами и физиономиею; быстр, решителен, красноречив в
высшей степени; математик глубокий, тактик военный превосходный; уверт¬
ками, телодвижением, ростом, даже лицом очень походил на Наполеона.
И сие-то самое сходство с великим человеком, всеми знавшими Пестеля едино¬
гласно утвержденное, было причиною всех сумасбродств и самых преступле¬
ний». Аналогичные суждения окружавших вызывало поведение другого декаб¬
риста — С. Муравьева-Апостола. «Сергей Муравьев-Апостол... имел к тому же
еще необычайное сходство с Наполеоном I, — вспоминала В. Оленина, — что,
наверное;, немало разыгрывало его воображение». —Лотман Ю.М. Беседы о
русской культуре. С. 382.
2 Эриксон Э. Г. Молодой Лютер. С. 15.
3 Опишнм И. Указ. соч. С. 110.
4 Fervacque P. Le chefde 1’Агшее Rouge — Mikhail Toukhatchewski. P. 33.
Никулин Л. Указ. соч. С. 18.
137
С. МИНАКОВ
«Соблазнительность» его заключалась и в том, что его аристо¬
кратизм романтически «просветлял» в нем Наполеона.
Князь Касаткин-Ростовский ссылается в своих воспомина¬
ниях на то, что «говорят, Тухачевский никогда не расстается с
историей этого великого полководца»1. В одной из разведсводок
зарубежного белогвардейского центра в 1922 г. значилось, что
Тухачевский «мнит себя русским Наполеоном. Даже говорят, он
во всем старается подражать Наполеону и постоянно читает его
жизнеописания и историю». Стилистика приказов М. Тухачев¬
ского в период Гражданской войны свидетельствует о несомнен¬
ном «наполеоновском» на них влиянии.
Однако не только фактор «книги» играл роль в возникнове¬
нии «наполеоновского» варианта социальной идентификации и
самоидентификации Тухачевского в обстановке исторического
кризиса, но и фактор близкого окружения. Если не все, то мно¬
гие близкие ему люди, внушавшие ему, пусть даже скрытый, ав¬
торитет, собственным мнением влияли на формирование его
«самомнения». J1. Норд свидетельствовала об одном в этом смыс¬
ле весьма примечательном разговоре с Тухачевским.
«Слушай! — как-то признался он. — Военным делом я стал
интересоваться очень рано. Этим я заразился от двоюродного де¬
да, который был до мозга костей военным человеком. Он был ге¬
нералом. Я всегда смотрел на него с восторгом и с увлечением
слушал его рассказы о сражениях. Дед это заметил и раз, поса¬
див меня на колени к себе, мне было тогда лет семь-восемь, он
спросил: «Ну, Мишук, а кем ты хочешь быть?» — «Генера¬
лом», — не задумываясь, ответил я. — «Ишь ты! — рассмеялся
он. — Да ты у нас прямо Бонапарт — сразу в генералы ме¬
тишь». И с тех пор дед, когда приезжал к нам, спрашивал: «Ну,
Бонапарт, как дела?». С легкой руки моего деда, меня дома и
прозвали «Бонапартом»2. Над «наполеоновскими» замашками и
«полководческим апломбом» не по чину иронизировали его това¬
рищи по л.-г. Семеновскому полку в 1914 г. После своего перво¬
го, но весьма прославившего его боевого успеха под Кржешо-
вом, по свидетельству князя Касаткина-Ростовского, «о Туха¬
чевском начали говорить и интересоваться им... Первый боевой
1 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3336.
2 Норд Л. Указ. соч. 64. С. 63.
138
РУССКИЕ ТАЙНЫ
успех, конечно, вскружил ему голову, и это не могло не отрази¬
ться на его отношениях с другими. Его суждения часто делались
слишком авторитетными: чуждаясь веселья и шуток, он всегда
был холоден и слишком серьезен; часто с апломбом рассуждал о
военных операциях и предположениях»1.
Встретивший поздней осенью Тухачевского В. Посторонкин
вспоминал в связи с вышесказанным, что Тухачевский «особен¬
но восторженно говорил о своих боевых действиях, о том, что он
известен уже в целой дивизии»2. Надо полагать, уже тогда, ви¬
димо, полковые приятели с иронией стали называть его «Напо¬
леоном». Таким образом, «зеркало» мнений многих близких лю¬
дей, в которое в разное время с доверием «вглядывался» Туха¬
чевский, стремясь «узнать» и «прочитать» себя, отражало
«Наполеона». Однако напомню уже вышесказанное: «личност¬
ный кризис идентичности отягощается... во время кризиса исто¬
рического». Обостренно переживаемый кризис идентичности
подталкивает к решению не только своих собственных, но и со-
циально-исторических проблем. Катастрофа под Варшавой в ав¬
густе 1920 года, знаменитое «чудо на Висле» было событием тра¬
гическим и роковым для Тухачевского, глубоко травмировав¬
шим его самосознание, мировоззрение, его психокультурный
архетип, его «наполеоновскую» идентификацию. Памятуя бег¬
лую реплику П. Фервака об отсутствии у Тухачевского «натуры
Наполеона», следует иметь в виду: Наполеон вырос из рациона¬
лизма Просвещения, а Тухачевский — из русского декаданса
начала XX столетия.
...Важнейшим событием всемирно-исторического масштаба
и в то же время судьбы и личностной идентификации Тухачев¬
ского, как только что отмечено, была Варшавская битва. Поль¬
ский поход М. Тухачевского был самым блестящим и самым ка¬
тастрофичным воплощением советского военного искусства пе¬
риода «революционной» Гражданской войны со всеми его
достижениями и недостатками. Это была полнейшая катастрофа
«красного Бонапарта», это было крушение Мировой революции,
это было «чудо на Висле».
Возможность и вероятность выигрыша Варшавской битвы
1 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3336.
2 Посторонкин В. Н. Указ. соч. С. 90.
139 *
С. МИНАКОВ
Тухачевским не могли быть исключены полностью, однако ката¬
строфическое поражение его войск под Варшавой было необра¬
тимо. Его поведение после 1920 г. и «на всю оставшуюся
жизнь», несомненно, сохраняло отпечаток этого «душевного ра¬
нения», «шрама», нанесенного его психике. По собственным
признаниям Тухачевского, открывшаяся перед ним во время
Варшавской битвы грозная опасность для его левого фланга
ужаснула его, и он «несколько часов оставался в глубоком разду¬
мье1. ...Когда Тухачевскому стала ясна картина уже разразив¬
шейся катастрофы и коща он уже ничего не мог сделать, он за¬
перся в своем штабном вагоне и весь день никому не показывал¬
ся на глаза... Долгие годы спустя в частной беседе он сказал
только, что за этот день постарел на десять лет»2. Примечатель¬
но, что указания на его «молчаливость» как свойство, бросающе¬
еся в глаза, относятся уже ко времени после 1920 года. Усили¬
лась, несомненно, и его осторожность. «Чудо на Висле», конечно
же, поселило в нем назойливую устремленность к реваншу, к
новой войне на Западе. После этого события, развернувшего его
«наполеоновскую судьбу» в каком-то неведомом направлении,
затуманенном завесой тайны, он должен был все явственнее
ощущать, что он не «Наполеон», а «Тухачевский Русской рево¬
люции» — особый «знак» особого события. В мире, поглощае¬
мом им «извне», осмысленном через «книгу» и сконструирован¬
ном им «в себе», начала смутно прорисовываться пугающая, не
сопоставимая ни с чем, «исторически-одинокая», новая «его»
идентификация — «Тухачевский». Впрочем, когда в его чрезвы¬
чайно драматичной судьбе произошло много рожденного его соб¬
ственной, «тухачевскот, природой, «наполеоновские настрое¬
ния» и ориентиры все-таки остались, правда, скорее всего, на
уровне «ментальных привычек».
Итак, вышеизложенные наблюдения позволяют констатиро¬
вать обусловленность поведения и поступков Тухачевского к
1917 г. несколькими доминирующими психомеитальными уста¬
новками. Это «Ставрогин» («аристократ в демократии»), «Смер¬
дяков», «Наполеон», «наемник-ландскнехт». При более приста¬
льном рассмотрении это разные выражения, в зависимости от
1 Иссерсон Г. Судьба полководца. //Дружба народов, 1988, №5. С. 184.
2 Там же. С. 187.
140
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ситуации, в сущности, одной модели поведения. Наиболее ем¬
ким из всех указанных выше «культурных архетипов» поведения
Тухачевского, «втягивавшим» все остальные, все-таки является
«Ставрогин» — «аристократ в демократии». Именно им в
конечном счете в значительной мере предопределялся его вы¬
бор в моменты экзистенциальных кризисов, рожденных кризи¬
сами историческими. Впрочем, спроецированный в революцион¬
но-политическую ситуацию, он проявлялся как «аристократи¬
чески» интерпретированный «наполеоновский архетип».
Переход на сторону большевиков. Рождение легенды о
«красном Бонапарте». Один из важнейших моментов в биогра¬
фии М. Тухачевского, в значительной мере предопределивших
его последующую судьбу, конечно же, был переход его на сторо¬
ну большевиков. Для многих людей, окружавших М. Тухачев¬
ского до революции, в Александровском военном училище, в
полку, особенно тех, кто оказался в рядах белой армии и в эмиг¬
рации, его политический выбор до конца его дней оставался за¬
гадкой. Многие пытались обнаружить мотивы такого выбора и
давали объяснения ему, подчас исключавшие друг друга. Дейст¬
вительно, несмотря на устоявшиеся официальные факты, пери¬
од, в который он совершил свой выбор, остается достаточно
смутным. Необходимо остановить на нем более пристальное
внимание. Это тем более необходимо, что переход Тухачевского
к большевикам и мотивация этого поступка не только, как было
сказано выше, предопределял его судьбу, но и обусловлен был
свойствами его личности. Впрочем, немаловажную роль в этом
событии играло и взаимодействие Тухачевского с лицами, его
окружавшими. Это момент того самого «бахтинского» диалоги¬
ческого обретения собственной идентификации в момент социа¬
льного кризиса, пропущенного «сквозь призму» личности.
Определенные предпосылки к переходу Тухачевского, ари¬
стократа, офицера императорской гвардии, монархиста, на сто¬
рону большевиков и советской власти некоторые мемуаристы и
биографы его «нащупывают» задолго до 1917 г. Они полагают,
что необходимые для такого поступка настроения в сознании
Тухачевского складывались постепенно. Несомненно, следует
учитывать и бедность гвардейского поручика из старинной дво¬
рянской семьи. Это обстоятельство с несомненно присутствовав¬
шим в его психокультурном архетипе «комплексом бастарда»,
141
С. МИНАКОВ
нарастающее ощущение собственной «маргинальности» как бы
пунктирно намечали один из возможных путей его судьбы, ко¬
нечно, при определенных обстоятельствах. Однако следует от¬
метить и некоторые более конкретные факты, действовавшие на
сознание и лишь подкреплявшиеся подсознанием, ментально¬
стью.
Некоторые биографы считали обстоятельства боя под Крже-
шовом и его последствия, назовем так, «первым сигналом», вы¬
звавшим неприязнь к режиму и посеявшим сомнения в его спра¬
ведливости в сознании подпоручика л.-г. Семеновского подка.
«...Под Кржешовом — первое дело, где выявилась безоглядная
храбрость Тухачевского, — писал в своем очерке, ему посвя¬
щенном, Р. Гуль. — Кржешов приказано было взять. Фронталь¬
ный бой семеновцев с австрийцами был горяч, упорен, безрезу¬
льтатен. Командир приказал второму батальону, в шестой роте
которого был Тухачевский, идти в обход австрийскому флангу.
Батальон обход сделал быстро, незаметно, глубоко и в решите¬
льный момент боя неожиданно появился во фланге австрийцев.
Австрийцы смялись, кинулись в отступление, стараясь только
взорвать мосты через Сан. Но один из деревянных, приготовлен¬
ных к взрыву мостов стал «лодийским мостом» Михаила Туха¬
чевского. С 6-й ротой Тухачевский бросился на горящий мост;
по горящему мосту пробежала пехота, преследуя смявшихся ав¬
стрийцев, и пошла в атаку на том берегу. Были взяты пленные и
трофеи.
В бригаде, в дивизии, в корпусе оценили дело под Кржешо¬
вом. О юном подпоручике заговорили однополчане. Но первое
дело не только не удовлетворило, а озлобило Тухачевского.
Командир полка вызвал капитана Веселаго и подпоручика Туха¬
чевского, пожимая руки, сообщил, что представляет к наградам:
командира роты — к Георгиевскому кресту, младшего офице¬
ра — к Владимиру 4 степени с мечами. Безусый, молчаливый,
красивый подпоручик не понравился командиру. Тухачевский
счел себя явно обойденным. Захват горящего моста приписывал
только себе и этого не скрыл на отдыхе за обедом в офицерском
собрании»1. Именно Р. Гуль сделал из данного события много¬
значное умозаключение: «Очень может быть, что даже дорого
1 Гуль Р. Указ. соч. С. 440—441.
142
РУССКИЕ ТАЙНЫ
обошелся старой России этот Владимир с мечами. Он стал пер¬
вым недовольством Тухачевского старой армией, замершей в
иерархии и бюрократизме, не оценивающей «гениальных спо¬
собностей» будущего красного Бонапарта»1.
Совершенно очевидно, что одним из главных источников ин¬
формации по этому событию из биографии Тухачевского был
его однополчанин полковник князь Ф. Касаткин-Ростовский.
Вот как он описывал это событие в своих воспоминаниях о Ту¬
хачевском в 1922 г. «Первый раз заговорили о Тухачевском, —
вспоминал князь, — при взятии нами города Кржешова. Второй
батальон, в 6-й роте которого находился Тухачевский, сделав
большой обход, неожиданно появился с правого фланга авст¬
рийцев, ведших с остальными нашими батальонами фронталь¬
ный бой, и принудил их поспешно отступить. Обход был сделан
так глубоко и незаметно, что австрийцы растерялись и так по¬
спешно отошли на другой берег реки Сан, что не успели взор¬
вать приготовленный к взрыву деревянный высоководный мост
через реку. По этому горящему мосту, преследуя убегающего
неприятеля, вбежала на другой берег 6-я рота со своим ротным
командиром капитаном Веселаго и Тухачевским. Мост затуши¬
ли, перерезали провода, подошли другие роты, переправа была
закреплена, причем были взяты трофеи и пленные. За этот бой
командир роты капитан Веселаго получил Георгиевский крест,
Тухачевский — Владимира 4 степени с мечами, чем явно был
недоволен, считая, что Георгия заслужил он. С этих пор о Туха¬
чевском начали говорить и интересоваться им»2.
Попытку дать объективное изложение и оценку боя под
Кржешовом 2 сентября 1914 г. сделал другой однополчанин Ту¬
хачевского. Полковник А. Зайцов, известный в эмиграции рус¬
ский военный историк и ученый, так излагал события. «Взять в
лоб Кржешовский тет-де-пон, однако, несмотря на потери и до¬
блестное фронтальное наступление наших батальонов, было нам
,:Не по силам. Слава кржешовского боя, разделенная всеми его
участниками, все же в особенности принадлежит нашему 2-му
батальону, командир которого полковник Вешняков решил по
Собственному почину обойти кржешовский тет-де-пон и атако-
'д,
.гу'
f 1 Там же. С. 441.
2 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3335.
143
С. МИНАКОВ
вать его с юго-востока, прорываясь вдеть Сапа к переправе.
Командир 6-й роты капитан Веселаго во главе своей роты бро¬
сился на горящий мост и, перейдя по нему р. Сан, овладел пере¬
правой. Кржешов пал, и семеновцы перешли через р. Сан, за¬
хватывая пленных, пулеметы и трофеи. Смелый почин нашего
2-го батальона и удар 6-й роты дали нам кржешовский
тет-де-пон и сломили фронт сопротивления австрийцев по Са¬
ну»1. Как результат этой частной победы, этого тактического
успеха «на следующий день, 3 сентября, 1-я австрийская армия
оставила фронт р. Сана и начата свой отход на подступы к Кра¬
кову, за реку Дунаец (в западной Гатиции)»2.
А. Зайцов не упоминает даже имени подпоручика Тухачев¬
ского. Возможно, казатось неэтичным вспоминать об «изменни¬
ке». Однако из его изложения становится ясным, что инициати¬
ва захватить мост возникла на месте, в конкретно сложившейся
ситуации, на страх и риск командования 6-й роты. Полковник
князь Ф. Касаткин-Ростовский, однокашник и сверстник капи¬
тана Ф. Веселаго по Пажескому корпусу, потому и знат хорошо
Тухачевского, что мог получить о нем информацию от команди¬
ра роты. Этим, кстати замечу, видимо, и объясняется, почему
именно он оказатся главным мемуаристом Тухачевского в пору
службы его в л.-г. Семеновском полку. Потому он и столь по¬
дробно описат сам бой. Это было, собственно говоря, описание
самого капитана Ф. Веселаго. Надо полагать, что оба офице¬
ра — капитан Веселаго и подпоручик Тухачевский — бежати по
горящему мосту во главе своих солдат. Более того, скорее всего,
зная характер Тухачевского, можно с изрядной долей уверенно¬
сти утверждать, что именно молодой, честолюбивый и еще не
очень осторожный подпоручик и был инициатором этого боевого
решения. Он же и пошел первым со своим взводом или рядом с
капитаном. Потому и считат себя незаслуженно обойденным.
Незаслуженно не потому, что капитан Ф. Веселаго был награж¬
ден Георгием, а потому, что эту высокую награду получил
командир бататьона.
Высказанные соображения находят почти прямое подтверж¬
дение в одном из сентябрьских номеров газеты «Русское слово».
1 Зайцов А.Л. Семеновцы в 1914 году. С. 32—33.
2 Тамже. С. 34.
144
РУССКИЕ ТАЙНЫ
В газете, пусть с неточностями, но изложено было «свежее» впе¬
чатление о событии и главных действующих лицах. Еще не было
ни плена, ни Революции, ни Гражданской войны. Гвардейский
подпоручик Тухачевский был еще одним из тысяч русских офи¬
церов, воевавших на фронте. Так вот, в газете «Русское слово»
было напечатано: «Подпоручик Тухачевский и поручик Веселаго
взорвали мост в тылу у неприятеля, судьба героев не известна»1.
Следует обратить внимание на примечательный штрих в тексте
заметки: первым из героев упомянут офицер, младший по чи¬
ну — подпоручик Тухачевский. Это значит, что корреспонденту
газеты был сообщен или в донесении излагался подлинный, пер¬
воначальный «рельеф» события, не отредактированный сознани¬
ем мемуаристов и военных историков под влиянием идейно-по-
литических установок и личных симпатий и антипатий. У Туха¬
чевского, видимо, имелись определенные мотивы выражать
недовольство в распределении наград героям события.
Полковник Вешняков приказ о взятии моста не отдавал и
тем более в его взятии не участвовал. Несомненно, с подпоручи¬
ком Тухачевским обошлись несправедливо. Несомненно, отсюда
могла возникнуть очень сильная обида на непосредственное
командование и на порядки, господствовавшие в армии. Несо¬
мненно, это событие могло быть сильным толчком, ставшим од¬
ной из моральных мотиваций для Тухачевского в решении уйти
к большевикам. Но лишь одной, не самостоятельной и не реша¬
ющей. Все-таки это решение он принимал не осенью 1914 г., а
осенью 1917—весной 1918 г.
Ф. Касаткин-Ростовский так описывает судьбу М. Тухачев¬
ского начиная с Ломжинского боя 19 февраля 1915 г. «Тухачев¬
ский, как передавали случайно вырвавшиеся из немецкого коль¬
ца люди, в минуту окружения, по-видимому, спал в бурке в око¬
пе. Когда началась стрельба, видели, как он выхватил шашку и,
стреляя из револьвера, отбивался от немцев. Потом стало изве¬
стно, что он был взят в плен, откуда три раза пытался бежать,
но неудачно. После Брест-Литовского мира он вернулся в Рос¬
сию и, по-видимому, очень скоро предложил свои услуги совет¬
ской власти»2. Для сравнения процитирую еще две версии пле¬
1 Цитируется по книге Никулина ЛТухачевский. С. 30.
2 ГАРФ," ф. 5853, on. 1, д. 9, л. 3336.
145
С. МИНАКОВ
нения Тухачевского. Каждая из версий (в том числе и только
что процитированная и принадлежащая князю Касаткину-Ростов¬
скому) обнаруживает отношение рассказчика к Тухачевскому.
По воспоминаниям бывшего офицера из гвардейских стрел¬
ков Г. Бенуа (он в свою очередь, вероятно, воспользовался рас¬
сказом своего брата, офицера-преображенца А. Бенуа), «в 1915 г.,
в феврале под городком Ломжей, после упорных и тяжелых бо¬
ев его полк (Семеновский), имея далеко впереди себя 6-ю роту,
окопался и занял оборону. Ночью перед рассветом поднялся гус¬
той туман. Пользуясь им, как дымовой завесой, батальон не¬
мцев обрушился без выстрела с гранатами на передовую роту.
Силы были неравны. Ротный командир был убит, многие солда¬
ты геройски погибли, и только человек сорок успели, отстрели¬
ваясь, отойти к своим. Человек тридцать попали в плен, вместе
с ними — получивший удар прикладом по голове подпоручик
М. Тухачевский, которого подобрали в бессознательном состоя¬
нии»1.
Первоисточником сведений о том, как Тухачевский попал в
плен (полученных и Ф. Касаткиным-Ростовским и Г. Бенуа),
мог быть лишь один офицер той же 6-й роты, которому удалось
прорваться к своим: подпоручик Г.К. Эссен-2. После гибели в
бою 25 августа 1914 г. младшего офицера 6-й роты подпоручи¬
ка О. А. Тигерстедта в 6-ю роту младшим офицером был переве¬
ден подпоручик Тухачевский. В октябре 1914 г. из 6-й роты был
переведен в пулеметную команду полка прапорщик барон
А.А. Типольт. Поэтому в 6-й роте к 19 февраля 1915 г. (к бою под
Ломжей) оставалось всего три офицера: командир роты капитан
Ф.А. Веселаго и младшие офицеры Г.К. Эссен-2 и М.Н. Туха¬
чевский. Таким образом, после гибели в Ломжинском бою капи¬
тана Веселаго и пропавшего без вести подпоручика Тухачевско¬
го, с остатками роты спасся лишь подпоручик Эссен-2. Он-то и
был, скорее всего, единственным человеком, который мог сооб¬
щить какие-то детали боя и некоторые подробности о "судьбе Ту¬
хачевского. Именно он один мог знать, что Тухачевский кутался
в «неуставную» бурку, хотя, вполне естественно, не мог точно
знать, спал или бодрствовал подпоручик. Время было ночное, и,
скорее всего, он спал.
1 Бенуа Г. Воспоминания. // Простор, 1967, № 9.
146
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Особый интерес к судьбе будущего маршала должны были
проявить его близкие приятели. Таковыми к этому времени бы¬
ли прапорщик А. Типольт, подпоручик Н.Н. Толстой-1 (млад¬
ший офицер 2-й роты), его брат подпоручик И.Н. Толстой-2
(батальонный адъютант 2-го батальона, до августа 1914 г. слу¬
живший в 6-й роте), подпоручик П.А. Купреянов (младший
офицер 4-й роты), подпоручик Б.В. Энгельгардт-1 (младший
офицер 5-й роты). Однако двое из указанных выше офице¬
ров — Н. Толстой-1 и П. Купреянов — были убиты в том же
бою. Подпоручик Б. Энгельгардт был тяжело ранен. Оставался
лишь один офицер, заинтересованный в подробностях поведе¬
ния и судьбы Тухачевского в Ломжинском бою, который в то же
время был близким товарищем Г. Эссена-2 по совместной служ¬
бе в 6-й роте, — подпоручик И.Н. Толстой-2. Именно этот офи¬
цер и мог стать главным первоисточником для князя Касатки¬
на-Ростовского, который был в весьма близких, дружеских от¬
ношениях с братьями Н.Н. и И.Н. Толстыми.
Напомню, что князь был к тому же уже достаточно знаком с
Тухачевским (встреча и разговор в воронке от взрыва артилле¬
рийского снаряда). В своем рассказе Касаткин-Ростовский пря¬
мо ссылается на очевидцев поведения Тухачевского в этом бою.
Однако он не знает (и этого не мог знать подпоручик Г. Эс-
сен-2), как будущий маршал попал в плен. Он не знает, что Ту¬
хачевского ударили прикладом по голове и в бессознательном
состоянии взяли в плен. В полку да и родные будущего маршала
вплоть до 1917 г. точно не знали о его судьбе. Официа^но в
полковых документах он считался пропавшим без вести. Поэто¬
му, похоже, сведения об ударе прикладом по голове появились
уже после возвращения Тухачевского из плена и, возможно, ис¬
ходили от него самого. Князь Касаткин-Ростовский подтвержда¬
ет, что «потом стало известно, что он попал в плен, три раза пы¬
тался бежать, но неудачно». Из контекста пояснения князя сле¬
дует, что «потом» означает — после того как Тухачевский
возвратился из плена (иначе кто же, кроме него, мог расска¬
зать, что он неоднократно пытался бежать из плена). Таким об¬
разом, Г. Бенуа не знает подробностей того, как сопротивлялся
Тухачевский в бою под Ломжей. Тот, кто ему рассказал о Туха¬
чевском, этого не видел, во всяком случае, в его памяти не запе¬
147
С. МИНАКОВ
чатлелся образ подпоручика, размахивавшего шашкой и отстре¬
ливавшегося из револьвера. Еще раз отмечу, что обстоятельства,
в которых Тухачевский попал в плен (удар прикладом по голо¬
ве), а также его неоднократные побеги из плена стали известны
сослуживцам будущего маршала из его собственных рассказов в
октябре 1917 г. Известно, что в середине октября 1917 г. Туха¬
чевский несколько дней провел в гвардейском Семеновском пол¬
ку на Украине (под Киевом), где общался со своими сослужив¬
цами. Затем во второй половине октября—декабре 1917 г. он
находился в Петрограде в запасном гвардейском Семеновском
полку. Здесь он тесно общался и с офицерами-семеновцами, и с
офицерами-преображенцами. Скорее всего, именно в это время
капитан л.-г. Преображенского полка A.J1. Бенуа (1893—
1919) мог узнать об обстоятельствах пленения Тухачевского, о
чем позже рассказал своему родному брату Г.Л. Бенуа, офицеру
из гвардейских стрелков.
Другой мемуарист, человек, также хорошо знавший Туха¬
чевского, правда еще по Александровскому военному училищу,
событие описывает несколько иначе. «В Ломжинских боях, —
рассказывал В. Посторонкин, — в ночь с 20 на 21 февраля 1915
года Тухачевский при невыясненных обстоятельствах попадает
в плен... Немцы окружили с тыла 6-ю роту семеновцев, положе¬
ние коей усугублялось поднявшейся метелью, ветром и ночной
порой. При внезапном появлении противника, что называется,
«на носу» и с тыла, постепенно и решительно окружавшего же¬
лезным кольцом указанную роту, люди вначале достаточно рас¬
терялись от неожиданности, но потом оправились и вступили в
отчаянную схватку, упорно отбиваясь штыковым боем от чис¬
ленно превосходивших их немцев. Командир роты, капитан на
ходу вступает в командование группами людей и в страшном
штыковом бою пал смертью героя: он был убит, на его теле,
найденном нами впоследствии и опознанном по тому лишь при¬
знаку, что на трупе был нетронутым Георгиевский крест, было
обнаружено более 20 пулевых и штыковых ран, что указывает
на упорную личную борьбу капитана Веселаго. Подпоручик Ту¬
хачевский лежал в легком наносном окопчике и спал, завернув¬
шись в свою черную бурку, по-видимому, в ужасный момент по¬
явления врага он спал или дремал. Пробужденный шумом, он с
148
РУССКИЕ ТАЙНЫ
частью людей принял участие в штыковом бою, но, не будучи
раненым и, вероятно, не использовав всех средств для ведения
боя, был захвачен в плен»1.
Р. Гуль так рассказывает о пленении М. Тухачевского. «Из
блиндажа 6-й роты выскочившего командира капитана Веселаго
четверо немецких солдат закололи Штыками; на теле, найден¬
ном впоследствии, остался нетронутым Георгиевский крест и
было более двадцати штыковых ран. Мало кто из семеновцев в
эту ночь вырвался из немецкого кольца. Вырвавшиеся расска¬
зывали, что Тухачевский в минуту окружения, завернувшись в
бурку, спал в окопе... Но, когда началась стрельба, паника, не¬
мецкие крики, Тухачевский вскочил, выхватил револьвер, бро¬
сился, стреляя направо и налево, отбивался от окружавших не¬
мцев. Но ворвавшимися немецкими гренадерами был сбит с ног
и вместе с другими взят в плен»2.
Последнее из цитированных описаний пленения М. Туха¬
чевского, совершенно очевидно, представляет собой пересказ
свидетельства Ф. Касаткина-Ростовского. Поэтому нет необхо¬
димости на нем специально задерживать внимание. В. Посто¬
ронкин в своем описании в целом также следовал за князем, но
явно стремился указать на отсутствие у Тухачевского главных
достоинств бойца и офицера: храбрости и чести. «...Не будучи
раненым и, вероятно, не использовав всех средств для ведения
боя, был захвачен в плен». Так рисует автор мемуаров поведе¬
ние Тухачевского. Попросту подпоручик якобы испугался и
сдался в плен. Мол, Тухачевский — предатель и трус. Такова
оценка его согласно свидетельствам В. Посторонкина. Однако
Посторонкин не был свидетелем. Он не служил в 1-й Гвардей¬
ской пехотной дивизии. Его суждения: «...вероятно, не исполь¬
зовав всех средств для ведения боя...».
В этом отношении наиболее точен князь Касаткин-Ростов¬
ский. Он был офицером л.-г. Семеновского полка. Он рассказы¬
вает со слов очевидцев («...как передавали случайно вырвавши¬
еся из немецкого кольца люди...»), а точнее, как выше отмеча¬
лось, со слов подпоручика И.Н. Толстого-2, получившего
информацию от участника боя 6-й роты Г.К. Эссена-2. Он, в от¬
личие от В. Посторонкина и Р. Гуля (оба пользовались воспоми¬
1 Посторонкин В. П. Указ. соч. С. 90;
2 Гуль Р. Красные маршалы. С. 445.
149
С. МИНАКОВ
наниями князя), лишь предполагает, что Тухачевский «по-види¬
мому, спал в бурке в окопе», однако точно не знает, как все на¬
чалось. Зато он знает точно, со слов очевидцев («...видели,
как...»), что, «когда началась стрельба... он выхватил шашку и,
стреляя из револьвера, отбивался от немцев». Таким образом,
Ф. Касаткин-Ростовский фактически опровергает В. Посторон-
кина, предполагавшего, что Тухачевский «не использовал всех
средств для ведения боя». Князь не знает точно, как его прия¬
тель оказался в плену. «Потом стало известно, что он был взят в
плен», — писал он. Это действительно так. В полковых докумен¬
тах, по крайней мере вплоть до 1917 г., М. Тухачевский считал¬
ся (подобно некоторым другим офицерам-семеновцам) «пропав¬
шим без вести». Полагали даже, что он погиб. Г. Бенуа в своих
воспоминаниях утверждает, что Тухачевский попал в плен «в
бессознательном состоянии» как «получивший удар прикладом
по голове». Выше я уже отмечал, что информация у Г. Бенуа
была более достоверная, чем у В. Посторонкина. Она могла ид¬
ти от его брата, офицера-преображенца. Jl.-r. Преображенский
полк действовал в непосредственной близости от л.-г. Семено¬
вского как полки одной Петровской бригады. Нет оснований по¬
дозревать Тухачевского в трусости, объясняя этим его плен.
Уход Тухачевского к большевикам был подготовлен и сло¬
жившимися представлениями о России и Революции, порожден¬
ными главным образом «книжными» впечатлениями. Они закре¬
пились в нем долговременной рефлексией, обусловленной вы¬
нужденным длительным бездействием его деятельной натуры в
условиях плена.
...Однажды, рассуждая в плену в кругу приятелей-францу¬
зов о революции в России, подпоручик Тухачевский заявил, что
«наша революция, я думаю, слишком отлична от вашей. И До¬
стоевский хорошо предвидел... У нас западная цивилизация по¬
верхностна, и от нее ничего не останется после потрясения. Мы
можем более легко менять богов»1. В сформировавшемся миро¬
воззрении «аристократа-ландскнехта» Тухачевского Русская ре¬
волюция была пропущена сквозь призму «Бесов» Ф. Достоевско¬
го. Суть происходивших в России событий Тухачевский видел в
«смене богов», смене идей, кумиров, т. е. в смене некой внешней
оболочки, в самом формальном принципе изменчивости.
1 Fervacque P. Op. cit. Р. 83.
150
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Как уже отмечалось/Русская революция привела мировоз¬
зрение подпоручика Тухачевского в условиях интернациональ¬
ного плена в состояние катастрофической напряженности, обо¬
стряя и обнажая наиболее чувствительные его грани. Ситуация
«диалога культур», в Которой невольно оказался Тухачевский,
как нельзя лучше провоцировала его на высказывания, так или
иначе касавшиеся сопоставления или противостояния разных,
преимущественно русской и западной культур. Поводом, вы¬
нуждавшим остро реагировать на экстремальное состояние Рос¬
сии, ввергнутой в Революцию, естественно, служили события
«новой смуты». Тухачевский, с пафосом воодушевления и на¬
дежд созерцавший издалека события и перспективы Русской ре¬
волюции, мотивировал свое к ней отношение собственной трак¬
товкой, собственным пониманием. В Русской революции, как
свидетельствовал П. Фервак (Р. Рур), Тухачевский усматри¬
вал, как выше уже отмечалось, прежде всего смену идей, «смену
богов», внешнего обряда. Она была для него, по большому сче¬
ту, эстетическим феноменом, явлением культуры и духовности.
Он это красноречиво комментировал в ответе на обращенный к
нему вопрос: «Месье Мишель, а скажите, вы верите в бога?»
— В бога? — Тухачевский выразил удивление. — Я не за¬
думывался над богом... Большинство русских вообще атеисты.
Все наше богослужение — это только официальный обряд... Да
я атеист. И, поверьте мне, большинство русских — тоже. Обед¬
ня для нас — всего лишь официальная церемония, нечто вроде
дипломатического раута. Не забывайте, что император — обла¬
датель короны и тиары. Он папа. У нас религиозная война не¬
мыслима. У нас есть секты, но нет ересей. Ваши муки религиоз¬
ной совести нам неизвестны. Заметьте, что мы презираем попов,
они для нас всего лишь самые худшие из чиновников. «Попо¬
вич» — это оскорбление. Однако все мы верующие, но именно
потому, что у нас нет веры1...
Уместно вспомнить, что известный русский военный деятель
и ученый генерал Н. Головин, анализируя глубинные причины
разложения Русской армии и революции, также отмечал, что
отношение русских людей (солдат) к церкви и религии преиму¬
1 Ibid, р. 18—19.
151
С. МИНАКОВ
щественно языческое. Это отношение к таинственному, непо¬
нятному, но сакральному обряду. Это восприятие литургии как
магического действа, своего рода колдовства1.
— Я хочу сказать, — продолжал Тухачевский свой диалог с
французским лейтенантом, — что мы, русские, все религиозны,
но именно потому, что у нас нет религии...
Однажды, как-то вновь возвращаясь к этим проблемам ве¬
ры и неверия, религии и атеизма, Тухачевский сказал своему
французскому приятелю:
— Мы народ поэтов. Это правда, так как поэты — бесы;
слово это вы переводите как «одержимые бесом». Демон или бог,
кто-то из них вдохновляет нашу расу. Мы пьянствуем потому,
что еще не можем упоить мир. Но это будет. Достоевский — са¬
мо воплощение России — всю жизнь сражался с этим богом, ко¬
торый живет в нас. Он хотел изгнать его из своего тела и также
со своей Родины. Однако он в то же время знал, что как только
этот бог уйдет, то его гений и гений его расы тоже перестанут
существовать. Вот тайна его творчества... Эта потребность в по¬
каянии, которым мы одержимы и которую вы не понимаете,
считая ее за проявление религиозности, это особая форма нашей
гордыни. Когда мы смиренно каемся в наших грехах, то хорошо
знаем, что эти грехи и это смирение — условия нашего величия.
Мы хотим загладить наши грехи, но мы не хотели бы их не со¬
вершать. Заметили вы, как Достоевский любит своих «бесов»?
Он их обожает: Ставрогина, которого он наделил многими свои¬
ми свойствами; Верховепского, который является его демоном,
его демиургом. Верховенский хотел бы преобразить своего хозя¬
ина, заново крестить Россию, пусть даже кровавым образом;
Шигалева, Кириллова и Шатова-жертву, и даже Федьку-катор-
жника. Все они частицы большой России. Надо любой ценой
найти вновь сказочного Ивана Царевича. Иван — это наша ду¬
ша, она пока темпа, но воссияет однажды...2
1 Стоит вспомнить и мнение О. Шпенглера, относившего русско-визан¬
тийскую культурную традицию к «магическому типу» культурной системы.
2 Ibid, р. 68—69. Примечательно, что однополчанин М. Тухачевского ге¬
нерал А. фон Лампе, рассуждая о перспективах монархизма в России через ее
«бонапартизацию», отметил в своем дневнике в августе 1924 г.: «Царем, по-мо¬
ему, все же будет тот; кто сумеет им стать!». — ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 16, л.
7360.
152
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Вряд ли стоит доверять рассуждениям о внезапно возник¬
ших в сознании Тухачевского революционно-коммунистических
симпатиях, побудивших его уже 5 апреля 1918 г. оформить
членство в большевистской партии. Однако вернемся к рассуж¬
дениям Тухачевского в плену. Именно в них можно уловить гос¬
подствующую культурно-цивилизационную парадигму, предо¬
пределявшую в сознании и взглядах подпоручика-маршала
М. Тухачевского его отношение к России и внешнему миру.
Подлинная Русь, русский дух в его воображении коренился в
дохристианском языческом варварстве. Сущность западного ми¬
ра и западной цивилизации — в христианстве. Весьма вероятно,
что эти взгляды формировались в представлениях Тухачевского
под влиянием Ф. Ницше1. По некоторым свидетельствам, Туха¬
чевский в духе времени и присущей эпохе литературной моды
был увлечен прозой К. Гамсуна2, творчество которого, как изве¬
стно, также формировалось под сильным влиянием Ф. Ницше.
Такая установка в представлениях Тухачевского определяла и
достаточно стройную и логичную, хотя и субъективно-прихотли¬
вую ретроспективу, образ русской истории и ее основных ценно¬
стей. В Петре Великом Тухачевский усматривал не столько «ве-
стернизатора» России, сколько «грандиозного варвара, и именно
русского».
Что примечательно: в условиях развернувшейся Русской ре¬
волюции Тухачевский, симпатизировавший присущей, как он
полагал, и необходимой России самодержавной монархии, мо¬
нархии деспотического типа, считал, что России нужен «именно
такой», как Петр Великий, деспот-реформатор. Именно рефор¬
матор, ибо далее Тухачевский как бы поясняет и мотивирует
свои симпатии к Петру Великому:
— Что же вы думаете, он хотел сделать из Петербурга Вер¬
саль и навязать нашему народу вашу культуру? Нет! Он только
взял у Запада секрет его силы, но именно для того, чтобы укре¬
пить наше варварство...3
1 В статьях советского военачальника спустя десять лет проскальзывали
ницшеанские цитаты без кавычек. Впрочем, кто не читал в России Ф. Ницше в
начале века?
2 РаковскийЛ. Михаил Тухачевский. JI., 1977. С. 32.
3 Fervacque P. Op. cit. Р. 19.
153
С. МИНАКОВ
Несомненно, нет нужды особенно напрягать воображение и
вызывать ассоциации, чтобы не заметить связь между симпатия¬
ми Тухачевского к Петру Великому и его самоотверженной
службой Ленину, Сталину, большевикам. В двух названных
вождях он, несомненно, пытался разглядеть черты «деспотиче¬
ского» облика Петра Великого — варвара-преобразователя. От¬
талкиваясь от подобного рода рассуждений, вызванных раз¬
мышлениями о судьбе России и Русской революции, Тухачев¬
ский пытается расшифровать себе и своим приятелям-францу¬
зам сущность и генетические корни западной цивилизации,
причины своего неприятия ее. Выразив свою ненависть но отно¬
шению к христианству, Тухачевский далее заявляет:
— Евреи принесли в мир христианство. Этого достаточно,
чтобы я их ненавидел... Это именно евреи сеют везде своих
опасных блох, стараясь привить нам заразу цивилизации, навя¬
зывая всем свою мораль денег — мораль капитала... Все вели¬
кие социалисты — евреи, и социалистическая доктрина, собст¬
венно говоря, — ветвь всемирного христианства. Мне же мало¬
интересно, как будет поделена земля между крестьянами и как
будут работать рабочие на фабриках. Царство справедливости
не для меня. Мои предки-варвары жили общиной, но у них бы¬
ли ведшие их вожди. Если хотите — вот философская концеп¬
ция... Нам нужны отчаянная богатырская сила, восточная хит¬
рость и варварское дыхание Петра Великого. Поэтому нам боль¬
ше подходит одеяние деспотизма1.
Даже поверхностно осмысливая только что процитирован¬
ное высказывание Тухачевского, весьма ясно определенное им
самим как его собственная «философская концепция», первое,
что можно отметить, так это несомненное созвучие социаль¬
но-политических и социокультурных симпатий Тухачевского с
представлениями евразийцев. Несомненно и другое — явное
воздействие на формирование социокультурных взглядов Туха¬
чевского художественного и публицистического творчества, оце¬
нок Достоевского, в частности, в отношении социализма, евреев
да и христианства, если иметь в виду высказывания русского
писателя о западном, католическом христианстве. Впрочем,
1 Ibid., р. 24—25.
РУССКИЕ ТАЙНЫ
столь декларативно выраженный антисемитизм молодого гвар¬
дейского подпоручика, отчасти, вероятно, отражает традицион¬
ные взгляды гвардейского офицерства, отчасти является эпата¬
жем. Во всяком случае он носит преимущественно мораль-
но-этический характер. Вряд ли этот фактор мировоззрения
Тухачевского был одним из определяющих. Известно, что среди
его приятелей были евреи — И. Якир, Б. Фельдман. Но, истины
ради, следует заметить, что близость Тухачевского к этим людям
сложилась в весьма специфических обстоятельствах и уже в
30-е гг.
Стоит обратить внимание на то обстоятельство, что цепочка
«евреи — христианство — социализм» постольку беспокоила со¬
знание Тухачевского, поскольку в его понимании она разрушала
исконные, «коренные» ценности России, спасительно концент¬
рировавшиеся в формуле деспотического самодержавия.
И именно это триединое разрушительное начало (евреи, христи¬
анство, социализм) и представлялось ему сущностью западной
цивилизации, зиждившейся, по мнению, весьма расхожему в то
время, на деньгах, т. е. на материальной основе бытия, на капи¬
тале. Иными словами, сутью противоречий между Россией как
цивилизацией и Западом^ля Тухачевского являлась разность
фундаментальных цивилизационно-культурных основ: для Рос¬
сии — дух, язычески воплощавшийся миллионами религиозно
заряженных воль в харизматической личности — «земном Бо¬
ге», в «человекобоге», или, по Ницше, — в «сверхчеловеке» (в
«антихристе», если мыслить по-христиански); для западной ци¬
вилизации — в материальных ценностях, в теле, воплотившем¬
ся в деньгах и носителях этой идеи — евреях, христианах (за¬
падных), социалистах (большевиков Тухачевский, видимо, со¬
циалистами не считал).
В последующих беседах с П. Ферваком (Р. Руром) Туха¬
чевский рассуждал и о частных явлениях западной культуры.
«Латинская и греческая культура, — провоцировал полемику бу¬
дущий «красный Бонапарт», — какая это гадость! Я считаю Ре¬
нессанс наравне с христианством одним из несчастий человече¬
ства... Гармонию и меру — вот что нужно уничтожить прежде
всего!.. В России у себя в литературе я любил только футуризм.
У нас есть поэт Маяковский. У вас бы я был, вероятно, дада¬
155
С. МИНАКОВ
истом»1. Следует заметить, что и позднее Тухачевский, и это
вполне согласуется с экстравертно-интуитивными свойствами
его психики, оказался поборником всего нового: Мировой рево¬
люции, Д. Шостаковича, радикальной технической модерниза¬
ции армии и пр. Вышеприведенные свидетельства, касающиеся
мировосприятия Тухачевского, структурировавшегося на основе
непримиримых полярных оппозиций — «мир духа» (Россия) и
«мир тела» (Запад), — получают своеобразное завершение. Оно
подводит определенный итог, создающий некую целостность ми¬
ровосприятия подпоручика гвардии. Разрешение этого цивили-
зационно-культурного противоречия — Россия—Запад — в ряде
нижеследующих рассуждений и перспектив, просматривавших¬
ся Тухачевским. Они весьма существенны для понимания его
поступков и позиций во время Революции и в последующие годы.
П. Фервак вспоминал: «Однажды мы вместе на откосе фор¬
та читали, я не помню, какое место из Достоевского... Михаил
Тухачевский с воодушевлением, вспыхнув, как костер, в кото¬
ром ворошат угли, произнес следующие знаменательные слова:
«Неважно, как мы реализуем наш идеал: пропагандой или ору¬
жием! Если Ленин будет способен освободить Россию от хлама
старых предрассудков, разъевропеизировать ее, я за ним после¬
дую. Но нужно, чтобы он превратил ее в tabula rasa, и мы сво¬
бодно устремимся в варварство. Какой чистый источник: с мар¬
ксистскими формулами, перемешанными перепевами демокра¬
тии, которые смогут возмутить мир. Права народов находятся в
их распоряжении! Вот он, магический ключ, который откроет
России ворота Востока и закроет их для англичан... Так и толь¬
ко так мы сможем овладеть Константинополем. Но новая рели¬
гия нам необходима. Между марксизмом и христианством я вы¬
бираю марксизм. Под знаменем марксизма мы скорее, чем с на¬
шим крестом, войдем в Византию и вновь освятим Святую
Софию»2.
Прервав тираду подпоручика, П. Фервак напомнил ему, что
таковые геополитические устремления «лишают вас Польши,
Финляндии, а может быть, и еще чего-нибудь». На это Тухачев¬
1 Fervacque P. Op. cit. Р. 65.
2 Ibid, р. 57—59.
156
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ский ответил: «Вот тут-то и пригодятся марксистские формулы.
Революционная Россия, проповедница борьбы классов, распро¬
страняет свои границы далеко за пределы, очерченные договора¬
ми... Что касается меня, то я бы сделал все, что будет в моих си¬
лах, чтобы Варшава осталась русской, хотя бы под Красным
знаменем»1. Вся вышеприведенная геополитическая семантика в
принципе не несет чего-либо нового: Великобритания на протя¬
жении почти всего XIX века да и позже рассматривалась в каче¬
стве главного соперника России в контексте геополитических и
геостратегических проблем. Достаточно вспомнить хотя бы вы¬
сказывания и геополитические расчеты М. Скобелева, чьим бо¬
льшим поклонником с детства являлся М. Тухачевский. То же
можно сказать и о традиционном великодержавном настрое бо¬
льшей части российского офицерства. Важно другое: столь об¬
ширное вышецитированное высказывание Тухачевского как бы
предвосхищает его политические и военно-политические пози¬
ции в отношении к внешнему миру в 20—30-е гг., хотя и фразе¬
ологически, и идеологически эти мысли и настроения обретали в
соответствии с духом новой эпохи новое звучание и иную социо¬
культурную семантику.
Что же касается его высказываний о марксизме как новой
религии, то отношение к этому Тухачевского можно было бы
назвать двойственным: он, может быть, грубовато считал марк¬
сизм ценным именно как новую религию, что-то вроде «нового
язычества»; в то же время, и это логично, весьма иронично от¬
носился к фанатикам марксизма. В этом смысле весьма красно¬
речиво вышеупоминавшееся свидетельство JI. Сабанеева о сочи¬
нении М. Тухачевским и Н. Жиляевым «большевистской мес¬
сы», какого-то марксистского. служения, названного им
«марксистская файф-о-клокия»2. Таким образом, в рассуждени¬
ях о новой религии, марксизме-религии, о возрождении языче¬
ской религии со стороны Тухачевского было много очевидно иг¬
рового, мальчишеской шалости. Однако и в них просматривает¬
ся нечто глубинно-серьезное для его духовной и душевной
направленности. Апокалиптический пафос разрушения и вой-
1 Ibid, р. 52.
2 Опишня И. Указ. соч. С. 110.
157
С. МИНАКОВ
ны, о чем уже приходилось упоминать, пожалуй, был глубин¬
ной, уходящей в подсознание, интенцией, находившей в созна¬
нии Тухачевского мотивацию межцивилизационных и геополи¬
тических споров России и Запада. Во всяком случае настроения,
которые, совершенно очевидно, охватывали поэтическим вдох¬
новением всю натуру и личность Тухачевского, не вызывают со¬
мнения.
«Мы встряхнем Россию, как грязный ковер, а затем мы
встряхнем весь мир... Мы войдем в хаос и выйдем из него, толь¬
ко полностью разрушив цивилизацию»1. Это слова Тухачевско¬
го. Их своеобразным продолжением можно назвать похожий на
поэму-заклинание приказ командующего Западным фронтом
Тухачевского, составленный и подписанный им 2 июля 1920 г.
Достаточно вспомнить хотя бы следующие его строки, чтобы по¬
чувствовать их генетическую связь с вышецитированными:
«Путь мирового пожара пройдет через труп белой Польши...»2.
Огненные, «апокалиптические» метафоры в высказываниях Ту¬
хачевского позволяют думать, что глубинный смысл его неприя¬
тия Запада, словесные вызовы Англии, западной цивилизации,
третирование античной и ренессансной меры и гармонии в вой¬
не, разрушении, апокалиптическом мироощущении.
Это похоже на духовный, творческий экстаз, вдохновение,
которое может охватить художника, поэта, творца. Само апока¬
липтическое «горение» в боготворческом «огне преображения
тварного мира», его «обожение» вызывает ощущение высочай-'
шей осмысленности собственного бытия. Все вышеприведенные
размышления, кажется, позволяют отметить и применительно к
личности Тухачевского скрытый в его жизненной установке, в
его отношении к миру «апокалиптический пафос» «мирового по¬
жара», «войны священной». «Мы тяжелы на подъем, но разру¬
шители по природе», — как-то бросил фразу подпоручик Туха¬
чевский*3, невольно выдавая скрытые за своей оценкой натуры
русского народа собственные глубинные настроения. Быть мо¬
1 Fervacque P. Op. cit. Р. 75, 90.
2 Полностью приказ был опубликован в приложении к статье Дадиани Г.Л.
Советско-польская война 1919—1920 гг.// Военно-исторический журнал,
1990, №5. С. 30—31.
3 Fervacque P. Op. cit. Р. 22.
158
РУССКИЕ ТАЙНЫ
жет, во всем вышесказанном и всех вышеприведенных свидете¬
льствах, размышлениях и заключается возможность понимания
всей последующей деятельности Тухачевского.
По мнению П. Фервака, М. Тухачевский, будучи еще плен¬
ным гвардии подпоручиком, «совершенно игнорировал социали¬
стическое учение. Вопросы о собственности, состоянии, земле
занимали его мало. Презрение к деньгам было полное. Он охот¬
но выкладывал содержимое своего кошелька на стол, а если у
него не было денег, то он, совершенно не смущаясь, пользовался
деньгами своих товарищей. В революции, я уверен, он никогда
не видел социального аспекта. И еще меньше видел сторону че¬
ловеческую или, лучше сказать, нечеловеческую. В жизни его
интересовала только победа, а ценой каких жертв она будет до¬
стигнута — это его не заботило. Не то чтобы он был жестоким,
просто он не имел жалости»1. В одном из разговоров с близкими
людьми он как-то признался: «Я не большевик... но сейчас мне
по пути с большевиками».
Находясь в плену, в беседах со своими французскими прия¬
телями, откровенничая, быть может, по-юношески эпатируя
окружающих, Тухачевский, в частности, выражал неприятие
социализма, который в его представлении был в соответствии со
взглядами и суждениями Достоевского и Ницше (оба автора бы¬
ли им активно читаемы) ветвью христианства, а христианст¬
во — сущностью западной цивилизации. Он мечтал сбросить ее
с России, выпустив на волю, по его мнению, подлинную натуру
русского народа, его варварскую первозданность. Как это напо¬
минает ницшеанский пафос «белокурой бестии». Рассуждая о
характере будущей российской государственности после револю¬
ции, Тухачевский заявлял: «Я думаю, что конституционный ре¬
жим будет означать конец России. Нам нужен деспот!.. Мы вар¬
вары! Вы можете представить себе всеобщее избирательное пра¬
во у наших мужиков?» — и засмеялся»2.
В плену «Тухачевский называл себя убежденным монархи¬
стом», — подтверждали позднее его товарищи по плену из рус¬
ских офицеров, эмигрировавших после революции и Граждан -
1 Fervaque P. Op. cit. Р. 24—25.
2 Там же. Р. 21—22.
159
С. МИНАКОВ
ской войны в Париж1. Оии вспоминали эпизод, когда, «получив
подарки от Красного Креста, Тухачевский от имени всех произ¬
нес верноподданническую речь и зачитал благодарственный ад¬
рес. Речь его отличалась исключительной льстивостью по отно¬
шению к государыне и государю»2.
4
Переход к большевикам
Нет точной даты принятия Тухачевским решения о переходе
к большевикам. Известно, что, совершив, наконец, успешный,
пятый по счету побег, подпоручик Тухачевский в сентябре 1917 г.
оказался в Швейцарии, а затем во Франции, в Париже. Здесь
при содействии русского военного агента генерала А. Игнатьева
он переправился сначала в Англию, а затем — в Россию. В Пет¬
роград Тухачевский прибыл 16 октября 1917 г.
По прибытии отправился в запасной гвардейский Семенов¬
ский полк. Спустя два дня, т. е. 18 или 19 октября, он выехал из
Петрограда в Киев и оттуда в Подволочиск, рядом с которым, в
деревне Тарноруды, был расквартирован основной гвардейский
Семеновский полк. Известно, что через несколько дней после его
отъезда в Петрограде произошло большевистское восстание, или
Октябрьская революция. Там в это время проходили службу два
его брата-прапорщика: старший, Николай Тухачевский (1890—
1937), и младший, Александр Тухачевский (1895—1937). Воз¬
можно, это обстоятельство и подтолкнуло его к поездке из Пет¬
рограда в Киев и Подволочиск. Тем более что официально М.
Тухачевский числился в кадрах основного полка. Здесь он про¬
был, очевидно, до 4—5 ноября. Точной даты его отъезда из пол¬
ка нет. Однако известно, что до 20 ноября, когда Тухачевский
возвратился в Петроград, но уже побывав дома, в имении Вра¬
жеское Пензенской губернии, он успел вернуться в Петроград с
Украины, а из Петрограда вновь отправился домой, во Враже¬
ское. По свидетельству сестер, во время этого первого после бег¬
ства из плена и прибытия в Петроград приезда домой он пробыл
1 Возрождение, 1936, 13 февраля. С. 5.
2 Тамже.
160
РУССКИЕ ТАЙНЫ
в имении всего трое суток. «Через трое суток, — вспоминали се¬
стры, — Михаил опять покинул нас и отправился в полк»1. Учи¬
тывая имеющиеся факты, можно ориентировочно считать, что
во Вражеском он был в этот первый раз с 14 по 16 или 17 нояб¬
ря (если на дорогу из Петрограда во Вражеское определить 2—3
суток). Однако надо учесть, что из Петрограда в Пензенскую гу¬
бернию он, естественно, ехал через Москву. В Москве задер¬
жался и провел несколько дней. Учитывая это, можно предпола¬
гать, что он отправился из Петрограда в Пензенскую губернию
ориентировочно 8—9 ноября, а из Подволочиска в Петроград
(чтобы оказаться там к этому сроку) он должен был выехать (с
учетом «революционного времени») 4—5 ноября. Таким обра¬
зом, по моим весьма приблизительным подсчетам, Тухачевский
провел в полку, деревне Тарноруды, время с 22—23 октября до
4—5 ноября.
Его близкий в то время полковой товарищ капитан барон
А. Типольт вспоминал в связи с вышесказанным: «Мы встрети¬
лись с М.Н. Тухачевским лишь поздней осенью 1917 года, после
его счастливого побега из плена. Стали видеться почти ежеднев¬
но. Нам было что вспомнить, о чем поговорить. Случилось так,
что моя комната превратилась в своего рода полковой клуб. Сю¬
да набивались офицеры, унтер-офицеры, солдаты. Шум, споры,
облака табачного дыма. Впечатление такое, будто все просну¬
лись после многолетней спячки и каждый сейчас же, немедлен¬
но должен получить ответы на вопросы, терзавшие всех нас в
последние месяцы. Михаил сосредоточенно прислушивался к на¬
шей полемике, но сам высказаться не спешил. Чувствовалось,
что в нем происходит напряженная внутренняя работа»2.
Свидетельства капитана А. Типольта подтверждают факт
его пребывания в основном полку и именно в указанное время.
Во-первых, потому, что капитан Типольт находился именно
там, на фронтовых позициях рядом с Подволочиском в должно¬
сти командира-пулеметной команды. На это указывают полко¬
вые документы. Во-вторых, он датирует свою встречу с Тухачев¬
1 Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. С. 15.
2 Типольт А.А. Такое не забывается. — Маршал Тухачевский. Воспоми¬
нания друзей и соратников. С. 20.
161
С. МИНАКОВ
ским поздней осенью 1917 г. Это не противоречит моим расче¬
там.
Итак, после кратковременного пребывания дома, во Враже¬
ском, Тухачевский 20 ноября вернулся в Петроград. На этот раз
он был зачислен в состав запасного гвардейского Семеновского
полка и в декабре 1917 г. был избран командиром 7-й роты. Со¬
гласно сложившимся за революционные месяцы традициям и
правилам, он бьш «избран» на эту должность с согласия полково¬
го комитета. Он провел в полку время до*декабря. Во всяком
случае его сестры вспоминали, что «он вернулся к нам зимой,
примерно в декабре»1. Затем, опять же по свидетельству сестер,
«в январе 1918 года Миша опять оставил нас — уехал в Моск¬
ву». Надо полагать, что он ненадолго задержался в Москве.
Просто-напросто в Москве ему в это время было нечего делать.
Очевидно, из Москвы он вновь отправился в Петроград, в полк.
Как известно, запасной Семеновский полк фактически не рас¬
формировывался. Во-первых, потому, что это была самая бое¬
способная часть в Петрограде. Во-вторых, она была боеспособ¬
ной частью именно потому, что в наименьшей степени подверг¬
лась революционному разложению. Офицеры и солдаты, в
отличие от большинства других полков, представляли действите¬
льно настоящую «полковую семью». Это было достигнуто не в
последнюю очередь, очевидно, и благодаря достаточно большому
числу младших офицеров из числа бывших фельдфебелей и
унтер-офицеров полка. В то же время в запасной гвардии Семе¬
новского полка было зачислено много кадровых фронтовых
офицеров из основного гвардейского Семеновского полка, рас¬
формированного в конце декабря 1917 г.2.
Сразу же по прибытии, в октябре 1917 г. (т. е. примерно с
20 по 31 октября), в Петроград Тухачевский был представлен
командиром резервного гвардейского Семеновского полка пол¬
ковником Р. Бржозовским к производству в капитаны3. Как
1 Тамже. С. 15.
2 Не следует забывать и еще одно обстоятельство: Семеновский полк и до
революции считался одним из самых верноподданнически настроенных. Ведь
именно он подавил Декабрьское восстание в Москве в 1905 г. Многие офице¬
ры, принимавшие в этом участие, еще продолжали служить в полку.
РГВИА. Послужной список Тухачевского М.Н.
162
РУССКИЕ ТАЙНЫ
указывалось в его послужном списке, «для уравнения в чинах со
сверстниками»1. В связи с этим фактом уместно обратить вни¬
мание на существующее практически во всей имеющейся спра¬
вочной литературе указание, что последний чин Тухачевского в
старой армии — подпоручик л.-г. Семеновского полка. Обращая
на это внимание, следует отметить, что, как правило, бывшие
офицеры, добровольно вступавши^ в Красную Армию и надеяв¬
шиеся сделать в ней «наполеоновскую карьеру», учитывая нрав¬
ственно-ментальную атмосферу в «рабоче-крестьянской армии»,
старались, по возможности, занизить свой офицерский чин. При
этом часто называли свой последний чин по службе в царской
армии, не принимая всерьез повышение в чинах после Февраль¬
ской революции. В период правления Временного правительст¬
ва вполне обычным было продвижение в чинах от прапорщика
до штабс-капитана в течение нескольких месяцев. Что касается
подпоручика Тухачевского, то представление его к чину поручи¬
ка, видимо, было сделано еще в конце 1914 — начале 1915 г.,
учитывая большие потери в офицерском составе и его отличия в
боях. Похоже на то, что по возвращении из плена в полк Туха¬
чевский уже был поручиком и вскоре произведен в штабс-капи¬
таны, тем более что он был избран командиром роты. Думается,
что представленный в октябре в капитаны, Тухачевский полу¬
чил этот чин в ноябре 1917 г. Аппарат чинопроизводства старой
армии продолжал, отчасти по инерции, действовать до конца
1917 г. Известно, что будущий маршал А. Егоров был произве¬
ден в полковники (без академического образования) в ноябре
1917 г. Учитывая все вышесказанное, можно полагать, что
М. Тухачевский, вступая в Красную Армию, также старался
представиться поближе к «демократии» своим «малым» офицер¬
ским чином подпоручика, а не капитаном.
Характеризуя общие настроения офицеров Петровской бри¬
1 Там же. Все его товарищи, которые начинали войну вместе с ним в чи¬
нах подпоручиков и даже прапорщиков, уже были капитанами. Однако М. Ту¬
хачевский был кадровым офицером, прославившим полк еще осенью 1914 г.
подвигом на Кржешовском мосту. Просто было неприлично и нецелесообразно
его, кадрового, «настоящего» офицера, ставить под начало прибывших из запа¬
са» вчерашних сугубо штатских и «скороспелых» штабс-капитанов. Есть ин¬
формация, что он был произведен в поручики и в штабс-капитаны и после это-
110 представлен в капитаны.
163
С. МИНАКОВ
гады, полковник-преображенец Д. Зуев вспоминал: «Развал мо¬
нархии чувствовался офицерством, особенно офицерами воен¬
ного времени, хотя и подобранными по классовому признаку, но
близко связанными с политикой. Личный авторитет Николая
был ничтожен, и зимой 1916/17 г. Гвардейский корпус втяги¬
вался в заговор о дворцовом перевороте. Активно Февральской
революции офицерство не сопротивлялось, не было ни сил, ни
желания. Керенщина и демократизация армии с угрозой земель¬
ному владению выявили резкое недовольство офицерства: нача¬
лось «уплывание» с фронта, либо для накапливания сил (актив
контрреволюции), либо из обывательских соображений «отсиде¬
ться». Отношение гвардейского офицерства к последующим со¬
бытиям Д. Зуев обрисовывает кратко, но весьма определенно.
Его информация тем более интересна, что касается Преобра¬
женского полка, «братского» Семеновскому, ситуация в котором
была примерно такая же. «Октябрь прошел в полку буднич¬
но, — вспоминал гвардии полковник, — небольшой борьбой
эсеровской и социал-демократической (имеются в виду меньше¬
вики. — С.М.) головки Полкового комитета с местными боль¬
шевиками и принятия резолюции «Поддержки Петроградского
гарнизона». В декабре на выборах Кутепов был смещен в писа¬
ря, это был сигнал к «свободе выбора»: масса офицерства в 2—3
недели растаяла. Небольшая группа с Кутеповым — прямо на
Дон, многие к Родзянко, задержались и в большинстве погибли
в Киеве, в ожидании Скоропадского, большинство вернулось
«домой» в Петроград. 12 декабря 1917 г. в деревне Лука-Мале я
последний раз виделся с Кутеповым. Он мне предложил: «Едем
на Дон, или, если хочешь, доверши демобилизацию, езжай в
Петроград, береги полковое добро и, коща немцы займут город,
обереги вдов, жен и всех, кого надо. Я принял второе и остался
до конца января демобилизовывать полк»1. Характеризуя на¬
строения личного, в том числе офицерского, состава в полку,
полковник Д. Зуев вспоминал: «Гвардии Преображенский
резервный полк к этому времени представлял разлагающийся
1 Показания полковника Преображенского полка Д.Д. Зуева от 8 января
1931 г. Цитируются по публикации в кн.: Тимченко Я. Голгофа русского офи¬
церства в СССР. 1930—1931 годы. — М., 2000. С. 343—344.
164
РУССКИЕ ТАЙНЫ
кусок Петроградского гарнизона, без крепкого большевистско¬
го ядра, с большим процентом керенского офицерства из ста¬
рых сверхсрочных, кулацкой верхушки, преимущественно укра¬
инского крестьянства. В полку было два основных настроения:
а), «рваческое», особенно у верхушки хозяйственников, и
б) «нейтральное» при всех конфликтах. Но в полку были и хоро¬
шо замаскированные реакционные и контрреволюционные эле¬
менты»1.
В гвардейском Семеновском полку настроения были такие
же, хотя полковник Д. Зуев полагал, что «в Семеновском полку,
дело, видимо, было поставлено умнее с точки зрения контррево¬
люции. Сохранилось много кадрового офицерства, наружно
перекрасившегося, очевидно, была крепкая социал-демократи¬
ческая или эсеровская организация. Полк с фронта привез мно¬
жество пулеметов, гранат, патронов и т. п. Полк открыто высту¬
пает на советской платформе, но находит себе удобный выход:
оберегать революционный порядок и охранять Госбанк. Разви¬
тие этой политики привело к тому, что после полной ликвида¬
ции остатков гвардии Семеновский полк под наименованием —
полк охраны им. т. Урицкого существовал до весны 1919 года,
когда перешел около деревни Выра на сторону Юденича. Видимо,
имея в виду сохраниться на будущее, представители Семенов¬
ского полка были очень сдержанны, а из офицеров никто никог¬
да переговоры со штабом Шульгина (контрреволюционная орга¬
низация савинковской ориентации, возглавлявшаяся полковни-
ком-преображенцем Б.В. Шульгиным. — С.М.) не вел»2.
Подпоручик Тухачевский был кадровым офицером-фронто-
виком, как отмечал капитан А. Типольт, больше слушавшим,
чем говорившим, в политическом отношении ничем себя не
скомпрометировавшим перед солдатами. Эти особенности его
личности, видимо, способствовали тому, что солдаты избрали
его командиром роты. Впрочем, подобная сдержанность была
характерна для большинства семеновских офицеров. Реальные
Же офицерские настроения, притаившиеся за внешней сдержан -
1 Там же. С. 344.
Показания полковника Преображенского полка Д.Д. Зуева от 8 января
1931 г. Цитируется по кн.: ТипченкоЯ. Указ. соч. — М., 2000. С. 348—349.
165
С. МИНАКОВ
иостью и лояльностью, были иными. «Что касается того, как
офицерство встретило Октябрьскую революцию, — отвечал на
вопрос следователя арестованный в 1930 г. бывший прапорщик
Семеновского полка Е. Кудрявцев, — то нужно сказать, что
встретило поневоле «хочешь не хочешь, но встречай». Никто из
офицеров, в том числе и я, в стойкость советской власти не ве¬
рил. На Октябрьский переворот мы все смотрели как на аван¬
тюризм, затеянный большевиками. Ленина и других вождей ра¬
бочего класса считали агентами и шпионами Германии. В массе
своей офицерство полка перешло к Юденичу»1. По воспомина¬
ниям другого офицера-семеновца, бывшего полковника Л. Дре-
някина, также арестованного в 1930 г., «во время встреч с 1918
по 1919 г. с офицерами Семеновского полка — Зайцевым Все¬
володом, Орловым, Энгельгардтом, Гилыиером, Поповым, Эссе¬
ном, Поливановым и Бремером, они говорили: «Дальнейшее
пребывание в Советской России становится невозможным.
Власть, взятая большевиками, ведет к гибели Родины. Чтобы не
допустить этого, необходимо принять меры к тому, чтобы сверг¬
нуть соввласть. Одним из практических методов для свержения
советской власти является непосредственная помощь белым.
Оказание помощи белым надеялись осуществить через переход
на сторону белых: к Деникину на Юг, в Финляндию и т. д.»2.
В контексте всего вышесказанного можно представить дейст¬
вительные тогдашние настроения и политические симпатии
Тухачевского. Однако имеются и прямые на этот счет свиде¬
тельства.
В4. Савинков в своих записках излагал рассказ поручика Ле¬
онова. «Последний, — пояснял автор записок, — вместе с Туха¬
чевским служил в запасном батальоне л.-г. Преображенского
полка. Как-то вскоре после Февральской революции за ка¬
ким-то праздничным обедом или ужином в офицерском собра¬
нии офицеры жаловались на то, что солдаты распущенны, что с
ними ничего поделать невозможно, что служить стало невоз¬
можно и т. п. Тухачевский долго молчал, а потом сказал, что са¬
1 Показания прапорщика Семеновского полка Е.И. Кудрявцева от 18 де¬
кабря 1930 г. // Там же. С. 390.
2 Показания бывшего полковника Семеновского полка Л.В. Дренякина
от 29 ноября 1930 года / ТинчепкоЯ. Указ. соч. — С. 393.
166
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ми офицеры во всем виноваты, что это офицеры позволяют
командовать сволочи, а что он, Тухачевский, готов пари дер¬
жать, что через два года он будет командовать этой сволочью и
что она будет ходить туда, куда он ее погонит, как ходила при
царе»1. Такое отношение Тухачевского к сложившейся револю¬
ционной ситуации подтверждается и другим свидетелем. Вспо¬
миная «кстати о приезде Тухачевского в Париж», Р.Б. Гуль рас¬
сказывал, что «в Париже как эмигрант жил его друг-однополча¬
нин по гвардии Семеновскому полку Сергей (Николай. — С.М.)
1 В пересказанном со слов поручика Леонова есть ряд явных несоответст¬
вий тогдашней реальности. Во-первых, разговор не мог состояться после Фев¬
ральской революции, потому что М. Тухачевский, как об этом выше детально
рассуждалось, прибыл в Петроград из плена только 16 октября 1917 г. Во-вто¬
рых, Тухачевский служил с ноября 1917 г. в запасном Семеновском, а не Пре¬
ображенском полку (до февраля 1917 г. — это были запасные батальоны).
Впрочем, поскольку информация В.Савинкова дана им в пересказе, то такого
рода искажения вполне допустимы. Важна суть рассуждений Тухачевского», о
которых поведал поручик-преображенец Леонов. Несколько замечаний по по¬
воду этого поручика Леонова. В списках л.-г. Преображенского полка есть Ле¬
онов Сергей Митрофанович (1883—1938), дворянин Екатеринославекой гу¬
бернии. После окончания кадетского корпуса, а затем Павловского военного
училища он был выпущен в л.-г. Преображенский полк подпоручиком в 1904 г.
Известно также, что он умер в Париже 24 апреля 1938 г. и похоронен на клад¬
бище Сент-Женевьев-де-Буа в чине полковника. Не исключено, что он был из
тех кадровых офицеров, которые возвратились в полк из отставки во время
войны, а полковником стал уже к концу Гражданской войны. Впрочем, воз¬
можно, В.Савинков мог перепутать чин этого офицера, как спутал время эпи¬
зода с Тухачевским. Это, конечно, мог быть и другой Леонов, брат или однофа¬
милец вышеотмеченного, офицер военного времени, призванный из запаса
(как братья того же М. Тухачевского). Преображенский полк понес очень бо¬
льшие потери в офицерском составе в 1914—1917 гг. Впрочем, в воспомина¬
ниях В.Савинкова могла быть искажена фамилия офицера-преображенца.
Среди офицеров-преображепцев военного времени в полку было два брата с
фамилией, похожей на Леонов: Леонтьев Сергей Михайлович и Леонтьев
Николай Михайлович, оба прапорщики (возможно, произведенные в пору¬
чики при Временном правительстве). Оба к концу 20-х.жили в Ленинграде.
С.М. Леонтьев работал завхозом дома отдела начсостава, а Н.М. Леонтьев слу¬
жил делопроизводителем Военно-технической академии. Оба были репресси¬
рованы весной 193 i г. по «делу о Ленинградской организации» как члены орга¬
низации бывших преображепцев. — См. РГВИА, ф. 2583, оп. 2, д. 865, Спис¬
ки офицеров л.-г. Преображенского полка по старшинству на 1 января 1914 г.;
Российская Императорская гвардия на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. —
Русское прошлое, СПб., 1993, № 4, с. 346. См. также: ТинчепкоЛ. — М.,
2000. С.302.
167
С. МИНАКОВ
Ганецкий1. Ганецкий был материально хорошо устроен, он был
директором хорошего отеля «Коммодор». И, зная его, Тухачев¬
ский встретился с ним. Может быть, один. А может быть, в со¬
провождении военного атташе (энкавэдиста) Венцова, как тень
везде бывавшего с Тухачевским. Этот Сергей Ганецкий раньше
рассказывал друзьям интересную деталь биографии Тухачевско¬
го. Коща в Советской России, после побега из немецкого плена,
Тухачевский пошел в формировавшуюся Красную Армию, Га¬
нецкий с удивлением спросил его: «Как ты можешь идти туда?»
На что Тухачевский ответил: «Я ставлю на сволочь»2. Данный
эпизод свидетельствует не только об отношении к революции, но
и о созревшем уже в его сознании решении пойти на службу в
«революционную армию».
В связи с приведенным выше свидетельством вспоминается
еще один разговор, который имел место в плену, в 1917 г. меж¬
ду Тухачевским и его французскими приятелями. По смыслу он
несколько перекликается с предшествующим. «Если Вы сейчас
вернетесь в Россию, Вы, дворянин, будете расстреляны, — гово¬
рили ему, чтобы удержать от очередного побега, французские
1 Ганецкий (или Гонецкий) Николай Николаевич (1896—22.6.1976,
Ницца). Дворянин, СПб., сын полковника. Училище правоведения 1917 (не
окончил, 3-й класс). Пажеский корпус 1914. Подпоручик л.-г. Семеновского
полка с 30.7.1915. Эвакуирован в тыл для лечения ран 15.9.1915. На февраль
1917 в составе запасного батальона л.-г. Семеновского полка, штабс-капитан.
Капитан л.-г. Семеновского полка. Во ВСЮР и русской армии; секретарь нача¬
льника управления финансов. Эвакуирован до осени 1920 из Севастополя.
В эмиграции во Франции (Париж). К февралю 1936 — директор отеля «Ком¬
модор» в Париже. Член полкового объединения, lia ноябрь 1951 казначей объ¬
единения л.-г. Семеновского полка. Председатель отдела Союза инвалидов в
Ницце. Близкий приятель М. Тухачевского. В феврале 1936 Тухачевский
встречался с ним в Париже. Р.Б. Гуль спутал имя Ганецкого. Его звали Нико¬
лай. Другого офицера-семеновца с именем Сергей в 1914—1917 гг. в л.-г. Се¬
меновском полку не было.
2 «И Тухачевский оказался исторически прав, — рассказывал далее писа¬
тель, — сволочь победила (не без помощи «нашего Бонапарта», как ирониче¬
ски называл Тухачевского Ленин). Но Тухачевский просчитался в одном — в
том, что сволочь убьет и его. И убьет подло и зверски. А за ним убьет и его стару¬
ху мать, замечательную русскую женщину, простую крестьянку из Смоленщи¬
ны, которая, несмотря на все «допросы» и пытки, отказалась признать своего
Мишу «врагом народа». В то время как другие родственники «признали». Стра¬
ха ради иудейска». — Гуль Р. Я унес Россию. Том II. Россия во Франции. —
М., 2001.'— С. 228.
168
РУССКИЕ ТАЙНЫ
офицеры. — Расстрелян? — засмеялся он, отвечая им. —
Я стану в двадцать пять лет генералом...»1. Эти рассуждения мо¬
лодого подпоручика гвардии позволяют сделать вывод: если у
него и были какие-либо определенные взгляды или симпатии к
той или иной форме политического устройства, то, скорее всего,
к вульгарно выраженному деспотическому самодержавному мо¬
нархизму. И вполне банальна для кадрового офицера «наполео¬
новская» формула его политического выбора в революции2.
0 характере взаимоотношений Тухачевского со своими
офицерами-однополчанами в контексте его настроений свидете¬
льствуют воспоминания жены вышеупомянутого полковника
Р. Бржозовского. Напомню, что князь Ф. Касаткин-Ростов¬
ский, передавая отзыв о подпоручике М. Тухачевском его рот¬
ного командира капитана Ф. Веселаго, отмечал: «Он всегда был
холоден и слишком серьезен... с товарищами был вежлив, но
сух... Не могу сказать, чтобы он пользовался особенной симпа¬
тией товарищей». Однако воспоминания г-жи Бржозовской вно¬
сят в эту оценку существенные коррективы.
«В 1917 г. Тухачевский завтракал у нас, во флигеле Семенов¬
ского полка, — вспоминала эта женщина много лет спустя, на¬
ходясь в эмиграции. — Тухачевский произвел на меня самое от¬
радное и неизгладимое впечатление. Красивые лучистые глаза,
чарующая улыбка, большая скромность и сдержанность. За зав¬
траком муж шутил и пил за здоровье «Наполеона», на что Туха¬
чевский только улыбался. Сам он мало пил. После завтрака мой
муж, я и еще несколько наших офицеров уехали провожать его
на вокзал, так как он уезжал в Москву. Одет он был в черное
штатское пальто и высокую каракулевую шапку, увеличивав¬
шую его рост. После предыдущих разговоров я была полна энту¬
зиазма, и мне почему-то казалось, что он способен стать «Геро¬
ем». Во всяком случае, он был выше толпы. Я редко ошибаюсь в
людях, и мне было особенно тяжело, когда впоследствии я узна¬
ла, что он будто бы вполне искренне стал большевиком. Все же
в душе оставалось сомнение, что это не так. После второго звон¬
ка в отделении второго класса я сказала ему, когда мы расстава¬
лись: «Прощайте! Благословляю Вас на Великие Дела!». Поце¬
1 Lacoutiire J. De Gaulle. — P., 1969, p. 30.
2
Ранее уже отмечалось: когда друзья «его укоряли в коммунизме, Туха¬
чевский не раз творил: «Разве Наполеон не был якобинцем?».
169
С. МИНАКОВ
ловала его в лоб и три раза мелко перекрестила. Он поцеловал
мне руку, посмотрел на меня искренним серьезным взглядом и
сказал: «Постараюсь». Поезд тронулся после третьего звонка.
Тухачевский стоял у окна и смотрел серьезно и грустно на нас...
Больше я его никогда не видела. В Петербург он не возвращал¬
ся»1. Все свидетельствует о том, что настроения Тухачевского
вполне вписывались в настроения большинства офицеров полка.
Его приняли как «своего».
Приведенные воспоминания интересны в нескольких аспек¬
тах. Прежде всего вопреки некоторым другим (полковника кня¬
зя Ф. Касаткина-Ростовского, В. Посторонкина), настоящие
свидетельства указывают на дружественные отношения М. Ту¬
хачевского с полковыми офицерами. Командир полка полков¬
ник Р. Бржозовский поехал провожать его с несколькими офи¬
церами. Данные воспоминания, кроме того, указывают на имев¬
шие место достаточно откровенные разговоры, обмен мнениями
среди указанных лиц. Причем Тухачевский, очевидно, высказы¬
вал такие политические суждения, которые дали, пусть даже в
шутку, основания полковнику Бржозовскому называть его «На¬
полеоном». Примечательно сомнение г-жи Бржозовской в том,
«что он (М. Тухачевский) будто бы вполне искрение стал боль¬
шевиком». В них содержится намек на то, что Тухачевский при¬
знавался о своих намерениях перейти к большевикам не по мо¬
тивам искренней веры в их идеалы, а чтобы подчинить себе всю
эту «сволочь» и заставить ее «ходить туда, куда он ее погонит,
как ходила при царе».
Два момента в этих фрагментах воспоминаний привлекают
внимание. Во-первых, это констатация дружеских отношений
Тухачевского с полковником Бржозовским и еще несколькими
офицерами полка. В 1914 г. Р. Бржозовский, польский аристо¬
крат и католик, был штабс-капитаном л.-г. Семеновского полка.
В октябре 1917 г. он был командиром резервного Гвардейского
Семеновского полка. Хотя он был на 8 лет старше Тухачевского,
их могли сближать несколько общих «признаков». И Р. Бржо¬
зовский, и М. Тухачевский оба окончили Александровское воен¬
ное училище, т. е. оба были «александронами», аккумулировав¬
шими особый, сравнительно «либеральный» дух воспитателей
1 Wieczorkiewicz P. P. SprawaTuchaczewskiego. Warszawa, 1994.
170
РУССКИЕ ТАЙНЫ
этого училища. Тем более что «александроны» в полку были в
меньшинстве. Это не «пажи», из которых прежде всего и глав¬
ным образом комплектовался гвардейский офицерский корпус.
Они не были «павлонами», которые, как правило, заполняли ла¬
куны в гвардейском офицерстве, оставленные «пажами». «Алек¬
сандроны» считались отражением «пореформенного либерализ¬
ма» в армии и гвардии. Они сами по себе были некоторой
«фрондой» в офицерском корпусе гвардии.
Кроме того, вне всякого сомнения, Бржозовский, как дру¬
гие офицеры полка йольско-литовского происхождения, считали
Тухачевского «своим шляхтичем»1. Слухи о принадлежности Ту¬
хачевского к польской аристократии были распространены на
Западе2. Это произошло явно не без участия его старых прияте¬
лей. Кстати говоря, и советская пропаганда, очевидно, активно
поддерживала эти слухи ввиду бывшей и будущей войн с Поль¬
шей. Выше я останавливал внимание на «польско-литовской»
части офицеров-семеновцев. Они были в меньшинстве и, естест¬
венно, консолидировались. Во-вторых, в контексте «польско-ли-
говской» ментальности пребывает и «наполеоновская легенда».
Собственно говоря, ведь «наполеоновская легенда», насы¬
щенная «мессианскими настроениями», зародилась именно в По¬
льше. Именно в Польше она стала органической частью поль¬
ской национальной культуры, пронизывавшей различные слои
польского населения. Этого никак нельзя было сказать о России.
Если в России и был «культ Наполеона», то скорее как эстетиче¬
ская игра верхнего слоя интеллектуалов. Р. Бржозовский назы¬
вает М. Тухачевского «Наполеоном», которому это приятно, хо¬
тя он и понимает это как шутку. Это полушутливое прозвание
Тухачевского возникло среди полковых офицеров, конечно, не в
1917 г., а еще в 1914-м. На это косвенно указывают и князь
Ф. Касаткин-Ростовский, и В. Посторонкин.
Таким образом, с большой долей основательности можно
предполагать, что в «Наполеоны» Тухачевского «произвели» еще
1 Следует помнить, что Смоленская земля, где располагались к началу
XVII в. поместья Тухачевских, была в то время спорной территорией между
Москвой и Речью Посполитой. Тогда даже в документах числили Тухачевских
♦смоленской шляхтой». Определенный налет «полонизации» западнорусских
помещиков и дворян, несомненно, коснулся и Тухачевских. В Польше эта фа¬
милия была известна.
2 Шпальке К. Указ. соч. С. 38.
171
С. МИНАКОВ
в 1914 г. его полковые товарищи. В частности — тот же Бржо¬
зовский. Судя по всему, отношения М. Тухачевского с Р. Бржо-
зовским и предполагаемой группой офицеров-семеновцев,
фронтовых приятелей подпоручика, были дружескими. Эта си¬
туация диссонирует с информацией, исходившей от Б. Колчиги-
на. «Ходили слухи, — рассказывал Б. Колчигин, — что по воз¬
вращении из плена М.Н. Тухачевский поссорился с обществом
офицеров на политической основе»1. Это как-то не вяжется с хо¬
датайством полкового начальства произвести подпоручика
М. Тухачевского сразу в чин капитана, назначить его команди¬
ром роты. Близкие приятельские отношения были у М. Тухачев¬
ского и с полковником С. Соллогубом2.
Примечательно, что осенью 1918 г. бывший капитан л.-г.
Семеновского полка Б. Энгельгардт, близкий приятель-однопол¬
чанин и земляк-смолянин Тухачевского, информировал генера¬
ла А. Деникина о настроениях командования 1-й Революцион¬
ной армии, из которой он «ушел» и которой командовал Туха¬
чевский. У Б. Энгельгардта были вполне доверительные
отношения с командующим. «Мы, убежденные монархисты, —
передавал признания Тухачевского и его штабных офицеров се-
меновец, — но не восстанем и не будем восставать против совет¬
ской власти потому, что, раз она держится, значит, народ еще
недостаточно хочет царя. Социалистов, кричащих об Учредите¬
льном собрании, мы ненавидим не меньше, чем их ненавидят
большевики. Мы не можем их бить самостоятельно, мы будем
их уничтожать, помогая большевикам. А там, если судьбе будет
угодно, мы и с большевиками рассчитаемся»3. В этом отношении
любопытен и заслуживает внимания фрагмент воспоминаний
Н. Корицкого. Целесообразно процитировать его полностью.
1 Никулин Л. Указ. соч. С. 38.
2 Типольт А. А. Такое не забывается // Маршал Тухачевский. Воспоми¬
нания друзей и товарищей. — С. 21. Полковник Соллогуб Сергей Иванович
(1885—1939) в 1914 г. был штабс-капитаном и полковым адъютантом. Ровес¬
ник Р. Бржозовского, он вместе с ним учился тоже в Александровском поенном
училище. Он также принадлежал к старинному польско-литовскому роду.
В 1918 г. С. Соллогуб, как и Р. Бржозовский, уехал в Польшу. Там у него были
высокопоставленные родственники. Разумеется, в 1920 г. его отношения с
М. Тухачевским были обусловлены во многом принадлежностью к враждеб¬
ным армиям, но в 1914 и в 1917 гг. они могли быть вполне дружескими.
3 Деникин А. И. Очерки русской смуты. // Вопросы истории, 1992,
№ 11 —12. С. 121, 123.
172
РУССКИЕ ТАЙНЫ
«Перед самым началом этой (Сызрано-Самарской) опера¬
ции Тухачевский представил мне в своем салон-вагоне человека
средних лет, небритого, в каком-то поношенном френче, не¬
брежно развалившимся в кожаном кресле.
— Энгельгардт.
...Энгельгардт, представленный мне Михаилом Николаеви¬
чем, тоже был смолянином, земляком Тухачевского и, кроме то¬
го, его сослуживцем по Семеновскому гвардейскому полку;
К нам он прибыл с предписанием Всеросглавштаба.
Свои клятвенные заверения честно служить советской влас¬
ти Энгельгардт подкреплял ссылкой на былые дружеские связи с
командармом:
— Неужели, Миша, ты думаешь, что я могу быть подлецом
и подвести тебя?!
И, однако, же подвел, оказался истинным подлецом. Во
время Сызрано-Самарской операции Михаил Николаевич объе¬
динил в руках Энгельгардта командование Пензенской и Воль¬
ской дивизиями, а также двумя полками Самарской. Энгель¬
гардт выехал в Кузнецк. В ходе операции он часто терял связь
со штабом, его донесения противоречили донесениям из частей,
и в конце концов мы вынуждены были связаться напрямую со
штабами дивизий и осуществлять руководство ими, минуя Энге¬
льгардта. А когда закончилась операция и штарм перебазировал¬
ся в Сызрань, Энгельгардт незаметно исчез и объявился потом у
Деникина»1.
Надо сказать прежде всего, что воспоминания дают не со¬
всем верную характеристику Б.В. Эигельгардту. Во-первых, он
никак не мог быть человеком средних лет, поскольку от роду в
1918 г. ему шел 29-й год. Разве что небритое лицо делало его
немного старше. Но главное заключается в другом.
Судя по воспоминаниям самого Тухачевского о боевых дей¬
ствиях 1-й Революционной армии в 1918 году, опубликованным
в 1921 г., сам командарм весьма положительно оценивал руко¬
водство Б. Энгельгардтом вверенными ему соединениями, назы¬
вая своего однополчанина «тов. Энгельгардт»2. Скорее всего, Ту¬
1 Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. — С.
75-76.
2
Тухачевский М.Н. Первая армия в 1918 году //Этапы большого
нуги. — М., 1962. С. 52, 54.
173
С. МИНАКОВ
хачевский еще не знал, что капитан Энгельгардт еще в ноябре
1918 г. перешел в Добровольческую армию генерала А. Деники¬
на. Поэтому «идеологическая предвзятость» не довлела над оцен¬
ками командарма и редакцией в оценке деятельности Энгельгар-
дта. Это обстоятельство в то же время доказывает, что Б. Энге¬
льгардт и в самом деле не подвел своего друга Тухачевского. Он
хорошо выполнил порученное ему боевое дело, ведь он дрался с
поволжскими «демократами, сгубившими Россию». Он перешел
к Деникину после того, как покинул 1-ю Революционную ар¬
мию Тухачевского. Обращает на себя внимание, однако, тот ко¬
роткий диалог между Б. Энгельгардтом и М.Тухачевским, кото¬
рый приводит Н. Корицкий. Этот диалог содержит скрытый от
мемуариста подтекст. Заверяя своего друга-командарма, что он,
Энгельгардт, не подведет, офицер-семеновец говорил это Туха¬
чевскому, который прекрасно знал антибольшевистские полити¬
ческие настроения и монархические убеждения своего однопол¬
чанина и земляка. Капитан-семеновец остался честным по отно¬
шению к своему приятелю. Они знали и уважали друг друга,
верные полковым традициям, и понимали в поведении друг дру¬
га то, о чем не могли догадываться посторонние. Весь этот эпи¬
зод при такой расшифровке может рассматриваться как косвен¬
ное подтверждение доверительных отношений между Тухачев¬
ским и Энгельгардтом в 1918 г. Это и позволило последнему
проинформировать штаб Добровольческой армии о настроениях
командования 1-й Революционной армии1.
* 1 Приведенный пример поведения Б. Энгельгардта несколько противоре¬
чит той характеристике, которую ему дал, правда уже в 1949 г., его дядя, быв¬
ший депутат Государственной думы полковник Б.А. Энгельгардт, вернувшийся
в СССР после Великой Отечественной войны. «Мой племянник, — сказал он о
приятеле М. Тухачевского. — подлец, червонный валет, родную мать про¬
даст». Вероятно, не только пребывание в СССР способствовало столь нелестной
характеристике. После службы в Добровольческой армии, а затем в белой ар¬
мии Юденича и в войсках Булак-Балаховича, где уже полковник Б. Энгель¬
гардт как глава контрразведки прославился своими расправами над большеви¬
ками и террором среди подвластного населения, он с 1924 г. становится во гла¬
ве отделения 2-го отдела РОВС (генерал А. фон Лампе) в Таллине. Здесь
контрразведке ОГПУ в начале 30-х гг. удалось обманом дискредитировать
Б. Энгельгардта в глазах белой эмиграции и чинов РОВС как якобы «больше¬
вистского агента». В 1940 г. он, по некоторым данным, был расстреляй НКВД
после советизации Эстонии. Видимо, эта репутация Б. Энгельгардта и повлия¬
ла на мнение его дяди.
174
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Все приведенные выше сведения указывают на то, что у Ту¬
хачевского были вполне доверительные и близкие, дружеские
отношения, по крайней мере с частью товарищей по полку в
1914—1915 гг. и сохранялись таковыми во всяком случае в
1917—1918 гг.
Все вышеприведенные свидетельства, и прямые, и косвен¬
ные, вполне достаточны для представления о настроениях Туха¬
чевского после возвращения из плена. Они явно были не в поль¬
зу советской большевистской власти. Поэтому высказывания
Тухачевского в плену, в которых он заявлял о своей готовности
последовать за Лениным и под знаменем новой «марксистской
религии», еще не означали, что его выбор был уже тогда предо¬
пределен. Из всего вышесказанного ясно, что в октябре — де¬
кабре 1917 г. Тухачевский оставался среди своего круга лиц,
среди офицеров Петровской гвардейской бригады — среди семе-
новцев и преображепцев. Более того, он был в весьма хороших,
дружеских с ними отношениях. Его называли «Наполеоном», его
представили в капитаны, его избрали командиром роты. Он в
это время был «своим» для них. Он разделял господствовавшие
среди них взгляды на политическую ситуацию и их к ней отно¬
шение.
В контексте всего вышесказанного вполне достоверными
представляются воспоминания приятеля Тухачевского капитана
Д. Голум-бека. По его свидетельству, в 1917 г. М. Тухачевский
присоединился к бывшим офицерам царской армии, которые
организовывали белогвардейские части для борьбы с большеви¬
ками. Голум-беку по секрету Тухачевский сообщил о своем ре¬
шении порвать с белыми. «Я спросил его, — рассказывал впо¬
следствии капитан, — что же он намерен делать. На это М. Ту¬
хачевский ответил: «Откровенно говоря, я перехожу к
большевикам. Белая армия ничего не способна сделать. У нас
нет вождя». Несколько минут он ходил по комнате, потом оста¬
новился и воскликнул: «Не подражай мне, если не хочешь, но я
Думаю, что поступаю правильно. Россия будет теперь совсем
Другая»1. Когда это могло иметь место?
Есть лишь первая в этом направлении дата — 5 апреля 1918 г.
он становится членом большевистской партии и 5 апреля 1918 г.
1 Сейере и Нан. Тайная война против Советской России. М., 1947.
175
С. МИНАКОВ
начинает свою службу в Красной Армии. Дата 5 апреля вполне
могла первоначально быть проставлена по «старому стилю», т. е.
спустя пять дней после гибели генерала J1. Корнилова. Тоща мо¬
тивация перехода Тухачевского к большевикам, как он ее опре¬
делил в разговоре со своим приятелем, вполне логична. Хотя со¬
всем не обязательно связывать решение Тухачевского перейти к
большевикам с гибелью генерала Корнилова. Следует иметь в
виду, что «демократ и республиканец», «генерал Февраля» JI. Кор¬
нилов вовсе не был «вождем и кумиром» большинства, особенно
кадрового гвардейского офицерства. Тем более «коренных гвар¬
дейцев» Петровской бригады. Они вообще без особой охоты шли
в белые армии защищать «идеалы Февраля», «февральскую де¬
мократию», «керенщину» в разнообразных ее проявлениях, хо¬
тя, несомненно, сочувствовали антибольшевистской борьбе.
«Гвардейское офицерство — кисляк. Чистят снег и пропада¬
ют... на базаре», — так оценивал в начале 1918 г. своих товари¬
щей Преображенский полковник Б. Шульгин1. Если же они и
решались отправиться в ряды белой армии, то лишь сравнитель¬
но немногие из Петровской бригады последовали в конце
1917—начале 1918 г. за А. Кутеповым в Добровольческую ар¬
мию. Следует помнить, что Кутепов не был «коренным преобра-
женцем», не принадлежал к старинному дворянству, к аристо¬
кратии. А. Кутепов был «демократ» по происхождению и своей
военной карьере. Именно Февраль поставил его во главе «перво¬
го полка» Русской гвардии и армии. Вряд ли при царе такое мог¬
ло случиться. Если офицеры-гвардейцы и решались отправиться
к белым, то, скорее, в Киев к Скоропадскому или ждали прихо¬
да кайзеровских войск в Петроград. Поэтому, когда Тухачев¬
ский объяснял свое решение перейти к большевикам отсутстви¬
ем у белых «вождя», он, пожалуй, не считал генерала J1. Корни¬
лова возможным «своим вождем», вождем настоящего белого
дела.
Старый дореволюционный товарищ Тухачевского, который
считал себя своего рода «крестным отцом» будущего маршала в
его службе советской власти, Н. Кулябко, вспоминал: «Мы
встретились вновь лишь в марте 1918 года. Он уже успел пора¬
1 Показания полковника Преображенского полка Д.Д. Зуева от 8 января
1931 г. //ТипнснкоЯ. Указ. соч. — С. 345.
176
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ботать в Военном отделе ВЦИК, а меня 4-й Чрезвычайный Все¬
российский съезд Советов избрал членом ВЦИК. После переезда
правительства в Москву я был назначен военным комиссаром
штаба обороны Москвы, потом стал заместителем председателя
Всероссийского бюро военных комиссаров. В эти дни как раз и
возобновились наши дружеские связи с Михаилом Николаеви¬
чем»1. Учитывая хронологию политических событий того време¬
ни и возникновения всякого рода «революционных» учрежде¬
ний, в том числе Всероссийского бюро военных комиссаров,
«эти дни» могли иметь место лишь в апреле 1918 г. Поэтому
«дружеские связи» Н. Кулябко с М. Тухачевским возобновились
не в марте, а в апреле 1918 г.
Возможно, известная дата вступления Тухачевского в Крас¬
ную Армию и в партию — 5 апреля 1918 г. — и является датой
начала его работы в Военном отделе ВЦИК. А несколько позд¬
нее, возможно тоже в апреле, по рекомендации Н. Кулябко и
А. Енукидзе, М. Тухачевский и вступил в РКП (б). Есть и иные
свидетельства, объясняющие причины и обстоятельства перехо¬
да Тухачевского на сторону большевиков. Л. Норд утверждает,
ссылаясь на самого Тухачевского, что решающую роль в этом
его поступке сыграл не Н. Кулябко, а братья Куйбышевы.
Известно, что Тухачевский и младший из братьев, Николай
Владимирович Куйбышев, будучи одногодками, в одно и то же
время учились и окончили Александровское военное училище.
Правда, на протяжении всех лет службы в Красной Армии труд¬
но было заметить между ними особенно дружественные отноше¬
ния. Однако J1. Норд свидетельствует об ином.
«Судьба столкнула Тухачевского с Николаем Владимирови¬
чем Куйбышевым в 1918 г. на вокзале в Москве, — писала
J1. Норд. — И эта случайная встреча определила дальнейшую
судьбу (будущего) маршала. Н.В. Куйбышев затащил его к себе
и познакомил с братом. Старший Куйбышев, угадав и оценив
незаурядную натуру Тухачевского, три дня уговаривал его при¬
мкнуть к большевикам. Он свел его со старшими офицерами,
уже перешедшими к красным, и, коща Тухачевский был завер¬
бован, В.В. Куйбышев использовал все свое влияние в партии,
1 Кулябко 11.11. Я рекомендовал его в партию. — Маршал Тухачевский.
Воспоминания друзей и соратников. С. 28.
177
С. МИНАКОВ
чтобы выдвинуть молодого поручика на ответственный военный
пост. Он сам поручился за Тухачевского и нашел для него еще
других поручителей»1.
Несомненно, сам факт встречи с однокашником и опреде¬
ленные положительные эмоции, этим событием вызываемые,
могли иметь место в то время. Однако, во-первых, Н.В.Куйбы¬
шев вряд ли мог присутствовать в конце марта—начале апреля
1918 г. в Москве. Во-вторых, другой из братьев Куйбышевых,
Валериан Владимирович, с конца 1917 г. находился в Самаре,
где он устанавливал советскую власть и затем стал секретарем
губкома РКП (б). Он приезжал в Москву лишь на короткое
время 4-го съезда Советов 14—16 марта 1918 г. и сразу же по
его окончании вернулся в Самару. В тогдашней обстановке у не¬
го просто не могло быть времени на то, чтобы три дня уговари¬
вать гвардейского поручика, а затем устраивать его судьбу в Во¬
енном отделе ВЦИК. Наконец, в-третьих, самое главное: Туха¬
чевскому ничего не было известно о роли В. Куйбышева в
собственной судьбе. Он обязательно бы указал этот факт в своих
воспоминаниях о В. Куйбышеве, связанных со смертью послед¬
него. «Благословение» одного из тогдашних «вождей» страны бы¬
ло бы для него далеко не лишним. Таким образом, информация
JI. Норд о решающей роли братьев Куйбышевых в судьбе М. Ту¬
хачевского была, скорее всего, рождена слухами. Впрочем, впол¬
не возможно, что Н. Куйбышев мог проинформировать своего
брата о Тухачевском перед их совместной службой в 1 -й Рево¬
люционной армии, в которую, как выше отмечалось, В. Куйбы¬
шев был в июле 1918 г. назначен военным комиссаром к буду¬
щему маршалу.
...Кроме Н. Кулябко, в начальной военной карьере Тухачев¬
ского важную роль сыграли еще два человека. Это А. Енукидзе,
в те весенние и летние месяцы 1918 г. заведовавший Военным
отделом ВЦИК и давший одну из двух рекомендаций М. Туха¬
чевскому для вступления в РКП (б). Другой человек — К. Юре-
нев. В те месяцы он являлся членом коллегии Наркомвоена,
членом коллегии по формированию Красной Армии и председа¬
телем Всероссийского бюро военных комиссаров. Именно ему
подчинялся с мая 1918 г. Тухачевский как военный комиссар
1 Норд Л. Указ. соч. Тетрадь № 63. С. 75.
178
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Московскою района Западных отрядов Завесы. Именно К. Юре-
нев рекомендовал Тухачевского на должность командующего
1-й Революционной армией1. Он и позднее называл бывшего
гвардейского подпоручика своим «крестником», а тот, в свою
очередь, это с благодарностью признавал2.
5
*Тухачевский Русской революции»
Важнейшим событием всемирно-исторического масштаба и
в то же время судьбы и личностной идентификации М. Тухачев¬
ского была Варшавская битва. Польский, или Варшавский, по¬
ход Тухачевского был самым блестящим и самым катастрофиче¬
ским воплощением советского военного искусства периода «ре¬
волюционной» Гражданской войны со всеми его достижениями
и недостатками. Это была полнейшая катастрофа «красного Бо¬
напарта», это было крушение Мировой революции, это было
«чудо на Висле».
После этого события, развернувшего его «наполеоновскую
судьбу» в каком-то неведомом направлении, затуманенном заве¬
сой тайны, он должен был все явственнее ощущать, что он не
«Наполеон», а «Тухачевский русской революции» — особый
«знак» особого события. В мире, поглощаемом им «извне», ос¬
мысленном через «книгу» и сконструированном им «в себе», на¬
чала смутно прорисовываться пугающая, не сопоставимая ни с
чем, «исторически-одинокая», новая, «его» идентификация —
«Тухачевский».
...Итак, М. Тухачевский, несомненно, не являлся тем «обра¬
зом», который сформировался и в кругах русской военной эмиг¬
рации, и у его ближайшего окружения. Он не был «Наполео¬
ном». Он был «Ставрогииым» со «смердяковским отпечатком на
психокультурной установке», «аристократом в демократии». Он
был «оборотнем» и «наемником-ландскнехтом». Его отношение к
различным «идеологемам», «революционным ценностям» носило
преимущественно «игровой», «карнавальный» характер, хотя и
Не было лишено определенной, порой весьма сильной, «романти¬
1 Дайнес В. О. Михаил Николаевич Тухачевский. — С. 42.
2 Там же. С. 43.
179
С. МИНАКОВ
ческой» увлеченности и воображения. Аристократическая иро¬
ния, исходившая из его существа, пронизывала все окружавшие
его ценности, делай их призрачными, неустойчивыми. Он тяго¬
тел к динамически неустойчивому миру, а не к мировой статике.
Он, быть может, способен был осуществить при определенных
обстоятельствах свое «18 брюмера», но, кажется, не испытывал
большой потребности в его властных результатах. Смыслообра¬
зующим его устремлением была война — это, пожалуй, наибо¬
лее впечатляющее проявление мировой динамики. И если ему
могла понадобиться власть, и если он при определенной конъ¬
юнктуре ее захватил или получил бы, то именно для войны. Ту¬
хачевский был воплощенной войной, «революционной войной»,
таившей в себе зародыш бонапартизма.
То, что фамилия «Тухачевский» уже в 1921 г. имела «знако¬
вые» свойства, особенно на Западе, очевидно хотя бы из извест¬
ного обмена мнениями между Э. Склянским и Лениным по пово¬
ду направления М. Тухачевского командующим войсками для
подавления Тамбовского восстания. «Я считал бы желательным
послать Тухачевского на подавление Тамбовского восстания, —
писал Э. Склянский В. Ленин}' 26 апреля 1921 г. — ...Получится
несколько больший политический эффект от этого назначения.
В особенности за границей»1. Ленин, признавая, что действите¬
льно «за границей» в самом деле «получится несколько больший
политический эффект» от назначения Тухачевского, согласился
назначить последнего, но «без огласки... без публикации»2.
А в связи с обострением отношений с Францией уже 25
июля 1921 г. в своей записке Г. Чичерину Ленин предлагал ему
наряду с другими «устрашающими жестами» (политический
блеф) «поездку Тухачевского в Минск тоже с угрозой и пом¬
пой»3. Чичерин совершенно иначе оценивал ситуацию и отвер¬
гал предложенные Лениным «устрашения». Отвечая на записку,
2&июля Г. Чичерин писал: «Безусловно, не следует ни высту¬
пать с грозными интервью, ни устраивать демонстративных по¬
ездок Тухачевского в Минск. Один из лейтмотивов наших вра¬
1 Ленин В.И. Неизвестные документы. 1891 —1922. М., 1999. С. 428.
2 Теш же. С. 429.
3 Ленин В.И. Указ. соч. 1891 —1922. М., 1999. С. 459.
180
РУССКИЕ ТАЙНЫ
гов — якобы в порыве отчаяния для своего спасения Советское
правительство бросится на своих соседей»1.
Именно преднамеренно «устрашающий характер» имело и
новое возвращение Тухачевского на должность командующего
«Западным фронтом» в феврале 1925 г. В мае же 1925 г. во
время 7-го Всебелорусского съезда Советов приездом Тухачев¬
ского в Минск была осуществлена самая настоящая «демонстра¬
ция силы и угроз».
Не без скрытой гордости и политического вызова ответст¬
венный секретарь ЦК КПБ Криницкий, представляя съезду Ту¬
хачевского, прямо комментировал действительную и вероятную
реакцию зарубежной печати по поводу приезда в Минск коман¬
дующего «Западным фронтом». «В польской печати много шу¬
мят... о приезде тов. Тухачевского в Западный округ, о приезде
его в Минск, — говорил Криницкий, — и толкуют о том, что
этот приезд знаменует то, что, дескать, Белоруссия или Совет¬
ский Союз готовит нападение на Польшу...»2. Он говорил, что
«весь съезд воспламеняется при лозунге «даешь Варшаву» и что
ты в ближайшие же дни в польских газетах прочтем нелепей¬
шие сообщения о том, что Советский Союз... имеет вождя, что¬
бы этот лозунг осуществить, — товарища Тухачевского»3.
Председатель съезда Червяков подхватил и продолжил рас¬
суждения Криницкого: «К нам на съезд Советов приехал коман¬
дующий Западным военным округом тов. Тухачевский. Он про¬
был тут всего несколько дней, а уже в берлинских, варшавских,
виленских и других газетах разнеслись слухи, что тов. Тухачев¬
ский приехал в Минск, чтобы здесь разработать планы похода
на Запад, на Польшу, а может быть, и дальше»4.
Выступавшие явно преднамеренно «оговаривались», назы¬
вая Тухачевского не командующим округом, а «командующим
Западным фронтом»0. Так же представлялся делегатам и сам
М. Тухачевский. Это обстоятельство, имея «знаковый смысл»,
1 Там же. С. 160.
2 Стенографический отчет VII Всебелорусского съезда Советов. Минск,
1925. С. 18—19.
3 Там же. С. 19.
4 Т(ш же. С. 34.
0 Тамже. С. 5—6.
181
С. МИНАКОВ
усиливало «агрессивное» значение присутствия Тухачевского в
Западном округе и в Минске.
Ожидаемый и предполагаемый результат был достигнут: зару¬
бежная пресса на приезд Тухачевского в Минск отреагировала так,
как это нужно было Москве: «Тухачевский приехал в Минск для
подготовки в ближайшее время военного вторжения на Запад»1.
Не сомневаясь в том, что все это, равно как и выступление
самого Тухачевского, станет вскоре известно заинтересованным
лицам на Западе, «бряцание оружием» и его призыв к правите¬
льству Белоруссии «поставить в повестку дня подготовку к вой¬
не» — было рассчитано прежде всего на западных политиков,
журналистов и обывателей. Тухачевский, как и прежде, играл
роль политической «страшилки» для Запада.
...Долголетняя военно-политическая устойчивость М. Туха¬
чевского была обусловлена прежде всего окончательно сложив¬
шейся к 1922 г. устойчивой, семантически двуединой политиче¬
ской «легендой»: Тухачевский — это «красный Бонапарт», а «Бо¬
напарт» — это «революционная наступательная война». Его имя
прямо и косвенно использовалось властью, блефовавшей перед
зарубежьем, будучи экономически и политически немощной и
социально неустойчивой. В зависимости от внешнеполитических
обстоятельств Тухачевского «выставляли» либо в качестве «пуга¬
ла революции извне», либо в качестве вождя близкого «бонапар¬
тистского переворота». В первом случае власть стремилась напу¬
гать Запад новым «революционным вторжением», во втором —
пыталась удержать Запад от интервенции, намекая на близкую
свою «бонапартизацию».
6
«Бонапарт» и его «маршалы»
Следует отметить, что М. Тухачевский достаточно легко
сближался с людьми, но, как сообщают некоторые мемуаристы,
и достаточно легко мог менять свои дружеские привязанности.
Это может свидетельствовать о весьма сильной и устойчивой
личностной самодостаточности Тухачевского. Подвергаясь неиз¬
бежному воздействию среды, он в то же время легко избавлялся
1 Там же. С. 34.
182
РУССКИЕ ТАЙНЫ
от ее влияния при изменении круга лиц, в котором ему приходи¬
лось вращаться в то или иное время. В его дружеских связях с
его стороны никогда не замечалось большой сердечности. Его хо¬
лодность, рассудочность (отмечаемые мемуаристами) в отноше¬
нии с окружавшими, как выше говорилось, объяснимые аристо¬
кратическим самомнением, видимо, обусловливали характер его
связей с друзьями и приятелями. «По моим наблюдениям, —
вспоминала JI. Норд, — он вообще чувствовал себя с женщинами
лучше, чем с мужчинами, и держался куда проще. Это не озна¬
чало, что он очень любил ухаживать: его самой большой приятель¬
нице, жене начарта округа М.М. Белавинцевой, было далеко за
пятьдесят лет... Мне кажется, что тут играло роль и то, что поч¬
ти на всех женщин внешность Тухачевского и его обаятельность
(а он мог быть таким, когда хотел) действовали неотразимо, и
это льстило ему. М.М. Белавинцева обожала его так, как не вся¬
кая мать обожает своего сына. Усомниться при ней в каких-ни¬
будь достоинствах Михаила Николаевича было нельзя. Однаж¬
ды я это сделала и надолго испортила свои отношения с ней»1.
Отвечая незримому собеседнику на возникающий в контексте
приведенных рассуждений вполне банальный вопрос: «Были ли
у него настоящие, глубокие романы?» — JI. Норд, учитывая
многочисленные слухи о любовных «похождениях» Тухачевско¬
го, отвечала: «Пожалуй, нет... Увлечения кончались у него очень
быстро»2. Можно полагать, что женщины не оказывали сколь¬
ко-нибудь заметного воздействия на его поведение и поступки,
разве что усиливали от природы и по воспитанию весьма разви¬
тое эстетическое восприятие окружающего мира и людей.
Как известно, слухи и сплетни о многочисленных «амурных
похождениях» Тухачевского имели достаточно веские основания
в его жизни на протяжении всей карьеры маршала. JI. Норд
приводит и те, которые активно обсуждали в «светских» и вы¬
сших армейских кругах Западного фронта в 1922—1924 гг.
«По гарнизону поползли всякие слухи, — вспоминала JT.
Норд. — Одни утверждали, что командарм двоеженец, и это по¬
служило поводом для разрыва3. Другие говорили, что его первая
жена давно покончила жизнь самоубийством, и при этом добав¬
1 Тамже. С. 62—63.
2 Та.ч же., тетрадь № 66. С. 111.
3 С его второй женой Ликой.
183
С. МИНАКОВ
ляли, что Тухачевский даже не поехал на похороны, поручив
распорядиться о них своему адъютанту. Третьи доходили до то¬
го, что рассказывали о садизме Тухачевского, который якобы
бил жену тонким хлыстом до крови»1.
Действительно, первая жена Тухачевского, М.В. Игнатьева,
с которой он был знаком еще с гимназических лет в Пензе, за¬
стрелилась в его штабном вагоне еще в 1920 г. при неясных об¬
стоятельствах2. Второй его женой стала 16-летняя Лика, млад¬
1 Норд Л. А. Маршал М.Н. Тухачевский. — Париж, Возрождение, 1957,
тетрадь.№ 63, с. 54.
2 Там же; Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников...
G. 55. Р. Гуль в своей книге «Тухачевский» излагает одну из версий трагической
гибели первой жены М. Тухачевского, Марии Владимировны Игнатьевой, до¬
чери пензенского машиниста, за которой он ухаживал еще с гимназических
лет. Она застрелилась в 1920 г. в его штабном вагоне. В годы Гражданской вой¬
ны в поезде М. Тухачевского всегда «жил» кто-то из его близких родственни¬
ков. В поездках по фронтам его сопровождала жена, М. Игнатьева. В его шта¬
бе служили братья Н. Тухачевский и А. Тухачевский, в прошлом бывшие офи¬
церы л.-г. Семеновского полка, его старый приятель и учитель музыки
H. Жиляев. Р. Гуль так излагает версию гибели М. Игнатьевой, которая прои¬
зошла в начале 1920 г. «И жена Михаила Тухачевского, Маруся Игнатьева, та
самая хорошенькая гимназистка, гулявшая с ним под руку по пензенской По¬
повой горе, ездила в поезде мужа. Маруся — пустенькая, легкомысленная, хо¬
рошенькая женщина, вроде Жозефины, но помельче. Она вся в женских, обы¬
вательских интересах, поэтому и стала жертвой жестокости бредившего миро¬
вой славой мужа. У Маруси родители — простые люди, отец — машинист на
Сызранско-Вяземекой железной дороге, Маруся не голубой, как Тухачевский,
крови. Может быть, Маруся никогда бы и не сделала рокового шага, но русский
революционный голод во вшивой, замершей стране был страшен. А жена
командарма Тухачевского может ехать к мужу экстренным поездом, ей дадут в
охрану и красноармейцев и не обыщут, как мешочницу. Маруся из любви к ро¬
дителям, по-бабьи, возила в Пензу домой мешки с мукой и консервными банка¬
ми. Не то выследили враги (врагов у Тухачевского пруд пруди) — о мешках
стало известно в Реввоенсовете фронта. И наконец, командарму Тухачевскому
мешки поставлены на вид. Мешки с рисом^ мукой, консервными банками везет
по голодной стране жена побеждающего полководца?! Я думаю, слушавшему
«красную симфонию» и глядевшему не на небесные звезды, а па свою собствен¬
ную, Тухачевскому от этих мешков прежде всего стало эстетически невыноси¬
мо. Мировой пожар, тактика мировой пролетарской войны — и вдруг мешки с
мукой для недосдающих тестя и тещи! Какая безвкусица! Тухачевский объяс¬
нился с женой: церковного развода гражданам РСФСР не требуется, и она сво¬
бодна. Маруся была простенькой женщиной, но тут она поступила уж так, чтоб
не шокировать мужа: она застрелилась у него в поезде. Враги, донесшие на Ту¬
хачевского, посрамлены, а Тухачевский женился еще раз». — Гуль Р. Тухачев¬
ский. — В кн.: Гуль Р. Красные маршалы. М., 1995, с. 492—493. В. Александ-
184
РУССКИЕ ТАЙНЫ
шая дочь лесничего (так о ней свидетельствует J1. Норд, кото¬
рая, по собственным уверениям, являлась ее двоюродной
сестрой). Брак был заключен по любви и по желанию новобрач¬
ной (вопреки нормам партийной этики) — в церкви (JI. Норд)1.
Однако брачные отношения Тухачевского со второй женой ока¬
зались сравнительно недолгими: в 1923 г. жена Лика ушла от
него. Причиной разрыва, по свидетельству Л. Норд, послужила
любовная связь командующего фронтом с Татьяной Сергеевной
Чарнолузской (как утверждает Л. Норд, сводной сестрой А. Лу¬
начарского). Впрочем, говорили, что до этого Тухачевский
«слегка ухаживал за ее сестрой, менее красивой, но очень изящ¬
ной маленькой брюнеткой Наташей» (Натальей Сергеевной
Чарнолузской). Говорили, что Тухачевский будто бы «афиширо¬
вал свои встречи» с Т. Чарнолузской2. Однако имеются указания
на то, что в это время у М. Тухачевского была «женой» («одной
из жен», по документам 1937 года3) некая Протас, к 30-м годам
уже разведенная с ним.
По штабным документам Западного фронта 1922—1923 гг.
прослеживается Амалия Яковлевна Протас. Согласно «Списку
сотрудниц женщин управлений и отделов Штазапа, Пузапа и
ров в своей книге «Дело Тухачевского», очевидно, опираясь на слухи, циркули¬
ровавшие в эмигрантских кругах, а возможно, отталкиваясь от версии того же
Р. Гуля, коротко замечает, что «первая жена Тухачевского погибла из-за
него». —Alexandrov V. L’affaire Toukhatchevsky. Paris, 1962, 227. JI. Норд в
своих воспоминаниях о М. Тухачевском, в которых присутствует очень много
слухов, пытаясь, видимо, как-то оправдывать отношения Тухачевского с жен¬
щинами, с его первой женой, приводит один «пассаж» из разговоров с «крас¬
ным Бонапартом». В нем присутствует будто бы намек на обстоятельства раз¬
рыва Тухачевского с женой. Разоткровенничавшись, М. Тухачевский якобы
сказал Л. Норд: «.. .Я когда-то тоже полюбил на всю жизнь и также мучился, но
женщина, которую я любил, не щадила моего чувства. С тех пор я перестал ве¬
рить, что у женщины есть сердце». — Норд Л. Маршал М.Н. Тухачевский... —
Возрождение, тетрадь № 65, с. 76.
Там же, тетрадь № 63, с. 53.
2 Там же, с. 58.
Когда в августе 1937 г. К. Ворошилов представил начальника летного
отделения штаба ВВС РККА майора А.И. Ильина на должность командующего
ВВС КБФ, политотдел штаба ВВС дал А. И. Ильину отрицательную партхарак-
теристику. Его характеризовали как человека заносчивого, поддерживающего
знакомства с «врагами народа» и, в частности, «с одной из жен Тухачевского —
Протас». — Сувениров О.Ф. Трагедия РККА. 1937 —1938. М., 1998, с. 72.
(Автор ссылается на РГВА, с}). 33987, оп. 3, д. 836, л. 3.)
185
С. МИНАКОВ
Упвосозапа по состоянию на 1 августа 1923 г.», «Протас Амалия
Яковлевна — адъютант командующего Западным фронтом
(т. е. М. Тухачевского), девица, образование среднее, беспар¬
тийная, место службы — вагон командующего. Убыла со служ¬
бы 25 августа 1923 г.»1. Учитывая, что режим службы Тухачев¬
ского в должности командующего Западным фронтом в 1922—
1924 гг. был в основном «на колесах» (постоянные разъезды по
фронту, в командировки в Москву, Минск и др. города), он жил
в своем служебном вагоне2. Там же располагался и его штаб.
А. Протас с 1922 г. в силу своего служебного положения сопро¬
вождала Тухачевского в его постоянных разъездах. В самом
Смоленске Тухачевский, судя по графику его служебной деяте¬
льности, бывал сравнительно мало. Учитывая все вышесказан¬
ное о режиме службы М. Тухачевского, возрасте и служебном
положении А. Протас, нет необходимости пространно рассуж¬
дать о том, что Амалия Яковлевна Протас являлась его «дейст¬
вительной женой». Для «другой жены» в «хронотопе» жизнедея¬
тельности Тухачевского просто не находилось места. Возможно,
именно Амалия Протас и была той Ликой, о которой пишет в
своих воспоминаниях Л. Норд. (Само имя Амалия вполне могло
приобрести в отношениях между близкими людьми уменьшите¬
льную форму Лика.) Косвенным свидетельством в пользу такого
предположения могут быть и обстоятельства разрыва М. Туха¬
чевского с А. Протас. Судя по штабным документам, с 13 января
1923 года ее отправляют в полуторамесячный отпуск. Затем от¬
пуск продлевается до 21 апреля 1923 г Л Однако А. Протас нео¬
жиданно возвращается из отпуска 15 марта 1923 г. и вновь со¬
провождает командующего в поездке по фронту (так записано в
приказе по штабу фронта)4. 21 апреля 1923 г. А. Протас исклю¬
чают из списков служащих по собственному желанию. В июне
того же года она вновь оказывается адъютантом командующего
и сопровождает Тухачевского в Москву0. Затем с 11 июля вновь
отправляется в отпуск6. Наконец, с 14 августа 1923 г. считается
1 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 29, л. 73.
2 Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников... С. 148.
3 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 173, л. 2, 40, 55.
4 Там же. JI. 41.
5 Там же. Л. 55, 72, 80.
6 Т(ш же. Л. 80.
186
РУССКИЕ ТАЙНЫ
окончательно уволенной со службы1. Все это напоминает импу-
льсивные женские капризы, а не распланированный режим
службы адъютанта командующего фронтом. JT. Норд, много
рассуждая о взаимоотношениях Тухачевского с Ликой, также
обращает внимание на вскоре начавшиеся между ними конф¬
ликты, ссоры, внезапные отъезды Лики и ее возвращение2. На¬
конец — окончательный разрыв.
Разрывы были часто весьма болезненны для оставляемых
им женщин. Татьяна Сергеевна Чарнолузская, «брошенная»
М. Тухачевским, по воспоминаниям, «глушила любовь (уже не
разделяемую) вином и кокаином, опустилась чуть ли не до
дна»3. Тогда же, в период командования Западным фронтом, в
1923 г. Тухачевский «отбил» жену у политкомиссара 4-й стрел¬
ковой дивизии Западного фронта Л. Аронштама, Нину Евгень¬
евну Гриневич, из старинной русско-польской дворянской фа¬
милии и женился на ней (в третий раз?). Ситуация повторилась
спустя пять лет: оказавшись с 1928 г. командующим Ленинград¬
ским военным округом, Тухачевский сблизился с женой своего
друга (которого он спасал во время «кронштадтских событий»
1921 г.) Н. Кузьмина, Юлией Ивановной Кузьминой. Брак не *
был зарегистрирован (Тухачевский оставался до конца дней «за¬
конным-мужем» Н. Гриневич), однако, как в обиходе говорится,
Тухачевский «жил» с ней вплоть до ее ареста в 1937 г. и воспи¬
тывал ее дочь от Н. Кузьмина. Однако, как отмечала Л. Норд,
«чем ярче разгоралась звезда Тухачевского, тем больше женщин
кружились вокруг него. Тогда у Михаила Николаевича стала
проявляться избалованность и даже рисовка»4. Среди женщин, с
которыми он на какое-то время близко сходился, были жена сы¬
на А.М. Горького Н. Пешкова, Н. Сац, А. Скоблина и др. С не¬
скрываемой симпатией вспоминала о нем Г. Серебрякова.
Близкие к нему люди считали, что друзей среди мужского
окружения, по большому счету, у него не было0. «С мужчинами
Тухачевский в большинстве случаев держал себя замкнуто. На-
1 Тсич же. JT. 100.
2 Норд Л.Л. Указ. соч. тетрадь № 63. С. 54—58.
3 Там же, тетрадь № 66. С. 112.
4 Тамже. С. 62.
5 Тамже. С. 62.
187
С. МИИАКОВ
стоящих друзей среди иих у него было немного...»1. В опреде¬
ленных случаях этому способствовала и «опасность», которую он
представлял для их жен. Г. Иссерсон, имевший возможность в
силу служебных обстоятельств наблюдать М.Тухачевского еще с
весны 1923 г., оставил на этот счет такое мнение. «Тухачев¬
ский... не имел никакого своего окружения и не группировал во¬
круг себя так называемых «любимчиков»2. Считали, что «у Ми¬
хаила Николаевича были особые понятия о дружбе: по его мне¬
нию, он мог располагать друзьями, как и когда хотел»1. А вот о
его ответственности перед друзьями существуют разные мнения.
В период Гражданской войны и в 20-е гг. менталыю-форми-
рующее влияние на Тухачевского и процесс его самоидентифи¬
кации оказывал ряд наиболее близких к нему людей: друзей,
приятелей и наиболее «долговременных» сотрудников. Находясь
в постоянном «ментально-заинтересованном диалоге» с ними,
«отражаясь» в «зеркале» их нравственных, политических, социо¬
культурных настроений, Тухачевский идентифицировал себя,
невольно идя навстречу их ожиданиям. Будучи личностью «под¬
дающейся влиянию», как отмечал в 1919 г. в своей характери¬
стике комиссар 5-й армии И. Смирнов4, Тухачевский восприни¬
мал их воздействие и потому, что все они были старше его по
возрасту и квалифицированнее по военному и общему образова¬
нию. Являясь его друзьями, приятелями, близкими сотрудника¬
ми, они оказывались фактически и его «учителями» и «воспита¬
телями». В круг лиц, среди которых главным образом приходи¬
лось вращаться М. Тухачевскому в 20-е годы, особенно в
первую их половину, оказывавших доминирующее на него влия¬
ние, входили в первую очередь Н. Какурин, И. Троицкий,
А. Зайончковский, А. Готовский, В. Готовский, П. Ермолин,
А. Виноградов, Н. Соллогуб, А. Де-Лазари и их приятельское
окружение. В этом отношении внимания прежде всего заслужи¬
вает полковник Генштаба Николай Евгеньедич Какурин
(1883—1936).
1 Там же, тетрадь № 63. С. 62—63.
2 «Справка о проверке обвинений..// Военные архивы России. Выпуск
№1,с.58.
1 Норд Л. А. Указ. соч., тетрадь ЛЬ 65. С. 71.
4 Цитируется по кн.: Наше Отечество. Опыт политической истории. —
М., 1991. С. 86.
188
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Николай Евгеньевич Какурин родился в г. Орле в семье
полковника (завершившего свою военную карьеру генерал-лей¬
тенантом) Е.Н. Какурина, занимавшего тогда должность нача¬
льника штаба 36-й пехотной Орловской дивизии. Его отец, Ев¬
гений Николаевич Какурин, принадлежал к старинному дворян¬
ству Орловской губернии. После окончания Житомирской
гимназии, а затем Михайловского артиллерийского училища Н.
Какурин с 1904 г. начал службу подпоручиком. В 1910 г. он
успешно завершил обучение в Академии Генерального штаба и
вскоре продолжил свою военную карьеру на штабных и строе¬
вых должностях, приняв активное участие в Первой мировой
войне.
В Красной Армии Н. Какурин оказался не сразу. Он крайне
отрицательно отнесся к захвату власти большевиками и остался
в Киеве, где в конце 1917 — начале 1918 г. аккумулировалась
монархически настроенная часть русского общества и армии.
С 1918 по конец 1919 г. он находился в составе так называемой
Галицийской армии. После ее поражения и в период отступле¬
ния деникинских войск с Украины Н. Какурин, очевидно, со
многими частями Галицийской армии, перешедшими на сторону
красных, оказался как полковник Генштаба в распоряжении на¬
чальника Всероглавштаба. Оттуда 14 июля 1920 г. он был на¬
правлен на Западный фронт в распоряжение начальника штаба
16-й армии.
Тухачевский, оценивший выдающиеся оперативные способ¬
ности Какурина, назначает его в конце декабря 1920 г. своим
2-м помощником. Особенно сблизились они в период подавле¬
ния Тамбовского восстания, когда Какурин занимал должность
начальника штаба войск Тамбовской губернии, которыми
командовал Тухачевский. В июле — сентябре 1921 г. Н. Каку¬
рин, оставаясь в подчинении М.Тухачевского, успешно руково¬
дит группой войск Витебского района (в составе Западного
фронта) по ликвидации бандформирований. После сравнитель¬
но кратковременного пребывания вместе с Тухачевским в Воен¬
ной академии РККА в должности главного руководителя по так¬
тике 25 марта 1922 г. Н. Какурин назначается командующим
Войсками Бухаро-Ферганского района в составе Туркестанского
Фронта. 17 июня его назначают помощником командующего
189
С. МИНАКОВ
войсками Туркестанского фронта. Впрочем, в этой должности
он пробыл недолго. В связи с тяжелым и хроническим заболева¬
нием лихорадкой его эвакуируют в Москву. Здесь он вскоре, в
конце 1922 г., оказывается в должности старшего руководителя
по тактике Военной академии РККА. Оставаясь в этом качестве
и в последующие годы, Какурин получает в порядке служебного
совмещения с 1923 г. должность начальника отделения (части)
по истории Гражданской войны в Уставном ощеле Оперативно¬
го управления Штаба РККА.
Какурин пережил свою драму «хождения по мукам», свою
«белую гвардию». Он был и против красных, и среди галиций-
цев, и в составе Красной Армии выполнял патриотический долг
в Советско-польской войне, и участвовал в кровавом подавле¬
нии крестьянской войны, и в Туркестане воевал за целостность
«имперского пространства России». Очевидно, и этот фактор
сыграл свою роль в решении Н. Какурина стать в 1921 г. членом
РКП(б).
Будучи человеком незаурядным, выдающимся офицером Ге¬
нерального штаба, преподавателем Военной академии РККА и
плодовитым военным ученым, историком и теоретиком, Каку¬
рин стал одним из главных создателей «образа и легенды Туха¬
чевского». «Образ» Тухачевского, созданный Какуриным, несо¬
мненно, способствовал формированию с 1921 г. и устойчивой
вплоть до 1930 г. самоидентификации советского военного лиде¬
ра и идентификации его в общественном мнении. В каких же
значениях был сконструирован этот «образ»?
В 1921 г. Н. Какурин называл М. Тухачевского «одним из
наших военных авторитетов, чутко откликающихся на все но¬
вые явления в области военной жизни»1. Работу Тухачевского
«Стратегия национальная и классовая» Какурин считал «чрезвы¬
чайно интересной и открывающей обширные горизонты... един¬
ственной в своем роде попыткой установить и ввести ряд новых
понятий в... стратегию»2. «Варшавский поход Красной Армии»
под предводительством М. Тухачевского, по мнению Н. Какури-
1 Какурин Н.Е. Стратегия пролетарского государства // Смоленск, 1921.
С. 8.
2 Там же.
190
РУССКИЕ ТАЙНЫ
на, был «одной из блестящих страниц» истории Красной Армии
и «мировой военной истории», сопоставимым с «походами рево¬
люционных армий первой Французской республики»1. В 1924 г.
Какурин заявлял, что «вехи будущей пролетарской стратегии с
достаточной четкостью намечены в трудах М.Н. Тухачевского»2.
В 1928 г. Какурин утверждал решающую роль в разгроме армий
адмирала Колчака Златоустовского сражения. «Златоустовское
сражение от начала до конца было проведено товарищем
М.Н.Тухачевским»3. Какурин писал об «искусном маневре» «то¬
варища Тухачевского»4. Уже в 1927 г. Н. Какурин сформулиро¬
вал развернутую оценку специфики Гражданской войны и опре¬
делил в ней роль М. Тухачевского.
«Тактическая подготовка Красной Армии, — писал он, —
слагалась под влиянием двух данных: с одной стороны — воен¬
ной доктрины, основывающейся главным образом на опыте ми¬
ровой войны и находившей свое определенное выражение в дей¬
ствующих уставах, а с другой стороны — под влиянием, так
сказать, творчества мест, искавших научного оформления тех
способов и приемов действий, которых требовала своеобразная
обстановка маневренной войны на растянутых фронтах. Наибо¬
лее полное и законченное выражение эти взгляды приобрели у
командующего Западным фронтом тов. Тухачевского... Эти
взгляды, свидетельствующие о правильном понимании сущности
и основ военного искусства, с большей или меньшей законченно¬
стью и четкостью были распространены и среди его ближайших
сотрудников»0.
К сказанному выше следует добавить штрихи характеристи¬
ки Тухачевского, принадлежащие философу И. Ильину, своим
1 Какурин II. Е. На пути к Варшаве. — Революция и война, 1921,
№ 4—5. С. 120.
2 Какурин Н. Замысел и подготовка революционной операции. // Воен¬
ная мысль и революция, 1924, ноябрь, № 7. С. 2.
** Какурин Н.Е. Восстание чехословаков и борьба с Колчаком. М., 1928.
С. 64—65.’
4 Там же. С. 65.
5 Какурин Н.Е. М., 1927. К ним принадлежали в первую очередь И. За¬
харов, А. Виноградов, П. Ермолин, сам Н. Какурин, И. Троицкий, Н. Солло¬
губ, А. Готовский, М. Баторский, а также С. Будкевич, Р. Эстрейхер-Егоров,
С. Корф, В. Садлуцкий.
191
С. МИНАКОВ
источником так или иначе имевшие также мнение Н. Какурина:
«Очень честолюбив, фаталистичен... может стать центром заго¬
вора»1.
Таково было «отражение Тухачевского», рожденное мнени¬
ем Какурина, как своеобразным зеркалом, чаще всего появляв¬
шимся перед ментальным взглядом «красного Бонапарта», в си¬
лу их близких, дружеских связей. Это «отражение» способство¬
вало самоидентификации Тухачевского в новом, послевоенном
«контексте» его конкретно-исторического бытия. В нем уже про¬
сматриваются признаки и его новой, «Тухачевской», идентифи¬
кации, определявшейся после Варшавской катастрофы.
...Через Н. Какурина М. Тухачевский близко познакомился
с Иваном Александровичем Троицким (1879 — 1939), подпол¬
ковником Генерального штаба. Знакомство это, очевидно, прои¬
зошло в 1921 г. во время подавления Тамбовского восстания.
В то время И. Троицкий являлся начальником оперативного от¬
дела боевого участка, входившего в состав группы войск Там¬
бовской губернии, которой командовал Тухачевский2. С Какури-
ным Троицкий был знаком и дружен еще со времени учебы в
Академии Генерального штаба’3. Отношения его с М. Тухачев¬
ским стали близкими, дружескими особенно с августа 1921 г.,
когда он оказался также на преподавательской работе в Воен¬
ной академии. Впрочем, летом 1923 г. И. Троицкий был на¬
правлен военным атташе в Турцию, откуда возвратился только в
1925 г. По его собственным признаниям, «вернувшись из Тур¬
1 Как ранее уже отмечалось, философ, не будучи близко знаком с совет¬
ским «генералом», очевидно, пользовался сведениями, полученными от Н. Ка¬
курина. Вероятнее всего, только он мог с основанием делать выводы об этих ка¬
чествах личности М. Тухачевского, близко и долго наблюдая последнего. —
Ильин И. А. Записка о политическом положении. Октябрь 1923 г. // Русское
прошлое, № 6, СПб., 1996. С. 220. Подробнее об этой записке см. ниже, а так¬
же в разделе «Наполеоновская легенда» в русском зарубежье».
«Список лиц с высшим военным образованием...». С. 231.
3 Его мать, Мария Ивановна, урожденная Ханыкова, принадлежала к
дворянам Орловской губернии. Так что вполне возможно, предпосылки этих
дружеских отношений были заложены еще их родителями. С 1922 г., будучи
уже преподавателем Военной академии РККА, Н. Какурин с семьей проживал
в доме, где жили и другие офицеры — преподаватели академии. В их числе был
и И. Троицкий. Примечания А.П. Непарокова ко 2-му тому издания: «Какурин
Н.Е. Как сражалась революция». М., 1990. Т. 2. С. 400. См. также «Военные
архивы России». Выпуск № 1. С. 105, 110.
192
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ции, я восстановил связи с Тухачевским и Какуриным. У Туха¬
чевского я сделался чадтым гостем. У него собирались почти
каждый день»1. Тухачевский тоже посещал квартиру Троицко¬
го, был близко знаком с его матерью и сестрой2. «В двадцатые
годы, когда мы иногда наезжали в Москву на неделю или на
полторы и примащивались на это время у тетки — других воз¬
можностей не было, — вспоминал К. Симонов3, — я видел при¬
шедшего в гости к Ивану Александровичу (ее деверя звали Иван
Александрович) высокого и красивого Тухачевского»4.
Троицкий не был сугубо военным человеком, хотя и являлся
кадровым офицером с академическим образованием. Прежде
этого он окончил юридический факультет Московского универ¬
ситета. Официально к Генштабу он был причислен в 1922 г. «за
особые заслуги»0. Это указывало на то, что он был выдающимся
и интеллигентным офицером. Как и Н. Какурин, И. Троицкий
до 1930 г. принадлежал к самым близким друзьям М. Тухачев¬
ского, несомненно, на него влиявшим и им восхищавшимся.
«Я являлся агитатором достоинств Тухачевского, — признавал¬
ся позже Троицкий. — Восхвалял при всех удобных случаях его
таланты»6. Тухачевский же, как отмечалось выше, в свою оче¬
редь, столь же несомненно, невольно ориентировался на их со¬
циально-политические, нравственные и интеллектуальные на¬
строения.
Какурин весьма активно способствовал популярности «крас¬
ного Бонапарта» среди «старых» и «молодых» генштабистов. Во¬
круг него сформировалась достаточно многочисленная и автори¬
тетная в военно-элитарных кругах группа офицеров. Все они
были его близкими приятелями и друзьями. С одними он учился
в Академии Генерального штаба7, другие служили под его нача¬
лом, третьи являлись его слушателями в академии. Этому спо¬
1 Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 105.
2 Там же, с. 110.
3 Он приходился дальним родственником И.Троицкому.
4 Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988, с. 64.
5 «Список лиц с высшим военным образованием...». С. 231.
6 Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 105.
7 Одновременно с Н. Какуриным учились и окончили Николаевскую ака¬
демию Генерального штаба Н. Соллогуб, Б. Шапошников, Е. Гарф, В. Бара¬
новский.
193
С. МИНАКОВ
собствовало также и то обстоятельство, что Н. Какурин был
родным племянником генерала А. Зайончковского по матери1.
Он был весьма близок к своему дядюшке и даже внешне был на
него очень похож, что не могло не импонировать старому гене¬
ралу. Тухачевский познакомился с Зайончковским в августе
1921 г., став начальником Военной академии РККА, в которой
старый генерал являлся одним из профессоров, читавших курс
по стратегии.
Гвардейский генерал от инфантерии Генерального штаба
Андрей Медардович Зайончковский (1862—1926), из дворян
Орловской губернии, бывший командир л.-г. Егерского полка,
затем — Петровской бригады 1 -й гвардейской пехотной диви¬
зии, был известен еще до 1914 г. Хотя после окончания Орлов¬
ского-Бахтина кадетского корпуса, а затем Николаевского воен¬
но-инженерного училища Зайончковский попал в саперные час¬
ти, вскоре, успешно получив высшее военное образование в
Николаевской академии Генерального штаба, оказался в вой¬
сках гвардии. Он стал начальником штаба гвардейской кавале¬
рийской дивизии. Успешно прослужив в чине полковника
командиром 85-го Выборгского пехотного полка во время Рус-
ско-японской войны, Зайончковский был произведен в гене¬
рал-майоры и в 1905 г. назначен командиром л.-г. Егерского
полка. В этом качестве он прослужил до 1908 г. Затем, после
кратковременного исполнения обязанностей командира л.-г. Се¬
меновского полка, его назначили командиром 1-й гвардейской
пехотной бригады (так называемой Петровской) в составе ста¬
рейших полков гвардии — л.-г. Преображенского и л.-г. Семе¬
новского. В этой должности он прослужил до 1912 г.2. Зачис¬
ленный в списки л.-г. Егерского полка, А. Зайончковский до
1 Отец Н. Какурина, Евгений Николаевич Какурин, в бытность свою пол¬
ковником, начальником штаба 36-й пехотной Орловской дивизии, дислоциро¬
ванной в Орловской губернии, в начале 80-х гг. женился на дочери начальника
Орловского телеграфа М.И. Зайончковского. Впрочем, Какурины и Зайонч-
ковские знали друг друга давно как дворяне Орловской губернии. Отец Н. Ка¬
курина и А. Зайончковский были выпускниками Орловского-Бахтина кадет¬
ского корпуса. Поэтому установленные матримониальные связи оказались не
случайными. — ГАОО, ф. 220; ф. 68, on. 1, д. 67, л. ; ф. 512, on. 1, д. «Список
бывших воспитанников Орловского-Бахтина кадетского корпуса, окончивших
курс за время первого пятилетия». Приказ № 35.
2 РГВИА, ф. 2576, оп. 2, д. 228. Послужной список А.М. Зайончковского.
194
РУССКИЕ ТАЙНЫ
конца своей службы в старой армии числился генералом по
гвардейской пехоте. Монархист по убеждениям и гвардеец по
службе, он был близок к императору Николаю II1.
Учитывая перечисленные выше его должности в гвардии,
следует иметь в виду, что для всех бывших офицеров л.-г. Пре¬
ображенского, Семеновского и Егерского полков Зайоичковский
й в Советской России оставался «старшим начальником» и
«командиром». В определенной мере это, видимо, сказывалось и
на поведении М. Тухачевского и отношении последнего к гене¬
ралу А. Зайончковскому. Во всяком случае, это обстоятельство
способствовало их личному сближению.
«Я знал Зайончковского уже давно, — вспоминал, давая
ему характеристику, генерал А. Брусилов, — и считал его отлич¬
ным и умным генералом. У него была масса недругов, в особен¬
ности среди его товарищей по службе Генерального штаба. Хотя
вообще офицеры Генерального штаба друг друга поддерживали
и тащили кверху во все нелегкие, но Зайончковский в этом от¬
ношении составлял исключение, и я редко видел, чтобы так на¬
падали на кого-либо, как на него. Объясняю себе это тем, что по
складу и свойству его ума, очень едкого и часто злого, он своим
ехидством обижал своих штабных соратников... Это был чело¬
век очень ловкий и на ногу не давал себе наступать, товар же
лицом показать умел. Что касается меня, то я его очень ценил,
считая одним из лучших наших военачальников, невзирая на
его недостатки»2. В официальной характеристике Зайончковско¬
му 1915 г. генерал Брусилов писал: «Умный, ловкий, сообрази¬
тельный, отлично знает военное дело и очень умело применяет
свои знания сообразно с обстановкой, которую быстро схваты¬
вает и правильно в ней разбирается. Порученные ему задачи вы¬
полняет отлично, руководит войсками прекрасно. Любит товар
лицом показать и наилучшим образом осветить действия своих
войск и свои успехи. Очень самолюбив и даже обидчив. Отлично
руководит обучением своих войск. ...Воли твердой. Здоровья
Крепкого, отличный командир корпуса»3.
1 См. «Дневники императора Николая II». М., 1991. См. также ГАРФ,ф.
5853, on. 1, д. 24, л. 11294—11297.
Брусилов А. А. Указ. соч. С. 163.
3 РГВИА. Ф. 2067. Оп. 2. Д."243,233.
195
С. МИНАКОВ
Позднее, вспоминая об одном заседании в октябре 1917 г.,
А. Брусилов дополнил характеристику: «На этом же заседании
ораторствовал генерал А.М. Зайончковский, которому в то вре¬
мя я имел наивность верить. Речь его была блестящая, как и
все, всеща и везде, что он делал и при царе и при большевиках.
Талантливый субъект, что и говорить. Жаль только, что в своих
военных очерках он так много лжет»1. Впрочем, есть определен¬
ные сомнения в том, что текст этого дополнения к характеристи¬
ке генерала Зайончковского полностью является авторским тек¬
стом самого Брусилова. Известно, что 2-я часть его «воспомина¬
ний» осталась после его смерти не завершенной ни по
содержанию, ни в редакционном отношении. Эта часть редакти¬
ровалась под руководством вдовы генерала, известной своими
ярыми антисоветскими настроениями. В то же время научное
исследование рукописи. 2-й части воспоминаний А. Брусилова не
дает оснований сомневаться в том, что вся она, в том числе и до¬
полнения к характеристике А. Зайончковского, являются автор¬
скими.
Какие же обстоятельства или причины заставили генерала
А. Брусилова сделать своеобразную ремарку: «...которому в то
время я имел наивность верить». В чем таком «обманул» Зайонч¬
ковский своего бывшего начальника и приятеля, что радикально
изменило к нему отношение со стороны Брусилова? Факт сек¬
ретного сотрудничества генерала Зайончковского с ОГПУ? Но
об этом генерал Брусилов, конечно же, не знал. Возможно, в
определенной мере изменение отношения Брусилова к Зайонч-
ковскому было обусловлено некоторой косвенной причастностью
последнего к судьбе единственного сына «вождя» Брусиловского
прорыва — бывшего ротмистра л.-г. Конно-гренадерского полка
А.А. Брусилова (1887—1919). Вспоминая 1919 г., генерал пи¬
сал: «В это время мой несчастный сын Алеша, несколько меся¬
цев назад выпущенный из тюрьмы, был еще с нами. О, дома у
него создался такой ад, что он рвался из Москвы... подальше от
своей жены и ее бабушки. ...Он хлопотал, и его устроили поми¬
мо меня, с помощью А.М. Зайончковского, на службу по достав¬
ке лошадей и покупке седел для какого-то запасного полка. Он
уехал, кажется, в Борисоглебск, приезжал на несколько дней
1 Брусилов А. А. Мои воспоминания. — М., 2001. С. 258.
196
РУССКИЕ ТАЙНЫ
как-то. Вскоре его коммунистическое начальство стало настаи¬
вать, чтобы он принял полк. Ясно, что для них было важно
иметь в Красной Армии моего сына. Он отбояривался как мог,
но безумно боялся, что его упрямство может меня погубить. Ре¬
шающую роль сыграл генерал Зайончковский, сам будучи нача¬
льником штаба одной из красных армий1, он уговорил его при¬
нять полк. Все это мне рассказывал бывший вахмистр Конно-
гренадерского полка, который на красном фронте оказался его
адъютантом, а потом вернулся в Москву. Он говорил мне, что,
коща оказалось, что полк посылается на фронт, сын сильно му¬
чился вопросом: как идти против своих? Он сказал всем: делай¬
те кто что хочет, перебегайте к белым, уезжайте в Москву, на
все я смотрю сквозь пальцы, ничего не вижу. Лично мне остает¬
ся только пустить себе пулю в лоб, так как за мной, в Москве, в
плену у красных мой старик — больной отец.
Затем вскоре оказалось, что помимо его воли этот полк ока¬
зался в плену у белых. Я больше ничего не знаю. Я уж писал в
своей автобиографии, что мне рассказывали множество версий
о его дальнейшей судьбе, то он умер от тифа, то бежал с группой
конио-гренадеров в Константинополь, то по личному приказу
Деникина был расстрелян белыми. Верного я до сих пор ничего
не знаю. Одно полагаю правдоподобным, что в живых его нет»2.
Однако это трагическое для А. Брусилова событие (потеря
сына) случилось в 1919 г., и оно не повлияло на весьма положи¬
тельную брусиловскую характеристику А. Зайончковского в 1-й
части воспоминаний, завершенных в 1922 г. Видимо, все-таки
главной причиной изменения отношения А. Брусилова к А. Зай-
ончковскому были именно «очерки», точнее — книга Зайончков¬
ского «Стратегический очерк войны 1914 — 1918 гг.», изданная
в 1923 г. В ней рассматривались военные события как раз
1916 — 1917 гг., начиная с Брусиловского прорыва. Именно то,
как освещал и анализировал эту операцию генерал Зайончков¬
ский, и вызвало недовольство и обиду со стороны Брусилова.
Хорошо знавший Зайончковского по совместной службе
А. фон Лампе вспоминал, что это был «человек тонкого ума,
1 А. Зайончковский был начальником штаба 13-й армии Южного фронта
(против войск генерала А. Деникина) с 3 июля 1919 г. по 26 февраля 1920 г.
2 Брусилов А.А. Указ. соч. С. 284—285.
197
С. МИНАКОВ
очень честолюбивый, пользовался придворным влиянием... Ино¬
странных гостей всегда присылали к нам, так как Зайончков¬
ский мог принять их как никто». А. фон Лампе, уже будучи в
эмиграции, тем не менее, видимо, под впечатлением былой
службы, весьма лояльно относился к генералу. Возможно, он не
потерял окончательно надежды на то, что Зайончковский смо¬
жет сыграть в благоприятных условиях свою положительную
роль в победе Белого дела. «Менее всего я мог думать, что он
пойдет к большевикам, да еще в строй, — писал фон Лампе. —
Это не было на него похоже». Автор дневника свидетельствовал
о «ярко выраженных монархических убеждениях» А. Зайонч¬
ковского, о его «дружбе с царем»1.
Генерал А. Свечин считал, что «Зайончковский, по методам
своего мышления, представляет собой реакционера 80-х гг., во¬
сьмидесятника с ног до головы, и ни одной крупинки он не усту¬
пил ни Октябрьской революции, ни марксизму, ни всему наше¬
му марксистскому окружению»2. По мнению политического ру¬
ководства Военной академии РККА, Зайончковский весьма
«топорно» приспосабливался к советской власти и новой, комму¬
нистической идеологии («сочувствует коммунистической пар¬
тии»)3. Свидетели вспоминали, что после одной из первых лек¬
ций по «стратегии революционной войны», прочитанной в ака¬
демии Тухачевским, бывший генерал отреагировал своеобразно.
«Да! — покачивая головой, говорит мне Андрей Медардович
Зайончковский. — Заставит меня этот Мишенька на старости
лет прочитать «Капитал» вашего Маркса»4. Впрочем, весьма
близкие, дружеские отношения между двумя «генералами» с
разницей в возрасте в 30 лет сложились, видимо, несколько
позднее, с 1922 г., после возвращения из Туркестана Н. Какури-
на. По свидетельству дочери генерала, Тухачевский приходил в
гости к Зайончковскому, особенно часто в 1923 — 1924 гг.0.
1 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 24, л. 11294—11297.
2 Стенограмма выступления А. Свечина в обсуждении доклада М. Туха¬
чевского «О характере современных войн в свете решений 6-го Конгресса Ко¬
минтерна»// Коммунистическая Академия. Записки. М., 1930, т. 1. С. 52.
3 Военно-исторический журнал, 1966, №9. С. 117—118.
4 Корицкий II. Н. В дни войны и в дни мира. — Маршал Тухачевский.
Воспоминания друзей и соратников. С. 97.
5 Военные архивы России. Выпуск № 1. С. 110.
198
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Такие отношения между Тухачевским и Зайончковским, ви¬
димо, сохранялись до самой смерти генерала в марте 1926 г. Из¬
вестно, что именно М. Тухачевский написал предисловие к ис¬
следованию А. Зайончковского, посвященному истории 1 -й ми¬
ровой войны1. Это было понятно и во многом объяснялось их
единодушием в оперативно-стратегических взглядах. Как Туха¬
чевский, так и Зайончковский, разделяли наступательную кон¬
цепцию «стратегий сокрушения»2. А. Зайончковский, как и его
племянник Н. Какурин, поддерживал «стратегию революцион¬
ной войны», выдвинутую М.Тухачевским3. Видимо, отношения
между Тухачевским и Зайончковским оставались вполне благо¬
желательными до самой смерти генерала в марте 1926 г. В этом
отношении вызывает сомнения эпизод, рассказанный Л. Норд,
на который обратил внимание Б. Соколов. В нем якобы А. .Зай¬
ончковский на одном из «активов» в Военной академии РККА
подхалимничал перед Сталиным; Тухачевский его упрекал за
это, а Фрунзе дал отрицательную характеристику генералу в
разговоре с М. Тухачевским4. Похоже, это уже «ретроспектив¬
ные накладки» мемуаристки под впечатлением позднейших «раз¬
облачений» Зайончковского как секретного сотрудника О ГПУ.
Для 1923—1925 гг. же ситуация, описанная Л. Норд, представ¬
ляется малоправдоподобной.
Благодаря Какурину и Зайончковскому с Тухачевским по¬
знакомилась и дочь генерала — Ольга Андреевна Зайончковская
(1892—1962?), ставшая одним из главных осведомителей ОГПУ
о Тухачевском. Как и ее отец, с 1921 г. Зайончковская являлась
секретным сотрудником ОГПУ.
Личность Зайончковского интересна еще и тем, что создава¬
ла достаточно масштабный и весьма разнообразный социокуль¬
1 В предисловии к исследованию А. Зайончковского «Подготовка России
к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных
планов. М., 1926» М. Тухачевский писал: «Самое изучение империалистиче¬
ской войны на русском фронте без ознакомления с книгой тов. Зайончковского
будет затруднительным и неполным». — Указанное издание. С. 14.
2 Зайончковский Л.М. Лекции по стратегии, читанные на Военно-акаде-
мических курсах высшего комсостава и в Военной академии РККА в
1922—1923 гг., ч. 2. С. 34—36.
3 Тамже. С. 47.
Соколов Б. В. Тухачевский. Жизнь и смерть красного маршала. — М.,
•2003. С. 225—226.
199
С. МИНАКОВ
турный фон в военных кругах, благоприятно ориентированный
на Тухачевского. Как бывший командир л.-г. Егерского пачка и
командир 1-й (Петровской) бригады 1-й пехотной гвардейской
дивизии1 генерал от инфантерии «по гвардейской пехоте», а так¬
же как один из наиболее авторитетных высших начальников
старой армии, оставшихся в СССР и в РККА (наряду с А. Бру¬
силовым), Зайончковский «стягивал» на себя бывших гвардейцев.
О. Зайончковская-Попова признавалась много позже, что
«сообщала (в ОГПУ. — С.М.) о Тухачевском со слов моего отца
(А. Зайончковского), моего двоюродного брата Н. Какурина,
матери и сестры Ивана Александровича Троицкого, Де-Лазари,
Александра Николаевича, братьев Готовских...»2. Таким обра¬
зом, в близких, приятельских отношениях с Тухачевским из
лиц, группировавшихся вокруг генерала А. Зайончковского, на¬
ходились, кроме Н. Какурина и И. Троицкого, братья Владимир
и Александр Готовские. На личности старшего из братьев, Вла¬
димира Готовского, выше я уже задерживал внимание читателя,
поэтому остановлюсь на характеристике младшего.
Александр Николаевич Готовский (1888 — после 1936)
был не только близким другом семьи Зайончковского и Какури¬
на, но и близким сослуживцем и соратником Тухачевского. По¬
сле окончания Николаевского кавалерийского военного учили¬
ща он был выпущен корнетом в л.-г. Кирасирский Ее Величест¬
ва полк, в котором прослужил вплоть до 1914 г А В полку он
был сослуживцем другого в будущем близкого сотрудника Туха¬
чевского — М.А. Баторского. Окончив в 1913 г. Академию Ге¬
нерального штаба, А. Готовский накануне 1-й мировой войны
был назначен обер-офицером при штабе 3-го армейского корпу¬
са. Вплоть до конца 1917 г. он прослужил на различных штаб¬
ных должностях. Оказавшись в РККА с лета 1918 г., А. Готов¬
ский вплоть до мая 1919 г. служил в штабах войск Петроград¬
ского военного округа. Затем с мая 1919 до января 1920 г. был
сначала помощником начальника Высшей кавалерийской шко¬
1 А. Зайончковский с 1908 по 1912 г. командовал 1-й бригадой 1-й гвар¬
дейской пехотной дивизии. — См. РГВИА, ф. 2576, оп. 2, д. 228. Послужной
список А. Зайончковского.
2
Военные архивы России. — Выпуск 1. — С. 248.
3 РГВИА, ф. 3547, on. 1, д. 128, Список офицеров л.-г. Кирасирского
Е.В. Марии Федоровны полка по старшинству на январь 1907 г.
200
РУССКИЕ ТАЙНЫ
лы в Петрограде (бывшее Николаевское кавалерийское учили¬
ще ) * а затем — начальником оперативного управления штаба
Южного фронта.
Его боевое сотрудничество с Тухачевским и, естественно,
личное знакомство начались с весны 1920 г. на Западном фрон¬
те. Сначала А. Готовский был начальником Смоленских кавале¬
рийских курсов вплоть до января 1921 г. Затем переведенный в
Тамбовскую губернию возглавил войска Борисоглебского уезда.
С назначением Тухачевского командующим войсками Тамбов¬
ской губернии в мае 1921 г. А. Готовский, высоко ценимый но¬
вым командующим как кавалерийский начальник, был назначен
начальником кавалерийского лагерного сбора Тамбовского рай¬
она. После перевода Тухачевского в Военную академию
РККА А. Гатовский возвратился в Петроград на должность на¬
чальника 2-й Петроградской кавалерийской школы. В этом ка¬
честве оставался до начала 1923 г. В конце мая 1923 г., по не
совсем ясным причинам, был отстранен от должности и отправ¬
лен в распоряжение Штаба РККА, ще находился до конца марта
1924 г. Последующая его военная карьера была малопримечате¬
льна. С марта 1924 и до 1930 г. он находился на преподаватель¬
ской работе в Высшей пограничной школе ОГПУ1, а в 30-е гг.
служил в Управлении механизации и моторизации РККА при
И. Халепском2. Во время присвоения персональных воинских
званий осенью 1935 г. получил звание полковника.
Как уже отмечалось выше, в Николаевской академии Гене¬
рального штаба одновременно с Н. Какуриным обучался Н. Сол¬
логуб. Это обстоятельство способствовало возникновению между
ними приятельских отношений, в том числе и с семейством гене¬
рала Зайончковского. Примечательно также и то, что Какурин
после перехода из Галицийской в Красную Армию, пройдя «фи¬
льтрацию», был направлен на Западный фронт в распоряжение
командующего 16-й армией, каковым тогда, в 1920 г., оказался
Н. Соллогуб. В составе штаба и войск 16-й армии, т. е. рядом и
под начальством Соллогуба, Какурин оставался вплоть до октяб¬
ря 1920 г. После Гражданской войны прежние дружеские отно¬
1 РГВА. Послужной список № 51338 Готовского А.Н.; Список лиц с вы¬
сшим военным образованием. С. 47.
Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 109.
201
С. МИНАКОВ
шения между ними сохранялись, и Соллогуб стал одним из час¬
тых гостей в доме генерала Зайончковского. Н.В. Соллогуб яв¬
лялся одним из выдающихся высших командиров Красной
Армии в период Гражданской войны, но, к сожалению, ныне
почти забыт и не оценен по заслугам советской властью. Эта фи¬
гура заслуживает большого внимания, тем более что мне при¬
дется еще неоднократно к ней возвращаться.
Николай Владимирович Соллогуб (1883—1937) из старин¬
ного дворянского рода польско-литовского происхождения (был
известен с XIV в.), записанного в Минской губернии, после
окончания Петербургского кадетского корпуса и Павловского
военного училища в 1904 г. начал службу в лейб-гвардии 2-м
Царскосельском стрелковом полку подпоручиком. Получивший
«классическое» военное образование, Соллогуб свободно говорил
по-французски и по-немецки. После окончания в 1910 г. Нико¬
лаевской академии Генерального штаба был направлен в 1913 г.
в Виленский военный округ на должность помощника старшего
адъютанта штаба округа. Там познакомился с будущим главко¬
мом С. Каменевым. Впрочем, более длительный период его со¬
вместная с С. Каменевым служба продолжалась в штабе 1-й ар¬
мии. Каменев почти всю войну прослужил в этом штабе, в
управлении генерал-квартирмейстера. Соллогуб пробыл в этом
штабе в должности штаб-офицера для поручений и помощника
старшего адъютанта указанного отделения до ноября 1915 г. Это
обстоятельство, несомненно, сыграло свою роль в дальнейшей
судьбе Соллогуба, в его службе в РККА. Последующая его служ¬
ба проходила в гвардейских штабах, в штабе 11-й армии и в
штабе Западного фронта. Он проявил себя выдающимся офице¬
ром-генштабистом. Близкий друг и непосредственный его нача¬
льник генерал Б. Геруа оставил красноречивую, пространную и
весьма любопытную характеристику Н. Соллогуба.
«Начальника отделения (оперативного), — вспоминал он
много позднее, — приходилось просить со стороны, из числа
офицеров, которые имели уже в этом деле опыт. В этом отноше¬
нии мне очень повезло: предложили начальника оперативного
отделения 1-й армии, составившего себе отличную репутацию.
Это был подполковник Николай Владимирович Соллогуб, кото¬
рый, со своей стороны, стремился перевестись в войска гвар¬
202
РУССКИЕ ТАЙНЫ
дии, — сам бывший гвардеец (начал службу в лейб-гвардии во
2-м Царскосельском стрелковом полку)».
Генерал Б. Геруа, сам вышедший из офицеров л.-г. Измай¬
ловского полка, назначенный генерал-квартирмейстером штаба
войск гвардии, так характеризовал личные качества Соллогуба.
«Это был умный, знающий, тактичный, уравновешенный чело¬
век и превосходный организатор, — писал он. — Ловкими свои¬
ми руками он быстро слепил из имевшегося материала основное
отделение штаба, постепенно завоевавшее себе авторитет и все¬
общий почет. Вместе с тем он объединил вокруг себя подчинен¬
ную ему молодежь Генерального штаба, сделав для них работу
приятной и интересной. Благодаря Соллогубу спокойная и уве¬
ренная атмосфера водворилась сначала в круге его непосредст¬
венного влияния, а затем ею заразились и соседи. С этим выдаю¬
щимся офицером мне суждено было работать с маленьким пере¬
рывом вплоть до фактического окончания войны, то есть до
осени 1917 г.»1.
В Красной Армии Н. Соллогуб оказался с июня 1918г.2 по¬
сле кратковременного пребывания в немецком плену с января
по апрель 1918 г.3. До августа 1919 г. он успел прослужить и
начальником штаба Восточного фронта, членом Высшей воен¬
ной инспекции, начальником оперативного управления штаба
Западного фронта. В августе 1919 г. был назначен командую¬
щим 16-й армией Западного фронта, пробыв в этой должности
вплоть до конца сентября 1920 г. В этом качестве принял актив¬
ное участие в польском походе Тухачевского, командуя главной
ударной силой фронтовых войск. С начала октября и по декабрь
1920 г. Н. Соллогуб был начальником штаба Западного фронта*
оказавшись, таким образом, одним из ближайших сотрудников
М. Тухачевского. О высокой оценке его военных способностей и
боевого опыта, прекрасной репутации одного из «революцион¬
ных генералов» свидетельствует назначение Соллогуба в декабре
Д.920 г, начальником штаба Вооруженных сил Украины и Кры-
доа (ВСУК). Коща Тухачевский был назначен начальником Во¬
енной академии РККА, он взял туда с собой как человека с вы¬
1 Геруа Б. В. Воспоминания о моей жизни. Париж, 1970. Т. 2. С. 126.
2 Послужной список Н.Соллогуба см. в «Списке лиц с высшим образова¬
нием...». С. 209.
3 РГВА, ф. 25899, оп. 3, д. 1075, л. 1.
203
С. МИНАКОВ
дающимся боевым опытом Гражданской войны Н. Соллогуба.
Впрочем, как и Тухачевский, тот недолго оставался на препода¬
вательской работе. Уже в декабре 1921 г. Соллогуб возвращает¬
ся на должность начальника штаба ВСУК. Летом 1922 г., когда
возникли ожидания новой войны на Западном фронте, Н. Сол¬
логуб вновь назначается под начало М. Тухачевского команди¬
ром 5-го стрелкового корпуса. С октября 1922 по ноябрь 1923 г.
был 2-м помощником командующего ВСУК и Украинского воен¬
ного округа. Его личности неоднократно давалась весьма крас¬
норечивая характеристика в службных аттестациях акторитет-
ных начальников.
«Знаю с конца 1920 г., — писал о нем М. Фрунзе 19 октяб¬
ря 1921 г., — считаю одним из крупнейших советских военных
специалистов. По своему складу больше годится на должность
командного порядка, чем штабного. Политически лоялен. Впол¬
не достоин командования армией»1. Спустя два года, в ноябре
1923 г., тот же М. Фрунзе так аттестует Соллогуба: «Один из
лучших специалистов по строевой части, обладает всеми качест¬
вами, необходимыми для строевого начальника. В качестве по¬
мощника по строевой части проявил себя с наилучшей стороны.
Минусом является некоторое замыкание в круг чисто военных
вопросов. В последнее время в этом отношении проявилось рез¬
кое изменение к лучшему, в сторону общественности. Считаю
вполне соответствующим занимаемой должности. Может зани¬
мать в военное время посты командарма и комфронта»2.
Политическая репутация Н. Соллогуба была весьма смут¬
ной. Вряд ли даже ВЧК-ГПУ имела изначально исчерпываю¬
щую информацию о политических симпатиях и антипатиях
Н. Соллогуба. В связи с этим вопросом представляет серьезный
интерес один факт из его дооктябрьской жизни.
Как вспоминал генерал Б. Геруа, «во второй половине авгу¬
ста (1917 г.) ко мне приехал из штаба Деникина офицер Гене¬
рального штаба с конфиденциальным поручением — нащупать
почву, готов ли я включиться в работу по скрытой подготовке к
задуманному перевороту в пользу военной диктатуры. Также
есть ли у меня люди, которые могли бы при этом помогать в
1 РГВА, ф. 25899, оп. 3, д. 1075, л. 1.; ф. 37976 (коллекция послужных
списков), on. 1,д. 83.
2 Там же.
204
РУССКИЕ ТАЙНЫ
штабе и в войсках и верность которых была бы вне сомнения»1.
Рассказывая далее, Б. Геруа сообщил: «Я сейчас же посвятил в
дело Н.В. Соллогуба. Мы оба выразили свое согласие... Солло¬
губ, со своей стороны, привлек в конспирацию своих верных
спутников со времени штаба войск гвардии и Особой армии, че¬
тырех офицеров, переведенных теперь в штаб 11-й армии. Мы
завязали небольшие ячейки в ближайших войсках и ждали ука¬
заний из штаба фронта. Таковых было мало»2.
Как известно, «выступление генерала Корнилова» окончи¬
лось полной неудачей в самом начале. Начала работать следст¬
венная комиссия. Однако, естественно, далеко не все участники
«корниловского мятежа» или причастные к нему были тогда вы¬
явлены и арестованы. Вызванные 1 сентября 1917 г. в следст¬
венную комиссию Б. Геруа и Н. Соллогуб дали показания, одна¬
ко благодаря, очевидно, непрофессиональному ведению следст¬
вия в их действиях ничего «преступного» обнаружить не удалось.
«Мы были оправданы», — вспоминал Б. Геруа3. Оба «корнилов¬
ца» возвратились на прежнее место службы в штаб 11-й армии.
Примечательно, что никого из окружения Геруа и Соллогуба,
тех сотрудников штаба, которых к «заговору» привлек Соллогуб,
не арестовывали и на допросы не вызывали.
В связи с поставленным вопросом считаю необходимым об¬
ратить внимание на некоторых лиц, которые состояли в то время
в числе подчиненных и сотрудников аппарата генерал-квартир¬
мейстера штаба 11-й армии, т. е. Н. Соллогуба. Это Афанасьев
Федор Михайлович (1883—1935), полковник Генерального
щтаба, начальник связи штаба 11-й армии, затем старший адъ¬
ютант генерал-квартирмейстера штаба армии. Любимов Влади¬
мир Виссарионович (1881 —1937), подполковник Генерального
штаба, тогда помощник старшего адъютанта генерал-квартир¬
мейстера штаба 11-й армии. Токаревский Вячеслав Константи¬
нович (1882—1929), полковник Генерального штаба, с декабря
1 Геруа Б. В. Указ. соч. С. 211.
«Дошла очередь и до меня с Соллогубом, — вспоминал Б. Геруа. — Мы с
Соллогубом были взяты под подозрение, о нас донесли в учрежденную следст¬
венную комиссию в Бердичев, а в ожидании вызова туда для снятия допроса
мы очутились в положении поднадзорных». — Геруа Б.В. Указ. соч. Т. 2.
С.Е212—213.
3 Геру а Б. В. Указ соч. С. 213.
205
С. МИНАКОВ
1916 по октябрь 1917 г. — старший адъютант отделения гене¬
рал-квартирмейстера штаба 11-й армии. Шиловский Евгений
Александрович (1888—1952), капитан Генерального штаба, в
то время находившийся в отделении генерал-квартирмейстера и
т. д. старшего адъютанта отделения генерал-квартирмейстера
штаба 11-й армии. Все указанные лица с 1918 г. находились в
Красной Армии. В годы Гражданской войны они занимали вы¬
сшие штабные должности (начальники штабов армий и фрон¬
тов). Все они, весьма вероятно, были причастны к «корнилов¬
скому заговору». Трудно предположить, что генерал-квартир¬
мейстер штаба 11-й армии Н. Соллогуб ведет конспиративную
работу, а его ближайшие сотрудники, аппарат ничего не ведают.
Без ведома этих офицеров Соллогуб не мог вести никакой опе¬
ративной и конспиративной работы. Прежде всего такого рода
подозрения касаются В. Токаревского и Е. Шиловского. Не иск¬
лючено, что именно этих офицеров, не называя фамилий, имел
в виду Б. Геруа, вспоминая о ближайших сотрудниках Н. Сол¬
логуба, привлеченных последним к «заговору».
Сказанное выше приобретает еще большую значимость, ес¬
ли учесть, что Шиловский, находясь с 1918 г. на службе в
РККА, уже с октября 1919 г. и до октября 1920 г. был началь¬
ником оперативного управления штаба 16-й армии, которой в
этот период как раз командовал Соллогуб. Несомненно, что по
рекомендации Соллогуба, назначенного с начала октября 1920 г.
начальником штаба Западного фронта, Шиловский был назна¬
чен начальником штаба 16тй армии. Таким образом, давнее, до¬
революционное сотрудничество этих офицеров возобновилось и
плодотворно продолжилось с 1919 г. Оба они оказались в кругу
ближайших сотрудников Тухачевского. В частности, Шилов¬
ский был затем временным командующим 16-й армией, затем
помощником начальника штаба Западного фронта и вместе с
Соллогубом привлечен в Военную академию РККА Тухачевским
в сентябре 1921 г. , когда последний был назначен ее начальни¬
ком. Известно также, ч^о начиная с 1921 г. Е. Шиловский жил
в одном доме с другими преподавателями академии. Его семья
была дружна с семьей И. Троицкого. Надо полагать, и Н. Каку¬
рина. Известно также, что Шиловский разделял военно-теоре-
тические воззрения Тухачевского, в частности, был последовате¬
лем и разработчиком оперативной концепции-^-теорйи «последо-
РУССКИЕ ТАЙНЫ
нательных операций», выдвинутой Тухачевским. Во всяком
случае, до конца 20-х гг. они придерживались единых позиций в
оперативных взглядах.
Итак, в окружении М. Тухачевского в лице Н. Соллогуба и
Е. Шиловского, а также В. Гатовского находились не только
близкие соратники по польскому походу, но и «заговорщи¬
ки-корниловцы». И не столь важно, знал ли об их «корнилов¬
ском» прошлом сам Тухачевский. Важно то, что эти люди од¬
нажды решились на военно-политическую конспирацию. Они на
нее были способны. Они имели соответствующие настроеиия на
«военную диктатуру». Кто мог поручиться, что эти настроения
исчезли, а не усилились?
Примечательно и совершенно в духе «корниловских настро¬
ений» было поведение Соллогуба сразу же после Петроградского
вооруженного восстания и установления советской власти в
Петрограде. Большевистскую революцию он, как и большинство
других старших офицеров и генералов, встретил враждебно и
принял участие в попытках противостоять ей на фронте. Он тог¬
да, в октябре—ноябре 1917 г., занимал должность гене¬
рал-квартирмейстера штаба Западного фронта.
Характеризуя окружение М. Тухачевского и останавливая
столь пристальное внимание на Н. Соллогубе, нельзя обойти
стороной еще одну личность,, несомненно, принадлежащую к
близким сотрудникам и единомышленникам указанных лиц.
Баторский Михаил Александрович (1890—1938) из дво¬
рян Санкт-Петербургской губернии, выпускник Пажеского
корпуса, с 1909 г. — корнет л.-г. Кирасирского Ее Величества
полка. В Пажеском корпусе он учился вместе с А. Гатовским,
вместе с которым и попал в указанный гвардейский полк. Их
приятельские отношения сохранились, пройдя через Первую
мировую и Гражданскую войны, тем более что им неоднократ¬
но приходилось быть соратниками и сослуживцами. Он оста¬
вался в полку до 1915 г. ив чине штаб-ротмистра как окончив¬
ший в 1914 г. Академию Генерального штаба продолжил служ¬
бу в штабах высших соединений Русской армии1. С 1916 г. он в
1 РГВИА, ф. 3547, on. 1, д. 139. Послужной список М.А. Баторского. См.
также «Список лиц с высшим военным образованием....». С. 22. См. также: Су¬
вениров О.Ф. Трагедия РККА. 1937—1938. М., 1998. С. 377.
207
С. МИНАКОВ
основном служил в разных должностях в штабах войск гвар¬
дии. Там он впервые встретился с Н. Солдогубом. Там, види¬
мо, возникли у них приятельские отношения, возобновившиеся
позже во время службы в Красной Армии. Они служили вместе
в штабе гвардейского корпуса и Особой армии в 1917 г. Одна¬
ко близкое служебное сотрудничество между ними относится к
1919—1921 гг.
Оказавшийся в Красной Армии с сентября 1918 г. М. Ба-
торский с сентября 1919 г. занял должность начальника штаба
16-й армии, которой командовал Н. Соллогуб. Очевидно, их
служебное сотрудничество было настолько плодотворным и бое¬
вое единомыслие и сложившиеся приятельские отношения столь
сильны, что, когда М. Тухачевский взял к себе в качестве нача¬
льника фронта Н. Соллогуба (в октябре 1920 г.), то последний
забрал с собой из штаба 16-й армии М. Баторского. Он занял
должность помощника начальника штаба фронта. Здесь в штабе
фронта успешно сотрудничали в то время и Н. Соллогуб, и
М. Баторский, и П. Ермолин. С уходом Соллогуба в штаб
ВСУК в декабре 1920 г. и назначением начальником штаба За¬
падного фронта Ермолина Баторский сохранил за собой свою
должность.
Баторский, как ранее отмечалось, подобно Какурину в це¬
лом разделял взгляды Тухачевского на «революционную войну».
После ухода из штаба фронта Ермолина с июня 1921 г. он занял
его должность начальника фронтового штаба, оставаясь в тако¬
вой и при исполнявшем обязанности командующего фронтом
И.Н. Захарове. Все это свидетельствует о единстве взглядов и
сотрудничестве ближайшего окружения Тухачевского во время
его командования Западным фронтом. С декабря 1921 г. до ав¬
густа 1924 г. Баторский был начальником Высшей кавалерий¬
ской школы (бывшего Николаевского кавалерийского училища)
в Петрограде.
Для полноты характеристики М. Баторского следует обра¬
тить внимание на одно весьма примечательное обстоятельство,
существенно корректирующее его военно-политический облик.
В 1918 г. Баторский являлся активным участником германо¬
фильской контрреволюционной организации П. Дурново в Пет¬
рограде, объединявшей преимущественно гвардейских офице¬
208
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ров, ожидавших прихода кайзеровских войск в Петроград1. Он
являлся «правой рукой Дурново»2. Впрочем, его связь с этой ор¬
ганизацией фактически прервалась после вступления в РККА.
К близкому окружению Зайончковского, Какурина и Туха¬
чевского следует отнести и Дмитрия Дмитриевича Зуева
(1890—1937). Этот дворянин Псковской губернии был своим
человеком в доме Зайончковского еще с давних дореволюцион¬
ных времен. Его отец, генерал от инфантерии Д.П. Зуев, умер¬
ший в 1917 г., приятель и единомышленник А. Зайончковского
в дореволюционных дискуссиях по военным вопросам3, передал
своему сыну по наследству благорасположение и дружбу в этом
доме. Выпускник Пажеского корпуса, одноклассник М. Батор¬
ского и А. Гатовского, свободно владевший немецким и фран¬
цузским языками, Д. Зуев начал свою военную службу подпору¬
чиком л.-г. Преображенского полка в 1909 г.4. Несмотря на два
ранения (в 1915 и 1916 гг.), военная карьера Зуева складыва¬
лась весьма успешно. Возможно, сказывались и авторитет, связи
отца-генерала. Быть может, и авторитет А. Зайончковского.
Интересные штрихи к характеристике Зуева оставил в сво¬
их воспоминаниях М.К. Лемке: «Прибыл (в Ставку) поручик
Преображенского полка Дмитрий Дмитриевич Зуев (сын гене¬
рала), — отметил он 22 января 1916 г., — и будет у нас в рас¬
поряжении полковника Скалона»0. «Д.Д. Зуев подал рапорт об
отчислении в Преображенский полк, — записал Лемке 30 июня
1916 г., — ему совестно сидеть здесь, когда началось настоящее
дело»0. Учитывая даже эти незначительные штрихи к личности
1 Протокол допроса, проведенного в ПП ОГПУ в J1BO зам. нач.00 Паро¬
вым, пом. нач. отдела Янинковским и оперуполномоченным Точанским обви¬
няемого Кованько Алексея Алексеевича 2 ноября 1930 г. (а также протокол до¬
проса 3 ноября 1930 г.) // Тинченио Я. Голгофа русского офицерства в СССР.
1930—1931 годы. — М., 2000, с. 397, 398, 402, 403, 406.
2 Тнм ЖР. С. 403.
Л Жилин П. Дискуссии о единой военной доктрине. (Из истории развития
военно-теоретической мысли.) — Военно-исторический журнал, 1961, № 5.
С. 63.
4 РГВИА, ф. 2583, оп. 2, д. 865. л.-г. Преображенский полк. Списки офи¬
церов по старшинству на 1914 г. Зуев Д.Д.; РГВА. Послужные списки Д. Д. Зу¬
ева № 95125 (1924 г.) и № 95126(25.4.1925).
Лемпе М.Н. 250 дней в царской ставке. 1916 г. — Минск, 2003. С. 187.
Ь Там же. С. 663.
209
С. МИНАКОВ
Зуева, вряд ли будет справедливым полагать, что своей карьерой
он обязан лишь родственным связям и выгодным знакомствам.
Во всяком случае, в 1916 г. он был уже штабс-капитаном
гвардии и командиром самой почетной 1-й Е. И. В. («государе¬
вой») роты л.-г. Преображенского полка1. На эту должность
обычно назначались убежденные монархисты, люди с безупреч¬
ной нравственной и политической репутацией, отличные строе¬
вики, лучшие гвардейские офицеры, исключительно преданные
императору. К концу 1916 г. Д. Зуев стал, назначенный на дол¬
жность полкового адъютанта, начальником штаба л.-г. Преоб¬
раженского полка2. В 1917 г., 26 лет от роду, он был произведен
в полковники гвардии3. Даже для человека, находящегося под
высочайшим покровительством, это была блестящая карьера —
гвардии полковник в 26 лет! Перевод из гвардии в армию, как
правило, обеспечивал такого рода офицерам сразу же должность
командира полка со скорым производством в генералы. Все это
свидетельствовало не только о прекрасной карьере, но и, несо¬
мненно, о незаурядных способностях Зуева. Однако все рухнуло
в феврале 1917-го.
Несмотря на то, что бывший гвардии полковник Д. Зуев
был зачислен в состав РККА еще в январе 1918 г., первое свое
назначение, при этом с правом занимать лишь административ¬
но-командные должности, он получил лишь в сентябре 1919 г.
«по личному распоряжению JI. Троцкого»4. Примерно до середи¬
ны 1921 г. Зуев служил в войсках Петроградского военного
округа. Затем, возможно не без участия Зайончковского и Каку¬
рина, был направлен на Туркестанский фронт, в штаб Бухар-
ско-Ферганской группы войск (с апреля 1922 г.), которой
командовал Н. Какурин. Позднее опыт их совместной службы в
Туркестане найдет отражение в их совместном исследовании,
посвященном боевым действиям в Туркестане3. Там же, види¬
мо, между ними завязались и близкие, приятельские отношения.
По возвращении из Туркестана в мае 1924 г. Д. Зуев был назна¬
1 РГВИА, 2583, оп. 2, д. 866, л.-г. Преображенский полк, списки офице¬
ров по старшинству.
2 Т(ш же.
3 Тамже.
4 РГВА, послужной список Д.Д.Зуева № 95126 (25.4.1925).
5 Тамже.
210
РУССКИЕ ТАЙНЫ
чен помощником начальника отдела войсковой подготовки шта¬
ба Ленинградского военного округа1. С ноября 1925 г. он уже
занимает должность начальника общего отдела инспектората
Л ВО с присвоением К-112. Впрочем, в скором времени, в июле
1926 г., может быть не без содействия Зайончковского и Каку¬
рина, Зуев переводится в Москву в 1 -е Оперативное управление
Штаба РККА под непосредственное руководство Тухачевского.
Вполне возможно, однако, что этот перевод был осуществ¬
лен по инициативе самого Тухачевского, лично знавшего Зуева,
видимо, еще задолго до знакомства с Какуриным и Зайончков¬
ским. Следует вспомнить, что в 1914 г. М. Тухачевский и Д. Зу¬
ев являлись младшими офицерами двух полков, входивших в
1-ю гвардейскую пехотную (Петровскую) бригаду, и принимали
участие, как правило, в одних и тех же боях. Офицеры обоих
полков находились в постоянном приятельском контакте друг с
другом, особенно сверстники. Поэтому знакомство Зуева и Ту¬
хачевского уже в августе 1914 г., вне всякого сомнения, должно
было иметь место. Однако сведений о близких, приятельских от¬
ношениях между ними в дореволюционные времена не имеется.
Сам Д. Зуев позднее признавался, что «вообще из офицеров до¬
военного времени Семеновского полка бьш близок со следующи¬
ми: Пенхержевский, сын бывшего офицера Преображенского
полка, Алексей Алексеевич Якимович, товарищ по корпусу, оба
убиты. Попов — бывший офицер 1-й роты... барон Унгерн-
Штеремберг... Арсений Зайцов и Соллогуб (все адъютанты Се¬
меновского полка)... Могу назвать Назимовых Якова Иванови¬
ча и Ивана Ивановича»3»
Тухачевский, как правило, ставивший интересы дела выше
личных связей, вряд ли, даже по просьбе лучших друзей, мог
найти «синекуру» для «бездарного» приятеля в Оперативном
1 Т(Ш Ж(>.
2 Согласно принятой в 1924 г. должностной сетке для комсостава РККА,
состоявшей из 14 категорий, категория 11 (К-11) входила в 4-ю группу —
«Высший комсостав» (категории 10—14) — и присваивалась, как правило,
командирам дивизий или соответствовавшим этим должностям штабной или
военно-административной службы. По нынешним воинским званиям К-11 со¬
ответствовала примерно званию «генерал-майор» или «дивизионный генерал».
3 Протокол допроса, проведенного в ПП ОГПУ в J1BO опер, уполн. Кле¬
ман, обвиняемого Зуева Дмитрия Дмитриевича //Тинченко Я. Указ. соч.
С. 372.
211
С. МИНАКОВ
управлении Штаба РККА. Зуев был ему интересен не только в
качестве близкого знакомого и «протеже» друзей, но как образо¬
ванный, дельный специалист. В условиях развивавшегося совет¬
ско-германского военного сотрудничества, в котором Тухачев¬
ский играл не последнюю роль, ему были нужны близкие и
опытные, образованные сотрудники, особенно владевшие не¬
мецким языком. Зуев в этом отношении был весьма ценным ра¬
ботником Штаба РККА. Уже в 1927 г. он по рекомендации Ту¬
хачевского был командирован в Германию1.
Как выпускник Пажеского корпуса он поддерживал близ¬
кие, товарищеские отношения со своим одноклассником и свер¬
стником по корпусу уже упоминавшимся выше М. Баторским, а
также с еще двумя бывшими гвардейскими офицерами, зани¬
мавшими позднее весьма высокие посты в Красной Армии:
М. Энденом и Г. Потаповым. Он был также достаточно близко
знаком и с генералом А. Свечиным. Вообще, надо сказать, связи
и знакомства у Д. Зуева были обширны и многообразны. В чис¬
ле его близких приятелей из известных лиц был и генерал А. Ку-
тепов. Последнее обстоятельство, несомненно, предопределило
вовлечение Зуева в «игры-легенды», организуемые ОГПУ в
20-е гг., начиная с операции «Трест».
Перевод Д. Зуева в Оперативное управление Штаба РККА с
последующей командировкой в Германию был организован с ве¬
дома и, пожалуй, по инициативе ОГПУ. Спецслужбы, видимо,
преследовали две основные цели. Во-первых, Зуев оказывался
рядом с Тухачевским для того, чтобы информировать соответст¬
вующих кураторов из ОГПУ о Тухачевском. Во-вторых (а мо¬
жет быть, и во-первых), Зуев был определен в качестве одной из
ведущих фигур в новой «игре» советской контрразведки с РОВС,
в операции под кодовым названием «Д-7». Она началась в 1924 г.
и, как считают исследователи истории советских спецслужб, бы¬
ла прервана из-за того, что Зуев, в качестве агента ОГПУ вы¬
ступавший в роли руководителя «военной организации» в СССР,
перешел на сторону РОВС2. Д. Зуев, действовавший под псевдо¬
нимом Аккуратный, в 1928 г. сообщил председателю РОВС ге¬
нералу А. Кутепову об оперативной игре советских контрразвед¬
1 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 87, л. 125.
2 Энциклопедия секретных служб России. — М., 2003. С. 307.
212
РУССКИЕ ТАЙНЫ
чиков1. Впрочем, в этом деле не все ясно. Не исключено, что
«провал» и «предательство» Аккуратного подстроило ОГПУ, что¬
бы открыть перспективу для доверия Кутепова к Тухачевскому и
для их встречи в 1928 г. На этом подробнее я остановлюсь ниже
и отдельно. Во всяком случае, несмотря на обстоятельства ука¬
занного дела «Д-7», Зуев вернулся в СССР и служил в качестве
преподавателя на заочном отделении Военной академии им.
Фрунзе вплоть до своего ареста в начале января 1931 г. Перевод
Д. Зуева в Оперативное управление Штаба РККА и команди¬
ровка в Германию в 1927 г. были весьма удобным прикрытием
для его деятельности по линии операции «Д-7».
В начале января 1931 г. он был арестован по «делу преоб-
раженцев», являвшемуся составной частью «гвардейских дел»
1930—1931 гг.2. Впрочем, в заключении и под следствием он
оставался недолго и, в отличие от трагических судеб своих това¬
рищей и однополчан, вскоре был освобожден после дачи весьма
откровенных и обстоятельных признаний. Он был вновь аресто¬
ван и расстрелян в 1937 г.
В результате каких-то не до конца ясных обстоятельств к
1923 г. Зуев вынужден был согласиться выполнять функции не¬
штатного секретного сотрудника ОГПУ, первоначально в рам¬
ках так называемой операции «Трест»3. Очевидно, это было обу¬
словлено поступившей в ОГПУ информацией о причастности
Зуева к конспиративным группам бывших гвардейских офице¬
ров, так или иначе связанных с антисоветской деятельностью
В. Савинкова в 1918—1923 гг. Когда же с 1924 г. ОГПУ при¬
ступило к агентурной разработке «дата генштабистов», а с 1926 г.
начало специальное агентурное наблюдение за Тухачевским, Зу¬
ев наряду с О. Зайончковской был уполномочен выполнять роль
секретного агента ОГПУ, наблюдающего за поведением Туха¬
чевского и ре1улярно о нем информирующего. В этих целях, ко¬
нечно же, целесообразно было определить ему место службы ря¬
дом с начальником Штаба РККА.
Подводя некоторые итоги рассмотрения лиц, группировав¬
шихся вокруг генерала Зайончковского и Какурина в 20-е гг., в
контексте их влияния на Тухачевского, можно заметить, что
1 Там же. С. 403.
2 Ъшже, ф. 37605, оп. 2, д. 1, л. 10—11.
3 Военные архивы России. Выпуск № 1. С. 101.
213
С. МИНАКОВ
значительную их часть составляли бывшие гвардейцы, естест¬
венно тяготевшие к генералу как «старшему гвардейцу». Всех их
объединял общий политический настрой. Его характер и на¬
правленность обозначились хотя бы тем обстоятельством, что
большинство из них в той или иной форме, в те или иные годы
вели антибольшевистскую борьбу, принимали участие в «контр¬
революционных выступлениях» (Н. Соллогуб и В. Готовский в
«корниловском мятеже»), или конспирациях (сам А. Зайончков¬
ский, М. Баторский, Д. Зуев), или в составе антибольшевист¬
ских воинских формирований (Н. Какурин). Эта политическая
атмосфера не могла не влиять на настроения Тухачевского в
первой половине 20-х гг. Более того, посещая квартиру Зайонч¬
ковского, Тухачевский тем самым обнаруживал комфортность
своего политического самочувствия в ее бытовой атмосфере.
Ощущение собственной политико-нравственной безопасности
позволяло ему быть в этом смысле несколько расслабленным, бо¬
лее откровенным в выражении собственного мнения. Это бьш круг
в основном бывших гвардейских офицеров, людей аристократи¬
чески воспитанных, образованных и незаурядных, в большинст¬
ве своем имевших опыт антибольшевистских конспираций.
Кроме офицеров, входивших в «группу Какурина—Зайонч¬
ковского», в числе ближайших соратников, помощников и, в силу
долговременного должностного положения, конфидентов Туха¬
чевского были А.Н. Виноградов, П.И. Ермолин, И.Н. Захаров.
Подполковник Генерального штаба Анатолий Николаевич
Виноградов (1882 — после 1930), из семьи земского служаще¬
го, прошедший через окопы Первой мировой войны, где он был
трижды ранен и контужен, похоже, познакомился с Тухачев¬
ским еще весной 1918 г в штабе обороны Москвы1. Вновь их
судьбы соединились на Западном фронте в 1920 г. Виноградов
был назначен в распоряжение штаба Западного фронта и с этого
времени и до весны 1924 г. становится бессменным ближайшим
сотрудником и доверенным лицом Тухачевского2. Сначала, в
июне—ноябре 1920 г., он выполнял обязанности офицера для
особых поручений при начальнике Оперативного управления
штаба Западного фронта. А затем состоял для особых поручений
1 РГВА. Послужной список № 42179 Виноградова А.Н.; список лиц с вы¬
сшим военным образованием. С. 39.
2 Список лиц с высшим военным образованием. С. 39.
214
РУССКИЕ ТАЙНЫ
при Тухачевском. Часто в период польского похода 1920 г. Ви¬
ноградов исполнял обязанности начальника штаба фронта.
А. Виноградов был рядом с М. Тухачевским и во время подавле¬
ния Кронштадта, и в Тамбовской губернии, и в Военной акаде¬
мии РККА, и вновь на Западном фронте. Он неизменно сопро¬
вождал Тухачевского в служебных командировках в Москву и в
Германию1. Учитывая сказанное об этом человеке и информа¬
цию штабных документов Западного фронта 1922—1924 гг.,
Виноградов был настоящей «тенью» Тухачевского, в определен¬
ной мере — его alter ego. В этом смысле, постоянно принимая
активное участие в выработке решений командующего Запад¬
ным фронтом, Виноградов фактически в эти годы выполнял
функции реального помощника и заместителя Тухачевского по
руководству фронтом. Это позволяет отнести Виноградова к
числу, так сказать, «неформальных» членов советской военной
элиты 1922—1924 гг.
Их служебное сотрудничество прекратилось лишь в 1924 г.,
когда Тухачевский был переведен в Москву в Штаб РККА, а
Виноградов в ноябре 1924 г. назначен помощником начальника
отдела Управления по устройству войск ГУ РККА2. Виноградов,
пожалуй, пробыл дольше других близких сотрудников рядом с
Тухачевским. В общей сложности — около пяти лет. Последую¬
щие их отношения проследить, к сожалению, не представляется
возможным. Однако нет оснований предполагать, что они хотя
бы до 1930 г. стали невозможны. С ноября 1925 г. Тухачевский
вновь оказался в Москве. Поэтому физических и географиче¬
ских препятствий для продолжения приятельских и служебных
контактов между ними не было. Что касается нравственных, то
слишком много общих мыслей и действий связывало их в про¬
шлом, чтобы узы приятельства между ними можно было резко
прервать без грубого воздействия извне.
Близким на всю оставшуюся жизнь человеком М. Тухачев¬
скому стал его адъютант в пору командования Западным фрон¬
том в 1922—1924 гг. Лев Михайлович Гейман (1897 — после
1937), русский, солдат в 1917 г., член РКП(б) с 1919-го. 18 июля
1923-го он был назначен помощником командира 81 сп (27-й сд),
1 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 168, л. 41, 99.
2 Там же. Известно, что в 1925 г. А. Виноградов оставался в этой должно-
сти. Дальнейшая его судьба мне неизвестна.
215
С. МИНАКОВ
с оставлением в должности для поручений при командующем
Западным фронтом. Он был исключен из списка прикомандиро¬
ванных к штабу командующего с 31.10.1923 и перешел в распо¬
ряжение нач. ПУ фронта (с 15.10.1923, приказ № 831). Став
мужем сестры Тухачевского, О.Н. Тухачевской, J1. Гейман во¬
шел в большую семью Тухачевских. Он был арестован в 1937 г.,
осужден ОСО в 1937 на пять лет ИТЛ.
К числу близких и долговременных сотрудников Тухачев¬
ского принадлежал еще один офицер — Николай Иванович За¬
харов (1885—1930). Капитан (по другим сведениям — подпол¬
ковник) — по рекомендации М. Тухачевского в 1920 г. он был
переведен в Генштаб. Впрочем, еще с лета 1917 г. Захаров за¬
нимал штабные должности в старой Русской армии. С июня
1918 г. он почти одновременно с Тухачевским оказался в руко¬
водстве 1-й Революционной армией, заняв должность начальни¬
ка оперативного отдела штаба армии. Вскоре, с июля 1918 г.,
Захаров стал по рекомендации Тухачевского начальником ее
штаба. Он прослужил в штабе 1-й армии до марта 1920 г. На¬
значенный командующим Кавказским фронтом Тухачевский
4 марта 1920 г. вновь забрал к себе Захарова в качестве 1 -го по¬
мощника командующего фронтом. На эту же должность он по¬
следовал за Тухачевским в апреле 1920 г., коща последний был
назначен командующим Западным фронтом. О высоком дове¬
рии Тухачевского к Захарову и высокой оценке командных и
штабных качеств последнего свидетельствует и назначение его
временно исполняющим дела командующего Западным фрон¬
том с марта по июль 1921 г., когда Тухачевский проводил
«кронштадтскую операцию» и командовал войсками Тамбовской
губернии. Назначенный начальником Военной академии
РККА Тухачевский вновь взял с собой Захарова в качестве свое¬
го заместителя. В ноябре 1921 г. Захаров был назначен началь¬
ником Управления по комплектованию и службе войск Штаба
РККА и оставался в этой должности до марта 1924 г. После ре¬
организации Штаба РККА с апреля 1924 г. и до конца жизни
(он умер 19 октября 1930 г.) Захаров занимал должность заме¬
стителя начальника учебно-строевого управления ГУ РККА.
Таким образом, Н. Захаров и А. Виноградов являлись бли¬
жайшими и самыми ценимыми долговременными сотрудниками
216
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Тухачевского, с которыми он не расставался, начиная с Граж¬
данской войны и до конца 20-х гг.
Другой долговременный близкий сотрудник, однополчанин
М. Тухачевского — Павел Иванович Ермолин (24.10.1884 —
29.10.1938) родился в семье отставного офицера и происходил
из дворян Пензенской губернии, являясь, таким образом, земля¬
ком Тухачевского1. После окончания Симбирского кадетского
корпуса П. Ермолин поступил в Александровское военное учи¬
лище и был выпущен из него в 1904 г. подпоручиком в л.-г. Се¬
меновский полк2. Тот же путь проделал десять лет спустя и Ту¬
хачевский.
Ермолин пробыл в л.-г. Семеновском полку до 1910 г. Он
поступил в Академию Генерального штаба, которую закончил в
1912 г., и в декабре того же года был произведен в штабс-ка¬
питаны. До октября 1914 г. он все еще числился по спискам
своего полка. Таким образом, он должен был быть знаком с
Тухачевским не только по Пензе, но и по полку, и по фронту.
Впрочем, в октябре 1914 г. Ермолин уже служил в армейских
частях на штабных должностях3. С начала 1918 г. он оказался
в составе Красной Армии4. Здесь Тухачевский и Ермолин —
два земляка, два «александрона», два семеновца — встретились
вновь. С конца ноября 1918 г. Ермолин был начальником шта¬
1 Как известно, семья Тухачевских вплоть до 1909 г. жила в Пензе, а дед
будущего маршала был уездным предводителем дворянства в Пензенской гу¬
бернии. Скорее всего, семьи Тухачевских и Ермолиных были знакомы по Пензе.
2 РГВИА, ПС Ермолина П.И.
3 С ноября 1914 г. П. Ермолин был старшим адъютантом штаба 84-й пе¬
хотной дивизии. Затем, с октября 1915 и до 11 марта 1917г., он — на должнос¬
ти исполняющего дела штаб-офицера для поручений при штабе 26-го армей¬
ского корпуса. После этого в течение нескольких месяцев Ермолин занимал
должность исполняющего дела начальника штаба 192-й и 111-й пехотных ди¬
визий. Последняя должность в старой армии, которую занимал П. Ермолин до
начала 1918 г., — начальник штаба 3-й пехотной дивизии. Он закончил служ¬
бу в старой армии в чине подполковника Генерального штаба. — См. «Список
лиц с высшим общим военным образованием...». С. 75.
4 Согласно послужным спискам П. Ермолина, в Красной Армии он ока¬
зался добровольно с мая 1918г. Сначала был прикомандирован (с мая 1918г.)
к штабу Петроградского укрепленного района. Затем, в июне 1918г., Ермолин
был направлен в распоряжение Управления начальника инженеров штаба 5-й
армии. В этом штабе с 20 октября 1918 г. он занимал должность начальника
оперативного отдела, а с 22 ноября стал начальником штаба армии. — См.
ПС № 82387, 82388, 82389, 82390 Ермолина П.И.
217
С. МИНАКОВ
ба 5-й армии, которой с апреля 1919 г. командовал Тухачев¬
ский.
При весьма смутных обстоятельствах, которые нуждаются в
отдельном исследовании, 27 июля 1919 г. Ермолин был смещен
с должности в самый разгар побед 5-й армии1. Однако в февра¬
ле 1920 г. по настоятельным требованиям только что назначен¬
ного командующим Кавказским фронтом Тухачевского Ермолин
поступает в его распоряжение. После этого, очевидно, высоко-
ценимый Тухачевским как штабной оперативный работник, ста¬
рый приятель, однокашник и однополчанин Ермолин следует за
«красным Бонапартом» по всем ступенькам служебной лестницы.
Всюду Тухачевский «тянет» за собой Ермолина вплоть до начала
1922 г.2. С апреля по декабрь 1920 г. он помощник начальника
штаба Западного фронта. С декабря 1920 по август 1921 г. —
начальник штаба. С переводом Тухачевского начальником Воен¬
ной академии РККА, как уже отмечалось, Ермолин переводится
туда же «в распоряжение начальника академии». Их пути разо¬
шлись лишь в конце января 1922 г., коща Тухачевский получил
назначение вновь командующим Западным фронтом, а Ермолин
остался на преподавательской работе в Военной академии
РККА3.
1 Возможно, его неожиданная отставка была связана каким-то образом с
так называемым «заговором в Полевом штабе РВСР», раскрытом в начале
июля 1919 г. По этому делу был арестован и отправлен в отставку Главком
И. Вацетис. Это было тем более странно, что П. Ермолин был боевым офице¬
ром-генштабистом, в которых была большая нужда в Красной Армии, еще мо¬
лодой (ему было всего 35 лет). Он оказывается сначала штатным руководите¬
лем практических занятий, затем заведующим обучением слушателей, одно¬
временно включенным в состав Военно-исторической комиссии.
2 См. РГВА, ПС Ермолина П.И. и «Список лиц с высшим общим военным
образованием...». С. 75.
3 С 1 января 1922 г. П. Ермолин являлся старшим руководителем группо¬
вых лекций. Затем, с 1 октября 1922 г. — руководителем практических заня¬
тий по стратегии и тактике. С 1 августа 1923 г. Ермолин назначается штатным
преподавателем по кафедре ведения операций. В 1930 г. ему присваивается
звание «преподаватель высшего военного учебного заведения», и он назначает¬
ся заведующим «циклом тактики». Последняя его должность в РККА — нача¬
льник кафедры Военной академии им. М. В. Фрунзе. В этой должности он был
арестован 22 июля 1937 г., т. е. вскоре после «процессаТухачевского» и, воз¬
можно, в связи с ним. П. Ермолин был осужден на 8-летнее заключение и умер
в тюрьме. — См. РГВА, ПС Ермолина П.И. и кн.: Сувениров О.Ф. Трагедия
РККА. 1937—1938 гг. М., 1998.
218
РУССКИЕ ТАЙНЫ
С введением так называемых «категорий» для военнослужа¬
щих РККА П.Ермолину в 1924 г. была присвоена категория 10
(К-10)1. Эта примерно соответствовало будущему званию «ком¬
бриг» или «бригадный генерал». В 1926 г. в соответствии с про¬
веденной аттестацией Ермолин был аттестован как «соответст¬
вующий занимаемой должности и должности наштакора»2. Ве¬
сьма примечательна ремарка в аттестации, характеризовавшая
личность П. Ермолина: «Предложить обратить внимание на же¬
лательность усиления активности в общественной работе»3.
Ермолин был, таким образом, достаточно типичным профес-
сионалом-генштабистом, военным специалистом, стремившимся
всячески отстраняться от общественно-политической деятельно¬
сти. Может быть, это было следствием «урока» 1919 г.? Во вся¬
ком случае, он был профессионалом именно штабной работы.
Он никогда не занимал ни одной командно-строевой должности.
...Нельзя обойти вниманием еще одного офицера-гвардей-
ца, долгое время бывшего ближайшим сотрудником Тухачевско¬
го. Это Чериавин Всеволод Владимирович (1859—1938). Выпу¬
скник Павловского военного училища, В. Чериавин в 1877 г.
стал подпоручиком л.-г. 4-го Императорской фамилии стрелко¬
вого батальона и почти всю свою последующую карьеру провел
в составе и во главе гвардейских стрелков и в войсках импера¬
торской гвардии. Чериавин, будучи «коренным» гвардейским
стрелком, пройдя путь от подпоручика до полковника, команди¬
ра л.-г. 4-го стрелкового Императорской фамилии полка, затем
командира 2-й бригады 3-й гвардейской пехотной дивизии, стал
начальником этой дивизии в чине генерал-лейтенанта и, нако¬
нец, в 1917-м — командиром 2-го гвардейского пехотного кор¬
пуса. Вместе с войсками корпуса он еще в ноябре 1917 г. пере¬
шел на сторону советской власти.
Во время Гражданской войны Чернавин занимал должности
командира стрелковой дивизии, 8-й армии, инспектора пехоты
при Полевом штабе РВСР. С апреля 1919 г. он назначается инс¬
пектором пехоты Западного фронта. В этом качестве он оста¬
вался во время польского похода Тухачевского, а с назначением
1 РГВА, ПС Ермолина П.И.
2 Там'же.
3 Там же.
219
С. МИНАКОВ
последнего вторично командующим фронтом в начале 1922 г.
Чернавин становится помощником Тухачевского. Он был пере¬
веден в распоряжение РВС СССР только после смещения Туха¬
чевского с должности командующего. Один из военспецов,
наблюдавший В. Чернавина в это время, оставил весьма приме¬
чательные, но не лишенные заметной субъективности и тенден¬
циозности воспоминания о нем.
«Чернавин представляет собой яркий пример гвардейского
генерала, который, не будучи коммунистом, добросовестно слу¬
жит советской власти, получая за это все блага жизни в Совде¬
пии, — рассказывал генерал И. Данилов. — Генерала Чернави¬
на я еще прежде знал, до войны, по совместной службе в Фин¬
ляндии. Это был императорский стрелок, впоследствии
командир 7-го Финляндского стрелкового полка, наивернопод-
даннейший императора, при всех случаях во время командова¬
ния склонявший кстати и некстати «Царь-батюшка» и «Цари¬
ца-матушка». Будучи как офицер 4-го стрелкового Император¬
ской фамилии полка лично известен императору, он проделал
быструю карьеру, именно на рекламировании своей преданно¬
сти монарху и даже состоял преподавателем и воспитателем ве¬
ликих князей Кирилла и Бориса Владимировичей. Впоследствии
он командовал 3-й гвардейской дивизией, а на войне — и гвар¬
дейским корпусом. Больно и обидно было мне читать его прика¬
зы в качестве инспектора пехоты Западного фронта, в которых
он громил подчиненных за саботаж, нежелание искренне слу¬
жить советской власти и призывал всех бывших офицеров спло¬
титься вокруг нее и своим опытом и знаниями принести ей поль¬
зу, угрожая в противном случае репрессиями. Своим личным
примером в этом деле, знаниями воспитания и подготовки сол¬
дата к бою, которые, несомненно, у него были, он отдался весь
службе советской власти и требовал этого и от инспекции пехо¬
ты старой армии. Если бы это был не Чернавин, то с этим мож¬
но было бы как-нибудь и помириться, но это был именно тот
Чернавин, которого я знал по его прежним монархическим
убеждениям. Как может низко пасть человек!»1.
В числе ближайших сотрудников М. Тухачевского, которых
1 Данилов И. Воспоминания о моей подневольной службе у большеви¬
ков. — Архив русской революции. Т. 16. С. 172.
220
РУССКИЕ ТАЙНЫ
он весьма высоко ценил, следует обязательно отметить Семена
Андреевича Пугачева (1889 — 1939). Знакомство Тухачевского
с этим человеком состоялось в феврале 1920 г., когда «победи¬
тель Колчака и завоеватель Сибири» по настоянию И. Сталина
был назначен командующим Кавказским фронтом. В это время
С. Пугачев, бывший капитан Генерального штаба, являлся на¬
чальником Оперативного управления штаба фронта1. Он очень
хорошо зарекомендовал себя у прежнего командования фронтом
В. Шорина и его начальника штаба Ф. Афанасьева. Афанасьев
«лестно отзывался о его работоспособности, военных знаниях,
умении отстаивать свою точку зрения перед командованием»2.
По свидетельству тогдашних его сослуживцев, именно «по реко¬
мендации Шорина и Афанасьева, поддержанной начальником
Полевого штаба РВСР П.П. Лебедевым, новый комфронтом
М.Н. Тухачевский и член РВС Г.К. Орджоникидзе дали согла¬
сие на назначение С.А. Пугачева начальником штаба фронта»3.
Служебные отношения между Тухачевским и Пугачевым
складывались хорошо и вскоре укрепились отношениями друже¬
скими. Во всяком случае, когда в январе 1925 г. М. Фрунзе был
назначен председателем РВС СССР и наркомом по военным и
морским делам, а руководство Штабом РККА и Инспекторатом
РККА объединилось в руках С.С. Каменева, то по рекомендации
М.Н. Тухачевского С. Пугачев был приглашен на должность за¬
местителя начальника Штаба РККА. Фактически же с февраля
и по ноябрь 1925 г. он выполнял функции начальника Штаба
Красной Армии. С. Каменев был занят работой в Инспекторате
РККА, и вся работа по руководству штабом лежала на Пугаче¬
ве. До этого Пугачев уже успел прослужить на очень высоких и
ответственных должностях командующего Туркестанским
фронтом и Отдельной Кавказской армией.
Идея привлечь Пугачева в центральный аппарат управления
РККА возникла у Тухачевского еще в 1924 г. По свидетельству
В. Ладухина, который в это время, будучи близким приятелем
Список лиц с высшим военным образованием. С. 172.
2 Ладухин В. Н. Славное имя. — В кн.: Маршал Тухачевский. Воспоми¬
нания друзей и соратников. С. 178.
3 Ладухин ВЛ1. Верный сын Родины. // Военно-исторический журнал,
1964, №2. С. 76.
221
С. МИНАКОВ
С. Пугачева, служил под его началом в ОКА, в 1924 г. «к нам в
Тбилиси проездом на отдых прибыл Тухачевский... Он настой¬
чиво добивался, не нуждается ли Семен Андреевич в чем-либо?
Не имеет ли желания перейти на работу в центральный аппа¬
рат, где очень нужны опытные боевые командиры?»1. Тухачев¬
ский и Пугачев часто встречались на протяжении всего 1925 г.,
а в ноябре, когда Тухачевский возглавил Штаб РККА, он «по¬
просил С.А. Пугачева остаться его заместителем. Содержание
этого разговора, — как вспоминал Ладухин, — мне в тот же ве¬
чер передал Семен Андреевич. Тухачевский сказал, что, близко
наблюдая работу Штаба РККА в течение ряда лет, он одобряет
деятельность Пугачева и будет продолжать, как он выразился,
линию Фрунзе»2.
Косвенным свидетельством того, что Тухачевского связыва¬
ли с Пугачевым и единодушие в служебной деятельности, и лич¬
ные дружеские отношения, можно считать еще одно обстоятель¬
ство. Когда в мае 1928 г. Тухачевского сместили с должности
начальника Штаба РККА, в августе того же года с должности
заместителя начальника Штаба РККА сняли и Пугачева. Он
был переведен в распоряжение наркома. Т. е. его сняли с дол¬
жности без назначения. Позднее, когда начались массовые арес¬
ты среди старых генштабистов, коща были арестованы близкие
друзья Тухачевского Н. Какурин и И. Троицкий в 1930 г., коща
встал вопрос об аресте самого Тухачевского как «заговорщика»,
был арестован и С. Пугачев.
Окружение М. Тухачевского в 20-е гг. не ограничивалось
бывшими офицерами-гвардейцами и генштабистами. Оно было
весьма разнородным. Именно это обстоятельство и делало фигу¬
ру Тухачевского особой в составе советской военной элиты той
поры. Именно это обстоятельство способствовало формирова¬
нию его репутации неформального лидера и вождя Красной Ар¬
мии. При этом военно-политическая и социокультурная «леген¬
да» Тухачевского интерпретировалась по-разному той или иной
частью его окружения. Особенно интенсивный и многозначный
в социокультурном отношении характер дружеских и приятель¬
ских связей обозначился в период с осени 1925 по весну 1928 г.
1 Ладухин В.Н. Указ. соч. С. 179.
2 Теш же. С. 184.
222
РУССКИЕ ТАЙНЫ
В это время он находился в Москве и занимал должность нача¬
льника Штаба РККА.
«В 1925 году М.Н. Тухачевского перевели в Москву, —
вспоминала одна из его сестер. — Он получил квартиру на Ни¬
кольской улице. Здесь же поселился брат Александр. Сюда пере¬
брались все сестры и мать. В квартире на Никольской всеща бы¬
ло многолюдно. Боевые товарищи Михаила и его друзья-музы¬
канты, известные полководцы и преподаватели академии — все
чувствовали себя там как дома. Дружеские беседы и импровизи¬
рованные концерты затягивались далеко за полночь»1.
Сказанное подтверждается и другими мемуаристами. По
свидетельству JI.B. Гусевой, познакомившейся с Тухачевским
еще в 1920 г. в штабе Кавказского фронта, ее мужа, командира
Красной Армии, в 1924 г. перевели в Смоленск, «и мы оказа¬
лись соседями с Тухачевскими по дому. Так я познакомилась, а
затем на всю жизнь подружилась с женой Михаила Николаеви¬
ча, умной, тактичной, располагавшей к себе молодой женщи¬
ной, Ниной Евгеньевной. Она ввела меня в свой тесный, хотя и
очень обширный, семейный круг. Тут было интересно всегда. Но
особую привлекательность приобрел дом Тухачевских с перево¬
дом Михаила Николаевича в Москву. Какие там встречались
люди! Как часто звучала чудесная музыка, исполняемая перво¬
классными музыкантами!»2.
В своих показаниях на следствии в августе—октябре 1930 г.
арестованный Н. Какурин, рассказывая об этом времени — с
ноября 1925 г. и до своего ареста в августе 1930 г., сообщал:
«В Москве временами собирались у Тухачевского, временами у
Гая, временами у цыганки. В Ленинграде собирались у Тухачев¬
ского. Лидером всех этих собраний являлся Тухачевский, участ¬
ники: я, Колесинский, Эстрейхер-Егоров, Гай, Никонов, Чусов,
Ветлин, Кауфельдт»3. Арестованный вместе с Какуриным Тро¬
ицкий подтверждал сказанное своим другом, уточняя: «Вернув¬
шись из Турции (это произошло как раз к концу 1925 г.), я вос¬
1 Арватова-Тухачевская Е.Н., Тухачевская О.Н. Он любил жизнь. —
В кн.: Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. С. 17.
2 Гусева JT.В. Весь для людей. — В кн.: Маршал Тухачевский. Воспоми¬
нания друзей и соратников. С. 154.
3 Военные архивы России. Выпуск № 1. С. 103.
223
С. МИНАКОВ
становил связи с Тухачевским и Какуриным. У Тухачевского я
сделался частым гостем. У него собирались почти каждый
день»1.
К.М. Павлова-Давыдова, знакомая с Тухачевским с 1918 г.
во время своей работы в аппарате штаба 24-й Железной стрел¬
ковой дивизии Г. Гая, внесла своими воспоминаниями некото¬
рые уточняющие детали указанных встреч. «До конца войны я
уже не виделась больше с Михаилом Николаевичем. Встречи на¬
ши возобновились только в Москве на новогодних вечерах у
Г.Д. Гая. Однажды Михаил Николаевич, вспомнив, как я реве¬
ла на станции Охотничьей, стал дружески поддразнивать меня и
предложил тост в честь «бабушки Железной дивизии»2. Мемуа¬
ристка вспоминала о своей дружбе с женой Тухачевского, Н.Е.
Тухачевской. «С ней я тоже подружилась, — вспоминала К.
Павлова-Давыдова, — и нередко бывала у них в гостях, в так
называемом Чижовском подворье на Никольской улице»3.
Таким образом, в гостях у Тухачевского в Москве в указан¬
ный период времени часто бывали самые разные люди: прияте¬
ли-сослуживцы и соратники по Гражданской войне, старые дру¬
зья семьи — музыканты Н. Жиляев и J1. Сабанеев, а также но¬
вые друзья-музыканты: Д. Шостакович, JI. Оборин, Брюшков,
Н. Отто; Н. Кулябко, Ф. Кон, Ярославский, Печерский. Круг
общения весьма широкий. Однако интерес представляют преж¬
де всего военные лица.
Как известно из показаний Н. Какурина, кроме пего самого
и И. Троицкого, о которых выше было уже сказано, в близком
окружении Тухачевского находились также Гай, Колесинский,
Эстрейхер-Егоров, Кауфельдт, Никонов, Чусов, Ветлин.
Нет необходимости пространно останавливаться на фигуре
Гая Дмитриевича Гая (Бжишкян) (1887 — 1937)4. Одаренный
военачальник-самородок, за храбрость награжденный в период
Первой мировой войны Георгиевскими крестами и произведен¬
ный в офицеры (последний чин — штабс-капитан), он стал бли¬
1 Тамже. С. 105.
2 Павлова-Давыдова К. М. Незабываемое. — Маршал Тухачевский. Вос¬
поминания друзей и соратников. С. 109— 110.
Л Т(ш же.
4 Айрапетян Г.А. Железный Гай. М., 1980.
224
РУССКИЕ ТАЙНЫ
жайшим соратником, подчиненным и близким другом Тухачев¬
ского еще с начала их общей военной карьеры в Красной Ар¬
мии — с лета 1918 г. на Восточном фронте. Их военные судьбы
пересекались и переплетались неоднократно. В 1918 г. на Вос¬
точном фронте против чехословаков Гай командовал 24-й стрел¬
ковой Железной дивизией в составе 1 -й Революционной армии
Тухачевского. На Западном фронте в 1920 г. Гай, вновь под на¬
чалом Тухачевского, командовал 3-м кавалерийским корпусом.
В 1923—1925 гг., там же, на Западном фронте и в Западном
военном округе, Гай снова оказался под началом Тухачевского.
Он командовал 7-й кавалерийской дивизией, а затем 3-м кон¬
ным корпусом. Это был прославленный и весьма известный в те
годы герой Гражданской войны. Он поддерживал тесные связи
со своими сослуживцами, соратниками по указанным соедине¬
ниям, в том числе со своим приятелем и почти бессменным на¬
чальником своего штаба Э. Вилумсоном. Судя по вышецитиро-
ванным фрагментам воспоминаний, некоторые сотрудники шта¬
ба 24-й стрелковой дивизии Гая также входили в близкое
окружение Тухачевского в 1925—1930 гг.
Упомянутый Какуриным «Колесинский» — это КолесинЬкий
Алексей Казимирович (1887 — после 1931), поляк (видимо, из
обрусевших), хотя в послужном списке он назвал себя велико¬
россом, уроженец Санкт-Петербурга, из мещан. Родившийся в
семье канцелярского служащего1 А. Колесинский получил обра¬
зование в Петербургской 6-й гимназии, а затем — к 1912 г.—
высшее юридическое образование в Санкт-Петербургском и
Дерптском университетах. Свободно владел французским и не¬
мецким языками2. Одним словом, это был высокообразованный
и культурный человек. Будучи прапорщиком запаса (с 1913 г.),
в период Первой мировой войны он был призван в армию и в
1917 г. был поручиком в Главном судном управлении Воен¬
но-морского флота3.
Как человек с высшим юридическим образованием, он пер¬
воначально, видимо, не имел намерений делать карьеру в Крас¬
ной Армии. Беспартийный (каковым он оставался и в дальней¬
1 РГВА. Послужной список А.К. Колесинского.
2 Т(шже.
3 Там же.
225
С. МИНАКОВ
шем), в РККА он оказался лишь в марте 1919 г. по мобилиза¬
ции. Уже в апреле 1919 г. он был назначен на должность
младшего помощника начальника штаба 27-й стрелковой диви¬
зии в составе 5-й армии, оказавшись на Восточном фронте, та¬
ким образом, одновременно с Тухачевским1.
В штабе 27-й стрелковой дивизии А. Колесинский оставался
вплоть до декабря 1923 г. В 1920 г. он стал старшим помощни¬
ком начальника штаба, одновременно являясь начальником опе¬
ративной части штаба, а с сентября 1922 г. — начальником
штаба дивизии. Он был, таким образом, участником победонос -
. ного восточного похода Тухачевского, польского похода, взятия
Кронштадта. Все это время Колесинский являлся ближайшим
сотрудником начальника штаба 27-й стрелковой дивизии
П. Шаранговича и ее командиров — А. Павлова и В. Путны.
В весьма смутных обстоятельствах декабря 1923 г. Колесинский
был переведен временно исполняющим дела начальника штаба
5-й дивизии (Западного фронта). Он оставался в этом качестве
до марта 1925 г., когда был назначен начальником штаба 29-й
стрелковой дивизии Западного военного округа. Впрочем, вско¬
ре после перевода Тухачевского в Москву военная карьера Ко-
лесинского, можно сказать, была закончена. В 1926 г. из бое¬
вых частей его перевели на должность военного руководителя
Каменец-Подольского института народного образования2. Точ¬
ных данных о дальнейшей судьбе А. Колесинского у меня нет.
Судя по показаниям Н. Какурина, видимо, в 1926 или 1927 г.,
во всяком случае к 1930 г., он был уже в Москве.
Учитывая то обстоятельство, что начиная с марта 1925 г.
возможности для частого и близкого общения между Тухачев¬
ским и Колесинским были ограниченны, их дружба завязалась и
определилась до декабря 1923 г. Скорее всего, еще в 1919 г.
И серьезно укрепилась особенно в период «кронштадтских собы¬
тий» 1921 г. До указанного времени штаб 27-й стрелковой диви¬
зии находился в Смоленске, там же, где и штаб Западного фрон¬
та. Отправленный возглавить штаб 5-й дивизии (он находился в
Полоцке) А. Колесинский уже не имел возможности часто об¬
щаться с М. Тухачевским.
1 РГВА, Указ. соч.
2 Тамже.
226
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Интерес Тухачевского к образованным, интеллигентным
людям, имевшим университетское или военно-академическое
образование, был заметен. Он тяготел к ним гораздо больше,
чем к военным профессионалам «до мозга костей». Этому, несо¬
мненно, способствовали и его домашнее полубогемное воспита¬
ние и либеральный дух «александронов». <
Среди упомянутых Какуриным завсегдатаев «посиделок» у
Тухачевского или Гая был еще один человек, связанный с
М. Тухачевским давними узами совместной службы и, судя по
всему, — хорошими, приятельскими отношениями. Это — Эст-
рейхер-Егоров Р.А. Известно, что этот человек, австриец по фа-
милии Эстрейхер, бывший лейтенант австро-венгерской армии,
в 1916 г. попавший в русский плен, вступивший в 1917 г. в
РКП (б) и взявший себе русский псевдоним — Егоров. Известно
также, что в 1918 г. он был начальником Особого отряда, а с ав¬
густа 1918 г. — начальником разведывательного отдела штаба
3-й армии. В июле 1919 г. он стал комиссаром Оперативного
управления Полевого штаба РВСР, а затем — комиссаром Вы¬
сших штабных курсов Западного фронта1. В штабе Западного
фронта он оставался до 1921 г., сначала — комиссаром Высших
объединенных курсов, а затем — комиссаром Оперативного
управления штаба Западного фронта2. Последующая военная
судьба Эстрейхера-Егорова мне неизвестна. Ясно, что в 1925—
1930 гг. он находился в Москве и часто бывал у Тухачевского,
поддерживая с последним, таким образом, прежние дружеские
отношения.
Хорошие служебные и приятельские отношения сложились
у Тухачевского еще с 1919 г. с Александром Васильевичем Пав¬
ловым (1880—1937). Из белорусских крестьян, агроном, офи¬
цер военного времени (поручик в 1917 г.), А. Павлов был на¬
значен М. Тухачевским командиром 27-й стрелковой дивизии
весной 1919 г. Во главе этой дивизии он весьма отличился в со¬
ставе 5-й армии, которой командовал Тухачевский. Тухачев¬
ский высоко ценил боевые и полководческие способности Пав¬
лова. После своего восточного похода он постоянно «тянет» к се¬
бе Павлова: на Кавказский фронт, где последний командовал
1 Директивы Главного командования Красной Армии (1917—1920).
Сборник документов. М., 1969. С. 835—836.
2 РГВА, ф. 104, оп. 1495, д. 195, л. 43.
227
С. МИНАКОВ
10-й армией; на Западный фронт, где Павлов командовал осо¬
бой сводной группой. Наконец, в 1922 — 1924 гг., когда Туха¬
чевский вновь командовал Западным фронтом, Павлов был в
его непосредственном подчинении в качестве командира 4-го
стрелкового корпуса. Пути их близкого сотрудничества весной
1924 г. разошлись на некоторое время. Тухачевский уехал в
Москву на должность помощника начальника Штаба РККА, а
Павлов вскоре был назначен помощником командующего За¬
падным военным округом. Впрочем, с февраля 1925 г. они
вновь оказались близкими соратниками. В феврале 1926 г., од¬
нако, Павлов был переведен на ту же должность в Приволж¬
ский военный округ, что было явным понижением, а 1931 г. пе¬
реведен со строевой службы на преподавательскую работу в Во¬
енную академию РККА. Возможно, это было как-то связано с
«чистками» комсостава 1930—1931 гг.
Весьма высоко ценил Тухачевский еще одного своего бли¬
жайшего сотрудника и подчиненного по Западному фронту. Он
называл его «мой Корф», считал его «опытным военным летчи¬
ком»1. Это — Семен Яковлевич Корф (1891 —1970)2. Уроженец
Екатеринослава, летчик, штабс-капитан (1917 г.) С. Корф в
1919 г. оказался в армии адмирала Колчака, где оставался до
января 1920 г.8. Это обстоятельство, однако, не помешало ему,
зачисленному в Красную Армию, возглавить на Западном фрон¬
те сначала авиаотряд, а с августа 1920 г. стать начальником
штаба ВВС Западного фронта4. Тухачевский после своего поль¬
ского похода, высоко оценивая Корфа как летчика и организа¬
тора авиации, брал его с собой и в Петроград для проведения
«кронштадтской операции» и в Тамбовскую губернию. Вновь
возглавив Западный фронт, Тухачевский затребовал к себе в ка¬
честве начальника ВВС фронта Корфа, занимавшего к этому
времени должность начальника ВВС Московского военного
округа5. Их пути разошлись в конце 1923 г., когда Корфа ото¬
звали в Москву, а спустя несколько лет перевели на преподава¬
тельскую работу, а затем — в Гражданскую авиацию.
1 Цитируется по книге: Краснов В., Дайте В. Неизвестный Троцкий.
Красный Бонапарт. — М., 2000, с. 345,
2 РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 1194, л. 45.
3 Там же.
4 Там же.
5 Там же.
228
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Узами дружбы с Н. Какурипым были связаны и некоторые
молодые его соратники и ученики, которых он привел в дом к
М. Тухачевскому и которые вскоре также превратились в его
близких приятелей. Это Ф. Кауфельдт, Ф. Никонов, И. Чусов,
Г. Ветлин.
Федор Петрович Кауфельдт (1894 — 19??), латыш, уроже¬
нец Лифляндской губернии, из крестьян. Его отец батрачил, сам
же он сначала учился на землемера, затем, в 1913 г., сдал эк¬
стерном экзамен за курс реального училища и в 1916 г. окончил
школу прапорщиков в Гатчине. Его военная карьера началась в
июне 1916 г. в составе 6-го Тукумского латышского стрелковою
полка. В 1917 г. он был уже штабс-капитаном и членом
РКП (б). Фактически начав службу в Красной гвардии, а затем
и в Красной Армии с декабря 1917 г., Кауфельдт в августе
1919 г. оказался слушателем Высших штабных курсов Западно¬
го фронта, когда, очевидно, и познакомился близко с вышеупо¬
мянутым Р. Эстрейхером-Егоровым. После этого начиная с ян¬
варя 1920 г. он служил в оперативном отделении штаба Запад¬
ного фронта, начальником штаба 23-й стрелковой бригады 8-й
стрелковой дивизии, командиром 24-й стрелковой бригады той
же дивизии. Попав в августе 1920 г. в плен к полякам, Кау¬
фельдт вернулся оттуда в ноябре и вскоре был назначен началь¬
ником штаба 10-й стрелковой дивизии1, где и познакомился
близко с Какурипым2. Уже в январе 1921 г. он был назначен
командиром 10-й стрелковой дивизии и направлен в группу
войск Тамбовской губернии, которая вела боевые действия с
войсками Антонова. Здесь его назначили командовать Воронеж¬
ским участком. В Тамбовской и Воронежской губерниях Кау¬
фельдт до октября 1921 г. В это время он благодаря Н. Какури-
ну ближе и непосредственно познакомился с М. Тухачевским.
Трудно сказать, бывал ли Ф. Кауфельдт и как часто у М. Туха¬
чевского в Москве до 1928 г., однако после перевода Тухачев¬
ского на должность командующего Ленинградским военным
округом Кауфельдт стал одним из его ближайших сотрудников с
мая 1928 до января 1929 г.
1 РГВА. Послужной список Кауфсльдти Ф.М. .No 111428.
Кауфмм)т Ф.П. Светлые воспоминании. — В кн.: Маршал Тухачев¬
ский. Воспоминания друаей и соратников. С. 137.
229
С. МИНАКОВ
Кауфельдт говорит, что в 1928 г. он был начальником шта¬
ба Ленинградского военного округа. Он не совсем точен. Офи¬
циально он занимал должность заместителя начальника штаба
Л ВО с 1 ноября 1926 г. и, вероятно, какое-то время замещал
начальника штаба округа. Затем Кауфельдт был назначен нача¬
льником сектора ПВО Ленинграда. Видимо, его участие во
встречах на квартире у Тухачевского или у Гая в Москве имело
место с января 1929 по январь 1930 г., когда Кауфельдт учился
в КУВНАС. Общежитие этих курсов располагалось на той же
Никольской улице, в том же Чижевском подворье, где находи¬
лась и квартира Тухачевского. В январе 1930 г. Ф. Кауфельдт
уехал по назначению на запад начальником Полоцкого укреп-
района1.
В своих показаниях 1930 г. Какурин среди частых гостей
Тухачевского назвал также Никонова Федора Павловича
(1894—?), бывшего подпоручика л.-г. Гренадерского полка. Из
крестьян. Окончивший ускоренный курс Павловского военного
училища в 1916г., он бьш выпущен в л.-г. Гренадерский полк в
мае 1916 г. Его военная карьера в Красной Армии началась с
февраля 1918 г. Остававшийся беспартийным, Ф. Никонов в
1922 г. окончил Военную академию РККА и с 1925 г. занимал
штабные должности в Ленинградском и Московском военных
округах. В сентябре 1926 г. бьш зачислен адъюнктом по истории
военного искусства в Военную академию РККА. Видимо, именно
с этого времени определилось его дружеское сближение с Н. Ка¬
куриным, который ввел Ф. Никонова в дом М. Тухачевского.
Иван Григорьевич Чусов (1896—?) вошел в число ближай¬
ших сотрудников, приятелей Какурина и Тухачевского, видимо
еще с 1921 г., когда указанные лица возглавляли Тамбовскую
группу войск. И. Чусов, бывший подпоручик военного времени,
младший офицер пулеметного полка (1917 г.), с июня 1921 по
сентябрь 1922 г. был ближайшим помощником Какурина, сна¬
чала в качестве начальника оперативного отдела штаба войск
Тамбовской губернии, затем начальника оперативного управле¬
ния того же штаба, а потом, очевидно, увлечен Какуриным в
Туркестан. Назначенный командующим Бухарской группой
войск, Какурин забрал с собой Чусова в качестве начальника
1 РГВА. Послужной список КауфельдтаФ. П. № 111428.
230
РУССКИЕ ТАЙНЫ
своего оперативного отдела, затем — начальника штаба группы
войск1. Оказавшись в Москве в адъюнктуре Военной академии
РККА, Чусов благодаря Какурину также стал постоянным гос¬
тем квартиры Тухачевского в 1925—1930 гг.
В подобном же положении, видимо, был и Григорий Алек¬
сандрович Ветлин (1898—1937), также оказавшийся среди
приятелей Тухачевского благодаря дружеским отношениям с
Какуриным.
Среди частых гостей Тухачевского, которых назвал в своих
показаниях Какурин, не упомянуты еще несколько, которые,
несомненно, также входили в число лиц, окружавших его.
Прежде всего следует отметить Арватова Юрия Игнатьевича
(1896—1937), дворянина, бывшего капитана, летчика, отли¬
чившегося в 1920 г. в боях на Южном фронте против русской
армии генерала Врангеля, а затем на Туркестанском фронте, ще
он пробыл до 1924 г.
Ю. Арватов подобно Н. Какурину в 1918—1919 гг. также
служил в Галицийской армии и вместе с Какуриным оказался в
Красной Армии в 1920 г. Вряд ли будет ошибкой утверждение,
что оба офицера были знакомы еще по службе в Галицийской
армии. А в 1922 г. оба оказались в Туркестане, ще Арватов слу¬
жил сначала помощником командира 2-го авиаотряда ВВС Тур¬
кестанского фронта, затем командиром отряда 57-й авиаэскад¬
рильи и командиром 57-й авиаэскадрильи в Московском воен¬
ном округе. Возможно, и в данном случае Какурин познакомил
летчика-капитана с Тухачевским. Вскоре Ю. Арватов стал близ¬
ким родственником «красного Бонапарта», женившись на его се¬
стре М.Н. Тухачевской.
Достаточно близок к Какурину и Тухачевскому был еще
один бывший офицер, связанный с авиацией. Это — Лавино-
вский Борис Яковлевич (1896—1936). Крещеный ингуш, уро¬
женец Владикавказа, он в 1915 г. после окончания* Николаев¬
ского кавалерийского военного училища выпущен был корне¬
том. Это, несомненно, был незаурядный человек. В 1917 г.
Б. Лавиновский был уже ротмистром, командиром кавалерий¬
ского дивизиона. Он свободно владел, кроме родного русского
1 РГВА. Послужной список Чусова И.Г. См. также «Список лиц с высшим
военным образованием». С. 247.
231
С. МИНАКОВ
языка, также немецким, французским, турецким, латышским и
курдским.
Несмотря на то, что Лавиновский так и остался до конца
своих дней беспартийным, в Красную Армию он вступил добро¬
вольно в феврале 1918 г., а по другим сведениям — даже рань¬
ше: в декабре 1917 г. В 1920 г. он служил на Западном фронте,
сначала инструктором отдельного Тавлижского отряда, затем
командиром 3-го кавалерийского полка и в составе войск Туха¬
чевского участвовал в походе иа Варшаву. Как хорошего кава¬
лерийского начальника Тухачевский взял с собой Лавиновского
и в Тамбовскую группу войск в мае 1921 г. Там он прослужил
до июля 1921 г. командиром 2-го кавалерийского полка 14-й от¬
дельной кавалерийской бригады, а затем — помощником коман¬
дира этой бригады. Ценимый не только Тухачевским, но и Каку-
риным, Лавиновский в 1922 г. оказался на Туркестанском
фронте в возглавляемой Какуриным Бухарской группе войск в
качестве начальника боевого участка. На Туркестанском фронте
он пробыл до ноября 1926 г., отличился, был награжден орде¬
ном Красного Знамени. С 1926 г. его перевели в авиацию. По¬
сле окончания курсов усовершенствования школы летчиков-на-
блюдателей Лавиновский служил в штабах авиационных частей
Московского военного округа, а затем — преподавателем и на¬
чальником кафедры тактики Академии Военно-воздушных сил1.
Среди лиц, окружавших М. Тухачевского, был ряд друзей и
приятелей совершенно особого склада ума, настроений и поли¬
тических ориентаций. Это революционеры, коммунисты — по¬
ляки. Один из них — Томаш Домбаль (1890—1938)2.
1 РГВА. Послужной список Лавиновского Б.Я.
2 Домбаль Т. был польским революционером, известным деятелем меж¬
дународного крестьянского движения. Во время Первой мировой войны он
служил в австро-венгерской армии офицером-легионером. В 1918 году руково¬
дил крестьянским революционным движением в Средней Галиции и стоял во
главе «Тарнобрекской республики». С 1921 г. стал членом коммунистической
партии Полыни, депутатом сейма. В том же году был приговорен к тюремному
заключению за выступления в защиту СССР. В 1923 г. по обмену заключенны¬
ми Т. Домбаль приехал в СССР. Он вошел в руководство МОПР, затем, с 1930 г.,
стал заместителем генерального секретаря Крестинтерна и секретарем Аграр¬
ной комиссии ИККИ. Редактировал газету на польском языке «Советская три¬
буна». В конце 1936 г. Т. Домбаль был арестован как польский шпион и умер в
заключении. Спустя свыше двадцати лет его реабилитировали.
232
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Арестованного в 1937 г. Тухачевского обвиняли, в частно¬
сти, и в шпионских связях с Т. Домбалем. Поэтому в его следст¬
венных показаниях содержится достаточно любопытные призна¬
ния маршала о его отношениях с Домбалем.
«Около 1925 г., — показывал Тухачевский в 1937 г., — я
познакомился с Домбалем, командуя в то время Белорусским
военным округом. Встречи и знакомства были короткие, если не
ошибаюсь, в поезде, по пути из Минска в Смоленск. В дальней¬
шем, когда я бьш начальником Штаба РККА, Домбаль возобно¬
вил свое знакомство. Во все эти встречи Домбаль постоянно воз¬
вращался к вопросам о войне между Польшей и СССР, говорил
о том, что его, Домбаля, авторитет в рабочем классе Польши ве¬
лик, что, помимо того, довольно значительные слои польского
офицерства не сочувствуют Пилсудскому и что в этих слоях он
также имеет большие связи, что он уверен в том, что в будущей
войне наступающая Красная Армия встретит полную польскую
пролетарскую революцию. Домбаль говорил, что он офицер-пу¬
леметчик и всегда проявлял исключительный интерес к военно¬
му делу и к подготовке войны»1.
Учитывая, что это были следственные показания, данные в
весьма специфической обстановке и при тенденциозном отноше¬
нии к нему следователей НКВД, тем не менее следует отметить,
что информация, сообщенная Тухачевским о его отношениях с
Домбалем, в сущности, никакого криминала не содержит. Прав¬
да, вызывает некоторое недоумение то обстоятельство, что Ту¬
хачевский датирует начало своего знакомства с Т. Домбалем
1925 г., не ранее февраля. Именно тоща он и приступил к сво¬
им обязанностям командующего Западным округом. Однако из¬
вестно, что Тухачевский и Домбаль были знакомы гораздо рань¬
ше. Гораздо раньше, по признанию самого Т. Домбаля, между
ними возникла крепкая дружба. «Настоящую статью посвящаю
как доказательство нашей сердечной дружбы дорогому товари¬
щу Михаилу Николаевичу Тухачевскому», — писал Т. Домбаль,
публикуя свою статью «Военная политика Польши» в № 21
журнала «Революция и война» от 1923 г.2. Этот военно-научный
журнал издавался под редакцией Тухачевского, С. Межеиинова,
1 Показания Тухачевского М.Н. от 1 июня 1937 года. — В кн.: Кровавый
маршал. Михаил Тухачевский. 1893—1937. СПб., 1997. С. 82—83. См. так¬
же: Военные архивы России. Выпуск № 1. С. 71.
2 Революция и война, 1923, №21.
233
С. МИНАКОВ
Ф. Огородникова, М. Лузгина командованием и РВС Западного
фронта. В указанном номере журнала печатались статьи и дру¬
гие материалы, поступившие в редакцию журнала к маю 1923 г.
Следовательно, уже к маю 1923 г. Тухачевский и Домбаль бы¬
ли, по выражению последнего, «сердечными друзьями», а Туха¬
чевский для польского офицера и революционера был «дорогим
товарищем».
Почему следователи НКВД, инспирировавшие «признатель¬
ные показания» Тухачевского 1937 г., игнорировали этот, мож¬
но сказать, очевидно афишировавшийся факт? Почему они
предпочитали, чтобы Тухачевский «начал дружить» с Т. Домба-
лем лишь с февраля 1925 г.? Сказать трудно. Во всяком случае,
здесь я не буду задерживать внимание на исследовании этого во¬
проса. Ясно одно: М. Тухачевский и Т. Домбаль к маю 1923 г.
уже были «сердечными» и «дорогими» друзьями.
Близкое сотрудничество, единодушие и солидарность в ре¬
шимости вести наступательную «революционную войну», попы¬
таться осуществить «революцию извне» связывали Тухачевского
также с еще одним польским революционером — Будкевичем
Станиславом Ричардовичем (1887—1937)1.
Уроженец Лодзи, выпускник гимназии, во время эмиграции
в Бельгии он окончил Брюссельский университет. С.Будкевич
был с 1905 г. членом Польской партии социалистов, ее левого
крыла, от которого и был избран в Петросовет в 1917 г. В 1919 г.
его избрали членом Центрального исполнительного комитета
Польской компартии. Впрочем, в том же году, в ноябре 1919 г.,
он оказался в составе РККА.
Назначенный военным комиссаром управления штаба 16-й
армии, до марта 1920 г. он был ближайшим сотрудником
Н. Соллогуба, М. Баторского, Е. Шиловского, Н. Варфоломее¬
ва. С марта 1920 г. по январь 1921 г. он, будучи переведенным
в штаб Западного фронта, служил военным комиссаром админи¬
стративного управления и членом РВС Западного фронта, в
июле—августе временно исполняя должность военного комисса¬
ра штаба фронта2. Здесь он находился в постоянном и тесном
1 Колпакиди А., Прохоров Д. Империя ГРУ. М., 2000. Т. 2. С. 226—
228, 322.
2
Директивы командования фронтов Красной Армии (1917— 1922). —
Т. 3. — С. 76,83—85, 91, 740; РГВА. Ф. 104,оп.3,д. 195, л. 15.
234
РУССКИЕ ТАЙНЫ
сотрудничестве с Тухачевским. После выполнения ответствен¬
ной работы в составе Штаба РККА с января 1921 г. по март
1922 г. С. Будкевич возвращается на Западный фронт; когда его
командующим вновь был назначен Тухачевский. С марта 1922
по март 1923 г. Будкевич являлся начальником и военкомом
Разведывательного управления (отдела) штаба Западного фрон¬
та под псевдонимом «М.П. Бобровский»1. Он был смещен с зани¬
маемой должности в марте 1923 г. в связи с «делом Варфоломе¬
ева» и отправлен в резерв Разведуправленйя Штаба РККА. Это
было несомненное наказание. Его сотрудничество с Тухачевским
возобновилось в 1924 г., когда последний был назначен сначала
помощником, а с июля — заместителем и исполняющим обязан¬
ности начальника Штаба РККА. В это время Будкевич являлся
начальником 3-го, информационно-статистического отдела Раз-
ведуправления Штаба РККА, а с ноября 1924 г. — помощни¬
ком начальника Разведуправленйя Штаба2. После пребывания
военным атташе во Франции, в сентябре 1926 г. Будкевич воз¬
вращается в состав ответственных сотрудников Разведуправле-
ния Штаба РККА. Он был назначен начальником только что уч¬
режденного 4-го отдела (внешних сношений). В это время
Штаб РККА вновь возглавлял Тухачевский. Будкевич был
смещен со своей должности и отправлен в распоряжение предсе¬
дателя РВС СССР в августе 1928 г. вслед за отставкой Тухачев¬
ского. Это была очевидная «опала» и одно из проявлений «чист¬
ки» Штаба РККА от ближайших сотрудников и единомышлен¬
ников Тухачевского. После этого С. Будкевич занял скромное
место ученого секретаря Военной энциклопедии. Он был аресто¬
ван 6 июня 1937 г.3.
Больше половины вышеперечисленных лиц, группировав¬
шихся вокруг Тухачевского, были «генштабистами» по дорево¬
люционному образованию и почти все — дворянами по проис¬
хождению, в том числе и из древних родов. Большинство начи¬
нали свою службу подобно Тухачевскому в императорской
гвардии. Н. Какурин, С. Корф, Ю. Арватов ранее служили в
1 Та,м жеч д. 168, л. 3, 41.
Колпакиди А., Прохоров Д. Указ. соч. — С. 226—228.
Там же. С. 322. См. также: Сувениров О.Ф. Трагедия РККА.
1937—1938.-С. 415.
235
С. МИНАКОВ
«антисоветских армиях», у А. Виноградова старший брат был бе¬
лым генералом, А. Зайончковский, Н. Соллогуб, Д. Зуев, В. Го¬
товский, М. Баторский так или иначе в разное время были чле¬
нами подпольных «контрреволюционных групп», следовательно,
им были свойственны соответствующие социокультурные при¬
вычки и установки, политические симпатии и настроения. Это
прежде всего великодержавный национализм, традиционный
монархизм, аристократизм и «служебный антисемитизм», почва
для «расцвета» которого в указанные годы была очень хорошо
подготовлена.
Какурин, Баторский, Готовский, Зайончковский открыто
пропагандировали идеи революционной войны Тухачевского,
мысля ее как «колыбель бонапартизма». Сохранившийся с доре¬
волюционных времен пиетет перед «генштабистами», официаль¬
ное признание за ними и в Красной Армии статуса высшего слоя
командного состава армии, «мозга армии», интеллектуальной ее
элиты, не могло не рождать невольного стремления к признанию
своих воинских заслуг и авторитета со стороны «генштабистов»
и у Тухачевского. Его активная военно-научная деятельность в
первой половине 20-х годов, по крайней мере отчасти, была
спровоцирована и этим стремлением. «Причисленный к Геншта¬
бу» в 1920 г. без академического образования Тухачевский, к
чьим военно-стратегическим концепциям многие «генштабисты»
относились весьма скептично, хотел не формального, но реаль¬
ного принятия в этот «орден посвященных в тайны военного
знания». Поэтому отношение к нему со стороны «генштабистов»
Какурина, Зайончковского, Виноградова и др. для него было в
высшей степени важно. В равной мере просматривается и его
стремление к признанию в военно-академической среде, со сто¬
роны «генштабистов», людей с высшим военным образованием.
В 20-е годы, когда военспецы-генштабисты определяли
основные ценности в Красной Армии, а военно-теоретическая
деятельность (в силу экономической слабости страны и практи¬
ческого отсутствия настоящей армии) оказывалась основной,
Тухачевский много пишет, теоретизирует, претендует на созда¬
ние «новой военной доктрины», «доктрины революционной вой¬
ны». Однако, несмотря на достаточно обширное творческое на¬
следие, оставленное им, и наличие целого ряда военно теорети¬
ческих работ концептуального характера, он не написал ни
236
РУССКИЕ ТАЙНЫ
одной военной монографии1. Примечательно, что еще в конце
20-х годов он сделал заявку на написание монографии «Страте¬
гия», но несмотря на неоднократные напоминания со стороны
военного издательства, Тухачевский так и не выполнил своих
обязательств2.
А ведь в острых военно-теоретических спорах, особенно к
концу 20-х годов, ему порой бросали упрек его оппоненты, на¬
ходя безусловно больное место в его самолюбии3. Во всяком слу¬
чае это было, видимо, неосознаваемое «желание походить на че¬
ловека, оказывающего социальное влияние», как считал Э. Арон¬
сон, «стремление походить... на членов этой группы». Это и бьш
способ идентификации. В 20-е годы он идентифицировал себя с
«их образом и подобием», с нравственными и политическими на¬
строениями «генштабистов». В политическом аспекте это озна¬
чало идентифицировать себя с потенциальным «русским Бона¬
партом». Тем более что идея наступательной «революционной
войны» пользовалась широкой поддержкой «революционных ге¬
нералов» и «красных командиров», в том числе и в особенности в
близком окружении Тухачевского. Однако, учитывая социоку¬
льтурный контекст развития и проявления личности Тухачев¬
ского, его поведения и поступков, следует обратить внимание на
то, что основы мировоззренческих и ментальных установок,
определявшие личность Тухачевского и мотивацию его поступ¬
ков в долговременном аспекте, обозначились уже к 1917—1918 гг.
1 По характеру своей службы, постоянной занятости практической, орга¬
низационной, командной работой М. Тухачевский с трудом мог выкраивать
время для военно-научной работы.
2 РГВА, ф. 37605, on. 1, д. 2, л. 34.
3
Так, во время полемики в Комакадемии в декабре 1929 г. «т. Меликов
упрекнул т. Тухачевского в том, что он до сих пор не написал курса стратегии
или хотя бы организовал монолитный коллектив, который должен исследовать
и написать марксистски выдержанный научный труд». // Коммунистическая
академия. Записки. М., 1930, № 1. С. 30.
Глава 4
ВОЕННАЯ ЭЛИТА КРАСНОЙ АРМИИ В НАЧАЛЕ 20-Х ГГ.
Складывание советской военной номенклатуры
Если следовать должностному принципу структурирования
советской военной элиты, то в 1921 г. в нее можно включить в
первую очередь руководителей высших центральных органов ру¬
ководства Красной Армией, командующих фронтами и военны¬
ми округами. Включение этой категории военных должностных
лиц в состав советской военной элиты обусловлено тем, что они
были «отобраны» властью как соответствующие ее представле¬
нию об «образцовых» высших военных руководителях. «Образ¬
цовость» их проявлялась прежде всего в надежности, которую
чувствовала власть, доверяя им руководство всеми или частью
вооруженных сил в масштабе всей или части территории госу¬
дарства. Иными словами, это та часть высшего военного руковод¬
ства, которая, располагая доверием со стороны государственной
власти, полностью или частично осуществляла военно-террито¬
риальное управление или военно-политически контролировала
государственное пространство.
К лету 1922 г., после некоторых мероприятий по реоргани¬
зации военио-территориалыюго устройства и дислокации РККА,
на территории РСФСР и СССР остались Западный фронт, Укра¬
инский военный округ, Московский военный округ, Петроград¬
ский военный округ, Северо-Кавказский военный округ, Отдель¬
ная Кавказская армия, Приволжский военный округ, Сибир¬
ский военный округ, Туркестанский фронт, 5-я Отдельная
армия, Народно-революционная армия Дальневосточной рес¬
публики. Таким образом, всего 11 военных регионов. Два из
238
РУССКИЕ ТАЙНЫ
них занимали особое положение и сохраняли фронтовую орга¬
низационную структуру, обусловленную наиболее опасными гео¬
стратегическими направлениями. Этими обстоятельствами объ¬
яснялось и распределение наличных стрелковых и кавалерий¬
ских дивизий по фронтам и округам.
В 1922 г. количество стрелковых дивизий в Красной Армии
было сокращено до 35, хотя в связи с «военной тревогой» во вто¬
рой половине 1923 г. их количество увеличилось до 49. Впро¬
чем, реальное их число в 1923 г. не превышало 40, поскольку
уже в начале года 9 стрелковых дивизий было переведено на
территориальный принцип. В округах и на фронтах имелось 17
управлений стрелковых корпусов. Количество кавалерийских
дивизий было сокращено до 16. Эти цифры интересны в контек¬
сте последующих рассуждений для определения степени важно¬
сти того или иного фронта или военного округа.
Так, на территории самого большого в европейской части
страны Украинского военного округа было дислоцировано
5 стрелковых корпусов в составе 9 стрелковых дивизий и 2 ка¬
валерийских корпуса. На Западном фронте было дислоцировано
3 стрелковых корпуса в составе 8 стрелковых дивизий, 2 кава¬
лерийские дивизии и 1 отдельная кавалерийская бригада. При
этом надо иметь в виду, что в начале 1923 г. на территориаль¬
ный принцип комплектования в УВО были переведены 3 стрел¬
ковые дивизии, а на Западном фронте — 1. Таким образом,
фактически в первой половине 20-х годов количество реальных
стрелковых дивизий на Западном фронте было 7, а в УВО — 6.
В этом отношении концентрация полноценных боевых стрелко¬
вых дивизий на Западном фронте оказывалась больше, учиты¬
вая и гораздо меньшее по территории пространство, занимавше¬
еся фронтом. В первой половине 20-х годов (до 1925 г.) Запад¬
ный фронт в силу геостратегических ориентаций СССР был
главной военно-территориальной единицей, а его командующий
До номенклатуре — фактически «генералом № 1». Начиная с
1925 г. постепенно геостратегические акценты смещаются, и на
первое место не только по пространству, но и по стратегическим
задачам выходит Украинский военный округ. Он сохраняет та¬
кое положение до начала 30-х годов. Именно тогда первенство
переходит к Отдельной Дальневосточной армии. Во всяком слу¬
чае, на Западном фронте и в УВО в 1922—1923 гг. были дисло¬
239
С. МИНАКОВ
цированы 17 стрелковых дивизий (из них 13 «реальных», кадро¬
вых). В то же время на оставшиеся 9 (а с начала 1923 г., после
упразднения ДВР и Народно-революционной армии ДВР, на 8)
военно-территориальных единиц оставалось в среднем по 3—4
стрелковые дивизии.
Кроме вышеозначенных двух, наиболее важных и политиче¬
ски влиятельных военно-территориальных единиц — Западного
фронта и УВО, — значение оставшихся можно распределить
следующим образом: Туркестанский фронт, Отдельная Кавказ¬
ская армия и 5-я Отдельная армия.
На Туркестанском фронте велись активные боевые дейст¬
вия. Там был дислоцирован 13-й стрелковый корпус и 11-й ка¬
валерийская дивизия, а также несколько более мелких стрелко¬
вых и кавалерийских соединений и частей.
Отдельная Кавказская армия находилась на весьма полити¬
чески беспокойной территории трех закавказских республик.
Там продолжали вспыхивать малые и относительно обширные
очаги восстаний вплоть до 1924 г. Там были дислоцированы Кав¬
казский стрелковый корпус и несколько национальных дивизий.
5-я Отдельная армия оставалась, особенно с начала 1923 г.,
вооруженной силой на Дальнем Востоке, контролировавшей и
поддерживавшей оборону в этом отдаленном районе Советской
России и СССР.
До революции самый престижный — «столичный», Петро¬
градский военный округ теперь не играл первостепенной роли.
Как правило, его командующим являлся не самый лучший по
полководческим данным «генерал».
Из «внутренних» военных округов по значимости и пре¬
стижности на первом месте находился Московский военный
округ, затем Северо-Кавказский, за ним Приволжский и Сибир¬
ский военные округа. Как правило, командующими этими окру¬
гами назначались лица, политически надежные, хорошие воен¬
ные администраторы, но не «полководцы». Если на один из этих
округов попадал «боевой генерал», то это можно было считать
одним из признаков обострения внутриполитической ситуации.
Следует иметь в виду, что значимость военно-территориаль¬
ных единиц, а значит, и командующих фронтами и округами на
протяжении всего изучаемого периода менялась в зависимости
от смещения доминанты политических проблем в стране и госу¬
240
РУССКИЕ ТАЙНЫ
дарстве. В 1922—1924 гг. политическая и внешнеполитическая
обстановка, в частности в Советской России и СССР, обозначила
следующую иерархию командующих и военно-территориальных
единиц: Западный фронт, Украинский военный округ, Петроград¬
ский военный округ, Отдельная Кавказская армия, 5-я Отдель¬
ная армия, Северо-Кавказский военный округ, Туркестанский
фронт, Приволжский военный округ, Сибирский военный округ.
Как ранее оговаривалось, уже к началу 1920 г. в Красной
Армии обозначились два различных принципа определения и
структурирования системы комплектования комсостава и воен¬
ной элиты.
Один принцип, на котором строил Красную Армию с 1918 г.
JI. Троцкий, —^ это, в сущности, был тот же принцип, на кото¬
ром комплектовался комсостав и военная элита в русской доре¬
волюционной армии и в любой армии с устоявшейся и традици¬
онной системой организации общества и государства. Этот прин¬
цип предполагает в качестве основных критериев при
назначении и продвижении по службе комсостава, включении
тех или иных генералов в военную элиту: 1) образовательный
ценз; 2) служебный стаж и 3) боевой опыт. При этом за редким
исключением к комсоставу и военной элите подходят как к про¬
фессионалам, «ремесленникам». В бурной дискуссии, развернув¬
шейся в Красной Армии в 19^1 —1922 гг. о «военной доктрине»,
JI. Троцкий отстаивал именно это мнение. Он считал, что суть
военного дела не в военной науке или в военном искусстве, а в
военном ремесле. Хороший офицер и хороший генерал — это
хороший ремесленник, специалист своего дела. Поэтому воен¬
ная элита Красной Армии в период руководства ею Троцким
формировалась, как правило, из генералов или старших офице¬
ров (полковников) с высшим военным образованием, т. е. из
старших и высших офицеров Генштаба старой армии. Затем
шли офицеры-генштабисты в чипах от штабе г капитана до под¬
полковника. На третьем месте были бывшие кадровые офицеры
старой армии, т. е. получившие нормальное военное образова¬
ние в военных училищах до 1-й мировой войны. На четвертом
месте — офицеры военного времени. На пятом — все осталь¬
ные. Во всяком случае, при назначениях на ту или иную коман¬
дную или штабную должность исходили преимущественно и по
возможности из вышеозначенного принципа. Этот принцип во¬
241
С. МИНАКОВ
лей-неволей группировал военспецов-генштабистов (в своем бо¬
льшинстве) вокруг Троцкого.
Иной принцип формирования, комплектования комсостава
и военной элиты предлагал главный оппонент Троцкого в этих
вопросах Тухачевский. Уже к концу 1919 г. он сформулировал
основные положения «стратегии гражданской или революцион¬
ной войны». Не без оснований Тухачевский, имевший богатый
опыт руководства армиями на фронтах Гражданской войны,
утверждал, что оперативно-стратегические принципы, действу¬
ющие в гражданской или революционной войне, отличаются от
общеизвестных и общепринятых, классических. В революцион¬
ной войне социально-политические и социокультурные факторы
предопределяют оперативно-стратегические ориентации. Поэто¬
му академическое образование, как правило, не только недоста¬
точно в гражданской или революционной войне, но порой даже
вредно. Поэтому, по мнению Тухачевского, не высокий образо¬
вательный ценз должен определять место того или иного коман¬
дира в командно-служебной иерархии и в военной элите, а при¬
родные дарования, способности адекватно реагировать на конк¬
ретные, часто случайные боевые ситуации не только в
тактическом, но и в оперативном и даже в оперативно-стратеги-
ческом планах. Высшие командиры, военная элита в революци¬
онной войне обязательно ангажированы политикой. Быть стра¬
тегом и не быть политиком в ней невозможно. Отсюда вывод
Тухачевского о том, что наиболее пригодными для гражданской
или революционной войны кадрами командиров могут быть пре¬
имущественно младшие кадровые офицеры, офицеры военного
времени, даже просто способные унтер-офицеры, солдаты, по-
литкомиссары. Чем меньше их сознание зашорено «академиче¬
скими догмами», тем свободнее и более творчески, правильнее
реагируют они на боевую ситуацию. Принцип комплектования и
продвижения комсостава, отстаиваемый Тухачевским, «стяги¬
вал» к нему преимущественно «красных командиров» и «револю¬
ционных генералов», не имевших соответствующего по номенк¬
латуре образовательного ценза.
Тухачевский, разумеется, не делал категорических выводов
о непригодности военспецов-генштабистов, но считал, что, как
уже говорилось, образовательный, «академический» ценз и слу¬
жебный стаж в старой армии не могут быть критерием отбора и
242
РУССКИЕ ТАЙНЫ
комплектования командных кадров и военной элиты. Тухачев¬
ский называл это применением марксизма в военном деле. Его
концепция подвергалась «мягкой критике» со стороны Троцкого
и его окружения и вплоть до 1924 г. не рассматривалась в каче¬
стве приемлемой.
Концепция, выраженная Тухачевским, создавала предпо¬
сылки для широко распространенного мнения, что командир во¬
обще и выдающийся военачальник в частности — это не хоро¬
ший ремесленник, а одаренный природой «герой», «военный
вождь», «демон войны». Иными словами, это была почва, на ко¬
торой формировалось и обретало свою устойчивость представле¬
ние о «харизматических» свойствах «вождей Красной Армии».
Речь шла в первую очередь о J1. Троцком, М. Тухачевском, С. Бу¬
денном, а также о «вождях» более низкого ранга — В. Примако¬
ве, Г. Гае, Г. Котовском и др.
Обычно высший командный состав и военную элиту Красной
Армии, сложившуюся к 1921—1922 гг., по ее дореволюционному
происхождению делят на несколько групп: генералы, старшие
офицеры (полковники и подполковники) — «генштабисты»,
старшие офицеры без академического образования, капитаны и
штабс-капитаны — «генштабисты», кадровые обер-офицеры (от
подпоручика до капитана включительно), получившие нормаль¬
ное военное образование к августу 1914 г., офицеры военного
времени (обычно от прапорщика до штабс-капитана, редко — до
капитана), бывшие унтер-офицеры, бывшие солдаты и не слу¬
жившие в старой армии (чаще всего из военных комиссаров).
Однако во внутрикорпоративных, социокультурных отношениях
эта градация оказывалась более дробной и сложной. Факторами
социально-оценочного характера, которые способствовали обра¬
зованию внутрикорпоративных группировок, личных связей, от¬
ношений среди «генералов», оказывались и их этносоциальное
происхождение, и социокультурные ориентиры, симпатии, и об¬
разовательный уровень, в том числе и уровень военного образова¬
ния, и иные характеристики. Прежде всего, конечно, следует от¬
метить неформальное, но весьма устойчивое деление «красных ге¬
нералов» на «генштабистов», кадровых офицеров, офицеров воен¬
ного времени и «краскомов» без какого-либо стажа в старой армии.
Революционная ликвидация всех дореволюционных персо¬
нальных чинов, званий, знаков различий и отличий и отсутствие
243
С. МИНАКОВ
таковых, рожденных революцией, создавала предпосылки для
возрождения той неофициальной воинской иерархии, которая
не была формально упразднена. Бывшие офицеры в Красной
Армии группировались по принадлежности к «генштабистам»,
выпускникам дореволюционных военных училищ (Пажескому
корпусу, Павловскому, Александровскому, Константиновскому,
Николаевскому кавалерийскому и др.), к гвардейским полкам.
Стихийно вводились неуставные элементы обмундирования, ко¬
торые и обозначали признаки принадлежности к указанным
учебным заведениям или воинским частям.
Уже в ходе Гражданской войны советская власть приступи¬
ла к структурированию номенклатуры государственных отли¬
чий — «званий, чинов, знаков различия и отличия» — для воен¬
нослужащих Красной Армии, в частности для военной элиты
Красной Армии. Иными словами, предприняты были первые
шаги в определении основ, принципов структурирования номен¬
клатурной системы организации советской военной элиты и та¬
ким образом подчинения ее государству. В общем, они повторя¬
ли в иных внешних формах и с иным идеологическим зарядом
принципы номенклатуры отличий в дореволюционной России.
Учрежденный в 1918 г. орден Красного Знамени был изна¬
чально определён как единственный знак отличия для «героя
Гражданской войны», независимо от занимаемой им военной
должности. Он в равной мере давался и рядовому красноармей¬
цу, совершившему личный подвиг на поле сражения, и «револю¬
ционному генералу», проведшему победоносную операцию. Од¬
нако Почетное Революционное оружие стало наградой, должной
отличить чрезвычайные заслуги именно «революционного гене¬
рала». Известно, что с августа 1919 г. и по апрель 1922 г. этой
наградой были отмечены всего 20 «революционных генералов».
Приведу весь список.
1. Каменев С.С., главком Вооруженных сил Республики —
8 августа 1919 г.
2. Шорин В.И., командующий Юго-Восточным фронтом —
8 августа 1919 г.
3. Буденный С.М., командующий 1-й Конной армией — 20
ноября 1919 г.
244
РУССКИЕ ТАЙНЫ
4. Тухачевский М.Н., командующий 5-й армией — 17 де¬
кабря 1919 г.
5. Уборевич И.П., командующий 9-й армией — 8 апреля
1920 г.
6. Фрунзе М.В., командующий Южным фронтом — 25 но¬
ября 1920 г.
7. Корк А.И., командующий 6-й армией Южного фронта —
25 ноября 1920 г.
8. Миронов Ф.К., командующий 2-й конной армией — 25
ноября 1920 г.
9. Каширин Н.Д., командир 3-го кавалерийского корпуса —
25 ноября 1920 г.
10. Ворошилов К.Е., военком 1-й конной армии — 25 нояб¬
ря 1920 г.
11. Тимошенко С.К., командир 4-й кавалерийской диви¬
зии— 28 ноября 1920 г.
12. Нестерович B.C., 5 января 1921 г.
13. Балахонов Я.Ф., 2 февраля 1921 г.
14. Винников-Бессмертный В.Г., 2 февраля 1921 г.
15. Егоров А.И., командующий Юго-Западным фронтом —
17 февраля 1921 г.
16. Казанский Е.С., командующий Северной группой под
Кронштадтом — 3 июня 1921 г.
17. Котовский Г.И., командир Особой кавалерийской бри¬
гады, за участие в подавлении Тамбовского восстания — 20 сен¬
тября 1921 г.
18. Розе В.Р., 12 декабря 1921 г.
19. Хаханьян Г.Д., 12 декабря 1921 г.
20. Кутяков И.С., 28 апреля 1922 г.
Итак, указанные «революционные генералы» получили эту
высшую военную награду для лиц высшего комсостава РККА
за конкретные, определенные успехи в конкретной боевой опе¬
рации. Однако в годы Гражданской войны советское политиче¬
ское и военное руководство ввело еще одну шкалу военной но¬
менклатуры. Она представляла собой, пусть еще в несколько
«размытой» форме, попытку определить критерий отнесения
определенной части высшего комсостава к военной элите.
245
С. МИНАКОВ
Известно, что из всех старых, дореволюционных военных
чинов и званий в Красной Армии сохранилось одно^ имевшее ве¬
сьма большую военно-профессиональную ценность, — принад¬
лежность к Генеральному штабу. Как известно, зачислению в
состав Генштаба в русской дореволюционной армии подлежали
далеко не все офицеры, окончившие Николаевскую академию
Генерального штаба. Такой высокой квалификации — причис¬
лению к Генштабу, к «военно-интеллектуальной» элите армии —
удостаивались лишь окончившие академию по первому разряду
и с весьма высоким средним баллом. Пиетет к бывшим офице¬
рам-генштабистам, интеллектуальной элите, «мозгу армии» со¬
хранялся и в Красной Армии. «Мне в бытность Командиром ро¬
ты старой армии, — вспоминал бывший офицер военного вре¬
мени т а позднее генерал Советской Армии А.Черепанов, —
приходилось видеть офицеров Генерального штаба разве что из¬
далека. В нашем представлении это были люди необыкновен¬
ные, своего рода жрецы военного искусства, владеющие каки-
ми-то особыми его тайнами, непостижимыми для нас, смертных
офицеров военного времени»1.
Примечательно, что именно кадровые офицеры, особенно
генштабисты и гвардейцы, в 20-е г., будучи образцом военно -
профессиональной подготовленности, образованности, воспита¬
ния, становились «образом» для уподобления во всех смыслах не
только для «краскомов», но и для известных «революционных ге¬
нералов», вышедших из унтер-офицерской и солдатской массы.
Поддерживавшие «старорежимный» облик в тщательно подо¬
гнанном обмундировании, гладко причесанные «на гвардейский
пробор» М. Тухачевский, А. Верховский, Б. Шапошников,
С. Каменев, Н. Соллогуб оказывались примером и для И. Уборе¬
вича, и для С. Буденного, и для К. Ворошилова, и для многих
молодых «красных академиков».
В Красной Армии сохранилось от старой Русской армии
лишь это квалификационное отличие: «Генштаба такой-то».
Начиная с 1920 г. в практику отличия представителей вы¬
сшего комсостава введено было в порядке исключения и за по¬
стоянно проявляемые полководческие способности и навыки
1 Черепанов А. И. Поле ратное мое. —С. 93.
246
РУССКИЕ ТАЙНЫ
«причисление к Генштабу» лиц, не имевших академического об¬
разования. Таким образом этих «революционных генералов»
уравнивали с «академиками», с лицами с высшим военным обра¬
зованием, причисляли к «военно-интеллектуальной элите».
Всего с 1920 по 1922 год таковых оказалось 8 человек. При¬
веду весь список.
1. Глудин И.И., капитан, 1920 г., приказ № 14.
2. Каратыгин П.П., штабс-капитан, 1920 г., приказ № 205.
3. Захаров И.Н., капитан, начальник штабов армии и
фронта; 1920 г., приказ № 357.
4. Тухачевский М.Н., подпоручик (капитан?) л.-г. Семе¬
новского полка, командующий фронтом — 22.5.1920, приказ
№ 868.
5. Фрунзе М.В., командующий фронтом — 1920 г., при¬
каз № 2882.
6. Егоров А.И., подполковник, командующий фронтом —
1920 г., приказ № 2883.
7. Алексеев П.Н., полковник л.-г. 1-й Артиллерийской
бригады, начальник армейских штабов; 1921, приказ № 226.
8. Уборевич И.П., подпоручик артиллерии, командарм —
3.6.1922, приказ № 1539.
Из кратких аннотаций к персоналиям приведенного списка
видно, что в нем присутствуют две группы «причисленных»:
штабные руководители высших воинских соединений и коман¬
дующие фронтами (или отдельными армиями, как И. Уборе¬
вич). В составе первой группы «причисленных» четверо без
академического образования — Глудин, Каратыгин, Захаров и
Алексеев, будучи кадровыми офицерами старой армии, еще в
ее составе получили достаточно долгий опыт штабной работы.
Они оказались «причисленными к Генштабу», таким образом,
по профессиональной принадлежности благодаря накопленно¬
му долголетнему опыту практической штабной службы, ска¬
жем так, по «выслуге лет».
Хронология «причисления к Генштабу», приведенная выше,
указывает на то, что первоначально эта практика применялась
247
С. МИНАКОВ
лишь к высшим офицерам фронтовых и армейских штабов. И в
этом смысле являлась актом присвоения им соответствующей
профессиональной квалификации.
Лишь 22 мая 1920 г., коща.Тухачевский, не штабной офи¬
цер, а строевой начальник, был «причислен к Генштабу», эта
практика стала своего рода знаком «отличия» для особо выдаю¬
щихся «революционных генералов». Таким образом, для четве¬
рых из приведенного списка — Тухачевского, Фрунзе, Егорова и
Уборевича — «причисление к Генштабу» являлось знаком номен¬
клатурного признания их действительных, чрезвычайных, выда¬
ющихся полководческих заслуг. Ни один из них не имел акаде¬
мического образования. Фрунзе вообще не имел военного обра¬
зования. Итак, по итогам Гражданской войны в номенклатуру
«лучших генералов» советская власть включила этих четверых.
Следует при этом заметить, что придание такой значимости
«причислению к Генштабу» само по себе свидетельствует об
определении «генштабистов» в качестве высшего элитарного
слоя в комсоставе РККА. Попасть в состав «генштабистов» счи¬
талось престижным. В сущности, это явление свидетельствовало
о восстановлении и продолжении дореволюционной традиции,
характерной для старой Русской армии. Быть в составе военной
элиты требовало обязательной принадлежности к «Генштабу».
В 1922 г. вводятся нарукавные «знаки различия» для коман¬
диров Красной Армии по должностному положению. Они не яв¬
лялись «персональными званиями», или (по-старому) «чинами».
Однако количество «треугольников» и «квадратов» на рукавах
комсостава указывало на принадлежность того или иного коман¬
дира к младшим, средним, старшим или высшим «офицерам»
РККА. Так государственная власть пыталась нейтрализовать
процесс стихийного восстановления дореволюционных «номенк¬
латурных» и «военно-земляческих» традиций в комсоставе Крас¬
ной Армии, где было много бывших офицеров.
Своего рода «номенклатурным» признанием «вождями Крас¬
ной Армии» на государственном уровне являлось и присвоение
фамилий тех или иных руководителей армии населенным пунк¬
там. В 1923 г. на карте РСФСР появились города с названиями
Троцк (Гатчина), Тухачевск (Миасс).
248
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Исходя из номенклатурно-должностного положения в состав
советской военной элиты1 к августу 1922 г. вошли:
1. Каменев С.С. (1881 —1936) — главком Вооруженных сил
Республики (Генштаба полковник 1907), русский, беспартийный, из
семьи офицера.
2. Лебедев П.П. (1873—1933) — начальник Штаба РККА
(Генштаба генерал-майор 1900, л.-г. Московский полк), русский,
беспартийный, дворянин.
3. Хвощинский Г.Н. (1878—1928) — для особых поручений при
начальнике Штаба РККА (Генштаба генерал-майор 1905, л.-г. 3-я
артиллерийская бригада), русский, беспартийный, дворянин (из
древнего рода).
4. Шапошников Б.М. (1882—1945) — 1-й помощник начальни¬
ка Штаба РККА (Генштаба полковник 1910), русский, беспартий¬
ный, из мещан.
5. Гарф Е.В. (1884—1938) — 2-й помощник начальника Штаба
РККА (Генштаба полковник 1910, Пажеский корпус, л.-г. Егерский
полк), немец, беспартийный, дворянин (сын генерал-лейтенанта).
6. Шах-Тахтинский С.Г. (1889 — после 1932) — временный на¬
чальник Управления по начальствующему составу Штаба РККА (ка¬
питан л.-г. Стрелковой артиллерийской бригады), азербайджанец,
беспартийный, дворянин (из беков).
7. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — командующий Западным
фронтом2 и Западным военным округом (подпоручик-капитан л.-г.
Семеновского полка, «причислен к Генштабу» в 1920), русский, член
РКП(б), дворянин (XIII в.).
8. Чернавин В.В. (1859—1938) — помощник командующего За¬
падным фронтом (генерал-лейтенант, полковник л.-г. 4-го Импера¬
1 Как ранее уже оговаривалось, в состав советской военной элиты я вклю¬
чаю только военно-профессиональную ее часть, т. е. тех, кто имел военное об¬
разование и так или иначе проявил себя в непосредственном управлении вой¬
сками в боевой обстановке или в руковод(тве штабами войск.
2 На первое место в иерархии фронтов и военных округов я поставил За¬
падный фронт потому, что в это время стратегически он считался главным вви¬
ду возможных военных действий, а также несколько позже ввиду ожидаемой
Германской революции 1923 г. Кроме того, число кадровых дивизий, дислоци¬
рованных на Западном фронте, со второй половины 1922 г. начинает увеличи¬
ваться. К концу 1923 г. на Западном фронте были дислоцированы 8 стрелко¬
вых дивизий. В их числе была лишь одна территориальная. В Украинском во¬
енном округе к концу 1923т. было дислоцировано 9 стрелковых дивизий. В их
числе были 3 территориальные. Таким образом, фактически кадровых в бое¬
вом состоянии на Западном фронте было 7 стрелковых дивизий, а в УВО — 6
дивизий.
249
С. МИНАКОВ
торской фамилии стрелкового полка), русский, беспартийный, дворя¬
нин.
9. Меженинов С.А. (1891 —1937) — начальник штаба Западного
фронта (Генштаба капитан л.-г. Литовского полка, переведен в Ген¬
штаб в 1917), русский, беспартийный, дворянин (XVI в.).
10. Виноградов А.Н. (1882—19??) — для особых поручений при
командующем Западным фронтом (Генштаба подполковник, переведен
в Генштаб в 1917), русский, беспартийный, сын земского служащего.
11. Фрунзе М.В. (1885—1925) — главком ВСУК и командую¬
щий Украинским военным округом («причисленный к Генштабу» в
1920), молдаванин, член РКП (б), из семьи фельдшера (из крестьян).
12. Эйдеман Р.П. (1895—1937) — 1-й помощник командующего
ВСУК и УВО (подпоручик в/в), латыш, член РКП(б), из семьи учи¬
теля.
13. Корк А.И. (1887—1937) — 2-й помощник командующего
ВСУК и УВО (подполковник Генштаба 1914), эстонец, беспартий¬
ный, из батраков.
14. Соллогуб Н.В. (1883—1937) — начальник штаба ВСУК и
УВО (Генштаба полковник 1910, л.-г. 2-го Царскосельского стрелко¬
вого полка), поляк (обрусевший), беспартийный, дворянин (из древ¬
него литовско-польского рода XV в.).
15. Каратыгин П.П. (1887—1940) — для особых поручений при
командующем ВСУК и УВО (штабс-капитан, «причислен к Генштабу»
в 1920), русский, беспартийный, из мещан.
16. Егоров А.И. (1883—1939) — командующий Отдельной Кав¬
казской армией (ОКА) (полковник, «причислен к Генштабу» в 1920),
русский, член РКП (б), из мещан.
17. Пугачев С.А. (1889—1939) — начальник штаба ОКА (Ген¬
штаба капитан), русский, беспартийный, дворянин, из семьи учителя
гимназии.
18. Шорин В.И. (1870—1938) — командующий Туркестанским
фронтом (полковник), русский, беспартийный, из мещан.
19. Какурин Н.Е. (1883—1936) — помощник командующего
Туркестанским фронтом (Генштаба полковник 1910), русский, член
РКП (б), дворянин.
20. Шафалович Ф.П. (1884—1952) — начальник штаба Турке¬
станского фронта (Генштаба подполковник 1913), русский (из обру¬
севших литовцев), беспартийный, из мещан.
21. Уборевич И.П. (1896—1937) — командующий 5-й Отдель¬
ной армией, Восточно-Сибирским военным округом (подпоручик ар¬
тиллерии в/в, неоконченный Политехиический ин-т), литовец, из
крестьян, член РКП (б).
22. Любимов В.В. (1884—19??) — начальник штаба 5-й Отде-
250
РУССКИЕ ТАЙНЫ
лыюй армии ^Генштаба подполковник 1914), русский, беспартий¬
ный, из мещан.
23. Гиттис В.М. (1881 — 1938) — командующий Петроградским
военпым округом (ПВО) (полковник), из обрусевших латышей, бес¬
партийный, из мещан.
24. Александров А.К. (1876—193?) — помощник командующего
ПВО (генерал-майор Генштаба 1904), русский, сын офицера.
25. Эндеи М.М. (1887—1937) — начальник штаба ПВО (Ген¬
штаба капитан л.-г. 1-й Артиллерийской бригады, переведен в Генштаб
в 1917), немец, беспартийный, дворянин.
26. Муралов Н.И. (1873—1937) — командующий Московским во¬
енным округом (МВО) (солдат), русский, член РКП (б), из служащих.
27. Соколов В.Н. (1896—1939), помощник командующего МВО
(подпоручик в/в, учился в Саратовском университете), русский, член
РКП (б), сын народного учителя.
28. Алафузо М.И. (1891 —1937) — начальник штаба МВО (ка¬
питан, «причислен к Генштабу» в 1918), русский, беспартийный, из
семьи морского офицера.
29. Ворошилов К.Е. (1881 — 1969) — командующий Северо-Кав¬
казским военным округом (СКВО), русский, член РКП (б), из рабочих.
30. Левандовский М.К. (1890—1938) — помощник командую¬
щего Северо-Кавказским военным округом (штабс-капитан), поляк,
сын унтер-офицера, член РКП (б).
31. Перемытов А.М. (1888—1938) — начальник штаба СКВО
(Генштаба капитан, переведен в Генштаб в 1917), русский, беспар¬
тийный, из мещан.
32. Оськин Д.П. (1892—1934) — командующий Приволжским
военным округом (ПриВО) (штабс-капитан в/в), русский, член
РКП (б), из мещан.
33. Артеменко Н.Ф. (1889—1937) — помощник командующего
ПриВО (штабс-капитан в/в), русский, член РКП (б), из служащих.
34. Кадомский Д.Г1. (1867—19??) — начальник штаба ПриВО
(Генштаба генерал-майор 1894), русский (из обрусевших поляков),
беспартийный, из дворян.
35. Мрачковский С.В. (1888—: 1937) — командующий Запад¬
но-Сибирским военным округом1, обрусевший поляк, член РКП (б),
из рабочих.
36. Артемьев К.П. (1883—1938) — начальник штаба Запад-
1 21 апреля 1922 г. был упразднен Приуральский военный округ и его тер¬
ритория со штабным аппаратом была включена в состав Западно-Сибирского
военного округа.
251
С. МИНАКОВ
но-Сибирского военного округа (Генштаба подполковник 1914), рус¬
ский, беспартийный, дворянин (из древнего рода).
37. Петин Н.Н. (1876—1937) — помощник главкома по Сибири
(Генштаба полковник 1907), русский, беспартийный, дворянин.
38. Афанасьев Ф.М. (1883—1935) — начальник штаба помощ¬
ника главкома по Сибири (Генштаба полковник 1913), русский, бес¬
партийный, из мещан.
39. Панцержанский Э.С. (1887—1937) — помощник главкома
по Морским силам (лейтенант флота), поляк, беспартийный, из слу¬
жащих.
40. Домбровский А.В. (1882—1954) — начальник штаба ВМС
РККА (Генштаба капитан 1-го ранга), поляк, беспартийный, дворянин.
41. Викторов М.В. (1892—1938) — начальник Морских сил
Балтийского моря (лейтенант), русский, дворянин, беспартийный.
42. Векман А.К. (1884—1955) — начальник Морских сил Чер¬
ного моря (капитан 2-го ранга), немец, дворянин, беспартийный.
43. Шейдеман Ю.М. (1867—1940) — начальник артиллерии
РККА (генерал-лейтенант Генштаба), немец (обрусевший), дворя¬
нин, беспартийный.
44. Брусилов А.А. (1853—1926) — инспектор кавалерии РККА
(генерал от кавалерии), русский, беспартийный, дворянин.
45. Сергеев А.В. (1893—1933) — начальник Главвоздухфлота
Республики, русский, член РКП (б), из рабочих.
46. Петражицкий И.И. (1892—19??) — помощник начальника
Главвоздухфлота Республики (подполковник авиации, Донской по¬
литехнический ин-т, артиллерийское училище, Качинская авиашко¬
ла), поляк, беспартийный, из дворян.
47. Новицкий Ф.Ф. (1870—1944) — начальник штаба Главвоз¬
духфлота Республики (Генштаба генерал 1895), обрусевший поляк,
беспартийный, дворянин (из древнего польского рода).
48. Буденный С.М. (1883—1973) — командующий Первой
Конной армией1 (вахмистр), русский, член РКП(б), из иногородних
крестьян.
49. Балтийский А.А. (1870—1939) — военный советник Предсе¬
дателя РВСР (генерал-лейтенант Генштаба и Морского Генштаба),
русский, сын офицера.
50. Сытин П.П. (1870—1938) — военный советник П|>едседателя
РВСР (генерал-майор Генштаба), русский, сын военного чиновника.
1 Первая Конная армия представляли собой особое соединение в РККА.
Она фактически составляла основу Северо-Кавказского военного округа и, в
сущности, была вполне автономным соединением в силу, в частности, и авто¬
ритета ее командующего.
252
а
РУССКИЕ ТАЙНЫ
51. Беренс Е.А. (1876—1928) — для особо важных поручений
при Председателе РВСР (капитан 1-го ранга Морского Генштаба),
немец, дворянин.
52. Блюхер В.К. (1890—1938) — командующий Народно-рево-
люционной армией ДВР (унтер-офицер), русский, член РКП (б), из
крестьян.
53. Токаревский В.К. (1882—1929) — начальник штаба Народ¬
но-революционной армии ДВР (Генштаба полковник), поляк (обру¬
севший), беспартийный, из семьи офицера.
54. Примаков В.М. (1897—1937) — командир Первого конного
корпуса, сын учителя, член РКП (б), украинец.
55. Котовский Г.И. (1881 — 1925) — командир Второго конного
корпуса, член РКП (б), из мещан, русский.
56. Свечин А.А. (1878—1938) — профессор Военной академии
РККА (генерал-майор Генштаба 1903), беспартийный, дворянин
(древний род, XIV в.), русский.
57. Снесарев А.Е. (1867—1937) — профессор Военной академии
РККА (генерал-лейтенант Генштаба 1899), беспартийный, сын свя¬
щенника, русский (из донских казаков).
58. Верховский А.И. (1886—1938) — профессор Военной акаде¬
мии РККА (генерал-майор Генштаба 1911), беспартийный, дворянин.
«Меритарное» положение вышеперечисленных «генералов»
неравноценно. Наибольшим авторитетом в военной элите и в
Красной Армии пользовались Тухачевский, Лебедев, Каменев,
Буденный, Егоров, Уборевич, Фрунзе. «Харизматическими» ли¬
дерами РККА уже считались Тухачевский и Буденный1. Осталь¬
ные «генералы» прошли испытание Гражданской войной и впол¬
не заслуженно занимали свои должности.
В целом можно считать, что к маю 1922 г. в «номенклатур¬
ную» военную элиту вошла «меритарная». В то же время следует
отметить, что это была не вся «меритарная» военная элита Крас¬
ной Армии. Вне соответствующей «номенклатуры» остались не¬
которые «генштабисты-профессора», а также значительная
часть так называемых «героев Гражданской войны».
Статистический социокультурный анализ дает следующие
результаты.
Из 58 «генералов» 36 были русскими (69%), 5 — немцами
(ок. 10%), 6 — поляками (11%), 2 — латышами (4%), 1 —
1 «Харизма» Л. Троцкого была особой, она не ограничивалась лишь его
репутацией «вождя Красной Армии» и широкой популярностью.
253
G. МИНАКОВ
молдаванином (2%), 1 —эстонцем (2%), 1 — азербайджанцем
(2%).
По социальному происхождению 21 «генерал» были дворя¬
нами (40%), в том числе 6 из древних родов (11%), 5 — из
офицерских семей (ок. 10%), 7 — из служащей интеллигенции
(13*5%), 13 — из мещан (25%), 4 — из крестьян (ок. 8%),
2 — из рабочих (4%), 1 — из унтер-офицерской семьи (2%).
Средний возраст этих «генералов» — 39 лет. От 26 до 30
лет — 6 «генералов» (11%). От 31 года до 40 лет — 29 (56%).
От 41 года до 50 лет — 11 «генералов» (21%). От 51 года до 60
лет — 5 (ок. 10%). Свыше 60 лет — 2 «генерала» (4%). Таким
образом, 35 «генералов» были в возрасте до 40 лет (67%).
42 «генерала» (ок. 80%) — кадровые офицеры старой ар¬
мии, в том числе 10 бывших генералов (19%), 21 подполковни¬
ки и полковники (40,4%) и 11 младших офицеров от подпору¬
чика до капитана (21%).
4 были офицерами военного времени (7,6%); 3 — бывши¬
ми унтер-офицерами старой армии (5,8%); 1 был солдатом
(2%); 3 не служили в старой армии (5,8%).
Среди «генералов» из бывших кадровых офицеров старой
армии 9 вышли из императорской лейб-гвардии (17%) и 5 были
морскими офицерами (ок. 5%).
Из 52 «генералов» 29 (56%) были «генштабистами» старой
армии. Кроме того, 4 (ок. 8%) были «причислены к Генштабу» в
1920—1922 гг. В общей сложности, таким образом, было 33
«генштабиста» (64%).
Без военного образования было 10 человек (19%).
Из всех перечисленных генералов — всего 14 членов партии
(26%).
Следует обратить внимание и еще на один специфический
«параметр»: «креатурные» характеристики «генералов». Группа «ге¬
нералов», занимавшая «выдающееся» положение (выше они бы¬
ли перечислены), уже имела своих «клиентов», или «вассалов».
Пользуясь более современными выражениями, свои «креатуры».
Таковые были и у некоторых ведущих политических деятелей.
В составе 52 «генералов» 2 являлись «креатурами» Ленина
(С. Каменев и М. Фрунзе), у которых в свою очередь имелись
свои «креатуры» в составе военной элиты.
У С. Каменева было 2 «креатуры» (П. Лебедев и В. Гиттис).
254
РУССКИЕ ТАЙНЫ
П. Лебедев, в свою очередь, имел тоже 3 «креатуры» в военной
элите. Вместе с С. Каменевым это 6 генералов (11%).
М. Фрунзе имел в составе военной элиты 4 «креатуры».
Вместе с иим это составляло ок. 8%.
С некоторыми оговорками можно считать «креатурой» Ка¬
менева, а значит, Ленина, еще одного «генерала» — В. Шорина,
а также его «креатуру» Ф. Афанасьева. Иными словами, еще двух.
В целом, так или иначе, прямо или косвенно «ленинскими»
можно считать, таким образом, 13 «генералов».
5 «генералов» можно считать, так или иначе, «креатурами»
Тухачевского. Вместе с ним это составляло ок. 10%.
Поскольку первоначальный толчок в революционной воен¬
ной карьере Тухачевскому дал тоже Ленин, хотя к 1922 г. Туха¬
чевский являлся вполне самостоятельной военно-политической
фигурой, то его 5 «креатур», можно сказать, примыкали к «ле¬
нинским». Всего получалось — 18 (ок. 35%).
3 «генерала» были «креатурами» Сталииа (А. Егоров, К. Во¬
рошилов, И. Уборевич). В свою очередь, по одной «креатуре»
было у Егорова и Ворошилова. Всего, таким образом, к «стали¬
нистам» можно отнести 5 «генералов» (ок. 10%).
«Генералами», не скрывавшими своей преданности Л. Троц¬
кому, были Н. Муралов и С. Мрачковский со своими начальни¬
ками штабов. Всего — 4 «генерала». Это составляло 8%.
Таким образом, обычных штатных назначенцев, не являв¬
шихся определенно выраженными чьими-либо «креатурами»,
оставалось, если исключить «вождей Красной Армии» Тухачев¬
ского и Буденного, 12 «генералов».
Итак, судя по проведенному «креатурному» анализу, можно
считать, что в 1922 г. в военной элите лишь 2 «генерала» явля¬
лись самоценными и самодостаточцдлми военно-политическими
величинами — Тухачевский и Буденный (4%).
27 «генералов», так или иначе, были уже ангажированы поли¬
тическими лидерами — Лениным, Сталиным, Троцким (ок. 52%).
12 «генералов» являлись просто функционерами-профессио¬
налами, как бы находящимися «вне политики» (23%).
К апрелю 1923 г., после нового цикла организационных пе¬
рестроек состав и структура управления основными звеньями
Красной Армии изменились. Была расформирована Народно-ре-
волюционная армия Дальневосточной республики, а территория
255
С. МИНАКОВ
Западно-Сибирского военного округа была включена в состав
Приволжского военного округа. Это сказалось на численности и
составе советской военной элиты.
К апрелю 1923 г. в советскую военную элиту входили:
1. Каменев С.С. (1881 —1936) — главком (Генштаба полков¬
ник), русский, сын офицера.
2. Лебедев П.П. (1873—1933) — начальник Штаба РККА (Ген¬
штаба генерал-майор, из л.-г. Московского полка), русский, дворя¬
нин.
3. Шапошников Б.М. (1882—1945) — 1-й помощник начальни¬
ка Штаба РККА (Генштаба полковник), русский, из мещан.
4. Гарф Е.В. (1884—1938) — 2-й помощник начальника Штаба
РККА (Генштаба полковник, из лейб-гвардии Егерского полка), не¬
мец, дворянин.
5. Хвощинский Г.Н. (1878—1928) — для особых поручений при
начальнике Штаба РККА (Генштаба генерал-майор, л.-г. 3-й артилле¬
рийской бригады, л.-г. Егерского полка), русский, дворянин (XVII в.).
6. Шах-Тахтинский С.Г. (1889—19??) — временный начальник
Управления по начальствующему составу Штаба РККА (капитан л.-г.
3-й стрелковой артиллерийской бригады), азербайджанец, дворянин
(из беков).
7. Балтийский А.А. (1870—1939) — военный советник Предсе¬
дателя РВСР (Генштаба генерал-лейтенант), русский, сын офицера.
8. Сытин П.П. (1870—1938) — военный советник Председателя
РВСР (Генштаба генерал-майор), русский, сын военного чиновника.
9. Беренс Е.А. (1876 — 1928) — для особо важных поручений
при Председателе РВСР (Морского Генштаба капитан 1-го ранга),
немец, дворянин.
10. Знаменский А.А. (1886—1937) — начальник ВВС РККА
(без военного образования), русский, из служащих (или из семьи
священника), член РКП(б).
11. Петражицкий И.И. (1892—19??) — помощник началь¬
ника ВВС РККА (подпоручик авиации военного времени), по¬
ляк, из служащих.
12. Новицкий Ф.Ф. (1870—1944) — начальник штаба ВВС
РККА (Генштаба генерал-майор), поляк (обрусевший), дворянин.
13. Брусилов А.А. (1853—1926) — инспектор кавалерии РККА
(Генштаба генерал от кавалерии), русский, дворянин.
14. Шейдеман Ю.М. (1867—1940) — инспектор артиллерии
РККА (Генштаба генерал-лейтенант), немец, дворянин.
256
РУССКИЕ ТАЙНЫ
15. Вацетис И.И. (1873—1938) — командующий «германской
Красной Армией» (Генштаба полковник), латыш, из крестьян.
16. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — командующий Западным
фронтом (подпоручик-капитан л.-г. Семеновского полка, «причислен
к Генштабу»), русский, дворянин (XIII в.), член РКП(б).
17. Чериавин В.В. (1859—1938) — помощник командующего
Западным фронтом (Генштаба генерал-лейтенант, из л.-г. 4-го стрел¬
кового полка), русский, дворянин.
18. Меженинов С.А. (1890—1937) — начальник штаба Западно¬
го фронта (Генштаба капитан л.-г. Литовского полка), русский, дво¬
рянин (XVI в.).
19. Виноградов А.Н. (1882—19??) — для особых поручений при
командующем Западным фронтом (Генштаба подполковник), рус¬
ский, из служащих.
20. Фрунзе М.В. (1885—1925) — командующий ВСУК и Укра¬
инским военным округом («причислен к Генштабу»), молдаванин, из
семьи фельдшера, член РКП (б).
21. Эйдемаи Р.П. (1895—1937) — 1-й помощник командующего
ВСУК и УВО (подпоручик военного времени), латыш, сын учителя,
член РКП (б).
22. Соллогуб Н.В. (1883—1937) — 2-й помощник команду¬
ющего ВСУК и УВО (Генштаба полковник, из л.-г. 2-го стрелко¬
вого полка), обрусевший поляк, дворянин (из литовско-польско¬
го рода (XV в.).
23. Андерс А.К. (1880—1938) — начальник штаба ВСУК и
УВО (Генштаба полковник), немец, сын офицера.
24. Каратыгин П.П. (1887—1940) — для особых поручений при
командующем ВСУК и УВО (штабс-капитан, «причислен к Геншта¬
бу»), русский, из мещан.
25. Муралов Н.И. (1877—1937) — командующий Московским
военным округом (из солдат), русский, из служащих, член РКП (б).
26. Алафузо М.И. (1891 —1937) — начальник штаба МВО (ка¬
питан, «причислен к Генштабу»), русский, сын офицера.
27. Егоров А.И. (1883—1939) — командующий ОКА — Отдель¬
ной Кавказской армией (подполковник-полковник, «причислен к Ген¬
штабу»), русский, из мещан, член РКП (б).
28. Пугачев С.А. (1889—1939) — начальник штаба ОКА (Геншта¬
ба капитан), русский, сын учителя гимназии.
29. Корк А.И. (1887—1937) — командующий Туркестан¬
ским фронтом (Генштаба подполковник), эстонец, из крестьян-
батраков.
30. Кирпичников А.В. (1887—19??) — начальник штаба Турке¬
257
С. МИНАКОВ
станского фронта (Генштаба штабс-капитан или капитан), русский,
из мещан.
31. Уборевич И.П. (1896—1937) — командующий 5-й отдельной
армией (подпоручик артиллерии военного времени, «причислен к Ген¬
штабу»), литовец, из крестьян, член РКП (б).
32. Артемьев К.П. (1883—1938) — начальник штаба 5-й Отде¬
льной армии (Генштаба подполковник), русский, дворянин (XVI в.).
33. Петии Н.Н. (1877—1937) — командующий Сибирским воен¬
ным округом (Генштаба полковник), русский, дворянин.
34. Молкочанов М.В. (1877—1924) — начальник штаба Си¬
бирского военного округа (Генштаба подполковник), русский, из
мещан.
35. Гиттис В.М. (1880—1938) — командующий ПВО — Петро¬
градским военным округом (полковник), латыш (обрусевший), из мешан.
36. Шорин В.И. (1870—1938) — помощник командующего ПВО
(полковник), русский, из мещан.
37. Энден М.М. (1887—1937) — начальник штаба ПВО (Геншта¬
ба капитан, л.-г. 1-й артиллерийской бригады), немец, дворянин.
38. Ворошилов К.Е. (1881 —1969) — командующий СКВО —
Северо-Кавказским военным округом (не служил), русский, из рабо¬
чих, член РКП (б).
39. Левандовский М.К. (1890—1938) — помощник командующе¬
го СКВО (штабс-капитан), поляк, сын унтер-офицера, член РКП (б).
40. Перемытов А.М. (1888—1938) — начальник штаба СКВО
(Генштаба капитан), русский, из мещан.
41. Буденный С.М. (1883—1973) — командующий Первой кон¬
ной армией (вахмистр), русский, из крестьян, член РКП (б).
42. Щелоков Н.К. (1887—1941) — начальник штаба Первой
коиной армии (полковник), русский, из казаков.
43. Оськин Д.П. (1892—1934) — командующий Приволжским
военным округом (штабс-капитан военного времени), русский, из
служащих, член РКП (б) .
44. Кадомский Д.П. (1867—19??) — начальник штаба ПриВО
(Генштаба генерал-майор), русский, из мещан.
45. Панцержанский Э.С. (1887—1937) — начальник ВМС
РККА (лейтенант флота), поляк, из служащих.
46. Домбровский А.В. (1882—1954) — начальник штаба ВМС
РККА (Генштаба капитан 1-ш ранга), поляк, дворянин.
47. Викторов М.В. (1894—1938) — командующий Морскими
силами Балтийского моря (лейтенант флота), русский, дворянин.
48. Векман А.К. (1884—1955) — командующий Морскими си¬
лами Черного моря (капитан 2-го ранга), немец, дворянин.
258
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Как это видно из сопоставления списка персоналий, состав
военной элиты к марту 1923 г. в целом остался неизменным.
В ее состав были введены Корк, сменивший Шорина в дол¬
жности командующего Туркестанским фронтом, Андерс, новый
начальник штаба ВСУК и УВО, Знаменский, возглавивший вме¬
сто Сергеева ВВС РККА, и новый его помощник Петражицкий.
Из 48 «генералов» теперь 29 были русскими (60%), 6 поля¬
ков (12%), 6 немцев (12%), 3 латыша (6%), 1 литовец (2%),
1 эстонец (2%), 1 молдаванин (2%), 1 азербайджанец (2%).
По сравнению с маем 1922 г. несколько снизился % русских в
составе военной элиты.
4 «генерала» в возрасте до 30 лет (8%). 22 генерала имели
возраст от 31 года до 40 лет (45%). 14 «генералов» — от 41 года
до 50 лет (29%). 6 «генералов» — от 51 года до 60 лет (12%). 2
«генерала» — свыше 60 лет (4%). Средний возраст «генера¬
лов»— 41 год. Таким образом, средний возраст военной эли¬
ты — немного старше.
По социальному происхождению 18 «генералов» были дво¬
рянами (св. 37%), в том числе 6 из древних родов (12%); 5 из
офицерской семьи (10%)г 9 из служащей интеллигенции (св.
18%), 9 из мещан (св. 18%), 4 из крестьян (8%), 1 из рабочих
(2%), 1 из казаков (2%), 1 сын унтер-офицера (2%). Социаль¬
ный состав остался почти неизменным.
39 «генералов» были из кадровых офицеров старой армии
(81%) и имели нормальное военное образование (военное учи¬
лище мирного времени).
9 из них были генералами (св. 18%), 18 подполковниками
и полковниками (37%) и 11 — офицеры от подпоручика до ка¬
питана (22,9%), в том числе 9 вышли из императорской
лейб-гвардии (18%) и 4 морских офицера (8%).
29 «генералов» окончили Академию Генерального штаба (в том
числе 4 были «причислены к Генштабу» в 1920—1922 гг.) (60%).
3 «генерала» были офицерами военного времени (1 «причис¬
лен к Генштабу») (6%).
2 из солдат (4%) и 2 не служили (1 «причислен к Геншта¬
бу») (4%),
Всего «генштабистов» среди «генералов» было 31 (64,5%).
В целом их доля среди «генералов» почти не изменилась по срав-
нению с 1922 г. •
259
С. МИНАКОВ
Из 48 «генералов» 11 были членами партии (22,9%). Доля
«партийных» среди «генералов» сократилась на 10%. Соответст¬
венно, ок. 80% «генералов» были беспартийными. В 1922 году
они составляли 74%.
«Креатурные» параметры остались неизменными. Вместо
выбывшего Н. Какурина в составе военной элиты оказалась фи¬
гура А. Корка — «креатуры» М. Тухачевского и С. Каменева,
хотя относительно увеличилась доля «креатур» Тухачевского
(17%) и в целом «ленинистов» (54%).
Таким образом, 77,8% «генералов» оказались ангажирован¬
ными ведущими политическими деятелями.
2
Командный состав и военная элита Западного
фронта в 1922—1924 гг.
Социокультурная среда комсостава и военной элиты Запад¬
ного фронта была, несомненно, одним из информационных и
социоментальных «полей», где формировалась и аккумулирова¬
лась «бонапартистская легенда» и «наполеоновская репутация»
Тухачевского.
Особого внимания заслуживают обстоятельства возвраще¬
ния Тухачевского на должность командующего Западным фрон¬
том 24 января 1922 г. Выступления Троцкого в это время, в ко¬
торых нарочито говорилось о подготовке новой интервенции с
Запада против Советской России, как бы мотивировали это со¬
бытие. Однако, согласно разведсводке ИНО ВЧК от 10 февраля
1922 г., никаких определенных намерений со стороны Польши
начать военные действия против РСФСР не было замечено1. Бо¬
лее того, в разведсводке ИНО ВЧК от 13 апреля 1922 г. сообща¬
лось: «Польша не намерена в своей русской политике идти ря¬
дом с Румынией, напротив, она определенно склоняется к русо¬
фильской политике Балтийских государств. Польша считает,
1 Сводка Иностранного отдела ВЧК о дислокации войск Русской армии, о
положении беженцев за границей, внутреннем положении и внешней полити¬
ке Польши, Румынии, Сербии, Венгрии, Австрии, Чехословакии, Болгарии,
Турции от 10 февраля 1922 г. — Русская военная эмиграция 20-х — 40-х го¬
дов. М., 1998. Т. 1, кн. 2, документ № 273. С.562—567. ^
260
РУССКИЕ ТАЙНЫ
что в случае вторжения советских войск в Румынию, поскольку
это будет результатом провокации со стороны Врангеля, поляки
должны сохранить нейтралитет»1.
Таким образом, несмотря на всю сложность и напряжен¬
ность отношений между РСФСР и Польшей, советское руковод¬
ство не имело достаточных оснований для того, чтобы ожидать
нападения Польши на Советскую Россию в 1922 г. Гораздо бо¬
льшее беспокойство могли вызывать отношения РСФСР с Румы¬
нией. Согласно уже цитировавшейся разведсводке ИНО ВЧК от
10 февраля 1922 г., опиравшейся на информацию из зарубеж¬
ных правительственных кругов, «в румыно-русских взаимоотно¬
шениях назревает очень серьезный конфликт»2. Конфликт этот,
как полагали в западных политических кругах, вызван был от¬
казом румынского правительства удовлетворить требования
РСФСР, «чтобы обе договаривающиеся стороны объявили о
своем взаимном нейтралитете. Румыния не могла пойти на это
предложение ввиду того, что она связана договором с Польшей,
согласно которому в случае нападения Красной Армии на Поль¬
шу Румыния должна объявить войну Совроссии. Нежелание Ру¬
мынии дать обещание о нейтралитете и было главным образом
причиной разрыва между ней и Совроссией»3. В этом контексте
вновь всплыл вопрос о Бессарабии и ее возвращении в состав
Советской Украины;
Таким образом, обострение советско-румынских отношений
провоцировалось опасением, что Красная Армия собирается на¬
пасть на Польшу. Врангелевская разведка, в свою очередь, пря¬
мо обвиняла советское руководство в провокационных действи¬
ях. Весьма показательна информация начальника Константино¬
польского информационного пункта русской армии генерала
Врангеля генерал-майора Глобачева по результатам разведыва-
гельной работы в Советской России от 26 марта 1922 г. В ней, в
частности, говорилось об усилении «самых нелепых слухов, рас¬
пускаемых в беженской среде советскими агентами. Передаются
слухи о том, что 26 марта должен последовать приказ о возглав-
яении великим князем Николаем Николаевичем всего Белого
1 Русская военная эмиграция... — Документ № 176, с. 244.
Там же, документ № 273. С. 567.
3 Там же, документ № 273. С. 568.
261
С. МИНАКОВ
движения, о предстоящей в связи с этим мобилизации, о возоб¬
новлении активных действий белых армий против Советской
России... В общем, — заключал генерал, — все эти слухи имеют
целью создать впечатление, что предстоит возобновление воен¬
ных действий против Советской России. Муссируемые советски¬
ми агентами, эти слухи как достоверные передаются в Совде¬
пию, где служат материалом для воинственных речей Троцкого
и других коммунистов-империалистов, замышляющих новую
военную авантюру и нуждающихся для борьбы с «демобилиза¬
ционным настроением», охватившим часть компартии, в доказа¬
тельствах, что усиление Красной Армии необходимо ввиду пред¬
стоящей интервенции»1.
В западных политических кругах и. во врангелевском руко¬
водстве считали еще в начале февраля 1922 г., что, «развивая
свою агитацию и доказывая, что Антанта вредит России, боль¬
шевики утверждают, что Советское правительство создает могу-
чую русскую армию, которая могла бы посчитаться с врагами
России»2. Следует отметить, что на Западе и во врангелевском
руководстве знали о якобы состоявшемся в Москве «тайном за¬
седании Главного командования, на котором обсуждались меры
подготовки к будущей войне с Польшей и Румынией, которая
якобы должна будет вспыхнуть весной 1922 г.»3. На основании
информации своей агентуры разведка Врангеля сообщала о «ре¬
шении Советского правительства начать активные военные дей¬
ствия на Польском и Румынском фронтах после окончания рас¬
путицы», утверждая, что данные сведения вполне достоверны4.
В разведсводке от 13 апреля 1922 г. сообщалось о том, как
представляют себе планы и намерения Советского правительст¬
ва и командования Красной Армии на Западе. Там были убеж¬
дены, что «главное ядро Красной Армии с большими массами
кавалерии сосредоточено в районе Смоленска. Южная группа
Красдой Армии сосредоточена у Днестра и снабжена с избытком
артиллерией. По заявлению представителей Врангеля, Красная
Армия в случае победоносного похода на Польшу будет продви¬
1 Теииже, документ № 172. С. 210.
2 Теин же, документ № 273. С. 560.
3 Теин же, документ. С. 569.
4 Русская военная эмиграция... — Документ № 172. С, 213.
262
РУССКИЕ ТАЙНЫ
гаться на Верхнюю Силезию»1. При этом характерно, что «в Па¬
риже (и не только в политических кругах, но и в Главном шта¬
бе) верят в русскую опасность, в возможное наступление Крас¬
ной Армии, во всеуничтожающее нашествие голодных масс,
двинутых советской властью против Польши и Румынии»2.
В разведсводке ИНО сообщалось, что «французский Генераль¬
ный штаб только о том и мечтает, чтобы какой-нибудь провока¬
цией вызвать военные действия со стороны России... чтобы
окружить новую войну против России ореолом борьбы за право
и справедливость»3. Однако в информации ИНО ВЧК в то же
время отмечалось, что «определенных агрессивных планов
Франция не имеет, по крайней мере до выяснения результатов
Генуэзской конференции»4. Кроме того, говорилось, что «о под¬
держке русских контрреволюционеров говорят как о единствен¬
ной мере для подготовки союзников на случай войны с Россией,
причем, однако, здесь высказываются против преувеличения
этой поддержки»5. По сообщению руководства ИНО ВЧК, «шу¬
миху об интервенции французы объясняют: 1) докладной запис¬
кой Фоша, представленной Пуанкаре по случаю обсуждения во¬
енных кредитов в палате; в этой записке Фош указывает на не¬
обходимость всестороннего контроля военных сил России; фран¬
цузы допускают возможность, что записка попала в руки Совет¬
ского правительства; 2) недобросовестностью некоторых аген¬
тов советской разведки, заинтересованных в том, чтобы раздуть
опасность и получить новый кредит на военную информацию»6.
Итак, вновь речь шла об опасениях Запада на предмет агрессии
Советской России против Польши и Румынии, а не наоборот.
Однако, насколько позволяют судить об этом разведдонесе-
ния и разведсводки ИНО-ВЧК, ни Польша, ни Врангель не про¬
являли стремления к войне и интервенции к 24 января 1922 г.
13 апреля 1922 г. ИНО ВЧК информировал советское руковод¬
ство о том, что Польша не желает вооруженного столкновения.
1 Там же, документ № 176. С. 246.
2 Там же, документ № 176. С. 246.
3 Там же, документ № 176. С. 247.
4 Там же.
0 Там же.
Там же.
263
С. МИНАКОВ
На основании последних разведданных ИНО утверждал, что во
Франции «предприятие Врангеля считается проигранным. Даже
Румыния отказалась от союза с Врангелем, не желая из-за этого
вступать в конфликт с Россией»1. Кроме того, считали, что
«франко-сербские деньги обеспечивают существование армии
Врангеля на несколько месяцев и, возможно, что благодаря
этим деньгам Врангелю придется отказаться от своих наступате¬
льных планов и ограничиться выжиданием событий в России»2.
Что касается интервенционистских намерений П. Врангеля, то
слухи о них появились в начале марта 1922 г. Очевидно, они име¬
ли под собой и достаточно конкретные основания: еще в январе
1922 г. началось составление списков личного состава русской
армии, регистрация всех бывших военных чинов белых армий и
возможностей русского белого флота. Уже к 10 февраля 1922 г.
ИНО ВЧК был проинформирован своей агентурой о дислокации
частей русской армии, переброшенной к началу 1922 г. на Бал¬
каны для последующего наступления против Советской России3.
Было известно, что «высадку войск Врангель предполагает в
двух пунктах: 1) в бухте Жуглы на Кавказе, севернее Поти, или
южнее Новороссийска, где местность наиболее удобна для лег¬
кого подъезда и завязывания связи с повстанцами Пржевальско¬
го; 2) в Бессарабии по линии Днестра в 60 верстах от Бендер,
где в районе Тирасполя существует повстанческая организация
профессора Байкова, объединяющая остатки карательной экс¬
педиции, сформированной еще при генерале Шиллинге. Высад¬
ке на Кавказе должно будет предшествовать восстание»4.
В конце апреля 1922 г. ИНО ВЧК стало известно и о по¬
следних подготовительных мерах Врангеля. Уже в начале марта
1922 г. «вопрос о возобновлении военных действий считался
принципиально решенным и подлежал обсуждению...»0. В при¬
сутствии представителей Франции, Болгарии и Сербии на сове¬
щании в Белграде 5—12 марта 1922 г. были приняты следую¬
щие решения: «Военные действия должны начаться по почину
1 Там же. С. 248.
2 Тамже.
3 Русская военная эмиграция 20 — 40-х г. Т. 2, документ № 274.
С. 581—585.
4 Там же. С. 582—583.
5 Там же, документ № 287. С. 608.
264
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Красной Армии. Последняя принуждена будет выступить против
Польши и Румынии в том случае, если Генуэзская конференция
не даст никаких результатов или если весною в России разовьет¬
ся широкое повстанческое движение. Боевая готовность должна
последовать к концу русской весны и началу лета, т. е. к первой
половине мая». Согласно принятому оперативному плану, наме¬
чалось вторжение в Россию трех групп: «группы Врангеля с
Юга, группы войск «Спасения родины» и Западной группы под
командою Краснова. Все три группы будут объединены под од¬
ним командованием... Наступление предполагается вести в двух
главных направлениях — на Петербург и Москву и на второсте¬
пенном — на Киев. С Юга операцию должны обеспечивать де¬
санты. Не исключена возможность содействия французского
флота как на Черном море, так и на Балтийском. Большая на¬
дежда возлагается на военное повстанческое движение»1.
Вполне определенно о высадке десантов врангелевских
войск предположительно в Одессе и Новороссийске при поддер¬
жке французской эскадры стало известно ИНО ВЧК уже во вто¬
рой половине марта 1922 г. 25 марта 1922 г. ИНО ВЧК инфор¬
мировал советское руководство о том, что «штаб Врангеля ведет
лихорадочную работу по подготовке новой авантюры. Все вой¬
ска из Турции переброшены в Сербию и Болгарию»2. В начале
апреля 1922 г. на основании сведений, поступивших из Герма¬
нии, ИНО ВЧК информировал о том, что «Врангель решил во
что бы то ни стало начать военные действия, так как очень опа¬
сается, что к будущему году они будут немыслимы ввиду все бо¬
льше и больше возрастающего желания среди беженцев возвра¬
титься в Россию»3. Сообщалось, что Врангель «ведет переговоры
с французами о предоставлении ему для военных действий и
флота, который находится в настоящий момент в Бизерте»4.
Указывалось, что якобы «в случае начала наступления на Рос¬
сию войска будут переброшены в Бессарабию, их поддержат ру¬
мыны, Петлюра и, возможно, даже сербы»5
1 Там же. С. 609.
2 Там же, документ № 171. С. 207.
Там же, документ № 174. С. 217.
Там же, указ. соч.
Там же, указ. соч.
265
С. МИНАКОВ
Однако, по оценке германской разведки, ставшей доступной
ИНО ВЧК, «состояние частей армии Врангеля не такое блестя¬
щее, как то принято было считать до настоящего времени...
Старший командный состав высказывается против наступатель¬
ных действий против Советской России. Идея интервенции
встречает наибольшее сочувствие в низшем командном составе.
Всякая наступательная попытка обречена на неудачу из-за от¬
сутствия необходимых материальных средств и вооружения, а
также за неимением оперативного базиса й невозможностью со¬
здать этапные пункты»1. Германская разведка считала, что у
Врангеля «все военные планы сводятся к сохранению армии,
чтобы в случае решительного восстания в России двинуться ту¬
да». По мнению немцев, «отсутствие наступательных намерений
у Врангеля подтверждается его нежеланием опереться на ино¬
странную помощь»2.
Однако 22 апреля 1922 г. из Берлина поступило сообщение,
что «весной 1922 года готовится новое врангелевское наступле¬
ние на Россию и части пройдут через Восточную Пруссию —
Польшу и он имеет задание начать наблюдать и сосредоточивать
всех русских батраков (солдат) в Восточной Пруссии в имени¬
ях»3. Это, в сущности, единственное упоминание о связи плани¬
руемого врангелевского наступления на Советскую Россию с бо¬
евыми действиями на советско-польской границе. Однако и оно
относится к весне 1922 г.
Впрочем, планируемые десантные операции в районе Одес¬
сы и Новороссийска, наступление врангелевцев совместно с пет¬
люровцами и румынами из Бессарабии не состоялись. Планам
этим не суждено было осуществиться. Попытка государственно¬
го переворота в Болгарии (или слухи о нем, спровоцированные
советской агентурой), предпринятая при активном участии час¬
тей русской армии под командованием генерала А. Кутепова,
вызвала арест последнего, разоружение его частей и изгнание их
из Болгарии. Кроме того, удачные для Советской России итоги
Генуэзской конференции, русско-германское соглашение в Ра-
палло были главными факторами, разрушившими планы возоб¬
1 Русская военная эмиграция 20—40-х годов. Т. 2, документ № 174. С. 223.
2 Тамже, указ. соч. № 174. С. 224.
3 Там же, документ № 257. С. 496.
266
РУССКИЕ ТАЙНЫ
новления войны белых против красных в России. Уже к июню
1922 г. возможное выступление русской армии связывалось иск¬
лючительно с восстаниями внутри Советской России.
В контексте всего вышесказанного о «военной тревоге» 1922
года возвращение Тухачевского на должность командующего
войсками Западного фронта нельзя рассматривать как откро¬
венное политическое «блефование». Учитывая, что Польша сама
по себе не испытывала большого желания возобновить боевые
действия против РСФСР, следует рассматривать перемещение
Тухачевского как угрозу начала боевых действий Красной Ар¬
мии против Польши в случае начала интервенционистских дей-
[ггвий врангелевских войск на Юге России при поддержке фран¬
цузского флота. Таким образом, перемещение Тухачевского на
Западный фронт являлось мерой стратегического характера: не
эбязателыю начало войны против Польши, но как угроза на-
пупления Красной Армии под командованием Тухачевского на
Западе.
В 1922—1924 гг. в состав войск Западного фронта входили
гри стрелковых корпуса: 4-й, 5-й, 16-й; две кавалерийские ди¬
визии — 6-я и 7-я плюс 4-я отдельная кавалерийская бригада.
Соответственно, в состав 4-го стрелкового корпуса входили 2-я,
5-я и 27-я стрелковые дивизии. В состав 5-го стрелкового кор¬
пуса входили 4-я и 8-я стрелковые дивизии. В состав 16-го
лрелкового корпуса — 29-я, 33-я и 37-я стрелковые дивизии.
Следует отметить, что 16-й стрелковый корпус и его дивизии
качали развертываться лишь с лета 1922 г. еще в Приволжском
военном округе. Это были самые «молодые» соединения Запад¬
ного фронта. Особенно 33-я и 37-я дивизии. В 1923 г. еще шел
процесс их формирования и укомплектования. 33-я стрелковая
щвизия начала перебрасываться на Западный фронт из При¬
волжского военного округа только в сентябре 1923 г. 37-я диви-
!ия в это время находилась в процессе формирования и укомп¬
лектования. Таким образом, 16-й стрелковый корпус во второй
Вдовине 1923 г. еще не был полностью развернут и, следовате-
1ьно, еще не представлял полноценного боевого соединения.
К марту 1924 г. в его составе фактически была 29-я стрелковая
Щвизия, почти полностью передислоцированная на Западный
|>ронт, — 33-я стрелковая дивизия. В то же время уже в начале
1923 г. на положение территориальной была переведена в по¬
267
С. МИНАКОВ
рядке эксперимента 2-я стрелковая дивизия. Лишь весной 1923 г.
из Украинского военного округа на Западный фронт была пере¬
ведена 7-я кавалерийская дивизия. 6-я кавалерийская диви¬
зия была переведена в войска Западного фронта лишь после
расформирования 1-й конной армии (в которую она входила)
26 октября 1923 г. Она могла появиться на Западном фронте не
ранее ноября 1923 г. Таким образом, боеспособное и действен¬
ное (в военно-политическом смысле) ядро Западного фронта на
протяжении всего рассматриваемого периода составляли 4-й и
5-й стрелковые корпуса в составе 5-й, 27-й, 4-й, 8-й стрелковых
дивизий, управление 16-го стрелкового корпуса и 7-я кавале¬
рийская дивизия.
Комсостав Западного фронта, если учитывать только коман¬
дование и штаб фронта, командиров и начальников штабов кор¬
пусов, дивизий, полков, начальников ВВС и артиллерии фрон¬
та, а также начальников корпусной артиллерии, в 1922 г. —
марте 1924 г. насчитывал свыше 320 человек. Из них 63 челове¬
ка составляли командование и штаб фронта (в том числе 12 ру¬
ководящих работников Разведывательного отдела штаба фрон¬
та). За редким исключением все эти лица были кадровыми офи¬
церами старой армии. Свыше 20 из них были офицерами
Генштаба старой армии. Остальные имели достаточно большую
практику штабной работы в частях и соединениях.
По социальному происхождению это были в основном вы¬
ходцы из дворян, служащих и интеллигенции. Свыше 70 чело¬
век являлись начальниками штабов корпусов, дивизий, полков,
их помощниками и начальниками оперативно-строевых частей
соответствующих штабов. За редким исключением (в основном
в корпусных штабах) это были кадровые обер-офицеры старой
армии без академического образования. Некоторые из них окон¬
чили Военную академию РККА в 1922 г. В основном это были
выходцы из служащих и интеллигенции. Оставшиеся ок. 190
человек были командирами корпусов, дивизий, полков, началь¬
никами корпусной или дивизионной артиллерии, помощниками
указанных командиров. В подавляющем большинстве это были
младшие офицеры военного времени. По социальному проис¬
хождению они были служащими, интеллигенцией, казаками,
крестьянами. Однако среди них встречались лица и дворянского
происхождения, даже из старинных дворянских фамилий.
268
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Доля членов большевистской партии среди комсостава За¬
падного фронта была сравнительно невелика. Среди фронтового
командования лишь сам Тухачевский являлся членом РКП (б).
Состав фронтового штаба был беспартийным (за исключением
руководства Разведывательным отделом штаба). Среди коман¬
диров стрелковых корпусов И. Блажевич был беспартийным,
А. Павлов в 1923 г. был исключен из партии. П. Дыбенко уже
исключался из партии, а осенью 1923 г. вновь получил партий¬
ное взыскание. Руководство и состав корпусных штабов за еди¬
ничными исключениями были беспартийными. Большинство
командиров дивизий являлись членами РКП (б), однако их шта¬
бы оставались беспартийными. Большинство командиров пол¬
ков, их помощников и начальников полковых штабов были бес¬
партийными. Беспартийными являлись артиллерийские и авиа¬
ционные командиры.
По национальному составу или этнокультурной принадлеж¬
ности 56% командного состава всех вышеозначенных уровней
были великороссами (или таковыми себя считали), 23% — по¬
льско-литовско-белорусского происхождения, 9% — латыши,
8% — украинцы или кубанцы малороссийского происхождения.
Кроме того, в комсоставе фронтовых соединений и частей были
4 немца, 4 еврея, 3 эстонца, 2 армянина, 1 грузин. Они вместе
составили ок. 4%.
Следует отметить, что те или иные этнокультурные группы
доминировали в отдельных соединениях фронта. Так, в 27-й
стрелковой дивизии и отчасти в 5-й преобладала польско-лито¬
вско-белорусская этнокультурная группа. 2-я стрелковая диви¬
зия считалась белорусской по этнокультурному составу. В це¬
лом, можно сказать, указанная этнокультурная группа домини¬
ровала в 4-м стрелковом корпусе.
В 4-й стрелковой дивизии заметную роль играли латыши,
хотя в целом в 5-м стрелковом корпусе доминировал великорус¬
ский этнокультурный элемент (впрочем, в его составе могло на¬
ходиться много белорусов и украинцев, считавших себя велико¬
россами).
В кавалерийских соединениях этнокультурный состав был
представлен в основном казаками (донскими, кубанскими,
«Иногородними») и украинцами.
Командиры корпусов, дивизий, полков, батальонов, их за¬
269
С. МИНАКОВ
местители, разные по своей этнокультурной ментальной ориен¬
тации, в подавляющем большинстве принадлежали к «золотопо¬
гонникам» — младшему офицерству военного времени, которое
и оказалось вызванным к жизни Мировой и Гражданской вой¬
нами. Одни из них, вчерашние студенты или гимназисты, вы¬
ходцы из обеспеченных дворянских, мелкобуржуазных семей, из
интеллигенции, из служащих, получили офицерский чин, прой¬
дя ускоренный курс подготовки в военных училищах и школах
прапорщиков. Другие, из унтер-офицеров и фельдфебелей, бы¬
ли произведены в офицеры за храбрость или по выслуге лет во
время войны. В поведении, нравственной и социокультурной
ориентации этих офицеров военного времени были общие чер¬
ты, но и различия, обусловленные их разнородным социальным
и этнокультурным происхождением. Через войны и через офи¬
церские погоны они оказались приобщенными к традиционной,
привычной, скрыто-желанной, хотя и привычно-ненавистной
социокультурной атмосфере Российской империи. Несомненно,
было определенное чувство сожаления, что им не довелось про¬
чувствовать морально-психологическое удовлетворение от вхож¬
дения в эту социальную элиту России — «офицерство». Старая
Россия оказалась разрушена революцией. Хотя вполне объясни¬
мое удовлетворение от этого крушения «старого», несправедли¬
вого мира, с еще большей несомненностью охватывало все их
существо. Невозможность покрасоваться в «золотых погонах»,
обретая последующую легитимность от продвижения по военной
службе при «старом режиме», сполна компенсировалась открыв¬
шейся широкой возможностью в условиях «революционной вой¬
ны» достать из своего «солдатского ранца маршальский жезл».
Далеко не всегда партийная принадлежность служила идео¬
логической мотивировкой их доблести и боевой энергии и само¬
отверженности, а призрак грядущего «маршальского жезла», ка¬
завшегося им скоро и обязательно достижимым. Такого рода на¬
строй усугублялся и обострялся в связи с реформами,
начавшимися в Красной Армии. Они были тесно взаимосвязаны
с переходом от армии «военного времени» к армии «мирного вре¬
мени», с резким и значительным сокращением армии. В ходе
этого реформирования была упразднена и расформирована
структура армии. Теперь фронтовому (или военно-окружному)
командованию непосредственно подчинялся командир корпуса.
270
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Аналогичным образом было сокращено число командных звень¬
ев в дивизии. Была упразднена структура бригады. Командую¬
щие армиями превращались в командиров корпусов, а команди¬
ры бригад переводились в категорию командиров полков, а
командиры полков — в командиры батальонов. Многих охваты¬
вало разочарование, окончание войны в такой ситуации, каза¬
лось, приводит к крушению военной карьеры. «Бывают разгово¬
ры, — отмечал один политработник, характеризуя настроения
такого рода командиров, — о неправильных чинопроизводствах
и о том, как можно было бы быть уже поручиком, если бы не
помешала революция»1.
В этом контексте примечательны рассуждения Ю. Саблина,
прапорщика военного времени. «Ведь у моего отца было име¬
ние, — размышлял он вслух, обращаясь к сослуживцу. — Боль¬
шевики забрали его. А где родители — до сих пор не знаю.
В царской армии я мог дослужиться до высокого офицерского
звания. А теперь — что меня ждет?»2. А ведь Саблин был одним
из творцов Октябрьской революции, сначала видным членом
партии левых эсеров, затем членом РКП (б).
«Человек он был незаурядный, — вспоминал один из сослу¬
живцев о другом прапорщике военного времени — В. Путне.
— Вспоминаю его одухотворенное лицо с небольшими бакенбар¬
дами, лицо, словно сошедшее с гравюры пушкинской эпохи. На
фронте сразу же проявились его блестящие командирские каче¬
ства»3. В. Путна не сразу стал строевым начальником. Оказав¬
шись в Красной Армии, бывший прапорщик и бывший худож¬
ник сначала некоторое время был военным комиссаром. В та¬
ком качестве с ним в 1918 г. встретился А. Серафимович.
«Передо мной открытое юное лицо политического комиссара
бригады, — передавал свое впечатление писатель и журна¬
лист. — Чистый открытый лоб, волнистые светлые назад волосы
и молодость, смеющаяся, безудержная молодость брызжет из го¬
лубых, радостных глаз, из молодого рдеющего румянца, от всей
1 Революция и война. — 1922. — № 14—15. — С. 48—49.
2 КачелинМ.М. Дальний костер. — М., 1968. С. 26—27.
Куксин И.Е. Витовт Путна //Военно-исторический журнал. — 1989,
*№1.С. 127.
271
С. МИНАКОВ
крепкой фигуры, затянутой в шинель и юретянутой ремнями,
от револьвера и сабли»1.
Рассуждения Путны дополняют штрихи к образу этого пра¬
порщика военного времени. «Политком должен на^акой недося¬
гаемой высоте стоять, и — твердость, ни малейшей уступки, —
делился он своими представлениями о нравственных качествах
военного комиссара. — Уступил — все пропало! И это не во
внешних отношениях. Тут с ним и шутишь, и балуешься, а как
только к делу, политком для них — бог, на высоте. И чтоб ни од¬
ного пятнышка! Другой может устать, политком — нет. Другой
захочет выпить, ну душу хоть немного отвести, это же естест¬
венно, политком — нет. Другой поухаживает за женщиной, по¬
литком — нет. Другой должен поспать шесть-семь часов в сут¬
ки, политком бодрствует двадцать четыре часа в сутки. И в этом
сила. А в красноармейских массах — признание правоты всего
этого. И от этого та глубокая почва, на которой вырастают побе¬
ги железной дисциплины»2.
Несколько меняя тему беседы, Путна обозначает иные
штрихи своей личности. «Я литвин, — говорит он, глядя на ме¬
ня серо-голубыми глазами, — мой отец крестьянин. Знаете, у
нас народ такой неподатливый, упорный, но твердый. Вот и у
отца бедность тяжелая, но он молча и упорно пробивал жизнь
железным трудом». Я смотрю на него: белолицый, под ушами
бачки. Молодой, а фигура железная, видно — крестьянский
сын, но движения руки — интеллигента»^
А вот — иные прапорщики военного времени. «Начдив Тимо¬
шенко в штабе, — записывает в своем дневнике И. Бабель. — Ко¬
лоритная фигура. Колосс, красные полукожаные штаны, крас¬
ная фуражка, строен, из взводных, был пулеметчиком, артилле¬
рийский прапорщик в прошлом. Легендарные рассказы»4.
«Тупое, страшное лицо, крепкая сбитая фигура, — такое
впечатление произвел на И. Бабеля другой офицер военного
времени. — Апанасенко — жаден к славе, вот он, новый класс...
1 Серафимович А. С. Собрание сочинений в 4-х томах. — М., 1987. Т. 3.
С. 111.
2 Та.» же. С. 111 — 112.
Л Серафимович А. С. Указ. соч. — С. 111 —112.
4 Бабель И. Конармейский дневник 1920 г. //Бабель И. Конармия. —
М., 1990. С. 140.
272
РУССКИЕ ТАЙНЫ
организатор отрядов, просто против офицерства, 4 Георгия,
службист, унтер-офицер, прапорщик при Керенском, председа¬
тель полкового комитета, срывал погоны у офицеров... непрере¬
каемый авторитет, профессионал военный... Ненависть Апана-
сенки к богатым, к интеллигентам, неугасимая ненависть»1.
К концу Гражданской войны острота «красно-белого» проти¬
востояния в значительной мере притупилась. Причиной тому
было слишком много обстоятельств, в частности и возрождение
патриотических настроений в обстановке Советско-польской
войны среди «красных командиров», включение в комсостав
РККА многих бывших офицеров и командиров белых армий.
Среди командиров Западного фронта на разных уровнях также
встречались лица, ранее служившие в белых армиях. Даже на
самом высоком уровне, начальник ВВС фронта С. Корф до на¬
чала 1920 г. служил в армии адмирала А. Колчака. Отдельные
командиры имели родных братьев, служивших в белых армиях
и оказавшихся в эмиграции (братья А. Виноградова, В. Дьяко¬
ва, Ю. Навроцкого и др.). Бывший полковник старой армии и
командир дивизии в Красной Армии В.И. Солодухин на вопрос
об отношении комсостава РККА к возвращению офицеров из
эмиграции в Россию дал весьма примечательный ответ: «Новый
коммунистический состав отнесся бы хорошо, но старый офи¬
церский состав — явно враждебно»2. Он объяснял это тем, «что,
оценивая эмиграцию высоко с точки зрения умственной и зная,
что в Красной Армии даже бывший белогвардеец может хорошо
пойти, боялись бы его ранее всего как конкурента, а кроме того,
будучи в душе контрреволюционерами и все еще надеясь на по¬
мощь эмиграции, в каждом переходящем они видели бы прямо¬
го предателя»3. Скрытое уважение к более высоким профессио¬
нальным качествам белого командного состава проявляли и
вожди Красной Армии Тухачевский и Буденный. В одной из
своих статей начала 20-х годов, как бы мимоходом и кстати, Ту¬
хачевский выразил свое не лишенное некоторого скрытого вос¬
хищения отношение к белому офицерству: «Белогвардейщина
предполагает людей энергичных, предприимчивых, мужествен¬
1 Там же. С. 178—179.
2 ГАРФ.Ф. 5853.0п. 1.Д. 10. Л. 4143.
^ Там же.
273
С. МИНАКОВ
ных... Они были у Деникина, Колчака, а теперь у Врангеля»1.
Приехавшие из Советской России в 1922 г. сообщали о «заявле¬
нии Буденного, который познакомился со Слащовым, а осталь¬
ных белых вождей не ругает, а считает себе равными»2. Все это
порождало весьма примечательное впечатление от командиров
Красной Армии. «Красная Армия — что редиска: снаружи она
красная, а внутри — белая», — иронизировали с надеждой в бе¬
лом русском зарубежье.
Ясно обозначившаяся слабость мобилизационных возмож¬
ностей идеи Мировой революции способствовала стихийному
возрождению дореволюционных армейских традиций в офицер¬
ском быту. Революционная ликвидация всех дореволюционных
персональных чинов, званий, знаков различий и отличий и от¬
сутствие таковых, рожденных революцией, привели к возникно¬
вению вакуума на месте привычной и традиционно необходимой
внутриармейской иерархической инфраструктуры. Она создава¬
ла предпосылки для возрождения той неофициальной воинской
иерархии, которая не была формально упразднена. Испытывая
потребность в иерархическом дифференцировании и внутрикор¬
поративном различении, что было обусловлено профессиональ-
но-ментальным настроем и социокультурными привычками,
бывшие офицеры в Красной Армии группировались по принад¬
лежности к «генштабистам», выпускникам дореволюционных
военных училищ, к гвардейским и армейским полкам и проч.
Емкие и красноречивые свидетельства о военно-бытовых
привычках, нравах комсостава Западного фронта содержатся в
регулярных секретных справках и обзорах ОГПУ, направляв¬
шихся в Политбюро ЦК. В справке ОГПУ за сентябрь — ок¬
тябрь 1923 г. сообщалось, что «сильное недовольство наблюдает¬
ся среди комсостава дивизий Запфронта, которые после манев¬
ров были переведены в другие уезды. Комсостав открыто
заявляет о своем стремлении демобилизоваться при первой воз¬
можности. ...Комсостав в своей среде сохранил старые привыч¬
ки и замашки и третирует краскомов как лишний для армии
элемент. Подобное явление наблюдается в частях 4-го армкор-
1 Тухачевский М. 77. Инвалидное дело. — В кн.: Тухачевский М.Н. Вой¬
на классов. — Революция и война. 1920, № 1. С. 134—137.
2 ГАРФ. Ф. 5853. On. 1. Д. 9. Л. 3287.
274
РУССКИЕ ТАЙНЫ
пуса на Запфронте. В 27-й дивизии создались две группиров¬
ки — офицерская и краскомовская; среди краскомов была даже
тенденция убить одного из старых офицеров; атмосфера была
разряжена после переброски части комсостава в другие места.
В бронебригаде Запфронта офицерский состав всячески выжи¬
вает младший комсостав, краскомов и членов РКП. ...Случаи
проявления грубости комсостава в обращении с красноармейца¬
ми, эксплуатация красноармейцев, использование их в качестве
денщиков довольно распространены. ...В 37-й дивизии За-
пфроита имел место случай, когда пьяный иачштаба одного из
полков, обнажив шашку, кричал: «Бей жидов, спасай Россию».
Массовое пьянство комсостава и картежная игра развиты и в
других округах. ...В казармах эскадрона Белорусской дивизии
отмечено распространение прокламации «Союза защиты родины
и свободы». Антисоветские группировки комсостава отмечены
на Запфронте — одна монархическая в частях 4-го армкорпуса
и анархо-интеллигентская в 37-й дивизии»*.
В справке ГПУ за ноябрь — декабрь 1923 г. отмечалось
«значительное ухудшение по сравнению с прошлыми месяцами в
настроении Красной Армии, главным образом вследствие остро¬
го недостатка обмундирования и задержки демобилизации.
...В частях Запфронта демобилизационное настроение особенно
сильно среди старослужащих кавчастей и связи. В 6-й кавдиви-
зии отмечается резко отрицательное отношение к коммунистам,
в 32-м полку раздавались заявления: «В случае войны будем
бить коммунистов». В частях связи имели место заявления, что
в случае войны красноармейцы разбегутся или перейдут к бе¬
лым. В 6-й кавдивизии, 37-й дивизии наблюдается рост антисе¬
митизма. ...Во взаимоотношениях комсостава, а нередко и по¬
литсостава с красноармейцами характерным является грубость,
проявление старых офицерских замашек и даже дешцичество.
...В 6-й Чонгарской дивизий и 33-м полку Запфронта отмечены
случаи отказа красноармейцев от исполнения распоряжений
комсостава и падения дисциплины»2.
1 Обзор политико-экономического состояния СССР за период с 15 сентяб¬
ря До 1 ноября 1923 г. Там же. С. 942—943.
2 Обзор политико-экономического состояния СССР за ноябрь — декабрь
1923г. Январь 1924 г. //Там же. С. 965, 967, 968—969. ''
275
С. МИНАКОВ
Подобная же обстановка наблюдалась и в войсках других
военных округов. Информация ГПУ дополняется и конкретизи¬
руется сведениями другого рода, из иных источников.
По оценкам ответственных работников Политуправления
фронта, «командный состав в полках, штабах бригад и дивизий
в большинстве своем политически малограмотен, несмотря на
интеллигентность»1. Речь идет о старшем и высшем командном
составе и работниках штабов, т. е. бывших офицерах, и часто с
академическим образованием. В качестве примера указывалось,
что «в штабе одной из бригад нашего фронта был опрошен весь
комсостав, и выяснилось, что ни один из них не читал Конститу¬
ции РСФСР. Все они были с законченным средним образовани¬
ем, один — с высшим, все — служащие в Красной Армии с
1918 г. В их числе были комбриг и начштабриг. В трех полках
той же бригады почти все комбаты имели очень смутное пред¬
ставление о сущности советской власти»2. Обращалось внимание
на полнейшее политическое равнодушие и безразличие команди¬
ров. «Нашелся комроты (бывший офицер, до службы учащийся),
прослуживший в свое время у Колчака. На вопрос о разнице
между белой и Красной армиями ответил, что белые носят пого¬
ны, а красные — нарукавные знаки. Дальнейшие расспросы в
этой области показали, что указанный комроты действительно
не подозревал иной разницы» \ Представитель Политуправления
фронта возмущался тем, что «в политических беседах политру¬
ков с красноармейцами эта группа комсостава почти никогда не
бывает, в политпросветработе участия не принимает. В лучшем
случае можно видеть их участвующими в постановке спектак¬
ля»4. Вся атмосфера повседневности, военногр быта пронизана
была равнодушием к политике, идеологической пропаганде.
Подобная профессиональная аполитичность характерна бы¬
ла и для многих кадровых офицеров, оказавшихся добровольно
или по мобилизации в составе РККА. Командовавший в 1922 —
1924 гг. 3-м стрелковым корпусом до Октября 1917-го «подпол¬
1 Литке С. Р. Нужны ли сейчас Красной Армии военные комиссары. —
Революция и война, 1922, № 14—15. С. 48.
2 Литке С. Р. Нужны ли сейчас Красной Армии военные комиссары. С. 48.
л Там же.
4 Там же. С. 49.
276
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ковник Грушецкий считался в полку отличным стрелком и хоро¬
шим гимнастом. До войны неоднократно получал призы за мет¬
кую стрельбу, — вспоминал А. Черепанов. — Он был вежлив с
солдатами, и те относились к нему неплохо. В то же время Гру¬
шецкий мало интересовался делами батальона и большую часть
времени проводил за карточным столом»1. Это характеризовало
не только беспартийных командиров. «Партийные комполка,
комбриги и начдивы немногим выделяются в лучшую сторону от
беспартийных, — с горечью и тревогой констатировал неравно¬
душный политработник. — Пренебрежение к политработе, не¬
знание ее, специфический военный дух свойственны всему ком¬
составу»2.
На Западном фронте было много командиров, исключенных
из партии. Среди них — даже один прославленный герой Граж¬
данской войны, командир 4-го стрелкового корпуса А. Павлов.
Представитель Политуправления с сожалением наблюдал за по¬
степенным возрождением дореволюционных военно-бытовых
привычек и традиций. «Очень часто, — обращал он внимание на
некоторые факты такого рода, — можно слышать с удовольст¬
вием рассказываемые истории о «цуке» в военных училищах, о
разных дикостях царской армии. Бывают разговоры о неправи¬
льных чинопроизводствах и о том, как можно было бы быть уже
поручиком, если бы не помешала революция. Многие команди¬
ры Красной Армии упорно делят себя на «павлонов», «александ-
ронов», «алексеевцев» и т. д. — смотря по училищу, какое при¬
шлось кончить. Даже канты гвардейских полков нашиваются
еще на гимнастерки»3.
Фактически уже с 1922 — 1923 гг. восстанавливаются и
действуют училищные и полковые землячества, группировавши¬
еся вокруг «полковых музеев», в которых главной реликвией яв¬
лялись сохраненные полковые знамена полков дореволюцион¬
ной русской армии. Особенно это характерно было для бывших
офицеров императорской гвардии. Так, в Петрограде, где было
особенно много бывших офицеров-гвардейцев в форме полко¬
вых землячеств, восстанавливаются гвардейские Преображен -
1 Черепанов Л. И. Поле ратное мое. — М., 1984. С. 8.
2 Тамже. С. 50—51.
д Т<ш же. С. 49.
277
С. МИНАКОВ
ский, Семеновский, Измайловский, Егерский, Финляндский,
Московский полки. Вполне понятно, что в скором времени эти
«группировки» бывших гвардейских офицеров оказывались в
сфере внимания, наблюдения ОГПУ, а в 1930 — 1931 гг. под¬
верглись арестам, судебному разбирательству и репрессиям как
«контрреволюционные организации». Впрочем, в Украинском
военном округе и на Западном фронте также было достаточно
много бывших офицеров гвардии.
Штабные документы Западного фронта 1922—1923 гг. сви¬
детельствуют также о бытовом и «служебном» антисемитизме в
командном и политическом составах фронтовых управлений,
среди членов партии1. «В Смоленске погромные настроения про¬
тив коммунистов и евреев...», — сообщал из Советской России
А. Гучков2. «В Смоленске вокруг Тухачевского группируется
часть спецов и недовольных наличием жидов в армии...», — за¬
писал в своем дневнике А. фон Лампе сведения, дошедшие до
него из «Совдепии»3.
0 широком распространении антисемитизма в эти годы во
всех слоях общества и в разных регионах, в том числе в Смолен¬
ской губернии, в Белоруссии, поступала информация в ОГПУ че¬
рез его агентуру4. Сообщалось, в частности, об антисемитском
«инциденте в пивной» в конце 1923 г. С. Есенина и трех других
писателей — Орешина, Клычкова и. Ганина*. Сообщалось также
о причастиости Ганина к организации «Ордена русских фаши¬
стов», ликвидированной в октябре 1923 г.6. Поступала инфор¬
мация о «контрреволюционной организации» «белогвардейской
интеллигенции» из числа воспитанников 1-го Московского ка¬
детского корпуса. «Почти все 12 обвиняемых, проходивших по
данному делу, — зафиксировано в справке ИНФО ОГПУ, —
1 РГВА. Ф. 104. Оп. 3. Д. 19. Л. 81,83.
2 Там же, Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1295.
3 ГАРФ. Ф. 5853. Оп. 1.Д. 14. Л. 6278.
4 ГАРФ. Ф. 374. Оп. 27. Д. 1096. Л. 72—95. Опубликована под общим
заголовком «Монархия погибла, а антисемитизм остался». (Документы Ин¬
формационного отдела ОГПУ 1920-х гг.) — Неизвестная Россия. XX век.
Сборник документов. М., 1993. — Т. 3. С. 327—356.
0 ГАРФ. Ф. 374. Оп. 27. Д. 1096. Л. 65—71. См. «Монархия погибла, а
антисемитизм остался». — Неизвестная Россия. XX век. — Т. 3. — С. 349.
6 Неизвестная Россия. Т. 3. — С. 349—350.
278
РУССКИЕ ТАЙЙЫ
сами заявляют, что они видят засилье евреев и признают, что
государственная власть находится в руках последних. С целью
борьбы с еврейским засильем они и пытались создать организа¬
цию»1. Обращая внимание на «Орден русских фашистов» и
группировку выпускников 1 -го Московского кадетского корпу¬
са, в ИНФО ОГПУ подытоживали: «Последние два факта гово¬
рят за то, что антисемитское настроение не только широко при¬
вивается другим, но и выливается в определенную форму контр¬
революционных организаций и группировок»2.
Антиеврейские настроения в этот период стали характерной
особенностью социокультурных обыденных настроений. «Евреи
всюду, — пишет в своем дневнике Г.А. Князев. — Неужели эта
диктатура пролетариата превратилась в диктатуру евреев... Сре¬
ди самих коммунистов зреет страшное недовольство. Некоторые
и вышли бы из партии, если бы это было возможно... Все вы¬
сшие должностные лица — евреи, все низшие — русские»3. Спу¬
стя два года, в 1922 г., те же эмоции вновь выплескиваются на
страницы дневника: «Все бы ничего. Со многим можно прими¬
риться, — говорил сегодня мне один знакомый, — но евреи на¬
ми правят, вот что нестерпимо обидно. Всюду евреи. И действи¬
тельно, везде и всюду евреи»4. И вновь возвращение к тому же
вопросу: «Ненависть к евреям у русских людей перешла всякие
границы. Только «страх возмездия» и удерживает от самых
крайних действий. Многие мечтают о ВЕП (Всероссийском Ев¬
рейском погроме). Даже Горький не выдержал и предупреждал
еврейского писателя о том, какие последствия могут быть для
евреев от такого вмешательства в русскую жизнь. Действитель¬
но, у нас у многих такое чувство, что мы под властью завоевате¬
ля. Подчиняемся, но до поры до времени. Унижаемся, но в кар¬
мане кулаки от злости сжимаем»5. Интересно, что головные убо¬
ры (шляпы) красноармейцев зовут в просторечии «синагогами»6.
Весьма своеобразно и как бы мимоходом эта проблема отра¬
Там же.
Князев Г.А. Из записной книжки русского интеллигента (1919—
1922 гг.). — Русское прошлое. — СПб., 1994. №5. С. 186.
4 Тамже. С. 220.
Тамже. С. 222.
279.
С. МИНАКОВ
зилась в обращении одного из видных военачальников Граждан¬
ской войны полковника М. Матьясевича, арестованного в 1931 г.
и оправдывающегося перед следователем: «Я подчеркиваю дру¬
гой момент моего положения. Родная моя сестра — член обще¬
ства политкаторжан, старшие сыновья... партийцы, у меня есть
дружеские еврейские знакомства»1. Говоря о том, что у него
«есть дружеские еврейские знакомства», полковник как бы спе¬
шит заведомо снять с себя возможные обвинения в антисемит¬
ских настроениях. Похоже, что он был скомпрометирован этими
настроениями в первой половине 20-х гг. (в конце 1923 г. Ма¬
тьясевича сместили с должности начальника Киевской Объеди¬
ненной военной школы им. С.С. Каменева).
Тухачевскому как командующему фронтом «ставили на вид»
в приказе, что на Западном фронте «процветает самый отврати¬
тельный пережиток офицерщины — дуэли»2. Особенно это ха¬
рактерно было для Западного фронта, Петрограда, Москвы3. По
некоторым сведениям, даже в 1925 г. произошло 90 дуэлей и 60
из них со смертельным исходом, несмотря на введенное наказа¬
ние — до 6 лет лишения свободы4.
Удерживались и иные, вековечные, скажем так, своеобраз¬
ные офицерские «традиции». Одна из них — пьянство. Распро¬
страненная и среди белых, и среди красных командиров эта
«традиция», несмотря на то, что считалась весьма серьезным на¬
рушением норм нравственности и партийной этики и за нее су¬
рово наказывали, даже известных «революционных генералов»,
членов партии — вплоть до исключения из ее рядов, — продол¬
жала процветать и в 20-е гг.
«Алафузо оказался гостеприимным хозяином, — вспоминал
Г. Софронов об эпизоде из фронтового быта и капитане Геншта¬
ба М. Алафузо, в будущем занимавшем высшие штабные дол¬
жности в РККА,— и предложил мне напиться чаю... Конечно
же, я охотно согласился. Не успели мы выпить по глотку чаю,
как я заговорил: «Михаил Иванович, мне как-то Эйдеман при¬
1 Цитируется по кн.: Тимченко Я. Голгофа русского офицерства в СССР.
1930—1931 годы. — М., 2000. С. 97.
2
НордЛ.А. Маршал М.Н.Тухачевский. Указ. соч., тетрадь № 63. С. 55.
3 Там же; ГАРФ. Ф. 5853. Оп. 1.Д. 24.Л. 11501.
4 Там же.
280
РУССКИЕ ТАЙНЫ
слал в штаб бутылку коньяку — захватили у белых. И поверите,
до сих пор целехонька. Все жду особо приятного случая...». Ала-
фузо выжидающе поднял на меня глаза, а я, не дождавшись его
ответа, вдруг выпалил: «А не распить ли нам Эйдеманов подарок
без особого случая?». — «И то резонно, — отозвался Михаил
Иванович. — На особый случай хоть из-под земли, а чего-ни¬
будь достанем. А сейчас не смею отказываться от такой роско¬
ши». Я принес бутылку коньяку, а заодно и воблу. Ничего более
в запасе не оказалось. «Да и у меня хоть шаром покати, — как
бы извиняясь, сказал Алафузо, увидев воблу. — Что же, заку¬
сим сахарком». Алафузо оказался общительным человеком. Мы
быстро перешли с ним на «ты»...»1.
«Т. Серго! — обращался в начале 1920 г. Ленин к Орджони¬
кидзе по поводу его «разгульного» образа жизни, который они
вели вместе с командармом-14 Уборевичем. — Получил сообще¬
ние, что Вы + командарм-14 пьянствовали и гуляли с бабами
неделю... Скандал и позор! А я-то Вас направо-налево всем на¬
хваливал!! и Троцкому доложено...
Ответьте тотчас:
1) Кто Вам дал вино?
2) Давно ли в РВС 14 у вас пьянство?
С кем еще пили и гуляли?
3) — тоже — бабы?
4) Можете по совести обещать прекратить или (если не може¬
те) куда Вас перевести? Ибо позволить Вам пить мы не можем.
Командарм-14 — пьяпица? Неисправим? Ответьте тотчас...»2.
В августе 1922 г. Ф. Дзержинский докладывал в ЦК РКП (б)
о пьянстве и крупной картежной игре главкома С. Каменева, за¬
местителя председателя РВСР Э. Склянского, С. Косиора и
Н. Подвойского3. «Пьет систематически, частенько публично», —
характеризует одну из сторон личности начальника штаба 3-й
стрелковой дивизии (УВО) Н. Павлова, бывшего капитана ста¬
рой армии, его командир Е. Данненберг4. «Тов. Васич, — отме¬
чается в характеристике политотдела 44-й стрелковой дивизии
1 Софронов Г.П. Неподвластное времени. — М., 1976. С. 148.
2 Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891 —1922. —М., 1999. С. 317.
3 Шульгин В. В. Три столицы. — М., 1991. С. 435.
4 РГВА. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 903. Л. 133.
281
С. МИНАКОВ
(июль 1923 г.) свойства личности начальника штаба диви¬
зии, — замечен в неоднократном и систематическом пьянстве,
проявляя в этом собственную инициативу и втягивая в пьянство
других лиц комсостава»1.
Пьянство было бичом и комсостава Западного фронта.
В ЦКК поступала в связи с этим информация о М. Тухачев¬
ском, командирах корпусов А. Павлове, П. Дыбенко2. Л.Норд
вспоминала: «Тухачевский... в тот день часто чокался с любив¬
шим выпить Фрунзе»3.
Бывший офицер старой армии В. Довбор, занимавший в
1923 г. должность помощника начальника информационного от¬
деления Разведывательной части штаба Западного фронта, был
исключен из партии (в которой он состоял с 1918 г.) в июле
1920 г. за пьянство: направленный на переговоры с поляками в
качестве делегата комиссии от штаба 16-й армии, он явился на
них в пьяном виде.
«Ностальгия» по дореволюционному офицерскому быту на¬
ходила свое выражение в ^стремлении к «буржуазным» ценно¬
стям жизни. Показательно в этом отношении «персональное де¬
ло» того же В. Довбора. Исключенный из партии за пьянство,
В. Довбор неоднократно, и в 1922, и в 1923 гг., подавал заявле¬
ния о повторном принятии его в РКП (б), но получал отказ. Од¬
на из мотивировок отказа была весьма примечательна: склон¬
ность к «буржуазному», «интеллигентскому» образу жизни. Это
выражалось в том, что он якобы после службы с удовольствием
переодевался в штатский модный костюм, надевал шляпу, брал
тросточку и шел гулять и развлекаться4. Высшие начальники в
этом отношении действовали более масштабно. Командующий
Западным фронтом Тухачевский возвратил себе бывшее отцов -
1 Т(шже, л. 125.
2 «Выпивка, хотя бы по случаю Нового года, да еще грубость... рассмат¬
ривались как очень серьезные проступки, — вспоминал один из начдивов тех
лет. — Коммунисты видели в этом склонность к излишествам, особенно недо¬
пустимую в тяжелое время». Если же такое случалось с членом партийного
бюро, особенно известным человеком, то, по необходимости, можно было «об¬
винить всю парторганизацию в попустительстве и других самых смертных гре¬
хах». — См.: Софронов Г.П. Указ. соч. М., 1976. С. 312—313.
3 НордЛ. Указ. соч. Тетрадь № 63. С. 63.
4 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 26, л. 17.
282
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ское имение в Смоленской губернии, где поселил свою родню
(мать с сестрами).
«Амурными подвигами» на «женском фронте» прославлен
был не один Тухачевский, но и его подчиненные. При этом
«красные командиры», как правило, в этом деле утрачивали
«классовое чутье» и обычно не руководствовались «классовыми
принципами» в выборе объекта ухаживания. «Сексуальная бли¬
зость» далеко не всегда определялась «социальной близостью».
В связи с этим можно привести как образец характерную реак¬
цию полковой парторганизации. В 1924 г. ячейка одного кав-
полка вынесла следующее постановление (не лишенное некото¬
рой анекдотичности. — С. М.): «Заслушав доклад о коммунисти¬
ческой этике и классовой морали, постановили считать
необходимым для каждого коммуниста жениться исключительно
на коммунистке, все остальные связи признать неэтичными...
Воздержаться всем членам ячейки от половых сношений в тече¬
ние двух лет для того, чтобы показать пример не на словах, а на
деле беспартийным массам»1.
Взяточничество и воровство были распространенными дол¬
жностными пороками в частях и соединениях Западного фрон¬
та. Особенно часты эти случаи были в 4-м стрелковом корпусе,
2-й, 5-й, 8-й стрелковых дивизиях, в 7-й кавалерийской диви¬
зии2. Несмотря на строгость наказаний, подобные преступления
совершались и старшими командирами. Начальник дивизионной
школы 5-й стрелковой дивизии С. Эбергардт был предан суду
Революционного военного трибунала за то, что дал за корову
быка меньшего веса3. Впрочем, спустя месяц он был освобожден
и получил назначение временно исполняющим дела помощника
командира 15-го стрелкового пачка.
Известно, что по обвинению в хищении казенного имущест¬
ва было заведено «дело» на командира 7 -й кавалерийской диви¬
зии прославленного Г. Гая. Однако вмешался командующий
фронтом Тухачевский, и «дело» было закрыто4. «За преступле¬
1 Красная звезда, 1924, № 188.
2 Тамже.
3 РГВА. Ф. 104. Оп. 5. Д. 1192. Л. 138.
4 Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. М., 1965.
С.169.
283
С. МИНАКОВ
ние по службе» 18 января 1922 г. был арестован ЧК Белоруссии
начальник воздушной эскадрильи-2 Е. Пятосин. Это был кадро¬
вый офицер, капитан, летчик с 1913 г., воевавший в 1919 —
1921 гг. в составе войск Западного фронта. Осужденный на 2,5
года, он, однако, был вскоре амнистирован, а 13 сентября 1922 г.
назначен начальником штаба ВВС фронта1.
...Польско-литовско-белорусская этнокультурная менталь¬
ная ориентация, социокультурная однородность, принадлеж¬
ность большинства комсостава к младшим офицерам военного
времени — все эти факторы в совокупности определяли мента¬
льный настрой комсостава дивизии на «революционную войну»,
на «реванш» за варшавское поражение 1920 г. Все они, несо¬
мненно, могли связывать грядущую «вспышку» своей военной
карьеры с «советизацией» Западной Белоруссии, Польши и Лит¬
вы. В этом смысле они и вместе с ними вся дивизия представля¬
ли собой весьма благодатный военно-политический и социокуль¬
турный материал для новой «революции извне». В этом смысле
они были естественной и вполне независимой военной опорой
Тухачевского. Но в силу высказанных соображений они вызы¬
вали опасение у центральной московской власти.
В ходе Гражданской войны принцип структурирования во¬
енной элиты как в Красной Армии, так и в армиях белых был в
общем один и тот же — «дружинный». Отдельные воинские час¬
ти и соединения либо изначально, с момента зарождения, либо в
ходе боевых действий, особенно победоносных, превращались в
относительно независимые боевые единицы. Это было обуслов¬
лено их успехом на полях сражений, а сам успех оказывался ча¬
ще всего результатом способностей, умения, «боевого счастья»
командиров-героев. Таковыми были, в частности, 24-я Желез¬
ная стрелковая дивизия, 25-я Чапаевская стрелковая дивизия,
8-я Червоноказачья кавалерийская дивизия, кавалерийская
бригада Г. Котовского, Первая конная армия, 45-я стрелковая
дивизия, 44-я стрелковая дивизия и др. Такой была и 27-я
стрелковая дивизия. Эти «дружины» либо были сформированы
«вождями-демиургами», либо обретали «вождей» в ходе боевых
действий. Так или иначе, эти «дружины» выдвигали «вождей»,
олицетворяя и воплощая в них себя. Это была военная элита в
1 РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 1194, л. 47.
284
РУССКИЕ ТАЙНЫ
своем самом непосредственном смысле: самые умные из самых
храбрых, образцовые примеры для подражания. Такого рода
«вожди» «дружин» и составляли группу военных лидеров в пери¬
од войны и в первые послевоенные годы «ожидания войны». Об¬
становка продолжающейся войны или настороженного ожида¬
ния ее возобновления или продолжения поддерживала почву для
сохранения такой системы структурирования военной элиты.
Структура военной элиты в это время скреплялась на следу¬
ющих принципах: командир дивизии или отдельной бригады
был более непосредственно связан с комсоставом, который в
свою очередь непосредственно руководил войсками на поле сра¬
жения. Его авторитет, таким образом, определялся отношением
к нему командиров на уровне ротных, батальонных, полковых.
Он держался до тех пор, пока его признавали своим «вождем»
снизу. Авторитет командиров выше начальника дивизии
(командующий армией, командующий фронтом) складывался
из его репутации в Красной Армии в целом и в стране и благода¬
ря поддержке «снизу» со стороны командиров дивизий. Армей¬
ская репутация «вождя» была во многом обусловлена тем, как
много командиров дивизий было выдвинуто им из нижестоящих
командиров. Такие «креатуры», будучи выдвинутыми вполне за¬
служенно, обретая авторитет в войсках, несли в военную массу
«легенду» вождя. Молва в такой обстановке вполне могла сопер¬
ничать с официальной пропагандой, тем более в обществе, боль¬
шинство населения которого было неграмотным.
В такого рода обстановке имела место как стихийно возни¬
кавшая и распространявшаяся «легенда», так и создаваемая це¬
ленаправленно и преднамеренно. Это могла делать и делала
официальная пропаганда, но это могли делать и определенные
социальные группы. Это весьма характерно для обстановки со¬
циального противоборства. Слава и репутация «вождя» — это
всегда «легенда». «Они неразрывно связаны с солдатами, армия
их любит, верит им и в этом их сила», — вспоминая именно о
М. Тухачевском, писал князь Ф. Касаткин-Ростовский. В связи
с вышесказанным интересны рассуждения сотрудника ГПУ, от¬
носящиеся к началу 20-х гг.
«Когда в связи с эвакуацией врангелевской армии исчезла
ближайшая опасность для советской власти, — писал он в сек¬
ретном документе, — осталась другая опасность — сама Крас-
285
С. МИНАКОВ
пая Армия, которую необходимо было перевести на мирное по¬
ложение, т. е., иначе говоря, отнять у каждого красноармейца
привилегию распоряжаться чужим имуществом как своим соб¬
ственным. После долгих усилий, когда борьба с Красной Армией
приняла характер открытых сражений, советской власти уда¬
лось временно устранить препятствие к полному повиновению
Красной Армии, недовольной прекращением «военного време¬
ни» и начавшей форменную войну с той же советской властью,
как, например, армия Буденного, Червонное казачество, Богун-
ская, Таращанская бригады и т. д.»1. К этому перечню можно
добавить 27-ю стрелковую дивизию, вообще войска Западного
фронта, кавалерийскую бригаду, а затем и конный корпус
Г. Котовского. Автор цитированной записки весьма выразитель¬
но писал о «новом привилегированном сословии» — Красной Ар¬
мии, начавшей бунтовать в связи с прекращением возможности
легкого обогащения, лишившемся своих советских привилегий»2.
Задача власти состояла в том, чтобы, во-первых, оторвать по¬
пулярных, «своих» командиров от их войск; во-вторых, постепен¬
но, незаметно раскассировать спаянные общей боевой судьбой и
скрепленные совместно пролитой кровью воинские части и сое¬
динения. Это позволило бы ликвидировать «самостийный» принцип
формирования военной элиты, ковда выдвинувшийся в ходе побе¬
доносных боевых действий военный «вождь» благодаря лично
ему преданным офицерам и солдатам определял состав высших
командиров. Необходимо было ввести номенклатурный принцип
формирования военной элиты. Нет сомнения, что объективным
условием старого, «самостийного» принципа формирования и
устойчивости военной элиты была обстановка «перманентной
войны» или перманентная ее угроза, боевая готовность. Наполе¬
он часто повторял, что его власть держится благодаря войне.
Изучение штабных документов Западного фронта позволяет
составить определенные представления о командном составе со¬
единений и частей фронта и его военной элите с лета 1922 г. и
до апреля 1924 г. Речь идет о фронтовом командовании, о
1 ГПУ. Бюджет и смета ГПУ, Разведывательного управления Реввоенсо¬
вета СССР и секретно-оперативной части Коминтерна. Предисловие. — В кн.:
ВЧК-ГПУ. Документы и материалы. М., 1995. С. 230.
2 Там же.
286
РУССКИЕ ТАЙНЫ
командирах, помощниках командиров и начальниках штабов
корпусов, дивизий и полков. Это всего 60 штатных должностей.
К августу 1922 г. высший командный состав Западного фронта
был представлен следующими лицами:
1. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — командующий фронтом
(с 24.1.1922, капитан л.-г. Семеновского полка, переведен в Генштаб
в 1920, владеет французским и немецким), русский, дворянин (с XIII в.),
член РКП (б).
2. Чернавин В.В. (1859—1938) — помощник командующего
фронтом (с 28.7.1922, л.-г. 4-го Стрелкового Императорской фами¬
лии полка, генерал-лейтенант), русский, дворянин.
3. Виноградов А.Н. (1883— после 1931) — для особых поруче¬
ний при командующем фронтом (подполковник, переведен в Генштаб
1917, старший брат служил в армии Деникина, в эмиграции, владеет
немецким), русский, сын земского служащего.
4. Меженинов С.А. (1890—1937) — начальник штаба фронта (с
23.11.1921, л.-г. Литовского полка капитан, переведен в Генштаб
1917, школа летчиков-наблюдателей), русский, дворянин (XVI в.).
5. Варфоломеев Н.Е. (1890—1938) — 1-й помощник начальни¬
ка штаба фронта (с 24.11.1921, штабс-капитан, переведен в Генштаб
1918), русский, из мещан.
6. Глудин И.И. (1889—1938) — 2-й помощник начальника шта¬
ба фронта (капитан, переведен в Генштаб 1920), русский, из мещан.
7. Будкевич С.Р. (1887—1937) — начальник Разведотдела шта¬
ба фронта (с 15.3.1922, не служил, Брюссельский ун-т, владеет поль¬
ским и французским), поляк, из мещан, член РКП(б).
8. Садлуцкий В.К. (1885— после 1931) — начальник артилле¬
рии фронта (с 20.4.1921, подполковник артиллерии), поляк (обру¬
севший), дворянин.
9. Корф С.Я. (1891 —1970) — начальник ВВС фронта (с
1.2.1922, штабс-капитан, школа летчиков-наблюдателей, школа лет¬
чиков, служил в войсках Колчака), немец (обрусевший), дворянин.
10. Дьяков В.А. (1884—1938) — начальник ВОСО фронта (с
3.5.1920, л.-г. Казачьего полка, полковник Генштаба 1909, брат слу¬
жил у Деникина, эмигрант), русский, дворянин (донской казак).
11. Павлов А.В. (1880—1937) — командир 4-го стрелкового
корпуса (с 6.1922, поручик в/в, земледельческий ин-т, агроном),
крестьянин, белорус, член РКП (б).
12. Вилумсон Э.Ф. (1893—1931) — начальник штаба 4-го
стрелкового корпуса (с 26.6.1922, поручик в/в), латыш, из крестьян.
287
С. МИНАКОВ
13. Соллогуб Н.В. (1883—1937) — командир 5-то стрелкового
корпуса (с 5.8.1922—30.10.1922, л.-г. 2-го Стрелкового Царскосель¬
ского полка, полковник Генштаба 1910, владеет французским и не¬
мецким), поляк (обрусевший), дворянин (с XV в.).
14. Янсон К.И. (1894—1938) — врид начальника штаба 5-го
стрелкового корпуса (с 4.1922, подпоручик в/в, АГШ 1921), латыш,
из крестьян, «член РКП (б).
15. Солодухин В.И. (1883— после 1931) — командир 2-й стрел¬
ковой дивизии (полковник), русский, из мещан.
16. Мельников П.В. (1895?—19??) — начальник штаба 2-й стрел¬
ковой дивизии (с 19.3.1922, поручик в/в), русский, из крестьян.
17. Лацис Я.Я. (1897—1937) — командир 4-й стрелковой диви¬
зии (с 24.3.1922, унтер-офицер), латыш, из крестьян, член РКП(б).
18. Шутович Н.А. (1895?—19??) — временный начальник штаба
4-й стрелковой дивизии (с 22.2.1922, поручик в/в?), поляк, из мещан.
19. Нейман К.А. (1897—1937) — командир 5-й стрелковой диви¬
зии (с 22.2.1922, прапорщик в/в), латыш, из мещан, член РКГЦб).
20. Климовских В.Е. (1885—1941) — начальник штаба 5-й
стрелковой дивизии (с 21.4.1921, капитан), русский, из мещан.
21. Розен М.И. (1895? —19??) — командир 8-й стрелковой ди¬
визии (с 22.2.1922, подпоручик), латыш, из мещан.
22. Ляпунов К.А. (1885?— после 1931) — начальник штаба 8-й
стрелковой дивизии (с 19.2.1922), русский, дворянин.
23. Путна В.К. (1893—1937) — командир 27-й стрелковой ди¬
визии (с 17'. 12.1919, прапорщик в/в, художественное училище, вла¬
деет польским и немецким), литовец, из крестьян, член РКП (б).
24. Шарангович П.М. (1893—1938) — начальник штаба 27-й
стрелковой дивизии (с 22.5.1919, поручик в/в, учитель), белорус, из
мещан.
25. Лапин А.Я. (1899—1937) — командир 29-й стрелковой ди¬
визии (с 6.1922, не служил, торговая школа в Москве), латыш, из
рабочих, член РКП (б).
26. Житов А.А. (1895—1937) — и. д. начальника штаба 29-й
стрелковой дивизии (с 6.1922, подпоручик в/в), русский, из мещан.
Как можно видеть из приведенного списка «высших офице¬
ров» Западного фронта к августу 1922 г., их было сравнительно
немного. Всего 26 человек. В их числе были: 12 русских (46%),
2 белоруса (7%), 4 поляка (14%), 1 литовец (3,5%); 6 латы¬
шей (23%), 1 немец (3,5%). Таким образом, 46% высших
офицеров — «русско-православная» социокультурная группа,
24,5% — «польско-литовская», 26,5% — «остзейская».
В возрастном отношении: 12 «генералов» — до 30 лет; 12 —
288
РУССКИЕ ТАЙНЫ
от 31 года до 40 лет; 1 — от 41 года до 50 лет; 1 — свыше 60 лет.
Средний возраст «генералов» на Западном фронте — 33 года.
По социальному происхождению: 8 «генералов» — из дво¬
рян (28%); 10 — из мещан (35%); 1 — из служащих (3,5%),
6 — из крестьян (23%), 1 — из рабочих (3,5%). Преобладаю¬
щая, таким образом, социальная группа — мещане. На втором
месте — группа из дворян.
По профессиональной подготовке: 23 «генерала» — бывшие
офицеры старой армии. В том числе — 12 (46%) кадровых
офицеров (1 генерал-лейтенант, 5 штаб-офицеров, 6 обер-офи¬
церов), в том числе 5 (17,5%) бывших офицеров гвардии. Из
них — 8 офицеров Генштаба: 6 учились в Академии Генштаба
до 1917 г. и были переведены в Генштаб, 2 закончили Академию
Генштаба до 1914 г., 1 закончил Академию Генштаба в совет¬
ское время, 1 был переведен в Генштаб без академического об¬
разования. Остальные 11 (38,5%) — обер-офицеры военного
времени. 8 «генералов» — члены РКП (б), т. е. 28%. Остальные
72%, т. е. подавляющее большинство, — беспартийные. 5 «гене¬
ралов» владеют иностранными языками (хотя эти данные не¬
полные ). 5 «генералов» имеют среднее специальное и высшее
гражданское образование.
Таков был социокультурный «облик» высшего командного
состава Западного фронта летом 1922 г.
За период с лета 1922 по март 1924 г. смена лиц, занимав¬
ших ранее указанные должности (от фронтового до полкового
уровня), происходила 186 раз1. Это значит, что в среднем на
каждой из отмеченных выше должностей трижды произошла за¬
мена. То есть с июля 1922 по март 1924 г. (включительно) на¬
ходившийся в одной из указанных должностей офицер пробыл
6—7 месяцев. При этом надо иметь в виду, что командование
корпусами за этот период не менялось. Перемещения комсоста¬
ва в основном происходили на дивизионном и полковом уров¬
нях. На этих уровнях офицеры менялись в среднем 3—4 раза.
Срок их пребывания в должности оказывался более коротким:
1 Информация о перемещениях комсостава соединений и частей Запад¬
ного фронта в 1922— 1924 гг. содержится в ранее упомянутом «Алфавите...» и
В штабных приказах Западного фронта. — РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 173, 174;
оп.5,д. 1192, 1193, 1194.
289
С. МИНАКОВ
5—6 месяцев. В этом отношении особое внимание привлекают
4-й стрелковый корпус и входившие в него дивизии и полки. Это
было самое сильное боевое соединение Западного фронта с луч¬
шими дивизиями: 2-й, 5-й и 27-й. Здесь наблюдалось за указан¬
ный период 100 перемещений командиров, их помощников и
начальников штабов. То есть около 4 раз. Особенно в 5-й и 27-й
стрелковых дивизиях.
Следует иметь в виду, что в перемещениях указанной груп¬
пы комсостава в целом по фронту принимали участие 120 «офи¬
церов», а в масштабе соединений и частей 4-го стрелкового кор¬
пуса — 76. Это значит, что в движении комсостава принимала
участие ограниченная группа командиров из числа тех, что за¬
нимали вышеуказанные должности в пределах фронтовых сое¬
динений и частей. Примечательно, что из их числа 20% всех пе¬
ремещений приходится на 8 командиров, которые перемеща¬
лись с должности на должность по 5—6 раз. Больше половины
из них — ветераны 27-й стрелковой дивизии: Р. Сокк, В. Мозо-
левский, Христович, И. Хабаров1. Около 40% перемещений
осуществлялось за счет 17 командиров. Приток командиров «из¬
вне» был минимальным. Это движение обнаруживает опреде¬
ленную «неустойчивость» и «нервозность». Командиры, занимав¬
шие свои должности по 5—6 месяцев, не успевали адаптирова¬
ться к своим соединениям и частям. Это, помимо прочего,
может свидетельствовать об определенном недоверии руководст¬
ва в Москве к командирам указанных уровней на Западном
фронте. Опасались «привыкания» командиров к своим частям.
Это вызывало беспокойство за их «покорность».
Многие командиры были старыми боевыми соратниками
Тухачевского в 1918—1921 гг. Дружеские или хорошие, прия¬
тельские отношения, память о боевом сотрудничестве связывали
Тухачевского с Гаем, Павловым, Путной, Шаранговичем, Коле-
синским, Хаханьяном, Нейманом, Лацисом2.
Тухачевский познакомился с Гаем еще летом 1918 г., когда
1 РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 1192, л. 72,78, 127.
2 См ..Айрапетян Г.А. Железный Гай. М., 1980. См.: Военные архивы
России. Выпуск 1, с. 103. О близких, дружеских отношениях между М. Туха¬
чевским и Г. Хаханьяном — см. . Айрапетян Г. А. Комкор Хаханьян. Ереван,
1970. Дружеские отношения между М. Тухачевским и Я. Лацисом, завязав¬
шиеся ещес 1918г., представлены в кн.: Королев В. Г. Ян Лацис. М., 1980.
290
РУССКИЕ ТАЙНЫ
они оказались вместе в 1-й Революционной армии: Mv Тухачев¬
ский — командующим армией, Г. Гай — его подчиненным, на¬
чальником 24-й Железной стрелковой дивизии; ТЬгДа ж'е нача¬
льником штаба этой дивизии оказался Э. Вилумсон. С тех пор у
них сложились тесные, дружеские отношения, сохранившиеся й
во второй половине 20-х гг. Гай к этому времени перешел на
преподавательскую работу в Военную академию РККА. Гай со
своим начальником штаба Вилумсоном и в 1920 г. воевал под
началом Тухачевского, командуя 3-м конным корпусом во
время польской войны.
Близкие, дружеские отношения между Тухачевским и Пав¬
ловым сложились еще в 1919г., когда М. Тухачевский, назна¬
ченный командующим 5-й армией, назначил А. Павлова началь¬
ником 27-й стрелковой дивизии. Последний с большим успехом
командовал этим соединением. Тухачевский оставил весьма
красноречивую характеристику Павлову в бытность его коман¬
диром 4-го стрелкового корпуса на Западном фронте в 1922 —
1924 it. «Выдающийся работник, — писал Тухачевский о своем
подчиненном и товарище. — Обладает блестящим оперативным
мышлением. Характера твердого и смелого. В походной жизни
вынослив, искренне революционно настроен и предан советской
власти. Много работает в военно-научном деле. Вполне достоин
и вполне подготовлен к должности командарма и командокра»1.
А. Колесинский оказался в составе 27-й стрелковой дивизии
с весны 1919 г. Он служил в ее штабе начальником оператиЁпо-
го отдела, затем, с 1922 г. до конца 1923 г., — начальником
штаба. Тогда же он познакомился и сдружился с Тухачевским.
Подробнее об их отношениях будет сказано в другом разделе.
Известно, однако, что и во второй половине 20-х гг., когда Ко¬
лесинский уже оказался вне рядов РККА, у него сохранялись
дружеские отношения с Тухачевским. Давней дружбой были
связаны Г. Гай и Э. Вилумсон. Таким образом, из десяти вой¬
сковых соединений Западного фронта командиры шести были
лично преданы командующему фронтом.
Итак, командиры двух стрелковых корпусов (4-го и 16-го)
из трех, входивших в состав Западного фронта, являлись «вете¬
1 См.: Герасимов М. Н., Санович Г. Комдив А.В. Павлов. // Военно-ие-
торический журнал, 19(>6, № 10.
291
С. МИНАКОВ
ранами» 27-й стрелковой дивизии; ее бывшие командиры —
А. Павлов и И. Блажевич. Начальником штаба 16-го стрелково¬
го корпуса с сентября 1922 г. стал бывший бессменный началь¬
ник штаба 27-й стрелковой дивизии П. Шарангович. Команди¬
рами двух из трех стрелковых дивизий, входивших в состав 4-го
стрелкового корпуса (5-й и 27-й), были также «ветераны» этой
дивизии: К. Нейман и В. Путна (которого потом сменили тоже
«ветераны» дивизии В. Мозолевский и Г. Хаханьян). Во второй
половине 1922 г. командирами двух из трех стрелковых полков
5-й дивизии оказались также ветераны 27-й, переведенные из
состава последней на должности полковых командиров 5-й:
Р.Сокк (командиром 15-го стрелкового полка) и А. Зайцов
(командиром 14-го стрелкового полка). Таким образом, имеют¬
ся все основания утверждать, что 27-я стрелковая дивизия фак¬
тически оказалась «развернутой» по своему комсоставу на два
стрелковых корпуса (из трех), оказываясь тем самым не только
ядром, но и «плотью» войск Западного фронта. Это обстоятель¬
ство дает мне основание рассмотреть комсостав этого соедине¬
ния отдельно и специально.
...В период командования Тухачевским Западным фронтом
с 24 января 1922 г. по 26 марта 1924 г. командный состав 27-й
стрелковой дивизии на уровне дивизионного и полкового коман¬
дования бьш представлен следующими лицами:
1. Командиры дивизии:
а) Путна В.К. (1893—1937) с 17 декабря 1919 г. до 8 сен¬
тября 1922 г., литовец, из крестьян, реальное училище, коммер¬
ческое училище, художественное училище, школа прапорщи¬
ков, прапорщик, член РКП (б), в дивизии с апреля 1919 г.;
б) Шарангович П.М. (1893—1938), врид командира с 8
сентября 1922 г. до 27 октября 1922 г., литовец-белорус, учи¬
тель, кадровый офицер, поручик, с декабря 1917 г. на стороне
советской власти, неоконченные курсы Академии Генерального
штаба, беспартийный, в дивизии с мая 1919 г.;
в) Мозолевский В.А., врид командира с 27 октября 1922 г.
до 25 декабря 1922 г., литовец;
г) Хаханьян Г.Д. (1895—1939) с 25 декабря 1922 до 26 но¬
ября 1923 г., армянин, неоконченное филологическое образова¬
ние в Московском университете, школа прапорщиков, прапор¬
щик, член РКП (б) с 1917 г., военком, в дивизии с мая 1919г.;
292
РУССКИЕ ТАЙНЫ
д) Майстрах Б.В. (1895—1965), врид командира с 26 но¬
ября 1923 г. до апреля 1924 г.
2. Помощники командира дивизии:
а) Мозолевский В.А. с 1920 по 25 декабря 1922 г. (см.
выше);
б) Ольшевский Ф.И. (1890—1937) с 21 июля 1923 г. до 26
ноября 1923 г., беспартийный, в дивизии с ноября 1923 г.;
в) Блинов Н.И. (18??—19??) с 26 ноября 1923 г. до апре¬
ля 1924 г. в дивизии с ноября 1923 г.
3. Начальники штаба дивизии:
а) Шарангович П.М. (1893—1938) с 16 мая 1919 г. до 8
сентября 1922 г. (см. выше);
б) Колесинский А.К. (1887—19??) врид начальника штаба
дивизии с 8 сентября 1922 г., начальник штаба с 5 сентября
1923 г. до 13 декабря 1923 г., русский (из обрусевших поля¬
ков), уроженец Петербурга, из мещан, окончил юридический
факультет Петербургского и Дерптского университетов, сдал эк¬
замен на прапорщика, к 1917 г. поручик, беспартийный, моби¬
лизован в РККА в марте 1919 г., в дивизии (в штабе) с апреля
1919 г.
4. Помощник начальника штаба дивизии и начальник
оперативной части:
а) Колесинский А.К. (1887—19??) с 1921 г. до 8 сентября
1922 г. (см. выше);
б) Петрусевич Б.В. (1897—1938) с 8 сентября 1922 г. до
июля 1923 г., литовско-польского происхождения, член РКП (б)
с 1919 г., в дивизии с 1919 г.;
в) Иванов А.И. (18??—19??) с марта 1923 г. до 12 декаб¬
ря 1923 г.;
г) Киреев А.П. (18??—19??) с 12 декабря 1923 г. до 1924 г.
5. Командиры 79-го стрелкового полка:
а) Сокк Р.И. (1896—1932) с 12 июня 1922 г. до 15 августа
1922 г., эстонец, из крестьян, прапорщик, беспартийный, в
РККА с 1918 г., в дивизии с 1918 г.;
б) Анников С.М. (18?? —19??) врид командира с августа
1922 г. до 23 октября 1922 г., русский, из дворян, поручик л.-г.
Семеновскою полка, беспартийный, в дивизии с 1921 г.?;
в) Пронин Н.Н. (18??—19??) с 23 октября 1922 г. до 5
Мая 1924 г., русский, в дивизии с 1922 г.? .,
293
С. МИНАКОВ
6. Помощники командира 79-го стрелкового полка:
а) Березовский И.Н. (1891 —1961) с 12 июня 1922 г. до 26
сентября 1922 г., поляк, офицер, в дивизии с 1921 г.?;
б) Агапов И.О. с 28 августа 1922 г. до 26 сентября 1922 г.,
русский;
в) Мейендорф М.Э. (1887—19??) врид с 12 января 1923 г.,
помощник с 18 апреля 1923 г. до 18 июля 1923 г., русский, дво¬
рянин из Петербурга, неоконченное физико-математическое об¬
разование, Петербургский университет, Павловское училище,
подпоручик л.-г. Семеновского полка* беспартийный, в дивизии
с 1923 г;
г) Ассарит Я.Я. (18?? —19??) с 23 августа 1923 г. до 2
февраля 1924 г.
д) Мейендорф М.Э., 2 февраля 1924 г. до 5 мая 1924 г.
7. Начальники штаба 79-го стрелкового полка:
а) Аленкин А.А. с 1922 г. до 24 января 1923 г.;
б) Руллис В.И. с 24 января 1923 г. до 1924 г.
8. Командиры 80-го стрелкового полка:
а) Хабаров И.Н. с 14 июня 1922 г. до января 1924 г.;
б) Мозолевский В.А. (1895—1958) с января 1924 г. до 1924 г.?
9. Помощники командира 80-го стрелкового полка:
а) Малицкий М.И. с 24 октября 1922 г. до 15 ноября 1922 г.;
б) Симонов А.А. (1890—19??) с 15 ноября 1922 г. до 18
октября 1923 г.;
в) Огородников Ф.Е. (1867—1939) с 19 ноября 1923 г. до
29 апреля 1924 г.
10. Начальники штаба 80-го стрелкового полка:
а) Даишчев И.Ф. (18??—19??) с 20 июля 1922 г. до 1924 г.?
11. Командиры 81-го стрелкового полка:
а) Анников Г.М. (1896—19??) врид командира с 12 июня
1922 г. до 10 сентября 1925 г.
12. Помощники командира 81-го стрелковой) полка:
а) Христович Г.В. с 20 июня 1922 г. до 12 февраля 1923 г.;
б) Крейцберг Ж.Л. с 20 августа 1923 г. до 9 мая 1924 г.
13. Начальники штаба 81-го стрелкового полка:
а) Гаусман Е.А. с 12 июля 1922 г. до 1924 г.?
Всего 29 командиров. С января 1922 по март 1923 г. 19 из
23 командиров, осуществлявших дивизионное и полковое руко¬
водство (на 13 должностях), являлись «ветеранами» дивизии.
294
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Это составляет 83% от ее командного состава указанного
уровня.
К сентябрю 1923 г. в командовании дивизией и ее полками
9 из 13 командиров были «ветеранами» дивизии. Это составляет
ок. 70% ее командного состава данного уровня.
К январю 1924 г. в командовании дивизией и ее полками 6
из 13 командиров были «ветеранами» дивизии. Это ок. 45% ее
комсостава.
Наконец, к апрелю 1924 г. в командовании дивизией и ее
полками 5 из 12 командиров были «ветеранами» дивизии. Это
также ок. 45% от ее командного состава.
Таким образом, «вымывание» из дивизионного и полкового
руководства 27-й стрелковой дивизии ее «ветеранов» происходи¬
ло в основном с марта 1923 г. до января 1924 г.
В полковом командовании уже к февралю 1923 г. лишь
50% командиров принадлежали к «ветеранам» дивизии. «Чист¬
ка» была осуществлена, как это можно проследить по вышепри¬
веденному списку комсостава дивизии, в основном с октября
1922 г. по январь 1923 г. Это состояние с комсоставом полков
сохранилось до апреля 1924 г.
Во главе 27-й стрелковой дивизии к началу 1922 г.
по-прежнему оставался начдивом В. Путна, помощником нач¬
дива — В. Мозолевский, начальником штаба — П. Шаранго¬
вич, помощником начальника штаба — А. Колесинский, нача¬
льником оперативной части — Б. Петрусевич. За исключением
Петрусевича, остальные (т. е. почти все 100% перечисленных
командиров) занимали свои должности в 1919 — 1920 гг. Пав¬
лов, Путна, Шарангович, Хаханьян, Колесинский, Нейман яв¬
лялись «креатурами» Тухачевского, выдвигавшего их на коман¬
дные должности в дивизии и в другие соединения 5-if армии и
Западного фронта. Все вышеназванные командиры были быв¬
шими офицерами (в основном военного времени) в чинах от
прапорщика до штабс-капитана. Из 14 перечисленных выше
командиров лишь 2 были членами большевистской партии.
Остальные были беспартийными.
Следует обратить внимание также на то, что руководство
Дивизии — Путна, Мозолевский, Шарангович, Колесинский,
Петрусевич, Христович, Малицкий, а также бывшие командиры
Дивизии Павлов и Блажевич — были польско-литовско-белорус¬
295
С. МИНАКОВ
ского происхождения. Они, таким образом, были спаяны и
определенным единым психокультурным архетипом.
В социальном отношении их также отличала однородность:
это были представители разночинной интеллигенции мещан¬
ско-крестьянского происхождения. Путна получил образование
в коммерческом и реальном училищах. Закончив затем художе¬
ственное училище, стал профессиональным художником. Ша-
рангович, прежде чем стать кадровым офицером, получил про¬
фессию учителя. Сельским белорусским учителем и агрономом
был до службы в армии Павлов. Колесинский получил военное об¬
разование и офицерский чин, окончив к этому времени юриди¬
ческий факультет Петербургского и Дерптского университетов.
Все они были младшими офицерами — от прапорщика до
поручика, получив свои погоны в период 1-й мировой войны.
Это важно. Чувствительность к золотым офицерским погонам в
сочетании с совершенно очевидным вкусом к войне, проявив¬
шимся у этих людей в ходе Гражданской войны, свидетельствует
об отсутствии у них равнодушия к военной карьере. Вряд ли
стоит сомневаться в наличии в душе у каждого из них своеобраз¬
ного «бонапартистского подсознания».
Одно обстоятельство также обращает на себя внимание: не
все указанные лица были членами РКП (б). Если таковыми яв¬
лялись Путна и Петрусевич, то Шарангович, Мозолевский, Ко¬
лесинский оставались беспартийными военными специалиста¬
ми. Следовательно, партийность вряд ли можно считать тем
стержнем единства, который, несомненно, связывал их всех в
организме 27-й стрелковой дивизии. Это был тот костяк диви¬
зии, который превратил ее в органичное целое. Служебные от¬
ношения в ней уже давно сцементировались отношениями лич¬
ной дружбы, можно сказать, определенной «дивизионной мента¬
льности». Как личности эти люди сформировались именно в
боевой жизни 27-й дивизии. Они были частями единого орга¬
низма, поведение которого предопределяло поведение каждой
его части, каждого из вышеперечисленных людей. При этом сле¬
дует отметить, что 27-я стрелковая дивизия, подобно Первой
конной армии, Червонноказачьему корпусу, бригаде Котовско¬
го, 44-й и 45-й стрелковым дивизиям и некоторым другим час¬
тям и соединениям Красной Армии, была одним из самых бое¬
способных и надежных соединений РККА и Советской России.
296
РУССКИЕ ТАЙНЫ
В то же время ей, как и вышеперечисленным соединениям, при¬
сущ был своеобразный «дружинный дух», определенные «само¬
стийные» настроения. Достаточно сильное чувство «корпоратив¬
ного единства» пронизывало весь комсостав дивизии и ее полков.
Все командиры были выходцами из ее рядов, они назначались
на должности в соответствии с их авторитетом и репутацией в
личном составе дивизии. Это была «дивизионная семья», спаянная
общей боевой славой, подвигами и совместно пролитой кровью.
27-я стрелковая дивизия особенно прославилась в боях на Вос¬
точном фронте в составе 5-й армии Тухачевского, являясь бое¬
вым ядром последней. Она прославилась и на Западном фронте,
вновь под командованием Тухачевского. Он выбрал ее как самое
надежное боевое соединение для проведения Кронштадтской
операции. Это было «его соединение», это была «его гвардия».
Учитывая все вышесказанное, можно обозначить своеобраз¬
ную «элитарную группу», находившуюся в подчиненном отноше¬
нии к Тухачевскому и составлявшую одну из его опорных воз¬
можностей военно-политического характера. Эта «элитарная
группа» концентрировалась вокруг командира 4-го стрелкового
корпуса А. Павлова. В нее входили «ветераны» 27-й стрелковой
[щвизии, «креатуры» Тухачевского и Павлова:
1. Павлов А.В. — командир 4-го стрелкового корпуса;
2. Блажевич И.Ф. — командир 16-го стрелкового корпуса;
3. а) Путна В.К. — командир 27-й стрелковой дивизии;
б) Хаханьян Г.Д. — командир 27-й стрелковой дивизии;
4. а) Шарангович П.М. — начальник штаба 27-й стрелко¬
вой дивизии; начальник штаба 16-го стрелкового корпуса;
б) Колесинский А.К. — начальник штаба 27-й стрелковой
дивизии;
5. Нейман К.А. — командир 5-й стрелковой дивизии.
Эта «элитарная группа» являлась связующим звеном между
войсками и «элитарным ядром» фронта, сложившимся вокруг
Тухачевского из верхнего слоя высшего комсостава фронта.
В высший комсостав фронта в 1922—1924 гг. входили сле¬
дующие лица:
297
С. МИНАКОВ
1. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — командующий фронтом
(24.1.1922—15.3.1923; 29.3.1923—11.1923; 12.1923—26.3.1924,
подпоручик-капитан л.-г. Семеновского полка, переведен в Генштаб
1920, владеет французским и немецким), русский, дворянин (с XIII в.),
член РКП(б);
а) Меженинов С.А. (1890—1937) — врид командующего фрон¬
том (15.3.1923—19.3.1923, капитан, переведен в Генштаб 1917),
русский, дворянин (с XVI в.).
б) Уборевич И.П. (1896—1937) —врид командующего фронтом
(11.1923—12.1923, подпоручик артиллерии в/в, учился в Политехни¬
ческом ин-те, владеет немецким), литовец, из крестьян, член РКП (б).
2. а) Чернавин В.В. — помощник командующего фронтом
(28.7.1922—5.1924);
б) Уборевич И.П. — помощник командующего фронтом
(12.11.1923—1.2.1924);
в) Корк А. И. — помощник командующего фронтом
(13.12.1923—6.4.1924).
3. Виноградов А.Н. — для особых поручений при командующем
фронтом.
4. а) Меженинов С.А. — начальник штаба фронта (23.11.1921 —
6.7.1923);
б) Глудин И.И. — временный начальник штаба фронта
(6.7.1923—13.9.1923);
в) Кук А.И. — начальник штаба фронта (13.9.1923—
1.12.1926).
5. а) Варфоломеев Н.Е. — 1-й помощник начальника штаба
фронта (24.11.1921—13.12.1922);
б) Кеппен А.Г. — временный 1-й помощник начальника штаба
фронта (13.12.1922—18.5.1923);
в) Бежанов-Сакварелидзе С.Г. — 1-й помощник начальника шта¬
ба фронта (18.5.1923—7.7.1924).
6. Глудин И.И. — 2-й помощник начальника штаба фронта.
7. Садлуцкий В.К. — начальник артиллерии фронта.
8. а) Корф С.Я. — начальник ВВС фронта (1.2.1922—8.1923);
б) Кожевников А.Т. — начальник ВВС фронта (9.1923—
8.1.1930).
9. Дьяков В.А. — начальник ВОСО фронта.
10. Павлов А.В. — командир 4-го стрелкового корпуса (1922—
5.6.1924).
11. Вилумсон Э.Ф. — начальник штаба 4-го стрелкового корпуса.
12. а) Соллогуб Н.В. — командир 5-го стрелкового корпуса
(5.8.1922—30.10.1922);
298
РУССКИЕ ТАЙНЫ
б) Дыбенко П.Е. — командир 5-го стрелкового корпуса
(30.10.1922—5.1924).
13. а) Янсон К.И. —г- врид начальника штаба 5^о стрелкового
корпуса (4.1922—30.1.1923);
б) Подгурский С.Ф. — начальник штаба 5-го стрелкового корпу¬
са (30.1.1923—11.1923);
в) Ляпунов К.А. — начальник штаба 5-го стрелкового корпуса
(13.12.1923—1924).
14. Блажевич И.Ф. — командир 16-го стрелкового корпуса
(9.1922—6.1926).
15. а) Шарангович П.М. — начальник штаба 16-го стрелкового
корпуса (8.9.1922—13.12.1923);
б) Климовских В.Е. — врид начальника штаба 16-го стрелкового
корпуса (13.12.1923—15.5.1924).
16. а) Грибов С.Е. — временно исполняющий обязанности
командира 2-й стрелковой дивизии (11.2.1922—20.7.1922);
б) Штейгер П.К. — командир 2-й стрелковой дивизии
(6.9.1922—3.1923);
в) Фабрициус Я.Я. — командир 2-й стрелковой дивизии
(3.1923—4.10.1923);
г) Локтионов А.Д. — врид командира 2-й стрелковой дивизии
(5.10.1923—1924).
17. а) Мельников П.В. — начальник штаба 2-й стрелковой диви¬
зии (19.3.1922—13.2.1924);
б) Ершов И.П. — и. д. начальника штаба 2-й стрелковой дивизии
(13.2.1924—3.1924).
18. а) Лацис Я.Я. — командир 4-й стрелковой дивизии
(24.3.1922—27.9.1923);
б) Кимундрис А.Г. — временный командир 4-й стрелковой диви¬
зии (27.11.1923—26.3.1924).
19. а) Шутович Н.А. — временный начальник штаба 4-й стрел¬
ковой дивизии (22.2.1922—7.9.1923);
б) Веселов Н.И. — врид начальника штаба 4-й стрелковой диви¬
зии (7.9.1923—26.3.1924).
20. Нейман К.А. — командир 5-й стрелковой дивизии
(22.2.1922—5.6.1924).
21. а) 1{лимовских В.Е. — начальник штаба 5-й стрелковой ди¬
визии (21.4.1921 —13.12.1923);
б) Колесинский А.К. — врид начальника штаба 5-й стрелковой
Дивизии (13.12.1923—3.1925).
22. а) Розен М.И. — командир 8-й стрелковой дивизии
(22.2.1922-7.2.1923);
299
С. МИНАКОВ
б) Пулко-Дмитриев А.Н. — временный командир 8-й стрелковой
дивизии (7.2.1923—25.6.1923);
в) Щтейгер П.К. — временный командир 8-й стрелковой диви¬
зии (25.6.1923—31.12.1923);
г) Кривенко А.Н. — временный командир 8-й стрелковой диви¬
зии (31.12.1923—8.3.1924).
23. а) Ляпунов К.А. — начальник штаба 8-й стрелковой дивизии
(19.2.1922—9.1923);
б) Снарский В.А. — начальник штаба 8-й стрелковой дивизии
(9.1923—1924).
24. а) Путна В.К. — командир 27-й стрелковой дивизии
(17.12.1919—8.9.1922);
б) Шарангович П.М. — врид командира 27-й стрелковой диви¬
зии (8.9.1922—27.10.1922);
в) Мозолевский В.А. — и. о. командира 27-й стрелковой дивизии
(27.10.1922—25.12.1922);
г) Хаханьян Г.Д. — командир 27-й стрелковой дивизии
(25.12.1922—9.1923);
д) Ольшевский Ф.И. — временный командир 27-й стрелковой
дивизии (9.1923—26.11.1923);
е) Майстрах Б.В. — временный командир 27-й стрелковой диви¬
зии (14.12.1923—10.7.1924).
25. а) Шарангович П.М. — начальник штаба 27-й стрелковой
дивизии (22.5.1919—8.9.1922);
б) Колесинский А.К. — начальник штаба 27-й стрелковой диви¬
зии (8.9.1922—13.12.1923).
26. Спильниченко С.А. — командир 29-й стрелковой дивизии
(1924).
27. а) Василенко Л.Д. — начальник штаба 29-й стрелковой ди¬
визии (1923—17.1.1924);
б) Захаров А.Ф. — врид начальника штаба 29-й стрелковой ди¬
визии (17.1.1924—3.1924).
28. а) Герасимов М.Н. — врид командира 33-й стрелковой диви¬
зии (10.11.1923—19.11.1923);
б) Варес К.Я. — командир 33-й. стрелковой дивизии
(19.11.1923—12.1923);
в) Браиловский М.И. — командир 33-й стрелковой дивизии
(12.1923—20.3.1924).
39. а) Житов А.А. — и. д. начальника штаба 33-й стрелковой
дивизии (29.5.1922—1923);
б) Зарако-Зараковский Б.Ф. — начальник штаба 33-й стрелко¬
вой дивизии (1923— 1924).
300
РУССКИЕ ТАЙНЫ
30. Григорьев Л.Ф. — помощник командира 37-й стрелковой ди¬
визии (12.1923—26.3.1924).
31. Житов А.А. — и. д. начальника штаба 37-й стрелковой диви¬
зии (1923—3.1924).
32. Тимошенко С.К. — командир 6-й кавалерийской дивизии
(11.1923—1925).
33. Личность начальника штаба 6-й кавалерийской дивизии
не установлена.
34. а) Блюм Н.Я. — временный командир 7-й кавалерийской
дивизии (31.3.1923—6.6.1923);
б) Гай Г. Д. — командир 7-й кавалерийской дивизии
(6.6.1923—1924).
35. а) Снарский В.А. — начальник штаба 7-й кавалерийской ди¬
визии (1922—15.2.1923);
б) Кравченко А.Ф. — врид начальника штаба 7-й кавалерийской
дивизии (3.4.1923—1.10.1923).
Таким образом, выделенные выше 36 командно-штабных
должностей с начала 1922 г. и до конца марта 1924 г. занимали
60 человек. Из общего указанного выше числа (60) «генералов»
51 являлись бывшими офицерами старой армии (св. 88%).
В том числе: 11 — кадровые офицеры Генштаба (19% всех «ге¬
нералов» и 23% бывших офицеров); 10 — кадровые обер-офи-
церы (2 «причислены» к Генштабу). Они составляли св. 18%
всех «генералов» и ок. 23% бывших офицеров; 2 — получили
академическое образование в 1922 г. (ок. 3,5% всех «генералов»
и 4,5% бывших офицеров); 28 — офицеры военного времени
(1 «причислен» к Генштабу). Они составили св. 48% от всех «ге¬
нералов» и 51% от всех бывших офицеров.
30 из 35 «генералов», первоначально (в первой половине
1922 г.) занимавших обозначенные выше командные должнос¬
ти, являлись бывшими офицерами. В том числе: 6 — кадровые
офицеры Генштаба старой армии (17% всех «генералов» и 20%
бывших офицеров); 8 — кадровые обер-офицеры (2 «причисле¬
ны» к Генштабу) — они составляли 23% всех «генералов» и ок.
27% бывших офицеров; 16 офицеры военного времени
(2 также окончили Академию в 1922 г.). Они составляли 46%
всех «генералов» и ок. 54% от бывших офицеров.
Из 32 «генералов» (из 36), к марту 1923 г. входивших в вы¬
сший комсостав Западного фронта: 10 — кадровые офицеры
Генштаба старой армии (ок. 23% всех «генералов» и 27% быв-
301
С. МИНАКОВ
тих офицеров ) ; 15 — кадровые обер-офицеры (2 «причислены»
к Генштабу )'. Они составляли 35% всех ^генералов» и 41% быв¬
ших офицеров; 7 — офицеры военного времени (ок. 20% «гене¬
ралов» и ок. 23% бывших офицеров). Таким образом, вместе
бывшие кадровые офицеры, получившие нормальное военное
образование, составляли среди «генералов» Западного фронта
58% и 68% бывших офицеров.
К сентябрю 1923 г. в высшем комсоставе Западного фронта
из 26 «генералов» (всего 29) было: 5 — кадровые офицеры Ген¬
штаба старой армии (св. 17% «генералов» и ок. 20% бывших
офицеров); 13 — кадровые обер-офицеры старой армии (2 «при¬
числены» к Генштабу). Они составляли 48% от всех «генералов»
и 50% от бывших офицеров; 8 офицеров военного времени
(27,5% от всех «генералов» и 32% от бывших офицеров).
К январю 1924 г. в высшем комсоставе Западного фронта
из 33 «генералов^ (всего 36) было 5 кадровых офицеров Ген¬
штаба старой армии (14% от всех «генералов» и св. 15% от быв¬
ших офицеров); 15 кадровых обер-офицеров старой армии
(2 «причислены» к Генштабу) — они составляли 42% от всех
«генералов» и 46% от бывших офицеров; 13 офицеров военного
времени (1 «причислен» к Генштабу). Они составляли 36% от
«генералов» и 38% от бывших офицеров.
Проведенный статистический анализ указывает не только
на соотношение тех или иных категорий лиц в высшем комсо¬
ставе Западного фронта. Он также свидетельствует о динамике
этого соотношения. Когда Тухачевский вступил в командование
фронтом в первой половине 1922 г., кадровые «генштабисты»
старой армии, «элита», составляли в «генералитете» Западного
фронта 17—20%. Их число заметно возросло к марту 1923 г. —
до 23—27%. С этого времени началось резкое их сокращение до
14—15% в январе 1924 г. Это тем более характерно, что в марте
1923 г. и в январе 1924 г. численность высшего комсостава фрон¬
та практически одна и та же (соответственно: 36—32 и 36—33).
В то же время наблюдается весьма примечательная динами¬
ка изменения % офицеров военного времени в высшем комсо¬
ставе Западного фронта: с 46 — 54% в первой половине 1922 г.
их доля в высшем комсоставе фронта сокращается в марте 1923 г.
до 20—23%. Затем, к январю 1924 г. она вновь возрастает до
36—38%. Из них: 20 великороссов (в том числе 2 из обрусев¬
302
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ших немецких фамилий); 8 украинцев; 20 — представлены поль¬
ско-литовско-белорусской этнокультурной группой; 10 латышей;
2 эстонца. Таким образом, 33% всех «генералов» были предста¬
вителями польско-литовско-белорусской этнокультурной груп¬
пы. Вместе с латышами и эстонцами они составляли свыше 50%
всего высшего комсостава Западного фронта. Поэтому настрое¬
ния и ментальная ориентация этой части высшего комсостава в
конечном счете должны были, если не определять, то влиять на
военно-политическую ориентацию руководства фронта.
В среднем на каждой из названных должностей один раз за
указанный промежуток времени произошла замена. Однако реа¬
льная динамика перемещения высшего комсостава данного
уровня обнаруживает свои особенности. Во-первых, из 39 слу¬
чаев замены командиров 5 приходятся на осень 1922 г.; 9 — на
декабрь 1922 — февраль—март 1923 г.; 5 — на август—сен¬
тябрь 1923 г.; 14 — на ноябрь—декабрь 1923 г. Остальные
6 единичных случаев относятся к первой половине 1922 г.,
июню—июлю 1923 г. и к октябрю 1923 г.
Перемещения высшего комсостава на протяжении 1922 г.
обусловлены были оперативно-тактическими нуждами в обста¬
новке ожидаемой войны. Они не вызывают особого политиче¬
ского интереса. А вот начиная с декабря 1922 г. эти перемеще¬
ния обусловлены были уже иными причинами, скорее всего —
военно-политическими. Случаи замены высшего комсостава с
декабря 1922 до декабря 1923 г. составляют ок. 75% всех дол¬
жностных перемещений. Иными словами, динамика должност¬
ных перемещений высшего комсостава Западного фронта с кон¬
ца 1922 г. и до конца 1923-го резко возрастает, увеличиваясь с
25 до 75%. Она не была обусловлена оперативно-тактическими
интересами фронта.
41 «генерал» из указанного числа находился в высшем комсо¬
ставе Западного фронта с 1922 по 1924 гг., принимая участие во
«внутренних» кадровых перестановках. Из них 8 занимали свои
Должности «временно». Соответственно — св. 80% и менее 20%.
20 высших офицеров были «привлечены» извне для замены тех
или иных высших начальников Западного фронта. 7 из них зани¬
мали свои должности «временно». Соответственно — ок. 68% и
ок. 32%. Таким образом, среди лиц, привлеченных для замены
высшего комсостава Западного фронта «извне», третья часть ис¬
303
С. МИНАКОВ
пользовалась временно. В целом же ок. 25% «генералов» занима¬
ли свои должности «временно» и, следовательно, «временно» вхо¬
дили в высший командный состав Западного фронта, в состав ру¬
ководства фронта и его боевых соединений. Это значит, что лишь
75% упомянутых выше лиц являлись полноправными членами
этой своеобразной «корпоративной группы». Лишь 75% «генера¬
лов» чувствовали себя уверенно и были способны к принятию бо¬
лее или менее самостоятельных, независимых решений.
При этом следует иметь в виду, что до марта 1923 г. из 41
«генерала» только 10 были «временными» командирами и нача¬
льниками штабов (ок. 22%). Из 36 «генералов», занимавших
определенные выше должности с марта до сентября 1923 г., 10
также были «временными» (ок. 26%). Из 36 «генералов», при¬
надлежавших к высшему комсоставу Западного фронта в пери¬
од с сентября по ноябрь 1923 г., лишь 8 были временными
(21%). Из 38 «генералов» высшего комсостава Западного фрон¬
та с ноября 1923 г. по март 1924 г. 12 были «временными» (ок.
33%). Таким образом, даже при таком усредненном статистиче¬
ском анализе движения высшего комсостава по указанным пе¬
риодам заметно, что доля «временных» высших командиров на
Западном фронте с 1922 по 1924 г. была обычно не ниже 21 —
22%. Однако с марта по август 1923 г. она заметно повышает¬
ся, обнаруживая некоторую «нервозность» в кадровых переста¬
новках высшего комсостава фронта. Эта «нервозность» резко
возрастает в конце 1923 — начале 1924 г. Уже 33% «генералов»
оказываются на своих должностях «временно». Это способство¬
вало росту неустойчивости командования фронтом и парализо¬
вало активность значительной части высшего комсостава, сни¬
жало «потенциал авантюризма» и самостоятельности в принятии
военно-политических решений.
В «элитарное ядро», управлявшее главной «боевой» террито¬
риальной структурой РККА в 1922—1924 гг. — Западным
фронтом, входили:
1. Тухачевский М.Н. — командующий фронтом.
2. а) Чернавин В.В. — помощник командующего фронтом
(22.7.1922—5.1924);
б) Уборевич И.П. — помощник командующего (12.11.1923—
1.2.1924);
в) Корк А.И. — помощник командующего (13.12.1923—
6.4.1924).
304
!• РУССКИЕ ТАЙНЫ
3. Виноградов А.Н. — для особых поручений при командующем
фронтом (6.6.1920 — 4.1924)1.
4. а) Межеиинов С.А. — начальник штаба фронта (23.11.1921 —
6.7.1923);
б) Глудин И.И. — врид начальника штаба фронта (6.7.1923—
13.9.1923);
в) Кук А.И. — начальник штаба фронта (13.9.1923—
1.12.1926).
5. а) Варфоломеев Н.Е. — 1-й помощник начальника штаба
фронта (24.11.1921 — 13.12.1922);
б) Кеппен А.Г. — врид 1-го помощника начальника штаба фрон¬
та (13.12.1922—18.5.1923);
в) Бежанов-Сакварелидзе С.Г. — 1-й помощник начальника шта¬
ба фронта (18.5.1923—7.7.1924).
6. Глудин И.И. — 2-й помощник начальника штаба фронта
(24.11.1922 — 15.5.1924)2.
7. а) Будкевич С.Р. — начальник Разведывательного отдела (час¬
ти) штаба фронта (15,3.1922—21.3.1923);
б) Иссерсон Г.Д. — начальник Разведывательного отдела штаба
фронта (21.3.1923—29.2.1924);
в) Петрусевич Б.Б. — врид начальника Разведывательного отде¬
ла штаба фронта (19.2.1924—1924).
8. а) Корф С.Я. — начальник ВВС фронта (1.2.1922—10.1923);
б) Кожевников А.Т. — начальник ВВС фронта (11.1923—
1.1930).
9. Садлуцкий В.К. — начальник (инспектор) артиллерии фронта
(20.4.1921 — 1.4.1924).
10. Дьяков В.А. — начальник ВОСО фронта (3.5.1920 — 1924).
Включение в состав «элитарного ядра» именно указанных
выше людей объясняется следующими соображениями. Туха¬
чевский входил в него, естественно, как командующий фрон¬
том. Чериавин, Уборевич, Корк — как помощники командую¬
1 Официально указанную должность А. Виноградов занял 1.3.1921. Од¬
нако фактически он стал «правой рукой» Тухачевского, появившись в штабе
Западного фронта в июне 1920 г. Во время «польской кампании» М. Тухачев¬
ского А. Виноградов часто исполнял обязанности начальника штаба фронта.
Таким образом, он уже тогда стал одним из ближайших сотрудников «красного
Бонапарта».
2 Глудин И., находясь в штабе Западного фронта еще с 10.3.1920, факти¬
чески начал исполнять свои обязанности 2-го помощника начальника штаба
уже с 1.1.1921. Его должность получила официальный статус 2-го помощника
в связи с общеармейской перестройкой структуры штабов с 24.11.1921.
305
С. МИНАКОВ
щего, которые осуществляли руководство фронтом в отсутствие
Тухачевского. Меженинов, Кук входили в состав «элитарного
ядра» как начальники штаба фронта, т. е. руководители «рабо¬
чего аппарата» командующего фронтом. Глудин, Варфоломеев,
Бежанов-Сакварелидзе, ответственные за оперативное планиро¬
вание и организационно-мобилизационную работу, кроме того,
часто исполняли обязанности начальника штаба фронта в слу¬
чае отсутствия такового. В таких ситуациях они являлись непо¬
средственными сотрудниками Тухачевского. Будкевич, Иссерсон,
Петрусевич — как руководители фронтовой разведки, хотя и
входили, согласно штатному расписанию, в число подчиненных
начальника штаба, в соответствии с устоявшейся практикой как
главы информационной службы связаны были и непосредствен¬
но с командующим фронтом. В составе штаба фронта началь¬
ник разведывательного отдела занимал автономное положение.
Особое место в составе «элитарного ядра» фронта занимал
Виноградов. Следует отметить, что функциональная «элитарная»
значимость Виноградова, входившего в «элитарное ядро» Запад¬
ного фронта, определялась отношением к нему Тухачевского.
Последний доверял Виноградову, пожалуй более, чем другим
своим сотрудникам, и тот выполнял, по сути дела, функции еще
одного помощника командующего фронтом. Включение в состав
«элитарного ядра» Садлуцкого, Корфа и Дьякова не нуждается в
пространных комментариях.
Это «элитарное ядро» имело свои особенности. Во-первых,
оно было неустойчиво по своему составу. В 1922 г. — феврале
1923 г. оно включало 10 «постоянных» членов. С февраля до ап¬
реля 1923 г. в его составе произошли изменения: происходили
временные замены отдельных лиц в составе «ядра» (выбыл Вар¬
фоломеев, временно был отстранен от командования Тухачев¬
ский). Появился один «временный» человек в «элитарном ядре»:
Кеппен. С марта 1923 г. и до января 1924 г. в составе «элитар¬
ного ядра» также произошли изменения. Оно численно увеличи¬
лось до 12 человек.
Оно не было однородно по национальному признаку. Впро¬
чем, правильнее будет говорить не о «национальной», а об эт¬
нокультурной принадлежности лиц, входивших в состав «эли¬
тарного ядра». Согласно анкетным данным, в его составе из
18 указанных выше лиц было 12 великороссов. В их числе 2 об¬
русевших немца (Кеппен и Корф), 1 обрусевший поляк (Сад-
306
РУССКИЕ ТАЙНЫ
луцкий) и 1 обрусешйий грузин (Бежанов-Сакварелидзе). Все
они считали себя великороссами. В составе «элитарного ядра»
были также 3 поляк&лйтовца (Уборевич, Будкёыгч й Петрусё-
вич)\ 2 эстонца (Кук й Корк) и 1 еврей (Иссерсон). Таким об¬
разом, в этнокультурном контексте состав «элитарного ядра» из
однородного (в целом, если не считать Будкевича) до марта
1923 г. к январю 1924 г. усложнился до трех этнокультурных
групп: «русско-православной», «польско-литовско-католической»,
«немецко-протестантской» (эстонской)2. Сам по себе этот факт
свидетельствует о том, что «элитарное ядро» Западного фронта в
этнокультурном отношении потеряло устойчивость и к январю
1924 г. стало рыхлым и более слабым, чем к началу 1923 г.
Обозначилась вполне определенная тенденция к саморазруше¬
нию или разрушению извне. Во всяком случае, к этнокультурно¬
му качественному его изменению.
Фронтовое «элитарное ядро» было крайне неоднородно по
возрастному составу. Самым молодым — Уборевичу, Петрусеви-
чу и Иссерсону — было 27 лет, а самому старому — Чернави-
ну — 64 года. Начальник штаба фронта Межецинов, его по¬
мощники Варфоломеев и Глудин, Корф вместе с Тухачевским
входили в одну возрастную группу (31 — 32 года). Виноградов,
Бежанов-Сакварелидзе, Кеппен, Дьяков, Садпуцкий и Будкевич
относились к поколению 80-х гг. (от 35 до 40 лет).
В составе данного «элитарного комплекса» Чериавин, Вино¬
градов, Меженинов, Кеппеи, Бежанов-Сакварелидзе, Дьяков,
Кук, Корк и Варфоломеев были офицерами Генерального штаба.
Тухачевский, Глудин, Садлуцкий, Корф не имели академического
образования, однако М. Тухачевский и И. Глудин в 1920 г. были
«причислены» к Генштабу «за особые заслуги». Не говоря о том,
1 В данном случае сложно однозначно определить национальную принад¬
лежность данных лиц к полякам или литовцам. Такие фамилии встречаются и
среди поляков, и среди литовцев. Все они, видимо, по этнокультурной принад¬
лежности и происхождению являлись полонизированными литовцами. Ha dto
косвенно указывают и их имена и отчества — Иероним Петрович Уборевич,
Станислав Ричардович Будкевич, Бронислав Бенедиктович Петрусевич. Они,
несомненно, принадлежали к «польско-католической культуре», хотя, в част¬
ности, И.Уборевич и Б.Петрусевич считали себя литовцами.
2 Названия указанных этнокультурных групп приняты мной как услов¬
ные, для определения «культурно-ментальной» ориентации лиц, входивших в
эти группы.
307
С. МИНАКОВ
что это обстоятельство их сближало, они таким образом также
вошли в состав «генштабистов». Поэтому можно отметить, что в
составе «элитарного ядра» Западного фронта 7 из 10 были «ген¬
штабисты». Это была еще одна корпоративная структура.
По социальному происхождению 8 из 10 лиц, входивших в
состав «элитарного ядра» до сентября 1923 г., были дворянами
(в том числе из древних фамилий — Тухачевский и Межени¬
нов) и 2 из интеллигенции. Иными словами, и в этом отноше¬
нии просматривалась скрытая корпоративная структура.
Все три корпоративные структуры — «генштабисты», «рус-
ско-православиая» ментально-ориентированная группа и «дво¬
ряне» — до сентября 1923 г., можно сказать, «совмещались».
К началу 1924 г. из 12 членов «элитарного ядра» 4 были дво¬
рянами, 4 были из крестьян, 1 из интеллигенции и 1 из казаков.
Иными словами, состав «элитарного ядра» по социальному про¬
исхождению стал «разночинным» и социально-противоречивым
внутри.
Тухачевский, Меженинов, Варфоломеев, Корф, Кук, Корк
и Глудин были в старой армии кадровыми обер-офицерами (ка¬
питанами), в то время как Дьяков, Бежанов-Сакварелидзе,
Кеппен, Садлуцкий и Виноградов являлись старшими офицера¬
ми (соответственно, полковником и подполковниками), Черна¬
вин же достиг чина гвардейского генерал-лейтенанта. Это обсто¬
ятельство — разность в чинах по службе в старой армии — не
могла не влиять на отношения внутри этого «элитарного ядра».
Несомненно, старший по возрасту бывший генерал-лейтенант,
командовавший гвардейским корпусом в Первую мировую вой¬
ну, вряд ли был удовлетворен тем, что им командуют «мальчиш¬
ки», вчерашние подпоручики и капитаны.
Тухачевского, Чернавина, Меженинова и Бежанова-Саква-
релидзе сближала принадлежность к «императорской гвардии».
Однако Тухачевского, Меженинова, Кеппена и Корфа могла
объединять принадлежность к старинному российскому дворян¬
ству. Тухачевского, Виноградова, Корфа, Будкевича, Чернави¬
на сближало свободное владение иностранными языками1.
Чувство корпоративного единства, несомненно, в опреде¬
1 Как известно, М. Тухачевский владел французским и немецким, А. Ви¬
ноградов — немецким, С. Корф — французским и английским, С. Будкевич —
французским, В. Чернавин — французским.
308
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ленной мере присутствовало в отношениях Тухачевского, Бежа-
нова-Сакварелидзе и Садлуцкого. Они, хотя и в разное время,
окончили Александровское военное училище, были «александро-
нами». При этом Бежанов-Сакварелидзе и Тухачевский как
лучшие в своем выпуске удостоились занесения их фамилий на
мраморную доску. Кроме того, Тухачевский и Бежанов-Саква-
релидзе в 1914—1915 гг. служили в одной, 1-й Гвардейской пе¬
хотной дивизии. Вполне вероятно, они были знакомы еще с тех
времен благодаря совместному участию в одних и тех же боях.
«Элитарное ядро» Тухачевского не обладало достаточной
прочностью, ибо одна из фигур, в него входившая в данное вре¬
мя, — Меженинов занимал особое место в его составе. Он не
принадлежал ни к давним сослуживцам или боевым соратникам
Тухачевского, ни к его друзьям или приятелям. Меженинов ока¬
зался в качестве начальника штаба фронта в ноябре 1921 г.
Меженинов и его 1-й помощник Варфоломеев, будучи одно¬
годками, окончили одно и то же Казанское военное училище в
одном и том же 1910 г? Иными словами, они достаточно хорошо
знали друг друга еще с юнкерских времен. Весьма вероятно, что
Варфоломеев был назначен 1 -м помощником начальника штаба
фронта по рекомендации Меженинова. Старые связи служебно¬
го сотрудничества сближали также Меженинова с Глудиным.
В пору командования Меженииовым 12-й армией Южного
фронта (сентябрь 1919 г. — июнь 1920 г.) Глудин занимал у
него должность помощника начальника Управления формирова¬
ниями.
Таким образом, можно считать, что штаб Западного фронта
в 1922—1923 гг. был единым рабочим организмом. Начальник
штаба и его помощники составляли одну команду. Эта команда
была сформирована 24 ноября 1921 г. Межениновым. Межени¬
нов был также связан боевым сотрудничеством в марте —авгу¬
сте 1919 г. с Садлуцким, который как раз с приходом в качестве
командарма в 3-ю армию Восточного фронта стал начальником
ее артиллерии. Несомненно, определенные «земляческие» чувст¬
ва могли сближать Меженинова и Корфа. Оба окончили Киев¬
скую школу летчиков-наблюдателей, правда, Корф окончил ее в
1912 г., а Меженинов — в 1916 г.
В то же время, как приходилось уже отмечать при характе¬
ристике «окружения Тухачевского», Виноградов, Чернавин, а
также Варфоломеев, Глудин, Корф, Дьяков, Садлуцкий и Буд-
309
С. МИНАКОВ
кевич принадлежали к давним сослуживцам и близким сотруд¬
никам Тухачевского. Напомню, что Чернавин еще в 1920 г. яв¬
лялся инспектором пехоты Западного фронта, став с июля 1922 г.
помощником командующего фронтом. Глудин был ответствен¬
ным сотрудником штаба Тухачевского еще с апреля 1920 г.
С короткими перерывами он оставался начальником орготдела,
а затем 2-м помощником начальника штаба Западного фронта
вплоть до апреля 1924 г. Варфоломеев, как уже отмечалось, и
Дьяков были «людьми Соллогуба» еще по 16-й армии в 1919 —
1920 гг. Дьяков с мая 1920 г. был начальником ВОСО фронта,
получив эту должность при Тухачевском. Варфоломеев вслед за
Соллогубом, скорее всего по его рекомендации, оказался в шта¬
бе Западного фронта во главе оперативного управления уже в
1921 г. Хотя, как отмечалось выше, Варфоломеев являлся еди¬
номышленником Тухачевского в оперативно-теоретических во¬
просах.
Будкевич в составе «элитарного ядра» Западного фронта
стоял несколько особняком. Человек с университетским образо¬
ванием, вовлеченный в революционное движение с 1905 г., он,
однако, давно и близко знал по совместной службе и Тухачев¬
ского, и Варфоломеева, и Глудина (с 1919 г.).
В составе фронтового «элитарного ядра» трое были членами
партии: Тухачевский (с 1918 г.), Будкевич (с 1905 г. член
ППС), Садлуцкий (с 1918 г.). Остальные были беспартийными.
Персонально Тухачевский был дольше и ближе всего связан
с «неноменклатурной» фигурой Виноградова. Как уже отмеча¬
лось неоднократно, с 1920 г. во всех своих служебных переме¬
щениях он «тянул» за собой Виноградова. Назначенный в январе
1922 г. вновь командующим Западным фронтом, он опять «по¬
тянул» за собой Виноградова в Смоленск. Таким образом,
М. Тухачевский и его «тень» (Виноградов) составляли основу
«команды Тухачевского» в составе данного «элитарного ядра».
С Садлуцким он дружил. Корфа называл «мой Корф». 1
Так или иначе, во фронтовом «элитарном ядре» была «тре¬
щина», которая в кризисной ситуации могла его расколоть. Как
было сказано выше, оно не обладало достаточной внутренней
прочностью и органичным единством. Доминантная фигура дан¬
ного «элитарного ядра» — Тухачевский являлся членом партии,
следовательно, так или иначе, ангажированным политикой.
Важнейшей особенностью и неповторимостью данного «элитар-
310
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ного ядра» было то, что его поведение, ментальную, деятельную,
военную и политическую ориентацию определяла фигура самого
молодого члена, но при этом самого авторитетного в РККА, ге¬
роя Гражданской войны, «красного Бонапарта» — Тухачевско¬
го. Его слава, военный и политический авторитет не были про¬
изводными от его происхождения, профессиональной подготов¬
ки в старой армии. Более того, принадлежность к старинному
дворянскому роду, к офицерскому корпусу императорской гвар¬
дии, скорее, являлись «подозрительными» характеристиками,
«сомнительными достоинствами» Тухачевского. В военно-поли¬
тическом и тогдашнем социокультурном контексте эти признаки
могли обеспечить поддержание нормальных микросоциальных
связей с людьми, близкими по происхождению, воспитанию, об¬
разу мысли, стилю поведения, но отрицательно влиять на его су¬
дьбу и карьеру в макросоциальных и макрополитических отно¬
шениях. В своей военно-политической ориентации он должен
был, скорее всего, оглядываться на настроения «революционных
генералов» и «красных командиров». Специалисты-генштабисты
из старой Русской армии могли играть роль внутренней, скры¬
той опоры. В этом смысле они нуждались в Тухачевском боль¬
ше, чем он в них. В частности, Корф, бывший офицер колча¬
ковской белой армии.
Особенности личности Тухачевского, его жизненной и воен¬
ной судьбы, в значительной мере обусловившей его «автоном¬
ность» внутри «элитарного ядра», предопределяли слабую внут-
риструктурную «сцепку». В его структуре отсутствовали ка¬
кие-либо элементы того или иного «традиционализма». Потому
«ядро» чревато было сравнительно легким разрушением при
внешнем воздействии. Однако следует иметь в виду, что исклю¬
чение из этого «ядра» Меженинова, даже Чернавина вряд ли
могло существенным образом повлиять на «элитарное» поведе¬
ние, действенность и военно-политический потенциал Тухачев¬
ского. Разрушительные, чувствительные последствия для пове¬
дения, ориентации и действенности Тухачевского могли иметь
место, если бы из «комплекса» был изъят Виноградов.
Глава 5
СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ ЭЛИТА В ПОЛИТИЧЕСКОЙ
БОРЬБЕ 20-Х гг.
1
Слухи о <военном заговоре» в Красной Армии
\
Первые попытки представителей советской военной элиты
заявить о себе в качестве самостоятельной политической силы
относятся еще ко временам Гражданской войны.
...23 июля 1919 г. заместитель председателя Особого отдела
ВЧК И. Павлуновский представил Ленину и членам Политбюро
ЦК итоговый доклад по «делу», которое можно вполне квалифи¬
цировать как самый ранний случай проявления политической
нелояльности и антиправительственной конспиративной деяте¬
льности со стороны представителей советской военной элиты.
Название представленного секретного документа говорило само
за себя и содержало квалификацию события: «Доклад по делу о
белогвардейской организации в Полевом штабе Революционного
военного совета Республики». В этом докладе Павлуновский со¬
общал следующее (имеет смысл процитировать этот сравнитель¬
но небольшой документ целиком). «Арестованная в ночь с 8 на
9 июля с. г. группа лиц Полевого штаба, — информировал
И. Павлуновский, — в составе: для поручений при главкоме
Исаева, начальника разведывательного отделения Кузнецова,
для поручений при начальнике штаба Малышева и преподавате¬
ля Академии Генерального штаба Григорьева, по данным следст¬
вия, ставила перед собой следующие задачи: а) установление
связи со штабами Деникина и Колчака;
б) свержение Советской власти путем внутреннего перево¬
рота;
312
РУССКИЕ ТАЙНЫ
в) захват аппарата управления армией в свои руки под ви¬
дом воссоздания Генштаба...
Следствием установлено, что белогвардейская группа Поле¬
вого штаба находилась в первоначальной стадии своей организа¬
ции, т. е. она только что создавалась, намечала свои задачи и
планы и приступила лишь к частичной их реализации, причем
была еще настолько невлиятельна, что ее нахождение в Поле¬
вом штабе не отражалось на ходе операций на фронтах. Такое
положение могло продолжаться лишь до момента установления
связи со штабами Колчака и Деникина. Очевидно, что с уста¬
новлением этой связи, которая, по словам Григорьева, имелась
бы «недели через две», роль организации существенно измени¬
лась бы и нахождение ее в Полевом штабе уже безусловно отра¬
жалось бы на развитии операции на фронтах; возможность это¬
го влияния предупредил арест белогвардейской организации
9 июля сего года»1.
События, приведшие к этому «делу», назревали еще с мая
1919 г. и были связаны, так или иначе, с белогвардейской орга¬
низацией в Петрограде, изменами ряда «военспецов», перешед¬
ших на сторону генерала Юденича, и сдачей нескольких фортов
на подступах к Петрограду. В связи с этими событиями возник¬
ли не лишенные вовсе определенных оснований подозрения в
отношении начальника Полевого штаба РВСР генерал-лейте¬
нанта Ф. Костяева. 15 июня 1919 г. он был смещен с занимае¬
мой должности и арестован.
«Способный генерал Костяев, — вспоминал впоследствии
J1. Троцкий, — не внушал доверия и мне. Он производил впе¬
чатление чужого человека. Вацетис, однако, отстаивал его, и
Костяев недурно дополнял вспыльчивого и капризного главного
командующего. Заместить Костяева было нелегко. Никаких
данных против него не было...»2.
3 июля 1919 г. был смещен с должности главкома и аресто¬
ван И. Вацетис. Объясняя ситуацию отсутствовавшему в Моск¬
ве Троцкому в телеграмме, отправленной в его адрес 8 июля
1919 г., сообщалось: «Вполне изобличенный в предательстве и
1 Документ частично опубликован в сборнике документов «В.И.Ленин и
ВЧК». —М., 1975. С. 236.
2 Троцкий Л. Статн. — М., 1990. Т. 2. С. 100.
313
С. МИНАКОВ
сознавшийся Доможиров дал фактические показания о загово¬
ре, в котором принимал деятельное участие Исаев, состоящий
издавна для поручений при главкоме и живший с ним в одной
квартире. Много других улик, ряд данных, изобличающих глав¬
кома в том, что он знал об этом заговоре. Пришлось подвергнуть
аресту главкома»1.
Комментируя много позднее арест Вацетиса по подозрению
в причастности к «заговору в Полевом штабе РВСР», Троцкий
писал: «Вацетиса обвинили в сомнительных замыслах и связях,
так что пришлось его сместить. Но ничего серьезного за этими
обвинениями не крылось. Возможно, что на сон грядущий он
почитывал биографию Наполеона и делился нескромными мыс¬
лями с двумя-тремя молодыми офицерами»2.
«Я полагаю, — отмечал в своей другой книге J1. Троц¬
кий, — осведомленность его о заговоре была сомнительна. Весь¬
ма вероятно, что недовольный смещением с поста главнокоман¬
дующего, он вел неосторожные беседы с близкими к нему офи¬
церами. Я никогда не проверял этого эпизода... Я и сейчас не
знаю, что тут верно, в какой мере дело действительно шло о «за¬
говоре» и в какой мере Вацетис был посвящен в него»3.
Во время следствия причастность Вацетиса к «заговору в
Полевом штабе» установлена не была. Дело было передано во
ВЦИК. После рассмотрения «дела Вацетиса» в Президиуме
ВЦИК 7 октября 1919 г, было принято постановление. «Поведе¬
ние бывшего главкома, — говорилось в нем, — как выяснилось
на данных следствия, рисует его как крайне неуравновешенно¬
го, неразборчивого в своих связях, несмотря на свое положение.
С несомненностью выясняется, что около главкома находились
элементы, его компрометирующие. Но, принимая во внимание,
что нет оснований подозревать бывшего главкома в непосредст¬
венной контрреволюционной деятельности, а также принимая
во внимание бесспорно крупные заслуги его в прошлом, дело
прекратить и передать Вацетиса в распоряжение Военного ве¬
домства»4. Впрочем, в ноябре 1919 г. были амнистированы и все
1 В.И.Ленин и ВЧК. — С. 226.
2 ТроцкийЛ.Д. Моя жизнь. М., 1990. Т. 2. С. 127.
3 Троцкий Л. Сталин. — Т. 2. С. 108.
4 В.И.Ленин и ВЧК. — С. 237.
314
РУССКИЕ ТАЙНЫ
остальные арестованные участники «заговора в Полевом шта¬
бе»1. Некоторые из них впоследствии вновь занимали весьма вы¬
сокие должности в Красной Армии. В частности, Б. Кузнецов в
1923—1924 гг. являлся начальником штаба Отдельной Кавказ¬
ской армии.
Как отмечалось выше, в том числе и в докладе Особого отде¬
ла ВЧК, связи с белыми армиями у «заговорщиков» не было.
Вся же военно-политическая подоплека «заговора», военно-по¬
литический смысл поведения «заговорщиков» отчасти объясняют
позицию представителей советской военной элиты и в 20-е гг.
Офицеры-генштабисты, оказавшиеся в Красной Армии, как это
следовало из их показаний на следствии, стремились восстано¬
вить «большой Генеральный штаб» путем выдвижения «своих
людей на соответствующие должности во всех высших звеньях
аппарата управления. Один из участников этой группы заявил,
что они хотели создать «сильный Генеральный штаб, который
влияет на все отрасли жизни страны в целях ее военной мощи,
независимо от того, что стоит во главе правления»2. В контексте
такого рода военно-политических настроений они хотели уста¬
новить контакты с выпускниками Академии Генерального шта¬
ба, служившими у А. Деникина и А. Колчака3.
Думается, нет необходимости в подтверждение распростра¬
ненности таких настроений у генштабистов, служивших в
РККА, вновь цитировать красноречивые в этом смысле (ранее
уже цитированные) признания капитана М. Алафузо или ин¬
формацию о намерениях части генштабистов врангелевской ар¬
мии в 1920—1922 гг. Интересно другое — политическая мо¬
дель, альтернативная и большевистской и белогвардейской,
предлагавшаяся «заговорщиками-генштабистами». Они хотели,
в сущности, подчинить властные политические структуры Ген¬
штабу, определяя в качестве приоритетных направлений в госу¬
дарственном строительстве и государственной организации «на¬
циональную оборону» и армию. В сущности, именно этой идеей
руководствовался в августе 1917 г. генерал Л. Корнилов, и
1 Там же. С. 284.
2 РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 89. Л. 40\Лшшцкий С.В. Ленинское руко¬
водство обороной страны. 1917—1920. —М., 1979. С..208—209.
л Литщтш С. В. Указ. соч. — С. 209.
315
С. МИНАКОВ
именно эта идея легла в основу идеологии Белого дела. Далее бу¬
дет возможность убедиться в том, что эти аспекты и в 20-е гг.
также характеризуют мотивы участия военной элиты в поста¬
новке и решении политических проблем.
Другой эпизод, весьма интересный в контексте рассматрива¬
емого вопроса как своего рода «пролог», — это загадочные собы¬
тия, обозначившиеся осенью 1920 г.
...8 сентября 1920 г. член РВС Юго-Западного фронта
С. Гусев сообщил Ленину о предложениях «псевдонима», пору¬
чика Яковлева, перебежавшего из Русской армии генерала
П. Врангеля и оказавшегося в штабе фронта со следующими
предложениями. «Во врангелевской армии образовалась тайная
офицерская организация, — сообщал поручик Яковлев, — с це¬
лью взорвать Врангеля, изнутри и передать всю его армию совет¬
ской власти. В организацию входят 30 генштабистов, находя¬
щихся в главнейших штабах Врангеля. Организация намерена
низвергнуть Врангеля и объявить его армию красной Крымской
под командою Брусилова. От русского правительства требуются
действительные гарантии полной амнистии всей армии без иск¬
лючения, а также соответствующее обращение главкома. В ка¬
честве доказательства серьезности предложения Яковлев готов
выдать главарей врангелевской организации, оперирующей в
Советской России в целях... подготовки вооруженного восста¬
ния. Временно, впредь до прибытия Брусилова, командование
красной Крымской армией поручается начальнику генштаба Со¬
коловскому — главарю заговора против Врангеля»1.
В своих воспоминаниях А.Брусилов достаточно подробно
останавливается на этом эпизоде. «Склянский мне рассказал, —
вспоминал генерал, — что в штабе и даже в войсках Врангеля
происходит настоящее брожение. Что многие войска не хотят
сражаться с красными, ни тем более бежать за границу, что их
заставляют силою драться и покидать родную землю, что состав
офицеров определенно настроен против распоряжений высшего
начальства. Он задал мне вопрос, соглашусь ли я принять
командование врангелевской армией, если она останется в Рос¬
сии без высшего начальства. Я отвечал ему, что очень мало
1 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. — М., 1982. Т. 51. С. 276—
277, 452—453.
316
РУССКИЕ ТАЙНЫ
склонен теперь принимать какую-либо армию, что стар и болен.
Но что, если будет необходимо, я приду на помощь русским
офицерам, солдатам и казакам, постараюсь быть для них руко¬
водителем и согласовать их действия с планами Советской рес¬
публики... Я думал: армия Врангеля в моих руках плюс все те,
кто предан мне внутри страны и в рядах Красной Армии. Конеч¬
но, я поеду на Юг с пентаграммой (пятиконечной звездой. —
С. М.), а вернусь с крестом и свалю захватчиков или безумцев в
лучшем случае. Я пригласил в тот же вечер нескольких людей,
которым вполне верил, но с которыми очень редко виделся, что¬
бы распределить роли. Мы все обдумали. Не называю лиц, так
как они все семейные и все там, в плену в Москве. Я пишу эту
последнюю часть моих записок вне досягаемости чекистов и за¬
вещаю их напечатать после моей смерти или переворота в Рос¬
сии, но все же подводить под какую-либо случайность их не
имею права. Они сами себя назовут, если захотят и когда это
для них будет возможно.
Итак, мы все обдумали, распределили должности... Мы
ждали день, другой, третий. Склянский ничего не давал знать.
А гораздо позднее он сообщил мне при случае, что сведения бы¬
ли неверные, бунта никакого не было и что все таким образом
распалось...»1.
Впрочем, действительно в это время начальник врангелев¬
ского штаба генерал-лейтенант П. Шатилов вел тайные перего¬
воры с красным командованием об условиях перехода вранге¬
левцев на сторону Красной Армии2. Все «распалось», видимо, по
иным причинам.
В связи с цитированными фрагментами имеет смысл обра¬
тить внимание на нижеследующую информацию агента ВЧК от
1 октября 1920 г. Он сообщал на основании утверждения
А. Гучкова, «что имеется достаточная связь... с военной органи¬
зацией в Красной Армии, с которой он в связи и на которую
очень рассчитывает». Далее тот же агент пояснял: «По имею¬
щимся сведениям, во главе военной организации в России стоят
1 Брусилов А.А. Мои воспоминания. — Военно-исторический журнал. —
1989, № 12. С. 57.
2 Русская военная эмиграция 20-х — 40-х годов. — Т. 1, кн. 1. С. 21.
317
С. МИНАКОВ
следующие генералы: Поливанов, Гутор, Клембовский, Сытин 1,
Сытин 2. Гучков е давних времен еще до первой революции бьш
в близких отношениях с генералом Поливановым, в бытность
его товарищем военного министрами вместе с ним составлял оп¬
позицию правительству»1. Не те ли это «главари врангелевской
организации, оперирующей в Советской России в целях подго¬
товки вооруженного восстания», о которой сообщал «поручик
Яковлев» и которых он обещал выдать? Косвенным образом
данная информация как бы подтверждается арестами А. Зайон¬
чковского, В. Клембовского, А. Гутора, П. Лечицкого и их иск¬
лючением из состава Особого совещания при главкоме, а также
ранее цитированными дневниковыми записями А. фон Лампе,
свидетельствовавшими о связях А. Зайончковского и А. Цурико-
ва с белыми. Кроме того, П. Фервак сообщает со слов британ¬
ских журналистов, что после поражения под Варшавой Туха¬
чевский будто бы «размышлял о государственном перевороте»2.
Возможно, эта информация возникла как результат «преобра¬
женных» слухов о действительно имевшем место конфликте
между М. Тухачевским, РВС Западного фронта, И. Смилгой, с
одной стороны, и Политбюро ЦК — с другой по вопросу о мир¬
ных переговорах с Польшей.
Дело в том, что 20 августа 1920 г. войскам Западного фрон¬
та за подписью М. Тухачевского, начальника его штаба Н. Швар¬
ца и члена РВС фронта И. Смилги был отдан приказ, в которое,
в частности, говорилось: «Польское правительство, недавнр так
усиленно просившее о мире, теперь резко изменило политику.
Польская мирная делегация в Минске самым подлым образом
срывает мир. Сплошь состоящая из шпионов и контрразведчи¬
ков польская делегация пытается использовать свое положение
для целей разведки... Очевидно, что только на развалинах белой
Польши может быть заключен мир. Только окончательно раз¬
громив дело бандитов, мы обеспечим России спокойный груд.
1 ЦАФСБ РФ, ф. 1, оп. 4, д. 323, л. 63. Сообщение агента ВЧК о деятель¬
ности южной группы «Союза Верных» и по другим вопросам. Документ опубли¬
кован в сборнике документов из ЦА ФСБ «Русская военная эмиграция 20-х —
40-х годов». — Т. 1, кн. 1.С. 181 — 182.
2 Fervacque P. Op. cit. — Р. 130.
318
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Победоносно начатое наступление должно быть победоносно за¬
кончено. Позор тому, кто думает о мире до Варшавы...»1.
Политбюро ЦК отреагировало сразу же. За подписью Лени¬
на в штаб Западного фронта вскоре поступило постановление:
«Политбюро постановляет: выразить самое суровое осуждение
поступку тт. Тухачевского и Смилги, которые издали, не имея
на то никакого права, свой хуже чем бестактный приказ, по¬
дрывающий политику партии и правительства»2. Политбюро по¬
ручило РВСР отменить приказ РВС Западного фронта и «поста¬
вить на вид» неправильность его действий, а также поручило
главе советской делегации на переговорах К. Данишевскому
ознакомить польскую делегацию с этим постановлением3. Во
всяком случае, некоторые делегаты 9-й партийной конферен¬
ции, состоявшейся в сентябре 1920 г., предлагали Троцкому по
этому поводу «следственную комиссию, чтобы обследовать по¬
ступки товарищей, которые совершили достаточную политиче¬
скую и стратегическую безграмотность. В частности, я думаю о
минском инциденте»4. Очевидно, в связи с высказанным предло¬
жением и было начато следствие по «делу Тухачевского и Смил¬
ги». По этому поводу главком С. Каменев обращался к Э. Склян-
скому с просьбой: «Опасаюсь, что на Западном фронте создается
очень тяжелая атмосфера для гладкой работы. Быть может, вы
найдете желательным ознакомиться с этим вопросом и внести
некоторое, но совершенно необходимое спокойствие в работу
чрезвычайной комиссии на Западном фронте»0.
Не исключено, что одним из поводов к цитированному при¬
казу Тухачевского и Смилги послужил эпизод, о котором сам
Тухачевский позднее рассказал своему приятелю. «Как-то Туха¬
чевский рассказал мне, — вспоминал его однополчанин-семено-
вец А. Типольт, — что во время мирных переговоров с Польшей
ему в вагон передали визитную карточку Соллогуба, бывшего
1 Приказ опубликован полностью в Военно-историческом журнале. —,
1990, №5. С. 31.
2 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. — Т. 54. С. 431.
3 Ленин В.И. Биотфоника. — М., 1978. —Т. 9. С. 205.
4 Девятая конференция РКП(б). Протоколы. — М., 1972. — С. 41.
5 Директивы Главного командования Красной Армии 1917—1920 гг.
Сборник документов. — М., 1969. С. 807.
319
С. МИНАКОВ
офицера нашего Семеновского полка. «Ты с ним виделся?» —
спросил я. — «Нет, не счел нужным. Он в трудный момент поки¬
нул Родину, стал даже ее врагом», — ответил М. Тухачевский»1.
Впрочем, вся приведенная выше информация относится к
периоду Гражданской войны. Однако вновь слухи о «конспира¬
тивной антисоветской» деятельности представителей советской
военной элиты оживляются к 1923 г.
2
«Дело Варфоломеева>> и *чистка» военной элиты
Красной Армии в 1923 г.
Молва об антисоветской организации в РККА и «заговоре»
появляется в Берлине уже с весны 1923 г. Особенно чутко на
это реагировавший А. фон Лампе 2 апреля 1923 г. в своем днев¬
нике отметил «слухи о заговоре в Кавказской армии»2. Упомина¬
лись имена командующего и начальника штаба этой армии —
А. Егорова и С. Пугачева. А. фон Лампе в связи с этим отметил
в дневнике, что в советское полпредство в Берлине поступило
«опровержение Наркомвоена». В разъяснении Наркомвоена го¬
ворилось, что «заговор был, но среди младшего комсостава из
донских и кубанских казаков». Говорилось о «вспышках в Туап¬
се, Сочи, Майкопе»3.
...16 февраля 1924 г. газета «Руль» поместила заметку под
заголовком: «Тухачевский и советская власть». В ней сообща¬
лось: «Выступление Троцкого против «тройки» заставило ее на¬
сторожиться против тех военных начальников, которые особен¬
но близки к Председателю Реввоенсовета. Среди них видное
место занимает Тухачевский, командующий Западным фронтом
1 Типольт А.А. Такое позабывается. — Маршал Тухачевский. Воспоми¬
нания друзей и соратников. — С. 21. Сергей Иванович Соллогуб
(1885 —1939), выпускник Александровского военного училища, Академии
Генерального штаба, полковник л.-г. Семеновского полка (1917). После Ок¬
тября 1917 г. уехал в Польшу. В 1920—1921 гг. состоял офицером для связи
между военным министерством, министерством иностранных дел Польши и
русскими белогвардейскими частями в Польше. Действительно, находился в
составе польской делегации на мирных переговорах с Советской Россией.
2 ГАРФ, ф. 5853, оп. 1,д. 11, л. 4881.
3 Тамже.
320
РУССКИЕ ТАЙНЫ
\
и имеющий пребывание в Смоленске. Тухачевскому был предло¬
жен перевод в Москву, чтобы держать его под непосредствен¬
ным надзором. Хотя перевод быд.сопряжен с повышением, но и
от позолоченной пилюли Тухачевский отказался. Тогда ему
предложение было повторено в ультимативной форме, а Туха¬
чевский вновь категорически отказался. Тройка кипит негодова¬
нием, но ничего сделать не может. Не идти же походом на Смо¬
ленск!»1. Информация о политической позиции Тухачевского,
помещенная в «Руле», была, очевидно, получена И. Гессеном от
А. Гучкова, с которым он поддерживал личные и политические
отношения, сложившиеся еще до революции. Это подтверждает¬
ся текстом протокола заседания Русского национального коми¬
тета 29 февраля 1924 г. в Париже2. Кстати сказать, на заседа¬
нии присутствовал приехавший специально по этому поводу в
Париж генерал А. фон Лампе3. В протоколе заседания приводи¬
лось «сообщение А.И. Гучкова об информации из России» о том,
что там «раскол велик и непоправим, вне насильственного пере¬
ворота выхода нет. Переворот возможен только военный, либо
дворцовый, либо в более широком масштабе. Сама власть так
слаба, что свержение ее неизбежно. На ее место водворится
красная диктатура. Типичной фигурой является Тухачевский,
сидящий в Смоленске. По сведениям одного осведомленного не¬
мца, он пользуется большим обаянием в массах. Некоторое вре¬
мя назад он был взят под подозрение, вызван в Москву. Предпо¬
лагалось дать ему почетный, но невлиятельный пост. Он отка¬
зался выехать по вызову. В Смоленске погромные настроения
против коммунистов и евреев... В оценке немцами положения в
России за последнее время произошли перемены. Раньше они
верили в эволюцию. Теперь они считают если и не неизбежным,
то вероятным военный переворот. Указывают также на Туха¬
чевского... Подозрительные элементы в армии уничтожают»4.
Из сообщения «Руля» следует, что «Тухачевскому был пред¬
1 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 14, л. 6292.
2 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 1295, л. 1—2, копия; Дьяков Ю.Л., Бушуе-
яа Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. Красная Армия и рейхсвер. М.,
1992. С. 57.
л ГАРФ,ф. 5853, on. 1, д. 14, л. 6327.
4 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 1295, л. 1—2\ Дьяков Ю.Л., Бушуева Т. С.
Фашистский меч... С. 57.
321
С. МИНАКОВ
ложен перевод в Москву, чтобы держать его под непосредствен¬
ным надзором» после «выступления Троцкого против «тройки».
Это выступление, как известно, началось 8 октября 1923 г. пи¬
сьмом J1.Троцкого1. Автор заметки в «Руле» считал, что именно
это обстоятельство «заставило насторожиться против тех воен¬
ных начальников, которые особенно близки к Председателю
Реввоенсовета. Среди них видное место занимает Тухачевский».
Вслед за этими фразами и шла речь о попытках «выманить»
«красного Бонапарта» в Москву. Автор заметки, таким образом,
представляет дело так, что вслед за началом конфликта и было
сделано соответствующее предложение Тухачевскому. Иными
словами, с конца августа и по октябрь включительно. Но Туха¬
чевского можно было соблазнить лишь «переводом с повышени¬
ем», предложить ему «позолоченную пилюлю», как это называет
«Руль». «Но от позолоченной пилюли Тухачевский отказался».
Да и мог ли он пойти на это в ожидании своего «звездного часа»,
близкого реванша за варшавскую неудачу?
В стенограмме сообщения А. Гучкова от 29 февраля 1924 г.
обстоятельства с попытками «выманить» Тухачевского в Москву
описываются с весьма примечательными штрихами. «По сведе¬
ниям одного осведомленного немца, — сообщал А. Гучков, — он
(Тухачевский) пользуется большим обаянием в массах. Некото¬
рое время назад он был взят под подозрение, вызван в Москву.
Предполагалось дать ему почетный, но невлиятельный пост. Он
отказался выехать по вызову»2. «Одним осведомленным немцем»
мог быть Е. Беренс.
Беренс предложил свои услуги еще в начале июня 1923 г., в
разгар англо-русского конфликта, направив письмо в Политбю¬
ро ЦК. Письмо Е. Беренса дважды обсуждалось на заседании
Политбйэро ЦК: 9 июня и 13 августа 1923 г. Однако воспользо¬
ваться услугами Беренса решено было, по предложению Троц¬
кого, только на заседании Политбюро ЦК 21 сентября 1923 г.
Следовательно, сама поездка Беренса состоялась после 21 сен¬
тября, а возвратился он обратно до 30 ноября 1923 г.3.
1 Письмо Л.Д. Троцкого членам ЦК и ЦКК РКП (б) 8 октября 1923 г. //
Известия ЦК КПСС. М., 1990, № 5. С. 165—175.
2 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 1295, л. 1—2; Дьяков Ю.Л., Бушуева Т. С.
Указ.соч. С. 57.
3 Пятницкий В. Заговор против Сталина. М., 1998. С. 326—327.
322
РУССКИЕ ТАЙНЫ
«Адмирал» Е. Беренс (1876—1928) был немцем по нацио¬
нальности и германофилом по убеждениям1. Таким образом, в
конце сентября 1923 г. он был направлен Троцким в Берлин для
встречи с А. Гучковым. С последним посланец Председателя
РВС СССР был в весьма доверительных отношениях в период
работы во Временном правительстве. Гучков рассказал Гессену
о своей встрече с Беренсом. Правда, много позже. В своей за¬
писной книжке Гессен записал 30 ноября 1923 г.: «Гучков сам
рассказывал мне, что к нему приезжал один из его наиболее
видных и ответственных сотрудников по военному министерству
(Временного правительства) для переговоров о возвращении на
Родину. Вслед за этим пришлось видеть письмо Троцкого к упо¬
мянутому сановнику, письмо, в котором Троцкий предлагал ему
вернуться в Россию, оборвав переговоры с эмиграцией»2.
Однако «адмирал» вел речь не только о возвращении А. Гуч¬
кова в Россию. Е. Беренс вел переговоры с бывшим военным
министром Временного правительства как с руководителем так
называемого «кружка Гучкова». Так условно именовалась груп¬
па военно-политических экспертов из числа российских эмиг¬
рантов с весьма разветвленной агентурой и личными связями в
европейских военно-политических кругах. Речь шла о возмож¬
ности беспрепятственного прохода частей Красной Армии через
территорию Польши3. Однако активизация Антанты, эмигрант¬
ских военных формирований на западных границах СССР, воз¬
можное их выступление на Дальнем Востоке,.; провал совет¬
ско-польских переговоров по Германии и неудача «немецкого
1 На заседании Чрезвычайной следственной комиссии 27 января 1920 г.
адмирал А. Колчак, хорошо знавший Е. Беренса, так характеризовал взгляды
последнего: «Беренс всегда был убежденным германофилом. Он всегда был
убежден в необходимости связи с Германией и счптал веЛичайшей ошибкой
наше.участие в войне против нее. Это было его глубокое убеждение, и с этой
тояки зрения он рассматривал все происходившие события. Поэтому я рони-
мал точку зрения Беренса, — она могла быть объективно оправдана, так как
Германия во время войны обнаружила необычайно высокую постановку дела
во флоте». — Протоколы заседаний Чрезвычайной следственной комиссии по
Делу Колчака. (Стенографический отчет). — В кн : Арестант пятой камеры.
М., 1990. С. 342.
2 -
Геесен И. Годы изгнания. Жизненный отчет. — В кн.: Русская идея.
М., 1994. Т. 1. С. 345.
3 ,
Пятницкий В. Укая. соч. С. 327. ’
С. МИНАКОВ
Октября» сделали эти контакты с одним из лидеров эмиграции
бесполезными.
Троцкий отправил Беренсу шифровку, в которой предлагал
представить эти переговоры как частную инициативу самого Бе¬
ренса1. Примечательно, что советский посланец показал Гучко¬
ву текст этой шифровки, как о том свидетельствует Гессен. Это
указывает на весьма доверительное общение старых соратников.
Надо полагать, Гучков был любопытен, а Беренс — откровенен.
Информацией по военным и военно-политическим вопросам
внутри СССР Беренс, очевидно, обладал обширной и вполне
достоверной. Возможно, именно после этой встречи Гучков в
письме Врангелю от 28 октября 1923 г. советовал сместить до¬
минанту политической борьбы в СССР. Он предлагал перейти к
активной деятельности в России, где «возможности для револю¬
ционной работы... и, в частности, для организации террора име¬
ются налицо». Он был убежден, что «власть большевиков над
Россией держится маленькой бандой кремлевских владык», а
«сама власть окружена таким морем ненависти», что при первых
же «серьезных трещинах в фундаменте кремлевской стены об¬
щая картина может быстро измениться — рухнет престиж, рас¬
падется дисциплина, исчезнет покорность»2. Именно такую об¬
становку в СССР Гучков обрисовал и в своем выступлении 29
февраля 1924 г. В конце ноября 1923 г. А. Гучков рассказал
И. Гессену о своей встрече с Е. Беренсом. К 16 февраля 1924 г.
он сообщил ему некоторые подробности о политической позиции
М. Тухачевского. Учитывая все вышесказанное о «миссии Е. Бе¬
ренса», можно полагать, что слухи о возможном «военном пере¬
вороте Тухачевского», об отказе Тухачевского покинуть дол¬
жность командующего Западным фронтом возникли до отъезда
Беренса в Берлин, до последней декады сентября 1923 г.
Политическая ситуация в СССР находилась в состоянии вы¬
бора. В русском зарубежье возиик вопрос о властных перспекти¬
вах в России после смерти Ленина. «Красный Бонапарт-Туха¬
чевский» воспринимался как один из вариантов. Не было смыс¬
ла скрывать имевшуюся информацию. В ближайшие дни
Гучков все равно должен был поведать об этом достаточно ши¬
1 Том же.
2 Цитируется по: Бортневский В.Г. Зигадка смерти генерала Врангеля.
СПб., 1996, с. 34—35.
324
РУССКИЕ ТАЙНЫ
рокому кругу политиков русского зарубежья на заседании Рус-
ского национального комитета.
28 января 1924 г. генерал-майор фон Лампе записал в
своем дневнике: «Был Колоссовский, по его словам, основанным
на словах проезжего коммуниста Грачева Арсения, — в Смолен¬
ске вокруг Тухачевского группируется часть спецов и недоволь¬
ных наличием жидов в армии — группа эта, естественно, идет
против Троцкого! Это интересно: по-видимому, в этой группе и
Вацетис! Он уехал из Берлина обратно в Россию!»1. А спустя два
дня, 30 января 1924 г., фон Лампе направил в парижскую
штаб-квартиру РОВС Е. Миллеру и П. Кусонскому официаль¬
ную и совершенно секретную справку по поводу вышецитиро-
ваниой информации. «По заслуживающим доверия сведениям,
проехавший недавно через Берлин в Париж коммунист Арсений
Грачев, ранее игравший важную роль в Туркестане, сообщил,
что в толще Красной Армии имеется значительная организация,
поставившая себе целью осуществление переворота в стране и в
самой армии. Группа эта основой своей противоправительствен¬
ной пропаганды ставит выступление против еврейского засилья
и в силу одного этого не примыкает к оппозиции, возглавляемой
Троцким, и действует не только независимо, но и против него.
Возглавляется группа командующим Западным фронтом, быв¬
шим подпоручиком л.-г. Семеновского полка Тухачевским, на¬
ходящимся с Троцким лично в неприязненных отношениях. На¬
ходится вся организация в Смоленске, где расположен штаб За¬
падного фронта. Грачев после пребывания в Париже и
ознакомления там с настроениями русской эмиграции предпола¬
гает вернуться в Россию через Берлин. Есть основания предпо¬
лагать, что к упоминаемой выше группе принадлежит и уезжав¬
ший недавно из Германии обратно в Советскую Россию бывший
главнокомандующий Красной Армии Вацетис»2.
С полной уверенностью идентифицировать «Арсения Граче¬
ва» не представляется возможным. Коммуниста с такими име*
нём и фамилией, «игравшего важную роль в Туркестане» до
1924 г., не было. Совершенно понятно, что это псевдоним. Наи¬
более вероятно, личностью, скрывавшейся под этими именем и
' ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 14, л. 6278.
2 Та.нже, л. 6477.
325
С. МИНАКОВ
фамилией, был Борис Николаевич Иванов (Краснославский,
Голощекин) (1884—1938). Это бьш видный сотрудник военной
разведки. Русский, из дворян, бывший офицер. До революции
он был сначала меньшевиком, затем, с 1909 — до 1918 г., —
членом эсеровской партии. Арестованный в 1906 г., он тоща же
сумел эмигрировать и до 1913 г. жил во Франции, в Париже.
Там он в 1913 г. окончил Парижский университет. Таким обра¬
зом, это был человек, свободно владевший французским, имев¬
ший политические связи в Париже. Понятно, что именно такого
человека целесообразно было направить во Францию «для озна¬
комления там с настроениями русской эмиграции».
Б. Иванов под фамилией Голощекин с июля 1918 г. до июня
1919 г. находился в Туркестане. Там он бьш сначала командую¬
щим войсками Закаспийского, Ашхабадского, Красноводского
фронтов Туркестана. Затем, с мая по июнь 1919 г., являлся на¬
чальником Главного штаба войск Туркестанской республики.
Так что действительно «играл важную роль в Туркестане».
Он принимал актдвное участие в подавлении Кронштадт¬
ского мятежа в 1921 г., находясь при командующем Южной
группы и начальнике Полевого штаба Кронштадтской группы.
Таким образом, являлся близким соратником Тухачевского в
этой операции. В силу должностного положения он имел тесные
контакты с работниками штаба 27-й стрелковой дивизии, нахо¬
дившейся в составе Южной группы. В их числе, а следователь¬
но, в числе лиц, с которыми тесно и активно сотрудничал
Б. Иванов во время «кронштадтских событий», был и А. Коле¬
синский. Как выше отмечалось, Колесинский был приятелем
Тухачевского и помощником начальника штаба 27-й стрелковой
дивизии. Он вполне мог стать для Б. Иванова-«Арсения Граче¬
ва» источником информации о «группе —организации Тухачев¬
ского» в конце 1923 г. или в самом начале 1924 г. во время его
проезда через Смоленск. Впрочем, можно лишь гадать, откуда
мог получить информацию о «группе — организации Тухачев¬
ского» «Арсений Грачев».
После этого Б. Иванов находился в распоряжении Разведы¬
вательного управления Штаба РККА. У него бьш богатый опыт
работы среди комсостава белой армии. В 1921 —1923 гг. он яв¬
лялся резидентом военной разведки в Болгарии, где проводил
работу по репатриации офицерского и высшего комсостава рус¬
326
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ской армии Врангеля в Советскую Россию. Следует отметить,
что ему удалось добиться больших успехов в этом деле. Именно
после Болгарии он и был направлен во Францию.
Не исключено, что решено было использовать его способно¬
сти и опыт в <переманивании> бывших генералов и офицеров
белой армии на сторону Советской России в Германии и во
Франции, среди той части русской военной эмиграции, которая
оказалась в Берлине и в Париже. Позднее, в 1927 г., Б. Иванов
оказался в Научно-уставном отделе Штаба РККА, коща послед¬
ний возглавлялся М. Тухачевским.
Ко всему сказанному следует добавить, что с 1903 по 1919 г.
Иванов трижды менял политические симпатии и ориентацию.
С 1903 по 1906 г. он был меньшевиком. Арестованный в 1906 г.,
он в том же году оказался в эмиграции, во Франции и вышел из
партии. С 1909 по 1918 г. он эсер. В 1918 г. вышел из партии
эсеров, очевидно в связи с левоэсеровским мятежом. А с мая
1919 г. он уже член РКП (б). Таким образом, его политические
«привязанности», как видно, не были устойчивыми и вряд ли
основывались на глубоких идейных убеждениях. Его политиче¬
ский выбор был, видимо, весьма конъюнктурным. Кроме того,
вряд ли он был доволен, коща с высокой должности начальника
Главного штаба войск Туркестанской республики его, до этого
занимавшего должность командующего фронтом, отправили во¬
енным атташе в Афганистан. Карьера «революционного генера¬
ла» была сорвана.
Иванов оказался весьма искусным в агитации высших чинов
белой русской армии генерала Врангеля перейти к красным в
1921 —1923 it. Очевидно, он мог находить с ними общий язык и
быть среди них «своим». Такой человек в определенной ситуа¬
ции вполне мог присоединиться к «военным заговорщикам», а
при ее изменении — предать их. Так что его откровенность с ре¬
дактором «Войны и мира», с Колоссовским в свете всего сказан¬
ного вряд ли может вызвать удивление и выглядеть неожидан¬
ной и необычной. Если даже когда-то к революционному движе¬
нию он примкнул по идейным или эмоциональным причинам, то
в РКП (б) оказался уже явно по соображениям конъюнктур¬
ным, а к 1923 г. в этом отношении был совершенно деморализо¬
ван и «беспринципен».
Идейная и нравственная эволюция революционных активи¬
327
С. МИНАКОВ
стов, можно сказать, была типична для определенной их части.
Достаточно вспомнить судьбу И. Дзевалтовского-Гинтовта или
В. Нестеровича (Ярославского), их гибель в 1925 г. Такой че¬
ловек, даже будучи «коммунистом Арсением Грачевым», вполне
мог сам являться членом «группы — организации Тухачевского».
0 «существовании в Красной Армии обширного антисовет¬
ского заговора» в 1924 г. говорил и уже цитированный А. Клин¬
гер, другой свидетель из «Совдепии», из Петрограда. Этот факт
подкрепляет достоверность информации «Арсения Грачева».
...Последнее сообщение об «организации Тухачевского» со¬
держится в дневниковой записи А. фон Лампе, датированной 16
марта 1924 г. «Сразу поразило меня сообщение В.В. Колоссов-
ского, бывшего у Веры1, что в Совдепии раскрыта организация
1 Уже к январю 1922 г. Иностранный отдел ВЧК был достаточно хорошо
информирован о деятельности берлинского разведцентра «Общего дела» Веры
Гладыш (урожденной Манусевич-Мануйловой). Он получал информацию о
событиях в Советской России, а затем и СССР из центра разведки, находивше¬
гося в Берлине под руководством действительного статского советника Орло¬
ва. С 1921 г. он официально считался руководителем контрразведки при кан¬
целярии военного агента генерала Врангеля в Берлине, т. е. у генерала А. фон
Лампе (с 1922 г.). Однако фактически, не получая никаких средств от
П. Врангеля, В. Орлов опирался главным образом на финансовые средства,
получаемые из Франции от В. Бурцева, возглавлявшего «Общее дело». В Ино¬
странном отделе ВЧК—ОГПУ уже с 1921 г. на основании донесений агентуры
сложилось весьма устойчивое мнение, что «в кругах, приближенных к Орло¬
ву... по-видимому, хорошо и подробно осведомлены об всем, что делается в
России». Агенты ВЧК—ГПУ, оценивая белоэмигрантскую разведку, выделяли
В. Орлова. Уровень его информированности о советских делах считался в ИНО
ОГПУ очень высоким, а сообщаемые им сведения — в основном достоверными.
«Я, зная отлично Орлова, — сообщал один из них, — нахожу, что это один из
самых работоспособных, находчивых, подвижных и опытных работников про¬
тивного лагеря. В Берлине Орлов учредил обширный разведывательный аппа¬
рат, который располагает даже органами наружного наблюдения... Средства
для своей настоящей деятельности Орлов получает из французских источников
через известную представительницу Бурцева — госпожу Гладыш. Располагая
такими большими деньгами, Орлову легко удалось завязать сношения со мно¬
гими немецкими и русскими организациями и оказывать на них известное вли¬
яние. При этом установлено, что он не прекратил своих связей с советскими
агентами». С Верой же Гладыш, как это можно узнать из дневника генерала,
А. фон Лампе непосредственно старался не общаться, предпочитая делать это
через В. Колоссовского. Последний, таким образом, выполнял, по сути дела,
функции связного между А. фон Лампе и берлинским центром «Общего дела».
Однако, судя по контексту дневника, А. фон Лампе достаточно хорошо был
знаком с Верой Гладыш. Он называет ее в дневнике просто «Вера».
328
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Тухачевского, что он сам и многие из участников заговора арес¬
тованы1 и все пропало! Это меня очень угнетает, так как на них
я возлагал большие надежды»2. 8 апреля он получил подтверж¬
дение этому удручающему и печальному для него известию.
«Абеле3 звонил мне, — записал генерал в своем дневнике. —
...Тухачевский и Буденный вызваны в Москву и отправлены в
Реввоенсовет, то есть кончены. Бывший генерал Лебедев сменен
на посту всероссийского начальника штаба бывшим студентом
Фрунзе, который сейчас вынес свою кандидатуру на советского
Наполеона!»4. В «справке», составленной им по этому поводу, на
следующий день отправленной в Париж, генерал подвел итог со¬
бытиям, связанным с «организацией и заговором Тухачевского».
«По заслуживающим доверия сведениям, — сообщал А. фон
Лампе в Париж, — Тухачевского правительству, наконец, уда¬
лось заполучить в Москву, где он смещен со своей должности
командующего Западным фронтом в Смоленске и назначен на
более наблюдаемое властью место в Реввоенсовете. Туда же
смещен и Буденный»'1. Учитывая время прохождения информа¬
ции из СССР в Берлин, «арест Тухачевского» должен был прои¬
зойти 14 — 15 марта 1924 г.
Учитывая принципиальную важность приведенных выше
сведений об «организации —группе Тухачевского» ввиду став¬
шей в 20—30-е гг. весьма устойчивой политической мифологе¬
мы «заговор Тухачевского», обернувшийся трагической судьбой
комсостава Красной Армии, полагаю целесообразным более де¬
тально проанализировать сообщения генерала А. фон Лампе.
И дневниковая запись от 28 января, и подробности о «груп¬
пе-организации» и «заговоре Тухачевского», изложенные в
1 ГАРФ, ф. 5853, он. 1, д. 14, л. 6331; Брусилов А.А. Мои воспомина¬
ния. — Воснно-исторический журнал, 1991, № 2. С. 39. Из контекста послуж¬
ного списка С.Г. Шах-Тахтинского можно предположить, что и он был тоже
арестован. — РГВА, Послужной список С.Г. Шах-Тахтинского № 304623.
2 Т<шже.
3 Барон Абеле — венгерский военный агент в Берлине. Он находился с
А. фон Лампе в дружеских отношениях. Их дружба завязалась еще в пору пре¬
бывания генерала в Будапеште в качестве представителя барона П. Врангеля.
Абеле являлся одним из надежных инс|юрматоров А. фон Лампе.
4 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 15, л. 13—14 (в данном случае нумерация лис-
топ дается в порядке, определенном для «дела № 15»).
5 ГАРФ. Ф. 5853. Оп. 1.Д. 15. Л. 137.
329
С. МИНАКОВ
«справке», исходили от одного человека — от В. Колоссовского.
Ссылка же полковника на «Арсения Грачева» предполагает их
получение непосредственно от этого «проезжего коммуниста».
Однако обращает на себя внимание несколько обстоятельств,
связанных с информацией «Арсения Грачева». Прежде всего —
задержка с передачей этой информации генералом А. фон Лам¬
пе вышестоящему начальству: 28 января он ее получил от Ко¬
лоссовского, а официальную «справку» отправил лишь через сут¬
ки — 30 января. Ведь информацию барона Абеле генерал пере¬
дал в форме «справки» на следующий день, почти без задержки.
Сопоставление дневниковой записи и «справки» обнаруживает
весьма существенные расхождения.
В дневниковой записи говорится лишь о том, что «вокруг
Тухачевского группируется часть спецов и недовольных наличи¬
ем жидов в армии», в «справке» же сообщается о «значительной
организации» «в толще Красной Армии». В первом случае, та¬
ким образом, это просто «группа недовольных», во втором же —
это организация заговорщиков. Правда, генерал в другом месте
«справки» именует эту «организацию» «группой», однако сообща¬
ет, что «возглавляется группа... Тухачевским». Иными словами,
если в дневнике фон Лампе представляет Тухачевского как
«пассивный центр», к которому эмоционально тяготеют «недово¬
льные», то в «справке» он уже «возглавляет» эту «группу как фи¬
гура «активная». В дневниковой записи автор делает лишь умо¬
заключение об этих «недовольных»: «группа эта, естественно,
идет против Троцкого». В «справке» генерал говорит именно о
Тухачевском, «находящемся с Троцким лично в неприязненных
отношениях». В «справке», в отличие от дневниковой записи, ге¬
нерал предоставляет некоторую информацию о личности «Арсе¬
ния Грачева». Наконец, самое существенное: в дневниковой за¬
писи говорится лишь о «части спецов и недовольных», группиру¬
ющихся вокруг Тухачевского, в «справке» прямо утверждается
мысль об «организации» заговорщиков, готовящих военный пе¬
реворот. Таким образом, сведения о «недовольных» спецах,
группирующихся в Смоленске вокруг Тухачевского, отмеченные
фон Лампе в дневнике 28 января, превращаются в «справке» от
30 января в информацию о разветвленной «организации заго¬
ворщиков в Красной Армии, возглавляемой Тухачевским, гото¬
вящей государственный переворот».
Итак, сообщение Колоссовского, отмеченное генералом в
330
РУССКИЕ ТАЙНЫ
дневнике, указывает лишь на настроения «недовольных», смы¬
кающиеся с настроениями Тухачевского. Сами эти настроения,
вызывая несомненное беспокойство у советского руководства,
еще нельзя было квалифицировать как «заговор», а «недоволь¬
ных» — как конспиративную «организацию». «Справка» же на
этот счет не оставляла сомнений. Напрашивается вывод: в тече¬
ние двух суток генерал А. фон Лампе уточнял информацию, по¬
лученную от В. Колоссовского. Где и у кого генерал мог сделать
это и получить более подробные и «достоверные» сведения, изло¬
женные в «справке»? Ответить на этот вопрос с полной уверен¬
ностью не представляется возможным, но во всяком случае ге¬
неральский «источник», очевидно, являлся либо сам участником
этой «организации Тухачевского», либо получил о ней сведения
от лица, к ней причастного. Однако из дневниковых записей
А. фон Лампе вырисовывается лишь один ответ: этим «источни¬
ком» был все-таки все тот же В. Колоссовский. Косвенно на это
указывает запись, сделанная генералом в связи публикацией в
«Руле» цитированного выше сообщения от 16 февраля 1924 г.
под заголовком «Тухачевский и советская власть». Судя по днев¬
никовой ремарке, А. фон Лампе сделал эту запись в тот же день,
т. е. тоже 16 февраля, после того как отправил «справку» с ин¬
формацией Арсения Грачева.
Комментируя публикацию в «Руле», генерал записал: «Если
припомнить все, что сказал мне Колоссовский, становится инте¬
ресным положение с Тухачевским, так как ему, конечно, при¬
дется открыть свои карты... подождем!»1. Таким образом, в свя¬
зи с информацией о Тухачевском, генерал не упомянул никого,
кроме Колоссовского, который автору дневника «сказал все» о
Тухачевском. Если «Арсений Грачев» знал об «организации Ту¬
хачевского» и «антиправительственном заговоре», а ОГПУ об
этом не знало, то, следовательно, «Арсений Грачев» сам был
причастен к этой «организации». Судя по идеологическим моти¬
вам, породившим «организацию Тухачевского», задуманный ею
«переворот в самой армии и в государстве» мог иметь tie обязате¬
льно антисоветский или антибольшевистский характер. Это мог¬
ло быть проявлением так называемого «национал-большевизма»,
в те годы весьма близкого по идеологии к германскому раннему,
«революционному» национал-социализму. Примечательно, что
1 ГАРФ. Ф.5853. On. 1. Д. 14. Л. 6293.
331
С. МИНАКОВ
«Арсений Грачев» говорил не только о «спецах», но и о других
«недовольных». «Организация Тухачевского» и ее «заговор» в
контексте сказанного сфокусировались на «низвержении Троц¬
кого», в то время для них, очевидно, воплощавшего «реальную»
советскую власть.
Остается вопрос: у кого получил подробности, отраженные в
«справке», сам В. Колоссовский? Этот «некто» не был знаком с
«Арсением Грачевым», но узнал у «сведущих людей», что этот
«проезжий коммунист» сыграл весьма заметную роль в «турке¬
станских делах».
Колоссовский, скорее всего, лично с «коммунистом Арсени¬
ем Грачевым» не встречался. Трудно представить, что «комму¬
нист Арсений Грачев» рассказывает о конспиративной «органи¬
зации Тухачевского» полковнику Колоссовскому — человеку с
сомнительными политическими симпатиями. «Коммунист Арсе¬
ний Грачев» мог сделать это, либо являясь членом этой «органи¬
зации Тухачевского», вовлекая своими откровениями в нее и
Колоссовского и ему подобных; либо потому, что эта «организа¬
ция Тухачевского» уже раскрыта советскими спецслужбами.
В последнем случае следует предполагать, что эта «организация»,
учитывая ее антиправительственную направленность на воен¬
ный переворот, должна была быть уже ликвидирована ОГПУ.
Из сообщений А. фон Лампе следует, что это не так. В таком
случае «Арсений Грачев» располагал сведениями, еще не имев¬
шимися в распоряжении ОГПУ. Следовательно, он знал об этом:
1) являясь членом этой «организации»; 2) получив информацию
о ней от близкого человека, доверившегося ему, и не сообщал об
этом ОГПУ (значит, косвенно став членом этой «организации»).
бозможно, информацию об «организации Тухачевского»
Колоссовский получил у Веры Гладыш. К ней же информация о
«проезжем коммунисте Арсении Грачеве» поступила, скорее все¬
го, не из военных кругов «Войны и мира», а из советской рези-
дентуры или из советского посольства. Очень вероятно, что че¬
рез В. Орлова. Однако в своих воспоминаниях В. Орлов ни сло¬
вом не обмолвился о столь важной информации. Вряд ли это
было возможно, если бы он ею обладал. Однако следует иметь в
виду, что свои воспомииания В. Орлов опубликовал в 1929 г.
К этому времени в белой эмиграции еще сохранялись, и весьма
устойчиво, надежды на политические метаморфозы в СССР, и
их, как и ранее, связывали с Тухачевским.
332
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Наконец, следует обратить внимание еще на один штрих,
заметный в данной информации. А. фон Лампе в своей «справ¬
ке» отметил: «проехавший недавно через Берлин в Париж ком¬
мунист Арсений Грачев». Это значит, что «Арсений Грачев» сооб¬
щил об «организации Тухачевского» не ок. 28 января 1924 г., а
раньше. В той же «справке» генерал сказал о Вацетисе, что он
тоже «недавно» уехал из Берлина в РСФСР. Известно, что это
«недавно» было не позднее ноября 1923 г. Сведения об отставке
Буденного, переданные генералом в «справке» от 9 апреля 1924 г.,
содержат информацию о факте, относившемся к октябрю 1923 г.
Поэтому можно полагать, что и сведения об «организации Туха¬
чевского» также относятся не к январю 1924, а к 1923 г. Чтобы
уточнить время и состав событий, означенных как «организация
и заговор Тухачевского», обращаю внимание на некоторые об¬
стоятельства и факты, действительно имевшие место на Запад¬
ном фронте в 1923 г.
Совокупность сведений об «организации и заговоре Тухачев¬
ского» в начале 1924 г. в той или иной мере указывает на дву¬
единую, идеологическую основу антигосударственных настрое¬
ний Тухачевского и группировавшихся вокруг него «спецов и
недовольных», готовых решиться на «военный переворот»: наци¬
онализм и антисемитизм.
Информация о «группе — организации Тухачевского», по¬
лученная генералом А. фон Лампе, была не беспочвенной. Ее
более или менее полная расшифровка и проверка на основе раз¬
нообразных архивных данных, в том числе и прежде всего ар¬
хивных материалов советских спецслужб, — задача будущих ис¬
следований. Однако имеющиеся в моем распоряжении докумен¬
тальные сведения уже позволяют утверждать, хотя бы частично,
ее достоверность.
...В штабе Западного фронта 13 декабря 1922 г. произошло
чрезвычайное событие — сотрудниками Особого отдела ГПУ
были арестованы 1-й помощник начальника штаба фронта
Н.Е. Варфоломеев1, начальник Мобилизационного отдела штаба
фронта И.Т. Алексеев. 25 декабря 1922 г. был отстранен от
должности командира 27-й стрелковой дивизии В. Мозолев¬
ский2, а 28 декабря 1922 г. — ветеран 27-й стрелковой диви¬
1 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 174, л. 20.
2 РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 1192, л. 72.
333
G. МИНАКОВ
зии Р.И. Сокк, отстраненный от должности командира 15-го
стрелкового полка (5-й стрелковой дивизии), был взят под
следствие1. Начальник штаба 79-го стрелкового полка 27-й ди¬
визии А. Аленкин (24 января 1923 г.) и временный командир
79-го стрелкового полка С. Анников (28 апреля) также были
смещены со своих должностей2. 28 декабря 1922 г. был переве¬
ден («понижен») на должность помощника командира 15-го
стрелкового полка начальник оперативно-строевой части штаба
4-го стрелкового корпуса, а затем арестован П.Г. Лаппо3.
Н. Варфоломеев, уже находясь под арестом,'однако оста¬
вался в прежней должности4. Только 9 февраля 1923 г., соглас¬
но записи в его послужном списке, он покинул свою должность
и был «прикомандирован к штабу Западного фронта для работы
в РВС фронта»'1.
Штабс-капитан Генштаба Николай Ефимович Варфоломеев
(1890—1939) был одним из ближайших сотрудников и сослу¬
живцев Тухачевского по штабу Западного фронта в 1919—
1922 гг. Начав службу в Красной Армии с марта 1918 г.6,
Н. Варфоломеев с октября 1919 г. являлся помощником началь¬
ника оперативного отделения штаба 16-й армии, которой коман¬
довал Н. Соллогуб, находясь в непосредственном подчинении
начальника Оперативного управления штаба 16-й армии Е. Ши-
ловского. Сотрудничество Варфоломеева с Шиловским и Солло¬
губом было достаточно долгим, что способствовало установле¬
нию между ними дружеских отношений. Свои обязанности он
исполнял хорошо, поэтому с ноября 1919 г. уже возглавил Опе¬
ративное отделение штаба армии, а с июня 1920 г. и до ноября
1920 г. был начальником Оперативного управления штаба
1 Там же. С. 110.
2 Там же. С. 2, 3, 72. До августа 1922 г. в течение долгого времени 79-м
полком командовал ветеран дивизии, взятый с 28.12.1922 Р. Сокк. Скорее все¬
го, перемещение указанных комацдцров, его старых сослуживцев и ближай¬
ших сотрудников было обусловлено его арестом,
3 РГВА, ф. 104, рп* 5; д. 1.1.92, л. 65. П.Г.Лалпо 1.1.1923 был переведен
на должность помощника командира 15-го стрелкового полка. Вскоре был
освобожден от должности и арестован. 2.9.1923 он был уволен из РККА.
4 РГВА, Послужной список Варфоломева Н.Е.
0 Там же. ■ ,. •' •
6 См. РГВА; Послужной список Н.Е. Варфоломеева. См. также «Список
лиц с высшим образованием.С. 33.
334
РУССКИЕ ТАЙНЫ
армии. С июня 1921 г. Варфоломеев был уже помощником на¬
чальника Оперативного управления штаба Западного фронта,
находясь в непосредственном штабном окружении Тухачевско¬
го. Назначенный в ноябре 1921 г. 1-м помощником начальника
штаба Западного фронта, Варфоломеев оставался таковым
вплоть до декабря 1922 г., до момента своего ареста.
Следует отметить, что Варфоломеев был единомышленником
Шиловского и Тухачевского в разработке теории «последователь¬
ных операций». Трое упомянутых лиц в 1926 г. даже издали свой
совместный труд, посвященный разработке указанной теории.
Кроме того, немаловажно, что Тухачевский, ставший с августа
1924 г. Главным руководителем по стратегии всех академий
РККА, привлек в качестве заместителя именно Варфоломеева
(с начала 1925 г.). Ив дальнейшем, в 30-е гг., Варфоломеев в це¬
лом разделял оперативно-стратегические взгляды своего бывшего
начальника. Нельзя не отметить также давнее знакомство и совме¬
стную службу Н. Варфоломеева с капиталом Генштаба С. Меже-
ниновым (1890—1937). Им довелось вместе учиться в Казанском
юнкерском военном училище. В 1921 —1922 гг. в силу старых
приятельских отношений и, несомненно, ценя профессиональные
качества Н. Варфоломеева, С. Меженинов, будучи начальником
штаба Западного фронта, взял его к себе 1-м помощником.
Итак, Н. Варфоломеева формально сместили с занимаемой
должности только в первой декаде февраля. Видимо, в это вре¬
мя он начал называть фамилии офицеров, прямо или косвенно
«скомпрометированных» отношениями с ним, выходящими за
рамки служебных и политически лояльных. Скорее всего, имен¬
но в связи с указанными выше обстоятельствами 1 февраля
1923 г. отстраняется от должности начальник Оперативного от¬
дела штаба фронта В. Шестун1 и переводится на должность пре¬
1 Шестун Василий Викторович (1878—19??), украинец, из мещан.
Окончил в 1900 г. Елизаветградское кавалерийское училище, а в 1908 г. —
Николаевскую академию Генерального штаба. В 1917 г. — подполковник Ген¬
штаба. В РККА — добровольно с апреля 1918 г. С 1918 г. — на штабных дол¬
жностях в соединениях Западного фронта. В октябре 1919 — апреле 1921 г. в
штабе Южного фронта. С мая 1921 г. — вновь в штабе Западного фронта. По¬
следняя должность — начальник оперативного отдела управления 1 - го помощ¬
ника начальника штаба фронта с 15 декабря 1922 г. Позднее, с 22 мая
1923 г., — преподаватель тактики Борисоглебской Ленинградской кавалерий-
сой школы. — РГВА. Послужной список Шестуна В.В.
335
С. МИНАКОВ
подавателя курсов временного комсостава Западного фронта1.
В тот же день, 1 февраля 1923 г., со своей должности начальни¬
ка информационного отделения Разведотдела штаба фронта был
смещен Г. Эрман. Был смещен со своей должности помощник
начальника управления 2-го помощника начальника штаба
фронта Б.А. Нигель. Он отвечал непосредственно за работу мо¬
билизационного отдела и его начальника арестованного И. Алек¬
сеева. Через несколько дней, 6 февраля 1923 г., был освобож¬
ден от занимаемой должности, а затем арестован вышеупомяну¬
тый П. Лаппо. 8 февраля 1923 г. с должности члена РВС
фронта был отозван И. Перепечко2. На его место был временно
назначен В. Касаткин, начальник ПУ фронта, повышенный в
ранге до «помощника командующего по политической части»3.
С 27 февраля по 4 марта 1923 г. в Москве по «делу Варфо¬
ломеева» давали показания начальник штаба фронта С. Меже¬
нинов, военком штаба фронта С. Клюсек и состоявший для осо¬
бых поручений при начальнике штаба фронта Б. Бострем4. По¬
сле этого со своих должностей были сняты упомянутый военком
штаба С. Клюсек, военком 1-го управления штаба фронта
Б. Толпыго, секретарь военкома штаба фронта А. Куликов и
адъютант начальника штаба фронта Н. Егоров0.
Состав шифровального отделения был почти полностью об¬
новлен: со своих должностей к марту 19.23 г. были смещены
(и, возможно, арестованы) начальник отделения М. Филиппов,
его помощник В. Буш и старший шифровальщик И. Шохин*1.
21 марта 1923 г. был смещен со своей должности начальник
Разведывательного отдела управления 1 -го помощника началь¬
ника штаба фронта и отправлен в резерв Разведывательного
управления Штаба РККА С.Р. Будкевич7. Вместе с ним был от¬
1 Тамже.
2 РГВА ф. 104, оп. 3, д. 168, л. 3; Директивы командования фронтов
Красной Армии (1917—1922). М., 1978. С. 530.
3 Там же\ РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 26, л. 14.
4 Там же, оп. 3, д. 168, л. 23.
5 Тамже, л. 3,23, 112.
() Тамже.
‘ С.Р.Будкевич в это время проходил по штабным документам фронта под
псевдонимом «Бобровский М.П.». — РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 168, л. 41. См.
также — Колпаниди А., Прохоров Д. Империя ГРУ. — М., 2000. — Т. 2. —
С. 322.
336
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ставлен состоявший для поручений по войсковой разведке (адъ¬
ютант) М.П. Горанский.
Наконец, 15 марта 1923 г. от должности командующего За¬
падным фронтом был отстранен Тухачевский. Он был восста¬
новлен в ней 29 марта1. Этой кратковременной, но весьма зна¬
менательной отставке Тухачевского предшествовала уже начав¬
шаяся «чистка» в его ближайшем служебном окружении, в
секретариате командования фронтом. 6 января 1923 г. была от¬
правлена в длительный отпуск, а 21 апреля 1923 г. «по собст¬
венному желанию» уволена адъютант Тухачевского А. Протас2.
Уже в марте 1923 г. к штабу фронта был прикомандирован для
исполнения обязанностей адъютанта (вместо А. Протас) коман¬
дир роты 15-го стрелкового полка 5-й стрелковой дивизии
М. Михайлов-Морозов3. Со своих должностей были смещены
входившие в состав секретариата командующего старший дело¬
производитель М. Напольский (март 1923 г.), состоящий для
поручений при РВС фронта П. Кулик (март 1923 г.)4. Следует
заметить, что JI. Гейман, состоявший для поручений при коман¬
дующем фронтом, также фактически перестает исполнять свои
обязанности уже с апреля 1923 г. Таким образом, из восьми
членов секретариата командующего к апрелю 1923 г. пятеро
были так или иначе отстранены от своих должностей и замене¬
ны другими лицами.
Вместо отстраненного от должности Тухачевского с 16 мар¬
та 1923 г. временно исполняющим обязанности командующего
фронтом был назначен С. Меженинов*. Однако в конце марта
1923 г. Меженинова вновь вызвали в Москву в качестве свиде¬
теля ио «делу Варфоломеева»6. Вскоре после этого его отправили
в отпуск, из которого он возвратился только в начале мая'. Но,
прослужив не более полугора месяцев, 18 июня 1923 г., Меже-
1 Там же. С. 32, 41. Подробнее обстоятельства отстранения и восстанов¬
ления М. Тухачевского в должности командующего Западным фронтом см.:
Мипанов С.Т. Советская военная элита 20-х годов. // Орел, 2000. С.
299—301.
2 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 168, л. 2, 40, 41.
Л Там же, л. 41.
4 Там же, д. 173, л. 3, 85, 127.
° Там ж'в, д. 168, л. 32.
Ь Там же, л. 34.
7 Т(ш же, л. 54.
337
С. МИНАКОВ
нинов фактически был отстранен от занимаемой должности1, а
6 июля это отстранение было оформлено приказом2.
«Мягкие» репрессии ожидали и А. Кеппена. До 18 мая 1923 г.
он временно занимал должность 1-го помощника начальника
штаба фронта. Затем был возвращен на свою старую должность
начальника оперативного отдела, а 27 июня 1923 г. его «убрали»
из штаба фронта, назначив помощником начальника штаба 4-го
стрелкового корпуса3. Она была вакантна с апреля. Это было
очевидным понижением. Возможно, отставка Меженинова со¬
стоялась бы и раньше. На вакантную должность 1 -го помощни¬
ка начальника штаба фронта московские власти не хотели на¬
значать Кеппена как «скомпрометированного» «делом Варфоло¬
меева», его непосредственного начальника. На нее был назначен
С.Г. Бежанов-Сакварелидзе. Он прибыл в Смоленск лишь в се¬
редине мая 1923 г. Введение его в дела штаба малознакомого
ему фронта требовало определенного времени. Поэтому с от¬
ставкой Меженинова пришлось немного подождать.
В ходе следствия по «делу Варфоломеева», которое продол¬
жалось до мая 1923 г., 6 апреля 1923 г. был арестован помощ¬
ник начальника штаба 4-го стрелкового корпуса В.Д. Залесский
и временно исполнявший обязанности начальника оператив¬
но-строевой части штаба корпуса И.М. Мерклинг (16 апреля
1923 г.)4. Командир 4-го стрелкового корпуса А. Павлов позд¬
нее был исключен из партии, хотя и сохранил за собой дол¬
жность командира корпуса.
Оставляя в стороне смещение со своих должностей военных
комиссаров разных уровней, поскольку они выполняли функции
политического надзора и контроля и, следовательно, со своими
1 Тамже, л. 68.
2 Директивы командования фронтов Красной Армии (1917— 1922). Т.
4. С. 530.
3 РГВА. Послужной список Кеппена А.Г. № 112849.
4 Там же, л. 45, 76. В.Д.Залесский по окончании следствия был отправ¬
лен 18 сентября 1923 г. в резерв РККА, а И.М. Мерклинг 28 августа 1923 г.
уволен из РККА. Мерклинг Иван Михайлович (1879—19??), из дворян, пол¬
ковник, участник Русско-японской и Первой мировой войн, беспартийный.
В РККА с декабря 1917 г. В штабе 4-го стрелкового корпуса с 1922 г. После
освобождения из-под ареста — начальник административно-хозяйственной
части инженерного полигона ВТУ РККА с 1923 г. — См. РГВА. Послужной
список Мерклинга И.М.
338
РУССКИЕ ТАЙНЫ
обязанностями не справились, хочу обратить внимание на собст-
венно «военных специалистов».
Аресту подверглись прежде всего высшие офицеры фронто¬
вого штаба, отвечавшие за оперативное и мобилизационное пла¬
нирование: Н. Варфоломеев, И. Алексеев. После закрытия «де¬
ла» они уже не были допущены к штабной работе в войсках и
были переведены на преподавательскую. Это могло означать,
что преднамеренного преступного действиях их стороны допу¬
щено не было (следствие, видимо, не обнаружило таковых фак¬
тов ). В противном случае они могли быть преданы суду (этого
не произошло) или, по крайней мере, уволены из армии.
Обращает на себя внимание «полная очистка» шифровального
отделения, непосредственно подчиненного начальнику штаба
фронта. Кроме того, со своих должностей оказались смещенными
начальник разведывательного отдела С. Будкевич (М. Бобров¬
ский), его помощник по войсковой разведке М. Горанский и нача¬
льник информационного отделения Г. Эрман. Видимо, это прои¬
зошло не только потому, что разведывательная информация по
войсковым вопросам каким-то образом вышла за пределы управле¬
ния 1-го помощника начальника штаба фронта. Н. Варфоломеев
бьш тем ответственным лицом, к которому должны бьши стекаться
сведения по войсковой разведке (М. Горанский), по всякого рода
разведывательной информации (Г. Эрман), оперативному плани¬
рованию (А. Кеппен, В. Шестун, А. Бредов). Кроме Варфоломее¬
ва, доступ к этой информации имели начальник штаба фронта Ме-
женинов и, конечно, командующий фронтом Тухачевский. Однако
в аналогичной ситуации, имевшей место в войсках Украины и
Крыма в то же время (об этом смотрите ниже), начальник разве¬
дывательного отдела штаба ВСУК й УВО Р. Лонгва не только не
бьш отправлен в отставку, но был повышен в должности — назна¬
чен заместителем и исполняющим обязанности начальника штаба
ВСУК и УВО. С. Будкевич же 21 марта 1923 г. был смещен со
своей должности и отправлен в резерв Разведывательного управле¬
ния Штаба РККА, оставаясь не у дел до июля 1923 г.
Очевидно, причастность Будкевича к «делу Варфоломеева»
способствовала (если не являлась основанием) Принятию пра¬
вительственного решения от 24 марта 1923 г. о применении ор¬
ганами ОГПУ внесудебных репрессий к сотрудникам Разведыва¬
тельного управления Штаба РККА. Замешанность Будкевича в
указанном «деле» оказалась столь серьезным фактом, что его
339
С. МИНАКОВ
«персональный вопрос» стал предметом рассмотрения на заседа¬
нии Политбюро ЦК 3 мая 1923 г. И хотя в июле 1923 г. Будке¬
вич вернулся в руководящие органы Разведуправлёния Штаба
РККА, с отставкой Тухачевского с должности начальника Шта¬
ба РККА в 1928 г. он окончательно был удален из руководящих
структур советской военной разведки1.
На протяжении марта —сентября 1923 г. продолжались до¬
статочно интенсивные «чистки» высшего и старшего комсостава
Западного фронта, являвшиеся прямо или косвенно следствием
«дела Варфоломеева». Причастными к этому делу оказались:
1. Тухачевский М.Н. — командующий Западным фронтом (вре¬
менно отстранен от командования 15.3 — 29.3.1923).
2. Гейман Л.М. — для поручений при командующем Западным
фронтом (смещен с должности).
3. Протас А.Я. — адъютант командующего Западным фронтом
(смещена с должности).
4. Меженинов С.А. — начальник штаба Западного фронта (сме¬
щен с должности).
5. Бострем Б. (смещен с должности).
6. Егоров Н.Н. — адъютант начальника штаба Западного фронта
(смещен с должности).
7. Варфоломеев Н.Е. — 1-й помощник начальника штаба Запад¬
ного фронта (арестован).
8. Шестун В.В. — начальник Оперативного отдела штаба Запад¬
ного фронта (арестован).
9. Бредов А.А. — помощник начальника оперативного отделения
Оперативного отдела штаба Западного фронта (смещен с должности).
10. Нигель Б.А. — помощник начальника 2-го управления штаба
Западного фронта (смещен с должности).
11. Алексеев И.Т. — начальник Мобилизационного отдела штаба
Западного фронта (смещен с должности, арестован?).
12. Филиппов М.Ф. — начальник шифровального отдела штаба
Западного фронта (смещен с должности).
13. Будкевич С.Р. — начальник Разведывательного отдела штаба
Западного фронта (смещен с должности).
1 14 августа 1928 г. С. Будкевич был смещен с должности начальника 4-го
отделения (внешних сношений) Разведывательного управления Штаба
РККА и переведен в распоряжение Председателя РВС СССР, а затем назначен
ученым секретарем Военной энциклопедии. В этой должности он оставался
вплоть до своего ареста 9 июня 1937 г.
340
РУССКИЕ ТАЙНЫ
14. Горанский М.М. — для поручений по войсковой разведке Разве¬
дывательного отдела штаба Западного фронта (смещен с должности).
15. Эрман Г.Г. — начальник информационного отделения Разве¬
дывательного отдела штаба Западного фронта (смещен с должности).
16. Павлов А.В. — командир 4-го стрелкового корпуса (исклю¬
чен из партии).
17. Вилумсон Э.Ф.,— начальник штаба 4-го стрелкового корпуса
(смещен с должности в марте 1924 г.).
18. Залесский В.Д. — помощник начальника штаба 4-го стрелко¬
вого корпуса (арестован).
19. Мерклинг И.М. — начальник оперативной части штаба 4-го
стрелкового корпуса (арестован).
...Итак, попытка отнять в марте 1923 г. фронтовое коман¬
дование у Тухачевского окончилась неудачей. В начале апреля
1923 г. Тухачевский вновь был командующим Западным фрон¬
том, хотя вынужден был примириться с «чисткой» своего окру¬
жения и штаба1.
Такой ход событий, развернувшихся после ареста Варфоло¬
меева, очевидно, связан был не только с мощным авторитетом и
большой популярностью Тухачевского. Это не было также лишь
следствием сильной для него военно-политической опоры в лице
друзей, ветеранов-соратников в соединениях и частях Западного
фронта. Следует обратить внимание и еще на некоторые обстоя¬
тельства, которые, видимо, способствовали восстановлению Ту¬
хачевского в должности командующего фронтом и стабилизации
его военно-политического положения.
Обозначенная с 15 по 22 марта 1923 г. в штабных приказах
поездк^ Тухачевского «по фронту» на самом деле была прикры¬
тием его кратковременного визита в Германию, в Берлин. Об
этом свидетельствует генерал А. фон Лампе2. В этой поездке Ту¬
хачевского сопровождали А. Виноградов, А. Протас (адъютант
командующего), бывший белый полковник П. Дилакторский,
В. Солодухин3. Цель — подготовка к совместному русско-гер¬
1 Впрочем, следует отметить, что его адъютант и «жена» А. Протас, как и
состоящий при нем для поручений J1. Гейман, к лету 1923 г. также возврати¬
лись к исполнению своих обязанностей. Они были вторично, уже окончательно
смещены позже: А. Протас была уволена 14 августа 1923 г. — РГВА, ф. 104,
оп. 3, д. 173, л. 100; д. 29, л. 73. J1. Гейман переведен в распоряжение
ПУ фронта 15 октября 1923 г. — РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 173, л. 127.
ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 10, л. 4133.
Л Они упоминаются там же, л. 4133, 4143.
341
С. МИНАКОВ
манскому вооруженному выступлению в случае начала военных
действий против французских и польских войск.
Таким образом, «дело Варфоломеева» не смогло стать доста¬
точным основанием для смещения Тухачевского с должности
командующего Западным фронтом1. Однако, как мне представ¬
ляется, именно оно послужило толчком для крупномасштабной
«чистки» высшего комсостава РККА весной —осенью 1923 г. и
основанием распространившихся в русском белом зарубежье
слухов о «группе-организации и военном заговоре Тухачевского».
3
«Военный заговор» и «чистка» в высшем командном
составе Вооруженных сил Украины и Крыма и
Украинского военного округа
Сразу же по завершении «дела Варфоломеева» (к середине
мая 1923 г.) 2 июня 1923 г. Пленум ЦКК РКП (б) принял по¬
становление об обследовании военного ведомства. Председате¬
1 Из числа ранее упоминавшихся арестованных командиров и штабных
работников, прямо или косвенно связанных с «делом Варфоломеева», бывший
подполковник И. Мерклинг, бывший полковник П. Лаппо и бывший офицер
л.-г. Семеновского полка С. Анников были уволены из РККА. Но это все были
командиры среднего звена. Что касается высших сотрудников штаба Западно¬
го фронта, то начальник оперативного отдела В. Шестун был в начале февраля
1923 г. переведен преподавателем курсов временного комсостава Западного
фронта, а затем уволен из РККА. Впрочем, в 1925 г. он вновь числился на пре¬
подавательской работе в военных учебных заведениях (по крайней мере до
1926 г.). И. Алексеев был освобожден из-под ареста в 1923 г. и назначен инс¬
пектором вневойсковой подготовки комсостава. В. Залесский в сентябре 1923 г.,
был освобожден из-под ареста, отправлен в резерв Штаба РККА, но вскоре,
1 октября 1923 г., был назначен помощником командира 28-й стрелковой Гор¬
ской дивизии (т. е. «сослан» на Кавказ). Он продолжал служить, в основном на
штабных должностях в боевых частях, вплоть до апреля 1929 г. Наконец
Н. Варфоломеев из-под ареста был освобожден 7 мая 1923 г. и переведен в рас¬
поряжение Штаба РККА. Уже 22 мая его назначили руководителем, а в начале
июня 1924 г. — старшим руководителем практических занятий в Военной ака¬
демии РККА. 1 июня 1925 г. по инициативе М. Тухачевского он становится за¬
местителем Главного руководителя по стратегии всех военных академий
РККА. (Главным руководителем с августа 1924 г. был сам М. Тухачевский). —
РГВА, оп. 5, д. 1192, л. 2, 65, 76; ПС Шестуна В.В.; ПС Алексеева И.Т.; Спи¬
сок лиц с высшим общим военным образованием... С. 5.; РГВА, оп. 5, д. 1192,
л. 45; ПС Залесского В.Д. № 899000, 89&001, 899002, 899003.; ПС Варфоло¬
меева Н.Е.
342
РУССКИЕ ТАЙНЫ
лем комиссии был назначен В. Куйбышев, смененный в сентяб¬
ре С. Гусевым. Обследованию должны были подвергнуться За¬
падный фронт, Украинский военный округ, Московский
военный округ и Северо-Кавказский военный округ.
В высший комсостав ВСУК и УВО ко времени возникнове¬
ния «дела Варфоломеева», в декабре 1922 г., входили:
1. Фрунзе М.В. (1885—1925) — командующий ВСУК и
УВО (с 12.1920, в старой армии не служил, переведен в Генштаб, в
1920 учился в Политехническом ин-те), молдаванин (обрусевший),
из служащих (сын фельдшера из крестьян), член РКП (б).
2. Эйдеман Р.П. (1895—1937) — 1-й помощник командующего
(с 6.1921, подпоручик в/в, владеет немецким и латышским), латыш,
сын народного учителя (из крестьян), член РКП (б).
3. Соллогуб Н.В. (1883—1937) — 2-й помощник командующего
(с 10.1922, офицер л.-г. 2-го Царскосельского стрелкового полка,
полковник Генштаба 1910, владеет французским и немецким), поляк
(обрусевший), дворянин (с XV в., сын офицера).
4. Унковский С.Н. (1881 —19??) — помощник командующего по
морской части (с 8.1921, капитан 1-го ранга), обрусевший поляк,
дворянин.
5. Каратыгин П.П. (1887—1938) — для особых поручений при
командующем (с 5.1921, штабс-капитан, переведен в Генштаб, вла¬
деет французским и немецким), русский, почетный гражданин.
6. Юшков А.А. (1883—19??) — для особых поручений при
командующем по кавалерии ВСУК и УВО (с 10.1922, полковник),
русский, дворянин.
7. Андерс А.К. (1880—1938) — начальник штаба ВСУК и
УВО (с 10.1922, полковник Генштаба 1908, владеет немецким и
французским), немец, дворянин.
8. Махров Н.С. (1877—1936) — 1-й помощник начальника шта¬
ба ВСУК и УВО (с 9.1922, генерал-майор Генштаба 1904, владеет не¬
мецким, французским, польским), русский, дворянин.
9. Гершельман В.К. (1880—193?) — 2-й помощник начальника
штаба ВСУК и УВО (с 10.1922, полковник Генштаба 1911, владеет
французским и немецким), русский, дворянин.
10. Вилумсон Э.Ф. — началыюк штаба 4-го стрелкового корпуса.
11. Лонгва Р.В. (1891 —1938) — начальник Разведывательного
отдела штаба ВСУК и УВО (с 12.1921, штабс-капитан в/в, коммерче¬
ское училище, 2 курса экономического ф-та Варшавского ун-та, вла¬
343
С. МИНАКОВ
деет украинским, французским, чешским и слабо немецким), поляк,
сын мелкого торговца (мещанин), член РКП (б).
12. Юнгмейстер В.Ю. (1889—1938) — начальник воздушного
флота ВСУК и УВО (с 1920, поручик в/в), немец (обрусевший), лич¬
ный дворянин, член РКП (б).
13. Радкевич М.М. (1869—19??) — начальник артиллерии
ВСУК и УВО (с 7.1919, генерал-майор артиллерии, владеет украин¬
ским и французским), украинец, дворянин.
14. Борзенко А.Н. (1889—19??) — начальник бронесил ВСУК и
УВО (с 5.1921, капитан артиллерии), русский, дворянин.
15. Карбышев Д.М. (1880—1945) — начальник инженеров
ВСУК и УВО (с 10.1922, подполковник Генштаба 1911, владеет
французским и немецким), русский, дворянин (из казаков).
16. Кирпиков А.Г. (1888—19??) — начальник ВОСО ВСУК и
УВО (не служил), русский, из крестьян.
17. Восканов Г.К. (1886—1937) — командир 6-го стрелкового
корпуса (с 10.1922, подполковник, владеет молдавским, персидским,
турецким, татарским), армянин, дворянин, член РКП (б).
18. Бартельс И.И. (1887—19??) — начальник штаба 6-го стрел¬
кового корпуса (с 7.1922, ротмистр, переведен в Генштаб 1917, вла¬
деет немецким и французским), немец, дворянин.
19. Раудмец И.И. (1892—1938) — командир 15-й стрелковой
дивизии (капитан, коммерческое училище, владеет латышским, не¬
мецким, финским), эстонец, из крестьян.
20. Муретов М.В. (1882—1931?) — начальник штаба 15-й
стрелковой дивизии (с 1922, капитан л.-г. Егерского полка, Коммер¬
ческое училище), русский, дворянин.
21. Княгницкий П.Е. (1884—1938) — командир 51-й стрелко¬
вой дивизии (прапорщик в/в, высшее архитектурное отделение Ака¬
демии художеств, владеет украинским, немецким, французским),
украинец, из мещан, член РКП(б).
22. Зилгалв Р.П. (1890—19??) — начальник штаба 51-й стрел¬
ковой дивизии (прапорщик в/в), латыш, из крестьян.
23. Грязное И.К. (1897—1938) — командир 7-го стрелкового
корпуса (10.1922, прапорщик в/в), русский, из крестьян, член
РКП(б).
24. Граужис И.И. (1884—1937) — начальник штаба 7-го стрел¬
кового корпуса (6.1922—7.1923, капитан, переведен в Генштаб
1917), латыш, из крестьян.
25. Калнин К.И. (1884—1937) — командир 3-й стрелковой ди¬
визии (с 1922, прапорщик в/в), латыш, крестьянин, член РКП (б).
26. Павлов Н.М. (1882—19??) — начальник штаба 3-й стрелко¬
344
РУССКИЕ ТАЙНЫ
вой дивизии (7.1922—1.1924, капитан, переведен в Генштаб 1917),
русский, дворянин.
27. Стуцка К.А. (1890—1938) — командир 30-й стрелковой ди¬
визии (7.1922—11.1924, подпоручик в/в, владеет латышским и не¬
мецким), латыш, из крестьян, член РКП (б).
28. Скорино И.Н. (1869—19??) — начальник штаба 30-й стрел¬
ковой дивизии (8.1922—11.1923, подполковник Генштаба 1902), по¬
ляк (белорус?), дворянин.
29. Чернышев В.Н. (1880—1954) — командир 8-го стрелкового
корпуса (6.1922, полковник Генштаба 1906), русский, дворянин.
30. Кирпичников А.В. (1886—19??) — начальник штаба 8-го
стрелкового корпуса (6.1922, капитан), русский, из мещан.
31. Бахтин А.Н. (1885—19??) — командир 7-й стрелковой ди¬
визии (с 1920, полковник), русский, дворянин.
32. Помазкин Д.Д. (1885 — после 1931) — начальник штаба 7-й
стрелковой дивизии (штабс-капитан в/в), русский, крестьянин.
33. Зонберг Ж.Ф. (1891 —1938) — командир 25-й стрелковой
дивизии (8.1922—6.1924, поручик в/в, 3 курса юридического ф-та
Московского университета, владеет латышским и немецким), латыш,
из рабочих, член РКП (б).
34. Шило Н.И. (1889—19??) — начальник штаба 25-й стрелко¬
вой дивизии (капитан, переведен в Генштаб в 1918), украинец, кре¬
стьянин.
35. Каширин Н.Д. (1888—1938) — командир 14-го стрелкового
корпуса (с 24.11.1922, подъесаул), русский, дворянин (сын станич¬
ного атамана), член РКП (б).
36. Осадчий А.М. (1889—1930) — командир 24-й стрелковой
дивизии (4,1921, подполковник, владеет украинским, французским,
немецким, английским), украинец, дворянин, член РКП (б).
37. Дулов М.А. (1889—19??) — начальник штаба 24-й стрелко¬
вой дивизии (капитан, переведен в Генштаб в 1918), русский, из ме¬
щан.
38. Дубовой И.Н. (1896—1938) — командир 44-й стрелковой
дивизии (5.1921 — 6.1924, прапорщик в/в), украинец, из крестьян,
член РКП(б).
39. Васич В.Н. (1885—19??) — начальник штаба 44-й стрелко¬
вой дивизии (с 8.1920, ротмистр), русский, дворянин.
40. Гарькавый И.И. (1888—1937) — командир 45-й стрелковой
дивизии (поручик в/в), украинец, из крестьян, член РКП(б).
41. Сандер А.И. (188?—19??) — начальник штаба 45-й стрелко¬
вой дивизии (капитан?), немец, дворянин.
42. Котов Н.Я. (1893—1938) — командир 23-й стрелковой ди¬
345
С. МИНАКОВ
визии (подполковник, учился в Новороссийском ун-те), русский, дво¬
рянин, член РКП (б).
43. Поляков Н.Н. (1873—19??) — начальник штаба 23-й стрел¬
ковой дивизии (с 9.1922, полковник, Межевой институт), русский,
дворянин.
44. Примаков В.М. (1897—1937) — командир 1-го стрелкового
корпуса (не служил), украинец, сын учителя, член РКП (б).
45. Армадеров Г.А. (1888—1956) — начальник штаба 1-го стрел¬
кового корпуса (капитан л.-г. 2-го Царскосельского стрелкового пол¬
ка, переведен в Генштаб), татарин, дворянин (сын капитана).
46. Демичев М.А. (1885—1937) — командир 1-й кавалерийской
дивизии (12.1920, прапорщик в/в), русский, из крестьян, член
РКП(б).
47. Сергеев П.В. (1883—193?) — начальник штаба 24-й стрел¬
ковой дивизии (штабс-капитан в/в, юридический ф-т Московского
университета), русский, личный дворянин.
48. Шмидт Д.А. (1896—1937) — командир 2-й кавалерийской
дивизии (5.1921, поручик в/в), еврей, из рабочих, член РКП (б).
49. Зубок А.Е. (1895—19??) — начальник штаба 2-й кавалерий¬
ской дивизии (прапорщик в/в), украинец, из крестьян.
50. Котовский Г.И. (1881 —1925) — командир 2-го стрелкового
корпуса, русский, из мещан, член РКП (б).
51. Гуков А.М. (1878—19??) — начальник штаба 2-го стрелко¬
вого корпуса (11.1922, подполковник Генштаба 1909, владеет укра¬
инским, польским, французским, немецким), русский, дворянин.
52. Криворучко Н.Н. (1887—1938) — командир 3-й кавалерий¬
ской дивизии (10.1922, вахмистр), украинец, из крестьян, член
РКП(б).
53. Дубровский В.М. (*898—19??) — начальник штаба 3-й ка¬
валерийской дивизии (10.1922), русский, из рабочих.
54. Волосатое М.В. (1893—19??) — командир 9-й кавалерий¬
ской дивизии (подпоручик в/в), русский, из крестьян. !
55. Макаров Г.И. (1889—19??) — начальник штаба 9-й кавале¬
рийской дивизии (10.1922, штабс-ротмистр), русский, дворянин.
Таким образом, высший командный состав Вооруженных
сил Украины и Крыма (ВСУК) и Украинского военного округа
(УВО) насчитывал 55 «генералов».
По национальному составу: 25 (45,5%) — русских,
9 (16,4%) — украинцев, 4 (7,3%) — поляка, 6 (11%) — латы¬
шей, 1 (1,8%) — эстонец, 1 (1,8%) — молдаванин, 5 (9%) —
346
РУССКИЕ ТАЙНЫ
немцев, 2 (3,6%) — еврея, 1 (1,8%) — татарин, 1 (1,8%) —
армянин. Таким образом, 45,5% составляли русские, являясь
большинством среди представителей этнических групп. В возра¬
стном отношении: 10 «генералов» — до 30 лет (18%); 33 — от
31 года до 40 лет (60%); 9 — от 41 года до 50 лет (16%); 2 —
от 51 года до 60 лет (3,6%). Средний возраст «генералитета» со¬
ставлял 35 лет. По социальному происхождению: 27 (49%) «ге¬
нералов» — дворяне; 1 (1,8%) — из почетных граждан; 2
(3,6%) — дети учителей; 1 (1,8%) — сын фельдшера; 5
(9%) — из мещан; 16 (29%) —из крестьян; 3 (5,5%) — из ра¬
бочих. Таким образом, ок. 50% высших командиров ВСУК и
УВО были дворянами и ок. 30% — из крестьян.
По профессиональной подготовке: 48 (72%) «генералов»
были офицерами старой армии. В том числе: 31 (56%) — кад¬
ровые офицеры, включая 2 (3,6%) генерал-майоров, 13
(23,6%) штаб-офицеров (полковников и подполковников), 16
(29%) обер-офицеров. 3 (5,5%) «генерала» вышли из импера¬
торской лейб-гвардии. Остальные — обер-офицеры военного
времени. В числе «генералов» — 16 (29%) «генштабистов». Из
них 8 (14,5%) окончили Академию Генштаба4 до 1914 г.;
7 (12,7%) учились в АГШ после 1914 г. и переведены в Ген¬
штаб, 1 переведен в Генштаб без высшего военного образова¬
ния. 9 (16,3%) «генералов» имели среднее специальное или не¬
законченное высшее гражданское образование (помимо военно¬
го). 17 (30,9%) «генералов» владели иностранными языками,
в том числе 9 (16,4%) «генералов» владели двумя языками; 3
(5,5%) «генерала» — 3 языками; 4 (7,3%) «генерала» — 4 языка¬
ми. 18 (32,7%) «генералов» (в том числе из бывших кадро¬
вых штаб-офицеров) являлись членами РКП (б).
...Примечательно, что почти одновременно с «делом Варфо¬
ломеева» в 1922 г. в декабре 1922 г. Особым отделом ГПУ бьш
арестован начальник штаба 25-й стрелковой дивизии Н.И. Ши¬
ло. Трудно сказать, в какой мере это событие было связано с
арестом но обвинению в утечке секретной информации помощ¬
ника начальника оперативной части штаба Киевского района
А.И. Иванова, а вместе с ним нескольких сотрудников штаба
района. Штаб Киевского района в это время возглавлял
И,Х. Паука, один из давних и ближайших сотрудников Фрунзе.
В связи с вышесказанным следует отметить, что на заседа¬
347
С. МИНАКОВ
нии Политбюро ЦК 25 января 1923 г. по постановлению Орг¬
бюро от 18 января рассматривали вопрос «О работе Овсяннико¬
ва и Андерса»1. Второй из названных — Александр Карлович
Андерс, полковник Генштаба, который с ноября 1922 г., будучи
давним и близким соратником Фрунзе, являлся начальником
штаба Украинского военного округа. По времени это тоже сов¬
падает с началом «дела Варфоломеева». В определенном аспекте
это было следствием события, происшедшего еще в начале
1922 г., коща в Польшу сбежал ответственный сотрудник штаба
Киевского района генерал-майор М.В. Фастыковский, близкий
сослуживец и соратник И. Пауки. ГПУ обвинило начальника
штаба Киевского военного округа Пауку в пособничестве Фас-
тыковскому. Правда, благодаря заступничеству Фрунзе дело
удалось «замять», однако Особый отдел УВО продолжал его рас¬
следовать. Киевский военный округ был расформирован, на его
месте с июня 1922 г. появился Киевский военный район. Это то¬
же была реакция на бегство Фастыковского. Причины этой «чи¬
стки» высшего комсостава ВСУК и УВО слегка просматривают¬
ся в показаниях генерал-майора Г.А. Армадерова, арестованно¬
го в 1941 г.
В числе прочих предъявленных обвинений ему «припомни¬
ли», что еще «в 1922 году вместе со своим сослуживцем по ста¬
рой армии Н.В. Соллогубом он был вовлечен в офицерскую за¬
говорщическую организацию для поддержки Троцкого»2. Гово¬
рилось также, что он якобы продолжал в ней состоять до 1926 г.
Впрочем, сущность вины Армадерова прослеживается в матери¬
алах следствия. Армадерова признали виновным в том, что «он в
1922 — 1926 гг., зная о принадлежности отдельных лиц ком-
начсостава Украинского военного округа к антисоветской орга¬
низации, не донес об этом органам советской власти»3.
Георгий Александрович Армадеров (1888 — 1956) был че¬
ловеком незнатного происхождения. Его отец — заслуженный
офицер, отмеченный императором Александром И. Это обстоя¬
1 Политбюро ЦК РКП (б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. Т. 1. С.
203.
2 Военно-исторический журнал, 1992, № 12, с. 13..
3 ЧерушевН. С. Удар по своим. Красная Армия 1938—1941. — М., 200.3.
С. 460.
348
РУССКИЕ ТАЙНЫ
тельство обеспечило ему не только хорошее образование в Пав¬
ловском военном училище, но и выход в 1909 г. подпоручиком в
л.-г. 2-й стрелковый Царскосельский полк, где он стал сослу¬
живцем Н. Соллогуба. Участник Первой мировой войны, он был
приобщен к штабной работе в 1917 г. Оказавшись в Красной
Армии с августа 1918 г., Г. Армадеров занимал весьма высокие
штабные и командные должности. Свою службу он начал в
Ярославском военном округе, состоя для поручений при Ярос¬
лавском окружном военкоме, каковым в то время был М. Фрун¬
зе. Под руководством последнего Армадеров служил ив 1919 г.,
оказавшись в распоряжении командующего Южной группой
Восточного фронта, в декабре того же года был назначен по¬
мощником начальника штаба Туркестанского фронта. В этой
должности он оставался до конца января 1920 г. Вплоть до ян¬
варя 1922 г. занимал различные высокие должности в Красной
Армии: руководил штабом ВОХР, был начальником штаба 2-й
конной армии, 10-й Терско-Дагестанской армии, помощником
начальника ВОСО Туркестанского фронта. 29 января 1922 г.
его назначили помощником начальника ВОСО Киевского воен¬
ного округа. Судя по его карьере в период Гражданской войны,
у Армадерова в эти годы не сложилось каких-либо более или ме¬
нее устойчивых связей с видными советскими военачальниками.
Можно лишь отметить его сравнительно долгую службу под ру¬
ководством Фрунзе, хотя вряд ли можно считать Армадерова
«человеком Фрунзе», судя по последующим его служебным пере¬
мещениям.
Совместное участие Г. Армадерова и Н. Соллогуба в «офи¬
церской организации» в 1922 г. могло иметь место во время их
службы в Украинском военном округе. Соллогуб несколько раз
оказывался в составе высшего руководства УВО. Первый раз
это имело место с 6 декабря 1920 по 5 августа 1921 г., когда он
бьш назначен начальником штаба Южного фронта и Вооружен¬
ных сил Украины и Крыма. Второй раз — с декабря 1921 по
5 августа 1922 г. вновь в должности начальника штаба ВСУК —
Вооруженных сил Украины и Крыма. После кратковременного
пребывания в качестве командира 5-го стрелкового корпуса на
Западном фронте (август —октябрь 1922 г.) он возвратился на
Украину на должность 2-го помощника командующего ВСУК и
УВО с 3 ноября 1922 г. и до осени 1923 г. Одновременная служ¬
349
С. МИНАКОВ
ба Соллогуба и Армадерова в УВО началась с января 1922 г.
Как выше уже отмечалось, в это время Н. Соллогуб был началь¬
ником штаба ВСУК и УВО, а Г. Армадеров — помощником, за¬
тем начальником ВОСО КВО. В структуре ВОСО КВО, а затем
Киевского военного района (в который был реорганизован
КВО) Армадеров оставался до октября 1922 г. В силу тесного
служебного взаимодействия этой структуры именно со штабом
КВО и Киевского военного района Армадеров, несомненно, на¬
ходился в регулярном и тесном служебном контакте со штабом
КВО, с его оперативным отделом, т. е. с арестованным в конце
1922 г. А.П. Ивановым и другими сотрудниками штабного аппа¬
рата. Поэтому, скорее всего, именно он первым получил инфор¬
мацию о «военном заговоре» или ему предложили присоединить¬
ся к офицерам, «к этому «заговору» причастным». А он, Армаде¬
ров, в свою очередь, сообщил об этом своему старому сослуживцу
Соллогубу.
В контексте вышеизложенного достаточно загадочно вос¬
принимается реплика Троцкого в выступлении 26 октября
1923 г. на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК. Отметая обвине¬
ния в «протежировании» с его стороны начальнику ВОСО РККА
М. Аржанову, J1. Троцкий заметил: «...Аржанов. Он так же бли¬
зок мне, как Соллогуб или Аренс»1. Смысл реплики JI. Троцкого
как бы предполагает информированность участников Пленума о
его непричастности к «казусу Соллогуба и Андерса», который
сам по себе хорошо известен присутствующим. Троцкому прихо¬
дится доказывать отсутствие его близости к Аржанову, что же
касается Соллогуба и Андерса, то всем как бы известно, сколь
чужд он этим «генералам».
«Вовлечение» Армадерова и Соллогуба в «офицерскую орга¬
низацию» могло иметь место между январем и августом 1922 г.
Судя по смыслу выражения «были вовлечены в офицерский за¬
говор», Соллогуб и Армадеров были объектами «вовлечения», а
не инициаторами. Но кто же мог в высшем руководстве ВСУК и
УВО быть инициативным лицом, способным «вовлечь в заговор»
1 Черновая запись заключительных речей Д.Д, Троцкого и И.В. Сталина
Н9.объединенном Пленуме ЦК и ЦКК РКП (б) 26 октября 1923 г. — Извеггия
ЦК КПСС, 1990, № 1<0. С. 184. Фамилия «Аренс», видимо, приведена с явной
ошибкой в стенограмме. «Аренс» — это А. Андерс, начальник штаба Вооружен¬
ных сил Украины и Крыма.
350
РУССКИЕ ТАЙНЫ
третью фигуру в иерархии высшего командования на Украине?
Равновеликим Соллогубу по должностному положению был
лишь начальник штаба ВСУК и УВО Андерс, который с декабря
1920 и с небольшим перерывом до августа 1922 г. занимал при
Соллогубе, в бытность последнего начальником штаба округа,
должность помощника. Таким образом, Андерс являлся наибо¬
лее близким ему по службе человеком, которому он мог довери¬
ться или который мог довериться ему. Однако попытаемся про¬
анализировать этот вопрос исходя из логики «чистки» и переме¬
щений высшего комсостава ВСУК и УВО.
В апреле 1923 г. с должности 1-го помощника начальника
штаба УВО на должность 2-го помощника того же штаба был
смещен генерал-майор Н.С. Махров. Это было очевидное пони¬
жение в должности. В августе 1923 г. Махров вообще был уда¬
лен с Украины и переведен в Приволжский военный округ, кста¬
ти сказать, вместе с Андерсом, где определенное назначение по¬
лучил только в мае 1924 г., когда Фрунзе уже стал заместителем
Председателя РВС СССР и мог позаботиться о своем близком со¬
труднике. «Отставка» Махрова была явно вызвана чрезвычай¬
ными обстоятельствами, выходившими за рамки профессиона¬
льного или «служебного несоответствия». Причина была не в
профессиональной непригодности Махрова, которого хотели за¬
менить более знающим офицером.
К Махрову уже давно с подозрением относились в ОГПУ.
Дело в том, что два его старших брата служили в Добровольче¬
ской армии генерала Деникина, затем в Вооруженных Силах
России, а его брат генерал П.С. Махров даже некоторое время
был начальником штаба в русской армии генерала Врангеля.
Поэтому, несмотря на то, что Н. Махров вступил в РККА еще в
апреле 1918 г. добровольно, 4 октября 1920 г. он был арестован
Особым отделом Юго-Западного фронта. Он был освобожден
только 18 апреля 1921 г. Его обвиняли в причастности к бело¬
гвардейскому заговору. Правда, незадолго до смещения с дол¬
жности 1-го помощника начальника штаба ВСУК и УВО Н. Мах¬
ров был награжден (2 февраля 1923 г.) грамотой ВУЦИК1.
В силу указанных обстоятельств, смещение Махрова с должнос¬
ти было проведено без наличия каких-либо реальных фактов,
1 РГВА. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 666. Л. 2000; там же, ПС № 170383.
351
С. МИНАКОВ
указывающих на его политическую неблагонадежность. Скорее
всего, это была превентивная мера, учитывая его политическую
репутацию. Да и сместили его сначала лишь на должность 2-го
помощника начальника штаба ВСУК и УВО и «выслали» в
ПриВО лишь в августе 1923 г. Учитывая тот факт, что его непо¬
средственного начальника А. Андерса в 1924 г., несмотря на не¬
сомненные выдающиеся заслуги и долгую служебную и личную
близость к Фрунзе, все-таки уволили из РККА, а Н. Махрова
оставили в рядах Красной Армии, можно предполагать, что Ан¬
дерс как начальник штаба ВСУК и УВО бьш все-таки политиче¬
ски скомпрометирован, а Махров — нет. Он продолжал слу¬
жить на достаточно ответственных должностях и в ПриВО, а с
конца 1924 г. — ив центральном аппарате управления РККА.
Вместо Н. Махрова «исполняющим дела» 1-го помощника
начальника штаба ВСУК и УВО назначили начальника развед¬
отдела штаба УВО и члена коллегии ГПУ Украины Р.В. Лонгву.
При всех своих способностях этот офицер, несомненно, уступал
Махрову по профессиональным характеристикам, зато был по¬
литически, безусловно, надежнее. Более того, через него таким
образом не только управление 1 -го помощника начальника шта¬
ба ВСУК и УВО было поставлено под непосредственный конт¬
роль ГПУ, но и сам начальник штаба А. Андерс. Ведь у него в
эмиграции в числе высших чинов бывшей врангелевской армии
находился его брат. Нельзя исключить, что братья поддержива¬
ли между собой связь, что в начале 20-х гг. было не столь уж
редким явлением в подобных ситуациях.
Тогда же, в апреле 1923 г., со своей должности 2-го помощ¬
ника начальника штаба ВСУК и УВО был смещен и В.К. Герше-
льман. Вплоть до мая 1924 г., как и Махров, он оставался не у
дел. Впрочем, против Гершельмана (у которого тоже был брат,
тоже один из чинов врангелевской армии и тоже в эмиграций)
не было каких-либо компрометирующих сведений. С августа
1923 г. он вновь возглавил управление 2-го помощника штаба
ВСУК и УВО.
17 августа 1923 г. со своей должности начальника штаба
УВО был смещен А.К. Андерс и переведен в Сибирь на дол¬
жность помощника командующего 5-й армией. В 1924 г. он во¬
обще был уволен из РККА. Чтобы уволить из армии такого спе¬
циалиста, как Андерс, нужны были достаточно веские основа¬
352
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ния, ибо служебные документы командования ВСУК и УВО об
этом красноречиво свидетельствуют.
«Усиление темпа работы штаба УВО в связи с обстановкой, —
писал М. Фрунзе главкому С. Каменеву 21 ноября 1923 г., —
требует наличия в его аппарате ряда сотрудников высшей квали¬
фикации. Ходатайство мое о направлении на Украину слушате¬
лей ВАК т. Верховского и т. Аппога не удовлетворено. Необхо¬
димое усиление штаба 1 -го конного корпуса вынудило меня так¬
же отказаться от привлечения для работы в штабе округа
начальника штаба 6-го корпуса т. Бартельса. В связи с изложен¬
ным не признаете ли вы возможным командировать в мое рас¬
поряжение для назначения на должность 2-го помощника нача¬
льника штаба округа тов. Щолокова И.И., который известен
мне по работе в бывшем Ярославском военном округе, где он со¬
стоял начальником штаба округа. Считаю необходимым отме¬
тить, что мне с достаточной подробностью известно прошлое
т. Щолокова и, в частности, факт последнего привлечения его к
ответственности. Эти обстоятельства отнюдь не считаю препят¬
ствиями для использования его на Украине»1. |
Примечательно, что в этой телеграмме Фрунзе достаточно
ясно обозначил основные «болевые точки» в управлении своими
войсками: это штаб ВСУК и УВО, а точнее — управление 2-го
помощника начальника штаба, т. е. должность, которую зани¬
мал до августа 1923 г. Н. Махров. Это доказывает, что держать
его на этой должности по политическим соображениям (ибо по
профессональным он этой должности вполне соответствовал)
оказалось просто невозможным. Таким образом, Фрунзе хотел
поставить на место, вакантное после удаления Н. Махрова,
И. Щолокова.
Кроме того, из телеграммы видно, что Фрунзе хотел также,
чтобы ему дали Верховского. Речь, очевидно, шла не об А.И. Вер¬
ховском, бывшем генерал-майоре Генштаба, которому незачем
было учиться на Высших академических курсах, а о Б.К. Вер¬
ховском, бывшем капитане л.-г. Егерского полка, имевшем бо¬
гатый опыт руководства штабами кавалерийских соединений
Красной Армии. Понятно, что Фрунзе имел в виду его кандида¬
туру на должность начальника штаба 1 - го кавалерийского кор¬
1 РГВА. Ф. On. 1. Д. 71. Л. 12.
353
С. МИНАКОВ
пуса, штаб которого вызывал у командующего особое беспокой¬
ство. Что же касается Э.Ф. Аппоги (1898 — 1937), то это был
весьма способный, но еще очень молодой штабной работник, ко¬
торого Фрунзе вряд ли намеревался использовать в должности
начальника штаба ВСУК и УВО, но, вполне вероятно, в дол¬
жности 2-го помощника начальника штаба ВСУК и УВО. У него
уже был опыт службы в аналогичной должности в Северо-Кав¬
казском военном округе. Поскольку отпустить Э. Аппогу отказа¬
лись, Фрунзе стал просить И. Щолокова. Фрунзе в начале нояб¬
ря 1923 г. назначил на должность 2-го помощника начальника
штаба ВСУК и УВО И. Бартельса, но уже к 21 ноября 1923 г.
вынужден был переместить его на должность начальника штаба
1-го кавалерийского корпуса.
Итак, смутные слухи о каких-то политических брожениях в
украинских войсках относились главным образом, к 1-му кава¬
лерийскому корпусу, начальником штаба которого был Г. Арма¬
деров и штаба ВСУК и УВО. Правда, определенные сомнения в
политической лояльности из центра были выдвинуты и против
Н. Соллогуба.
25 ноября 1923 г. был смещен с должности 2-го помощника
командующего ВСУК и УВО Н.В. Соллогуб и переведен началь¬
ником Военной академии ВВС. Однако следует отметить, что
выданная в связи с этим служебным перемещением характери¬
стика за подписью Фрунзе вызывает сомнения в том, что у влас¬
тей были какие-либо серьезные аргументы для сомнений в поли¬
тической лояльности Соллогуба. «Один из лучших специалистов
по строевой части, — писал Фрунзе, характеризуя своего бли¬
жайшего помощника, — обладает всеми качествами, необходи¬
мыми для строевого начальника. В качестве начальника по стро¬
евой части проявил себя с наилучшей стороны. Минусом являет¬
ся некоторое замыкание в круг чисто военных вопросов.
В последнее время в этом отношении проявилось резкое измене¬
ние к лучшему, в сторону общественности. Считаю вполне соот¬
ветствующим занимаемой должности. Может занимать в воен¬
ное время посты командарма и комфронта»1. Из цитированной
1 РГВА. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 1075. JI. 1; Ф. 37976 (коллекция послужных
списков) On. 1. Д. 83.
354
РУССКИЕ ТАЙНЫ
характеристики следует; что Фрунзе был против «отставки»
Н. Соллогуба, считая, что тот является «вполне соответствую¬
щим занимаемой должности». - !
Смещен был с должности начальника штаба 7-го стрелково¬
го корпуса И. Граужис. Правда, ему не предъявляли никаких
политических обвинений. Отставка была мотивирована несоот¬
ветствием его личных качеств требованиям указанной должности!
Под благовидным предлогом был смещен со своей должнос¬
ти инспектор артиллерии ВСУК и УВО М. Радкевич.
16 августа 1923 г. был смещен со своей должности команди¬
ра 6-го стрелкового корпуса Г.К. Восканов и «сослан» в Турке¬
стан помощником командующего Туркестанским фронтом, а за¬
тем и вовсе переведен на «дипломатическую работу».
Было заменено командование 23-й стрелковой дивизии в
лице командира дивизий Осадчего и частично 24-й стрелковой
дивизии.
Не исключено, что! расформирование управления и штаба
Киевского военного округа в августе 1923 г. было связано имен¬
но с этим «делом о военном заговоре». Начальник штаба КВО
И. Паука был назначен начальником штаба 14-го стрелкового
корпуса. По существу, это было несомненное понижение — с
уровня начальника штаба округа на уровень начальника штаба
корпуса. Это было понижением и для И. Якира, хотя и времен¬
ным.
Эти события были синхронны с аналогичной «чисткой» шта¬
ба Западного фронта, порожденной «делом Варфоломеева». Все
это дает основания считать упомянутые факты и события взаи¬
мосвязанными.
В результате «чистки» с апреля но ноябрь 1923 г. к декабрю
1923 г. высший командный состав ВСУК и УВО заметно изме¬
нился и представлен был теперь следующими лицами.
1. Фрунзе М.В. (1885—1925) — командующий ВСУК и
УВО (не служил, Политехнический ин-т), молдаванин (обрусевший),
сын фельдшера из крестьян, член РКП (б).
2. Эйдеман Р.П. (1895—1937) — 1-й заместитель командующе¬
го (с 6.1921, подпоручик в/в, Петроградский лесной ин-т, владеет ла-
355
С. МИНАКОВ
тышским и немецким), латыш, сын народного учителя, из крестьян,
член РКП(б).
3. Левандовский М К. (1890—1938) — 2-й заместитель коман¬
дующего (с 12.1923, штабс-капитан), поляк, сын унтер-офицера,
член РКП(б).
4. Каратыгин П.П. (1887—1940) — для особых поручений при
командующем (с 5.1921, штабс-капитан, «причислен к Генштабу»,
свободно владеет французским и английским), русский, почетный
гражданин.
5. Унковский С.Н. (1881 —19??) — помощник командующего по
морской части (с 8.1921, капитан 1-го ранга), обрусевший поляк,
дворянин.
6. Юшков А.А. (1883—19??) — для особых поручений при
командующем по кавалерии ВСУК и УВО (с 10.1922, полковник),
русский, дворянин.
7. Чернышев В.Н. (1880—1954) — начальник штаба (с 8.1923,
полковник Генштаба), русский, дворянин.
8. Лонгва Р.В. (1891 —1938) — 1-й помощник начальника шта¬
ба (с 4.1923, штабс-капитан в/в, коммерческое училище, 2 курса эко¬
номического ф-та Варшавского ун-та, владеет польским, украинским,
французским, слабо немецким), поляк, из мещан (сын мелкого тор¬
говца), член РКП (б).
9. Туровский С.А. (1895—1937) — 3-й помощник начальника
штаба (с 12.1923, младший унтер-офицер), еврей, из служащих,
член РКП (б).
10. Баар Г.И. (1895?—19??) — начальник разведчасти (с 4.1923),
эстонец, из крестьян, член РКП (б).
11. Тризна Б.Р. (1882—19??) — начальник артиллерии (пол¬
ковник артиллерии), украинец, дворянин.
12. Юнгмейстер В.Ю. (1889—1938) — начальник ВВС (с 1921,
поручик авиации в/в, Гатчинское училище), немец, личный дворя¬
нин, член РКП (б).
13. Малевский А.Д. (1891 —1937) — начальник инженеров
(с 3.1923, штабс-капитан), русский, дворянин.
14. Кирпиков А.Г. (1888—19??) — начальник ВОСО ВСУК и
УВО (не служил), русский, из крестьян.
15. Авксентьевский К.А. (1891 —1941) — командир 6-го стрел¬
кового корпуса (с 11.1923, подпоручик в/в, учительская семинария),
русский, из мещан, сын бухгалтера, член РКП (б).
16. Армадеров Г.А. (1888—1941) — начальник штаба 6-го
стрелкового корпуса (с 11.1923, капитан л.-г. 2-го Царскосельского
стрелкового полка, Академия Генштаба 1917), татарин, дворянин.
356
РУССКИЕ ТАЙНЫ
17. Грязное И.К. (1897—1938) — командир 7-го стрелкового
корпуса (прапорщик в/в), русский, крестьянин, член РКП (б).
18. Малиновский Л.П. (1897—1938?) — начальник штаба 7-го
стрелкового корпуса (с 19.1923, подпоручик в/в, Ин-т гражданских
инженеров, владеет французским), русский, из почетных граждан.
19. Пинаев Г.А. (1887—193?) — начальник штаба 8-го стрелко¬
вого корпуса (капитан Генштаба), русский, из мещан, беспартийный.
20. Якир И.Э. (1896—1937) — командир 14-го стрелкового кор¬
пуса (с 9.1923, не служил), еврей, сын провизора, член РКП (б).
21. Паука И.Х. (1883—1937) — начальник штаба 14-го стрел¬
кового корпуса (с 8.1923, подполковник, переведен в Генштаб, учил¬
ся в Политехническом ин-те, владеет латышским, шведским, немец¬
ким), латыш, из крестьян.
22. Примаков В.М. (1897—1937) — командир 1-го кавалерий¬
ского корпуса (не служил), украинец, сын учителя, член РКП (б).
23. Бартельс И.И. (1887—19??) — начальник штаба 1-го кава¬
лерийского корпуса (с 11.1923, ротмистр, Академия Генштаба 1917),
немец, дворянин.
24. Котовский Г.И. (1881 —1925) — командир 2-го кавалерий¬
ского корпуса, русский, из мещан, член РКП(6).
25. Гуков А.М. (1878—19??) — начальник штаба 2-то стрелко¬
вого корпуса (11.1922, подполковник Генштаба 1909, владеет укра¬
инским, польским, французским, немецким), русский, дворянин.
26. Данненберг Е.Е. (1891 — 1938) — командир 3-й стрелковой
дивизии (с 10.1923, подпоручик в/в, владеет немецким), немец, дво¬
рянин.
27. Павлов Н.М. (1882—19??) — начальник штаба 3-й стрелко¬
вой дивизии (7.1922, капитан, переведен в Генштаб 1917), русский,
дворянин.
*28. Лукин М.Ф. (1892—19??) — командир 7-й стрелковой ди¬
визии (поручик в/в, учительская семинария), русский, крестьянин,
член РКП (б).
29. Помазкин Д.Д. (1885 — после 1931) — начальник штаба 7-й
стрелковой дивизии (с 11.1922, штабс-кагштан в/в), русский, из кре¬
стьян.
30. Раудмец И.Н. (1892—1938) — командир 15-й стрелковой
дивизии (с 9.1922, капитан, коммерческое училище, владеет латыш¬
ским, немецким, финским), эстонец, из крестьян.
31. Муретов М.В. (1882—1931?) — начальник штаба 15-й
стрелковой дивизии (капитан л.-г. Егерского полка, коммерческое
училище), русский, дворянин.
32. Германович М.Я. .(,1895—1937) — командир 23-й стрелко¬
357
С. МИНАКОВ
вой дивизии (с 10.1923, штабс-капитан в/в), белорус, крестьянин,
член РКП (б).
>33; Ветвинский А.Д. (1891 —19??) — начальник штаба 23-й
стрелковой дивизии (с 7.1923, поручик, духовное училище, духовная
семинария), белорус, личный дворянин.
34. Попов В.В. (1889—19??) — командир 24-й стрелковой ди¬
визии (с 11.1923, капитан л.-г. Литовского полка, переведен в Ген¬
штаб 1917), украинец, дворянин.
35. Сергеев II.В. (1883—193?) —начальник штаба 24-й стрел¬
ковой дивизии (штабс-капитан в/в, юридический ф-т Московского
университета), русский, личный дворянин.
36. Зонберг Ж.Ф. (1891 —1938) — командир 25-й стрелковой
дивизии (8.1922 — 6.1924, поручик в/в, 3 курса юридического ф-та
Московского университета, владеет латышским и немецким), латыш,
из рабочих, член РКП (б).
37. Васич В.Н. (1885—19??) — начальник штаба 25-й стрелко¬
вой дивизии (с 11.1923, ротмистр), русский, дворянин.
38. Стуцка К.А. (1890—1938) — командир 30-й стрелковой ди¬
визии (с 7.1922, подпоручик в/в), латыш, из крестьян, член РКП (б).
39. Скорино И.Н. (1869—19??) — начальник штаба 30-й стрел¬
ковой дивизии (8.1922, подполковник Генштаба 1902), поляк (бело¬
рус), дворянин.
40. Дубовой И.Н. (1896—1938) — командир 44-й стрелковой
дивизии (5.1921 — 6.1924, прапорщик в/в), украинец, из крестьян,
член РКП (б).
41. Вольский А.И. (1882—19??) — начальник штаба 44-й
стрелковой дивизии (с 10.1923, подполковник, переведен в Генштаб
1917, школа летчиков), поляк (обрусевший), дворянин.
42. Гарькавый И.И. (1888—1937) — командир 45-й стрелковой
дивизии (поручик в/в), украинец, крестьянин, член РКП (б).
43. Сандер А.И. (188?—19??) — начальник штаба 45-й стрелко¬
вой дивизии (капитан?), немец, дворянин.
44. Княгиицкий П.Е. (1884—1938) — командир 51-й стрелко¬
вой дивизии (с 8.1922, прапорщик в/в, высшее архитектурное отде¬
ление Академии художеств, владеет украинским, немецким, француз¬
ским), украинец, из мещан, член РКП (б).
45. Зилгалв Р.П. (1890—19??) — начальник штаба 51-й стрел¬
ковой дивизии (с 6.1922, прапорщик в/в), латыш, из крестьян.
46. Демичев М.А. (1885—1937) — командир 1-й Запорожской
кавалерийской дивизии (прапорщик в/в), русский, крестьянин, член
РКП(б).
47. Забегалов Н.Я. (1884—19??) — начальник штаба 1-й кава¬
358
РУССКИЕ ТАЙНЫ
лерийской дивизии (с 12.1922, подполковник, переведен в Генштаб
1917, владеет французским и немецким), русский, дворянин.
48. Григорьев П.П. (1892—1937) — командир 2-й Ставрополь¬
ской кавалерийской дивизии (унтер-офицер), русский, из рабочих,
член РКП (б).
49. Журавлев Е.П. (1896—19??) — начальник штаба 2-й кава¬
лерийской дивизии (с 4.1923, прапорщик в/в), украинец, из интел¬
лигенции, член РКП (б).
50. Криворучко Н.Н. (1887—1938) — командир 3-й Бессараб¬
ской кавалерийской дивизии (подпрапорщик), украинец, из кресть¬
ян, шахтер, член РКП (б).
51. Дубровский В.М. (1898—19??) — начальник штаба 3-й ка¬
валерийской дивизии (10.1922), русский, из рабочих.
52. Волосатое М.В. (1893—19??) — командир 9-й кавалерий¬
ской дивизии (подпоручик в/в), русский, из крестьян.
53. Макаров Г.И. (1889—19??) — начальник штаба 9-й кавале¬
рийской дивизии (10.1922, штабс-ротмистр), русский, дворянин.
Из 55 высших офицеров ВСУК и УВО, занимавших основ¬
ные командные и руководящие должности в декабре 1922 г., к
декабрю 1923 г. 16 были заменены. Иными словами, персональ¬
ные замены были осуществлены почти на 30% высших коман¬
дных должностей. В результате проведенной «чистки» высшего
командного состава ВСУК и УВО к декабрю 1923 г. его социоку¬
льтурная характеристика приобрела следующие измерения.
По этническому составу: 23 (43,3%) «генерала» — русские;
8 (15%) — украинцы; 2 (3,8%) — белорусы; 5 (9,4%) — по¬
ляки; 5 (9,4%) — латыши; 2 (3,8%) — эстонцы; 4 (7,5%) —
немцы; 1 (1,9%) — молдаванин; 1 (1,9%) — татарин;
2 (3,8%) — евреи. По возрастному составу: 12 (22,6%) «гене¬
ралов» — до 30 лет; 33 (62,3%) — от 31 года до 40 лет;
8 (15%) — от 41 года до 50 лет; 1 (3,8%) — свыше 50 лет.
Средний возраст «генералов» — 34 года. Таким образом, вы¬
сший командный состав ВСУК и УВО стал на 1 год «моложе».
Однако он оставался все-таки «старше» высшего командного со¬
става Западного фронта. По социальному составу: 21 (39,6%)
«генерал» был из дворян; 15 (28,3%) — из крестьян;
5 (9,4%) — из мещан; 2 (3,8%) — из почетных граждан;
1 (1,9%) — из служащих; 2 (3,8%) — из рабочих;
6(11,3%) — из интеллигенции; 1 (1,9%) — сын унтер-офицера.
359
С. МИНАКОВ
В профессиональном отношении: 43 (81%) «генерала» были
из офицеров старой армии. В том числе: 22 (41,5%) кадровых
офицера, включая 9 (17%) штаб-офицеров и 13 (24,5%)
обер-офицеров (3 офицера гвардии). В их числе — 13 (24,5%)
офицеров Генштаба (3 окончили Академию Генштаба до 1914,
остальные учились в Академии Генштаба после 1914 г. и были
переведены в Генштаб, в том числе 1 — без академического об¬
разования). Остальные — 21 (39,6%) офицер — военного вре¬
мени (в/в). 13 (24,5%) «генералов» имели полное или незакон¬
ченное среднее профессиональное или высшее гражданское об¬
разование. 10 (18,9%) «генералов» владели иностранными
языками (некоторые двумя, тремя и даже четырьмя). 22
(41,5%) «генерала» были членами РКП (б).
По сравнению с декабрем 1922 г. этнический состав высших
командиров изменился несущественно. Русские по-прежнему со¬
ставляли большинство, хотя их стало немного меньше. Несколько
уменьшилось и число украинцев, поляков, латышей. Как отмеча¬
лось выше, высший командный состав немного «помолодел» — на
1 год. Весьма заметно изменился социальный состав «генералов».
Если в декабре 1922 г. дворяне составляли ок. 50%, а крестья¬
не — ок. 30%, то в декабре 1923 г. эти социальные группы, хотя
и сохраняли свое относительное большинство, однако существен¬
но уменьшились, особенно дворяне: до 39,6%. Хотя доля бывших
офицеров в целом возросла, но за счет офицеров военного време¬
ни. Что же касается кадровых офицеров, то их доля в высшем
командном составе заметно снизилась: с 56% в декабре 1922 г. до
41,5% в декабре 1923 г. Резко уменьшилась и доля бывших гене¬
ралов и штаб-офицеров: в декабре 1922 г. их было вместе свыше
27%, а в декабре 1923 г. — на 10% меньше. Уменьшилась и доля
«генштабистов»: с 29% (в целом) в декабре 1922 г. до 24,5% в
декабре 1923 г. Особенно заметно было уменьшение доли офице¬
ров Генштаба, получивших нормальное академическое образова¬
ние до 1914 г.: с 14,5% до 5,7% — более чем в два с половиной
раза. Правда, число «генералов», получивших, кроме военного,
еще и гражданское образование, заметно увеличило свою долю в
высшем комсоставе — с 16,3% до 24,5%. Однако общий культур¬
ный уровень «генералитета», очевидно, снизился: в декабре 1922 г.
иностранными языками владели 30,9% «генералов» (учитывая,
что св. 29% владели двумя, тремя и четырьмя языками), а в де¬
кабре 1923 г. их стало 18,9%.
360
РУССКИЕ ТАЙНЫ
В контексте приведенных выше статистических данных наи¬
более чувствительными представляются потери на персональном
уровне. Из ВСУК и УВО были удалены первоклассные, выдаю¬
щиеся военные профессионалы и специалисты, находившиеся
на ключевых должностях в руководстве войсками: Н.В. Солло¬
губ, А.К. Андерс, Н.С. Махров и др. В целом, похоже, профес¬
сиональные и общекультурные качества высшего комсостава
ВСУК и УВО к декабрю 1923 г. заметно снизились.
Вряд ли «офицерская организация», в которую в 1922 г.
оказался вовлеченным Н. Соллогуб, была создана для поддерж¬
ки Троцкого, тем более что в 1922 г. Председатель РВСР не
нуждался в этом. Для него эта проблема обозначилась лишь к
августу 1923 г. Косвенным образом на связь «казуса Соллогуба—
Андерса» и участия Н. Соллогуба в «офицерской организации» в
УВО с «делом Варфоломеева» могут указывать прежнее близкое
и долгое фронтовое сотрудничество Н. Соллогуба и Н. Варфоло¬
меева и приятельские между ними отношения, о чем ранее уже
говорилось достаточно подробно. Еще одним косвенным подкреп¬
лением сказанного о «казусе Соллогуба—Андерса» и «офицер¬
ской организации», в которой состоял Соллогуб, может служить
«чистка» штаба Украинского военного округа в 1922—1923 гг.
4
«Чистка» высшего командования Петроградского
военного округа
В контексте «дела Варфоломеева» уместно обратить внима¬
ние и на некоторые косвенные факты, указывающие на воз¬
можную с ним связь слухов о «заговоре Гиттиса в Петроград¬
ском военном округе».
25 июля 1923 г. А. фон Лампе получил информацию о том,
что «венгр Бела Кун и латыш Гиттис... составили против совет¬
ского правительства заговор с целью поставить во главе России
12 интернационалистов-коммунистов, так как, де, современная
советская власть слишком националистична»1. Эта информация,
как пояснял фон Лампе, поступила к нему из прессы. Однако со
ссылкой на «Петроградскую правду» фон Лампе добавлял, что
1 Там же, д. 12, л. 5140.
С. МИНАКОВ
командующий Петроградским военным округом «Гиттис нахо¬
дился в тесном контакте с белогвардейскими организациями,
арестован и предан суду за контрреволюционную деятель¬
ность»1. Своеобразным добавлением к этой информации можно
считать еще одну запись в дневнике А. фон Лампе 19 августа
1923 г. Со ссылкой на «перебежчика из Советской России» автор
дневника отмечает, что «... В. Гиттис не латыш, но в котором-то
поколении происходит от жидов»; «что Гиттис стал совершен¬
ным карьеристом»2.
Надо сказать, что слухи о причастности командующего Пет¬
роградским военным округом В.Гиттиса к «антисоветскому заго¬
вору» весьма настойчиво циркулировали и в СССР, в Петрогра¬
де. «Весной 1925 года, — рассказывал один из «беглецов» из
СССР, некий А. Клингер, — в Петрограде возникло громкое де¬
ло бывших воспитанников Александровского лицея... Незадолго
до того (надо думать, в 1924 г. — С. М.) ГПУ было осведомлено
о существовании в Красной Армии обширного антисоветского
заговора. Несмотря на тщательные поиски, раскрыть заговор не
удалось (пострадал лишь командующий Петербургским военным
округом Гиттис, смещенный со своего поста)»3. Тот же автор в
другом месте, рассказывая о мятеже Соловецкого полка, упоми¬
нает о подчинении этой части командующему Петроградским
военным округом «известному Гиттису, недавно смещенному за
«контрреволюцию» и противодействие ГПУ»4. Официально
В.Гиттис был действительно смещен с должности в октябре
1925 г. Это было сделано не в связи с перемещением его на дру¬
гую должность, а фактически как отставка и наказание. Его пе¬
ревели в распоряжение наркома по военным и морским делам.
Это было равноценно временной отставке человека, попавшего
под политическое подозрение. В связи с вышеприведенной ин¬
формацией, представленной преимущественно слухами, догад¬
ками и домыслами, имеется и вполне достоверная, о которой в
«белом» Берлине либо вообще не знали, либо получали ее в чрез¬
вычайно «преображенном» виде.
1 Тамже.
2 Тамже, л. 5163.
'3 Клингер А. Советская каторга. — Архив русской революции. М., 1993,
т. 19—20. С. 197.
4 Там же. С. 161.
362
РУССКИЕ ТАЙНЫ
В частности, определенную настороженность вызывает тот
факт, что бывший гвардейский офицер и близкий к Тухачевско¬
му А. Готовский, являвшийся с 1921 г. начальником 2-й Петров
радской кавалерийской школы, согласно записи в его послуж¬
ном списке, сходной по стилю с имевшейся в послужном списке
Н.Варфоломеева, с 29 мая 1923 г. значится «состоящим в рас¬
поряжении Штаба РККА», а затем, с 22 марта 1924 г., —
«штатным преподавателем Высшей пограничной школы ОГПУ».
Такой зигзаг карьеры полковника-генштабиста, занимавшего с
1918 по 1923 г. «генеральские» должности в Красной Армии,
мог быть объясним лишь чрезвычайными обстоятельствами. Пе¬
ревод А.Готовского, бывшего близкого соратника М.Тухачевско¬
го, простым преподавателем, в сущности, под надзор ОГПУ,
можно расценить как «мягкую» форму наказания: отставки и
«репрессий».
Те же размышления возникают и при рассмотрении карье¬
ры другого гвардейца, бывшего однополчанина А.Готовского но
л.-г. Кирасирскому полку, близкого сотрудника Тухачевского,
полковника Генштаба М.Баторского, являвшегося к 1923 г. на¬
чальником 1-й Петроградской кавалерийской школы (бывшее
Николаевское кавалерийское военное училище). Подобно А.Го-
товскому, этот в 1924 г. также был понижен в должности.
Уместно обратить внимание и на карьеру бывшего полковни¬
ка л.-г. 1-й Артиллерийской бригады Платона Николаевича Алек¬
сеева (1882—19??), с сентября 1921 г. являвшегося начальни¬
ком оперативного управления (отдача) штаба Петроградского во¬
енного округа, к 1924 г. переведенного начальником штаба в
48-ю стрелковую дивизию, дислоцированную в Московском воен¬
ном округе. Эта фигура оказывается уже совсем близко от коман¬
дующего Петроградским военным округом В.Гиттиса. Впрочем,
еще больше вопросов оставляет без надежного ответа служебная
карьера начальника штаба этого округа М.Эндена.
Михаил Михайлович Энден (1887—1937), дворянин, не¬
мец, бывший офицер л.-г. 1-й Артиллерийской бригады (как и
П.Алексеев), капитан Генштаба, с 1922 г. являлся начальником
штаба Петроградского военного округа. М.Энден однажды уже
подвергался аресту во время Кронштадтского мятежа по подо¬
зрению в сочувствии восставшим матросам. Однако тогда его
пребывание под арестом было кратковременным. Энден по офи¬
циальным документам был смещен со своей должности и переве¬
363
С. МИНАКОВ
ден рядовым преподавателем в Военно-политическую академию
им. Толмачева в 1925 г. Однако похоже на то, что его, как
командующего Ленинградским военным округом В.Гиттиса, от¬
странили от руководства штабом округа еще в 1924, если не в
1923 г. Во всяком случае, слухи об отставке Гиттиса, как об
этом говорилось выше, просочились за рубеж еще в июне 1923 г.
А в Петрограде его отставка не вызывала сомнений уже в 1924 г.
М.Энден бьш достаточно близко знаком еще во время службы в
л.-г. 1-й Артиллерийской бригаде, обслуживавшей 1-ю Гвардей¬
скую пехотную дивизию, с полковником л.-г. Преображенского
полка Д.Зуевым. Они продолжали поддерживать тесные слу¬
жебные отношения и в 1921 —1926 гг. в штабе Петроградского
военного округа. Брат М.Эндена, лейтенант флота Б.Энден, в
1918 г. был причастен к германофильски настроенной конспи¬
ративной контрреволюционной организации в Петрограде, од¬
ним из руководителей которой тогда был упомянутый выше
М.Баторский. Скорее всего, М.Энден должен бьш с ним позна¬
комиться еще тогда и определенно знать его по служебной деяте¬
льности в Петроградском военном округе в 1921— 1924 гг. Не
исключено, что еще в 1914—1915 гг. младший офицер л.-г. 1-й
Артиллерийской бригады М.Энден был знаком с младшим офи¬
цером л.-г. Семеновского полка М.Тухачевским (тоже 1-я Гвар¬
дейская пехотная дивизия).
Все вышесказанное позволяет отчасти вскрыть истоки слу¬
хов о «военном заговоре» в Петроградском военном округе. В си¬
лу служебных и личных связей между многими из упомянутых
выше лиц, преимущественно бывших гвардейских офицеров, и
Тухачевским есть основания подозревать причастность руковод¬
ства штаба Петроградского военного округа и отдельных войско¬
вых частей, дислоцированных в Петрограде, к «делу Варфоло¬
меева» и таким образом к смутной роли в этом «деле» самого
М .Тухачевского.
5
«Организация генштабистов»
Об «организации генштабистов», якобы существовавшей в
РККА с 1923 г., дават показания А.Свечин, арестованный в на¬
чале 1931 г.
364
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Генерал и профессор Свечин, арестованный 20 декабря
1937 г., обвинялся в «участии в офицерско-монархической орга¬
низации и военно-фашистском заговоре». А.Свечин не признал
себя виновным. Однако его ответ на предъявленные ему обвине¬
ния весьма примечателен. На вопрос: «За что Вы арестовыва¬
лись органами ОГПУ в 1931 году?» — Свечин дал такой ответ:
«В 1931 г. я был арестован как участник офицерской антисовет¬
ской организации, свою виновность признал и был осужден в
концлагерь сроком на 5 лет. После 1931 г. я в антисоветской орга¬
низации не состоял». Если считать, что все обвинения, предъяв¬
лявшиеся советским «генералам» в 30-е гг. были результатом
фальсификаций, подтасовок, силового и психологического дав¬
ления на обвиняемых со стороны следствия, то позиция Свечина
представляется несколько странной. Почему он, отказываясь при¬
знать себя виновным в 1938 г., считает себя таковым в 1931 г.?
Свечина арестовали 20 февраля 1931 г. по делу о контрре¬
волюционной монархической организации «Весна». Свечин при¬
знавал себя «участником офицерской антисоветской организа¬
ции»1. Объясняя смысл и цели «организации генштабистов», го¬
ворил: «Основная цель этой организации — объединение и
сплочение посредством пропаганды бывшего офицерства, кото¬
рое могло бы в критические моменты послужить своей Родине...
В нашей организации я играл только роль одного из идеологов и
никакой практической работы не вел, за исключением агитаци¬
онной работы... В моей научной, литературной деятельности я
проводил свои политические взгляды, находившиеся в части оп¬
позиции и противоречившие установкам компартии и коммуни¬
стического Интернационала»2.
Впрочем, в ходе следственных показаний А.Свечин «прого¬
варивается», раскрывая смысл понятия «организация генштаби¬
стов». В частности, он объяснял, что в Военной академии вокруг
него группировались (!) лица, «жившие надеждой на эволюцию
советской власти вправо и на уменьшение обострения классовой
борьбы в СССР»3. Свечин признавался: «В этом я от них не
1 Цит. по: Постижение военного искусства. Идейное наследие А.Свечи¬
на.—М., 1999, с. 652.
2 Тамже.
3 Показания на допросе 24 февраля 1931 г. — Там же. С. 649.
365
С. МИНАКОВ *
слишком отделялся. Политические убеждения большинства этих
людей были реепубликанско-демократические, хотя некоторые
из них были ближе к монархии»1. Таким образом, собственно
говоря, никакой «организации» не было. Были люди примерно
одного образовательного уровня, происхождения, возраста, про¬
фессиональных навыков, привычек и убеждений, которые, что
вполне естественно, «тянулись» друг к другу и группировались
вокруг наиболее авторитетных своих товарищей. Таковым был
генерал А.Свечин.
«Советскую власть я встретил враждебно, — признавался
профессор в своих следственных показаниях, — и никогда пол¬
ностью ее не воспринял. Мы, бывшие офицеры старого Генера¬
льного штаба, терявшие те привилегии, то положение и те перс¬
пективы, которые сулило нам прошлое, очутившись в условиях
советской власти, в течение всего периода ее существования пе¬
реплели свое враждебное отношение к ней с надеждой на пере¬
рождение советской власти в буржуазно-демократическую рес¬
публику, которая открыла бы для нас большой простор и боль¬
шую свободу»2. Если стилистика признаний Свечина была
обусловлена его положением подследственного, обвиняемого б
антисоветской контрреволюционной деятельности, то сущность
переданных им настроений бывших генштабистов старой армии
не могла быть иной.
Что касается отношений между Свечиным и Тухачевским,
то в литературе они представлены несколько упрощенно и одно¬
значно, а в последние годы чуть ли не прямо утверждается, что
Тухачевский был одним из организаторов репрессий против ге¬
нерала и профессора. Все гораздо сложнее, хотя бы потому, что
оба «генерала» были людьми весьма незаурядными и отношения
между ними, пронизанные духом скрытого и открытого сопер¬
ничества, часто выходившего далеко за рамки споров и дискус¬
сий по военно-теоретическим вопросам в сферу политики и
идеологии, не могли быть простыми.
Трения между Тухачевским и Свечиным ясно обозначились
с 1926 г. и приобрели явный политический привкус в 1930 —
1 Там же. С. 649.
2 Допрос 1 марта 1931 г. — Цит. по: Постижение военного искусства.
Идейное наследие А.Свечина. С. 649.
366
РУССКИЕ ТАЙНЫ
1931 гг. Сам Свечин был убежден, что главной причиной его
ареста были разногласия с Тухачевским, чему нет никаких под¬
тверждений1. Выступления же будущего маршала против быв¬
шего генерала в 1930—1931 гг. не лишены были признаков «по¬
каянной индульгенции», ибо имели место в тревожной полити¬
ческой конъюнктуре, когда военно-политическое положение
самого Тухачевского оказалось весьма неустойчивым и над ним
самим нависла угроза ареста по обвинению в «организации заго¬
вора».
Отношение М.Тухачевского к А.Свечину отнюдь не всегда
было таким. В 1921 г. в качестве начальника Военной академии
РККА Тухачевский аттестовал профессора как выдающегося
ученого с тонко развитым оперативным мышлением. И это
вполне объяснимо, ибо в 1921 —1924 гг. Тухачевский и Свечин
отстаивали единые позиции по ряду вопросов. В этом нет ничего
необычного: оба «генерала» отталкивались от К.Клаузевица, бу¬
дучи почитателями его «классики». Оба отрицательно относи¬
лись к «милиционной системе», которую намерен был ввести
Троцкий2, следовательно, выступали против Председателя
РВСР. Оба отстаивали сохранение постоянной регулярной ар¬
мии. Оба «генерала» придерживались «континентальной» кон¬
цепции в рассмотрении «геостратегической доктрины» Красной
Армии и СССР. Они придерживались одинаковых взглядов и на
применение артиллерии3. Сходными были у них и представле¬
ния о Генеральном штабе и его роли в Красной Армии4.
Анализируя критически боевые действия войск Западного
фронта в Варшавском сражении 1920 г., в феврале 1924 г. Све-
1 Черушев Н. С. Тридцать седьмой год: НКВД и Красная Армия. // Воен¬
но-исторический архив. — Выпуск № 10, 2000, с. 202.
2 Свечин А.А. Милиция как идеал. (Критика тезисов J1. Троцкого.) //По¬
стижение военного искусства. Идейное наследие А.Свечина, с. 178—181.
3 21 декабря 1923 г. М.Тухачевский на заседании ВНО Военной акаде¬
мии РККА сделал доклад «О новой артиллерии». Как отмечалось в информации
по этому поводу, напечатанной в «Военном вестнике», «положение т. Тухачев¬
ского о принятии для дивизионной артиллерии гаубицы встретило полную под¬
держку выступавшего в прениях профессора Свечина, который указал на на¬
стоятельную необходимость создания хорошей гаубицы и сильных групп гау¬
бичной артиллерии» // Военный вестник. — 1924, № 2. С. 67.
Свечин А. Задача Генерального штаба //Русский инвалид. — 1909,
•Nb 268.
367
С. МИНАКОВ
чин, и это при всех особенностях его личности, не склонной за¬
искивать перед «авторитетами», высказал в адрес М.Тухачевско¬
го и Н.Какурина заметные комплименты. Он писал о «лучших
кадрах пехоты, коими когда-либо располагала Красная Ар¬
мия, — победоносные кадры, блестящим броском перекинувши¬
еся с берегов Двины и Березины на Вислу»1. Иными словами,
Варшавский поход Тухачевского он назвал «блестящим брос¬
ком». Свечин весьма изящно, мимоходом, но определенно на¬
звал единомышленника и друга «красного Бонапарта», Н.Каку¬
рина, «одним из лучших начдивов в Красной Армии»2. Косвен¬
ным указанием на весьма лояльные отношения между
Тухачевским и Свечиным может служить назначение последнего
заместителем к первому как Главному руководителю по страте¬
гии всех академий РККА в начале 1925 г. В некоторых работах
1924—1926 гг. Свечин делал порой критические замечания по
поводу боевых действий командования Западного фронта в
1920 г., однако полемика между «генералами» не обрела еще
конфликтной остроты. Во всяком случае, в военно-политиче¬
ских вопросах в 1922—1923 гг. Тухачевский и Свечин явля¬
лись, в сущности, единомышленниками.
В контексте рассматриваемого нами вопроса существенно
признание Свечина, что «в организацию бывших офицеров Ге¬
нерального штаба, создавшуюся на почве указанных выше на¬
строений, я бьш введен А.Е.Снесаревым в 1923 г.».
Что же собой представляла эта «организация генштабистов»,
о которой на следствии в 1931 г. сообщал А.Свечин? Известно,
что 22 ноября 1922 г., в день праздника св. Георгия Победонос¬
ца, на квартире у отъезжавшего в Эстонию бывшего генерала
Д.К.Лебедева собрались бывшие генералы, преподаватели Воен¬
ной академии РККА А.Снесарев, А.Свечин, А.Незнамов, А.Вер¬
ховский и ряд других. Так по инициативе генерала Снесарева
было положено начало так называемым «георгиевским вече¬
рам», которые продолжались еще в течение нескольких лет
(примерно до 1926—1927 гг.). Кроме упомянутых выше лиц,
скажем, в 1923—1924 гг. на этих вечерах присутствовали и
1 Свечин А.А. Безмолвный фронт //Военный вестник. — 1924, № 6.
С. 17—18.
2 Там же. С. 17.
368
РУССКИЕ ТАЙНЫ
другие близкие Снесареву генералы — Георгиевские кавалеры:
Д. Надежный, А.Новиков, Я.Сивере, А.Лигнау, В.Готовский, а
также полковники Н.Капустин, В.Сухов, Е.Голубинцев. Осо¬
бенностью этих вечеров было то, что на них присутствовали и на
них приглашались лишь лица, награжденные орденом св. Геор¬
гия, т.е. Георгиевские кавалеры. Вечера эти были обставлены
своеобразным ритуалом: к столу подавался обычно крендель в
форме «Георгиевского креста». Все приходили в штатском, но
обязательно с орденами св. Георгия. Эти собрания демонстра¬
тивно подчеркивали единство присутствующих в преданности
традициям старой русской армии и игнорирование армии Крас¬
ной. Поэтому советские награды, у кого они имелись, не надева¬
лись. Примечательно, что когда генерал Д.Надежный, считав¬
шийся вполне лояльным советской власти, явился с орденом
Красного Знамени, ему заметили, что это знак Сатаны. После
этого генерал больше никогда, приходя на вечера, орден не на¬
девал.
Примечательно, однако, что явный несоветский дух этих ве¬
черов усиливался почти программными декларациями, которые
вполне можно было расценить как «контрреволюционные» и
«антисоветские». Впервые это имело место, по свидетельству
Д.Надежного, в 1923 г., когда на квартире А.Снесарева пригла¬
шенный им в качестве почетного гостя генерал А.Брусилов вы¬
ступил с призывом «к единению бывших Георгиевских кавале¬
ров, служивших в Красной Армии, с тем, чтобы при возможном
изменении политической обстановки применить свои силы для
блага Родины... Выступление Брусилова можно считать началом
организации бывших георгиевских офицеров»1. Мысль Брусило¬
ва, что, «несмотря на то что мы волею судеб сейчас служим в
Красной Армии, мы все же не забываем традиций русского офи¬
церства», была поддержана Снесаревым, призвавшим «в даль¬
нейшем не терять друг друга из виду и праздновать наши старые
войсковые праздники»2. Даже принимая во внимание «следст¬
венные преувеличения», указанные «георгиевские вечера», несо¬
мненно, обладали пусть весьма «бледными», но все-таки призна-
1 Цит. по: Типченко Я. Голгофа русского офицерства в СССР.
1930—1931 гг.— М., 2000, с. 131 — 132.
2 Теин же. С. 132.
369
С. МИНАКОВ
нами «антисоветской организации бывших офицеров». Правда,
после того, как в 1925 г. Брусилов из-за болезни уже не смог
принять участия в очередном «георгиевском вечере», а весной
следующего года умер, Снесарев охладел к дальнейшему их про¬
ведению. Несомненно, Снесарев связывал какие-то надежды с
именем Брусилова, конечно, видя в нем прежде всего «знамя».
Вряд ли сам А.Брусилов и по возрасту, состоянию здоровья, и по
свойствам личности решился бы инициировать и возглавить ка¬
кое-либо антисоветское военное выступление. Хорошо знако¬
мый с ним И.Ильин недаром сделал характерную ремарку по
поводу А.Брусилова и его приятеля А.Зайончковского в записке
к П.Врангелю в 1923 г.: «Брусилова и Зайончковского я знаю:
оба старчески хитры и трусливо расчетливы. Поэтому сами ни¬
чего не сделают, если их не сделают события».
Прямых указаний на групповую связь Тухачевского со Сне-
саревым, по крайней мере в те годы, не имеется, однако двое из
вышеупомянутых завсегдатаев снесаревских застолий в 1923—
1924 гг. были близкими приятелями Тухачевского, с которыми
ему приходилось встречаться в доме генерала А.Зайончковского
и активно сотрудничать по служебным делам. Это В.Готовский и
А.Де-Лазари. Это обстоятельство дает основание полагать, что
военно-политические настроения Тухачевского, известные ука¬
занным офицерам, импонирующие им, разделяемые и во мно¬
гом формируемые ими, были созвучны взглядам их друзей: гене¬
ралов Снесарева и Брусилова.
Свидетельств о близких отношениях Брусилова и Тухачев¬
ского не имеется, за исключением одного. П.Фервак сообщает,
что, прежде чем перейти на сторону советской власти, гвардии
подпоручик (капитан?) Тухачевский «встретился с Брусиловым
и посоветовался со старым генералом: почему Брусилов решил
пойти на службу к Советам? «Распространяя идею Интернацио¬
нала, — ответил ему Брусилов, — советское правительство
укрепляет национальное самосознание русских и возбуждает их
дух патриотизма»1. Сообщаемые П.Ферваком сведения об отно¬
шениях М.Тухачевского с А.Брусиловым практически непрове-
ряемы, однако о приятельских отношениях Тухачевского с Зай-
1 Fervacque P. Le chef de l’Armee Rouge — Mikhail Toukhatchevski. —
P.112.
370
s РУССКИЕ ТАЙНЫ
ончковским информация имеется (подробнее см. ниже). Через
последнего, близкого друга Брусилова, у Тухачевского вполне
были вероятны и контакты со старым генералом — «героем гер¬
манской войны». В равной мере косвенным образом Тухачев¬
ский был связан с Брусиловым и через В.Готовского, также вхо¬
дившего в близкое окружение генерала. Кроме того, не следует
забывать, что Брусилов, как и Зайончковский, как и Тухачев¬
ский, был приверженцем наступательной «стратегии сокрушения».
6
Буденный
«Однажды вечером, вернувшись из военной академии, где
ом преподавал, — вспоминала дочь генерала Е.Снесарева, —
отец оповестил семью, что сегодня к нам придут Алексей Алек¬
сеевич Брусилов и Семен Михайлович Буденный. Было это, ве¬
роятно, в 1924 или в 1925 году, сейчас точно не помню. Я уже
знала, что А.А.Брусилов работает вместе с Буденным... Алексея
Алексеевича я хорошо знала, а Буденного видела только издали,
когда он подходил к своему автомобилю, направляясь на служ¬
бу, или возвращался домой после работы»1. В контексте рас¬
смотрения вопроса о «заговоре в Красной Армии» в первой поло¬
вине 20-х годов имеет смысл задержать внимание на личности и
военно-политической роли прославленного командарма 1 -й Кон¬
ной.
«В 1923 г. меня назначили помощником главкома по кава¬
лерии и членом РВС Республики, — вспоминал С.Буденный. —
В Москве я узнал, что А.Е.Снесарев преподает в Академии
РККА. Однажды я пригласил его к себе на квартиру. Наша
встреча была исключительно теплой и сердечной... В тот день
мы говорили о многом. В последующем А.Е.Снесарев часто, не
менее двух раз в неделю, бывал у меня, и неизменно наши бесе¬
ды превращались в дружескую дискуссию но вопросам общей
тактики, оперативного искусства и стратегии»2.
1 Снегирева Е.Л. Наш сосед //Страницы большой жизни. Сборник воспо¬
минаний о Маршале Советского Союза С.М.Буденном. — М., 1983. С. 54.
2 Буденный С. М. Слово о старшем друге //Андрей Евгеньевич Снееарев
(жизнь и научная деятельность). — С. 8—9.
371
С. МИНАКОВ
Эта дружба людей разных по возрасту, образованию, чину в
старой армии, популярности объяснялась не только благодатны¬
ми свойствами характера Снесарева, тягой к знаниям Буденного
и его учебой у генерала, но и донским происхождением самого
Снесарева. Последнее обстоятельство часто приводило на иппод¬
ром всех троих: А.Брусилова, С.Буденного и А.Снесарева1. Сне¬
сарев, можно сказать, был и идейным вдохновителем создания
такого крупного кавалерийского Соединения, как 1-я Конная
армия2.
Нет необходимости пространно рассуждать о популярности
Семена Михайловича Буденного (1883—1973), бывшего дра¬
гунского вахмистра, полного Георгиевского кавалера из иного¬
родних крестьян области Войска Донского.
«Незаурядные способности Буденного я заметил еще под Ца¬
рицыном, в боях на Южном фронте, — отмечал генерал Снеса¬
рев. — Воевал он хорошо благодаря врожденному военному та¬
ланту»3.
«...поведение самого Буденного... — докладывал Ф.Дзер¬
жинскому известный Я.Петерс. — Он ни с кем не может больше
разговаривать и страдает манией величия. Необходимо, чтобы
его перестали расхваливать»4.
Давал своеобразную характеристику Буденному и генерал
Брусилов. «Сам по себе вахмистр Буденный ко мне относился
всегда очень почтительно, — вспоминал генерал, — только
жаль, что еле-еле умел подписывать свою фамилию и за него
писали статьи и приказы другие, даже и офицеры-академики,
сумевшие затушевать свою «белую кость» и подладиться к ком¬
мунистам»5.
«В Буденном, знаменитом кавалерийском генерале, — отме¬
чал Ф.Шаляпин, — приковали мое внимание сосредоточенные
этакие усы, как будто вылитые, скованные из железа, и совсем
1 Снесарева Е.А. Наш сосед //Страницы большой жизни. Сборник воспо¬
минаний о Маршале Советского Союза С.М.Буденном. — С.55—56.
2 Буденный С. М. Слово о старшем друге. — С. 6.
3 Снесарева Е.А. Наш сосед. —Страницы большой жизни... — С.55.
4 Цит. по: Генис В.Л. Первая конная армия: за кулисами славы // Вопро¬
сы истории, 1994, № 12. С. 67.
5 Брусилов А. А. Мои воспоминания //Военно-исторический журнал. —
1990, №2. С. 61.
372
РУССКИЕ ТАЙНЫ
простое со скулами солдатское лицо. Видно было, что это тот са-
мый российский вояка, которого не устрашает ничто и никто,
который если и думает о смерти, то всегда о чужой, но никогда о
своей собственной»1.
«Я знаю Семена Михайловича с 1920 года как человека при¬
ятного, веселого, себе на уме, как человека честолюбивого, тще¬
славного, человека позы и некоторой доли актерства», — вспо¬
минала Цешковская-Егорова2.
В русском военном зарубежье поговаривали, что «Буден¬
ный... белых вождей не ругает, а считает себе равными»3.
«Буденный будет еще служить царю», — так его характери¬
зует И.Ильин4. «Необходимо внушить не только старым офице¬
рам Красной Армии, — рассуждали в белоэмигрантских кругах
в начале 1924 г., — но и таким, как Буденный, что против них
ничего нет и с ними будут работать... Буденному надо дать Анну
первой степени и генеральство — почему нет? — ведь Павли-
ченко — генерал»5.
В.Орлов, один из источников представлений о политических
и военных вождях Советской России в русском белом зарубе¬
жье, оставил следующую характеристику Буденного:
«Семен Буденный, сын украинского епископа, сбежал из
духовной семинарии после того, как прибил гвоздями к полу
галоши учителя латинского языка, был отправлен на конный
завод, поступил на службу в Изюмский гусарский полк и через
три месяца получил повышение, став заместителем старшины.
Учился в офицерской школе, в составе Нижегородского дра¬
гунского полка был направлен в Тифлис, попал на фронт, пос¬
ле революции дезертировал, был призван в формировавшуюся
Красную кавалерию, произвел благоприятное впечатление на
Троцкого и через шесть месяцев стал командиром полка. Про¬
1 Шаляпин. Ф.И. Маска и душа //Новый мир. — 1988, № 6. С. 192.
2 Судьбы генеральские... //Военно-иеторический журнал. — 1994, № 1.
С. 21.
3 ГАРФ. Ф. 5853. On. 1. Д. 9. Л. 3287.
4 Ильин Я.А.'Записка о политическом положении... //Русское прошлое,
№6, с. 220.
5 ГАРФ. Ф. 5853. On.Г! Д. 14. Л. 6965.
373
С. МИНАКОВ
рвал линию фронта Добровольческой армии под Орлом и к на¬
чалу польского наступления командовал армейским корпусом.
Был приверженцем строгой дисциплины и окружил себя офи¬
церами императорской кавалерии»1.
Как видно из цитированного фрагмента, сведения о лично¬
сти и происхождении Буденного были довольно смутные и часто
весьма приблизительные. Однако сложившееся позднее пред¬
ставление о нем, как о части «двуединого тела Буденный — Во¬
рошилов», не отражает реалий 20-х годов. В равной мере и от¬
ношения Буденного с партийно-политическими вождями Троц¬
ким и Сталиным, как и с Ворошиловым, были неоднозначными
и не столь простыми, как это воспринималось в позднейшей со¬
ветской политической «агиографии».
Политическая репутация Буденного вызывала в первой по¬
ловине (да и позднее) 20-х годов у партийного руководства се¬
рьезную озабоченность и опасения. «Буденный... слишком кре¬
стьянин, чересчур популярен и весьма хитер, — писал К.Воро¬
шилов в феврале 1923 г. И.Сталину. — Зарубежная белая
пресса очень часто пишет о Буденном в минорных тонах не без
задней мысли. Внутренняя контрреволюция тоже очень уповает
на будущее, в этом будущем, в представлении наших врагов, Бу¬
денный должен сыграть роль какого-то спасителя (крестьянско¬
го вождя), возглавляющего «народное» движение... Если дейст¬
вительно произошло бы когда-нибудь серьезное столкновение...
интересов между пролетариатом и крестьянством, Буденный
оказался бы с последним»2.
Ворошилов приводил в доказательство обоснованности
своих опасений характерный пример. «Наши милые товарищи
(в центре), не отдавая себе отчета, чересчур уж много кричат
о Буденном, «буденновской» армии, «буденновцах» и прочем,
что ни в какой мере не отвечает ни партийным, ни общерево¬
люционным задачам, — писал Ворошилов. — Сегодня комис¬
сар 1-й Конной т. Тер сообщил мне случай из жизни эскадро¬
на при штарме 1-й Конной. На вопрос молодому красноар¬
1 Орлов В. Двойной агент. — М., 1998. С. 158.
2 Письмо К.Ворошилова И.Сталину от 1 февраля 1923 г. //Военные ар¬
хивы России. Выпуск № 1. С. 408.
374
РУССКИЕ ТАЙНЫ
мейцу, за что он будет драться, последний ответил: «За
Буденного»1.
Буденный являлся подлинно народным героем. Рядовые
солдаты видели этого военачальника непосредственно на поле
сражения, они могли 'оценить его храбрость, мужество. При
этом даже не обязательно данный военачальник должен был по¬
беждать. Он должен был подобно простым солдатам уметь рис¬
ковать собственной жизнью, проливать свою кровь. Он должен
быть таким же, как и они. Лучше их в этих проявлениях. Они
признавали в нем своего «вожака», если он сильнее их, храбрее
их, самоотверженнее их. Это та категория командиров, которым
в силу должностного положения приходилось непосредственно
руководить, командовать солдатами в бою. Это отделенные,
взводные, ротные, батальонные, полковые командиры. В специ¬
фических обстоятельствах Гражданской войны и благодаря осо¬
бенностям «революционных армий» — это даже командиры бри¬
гад и часто даже командиры дивизий. Это командиры, решав¬
шие во главе своих солдат тактические задачи низшего и
среднего уровня. Особенно это характерно было для кавалерий¬
ских частей.
С.Буденного, как и В.Чапаева, Г.Котовского, В.Примакова,
Г.Гая и др., красноармейцы часто видели во главе, на виду, на
поле сражения. «Буденный — наш братишка!» — эти слова из¬
вестной песни-марша точно отражали отношение красноармей¬
цев к такого рода командирам. Вряд ли можно представить себе
Буденного в качестве участника «офицерской заговорщической
организации», однако в ситуации социальной или политической
смуты он, пользовавшийся широкой популярностью среди каза¬
чества, в солдатской массе, особенно в кавалерии, будучи оппо¬
зиционно настроенным, несомненно, вместе со своими соратни¬
ками, со своей Конной армией мог служить прекрасным социаль¬
но-политическим фоном для «военных заговорщиков».
Что касается отношений Тухачевского с Буденным, то хрес¬
томатийно известным является мнение об их взаимной неприяз¬
ни, зародившейся еще в 1920 г. Впрочем, в начале 20-х годов в
этом плане далеко не все было столь однозначно. Достаточно об¬
ратить внимание хотя бы на мнение, выраженное Тухачевским
1 Там же. С.409.
375
С. МИНАКОВ
в то время о Буденном как военачальнике. «В оперативном от¬
ношении Буденный, кроме Уборевича, — самый способный
командарм и самый дисциплинированный, — так характеризо¬
вал «красного Мюрата» его непосредственный начальник весной
1920 г. Тухачевский. — Если он и отклонялся иногда от буквы
приказов, то после оказывалось, что по обстановке так и было
нужно. Лично Буденный также дисциплинирован... Конечно,
простоват как унтер-офицер. Вот мое мнение о Буденном»1.
Возможно, и отношение С.Буденного к М.Тухачевскому в те го¬
ды тоже не было столь упрощенным, как мнение об этом, сло¬
жившееся много позднее.
7
Гвардейские землячества
Начальник КРО ОГПУ А.Артузов в отчете за ноябрь 1924 г.
отмечал: «Зарегистрированы почти во всех крупных центрах
СССР террористические ячейки. По преимуществу это молодые
безработные офицеры и исключенные студенты вузов. Ячейки
небольшие, обособленные, что весьма затрудняет разработку и
требует большой агентуры... Примером организации кастовых
групп с террористическими настроениями служат: группа офи¬
церов гвардии в Ленинграде и в Москве (группа преображен-
цев, семеновцев, измайловцев)»2.
...Группа «семеновцев» возникла в Петрограде еще в январе
1918 г., когда два офицера-семеновца И.Толстой и Д.Комаров
тайком привезли и спрятали в алтаре бывшей полковой церкви
знамя своего л.-г. Семеновского полка, расформированного в
декабре 1917 г. Примерно в то же время была создана нелегаль¬
ная так называемая «Семеновская управа» во главе с гене¬
рал-майором Л. фон Тимротом (бывшим полковником-семено-
вцем) в 3-м Советском стрелковом полку (бывший резервный
гвардейский Семеновский полк), в которую вошли почти все
бывшие офицеры-семёновцы, оставшиеся в Советской России.
В начале 1918 г. в их числе были «коренные» кадровые офице¬
ры полка:
1 РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 128. Л. 65.
2 Источник. — 1995. — № 4. — С. 75.
376
РУССКИЕ ТАЙНЫ
1. Брок Петр Николаевич (1876—1931), полковник1.
2. Веселаго Александр Александрович (1875—1922?), полков¬
ник Генштаба2.
3. Гревениц Александр Иванович, барон фон (1877—1925), пол¬
ковник3.
4. Давыдов Георгий Александрович (1874—1931?), полковник4.
5. Дренякин Леонид Васильевич (1884—1931), полковник5.
6. Ермолин Павел Иванович (1884—1938), подполковник Ген¬
штаба.
7. Кавтарадзе Николай Алексеевич (1861 —1931), генерал-
майор0.
8. Комаров Дмитрий Виссарионович (1885—1931), полков¬
ник7.
1 Выпускник Пажеского корпуса, полковник л.-г. Семеновского полка.
В августе 1914 г. командир 7-й роты, в которой под его непосредственным на¬
чальством начинал свою службу младшим офицером роты подпоручик Туха¬
чевский. Арестован 25 октября 1930 г. Осужден и расстрелян 27 апреля 1931 г.
по «семеновскому делу».
2 Выпускник Пажеского корпуса, одноклассник князя Ф.Касаткина-Рос¬
товского. Полковник Генерального штаба. Служил в л.-г. Семеновском полку
до 1905 г. Родной брат капитана Ф.Веселаго (1877 — 1915), командира 6-й
роты полка, в которой с конца 1914 г. служил младшим офицером М.Тухачев¬
ский.
3 Выпускник Пажеского корпуса. Полковник л.-г. Семеновского полка.
С 1904 г. был в составе дворцовой службы офицером Сводного Е.И.В. полка.
Арестован, осужден и расстрелян 3 июля 1925 г. по «делу лицеистов».
4 Выпускник Санкт-Петербургского юнкерского пехотного училища.
Полковник л.-г. Семеновского полка. Приписан преподавателем к Высшим
офицерским стрелковым курсам, известным в Красной Армии как школа «Вы¬
стрел». Там он продолжал служить и после Октября 1917 г. Вплоть до 1931 г.
5 Выпускник Александровского военного училища. Полковник л.-г. Се¬
меновского полка. Арестован 25 октября 1930 г. Осужден и расстрелян 27 ап¬
реля 1931 г. по «семеновскому делу».
(> Выпускник Пажеского корпуса. Полковник л.-г. Семеновского полка.
Обер-полицмейстер Гатчины с 1901 г. Арестован 25 октября 1930 г. Осужден и
расстрелян 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
Сдал экзамен на офицерский чин при Главном управлении учебными за¬
ведениями. Зачислен в состав л.-г. Семеновского полка по личному указанию
Николая II. (Отец Д.Комарова, генерал-лейтенант В.А.Комаров, являлся
командиром Сводного Е.И.В. полка.) Тухачевский начинал свою службу в 7-й
роте л.-г. Семеновского полка младшим офицером. Другим младшим офице¬
ром роты в то время был поручик Д.Комаров. Они. таким образом, в августе
1914 г. были приятелями по службе. Был последним, выборным, командиром
гвардейского Семеновского полка в 1917 г. Арестован 25 октября 1930 г.
Осужден и расстрелян 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
377
С. МИНАКОВ
9. Лялин Николай Михайлович (1871 —1925), полковник1.
10. Михайловский Николай Григорьевич (1877—19??), полков¬
ник (эмигрировал в 1925 г.).
11. Орлов Алексей Алексеевич (1890—19??), капитан (перешел
к белым в 1919 г.).
12. Поливанов Алексей Матвеевич (1879—1931), полковник2.
13. Пронин Борис Семенович (1873—1925)3.
14. Рихтер Алексей Алексеевич (1876—1925), полковник4.
15. Рыльке Генрих Генрихович (1893—19??), капитан (перешел
в Белую армию генерала Юденича в 1918 г.).
16. Свешников Александр Александрович (1873—1924), полков¬
ник.
17. Сивере Яков Яковлевич (1869—1931), генерал-майор5.
18. Столица Георгий Константинович (1888—19??), капитан6.
19. Типольт Александр Александрович, барон фон (1885—
19??), капитан7.
20. Толстой Иван Николаевич (1891 —1922?), капитан8.
1 Выпускник Императорского Царскосельского лицея. Капитан л.-г. Се¬
меновского полка. Арестован, осужден и расстрелян 3 июля 1925 г. по «делу
лицеистов».
2 Выпускник Павловского военного училища. Полковник л.-г. Семенов¬
ского полка. В 1917 г. — выборный командир полка. В 1918—1923 гг. служил
в РККА. Внук Н.Кропоткина по матери. Арестован 25 октября 1930 г. Осуж¬
ден и расстрелян 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
Выпускник Павловского военного училища. Полковник л.-г. Семенов¬
ского полка. Арестован, осужден и расстрелян 3 июля 1925 г. по «делу лицеис¬
тов».
4 Выпускник Пажеского корпуса. Полковник л.-г. Семеновского полка.
Арестован, осужден и расстрелян 3 июля 1925 г. по «делу лицеистов».
0 Выпускник Пажеского корпуса. Окончил Николаевскую Академию Ге¬
нерального штаба. Генерал-майор Генерального штаба. В л.-г. Семеновском
полку до 1917 г. В 1918— 1923 гг. служил в РККА. Арестован 25 октября 1930 г.
Осужден и расстрелян 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
6 Выпускник Училища правоведения. Поручик л.-г. Семеновского пол¬
ка. В 1914—1915 гг. — прапорщик, младший офицер 15-й роты полка. Арес¬
тован 25 октября 1930 г. Осужден на 5 лет 27 апреля 1931 г. по «семеновско¬
му делу».
Выпускник Императорского Училища правоведения. Капитан л.-г. Се¬
меновского полка в 1917 г. В 1914— 1915 гг. прапорщик, младший офицер 6-й
роты, в которой с конца августа 1914 г. оказался и М.Тухачевский. Близкий
приятель будущего маршала. Служил в РККА с 1918 по 1923 г.
8 Выдержал экзамен на офицерский чин при Владимирском военном учи¬
лище. Капитан л.-г. Семеновского полка в 1917 г. В 1914—1915 гг. поручик,
батальонный адъютант 2-го батальона полка.
378
РУССКИЕ ТАЙНЫ
21. Тухачевский Михаил Николаевич (1893—1937), подпоручик
(капитан).
22. Фольборт Николай Владимирович фон (1888—1938), пра¬
порщик1.
23. Хвостов Иван Сергеевич (1889 —19??)2.
24. Шелехов Дмитрий Александрович (1867—1931), гене¬
рал-майор3.
25. Шильдер Владимир Александрович (1855—1925), гене¬
рал-майор.
26. Шрамчеико Владимир Владимирович (1882—1931), штабс-
капитан4.
Видимо, указанная выше «Семеновская управа» и была той
«белогвардейской организацией», в которой какое-то время (по
крайней мере, до марта 1918 г.) состоял Тухачевский до пере¬
хода к большевикам.
Настроения большинства оставшихся в Советской России
«семеновских офицеров» были антибольшевистскими, во всяком
случае, не отличались симпатиями к советской власти. Как изве¬
стно, весной 1919 г. во время наступления войск генерала Юде¬
нича на Петроград отправленный на фронт 3-й Советский
стрелковый полк почти в полном составе перешел на сторону бе¬
лых. Однако в Петрограде по различным соображениям, в том
числе конспиративным, осталось еще много бывших офицеров
полка. Это «семеновское полковое объединение», можно ска¬
зать, л.-г. Семеновский полк «в кадре» как бы продолжал свое
нелегальное существование, поскольку сохранилось знамя полка
1 Выпускник Императорского Царскосельского лицея. В 1914—1915 гг.
прапорщик л.-г. Семеновского полка, младший офицер 8-й роты. Привлекал¬
ся по «дсл\т лицеистов» и «семеновскому делу». Репрессирован 11 октября
1938 г.
2 Выпускник Императорского Александровского лицея. В 1914—1915 гг.
прапорщик л.-г. Семеновского полка, младший офицер 3-й роты. Привлекался
по «делу лицеистов».
3 Выпускник Павловского военного училища. Полковник л.-г. Семенов¬
ского полка. В полку до 1913 г. Арестован 25 октября 1930 г. Осужден и рас¬
стрелян 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
4 Выпускник Пажеского корпуса. Штабс-капитан л.-Г. Семеновского
полка. В полку — до 1913 г. Арестован 25 октября 1930 г. Осужден и расстре¬
лян 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
379
С. МИНАКОВ
вплоть до 1930 г. За исключением тех, кто в 1918 — 1920 гг.
перешел в ту или иную Белую армию, а затем оказался в эмиг¬
рации (как указано в приведенном выше списке), остальные,
примерно 28% оставшихся в живых бывших кадровых офице¬
ров, сослуживцев Тухачевского, после Гражданской войны (к
1922 г.) остались в Советской России и СССР1. Несомненно,
«фактор Тухачевский» сыграл в этом не последнюю роль. Одна¬
ко пока речь шла лишь о тех кадровых офицерах-семеновцах,
которые служили вместе с Тухачевским в 1914—1915 гг. Всего
же бывших офицеров л.-г. Семеновского полка в Советской Рос¬
сии и затем в СССР оставалось гораздо больше.
Кроме вышеперечисленных кадровых, «коренных» бывших
офицеров л.-г. Семеновского полка в Советской России, а затем
в СССР остались бывшие офицеры-семеновцы военного време¬
ни. Это:
27. Анников Сергей Михайлович2.
28. Гильшер-2 Михаил Иванович3.
29. Кудрявцев Ефим Иванович (18??—1931 )4.
30. Куликов П.ПЛ
31. Мейендорф Михаил Эдуардович (1887—19??), барон фон6.
1 В связи с вышеизложенным имеет смысл обратить внимание на судьбы
офицеров л.-г. Семеновского полка после 1917 г. Они определились следую¬
щим образом. Из 89 кадровых офицеров полка, с которыми М.Тухачевский
вместе начинал свою военную и фронтовую карьеру в августе 1914 г. и служил
вплоть до 19 февраля 1915 г. (до своего пленения), 26 погибли на фронте в
1914— 1917гг.
2 Прапорщик л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Служил в РККА.
В 1922— 1923 гг. на Западном фронте в составе 27-й стрелковой дивизии и при
штабе 16-го стрелкового корпуса.
3 Штабс-капитан л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Арестован 25 октяб¬
ря 1930 г. Осужден на 10 лет 27 апреля 1931 г.
4 Прапорщик л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Из унтер-офицеров пол¬
ка. Арестован 25 октября 1930 г. Осужден и расстрелян 27 апреля 1931 г. по
«семеновскому делу».
5 Прапорщик л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Арестован 25 октября
1930 г. Осужден на 10 лет 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
Выпускник Павловского военного училища. Подпоручик л.-г. Семеновско¬
го полка в 1917 г. С 1918 по 1931 г. — в РККА. С 1920 по 1929 г. служил в вой¬
сках Западного фронта — Западного военного округа— Белорусского военно¬
го округа. В 1923—1925 гг. —командир 79-го полка 27-й стрелковой дивизии.
380
РУССКИЕ ТАЙНЫ
32. Полосин Я.С1.
33. Радкевич М.Р2.
34. Розе Б.Я.3
35. Смирнов К.П. (18??—1931 )4.
36. Томашевский Николай Викторович (Владиславович)
(1887—19??)5.
37. Трубников Кузьма Петрович (1888—1974)6.
38. Тухачевский Николай Николаевич (1890—1937)7.
39. Тухачевский Александр Николаевич (1895—1937)8.
40. Христофоров Сергей Игнатьевич (1893—1931 )9.
Таким образом, в общей сложности в Советской России и
затем в СССР остались 40 бывших офицеров л.-г. Семеновско¬
го полка. Известно, что лишь 12 из них служили в Красной Ар¬
мии. Из всех оставшихся в СССР офицеров полка 9 были так
или иначе связаны с М.Тухачевским. Родственными узами
(братья будущего маршала), совместной службой в подразде¬
лениях полка (А.Типольт, П.Брок, Д.Комаров) или близким
сотрудничеством в Красной Армии и земляческими узами
(П.Ермолин), совместной службой в полку и в Красной Армии
1 Прапорщик л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Из унтер-офицеров пол¬
ка. Арестован 25 октября 1930 г. Осужден на 10 лет 27 апреля 1931 г. по «семе¬
новскому делу».
2 Прапорщик л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Арестован 25 октября
1930 г. 27 апреля 1931 г. признан невиновным по «семеновскому делу».
3 Подпоручик л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Арестован 25 октября
1930 г. Осужден на 5 лет 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
4 Прапорщик л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Из унтер-офицеров пол¬
ка. Арестован 25 октября 1930 г. Осужден и расстрелян 27 апреля 1931 г. по
«семеновскому делу».
5 Выпускник Петербургского университета. В л.-г. Семеновском полку с
1915 г. В 1917 г. — штабс-капитан, командир 12-й роты. Арестован 25 октяб¬
ря 1930 г. Осужден на 5 лет 27 апреля 1931 г. по «семеновскому делу».
6 Прапорщик л.-г. Семеновского полка в 1917 г. Из унтер-офицеров пол¬
ка. С 1918 г. в Красной Армии. Генерал-лейтенант Советской Армии. Участник
Великой Отечественной войны.
7 Старший брат М.Тухачевского. Прапорщик л.-г. Семеновского полка в
1917 г. С 1918 по 1937 г. в РККА.
8 Младший брат М.Тухачевского. Прапорщик л.-г. Семеновского полка в
1917 г. С 1918 по 1937 г. в РККА.
9 В л.-г. Семеновском полку с 1915 г. Подпоручик в 1917 г. Арестован 25
октября 1930 г. Осужден и расстрелян 27 апреля 1931 г. по «семеновскому
делу».
381
С. МИНАКОВ
(М.Мейендорф, С.Анников), совместной службой в полку с
родственниками (А.Веселаго).
Действительно, первые более или менее регулярные встречи
бывших семеновцев зафиксированы были в 1923 г. Примерно с
этого времени бывшие офицеры-семеновцы В.Шильдер, Б.Про¬
нин и А.Рихтер «устраивали вечера, относящиеся к воспомина¬
ниям и чествованию Семеновского полка»1. Как вспоминал в
своих показаниях на следствии в 1930 г. полковник л.-г. Семе¬
новского полка Л.Дренякин, он поддерживал «наиболее близ¬
кую связь... с Шелеховым Дмитрием и Сиверсом Яковом Яков¬
левичем. Связь между мной и указанными лицами выражалась
во взаимном посещении квартир того и другого. Квартиры Си-
верса и Шелехова посещал до 1925 года. Во время посещения
квартиры Сиверса из разговоров с ним и его женой узнал об
устраиваемых лицеистами сборищах, а впоследствии и об их
аресте. В сборищах участвовали Шильдер, Лялин, Рихтер и
Пронин. Какие вопросы они обсуждали На устраиваемых сбори¬
щах, я не знай й мне никто не говорил. При этих разговорах с
Сиверсом узйал; что он посещает ШильДера, где присутствуют
Пронин, Рихтер, Лялин. На устраиваемых вечерах в разговоре
одного с другим касались службы полка, делились воспоминани¬
ями о прошлом полка, разбирали текущие политические собы¬
тия под углом недовольства к проводимым мероприятиям сов-
власти. В этих же беседах выражали надежды на падение совет¬
ской власти и реставрацию монархического правопорядка»2.
Продолжая давать показания, Л.Дренякин добавил: «С указан¬
ными офицерами Семеновского полка встречался с 1922 по на¬
чало 1924 г. на панихидах, устраиваемых по убитым офицерам
Семеновского полка, во Введенском соборе»’1.
Таким образом, все сводилось к застольным разговорам,
воспоминаниям, посещениям бывшего «полкового собора», про¬
явлению недовольства своим положением и надеждам на его
улучшение в результате падения советской власти. Впрочем, со¬
гласно старой военной традиции — пока не потеряно знамя, су¬
ществует полк — сохранение знамени л.-г. Семеновского полка
1 Показания Я.Я.Сиверса 24 ноября 1930 г. //ТинченпоЯ. Голгофа рус¬
ского офицерства в СССР. 1930—1931 годы. — М., 2000. С. 380.
2 Тинчепко Я. Указ. соч. Показания Л.В.Дренякина 29 ноября 1930 г.
С. 393—394.
3 Теин же.
382
РУССКИЕ ТАЙНЫ
и других полковых реликвий, несомненно, было признаком не¬
легального (в силу этого «антисоветского», антигосударственно¬
го, «контрреволюционного») существования «второго» полка им¬
ператорской лейб-гвардии как военной организации. Также
можно было квалифицировать и фактическое сохранения цер¬
ковно-полковой организации при бывшей полковой церкви л.-г.
Семеновского полка.
Вполне понятно, что подпоручик Тухачевский, будучи зна¬
ком со всеми офицерами л.-г. Семеновского полка, со всей «пол¬
ковой семьей», в наиболее близких приятельских отношениях
находился, естественно, с офицерами 7-й и 6-й рот. В 7-ю роту
он был первоначально определен, а в 6-ю был несколько позже
переведен. В 7-й роте его окружали командир роты капитан
П.Брок, поручик А.Иванов-Дивов-21 и подпоручик Д.Комаг
ров-12. Весьма вероятно, что Комаров ближе познакомил Туха¬
чевского с А.Типольтом, который учился в Императорском Учи¬
лище правоведения вместе с Д.Комаровым. Приятельские отно¬
шения между Тухачевским и фон Типольтом укрепились еще
более, коща в конце августа 1914 г. подпоручика Тухачевского
перевели младшим офицером из 7-й в 6-ю роту. Командиром ее
был капитан Ф.Веселаго, а кроме Типольта и Тухачевского,
третьим младшим офицером был подпоручик Г. фон Эссен-2.
И Веселаго, и фон Эссен погибли в 1915 г. Из старых,ротных
товарищей у Тухачевского к 1917 г. остался один Типольт3.
1 А.Иванов-Дивов-2 эмигрировал после 1917 г.
2 Дмитрий Виссарионович Комаров (1885— 1931), дворянин, был сыном
весьма близкого к Николаю II генерал-лейтенанта В.А.Комарова, командира
л.-г. Сводного полка, а с 1914 г. начальника Петроградского дворцового управ¬
ления. Д.Комаров окончил Императорское Училище правоведения. В 1908 г.
сдал экзамен на чин прапорщика запаса армейской пехоты, а спустя 2 года по
личному указанию императора был переведен подпоручиком в л.-г. Семенов¬
ский полк. Личное указание понадобилось, поскольку Д. Комаров очень плохо
сдал экзамены. В августе 1914 г. Комаров был подпоручиком и, подобно Туха¬
чевскому, младшим офицером 7-й роты. В конце 1917 г. он был уже капита¬
ном, а в январе 1918г., после расформирования полка, именно он вместе с
другим офицером, капитаном И.Толстым, тайно привез в Петроград знамя
полка и спрятал его в полковой церкви. Это обстоятельство впоследствии и по¬
служило одной из главных причин его ареста по так называемому «семеновско¬
му делу» в октябре 1930 г. и гибели в апреле 1931 г.
3 РГВИА. Ф. 2584. On. 1. Д. 2973. Л. 32, Послужной список А.А.Типо¬
льта. См. также: Зайцов Л. Семеновцы в1914г. — С. 11.
383
С. МИНАКОВ
Следует иметь в виду, что большинство из перечисленных
офицеров проживали в Петрограде-Ленинграде. Это в опреде¬
ленной мере обусловило поддержание между ними отношений
прежней «полковой дружбы». В то же время они, возможно, бы¬
ли так или иначе связаны с семеновцами, оказавшимися в близ¬
ком окружении М.Тухачевского, поддерживавшими с ним прия¬
тельские, а не только служебные отношения (А.Типольт, П.Ер¬
молин, С.Анников, М.Мейендорф). В частности, полковник
JT. Дренякин также окончил Александровское военное училище,
в котором учился вместе с П.Ермолиным (будучи его сверстни¬
ком), долговременным сотрудником Тухачевского в 1919—
1922 гг. Наличие в Красной Армии столь влиятельной и автори¬
тетной фигуры, как Тухачевский, несомненно, вселяло в иих
чувство социальной защищенности («свой семеновец всегда су¬
меет защитить») и, не исключено, — какие-то политические
мечты и надежды («Тухачевский-Бонапарт»). Во всяком случае,
в 1930—1931 гг., когда в Ленинграде были проведены аресты
бывших чинов л.-г. Семеновского полка, то некоторые из родст¬
венников арестованных обращались к Тухачевскому (в то время
командующему Л ВО) с ходатайствами о защите арестованных.
Однако Тухачевский отказался выступить в качестве защитни¬
ка. Отчасти его поведение можно понять: в это время ему само¬
му угрожал арест, поскольку арестованные Н.Какурин и И.Тро¬
ицкий указали на него как на вдохновителя и организатора ан¬
типравительственного заговора.
Таков был в 1922—1923 гг. военно-политический фон на¬
строений представителей советской военной элиты, на котором
возникло «дело Варфоломеева», политически компрометировав¬
шее Тухачевского. Разумеется, далеко не у всех быщпих генера¬
лов и генштабистов этот «выскочка —гвардейский поручик» вы¬
зывал слишком большое профессиональное уважение, не говоря
уж о личных симпатиях, однако, как выразился полковник
А.Дилакторский, отражая настроения военспецов-генштаби¬
стов, именно в это время: «Тухачевский моден», и при нем мож¬
но «сделать карьеру». Он казался наиболее подходящей фигурой
для роли их военно-политического лидера. Во всяком случае,
вряд ли можно рассматривать как случайное совпадение по вре¬
мени появление в мартовских дневниковых записях 1923 г. ге¬
нерала фон Лампе выражений надежд на близкую «бонапарти-
384
РУССКИЕ ТАЙНЫ
зацию» Советской России под предводительством Тухачевского.
Не исключено, что эта информация — «слухи о военном загово¬
ре» и причастности к нему Тухачевского — могла пройти в бер¬
линский центр русского военного зарубежья через полковника
Дилакторского, сообщавшего о «политической моде» на Тухачев¬
ского в военных и общественно-политических кругах Советской
России, или В.Готовского. Уместно еще раз вспомнить анализ
военно-политической ситуации в Советской России — СССР к
осени 1922 г., переданный И.Ильиным в записке, адресованной
П.Врангелю, с точки зрения «бонапартистской перспективы»,
где философ, перебирая фамилии наиболее авторитетных вое¬
начальников и руководителей РККА, лишь о Тухачевском ска¬
зал: «Может спать центром заговора».
В целом, подводя определенный итог всему сказанному вы¬
ше о политических настроениях в высшем комсоставе Красной
Армии, вполне можно констатировать наличие определенных
оснований для информации, зафиксированной в дневнике фон
Лампе 30 января 1924 г., о том, что «в толще Красной Армии
имеется значительная организация, поставившая себе целью
производство переворота в стране и в самой армии» и что «воз¬
главляется она командующим Западным фронтом, бывшим под¬
поручиком л.-г. Семеновского полка Тухачевским».
С июля по ноябрь 1923 г. со своих должностей, как прави¬
ло, с понижением, были смещены следующие «генералы»:
1. Меженинов С.А., капитан Генштаба — начальник 'штаба За¬
падного фронта (с 18.06. (официально с 6.07.) 1923).
2. Корф С.Я., штабс-капитан — начальник ВВС Западного фрон¬
та (10.1923).
3. Андерс А.К., нолковиик Генштаба — начальник штаба Укра¬
инского военного округа (08.1923).
4. Соллогуб Н.В., полковник Генштаба — 2-й помощник коман¬
дующего Украинским военным округом (11.1923).
5. Махров Н.С., генерал-майор Генштаба — 1-й помощник нача¬
льника штаба Украинского военного округа (04.1923);
6. Восканов Г.К., подполковник — командир 6-го стрелкового
корпуса УВО (16.08.1923).
7. Граужис И.И., капитан Генштаба — начальник штаба 7-го
стрелкового корпуса УВО (1923).
385
С. МИНАКОВ
8. Троицкий И.А., подполковник Генштаба — начальник школы
усовершенствования высшего комсостава Украинского военного окру¬
га (07.1923).
9. Новицкий Ф.Ф., генерал-майор Генштаба — начальник штаба
Управления ВВС РККА (08.1923).
10. Петрожицкий И.И., поручик — помощник начальника
Управления ВВС РККА (07.1923).
11. Надежный Д.Н., генерал-лейтенант Генштаба — командир
2-го стрелкового корпуса МВО (11.1923).
12. Грушецкий В.Ф., подполковник — командир 3-го стрелково¬
го корпуса МВО (11.1923).
13. Афанасьев Ф.М., полковник Генштаба — помощник началь¬
ника Военной академии РККА (11.1923).
14. Уборевич И.П., подпоручик — командующий 5-й Отдельной
армией (12.11.1923).
15. Артемьев К.П., подполковник Генштаба — начальник штаба
5-й Отдельной армии (07.1923).
16. Буденный С.М. — командующий 1-й Конной армией
(24.10.1923).
Таким образом, в результате обследования, проведенного
комиссией ЦКК, были фактически «вычищены» командное яд¬
ро Западного фронта, Украинского военного округа, 5-й Отде¬
льной армии, 1-й Конной, командование ВВС РККА, а также
стрелковых корпусов МВО (полностью) и УВО (частично).
Московское политическое и военное руководство в августе
1923 г. предприняло еще одну попытку удалить с Западного
фронта М.Тухачевского, отправив его в Берлин для формирова¬
ния «германской Красной Армии» ввиду грядущего «германского
Октября» и предлагая высокую (но «почетную») должность в
центральном аппарате РККА (возможно, ввести его в состав
РВС СССР). Однако Тухачевский отказался «сдать» командова¬
ние Западным фронтом. Таким образом, центральная власть не
сумела решить, в сущности, главный вопрос в проблеме полити¬
ческой благонадежности военной элиты и армии в целом. Все
эти обстоятельства и породили слухи о «мятежных настроениях»
Тухачевского, особенно за рубежом, и стали толчком к раскру¬
чиванию «дела Тухачевского» 1923 — 1924 гг. Этот вопрос бу¬
дет рассмотрен подробнее ниже.
386
===== РУССКИЕ ТАЙНЫ — —
♦
Так или иначе, но состав военной элиты к декабрю 1923 г.
заметно изменился и после проведенной «чистки» бьш представ¬
лен следующими лицами:
1. Каменев C.G. (1881 —1936) — главком (полковник Геншта¬
ба), русский, сын офицера.
2. Лебедев П.П. (1873—1933) — начальник Штаба РККА (ге¬
нерал-майор Генштаба), русский, дворянин.
3. Шапошников Б.М. (1882—1945) — 1-й помощник начальни¬
ка Штаба РККА (полковник Генштаба), русский, из мещан.
4. Гарф Е.Вч (1884—1938) — 2-й помощник начальника Штаба
РККА (полковник Генштаба, выпускник Пажеского корпуса, бывший
офицер лейб-гвардии), немец, из дворян.
5. Шах-Тахтинский С.Г. (1889—19??) — временный начальник
Управления по командному составу Штаба РККА (капитан л.-г.
стрелковой артиллерийской бригады), азербайджанец, из дворян (из
беков).
6. Хвощинский Г.Н. (1878—1928) — состоящий для особых по¬
ручений при начальнике Штаба РККА (генерал Генштаба), русский,
дворянин (с XVI в.).
7. Брусилов А.А. (1853—1926) — инспектор кавалерии РККА
(Генштаба генерал от кавалерии), русский, дворянин.
8. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — командующий Западным
фронтом (подпоручик л.-г. Семеновского полка, причислен к Геншта¬
бу), русский, дворянин (с XIII в.), член РКП (б).
9. Чернавин В.В. (1859—1938) — помощник командующего За¬
падным фронтом (генерал-лейтенант Генштаба по лейб-гвардии),
русский, из дворян.
10. Виноградов А.Н. (1882—19??) — для особых поручений при
командующем Западным фронтом (подполковник Генштаба), рус¬
ский, сын земского служащего.
11. ItyK А.И. (1886—1932) — начальник штаба Западного
фронта (капитан Генштаба), эстонец, из крестьян.
12. Фрунзе М.В. (1885—1925) — командующий ВСУ!^ и УВО
(причислен к Генштабу), обрусевший молдаванин, сын фельдшера,
член РКП (б).
13. Эйдеман Р.П. (1895—1937) — 1-й помощник командующего
ВСУК и УВО (подпоручик военного времени), латыш, сын учителя,
член РКП(б).
14. Левандовский М.К. (1890—1938) — 2-й помощник
387
С. МИНАКОВ
командующего ВСУК и УВО (штабс-капитан), поляк, сын ун-
тер-офицера.
15. Чернышев В.Н. (1880—1954) — начальник штаба
ВСУК и УВО (полковник Генштаба), русский, из мещан.
16. Каратыгин П.П. (1887—1938) — для особых поручений при
командующем ВСУК и УВО (штабс-капитан Генштаба), русский, из
мещан.
17. Егоров А.И. (1883—1939) — командующий ОКА (полков¬
ник, причислен к Генштабу), русский, из мещан, член РКП(б).
18. 1^знецов Б.А. (1889—1957) — начальник штаба ОКА
(капитан Генштаба), русский, сын офицера(?).
19. Пугачев С.А. (1889—1939) — командующий Туркестан¬
ским фронтом (капитан Генштаба), русский, сын учителя гимна¬
зии.
20. Восканов Г.К. (1886—1937) — помощник командующе¬
го Туркестанским фронтом (подполковник), армянин, из дворян,
член РКП(б).
21. Шуваев А.Д. (1886—19??) — начальник штаба Турке¬
станского фронта (подполковник Генштаба), русский, дворянин,
сын генерала и министра.
22. Уборевич И.П. (1896—1937) — командующий 5-й армией
(подпоручик артиллерии военного времени, причислен к Генштабу),
литовец, из крестьян, член РКП (б).
23. Андерс А.К. (1880—1938) — помощник командующего
5-й армией (полковник Генштаба), немец, сын офицера, беспар¬
тийный.
24. Перемытов А.М. (1888—1938) — начальник штаба 5-й
армии (капитан Генштаба), русский, из мещан.
25. Муралов Н.И. (1877—1937) — командующий МВО (сол¬
дат), русский, из крестьян, член РКП (б).
26. Алафузо М.И. (1891 —1937) — начальник штаба МВО (ка¬
питан Генштаба), русский, сын офицера.
27. Гиттис В.М. (1881 — 1938) — командующий ПВО (полков¬
ник), обрусевший латыш, из мещан.
28. Шорин В.И. (1870—1938) — помощник командующего
ПВО (полковник), русский, из мещан.
29. Энден М.М. (1887—19??) — начальник штаба ПВО (Геншта¬
ба капитан л.-г. 1-й артиллерийской бригады), немец, из дворян.
30. Ворошилов К.Е. (1881 — 1969) — командующий СКВО (не
служил), русский, из рабочих.
31. Великанов М.Д. (1894—1938) — помощник командую¬
388
РУССКИЕ ТАЙНЫ
щего (врид) СКВО (поручик военного времени), русский, сын
священника, беспартийный.
32. Петин Н.Н. (1876—1937) — командующий Сибирским воен¬
ным округом (полковник Генштаба), русский, дворянин.
33. Гайлит Я.П. (1894—1938) — помощник командующего
Сибирским военным округом (подпоручик военного времени), ла¬
тыш, из крестьян-батраков, член РКП (б).
34. Молкочанов М.В. (1877 — 19??) — начальник штаба войск
Сибири (подполковник Генштаба), русский, из мещан.
35. Мрачковский С.В. (1888—1936) — командующий При-
ВО (не служил), поляк, из рабочих, член РКП(б).
36. Артемьев К.П. (1883—1938?) — начальник штаба При-
ВО (подполковник Генштаба), русский, из дворян (с XVI в.).
37. Розенгольц А.П. (1889—1938) — начальник ВВС РККА
(не служил), еврей, из мещан, член РКП (б).
38. Корк А.И. (1887—1937) — 1-й помощник начальника
ВВС РККА (подполковник Генштаба), эстонец, из крестьян-бат-
раков.
39. Меженинов С.А. (1890—1937) — начальник штаба
ВВС РККА (капитан Генштаба), русский, из дворян (с XVI в.).
40. Панцержанский Э.С. (1887—1937) — начальник ВМС
РККА (лейтенант флота), поляк, сын железнодорожного служащего.
41. Домбровский А.В. (1882—1954) — начальник штаба ВМС
РККА (капитан 1-го ранга Генштаба), поляк, дворянин (с XVI в.).
42. Викторов М.В. (1894—1938) — командующий Балтийским
флотом (лейтенант флота), русский, сын офицера.
43. Векман А.К. (1884—1955) — командующий Черноморским
флотом (капитан 2-го ранга), немец, сын морского офицера.
Из 40 перечисленных «генералов» 24 русских (60,5%), 4
поляка (10,2%), 3 немца (7,7%), 3 латыша (7,7%), 2 эстон¬
ца (5,1%), 1 еврей (2,6%), 1 молдаванин (2,6%), 1 литовец
(2,6%), 1 армянин (2,6%).
12 «генералов» — дворяне по происхождению (30,8%), в том
числе 6 из старинных (аристократических) семейств (15,4%).
6 «генералов» происходили из офицерских семей (15,4%).
8 «генералов» — из мещан (ок. 18%) и 5 — из служащей
интеллигенции (12,8%).
5 «генералов» — из крестьян (12,8%), 2 — из рабочих
(5,1%) и 1 — сын унтер-офицера (2,6%).
389
С. МИНАКОВ
В возрастном отношении: 5 «генералов» — до 30 лет
(12,8%). От 31 года и до 40 лет — 19 «генералов» (46,1%). От
41 года до 50 лет — 12 «генералов» (30,8%). От 51 года до 60
лет — 1 «генерал» (2,6%). Свыше 60 лет — 1 «генерал» (2,6%).
Средний возраст «генералов» — 38 — 39 лет.
34 «генерала» являлись кадровыми офицерами (из них 4
офицера (10,2%) императорской лейб-гвардии) и получили
нормальное военное образование (84,6%). В том числе 3 гене¬
рала (7,7%), 20 подполковников и полковников (51,3%), 11
офицеров от подпоручиков до капитанов (25,6%). 24 «генера¬
ла» окончили Академию Генштаба или «причислены к Генштабу»
(56,4%).
3 «генерала» вышли из офицеров воженного времени (7,7%).
1 из них «причислен к Генштабу» (2,6%).
Только 8 «генералов» являлись членами партии (20,5%).
4 «генерала» не служили (10,2%) и 1 служил солдатом
(2,6%). Все они не имели военного образования и вышли из
«профессиональных революционеров». В их числе 1 «причислен
к Генштабу» (2,6%).
Таким образом, по «Генштабу» числилось 61,6% «генера¬
лов». Это на 4,5% меньше, чем в марте 1923 г.
Однако самое важное — это то, что с марта до октября 1923 г.
были осуществлены 13 перемещений в номенклатуре военной
элиты. Они затронули ок. 34% «генералов». В военной элите за
это время были заменены 7 «генералов» (18%). Иными слова¬
ми, в ее составе появились 7 новых членов.
Однако еще один фактор сыграл свою роль в осложнении
военно-политической обстановки на Западном фронте, в целом
в военной элите Красной Армии на рубеже 1923—1924 гг. Это
так называемый «немецкий Октябрь».
8
Военная элита, *германский Октябрь>
и политическая борьба 1923—1924 гг.
Так называемый «Рурский кризис», разразившийся в Герма¬
нии в январе 1923 г., давший толчок новому подъему революци¬
онного движения и складыванию революционной ситуации, воз¬
родил надежды на близкую Мировую революцию.
390
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Советско-германские отношения в контексте политических
процессов, начавшихся после франко-бельгийской оккупации
Рура в январе 1923 г., можно поделить на два основных перио¬
да. Первый, с января по август 1923 г., был обусловлен опасе¬
ниями советского руководства «нового похода Антанты» против
СССР. Политические руководители Советского Союза опасались,
что, оккупировав Германию, Франция вплотную приблизится к
советским границам. Поэтому в этот период основной упор в
своей германской политике советское политическое и военное
руководство делало на получении эффективной помощи со сто¬
роны Германии в вооружении РККА и в достижении определен¬
ных советско-германских договоренностей по совместным бое¬
вым действиям рейхсвера и Красной Армии в случае фран¬
ко-германской и германо-польской войны. В этом вопросе у
германского руководства был повышенный интерес1. Активны¬
ми проводниками курса на тесные военно-политические отноше¬
ния с СССР и Красной Армией ввиду угрозы войны и готовности
ее вести являлись канцлер В.Куно, его друг главнокомандующий
рейхсвером генерал-полковник Г. фон Сект и германский посол
в СССР граф У. фон Брокдорф-Раицау. Однако под влиянием
обострявшейся внутриполитической ситуации в Германии, вы¬
званной политикой «пассивного сопротивления» Франции, про¬
водимой кабинетом В.Куно, угрозой всеобщей забастовки, канц¬
лер подал в отставку. Новый канцлер Германии Г.Штреземан
13 августа 1923 г. «сформировал правительство большой коали¬
ции с участием СДПГ и взял курс на изменение внешней поли¬
тики — отказ от односторонней «восточной ориентации» и поиск
«модуса вивенди» с Францией»2. Уже 15 сентября 1923 г. выс¬
шее германское политическое руководство в лице президента
Эберта и канцлера Г.Штреземана вопреки настроениям рейх¬
свера и его командования потребовало от германского посла в
СССР графа У. фон Брокдорф-Ранцау прекратить переговоры с
советской стороной по «активному» военно-политическому со¬
трудничеству и направить их в сугубо экономическое русло'1.
1 Го/хгов С. Совершенно секретно. Альянс Москва — Берлин 1920—1933 гг.
Военно-политические отношения СССР — Германия. — М., 2001. С. 85.
2 Том же.
Там же.
391
С. МИНАКОВ
В сложившейся ситуации, когда кабинет Штреземана провоз¬
гласил отказ от политики кабинета Куно, в Москве, учитывая
сохранившуюся и продолжавшую возрастать угрозу со стороны
Антанты (в чем было, во всяком случае, убеждено советское по¬
литическое руководство) и кризисное внутриполитическое со¬
стояние, «стали искать другой путь, а именно — стимулирование
революции в Германии»1. Следует, однако, иметь в виду, что от
«революции в Германии» советское руководство не отказывалось
и до августа 1923 г. Разница была, по существу, в способах ее
«стимулирования». До августа 1923 г. таким способом могла быть
«революционная война» с Францией (и, вероятно, с Польшей), а
с августа — доминирующую роль приобретал расчет па внутри-
германский «революционный взрыв», на «германский Октябрь».
К.Радек, «главный специалист» по Германии, претендовав¬
ший на фактическое лидерство в грядущей германской револю¬
ции, считал, что «необходимо выставить лозунги, могущие при¬
влечь под знамена революции возможно большее количество
мелкой буржуазии. Одним из таких лозунгов должна быть рево¬
люционная война с Францией»2. По его мнению, «благодаря та¬
кому лозунгу... можно будет добиться на определенный проме¬
жуток времени сотрудничества с националистическими кругами,
группирующимися вокруг графа Ревентлова. Основная зада¬
ча — удар по социал-демократии и по левым буржуазным груп¬
пировкам»3.
«Лучшие представители левых и правых, — вспоминал один
из лидеров «левых национал-социалистов» О.Штрассер об обста¬
новке летом и осенью 1923 г. , — могли бы составить прекрас¬
ный союз. В попытках прийти к взаимному согласию не было
недостатка, но все они оказались иллюзорными и безрезультат¬
ными. Последняя подобная попытка, предпринятая по инициа¬
тиве Гитлера, провалилась, как и все остальные. Я хорошо по¬
мню неудачное сближение между Гитлером и Третьим Интерна¬
ционалом. Оно произошло вскоре после казни Шлагетера в
Руре. Депутат-националист граф фон Ревентлов, который вско¬
ре стал ярым поклонником Гитлера, выпускал тогда правую га¬
1 Горлов С. Указ. соч. — С. 85.
2 Беседовский Г. На путях к термидору. — М., 1997. С. 90.
3 Тамже.
392
РУССКИЕ ТАЙНЫ
зету «Reichswacht» («Рейхсвахт»), а Радек из Третьего Интерна¬
ционала издавал газету «Rote Fahne» («Роте фане»). При актив¬
ном посредничестве нацистской партии эти двое нашли общий
язык и договорились о сотрудничестве. В результате изумленные
читатели «Reichswacht» обнаружили на страницах газеты напи¬
санную Радеком статью о Шлагетере, где он назывался «пилиг¬
римом на пути в никуда»1. По свидетельству В.Кривицкого,
«казнь Шлагетера осталась бы не замеченной никем за предела¬
ми узкого круга его единомышленников, если бы Карл Радек,
самый умелый пропагандист Коминтерна, не довел этот факт до
сознания немецкого народа»2. Даже лозунги были доведены до
максимального смыслового единства. Лозунгом Коминтерна
был: «Война Штреземану и Пуанкаре!», а лозунгом нацистов и
националистов — «Война Пуанкаре и Штреземану!»3. Тот же
Кривицкий объясняет, что переговоры Радека с представителя¬
ми национал-социалистов и националистов, к которым принад¬
лежал граф-фон Ревентлов, обусловлены были тем фактом, «что
единственным шансом на успех для националистической партии
было заключение союза с большевиками против Франции и Ве¬
ликобритании»4. Активисты и «боевики» Коммунистической пар¬
тии Германии уже действовали во время манифестаций совмест¬
но с националистами и в Рейнской области, и в Рурском бассей¬
не. К.Радек встречался и с одним из идеологов «консервативной
революции» и идейных вдохновителей «национальной револю¬
ции» (Г.Штрассера, О.Штрассера, Э.Бухрукера и др.) Мелле¬
ром ван ден Бруком5. В контексте сказанного следует помнить,
что у Радека еще с 1918 г. (если не ранее) были доверительные
отношения с генералами из близкого окружения фельдмаршала
Э. фон Людендорфа. Последний, как известно, в 1923 г. считал¬
ся одним из лидеров молодой НСДАП наряду с А.Гитлером и
Шойбнер-Рихтером, активно настроенным на «революционную
войну» против Франции6. Эти близкие политические и личные
1 Штрассер О. Гитлер и я. — Ростов-на-Дону, 1999. С. 40—41.
2 Кривицкий В. Я был агентом Сталина. — М., 1996. С. 49.
3 Кривицкий В. Указ соч. — С. 50.
4 Тамже. С. 49.
5 Пленков О.Ю. Мифы нации против мифов демократии. — СПб., 1997.
С. 365.
6 Фишер Л. Жизнь Ленина. — М., 1997, т. 1. С. 464—465.
393
С. МИНАКОВ
контакты отчасти объяснял и сам фактический лидер «герман¬
ской революции» Радек. Он считал, что «немецкая социал-демо¬
кратия гораздо опаснее для нас, чем националисты. Она отни¬
мает у нас рабочие массы, без которых мы не можем раскачать
революционного движения в Германии. Националисты сыграют
положительную роль. Они мобилизуют большие массы и бросят
их на Рейн против «французского империализма» вместе с пер¬
выми красногвардейскими отрядами немецкого пролетариата.
В процессе этой революционной войны неизбежно полевение
немецкой мелкой буржуазии, большая часть которой перейдет
окончательно на нашу сторону, а меньшая часть создаст герман¬
скую Вандею»1.
В сложившейся нравственной и политической обстановке, в
ожидании надвигающейся волны новых «революционных войн»
М.Тухачевского приглашают в Москву для чтения курса по ис¬
тории его польского похода. Как главный идеолог и практик «ре¬
волюции извне» Тухачевский 3 февраля 1923 г. отправился в
столицу и там до 20 февраля прочитал серию лекций для слуша¬
телей дополнительного курса в Военной академии РККА, кото¬
рый был в том же году опубликован под названием «Поход за
Вислу». В рамках этого курса Тухачевский одну из лекций на¬
звал «Революция извне».
Идея «революционной наступательной войны» не была
чем-то новым и необычным в мировоззрении лидеров и членов
большевистской партии, хотя и относились они к ней по-разно¬
му. Хорошо известно, с каким упорством отстаивали этот тезис
«левые коммунисты» в 1918 г. Н.Бухарин и в 1920 г., обосновы¬
вая правомочность и целесообразность «красного империализма»
во внешнеполитической практике Советской России, писал:
«Мы живем на переломе, на границе между пролетарской обо¬
роной и пролетарским наступлением на твердыни капитализма.
Решить этот вопрос мы должны будем не сегодня, так завтра»2.
Другой известный «левый коммунист», Е.Преображенский, пи¬
сал в 1922 г.: «Если революция на Западе заставит себя слиш¬
ком долго ждать, такое положение могло бы привести к агрес¬
1 Беседовский Г. На путях к термидору. — С. 90.
2 Цит. по: Радек К. Б. Комментарии к Третьему конгрессу Коммунисти¬
ческого интернационала // Красная Новь, 1921, № 1. С. 266.
394
РУССКИЕ ТАЙНЫ
сивной социалистической войне России с капиталистическим
Западом при поддержке европейского пролетариата»1. Однако
создание и разработка теории или «доктрины» так называемой
«революционной (или классовой, гражданской) войны» было де¬
лом революционных военачальников Красной Армии и в первую
очередь Тухачевского. В его статьях 1920—1923 гг. и были вы¬
ражены основные положения теории «революции извне» — наи¬
более радикально-агрессивного варианта идеологии «революци¬
онной войны».
Еще летом 1919 г. в сборнике статей сотрудников штаба 5-й
армии, которой в то время, как известно, командовал М.Туха¬
чевский, была помещена его статья «Стратегия национальная и
классовая». Позднее, по рекомендации Ленина, она была прочи¬
тана в форме лекции командармом-5 профессорско-преподава¬
тельскому составу Академии Генерального штаба. В этой статье,
в частности, говорилось, что «гражданская война по самому
своему существу требует решительных, смелых, наступательных
действий»2. Несколько позже, в январе 1920 г., в статье «Поли¬
тика и стратегия в Гражданской войне» М. Тухачевский писал:
«Пролетарское государство становится островом среди моря про¬
чих буржуазных государств. Социалистический остров в таком
море невозможен, буржуазия не может допустить его существо¬
вания. Он или должен погибнуть под ударами буржуазии, или
должен распространить социалистическую революцию путем
гражданской войны во всем мире... Диктатура пролетариата,
хотя бы из чувства самозащиты, должна поставить целью для
своей армии свержение власти буржуазии во всем мире»3. Впро¬
чем, главные положения своей доктрины «революции извне» Ту¬
хачевский изложил в «Письме к товарищу Зиновьеву», написан¬
ном в июле 1920 г. в самый разгар побед на Западном фронте,
его стремительного продвижения к Варшаве, и в статье «Рево¬
люция извне».
1 Преображенский Е. Крах капитализма в Европе. — Красная Новь,
1922, №3 (7). С. 152.
2
Тухачевский М.Н. Стратегия национальная и классовая. Лекция, чи¬
танная в Академии Красного Генерального Штаба 24 декабря 1919 года. — Ро¬
стов-на-Дону, 1920. С.15.
3 Тухачевский М.Н. Политика и стратегия в Гражданской войне. — Ре¬
волюционный фронт, 1920, № 2. С. 163.
395
С. МИНАКОВ
«Главными положениями стратегии классовой, т.е. граждан¬
ской, войны, на которой приходится строить все расчеты, — пи¬
сал М.Тухачевский, — будут таковы: 1) война может быть
окончена лишь с завоеванием всемирной диктатуры пролетариа¬
та, так как социалистическому острову мировая буржуазия не
даст существовать спокойно... Социалистический остров никогда
не будет иметь с буржуазными государствами мирных границ.
Это всегда будет фронт, хотя бы в скрытом виде»1. Продолжая
свои рассуждения, он разъяснял: «В общем, захват государст¬
венной власти в буржуазной стране может идти двумя путями:
во-первых, путем революционного восстания рабочего класса
данной страны и, во-вторых, путем вооруженного действия со
стороны соседнего пролетарского государства. Оба эти случая
имеют одинаковую задачу — произвести социалистическую ре¬
волюцию, а потому, естественно, должны быть равноценны для
рабочих всех стран»2.
Сознавая возможную неготовность рабочего класса соседней
страны к революционным действиям, отсутствие в ней револю¬
ционной ситуации, Тухачевский убеждал в легком преодолении
указанного препятствия. По его мнению, следовало готовить
пролетариат соседней страны к принятию «революции извне».
«Эта подготовка, — писал «красный Бонапарт», — должна вы¬
разиться в коммунистической работе. Она должна воспитать ра¬
бочий класс в духе взаимной выручки, развивая международный
пролетарский прием «движения на выстрелы»3. При этом Туха¬
чевский отмечал и подчеркивал, что только «общее революцион¬
ное потрясение, зажигающее ярким огнем революционного ду¬
ха, создает неудержимое по стремительности и мужеству насту¬
пательное движение, необходимое для разрушения старого и
созидания нового строя»4. Таким образом, по Тухачевскому, ре¬
волюционная ситуация в любой стране могла быть искусственно
создана распространением «революционного духа» (!) в проле¬
1 Тухачевский М. Н. Письмо к товарищу Зиновьеву. — В кн.: Тухачев¬
ский М.Н. Война классов. — Смоленск, 1921. С. 138—139.
2 Тухачевский М. Н. Революция извне // Революция и война, 1921, № 3.
С. 46.
3 Там же. С.52.
4 Там же. С.47.
396
РУССКИЕ ТАЙНЫ
тарских массах, что оказывалось решающим фактором успеха
«революции извне».
В сущности, социальная революция оказывалась следствием
идейной революции, «революции в духе», смены одной идеоло¬
гической системы другой, чему должен был способствовать клас¬
совый инстинкт пролетариата. Вспомним трактовку подпоручи¬
ком Тухачевским русской революции как «смены богов», «смены
религии». Все это перекликается с мыслями Ж.Сореля, считав¬
шего распространение политических идей и «мифов» в массах
решающим средством активизации их политической энергии.
Ранее уже предоставлялась возможность подробнейшим об¬
разом останавливаться на формировании основ будущих «рево¬
люционных» взглядов Тухачевского под влиянием Достоевского,
отчасти Наполеона. К этим именам следует добавить и других
«духовных учителей» М.Тухачевского, ссылки на которых встре¬
чаются в его статьях и выступлениях. Это К.Клаузевиц, Ф.Берн-
гарди и, вероятно, Ж.Сорель — один из идеологов анархо-син-
дикализма. Его поклонником и проводником его идей был неод¬
нократно упоминавшийся французский приятель Тухачевского
по плену лейтенант Р.Рур (П.Фервак). Все упомянутые авторы
в той или иной мере пропагандировали мысли, которые четче и
определеннее всего звучали у Ж.Сореля, утверждавшего, что
«движущей силой отныне станут доступные массам демагогиче¬
ские мифы: басни, химеры, которые вообще не нуждаются в
правде, разуме, науке». В целом, характеризуя «революционное
мировоззрение» вчерашнего подпоручика императорской гвар¬
дии, ярого сторонника самодержавного деспотизма, можно по¬
вторить сказанное о Ж.Сореле: «Революционный миф для не¬
го — плод воображения и воли, который имеет те же корни, что
и любая религия, поддерживающая моральный тонус и жизне¬
стойкость масс».
Как бы резюмируя основные высказанные Тухачевским
идеи «революции извне», уместно процитировать сказанное им в
его очерке «Милиционная армия», появившемся в январе 1921 г.
Полемизируя со сторонниками «милиционного» устройства
Красной Армии и будучи безусловным адептом регулярной и
профессиональной армии, Тухачевский писал: «Мне пришлось
слышать, как ярые проповедники милиционной системы очень
уверенно считают себя сторонниками вооруженного могущества
397
С. МИНАКОВ
РСФСР и даже не без гордости говорят о «коммунистическом
империализме». Что за смешная мысль! Я бы лично не стал воз¬
ражать против милиционной системы, если бы она действитель¬
но означала «коммунистический империализм»1.
Итак, сугь доктрины «революции извне» — «коммунистиче¬
ский империализм», «движение на выстрелы». Это вооруженное
движение туда, откуда эти «выстрелы» слышатся. Весь «внеш¬
ний», окружающий Советскую Россию мир является потенциа¬
льно враждебным в стремлении ее уничтожить и, следовательно,
служит потенциальным полем «классовой войны» и коммунисти¬
ческой экспансии. Если при этом вспомнить высказывания под¬
поручика Тухачевского, то это значило непримиримый конф¬
ликт между двумя в корне противоположными цивилизациями и
культурами: русской и западной.
Перспективы разворачивавшегося в Германии нового рево¬
люционного кризиса, несомненно, вдохновляли автора лекций
«Поход за Вислу», который, вспоминая о лете 1920 г., коща его
армии подходили к Варшаве, утверждал: «Рабочий класс Запад¬
ной Европы от одного наступления нашей Красной Армии при¬
шел в революционное движение. ...Нет никакого сомнения в
том, что если бы на Висле мы одержали победу, то революция
охватила бы огненным пламенем весь Европейский материк...
Революция извне была возможна. Капиталистическая Европа
была потрясена до основания, и если бы не наши стратегические
ошибки, не наш военный проигрыш, то, быть может, польская
кампания явилась бы связующим звеном между революцией
Октябрьской и революцией западноевропейской. ...И если ког¬
да-либо европейская буржуазия вызовет нас на новую схватку,
то Красная Армия сумеет ее разгромить и революцию в Европе
поддержит и распространит»2.
«Красный Бонапарт», таким образом, успех европейской ре¬
волюции ставит в зависимость от военных побед «революцион¬
ной армии». Он был убежден в этом в 1920 г., он сохранил это
убеждение и в 1923 г. Более того, приведенные им факты и до¬
1 Тухачевский М.Н. Красная Армия и милиция. — Смоленск, 1921.
С. 140. ’
2 Тухачевский М.Н. Поход за Вислу. — В кн.: Тухачевский М. Поход за
Вислу... ШигсудскийЮ. Война 1920года. — М., 1992. С.88.
398
РУССКИЕ ТАЙНЫ
воды свидетельствуют о том, что он готов исправить военные
ошибки 1920 г. Он желает их исправить. Он, по сути деЛа, при¬
зывает это сделать в 1923 г.
Концепция «революции извне», сформулированная Тухачев¬
ским и упрямо им утверждаемая, имела не только пропаганди¬
стский и сугубо стратегический и внешнеполитический смысл.
Она таила в себе, и Тухачевский делал это вполне осознанно,
существенные внутриполитические положения и основания. От¬
стаивая идею «революции извне», «революционной войны»,
М.Тухачевский утверждал, как это видно из цитировавшихся
выше фрагментов его статей, «перманентность» состояния «ре¬
волюционной войны», в котором оказалась Социалистическая
Россия — СССР. В крайнем случае это могла быть временная
пауза между «революционными войнами», во время которой
страна, окончив одну, напряженно готовилась к следующей «ре¬
волюционной войне». Это социально-политическое и геополити¬
ческое состояние, вполне естественно, как считал и утверждал
М.Тухачевский, обусловливало необходимость сохранения кад¬
ровой, постоянной профессиональной армии и психоменталь¬
ную, психокультурную ориентацию на войну. При этом напомню
откровение Тухачевского в экстремальной ситуации: «Война для
меня все! » Оно знаменательно как устойчивая мотивация поли¬
тического поведения и политических поступков Тухачевского.
В обыденно-образованном военном сознании в России к
1917 г. аксиоматичным было представление о Наполеоне — во¬
площении «революционной войны». Поэтому и для Тухачевско¬
го, и для других офицеров, оказавшихся в Красной Армии, и в
целом для политически ангажированной и мало-мальски образо¬
ванной общественности были понятны и доходчивы емкие «марк¬
систские» формулировки Троцкого. Они были авторитетны как
постулаты «вождя».
Еще в 1921 г. в полемике, развернувшейся на страницах
журнала «Военная наука и революция», критикуя концепцию
«революционной войны» М.Тухачевского, Троцкий отталкивал¬
ся в своей слегка завуалированной политической оценке от
К.Маркса. «Наполеон был олицетворением последнего акта борь¬
бы революционного терроризма против провозглашенного той
же революцией буржуазного общества и его политики, — писал
К.Маркс в своей работе «Святое семейство». — Он завершил
399
С. МИНАКОВ
терроризм, поставив на место перманент юй революции перма¬
нентную войну». Из «революционной воЬны», «революции изв¬
не» Тухачевского Троцкий сделал вполне определенный полити¬
ческий вывод: «Бонапартизм вырос из революционной войны».
Пожалуй, это была самая ранняя официальная (хотя и не от¬
кровенно прямая) квалификация политической позиции и поли¬
тических настроений Тухачевского со стороны человека, наряду
с Лениным воплощавшего высший авторитет новой власти. Ту¬
хачевский, выдвинувший и отстаивавший идею «революции изв¬
не», «революционной войны» был, таким образом, квалифици¬
рован как «бонапартист».
По свидетельству ближайшего соратника, сотрудника, еди¬
номышленника и друга Тухачевского, бывшего полковника Ге¬
нерального штаба Н.Какурина, «эти взгляды с большей или ме¬
ньшей законченностью и четкостью были распространены и сре¬
ди ближайших сотрудников М.Тухачевского»1. В числе этих
ближайших сотрудников Тухачевского, как уже отмечалось, бы¬
ли А.Виноградов, Н.Захаров, П.Ермолин, Н.Соллогуб, Н.Шварц,
М.Баторский, С.Пугачев. Все они в разное время занимали дол¬
жность начальника штаба при Тухачевском или были его по¬
мощниками по фронтовому командованию. Наиболее же после¬
довательным сторонником этих взглядов, разрабатывавшим
«доктрину Тухачевского», был сам Н.Какурин. В 1921 г. он
опубликовал свой развернутый очерк «Стратегия пролетарского
государства», в котором разработал вышеизложенные взгляды и
идеи М.Тухачевского. Он писал, в частности: «Под войной клас¬
совой мы разумеем войну, не преследующую никаких своекоры¬
стных целей, служащую целям освобождения эксплуатируемых
всего мира, целям всего человечества»2. Из этого положения он
делал вывод: «По своему роду и характеру эта война должна
быть чисто наступательной и явиться показателем готовности
пролетариата приступить к решению возложенных на него исто¬
рией задач в общемировом масштабе»3. И далее: «Цели эти будут
1 Какурин Н.Е., Меликов В. А. Вомни сбслополяками. 1920 год. — М.,
1925..— С. 72—75. См. также: Какурин Н.Е., Мельников В.А. Гражданская
война в России: война с белополякамн. — М. — СПб., 2000. — С. 81 —89
2 Какурин Н.Е. Стратегия пролетарского государства. — Смоленск,
1921. С.10.
3 Тамже.
400
РУССКИЕ ТАЙНЫ
преследовать освобождение родственного класса трудящихся от
власти эксплуататоров. Следовательно, цель стратегии, которая
будет поставлена политикой, будет заключаться не в завоевании
территории, а в освобождении ее от враждебной нам власти и
влияния. Если империалистическое государство внешне будет
достаточно крепко, а таков именно и будет рассматриваемый на¬
ми случай, ибо, в случае противного, трудящиеся данной страны
сами свергли бы эксплуатирующую их власть, не прибегая к по¬
мощи извне, то для достижения этой цели стратегии придется
использовать способ нападения»1.
«Доктрина Тухачевского» поддерживалась и другими сорат¬
никами и сотрудниками будущего маршала. Начальник повториг
тельных курсов при штабе Западного фронта бывший генерал
Ф.Огородников в своей рецензии на работу Тухачевского «Стра¬
тегия национальная и классовая» писал: «Исследования М.Н.Ту¬
хачевского... в кратких и общих чертах намечают как бы вехи,
по которым следовало бы пойти в путь исследования того «ново¬
го» в стратегии, которое родилось, несомненно, в колоссальной
борьбе классов, свидетелями которой мы являемся»2. Ярый сто¬
ронник «стратегии сокрушения» (в чем он был единодушен с Ту¬
хачевским), аналогичную позицию занимал в отношении к
«революции извне» и бывший генерал от инфантерии, один из
ведущих профессоров Академии Генерального штаба А.Зайонч¬
ковский. В курсе лекций по стратегии, читавшихся им в Воен¬
ной академии РККА в 1922—1923 гг., он утверждал, что «стра¬
тегия обороняющаяся, нерешительная, не соответствует идее
классовых войн»3.
Что усматривали генералы и полковники старой армии во
взглядах и действиях Тухачевского, выражавших содержание и
смысл «революционной войны», пожалуй, достаточно откровен¬
но выразил Н. Какурин в статье «На пути к Варшаве» (1921),
где он, в частности, выражая восхищение блестящим «блицмар¬
шем» «красного Бонапарта», писал: «Варшавский поход Красной
1 Там же. С. 14.
2 Огородников Ф. Е. Стратегия Красной Армии во внешней войне // Во¬
енная наука и революция, 1921, кн. 2.
3 Зайончковский А. М. Лекции по стратегии, читанные на военно-акаде-
мических курсах высшего комсостава и в Военной академии РККА в
1922—1923 гг., ч. 2. — М., 1923. С. 47.
401
С. МИНАКОВ
Армии является одной из блестящих страниц не только ее исто¬
рии, но и вообще мировой военной истории... Только походы
революционных армий первой Французской республики, и то в
значительно меньшем размере, напоминают собой нечто подоб¬
ное. Русская революция постепенно превращалась в мировую,
уже теперь значительно превысила и своим размахом, и масшта¬
бами совершающихся событий некогда величайшую из револю¬
ций — первую Французскую революцию»1. Начальник же шта¬
ба Западного фронта полковник Генерального штаба М.Батор¬
ский совершенно определенно утверждал: «Чем объяснить
победы Наполеона, как не революционным духом!.. Время лишь
меняет лозунги и стимулы самой борьбы»2. «Будем учиться у На¬
полеона искусству вести «революционную войну», — призывал
другой офицер-генштабист старой армии3. Генерал А.Свечин
утверждал, что «многие историки видят в бонапартизме необхо¬
димое, заключительное звено всякой глубоко всколыхнувшей
народные массы революции»4.
Таким образом, можно считать, что для бывших кадровых
офицеров-генштабистов, генералов, активно сотрудничавших с
советской властью и большевиками в составе РККА, взгляды и
способы действий, слава Тухачевского, выросшие из «революци¬
онной наступательной войны», воспринимались как своеобраз¬
ное рождение в России «наполеоновской традиции». Бонапарт
считался духовным и идейным наставником сторонников «рево¬
люционной войны». Поэтому, когда Троцкий, критически отно¬
сясь к стратегическим взглядам Тухачевского и его единомыш¬
ленников, утверждал, что «бонапартизм вырос из революцион¬
ной войны»0, он не только присоединялся к мнению старых
генштабистов. Хотя его и их отношения к «бонапартизму» были
1 Какурин Н.Е. На пути к Варшаве // Революция и война, 1921,
№4—5. С. 120—121.
2 Баторский М.А. Несколько мыслей о факторах, влияющих на формы
будущих войн // Революция и война, 1921, № 13. С. 68.
3 Савельевский Б. В. О военно-исторических темах // Армия и револю¬
ция, 1921, №2—3. С. 154.
4 Свечин А. А. Культурно-классовые типы армий. — В кн.: Свечин А.А.
Постижение военного искусства. Идейное наследие А.Свечина. — М., 1999.
С. 186.
5 Троцкий Л. Военная доктрина или мнимо-военное доктринерство // Во¬
енная наука и революция, 1921, №2. С. 223.
402
РУССКИЕ ТАЙНЫ
диаметрально противоположны, в своих суждениях они, как и
Троцкий, фактически отталкивались от Марксовой оценки и ха¬
рактеристики Наполеона Бонапарта.
Таким образом, часть «военспецов», как видно, весьма ак¬
тивно поддерживала Тухачевского. Она восхищалась им и ожи¬
дала увидеть «русского Бонапарта», который рано или поздно
при благоприятных условиях станет душеприказчиком и наслед¬
ником большевистской революции. Доктрина Тухачевского «ре¬
волюции извне», или «коммунистического империализма», фор¬
мулировалась в редко произносимом, но постоянно мыслимом
понятии «бонапартизм» со всеми вытекающими отсюда пред¬
ставлениями и отношениями к «внешнему миру» как объекту во¬
енной экспансии, исходя из геополитических интересов России.
Взгляды М.Тухачевского на «революционную войну» и его
отношение к «внешнему (значит, буржуазному и враждебному)
миру» нашли горячий, эмоциональный отклик у молодых «крас¬
комов-генштабистов». Вскоре после появления книги Тухачев¬
ского «Война классов» (1921 г.) в «Вестнике военно-научного
общества при Военной академии» была напечатана восторжен¬
ная рецензия на эту книгу слушателя Академии, руководителя
группы слушателей К.Соколова1.
...Самая ранняя по времени информация о поездке М.Туха¬
чевского с секретной миссией в Германию содержится в дневни¬
ке генерала А. фон Лампе, который отметил 22 октября 1922 г.:
«У меня есть слухи, что под фамилией Скорина в Берлине Туха¬
чевский, — не могу пока проверить и использовать»2. Вполне
возможно, что Тухачевский действительно ездил в Германию в
это время в составе советской военной миссии во главе с началь¬
ником ГУВУЗ РККА Д.Петровским для осмотра германских об¬
щевойсковых школ3.
С 15 по 29 марта 1923 г. Тухачевский в сопровождении
А.Виноградова, П.Дилакторского, В.Солодухина вновь находил¬
ся с секретной миссией в Берлине4. В обстановке развернувше¬
1 Военный вестник, 1921, № 6. С. 22.
2 ГАРФ. Ф.5853. On. 1. Д. 9. Л. 3463.
3 Горлов С. Совершенно секретно. Альянс Москва —Берлин 1920—1933 гг.
Военно-политические отношения СССР—Германия. — М., 2001. С. 66.
4 ГАРФ. Ф 5853. On. 1. Д. Л. 4131, 4143; РГВА, ф.104, оп.З, д. 173,
л.41.
403
С. МИНАКОВ
гося с января 1923 г. Рурского кризиса поездка Тухачевского
была организована Штабом РККА, очевидно, в ответ на визит
большой группы представителей рейхсвера в Москву во главе с
начальником Генштаба рейхсвера генералом О.Хассе, ведшей
22—28 февраля 1923 г. переговоры с высшим руководством
Красной Армии (Э.Склянский, П.Лебедев, Б.Шапошников,
Г.Чичерин, А.Розенгольц и др.)1. На этих переговорах обсужда¬
лись, в сущности, два основных вопроса: 1) о поставках воору¬
жения немецкой стороной для Красной Армии, в чем прежде
всего было заинтересовано руководство РККА; 2) о совместных
боевых операциях рейхсвера и Красной Армии против Польши,
в чем наибольший интерес проявляла германская сторона. Пере¬
говоры не достигли ожидаемых результатов. Как выразился Чи¬
черин, «гора родила мышь»2. Однако вопрос о военной помощи
Германии со стороны СССР в форме вооруженного содействия
Красной Армии в это время весьма волновал германское руко¬
водство. Ранцау в начале марта 1923 г. вновь поставил вопрос
перед Чичериным: поможет ли Советская Россия Германии в ее
борьбе против Франции, если Польша не предпримет против
Германии никаких активных действий. Г.Чичерин заверил лишь
в том, что Россия не будет договариваться с Францией за счет
Германии. Камнем преткновения оказывался вопрос о постав¬
ках со стороны Германии вооружения в РККА3. Очевидно,
именно этой ситуацией и было обусловлено направление «груп¬
пы Тухачевского» в Берлин 15—29 марта 1923 г.
Судя по тому, что группу возглавлял командующий Запад¬
ным фронтом М.Тухачевский, т.е. «генерал», который в случае
военного конфликта должен был непосредственно руководить
боевыми операциями, вряд ли на берлинских переговорах речь
шла о поставках вооружений. Скорее всего, главным вопросом
были все-таки возможные предстоящие совместные боевые опе¬
рации рейхсвера и Красной Армии против Польши. Этот вопрос
должен был обсуждаться Тухачевским и генералом О.Хассе.
1 Горлов С. Совершенно секретно. Альянс Москва — Берлин 1920—
1933 гг. —С. 79.
2 Горлов С. Указ соч. — С. 80.
3 Том же.
404
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Для этого, как свидетельствовал А.фон Лампе, М.Тухачевский
«вел какие-то переговоры с немцами»1.
В контексте имеющейся смутной информации пребывание
Тухачевского в Берлине в 1923 г. связано было также с пробле¬
мами «черного рейхсвера». Эта «миссия Тухачевского», видимо,
возникала из контекста его деятельности в составе «русско-гер¬
манской военной комиссии» по реализации договоренностей
между Красной Армией и «черным рейхсвером», принятых еще
в 1922 г.2 В Бранденбурге в целом и в Берлине, в частности,
«черный рейхсвер» возглавлял майор Генштаба Э.Бухрукер. Все
политические вопросы, связанные с «черным рейхсвером» и его
Отношениями с рейхсвером, относились к компетенции «особого
отдела» (Т-1 — 111) министерства рейхсвера, который возглав¬
лял майор К. фон Шлейхер3. После оккупации французскими
войсками Рурской области в начале 1923 г. между министерст¬
вом рейхсвера и руководством «черного рейхсвера», майором
Э.Бухрукером, возникли разногласия4. Э.Бухрукер и «черный
рейхсвер» готовились к войне против Франции. А руководство
рейхсвера занимало более сдержанную позицию.
Известно, что майор Э.Бухрукер являлся одним из авторов,
печатавшихся в журнале «Война и мир»0. Иными словами, нахо¬
дился в тесных контактах с редакцией этого журнала, т.е. с пол¬
ковником В.Колоссовским, и, возможно, с одним из сотрудни¬
ков Разведывательного управления Штаба РККА капитаном
Генштаба Г.Теодори (в области военно-оперативных установок
поддерживавшим М.Тухачевского). Следовательно, он не мог не
знать (если об этом знали все), что, вступая в контакт с редак¬
цией «Войны и мира», он устанавливал связь со Штабом РККА,
с его Разведуправлением.
Необходимо заметить, что в 20-е гг., в частности во время
1 ГАРФ. Ф. 5853. On. 1. Д. 10. Л. 4131. Это не были переговоры с главно¬
командующим рейхсвера генерал-полковником Г.фон Сектом, с которым
М.Тухачевский познакомился лишь осенью 1925 г.
2 Alexandrov V. L’affaireToukhatchevsky. — Paris, p. 147—148.
3 Мюллер В. Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генера¬
ла. — М., 1974. С. 107, 160—168; Benoist-Mechin. Histoirede farmee Allemag-
ne. Paris, 1964, t. 2, p. 270;
4 Ibid, p. 272.
° Войнам мир, Берлин, 1923; Военный вестник, 1923.
405
С. МИНАКОВ
революционного кризиса 1923 г., в Германии возникло особое
радикально-политическое течение, которое в литературе квали¬
фицируют как «национал-революционное», или «национал-боль¬
шевизм»1. В его идеологии сочетались антикапиталистические,
антиимпериалистические, социалистические идеи, идея геополи¬
тического союза с Советской Россией и СССР и идеология наци¬
онализма. К этому течению принадлежали уже упомянутые
Г.Штрассер, О.Штрассер, В.Стеннес, Э.Бухрукер, Э.Никиш,
мыслители и теоретики «консервативной революции» А.Меллер
ван ден Брук, Э.Юнгер, а также отчасти национал-милитарист¬
ские союзы, примыкавшие к «черному рейхсверу»: «Викинг»,
«Вервольф», «Оберланд» и даже «Стальной шлем»2. Братья Г. и
О.Штрассеры, В.Стеннес, Э.Бухрукер и А. Меллер ван ден Брук
были связаны к тому же узами близкой дружбы. Первые четверо
принадлежали к поколению «молодых лейтенантов» — ветера¬
нов 1-й мировой войны. Кстати, нельзя не обратить внимание
на тот факт, что Э.Юнгер, также лейтенант кайзеровской ар¬
мии, еще в молодости был в близких приятельских отношениях
с будущим прославленным гитлеровским фельдмаршалом
Э.Роммелем, который под влиянием идей своего давнего товари¬
ща присоединился к антигитлеровскому генеральскому заговору
27 июля 1944 г. Впрочем, в 1923 г. и А.Гитлер, во всяком слу¬
чае в своих речах и лозунгах, также являлся «национал револю¬
ционером», находившимся под влиянием А.Меллера ван ден
Брука, и во главу угла своих действий ставил войну против
Франции и идеи немецкого социализма3.
Еще одно замечание, весьма важное для рассмотрения во¬
проса о политических связях «левых» и «правых», коммунистов
и нацистов в 1923 г. В это время Гитлер находился под сильным
идейным и духовным воздействием «русского немца», эмигранта
из Прибалтики М.Э. фон Шойбнера-Рихтера4. Шойбнер-Рихтер
воодушевлен был идеей русско-германского национального еди¬
1 Пленное О. Ю. Мифы нации против мифов демократии. — СПб., 1997.
С. 442—450.
2 Пленное О. Ю. Мифы нации п|ютив ми(]юв демократии. — С. 443.
3 Штрассер О. Гитлер и я. — С. 25.
4 Митрополит Иоанн. Самодержавие Духа. Очерки русского самосо¬
знания. — Саратов, 1995. С. 264—265.
406
РУССКИЕ ТАЙНЫ
нения и совместной борьбы с французским империализмом.
У него были тесные, в том числе личные, отношения с генералом
В.Бискупским, вместе с которым они организовали русско-гер¬
манское монархическое общество «Ауфбау» — «Возрождение».
В свою очередь, Бискупский, как, впрочем, и Шойбнер-Рихтер,
находился в контакте с генералом А. фон Лампе. В контексте
вышесказанного примечательна запись, сделанная А. фон Лам¬
пе в дневнике 21 ноября 1923 г.: «Шойбнер всегда держался
взгляда, что русским пора отплатить за гостеприимство и... идти
против Франции! Он был глава «Ауфбау» и один из инициаторов
Рейхенгалля... Он смотрел на Россию при помощи г-на Бискуп-
ского»1.
Забегая вперед, можем ли мы полагать, что «путч майора
Бухрукера», назначенный на 29—30 сентября 1923 г.2, мог
иметь какую-то связь с маневрами Западного фронта, которые
проводил Тухачевский с 16 сентября по 3 октября 1923 г.? Не
было ли между ними договоренности о «провоцировании» войны
с Францией и Польшей? Последние умозаключения не более
чем определение сюжетов для специального исследования.
К сказанному следует сделать еще некоторые дополнения.
После провала «путча Бухрукера» все руководство «черного
рейхсвера» (В.Стеннес, Э.Бухрукер, О.Штрассер) ушло к
A.Гитлеру, в НСДАП и СА3. Они так и остались «левыми нацис¬
тами-революционерами» и в 1930 г., после отказа принять но¬
вый политический курс Гитлера, были исключены из его парь
тии4.
Другой целью «миссии Тухачевского» было, надо полагать,
1 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д.- 13, л. 5879. Замечу в качестве соображения
для специального исследования: не исключено, что назначение полковника
B.Колоссовского, бывшего сотрудника гетмана П.Скоропадского, редактором
журнала «Война и мир», могло иметь смысл ввиду как раз ориентации на гене¬
рала В.Бискупского (тоже близкого к П.Скоропадскому и немцам человека),
Шойбнера-Рихтера, руководимого им А.Гитлера и «национал-революционе¬
ров» из НСДАП и «черного рейхсвера». Не исключено, что контакты между
Колоссовским и майором Бухрукером могли возникнуть на вышеуказанной
почве.
2 Мюллер В. Я нашел подлинную родину. — С. 90; Benoist-Mechin. Histo-
ire de 1’агшее Allemagne. Т. 2, p. 272.
3 Ibid.
4 ШтрассерО. Гитлерия. — С. 157—158.
407
С. МИНАКОВ
учитывая состав сопровождавших его лиц, налаживание кон¬
тактов с берлинскими кругами русской военной эмиграции в
расчете на привлечение их в качестве военных специалистов по
организации и руководству «германской Красной Армией» в слу¬
чае революции в Германии и войны с Францией и Польшей.
П.Дилакторский, в Белой армии генерала Е.Миллера являв¬
шийся ближайшим сотрудником генерала Марушевского, впол¬
не подходил для решения такой задачи, как, впрочем, и В.Соло-
духин. Генерал Марушевский в это время был одним из ближай¬
ших сотрудников Врангеля в Париже. Он имел многообразные
связи в военных и политических кругах Франции и других
стран, предпринимая поездки, в том числе в Германию. Восста¬
новление контактов Дилакторского с Марушевским должно бы¬
ло способствовать успеху «миссии». Кроме того, П.Дилактор¬
ский и В.Солодухин вступили в тесные контакты с руководством
журнала «Война и мир» и представителями русской военной
эмиграции в Берлине. В доверительном общении оба полковни¬
ка информировали своих старых приятелей о ситуации в Совет¬
ской России в аспектах, привлекательных для белых офицеров,
внушающих им надежды: Россия и Красная Армия нуждаются в
«патриотах» и военных специалистах; белых офицеров высоко
ценят как специалистов; «красные командиры» готовы их при¬
нять; те могут сделать карьеру в Красной Армии... при Тухачев¬
ском, который соперничает с Троцким за лидерство. Во всяком
случае, эта информация с доверием была принята генералом
А. фон Лампе и укрепляла его во мнении, выраженном им тогда
же, что «монархистам придется перейти к идеям прямого бона¬
партизма»; что, «по-видимому, России придется пройти через
красного Наполеона... Все равно, пусть хоть Буденный или Ту¬
хачевский!»1.
Возвращаясь вновь к «миссии Тухачевского» в марте 1923 г.,
следует отметить, что она, видимо, была успешной. Косвенно на
это указывает письмо генерала О.Хассе А.Розенгольцу от
25 марта 1923 г., «в котором он обещал РККА помощь военным
снаряжением и вновь упоминал о предстоящей «освободитель¬
ной войне»2.
1 ГАРФ. Ф. 5853. Оп. 1.Д. 10. Л. 4131.
2 Горлов.
408
РУССКИЕ ТАЙНЫ
В июне 1923 г. в польский Генштаб поступила информация
О том, что «Фрунзе и Тухачевский находятся в данное время в
Штеттине»1. Вполне вероятно, что это так и было. Согласно
приказам Западного фронта, с 17 мая по 12 июня 1923 г. Туха¬
чевский находился в полевой поездке2. Вновь за этой формулой
мог скрываться выезд в Германию.
...В июле — августе 1923 г. социально-политическая обста¬
новка в Германии резко обострилась. В связи с приездом в Мо¬
скву делегации компартии Германии было созвано экстренное
заседание Политбюро ЦК 21 августа 1923 г. На этом заседании,
оценивая перспективы развития революционной ситуации в
Германии и опираясь на выводы специалистов, Троцкий выра¬
зил мнение, что Германскую коммунистическую партию «харак¬
теризует ее военное бессилие»3. Опираясь на информацию воен¬
ного специалиста при Брандлере, Троцкий заявил, что его «до¬
клад прямо говорит о возможности военного поражения».
«В общем, — продол жал J1. Троцкий, — доклады военного спе¬
ца, о которых я говорю, проникнуты тем, что мы будем не гото¬
вы к революции. Тот же доклад с чисто военным чутьем говорит
о том (и это верно), что революция — дело ближайших месяцев
или даже ближайших недель».
К.Радек также «отозвался с большими сомнениями о при¬
годности Германской коммунистической партии к роли гегемо¬
на». Он опасался и непригодности «будущих членов германского
совнаркома, импортированных из Москвы». Он боялся, что «мо¬
сковские товарищи, склонные направлять каждую революцию
по образцу российской, не смогут дать пригодных для герман¬
ской обстановки директив»4. По мнению Радека, «первый во¬
прос, в оценке которого мы, может быть, расходимся, — тот,
что, по-моему, занятие Германии союзниками угрожает не со¬
1 Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными
и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим воен¬
ным деятелям, в измене Родине, терроре и военном заговоре. — Военные архи-
• вы России. — М., 1993, выпуск 1. С.89.
2 РГВА, ф. 104, оп.З, д. 173, л.63.
3 Запись обсуждения вопроса «О международном положении» на заседа-
нии Политбюро ЦК РКП (б) от 21 августа 1923 г. С. 123.
4 Запись обсуждения вопроса... —С. 124.
409
С. МИНАКОВ
зданием контрреволюционного тыла, а национальной войной.
Второе. Я боюсь, что в Германии сейчас не коммунизм придет
после фашизма, а фашизм после коммунизма. Мы удержать
массы не можем». Радек вновь указывал на то, что «огромное
значение там будет иметь зато мелкая буржуазия (главным об¬
разом как фашисты)». Радек считал, что «не только не надо вхо¬
дить в столкновения с фашистами, но надо всячески избегать
их, пока экономическая обстановка не разложит фашизм». На¬
конец Радек прямо заявлял: «Мы должны выступать как партия
защиты Германии».
Примечательно его отношение к господствовавшему мне¬
нию, что революция в Германии будет означать новую Совет-
ско-польскую войну. Ссылаясь на кулуарные разговоры с высо¬
копоставленными и ответственными представителями Польши,
Радек пересказал откровения Кнолля: «Единственная реальная
политическая цель Польши — присоединение Восточной Прус¬
сии». Радек передал удивление Кнолля «укрепившемуся в Рос¬
сии мнению, что мобилизация в Польше неизбежно должна вы¬
звать мобилизацию в России. Что война исторически неизбеж¬
на — это совершенно' ясно, но возможна и передышка в
несколько месяцев после революции»1. Иными словами, внима¬
ние следует акцентировать не на военных действиях войск За¬
падного фронта против Польши и не на ожидании военного на¬
тиска поляков на границы СССР, а на организации вооруженно¬
го сопротивления французской агрессии в самой Германии.
Речь, таким образом, велась о «революционной войне» против
Франции. Итак, установка на вооруженное вмешательство
Красной Армии в германской революции была принята в Полит¬
бюро-ЦК. Решался вопрос: как это осуществить, не испортив
войной отношения с Польшей. Председатель РВСР J1.Троцкий
уже в конце августа 1923 г. требовал от политического руковод¬
ства занять определенную позицию по отношению к Польше, за¬
ключив договор о невмешательстве в дела Германии. Он требо¬
вал принять все необходимые меры к тому, чтобы не допустить
войны с Польшей. Эту позицию он подтвердил в письме к чле¬
нам ЦК и ЦКК от 23 октября 1923 г., считая, что «политика в
1 Там же. С. 122.
410
РУССКИЕ ТАЙНЫ
отношении Польши» должна вестись «в плоскости переговоров о
транзите и военном невмешательстве»1.
Уже 6 сентября 1923 г. на заседании Политбюро ЦК обсуж¬
дался вопрос о карельской бригаде, о территориальных дивизи¬
ях, которые необходимо было развернуть ввиду предстоящих во¬
енных событий2. Видимо, речь шла и о 2-й стрелковой дивизии
Западного фронта. Вновь к этим же вопросам обращались на
Пленуме ЦК 24 сентября и на заседании Политбюро ЦК 27 сен¬
тября3. В связи с этими намерениями в сентябре —ноябре 1923 г.
на Западный фронт перебрасывались вновь сформированный
16-й стрелковый корпус под командованием И.Блажевича из
Приволжского военного округа и 6-я кавалерийская дивизия
О.Городовикова из состава расформированной 1-й Конной ар¬
мии. «Большой кавалерийский «кулак» (очевидно, 7-я кавале¬
рийская дивизия Г.Гая и 4-я кавалерийская бригада) концент¬
рировался на том участке советско-польской границы, где Со¬
ветский Союз тонкой полоской польской территории отделяется
от Литвы и, следовательно, от Восточной Пруссии. Примечате¬
льны в этом плане и соображения, высказанные на заседании
Политбюро ЦК 21 августа 1923 г. Сталиным. «Надо усилить на¬
шу силу в лимитрофных государствах, — предлагал он. — Надо
собрать и бросить туда коммунистов этих национальностей. Для
нас очень важен и нужен общий кусочек границы с Германией.
Нужно постараться сорвать одно из буржуазных лимитрофных
государств и создать коридор к Германии. К моменту революции
это нужно подготовить»4. В контексте этих соображений можно
рассматривать и предпочтения, отданные кандидатурам на дол¬
жность помощника командующего Западным фронтом литовца
И.Уборевича и на должность начальника штаба фронта эстонца
А.Кука. На заседании Политбюро ЦК 1 ноября 1923 г. Л.Троц¬
кий предложил схему командующих фронтами, начальников
штабов и командармов на случай военных мероприятий0. Оче¬
1 Известия ЦК КПСС. — 1990, №10, с. 177.
2 Политбюро ЦК РКП(б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. — Т. 1.
С. 240.
3 7ал«же.С.244.
4 Запись обсуждения вопроса «О международном положении»... —С. 124.
5 Политбюро ЦК РКП (б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. — С. 250.
411
С. МИНАКОВ
видно, в рамках этой схемы уже проговаривался вопрос о заме¬
не М.Тухачевского в должности командующего Западным фрон¬
том И.Уборевичем, спустя десять дней назначенным помощни¬
ком командующего Западным фронтом. По свидетельству
Г.Беседовского, в силу его должностных возможностей прекрас¬
но ориентировавшегося в этих обстоятельствах, «в Москве было
твердо решено, что добровольно или силой, но Польша должна
будет уступить... Для того чтобы польское правительство оказа¬
лось более податливым, решено было действовать двумя спосо¬
бами — кнутом и пряником. Вопрос о прянике еще не был
окончательно решен, что касается кнута, то, помимо придвину¬
тых к границе корпусов Красной Армии, было отдано распоря¬
жение Польской коммунистической партии усилить деятель¬
ность, а военно-диверсионная организация получила приказ рас¬
ширить работу»1.
Учитывая все вышесказанное о военно-политической линии,
принятой Политбюро ЦК в отношении Польши ввиду грядущего
«германского Октября», можно считать, что советское политиче¬
ское руководство стремилось избежать войны с Польшей, огра¬
ничив советское вооруженное вмешательство в германские дела
«мирной» проводкой нескольких воинских частей и соединений
через польскую территорию (при официальном или неофициа¬
льном согласии ее правительства). Либо предпринять попытку
установить «коридор» в Германию силой, «явочным порядком»
по территории одного из лимитрофных государств (это могла
быть, скорее всего, Литва). В обстановке надвигавшейся гер¬
манской революции в целях предотвращения войны между
СССР и Польшей, «в связи с необходимостью разрешить вопрос
о транзите через Польщу в Германию польско-советские отно¬
шения приобрели специальное значение»2.
Предложения Г.Чичерина, М.Литвинова и В.Копна по во¬
просам советско-польских отношений в обстановке назреваю¬
щей «германской революции» обсуждались на заседаниях 3, 11 и
18 октября 1923 г/ На основании принятых решений специаль¬
ный советский представитель В.Копп, во второй половине ок¬
1 Т(ш же. С. 84.
2 Беседовский Г. На путях к термидору. — М., 1997. С. 83—84.
3 Политбюро ЦК РКП (б) —ВКП (б). Повестки дня заседаний. — С. 246.
412
РУССКИЕ ТАЙНЫ
тября 1923 г. отправившийся на переговоры с поляками, пытал¬
ся уговорить польское правительство «предоставить свободный
транзит по польским железным дорогам из Советской России в
Германию»1. Польскому руководству намекали и на то, что «воз¬
можен проход нескольких советских кавалерийских бригад в
Германию через узкую полосу так называемого Виленского ко¬
ридора, но что это отнюдь не явится враждебным по отношению
к Польше актом»2. Г.Беседовский пояснял, что с советской сто¬
роны было оговорено: «Убытки населению будут немедленно по¬
крыты, а вся операция продлится не дольше трех дней. Форма¬
льно поход будет самочинным актом, и ни советское, ни поль¬
ское правительства не будут нести за него никакой
ответственности»3. В обмен на согласие польской стороне обеща¬
ли «свободу рук» в Восточной Пруссии. Иными словами, готовы
были согласиться на оккупацию Восточной Пруссии польскими
войсками4. Как отмечалось выше, выступая на заседании По¬
литбюро ЦК 21 августа 1923 г., К.Радек сказал, ссылаясь на
Кнолля, «что единственная реальная политическая цель Поль¬
ши — присоединение Восточной Пруссии»5. Но, несмотря на
предпринятые усилия, миссия В.Коппа не увенчалась успехом.
Вернувшись из Польши, уже 10 ноября 1923 г. Копп доклады¬
вал о результатах своей поездки на заседании Политбюро ЦК6.
Ставился вопрос о том, где целесообразнее использовать Туха¬
чевского: на Западном фронте против Польши или в Германии,
на «Западном фронте» против Франции.
Во всяком случае, представляется возможным, что могла
иметь место предумышленная «утечка информации» об «органи¬
зации Тухачевского» и националистически-антисемитских на¬
строениях в комсоставе Красной Армии (в частности, и соответ¬
ствующие «откровения» И.Вацетиса В.Колоссовскому) и в
«группе Тухачевского». И рассчитана она была на «национал-со¬
циалистские» настроения и политические группировки в Герма¬
1 Беседовский Г. На путях к термидору. — С. 94.
2 Там же.
у
Беседовский Г. Указ. соч. — С. 94.
4 Тгшже. С. 94—95.
5 Запись обсуждения вопроса «О международном положении» на заседа¬
нии Политбюро ЦК РКП (б) от 21 августа 1923 г. — С. 122.
6 Политбюро ЦК РКП (б)—ВКП (б). Повестки дня заседаний. — С. 252.
413
С. МИНАКОВ
нии. Ранний национал-социализм характеризовало гораздо бо¬
льшее соответствие между его действительным политическим со¬
держанием и названием самой партии. Тогда, в 1923 г., в
лозунгах этого движения доминировали идеи революции, нацио¬
нального социализма, антикапитализма и войны против Фран¬
ции.
...Об участии Тухачевского в подготовке «немецкого Октяб¬
ря» 1923 г. существует много слухов. В своей книге «Дело Туха¬
чевского» В.Александров со ссылкой на Э. Волленберга1 писал
по этому поводу: «Тухачевский многократно бывал в Германии с
официальными миссиями до прихода нацистов к власти. В 1923 г.,
в частности, он был в «специальной группе», составленной из 6
членов под руководством Пятакова, которая должна была в слу¬
чае победы революции в Германии взять на себя командование
германской Красной Армией. Эта группа расположилась на Ун¬
тер ден Линден, 7, в меблированных комнатах посольства
СССР. В конце ноября 1923 г., коща стало очевидным, что не¬
мецкая революция провалилась, Пятаков и пять потенциальных
инструкторов германской Красной Армии покинули Берлин, Ту¬
хачевский остался там и был представлен советским послом
Крестинским как «агент'для связи» между верховным командо¬
ванием Красной Армии (Реввоенсоветом) при рейхсвере, упол¬
номоченный подготовить советско-германские военные соглаше¬
ния. Однако Тухачевский не нашел взаимопонимания с Крес¬
тинским и к концу второго месяца (пребывания) потребовал
своего отзыва в Советский Союз»2.
Действительно, постановлением Политбюро ЦК РКП (б) от
1 Эрих Волленберг (1892—19??), бывший в 1923— 1924 гг. оргсекрета-
рем партийного комитета КПГ Рурской области и руководителем военно-поли¬
тического отдела Юго-Западной области Германии, знал, несомненно, много о
событиях «немецкого Октября». Оказавшийся с 1924 г. в СССР, в РККА, он
был близко знаком с М.Тухачевским и другими «красными маршалами». Вер¬
нувшись в 1931 г. в Германию, он в 1933 г. вышел из КПГ и руководства «Сою¬
за Красных фронтовиков». В период массовых репрессий в СССР, в том числе в
Красной Армии, Э.Волленберг написал целый ряд статей, посвященных Крас¬
ной Армии и ее погибшим «вождям». В них достаточно много интересной ин¬
формации, однако она далеко не всегда отличается точностью и достоверно¬
стью. Поэтому то, что написано было В. Александровым об участии М .Тухачев¬
ского в «немецком Октябре», нуждается в проверке и уточнении.
2 Alexandrov V. L’affaireToukhatchevsky. — Paris, 1962, p. 147—148.
414
РУССКИЕ ТАЙНЫ
4 октября 1923 г. начало «немецкого Октября» было определено
на 9 ноября указанного года, а для подготовки и руководства
восстанием в Германию направлялась группа в составе Г. Пята¬
кова, К.Радека, Я.Рудзутака и В.Куйбышева1. Позднее вместо
двух последних в состав группы были включены В.Шмидт и
Н.Крестинский. Таким образом, в нее, во всяком случае офици- /
ально, не был включен М.Тухачевский. Эта группа выехала в
Германию 19—20 октября. К.Радек, как главный знаток гер¬
манских дел и фактический руководитель группы и будущего
восстания, утверждал, что прибыл в Берлин 22 октября2. Туха¬
чевского вместе с ним и в составе группы не было. В это время,
согласно штабным приказам фронта, с 15 октября по 2 ноября
1923 г. Тухачевский в сопровождении своих адъютантов А.Ви¬
ноградова и М.Михайлова-Морозова находился в полевой поезд¬
ке по фронту3, которую ему пришлось прервать по требованию
ЦКК, и 28 октября срочно выехал в Москву на заседание Парт¬
коллегии ЦКК4. Тем не менее в Москве, как вспоминал Г.Бесе¬
довский, «намечались будущие члены правительства Советской
Германии. Из числа русских советских деятелей отбиралась
крепкая группа, которая должна была служить ядром будущего
германского совнаркома. Эта группа состояла из самых разнооб¬
разных работников. Здесь были хозяйственники, как Пятаков и
Ларин; военные в лице Уншлихта, Берзина и Тухачевского»0.
Известно, что И.Уншлихт, «вчерашний» 1-й заместитель
председателя ОГПУ, являлся куратором советской военной раз¬
ведки. Под его руководством в Берлине и других городах Герма¬
нии действовали сотрудники советской военной разведки. В ча¬
стности, в Берлине это были А.Сташевский, Б.Бортновский,
B.Скоблевский-Горев (В.Розе), С.Пупко-Фирин, С.Жбиков-
ский. Они выполняли функции по организации воинских по¬
дразделений и частей КПГ, так называемых «красных сотен» и
1 Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «Вопросы комиссии Политбюро
по международным делам» от 4 октября 1923 г. — Источник, 1995, № 5.
C. 138.
2 Радек К. Б. (Автобиография). — Деятели СССР и революционного дви¬
жения России. Энциклопедический словарь «Гранат». — М., 1989. С. 609.
3 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 173, л. 127, 139.
4 Там же.
5 Беседовский Г. На путях к термидору. — С. 82.
415
С. МИНАКОВ
органов будущей «госбезопасности» — «германской ЧК». В част¬
ности: С.Жбиковский под псевдонимом «Алоис» являлся руково¬
дителем военного аппарата КПГ; С.Пупко-Фирин руководил
подготовкой вооруженного восстания; В.Скоблевский-Горев
(В.Розе) организовывал «германскую ЧК». Военным специали¬
стом КПГ являлся бывший капитан Генштаба австро-венгер¬
ской армии О.Штейнбрюкк. Б.Бортновский, возглавляя Бер¬
линский разведывательный центр (резидентуру в Берлине),
координировал деятельность всех указанных лиц и непосредст¬
венно курировал агентурную работу в среде русской военной
эмиграции в Берлине. Я.Берзин в это время уже был заместите¬
лем начальника разведывательного управления Штаба РККА и
в силу своего должностного положения непосредственно должен
был руководить всеми своими подчиненными, всей работой по
организации «германской Красной Армии».
Ранее упоминавшийся В.Орлов, весьма хорошо осведомлен¬
ный о российских делах и событиях накануне «немецкого Ок¬
тября» в Германии, вспоминал, что летом 1923 г. «в Берлин
прибыл Вацетис. Он был одним из высших командиров Красной
Армии и известным специалистом по Гражданской войне в Рос¬
сии. Туда же под фамилией Полянин приехал Тухачевский, мо¬
лодой человек крупного телосложения, с непроницаемым выра¬
жением лица и крючковатым носом, очаровавшим всю Фрид-
рихштрассе своими размерами»1. О пребывании Вацетиса в
Берлине, как отмечалось выше, сообщал в своем дневнике А. фон
Лампе2. Это подтверждается официальными сведениями3.
«Небольшого роста, коренастый и плотно сколоченный... с
лицом римского гладиатора и всепоиимающим взглядом Сокра¬
та» — такое впечатление производила на окружающих внеш¬
ность И.Вацетиса4. Иоаким Иоакимович Вацетис, или правиль¬
нее, Вациетис (1873—1938), из латышских крестьяи-батраков
вышел в офицеры, окончил Академию Генерального штаба, за¬
вершив свое участие в 1-й мировой войне полковником, коман¬
диром 5-го Земгальского полка латышских стрелков. В сентябре
1 Орлов В. Двойной агент. — М., 1998, с. 113.
2 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 12, л. 5186; д. 13, л. 5755.
3 Орлов В. Двойной агент. — С. 330.
4 Дубипский И. Портреты и силуэты. — М., 1987. С. 16—17.
416
РУССКИЕ ТАЙНЫ
1918 г. стал главкомом Вооруженных сил Советской республи¬
ки. Он, спасший советскую власть и большевистское правитель¬
ство в июле 1918 г., беспощадно и решительно, «по-наполеонов¬
ски» пушками разметавший мятежные отряды левых эсеров,
вместе с Троцким создававший регулярную Красную Армию и
организовавший первые ее победы, в июле 1919 г. был отстра¬
нен и вскоре арестован как участник «заговора в Полевом штабе
РВСР». И, хотя подозрения не подтвердились, боевая карьера
честолюбивого главкома-латыша на этом завершилась. Он оста¬
вался в рядах Красной Армии «за прежние выдающиеся заслуги»
и, видимо, не ожидал нового своего взлета в 1923 г.
«Коща я в чине полковника преподавал тактику в Академии
Генерального штаба, — вспоминал генерал М.Бонч-Бруевич, —
поручик Вацетис был только слушателем, и притом малоуспе-
вавшим»1. Оценка генерала весьма субъективная, хотя бы пото¬
му, что отношения его с главкомом были неприязненными.
В Бонч-Бруевиче, несомненно, говорило и оскорбленное чувство
генерала, конъюнктурно обойденного его вчерашним учени¬
ком «выскочкой», протежируемым Троцким.
Сравнивая своего protegee со сменившим его новым главко¬
мом, тоже бывшим полковником, С.Каменевым, Л.Троцкий
считал, что «Вацетис был упрямее, своенравнее и поддавался,
несомненно, влиянию враждебных революции элементов»2.
Троцкий отмечал «вспыльчивость и капризность» главкома3.
«Вацетис был предприимчив, активен и находчив... В противо¬
положность другим военным академикам, он не терялся в рево¬
люционном хаосе, а жизнерадостно барахтался в нем, пуская
пузыри, призывал, поощрял и отдавал приказы, даже когда не
было надежды на их выполнение. В то время как прочие «спе¬
цы» больше всего боялись переступить черту своих прав, Ваце¬
тис, наоборот, в минуты вдохновения издавал декреты, забывая
о существовании Совнаркома и ВЦИКа. Через год, примерно,
Вацетиса обвинили в сомнительных замыслах и связях, так что
пришлось его сместить. Но ничего серьезного за этими обвине¬
ниями не крылось. Возможно, что на сон грядущий он почиты¬
1 Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. — М., 1964. С. 336.
2 Троцкий Л. Сталин. —Т. 2. С. 106.
3 Там же. С. 100.
417
С. МИНАКОВ
вал биографию Наполеона и делился нескромными мыслями с
двумя-тремя офицерами»1.
Человек прямодушный, грубоватый, И.Вацетис трудно пе¬
реносил чей-либо контроль над собой. Окружавшие его отмеча¬
ли в нем «импульсивность»2. Он был чрезвычайно самостоятель¬
ным, волевым, стремившимся и умевшим подчинять себе дру¬
гих. «Обычно главком И.И.Вацетис старался обходиться без
советников, — вспоминал позднее один из сотрудников его шта¬
ба, — как в штабе, так и на заседаниях РВС упорно добивался
проведения в жизнь своих решений»3. Как любил повторять и
позднее сам №:Вацетис, «командир в бою — это все. Даже при
комиссаре. Это диктаторская власть. Без этого нет победы»4.
Несомненно, отставка с поста главкома и арест произвели
шокирующее впечатление на полковника. Обида на советскую
власть и ревность к своему преемнику весьма часто прорывалась
в несдержанных откровениях Вацетиса. Это порой просматри¬
валось и в беседах, в которых он обязан был вести себя весьма
сдержанно. «Много сделал на своем посту Сергей Сергеевич, но
кое-что было сделано и до него», — как бы напоминал вскользь
и о своих заслугах бывший главком5.
Оказавшись в августе 1923 г. в Германии, в Берлине, в раз¬
говорах с представителями русского военного зарубежья Ваце¬
тис давал волю своим чувствам, всему накопившемуся в его ду¬
ше недовольству властью, всем своим обидам.
«Вчера у меня был после большого перерыва В.В.Колоссов¬
ский, — записал в своем дневнике 23 сентября 1923 г. А. фон
Лампе. — ...Я высказал согласие повидаться самому с Вацети-
сом, хотя мне это и неприятно морально, так как ведь... он
своей работой против нас и Колчака укрепил ту самую власть
жидов, которых он сейчас так не жалует!.. Не говорит ли в нем
только оскорбленное повышенное самолюбие латыша, которого
спихнул с хорошего и видного места новый человек. Недаром в
1 Троцкий JI. Моя жизнь. — М., 1990, т. 2. С. 127.
2 Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891 —1922. — С. 256.
3 Панов А. В Полевом Штабе РВСР //Военно-исторический журнал,
1962, № 7. С. 68.
4 Дубинский И. Портреты и силуэты. — С. 17.
5 Дубинский И. Указ. соч. — С. 25.
418
РУССКИЕ ТАЙНЫ
разговоре с Колоссовским он говорил отрицательно главным об¬
разом о Каменеве, сменившем его на посту главковерха!»1
«Видимо, Вацетис не прочь поговорить с кем-либо моего ти¬
па, но боится наблюдения Чеки, — записал в своем дневнике
А. фон Лампе 25 октября 1923 г. — ...Как выгнали большевики
из главнокомандующих — пошел против своих же господ»2,
Несмотря на отставку, неуживчивый нрав, политическую
«неуравновешенность и неустойчивость», Вацетис не только в
первой половине 20-х годов сохранял репутацию весьма ценного
военного специалиста, хорошего организатора Вооруженных
сил, но и во второй половине 20-х годов, и в 30-е годы. Поэтому
неудивительно, что именно его кандидатура оказалась наиболее
подходящей для организации и последующего руководства со¬
здаваемой «германской Красной Армией». Тем более что его на¬
строения и военная судьба могли в достаточной мере импониро¬
вать русским офицерам в белом зарубежье. Их ведь намерева¬
лись привлечь к активному участию в создании Красной Армии
в Германий.
Что касается Тухачевского, то штабные документы Запад¬
ного фронта свидетельствуют о его отсутствии в Смоленске с
6 по 14 августа и с 20 августа по 3 сентября 1923 г.3 В указан¬
ные сроки он находился в командировках в Москве. Время это
примечательно. Дело в том, что на 21 августа было назначено
выше достаточно подробно освещавшееся экстренное заседание
Политбюро ЦК. Если следовать свидетельствам Беседовского,
это решение о формировании «германского совнаркома» и вклю¬
чение в его состав Тухачевского было принято в конце августа
или в начале сентября 1923 г. Это значит, что высшие советские
партийно-правительственные круги, Политбюро ЦК, стремив¬
шиеся избежать войны с Польшей, решили «отправить» Туха¬
чевского в Германию, считая использование его опыта в Берли¬
не более целесообразным, чем оставлять его в Смоленске. Воен-
но-политические настроения самого Тухачевского в это время
явно не совпадали с позицией политического руководства. Эти
настроения достаточно определенно, хотя и в общей форме, Ту¬
хачевский выразил в статье «Красная Армия на 6-м году Рево¬
1 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 12, л. 5186.
2 Та.нже,ц. 13, л. 5755.
3 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 173, л. 93, 99, 104. 110.
4Т9
С. МИНАКОВ
люций», опубликованной в октябре 1923 г. в массовом военном
журнале «Красная присяга». Он иисал: «Итак, к концу шестого
года советской власти назревает новый взрыв социалистической
революции, по меньшей мере в европейском масштабе. В этой
революции, в сопровождающей ее гражданской войне, в про¬
цессе самой борьбы, так же, как и прежде, у нас создается могу¬
чая, но уже международная Красная Армия. А наша армия, как
старшая ее сестра, должна будет вынести на себе главные удары
капиталистических вооружений. К этому она должна быть гото¬
ва, и отсюда вытекают ее текущие задачи. ...Она должна быть
готова к нападению мирового фашизма и должна быть готова в
свою очередь нанести ему смертельный удар разрушением основ
Версальского мира и установлением Всеевропейского Союза Со¬
ветских Социалистических Республик»1.
Суть цитированного выше фрагмента выступления М.Туха¬
чевского, таким образом, заключается в следующем: «мировой
фашизм» — это «Версальский мир», т.е. страны Антанты и
прежде всего Франция. Красная Армия «должна быть готова к
нападению мирового фашизма», т.е. к нападению Франции.
Красная Армия «должна быть готова нанести смертельный удар»
основам Версальского мира, т.е. по Франции и ее союзникам.
В этой новой «социалистической революции» «европейского мас¬
штаба» именно Красная Армия должна будет «вынести на себе
главные удары капиталистических вооружений».
Таким образом, Тухачевский выражал позицию, согласно
которой решающей силой «германской революции» должна была
стать Красная Армия, а не ее «филиалы» в Европе, не герман¬
ские коммунисты и не германские националисты. Это — завуа¬
лированная формула «революции извне», экспорта «революции
на штыках» Красной Армии. Таким образом, само удаление Ту¬
хачевского с Западного фронта должно было послужить красно¬
речивым и выразительным знаком миролюбия СССР в отноше¬
нии Польши.
Однако уже 28 августа 1923 г. Тухачевский возвратился из
Германии в Смоленск2. Таким образом он заявлял о своей осо¬
бой позиции относительно перспектив «германской революции»,
1 Тухачевский М.Н. Красная Армия на 6-м году Революции // Красная
присяга, 1923, № 18. С. 22—23.
2 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 173, л. 104.
420
РУССКИЕ ТАЙНЫ
вернувшись в Смоленск, в руководство Западным фронтом,
командование которым он, таким образом, отказался сдать. Да¬
лее в Москву поехал его ближайшее доверенное лицо, состоя¬
щий для особых поручений А.Виноградов1. Он также сопровож¬
дал командующего в Берлин. Очевидно, Виноградов должен был
отвезти информацию и отчет о поездке. 3 сентября он уже вер¬
нулся. Тухачевский сам не поехал в Москву. Видимо, также че¬
рез Виноградова командующий фронтом добивался скорейшего
назначения к нему нового начальника штаба фронта на вакант¬
ную с середины июня должность. Ввиду обозначенных выше во¬
инственных настроений Тухачевского эту должность должен
был занять человек, хорошо знакомый с возможным театром во¬
енных действий. По некоторым свидетельствам, Тухачевский
просил направить к нему в качестве такового давно ему извест¬
ного и высоко ценимого, как специалиста, А.Кука2. Это был суг¬
линный генштабист, старый соратник М.Тухачевского со времен
польского похода. Впрочем, назначение Кука на должность на¬
чальника штаба Западного фронта было обусловлено и тем, что
он лучше других кандидатов в начальники фронтового штаба
ориентировался в том, что происходило в Германии, а также в
Польше и Прибалтике. Известно, что с 21.05.1921 по 12.09.1923
Кук являлся помощником (заместителем) начальника разведы¬
вательного управления Штаба РККА. Известно также, что мно¬
гие бывшие руководители разведки Западного фронта и его сое¬
динений в 1920 г. ныне находились в Германии и активно участ¬
вовали в подготовке «германского Октября»». Все они, в том
числе А.Кук, равно как и начальник разведывательного отдела
штаба ВСУК и УВО Р.Лонгва, действовали, как и в 1920 г., под
руководством И.Упшлихта, заместителя председателя ОГПУ.
Именно он вплоть до 1930 г. курировал советскую военную раз¬
ведку.
1 Там же, л. 110.
2 Горелик Я.М. Красный командарм // Вопросы истории, 1987, № 7.
С. 180. М.Тухачевский и А.Кук были в весьма доверительных отношениях. Ту¬
хачевский несколько позднее, когда Кук додал заявление о вступлении в
РКП (б), дал ему рекомендацию. В пей, в частности, говорилось: «А. И. Кук —
товарищ образцовой честности и долга пе|юд Советской страной, работает над
развитием своего политического кругозора и имеет большие заслуги в Гражт
дамской войне». — Там же.
421
С. МИНАКОВ
Назначение Кука на должность начальника штаба фронта
являлось, таким образом, одной из мер, причем не только фрон-
тЧ)вбго командования, по подготовке к военным действиям. Од¬
нако следует обратить внимание на два обстоятельства. Во-пер¬
вых, Кук во время Советско-польской войны 1920 г. имел глав¬
ным образом опыт руководства штабом 15-й армии Западного
фронта, которая действовала на правом, северном, фланге
фронта, оперируя вблизи границ Восточной Пруссии и Прибал¬
тийских государств. Иными словами, как раз в том оперативном
направлении, которое согласно планам советского военно-поли-
тического руководства предполагалось превратить в совет¬
ско-германский коридор, по которому должны были пройти ка¬
валерийские бригады из СССР в Германию. Во-вторых, Кук был
эстонцем, поэтому не исключено, что его назначение было обу¬
словлено также намерениями, высказанными Сталиным, «со¬
рвать одно из балтийских государств». Таким образом, возмож¬
но, что назначение Кука, человека, проверенного ОГГ1У и совет¬
ской разведкой, предусматривало использование его скорее в
интересах реализации военно-политических и оперативных пла¬
нов политического руководства, а не ввиду антипольских воин¬
ственных настроений Тухачевского. Косвенным образом указан¬
ные предположения подтверждаются тем, что А.Кук остался на¬
чальником штаба фронта как политически вполне надежный и
«послушный» человек и после того, как М.Тухачевский был уда¬
лен из Смоленска.
Он был назначен на указанную должность 13 сентября и
уже 15 сентября прибыл в Смоленск и приступил к исполнению
своих обязанностей1. Очевидно, его прибытия ждал Тухачев¬
ский, чтобы на следующий день, 16 сентября, начать большие
двусторонние маневры войск Западного фронта. Они продолжа¬
лись до 3 октября включительно. То есть почти двадцать дней2.
Маневры Западного фронта осенью 1923 г. очень были похожи
1 РГВА, ПС№ 14-1792 Кука А.И. Тамже, ф. 104,оп.3,д. 173, л. 109.
2 Столь длительных маневров в Красной Армии не проводили ни до, ни по¬
сле этого (до 1937 г. включительно, по крайней мере). Обычно войсковые ма¬
невры в Западном или Белорусском, в Украинском или Киевском округах про¬
должались от 5 до 10 суток. Даже большие Одесские маневры 1927 г. продол¬
жались всего 12 дней, а знаменитые «большие» маневры Киевского военного
округа в 1935 г. продолжались всего 6 суток.
422
РУССКИЕ ТАЙНЫ
на «пролог» к началу военных действий на западной границе.
В ходе этих маневров прекрасно показал себя командир 4-го
стрелкового корпуса А.Павлов1. Ему в предстоящих военных
действиях, видимо, отводилась важная роль. Под прикрытием
маневров можно было осуществить достаточно легко необходи¬
мую для предстоящих боевых действий передислокацию войско¬
вых частей и соединений. Развернувшиеся на Западном фронте
маневры должны были пугать. Судя по решающей роли 4-го
стрелкового корпуса Павлова на маневрах, как определил это
сам Тухачевский, оперативные направления, обозначенные
командующим Западным фронтом,, принципиально расходились
с очерченными выше военно-политическими установками и со¬
ответствующими оперативными планами советского политиче¬
ского и военного руководства. На это указывает дислокация сое¬
динений и частей Западного фронта. Штаб 4-го стрелкового
корпуса располагался в Витебске; 5-я стрелковая дивизия этого
корпуса была дислоцирована в Полоцке и Витебске; 27-я стрел¬
ковая дивизия — в районе Орши; 2-я стрелковая дивизия, а
также 7-я кавалерийская — в районе Минска. Такое исходное
расположение соединений и частей 4-го стрелкового корпуса
предполагало нанесение главного удара в оперативном направ¬
лении Минск — Брест — Варшава. В свою очередь дислокация
соединений и частей 5-го стрелкового корпуса в районе Бобруй¬
ска предполагала нанесение его силами вспомогательного удара,
также в направлении Варшавы.
В сложившейся политической ситуации вокруг «германской
революции» и советско-польских отношений эти противоречия в
оперативных планах военно-политического руководства СССР и
командующего Западным фронтом М.Тухачевского приобрета¬
ли весьма серьезный политический характер. В сущности, имен¬
но Красная Армия, именно та ее часть, которая дислоцирована
1 «С особым блеском и силой А.В.Павлов проявил воинский талант на бо¬
льших белорусских маневрах осенью 1923 г., — писали его биографы, —
...А.В.Павлов командовал «красной стороной». Маневры, как известно, закон¬
чились тем, что противная сторона была наголову разбита. Еще несколько лет
после маневров среди командиров Белорусского военного округа были живы
воспоминания о них и о смелом, неожиданном решении А.В.Павлова». — Ге¬
расимов М.Н., Санович Г. Комдив А.В.Павлов // Военно-исторический жур¬
нал, 1966, №10. С. ИЗ.
423
С. МИНАКОВ
на Западном фронте, именно его командующий, Тухачевский, в
сложившейся обстановке военного бессилия «немецкого Октяб¬
ря» претендовали, как опасалось партийно-политическое руко¬
водство СССР, на роль главной и решающей силы грядущей Ми¬
ровой революции. Не исключено, что опасались и самовольного
выступления «красного Бонапарта». Беспокоил и рост его попу¬
лярности.
Итак, политическое руководство отправило Тухачевского в
Германию, стремясь избежать военного столкновения с Поль¬
шей, а Тухачевский отказался оставаться в Германии, вернулся
на Западный фронт и на фронтовых маневрах начал «бряцать
оружием». Следовало торопиться, пока власть не оказалась по¬
ставленной перед фактом войны, развязанной популярным «ге¬
нералом». Сохранение за Тухачевским командования Западным
фронтом, вызывая у соседей страх перед новой «революцией из¬
вне», провоцировало нагнетание «военной тревоги» и обострение
внешнеполитических проблем для СССР.
В складывающейся военно-политической обстановке, стре¬
мясь нейтрализовать возможную неконтролируемую активность
и инициативность популярных «генералов», как ранее уже отме¬
чалось, 28 августа Оргбюро ЦК наметило ввести в состав РВС
СССР большую группу членов ЦК, в основном из числа сторон¬
ников Сталина, Зиновьева, а также Буденного. Этот человек
внушал власти не меньше опасений, чем Тухачевский1. Таким
образом, вроде бы повысив в ранге — введя в состав РВС
СССР (!) — его удалось оторвать от 1 -й Конной армии. Сама же
1 -я Конная была расформирована. Скорее всего, именно эту же
модель рассчитывали использовать и для военно-политической
нейтрализации Тухачевского, вернувшегося из Германии с на¬
строениями, не разделявшимися политическим руководством.
«Позолоченной пилюлей», от которой Тухачевский отказался,
очевидно, тоже должен был стать пост члена РВС СССР в обмен
на сдачу должности командующего Западным фронтом. Однако
он, судя по смутной информации, отказался обменять «жезл»
командующего Западным фронтом на высокое, но практически
маловлиятелыюе членство в РВС СССР. Пожалуй, именно эти
1 Эти опасения высказал еще 1 февраля 1923 г. К.Ворошилов в письме
И.Сталину // Военные архивы России. — 1993. — Вып. 1. — С. 408—410.
424
РУССКИЕ ТАЙНЫ
обстоятельства и стали основанием для информации, передан¬
ной Е. Беренсом А.Гучкову в конце сентября или начале октября
1923 г. Тогда было решено удалить М.Тухачевского с Западного
фронта с помощью «компромата».
8
Политический кризис 1923—1924 гг.
<Призрак Бонапарта>
2 сентября 1923 г. заместитель полномочного представителя
ГПУ по Западному краю направил служебную записку замести¬
телю начальника ОГПУ и начальнику особого отдела ОГПУ
Г. Ягоде. «Глубокоуважаемый Генрих Григорьевич!» — обра¬
щался региональный ответственный сотрудник ГПУ, излагая
всевозможные сведения, компрометировавшие командующего
Западным фронтом Тухачевского1. Сообщалось, что М.Тухачев¬
ского «помимо воли могут склонить к шпионажу». «У нас есть
сведения, — сообщал сотрудник ОГПУ, — что в Польше интере¬
суются его романами». Говорилось, что Тухачевский связан с
«разного рода женщинами не нашего класса», что он оставляет
«секретные документы в комнате стенографистки-полюбовни¬
цы», что «ходит масса анекдотов о его подвигах на пьяном и
женском фронтах», что «каждый месяц возит семью в брониро¬
ванном вагоне спецназначеиия», что «прилетал на аэроплане в
свое имение» и проч. Автор докладной записки ссылался на ре¬
комендацию начальника политуправления Западного фронта
В.Касаткина «дать все имеющиеся материалы и установить на¬
блюдение». В заключение докладчик просил санкции для «слеж¬
ки» за Тухачевским, мотивируя свою просьбу тем, что «мы не
имеем права наблюдать за коммунистами без разрешения цент¬
ра, тем более за такой крупной фигурой, как Тухачевский»2.
Судя по содержанию этой служебной записки, основные
проступки М.Тухачевского сводились к его аморальному поведе¬
нию. Насколько же информация, в ней содержавшаяся, соот¬
ветствовала действительности?
1 Документ частично опубликован в книге: Парнов Е. Заговор против
маршалов... — С. 17.
2 Парнов Е. Заговор против маршалов... —С. 17.
425
С. МИНАКОВ
Итак, на основе приведенной выше компрометирующей Ту¬
хачевского информации выстраивается достаточно вульгарная,
но вполне определенная и по тем временам убедителыю-насто-
раживающая власти схема. Исходный элемент этой схемы:
связь с «разного рода женщинами не нашего класса». Эту ин¬
формацию трудно опровергнуть. Амалия Протас (Лика) — из
среды мелкого дворянства, с гимназическим образованием, адъ¬
ютант командующего фронтом; Татьяна Сергеевна Чарнолуз-
ская, Наталья Сергеевна Чарнолузская — родственницы А.Лу¬
начарского; наконец, будущая жена Тухачевского Нина Евгень¬
евна Гриневич — из старинного польского дворянского рода,
«отнятая» им у Аронштама. Все они действительно являлись
«разного рода женщинами не нашего класса». Отсюда, по ин¬
формации ответственного сотрудника ОГПУ, и «масса анекдо¬
тов о подвигах» М.Тухачевского «на пьяном и женском фрон¬
тах». С этими обстоятельствами информатор ОГПУ прямо свя¬
зывает «забытые» или «оставленные» М.Тухачевским «секретные
документы в комнате стенографистки-полюбовницы».
В штате секретариата командующего Западным фронтом в
1923 г. было всего две женщины: Протас Амалия Яковлевна,
«жена» и адъютант командующего, и Эйшинская Софья Ильи¬
нична, «член РКП (б), девица, образование 4 класса». А. Протас
окончательно увольняется и исключается из списков служащих
Западного фронта 14 августа 1923 г. Возможно, именно ее имел
в виду сотрудник ОГПУ, говоря о «стенографистке полюбовни¬
це». Учитывая изложенные ранее обстоятельства ее службы и
перерывы в ней, эпизод с «секретными документами» мог иметь
место, видимо, между 27 июня и 14 августа 1923 г.
Однако, судя по контексту обстоятельств, в которых появи¬
лось «донесение» заместителя полпреда ОГПУ по Западному
краю Г.Ягоде, источником данной информации являлся началь¬
ник ПУ Западного фронта В.Касаткин. Он же мог получить эту
информацию от человека, находившегося в ближайшем окруже¬
нии М.Тухачевского. Из этого ближайшего окружения Тухачев¬
ского в его секретариате непосредственное отношение к «секрет¬
ным документам» мог иметь старший делопроизводитель или
секретарь командующего. Бессменным секретарем командую¬
щего фронтом с 1922 и по 1924 г., которому он, судя по всему,
вполне доверял и после обсуждения своего «персонального дела»
426
РУССКИЕ ТАЙНЫ
в ЦКК, был и оставался Смиренский Николай Михайлович
(1893—19??), статистик по образованию, бывший офицер. Ес¬
ли бы информатором Касаткина был этот человек, то после ок¬
тябрьского обсуждения своей «персоны» в ЦКК, где указанные
выше сведения фигурировали в качестве компрометировавших
Тухачевского, последний вряд ли потерпел бы рядом с собой
секретного осведомителя. Н.Смиренский же, как сказано было
выше, остался при нем вплоть до перевода Тухачевского в Мо¬
скву. Поэтому остается лишь один человек, который и мог сооб¬
щить о «секретных документах», оставленных Тухачевским «в
комнате стенографистки-полюбовницы». Это старший делопро¬
изводитель секретариата Западного фронта с марта 1923 г.
Эйшинская Софья Ильинична, «девица», которая вполне подхо¬
дила на роль указанной «стенографистки-полюбовницы», к тому
же польского происхождения. Косвенным указанием именно на
нее как осведомителя Касаткина является факт смещения ее с
указанной выше должности 1 июля 1923 г. и направлением в
распоряжение политуправления Западного фронта. Здесь же
начальник ПУ фронта Касаткин не счел ее человеком «прови¬
нившимся». Это обозначилось еще одним показательным фак¬
том: Эйшинская была в июле же 1923 г. назначена секретарем
помощника командующего Западным фронтом, т.е. того же Ка¬
саткина, который с марта 1923 г. являлся еще одним помощни¬
ком командующего фронтом и временно исполняющим обязан¬
ности члена РВС фронта. Следовательно, В.Касаткин вполне
доверял С.Эйшинской, в отличие от М.Тухачевского.
Из связей Тухачевского с «женщинами не нашего класса»
сотрудник полпредства ОГПУ по Западному краю проводил ли¬
нию к «сведениям, что в Польше интересуются его романами».
Тоже все оказывается вполне логично. «Романы» Тухачевского
«с женщинами не нашего класса», с польскими фамилиями (сле¬
довательно, польского происхождения) открывают «канал» для
«вербовки» Тухачевского польской разведкой. Отсюда и вывод
«доносителя»: Тухачевского «помимо воли могут склонить к
шпионажу». Иными словами, уже можно было считать Тухачев¬
ского «почти изменником».
Такой вывод выходил за рамки обвинений в «бытовом раз¬
ложении». Дело, таким образом, приобретало политический ха¬
рактер. Естественно, у власти должен был возникнуть вопрос о
427
С. МИНАКОВ
политическом доверии М.Тухачевскому, т.е. о его политической
благонадежности, о возможности продолжения его службы в
должности командующего Западным фронтом. На это указыва¬
ет предельно выразительная резолюция М.Фрунзе, наложенная
им в конце марта 1924 г. на эту информацию и опровергающая
подозрения, ею порожденные: «Партия верила, верит и будет ве¬
рить т. Тухачевскому»1.
Хорошо было известно также и то, что Тухачевский владел
усадьбой в Смоленской губернии, до революции принадлежав¬
шей его отцу и проданной еще в 1908 г. Уехавший в 1922 г. за
рубеж генерал И.Данилов свидетельствовал: «Милость больше¬
виков к нему (т.е. М.Тухачевскому) за его «подвиги» столь неогра¬
ниченна, что ему возвращено даже, вопреки идеям большевиз¬
ма, его имение... где хозяйничают его сестры»2. Поэтому воз¬
буждение вопроса о владении усадьбой, о чем все давно знали,
именно осенью 1923 г. представлялось также не случайным.
Из контекста приведенной выше информации становится
ясным, что, во-первых, до составления этой «докладной запис¬
ки» агентурного наблюдения за Тухачевским не велось. Во-вто¬
рых, инициатором составления и направления Г.Ягоде данной
«докладной записки» были не структуры ГПУ Белоруссии по За¬
падному краю или по Западному фронту, а начальник ПУ фрон¬
та В.Касаткин. В-третьих, примечательно, что Касаткин начал
проявлять активность в этом направлении именно в августе
1923 г. Именно в это время Касаткин получил указание свыше о
направлении «компромата» на Тухачевского через ГПУ в Моск¬
ву. Он должен бьш получить такое распоряжение от своего не¬
посредственного руководства в ПУ РККА, т.е. от В.Антоно¬
ва-Овсеенко, хотя сомнительно, что последний являлся инициа¬
тором данной «операции». Впрочем, такое распоряжение
Касаткин мог получить и как временно исполняющий дела чле¬
на РВС фронта, и как помощник командующего. Во всяком слу¬
чае, вряд ли он, не имея за собой высокого «соизволения», ре¬
шился бы на столь грубое нарушение установленного порядка.
1 Викторов Б. «Заговор» в Красной Армии. Записки военного прокуро¬
ра. — Правда, 29 апреля 1988 года, № 120. С. Зг
2 Данилов И. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков.
Архив Русской революции.,— Берлин, 1924, т. 14. С. 97.
428
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Примечательно, что отправленная 2 сентября записка пол¬
преда ГПУ по Западному краю «молчала» вплоть до 20 сентября
1923 г. Но едва 16 сентября 1923 г. начались маневры Западно¬
го фронта иод руководством Тухачевского, как 18 сентября на
заседании Политбюро ЦК заслушивается сообщение В.Молото¬
ва «О Красной Армии». На следующем заседании Политбюро
ЦК 20 сентября было поставлено на обсуждение «предложение
Троцкого о передаче материалов о Тухачевском в ЦКК и немед¬
ленном назначении авторитетного РВС Запфроита»1. Примеча¬
тельно и другое: за подписью Сталина Политбюро по этому во¬
просу решило «принять» предложение Троцкого, «поручив Орг¬
бюро наметить срочно состав РВС Западного фронта и внести
на утверждение Политбюро»2. Это означало передачу «дела Ту¬
хачевского» в «высший партийный суд» и фактическое предре¬
шение его смещения с должности командующего Западным
фронтом.
Приняты были и иные меры воздействия на «генералитет»
Западного фронта. Командир 4-го стрелкового корпуса А.Пав¬
лов, давний приятель и соратник М.Тухачевского, был исклю¬
чен из партии «за пьянство». Партийным взысканием за пьянст¬
во грозили и командиру 5-го стрелкового корпуса П.Дыбенко.
Как меры воздействия в этом же направлении следует расцени¬
вать удаление в октябре 1923 г. в Москву «на учебу» начальника
штаба 16-го стрелкового корпуса П.Шаранговича, командира
2-й стрелковой дивизии Я.Фабрициуса, командира 27-й стрел¬
ковой дивизии Г.Хаханьяна; смещение с должности помощника
(в то время врид) командира 27-й стрелковой дивизии Ф.Оль¬
шевского, переведенного в ноябре 1923 г. в Приволжский воен¬
ный округ; перемещения командного состава полков, входив¬
ших в соединения Западного фронта.
Обращает на себя внимание и следующее обстоятельство.
Едва «дело Тухачевского» поступило в парткомиссию ЦКК, по
его поводу был сделан запрос заместителю председателя
РВС СССР Э.Склянскому: «Пар'гкомиссия ЦКК просит Вас сроч¬
но прислать ей все имеющиеся у Вас материалы на Тухачевско¬
1 Политбюро ЦК РКП(б)— ВКП(б). Повестки дня заседаний. — С. 242,*
243.
2 Цит. по: Парнов Е. Заговор против маршалов... — С. 19.
429
С. МИНАКОВ
го»1. Однако все «дело» оказалось сведенным к «провозке семьи»
в вагоне спецназначения, полетам на аэроплане в усадьбу и на¬
личию; самой усадьбы, которая ковда-то принадлежала Тухачев¬
ским2; Тухачевскому было направлено приглашение: «ЦКК про¬
сит Вас прибыть к члену ЦКК тов. Сахаровой 24 октября 1923 г.
к 12 часам дня...»л и резолюция: «По распоряжению т. Сахаро¬
вой дело сдать в архив по заслушании личиых объяснений Туха¬
чевского»4. Примечательно, что вопреки решительному и жест¬
кому тону резолюции Политбюро ЦК руководство ЦКК решило
(или получило распоряжение) не придавать «делу Тухачевского»
большого значения. Оно было передано на рассмотрение рядово¬
му члену ЦКК, никому не известной т. Сахаровой, которая, ви¬
димо, по распоряжению руководства ЦКК, после соблюдения
формальностей должна была фактически закрыть «дело». Туха¬
чевский, видимо, поставленный в известность о таком отноше¬
нии к его «делу», ограничился краткими письменными объясне¬
ниями и не явился в «высший партийный суд», в ЦКК. Да и сам
стиль этих объяснений обнаруживает едва заметное пренебре¬
жение командующего Западным фронтом к члену ЦКК т. Саха¬
ровой. «По поводу заявления сообщаю следующее: 1. Провозки
семьи действительно имели место. 2. На аэроплане никогда не
прилетал. 3. Усадьба, где живет моя мать, действительно при¬
надлежала моему отцу с 1908 г., потом он ее продал. Посели¬
лась мать с сестрами во время революции»0. Его ответ можно
было бы квалифицировать по тону, как «вызывающий»: «Да, де¬
лал, ну и что?»
Эти письменные объяснения Тухачевский отправил в Моск¬
ву, в ЦКК, скорее всего, вместе с А.Виноградовым и своим но¬
вым адъютантом М. Михайловым-Морозовым, которые находи¬
лись в командировке в Москве с 3 по 11 октября 1923 г.н Сам
Тухачевский с 8 сентября и до 29 октября 1923 г. в Москве не
был7. В эти дни он находился сначала в «полевой поездке» по
1 Парнов Е. Заговор против маршалов... — С. 16.
2 Тамже. С. 17—18.
Тамже. С. 16.
4 Там же.
0 Цит. по кн.: Парнов Е. Заговор против маршалов... — С. 17—18.
6 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 168, л. 127.
7 Там же, д. 173, л.
430
РУССКИЕ ТАЙНЫ
фронту'. Возможно, он намеревался в обстановке «оператив-
но-стратегической игры» со своими «генералами» заодно прове¬
рить их настроения и отношение к себе в связи с конфликтом с
партийным центром. Однако, хотя эта «полевая поездка» рас¬
считана была до 2 ноября2, уже 23 октября Тухачевский вместе
с сопровождавшим его в поездке А.Виноградовым вернулся в
Смоленск «из-за болезни»3. Трудно сказать, была ли эта болезнь
действительная или она носила «дипломатический» характер.
Быть может, настроения «его генералов» оказались недостаточно
«решительными» для того, чтобы он мог занять более «жесткую»
позицию в отношении Москвы. Возможно, он выбрал «мягкую»,
завуалированную форму неподчинения центру, сохраняя за со¬
бой «путь к отступлению». На всякий случай у него «в запасе»
оставалась извиняющая его поведение причина — «болезнь».
Однако так или иначе он «отказался выехать по вызову», как со¬
общал А.Гучков, т.е. он отказался подчиниться распоряжению
из Москвы.
Весьма вероятно, что столь «мягкая» реакция ЦКК на «дело
Тухачевского» объяснялась новой попыткой «оторвать» Тухачев¬
ского от Западного фронта, дать ему «почетное назначение» и
отправить в Берлин с группой Г.Пятакова. Ему демонстрирова¬
ли «готовность» высших партийных органов забыть о его «пре¬
грешениях» в обмен на «покорность», на «мирный» отказ от дол¬
жности командующего Западным фронтом. Ему как бы обещали
не отдавать «под высший партийный суд», не наказывать, если
он «сдастся». В ответ на его отказ подчиниться и принять пред¬
ложенный ему вариант закрытия его «дела» ЦКК решила дейст¬
вовать более жестко.
28 октября 1923 г., подчиняясь уже настойчивым, «ульти¬
мативным», как писалось в «Руле», требованиям партколлегии
ЦКК, Тухачевский «сдался» и в сопровождении своего адъютан¬
та и врача амбулатории штаба фронта Можайского (видимо,
для доказательства подлинности своей болезни, извиняющей его
1 Судя по штабным документам, вышеуказанная «полевая поездка» М.Ту¬
хачевского была прервана как раз к 25 октября 1923 г. его болезнью. — РГВА,
ф. 104, оп. 3, д. 29,л. 147.
2 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 168, л. 127, 139.
3 Тамже, л. 139.
431
С. МИНАКОВ
отсутствие на приеме у Сахаровой) выехал в Москву. 29 октяб¬
ря 1923 г. он присутствовал на заседании партколлегии ЦКК,
где слушалось его «дело»1. Доклад, в котором были изложены об¬
винения Тухачевского в «попойках, кутежах, разлагающем вли¬
янии на подчиненных», делал Я.Петерс, член партколлегии
ЦКК, старый высокопоставленный работник ВЧК — ГПУ, яв¬
лявшийся в 1923 г. членом коллегии ОГПУ. Это означало фак¬
тически передачу «дела Тухачевского» в распоряжение ОГПУ.
Суров был и «приговор»: «строгий выговор за некоммунистиче¬
ские поступки»2. В заключение по «делу Тухачевского» парткол¬
легия ЦКК напомнила об исключении из партии комкора-4
А.Павлова (вроде бы за «аморальное поведение»). «А тов. Ды¬
бенко тоже пьянствует, — указывается в документе, — и это пе¬
реносится на низший состав»3. Все это означало, что высший
комсостав Западного фронта ведет себя «не по-коммунистиче¬
ски» и морально-политически разлагает подчиненных.
Судя по последующим распоряжениям и решениям высших
партийно-политических органов и высшего военного руководст¬
ва в лице Троцкого, фактически было принято решение о заме¬
не Тухачевского на посту командующего Западным фронтом
И.Уборевичем, ибо уже 1 ноября 1923 г. Троцкий предложил
Политбюро ЦК обсудить предложенную им «схему командую¬
щих фронтами, начальников штабов и командармов»4. 12 нояб¬
ря 1923 г., после обсуждения на Оргбюро ЦК и утверждения на
Политбюро ЦК приказом РВС СССР помощником командующе¬
го Западным фронтом был назначен И.Уборевич. В это время,
вплоть до 15—17 декабря 1923 г., Тухачевский находился вне
Смоленска*, он был направлен в Германию в качестве «офицера
связи между Красной Армией и «черным рейхсвером». Таким
1 Там же, д. 173, л. 143. — Таким образом, М.Тухачевский прервал свою
«полевую поездку» и с 28 октября по 3 ноября 1923 г. находился в командиров¬
ке в Москве. Выехав из Смоленска 28 октября, он должен был успеть присутст¬
вовать на заседании партколлегии ЦКК 29 октября.
2 Цит. по: Парнов Е. Заговор против маршалов... — С. 18.
3 Парнов Е. Заговор против маршалов... — С. 18.
4 Политбюро ЦК РКП (б) —ВКП(б). Повестки дня заседаний. — С. 250.
5 Подробнее об этом см.: Минаков С. Т. Советская военная элита 20-х го¬
дов. — Орел, 2000, с. 350.
432
РУССКИЕ ТАЙНЫ
образом, Уборевич фактически превратился в командующего
Западным фронтом.
29 ноября 1923 г. J1.Троцкий вновь поставил на обсуждение
Политбюро ЦК вопрос о составе РВС Западного фронта, а 6 де¬
кабря по предложению В.Молотова было принято решение об
удалении В.Касаткина из состава РВС фронта и назначении но¬
вым членом РВС, начальником политуправления и помощником
командующего Западным фронтом, В.Володина1.
Но во второй половине декабря 1923 г. М.Тухачевский до-
ссорился с полпредом Н.Крестинским и самовольно покинул
Берлин2. Поскольку в тогдашнем «политическом пасьянсе» Крес-
тинский поддерживал Троцкого, Тухачевский оказывался в ряду
противников Председателя РВС СССР. Неожиданно и самоволь¬
но возвратившийся в Смоленск Тухачевский фактически вновь
вступил в командование фронтом. Вместе с комсоставом новых
соединений (развернутых в составе фронта) и с учетом кадро¬
вых перемещений, проведенных с марта по декабрь 1923 г., выс¬
ший комсостав Западного фронта был представлен следующими
лицами:
1. Тухачевский М.Н. — командующий фронтом.
2. Чернавин В.В. — помощник командующего фронтом.
3. Уборевич И.П. — помощник командующего фронтом (с
12.11.1923).
4. Корк А.И. — помощник командующего фронтом (с
15.12.1923).
5. Виноградов А.Н. — для особых поручений при командующем
фронтом.
6. Кук А.И. — начальник штаба фронта3.
7. Бежанов-Сакварелидзе С.Г. — 1-й помощник начальника шта¬
ба фронта.
8. Глудин И.И. — 2-й помощник начальника штаба фронта.
9. Кожевников А.Т. — начальник ВВС фронта.
1 Политбюро ЦК РКП (б) — ВКП(б). Повестки дня заседаний. — С. 258,
259.
2 Alexandrov V. Op. Cit. — P. 147—148.
3 Жирным шрифтом даны фамилии вновь назначенных должностных
лиц в ноябре—декабре 1923 г. «Звездочкой» помечены лица, введенные в выс¬
ший комсостав Западного фронта в августе—октябре 1923 г.
433
С. МИНАКОВ
10. Садлуцкий В.К. — начальник и инспектор артиллерии
фронта.
11. Дьяков В.А. — начальник ВОСО фронта.
12. Павлов А.В. — командир 4-го стрелкового корпуса.
13. Вилумсон Э.Ф. — начальник штаба 4-го стрелкового корпуса.
14. Дыбенко П.Е. — командир 5-го стрелкового корпуса.
15. Ляпунов#. А. — врид начальника штаба 5-го стрелково¬
го корпуса (с 18.12.1923, приказ по ВЗФ № 997).
16. Блажевич И.Ф. — командир 16-го стрелкового корпуса.
17. Климовских В.А. — врид начальника штаба 16-го стрел¬
кового корпуса (с 13.12.1923, приказ по ВЗФ № 997, вступил в
должность с 4.1.1924.).
18. Локтионов А.Д. — врид командира 2-й стрелковой дивизии.
19. Ершов И.П. — и.д. начальника штаба 2-й стрелковой ди¬
визии.
20. Кимундрис А.Г. — врид командира 4-й стрелковой дивизии.
21. Веселов Н.И. — врид начальника штаба 4-й стрелковой диви¬
зии.
22. Нейман К.А. — командир 5-й стрелковой дивизии.
23. Колесинский А.К. — врид начальника штаба 5-й стрел¬
ковой дивизии (с 13.12.1923, приказ по ВЗФ № 997, в дол¬
жность вступил с 4.1.1924).
24. Штейгер П.К. — врид командира 8-й стрелковой дивизии.
25. Снарский В.А. — начальник штаба 8-й стрелковой дивизии.
26. Майстрах Б.В. — временный командир 27-й стрелковой
дивизии (с 14.12.1923, приказ по ВЗФ № 997).
27. Киреев А.П. — временный начальник штаба 27-й стрел¬
ковой дивизии (с 13.12.1923, приказ по ВЗФ № 997).
28. Спильниченко С.А. — командир 29-й стрелковой диви¬
зии.
29. Захаров А.Ф. — врид начальника штаба 29-й стрелковой
дивизии.
30. Герасимов М.Н. — врид командира 33-й стрелковой ди¬
визии.
31. Зарако-Зараковский Б.Ф. — начальник штаба 33-й
стрелковой дивизии.
32. Григорьев Ф. — временный командир 37-й стрелковой
дивизии.
33. Житов А.А. — и.д. начальника штаба 37-й стрелковой
дивизии.
34. Тимошенко С.К. — командир 6-й кавалерийской диви¬
зии.
434
РУССКИЕ ТАЙНЫ
35. Гай Г.Д. — командир 7-й стрелковой дивизии.
36. Кравченко А.Ф. — врид начальника штаба 7-й кавалерий¬
ской дивизии.
Итак, 16 «генералов» обновили состав «элиты фронта»
(41% ). В целом же с августа по декабрь 1923 г. были введены
в состав «элиты фронта» или перемещены внутри ее 24 «гене¬
рала» (61,5%). В их числе к январю 1924 г. было лишь 16 «ге¬
нералов» (41%), на чью несомненную поддержку мог рассчи¬
тывать М.Тухачевский (А.Виноградов, А.Кук, И.Глудин,
В.Садлуцкий, В.Дьяков, А.Павлов, Э.Вилумсон, П.Дыбенко,
К.Ляпунов, И.Блажевич, В.Климовских, К.Нейман, А.Коле¬
синский, Б.Майстрах, А.Киреев, Г.Гай). Из этих «генералов» 3
командира стрелковых корпусов и 3 командира дивизий. Та¬
ким образом, несмотря на то что «генералы», готовые оказать
поддержку Тухачевскому, составляли меньше половины всего
высшего комсостава фронта, они занимали ключевые войско¬
вые должности, командовали самыми боеспособными соедине¬
ниями. Особое место среди них, несомненно, в военно-полити¬
ческом отношении занимала 7-я кавалерийская дивизия Г.Гая.
Во-первых, ею командовал старый соратник и близкий друг
Тухачевского. Во-вторых, все ее полки были сконцентрирова¬
ны в одном месте — в районе Минска.
Сама по себе «перетасовка» высшего комсостава фронта, по
сути дела, парализовала возможности Тухачевского как коман¬
дующего манипулировать находившимися в его распоряжении
войсками по «собственному усмотрению», если бы он вдруг про¬
явил самостоятельную политическую активность и амбициоз¬
ность.
Ряд весьма существенных с военно-политической точки зре¬
ния перемещений был осуществлен как раз в отсутствие Туха¬
чевского 13—14 декабря 1923 г. Они касались руководства вой¬
сковых соединений, на которые мог в первую очередь и главным
образом опираться Тухачевский. Это 5-я и 27-я стрелковые ди¬
визии 4-го стрелкового корпуса. В частности, после удаления из
27-й дивизии «на учебу» ее командира и ветерана Г.Хаханьяна
(в то время находившегося в особенно близких дружеских отно¬
шениях с М.Тухачевским), а затем и ее временного командира
435
С. МИНАКОВ
П.Шаранговича, тоже ветерана дивизии, ее временным коман¬
диром был назначен человек «новый» и для дивизии, и для фрон¬
та — Б.Майстрах.
Другой близкий приятель Тухачевского, тоже ветеран диви¬
зии и ее давнишний начальник штаба А.Колесинский был пере¬
мещен на должность начальника штаба 5-й стрелковой диви¬
зии1. Начальник оперативной части штаба 27-й стрелковой ди¬
визии А.Иванов также был удален из дивизии, а весной 1924 г.
вообще уволен из РККА2. На его место «временно» был назначен
«чужак» — А.Киреев, переведенный с должности командира
11-го стрелкового полка из 4-й стрелковой дивизии3. Таким об¬
разом, фактически была осуществлена полная замена руковод¬
ства 27-й стрелковой дивизии, одного из самых надежных сое¬
динений Тухачевского, его «гвардии».
Не менее интересно с процедурной точки зрения и назначе¬
ние на должность «временно исполняющего должность началь¬
ника штаба 16-го стрелкового корпуса» В.Климовских4. Он был
удален из 5-й стрелковой дивизии, где с 1921 г. занимал дол¬
жность начальника дивизионного штаба. В свою очередь от ру¬
ководства штабом 16-го стрелкового корпуса был отстранен в
связи с отъездом «на учебу в Москву» П.Шарангович. Начальни¬
ком штаба 5-й стрелковой дивизии, как было отмечено выше,
назначался ветеран 27-й дивизии А.Колесинский.
В результате этих перемещений, проведенных в отсутствие
Тухачевского, указанные соединения, а в сущности, 4-й стрел¬
ковый корпус А. Павлова, являвшиеся наиболее преданными Ту¬
хачевскому войсками фронта, были фактически парализованы
как военно-политическая сила. В целом же, если до 13—14 де¬
кабря 1923 г. в случае военно-политических осложнений Туха¬
чевский мог рассчитывать на безусловную преданность 4-го
стрелкового корпуса (5-я и 27-я стрелковые дивизии), 16-го
стрелкового корпуса и 7-й кавалерийской дивизии Г.Гая, конт¬
ролируя таким образом положение в Минске, Витебске, Полоц¬
ке, Бобруйске, Орше, Брянске, Смоленске, то теперь в его рас¬
1 РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 1192, л. 53.
2 Тамже, л. 48.
3 Тамже, л. 52.
4 Тамже, л. 49, 121.
436
РУССКИЕ ТАЙНЫ
поряжении оставалась лишь 7-я кавалерийская дивизия, дисло¬
цированная в Минске.
Что касается отношений между М. Тухачевским и И. Уборе-
вичем (его помощником), то 21 декабря, когда Тухачевский,
находясь в Москве, делал доклад «О новой артиллерии» в
ВНО при Военной академии РККА в присутствии многих вы¬
сших командиров РККА и преподавателей Военной академии,
Уборевич весьма жестко ему оппонировал1. Разногласия, воз¬
никшие между ними но вопросу о месте, роли, типе артиллерии
в Красной Армии, носили принципиальный характер. Однако их
разделяли не только вопросы применения артиллерии, но и раз¬
ность подходов к опыту Гражданской войны и различия взглядов
по оперативно-стратегическим проблемам. В это время Уборе¬
вич был сторонником оперативно-стратегических представлений
Н.Петина, тоща как Тухачевский являлся их беспощадным кри¬
тиком. Даже без учета особенностей их личных взаимоотноше¬
ний в той военно-политической ситуации такое положение ве¬
щей было несовместимым с сохранением их в «одной команде».
Уборевич считался «креатурой» Сталина. И это было так,
хотя Сталин, «вполне ему доверявший», называл Уборевича
«плохим коммунистом». В качестве командующего 5-й Отдель¬
ной армией на Дальнем Востоке в силу своего характера и дол¬
жностного положения в критической ситуации он вполне мог
проявить «самостийность». В связи с этими опасениями и «вол¬
ной недоверия и подозрительности» в отношении старых геншта¬
бистов у И. Уборевича «отобрали» его начальника штаба подпол¬
1 В их числе находились С.Меженннов и И.Уборевич. Оба выступили с
резкой критикой взглядов М.Тухачевского. Это обстоятельство само по себе
уже создавало предпосылки для усложнения отношений между Тухачевским и
Уборевичем в случае их будущей совместной работы в командовании фронтом.
В информационной заметке, помещенной в связи с этим событием в «Военном
вестнике», сообщалось следующее: «Спорных вопросов было много, и в прени¬
ях все наши артиллерийские авторитеты (тт. Шейдеман, Смысловский и др.) и
ряд артиллеристов (тт. Меженинов, Уборевич) обрушились на докладчика
«целой фалангой», как в заключительном слове выразился т. Тухачевский...
Положение т. Тухачевского о принятии для дивизионной артиллерии гаубицы
встретило полную поддержку выступавшего в прениях профессора Свечина,
который указал на настоятельную необходимость создания хорошей гаубицы и
сильных групп гаубичной артиллерии» // Военный вестник, 1924. январь,
№2. С. 67—68.
437
С. МИНАКОВ
ковника Генштаба К.Артемьева. Его заменили опытным капита¬
ном Генштаба А.Перемытовым. Однако известно было, что
Перемытов, долгое время являвшийся начальником штаба Севе¬
ро-Кавказского военного округа у К.Ворошилова, был «его чело¬
веком», а не «человеком Уборевича». Этими действиями было
разрушено и парализовано управленческое ядро командования
5-й Отдельной армией.
Удаление с Дальнего Востока самого Уборевича позволяло
полностью устранить возможное военно-политическое влияние
на происходившие события политической борьбы со стороны од¬
ного из самостоятельных, честолюбивых и авторитетных «гене¬
ралов». Направление же Уборевича на Западный фронт позво¬
ляло «убить двух зайцев»: нейтрализовать и Тухачевского, и
Уборевича. Человек честолюбивый и строптивый, вряд ли он
мог удовлетвориться перемещением с должности командующего
5-й Отдельной армией (т.е. командующего фронтом) на дол¬
жность помощника командующего фронтом. Это было «пониже¬
ние». Ему нужно было дать понять, что данное назначение явля¬
ется фактической передачей ему функций командующего фрон¬
том с последующим официальным утверждением в этой
должности. Иными словами, назначение Уборевича являлось
«подталкиванием» Тухачевского к отставке и началом «изъятия»
у него командования Западным фронтом.
Командное ядро Западного фронта к этому времени факти¬
чески уже было разрушено. В феврале 1923 г. был отставлен
Н.Варфоломеев, в июле с фронта убрали начальника штаба
С.Меженинова. Теперь присылали нового помощника команду¬
ющею. Фактически старой, «сыгранной команды», всецело под¬
чиненного Тухачевскому командного аппарата на Западном
фронте уже не было. Вхождение в должность Уборевича должно
было окончательно политически парализовать Тухачевского.
В те годы Уборевич, как выше отмечалось, принадлежал к «ге¬
нералам», группировавшимся вокруг бывшего командующего
Юго-Западным фронтом А.Егорова. Уже это обстоятельство не
могло не настораживать Тухачевского. И Уборевич в силу своего
положения в военной элите, своего происхождения, партийно¬
сти и честолюбия являлся очевидным соперником Тухачевского.
13 декабря 1923 г. в качестве еще одного помощника
командующего на Западный фронт был направлен А.Корк. По¬
438
РУССКИЕ ТАЙНЫ
явление еще одного, третьего по счету, помощника командую¬
щего Западным фронтом было явным перебором, никаким
штатным расписанием не предусмотренным. Такое большое чис¬
ло помощников у Тухачевского не было мотивировано оператив¬
но-стратегической обстановкой: военные действия с Польшей и
другими соседями уже не ожидались, «немецкий Октябрь» не со¬
стоялся. Следовательно, все эти перемещения носили политиче¬
ский характер. Они предусматривали ограничение властных
возможностей не только у М.Тухачевского на случай проявле¬
ния им политической нелояльности, какого-либо сопротивле¬
ния Москве с опорой на войсковые части фронта, но и у И.Убо¬
ревича.
Сталин не любил Корка и не очень ему доверял, считая его
«бонапартистом». Тухачевский не оставил прямых суждений о
Корке, однако известно, что, например, в августе 1920 г. Корк,
как и ряд других командующих армиями, не разделял намере¬
ний командующего фронтом продолжать безостановочное на¬
ступление на Варшаву. В последующих дискуссиях по частным
вопросам польской кампании в начале 20-х гг. Тухачевский в
споре между Путной и Корком поддержал первого. Корк скеп¬
тически относился к «революции извне» и «стратегии граждан¬
ской войны» Тухачевского. Однако А.Корк был не только земля¬
ком и соплеменником, и в силу этого другом и боевым соратни¬
ком А.Кука, начальника штаба Западного фронта. Выше
отмечалось, что Кук был назначен на эту должность с учетом и
пожеланий Тухачевского. Тухачевский же позднее давал Куку и
рекомендацию в партию. Эти обстоятельства косвенным обра¬
зом указывают на то, что, во всяком случае, в личном плане
М.Тухачевский предпочел бы иметь рядом с собой в качестве
помощника командующего А.Корка, а не И.Уборевича.
Корк — беспартийный генштабист — в качестве соперника
Тухачевского и претендента на его должность вряд ли мог вос¬
приниматься. И у него самого, занимавшего до этого времени
должности не выше помощника командующего УВО, у беспар¬
тийного «золотопогонника», вряд ли имелись расчеты на дол¬
жность командующего фронтом. Разве что — на должность по¬
мощника командующего. И все-таки следует помнить, что Корк
был боевым соратником «красного Бонапарта» и одним из луч¬
ших его командармов в 1920 г. Во всяком случае, А.Корк вхо¬
439
С. МИНАКОВ
дил в круг «генералов», близких к С.Каменеву и М.Тухачевско¬
му. Учитывая все сказанное выше о Корке, можно считать, что
последний не являлся «креатурой» Сталина и был фигурой, при¬
сутствие которой для Уборевича (в случае принятия им коман¬
дования фронтом) в качестве его помощника на Западном
фронте было нежелательным. Отношения между Уборевичем и
Корком вряд ли можно было бы назвать приятельскими. Скорее
они были сдержанно-недоброжелательными. Его назначение
должно было создавать досадные неудобства для И.Уборевича,
ограничивая его властные амбиции даже в большей мере, чем у
М.Тухачевского. Там, ще в силу своего характера, воспитания и
профессионального образования Корк безусловно выполнил бы
приказ командующего, Уборевич мог воспротивиться. В этом
смысле А.Корк был удобен и для московских властей.
Следует также обратить внимание и на обстоятельства на¬
значения Корка помощником командующего фронтом. В прика¬
зе по штабу Западного фронта за № 224 от 31 декабря 1923 г.
было записано: «Прибывший из Главного управления РК Крас¬
ного Воздушного флота СССР Корк Август Иванович назначен
помощником командующего фронтом с 15 сего декабря. Осно¬
вание: приказ по войскам Западного фронта № 1016 от 30 де¬
кабря 1923 г.»1. Если следовать тексту приказа, то выходит, что
Корк бьш просто направлен указанным управлением по ВВФ в
распоряжение командующего фронтом без конкретного назна¬
чения. Основанием для назначения Корка помощником коман¬
дующего фронтом являлся приказ Тухачевского, а не
РВС СССР. Следуя тексту штабного приказа Западного фронта,
Корк прибыл в Смоленск еще 15 декабря, а утвержден в качест¬
ве помощника командующего фронтом только 30 декабря2.
1 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 168, л. 177. РГВА, Послужной список А.И.Кор¬
ка №127872.
2 В послужном списке А. Корка указано, что он был назначен на эту дол¬
жность 13 декабря 1923 г. Однако следует иметь в виду, что послужные списки
часто составлялись или переписывались позже проведенных перемещений по
службе. Датой, с которой начиналось отправление новой должности, оказыва¬
лась та, которая указывала на прекращение исполнения им прежней должнос¬
ти. Так обеспечивалась более «гладкая анкета». Поэтому, будучи в определен¬
ной мере конъюнктурными, послужные списки не всегда отражали реальные
процессы служебной карьеры. — РГВА. Послужной список А.И.Корка
№ 127872.
440
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Учитывая, что кроме И.Уборевича и А.Корка у М.Тухачев-
ского оставались в качестве помощников еще два человека —
В.Чернавин и В.Володин (по политической части), — при этом
Уборевич рассматривался московской властью и им самим как
замена Тухачевскому, на Западном фронте фактически сложи¬
лась весьма неустойчивая и неопределенная ситуация. Было не¬
ясно: кто же все-таки является реальным командующим фрон¬
том? Формально таковым оставался Тухачевский, однако его
властные возможности оказались резко ограничены «перетасов¬
кой» среднего и высшего комсостава фронта и наличием двух
новых помощников командующего, которые пользовались гораз¬
до большим доверием и поддержкой центральной политической
власти, чем сам командующий. В этой ситуации в конце декабря
1923 — январе 1924 г. и разворачиваются события, и ныне да¬
леко не во всем ясные. Предпринимая попытку хотя бы в общих
чертах в них разобраться, я начну с военной элиты. В ее соста¬
ве, определившемся к началу 1924 г., были:
1. Каменев С.С. (188—1936) — главком (полковник Генштаба),
русский, сын офицера.
2. Лебедев П.П. (1873—1933) — начальник Штаба РККА (ге¬
нерал Генштаба), русский, дворянин.
3. Шапошников Б.М. (1882—1945) — 1-й помощник начальни¬
ка Штаба РККА (полковник Генштаба), русский, из мещан.
4. Гарф В.Е. (1884—1938) — 2-й помощник начальника Штаба
РККА (полковник Генштаба, окончил Пажеский корпус, из импера¬
торской лейб-гвардии), немец, дворянин.
5. Шах-Тахтинский С.Г. (1889—19??) — временный начальник
Управления по командному составу Штаба РККА (капитан л.-г.
Стрелковой артиллерийской бригады), азербайджанец, Дворянин (из
беков).
6. Хвощинский Г.Н. (1878—1928) — состоящий для особых по¬
ручений при начальнике Штаба РККА (генерал Генштаба), русский,
дворянин (с XVI в.).
7. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — командующий Западным
фронтом (подпоручик лейб-гвардии Семеновского полка, причислен к
Генштабу), русский, дворянин (с XIII в.), член РКП(б).
8. Чернавин В.В. (1859—1938) — помощник командующего За-
441
С. МИНАКОВ
ладным фронтом (генерал-лейтенант Генштаба, из императорской
лейб-гвардии), русский, дворянин.
9. Уборевич И.П. (1896—1937) — помощник командующего
Западным фронтом (подпоручик артиллерии военного времени,
причислен к Генштабу), литовец, из крестьян, член РКП (б).
10. Корк А.И. (1887—1937) — помощник командующего
Западным фронтом (подполковник Генштаба), эстонец, из кре¬
стьян.
11. Кук А.И. (1886—1932) — начальник штаба Западного фрон¬
та (капитан Генштаба), эстонец, из крестьян.
12. Виноградов А.Н. (1882—19??) — дня особых поручений при
командующем Западным фронтом (подполковник Генштаба), рус¬
ский, сын земского служащего.
13. Фрунзе М.В. (1885—1925) — командующий ВСУК и Укра¬
инского военного округа (не служил, причислен к Генштабу), обру¬
севший молдаванин, член РКП (б).
14. Эйдеман Р.П. (1895—1937) — 1-й помощник командующего
ВСУК и Украинского военного округа (подпоручик военного време¬
ни), латыш, сын учителя, член РКП (б).
15. Якир И.Э. (1890—1938) — 2-й помощник командующе¬
го ВСУК и УВО (не служил), еврей, сын провизора, член
РКП(б).
16. Чернышев В.Н. (1880—1954) — врид начальника шта¬
ба ВСУК и УВО (полковник Генштаба), русский, дворянин.
17. Каратыгин П.П. (1887—1938) — для особых поручений при
командующем ВСУК и УВО (штабс-капитан Генштаба), русский, из
мещан.
18. Муралов Н.И. (1877—1937) — командующий Московским
военным округом (солдат), русский, из крестьян, член РКП (б).
19. Алафузо М.И. (1891 —1937) — начальник штаба Московско¬
го военного округа (капитан Генштаба), русский, сын офицера.
20. Гиттис В.М. (1881 —1938) — командующий Петроградским
военным округом (полковник), обрусевший латыш, из мещан.
21. Энден М.М. (1887—19??) — начальник штаба Петроград¬
ского военного округа (капитан Генштаба л.-г. 1-й артиллерийской
бригады), немец, дворянин.
22. Шорин В.И. (1870—1938) — помощник командующего Пет¬
роградским военным округом (полковник), русский, из мещан.
23. Петин Н.Н. (1876—1937) — командующий Сибирским воен¬
ным округом (полковник Генштаба), русский, дворянин.
24. Молкочанов М.В. (1877—19??) — начальник штаба Сибир¬
ского военного округа (подполковник Генштаба), русский, из мещан.
442
РУССКИЕ ТАЙНЫ
25. Гайлит Я.П. (1894—1938) — помощник командующего Си¬
бирским военным округом (подпоручик военного времени), латыш,
из крестьян, член РКП(б).
26. Егоров А.И. (1883—1939) — командующий Отдельной Кав¬
казской армией (полковник, причислен к Генштабу), русский, из ме¬
щан, член РКП (б).
27. Кузнецов Б.И. (1889—1957) — начальник штаба Отдельной
Кавказской армии (капитан Генштаба), русский, сын офицера.
28. Седякин А.И. (1893—1937) — командующий 5-й Отде¬
льной армией (штабс-капитан военного времени), русский, из
крестьян, учитель, член РКП(б).
29. Андерс А.К. (1880—1938) — помощник командующего 5-й
Отдельной армией (полковник Генштаба), немец, сын офицера.
30. Перемытов А.М. (1889—1938) — начальник штаба 5-й От¬
дельной армии (капитан Генштаба), русский, из мещан.
31. Пугачев С.А. (1889—1939) — командующий Туркестанским
фронтом (капитан Генштаба), русский, сын учителя гимназии.
32. Восканов Г.К. (1886—1937) — помощник командующего
Туркестанским фронтом (подполковник), армянин, дворянин, член
РКП (б).
33. Шуваев А.Д. (1886—19??) — начальник штаба Туркестан¬
ского фронта (подполковник Генштаба), русский, сын генерала, дво¬
рянин.
34. Ворошилов К.Е. (1881 — 1969) — командующий Северо-Кав-
казским военным округом (не служил), русский, из рабочих, член
РКП(б).
35. Великанов М.Д. (1893—1938) — помощник командую¬
щего Северо-Кавказским военным округом (поручик военного
времени), русский, сын священника.
36. Мрачковский С.В. (1888—1936) — командующий Приволж¬
ским военным округом (не служил), поляк, из рабочих, член
РКП(б).
37. Артемьев К.П. (1883—1938) — начальник штаба Приволж¬
ского военного округа (подполковник Генштаба), русский, дворянин
(с XVI в.).
38. Панцержанский Э.С. (1887—1937) — начальник
ВМС РККА (лейтенант флота), поляк, сын железнодорожного служа¬
щего.
39. Домбровский А.В. (1882—1954) — начальник штаба ВМС
РККА (капитан 1-го ранга Генштаба), поляк, дворянин (с XVI в.).
40. Викторов М.В. (1894—1938) — командующий Балтийским
флотом (лейтенант флота), русский, сын офицера.
443
С. МИНАКОВ
41. Векмаи А.К. (1884—1955) — командующий Черноморским
флотом (капитан 2-о ранга), немец, сын морского офицера.
42. Розенгольц А.Г1. (1889—1938) — начальник ВВС РККА (не
служил), еврей, из мещан, член РКП (б).
43. Меженииов С.А. (1890—1937) — начальник штаба
ВВС РККА (капитан Генштаба), русский, дворянин (с XVI в.).
Итак, из 43 «генералов»: 24 русских (55,8%), 5 поляков
(11,6%), 4 немца (9,3 %), 3 латыша (7%), 2 эстонца
(4,6%), 1 литовец (2,3%), 1 еврей (2,3%), 1 армянин
(2,3%), 1 молдаванин (2,3%), 1 азербайджанец (2,3%).
В их числе 13 дворян (6 из старинных аристократических
фамилий) (30,2%); 8 из офицерских семей (18,6%), 9 из ме¬
щан (21%), 5 из служащей интеллигенции (11,6%), 5 из кре¬
стьян (11,6%), 2 из рабочих (4,6%), 1 из семьи торговца
(2,3%), 1 сын священника (2,3%) и 1 сын унтер-офицера
(2,3%).
В образовательном отношении 32 «генерала» являлись кад¬
ровыми офицерами старой армии (5 из императорской
лейб-гвардии) (74,4%). Из них: 3 генерала (7%), 16 подпол¬
ковников и полковников (37,2%), 13 офицеров от подпоручика
до капитана (30,2%). 24 «генерала» из этой группы окончили
Академию Генштаба или были причислены к Генштабу
(55,8%). 6 «генералов» из офицеров военного времени (14%).
Из них 1 причислен к Генштабу (2,3%). 4 «генерала» прежде не
служили в старой армии и не имели военного образования
(9,3%). Из них 1 причислен к Генштабу (2,3%). 1 служил сол¬
датом (2,3%). 14 «генералов» были членами РКП(б) (32,6%).
Таким образом, в числе указанных «генералов» «генштабистов»
было всего 60,5%. Их доля в составе элиты стала еще меньше.
По сравнению с мартом 1923 г. количество «генштабистов» со¬
кратилось почти на 20%.
В возрастном отношении 7 «генералов» были до 30 лет
(16,3%). 22 «генерала» — от 31 года до 40 лет (51,2%). 12 «ге¬
нералов» от 41 года до 50 лет (28%). 1 «генерал» от 51 года до
60 лет (2,3%) и 1 «генерал» в возрасте свыше 60 лет (2,3%).
Средний возраст «генералов» стал несколько моложе: 37—38
лет.
444
РУССКИЕ ТАЙНЫ
С октября 1923 г. до января 1924 г. в составе военной эли¬
ты появились еще 3 новых «генерала». Примечательна также
смена помощников командующего Западным фронтом и Укра¬
инским военным округом. А в руководстве последнего появился
и новый начальник штаба округа. Следует обратить внимание на
то, что на 18 вышеозначенных номенклатурных должностях
(44%) с марта 1923 г. и до января 1924 г. произошла замена.
Таким образом, почти половина номенклатурных должностей
военной элиты поменяли своих представителей. Половина заме¬
щений и замен была проведена путем перемещения «элитарных
генералов» внутри самой военной элиты. Другая половина была
осуществлена посредством введения в номенклатуру военной
элиты 9 новых «генералов» (ок. 22%) взамен выведенных из
нее. При этом 3 новых «генерала» были из офицеров военного
времени и 1 без профессионального военного образования.
Иными словами, обновление номенклатурное военной элиты
было осуществлено на 22%.
М.Тухачевский, оказавшись самостоятельной политической
силой, сохранял лидирующее положение в военной элите. Про¬
тивоборствующие политические группировки стремились пере¬
тянуть Тухачевского и военную элиту на свою сторону в обо¬
стрившейся внугрипартийной борьбе. Смутные сведения об этом
просматриваются в воспоминаниях Ф.Раскольникова и некото¬
рых иных свидетелей политической обстановки в Москве на ру¬
беже 1923 и 1924 гг.
Вспоминая о политической обстановке в Москве в начале
1924 г., Г.Беседовский писал: «Москва переживала критические
минуты. В течение двух недель мы все ждали переворота. Троц¬
кий мог, как Пилсудский, буквально в несколько минут овладеть
властью. Письмо Антонова-Овсеенко в Политбюро с предупреж¬
дением, что «если тронут Троцкого, то вся Красная Армия вста¬
нет на защиту советского Карно», напрягло нервы сталинцев до
крайности. С минуты на минуту могла совершиться катастрофа.
Но Троцкий смалодушествовал. Сталии тем временем вызвал из
Харькова Фрунзе, быстро все переделавшего, заменившего
командный состав своими людьми с Украины. Через короткое
время опасность переворота была устранена, а струсивший
Троцкий безнадежно скомпрометирован»1. В сущности, о том
1 Беседовский Г. На путях к термидору. — М., 1997. С. 300—301.
445
С. МИНАКОВ
же, но с весьма примечательными деталями, вспоминал Ф.Рас¬
кольников со слов К.Радека1. Слегка реконструированный диа¬
лог был приблизительно следующим:
«СТАЛИН: «...Ты, конечно, помнишь письмо Владимира
Александровича Антонова-Овсеенко, угрожавшего нам сопро¬
тивлением армии, чтобы протестовать против того, что он на¬
звал «гнусным отозванием советского Карно»?»
РАДЕК: «Но ведь эта борьба велась против Зиновьева, а не
против тебя».
СТАЛИН: «Нет, все-таки речь шла о том, что следовало бы
арестовать все Политбюро, чтобы созвать Чрезвычайный съезд и
чтобы на мое место выбрать нового генерального секретаря,
Троцкого, не так ли?»
РАДЕК: «Сколько было слухов».
СТАЛИН: «Ты хочешь, чтобы я освежил тебе память? Со¬
гласно некоторым штанам молодой командарм Михаил Тухачев¬
ский без назначения должен был получить полномочия осущест¬
вить переворот по согласованию с Троцким».
РАДЕК: «Сколько было слухов. Что ты ворошишь про¬
шлое?».
СТАЛИН: «В 1924 году ты был секретарем подпольной
группы Московского округа? На тебя возложил Троцкий реше¬
ние задачи наладить связь с Тухачевским и его (сторонника¬
ми)»2. В числе «сторонников» М.Тухачевского Ф.Раскольников
(со слов К.Радека) назвал А.Корка и В.Пушу3.
Анализируя приведенную выше информацию, следует отме¬
тить, что 27 декабря 1923 г. В.Антонов-Овсеенко действительно
написал в Политбюро ЦК письмо, в котором в скрытой форме
была услышана угроза со стороны Красной Армии — «призвать
к порядку зарвавшихся вождей»4. В письме звучали слова в за-
1 Последний рассказал Ф.Раскольникову о беседе с И.Сталиным в 1936 г.
Этот диалог был приведен В.Александровым в книге «Дело Тухачевского» по
устному свидетельству Ф.Раскольникова. — Alexandrov V. L’affaire Toukhatc-
hevsky. — Paris, 1962, p. 43—44.
'l Ibid.
3 Ibid, p. 92.
4 В.А.Антонов-Овсеенко — в Президиум ЦКК и Политбюро ЦК РКП (б),
27 декабря 1923 г. — Известия ЦК КПСС, 1991, №3. С. 208.
446
РУССКИЕ ТАЙНЫ
щиту Троцкого-. Несомненно, что направление В.Антоно¬
вым-Овсеенко в адрес Политбюро ЦК письма, столь жесткого,
решительного и угрожающего вмешательством армии в полити¬
ческую борьбу, опиралось на уже известную ему позицию «гене¬
ралитета». Имелась информация о неофициальных совещаниях
«генералов» в конце 1923—начале 1924 г., на которых звучали,
возможно, предложения арестовать все Политбюро2. В то же
время в письме В.Антонова-Овсеенко 27 декабря 1923 г. про¬
скользнула фраза: «Среди военных коммунистов уже ходят разго¬
воры о том, что нужно поддержать всем, как один, т. Троцкого»3.
К.Ворошилов в своем выступлении на февральско-мартов¬
ском Пленуме ЦК 1937 г., вспоминая обстановку 1923—1924 гг.,
дал некоторую расшифровку словам В.Антонова-Овсеенко.
«К 1923—1924 гг., — говорил К.Ворошилов, — троцкисты име¬
ли, как вы помните... за собой почти всю Москву и Военную
академию целиком, за исключением единиц, которая была за
троцкистов. И здешняя школа ЦИК, и отдельные школы — пе¬
хотная, артиллерийская и другие части гарнизона Москвы —
все были за Троцкого»4. Я.Гамарник добавил: «И штаб Москов¬
1 Там же, с. 207. Известно также, что в связи с этим письмом и так назы¬
ваемым «циркуляром ПУРа № 200» о созыве конференции партячеек военных
учебных заведений В. Антонова-Овсеенко вызвали 12 января 1924 г. на заседа¬
ние Оргбюро. Здесь было вынесено решение о смещении его с должности нача¬
льника ПУРа. Примечательно, что специальная комиссия ЦКК, обследуя
ПУР, ничего криминального в действиях В.Антонова-Овсеенко не нашла. По¬
следний, не соглашаясь с решением Оргбюро, апеллировал к Пленуму ЦК, от¬
крывшемуся 15 января 1924 г. На Пленуме Антонов-Овсеенко прямо обвинил
Сталина в стремлении без всяких на то оснований расправиться с ним, Антоно-
вым-Овсеенко, как с человеком, занявшим независимую, внефракционную
позицию. Несмотря на выступление К.Радека, заступившегося за начальника
ПУРа, решение Оргбюро ЦК постановлением Пленума было оставлено в силе.
Официально это партийное решение датируется 17 января 1924 г. Фактиче¬
ское же отстранение В.Антонова-Овсеенко от должности произошло 23 янва¬
ря — 5 февраля 1924 г. 23 января его место в кабинете начальника ПУРа занял
А.Бубнов, а 5 февраля В.Антонова-Овсеенко вывели из состава РВС СССР.
О месте, роли и причастности к указанным событиям М.Тухачевского можно
судить лишь по косвенным данным (не считая вышеприведенной мемуарной
информации).
Alexandrov V. Op. cit., p. 43—44.
3 Известия ЦК КПСС, 1991, № 3. С. 207.
4 Материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года //
Вопросы истории, 1994, № 8. С! 5.
447
С. МИНАКОВ
ского округа, где сидел Муралов, был за Троцкого»1. Позицию
Троцкого поддержали партячейки Главного управления
РК Красного Военно-Воздушного флота СССР, Штаба РККА,
Главного управления Военных учебных заведений РККА, частей
ЧОН. Персонально это были начальники указанных войсковых
объединений и управлений: Н.Муралов, А.Розенгольц, Д.Пет¬
ровский, В.Путна. Разумеется, за ними следовали беспартийные
военные специалисты соответствующих структур. Примечатель¬
но, что имя Тухачевского в связи с этими событиями не упоми¬
налось. Кроме того, ни в показаниях Тухачевского от 1 июня
1937 г., ни на самом «генеральском» процессе нет ни одного упо¬
минания о связях М.Тухачевского с J1.Троцким в контексте со¬
бытий 1923 — 1924 гг. Будто бы (а это так и было) по чьему-то
настоянию «дело Тухачевского» начиналось с конца 1925 г. Со¬
бытия же политической борьбы 1923 — 1924 гг. из него были
вообще «изъяты». Если Тухачевский как-то был связан с Троц¬
ким в это время, а Сталин об этом знал, то почему же он не ис¬
пользовал их для подкрепления обвинения маршала в «троцкиз¬
ме». Похоже, что оснований для этого ни у Сталина, ни у следст¬
вия не было.
М.Тухачевский, по собственному признанию, принимал
участие в обсуждении ситуации вместе с К.Радеком, Г.Пятако¬
вым, В.Антоновым-Овсеенко, однако вел «свою игру». В пере¬
сказе одного из «мемуаристов», в разговоре с Тухачевским, отно¬
сящемся уже к 1937 году, Б.Фельдман вспомнил о переговорах
маршала с Пятаковым и Радеком в декабре 1923 г. Тухачевский
так отреагировал на это: «Переговоры! Это громко сказано. Мы
обсуждали ситуацию, вот и все. Кроме того, я выражал не свое
собственное мнение. Я был полностью прикрыт Антоновым-Ов¬
сеенко. В конце концов, он представлял Центральный Комитет
партии, В конце концов, он бьш начальником ПУРа»2.
Если следовать тексту «разъяснений» Тухачевского, то име¬
ло место совещание, в котором принимали участие Пятаков, Ра-
дек, начальник ПУ РККА Антонов-Овсеенко и командующий
Западным фронтом Тухачевский. Начальник ПУ РККА предло¬
жил Пятакову и Радеку обсудить с Троцким вопрос об осуществ-
1 Там же.
2 ?
Alexandrov V. L affaire Toukhatchevsky... — P. 62.
448
РУССКИЕ ТАЙНЫ
леиии «кремлевского переворота» под руководством Тухачевско¬
го как одни из вариантов выхода из сложившейся политической
ситуации. Особая «антизиновьевская направленность» («Ведь
эта борьба была направлена не против тебя, а против Зиновье¬
ва», — напоминал К.Радек в разговоре с И.Сталиным) вопро¬
сов, обсуждавшихся на этом совещании, вероятно, была обу¬
словлена в определенной мере «казусом Дворжеца». Дело в том,
что одной из причин появления упоминавшегося выше письма
Антонова-Овсеенко от 27 декабря 1923 г. был конфликт, воз¬
никший между начальником ПУРа и Г.Зиновьевым во время ди¬
скуссии в Военной школе ВЦИК 21 декабря 1923 г. Как извест¬
но, там с весьма резкой критикой против Зиновьева выступил
один из близких сотрудников Антонова-Овсеенко некий Двор-
жец. Ему жестко, с угрозами оппонировал сам Зиновьев, срав¬
нивший позицию, занятую Дворжецом, с политическими взгля¬
дами «прапорщика выпуска Керенского». Эту метафору можно
было расшифровать лишь как «контрреволюционер». Сомните¬
льно, чтобы столь смелое выступление против одного из «вож¬
дей» партии, сделанное «не по чину» малоизвестным сотрудни¬
ком начальника ПУ РККА, было случайным импульсивным
экспромтом. Думается, это была «боевая провокация», санкцио¬
нированная Антоновым-Овсеенко, уверенным в своих силах, в
армейской поддержке. Выше уже говорилось о заседании ВНО
Военной академии РККА 21 декабря 1923 г., на котором делал
доклад М.Тухачевский и в котором принимали участие весьма
авторитетные военные деятели — И.Уборевич, С.Меженинов,
А.Свечин, Ю.Шейдеман и др. Было ли простым совпадением,
что в тот же день В.Антонов-Овсеенко отправил в ЦК заявление
по поводу дискуссионного собрания в Школе ВЦИК? Было ли
совпадением, что в тот же день, 21 декабря 1923 г., без ведома
ЦК, Антонов-Овсеенко разослал циркуляр о назначении на
1 февраля 1924 г. конференции ячеек РКП (б) военных акаде¬
мий, высших школ ГУ ВУЗ А и Главвоздухфлота? Мне думается,
что нет. Такого рода действия, направленные на подчинение но-
литорганов соответствующим армейским парторганизациям,
были им продолжены рассылкой 24 декабря 1923 г. циркуляра
№ 200. Наконец, письмо от 27 декабря 1923 г. Предпринимая
указанные действия, Антонов-Овсеенко был, очевидно, уверен в
449
С. МИНАКОВ
поддержке собственных политических позиций со стороны ар¬
мии.
Пребывание в Москве Тухачевского, Уборевича и других
видных «генералов» в связи с заседанием В НО было удобно и
для переговоров Антонова-Овсеенко с Тухачевским, и для зон¬
дирования позиции Уборевича и других генералов. В частности,
одним из них мог быть командующий ОКА А.Егоров. Видимо,
неспроста в белом зарубежье в 1923 г. муссировали слухи о «за¬
говоре в Кавказской армии», возглавленном Егоровым и его на¬
чальником штаба С.Пугачевым, о чем ранее уже говорилось.
Неспроста именно Ф.Дзержинский (ОГПУ) докладывал о нем
на заседании Политбюро 24 января 1924 г.1
24 декабря 1923 г. Ф.Дзержинский выступил с сообщением
о выступлении Дворжеца на заседании Политбюро ЦК. Было
решено передать «дело Дворжеца» в ЦКК. Адъютант сообщил об
этом и грозящем Дворжецу аресте Антонову-Овсеенко, посколь¬
ку «дело» оказалось в руках ОГПУ2. В ответ на это, по свидете¬
льству мемуаристов, В.Антонов-Овсеенко написал и направил
указанное выше письмо от 27 декабря 1923 г. в адрес ЦК
РКП (б) с угрозой обратиться за поддержкой к «крестьянским
массам, одетым в кресноармейские шинели, и призвать к поряд¬
ку зарвавшихся вождей». И хотя в своем письме Антонов-Овсе¬
енко неоднократно и открыто защищает Троцкого, все-таки
сущность его позиции заключалась в следующих выражениях:
«Существо разногласий внутри ЦК совершенно не ясно ни для
партийных, ни для внепартийных масс, взвесить серьезность
этих разногласий и свободно их разрешить партия не в состоя¬
нии».
Итак, по мнению Антонова-Овсеенко, «партия не в состоя¬
нии» ни «взвесить», ни «разрешить» возникшие серьезные поли¬
тические проблемы. Кто же в состоянии? «Красноармейские
шинели», армия. Вот существо политической позиции Антоно-
ва-Овсеенко. Он заявляет, что «выражает возмущение тех, кто
всей своей жизнью доказал свою преданность интересам партии
1 Политбюро ЦК РКП (б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. — Т. 1.
С.266.:
2 Ракитин А.В. В.А.Антонов-Овсеенко. — JI., 1989. С. 292. Вскоре
Дворжец был арестован и осужден на 5 лет ссылки.
450
РУССКИЕ ТАЙНЫ
в целом, интересам коммунистической революции». Иными слог
вами, речь шла об интересах самостоятельной политической си¬
лы, заявившей о себе в этой политической борьбе, — интересах
Красной Армии, а не отдельных «партийных вождей». В об-
щем-то, что ни говори, это можно было расшифровать не иначе
как угрозу «военного переворота».
Совещание В.Антонова-Овсеенко, М.Тухачевского, Г.Пята¬
кова и К.Радека должно было иметь место 25 или 26 декабря
1923 г., после обсуждения «дела Дворжеца» на заседании По¬
литбюро ЦК 24 декабря и передачи его рассмотрения в ЦКК.
Решение Политбюро по Дворжецу и репрессии в его отношении
«с нодачи» ОГПУ (докладчик Ф.Дзержинский) означали нанесе¬
ние удара по самому Антонову-Овсеенко. Это обстоятельство и
стало поводом для серьезной обеспокоенности начальника
ПУ РККА, побудившей его «искать защиты» у Тухачевского и
его «больших батальонов». Но дело было не только в «больших
батальонах», айв авторитете и значимости самого имени Туха¬
чевского для советской военной элиты и всей Красной Армии.
Оставаясь в Москве, Тухачевский 28 декабря отправил в
Смоленск А.Виноградова (возвратившегося в столицу уже 30
декабря), возможно, с распоряжением утвердить А.Корка по¬
мощником командующего Западным фронтом (согласно штаб¬
ным приказам фронта это было сделано 29—30 декабря) и
передачей ему каких-то указаний. Недаром в информации К.Ра¬
дека — Ф.Раскольникова в числе вовлеченных в «заговор Антоно¬
ва-Овсеенко — Тухачевского» фигурирует и А.Корк. 3 января
1924 г. М.Тухачевский в сопровождении А.Виноградова и
М.Михайлова-Морозова возвратился в Смоленск, и в тот же
день по его поручению Михайлов-Морозов выехал в Петроград с
мотивировкой, вызывающей сомнения в ее соответствии истин¬
ным целям поездки: «В отдел библиотеки Штаба РККА для вы¬
полнения поручений командзапа»1. Ездил ли он в Петроград по
поручению Тухачевского для согласования позиций с командую¬
щим Петроградским военным округом В.Гиттисом? Напомню,
что устойчивые слухи об организации «антисоветского заговора»
в 1924 г. как за рубежом, так и в СССР касались лишь четырех
«революционных генералов» — М.Тухачевского, В.Гиттиса,
1 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 174, л. 7.
451
С. МИНАКОВ
А.Егорова и С.Пугачева. Михайлов-Морозов вернулся лишь 11
января, а 14 января 1924 г. вновь отправляется в Москву «для
выполнейия поручений комаидзапа» с 14 по 24 сего января.
К этому времени, 10 января 1924 г., Тухачевский выезжает в
Москву вместе с Виноградовым. Туда же 10 января «в кратко¬
временный отпуск» (до 15 января) выехал и секретарь Тухачев¬
ского Н.Смиренский1. Иными словами, Тухачевский забрал с
собой в Москву все свое самое близкое окружение, самых дове¬
ренных лиц.
Примечательно, что в этот же день в «Красной Звезде» поя¬
вилась статья В.Антонова-Овсеенко с весьма красноречивым и в
известной мере вызывающим заголовком: «На прежних позици¬
ях». Надо полагать, на позициях, определенных в письме от 27
декабря 1923 г. Однако уже 12 января Антонова-Овсеенко вы¬
звали на заседание Оргбюро ЦК. Его обвинили во фракционной
деятельности, которая выражалась якобы в попытках без ведо¬
ма ЦК созвать конференцию партячеек военных учебных заве¬
дений и в рассылке циркуляра № 200 без согласования.с ЦК.
Обвинений в «заговоре» не звучало, хотя было начато следствие
в ПУРе. Таким образом, можно сказать, что уже 12 января вы¬
сшее партийное руководство во главе с И.Сталиным считало
свою политическую позицию достаточно сильной, чтобы начать
процедуру отстранения Антонова-Овсеенко от должности. Мож¬
но считать, что 12 января 1924 г. Аптонов-Овсеенко уже проиг¬
рал «бой».
Г.Беседовский, чья информация вполне проверяема и ока¬
зывается, как правило, достоверной, писал, процитирую еще
раз: «В течение двух недель мы все ждали переворота... Письмо
Антонова-Овсеенко в Политбюро... напрягло нервы сталинцев
до крайности». Если наблюдать события в последовательности,
предлагаемой Беседовским, то период времени «в течение двух
недаль» можно датировать 28 декабря 1923 г. — 12 января 1924 г.
Это вполне согласуется с хронологией вышеизложенных собы¬
тий: от появления «письма» до заседания Оргбюро ЦК.
Беседовский в связи с указанными обстоятельствами писал,
что «Троцкий мог, как Пилсудский, буквально в несколько ми¬
нут овладеть властью... Но Троцкий смалодушествовал». Кос¬
1 Там же, л. 4.
452
РУССКИЕ ТАЙНЫ
венным образом на скрытую, но заглавную роль Троцкого ука¬
зывал и Ф.Раскольников. Во всяком случае, вся имеющаяся,
весьма скудная по этому вопросу информация позволяет лишь
предположительно реконструировать возможную модель «пере¬
ворота».
Опираясь на поддержку военных учебных заведений, распо¬
ложенных в Москве, в том числе и на Школу ВЦИК, находив¬
шуюся в Кремле; на преданность командующего Московским
военным округом Н.Муралова и подчиненных ему войск; на Ча¬
сти особого назначения (ЧОН), наконец, на выступавший в его
поддержку кремлевский гарнизон; действуя через Пятакова и
Радека на Антонова-Овсеенко; Троцкий мог отдать приказ об
аресте Политбюро ЦК, т.е. о «дворцовом перевороте», рассчиты¬
вая на Тухачевского, имевшего за собой войска Западного
фронта. Но, судя но всему, Тухачевский отказался поддержать
Троцкого и взять на себя роль его «шпаги», реализующей «двор¬
цовый переворот». В контексте приведенных выше рассуждений
следует вспомнить, что «заговор группы Тухачевского», судя по
информации генерала А. фон Лампе да и А.Гучкова, мотивиро¬
вался «антисемитскими» и персонально «аититроцкистскими»
настроениями. Эти настроения, несомненно, усугублялись дейст¬
виями Троцкого в сентябре — ноябре 1923 г., направленными
против Тухачевского. Иными словами, Тухачевский готовил
«антитроцкистский переворот», а ему предлагали возглавить «пе¬
реворот иротроцкистский». Тухачевский в это время считался
одной из решающих «антитроцкистских» сил. «Я всегда во всех
случаях выступал против Троцкого, когда бывала дискус¬
сия... — заявлял он на судебном процессе 11 июня 1937 г. —
Что касается моего выступления против Троцкого в 1923 году,
то мною лично был написан доклад по этому поводу и послан в
ЦК»1. Этот факт подтвердил Г.Орджоникидзе на Пленуме
ЦК РКП (б) 31 января — 3 февраля 1924 г. «Тухачевский ни¬
когда не был троцкистом», — свидетельствовал в свою очередь
сам Троцкий2.
Действительно, в архиве сохранился доклад Тухачевского
1 Военные црхипы России. Выпуск .Nil 1. С. 61.
2 Троцкий.7. Обеагланлоние Красной Армии // Бюллетень оппозиции. —
Париж. 1937, № 56—57. С. 4.
453
С. МИНАКОВ
на имя Сталина, датированный 23 января 1924 г., в котором он
критиковал главкома С. Каменева и начальника Штаба
РККА П.Лебедева за отсутствие четкой стратегической доктри¬
ны и методов оперативного руководства. «Главное командование
и Штаб, — писал Тухачевский, — не имеют определенных
взглядов на оперативное руководство. Мы не видим никакой
подготовки ни стратегических вопросов, ни тренировки к ней
ответственных работников. ...Красная Армия в отношении стра¬
тегической подготовки пребывает в варварском состоянии»1.
Странно, однако, что сам Тухачевский, как цитировалось выше,
вспоминал о своем «выступлении против Троцкого в 1923 году»
и что именно по «этому поводу» им «лично бьш написан доклад...
и послан в ЦК». Следовательно, в докладе нашли отражение
мысли и критика в том направлении, которое обнаруживают
приведенные выше выдержки из этого доклада. Они косвенным
образом соприкасаются с обстоятельствами «кампании» против
Тухачевского, инициированной с санкции Троцкого еще в конце
августа 1923 г. Выше я уже останавливался на обстоятельствах
этой «кампании» достаточно подробно.
Включение в следственные материалы 1937 г. обстоятельств
внутриполитической борьбы 1923—1924 гг. и роли в них М.Ту¬
хачевского могло полностью разрушить схему следствия и сцена¬
рий «генеральского процесса». Таким образом, нет оснований
рассуждать о «протроцкистских» настроениях или действиях Ту¬
хачевского в 1923—1924 гг. В распоряжении Сталина такой ин¬
формации не было. Планы использования Тухачевского в каче¬
стве орудия переворота, очевидно, могли иметь место в разгово¬
рах или на совещаниях сторонников Троцкого. Но исходили не
от Тухачевского.
В качестве одной, если не главной причины «политической
пассивности» обычно энергичного Председателя РВСР, его «ма¬
лодушия» называют болезнь. Действительно, в это время Троц¬
кий очень тяжело болел, и болезнь могла бы служить вполне
«извиняющим» и объясняющим комментарием к его поведению.
Серьезно простудился на охоте еще в октябре 1923 г. В течение
ноября Троцкий порой еще находил возможность принимать
участие в заседаниях Политбюро, после которых с высокой тем¬
1 РГАСПИ, ф. 558, on. 11, д. 446, л. 2-3.
454
РУССКИЕ ТАЙНЫ
пературой оказывался на несколько дней прикованным к посте¬
ли. Однако обострение болезни приводит к тому, что на Полит¬
бюро 14 декабря 1923 г. было принято решение предоставить
Троцкому отпуск для лечения1. Ухудшение состояния здоровья
«вождя Красной Армии» закончилось 31 декабря проведением
нового врачебного консилиума, который пришел к выводу о тя¬
желом состоянии больного. Было принято решение, рекомендо¬
ванное Политбюро: «Вождь Красной Армии нуждается в отпуске
продолжительностью не менее двух месяцев с полным освобож¬
дением от всяких обязанностей для специального климатическо¬
го лечения»2. Троцкий был отправлен в санаторий в 30 км от
Москвы. 5 января 1924 г. по информации Н.Семашко на засе¬
дании Политбюро ЦК было принято решение о предоставлении
J1.Троцкому отпуска с выездом на лечение в Сухуми3, куда он
отправился 16 или 17 января. Болезнь, являясь, несомненно,
важнейшей, если не главной, причиной «странного» политиче¬
ского поведения Троцкого, оказывалась в то же время «внешним
прикрытием», извиняющим его нерешительность. Последнее
свойство в известной мере и ранее проявлялось в поведении
Троцкого.
Имеются и иные мотивировки его «малодушия», скорее все¬
го, «апокрифического» происхождения. Рассказывали в то вре¬
мя, что в 1923 г. к Троцкому пришел командующий Москов¬
ским военным округом Н.Муралов и предложил свои услуги:
«Владимир Ильич указывает, что Сталин набирает необъятную
власть. Я военный человек. Мне нужен приказ. Прикажите, и я
наведу порядок в партии». На это Троцкий якобы ответил:
«Красная Армия состоит из крестьян. Нельзя крестьянскими ру¬
ками исправлять ошибки пролетарской революции»4. Ответ,
идеологически и стилистически характерный для Троцкого и до¬
статочно эффектный для демонстрации облика настоящего «бо¬
льшевика-революционера». Троцкий вполне мог произнести эту
фразу. Он, несомненно, любил «фразу», он был оратором и знал
1 Политбюро ЦК РКП (б)— ВКП(б). Повестки дня заседаний. Т. 1.
С. 260.
2 Тополпнашй В. Вожди в законе. Очерки физиологии власти. — М.,
1996. С. 233—234.
3 Политбюро ЦК РКП (б) — ВКГ1 (б)... — С. 263.
4 Лиходеев Л. Поле брани. — М., 1990. С. 129.
455
С. МИНАКОВ
толк в риторике. Он был оратором и, следовательно, актером.
В его высказывании отражаются и характерные для Троцкого
опасения за судьбу пролетарской революции перед мелкобуржу¬
азной крестьянской стихией. Однако все это лежит в плоскости
концептуально-политической, а не конкретно-политической.
Ведь ситу ация внутрипартийной борьбы провоцировала не кре¬
стьянское восстание, не бунт Красной Армии, а прежде всего
«кремлевский переворот» с привлечением элитных частей и
командиров.
Мне представляется, что одна из причин, утверждавших
Троцкого в нерешительности и «малодушии», заставивших его
отказаться от плана «кремлевского переворота» под руководст¬
вом Тухачевского, — это «антитроцкистская», «националистиче¬
ская» ориентация и политическая позиция так называемой
«группы-организации Тухачевского». Троцкий, видимо, знал и о
письме Тухачевского в ЦК с критикой в его адрес. Кроме того,
по своим личным качествам, будучи весьма осторожным челове¬
ком, Тухачевский прозондировал настроения других командую¬
щих и отказался поддержать Троцкого.
Таким образом, одной из главных причин «падения»
J1.Троцкого и его отказа от борьбы, от использования в ней та¬
кого мощного орудия, находившегося в его распоряжении, как
Красная Армия, думается, была позиция, занятая военной эли¬
той, командующими главными военными округами и прежде
всего командующим Западным фронтом М.Тухачевским. На¬
помню, что еще в марте 1923 г. полковник П.Дилакторский го¬
ворил о широко распространенных ложных представлениях, ка¬
савшихся высокого авторитета и сильного влияния Троцкого в
Красной Армии и, наоборот, — «моде» на Тухачевского. В соче¬
тании со сведениями об «антисемитских» и «антитроцкисгских»
настроениях «группы Тухачевского», возглавлявшего широко¬
масштабный «заговор в Красной Армии»; о причастности к «за¬
говору» командующих Петроградским военным округом, Отде¬
льной Кавказской армией В.Гиттиса, А.Егорова; о позиции
И.Уборевича и общеизвестной неприязни между Л.Троцким и
командующим Украинским военным округом М.Фрунзе можно
сделать вывод о действительно имевшем место «заговоре генера¬
лов». Позиция, запятая упомянутыми выше «революционными
генералами», фактически лишила Троцкого возможности испо¬
456
РУССКИЕ ТАЙНЫ
льзовать Красную Армию в качестве орудия политической борь¬
бы. Так, можно сказать, Тухачевскому, по сути дела, удалось
успешно реализовать политические цели своей «группы» и «заго¬
вора в Красной Армии» — свергнуть Троцкого. Сам же «вождь
Красной Армии» в сложившейся военно-политической ситуа¬
ции, сумев оценить проигрышность своей позиции, предпочел
воспользоваться собственным, действительно болезненным со¬
стоянием и «уйти с поля боя».
Вечером 21 января 1924 г. умер В.Ленин. 23 января тело
его перевозят в Москву и устанавливают в Колонном зале Дома
союзов для прощания. На 26 января были назначены главные
траурные действия — похороны Ленина в Мавзолее. Неожидан¬
ный отъезд Тухачевского в Смоленск 24 января 1924 г., в воен¬
ном отношении ничем не мотивированный, делал его отказ от
участия в похоронах Ленина в политическом отношении гру¬
бо-некорректным, а в этическом — оскорбительным. Для такого
поведения Тухачевскому, конечно же, нужны были слишком ве¬
ские основания. Мне представляется, что отъезд Тухачевского в
Смоленск был обусловлен не страхом его перед «репрессиями» за
«конспирации» с Антоновым-Овсеенко, а результатом политичес¬
кой «сделки» между ним и новым руководством страной. Напом¬
ню: Тухачевский по своей природе «оборотень» и «ландскнехт».
В Смоленск он отправился для того, чтобы стабилизировать «ба¬
тальонами» Западного фронта весьма зыбкую и неустойчивую
ситуацию, порожденную смертью Ленина и поддержкой, кото¬
рую оказал Троцкому московский гарнизон, и тем самым обес¬
печить политическую устойчивость новой власти. Косвенным
образом на это указывает рассмотрение на заседании Политбю¬
ро ЦК 24 января 1924 г. вопроса о возвращении И.Уборевича с
Западного фронта на Дальний Восток1. Это означало официаль¬
ное подтверждение «новой властью» (И.Сталиным, Г.Зиновье¬
вым и др.) «легитимности» М.Тухачевского в качестве команду¬
ющего Западным фронтом. Вот почему, рассматривая очередное
заявление по Тухачевскому в ЦКК 29 января 1924 г. по поводу
невыплаты им налогов за «имение», секретарь ЦКК вынес резо¬
люцию: «Установить факт не удалось, так как невыгодно подни¬
1 Политбюро ЦК РКП (б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. — Т. 1.
G.265.
457
С. МИНАКОВ
мать шум»1. Возможно, договоренность с Тухачевским была до¬
стигнута сразу же после смерти Ленина. Этот факт мог сыграть
свою роль в назначении 23 января 1924 г. новым начальником
ПУ РККА А.Бубнова.
Возвращение И.Уборевича на должность командующего 5-й
Отдельной армией также было обусловлено его письмом в адрес
Г.Орджоникидзе с критикой «троцкистского» центрального во¬
енного аппарата. Окончательное решение о возвращении
И.Уборевича на должность командующего 5-й Отдельной ар¬
мией было принято Оргбюро ЦК 31 января и утверждено на за¬
седании Политбюро ЦК 2 февраля 1924 г.2. Тогда же был ре¬
шен вопрос и о назначении А.Седякина командующим Привол¬
жским военным округом (введением его в состав военной
элиты) после смещения С.Мрачковского, одного из самых ярых
сторонников Троцкого (еще 14 января 1924 г.)3.
Вероятно; сходную политическую технологию применили
«новые вожди» и «перетягивая» на свою сторону командующего
ОКА А.Егорова. На том же заседании Политбюро ЦК 24 января
1924 г. Ф.Дзержинский делал сообщение по А.Егорову. Сам
факт, что докладчиком выступал председатель ОГПУ, говорит
за себя: на командующего ОКА был «компромат» (слухи о «заго¬
воре в Кавказской армии»). Вопрос был оставлен открытым до
заседайия Политбюро ЦК 4 февраля 1924 г. Видимо, считали
необходимым проверить «лояльность» командарма на предстоя¬
щем Пленуме ЦК по военным вопросам, вде планировалось при¬
нятие решений по «чистке» центрального военного аппарата от
«троцкистов». Судя по его последующей военной карьере, А.Его¬
рову за поддержку «нового руководства» пообещали должность
командующего Украинским военным округом, которая должна
была освободиться с переводом М.Фрунзе в центральное руко¬
водство.
В контексте указанных договоренностей с «вождями» армии
в январе 1924 г. 14 «красных генералов», в числе которых и до¬
статочно известные в войсках, популярные, — С.Вострецов,
1 Цит. по: Парнов Е. Заговор против маршалов. — М., 1997, кн: 2. С. 18.
2 Политбюро ЦК РКП (б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. —Т. 1.
С. 267.
'* Там же. С. 264.
458
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Г.Гай, И.Грязное, П.Дыбенко, Н.Каширин, Я.Лацис, К.Ней¬
ман, Я.Фабрициус, И.Федько, И.Якир, С.Урицкий, — напра¬
вили в ЦК РКП (б) докладную записку: «Об итогах строительст¬
ва Красной Армии к 6-й годовщине ее существования»1. Они
требовали немедленно упразднить в Красной Армии институт
военных комиссаров и ввести единоначалие. Они мотивировали
свое требование тем, что в Красной Армии уже достаточно под¬
готовленных командиров-коммунистов, надзор за политической
лояльностью которых не нужен, излишен и вреден. «Генералы»,
таким образом, требовали «политической автономии». Они же¬
лали превратиться из послушного и «подозреваемого» «объекта»
в «субъект» политической системы. Среди перечисленных мы
встречаем командира 5-го стрелкового корпуса П.Дыбенко;
командира 2-й стрелковой дивизии 4-го стрелкового корпуса
Я.Фабрициуса; бывшего командира 4-й стрелковой дивизии
5-го стрелкового корпуса Я.Лациса; командира 5-й стрелковой
дивизии 4-го стрелкового корпуса К.Неймана; командира 7-й
кавалерийской дивизии Г.Гая; ветерана 27-й стрелковой диви¬
зии С.Вострецова. Это представители высшего комсостава За¬
падного фронта.
Это была весьма эффективная форма поддержки своего
командующего. Таким образом, по существу, на Западном
фронте к январю 1924 г. солидарно выступили с требованиями
к политическому руководству (в обмен на лояльность и поддер¬
жку) командующий Западным фронтом М.Тухачевский, коман¬
диры 4,5,16-го стрелковых корпусов А.Павлов, П.Дыбенко,
И.Блажевич и наиболее авторитетные командиры дивизий
фронта — Г.Гай, Я.Лацис, К.Нейман, Я.Фабрициус.
9
*Тихий переворотМ. Фрунзе и «его» маршалы
Обеспечив себе поддержку наиболее авторитетных «вождей»
Красной Армии, «новое руководство» сумело провести Пленум
ЦК 31 января — 3 февраля 1924 г., посвященный отчету ко¬
миссии ЦК и ЦКК по обследованию армии и ее реформе, и до¬
1 РГВА, ф. 9, оп. 7, д. 94, л. 70—82.
459
С. МИНАКОВ
биться своей главной цели — вырвать руководство армией из
рук Троцкого. Председатель комиссии С.Гусев в своем отчете,
заявляя о тяжелом положении армии, объяснял это «крайне не¬
удовлетворительным состоянием общего руководства Вооружен¬
ными силами страны». Гусев прямо заявлял, что «Реввоенсовета
СССР как руководящего коллективного органа фактически не
существует... Троцкий ничего не делает в Реввоенсовете. Руко¬
водство Вооруженными силами фактически целиком находится
в руках заместителя Председателя РВС Э.М.Склянского и нач.
Штаба РККА П.П.Лебедева, которые не обеспечили квалифи¬
цированного руководства Вооруженными силами страны»1. Под¬
крепляя свое мнение, Гусев процитировал письмо, направлен¬
ное в комиссию Уборевичем с резкой критикой центрального ру¬
ководства Красной Армии. «От этого руководства, — писал
Уборевич, — веет мертвящим духом старых царских спецов...
Дух старой канцелярщины (сухомлиновщины) витает над при¬
казами РВСР... нет системы, а нажим авторитетов (или просто
рвачество)»2. Г.Орджоникидзе в своем выступлении, упоминая о
письме И.Уборевича, заявил, что «Уборевич не одинок в оценке
руководства центрального военного управления... В том же духе
написано письмо тов. Тухачевского на имя секретаря ЦК, в том
же духе говорил со мною тов. Егоров. А эти тт. нашу армию и ее
нужды, безусловно, знают»3.
Уже в ходе работы Пленума из состава РВС СССР были вы¬
ведены начальник Штаба РККА П.Лебедев, военный комиссар
Штаба РККА С.Данилов и ряд других лиц. Спустя три дня,
5 февраля 1924 г., из состава РВС СССР был выведен В.Анто-
нов-Овсеенко. Решался вопрос о новом руководстве Вооружен¬
ными силами.
Видимо, не вполне доверяя новому руководству, перед поезд¬
кой в Москву, 13 февраля, М.Тухачевский выехал в Минск4.
Там дислоцировалась 7-я кавалерийская дивизия его друга и
старого соратника Г.Гая. Тухачевский решил заручиться под¬
1 Берхин И. Б.Военная реформа в СССР (1924—1925). — М., 1958,
С. 60.
2 Т(ш же. С. 62.
3 Там же. С. 64.
4 РГВА, ф. 104, оп. 3, д 174, л. 13.
460
РУССКИЕ ТАЙНЫ
держкой своих войск. Он пробыл в Минске 14—15 февраля, а
16 февраля выехал в Москву1.
3 марта на уровне Политбюро ЦК было принято решение о
назначении на должность заместителя Председателя РВС СССР
и наркома по военным и морским делам М.Фрунзе. Думается,
что расхожее мнение, прямо выраженное Г.Беседовским, о
Фрунзе — ставленнике Сталина — несколько упрощенно толку¬
ет тогдашнюю военно-политическую ситуацию. Насколько изве¬
стно, Фрунзе не являлся «сталинистом»..В политических симпа¬
тиях он был достаточно свободен, а в 1923—1924 гг. скорее тя¬
готел к Г.Зиновьеву, чем к И.Сталину2. Более того, летом 1923 г.
Фрунзе склонялся, как и ряд других высших политических дея¬
телей, к мнению о целесообразности смещения Сталина с поста
Генерального секретаря ЦК‘\ Известно также, что у Сталина
были свои кандидатуры на должность руководителя военного ве¬
домства: Ворошилов, Орджоникидзе. Правда, соперничать с
Фрунзе им было трудно. Г.Зиновьев также имел более приемле¬
мую для него кандидатуру — М.Лашевича. Впрочем, намерева¬
ясь «сдвинуть» Сталина с явно ключевого поста в политической
системе, с поста Генерального секретаря ЦК, Зиновьев рассчи¬
тывал назначить его руководителем военного ведомства4.
Не следует преувеличивать прочность и силу собственных
военно-политических позиций Фрунзе. Выше уже отмечалось,
что высшее командование Украинского военного округа подвер¬
глось самой большой «чистке» во второй половине 1923 г. «Вы¬
чищены» были и генштабисты, прямо или опосредованно близ¬
кие к Фрунзе. Это косвенно политически компрометировало и
самого командующего. Сталин намерен был передать Фрунзе
должность начальника ПУ РККА (однажды, в 1921 г., была
уже предпринята безуспешная попытка в этом направлении),
однако М.Фрунзе отказался, опираясь на поддержку М.Туха¬
чевского. Утверждение Г.Беседовского, что Фрунзе привез с
Украины «своих людей» и совершил переворот, нуждается по
1 Там же, л. 15.
2 Г.Е.Зиновьев — Л.Б.Каменеву, 30 июля 1923 г. Кисловодск. — Изве¬
стия ЦК КПСС, 1991, №4. С. 198.
3 Известия ЦК КПСС, 1991, № 4. С. 198.
4 Souvarine В. Staline. Aper^u historique du bolchevisme. — Paris, 1935,
p. 360.
461
С. МИНАКОВ
меньшей мере в пространных комментариях и оговорках. Для
Тухачевского, командующего самым сильным и влиятельным
Западным фронтом, главкома С.Каменева и командующего
Петроградским военным округом В.Гиттиса М.Фрунзе являлся
более приемлемой кандидатурой, чем М.Лашевич. Именно эти
«генералы» должны были оказаться заинтересованными в «побе¬
де» Фрунзе. В сложившейся ситуации Фрунзе оказался для Ста¬
лина наименее нежелательной фигурой, вполне подходящей для
политического компромисса с «товарищами» по руководству и
«красными маршалами». Все-таки Фрунзе был ангажирован в
партийные структуры, вполне управляем партией и имел безу¬
пречную партийную репутацию. В тот момент Фрунзе, видимо,
и ему показался предпочтительнее и гораздо авторитетнее и «чи¬
ще» других. Итак, 3 марта 1924 г. Политбюро ЦК утвердило
М.Фрунзе заместителем Председателя РВС СССР и наркома, а
11 марта 1924 г. официально им назначенный. Э.Склянский
был отправлен в отставку.
Давать объективную оценку и характеристику Михаилу Ва¬
сильевичу Фрунзе (1885—1925) весьма трудно. Эта фигура
сразу же после своей скоропостижной и загадочной, обросшей
криминальными слухами смерти, усилиями партийной пропа¬
ганды была превращена в официальную «икону». Эта «икона»
была «табуирована» от какой-либо критики. Такое отношение к
Фрунзе со временем стало социокультурной и ментальной при¬
вычкой.
В силу этого все воспоминания и отзывы людей, знавших
М.Фрунзе, жестко редактировались и подвергались цензуре, в
подавляющем большинстве своем они появились вскоре после
смерти Фрунзе и, как правило, несли на себе отпечаток офи¬
циального некролога: de mortuis aut bene, aut nihil. Поэтому ны¬
не воссоздать адекватное представление об этой личности край¬
не сложно. Объективная информация для таких оценок крайне
скудна. Часто приходится обращаться к фрагментам воспомина¬
ний, к беглым, мимолетным штрихам, косвенным данным. От¬
сюда особую ценность представляют те воспоминания и тех лиц,
которые, по разным причинам, оказались свободны от вышеоз¬
наченных недостатков, хотя и они были несвободны от субъек¬
тивизма оценок.
Он еще не был популярен в Красной Армии, как Тухачев¬
ский, Буденный или Каменев, однако люди, служившие с ним,
462
РУССКИЕ ТАЙНЫ
весьма высоко оценивали его природные дарования и боевые за-
слуги.
Троцкий, не без ревности и достаточно скупо характеризуя
своего преемника на посту Председателя РВС СССР и наркома
по военным и морским делам, считал, что «Фрунзе был серьез¬
ной фигурой. Его партийный авторитет благодаря каторжным
работам в прошлом был выше, чем молодой еще авторитет
Склянского. Фрунзе обнаружил, кроме того, во время войны не¬
сомненные способности полководца. Как военный администра¬
тор он был несравненно слабее Склянского. Его увлекали абст¬
рактные схемы, он плохо разбирался в людях и легко подпадал
под влияние специалистов, преимущественно второстепенных»1.
В своих мемуарно-публицистических работах Троцкий неодно¬
кратно возвращался к фигуре Фрунзе. «Моим преемником, —
писал он свыше десятилетия спустя, — стал Фрунзе, старый ре¬
волюционер, проведший годы на каторге. Он не был политиче¬
ски крупной фигурой, но обнаружил в Гражданской войне несо¬
мненные качества полководца и твердый характер»2.
Тухачевский достаточно рано и весьма высоко оценил
Фрунзе. «Командюжгруппы Востфронта тов. Фрунзе необычай¬
но талантливый человек», — писал он в своем докладе летом
1919 г.3. Тем не менее отношения между Тухачевским и Фрунзе
не были столь просты и однозначны. Далеко не всегда мнения
этих военачальников совпадали, а отношения были лишены ка¬
ких-либо трений, о чем выше уже говорилось.
Имевший возможность близко и достаточно долго наблю¬
дать М.Фрунзе Э.Волленберг охарактеризовал его как «не блес¬
тящего, но интеллигентного и независимого по характеру» чело¬
века4.
Опираясь на впечатления близко знавших Фрунзе людей,
биограф отмечает, что «его соратников поражали необычайная
для тех жестоких лет мягкость в общении, скромность, напоми¬
нающая порой застенчивость, врожденная корректность и сдер¬
жанность по отношению к подчиненным. Эстонского военного
1 Троцкий Л.Д. Моя жизнь. — Т. 2, с. 253—254.
2 ТроцкийЛ.Д. Сталин. — Т. 2, с. 258.
3 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 4, л. 207.
4 Новая Россия. — 1938, № 51, с. 6.
463
С. МИНАКОВ
атташе покорили его простота и искреш я я любезность. Юная
Г.И.Серебрякова навсегда запомнила его * 1еновторимую привет¬
ливость, благодушие и доброту, но ощутила какое-то противоре¬
чие между ореолом этого немногословного и серьезного человека
и его способностью оставаться «необыкновенно нежным семья¬
нином, веселым и по-мальчишески шаловливым». Друзей пленя¬
ли в нем внутренняя правдивость и гармоничность, прямодушие
и отрытость, естественность, доходившая почти до детской непо¬
средственности, и легкость, с которой он шел навстречу опасно¬
сти. И практически все, не сговариваясь, определяли основную
особенность его личности одним понятием: обаяние1.
Ф.Шаляпин, как бы мимоходом столкнувшийся с М. Фрун¬
зе, вспоминал: «Я знал, что у Буденного я встречу еще одного
военачальника, Фрунзе, про которого мне рассказывали, что
при царском режиме он во время одной рабочей забастовки
где-то в Харькове с колена расстреливал полицейских. Этим
Фрунзе был в партии знаменит. Полемизируя с ним однажды по
какому-то военному вопросу, Троцкий на партийном съезде иро¬
нически заметил, что «военный опыт тов. Фрунзе исчерпывается
тем, что он застрелил одного полицейского пристава»... Я думал,
что встречу человека с низким лбом, взъерошенными волосами,
сросшимися бровями и с узко поставленными глазами. Так ри¬
совался мне человек, с колена стреляющий в городовых.
А встретил я в лице Фрунзе человека с мягкой русой бородкой и
весьма романтическим лицом, горячо вступающего в спор, но в
корне очень добродушного»2.
«Ни самолюбования Троцкого, ни его артистических способ¬
ностей, ни его убежденности в собственной правоте, не ограни¬
ченной нравственными критериями, у Фрунзе не было, — сум¬
мируя наблюдения окружающих современников, констатирует
один из биографов советского военачальника. — Несмотря на
свой жизненный путь экстремиста, каторжника и полководца в
братоубийственной войне, он сохранил какие-то иллюзии юнос¬
ти, ценил дружбу и вызывал симпатии окружающих. В немалой
степени способствовало этому обостренное чувство ответствен¬
1 Тополянашй В. Вожди в законе. Очерки физиологии власти. — М.,
1996. С.124.
2 Ш<мяпип Ф.И. Маска и душа //Новый мир. 1988, ЛЬ 6. С. 192.
464
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ности за порученное ему дело и доверившихся людей — качест¬
во, сделавшее его блестящим исполнителем, но мешавшее
продвижению в категорию вождей. В отличие от бескомпромис¬
сных пламенных революционеров, он мог иной раз и усомниться
в средствах, предлагаемых для достижения заветной цели, но
после окрика сверху практически безропотно выполнял коман¬
ду. Его честолюбие удовлетворяла точная и аккуратная реализа¬
ция отданных ему распоряжений; от этого люди, мало с ним
знакомые, видели в нем «ничтожество», не обладавшее ни ха¬
рактером, ни силой»1.
Полковник А.Зайцов в русском военном зарубежье, ссылаясь
на «отзывы всех соприкасавшихся с ним лиц», считал, что «Фрун¬
зе обладал большим здравым смыслом и способностью уловить
существо дела в военных вопросах, несмотря на полное отсутст¬
вие военно-теоретической подготовки. По-видимому, он прислу¬
шивался к советам всегда окружавших его военных специали¬
стов из бывших специалистов Генерального штаба старой Рус¬
ской армии»2. Бывший генштабист-белогвардеец, резюмируя свой
отзыв о Фрунзе, считал: «Во всяком случае, ни до, ни после него
Красная Армия не имела столь выдающегося руководителя»'1.
В партийных, «околосталинских» кругах отношение к
Фрунзе внешне было благодушно-снисходительное. По свидете¬
льству Б.Бажанова, Сталин «с Фрунзе... держал себя очень дру¬
желюбно, никогда не критиковал его предложений»4. «И у них
со Сталиным были очень хорошие отношения», — отмечал
B.Молотов0. «Между тем, — вспоминал Б.Бажанов, — Сталин
вел себя по отношению к Фрунзе скорее загадочно. Я бьш свиде¬
телем недовольства, которое он выражал в откровенных разго¬
ворах внутри тройки по поводу его назначения»6. Сталин считал
1 Тополянский В. Вожди в законе. Очерки физиологии власти. —
C. 134-135; Толстая А.Д. Дочь. — М., 1992, с. 73.
9
“ ЗайцовА. Шестнадцать лет РККА». //Военная мысль в изгнании. Твор¬
чество русской военной эмиграции. — С. 230.
3 Там же.
4 Бажанов Б. Кремль, 20-е годы. Воспоминания бывшего секретаря Ста-
лина^//Огонек — 1989, №41, с. 20.
Чуев Ф. Молотов. Полудержавный властелин. Беседы с В.Молото¬
вым.—М., 1999, с. 630.
6 Бажанов Б. Кремль, 20-е годы.... — С. 20.
465
С. МИНАКОВ
Фрунзе «зиновьевским ставленником»1. Последнее из суждений
Бажанова подтверждается вполне достоверным свидетельством.
В своем письме к JI. Каменеву 30 июля 1923 г. Г. Зиновьев воз¬
мущался стремлением Сталина к «единодержавию». «Прикры¬
вать все эти свинства, — заявлял Зиновьев своему конфиден¬
ту, — я по крайней мере не намерен. Во всех платформах гово¬
рят о «тройке», считая, что и я в ней имею не последнее
значение. На деле нет никакой тройки, а есть диктатура Стали¬
на. Ильич был тысячу раз прав». Иными словами, Зиновьев счи¬
тал, что следовало прислушаться к совету Ленина, выраженно¬
му в известном «Письме к съезду», о смещении Сталина с дол¬
жности Генерального секретаря ЦК. «Но что меня удивило, —
продолжал свои признания-размышления Зиновьев, — так это
то, что Ворошилов, Фрунзе и Серго думают почти так же»2. Та¬
ким образом, судя по суждениям Зиновьева, позиция Фрунзе в
отношении Сталина, его «единодержавия и диктатуры», отстав¬
ки с поста Генерального секретаря ЦК была сходной с зиновьев-
ской. Это давало основания Сталину считать Фрунзе «зиновьев¬
ским ставленником», хотя на деле все было не столь однозначно.
Позиция Фрунзе была сходной с зиновьевской, но не потому,
что этот «революционный генерал» являлся «зиновьевским став¬
ленником».
«Отношение к Фрунзе у нас было самое хорошее, хотя он
довольно путался, — заметил как-то В.Молотов. — Помню, что
он дружил с Иваном Никитичем Смирновым — это правая рука
Троцкого. ...Пошел я как-то в гостиницу «Националь», — вспо¬
минал Молотов, — к этому Смирнову. Прихожу — сидят Смир¬
нов, Фрунзе, Аросев... Вот Фрунзе с этим Смирновым... Фрунзе
был довольно запутанный человек. ...Фрунзе был хороший чело¬
век. Иновда он недостаточно учитывал сложность момента»3.
Некоторые примечательные штрихи к характеристике
М.Фрунзе просматриваются и в хорошо «отцензуренных» воспо¬
минаниях генерала М.Бонч-Бруевича. «Примерно в час дня в
1 Тамже.
2 Г.Е.ЗиноЬьсв — J1.Б.Каменеву, 30 июля 1923 г., Кисловодск //Изве¬
стия ЦК КПСС. 1991, №4, с. 198.
3 Чу ев Ф. Молотов. Полудержавный властелин. Беседы с В. Молото¬
вым. — С.267, 629, 630.
466
РУССКИЕ ТАЙНЫ
штаб прибыл Фрунзе, — вспоминал старый генерал. — Михаи¬
ла Васильевича я видел впервые, и он сразу привлек меня своим
открытым взглядом и обросшим курчавящейся бородой простым
русским лицом. Командующего Туркестанским фронтом сопро¬
вождал конвой, почему-то одетый в ярко-красные шелковые ру¬
бахи при черных штанах. Эта наивная пышность никак не вяза¬
лась ни со скромными манерами Фрунзе, ни со всем его обли¬
ком профессионального революционера, и я отнес ее за счет
необходимости хоть чем-нибудь удовлетворить восточную тягу к
парадности и украшениям»1.
Лица, близко знавшие Фрунзе, свидетельствуют, что «еще в
детстве, ковда его спросили, кем бы он хотел стать, сказал: «Ге¬
нералом!»2. Конечно, это была шутка, однако «старший брат Ко¬
стя (тоже, разумеется, в шутку) иногда обращался к нему со
словами «Ваше превосходительство»3. Все это обнаруживает, не¬
сомненно, некоторый, порой полушутливый, оттенок тщесла¬
вия. Однако за легким налетом тщеславия некоторые мемуари¬
сты просматривали и честолюбивые настроения Фрунзе.
Интерес к воинской славе у М.Фрунзе, по свидетельству
окружающих, обнаружился еще с юности. Он рано проявлял
внимание к биографиям выдающихся полководцев, их походам,
сражениям. Он любил оружие, но вопреки устоявшимся и недо¬
стоверным слухам, кажется, ни разу не использовал его против
людей, даже в боевых экстремальных ситуациях4. Будто бы бо¬
ялся убивать при наличии несомненной отваги, храбрости и го¬
товности к самопожертвованию. И в последующие годы он про¬
являл особое пристрастие именно к военному делу и военным
вопросам5. Это могло, в определенных обстоятельствах, стать
предпосылкой к развитию воинского честолюбия.
«Старый революционер, видный командир Гражданской
войны, Фрунзе был очень способным военным, — вспоминал
бывший секретарь Сталина Б.Бажанов. — Человек очень зам¬
кнутый и осторожный, он произвел на меня впечатление игро¬
1 Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. — С. 356—357.
2 Николаев В. Отдаю себя революции... — М., 1972, с. 7.
3 Там же.
4 Тополянский В. Вожди в законе. Очерки физиологии власти. — С. 125.
я Тополянский В. Указ. соч. — С. 125.
467
С. МИНАКОВ
ка, который играет какую-то очень большую игру, но карт не
показывает. На заседании Политбюро он говорил очень мало и
был целиком занят военными вопросами»1. Бажанов считал,
«что Фрунзе видит для себя в будущем роль русского Бонапар¬
та», добавляя, что «Сталин разделял мое ощущение»2.
Разумеется, к воспоминаниям сталинского секретаря-невоз-
вращенца следует относиться осторожно. В ряде случаев в них
обнаруживаются неточности — явное следствие попавших на
страницы воспоминаний слухов, чужих, весьма субъективных
мнений. И в данном случае, рассуждая о скрытом «бонапартиз¬
ме» Фрунзе, Бажанов, очевидно, передавал сложившееся у Ста¬
лина и в околосталинеких кругах мнение, которое В.Молотов
интерпретирует в несколько завуалированной форме: «В то
время из военных он был, пожалуй, наиболее сильным»3. Одна¬
ко впечатление о Фрунзе как о «сильном» в военно-политиче¬
ском отношении человеке, если сопоставить серию нескольких
весьма существенных фактов из его военно-политической био¬
графии, оказывается неоднозначным.
Коща «для разоружения кавалерийских частей, якобы завя¬
завших сношения с басмачами, Фрунзе предложили скрытно
окружить мятежные отряды во время совещания с их предводи¬
телями», он возмутился, «назвал этот план вероломным и... со¬
гласился»4. Протесты Фрунзе были проигнорированы, когда по
прибытий из Туркестана в Москву ВЧК подвергла обыску его
поезд в поисках «награбленных туркестанских сокровищ»0. Ког¬
да в октябре 1920 г. от командования 6-й армией был отстранен
его близкий друг и давний соратник К.Авксентьевскйй, с мнени¬
ем протестующего М.Фрунзе не посчитались. И он согласился6.
11 ноября 1920 г. он в обращении к «чинам» врангелевской ар¬
мии «гарантирует сдающимся, включительно до лиц высшего
комсостава, полное прощение в отношении всех проступков,
связанных с гражданской борьбой. Всем нежелающим остаться
1 Бажанов Б. Кремль, 20-е годы... //Огонек, 1989, №41, с. 20.
2 Там же. С. 21.
3 Чуев Ф. Молотов... — С. 631.
4 ТополянскийВ. Указ. соч.—С. 125.
5 Там же. С. 138, 140.
6 Директивы командования фронтов Красной Армии (1917—1922). —
Т. 3, с. 466.
468
РУССКИЕ ТАЙНЫ
и работать в социалистической России будет дана возможность
беспрепятственного выезда за границу»1. Однако тотчас последо¬
вало крайнее недовольство Ленина, а затем небывалые дотоле
массовые казни оставшихся в Крыму бывших офицеров вранге¬
левской армии. И Фрунзе не проявил никакой заметной протес¬
тующей реакции. Внешнюю полнейшую безучастность обнару¬
жил М.Фрунзе и тогда, когда начала проводиться широкомасш¬
табная «чистка» высшего комсостава ВСУК и УВО во второй
половине 1923 г. Смещение с занимаемых должностей Н.Солло¬
губа, А.Андерса, Н.Махрова и др. и назначение на должность
его начальника штаба высокопоставленного сотрудника Украин¬
ского ГПУ Р.Лонгвы также не вызвали со стороны Фрунзе за¬
метного протеста. А ведь, в частности, полковника Генштаба
Д.Андерса он знал хорошо, давно, еще с 1919 г., как почти бес¬
сменного работника его штаба, которого он высоко ценил как
специалиста, сопровождавшего его в «турецкой миссии» 1922 г.2.
В равной мере странной оказывается покорность, с которой
Фрунзе против своей воли «лег на операционный стол». Я огра¬
ничился лишь некоторыми фактами. Число их можно увели¬
чить, познакомившись с более пространными биографическими
очерками, посвященными Фрунзе.
Впрочем, до 1924 г. по своему влиянию и авторитету в вой¬
сках Фрунзе уступал и Троцкому, и Тухачевскому. Это было хо¬
рошо заметно в период дискуссии о «военной доктрине Красной
Армии» в 1921 —1922 гг. по тексту полемических публикаций.
«Склоняя» М.Фрунзе, военные публицисты критиковали его
взгляды, однако от критики М.Тухачевского не только воздер¬
живались (за исключением Л.Троцкого и его ближайшего еди¬
номышленника Д.Петровского), но в определенном смысле опи¬
рались на него как на один из признанных высших авторитетов
Красной Армии3. Это лишний раз указывает на социоменталь-
1 Фрунзе М. В. Избранные произведения. — М., 1957, т. 1, с. 418.
2 Аптекарь II. Пушки вместо Маркса //Родина, 1998, № 5—6, с. 144.
Л Троцкий.7. Военная доктрина или мнимо-военное доктринерство //Во¬
енная наука и революция, 1921, ЛЬ 2; Петровский Д. «Единая военная док¬
трина». Рецензия на статыо М.Фрунзе //Военный вестник, 1921, ЛЬ 4; Ого¬
родников Ф.Е. Единая военная доктрина и Красная Армия //Революция и
воина, 1921, № 9— 10; Огородников Ф. Е. От доктрины к делу //Революция и
война, 1922, ЛЬ 14—15.
469
С. МИНАКОВ
ную ситуацию в военных кругах в первой половине 20-х годов,
заметно отличающуюся от той, которая начала складываться
после 1924 г., возвышая авторитет Фрунзе с одновременным и
заметным снижением авторитета не только Троцкого, но и Ту¬
хачевского.
Представление о Фрунзе как о «сильном» политическом дея¬
теле в военной элите вполне сформировалось к осени 1925 г.
Косвенно оно обнаруживается и в слухах о его внезапной и кри¬
минально-загадочной смерти. Выразительным свидетельством
такого рода может служить фрагмент из письма Б.Николаевско¬
го Б.Суварину. «Между прочим, — сообщал Б.Николаев¬
ский, — встретил человека — профессор Военной академии
имени Фрунзе, — который рассказал, что Тухачевский (они бы¬
ли товарищами по Михайловскому училищу) ему в 1925 г. гово¬
рил, что «операция» у Фрунзе была убийством, совершенным с
согласия самого Фрунзе, чтобы избежать разоблачения, так как
раскрылись-де его связи с охранкой... Рассказчик заслуживает
полного доверия. Не хвастун, действительно хорошо знал Туха¬
чевского»1.
Приведенная информация в данном случае интересна не как
повод для соблазнительных рассуждений о «таинственной смер¬
ти командарма Гаврилова»2, но как свидетельство о слухах, мус¬
сировавшихся в военных верхах. Именно тогда представителям
военной элиты, таким, как Тухачевский, было, вероятно, не со¬
всем понятно, почему такой казавшийся политически «силь¬
ным», независимым и весьма самостоятельным деятель, как
Фрунзе, «покорно» лег на операционный стол без особой на то не¬
обходимости, зная о возможности смертельного исхода операции.
Кем-то пущенный слух о его связях с охранкой должен был,
очевидно, дать его непонятному для «генералов» поведению, не
свойственному натуре и политической репутации Фрунзе, более
или менее логичное объяснение. Однако, не ставя перед собой
задачу «расследования» источников данного слуха, думаю умест¬
ным высказать предположение, что, учитывая и несомненное
1 Письмо опубликовано в журнале Вопросы истории, 1998, № 10, с. 117.
2 «Командарм Гаврилов» — главный герой скандально-известной «Повес¬
ти о непогашенной луне» Б.Пильняка, появившейся в печати в 1926 г. вскоре
после смерти М.Фрунзе. Считали (не без оснований), что под именем «коман¬
дарма Гаврилова» писатель вывел Фрунзе.
470
РУССКИЕ ТАЙНЫ
влияние свойств личности и характера Фрунзе, его поведение в
политически и военно-политически ответственных ситуациях
могло быть обусловленным и прямым давлением на него с испо¬
льзованием, быть может, и каких-то компрометировавших его
документов или фактов биографии.
Фрунзе не был единственным из старых партийцев, «полит¬
каторжан», попытавшихся испытать свои дарования на пол¬
ководческой стезе. Оставлю в стороне фигуру Троцкого. Надо
отдать ему должное: «вождь Красной Армии» никогда не претен¬
довал на лавры выдающегося полководца. Он никоща непосред¬
ственно не командовал ни фронтовыми, ни армейскими, ни да¬
же дивизионными соединениями. Однако в качестве командар¬
мов пробовали свои способности и Н.Муралов, и М.Лашевич, и
Г.Сокольников, и К.Ворошилов, и М.Фрунзе. Незаурядные спо¬
собности руководить войсками в армейском и фронтовом масш¬
табах из них обнаружили в 1919—1920 гг. лишь Фрунзе и Со¬
кольников.
Однако думается, не стань Фрунзе в 1925 г. Председателем
РВС СССР и наркомом, а пойди он по административно-хозяй¬
ственному, партийно-политическому пути, возможно, о его дей¬
ствительно незаурядных военных способностях, обнаруженных
на полях Гражданской войны, просто бы забыли. Как это случи¬
лось с посмертной репутацией Г.Сокольникова. Во всяком слу¬
чае, неоднократное предложение, делавшееся ему, занять дол¬
жность начальника Политуправления РККА свидетельствует,
что в высших партийных кругах его рассматривали прежде все¬
го как политработника, а не как «генерала». Но М.Фрунзе хотел
быть и остался военным человеком. Однако ни организация
контрнаступления на Восточном фронте в мае — июне 1919 г.,
где решающую роль уже начала играть 5-я армия М.Тухачев¬
ского, ни его победоносный туркестанский поход не явились
чем-то экстраординарным. Примечательно, что Фрунзе был
«причислен к Генштабу» за выдающиеся полководческие заслуги
одновременно с А.Егоровым в декабре 1920 г. (Тухачевский —
в мае 1920 г.). Очевидно, все предшествовавшие «врангелевско¬
му разгрому» боевые успехи Фрунзе и на официальном уровне
не рассматривались в качестве выдающихся. Во всяком случае,
справедливости ради следует отдать значительную долю заслуг
Фрунзе его боевым соратникам. «Советская военная история
превозносит сейчас стратегию Фрунзе, — критически оценива¬
471
С. МИНАКОВ
ли полководческую репутацию этого «революционного генерала»
специалисты, — и считает высоким ее образцом его апрельскую
операцию на Урале. На деле это обстояло несколько иначе. При
нем начальником штаба состоял в то время генерал Новицкий,
бывший профессор Военной академии, и несомненно, что все
стратегическое руководство лежало именно на этом последнем»1.
Выдающуюся роль сыграл и командарм В.Лазаревич.
Весьма известный военный специалист и историк Граждан¬
ской войны А.Зайцов считал, что и «дальнейшие действия
Фрунзе в 1919 и 1920 гг. на второстепенном Туркестанском
фронте также мало способствовали продвижению его в первые
ряды советских вождей Гражданской войны. Однако громадным
его преимуществом по сравнению с ними в глазах большевиков
был его революционный стаж»2.
Фрунзе получил признание за разгром Русской армии Вран¬
геля. Однако и в данном случае для специалистов в этом деле не
было проявления выдающегося примера военного искусства.
Операция по окружению и ликвидации Русской армии в Север¬
ной Таврии в октябре 1920 г., несмотря на совместное ее прове¬
дение С.Каменевым и М.Фрунзе, несмотря на участие в ней
лучших командармов Красной Армии (А.Корка, В.Лазаревича,
С.Буденного, Ф.Миронова), окончилась неудачей. Врангелев¬
ские войска, хотя и с большими потерями, но сумели уйти в
Крым. Крымская же операция, при шестикратном превосходст¬
ве в вооруженных силах Фрунзе над Врангелем, когда главком
Русской армии фактически уже принял решение об эвакуации
своих войск, никак не может рассматриваться как выдающееся
явление военного искусства. «На врангелевском фронте не мог¬
ло быть и речи ни о каком искусстве, — писал в 1921 г. И.Убо¬
ревич, — а было просто превосходство сил»’*. К этому мнению в
завуалированио-академической форме склонялся и Н.Какурин4.
Вот почему Фрунзе, несмотря на победоносное завершение бо¬
рьбы с Врангелем, в сознании военной общественности Красной
1 ЗайцовЛ. Шестнадцать лот РККА. — Военная мысль в изгнании... —
С.229.
2 Там же.
Уборевич И. П. О значении маневра в Гражданской войне //Военный
вестник, 1921, № 4, с. 8.
4 Какурин I1.E. Как сражалась революция. — М., 1990, т. 2, с. 341—349.
472
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Армии в 1921 г. не занял особого места. Его известность и слава
наступили позднее, с назначением на должность заместителя
Председателя РВС СССР и наркома в апреле 1924 г. Они, таким
образом, имеют номенклатурное происхождение.
Еще со времен Гражданской войны вокруг Фрунзе также
образовалась «группа» военачальников, близкую служебную
связь и личные отношения с которыми новый нарком сохранил
и в 1924—1925 гг., став во главе Красной Армии. В числе тако¬
вых следует указать прежде всего Константина Алексеевича Ав-
ксентьевского (1891 —1941).
Уроженец Вологодской губернии, из семьи волостного пись¬
моводителя, К.Авксентьевский был по образованию учителем, а
во время 1-й мировой войны, окончив курсы Владимирского пе¬
хотного училища, в мае 1916 г. стал прапорщиком. Революция
застала его в чине подпоручика. В октябре 1917 г. он вступил в
большевистскую партию.
В 1918 г., когда Фрунзе занимал должность ярославского
окружного военкома, он познакомился с Авксеитьевским — во¬
логодским губвоенкомом, — и между ними завязалась крепкая
дружба. С тех пор и почти без перерыва до лета 1922 г. Фрунзе
во всех своих служебных и должностных перемещениях «тянул»
за собой Авксентьевского. Последний занимал должности
командарма, помощника командующего фронтом и, наконец, с
1921 г. — был помощником командующего Вооруженными си¬
лами Украины и Крыма.
«Внешне К.А.Авксентьевский производил впечатление чело¬
века, самой природой созданного для суровой военной жизни, —
характеризовал этого «революционного генерала» его био¬
граф, — крепкого сложения, собранного, с командирской осан¬
кой. Словом, сразу чувствовалось, что это настоящий боевой
командир. Случалось, гневался, но оставался справедливым и
незлопамятным; не терпел подхалимов и склочников, был щедр
душой и всегда был готов прийти па помощь человеку, попавше¬
му в беду. Если добавить к этому яркую самобытную речь и ши¬
рокий размах подлинно русской натуры — станет понятным, по¬
чему его так любили красноармейцы»1.
Несмотря на то что он в годы Гражданской войны занимал
1 Вепринский В. Командарм К.А.Авксентьевский //Военно-историче¬
ский журнал, 1967, № 3, с. 39.
473
С. МИНАКОВ
высокие военные должности (командарма, помощника коман¬
дующего фронтом, командующего внутренним военным окру¬
гом ), Авксентьевский не проявил качеств выдающегося воена¬
чальника. Действия же его в качестве командующего 6-й ар¬
мией осенью 1920 г. под Каховкой оказались настолько
неудачны, что главком Каменев, благоволивший к Фрунзе (тог¬
да командующему Южным фронтом) и знавший о близких дру¬
жеских отношениях последнего с Авксентьевским, не мог не вы¬
разить своего крайнего неудовлетворения и возмущения. В раз¬
говоре по прямому проводу 12 октября 1920 г., объясняя
причины своих неудач, Фрунзе, в частности, отметил, что «6-я
свое наступление закончила безрезультатно... Авксентьевский
сделал не то, что я требовал, а именно — вместо удара крупны¬
ми силами он пустил в ход лишь две бригады с дивизионной кон¬
ницей»1. Главком Каменев отреагировал немедленно и резко:
«Как мог Авксентьевский не понять ваши директивы и атако¬
вать только двумя брйгадами? Это непонимание настолько су¬
щественно, что я поднимаю вопрос, соответствует ли он той за¬
даче, которая на нем лежит»2.
Примечательна и характерна была реакция Фрунзе на изве¬
стие о смещении Авксентьевского с должности командующего
6-й армией и переводе его в штаб фронта помощником команду¬
ющего. Она также по-своему обнаруживает дружеские отноше¬
ния и доверие между Фрунзе и Авксентьевским. «С командар¬
мом-6 мы в крайнем смущении, — весьма эмоционально выра¬
зил Фрунзе свой протест в разговоре с Каменевым, — приказ
Реввоенсовета, конечно, выполним, но это, повторяю, нами не
считается правильным. Разрешите в виде компенсации предста¬
вить командарма-6 к награде (!), он, несомненно (!), достоин
этого за ту кипучую деятельность, которая проявлена и которая
уже теперь дала свои плоды. Сам он всегда бывал в опасных ме¬
стах, поднимая настроение у красноармейцев»3. Примечательно,
что, по мнению Фрунзе, все «выдающиеся» полководческие за¬
слуги Авксентьевского сводились к «кипучей деятельности» и
пребыванию «в опасных местах, поднимая настроение у красно¬
1 Директивы командования фронтов Красной Армии (1917—1922). —
Т. 3, с. 445—446.
2 Там же. С. 446.
3 Директивы командования фронтов Красной Армии... — Т.З, с. 446.
474
РУССКИЕ ТАЙНЫ
армейцев». Эта характеристика отчасти отражает и взгляды на
полководческое мастерство самого Фрунзе.
В обстановке развернувшейся внутрипартийной борьбы и
«чистки» в высшем комсоставе РККА и, в частности, в Украин¬
ском военном округе Фрунзе продвигает в августе 1923 г. Авк-
сентьевского на должность командира 6-го стрелкового корпуса.
Став Председателем РВС СССР и наркомом, Фрунзе в стремле¬
нии восстановить свой контроль над Вооруженными силами
Украины и Крыма, утраченный в апреле 1924 г., назначает Ав-
ксентьевского в феврале 1925 г. помощником командующего
ВСУК. Не исключено, что Фрунзе намерен был в дальнейшем
вытеснить А.Егорова с должности командующего ВСУК и пере¬
дать ее К.Авксентьевскому.
Другим давним соратником и преданным Фрунзе человеком
был молодой офицер военного времени Роберт Петрович Эйде-
ман (1895—1937), также человек партийный. С 1921 г.
Р. Эйдеман занимал должность 1-го помощника командующего
ВСУК. По свидетельству Троцкого, «Эйдеман... принадлежал к
ближайшему окружению Фрунзе»1.
В напряженный период весны 1924 г. Фрунзе, переведен¬
ный заместителем Председателя РВС СССР, назначил Эйдемана
временно исполняющим дела командующего ВСУК. После крат¬
ковременного пребывания командующим Сибирским военным
округом Эйдеман в феврале 1925 г. получил должность началь¬
ника Военной академии РККА.
Среди близких и доверенных лиц Фрунзе из высшего комсо¬
става РККА следует назвать находившегося при нем «для осо¬
бых поручений» с мая 1921 г. Генштаба штабс-капитана Петра
Петровича Каратыгина (1887— 1938).
П.Каратыгин не кончал Академию Генштаба, однако еще в
старой армии служил в войсковых штабах. Он был «причислен к
Генштабу» в 1920 г. К этому времени, находясь в Красной Ар¬
мии с 1918 г., Каратыгин с апреля 1919 г. служил под непосред¬
ственным начальством Фрунзе. Сначала — начальником опера¬
тивного отделения штаба Туркестанской армии Восточного
фронта. Затем был с августа 1919 и по май 1921 г. бессменным
начальником оперативного управления в штабах войсковых
1 Троцкий Л. Обезглавление Красной Армии //Бюллетень оппозиции.
1937, №56—57, с. 5.
475
С. МИНАКОВ
объединений, возглавлявшихся Фрунзе: Туркестанского фрон¬
та, Южного фронта, войск Украины и Крыма. «Т. Караты¬
гин, — аттестовал своего ближайшего сотрудника Фрунзе, —-
отличный штабной работник, проявивший большую инициати¬
ву, трудоспособность и умение быстро разбираться в самой
сложной боевой обстановке. Особенно эти качества проявлены
были им в момент разгара боевых операций, когда он являлся
начальником моего полевого штаба Туркармии, затем Южгруп-
пы Восточного фронта и Туркфронта. Т. Каратыгин вполне бе¬
зупречен во всех отношениях и должен считаться одним из вы¬
дающихся генштабистов Красной Армии»1.
Как выше уже отмечалось, с мая 1921 г. Каратыгин стал
ближайшим военным советником Фрунзе и оставался таковым
вплоть до 1924 г. Отправившись в 1922 г. с военно-дипломати¬
ческой миссией в Турцию, Фрунзе взял с собой двух военных
специалистов, которым он особенно доверял: А.Андерса и П.Ка¬
ратыгина.
Близкими соратниками Фрунзе в годы Гражданской войны,
сохранявшими дружеские отношения с ним и после ее оконча¬
ния, были генерал-майор Генштаба Федор Федорович Новиц¬
кий (1870—1944) и подполковник Генштаба Владимир Сала-
манович Лазаревич (1882—1938).
Еще с 1918 г., со времени руководства Ярославским воен¬
ным округом, Фрунзе был знаком с полковником Генштаба
Иваном Христофоровичем Паукой (1883—1938). Латыш по
национальности, из батраков, кадровый офицер старой Русской
армии, Паука прослушал неполный курс Академии Генерально¬
го штаба к 1915 г. и в ходе 1-й мировой войны с осени 1915 г.
служил в штабах армейских соединений. С мая 1918 г. И.Паука
находился в распоряжении начальника штаба Ярославского во¬
енного округа, который с августа 1918 по январь 1919 г. воз¬
главлял Фрунзе. Оценив профессиональные и личные данные
Пауки, Фрунзе назначил его в декабре 1919 г. начальником опе¬
ративно-разведывательного отдела штаба округа. Впрочем, в
этом качестве Паука более продолжительное время прослужил
под руководством Авксентьевского.
Последующая его служба, начавшаяся с марта 1919 г., про¬
1 РГВА, ф. 25899, оп. 3, д. 18, л. 46; там же, ПС № 108743.
476
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ходила на Южном фронте, сначала в качестве начальника шта¬
ба, а затем начальника 42-й стрелковой дивизии. В этой дол¬
жности он оставался до февраля 1920 г., когда был назначен
командующим 13-й армией. Получив это назначение, скорее
всего, по рекомендации начальника штаба Юго-Западного
фронта Н.Петина, высоко ценившего И.Пауку по предшество¬
вавшей службе, и с согласия командующего фронтом А.Егорова,
он, однако, не смог справиться со своими оперативными задача¬
ми. После поражения, нанесенного 13-й армии наступавшими
врангелевскими войсками, Паука был заменен Р.Эйдеманом и
переведен в штаб Юго-Западного фронта. Вскоре Н.Петин взял
его к себе в качестве начальника оперативного управления шта¬
ба фронта. С образованием Южного («противоврангелевского»)
фронта и назначением иа должность командующего им Фрунзе,
Паука по рекомендации Петина и желанию Фрунзе становится
начальником штаба фронта, оставаясь в этом качестве вплоть до
упразднения фронтового аппарата в декабре 1920 г. Коща была
создана структура руководства Вооруженных сил Украины и
Крыма в составе Харьковского, Киевского военных округов и
крымской войсковой группы, по желанию Н.Петина, назначен¬
ного командующим Киевским военным округом, И.Паука ста¬
новится начальником его штаба. После реорганизации Киевско¬
го военного округа в Киевский военный район, а затем с форми¬
рованием из войск, дислоцированных в его пределах, 14-го
стрелкового корпуса, Паука становится сначала начальником
штаба этого военного района и затем начальником штаба ука¬
занного корпуса. Последующая его карьера также показательна.
С апреля по декабрь 1924 г. Паука занимал пост начальника
штаба ВСУК и УВО при командующем А.Егорове, а после сме¬
щения последнего переводится начальником штаба в отдален¬
ный и второстепенный Сибирский военный округ. Там он оста¬
вался в указанной должности под началом Н.Петина вплоть до
конца 20-х годов.
Другой близкий к Фрунзе военный специалист — Александр
Карлович Андерс (1880—1938), немец, беспартийный, полков¬
ник Генштаба1. Примечательна краткая запись о нем в «запис¬
1 РГВА. Послужной список № 5406 А.К.Андерса. См. также послужной
список А.К.Андерса по «Списку лиц с высшим общим военным образованием...».
Далее поенная карьера А. Андерса освещается по указанным документам.
477
С. МИНАКОВ
ках» М.К.Лемке в мае 1916 г.: «Подполковник Андерс отпра¬
вился в Петроград, чтобы оттуда ехать и принять штаб 1 -й ар¬
мейской кавалерийской дивизии, — одним грамотным
офицером здесь меньше. Вчера утром он принял православие;
это многих удивило»1. Находясь с апреля 1918 г. в составе
РККА, с начала мая 1919 г. занимал высокие штабные должно¬
сти в войсках, которыми командовал Фрунзе. Должность нача¬
льника штаба 4-й армии А.Андерс занял 1 мая 1919 г., когда
командующим армией стал К.Авксентьевский. Оставался в этой
должности до января (в послужном списке — до 25 февраля)
1920 г. и при смене командующих: при Лазаревиче B.C. и Вос-
канове Г.К. Судя по временным параметрам его военной карье¬
ры, Андерс был перемещен на должность временно исполняю¬
щего дела начальника штаба Туркестанского фронта вслед за
Авксентьевским, перемещенным туда на должность помощника
командующего фронтом. Аналогичным образом Андерс был пе¬
реведен в начале мая 1920 г. на должность помощника команду¬
ющего Заволжским военным округом тем же Авксентьевским.
Последний стал командующим округом. Затем, когда Авксенть¬
евский в сентябре 1920 г. стал командующим 6-й армией Юж¬
ного фронта, он вновь «потянул » за собой Андерса на должность
помощника командующего армией. Когда в октябре 1920 г. Ав¬
ксентьевский был переведен на должность помощника команду¬
ющего Южным фронтом, вслед за ним и Андерс оказался на
должности помощника начальника штаба фронта. В ней он
оставался и после преобразования Южного фронта в ВСУК до
августа 1922 г. Лишь в августе 1922 г. он, наконец, был назна¬
чен начальником штаба ВСУК.
Таким образом, Андерс был, скажем так, «человеком Авк¬
сентьевского» и уже постольку был близок по службе к Фрунзе.
Следует отметить, что именно А.Андерс, высоко ценимый
командующим ВСУК и УВО как специалист, сопровождал
М.Фрунзе в качестве военного советника во время поездки в
Турцию в 1921 г. К этой группе «генералов» примыкал и быв¬
ший подполковник старой армии, дворянин, армянин, член
РКП (б) с 1919 г. Гаспар Карапетович Восканов (1886—1937).
1 Лемке М. К. 250 дней в царской ставке. 1916. — Минск, 2003, с. 661.
478
РУССКИЕ ТАЙНЫ
С апреля 1919 г. по апрель 1920 г. он командовал 4-й ар-
мией Восточного фронта. В этот период времени начальником
штаба у него был Андерс. Затем они находились вместе с Авк¬
сентьевским в руководстве Заволжского военного округа в 1920 г.
Авксентьевский являлся его командующим, Восканов — помощ¬
ником командующего, а Андерс занимал должность начальника
штаба этого округа. «Генералы» вновь встретились в 1922 г. в
войсках Украинского военного округа, где вплоть до сентября
1923 г. Восканов занимал должность командира 6-го стрелково¬
го корпуса, Авксентьевский. командовал 8-м стрелковым корпу¬
сом, а Андерс, как отмечалось выше, являлся начальником шта¬
ба ВСУК и Украинского военного округа.
Фрунзе, назначенный заместителем Председателя РВС
СССР и наркома по военным и морским делам 11 марта 1924 г.,
приступил к исполнению этих обязанностей только 14 марта, со¬
храняя за собой вплоть до 20 марта и командование Украинским
военным округом, и Вооруженными силами Украины и Крыма.
Лишь 20 марта он передал во временное командование Украин¬
ский военный округ своему 1 - му помощнику по округу Эйдема-
ну. Это значит, что принимать официальные решения и подпи¬
сывать приказы о кадровых перемещениях Фрунзе более или
менее спокойно решился лишь после 20 марта. Это значит, что в
промежутке между 11 и 20 марта новое руководство РККА чув¬
ствовало себя еще крайне неустойчиво.
10
Падение Тухачевского
Как бы в ответ на готовящийся «переворот» 9 марта М.Ту¬
хачевский выехал в Смоленск, а оттуда 10 марта — в Минск,
вновь к своему другу Г.Гаю и в его 7-ю кавалерийскую диви¬
зию1. Известно, что с 13 по 16 марта 1924 г. в Минске проходил
6-й Чрезвычайный съезд Советов Белоруссии2. Это обстоятельст¬
во могло служить удобным мотивом выезда командующего
1 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 174, л. 22.
2 На нем решался вопрос о передаче союзной республике Белоруссии не-
которых районов Смоленской губернии в связи с вхождением Белоруссии в
СССР.
479
С. МИНАКОВ
фронтом в Минск, хотя он появился там уже 11 марта, в штабе
7-й кавалерийской дивизии. Тухачевский принимал участие в
работе съезда, тем более что в Минск на съезд приехал и М.Ка¬
линин.
Съезд открылся 13 марта во второй половине дня. Отноше¬
ние к нему, совершенно очевидно, не отличалось «политической
теплотой». Эта непривычная настороженность ощущается даже
при чтении стенограммы съезда. В этот день было одно, вечер¬
нее заседание, на котором выступил и Тухачевский. Делегатами
съезда Тухачевский был принят, судя по их реакции, отражен¬
ной в стенограмме, весьма прохладно. Это было заметно, учиты¬
вая популярность, которой, согласно различным свидетельствам,
он пользовался, особенно на территории дислокации войск За¬
падного фронта1. Хотя Тухачевский, согласно принятому «со¬
ветскому» ритуалу и порядку, был избран в президиум съезда,
слово ему было предоставлено лишь 7-м в «очереди» выступаю¬
щих2. В этом вопросе важно обратить внимание на то, что 1-м
выступавшим был, что вполне логично, М.Калинин; 2-м —
Ф.Кон; 3-м — секретарь временного Белорусского бюро ЦК
РКП (б) Асаткин; 4-м — член президиума, заместитель генера¬
льного секретаря и политический секретарь Международного
крестьянского совета Т.Домбаль. Предоставление этим лицам
первых четырех выступлений можно объяснить логикой полити¬
ческого содержания самого события. Однако 5-м по счету орато¬
ром оказался председатель Центрального бюро профсоюзов Бе¬
лоруссии Ходош, а 6-м — ответственный секретарь ЦК Союза
молодежи Белоруссии Орехова. Лишь 7-м дали слово Тухачев¬
скому. После него было еще три выступавших в этот день — ли¬
ца второстепенные и малоизвестные3. Вне всякого сомнения,
особенно в политическом контексте тех лет и с учетом известно¬
сти, должностной значимости и популярности, Тухачевский
1 Это было совершенно очевидно хотя бы из сравнения стенограмм заседа¬
ния 6-го и 7-го съездов Советов Белоруссии. На последнем, проходившем в мае
1925 г., М.Тухачевскому была устроена овация. На 6-м же съезде он был при¬
нят весьма спокойно и даже, можно сказать, холодно.
2 6-й Всебелорусский Чрезвычайный съезд Советов рабочих, крестьян¬
ских и красноармейских депутатов. Стенографический отчет. — Минск, 1924.
с. 17—18.
3 Там же. С. 17—18.
480
РУССКИЕ ТАЙНЫ
вполне мог рассчитывать на 2-е, по крайней мере на 5-е место в
списке выступавших. Во всяком случае, он был более значащей
в политическом отношении фигурой, чем руководитель белорус¬
ских профсоюзов Ходош или комсомольский вожак Орехова.
Как уже отмечалось выше, реакция съезда на его выступле¬
ние была неадекватна военно-политической значимости его фи¬
гуры. Вряд ли это может свидетельствовать о его «проправитель¬
ственной репутации» в то время. Тухачевского опасались. На¬
помню и тот факт, что Фрунзе, приступив к исполнению
обязанностей заместителя Председателя РВС СССР, сохранял
командование Украинским военным округом. И в этом тоже
прослеживаются «опасения», «настороженность». Можно пола¬
гать, что отъезд Тухачевского из Москвы перед «сменой власти»
в армии, его поездка в Минск, в 7-ю кавалерийскую дивизию
Г.Гая, возможно, воспринимались политическим руководством в
Москве как «демонстрация угрозы».
Трудно проследить по съездовским документам участие Ту¬
хачевского в работе съезда в последующие дни: Во всяком слу¬
чае, он больше не выступал. На следующий ден$>, 14 марта, на
утреннем заседании с приветствием выступил командир 7-й ка¬
валерийской дивизии Г.Гай, а на вечернем заседании 14 марта
выступил командир 5-го стрелкового корпуса П.Дыбенко.
В своем выступлении он сослался на предшествующую речь
М.Тухачевского1. Больше участие Тухачевского в работе съезда
ничем внешним обозначено не было.
Именно в эти дни, едва вернувшись из Парижа, А. фон
Лампе 16 марта записал в дневнике весьма важную и тревож¬
ную для него новость: «Сразу поразило меня сообщение В.В.Ко¬
лоссовского, бывшего у Веры, что в Совдепии раскрыта органи¬
зация Тухачевского, что он сам и многие из участников заговора
арестованы2 — и все пропало! Это меня очень угнетает, так как
на них я возлагал большие надежды»3. 8 апреля он получил под¬
тверждение этому удручающему и печальному для него изве¬
1 6-й Всебелорусский съезд Советов... — С. 7.
2 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 14, л. 6331; Брусилов А. А. Мои воспомина¬
ния // Военно-исторический журнал, 1991, № 2, с. 39. Из контекста послуж¬
ного списка С.Г.Шах-Тахтинского можно предположить, что и он был тоже
арестован. — РГВА, Послужной список С.Г.Шах-Тахтинского № 304623.
3 ГАРФ, ф. 5853,011. 1, д. 14, л. 6331.
481
С. МИНАКОВ
стию. «Абеле1 звонил мне, — записал генерал в своем дневни¬
ке, — ...Тухачевский и Буденный вызваны в Москву и отправ¬
лены в Реввоенсовет, то есть кончены. Бывший генерал Лебедев
сменен на посту всероссийского начальника штаба бывшим сту¬
дентом Фрунзе, который сейчас вынес свою кандидатуру на со¬
ветского Наполеона!»2 В «справке», составленной им по этому
поводу, на следующий день отправленной в Париж, генерал
подвел итог событиям, связанным с «организацией и заговором
Тухачевского». «По заслуживающим доверия сведениям, — со¬
общал А. фон Лампе в Париж, — Тухачевского правительству,
наконец, удалось заполучить в Москву, где он смещен со своей
должности командующего Западным фронтом в Смоленске и на¬
значен на более наблюдаемое властью место в Реввоенсовете.
Туда же смещен и Буденный»3. Учитывая время прохождения
информации из СССР в Берлин, «арест Тухачевского» должен
был произойти 14—15 марта 1924 г.
Косвенными подтверждениями указанных событий можно
считать кадровые перестановки в руководстве полпредства ОГПУ
по Западному краю. Был смещен со своей должности полномоч¬
ного представителя ОГПУ по Западному краю И.Апетер. При¬
мечательно, что именно 14 марта 1924 г. на должность помощ¬
ника начальника особого отдела Западного фронта (помощника
полномочного представителя ОГПУ по Западному краю)4 и од¬
новременно (по совместительству) на должность заместителя
начальника Смоленского губернского отдела ГПУ и начальника
секретно-оперативной части назначается Я.Зирнис. Такая кон¬
центрация власти по линии военной контрразведки не могла
1 Барон Абеле, венгерский военный агент в Берлине. Он находился с
А.фон Лампе в дружеских отношениях. Их дружба завязалась еще; в пору пре¬
бывания генерала в Будапеште в качестве представителя барона П.Врангеля.
Барон Абеле являлся одним из надежных информаторов А.фон Лампе.
2 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 15, л. 13— 14 (в данном случае нумерация лис¬
тов дается в порядке, определенном для «дела № 15»).
3 ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 15, л. 137.
4 Приказом ГПУ № 77 от 17 мая 1922 г. самостоятельные особые отделы
военных округов ликвидировались, предписывалось слить их с аппаратами со¬
ответствующих полномочных представителей ГПУ. Полпред ГГ1У или началь¬
ник губернского отдела ГПУ, как правило, являлся по совместительству и на¬
чальником особого отдела военного округа, штаб которого дислоцировался в
том же населенном пункте. — Справочник. Кто руководил НКВД. 1934—
1941. — М., 1999, с. 43.
482
РУССКИЕ ТАЙНЫ
быть случайной. На должность полномочного представителя
ОГПУ по Западному краю и председателем ГПУ БССР 7 апреля
1924 г. официально был возвращен из Москвы Ф.Медведь.
Фактически же Медведь получил таковые полномочия с декабря
1923 г.1.
И Я.Зирнис (1894—1939), и Ф.Медведь (1889—1937) бы¬
ли давними работниками особого отдела Западного фронта, еще
с 1919 г. Зирнис, в частности, в 1920—1922 гг. находился в ру¬
ководстве или руководящем звене особых отделов 15-й, 16-й ар¬
мий и 27-й стрелковой дивизии. До 14 марта 1922 г. Зирнис яв¬
лялся заместителем начальника Витебского губернского отдела
ГПУ и начальником секретно-оперативной части. Новое назна¬
чение с повышением по должности и объединением в руках Зир-
ниса должностных прав помощника начальника особого отдела
Западного фронта, заместителя начальника Смоленского губерн¬
ского отдела ГПУ и начальника секретно-оперативной части это¬
го отдела и сохранением должностных прав начальника Витеб¬
ского губернского отдела ГПУ именно 14 марта 1924 г. вряд ли
можно считать случайным. Скорее, это была мера «чрезвычай¬
ная» в соответствии с «чрезвычайностью» ситуации.
Таким образом, Зирнис контролировал действия ГПУ как
по всему Западному фронту, так и непосредственно в Смолен¬
ске, ще находился штаб фронта. Такого рода назначение и тако¬
го рода сотрудника ОГПУ вполне соответствовало поставленной
«чрезвычайной» задаче: арестовать командующего Западным
фронтом Тухачевского, его ближайших сотрудников и едино¬
мышленников, не допустив «волнений» в войсках.
Есть еще одно косвенное свидетельство. Согласно штабным
документам Западного фронта, Тухачевский отправлялся в
Минск на срок с 10 до 17 марта, т.е. до конца работы съезда.
Однако возвращение Тухачевского в Смоленск 17 марта, как
это значилось в командировочных предписаниях, в штабных до¬
1 В его послужном списке значится, что до 24 декабря 1923 г. он совме¬
щал должности начальника особого отдела МВО и начальника Московского гу¬
бернского отдела ГПУ. А вот на период с 24 декабря 1923 г. по 7 апреля 1924 г.
в его послужном списке лакуна. Есть достаточно оснований, особенно ввиду
его дальнейшей карьеры, полагать, что 24 декабря 1923 г. Ф.Медведь негласно
уже получил полномочия полпреда ОГПУ по Западному краю и начальни¬
ка особого отдела Западного фронта, официально объявленные с 7 апреля
1924 г. — Там же. С. 295.
483
С. МИНАКОВ
кументах фронта не нашло отражения. Его появление в Смолен¬
ске вновь отмечено в штабных приказах лишь 27 марта в связи
с отъездом в Москву1. Не исключено, что вплоть до 27 (или да¬
же до 31) марта Тухачевский вместе со своими «адъютантами»
находился под арестом. Вывезенный 25—26 марта из Минска в
Смоленск, он был отправлен в Москву 27—31 марта. Как запи¬
сал в дневнике и сообщал в своей «справке» от 9 апреля 1924 г.
А. фон Лампе, «Тухачевского правительству, наконец, удалось
заполучить в Москву», «Тухачевский отправлен в Реввоенсовет,
то есть кончен». Официально с должности командующего фрон¬
том Тухачевский был смещен 26 марта 1924 г.2.
Следует иметь в виду еще одно обстоятельство. Приказ о на¬
значении Тухачевского на новую должность помощника началь¬
ника Штаба РККА был подписан 1 апреля 1924 г., т.е. спустя
почти неделю после его официального смещения с должности
командующего фронтом. Оно не было обусловлено переводом на
другую должность, но являлось именно отстранением без назна¬
чения, т.е. чрезвычайной мерой. Лишь спустя две недели, 8 ап¬
реля 1924 г., наконец официально был назначен новый коман¬
дующий уже не фронтом, а Западным военным округом —
А.Корк'3. Фронтовое командование было упразднено. Это была
отставка, а не перевод Тухачевского на новую должность.
Еще одним признаком «опалы» и «наказания» Тухачевского
может служить полученная им 1 апреля 1924 г. новая дол¬
жность помощника начальника Штаба РККА. В соответствии со
старой структурой руководства Штаба РККА у его начальника
было два помощника: 1-й — по оперативному планированию,
2-й — по организационно-административным вопросам. Дол¬
жность 1-го помощника начальника Штаба РККА занимал с
февраля 1921 г. Б.Шапошников, 2-го — Е.Гарф. 1 апреля 1924 г.
Шапошников по-прежнему оставался в своей должности. Ва¬
кантной оставалась должность 2-го помощника. На нее-то и на¬
значили Тухачевского, хотя официально деления на 1-го и 2-го
помощников теперь не было. Все это означало, что, во-первых,
1 РГВА, ф. 104, оп. 3, д. 174, л. 27.
2 Директивы командования фронтов Красной Армии. — Т. 4, с. 530.
3 Там же. В Послужном списке А.И.Корка, однако, дается другая дата
его назначения — 6 апреля 1924 г. — РГВА. Послужной список А.И.Корка
№ 127872.
484
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Тухачевский получал должность, по существу, вдвое ниже той,
которую занимал. Во-вторых, ему были поручены функции, ему
совершенно не свойственные, — административно-штабные.
В-третьих, он был полностью оторван от войск, от привычной
ему командной работы. Таким образом, это назначение явля¬
лось одной из форм «почетной отставки». На такой поворот
своей служебной карьеры Тухачевский вряд ли мог согласиться
по доброй воле. Совершить его власти могли, только используя
арест и предъявление Тухачевскому каких-то политически ком¬
прометирующих его «доказательств». Последние должны были
парализовать его волю к сопротивлению и сделать «покорным».
Именно об этом свидетельствует один из работников Политуп¬
равления Западного фронта.
«Хорошо известно, — вспоминал И.Телятников, — какая
нездоровая обстановка создалась вокруг Тухачевского в начале
1924 г., незадолго до назначения его помощником начальника
Штаба РККА. Поползли грязные сплетни* Исходили они, как
мне казалось, от начальника Политуправления В.Н.Касаткина,
человека властолюбивого и, безусловно, склонного к интригам.
Неблаговидную роль играл в этом и секретарь партийной орга¬
низации Васильев. Его стараниями в склочное дело было вовле¬
чено почти все партийное бюро. В результате Тухачевский
выехал к новому месту службы с очень нелестной характеристи¬
кой»1. Итак, «нездоровая обстановка создалась вокруг Тухачев¬
ского» до его нового назначения, до его отъезда в Москву, до его
смещения с должности командующего фронтом, до его снятия с
партучета в штабе фронта, т.е. до 26 марта 1924 г.
На протяжении всего 1923 г., если судить по протоколам и
иным документам партбюро штаба фронта, нет ни единого, в
котором хотя бы косвенным образом как-то компрометирова¬
лась фамилия Тухачевского. Следовательно, хотя В.Касаткин
интриговал против командующего еще с августа 1923 г., на ра¬
боте партбюро это внешне никак не отражалось. Никто в парт¬
бюро не осмеливался открыто поставить па обсуждение «персо¬
нальное дело М.Тухачевского». Как выше отмечалось в доклад¬
ной ответственного сотрудника ГПУ по Западному краю,
Тухачевский был слишком «крупной фигурой». Такое стапови-
1 Телятников И.Л. Вникая во все. — В кн.: Маршал Тухачевский. Вос¬
поминания друзей и соратников. — С. 164— 165.
485
С. МИНАКОВ
лось возможным только в том случае, если на это свыше в той
или иной форме давались санкции, а командующий утратил
свою былую власть. Примечателен в связи с этим штрих в вос¬
поминаниях И.Телятникова: «На заседании партбюро, коща об¬
суждалась эта характеристика, Михаил Николаевич держался с
завидной выдержкой и достоинством. Но у меня создалось впе¬
чатление, что защищать себя он не умеет»1.
Итак, Тухачевский молчал и не сопротивлялся. Возможно,
ввиду обнаруженных властью фактов его поведения, компроме¬
тирующих его «политическую безупречность». Угроза предания
их огласке, исходившая от власти, видимо, и отдавала его пол¬
ностью в распоряжение этого не очень-то авторитетного для не¬
го суда. Характеристику Тухачевского можно было «бесстраш¬
но» обсуждать и утверждать, причем утверждать отрицательную
характеристику, не рекомендующую Тухачевского для занятия
руководящей должности в РККА. Речь ведь шла, если следовать
воспоминаниям И.Телятникова, об обсуждении характеристики
Тухачевскому до назначения его помощником начальника Шта¬
ба РККА, ибо он уехал из Смоленска в Москву без назначения.
В характеристике говорилось о «неправильном отношении» Ту¬
хачевского «к коммунистам, подчиненным и даже об амораль¬
ном поведении». Иными словами, согласно решению партбюро
(партячейки) штаба Западного фронта Тухачевский не соответ¬
ствовал уставным требованиям, предъявляемым к члену
РКП(б), и считался, таким образом, «политически непригод¬
ным» для руководящей должности в РККА. По тем временам это
было весьма серьезным и опасным мнением о человеке, претен¬
довавшем на руководящую должность в армии. Судя по всему,
участь Тухачевского как командующего фронтом была решена
за несколько дней до 26 марта. На это указывают и новые на¬
значения командиров соединений, входивших в состав Западно¬
го фронта.
Приказом РВС СССР от 20 марта 1924 г. на должность ис¬
полняющего обязанности командира 5-й стрелковой дивизии
был переведен П.Пшенников; командиром 33-й стрелковой ди¬
визии был утвержден М.Герасимов; временным командиром 4-й
стрелковой дивизии был назначен В.Тимофеев-Наумов; началь¬
1 Телятников И .Л. Вникая во псе. —С. 164—165.
486
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ником штаба — с 26 марта А.Редькин-Романовский1. Еще 8
марта 1924 г. приказом РВС СССР на должность командира 8-й
стрелковой дивизии был назначен К. Степной-Спижарный2.
В штабных документах Западного фронта имеются данные об
увольнении или аресте некоторых командиров, в частности: в
апреле 1924 г. был «уволен в резерв РККА» командир 29-й
стрелковой дивизии 16-го стрелкового корпуса С.Спильничен-
ко3; тогда же был «демобилизован в аттестационном порядке»
С.Анников, командир штрафного батальона при штабе 16-го
стрелкового корпуса4; тогда же был «исключен из списков как
осужденный военным трибуналом 4-го стрелкового корпуса»
О.Конюхов, бывший помощник командира 87-го стрелкового
полка 29-й стрелковой дивизии, прикомандированный к 27-й
стрелковой дивизии1; был «отправлен в бессрочный отпуск» быв¬
ший начальник оперативно-строевой части штаба 27-й стрелко¬
вой дивизии, командир батальона 29-й стрелковой дивизии
А. Иванов6.
В связи с вышесказанным, как мне представляется, нахо¬
дится и свидетельство А.Брусилова. «В 1924 году я очень бо¬
лел, — вспоминал генерал. — Мне дали, наконец, отставку и
назначили пенсию. Волокита была ужасная, опубликовали о на¬
значении пенсии в 30 червонцев в марте, а начали выдавать, ка¬
жется, в июне или июле. Одновременно дали отставку и назна¬
чили такую же пенсию Павлу Ивановичу Лебедеву... Для того
чтобы решиться уволить от дел такого человека, как Лебедев,
нужны были серьезные причины. Одновременно с ним был уво¬
лен, а затем и арестован его правая рука Георгий Николаевич
Хвощинский»'. Известно, что А.Брусилов был уволен на пенсию
15 марта 1924 г. Он упоминает о времени своей отставки и в
собственных воспоминаниях, что выше цитировалось. П.Лебе¬
дев, таким образом, был уволен на пенсию также 15 марта. На¬
до полагать, что увольнение и арест Г.Хвощинского имели место
1 РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 1192, л. 26, 90, 100, 121.
2 Там же, л. 108.
3 Там же, ф. 104, оп. 5, д. 1192, л. 114.
4 РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 1192, л. 2.
° 7>и/ же, л. 58.
6 гПшже, л. 48.
/ Брусилов А.Л. Мои воспоминания // Военно-исторический журнал,
1991, №2, с. 39.
487
С. МИНАКОВ
примерно 15 марта. С должности главкома был смещен С.Каме¬
нев, а сама должность — упразднена. 14 марта был смещен с
должности помощника начальника Управления делами
РВС СССР Н.Пневский. Со своей должности был смещен 2-й
помощник начальника штаба РККА Е.Гарф; был назначен но¬
вый начальник Разведывательного управления Штаба РККА, и
в аппарате Штаба РККА была проведена широкомасштабная
«чистка». Согласно послужному списку С.Шах-Тахтинского, ве¬
давшего отделом кадров Штаба РККА, 1 апреля 1924 г. отпра¬
вили «в резерв комсостава Штаба РККА»1. Такая военно-канце¬
лярская формулировка тех лет означала увольнение из армии.
Эта мера в отношении весьма ценного работника Штаба
РККА могла быть вызвана чрезвычайными обстоятельствами.
Видимо, он тоже был арестован.
Из рядов Красной Армии был уволен и бывший начальник
штаба Украинского военного округа, а затем помощник коман¬
дующего 5-й отдельной армией А.Андерс.
Не исключено, что ко всем названным лицам и кадровым
«метаморфозам» и относилась фраза из сообщения В.Колоссов¬
ского: «Раскрыта организация Тухачевского... он сам и многие
из участников заговора арестованы»2.
Таким образом, 14—15 марта 1924 г. по распоряжению из
Москвы силами ОГПУ под руководством Ф.Медведя и Я.Зирни-
са на Западном фронте был произведен «переворот»: был «сверг¬
нут» со своей должности командующий Западным фронтом Ту¬
хачевский. Его «самостийность» была ликвидирована. «Заговор»
в Красной Армии был парализован, и «военный переворот»
предотвращен. Однако вряд ли содержание и смысл всех этих
«криминально-политических» понятий могли быть тогда деталь¬
но расшифрованы и документально подтверждены в ОГПУ. Это
пока были в основном настораживающие подозрения, слухи, об¬
рывочные сведения — объект для грядущего агентурного наблю¬
дения и расследования.
1 РГВА. Послужной список С.Г.Шах-Тахтинского № 304623.
2 Следует, кстати, отметить, что один из названных командиров, Сергей
Михайлович Анников, дворянин из старинного рода, в 1916—1917 гг. был
офицером л.-г. Семеновского полка и сослуживцем М.Тухачевского. —
РГВИА, ф. 2584, on. 1, д. Алфавитный список лиц, баллотировавшихся на об¬
щем собрании для принятия в л.-г. Семеновский полк офицерами 3.01.1915—
28.08.1917.
Глава 6
ВОЕННАЯ ЭЛИТА КРАСНОЙ АРМИИ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 20-Х гг.
1
Военная реформа
23 марта 1924 г. Штаб РККА был разделен на три части:
Штаб РККА с функциями разработки оперативных и мобилиза¬
ционных планов; Управление РККА с функциями руководства
всей текущей жизнью армии; Инспекторат РККА с функциями
боевой подготовки РККА. В качестве самостоятельных управле¬
ний, подчиненных непосредственно наркому и РВС СССР, из
структуры Штаба РККА выводилась большая часть управлений,
ранее пЬдчиненных начальникам Штаба РККА. Должность
главкома упразднялась. Западный фронт упразднялся и реорга¬
низовывался в Западный военный округ.
В целом была, таким образом, проведена децентрализация
управления Красной Армией. Штаб РККА из высшего центра¬
льного аппарата, фактически руководившего всей армией, пре¬
вращался в одно из управлений с весьма узкими, хотя и важны¬
ми функциями. Упразднение должности главкома и структуры
Западного фронта означало отказ от политики и «доктрины ре¬
волюционной войны». Это означало принятие нового военно-по¬
литического курса на «мирное сосуществование» с соседними го¬
сударствами. Это означало изменение всей парадигмы политиче¬
ского развития СССР и сдвиг «генералов» на «второй план» во
внешней и внутренней политике. Красная Армия из доминирую¬
щего фактора внешней и внутренней политики СССР превраща-
лась во второстепенный. Кардинально была изменена структур¬
ная основа военной власти.
489
С. МИНАКОВ
В контексте политической парадигмы, структурировавшей¬
ся на принципах «перманентной революционной войны», как ее
утверждал в 1920—1923 гг. М.Тухачевский, прежняя структур¬
ная основа политического доминирования Красной Армии дер¬
жалась на элементах, персонально воплощенных в J1.Троцком
(Председатель РВС СССР и нарком), Э.Склянском (заместитель
Председателя РВС СССР и наркома), С.Каменеве (главком),
П.Лебедеве (начальник Штаба РККА), М.Тухачевском (коман¬
дующий Западным фронтом), М. Фрунзе (командующий
ВСУК). При этом «нервный узел», обеспечивавший функциони¬
рование данной «структурной основы» и всей Красной Армии,
был сосредоточен на Западном фронте, в Смоленске, в руках
командующего фронтом Тухачевского. Западный фронт и Туха¬
чевский оказывались «ключевыми» элементами данной полити¬
ческой системы, выросшей из Гражданской войны. Упразднение
«фронтовой структуры» на Западе, ориентированной на «рево¬
люционную войну», и отрыв Тухачевского от «больших батальо¬
нов» разрушали эту систему.
Результаты политической борьбы 1923—1924 гг. были зна¬
менательны и в том смысле, что до 1924 г. структура власти в
СССР окончательно не определилась. Она находилась в процессе
становления и стабилизации. Эта структура определялась не ин¬
ститутами власти, а личностями лидеров, «вождями». Если это
был Ленин, то ведущей структурой революциошюй власти ока¬
зывался Совнарком, если это был Троцкий, то соответствен¬
но — Реввоенсовет Республики. Роль же того или иного «вождя»
определялась до 1924 г. господствующим политическим курсом
Мировой революции и «революционной войны». Пока стихия
революции обеспечивала более или менее широкую социальную
базу большевистской партии, лидирующая роль Ленина и Троц¬
кого была вне конкуренции. Однако повышение удельного веса
красной Армии, особенно в «революционной войне» против По¬
льши, особенно в обнаружившейся очевидной недостаточности
собственной энергии Мировой революции в Европе да и в Азии,
усиливало соблазн «раздуть мировой пожар» внесением «огня ре¬
волюции» на штыках, осуществить «революцию извне». Обста¬
новка усугублялась опасным для большевиков сужением социа¬
льной базы к 1921 г., когда решающей и «спасающей» их силой
оказалась Красная Армия. Массовые восстания крестьян, оде-
490
РУССКИЕ ТАЙНЫ
тых в серые шинели, и матросов — «красы и гордости револю¬
ции» — не оставляли сомнения в том, что волна «народной рево¬
люции», вознесшая к власти большевиков, столкнулась с их по¬
рывом к революции Мировой и грозила погасить ее «пламя»
вместе с «пламенными революционными вождями». В этой ситу¬
ации обозначились «новые вожди» революции, способные со
временем вытеснить «старых» — «революционные генералы».
Первым среди них, живым воплощением «революции на шты¬
ках», оказался Тухачевский.
Нельзя не обратить внимание в контексте вышеотмеченного
и на парадоксальное своеобразие последнего этапа Мировой ре¬
волюции в 1923—1924 гг. В это время для «раздувания пожара
Мировой революции» в Европе ее лидеры самоубийственно стре¬
мятся найти опору в остатках белых армий, завлекая наиболее
активную их офицерскую часть определенными, хотя и весьма
туманными «бонапартистскими перспективами» Тухачевского.
В этой ситуации Тухачевский оказывался даже в большей мере
лидером белой, нежели красной части «революционных генера¬
лов». Да и сама «социальная революция» в форме «революцион¬
ной войны» начала обнаруживать едва заметные, но вполне
определенные признаки «национал-социалистической».
Итак, информация о «военном заговоре» в Красной Армии в
1923—1924 гг. (по мнению весьма серьезных наблюдателей из
русского военного зарубежья, вполне достоверная) обнаружива¬
ет разнообразные, чаще косвенные подтверждения объективно¬
го характера.
В обстановке острого кризиса власти, конъюнктура которо¬
го оказалась обусловленной совпадением во времени сохраняв¬
шейся социально-экономической и социокультурной напряжен¬
ностью в стране; политической и последовавшей за ней физиче¬
ской смертью Ленина; «германским Октябрем», чреватым новой
войной; болезнью и заметной политической растерянностью
Троцкого; отсутствием безусловного и неоспоримого «наследни¬
ка Ленина» в партийно-политической элите — все эти органично
проросшие друг в друга обстоятельства, начиная с весны 1923 и
до весны 1924 г., несомненно, повысили удельный вес советской
военной элиты в обстановке «политической прострации», охва¬
тившей страну.
Советская военная элита, дотоле ограниченная партий¬
491
С. МИНАКОВ
но-политическим надзором даже в руководстве сугубо армейски¬
ми дачами, неожиданно получила шанс стать своего рода арбит¬
ром в решении политических споров как внутри страны, так и
за ее пределами. Ее лидер Тухачевский оказался перед вполне
реальной перспективой сыграть решающую роль в определении
политического будущего Советской России и СССР. Начавшаяся
еще с весны 1923 г., с «дела Варфоломеева», «чистка» военной
элиты лишь красноречиво свидетельствовала о тревожных опа¬
сениях партийно-государственной власти, рожденных все более
явной непокорностью военной элиты, воплощенной в поведении
ее лидера Тухачевского, в распоряжении которого оказались са¬
мые лучшие в Красной Армии и преданные ему «большие бата¬
льоны».
Несмотря на противоречивость и смутность политической
ситуации, в которой оказался Тухачевский, подготавливаемый
им «антитроцкистский» военно-политический переворот состо¬
ялся. Однако низвержение почти независимого и честолюбивого
военно-политического «вождя» Троцкого другой политической
фигурой, но вполне партийно-управляемой, Фрунзе, не смогло
гарантировать «красным маршалам» роль независимого субъекта
политического действия. Это обстоятельство в значительной ме¬
ре способствовало продолжению и расширению «чистки» и «об¬
новлению» военной элиты, ее растущему подчинению элите пар¬
тийно-политической .
Можно считать, что независимо от последующих военно-по¬
литических процессов «падение Тухачевского» состоялось имен¬
но в 1924—1925 гг. Сохраняя внешне свое лидирующее поло¬
жение в военной элите и Красной Армии, он, по существу, начи¬
ная с весны 1924 г., постепенно терял свое реальное влияние на
военно-политическую ситуацию. В его лице это влияние теряла
советская военная элита, сложившаяся по итогам Гражданской
войны. Несостоявшийся «рецидив» революционный войны в
связи с «германским Октябрем» фактически завершил эпоху «ре¬
волюционных, наполеоновских войн» в России. Это обстоятель¬
ство в конечном счете предопределило крушение перспектив со¬
ветской военной элиты и ее лидера на самостоятельную полити¬
ческую роль и их «вымывание» из военно-элитарного слоя
«красных генералов».
Новая структурная основа военной власти, обозначившаяся
492
РУССКИЕ ТАЙНЫ
весной 1924 г., персонифицировалась в Троцком (Председатель
РВС СССР и парком) и Фрунзе (заместитель Председателя
РВС СССР и наркома), обнаруживала отказ, хотя бы времен¬
ный, от «революционной войны» и от «фронтовых» настроений.
В свое время К.Маркс, стремясь понять социально-политиче¬
скую сущность деятельности Наполеона, писал, что «он завер¬
шил терроризм, поставив на место перманентной революции
перманентную войну». В сложившейся ситуации в Советской
России — СССР, кажется, начиналось движение в противопо¬
ложном направлении: отказ от «перманентной революционной
войны» при далеко не исчерпанном революционном социальном
потенциале неизбежно вел к «перманентной революции» внутри
страны и к возобновлению «терроризма». Наполеон избавил
Францию от революционного террора, перенеся его на соседние
страны и народы в форме «наполеоновских войн». Отказ рево¬
люционной России от собственной перспективы «наполеонов¬
ских войн» возвращал или оставлял революционный террор
внутри страны. В этом, как мне представляется, «знаковый»
смысл ликвидации Западного фронта, «падения» Тухачевского и
начала масштабной ротации советской военной элиты.
В поисках причин очевидной, хотя и «молчаливой» конф¬
ронтации между высшим партийио-политическим руководством
и Тухачевским, обозначившейся в марте 1924 г., следует обра¬
тить внимание не на замену Э.Склянского на М.Фрунзе, а на
намеченный политическим руководством указанный выше «госу¬
дарственный переворот». Он должен был найти свое содержате¬
льное выражение в намечаемой радикальной реформе РККА.
В ходе проведения военной реформы высшим политическим
руководством предусматривалось решение главной задачи: со¬
кратить численность Красной Армии, превратив ее в боеспособ¬
ную и дешевую. Задача, несомненно, очень трудная. Уже к сере¬
дине 1924 г. обозначилось несколько составляющих эту задачу:
вопрос о территориально-милиционных формированиях; вопрос
о введении единоначалия; вопрос о Штабе Красной Армии; во¬
прос о численности армии; вопрос об организации стрелковых
частей; вопрос о стратегической доктрине РККА, который пред¬
полагал решение вопроса военно-политического курса СССР.
Трудно было найти в Красной Армии крупных военачальников,
которые были бы против сокращения ее для мирного времени с
493
С. МИНАКОВ
одновременным улучшением качества, повышения ее боеспособ¬
ности. Всем было ясно, что в еще не оправившейся от разрухи
стране следует изыскивать возможности более рационального
использования военного бюджета. Сам же он, конечно же, дол¬
жен быть сокращен из-за общей скудости бюджетных средств и
бедности страны. Взгляды М.Тухачевского на то, какой должна
быть Красная Армия, были давно известны военной обществен¬
ности и руководству РККА.
Он еще в 1921 г. утверждал, что Красная Армия должна
быть постоянной, высокопрофессиональной и в мирное вре¬
мя — небольшой. По мнению Тухачевского, эту армию целесо¬
образно комплектовать «классово-однородным» контингентом,
всецело преданным делу социализма. В России с преобладаю¬
щим крестьянским населением армия, укомплектованная кре¬
стьянством, политически неблагонадежна. Это и был один из
аргументов в пользу небольшой хорошо вооруженной професси¬
ональной армии. Такая армия в случае наступательной «револю¬
ционной войны» может быть быстро увеличена за счет предста¬
вителей так называемых «родственных классов» страны, куда
вторглись «революционные войска».
Тухачевский был категорическим противником «милицион¬
ной армии», пропагандистом введения которой в 1921 г. являлся
Троцкий. «Мне пришлось слышать, как ярые проповедники ми¬
лиционной системы очень уверенно считают себя сторонниками
вооруженного могущества РСФСР, — писал Тухачевский в ян¬
варе 1921 г. — ...Вся беда в том, что эта система повлечет за со¬
бой «коммунистическое пораженчество». Провести у нас мили¬
ционную систему — это значит распять Советскую Республи¬
ку»1. Отрицательное отношение к «милиционной системе» сохра¬
нилось у Тухачевского и к 1926 г. В завуалированной форме он
выражает свое критическое отношение к проведенной реформе
РККА с переводом ее на смешанную, кадрово-милиционно-тер-
риториальную систему. «Территориальная система имеет отно¬
шение к всеобщему военному обучению, — писал Тухачевский в
январе 1926 г., вскоре после смерти Фрунзе и своего вступления
в должность начальника Штаба РККА. — Однако, применяя
методы казарменного и внеказарменного воспитания, можно
1 Тухачевский М. //. Красная Армия и милиция. — Смоленск, 1921.
494
РУССКИЕ ТАЙНЫ
было бы достигнуть тех же самых результатов и без территориа¬
льной системы»1. Таким образом, Тухачевский в период военной
реформы оставался противником перевода армии на смешанную
кадрово-территориальную систему. Он по-прежнему оставался
ярым сторонником «революционной экспансии» силами Красной
Армии.
Тухачевский еще в 1920 г. достаточно решительно и резко
выразил свое отрицательное отношение к институту военных ко¬
миссаров и революционных военных советов в войсках. «Ревсо-
веты — это бельмо на глазу нашей стратегии — сами себя изжи¬
вают в доказательство того, что существование их противоречит
сути дела», — писал он в январе 1920 г.2. Эту позицию он со¬
хранял и после Гражданской войны, и в 1927 г.3.
' Тухачевский был за введение единоначалия, и как можно
скорее. Однако в период проведения военной реформы Тухачев¬
ский в силу своего служебного положения занимался особенно
близко и непосредственно двумя вопросами реформы: реоргани¬
зацией Штаба РККА и повышением боеспособности стрелковых
частей, так называемой «реальной пехоты». Эти две проблемы, в
его видении органично взаимосвязанные, — структура высшего
руководства армией и боевая подготовка (боеспособность) —
сквозной линией проходят во всей его деятельности вплоть до
1937 г.
Еще в августе 1921 г. в своей статье «Новые силы», посвя¬
щенной первому выпуску «красных генштабистов» из Академии
Генерального штаба, Тухачевский выступал против «многонача¬
лия в Красной Армии» и за «объединение разрозненных функ¬
ций в одном вполне авторитетном учреждении, построенном на
вполне авторитетном в революционном отношении составе ра¬
ботников Генерального штаба»4. Тухачевский считал условиями,
1 Тухачевский M.II. Ленинское в терсистеме // Красная Звезда, 1926,
21 января, № 17. См. также: Тухачевский М.Н. Избранные произведения. —
М., 1964, с. 271. '
2 Тухачевский М. П. Политика и стратегия в Гражданской войне // Рево¬
люционный фронт, 1920, 18 января, № 2.
3 Петров 10. Тщетные потуги идеологов империализма // Военно-исто¬
рический журнал, 1969, № 1, с. 49.
4 Тухачевский М.Н. Новые силы // «Красная Армия», август 1921,
№3—4| с. 5.
495
С. МИНАКОВ
оптимальными для управления Красной Армией, — ликвидацию
РВСР, ПУР и прочих учреждений и создание вместо них Гене¬
рального штаба, который должен вобрать в себя все их функ¬
ции. Тухачевский считал, что эффективность управления и по¬
литическая благонадежность Генерального штаба достигаются
укомплектованием его «молодыми генштабистами» «революци¬
онного происхождения»1. Так, по его мнению, можно будет лик¬
видировать главное зло Красной Армии — многоначалие. Мно¬
гоначалие это находило свое выражение, по мнению Тухачев¬
ского, выраженному в других его статьях, в господстве
комиссарского контроля над командирами. Он отстаивал идею
единого Генерального штаба, в который бы на правах одного из
управлений или отделов входили ПУР и отдельные функции
РВСР2. Иными словами, уже тогда было ясно, что Тухачевский
(учитывая взгляды по различным вопросам организации управ¬
ления РККА) считал, что вся полнота управления армией дол¬
жна быть сосредоточена в Генеральном штабе, а ПУР и РВС
следует упразднить.
Таким образом, противоречия между Тухачевским и поли¬
тическим руководством носили не столько персональный, сколько
концептуально-принципиальный, можно сказать, «военно-док-
тринальный» характер. Не продвижение на должность замести¬
теля Председателя РВС СССР М.Фрунзе и отставка Э.Склянско¬
го были причиной противостояния. Арест М.Тухачевского про¬
исходил по инициативе других лиц, а не Фрунзе и направлен
был, в частности, на ослабление политических позиций нового
заместителя наркома. Свое отношение к «делу Тухачевского»
Фрунзе выразил предельно ясной резолюцией: «Партия верила
тов. Тухачевскому, верит и будет верить»3.
Результаты «государственного переворота», проведенного
через Красную Армию, были обозначены в кадровых перемеще¬
ниях марта—апреля 1924 г. Они получили свое красноречивое
выражение в персональном составе новой номенклатурной со¬
ветской военной элиты. Он был следующим:
1 Там же. С. 5—6.
2 Тухачевский М.Н. Новые силы. — С. 5—6.
3 Викторов В. «Заговор» в Красной Армии. Записки военного прокуро¬
ра // Правда, 1988, 27 апреля, с. 3.
496
РУССКИЕ ТАЙНЫ
1. Фрунзе М.В. (1885—1925) — заместитель Председателя
РВС СССР и наркомвоенмора СССР, начальник и военком Штаба
РККА, молдаванин, сын фельдшера, член РКП (б).
2. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — помощник начальника и
военкома Штаба РККА (подпоручик л.-г. Семеновского полка, при¬
числен к Генштабу), русский, дворянин (XIII в.), член РКП (б).
3. Шапошников Б.М. (1882—1945) — помощник начальника
Штаба РККА (полковник Генштаба), русский, из мещан.
4. Каменев С.С. (1881 —1936) — инспектор РККА (полковник
Генштаба), русский, сын офицера.
5. Петин Н.Н. (1876—1937) — начальник Управления
РККА (полковник Генштаба), русский, дворянин.
6. Пневский Н.В. (1874—1928) — помощник начальника
Управления РККА (генерал-майор Генштаба), дворянин, обрусевший
поляк.
7. Уишлихт И.С. (1879—1938) — начальник Управления снаб¬
жения РККА, поляк, из служащих, член РКП (б).
8. Якир И.Э. (1896—1937) — начальник ГУВУЗ РККА^ еврей,
сын провизора, член РКП (б).
9. Садлуцкий В.К. (1885—19??) — начальник Главного артил¬
лерийского управления (подполковник артиллерии), поляк, сын офи¬
цера, член РКП (б).
10. Халепский И.А. (1893—1937) — начальник Военно-техни-
ческого управления РККА, поляк, из семьи портного, член РКП (б).
11. Егоров А.И. (1883—1939) — командующий ВСУК и
УВО (полковник), русский, из мещан, член РКП (б).
12. Эйдеман Р.П. (1895—1937) — 1-й помощник командующего
ВСУК и УВО (подпоручик военного времени), латыш, сын учителя,
член РКП (б).
13. Паука И.Х. (1883—19??) — начальник штаба ВСУК и
УВО (полковник Генштаба), латыш, из мещан.
14. Корк А.И. (1887—1937) —командующий ЗВО1 (подполков¬
ник Генштаба), эстонец, из крестьян.
15. Чериавин В.В. (1859—1938) — помощник командующего
ЗВО (генерал-лейтенант Генштаба, из лейб-гвардии), русский, из
дворян.
16. Кук А.И. (1886—1932) — начальник штаба Западного воен¬
ного округа (капитан Генштаба), эстонец, из крестьян.
1 ЗВО — Западный военный округ, в который был переформирован в ап¬
реле 1924 г. Западный фронт. В 1926 г. он был переименован в Белорусский
военный округ.
497
С. МИНАКОВ
17. Пугачев С.А, (1889—1939) — командующий ОКА — Отде¬
льной Кавказской армией (капитан Генштаба), русский, сын учителя
гимназии.
18. Кузнецов Б.И. (1889—1957) — начальник штаба ОКА (ка¬
питан Генштаба), русский, сын офицера.
19. Левандовский М.К. (1890—1938) — командующий Турке¬
станским фронтом (штабс-капитан), поляк, сын унтер-офицера, член
РКП(б).
20. Восканов Г.К. (1886—1937) — помощник командующего
Туркестанским фронтом (подполковник), армянин, дворянин, член
РКП(б).
21. Камков Н.И. (188?—19??) — врид начальника штаба Тур¬
кестанского фронта, русский, из мещан.
22. Уборевич И.П. (1896—1937) — командующий 5-й Отдель¬
ной армией (подпоручик артиллерии военного времени, причислен к
Генштабу), литовец, из крестьян, член РКП (б).
23. Ворошилов К.Е. (1881 —1969) — командующий МВО —
Московским военным округом, русский, из рабочих, член РКП (б).
24. Базилевич Г.Д. (1889—1938) — помощник командующего
МВО, русский, из крестьян, член РКП (б).
25. Перемытов А.М. (1888—1938) — начальник штаба
МВО (капитан Генштаба), русский, из мещан.
26. Гиттис В.М. (1881 —1938) — командующий ПВО — Петрог¬
радским военным округом (полковник), латыш, из мещан.
27. Шорин В.И. (1870—1938) — помощник командующего
ПВО (полковник), русский, из мещан.
28. Эиден М.М. (1887—19??) — начальник штаба ПВО (капи¬
тан Генштаба), немец, сын офицера.
29. Муралов Н.И. (1877—1937) — командующий СКВО — Се¬
веро-Кавказским военным округом (солдат), русский, из мещан, член
РКП(б).
30. Великанов М.Д. (1893—1938) — помощник командующего
СКВО (поручик военного времени), русский, сын священника.
31. Алафузо М.И. (1891 —1937) — начальник штаба СКВО (ка¬
питан Генштаба), русский, сын офицера.
32. Гайлит Я.П. (1894—1938) — командующий СВО — Сибир¬
ским военным округом (подпоручик военного времени), латыш, из
крестьян, член РКП (б).
33. Молкочанов М.В. (1877—1924) — начальник штаба
СВО (подполковник Генштаба), русский, из мещан.
34. Седякин А.И. (1893—1938) — командующий ПриВО —
498
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Приволжским военным округом (штабс-капитан военного времени),
русский, из крестьян.
35. Артемьев К.П. (1883—1938) — начальник штаба При-
ВО (подполковник Генштаба), русский, дворянин (с XVI в.).
36. Розенгольц А.П. (1889—1938) — начальник ВВС РККА, ев¬
рей, из мещан, член РКП (б).
37. Баранов П.И. (1892—1933) — помощник начальника
ВВС РККА (солдат), русский, из рабочих, член РКП (б).
38. Меженинов С.А. (1890—1937) — начальник штаба ВВС
РККА (капиталГенштаба), русский, дворянин (с XVT в.).
39. Панцержанский Э.С. (1887—1937) — начальник Морских
сил РККА (лейтенант флота), поляк, сын железнодорожного служа¬
щего.
40. Домбровский А.В. (1882—1954) — начальник штаба Морских
сил РККА (капитан 1-го ранга Генштаба), поляк, дворянин (с XVI в.).
41. Викторов М. В. (1894— 1938) — .командующий Балтийским
фтотом (лейтенант флота), русский, дворянин, сын офицера.
42. Векман А.К. (1884—1955) — командующий Черноморским
флотом (капитан 2-го ранга), немец, сын морского офицера.
Из 42 «гецералов» в возрасте до 30 лет было 5 (11,6%); от
31 года до 40 лет — 23 (53,5%); от 41 года до 50 лет — 13
(30,2%); свыше 50 лет — 1 (2,3%). Средний возраст «генера¬
лов»: 38 — 39 лет. В этнокультурном отношении из них были:
21 русский (50%); 9 «польско-литовского» происхождения,
включая И.Уборевича (21%); 4 латыша (9,5%); 2 эстонца
(4,8%); 2 еврея (4,8%); 2 немца (4,8%); 1 молдаванин
(2,4%); 1 армянин (2,4%). По социальной принадлежности
они включали: 9 дворян (в том числе 4 из древних фамилий)
(21%); 7 офицерских детей (16,7%); 9 мещан (21%); 5 из
«служилой интеллигенции» (12%); 2 из семьи ремесленника
(4,8%); 1 из уитер-офицерских детей (2,4%); 1 из семьи свя¬
щенника (2,4%); 6 из крестьян (14,3%); 2 из рабочих
(4,8%).
29 (69%) «генералов» были кадровыми офицерами. В их
числе: 2 генерала (4,8%); 16 штаб-офицеров (38%); 11
обер-офицеров (10,5%). В их числе — 5 членов РКП(б)
(17,3% от группы). 19 «генералов» (45,3%) принадлежали к
Генштабу (в том числе 2 «причисленных к Генштабу» без высше¬
го военного образования). 5 «генералов» — офицеры военного
499
С. МИНАКОВ
времени (12%). Все они являлись членами РКП (б). Среди
них — один «причислен к Генштабу» без высшего военного обра¬
зования (2,4%). 2 «генерала» — из солдат (4,8%). Все — чле¬
ны РКП (б). 5 «генералов» в армии не служили (12%). Все —
члены РКП (б).
Таким образом, по сравнению с мартом 1923 г. и январем
1924 г. произошли существенные социокультурные изменения в
составе военной элиты. В этнокультурном отношении значитель¬
но сократилось число русских среди «генералов»: с 68,5% в мар¬
те 1923 г., до 58,5% в январе 1924 г. и до 50% в апреле 1924 г..
Наполовину сократилось и число немцев среди «генералов». По
сравнению с мартом 1923 г. сократилось число «генералов» из
дворян: с почти 35% в марте 1923 г. до 27% в январе 1924 г. и
до 21% в апреле 1924 г. В целом наблюдается тенденция к сни¬
жению общего % «генералов» из «образованных слоев» (офицер¬
ские дети, из семей служилой интеллигенции и дворян). По
сравнению с мартом 1923 г. (54%) он понизился до 49,7% в ап¬
реле 1924 г., хотя по-прежнему «генералы», происходившие из
названных слоев общества, составляли почти половину всей во¬
енной элиты.
Произошли заметные изменения в составе военной элиты по
военно-образовательному уровню. Если в марте 1923 г. кадро¬
вые офицеры среди «генералов» составляли 80%, то в январе
1924 г. их было уже 73%, а в апреле 1924 г. — 69%. Особенно
же заметно было резкое уменьшение доли «генштабистов» в со¬
ставе военной элиты. В марте 1923 г. их было 78%, в январе
1924 г. — 58,5%, а в апреле 1924 г. — 48%. Таким образом, по
сравнению с мартом 1923 г. • «генштабисты» сократились на
30%. В то же время возросло число «генералов»—членов
РКП (б). В марте 1923 г. их было в составе военной элиты 22%,
в январе 1924 г. — св. 33%, а в апреле 1924 г. — 40,5%, т.е. их
доля возросла почти на 20%.
Можио сказать, в результате произведенного «государствен¬
ного переворота» в Красной Армии в социально-политическом
отношении военная элита стала более «благонадежной», однако
при резком снижении уровня профессиональной подготовки и
образованности. Впрочем, развернувшиеся в январе — апреле
1924 г. кадровые «метаморфозы» и армейские реформы лишь
500
РУССКИЕ ТАЙНЫ
открыли новый, «переходный» период политической и воен¬
но-политической нестабильности.
17 апреля 1924 г. в Москву из длительного отпуска возвра¬
тился Троцкий, Председатель РВС СССР и наркомвоенмор, а
7 мая он выступил в Военной академии РККА с докладом «На¬
ши военные задачи», в котором много говорил об «уставе Граж¬
данской войны» и реорганизации армии. В частности, рассуждая
об организации и реорганизации армии, Троцкий сослался на
опыт Тухачевского в 1918 г. при организации и боевой подго¬
товке 1-й Революционной армии, признавая его правильным и
положительным1. В устах «вождя Красной Армии» упоминание
М.Тухачевского в таком контексте, несомненно, имело полити¬
ческое звучание: Тухачевский как организатор вооруженной си¬
лы, с которого следует брать пример. Тухачевский — это обра¬
зец. Примечательным было в этом докладе и обращение к проб¬
леме «устава Гражданской войны». Напомню, что в 20-е гг.
бесспорным для всей армейской общественности было призна¬
ние Тухачевского главным теоретиком «революционной», «клас¬
совой», «Гражданской» войны. Он был автором «доктрины
Гражданскойзойны». Он, можно сказать, был «живым военным
классиком» для революционной Красной Армии. Известно так¬
же и то, сколь активно, достаточно резко, хотя и вполне коррек¬
тно, Троцкий и его сторонники в военном ведомстве в 1921 —
1922 гг. критиковали взгляды Тухачевского и его единомышлен¬
ников по вопросу как раз «революционной войны». Тогда Троц¬
кий даже бросил слегка завуалированный анонимный намек, од¬
нако явно ориентировавший читателя и слушателя на Тухачев¬
ского, что из «революционной войны» вырос «бонапартизм»2.
Иными словами, именно Троцкий, таким образом, квалифици¬
ровал Тухачевского и его единомышленников как «бонапарти¬
стов». Теперь же сам Троцкий заявил о принятии теории «рево¬
люционной», «гражданской войны», «бонапартизма» Тухачев¬
ского и заявил о необходимости разработки соответствующего
1 Троцкий.7. Наши военные задачи (основные мысли доклада т. Троцко¬
го в Академии РККА 7 мая 1924 г.) // Красная Звезда, 1924, ЛЬ 103.
2 Троцкий Л. Военная доктрина или мнимо-военное доктринерство // Во¬
енная паука и революция, 1921, ЛЬ 2, с. 223.
501
С. МИНАКОВ
устава. Это, вне всякого сомнения, был реверанс в сторону Ту¬
хачевского и его любимого детища.
29 июля 1924 г. на заседании правления ВНО при Военной
академии РККА Троцкий выступил с большим докладом на те¬
му: «Вопросы гражданской войны»1. Не буду останавливаться на
детальном анализе содержания этой речи и ее идеологии, однако
считаю необходимым обратить внимание на некоторые сущест¬
венные и знаменательные ее положения.
Рассуждая о необходимости разработки «Устава граждан¬
ской войны», Троцкий возвращается к революционным событи¬
ям в Германии в 1923 г. Нет нужды пояснять, что этот экскурс
понадобился Л.Троцкому в связи с обострением внутрипартий¬
ной борьбы между ним и «тройкой» в лице И.Сталина, Г.Зиновь¬
ева и Л.Каменева. Выступая на заседании ВНО при Военной
академии РККА, Троцкий обращался к «революционным гене¬
ралам». «Наш устав, — прямо говорил Троцкий, — должен быть
в первую голову предназначен для руководящих кадров, для
командного состава революции»2. Он объяснял причины неудачи
«немецкого Октября» — «великого поражения», по его выраже¬
нию, — и указывал виновников этой неудачи. Троцкий утверж¬
дал, что «в Германии политика партии толкнула шар в сторону
поражения»3. Себя же он относил к той части высшего полити¬
ческого руководства, которая с «пораженческими настроениями»
(И.Сталина, Г.Зиновьева) была несогласна. «Исключительная и
беспримерная революционная ситуация сошла на нет, — объяс¬
нял он, — ...потому, что политика не получила в необходимый
момент необходимого продолжения другими, т.е. вооруженны¬
ми, средствами»4. И в качестве своеобразного вывода из неудач¬
ного опыта «немецкого Октября» Троцкий делал совершенно
конкретный в военно-политическом смысле вывод: «Мы должны
уметь сочетать навязанную нам оборонительную войну Красной
Армии с гражданской войной в стане наших врагов. В этом
смысле устав гражданской войны должен стать одним из необ¬
ходимых элементов военно-революционной учебы высшего ти¬
1 Красная Звезда, 1924, 21 августа, № 188.
2 Красная Звезда, 1924, № 189.
3 Красная Звезда, 1924, № 190.
4 Красная Звезда, 1924, № 191.
502
РУССКИЕ ТАЙНЫ
па»1. Этот вывод был вполне созвучен многим положениям кон-
цепции «революционной войны» и «революции извне» Тухачев¬
ского 1920—1923 гг.
Вскоре после выступления Троцкого на заседании правле¬
ния ВНО, 13 августа 1924 г., приказом РВС СССР Тухачевский
назначается Главным руководителем всех военных академий по
стратегии. Иначе говоря, отныне именно «стратегическая док¬
трина Тухачевского» становится, по сути дела, официальной для
Красной Армии. Реакция Тухачевского на выступление Троцко¬
го и на свое новое назначение нашла выражение в «Красной
Звезде» в его заметке «Съезд ВНО».
«В 1922 году мы имели в ВНО новую большую дискуссию о
применении марксизма к военному делу, — писал Тухачев¬
ский, — но ряды на этот раз перепутались, а самая дискуссия
заглохла, не будучи доведенной до конца. Тов. Троцкий высту¬
пил, между прочим, с критикой легкомысленного применения
марксизма к основам военного дела. Надо сказать, что это здо¬
ровое начинание имело и печальные последствия: дискуссия, не
будучи доведенной до конца, создала впечатление, что теория
марксизма вообще неуместна в военно-научных вопросах. Сей¬
час новые работы ВНО, начатые по инициативе тов. Троцкого,
кладут конец этим сомнениям»2. Примечательна очевидная «де¬
ликатность», с которой Тухачевский не сказал прямо, что имен¬
но Троцкий тогда отвергал идею применения марксизма к воен¬
ному делу. На этом выстраивал свою теорию Тухачевский. В то
же время теперь он представил Троцкого, тоже нарочито, как
«предводителя» сторонников «революционной войны» (примене¬
ния марксизма к военному делу).
В этих обстоятельствах 25 августа 1924 г. Троцкий при под¬
держке Тухачевского принял решение о созыве 1-го съезда
ВНО 15 ноября 1924 г. Главным предметом обсуждения на этом
съезде был намечен вопрос об «Уставе гражданской войны».
Троцкий, явно стремясь опереться иа поддержку Тухачевского,
известного апологета «революционной войны», полагал возмож¬
ным развернуть политическую критику Сталина и Зиновьева
как главных виновников поражения «германского Октября»
1 Тамже.
1 Тухачевский М. Съезд ВНО. — Красная Звезда, 1924, 17 августа,
№ 185.'
503
С. МИНАКОВ
из-за неумения организовать «революцию». Именно этот вопрос
и являлся основой «Устава гражданской войны». Характерен
подбор основных докладчиков на предстоящем съезде ВНО:
J1.Троцкий, М.Тухачевский, Н.Муралов1.
Едва заметный реверанс в сторону Троцкого в связи с во¬
просом о так называемом «Уставе гражданской войны» сделал и
командующий Вооруженными силами Украины и Крыма А.Его¬
ров. В одной из бесед с корреспондентом «Красной Звезды» в ок¬
тябре 1924 г. Егоров положительно высказался о намеченном
съезде ВНО. Рассуждая о реорганизации Красной Армии, он об¬
ращал внимание на «вопросы боевой подготовки, и особенно вы¬
работки новых уставов». Егоров заявил, что эта проблема дол¬
жна быть «включена в повестку дня съезда. В частности, следо¬
вало бы обсудить вопросы об Уставе гражданской войны»2.
В связи с вышесказанным следует обратить внимание еще на
ряд очень важных фактов, уже организационного характера.
18 июля 1924 г. Тухачевский назначается заместителем на¬
чальника Штаба РККА и в тот же день — исполняющим обя¬
занности начальника Штаба РККА. Изъятие руководства Шта¬
бом РККА у Фрунзе и передача его Тухачевскому не было моти¬
вировано текущими обстоятельствами. Это, как мне
представляется, было очевидным признаком политического за¬
игрывания Троцкого с Тухачевским в стремлении перетянуть
последнего на свою сторону в последней попытке «выиграть бой»
за Красную Армию.
Похоже, что ряд кадровых перемещений, в частности в За¬
падном военном округе, преследовал ту же цель и являлся од¬
ним из средств сближения Троцкого с Тухачевским. Имеется в
виду назначение А.Павлова помощником командующего Запад¬
ным военным округом (5.06.1924), назначение П.Шаранговича
помощником начальника штаба Западного военного округа
(7.07.1924), назначение Э.Вилумсона помощником начальника
снабжения Западного военного округа, назначение К.Неймана
командиром 4-го стрелкового корпуса (5.06.1924), назначение
С.Вострецова командиром 27-й стрелковой дивизии
(10.07.1924), развертывание 7-й кавалерийской дивизии Г. Гая
1 Красная Звезда, 1924, 27 октября, № 245.
2 Красная Звезда, 1924, 23 октября, № 242.
504
РУССКИЕ ТАЙНЫ
в 3-й кавалерийский корпус под его же командованием и с на¬
значением в качестве начальника штаба С.Верховского. В кон¬
тексте этой же военной политики, очевидно, следует рассматри¬
вать временную «отставку» И.Уборевича в июне 1924 г. как
«сталинской креатуры» и назначение новых командующих ВВС:
в МВО — И.Павлова (07.1924), в УВО — Ф.Ингауниса
(09.1924). Все это означало укрепление Западного военного
округа бывшими близкими соратниками Тухачевского, «ветера¬
нами» 27-й дивизии, 5-й армии и Западного фронта. Это было
очевидное укрепление позиций Тухачевского.
Совет по подготовке РККА, определенный в июле 1924 г.,
красноречиво свидетельствует о том, кто персонально оказался в
составе неформальной военной элиты. Не считая Троцкого, это
были:
1. М.Фрунзе (председатель) — заместитель Председателя
РВС СССР и наркома.
2. С.Каменев — инспектор РККА.
3. П.Лебедев — бывший начальник Штаба РККА.
4. А.Бубнов — начальник ПУР.
5. Н.Петин — начальник Управления РККА.
6. М.Тухачевский — заместитель и и. о. начальника Штаба
РККА.
7. Б.Шапошников — помощник начальника Штаба РККА.
8. Р.Муклевич — военный комиссар Военной академии РККА.
9. И.Якир — начальник У ВУЗ РККА.
10. А.Розенгольц — начальник Управления ВВС РККА.
11. С.Меженинов — начальник штаба Управления ВВС РККА.
12. Э.Панцержанский — начальник ВМС РККА.
13. В.Зоф — военный комиссар ВМС РККА.
14. В.Путна — начальник Управления войсковой подготовкой
при инспекторе РККА.
15. В.Селицкий — от инспектора кавалерии РККА.
16. С.Венцов-Кранц — начальник 2-го (Организационно-моби¬
лизационного) управления Штаба РККА.
17. А.Вольпе — ответственный секретарь1.
18. Воронин, член РВС Л ВО — введен в состав Совета в августе
1924 г.
1 Военный постник, 1924, №27.
505
С. МИНАКОВ
Примечательно, что на третьем месте по-прежнему оста¬
вался «опальный» П.Лебедев, официально считавшийся на
пенсии и в отставке, а на 6-м — «опальный» М.Тухачевский.
Примечательно также и то, что ответственным за подготовку
кавалерии был выдвинут не инспектор этого рода войск С.Бу¬
денный, а военспец В.Селицкий. Обращает на себя внимание и
включение в состав Совета (элиты) В.Путны и С.Венцо-
ва-Кранца. По номенклатуре должностей это были лица «вто¬
рого ряда».
В результате кадровых перестановок, проведенных в мае —
августе 1924 г., в несколько измененный номенклатурный со¬
став военной элиты входили1:
1. Фрунзе М.В. — заместитель Председателя РВС СССР и нарко¬
ма по военным и морским делам.
2. Тухачевский М.Н. — заместитель и и. о. начальника Штаба
РККА (18.07.1924) и Главный руководитель по стратегии всех акаде¬
мий РККА (6.08.1924).
3. Шапошников Б.М. — помощник начальника Штаба РККА.
4. Левичев В.Н. — начальник УРККА.
5. Пневский Н.В. — помощник начальника УРККА.
6. Каменев С.С. — инспектор РККА.
7. Уншлихт И.С. — начальник Управления снабжения РККА.
8. Якир И.Э. — начальник УВУЗ РККА.
9. Садлуцкий В.К. — начальник Артиллерийского управления
РККА.
10. Халепский И.А. — начальник Военно-технического управле¬
ния РККА.
11. Розенгольц А.Г1. — начальник Управления ВВС РККА.
12. Баранов П.И. — помощник начальника Управления
ВВС РККА.
13. Меженинов С.А. — начальник штаба Управления ВВС
РККА.
14. Егоров А.И. — командующий ВСУК и УВО, член РВС СССР
(с 10.05.1924).
15. Паука И.Х. — начальник штаба ВСУК и УВО.
16. Корк А.И. — командующий ЗВО. •
1 Жирным шрифтом выделены фамилии «генералов», введенных в но¬
менклатуру военной элиты либо изменивших свое положение в ее составе.
506
РУССКИЕ ТАЙНЫ
17. Павлов А.В. — помощник командующего ЗВО (с
5.06.1924).
18. Кук А.И. — начальник штаба ЗБО.
19. Ворошилов К.Е. — командующий МВО.
20. Базилевич Г.Д. — помощник командующего МВО.
21. Перемытое А.М. — начальник штаба МВО.
22. Гиттис В.М. — командующий J1BO.
23. Шорин В.Н. — помощник командующего JIBO.
24. Энден М.М. — начальник штаба J1BO.
25. Муралов Н.Н. — командующий СКВО.
26. Великанов М.Д. — помощник командующего СКВО.
27. Алафузо М.И. — начальник штаба СКВО.
28. Пугачев С.А. — командующий ОКА.
29. Кузнецов Б.И. — начальник штаба ОКА.
30. Седякин А.И. — командующий ПриВО.
31. Артемьев К.П. — начальник штаба ПриВО.
32. Эйдеман Р.П. — командующий СибВО — Западно-Сиб-
ВО (19.05.1924).
33. Гайлит Я.П. — помощник командующего СибВО.
34. Молкочанов М.В. — начальник штаба СибВО.
35. Левандовский М.К. — командующий Туркестанским фрон¬
том.
36. Восканов Г.К. — помощник командующего Туркестанским
фронтом.
37. Кондратьев Б.Н. — начальник штаба Туркестанского фрон¬
та (28.06.1924).
38. Панцержанский Э.С. — начальник Морских сил РККА.
39. Домбровский А.В. — начальник штаба Морских сил РККА.
40. Викторов М.В. — командующий Балтийским флотом.
41. Векман А.К. — командующий Черноморским флотом.
Как это видно по представленному списку «генералов», со¬
став номенклатурной военной элиты почти не изменился. В нее
были введены лишь три новых «генерала»: В.Левичев, А.Павлов
и Б.Кондратьев, а из нее выведены Н.Петин и И.Уборевич. Су¬
щественно другое: повысился должностной статус М.Тухачев¬
ского. Он стал фактическим начальником Штаба РККА. Его по¬
зиции укрепились также включением в номенклатуру военной
элиты А.Павлова. Это усилило позиции и влияние М.Тухачев¬
ского в Западном военном округе. В то же время исключение из
507
С. МИНАКОВ
военной элиты Н. Петина и И.Уборевича должно было несколько
ослабить позиции А.Егорова. Однако включение в состав элиты
В.Левичева, пожалуй, должно было даже несколько их укре¬
пить. Левичев, считавшийся близким к Егорову человеком,
представлялся более управляемым, чем склонные к независимой
позиции Петин и Уборевич.
С учетом указанных кадровых перестановок и определенной
«радикализации» военно-политических ориентиров, очевидно,
была предпринята в начале сентября 1924 г. поездка Тухачев¬
ского «по делам службы в Западный военный округ»1. В это же
время в Минск выехал и Буденный2. Похоже, что эти поездки
Тухачевского и Буденного проходили в контексте не только вы-
шеочерченной «новой» военной политики Троцкого, но и собы¬
тий, смутное и отчасти «апокрифическое» отражение которых
обнаруживается в воспоминаниях Г.Беседовского.
Находясь в центре «дипломатической кухни», он вспоминал
о том, что в 1924 г. в условиях ущемления национально-куль¬
турных прав украинского и белорусского населения в той части
Украины и Белоруссии, которые находились в составе Польши,
было заметно нарастающее социальное возбуждение, чреватое
открытым восстанием. Оно в значительной мере подготавлива¬
лось и работниками Коминтерна, Разведупра Штаба РККА,
ИНО ОГПУ.
«Кое-кто из руководителей советской политики мечтал о
том, — писал Г.Беседовский, — чтобы использовать такое вос¬
стание на манер знаменитой инсценировки Орджоникидзе, за¬
хватившего демократическую Грузию. Высказывались сообра¬
жения (их особенно поддерживат покойный Фрунзе, игравший,
не в пример ничтожному Ворошилову, большую роль в Полит¬
бюро), что под шумок такого восстания можно нанести Польше
короткий военный удар, дойдя до линии Буга и закрепившись на
ней, то есть восстановить линию Керзона. Главная работа с этой
целью производилась органами Разведупра, создавшими вдоль
польско-советской границы ряд специальных пунктов. Эти пун¬
кты, во главе которых одно время стоял талантливый красный
1 Красная Звезда, 1924, 25 сентября, № 218.
2 Красная Звезда, 1924, 2 сентября, ЛЬ 199. ,
508
РУССКИЕ ТАЙНЫ
генерал Семенов (это был одессит по фамилии Шалит), создали
на польской Волыни большую боевую организацию, включав¬
шую в свои ряды около десяти тысяч человек. Организация эта
была создана по военному образцу: она делилась на полки, бата¬
льоны и роты, которые должны были служить кадрами развер¬
нутых повстанческих частей после первых успехов восстания.
Всю работу по созданию этой организации провел Разведупр с
согласия и под руководством Фрунзе, причем, как во всех, впро¬
чем, странах, советское военное министерство и не подумало со¬
гласовывать этого вопроса с Комиссариатом иностранных дел»1.
Эта ситуация в то же время внушала оптимизм в плане свое¬
го «военного решения» и соответствующих антипольских настро¬
ений в Германии и в германских правительственных кругах.
Официальные дипломатические представители Германии зонди¬
ровали почву среди советского руководства на предмет совмест¬
ного с Германией «оттеснения Польши в этнографические гра¬
ницы»2 путем вооруженного вмешательства. В такой обстановке
важным подспорьем оказывался так называемый «виленский во¬
прос». Он служил причиной хронически нестабильных и враж¬
дебных отношений между Польшей и Литвой, толкавших по¬
следнюю на сторону Германии и СССР. Напряженная ситуация
сохранялась в сентябре и в октябре 1924 г. Тухачевский оста¬
вался в Западном военном округе до конца октября 1924 г.3.
В октябре на юго-западную границу выехал и Фрунзе4. Сложив¬
шаяся ситуация вынуждала перенести открытие съезда ВНО с
15 ноября на середину декабря 1924 г. из-за отсутствия предсе¬
дателя организационной комиссии по созыву этого съезда Туха¬
чевского5. В связи с отмеченными военно-политическими и
внешнеполитическими обстоятельствами были осуществлены
новые кадровые перестановки в высшем руководстве РККА. Со¬
став военной элиты Красной Армии в октябре 1924 г., обуслов¬
ленный этими перестановками, был следующим:
1 Беседовский Г. На путях к термидору. — М., 1997, с. 123—124.
2 Ахтамзян А. Рапалльская политика. — М., 1974, с. 132—133.
3 Красная Звезда, 1924, 11 октября, № 232.
4 Красная Звезда, 1924, 14 октября, № 234.
5 Красная Звезда, 1924, 11 октября, № 232; 27 октября, № 245.
509
С. МИНАКОВ
1. Фрунзе М.В. — заместитель Председателя РВС СССР и наркома.
2. Каменев С.С. — и.о. начальника Штаба РККА и инспектор
РККА.
3. Тухачевский М.Н. — помощник начальника Штаба РККА и
фактический командующий Западным фронтом.
4. Шапошников Б.М. — помощник начальника Штаба РККА.
5. Левичев В.Н. — начальник УРККА.
6. Пневский Н.В. — помощник начальника УРККА.
7. Уншлихт И.С. — начальник Управления снабжения РККА.
8. Садлуцкий В.К. — начальник Артиллерийского управления
РККА.
9. Розенгольц А.П. — начальник Управления ВВС РККА.
10. Баранов П.И. — заместитель, начальника Управления ВВС
РККА.
11. Корасташевский И.Е. — 2-й помощник начальника Управ¬
ления ВВС РККА.
12. Меженинов С.А. — начальник штаба Управления ВВС РККА.
13. Егоров А.И. — командующий ВСУК и УВО.
14. Паука И.Х. — начальник штаба ВСУК и УВО.
15. Корк А.И. — командующий ЗВО.
16. Павлов А.В. — помощник командующего ЗВО.
17. Кук А.И. — начальник штаба,ЗВО.
18. Ворошилов К.Е. — командующий МВО.
19. Базилевич Г.Д. — помощник командующего МВО.
20. Перемытов А.М. — начальник штаба МВО.
21. Гитгис В. М. — командующий Л ВО.
22. Шорин В. И. — помощник командующего Л ВО.
23. Энден М.М. — начальник штаба ЛВО.
24. Муралов Н.И. — командующий СКВО.
25. Великанов М.Д. — помощник командующего СКВО.
26. Алафузо М.И. — начальник штаба СКВО.
27. Пугачев С.А. — командующий ОКА.
28. Кузнецов Б.И. — начальник штаба ОКА.
29. Седякин А.И. — командующий ПриВО.
30. Артемьев К.П. — начальник штаба ПриВО.
31. Эйдеман Р.Г1. — командующий СибВО.
32. Гайлит Я.П. — помощник командующего СибВО.
33. Молкочанов М.В. — начальник штаба СибВО.
34. Левандовский М.К. — командующий Туркестанским фронтом.
35. Восканов Г.К. — помощник командующего Туркестанским
фронтом.
36. Кондратьев Б.Н. — начальник штаба Туркестанского фронта.
510
РУССКИЕ ТАЙНЫ
37. Панцержанский Э.С. — командующий ВМС РККА.
38. Домбровский А.В. — начальник штаба ВМС РККА.
39. Викторов М.В. — командующий Балтийским флотом.
40. Векман А.К. — командующий Черноморским флотом.
Проведенные кадровые перестановки почти не изменили
персональный состав номенклатурной военной элиты. Они
свидетельствуют о попытках вновь вернуться к парадигме «ре¬
волюционной войны» в военно-политических вопросах, что са¬
мо собой должно было вновь сместить доминанту в постановке
и решениях политических проблем от «политиков» к «генера¬
лам». Косвенным образом на это указывает фактическое воз¬
вращение Тухачевского на Западный фронт, назначение его
Главным руководителем по стратегии всех академий РККА при
сохранении за ним должности помощника начальника Штаба
РККА. На это же указывает и проведенное несколько ранее
назначение А.Павлова на должность помощника командующе¬
го Западным военным округом.
Однако нанесение «короткого удара» по Польше с тем, что¬
бы «оттеснить Польшу в ее этнографические границы», натолк¬
нулось, как и прежде, на неготовность Красной Армии к такому
«предприятию». Военно-реваншистские настроения советского
генералитета приходилось сдерживать: на ноябрьско-декабрь¬
ском пленуме РВС СССР 1924 г. Фрунзе успокаивал своих кол¬
лег: «Нужно подождать, нужно иметь передышку... Если бы
встала задача выступления на поле сражения, мы должны ска¬
зать, что это нам сейчас не под силу... И надо надеяться, что в
текущем году будут более крупные достижения»1. Это обстояте¬
льство вновь переместило доминанту споров и дискуссий в руко¬
водящее звено РККА. Вновь острому обсуждению подверглись
вопросы о методах и способах решения проблемы боевой подго¬
товки Красной Армии.
В соответствии с реорганизацией от 23 марта 1924 г. компе¬
тенция Штаба РККА была значительно урезана. Напомню, что
Штаб РККА был разделен на три части: собственно Штаб
1 Фрунзе М.В. Доклад «Об итогах реорганизации Красной Армии». —
Цитируется по публикации в Военно-историческом журнале. 1966, № 8, с. 68.
511
С. МИНАКОВ
РККА, функции которого были ограничены исключительно опе¬
ративно-плановыми вопросами, Управление РККА, ведавшее
всей текущей жизнью армии, и Инспекторат РККА, обеспечи¬
вавший подготовку войск. Штаб РККА фактически был лишен
функций исполнительного аппарата НКВМ и главкома. По сути
дела, исполнительный аппарат НКВМ теперь бьш разделен на
три ведомства. То, что такая реорганизация носила умозритель¬
ный, бюрократический характер и руководствовалась в первую
очередь соображениями политическими,, было ясно хотя бы из
того, что на практике оказывалось весьма трудно определить
функции этих трех управляющих ведомств. Это обстоятельство
разжигало трения между ними, усугублявшиеся личными амби¬
циями. Последние приобретали политический оттенок в услови¬
ях острой политической борьбы в партийно-политических вер¬
хах.
Тухачевский, являясь сторонником единого Генерального
штаба, стремился если не в полной мере, то хотя бы частично
ликвидировать «штабное многовластие». Он считал, что в инте¬
ресах дела и более эффективной подготовки войск необходимо
присоединить Инспекторат к Штабу РККА. Он был поддержан
бывшим главкомом Каменевым. Собственно, ключевым аспек¬
том данной проблемы был вопрос о том, кто будет руководить
боевой подготовкой войск — Штаб РККА или самостоятельная
структура — Инспекторат. Проблема, в общем, так и не была
разрешена до конца: 31 октября 1924 г. было решено ввести
Инспекторат в состав Штаба РККА, однако в войсках, в окру¬
гах, инспекция, включая боевую подготовку, оказалась подчи¬
ненной командующему округом, а не начальнику штаба.
Главным оппонентом М.Тухачевского и С.Каменева высту¬
пал командующий Вооруженными силами Украины и Крыма
А.Егоров. Основная и весьма острая полемика между Тухачев¬
ским и Егоровым по проблеме боевой подготовки Красной Ар¬
мии и функциональному отношению к ее решению Штаба
РККА развернулась на расширенном пленуме РВС СССР 24 но¬
ября — 1 декабря 1924 г.
Считая, что функции боевой подготовки армии должны на¬
ходиться в Штабе РККА, а это означало интегрирование Инс¬
пектората в структуру Штаба РККА, Тухачевский полагал реа¬
512
РУССКИЕ ТАЙНЫ
лизацию этого принципа не только в центре, но и в военных
округах. «Я утверждаю, — говорил Тухачевский, — что коман¬
дующий всегда будет сидеть в штабе, если у него будет 10 подчи¬
ненных инспекторов, и будет перегружен этими делами, а вой¬
сковой работой некогда будет заниматься». По мысли Тухачев¬
ского, «командующий должен заниматься войсковой работой и
строевой». В этом его основные функциональные и должност¬
ные обязанности. Тухачевский считал, что общее руководство
боевой подготовкой войск и в округах должен осуществлять
штаб военного округа, подчиняющийся как командующему, так
и Штабу РККА. «Когда говорят, что для этого есть помощник
(командующего округом), то тем же самым противоречат се¬
бе, — рассуждал Тухачевский. — Какая же инстанция лучше —
помощник или начальник штаба? Конечно, начальник штаба.
В том виде, как мы сейчас хотим его изобразить, мы превраща¬
ем его во вредную фигуру, который ничего не будет знать, какие
у него войска, на что он может рассчитывать». Тухачевский до¬
статочно четко определил стурктуру подготовки войск: «Управ¬
ление ведет повседневную работу, штаб готовит оперативные
планы, но на основании конкретной известной обстановки и
проводит подготовку войск»1.
Оппонировавший Тухачевскому командующий ВСУК и
УВО Егоров считал, что «предложение тов. Тухачевского сведет
дело к тому, что в конце концов начальник штаба будет ведать
всем — и оперативной обстановкой, опирающейся на знание
войск, и разработкой планов. По-моему, все принадлежит
командующему войсками, а начальник штаба разрабатывает
оперативные планы». Делая выводы из своего выступления,
А.Егоров утверждал: «Командующий войсками отвечает за опе¬
ративную часть, а не начальник штаба. Линию боевой подготов¬
ки в округах не включать в штаб, а... оставить под непосредст¬
венной опекой и вниманием» командующего округом2.
Фрунзе несколько колебался, но потом присоединился к бо¬
льшинству мнений, которые склонялись в сторону Егорова3. Это
решение было принято на ноябрьско-декабрьском пленуме
1 РГВА, ф. 4, on. 1, д. 60, л. 317.
2 Там же, л. 318.
3 Тамж'е, л. 319.
513
С. МИНАКОВ
РВС СССР 1924 г. Победила точка зрения А. Егорова. В декабре
1924 г. был проведен ряд кадровых перестановок, укрепивших
положение не только Фрунзе, но и Егорова, выразившихся в
нижеследующих персональных назначениях:
1. Баранов П.И. — начальник ВВС РККА (с 12.1924).
2. Зоф В.И. — начальник Морских сил РККА (с 12.1924).
3. Уборевич И.П. — помощник командующего и начальник
штаба ВСУК и УВО (с 12.1924).
Однако, планируя окончательное отстранение Троцкого от
руководства Вооруженными силами, в стремлении предотвра¬
тить сближение с ним Тухачевского, а также практическую це¬
лесообразность предложений последнего, в идеологию и струк¬
туру центрального армейского аппарата к январю и в январе
1925 г. был внесен ряд изменений. Во-первых, открытие съез¬
да было перенесено на декабрь 1924 г. Во-йторых, принято
предложение Тухачевского об объединении Штаба РККА и
Инспектората (вместе с боевой подготовкой). В-третьих, в на¬
чале декабря 1924 г. Фрунзе подтвердил назначение Тухачев¬
ского Главным руководителем по стратегии всех академий
РККА. В-четвертых, было принято предложение Тухачевского
о создании в составе Штаба РККА Управления по исследова¬
нию и использованию опыта войн. Наконец, Тухачевскому бы¬
ло обещано вернуть командование Западным военным окру¬
гом, что означало возвращение к активной военной политике
на Западе, и ввести его в состав РВС СССР. Что действительно
было осуществлено в начале февраля 1925 г. Кроме того, на
должность начальника объединенных Штаба РККА и Инспек¬
тората назначили его сторонника С.Каменева, а заместителем
к последнему — «протеже» Тухачевского — С. Пугачева.
Уступки Тухачевскому были сделаны и в весьма важном во¬
просе: о подготовке к ближайшей наступательной «революци¬
онной войне» из Белоруссии. Об этом громогласно под бурные
аплодисменты и крики одобрения Тухачевский как командую¬
щий Западным военным округом заявил на 7-м Всебелорус-
514
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ском съезде Советов в Мииске в мае 1925 г., призвав правите¬
льство Белоруссии «поставить в повестку дня вопрос о войне»1.
Это были ключевые аспекты военно-политической позиции
Тухачевского. Принятие их политическим и военным руководст¬
вом позволяло «отсечь» Тухачевского от Троцкого и лишить по¬
следнего сколько-нибудь существенной поддержки в военной
элите. Смещение Троцкого с должности Председателя
РВС СССР и наркома по военным и морским делам 25 января
1925 г. было, наконец, осуществлено. 27 января и 5 февраля
1925 г. на заседаниях Политбюро ЦК по представлению Фрун¬
зе, уже назначенного наркомом по военным и морским делам и
Председателем РВС СССР, было принято решение о масштаб¬
ных кадровых перестановках в высшем руководстве РККА.
В результате состав советской военной элиты в феврале 1925 г.
был следующим:
1. Фрунзе М.В. (1885—1925) — Председатель РВС СССР и
наркомвоепмор (причислен к Генштабу), молдаванин, сын фельдше¬
ра. Член РКП (б).
2. Уншлихт И.С. (1879—1938) — заместитель Председателя
РВС СССР и иаркомвоенмора, поляк, из служащих, член РКП (б).
3. Каменев С.С. (1881 — 1936) — начальник Штаба РККА и
инспектор РККА (полковник Генштаба), русский, сын офицера.
4. Пугачев С.А. (1889—1939) — заместитель начальника Шта¬
ба РККА (капитан Генштаба), русский, сын учителя гимназии.
5. Левичев В.Н. (1891 —1937) — начальник ГУ РККА (штабс-
капитан военного времени), русский, из крестьян, член РКП (б).
6. Путна В.К. (1893—1937) — заместитель начальника
ГУРККА (прапорщик военного времени), литовец, из крестьян, член
РКП(б).
7. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — командующий Запад¬
ным военным округом. Член РВС СССР с 7.02.1925 (подпоручик
лейб-гвардии, причислен к Генштабу), русский, дворянин (с XII в.),
член РКП (б).
8. Павлов А.В. (1880—1938) — помощник командующего За¬
падным военным округом (поручик военного времени), белорус, из
служащих, исключен из РКП (б).
1 Стенографический отчет 7-го Всебелорусского съезда Советов. —
Минск, 1925, с. 231.
515
С. МИНАКОВ
9. Кук А.И. (1886—1932) — начальник штаба Западного воен¬
ного округа (капитан Генштаба), эстонец, из крестьян.
10. Егоров А.И. (1883—1939) — командующий ВСУК и УВО
(полковник, причислен к Генштабу), русский, из мещан, член РКП(б).
11. Авксентьевский К.А. (1890—1941) — заместитель коман¬
дующего ВСУК и УВО (подпоручик военного времени), русский, сын
волостного писаря, член РКП(б).
12. Меженинов С.А. (1890—1937 ) — начальник штаба ВСУК и
УВО (капитан Генштаба), русский, дворянин (XVI в.).
13. Ворошилов К.Е. (1881 —1969) — командующий МВО, рус¬
ский, из рабочих, член РКП(б).
14. Базилевич Г.Д. (1889—1938) — помощник командующего
МВО (подполковник), поляк, из крестьян, член РКП (б).
15. Перемытов А.М. (1888—1938) — начальник штаба
МВО (капитан Генштаба), русский, из мещан.
16. Гиттис В.М. (1881 —1938) — командующий ЛВО (полков¬
ник), латыш, из мещан, член РКП (б).
17. Шапошников Б.М. (1882—1945) — заместитель команду¬
ющего ЛВО (полковник Генштаба), русский, из мещан.
18. Эиден М.М. (1887—19??) — начальник штаба ЛВО (капи¬
тан Генштаба), немец, сын офицера.
19. Уборевич И.П. (1896—1937) — командующий СКВО (под¬
поручик артиллерии военного времени, причислен к Генштабу), лито¬
вец, из крестьян, член РКП (б).
20. Гайлит Я.П. (1894—1938) — помощник командующего
СКВО (подпоручик военного времени), латыш, из крестьян, член
РКП(б).
21. Алафузо М.И. (1891 —1937) — начальник штаба СКВО (ка¬
питан Генштаба), русский, сын офицера.
22. Корк А.И. (1887—1937) — командующий ККА (подполков¬
ник Генштаба), эстонец, из крестьян.
23. Кузнецов Б.И. (1889—1957) — начальник штаба ККА (ка¬
питан Генштаба), русский, сын офицера.
24. Седякин А.И. (1893—1938) — командующий ПриВО (штабс-
капитан военного времени), русский, сын солдата, член РКП (б).
25. Великанов М.Д. (1894—1938) — помощник командующего
ПриВО (поручик военного времени), русский, сын священника, член
РКП(б).
26. Артемьев К.П. (1883—1938) — начальник штаба При¬
ВО (подполковник Генштаба), русский, дворянин (с XVI в.).
27. Лашевич М.М. (1884—1928) — командующий Сибирским
военным округом (солдат), еврей, из мещан, член РКП(б).
516
РУССКИЕ ТАЙНЫ
28. Петин Н.Н. (1876—1937) — помощник командующего
СибВО (полковник Генштаба), русский, дворянин.
29. Паука И.Х. (1883—19??) — начальник штаба Сиб¬
ВО (полковник Генштаба), латыш, из мещан.
30. Левандовский М.К. (1890—1938) — командующий Турке¬
станским фронтом (штабс-капитан), поляк, сын унтер-офицера, член
РКП(б).
31. 1^йбышев Н.В. ( 1893—1938) — помощник командующего
Туркестанским фронтом (капитан), сын офицера, член РКП (б).
32. Кондратьев Б.Н. (1887—19??) — начальник штаба Турке¬
станского фронта (капитан Генштаба), русский, сын офицера.
33. Зоф В.И. (1889—1937) — начальник Морских сил РККА,
чех, из рабочих. Член РКП (б).
34. Блинов С.II. — начальник штаба Морских сил РККА.
35. Панцержанский Э.С. (1887—1937) — командующий Черно¬
морским флотом (Политехнический ин-т, лейтенант флота), поляк,
дворянин.
36. Векман А.К. (1884—1955) — командующий Балтийским
флотом (капитан 2-го ранга), немец, сын морского офицера.
37. Баранов П.И. (1892—1933) — начальник ВВС РККА (сол¬
дат), русский, из рабочих, член РКП (б).
38. Муклевич Р.А. (1890—1938) — помощник начальника
ВВС РККА (унтер-офицер), поляк, из рабочих, член РКП(б).
39. Соллогуб Н.В. (1883—1937) — помощник начальника
ВВС РККА (полковник Генштаба), обрусевший поляк (литовец),
дворянин (с XIV в.).
40. Хорьков С. Г. (189?—19??) — начальник штаба
ВВС РККА (подпоручик военного времени), русский, из рабочих.
41. Садлуцкий В.К. (1885—19??) — начальник Главного артил¬
лерийского управления (подполковник артиллерии), поляк, сын офи¬
цера, член РКП (б).
42. Якир И.Э. (1896—1937) — начальник ГУВУЗ РККА, еврей,
сын провизора, член РКП (б).
43. Оськин Д.М. (1892—1934) — начальник Управления снаб¬
жения РККА (штабс-капитан военного времени), русский, из мещан,
член РКП(б).
В возрастном отношении из 43 «генералов» только 2 имели
возраст до 30 лет (4,8%). 28 «генералов» имели возраст от 31
года до 40 лет (66,7%). 12 «генералов» имели возраст от 41 го¬
да до 50 лет (28,6%). Советская военная элита «помолодела».
517
С. МИНАКОВ
Ее средний возраст теперь составлял 35—36 лет (в 1923 г. —
38—39 лет).
По этнокультурному составу: 23 «генерала» были русские
(54,8%), 6 — поляки (14,3%), 2 — литовцы (4,8%), 3 — ла¬
тыши (7,2%), 2 — эстонцы (4,8%), 2 — немцы (4,8%), 2 —
евреи (4,8%), 1 — чех (2,4%), 1 — молдаванин (2,4%).
По социальному происхождению из 42 «генералов»: 5 дво¬
рян (3 — из древних родов) (ок. 12%); 9 сыновей офицеров
(21,5%) ; 6 — из служащих и интеллигенции (14,3%); 7 — из
крестьян (9,5%); 7 — из мещан (9,5%); 5 — из рабочих (ок.
12%); 2 — из солдатских детей (4,8%); 1 — сын священника
(2,4%).
По образовательному цензу: 23 бывших кадровых офицера
старой армии (54,8%), в том числе: 12 старших офицеров (пол¬
ковников и подполковников) (28,6%); 11 младших офицеров
(от подпоручика до капитана) (26,2%). Среди перечисленных
«генералов» 11 офицеров военного времени (26,2%), 2 солдата
(4,8%) и 6 не служивших (14,3%). Из 42 «генералов» 19 —
генштабисты (в том числе 4 «причисленных к Генштабу»)
(45,2%). 23 «генерала» являлись членами РКП(б) (53,5%).
По сравнению с апрелем —маем 1924 г. и всем предшеству¬
ющим периодом начиная с марта 1923 г. в феврале 1925 г. в ре¬
зультате проведенных кадровых перестановок военная элита
«помолодела» на три года. Этнокультурный состав оставался в
основном прежним, зато резко сократилось присутствие среди
«генералов» дворян по происхождению: с 21% в апреле—мае
1924 г. до 12% в феврале 1925 г. Заметным было сокращение чис¬
ла бывших кадровых офицеров в составе военной элиты. В ап¬
реле—мае 1924 г. они составляли 69%, а в феврале 1925 г. —
54,8%. Сохранялась тенденция и к уменьшению числа «военспе-
цов-генштабистов». В то же время продолжался заметный рост
членов партии в составе военной элиты: с 40,5% в апреле—мае
1924 г. до 53,5% — в феврале 1925 г. В целом, таким образрм,
сохранялись те же тенденции, о которых достаточно подробно
говорилось применительно к итогам апреля—мая 1924 г.
...Военная реформа Ь Красной Армии, проводившаяся под
руководством М.Фрунзе в 1924—1925 гг. и связанная с его
именем, исследована достаточно полно и квалифицированно.
Поэтому я не вижу необходимости обращаться к этому вопросу.
518
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Впрочем, он и не является предметом моего исследования. Ее
результаты неоднозначно оценивались современниками и потом¬
ками. В основном реформирование Красной Армии, проведен¬
ное за короткое время руководства Фрунзе, заслужило исключи¬
тельно положительную оценку. Чтобы отвлечься от штампов со¬
ветского времени, которые в контексте апологии покойного
Фрунзе, превратив его в «икону» Красной Армии, «канонизиро¬
вали» и проведенную им реформу, обращусь к автору, вполне
авторитетному и в то же время независимому, критически на¬
строенному. Это бывший сослуживец М.Тухачевского по л.-г.
Семеновскому полку, известный в русском зарубежье военный
ученый А.Зайцов. Он так оценивал личность Фрунзе как руко¬
водителя РККА и проведенную им военную реформу.
«По отзывам всех соприкасавшихся с ним лиц Фрунзе обла¬
дал большим здравым смыслом и способностью уловить сущест¬
во дела в военных вопросах, несмотря на полное отсутствие во¬
енно-теоретической подготовки, — писал А.Зайцов. — По-ви¬
димому, он прислушивался к советам всегда окружавших его
военных специалистов из бывших специалистов Генерального
штаба старой Русской армии... Ни до, ни после него Красная
Армия не имела столь выдающегося руководителя» (А.Зайцов
писал в 1934 г.)1. Зайцов не без оснований считал, что «главны¬
ми данными, содействовавшими» успеху Фрунзе в проведении
военной реформы, «были наряду с его природными качествами
и образованием желание считаться с мнением специалистов, с
- одной стороны, и его большой удельный партийный вес — с дру¬
гой. Во всяком случае, он сумел найти какую-то равнодействую¬
щую между стремлениями партии и интересами военного дела.
Поэтому его реформы, в сущности, и положили основание со¬
временной Красной Армии. Все, что было сделано после него,
как раз лишено этого равновесия»2. Достаточно детально для
статьи, посвященной не только и не специально военной рефор¬
ме Фрунзе, анализируя основные аспекты проведенных им во¬
енных преобразований, А.Зайцов акцентировал внимание на
принципиальных основах реформы. «Реформой Фрунзе была
реорганизация Красной Армии на основании опыта Мировой
1 Зайцов А. Шестнадцать лет РККА. — В кн.: Военная мысль в изгнании.
Творчество русской военной эмиграции. — М., 1999, с. 230.
2 Тамже.
519
С. МИНАКОВ
войны... — писал Зайцов. — Победа красных в Гражданскую
войну в глазах выдвинутого ею командного состава оправдала
применявшиеся в ней приемы, и многие из них, не видавшие
настоящей войны или участвовавшие в ней на самых низших
постах, поверили, что именно в них-то и лежит истина. Упоение
победой заставляло их считать, что именно ими найдено послед¬
нее слово. Опыт же Гражданской войны совершенно исказил ис¬
тинное представление о современной армии... Изжить все эти
заблуждения и перейти на современные рельсы было совсем не
легко. И тем не менее Фрунзе удалось, более или менее, вывести
Красную Армию из этого сумбура. Принятая Фрунзе и затем,
после него, лишь совершенствовавшаяся организация Красной
Армии поэтому является компромиссом между опытом Граж¬
данской войны и принципами устройства современных армий »1.
Нет необходимости втягиваться в спор о том, насколько
А.Зайцов верно судил о существе «современной армии» (в 1934 г.).
Боевые действия Второй мировой войны внесли слишком суще¬
ственные и драматические коррективы в такого рода суждения.
Автор, по сути дела, «современной» считал такую армию для
России — СССР, которая возвращалась к организационным и
оперативно-стратегическим, оперативно-тактическим нормам
подготовки, каковой была дореволюционная Русская армия. Со¬
бытия Второй мировой войны показали, что это было не так.
Критическая оценка оперативно-тактического и организацион¬
ного опыта Гражданской войны в России со стороны Зайцова
была в значительной мере обусловлена и победой красных, кото¬
рые сумели найти адекватные формы и методы организации и
подготовки своей армии и выиграли войну. Она была обусловле¬
на и стремлением «реабилитировать» русский дореволюционный
Генштаб, оказавшийся не в состоянии, несмотря на «военную
образованность» и опыт Мировой войны, противопоставить
красным соответствующую вооруженную силу. Критика Зайцо¬
ва была направлена и против «доктрины» Тухачевского, главно¬
го идеолога «революционной войны», хотя, надо отдать должное
автору* он достаточно высоко оценивал военно-организаторские
способности своего старого полкового приятеля2.
1 Зайцов А. Указ. соч. — С. 232.
2 Там же. С. 257.
520
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Не отвлекаясь на все аспекты военной реформы Фрунзе, за¬
мечу лишь, что принципы подготовки кадров и, самое главное,
методы кадровой политики в формировании высшего комсоста¬
ва и военной элиты Красной Армии, заложенные в 1924—1925
гг., небесспорны. Трудно сказать, какую бы политику в этом на¬
правлении проводил Фрунзе, если бы его жизнь и военная карь¬
ера не прервались осенью 1925 г., однако то, что делал его пре¬
емник под патронатом «сталинского руководства», вызывает се¬
рьезные сомнения. А.Зайцов верно заметил, что М.Фрунзе был,
возможно, в силу и своего характера, прошлого жизненного, ре¬
волюционно-партийного опыта человеком компромисса. Во вре¬
мя именно своего руководства РККА Фрунзе, в частности, по¬
пытался соединить концептуально-стратегические подходы двух
идеологов-антиподов: М.Тухачевского, с его «стратегией сокру¬
шения», и А.Свечина, имевшего репутацию сторонника «страте¬
гии измора». Первый, назначенный еще в 1924 г. Главным ру¬
ководителем по стратегии всех академий РККА, в 1925 г. полу¬
чил в качестве одного из своих заместителей в этой должности
А.Свечина. Сама его реформа организации и системы комплек¬
тования Красной Армии, равно как и система управления ею,
обнаруживали повсеместный компромисс. Выше мне приходи¬
лось останавливать внимание на острой дискуссии по проблеме
Штаба РККА, места и роли Инспектората между М.Тухачев¬
ским и А.Егоровым, по проблеме «реальной пехоты», когда мно¬
гие «генералы» оппонировали тому же Тухачевскому. Фрунзе в
этих ситуациях занимал позицию посредника, ориентируясь на
«перевес» того или иного мнения. Был ли такой компромиссный
подход Фрунзе к важным вопросам устройства Вооруженных
сил обусловлен текущей, вынуждающей ситуацией или это явля¬
лось отпечатком его личности? Смог бы он в ситуации, когда
требовалась действительная жесткая решимость, проявить ее
или нет? Определенный ответ гга поставленные вопросы, исходя
из наблюдения предшествовавшей деятельности Фрунзе в каче¬
стве руководителя РККА, дать трудно. И этот вопрос — соотно¬
шения реалий в формировании и эволюции советской военной
элиты после 1925 г. и намерений Фрунзе в этом отношении —
нуждается в рассмотрении.
В контексте указанного вопроса следует иметь в виду приня¬
тие в период руководства Фрунзе одного из самых важных ре¬
521
С. МИНАКОВ
шений, оказавших существенное влияние на последующую ро¬
тацию советской военной элиты и на ее персональный состав.
На основании решений ЦК РКП (б), принятых, несомненно,
под давлением высшего комсостава РККА, РВС СССР издает
2 марта 1925 г. приказ о введении единоначалия в Красной Ар¬
мии. Это еще не было актом полного упразднения военных ко¬
миссаров, но уже началом курса на полное их отстранение от
командования частями и соединениями РККА. Именно в усло¬
виях настойчивой реализации этого курса и доведения его до ло¬
гического завершения происходили кадровые изменения в соста¬
ве номенклатурной советской военной элиты сразу же после не¬
ожиданной смерти Председателя РВС СССР и наркомвоенмора
Фрунзе 31 октября 1925 г.
2
К.Ворошилов. Группировки в военной элите
во' второй половине 20-х гг.
Вопреки ожиданиям большинства высшего комсостава
Красной Армии 6 ноября 1925 г. на должности Председателя
РВС СССР и наркомвоенмора вместо покойного Фрунзе оказал¬
ся Климент Ефремович Ворошилов (1881 —1969). В результате
кадровых перемещений, проведенных сразу же после смерти
Фрунзе и сопровождавших появление нового наркома, к декаб¬
рю 1925 г. номенклатурный состав военной элиты был следую¬
щим:
1. Ворошилов К.Е. (1881 — 1969) — Председатель РВС СССР и
нарком по военным и морским делам, русский, из рабочих, член
РКП(б).
2. Лашевич М.М. (1884—1928) — 1-й заместитель Председате¬
ля РВС СССР и наркомвоенмора (солдат), еврей, из мещан, член
РКП(б).
3. Уншлихт И.С. (1879—1938) — 2-й заместитель Председа¬
теля РВС СССР и наркомвоенмора, поляк, из служащих, член
РКП(б).
4. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — начальник Штаба
522
РУССКИЕ ТАЙНЫ
РККА (подпоручик л.-г. Семеновского полка, причислен к Геншта¬
бу), русский, дворянин (XIII в.), член РКП(б).
5. Пугачев С.А. (1889—1939) — заместитель начальника Штаба
РККА (капитан Генштаба), русский, сын учителя гимназии.
6. Каменев С.С. (1881 —1936) — инспектор РККА (полковник
Генштаба), русский, сын офицера.
7. Левичев В.Н. (1891 —1937) — начальник ГУРККА (штабс-
капитан военного времени), русский, из крестьян, член РКП (б).
8. Якир И.Э. (1896—1937) — командующий УВО, еврей, из се¬
мьи провизора, член РКП (б).
9. Каширин Н.Д. (1888—1938) — помощник командующего
УВО (подъесаул), русский, сын казачьего станичного атамана, член
РКП(б).
10. Лебедев П.П. (1873—1933) — начальник штаба УВО (ге¬
нерал Генштаба), русский, из дворян.
11. Корк А.И. (1887—1937) — командующий ЗВО (подпол¬
ковник Генштаба), эстонец, из крестьян.
12. Павлов А.В. (1880—1937) — помощник командующего ЗВО
(поручик военного времени), белорус, из служащих, исключен из
РКП(б).
13. Кук А.И. (1886—1932) — начальник штаба ЗВО (капитан
Генштаба), эстонец, из крестьян.
14. Базилевич Г.Д. (1889—1939)— командующий МВО (под¬
полковник), поляк, из крестьян, член РКП (б).
15. Белов И.П. (1893—1938) — помощник командующего
МВО (унтер-офицер), русский, из крестьян, член РКП (б).
16. Перемытов А.М. (1888—1938) — начальник штаба МВО
(капитан Генштаба), русский, из мещан.
17. Шапошников Б.М. (1882—1945) — командующий ЛВО
(полковник Генштаба), русский, из мещан.
18. Сергеев Е.Н. (1887—1938) — помощник командующего и
начальник штаба ЛВО (подполковник Генштаба), русский, сын ху¬
дожника.
19. Уборевич И.П. (1896—1937) — командующий СКВО (под¬
поручик артиллерии военного времени, причислен к Генштабу), лито¬
вец, из крестьян, член РКП(б).
20. Гайлит Я.П. (1894—1938) — помощник командующего
СКВО (подпоручик военного времени), латыш, из крестьян, член
РКП(б).
21. Алафузо М.И. (1891 — 1937) — начальник штаба СКВО (ка¬
питан Генштаба), русский, сын офицера.
523
С. МИНАКОВ
22. Левандовский М.К. (1890—1938) — командующий ККА
(штабс-капитан), поляк, сын унтер-офицера, член РКП(б).
23. Кузнецов Б.И. (1889—1957) — начальник штаба ККА (ка¬
питан Генштаба), русский, сын офицера.
24. Седякин А.И. (1893—1938) — командующий ПриВО
(штабс-капитан военного времени), русский, сын солдата, член
РКП(б).
25. Великанов М.Д. (1894—1938) — помощник командующего
ПриВО (поручик военного времени), русский, сын священника, член
РКП(б).
26. Артемьев К.П. (1883—1938) — начальник штаба ПриВО
(подполковник Генштаба), русский, дворянин (с XVI в.).
27. Авксентьевский К.А. (1890—1941) — командующий Тур¬
кестанским фронтом (подпоручик военного времени), русский, из
служащих, член РКП (б).
28. Кондратьев Б.Н. (1887—19??) — начальник штаба Турке¬
станского фронта (капитан Генштаба), русский, сын офицера.
29. Петин Н.Н. (1876—1937) — командующий Сибирским во¬
енным округом (полковник Генштаба), русский, дворянин.
30. Паука И.Х. (1884—19??) — начальник штаба Сибирского
военного округа (полковник Генштаба), латыш, из мещан.
31. Путна В.К. (1893—1937) — начальник УВУЗ РККА (пра¬
порщик военного времени), литовец, из крестьян, член РКП (б).
32. Баранов П.И. (1892—1933) — начальник Управления ВВС
РККА (солдат), русский, из рабочих, член РКП (б).
33. Муклевич Р.А. (1890—1938) — заместитель начальника
Управления ВВС РККА (матрос), поляк, из рабочих, член РКП (б).
34. Меженинов С.А. (1890—1937) — помощник начальника
Управления ВВС РККА (капитан Генштаба), русский, дворянин (с
XVI в.).
35. Хорьков С.Г. (1892—193?) — начальник штаба ВВС РККА
(подпоручик военного времени), русский, из рабочих.
36. Зоф В.И. (1889—1937) — начальник Морских сил РККА,
чех, из рабочих, член РКП (б).
37. Блинов С.П. (18??—19??) — начальник штаба Морских сил
РККА.
38. Векман А.К. (1884—1955) — командующий Балтийским
флотом (капитан 2-го ранга), немец, сын морского офицера.
39. Панцержанский Э.С. (1887—1937) — командующий Черно¬
морским флотом (лейтенант флота), поляк, дворянин.
40. Дыбенко П.Е. (1889—1938) — начальник ГАУ (матрос),
украинец, из крестьян, член РКП (б).
524
РУССКИЕ ТАЙНЫ
41. Оськин Д.М. (1892—1934) — начальник Управления снаб¬
жения РККА (штабс-капитан военного времени), русский, из мещан,
член РКП (б).
В возрастном отношении из 41 «генерала» только 2 имели
возраст до 30 лет (4,9%); 28 — от 31 года до 40 лет (68,3%);
10 — от 41 года до 50 лет (24,4%); 1 — свыше 50 лет (2,5%).
Советская военная элита немного «постарела». Ее средний воз¬
раст составил 37—38 лет.
В этнокультурном отношении: 26 «генералов» — русские
(63,4%); 6 — поляки (14,6%); 2 — евреи (4,9%); 2 — лито¬
вцы (4,9%); 2 — латыши (4,9%); 2 — эстонцы (4,9%); 1 —
украинец (2,5%).
По социальной принадлежности: 7 «генералов» — дворяне
(4 из древних родов) (17%); 7 — сыновья офицеров (17%);
6 — из служащих и интеллигенции (14,6%); 4 — из мещан
(9,7%); 9 — из крестьян (ок. 22%); 5 — из рабочих (12,2%);
2 из солдатских детей (4,9%); 1 — сын священника (2,5%).
Образовательный ценз перечисленных «генералов» распре¬
делялся в следующем порядке: 22 кадровых офицера старой ар¬
мии (53,7%), в том числе 2 генерала (4,9%), 10 старших офи¬
церов (полковники и подполковники) (24,4%) и 10 младших
офицеров (от подпоручика до капитана) (24,4%). 11 «генера¬
лов» были из бывших офицеров военного времени (26,8%).
4 «генерала» служили солдатами и матросами (9,7%), 4 не слу¬
жили (9,7%). 19 «генералов» являлись генштабистами (в том
числе 2 «причисленными к Генштабу») (46,3%). 20 «генералов»
являлись членами партии (48,8%).
Хотя К.Ворошилов был достаточно известен в военно-поли-
тических кругах со времен Гражданской войны, репутацця его с
точки зрения нового высокого назначения вызывала серьезные
сомнения, а его назначение — серьезное недовольство у значи¬
тельной части советской военной элиты. Еще в самом начале но¬
ября 1925 г., когда уже обсуждался вопрос о преемнике
М.Фрунзе на постах Председателя РВС СССР и наркомвоенмо-
ра, М.Тухачевский говорил с оттенком некоторого высокоме¬
рия, обращаясь к собеседникам: «Я не знаю, кого вы называли в
беседах с членами ЦК и ЦКК, а я, не делая секрета, хотел бы
525
С. МИНАКОВ
предложить кандидатуру Серго Орджоникидзе. Мне кажется,
что только он, с присущим ему талантом и душевностью, с его
работоспособностью и другими достойными качествами, мог бы
стать приемлемой для всех кандидатурой на пост наркомвоенмо-
ра»1. На Г.Орджоникидзе и его влияние в высших партийных
кругах ориентировались по опыту благоприятного сотрудничест¬
ва в годы Гражданской войны также И.Уборевич, С.Пугачев.
Вряд ли эта кандидатура могла бы вызвать серьезные возраже¬
ния со стороны А.Егорова, С.Буденного. Поэтому назначенный
на самую высокую должность в Красной Армии К.Ворошилов
первые годы не пользовался особым авторитетом не только у со¬
ветской военной элиты, в высшем комсоставе РККА, но и за ру¬
бежом. Куда более значительные влияния на дела, особенно в
сфере военного сотрудничества с рейхсвером, в сфере военной
разведки, оказывал его 2-й заместитель И.Уншлихт. Несомнен¬
но, в высшем комсоставе да и в партийной элите гораздо боль¬
шее значение имел ставленник Г.Зиновьева, тоже видный ко¬
миссар, даже командарм в Гражданскую войну М.Лашевич. Од¬
нако доминирующей по влиянию фигурой оставался
«неформальный лидер» армии М.Тухачевский.
«Позиция Уншлихта по отношению к нашей совместной ра¬
боте метко охарактеризована Вами, — писал один из руководи¬
телей германского военного министерства Ф.Фишер представи¬
телю рейхсвера в СССР Лит-Томсену в январе 1926 г. — Цент¬
ром тяжести он считает все вопросы снабжения, в то время как
мы более всего заинтересованы в том, чтобы вскоре приобрести
еще большее влияние на русскую армию, Воздухфлот и флот.
Профессор Геллер с благодарностью признает поэтому, что Вы
при первом же случае искали через Уншлихта пути к Ворошило¬
ву и в особенности к тов. Тухачевскому»2. Этот фрагмент дело¬
вой переписки идеологически независимых ответственных лиц
отражает их представление о реальной иерархии «лидеров»
Красной Армии: М.Тухачевский, К.Ворошилов, И.Уншлихт.
По-своему и в свою очередь на лидирующую роль Тухачевского
1 Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. — С. 170.
2 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 151, л. 60. —Документ опубликован в сборни¬
ке документов: Дьяков Ю.Л., Бушуева Т. С. Фашистский меч ковался в
СССР. —С. 140.
526
РУССКИЕ ТАЙНЫ
в Красной Армии, отражая представления французских воен¬
но-политических кругов, указывает и название неоднократно
упоминавшейся книги П.Фервака, изданной в начале 1928 г.:
«Михаил Тухачевский — вождь Красной Армии». Эти представ¬
ления характерны были и для руководства русских зарубежных
военных организаций, в частности РОВС. Агент ОГПУ Власов,
встречавшийся в октябре 1926 г. в Париже с А.Кутеповым, от¬
мечал, что генерал «интересовался тт. Ворошиловым, Тухачев¬
ским и крупными военспецами из числа бывших полковников и
генералов. Особенный интерес проявлял почему-то к т. Тухачев¬
скому»1.
Не задаваясь целью всесторонне охарактеризовать личность
и военно-политическую роль Климента Ефремовича Ворошило¬
ва (1881 —1969), ограничусь некоторыми, но необходимыми
штрихами. Суждения о нем в значительной мере замутнены
официальной пропагандой, генетически связанной с теми или
иными периодами советской истории. Период восхваления «пер¬
вого маршала», «первого красного офицера» сменился периодом
умолчания, а затем и периодом «разоблачений». Думается, неза¬
висимо от оценок К.Ворошилова как высшего руководителя
Красной Армии, каковым он оставался на протяжении 15 лет,
личность эта не была столь проста и однозначна, как она порой
представлена в публицистике. Речь, конечно же, может идти
именно о публицистике, поскольку научной биографии Вороши¬
лова пока нет. Далеко не все близко знавшие Ворошилова оста¬
вили для потомства свое о нем мнение. Те же, кто это сделал,
вряд ли были во всех случаях объективны. Конъюнктура поли¬
тической борьбы подчас мешала быть непредвзятыми в оценках
Ворошилова. Тем не менее даже в этих случаях они ценны. Не
претендуя на целостность и тем более объективность, они, одна¬
ко, отмечают некоторые, несомненно, присущие К. Ворошилову
свойства личности, характера, поведения.
«Биография Ворошилова, — характеризуя его вряд ли до¬
статочно объективно, вспоминал Л.Троцкий, — свидетельствует
о жизни рабочего-революционера: руководство стачками, подпо¬
льная работа, тюрьма, ссылка. Но, как многие другие в руково¬
дящем ныне слое, Ворошилов был только национальным рево¬
1 Военные архивы России. — Выпуск № 1. С. 94—95.
527
С. МИНАКОВ
люционным демократом из рабочих... В Февральской револю¬
ции Ворошилов, как и Сталин, поддерживал правительство
Гучкова — Милюкова слева. Это были крайние революционные
демократы, отнюдь не интернационалисты... Хотя Ворошилов
был из луганских рабочих, из более привилегированной верхуш¬
ки, но по всем своим повадкам и вкусам он всегда гораздо боль¬
ше напоминал хозяйчика, чем пролетария. После Октябрьского
переворота Ворошилов, естественно, сделался средоточием оп¬
позиции унтер-офицеров и партизан против централизованной
военной организации, требовавшей военных знаний и более ши¬
рокого кругозора... В кругах Ворошилова с ненавистью говори¬
ли о спецах, о военных академиках, о высоких штабах, о Моск¬
ве»1.
Тухачевский, в изложении Л.Норд, дал наркому краткую и
своеобразную оценку: «Ворошилов, надо сказать, очень дубоват,
но у него есть то положительное качество, что он не лезет в муд¬
рецы и со всем охотно соглашается»2.
Возможно, более объективными, хотя и чрезвычайно фраг¬
ментарными представляются мимолетные впечатления лиц, чье
отношение к будущему наркому было политически нейтральным
и карьерно-незаинтересованным. «Ярким контрастом Буденно¬
му служил присутствовавший в вагоне Клим Ворошилов... —
вспоминал, делясь своими мимолетными впечатлениями,
Ф.Шаляпин, — добродушный, как будто слепленный из теста,
рыхловатый. Если он бывший рабочий, то это был рабочий неза¬
урядный, передовой и интеллигентный. Меня в его пользу под¬
купало крепкое, сердечное пожатие руки при встрече и затем
приятное напоминание, что до революции он приходил ко мне
по поручению рабочих просить моего участия в концерте в поль¬
зу их больничных касс. Заявив себя моим поклонником, Воро¬
шилов с улыбкой признался, что он также выпрашивал у меня
контрамарки»3.
«Ворошилов, коротенький, седеющий, в красных штана* с
серебряными лампасами, — записал в своем дневнике И.Ба¬
1 Троцкий Л. Моя жизнь. Опыт автобиографии. — М., 1990, т. 2.
С. 172—173.
2 Норд Л. Маршал М.Н. Тухачевский. — Тетрадь № 66. — С-115.
3 Шаляпин Ф.И. Маска и душа //Новый мир, 1988, № 6, с. 192.
528
РУССКИЕ ТАЙНЫ
бель, — все время торопит, нервирует, подгоняет Апанасенку...
Ворошилову не терпится, он пускает в атаку всех, кто есть под
рукой»1.
При всей приблизительности и <<вторичности>» оценок пред¬
ставляется, однако, что характеристики Ворошилова, оставлен¬
ные представителями русского зарубежья, наиболее объектив¬
ны. Во всяком случае, для того времени. Они, разумеется, не
претендуют на адекватность, но, будучи «из вторых рук», отра¬
жают некое устойчиво-усредненное мнение о новом наркоме,
сложившееся в СССР и перенесенное в русское эмигрантское за¬
рубежье. В этом отношении полезными представляются оценки,
данные К.Ворошилову в одноименном очерке Р.Гуля. «Климен¬
тий Ефремович Ворошилов — русский, народный, низовой.
И ладно скроен и крепко сшит... Ворошилов весь — безудерж¬
ность и русская бесшабашность. Сотрудники Ворошилова, быв¬
шие генералы и полковники, говорят: «Если Климентий Ефре¬
мович вспылит — ураган!» И Ворошилов сам сознается, что «из¬
лишне горяч»... Кроме бунтарского темперамента, у военного
министра России нет ничего. Простому уму Ворошилова чужды
теории и схемы... Ни интеллигентности, ни наследственной ку¬
льтуры у Ворошилова нет... Ворошилов — боевой генерал. Хоть
в стратегии и тактике не Бог весть уж как разбирается бывший
слесарь, зато в бою в грязь лицом не ударит»2.
«Ворошилов — главнокомандующий Красной Армией в слу¬
чае войны, — так начинает свою характеристику новому Пред¬
седателю РВС СССР и наркому по военным и морским делам
профессор, полковник А.Зайцов. — Военная его подготовка для
этой роли уже очерчена выше, и ее можно признать равной ну¬
лю. Заняв пост народного комиссара по военным и морским де¬
лам, Ворошилов быстро усвоил внешнюю военную выправку.
Он ходит всеща в форме и даже по-светски щеголевато одетым.
На парадах носит кубанскую шапку, к которой почему-то всегда
питали слабость все деятели русской Гражданской войны на обе¬
их сторонах. Научился править автомобилем, лихо выезжает на
1 Бабель И. Конармсйский дневник 1920 года — В кн.: Бабель И. Конар¬
мия. — М., 1990, с. 199.
2 Гуль Р. Ворошилов — В кн.: Гуль Р. Красные маршалы. — М., 1995,
с. 533, 534, 545.
529
С. МИНАКОВ
парады на вороном коне и славится своей стрельбой из винтовки
и револьвера. Таким образом, внешняя военная выправка им
усвоена полностью, и с этой точки зрения его нельзя спутать со
штатскими коммунистами. Вопрос только в том, достаточно ли
для будущего главнокомандующего в наше время обладать воен¬
ной выправкой, быть видным коммунистом, но с багажом обще¬
образовательной подготовки в размерах 2-классной земской
школы и военной, приобретенной только на службе. Правда,
что многие из маршалов Наполеона немного по своей подготов¬
ке превосходили Ворошилова, но зато ими руководил Наполеон,
и свои жезлы они получили на полях сражений, а не партийной
линии, как Ворошилов»1.
Кадровые перестановки в номенклатуре военной элиты, со¬
провождавшие приход Ворошилова в руководство Красной Ар¬
мией, оказались весьма заметными. Они коснулись почти поло¬
вины ее персонального состава. Прежде всего фактически была
разогнана группировка «фрунзенцев». Едва появился новый
нарком, как К.Авксентьевский, которому уже с февраля 1925 г.
Фрунзе, очевидно, рассчитывал передать руководство Воору¬
женными силами Украины, был в ноябре того же года (как от¬
мечалось выше) вроде бы с повышением отправлен на один из
самых дальних и беспокойных участков — командующим Тур¬
кестанским фронтом. К началу 30-х годов он практически утра¬
тил свой авторитет и уважение в высшем комсоставе РККА, ча¬
сто оказываясь объектом иронии и насмешек. В феврале 1931 г.,
уже успев побыть командующим Кавказской краснознаменной
армией, К.Авксентьевский был уволен из РККА. Никто не по¬
желал вспомнить, что он являлся ближайшим другом покойного
Фрунзе. Всему причиной было пьянство, превратившееся фак¬
тически в болезнь. «Мне стало известно, что тов. Авксентьев¬
ский по-прежнему подвержен своей болезни, — срочно с трево¬
гой сообщал Л.Хинчук Ворошилову из Берлина 5 января,
1931 г. — Так, уже на третий день своего здешнего пребывания
он напился и в этом виде проделывал много неприятных исто¬
рий и, в конце концов, очутился в своей бывшей санатории с бу-
1 Зайцов Л. Шестнадцать лет РККА — В кн.: Военная мысль в изгна¬
нии. — С. 256—257.
530
РУССКИЕ ТАЙНЫ
кетом цветов и шампанским. Врачи санатории по телефону об¬
ращались в посольство для унятия т. Авксентьевского. 2-го ян¬
варя ко мне позвонил тов. Любимов, не могу ли я устроить у
себя т. Авксентьевского, так как он в пансионе скандалит. Лю¬
бимов поехал в пансион, и ему еле удалось отвезти Авксентьев¬
ского в сопровождении т. Александрова в его бывшую санато¬
рию. Со слов того же Любимова, он туг же требовал к себе вра¬
ча, профессора, требовал от врача, чтобы он сел с ним играть в
карты и тому подобное. Санатория согласилась оставить т. Авк¬
сентьевского у себя только при условии, если останется в сана¬
тории кто-либо из русских товарищей... Ко мне явились тг. Его¬
ров и Дыбенко, сообщали, что они принимали все меры к успо¬
коению т. Авксентьевского, что они старались его не допускать
к проявлению болезни. Но все это напрасно. Они передавали
целый ряд фактов скандального положения, при котором диск¬
редитировались и они... И по-человечески, и по-товарищески
мне жаль тов. Авксентьевского, но факты говорят против него.
Так, вчера вечером, разговаривая со мною, он при приходе тов.
Александрова заявил, что поедет к нему поужинать и вместе с
ним приедет. Так и было. Однако, когда Александров с женой
провожали его в полпредство, он у одного ресторана сказал:
«Подождите меня, я куплю сигары, чтобы иметь возможность
при их помощи хорошенько уснуть». Он зашел и так как оста¬
вался более продолжительное время, чем нужно на покупку си¬
гар, то т. Александров зашел в ресторан и застал его там за пи¬
тьем коньяка. По словам Александрова, ему насилу удалось изв¬
лечь оттуда т. Авксентьевского и привезти в полпредство»1.
Другой давний соратник и преданный Фрунзе человек —
Роберт Петрович Эйдеман. После кратковременного пребыва¬
ния командующим Сибирским военным округом, в феврале
1925 г. Р.Эйдеман получил должность начальника Военной ака¬
демии РККА. Оставаясь в этой должности и после смерти своего
начальника и покровителя, он, в сущности, навсегда утратил не¬
посредственную связь с войсками.
Карьера В.Лазаревича, вскоре оказавшегося на преподава¬
1 РГАСПИ, ф. 74, оп. 2, д. 37, л. 22—23. — Опубликовано в сборнике ар¬
хивных документов: Советское руководство. Переписка 1928—1941. —
С. 150—151.
531
С. МИНАКОВ
тельской работе, к 1927 г. фактически завершилась, и он был
также окончательно исключен из номенклатуры военной элиты.
Подобно ему во второй половине 20-х годов исчез из поля зре¬
ния и П.Каратыгин.
Особое внимание следует обратить на удаление из номенк¬
латурной военной элиты одного из самых главных и авторитет¬
ных оппонентов М.Тухачевского, М.Фрунзе, С.Каменева, по
военно-политическому влиянию и номенклатурной значимости
«фигуру № 2» — командующего Вооруженными силами Украи¬
ны и Крыма А.Егорова, Выше уже отмечалось, что с февраля
1925 г. Фрунзе намеревался «отобрать» у Егорова УВО и поста¬
вить на его место Авксентьевского. Не исключено, что это наме¬
рение покойный нарком успел осуществить до своей кончины.
И его отставка с этой должности стала состоявшимся фактом
уже к вступлению в должность Ворошилова. Егоров был на¬
правлен сначала в Китай военным атташе, а затем переведен в
военный отдел ВСНХ. Иными словами, фактически «изъят» из
армии.
Александр Ильич Егоров (1883—1939), из мещан, полков¬
ник (1917) старой армии, бывший эсер (до 1918 г.), несмотря
на высокие посты, которые он занимал в годы Гражданской
войны, в общественном мнении и в оценках военных специали¬
стов не обрел широкой популярности. Во всяком случае, на фо¬
не «легенд» о Тухачевском или Буденном Егоров был известен
сравнительно менее широкому кругу в основном военных про¬
фессионалов. К середине 20-х годов у него была ренутация весь¬
ма авторитетного «революционного генерала». Однако его не
считали «знаковой» фигурой, которая могла бы представлять
Красную Армию, как Тухачевский, Буденный, Каменев, Ваце¬
тис. Впечатления, оставшиеся у лиц, близко знакомых с Егоро¬
вым или случайно с ним встретившихся, дают возможность
представить этого «генерала».
«Егоров. Командующий Южным фронтом. Высокий, креп¬
кого сложения. Грубоватое, простодушное лицо. Приплюснутый
нос. Глубоко сидящие глаза. Посмеивается», — таким увидел его
Джон Рид в 1919 г.1
1 Старцев А. Русские блокноты Джона Рида. — М., 1977, с. 224; Нена-
роковА. Верность долгу. — М., 1983, с. 52.
532
РУССКИЕ ТАЙНЫ
«Молодцеватость и внешняя собранность очень его украша¬
ли,— вспоминала о Егорове писательница Г.Серебрякова. —
Идеально прямая спина, тонкая талия, перехваченная ремнем.
Легкость и уверенные жесты свидетельствовали о тренировке...
Он умел заинтересовать и умными рассказами о былях россий¬
ских глубинок, о старателях и разных бывалых людях. Была в
нем завидная твердость взглядов, убежденность в правоте изб¬
ранной цели»1.
Главком Каменев достаточно скептично оценивал Егорова в
годы Гражданской войны. При назначении его командующим
Южным фронтом в сентябре 1919 г., сделанном по инициативе
Сталина, поддержанной Троцким, главком выразил красноречи¬
вые сомнения: «По личным свойствам вряд ли справится с такой
трудной задачей»2.
Невысокого мнения о Егорове был и Троцкий. «Егоров, под¬
полковник великой войны, — расплывчатая посредствен¬
ность», — вспоминал бывший Председатель РВСР3.
Как свидетельствует К.Симонов, И.Конев, видимо, отра¬
жавший мнение, сложившееся в высшем комсоставе РККА,
считал А.Егорова человеком «средних способностей, образован¬
ным, знающим, выдержанным, но не блиставшим сколько-ни¬
будь заметными военными дарованиями»4.
Английский генерал А.П.Уэйвелл, присутствовавший на ма¬
неврах Красной Армии в сентябре 1936 г., вынес такое впечат¬
ление о Егорове: «Маршал Егоров достаточно приятен, но не
производит впечатления сильной или талантливой личности.
Вполне удовлетворительный в качестве номинального руководи¬
теля, если за ним стоит действительно хороший штаб, но не че¬
ловек, могущий ввести и осуществить что-либо значительное,
исходящее от него сдмого, — по крайней мере таково впечатле¬
1 Серебрякова Г. О других и о себе. Полководцы — В кн.: Серебрякова Г.
Собрание сочинений. — М., 1979, т. 5.
2 Директивы Главного командования Красной Армии (1917—1922). —
М., 1969, с. 463.
3 Троцкий JI. Обезглавление Красной Армии //Бюллетень оппозиции. —
Париж, 1937, № 56—57, с. 3.
4 Симонов К. Беседы с Маршалом Советского Союза И.С.Коневым — В
кн.: Симонов К. Глазами человека моего поколения. — С. 395.
533
С. МИНАКОВ
ние, которое он на нас произвел. Он был офицером Генерально¬
го штаба старой армии »1.
В военных кругах рейхсвера Егорова оценивали по-разному.
«Егоров — бесцветная личность... Он упорным трудом выдви¬
нулся вперед». Таково было одно из мнений. Другие считали,
что после Тухачевского, Уборевича «Егоров... считается одним
из самых способных красных командиров»2.
В русском военном зарубежье репутация А.Егорова-воена¬
чальника была не очень высокой. Полковник А.Зайцов, один из
самых авторитетных в военных кругах русского зарубежья во¬
енный теоретик и историк, так оценивал Егорова: «В отличие от
Тухачевского Егоров свою военную карьеру сделал благодаря
политике и особенно благодаря близости к Сталину, — писал он
в своей большой работе, посвященной Красной Армии. — Воен¬
ные его дарования, особенно по опыту польско-советской вой¬
ны, более чем спорны. Можно прямо сказать, что именно его
действия были главной причиной проигрыша этой кампании
Красной Армией»3.
Действительно, общепризнанным было мнение, что А.Его¬
ров — «человек Сталина». Со времен обороны Царицына они
были на ты. Егоров помнил, что в те времена им приходилось
спать, укрываясь одной шинелью. Когда в 1921 г. Егорова вы¬
двинули в члены ВЦИК, то делегаты большинством голосов от¬
клонили его кандидатуру. Тогда именно Сталин собственным ав¬
торитетом все-таки сумел «протолкнуть» свою «креатуру». Инте¬
ресна была его аргументация-характеристика Егорова:
«Говорят, что Егоров — плохой коммунист, — убеждал Сталин
делегатов. — Ну и что же? Уборевич — тоже плохой комму¬
1 Из отчета руководителя британской военной делегации генерал-майора
А.П.Уэйвелла начальнику-Имперского Генерального штаба о посещении ма¬
невров Белорусского военного округа (10 сентября 1936 г.) . Цитируется по
публикации в кн.: Кен О.II. Мобилизационное планирование и политические
решения. Конец 1920-х — середина 1930-х гг. — СПб., 2002, с. 444.
2 «Новое лицо Красной Армии». Из статьи в немецком журнале «Вер-
фронт» Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. Крас¬
ная Армия и рейхсвер. Тайное сотрудничество 1922—1933. Неизвестные до¬
кументы. — М., 1992, с. 355.
Зайцов А. Шестнадцать лет РККА — В кн.: Военная мысль в изгнании.
Творчество русской военной эмиграции. — С. 257—258.
534
РУССКИЕ ТАЙНЫ
нист, но хороший командующий, и как хорошего командующего
его надо избрать»1.
В 20-е гг. представления советской общественности о лично¬
сти А.Егорова были несколько искаженными из-за фальсифика¬
ции его биографии, официальным и целенаправленным образом
осуществленной в центральном военном ведомстве. Еще в нача¬
ле 1919 г. в газете «В пути», издававшейся в поезде Председате¬
ля РВСР, появилась статья о только что назначенном командар¬
ме-10 А.Егорове. В ней говорилось, что он рабочий, участник
революционного движения с 1904 г., чуть ли не самоучка, кото¬
рый, едва окончив Казанское военное училище, ушел из армии,
был артистом, грузчиком, молотобойцем, а призванный с нача¬
лом «империалистической войны» в армию, дослужился до чина
подполковника и организовывал солдатские комитеты после
Февраля 1917 г.2.
Как полагали некоторые ответственные политработники,
для красноармейских масс Егоров должен быть «своим челове¬
ком», пролетарского происхождения, даже если для этого нужно
было сфальсифицировать его биографию. Эта «биографическая
легенда» Егорова просуществовала много десятилетий. В 20-е гг.
она, возможно, снимала известные ментальные препятствия в
отношениях между бывшим кадровым штаб-офицером (полков¬
ником) старой армии, участвовавшим в подавлении крестьян¬
ского восстанйя в Грузии в 1905 г., и «революционными генера¬
лами», вышедшими из рабоче-крестьянских слоев.
Впрочем, А.Егоров был прекрасным боевым офицером. Он
начал 1 -ю мировую войну в чине штабс-капитана и закончил
полковником. Воевал с охотой и отважно: два тяжелых ране¬
ния, три контузии, шесть орденов и Георгиевское оружие —
красноречивые свидетельства его доблести и мужества3.
Назначение К.Ворошилова на должность наркома и свою
отставку с поста командующего Вооруженными силами Украины
и Крыма А.Егоров воспринял весьма болезненно. «Накануне на¬
1 Цит. по: Пенароков А. Александр Ильич Егоров //Советский воин,
1988, №4, с. 17.
2 Пенароков А. П. Александр Ильич Егоров //Советский воин, 1988, №
4, с. 15.
3 Ненароков А.П. Верность долгу. — М., 1989, с. 49—51.
535
С. МИНАКОВ
значения Ворошилова, — показывал на следствии Егоров, — я
беседовал с Буденным, который так же, как и я, был резко враж¬
дебно настроен к Ворошилову, считая его назначение неправи¬
льным, а мое удаление из РККА — ударом и по нему лично»1.
Хотя следственные показания, особенно для 30-х годов, яв¬
ляются документами, мягко говоря, весьма специфичными, тре¬
бующими очень осторожного обращения с ними, учитывая осо¬
бые обстоятельства, в которых они возникали, в данном случае
они в основном отражали общеизвестные представления о лич¬
ных связях, симпатии и антипатии, соперничестве «генералов»
между собой. Поэтому, принимая во внимание специфичность
фразеологии, характерной для такого рода «признаний», конъ¬
юнктурное преувеличение значимости отдельных фактов, в них
сообщаемых, придание им подчас «криминально-политической»
окраски, они могут служить одним из источников по изучению
внутрикорпоративных социокультурных отношений советской
военной элиты в изучаемый период.
«Было какое-то озлобление Буденного в отношении Вороши¬
лова, — продолжал свои воспоминания Егоров о ситуации осе¬
нью 1925 г. после смерти Фрунзе. — Дело дошло до такого по¬
ложения, когда Буденный прямо сказал, что не допустит, чтобы
Ворошилов был наркомом и что он готов скорее его убить, чем
согласиться с этим назначением»2. Объясняя эти конфиденциа¬
льные разговоры, А.Егоров пояснял: «С Буденным меня связы¬
вала старинная дружба еще с 1919 года по Царицыну. Вся наша
последующая работа до конца Гражданской войны проходила
под знаком полной гармонии в личных отношениях»3.
А.Егоров говорил также о том, что с 1926 г. к их «группи¬
ровке» присоединился П.Дыбенко. «Дыбенко называл Буденного
«генералом без армии», «неудачным Мюратом», что еще более
настраивало Буденного против Ворошилова... Так на протяже¬
нии 1925 — 1927 гг. сложилась наша «тройка»...», — вспоми¬
нал А.Егоров4. Признания Егорова подтверждал и Дыбенко:
1 Судьбы генеральские... «Справка» НКВД на С.М.Буденного //Воен¬
но-исторический журнал, 1994, № 1, с. 16.
2 Судьбы генеральские... —С. 16.
3 Тамже.
4 Тамже.
536
РУССКИЕ ТАЙНЫ
«После смерти Фрунзе встал вопрос о новом наркоме, — вспо¬
минал он, — и вновь возникла борьба между различными груп¬
пировками в армии за продвижение на этот пост своих кандида¬
тов... К этому же времени (1925—1926 гг.) относится мое
сближение с Егоровым и Буденным... Моя поддержка Егорова и
Буденного сблизила нас... нас даже называли в армии триумви¬
ратом»1. Вспоминая свои отношения с названными «генерала¬
ми», Дыбенко отмечает: «Будучи в Москве, я посещал Егорова
на его квартире либо встречался с ним у Буденного...»2 Дыбенко
также объяснял свое сближение с Буденным и Егоровым, в ча¬
стности, и соображениями военно-политическими. «В период
1926 года, — указывал он, — сложилась наша группа, и мы на¬
чали подбирать своих сторонников в армии вначале под флагом
групповой борьбы против Ворошилова»3.
В указанное время в эту «группировку генералов» вошел еще
один их старый соратник — М.Левандовский. «С Егоровым и
Дыбенко... я сошелся еще с 1926 года»4. К «группировке Егоро¬
ва — Буденного» примкнул и еще один «генерал» — Н.Кашн
рин°. По-прежнему близкие приятельские отношения сохраня¬
лись у Буденного со своими соратниками и командирами из I - й
Конной армии. «Летом 1925 года, — вспоминал один из кавале¬
рийских начальников, — на квартире Горячева была выпивка
по случаю возвращения Тимошенко из Венгрии. Присутствова¬
ли Буденный с его первой женой, Тимошенко, Горбачев, Сакен
ия...»6. По свидетельству арестованной в 1938 г. жены маршала
Егорова, Г.Цешковской, у Буденного «собирались соратники по
Конной армии, ветераны походов во времена Гражданской вой¬
ны: Апанасенко, Косогов, Тюленев, Щаденко, Тимошенко, Го¬
родовиков, Кулик». Г.Егорова-Цешковская обращала внимание
на «тщеславие, наигранную позу, стремление быть на виду, рев¬
ность ко всему молодому, обгоняющему их», считая все эти ка¬
чества «характерными чертами этой компании»7. Несомненно,
1 Там же. С. 17.
2 Там же.
3 Там же.
4 Судьбы генеральские... //Военно-исторический журнал, 1994, № 1, с. 18.
5 Там же.
6 Там же. С. 20.
7 Там же. С. 21.
537
С. МИНАКОВ
следует иметь в виду, что это показания подследственной, кото¬
рая давала их, в силу обстоятельств высвечивая лишь одну,
важную для следствия сторону. «Возглавлял ее (группу) Семен
Михайлович Буденный. Он, как в зеркале, отражал в себе все
недостатки и достоинства каждого из них и оберегал каждого
человека от всякого рода посягательств, — продолжала свидете¬
льствовать жена маршала. — Я знаю Семена Михайловича с
1920 года как человека приятного, веселого, себе на уме, как
человека честолюбивого, тщеславного, человека позы и некото¬
рой доли актерства»1.
В 20-е годы в достаточно близких приятельских отношениях
с Егоровым, своим бывшим непосредственным начальником по
Южному (в 1919 г.) и Юго-Западному (в 1920 г.) фронтам,
находился Уборевич. Оба «генерала», приятельствовавшие, не¬
смотря на значительную разницу в возрасте, в шутку называли
друг друга «свояками». Это потому, что были женаты на близких
между собой-подругах. Наконец, их связывало и общее покро¬
вительство, которое им оказывал Сталин. Уборевич, при всех
своих природных военных дарованиях, считался «креатурой»
Сталина. «Командармом-13 только что назначен Уборевич, ко¬
торому Сталин вполне доверяет и которого сменять не собирает¬
ся», — писал Н.Крестинский Ленину в июле 1920 г.2 Равно¬
значная негативная политическая репутация Егорова и Уборе¬
вича, сложившаяся у партийной и советской общественности к
1921 г., в весьма значительной степени «погружала» этих «гене¬
ралов» в зависимость от политического «протежирования» Ста¬
лина.
Тухачевский был назначен начальником Штаба РККА еще
до 6 ноября 1925 г., коща ЦК РКП (б) и ЦИК приняли решение
о назначении Ворошилова. Ответственный сотрудник политуп¬
равления Западного военного округа И.Телятников в связи с об¬
становкой, сложившейся вскоре после смерти Фрунзе, вспоми¬
нал: «Я входил в состав небольшой делегации Западного военно¬
го округа, прибывшей на похороны Михаила Васильевича
Фрунзе. М.Н.Тухачевский тогда уже служил в Москве, но в по¬
четном карауле у гроба М.В.Фрунзе он стоял вместе с нами.
1 Тамже.
2 В. И. Ленин. Неизвестные документы. 1891 — 1922. — С. 353.
538
РУССКИЕ ТАЙНЫ
А вечером Михаил Николаевич пришел к нам в вагон»1. Именно
во время этого «вагонного разговора» Тухачевский и выразил
свое мнение по поводу кандидатуры Г.Орджоникидзе на дол¬
жности Председателя РВС СССР и наркомвоенмора2. Он как бы
подсказывал своим бывшим сослуживцам, кого нужно выдви¬
гать в наркомы. Как известно, похороны Фрунзе состоялись
3 ноября 1925 г. К этому времени Тухачевский уже служил в
Москве, будучи по рекомендации Фрунзе назначенным началь¬
ником Штаба РККА. Скорее всего, негласно Тухачевский был
назначен начальником Штаба РККА еще в октябре (если не во
второй половине сентября) 1925 г., после возвращения из Гер¬
мании, где он находился на маневрах рейхсвера с 27 августа по
20-е числа сентября 1925 г. Кадровые перестановки в руковод¬
стве Штабом РККА начались с конца августа 1925 г. В.Триан-
дафиллов был назначен начальником 1 -го Оперативного управ¬
ления Штаба РККА официально с 1 сентября 1925 г., решение
было принято еще 10 августа.
Учитывая приведенные выше обстоятельства, можно пола¬
гать, что назначенный 6 ноября 1925 г. Председателем РВС
СССР и наркомом Ворошилов был поставлен перед уже сложив¬
шейся ситуацией: Тухачевский уже был начальником Штаба
РККА. Таким образом, он не был выдвинут на эту должность
новым наркомом. Он был «креатурой» покойного Фрунзе. Поэ¬
тому все последующие действия высшего политического руко¬
водства и действовавших с его ведома ОГПУ и наркомата в от¬
ношении Тухачевского оказываются вполне логичными. Они
шли, как мне представляется, в нескольких направлениях.
Прежде всего следует обратить внимание на то, что смерть
Фрунзе снимала своеобразный «мораторий» на агентурную раз¬
работку слухов о «заговоре в Красной Армии». Первым, как мне
думается, результатом этого было вышеотмеченное смещение
В.Гиттиса с должности командующего ЛВО. Вторым — аген¬
турное наблюдение за М.Тухачевским. Уже в декабре 1925 г.
секретный агент ОГПУ Овсянников информировал руководство
о том, что «в настоящее время среди кадрового офицерства и ге¬
нералитета наиболее выявились 2 течения: монархическое... и
1 Телятников И. Л. Вникая во все. — В кн.: Маршал Тухачевский. Вос¬
поминания друзей и соратников. — С. 169.
2 Там же. С. 170.
539
С. МИНАКОВ
бонапартистское, концентрация которого происходит вокруг
М.Н.Тухачевского»1. Вскоре тот же агент уже называл ряд
командиров РККА из бывших офицеров, «которые якобы входи¬
ли в кружок Тухачевского», который стали называть «бонапар¬
тистским»2. С 1926 г. было выделено специальное «дело Тухачев¬
ского» для агентурного наблюдения «кружка бонапартистов»3.
В связи с его разработкой начали привлекаться к негласному со¬
трудничеству с ОГПУ некоторые сослуживцы Тухачевского в
качестве секретных агентов4. Очевидно, учитывая и эти сообра¬
жения, в 1926 г. из управления Ленинградского военного округа
в оперативное управление Штаба РККА был переведен Д.Зуев,
уже являвшийся секретным сотрудником ОГПУ. Зуев стал од¬
ним из активных «сексотов», приставленных к Тухачевскому и
поставлявших информацию о начальнике Штаба РККА5.
В составе так называемого «бонапартистского кружка» Ту¬
хачевского с этого времени встречаются фамилии А.Виноградо¬
ва, Н.Какурина, И.Троицкого, А.Зайончковского, А.Готовско¬
го, В.Готовского, Н.Соллогуба, Д.Зуева, А.Де-Лазари6. Н.Каку¬
рин добаваляет: «Колесинский, Эстрейхер-Егоров, Гай,
Никонов, Чусов, Ветлин, Кауфельдт»'. Вернувшийся из Турции
в 1925 г. И.Троицкий вспоминал, касаясь так называемого «бо¬
напартистского кружка» Тухачевского: «Я восстановил связи с
Тухачевским и Какуриным. У Тухачевского я сделался частым
гостем. У него собирались почти каждый день... За период
1926—1930 гг. я являлся агитатором достоинств Тухачевского.
Восхвалял при всех удобных случаях его таланты»8. Сообщая о
деятельности этого «кружка», Н.Какурин в свою очередь пояс¬
нял: «В Москве временами собирались у Тухачевского, времена¬
ми — у Гая, временами — у цыганки. В Ленинграде собирались
у Тухачевского. Лидером всех собраний являлся Тухачевский»9.
1 «Справка о проверке обвинений...». — Военные архивы России. Выпуск
№ 1, с. 100.
2 Там же. С. 100-101.
3 Та,ч же. С. 101.
4 Та.ч же.
5 Тамже.
6 Там же. С. 110.
7 Там же. С. 103.
8 Военные архивы России. — Выпуск № 1. С. 105.
9 Гаи же. С. 103.
540
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Рассказывая, в сущности, о том же, К.Павлова-Давыдова, хо¬
рошо знавшая Тухачевского и Гая еще с 1918 г., вспоминала:
«Наши встречи возобновились только в Москве, на новогодних
вечерах у Г.Д.Гая»1. Дополняя ее, делилась своими воспомина¬
ниями и J1.Гусева: «Особую привлекательность приобрел дом
Тухачевских с переводом Михаила Николаевича в Москву (в
конце 1925 г.). Какие там встречались люди! Часто звучала чу¬
десная музыка, исполняемая первоклассными музыкантами!..
Михаил Николаевич и Нина Евгеньевна умели создать обстанов¬
ку непринужденности. У них каждый чувствовал себя легко,
свободно, мог откровенно высказать свои мысли, не боясь, что
его прервут или обидят»2. Отвергая подозрения в конспиратив¬
ных антигосударственных замыслах участников встреч, аресто¬
ванный в 1930 г. И.Троицкий заявлял: «О какой-либо политиче¬
ской группировке не было и речи, но все члены компании молча
соглашались друг с другом, что центром объединения является.
Тухачевский и его политическое будущее»3.
Несомненно, однако, что «застольный» характер дружеских
общений располагал к раскованности и словесным вольностям.
Весьма характерно в этом отношении «признание» одного из
друзей Тухачевского и завсегдатаев застолий Г.Гая. Обращаясь
к Г.Ягоде, он каялся, что «совершил весьма тяжелое, ужасное
преступление перед партией — тов. Сталиным: будучи выпив¬
ши, в частном разговоре с беспартийным сказал, что «надо уб¬
рать Сталина, все равно его уберут»... Перебороть окончательно
влияние товарищей, влияние шушукающей среды я не мог.
И вот вырвало все это по адресу вождя партии, по адресу тов.
Сталина в такой гнусной форме и словах... Осознав всю глубину
совершенного мною преступления, я хочу окончательно и беспо-.
воротно порвать с товарищами и средой, которые оказывали на
меня влияние»4. Трудно сказать с определенностью, кого конк¬
ретно имел в виду Г.Гай под «товарищами» и «средой», однако
1 Павлова-Давыдова К.М. Незабываемое — В кн.: Маршал Тухачев¬
ский. Воспоминания друзей и соратников. — С. 109.
2 ГусеваЛ.В. Весь для людей. —Там же. С. 154—155.
3 Военные архивы России. Выпуск № 1. С. 105.
4 ЦАФСБ, ф. 3, оп. 2, д. 82, л. 77—79. Документ опубликован в сборни¬
ке: Генрих Ягода. Нарком внутренних дел СССР, Генеральный комиссар госбе¬
зопасности. Сборник документов. Казань, 1997, с. 452.
541
С. МИНАКОВ
совсем недавйо в числе таковых были М.Тухачевский, Н.Каку¬
рин, И.Троицкий, А.Колесинский, Ф.Кауфельд и др. частые по¬
сетители квартир Тухачевского, Какурина или самого Гая. И хо¬
тя вышецитированные строчки из письма Г. Гая относятся к но¬
ябрю 1935 г. и написаны им вскоре после ареста, его пьяные
рассуждения, возможно, отчасти отражают содержание бесед у
Тухачевского. «Михаил Николаевич говорил, — сообщал Каку¬
рин на допросе в начале октября 1930 г., — что рука фанати¬
ка для развязывания правого уклона не остановится и перед по¬
кушением на жизнь самого тов. Сталина». По мнению Какури¬
на, «говоря в качестве прогноза о фанатике, стреляющем в Ста¬
лина, Тухачевский просто вуалировал ту перспективу, над кото¬
рой он сам размышлял в действительности»1. Так это было или
нет, но застольные и обычные приятельские разговоры, особен¬
но в обстановке обострения военных и политических проб¬
лем страны в 20-е годы среди лиц, окружавших Тухачевского,
бывали порой достаточно откровенными и политически заинте¬
ресованными. Сам Тухачевский в кругу близких людей порой
нарочито откровенно демонстрировал свое отношение к полити¬
ческой ситуации, кадровым перестановкам в военном руковод¬
стве.
Впрочем, наблюдение за поведением Тухачевского осущест¬
влялось и вполне легально. В 1926 г. происходит ряд кадровых
перестановок среди ответственных сотрудников Тухачевского по
Штабу РККА. Видимо, те из них, которые фактически не вы¬
полнили своих функций секретных сотрудников ОГПУ и не дали
никаких сведений о своем начальнике, были заменены на более
«удобных» в этом отношении и «полезных»2. 16 декабря 1926 г.
начальник 2-го (Организационнно-мобилизационного) управле-
1 Там же, с. 104. Известно, что А.Енукидзе был связан узами личной
дружбы с М.Томским. Они были к тому же соседями по квартирам в Кремле.
Возможно, именно от А.Енукидзе узнал М.Тухачевский о стычке между
М.Томским и И.Сталиным еще в 1928 году, когда в пылу ссоры М.Томский
пригрозил И.Сталину, что застрелит его.
2 Как говорится в «Справке по проверке обвинений...», «органы НКВД
привлекли к негласному сотрудничеству некоторых сослуживцев Тухачевского
и направили их на разработку этого кружка, называя его «бонапартистским».
Однако никто из них, в том числе Овсянников, не сообщал о какой-либо анти¬
советской деятельности Тухачевского». — Военные архивы России. Выпуск
№ 1,с. 101.
542
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ния Штаба РККА С.Венцов-Кранц1 был смещен со своей дол¬
жности без назначения, «для особых поручений при Председате¬
ле РВС СССР». Эта формулировка часто скрывала «опальное»
состояние офицера и генерала. Вместо него на освободившуюся
должность был назначен Н.Ефимов2. Предшествующая служба
Ефимова весьма красноречиво свидетельствует о его служебных
функциях не только в качестве начальника 2-го управления
Штаба РККА. Ефимов с лета 1921 г. и до января 1924 г. слу¬
жил в войсках ВЧК — ГПУ на ответственных должностях 2-го
помощника начальника управления войск ВЧК и начальника
штаба войск ГПУ. Последнюю должность он исполнял под непо¬
средственным начальством Г.Ягоды. Именно то обстоятельство,
что человек этот был не только опытным и способным работни¬
ком, но также «проверенным» и «преданным», видимо, сыграло
важную роль в его назначении на должность начальника Команд¬
ного управления Штаба, а затем ГУРККА в январе 1924 г. Как
раз в наиболее острый период политической борьбы и начавшей¬
ся «чистки» советской военной элиты. Назначение Н.Ефимова
(можно сказать, «человека Ягоды») на должность начальника
2-го управления Штаба РККА в конце 1926 г. означало совер¬
шенно «легально» приставить к М.Тухачевскому «наблюдателя
из ОГПУ». Не исключено, что аналогичные соображения играли
роль и при замене в должности начальника Научно-уставного
1 Венцов-Кранц Семен Иванович (1897—1937). Еврей, прапорщик в
1917г. Член РКП (б). В РККА с 1919 г. Служил сначала военным комиссаром.
В 1921 г. принимал участие в подавлении Тамбовского восстания в качестве
начальника штаба у И.Уборевича, с которым в той же должности воевал в
Белоруссии. В 1922 г. окончил Академию Генерального штаба. С апреля
1924 г. — начальник Организационного (организационно-мобилизационно¬
го) управления Штаба РККА.
2 Ефимов Николай Алексеевич (1897—1937), русский, подпоручик
военного времени, член РКП (б). В РККА с 1918 г. Активный участник Граж¬
данской войны. Служил в основном начальником штабов бригад и дивизий.
В 1921 г. — 2-й помощник начальника управления войск ВЧК. В 1922—
1923 гг. — на стажировке в войсках ГПУ. С 1923 по январь 1924 г. — началь¬
ник штаба войск ГПУ. С января 1924 до 16 декабря 1926 г. — начальник
командного управления ГУРККА. С 1926 по 1929 г. — начальник 2-го (Орга¬
низационного) управления Штаба РККА. В 1929—1930 гг. — заместитель на¬
чальника вооружений РККА, а с 1930 и до конца службы — начальник Главно¬
го артиллерийского управления РККА.
543
С. МИНАКОВ
отдела Штаба РККА с 1 ноября 1925 г. «ветерана» 5-й армии и
«креатуры» Тухачевского А.Лапина1 на В.Меликова2.
Во-вторых, по существу, сразу же после назначения Воро¬
шилова новым Председателем РВС СССР и наркомом должност¬
ные функции Тухачевского как начальника Штаба РККА нача¬
ли постепенно, но неуклонно сужаться. В компетенции началь¬
ника Штаба РККА оставалось все меньше и меньше сфер
контроля, управления армейскими процессами и меньше рыча¬
гов влияния на них. Одновременно 13 ноября 1925 г. из струк¬
туры Штаба РККА были выведены Инспекторат и Управление
боевой подготовки. Именно те структурные элементы, за вклю¬
чение которых в состав Штаба РККА Тухачевский вел острые
дискуссии в 1924 г. с оппонентами, особенно с А.Егоровым.
Вскоре после назначения на должность Тухачевский обнаружил
и фактическое изъятие из-под его подчинения 4-го ( Разведыва¬
тельного) управления Штаба РККА. 31 января 1926 г. в докла¬
де наркому Тухачевский выражал свое возмущение этим фак¬
том.
«Я уже докладывал Вам словесно о том, что Штаб РККА ра¬
ботает в таких ненормальных условиях, которые делают невоз¬
1 Лапин Альберт Янович (1899—1937), латыш, из рабочих, член
РКП (б) с 1917 г. Красногвардеец. В РККА с 1918 г. Служил сначала военным
комиссаром, затем на командных должностях в 5-й армии М.Тухачевского.
Ветеран 26-й и 27-йстрелковых дивизий 5-й армии. По рекомендации Туха¬
чевского был выдвинут на должность сначала командира стрелковой бригады,
затем — 30-й стрелковой дивизии в конце 1919 г. В 1921 —1922 гг. служил на
высших командных должностях на Дальнем Востоке, был командующим За¬
байкальским военным округом в 1921 —1922 гг. Окончил Военную академию
РККА в 1925 г. В 1925—1926 гг. — военный советник в Китае. С 10 февраля
1925 по 1 ноября 1925 г. — начальник управления по исследованию и исполь¬
зованию опыта войн в Штабе РККА. В последующие годы — на высших штаб¬
ных и командных должностях, в том числе — в ВВС РККА.
2 Меликов Владимир Арсеньевич (1897—1946), русский, член РКП(б)
с 1921 г. Красногвардеец. В Красной Армии с 1918 г. Служил в комиссариате
Всероглавштаба, затем на командных должностях. В 1919—1920 гг. — по¬
мощник начальника оперативной части Полевого штаба РВСР. В июне—авгу¬
сте 1920 г. — заместитель командующего 4-й армией Западного фронта, затем
начальник 13-й стрелковой дивизии. В 1924 г. окончил Военную академию
РККА. С начала 1925 г. — заместитель начальника управления по исследова¬
нию и использованию опыта войн Штаба РККА. Спустя два с половиной года
В.Меликов будет в весьма грубой форме дискредитировать М.Тухачевского
как полководца.
544
РУССКИЕ ТАЙНЫ
можной продуктивную работу, а также не позволяют Штабу
РККА нести ту ответственность, которая на него возлагается по¬
ложением, — писал он в своем докладе. — Основными момен¬
тами, дезорганизующими работу Штаба, являются:
а) фактическая неподчиненность Штабу РККА Разведупра и
б) проведение (оперативно-стратегических и организацион¬
ных) мероприятий за восточными границами помимо Штаба
РККА, через секретариаты Реввоенсовета.
Такая организация, может быть, имела смысл при прежнем
составе Штаба, коща ряд вопросов особо секретных ему нельзя
было доверять»1.
Выражая резкое недоумение по поводу недоверия новому
составу Штаба РККА, его начальник Тухачевский заявлял:
«Штаб РККА не может вести разработки планов войны, не имея
возможности углубиться в разведку возможных противников и
изучить их подготовку к войне по первоисточникам. В этих уло-
виях Штаб и в первую очередь его начальник, ведя нашу подго¬
товку к войне, не может отвечать за соответствие ее предстоя¬
щим задачам... Если, например, Штаб РККА подготовит накые
стратегическое развертывание ошибочно, если все преимущест¬
ва перейдут на сторону противника, то мы рискуем величайши¬
ми поражениями... Естественно, всех собак будут вешать на
Штаб РККА, но, по существу, при настоящих условиях он не
может нести за это полной ответственности»2.
Тухачевский выражал возмущение и категорически заявлял
в связи с вышеизложенным: «В нынешних условиях я считаю
свое положение ложным и организацией изучения противника
не занимаюсь и при всем желании не могу заниматься».
Особое внимание наркома Тухачевский обратил на вредную
практику проведения «оперативных мероприятий помимо Опер-
упра и Штаба РККА».
1 «В настоящее время, когда новый состав Штаба в его основных секрет¬
ных отделах доведен почти до 100% коммунистов, считаю такой подход к нему
совершенно неправильным. Иначе не было бы смысла перетряхивать весь ста¬
рый Штаб и потом не доверять новому», — писал Тухачевский. — РГВА, «Мар¬
шал М.Н.Тухачевский (1893—1937)». Комплект документов из фондов
РГВА. Доклад начальника Штаба РККА М.Тухачевского председателю
РВС СССР тов. Ворошилову от 31 января 1926 г. (л. 1).
2 РГВА. «Маршал М.Н. Тухачевский...». Комплект документов из фондов
РГВА, л. 1—2.
545
С. МИНАКОВ
«Здесь положение еще хуже, — указывал начальник Шта¬
ба. — Если Разведупр дает Штабу РККА хотя бы сухие выводы
(которые не всегда удовлетворяют Штаб), то благодаря выше¬
указанной работе, проводимой тайно от Штаба РККА, руководя¬
щий состав последнего, в силу объективного хода вещей, постоян¬
но вводится в заблуждение. Ибо, если Разве дупр говорит о том,
что делается у противников, секретариаты, ведущие зарубежную
работу, скрывают это»1. В доказательство порочности и опасно¬
сти такого рода практики М.Тухачевский обратил внимание
К.Ворошилова на конкретный и весьма симптоматичный факт:
«В ночь с 22-го на 23-е января сего года, по Вашему лично¬
му приказанию, зам. нач. Штаба РККА тов. Пугачев сделал ряд
распоряжений по производству демонстрации к маньчжурской
границе. Штаб к этому не был подготовлен. В курсе происходя¬
щих событий он не был. Тов. Уншлихт запрашивал меня, что
можно было бы сделать для демонстрации, но лишь в предвари¬
тельном порядке, не посвящая в подробности обстановки. Ника¬
ких указаний Штаб не получал, а сам вести подготовки не мог,
ибо полностью оттерт от такого рода работы. В результате полу¬
чилась запоздалая демонстрация. Если бы Штаб РККА действи¬
тельно выполнял работу, которую он должен выполнять, то еще
17—19 января он сделал бы необходимые приготовления, не
вызывая со стороны войск каких-либо подозрений. Те замеча¬
ния, которые Вы сделали т. Пугачеву, по существу более всего
касаются той организационной неразберихи, которая установле¬
на, а в частности, и Вашего секретариата (по части Китая)»2.
Таким образом, проблема уже выходила из рамок организа¬
ционно-функциональных трений, а становилась проблемой бое¬
вой практики. Причины пока еще небольших «провалов» в ней
уже начали сваливать на Штаб РККА, на его руководство, в том
числе — ив первую очередь — на Тухачевского. В том же до¬
кладе Тухачевский в достаточно решительной, жесткой и кате¬
горичной форме писал:
«Прошу установить подчинение Разведупра по вопросам
агентуры Штабу РККА и РВС СССР на следующих основани¬
ях, — излагал он свои требования и условия. —
1 РГВА. «Маршал М.Н.Тухачевский...». —JT. 2.
2 Тамже.
546
РУССКИЕ ТАЙНЫ
1. В пределах поставленных Штабом РККА задач — нача¬
льник Разведупра непосредственно подчиняется начальнику
Штаба РККА как по вопросам сети агентуры, так и по личному
составу.
2. В объеме заданий РВС СССР начальник Разведупра непо¬
средственно подчиняется заместителю Председателя Реввоенсо¬
вета, коим, сверх того, контролируется вся агентурная работа, в
частности, и работа по заданиям Штаба РККА.
Вполне понятно, что непосредственные, тесные отношения
РВС с Разведупром должны сохраниться, но Штаб в области
своих заданий должен действительно иметь в своем распоряже¬
нии Разведупр»1.
В контексте вышеизложенных требований Тухачевский счи¬
тал необходимым «включение секретариата Лонгвы (Бортнов-
ского)2 в Оперупр Штаба РККА. Конечно, это не исключает
возможности непосредственных сношений РВС с соответствую¬
щими лицами в Оперупре и необходимости ведения особого кон¬
троля РВС по всем этим вопросам»3.
В случае неприятия указанных требований и условий Туха¬
чевский видел один выход:
1) назначение более авторитетного начальника Штаба
РККА, которому сочтено будет возможным подчинить Развед-
упр;
2) организационное изъятие Разведупра из состава Штаба
РККА и непосредственное его подчинение РВС. Штаб будет ор-
ганичиваться выработкой заданий;
1 «Маршал М.Н.Тухачевский...». Комплект документов из фондов РГВА.
Л. 2.
2 Лонгва Роман Войцехович (1891 —1938), поляк, член Щ}С с 1910;
член РСДРП (меньшевиков), с 1918 — большевик. Штабс-капитан военного
времени. В Красной Армии с1918г. В1920 г. на Западном фронте командовал
1-й польской Красной Армией. С конца 1920 г. служил в Разведуправлении
Штаба РККА. В 1921 —1923 гг. — начальник Разведуправленйя Штаба Войск
Украины и Крыма, член коллегии ГПУ УССР. С осени 1923 г. — помощник на¬
чальника штаба ВСУК, а с февраля 1924 г. — и.о. начальника штаба ВСУК и
УВО. С апреля 1924 г. — в ГУРККА, затем в секретариате И.Уншлихта, а с
мая 1926 г. — военный атташе в Китае. В последующие годы — в руководстве
войсками связи РККА. О Б.Бортновском см. в начальных разделах книги.
3 РГВА, «Маршал М.Н. Тухачевский...». Комплект документов... «Доклад
начальника Штаба РККА....»., л. 3—4.
547
С. МИНАКОВ
3) подбор более авторитетного состава Штаба РККА;
4) изъятие из ведения Штаба РККА подготовки войны на
восточных фронтах и полное сосредоточение всех этих вопросов
в Вашем секретариате»1.
В заключение Тухачевский писал: «После тщательного изу¬
чения затронутых выше вопросов я должен с полным убеждени¬
ем доложить о решительной невозможности продолжать работу
в вышеочерченных условиях. Мы не подготовляем аппарата ру¬
ководства войной, а систематически атрофируем его созданием
кустарности взаимоотношений и превращением Штаба РККА в
аполитичный орган»2.
В контексте этого доклада и требований Тухачевского, в
нем изложенных, обнаруживается невольное обострение отно¬
шений между начальником Штаба РККА и заместителем Пред¬
седателя РВС СССР, между Тухачевским и Уншлихтом. Эти от¬
ношения еще с 1920 г. были вовсе не дружественными. Унш¬
лихт, член РВС фронта и куратор фронтовой разведки, еще при
вступлении Тухачевского в должность командующего фронтом
не скрывал своей к нему подозрительности. Теперь он не мог не
реагировать на стремление «красного Бонапарта» изъять из-под
его контроля если не полностью, то во всяком случае частично
полномочия по руководству разведкой. Несмотря на столь жест¬
кий конфликт по поводу Разведупра и достигнутый определен¬
ный компромисс по данному вопросу, функциональные возмож¬
ности Штаба РККА и его начальника, равно как и масштабы
его должностной компетенции, продолжали уменьшаться.
18 февраля 1926 г. из Штаба РККА была изъята мобилиза¬
ционная работа и передана в ГУРККА в связи с определенными
«реорганизационными мероприятиями».
22 июля 1926 г. из Штаба РККА был изъят и передан в
ГУ РККА Военно-топографический отдел.
Сужение функциональных возможностей Штаба РККА,
осуществленное в результате указанного выше перераспределе¬
ния функций Штаба РККА и ГУ РККА, вполне естественно,
привело к конфликту между этими двумя структурами и между
лицами, их возглавлявшими, — М.Тухачевским и С.Камене¬
1 Тамже, л. 2,4.
о
Там же, л. 4.
РУССКИЕ ТАЙНЫ
вым. В результате всего этого, как считал Тухачевский, Штаб
РККА утратил возможность планировать и направлять деятель¬
ность всех центральных управлений наркомата по военным и
морским делам. Претензии и требования, изложенные Тухачев¬
ским в его докладной от 31 января 1926 г. по вопросу взаимо¬
действия и подчиненности Разведупра Штабу РККА и начальни¬
ку Штаба, были проигнорированы. По-прежнему Штаб РККА и
его начальник были лишены прямого доступа к материалам во¬
енной разведки. Обо всем этом Тухачевский написал в письме
наркому Ворошилову 8 мая 1927 г. Тухачевский считал, что в
результате сложилась ненормальная обстановка, полагая, что
Штаб РККА фактически отстранен от участия в подготовке
страны к обороне, а вместо него сложилась определенная группа
лиц виутри секретариата наркомата, которая, но существу, и
выполняла функции Штаба. Теперь, 8 мая 1927 г., Тухачев¬
ский делал вывод еще более определенный, чем в его январском
письме 1926 г. «Мое дальнейшее пребывание на этом посту (на¬
чальника Штаба РККА. — С.М.), — заключал он, — неизбеж¬
но приведет к ухудшению и дальнейшему обострению сложив¬
шейся ситуации»1.
Таким образом, Тухачевскому, фактически лишенному реа¬
льной власти, было оставлено лишь «почетное» наименование —
«начальник Штаба РККА». В таковых обстоятельствах и в это
же время был проведен ряд кадровых перестановок и увольне¬
ний из Красной Армии, коснувшихся друзей, соратников и «кре¬
атур» Тухачевского в войсках. В 1926 г. был переведен на
преподавательскую работу в Военно-политическую академию с
должности помощника начальника ВВС РККА Н.Соллогуб.
2 февраля 1926 г. с должности помощника командующего За¬
падным военным округом на ту же должность в Приволжский
военный округ был переведем А.Павлов. Это было явное пони¬
жение. В июне 1926 г. с должности командира 16-го стрелково¬
го корпуса был перемещен на пост начальника одного из управ¬
лений в Штаб РККА И.Блажевич. В сентябре 1926 г. из РККА
неожиданно был уволен инспектор кавалерии Украинского во¬
енного округа Г.Армадеров. В то же время был уволен из РККА
и переведен военруком в гражданский институт близкий прия¬
1 РГВА, ф.33987, оп. 3, д. 155, л. 19-21.
549
С. МИНАКОВ
тель Тухачевского, начальник штаба 29-й стрелковой дивизии
А.Колесинский. Другой приятель М.Тухачевского и Н.Какури¬
на, Ф.Никонов, был в сентябре 1926 г. переведен адъюнктом в
Военную академию РККА. Все эти люди так или иначе были
связаны с Тухачевским и с военно-политическими процессами
1923—1924 гг. Меры, принятые в их отношении, в завуалиро¬
ванной форме означали «мягкие репрессии». Возникает вопрос:
почему же политическое руководство, почти не скрывая своего
недоверия, не отправило в отставку и Тухачевского уже в
1926 г.?
Свою роль сыграли в совокупности прежде всего следующие
обстоятельства: продолжавшаяся с обострением внутрипартий¬
ная борьба, сложная социально-политическая обстановка внут¬
ри страны и, наконец, так называемая «военная тревога»
1926—1927 гг.
3
Революционная геополитика, стратегия
и <военная тревога» 1926—1927 гг.
1923 г. являлся своеобразным рубежом, которым фактиче¬
ски завершался период некой эйфории в ожидании грядущей
Мировой революции и начиналась длительная эпоха, наполнен¬
ная драматизмом поисков и частых смен новых парадигм внеш¬
ней политики СССР.
«Неудача германской революции ударила по «индустриали-
стам», — вспоминал эту ситуацию находившийся в гуще проб¬
лем и персон советского внешнеполитического ведомства Г.Бе-
седовский. — Снова начались разговоры о том, что правильным
путем социальной революции в Европе является путь через аг¬
рарные Балканы в Италию и что надо революционизировать
крестьянские массы. Появилась идея организации и расширения
«крестинтерна», то есть крестьянского Интернационала как впо-
могательного орудия Коминтерна. Но это «аграрное» направле¬
ние продолжалось недолго. Оно было отодвинуто на задний план
открытием нового слабого пункта в европейской капиталистиче¬
ской системе — Англии... Коминтерн срочно разрабатывал но¬
вые маршруты революции. Англии отводилась в них централь-
550
РУССКИЕ ТАЙНЫ
нал роль. Основное направление удара намечалось по англий¬
ским колониям и Китаю»1.
Крупнейший специалист по истории и географии Востока
генерал-лейтенант Андрей Евгеньевич Снесарев2 на своих лек¬
циях в Военной академии РККА еще в 1920 — 1922 гг. буду¬
щим «красным генштабистам» говорил: «Со времен Петра Вели¬
кого Россия неуклонно продвигалась к теплым морям и Индий¬
скому океану, — объяснял «краскомам» генерал А.Сиесарев
жизненно важнейшие, по его мнению, геополитические и гео¬
стратегические задачи России. — На пути у русских всеща стоя¬
ли англичане... В XIX веке путь к Персидскому заливу и теплым
морям, имеющий для нас большое значение, снова постоянно
преграждали англичане. Чтобы открыть этот путь, мы вели не¬
сколько войн в Персии и Центральной Азии, но за нашими про¬
тивниками всегда стояла Британская империя. Точно так же
Британия старалась лишить нас плодов наших побед на Балка¬
нах.
Вы спросите меня, почему я говорю вам все это, когда со¬
ветская революция отбросила идею империализма. Это верно,
что Советская республика не имеет империалистических целей.
Цель советской революции в мировом масштабе — освободить
угнетенные народы от империалистической эксплуатации, и осо¬
бенно — принести свободу народам Востока. Самым серьезным
прпятствием на этом пути остается британский империализм.
Если мы хотим принести свободу народам Азии, мы должны по¬
дорвать власть британского империализма. Ом по-прежнему
остается смертельным врагом этих народов, так же, как и на¬
шим врагом. В этом заключается ваша задача»3.
Совершенно очевидно, что высказанные Снесаревым сооб¬
ражения перекликаются с рассуждениями пленного гвардейско¬
го офицера Тухачевского, его идеями «революционной войны>» и
четко выраженными им (о чем дачее в тексте) геостратегиче¬
скими представлениями. Они перекликаются и с мыслями пол¬
ковника Генштаба Н.Какурина. Все эти офицеры старой Рус¬
1 Беседовский Г. На путях к термидору. —М., 1997, с. 100.
2 См. подробнее: Андрей Евгеньевич Снесарев (жизнь и научная деятель¬
ность). — М., 1973.
3 Бармин А. Соколы Троцкого. — М., 1997, с. 105.
551
С. МИНАКОВ
ской армии так или иначе видели в идее Мировой социальной
революции мощное оружие, с помощью которого России (не
имеет значения, какой России) удастся, наконец, разрешить
давние русско-британские геополитические и геостратегические
противоречия в свою пользу.
Международная ситуация, характеризовавшаяся крушени¬
ем надежд на скорую революцию в Германии и Европе; геостра¬
тегическая обстановка, обусловленная необходимостью разви¬
тия тесных и всесторонних связей СССР с Германией; неизбеж¬
ность в этих целях победоносной войны против Польши;
напряженная настороженность в отношении «главного врага»
Мировой революции — Великобритании — все это требовало от
советской военной элиты выработки общей геостратегической и
геополитической концепции, военной доктрины, учитывавшей
все вышеуказанные и иные факторы.
С 1923 по 1924 г. фактически официальной стратегической
доктриной Красной Армии являлись геостратегические и опера¬
тивно-стратегические взгляды и позиции Тухачевского. Это его
теория «революции извне» и «стратегия сокрушения», а также
теория «таранной стратегии» на основе «последовательных опе¬
раций» (на опыте германского наступления на Париж в 1914 г.
и советского наступления на Варшаву в 1920 г.). Однако кру¬
шение надежд на германскую революцию 1923 г. и обнаружив¬
шаяся небоеспособность Красной Армии, требовавшая серьез¬
ных ее реформ, вынуждали политическое и военное руководство
СССР оставить надежды на ближайший революционный кризис
на Западе и разработать общую геостратегическую концепцию.
Тухачевский и его сторонники следующим образом определяли
основные очертания этой концеции.
В основу ее была заложена определенная Тухачевским уже
в 1924 г. «стратегия организации». Она разрабатывалась им на
основе итогов 1-й мировой войны, с учетом тех выводов, кото¬
рые делались в зарубежной (в частности, немецкой) военной
мысли, и переносила акцент в решении оборонных и геострате¬
гических проблем на так называемую «маневренную» организа¬
цию использования военного потенциала страны. При этом
предполагалось исходить из тех геостратегических целей, кото¬
рые последовательно вставали перед государством. Обращалось
внимание на органическую связь геополитического положения
552
РУССКИЕ ТАЙНЫ
государства и страны (в данном случае СССР) и геостратегиче¬
ских задач и целей, которые должны и могут из этого положе¬
ния вытекать.
Анализируя причины поражения России в 1 -й мировой вой¬
не, как и поражения Германии, Тухачевский ссылался и на ис¬
следования генерала Тренера. Он считал, что «Англия, несмотря
на весь блеск германской сухопутной стратегии, показала себя
более дальновидной в военном отношении», определив, исходя
из своего островного положения, свои главные усилия на «созда¬
нии мощной морской организации». Она приняла, таким обра¬
зом, такую стратегию организации, которая «вполне соответст¬
вовала тем задачам, которые перед Англией вставали и которые
она в конечном счете блестяще разрешила»1. Германия же и
Россия допустили в этом отношении фундаментальный просчет.
Их геополитическое положение порождало стратегические цели
континентального, а не морского характера. Для их достижения
и Германии, и России нужна была мощная армия, а не флот,
выполнявший второстепенную, вспомогательную роль.
Ссылаясь на мнение германского военного министра Трене¬
ра, Тухачевский считал, что «Вильгельм сделал крупную ошиб¬
ку, что такие громадные средства истратил на морской флот, а
не на сухопутную армию»2. Если бы эта ошибка не была до¬
пущена, «если бы мощь сухопутной германской армии была
подготовлена в большем масштабе, а это было вполне возможно,
то исход осенней кампании 1914 года во Франции мог бы окон¬
читься для последней полным крахом, что предрешило бы и ис¬
ход войны»3.
По мнению Тухачевского, «царская Россия шла по пути
Германии... Империалистические мечтания заставили ее строить
непомерно сильный флот, в то время как армия, которой пред¬
стояло решать основные задачи войны, была недостаточно воо¬
ружена и совершенно не обеспечена промышленностью в воен¬
1 Тухачевский М. Н. Стратегия организации. — В кн.: Тухачевский М. Н.
Избранные произведения. — М., 1964, т. 1, с. 255.
2 «На борьбу с лимитрофами. Стенограмма заседания РВС СССР с коман¬
дующими войсками МВО, УВО и БВО и начальниками морских сил Балтий¬
ского и Черного морей от 8 мая 1928 г. — Опубликована в Военно-историче¬
ском журнале, 1993, № 4, с. 56.
3 Тухачевский М. II. Стратегия организации. — С. 256.
553
С. МИНАКОВ
ном отношении»1. Исходя из этого опыта, Тухачевский считал,
что и для СССР как континентальной державы следует опреде¬
лить в качестве основополагающей «континентальную» геостра¬
тегическую концепцию.
«Мы находимся в положении прямо противоположном Япо¬
нии и Англии. Морскими операциями даже самых мощных ми¬
ровых империалистов нельзя нарушить ни нашей экономиче¬
ской, ни политической целостности. У нас нет такой внутренней
коммуникации, которой могли бы угрожать морские флоты про¬
тивника... Морской флот (для СССР) играет чисто вспомогате¬
льную роль при выполнении наших операций. Сухопутная ар-
мйя и Воздушный флот — вот основные киты, на которых фак¬
тически зиждется наша оборона страны»2. Вот концепция
Тухачевского. В сущности, это был радикальный поворот в гео¬
стратегической ориентации: со времен Петра Великого Россия
была определена как «морская держава» и безуспешно пыталась
бороться с Британией за «владение морем», обрести выход на
просторы Средиземноморья и Атлантики.
Геостратегическая «континентальная» концепция Тухачев¬
ского определяла и иерархию «партнеров» и «противников»
СССР и Красной Армии: во-первых, это лимитрофы — Польша,
Румыния, страны Балтии, Финляндия и уже постольку, во-вто-
рых, более серьезные противники, обеспечивающие поддержку
лимитрофам, — Великобритания и Франция. В качестве же по¬
тенциальных «друзей» и «союзников» Тухачевский видел Герма¬
нию, с которой у СССР были общие антипольские интересы,
Италию и Венгрию.
В дискуссии, продолжавшейся с 1924 по 1928 г., в качестве
оппонирующей была выдвинута, в сущности, традиционная гео¬
стратегическая концепция (против которой выступал Тухачев¬
ский ), являвшаяся частным проявлением концепции «владения
морем». Она была разработана и выдвинута представителями
русского морского Генерального штаба, оставшимися в рядах
РККФ, — М.Петровым, Жерве, Н.Игнатьевым, Н.Власьевым,
А.Тошаковым. Они получили определенную поддержку у коман¬
дующего ВМС РККА Р.Муклевича. Эти видные представители
1 Тамже. С. 258.
2 Стенограмма заседания РВС СССР с командующими... — С. 55—56.
554
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Морских сил Красной Армии выдвигали свои аргументы, также
ссылаясь на военно-исторический опыт дореволюционной Рос¬
сии, отстаивая концепцию, что СССР, как и раньше, — это
прежде всего морская держава, и де.йая из этого соответствую¬
щие выводы.
В частности, М.Петров справедливо указывал на фундамен¬
тальные стратегические просчеты российского политического и
военного руководства, начиная еще с первой половины XIX в.,
недооценивавшего стратегическую значимость «проливов» и
Константинополя, в частности, в период 1-й мировой войны.
Петров и его единомышленники утверждали, и не без основа¬
ния, что главным противником в геостратегическом плане для
России и СССР являлась и является Великобритания. «Задача
утвердить влияние Англии на Балтике была для нее постоянной
задачей», — считал Петров1.
В контексте геостратегических идей так называемой «старой
школы», к которой принадлежали вышеперечисленные воен¬
но-морские специалисты, оставшиеся в Красном Флоте во главе
с уже упомянутым выше профессором М.Петровым, задачи
флота определялись стремлением на «океанский простор», «на
широкие морские пути». А так как всеми выходами из русских
вод владели другие государства, то нужно было эти выходы за¬
хватить.
Один из молодых военно-морских начальников Красного
Флота, оппонент этих взглядов, назвал эту линию «активно-про-
ливной»2. Поясняя взгляды сторонников «старой школы» —
«владения морем», бывший военно-морской летчик А.Якимычев
в 1928 г. констатировал, что «царская Россия, состоявшая в из¬
вестных договорных отношениях с Францией и Англией, готови¬
лась к войне на море против турецкого флота и части герман¬
ского флота»3. Оппоненты сторонников «владения морем» из
1 Стенограмма заседания РВС СССР с командующими войсками... от
8мая 1928г.—С. 58—59.
2 Душенов И. И. К истории вопроса о «малой войне» на море. — В кн.: Во¬
просы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах
1917—1940. — М., 1965, с. 697.
3 Якимычев Л.М. Война «малым (слабым) флотом» и «малая война» в
эпоху парового флота. — В кн.: Вопросы стратегии и оперативного искусства в
советских военных трудах 1917—1940. — М., 1965, с. 700.
555
С. МИНАКОВ
числа молодых флотских командиров, аргументируя свою пози¬
цию и потерей СССР большей части военно-морских портов на
Балтике, и возросшей ролью военно-морской авиации и подвод¬
ного флота, и скудостью экономических возможностей, но глав¬
ное — «коренным изменением политики Советского государст¬
ва»1. Они поддерживали точку зрения Тухачевского и Штаба
РККА. Они считали, что в отличие от положения царской Рос¬
сии «Советское правительство вынуждено иметь военно-мор¬
скую силу исключительно для зашиты завоеваний Октября, а не
с целью агрессивных намерений, а также в числе своих вероят¬
ных противников имеет коалицию, возглавляемую государст¬
вом, обладающим первоклассным надводным флотом»2. Расстав¬
ляя все точки над «i», сторонники «континентальной» геострате¬
гической концепции (М.Тухачевский, из моряков — И.Лудри,
К.Душенов, Кожанов и др.) считали, что «Советское государст¬
во переживает период «мирной передышки». Антисоветский
блок, возглавляемый Англией, принимает все более и более от¬
четливые формы. В случае войны судьба Советского государст¬
ва, а значит, и пролетарской революции будет решаться на сухо¬
путном фронте войны, следовательно, морское направление по
отношению к сухопутному явится лишь вспомогательным»3.
Впрочем, дискуссия по проблеме «геостратегической кон¬
цепции» — «континентальной» или «владения морем» — продол¬
жалась с 1924 по 1928 г., поскольку в указанный промежуток
времени Советское правительство и военное руководство не иск¬
лючали возможности придерживаться перспектив (хотя бы от¬
части) «владения морем». Имел место расчет на возвращение
Францией большого надводного флота, уведенного врангелев¬
скими адмиралами в 1920 г. в Бизерту. С этой целью туда был
направлен Е.Беренс, однако, несмотря на достигнутое в принци¬
пе соглашение, в конце концов пришли к выводу, что приобре¬
тение «готового» линейного флота устраняло бы необходимость
затрат на его строительство, но было невыгодно в силу «старо¬
1 Якимычев Л.М. Война «малым (слабым) флотом» и «малая война» в
эпоху парового флота. — С. 700.
2 Там же.
3 Там же. С. 701.
556
РУССКИЕ ТАЙНЫ
сти» и в основном уже боевой непригодности этих кораблей быв¬
шего императорского военно-морского флота России.
Таким образом, в мае 1928 г., после вышеупомянутой дис¬
куссии в Штабе РККА, была принята за основу геостратегиче¬
ская «континентальная» концепция Тухачевского.
Итак, указанная выше дискуссия выявила: военная элита
СССР во второй половине 20-х годов, признавая своим главным
потенциальным противником Великобританию, непосредствен¬
ных своих противников видела в лимитрофах — Польше, Румы¬
нии, странах Балтии, Финляндии.
Однако в среде самих сторонников «континентальной» гео¬
стратегической концепции не было единства, и весьма острые стра¬
тегические расхождения обнаружились уже в 1926—1927 гг.,
вылившись особенно наглядно в идейное и политическое проти¬
воборство М.Тухачевского и профессора А.Свечина.
В изучаемый период времени, особенно в 1924—1925 гг.,
он был солидарен с Тухачевским и придерживался, как и по¬
следний, «континентальной» стратегической концепции. Он так¬
же отталкивался от опыта 1-й мировой войны. Мотивировал
свою точку зрения также и теми соображениями, что наши фло¬
ты не имеют прямого выхода к крупным водным пространствам,
что флот — оружие дорогое. Подобно Тухачевскому, но с более
пространным экскурсом в историю недавней 1 -й мировой вой¬
ны, А.Свечин считал, что Русская армия «могла бы сравниться
по технике с германской только в случае нашего отказа от по¬
стройки линейного флота; последний в условиях чрезвычайно
невыгодного расположения русских портов в глубине оператив¬
ных задворок морей, лишенный надлежащего базирования, был
обречен на бездействие. Однако после Цусимы и первой револю¬
ции мы вновь начали строить кораблики, что отвлекло крупную
часть сумм, ассигнуемых на оборону, и еще более существенную
часть нашей еще более слабой промышленности»1.
Рассматривая очертания будущей войны, Свечин считал,
что сложившаяся Версальская система нестабильна, что она бы¬
ла создана в интересах прежде всего Франции, всегда стремив¬
шейся к созданию неустойчйвых образований на своих границах
и в целом в Европе. «Мышление французской внешней полити¬
1 Цит. по статье А.А.Кокошина и В.И.Лобова «Предвидение (генерал
Свечин об эволюции военного искусства)» // Знамя, 1990, № 2, с. 175.
557
С. МИНАКОВ
ки веками, со времен Ришелье, воспитывалось на создании в Ев¬
ропе таких условий раздробленности, чересполосицы и необоро-
носпособности. В результате работы французской политики,
идеи которой вылились в Версальском мирном договоре, вся
срединная Европа — Германия, Польша, Чехо-Словакия и
т.д. — поставлена в условия, исключающие оборону и позици¬
онность»1. Свечин делал вывод, что Европа чревата войной. Та¬
ким образом, истоком грядущей, как впрочем, и существующей,
геостратегической ситуации в Европе, что коренным образом за¬
трагивает положение и СССР, является геостратегическая Вер¬
сальская система, созданная Францией. Франция, таким обра¬
зом, как это вытекает из высказываний Свечина, является опре¬
деляющей геостратегической фигурой международных
отношений, провоцирующей грядущую войну, в которой актив¬
нейшую роль должна будет сыграть Германия.
Учитывая всю совокупность геостратегических обстоя¬
тельств, в которых оказалась Россия — СССР, и ее внутреннее
слабое экономическое состояние, техническую отсталость, тре¬
буется, по мнению А.Свечина, придерживаться «оборонительной
доктрины» для Красной Армии, отказа от «стратегии сокруше¬
ния», отдать предпочтение выработке навыков оборонительной
боевой подготовки.
Исходя из материально-технических возможностей РККА в
20-е гг., Свечин спасение СССР видел в пространственно-клима¬
тических условиях, позволяющих «истощать» возможности про¬
тивника, втягивая в глубь страны2. На этой почве и обострились
идейные противоречия между Свечиным и Тухачевским. Впро¬
чем, не только с Тухачевским, но и с единомышленником «крас¬
ного Наполеона» А.Зайончковским и той частью старых «генш¬
табистов», которые придерживались концепции «стратегии со¬
крушения»3.
Таким образом, обострившаяся дискуссия по принципиаль¬
1 Там же. С. 173.
2 Свечин Л. Стратегия. — М., 1927, с. 41—43, 173—182.
3 г
Еще с дореволюционных времен среди военных теоретиков и военачаль¬
ников произошло размежевание на сторонников «стратегии сокрушения» и
«стратегии измора». К сторонникам «стратегии сокрушения» принадлежали
практически все крупные русские военачальники периода 1-й мировой вой¬
ны — А.Брусилов, Н.Рузский, М.Алексеев и др. Все они придерживались
взглядов ведущего русского стратега и военного ученого Г. А. Леера.
558
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ным стратегическим вопросам корнями своими уходила в доре¬
волюционный период. Однако оказавшийся на вершине одного
из полюсов дискуссии Тухачевский придавал академическому
спору явно политический смысл. Особенно с 1926 г., коща была
впервые издана книга Свечина «Стратегия». В ней неоднократно
прямо и косвенно подвергалась критике «стратегия сокруше¬
ния», в частности, и на примерах германского наступления на
Париж в 1914 г. и наступления Тухачевского на Варшаву в
1920 г.'
1 мая 1927 г. центральная партийная газета «Правда» поме¬
стила статью А.Свечина «Военное искусство в будущей войне», в
которой автор, вновь касаясь варшавской операции Красной
Армии в 1920 г. оценил ее как «злоупотребление революцион¬
ными лозунгами»2. Статья эта появилась как своего рода реак¬
ция военного специалиста на переворот Чан Кайши (апрель
1927 г.).
Следует заметить, что военная помощь китайской гоминьда-
новской революции многочисленными военными советниками с
В.Блюхером (Галиным) во главе — они фактически и осущест¬
вляли оперативно-стратегическое руководство китайскими «ре¬
волюционными армиями» — представляла собой не что иное,
как реализацию на практике идей Тухачевского, его доктрины
«революции извне», ее лозунга — «движение на выстрелы».
В перевороте Чан Кайши усматривалось полное крушение этой
доктрины: оказание помощи «революционной армии» Китая, до¬
ведение этой армии до победы советским «генералом» Блюхером
и его товарищами обернулось не торжеством «социальной рево¬
люции», а ее крушением — «бонапартизмом». Так в самой идео¬
логии «революции извне», в идеологии «революционной войны»,
главным пропагандистом и теоретиком которой был Тухачев¬
ский, будто и впрямь в соответствии с мнением J1.Троцкого,
проявились очертания «бонапартизма», и не только китайского,
но и маячившего в глазах советского политического руководства
«бонапартизма» в Красной Армии. В этом смысле примечательно
и расхождение мнений относительно Чан Кайши и китайской
политической действительности, обнаружившееся в позициях
1 Свечин А. Стратегия. — С. 29, 41—43, 53.
2 Правда, 1 мая 1927.
559
С. МИНАКОВ
политического советника СССР в Китае М.Бородина и военного
советника В.Блюхера (Галина).
В отличие от Бородина, считавшего, что у Чан Кайши весь¬
ма незначительная социально-политическая база и нет поддерж¬
ки «революционной армии», «тов. Галин (Блюхер), как сообщал
советский представитель М.Юшкевич, считает, что многие това¬
рищи ошибаются, умаляя значение военного фактора в обста¬
новке на Юге. Массовое рабочее и крестьянское движение —
большая сила в развитии национальной революции, но вместе с
тем эта сила не решающая. За Чан Кайши, по мнению Галина,
большая часть армии»1.
Блюхер считал, что Чан Кайши готов был продолжить со¬
трудничество с военными советниками из Красной Армии при
условии удаления из Китая политического советника РКП (б)
Бородина и что на это следовало идти2. Таким образом, Блюхер,
характеризуя политическую ситуацию в Китае, констатировал
переход доминирующей роли в ней от «революционной партии»
к «революционной армии». Нет необходимости в пространных
комментариях, чтобы сделать вывод, особенно в идейно-полити¬
ческой атмосфере тех лет: это было провозглашение «бонапар¬
тизма». Хотя, быть может, сам Блюхер и не имел намерения
мыслить столь категорично и определенно.
В сущности, это означало, что в Китае возникал политиче¬
ский вариант, в котором доминирующая роль от Российской
компартии должна была перейти к Красной Армии, от полити¬
ков-коммунистов — к «генералам». В этом, видимо, многие в
СССР усматривали обстоятельства, благоприятствовавшие «бо-
напартизации» советской военной элиты. Таким образом, обста¬
новка, с одной стороны, означала крушение одного из основопо¬
лагающих положений «революции извне» — о роли классовой
борьбы и трудящихся классов, — зато усиливала чисто военный
фактор — роль Красной Армии. Пример китайской революци¬
онной армии и военно-политической судьбы Чан Кайши демон¬
стрировал политический итог «революционной войны», ее идео¬
логов и «вождей». Одних он пугал, другим мог послужить со¬
1 Картунова А. И. Почему В.К.Блюхер поддерживал Чан Кайши // Во-
.енно-исторический журнал, 1995, № 5, с. 62.
2 Т<ш же. С. 63.
560
РУССКИЕ ТАЙНЫ
блазном. Однако был еще один важный фактор, внутренне
органично взаимосвязанный с вышеописанным, один из осново¬
полагающих во всей геостратегической ориентации советской
военной элиты — польский.
Варшавская катастрофа была сильнейшим ударом для Туха¬
чевского. Понятно, что М. Тухачевский был человеком, не толь¬
ко глубже других «революционных генералов» осмыслившим
свой драматичный боевой опыт сражения под Варшавой, но и
более других, острее ощущавшим потребность боевого реванша.
И ситуации для него подходящие возникали начиная с 1922 г.
не раз: летом—осенью 1923 г., в конце 1924 г. Именно тоща в
связи с встречным стремлением главнокомандующего рейхсве¬
ром генерал-полковника Г. фон Секта сначала на уровне внеш¬
неполитических ведомств в Германии и СССР, а затем ведомств
военных была предпринята попытка подготовки совместной
войны против Польши. И действительно, уже весной повсемест¬
но на западных рубежах СССР, на съездах Советов, прошедших
в мае 1925 г. в Белоруссии, на Украине, в Молдавии, господст¬
вовало торжественно-агрессивное настроение и звучали недву¬
смысленные, вызывающие лозунги и призывы.
«Мы не требуем, — говорил председатель молдавского ЦИК
Старый на 9-м Всеукраинском съезде Советов в мае 1925 г., —
маневров корпуса Котовского на левом берегу Днестра, но мы
выражаем непременное желание, чтобы правительство заяви¬
ло румынским насильникам, что Бессарабия является неотъ¬
емлемой частью Советской республики. Мы должны сказать
этим держимордам, что за все свои насилия над молдавским на¬
селением они получат воздаяние. Тов. Котовский, командир ка¬
валерийского корпуса, говорит о готовности Красной Армии в
любой момент прийти по призыву рабочих и крестьян на по¬
мощь братскому населению Бессарабии от насилий румынских
бояр»1.
На прошедшем незадолго до 9-го Всеукраинского съезда Со¬
ветов Первом съезде Общества бессарабцев в апреле 1925 г.
Г.Котовский говорил: «Вопрос об освобождении Бессарабии, во¬
прос о том, чтобы сделать Бессарабию красной, мог бы быть
разрешен хорошим ударом нашего корпуса, куда входит и Бес¬
1 Красная Звезда, 1925, 7 мая, № 102.
561
С. МИНАКОВ
сарабская кавалерийская дивизия, или в крайнем случае еще
парой наших корпусов... Если рабоче-крестьянское правитель¬
ство, руководимое коммунистической партией, скажет, что до¬
вольно дипломатических переговоров, прикажет нашей Красной
Армии броситься к границам Румынии, Бессарабии, на помощь
восставшим рабочим и крестьянам, наш кавалерийский корпус
будет впереди! Мы уверены, что, если этот исторический момент
настанет, наша красная конница перемахнет одним прыжком
через Днестр»1.
М.Тухачевский, в то время командующий Западным воен¬
ным округом, специально приехавший в Минск, в своем выступ¬
лении на 7-м Всебелорусском съезде Советов в мае 1925 г. гово¬
рил: «Крестьяне Белоруссии, угнетенные польскими помещика¬
ми, волнуются, и, конечно, придет тот час, когда они этих
помещиков сбросят. Красная Армия понимает, что эта задача
является для нас самой желанной, многожданной... Мы увере¬
ны, и вся Красная Армия уверена в том, что наш Советский Со¬
юз, и в первую очередь Советская Белоруссия, послужит тем
оплотом, от которого пойдут волны революции по всей Европе...
Красная Армия с оружием в руках сумеет не только отразить, но
и повалить капиталистические страны... Да здравствует Совета
скал зарубежная Белоруссия! Да здравствует Мировая револю¬
ция!»2.
Обозначив общий военно-политический курс и настроения
армии, Тухачевский затем обосновал ее боевую готовность.
«В техническом отношении мы в значительной мере сравнялись
и достигли западноевропейских государств... — заявлял он. —
Успехи в области пехоты, в области артиллерии... определяют
возможность ее участия в самых жестоких и самых сильных
столкновениях с нашими западными соседями... Танки мы име¬
ем хорошие и в этом отношении можем состязаться с нашими
соседями. Конница наша является сейчас лучшей конницей в
мире... Наша авиация является одним из самых блестящих ро¬
дов войск... Ни у одного из наших соседей нет такой подготов¬
1 Котовский Г.И. Документы и материалы. — Кишинев, 1956. С. 502—
504.
2 VII Всебелорусский съезд Советов, май 1925 г. Стенографический от¬
чет. — Минск, 1925. С. 24—25.
562
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ленной, блестящей, смелой и боеспособной авиации»1. И, за¬
ключая, Тухачевский прямо требовал: «Нам нужно только, что¬
бы советское правительство Белоруссии поставило в порядок
своего дня вопрос о войне(!)»>2.
В связи с цитированным следует также заметить, что все де¬
легаты съезда с бурным восторгом встретили появление Туха¬
чевского на трибуне, награждали его неоднократно аплодисмен¬
тами, а председательствующий Червяков прямо заявил: «Будем
работать над тем, чтобы наш Советский Союз расширился дале¬
ко за теперешние пределы, чтобы там, где теперь неустойчивые
правительства, были устойчивые советские правительства... Да¬
ешь Советскую Европу! Да здравствует Союз Советских Респуб¬
лик всего Света!»3. Здесь, как говорится, комментарии излишни.
В 1926 г. в одной из своих военно-теоретических статей Ту¬
хачевский писал: «Наша промышленность дорастает до довоен¬
ного уровня, а мы знаем, что промышленность наша после ее
мобилизации в 1916 г. в значительной мере удовлетворяла по¬
требности царской армии. Уже одно это говорит о том, что мы
дорастаем до уровня способности вести крупную войну массо¬
вых армий»4.
Как бы отвечая на сомнения своих оппонентов относительно
способности СССР вести войну по причинам экономической сла¬
бости, Тухачевский считал: «Развитие производительных сил на¬
шего Союза далеко не достигает тех размеров, которые мы ви¬
дим на Западе. Но зато мы имеем то преимущество, что вся круп¬
ная промышленность объединена в руках государства и направ¬
лена по общему плану развития социалистического хозяйства»5.
На 1 января 1926 г. в РККА было 610 тысяч человек в со¬
ставе:
1. 70 стрелковых дивизий;
а) 13 кадровых дивизий усиленного состава;
б) 22 кадровые дивизии сокращенного состава;
1 Там же. С. 211, 230—231.
2 Там же. С. 231.
3 Там же. С. 312.
4 Тухачевский М.Н. К вопросу о современной стратегии. — В кн.: Война
и военное искусство в свете исторического материализма. — М., 1927, с. 135.
3 Тухачевский М. Н. К вопросу о современной стратегии. — С. 126—127.
563
С. МИНАКОВ
в) 35 территориальных дивизий;
г) 7 территориальных резервных стрелковых полков.
2. 11 кавалерийских дивизий.
3. 8 кавалерийских бригад.
4. 6987 орудий всех калибров.
5. 30 162 пулемета.
6. 60 танков.
7. 99 бронеавтомобилей.
8. 42 бронепоезда.
9. 694 самолета.
10. 3 линкора, 2 крейсера, 8 эсминцев, 9 подводных лодок,
12 сторожевых катеров (на Балтийском море).
11.2 крейсера, 4 эсминца, 6 подводных лодок, 21 стороже¬
вой катер (на Черном море)1.
Когда внешнеполитическая ситуация для СССР начала
складываться крайне неблагоприятно и возникла «военная тре¬
вога» на его западных границах, народный комиссариат по во¬
енным и морским делам составил заявку на первый год боевых
действий. Стало ясно, что для этого потребуется 32 млн снаря¬
дов и 3,25 млрд винтовочных патронов. Однако обнаружилось,
что военная промышленность не в состоянии удовлетворить эти
потребности. Реально Красная Армия могла получить только
29% требуемых патронов и 8,2% — снарядов2. Следует иметь в
виду, что заявка составлялась из расчета ведения боевых дей¬
ствий не более 6 месяцев в году и расход боеприпасов будет на
уровне последнего года Гражданской войны3.
В связи с нарастающей «военной тревогой» на западных ру¬
бежах СССР по требованию правительства начальник Штаба
РККА Тухачевский 26 декабря 1926 г. представил доклад «Обо¬
рона Союза Советских Социалистических Республик». В нем он
дал анализ геостратегического и геополитического положения
страны и армии и сделал весьма жесткие выводы. Основные по¬
ложения этого доклада сводились Тухачевским к следующему:
1 ГАРФ, ф. 8418, оп. 16, д. 3, л. 434.
2 Тамже, л. 432.
3 Тамже, д. 13, л. 71.
564
РУССКИЕ ТАЙНЫ
<-]. Наиболее вероятные противники на западной границе
имеют крупные вооруженные силы, людские ресурсы, высокую
пропускную способность железных дорог. Они могут рассчитывать
на материальную помощь крупных капиталистических держав.
2. Слабым местом блока является громадная протяженность
его восточных границ и сравнительно ничтожная глубина терри¬
тории.
3. В случае благоприятного для блока развития боевых дей¬
ствий первого периода войны его силы могут значительно возра¬
сти, что в связи с «западноевропейским тылом» может создать
для нас непреодолимую угрозу.
4. В случае разгрома нами в первый же период войны хотя
бы одного из звеньев блока угроза поражения будет ослаблена.
5. Наши вооруженные силы, уступая по численности непри¬
ятельским, все же могут рассчитывать на нанесение контрударов.
6. Наших скудных материальных боевых мобилизационных
запасов едва хватит на первый период войны. В дальнейшем на¬
ше положение будет ухудшаться (особенно в условиях блокады).
7. Задачи обороны СССР РККА выполнит лишь при условии
высокой мобилизационной готовности Вооруженных сил, желез¬
нодорожного транспорта и промышленности.
8. Ни Красная Армия, ни страна к войне не готовы»1.
В тот же день, 26 декабря 1926 г., в заключение своего до¬
клада на Политбюро ЦК ВКП(б) М.Тухачевский сказал прямо:
«Ни Красная Армия, ни страна к войне не готовы. Наших скуд¬
ных материальных боевых мобилизационных запасов едва хва¬
тит на первый период войны. В дальнейшем наше положение
будет ухудшаться (особенно в условиях блокады)»2.
Ввиду надвигающейся угрозы войны руководство Красной
Армии в январе — августе 1927 г. осуществило ряд кадровых
перестановок в высшем комсоставе, обращая особое внимание
на западные приграничные военные округа. В результате прове¬
денных мероприятий в руководстве Красной Армии и военных
округов к сентябрю 1927 г. оказались следующие лица:
1 ГАРФ, ф. 8418, оп. 16, д. 3, л. 334—335. См. также: Симонов Н. Воен¬
но-промышленный комплекс СССР в 1920—1950-е годы: темпы экономиче¬
ского роста, структура, организация производства и управления. — М., 1996,
с. 65.
2 ГАРФ, ф. 8418, оп. 16, д. 3, л. 335.
565
С. МИНАКОВ
1. Ворошилов К.Е. — Председатель РВС СССР и наркомвоенмор.
2. Уншлихт И.С. — 1-й заместитель Председателя РВС СССР и
наркомвоенмора'.
3. Каменев С.С. — 2-й заместитель Председателя РВС СССР
и наркомвоенмора (20.05.1927— 3.06.1930). «1918».
4. Тухачевский М.Н. — начальник Штаба РККА (13.11.1925—
5.05.1928). «1920».
5. Пугачев С.А. — заместитель начальника Штаба РККА
(7.02.1925—20.09.1928).
6. Левичев В.Н. — начальник ГУ РККА (20.05.1927—
20.10.1928). «1924».
7. Седякин А.И. — заместитель начальника ГУ РККА
(2.08.1927-1929). «1924».
8. Егоров А.И. — командующий БВО (5.05.1927—
17.04.1931). «1919».
9. Германович М.Я. — помощник командующего БВО.
10. Сергеев Е.Н. — начальник штаба БВО (1.12.1926—
20.10.1928). «1925».
11. Якир И.Э. — командующий УВО. «1924».
12. Каширин Н.Д. — помощник командующего УВО
(13.11.1925—15.05.1928).
13. Лебедев П.П. — начальник штаба УВО (11.1925—09.1928).
«1919».
14. Шапошников Б.М. — командующий МВО (5.05.1927—
5.05.1928). «1921».
15. Перемытов А.М. — начальник штаба МВО (04.1924—
20.10.1928).
16. Корк А.И. — командующий ЛВО (5.05.1927—
5.05.1928).
17. Щк А.И. — помощник командующего ЛВО (1.12.1926—
1.01.1928).
18. Фельдман Б.М. — начальник штаба ЛВО (1.12.1926—
07.1931).
19. Уборевич И.Г1. — командующий СКВО (7.02.1925—
1.11.1927).
20. Белов И. П. — помощник командующего СКВО
(15.06.1927—1930).
21. Федько И.Ф. — начальник штаба СКВО (15.02.1927—
20.10.1928).
22. Левандовский М.К. — командующий ККА (13.11.1925—
20.10.1928).
566
РУССКИЕ ТАЙНЫ
23. Алафузо М.И. — начальник штаба ККА (15.02.1927—
1936).
24. Базилевич Г.Д. — командующий ПриВО (5.05.1927—
02.1931).
25. Павлов А.В. — помощник командующего ПриВО (02.1926—
1931).
26. Симонов М.Е. — начальник штаба ПриВО.
27. Авксентьевский К.А. — командующий САВО (13.11.1925—
20.10.1928).
28. Зиновьев Г. В. — помощник командующего САВО
(15.02.1927—05.1928).
29. Кондратьев Б.Н. — начальник штаба САВО.
30. Петин Н.Н. — командующий СибВО (13.11.1925—
10.11.1928).
«Военная тревога», как это видно по персональному соста¬
ву военно-окружного командования и кадровым перестанов¬
кам, вынудила высшее политическое и военное руководство
вновь обратиться к услугам тех лиц, которые имели репутацию
результативных военачальников и опытных генштабистов.
Именно бывших кадровых офицеров, в том числе «генштаби¬
стов», вновь привлекли к командованию «фронтовыми» округа¬
ми. А.Егоров был возвращен в номенклатуру военной элиты и
назначен командующим Белорусским военным округом. Нача¬
льником штаба к нему перевели из Ленинграда Е.Сергеева.
В 1920 г. он с успехом командовал 4-й армией Западного
фронта. Прекрасно зиавшимих Прибалтийский театр военных
действий А.Корка и А.Кука назначили руководить Ленинград¬
ским военным округом. Якиру, еще недостаточно опытному в
руководстве самым большим из округов во «фронтовой» ситуа¬
ции — Украинским, дали лучшего «генштабиста» — П.Лебеде¬
ва. В кризисной ситуации приходилось отдавать приоритеты
профессионалам перед политически благонадежными.
Опасность войны возросла в течение лета 1927 г. В конце
июня 1927 г. Ранцау передавал информацию, что Красная Ар¬
мия заняла боевые позиции вдоль западной границы. В начале
июля 1927 г. германское посольство сообщило дополнительные
детали, указывающие на концентрацию войск к Гомелю, на
движение людей и снаряжения изнутри страны на запад, о соо¬
567
С. МИНАКОВ
ружении новых военных аэродромов и ускорении работ на воен¬
ных заводах. «Военная тревога» достигла своей высшей напря¬
женности в сентябре. Согласно краткому сообщению «ведущего
члена» наркоминделач сложилась угрожающая ситуация, коща
Британия хотела бы блокировать СССР на море и побудить По¬
льшу к нападению на суше, к которому присоединилась бы Ру¬
мыния на Юге и Финляндия на Севере1.
Стремясь использовать все возможные средства для решения
военных проблем, если ситуация перерастет в открытые воен¬
ные действия на советско-польской границе, Тухачевский наме¬
чает привлечь к ним «специальные» боевые ресурсы. 28 марта
1927 г. в своем письме советскому военному атташе в Германии
С.Петренко-Луневу начальник Штаба РККА М.Тухачевский да¬
ет специальное задание. Он считает необходимым изменить
план формирования «красных Вооруженных сил» в треугольни¬
ке Киль — Бреслау — Штольп, которые должны будут не толь¬
ко соединиться с наступающими войсками РККА в Польше, но в
первый период также отвлекать внимание Польши к ее запад¬
ной границе. Тухачевский в связи с этим считал, что «при изве¬
стных условиях, возможно, будет необходимо даже открытое на¬
ступление красных немецких формирований на польскую грани¬
цу со стороны коридора с целью вызвать общие политические
осложнения в Западной Европе»2. А 9 июля 1927 г., в период
нарастающего обострения военно-политической обстановки на
советско-польской границе уже военный атташе Петренко-Лу-
нев сообщал Тухачевскому, что поставленные им задачи выпол¬
няются3.
Особенного напряжения и обострения военно-политическая
ситуация достигла к сентябрю 1927 г. Командование Красной
Армии решило провести большие маневры в районе Одессы, мо¬
билизуя боевые соединения Украинского военного округа и Чер¬
номорского флота. Маневры продолжались достаточно долго: с
17 по 28 сентября. Главным их руководителем был начальник
Штаба РККА М.Тухачевский, а в качестве начальника штаба у
1 Dyck H.L. Weimar Republic and Soviet Russia 1926—1933. — London,
1966, p. 97—98.
2 Излагается и цитируется по: Прокопенко А.С. Чего хотел Тухачев¬
ский// Военно-исторический журнал, 1990, № 8, с. 60.
Там же.
568
РУССКИЕ ТАЙНЫ
него — В.Триандафиллов. На маневрах присутствовали А.Ры¬
ков, К.Ворошилов, А.Бубнов, С.Буденный, А.Егоров, И.Уборе-
вич, И.Якир, Р.Муклевич, Р.Эйдеман, П.Дыбенко и др. Иными
словами, и глава правительства, и наркомвоенмор, и вся воен¬
ная элита. Одновременно проводились маневры в Ленинград¬
ском, Белорусском и Северо-Кавказском военных округах. Про¬
ведена была мобилизация и проверка боеспособности Осоавиа-
хима.
Итак, шла боевая проверка готовности советских Воору¬
женных сил по всей линии западной границы. Одесские манев¬
ры как главные обрели благодаря присутствию на них Председа¬
теля Совнаркома СССР А.Рыкова общегосударственную значи¬
мость.
Официальная оценка итогов одесских маневров и уровня
боеспособности Красной Армии была дана самим Тухачевским
5 октября 1927 г. в беседе с корреспондентом «Красной Звезды».
«Маневры этого года, — отвечал на вопросы Тухачев¬
ский, — имели целью проверить умение нашей армии вести об¬
щевойсковой бой. До последних лет мы все свое внимание фик¬
сировали на действиях отдельных родов войск. В качестве оче¬
редной большой задачи перед нами ставится вопрос о еще
большем развитии смелости, решимости и инициативы в бою.
Осуществление этой задачи поставит нашу армию по своей вы¬
учке и способности вести бой в один ряд с лучшими современны¬
ми европейскими армиями»1. «Между строк» цитированного
выше отзыва М.Тухачевского, за «парадными высказываниями»
можно вычитать:
1. Соединения и части Красной Армии обнаружили отсутст¬
вие умения взаимодействия родов войск. Для этого и понадоби¬
лось попытаться провести совместные маневры войск УВО и
Черноморского флота.
2. Командирам соединений и частей недоставало смелости,
решимости и инициативы в бою.
Красная Армия обнаружила на одесских маневрах неготов¬
ность к войне. Германский консул в Киеве писал 17 сентября,
передавая сообщение о теплом приеме, оказанном офицерам, и
дал краткое изложение немецких впечатлений. «Русская армия
еще не готова, — писал он. — Высшее командование полагает,
1 Красная Звезда, 5 октября 1927 г., № 227.
569
С. МИНАКОВ
в чем наше командование никогда не сомневалось, что армия бу¬
дет боеготова через три года»1. По мнению германских специа¬
листов от 6 июля 1928 г., Красная Армия могла бы ответить на
нападение Польши, но вряд ли она была бы в состоянии пред¬
принять наступательные операции в каком-либо масштабе в на¬
стоящий момент2. Полковник Миттельбергер, посетивший Мо¬
скву в марте 1928 г., отметил в качестве серьезного недостатка
Красной Армии отсутствие достаточно подготовленного комсо¬
става, «несмотря на то, что значительную роль еще играли офи¬
церы бывшей императорской армии»3.
Так называемая «военная тревога» 1926—1927 гг., едва не
прорвавшаяся новой войной на советско-польской границе, об¬
наружила неготовность Красной Армии к серьезному военному
конфликту. Об этом уже говорилось ранее достаточно подробно.
Перед политическим и военным руководством СССР к октяб¬
рю—ноябрю 1927 г. встал один главный вопрос — во что бы то
ни стало не допустить войны (а ситуация была чревата ею не то¬
лько на польской границе, но и на Дальнем Востоке, и с Вели¬
кобританией). Мне представляется, что именно с этой целью ре¬
шено было использовать старые офицерские связи Тухачевского
и его гвардейское прошлое.
В военных кругах русской белой эмиграции в связи с «делом
Тухачевского» и развернувшимися в СССР с 1937 г. массовыми
репрессиями высшего и старшего комсостава Красной Армии
выдвинута была своя версия причин и смысла этого «дела». По
свидетельству И.Гессена, «на юбилейном вечере Корниловского
полка (19 сентября 1937 г. — С. М.) генерал Деникин в привет¬
ственной речи между прочим сказал, что «теперь (т.е. после рас¬
крытия заговора и расстрела военачальников) нет больше осно¬
ваний скрывать, что Тухачевский встречался в Париже с Куте¬
повым»4. Эта информация была подтверждена в газете
«Возрождение» (5 ноября 1937 г.)5. «Деникин на собрании кор¬
ниловцев 19 сентября 1937 г. сказал, — сообщалось в газете, —
1 Erickson J. The Soviet High Command. — London — New York, 1962, p. 260.
2 Ibid.
3 Ibid, p. 261, 262.
4 Гессен И. Годы изгнания. Жизненный отчет. — В кн.: Русская идея. —
М., 1994, т. 1, с. 358—359.
0 Возрождение, 5 ноября 1937 г., с. 5.
570
РУССКИЕ ТАЙНЫ
что теперь уже об этом можно говорить, что генерал Кутепов на¬
ходился в сношениях с Тухачевским и со служащим у большеви¬
ков генералом Потаповым. Когда генерал Потапов приезжал в
Париж, генерал Кутепов виделся с ним и даже представил его
великому князю Николаю Николаевичу. Генерал Деникин, од¬
нако, добавил, что, как выяснилось впоследствии, и Тухачев¬
ский, и Потапов действовали с ведома большевиков и, таким об¬
разом, были лишь представителями очередного треста. Как бы
то ни было, сомневаться в том, что некоторые красные генералы
имели тенденцию войти в общение с белыми, не приходится»1.
Встреча эта имела место, скорее всего, не позднее декабря
1927 г. Косвенными доводами в пользу такой ориентировочной
датировки можно считать и неожиданное оживление всевоз¬
можных слухов вокруг фигуры Тухачевского, и особое к ней
внимание. Так, в январе 1928 г. в Париже вышла небольшая
книга П.Фервака «Михаил Тухачевский — вождь Красной Ар¬
мии»2. Она по своему содержанию совершенно очевидно выпол¬
няла главную задачу — дать ответ заинтересованным политиче¬
ским и военным кругам, прежде всего французским, равно как
и французской общественности, на вопрос: кто такой и что та¬
кое М.Тухачевский? Тогда же начали распространяться слухи о
намерении Тухачевского совершить военный переворот3, а 21
марта 1928 г. в газете «Возрождение» в Париже появились по¬
лучившие широкую известность в эмиграции деникинские «пи¬
1 Там же. Два обстоятельства усиливали ощущение достоверности: генерал
А. Деникин в последние годы жизни и деятельности А.Кутепова являлся одним
из ближайших друзей и конфидентов последнего.Он был активным соучастни¬
ком его конспиративных дел и замыслов. Второе обстоятельство: А.Деникин
вплоть до Второй мировой войны оставался под впечатлением конспирации бе¬
лого и красного вождей, внушившей ему убеждение, что Красная Армия пропи¬
тана национально-государственным русским духом антиболыпевизма и выпол¬
няет двойную миссию — обороны России, а затем свержения большевиков.
2 Fervacque Pierre. Le chef de ГАгшее Rouge — Mikhail Toukhatchevski. —
Paris, 1928.
3 30 января 1928 г. в Москву поступило сообщение советского военного
атташе в Великобритании Клочко. Он писал: «29 и 30 января вся польская
пресса полна самыми фантастическими сообщениями о восстании Красной Ар¬
мии; говорится о восстании 4 дивизий во главе с т.Тухачевским, наступающим
будто бы на Москву; за два дня сообщения польской прессы перелетели в анг¬
лийскую, а оттуда они вновь перепечатывались польской прессой; характерно,
что основную кампанию ведет официоз «Голос правды»...». — Военно-истори¬
ческий архив. — М., 1997, выпуск № 2, с. 34.
571
С; МИНАКОВ
сьма» к анонимному «красному командиру»1. Они, как мне ка¬
жется, позволяют получить некоторые представления о содер¬
жании переговоров М.Тухачевского с А.Кутеповым.
Вступая в переговоры с «красным командиром», А.Деникии
писал: «Я совершенно согласен с Вами, что над Россией нависли
грозовые тучи со всех сторон... Теперь уже открыто говорят о
разделе России»2. Генерал оправдывал службу военспецов ста¬
рой армии в Красной Армии их патриотическими мотивами.
Шокируя многих своих читателей и прежних соратников, он
при этом утверждал, что необходимо в случае войны поддержать
Красную Армию, которая должна выступить на защиту родных
очагов. Совершенно необычным и новым в предлагавшейся ге¬
нералом политической тактике антибольшевистских сил русской
эмиграции был призыв использовать в дальнейшем эту армию
для свержения «коммунистической власти»8.
Возможно, никаких «писем красного командира» не было.
Это был публицистический прием, позволяющий выразить соб¬
ственную политическую позицию в отношении определенных
политических сил. Такую позицию выражал пользовавшийся
достаточно большим авторитетом в эмиграции генерал А.Дени¬
кин. Это была его политическая позиция по отношению к Крас¬
ной Армии, которую генерал представил как вооруженную силу,
возглавляемую бывшими офицерами старой русской армии и
как (возможно, именно в силу этого) воплощение «националь¬
но-патриотических сил» в СССР. Это вполне мог быть ответ
«анонимному» для подавляющего большинства эмигрантов, но
вполне определенному для Деникина «красному командиру» —
Тухачевскому. Это был ответ генерала Кутепова, председателя
РОВС, «вождя» бывшей Белой армии «вождю» Красной Армии
Тухачевскому. Это могло быть неведомо большинству читателей
«Возрождения», но он был понятен Тухачевскому, тем, кто его
направил, и это был своего рода призыв к бывшим белым офи¬
церам, призыв их бывшего главнокомандующего генерала А.Де-
иикина. Из всего сказанного можно в общих чертах представить
предмет переговоров между А.Кутеповым и М.Тухачевским.
1 Возрождение, 21 мирта 1928 г.
2 Тамже.
Там же. См. также: МейснерД. Миражи и действительность. Записки
эмигранта. — М., 1966, с. 233—234. Шпаренное Л. К. Агония,белой эмигра¬
ции. - М., 1986, с. 202.
572
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Тухачевский должен был «разыграть национально-патрио¬
тическую карту» в контексте уже сложившегося за рубежом
мнения о «националистическом» настрое комсостава РККА. Все
это должно было выглядеть как действия военной элиты во главе
с Тухачевским, рядом с которой — «национально настроенные»
высокопоставленные большевики, готовые поддержать военный
переворот. Этот переворот должен будет привести к «националь¬
ной диктатуре» в России во главе с Тухачевским. Именно тоща
и появилась политическая «формула Деникина» о «двойной зада¬
че Красной Армии», которой он придерживался и в 1938 году:
сначала Красная Армия разгромит внешнего врага, а затем
свергнет большевистскую власть. Логика убеждений, обращен¬
ная к руководству РОВС, была такова: как русские патриоты
помогите Красной Армии. Не принимайте участия в интервен¬
ции против СССР, уговорите французское, английское, польское
руководство воздержаться от вооруженного конфликта с СССР.
В случае же войны с оружием руках выступите против врагов
России. Одолев врага, Тухачевский при поддержке «нацио¬
нал-большевиков» совершит переворот, свергает коммунистиче¬
ский режим и установит «национально-военную диктатуру» в
стране1. Доводы Тухачевского казались простыми, разумными,
естественными в его устах: настоящие белые — патриоты. Если
это так, то белые за рубежом и патриоты в Красной Армии
вполне могут объедииить свои усилия на «политической плат¬
форме» — защиты России от внешнего врага и установления в
ней «национальной» военной диктатуры2.
Однако позиция А.Деникина и А.Кутепова была категориче¬
ски отвергнута председателем РОВС * и главнокомандующим
1 Отставка М.Тухачевского в мае 1928 г. с должности начальника Штаба
РККА должна была лишь укрепить доверие к нему. .. .Видимо, к лету 1928 г.
генерал А.Кутепов был уже убежден в целесообразности поддержать М.Туха¬
чевского и будущую его «военную диктатуру» в России. —- См.: Военные архи¬
вы России. Выпуск № 1, с. 99.
2 А.Кутепов вполне искренне выдвигал М.Тухачевского в диктаторы. Это
косвенным образом подтверждается пожеланием французского Генштаба
«пропаганды в войсках идей бонапартизма путем выдвижения Тухачевского».
Оно появилось при активном содействии А.Кутепова. Это пожелание было вы¬
двинуто в декабре 1928 г. А.Кутепов и РОВС были тесно связаны с француз¬
ским Генштабом, и таковые настроения Генштаба Французской армии, несо¬
мненно, были результатом определенного обмена мнениями с А.Кутеповым. —
Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 99.
573
С. МИНАКОВ
Русской армией П.Врангелем. «В печати в последнее время поя¬
вилась переписка между Красным Офицером и генералом Дени¬
киным и ряд статей, вызванных этой перепиской, — заявлял в
своем приказе по армии 7 апреля 1928 г. генерал Врангель. —
Главнокомандующий относится самым несочувственным обра¬
зом к опубликованию этой переписки. ...Генерал Врангель нахо¬
дит, что сношения с представителями Армии, верно служащей
власти, поработившей нашу Родину и удушающей русский на¬
род, недопустимо и напоминает «братание» на фронте, которое
наблюдалось в ужасные дни 1917 года. Опубликование упомя¬
нутой переписки вредно еще и потому, что в конечном результа¬
те она может посеять в умах сомнение в значении и смысле бе¬
лой борьбы»1. Таким образом, готовность вести переговоры и
склонность оказать содействие Тухачевскому со стороны Куте-
пова2 и Деникина по воле Врангеля как старшего начальника
Русской армии белые, РОВС вынуждены были отказать Крас¬
ной Армии в своей поддержке.
На первый взгляд, «миссия Тухачевского» окончилась неуда¬
чей, и главным препятствием ее успеху оказался главком Рус¬
ской армии и председатель РОВС генерал Врангель. Не исклю¬
чено, что само появление «ответа» генерала Деникина на «пись¬
ма Красного Командира (или Красного Офицера)» в газете
«Возрождение» 21 марта 1928 г. было уже следствием отказа
1 Приказ № 86 от 7 апреля 1928 г. — См.: Приложение к книге Бортнев-
ский В.Г. Загадка смерти генерала Врангеля. — СПб., 1996. С. 146.
2 В контексте приведенных выше фактов, так или иначе указывающих на
ориентировочное время встречи А.Кутепова с М.Тухачевским, следует отме¬
тить еще одно своеобразное свидетельство. 15 июня 1928 г. датируется руко¬
пись В.Посторонкина, бывшего офицера Белой армии, которая представляла
собой его личные воспоминания о Тухачевском. В этих воспоминаниях автор
дает характеристику Тухачевскому, которая свидетельствует о честолюбии,
выдающихся способностях, решимости, жесткости этого человека еще с учи¬
лищных времен, когда с ним познакомился Посторонкин. Мне представляется,
что появление этой рукописи именно в июне 1928 г. с характеристикой Туха¬
чевского как человека, вполне способного на осуществление «военной диктату¬
ры» и способного переметнуться из соображений карьеры от красных к белым,
как когда-то он перешел к большевикам, было не случайно. Кажется, свои вос¬
поминания не для публикации В.Посторонкин написал тоже как ответ на слу¬
жебный заказ вышестоящего начальства. Несомненно, многое мог рассказать
и А.Зайцов, поручиком служивший вместе с подпоручиком М.Тухачевским в
л.-г. Семеновском полку в 1914—1915 гг.
574
РУССКИЕ ТАЙНЫ
П.Врангеля поддержать позицию А.Кутепова. Это был способ
выражения «белого» мнения, оппозиционного врангелевскому.
Кутепов в силу дисциплинарного порядка сделать это не мог. Де¬
никин, официально не являвшийся членом РОВС, в этом плане
был вполне свободен.
Примечательно, что кампания по подготовке отставки Туха¬
чевского с должности начальника Штаба РККА обозначилась в
СССР после выявления позиции Врангеля и «ответов» Деникина
в «Возрождении» в конце марта 1928 г. Тем не менее впечатле¬
ние о неудаче «миссии Тухачевского» было ложным. На самом
деле ее организаторы достигли тройной цели: во-первых, в руко¬
водство РОВС был внесен раскол и боевая решимость белого во¬
енного зарубежья была нейтрализована; во-вторых, была созда¬
на почва для «оперативной игры» ОГПУ с «легендой о заговоре
Тухачевского»; в-третьих, сложились благоприятные условия
для отставки Тухачевского и обозначилась перспектива радика¬
льной «чистки» советской военной элиты.
Неготовность страны и армии к обороне, обнаруженная «во¬
енной тревогой», обострила конфликт в руководстве РККА. Сле¬
довало ответить на вопрос: кто виноват в небоеспособности
Красной Армии?
Один из давних и достаточно близких сотрудников Тухачев¬
ского, в том числе и в Штабе РККА, Г.Иссерсон вспоминал: «Уз¬
кому кругу работников Штаба РККА было известно, что в 1928 г.
он (М.Тухачевский) написал докладную записку о необходимо¬
сти перевооружения нашей армии и развития военно-воздуш¬
ных и бронетанковых сил. В записке Тухачевский говорил, что
наша армия в техническом оснащении и развитии авиации от¬
стает от европейских армий. Необходимо, писал он, немедленно
приступить к ее полному техническому перевооружению, со¬
здать сильную авиацию с большим радиусом действий и броне¬
танковые силы из быстроходных танков, вооруженных пушкой,
и перевооружить пехоту и артиллерию, дать армии новые сред¬
ства связи (главным образом радиосредства) и новые перепра¬
вочные имущества. Для решения этих задач нужно развивать
нашу военную промышленность и построить ряд новых заводов.
Далее давался расчет количества новых средств вооружения
всех видов. Для того времени предлагаемые цифры были дейст¬
вительно грандиозными. В заключение Тухачевский указывал,
575
С. МИНАКОВ
что для осуществления этой программы потребуются большие
ассигнования из государственного бюджета»1.
Акцентируя внимание на проблеме общего и технического
обеспечения Красной Армии, на проблеме мобилизационного
планирования2, а именно в этом виделась главная причина него¬
товности армии к войне, Тухачевский «задевал» репутацию Его¬
рова и Дыбенко. Ведь именно А.Егоров с мая 1926 по май
1927 г. являлся заместителем председателя Военно-промышлен¬
ного управления ВСНХ и членом коллегии ВСНХ. Именно он
как представитель высшего командования и боевой генерал дол¬
жен был нести значительную долю ответственности за плачевное
состояние дел в техническом обеспечении РККА. П.Дыбенко с
25 мал 1925 г. до 16 ноября 1926 г. являлся начальником Ар¬
тиллерийского управления РККА, а с ноября 1926 по октябрь
1928 г. возглавлял Управление снабжения Красной Армии. Но
ведь именно сфера снабжения армии всем боевым снаряжением
и находилась в зоне его должностной ответственности. Косвен¬
ным образом основную долю ответственности начальник Штаба
возлагал на наркома. Однако самое главное: Тухачевский пред¬
лагал альтернативный правительственному оборонный проект.
Он предлагал программу, которая смещала военно-экономиче-
скую доминанту в оборонную сферу. Это была уже особая кон¬
цепция развития страны и государства. Сам же Тухачевский,
желая того или нет, этой концепцией обозначил себя в качестве
военно-политического «лидера» в ее реализации.
Как симптомы нарастающего конфликта в высших эшело¬
нах политической и военной власти вновь начали распространя¬
ться слухи о «бонапартистах» в Красной Армии. В обстановке
предельно обострившейся внутрипартийной борьбы обе стороны
указывали на угрозу «бонапартизма», исходящую от высшего
комсостава РККА. Правда, ни та, ни другая сторона не называ¬
ла имен, но лишь пыталась связать своих оппонентов с «бона¬
партистами».
Еще в декабре 1925 г. один из сторонников Г.Зиновьева в
1 Иссерсон Г. Воспоминания современника о Тухачевском // Военно-ис¬
торический журнал, 1963, № 2, с. 66.
2 См. подробнее: Кен Q.H. Мобилизационное планирование и политиче¬
ские решения. Конец 1920-х — середина 1930-х. — СПб., 2002.
576
Р.П. Эйдеман
А.И. Егоров и А.И. Тодорский.
1934 г.
И.А. Егоров и И.В. Сталин. 1919 г.
А.Д.Малевский
А.И. Седякин
М.Н. Тухачевский на маневрах. 1936 г.
Групповой снимок. В центре — В.К. Блюхер. 1922 г.
Б.С.Горбачов
А.Я.Лапин
А.К.Андерс
В.В.Хрипин
А.А.Брусилов
А.И.Егоров
А.И.Корк
В.К. Блюхер
Г. К. Восканов
М.В.Фрунзе В.К.Триандофиллов
В.М.Гиттис
В.Ф.Грушецкий В.Чернавин
В.С.Лазаревич
М.И.Василенко
М.К.Левандовский
Г.П.Киреев, В.К.Блюхер
И.И.Гарьковский
Д.А.Кучинский
Идут слева направо: В.М. Орлов, С.М. Буденный, А.И. Егоров,
М.Н. Тухачевский. 1934 г.
Стоят слева направо: К.Е. Ворошилов, И.Э. Якир (за спиной
К.Е. Ворошилова), М.Н. Тухачевский, С.М. Буденный (за спиной
М.Н. Тухачевского), А. И. Егоров, И.П. Уборевич (за спиной А.И.
Егорова). 1934 г.
Н.А.Ефимов
П.Е.Дыбенко
Сидят слева направо: С.С. Каменев, С.И. Гусев, А.И. Егоров,
К.Е. Ворошилов; стоят во втором ряду слева направо:
П.П. Лебедев, Н.Н. Петин, С.М. Буденный, Б.М. Шапошников. 1920 г.
М.В.Викторов
Н.В.Соллогуб
Н.Д.Каширин Н.Е.Варфоломеев
Н.Е.Какурин
С.А.Пугачев
И.П. Уборевич,
Нина
Владимировна
Уборевич
В первом ряду сидят: М.В. Фрунзе (в центре), А.К. Андерс
(второй с п р а в а ) во время визита в Турцию в 1922 г.
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Ленинградской губернской парторганизации К.Шелавин преду¬
преждал: «В армии все явственнее проскальзывает намерение
подчинить политорганы командованию... Надо обратить внима¬
ние, что с этими уклонами борьба ведется нерешительно»1.
В 1926 и 1927 гг. представители «группы Сапронова — Смирно¬
ва» официально заявляли высшему партийному руководству:
«Особо опасное положение создается в Красной Армии. Коман¬
дный состав ее... в значительной степени сформирован из ста¬
рых офицеров и кулацких элементов крестьянства. Ограничение
участия в армии нетрудовых элементов все более отменяется.
В терчастях, особенно конных, преобладает зажиточное кресть¬
янство, на низших командных должностях — главным образом
кулачество. Что касается партийцев-краскомов, то на них не
могут не отражаться бюрократизация партии и ослабление ее
связи с рабочими. Влияние пролетариата в армии ослабевает.
При таких условиях Красная Армия грозит превратиться в удоб¬
ное орудие для авантюр бонапартистского пошиба»2. Г.Зиновьев
на октябрьском Пленуме ЦК ВКП(б) утверждал: «Не может
быть сомнения в том, что в период НЭПа в связи с ростом кула¬
ка и новой буржуазии вообще среди военспецов «подросли и вы¬
растают» люди, мечтающие о роли русского Чан Кайши. Рабо¬
чий класс СССР должен реально обеспечить такую постановку
дела Красной Армии, которая автоматически уничтожила бы
всякого Чан Кайши раньше, чем он поднял бы руку против на¬
шей революции»3.
Ментальную почву для такого рода мнений и настроений со¬
здавали и высказывания зарубежных политических деятелей.
В начале 1927 г. в «Социалистическом вестнике» была помеще¬
на статья известного меньшевика Гарви под названием: «Крас¬
ная Армия под знаком боиапартизации». Автор статьи писал:
«Постепенная эволюция Красной Армии есть лишь производная
от общей эволюции, проделываемой Советским государством,
образующими его общественными классами, наконец, правящей
Коммунистической партией. Эта эволюция в сторону буржуаз¬
но-бонапартистского перерождения подходит, по-видимому, к
1 Геронимус А. Партия и Красная Армия — М'. — Л., 1928, с. 184. .
2 Т(шже.
3 Цит. по: Ворошилов К. Е. Статьи и речи. — М., 1936, с. 149.
577
G. МИНАКОВ
той черте, за которой Красная Армия из безвластного орудия
диктатуры начинает постепенно превращаться в субъекта поли¬
тического действия, в политический фактор, претендующий на
самостоятельную роль».
Весьма примечательно, что такого рода обширные цитаты
перепечатывались и публиковались центральной армейской га¬
зетой — «Красной Звездой» — и именно в декабре 1927 г.1 Буд¬
то бы кто-то преднамеренно формировал определенный настрой
общственного мнения в стране, приучал общественность Крас¬
ной Армии к мысли о наличии в ее высшем комсоставе «бона¬
партистов». Оставалось сделать последний шаг: назвать их пои¬
менно.
Выше уже излагались обстоятельства обострения отношений
между Тухачевским как начальником Штаба РККА и Вороши¬
ловым как наркомом, равно как и должностные трения Туха¬
чевского с Каменевым, Егоровым, Дыбенко и др. Уже в мае
1927 г. Тухачевский, по существу, ставил вопрос о своей отстав¬
ке. Первые же внешние признаки грядущей «опалы» и отставки
начальника Штаба РККА Тухачевского обозначились в январе
1928 г. Этому предшествовал ряд событий «подготовительного
характера».
В ноябре—декабре 1927 г. в Женеву в составе советской де¬
легации в подготовительную комиссию по сокращению и огра¬
ничению вооружений был командирован заместитель начальни¬
ка Штаба РККА С.Пугачев. И это сделано было не случайно. Не
только потому, что Пугачев занимал указанную должность, но и
потому, что, «политически контрастируя» с Тухачевским, он
воспринимался как представитель «умеренной» части советской
военной элиты, как «сторонник мира», а не «революционной
войны». В марте—апреле 1928 г. Пугачев в этом качестве вто¬
рично ездил с делегацией в Женеву.
В конце 1927 г., демонстрируя «миролюбивые намерения»,
советская сторона направила в Польшу нового военного атта¬
ше — Клочко И.Г., а 28 января 1928 г. прислали и нового по¬
мощника военного атташе — Богового В.Г. Эти кадровые заме¬
ны могут быть косвенным указанием на неудачу «миссии Туха-
1 Подсотский И. Меньшевизм и троцкизм в Красной Армии // Красная
Звезда, 1 декабря 1927 г., № 274.
578
РУССКИЕ ТАЙНЫ
невского» к А.Кутепову. Какие-то смутные слухи об
оппозиционности и политической нелояльности Тухачевского
уже муссировались на Западе и в Москве. В этом смысле весьма
примечательно объяснение мотивов отставки Тухачевского, из¬
ложенных полковником В. фон Бломбергом, побывавшим в Мо¬
скве в августе 1928 г. «Существуют две версии отставки Туха¬
чевского, —* информировал он свое начальство в Берлине, — со¬
гласно первой — он был сторонником превентивной войны
против Польши, что не могло удовлетворять правительство; со¬
гласно второй — его политическая благонадежность была по¬
ставлена под сомнение, и в военном вожде кое-кто увидел тень
вождя возможного мятежного движения»1.
Косвенным образом информация В. фон Бломберга о при¬
чинах отставки Тухачевского (в частности, в той части, что ка¬
сается его склонности к «превентивной войне против Польши»,
что противоречило правительственному курсу) подтверждается
тем, что в марте 1928 г. с должности советского военного атта¬
ше в Германии был смещен С.Лунев (Петренко). Тот самый, с
которым Тухачевский летом 1927 г. переписывался по вопросу
об использовании в случае войны немецких военизированных
формирований «Рот фронт». В этом же плане следует обратить
внимание и на смещение с должности начальника 3 отдела (во¬
енных сношений, которому непосредственно подчинялись все
военные атташе) Разведуправления Штаба РККА С.Будкевича
(август 1928 г.), другого давнего соратника и единомышленни¬
ка Тухачевского.
Как своего рода пояснение к информации фон Бломберга по
поводу причин отставки Тухачевского (во второй ее части — ка¬
рательно его политической неблагонадежности), видимо, следу¬
ет рассматривать и характеристику начальника Штаба PKIjtA,
которую довел до сведения своего руководства полковник
X. фон Миттельбергер (нач. отдела штаба сухопутных, войск
рейхсвера), посетивший СССР в мае 1928 г. «Тухачевский,
гвардии подпоручик старой армии, чрезвычайно умен и, често¬
любив, — сообщал полковник рейхсвера, — один из выдающих¬
ся талантов Красной Армии. Однако общеизвестно, что он явля¬
ется коммунистом лишь исключительно по карьерным причи¬
1 Erickson J. The Soviet High Command. — London — New York, 1962, p.266.
579
нам. Он может переходить с одной стороны на другую, если это
будет отвечать его интересам. Здесь отдают должное и его лич¬
ному мужеству, и решимости отойти от коммунизма1, если в хо¬
де последующего развития событий ему это покажется целесооб¬
разным».
Советский военный атташе в Польше И.Г.Клочко 30 января
1928 г. сообщал в Москву: «29 и 30 января вся польская пресса
полна самыми фантастическими сообщениями о восстании в
Красной Армии; говорится о восстании 4-х дивизий во главе с т.
Тухачевским, наступающим будто бы на Москву; за два дня со¬
общения польской прессы перелетели в английскую, а оттуда
они вновь перепечатывались польской прессой; характерно, что
основную кампанию ведет официоз «Глос Правды»; сегодня на
совещании у полпреда я предложил немедленно опубликовать
опровержение полпредства, назвав всю эту провокационную
кампанию.«сплошной ложью от начала до конца», что и сделано.
Я рассматриваю эту клевету как одно из средств поддержания
общественного миения против нас, как «моральную мобилиза¬
цию»...»2.
Информация о «восстании 4 дивизий во главе с т. Тухачев¬
ским, наступающим будто бы на Москву», появившаяся в поль¬
ской и английской прессе 29 и 30 января 1928 г., даже не буду¬
чи достоверной, несомненно, способствовала формированию
нужного идеологического фона будто бы «бонапартистских» на¬
мерений Тухачевского. Не исключено, что она могла быть инс¬
пирирована из Москвы. Примечательно, что сам М.Тухачевский
в своей статье в «Правде» 23 февраля 1928 г. «Буржуазия об ар¬
мии пролетариата» волей-неволей проинформировал советского
читателя, не знакомого с книгой П.Фервака3 и с зарубежной
1 Таким образом представлялась возможность неофициального объясне¬
ния причин его отставки для зарубежья. Одновременно демонстрировалось от¬
межевание советских властей от «агрессивного генерала» как свидетельство
миролюбия СССР. Наконец, «бонапартист» М.Тухачевский оказывался, сам
того не ведая, важным и убедительным фактором «дезинформационной игры»
советских спецслужб с «активистами» РОВС для нейтрализации их агрессив¬
ности.
2 «Справка о проверке обвинений... М.Н.Тухачевский и «военно-фаши¬
стский заговор». — Военно-исторический архив. — М., 1997, вып. № 2, с. 34.
Fervacque P. Le chef de l’Armee Rouge — Mikhail Toukhatchevski. — Pa¬
ris, 1928.
РУССКИЕ ТАЙНЫ
прессой, о «бонапартистских слухах» вокруг его фамилии1. Он
опровергал — значит, оправдывался. Это исподволь готовило
ментальную почву для принятия в последующем в качестве до¬
стоверного косвенным образом формируемое мнение о действи¬
тельно «бонапартистских» намерениях Тухачевского.
«Мятеж Тухачевского» должен был восприниматься и в По¬
льше, и в Англии, и в целом на Западе как вполне логичный «от¬
вет красного Бонапарта» на нежелание политического руковод¬
ства в Москве начать войну против Польши. В интерпретации
Фервака Тухачевский — ярко выраженный антизападник, ан¬
тисемит, антихристианин, антидемократ, поклонник самодер¬
жавного деспотизма Петра Великого, Екатерины II, Наполеона.
Он близок к Троцкому — символу «Мировой революции». Он
готов завоевать всю Европу под лозунгом «Мировой революции»
и восстановить Византийскую империю, подчинив ее России и
уничтожая западную культуру. В то же время Тухачевский, по
мнению автора книги, скорее политический фантазер и мечта¬
тель. Он лишь внешне очень похож на Наполеона, но совершен¬
но не обладает характером «великого корсиканца».
Вряд ли эта книга появилась случайно именно в это время.
П.Фервак, журналист праволиберальной ориентации, предлагал
ее преимущественно читателям, владеющим французским язы¬
ком. Она предназначалась, несомненно, прежде всего француз¬
ской политической общественности, а также той части русской
эмиграции, которая владела французским языком. Это, опреде¬
ленно, русская интеллигенция, преимущественно либеральных
или либерально-демократических настроений, но не офицерство
РОВСа. Большинство бывших офицеров-бойцов Белой армии
плохо владели французским либо вообще им не владели. «Порт¬
рет» Тухачевского, нарисованный П.Ферваком, должен был
произвести отрицательное впечатление на французскую обще¬
ственность и либерально-демократическую часть русской эмиг¬
рации. Книга достигла своей политической цели. Это красноре¬
чиво выразил А.Керенский спустя десять лет. «Его (М.Тухачев¬
ского) наделили, кстати, уже всякими пороками, — писал
1 Тухачевский М. //. Буржуазия об армии пролетариата. — В кн.: Туха¬
чевский М. II. Избранные произведения. — М., 1964, т. 1.
581
С. МИНАКОВ
Кереиский, — ненавистник французского Народного фронта,
антидемократ, антисемит, поклонник Муссолини и т.д.»1. Неза¬
висимо от степени соответствия этот «образа» реальному поли¬
тическому лицу М.Тухачевского ясно, что книга П.Фервака, не¬
сомненно, сделала свое дело. Вновь Тухачевский представал пе¬
ред французским, английским, западным общественным
мнением как символ «Мировой революции», «революции извне»,
«революции на штыках», которую жаждет внести в Европу Ту¬
хачевский. Несколько поблекший и забытый «образ» «красного
Бонапарта-Аттилы» ярко вспыхнул на Востоке Европы, гальва¬
низируя успокоившиеся было страхи. В ситуации неготовности
к войне и осложнившейся социальной и внутриполитической об¬
становки Сталин и советское руководство стремились не допус¬
тить военного столкновения с Польшей, Великобританией и За¬
падом в целом. Одним из важных, символических во внешней
политике шагов, сделанных советским руководством в демонст¬
рации миролюбивых намерений,.было бы устранение Тухачев¬
ского с фронта внешней политики как символа войны, как по¬
литического «ястреба».
31 марта 1928 г. в центральном печатном органе Красной
Армии — газете «Красная Звезда» была помещена развернутая
информация о защите диссертации В.Меликова в Военной ака¬
демии им. М.В.Фрунзе «Марна — Висла — Смирна»2. В ней
резкой критике подверглась оперативно-стратегическая деятель¬
ность Тухачевского во время «похода за Вислу». В газете приво¬
дились развернутые цитаты из выступлений участников обсуж¬
дения диссертации и самого диссертанта. Публикация материа¬
лов защиты данной диссертации в центральной армейской газете
создавала необходимый контекст для неофициального, но пуб¬
личного обсуждения проблемы войны с Польшей. Речь шла о
Советско-польской войне 1920 г., однако имелась в виду не на¬
чавшаяся в 1927 г. новая война СССР против Польши й Запад¬
ного мира. Дапная публикация позволяла публично продемонст¬
рировать воейно-политические позиции начальника Штаба
РККА Тухачевского й его onnonenfoB. Она позволяла открыто
критиковать и опровергать стратегическую «доктрину Тухачев¬
1 Новая Россия, Париж, 27.6.1937, №30, с. 14.
2 Красная Звезда, 31 марта 1928 г., № 78.
682
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ского». Таким образом, в центральной армейской печати нена-
вязчиво, но вполне определенно поставили под сомнение авто¬
ритет Тухачевского как главного стратега Красной Армии и по¬
казали всем, в том числе и западной общественности,несогласие
советского военного и политического руководства с точкой зре¬
ния начальника Штаба РККА.
Примечательно, что В. фон Бломберг, встречавшийся в Мо¬
скве с уже новым начальником Штаба РККА Б.Шапошнико¬
вым, передал свои впечатления о нем: «Выхоленный, причесан¬
ный на пробор офицер английского типа... сдержанный, пред¬
ставляет ту часть Красной Армии, которая стремилась избежать
войны с Польшей. Он считает своей задачей и целью всего со¬
ветского высшего командования мирное и систематическое стро¬
ительство Красной Армии»1. В. фон Бломберг усмотрел в новом
начальнике Штаба РККА олицетворение изменения того на¬
правления, которое отождествлялось с Тухачевским, предшест¬
венником Шапошникова на посту начальника Штаба РККА2.
Итак, устранение Тухачевского с должности начальника
Штаба РККА для успокоения и умиротворения политических
кругов на Западе было удобным и благоприятным условием и
фактором в разрешении уже давно обострившихся военно-поли¬
тических проблем, связанных с личностью начальника Штаба
Красной Армии. В этом заключалась лишь одна из причин от¬
ставки Тухачевского.
В.Меликов, оценивая действия М.Тухачевского в «походе
на Варшаву», позволил себе, а центральная армейская газета
опубликовала, весьма резкие обвинения начальника Штаба
РККА в авантюризме и сомнения в наличии у него полководче¬
ских способностей3.
Это была откровенная дискредитация, на которую В.Мели¬
ков вряд ли осмелился бы без санкции или даже побуждения
«сверху». Примечательно, однако, и выступление самого Туха¬
чевского на этой защите. Оппонируя Меликову, Тухачевский
утверждал: «Нельзя считать ошибкой нашей политики военную
1 Erickson J. The Soviet High Command. — P. 266.
2 Ibid.
3 Тамже.
583
С. МИНАКОВ
задачу в 1920 г. Несмотря на то, что наши силы были на исходе,
при рациональном их использовании, пожалуй, они могли бы
дать необходимую победу.
В кампанию 1920 г. мы наделали много ошибок. Мы не
провели аграрной политики. Если бы польский ревком роздал
крестьянам землю, то неизвестно, как бы сложилась обстанов¬
ка»1.
Оставим в стороне вопрос о степени убедительности и дока¬
зательности приведенной точки зрения Тухачевского. Она, судя
по всему, принципиально не изменилась по сравнению с 1922 —
1923 гг. Важно другое.
Во-первых, в марте 1928 г. начальник Штаба РККА Туха¬
чевский утверждает возможность победоносного исхода «поль¬
ской кампании» 1920 г.
Надо полагать, он и в начале 1928 г. считал, что даже при
«малых силах» («наши силы были на исходе»), но при «рациона¬
льном их использовании» в совокупности с верными социаль¬
но-экономическими и социально-политическими мероприятиями
можно добиться успеха в войне с противником, более сильным в
военном отношении.
Таким образом, он как бы указывал на возможность победо¬
носной перспективы вероятного военного столкновения с Поль¬
шей в 1927 г. при «рациональном использовании» имеющихся
сил и соответствующих социально-политических и экономиче¬
ских мероприятий.
Иными словами, нельзя исключать его готовность и реши¬
мость к войне в 1927 г. Это обстоятельство, видимо, также со¬
здавало почву для слухов, о которых своему начальству сообщал
В. фон Бломберг в 1928 г.
Во-вторых, преднамеренно или нет, но Тухачевский указал
на существенные ошибки, допущенные польским ревкомом в
1920 г. В его составе находился и Уншлихт, занимавший к 1928 г.
должность 1-го заместителя Председателя РВС СССР. При об¬
суждении диссертации В.Меликова М.Тухачевский изложил
свою позицию и косвенным образом обратил внимание и на
И.Уншлихта как одного из «виновников» неудачи «польской кам¬
1 Красная Звезда, 1928, № 78, 31 марта.
584
РУССКИЕ ТАЙНЫ
пании 1920 г.». Это можно было понять и как «недоверие» к Ун-
шлихту и в условиях едва не начавшейся новой Советско-поль¬
ской войны.
Во всяком случае, эта акция с публикацией материалов за¬
щиты диссертации Меликова на злободневную тему в конце
марта 1928 г. была, несомненно, преднамеренной со стороны
политического и военного руководства. Она шла в русле созда¬
ния соответствующей военно-политической почвы для отставки
Тухачевского. Это был первый в СССР знак грядущей «опалы»
для «красного Бонапарта».
В.Меликов не был единственным критиком оператив¬
но-стратегических взглядов М.Тухачевского. С критикой страте¬
гических взглядов Тухачевского во «внешней войне», в войне с
Польшей выступил и давний соратник начальника Штаба
РККА и единомышленник по оперативным вопросам Н.Варфо¬
ломеев1. Мнение Варфоломеева было тем более значимо, что он
являлся с 1925 г. заместителем Тухачевского как Главного руко¬
водителя по стратегии в Военной академии РККА.
В число критиков Тухачевского вольно или невольно ока¬
зался вовлечен и другой его соратник по Гражданской войне и
«польскому походу» — В.Путна. На его книгу «К Висле и обрат¬
но» ссылались и ее цитировали в 1928 г. «Мы пытались методы
и шаблоны внутренней Гражданской войны, — писал Путна, —
механически применить и в войне, хотя и классовой, революци¬
онной, но все же, по существу, внешней и притом — в условиях
недостаточного классового расслоения во вражеской стране»2.
В этом же направлении шла критика «стратегии Тухачев¬
ского» в «польской кампании» и со стороны А.Вольпе3.
Таким образом, в центральной военной прессе и литературе
официальной пропагандой подготавливалась почва для отставки
1 Варфоломеев II. Стратегическое нарастание и истощение в Граждан¬
ской войне. — Гражданская война в СССР 1918—1922 гг. — М., 1928, т. 2.
С. 280. Привлечение его «пера» к кампании критики М.Тухачевского в 1928 г.
было, кажется, обусловлено имевшимся на него «компроматом» «дела Варфо¬
ломеева» 1922—1923 гг.
2
Варфоломеев Н. Стратегическое нарастание и истощение в Граждан¬
ской войне. — С. 279.
3 ВольпеА. Преследование в Гражданской войне. — Гражданская война
в СССР. 1918—1922 гг., т. 2, с. 233—253.
585
С. МИНАКОВ
М.Тухачевского с должности начальника Штаба РККА. Гряду¬
щая отставка объяснялась несостоятельностью «военной доктри¬
ны Тухачевского» — его концепции «революционной войны», а
главным виновником неподготовленности РККА к войне опреде¬
ляли Тухачевского и его Штаб.
Тухачевский пытался вновь выдвигать и отстаивать свою
точку зрения на причины и виновников неготовности Красной
Армии к войне. Он видел их в ошибочном определении места и
роли Штаба РККА. Новая вспышка дискуссии по этому вопросу
лишь ускоряла отставку Тухачевского.
В двух докладных записках на имя наркома еще в феврале
и марте 1927 г. обеспокоенный низким уровнем боевой подго¬
товки командных кедров, Тухачевский вновь возвращается к
проблеме, вызывавшей острые дискуссии еще в 1924 г.
Он был обеспокоен, в частности, неподготовленностью
штабных работников к боевой обстановке и предлагал передать
функции их подготовки из ГУ РККА в Штаб РККА. «В против¬
ном случае, — писал он, — считаю неизбежным снять со Штаба
РККА ответственность за состав и подготовку штабов, перело¬
жить ее за подготовку войсковых штабов на командующих окру¬
гов, а армейских — на Главное управление РККА, но это пагуб¬
но отразится на подготовке и боеспособности Красной Армии»1.
Вообще, С.Каменев, начальник ГУ РККА, в 1926—1927 гг. яв¬
лялся главным оппонентом М.Тухачевского. Тухачевский писал,
что начальник ГУ РККА «вел борьбу со Штабом РККА под всеми
флагами, под всеми предлогами и по всем без исключения облас¬
тям работы»2. Возникали у него частые трения и с Я.Алкснисом.
На заседаниях РВС СССР и в сЪоих докладных на имя нар¬
кома Тухачевский предлагал провести реорганизацию Штаба
РККА, которая фактически предусматривала превращение его в
Генеральный Штаб. Он считал, что Штаб РККА должен стать
единым планирующим и организующим центром. Это предложе¬
ние не было принято. Мотивировали это опасением, что «будет
один докладчик, который и планирует, и проводит, и инспекти¬
1 РГВА, ф. 7, on. 1, д. 229, л. 97.
2 РГВА, ф. 11987, оп. 3, д. 155, л. 10. Письмо М.Тухачевского К.Воро¬
шилову от 20 февраля 1927 г. — См. также: Кен О.Н. Указ. соч., с. 57.
586
РУССКИЕ ТАЙНЫ
рует, следовательно, имеет все критерии в своих руках. В руках
же руководства почти ничего: соглашайся и иди на поводу у
Штаба»1.
5 апреля 1928 г. в письме Ворошилову начальник Штаба
РККА Тухачевский писал: «В дополнение к тем соображениям,
которые я высказывал Вам после заседания РВС, считаю необ¬
ходимым доложить два основных момента, делающих работу
Штаба РККА совершенно ненормальной...
Прежде всего и в текущей, и в плановой работе создается
такое положение, что зачастую может казаться, будто Вы как
нарком работаете сами по себе, а Штаб РККА — сам по себе,
что совершенно противоестественно, так как по существу Штаб
должен быть рабочим аппаратом в Ваших руках по объедине¬
нию всех сторон и работ по подготовке войны. Если он таким
аппаратом не является, то, значит, дело не в порядке»2.
16 апреля 1928 г. командующий Белорусским военным
округом А.Егоров, инспектор кавалерии РККА С.Буденный и
начальник снабжения РККА П.Дыбенко направили К.Вороши¬
лову письмо, в котором обвиняли начальника Штаба РККА в
стремлении захватить всю власть в армии. «Штаб РККА, — пи¬
сали они, — имеет внутри себя тенденции, если не сказать ху¬
же, целевую установку заменить собой или, вернее, взять в свои
руки руководящую роль по всем вопросам строительства и опе¬
ративного руководства РККА».
Авторы письма предлагали заменить начальника Штаба
РККА лицом с «более высокими организаторскими способностя¬
ми, а равно и с большим опытом боевой практической работы»3.
Их позиция была поддержана 1-м заместителем Председателя
РВС СССР и наркома И.Уншлихтом4. Эта позиция разделялась и
начальником ГУ РККА М.Левандовским и заместителем началь¬
ника УВУЗ РККА Н.Кузьминым5.
1 Захаров М. В. Ученый и воин. — М., 1974; с. 67. ;
2 «Справка опроверке обвинений.,.». —• Военные архивы России. Выпуск
№1,9,7?..
3 Захаров М.В. Ученый и воин. М., 1974, с. 66—67.
4 Тамже.
5 Коротков И.А. История советской военной мыслй. — М.; 1980, с. 82;,
Данилов В. От Штаба РККА кГенштабу РККА (1924—1935) // Военно-исто¬
рический журнал, 1978, № 8, с. 104:
687
С. МИНАКОВ
То, что именно эти три «генерала» написали коллективное
послание Ворошилову с требованием отставки Тухачевского,
объясняется, как выше мне пришлось отмечать, отчасти тем,
что начальник Штаба РККА «задел» их репутацию, косвенно
указывая на ведомства, несущие ответственность за неготов¬
ность Красной Армии.
Вскоре Ворошилов пригласил Тухачевского для разговора
по этому поводу. Разговора не получилось.
«Оп сам подал рапорт о своем уходе, — вспоминал Г.Иссер-
сон, — в котором писал наркому: «После нашего последнего
разговора вынужден оставить свой пост»1. Он писал, что старал¬
ся сделать Штаб Красной Армии инициативным, но помимо его
воли Штаб превратился в простой технический аппарат2.
3 мая 1928 г. Ворошилов подписал приказ о перемещении
Тухачевского с должности начальника Штаба РККА на дол¬
жность командующего Ленинградским военным округом3. Пред-
ставляется весьма убедительным мнение О.Н.Кена, пришедшего
к выводу, что основополагающей причиной отставки М.Туха¬
чевского были все-таки проблемы «определения темпов, масш¬
табов и содержания советских военных приготовлений»4.
Примечательно, что почти одновременно с письмом А.Его¬
рова, С.Буденного, П.Дыбенко 17 апреля 1928 г. был подписан
план поездки агента ОГПУ А.Попова в Париж к А.Кутепову, ко¬
торому следовало представить М.Тухачевского честолюбивым
властолюбцем, готовым к захвату власти0.
Очевидно, предполагалось, что ко времени встречи Попова с
Кутеповым в Париже Тухачевский уже будет смещен с поста на¬
1 Иссерсон Г. Воспоминания современника о Тухачевском // Военно-ис¬
торический журнал, 1963, № 2, с. 66.
2 Никулин Л. Тухачевский. — М., 1964, с. 167.
3 Красная Звезда, 5 мая 1928 г., № 104. Приказ вступал в силу с 5 мая
1928 г. Однако еще 8 мая М.Тухачевский продолжал фактически возглавлять
Штаб РККА. Нарком явно не планировал именно в это время отправить в от¬
ставку начальника Штаба РККА. Он стремился замаскировать конфликтную
подоплеку ухода Тухачевского, «сгладить» нежелательные пока впечатления
от данной политически значимой кадровой перестановки.
4 Кен О.II. Указ. Соч. — С. 122.
5 Напомню, что А.Попов должен был инсценировать наличие в СССР
крупной антисоветской организации, которая готовит восстание и планирует
после свержения советской власти назначить диктатора.
588
РУССКИЕ ТАЙНЫ
чальника Штаба РККА и это будет красноречивым доказатель¬
ством его «бонапартизма», слухи о котором как бы подтверди¬
лись отставкой1.
Следовательно, надо полагать, вопрос о его отставке бьш ре¬
шен 16—17 апреля 1928 г.2
Одновременно с отставкой Тухачевского и вслед за ней был
проведен ряд кадровых перестановок и отставок, с ней связан¬
ных.
1. Кук А.И. (помощник командующего ЛВО) — комендант Каре¬
льского укрепрайона (с 15.02.1928).
2. Корк А.И. (командующий ЛВО) — для особо важных поруче¬
ний при наркоме и Председателе РВС СССР (с 5.05.1928).
3. Петренко-Лунев С.В. (военный атташе в Германии) — заме¬
ститель начальника ЦАГИ (с 05.1928).
4. Германович М.Я. (помощник командующего БВО) — помощ¬
ник командующего САВО (с 15.5.1928).
5. Ландин И.А. (командир 56-й Отдельной авиаэскадрильи) —
уволен в бессрочный отпуск (с 15.05.1928).
6. Кауфельдт Ф.П. (помощник начальника штаба ЛВО) — нача¬
льник сектора ПВО г. Ленинграда (с 1.08.1928).
7. Пугачев С.А. (заместитель начальника Штаба РККА) — для
особо важных поручений при наркоме и Председателе РВС СССР (с
31.08.1928).
8. Нейман К.А. (командир 17-го СК) — старший руководитель
Военной академии РККА (с 31.08.1928).
1 На отсутствие действительной криминально-политической подоплеки в
обстоятельствах отставки М.Тухачевского косвенно указывают его показания
на следствии 1 июня 1937 г. В связи с отставкой с должности начальника Шта¬
ба РККА в мае 1928 г. М.Тухачевский в своих показаниях ограничился одной
сугубо протокольной фразой: «В 1928 г. я был освобожден от должности нача¬
льника Штаба РККА и назначен командующим войсками ЛВО». Правда, далее
он отметил, что был «недоволен своим положением и отношением ко мне со
стороны руководства армии». — Показания Тухачевского М.Н. от 1 июня 1937
года. — В кн.: Кровавый маршал Михаил Тухачевский. 1893—1937. СПб.,
1997. С.83.
2 Письмо А.Егорова, С.Буденного и П.Дыбенко, датированное 16 апреля,
вряд ли стало само по себе поводом для отставки М.Тухачевского, которая ре¬
шена была уже к 17 апреля. Это решение, очевидно, было принято до 16— 17
апреля. Письмо же «генералов» могло появиться, возможно, уже в связи с ку¬
луарно принятым решением.
589
С. МИНАКОВ
9. Вольпе М.М. (начальник Управления устройства и службы
войск ГУ РККА) — старший руководитель Военной академии
РККА (с 31.08.1928).
10. Алкснис Я.Я. (начальник Управления по войсковой мобили¬
зации и укомплектованию ГУ РККА) — старший руководитель Воен¬
ной академии РККА (с 31.08.1928).
11. Широкий И.Ф. (командир 6-й СД) — старший руководитель
Военной академии РККА (с 31.08.1928).
12. Уваров Н.М. (командир 57-й СД) — старший руководитель
Военной академии РККА (с 31.08.1928).
13. Будкевич С Р. (начальник отдела внешних сношений Разве-
дупра Штаба РККА) — в распоряжение Председателя РВС СССР (с
14.8.1928).
14. Сокк Р.И. (командир 79-й СД) — уволен в долгосрочный от¬
пуск (с 08.1928).
15. Сергеев Е.Н. (начальник штаба БВО) — в распоряжение
наркома по военным и морским делам (20.10.1928).
16. Петин Н.Н. (командующий Сибирским военным окру¬
гом) — для особо важных поручений при РВС СССР (с 9.11.1928).
Обращает на себя внимание, что из 16 «отставленных» «ге¬
нералов» 14 (кроме Я.Алксниса и Н.Петина) являлись стары¬
ми соратниками Тухачевского1, в том числе ветеранами 27-й
стрелковой дивизии (К.Нейман, Р.Сокк, Н.Уваров), а некото¬
рые входили в круг его друзей и близких приятелей (А.Кук,
С.Пугачев, Ф.Кауфельдт).
Примечательно, что «чистке» подверглись руководство и от¬
ветственные сотрудники Штаба РККА (М.Тухачевский, С.Пу-
гачев, С.Будкевич, С. Петренко-Лунев), ГУ РККА '(Я, Алкснис,.
М.Вольпе), командование «фронтовых» военных округов: Ле¬
нинградского (А. Корк, А. Кук, Ф. Кауфельдт) и Белорусского
(М Германович, Е.Сергеев) * а также командиры соединений
Украинского военного округа (К.Нейман, Р.Сокк).
Нельзя не заметить, что 5 «генералов» фактически были от¬
‘ К.Нейман, Н.Уваров, Р.Сокк были ветеранами 27*-й стрелковой диви¬
зии, М.Вольпе — 26-й стрелковой дивизии. Все они были участниками победой
носной кампании 5-й армии на Востоке в 1919 г. Некоторые принимали учас¬
тие в «польской кампании» и в подавлении «мятежного Кронштадта».»t
590;
РУССКИЕ ТАЙНЫ
правлены во временную «отставку» (С.Пугачев, Е.Сергеев,
Н.Петин, А.Корк, С.Будкевич).
5 были переведены с командной на преподавательскую ра¬
боту (Я.Алкснис, М.Вольпе, К.Нейман, Н.Уваров, И.Широ¬
кий), что всеща расценивалось как явное понижение в должно¬
сти и «опала».
Это особенно заметно, учитывая, что все отправленные в
Военную академию РККА в качестве преподавателей были
молодыми и перспективными строевыми командирами, совер¬
шенно не подготовленными для преподавания в военной акаде¬
мии.
2 боевых командира (Р.Сокк и И.Ландин) были уволены из
РККА.
Тухачевский как начальник Штаба РККА и его заместитель
Пугачев фактически были признаны ответственными за «страте¬
гическую доктрину», обусловившую внешний военно-политиче¬
ский курс, оказавшийся несостоятельным перед лицом войны и
расходившимся с правительственным внешнеполитическим кур¬
сом.
С.Будкевич1 как глава военных внешнеполитических отно¬
шений и С.Петренко-Лунев, советский военный атташе в Бер¬
лине, несли ответственность за проведение «линии Тухачевско¬
го» в Германии2.
Все они, особенно Тухачевский, Будкевич, Петренко-Лунев,
рассматривались как «партия войны», а точнее — «революцион¬
ной войны».
Остальные «генералы» были отставлены как явные или
скрытые сторонники Тухачевского во «фронтовом командова¬
нии» и среди командиров соединений.
1 С. Будкевич и в 1929 г. продолжал подобно М.Тухачевскому считать, что
в 1920 г. «проиграла не политика, а стратегия». Он считал, что если бы коман¬
дование 4-й Красной Армии не допустило ряд серьезных оперативных ошибок,
то «маневр Тухачевского вокруг Варшавы» мог бы увенчаться успехом и Вар¬
шавская битва была бы выиграна Красной Армией. Во всяком случае, неуспех
М.Тухачевского не был бы таким масштабным. — Будкевич С.Р. Операции
польских армий на Висле в 1920 г. — В кн.: Коммунистическая академия. За¬
писки. — М., 1931, № 2, с. 60, 77.
2
Выше я упоминал о его переписке с М.Тухачевским по поводу оператив¬
ного предназначения отрядов «Рот фронт» в 1927 г.
591
С. МИНАКОВ
Однако были и другие причины отставки Тухачевского, «чи¬
стки» советской военной элиты и кадровых перемещений в ее
составе в 1928 г.
Выше уже излагались различные слухи, распространившие¬
ся в Москве и за рубежом о причинах отставки Тухачевского и
его «политической неблагонадежности», а также сенсационное
сообщение польских и английских газет в конце января 1928 г.
о «восстании 4 дивизий во главе с т. Тухачевским, наступающим
будто бы на Москву».
Ранее отмечалось, что в августе 1928 г. был уволен из
РККА командир 79-й стрелковой дивизии Р.Сокк, один из геро¬
ев 27-й стрелковой дивизии. Такая мера в отношении «ордено¬
носца», перспективного 32-летнего командира дивизии должна
была мотивироваться вескими основаниями.
Кроме того, неожиданно переведены на преподавательскую
работу командир 57-й стрелковой дивизии Н.Уваров, командир
6-й Орловской СД И.Широкий.
Действительно, некоторая информация по крайней мере по¬
зволяет объяснить опасения и подозрительность политического
руководства СССР.
В связи с вышесказанным находятся показания заместителя
наркома внутренних дел Г.Прокофьева от 25 апреля 1937 г., в
которых он, в частности, вспоминал: «Еще в 1928 г.~ были пока¬
зания полковника Шафрова о существовании контрреволюци¬
онной организации военспецов в наркомате обороны. В показа¬
ниях имелся список нескольких лиц, лично известных Ягоде.
Ягода этот материал забрал к себе и дал прямое запрещение
что-либо предпринимать»1.
Возможно, в связи с информацией «полковника Шафрова»
находится еще один факт.
От арестованного в 1930 г. С.Бежанова-Сакварелидзе «до¬
бились» показаний против С.Пугачева (вскоре бьш арестован) и
Б.Шапошникова о том, что эти офицеры якобы входили в со¬
став «Московского контрреволюционного центра». Если таковой
1 ЦА ФСБ, д. 11472, л. 55—67. — Документ опубликован в сборнике:
«Генрих Ягода...». — С. 522. Не исключено, что этими показаниями полковни¬
ка Шафрова была спровоцирована «оперативная игра» ОГПУ с РОВС и А.Ку-
теповым в 1928 г. через агентов А.Попова и Н.Де-Роберти.
592
РУССКИЕ ТАЙНЫ
факт имел место, то это могло быть лишь в период с мая 1927
по сентябрь 1928 г.1
Примечательно, что в 1928 г. был уволен из РККА «по бо¬
лезни» офицер Г.Лимаренко, состоявший «для особо важных по¬
ручений при начальнике Штаба РККА». До этого он занимал
должность для особых поручений при командующем Москов¬
ским военным округом. Состоял в этой должности с июля
1927 г. Он был переведен на эту должность из штаба Ленинг¬
радского военного округа, где служил помощником начальника
отдела штаба округа.
Служебные перемещения этого офицера почти совпадают по
времени со служебными перемещениями Б.Шапошникова: до
мая 1927 г. он являлся командующим Ленинградским военным
округом; с мая 1927 до мая 1928 г. — командующим Москов¬
ским военным округом; с мая 1928 г. — начальником Штаба
РККА. Совершенно ясно, что Шапошников, переходя с одной
должности на другую, начиная с 1927 г. брал Лимаренко с со¬
бой. Это был его адъютант. Увольнение Г.Лимаренко, даже с
уважительной формулировкой «по болезни», не может не вызы¬
вать подозрений.
Известно также, что в том же 1928 г. по непонятной причи¬
не застрелился Г.Хвощинский, бывший ближайший сотрудник
П.Лебедева по руководству Штабом РККА, уволенный из Крас¬
ной Армии 14 марта 1924 г.2 Возможно, его самоубийство было
связано с причинами увольнения из РККА: он и его непосредст¬
1 Именно в этот промежуток времени и С. Пугачев, и Б.Шапошников слу¬
жили в Москве: первый — заместителем начальника Штаба РККА, второй —
командующим Московским военным округом, а с мая 1928 г. — начальником
Штаба РККА. Эти обстоятельства косвенным образом «цепляли» и Тухачев¬
ского, который до мая 1928 г. являлся, как известно, начальником Штаба
РККА. При этом следует учесть, что Пугачев на должности заместителя нача¬
льника Штаба РККА, которую он занял в феврале 1925 г., появился как «про¬
теже» Тухачевского. Известно, что на очной ставке 13 марта 1931 г. аресто¬
ванный С.Пугачев и не арестованный Б.Шапошников доказали ложность по¬
казаний С.Бежанова-Сакварелидзе. Пугачев тогда же был освобожден из-под
ареста, а Шапошников вообще аресту не подвергался. — Военные архивы Рос¬
сии. Выпуск №' 1, с. 106.
2 Брусилов А.А. Мои воспоминания // Военно-исторический журнал,
1991, №2, с. 39.
593
С. МИНАКОВ
венный начальник П.Лебедев по одной из версий были уволены
за связь с представителями белой военной эмиграции1.
Впрочем, приведенная выше информация может служить
лишь поводом для различных предположений о наличии каких-
то «заговорщических организаций» в Красной Армии в 1928 г.
Указанных выше сведений и степени их достоверности явно не¬
достаточно для каких-либо определенных выводов на этот счет.
Но их было вполне достаточно для слухов и подозрений, трево¬
живших бдительность ОГПУ и правительства. Достаточно для
того, чтобы предпринимать на всякий случай превентивные ме¬
ры в отношении наиболее амбициозных «генералов», имевших
соответствующую политическую репутацию. Среди таковых на
первом месте, несомненно, находился Тухачевский, если учесть
его «наполеоновскую репутацию» в кругах бывших офицеров
старой армии.
Указанные выше обстоятельства также, очевидно, являлись
одной из причин отставки Тухачевского, слухов о его политиче¬
ской неблагонадежности и кадровых перемещений в 1928 г.
Во всяком случае, всего этого ОГПУ было достаточно для
далеко идущих выводов.
1 «По поводу их увольнения рассказывали, — вспоминал А.Бруси¬
лов, — будто бы за их поручительством был устроен какой-то гродненский гу¬
сар, который оказался шпионом белых». — Там же.
Глава 7
МОДЕРНИЗАЦИЯ КРАСНОЙ АРМИИ И ПАДЕНИЕ СТАРОЙ
ВОЕННОЙ ЭЛИТЫ
Каждая новая война и тем более поражение в войне, как
правило, влекут за собой смену военной элиты, а эта ситуация в
свою очередь рождает драматизм столкновения старой и новой
элит. Этот процесс сам по себе неизбежный и в определенном
смысле естественный. В обществе же, само существование кото¬
рого в силу господства геополитических факторов его возникно¬
вения и развития обусловлено не проблемой «образа жизни», а
проблемой «выживания», где «оборонный фактор» оказывается
«естественно-доминирующим», смена военных элит оказывается
одним из немногих способов удержания власти в руках «полити¬
ков» и нейтрализации политических и геополитических амбиций
«генералов».
31 марта 1928 г. в центральном печатном органе Красной
Армии — «Красной Звезде», резкой критике подверглась опера¬
тивно-стратегическая деятельность Тухачевского во время «по¬
хода за Вислу»1. Вполне определенно ставился иод сомнение ав¬
торитет Тухачевского как главного стратега Красной Армии. Он
обвинялся в авантюризме, а его полководческие способности
ставились под сомнение. Это была откровенная дискредитация
Тухачевского как одного из «вождей» Красной Армии. Волна
критики была подхвачена и другими военными изданиями2 и
длилась, то поднимаясь, то опускаясь, вплоть до начала 1932 г.3
1 Красная Звезда, 31 марта 1928 г., № 78.
2 Варфоломеев Н. Стратегическое нарастание и истощение в Граждан¬
ской войне. — Гражданская война в СССР 1918—1922 гг. — М., 1928, т. 2,
с. 280; Путна В. К Висле и обратно. — Там же, с. 279; ВольпеА. Преследова¬
ние в Гражданской войне. — Там же, с. 233—253.
. л Егоров А. И. Львов — Варшава. 1920 год., Взаимодействие фронтов. —
М., 1929;.Меликов В. Сражение на Висле в свете опыта майско-августовской
кампании 1920 г. // Война и революция, 1930* № 10.
595
С. МИНАКОВ
...Номенклатурная «легенда» о Ворошилове начала быстро
развиваться с 1929 г. под сенью номенклатурной «легенды» о
Сталине, в контексте известной ворошиловской программной
статьи «Сталин и Красная Армия». Если в перечне военачальни¬
ков, чьи биографии или автобиографии в 1926 г. появились в
словаре «Гранат», преобладают «победители Колчака и Вранге¬
ля», то теперь это «герои Царицына и победители Деникина».
Главным «вождем и героем Красной Армии» с 1929 г. фактиче¬
ски и, можно сказать, официально становится Сталин. «Млад¬
шими вождями и героями» — Ворошилов, Буденный и, в гораз¬
до меньшей мере, иногда — А.Егоров. Вообще следует заметить,
что нарочитой популяризации советских военачальников со сто¬
роны власти с этого времени не наблюдается. Уже тогда было
заметно стремление официальной пропаганды ограничиться в
этом деле прежде всего наркомом Ворошиловым. Однако к кон¬
цу 1929—началу 1930 г. официальные и неофициальные «вож¬
ди» Красной Армии были представлены К.Ворошиловым, С.Бу¬
денным и прославившимся на КВЖД, ставшим после этого
очень популярным В.Блюхером. Кроме того, следует отметить и
уже ранее «канонизированных» покойных «вождей-героев»
Красной Армии: Фрунзе, Котовского, Чапаева. Они как бы
«благословляли» указанных «живых вождей», прочно и надолго
заняв места своего рода «небесных патронов». «Житийный»
стиль и характер их биографий должен был способствовать их
популяризации и успеху правительственной пропаганды. Она
превращала «номенклатурных» здравствующих «вождей Крас¬
ной Армии» в «истинных».
...Популярность Тухачевского на Западе продолжала расти
вплоть до 1928 г. Косвенным образом об этом свидетельствует
появление книг, ему посвященных. Они являли собой, будучи
весьма различными по идеологической направленности и отно¬
шению авторов к Тухачевскому, своеобразный комментарий,
рассчитанный на западную и русскую эмигрантскую обществен¬
ность. Так, в 1926 г. была издана книга Ю.Пилсудского «1920
год», посвященная М.Тухачевскому, его личности и оценке его
полководческих действий в Советско-польской войне. Согласно
донесению агента ОГПУ, встречавшегося в Париже с генералом
А.Кутеповым в октябре 1926 г., «в отношении Красной Армии
Кутепов интерес проявлял только в области настроений — преи¬
596
РУССКИЕ ТАЙНЫ
мущественно у командного состава... Из отдельных лиц интере¬
совался т. Ворошиловым, Тухачевским и крупными военспеца¬
ми из числа бывших полковников, генералов. Особенный инте¬
рес проявлял почему-то к т. Тухачевскому»1. В 1928 г.
А.Кутепов считал, что в СССР «нет человека, пользующегося в
армии и у населения такой популярностью и симпатией, как Ту¬
хачевский»2.
Тухачевский был в глазах Европы «вождем Красной Армии»
в 1927—1928 гг. По мнению Генерального штаба Французской
армии в 1928 г., «Тухачевский... пользуется большой популяр¬
ностью среди комсостава, особенно из числа бывших офице¬
ров»3. Вероятно, своеобразной справкой о Тухачевском и яви¬
лись рукописные воспоминания о нем некоего Посторонкина,
бывшего белого офицера, датированные 15 июня 1928 г4. Ско¬
рее всего, это тоже был один из комментариев к портрету Туха¬
чевского, чья популярность вызывала интерес председателя
РОВС генерала А.Кутепова.
Изменения в перечне «вождей Красной Армии» происходят
в 1928—1929 гг. Тем не менее за пределами СССР Тухачевский
по-прежнему пользовался авторитетом. В 1931 г. во Франции
был опубликован очерк о Красной Армии, в котором в качестве
ведущих советских военных теоретиков были названы М.Туха¬
чевский, А.Верховский и А.Свечин5. Посетивший СССР и Крас¬
ную Армию с визитом в августе 1928 г. начальник штаба рейх¬
свера генерал В. фон Бломберг счел необходимым персонально
встретиться лишь с тремя советскими военачальниками, не счи¬
тая наркома Ворошилова: с Шапошниковым, Тухачевским и
Блюхером6. Правда, встреча с Б.Шапошниковым может рас¬
1 «Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 году...» // Во¬
енные архивы России. Выпуск 1, с. 94—95.
2 Там же, с. 99.
3 «Справка о проверке обвинений...» // Военные архивы России. Выпуск
1,с. 99.
4 Тухачевский. По личным воспоминаниям составил Владимир Никитич
Посторонкин 15 июня 1928 года в Праге Чешской // Военно-исторический
журнал, 1990, № 12.
0 Heroys A., general, et Thevenin Leon. L’Armee Rouge et la guerre socia-
le.—Paris, 1931.
6 Erickson J. The Soviet High Command. — London — New York, p. 266.
597
С. МИНАКОВ
сматриваться как «протокольная»: начальник Штаба одной ар¬
мии встречается с начальником Штаба другой. А вот встречи с
М.Тухачевским и В.Блюхером, которые не занимали в это вре¬
мя каких-либо ключевых должностей (Тухачевский — «опаль¬
ный», отставной начальник Штаба, а Блюхер — зам. командую¬
щего военным округом) знаменовали признание их реального
военного авторитета в Красной Армии.
0 репутации и авторитете Тухачевского выше говорилось
достаточно много. Блюхер же оказался новой, «восходящей
звездой» в Красной Армии. В военных и политических кругах
Западной Европы прекрасно знали, кто в действительности
командовал армией Чан Кайши, и оценили военные успехи
Блюхера. Таким образом, фигура Блюхера уже в 1928 г. пре¬
тендовала на свое место в иерархии «вождей Красной Армии»
рядом с Тухачевским и Буденным.
Весьма красноречивое выражение получили представления
западноевропейской общественности о «вождях» Красной Армии
и иерархии этих «вождей» в 1930 г. в книге К.Малапарте «Тех¬
ника государственного переворота»1. «Седьмое ноября... Москва
вся расцвечена красным... В глубине площади, перед собором
Василия Блаженного, выстроены казаки кавалерии Буденного,
пехота Тухачевского, ветераны 1918, 1919, 1921 годов — сол¬
даты, которых Троцкий привел к победе на всёх фронтах Граж¬
данской войны»2. Правда, автор книги упоминает и Ворошило¬
ва, но по его номенклатуре — «народный комиссар обороны»3.
В тех весьма специфических идеологических условиях, ко¬
торые уже сложились в основном в СССР к началу 30-х гг.,
трудно было получить достаточно определенное представление о
популярности тех или иных лиц, состоявших в руководстве
РККА. В этом отношении сторонние наблюдатели, особенно
пристально следившие за, тем, что, происходило в СССР, пожа¬
луй, более чутко отражали эти моменты в общественном мне¬
нии. Еще раз обращусь к Р,Гугтю, который в своих развернутых
очерках, посвященных «красным маршалам»,, да.ет их перечень
1 Малапарте И. Техника государственного переворота,. — ОД., 1998.
Книга была написана и издана впервые в 1931 г. ’
2 Тамже. С. 158.
3 Тамже.
598
РУССКИЕ ТАЙНЫ
и, можно сказать, иерархию в соответствии с рейтингом попу¬
лярности и реальной значимости.
«Революции всеща давали много блестящих карьер. Правда,
почти все эти карьеры (кроме генерала Бернадотта — короля
Швеции) полны глубокого трагизма, — писал бывший офицер,
корниловец-первопоходник Р.Гуль. — Их вершина — генерал
Бонапарт — император Франции. Их паденья — смерти у стен¬
ки — неаполитанского короля генерала Мюрата и «князя де Мо-
скова» маршала Нея. Еще более темна и страшна смерть в за¬
стенке генерала Пишегрю. Русская революция дала своих крас¬
ных маршалов — Ворошилов, Каменев, Егоров, Блюхер,
Буденный, Котовский, Гай, но самым талантливым красным
полководцем, не знавшим поражений в Гражданской войне, са¬
мым смелым военным вождем Красной Армии III Интернацио¬
нала оказался Михаил Николаевич Тухачевский. Тухачевский
победил белых под Симбирском, спасши Советы в момент смер¬
тельной катастрофы, когда в палатах древнего Кремля лежал
тяжелораненый Ленин. На Урале он выиграл «советскую Мар¬
ну» и, отчаянно форсировав Уральский хребет, разбил белые ар¬
мии адмирала Колчака и чехов на равнинах Сибири. Он добил и
опрокинул на французские корабли армию генерала Деникина.
В войне с Польшей отчаянным маршем во главе беспримерной
полуазиатской армии он пришел к стенам Варшавы с криком
«Даешь Европу!». Он взял штурмом на льду Финского залива
мятежный матросский Кронштадт. И той же весной, коща зако¬
лебалась власть Советов крестьянскими восстаниями, подавил,
жестоко расстреляв, поволжскую мужицкую вольницу»1.
В состав имен «красных маршалов» Р. Гуль включил также
Ворошилова и Блюхера. Первый, скорее всего, получил извест¬
ность за рубежом после 1925 года, второй — после 1926—
1927 гг., особенно после событий на КВЖД в 1929 г. Показате¬
льно, что среди перечисленных нет Фрунзе.
Итак, в перечне Р.Гуля к 1932—1933 гг. Красная Армия бы¬
ла представлена Западу Тухачевским, Ворошиловым, Камене¬
вым, Егоровым, Блюхером, Буденным, Котовским, Гаем. Туха¬
чевский был выделен специально. Книга была издана (в 1932 г.)
в Берлине и вскоре переведена на французский, шведский и
1 Гуль Р. Красные маршалы. ..у-С. 433.
599
С. МИНАКОВ
финский языки. В определенном смысле можно говорить и о
том, что Р.Гуль оказался пропагандистом и идеологом создавав¬
шегося в Западной Европе образа Красной Армии начала 30-х
годов, воплощенного в ее «вождях».
1
Советско-германское военное сотрудничество и
«новые лидерыИ. Уборевич
Осенью 1927 г. на учебу в Германию на тринадцать месяцев
направили И.Уборевича. Видимо, уже тогда Сталин наметил
именно его для прорыва в модернизации РККА, превратив Убо¬
ревича в нового, «своего вождя» Красной Армии, сделав его соб¬
ственной «креатурой» в полном смысле этого слова. И ранее с
большим вниманием относившийся к опыту германской армии
(отчасти благодаря свойствам своего характера и темперамен¬
та), после интенсивного и разностороннего обучения Уборевич
превратился в последовательного «ученика» немецких генералов
«старой», кайзеровской школы. «Товарищам, особенно Убореви-
чу, в рейхсвере были открыты почти все двери, за исключением
лишь абсолютно секретных вещей...
Уборевичу, к которому немцы относились с особой сим¬
патией, они показали... больше, чем другим, и он, несомнен¬
но, может считаться сейчас одним из самых лучших иностран¬
ных (а не только русских) знатоков современной германской
армии...
В дальнейшем общении с ним немцы убедились, что Уборе¬
вич очень талантливый и многообещающий полководец, и это
усилило их симпатии к нему»1. Немцы считали Уборевича «пря¬
модушным и симпатичным человеком... открыто выступавшим в
пользу германской ориентации»2. Все это, конечно же, было из¬
вестно Сталину.
1 Цит. по: Ахтамзям А. А. Военное сотрудничество СССР и Германии в
1920—1933 гг. — Новая и новейшая история, 1990, №5, с. 17—18.
2 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 70, л. 269. Документ опубликован в кн.: Дья¬
ков Ю.Л., Бушуева Т. С. Фашистский меч ковался в СССР. Красная Армия и
рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922—1933. Неизвестные документы. —
С.121.
600
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Следует иметь в виду, что перед отъездом в Германию Убо¬
ревича 4 ноября 1927 года принял Сталин. Сам по себе этот
факт указывает на особую заинтересованность Сталина в «мис¬
сии Уборевича» в Германии. Ведь поездки советских «генералов»
в Германию в 1925 — 1933 гг. были явлением вполне рутинным
и исключительно в сфере ведения Ворошилова, Разведуправле-
ния Штаба РККА (И.Уншлихта и Я.Берзина) и ОГПУ (Г.Яго¬
ды). С другими высшими офицерами в связи с этим Сталин не
встречался.
Выводы и настроения И.Уборевича, сформированные его
«германским опытом», в начале 1929 г. акцентировались на ис¬
пользовании «германской модели» развития вооруженных сил1.
Итоги пребывания Уборевича на учебе в Германии и выво¬
ды, им из этого сделанные, стали основой того направления в
модернизации Красной Армии, которое было определено в каче¬
стве официального с 1929 г. В них Уборевич в целом выражал
господствовавшие тогда в германских высших военных кругах
взгляды на модернизацию и развитие вооруженных сил.
Уборевич, подводя в своем отчете итоги пребывания в Гер¬
мании, сделал (скорее всего, не предумышленно) и далеко иду¬
1 Старая «германская школа» — в лице генералов К.фон Хаммерштейна,
В. фон Фрича, Л. фон Бека, В.Адама и др., отчетливо выражавшая свои взгля¬
ды на перспективы развития вооруженных сил, по-прежнему, «обернувшись
назад» к «германскому опыту» 1-й мировой войны, главным фактором этого
развития считала профессиональную подготовку офицеров и солдат и традици¬
онных видов вооруженных сил* пехоты, кавалерии, артиллерии, авиации и в
последнюю очередь — танков. Вернувшись из своей немецкой командировки,
М.Тухачевский высказался по этому поводу четко и вполне определенно: «Ру¬
ководящий состав рейхсвера мыслит себе войну примерно в формах последне¬
го маневренного периода империалистической войны. Он не способен предста¬
вить себе новые формы боя, вытекающие из нового вооружения: авиации, тан¬
ков, автоматической винтовки и пр. ... Гаммерштейн мне прямо заявил, что он
не признает механизированных соединений, а допускает лишь частичную мо¬
торизацию. Да и к этой последней он относится подозрительно. Не признает он
и автоматической винтовки. Таких же взглядов придерживается и большинст¬
во руководящих генералов и офицеров рейхсвера». Подытоживая свои впечат¬
ления, Тухачевский отметил: «В общем, я считаю, что руководство рейхсвера
не стоит на высоте с точки зрения использования новейших технических
средств... Над всеми этими генералами довлеет опыт империалистической вой¬
ны и слава былой организации и тактики германской армии». — РГВА,
ф. 33987, оп. 3, д. 235, л. 44—45. — Документ опубликован в Военно-истори¬
ческом журнале, 1997, № 2, с. 37.
601
С. МИНАКОВ
щие политические выводы, возможно, и не подозревая об их
именно политически опасных последствиях.
«Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят
неизмеримо выше нас, — писал Уборевич. — Мне кажется, что
мы должны покупать этих специалистов, привлекая умело к се¬
бе... Я не думаю, чтобы немецкие специалисты оказались хуже
политически и более опасными, чем наши русские специали¬
сты»1. Иными словами, Уборевич считал военспецов-генштаби¬
стов из старой русской армии «политически опасными».
В связи с цитированными выше выводами И.Уборевича о
смене ориентаций с «русских генштабистов» на «немецких» уме¬
стно привести свидетельство одного из его сослуживцев.
«При нем в округе существовало ничем не оправданное нео¬
фициальное деление старшего командного состава на две так на¬
зываемые «школы» — старую и новую, — вспоминал соратник
И.Уборевича. — Практически это выражалось в том, что часть
командного состава (представители «новой школы») получала
всевозможные привилегии, пользовалась особым уважением
командующего, а другая часть (представители «старой школы»,
к которой Уборевич относил всех, чья точка зрения на обучение
и воспитание войск не совпадала с его взглядами) находилась
как бы в тени, далеко не всегда получала поддержку даже в осу¬
ществлении ценных начинаний»2.
Мнение и выводы И.Уборевича в отношении этой «старой
русской школы», следовательно, не были случайными. Они были
логичными, последовательными и устойчивыми. Не только в во¬
енном, но и, пожалуй, в военно-политическом смысле.
Не столь прямолинейно, но с более фундаментальным обо¬
снованием, по существу, той же позиции выступил на Пленуме
РВС СССР осенью 1930 г. и Тухачевский.
«Наши недостатки, — сказал он, — в организации управле¬
ния и в тактической подготовке настолько велики, что на это
1 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 295, л. 183. Документ опубликован в кн.: Дья¬
ков Ю.Л., Бушуева Т. С. Указ. соч. — С. 258.
2 «Так, например, по мнению Уборевича, не следовало придавать серьез¬
ного значения строевой выучке состава. Если же иные командиры вопреки ука¬
занию сверху выкраивали время на строевую подготовку, командующий, не
скрывая иронии, говорил: «Сразу видна старая школа1». — Калинин С.А. Раз¬
мышляя о минувшем.— М., 1963. С. 118.
602
РУССКИЕ ТАЙНЫ
нужно обратить внимание и организационно обеспечить те уста¬
новки, которые будут даны Реввоенсоветом Союза»1. Тухачев¬
ский обратил внимание на то, что указанные «недостатки сказа¬
лись и на маневрах, они сказались и в действиях ОКДВА»2. Это
была критика Блюхера.
Причины такого положения, по мнению Тухачевского, ко¬
ренились в том, что «новая методика в Военной академии по-на¬
стоящему не проводится и основные уставы ПУ-29 и БУП-27
по-настоящему не усвоены»3. Он считал, что одцрй из причин
этой ситуации является то, что «наши штабы, состоя по своему
составу далеко не из лучших строевых элементов й получая под¬
готовку отвлеченную, теоретическую, академическим порядком,
а не практическую, которую требовал Реввоенсовет в своих при¬
казах, являются не совсем работоспособными»4.
Тухачевский подверг критике систему и содержание военно¬
го образования.
«У нас до сего времени, — продолжал он, — программы Во¬
енной академии и учебная деятельность УВУЗа оторваны от
Штаба РККА»0. Тухачевский требовал «подчинить Штабу
РККА деятельность Военной академии и УВУЗа»6. Он делал ве¬
сьма серьезный вывод и предупреждение: «Если новая методика
обучения не будет заложена во всей системе, — мы не будем
иметь подготовленный Штаб и подготовленный высший комсо¬
став»7.
Этой же позиции придерживались В.Триандафиллов и
И.Якир. «Найди такого, который учил бы по-настоящему», —
бросил он реплику на том же Пленуме РВС СССР8.
Все это вполне совпадало с мнением ОГПУ и Сталина и
означало переориентацию в военном строительстве с военспе¬
цов-генштабистов старой Русской армии на немецких военных
специалистов из старой кайзеровской армии.
1 РГВА, ф. 6, on. 1, д. 195 со, л. 30.
2-Тамже-.
3 Там же, л. 29.
4 РГВА, ф. 6, on. 1, д. 195-сс, л. 29—30.
J Томжр^л. 30. j
6 Тамже. '
7 Там же .
8 Та.н же, л. 70.
603
С. МИНАКОВ
В обстановке обострившегося социально-политического кри¬
зиса выводы и рекомендации И.Уборевича можно было расце¬
нить тоже как сигнал к началу «чистки» Красной Армии и ее
элиты от этого весьма опасного и подозрительного военно-поли¬
тического слоя, утратившего свою полезность для советской вла¬
сти.
«В РККА, преимущественно в высших учреждениях, на
службе состоит значительное количество бывшего кадрового
офицерства, — сообщалось в справке ОГПУ. — Эта категория
военспецов является по своему бывшему и социальному положе¬
нию наиболее чуждой советской власти... Все они ждут падения
советской власти»1.
...«Германская модель» модернизации РККА Уборевича не
представляла собой смену парадигмы в развитии советских Воо¬
руженных сил. Это было совершенствование внутри старой па¬
радигмы, основанной, как и у «военспецов-генштабистов» ста¬
рой Русской армии, на опыте 1-й мировой войны. Это, в сущно¬
сти, была все равно «консервативная модель» модернизации
Красной Армии.
Во всяком случае, теперь главной военно-теоретической, во¬
енно-технической и военно-политической опорой объективно
становился рейхсвер и его «представитель» в СССР, самое дове¬
ренное лицо среди советских «генералов» — И.Уборевич.
В этом, а не только в симпатиях и доверии к нему Сталина,
вероятно, также следует искать одну из причин кратковремен¬
ного военно-политического взлета Уборевича.
... 15 июля 1929 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло по¬
становление «О состоянии обороны СССР», которое подвело ито¬
ги предшествующего начального периода реконструкции Воору¬
женных сил и модернизации оборонной системы СССР и призна¬
ло этот процесс неудовлетворительным.
В соответствии с заданиями Политбюро к концу пятилетки
отмобилизованная РККА должна была насчитывать не менее 3
миллионов человек, иметь 3000 танков, 3759 легких пушек, 798
тяжелых пушек, 1218 зенитных орудий среднего калибра, 712
зенитных орудий малого калибра, 120 орудий большой мощно¬
1 Военные архивы России. Выпуск № 1. С. 102.
604
РУССКИЕ ТАЙНЫ
сти, а также предполагалось к концу пятилетки иметь не менее
150 — 180 тысяч автомобилей и нужное количество тракторов.
На основании принятых партийных постановлений и прави¬
тельственных решений в июле же 1929 года была учреждена
должность начальника вооружений РККА, а 19 ноября 1929 г.
на эту должность бьш назначен Уборевич.
«Программа модернизации Уборевича» концептуально опи¬
ралась на точку зрения штаба рейхсвера, начальник которого ге¬
нерал В.Адам выразил ее вполне определенно: «Я категорически
придерживаюсь того мнения, что танки в будущей войне будут
играть вспомогательную роль и что нам надо обратить особое
внимание на противотанковые средства: при хороших противо¬
танковых средствах танки не будут иметь большого значения...
Большие битвы никоща не будут решены танками, а людьми»1.
В своем докладе о реконструкции Красной Армии 28 октяб¬
ря 1929 года на заседании РВС СССР Уборевич утверждал, что,
во-первых, нужна «модернизация старых систем, старых запа¬
сов снарядов, ...старых танков путем перестволения». Решаю¬
щую роль в будущих сражениях Уборевич отводил тяжелой ар¬
тиллерии. Возможно, в этом вопросе сказывались и его профес¬
сиональные пристрастия.
Впрочем, вряд ли стоит видеть в этих размышлениях
(И.Уборевича, В.Адама) лишь консерватизм немецких генера¬
лов «старой школы». Сами они, как и их «любимый ученик» Убо¬
ревич, обоснованно отводили большую роль боевой профессио¬
нальной подготовке личного состава. Именно высокое качество
подготовки солдат и офицеров рейхсвера произвело наибольшее
впечатление на Тухачевского во время его пребывания на ма¬
неврах в Германии в 1925 году2.
Вслед за немецкими генералами Уборевич считал «самым
страшным — неумение войск пользоваться этой техникой. Тан¬
ки выпускаются быстрее, чем командиры-специалисты. Подго¬
товка квалифицированных бойцов требует большого времени.
Положение должно быть таково, чтобы подготовка в армии
1 РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 375, л.22—40. Документ фрагментарно опуб¬
ликован в кн.: Дьяков /О..1., Бушуева Т. С. Указ. соч. — С. 126,127.
2 РГВА, ф. 33988, оп. 2, д. 243, л.62—64. Документ опубликован в изда¬
нии: Рейхсвер и Красная Армия. Документы из военных архивов Германии и
России. 1925—1931. — Кобленц, 1995. С. 82—90.
605
С. МИНАКОВ
людских ресурсов и оснащение армии техническими средствами
должны идти параллельно»1. Это было весьма справедливо. Эти¬
ми соображениями Уборевич мотивировал необходимость посте¬
пенности насыщения армии новейшими средствами войны, в
том числе танками. Именно танковый вопрос, пожалуй, и ока¬
зался принципиальным в расхождении взглядов на модерниза¬
цию РККА генералов рейхсвера, Уборевича и Тухачевского (их
оппонента).
Программа Уборевича была принята, а сам он, как отмеча¬
лось, 19 ноября 1929 г. был назначен на только что учрежден¬
ную должность начальника вооружений РККА. Материальной
базой перевооружения армии, ее модернизации должно было
стать тесное и всестороннее сотрудничество с германской фир¬
мой «Рейнметалл».
Политическое сближение СССР и Германии, как известно,
обусловлено было и общей антипольской направленностью
внешнеполитических курсов обеих стран. Уборевич и в этом от¬
ношении весьма импонировал немцам. Во время Одной из своих
многочисленных поездок в Германию, 12 февраля 1930 года, на,
обеде, устроенном в его честь германским командованием, он
сказал: «Не продвинемся ли мы за два года настолько, что смо¬
жем поставить вопрос о ревизии границ и избиении поляков?
В самом деле, мы должны еще раз разделить Польщу»2.
Прежняя парадигма советско-германского военного сотруд¬
ничества, в сущности, себя исчерпала, обнаружив малую эф¬
фективность. 2 июня 1930 г. с должности 1-го заместителя
Председателя РВС СССР и наркома был смещён И.Уншлихт,
фактически руководивший этйм направлением’в РВС С€СР.;
Вместо него заместителями Председателя РВС СССР и наркома
были назначены И.Уборевич, исполнявший обязанности Ьго за¬
местителя, и начальник ПУ РККА Я.Гамарник. 13 июня
РВС СССР утвердил уточненный план строительства РККА на
1929—1932 гг. •
1 Эту точку зрения в рейхсвере особенно твердо отстаивал генерал Л .Бек,
впоследствии начальник штаба рейхсвера. Именно эта позиция по проблеме
реконструкции немецких сухопутных сил стала одной из главных принципиаль¬
ных причин его конфликта с А.Гитлером в 1937—1938 гг.
2 Цйт. по: Castellan G. Reichswehr'et Armee:ftduge. 1920-^1939. — En:
Les relations gennano-sovietiques de 1933 a 1939..— Paris; 1954,'p. 274.
606
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Принятие курса на модернизацию Красной Армии с опорой
на более тесные отношения с рейхсвером и в соответствии с
«германской моделью» реконструкции Вооруженных сил, а так¬
же на основе формирования «новой военной элиты» из «геншта¬
бистов», подготовленных в германской Военной академии, обу¬
словили и существенные изменения в номенклатурном составе
советской военной элиты к началу 1930 г. К этому времени в
нее входили следующие лица:
1. Ворошилов К.Е. — Председатель РВС СССР и нарком, не слу¬
жил (с 6.11.1925). (1921).
2. Уншлихт И.С. — 1-й заместитель Председателя РВС СССР и
наркома, не служил (с 1926). (1924).
3. Каменев С.С. — 2-й заместитель Председателя РВС СССР и
наркома, полковник Генштаба (с 06.1927). (1918).
4. Гамарник Я.Б. — начальник ПУ РККА, не служил (с
15.10.1929). (1929).
*5. Шапошников Б.М. — начальник Штаба РККА, полковник
Генштаба (с 5.05.1928). (1921).
**6. Триандафиллов В.К. — заместитель начальника Штаба
РККА, штабс-капитан в/в — военного времени (с 20.10.1928).
(1928).
7. 1^йбышев Н.В. — начальник ГУ РККА, капитан (с
31.12.1929). (1925).
8. Уборевич И.П. — начальник вооружений РККА, подпору¬
чик артиллерии (с 19.11.1929). (1922).
9. Гарф В.Е.— помощник начальника вооружений РККА,
полковник Генштаба (с 19.11.1929). (1921).
10. Ефимов Н.А. — заместитель начальника вооружений
РККА, подпоручик в/в (с 11.1929). (1929).
11. Якир И.Э. — командующий УВО, не служил (с 11.1925).
(1924).
12. Дубовой И.Н. — помощник командующего УВО (с
7.10.1929). (1929).
**13. Пугачев С.А. — начальник штаба УВО, капитан Генштаба
(с 12.1928). (1921).
14. Егоров А.И. — командующий БВО, полковник (с 05.1927).
(1919).
**15. Тодорский А.И. — помощник командующего БВО, капи¬
тан в/в (с 9.11.1928). (1928).
607
С. МИНАКОВ
**16. Перемытов А.М. — начальник штаба БВО, капитал Геншта¬
ба (с 20.10.1928). (1921).
17. Корк А.И. — командующий МВО, подполковник Геншта¬
ба (с 19.11.1929). (1922).
**18. Каширин Н.Д. — помощник командующего МВО, подъеса¬
ул (с 9.11.1928). (11.1925).
**19. Шиловский Е.А. — начальник штаба МВО, капитан Геншта¬
ба (с 20.10.1928). (1928).
*20. Тухачевский М.Н. — командующий ЛВО, подпоручик (ка¬
питан?) лейб-гвардии (с 5.05.1928). (1920).
**21. Федько И.Ф. — помощник командующего ЛВО, прапор¬
щик в/в (с 20.10.1928). (1927).
22. Фельдман Б.М. — начальник штаба ЛВО, солдат (с
03.1927). (1927).
23. Белов И.П. — командующий СКВО, унтер-офицер (с
1.11.1927). (11.1925).
24. Гайлит Я.П. — помощник командующего СКВО, подпоручик
в/в (с 11.1927). (04.1924).
25. Верховский А.И. — начальник штаба СКВО (с
23.12.1929). (1929).
**26. Авксентьевский К.А. — командующий ККА — Кавказской
краснознаменной армией, подпоручик в/в (с 20.10.1928). (02Л 925).
27. Смолин И.И. — помощник командующего ККА (с
12.1929). (1929).
28. Алафузо М.И. — начальник штаба ККА, капитан Генштаба
(с 15.02.1927). (1921).
29. Базилевич Г.Д. — командующий ПриВО, подполковник (с
05.1927). (1924).
30. Павлов А.В. — помощник командующего ПриВО, поручик
в/в (с 2.1926). (06.1924).
31. Лисовский Н.В. — начальник штаба ПриВО, капитан Геншта¬
ба (с 1927). (1927).
32. Левандовский М.К. — командующий СибВО, штабс-ка¬
питан (с 31.12.1929). (1921).
33. Серпокрылов М.С. — начальник штаба СибВО (1929).
(1929).
**34. Дыбенко П.Е. — командующий САВО — Среднеазиатским
военным округом, матрос (с 20.10.1928). (1926).
*35. Германович М.Я. — помощник командующего САВО, пра¬
порщик в/в (с 15.5.1928). (02.1926).
36. Кондратьев Б.Н. — начальник штаба САВО, капитан Геншта¬
ба (с 1924). (1924).
608
РУССКИЕ ТАЙНЫ
37. Блюхер В.К. — командующий ОКДВА — Отдельной
краснознаменной дальневосточной армией, унтер-офицер (с
08.1929). (05.1928).
38. Вострецов С.С. — помощник командующего ОКДВА,
командующий Забайкальской группой войск, подпрапорщик (с
08.1929). (1929).
39. Лапин А.Я. — начальник штаба ОКДВА (с 08.1929).
(1929).
40. Баранов П.И. — начальник ВВС РККА, солдат (с 12.1924).
(1924).
41. Алкснис Я.И. — заместитель начальника ВВС РККА, прапор¬
щик в/в (с 1926). (1926).
42. Меженинов С.А. — помощник начальника ВВС РККА, капи¬
тан Гениггаба (с 11.1925).
43. Халепский И.А. — начальник Управления по моториза¬
ции и механизации РККА (с 13.10.1929). (1924).
44. Калиновский К.Б. — заместитель начальника Управле¬
ния механизации и моторизации РККА (с 19.11.1929). (1929).
45. Бондарь Г.И. — начальник ГАУ РККА (с 11.1929).
(1929).
46. Синявский Н.М. — начальник Военно-*ехнического
управления РККА (с 19.11.1929). (1929).
47. Седякин А.И. — инспектор пехоты РККА, штабс-капи¬
тан в/в (с 10.1929). (1924).
48. Буденный С.М. — инспектор кавалерии РККА, вахмистр
(с 1924). (1924).
49. Грендаль В.Д. — инспектор артиллерии РККА, полков¬
ник (с 1925).(1925).
50. Малевский А.Д. — инспектор инженерных войск РККА,
подполковник (с 10.1929). (1929).
51. Муклевич Р.А. — начальник ВМС РККА, матрос (с
08.1926). (1925).
52. Викторов М.В. — командующий Морскими силами Балтий¬
ского моря, лейтенант (с 1926). (1924).
53. Орлов В.М. — командующий Морскими силами Черного мо¬
ря, мичман (с 1926). (1926).
Судя по приведенному номенклатурному составу военной
элиты к началу 1930 г., она увеличилась в числе до 53 за счет
самостоятельности инспекций родов войск и «технических»
управлений РККА.
609
С. МИНАКОВ
Из 53 «генералов» 22 (41,5%) получили новые назначения
во второй половине 1929 г. и 12 (22,6%) — в 1928 г. Всего —
св. 64%.
12 (22,6%) «генералов» были включены в номенклатуру во¬
енной элиты в 1929 г. и 4 (7,5%) в 1928 г. Таким образом, но¬
менклатурная военная элита к 1930 г. обновилась более чем на
30%.
Всего же в номенклатурной военной элите к 1930 г. было 35
(66%) «генералов», включенных в нее с 1924 г.
В номенклатурной военной элите после проведенных кадро¬
вых перемещений и введения в нее новых «генералов» остава¬
лось 15 (вместе с М.Тухачевским, А.Егоровым и И.Уборевичем)
«генштабистов» (28,3%). Это несопоставимо с почти 80% в
1923 г. Впрочем, учитывая все сказанное о переориентации на
германский Генштаб, такое сокращение «военспецов-генштаби-
стов» оказалось вполне закономерным.
В то же время к 1930 г. в номенклатурной военной элите
было уже 6 (11,3%) «генералов», получивших образование «при
германском Генштабе».
Лидер, недавно определявший стратегическую концепцию
Красной Армии, Тухачевский, занимавший одно из первых, ве¬
дущих мест в составе военной элиты, был сдвинут на 10 или 11
место по значимости его должности в структуре высшей органи¬
зации Красной Армии.
Однако модернизация и изменения военной элиты прошли
пока лишь первую, начальную стадию.
2
Модернизация по <программе Тухачевского»
После отставки с должности начальника Штаба РККА в мае
1928 г. Тухачевский признавался, что был «недоволен своим по¬
ложением и отношением к нему со стороны руководства ар¬
мии»1. Это имело целый комплекс причин, о которых уже гово¬
рилось достаточно подробно.
«Опала» Тухачевского открыла «свободу» критики стратеги¬
1 Показания Тухачевского М.Н. — С. 83.
610
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ческой концепции Тухачевского и; его полководческого опыта в
период Советско-польской войны. В 1929 т?. подвдоа&ь -еще, одна
фундаментальная работа, в которой критиковались действия Ту¬
хачевского в «польской кампании», а виновниками поражения
Красной Армии в Советско-польской войне определялись М.Ту¬
хачевский и С.Каменев. Это книга А.Егорова «Львов,.-—, Варща-
ва. 1920 г. Взаимодействие фронтов».
В военной печати разгорелась полемика по книге Егорова.
Буденный целиком был солидарен с выводами автора книги.
Н. Какурин весьма квалифированно опровергал основополагаю¬
щие звенья концепции А.Егорова.
В рамках проводимого мной исследования не столь важно
вновь обращаться к вопросу о причинах поражения и виновни¬
ках его во время Советско-польской войны. Важно, что этот во¬
прос, как и в начале 20-х гг., расчленял советскую! военную эли¬
ту на группировки. Это были группировки по частцым аспектам
одной стратегической концепции* которую, в сущности, поддер¬
живали в принципе дискутировавшие стороны: и сторонники
Егорова, и сторонники Тухачевского. Обострение дискуссии ве¬
ло к ожесточению взаимоотношений «генералов», ослабляло их.
В этом отношении гальванизация проблемы в 1929 г., совер¬
шенно очевидно, оказалась инспирированной в политических
целях.
С одной стороны, явно ощущалось стремление пересмотреть
сложившееся мнение и «свалить» век) ответственность за пора¬
жение под Варшавой на Тухачевского. Так можно было развен¬
чать его полководческий авторитет и размыть популярность.
Сделать его политически безопасным.
С другой стороны, новым обсуждением проблемы легко
можно было окончательно рассорить «генералов» между собой,
превращая исподволь политическую власть в арбитра их нераз¬
решимых споров.
Кроме того, так можно было спровоцировать взаимную ди¬
скредитацию всех дискутирующих сторон, подготавливая идео¬
логическую почву для смены элиты армии. Наконец, все это це¬
ленаправленно работало на усиление и рост авторитета полити¬
ческой власти и окончательное подчинение «революционной
армии» политической «номенклатуре» во главе с ее вождем.
Решено было обсудить проблему на заседании Военно-науч¬
611
С, МИНАКОВ
ного общества при Военной академии РККА. Дискуссия на этом
заседании, в котором принял участие Тухачевский, приобрела
очень острый характер. Дело дошло до открытого столкновения
М.Тухачевского с «наступавшим» на него В.Меликовым. Заседа¬
ние пришлось прервать. Отзвуки этой дискуссии прорвались и
на страницы «Красной Звезды»1.
В свете всего вышесказанного обращает на себя внимание,
можно сказать, «программное» выступление Тухачевского на за¬
седании военной секции при Коммунистической академии 16 де¬
кабря 1929 г.
В своем докладе «О характере современных войн в свете ре¬
шений 6-го Конгресса Коминтерна» Тухачевский в русле кон¬
цепции «революции извне» по-прежнему постулировал, что
«грандиознее войны, пока большая часть света не станет социа¬
листической, являются неизбежными», и поэтому, считал он,
«задачей компартии является настойчивая, повседневная пропа¬
ганда борьбы против пацифизма»2.
Утверждая, что «масштаб нашего военно-теоретического
мышления ниже довоенного уровня», и опровергая заявления
своих оппонентов, что, мол, Красной Армии и в будущих войнах
придется воевать на пониженном техническо-экономическом ба¬
зисе, Тухачевский убеждал, что «такое представление идет враз:
рез с достижениями нашей промышленности сегодняшнего дня».
По словам докладчика, это «не отвечает, и тем более оно проти¬
воречит пятилетнему плану развития нашего хозяйства и всей
генеральной линии нашей партии»3.
Ссылаясь на решения 6-го Конгресса Коминтерна, Тухачев¬
ский отстаивал правомочность ведения «войн социализма против
империализма» и «обороны национальных революций и госу¬
дарств с пролетарской диктатурой».
1 Проблема «виновников» и причин поражения в сражении под Варшавой
и в Советско-польской войне перетекла в 1930 г. Она всплывала даже при об¬
суждении иных, новых армейских и военно-научных проблем. При этом стало
совершенно очевидным, что внимание методично акцентировалось на «винов¬
ности» М. Тухачевского.
2 Тухачевский М. Н. О характере современных войн в свете решений 6-го
Конгресса Коминтерна. (Доклад на заседании военной секции при Комакаде-
мии 16.12.1929.) — Коммунистическая академия. Секция изучения проблем
войны. Записки. — М., 1930, т. 1, с. 8.
3 Тамже. С. 21.
612
РУССКИЕ ТАЙНЫ
По мнению М.Тухачевского, решение вопроса о немедлен¬
ном ведении революционной войны зависит исключительно от
«материальных условий осуществимости этого и интересов соци¬
алистической революции, которая уже началась»1.
Как считал Тухачевский, «действительно революционной
войной в настоящий момент была бы война социалистической
республики... с одобренной со стороны социалистической армии
целью — свержение буржуазии в других странах»2.
Но в этом докладе просматривалось и нечто концептуально
новое — синтез идей «революции извне» и «войны моторов». Эта
концепция оперативно-тактических методов так называемой
«глубокой операции», генетически выраставшая из боевого опы¬
та и теоретических установок «последовательных операций» и
«таранной стратегии» Тухачевского, была научно разработана
В .Триандафилловым.
Неудивительно, что критике со стороны Свечина и Мелико¬
ва в 1929 г. подверглись взгляды не только Тухачевского, но и
единомышленника последнего, такого же сторонника «стратегии
сокрушения» В. Триандафилл ова3.
Книга Триандафиллова «Характер операций современных
армий» (1929 г.)4 оказалась первым фундаментальным воен¬
но-научным трудом, целостно обозначившим новые перспекти¬
вы развития военного искусства.
Она явилась военно-теоретической предпосылкой принятия
радикальных решений для принципиальной модернизации со¬
ветских Вооруженных сил.
В этой книге, по сути дела, почти весь боевой опыт старой
Русской армии в период 1 -й мировой войны и Красной Армии в
период Гражданской войны, если выражаться мягко, сдвигался
в «историю».
Актуальность и ценность сохранял преимущественно боевой
опыт германской армии 1914 г., отчасти «брусиловского проры¬
ва» 1916 г. и «польского похода» Тухачевского.
1 Тухачевский М.Н. О характере современных войн... — С. 24—25.
2 Тамже.
3 Там же. С. 30—3.1.
4 Триандафиллов В.Н. Характер операций современных армий. — М.,
1929.
613
с! МИНАКОВ
Речь шЛа о совершенно йных по размаху, глубийе и техни¬
ческой насыщенности боевых операциях грядущей войны. Важ¬
нейшим'^осйЬванйем для такого вывода оказывалось быстрое и
разностороннее развитие военной технйки с появлением прин¬
ципиально новых ее видов, прежде всего танков, неизвестных
прежним войнам.
Военно-теоретический смысл книги Триандафиллова обна¬
руживал синтез прежней «стратегии сокрушения», «революции
извне» Тухачевского с технической модернизацией Вооружен¬
ных сил. Концепция Триандафиллова, таким образом, пока на
теоретическом уровне преодолевала «бессилие» наступления пе¬
ред «силой» обороны, казалось бы, доказанное итогами 1-й ми¬
ровой войны. На этом, в сущности, строилась концепция А.Све¬
чина. Можно сказать, это и становилось военно-теоретической
основой крушения авторитета специалистов «старой школы», и
не только «русской», но, пожалуй, и «германской». Эти обстояте¬
льства в значительной мере предопределяли появление новой во:
енной элиты.
Принятйе или неприятие этой книги в качестве основопола¬
гающего теоретического опыта затрагивало очень многие воен¬
ные судьбы.
Заявляя о «войне моторов» как о «войне будущего», Триаи-
дафиллов, жатая того или нет, поставил вопрос о судьбе кавале¬
рии, артиллерии, пехоты и вообще о традиционных военных и
боевых ценностях. Образно выражаясь, «отставка» стала угро¬
жать «кавалеристам», «героям Гражданской войны», «генштаби¬
стам старой армии».
Книга «взорвала» образованную военную общественность и
советскую военную элиту.
Тухачевский, пристально следивший за происходившими
процессами, 11 января 1930 г. иаправил на имя Ворошилова до¬
кладную записку, в которой на основе предшествующей доклад¬
ной записки от 20 декабря 1927 г. изложил развернутую про¬
грамму и план модернизации РККА с учетом геостратегических
целей и геополитического положения СССР. Тухачевский, в ча¬
стности, считал, что «необходимо совершенно по-новому подой¬
ти к задаче развития и реконструкции РККА. Поправками или
надбавками на тех или иных участках строительства армии
ограничиться невозможно. Необходимо подойти к структуре
614
РУССКИЕ ТАЙНЫ
РККА реконструктивно, в полном соответствии с хозяйственны¬
ми успехами»1.
В докладной записке М.Тухачевский делал определенные
выводы, прогнозы, намечал концепции оперативно-стратегиче¬
ского характера, в которых ясно просматривались новые, нище
дотоле не очерченные аспекты будущей «войны моторов»2.
Тухачевский считал необходимым к концу пятилетки иметь
Красную Армию в составе 260 стрелковых и кавалерийских ди¬
визий, 50 дивизий артиллерии большой мощности и минометов,
а также обеспечить войска к указанному времени 40 тыс. само¬
летов и 50 тыс. танков3.
Однако существо концепции модернизации Тухачевского за¬
ключалось в необходимости «ассимиляции производства, кото¬
рая должна представлять из себя двусторонний процесс: воен¬
ные производственные мощности, частично занимающиеся вы¬
пуском мирной продукции, и гражданские производства,
которые путем дополнительных затрат приспосабливаются к бы¬
строму переходу на военные рельсы»4.
Тухачевский подчеркивал: «Способность страны к быстрой
мобилизации своих промышленно-экономических ресурсов яв¬
ляется одним из крупнейших показателей ее военной мощи»5.
Однако его программа была воспринята высшей политиче¬
ской и военной властью как «сверхрадикальная».
5 марта 1930 г. Ворошилов писал И. Сталину: «Направляю
для ознакомления копию письма Тухачевского и справку Штаба
1 РГВА, ф. 7, on. 1, д. 170, л. 17—19.
2 «На основе учета всех новейших факторов техники и возможностей мас¬
сового военно-технического производства, а также сдвигов, происшедших в
деревне, количественного роста различных родов войск, — по мнению М.Туха¬
чевского, — появятся новые пропорции, новые структурные изменения... Ре¬
конструированная армия вызовет новые формы оперативного искусства...
Увеличение количества танков и авиации позволяет завязать генеральное сра¬
жение одновременно ударом 150 стрелковых дивизий на фронте в 450 км и в
глубину на 100—200 км, что может повлечь полное уничтожение армии про¬
тивника. — Там же, л. 18—20. Это углубленное сражение может быть достиг¬
нуто высадкой массовых десантов в тыловой полосе противника путем приме¬
нения танково-десантных прорывных отрядов и авиадесантов». — РГВА, ф. 7,
оп. 1,д. 170, л. 18—20.
3 Тамже, л. 19.
4 РГВА, ф. 4, on. 1, д. 1107, л. 62.
5 Тамже.
615
С. МИНАКОВ
по этому поводу. Тухачевский хочет быть оригинальным и ради¬
кальным. Плохо, что в КА (Красной Армии. — С.М.) есть по¬
рода людей, которая этот радикализм принимает за чистую
монету. Очень прошу прочесть оба документа и сказать свое
мнение»1. Сталин, судя по весьма быстрой реакции, проявил бо¬
льшой интерес к сообщению Ворошилова и отнесся к предложе¬
ниям-Тухачевского резко отрицательно. Уже 23 марта 1930 г. в
ответном письме Ворошилову он сообщал: «Я думаю, что «план»
т. Тухачевского является результатом увлечения «левой» фра¬
зой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максима¬
лизмом. Поэтому-то анализ заменен в нем «игрой в цифири», а
марксистская перспектива роста Красной Армии — фантасти¬
кой. «Осуществить» такой «план» — значит наверняка загубить
и хозяйство страны, и армию. Это было бы хуже всякой контр¬
революции»2.
Опираясь на оценку Сталина, нарком сразу же сообщил о
ней Тухачевскому. «Она не очень лестна, — писал Вороши¬
лов, — ...но, по моему глубокому убеждению, совершенно Вами
заслужена. Я полностью присоединяюсь к мнению т. Сталина,
что принятие и выполнение Вашей программы было бы хуже
всякой контрреволюции, потому что оно неминуемо повело бы к
полной ликвидации социалистического строительства и к замене
его какой-то своеобразной и во всяком случае враждебной про¬
летариату системой «красного милитаризма»3.
Письмо Сталина по поводу предложений Тухачевского, вме¬
сте с нижеприведенными «квалификациями» Ворошилова, было
оглашено на расширенном Пленуме РВС СССР 13 апреля 1930
года.
Возмущенный фальсификацией своих предложений в ин¬
терпретации Штаба РККА, Тухачевский 19 июня 1930 г. отпра¬
вил письмо лично Сталину. «Я не собираюсь подозревать т. Ша¬
пошникова в каких-либо личных интригах, но должен заявить,
что Вы были введены в заблуждение, что мои расчеты от Вас
1 Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 78.
2 РГАСПИ, ф. 74, оп. 2, д. 38, л. 58. И.В.Сталин — К.Е. Ворошилову, 23 мар¬
та 1930 г. Документ опубликован: Исторический архив. 1998, № 5—6, с. 147—
152; Советское руководство. Переписка. 1928—1941. — М., 1999, с. 113.
3 Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 79.
616
РУССКИЕ ТАЙНЫ
были скрыты, а под ширмой моих предложений Вам были пред¬
ставлены ложные, нелепые, сумасшедшие цифры»1, — писал
Тухачевский.
Опровергая «шапошникрвскую» интерпретацию своей до¬
кладной записки, Тухачевский утверждал, что имел в виду от¬
мобилизованную для ведения войны армию с учетом потерь и
потенциальных резервов мобилизационных возможностей воен¬
ной иу гражданской промышленности. «По моим расчетам, —
пояснял Тухачевский, — для организации нового типа глубокого
сражения необходимо по мобилизации развернуть 8 — 12 тысяч
танков, о чем я заявлял на РВС, еще не зная Вашего письма...2
Необходимо иметь в виду, что в танковом вопросе у нас до
сего времени подходят очень консервативно к конструкции тан¬
ка, требуя, чтобы все танки были специально военного образца...
Танки, идущие обычно во 2-м и 3-м эшелонах, могут быть
несколько меньшей быстроходности и большего габарита...
А это значит, что такой танк может являться бронированным
трактором»3. В том же направлении рассуждал Тухачевский и
об авиации.
Он отмечал далее, что «Штаб РККА указывает на необходи¬
мость постройки многих крупнейших заводов, что я считаю со¬
вершенно неправильным. Военное производство может в основ¬
ном базироваться на гражданской промышленности... Я исхожу
1 РГВА. П.Б. ЦК ВКП(б) т. Сталину, копия т.Ворошилову. М.Тухачев¬
ский, Ленинград, 19 июня 1930 г. Документ опубликован в сборнике докумен¬
тов: РГВА, Отдел научного использования документов архивного фонда Рос¬
сии. Маршал М.Н.Тухачевский (1893—1937). (Комплект документов из
фондов РГВА). Составители: П.А.Аптекарь, И. В.Успенский. Под редакцией
к.и.н. Н.Е.Елисеевой. Ксерокопия. М., 1994, л. 1 (88).
2 Если верить извинениям И.Сталина перед М.Тухачевским за критику
его концепции и программы модернизации РККА, изложенным генсеком в пи¬
сьме к Тухачевскому от 7 мая 1932 г., то существо неприятия предложений бу¬
дущего маршала сводилось к вопросу о численности армии. Тухачевский фак¬
тически предлагал увеличение армии до 8 млн человек. Штаб РККА предста¬
вил это как 11 млн человек. Сталин извинялся перед Тухачевским за резкость и
необоснованность своей критики и соглашался на увеличение армии до 6 млн
человек. — РГАСПИ, ф. 74, оп. 2, д. 38, л. 56—57. И.В.Сталин— М.Н.Туха-
чевскому 7 мая 1932 г. Опубликовано: Исторический архив, 1998, № 5—6,
с. 147—152; Советское руководство 1928—1941. Переписка. — М., 1999,
с. 169—170.
3 Там же, л. 6—8(90—91).
617
С. МИНАКОВ
из стремления минимальных затрат в мирное время, — продол¬
жал Тухачевский, — путем изыскания способов приспособления
мирной продукции и органов хозяйственно-культурного строите¬
льства для целей войны»1.
Таким образом, в принципиальных вопросах развития воен¬
но-промышленного комплекса и технической модернизации воо¬
руженных сил Тухачевский остро полемизировал с начальником
Штаба РККА Шапошниковым и начальником вооружений
РККА Уборевичем. Тухачевский, по существу, ставил вопрос о
кардинальной перестройке принципиальных основ советского
ВПК, о новых принципах структурирования ВПК. Однако воз¬
никшая полемика содержала для Тухачевского не только аспек¬
ты профессионального характера: принципы и пути техниче¬
ской модернизации РККА, оборонной системы СССР, кардина¬
льной реконструкции основ ВПК. Весьма опасными
представлялись аспекты политического порядка. Сталин и Воро¬
шилов квалифицировали «программу Тухачевского» как план,
намерения, цели «хуже всякой контрреволюции» и, по сущест¬
ву, обвиняли Тухачевского в стремлении подменить социализм
«системой красного милитаризма». Понятие «красный милита¬
ризм» в контексте фразеологии и идеологии тех лет являлось
смысловым синонимом понятия «революционная война», из ко¬
торой, как в свое время выразился Троцкий, «вырос бонапар¬
тизм». Следовательно, Сталин и Ворошилов усмотрели в «про¬
грамме Тухачевского» программу «бонапартизации» СССР. Та¬
ким образом, полемика по проблеме технической модернизации
Красной Армии совершено определенно смещалась из воен¬
но-профессиональной и военно-технической, в случае с Туха¬
чевским, в сферу острой политической борьбы.
Проблема модернизации Красной Армии, вышедшая на уро¬
вень межперсонального конфликта трех видных представителей
военной элиты — Тухачевского, Уборевича и Шапошникова —
обозначила в их лице острое противостояние трех групп высше¬
го комсостава и военной элиты: «бонапартистов» М.Тухачевско¬
го (сторонников «революционной войны), представителей «гер¬
манской школы» И.Уборевича («новой школы») и военспе¬
цов-генштабистов («старой школы») в лице Б.Шапошникова.
1 РГВА. «Маршал М.Н.Тухачевский...». —J1. 10 (92).
618
РУССКИЕ ТАЙНЫ
3
«Весенняя чистка» 1930 гада и «дело полковника
Какурина»
Общий социальный кризис, охвативший СССР с 1927 г. и
особенно в 1929 — 1931 гг., усугубленный коллективизацией,
обострил во властных структурах опасение за лояльность опре¬
деленных социальных слоев. Особую опасность, согласно выво¬
дам ОГПУ, представляли не только широкие слои крестьянства',
из которых комплектовался так называемый «переменный со¬
став» РККА, но особенно — бывшие кадровые офицеры, слу¬
жившие в Красной Армии, а также «обиженные» представители
военной элиты. Так называемая операция «Весна», проведенная
ОГПУ в начале 1930 г., в результате которой было арестовано
св. 3 тыс. бывших военспецов, была своеобразным ответом на
социальную ситуацию и логическим завершением агентурного
дела «Генштабисты». В 1930—1931 гг. репрессиям, выразив¬
шимся в арестах, заключении на более или менее длительные
сроки в тюрьмы и концлагеря, в расстрелах, подверглись многие
достаточно известные, весьма авторитетные в годы Гражданской
войны и в 20-е гг. «военспецы-генштабисты». В их числе были
А.Снесарев, А.Свечин, В.Ольдерогге, П.Сытин, Ф.Новицкий,
А.Верховский, Н.Раттель, Н.Соллогуб, А.Малевский, А.Балтий¬
ский, Г.Потапов, Д.Зуев, Ю.Гравицкий, Н.Морозов, А.Гутор,
А.Базаревский.
Слухи о возможном «дворцовом перевороте», дошедшие до
Сталина, усугубленные и преувеличенные чрезвычайной подо¬
зрительностью и его всещашней политической настороженно¬
стью, стали, мне думается, по крайней мере одной из причин,
побудившей Сталина, Орджоникидзе и Ворошилова уехать из
Москвы. Сталин отправился почти в трехмесячный отпуск с 20
июля до 14 октября 1930 г., а почти в двухмесячные отпуска —
Орджоникидзе и Ворошилов — q 15 июля и до середины сентяб¬
ря 1930 г. Это чем-то напоминало бегство из столицы. Бегство
«на всякий случай», из страха перед возможным «дворцовым»
или «военным переворотом». В связи с возникшими опасениями
и был проведен ряд мероприятий по укреплению власти.
Еще 2 июня 1930 г. на должность заместителей Председате¬
ля РВС СССР и наркомвоенмора вместо отставленного И.Унш-
619
С, МИНАКОВ
лихта были назначены И.Уборевич (начальник вооружений
РККА) и Я.Гамарник (начальник ПУ РККА), в состав РВС
СССР был введен командующий УВО И.Якир. Все они пользо¬
вались полнейшим доверием Сталина1. Это были меры по укреп¬
лению его позиций в Красной Армии перед 16-м съездом пар¬
тии. Следующая серия мер еще более определенного назначения
была принята вскоре после партийного съезда. 20 июля 1930 г.
JI. Каганович был назначен секретарем Московского обкома
ВКП(б), а 21 июля — членом РВС МВО. 1 августа 1930 г. и.о.
Председателя РВС СССР и наркома был официально назначен и
вступил в должность И.Уборевич2. 28 июля 1930 г. Г.Векличев
был назначен членом РВС и начальником ПУ МВО, а бывший
начальник политотдела спецвойск Москвы А.Ярцев был назна¬
чен помощником начальника ПУ МВО. Все указанные назначе-ч
ния (кроме JI.Кагановича) официально вступали в силу с 1 ав¬
густа 1930 г.
В силу сложившейся политической ситуации особую роль
начал играть Уборевич. Избранный на 16-м съезде ВКП(б) кан¬
дидатом в члены ЦК ВКП(б), начиная с 5 августа по 5 октября
1930 г. Уборевич постоянно присутствует на заседаниях Полит¬
бюро ЦК. Усиление его роли вызывало глухой ропот и опасения
в средних и высших слоях партийной элиты. «Тов. Ворошилов
отшит от работы, его заменили Уборевичем, человеком бесприн¬
ципным, дьявольски самолюбивым, явным термидорианцем, —
рассуждали в кулуарах партийного аппарата5. — Т. Ворошилов,
по сути дела, в Наркомвоене не работает — всеми военными де:
лами занимается главным образом тов. Уборевич, который, как
известно, при выборах в ЦК получил несколько сот голосов про¬
тив. Это в случае интервенции представляет особую опасность в
смысле возможности проявления бонапартизма»4.
1 Телеграмма К.Е.Ворошилова — И.В.Сталииу от 16.9.1929; Телеграм¬
ма И.В.Сталина — К.Е.Ворошилову. — Публикация в журнале «Источник»,
1994, №6, с. 89.
2 Фактически назначение его состоялось, очевидно, тоже 20 или 21 июля,
до отъезда Ворошилова из Москвы.
3 Из сообщения Б.Резникова в ЦК ВКП(б) о совещании группы
С.И.Сырцова 22 октября 1930 г. — Документ опубликован в кн.: Сталинское
Политбюро в 30-е годы. Сборник документов. — М., 1995, документ № 89, с. 97.
4 Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сборник документов. — С. 99.
620
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Итак, в партийных кругах Уборевича не любили, ему не до¬
веряли, его боялись, считая «потенциальным Бонапартом». Но
именно эти нелюбовь и недоверие усиливали его зависимость от
Сталина. Уборевич был его «креатурой», «его человеком», «его
шпагой», управляемым им «генералом».
Таким образом, 1 августа 1930 г. мероприятия по предот¬
вращению возможного государственного переворота были про¬
ведены. Позиции Сталина и его сторонников укреплены на уров¬
не политической власти (JI.Каганович), высшей военной власти
(И.Уборевич) и Московского военного округа (Г.Векличев и
А.Ярцев). Теперь можно было приступить к выявлению «небла¬
гонадежных» и «политически подозрительных».
Уже в конце 1929 г. политическая настороженность стала
проявляться и в отношении М.Тухачевского. Это, несомненно,
было связано и с особой позицией или, точнее, оппозицией Ту¬
хачевского, выраженной им осенью этого года по перспективам
военного строительства. От главного «поставщика» информации
«по Тухачевскому» — секретного агента О.Зайончковской —
потребовали сводную «справку», которая была ею представлена
в декабре 1929 г.1 Сталина должны были настораживать адресо¬
ванные ему весьма решительные и резкие строчки письма Туха¬
чевского от 19 июня 1930 г., возмущенного несправедливой и,
как он полагал, лишенной профессиональной объективности,
безграмотной и предвзятой критикой его предложений по рекон¬
струкции армии. У отличавшегося повышенной бдительностью в
отношении окружавших его людей Сталина не могло не вызы¬
вать опасений то, что обладавший холодным умом, осторожный
Тухачевский позволил себе продемонстрировать «эмоции» и ре¬
шительность своих позиций, противопоставив их сталинским.
Что придавало, кто придавал поведению Тухачевского полити¬
ческую смелость и даже агрессивность?
Во время работы 16-го съезда партии в кулуарной беседе с
Тухачевским Сталин явно имел намерение разрядить возник¬
шую между ними напряженность и пообещал «генералу» внима¬
тельно разобраться в его предложениях. И вроде бы ему удалось
этого добиться. Однако, когда, находясь вдали от Москвы в от¬
пуске, он считал, что политическая ситуация, наконец, находит¬
1 Там же. С. 109.
621
<L МИНАКОВ
ся полностью под его контролем, чрезвычайное секретное доне¬
сение руководителя ОГПУ В*Менжинского от 10 сентября 1930 г.
весьма его обеспокоило. Самые тревожные, самые худшие подо¬
зрения обретали очертания чрезвычайно опасной реальности.
18 августа 1930 г. был арестован давний соратник и близ¬
кий друг Тухачевского, многократно уже упоминавшийся выше
Н.Какурин. Трудно сказать, соответствовала ли реальная при¬
чина его ареста официальной или, правильнее сказать, слухам и
мнениям, распространенным по этому случаю среди его сослу¬
живцев по Военной академии РККА. Когда Какурин был арес¬
тован, то все они считали, что это произошло из-за его любовни¬
цы, красивой цыганки Мелиховой-Морозовой, которую все (и,
возможно, не без оснований) подозревали в связях с иностран¬
ными разведслужбами. Кроме того, Какурин имел какие-то
знакомства с американскими журналистами и исследователями,
что также у; Особого отдела ОГПУ вызывало серьезные подозре¬
ния. Сослуживцы Какурина поговаривали, что обо всем этом
ОГПУ получило информацию от ревнивой жены, хотя данная
версия, скорее всего, служила хорошим прикрытием для дейст¬
вительного информатора, ранее упоминавшейся «секретной со¬
трудницы» ОГПУ Зайончковской, двоюродной сестры и конфи¬
дентки Н.Какурина1. Во всяком случае, «дело Какурина» воз¬
никло как одно из часто тогда появлявшихся «шпионских дел».
Так его первоначально официально квалифицировал и В.Мен¬
жинский2.
Что касается «подозрительных связей» Н.Какурина с амери¬
канцами, то в этом вопросе ему удалось все убедительно объяс¬
нить и снять обвинения в «шпионском» их характере. А вот его
отношения с «цыганкой» весьма заинтересовали следователей
ОГПУ. Именно по этой линии далее и пошло следствие. Какурин
признавался в том, что у «цыганки» часто организовывалиь ве¬
черинки, на которых присутствовали его друзья. Правда, он за¬
являл, что никаких антисоветских разговоров не велось. В то же
время, излагая свои политические взгляды на уровне симпатий и
антипатий, Какурин заявлял о своих «антитроцкистских позици¬
1 Тинчешсо Я. Голгофа русского офицерства в СССР. 1930—1931
годы. — М., 2000. С. 116.
2 Военные архивы России. — Выпуск № 1. С. 103.
622
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ях», при этом признавался, что «мои антитроцкистские позиции
были не столько защитой официальной линии ЦК, сколько яв¬
ным несогласием с тем нажимом на крестьянство, который ле¬
жал в основе этой платформы»1.
Несомненно, в этом «пассаже» уже просматривается давле¬
ние следствия, которое стремилось усмотреть в позиции Н.Каку¬
рина явные и осознанные симпатии к «правому уклону». Внима¬
ние следствия привлек и другой аспект политических взглядов
Какурина. Он «признался», что «отчетливо совершенно... ощу¬
щал, что формы диктатуры меня начинали не удовлетворять».
Наконец, подследственный совершенно четко и определенно
«признался»: «Симпатии мои... склонялись теоретически к пра¬
вому уклону... Я понимал тогда, что в случае успеха правого те¬
чения видоизменятся некоторые формы существа Советского
Союза, а в связи с этим и диктатуры при сохранении ее основ¬
ной установки в целом»2. Это было сказано Н. Какуриным на
следствии 23 августа 1930 г. В последующие дни в его показани¬
ях появилась фамилия М.Тухачевского как одного из участни¬
ков вечеринок, проводившихся у «цыганки». Этот факт не мог
не заинтриговать следователей. И вот 26 августа появились при¬
знания, так обеспокоившие председателя ОГПУ, а через него и
Сталина.
«В Москве временами собирались у Тухачевского, времена¬
ми у Гая, временами у цыганки (Мелеховой-Морозовой), —
вспоминал некоторые подробности Н.Какурин. — В Ленинграде
собирались у Тухачевского, лидером всех этих собраний являлся
Тухачевский, участники: я, Колесинский, Эстрейхер-Егоров,
Гай, Никонов, Чусов, Ветлин, Кауфельдт. В момент и после
16-го съезда было уточнено решение сидеть и выжидать, органи¬
зуясь в кадрах в течение времени наивысшего напряжения борь¬
бы между правыми и ЦК. Но тогда же Тухачевский выдвинул
вопрос о политической акции как цели развязывания правого
уклона и перехода на новую, высшую ступень, каковая мысли¬
лась как военная диктатура, приходящая к власти через правый
уклон. В дни 7 — 8 июля у Тухачевского последовали встречи и
1 ТинченкоЯ. Указ. соч. — С. 118.
2 Там же.
623
С. МИНАКОВ
беседы вышеупомянутых лиц и сделаны были последние решаю¬
щие установки, то есть ждать, организуясь»1.
Итак, хронологические рамки событий, изложенных в пока¬
заниях Какурина, — «в момент и после 16 съезда», т. е. с 26
июня и после 13 июля. Возможно, Тухачевский задержался в
Москве до 15—16 июля 1930 г., поскольку 15 июля прошло
первое заседание Политбюро ЦК, избранного на Пленуме
13 июля. 15 июля в отпуск уехали Ворошилов и Орджоникидзе,
а 20 июля — Сталин, поэтому оставаться в Москве позже этого
срока для Тухачевского было нецелесообразно. Именно в это
время «наивысшего напряжения борьбы между правыми и ЦК»
Тухачевский предлагал «сидеть и выжидать, организуясь в кад¬
рах». Но именно в это время именно Тухачевский «выдвинул во¬
прос о политической акции». Имелось в виду установление «во¬
енной диктатуры, приходящей к власти через правый уклон» в
партии.
Правда, Какурин говорил об установлении «военной дикта¬
туры» лишь как о цели, обусловленной результатами борьбы
между Сталиным и «правым уклоном», как о «цели развязыва¬
ния правого уклона» (так говорится в показаниях), т.е. способа
прихода к власти «правых». Я полагаю, что именно так можно
расшифровать выражение «развязать правый уклон», который,
надо думать, в это время находился в «связанном», политически
скованном состоянии.
В ходе «домашних бесед» Тухачевский объяснял своим дру¬
зьям и приятелям, в какой примерно ситуации может открыться
путь к установлению военной диктатуры. При этом, судя по по¬
казаниям Какурина, собеседники, оценивая политическую ситу¬
ацию, считали, что борьба между Сталиным и «правым укло¬
ном» утрачивает свою остроту, «затухает» и, следовательно, пер¬
спективы для установления военной диктатуры «закрываются».
Тухачевский же придерживался противоположной оценки. «Ми¬
хаил Николаевич говорил, что, наоборот, можно рассчитывать
на дальнейшее обострение внутрипартийной борьбы». Он пояс¬
нял наиболее вероятные варианты развития политического про¬
цесса, из которых может «вырастать» необходимость установле¬
ния военной диктатуры. «Я не исключаю возможности, — гово¬
1 Военные архивы России. Выпуск № 1,с. 103.
624
РУССКИЕ ТАЙНЫ
рил Тухачевский, — в качестве одной из перспектив, что в пылу
и ожесточении этой борьбы страсти и политические и личные
разгораются настолько, что будут забыты и перейдены все рам¬
ки и границы». Иными словами, он предполагал переход проти¬
востояния «правых» и Сталина от идейно-политической поле¬
мики внутрипартийных границ к открытому внепартийному
противоборству с использованием всего арсенала средств поли¬
тической борьбы, вплоть до вооруженных и насильственных.
Тухачевский выделял и другой «перспективный вариант»
развития событий. «Возможна и такая перспектива, — говорил
он, — что рука фанатика для развязывания правого уклона не
остановится и перед покушением на жизнь самого тов. Стали¬
на». Рассуждения Тухачевского о «такой перспективе» в его
представлениях, видимо, были небеспочвенны. Известно, что
еще в 1928 г. один из лидеров «правого уклона» М.Томский в
пылу ссоры грозил И.Сталину застрелить его. Вероятнее всего,
именно слухи или сведения об этом инциденте дошли и до М.Ту¬
хачевского (возможно, через А.Енукидзе) и провоцировали его
на подобные размышления вслух среди близких друзей.
В связи с вышеизложенным Какурин высказал мысль, поли¬
тически наиболее опасную для судьбы Тухачевского: «Сейчас,
когда я имел время глубоко продумать все случившееся, я не
исключу и того, что, говоря в качестве прогноза о фанатике,
стреляющем в Сталина, Тухачевский просто вуалировал ту перс¬
пективу, над которой он сам размышлял в действительности».
То, что именно эта «перспектива развязывания правого
уклона», приводящая к установлению военной диктатуры, дей¬
ствительно привлекала внимание Тухачевского и его друзей,
по-своему подтверждается признаниями одного из тех лиц, ко¬
торые собирались у Тухачевского в период работы 16-го съез¬
да, — Г.Гая, арестованного в июле 1935 г. В своем обращении к
Г.Ягоде он признавался и каялся в том, что «совершил весьма
тяжелое, ужасное преступление перед тов. Сталиным: будучи
выпивши, в частном разговоре я буквально сказал, что надо уб¬
рать Сталина, все равно его уберут1.
Г.Гай объяснял, что свое «гнусное преступление» совершил
1 Генрих Ягода. Нарком внутренних дел. Генеральный комиссар госбезо¬
пасности. Сборник документов (из архива ФСБ). — Казань, 1997, с. 452.
625
С. МИНАКОВ
«под влиянием двух основных причин: а) под влиянием личной
неудовлетворенности своим общественным положением и зани¬
маемой должностью и б) под влиянием антисоветских разгово¬
ров с некоторыми близкими мне большевиками... Пересилить
окончательно влияние товарищей, влияние шушукающей среды
я не мог. И вот вырвало все это по адресу вождя партии, по ад¬
ресу тов. Сталина в самой гнусной форме и словах». И хотя по¬
ступок Г.Гая относится к 1935 г., однако ни его общественное и
служебное положение, ни его окружение с 1930 г. практически
не изменились. Вряд ли его настроения также претерпели серь¬
езные изменения. Некогда левый эсер, затем человек, симпати¬
зировавший Троцкому, с падением которого фактически пре¬
рвалась и его военная карьера, Г.Гай вряд ли когда-либо испы¬
тывал симпатии к Сталину. Его мнение «надо убрать Сталина»,
видимо, было давним и достаточно устойчивым, с годами оно
становилось лишь острее. Поэтому не исключено, что в приват¬
ных разговорах с Тухачевским в те дни темпераментный Гай
вполне мог, понуждая своего близкого приятеля и авторитетного
начальника, настойчиво твердить: «Надо убрать Сталина». Воз¬
можно, он выражал собственную готовность реализовать эту по¬
литическую необходимость.
Из приведенных показаний трудно понять: мыслилось ли
установление военного положения как способ поддержания по¬
рядка в условиях неспособности властных структур справиться с
ситуацией анархии по решению лидеров «правого уклона» или
как самостоятельная инициатива Тухачевского в условиях без¬
властия. Рассуждая об установках Тухачевского на военную
диктатуру, «приходящую к власти через правый уклон», Каку¬
рин считал, что «у Михаила Николаевича, возможно, есть ка¬
кие-то связи с Углановым и, возможно, с целым рядом других
партийных или околопартийных лиц, которые рассматривают
Тухачевского как возможного военного вождя на случай борьбы
с анархией и агрессией».
Имелись ли у Тухачевского «какие-то связи с Углановым и,
возможно, с целым рядом других партийных или околопартийных
лиц» из среды «правых»? Велись ли какие-либо переговоры меж¬
ду лидерами «правых» и Тухачевским по поводу возможного его
использования? «Резкая критика, которой подверглась моя за¬
писка со стороны армейского руководства, меня крайне возму¬
626
РУССКИЕ ТАЙНЫ
тила,.— признавался он в своих показаниях 1 июня 1937 г.,—
и потому, когда на 16гМ партийном съезде Енукидзе имел со
мной второй разговор, я весьма охотно принимал его установки.
Енукидзе, подозвав меня во время перерыва, говорил о том^ что
правые, хотя и побеждены, но не сложили оружия, перенося
свою деятельность в подполье. Поэтому, говорил Енукидзе, надо
и мне законспирированно перейти от прощупывания коман¬
дно-политических кадров к их подпольной организации на плат¬
форме борьбы с генеральной линией партии за установки пра¬
вых. Енукидзе сказал, что он связан с руководящей верхушкой
правых и что я буду от него получать дальнейшие директивы.
Я принял эту установку»1.
Что касается других лидеров «правого уклона», то, по собст¬
венному признанию Тухачевского 1937 года, «в 1933 году у ме¬
ня был первый разговор с Бухариным». В своих показаниях на
процессе в 1938 г. Н.Бухарин Также заявлял, что о «группе за-
говорщйков в Красной Армии» во главе с Тухачевским «слышал
от Томского, который непосредственно был информирован об
этом Енукидзе»2. А.Рыков также признавался, что в 1932 или
1933 г. «знал о военной группе Тухачевского», однако ссылался
на информацию, полученную им от М.Томского, который, в
свою очередь, узнал об этом от А.Енукидзе'3.
Что же касается Угланова, то ни в каких следственных до¬
кументах 1930—1938 гг. эта фамилия в связи с Тухачевским не
фигурировала. Приведенные показания Н.Бухарина и А.Рыко¬
ва, относящиеся к 1938 г., в данном случае интересны не в пла¬
не исследования степени их «достоверности» в судебных «сюже¬
тах» 1932—1938 гг. Важно, что даже в годы «Великой чистки»,
когда, казалось бы, можно было добиться от подследственного
любых признаний, касающихся его предшествующей «контрре¬
волюционной деятельности», среди лиц, с которыми был или мог
быть связан Тухачевский, не обнаруживается ни одного видного
деятеля «правого уклона». Таким образом, если даже в 1937 г.
во время следствия и на судебном процессе М.Тухачевский не
1 Показания Тухачевского М.Н. от 1 июня 1937 г. — В кн..Кровавый
маршал... — С. 86.
2 Судебный отчет. — М;, 1997. С. 341.
3 Тамжё- С. 78. .
627
С. МИНАКОВ
смог «вспомнить» ни одного «лидера правых», кроме А.Енукидзе
(который в 1930 г. не квалифицировался как представитель
«правого уклона», хотя, наверное, определенные позиции «пра¬
вых» им разделялись, как и многими другими в партийной вер¬
хушке), с которыми он «вел переговоры» в 1930 г., то, очевид¬
но, этим и ограничивалась его политическая связь с «правым
уклоном». Поэтому, надо полагать, рассуждения о перспективах
установления военной диктатуры с Тухачевским во главе, кото¬
рые велись в кругу друзей и приятелей, собиравшихся у него до¬
ма летом 1930 г., вряд ли были обусловлены личными (не гово¬
ря уж об организационных) связями кого-либо из них, в том
числе и прежде всего Тухачевского с руководителями «правого
уклона». Скорее всего, это был обмен мнениями, касавшимися
оценки политической ситуации с «угадыванием» вероятных пер¬
спектив ее развития. Оно, по мнению М.Тухачевского, вероят¬
нее всего должно было привести к необходимости установления
военной диктатуры, поскольку в случае поражения или внезап¬
ной смерти Сталина руководство «правого уклона», в чем не бы¬
ло сомнений у собеседников, с социально-политической ситуа¬
цией справиться будет не в состоянии. Какурин уточняет, что
последние решения были приняты «в дни 7 — 8 июля», коща «у
Тухачевского последовали встречи и беседы» с приятелями «и
сделаны были последние решающие установки», а именно — по¬
вторял он — «ждать, организуясь»1. Спустя семь лет Тухачев¬
ский подтверждал, что «ничего конкретного предпринять не
успел, т.к. осенью 1930 г. Какурин выдвинул против меня обви¬
нение в организации военного заговора, и это обстоятельство
настолько меня встревожило, что я временно прекратил всякую
работу и избегал поддерживать установившиеся связи»2.
1 «В 1928 и 1929 гг., — показывал М.Тухачевский 1 июня 1937 г., — я
много работал над боевой подготовкой округа и, изучая проблемы пятилетнего
плана, пришел к выводу, что в случае осуществления этого плана характер
Красной Армии должен резко измениться. Я написал записку о реконструкции
РККА, где доказывал необходимость развития металлургии, автотракторо¬
строения и общего машиностроения для подготовки ко времени войны рекон¬
струированной армии в составе 260 дивизий, до 50 000 танков и до 40 000 са¬
молетов. — Показания Тухачевского М.Н. от 1 июня 1937 года. — Документ
опубликован в кн.: Кровавый маршал Михаил Тухачевский. 1893—1937.
СПб., 1997. С. 85—86.
2
Показания Тухачевского М.Н... //Кровавый маршал... — С. 86.
628
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Достоверно известно со слов самого Тухачевского, что во
время работы съезда у него была встреча и беседа со Сталиным
но проблеме реконструкции Вооруженных сил, собственное ви¬
дение которой Тухачевский изложил в докладных записках от
11 января и 19 июня 1930 г. Сталин во время этого разговора
обещал внимательно рассмотреть этот вопрос. И даже если у Ту¬
хачевского были какие-то обиды и расчет на какие-либо «крими¬
нально-политические перспективы», то после этого разговора,
очевидно, его настроения несколько смягчились.
...Показания, политически компрометировавшие Тухачев¬
ского, арестованный Н.Какурин дал впервые 25 августа 1930 г.
В начале сентября информации по этому вопросу было уже
вполне достаточно, чтобы вызывать тревогу. Показания Какури¬
на были доложены В.Менжинскому, который, успев поставить в
известность о «деле Тухачевского» В.Молотова, 10 сентября пи¬
сьменно сообщил И.Сталину, находившемуся в отпуске, следую¬
щее: «Я доложил это дело т. Молотову и просил разрешения до
получения ваших указаний держаться версии, что Какурин и
Троицкий арестованы по шпионскому делу. Арестовывать участ¬
ников группировки поодиночке — рискованно. Выходов может
быть два: или немедленно арестовать наиболее активных участ¬
ников группировки, или дождаться вашего приезда, принимая
пока агентурные меры, чтобы не быть застигнутым врасплох.
Считаю нужным отметить, что сейчас все повстанческие группи¬
ровки созревают очень быстро, и последнее решение представ¬
ляет известный риск»1. Иными словами, председатель ОГПУ
склонен был немедленно арестовать Тухачевского и «его товари¬
щей».
Сталин не сразу принял решение и ответил на письмо. По¬
сле ознакомления с протоколами допросов Н.Какурина и И.Тро¬
ицкого, приложенными В.Менжинским к письму, 24 сентября
1930 г. Сталин в письме к Орджоникидзе, который в это время
являлся председателем ЦКК, писал следующее: «Прочти-ка по¬
скорее показания Какурина—Троицкого и подумай о мерах лик¬
видации этого неприятного дела. Материал этот, как видишь,
сугубо секретный: о нем знает Молотов, а теперь будешь знать и
ты. Не знаю, известно ли Климу (т.е. Ворошилову) об этом.
1 Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 103.
629
С. МИНАКОВ
Стало быть, Тухачевский оказался в плену у антисоветских эле¬
ментов и был сугубо обработан тоже антисоветскими элемента¬
ми из рядов Правых. Так вкЬсодит по материалам. Возможно ли
это? Конечно, возможно, раз оно не исключено. Видимо, пра¬
вые готовы идти даже на военную диктатуру, лишь бы избавить¬
ся от ЦК, от колхозов и совхозов, от большевистских темпов
развития индустрии. Как видишь, показания Орлова и Смирно¬
ва (об аресте Политбюро) и показания Какурина и Троицкого
(о планах и «концепциях» Тухачевского) имеют своим источни¬
ком одну и ту же питательную среду — лагерь правых. Эти гос¬
пода хотели, очевидно, поставить военных людей Кондратье¬
вым—Громенам—Сухановым. Кондратьевско-сухановско-буха-
ринская партия — таков баланс. Ну и дела... Покончить с этим
делом обычным порядком (немедленный арест) нельзя. Нужно
хорошенько обдумать это дело. Лучше было бы отложить реше¬
ние вопроса, поставленного в записке Менжинского, до середи¬
ны октября, когда мы все будем в сборе. Поговори обо всем этом
с Молотовым, когда будешь в Москве»1.
Беспокойство и определенною нерешительность или, прави¬
льнее сказать, выжидательную позицию, занятую Сталиным,
можно понять, если учесть, что муссировались всевозможные
слухи о конспиративных замыслах и других лидеров военной
элиты, о попытках оппозиционных внутрипартийных группиро¬
вок втянуть их в политическую борьбу. Называли В.Блюхера и
даже С.Буденного.
Между тем «тучи над головой» Тухачевского продолжали
сгущаться. 8 октября 1930 г. приказом РВС СССР членом Рев¬
военсовета Ленинградского военного округа назначается секре¬
тарь Ленинградского обкома ВКП(б) С.М.Киров. Этот приказ
фактически ставил командующего округом Тухачевского под
контроль Кирова как высшего партийного руководителя в обла¬
сти и члена Политбюро ЦК. В октябре же 1930 г. поднялась но¬
вая волна «разоблачений» и дискредитации оперативно-страте-
гического авторитета Тухачевского. Высказывания В.Меликова
без каких-либо ограничений в определениях и сравнениях, рез¬
ких и оскорбительных в отношении Тухачевского, появились в
октябрьском номере за 1930 г. журнала «Война и революция».
1 Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 104.
630
РУССКИЕ ТАЙНЫ
К середине октября 1930 г. Сталин вернулся в Москву.
В первую очередь у себя в Кремле 14 октября он принял предсе¬
дателя ОГПУ Менжинского и начальника особого отдела ОГПУ
К.Ольского. В их распоряжении уже находились дополнитель¬
ные «признания» от Н.Какурина о «заговорщических, а затем и
о террористических настроениях Тухачевского». В частности,
5 октября Какурин рассказал по поводу рассуждений Тухачев¬
ского относительно возможности «покушения на жизнь самого
тов. Сталина» и высказал свои предположения, что над этой
«перспективой» Тухачевский, возможно, сам размышлял в дей¬
ствительности» 1.
Мнение Менжинского по поводу «дела Тухачевского» выше
уже было выражено в его письме Сталину. Однако Менжинский
часто болел, поэтому вряд ли мог постоянно вести и курировать
это «дело». Непосредственное наблюдение за ним, хотя бы в силу
должностного положения, осуществлял К.Ольский. Его отноше¬
ние к показаниям многих арестованных генштабистов, в том
числе и Н.Какурина, как показали последующие события, было
достаточно критичным. Он высказывал сомнения в достоверно¬
сти многого из того, что на следствии «показывали» арестован¬
ные. В августе 1931 г. Ольский вместе с группой других высоко¬
поставленных работников ОГПУ был снят с должности и уволен
из ОГПУ «на том основании, что... они распространяли среди
работников ОГПУ совершенно не соответствующие действитель¬
ности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в во¬
енном ведомстве является «дутым делом»2.
Разумеется, речь не шла именно о «деле Тухачевского», но
это было отношение Особого отдела ОГПУ к такого рода «де¬
лам». Поэтому можно предполагать, что не без «подсказок» ру¬
ководителей ОГПУ (В.Менжинского и К.Ольского) решено бы¬
ло проверить показания Н.Какурина и И.Троицкого через их оч¬
ную ставку с М.Тухачевским, тем более что слишком уже
серьезные обвинения против него были выдвинуты.
С 22 по 26 октября 1930 г. в Москве проводился плановый
Пленум РВС СССР по итогам боевой учебы за прошедший год, и
Тухачевский должен был приехать в столицу по крайней мере
1 Там же.
2 Там же. С. 106.
631
С. МИНАКОВ
21 октября, чтобы принять участие в работе пленума. Приехав в
Москву, «генерал» и узнал о показаниях Какурина против себя1.
На очной ставке между Н.Какуриным, И.Троицким и М.Туха¬
чевским 22 или 23 октября 1930 г. в присутствии И.Сталина,
К.Ворошилова и Г.Орджоникидзе оба подследственных подтвер¬
дили свои показания. Протоколы очной ставки не сохранились,
поэтому трудно сказать, какова была в этой ситуации реакция
Тухачевского на показания Какурина и Троицкого. «Мы очную
ставку сделали, — вспоминал сам Сталин в июне 1937 г., — и
решили это дело зачеркнуть»2.
Однако можно полагать, что сама по себе очная ставка, на
которой Тухачевский и его «обличители» не сошлись в едином
мнении, видимо, не давала достаточных оснований для закры¬
тия «дела». Иначе не совсем понятно, зачем в связи с этим
«опрошены были также видные военные деятели Гамарник,
Якир и Дубовой»3. Все они в это время находились в Москве,
участвуя в работе Пленума РВС СССР (22—26 октября 1930 г.).
Сталин и Ворошилов «обратились к тт. Дубовому, Якиру и Га¬
марнику: правильно ли, что надо было арестовать Тухачевского
как врага. Все трое сказали: нет, это, должно быть, какое-ни-
будь недоразумение, неправильно»4. С достаточной долей осно¬
ваний можно считать, что именно позиция Украины, руководст¬
ва УВО, а именно И.Якира, И.Дубового и начальника ПУ
РККА Я.Гамарника сыграли решающую роль в снятии обвине¬
ний с Тухачевского. 23 октября 1930 г. Сталин писал Молотову:
«Что касается Тухачевского, то он оказался чист на все 100%.
Это очень хорошо»5.
Однако, несмотря на все это, ни Сталин, ни руководство
ОГПУ, видимо, не утратили сомнений в политической благона¬
дежности Тухачевского. Иначе как ее «зондированием» трудно
объяснить действия Н.Кузьмина, старого приятеля Тухачевско¬
1 Как позднее вспоминал сам М.Тухачевский, именно «осенью 1930 г. Ка¬
курин выдвинул против меня обвинение в организации военного заговора». —
Показания М.Н.Тухачевского 1 июня 1937 г. — С. 86.
2 Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 105.
3 Военные архивы России. Выпуск № 1, с. 104.
4 Там же.
5 Письма И.В.Сталина В.М.Молотову, 1925—1936 гг. Сборник докумен¬
тов. — М., 1995. С. 231—232.
632
РУССКИЕ ТАЙНЫ
го, с которым у него к 1930 г. личные отношения приобрели ве¬
сьма сложный характер. В своих показаниях 1937 г. (уже после
расстрела маршала) он вносит достаточно примечательные
штрихи к характеристике сложившейся ситуации и политиче¬
ского поведения Тухачевского осенью 1930 г.
Возвратившийся в октябре 1930 г. из Парижа Н.Кузьмин 1
ноября 1930 г. был в Ленинграде на квартире Тухачевского, ко¬
торый только что вернулся из Москвы, и обедал у него. «Эту да¬
ту, — вспоминал Кузьмин, — я помню хорошо, потому что это
день рождения моей дочери, жившей с моей прежней женой у
Тухачевского. Тухачевский женат на моей бывшей жене и очень
внимательно относился к моей дочери. Поэтому товарищеские
отношения с ними после ухода моей жены не испортились. Бесе¬
дуя с ним, я информировал его о встречах с Сувариным в Пари¬
же. Я прямо сказал ему, что Суварин в беседах со мной просил
передать ему привет от Троцкого и его личный, что он проин¬
формирован о том, что группа наиболее талантливых военных
во главе с ним находится в опале, что пора перейти к активной
борьбе, что провал сталинской политики ведет страну к гибели,
что кризис переживает не только партия в СССР, но и компар¬
тии за границей. Тухачевский на это мне ответил, что те методы
и формы борьбы, которые применяли троцкисты, ничего реаль¬
ного, кроме разгона по тюрьмам, дать не могут»1. Трудно отде¬
латься от мысли, воспринимая данную информацию, что со сто¬
роны Кузьмина разговор носил явно провокационный xapaK'jep
(скорее всего, по инициативе ОГПУ2), особенно учитывая воен¬
но-политический контекст товдашнего положения Тухачевского.
Впрочем, примечательна тем не менее реплика Тухачевского:
«те методы и формы борьбы, которые применяли троцкисты,
ничего реального, кроме разгона по тюрьмам, дать не могут».
Следовательно, М.Тухачевский вовсе не отвергал борьбу против
«сталинского режима», а значит, признавал ее целесообразность.
Он ставил вопрос о «формах и методах» этой борьбы, полагая,
что те, которые использовали «троцкисты», уже неприменимы.
1 Цит. по: Бобренев В. Большевик Николай Кузьмин. — В кн.: Расправа.
Прокурорские судьбы. Возвращение к правде. Выпуск 4. — М.; 1990. С. 137.
Известно, что Н.Кузьмин вообще сыграл в 1929—1930 гг. в Париже,
будучи советским консулом, весьма подозрительную, кажется, провокацион¬
ную роль в «деле генерала А.Кутепова», организованном спецслужбами ОГПУ.
633
С. МИНАКОВ
Однако Тухачевский явно выжидал, проявляя осторожность, не
желая рисковать своей политической репутацией и отказываясь
брать на себя инициативу в каких-либо конспиративно-полити¬
ческих действиях.
Не исключено, что и так называемое «семеновское дело» в
октябре 1930 г. помимо иных целей предусматривало «зондиро¬
вание» политической лояльности Тухачевского. 25 октября 1930 г.
в Ленинграде1 были арестованы 22 бывших офицера л.-г. Семе¬
новского полка, однополчан Тухачевского2. Члены семей неко¬
торых из арестованных обращались за помощью к Тухачевско¬
му, но не знали, что он сам в это время оказался под угрозой
ареста. Мне неизвестно, насколько «семеновское дело» во время
следствия соприкасалось с «делом Тухачевского» и соприкаса¬
лось ли. Однако сам факт раскручивания этого дела именно в
данный период времени и именно в Ленинграде, учитывая, что
среди арестованных были не только сослуживцы, но и когда-то
близкие Тухачевскому люди3, симптоматичен.
Информация, полученная следствием у Н.Какурина и
И.Троицкого о «заговоре Тухачевского», продолжала беспокоить
Сталина. Тревога его была усилена не только той поддержкой,
которую И.Якир оказал М.Тухачевскому, отвергнув предъяв¬
1 Следует помнить, что М.Тухачевский был в то время командующим Ле¬
нинградским военным округом.
Выше об этом уже весьма подробно было написано. Поливанов Л. Пока
не потеряно знамя. // Родина, 1999, № 1, с. 46; Поливанов А.И. Воители из
рода Поливановых. // Военно-исторический журнал, 1994, № 2, с. 58. См.
также: Тинченко Я. Голгофа русского офицерства в СССР. 1930—1931
годы. — М., 2000.
3 Например, полковник П.Брок, капитан Д.Комаров, П.Ермолин, А.Ти¬
польт, М.Мейендорф. Они служили рядом с М.Тухачевским уже в Красной Ар¬
мии, в его штабе или в войсках. М.Мейендорф, в частности, в июле 1929 г. за¬
вершивший учебу в Высшей офицерской школе «Выстрел» и, казалось бы, под¬
готовленный к дальнейшей строевой службе и карьере, 15 октября 1930 г.
переводится на преподавательскую работу (он не был офицером Генерального
штаба и не имел ни склонности, ни навыков к такого рода деятельности). При
этом он переводился преподавателем не в военное училище и не в Военную ака¬
демию РККА, а в Военно-политическую академию, которая, как известно, на¬
ходилась в Ленинграде. Мне представляется очевидной связь этого поворота в
его карьере с «семеновским делом». Дальнейшая судьба М.Мейендорфа мне не¬
известна. В 30-е годы его фамилия среди личного состава РККА не встречает¬
ся. Нет его и среди репрессированных военных в 1936—1938 гг. Не исключено,
что он был уволен из РККА, возможно, уже в 1931 г. и вскоре репрессирован.
634
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ленные ему обвинения в «заговоре»; Не только единством пози¬
ций Тухачевского и ЯкИра По основным военным вопросам на
Пленуме РВС СССР1; но и новым письмом Тухачевского в адрес
Генерального секретаря, написанным и отправленным 30 декаб¬
ря 1930 г. В этом письме Тухачевский напоминал Сталину об их
разговоре во время работы 16-го съезда партии и просил, в соот¬
ветствии с этим разговором, поручить проверку его предложе¬
ний ЦКК. Письмо было весьма резким и, можно сказать, агрес¬
сивным по тону, с возмущением в адрес начальника Штаба
РККА Б.Шапошникова, и выражало тревогу по поводу ситуа^
ции, складывающейся вокруг собственной личности. Тухачев¬
ский, в частности, писал: «Формулировка Вашего письма, огла¬
шенного тов. Ворошиловым на расширенном заседании РВС
СССР, совершенно исключает для меня возможность вынесения
на широкое обсуждение ряда вопросов, касающихся проблем
развития нашей обороноспособности, например, я исключен как
руководитель по стратегии из Военной академии РККА, где вел
этот предмет в течение шести лёт. Между тем я столь же реши¬
тельно, как и раньше, утверждаю, что Штаб РККА беспринцип¬
но исказил предложения моей записки... И вообще положение
мое в этих вопросах стало крайне ложным»2. Таким образом, в
своем письме Тухачевский акцентировал внимание на двух ас¬
пектах: на своей программе модернизации армии и своем руко¬
водстве стратегической подготовкой РККА. Непосредственного
виновника сложившейся ситуации он видел в начальнике Шта¬
ба РККА Б.Шапошникове.
Как своеобразное выражение результата расследования «де¬
ла о заговоре Тухачевского», в значительной мере рожденного
докладными его записками по поводу реконструкции РККА, бы¬
ла встреча Тухачевского и Сталина в Кремле 9 января 1931 г. ,
на которой Сталин, успевший в значительной части разобраться
с предложениями Тухачевского, принял их и,поручил Вороши¬
лову и Орджоникидзе вынести на заседание Политбюро 10 ян¬
1 Пленум РВС СССР 22—26 октября 1930 г. Стенограмма — РГВА. ф. 6,
on. 1, д. 195-сс.
2 Письмо М.Н.Тухачевского И.В.Сталину, 30 декабря 1930 г. — РГВА,
ф. 33987, оп. 3, д. 400, л. 74. См. также предисловие Маршала Советского Со¬
юза С.Бирюзова «М.Н.Тухачевский» к изданию: Тухачевский М.Н. Избран¬
ные произведения. — М., 1964, т. 1, с. 12.
635
С. МИНАКОВ
варя 1931 г. предложение <0 танкостроении». Было решено со¬
здать специальную комиссию в составе Уборевича, Павлунов-
ского, Мартиновича, Тухачевского и Халепского1. Вскоре, в
феврале 1931 г., Шапошников, как главный виновник «ложной
трактовки» предложений Тухачевского, был смещен с должнос¬
ти начальника Штаба РККА и отправлен командующим При¬
волжским военным округом в Самару. Такое назначение могло
быть расценено только как победа Тухачевского и поражение
Шапошникова, сопровождавшееся «опалой» и «мягкой» формой
наказания.
Судя по записям в журнале посетителей Генерального секре¬
таря ЦК, Сталин встречался с И.Якиром, И.Дубовым и Г.Хаха¬
ньяном 1 января 1931 года. Все трое составляли руководство
Украинского военного округа, т.е. осуществляли военную власть
на Украине. Якир был в это время командующим этим военным
округом, Дубовой — помощником командующего, Хаханьян —
начальником Политуправления округа2. Так что по «делу Каку-
1 РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, д. 810. Протокол № 23; Там же: оп. 162, д. 9, л.
119. '
, 2 И.Якир выехал в Москву вместе с И.Дубовым 29 или 30 декабря 1930 г.
Это объясняли информацией, полученной Якиром об аресте группы высших
штабных офицеров Украинского военного округа, проведенном по распоряже¬
нию начальника ГГ1У Украины В.Балицкого. По свидетельству родственников
Якира, он сам об этом им сказал и решил срочно, несмотря на грядущий празд¬
ник, выехать в Москву. К этому времени был арестован начальник оператив¬
ного управления штаба округа В.Попов. Попов, бывший офицер л*-г. Литовско¬
го полка, был давним соратником Якира еще по его знаменитому рейду 45-й
стрелковой дивизии в 1919 г. Помимо чисто человеческих, приятельских отно¬
шений, в контексте которых арест В.Попова не мог не взволновать И.Якира,
арест этого, близкого ему человека не без оснований мог восприниматься Яки¬
ром и как угроза ему самому. Этим обстоятельством, скорее всего, во многом
предопределялась позиция Якира в «деле Тухачевского». И.Дубовой был дав¬
ним соратником и другом Якира и приятелем арестованного В.Попова. Эти
факторы были достаточны для мотивировки позиции И.Дубового, поддержав¬
шего своего командующего и друга. Г.Хаханьян — ветеран 27-й стрелковой ди¬
визии, прошедший под командованием М.Тухачевского поход в Сибирь в
1919-м и поход на Польшу в 1920-м. Во главе одной из бригад 27-й стрелковой
дивизии Г.Хаханьян штурмовал Кронштадт в 1921-м, опять же под командо¬
ванием М.Тухачевского. С 1922 до начала 1923 г. он, назначенный Тухачев¬
ским командиром своей 27-й стрелковой дивизии, вновь служил под командо¬
ванием своего старого командующего на Западном фронте. Их отношения если
и нельзя было назвать дружескими, но — вполне близкими, приятельскими.
Позиция Хаханьяна в пользу Тухачевского также была предопределена.
636
РУССКИЕ ТАЙНЫ
рина —Тухачевского» они были «опрошены» именно в этот день.
В тот же день, 1 января 1931 г., Сталин совещался в Кремле с
В.Менжинским, Е.Евдокимовым, В.Балицким, а также с В.Мо¬
лотовым. Трое названных высших руководителя ОГПУ были
прямо связны с «делом генштабистов», операцией «Весна» и аре¬
стами сотрудников штаба УВО.
Выше уже говорилось, что срочный выезд Якира и его по¬
мощников в Москву 29 или 30 декабря 1930 г. вместе с началь¬
ником ГПУ Украины Балицким был обусловлен арестом группы
генштабистов из числа сотрудников штаба УВО. Среди них были
начальник штаба УВО С.Пугачев и начальник оперативного от¬
дела штаба округа В.Попов1. Их арест явился следствием пока¬
заний ранее арестованного бывшего помощника начальника
штаба УВО С. Бежанова-Сакварелидзе, который к 1930 г. яв¬
лялся преподавателем Военной академии РККА2. От Бежано-
ва-Сакварелидзе «добились» показаний против Пугачева и Ша¬
пошникова о том, что эти офицеры якобы входили в состав «Мо¬
сковского контрреволюционного центра». Будучи с декабря
1928 г. начальником штаба Украинского военного округа, С.Пу¬
гачев в течение двух лет являлся одним из самых близких со¬
трудников И.Якира. Таким образом, его арест, как и арест
В.Попова, как и арест С.Бежанова-Сакварелидзе, создавал и
определенную угрозу командующему УВО. Тень подозрения не¬
избежно ложилась и на него, и он не мог оставаться спокойным
в такой ситуации.
В феврале 1931 г. с должности начальника Штаба РККА
был смещен Б.Шапошников и переведен на должность команду¬
ющего Приволжским военным округом. Это было несомненное
понижение и свидетельство «опалы». И хотя на очной ставке 13
марта 1931 г. арестованный Пугачев и не арестованный Ша¬
пошников доказали ложность показаний Бежанова-Сакварелид¬
зе (С.Пугачев тогда же был освобожден из-под ареста), их но¬
1 Командарм Якир. Воспоминания друзей и соратников. — М., 1965.
2 Поскольку в должности помощника начальника штаба УВО он оставал¬
ся до конца 1925 года, свидетелем «контрреволюционной» деятельности С.Пу¬
гачева в штабе УВО он быть не мог, хотя у него могли «вытянуть» показания
против начальника оперативного управления штаба УВО В.Попова.
637
G. МИНАКОВ
вые назначения1 вполне можно расценить как,«почетиые ссыл-
КИ>>ч 1 .
Несколько ранее мне приходилось цитировать н епризнания »
А Свечина, отражавшие настроения «военспецов-reiштабистов».
Они сходны по политическим симпатиям с настроениями и склон¬
ностями лидеров советской военной элиты 20-х годов — Туха¬
чевского, Блюхера, Буденного. Как известно, в 1928—1929 гг.
даже Ворошилов симпатизировал политическим взглядам «пра¬
вого крыла» в ВКП(б) . В какой бы мере ни соответствовали ис¬
тине слухи о «правых» политических симпатиях лидеров РККА,
их склонностях и намерениях сыграть активную политическую
роль во внутрипартийной и внутриполитической борьбе, их по¬
ведение внушаю сомнения в их политической лояльности.
4
Модернизация Красной Армии
Причин для отставки Уборевича й принятия «модели Туха¬
чевского» было несколько. Привлеку внимание лишь к двум
основным: обострение внешнеполитической ситуации на запад¬
ных границах, и особенно на Дальнем Востоке, и неудачи мо¬
дернизации на основе «германской модели». Сам И.Уборевич
позднее в письме к Г.Орджоникидзе, оправдываясь, признавал¬
ся: «Будучи начальником вооружения, я работал, как никогда в
жизни, без выходных дней, ночами, очищая невероятную заваль
и запущенность. Будучи начальником вооружения, я знаю... что
много было сделано, очень много ошибок. Оправданием мие слу¬
жит одно — я чертовски боялся войны в 1930 и 1931 гг., видя
нашу неготовность. Я торопился. Когда торопишься, делаешь
ошибки чаще»2.
^Как отмечалось выше, Б.Шапошников был назначен командующим
ПриВО, а С.Пугачев — начальником штаба Среднеазиатского военного окру¬
га. Несомненно, перемещение в Среднюю Азию после руководства штабом
УВО, равно как и перемещение с должности начальника Штаба РККА на округ
в Самару, было понижением и опалой.
2 Письма 1936-го. И.П.Уборевич — Г.К.Орджоникидзе (Предисловие и
публикация А.П.Ненарокова и Н.В;Орловой-Чернышевой). т— Факел-90. М.,
1990, с. 237. : 1
638
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Поставив во главу угла технической модернизации
РККА «германскую модель», Уборевич делал упор на артилле¬
рийское перевооружение. В частности, предусматривалось вве¬
дение новых (германских по происхождению) систем тяжелой,
полевой (армейской), противотанковой, зенитной артиллерии и
минометных систем, он заключил в апреле 1930 г. соответству¬
ющий договор с германской фирмой «Рейнметалл». Однако, как
отмечал Тухачевский, «Уборевич и Ефимов провели заключение
договора с фирмой «Рейнметалл» на продажу нам и постановку у
нас на производство целого ряда артиллерийских систем. При
испытании этих систем, производившихся одновременно с по¬
становкой на производство, выяснилось, что они недоработа¬
ны»1.
Действительно, проблема деловых взаимоотношений с
«Рейнметаллом» по договору, заключенному с этой фирмой Убо-
ревичем (несомненно, опиравшимся на мнение Ефимова) еще в
апреле 1930 г., нашла свое отражение и в других документах.
Очевидно, эта проблема и оказалась одной из главных причин,
вызвавших приезд в Москву 10 октября 1931 г. миссии во главе
с начальником штаба рейхсвера генералом В.Адамом.
Активизация профранцузских политических действий со
стороны германского правительства также начала вызывать се¬
рьезное беспокойство советского высшего политического и воен¬
ного руководства. В частности, Ворошилов (очевидно, вслед за
Сталиным) выражал по этому поводу особое беспокойство, по¬
лагая, что германское политическое и военное руководство уже
взяло курс на свертывание советско-германского военного со¬
трудничества. Советский военный атташе в Германии В.Путна,
наоборот, считал, что повода для беспокойства нет. «Взяв для
оценки всю сумму (все виды) нашего сотрудничества с «друзья¬
ми», — писал он 1-му заместителю Председателя РВС СССР и
наркома Уборевичу 23 января 1931 г., — нельзя найти сколь-
ко-нибудь убедительных симптомов и доказательств, чтобы при¬
ходить к заключению о наличии со стороны «друзей» тенденции
1 Показания Тухачевского М.Н. от 1 июня 1937 года. — В кн.: Кровавый
маршал Михаил Тухачевский... С. 89; Дьяков IO.JI., Бушуева Т. С. Фашист¬
ский меч ковался в СССР. Красная Армия и рейхсвер: тайное сотрудничество.
1922—1933. Неизвестные документы. — С. 121.
639
С. МИНАКОВ
к свертыванию отношений в целом. Периодические поклоны в
сторону французов бывают, но у нас, и в частности, Старик
слишком чувствительны к этим эпизодам... Немцы вели и будут
вести двойную политику. Она отражается и на поведении руко¬
водства рейхсвера. Но нас, как крупнейшую карту, они никогда
окончательно на стол не положат... Наше положение по сравне¬
нию с 1929 годом сильно улучшилось и окрепло тем, что мы
имеем в отношениях такие элементы заинтересованности гер¬
манской военной промышленности, каких раньше не было, и
они страхуют нас от неожиданностей»1.
Однако и Путна вынужден был признать, что «в частном де¬
ле предприятий положение совершенно иное. Предприятия бы¬
ли созданы «друзьями» в то время, когда нигде в другом месте в
Европе им нельзя было прикорнуть. Свои предприятия они со¬
здали с ограниченными задачами, главным образом учебными.
Мы долго по своей вине в этом деле не могли разобраться и уяс¬
нить себе, что характер предприятий нас не устраивает, и разо¬
брались лишь тогда, когда «друзья» свои учебные задачи почти
выполнили и для дальнейшего их осуществления имеют в других
местах возможности значительно более дешевого осуществле¬
ния»2.
Далее Путна указывает на существо проблемы. Он призна¬
ет, что у «друзей» отчетливый курс на свертывание, потому что
их военные предприятия в СССР «пожирают у них сравнительно
много денег»3. «Судя по Вашим и Старика письмам, — заключа¬
ет советский военный атташе, — мы или не усвоили, или просто
не хотели усвоить происходящего. Вопрос же ясен. Если мы не
пойдем на уменьшение расходов «друзей», они предприятия лик¬
видируют, не рассматривая это как полный разрыв»4.
Однако уже в мае 1930 г. появились первые симптомы не¬
благополучия в этой сфере. Побывавшие в Германии высшие
авиационные начальники Я.Алкснис и С.Меженинов достаточно
красноречиво и ясно выразили свои впечатления о немецких
1 РГВА, ф. 33988, оп. 3, л. 204, д. 42. //Военно-исторический журнал.
1997, №2, с. 35.
2 TcLMJtce.
3 Теин же.
4 Тамже.
640
РУССКИЕ ТАЙНЫ
«друзьях»: «Общее впечатление такое, что внешне немцы с нами
исключительно любезны, предупредительны и внимательны, по
существу же они лишь терпят нас, стремятся получить от нас
как можно больше и дать нам возможно меньше из своих дости¬
жений в области тактики и особенно техники.
Мы полагаем, что в беседе с Миттельбергером при предстоя¬
щем посещении им Москвы и Липецка в мае с.г. еще раз нам
следует подчеркнуть ему, что Липецкая организация как школь¬
но-тренировочный центр на устаревшей материальной части нас
очень мало интересует и удовлетворяет и что уже в ближайшее
время мы хотели бы видеть в Липецке те новые объекты техни¬
ки воздушного флота, которые перечислены в январском списке
генерала Миттельбергера»1.
Итак, уже в январе 1931 г. возникла угроза ликвидации во¬
енных предприятий и экспериментальных баз испытания
авиа- и бронетехники и подготовки соответствующих специали¬
стов по ее обслуживанию. Устранение этой угрозы зависело от
увеличения советских капиталовложений в указанные предпри¬
ятия. Возникли разногласия между военным атташе в Германии
Путной и руководством наркомата в лице Ворошилова и Уборе¬
вича. Вскоре последовал отзыв Путны из Германии. Курс нарко¬
мата оставался прежним. Это не способствовало улучшению мо¬
дернизации армии.
В результате указанных и иных им подобных существенных
неудач Уборевича в модернизации РККА общие показатели это¬
го процесса к 1931 г. были плохие. Запланированные показате¬
ли в среднем были выполнены лишь на две трети. По танкам же
и по самолетам, по артсистемам выполнение достигало к 1931 г.
лишь 42—53%2. Плохо работала военная промышленность, в
которой производство новых видов вооружения (танки) или но¬
вых типов его (самолеты) зависело от импортных образцов'3.
Они в значительной мере поступали из Германии. Об этом выше
уже говорилось. В этом усматривалась и вина непосредственно
1 РГВА, ф. 29, оп. 23, д. 276, л. 136 //Военно-исторический журнал.
1997, №2, с. 34.
2 Симонов //. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920—1950-е
годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и
управления. — М., 1996. С. 84.
3 Тамже. С. 74—78, 81—87.
641
С. МИНАКОВ
самого Уборевича. Причину активно искали и во «вредительст¬
ве» старых «спецов». Целая серия дел о «вредительстве», сопро¬
вождавшаяся арестами и репрессиями «буржуазных специали¬
стов» (в том числе и в военной промышленности, в авиастрое¬
нии), не могла не затрагивать и служебную репутацию
Уборевича. В этом же контексте следует рассматривать, и об
этом выше говорилось, отставку Шапошникова с должности на¬
чальника Штаба РККА и его «ссылку» в Самару. В сущности,
они являлись главными оппонентами «программы Тухачевско¬
го». Это были знаковые перестановки. Обусловлены они были и
той совершенно определенной поддержкой, которую оказала Ту¬
хачевскому в начале 1931 г. «украинская группировка генера¬
лов» во главе с Якиром, Гамарником, Дубовым, Хаханьяном.
Думается, именно их позиция оказалась решающей в снятии об¬
винений с Тухачевского и в его возвращении в центральный ап¬
парат на должность, от которой освободили Уборевича, — заме¬
стителя Председателя РВС СССР и наркома и начальника воору¬
жений РККА. Это был не столько акт предпочтения «программе
модернизации Тухачевского», сколько неудовлетворительная
оценка работы И.Уборевича.
Завершение военно-политической борьбы и дискуссий по
поводу модернизации Красной Армии приходится на лето 1931 г.
Оно ознаменовалось возвращением Тухачевского в центральное
руководство РККА и назначением его вместо И. Уборевича
11 июня 1931 г. заместителем Председателя РВС СССР и нар¬
комвоенмора и начальником вооружений РККА. Знаменательно
это было тем, что с приходом на эту должность Тухачевского
произошло действительное и радикальное изменение парадигмы
развития советских Вооруженных сил. «Германская модель» бы¬
ла отвергнута. Была принята модель модернизации, предложен¬
ной Тухачевским. Она предполагала два существенных условия:
ускоренность и «автаркийность».
На встрече с генералом В.Адамом и сопровождавшими его
Кестрингом, Гофмейстером и Манштейном 10 ноября 1931 г.
«Тухачевский указал, что, несмотря на некоторые достижения и
успехи, темпы работы совместных предприятий все же чрезвы¬
чайно медленны, а техническая база их настолько узка, что эф¬
фект от совместного сотрудничества крайне неудовлетворитель¬
ный и не оправдывается ни со стороны материальных затрат, ни
642
РУССКИЕ ТАЙНЫ
с политической»1. Отчасти позиция Тухачевского проясняется и
в его собственных комментариях. «Уборевич и Ефимов провели
заключение договора с фирмой «Рейнметалл» на продажу нам и
постановку у нас на производство целого ряда артиллерийских
систем, — вспоминал несколько лет спустя сам Тухачевский. —
При испытании этих систем, производившихся одновременно с
постановкой на производство, выяснилось, что они недоработа¬
ны. В связи со всем этим я стал на точку зрения ликвидации до¬
говора с фирмой «Рейнметалл». В полученных нами перехватах
германский посол Дирксен высказывал недовольство мной. Бла¬
годаря моей критике заключенного с фирмой «Рейнметалл» до¬
говора, в дальнейшем благодаря проведенному расторжению до¬
говора с этой фирмой я испортил отношения как с Уборевичем,
так и с Ефимовым»2.
В официальных и неофициальных обстоятельствах перего¬
воры с высшим военным и дипломатическим представительст¬
вом вел также германский посол в Москве фон Дирксен. «Я бе¬
седовал особенно много с Тухачевским, который имеет решаю¬
щее значение в деле сотрудничества с «Рейнметаллом»... Он
далеко не является тем прямолинейным и симпатичным челове¬
ком, столь открыто выступавшим в пользу германской ориента¬
ции, каковым являлся Уборевич, — писал фон Дирксен в Бер¬
лин 17 октября 1931 г. — Он скорее замкнут, умен, сдержан.
Надеюсь, что и он будет сотрудничать лояльно, ковда он убедит¬
ся в необходимости и выгодности этого сотрудничества»3.
Некоторую конкретизацию содержания бесед фон Дирксена
с Тухачевским содержит информация, переданная германским
послом в Берлин 13 ноября 1931 г. «Меня интересовал в особен¬
ности вопрос о сотрудничестве в области специальной индуст¬
рии, — писал фон Дирксен. — Для меня является сомнитель¬
1 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 375. J1. 162. — Документ опубликован в
сборнике документов: Дымов Ю.Л., Бушуева Т. С. Фашистский меч ковался в
СССР... — СЛ22.
2 Показания Тухачевского М.Н. 1 июня 1937 года. //Кровавый маршал
Михаил Тухачевский... — С. 89 .Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский
меч ковался в СССР...— С. 121.
л РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 70. Л. 269. — Документ опубликован в сбор¬
нике: Дьяков Ю.Л., Бушуева Т. С. Фашистский меч ковался в СССР.... —
С. 121.
643
С. МИНАКОВ
ным, сможет ли быть выполнен строительный план, относитель¬
но которого состоялось соглашение, на что указано в договоре, и
выполнения которого ожидает Советское правительство»1. По¬
сол, указывая, правда, на объективные, как он считает, причи¬
ны, тем не менее признавал, что «не развертывается производст¬
во всех трех предусмотренных в договоре различных типов, а
производится только 10-сантиметровый тип»2.
Фон Дирксен прямо отмечает, что «Тухачевский высказал
затем еще ряд различных жалоб, которые все сводились к тому,
что мы снабжаем Советское правительство материалами неудов¬
летворительно и что оно информируется по многим вопросам
более полно со стороны Англии либо Италии»3.
Судя по контексту цитированного выше фрагмента из пись¬
ма германского посла, на договор с «Рейнметаллом» было обра¬
щено особое внимание, и позиция Тухачевского оказалась реша¬
ющей в продолжении или прекращении действия указанного до¬
говора. Кроме того, со слов фон Дирксена ясно, что с
Тухачевским ему пришлось встретиться и познакомиться впер¬
вые, и последний произвел впечатление отнюдь не активного
сторонника тесного советско-германского сотрудничества. Ины¬
ми словами, Тухачевский произвел впечатление выразителя во¬
енно-политического курса, отличного от того, олицетворением
которого являлся Уборевич. Однако о качестве поставок и ха¬
рактере взаимоотношений с фирмой «Рейнметалл» Тухачевский
смог судить уже после того, как возглавил Управление вооруже¬
ний РККА. Следовательно, эти обстоятельства были не причи¬
ной, а следствием назначения Тухачевского.
Несомненно, что приход Тухачевского в руководство Управ¬
лением вооружений РККА знаменовал принципиальное измене¬
ние всей «концепции модернизации» РККА. На это указывает и
принятие Правительством СССР в начале августа 1931 г. уточ¬
ненного плана строительства РККА на 1931 — 1933 гг. и при¬
1 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 70. Л. 259. //Там же. С. 123.
2 Там же. Имеется в виду договор с «Рейнметаллом», заключенный
И.Уборевичем в апреле 1930 г. Содержание этого договора изложено в записке
В.Куйбышева в Политбюро ЦК ВКП(б) от 22 апреля 1930 г. — РГВА.
Ф. 33987. Оп. 3. Д. 112. Л. 74—77. (Документ опубликован в указанном сбор¬
нике, составленном Ю.Л.Дьяковым и Т.С.Бушуевой. — С. 111 —114.)
3 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 70. Л. 262. //Опубликован там же. — С. 124.
644
РУССКИЕ ТАЙНЫ
нятие постановлением СТО от 1 августа 1931 г. так называемой
«большой танковой программы». В постановлении, в частности,
указывалось, что технические достижения в области танкострое¬
ния «создали прочные предпосылки к коренному изменению об¬
щей оперативно-тактической доктрины по применению танков и
потребовали решительных организационных изменений авто-
бронетанковых войск в сторону создания высших механизиро¬
ванных соединений, способных самостоятельно решать задачи
как на поле сражения, так и на всей оперативной глубине совре¬
менного боевого фронта. Эта новая быстроходная материальная
часть создавала предпосылки к разработке теории глубокого боя
и операции»1.
Как отмечал в докладной записке на имя Ворошилова сам
Тухачевский 2 ноября 1931 г., «к концу 31-го года мы будем
иметь около 1000 танков. К концу 32-го года — около 4000...
К концу 33-го года будем иметь в армии до 8500 танков... Учи¬
тывая постановление К. О. о подготовке мобилизационной мощ¬
ности промышленности к концу 1932 года в 40 ООО танков»2.
Все это вполне соответствовало тем предложениям и расчетам,
которые представил Тухачевский в своей докладной записке от
11 января 1930 г.
Почему же высшее политическое руководство (скажем пря¬
мо — Сталин) решило пойти на радикальную смену парадигмы
военно-технической модернизации, приняв концепцию Тухачев¬
ского, которую всего год назад, столь жестко критикуя, оно от¬
вергло? И было ли это обстоятельство основной или единствен¬
ной определяющей причиной отставки Уборевича и возвраще¬
ния Тухачевского?
Обращают на себя внимание некоторые сведения, преиму¬
щественно косвенного характера, позволяющие усомниться в
том, что проблема технической модернизации являлась единст¬
венной причиной возвращения Тухачевского в центральный ап¬
парат на указанную выше должность. Примечательно, что и 1 -й
1 Цит. по: Рыжаков А. К вопросу о строительстве бронетанковых войск
Красной Армии в 30-е гг. //Военно-исторический журнал, 1968, № 8, с. 107.
2 РГВА. М.Тухачевский — народному комиссару по военным и морским
делам К.Е.Ворошилову, 2 ноября 1931 г. — Документ опубликован в виде ксе¬
рокопии в подборке документов: Маршал М.Н.Тухачевский... — С. 1.
645
С. МИНАКОВ
заместитель начальника вооружений РККА Н.Ефимов, и 2-й его
заместитель В.Гарф остались на своих должностях. Сохранилось
в прежнем составе и Управление по механизации и моторизации
РККА. Лишь в июле 1931 г. появился новый заместитель нача¬
льника этого управления — И.Грязнов. Однако это было связа¬
но с гибелью в авиакатастрофе 12 июля 1931 г. его предшест¬
венника К. Калиновского.
А ведь Н.Ефимов фактически определял политику техниче¬
ской модернизации Красной Армии, так сказать, «концепцию
модернизации» и являлся наиболее квалифицированным орга¬
низатором и исполнителем ее. При этом следует также иметь в
виду, что если Уборевич по специальности был «технарь», артил¬
лерист и как таковой разбирался в существе и тонкостях артил¬
лерийского оружия и его модернизации, то Тухачевский не имел
такой технической подготовки. Он был, как известно, офицер
гвардейской пехоты, «гуманитарий» по ментальному настрою,
хотя еще с первой половины 20-х годов проявлял вполне про¬
фессиональный интерес к вопросам войскового использования
артиллерии. Он, несомненно, прекрасно владел навыками опе¬
ративно-тактического применения артиллерии и иной техники,
однако не обладал достаточной глубиной инженерно-техниче¬
ских представлений и навыков в этих вопросах. Роль оставшего¬
ся при нем в качестве 1-го заместителя Н.Ефимова не только со¬
храняла прежнюю значимость, но, в известном смысле, должна
была возрасти.
Конфликт с «Рейнметаллом» и изменение общей «концепции
модернизации» с упором на «авгаркийность» в этих вопросах и
определенный сдвиг «германской помощи» на второй план, есте¬
ственно, рождал конфликт Тухачевского с Ефимовым. Это про¬
являлось и в «жалобах» самого Ефимова. «У меня здесь пару
дней сидит Ефимов, приехавший из Кисловодска, — писал Во¬
рошилов 6 декабря 1931 г. Я.Гамарнику из Сочи. — Он горько
жалуется на положение с Управлением вооружений и говорит,
что М.Н. (Тухачевский) всем занимается, кроме своего управ¬
ления. Он очень встревожен и просит принимать какие-либо ра¬
дикальные меры, или, как он говорит, будет поздно. Что тут по¬
делаешь? Пока что нажмите на него, указав, что Сталин может
в любой момент заинтересоваться всяким вопросом из круга его
646
РУССКИЕ ТАЙНЫ
деятельности, поэтому он обязан вплотную заниматься делом и
все знать, а главное — обязан почаще и регулярно принимать
подчиненных ему начальников управлений. Было бы не худо,
если бы на РВС или просто один раз заслушали краткие доклады
о положении дела в управлениях — связи, химии, инженерном
и, если будет время, то и артиллерийском. Можно это сделать в
присутствии М.Н. (Тухачевского), можно и без него. М.Н. (Ту¬
хачевскому) пока, до моего приезда, ничего не говорите.
Наш Георгиев, много лет работающий над механической
трубкой, как будто бы добился каких-то результатов, Тухачев¬
ский утверждает, что вполне удовлетворительных. Ефимов ка¬
тегорически заявляет, что Георгиевская трубка не доработана, а
на валовое производство может быть поставлена не ранее 3—4
лет. Ефимов настаивает на немедленной закупке техпомощи у
немцев, давно нам ее предлагающих»1.
Судя по данному фрагменту, отношения между Тухачевским
и его заместителем Ефимовым в это время были плохими. Но
трения между ними порождены были не только отношениями с
«Рейнметаллом». Из текста письма следует, что Тухачевский
фактически не занимался в 1931 г. проблемами вооружения
Красной Армии, свалив все на своего заместителя. Даже если
учесть в жалобах Н.Ефимова преувеличения обиженного чело¬
века, вряд ли эти жалобы были совершенно лишены оснований.
В чем же было дело? Подобное отношение к порученному делу
не похоже на Тухачевского. Что его отвлекало?
Судя по контексту и эмоциональному настрою Ворошилова,
назначение Тухачевского на должность его заместителя не вы¬
зывало у него большого удовлетворения, хотя Тухачевский в
этом качестве был гораздо предпочтительней для наркома, чем
Уборевич, отношения с которым у него стали откровенно враж¬
дебными. Однако важнее другое: назначение Тухачевского на
должность замнаркома было всецело результатом желания Ста¬
лина, обусловленного в заметной мере позицией «украинской во¬
енной группировки» в отношении Тухачевского. Фактически
«проталкивание» Тухачевского в руководство военным ведомст¬
1 РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 44. Л. 41—51. К.Е.Ворошилов — Я.Б.Га¬
марнику, 6 декабря 1931 г., г. Сочи //Советское руководство. Переписка
1928—1941.—С. 164—165.
647
С. МИНАКОВ
вом со стороны Сталина началось уже в январе 1931 г., когда он
был введен в комиссию по танкостроению. Этот факт уже тогда
можно было расценить как принципиальное принятие Стали¬
ным «программы Тухачевского» как основы для смены парадиг¬
мы модернизации РККА. Это своеобразное «протежирование»
Тухачевскому со стороны Сталина, учитывая ранее описанные
обстоятельства военно-политической борьбы 1Й30 г., было след¬
ствием не только изменения позиции генерального секретаря по
отношению к технической модернизации армии, но и способом
нейтрализации политической активности и оппозиционности
Тухачевского.
Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство, бег¬
ло упомянутое Уборевичем: «Я чертовски боялся войны в
1930 — 1931 гг. (!), видя нашу неготовность (!)».
Э.Волленберг считал, что «понадобились захват японцами
Маньчжурии и резкое ухудшение военного положения, чтобы
Тухачевский стал замнаркома»1. Однако это не совсем так. При¬
чиной возвращения Тухачевского, принятия его «концепции мо¬
дернизации» и кадровых перестановок в военной элите не было
обострение военно-политической обстановки на Дальнем Восто¬
ке. Японские войска захватили Мукден и начали оккупацию
Маньчжурии только 18 сентября 1931 г. При этом боевая трево¬
га в ОКДВА еще не объявлялась. Численность войск, находив¬
шихся под командованием В.Блюхера, оставалась неизменной
вплоть до 1932 г.2. Японская армия летом 1931 г. технически
была слабой. Лишь в июле 1931 г. было принято решение о ее
технической модернизации, поэтому она не могла в 1931 г. вну¬
шать серьезных опасений советскому политическому и военному
руководству'3. Легкое беспокойство в высших военно-политиче¬
ских кругах начало проявляться только в июле 1931 г.4, т.е. уже
после проведенных кадровых перестановок и возвращения в
центральное руководство Тухачевского.
' Только 5 июля 1931 г. Политбюро ЦК приняло решение о
1 Wollenberg Е. The Red Army. — Излагается по фрагментам, опублико¬
ванным в журнале «Новая жизнь» под заголовком «За кулисами Красной Ар¬
мии». — 1938, № 51, с. 8.
2 Горбунов Е. 20 августа 1939. — М., 1986. С. 68.
3 Там же. С. 39.
4 Там же. С. 39.
648
РУССКИЕ ТАЙНЫ
поездке Ворошилова на Дальний Восток1. Лишь 14 ноября 1931 г.
М.Литвинов беседовал с польским посланником в СССР Пате-
ком, а неделю спустя предложил последнему начать переговоры
о заключении Пакта о ненападении ввиду осложнения ситуации
на Дальнем Востоке. При этом примечательно, что Политбюро
20 ноября 1931 г. предложило Литвинову «сегодня же или в
крайнем случае завтра начать формальные^!) переговоры с Па-
теком» по этому вопросу2. Следовательно, в это время советское
руководство еще не решилось менять внешнеполитическую кон¬
цепцию: западное направление продолжало оставаться приори¬
тетным. Лишь 27 ноября 1931 г. Сталин в письме к Ворошилову
поставил задачу заняться «сейчас же организацией ряда серьез¬
ных предупредительных мер военного и невоенного характера»
на Дальнем Востоке3. «Главное теперь — в подготовке обороны
на Дальвосте», — совершенно ясно определил внешнеполитиче¬
ские приоритеты Сталин 27 ноября 1931 г.4.
Кроме того, смещение «военной тревоги» с Запада на Даль¬
ний Восток вряд ли могло вынудить политическое и военное ру¬
ководство к радикальному изменению концепции модернизации,
к превращению в доминирующую установку — решение «танко¬
вого вопроса». Характер дальневосточного театра военных дей¬
ствий, сам противник указывали на нецелесообразность приме¬
нения танков в качестве приоритетного и решающего средства
оперативно-тактических решений и уж тем более формирования-
для этого крупных мотомеханизированных соединений. На это
вполне обоснованно указывали высшие офицеры РККА, хорошо
знакомые с дальневосточным театром военных действий. Танки
и мотомеханизированные соединения целесообразно было исполь¬
зовать именно на западном театре военных действий. Однако
все это было уже после возвращения Тухачевского в централь¬
ный аппарат и после принятия его «программы модернизации» и
в ее рамках «большой танковой программы».
1 Советское руководство. Переписка. 1928—1941. — М., 1999. С. 156.
2 Там же. С. 163.
3 РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 38. JI. 49 //Советское руководство. Перепис¬
ка. 1928—1941. — №91, с. 162.
4 Советское руководство. Переписка. 1928—1941. —С. 163.
649
G. МИНАКОВ
5
Советско-германские отношения 1931—1933 гг.
и «военная партия» в СССР
Итак, обострение советско-польских и германо-польских от¬
ношений, а также охлаждение советско-германских отноше¬
ний — отчасти это было вызвано стремлением влиятельной
группы германского политического руководства к сближению с
Францией на антисоветской основе, вплоть до войны против
СССР. Отчасти ситуация была обусловлена и переговорами, а
затем заключением в начале 1931 г. советско-французского
Пакта о ненападении, а также начавшимися переговорами с поль¬
ским правительством о заключении аналогичного пакта.
В стремлении сохранить и улучшить дружеские отношения с
Германией советское руководство на встречах с германскими
официальными лицами стремилось всячески затушевать значи¬
мость указанных договоров. «Ворошилов самым категорическим
образом подчеркивает неизменное чувство дружбы, питаемое
здесь к Германии, — сообщал в своем письме фон Бюлову 17
октября 1931 г. германский посол в Москве фон Дирксен. — По
его словам, как переговоры с Францией, так и переговоры с Поль¬
шей представляют из себя явления чисто политического и такти¬
ческого характера, которые диктуются разумом. В особенности
же ясно отдают себе здесь отчет в отсутствии внутренней ценно¬
сти договора о ненападении с Польшей... Границы с Польшей
Ворошилов считает, как это он подчеркивал в разговоре с Ада¬
мом, неокончательными»1.
Мне представляется, что возвращение Тухачевского в цент¬
ральный аппарат и назначение его на должность заместителя
наркома обусловлено было именно новой «военной тревогой» на
западных границах СССР. Эта «тревога» носила более сложный
и опасный характер, поскольку таила в себе возможность разры¬
ва прежних дружеских отношений с Германией. В связи с
усложнившейся военно-политической ситуацией на «западном
направлении» советской внешней политики, чреватой возмож¬
ной изоляцией СССР в условиях ненадежности «германского
1 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 70. JI. 269. См. также: Дьяков Ю.Л., Бушуе¬
ва Т.С. Указ. соч. — С. 121.
650
РУССКИЕ ТАЙНЫ
фактора» его международного положения, согласно аналитиче¬
ской записке французских спецслужб от 24 июня 1931 г. «в рус¬
ских кругах Парижа стало известно о предполагаемом назначе¬
нии генерала Тухачевского генералиссимусом (т.е. главноко¬
мандующим. — С.М.) советских армий в случае войны. Это
назначение, однако, будет держаться в секрете до дня начала от¬
крытого конфликта. Генерал Тухачевский в настоящее время
будет находиться в Москве, ще станет главным сотрудником на¬
родного комиссара Ворошилова. Известно, что этот генерал, на¬
зываемый «русским Наполеоном», принимал активное участие в
Русско-польской войне»1. Назначение М.Тухачевского могло но¬
сить, кроме всего прочего, и знаковый характер: демонстрация
антипольской настроенности СССР, ввиду общераспространен¬
ного мнения о «полонофобии» Тухачевского, в связи с начавши¬
мися советско-французскими и советско-польскими переговора¬
ми, которые весьма обеспокоили руководство рейхсвера.
В контексте этих мер можно рассматривать также спрово¬
цированные дезинформацией ОГПУ сведения о наличии в СССР
группы политиков и генералов, настроенных антикоммунисти¬
чески и националистически2. На этом сюжете имеет смысл оста¬
новиться детальнее.
В декабре 1932 г. от агента А-270 из берлинской резиденту-
ры ИНО ОГПУ получил информацию о том, что его агент по
кличке «Сюрприз» узнал от доверенного лица Абвера Г. фон
Берга, что советский военный атташе Зюзь-Яковенко в беседе с
ним говорил «о работе «военной партии» в СССР и что эта пар¬
тия развивает в настоящее время большую активность». Г. фон
Берг объяснил «Сюрпризу», что атташе тоже состоит членом
этой партии. Он пояснил, что «эта партия стоит на антикапита-
листической платформе, но в то же время национальна и хочет
отстранить евреев от руководства государством». Правда, ио
словам «Сюрприза», Г. фон Берг объяснил, что на самом деле
«военной партии» как организационно оформленной структуры
не существует. Речь идет об определенных националистических
1 Цит. по: Медушевский А. II. Русский бонапартизм //Россия в условиях
трансформаций. Историко-политологический семинар. Материалы. — Вы¬
пуск № 9. М., 2001. С. 34.
2 Очерки истории Российской внешней разведки. — М., 1996, т. 2,
с. 196—201; Военно-исторический архив. — М., 1997. Выпуск 2, с. 8—10.
651
С. МИНАКОВ
настроениях, охвативших широкие круги руководства Красной
Армии. Со слов «Сюрприза», Г. фон Берг говорил ему: «Красная
Армия чувствует себя очень сильной и перед лицом больших
внутренних трудностей, переживаемых СССР, ее ожидает в бу¬
дущем большая историческая задача — взять на себя в нужный
момент роль спасителя Отечества в форме сильной и авторитет¬
ной военной диктатуры»1.
Примечательно, что еще 23 июня 1932 г. ИНО ОГПУ от то¬
го же «Сюрприза» получил следующее сообщение из Берлина:
«Генерал Шляйхер и командование рейхсвера считают момент
для интервенции против России назревшим. Генерал Шляйхер
стоит за то, что интервенция должна быть начата еще в этом го¬
ду. Внутренние трудности Советского Союза настолько велики,
что уже факт объявления войны может привести к антикомму¬
нистическому перевороту. Но даже в том случае, если советские
войска победят, коммунизм будет уничтожен, так как коммуни¬
стическая партия не выдержит победоносную Красную Армию.
В стране установится военная диктатура, которая свергнет Ста¬
лина»2.
Таким образом, суть информации о «военной партии» в об¬
щем была известна в ОГПУ уже в июне 1932 г. от агента «Сюр¬
приза». Примечательно, что в литературе утверждается, что это¬
го агента завербовал А-270 в конце 1932 г., уточняется, что это
произошло в сентябре 1932 г. Однако приведенный выше доку¬
мент свидетельствует, что работа с ним шла уже в июне 1932 г.,
помимо А-270.
Возвращаясь к информации советского военного атташе
Я.Зюзь-Яковенко о «военной партии», следует обратить внима¬
ние на то обстоятельство, что он не сообщил ничего о руководи¬
теле этой «военной партии». О нем «Сюрприз» сообщат, уже
ссылаясь только на Г. фон Берга: «Идеологическим головой это¬
го течения Берг называет «генерата Турдеева». Турдеев, якобы
бывший царский офицер, около 46 лет, в этом году (1932 ) при¬
езжал в Германию на маневры. Турдеев в штабе Ворошилова
является одним из наиболее ответственных организаторов Крас¬
1 Военно-исторический архив. — М., 1997. Выпуск 2. С. 7.
2 Цит. по кн.: Пещере кий В. «Красная капелла». Советская разведка про¬
тив абвера и гестапо. — М., 2000. С. 33.
652
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ной Армии. Турдеев в большой дружбе с Нидермайером, с кото¬
рым он на ты. Берг говорит, что Турдеев произвел на него впе¬
чатление определенного националиста»»1. Последняя фраза Бер¬
га свидетельствует, что ему приходилось непосредственно
наблюдать поведение «Турдеева» и слышать его рассуждения,
очевидно, во время маневров, следовательно, он знал точно, кто
скрывается за псевдонимом «Турдеев». Таким образом, Г. фон
Берг знал о «военной партии» и ее руководителе не только от со¬
ветского военного атташе, но получил о ней информацию еще
раньше. Учитывая цитированный выше документ от 23 июня
1932 г., сообщавший о намерениях и надеждах генерала К. фон
Шляйхера, абвер и высшее руководство рейхсвера имели ин¬
формацию о так называемой «военной партии» уже к июню
1932 г.
Резидент советской разведки в Берлине был озадачен вопро¬
сом: кто такой «генерал Турганов». После разговора с агентом
А-270 по этому поводу он сообщил в «центр»: «Когда я переспро¬
сил «Наха» (А-270), идет ли речь о советском работнике под
этим именем или о старом генерале, он ответил, что речь идет о
старом генерале». Однако это соображение А-270 можно сразу
же поставить под сомнение: в составе советской военной делега¬
ции на осенние маневры 1932 г. в Германии не было ни одного
бывшего царского генерала. Видимо, это были собственные
предположения агента, выдававшего их за факт.
Отвечая на запрос «центра» относительно «Турдеева» (в до¬
кументах встречаются варианты этого псевдонима — Тургулов,
Турганов, Тургуев, Тургалов), агент А-270 доносил 26 января
1933 г.: «1. Тургуев — в штабе Ворошилова. Ранее был офице¬
ром царской армии. Во время германских маневров осенью
1932 г. бьш в Германии. Один из главных лидеров так называе¬
мой военной партии.
2. Другой «генерал» в Красной Армии, работающий совмест¬
но с Тургуевым (политический)...»2.
Примечательно, однако, что никто в ИНО ОГПУ, включая
начальника этого отдела А.Артузова и заведующего германским
направлением О.Штейнбрюкка, не знал и не мог определить,
1 Военно-историч€Ч*кий архив. — М., 1997. Выпуск 2. С. 7.
2 Там же. С. 8.
653
С. МИНАКОВ
какой советский «генерал» скрывается за псевдонимом «Турде-
ев» или «Тургуев». Однако, согласно «Справке...» «в напечатан¬
ном на машинке переводе (агента А-270 на стр. 219) над фами¬
лией Тургуев синим карандашом от руки написана фамилия Ту¬
хачевский. Кто учинил эту надпись и коща она была сделана —
установить из дела нельзя»1.
Арестованный в апреле 1937 г. начальник 3-го отделения
ИНО ОГПУ О.Штейнбрюкк, ведавший советской разведкой в
Германии, по поводу идентификации личности «генерала Тургу-
ева-Турдеева» на допросе сообщил, что этот «генерал» был рас¬
шифрован в ОГПУ как Тухачевский. Кто же дал эту расшиф¬
ровку?
В своих показаниях на допросе 25 апреля 1937 г. Г. Проко¬
фьев, заместитель наркома Г.Ягоды, сообщил по этому поводу:
«Примерно в 1933 году в НКВД стало известно из агентурных
источников НКВД в немецкой разведке, что какой-то красный
генерал (по фамилии, начинающейся на букву «Т», — дальше
фамилия была прервана) установил связи с германским рейх¬
свером. Ягоде это сообщение было доложено, и он сразу заявил:
«Это Тухачевский». Ягода взял к себе сводку и никакого движе¬
ния этому материалу не дал»2.
Из этих показаний следует, что сам Г.Прокофьев текст этой
информации не видел и узнал о ней, скорее всего, от Ягоды, по¬
скольку утверждает, что вместо фамилии в документе была
лишь одна буква «Т». Как мы уже знаем, это не так. Что касает¬
ся реакции Ягоды, то на этот счет имеются показания лиц, не¬
посредственно связанных с материалами на «генерала Тургуе-
ва-Турдеева», — А.Артузова и О.Штейнбрюкка.
Как видно из^«Справки...», Штейнбрюкк дал по этому пово¬
ду следующие уточнения: «Эти материалы были доложены Арту-
зову, а последним — Ягоде, причем Ягода, ознакомившись с ни¬
ми, начал ругаться и заявил, что агент, давший их, является
двойником и передал их нам по заданию германской разведки с
целью дезинформации. Артузов также согласился с мнением
Ягоды и приказал мне и Берману больше этим вопросом не за¬
ниматься»3.
1 T(lm же. С. 8.
2 Цитируется по сборнику документов: Нарком Ягода. — С. 522.
3 Тамже. С. 10.
654
РУССКИЕ ТАЙНЫ
А.Артузов, арестованный 13 мая 1937 г., на допросе 27 мая
по этому поводу сказал следующее: «Одним из ценнейших рабо¬
тников бьш агент № 270 — он выдавал нам информацию о ра¬
боте в СССР целой военной организации, которая ориентирует¬
ся на немцев и связана с оппозиционными элементами внутри
компартии. ...Ведь еще в 1932 году из его донесений мы узнали
о существующей в СССР широкой военной организации, связан¬
ной с рейхсвером и работающей на немцев. Одним из предста¬
вителей этой организации, по сообщению 270-го, бьш советский
генерал Тургуев — под этой фамилией ездил в Германию Туха¬
чевский»1. Военный прокурор Б.А.Викторов, знакомившийся с
материалами по «делу Тухачевского» и протоколами допросов
А.Артузова, сообщает некоторые дополнительные сведения. Он
отмечает, что Артузов на допросе дал пояснения по «делу генера¬
ла Тургуева»: «Да, такая информация из-за границы поступала.
Из нее следовало: готовится заговор и возглавляет его генерал
Тургуев». Далее Б.А.Викторов, не цитируя, пишет: «Проведен¬
ной тоща проверкой было выяснено — под фамилией Тургуев в
1931 г. в Германию ездил Тухачевский. Информация была до¬
ложена Ягоде. Тот заявил: «Это несерьезный материал. Сдайте
его в архив»2.
Приведенные выше сведения, в том числе содержащиеся в
«Справке...», не подтверждают указание Б.А.Викторова на то,
что М.Тухачевский в 1931 г. ездил в Германию под фамилией
«Тургуев, Турдеев, Тургулов, Тургалов». В 1931 г. Тухачевский
вообще в Германию не ездил. Он бьш там, как известно, в том
числе и из сведений «Справки...», осенью 1932 г. Однако на
осенние маневры в Германию Тухачевский приезжал во главе
группы высших офицеров под собственной фамилией, а не ин¬
когнито, не скрываясь под псевдонимом «Тургуев». Более того,
появление Тухачевского осенью 1932 г. в Германии демонстра¬
тивно и нарочито афишировалось перед международной обще¬
ственностью и германским, и советским руководством. Во
Франции и в Польше прекрасно были осведомлены уже тогда о
присутствии Тухачевского на маневрах, на которых были пред-
1 Цит. по изданию: Родина, 1995, № 2, с. 85.
2 Викторов В. А. Без грифа «секретно». Записки военного прокурора. —
М., 1990. С..220—221.
655
С. МИНАКОВ
ставители Французской армии. Информируя об итогах поездки
на маневры в Германию наркома Ворошилова, один из членов
советской военной делегации, Б.Фельдман, писал:' «По извест¬
ным политическим причинам немцы особо подчеркивали при¬
сутствие на маневрах командиров Красной Армии во главе с Ту¬
хачевским и представителя Итальянской армии — помощника
начальника Генштаба Монти». По свидетельству Б.Фельдмана,
«Тухачевский был в центре внимания, везде — ив машине, и в
поле, и за столом — ему предоставлялось первое и почетное мес¬
то». Немцы были весьма недовольны и расстроены тем обстояте¬
льством, что к началу маневров советские «генералы» не мог¬
ли присутствовать на них в своей военной форме, из-за задерж¬
ки прибытия багажа1. Сведения, сообщаемые Б.А.Викторовым
относительно засекреченности поездки Тухачевского в Герма¬
нию на маневры, видимо, относятся не к 1932, а к 1925 г.
Именно тоща, в сентябре 1925 г., Тухачевский ездил на ма¬
невры рейхсвера в Германию «инкогнито». «Наших будут выда¬
вать за болгар, — писал в Москву по этому поводу перед приез¬
дом группы Тухачевского советский военный атташе в Герма¬
нии Н.Лунев 10 августа 1925 г. — Желательно поэтому, чтобы
и наши паспорта сразу были изготовлены с болгароподобными
фамилиями»2. Именно тогда сотрудничество РККА и рейхсвера
было глубоко засекречено перед международным сообществом.
Поэтому и один из лидеров Красной Армии, Тухачевский, прибыл
в Германию под «болгароподобной» фамилией «Тургуев или Тур¬
деев». В связи с этим обстоятельством есть основание полагать,
что происхождение информации о «военной партии» следует ис¬
кать не в ИНО ОГПУ и не в Особом отделе ОГПУ, не у Г.Ягоды,
а в Разведывательном управлении Штаба РККА, у Я.Берзина.
Возвращаясь к источнику информации о «военной партии» и *
«генерале Тургуеве-Турдееве», Г. фон Бергу, получившему ее от
советского военного атташе Я.Зюзь-Яковенко, следует указать,
что, будучи по происхождению «русским немцем», часто наез¬
жавшим по торгово-промышленным делам в СССР, он являлся
1 Горлов С. Совершенно секретно. Альянс Москва — Берлин 1920—
1933 гг. Военно-политические отношения СССР — Германия. — М., 2001.
С. 252—253.
2 Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР...
656
РУССКИЕ ТАЙНЫ
консультантом Абвера по русским делам. Следовательно, именно
он мог стать информатором Абвера и руководства рейхсвера о
«военной партии». В то же время в Абвере знали, что под фами¬
лией «Тургуев-Турдеев» в Германию в 1925 г. приезжал М.Ту¬
хачевский. Судя по тому, что уже на сентябрьских маневрах
1932 г. он приглядывался к Тухачевскому, сведения о «генерале
Турдееве-Тургуеве» от Я.Зюзь-Яковенко он получил до сентября
1932 г. Учитывая приведенное выше сообщение «Сюрприза» от
23 июня 1932 г., Г. фон Берг эту информацию получил уже к
июню 1932 г.
Примечательно, однако, что, хотя А.Артузов сообщил
Н. Ежову о «военной партии» и «Тургуеве-Тухачевском» в лич¬
ном письме еще в январе 1937 г., хотя О.Штейнбрюкк был аре¬
стован еще в апреле 1937 г., хотя Г.Прокофьев давал по этому
поводу показания тоже в апреле 1937 г., а А.Артузов — в мае
1937 г., комдив Я.Зюзь-Яковенко был арестован лишь 6 июня
1937 г. Столь пренебрежительное отношение к такому «важно¬
му» свидетелю по «делу Тухачевского» может указывать лишь на
то, что информация о «военной партии» и «Тургуеве-Тухачев-
ском» не представляла интереса для следствия.
Кстати сказать, ничего по поводу «военной партии» не гово¬
рит в своих показаниях и Тухачевский. Он ни разу не упомянут
Я.Зюзь-Яковенко среди «заговорщиков», тем более среди тех,
кого он «завербовал». Сам Я.Зюзь-Яковенко пробыл в качестве
советского военного атташе в Германии не более года — с конца
1931 до декабря 1932 г. Несмотря на полученную «компромети¬
рующую» его информацию, он в 1935 г. был назначен начальни¬
ком штаба Ленинградского военного округа и получил звание
комдива.
Есть основания считать, что сведения о «военной партии» и
«Тургуеве-Тухачевском» были «легендой» и «игрой», затеянной
по инициативе Сталина с участием Тухачевского и Берзина, о
которой был поставлен в известность Г.Ягода. В основу «игры»
была заложена информация, уже известная в Абвере из русских
эмигрантских кругов, от того же генерала А. фон Ламне, о на¬
ционалистически и антисемитски настроенной «группе-органи¬
зации Тухачевского», существовавшей в 1923 — 1924 гг. Это
обстоятельство должно было устранить возможные сомнения в
657
С. МИНАКОВ
достоверности сведений о национально и антисемитски настро¬
енной «военной партии» «Турдеева-Тухачевского» в 1932 г.
Эти сведения были рассчитаны на набиравших быстрыми
темпами политическое влияние нацистов. Известно, что на вы¬
борах в рейхстаг 20 мая 1928 г. нацисты получили лишь 12
мест. На выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 г. они получили
уже 107 мест из 577, став второй по величине парламентской
фракцией. Эта тенденция сохранялась и в дальнейшем. 13 мар¬
та 1932 г. на выборах президента А.Гитлер получает 13,7 млн.
голосов, а 31 июля 1932 г. на выборах в рейхстаг нацисты полу¬
чили уже 230 мест из 608 и становятся первой по величине пар¬
ламентской фракцией.
Было ясно, что за нацистами и их сторонниками ближайшее
политическое будущее Германии. Следовало нейтрализовать их
антисоветизм информацией о наличии в СССР родственной им
по политическим и идеологическим настроениям тайной силы,
которая вот-вот захватит власть. В ноябре 1932 г. в военных
кругах Германии, приближенных к генералу К. фон Шлейхеру,
пронацистски настроенному, была распространена информация
о существовании в СССР националистически и антисемитски на¬
строенной «военной партии» во главе с М.Тухачевским1.
Очевидно, в целях распространения этой информации (или,
скорее, дезинформации) в высшем руководстве ОГПУ восполь¬
зовались имевшимися еще с начала 1924 г. сведениями об анти¬
семитских, антитроцкистских, националистических настроени¬
ях комсостава Западного фронта, который нашел уже тоща себе
«вождя-единомышленника» в лице Тухачевского. Это знал рези¬
дент РОВС генерал А. фон Лампе, который в состоянии был
подтвердить достоверность информации в контактах с генерала¬
ми рейхсвера. Возможно, должны были сыграть благоприятную
в этом направлении роль и давние контакты Тухачевского (еще
с 1923 г.) с «черным рейхсвером» через К. фон Шлейхера. Мно¬
гие члены «черного рейхсвера» к 1932 г. стали нацистами.
Еще ранее, тоже в 1932 г., в Берлине вышла книга Р.Гуля
«Тухачевский. Красный маршал», переведенная на немецкий
язык, в которой Тухачевский был представлен как выдающий¬
ся, самый авторитетный советский военачальник, который, од¬
1 Там же.
658
РУССКИЕ ТАЙНЫ
нако, является аристократом по происхождению, бывшим офи-
цером императорской гвардии, антидемократом, сторонником
диктатуры, националистом и антисемитом, потенциальным
«русским Бонапартом».
Слухи и разговоры о «военной партии» в СССР в 30-е гг. ак¬
тивно муссировались в русском зарубежье, при этом вплоть до
своей гибели в 1937 г. Тухачевский среди эмигрантов и в евро¬
пейских общественно-политических кругах имел репутацию гер¬
манофила, антидемократа, антисемита. Говорили о его ненавис¬
ти к французскому Народному фронту, о его восхищении Мус¬
солини и профашистских симпатиях1.
«Наши наблюдения и наши выводы, — рассуждал лидер Со¬
юза младороссов А.Казем-Бек в октябре 1933 г. в своем докладе
«Две тенденции в советских верхах», — позволяют нам усматри¬
вать на советских верхах две тенденции. Одну — для нас непри¬
емлемую — антинациональную и интернационалистическую,
выраженную старой гвардией коммунизма, партийным аппара¬
том, инородческими и семитскими элементами Москвы, группи¬
рующимися вокруг ГПУ, полиции режима. Эту тенденцию мы
называем полицейской партией. И ее мы противопоставляем
другой тенденции — тенденции националистической, уже вос¬
кресившей основы патриотизма, пусть и самого рассоветского
толка. Эта тенденция представлена людьми, близкими к жизни
страны, к государственному аппарату и в первую голову к ар¬
мии. Эта тенденция, возрастающая в своем идейном содержании
и политическом влиянии, уже группирует своих последователей.
Это военная партия. Борьба между военной партией и партией
полицейской была неизбежна с момента окончания Граждан¬
ской войны. В этой борьбе решится судьба Русской революции»2.
В контексте цитируемых высказываний А.Казем-Бека инте¬
ресно сообщение Б.Стомонякова, одного из заместителей нарко¬
ма по иностранным делам, советскому полпреду в Париже
В.Довгалевскому в апреле 1933 г. Стомоняков информировал
полпреда об агентурных сообщениях из Германии, в которых го¬
ворится о расчетах руководящих кругов Германии на организа¬
1 Новая Россия. 1937, № 30, с. 14. *
2 Бодрость! 1937, № 123, 25 апреля. Политическая история русской
эмиграции 1920—1940 гг. Документы и материалы. — М., 1999. С. 452.
659
С. МИНАКОВ
цию переворота в СССР с помощью русских национал-социали¬
стов (кирилловцев и младороссов) при всесторонней поддержке
правительства Гитлера1. Разумеется, речь шла не о перевороте,
который непосредственно должны были осуществить в СССР
указанные «национал-социалисты». Речь могла идти именно о
так называемой «военной партии Тухачевского», в которой Ка-
зем-Бек усматривал своих идейных «собратьев». Речь шла о «на¬
ционал-социалистах Тухачевского» в Красной Армии.
Можно полагать, что причины кажущегося «небрежения»
заместителя наркома делами Управления вооружений, очевид¬
но, коренились в том, что Тухачевский был занят разработкой
плана операции по разгрому Польши, предусматривая нанесе¬
ние «ударов тяжелой авиации по району Варшавы»2. 21 января
1932 г. план был готов. В письме Сталину и Ворошилову по по¬
воду этого плана Тухачевский отмечал: «В связи с новой про¬
граммой танкостроения мы имеем полную возможность к концу
1932 г. превратить стрелковые дивизии, расположенные в при¬
фронтовой полосе БВО (Белорусского военного округа) и
УВО (Украинского военного округа), в механизированные кор¬
пуса». Комментируя далее свой план и расчеты, Тухачевский
указывал: «В настоящей записке я не касался ни Румынии, ни
Латвии. Между прочим, операцию подобного рода очень легко
подготовить против Бессарабии»3.
Видимо, было высказано 12 марта 1932 г. согласие Вороши¬
лова в записке советскому полпреду в Берлине Хинчуку на со¬
вместную с Германией разведку против Польши4. Об этом за¬
прашивал у наркома полпред Хинчук в письме 1 марта 1932 г.5
4 мая 1932 г. Тухачевский написал Сталину новое большое
письмо. В нем содержалось предложение относительно неболь¬
ших вложений в машиностроение, которые могут иметь боль¬
шой импортовозмещающий эффект". Однако это письмо было
1 Белоусова .5. С. Советский Союз и европейские проблемы: 1933—1934
годы//Вопросы истории, 1999, № 10, с. 59.
4 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 400. Л. 14-29.
О
Там же,
4 Т(шже, д. 342. Л. 179-180.
5 Там же, л. 180.
** СамуэльсонЛ. Красный колосс. Становление советского военно-про*
мышлснмогокомплекса. 1921 —1941. — М., 2001. С. 163.
660
РУССКИЕ ТАЙНЫ
использовано Сталиным как повод для того, чтобы вернуться к
полемике 1930 г. и принести извинения Тухачевскому. Это дол¬
жно было улучшить личные отношения Сталина и Тухачевского,
в частности и ввиду предстоящей ему миссии выступить в каче¬
стве «главы» «военной партии» во время осенних маневров рейх¬
свера 1932 г. Тухачевский должен был провести неофициаль¬
ные переговоры с генералом К. фон Шлейхером, президентом
фельдмаршалом К. фон Гинденбургом и руководством рейхсве¬
ра.
Скорее всего, именно в обстановке резкого обострения воен-
но-политической ситуации не только на Дальнем Востоке, но и
на западной границе СССР Сталин и написал свое «письмо-изви¬
нение» Тухачевскому 7 мая 1932 г., заявив по поводу собствен¬
ной критики «модернизации Тухачевского»: «Я должен при¬
знать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего
письма — не во всем правильными»1.
Примечательно, что Сталин свел предложения Тухачевского
1930 г. к увеличению количества дивизий до 246 или 248 и чис¬
ленности армии до 11 миллионов душ. Сталин признал, что Ту¬
хачевский на самом деле предлагал увеличить армию до 8 мил¬
лионов и соглашался довести ее до 6 миллионов2. Несомненно,
это было следствием резко изменившейся геостратегической об¬
становки. Она диктовала и резкое, радикальное ускорение тех¬
нической модернизации, увеличение численности войск и коли¬
чества боевых соединений, она обусловила возвращение Туха¬
чевского в центральное военное руководство на «первые роли» в
ожидании вероятной войны на Западе и для ее предотвращения.
Наконец, не следует игнорировать и третий фактор — при¬
чину назначения Тухачевского заместителем наркома: опасения,
что честолюбивые настроения и обиды «генерала» перерастут в
военный переворот при благоприятных ему политических, осо¬
бенно внешнеполитических условиях. В сложившейся ситуации
Сталии счел целесообразным отдать Тухачевскому тот «кусочек»
власти, на который «генерал» пока претендовал и который мог
1 РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 38. Л. 56 //Исторический архив. 1998,
№ 5—6; См. также в сборнике документов: Советское руководство. Перепис¬
ка. 1928-1941. —С. 171.
2 Советское руководство. Переписка. 1928—1941. —С. 172.
661
С. МИНАКОВ
«переварить», нейтрализуя тем самым его возможные поползно¬
вения на большее.
Итак, мне представляется, что назначение Тухачевского за¬
местителем председателя РВС СССР и наркома по военным и
морским датам, а также главнокомандующим советскими Воору¬
женными силами на западном театре военных действий в случае
войны, а также начальником Вооружений РККА были обуслов¬
лены прежде всего угрозой войны на Западе. Остальное было
следствием этого обстоятатьства и этого назначения.
Этими же соображениями в первую очередь было обусловле¬
но и назначение Уборевича командующим одним из важнейших
прифронтовых округов — Белорусским. Не во всем успешное
руководство А.Егоровым Белорусским военным округой во мно¬
гом обусловило его перемещение в центр. Он был назначен на
одну из самых главных в руководстве РККА должностей — на¬
чальника Штаба РККА. Однако это означало прежде всего
стремление иметь на этой ключевой должности «своего челове¬
ка». Фактически разработкой оперативных планов продолжал
ведать В.Триандафиллов, 1-й заместитель начальника Штаба
РККА. 2-м заместителем А.Егорова в июле 1931 г. был назна¬
чен В.Левичев, имевший большой опыт организационно-адми¬
нистративной работы в качестве заместителя и начальника
ГУ РККА с 1924 г. Попытаемся понять смысл и других кадро¬
вых изменений в номенклатуре советской военной элиты летом
1931 г.
Опасениями грядущей близкой войны на Западе было обу¬
словлено и назначение на должности начальников штабов при¬
фронтовых военных округов — Баторусского и Украинского —
соответственно давнего соратника И.Уборевича С.Венцова-
Кранца и Д.Кучииского, только что получивших «высшее» обра¬
зование в «германской академии». Этими же соображениями ру¬
ководствовались правительство и РВС СССР при назначении в
июле 1931 г. командиром дислоцированного в киевском, при¬
граничном, районе 14-го стрелкового корпуса только что вер¬
нувшегося из Германии В.Путны. Один из самых близких дру¬
зей, боевых соратников И.Якира, его родственник И.Гарькавый
бьш назначен помощником командующего Ленинградским воен¬
ным округом. Борис Миронович Фельдман, назначенный нача¬
льником ГУ РККА и ВУЗ РККА, в силу своего нового должност¬
662
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ного положения получивший контроль за кадровыми перемеще¬
ниями, к этому времени стал уже близким другом Тухачевского.
Б.Фельдман с 1927 г. занимал должность начальника штаба
ЛВО. Будучи человеком незаурядным и способным начальником
штаба округа, он сумел завоевать доверие и дружбу Тухачевско¬
го. «Я не знаю, как будет работать Фельдман, — писал Вороши¬
лов Гамарнику 12 июля 1931 г. из вагона поезда, направляясь
на Дальний Восток, — но его хвалят (не только М.Н.Тухачев¬
ский), и общее мнение, что справится. Вы его ориентируйте на
кадры и школы. Он свежий человек, может и улучшить рабо¬
ту»1. Судя по цитированному замечанию Ворошилова, Фельдман
не был его «креатурой»; скорее, его выдвинул Тухачевский. Од¬
нако указание на то, что «его хвалят (не только М.Н.)», позво¬
ляет полагать, что Фельдман был назначен не только как «вы¬
движенец» Тухачевского, но и благодаря поддержке других «ге¬
нералов». Имеется информация, что Б.Фельдман был дружен с
И.Якиром, И.Уборевичем, Э.Аппогой, С.Урицким, С.Кутяко-
вым. По совместной службе его хорошо знал В.Блюхер. Нако¬
нец, сам Фельдман называет своим «воспитателем» Ворошило¬
ва. Поэтому нет оснований считать, что он получил это высокое
назначение как «креатура» Тухачевского.
Анализируя персональный состав лиц военной элиты, заняв¬
ших указанные ранее должности к июлю 1931 г., нельзя не за¬
метить, что доминирующее положение в военной элите к лету
1931 г. заняла «группа Якира — Гамарника».
Я.Гамарник оказался 1-м заместителем Председателя
РВС СССР и наркома; И.Якир возглавлял самый крупный и по¬
литически влиятельный Украинский военный округ, взяв к себе
в заместители своего близкого и давнего друга И.Дубового.
Близкий друг и родственник Якира Гарькавый оказался в руко¬
водстве Ленинградского военного округа. Взяв под свою защиту
Тухачевского, Якир превратил его в одного из близких и в опре¬
деленном смысле «зависимых» людей. С назначением Тухачев¬
ского на должность 2-го заместителя наркома Якир получил
фактически возможность весьма сильно влиять на деятельность
военного ведомства в целом. Передача в распоряжение
1 РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 44. Л. 44 //Советское руководство. Перепис¬
ка. 1928-1941. —М., 1999. С. 155.
663
С. МИНАКОВ
Б.Фельдмана ГУ РККА и вместе с ним Управления по начальст¬
вующему составу РККА обеспечила «группе Якира — Гамарни¬
ка» контроль над кадровой политикой в Красной Армии.
Итак, кадровые перемещения в номенклатуре советской во¬
енной элиты, проведенные к июлю 1931 г. с завершением «чист¬
ки» от генштабистов «старой школы» и насыщением генштаби¬
стами «новой школы» (германской), были обусловлены новой
«военной тревогой» на Западе, а затем и на Дальнем Востоке и
необходимостью в связи с этими обстоятельствами радикального
улучшения в технической модернизации РККА.
Смена номенклатурной военной элиты к 1931 г. не была
обусловлена изменением геостратегической ситуации в СССР.
Обострение военно-политических отношений с Японией в Мань¬
чжурии произошло вскоре, в конце 1931 г. Однако эти обстоя¬
тельства не вызвали заметных кадровых перестановок в военной
элите. Таковые начались с 1933 г., но это уже процессы, проис¬
ходившие в иной военно-политической обстановке и в «новой
военной элите», определившейся уже летом 1931 г. На них, не¬
сомненно, влияли в гораздо большей мере изменения геострате¬
гического характера. При этом вскоре стало заметно, что сме¬
щение геостратегической доминанты военной и внешней поли¬
тики СССР на Дальний Восток обнаружило несоответствие
модернизации, реорганизации и боевой подготовки РККА требо¬
ваниям дальневосточного театра военных действий и боевым
свойствам японской армии как вероятного предполагаемого про¬
тивника.
6
Высшее командование РККА:
внутрикорпоративные отношения в 30-е гг.
Формирование нового состава военной элиты завершилось в
основном к июлю 1931 г. и происходило, в сущности, в обста¬
новке прежней геостратегической ситуации, определившейся с
1920 г. Она по-прежнему определялась доминантой западного
театра военных действий как наиболее вероятного. Курс модер¬
низации РККА и ее боевая подготовка определялись ориента¬
664
РУССКИЕ ТАЙНЫ
цией на «западный фронт» и предполагали наступательную вой¬
ну*
Таким образом, несостоятельность советской военной элиты
перед лицом войны на Западе, политическая неблагонадежность
и необходимость модернизации РККА явились главными причи¬
нами и факторами почти полной смены номенклатурной воен¬
ной элиты Красной Армии к лету 1931 г. В ее состав в июле
1931 г. входили:
1. Ворошилов К.Е. (1881 —1969) — Председатель РВС СССР и
нарком (с 11.1925), (не служил), русский, из рабочих, член РКП (б)
(1921).
2. Гамарник Я.Б. (1894—1937) — заместитель Председателя
РВС СССР и наркома (с 06.1930), начальник ПУ РККА (с 1929), ев¬
рей, из служащих, юридический ф-т ун-та, член РКП(б) (1929).
3. Тухачевский М.Н. (1893—1937) — заместитель Председателя
РВС СССР и наркома, начальник Вооружений РККА (с 11. 06.
1931) (подпоручик-капитан лейб-гвардии, причислен к Генштабу),
русский, дворянин (XIII в.), член РКП (б) (1920).
4. Каменев С.С. (1881 —1936) — заместитель Председателя РВС
СССР и наркома (с 07.1927), (полковник Генштаба), русский, сын
офицера, член РКП(б) (1918).
5. Егоров А.И. (1883—1939) — начальник Штаба РККА (с
04.1931), (полковник, причислен к Генштабу), русский, из мещан,
член РКП(б) (1919).
6. Триандафиллов В.К. (1893—1931) — заместитель начальни¬
ка Штаба РККА (с 1928 и с 1930 гг.), (штабс-капитан в/в — воен¬
ного времени, «германская академия»), грек, из крестьян, член
РКП(б) (1928).
7. Левичев В.И. (1891 —1937) — заместитель начальника Шта¬
ба РККА (с 10.07.1931), (учительская семинария, штабс-капитан
в/в), русский, из крестьян, член РКП(б) (1924).
8. Фельдман Б.М. (1891 — 1937) — начальник ГУ РККА и ВУЗ
РККА (с 10.07.1931), (солдат), еврей, из мещан, член РКП (б)
(1928).
9. Якир И.Э. (1896—1937) — командующий УВО (с 11.1925),
(не служил, ун-т и технологический ин-т, «германская академия»),
еврей, сын провизора, член РКП(б) (1924).
10. Дубовой И.Н. (1896—1938) — помощник командующего
УВО (с 7.10.1929), (прапорщик в/в), украинец, из крестьян, член
РКП(б) (1929).
665
С. МИНАКОВ
11. 1^чинский Д.А. (1897—1937) — начальник штаба
УВО (с 07.1931), (прапорщик в/в, «германская академия»),
украинец, из мещан, член РКП(б) (1931).
12. Уборевич И. П. (1896—1937) — командующий Б ВО (с
11.06.1931) (подпоручик артиллерии в/в, «германская акаде¬
мия»), литовец, из крестьян. Член РКП (б) (1922).
13. Тодорский А.И. (1894—1965) — помощник командующего
БВО (с 9.11.1928) (капитан в/в), русский, из семьи дьякона, член
РКП(б) (1928).
14. Венцов-Кранц С.И. (1897—1937) — начальник штаба БВО
(с 03.1931), (прапорщик в/в, «германская академия»), еврей, из
мещан (1929).
15. Корк А.И. (1887—1937) — командующий МВО (с 1929),
(подполковник Генштаба, «германская академия»), эстонец, из кре¬
стьян, член РКП (б) (1922).
16. Шеко Я.В. (1893—1938) — помощник командующего
МВО (с 10.07.1931) (штабс-капитан в/в, АГШ), украинец, из
крестьян, член РКП(б) (1931).
17. Мерецков К.А. (1897—1968) — начальник штаба МВО
(с 07.1931), (не служил, «германская академия»), русский, из
крестьян, член РКП(б) (1931).
18. Белов И.П. (1893—1938) — командующий ЛВО (с
11.06.1931), (унтер-офицер, «германская академия»), русский, из
крестьян, член РКП (б) (1925).
19. Гарькавый И.И. (1888—1937) — помощник командую¬
щего ЛВО (с 10.07.1931) (поручик в/в), украинец, из крестьян,
член РКП(б) (1931).
20. Урицкий С.П. (1895—1938) — начальник штаба ЛВО
(с 10.07.1931), (прапорщик в/в), еврей, из купеческой семьи,
член РКП(б) (1931).
21. Каширин Н.Д. (1888—1938) — командующий СКВО (с
11.06.1931), (подъесаул), русский, сын станичного атамана, член
РКП(б) (1925).
22. Великанов М.Д. (1893—1938) — помощник командующего
СКВО (с 11.06.1931), (поручик в/в), русский, сын священника,
член РКП(б) (1924).
23. Белицкий С.М. (1889—1937) — начальник штаба
СКВО (с 01.1931), (ефрейтор, «германская академия»), еврей,
из мещан, член РКП(б) (1931).
24. Шапошников Б.М. (1882—1945) — командующий ПриВО
(с 02.1931), (полковник Генштаба), русский, из мещан, член
РКП(б) (1921).
666
РУССКИЕ ТАЙНЫ
25. Лисовский Н.В. (1885—19??) — начальник штаба ПриВО
(с 1927), (капитан Генштаба), русский, сын офицера (1927).
26. Федько И.Ф. (1897—1938) — командующий ККА — Кав¬
казской краснознаменной армией (с 02.1931), (прапорщик в/в),
украинец, из крестьян, член РКП(б) (1927).
27. Смолин И.И. (1891 —1937) — помощник командующего
ККА (с 1929), (штабс-капитан), русский, сын железнодорожника,
член РКП'(б) (1929).
28. Алафузо М.И. (1891 —1937) — начальник штаба ККА (с
1927), (капитан Генштаба), русский, сын офицера (1921).
29. Левандовский М.К. (1890—1938) — командующий СибВО
(с 1929), (штабс-капитан), поляк, сын унтер-офицера, член РКП (б)
(1921).
30. Серпокрылов М.С. (1895—1937) — начальник штаба СибВО
(с 1929), (офицер в/в, «германская академия»), русский, из кре¬
стьян, член РКП (б) (1929).
31. Дыбенко П.Е. (1889—1938) — командующий САВО —
Среднеазиатским военным округом (с 1928), (матрос, «германская
академия»), украинец, из крестьян, член РКП (б) (1926).
32. Грязнов И.К. (1897—1938) — помощник командующего
САВО (с 1930), (прапорщик в/в), русский, из крестьян, член
РКП(б) (1930).
33. Пугачев С.А. (1889—1939) — начальник штаба САВО
(с 1931) (капитан Генштаба), русский, сын учителя гимназии
(1920).
34. Блюхер В.К. (1890—1938) т— командующий ОКДВА — От¬
дельной краснознаменной дальневосточной армией (с 1929), (унтер-
офицер), русский, рабочий из крестьян, член РКП (б) (1928).
35. Путна В.К. (1893—1937) — помощник командующего ОКДВА
(с 1931), (прапорщик в/в, «германская академия»), литовец, из
крестьян, член РКП (б) (1925).
36. Горбачев Б.С. (1892—1937) — помощник командующе¬
го ОКДВА (с 1931), (старший унтер-офицер, «германская ака¬
демия»), белорус, из крестьян, член РКП(б) (1931).
37. Саигурский М.В. (1894—1937) — начальник штаба ОКДВА
(с 1930), (поручик в/в), поляк, из служащих, член РКП (б) (с 1930)
(1930).
38. Алкснис Я.И. (1897—1940) — начальник Управления ВВС
РККА (с 28.06.1931), (прапорщик в/в), латыш, из батраков, член
РКП(б) (1926).
39. Меженинов С.А. (1890—1937) — заместитель начальника
667
С. МИНАКОВ
Управления ВВС РККА (с 11.1925), (капитан Генштаба), русский,
дворянин (с XVI в.) (1921).
40. Наумов А.К. (1895—1936) — заместитель начальника
Управления ВВС РККА (с 10.07.1931), (прапорщик в/в), рус¬
ский, из крестьян, член РКП(б) (1931).
41. Халепский И.А. (1893—1938) — начальник Управления ме¬
ханизации и моторизации РККА (с 1929), (не служил), поляк, из
служащих, член РКП (б) (1924).
42. Калиновский К.Б. (1897—1931) — заместитель начальника
Управления механизации и моторизации РККА (с 1929), (офицер
в/в), поляк, из семьи генерала, член РКП(б) (с 1929) (1929).
43. Ефимов Н.А. (1897—1937) — начальник ГАУ (с 1930),
(подпоручик в/в, «германская академия»), русский, из крестьян,
член РКП(б) (1929).
44. Гарф В.Е. (1884—1938) — помощник начальника Вооруже¬
ний РККА (с 1929), (полковник Генштаба из лейб-гвардии), немец,
дворянин (1921).
45. Синявский Н.М. (1891 —1938) — начальник Военно-техйи-
ческого управления РККА (с 11.1929), (офицер в/в, «германская
академия»), поляк, из мещан, член РКП (б) (1929).
46. Орлов В.М. (1895—1938) — начальник Морских сил РККА
(с 06.1931), (Петербургский ун-т, юридический ф-т, мичман в/в),
русский, из служащих, член РКП (б) (1926).
47. Викторов М.В. (1892—1938) — командующий Балтийским
флотом (с 1926), (лейтенант флота), русский, дворянин, сын офице¬
ра (1924).
48. Кожанов И.К. (1897—1938) — командующий Черно¬
морским флотом (с 1931), (мичман военного времени), русский,
из крестьян, член РКП(б) (1931).
В возрастном отношении из 48 «генералов» 32 были в воз¬
расте от 30 до 40 лет; 15 — от 41 года до 50 лет. По сравнению
с 1925 г. советская военная элита немного «постарела». Ее
средний возраст равнялся 39 годам.
Из 48 «генералов» 25(52%) были русские; 6 (12,5%) --
украинцы; 6 (12,5%) — евреи; 4 (8,3%) — поляки;
3 (6,2%) — литовцы; 1 (2%) — латыш; 1 (2%) — эстонец;
1 (2%) — немец, 1 (2%) — грек.
4 (6,2%) «генерала» были из дворян (2 из древнего рода);
5 (10,4%) — из офицерских детей; 7 (14,6%) — из служащих и
668
РУССКИЕ ТАЙНЫ
интеллигенции; 8(16,6%) — из мещан; 1(2%) — сын купца;
2(4%) — из духовного сословия; 1(2%) — из солдатских детей;
20(41,6%) — из крестьян; 1(2%) — из рабочих.
По образовательному цензу 14(29,2%) «генералов» были
кадровыми офицерами старой русской армии. В их числе:
5(10,4%) старших офицеров (полковники и подполковники);
9(18,7%) младших офицеров (от подпоручика до капитана).
23(47,9%) офицера — военного времени.
6( 12,5%) — служили солдатами и матросами и 5( 10,4%)
не служили.
10(20,8%) «генералов» — генштабисты старой армии.
15(31,2%) «генералов» прослушали курс в германской Во¬
енной академии.
44(91,7%) «генерала» являлись членами партии.
Из 48 «генералов» (и «адмиралов»), входивших в июле 1931 г.
в номенклатуру советской военной элиты, 1(2%) находился в ее
составе с 1918 г. (С.Каменев).
1(2%) — с 1919 г. (А.Егоров).
2(4%) были в составе элиты с 1920 г. (М.Тухачевский и
С. Пугачев).
Таким образом, из ^генералов», вошедших в номенклатуру
военной элиты в период Гражданской войны, в 1931 г. осталось
в ней всего 8%.
6( 12,5 %) вошли в состав военной элиты с 1921 г. (К.Воро¬
шилов, С.Меженинов, М.Алафузо, Б.Шапошников, Е.Гарф,
М. Левандовский).
2(4%) оказались в составе военной элиты в 1922 г. (И.Убо-
ревич и А.Корк).
Из «генералов», вошедших в номенклатуру военной элиты в
период с 1921 по 1923 г., в 1931 г. осталось в ней всего 24,5%.
5(10,4%) были включены в состав военной элиты в 1924 г.
(И.Якир, В.Левичев, И.ХалеЯкжий, М.Викторов, М.Велика¬
нов).
3(6,2%) вошли в состав военной элиты в 1925 г. (В.Путна,
Н.Каширин, И.Белов).
Из «генералов», вошедших в номенклатуру военной элиты в
период «реформ Фрунзе», в 1924 — 1925 гг., в 1931 г. осталось
в ней 16,6%. Это были те «генералы», которые вошли в номенк¬
латуру военной элиты при М.Фруизе.
669
С. МИНАКОВ
3(6,2 %) вошли в состав военной элиты в 1926 г. (П.Ды¬
бенко, Я.Алкснис и В.Орлов).
2(4%) оказались в составе военной элиты в 1927 г. (Н.Ли¬
совский и И.Федько).
Из «генералов», вошедших в номеклатуру военной элиты,
вошедших в нее до окончания «военной тревоги 1926—1927 гг.»,
в 1931 г. осталось в ней 10%.
4(8,3%) вошли в состав военной элиты в 1928 г. (Б.Фельд¬
ман, А.Тодорский, В.Блюхер, В.Триандафиллов).
8(16,6%) вошли в состав военной элиты в 1929 г. (Я.Га¬
марник, И.ОЯолин, И.Дубовой, Н.Ефимов, С.Венцов-Кранц,
К. Калиновский, М. Сернокрылов, Н. Синявский).
2(4%) вошли в состав военной элиты в 1930 г. (М.Сангур-
ский и И.Грязнов).
9( 18,7%) вошли в состав военной элиты в 1931 г. (И.Гарь-
кавый, А.Наумов, Я.Шеко, С.Урицкий, С.Белицкий, Б.Горба¬
чев, И.Кожанов, К.Мерецков, Д.Кучинский).
Итак, с 1928 по 1931 г. номенклатурный состав военной
элиты обновился на 54%. С учетом 1926—1927 гг. можно ска¬
зать, что св. 64% новых «генералов» вошли в номенклатуру во¬
енной элиты при К.Ворошилове. Всего же кадровым переста¬
новкам подверглись в 1931 г. 21(43,8%) «генерал». В целом с
1924 по 1931 г. номенклатурный состав военной элиты обновил¬
ся примерно на 80,6%. Однако перевес «новой элиты» над «ста¬
рой» определенно обозначился уже в 1929 г. Именно этот год
можно считать переломным в структурировании «новой» номен¬
клатурной военной элиты Красной Армии.
Следует отметить, что «генштабисты» старой армии уже не
играли существенной рши в военной элите. Их вытеснили «ген¬
штабисты» «немецкой школы». Они же (И.Якир, в частности)
заняли лидирующее положение в военной элите.
Следует также отметить, что лишь 11 «генералов» оказались
включенными в номенклатуру благодаря своим подлинным вы¬
дающимся заслугам в Гражданской войне или в послевоенный
период. Это М.Тухачевский, С.Каменев, П.Лебедев* С.Пугачев,
А.Егоров, И.Уборевич, А.Корк, В.Путна, В.Блюхер, В.Триан¬
дафиллов, К. Калиновский.
В номенклатурном составе военной элиты к июлю 1931 г.
можно выделить несколько группировок «генералов».
670
РУССКИЕ ТАЙНЫ
Одна из них образовалась вокруг М.Тухачевского. Ее нельзя
назвать «группой Тухачевского», однако это были «генералы»,
чаще всего склонные поддерживать Тухачевского по важным
военным вопросам. Среди них были друзья, давние соратники и
единомышленники в служебных вопросах. В нее можно вклю¬
чить самого М.Тухачевского, С.Каменева, А.Корка, С.Пугачева,
B.Триандафиллова, Б.Фельдмана, В.Путну, Е.Шиловского, а
также К.Калиновского, А.Наумова, отчасти И.Халепского. Од¬
нако, за исключением С. Пугачева и отчасти Е. Шиловского, ни
один из названных «генералов» не принадлежал прежнему близ¬
кому окружению М.Тухачевского. Из названных «генералов»
близким другом Тухачевского и его «креатурой» являлся лишь
Б.Фельдман.
Другая «группировка генералов» — вокруг Я.Гамарника и
И.Якира. Можно условно назвать ее «украинской». В нее входи¬
ли Я.Гамарник, И.Якир, И.Гарькавый, И.Дубовой, В.Левичев,
C.Урицкий. Эти люди были связаны друг с другом узами давней
дружбы.
Третья — вокруг А.Егорова. В нее входили А.Егоров, М.Ле-
вандовский, П.Дыбенко, И.Федько, В.Левичев, С.Меженинов,
А.Тодорский, отчасти С.Урицкий.
Четвертая группа состояла из М.Великанова и Н.Каши¬
рина.
Самостоятельную группировку составляли И.Уборевич,
Н.Ефимов, С.Венцов-Кранц, отчасти С.Урицкий.
Исследование персонального состава новой военной элиты,
сформировавшейся в основном к июлю 1931 г., позволяет опре¬
делить степень ее ангажированности советской политической
элитой и лично Сталиным. «Креатурами» Сталина в новой воен¬
ной элите совершенно определенно являлись нарком Вороши¬
лов, его 1-й заместитель начальник ПУ РККА Я.Гамарник,
командующий УВО И.Якир. Эти люди по своему политическому
опыту и ментальному настрою были и в разной мере оставались
«политическими комиссарами». Одним из «молодых лидеров»
РККА, явно протежируемым Сталиным, являлся В.Блюхер.
А.Егоров, давний соратник Сталина, несомненно, был заинтере¬
сован в «патронате» со стороны Сталина, особенно в обстановке
хронических и «глухих» трений с Ворошиловым. Во всяком слу¬
чае, Сталин мог в политическом плане полагаться в то время на
671
С. МИНАКОВ
Егорова. Очевидным расположением и доверием Сталина поль¬
зовался Б.Шапошников. Сталии и Ворошилов протежировали и
способствовали продвижению И.Белова. И можно констатиро¬
вать, что непосредственное влияние Сталии оказывал или мог
оказывать лишь на вышеуказанных 7 «генералов». Однако через
них «просталинские» настроения формировались у приятелей
этих «генералов». Поэтому влияние Сталина на «генералитет»,
входивший в новую военную элиту, было более масштабным.
В сфере этого влияния в 1931 г. находились до 20 «генералов»
(42%).
В то же время относительно независимую позицию могли
занимать несколько «генералов», чьи деловые качества и выдаю¬
щиеся заслуги позволяли им ее отстаивать в спорных ситуациях.
В их число можно включить М.Тухачевского, В.Путну, С.Пуга¬
чева, П.Лебедева и некоторых других.
В целом новая военная элита в гораздо большей мере была
склонна подчиниться воздействию политической элиты и лично
Сталина. Однако она не была безусловно послушна и всецело
управляема.
...В 1932 г. после почти пятилетней «опалы» вновь на офи¬
циальном уровне началась популяризация М.Тухачевского.
В феврале 1933 г. за выдающиеся успехи в перевооружении
Красной Армии его наградили орденом Ленина. В 1934 г. он на¬
ряду с Ворошиловым делал доклад на 17-м сгьезде партии и был
избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Летом 1934 г. был
упразднен РВС СССР, и руководство Красной Армией оказалось
у номенклатурной «тройки». Она включала Ворошилова (нарко¬
ма обороны СССР), Гамарника (начальника ПУ РККА и 1-го
заместителя наркома), Тухачевского (2-го заместителя нарко¬
ма). 24 ноября 1934 г. при наркоме обороны был учрежден Во¬
енный совет, в состав которого, кроме указанных выше наркома
и двух его заместителей, были введены (опуская фамилии по-
литкомиссаров): Я.Алкснис, И.Апанасенко, Э.Аппога, И.Белов,
В.Блюхер, С.Буденный, М.Василенко, М.Великанов, М.Викто¬
ров, Я. Гайлит, М.Галлер, И.Гарькавый, М.Германович, О.Го¬
родовиков, С.Грибов, И.Грязнов, И.Дубовой, П.Дыбенко,
А.Егоров, Н.Ефимов, Ф.Ингаунис, Е.Казанский, С.Каменев,
И.Кожанов, А.Корк, Г.Кулик, Д.Кучинский, А.Лапин, М.Ле-
вандовский, В.Левичев, С.Меженинов, К.Мерецков, С.Обысов,
672
РУССКИЕ ТАЙНЫ
B.Орлов, Н.Петин, Е.Роговский, М.Саигурский, А.Седякин,
C.Тимошенко, И.Ткачев, А.Тодорский, С.Туровский, И.Уборе¬
вич, И.Федько, Б.Фельдман, И.Халепский, В.Хрипин, А.Хру-
лев, Б.Шапошников, Р.Эйдеман, И.Якир.
Так перечисленные 54 «генерала» оказались введенными в
официальную «номенклатурную» элиту Красной Армии. Разуме¬
ется, популярность их в общественном мнении была совсем не
равнозначна. Некоторые из них были широко известны еще с
20-х гг.> другие получили известность в конце 20-х и начале
30-х. Фамилии третьих практически ничего не говорили нико¬
му, кроме сравнительно узкого круга военных профессионалов.
В передовой «Правды» от 1 февраля 1935 г. была дана сло¬
жившаяся тогда в общественном мнении страны иерархия «вож¬
дей и героев» Красной Армии. «Мы оказались победителями по¬
тому, — было написано в этой статье, — что наша армия была
подлинной армией рабочих и крестьян, завоевавших свою сво¬
боду и защищавших свои законные права... Пртому что наша
армия имела своих талантливых полководцев: своего Фрунзе,
своего Ворошилова, Буденного, Тухачевского, Блюхера, Егоро¬
ва, Гая, Якира, Кутякова, Чапаева, Федько...»1. Итак, «для об¬
щественности» Тухачевский был поставлен на четвертое место,
после Фрунзе, Ворошилова и Буденного. О Тухачевском стали
писать и помещать его фотографии в центральных газетах,
прежде всего в «Красной Звезде», с января 1935 г.
В 1936 г. в глазах широкой советской общественности воен¬
ная элита СССР и ее «номенклатурная иерархия», отражая ситу¬
ацию 1935 г. (до введения и присвоения персональных воин¬
ских званий), весьма красноречиво были представлены плакатом,
на котором помещался фотомонтаж из портретов наиболее изве¬
стных и популярных советских военачальников. Для массы со¬
ветских граждан Красная Армия бьша представлена 14 «вождями»,
расположенными в соответствии с явно не случайной иерар¬
хией: 1. Ворошилов К.Е. 2. Гамарник Я.Б. 3. Тухачевский М.Н.
4. Егоров А.И. 5. Халепский И.А. 6. Орлов В.М. 7. Якир И.Э.
8. Каменев С.С. 9. Орджоникидзе Г.К. 10. Буденный С.М.
11. Алкснис Я.И. 12. Муклевич Р.А. 13. Эйдеман Р.П. 14. Убо¬
ревич И.П.
1 «Правда», 1 февраля 1935 г.
673
С. МИНАКОВ
Осенью 1935 г. по результатам введения персональных зва¬
ний в РККА и их присвоения советским военачальникам отече¬
ственной и зарубежной общественности были представлены
официально определенные номенклатурный состав и иерархия
советской военной элиты. Примечательно, что в решении По¬
литбюро ЦК от 14 ноября 1935 г. лишь применительно к «пяти
избранным» говорилось о «присвоении воинского звания Марша¬
ла Советского Союза»1. Иными словами, они получали повыше¬
ние в воинском звании и тем самым выделялись из прочих. Это
были, в порядке перечисления, зафиксированном в документах
Политбюро, К.Ворошилов, М.Тухачевский, А.Егоров, С.Буден¬
ный, В.Блюхер. Таким образом, в принятой «номенклатурной
иерархии» даже среди «избранной пятерки», конечно же, с «бла¬
гословения» Сталина, Тухачевскому было отведено место № 2
среди «вождей РККА». В общем это соответствовало должност¬
ной номенклатуре, хотя в этом отношении спорным представля¬
ется размещение под № 4 и № 5 Буденного и Блюхера.
Примечательно и то, что, касаясь присвоения персональных
воинских званий другим «генералам», в решении Политбюро
ЦК говорится лишь «об утверждении в военном звании». Таким
образом, все остальные «генералы» оставались и утверждались в
том звании, которое они уже имели к ноябрю 1935 г. Из их сре¬
ды выделялись пять «генералов» второго ряда, «командармы 1 -го
ранга» (при этом также обращает на себя внимание «номенкла¬
турная иерархия», не соответствующая ни должностному, ни ал¬
фавитному принципу в последовательности перечисляемых фа¬
милий): С.Каменев, И.Якир, И.Уборевич, И.Белов, Б.Шапош¬
ников2.
В состав «генералов» третьего ряда были включены (также
согласно «номенклатурной иерархии», определенной Политбюро
ЦК и выраженной в порядке перечисления фамилий): П.Ды¬
бенко, М.Левандовский, И.Дубовой, И.Федько, А.Корк, Н.Ка¬
ширин, А.Седякин, Я.Алкснис, И.Халепский, И.Вацетис3.
Согласно тексту решения Политбюро ЦК в состав высшего
с.713
Политбюро ЦК РКП (б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. — Т. 2,
Тамже.
Там же.
674
РУССКИЕ ТАЙНЫ
командного состава официально включались лица в званиях от
маршала и до комдива. При этом персонального перечисления
оказались удостоенные лишь маршалы, командармы 1 -го ранга и
командармы 2 ранга. Можно полагать, что именно перечислен¬
ные выше 20 «генералов», удостоенных указанных персональ¬
ных воинских званий, и вошли официально в состав советской
военной элиты к концу 1935 г. К этому времени в нее входили:
1. Ворошилов К.Е. (1881 —1969), Маршал Советского Союза —
нарком обороны СССР (с 1925), русский, из рабочих, член ВКП(б).
2. Гамарник Я.Б. (1894—1937), армейский комиссар 1-го ран¬
га — 1-й заместитель наркома обороны СССР (с 1934), еврей, из ме¬
щан, член ВКП(б).
3. Тухачевский М.Н. (1893—1937), Маршал Советского Союза —
2-й заместитель наркома обороны СССР (с 1934), начальник Управ¬
ления вооружений РККА, (подпоручик-капитан л.-г. Семеновского
полка, «причислен к Генштабу»), русский, дворянин (с XIII в.), член
ВКП(б).
4. Егоров А.И. (1883—1939), Маршал Советского Союза — на¬
чальник Генштаба РККА (с 1931), (полковник, учился в «герман¬
ской академии»), русский, из мещан, член ВКП(б).
5. Меженинов С.А. (1891 —1937), комкор — заместитель началь¬
ника Генштаба РККА (с 1933), (Генштаба капитан л.-г. Литовского
полка), русский, дворянин (с XVI в.), член ВКП(б).
6. Седякин А.И. (1893—1938), командарм 2-го ранга — заме¬
ститель начальника Генштаба РККА, начальник Управления боевой
подготовки РККА (с 1933), (штабс-капитан в/в), русский, крестья¬
нин, член ВКП(б).
7. Левичев В.Н. (1893—1937), комкор — заместитель начальни¬
ка Генштаба РККА (с 1933), (поручик в/в, учился в «германской
академии»), русский, крестьянин, член ВКП(б).
8. Халепский И.А. (1893—1938), командарм 1-го ранга — нача¬
льник автобронетанкового управления — АБТУ РККА (с 1934), по¬
ляк (обрусевший), портной, член ВКП(б).
9. Бокис Г.Г. (1896—1938), комдив — заместитель начальника
АБТУ РККА (с 1934), (прапорщик в/в), латыш, из крестьян, член
ВКП(б).
10. Алкснис Я.И. (1896—1938), командарм 2-го ранга — нача¬
льник Управления ВВС РККА (с 1931), (прапорщик в/в), латыш,
крестьянин, член ВКП(б).
11. Наумов А.К. (1895—1936), комкор — заместитель началь¬
675
С. МИНАКОВ
ника Управления ВВС РККА (поручик в/в, Военная академия
РККА), русский, из служащих, член ВКП(б).
12. Хрипин В.В. (1893—1938), комкор — начальник штаба
ВВС РККА; (поручик), русский, из учительской семьи, член ВКП(б).
13. Ефимов Н.А. (1893—1937), комкор — начальник ГАУ (с
1929); (поручик в/в, учился в «германской академии»), русский,
крестьянин, член ВКП(б).
14. Каменев С.С. (1881 —1936), командарм 1-го ранга — нача¬
льник Управления ПВО РККА (с 1934), (полковник Генштаба), рус¬
ский, сын офицера, член ВКП(б).
15. Буденный С.М. (1883—1973), Маршал Советского Союза —
инспектор кавалерии РККА (вахмистр), русский, крестьянин, член
ВКП(б).
16. Петин Н.Н. (1876—1937), комкор — начальник Военно-ин-
женерного управления РККА (с 1932), (полковник Генштаба), рус¬
ский, дворянин, кандидат в члены ВКП(б).
17. Фишман Я.М. (1887—1961), корпусной инженер — началь¬
ник Военно-химического управления РККА (с 1925), (магистр хи¬
мии), еврей, из служащих, член ВКП(б).
18. Корк А.И. (1887—1937), командарм 2-го ранга — началь¬
ник Военной академии им. М.В.Фрунзе (с 09.1935), (подполковник
Генштаба, учился в «германской академии»), эстонец, из крестьян,
член ВКП(б).
19. Казанский Е.С. (1896—1937), комдив — начальник Управ¬
ления военно-учебных заведений РККА (с 02.1932), (штабс-капи¬
тан), русский, сын священника, член ВКП(б).
20. Орлов В.М. (1895—1938), флагман флота 1-го ранга —
командующий ВМС РККА (с 1931); (мичман в/в), русский, из слу¬
жащих, член ВКП(б).
21. Панцержанский Э.С. (1887—1937), флагман 1-го ранга —
заместитель командующего ВМС РККА (с 1933), (лейтенант), по¬
ляк, из семьи железнодорожного служащего, б/п.
22. Лонгва Р.В. (1891 —1938), комкор — начальник Управления
связи РККА, (штабс-капитан в/в, учился в «германской акаде¬
мии»), поляк, сын мелкого торговца, член ВКП(б).
23. Урицкий С.П. ( 1895—1938), комкор — начальник Развед-
управления РККА (с 1935), (прапорщик в/в, учился в «германской
академии»), еврей, сын купца, член ВКП(б).
24. Артузов А.Х. (1891 —1937), корпусной комиссар — заме¬
ститель начальника Разведу правления РККА (с 12 Л 934), швейца¬
рец, сын ремесленника-сыровара, член ВКП(б).
25. Фельдман Б.М. (1890—1937 ), комкор — начальник Управ¬
676
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ления по начальствующему составу РККА (с 7.1931), (солдат), ев¬
рей, из рабочих, член ВКП(б).
26. Якир И.Э. (1896—1937), командарм 1-го ранга — команду¬
ющий КВО (с 05. 1935), (учился в «германской академии»), еврей,
из мещан, член ВКП(б).
27. Фесенко Д.С. (1895—1937), комкор — заместитель коман¬
дующего КВО (с 05. 1935), (солдат), еврей, из служащих, член
ВКП(б).
28. 1%гчинский Д.А. (1898—1938), комкор — начальник штаба
КВО (с 05.1935), (подпоручик в/в, учился в «германской акаде¬
мии»), белорус, из служащих, член ВКП(б).
29. Дубовой И.Н. (1896—1938), комкор — командующий ХВО
(с 1935), (прапорщик в/в, учился в «германской академии»), укра¬
инец, из крестьян, член ВКП(б).
30. Туровский С.А. (1895—1937), комкор — заместитель
командующего ХВО (с 1935), (прапорщик в/в), еврей, из мещан,
член ВКП(б).
31. Соколов-Соколовский П.Л. (1894—1937), комдив — началь¬
ник штаба ХВО (с 1935), (поручик в/в), русский, из служащих,
член ВКГ1(б).
32. Уборевич И.П. (1896—1937), командарм 1-го ранга —
командующий БВО (с 1931), (подпоручик артиллерии в/в, «причис¬
лен к Генштабу», учился в «германской академии»), литовец, кресть¬
янин, член ВКП(б).
33. Апанасенко И.Р. (1890—1943), комкор — заместитель
командующего БВО (с 09.1935), (прапорщик в/в), украинец, из бат¬
раков, член ВКП(б).
34. Бобров Б.И. (1896—1938), комдив — начальник штаба
БВО (с 01.1935), (штабс-капитан в/в), русский, из служащих, член
ВКП(б).
35. Белов И.П. (1893—1938), командарм 1-го ранга — коман¬
дующий МВО (с 09.1935); (унтер-офицер, учился в «германской
академии»), русский, крестьянин, член ВКП(б).
36. Горбачев Б.С. (1892—1937) , комкор — заместитель коман¬
дующего МВО, (солдат, учился в «германской академии»), русский,
крестьянин, член ВК11(б).
37. Степанов В.А. (1888—1936), комкор — начальник штаба
МВО (с 04.1935); (офицер), русский, из служащих, член ВКП(б).
38. Шапошников Б,М. (1882—1945), командарм 1-го ранга —
командующий ЛВО (с 09.1935), (полковник Генштаба), русский, из
мещан, член ВКП(б).
677
С. МИНАКОВ
39. Федотов А.В. (1892—1937), комдив — начальник штаба
ЛВО (с 09.1935), (капитан), русский, из служащих, член ВКП(б).
40. Каширин Н.Д. (1888—1938), командарм 2-го ранга —
командующий СКВО (с 1931), (подъесаул), русский, сын станичного
атамана, член ВКП(б).
41. Грибов С.Е. (1895—1938) , комкор — помощник командую¬
щего СКВО (с 1935), (штабс-капитан в/в), белорус, из служащих,
член ВКП(б).
42. Вакулич П.И. (1890—1937), комдив — начальник штаба
СКВО (с 1932); (подполковник), белорус, из мещан, член ВКП(б).
43. Левандовский М.К. (1890—1938), командарм 2-го ранга —
командующий Закавказским ВО, (штабс-капитан, учился в «герман¬
ской академии»), поляк, сын унтер-офицера, член ВКП(б).
44. Алафузо М.И. (1891 —1937), комкор — начальник штаба
ЗакВО (с 1927) (капитан Генштаба), русский, сын офицера, член
ВКП(б).
45. Дыбенко П.Е. (1889—1938), командарм 2-го ранга —
командующий ПриВО, (матрос, Военная академия, «германская
академия»), украинец, крестьянин, член ВКП(б).
46. Лисовский Н.В. (1885—1965), комкор — начальник штаба
ПриВО (с 1927), (капитан Генштаба), русский, сын священника,
член ВКП(б).
47. Великанов М.Д. (1894^1938), комкор — командующий СА¬
ВО (с 1933), (поручик в/в), русский, сын священника, член
ВКП(б).
48. Замилацкий Г.С. (1895—1938), комдив — начальник штаба
САВО (с 1931), (старший унтер-офицер), русский, из служащих,
член ВКП(б).
49. Гарькавый И.И. (1888—1937), комкор — командующий
Уральским ВО (с 09. 1935), (поручик в/в), украинец, из крестьян,
член ВКП(б).
50. Василенко М.И. (1888—1937), комкор — помощник
командующего УрВО (с 09.1935), (полковник Генштаба, служил в
Белой армии Колчака до 1919), украинец, из крестьян, кандидат в
члены ВКП(б).
51. Соколовский В.Д. (1897—1968), комдив — начальник
штаба УрВО (с 1935), поляк (обрусевший), из служащих, член
ВКП(б).
52. %йбышев Н.В. (1893—1938), комкор — командующий
СибВО (с 1935), (капитан), русский, сын офицера, член ВКП(б).
53. Зиновьев И.З. (1892—1938), комдив — начальник штаба
678
РУССКИЕ ТАЙНЫ
СибВО (с 01.1935), (подпоручик в/в), русский, из батраков, член
ВКП(б).
54. Блюхер В.К. (1890—1938), Маршал Советского Союза —
командующий ОКДВА (унтер-офицер), русский, крестьянин, член
ВКП(б).
55. Федько И.Ф. (1897—1939), командарм 2-го ранга — коман¬
дующий Приморской группой войск ОКДВА (прапорщик в/в, Воен¬
ная академия РККА, «германская академия»), украинец, крестья¬
нин, член ВКП(б).
56. Сангурский М.В. (1894—1938), комкор — начальник штаба
ОКДВА (поручик в/в), поляк, из мещан, член ВКП(б).
57. Грязное И.К. (1897—1938), комкор — командующий За¬
байкальским ВО (с 05.1935), (прапорщик в/в), русский, крестья¬
нин, член ВКП(б).
58. Давидовский Я.Л. (1897—1938), комдив — помощник
командующего ЗабВО (с 05.1935), (солдат), еврей, из семьи лесо¬
промышленника, член ВКП(б).
59. Рубинов Я.Г. (1895—1938), комдив — начальник штаба
ЗабВО (с 05.1935), (солдат), еврей, из мещан, член ВКП(б).
60. Кожанов И.К. (1897—1938), флагман флота 2-го ранга —
командующий Черноморским флотом, (гардемарин в/в), русский,
крестьянин, член ВКП(б).
61. Викторов М.В. (1892—1938), флагман флота 1-го ранга —
командующий Тихоокеанским флотом (лейтенант), русский, дворя¬
нин, член ВКП(б).
62. Галлер Л.М. (1883—1950), флагман флота 1-го ранга —
командующий Балтийским флотом (капитан 1-го ранга), немец (об¬
русевший), дворянин, член ВКП(б).
63. Лудри И.М. (1595—1937), флагман 1-го ранга — начальник
Военно-морской академии РККА, латыш, из крестьян, член ВКП(б).
64. Тризна Д.Д. (1893—1938), комдив — начальник Артилле¬
рийской академии РККА (с 1932), (капитан), украинец, из служа¬
щих, член ВКП(б).
65. Германович М.Я. (1895—1937), комкор — начальник Воен¬
ной академии автобронетанковых войск РККА (с 1933), (штабс-ка¬
питан в/в), белорус, из мещан, член ВКП(б).
66. Тодорский А.И. (1894—1965), комкор — начальник Воен¬
но-воздушной академии РККА, (капитан в/в), русский, крестьянин,
член ВКП(б).
67. Авииовицкий Я.Л. (1897—1938), корпусной комиссар — на¬
чальник Военно-химической академии (с 06.1932), еврей, из семьи
учителя, член ВКП(б).
679
С. МИНАКОВ
68. Смолин И.И. (1895—1937), комкор — начальник Воен¬
но-инженерной академии РККА (с 12.1934), (поручик в/в), рус¬
ский, сын рабочего-железнодорожника, член ВКП(б).
69. Гарф В.Е. (1884—1938), комдив — начальник Военной
электротехнической академии связи РККА (с 1932), (полковник Ген¬
штаба, л.-г. Егерского полка), немец, дворянин, б/п.
70. Пугачев С.А. (1889—1943), комкор — начальник Воен¬
но-транспортной академии (с 1933) (капитан Генштаба), русский,
сын учителя гимназии, член ВКП(б).
71. Угрюмое Л.Я. (1887—1937), комкор — начальник Высшей
стрелковой школы «Выстрел» (с 02.1935), (матрос), русский, из кре¬
стьян, член ВКП(б).
72. Эйдеман Р.П. (1895—1937), комкор — председатель Цент¬
рального совета Осоавиахима, (поручик в/в, учился в «германской
академии»), латыш, из учительской семьи, член ВКП(б).
В перечисленном составе «генералов» 36 русских (50%) , 7
украинцев (9,4%), 4 белоруса (5,4%), 6 поляков (8%), 1 ли¬
товец (1,4%), 4 латыша (5,4%), 1 эстонец (1,4%), 2 немца
(2,8%), 1 швейцарец (1,4%), 10 евреев (13,5%). Таким об¬
разом, доля русских и украинцев в составе военной элиты по
сравнению с 1931 г. несколько уменьшилась, зато заметно воз¬
росло число поляков и евреев (почти вдвое).
По социальному происхождению: 6 — дворяне (8%), 4 —
дети офицеров (5,4%), 6 — из учительских семей (8%), 8 — из
мещан (11%), 14 — из служащих (19%), 20 — из крестьян
(27%), 1 — из казаков (1,4%), 4 — из рабочих (5,4%), 2 — из
ремесленников (2,8%), 1 — предприниматель (1,4%), 2 — из
семьи торговца (2,8%), 3 — из семей священников (4,2%),
1 — из унтер-офицерских детей (1,4%). По сравнению с 1931 г.
резко сократилась доля выходцев из крестьян (с 41,6% в 1931 г.
до 27% в 1935). Больше половины «генералов» происходили
по-прежнему из так называемых «образованных классов» доре¬
волюционного общества.
Кадровых офицеров — 24 (33,3%), в том числе полковни¬
ков и подполковников — 8 (11%); «генштабистов» — 9
(12,5%); причисленных к Генштабу — 2 (2,8%). Офицеров
в/в — военного времени — 27 (37,5%). Всего бывших офице¬
ров — 51 (71%). 15 (21%) «генералов» обучались в «герман¬
680
РУССКИЕ ТАЙНЫ
ской военной академии». Таким образом, бывших офицеров
старой армии в составе военной элиты стало немного меньше,
хотя возросло число бывших кадровых офицеров. Однако про¬
цент обучавшихся в «германской военной академии» в составе
военной элиты по сравнению с 1931 г. заметно сократился: с
31,2% до 21%. 15 (20,8%) «генералов» имели боевой опыт
командования высшими войсковыми объединениями на уровне
«фронт — армия» и руководства штабами этого уровня в период
Гражданской, Советско-польской войн, конфликта на КВЖД.
69 (97%) «генералов» были членами ВКП(б), 2 (3%) — бес¬
партийными.
Средний возраст «генералов», вошедших в состав военной
элиты, — 43,4 года. 26 (36%) «генералам» было от 30 до 40
лет; 39 (54%) «генералам» — от 41 года до 50 лет; 7 (ок. 10%)
«генералам» — от 51 года до 60 лет. По сравнению с 1931 г. во¬
енная элита «постарела» на 4,5 года. Значительно уменьшилась
в ее составе доля «генералов» в возрасте до 40 лет. Больше поло¬
вины «генералов» составили люди от 41 года до 50 лет.
«Новая» военная элита, сложившаяся к лету 1931 г., вплоть
до конца 1935—начала 1936 г. не претерпела сколько-нибудь
заметных и значительных структурных и персональных измене1
ний. Ее основные внутрикорпоративные группировки, некото¬
рые из них зародились еще в 1926 г. , в основном сложились и
упрочились в первой половине 30-х. Всем им была присуща бо¬
лее или менее отчетливо выраженная оппозиционность по отно¬
шению к наркому К.Ворошилову и его ближайшему окруже¬
нию, но в не меньшей мере вызванная и соперничеством с дру¬
гими внутрикорпоративными группировками. Обусловлено это
было не только личными настроениями или амбициями, но и
противоречиями, возникшими в ходе решения фундаменталь¬
ных проблем оперативно-стратегического характера, военного
строительства, боевой подготовки войск, военной политики.
Устойчивая неприязнь возникала и по социокультурным призна¬
кам. «Красные партизаны» из бывших солдат, унтер-офицеров,
командиры, так сказать, «рабоче-крестьянского» происхождения
и воспитания ревниво, часто с откровенной неприязнью, даже
ненавистью, относились к «золотопогонникам», «белой кости»,
«аристократам», бывшим офицерам. Такая позиция была доста¬
681
С. МИНАКОВ
точно типична, и генетически она была связана еще с настрое¬
ниями «классовой борьбы» периода Гражданской войны.
Особенно обострились отношения между «генеральскими»
группировками с конца 20-х гг., и в первой половине 30-х гг. в
период форсированной модернизации Красной Армии и новой
ротации кадров военной элиты. Об этом красноречиво свиде¬
тельствуют тон и фразеология дискуссии, развернувшейся на
Пленуме РВС СССР в октябре 1930 г.
Тогда М.Тухачевский при поддержке И.Якира, И.Убореви¬
ча, В.Триандафиллова выступил с резкой критикой системы
подготовки офицерских кадров в военных учебных заведениях
РККА, в том числе в Военной академии РККА. Он считал, что
старые преподавательские кадры, как правило, из генштабистов
старой армии, не хотят или не в состоянии отвечать требовани¬
ям модернизированной армии. Он указывал также на низкий
образовательный и профессиональный уровень командиров,
вышедших из Гражданской войны, которые в силу этого не в со¬
стоянии осваивать новые оперативно-тактические методы, при¬
менять новую боевую технику. На постановку Тухачевским
проблемы переподготовки командных, в том числе высших
командных кадров РККА, К.Авксентьевский, в частности, отве¬
чал: «Все мы генералы от революции и всех сразу не заменишь,
и надо нас учить».
Реплика Тухачевского: «Здесь же размагничивать?»
Авксентьевский: «Кого размагничивать? Ну, Михаил Нико¬
лаевич, не из моих уст получили идеологию, от которой размаг¬
ничиваются. Я достаточно тверд, и это не выйдет. И прошу реп¬
лики такие не подавать»1.
Выступает командующий Среднеазиатским военным окру¬
гом П.Дыбенко и слегка критикует Тухачевского: «...23 сабли, и
то вы их превращаете в ординарцев... Надо не хоронить конни¬
цу, а хорошенько ее оснастить техникой. У нас очень хорошо
умеют использовать конницу на маневрах для ординарческой
службы, но...»
Реплика Тухачевского: «Это в Среднеазиатском округе».
Дыбенко продолжает: «...Если взять нашу конницу, то сред¬
неазиатская конница будет скорее ходить, чем твои десанты, ко¬
1 РГВА, ф. 4, on. 1, д. 195-сс, л. 71.
682
РУССКИЕ ТАЙНЫ
торые ты высаживал (смех в зале). Если бы при высадке десан¬
та стояло у противника 3—4 пулемета, то этот незначительный
десант пришлось бы прикрывать не меньше чем 100 самолетами
с воздуха (смех в зале). Я имел возможность высаживать десант
против неорганизованного противника, против басмачей, и то
он рассаживался, как у тещи на именинах». (Смех в зале)1.
Или образец полемики между К.Ворошиловым и М. Леван-
довским. Левандовский, в это время командующий Сибирским
военным округом, относился к сторонникам «механизации»
Красной Армии. «Мне думается, что нормы, которые сейчас су¬
ществуют в наших уставах, устарели», — говорит он.
Реплика Ворошилова: «Сколько танк должен дать км в час,
если у нас он проходит км в 30 секунд?»
Левандовский: «80 км в час».
Ворошилов: «Тогда он должен делать 120 км в час. Таких
танков на свете нет».
Левандовский: «Есть танки Т-2, о которых в журнале дается
характеристика, что они могут в час делать 80 км. В «Красной
Звезде» в отделе разных новостей вскользь было сообщение о
том, что танки системы «Кристи» могут делать до 100 — 120 км
в час».
Ворошилов: «В «Красной Звезде» сплошь и рядом печатают
ерунду»2.
В этом же плане в первой половине 30-х гг. складывалась
весьма характерная нравственная атмосфера в БВО, творцом
которой был сам командующий округом И.Уборевич. «При нем
в округе существовало ничем не оправданное неофициальное де¬
ление старшего командного состава на две так называемые
«школы» — старую и новую, — вспоминал генерал С.Кали¬
нин. — Практически это выражалось в том, что часть командно¬
го состава (представители «новой школы») получала всевозмож¬
ные привилегии, пользовалась особым уважением командующе¬
го, а другая часть (представители «старой школы», к которым
Уборевич относил всех, чья точка зрения на обучение и воспита¬
ние войск не совпадала с его взглядами) находилась как бы в те¬
1 Там же, л. 76—77.
2 РГВА. Ф. 4. Оп. 1.Д. 195-сс. Л.87.
683
С. МИНАКОВ
ни, далеко не всегда получала поддержку даже в осуществлении
ценных начинаний»1.
...В высших партийных и правительственных кругах кулу¬
арно с подозрительностью, а в период репрессий — громогласно
больше всего, разумеется, говорили о «группе Тухачевского».
«Нам было известно, что Тухачевский настроен оппозицион¬
но к Ворошилову, что он имеет группу своих людей и что эта
группа разделяет настроение Тухачевского», — вспоминал зам-
наркома внутренних дел Г.Прокофьев2. «К числу лиц, окружав¬
ших Тухачевского, — по свидетельству Н.Кузьмина, отражаю¬
щему ситуацию до 1934 г., — относились Дыбенко, Уборевич,
Корк, Путна, Примаков. Нужно отметить исключительно дру¬
жественность взаимоотношений между Тухачевским, Убореви-
чем и временами приезжавшим в Москву Якиром. Обычно мы
встречались в домашней обстановке. Говорили на разные темы,
в том числе и о вопросах военного строительства. Все эти разго¬
воры носили доброжелательный характер, обычно сводились к
обсуя«дению политики партии. При этом правильность линии
ЦК бралась под сомнение. По мнению Тухачевского, из числа
военных в Реввоенсовете были только два человека — он и
С.С.Каменев, а все остальные, в том числе и нарком, — только
политическими работниками. Военных работников Белова, Ша¬
пошникова, Егорова и других, близких к наркому, Тухачевский
считал «рутинерами», недостаточно понимающими современное
военное дело. Тухачевский, как он мне тогда говорил, своей
основной задачей ставил добиться назначения нескольких ори¬
ентирующихся на него командующих войсками членами Ревво¬
енсовета в целях усиления влияния чисто военных на деятель¬
ность Реввоенсовета»3.
Впрочем, не только военные и политические вопросы об¬
суждались во время встреч этих людей, особенно в праздничные
дни. Их поведение красноречиво обнаруживает характер взаи¬
моотношений между ними. «В доме на Арбате к старым друзьям
1 Калинин С. А. Размышляя о минувшем. — М., 1963, с. 118.
2 ЦАФСБ, д. 11472, л. 55—67. Сборник: Генрих Ягода... — С. 522—523.
3 Викторов Б. А. Указ соч. — С. 139—140. Информация Н.Кузьмина,
изложенная им в заявлении, относится, очевидно, ко всему периоду с 1926 по
1932 г.
684
РУССКИЕ ТАЙНЫ
прибавились новые, приятели Примакова — Якир, Тухачев¬
ский, Уборевич, Егоров... — сохраняла в своей памяти эти дни
Л.Брик (жена В.Примакова). — Под Новый, злосчастный 1936
год Лиля устроила маскарад, она любила подобные затеи. Все
были одеты неузнаваемо: Тухачевский — бродячим музыкантом
со скрипкой, на которой он играл, Якир — королем треф, Л.Ю.
была русалкой — в длинной ночной рубашке цвета морской вол¬
ны... Это была веселая ночь. Я помню фотографии, вскоре ис¬
чезнувшие в недрах НКВД, — все радостно улыбаются с бокала¬
ми шампанского, встречая Новый год, который для многих из
них окажется последним»1.
Думается, однако, что объединение всех перечисленных
выше «генералов» в «группу Тухачевского» возможно лишь с бо¬
льшими оговорками. Напомню свидетельство Г.Иссерсона, до¬
статочно хорошо знавшего Тухачевского и имевшего возмож¬
ность наблюдать его с 1923 г.: «Тухачевский не имел никакого
своего окружения и не группировал вокруг себя так называемых
«любимчиков»... Тухачевский не имел среды, на которую мог бы
опираться...»2. Судя по всему, М.Тухачевский, как и другие реа¬
льные «военные вожди», уже в значительной мере утратил свою
подлинную «меритариость». Он также превратился в «номенкла¬
турную» фигуру. Во всяком случае, в официальной пропаганде.
Номенклатурное положение Тухачевского и его покорность вла¬
сти красноречиво передал в своих впечатлениях А.Бармин, по¬
сле долгого перерыва, вернувшись из-за границы, посетивший
его в 1934 г. «Моя первая встреча с Тухачевским после долгой
разлуки прочно осталась в моей памяти, — вспоминал А.Бар¬
мин. — Маршал вышел из-за стола мне навстречу с непринуж¬
денной вежливостью, с какой он всеща обращался с младшими.
Он пополнел, виски его были тронуты сединой. Но лицо его бы¬
ло по-прежнему молодым и оживленным. Он бьш так же уверен
в себе, так же внимателен к собеседнику. Во время беседы за¬
звонил телефон. Маршал спокойно взял трубку, но вдруг неожи¬
данно вскочил на ноги и заговорил совсем другим голосом: «Доб¬
рое утро, Климентий Ефремович... Так точно, как вы скажете,
Климентий Ефремович... Будет выполнено, Климентий Ефре¬
1 Катанян В.В. Лиля Брик. Жизнь. — М., 2002. С. 106.
2 Военные архивы России. Выпуск 1. С. 58.
685
С. МИНАКОВ
мович...» Так он говорил с Ворошиловым. Этот случай произвел
на меня тяжелое впечатление. Глядя, как этот замечательный
военачальник получает и реагирует на приказы, я стал пони¬
мать, почему на то, чтобы дать ответ на мой вопрос, требуется
несколько дней. Даже Тухачевский уже не мог принимать реше¬
ния, он просто выполнял приказы... В ходе последующих кон¬
тактов с ним я сделал вывод, что его воля была сломлена; в
огромной бюрократической машине он стал простым винтиком.
Из лидера он превратился в простого служащего»1.
Нравственное самочувствие Тухачевского в 1935—1936 гг.
весьма красноречиво обозначилось в одном эпизоде, о котором
вспоминала Г.Серебрякова. По ее свидетельству, «как-то зим¬
ним вечером зайдя к нам, он встретил нескольких критиков, по¬
этов и литераторов. Прозвучали стихи Маяковского и Багрицко¬
го, нравившиеся Михаилу Николаевичу. Выслушав их, он начал
декламировать сам, низким, хорошо поставленным голосом:
«Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы, дети страшных лет России,
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы:
Безумье ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы
Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота — то гул набата
Заставил заградить уста. #
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье.
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят Царствие Твое».
Даже учитывая бросавшееся в глаза, особенно в эти годы,
некоторое позерство Тухачевского, принимая во внимание свой¬
ства его личности (о них в соответствующем разделе было сказа¬
но достаточно), трудно усомниться в том, что эти строчки в его
устах являлись скрытым выражением его личных настроений.
В силу личностных свойств Тухачевский не «группировал »
1 Бармин А. Соколы Троцкого. — М., 1997. С. 259—260.
686
РУССКИЕ ТАЙНЫ
вокруг себя людей, не инициировал «группировок» и «организа-
ций», однако как весьма авторитетная военно-политическая,
как правило, оппозиционная, альтернативная Ворошилову, фи¬
гура, привлекал к себе всех реально или мнимо «обиженных»,
«ущемленных» по службе или не согласных с официальным кур¬
сом военного строительства. В частности, как вспоминал сам
Тухачевский, «в августе того же года (1932) я поехал в отпуск
на Кавказ. На станции Беслан меня встретил командарм ККА
Смолин. Он жаловался на плохое отношение к нему наркома.
В дальнейших наших разговорах выяснилось несогласие Смоли¬
на с генеральной линией партии». Его начальник штаба «Алафу¬
зо охотно участвовал в разговоре, еще более сгущал краски»1.
Впрочем, справедливости ради следует заметить, что Туха¬
чевский порой сам провоцировал привлечение к себе недоволь¬
ных и «обиженных». Однажды в 1936 г. комдив Д.Шмидт, по¬
ругавшийся с Ворошиловым, столкнулся в коридоре наркомата с
Тухачевским. «Что, Митя, не любит вас нарком? — спросил его
маршал. — Не горюйте, он и меня не терпит»2. Поэтому, ска¬
жем, отношение П.Дыбенко, включенного Н.Кузьминым в
«группу», к М.Тухачевскому было крайне неровным: от восхи¬
щения до озлобленности и зависти. В 1931 г. в одном письме из
Берлина (где он учился на курсах Генштаба) Ворошилову он
жаловался, утверждая, что «Уборевич и Тухачевский травят
его, называют консерватором и призывают бороться против та¬
ких, хотя сами до революции имели возможность учиться, вла¬
деть иностранными языками, ездят в заграничные командиров¬
ки, изучают опыт и иностранную литературу, а он был лишен
таких возможностей»3. А в 1936 г. И.Кутяков упрекал Дыбенко
за то, что тот «восхваляет Тухачевского и Уборевича, влюблен в
эту сволочь»4. Конечно же, Дыбенко вряд ли безусловно принад¬
лежал к «группе Тухачевского».
Хроническая неприязнь по-прежнему оставалась между Ту¬
хачевским, с одной стороны, и Егоровым, Буденным — с дру¬
гой. Она обусловлена была возникшими еще в 1920 г. соперни¬
1 Тамже. С. 87—88.
2 Особый отчет. — М., 1989. С. 102.
3 Якупов Н. Трагедия полководцев. — М., 1992. С. 92.
4 Тамже. С. 96.
687
С. МИНАКОВ
чеством и роковыми событиями Советско-польской войны. Не
столь ярко выраженной, но устойчивой, особенно после острого
конфликта по проблеме модернизации армии, была несовмести¬
мость Тухачевского и Шапошникова, который, следует отме¬
тить, не бьш определенно инкорпорирован в какую-либо «гене¬
ральскую группировку».
Даже И.Якира и И.Уборевича нельзя безоговорочно объеди¬
нять с М.Тухачевским в одну «группу». Я бы сказал, что в 30-е гг.
более или менее устойчивой «группы Тухачевского» внутри во¬
енной элиты фактически не было. Относительно устойчивая
«группировка Тухачевского», так называемые «бонапартисты»,
была разгромлена в 1930 г. После этого, в 30-е годы, Тухачев¬
ский в военно-политическом и внутрикорпоративном иоле, ско¬
рее, может быть определен как «аристократ-одиночка».
Не буду останавливать внимание на «группе Егорова — Бу¬
денного —.Дыбенко», сложившейся еще к 1926 г. Она остава¬
лась как внутрикорпоративная «генеральская группировка» и в
30-е годы. Подробнее о ее персональном составе было сказано
выше.
Вполне определенно можно выделить внутри «новой» воен¬
ной элиты «группу Якира — Гамарника». Она сформировалась
на основе преимущественно военно-земляческих отношений и
включала в основном соратников Якира, ветеранов 45-й стрел¬
ковой дивизии, прославившейся своим знаменитым рейдом в
1919 г. Кроме Якира и Гамарника, в нее входили их близкие
друзья: И.Дубовой, И.Гарькавый, П.Княгницкий, С.Туровский,
В.Бутырский. Тяготели к этой группировке и «червоиноказачьи
командиры» вместе с В.Примаковым. Близок к ней был и Г.Ко-
товский со своими «котовцами». Особенностью этой группиров¬
ки было 14), что в ней наряду с «генералами» было много «комис¬
саров»: Я.Лившиц, Л.Картвелишвили, И.Акулов, Ф.Левензон,
Н.Голубенко, Н.Орлов. Сказывалось, видимо, «комиссарское»
прошлое самого Якира.
В номенклатуру военной элиты Якир вошел лишь в 1924 г.
и до конца 20-х гг. не играл в ней ведущей роли. В 20-е гг. да и
позже его репутация «генерала» в советской военной элите и за
рубежом была своеобразной. Лучше других знавший «революци¬
онных генералов» Гражданской войны, Л.Троцкий так характе¬
ризовал И.Якира: «Уже на первых шагах он обнаружил вообра¬
688
РУССКИЕ ТАЙНЫ
жение и находчивость стратега: старые офицеры не раз погля¬
дывали на тщедушного комиссара, когда он спичкой тыкал в
карту. Свою преданность революции и партии Якир имел случай
доказать с гораздо большей непосредственностью, чем Тухачев¬
ский. После окончания Гражданской войны он серьезно учился.
Авторитет, которым он пользовался, был велик и заслужен»1.
«Генералы», военные профессионалы, давали ему более сдер¬
жанные характеристики.
«Тов. Якир имеет большой практический опыт в работе в
Красной Армии и организаторские способности, — аттестовал
его А.Корк в 1921 г. — Теоретическая подготовка его недоста¬
точна. Отдается целиком делу. Дисциплинирован и в состоянии
прививать дисциплину своим подчиненным. Здоровье слабое.
Коммунист. Соответствует занимаемой должности»2.
Напутствуя своего подчиненного и приятеля С.Калинина,
направленного на новое место службы — в штаб Украинского
военного округа — в начале 1926 г., командующий Приволж¬
ским военным округом А.Седякин выразил собственное мнение
о командовании УВО, видимо, распространенное среди предста¬
вителей военной элиты. «Понимаешь, Украинский округ очень
большой, работа тебя ждет ответственная. Правда, командую¬
щий там — Якир... — с еще большим сожалением сказал Седя-
кин и, заметив мое недоумение, добавил: — Воевал, конечно, да
кто тогда не воевал... Но ведь образования военного у него нет...
Зато с начальником штаба тебе повезло. Павел Павлович Лебе¬
дев... умница, опытный генштабист»3.
«Якир, по мнению Конева, — записал К.Симонов, — чело¬
век умный, со способностями, но без настоящей военной шко¬
лы, без настоящего военного образования, человек, не лишен¬
ный блеска, но не обладавший сколько-нибудь основательным
военным опытом для руководства операциями крупного масшта¬
ба»4.
1 ТроцкийЛ. Обезглавление Красной Армии // Бюллетень оппозиции.
Париж, 1937, № 56—57, с. 5.
2 РГВА. Ф. 37976. Оп. 1.Д.96.Л. 1—5.
3 Командарм Якир. Воспоминания друзей и соратников. — М., 1965.
С. 131.
4 Симонов К. Беседы с Маршалом Советского Союза И.С.Коневым. —
В кн.: Симонов К. Глазами человека моего поколения. — М., 1988. С. 395.
689
С. МИНАКОВ
В русском военном зарубежье оценки И.Якира положитель¬
ные, но довольно сдержанные: «Якир... очень неплохо управлял
(не командовал, конечно) КВО, который, по справедливой
оценке военных специалистов, стоит на первом месте среди со¬
ветских округов»1.
Впрочем, Якир, в 1927—1928 гг. учившийся в Военной
академии в Германии, получил высокую оценку своих способно¬
стей со стороны своих немецких учителей, в том числе и от
фельдмаршала П. фон Гинденбурга. Знаменитый военачальник
Первой мировой войны подарил Якиру, прочитавшему в гер¬
манской академии лекции по истории Гражданской войны в
России, книгу А. фон Шлиффена «Канны» с надписью: «На пя-
мять господину Якиру — одному из талантливых военачальни¬
ков современности»2.
Манера и методы управления подчиненными у Якира, оче¬
видно, сформировались под влиянием его первоначального ко¬
миссарского опыта. «Он с одинаковой мягкостью и теплотой от¬
носился к людям и на службе, и вне службы, — вспоминал гене¬
рал С.Калинин. — Причем в его отношениях с подчиненными
не проскальзывало даже намека на панибратство или стремле¬
ние заслужить дешевый авторитет. ПрЬстота в обращении не
снижала его требовательности к людям, а, напротив, еще боль¬
ше возвышала его как опытного руководителя и волевого воена¬
чальника. Его доклады, выступления перед командирами на раз¬
борах итогов учений чаще всего походили на товарищеские бесе¬
ды»3. Однако эта несколько «сглаженная» характеристика
Якира-командующего, думается, хорошо «корректируется» дру¬
гой, относящейся, правда, к более позднему времени.
Комдив И.Капуловский, обратившийся к Ворошилову с жа¬
лобой на Якира, вновь написал письмо лично наркому, в кото¬
ром были следующие строчки: «Коща я хотел обратиться к Вам,
меня предупреждали товарищи: «Не пиши, не обращайся к Во¬
рошилову, ибо Якир тебя за это уложит в гроб»... Коща я все же
у Вас был и вернулся, мне сказали: «Теперь держись, первый
1 Часовой, 1937, 5 июля, № 193, с. 3.
2
Военно-исторический журнал, 1962, № 12, с. 65—66.
3 Калинин С.А. Размышляя о минувшем. — М., 1963. С. 106.
690
РУССКИЕ ТАЙНЫ
блин из тебя Якир сделает на ближайшем совещании», Так и
было»1.
Несмотря на то что было известно «отеческое отношение
Троцкого к Якиру» во время Гражданской войны, Сталин пол¬
ностью доверял ему в 20-е гг. В этом отношении примечательна
«телеграммная переписка» Ворошилова со Сталиным осенью
1929 г. В своей телеграмме от 16 сентября 1929 г. Ворошилов
спрашивал мнение Сталина о кандидатурах на должность нача¬
льника Политуправления РККА. «Лично выдвигаю кандидату¬
ры — Якира или Гамарника, — предлагал Ворошилов. —
Кое-кто называет фамилии Постникова и Картвелишвили». От¬
вет Сталина: «Можно назначить либо Якира, либо Гамарника.
Остальные не подходят»2. Следует обратить внимание не только
на то, что Сталин в качестве первой кандидатуры на должность
начальника ПУР называет Якира. Важен сам факт рассмотре¬
ния Якира как человека, наиболее подходящего для выполнения
функций главного политработника, главного политкомиссара
Красной Армии в конце 20-х гг. Это значит, что в партийно-пра¬
вительственных, надо думать, и в высших военных кругах Якир
все-таки воспринимался прежде всего как «политработник» и
уже во вторую очередь как «генерал». Поэтому не вызывает осо¬
бого удивления реплика Сталина, относящаяся к 1937 г.:
«Якир... в военном деле ничем не отличается»3.
Упомянутая выше другая ведущая фигура в «группировке
Якира — Гамарника» — Я.Гамарник никовда не претендовал на
«генеральскую» роль. Однако, заняв в 1929 г. должность началь¬
ника Политуправления РККА, Гамарник вскоре, летом 1930 г.,
становится одновременно и заместителем Председателя
РВС СССР и наркомвоенмора. Такое совмещение должностей в
руководящем составе РККА появилось впервые. Оно свидетель¬
ствовало о весьма большом доверии политическою руководства
и, в частности, Сталина к этому человеку. Судя по сказанному
выше, вплоть до середины 30-х гг. отношения этой «группы» с
1 Цит. по: Сувениров О.Ф. Трагедия РККА. 1937—1938. — М., 1998.
С. 71.
2 Источник. — 1994, № 6, с. 89.
3 Стенограмма выступления И. В.Сталина на расширенном заседании Во¬
енного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 г. //Кривицкий В. Я был
агентом Сталина. — С. 285.
691
С. МИНАКОВ
Ворошиловым и Сталиным были очень хорошие, а у Ворошило¬
ва и Гамарника — можно сказать, доверительные.
Первые признаки неприязненного отношения и некоторой
подозрительности в отношении Якира зародились у Сталина еще
в 1933—1934 гг. Связано это было, в частности, и с возражени¬
ями украинского руководства, в том числе И.Якира, против не¬
которых аспектов коллективизации, проводившейся на Украи¬
не. Однако на 17-м съезде ВКП(б) Якир был переведен из кан¬
дидатов в полноправные члены ЦК, что, несомненно, усилило
его политическую значимость. Пожалуй, с этого времени Якир
становится единственным из профессиональных высших коман¬
диров РККА, получившим такой политический вес. Это также
не могло не беспокоить Сталина. Меры по фактическому ослаб¬
лению военно-политического веса Якира, принятые Сталиным,
можно обнаружить уже в мае 1935 г., когда Украинский воен¬
ный округ был разделен на два: Киевский и Харьковский. Из
всесильного «диктатора Украины» Якир превращался в команду¬
ющего одним из украинских округов. Этим действием, разумеет¬
ся, влияние Якира не ослаблялось сразу, однако «вбивался
клин» в его отношения с бывшим заместителем И.Дубовым, ко¬
торый назначался на формально равнозначную должность
командующего Харьковским военным округом. Это повышение
Дубового не могло не вселить в него ощущение некоторой «бла¬
годарности» Сталину и Ворошилову. Этот акт должен был спо¬
собствовать расколу единства «украинской группировки», кото¬
рая в 1930 — 1931 гг., в частности, помешала арестовать Туха¬
чевского.
«Немилость» к ним Сталина и недоброжелательность Воро¬
шилова явственно обнаружились в период присвоения персона¬
льных званий осенью 1935 г. «Я одно точно знаю, — вспоминал
генерал армии А.Хрулев, — что Блюхеру присвоено звание мар¬
шала по личному предложению Сталина, чему сильно завидова¬
ли Уборевич и Якир»1.
К середине 30-х гг. И.Уборевич уже имел устойчивую репу¬
тацию одного из самых способных и подготовленных советских
«генералов» как в СССР, так и за его пределами. По мнению
1 Викторов Б. А. Без грифа «секретно». Записки военного прокурора. —
С.245.
692
РУССКИЕ ТАЙНЫ
маршала И.Конева, Уборевич был «самым крупным военным
деятелем» той эпохи. Он «высоко оценивал его опыт в период
Гражданской войны. Высоко оценивал его как командующего
округом, как человека, прекрасно знавшего войска, пристально
и умело занимавшегося боевой подготовкой, умевшего смотреть
вперед и воспитывать кадры»1. Он. считал его «человеком с неза¬
урядным военным дарованием»2. Педантичный, по-немецки
пунктуальный и аккуратный, Уборевич был требовательным и
строгим командиром. «Уборевич больше занимался вопросами
оперативного искусства и тактикой... Он был большим знатоком
и того и другого и непревзойденным воспитателем войск, —
вспоминал много позже один из его «учеников» маршал Г. Жу¬
ков. — В этом смысле он, на мой взгляд, был на три головы
выше Тухачевского, которому была свойственна некоторая бар¬
ственность, небрежение к черновой работе. В этом сказывалось
его происхождение и воспитание»3*
Вновь возвращаясь к личности Уборевича, Жуков, для кото¬
рого командарм слишком много значил в полководческом ста¬
новлении, отмечал: «Уборевич был бесподобным воспитателем,
внимательно наблюдавшим за людьми и знавшим их, требовате¬
льным, строгим, великолепно умевшим разъяснить тебе твои
ошибки. Очевидность их становилась ясной уже после трех-че-
тырех его фраз. Его строгости боялись, хотя он не был ни резок,
ни груб. Но он умел так быстро и так точно показать тебе и дру¬
гим твои ошибки, твою неправоту в том или ином вопросе, что
это держало людей в напряжении»4. Маршал К.Мерецков отме¬
чал в характере Уборевича некоторую «сухость» и «резкость» и в
1 Симонов К. Беседы с Маршалом Советского Союза И.С.Коневым... — В
кн.: Симонов К. Глазами человека моего поколения. — М., 1988, с. 395.
2 Тамже.
3 Там же: К биографии Г.К.Жукова. — С. 382. Несомненно, в оценках и
характеристиках как И.Конева, так и Г.Жукова присутствует определенный
субъективизм. Есть здесь и отпечаток «классовой неприязни» к «бывшим», ха¬
рактерная для красных командиров «рабоче-крестьянского» происхождения
периода Гражданской войны. Заметен и пиетет к И.Уборевичу, их «учителю»,
человеку социально близкому (тоже из крестьян). М.Тухачевский для них
все-таки «золотопогонник», «белогвардеец», которого они к тому же редко мог¬
ли наблюдать непосредственно. Для них он изначально представлялся неким
«небожителем», а потом «поверженным демоном».
4 Симонов К. Указ. соч. — С. 386.
693
С. МИНАКОВ
то же время «собранность и организованность»1. Генералу С.Ка¬
линину также «И.П.Уборевич запомнился как подлинный нова¬
тор в обучений и воспитании войск»2.
Весьма высокое мнение о профессиональных качествах и
способностях Уборевича сложилось к середине 30-х годов за ру¬
бежом. «Уборевич — по общему отзыву — ...выдающийся
командующий войсками, — отмечалось в журнале «Часовой». —
Почти вне политики, очень требовательный к высшему команд¬
ному составу, много работавший, он сумел создать в Белорус¬
ском военном округе атмосферу военного соревнования»3.
Уборевич, как отмечалось выше, также «считал себя оби¬
женным неполучением им маршальского звания». Он особенно
обижался на Ворошилова, полагая, и не без оснований, что «Во¬
рошилов не считает меня способным выполнить большую воен¬
ную и государственную работу. Это он неоднократно говорил
Тухачевскому, особенно в период присвоения звания, прирав¬
няв меня к Белову и Шапошникову»4. Сталин называл Убореви¬
ча «паникером»3, а Ворошилов, затаивший к нему неприязнь
еще с 1930 г., продолжая видеть в нем одного из потенциальных
претендентов на его пост, именовал «иезуитом» и «трепачом»6.
Заметное охлаждение в личных отношениях наблюдалось у
И.Уборевича с А.Егоровым и А.Седякиным.
«Генеральская группа Седякина — Ковтюха» сложилась к
середине 30-х гг. В нее входили А.Седякин, М.Великанов,
И.Кутяков, Е.Ковтюх, М.Ефремов, Н.Каширин, В.Орлов.
Близки к ним были П.Вакулич, М.Ковалев, С.Савицкий. В не¬
плохих отношениях с ними находился В.Примаков. В близких
приятельских отношениях с И.Кутяковым находился будущий
маршал Г.Жуков, хотя в обсуждении политических вопросов он
участия не принимал и свое отношение к Ворошилову никак не
выражал. Лидирующее положение в этой оппозиционной «гене¬
ральской группе» занимал Александр Игнатьевич Седякин
1 Мерецков К. А. На службе народной. —С. 122.
2 Калинин С. А. Размышляя о минувшем. — М., 1963. С. 117.
3 Часовой. 1937, 5 июля, № 193, с. 3.
4 Письмо 1936-го. И.II.Уборевич — Г.К.Орджоникидзе //Факел-90. —
М., 1990. С. 237.
Стенограмма выступления И.В.Сталина... — С. 285.
8 Письмо 1936-го... — С. 238.
694
РУССКИЕ ТАЙНЫ
(1893—1937), с февраля 1924 г. введенный в номенклатуру
советской военной элиты. С 1933 г. он занимал должность заме¬
стителя начальника Штаба РККА и начальника Управления бое¬
вой подготовки. Сибиряк, из крестьян, окончивший высшее на¬
чальное и землемерное училища, он прошел действительную во¬
енную службу в л.-г. Преображенском полку. В 1915 г. окончил
Иркутское военное училище и вскоре оказался на Северном
фронте прапорщиком. К Февральской революции А.Седякин
был уже штабс-капитаном и в мае 1917 г. вступил в партию бо¬
льшевиков. Насколько искренними были его большевистские
убеждения, сказать трудно. Во всяком случае, усилению сомне¬
ний способствует, во-первых, служба А.Седякина в «первом пол¬
ку императорской гвардии», куда шел весьма тщательный отбор
солдат, в частности по мировоззрению и убеждениям. Они дол¬
жны были быть, безусловно, монархическими и «верноподдан¬
ническими». Позднее в своих автобиографиях А.Седякин демон¬
стративно, с долей вульгарной саморекламы подчеркивал свои
выдающиеся личные качества и приверженность социал демо¬
кратическим убеждениям. В автобиографии 1935 г. он писал,
что в 1915 г. «считали меня образованным, храбрым офицером
в полку и, между прочим, в шутку называли социал-демокра¬
том»1. Во-вторых, — его характеристика со стороны командова¬
ния: «Штабс-капитан Седякин, из бывших мордобоев, сделав¬
шийся в марте ярым революционером, а затем перекинувшийся
в большевики»2.
Жесткость А.Седякина как командира отмечали и те, кто
служил под его начальством в Красной Армии и после Граждан¬
ской войны. «Я глубоко уважал своего... командующего Алек¬
сандра Игнатьевича Седякина как человека честного, прямого,
правдивого, очень доброго вне службы, как солдата в самом луч¬
шем понимании этого слова, — вспоминал генерал С.Кали¬
нин. — Однако коща дело касалось службы, Седякин становил¬
ся совсем иным — придирчивым до мелочей, сверх меры стро¬
гим, скупым на слова, малообщительным, словно он опасался,
1 Александр Игнатьевич Седякин. Автобиография // Военно-историче¬
ский журнал, 1989, № 3, с. 78.
2 Будберг Л. Дневник. — Архив русской революции. — М., 1991,
т. 11 —12, с. 227.
695
С. МИНАКОВ
что его природная доброта может быть использована подчинен¬
ными во вред делу»1.
«Александр Игнатьевич Седякин, — вспоминал другой его
сослуживец, — педантичный, с виду сухой, необщительный, а
на самом деле человек большой доброты и доброжелательно¬
сти»2. «Седякин не терпел верхоглядства и неряшливости, —
вспоминал один из его подчиненных. — Во всем — будь то боль¬
шое задание или сравнительно несложное одноразовое поруче¬
ние — он требовал абсолютной добросовестности, аккуратности
и глубокого знания дела... Высокий, подтянутый, стройный...
сильный, несгибаемый человек»3.
«Генералы» этой «группы» «были недовольны Ворошиловым
за то, что он их «затирал», в том числе и комкор М.Великанов.
«Ковтюх считал себя обиженным по службе так же, как и
я»4, — признавался комкор И.Кутяков.
Как свидетельствовал комдив М.Ольшанский5, «помню, во
время Пленума РВС СССР в 1934 году Кутяков, Ефремов
(командир 12-го корпуса) и Ковтюх — армейский инспектор
БВО6, сидя в кулуарах, вели какой-то разговор. Проходя мимо,
я спросил: «Что это вы тут устроили особую фракцию?», на что
Кутяков ответил: «Знаешь, мы, старые боевые командиры, те¬
перь не в почете»7. Он признавался, что враждебно относился к
наркому Ворошилову. Он признавался, что «подрывал его авто¬
ритет, высказывал свое отношение к Ворошилову близким мне
людям (Ковтюху, Седякину), а в пьяном виде допускал мат и
считал, что он не является для меня авторитетом»8. В своем
дневнике 15 марта 1937 г. И.Кутяков записал: «Пока «желез¬
ный» (т.е. Ворошилов. — С. М.) будет стоять во главе, до тех
1 Калинин С.А. Размышляя о минувшем. — М., 1963, с. 106.
2 Корицкий II.Н. В дни войны и в дни мира. — В кн.: Маршал Тухачев¬
ский. Воспоминания друзей и соратников. — С. 68.
3 Лобанов М.М. Мы — военные инженеры. Мемуары. — М., 1977.
С. 134—138.
4 Там же.
5 Заместитель начальника Автобронетанкового управления РККА.
6 Здесь ошибка: Е.Ковтюх в это время был командиром 11 -го стрелкового
корпуса в БВО.
Черушев Н. С. Тридцать седьмой год: НКВД и Красная Армия — В кн.;
Военно-исторический архив. 2000, выпуск № 15, с. 95.
8 Цит. по: Викторов Б. А. Без грифа «секретно». — С. 259.
696
РУССКИЕ ТАЙНЫ
пор будет бестолковщина, подхалимство, и все умное будет уни¬
жаться»1.
Все указанные «генералы» являлись членами Военного сове¬
та при наркоме обороны СССР. Все они считали, «что нарком
Ворошилов не справляется с работой». И.Кутяков признавался,
что «одной из задач группы являлась «борьба за смену Вороши¬
лова»2.
Впрочем, представители этой «группы» весьма ревниво от¬
носились к авторитету, которым пользовались, и неформально¬
му лидирующему положению, которое занимали Тухачевский,
Уборевич и вообще бывшие кадровые офицеры старой армии.
Комкор Кутяков заявлял, что «политически никоща не сочувст¬
вовал Тухачевскому и Уборевичу, считал их «белой костью»,
представителями вновь нарождающейся военной аристокра¬
тии»3. По свидетельству лиц, хорошо и близко знавших И.Кутя-
кова, он действительно выражал, и порой открыто, свою непри¬
язнь к выходцам «из нетрудовых слоев»4. Он относился к ним
подозрительно, недолюбливал их и не доверял им. Как вспоми¬
нал позднее генерал Н.Хлебников, «Кутяков... будучи сам про¬
летарского происхождения... недолюбливал людей «бывших»,
говорил об этом прямо и открыто. В частности, он не любил
командующего войсками МВО Корка, называл его нередко «зо¬
лотопогонником», высказывал иногда недовольство Тухачев¬
ским, называл его «белоручкой»5. В одном из своих заявлений на
имя Ворошилова, поданном в 1936 г. с жалобой на П.Дыбенко,
комкор И.Кутяков писал: «Дыбенко восхваляет Тухачевского и
Уборевича, влюблен в эту сволочь»6. В сдержанной форме, но
примерно в том же духе выражал свое отношение к Тухачевско¬
1 Тамже.
2 Викторов Б. А. Указ. соч. — С. 260. К примеру, 1 августа 1936 г. коман¬
дир 53-й дивизии комбриг Баранов в присутствии комдива Ефремова и самого
комкора Кутякова доложил командующему войсками округа (Приволжского)
П.Е.Дыбенко о том, что Кутяков в начале марта 1936 г., вопреки приказу
К.Ворошилова не проводить полевые занятия при больших морозах, вывел ча¬
сти на учения, прокомментировав приказ наркома: «Мало ли какие глупости
пишут из Москвы». —Якупов Н. Трагедия полководцев. — С. 95.
3 Викторов Б.А. Без грифа «секретно». М., 1990, выпуск № 3, с. 259.
4 Тамже. С. 260.
3 Тамже.
6 Якупов Н. Трагедия полководцев. — М., 1992. С. 96.
697
С. МИНАКОВ
му и приятель И.Кутякова, будущий маршал Г.Жуков. Он даже
спустя много лет, высоко оценивая Тухачевского, все-таки не
мог удержаться от упрека его в «барственности», «небрежении к
черновой работе» (И. Кутяков называл маршала «белоручкой»),
объясняя это его «происхождением и воспитанием».
Кутяков давал нелицеприятные характеристики не только
указанным военачальникам и наркому, но и другим представи¬
телям высшего комсостава — покойному М.Фрунзе, Б.Шапош¬
никову1. Как это видно из цитированных выше фрагментов, у
Кутякова и Седякина были крайне плохие отношения и с Ды¬
бенко. На партсобрании штаба ПриВО Кутяков заявил, что Ды¬
бенко принадлежит к троцкистской организации. В ответ на это
Дыбенко, тогда командующий этим военным округом, потребо¬
вал от Ворошилова «убрать Кутякова или освободить его от обя¬
занностей командующего войсками» и предупредил: «С комко-
ром Кутяковым ни одного дня совместно работать не буду»2. Ды¬
бенко рассорился с Седякиным из-за того, что последний «увел»
у него жену. Как объяснял сам командарм в феврале 1935 г., он
прожил с ней одиннадцать лет, а развелся потому, что за ней
шесть лет ухаживал Седякин. Теперь она собирается ехать с ним
в Париж, куда Седякин должен отправиться в качестве военного
атташе3 (назначение не состоялось). Надо отметить, что к сере¬
дине 30-х годов Дыбенко все больше чувствовал себя в изоля¬
ции. Его постоянно критиковали, порой, можно сказать, просто
третировали, и не только Тухачевский и Уборевич. Весьма
сложные отношения были у Дыбенко и с наркомом, видимо, под
влиянием мнений упомянутых выше военачальников. «С 1934
года не понимаю Вашего отношения ко мне, — возмущенно жа¬
ловался он в мае 1937 г. в письме Ворошилову, — я действите¬
льно превращен в последнего унтер-офицера, хотя по званию
командарм. Все же эпитеты, которые Вы приклеиваете ко мне,
они не только несправедливость, но Вы просто в присутствии
других меня с грязью смешиваете. Вы уже меня перестали ви¬
деть не только как командарма, но и как гражданина. Я не в со¬
стоянии переносить Ваши оскорбления». Дыбенко жаловался,
1 Викторов Б. А. Без грифа «секретно». — С. 260.
2 Якупов Н. Трагедия полководцев. — М., 1992. С. 95.
3 Там же. С. 94.
698
РУССКИЕ ТАЙНЫ
что его не наградили за разгром басмачества в Средней Азии, на
низкую оценку его как командующего ПриВО. «Я не менее под¬
готовлен, — продолжал возмущаться и оправдываться коман¬
дарм, — чем «боги» Якир и Уборевич. Я только не умею и не за¬
нимаюсь по-ихнему очковтирательством. Заявляю, что я рабо¬
таю, могу и способен работать без устали, я не считаю себя
идиотом и... дураком, и даже враги наши таковым меня не счи¬
тали, но для успешной работы в первую очередь нужна помощь
и хотя бы минимальные человеческие отношения»1.
Обижен был и бывший главком С.Каменев, тоже удостоен¬
ный звания «командарм 1-го ранга». Сам он публично не выра¬
жал своей обиды, а его жена не выдержала: «А непонятно все
же, — возмущалась она, — ты же в Гражданскую войну руко¬
водил теми, кому сейчас маршальские звания присвоили. А тебе
вот не присвоили. Почему?»2
Недовольными несправедливым, «не по заслугам», распреде¬
лением персональных званий в 1935 г. были многие другие
представители высшего комсостава, известные еще с времен
Гражданской войны. Весьма часто это воспринималось как «по¬
нижение в чине»: имевший четыре или три ромба в петлицах по¬
сле получения персонального звания оставался соответственно с
тремя или двумя ромбами. Это было заметно окружающим и
обидно.
Известный еще в Гражданскую войну бывший полковник
Генштаба старой армии, начальник фронтовых штабов, а после
войны — командующий округами Н.Петин сетовал в разговоре
со своим заместителем на то, что ему было присвоено лишь зва¬
ние комкор, в то время как И.Халепскому — командарма 2-го
ранга. «Разве нам с тобой, Сережа, можно ждать чего-нибудь
хорошего, — жаловался он собеседнику, — ведь ты поп, а я
бывший офицер»8. Недоволен был и достаточно известный в
20-е годы В.Лазаревич, получивший лишь звание комдива4.
Что его тоже «затирают» по службе, чувствовал и А.Корк,
1 Якупов Н. Трагедия полководцев. — С. 95.
2 Типчешю Я. Голгофа русского офицерства в СССР. 1930—1931
годы.—С. 42.
л Цит. но: Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937 —1938. — М., 1998.
С. 51.
4 Сувениров О. Ф. Трагедия РККА... — С. 51.
699
С. МИНАКОВ
отправленный в сентябре 1935 г. с командования МВО на дол¬
жность начальника Военной академии РККА и получивший зва¬
ние командарма 2-го ранга, в то время как И.Белов, новый
командующий МВО, стал командармом 1-го ранга. Сталин не
любил Корка, и смещение последнего с должности командующе¬
го МВО произошло под явным давлением генсека1. Не любил
Корка и Якир. «Я всегда знал, что Корк — очень нехороший че¬
ловек, чтобы не сказать более крепко», — признавался он2. Убо¬
ревич также относился к Корку неприязненно. Наоборот, Воро¬
шилов высоко ценил командарма, но был бессилен что-либо ме¬
нять в его карьере. Рассуждая в конце 1932 г. о кандидатах на
вакансию заместителя начальника Штаба РККА в письме Я.Га¬
марнику, Ворошилов сделал примечательную ремарку: «Скорее
можно было бы согласиться на назначение Корка, если бы ПБ
(Политбюро) не возражало, но думаю, что будет возражать и
отклонит эту кандидатуру»3.
Примечательны мотивы антисталинских высказываний
Г.Гая в 1935 г., как он сам их определял. «Это гнусное преступ¬
ление я совершил под влиянием двух основных факторов, —
объяснял свое поведение автор уже цитированного выше письма
Г.Ягоде, — а) под влиянием личной неудовлетворенности своим
общественным положением и занимаемой должностью и б) под
влиянием антипартийных разговоров с некоторыми близкими
мне большевиками (даже «старыми» большевиками), фамилии
которых следствию известны»4.
«На плохое отношение наркома», о чем упоминалось выше,
жаловались М.Тухачевскому командующий ККА И.Смолин и
его начальник штаба М.Алафузо еще в 1932 гЛ Выражали свое
недовольство заместитель начальника ВВС РККА А.Наумов,
бывший начальник оперативного отдела Штаба РККА П.Ваку-
1 Мерецков Я. А. На службе народу.—М., 1968, с. 108—110.
2 Военные архипы России. Выпуск № 1, с. 46.
3 РГАСПИ, ф. 74, оп. 2, д. 44, л. 58-60. Автограф. К.Е.Ворошилов —
Я.Б.Гамарнику, 7 декабря 1932 г. — Опубликовано в сборнике документов:
«Советскоеруководство. Переписка 1928—1941. — М., 1999, с. 193.
4 ЦА ФСБ, ф. 3, оп. 2, д. 82, л. 77—79. — Генрих Ягода. Нарком внут¬
ренних дел СССР, генеральный комиссар госбезопасности. — С. 453.
5 Показания Тухачевского М.Н. от 1 июня 1937 года. — В кн.: Кровавый
маршал Михаил Тухачевский... — С. 87—88.
700
РУССКИЕ ТАЙНЫ
лич, Е.Сергеев1, С.Савицкий, М.Ковалев, В.Примаков2, комко-
ры К.Чайковский, Л.Угрюмов.
Таким образом, недовольных было много, и список этот
можно было бы продолжить. Однако возникал вопрос: кто дол¬
жен стать на место Ворошилова? В решении этого вопроса до¬
стичь единства мнений оказалось весьма трудно. Во всяком слу¬
чае, очевидное реальное лидерство в высшем комсоставе и воен¬
ной элите Тухачевского было недостаточно убедительным
фактором при решении вопроса о замещении должности нарко¬
ма обороны в случае отставки Ворошилова.
Отголоски каких-то кулуарных обсуждений кандидатуры
«генерала» для замены Ворошилова, видимо, нашли отражение
в показаниях В.Примакова на следствии, который говорил, что:
«Троцкистская организация считала, что Якир наиболее подхо¬
дит на пост народного комиссара вместо Ворошилова»8. Некото¬
рые называли комкора В.Путну. На должность наркома претен¬
довал и А.Егоров. Таким образом, в военной элите не было
единства. Раздробленная на «генеральские группировки», разди¬
раемая персональным соперничеством, в военно-политическом
отношении она была весьма рыхлой и не могла проявить себя
как самостоятельная политическая сила. Однако в основном она
состояла из профессионалов, которые были озабочены не только
карьерными проблемами. Осложнившаяся к 1935 г. геострате¬
гическая ситуация обнажила весьма серьезные проблемы обо¬
ронного характера. В их постановке, вариантах решения, при¬
нятие которых неизбежно поднимали кадровые вопросы, лич¬
ные амбиции органично переплетались с объективными
запросами и потребностями армии. Единственное, что объединя¬
ло все «генеральские группировки», — это постепенно приобре¬
тавший ясность и категоричность вывод: нарком К.Ворошилов,
как несущий основную ответственность за сложившуюся кри¬
зисную ситуацию в армии, в силу своей некомпетентности дол¬
жен быть отставлен и заменен более компетентным человеком.
1 Тамже. С. 88, 90.
2 Щаденко, Запорожец, Кирпонос, Ковалев, Конев — заговорщики?.. —
Военно-исторический журнал, 1994, № 2, с. 8.
3 Военные архивы России. — Выпуск № 1, с. 37.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Революционная стихия, вырвавшаяся в феврале 1917 года
из недр России, на несколько лет стала мощной силой. С ней со¬
знательно или неосознанно, начиная с 1917 по 1921 г., вели в
той или иной форме, но, в сущности, одну и ту же по смыслу бо¬
рьбу сменявшие друг друга волны все новых, все более радика¬
льных революционных элит. Борьбу, в общем-то безуспешную
до тех пор, пока обстоятельства 1921 г. не подвели самому буй¬
ству Революции своеобразный итог. «Страшный русский бунт,
бессмысленный и беспощадный» был жесточайшим образом по¬
давлен Красной Армией во главе с М.Тухачевским и с другими
«революционными генералами». Советская власть и большевист¬
ская партия, оказавшиеся бессильными перед Кронштадтом и
Тамбовщиной, были спасены «красной» военной элитой, 80%
которой составляли бывшие генштабисты и кадровые офицеры
царской армии. Так советская военная элита заявила претензии
на лавры «спасителя большевиков и национальной государствен¬
ности» и на право принимать активное участие в будущем Рос¬
сии. Она оказалась единственной дееспособной силой в борьбе с
социальной стихией, разрушившей Российскую империю.
«Великодержавно-государственная» политическая ориентация
советской военной элиты, «спасавшей большевиков» в 1921 г.,
являла собой одну из форм, назову ее так — «офицерского», в
контексте российской культурно-исторической традиции, или
«имперского» решения проблемы. В пределах той же «офицер¬
ской» парадигмы начиная с конца 1917 г. предпринималось ре¬
шение «российской проблемы» Белым движением. Поляризация
позиций Красной и Белой армий опиралась на социокультурный
и социоментальный настрой их комсостава, представленного
«офицерами военного времени». Кадровое же офицерство, осо¬
бенно генштабисты, носители великодержавно-государственного
702
РУССКИЕ ТАЙНЫ
смысла, были морально готовы к компромиссу между «геншта¬
бистами» Красной и Белой армий.
Эта тенденция обозначилась еще летом 1919 г. в «деле» о так
называемом «заговоре в Полевом штабе РВСР». Она вполне
определилась к 1921 г. Можно с полным основанием считать,
что в первой половине 20-х гг. (по крайней мере) вполне явст¬
венно и достаточно убедительно просматривался один из вполне
реальных вариантов вектора послереволюционного и послевоен¬
ного развития России. Разумеется, речь идет лишь о моменте
конкретно-исторического выбора, который сам по себе в своем
исходном состоянии и в политическом, и в морально-этическом,
и в социокультурной смысле нейтрален. Ясно одно — военная
элита в сложившейся конъюнктуре оказалась склонной «присво¬
ить себе» право выбора варианта национально-государственного
развития. Однако это вовсе не значит, что она уже имела или
способна была сама выработать «модель развития» или тем более
самостоятельно реализовать какую-либо из уже предлагавшихся
«моделей». Во всяком случае, Гражданская война в России та¬
кие возможности предоставила белым армиям и их «вождям», но
они не сумели их реализовать.
Красная Армия, ее военно-профессиональная элита, ее ли¬
дер М.Тухачевский оказались победителями в Гражданской вой¬
не между красными и белыми. Тухачевский выиграл схватку за
«человека с ружьем» на полях Гражданской войны. Он симЬоли-
чески воплощал, таким образом, «победителя» и нового «лидера»
не только «красной», но и «белой» части вооруженной силы Рос¬
сии, оставшейся на ее развалинах от былого имперского велико-
державия. Тухачевский оказался, пожалуй, последним в ряду
«военных вождей», начатом генералом J1.Корниловым.
В контексте приведенных утверждений нельзя не обратить
внимания на один из стержневых факторов политической анга¬
жированности советской военной элиты 20—30-х годов. Назову
его — «Тухачевский-фактор». И речь не идет обязательно о дей¬
ствительной роли или политических свойствах этой личности.
В силу совокупности многих причин, и не в последнюю очередь
социоментальной устремленности военной элиты, некий «архе¬
тип Тухачевского» с течением времени начал принимать актив¬
ное участие в социально-политических, социокультурных про¬
цессах, функционируя все чаще независимо от своего реального
703
С. МИНАКОВ
прототипа, в качестве продукта «социального воображения». Он
превратился в разновидность «военно-политической привычки»,
«модели» политического поведения военной элиты, особенно во
«впечатлениях» элиты политической. Так или иначе, но это имя
стало символом участия военной элиты в политических процес¬
сах. Смыслоопределяющим политическую роль военной элиты с
20-х гг. становится политический архетип — «заговор Тухачев¬
ского».
«Харизматические» свойства личности М.Тухачевского в со¬
четании с кажущейся затаенностью его намерений, спрятанных
маской «молчаливости»; его «реваншистские» настроения, не по¬
лучившие ожидаемого «выплеска» в новой «революции извне»;
наличие в его распоряжении преданных ему лучших в Республи¬
ке войск, аполитично-беспартийных, пронизанных этносоциаль¬
ной «обиженностью» и руководимых его давними соратниками,
столкнулись с раздражающим, но нескрываемым намерением
политического центра «отнять у него армию» (читай: отнять у
него смысл существования).
К сказанному следует добавить разочарование «генштаби¬
стов» и значительной части армейских «революционных коман¬
диров» в Л.Троцком. Первых «вождь Красной Армии» не защи¬
тил от «чистки», активно начатой с весны 1923 г., вторых — от
последствий сокращения армии. Преобладание в советской во¬
енной элите беспартийных «спецов-геиштабистов» и отсутствие
в Республике политического «вождя» (уже свершившаяся поли¬
тическая, а вскоре и физическая смерть В.Ленина и обнаружив¬
шаяся политическая слабость Л.Троцкого) складывались в уни¬
кальную политическую конъюнктуру. Она подталкивала Туха¬
чевского к «военному перевороту» с той же решимостью и
настойчивостью, с которой несколько лет назад невыносимость
«германского плена» упрямо толкала его к неоднократным «ла¬
герным конспирациям» и побегам.
Именно в М.Тухачевском концентрировали свои настроения
и надежды «красные» и «белые» остатки русского офицерского
корпуса. Однако прерванная его арестом казавшаяся неизбеж¬
ной «бонапартизация» Советской России уже предопределила со¬
циально-политический и социокультурный вектор будущей судь¬
бы страны и армии. Ныне ясно, что тоща, с 1924 г., ее развитие
пошло не в рамках «офицерской» парадигмы. Советская военная
704
РУССКИЕ ТАЙНЫ
элита, сложившаяся в Гражданской войне, теряла свою социо¬
культурную значимость и реальную политическую роль с паде¬
нием М. Тухачевского.
Замедленность его «падения» обусловлена была не только
обстоятельствами внутрисоветскими и позицией, занятой пред¬
ставителями «новой военной элиты». Пока интеллектуальной и
профессиональной опорой Красной Армии оставались «военспе¬
цы-генштабисты», пока, следовательно, над сознанием не только
советской военной элиты, но и над сознанием элиты партийно¬
политической довлел авторитет специалиста старой русской ар¬
мии, сохранялся и авторитет «зеркального отражения» Красной
Армии — армии Белой в изгнании и ее военных специалистов.
Белое военное зарубежье сохраняло вплоть до конца 20-х гг. ре¬
путацию главного врага. Но именно для этого врага, в гораздо
даже большей мере, чем для «спецов» в Красной Армии, «напо¬
леоновская легенда Тухачевского» до конца 20-х оставалась
уникальной реальностью, способной примирить их с послере¬
волюционной Россией. Они готовы были принять «красного Бо¬
напарта» в качестве и своего лидера и стать «под знамена Туха¬
чевского». Именно эта вера русского военного зарубежья в «ха¬
ризму» Тухачевского помогала, постоянно подпитывая ее «ин¬
формационными играми» ОГПУ, удерживать лидеров Белой
армии в изгнании от вооруженного вмешательства в дела СССР.
Можно согласиться с мнением В.Раппопорта и Ю.Геллера,
признававшим большое воинское честолюбие Тухачевского, но
почти полное отсутствие стремления к политической власти.
М.Тухачевский самоопределялся в окружавшем его социокуль¬
турном пространстве прежде всего как «аристократ в демокра¬
тии». Его отношение к политической власти было аристократи¬
чески-снисходительным, порой пренебрежительным, даже слег¬
ка богемно-ироничным. Это, однако, не значило, что он обладал
иммунитетом к соблазнам власти. Были ситуации, когда он ока¬
зывался на грани «покушения» на нее. Но понадобиться ему она
могла либо как «аристократическая игрушка», либо как одно из
множества иных средств обретения самого «аристократического
удовольствия» — удовольствия Войны.
М.Фрунзе, оказавшийся во главе Красной Армии, был, не¬
сомненно, менее яркой фигурой, чем М.Тухачевский или
J1 .Троцкий, но, столь ?fte несомненно, более политической, чем
705
С. МИНАКОВ
первый, и более военной, чем второй, достаточно независимой и
весьма способной. Однако Фрунзе по своей ментальной ориен¬
тации, определившейся на революционных баррикадах, в ка¬
торжных тюрьмах, «табуированной» революционно-партийной
моралью, бьш все-таки прежде всего «революционером» и «пар¬
тийцем», а не «офицером». Его по сей день кажущаяся загадоч¬
ной, криминально-затененная скоропостижная смерть действи¬
тельно открыла шлюзы для проталкивания на место «вождя
Красной Армии» вполне заурядного «человека-плакат» — К.Во¬
рошилова. Через него партийно-политическая элита и ее лидеры
получали возможность пусть постепенно, но уверенно ввести во¬
енную элиту в жесткие номенклатурно-государственные нормы
«повиновения и исполнения». «Вычищая» из нее «непокорных» и
«самоуверенных в своем профессионализме» «генералов», власть
вводила в ее состав «управляемых» и «партийно-дисциплиниро-
ванных».
В политическом и социокультурном плане с 1923 и до 1931 г.
наблюдалась явная тенденция к вытеснению из состава военной
элиты людей «знаменитых» и к постепенной замене их людьми
«неизвестными». «Меритарные» свойства элиты уступали место
«номенклатурным». Своими подвигами и славой вознесшийся в
военную элиту и потому «независимый»", склонный к «самостий¬
ности» и «умничанью» «генерал» постепенно вытеснялся «назна¬
ченцем». Нельзя сказать, чтобы этот процесс завершился к 1931 г.
Однако ясно, что старая военная элита, вышедшая из Граждан¬
ской войны, к лету 1931 г. более чем на 80% была уже заменена
«новыми людьми». С 1929—1931 гг. на изменение состава воен¬
ной элиты начинает активно воздействовать, внося нравствен¬
ное оправдание самому процессу, фактор модернизации армии,
постепенно обретая определяющий смысл.
Советская военная элита 20-х гг., рожденная Гражданской
войной, прошла несколько этапов в своем крушении. Рубежи
двух из них определялись судьбами ее «лидеров»: арест и начало
падения М.Тухачевского в марте 1924 г. и смерть М.Фрунзе в
октябре 1925 г. Третий рубеж — «военная тревога» 1926—
1927 гг. — сомнение в соответствии военной элиты своему на¬
значению. Оно способствовало ее скорому разрушению и фор¬
мированию «новой элиты», возникавшей в обстановке начав¬
шейся технической модернизации Красной Армии. Четвертый
706
РУССКИЕ ТАЙНЫ
этап был предопределен военно-политическим и геостратегиче¬
ским кризисом середины 30-х.
Это не была обычная ротация элит в пределах единой воен¬
ной традиции. Это была, скажем так, эпохальная смена качест¬
ва военной элиты. В Советской России и в СССР военная элита,
выросшая из Гражданской войны, в общем сохраняла преемст¬
венность и профессионально- и ментально-генетическую связь
со старой Русской армией — до 80% ее составляли «генштаби¬
сты» дореволюционной русской школы. «Генштабисты» — элита
и «мозг армии», ее мысль, интеллект, часть русской интеллиген¬
ции —• аккумулировали в своих социокультурных установках и
ментальной направленности дворянское, военно-аристократиче¬
ское самоощущение. Они продолжали мыслить военное дело
привилегией гуманитарно-, а не только военно-образованной ча¬
сти элиты российского общества. Они были убеждены в своей
особой военно-государственной, «имперски-культурной» миссии
«хранителей» вековых традиций Русской армии и кодекса чести
русского офицера — социокультурного стержня Империи и ку¬
льтуры. Этот ментальный ориентир в 20-е гг. притягивал нрав¬
ственно-профессиональные настроения и «красных команди¬
ров», вышедших из разночинной, часто малообразованной среды
скороспелых прапорщиков и унте pop «германской войны».
Однако с обнаружившейся несостоятельностью военной
элиты перед лицом «военной тревоги» 1926—1927 гг., ответст¬
венность за неготовность армии к которой была возложена на
нее, обозначилась явная тенденция не только к формированию
«новой военной элиты». Складывалась такая «новая военная
элита», чьи социокультурные привычки, устремленность и мен¬
тальная ориентация определялись уже не старинными, «священ¬
ными» дворянско-аристократическими, преимущественно гума¬
нитарными традициями, а техникой. Не аристократ-каваюрист,
«благородный рыцарь» или интеллектуал-генштабист, «мозг ар¬
мии» теперь были объектом уподобления в качестве элитарного
образца, а «механик», грубоватый, но сноровистый «мастеро¬
вой». Военное дело спускалось с высот «одухотворенного свыше»
военного искусства до прозы обычного ремесла и умелого, про-
фессионш1ьного обслуживания боевой техники. Не «кентавр» из
глубин веков, но механическое чудовище-танк с заводского кон¬
вейера претендовало на господствующее положение в будущей
707
С. МИНАКОВ
«войне моторов». Поэтому профессиональная деградация воен¬
ной элиты по качественному составу с 1923 до 1931 г. оказыва¬
лась в определенной мере условной. В каком-то смысле она бы¬
ла объективно объяснимой и, можно сказать, морально оправ¬
данной: «генштабист» старой армии к концу 20-х чаще всего по
многим причинам не соответствовал новому оружию. На поле
сражения Человек уступал место смертоносной Технике. Орга¬
низм теперь считался слабее Механизма. Наступала эпоха «вой¬
ны машин, где дышит интеграл».
Отказ от услуг генштабистов старой армии, обнаружившая¬
ся явная непригодность «доктрины революционной войны» обо¬
стрили проблему профессиональной и боевой подготовки комсо¬
става армии. Политическое руководство искало решение этой
проблемы при помощи генштабистов рейхсвера, но в основном
на старой парадигмалыюй основе подготовки армии вообще (на
основе опыта 1-й мировой войны). Это решение обусловило и
курс на новую радикальную ротацию военной элиты. Предпола¬
галась «чистка» как от «генштабистов», так и от «краскомов», от¬
личившихся в Гражданскую войну. Новая элита должна была
вырастать из лиц, получивших «генштабистское» образование в
Германии. Она начала осуществляться с выдвижения на роль
лидера «новой военной элиты» И.Уборевича. Использование
Сталиным Уборевича как предполагаемого лидера новой воен¬
ной элиты фактически стало началом новых реформ. Этот пери¬
од был обозначен дискуссионным поиском модели модернизации
Красной Армии. В ходе дискуссий столкнулись в основном две
модели модернизации: И.Уборевича («германской») и М.Туха¬
чевского.
Неудача модернизации «по Уборевичу» и на основе рекомен¬
даций руководства рейхсвера в условиях обострения междуна¬
родного положения СССР и внутриполитической борьбы приво¬
дит к принятию программы модернизации М.Тухачевского. Во
главу угла было положено радикальное и форсированное обеспе¬
чение современной боевой техникой советских Вооруженных
сил, преимущественно на основе собственных ресурсов и на тех¬
нологических принципах «двойного назначения». Этот период,
особенно в 1931 г., ознаменовался окончательным устранением
генштабистов старой армии не только из состава военной элиты
(они уже не играли в ней сколько-нибудь существенной роли),
708
РУССКИЕ ТАЙНЫ
по и из комсостава РККА. Определившийся в основном совер¬
шенно новый состав военной элиты, преимущественно из пар¬
тийных командиров и отчасти креатур представителей правя¬
щей политической элиты, обозначился с 1931 г. лидирующим
положением И.Якира и Я.Гамарника. М.Тухачевский, сохра¬
нявший репутацию наиболее авторитетного советского военача¬
льника, ценного организатора и проводника модернизации
Красной Армии, утратил почти полностью свое политическое
влияние.
В то же время новый курс развития Красной Армии по «мо¬
дели Тухачевского» уже в 1931 г. предопределил скорое сверты¬
вание «дружбы» с рейхсвером, хотя долю стараний германского
(гитлеровского) и советского (сталинского) политического ру¬
ководства в этом направлении по сей день трудно определить и
сопоставить. Во всяком случае, советско-германская военная
«дружба»; несомненно, делала военные элиты СССР и Германии
слишком сильными и политически влиятельными, чтобы к этому
без опасений и настороженности могли отнестись советская и
германская поли^ческие элиты и их лидеры. Отставка И.Убо¬
ревича с поста 1-го замнаркома в 1931 г., неофициального, но
признанного лидера «германской партии» в советской военной
элите, знаменовала начавшуюся утрату .«воспитанниками гер¬
манской академии» в высшем комсоставе Красной Армии опре¬
деляющего влияния на военное строительство и военную поли¬
тику. Этот процесс завершился массовой «чисткой» советского
генералитета в 1936—1938 гг.
Глубинной предпосылкой массовых репрессий 1936—1938 гг.,
в том числе в Вооруженных силах страны, было противоречие,
порождение «социалистической модернизации», между количе¬
ственными ее итогами и качеством производства.
Форсированная модернизация кардинально изменила струк¬
туру советской экономики, провоцируя быстрое увеличение го¬
родского (в том числе рабочего) населения за счет сельского.
Для него было характерно маргинальное мировосприятие. Пси¬
хологическая адаптация сотен тысяч молодых рабочих, инжене¬
ров и служащих, в том числе военнослужащих, к новым услови¬
ям жизни и профессиональной деятельности отставала от тем¬
пов модернизации. Несовершенство плановых методов
руководства экономикой со стороны профессионально неподго¬
709
С. МИНАКОВ
товленных «партийцев», гонка за количественными показателя¬
ми и недостаточное внимание к качеству производства, усугуб¬
лялись ослабленным чувством индивидуальной ответственности
за свой труд. Все указанные обстоятельства обусловливали низ¬
кое качество производства во всех отраслях советской экономи¬
ки (включая оборонную), высокий процент брака и непроизво¬
дительных издержек. Это выражалось в порче оборудования,
быстром износе произведенной техники, авариях, транспорт¬
ных, авиационных, железнодорожных катастрофах и проч. Все
это, объясняемое как вредительство, само по себе оказалось од¬
ной из предпосылок массовых репрессий 1936—1938 гг.
В сформировавшейся политической системе сложившаяся
ситуация нашла свое выражение в противоречии между повой
модернизированной экономикой, требующей для своего эф¬
фективного развития профессионально подготовленного «тех¬
нократического>> управления, и старьш «партийным>> руко¬
водством, преимущественно идеологическим. Это неизбежно
вело к изменению системы и структуры политической власти, в
частности — на персональном уровне. Модернизация повысила
социально-политический авторитет лиц, ею руководивших, и
выдвинула «новую, технократическую элиту», претендовав¬
шую на руководящую роль в управлении страной, вместо «ста¬
рой», партийной.
Хроническое кризисное состояние страны, социально-эконо¬
мических и политических в ней отношений в условиях много¬
плановой модернизации обострилось в условиях «военной трево¬
ги» 1936 г. Провал внешнеполитического курса на создание сис¬
темы «коллективной безопасности», на скрытое возрождение
антигерманской «Антанты» ввиду ожидаемой войны с Японией
вынудил советское политическое руководство прибегнуть к по¬
следнему средству воздействия на Запад и на Германию — по¬
пытаться использовать авторитет, влияние и личные связи в ев¬
ропейской военной и политической элитах М.Тухачевского и
И.Уборевича. Увы, безуспешно. Это было косвенным признаком
бессилия советской политической элиты перед лицом надвигав¬
шейся катастрофической для страны угрозы войны «на два
фронта» и фактической уступкой главной роли в предотвраще¬
нии этой угрозы лидерам военной элиты. Провал миссии Туха¬
чевского и Уборевича в Европу зимой 1936 г. послужил предно-
710
РУССКИЕ ТАЙНЫ
сылкой резкого обострения глухой, но смертельной политиче¬
ской борьбы. Это был признак неспособности сложившейся в
30-е гг. политической системы справиться с возникшими перед
страной проблемами. В то же время это был признак и неудачи
прежде всего в профессиональной подготовке армии, которую
потерпела военная элита, сложившаяся в 1931 —1935 гг., воз¬
главляемая К.Ворошиловым, военно-политический курс кото¬
рой определялся, однако, в значительной мере Я.Гамарником и
И.Якиром. «Военная тревога», обострившая оборонные пробле¬
мы (количества боевой техники, качества оборонной продук¬
ции, профессиональной подготовки личного состава), требовала
изменения системы, структуры и персонального состава высше¬
го руководства армией, усиления его роли в оборонной полити¬
ке. Высшее политическое руководство, в частности К.Вороши¬
лов, стремилось возложить ответственность за неудовлетворите¬
льную подготовку армии к надвигавшейся войне на Гамарника,
Якира, Уборевича и др. «генералов»: они, в свою очередь, вини¬
ли во всех бедах наркома Ворошилова и его окружение. Всем
своим поведением военная элита, сложившаяся в 1931 г. и
укрепившаяся к 1936 г., обнаруживала неповиновение, оказы¬
вала давление как на внутриполитические процессы, так, в осо¬
бенности, на внешнеполитические, настаивая, по существу, на
изменении политического курса. Так или иначе она пыталась за¬
ставить Сталина и его властное окружение пойти на кардиналь¬
ное изменение системы и структуры высшего руководства стра¬
ной: передать один из ключевых постов — наркома обороны —
своему представителю, военному профессионалу (что он был
вынужден сделать в 1940 г., заменив К.Ворошилова на С.Тимо¬
шенко).
Сложившаяся обстановка провоцировала поиск альтерна¬
тивных Сталину лидеров, гальванизируя интерес политической
и военной элит к бывшим «вождям», все внимательнее присмат¬
риваясь в условиях надвигающейся войны к «вождю» военному,
«угадывая» такового прежде всего в Тухачевском. Возникнове¬
ние «генеральских группировок», в которых неофициально,
скрытно от политического и военного руководства СССР обсуж¬
дались проекты нового этапа модернизации оборонной системы,
обусловливая его настоятельной необходимостью смены высше¬
го военного руководства и фактического включения «генералов»
711
С. МИНАКОВ
в высшее властное звено, вполне, особенно в ментально-полити¬
ческом контексте тех лет, можно квалифицировать как «воен¬
ный заговор». Наметившуюся же в этом процессе тенденцию к
объединению разрозненных оппозиционных «генеральских груп¬
пировок» в единую — под «знаком Тухачевского» (независимо
от его собственных настроений и поведения) в мировоззренче¬
ских измерениях и привычках той эпохи и политических тради¬
циях тех лет Сталин и его окружение не без определенных осно-
ваний квалифицировали как «заговор Тухачевского».
Наличие «бывших» политических и военных «вождей» в
СССР (J1.Троцкого за его пределами), сохранявших в обще¬
ственном мнении репутацию потенциальных лидеров альтерна¬
тивной политической элиты, представляло для правящего слоя
опасность превращения их в реальных претендентов на полити¬
ческое руководство вместо Сталина и «сталинцев». Поэтому пре¬
вентивные репрессии обрушились на армию и флот в
1936—1938 гг. Они потрясли Вооруженные силы, страну, меж¬
дународное общественное5мнение, усилив недоверие к СССР и
его политическому руководству, хотя, несомненно, стабилизиро¬
вали и укрепили его положение. Однако уничтожение военной
элиты, сложившейся в 1931 —1935 гг., не решило главной проб¬
лемы Красной Армии, не устранило самый существенный ее не¬
достаток — неудовлетворительную профессиональную подготов¬
ку, но лишь усугубило его. Репрессии нанесли сокрушительный
удар по обороноспособности СССР. Армия потеряла высших
офицеров с фронтовым опытом командования высшими войско¬
выми объединениями. На некоторое время были парализованы
развитие военно-теоретической мысли, творческий подход к во¬
просам вооружения, боевой, профессиональной подготовки. Ка¬
тастрофические для страны и армии последствия репрессий вы¬
разились в беспрецедентной их массовости, непредсказуемости и
деморализующем воздействии. Советский офицерский корпус
утратил инициативность и дисциплинарную требовательность к
подчиненным. Это предопределяло неудовлетворительное состо¬
яние боевой и профессиональной подготовки армии — главный
и самый опасный ее недостаток, с которым она вступила в вой¬
ну. Это была одна из коренных причин ее поражений в 1941 г.
источники
Архивные материалы
1. ГАРФ, ф. 5853, on. 1, д. 1 — 24 (11 300 листов).
2. ГАРФ, ф. 8418, оп. 25, д. 14.
3. РГВА, ф. 4, on. 1, д. 15а, 60, 195-сс, 1070, 1107.
4. РГВА, ф. 4, оп. 796сс, д. 71.
5. РГВА, ф. 4, оп. 2, д. 762.
6. РГВА, ф. 7, on. 1 д. 170 (20 листов).
7. РГВА, ф. 104 (Управления армиями Западного фронта), оп. 3, д. 19,
21, 26, 29, 168, 174, 195.
8. РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 1192, 1194.
9. РГВА, ф. 37605, оп. 2, д. 1, 2. "
10. РГВА, Маршал.М.Н.Тухачевский. (Комплект документов из фондов
РГВА, копии.) М., РГВА, 1994.
11. РГВА, ф. 33 987, оп. 3, д. 72, 87, 151, 295, 400, 505, 1028, 1049,
1080, 1295.
12. РГВА, ф. 33 988, оп. 2, д. 687.
13. РГВИА, ф. 291, on. 1, д. 40-47.
14. РГВИА, ф. 2576, оп. 2, д. 195, 198, 228.
15. РГВИА, ф. 2577, оп. 2, д. 353, 356, 371.
16. РГВИА, ф. 2583, оп. 2, д. 865.
17. РГВИА, ф. 2584, on. 1, д. 2595, 2756, 2822, 2973, 3104.
18. РГВИА, ф. 2740, on. 1, д. 154, 282, 283, 284, 286.
19. РГВИА, ф. 3547, on. 1, д. 126, 128, 139.
20. ГАОО, ф. 68, on. 1, д. 25, 55, 56, 57, 62, 63, 64.
21. ГАОО, ф. 580, оп. 3, д. 14.
22. ГАОО, ф. 672, оп. 3, д. 14.
23. РГВИА, Послужные списки.
24. РГВА, Послужные списки.
Опубликованные архивные документы
25. Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Крас¬
ная Армия и рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922—1933. Неизвестные до¬
кументы. (Сборник документов.) М., 1992.
26. Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебны¬
ми и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим во¬
енным деятелям в измене Родине, терроре и военном заговоре. — Военные ар¬
хивы России. М., 1993, выпуск № 1; Военно-исторический архив. М., 1997,
выпуски №1,2, 3; 1998, выпуск № 4.
27. Рейхсвер и Красная Армия. Документы из военных архивов Германии
и России. 1925—1929. И.А.Ильин и П.Н.Врангель: 1923—1928 гг. Перепис¬
ка. — Русское прошлое. СПб., 1996, № 6.
28. Список лиц с высшим общим военным образованием, состоящих на
службе в РККА (к 1 марта 1923 г.). М., 1923.
29. 1937. Показания маршала Тухачевского. — Военно-исторический
журнат, 1991, № 8, 9.
713
С. МИНАКОВ
30. Показания Тухачевского М.Н. от 1 июня 1937 юда. — В кн.: Крова¬
вый маршал. Михаил Тухачевский. 1893—1937. СПб., 1997.
31. Русская военная эмиграция 20-х — 40-х годов. Документы и материа¬
лы. М., 1998, т. 1, в 2-х книгах.
32. Чему свидетели мы были... Переписка бывших царских дипломатов.
Сборник документов в двух книгах. М., 1998.
33. На борьбу с лимитрофами... Стенограмма заседания РВС СССР с
командующими войсками МВО, УВО и БВО и начальниками Морских сил
Балтийского и Черного морей от 8 мая 1928 г. — Военно-исторический жур¬
нал, 1993, № 4.
34. 7-й Всебелорусский съезд Советов. Май 1925 г. Стенографический от¬
чет. Минск, 1925.
35. Материалы февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 го¬
да. — Вопросы истории, 1992, № 2—12; 1993, № 1 —12; 1994, № 1 —12;
1995, № 1 — 12.
36. Судебный отчет по делу антисоветского правотроцкистского блока
2—12 марта 1938 г. М., 1997.
37. Советское руководство. Переписка 1928—1941.(Сборник архивных
документов.) М., 1999.
38. Генрих Ягода. Нарком внутренних дел, генеральный комиссар госбе¬
зопасности. Сборник документов (из архива ФСБ.) Казань, 1997.
39. Политическая история русской эмиграции, 1920—1940. Документы и
материалы. М., 1999.
Мемуары, статьи военных теоретиков
40. Александр Тодорский. Воспоминания друзей и соратников. М., 1986.
41. Бенуа Г. Воспоминания. — Простор, 1967, № 9.
42. Бармин А. Соколы Троцкого. М., 1997.
43. Беседовский Г. На путях к термидору. М., 1997.
44. Блюхер Г.И. С Василием Константиновичем Блюхером — шесть
лет. — Военно-исторический журнал, 1989, № 3, 4, 5; 1990, № 1.
45. Иссерсон Г.С. Воспоминания современника о М.Тухачевском. — Во¬
енно-исторический журнал, 1963, № 2.
46. Иссерсон Г.С. Судьба полководца. — Дружба народов, 1988, № 5.
47. Касаткин-Ростовский Ф.Н., князь. О Тухачевском. — Семеновский
бюллетень, 1935, № 15; Часовой, 1936, 15 января, № 162.
48. Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников. М., 1964.
49. Командарм Якир. Воспоминания друзей и соратников. М., 1965.
50. Кривицкий В. Я был агентом Сталина. М., 1996.
51. Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. М., 1965.
52. Норд (Загорская) Л. Воспоминания о маршале М.Н.Тухачевском. —
Возрождение, Париж, 1957, тетради № 63—68.
53. Орлов В. Двойной агент. М., 1998.
54. Посторонкин В.Н. Тухачевский. — Военно-исторический журнал,
1990, № 12.
55. Савинков Б. «Красные». (Записки.) — Родина, 1999, № 7.
56. Шелленберг В. Мемуары. Минск, 1998.
714
РУССКИЕ ТАЙНЫ
57. Шпальке К. Источники истории о Михаиле Тухачевском. — Гутон
Таг, 1988.
58. Серебрякова Г. О других и о себе. — В кн.: Серебрякова Г. Собрание
сочинений. М., 1979, т. 5.
59. Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988.
Мемуарные источники на иностранных языках
60. Gamelin М. Servir. Le prologue du drame (1930—aout 1939). Paris,
1946, t. 2.
61. Fervacque P. Le chef de l’Annee Rouge — Mikhail Toukhatchevski. Paris,
1928.
62. Tabouis G. They Called Me Cassandra. New York, 1942.
Статьи, исследования, выступления М.Тухачевского
63. Тухачевский М.Н. Война и военное искусство в свете исторического
материализма. — В кн.: К воп]юсу о современной стратегии. М., 1927.
64. Тухачевский М.Н. Война классов. Статьи 1919—1920 гг. Смоленск,
1922.
65. Тухачевский М.Н. Вййна и милиционная армия. — Правда, 1921, 26
февраля, .No 43.
66. Тухачевский М.Н. Вопросы высшего командования. М., 1924.
67. Тухачевский М.Н. Вопросы современной стратегии. М., 1926.
68. Тухачевский М.Н. К съезду ВНО. — Военная мысль и революция,
1924, № 6; Красная Звезда, 1924, 18 августа.
69. Тухачевский М.Н. Красная Армия и милиция. Смоленск, 1921.
70. Тухачевский М.Н. Красная Армия на 6-м году революции. — Крас¬
ная присяга, 1923, № 18.
71. Тухачевский М.Н. Новые вопросы войны. — Военно-исторический
журнал, 1962, № 2.
72. Тухачевский М.Н. О новом Полевом уставе РККА. — Красная Звез¬
да, 1937, 6 мая, № 103.
73. Тухачевский М.Н. О социалистической армии. Тезисы. — Правда,
1921, 12 марта, № 55.
74. Тухачевский М.Н. О характере современных войн в свете решений
6-го Конг|юсса Коминтерна. Доклад на заседании военной секции при Комака-
демии 16 декабря 1929 г. — В кн.: Записки Коммунистической академии. М.,
1930, т. 1.
75. Тухачевский М.Н. О стратегических взглядах профессора Свечина. —
В кн.: Против реакционных теорий на военно-научном фронте. М., 1931.
76. Тухачевский М.Н. Политика и стратегия в Гражданской войне. — Ре¬
волюционный фронт, 1920, № 2, 18 января.
77. Тухачевский М.Н. Поход за Вислу. Пилсудский Ю. 1920 год. М.,
1992.
78. Тухачевский М.Н. Революция извне. — Революция и война, 1920, № 3.
79. Тухачевский М.Н. Рецензия на книгу Е.Н.Сергеева «От Двины к Вис¬
ле». — Военный вестник, 1922, ЛЬ 17—18.
715
С. МИНАКОВ
80. Тухачевский М.Н. Стратегия национальная и классовая. Лекция, чи¬
танная в Академии красного Генерального штаба 24 декабря 1919 года. Рос-
тов-на-Дону. 1920.
81. Тухачевский М.Н. Стратегия организации. — Военный вестник,
1924, № 28.
Работы военачальников и военных теоретиков 20—30-х годов
82. Брусилов А.А. Мои воспоминания. Часть 2. — Военно-исторический
журнал, 1989, № 10, 12; 1990 № 1, 2.
83. Военная мысль в изгнании. Творчество русской военной эмиграции.
Российский военный сборник. М., 1999.
84. Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных
трудах. 1917—1940. М., 1965.
85. Вопросы тактики в советских военных трудах. 1917—1940. М., 1970.
86. Ворошилов К.Е. Статьи и речи. М., 1936.
87. Егоров А.И. Львов — Варшава. 1920. Взаимодействие фронтов. М., 1929.
88. Какурин Н.Е. На пути к Варшаве. — Революция и война, 1921, № 4—5.
89. Какурин Н.Е. Стратегия пролетарского государства. М., 1921.
90. Какурин Н.Е. Как сражалась революция. М., 1990, т. 1,2.
91. Литке С.Р. Нужны ли сейчас Красной Армии военные комиссары. —
Революция и война, 1922, № 14—15.
92. Меликов В.А. Марна 1914. Висла 1920. Смирна 1922. М.—Л., 1928.
93. Меликов В.А. Сражение на Висле в свете опыта майско-августовской
кампании 1920 г. — Война и революция, 1930, № 10.
94. Мерецков К.А. На службе народу. Страницы воспоминаний. М., 1968.
95. Постижение военного искусства. Идейное наследие А.Свечина. —
Российский военный сборник* М., 1999.
96. Свечин А.А. Стратегия. М., 1926.
97. Сергеев Е.Н. От Двины к Висле. Смоленск, 1923.
98. Софронов Г.П. Неподвластное времени. М., 1976.
99. Судоплатов П. Разведка и Кремль. М., 1996.
100. Триандафиллов В.К. Характер операций современных армий. М.,
1929.
101. Троцкий Л.Д. Военная доктрина или мнимовоенное доктринерст¬
во. — Военная наука и революция. М., 1921.
102. Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М., 1990, т. 1,2.
103. Троцкий Л.Д. Станин. М., 1990, т. 1,2.
104. Фрунзе М.В. Избранные произведения. М., 1957, т. 1,2.
Монографии, статьи, популярные издания
105. Айрапетян Г.А. Железный Гай. М., 1980.
106. Айрапетян Г.А. Комкор Хаханьян. Ереван, 1970.
107. Андрей Евгеньевич СнСсарев. (Жизнь и научная деятельность.) М.,
1973.
108. Антонов-Овсеенко А.В. Сталин и его время. — Вопросы истории,
1989, № 9.
716
РУССКИЕ ТАЙНЫ
109. Ахтамзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии в
1920—1933 гг. — Новая и новейшая история, 1990, № 5.
110. Бурин С. Григорий Котовский. Легенда и быль. Смоленск, 1999.
111. Викторов Б. «Заговор» в Красной Армии. — В кн.: Викторов Б.А.
Без грифа «секретно». Записки военного прокурора. М., 1990.
112. Гессен И. Года изгнания. Жизненный отчет. — В кн.: Русская идея.
В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья. М., 1994, т.1.
113. Горелик Я.М. Август Корк. — Вопросы истории, 1987, № 7.
114. Горелик Я.М. Красный командарм. — Военно-исторический жур¬
нал, 1980, № 10.
„ 115. Горелик Я.Р. Маршал М.Н.Тухачевский. Пенза, 1986.
116. Горлов С.А. Совершенно секретно. Альянс Москва—Берлин
1920—1933 гг. Военно-политические отношения СССР—Германия. — М.,
2001.
117. Гуль Р. Тухачевский. — В кн. : Гуль Р. Красные маршалы. М., 1990.
118. Дайнес В.О. Михаил Николаевич Тухачевский. — Вопросы истории,
1989, № 10.
119. Захаров М.В. Ученый и воин. (О Маршале Советского Союза
Б.М.Шапошникове.) М., 1974.
120. Иванов В.М. Маршал М.Н.Тухачевский. М., 1990.
121. Иссерсон Г. Развитие теории советского оперативного искусства в
30-е годы. — Военно-исторический журнал, 1965, №1,3.
122. Кен О.Н. Мобилизационное планирование и политические решения.
Конец 1920—середина 1930-х. СПб., 2002.
123. Колпакиди А., Прохоров Д. Империя ГРУ. М., 2000, т. 1,2.
124. Коротков И.А. История советской военной мысли. М., 1980.
125. М.В.Фрунзе. Военная и политическая деятельность. М., 1984.
126. Минаков С.Т. За отворотом маршальской шинели. Орел, 1999.
127. Минаков С.Т. Советская военная элита 1920—1930-х годов и За¬
пад. — В кн.: Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереоти¬
пов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998.
128. Минаков С.Т. Советская военная элита 20-х годов (состав, эволю¬
ция, социокультурные особенности и политическая роль). Орел, 2000.
129. Млечин Л. «Фермер» сообщает из Парижа. М., 1992.
130. Млечин Л. Алиби для великой певицы. М., 1997.
131. Ненароков А.П. Верность долгу. М., 1989.
132. Ненароков А.П. Историк Гражданской войны. — Военно-историче¬
ский журнал, 1965, № 11.
133. Ненароков А.П. Штабс-капитан, маршал, враг народа. — Родина,
1989, № 10.
134. О Михаиле Фрунзе. Воспоминания, очерки, статьи современников.
М., 1985.
135. Орлов Б.М. В поисках союзников: командование Красной Армии и
проблемы внешней политики СССР в 30-е годы. — Вопросы истории, 1990, № 4.
136. Парнов Е. Заговор против маршалов. М., 1997, кн. 1, 2.
137. Плимак Е.Г., Антонов B.C. Тайна «заговора Тухачевского». (Невост¬
ребованное сообщение советского разведчика.) // Отечественная история,
1998. № 4.
717
С. МИНАКОВ
138. Прокопенко А.С. Чего хотел Тухачевский. — Военно-исторический
журнал, 1990, № 8.
139. Пфафф И. Прага и дело о военном заговоре. — Военно-историче¬
ский журнал, 1988, № Ю—12.
140. Раппопорт В.Н., Геллер Ю.А. Измена Родине. М., 1995.
141. Роговин В. 1937. М., 1996.
142. Рыжаков А. К вопросу о строительстве бронетанковых войск Крас¬
ной Армии в 30-е годы. — Военно-исторический журнал, 1968, № 8.
143. Самуэльсон J1. Красный колосс. Становление советского военно-про¬
мышленного комплекса. 1921 —1941. Пер. с англ. М., 2001.
144. Селиванов П. А.И.Кук. — Военно-исторический журнал, 1976, № 1.
145. Симонов Н. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-е—
1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производ¬
ства и управления. М., 1996.
146. Соколов Б. Михаил Тухачевский. Жизнь и смерть красного марша¬
ла. Смоленск, 1999.
147. Сувениров О.Ф. Трагедия РККА. 1937—1938. М., 1998.
148. Тинченко Я. Голгофа русского офицерства в СССР, 1930—1931 го¬
ды. М., 2000.
149. Тополянский В. Вожди в законе. Очерки физиологии власти. М., 1996.
150. Уотт Д.К. Кто против кого устроил заговор. — Вопросы истории,
1989, № 6.
151. Чуев Ф. Молотов. Полудержавный •властелин. М., 1999.
152. Щетинов Ю.А., Старков Б.А. Красный маршал. М., 1990.
153. Юнг К.Г. Психологические типы. М., СПб., 1995.
154. Якупов Н.М. Сталии и Красная Армия. (Архивные находки.) — Ис¬
тория СССР 1991, № 5.
Иностранные издания
155. Alexandrov V. L’affaire Toukhatchevsky. Paris, 1962.
156. Butson T.G. The tsar’s lieutenant, the soviet marshal. New York, 1984.
157. Castellan G. Reichswehr et Armee Rouge 1920—1939. — En: Les rela¬
tions germano-sovietiques de 1933 a 1939. Paris, 1954.
158.Erickson J. The Soviet High Command: A Military-Political History
1918—1941. London—New York, 1962.
159. Glantz D.V. Stumbling Colossus. The Red Army on the eve of World
War. Lawrence (Kansas), 1998.
160. Strobinger R. Stalin enthauptet die Rote Annee. Stuttgart, 1990.
161. Wieczorkiewiecz P.P. Sprawa Tuchaczewskiego. Warszawa, 1994.
Справочные издания
162. Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедиче¬
ский словарь «Гранат». (Репринтное издание.) М., 1989.
163. Рутыч Н. Биографический справочник высших чинов Добровольче¬
ской армии и Вооруженных сил Юга России. (Материалы к истории Белого
движения.) М., 1997.
164. Справочник. Кто руководил НКВД. 1934—1941. М., 1999.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 5
Глава 1
СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ ЭЛИТА
В ОБЩЕСТВЕННОМ МНЕНИИ СССР
И РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ . . 13
Глава 2
БЕЛЫЕ О КРАСНЫХ.
РОЖДЕНИЕ «НАПОЛЕОНОВСКОЙ ЛЕГЕНДЫ» 56
Глава 3
ТУХАЧЕВСКИЙ 98
Глава 4
ВОЕННАЯ ЭЛИТА КРАСНОЙ АРМИИ
В НАЧАЛЕ 20-Х гг. 238
Глава 5
СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ ЭЛИТА
В ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ 20-Х гг. 312
Глава 6
ВОЕННАЯ ЭЛИТА КРАСНОЙ
АРМИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 20-Х гг. .489
Глава 7
МОДЕРНИЗАЦИЯ КРАСНОЙ АРМИИ
И ПАДЕНИЕ СТАРОЙ ВОЕННОЙ ЭЛИТЫ 595
Заключение . 702
Сергей Минаков
СТАЛИН И ЗАГОВОР ГЕНЕРАЛОВ
Редактор Л. Бобров
Художественный редактор А. Сауков
Художник А. Козаченко
Компьютерная верстка И. Белов
Корректор Е. Самолетова
Ответственный за выпуск А. Светлова
ООО «Издательство «Яуза»
109507, Москва, Самаркандский б-р, 15, к. 4.
Для корреспонденции:
127299, Москва, ул. Клары Цеткин, 18, к. 5. Тел. (095) 745-58-23
ООО «Издательство «Эксмо»
127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18, корп. 5. Тел.: 411-68-86, 956-39-21.
Home раде: www.eksmo.ru E-mail: lnfoOeksmo.ru
По вопросам размещения рекламы в книгах издательства «Эксмо»
обращаться в рекламный отдел. Тел. 411-68-74.
Оптовая торговля книгами «Эксмо» и товарами «Эксмо-канц»:
ООО «ТД «Эксмо». 142700, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное,
Белокаменное ш., д. 1. Тел./факс: (095) 378-84-74, 378-82-61, 745-89-16,
многоканальный тел. 411 -50-74.
E-mail: reception9eksmo-sale.ru
Мелкооптовая торговля книгами «Эксмо» и товарами «Эксмо-канц»:
117192, Москва, Мичуринский пр-т, д. 12/1. Тел./факс: (095) 411-50-76.
127254, Москва, ул. Добролюбова, д. 2. Тел.: (095) 745-89-15, 780-58-34.
www.eksmo-kanc.ru e-mail: kanc9eksmo-sale.ru
Полный ассортимент продукции издательства «Эксмо» в Москве
в сети магазинов «Новый книжный»:
Центральный магазин — Москва, Сухаревская пл., 12
(м. «Сухаревская»,ТЦ «Садовая галерея»). Тел. 937-85-81.
Москва, ул. Ярцевская, 25 (м. «Молодежная», ТЦ «Трамплин»). Тел. 710-72-32.
Москва, ул. Декабристов, 12 (м. «Отрадное», ТЦ «Золотой Вавилон»). Тел. 745-85-94.
Москва, ул. Профсоюзная, 61 (м. «Калужская», ТЦ «Калужский»). Тел. 727-43-16.
Информация о других магазинах «Новый книжный» по тел. 780-58-81.
В Санкт-Петербурге в сети магазинов «Буквоед»:
«Книжный супермаркет» на Загородном, д. 35. Тел. (812) 312-67-34
и «Магазин на Невском», д. 13. Тел. (812) 310-22-44.
Полный ассортимент книг издательства «Эксмо»:
В Санкт-Петербурге: ООО СЗКО, пр-т Обуховской Обороны, д. 84Е.
Тел. отдела реализации (812) 265-44-80/81/82/83.
В Нижнем Новгороде: ООО ТД «Эксмо НН», ул. Маршала Воронова, д. 3.
Тел. (8312)72-36-70.
В Казани: ООО «НКП Казань», ул. Фрезерная, д. 5. Тел. (8432) 78-48-66.
В Киеве: ООО ДЦ «Эксмо-Украина», ул. Луговая, д. 9.
Тел. (044) 531-42-54, факс 419-97-49; e-mail: sale@eksmo.com.ua
Подписано в печать с готовых диапозитивов 14.02.2005.
Формат 84x108 1/з2- Гарнитура «Бодони». Печать офсетная.
Бум. тип. Уел. печ. л. 37,8.
Тираж 4100 экз. Заказ № 5732
Отпечатано в полном соответствии
с качеством предоставленных диапозитивов
в ОАО «Можайский полиграфический комбинат».
143200, г. Можайск, ул. Мира, 93.
;талии и советская военная элита,
коммунисты и советский военный корпус
Красной армии — до сих пор фактически
закрытая и табуизированная тема,
которой не коснулась даже перестроечная
разоблачающая волна.
Действительно ли красные командиры
являлись безвинными жертвами
кровавого тирана? Или все было гораздо
сложней?.. Кланы, группы, фракции и
ожесточенная грызня между ними,
контакты с белоэмигрантскими центрами
и коварные интриги в Кремле — обо всем
этом вы узнаете из новой книги Сергея
Минакова "Сталин и заговор генералов".