«НАУКА»


АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР
ВЕЛИКИЙ ОКТЯБРЬ и защита его завоеваний
Победа социалистической революции
Ответственный редактор академик
И. И. МИНЦ
МОСКВА «НАУКА» 1987


Монография, подготовленная большим авторским коллективом, охватывает события с марта 1917 по лето 1918 г., время подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции, первых месяцев Советской власти. В книге раскрывается многообразная деятельность партии большевиков как организатора победы Великого Октября и защиты его завоеваний от внутренней и внешней контрреволюции, строительства Советского государства.
Рецензенты:
С. С. ХЕСИН|, Ю.П. ШАРАПОВ
Редакционная коллегия:
И. И. МИНЦ, Е. Г. ГИМПЕЛЬСОН (зам. ответственного редактора и руководитель авторского коллектива),
М. А. МОЛОДЦЫГИН, В. И. ПЕТРОВ, [ П. Н. СОБОЛЕВ),
Г. А. ТРУКАН
0505030101-495„л м „
В 042 (02)—87 30-87 11
© Издательство «Наука», 1987 г.


ВВЕДЕНИЕ
«Великая Октябрьская социалистическая революция,— подчеркивается в новой редакции Программы КПСС,— стала переломным событием всемирной истории, определила генеральное направление п основные тенденции мирового развития, положила начало необратимому процессу — смене капитализма новой, коммунистической общественно-экономической формацией» 1.
В 1917 г. кончилось безраздельное господство империализма. Появилась Страна Советов, страна пролетарской диктатуры, в которой вся общественно-экономическая и политическая жизнь стала перестраиваться на началах социализма с целью создания общества без эксплуатации человека человеком, общества, устремленного к коммунизму. Тем самым марксистско-ленинское учение о социалистической революции было подтверждено практикой. Отныне опыт революционного переустройства общества, базировавшийся на марксистско-ленинской теории, сам стал основой для развития этой теории в соответствии с конкретно-историческими условиями эпохи, особенностями каждой страны.
«Бесценным идейно-теоретическим и методологическим оружием революционеров всех стран стало ленинское учение об империализме, о социалистической революции и диктатуре пролетариата, о партии, о классовых союзниках пролетариата в борьбе, за демократию и социализм, о неразрывной связи социального и национального освобождения, а также о принципах мирного сосуществования государств с различным общественным строем. Важное значение имеют ленинские идеи о защите социалистического Отечества» 2.
Основу учения по всем указанным проблемам В. И. Ленин разработал до Октября. Практическую проверку и дальнейшее развитие оно получило в ходе Великой Октябрьской социалистической революции и защиты ее завоеваний от сил внутренней контрреволюции и международного империализма. «Все, что мы знали,—говорил В. И. Ленин в мае 1918 г.,—  что нам точно указывали лучшие знатоки капиталистического общества, наиболее крупные умы, предвидевшие развитие его, это то, что преобразование должно исторически неизбежно произойти по такой-то крупной линии, что частная собственность на средства производства осуждена историей, что она лопнет, что эксплуататоры неизбежно будут экспроприированы... Это мы знали, когда брали власть для того, чтобы приступить к социалистической реоргани-
3


нации, но ни форм преобразования, ни темпа быстроты развития конкретной реорганизации мы знать не могли» 3.
Октябрьская революция вовлекла в историческое творчество широчайшие массы трудящихся, большинство народа. Этим, в частности, объясняется глубина, основательность, необратимость политических и социально-экономических преобразований, а также безуспешность неоднократно повторявшихся попыток российской контрреволюции в союзе с международным империализмом уничтожить первое в миро пролетарское государство. Пролетариат России, превратившись в господствующий класс, в союзе с трудящимся крестьянством, под руководством Коммунистической партии сумел революцию и ее всемирно-исторические завоевания защитить, подчинив все сферы жизни страны борьбе за победу социализма. Опыт тех лет актуален и сегодня. История, хотя и на новой основе, повторяется: всюду, где трудящиеся поднимаются на освободительную борьбу, добиваются победы, на помощь внутренней контрреволюции приходит международный империализм.
Опыт и уроки Великого Октября и гражданской войны в нашей стране имеют непреходящее значение как для советского народа, так и для всего прогрессивного человечества и прежде всего народов, ведущих революционную и национально-освободительную борьбу, вставших на путь строительства социализма, для коммунистических и рабочих партий. Эти уроки включают и процесс создания общественной силы (союз рабочего класса и трудящегося крестьянства), способной покончить с политическим и экономическим господством эксплуататоров, и процесс осуществления социалистического переустройства общества, и защиту завоеваний революции от внутренних врагов и международного империализма. Этот опыт, дополненный ныне опытом социалистических революций в странах Европы, Азии, Латинской Америки, подтверждает незыблемость общих закономерностей п основных черт Октября, в частности необходимость создания революционной партии нового типа, авангарда рабочего класса, направляющей все революционные течения в одно русло для единого удара по общему врагу — империализму; диктатуры пролетариата для осуществления созидательных задач революции и подавления сопротивления эксплуататоров; завоевания рабочим классом на свою сторону широких мелкобуржуазных масс, союза с ними; защиты завоеваний революции. Обобщение и усвоение опыта Октября углубляет понимание диалектического соотношения объективных и субъективных факторов в современном революционном процессе, в основе которого, при всех его особенностях, своеобразии в различных районах мира, лежат общие закономерности.
Опыт Октября — это опыт людей, прокладывавших путь в новый мир в условиях необычайных трудностей, связанных с тем, что все приходилось делать впервые, причем в стране с преобладанием мелкобуржуазного населения, окруженной капиталистическими государствами, использовавшими всю свою экономическую,
4


военную и политическую мощь, чтобы уничтожить первое в мире государство рабочих и крестьян.
Даже в условиях тяжелой гражданской воqны большевики не переставали думать о том, чтобы, преодолев сопротивление буржуазии, направить главные усилия на решение основной задачи социалистической революции. В июне 1919 г. в работе «Великий почин», проникнутой пафосом созидательного труда, Ленин писал: «Естественно и неизбежно, что первое время после пролетарской революции нас занимает более всего главная и основная задача, преодоление сопротивления буржуазии, победа над эксплуататорами, подавление их заговора... Но рядом с этой задачей столь же неизбежно выдвигается — и чем дальше, тем больше — более существенная задача положительного коммунистического строительства, творчества новых экономических отношений, нового общества..
Диктатура пролетариата... не есть только насилие над эксплуататорами и даже не главным образом насилие. Экономической, основой этого революционного насилия, залогом его жизненности и успеха является то, что пролетариат представляет и осуществляет более высокий тип общественной организации труда по сравнению с капитализмом. В этом суть. В этом источник силы и залог неизбежной полной победы коммунизма» 4.
Только что возникшей Республике Советов приходилось строить новую государственность и преобразовывать социальные и экономические отношения в условиях ожесточенной классовой борьбы в ее самой острой форме — гражданской войны. Опыт первых лет Советской власти наглядно подтвердил, что свергнутые эксплуататорские классы не могут примириться с потерей власти и экономического господства, что их сопротивление становится тем ожесточеннее, чем успешнее развивается революция. В то же время этот опыт показал, что, чем решительней и последовательней осуществляется революция, тем больше у нее возможностей подавить сопротивление свергнутых классов. Создание общенародной социалистической собственности на средства производства, обеспечивая неуклонное движение к цели, во имя которой была осуществлена революция, в то же время лишало эксплуататоров материальной базы, победивший же рабочий класс получал средства для отражения их нападения.
Опыт Октября и гражданской войны — это убедительный пример организующей и мобилизующей роли Коммунистической партии — авангарда рабочего класса. Руководимая великим Лениным, она отдавала все силы делу созидания нового общества и защиты завоеваний революции. Она была поистине «воюющей партией», показывая всем трудящимся пример героизма, решимости в борьбе с врагами революции, глубокого осмысливания политической и военной стратегии, определения конкретных задач. Центральный Комитет партии во главе с В. И. Лениным был штабом по руководству страной, социалистическими преобразованиями, по разработке и осуществлению внутренней и внешней
5


политики Советского государства, строительству Советских Вооруженных Сил и направлению их боевой деятельности.
Опыт Октября — это практическое воплощение великой исторической миссии рабочего класса, миссии «революционного преобразователя старого и созидателя нового общества»5. Будучи гегемоном Великой Октябрьской социалистической революции, он впервые в истории добился ликвидации господства эксплуататорских классов, создал государство трудящихся; став правящим классом, он явился ведущей силой социалистического строительства. На опыте нашей страны была убедительно продемонстрирована истинность фундаментального ленинского положения о том, что только рабочий класс, ведомый Коммунистической партией, в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле создания нового общественного строя. Рабочий класс был главной силой и в защите революции. Он создал Красную Армию, разбившую врага в жестоких сражениях, он создал тыл, оказавшийся, по выражению В. И. Ленина, «единственно крепким тылом, который существует между борющимися силами в этот момент» 6.
Опыт Октября продемонстрировал интернациональный характер социалистической революции; осуществление ленинской национальной политики равноправия и дружбы народов обеспечило сплочение трудящихся всех национальностей, их участие в борьбе за власть Советов, в боях против интервентов и российской контрреволюции.
Опыт Октября учит, что революция должна уметь защищаться от внутренних и внешних врагов. Империалисты шли на любые преступления, чтобы задушить Страну Советов. На XXVII съезде КПСС отмечалось: «Капитализм встретил рождение социализма как „ошибку“ истории, которая должна быть ,,исправлена“. Исправлена во что бы то ни стало, любым способом, без оглядки на право и мораль: -вооруженной интервенцией, экономической блокадой, подрывной деятельностью, санкциями и ,.наказаниями“, отказом от какого бы то ни было сотрудничества. Но ничто не смогло помешать утверждению нового строя, его исторического права на жизнь» 7. Империалисты предпринимали антисоветские акции вопреки воле своих народов, действовали под пропагандистским прикрытием заявлений о том, что они якобы защищают в России «демократию», «права человека», лицемерного морализирования по поводу «исторического долга» и т. д. Этот прием, широко применяемый ими и в современных условиях, был «отработан» уже в годы антисоветской интервенции. Правительства стран Антанты, жонглируя словами «демократия», «свобода», поддерживали крайних реакционеров (Колчак, Деникин и др.); с их помощью там, где временно побеждала контрреволюция, устанавливалась диктатура «самая бешеная, хуже всякой царской» 8.
Именно международный империализм явился виновником
6


гражданской войны, длительной и кровопролитной. Однако революция доказала свою жизненность, способность себя защитить. Империалистическим же силам, считавшим себя вправе экспортировать контрреволюцию, был преподан поучительный урок.
Победа Страны Советов показала, что государство рабочих и крестьян, проводя правильную, в интересах трудящихся, внутреннюю и внешнюю политику и отдавая в случае необходимости все силы защите революции, может разбить не только внутреннюю контрреволюцию, но и отразить нападения пришедшего ей на помощь международного империализма. Как писал В. И. Ленин, «никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и увидели, что они отстаивают свою, Советскую власть — власть трудящихся, что отстаивают то дело, победа которого им и их детям обеспечит возможность пользоваться всеми благами культуры, всеми созданиями человеческого труда» 9.
В 1987 г. все прогрессивное человечество отмечает 70-летие победы Великой Октябрьской социалистической революции. Этой знаменательной дате посвящены две книги, подготовленные коллективом Института истории СССР АН СССР, освещающие проблему «Великий Октябрь и защита его завоеваний». В первой из них, предлагаемой читателю, дана общая панорама исторических событий, показаны главные тенденции незабываемых «десяти дней, которые потрясли мир», и то, что защищать революцию от внутренних и внешних врагов пришлось сразу же после ее победы.
Редколлегия и авторы не ставили перед собой задачу подробного изложения всех событий. В одной книге сделать это невозможно. Для читателя, желающего получить более полные сведения по интересующим его вопросам, сделаны отсылки к соответствующей литературе, в частности к таким обобщающим трудам, как «История Коммунистической партии Советского Союза» (М., 1967—1968. Т. 3, кн. 1—2); академик Минц И. И. «История Великого Октября» (2-е изд. М., 1977—1979. Т. 1—3) и «Год 1918-й» (М., 1982); «История СССР с древнейших времен до наших дней» (М., 1967. Т. 7); «История советского рабочего класса» (М., 1984. Т. 1); «История гражданской войны в СССР» (М., 1957—1960. Т. 3—5); «Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия» (М., 1983). Следует при этом иметь в виду, что историография Октябрьской революции и гражданской войны обпшрна10. Дать даже примерное представление о ней в данном труде не представляется возможным. Авторский коллектив стремился обобщить имеющуюся историографию Великого Октября и гражданской войны, достижения советской исторической науки, а ряд вопросов освещал, используя данные архивных фондов и новейшие документальные публикации.
Одна из центральных задач, решаемых в книге,— показать, как Октябрьская революция подтвердила вывод о том, что про-
7


летарпату труднее удержать власть, чем ее взять11, и вместе с тем — как рабочий класс в союзе с крестьянством, под руководством ленинской партии взятую власть защитил, удержал и упрочил. Обосновывая возможность победы социалистической революции сначала в немногих или даже в одной, отдельно взятой стране, В. И. Ленин в 1916 г. писал: «Это должно вызвать не только трения, но и прямое стремление буржуазии других стран к разгрому победоносного пролетариата социалистического государства. В этих случаях война с нашей стороны была бы законной и справедливой»12. История Великого Октября со всей определенностью показала, что защита революции — объективная необходимость. Раскрытию этого положения, имеющего огромное практически-политическое значение для международного коммунистического и рабочего, да и всего освободительного движения современности, подчинено освещение основных проблем, вставших перед диктатурой пролетариата с первых дней ее победы: подавление в ходе триумфального шествия Советской власти по стране сопротивления свергнутых эксплуататорских классов, начавших сразу же развязывать гражданскую войну, организация вооруженных сил для борьбы с внутренней контрреволюцией и империалистической интервенцией; революционные преобразования в экономике, культурной сфере, государственное строительство; борьба за мир, углубление и упрочение союза рабочего класса с крестьянством; выработка советской военной стратегии и тактики.
Эти и другие проблемы решались под руководством В. И. Ленина, Коммунистической партии на прочной основе марксистско-ленинского учения о социалистической революции и защите ее завоеваний. Решение этих проблем создало военный, экономический, политический и морально-психологический потенциал, необходимый для победы над врагами.
Победа над объединенными силами российской и международной контрреволюции явилась убедительным свидетельством правильности ленинского прогноза, сделанного накануне Октября: «...Обороноспособность страны, свергшей иго капитала, давшей землю крестьянам, поставившей банки и фабрики под рабочий контроль, была бы во много раз выше обороноспособности капиталистической страны»13.
Авторами данного тома являются:
В. П. Булдаков (§ 7 главы шестой),
Е. Г. Гимпельсон (Введение, § 1, 3 главы седьмой, § 1 главы девятой),
Г. А. Герасименко (§ 2 главы девятой),
А. Я. Грунт (главы вторая, третья),
В. И. Кострикин (§ 2 главы седьмой),
В. Я. Лаверычев |(глава первая),
В. И. Петров (глава восьмая),
В, Д. Поликарпов (глава пятая),
8


А. И. Разгон (§4 главы четвертой, §1—6 главы шестой, § 3 главы девятой),
В. И. Старцев (§ 1—3 главы четвертой).
В подготовке тома принял участие Л. М. Андреев . Научно-организационная работа проведена В. А. Вахромеевым.
Научно-вспомогательная работа выполнена К. М. Первухиной и Н. А. Шахановой.
1 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М., 1986. С. 124.
2 О 110-й годовщине со дня рождения Владимира Ильича Ленина: Постановление ЦК КПСС от 13 декабря 1979 г. М., 1980. С. 3.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 379—380.
4 Там же. Т. 39. С. 13.
5 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. С. 123.
6 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 5.
7 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. С. 10—И.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 127.
9 Там же. Т. 38. С. 315.
10 См.: Великая Октябрьская социалистическая революция: Указ, сов. лит., 1917—1964. М., 1967. Кн. 1—12; Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская война: Указ. сов. лит., 1972—1976. М., 1977; К 60-ле- тию Великого Октября: Указ. сов. ист. лит., 1977. М., 1977, Об изуче-
ппп истории Октябрьской революции и гражданской войны см.: История исторической науки в СССР: Советский период, Октябрь 1917—1967 гг.: Библиогр. М., 1980. С. 115—127; Историческая наука за рубежом о Великом Октябре: Реф. сб. М., 1977; Партия и Великий Октябрь: Историогр. очерк. М., 1976; Спирин Л. М., Литвин А. Л. Партия большевиков — организатор разгрома белогвардейцев и интервентов: Историогр. очерк. М., 1980; Советская историография Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1981; Городецкий Е. Н. Советская историография Великого Октября, 1917 — середина 30-х годов: Очерки. М., 1981; Он же. Историографические и источниковедческие проблемы Великого Октября, 1930—1960 гг..- Очерки. М., 1982; Критика основных концепций современной буржуазной историографии трех российских революций. М., 1983; и др.
11 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 453.
12 Там же. Т. 30. С. 133.
13 Там же. Т. 34. С. 331.


Глава первая
ЗАКОНОМЕРНОСТЬ И ПРЕДПОСЫЛКИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В РОССИИ
На рубеже XIX и XX столетий начинается новый этап развития мирового капитализма, совершается его переход на высшую и последнюю стадию. На смену домонополистическому капитализму приходит империализм, характеризующийся господством монополий и финансового капитала, создается всемирная система «колониального угнетения и финансового удушения горстью „пере- довых“ стран гигантского большинства населения земли»1.
Концентрация производства и централизация капитала, наблюдавшиеся в крупнейших капиталистических странах еще в конце XIX в., все чаще завершались созданием устойчивых монополистических объединений, овладевавших ключевыми позициями в экономике. Во время подъема конца XIX в. и кризиса 1900—1903 гг. монополии окончательно стали одной из основ всей хозяйственной жизни капиталистических стран. Они охватили промышленность и банковское дело, транспорт и торговлю. При этом шел интенсивный процесс сращивания банковских и промышленных монополий, в результате которого формировался капитал нового типа — финансовый, подчинявший своим интересам всю экономическую жизнь той или иной страны, воздействовавший и на ее политическую жизнь. «Империализм,—подчеркивал В. И. Ленин, — есть эпоха финансового капитала и монополий, которые всюду несут стремления к господству, а не к свободе»2. Финансовый капитал, все более расширяя сферу своей деятельности, усиленно проникал в различные районы мира. Экономически слабо развитые страны попадали к нему в зависимость. Практически все трудовое население земли становилось объектом его эксплуатации.
Утверждению господства монополий содействовала колониальная политика ведущих держав, приобретавшая в эпоху империализма новые черты, в первую очередь обусловленные закончившимся территориальным разделом мира, усилением неравномерности экономического развития капиталистических стран. Это обостряло противоречия между империалистическими хищниками и с непзбежностью вело к ожесточенной борьбе за передел мира, к мировой войне.
В эпоху империализма глубочайшие противоречия между уровнем развития производительных сил и частнокапиталистической формой собственности достигают крайней остроты. В. И. Ленин, определяя экономические признаки империализма, под-
10


черкивая факт созревания при империализме объективных условий для социалистической революции, писал в 1915 г.: «Капитализм из прогрессивного стал реакционным, он развил производительные силы настолько, что человечеству предстоит либо перейти к социализму, либо годами и даже десятилетиями переживать вооруженную борьбу „великих“ держав за искусственное сохранение капитализма посредством колоний, монополий, привилегий п национальных угнетений всяческого рода» 3. Капитализм изжил себя как прогрессивный общественный строй, стал в социальном отношении исторически отжившим общественным строем, лишающим самых элементарных жизненных перспектив сотни миллионов людей, беспощадно эксплуатируемых в метрополиях и угнетаемых в колониях, полуколониях и зависимых странах.
Характерной особенностью капитализма на его высшей стадии развития является стремление к усилению насилия, реакции, национального гнета и к аннексионистской внешней политике. Эти черты неразрывно связаны с гнетом финансовой олигархии, порожденными ею как экономическими, так и политическими тенденциями, позволяющими характеризовать империализм как паразитический и загнивающий капитализм. В. И. Ленин подчеркивал: «Политической надстройкой над новой экономикой, над монополистическим капитализмом (империализм есть монополистический капитализм) является поворот от демократии к политической реакции. Свободной конкуренции соответствует демократия. Монополии соответствует политическая реакция» 4. Политическая реакция присуща империализму «при всяких политических порядках»5, т. е. независимо от той или иной формы государственного устройства (республика, конституционная монархия и др.).
Первая мировая война стала важнейшим фактором, обусловившим начало общего кризиса капитализма,— и не только в связи с военным противоборством двух империалистических группировок, но и потому, что она привела к неимоверному обострению всех социально-экономических и политических конфликтов. Свое логическое завершение они получили в российской социалистической революции, ознаменовавшей закат капитализма как господствующей во всем мире Системы.
Во время войны неисчислимые тяготы и лишения в первую очередь обрушились на плечи трудового народа и рабочего класса. Война еще больше обострила противоречия между трудом и капиталом, ускорила возникновение и углубление в ряде ведущих капиталистических стран революционного кризиса. Нарастание классовых противоречий в значительной степени вызывалось бурным развитием государственно-монополистического капитализма, который в крупнейших капиталистических странах сложился в достаточно развитые системы, обеспечивающие соединение силы капиталистических монополий с силой государственного аппарата. С другой стороны, вызванное войной ускоренное
11


развитие государственно-монополистического капитализма расширяло материальные предпосылки, необходимые для перехода от капитализма к социализму. Значительное развитие получили производительные силы, еще более усилился общественный характер производства, был создан аппарат учета и контроля, который мог быть использован после победы пролетарской революции.
Характеризуя государственно-монополистический капитализм, В. И. Ленин в работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» писал: «Империалистическая война есть канун социалистической революции. И это не только потому, что война своими ужасами порождает пролетарское восстание,— никакое восстание не создаст социализма, если он не созрел экономически,— а потому, что государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализ¬. мом, никаких промежуточных ступеней нет»6.
При характеристике военного государственно-монополистического капитализма в Германии В. И. Ленин отмечал: «Насколько созрело современное общество для перехода в социализм, это доказала именно война, когда напряжение сил народа заставило перейти к регулированию всей хозяйственной жизни свыше, чем полусотни миллионов человек из одного центра. Если это возможно под руководством кучки юнкеров-дворянчиков в интересах горстки финансовых тузов, это, наверное, не менее возможно под руководством сознательных рабочих в интересах девяти десятых населения, истомленного голодом и войной»7. Вывод этот в своей основе распространялся не только на Германию, но и на другие капиталистические страны. Первая мировая война, ускорив развитие государственно-монополистического капитала, тем самым объективно приблизила человечество к социализму.
Общие тенденции развития мирового империализма в начале XX в. убедительно свидетельствовали, что капитализм на высшей его стадии и в политическом и в экономическом отношениях являлся кануном социалистической революции. Реальность перспектив социализма подготавливалась всем историческим развитием.
Неравномерность политического развития капиталистических стран, тесно связанная с особенностями социально-экономического развития, предопределяла различную степень накала в них политической борьбы. Было бы при этом ошибочно остроту классовых столкновений прямолинейно увязывать исключительно с уровнем капиталистического развития и объяснять лишь одними «чисто» капиталистическими противоречиями. В. И. Ленин особо отмечал, что «пролетарская революция растет во всех странах неравномерно, так как все страны стоят в разных условиях политической жизни, и в одной стране слишком ослаблен пролета-
12


риат, а в другой — он сильнее» 8. В результате неравномерности экономического развития в том или ином звене мировой системы капитализма сильнее обостряются социально-экономические противоречия, являющиеся глубинным источником грядущих политических потрясений и социальных катаклизмов. Неравномерность же политического развития дает возможность реализовать как объективные, так и субъективные предпосылки революции в стране, которая становится слабым звеном системы мирового империализма.
Вопрос заключался лишь в том, какая страна на деле окажется слабым звеном цепи империалистических держав, лагерь которых в 1914—1918 гг. был расколот на два противоборствующих блока. На этот вопрос ответила сама история. «В России,— как отмечается в новой редакции Программы КПСС,— противоречия империализма, усугубленные гнетом царизма, пережитками крепостничества, проявились с исключительной силой. Россия оказалась наиболее слабым звеном международного империализма, узловым пунктом его противоречий. Именно сюда переместился центр мирового революционного движения. Перед российским пролетариатом встала труднейшая и ответственнейшая задача — первым разорвать цепь мирового господства буржуазии» 9.
В конце XIX — начале XX в. Россия, несмотря на наличие глубоких пережитков феодально-крепостнических отношений в экономике и политическом строе, твердо стояла на рельсах капиталистического развития и была одной из крупнейших капиталистических держав мира. В. И. Ленин с полным основанием относил ее к числу великих держав 10. В «Тетрадях по империализму», определяя место России в системе мирового империализма, он отметил, что наряду с тремя главными (вполне самостоятельными) странами (Англия, Германия и Соединенные Штаты) в мире имелись три второстепенные (первоклассные, но не вполне самостоятельные) великие державы (Франция, Россия и Япония) и.
Империализм в России имел свои особенности, важнейшая из которых заключалась в том, что он утверждался в стране, сохранявшей феодально-крепостнические пережитки в народном хозяйстве, жившей под игом самодержавия, выражавшего в первую очередь интересы помещиков; передовой промышленный капитализм сосуществовал с отсталой деревней, а феодальное ‘(по своей природе) самодержавие — с капиталистическими монополиями в промышленности, на транспорте и в сфере финансов12.
Определенная социально-экономическая отсталость России по сравнению с наиболее развитыми капиталистическими странами (Францией, Англией, Германией, США) обусловливала ее зависимость от иностранного капитала. В погоне за высокими прибылями иностранный капитал (сначала немецкий, а затем франкобельгийский и английский) устремился в Россию еще с середины XIX в. Крупнейшие российские банки и монополистические союзы в значительной степени контролировались заграничными,
13


по преимуществу англо-французскими, финансовыми группами. Непрерывно нарастала государственная задолженность (по государственным и гарантированным государством зарубежным займам). Накануне войны она достигала 5,5 млрд. руб.13
Зависимость России от иностранного капитала еще более усилилась в 1914—1917 гг. Военная задолженность страны накануне Февральской революции составила, по неполным данным, 6,3 млрд, руб.14 Во время войны нарастала экономическая и политическая зависимость страны не только от Англии и Франции, но и от США, которые начинают постепенно оттеснять старых кредиторов п союзников России. Поступательное развитие этого процесса свидетельствовало о реальной угрозе потери независимости страны в будущем, если бы ход исторического развития не был радикально изменен социалистической революцией15.
Вместе с тем к началу мировой войны Россия имела значительный по тому времени промышленный потенциал. Ей принадлежало шестое место в мире по добыче каменного угля, пятое — по производству чугуна и стали, четвертое — по производству машин16. Это дает основание относить Россию к странам среднего уровня капиталистического развития. В промышленности доминировали не только крупные, но и гигантские для начала XX в. предприятия, насчитывавшие десятки тысяч рабочих (Путиловский, Брянский, Коломенский, Сормовский заводы, текстильные комбинаты Морозовых в Подмосковье и др.). Высокая концентрация производства была той основой, на которой в конце XIX —начале XX в. происходил бурный процесс монополизации промышленности, создания синдикатов. В ведущих отраслях тяжелой промышленности (металлургия, добыча- топлива, машиностроение и др.) перед мировой войной насчитывалось (по далеко не полным данным) не менее 150—200 значительных монополистических объединений17. В это. же время складывается и быстро развивается система российского финансового капитала. Крупнейшие в стране акционерные коммерческие банки сосредоточивали в своих руках преобладающую часть вложенных в коммерческий кредит средств. В 1912 г. 22 наиболее значительных коммерческих банка (из 47) имели акционерный капитал в 513,5 млн. руб., что составляло 89,3% общей его суммы. Сеть местных отделений крупнейших в стране петербургских банков увеличилась с 92 в 1900 г. до 527 накануне войны. Крупные коммерческие банки с конца XIX в. расширяли финансирование промышленности, устанавливали контроль над отдельными предприятиями 18. Накануне мировой войны в результате сращивания банковского капитала с промышленным финансовая олигархия контролировала крупнейшие предприятия ведущих отраслей промышленности. Русско-Азиатский банк, в частности, свое влияние, хотя и в разной степени, распространил на 163 акционерные компании с капиталом в 950 млн. руб19 Представители восьми петербургских банков имели к 1917 г. 586 мест в правлениях крупных акционерных компаний20.
14


Сращивание банковского капитала с промышленным способствовало образованию в России монополистических объединений типа трестов и концернов. Русско-Азиатский банк, в частности, возглавил военно-промышленный комплекс, в центре которого находилось общество Путиловских заводов. Под эгидой Международного банка проводилось фактическое объединение Коломенского и Сормовского заводов, а также примыкавших к ним предприятий. Финансовая группа Международного банка создала трест в судостроительной промышленности21. В. И. Ленин отмечал, что «слияние банкового и промышленного капитала, в связи с образованием капиталистических монополий, сделало и в России громадные шаги вперед» 22.
Одним из важнейших объектов деятельности банковских монополий в России начала XX в. стал железнодорожный транспорт. Все частное железнодорожное строительство и крупнейшие железнодорожные общества контролировались банковскими монополиями 23.
Процесс сращивания банковского капитала с промышленным отчетливое выражение получил в личной унии, когда руководители коммерческих банков непосредственно заправляли делами крупнейших предприятий в качестве их директоров и членов правлений. В свою очередь, заправилы промышленных монополий утверждались в руководящих органах коммерческих банков. В. И. Ленин, обращая внимание на этот процесс, указывал, что если проследить все финансовые нити и связи пяти или даже трех тысяч самых богатых людей России, то «откроется весь узел господства капитала» 24.
Развитие крупной капиталистической промышленности вызывало известную и все возрастающую потребность во вмешательстве государственной власти. В. И. Ленин отмечал, что государственное вмешательство органически связано с развитием капиталистических отношений, что «государственный капитализм есть налицо — в той или иной форме, в той или иной степени — всюду, где есть элементы свободной торговли и капитализма вообще» 25.
Один из первых стабильных государственно-монополистических органов, регулировавших экономику царской России, сложился в сахарной промышленности. Он обеспечивал нормирование производства и выпуска сахара на рынок для продажи. Царское правительство, по словам В. И. Ленина, помогло дворянам-помещикам, владевшим сахарными плантациями и многочисленными сахарными заводами, «устроить стачку миллионеров-сахарозаводчиков для повышения цен и увеличения прибыли» 26. Прибыли сахарозаводчиков в начале XX в. достигали 50% к сумме основного капитала. Обогащение предпринимателей — дворян и капиталистов, шло за счет трудящихся масс. Для них сахар оставался предметом роскоши, а не повседневного потребления. Государство «контролировало, регулировало производство — в пользу магнатов, богачей» 27.
15


До первой мировой войны широкое распространение получило государственное регулирование и некоторых других, особо опекавшихся правительством отраслей промышленности (судостроение, вагоностроение, паровозостроение и др.). Оберегая интересы заправил тяжелой промышленности и магнатов финансового капитала путем государственного вмешательства в сферу производства, прибегая к прямому и косвенному подкармливанию за счет казны, правительство обеспечивало получение ими монопольно высокой прибыли.
Несмотря, однако, на значительный вес существовавших до войны государственно-монополистических институтов, они еще не распространялись на ключевые и наиболее крупные отрасли промышленности (металлургическая, топливная, текстильная и др.). Новый этап развития государственно-монополистического капитализма в России, как и в других капиталистических странах, связан с укреплением позиций монополистической буржуазии в годы мировой войны.
Самодержавие в известной степени опасалось привлекать буржуазию к активному решению узловых вопросов организации военной экономики, чтобы избежать усиления ее политической роли. В частности, предложение ведущих российских банков возглавить торговые организации «по снабжению армии и страны продуктами первой необходимости» вызвало в начале войны резко отрицательную реакцию28. Однако без империалистической буржуазии и ее монополистических союзов, без участия монополий никакое сколько-нибудь действенное регулирование народного хозяйства было невозможно.
Ряд неудач на фронте и начавшаяся хозяйственная разруха, а также давление буржуазно-оппозиционных кругов все настоятельнее побуждали царское правительство предпринимать более решительные шаги в деле регулирования экономики.
9-й съезд представителей промышленности и торговли 27 мая 1915 г. принял решение об организации военно-промышленных комитетов (ВПК), призванных создать систему государственных регулирующих органов в сфере промышленности, т. е. рабочий аппарат для мобилизации экономики. Однако вместо единого центрального исполнительного органа государственной власти по регулированию экономики царское правительство 17 августа 1915 г. создало четыре громоздких консультативно-совещательных органа (особые совещания по обороне, по топливу, по перевозкам и по продовольствию). Они обсуждали вопросы, окончательное решение которых оставалось делом царских чиновников.
Деятельности совещаний и их местных подразделений был присущ бумажно-бюрократический характер, но в рамках этих органов постепенно оформлялся и развивался известный общегосударственный учетно-регистрационный и распределительный аппарат, состоявший из различных комиссий и комитетов.
Более разработанным и детальным государственное регулирование было в тех отраслях промышленности, где оно опиралось
16


на мощный распределительный аппарат синдикатов: «Продамет», «Кровля», синдикат меднопрокатных заводов. На деле именно они распределяли дефицитный металл между ведомствами и предприятиями. В государственно-монополистической организации, регулировавшей металлургическую промышленность в годы войны, им принадлежала руководящая роль 29.
Устойчивые государственно-монополистические регулирующие органы (комитет хлопкоснабжения, льноджутовый комитет, комитет по делам суконной промышленности, комитет по делам кожевенной промышленности и др.), контролировавшиеся монополистическими союзами капиталистов, сложились и в легкой промышленности, в годы войны сохранявшей значительный удельный вес в крупном фабрично-заводском производстве30. Достаточно сложившиеся формы они приобрели в каменноугольной и в особенности в нефтяной промышленности31. Определенное развитие государственно-монополистическое регулирование в годы войны получило также при организации продовольственного снабжения армии и населения. Расстройство продовольственного снабжения армии к 1916 г. заставляло правящие верхи все больше опираться на предпринимательские союзы, допускать и поощрять развитие аппарата монополистических объединений, призванных осуществлять заготовку и распределение важнейших хлебных продуктов, хотя и под общим наблюдением бюрократических органов.
Монополистические союзы постепенно, но достаточно успешно овладевали отдельными звеньями государственного аппарата. Однако централизация и координация деятельности многочисленных регулирующих органов практически отсутствовали. При оценке зрелости государственно-монополистического капитализма в России необходимо учитывать, во-первых, несовершенство государственно-монополистических органов, отсутствие их рациональной системы, во-вторых, общий уровень экономического развития России. Удельный вес отраслей экономики, в которых сложились те или иные государственно-монополистические институты, здесь был меньшим, чем в более развитых капиталистических странах. Особенно это относится к сельскохозяйственному производству, в котором доминировали мелкие крестьянские хозяйства, придавленные пережитками феодально-крепостнических отношений.
Перед первой мировой войной свыше 76% трудоспособного населения России было занято в сельском хозяйстве и лишь 10%  — в промышленности. Самый передовой промышленный и финансовый капитализм, по словам В. И. Ленина, сочетался с самой отсталой деревней32. Тем не мен.ее развитие капитализма в промышленности было одной из сил, способствовавших его утверждению и в сельском хозяйстве33. Развитие капиталистических отношений в сельском хозяйстве ускорилось под воздействием столыпинской аграрной политики. Усиливался процесс расслоения крестьянства: укреплялось кулачество, расширявшее посевы и все больше  покупавшее усовершенствованные сельско-
17


хозяйственные орудия и машины; увеличивалось количество обедневших крестьян, лишавшихся орудий и средств производства (в первую очередь тягловой силы). Однако интенсивное развитие капиталистических отношений задерживалось феодально- крепостническими пережитками в экономике и политическом строе. Особенно отрицательно сказывалось сохранение полуфеодальных помещичьих латифундий. Если 30 тыс. помещиков-латифундистов имели в среднем 2 333 дес. земли на одно хозяйство, то на 10,5 млн. крестьянских дворов в среднем приходилось по 7 дес., и они вынуждены были влачить нищенское существование 34. Поэтому В. И. Ленин, отмечая, что в сельском хозяйстве России продолжалось неуклонное развитие капиталистических отношений, подчеркивал: «Чисто капиталистические отношения придавлены еще у нас в громадных размерах отношениями крепостническими» 35.
Следует также учитывать, что различные регионы Российской империи отличались большим разнообразием по уровню экономического развития. В этом отношении особенно характерны национальные районы. Так, если Украина и Прибалтика достигли высокой степени развития капитализма, имели много крупных предприятий ведущих отраслей промышленности, то Средняя Азия, Казахстан, Северный Кавказ оставались сырьевыми и аграрными придатками метрополии, здесь сохранялись феодальные, а иногда и дофеодальные отношения.
Однако при всех особенностях экономического развития России в начале XX в. капиталистические монополии и государственно-монополистический капитализм получили в стране достаточное распространение, объективно подготовив определенные материальные предпосылки для социалистической революции.
В. И. Ленин, определяя в 1917 г. перспективы борьбы рабочего класса, показал классовую тенденциозность и элементарную научную недобросовестность идеологов буржуазии и лидеров мелкобуржуазных партий, отрицавших наличие в России каких-либо материальных предпосылок социалистической революции. Они обвиняли большевиков в том, что те якобы намереваются «перемахнуть», минуя государственный капитализм, прямо к социализму. «Возьмите сахарный синдикат или казенные железные дороги в России или нефтяных королей и т. п.,— возражал В. И. Ленин.— Что это такое, как не государственный капитализм? Можно ли „перемахивать“ через то, что уже существует?» 36
Зарубежная буржуазная историческая наука, стремясь опровергнуть ленинскую теорию социалистической революции, отрицала и отрицает объективную неизбежность такой революции в России. Преобладающая часть зарубежных буржуазных историков, несмотря на различные модернизации и корректировки исторических моделей и схем, обнаруживших свою научную несостоятельность, все же упорно игнорирует ее бесспорные социально-эко-
18


номические предпосылки, отрицает ее историческую закономерность 37. Действительные же факты говорят о другом.
Социально-экономическое развитие царской России в начало XX в. в конечном счете развертывалось в соответствии с общими закономерностями развития капиталистического общества на его империалистической стадии. В стране сложились определенные материальные предпосылки, предопределившие реальность социалистической революции. Их развитие обеспечивало возможность приступа к строительству основ социалистической экономики. Ленинский вывод о том, что война «необычайно ускорив превращение монополистического капитализма в государственно- монополистический капитализм, тем самым необычайно приблизила человечество к социализму»38, относился и к России.
Государственно-монополистическое регулирование, осуществлявшееся в интересах монополий, объективно являлось также фактором, приближавшим назревавший революционный взрыв. Имея сугубо классовый характер, оно со всей силой обрушивалось на трудовое население страны. Сочетаясь с давлением феодально-крепостнических пережитков, буржуазно-помещичье регулирование делало положение трудящихся масс совершенно невыносимым, усиливая их стихийно нараставшее недовольство тяготами и лишениями военного времени.
Неуклонно возраставшие военные расходы все более непосильным бременем ложились на государственный бюджет, его дефицит увеличивался с каждым годом. Если в 1915 г, он составлял 8 561 млн. руб., то в 1916 г,— уже 13 756 млн.39 Сумма кредитных билетов, находившихся в обращении к 1 января 1917 г., по сравнению с довоенным временем, выросла с 1,5 млрд руб. до 9,1 млрд.40 В стране усиливалась инфляция, резко падала покупательная стоимость денег, шло обнищание трудящихся. Все это являлось источником дальнейшего усиления классовых противоречий, нарастания недовольства масс существующим строем.
Реальную тяжесть инфляции господствующие классы перекладывали на народ, страдавший от роста цен и недостатка продуктов. Буржуазия и помещики имели безграничные возможности расхищать народный труд, грабить трудящихся. В стране процветала спекуляция предметами первой необходимости. В частности, весной 1915 г. продовольственные затруднения особенно сильно ощущались в Центральном промышленном районе. В октябре 1915 г. недостаток хлеба, соли, сахара, рыбы наблюдался по всей стране. В северных губерниях продуктов не хватало в 99% городов и 97% уездов, в Нечерноземном центре — соответственно 88 и 95%, на Украине — 84 и 91%, в Черноземном центре — 72 и 75%, в Поволжье — 80 и 90% и т. д.41 К концу 1916 г. положение еще более ухудшилось. Отовсюду и все чаще поступали сведения не только о недостатке продовольствия, но и о начавшемся голоде42.
В дезорганизации продовольственного снабжения особенно от-
19


четливо проявился кризис народного хозяйства, ставший одним из важнейших объективных факторов назревания и углубления в стране революционного кризиса.
Объективные предпосылки социалистической революции включают в себя не только экономическую зрелость, материальную подготовленность страны к социалистическим преобразованиям, но и социально-политические условия (соотношение классовых сил, острота классовых противоречий).
Накануне мировой войны общая численность населения России составляла 159,2 млн. человек, из которых 18% жили в городах и 82 % в деревнях 43.
Основная часть деревенского населения (беднейшее крестьянство) эксплуатировалась помещиками, деревенской буржуазией и обиралась монополиями. Она влачила нищенское существование. Несмотря на глубокие пережитки феодально-крепостнических отношений, важное место в деревне все же принадлежало уже отношениям капиталистическим. Здесь наблюдался интенсивный процесс дифференциации крестьянства и все большее значение приобретала вторая социальная война, направленная против деревенской буржуазии — кулачества. Однако особое распространение в деревне получили лишь низшие формы капитализма (в первую очередь мелкое товарное производство), опутанные различными пережитками крепостничества44. Поэтому аграрный вопрос в дореволюционной России наряду с общими чертами, присущими другим капиталистическим странам, имел серьезные особенности: это был вопрос «о крутой ломке старого, средневекового землевладения, как помещичьего, так и надельного крестьянского» 45. Решение этих задач на этапе буржуазно-демократической революции имело для страны первостепенное значение. Первая мировая война не только усилила борьбу крестьянства против помещиков и самодержавия, вовлекая в нее новые силы, но и обострила антагонизм внутри деревенского населения, создавая условия для нарастания второй социальной войны.
Вызревание в стране классовых противоречий капиталистического общества определялось в первую очередь неуклонным развитием промышленности, торговли и транспорта, обусловившим поступательное увеличение численности пролетариата. К кануну первой мировой войны общая численность рабочего класса России по сравнению с 1900 г. увеличилась в 1,5 раза, достигнув 18 млн. чел. При этом «чисто» пролетарское ядро рабочего класса, его наиболее организованная и сознательная часть (рабочие крупной фабрично-заводской, горнозаводской, горной промышленности и транспорта) составляли почти 4 млн. чел. (21,5% общего числа), а в начале 1917 г.—более 4,3 млн., что давало, при сокращении других отрядов рабочего класса, почти 29% его состава 46.
Характерной особенностью российского пролетариата являлась его высокая концентрация. В 1915 г. 60% всех рабочих крупной машинной индустрии в России были заняты на предприятиях с
20


числом рабочих свыше 500. Передовая, наиболее сознательная часть рабочего класса была сосредоточена в первую очередь в Петрограде, Центральном промышленном районе, на юге страны и на Урале. Здесь значителен был удельный вес металлистов, занимавших авангардное положение в пролетарском движении.
Рабочие России подвергались беспощадной эксплуатации и получали за свой труд нищенскую заработную плату. Российский рабочий в 1910 г., например, зарабатывал вчетверо меньше американского рабочего47.
Политическое бесправие, произвол царской администрации, помещиков и капиталистов еще более усугубляли невыносимо тяжелое положение народа. В дополнение к этому трудящиеся нерусской национальности (среди которых преобладало крестьянское население), испытывали на себе все тягостные последствия великодержавной политики царизма, превратившей страну в тюрьму народов. Более половины населения России подвергалось национальному гнету48. Трудящиеся массы других национальностей не имели, в частности, даже тех ущербных прав по выборам в Государственную думу, которыми обладали русские рабочие и крестьяне. Представительство Польши и Кавказа было сильно ограничено, а население Средней Азии и Казахстана совершенно не имело избирательных прав. Подъем демократического движения в стране побуждал царское правительство практиковать, опираясь на национальную буржуазию, политику натравливания одних народов на другие, сочетая ее с организованной травлей тех или иных «инородцев» (шовинистическая травля украинцев, разжигание антисемитизма и пр.). Тем самым царизм пытался отвлечь народные массы от революционного движения 49.
Эксплуататорские классы — помещики, крупная буржуазия, высшие чиновники — насчитывали примерно 4 млн. человек, что составляло около 2,5 °/о населения50. Их интересы обеспечивались не только самодержавием, но и различными буржуазно-помещичьими партиями. Даже самые либеральные из них (кадеты, прогрессисты), несмотря на свою оппозиционность самодержавию, выступали в едином строю с проправительственными силами в борьбе с революционным движением народа.
На этапе буржуазно-демократической революции в России действовали три основных политических лагеря, отражавшие социальную структуру страны. В. И. Ленин писал: «В России есть три основные политические силы и, следовательно, политические линии: черносотенцы (классовые интересы крепостников-помещиков) и „бюрократия“ рядом с ними и над ними; затем либерально- монархическая буржуазия, „центр“ — левый (к.-д.) и правый (октябристы); наконец, демократия буржуазная (трудовики, народники, беспартийные левые) и пролетарская. Правильность именно такого и только такого деления подтверждена всем опытом первого десятилетия XX века» 51.
21


Общие экономические и политические причины (экономическая и политическая заинтересованность лишь в модернизации существующего строя) обусловливали особую контрреволюционность российской либеральной буржуазии, действовавшей в стране, которая стала центром мирового революционного движения. Уже революция 1905—1907 гг. наглядно показала, что российский пролетариат, успешно выполнявший роль гегемона освободительного движения в стране, по своей революционности не имеет себе равных. «Первый раз во всемирной истории,— указывал В. И. Ленин,— была достигнута такая высота развития и такая сила революционной борьбы, что вооруженное восстание выступило в соединении с массовой стачкой, этим специфически пролетарским оружием. Ясно, что этот опыт имеет мировое значение для всех пролетарских революций»52. Контрреволюционность буржуазии усиливалась в связи с нараставшей революционной энергией масс, руководимых пролетариатом. Робкие порывы оппозиционности парализовывались страхом, заставлявшим искать защиты от революционного народа у того же царизма, сотрудничать с ним в деле подавления революционного движения. В. И. Ленин подчеркивал: политическое бессилие буржуазии объясняется тем, что она «гораздо больше боится революции, чем реакции» 53.
Крестьянство и другие мелкобуржуазные слои населения, как показал опыт первой российской революции, обнаруживали постоянные колебания между революционностью и либерализмом. Они, несмотря на численное преобладание в стране, не были способны выполнять роль гегемона общенародного освободительного движения, возглавить буржуазно-демократическую революцию. Свои потенциальные возможности в массовой революционной борьбе они полнее выражали в том случае, если ее начинал пролетариат — единственный до конца последовательный революционный класс общества. Роль гегемона по отношению к крестьянству пролетариат мог выполнять благодаря тому идейно-политическому влиянию, которое обеспечивалось партией Ленина. Программа большевиков выдвигала лозунги, революционизировавшие рабочих, поднимавшие на решительную борьбу широкие массы трудящихся, олицетворявшие чаяния народа. Требования программы-минимум (демократическая республика, 8-часовой рабочий день, конфискация помещичьих земель) выражали самые наболевшие общенародные нужды. Партия, вооружив рабочий класс революционной программой, направляла его деятельность и руководила его самоотверженной героической борьбой.
Одним из факторов, обеспечивших пролетариату роль вождя массового революционного движения еще в 1905—1907 гг., являлась его непримиримая борьба с буржуазным либерализмом. «Русская либеральная буржуазия,—указывал В. И. Ленин,—которая вела себя у нас так же подло, трусливо, глупо и предательски, как немецкая в 1848 г., именно потому ненавидит русский пролетариат, что он оказался в 1905 году достаточно зрел
22


политически, чтобы вырвать у этой буржуазии руководство движением, чтобы беспощадно разоблачать предательство либералов» 54.
Своей решительной борьбой с самодержавием и буржуазным либерализмом пролетариат объективно выражал и защищал интересы самых широких слоев трудящихся, среди которых по численности преобладало беднейшее крестьянство, вместе с пролетариатом особенно страдавшее от притеснений, произвола и насилий. В ходе этой борьбы он никогда не упускал из виду грядущую социалистическую революцию. Осуществление роли гегемона на этапе буржуазно-демократической революции позволяло рабочему классу готовить себе союзников и для социалистической революции. В. И. Ленин, характеризуя опыт, приобретенный российским пролетариатом в годы первой российской революции, писал: «Он завоевал освобождение рабочих масс из-под влияния предательского и презренно-бессильного либерализма. Он завоевал себе роль гегемона в борьбе за свободу, за демократию, как условие для борьбы за социализм. Он завоевал всем угнетенным и эксплуатируемым классам России уменье вести революционную массовую борьбу, без которой нигде на свете не достигалось ничего серьезного в прогрессе человечества» 55.
Борьба с буржуазным либерализмом за влияние на народные массы и после революции 1905—1907 гг. сохраняла первостепенное значение. Оно возрастало в связи с разгулом черносотенного шовинизма и активизацией буржуазного национализма перед первой мировой войной. Пролетариат, возглавляемый ленинской большевистской партией, занимал последовательно интернационалистские позиции и вел неустанную работу по сплочению вокруг себя трудящихся различных национальностей, возглавляя революционное национально-освободительное движение56.
Особое значение для осуществления гегемонии пролетариата в период между буржуазно-демократическими революциями имело стачечное движение, которое далеко выходило за узкопрофессиональные рамки и приобретало большое общественное звучание. Оно особенно усилилось после Ленских событий. В. И. Ленин отмечал, что уже в апрельско-майские дни 1912 г. российский рабочий класс проявил себя в качестве «гегемона, поднимающего знамя революции за весь народ, от имени всего народа, для пробуждения и привлечения к борьбе всех классов, кому свобода нужна, кто способен добиваться ее»57. Вскоре он еще более определенно оценил общественную роль и значение стачечной борьбы, подчеркивая, что «революционная стачка шевелит, будит, просвещает и организует народные массы для революции» 58. При этом В. И. Ленин особо подчеркивал, что в царской России, где назревала новая буржуазно-демократическая революция, политические стачки рабочих являлись единственным серьезным средством «расшевелить, раскачать, взбудоражить, поднять на революционную борьбу крестьянство и лучшую часть крестьянского войска!» 59
23


Революционное движение пролетариата не было ограниченной борьбой за сиюминутные экономические выгоды. Рабочее движение являлось важнейшим фактором решения общедемократических задач. Рабочий класс России был главной силой освободительного движения в стране, самым решительным борцом против самодержавного строя. Руководимый большевистской партией — партией нового типа, он организованно противостоял контрреволюционной буржуазии, пытавшейся дезорганизовать революционное движение масс, и упорно сплачивал их (в первую очередь крестьянство) на решительную борьбу с царизмом, помещиками и против капитала.
Роль рабочего класса в общественно-политической жизни страны была несоизмеримо большей, чем его доля в общей численности населения России. Это определялось сплоченностью и организованностью, сознательностью и героизмом последовательно революционного класса.
Объективные факторы, позволявшие пролетариату осуществлять сплочение социальных сил, способных и готовых вместе с ним подняться на социалистическую революцию, в России вызревали в конце XIX — начале XX в. Они складывались еще на этапе буржуазно-демократической революции. При этом некоторые общие политические предпосылки социалистической революции было бы неверно отождествлять с политическими предпосылками революции буржуазно-демократической. Различие между ними определялось в первую очередь иной расстановкой основных политических сил. Если союзником пролетариата в буржуазно-демократической революции было все крестьянство, то в социалистической революции — лишь беднейшее крестьянство60, что не исключало, а предполагало при свержении власти капитала использование поддержки более широких слоев населения.
Воспитание российского рабочего класса в качестве гегемона революции стало возможным лишь благодаря повседневному руководству марксистской революционной партии нового типа, объединившей вокруг себя «авангард пролетариата и гигантское большинство трудящихся»61. Особую значимость руководящая и организующая роль марксистско-ленинской партии приобрела в годы мировой войны. Ленинская партия занимала последовательно революционную, интернационалистскую позицию. Большевики убедительно раскрыли характер и цели империалистической бойни и повели за собой пролетариат на борьбу за превращение войны империалистической в войну гражданскую. В условиях войны выполнение роли гегемона потребовало от пролетариата и его партии колоссального напряжения сил, так как на революционно-демократическое движение дезорганизующее влияние оказывала шовинистическая пропаганда правительственной, черносотенной и либеральной прессы. В. И. Ленин отмечал, в частности, что «среди крестьянства правящей клике при помощи буржуазной печати, духовенства и т. д. тоже удалось вызвать шовинистическое настроение» 62. Партия и в годы войны мобили-
24


зовывала рабочий класс на союз со всем крестьянством в буржуазно-демократической революции. Фиксируя факт колебания мелкой буржуазии в сторону контрреволюционного либерализма на почве шовинизма, В. И. Ленин призывал вести упорную разъяснительную работу среди трудящихся города и деревни, последовательно бороться против националистических предрассудков, используя политические и экономические (рост дороговизны, недостаток продовольствия и др.) факторы, толкавшие крестьянство влево63. Это создавало объективную основу для победы демократической революции в стране. Реализовать эти объективные возможности можно было лишь при условии последовательной борьбы с социал-шовинизмом, дезорганизующим революционное движение трудового народа.
Ориентируя пролетариат на достижение ближайшей цели — победу буржуазно-демократической революции, В. И. Ленин признавал необходимым участие социал-демократов в будущем Временном революционном правительстве вместе с представителями мелкой буржуазии. Однако он подчеркивал, что такое сотрудничество невозможно с революционерами-шовинистами64. Практически это означало отказ от блока с меньшевиками, эсерами, трудовиками, народными социалистами и др., так как они, за крайне редким исключением, занимали шовинистические позиции, в лучшем случае были «революционерами-шовинистами». Четкая политическая программа и ясная тактическая линия партии на подступах к буржуазно-демократической революции готовили рабочий класс (его авангардные слои в первую очередь) к грядущей непримиримой борьбе с социал-соглашателями после победы этой революции.
Огромное политическое значение имело вооружение рабочего класса и его авангарда — партии научной революционной теорией — марксизмом, важнейшие положения которой в новых исторических условиях развивались В. И. Лениным. Рабочему классу и его авангарду было необходимо осмыслить и усвоить значение новых социально-экономических явлений, характерных для периода империализма, осознать, что социалистическая революция становится непосредственной практической задачей. Для царской России с ее причудливым переплетением социально-экономических противоречий научная революционная теория имела особое значение.
Развитие революционной теории социалистической революции в эпоху империализма является величайшей исторической заслугой В. И. Ленина. Основываясь на важнейших положениях научного коммунизма, разработанных К. Марксом и Ф. Энгельсом, он показал, что революцию нельзя «сделать», что революции невозможны, как правило, без революционных ситуаций, возникающих в результате объективных условий, т. е. независимо от воли различных классов, политических партий и групп65.
В начале XX в. Россия стояла на пороге революции. Но какой она будет иметь характер? Какие силы будут вести последо-
25


вательную борьбу? Какой класс возглавит революцию? По этим вопросам развертывалась острейшая теоретическая и политическая борьба. Теоретики российского и международного оппортунизма на эти вопросы давали шаблонный ответ. В стране назревает революция против царизма, т. е. буржуазная революция. Значит, заключали они, буржуазия — не только революционная сила, но и потенциальный вождь революции. После ее победы стране предстоит длительный путь буржуазного развития. Подобные взгляды, игнорировавшие реальные исторические условия, опирались на отжившие теоретические догмы, усердно гальванизировавшиеся оппортунистами. Поэтому невозможно переоценить значепие решения Лениным вопроса о возможности и закономерности перерастания в России буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую. Еще во время революции 1905—1907 гг. В. И. Ленин определенно указывал, что победа в стране буржуазно-демократической революции будет «началом решительной борьбы за социалистический переворот» 66.
Не менее важное значение имело и ленинское обоснование вопроса о пролетариате как гегемоне буржуазно-демократической и социалистической революций, о крестьянстве как его союзнике. При этом В. И. Ленин рассматривал буржуазно-демократическую и социалистическую революции как звенья единой цепи. Еще в 1905 г. он писал: «Пролетариат должен провести до конца демократический переворот, присоединяя к себе массу крестьянства, чтобы раздавить силой сопротивление самодержавия и парализовать неустойчивость буржуазии. Пролетариат должен совершить социалистический переворот, присоединяя к себе массу полупролетарских элементов населения, чтобы сломить силой сопротивление буржуазии и парализовать неустойчивость крестьянства и мелкой буржуазии» 67.
Путь к социалистической революции, подчеркивал В. И. Ленин, лежал через общедемократический переворот: «Кто хочет идти к социализму по другой дороге, помимо демократизма политического, тот неминуемо приходит к нелепым и реакционным, как  в экономическом, так и в политическом смысле, выводам»68. Эти слова были направлены и против оппортунистов, видевших в демократическом перевороте конец революции, и против «леваков», требовавших «немедленного» перехода к социализму.
В. И. Ленин доказал, что в эпоху империализма последовательное решение демократических задач было невозможно без борьбы против капиталистического строя69. В капиталистической стране их можно было решать только на путях социалистической революции. Он подчеркивал, что «в XX веке, в капиталистической стране нельзя быть революционным демократом, ежели бояться идти к социализму» 70. Борьба за демократию в эпоху империализма находится в неразрывном единстве с борьбой за социализм — такова диалектика революционного процесса. Сближение и переплетение демократических и социалистических задач объективно обуславливает сближение двух этапов революции — демо-
26


кратпческого и социалистического. «Надо уметь соединить борьбу за демократию и борьбу за социалистическую революцию.—писал Ленин в декабре 1916 г.,—подчиняя первую второй. В этом вся трудность; в этом вся суть» 71.
Мобилизация многонациональных трудящихся масс России на борьбу с самодержавием и властью капитала была возможна лишь при правильном подходе к решению национального вопроса. В. И. Ленин вооружил партию и рабочий класс последовательно революционной марксистской программой, основывающейся на признании за каждой нацией права на ее самоопределение вплоть до отделения. При этом В. И. Ленин подчеркивал: «Отделения мы вовсе не проповедуем. В общем, мы против отделения. Но мы стоим за право на отделение ввиду черносотенного великорусского национализма, который так испоганил дело национального сожительства, что иногда больше связи получится после свободного отделения!!» 72 Программа по национальному вопросу, разработанная В. И. Лениным, позволяла успешно решать задачу как завоевания свободы и равенства всех народов, так и сплочения трудящихся различных национальностей в борьбе за социалистическую революцию.
После революции 1905—1907 гг. В. И. Ленин особое внимание уделил новым явлениям и чертам капитализма, присущим ему на высшей стадии. В начале первой мировой войны он изложил основы теории империализма, как высшей и последней стадии капитализма. На основе дальнейшей разработки теории империализма, выявления и обоснования закона усиления неравномерности развития капиталистических стран при империализме В. И. Ленин сделал вывод о неизбежности победы социализма первоначально в нескольких или даже в одной, отдельно взятой, стране. В августе 1915 г. в статье «О лозунге Соединенных Штатов Европы» В. И. Ленин писал: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране»73. Вскоре этот вывод был сформулирован еще более определенно: «Развитие капитализма совершается в высшей степени неравномерно в различных странах. Иначе и не может быть при товарном производстве. Отсюда непреложный вывод: социализм не может победить одновременно во всех странах» 74.
Первостепенное значение как для анализа конкретной исторической обстановки, так и для определения революционной стратегии и тактики пролетариата имеет разработанное В. И. Лениным теоретическое положение о революционной ситуации, под которой подразумеваются объективные факторы, характеризующие внутреннее положение страны. Он выделил следующие три ее главных признака: «1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизмененном виде свое господство; тот или иной кризис „верхов“, кризис политики господствующего класса,
27


создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы „низы не хотели", а требуется еще, чтобы „верхи не могли“ жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов. 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в „мирную“ эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими „верхами“, к самостоятельному историческому выступлению»75.
Возникновение революционной ситуации определяется, следовательно, взаимодействием ряда социально-экономических и политических факторов, обусловливающих объективную возможность свержения существующего антинародного строя. Из этого вытекает необходимость тщательного научного анализа социально-экономической обстановки и расстановки классовых сил, имеющих важное значение для определения направлений и тактики борьбы пролетариата и его политического авангарда.
Ленинская теория социалистической революции открывала широкие перспективы для развития освободительного движения в России, давала выход для творческой энергии революционного российского пролетариата. Она подводила к выводу: не ожидать «сигнала» к социалистической революции от пролетариата более развитых капиталистических стран, о чем твердили меньшевики, а целеустремленно и последовательно, используя объективные факторы, готовиться к решительному штурму власти капитала. Вся повседневная деятельность рабочего класса и его ленинской партии в годы войны была нацелена на решение этой исторической задачи. Особое значение при этом приобрела борьба В. И. Ленина, большевиков с оппортунизмом, переродившимся во время  войны в социал-шовинизм. Большевики решительно противостояли разгулу национализма и шовинизма и последовательно разоблачали измену лидеров II Интернационала делу пролетариата. В противовес оппортунистическим лозунгам «защиты отечества» и «гражданского мира» они выдвинули и обосновали интернационалистские лозунги поражения «своего» правительства и превращения войны империалистической в войну гражданскую. В написанном В. И. Лениным в начале войны манифесте ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия» говорилось: «Превращение современной империалистской войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг, указываемый опытом Коммуны, намеченный Базельской (1912 г.) резолюцией и вытекающий из всех условий империалистской войны между высоко развитыми буржуазными странами» 76. Манифест ясно и четко определил стратегию и тактику революционной борьбы пролетариата. Он неразрывно связал революционный выход из империалистической бойни с осуществлением социалистической революции. Рабочий класс и его партия получили важные теоретические ориентиры для решительного наступления на власть капитала.
28


Применение В. И. Лениным марксистского метода исторического материализма к важнейшим явлениям социально-экономического развития мирового капитализма в период империализма подняло на новый уровень революционную теорию научного коммунизма.
К числу важнейших политических предпосылок Великого Октября относятся появившиеся в 1905 г. зачатки новой формы государственной власти — Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Для решения главного вопроса социалистической революции — вопроса о власти, утверждение идеи власти Советов имело огромное значение. Обобщение опыта их деятельности в 1905—1907 гг. позволило В. И. Ленину сделать вывод о том, что, сломав старый государственный аппарат, на его место пролетариат поставит власть Советов. Выступая в Московском Совете 12 марта 1918 г., В. И. Ленин говорил: «Русская революция дала то, чем она резко отличается от революций в Западной Европе. Она дала революционную массу, приготовленную 1905 годом к самостоятельному выступлению; она дала Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, органы, неизмеримо более демократические, чем все предшествующие, позволившие воспитывать, облагородить рабочую, солдатскую и крестьянскую бесправную массу, вести ее за собой, и, благодаря этим обстоятельствам, русская революция в несколько месяцев проделала ту эпоху соглашательства с буржуазией, которая в Западной Европе занимала целые долгие десятилетия» 77.
Известные предпосылки для успешной борьбы рабочего класса за социалистическую революцию складывались и в результате приобретения богатейшего опыта организации революционного профсоюзного движения, который он накопил в 1905—1917 гг. Крупнейшие профессиональные союзы, руководимые большевистской партией, завоевали большой авторитет в пролетарских массах. Российский рабочий класс решительно отверг оппортунистическую меньшевистскую теорию «нейтральности» профсоюзов, ограничивавшую их деятельность узкими, тред-юнионистскими рамками. Приобщение профессиональных союзов к политической борьбе, их революционная деятельность под руководством большевиков еще в годы первой российской революции вызывали серьезную тревогу в правительственных кругах. Неустанная работа партии в профсоюзах в годы реакции, нового революционного подъема и первой мировой войны утверждала в пролетарских массах ленинскую идею о фактической партийности профсоюзов при сохранении их самостоятельности в повседневной практической деятельности, о необходимости руководства ими со стороны партии при решении политических задач пролетариата.
Более четкое размежевание политических сил в стране на этапе буржуазно-демократической революции, извлечение уроков из опыта борьбы классов и политических партий также можно рассматривать в плане вызревания общих политических предпосылок социалистической революции в России. В первую очередь
29


необходимо подчеркнуть значение, которое имела революция 1905—1907 гг.—генеральная репетиция Великого Октября. В. II. Ленин 14 марта 1918 г. указывал, что русский народ «из опыта 1905 года извлек гигантский запас революционной боеспособности», явившейся одним из решающих факторов успеха революции в феврале 1917 г.78
Российский пролетариат в 1905—1907 гг. проверил своих союзников и оценил своих политических противников в действии. Основные буржуазно-помещичьи партии (октябристы, прогрессисты и кадеты) обнажили свою контрреволюционную и антинародную сущность. Их заинтересованность в существовании модернизированного царизма, военно-полицейский аппарат которого они стремились сохранить для борьбы с народными массами, стала совершенно очевидной. Не по лозунгам и словам, а в ходе самой политической борьбы, просвещаясь в результате агитации и пропаганды ленинской партии, пролетариат учился распознавать истинное лицо лидеров псевдосоциалистических партий. Политическая жизнь страны в годы реакции, нового революционного подъема и первой мировой войны еще более обогатила опытом рабочий класс и его авангард. В новых исторических условиях они закрепляли приобретенные навыки руководства освободительным движением в стране, упрочивали тем самым позиции пролетариата в качестве гегемона в назревающей социалистической революции.
Таким образом, в начале XX в. России были свойственны «все типичные социально-экономические противоречия тогдашнего мира: между трудом и капиталом, между развивающимся капитализмом и значительными феодально-крепостническими пережитками, между высокоразвитыми промышленными районами и отсталыми окраинами. Особую остроту этим противоречиям придавала система политического, духовного и национального гнета царского самодержавия»79. Россия являлась узловым пунктом противоречий мирового империализма, что обусловило перемещение в страну центра международного рабочего движения. Она стала тем слабым звеном в системе мирового империализма, где сложились объективные предпосылки для победы социализма. Однако для прорыва единой цепи империализма в этом слабом звене необходима была способность революционного класса обеспечить свержение ига капитала. Без этого субъективного фактора была невозможна победоносная социалистическая революция. В конечном счете вызревание этого фактора было связано с деятельностью революционной марксистской партии, созданной и руководимой В, И. Лениным, вооруженной непобедимой теорией научного коммунизма.
«По призыву партии большевиков и под ее руководством рабочий класс выступил на решительный бой против власти капитала. Партия соединила в один могучий поток пролетарскую борьбу за социализм, крестьянскую борьбу за землю, национально-освободительную борьбу угнетенных народов России, общена- 30


родное движение против империалистической войны, за мир и направила его на свержение буржуазного строя» 80.
В результате исторического развития России опа оказалась страной, в которой сложились наиболее зрелые объективные социально-политические условия, необходимые для победы социалистической революции.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 27. G. 305.
2 Там же. С. 419.
3 Там же. Т. 26. С. 314.
4 Там же. Т. 30. С. 93.
5 Там же. Т. 27. С. 419.
6 Там же. Т. 34. С. 193.
7 Там же. Т. 30. С. 347.
8 Там же. Т. 37. С. 117.
9 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М., 1986. С. 123.
10 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 27. С. 377.
11 См.: Там же. Т. 28. С. 178.
12 См.: Минц И. И. История Великого Октября. 2-е изд. М., 1977. Т. 1. С. 81.
13 Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. М., 1948. Т. 2. С. 361—369, 374—378.
14 Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы первой мировой войны (1914—1917). М., 1960. С. 441.
15 См.’: Минц И. И. Указ. соч. Т. 1.
С. 160—174 и др:
16 Маевский И. Экономика русской промышленности в условиях первой мировой войны. М., 1957. С. 8.
17 Крупина Т. Д. К' вопросу об особенностях монополизации промышленности в России // Об особенностях империализма в России. М., 1963. С. 200—202.
18 Грановский Е. Л. Монополистический капитализм в России. Л., 1929. С. 27—39; Вовыкин В. И. Зарождение финансового капиталов России. М., 1967. С. 201—292.
19 Гиндин И. Ф., Шепелев Л. Е. Банковские монополии в России // Ист. зап. 1960. Т. 66. С. 45.
20 Ливший Я. И. Монополии в экономике России. М., 1961.
С. 109—110.
21 Вовыкин В. В. Банки и промышленность России накануне первой мировой войны // Ист. зап. 1959. Т. 64. С. 98—104, 117—121; Шацилло К. Ф. Финансовый капитал и
развитие морской судостроительной промышленности в России накануне первой мировой войны // Науч. докл. высш, школы. Ист. науки. 1958. Кн. 3. С. 89.
22 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 27. С. 350.
23 Погребинский А. П. Государственно-монополистический капитализм в России: Очерк истории. М., 1959. С. 85—86.
24 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 109-110.
25 Там же. Т. 43. С. 222.
26 Там же. Т. 5. С. 87.
27 Там же. Т. 34. С. 168.
28 Лаверычев В. Я. Объективные предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции // История СССР. 1977. № 3. С. 68.
29 Тарновский К. Н. Формирование государственно - монополистического капитализма в России в годы первой мировой войны: На примере металлургической промышленности. М., 1958. С. 65, 107, 111—112, 128.
30 Лаверычев В. Я. Монополистический капитал в текстильной промышленности. М., 1963.
С. 243—310.
31 Алияров С. С. Из истории государственно - монополистического капитализма в России: (Особое совещание по топливу и нефтяные монополии) // История СССР. 1977. № 6.
32 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 16. С. 417.
33 См.: Там же. Т. 4. С. 305.
34 См.: Там же. Т. 17. С. 67.
35 Там же. Т. 21. С. 307.
38 Там же. Т. 32. С. 293.
37 Подробнее см.: Игрицкий И. И. Мифы буржуазной историографии и реальность истории. М., 1974; Салов В. И. Историзм и современная буржуазная историография. М., 1977; и др.
38 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34.
31


С. 192—193.
39 Волобуев П. В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962. С. 302.
40 Погребинский А. П. Очерки истории финансов дореволюционной России. М., 1954, С. 241.
41 Обзор деятельности особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу. Пг., 1916. С. 25-27.
42 Рабочий класс России, 1907 — февраль 1917 г. М., 1982.
С. 271—273.
43 Народное хозяйство СССР в 1978 г.: Стат, ежегодник. М., 1979. С. 7.
44 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 2. С. 344.
45 Там же. Т. 21. С. 310.
46 См.: Рабочий класс России, 1907 — февраль 1917 г. С. 42, 246.
47 Международное рабочее движение: Вопр. истории и теории. М., 1978. Т. 3. С. 289.
48 Минц И. И. Указ. соч. Т. 1. С. 17.
49 Черменский Е. Д. История СССР: Период империализма. М., 1974. С. 216—217, 279.
50 Рабочий класс — ведущая сила Октябрьской социалистической революции. М., 1976. С. 33.
51 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 21. С 38
52 Там же. Т. 41. С. 370.
53 Там же. Т. 21. С. 371—372.
54 Там же. Т. 19. С. 359.
55 Там же. С. 371.
56 Пролетариат во главе освободительного движения в России (1895—1917 гг.). М., 1971
С. 234—238.
57 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т 21 С. 350.
58 Там же. Т. 23. С. 304.
59 Там же. Т. 22. С. 286.
60 См.: Там же. Т. И. С. 90; Т. 31 С. 21; Т. 37. С. 311—312.
61 Там же. Т. 39. С. 216.
62 Там же. Т. 26. С. 330.
63 См.: Там же. Т. 27. С. 79.
64 См.: Там же. С. 50.
65 Там же. Т. 26. С. 218—219.
66 Там же. Т. И. С. 120.
67 Там же. С. 90.
68 Там же. С. 16.
69 См.: Там же. Т. 27. С. 274.
70 Там же. Т. 34. С. 190.
71 Там же. Т. 49. С. 347.
72 Там же. Т. 48. С. 235.
73 Там же. Т. 26. С. 354.
74 Там же. Т. 30. С. 133.
75 Там же. Т. 26. С. 218.
78 Там же. С. 22.
77 Там же. Т. 36. С. 84.
78 Там же. С. 93.
79 К столетию со дня рождения В. И. Ленина: Тезисы ЦК КПСС. М., 1969. С. 7.
80 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. С. 124.


Глава вторая
НА МИРНОМ ЭТАПЕ РЕВОЛЮЦИИ
1. Обстановка в стране после свержения царизма
Свержение царизма в феврале 1917 г. знаменовало собой завершение целой исторической эпохи длительной, тяжелой, полной самоотверженности борьбы народов России против феодально- крепостнической системы, воплощенной в абсолютистском политическом строе. Через крестьянские восстания, бунты работных людей, движение декабристов, трагическую судьбу героев «Народной воли» пролегал этот тернистый путь. Но только с выходом на историческую сцену пролетариата борьба за свободу поднялась на качественно новый уровень. Достигнуто это было через слияние массового пролетарского революционного движения с идеями научного социализма.
«Марксизм,— писал В. И. Ленин,— как единственно правильную революционную теорию, Россия поистине выстрадала полувековой историей неслыханных мук и жертв, невиданного революционного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, испытания на практике, разочарований, проверки, сопоставления опыта Европы» 1.
Первый мощный удар по царизму нанесла российская революция 1905—1907 гг. Возглавил ее пролетариат и его боевой авангард — большевистская партия. Тогда царизму удалось устоять, но оправиться до конца он так и не смог. Через 12 лет твердыни самодержавия рухнули под натиском пролетариата и его союзников.
Быстрая победа над царизмом явилась естественным результатом того, что, как отмечал В. И. Ленин, «в силу чрезвычайно оригинальной исторической ситуации слились вместе, и замечательно ,,дружно“ слились, совершенно различные потоки, совершенно разнородные классовые интересы, совершенно противоположные политические и социальные стремления»2. И действительно, участниками грандиозного «исторического действия» оказались противоположные и враждебные друг другу классовые силы. С одной стороны, это была буржуазия и ее октябристские и кадетские политические представители, поддержанные англофранцузским капиталом, стремившиеся к захвату власти для продолжения империалистической войны и получения новых земель и прибылей. С другой — «глубокое пролетарское и массовое на-
2 Великий Октябрь
33


родное (все беднейшее население городов и деревень) движение революционного характера за хлеб, за мир, за настоящую сво боду» 3, во главе которого стояли большевики.
Февральская революция покончила с самодержавной властью, полицейским произволом и политическим бесправием народа. «В несколько дней,— писал позднее В. И. Ленин,— Россия превратилась в демократическую буржуазную республику, более свободную — в обстановке войны,—чем любая страна в мире»4. Но вместе с тем эта революция оказалась непохожа на классические образцы прошлого. «Конкретно дела сложились иначе, чем мог (и кто бы то ни был) ожидать, оригинальнее, своеобразнее, пестрее»5. Своеобразие положения выразилось в образовании двоевластия.
Уже 27 февраля*, т. е. в момент победы революции, в Петрограде образовалось два центра власти — буржуазный в лице Временного комитета Государственной думы (вскоре — в лице Временного правительства) и народный, представленный Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов. Вслед за Петроградом двоевластие сложилось и на местах. Это было оригинальным переплетением двух диктатур — власти буржуазного Временного правительства и его местных органов и власти Советов, являвшихся по своей классовой сущности революционно-демократической диктатурой пролетариата и крестьянства. Коренной причиной возникновения подобной ситуации был тот важнейший по своему значению факт, что Февральская революция явилась первой победоносной буржуазно-демократической революцией эпохи империализма, в которой роль главной движущей силы принадлежала не буржуазии, как в прошлых революциях на Западе, а пролетариату. Но буржуазия, будучи экономически могущественной, стремилась стать у кормила политической власти. Особенно быстро она консолидировалась политически в годы войны через такие организации, как Прогрессивный блок в Государственной думе и Государственном совете, Земский и Городской союзы, военно-промышленные комитеты. «Этот новый класс ,,почти совсем“ был уже у власти к 1917 году» 6,— отмечал Ленин, но получить власть буржуазия хотела не через свержение царизма, а через компромисс с ним. Поэтому она прилагала все усилия к тому, чтобы не допустить в России революции. Однако «кровавая телега» романовской империи неудержимо неслась в пропасть. Народная революция разразилась и смела самодержавие. В этих обстоятельствах буржуазия попыталась перехватить инициативу и захватить власть. Результатом этой попытки и было образование Временного комитета из думских буржуазных и мелкобуржуазных деятелей.
В представлениях буржуазии и помещиков революция являла собой сплошной хаос и анархию. С первых же ее дней и часов главные помыслы буржуазных лидеров были направлены к тому,
* До 14 (1) февраля 1918 г. все даты приведены по старому стилю.
34


чтобы сдержать движение масс и попытаться спасти монархию. Но сил для этого у нее не было. В разговоре по прямому проводу с командующим Северным фронтом генералом Н. В. Рузским 1 марта председатель Временного комитета октябрист М. В. Родзянко так обрисовал положение: «Настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так-то легко... я сам вишу на волоске, и власть ускользает у меня из рук» 7.
Неспособность овладеть движением, отчаянные усилия спасти монархию и романовскую династию в момент, когда их спасти уже было нельзя,— все это прямое свидетельство кризисного состояния и безвластного положения новых «верхов», только еще приходящих к власти. История реставрационных попыток буржуазии широко и обстоятельно освещена в книгах советских историков8. Следует только подчеркнуть легендарность ходячего в зарубежной литературе утверждения о том, что отречься Николая II от престола заставили думские лидеры. «Не Государственная дума — Дума помещиков и богачей, — а восставшие рабочие и солдаты низвергли царя»,—писал В. И. Ленин9. Несколько позднее, когда положение новой власти стабилизировалось, буржуазная печать и лидеры буржуазных партий в один голос заговорили о «славной революции» и о решающей роли в пей буржуазии. Это была попытка поднять авторитет Временного правительства, представить его прямым наследником революции и органом, выражающим интересы всего народа. Но в действительности главная причина того, что Временное правительство удерживалось у власти, заключалась в возникновении другой, официально не признанной, но реально существовавшей власти в лице Советов, рожденных народным творчеством в огне революции.
«Один из главных, научных и практически-политических признаков всякой действительной революции состоит в необыкновенно быстром, крутом, резком увеличении числа „обывателей“, переходящих к активному, самостоятельному, действенному участию в политической жизни, в устройстве государства» 10. Выдвигая этот принципиально важный тезис, Ленин опирался на более общее теоретическое положение, сформулированное К. Марксом в «Святом семействе»: «Вместе с основательностью исторического действия будет ... расти и объем массы, делом которой оно является»11. С этой основополагающей формулой перекликается замечание Ф. Энгельса о необходимости при изучении движущих сил истории иметь в виду «не столько побуждения отдельных лиц, хотя бы и самых выдающихся, сколько те побуждения, которые приводят в движение большие массы людей, целые народы, а в каждом данном народе, в свою очередь, целые классы» 12. Эти теоретические положения были подтверждены всем опытом мирового и российского революционного движения. В ленинском выводе особое внимание обращают на себя слова о том, что в революционные эпохи массы не просто вовлекаются в «историческое действие» — их активность направляется на решение самых
2*
35


главных, самых существенных вопросов. Именно таком характер носила борьба трудящихся России в годы революционных взрывов 1905—1907 и 1917 гг., когда вся их энергия оказалась направленной на разрешение коренного вопроса общественного бытия, вопроса о государственной власти. Особенно поучителен в этом отношении 1917 год. Ни всемирная, ни русская история до этого времени не знали такого огромного по масштабу и стремительного по темпу вовлечения народных масс в общественную жизнь. Это быстрое увеличение объема массы, втягиваемой в революцию, не было чем-то случайным и внезапным. К этому времени трудящимися России был накоплен значительный опыт борьбы. Первая российская революция пробудила и втянула так или иначе в «историческое действие» целые классы или, по крайней мере, огромные пласты их. Временем глубочайших, необратимых сдвигов в поведении масс, в отношении их к политике оказалась мировая война. Лишения и невзгоды военных лет обострили противоречия, усилили революционное брожение и тем самым подготовили почву для взрыва. Но существует и еще одна сторона вопроса. Война с ее мобилизациями уже сама по себе привела в движение массы, вырвала их из повседневного состояния и бросила в круговорот политической жизни.
Обобщая опыт первой российской революции, Ленин отмечал, что в периоды «революционного вихря», т. е. в моменты наивысшего подъема революции, народом применяются особые методы исторического творчества, не свойственные иным периодам жизни общества. Главными из них являются: «1) „ захват“ народом политической свободы,— осуществление ее без всяких прав и законов и без всяких ограничений... 2) создание новых органов революционной власти», 3) «применение народом насилия по отношению к насильникам над народом» 13. Последующий ход истории показал, что выводы эти, явившиеся результатом анализа опыта революции 1905—1907 гг., имеют более общее значение и представляют собой закономерность, присущую эпохам наивысшего развития революционной энергии масс. Исторически переломным в действиях масс было то, что они поставили вопрос о государственной власти. Уже сама эта постановка знаменовала собой существенный шаг в развитии народного самосознания. Судить же об уровне общественной зрелости народа можно по тому, как этот вопрос решался.
Одним из особых методов и форм борьбы, в которых особенно ярко проявилась энергия масс, было создание и укрепление «свободных самопроизвольных организаций»14. Свергнув царизм с помощью восстания, народ, и в первую очередь пролетариат, сосредоточил свою энергию именно на создании таких организаций. На первом месте здесь несомненно стоят Советы — не только самая массовая, но и самая значительная форма организации трудящихся.
Советы в России 1917 г. возникли на исторически подготовленной почве. Одним из самых замечательных результатов «гене-
36


ральной репетиции» 1905 г. было как раз возникновение Советов. Уже тогда они, практически доказав свою жизненность, позволили В. И. Ленину сделать ряд теоретических обобщений, благодаря которым стало возможным в дальнейшем открытие им Советской власти как государственной формы диктатуры пролетариата.
Как и в 1905 г., в феврале—марте 1917 г. в основе процесса возникновения (Советов лежала революционная самодеятельность масс. Но в условиях победоносной Февральской революции процесс этот втянул в себя несравненно более широкие пласты народа, чем в 1905 г. Еще в 1906 г. Ленин, указывая на условия возникновения Советов, писал: «Не теория какая-нибудь, не призывы чьи бы то ни было, по тактика, кем-либо придуманная, не партийная доктрина, а сила вещей привела эти беспартийные, массовые органы к необходимости восстания и сделала их органами восстания»15. Спустя 12 лет он повторил эту оценку, отметив, что «в феврале 1917 года массы создали Советы, раньше даже, чем какая бы то ни было партия успела провозгласить этот лозунг. Само глубокое народное творчество, прошедшее через горький опыт 1905 года, умудренное им,—вот кто создал эту форму пролетарской власти»16.
Конкретным проявлением революционной энергии масс было образование в результате победоносного восстания Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — власти официально не признанной, но опиравшейся на волю и силу восставшего гарнизона и всего народа. Игнорировать Петроградский Совет руководители Временного комитета не могли. Конечно, они предпочли бы справиться с народом с помощью издавна испытанного средства — нагайки. Недаром же председатель Временного комитета М. В. Родзянко по телеграфу просил начальника штаба верховного главнокомандующего М. В. Алексеева назначить командующим Петроградским военным округом генерала Л. Г. Корнилова «для установления полного порядка, для спасения столицы от анархии» 17. Но средства эти оказывались негодными. Принятое Временным комитетом 1 марта решение образовать для «предотвращения анархии и для восстановления общественного спокойствия... Временный общественный Совет Министров» 18 фактически реализовано быть не могло из-за отсутствия сил. В этих критических обстоятельствах приходилось менять ориентировку и искать поддержки у тех, кто этими силами располагал, т. е. в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов. Думцы не без оснований рассчитывали опереться на лидеров мелкобуржуазных партий, эсеров и меньшевиков, которые в силу недостаточной сознательности рабочей и солдатской массы и на волне мелкобуржуазной стихии получили большинство в Совете. И если наладить контакты с самими «низами», чувствовавшими своим классовым инстинктом антинародную сущность нарождающейся буржуазной власти, было трудно, то у меньшевистско-эсеровского руководства Совета лидеры Временного комитета нашли понимание и поддержку.
37


Днем 1 марта состоялось заседание Исполкома Петроградского Совета, на котором обсуждался вопрос о власти. На заседании сразу же определились две диаметрально противоположные позиции. Большевики в числе 8 человек, опираясь на положения манифеста Бюро ЦК РСДРП (б), выпущенного 27 февраля, предлагали создать Временное революционное правительство из состава Совета, программой которого должно быть осуществление демократических требований, выдвигавшихся РСДРП (б), а также решение вопроса о прекращении войны. Предложение это не встретило поддержки со стороны эсеро-меньшевистского большинства Исполкома. Исходя из своей основной теоретической посылки, что в результате буржуазной революции власть должна достаться буржуазии, они реализовали эту теорию на практике, организуя добровольную сдачу власти Советами заправилам из Прогрессивного блока. Весьма витиеватое объяснение действиям соглашателей, призванное затемнить сознание масс, выдвинул меньшевик Н. Суханов: «...во избежание провала революции, в целях закрепления победы над царизмом и установления необходимого режима политической свободы — заставляли победивший народ передать власть в руки своих врагов, в руки цензовой буржуазии. Но если для каждого последовательного носителя классовой пролетарской идеологии было очевидно, что власть передается в руки врагов, то передать ее можно было лишь на определенных условиях, которые обезвредили бы врагов»19. В этом ложном рассуждении, прикрытом революционной фразеологией и построенном на иллюзорном представлении о том, что врага можно «обезвредить», передав ему власть «на условиях», были заложены основы соглашательства мелкобуржуазной демократии с буржуазией, основы предательства ею интересов народа.
В центр обсуждения и был поставлен вопрос об «условиях передачи власти». Проект условий соглашения, выдвинутый Исполкомом Совета, включал требования амнистии по политическим и религиозным делам, гражданских свобод, отмены национальных и религиозных ограничений и т. д., очень напоминавшие по своему содержанию программные предложения, выдвигавшиеся еще до революции Прогрессивным блоком, с добавлением «устроения армии на началах самоуправления» и немедленного введения демократической республики20. Вечером того же дня состоялась встреча членов Временного комитета с представителями Совета.
По настоянию кадетского лидера П. Н. Милюкова представители Совета отказались от требования объявления России республикой, согласившись на указание в будущей правительственной декларации на близкий созыв Учредительного собрания, которое и решит вопрос о форме государственной власти. Отвергнут, был также пункт о демократизации армии. В результате длительных переговоров была принята формула об уравнении солдат в гражданских правах при соблюдении ими строгой воинской дисциплины21. Упорство, проявленное Временным комитетом по этим двум пунктам, более чем понятно. Соглашаясь на республику, он
38


должен был сразу отказаться от идеи сохранить в России монархическую форму правления. Но ведь как раз в эти дни и часы члены комитета усиленно «работали» над тем, чтобы, пожертвовав Николаем II, спасти династию с царем Алексеем при регентстве великого князя Михаила Александровича. Что же касается выборности армейского командного состава, то на это думцы не могли пойти из боязни окончательно выпустить армию из своих РУК.
В конечном счете была выработана правительственная декларация, сформулированная в 8 пунктах, которые новое правительство должно было положить в основу своей деятельности: «1) Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным... 2) Свобода слова, печати, союзов, собраний, стачек... 3) Отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений. 4) Немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, равного, тайного и прямого голосования Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны. 5) Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления. 6) Выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего прямого, равного и тайного голосования. 7) Неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении. 8) При сохранении строгой воинской дисциплины в строю и при несении военной службы — устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам» 22.
Приняв согласованную с Советом программу, думский комитет через Милюкова выдвинул свои требования, суть которых сводилась к тому, чтобы Исполком Совета опубликовал декларацию с указанием на то, что Временное правительство образовалось по соглашению с Советом и, будучи законным, должно пользоваться доверием со стороны народных масс. Главное же, на чем настаивал Милюков, состояло в том, что в декларации должен был содержаться призыв к доверию офицерству и признанию солдатами командного состава23. «Оба заявления, правительства и Совета,— писал позже Милюков,— должны были быть напечатаны рядом, второе после первого, чтобы тем рельефнее подчеркнуть их взаимную связь»24. Задумано было весьма хитро: сразу и публично связать Совет обязательством поддержки буржуазного правительства, чтобы таким способом придать ему прочность и устойчивость, которых так не хватало и в которых оно так нуждалось. Соглашатели охотно пошли навстречу этому требованию.
«Новая власть, создающаяся из общественно умеренных слоев общества,— говорилось в декларации Совета,— объявила сегодня о реформах, которые она обязуется осуществить частью еще в процессе борьбы со старым режимом, частью по окончании этой борьбы... И мы полагаем, что в той мере, в какой нарождающаяся власть будет действовать в направлении осуществления
39


этих обязательств и решительной борьбы со старой властью,— демократия должна оказать ей поддержку.
Не устранена еще опасность военного движения против революции. Чтобы предупредить ее, весьма важно обеспечить дружную согласованную работу солдат с офицерами... Ради успеха революционной борьбы надо проявить терпимость и забвение несущественных проступков против демократии тех офицеров, которые присоединились к той решительной и окончательной борьбе, которую вы ведете со старым режимом» 25. В этом документе впервые прозвучала формула «постольку поскольку», отражавшая позицию мелкобуржуазной демократии в ее отношении к буржуазной власти.
Содержание правительственной декларации свидетельствовало о том, что новая власть не настроена на коренную ломку прежних порядков. Пункты декларации, касавшиеся гражданских свобод, были реализованы самим народом, и декларация лишь зафиксировала существующее положение. Что же касается обещания созвать Учредительное собрание, то дальнейшее показало, что выполнять его Временное правительство в ближайшем обозримом будущем не собирается. На раздачу же обещаний буржуазия не скупилась, обманывая народ и отвлекая его внимание от главных вопросов — о войне и мире, о земле, о действительном равноправии народов.
Сам состав нового кабинета очень напоминал тот, который предлагал Прогрессивный блок Николаю II в качестве «правительства доверия»,— в правительственной декларации прямо указывалось на то, что кабинет формируется из лиц, «доверие к которым страны обеспечено их прошлой общественной и политической деятельностью» 26. Действительно, в правительство, возглавленное князем и крупным землевладельцем Г. Е. Львовым, вошли главным образом деятели Прогрессивного блока и организаций, к нему примыкавших. Из 11 человек шестеро являлись капиталистами и помещиками. Остальные пять представляли домовладельцев и буржуазную интеллигенцию. В этом смысле новое правительство мало чем отличалось от царских советов министров. В партийном отношении это было октябристско-кадетское правительство (5 кадетов и примыкавших к ним, 3 октябриста, 1 прогрессист и 1 внепартийный). Единственный «заложник демократии», получивший портфель министра юстиции эсер А. Ф. Керенский, погоды в этом министерстве не делал. Ключевые посты военного министра и министра иностранных дел заняли лидеры октябристской и кадетской партий А. И. Гучков и П. Н. Милюков. Премьер Г. Е. Львов взял и портфель министра внутренних дел. «Самые главные, решающие министерские посты в новом правительстве (министерство внутренних дел, министерство военное, т. е. командование армией, полицией, чиновничеством, всем аппаратом угнетения масс),—писал В. И. Ленин,—принадлежат заведомым монархистам и сторонникам крупного помещичьего землевладения»27. Ждать от такого правительства рево-
40


люционного переустройства России не приходилось. «Неделя кровавых битв рабочих и Милюков + Гучков + Керенский у власти!! По „старому“ европейскому шаблону...»,—писал В. И. Ленин А. М. Коллонтай по получении первых известий об образовании Временного правительства 28.
Но факт оставался фактом. Временное правительство, возникшее благодаря Совету и поддержанное его авторитетом, стало официальной властью России. Неофициальная же, но вполне реальная и обладающая силой, власть принадлежала Петроградскому Совету. Так стало складываться в стране двоевластие.
Революция и свержение царизма определили новую расстановку классовых сил. Главным противником пролетариата стала буржуазия. Помещичий же класс, устраненный от непосредственной политической власти, сохранил свое экономическое могущество и влияние на политическую жизнь. Помещики в новых условиях действовали вместе с буржуазией и под ее руководством. Именно в это время, в первый месяц революции, главным политическим выразителем и вождем буржуазной контрреволюции стала кадетская партия. Борьба между пролетариатом и буржуазией за власть выдвигалась в качестве объективной неизбежности.
Пришедшие к власти новые буржуазные «верхи» сразу же были поставлены перед необходимостью решения стоявших перед страной исторических задач. Главными среди них были вопросы о войне и мире, о земле, национальный вопрос. Однако решить их они были неспособны в силу классовой природы буржуазии. Как представители эксплуататорских классов новые «правители» не могли удовлетворить требований трудящихся при всей их насущности и неотложности. «Они,— писал В. И. Ленин,— связаны интересами капитала. Капиталисты не могут отказаться от своих интересов, как не может человек сам себя поднять за волосы» 29.
С первых же дней после образования Временного правительства буржуазия взяла курс на ликвидацию двоевластия. Она и не помышляла о каком бы то ни было дележе власти с Советами. На этом сходились партии и помещичье-монархического, и буржуазно-либерального толка. Что же касается будущего государственного устройства России, то в этом отношении российская буржуазия заняла совершенно недвусмысленную позицию. «Не касаясь сейчас деталей нового строя, скажем, однако, что мы мыслим его в форме буржуазного капиталистического режима...,— утверждал журнал „Промышленность и торговля,— всяческие социалистические эксперименты могут лишь погубить столь славно начатое дело обновления великой России» 30. Главной ее задачей было сохранение экономической мощи и политического всевластия буржуазии и помещиков. Это могло быть достигнуто и в виде конституционной монархии, и в виде парламентарной республики. Конечно, помещичье-монархические партии, потерпевшие крах и скомпрометировавшие себя защитой монархии, не оставляли надежд на ее реставрацию. Но в сложившейся обстановке открыто поднять монархические знамена было делом зара-
41


нее обреченным на неудачу. Приходилось ждать «лучших времен», а пока оставалось всеми силами и средствами поддержать Временное правительство, «единственно возможное в данный момент для охраны интересов капиталистов» 31.
Временное правительство не успело еще сформироваться, а в его адрес посыпались приветствия и заявления о поддержке буржуазной власти от различных торгово-промышленных и финансовых буржуазных организаций. Получило оно поддержку и со стороны своих союзников в войне. На протяжении первой декады марта его признали США, Англия, Франция и Италия. Затем последовало признание со стороны Японии, малых союзных стран и нейтралов. Главным условием было сохранение Россией верности своим союзническим обязательствам, т. е. продолжение империалистической политики 32.
Первым практическим делом, за которое взялось правительство, была попытка сохранить старый аппарат власти и старые учреждения. «Главное для помещиков и капиталистов в настоящее время, когда они убедились в силе революционных масс,— писал Лении,— отстоять наиболее существенные учреждения старого режима, отстоять старые орудия угнетения: полицию, чиновничество, постоянную армию» 33. Занятие министерских постов деятелями Прогрессивного блока не изменило структуры и сущности государственного аппарата. Даже в тех случаях, когда правительство вынуждено было идти на какие-то перемены, оно стремилось ограничить их минимальными масштабами. Так, приняв 4 марта постановление об устранении от должности губернаторов и вице-губернаторов, правительство подчеркнуло временность этой меры и указало на желательность сохранения «в пределах возможности всего существующего административного механизма, в целях поддержания нормального хода жизни в стране». Функции губернаторов возлагались на председателей земских управ, которые получили наименование «губернские комиссары Временного правительства» 34. Подобная «перестройка» не меняла классовой природы этой власти: председателями земских управ были помещики или их ставленники.
Своеобразным оказалось положение Государственной думы. Казалось бы, Временный комитет, выполнив задачи по организации власти, должен был прекратить свое существование. Должна была уйти в историческое небытие и сама Государственная дума — детище третьеиюньского режима. Но в действительности дело обернулось иначе. Буржуазия не хотела жертвовать этим важнейшим контрреволюционным инструментом. Тогда, в мартовские дни, даже она понимала, что «просто» поставить столыпинскую думу в качестве законодательной власти страны дело невозможное. Выход был найден в организации так называемых частных совещаний членов Государственной думы. 22 апреля состоялось первое заседание этих «совещаний», названное В. И. Лениным заседанием «организующейся контрреволюции» 35. Формулируя задачи «совещаний», председатель Думы М. В. Род-
42


зянко подчеркнул, что от них ждут «указания на то, как надо вести государственный корабль» З6. Таким образом, «частные совещания» думцев формировали общие принципы политики нового правительства. Не сложил своих полномочий и Временный комитет Государственной думы, действуя в тесном контакте с Временным правительством.
Особое внимание было обращено на армию. Будучи не в силах овладеть движением армейских «низов», правительство принимало все меры к тому, чтобы сохранить в неприкосновенности армейскую верхушку — аппарат Ставки, высший генералитет. Правда, членов романовской династии из армии пришлось убрать. Пост верховного главнокомандующего занял бывший при царе начальником штаба «верховного» генерал М. В. Алексеев. Этим, в сущности, дело и ограничилось. Командующие всеми пятью фронтами остались на своих местах и, поняв, что спасти монархию не удастся, присягнули новой власти.
Первые мероприятия новой власти определялись стремлением «все отложить» до Учредительного собрания — и вопрос о форме правления, и решение рабочего вопроса, аграрных и национальных дел. С помощью ссылок на Учредительное собрание и на то, что во время войны нельзя проводить «коренные реформы», легче было раздавать обещания и сдерживать недовольство народа. Но, саботируя проведение реформ, Временное правительство на первых порах оказывалось вынужденным все же реагировать на давление снизу.
С первых мартовских дней правительство столкнулось с широким массовым движением, главным требованием которого было сокращение рабочего дня до 8 часов. Вынужденное обратиться к «рабочему вопросу», правительство 10 марта поручило министру торговли и промышленности А. И. Коновалову разработать предложения «о возможности и условиях введения сокращенного рабочего времени в различных местностях России». Это означало уклонение от немедленного декретирования 8-часового рабочего дня.
Только 19 марта правительство выступило со специальным заявлением по аграрному вопросу, признав его «первейшим из первых» и решение его как «самую серьезную социально-экономическую задачу». Правительство подчеркивало, что «земельный вопрос не может быть проведен в жизнь путем какого-либо захвата» и признавало своей обязанностью «скорейшее выполнение подготовительных работ», результаты Которых должны быть представлены «народным представителям», т. е. Учредительному собранию37. Национализация удельных и кабинетских земель, проведенная правительством в марте, скорое была жестом, чем реальным приступом к решению аграрной проблемы. Новые «верхи» бдительно стояли на страже помещичьих интересов. Губернским комиссарам было предоставлено право применять воинскую силу для подавления крестьянских волнений 38. Таким образом, если против рабочих Временное правительство еще остерегалось
43


применять оружие, то в деревне оно очень скоро вернулось к старой карательной политике.
Особое значение в экономической и социальной жизни России имел национальный вопрос. «После аграрного вопроса в общегосударственной жизни России особенно большое значение имеет, особенно для мелкобуржуазных масс населения, национальный вопрос» 39.
Временное правительство сразу было поставлено перед фактом повсеместного оживления национально-освободительного и националистического движений. Народы национальных окраин связывали свои надежды на освобождение от национального, социального и политического гнета со свержением царизма, но тщетно. Новые «верхи», правительство буржуазии и помещиков, стремились сохранить в неприкосновенности главные устои национальной политики царизма. В своей национальной политике Временное правительство не собиралось идти дальше признания за народами права на культурно-национальное самоопределение, что на деле означало сохранение «единой и неделимой» России, неравноправного и угнетенного положения национальных меньшинств страны.
Одним из результатов Февральской революции было образование на окраинах «общенациональных» институтов вроде Украинской Центральной рады. Возглавляли их, как правило, мелкобуржуазные и буржуазные элементы. Положение этих образований и их взаимоотношения с Временным правительством были противоречивы. Поскольку такие учреждения выражали сепаратистские тенденции, они вступали в конфликты с центральной властью. Поскольку же они не выражали интересов трудящихся масс и в своих планах не выходили за рамки буржуазного строя, рост недовольства «низов» был неизбежен. Внутри национального движения вскоре обозначились два направления: буржуазно-националистическое и революционно-демократическое. Рост последнего, в свою очередь, толкал буржуазных националистов в объятия Временного правительства для образования общего фронта борьбы с революцией. Процесс расслоения внутри национального движения, и в этом проявлялась группировка не по национальному, а по классовому признаку, происходил во всех национальных районах, однако с неодинаковой силой — в зависимости от степени сознательности и организованности масс, и прежде всего пролетариата40.
Таким образом, Временное правительство с первых же шагов заявило себя как антинародное, как верный охранитель интересов буржуазии и помещиков. И тем не менее это антинародное правительство имело обширную социальную опору, особенно в мелкобуржуазной среде. Превосходя, и намного, в численном отношении все другие классы населения, мелкая буржуазия оказывала огромное влияние на экономическую и общественную жизнь страны. Ее социальная неоднородность, с одной стороны, порождала необыкновенную пестроту взглядов на политику, с другой
44


же — делала мелкую буржуазию неспособной выработать самостоятельную линию в революции. Колебания ее между пролетариатом и буржуазией были объективно неизбежны. От того, за кем — за пролетариатом или буржуазией — пойдет ее большинство, во многом зависели судьбы революции. Задача политического просвещения этой мелкобуржуазной массы и ее высвобождения из плена ложных иллюзорных взглядов на политику, носителями которых были соглашательские партии меньшевиков и эсеров, выдвигалась перед большевиками как одна из первостепенных.
Двоевластие в виде Временного правительства и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов было отнюдь не только столичным явлением. В быстром распространении революции на периферию четко обозначились два параллельных и одновременных процесса возникновения и формирования различных по своему классовому содержанию и политической направленности типов органов власти — Советов, с одной стороны, и всяческих «комитетов общественных организаций», «комитетов спасения». «комитетов общественной безопасности» и т. п.— с другой. Кроме того, продолжали функционировать городские думы и земства, избранные еще при царизме и целиком состоявшие из цензовых элементов. Советы и указанные организации и представляли собой на местах власть трудящихся и власть буржуазии.
Только на протяжении марта по стране образовалось 600 Советов, примерно в 12 раз больше, чем в 1905 г. В числе их было 242 рабочих и 116 солдатских Советов. В 91 городе и населенном пункте сразу возникли объединенные Советы рабочих и солдатских депутатов. В 65 случаях в марте же произошло слияние рабочих и солдатских Советов. В двух городах существовали Советы рабочих и крестьянских депутатов, в 11 — Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 41. Советы объединяли подавляющую часть рабочего класса и большинство солдат тыловых гарнизонов. Стали возникать солдатские комитеты и в действующей армии42. Что касается крестьянства, то советская его организация в марте находилась еще в зачаточном состоянии и была делом ближайщего будущего. В массовом возникновении Советов нашла свое конкретное воплощение известная формула о жизненности идеи Советов в сердцах рабочих. Факт возникновения многочисленных солдатских и объединенных рабоче-солдатских Советов был выражением и формой рабоче-крестьянского союза, гегемонии пролетариата в демократической революции.
Массовое возникновение Советов в центральных районах и на окраинах происходило более или менее одновременно, так что экономические или национальные особенности тех или иных регионов существенного влияния на сроки и темпы их возникновения не имели. Различия и особенности стали вырисовываться по мере формирования советской организации и определялись конкретным соотношением классовых и политических сил в той или иной местности. Не существовало единой «схемы» организации Советов. Процесс их формирования был чрезвычайно пестрым и
45


многообразным. В одних местах они возникали по почину различных инициативных групп, в других — по постановлениям общегородских или районных собраний, митингов рабочих и солдат п т. д. Не существовало и каких-либо единых норм представительства рабочих и солдат в Советах. О значительных различиях в этом отношении можно судить по сводке мартовской Московской областной конференции Советов рабочих и солдатских депутатов, на которой было представлено 68 рабочих и 35 солдатских Советов. Так, только в одном населенном пункте депутат выбирался от 50 избирателей, в 16 — от 100, в 3 — от 250, в И —от 500, в 16 — от 3000 и т. д.43 Подобная пестрота объясняется не столько субъективными устремлениями тех или иных партий, сколько объективным положением дел и отсутствием достаточного опыта.
Значительное влияние на темпы и характер образования Советов на периферии оказывал Петроградский Совет — и не только потому, что он был первым, но и потому, что он сразу занял положение всероссийского центра, вокруг которого сплачивалась и за которым следовала провинция.
То, что Советы явились продуктом народного исторического творчества, вовсе не означало, что партии, представлявшие революционно-демократический лагерь, оставались в стороне от этого процесса. Большевики выступали в качестве наиболее деятельных организаторов Советов. Активно участвовали в этом деле и представители мелкобуржуазных партий. Но отношение их и большевиков к Советам было принципиально различным. Ленин еще в 1906 г. подчеркивал, что «роль Совета, как организатора профессиональных союзов, как инициатора анкет, как примирительной камеры и т. п., была совершенно побочная, второстепенная. Вполне можно представить себе выполнение этих ролей и без Совета» 44. Вот эту-то побочную, второстепенную роль и отводили Советам меньшевики и эсеры и в 1905 и в 1917 гг. Это вполне соответствовало их политическим концепциям: коль скоро революция буржуазная, то и власть должна принадлежать буржуазии, а Советы должны представлять собой некую политически-профессиональную организацию для поддержки Временного правительства и одновременного «давления на него слева», а в конечном счете — посредничества между пролетариатом и буржуазией.
Совсем иначе смотрели на роль и место Советов в революции большевики. Уже в первом большевистском документе, содержавшем призыв к созданию Совета рабочих депутатов,— листовке РСДРП (б), выпущенной 27 февраля,—имеется указание на то, что Совет рабочих депутатов «создаст Временное революционное правительство». В резолюции общего собрания Выборгского районного комитета РСДРП (б) прямо говорилось, что «возникший Совет рабочих и солдатских депутатов, непрерывно вовлекая новые революционные кадры восстающих..., должен объявить себя Временным революционным правительством...» 45 В проекте наказа


Московского комитета РСДРП (б) депутатам, избранным в Московский Совет рабочих депутатов, указывалось: «Московский Совет рабочих депутатов в союзе с революционными организациями других мест должен возможно быстрее создать Временное революционное правительство» 46. Эти положения полностью отвечали мысли Ленина, высказанной им еще в ноябре 1905 г., что «Совет должен как можно скорее провозгласить себя временным революционным правительством всей России или (что то же самое, лишь в иной форме) должен создать временное революционное правительство» 47.
Глубоко принципиальное различие в отношении к Советам большевиков и мелкобуржуазных партий, диаметрально противоположная оценка их роли и значения в революции определились уже в февральско-мартовские дни, а после выдвижения Лениным лозунга «Вся власть Советам!» сформировались окончательно и красной нитью проходили через весь февральско-октябрьский период.
В ходе Февральской революции ярко обозначилось чрезвычайно важное явление: в ряде мест страны, где контрреволюция была менее организована и не обладала достаточными силами для противодействия революционным массам, революция зашла по своим результатам дальше, чем в центре. На Апрельской конференции РСДРП (б) при обсуждении вопроса об отношении к Советам делегаты указывали именно на это. Представитель Пензенской организации партии В. В. Кураев говорил: «Провинция во многих отношениях ушла дальше Петрограда. Здесь в Петрограде стоит вопрос: брать или не брать власть, а в провинции она уже взята»48. Делегат от Московской окружной организации Е. М. Бумажный (Ефимов) также подчеркивал, что «у нас власть в руках Советов рабочих и солдатских депутатов», и в качестве примера сослался на положение в Орехово-Зуеве 49.
И действительно, Советы в момент их возникновения обладали огромными возможностями для выполнения функций органов власти. Во многих местах они не просто заявляли себя таковыми, но и действовали как органы власти. Не было фактически ни одного вопроса общественной и экономической жизни, в решении или попытках решения которых не участвовали бы Советы. По их инициативе производились смещения и аресты местной администрации, формировалась народная милиция, организовывалось продовольственное дело, им подчинялись в своих политических выступлениях солдаты. Предметом особой заботы Советов было введение 8-часового рабочего дня и борьба за улучшение условий труда и материального положения рабочих. Поднявшись на штурм царизма и свергнув его, российский пролетариат ждал от революции немедленного удовлетворения своих чаяний. Требование 8-часового рабочего дня далеко выходило за экономические рамки и несло в себе ясную политическую окраску. В борьбе за реализацию этого пролетарского лозунга широко развернулась рабочая самодеятельность. Вслед за Петроградом на протяжении


марта—апреля 8-часовой рабочий день был введен в Центральном промышленном районе и Поволжье, на Украине и в Закавказье, на Урале и в Средней Азии. Подводя итоги этому массовому движению, «Правда» писала: «Важным завоеванием российской революции явилось установление явочным порядком почти на всех фабриках и заводах 8-часового рабочего дня» 50. Из ответов на анкету многих городских Советов видно, что они выступали в качестве активных инициаторов введения сокращенного рабочего дня 51.
Оценивая факты полновластия Советов, В. И. Ленин в «Набросках к тезисам резолюции о Советах» для Апрельской конференции записал: «В ряде местных центров, особенно рабочих, роль Советов оказалась особенно большой. Создалось единовластие; буржуазия разоружена полностью и сведена к полному подчинению; повышена заработная плата, сокращен рабочий день при неуменьшенном производстве; обеспечено продовольствие; начат контроль за производством и распределением; смещены все старые власти; поощряется революционная инициатива крестьян и в вопросе о власти (смещение всех старых и создание новых властей) и в вопросе о земле» 52.
Даже меньшевики позже должны были признать, что после Февральской революции на местах «целый ряд функций правительственных органов... переходил в руки Советов рабочих и солдатских депутатов, даже тогда, когда они этого не желали, устранялись» 53.
Вместе с тем Ленин, опираясь на многочисленные выступления делегатов Апрельской конференции, отметил, что «в столице и некоторых крупных центрах наблюдается обратное явление: состав советов менее пролетарский; в исполнительных комитетах несравненно шире влияние мелкобуржуазных элементов, а также — и особенно в комиссиях — „сотрудничество с буржуазией“, останавливающей революционную инициативу масс, бюрократизирующей революционное движение масс и их революционные задачи, тормозящих всякие революционные меры, способные „задеть“ капиталистов» 54. Ленинский вывод из анализа этих двух параллельных процессов состоял в том, что в центре все усилия следует направить «на подготовку сил для завершения второго этапа революции», а на местах «можно и должно непосредственно двигать революцию дальше», осуществлять единовластие Советов, изучать опыт с мест «для подталкивания центра» 55. Однако процесс закрепления единовластия Советов не получил дальнейшего развития. Жизнь внесла коррективы и в характер движения, и в вопрос о взаимодействии и взаимовлиянии центра и периферии. Воздействие центра на провинцию оказалось сильнее влияния последней на него. Провинциальные Советы в большей своей части последовали линии Петрограда. Опасность политики соглашательства с буржуазией, о которой предупреждал Ленин, превратилась в реальность. «Подталкивания» центра местами не получилось. В основе этого лежат по
48


меньшей мере два фактора. «Мелкобуржуазная волна» захлестнула не только неорганизованную массу, но и ее представительные учреждения в лице Советов. Она накрыла собой не только столицу, но и распространилась по всей стране. И это обстоятельство не могло не воздействовать на Советы, не могло не определять их политику. С другой стороны, авторитет Петрограда -- главного центра и зачинателя революции, где решался коренной вопрос революции, вопрос о власти, был столь велик, что провинциальные Советы не могли не испытывать на себе влияния столичного Совета, тем более, что к этому объективному процессу присоединялась и активная деятельность мелкобуржуазных партий, тянувших все Советы к соглашательству с буржуазией. Но наряду с этой тенденцией вскоре начала вырисовываться и другая. Крупные промышленные центры, и прежде всего Петроград и Москва, с их многочисленным пролетариатом и сильными большевистскими организациями быстрее, чем другие, менее развитые в промышленном отношении районы, высвобождались из плена мелкобуржуазных иллюзий. Поляризация классовых сил и накал классовой борьбы в обеих столицах проявляется все более отчетливо и остро. И потому Петроград и Москва вскоре вновь оказались в авангарде революционной борьбы и повели за собой «места», подавая им пример революционной сознательности и активности.
Характерной чертой большинства Советов было преимущественное влияние в них мелкобуржуазных партий. Такое положение коренилось и вытекало из совокупности ряда объективных и субъективных факторов — особенностей социально-экономической структуры страны, воздействия революционного взрыва на массу трудящегося населения, условий, в которых находились партийные организации накануне революции. Поначалу широкие массы шли не только с большевиками и за большевиками. Их симпатии в значительной мере отдавались мелкобуржуазным партиям. Если перед революцией меньшевистские и эсеровские организации представляли собой разрозненные небольшие группы, то теперь они обрели значительные резервы для роста своих партий. В результате в большинстве Советов большевики в это время уступали по численности объединенному эсеро-меньшевистскому блоку. По имеющимся данным, из 242 возникших в марте 1917 г. Советов только 27 (Луганский, Иваново-Вознесенский, Екатеринбургский, Нарвский, Краматорский и др.) шли за большевиками56. Мелкобуржуазные партии не столько вели за собой массы, сколько сами оказались вынесенными на гребень революционной волны самими массами. Они не проясняли, а затемняли сознание масс, не рассеивали, а поддерживали их иллюзии. Массам предстояло на деле испытать и проверить слова и дела мелкобуржуазных вождей и сделать свой исторический выбор.
Особое значение имел вопрос о единых Советах рабочих и солдатских депутатов. В процессе создания Советов наметилось три основных типа организационного оформления рабочих и сол-
49


датских Советов. В одних случаях это были объединенные Советы, в других раздельные, наконец, были Советы, в которых связь осуществлялась путем обмена делегациями на уровне исполкомов и путем совместных заседаний рабочих и солдатских депутатов по важнейшим политическим вопросам.
Большевистская партия держала курс на слияние рабочих и солдатских Советов, что отвечало общей теоретической и практической ее позиции по вопросу о союзе рабочего класса и крестьянства. Но уже первые недели существования Советов выявили не только сильные, но и слабые стороны в работе каждого из указанных типов организации. На мартовском Всероссийском совещании Советов отмечалось, что раздельное их существование в ряде мест «принесло отрицательные плоды», облегчая противникам революции попытки вбить клин между рабочими и солдатами57. Опасность раздельного существования Советов отмечалась и делегатами Апрельской конференции РСДРП (б). «Не объединиться — значит предоставить гарнизон буржуазному влиянию»,— говорила представительница Екатеринослава С. И. Гопнер; В. П. Ногин отмечал, что из-за раздельного существования «Совет солдатских депутатов принял решение вразрез с решением Совета рабочих депутатов, потому что офицеры взяли эту массу в свои руки» 58. Слитное существование Советов укрепляло рабоче-крестьянский союз. Но влияние рабочих на солдатско-крестьянскую массу отнюдь не было односторонним. Существовала как бы «обратная связь», при которой эта мелкобуржуазная масса в свою очередь не только «разбавляла» рабочий костяк Советов, но и оказывала свое влияние на рабочих, заражая их мелкобуржуазными взглядами на политику. В первые месяцы после Февральской революции это воздействие оказывалось сильнее пролетарского, вовлекая Советы в фарватер соглашательства. Возникновение крестьянских Советов делало вопрос об объединении еще более сложным. «Советы рабочих и солдатских депутатов — смешанные по составу,— отмечал в докладе об отношении к Советам на Апрельской конференции В. П. Ногин,— так как в них входят представители рабочего класса и крестьян (солдат), и это меняет их физиономию... Для некоторых вопросов выгоднее, чтобы эти Советы существовали раздельно. С другой стороны, практически необходимо иметь общие совещания и общие решения, чтобы установить сплоченность солдат и рабочих. Начинают возникать Советы крестьянских депутатов. Необходимо поддержать требование, что они не должны быть оторваны от Советов рабочих и солдатских депутатов». Другие делегаты конференции также указывали на трудности в работе и опасность мелкобуржуазного влияния в объединенных Советах59. Таким образом, накопленный опыт не позволял дать однозначный ответ на поставленные самой действительностью вопросы. Только практика и целеустремленная работа партии могли привести массы к пониманию необходимости объединенных Советов и изменить политику самих Советов.
50


Советы были не единственной формой проявления огромной общественной активности масс. Послефевральские месяцы 1917 г. были временем чрезвычайно быстрого и бурного роста профсоюзов. Профсоюзное движение, загнанное в годы столыпинской реакции в подполье и переживавшее период упадка, с победой Февраля и в условиях политической свободы вспыхнуло с новой силой. Газеты тех дней пестрели объявлениями, исходившими от различных инициативных групп, с призывами к рабочим и другим трудовым слоям объединяться в союзы. Уже 7 марта в «Правде» было опубликовано воззвание Петербургского комитета РСДРП (б), призывавшее рабочих «организовать немедленно профессиональные союзы явочным порядком» ”. В тот же день московский «Социал-демократ» выступил с подобным же призывом. В нем также подчеркивалось: «Не нужно ждать никаких разрешений. Открывайте союзы явочным порядком немедленно» 61. Это было проявлением веры большевиков в творческие возможности масс и вместе с тем выражением руководящей роли партии, направлявшей стремление масс к сплочению в русло организации. Приступили к восстановлению и созданию новых профессиональных союзов рабочие Донбасса, Харькова, Нижнего Новгорода, Иваново-Вознесенска, Киева, Екатеринослава и других городов страны. За март—апрель 1917 г. в Петрограде и Москве образовалось более 130 профсоюзов, а по всей России — более 2 тыс.62 Такой бурный рост профсоюзов явился показателем силы и организованности движения, но одновременно имел и отрицательные стороны. Наряду с крупными профсоюзами (металлистов, печатников, текстильщиков и т. д.), объединявшими рабочих целых промышленных отраслей, возникали в большом количестве и карликовые профсоюзы, организованные по цеховому признаку (колбасное производство, швейцары, картонажники, конвертное производство, официанты, дворники и т. д.). Такое дробление профессиональных объединений таило в себе угрозу разобщения отдельных пролетарских отрядов. По мере стабилизации организационных форм темпы роста числа профсоюзов замедлились, но одновременно наметилось быстрое увеличение числа их членов. На 3-й Всероссийской конференции профсоюзов в июне 1917 г. было представлено около 1,5 млн организованных рабочих 63.
Профсоюзное движение стало ареной борьбы между большевиками и меньшевиками. Ратуя за политическую «нейтральность» профсоюзов, меньшевики тем не менее стремились закрепиться в них и проводить там свою соглашательскую линию. В одних профсоюзах им это удавалось, в других большевистское влияние было сильнее. В целом же эсеро-меньшевистское влияние в профсоюзах преобладало, и большевикам предстояло многое сделать, чтобы отвоевать профсоюзы на свою сторону.
Одним из интереснейших проявлений революционного пролетарского творчества были фабрично-заводские комитеты. Они создавались самими рабочими явочным порядком и призваны были
51


защищать их интересы непосредственно на фабриках и заводах. Если стачечные комитеты и подобные им органы до революции создавались, так сказать, для «отдельного боя», то фабзавкомы возникали как организации постоянные, как зародыши рабочего управления производством. «...Рабочие комитеты 1905—1907 гг.,— говорил на 3-й Всероссийской конференции профсоюзов Н. А. Скрынник,— явление совершенно другого порядка, чем заводские комитеты, которые существуют в настоящее время» 64. Как и Советы, фабзавкомы возникли в массовом масштабе по всей стране в виде выборных организаций в ходе Февральской революции и сразу после нее. В отличие от Советов, которые формировались как представительство всех слоев трудящегося населения и сразу же заявили себя как органы революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, фабзавкомы создавались исключительно пролетариатом, незначительное число служащих предприятий, попавших в фабзавкомы, сколько-нибудь серьезного влияния на их деятельность не оказывало. Это были низовые организации, объединявшие рабочих каждой фабрики, каждого завода (независимо от их принадлежности к какому-либо профсоюзу) в повседневной борьбе за их насущные интересы. Оказавшись перед фактом массового, охватившего всю Россию движения и будучи не в силах справиться с ним, Временное правительство всячески стремилось приглушить революционную самодеятельность рабочих. 23 апреля 1917 г. было опубликовано постановление о фабзавкомах, ограничивавшее круг их деятельности вопросами внутренних взаимоотношений между предпринимателями и рабочими65. Однако последние мало считались с этим постановлением. Они разрабатывали свои уставы и инструкции, активно вмешивались во все стороны жизни предприятий, вплоть до установления контроля за действиями администрации по вопросам приема и увольнения рабочих, заработной платы и т. д. Это были первые шаги на пути к рабочему контролю за производством и распределением. Фабзавкомы являлись большевистскими форпостами на заводах и фабриках, через них партия связывалась с широкими рабочими массами.
Народное революционное творчество и повышенная активность масс проявились также в создании рабочей милиции и Красной гвардии. В этом отношении за годы революционной борьбы, и особенно первой российской революции, массами и партией был накоплен значительный опыт. В дни свержения царизма вопрос о вооружении народа встал необычайно остро и перед самими массами, и перед их революционным авангардом — партией большевиков. Выдвигая и развивая идею создания пролетарской милиции, В. И. Ленин придавал огромное значение самодеятельности масс: «...когда рабочие и весь народ настоящей массой возьмутся за дело практически, они во сто раз лучше разработают и обставят его, чем какие угодно теоретики» 66. Массовое и повсеместное создание рабочей милиции и красногвардейских отрядов полностью подтвердило эту ленинскую мысль. Уже в начале
52


марта рабочая милиция имелась на ряде предприятий Петрограда, Москвы, Харькова, Царицына, многих городов Центрального промышленного района. Создавая свою, рабочую милицию, а затем и Красную гвардию, рабочие противопоставили ее так называемой народной милиции, созданной Временным правительством, под видом которой, как писал В. И. Ленин, «восстановляется помаленьку, потихоньку буржуазная, противонародная милиция...» 67.
Проявлением необычайной политической активности масс было мощное митинговое и демонстрационное движение. Митинговали все и по самым различным поводам. Советы иной раз заседали круглосуточно, без заранее выработанных повесток, обсуждая животрепещущие вопросы. Революция вызвала «потребность говорить...,— писал об этом явлении свидетель событий американский журналист Альберт Рис Вильямс.— И Россия превратилась в страну с миллионами ораторов» 68. То, что буржуазная печать с озлоблением называла «анархией» и «хаосом», на самом деле было ярким проявлением активности масс, одной из форм поиска нового в общественной жизни. В мощном же демонстрационном движении обозначилась еще одна закономерность — «скачкообразный рост самодеятельности угнетенных масс», характерный для всех великих революций, и «значение пролетариата, бесконечно более высокое, чем его доля в населении» в качестве отличительного признака трех российских революций69.
Естественноисторическим результатом вовлечения многомиллионных масс, большинство которых составляла мелкая буржуазия, в политическую жизнь было бурное распространение наивных, утопических, иллюзорных взглядов на политику. «Гигантская мелкобуржуазная волна захлестнула все, подавила сознательный пролетариат не только своей численностью, но и идейно, т. е. заразила, захватила очень широкие круги рабочих мелкобуржуазными взглядами на политику»70. Это стало определять общественно-политическое поведение трудящихся на ближайший период. В «революционном угаре» с огромной быстротой выросло и проявилось доверчиво-бессознательное отношение масс к правительству капиталистов и «революционное оборончество». На вопрос о том, быть или не быть царизму, миллионы людей ответили решительным «нет!». Но вот сказать точно и определенно, какая же власть должна сменить романовскую монархию, они сразу не могли. Они не могли до поры до времени понять действительный смысл происшедшего и ясным взором окинуть будущее. Общим требованием масс в те дни были «республика» и «Учредительное собрание». Именно «эти лозунги звучали на митингах и собраниях, глядели с полотнищ знамен и транспарантов, крупными шрифтами набирались на газетных полосах и в листовках. Но что же должно было скрываться за этими общими лозунгами — действительно народная власть или республика, возглавленная лидерами буржуазии? Вот на этот важнейший вопрос определенного ответа у широких масс пока не находилось.
53


Конечно, однозначно доверчивого отношения к Временному правительству не было. Передовые рабочие с самого начала отнеслись к нему с недоверием. Это отчетливо выражено в резолюциях многих рабочих собраний и митингов в столице и на периферии. «Это Временное правительство не является действительным выразителем народных интересов,— говорилось в резолюции многолюдного митинга петроградских рабочих и солдат 3 марта,— недопустимо давать ему власть над восставшей страной, хотя бы на время... Совет рабочих и солдатских депутатов должен немедленно устранить это Временное правительство либеральной буржуазии и объявить себя Временным революционным правительством» 71. В тот же день рабочие и солдаты Замоскворецкого района Москвы потребовали «передачи власти Совету рабочих и солдатских депутатов, реорганизации милиции и вооружения народа» 72. В информации о собраниях и митингах в Рогожском районе Москвы сообщалось о малом доверии рабочих новому правительству, их требовании скорейшего созыва Учредительного собрания 73. В резолюции Саратовского Совета рабочих и солдатских депутатов от 18 марта указывалось на наличие во Временном правительстве большинства представителей либеральной и умеренной буржуазии, т. е. элементов антинародных74. В резолюции Ново-Николаевского Совета рабочих и солдатских депутатов подчеркивалось, что «настоящее Временное правительство, выделившееся из состава цензовой Государственной думы, не может, как таковое, являться выразителем российской трудовой демократии» 75. Подобные резолюции принимались различными собраниями и в других местностях России 76.
Но, хотя классовая интуиция заставляла рабочих с недоверием относиться к правительству капиталистов и помещиков, общее настроение масс было иным. Его характеризовало состояние восторженности, опьянения успехом в борьбе с царизмом. «Первые дни Февральской революции были днями какого-то всенародного ликования,— писал в своих воспоминаниях К. В. Островитянов,— многим казалось, что исчезли все классовые противоречия... всюду реяли огненные революционные флаги — все окрасилось в цвет революции...» 77 Подавляющая часть российского трудового населения поддалась иллюзорным настроениям, видя в завоеванной политической свободе залог осуществления своих надежд.
Особенно отчетливо это наивно-восторженное состояние проявлялось в крестьянской и солдатской мелкобуржуазной среде. Находившаяся в марте 1917 г. в Петрограде А. М. Коллонтай писала В. И. Ленину и Н. К. Крупской: «Народ переживает опьянение совершенным великим актом. Говорю парод, потому что па первом плане сейчас не рабочий, а расплывчатая, разнокалиберная масса, одетая в солдатские шинели. Сейчас настроение диктует солдат. Солдат создает своеобразную атмосферу, где перемешивается величие ярко выраженных демократических свобод, пробуждение сознания гражданских равных прав и полное непо-
54


нимание той сложности момента, какой переживаем. Среди лихорадочной сутолоки, среди стремления создать, построить что-то новое, отличное от прежнего, слишком громко звучит нотка уже достигнутого торжества, будто дело сделано, закончено» 78.
Это и была та самая «мелкобуржуазная волна», определявшая настроение масс. Она проявлялась решительно во всем. В адрес Петроградского Совета и Временного комитета Государственной думы со всех концов страны поступали восторженные письма, стихи, гимны, славившие свободу79. Типичным образчиком подобного восприятия революции является телеграмма Архангельского Совета в Петроград 4 марта 1917 г. «Архангельский Совет,—говорилось в ней,—шлет свой привет Государственной думе, Совету рабочих депутатов, выражает полную готовность поддержать все мероприятия нового правительства» 80. Эти потоки писем, направленные в два адреса — буржуазный и народный,— были свидетельством неразберихи и наивности, царившей в умах неискушенной в политике массы. Сказывалось влияние «мелкобуржуазной волны» и на составе и политике большинства Советов в первые месяцы после революции.
Всеобъемлющим следствием воздействия «мелкобуржуазной волны» на умы и чувства политически неразвитой массы было бессознательно-доверчивое отношение ее к капиталистам, практически трансформировавшееся в доверие к Временному правительству. В формировании подобного отношения к новой буржуазной власти переплелись как бы два начала. С одной стороны, это было объективным и естественным результатом приобщения к активной общественной жизни миллионных людских масс и общей эйфории от революции. С другой же — оно явилось плодом энергичных усилий со стороны самой буржуазии и ее подголосков из соглашательского лагеря, т. е. фактором субъективным. И чем менее была развита масса, тем большую роль играл этот фактор. Благодаря указанным обстоятельствам правительству удалось на некоторое время получить «вотум доверия» снизу. Особенно широкое распространение получили представления о необходимости поддержки Временного правительства «постольку поскольку» и «давления» и «контроля» за пим со стороны Советов. Эти представления, всячески пропагандируемые соглашательскими партиями, объединяли в себе интуитивное недоверие к буржуазной власти и наивную веру в то, что Временное правительство будет действовать в интересах народа.
«По инстинкту, по чувству, по влечению революции против капиталистов сочувствует в России большинство населения, именно пролетарии и полупролетарии, т. е. рабочие и беднейшие крестьяне,— писал в этой связи В. И. Ленин.— Но ясного сознания еще нет, нет, в связи с этим, и решимости» 81.
Но самым ярким и всеохватывающим явлением, возникшим на почве свержения царизма, было даже не доверчивое отношение к Временному правительству, а «революционное оборончество». Оно явилось как результатом низкой сознательности и
55


обмана буржуазией крестьянства и части рабочих, так и выра жепием интересов мелкой буржуазии, заинтересованной в определенной степени в аннексиях и банковских прибылях, воспитанной в шовинистических традициях82.
Временное правительство стало не просто преемником, но ревностным продолжателем внешней политики царизма, политики захватнической, империалистической. Даже меньшевистская «Рабочая газета» должна была признать, что программа, обнародованная правительством в «Обращении к населению» 6 марта, «та же, что у старого царского правительства» 83. Между тем народные массы шли на революцию с антивоенными настроениями. Лозунг «Долой войну!» наряду с лозунгом «Долой самодержавие!» был одним из самых популярных в революционные дни. Повсеместно слышались требования скорейшего заключения мира без аннексий и контрибуций. Прямолинейный призыв к войне «до победного конца» не мог найти сочувствия в «низах». Нужны были более гибкие формулы, чтобы возбудить патриотизм народа, измученного войной, и продолжать выполнять внешнеполитическую программу, завещанную царизмом. И такая формула буржуазией без особого труда была найдена: призыв к защите «свободного отечества» от «германского деспотизма». В декларации от 27 марта о задачах войны, лицемерно заявив, что «цель свободной России не господство над другими народами, не отнятие у них национального их достояния, не насильственный захват чужих территорий», Временное правительство объявляло: «Оборона во что бы то ни стало нашего собственного родного достояния и избавление страны от вторгнувшегося в наши пределы врага — первая насущная и жизненная задача наших воинов, защищающих свободу народа» 84.
Выработанная при ближайшем участии соглашателей — лидеров Исполкома Петроградского Совета — декларация была образцом политической демагогии85. Она и другие заявления буржуазии призваны были доказать народу, что социально-политический характер войны со стороны России изменился от замены царской монархии «гучково-милюковской почти республикой»86. Если первое время после февральского переворота лидеры соглашательских партий избегали обращаться к вопросам войны и мира, то затем они активно включились в дело обмана масс под флагом «революционного оборончества». «Обман масс народа разработан артистически по отношению к ,,делам“ внешней политики,— писал В. И. Ленин,— и нашей революции приходится от этого обмана трижды солоно» 87
Оборончество или интернационализм — вот что отделяло действительных революционеров от пособников империалистической буржуазии не только в России, но и во всем мире. Русские меньшевики и эсеры не выдержали испытания войной и скатились к оборончеству — одни открыто, другие — прикрываясь революционными фразами о приверженности к социализму. И если лозунг «защиты отечества» вошел в их пропагандистский арсенал
56


еще при царе, то теперь он приобрел новую силу, подкрепленный демагогическими заявлениями, что война теперь ведется якобы во имя защиты завоеваний революции. Призывы «защищать новое отечество» упали на благоприятную почву в стране с большинством мелкобуржуазного населения и обывательскими взглядами на политику. Миллионы людей поддались грубому обману и пошли за оборонцами. Множество резолюций, принятых на собраниях и митингах тех дней, отражали этот оборонческий дух. Типичным примером «нового» отношения к войне может служить резолюция, принятая многолюдным митингом в Лефортовском районе Москвы. Собравшиеся, высказавшись против войны, выражали надежду, что «Учредительное собрание и демократический мирный конгресс произнесут так долго, так страстно жданное ,,война окончена!“. А пока Германией правит Вильгельм, пока Германия наступает, пока перемирия еще нет,— наши войска, наши товарищи и братья остаются в окопах и продолжают защиту освобождающейся, возрождающейся новой России»88. Ненавидя войну, зараженные оборончеством трудящиеся наивно полагали, что Временное правительство, если на него «надавить», может покончить с братоубийственной бойней демократическим миром. Эти иллюзорные представления усиленно поддерживались социал-соглашателями из эсеро-меньшевистского стана.
Таким образом Февральская революция не решила основных задач, стоявших перед страной. Россия вступила в новый период революции, который должен был дать власть пролетариату и беднейшим слоям крестьянства.
2. Стратегический курс партии большевиков на социалистическую революцию
Сама возможность перерастания одной революции в другую не была результатом субъективных желаний классов или партий, а имела под собой глубокую объективную основу, опираясь на которую пролетариат и его союзники шли на социалистическую революцию.
Эта объективная основа состояла в том, что буржуазно-демократическая революция в России произошла в империалистическую эпоху и возглавил ее пролетариат, исторические задачи которого далеко выходили за пределы буржуазного переустройства общества. Более того, Февраль, покончивший с царизмом, не разрешил давно уже назревших демократических задач. Разрешить их возможно было только через социалистическую революцию. К полученным в наследство от прошлого неразрешенным задачам прибавилась еще одна — выход из войны, но не через империалистический, а через демократический мир, что тоже было возможно только при переходе власти к пролетариату. Новая революция, таким образом, сразу стала в порядок дня как объективное следствие всего предшествующего развития, как объективная
57


потребность общественного движения, которое олицетворял и возглавлял пролетариат и его партия.
Необычность и непредусмотрепность обстановки, сложившейся в стране после свержения царизма, поставили перед партией трудные задачи и новые вопросы, решение которых требовало собирания и сплочения всех партийных сил, незамедлительного анализа ситуации, выработки правильной политической линии и соответствующей ей тактики. Необходимо было четко определить свою позицию по отношению к Советам и Временному правительству, выразить свое отношение к вопросам войны и мира, наметить пути дальнейшего движения революции.
Большевистская партия пришла к Февралю численно небольшой — около 24 тыс. членов, испытав на себе удары жестокой репрессивной политики, особенно в годы войны. Были освобождены из тюрем, возвратились из ссылок и эмиграции испытанные бойцы партии А. С. Бубнов, П. А. Джапаридзе, С. В. Косиор, В. В. Куйбышев, Г. К. Орджоникидзе, О. А. Пятницкий, Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, С. Г. Шаумян, депутаты IV Государственной думы А. Е. Бадаев, Г. И. Петровский, М. К. Муранов, Ф. Н. Самойлов и многие другие видные работники партии. 27 февраля в Петрограде вышли на свободу члены Петербургского комитета РСДРП (б) В. Н. Залежский, Н. П. Комаров, Ф. А. Лемешев. 1 марта рабочие освободили из тюрьмы Ф. Э. Дзержинского, Я. Э. Рудзутака, активных работников московской большевистской организации Н. И. Шевкова, Ф. Г. Титова, К. В. Островитянова, И. А. Попова, Е. М. Маленкова, Ю. П. Фигатнера, Я. Я. Грунта, Б. А. Бреслава и др.
3 апреля после почти десятилетней эмиграции возвратился в Россию В. И. Ленин. С ним вместе приехали Н. К. Крупская, Г. А. Усиевич, И. Ф. Арманд, Миха Цхакая — всего 30 политических эмигрантов.
Ряды партии быстро пополнялись новыми силами. К концу апреля большевики насчитывали в своих рядах свыше 100 тыс. членов, к концу июля — около 240 тыс., а накануне Октября — около 350 тыс.89 Количественный рост партийных рядов умножал силы, но дело было не только в этом. В партии сконцентрировался цвет пролетариата, самая сознательная, закаленная, творческая его часть. Этому боевому авангарду и предстояло повести пролетариат и его союзников на борьбу за лучшее будущее в новых условиях.
Уже 5 марта возобновилось издание «Правды», закрытой царскими властями в 1913 г. Вслед за «Правдой» стали выходить и другие большевистские газеты — «Социал-демократ» в Москве, «Голос социал-демократа» в Киеве, «Пролетарий» в Харькове, «Приволжская правда» в Самаре, «Кавказский рабочий» в Тифлисе, «Бакинский рабочий» в Баку и др.
Большевики в целом правильно определили классовое содержание происшедшей революции, дали верную оценку Временного правительства как буржуазного, а продолжавшейся войны как
58


империалистической. Вместе с тем многие деятели партии и организации, в том числе члены Русского бюро ЦК, не поняв своеобразия обстановки, главным выражением которой было двоевластие, не поняв сущности Советов как органов революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, продолжали оценивать положение, ограничиваясь представлениями и выводами, вытекавшими из опыта первой российской революции. Они полагали, что буржуазно-демократическая революция еще не закончена, что следует развивать ее дальше, добиваясь реализации в полной мере программы-минимум и установления в России революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства «в чистом виде». Опи не понимали, что поскольку власть в стране перешла в руки нового класса — буржуазии, постольку буржуазно-демократическая революция закончена и теперь речь должна идти о новой революции, в результате которой власть перейдет в руки пролетариата и беднейшего крестьянства. Не учитывали они и того, что революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства уже осуществилась в известной форме и до известной степени90, что тоже ставило по-новому вопрос о дальнейших путях революции. В «Правде» появилась передовая статья Л. Б. Каменева, призывавшая к поддержке Временного правительства «постольку поскольку». И. В. Сталин в статье «О войне» допускал возможность «давления» на Временное правительство с целью побудить его начать мирные переговоры с Германией. Это могло породить иллюзии у масс, будто буржуазное правительство сможет проводить не империалистическую политику. Тезис о «давлении» на Временное правительство нашел отражение в резолюции Бюро ЦК «О войне и мире»91. В попытках приложить старые схемы к новым условиям коренилась главная причина ошибочных оценок и тактических действий некоторых руководящих деятелей партии и ряда местных партийных организаций.  Выработка правильной линии осложнялась и тем, что в ряде мест существовали объединенные большевистские и меньшевистские организации. К концу апреля в стране насчитывалось свыше 440 самостоятельных большевистских организаций и более 150 объединенных92. Объединительные тенденции, также исходившие из опыта прошлого, затрудняли выработку принципиальной линии и ряда тактических решений. Ленин, находясь в эмиграции, уже с первых дней революции оценил опасность объединительных настроений. В конце марта он писал А. В. Луначарскому: «Самостоятельность и особ- пость нашей партии, никакого сближения с другими партиями — для меня ультимативны. Без этого помогать пролетариату идти через демократический переворот к коммуне нельзя, а другим целям служить я не стал бы» 93. В поисках ответов на важнейшие вопросы, поставленные самой жизнью, партия остро ощущала отсутствие своего признанного вождя.
Для Ленина, только еще получившего первые известия о победе революции и приходе к власти буржуазии, сразу стало очевид-
59


ным, что эта новая власть антинародна и не способна по своей сущности удовлетворить чаяния трудящихся, ради которых они шли на революцию. 4 марта в «Наброске тезисов», предназначенных для большевиков, отъезжавших в Россию, он писал: «Новое правительство не может дать ни пародам России (пи тем нациям, с которыми связывала нас война) ни мира, ни хлеба, ни полной свободы...»94 Более того, Ленин подчеркивал, что если бы даже новое правительство состояло только из эсеров и меньшевиков, то и оно «не в состоянии избавить парод от империалистской войны и гарантировать мир» 95. Эта главная мысль в оценке Временного правительства во всех его составах неизменно присутствует в последующих ленинских произведениях. Опа подводила к выводу огромной важности: «Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству» 96. Этот тактический вывод с неизбежностью вытекал из стратегических задач, определявшихся исторической ситуацией в России после свержения царизма и сформулированных Лениным уже в первом «Письме из далека»: «Рабочие, вы проявили чудеса пролетарского, народного героизма в гражданской войне против царизма, вы должны проявить чудеса пролетарской и общенародной организации, чтобы подготовить свою победу во втором этапе революции» 97.
Таким образом, сразу после Февраля Лениным был поставлен вопрос о социалистической революции в России как вопрос непосредственной политической практики. Идея перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, выдвинутая и теоретически обоснованная Лениным задолго до 1917 г., теперь должна была реализоваться с учетом «в высшей степени важных видоизменений» ”, рожденных Февралем.
Однако сформулированные в мартовских статьях и письмах Ленина основные стратегические и тактические положения, нашедшие свое законченное выражение в знаменитых «Апрельских тезисах», тогда не стали достоянием партии. В «Правде» было опубликовано только первое «Письмо из далека», да и то со значительными сокращениями.
Двоевластие, возникшее в России, создавало исключительно своеобразное, не предусмотренное «теорией вчерашнего дня» положение, таившее в себе огромные возможности и не меньшие опасности. Новая, не имевшая прецедентов в истории обстановка, требовала и теоретического осмысления, и выработки тактики, отвечающей реально сложившимся условиям и задачам момента. Еще в 1909 г. в спорах с отзовистами Ленин указывал, что большевики «не твердили заученных слов, а внимательно всматривались в новые исторические условия, вдумывались в то, почему жизнь пошла так, а не иначе, работали головой, а не только языком...» ".
Ближайшие результаты Февральской революции поставили перед пролетарским авангардом новые вопросы. И ленинская мысль, высказанная ранее, прозвучала теперь с новой силой:
60


«Теперь необходимо усвоить себе ту бесспорную истину, что марксист должен учитывать живую жизнь, точные факты действительности, а не продолжать цепляться за теорию вчерашнего дня, которая, как всякая теория, в лучшем случае лишь намечает основное, общее, лишь приближается к охватыванию сложности жизни» 100. Исключительная роль в выработке тактики партии в новых, необычайно сложных условиях принадлежала В. И. Ленину.
Центральная стратегическая идея была сформулирована Лениным в «Апрельских тезисах» так: «Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата,— ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства» 101. Этот вывод был убедительно мотивирован анализом конкретной обстановки. В ленинском выводе была ясно и точно показана новая расстановка классовых сил, сложившаяся в результате победы буржуазно-демократической революции, и определены те общественные силы, которые призваны совершить всемирно-исторический переход к социалистической революции.
Объективное положение в стране складывалось так, что только пролетариат мог решить великие задачи революции не только в своих, но и в интересах подавляющего большинства народа, вывести Россию на новый, не изведанный никем путь общественного прогресса. Но и самому пролетариату, чтобы двигать революцию вперед и выполнить свою миссию, предстояло высвободиться из плена мелкобуржуазных иллюзий, полностью осознать свою роль гегемона в революции, сплотить вокруг себя большинство трудящихся. Вот почему Ленин настойчиво требовал «умения приспособиться к особым условиям партийной работы в среде неслыханно широких, только что проснувшихся к политической жизни, масс пролетариата» 102.
Совсем не случайно ленинские «Тезисы» открываются постановкой вопросов о войне и мире. Это были самые жгучие, самые болезненные вопросы, от решения которых зависели судьбы страны. Между тем уже ближайшее за свержением царизма время показало, что ждать от новой власти выхода из войны через демократический мир не приходится. Отсюда и ленинский вывод: «Кончить войну истинно демократическим, не насильническим, миром нельзя без свержения капитала» 103, и указание на бессмысленность пацифистско-реформистских «требований», «чтобы это правительство, правительство капиталистов, перестало быть империалистским» 104.
Правительство капиталистов и помещиков оказалось неспособным не только вывести страну из войны, но и дать народу хлеб и землю. Между тем война поставила Россию на грань национальной катастрофы. Этот «величайшей силы исторический двигатель,— писал Ленин,— ...заставляет народы напрягать до по-
61


следней степени все силы, он ставит их в невыносимое положение, он ставит на очередь дня но осуществление каких-нибудь „теорий“ (об этом нет и речи, и от этой иллюзии всегда предостерегал Маркс социалистов), а проведение самых крайних, практически возможных мер, ибо без крайних мер - гибель, немедленная и безусловная гибель миллионов людей от голода»105. Отсюда и предложение целого комплекса мер, составляющих социально-экономическую программу: конфискация всех помещичьих земель и национализация всей земли, немедленное слияние всех банков в один общенациональный банк и контроль за ним со стороны Советов, наконец, контроль Советами общественного производства и распределения продуктов106. «Шаги эти,— подчеркивал Ленин,— с безусловной неизбежностью предписываются теми условиями, которые создала война и которые даже обострит во многих отношениях послевоенное время; а в своей сумме и в своем развитии эти шаги были бы переходом к социализму, который непосредственно, сразу, без переходных мер, в России неосуществим, но вполне осуществим и насущно-необходим в результате такого рода переходных мер» 107.
Но кто, какие силы и учреждения, какое государственное устройство могут быть способны к осуществлению этой программы? Ответ и на этот вопрос содержится в «Апрельских тезисах»: «Не парламентарная республика,— возвращение к ней от С.Р.Д. было бы шагом назад,— а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху» 108.
В ленинском обосновании необходимости отказа от парламентарной буржуазной республики и перехода к построению государства по «типу Коммуны» обращают на себя внимание два момента. Во-первых, это указание на то, что возврат от парламентской республики к монархии «совсем легок» (вывод, подтвержденный всем историческим опытом) в силу сохранения в неприкосновенности государственной машины угнетения. «Коммуна и Советы рабочих, солдатских, крестьянских и т. д. депутатов разбивают и устраняют эту машину» 109. И второе: парламентарная буржуазная республика по самой своей сущности не может обеспечить самостоятельности политической жизни масс, их непосредственного участия в демократическом устройстве государства. «Народу нужна республика, чтобы воспитывать массы к демократии. Необходимо не только представительство по типу демократии, но и постройка всего управления государством снизу, самими массами, их действенное участие в каждом шаге жизни, их активная роль в управлении»110. Решение и этой жизненно важной задачи оказывалось по плечу только государственной системе, построенной по «типу Коммуны». Ленин не раз обращался к истории и опыту Парижской Коммуны, которая, по выражению Маркса, была «открытой, наконец, политической формой, при которой могло совершиться экономическое освобождение труда» 111. Советы как раз и воспроизводили именно такой тип государства. В процессе борьбы за реализацию этой програм-
62


мы пролетариат являлся главной руководящей силой, классом- гегемоном, выразителем общенародных интересов и потребностей.
Отсюда и выдвижение Лениным лозунга «Вся власть Советам!», представлявшим собою готовую форму государственной власти. Речь, таким образом, шла об устранении от власти буржуазии и взятии ее уже существующими Советами, в которых большинство принадлежало мелкобуржуазным партиям. В этих условиях большевикам предстояла бы мирная борьба с меньшевиками и эсерами внутри Советов за их большевизацию на почве изживания массами мелкобуржуазных иллюзий и заблуждений.
Свержение царизма создало обстановку, в которой обозначилась возможность мирного развития революции, возможность крайне редкая, но реально возникшая. Возможность мирного развития революции определялась тем, что буржуазная власть, не располагая реальной силой, не могла расправиться с помощью оружия с революцией. Советы же, обладая такой силой в лице солдатской массы, могли легко устранить буржуазию от власти.
В своем классическом определении революционной ситуации в работе «Крах II Интернационала» Ленин указывал, что без воздействия субъективного фактора, даже при наличии объективных условий, старое, отжившее свой век правительство «никогда, даже и в эпоху кризисов, не „упадет“, если его не „уронят“» 112. Временное правительство надо было «уронить». Но сделать это путем восстания было невозможно. Ведь мирный путь развития революции определялся не только тем, что власть не могла учинить насилие над народом, но и тем, что и массы в течение некоторого времени не были склонны применять насилие по отношению к своим классовым врагам. Политический и психологический настрой «низов» с их бессознательно-доверчивым отношением к капиталистам был таков, что всякая попытка поднять их на новую гражданскую войну, теперь уже не против царизма, а против капитализма, была обречена на неудачу. Вот почему Ленин на «просто» поставленный вопрос о том, нужно ли тотчас свергать правительство капиталистов и помещиков, отвечал: «1) его надо свергнуть — ибо оно олигархическое, буржуазное, а не общенародное, оно не может дать ни мира, ни хлеба, ни полной свободы; 2) его нельзя сейчас свергнуть, ибо оно держится прямым и косвенным, формальным и фактическим соглашением с Советами рабочих депутатов и главным Советом, Питерским, прежде всего; 3) его вообще нельзя „свергнуть“ обычным способом, ибо оно опирается на «поддержку» буржуазии вторым правительством, Советом рабочих депутатов, а это правительство есть единственно возможное революционное правительство, прямо выражающее сознание и волю большинства рабочих и крестьян» 113. Вот почему единственно правильной революционной тактической линией было терпеливое разъяснение массам, что олигархическое правительство не даст народу ни мира, ни хлеба, ни свободы, что нужна активная проповедь недоверия Временно-
63


му правительству, самая широкая и настойчивая агитация за передачу всей власти Советам. Эти тактические установки были также сформулированы Лениным в «Апрельских тезисах» и ряде примыкающих к ним работ.
За много лет до революции В. И. Ленин писал о том, что «рабочий класс предпочел бы, конечно, мирно взять в свои руки власть»114. И когда история, совершив крутой поворот, превратила Россию пз страны деспотизма, произвола и насилия в свободную страну, когда возникла объективная и реальная возможность мирного развития революции, большевики не могли не воспользоваться такой редчайшей возможностью.
Вопрос о путях и формах прогрессивного движения общества является одним из острых пунктов идеологической борьбы в современных условиях. Буржуазные и ревизионистские советологи, ссылаясь на «исторический опыт», утверждают, что в развитых капиталистических странах трудно сегодня представить возникновение «бунтарской обстановки» и на этом основании объявляют революционную ситуацию и саму революцию «исторической случайностью». Однако как раз исторический опыт говорит о другом: и в прошлом и в наши дни возможно себе представить и «взрывное», насильственное, и мирное развитие революции — это два возможных варианта одного и того же революционного процесса, развитие которого по тому или иному пути в условиях революционной ситуации зависит от конкретно-исторических условий 115. Русской опыт в этом отношении имеет теоретическое и практически-политическое значение.
Таким образом, в ленинских «Апрельских тезисах» содержались ответы на самые главные общенациональные и общедемократические вопросы, был намечен стратегический план перехода к социалистической революции. В них был указан выход из исторического тупика, в который завела страну своекорыстная политика эксплуататорских классов. «Тезисы» и цикл примыкающих к ним статей и выступлений, таких, как «Письма о тактике», «О двоевластии», «Задачи пролетариата в нашей революции», «Политические партии в России и задачи пролетариата», резолюции Апрельской конференции, написанные Лениным, являются замечательными образцами политической мысли, далеко выходящими по своему значению за временные и территориальные рамки России 1917 г.116
Вплоть до последних дней апреля ленинские «Тезисы» широко обсуждались в центральных и местных партийных организациях и на страницах «Правды». Поначалу не все члены ЦК и Петербургского комитета РСДРП (б) разделяли взгляды Ленина на перспективы революции. Особенно резко выступал Каменев. В статье «Наши разногласия», опубликованной в «Правде» 8 апреля, он заявлял, что «общая схема» Ленина «представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит от признания буржуазнодемократической революции законченной и рассчитана на немедленное перерождение этой революции в революцию социалисти-
64


ясскую». В брошюре «Письма о тактике» Ленин вскрыл теоретические и методологические корни ошибок Каменева, заключавшиеся в догматическом повторении и перенесении прошлого опыта на российскую действительность 1917 г. Возражая Каменеву, В. И. Ленин писал: «По-старому выходит: за господством буржуазии может и должно последовать господство пролетариата и крестьянства, их диктатура.
А в живой жизни уже вышло ин ач е: получилось чрезвычайно оригинальное, новое, невиданное, переплетение того и другого. Существует рядом, вместе, в одно и то же время и господство буржуазии (правительство Львова и Гучкова) и революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, добровольно отдающая власть буржуазии, добровольно превращающаяся в придаток ее» 117.
В районных партийных организациях Петрограда и Москвы подавляющее большинство членов партии полностью поддержало ленинские «Тезисы». «В нашей среде не было никаких сомнений и колебаний в правильности того пути, который наметил В. И. Ленин в своих знаменитых Апрельских тезисах»,—вспоминал петроградский большевик В. П. Виноградов 118. «Я согласен с платформой всецело и без оговорок...— заявил при обсуждении „Тезисов“ в Московском комитете партии его член Г. К. Голенко.— Тезисы обсуждаются на каждом углу и это хорошо. Надо выпустить отдельные листки, и не следует бояться, что масса обсуждает их» 119.
Ленинский лозунг «Вся власть Советам!» повсеместно находил поддержку и встречал все большее одобрение.
24 апреля в Петрограде открылась VII (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б) — первая легальная большевистская конференция. За 6 дней ее работы были обсуждены кардинальные проблемы политической и организационной деятельности партии — текущий момент (Временное правительство и война), отношение к Советам, аграрный и национальный вопросы, положение во II Интернационале, выборы в Центральный Комитет и т. д.
Вся работа конференции проходила под могучим воздействием ленинских идей. Ленин сделал доклады по всем основным вопросам повестки дня, выступал в прениях около 30 раз, он был автором почти всех резолюций. Апрельская конференция единодушно отвергла оппортунистические взгляды Каменева и его немногочисленных сторонников, приняла ленинский курс на социалистическую революцию, рассчитанный на переход всей власти в руки Советов, завоевание ведущего положения в них большевиками и превращение их в органы диктатуры пролетариата. Решения Апрельской конференции вооружили пролетариат конкретной программой борьбы за победу социалистической революции 120.
3 Великий Октябрь
65


3. Три кризиса
Трудящимся, победившим царизм и в пылу «революционного упоения» выдавшим вотум доверия Временному правительству и мелкобуржуазным партиям, предстояло на деле, на практике проверить, чего стоят посулы буржуазно-помещичьего правительства и соглашателей из эсеро-меньшевистского лагеря, убедиться в правильности или ошибочности своих представлений о революционных событиях.
Первая крупная «историческая проверка» массами своих действий и теорий своих идеологов произошла в апреле 1917 г.
Говоря о резком повышении активности масс в период революционной ситуации, В. И. Ленин подчеркивал, что они привлекаются, побуждаются «как всей обстановкой кризиса, так и самими „верхами", к самостоятельному историческому выступлению» 121. События последней декады апреля 1917 г. были типичным случаем, когда «низы» проявили повышенную активность именно благодаря откровенно антинародным действиям «верхов».
Выше говорилось о выступлении 27 марта Временного правительства с декларацией об отсутствии захватнических целей в войне и о верности союзническим обязательствам122. Тогда этого было достаточно, чтобы не вызвать возмущения масс, зараженных идеями революционного оборончества. Но разговаривать с союзниками на таком языке едва ли было возможно. Они требовали от нового российского правительства более определенных заявлений о его внешнеполитическом курсе. Временный поверенный России в Лондоне К. Д. Набоков сообщал 4 апреля Милюкову: «Последняя декларация Временного правительства не вполне рассеяла опасения здешнего правительства и печати о том, что совершившийся в России переворот, идейно сблизивший ее с союзниками, в то же время вызвал различие во взглядах на практические последствия победы, которая будет одержана общими силами... только вполне определенное заявление правительства... сможет вселить уверенность, что принцип „мира без аннексий“ принимается нами не безусловно, поскольку не противоречит нашим жизненным интересам» 123. Да и реальные цели самого Временного правительства никак не совпадали с туманными фразами декларации, которые можно было расценить как отказ от завоевательной политики. «Министр иностранных дел вел эту политику в духе традиционной связи с союзниками,— писал Милюков,— не допуская мысли о том, что революция может ослабить международное значение России резкой переменой ориентации и изменением взгляда на заключенные соглашения и принятые обязательства» 124. Этим объясняется то, что декларация увидела свет не в виде обращения к союзникам, на чем настаивали соглашатели, а, так сказать, для «внутреннего потребления» 125. В конечном счете выход из щекотливого положения был найден в довольно хитроумной комбинации: 18 апреля правительственная декларация была направлена союзным правитель-
66


ствам в сопровождении специальной поты, в которой объявлялось о стремлении Временного правительства «довести мировую войну до решительной победы» 126. То, что в мартовской декларации было как-то завуалировано, прозвучало теперь ясно и недвусмысленно. При известных противоречиях внутри Временного правительства верх взяли сторонники «твердого курса» в лице гучковско-милюковского крыла. Шаг этот был определен классовой принадлежностью правительства. «Гучков, Милюков, Терещенко, Коновалов — представители капиталистов. А капиталистам захваты чужих земель нужны. Они получат новые рынки, новые места вывоза капитала, новые возможности устраивать десятки тысяч своих сынков на прибыльные должности и т. п. Дело в том, что интересы русских капиталистов сейчас такие же, как интересы английских и французских капиталистов. Поэтому и только поэтому договоры царя с англо-французскими капиталистами столь дороги сердцу Временного правительства русских капиталистов»,— писал В. И. Ленин, оценивая милюковскую ноту127. Таким образом, у Временного правительства не было альтернативы в выборе внешнеполитического курса. Альтернатива состояла в другом: потопить в крови возможный взрыв народного недовольства или сманеврировать так, чтобы ввести это недовольство в безопасные для себя рамки. Уже само по себе наличие такой альтернативы свидетельствовало о критическом положении, в котором оказалось правительство. Следует также иметь в виду, что выступление Милюкова с нотой по своему значению далеко выходило за внешнеполитические рамки. Оно прямо касалось главного вопроса внутренней жизни России — двоевластия. Это была акция, рассчитанная на то, чтобы расчистить для буржуазии путь к достижению единовластия. Даже сам выбор момента для посылки ноты в день первомайского праздника (по новому стилю), когда трудящиеся демонстрировали свою волю к миру, свидетельствовал о намерении правительства навязать свою волю массам. Идея подавить движение «низов» силой отнюдь не была чуждой правительственным «верхам». В сущности, она вынашивалась с момента февральского восстания в Петрограде. Не была она изъята из арсенала средств борьбы с революцией и позднее. В середине марта подобная возможность обсуждалась А. И. Гучковым с генералом А. М. Крымовым, который предложил «в два дня расчистить Петроград одной дивизией, конечно, не без кровопролития...». Только-только назначенный командующий Петроградским военным округом генерал Л. Г. Корнилов тоже признавал «неизбежность жестокой расчистки Петрограда», но полагал нужным выждать до более удобного момента, когда ему удастся подчинить себе Петроградский гарнизон128. На исходе марта А. И. Гучков под строжайшим секретом сообщил английскому военному атташе в Петрограде генералу А. Ноксу, что правительству предстоит «померяться силами с Советом», но оно «еще не располагает достаточной физической силой, на которую оно могло бы положиться» 129 К при-
3*
67


менению силы подталкивали Временное правительство и союзники. В беседе с Милюковым, состоявшейся в середине апреля, английский посол Дж. Бьюкенен поставил вопрос с достаточной степенью откровенности: «Я сказал ему,— доносил в Лондон Бьюкенен,— что для правительства наступила пора действовать и что Россия никогда не выиграет войны, если Ленину будет разрешено продолжать возбуждать солдат... Он ответил, что правительство выжидает лишь психологического момента, который, по его мнению, не за горами» 130.
Накалявшаяся изо дня в день обстановка позволяла полагать, что удобный «психологический момент» близится. В дополнение к военным приготовлениям в ход была пущена пропагандистская машина, призванная мобилизовать «общественное мнение» в поддержку империалистической политики правительства. Острие шовинистической пропаганды было направлено против большевиков. В печати развернулась бесстыдная клеветническая кампания против Ленина. 16 апреля по улицам Петрограда прошла крупная буржуазная демонстрация в поддержку правительства и антибольшевистская демонстрация инвалидов войны. Большевики организовали контрдемонстрацию революционных рабочих, солдат, матросов131. «Я не буду удивлен, если завтра, в день празднования Первого мая положение дойдет до кризиса,— доносил своему правительству Бьюкенен.— Если предстоят беспорядки и, возможно, новые уличные бои, то я предпочел бы, чтобы кризис наступил немедленно, чтобы мы могли покончить с ним и чтобы страна могла уделить больше внимания войне» 132.
Нота Милюкова и оказалась той бомбой, которая, по определению В. И. Ленина, вызвала «взрыв революции и контрреволюции вместе»133. Движение началось в столице 20 апреля в виде стихийной вспышки протеста против империалистической политики правительства. Своеобразным детонатором взрыва оказались солдаты Петроградского гарнизона. Именно они первыми выразили свое негодование по поводу милюковской ноты. Это было стихийное, никем не подготовленное выступление134. «...Широкая, неустойчивая, колеблющаяся масса, ближе всего стоящая к крестьянству, по научно-классовой характеристике мелкобуржуазная, колебнулась прочь от капиталистов на сторону революционных рабочих» 135. Стихийность и неосознанность этого колебания «добросовестных оборонцев» в сторону революционно- го пролетариата нашли свое наиболее яркое выражение в лозунгах, под которыми началось движение. Главными из них были «Милюкова в отставку!», «Долой Милюкова!»136, как будто смена лиц в данном правительстве могла изменить суть его политики. До того массовые представители оборончества не понимали, что правительство Гучкова и Милюкова выражает захватнические, империалистические интересы буржуазии и помещиков, и наивно верили фарисейским заявлениям об отказе от аннексий и контрибуций. Теперь же «массовые, добросовестные”, предста-
68


мепению силы подталкивали Временное правительство и союзники. В беседе с Милюковым, состоявшейся в середине апреля, английский посол Дж. Бьюкенен поставил вопрос с достаточной степенью откровенности: «Я сказал ему,—доносил в Лондон Бьюкенен,—что для правительства наступила пора действовать и что Россия никогда не выиграет войны, если Ленину будет разрешено продолжать возбуждать солдат... Он ответил, что правительство выжидает лишь психологического момента, который, по его мнению, не за горами» ,130.
Накалявшаяся изо дня в день обстановка позволяла полагать, что удобный «психологический момент» близится. В дополнение к военным приготовлениям в ход была пущена пропагандистская машина, призванпая мобилизовать «общественное мнение» в поддержку империалистической политики правительства. Острие шовинистической пропаганды было направлено против большевиков. В печати развернулась бесстыдная клеветническая кампания против Ленина. 16 апреля по улицам Петрограда прошла крупная буржуазная демонстрация в поддержку правительства и антибольшевистская демонстрация инвалидов войны. Большевики организовали контрдемонстрацию революционных рабочих, солдат, матросов131. «Я не буду удивлен, если завтра, в день празднования Первого мая положение дойдет до кризиса,—доносил своему правительству Бьюкенен.—Если предстоят беспорядки и, возможно, новые уличные бои, то я предпочел бы, чтобы кризис наступил немедленно, чтобы мы могли покончить с ним и чтобы страна могла уделить больше внимания войне» 132.
Нота Милюкова и оказалась той бомбой, которая, по определению В. И. Ленина, вызвала «взрыв революции и контрреволюции вместе»133. Движение началось в столице 20 апреля в виде стихийной вспышки протеста против империалистической политики правительства. Своеобразным детонатором взрыва оказались солдаты Петроградского гарнизона. Именно они первыми выразили свое негодование по поводу милюковской поты. Это было стихийное, никем не подготовленное выступление134. «...Широкая, неустойчивая, колеблющаяся масса, ближе всего стоящая к крестьянству, по научно-классовой характеристике мелкобуржуазная, колебнулась прочь от капиталистов на сторону революционных рабочих» 135. Стихийность и неосознанность этого колебания «добросовестных оборонцев» в сторону революционного пролетариата нашли свое наиболее яркое выражение в лозунгах, под которыми началось движение. Главными из них были «Милюкова в отставку!», «Долой Милюкова!»136, как будто смена лиц в данном правительстве могла изменить суть его политики. До того массовые представители оборончества не понимали, что правительство Гучкова и Милюкова выражает захватнические, империалистические интересы буржуазии и помещиков, и наивно верили фарисейским заявлениям об отказе от аннексий и контрибуций. Теперь же «массовые, добросовестные“, предста-
68


вители оборончества были удивлены, возмущены, исполнены негодования. Опи почувствовали - они не поняли еще этого вполне ясно, но они почувствовали, что они оказались обмануты» 147.
Солдаты в своем протесте по остались одиноки. Со второй половины того же дня в столице начались рабочие демонстрации, которым предшествовали собрания и митинги по фабрикам и заводам. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что рабочее выступление существенно отличалось от солдатского. Отличие это состояло в том, что рабочие с большей степенью сознательности отнеслись к происшедшему. Хотя в некоторых резолюциях рабочих собраний и на транспарантах и звучал лозунг «Долой Милюкова!», преобладающим требованием было «Вся власть Советам!»
Но и буржуазия не осталась безучастным свидетелем событий. Она предприняла «пробу сил», вылившуюся в попытку развязать гражданскую войну с целью насильственного подавления народа. Уже 20 апреля, когда питерский пролетариат и революционные солдаты демонстрировали свой протест против милюковского внешнеполитического курса, обозначилось встречное движение контрреволюции. На улицах появились манифестации «чистой» публики, юнкеров, офицеров. «Буржуазия захватывает Невский — „Милюковский“, по выражению одной газеты — проспект и соседние части богатого Питера, Питера капиталистов и чиновников,—писал В. И. Ленин.—Манифестируют офицеры, студенты, „средние классы" за Временное правительство, из лозунгов часто попадается надпись на знаменах „долой Ленина"» 130. Движение это было организовано ЦК кадетской партии. От здания кадетского клуба на Французской набережной направлялись автомобили, с которых разбрасывались листовки с лозунгами поддержки Временного правительства. Здесь собирались толпы буржуазных манифестантов, чтобы следовать на Невский 140.
На следующий день движение масс приняло несколько иные очертания. По призыву большевиков на демонстрацию вышло 100 тыс. рабочих — она теперь была почти исключительно рабочей. В этом факте нашел свое выражение характерный для критических моментов процесс «вымывания» средних элементов. Колеблющаяся мелкобуржуазная солдатская масса, выразив накануне свое возмущение, отхлынула от активного движения, подчинившись указанию соглашательского Исполкома Петроградского Совета не выходить на улицу без «прямого письменного разрешения» Исполкома141. Нельзя, конечно, сказать, что солдаты сразу успокоились. Сомнения и недоуменные вопросы продолжали оставаться, но доверие к мелкобуржуазным «вождям» было еще очень сильно. «Мелкобуржуазная масса колебнулась сначала от капиталистов, возмущенная ими, к рабочим, — говорилось в написанной В. И. Лениным резолюции ЦК РСДРП (б) от 22 апреля,— а через день она снова пошла за меньшевистскими и народническими вождями, проводящими „доверие" к капиталистам и „соглашательство “ с ними»142. В этом состояла од-
69


на из особенностей выступления масс в кризисные апрельские дни.
21 апреля лицом к лицу сошлись две антагонистические классовые силы — буржуазия и пролетариат. Столкновение между ними приобрело чрезвычайно острый характер. В ряде районов произошли вооруженные стычки между рабочими и буржуазией. Впервые после февральского восстания на улицах столицы пролилась кровь,43. Это выводило движение за рамки обычной антиправительственной демонстрации, делало его чем-то большим, придавало ему особую окраску и остроту. Страна стояла на пороге гражданской войны 144.
Усилий одних только буржуазных манифестантов, пусть даже вооруженных, было явно недостаточно, чтобы сломить рабочих. И правительство готовилось пустить в ход военную силу. Уже днем 20 апреля на квартире у военного министра собралось заседание Совета министров с участием главнокомандующего Алексеева и других высших военных чинов. Правое крыло кабинета и генералы высказывались за применение силы, но большинство министров колебалось145. И все же 21 апреля командующий округом Л. Г. Корнилов отдал приказ Михайловскому артиллерийскому училищу о выдвижении двух батареи на Дворцовую площадь. Но попытка устроить «кровопускание» рабочим провалилась. Солдаты отказались выступить без приказа Совета, и генерал был вынужден отменить свое первоначальное распоряжение 146. Правительство оказалось бессильным справиться с революцией репрессивными мерами.
Глубина кризиса и сила напора народных масс были таковы, что правительство на политической поверхности удержаться уже не могло. «Советы могли (и должны были),—писал Ленин,— взять власть в свои руки без малейшего сопротивления с чьей бы то ни было стороны» 147. Но этого не произошло. Меньшевики и эсеры «поддержали падающее правительство капиталистов, запутали себя еще больше соглашательством с ним, сделали еще более роковые, ведущие к гибели революции, шаги» 148.
В сложных и во многом противоречивых событиях кризисных апрельских дней революционному авангарду в лице большевистской партии предстояло трезво оценить обстановку и выработать отвечающую данным условиям тактику. Впервые такая оценка была дана в резолюции ЦК РСДРП (б), написанной Лениным 20 апреля, т. е. в день возникновения кризиса. Факты еще не позволяли в полном объеме судить о происходящем, но принципиальные выводы были сделаны. В резолюции разоблачался империалистический характер политики Временного правительства, неспособного по своей классовой сущности отказаться от захватной войны. Нота Милюкова лишний раз раскрывала обманчивость надежд мелкобуржуазных «вождей» Совета на возможность «исправить» политику этого правительства «мерами воздействия» с их стороны. В резолюции в качестве первого отклика на стихийный лозунг «Долой Милюкова!» подчеркивалось, что
70


«всякие изменения личного состава данного правительства (отставка Милюкова, отзыв Керенского и т. п.) будут подражанием худшим приемам буржуазного парламентарного республиканизма, подменяющего борьбу классов соревнованием клик и личными перетасовками» 149. Единственным спасением страны и ее народа мог быть переход колеблющейся мелкобуржуазной массы на сторону революционного пролетариата. «Только взявши — при поддержке большинства народа — всю государственную власть в свои руки, революционный пролетариат совместно с революционными солдатами, в лице Советов рабочих и солдатских депутатов, создаст такое правительство, которому поверят рабочие всех стран и которое одно в состоянии быстро закончить войну истинно демократическим миром» 150.
События последующих часов позволили Центральному Комитету конкретизировать свою тактическую линию. В резолюции от 21 апреля, также написанной Лениным, в ответ на клеветнические заявления буржуазной и мелкобуржуазной печати о том, что большевики грозят гражданской войной, указывалось: «...в данный момент, пока капиталисты и их правительство не могут и не смеют применять насилия над массами, пока масса солдат и рабочих свободно выражает свою волю, свободно выбирает и смещает все власти,— в такой момент наивна, бессмысленна, дика всякая мысль о гражданской войне,— в такой момент необходимо подчинение воле большинства населения и свободная критика этой воли недовольным меньшинством; если дело дойдет до насилия, ответственность падет на Временное правительство и его сторонников»151. В резолюции ЦК РСДРП (б) от 22 апреля, когда полностью прояснилась степень колебаний солдатской массы и несознательной части рабочих, Ленин еще раз вернулся к этому вопросу: «Лозунг: „Долой Временное правительство“ потому не верен сейчас, что без прочного (т. е. сознательного и сорганизованного) большинства народа на стороне революционного пролетариата такой лозунг либо есть фраза, либо объективно сводится к попыткам авантюристического характера» 152.
Апрельские события в столице нашли определенное отражение и на периферии. В ряде городов состоялись митинги и демонстрации протеста против ноты Милюкова и в поддержку питерского пролетариата. Но все же степень охвата кризисом масс по всей стране в это время была еще сравнительно невелика 153. Процесс изживания иллюзий «добросовестного оборончества», доверия к капиталистам и особенно к их мелкобуржуазным союзникам был не прост и не легок. В конце июня В. И. Ленин опубликовал в «Правде» статью под многозначительным названием «Расхлябанная революция». В заключение он писал: «Революция поставила вопросы необычайной трудности, гигантской важности, мирового размаха. Ни сладить с разрухой, ни вырваться из ужасных тисков империалистской войны нельзя без самых решительных, на беззаветный героизм угнетенных и эксплуатируемых масс рассчитанных, революционных мер, без доверия и
71


поддержки этими массами своего организованного авангарда — пролетариата.
Массы пробуют пока поискать выхода „полегче": через блок кадетов с блоком эсеров и меньшевиков.
Выхода не оказывается» 134.
Временное правительство отдавало себе отчет в крайней неустойчивости своего положения. Было очевидно, что любое проявление империалистической политики (а ни на какую другую оно не было способно) тут же вызовет новый взрыв возмущения, от которого его уже не спасут никакие усилия. Таким образом, альтернатива: «мирная» борьба с революцией или насильственное ее подавленно встала с еще большей остротой, чем до апрельских событий.
В этих критических для себя обстоятельствах буржуазия пошла на маневр, суть которого состояла в привлечении в правительство лидеров мелкобуржуазных партий, т. е. на создание коалиционного кабинета. Маневр этот отнюдь не был изобретением российской буржуазии. Он был позаимствован ею из богатой политической практики ее европейских коллег. «...Маневр, являющийся новинкой для России, много и много раз проделывался буржуазией на Западе. Суть маневра состоит в том, чтобы поставить ,,отходящих“ от социализма и от революции вождей „социалистической демократии" в положение безвредного для буржуазии придатка при буржуазном правительстве, заслонить это правительство от народа при помощи почти социалистических министров, прикрыть контрреволюционность буржуазии блестящей, эффектной вывеской „социалистического" министериализма» 155.
26 апреля Временное правительство выступило с обращением к населению, в котором заявляло о необходимости создания коалиционного министерства. На следующий день министр-председатель Г. Е. Львов направил соответствующее официальное предложение председателю Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Н. С. Чхеидзе156. Торг между правительством п лидерами мелкобуржуазного блока продолжался несколько дней 157.
Соглашение было достигнуто ценой ухода со своих постов Гучкова и Милюкова и принятия согласованной программы действий, составленной в таких витиеватых выражениях, что, с одной стороны, она удовлетворяла «демократизм» эсеро-меньшевистских лидеров, с другой же — никак не связывала рук «чисто буржуазной» части правительства158. 5 мая состав нового правительства был опубликован в газетах 159.
Особое внимание обращает на себя получение портфеля военного и морского министра А. Ф. Керенским. Его довольно широкая популярность, приобретенная демагогическими «революционными» речами, должна была служить прикрытием воинствующей захватной политики буржуазии. Не случайным было и назначение на пост министра земледелия эсера В. М. Чернова. Ореол радетелей за крестьянские массы все еще окружал эту партию.
72


И эсеры не жалели усилий, чтобы сохранить этот ореол, многое обещая крестьянам на словах и обманывая их на деле. «Через Шингарева нельзя было обеспечить сохранение помещичьего землевладения хотя бы до Учредительного собрания...—писал В. И. Ленин об этом назначении.— Через Чернова это удастся провести»160. Милюков, снискавший всеобщую ненависть своей непримиримо воинственной политикой, вынужден был уйти, уступив место «беспартийному» М. И. Терещенко. Но замена министра иностранных дел отнюдь не означала смены политики. «В своей деятельности, как министр иностранных дел,—писал о Терещенко В. Набоков,— он задался целью следовать политике Милюкова, но так, чтобы Совет рабочих депутатов ему не мешал. Он хотел всех надуть — и одно время ему это удавалось» 161.
Вхождение меньшевиков и эсеров в состав Временного правительства на какое-то время придало последнему некий «запас прочности» и открыло перед ним возможности продолжать прежнюю политику и внутри и вне страны. Даже сами меньшевики признавали, что в кризисные апрельские дни без поддержки Совета «буржуазное однородное правительство не просуществовало бы и нескольких дней и рухнуло бы именно потому, что должно было оказаться безвластным». Другой же исход — применение силы с его стороны в данных обстоятельствах — «был исключен как объективно невозможный» 162.
С образованием коалиционного правительства его классовая сущность не изменилась. «Правительство капиталистов остается правительством капиталистов,— писал В. И. Ленин,— несмотря на придаточек к нему в виде меньшинства народников и меньшевиков» 163. Именно поэтому вся буржуазно-помещичья Россия с удовлетворением встретила весть об образовании коалиционного кабинета.
Нужны были новые суровые уроки жизни, чтобы трудящиеся осознали правильность большевистских идей и лозунгов и пошли за большевиками. Апрельский кризис пробил только первую брешь, да и то далеко не везде, в их иллюзорных представлениях о дальнейших путях революции. «Урок ясен, товарищи рабочие! — писал Ленин по горячим следам кризиса.— Время не ждет. За первым кризисом последуют другие. Все силы отдайте делу просвещения отсталых, массового, товарищеского, непосредственного (не только митингового) сближения с каждым полком, с каждой группой еще не прозревших трудящихся слоев!..
Лозунг дня: разъясняйте точнее, яснее, шире линию пролетариата, его путь к окончанию войны. Стройтесь крепче, шире, повсеместно в пролетарские ряды и колонны! Сплачивайтесь вокруг своих Советов, внутри их товарищеским убеждением и перевыбором отдельных членов старайтесь сплотить вокруг себя большинство!» 164.
Начавшийся процесс изживания мелкобуржуазных иллюзий и политического прозрения масс в ближайшее после Апрельского кризиса время ярче всего просматривается в двух явлениях:
73


в отношении «низов» к «займу свободы» и в частичных перевыборах Советов.
Еще 27 марта Временное правительство выпустило 5-про- центнып «Заем свободы 1917 года» и обратилось с призывом к гражданам России отдать свои сбережения, «чтобы спасти страну и завершить строение свободной России на началах равенства и правды» 165. Буржуазные и мелкобуржуазные партии прилагали большие усилия к тому, чтобы способствовать распространению этого займа, возбудить патриотический подъем и оборонческие настроения в широких массах. Поначалу казалось, что эти усилия увенчаются успехом. Петроградский и Московский Советы, несмотря на протесты большевистских фракций, приняли решения о поддержке правительственного займа166. Авторитет столичных Советов был очень велик. К их голосу чутко прислушивалась трудовая Россия. Ряд провинциальных Советов, рабочих, солдатских и крестьянских собраний последовали их примеру и выступили с резолюциями о поддержке Временного правительства и «займа свободы»167. Зараженные «добросовестным оборончеством» рабочие и особенно солдатские депутаты Советов в очередной раз пошли за соглашателями. Но на фоне этого «благополучия» ясно обозначилась трещина в оборонческих настроениях. Не говоря уже о том, что в таком Совете, как Московский, более трети депутатов (128 против 242) голосовало за большевистскую резолюцию о «займе свободы» 168, недоверие коалиционному правительству и протесты против займа выражались на многих собраниях и митингах169. В связи с протестами против «займа свободы» в Москве произошел инцидент, ставший убедительным свидетельством того, как постепенно «уплывала почва» из-под ног эсеров и меньшевиков как раз в том пункте, где они, казалось бы, могли себя чувствовать уверенно — в вопросе о «защите отечества». Сразу после пленума Моссовета, поддержавшего «заем свободы», Совет Городского района 58 голосами против 3 принял большевистскую резолюцию, отвергавшую заем. Такое «своеволие» всполошило лидеров Московского Совета. На Исполкоме даже предлагалось исключить из его состава большевиков, отстаивавших в районе свою резолюцию. Предложение это, правда, не прошло, но Исполком записал в своем решении, что принятие резолюций, противоречащих постановлениям Моссовета, «со стороны районных Советов признается недопустимым» 170. Было очевидно, что влияние и авторитет явно ускользают из рук соглашателей.
Протесты против «займа свободы» и соглашательская политика ряда Советов послужили побудительными мотивами для начала кампании по перевыборам Советов. Вопрос о реорганизации Советов (и прежде всего Петроградского Совета), родившихся в огне февральских боев, сам по себе был не нов и неоднократно обсуждался. Сначала он возник как реакция на слишком большую численность, рыхлость и аморфность столичного Совета. В дальнейшем же он приобрел политическую окраску, поскольку
74


любые реорганизационные мероприятия но могли не влиять на расстановку партийно-политических сил в Советах171. Ленинская резолюция, принятая ЦК РСДРП (б) 22 апреля, ориентировала рабоче-солдатскую массу на переизбрание депутатов, не выражавших ее воли172. Частичные перевыборы имели место в обеих столицах и в ряде российских городов. Это прямо связывалось с отношением к «займу свободы». Так, рабочие трубочной мастерской Путиловского завода, отказавшись от подписки на заем, предложили своему депутату отстаивать эту позицию, а когда он не выполнил указания, постановили отозвать его из Совета и наметить новых кандидатов173. В Москве рабочие металлического завода Крамера, узнав, что два их депутата в Совете голосовали за заем, постановили отозвать своего представителя-меньшевика и «вместо него выбрать более последовательного защитника рабочих интересов». Что же касается второго — беспартийного депутата, «признавшего допущенную им ошибку», то было решено «пока не лишать его депутатских полномочий»174. На ряде предприятий вместо отозванных рабочими депутатов избирались большевики. Во многих Советах обозначился рост большевистских фракций. Шел он и как результат перевыборов, и как следствие вступления в большевистскую партию беспартийных или ухода из мелкобуржуазных партий их членов175. Последнее было немаловажным показателем начавшегося процесса политического прозрения масс. В докладе ПК на Апрельской конференции отмечалось, что «с некоторых заводов к нам приходили даже товарищи рабочие, записавшиеся в меньшевистскую партию, и спрашивали, каким образом им переписаться из этой партии в большевистскую» 176.
Перевыборы Советов не ликвидировали господства в них соглашателей, однако позиции большевиков упрочились. Так, в исполкомах трех районных Советов Петрограда председателями стали большевики. Шесть из десяти районных Советов Москвы в мае уже были под большевистским влиянием. Большевики завоевали рабочие секции Саратовского, Екатеринбургского и Сызранского Советов.
Признаки начавшегося поворота масс от бессознательного восприятия революции к осознанным действиям, направленным в конечном счете против Временного правительства, в весенние месяцы 1917 г. просматривались во многих явлениях.
В середине мая Кронштадтский Совет объявил себя единственной властью в крепости, отстранил комиссара Временного правительства и постановил поддерживать сношения только с Петроградским Советом.
Рабочее движение развертывалось в трех основных направлениях: борьба за установление 8-часового рабочего дня, за повышение заработной платы, наконец, борьба за демократизацию трудовых отношений между рабочими и капиталистами, высшим проявлением которой являлось движение за рабочий контроль.
Рабочее движение этого времени отличалось своей массо-
75


востью. Выступления рабочих с экономическими требованиями и борьба за их реализацию охватили всю страну, коснувшись практически всех сколько-нибудь заметных промышленных районов177. Распространенность движения свидетельствовала о его глубине и мощности, втягивании в процесс не только авангардных, но и отсталых слоев пролетариата. Однако наступление рабочих на капитал встретило на своем пути серьезные трудности. Предприниматели фактически оставались на позициях непризнания и непринятия рабочих требований, всячески саботируя их. «Правда» предупреждала рабочих, что «борьба за 8-часовой рабочий день далеко еще не закончена, и рабочему классу еще не раз придется строить свои боевые ряды для борьбы с капиталом» ,78. Опасность требованию 8-часового рабочего дня грозила и с другой стороны. Силы контрреволюции, стремясь разрушить единство рабочих и солдат, повели агитацию с целью убедить солдатскую массу на фронте п в тылу, будто рабочие своими действиями наносят удар в спину революции, так как сокращение рабочего дня неизбежно повлечет за собой упадок военного производства, и солдаты, проливающие кровь за «свободу», останутся без оружия 179. В ответ на эту клевету большевистские газеты изо дня в день печатали резолюции рабочих собраний, письма и статьи, разоблачавшие вымыслы буржуазной прессы. В конечном счете попытки буржуазии вбить клин между рабочими и солдатами окончились провалом. Однако в большинстве постановлений собраний и резолюций Советов присутствовал пункт о допущении сверхурочных работ. Это была дань оборонческим настроениям, и капиталисты широко ее использовали, удлиняя рабочий день за счет сверхурочных. По подсчетам С. Г. Струмилина, средняя продолжительность рабочего дня в Московском районе за первую половину 1917 г. составляла 9,2 часа180. Некоторое повышение зарплаты, которого удавалось добиться, оказывалось призрачным на фоне растущей дороговизны.
Проявлением внутренней слабости движения и иллюзорности представлений части рабочих была надежда на то, что введение 8-часового рабочего дня и других мер улучшения условий труда и жизни возможно и должно быть проведено через декреты Временного правительства. Подобные представления всячески поддерживались эсеро-меньшевистским руководством Советов и других организаций, которому нередко удавалось добиться принятия соответствующих решений. Обобщенным их выражением явилась резолюция Всероссийского совещания Советов, принятая 3 апреля, предлагавшая Временному правительству издать декрет о введении 8-часового рабочего дня и одновременно предостерегавшая «от неорганизованных частичных выступлений рабочих», подчеркивавшая «невозможность действительного осуществления как коллективных соглашений, так и закона о восьмичасовом рабочем дне без организованного контроля и давления со стороны рабочих...» 181 Такое «предостережение» прямо 76


было направлено против революционной инициативы «низов», их творческой самодеятельности. Однако очень скоро рабочие стали убеждаться в бессмысленности надежд на Временное правительство — заметим, что за 8 месяцев своего существования оно так и не декретировало 8-часового рабочего дня.
Рабочее движение отнюдь не ограничивалось экономической сферой. В нем явственно проступала теснейшая связь между политической и экономической борьбой. Касаясь вопроса о соотношении политической и экономической борьбы, В. И. Ленин подчеркивал, что, во-первых, «без экономических требований, без непосредственного и немедленного улучшения своего положения, масса трудящихся никогда не согласится представить себе общий ,,прогресс“ страны»; и, во-вторых, что «добиваясь улучшения условий жизни, рабочий класс поднимается вместе с тем и морально, и умственно, и политически, становится более способным осуществлять свои великие освободительные цели» 182.
Наиболее яркую общеполитическую окраску приобрела борьба за рабочий контроль над производством. Если пролетарские требования сокращения рабочего дня, повышения заработной платы, улучшения условий труда и т. д. все же не затрагивали непосредственно производственной сферы, то рабочий контроль означал прямое вторжение в «святую святых» капитализма, открытое посягательство на капиталистическую собственность. Как и фабзавкомы, рабочий контроль был явлением совершенно новым, не имевшим прецедентов ни в российском, ни во всемирном рабочем движении. И совсем не случайно именно фабзавкомы стали органами, проводившими и осуществлявшими контроль на предприятиях. Начавшись как движение за ликвидацию «черных списков» и удаление «подлой администрации» 183, оно не просто распространилось по стране, но глубоко проникло во все сферы производственной жизни. «Не чье бы то ни было нетерпение, не чья бы то ни было пропаганда, а объективные условия...— вот что вынуждает переход к контролю за производством и распределением, за банками, фабриками и пр.»,—писал Ленин в мае 1917 г.184 Выдвинутый большевиками лозунг рабочего контроля стал мощным рычагом в борьбе пролетариата за власть Советов. Таким образом, уже само широкое развертывание движения за рабочий контроль, особенно отчетливо выявившееся в послеапрельские месяцы, было свидетельством выхода пролетарских «низов» на верную дорогу революционной борьбы 185.
Характеризуя рабочее движение и его формы в период мирного развития революции, следует отметить отсутствие сколько- нибудь широкого стачечного движения. Массовые политические стачки первых мартовских дней 1917 г. скорее были отзвуками февральского натиска на царизм, чем ведущей формой рабочего движения этого времени. Если в предреволюционные годы стачка для рабочих являлась чуть ли не единственной формой выражения недовольства и протеста, то теперь положение изменилось. В обстановке политической свободы пролетариат располагал
77


многими другими возможностями для своего волеизъявления и широко ими пользовался 186.
Важным показателем роста организованности рабочего движения явились успехи большевиков в фабзавкомах и профсоюзах. На первой конференции фабзавкомов в Петрограде, проходившей с 30 мая по 3 июня, три четверти делегатов шли за большевиками. Конференция избрала Центральный совет фабзавкомов Петрограда (до октября он выполнял функции всероссийского центра) в составе 25 человек, 19 из них были большевиками. Возглавил Центральный совет большевик, профессиональный революцпонер Н. А. Скрыпник.
Укрепились позиции большевиков в профсоюзах. В ряде профсоюзов (металлистов, текстильщиков) их влияние было преобладающим. Однако в целом соглашатели еще сохраняли в профсоюзах господствующие позиции. В конце июня на 3-й Всероссийской конференции профсоюзов был избран Всероссийский Центральный совет профессиональных союзов (ВЦСПС), руководство в нем принадлежало меньшевикам 187.
Что касается крестьянского движения первых послефевральских месяцев 1917 г., то оно являло собой причудливое переплетение стихийно-бунтарских выступлений, иллюзорных надежд на получение земли из рук Временного правительства и первых попыток осознать и осмыслить жизненную реальность.
В феврале крестьянство заявило о себе в качестве революционной силы главным образом через армию. Совместная борьба рабочих и солдат в эти решающие дни олицетворяла собой рабоче-крестьянский союз как необходимое и важнейшее условие победоносной революции. Вера крестьян в царя, основательно подорванная 1905 годом, в ходе Февральской революции рухнула окончательно. В первое время местные власти старались скрыть или извратить правду о событиях в столице. В правительственную канцелярию поступали сообщения о том, что «манифесты и воззвания Временного правительства в церквах сел до сих пор не оглашены, а по глухим деревням уже разъезжают лица в офицерских мундирах, сеющие сомнения в достоверности актов переворота, твердят будто армия фронта осталась верна прежнему режиму и готова стереть с лица земли Петроград и революцию» 188. Но долго сохранять такое положение было невозможно. «Царь свергнут! Народ был ошеломлен вестью..,—писал в своих воспоминаниях крестьянин одного из уездов Смоленщины,— около двух недель не могли крестьяне поверить этому. А затем громадный взрыв триста лет сдерживаемого народного негодования всколыхнул все деревни»189. Деревенский корреспондент «Русского слова» с удивлением писал о той легкости, с которой деревня отказалась от царя. «Даже не верится, как пушинку сняли с рукава» 190. Но никакого «чуда» в том не было. Уроки грозного 1905 года запомнились не только пролетариату, но и крестьянству. Главным из них было сознание того, что ждать от царизма и помещиков добровольной отдачи земли не приходится.
78


Первой реакцией крестьянства на революцию явилось повсеместное смещение местных царских властей. Процесс этот не был одномоментным, он растянулся до мая 1917 г.191 Одновременно в столицу стали приходить известия об «аграрных беспорядках», захватах и поджогах помещичьих имений с требованиями присылки воинской силы для «восстановления порядка» 192. Параллельно с антипомещичьим движением обозначилось и углубление классового антагонизма внутри самой деревни между беднейшей и зажиточной частями крестьянства, вылившееся в антикулацкие выступления, разгром не только помещичьих имений, но и кулацких хуторов, в борьбу вокруг волостных комитетов и т. д.193
И все же эти и им подобные действия крестьян не были еще результатом сознательной решимости революционным путем разрешить аграрный вопрос в свою пользу, а скорее стихийным выражением накопленной десятилетиями ненависти к эксплуататорам. Если даже пролетариат был захвачен «мелкобуржуазной волной», то деревня испытала ее воздействие, так сказать, не извне, а изнутри. Неудивительно, что мелкобуржуазные взгляды на политику захватили, заполонили деревню в еще большей степени, чем город. Развенчанную и разрушенную веру в добрые намерения царей сменила не менее наивная вера во Временное правительство и Учредительное собрание, якобы способные удовлетворить вековые чаяния народа. Эти наивные представления, свойственные мелкой буржуазии, поддерживались и всячески пропагандировались буржуазными и мелкобуржуазными партиями, находившими благоприятную питательную среду в деревне, особенно в кулацкой ее части. Вот почему наиболее распространенными формами крестьянского движения в это время были мирные: различные постановления, петиции, требования в адрес Временного правительства и Советов. Однако с каждым днем учащались случаи захватов крестьянами помещичьих земель. Эти действия крестьян резко осуждались вождями эсеровской партии — Черновым, Масловым и др., призывавшими довести весь земельный фонд «в неприкосновенности до Учредительного собрания». Позиция эсеров, выдававших себя за «крестьянскую партию», оказывала немалое влияние на крестьян194. Таким образом, перспективы крестьянского движения в это время были недостаточно ясны и определенны. Недаром в «Письмах о тактике» (первая половина апреля) Ленин указывал: «Возможно, что крестьянство возьмет всю землю и всю власть. Я не только не забываю этой возможности, не ограничиваю своего кругозора одним сегодняшним днем, а прямо и точно формулирую аграрную программу с учетом нового явления: более глубокого раскола батраков и беднейших крестьян с крестьянами-хозяевами.
Но возможно и иное: возможно, что крестьяне послушают советов мелкобуржуазной партии с.-p., поддавшейся влиянию буржуа, перешедшей к оборончеству, советующей ждать до Учредительного собрания, хотя до сих пор даже срок его созыва не назначен!» 195
79


В другой своей работе — «Задачи пролетариата в нашей революции», написанной тогда ясе, Ленин повторил и развил эту мысль: «Мы не можем знать определенно в настоящее время, разовьется ли в ближайшем будущем могучая аграрная революция в русской деревне. Мы не можем знать, насколько именно глубоко углубившееся несомненно в последнее время классовое деление крестьянства на батраков, наемных рабочих и беднейших крестьян («полупролетариев»), с одной стороны,—и крестьян зажиточнЫх и средних (капиталистов и калиталистиков), с другой. Такие вопросы решит и может решить только опыт» 196.
Такова была историческая реальность и историческая альтернатива, стоявшая перед крестьянством. Это не значило, конечно, что революционный авангард в лице большевистской партии занимал позицию стороннего наблюдателя и пассивно ждал развития событий. Наоборот, партия пролетариата не только выступила с ясной аграрной программой, но и настойчиво несла в массы проповедь немедленных практических мер в интересах аграрной революции. Оценивая объективную обстановку как таящую в себе разные возможности, Ленин подчеркивал: «Чтобы моих слов не перетолковали, скажу тотчас, забегая вперед: я безусловно за то, чтобы батрацкие и крестьянские Советы тотчас брали всю землю, но строжайше соблюдали сами порядок и дисциплину» 197. Однако никакая агитация, никакие лозунги и призывы сами по себе не могли поднять крестьянское движение на новую, высшую революционную ступень до тех пор, пока крестьянство само, на собственном опыте не убедилось бы в призрачности своих надежд получить землю «сверху». Большевистская агитация помогала быстрее и яснее осознать эту объективную истину. Апрельский кризис в общем миновал деревню. Он коснулся в основном солдатской части крестьянства.
Большевики после победы Февральской революции повели огромную работу по завоеванию армии. Они хорошо усвоили ленинский вывод, сделанный из уроков революции 1905 г.: «...если революция не станет массовой и не захватит самого войска, тогда не может быть и речи о серьезной борьбе» 198. Чтобы превратить армию в активную силу пролетарской революции, надо было вырвать солдат из-под влияния соглашательских партий, прежде всего партии эсеров. 31 марта при Петербургском комитете РСДРП (б) была образована Военная организация, в мае она перешла под непосредственное руководство Центрального Комитета. Военные организации большевиков были созданы во многих городах (Москва, Тула, Воронеж и др.), где находились воинские гарнизоны. Для армии издавались газеты «Солдатская правда» и «Окопная правда». В воинские части направлялись сотни агитаторов, посылалась литература. На фронте и в тыловых гарнизонах шла организация большевистских ячеек. Влияние большевиков среди солдат и матросов быстро росло. Особенно активно процесс большевизации шел в Балтийском флоте. Созданный революционными моряками в конце апреля 1917 г. Центральный 80


комитет Балтийского флота (Центробалт) возглавил матрос большевик П. Е. Дыбенко. Уже в апреле—мае было немало случаев, когда солдаты принимали большевистские резолюции. Верховный главнокомандующий генерал Брусилов 23 июня с тревогой сообщал Керенскому, что во многих частях 5-й армии Северного фронта «настроение крайне возбужденное, а в некоторых полках открыто заявляют, что для них, кроме Ленина, нет других авторитетов» 199.
Делегаты состоявшейся в июне в Петрограде Всероссийской конференции большевистских военных организаций представляли 26 тыс. членов партии. С докладами по текущему моменту и аграрному вопросу на конференции выступил В. И. Ленин. Дав глубокий анализ происходившего в стране революционного процесса, В. И. Ленин призвал большевиков накапливать силы п продолжать работу по завоеванию на свою сторону широких масс трудящихся. Конференция приняла ленинскую резолюцию по текущему вопросу и избрала для дальнейшего расширения работы в армии и на флоте Всероссийское центральное бюро военных организаций в составе Н. И. Подвойского (председатель), М. С. Кедрова, Н. В. Крыленко, К. А. Мехоношина, В. И. Невского и др.200
Под влиянием общего подъема революционного движения в стране, особенно рабочего движения, усиливалась борьба угнетенных народов России. В национальном движении участвовали различные классы и социальные слои. За руководство этим движением боролись пролетариат и буржуазия, соответственно этим полярным силам определились два направления: революционно- демократическое, тяготевшее к союзу с рабочим классом, и националистическое, целью которого являлось установление политического и экономического господства национальной буржуазии. Особые трудности борьбы пролетариата за руководство национальным движением заключались в том, что основная масса участников движения — крестьянство — мелкобуржуазная по своей социальной природе, была подвержена колебаниям, находилась под сильным влиянием буржуазной идеологии, религии, патриархальных традиций. Это создавало буржуазии ряда угнетенных наций возможность на время повести за собой непролетарские трудящиеся массы. Требовалось известное время, жизненный опыт и большая политическая работа большевиков, чтобы добиться перехода этих масс под руководство пролетариата. Этот переход совершался в одних национальных районах раньше, в других позже в зависимости от конкретных условий.
Образование коалиционного министерства отнюдь не означало ликвидации его кризисного состояния, в основе которого лежало двоевластие. «Коренной вопрос всякой революции, вопрос о власти в государстве, по-прежнему висит в неопределенном, неустойчивом, явно переходном состоянии»,—писал В. И. Ленин, характеризуя положение, сложившееся в стране после образования коалиции201. Привлечение мелкобуржуазных лидеров в пра-
81


вптельство рассматривалось буржуазией в качестве временной меры на пути ликвидации двоевластия и установления своего единовластия. Главное же средство в достижении этой цели она видела в военном насилии над массами. Апрельская конференция РСДРП (б), проанализировав апрельские события и напомнив о попытках расстрела рабочих, в своей резолюции предупреждала о «серьезно грозящей опасности таких массовых расстрелов пролетариата, как в июньские дни в Париже в 1848 году» и указывала, что «вследствие неустойчивого положения, вытекающего из двоевластия, повторение таких попыток неизбежно» 202. Резолюция эта была написана В. И. Лениным. Во многих своих работах он обращался к истории и опыту французской революции 1848 г., «наиболее похожей на нашу теперешнюю» 203. И действительно, при всех различиях между положением во Франции 1848 г. и в России 1917 г., обнаруживаются и некоторые общие черты. Как и во Франции 1848 г., буржуазия в России, придя к власти, все свои усилия прилагала к тому, чтобы положить конец революции и установить «порядок» с помощью традиционных средств угнетения народа. Как и во Франции 1848 г., российская буржуазия сосредоточила всю свою классовую ненависть на пролетариате. Как и во времена Французской революции, российская мелкая буржуазия в лице своих «социалистических» вождей, не доверяя пролетариату, искала какой-то «средней линии», а на деле шла в услужение буржуазии. Своей политикой соглашения с буржуазией русские Луи Бланы вроде Церетели и Чернова объективно расчищали путь буржуазной военной диктатуре. И не случайно именно в июньских статьях Ленина, где оценивалась обстановка, сложившаяся после создания коалиции, впервые в 1917 г. появляется имя французского генерала Луи Эжена Кавеньяка204, потопившего в крови июньское восстание парижских рабочих и олицетворявшего собой, по выражению К. Маркса, «диктатуру буржуазии при помощи сабли» 205.
Не имея еще достаточно сил для открытого военного наступления против революции, буржуазия настойчиво «работала» над созданием для этого благоприятной обстановки, широко пользуясь услугами мелкобуржуазных «вождей». Время должно было показать, как долго правительство сумеет удержаться на этой позиции. Между тем правительство своей политикой все глубже втягивалось в кризисное состояние, будучи неспособным в силу своей классовой ограниченности разрешить давно назревшие задачи. В июньские дни это кризисное состояние вновь проявилось в открытой форме.
3 июня, в обстановке нарастающего возбуждения и брожения широких масс, в Петрограде начал работу I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Более тысячи делегатов представляли на съезде 20-миллионную массу рабочих и солдат. Большинство на съезде имели эсеры и меньшевики. Большевистская делегация насчитывала 105 человек 206. Съезду предстояло выразить свою позицию по самым коренным пробле-
82


мам общественного бытия — о власти, о войне и миро, об отношении к Учредительному собранию, об экономической политике и аграрных преобразованиях и т. д.
Первым обсуждался вопрос об отношении к Временному правительству, т. е. вопрос о власти. С докладом от Исполкома Петроградского Совета выступил меньшевик М. И. Либер. В пространной речи он доказывал, что единственно возможной формой власти в сложившейся обстановке является правительственная коалиция буржуазных и мелкобуржуазных партий, представлявших «революционную демократию» 207. Первым в прениях взял слово министр почт и телеграфов меньшевик И. Г. Церетели. Он полностью поддержал докладчика. Отвергая саму возможность править страной без буржуазии, Церетели заявил: «В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место» 208. Именно в этот момент из зала прозвучало знаменитое ленинское «Есть!» 209. Поднявшись на трибуну сразу после Церетели, Ленин сказал: «Я отвечаю, ,,есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть цели- ком“». И далее: «Окажите доверие нам, и мы вам дадим пашу программу» 210. Эсеро-меньшевистское большинство съезда отвергло большевистскую резолюцию, одобрило коалицию и выразило доверие Временному правительству211.
Другим центральным пунктом повестки дня был вопрос о войне и мире. В правительственной декларации от 5 мая было торжественно объявлено, что в области внешней политики Временное правительство «ставит своей целью скорейшее достижение всеобщего мира, не имеющего своей задачей ни господство над другими народами, ни отнятие у них национального их достояния, ни насильственный захват чужих территорий,— мира без аннексий и контрибуций на началах самоопределения народов»212. Но это было «игрой на публику». На деле же речь шла о продолжении захватнической империалистической политики. В секретной телеграмме поверенному в делах в Лондоне министр иностранных дел М. И. Терещенко сообщал: «Для нас не подлежит сомнению, что возобновление боевой деятельности на нашем фронте является первым и непременным условием для восстановления доверия к нам союзников и для благополучного завершения войны. Все усилия Временного правительства направлены именно к этой цели» 213.
Готовясь к наступлению, Временное правительство и контрреволюция в целом связывали с ним не только решение чисто военных задач. Цели, которые ставили перед собой «верхи» в это время, далеко выходили за рамки внешнеполитических проблем. 3 июня, в день открытия съезда Советов, собралось и очередное «частное совещание» членов Государственной думы. Объявив, что предметом обсуждения «является вопрос о внешней политике», председательствующий тут же добавил к нему «во-
83


прос о том внутреннем состоянии России, которое несомненно влияет на ход войны» 214. Органическую связь между внешней и внутренней политикой, зависимость одной от другой и цели, диктуемые этой связью и зависимостью, сформулировал на том же заседании кадет В. А. Маклаков: «Ведь в сущности ясно, что судьба России в ее руках, и эта судьба решится очень скоро. Если вам действительно удастся наступать и вести войну не только резолюциями, по только речами на митингах, знаменами, которые носят по городу, а вести войну так же серьезно, как мы вели ее раньше, тогда очень скоро наступит полное оздоровление России. Тогда оправдается и укрепится паша власть»215. В этом и была вся суть: вести войну как рапыпе, т. е. как при царе, и делать это, чтобы укрепить власть буржуазии. «...Кадеты знают, где раки зимуют,— писал по этому поводу Ленин.— Они знают, что вопрос о наступлении вовсе не как стратегический вопрос поставлен жизнью сейчас, а как политический, как вопрос перелома всей русской революции. Именно политически и поставили его кадеты в „Государственной думе“» 216. Как раз эту классовую правду и пытались скрыть и затушевать соглашатели, выступая в защиту наступления под флагом оборончества и «стратегических интересов». В тот самый день, когда контрреволюционная речь Маклакова появилась в газетах, меньшевик И. Г. Церетели, выступая на съезде Советов, говорил: «Армия, стоящая на охране русской революции, должна быть способна защитить ее от сильного противника... Тов. Керенский укреплял революцию, когда призывал солдат быть организованными, быть сплоченными, быть готовыми каждую минуту, когда это понадобится в интересах революции, перейти в наступление... В вопросах стратегии должны отойти на задний план всякие политические соображения» 217.
Кадеты устами Милюкова не замедлили похвалить своих «социалистических» коллег в правительстве, указав, что «речи министров-социалистов на съезде Советов рабочих и солдатских депутатов в июне стали очень походить на кадетские речи», и что в их заявлениях «был установлен ряд положений, на которых до сих пор настаивали мы и которые, если не в теории, то на практике, отрицались левым крылом социалистического течения» 218.
Большевики не оставили без внимания контрреволюционные маневры буржуазных лидеров и их мелкобуржуазных подголосков. 4 июня на заседании съезда было оглашено заявление большевистской фракции и бюро объединенных социал-демократов интернационалистов, в котором вскрывались действительные цели контрреволюции, связанные с готовящейся военной авантюрой. «Съезд должен дать немедленный отпор контрреволюционному натиску, путь к которому должно расчистить наступление,— говорилось в заявлении,— или взять на себя ответственность за эту политику целиком и открыто»219. Последняя часть фразы прямо указывала на соглашателей как на пособников кадетской
84


контрреволюции и возлагала на них ответственность за ее поддержку.
«Наступление, при всех возможных исходах его с военной точки зрения, означает... укрепление основных позиций контрреволюции,— писал Ленин.— ...Вожди партий народников и меньшевиков — поддержали контрреволюцию, перешли — в этот решающий момент — на ее сторону, заняли позицию внутри союза для остановки революции и для продолжения, войны, „как мы ее вели раньше“.
Не надо обманываться насчет этого» 220.
Возобновление наступательных действий было задумано и решено прежде всего как акция политическая, «для остановки революции». При любом ее исходе «верхи»  рассчитывали добиться именно этого результата. Победоносное наступление, по их мнению, должно было поднять «патриотический» дух народа и укрепить пошатнувшийся авторитет власти. Тогда можно было предпринимать новые шаги к ее укреплению, направляя главный удар против большевиков. Неудача опять-таки позволяла обвинить большевиков в разложении армии и обрушить на них репрессии. Однако еще до начала наступления выяснилось, что надежд на успех первого варианта в сущности нет. Активное выступление рабочих и солдат развеяло надежды на поддержку правительства народной массой.
Идя навстречу бурно и неудержимо нараставшему недовольству и возмущению масс, ЦК большевистской партии решил провести 10 июня демонстрацию под лозунгами недоверия Временному правительству и протеста против войны, за передачу всей власти Советам, придав ей мирный и организованный характер. Однако решением эсеро-меньшевистского большинства съезда Советов демонстрация была запрещена221. Не желая вступать в конфликт со съездом, большевики отменили демонстрацию. Но и соглашатели вынуждены были маневрировать. Чтобы сохранить хотя бы остаток доверия масс, на съезде было постановлено провести общую демонстрацию в Петрограде и других городах 18 июня под лозунгами доверия Временному правительству и одобрения наступления на фронте 222. Однако соглашатели просчитались. Демонстрация 18 июня, в которой в одном только Питере приняло участие около полумиллиона рабочих и солдат, пробила еще более глубокую брешь, чем в апреле, в бессознательном отношении масс к революции. Это массовое выступление «низов» существенно отличалось от предыдущих своей организованностью и целенаправленностью. Если раньше массы заявляли о своем недоверии капиталистам в лице партии кадетов, то теперь они высказали недоверие коалиционному правительству и тем самым соглашательским «вождям». На демонстрации преобладали лозунги большевистской партии —«Вся власть Советам!», «Долой десять министров-капиталистов!» и т. п. Буржуазия в этот раз вообще не вышла на улицы. Факты свидетельствуют о том, что движение 18 июня не было чисто петроградским. В сравнении с
85


апрелем основательно расширилась его география. Массовые демонстрации и митинги 18 июня состоялись в Москве и Киеве, Минске и Гельсингфорсе, Эстляндской, Псковской, Новгородской, Олонецкой, Вологодской, Владимирской, Тверской, Ярославской, Калужской, Тульской, Орловской, Витебской, Харьковской, Екатеринославской, Черниговской, Бессарабской, Нижегородской и других губерниях 223. Конечно, повсеместное демонстрационное движение 18 июня во многом определялось тем, что оно было санкционировано съездом Советов. Но устроители думали провести его как демонстрацию поддержки коалиционного правительства и его политики, а движение пошло иным путем. В этом и проявился провал соглашателей. Нельзя сказать, что во всех случаях большевистские лозунги господствовали безраздельно, но преобладание их было очевидно. Из июньского выступления трудящихся масс Ленин сделал принципиальной важности вывод о том, что «при всяком ходе и всяком темпе дальнейшего развития выигрыш сознательности и ясности остается гигантским» 224.
Необратимость сдвигов в сознании народных масс была очевидной. Но революция не развивалась и не могла развиваться прямолинейно, по простой восходящей линии. Наоборот, ее движению были свойственны волнообразность, стихийные взрывы, «откаты» революционной волны. Исходя именно из подобной оценки движения 18 июня и хода вещей в целом, Ленин подчеркивал: «Скоро ли будет понят народом этот урок и как он будет осуществлен, мы не знаем. Но мы твердо знаем, что вне этого урока выхода из тупика нет, что возможные колебания или зверства контрреволюции ничего не дадут.
Вне полного доверия народных масс своему руководителю, пролетариату, выхода нет» 225.
События самого ближайшего времени полностью подтвердили этот ленинский вывод.
Как и апрельский, июньский кризис не внес коренных изменений в обстановку. Двоевластие сохранялось. Буржуазия вновь была поставлена перед альтернативой: немедленно покончить с этим положением с помощью военно-репрессивных мер или еще выждать, чтобы наверняка заручиться поддержкой мелкобуржуазной «демократии», уже связавшей себя соглашательской политикой с буржуазией. Последнее решение представлялось более предпочтительным, поскольку оставляло широкое поле для маневрирования. Контрреволюция завершала мобилизацию своих сил и подтягивание «мелкобуржуазного резерва» для нанесения решительного удара по революции. Хотя правительство в июньские дни и стояло на пороге падения, начавшееся 18 июня наступление, по выражению Ленина, «перерезало» кризис 226 и позволило коалиции удержаться у власти. Но события развивались с невероятной быстротой. Русская армия терпела поражение за поражением. Только войска Юго-Западного фронта потеряли 60 тыс. человек убитыми и ранеными. Уже к концу июня явственно обозначился провал наступления. По всей стране прокатилась волна
86


возмещения. Рабочие, солдаты на массовых митингах принимали резолюции протеста против политики правительства и соглашательских партии. Во многих воинских частях солдаты отказывались выполнять приказы об отправке на фронт, а офицеров арестовывали.
На протяжении марта—июня 1917 г. буржуазия при поддержке мелкобуржуазных соглашателей стремилась «остановить революцию», установить свое единовластие и выйти из кризисного состояния в основном «мирными» средствами. Отдельные попытки, вроде апрельской, применить силу выглядели эпизодами на этом общем фоне. Революционный настрой масс и отсутствие достаточных сил не позволяли буржуазии перейти к репрессиям. «Кадеты,— писал В. И. Ленин,— правильно учли, что положение объективно революционное. На реформы они согласны и делить власть с реформистами Церетели и Черновыми им нравится. Но реформами не поможешь. Пути реформ, выводящего из кризиса — из войны, из разрухи — нет» 227. В этом объективном противоречии, в невозможности преодолеть кризисное состояние всей системы через реформаторство, оставлявшее в неприкосновенности экономические, политические и социальные основы буржуазно-помещичьего строя, и состояла безысходность положения буржуазных правителей. Но известно: ни один класс не уступает власти и не уходит добровольно. На этой почве возникает самое жестокое противоречие между исторической недееспособностью правящих, но умирающих классов и их стремлением любыми способами и средствами удержаться у власти. Это подтверждается всем опытом всемирной и российской истории. Крайним выражением этого классового стремления является переход от «конституционных» форм подавления народа к военно-террористическим методам. Вопрос «кто кого» решается в таких условиях вооруженным столкновением классов. «...Буржуазия,—писал В. И. Ленин,— предаст родину и пойдет на все преступления, лишь бы отстоять свою власть над народом и свои доходы» 228. Именно это произошло в июльские дни 1917 г.
2 июля четверо кадетских министров заявили о своем выходе из правительства. Предлогом для этой акции послужили разногласия по поводу взаимоотношений с Украинской радой. Но это был не более чем предлог. На самом же деле кадеты, уходя из правительства, преследовали далеко идущие цели. С одной стороны, этим шагом они как бы снимали с себя ответственность за провал на фронте и перекладывали ее на эсеро-меньшевистский блок. С другой же, и в этом состоял политический стержень всего замысла, созданием искусственного правительственного кризиса они рассчитывали подтолкнуть лидеров мелкой буржуазии к согласию на широкое применение репрессивных мер против возбужденных и волнующихся масс. Расчет в этой части был достаточно точным и правильным: эсеры и меньшевики не решатся на разрыв с буржуазией и в страхе перед революционным народом пойдут вместе с буржуазией, будут способствовать уста-
87


новлению и упрочению ее единовластия. Таким образом, выход кадетов из правительства был не более чем блефом, ни о какой действительной сдаче власти они не помышляли.
Известие о выходе кадетов из правительства упало на раскаленную почву. Разразившийся кризис далеко вышел за «кабинетные» рамки. Возмущенные массы вышли на улицу, чтобы побудить Советы взять власть 229.
Как и в апреле, эпицентр событий оказался в столице. Первыми решили выступить, причем с оружием, солдаты 1-го пулеметного полка. Узнав об этом, ЦК РСДРП (б) 3 июля постановил воздержаться от выступления. Однако это не остановило солдат. Они направили своих делегатов на фабрики, заводы, в части Петроградского гарнизона с призывом присоединиться к ним. На заводах и в воинских частях начались митинги, на которых принимались резолюции о выступлении. С лозунгами «Долой Временное правительство!», «Вся власть Советам!», «Долой войну!» пулеметный полк двинулся к Таврическому дворцу, где находился ЦИК Советов, увлекая за собой другие части гарнизона. Вскоре к демонстрантам присоединилась 30-тысячная колонна путиловцев, рабочие других заводов. 4 июля в демонстрации уже участвовало более 500 тыс. человек, среди них немало рабочих из окрестностей столицы, кронштадтские моряки. Делегация от рабочих и воинских частей прибыла на объединенное заседание ЦИК и Исполкома Совета крестьянских депутатов, потребовав от ЦИК немедленно взять власть в свои руки и заключить справедливый мир. Отказавшись принять эти требования, соглашатели запретили демонстрацию.
В. И. Ленин не раз указывал на «полнейшую однородность» движения 3—4 июля с апрельским кризисом 230. И в том и в другом случае это был взрыв стихийного возмущения масс и выход их на улицу. В обоих случаях по форме своей выступления масс вылились в противоправительственную демонстрацию. Но вместе с тем они существенно отличались от демонстраций «обычного типа» своей волнообразностью, резким подъемом движения и не менее резким его спадом. Это было «нечто значительно большее, чем демонстрация, и меньшее, чем революция»231. Эти стихийные взрывы вплотную подходили к началу гражданской войны со стороны пролетариата 232 или, пользуясь выражением Ленина, были «начатком гражданской войны, удержанной большевиками в пределах начатка» 233. Большевики считали демонстрацию нецелесообразной и несвоевременной, но удержать массы от выступления не могли и потому приложили все усилия, чтобы придать демонстрации мирный и организованный характер. И не их вина в том, что 4 июля на улицах Петрограда пролилась рабочая кровь.
Подчеркивая теснейшую историческую связь между апрельским и июльским кризисами, Ленин писал: «...Движение 3— 4 июля с такой же неизбежностью выросло из движения 20— 21 апреля и после него, с какой лето следует за весною» 234.
88


Вместе с тем июльский кризис имел свои отличительные особенности и свою специфику. Он отразил дальнейшее углубление и обострение классовых противоречий, полнейшую непримиримость интересов трудящихся масс, с одной стороны, и имущих классов — с другой.
Грозное нарастание событий властно диктовало свою волю «верхам», метавшимся в поисках выхода из исторического туника, в который завела их собственная политика. Возможности для маневрирования с помощью «мирных» средств необычайно сузились, в порядок дня становился штык. Оказавшись лицом к лицу с революционным народом, буржуазия должна была пустить в ход оружие, на что она не решилась в апреле. Других средств и способов привести массы к «покорности» в ее распоряжении уже не было. Но особенность и сложность ситуации состояли в том, что без поддержки соглашательской верхушки насильственное подавление масс было заведомо обречено на провал. Соглашательский ЦИК, образованный на I съезде Советов, был поставлен перед альтернативой: пойти навстречу требованиям народа, взять власть в свои руки и тем самым предотвратить кровопролитие или поддержать карательные акции контрреволюции. Расчет кадетов оказался правильным. В соответствии со своей природой соглашатели окончательно предали революцию, санкционировав расстрел питерских рабочих и карательную политику в целом. 4 июля бюро ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов приняло резолюцию, в которой, одобрив действия правительства, обязало трех членов ЦИК «вступить в возможно тесное сношение с делегатами Временного правительства и принимать все вытекающие из положения мероприятия...» 235. Так официальным образом был заключен союз между буржуазией и эсеро-меньшевистским блоком для разгрома революции. Мелкобуржуазные партии, еще «нейтральные» в апрельские дни, теперь полностью разоблачили себя, оказавшись на стороне контрреволюции. Именно их пособничество позволило буржуазии в июле «осуществить то, что уже 20—21 апреля с полнейшей ясностью обрисовалось как ее программа и тактика, ее ближайшая цель и ее „чистенькие “ средства, долженствующие вести к цели» 236.
То, что большевикам удалось направить стихийный взрыв народного возмущения в русло мирной организованной демонстрации, свидетельствовало о росте самосознания трудящихся масс. Тон всему движению задавали рабочие. Это выразилось не только в том, что они преобладали численно, но и в том, что именно рабочие, особенно рабочие-металлисты, продемонстрировали наибольшую организованность, революционную стойкость и выдержку, не поддавшись провокационным попыткам вызвать кровавое столкновение. Наиболее отчетливо это проявилось 4 июля, когда движение достигло своей кульминации, и на следующий день, когда по призыву большевиков демонстрация завершилась. «Демонстрация закончилась,— говорилось в воззвании руководящих большевистских органов,— начинаются снова дни упорной агита-
89


Ции, просвещения отсталых масс, привлечения на пашу сторону провинции.
Товарищи рабочие и солдаты! Мы призываем вас к спокойствию и выдержке! Не давайте злобствующей реакции никакого повода обвинять вас в насилиях, не поддавайтесь на провокацию. Никаких выступлений на улицы, никаких столкновений» 237.
Заметен был сдвиг и в сознании солдатской массы. Если в апреле она выражала свое возмущение под наивными лозунгами смещения Милюкова, то теперь все демонстранты несли на знаменах лозунг «Вся власть Советам!». И второе: в апреле соглашательским лидерам в общем без особого труда удалось успокоить солдат и уговорить их вернуться в казармы, а в июле они шли на демонстрацию, не считаясь с запретительными приказами эсеро-меньшевистского ЦИК. Это неповиновение вызывало особую злобу мелкобуржуазных «вождей», видевших, как почва уплывает у них из-под ног. Эсеровское «Дело народа» называло всеобщее требование передачи всей власти Советам «маниакальной настойчивостью темных масс», которые «легко поддаются вере в чудо» и «Советам р. и с. д. хотят силком вложить в руки власть, чтобы они сделали чудо: одолели разруху, дали хлеба, дали мир» 238. В действительности же все обстояло как раз наоборот. Не вера в «чудеса», а сознание того, что только Советская власть способна вырвать страну из тисков охватившего ее кризиса, было главным побудительным мотивом выступления масс под лозунгом «Вся власть Советам!», их действий в большевистском духе. Бурное выступление масс захватило главным образом столицу. В других районах страны, оно, хотя и имело место в некоторых городах, не приняло такого гигантского размаха, как в Петрограде 239. Не охватило оно и крестьянство 240. Крестьянское движение носило стихийный характер, находилось еще под влиянием наивной веры в возможность разрешения аграрного вопроса «сверху». Воздействие субъективного фактора революции на крестьянское движение далеко еще отставало от объективных потребностей момента. Именно в этой связи В. И. Ленин подчеркивал, что «простое большинство мелкобуржуазных масс еще ничего не решает и решить не может, ибо организованность, политическую сознательность выступлений, их централизацию (необходимую для победы), все это в состоянии дать распыленным миллионам сельских мелких хозяев только руководство ими либо со стороны буржуазии, либо со стороны пролетариата»241. Разрешение этой исторической альтернативы было еще впереди и зависело от степени накала классовой борьбы, выраженной в революционном кризисе.
Исходя именно из такой оценки поведения широких масс, их психологического настроя, уровня сознательности движения в центре и в особенности на местах, Ленин делал вывод о том, что попытка взятия власти большевиками в июле была бы ошибкой:
90


«Мы не удержали бы власти ни физически, ни политически. Физически, несмотря на то, что Питер был моментами в наших руках, ибо драться, умирать за обладание Питером наши, же рабочие и солдаты тогда не стали бы... Политически мы не удержали бы власти 3—4 июля, ибо армия и провинция, до корниловщины, могли пойти и пошли бы на Питер» 242.
Движение трудящихся в июльские дни было, по выражению Ленина, «последней попыткой путем манифестации побудить Советы взять власть» 243. Попытка эта кончилась неудачей, главная вина за которую легла на эсеро-меньшевистских лидеров, которые не только не встали на сторону парода, по открыто предали его, сомкнувшись в своих действиях с буржуазной контрреволюцией. Опираясь на соглашателей и при их прямой поддержке контрреволюция смогла обратить оружие против парода, обстреляв участников демонстрации, а затем обрушив репрессии па большевиков. Двоевластия более не существовало. «Фактически основная государственная власть в России теперь есть военная диктатура; этот факт затемнен еще рядом революционных на словах, но бессильных на деле учреждений»,—писал В. И. Ленин по горячпм следам июльского кризиса 244.
Июльский кризис не привел к всеобщему революционному подъему. Более того, на его почве обозначился некий «откат» революции. выразившийся в ликвидации двоевластия и в овладении всей полнотой государственной власти буржуазией и верхушкой военщины. Воли большинства народа, выраженной во множестве резолюций «за Советы», было еще недостаточно для победы революции. Для этого необходима была не только воля, но и «сила революционных классов, желающих и способных сражаться, притом сила, которая бы в решающий момент и в решающем месте раздавила враждебную силу» 245. Такой силой революция еще не располагала. Это, в сущности, и позволило эксплуататорским классам и их партиям не только удержаться у власти, но и укрепить свои позиции, а затем предпринять отчаянно-решительную попытку расправиться с революцией с помощью военного переворота.
События 3—5 июля завершили собой целый цикл в движении революции. Кризис всей общественной системы втянулся в новую фазу со своими отличительными проявлениями и особенностями. В новых условиях только в решительном столкновении противостоящих друг другу классовых и политических сил могла разрешиться историческая альтернатива: «Либо победа военной диктатуры до конца, либо победа вооруженного восстания рабочих, возможная лишь при совпадении его с глубоким массовым подъемом против правительства и против буржуазии на почве экономической разрухи и затягивания войны» 246. В этом состоял главный ленинский вывод, неопровержимо вытекавший из анализа объективно сложившегося положения.
91


’ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 8.
2 Там же. Т. 31. С. 16.
3 Там же. С. 17.
4 Там же. Т. 41. С. 12.
5 Там же. Т. 31. С. 133.
6 Там же. С. 18.
7 Революционное движение в России после свержения самодержавия. М., 1957. С. 406, 408.
8 Иоффе Г. 3. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Минц И. И. История Великого Октября. М., 1967. Т. 1; 2-е изд. М., 1977. Т. 1; и др.
9 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 63.
10 Там же. С. 156.
11 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т 2 С 90
12 Там же. Т. 21. С. 307—308.
13 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 12. С. 317-318.
14 Там же. С. 333.
15 Там же. Т. 13. С. 321.
16 Там же. Т. 36. С. 6.
17 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 409.
18 Цит. по: Бурджалов Э. Н. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. М., 1967. С. 311.
19 Суханов Н. Записки о революции. Пг., 1919. Кн. 1. С. 168.
20 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 194-195.
21 Там же.
22 Там же. С. 419—420.
23 Авдеев Н. Революция 1917 года: Хроника событий. М.; Пг., 1923. Т. 1. С. 51.
24 Милюков П. Н. История второй русской революции. София, 1921. Т. 1, вып. 1. С. 47—48.
25 Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 1917. 3 марта.
26 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 419.
27 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 152.
28 Там же. Т. 49. С. 399.
29 Там же. Т. 31. С. 50.
30 Промышленность и торговля. 1917. № 8/9 (252). С. 187.
31 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 196.
32 Игнатьев А. В. Внешняя политика Временного правительства. М 1974. С. 124—134.
33 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31 С. 286—287.
34 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 422.
35 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32 С. 34,
36 Буржуазия и помещики в 1917 году. М.; Л., 1931. С. 21.
37 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 439.
38 Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Л., 1967. Ч. 3. С. 214—215.
39 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 277.
40 Подробнее см.: Советская историография Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1981. Т. 5: Великий Октябрь в национальных районах. С. 177—195; Великий Октябрь и национальный вопрос: Сб. ст. Ереван, 1977; и др.
41 Минц И. И. История Великого Октября. М., 1967. Т. 1. С. 913—914.
42 Подробнее см.: Гаврилов Л. М. Солдатские комитеты в Октябрьской революции. М., 1983.
С. 15-54.
43 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 316.
44 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 13. С. 288.
45 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 5—6.
46 Подготовка и победа Октябрьской революции в Москве. М., 1957. С. 12.
47 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 12. С. 63—64.
48 Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б): Протоколы. М., 1958. С. 132.
49 Там же. С. 134.
50 Правда. 1917. 6 мая.
51 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 321, 324, 326, 328, 330, 332, 334, 338, 343, 347, 350.
52 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 382.
92


53 Первый Всероссийский съезд Советов р. и с. д. М.; Л., 1930. Т. 1. С. 49.
54 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 382.
55 Там же. С 385.
56 Минц И. И. Указ. соч. 2-е изд. М., 1977. Т. 1. С. 682—683.
57 Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов: Стеногр. отчет. М.; Л., 1927. С. 214.
58 Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б): Протоколы. С. 138, 141.
59 Там же. С. 131, 138.
80 Правда. 1917. 7 марта.
61 Социал-демократ. 1917. 7 марта.
62 Рабочее движение в 1917 году. М.; Л., 1926. С. 83.
83 Фрейдлин Б. М. Очерки истории рабочего движения в России в 1917 г. М„ 1967. С. 183.
64 Третья Всероссийская конференция профсоюзов: Стеногр. отчет. М., 1928. С. 338.
65 Рабочее движение в 1917 году. С. 78.
66 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 42.
67 Там же. С. 41. Подробнее см.: Минц И. И. Указ. соч. 2-е изд. М., 1978. Т. 2. С. 238—251.
68 Вильямс А. Р. О Ленине и Октябрьской революции. М., 1960. С. 96.
69 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. Т. 75.
70 Там же. Т. 31. С. 156.
71 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 458.
72 Там же. С. 459.
78 Социал-демократ. 1917. 8 марта.
74 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 276.
75 Там же. С. 291.
76 Там же. С. 300, 306, 318—319, 461, 463, 528 и др.; Великая Октябрьская социалистическая революция: Хроника событий. М., 1957. Т. 1. С. 53, 58, 70, 86, 105, 128, 138, 187, 231 и др. Соболев Г. Л. Революционное сознание рабочих и солдат Петрограда в 1917 году. Л., 1973. С. 152-153, 154, 164, 166 и др. 77 Островитянов К. В. Думы о прошлом. М., 1967. С. 164?
78 Новый мир. 1967. № 4. С. 237.
79 Соболев Г. Л. Указ. соч. С. НО.
80 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 203.
81 Ленин В. В. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 31
82 См.: Там же. Т. 31. С. 159.
83 Рабочая газета. 1917. 25 марта.
84 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 444.
85 См.: Злоказов Г. И. Вопросы войны и мира в деятельности Петроградского Совета в марте 1917 г. // Свержение самодержавия. М., 1970. С. 144—147.
86 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 159.
87 Там же. Т. 32. С. 335.
88 От Февраля к Октябрю. М., 1923. С. 158.
89 История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1967. Т. 3, кн. 1. С. 244.
90 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 133.
91 Подробнее см.: История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3, кн. 1. С. 29—41.
92 Там же. С. 27.
93 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 49. С. 411.
94 Там же. Т. 31. С. 2.
95 Там же. С. 6.
96 Там же. С. 7.
97 Там же. С. 21.
98 Там же. С. 134.
99 Там же. Т. 19. С. 107.
100 Там же. Т. 31. С. 134.
101 Там же. С. 114.
102 Там же.
103 Там же.
104 Там же.
105 Там же. С. 45.
106 См.: Там же. С. 115—116.
107 Там же. С. 56.
108 Там же. С. 115.
109 Там же. С. 163.
110 Там же. С. 288.
111 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 17. С. 346.
112 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 26. С. 219.
113 Там же. Т. 31. С. 147.
114 Там же. Т. 4. С. 264.
115 Красин Ю. А. Революцией устрашенные. М., 1975. С. 107—108.
116 См.: Лукин В. П., Майданик К. Л. Читая «Апрельские тезисы» // Вопр. философии. 1970. № 1.
117 Ленин В. И, Поли. собр. соч. Т. 31. С. 135.
93


118 Вопр. истории КПСС. 1957. № 4. С. 222—223.
119 Цпт. по: История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3. кп. 1. С. 61.
120 Подробное см.: Там ясе. С. 58— 63, 69—82.
121 Ленин 13. И. Поли. собр. соч. Т. 26. С. 218.
122 Революционное движение в России после свержения самодержавия. 6. 444.
123 Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. М.; Л.. 1957. Ч. 2. С. 475.
124 Милюков II. II. История второй русской революции. Т. 1, вып. 1. С. 84.
125 Игнатьев А. В. Указ. соч. С. 186—187.
126 Революционное движение в Рос- сии в апреле 1917 г. Апрельский кризис. М., 1958. С. 725.
127 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 298.
128 См.: Деникин А. И. Февральская революция и армия // Февральская революция: Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев. М.; Л., 1926. С. 204, 205.
129 Игнатьев А. В. Указ. соч. С. 192.
130 Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., б. г. С. 216.
131 Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде. Л., 1967. Кн. 1. С. 204—205.
132 Ллойд Джордж Д. Военные ме- муары. М., 1938. Т. 5. С. 65.
133 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 430.
134 См.: Там же. Т. 34. С. 62.
135 Там же. Т. 31. С. 325.
136 Соболев Г. Л. Указ. соч. С. 219.
437 Ленин В. И. Поли, собр. соч. Т. 31. С. 316.
138 Подробнее см.: Революционное движение в России в апреле 1917 г. С. 732—735; Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде. Кн. 1. С. 224—225; Минц И. И. История Великого Октября. 2-е изд. М., 1978. Т. 2. С. 268—269, 309; Андреев А. М. Советы рабочих и солдатских депутатов накануне Октября. М., 1967. С. 181—183; Соболев Г. Л. Указ. соч. С. 222.
139 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 325.
140 Астра.ган X. М. большевики и их политические противники в 1917 году. Л., 1973. С. 199.
141 Революционное движение в России в апреле 1917 г. С. 730.
142 Ленин В. И. Поли. собр. соч Т 31 С. 319.
143 Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде. Кн. 1. С. 228—237.
144 См.: Ленин В. И. Поли, собр соч Т. 34. С. 215.
145 Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 269; Игнатьев А. В. Указ. соч. С. 198.'
146 Революционное движение в России в апреле 1917 г. С. 751.
147 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34 С. 63.
148 Там же.
149 Там же. Т. 31. С. 291.
150 Там же. С. 292.
151 Там же. С. 309.
152 Там же. С. 319.
153 Распространенное в литературе утверждение о том, что события в Петрограде всколыхнули п вызвали бурные выступления трудящихся по всей стране, фактическим материалом не подтвер- ждается.
154 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 383.
155 Там же. С. 311.
156 Революционное движение в России в апреле 1917 г. С. 830—832, 833—834.
157 См.: Минц И. И. Указ. соч. Т. 2; Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде. Кн. 1; и др.
158 Революционное движение в России в мае—июне 1917 г. Июньская демонстрация. М., 1959. С. 229—230.
159 Пост премьера и министра внутренних дел сохранил за собой князь Г. Е. Львов, военным и морским министром стал эсер А. Ф. Керенский, юстиции — трудовик П. Н. Переверзев, иностранных дел — беспартийный М. И. Терещенко, путей сообщения — ка" дет Н. В. Некрасов, торговли и промышленности — прогрессист А. И. Коновалов, народного просвещения — кадет А. А. Мануйлов, финансов — кадет
А. И. Шингарев, земледелия — эсер В. М. Чернов, почт и телеграфов — меньшевик И. Г. Церетели, труда — меньшевик М. И. Скобелев, продовольствия — народный
94


социалист Л. В. Пешехонов, государственного призрения — кадет Д. И. Шаховской, обер-прокурором святей итого Синода — октябрист В. Н. Львов и государственным контролером — октябрист И. В. Годнев.— См.: Революционное движение в России в апреле 1917 г. С. 848.
160 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 311—312.
161 Набоков В. Временное правительство // Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 1. С. 46.
162 Первый Всероссийский съезд Советов р. и с. д. Т. 1. С. 50—51.
163 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 129.
164 Там же. Т. 31. С. 327.
165 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 443.
166 Андреев А. М. Советы рабочих и солдатских депутатов накануне Октября. М., 1967. С. 195—197; Грунт А. Я. Москва 1917-й: Революция и контрреволюция. М., 1976. С. 134—135.
167 См.: Великая Октябрьская социалистическая революция: Хроника событий. Т. 1. С. 436, 449, 647, 667, 687; М., 1959. Т. 2. С. 13, 14, 23, 25, 30, 31, 32, 37, 39, 41, 46, 49, 50, 56, 65, 73, 74, 81, 88, 89, 95 и др.
168 Грунт А. Я. Указ. соч. С. 135.
169 Великая Октябрьская социалистическая революция: Хроника событий. Т. 1. С. 393, 667, 681, 685, 689, 690, 692, 699; Т. 2. С. 15, 17, 21, 22, 26, 29, 31, 32, 42, 43, 45,47, 48, 50, 55, 58, 59, 63, 64, 66, 67, 71, 74, 78, 80, 81, 85, 92, 99, 101, 108, 116, 122 и др.
170 Игнатов Е. Московский Совет рабочих депутатов в 1917 году. М., 1925. С. 122.
171 Токарев Ю. С. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в марте—апреле 1917 г. Л., 1976. С. 156—171.
172 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 319—320.
173 Андреев А. М. Указ. соч. С. 196—197.
174 Революционное движение в России в апреле 1917 г. С. 422.
175 Потехин М. Н. Первый Совет пролетарской диктатуры. Л., 1966. С. 34—35; Токарев Ю. С. Указ, соч., с. 168.
176 Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б): Протоколы. С. 203.
177 Фрейдлин В. М. Указ. соч. С. 69 — 93; Гапоненко Л. С. Рабочий класс России в 1917 году. М., 1970. С. 345—375; и др.
178 Правда. 1917. 18 марта.
179 Там же. 8 апр.
180 Струмилин С. Г. Статистико-экономические очерки. М., 1958.
С. 300.
181 Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов.: Стеногр. отчет. М.; Л., 1927. С. 297—298.
182 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 21. С. 319.
183 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 521.
184 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 121.
185 Подробнее см.: Селицкий В. И. Массы в борьбе за рабочий контроль (март—июль 1917 г.). М., 1971.
186 Подробнее о рабочем движении см.: История Советского рабочего класса. М., 1984. Т. 1. С. 55—63.
187 См.: История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1967. Т. 7. С. 65—67.
188 Цит. по: Бурджалов Э. Н. Вторая русская революция: Москва, фронт, периферия. М., 1971. С. 392.
189 1917 год в деревне: Сб. воспоминаний крестьян. М.; Л., 1929. С. 152.
190 Сторожев В. Союз рабочего класса и беднейшего крестьянства в социалистической революции. М., 1954. С. 89.
191 Минц И. И. Указ. соч. Т. 1. С. 717—718.
192 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 667, 672, 674, 676, 677—678, 681, 682, 683—684, 687, 691, 697, 704—705, 707—708 и др.
193 Подробнее см.: Минц И. И. Указ, соч. Т. 1; Осипова Т. В. Классовая борьба в деревне в период подготовки и проведения Октябрьской революции. М., 1974.
194 Подробнее о позиции мелкобуржуазных партий по аграрному вопросу см.: Гинее В. Н. Аграрный вопрос и мелкобуржуазные партии в России в 1917 г. Л., 1977.
95


195 Ленин В. В. Полы. собр. соч. Т. 31. С. 136.
196 Там же. С. 165—166.
197 Там же. С. 136.
198 Там же. Т. 13. С. 372.
199 Революционное движение в России в мае—июне 1917 г. Июньская демонстрация. С. 372.
200 История Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1967. С. 84—87.
201 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 32, с. 127.
202 Там же. Т. 31. С. 409; Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б): Протоколы. С. 245.
203 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 124. См.: Персов М. С. Об учете В. И. Лениным исторического опыта революции 1848 и 1871 годов в период подготовки Великого Октября Ц История СССР. 1983. № 3.
204 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 333, 343—346, 352.
205 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 39.
206 Эсеры имели на съезде 285 мандатов, меньшевики — 248, остальные распределялись по более мелким фракциям или заявили о своем сочувствии мелкобуржуазным партиям // Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. М.; Л., 1930. Т. 1. С. XXVII.
207 Там же. С. 46—53.
208 Там же, с. 65.
209 Там же.
210 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 267; Первый Всероссийский съезд Советов р. и с. д. Т. 1. С. 70.
211 Первый Всероссийский съезд Советов р. и с. д. Т. 1. С. 285—291.
212 Революционное движение в России в мае-июне 1917 г. С. 229.
213 Там же. С. 249.
214 Буржуазия и помещики в 1917 г. С. 91, 92.
2,5 Там же. С. 112.
216 Ленин В. И. Поли. собр. соч Т 49 С. 300—301. ' ’
217 Первый Всероссийский съезд Советов р. и с. д. Т. 1. С. 58—59.
218 Речь. 1917. 26 июля.
219 Первый Всероссийский съезд Советов р. и с. д. Т. 1. С. 43.
220 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т 32 С. 302. ‘ '
221 Первый Всероссийский съезд Советов р. и с. д. Т. 1. С. 380.
222 Там же. М.; Л., 1931. Т. 2. С. 429.
223 Революционное движение в России в мае—июне 1917 г. С. 537— 555; Великая Октябрьская социалистическая революция: Хроника событий. Т. 2. С. 348—359.
224 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т 32 С. 360.
225 Там же. С. 362.
226 См.: Там же. С. 430.
227 Там же. С. 407.
228 Там же. Т. 34. С. 146.
229 Подробнее о фактической стороне июльских событий см.: Знаменский О. Н. Июльский кризис 1917 года. М.; Л., 1964; Минц И. И. Указ. соч. Т. 2; Соболев Г. Л. Указ, соч.; и др.
230 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 28, 42, 44, 215, 216-217, 336.
231 Там же. Т. 32. С. 430.
232 См.: Там же. Т. 34. С. 215.
233 Там же. С. 336.
234 Там же. С. 44.
235 Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. М., 1959. С. 32.
236 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 43.
237 Революционное движение в России в июле 1917 г. С. 45.
238 Дело народа. 1917. 5 июля.
239 Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 538.
240 Знаменский О. Н. Указ. соч. С. 205.
241 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 41.
242 Там же. С. 244.
243 Там же. С. 29.
244 Там же. С. 1.
245 Там же. С. 124.
240 Там же. С. 2.


Глава третья
ПРЕДОКТЯБРЬСКИЙ
ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНЫЙ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КРИЗИС
1. Курс партии большевиков на вооруженное восстание
Июльское выступление рабочих и солдат и его подавление правительством при прямом содействии ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов завершило собой мирную полосу революции. Весь ход событий подтверждал мысль В. И. Ленина, высказанную им еще до свержения царизма, о том, что грядущая революция не будет развиваться по простой восходящей линии, а периоды ее подъема будут перемежаться «контрреволюционными судорогами» уходящего в небытие буржуазного строя1. После июльских событий «ясно стало видно,— писал Ленин,— что первая полоса нашей революции кончилась неудачей» 2. На исходе августа он еще раз высказал ту же мысль: «...Все и каждый видят, знают, чувствуют, что в марте—апреле революция шла вперед, а в июле—августе она идет назад» 3.
Осуществив, по выражению князя Г. Е. Львова, «глубокий прорыв на фронте Ленина» 4, Временное правительство приступило к проведению в жизнь целого комплекса репрессивных контрреволюционных мер, направленных против трудящихся масс, и прежде всего против большевиков. Львов оценил эти действия как имеющие «несравненно большее значение для России, чем прорыв немцев на нашем юго-западном фронте» 5. Им была высказана классовая правда — для буржуазии победа на «внутреннем фронте» была много важнее поражения на «фронте внешнем».
Партия большевиков подверглась оголтелой травле и оказалась вынужденной по существу перейти на полулегальное положение. Против Ленина было сфабриковано грязное клеветническое обвинение в шпионаже в пользу Германии, и вождь революции, чтобы избежать расправы, должен был перейти на нелегальное положение. Последовал ряд правительственных постановлений, в силу которых участвовавшие в революционных выступлениях наказывались «как за государственную измену». Воинские части, принимавшие участие в июльских событиях, расформировывались, красногвардейские отряды разоружались. Большевистские газеты «Правда», «Окопная правда» и другие были закрыты. Все эти и другие факты были не случайными эпи-
4 Великий Октябрь
97


зодами в правительственной политике, а фактической реализацией кадетской программы удушения революции, сформулированной еще весной 1917 г.
«...Буржуазия рвет и мечет против Советов,—писал Левин,— но она еще бессильна сразу разогнать их, а они уже бессильны, проституированные господами Церетели, Черновыми и Ко, оказать серьезное сопротивление буржуазии»6.
В этой обстановке государственная власть, опиравшаяся на самые реакционные элементы военщины, оказалась перед объективной необходимостью лавировать между двумя враждебными друг другу силами — пролетариатом и буржуазией, проводить политику, характерную для бонапартизма7. В применении Временным правительством бонапартистской политики не было чего-то исторически случайного или неожиданного. Бонапартизм как одна из форм контрреволюционной диктатуры имел давнюю историю, и богатую европейскую и российскую практику. К подобной политике «верхи» прибегали всякий раз, когда оказывались не в состоянии одним махом расправиться с революцией, а «низы», не набрали еще достаточно сил, чтобы победить своих классовых врагов. Буржуазия, готовясь к решающему удару по революции, прикрывала эту подготовку несбыточными обещаниями и мелкими подачками, создавая иллюзии «надклассовой» и «общенациональной» власти.
Министерский кризис, вызванный кадетами в начале июля, продолжался, и задача его ликвидации стояла перед правительством и ЦИК как необходимое условие стабилизации положения, т. е. формирования власти, способной привести массы к «повиновению». Сравнительно частный на первый взгляд вопрос на самом деле упирался в принципиальную проблему правительственной коалиции между буржуазными и мелкобуржуазными партиями. Как и в апреле, она возникла вновь и перед буржуазией и перед мелкобуржуазной демократией.
7 июля ушел в отставку Г. Е. Львов, выразив свое несогласие с подготовленным «министрами-социалистами» проектом декларации, в которой предлагалось объявить Россию республикой, распустить Государственную думу и Государственный совет, провести аграрные реформы и т. д. Уход Львова с поста премьера был формой нажима на «социалистов», рассчитанного на то, чтобы скорее заставить их сдать свои «демократические» позиции. Результат не замедлил сказаться. В правительственной декларации, принятой 8 июля, уже не упоминалось об объявлении России республикой или роспуске Государственной думы, а содержалось лишь общее заверение, что правительство и впредь будет руководствоваться программой первого коалиционного кабинета, да обещания созвать Учредительное собрание в сентябре, издать постановление об уничтожении сословий, разработать законопроекты «по регулированию хозяйственной жизни» и т. д. Что касается аграрных преобразований, то они откладывались до Учредительного собрания8.
98


Как и раньше, лидеры мелкобуржуазных партий но мыслили своего участия в управлении страной вне коалиции с буржуазией вообще и с кадетами в частности. Сделан был новый шаг, открывавший перед кадетами широкие возможности диктовать свои условия возвращения в правительство. Во главе кабинета с 8 июля оказался А. Ф. Керенский, сохранивший за собой пост военного и морского министра. Внутри правительства произошла некоторая перетасовка, и 9 июля ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполком Совета крестьянских депутатов объявили урезанный кабинет «правительством спасения революции» с неограниченными полномочиями9. Керенский получил санкцию от членов кабинета самостоятельно подбирать кандидатов в состав нового правительства. В этих условиях и развернулся торг между новым премьером и кадетами об условиях возвращения последних в правительство. Торговля эта, по выражению Ленина, имела «второстепенное, если не десятистепенное, значение. Победят ли кадеты в этой торговле, продержатся ли еще Церетели и Чернов „одни“, суть дела не изменится, поворот эсеров и меньшевиков к контрреволюции (поворот, вынужденный всей их политикой с 6 мая) остается основным, главным, решающим фактом» 10.
И действительно, торг шел, а Временное правительство вводило одну карательную меру за другой. 9 июля был издан приказ Керенского и верховного главнокомандующего А. А. Брусилова о приведении к повиновению отдельных воинских чинов и войсковых частей, «не стесняясь применением оружия» 11. На протяжении первой половины июля были подавлены солдатские выступления в Нижнем Новгороде, Владимире, Ельне, Липецке и других городах. И во всех случаях карательные меры осуществлялись при деятельной поддержке меньшевиков и эсеров 12. 10 июля последовал приказ «верховного» о запрещении митингов и собраний в войсковых частях.
Спустя день состоялись постановление Временного правительства об ограничении свободы печати и тогда же постановление о введении смертной казни на фронте и об учреждении «военнореволюционных судов» 13. 18 июля Временное правительство, заявив, что не может признать за Финляндским сеймом права «самолично предвосхитить волю будущего Российского Учредительного собрания и упразднить полномочия российской власти в делах финляндского законодательства и управления», распустило его 14. В тот же день верховным главнокомандующим был назначен генерал Л. Г. Корнилов, известный ненавистью к революции 15.
В буржуазно-помещичьих кругах не было полного единства в отношении к коалиции. Наиболее правые требовали уже сейчас разорвать этот «союз», поскольку, но их мнению, «социалистические» партнеры преследовали не общенациональные, а партийные цели. Большинство же считало, что время для подобного шага еще не приспело и коалицию пока следует сохранить и под-
4*
99


держать. Но в одном вопросе сходились все — необходимо органнзовать «сильную власть», полностью независимую от Советов,
В то же время условия возвращения в правительство, выдвинутые кадетами, смутили даже соглашателей. Уж очень грубым был нажим и особенно требование отказа от декларации от 8 июля. «Мы за соглашение с буржуазией,— писала в передовой меньшевистская ,,Рабочая газета",— но мы не можем и не должны покупать это соглашение ценой „урезывания демократических требований", ценой „принижения революционных задач"» 16. В этом реальном противоречии и состояла безысходность положения мелкобуржуазных «верхов», метавшихся «между потугами править без буржуазии и боязнью обойтись без буржуазии» 17.
Последнее оказалось сильнее перспективы полностью взять на себя бремя власти. Компромисс, выгодный буржуазии, вскоре был найден. Керенский взял обратно свою отставку, о которой он было заявил, а кадеты удовлетворились заверением премьера, что он будет исходить из начал, выработанных ранее и изложенных в правительственных декларациях. 25 июля был объявлен состав нового коалиционного кабинета, с удовлетворением встреченный буржуазией. Приветствовала новую правительственную комбинацию и мелкобуржуазная пресса, похвалив Керенского за то, что он включил в состав кабинета «лучшие силы партии народной свободы» 18.
Весьма своеобразно распределились министерские портфели. Не говоря уж о Керенском, ключевые посты оказались в руках «социалистов» 19. Формально кадеты в новом правительстве как бы оставались в тени, действуя в нужном направлении через своих «социалистических» партнеров. Тот факт, что в составе нового правительства оказалось 8 «социалистов» против 7 «не социалистов» давал повод говорить, что оно «левее» всех предыдущих 20. На самом же деле это было настоящее контрреволюционное бонапартистское правительство. Именно о нем Ленин писал, что «„новое" правительство Керенского, Авксентьева и К0 есть лишь ширма для прикрытия контрреволюционных кадетов и военной клики, имеющей власть в руках» 21.
Таким образом, буржуазные «верхи», действуя с помощью репрессий и прикрываясь демагогической «революционной» фразеологией, на которую не скупились соглашатели, полностью скатившиеся в лагерь контрреволюции, укрепили свое положение. Но достигнутый успех нуждался в закреплении. Главный и самый страшный для буржуазии противник — пролетариат, возглавленный большевиками,— хотя и получил ощутимый удар, но далеко еще не был повержен. Полную свою победу контрреволюция видела в открытой военной диктатуре и на достижении именно этой цели сосредоточивала свои силы.
Ленин внимательнейшим образом следил за событиями и как никто другой чутко реагировал на быстро менявшуюся обстановку: «Моя мысль,— вспоминал он осенью 1917 г.,— вращалась около политического значения события, взвешивала роль его
100


в общем ходе событий, разбирала, из какой ситуации проистек этот зигзаг истории и какую ситуацию он создаст, как должны мы изменить наши лозунги и наш партийный аппарат, чтобы приспособить его к изменившемуся положению» 22.
Уже через пять дней после июльских событий Ленин сделал важнейший по своему значению вывод о фактическом захвате власти наиболее контрреволюционными элементами буржуазии и военщины. «...Это несомненный факт и настолько коренной, что без понимания его ничего понять в политическом положении нельзя» 23. Из этого вытекал и другой важнейший вывод о том, что мирный период революции кончился и объективное положение таково, что ближайшей перспективой может быть «либо победа военной диктатуры до конца, либо победа вооруженного восстания рабочих, возможная лишь при совпадении его с глубоким массовым подъемом против правительства и против буржуазии на почве экономической разрухи и затягивания войны» 24.
Стратегическая цель — завоевание власти пролетариатом в союзе с беднейшим крестьянством — оставалась прежней, но средства, тактика, с помощью которых эта цель могла быть достигнута, должны были измениться вместе с объективными переменами, которые не оставляли уже надежд на завоевание власти Советами мирным путем. Как в 1905 г. или в феврале 1917 г., вооруженное столкновение классов выдвинулось в качестве неизбежного способа разрешения противоречий между противоборствующими силами — альтернативы у борющихся классов не было. Таким образом, после четырехмесячных усилий партии использовать благоприятно складывавшуюся обстановку для мирного и наиболее безболезненного решения вопроса о власти объективные перемены в положении потребовали выработки нового курса — курса на вооруженное восстание.
Между тем массы трудящегося населения России продолжали еще питать надежды на мирный ход событий, что Ленин оценивал как явление, стоящее на пути поступательного движения революции: «... Весь гвоздь всего современного политического положения в России состоит в том, что чрезвычайно широкие массы населения проникнуты конституционными иллюзиями,— писал он на исходе июля.— Нельзя ровно ничего понять в современном политическом положении в России, не поняв этого. Нельзя сделать решительно ни одного шага к правильной постановке тактических задач в современной России, не поставив во главу угла систематическое и беспощадное разоблачение конституционных иллюзий, раскрытие всех их корней, восстановление правильной политической перспективы» 25.
Именно определение правильной политической перспективы и собирание сил для борьбы в новых условиях встало в качестве ближайшей задачи перед большевистской партией. Изменение психологического настроя масс, помимо воздействия на них всей обстановки надвигавшейся на страну экономической катастрофы, в огромной степени зависело от субъективного фактора, т. е. от
101


усилий большевистской партии. В этом состояла диалектическая взаимосвязь и взаимозависимость между объективным ходом вещей и субъективными действиями сознательного революционного авангарда в процессе развития революции.
Для решения этой труднейшей задачи необходимо было разрушить наивную веру масс в Учредительное собрание, способное якобы разрешить все наболевшие вопросы при сохранении власти буржуазии, и одновременно разбить не мепее наивную веру в то, что Советы, возглавляемые соглашателями, выражают волю большинства народа, которая не может быть попрана в республиканской стране 26. Советы, превратившиеся в органы соглашательства с буржуазией, особенно в своих центральных звеньях, не могли выполнять функции революционной борьбы с нею и стали орудием обмана парода. Будущее принадлежало другим Советам, возрожденным в огне революции.
Такова была жизненная реальность, совершенно очевидная для Ленина и требовавшая от парт,ии решительного изменения тактики в соответствии с новым крутым поворотом истории. Восстановлению правильной политической перспективы, выработке курса на вооруженное восстание и связанных с ним новых лозунгов посвящалась работа VI съезда большевистской партии (26 июля — 3 августа 1917 г.). Всего три месяца прошло со времени Апрельской конференции, а ряды РСДРП (б) выросли почти втрое, до 240 тыс. человек. Бурный рост партии был важнейшим признаком не только огромного ее влияния в массах, но и революцпонной зрелости пролетариата. «Известно,— писал В. И. Ленин,— что партийность есть в одно и то же время и условие и показатель политического развития. Чем более политически развиты, просвещены, сознательны данное население или данный класс, тем выше, по общему правилу, его партийность» 27. 240-тысячную армию коммунистов представляли на съезде 267 делегатов (157 с решающим и НО с совещательным голосом) от 162 партийных организаций 28.
На анкету, распространенную среди делегатов, ответил 171 человек. Из ответов видно, что на съезд съехались люди, прошедшие в своем большинстве суровую, полную лишений школу революционной борьбы. 126 делегатов имели партийный стаж более 5 лет, а 93 — более 10. В общей сложности они провели в тюрьмах, на каторге и в ссылке более 410 лет, а арестам подвергались 150 человек 549 раз 29. «Много знакомых лиц,— писал со съезда П. А. Джапаридзе,— царское самодержавие не раз собирало нас со всех концов в тюрьмах и ссылках... Приветствия, расспросы, оживленный обмен мнениями...» 30 Несмотря на удары, пролетариат и его большевистский авангард с честью вышли из труднейшего положения. Доклады с мест на съезде выявили растущее влияние большевиков в массах, особенно заметное в столицах и крупных промышленных центрах. «...Мы имеем полное право сказать, что мы являемся идейным гегемоном громадной части питерского пролетариата»,— говорил представитель
102


столичной организации М. М. Володарский ”. Делегат от Москвы В. Н. Подбельский, сообщив, что со времени апрельской городской конференции организация выросла с 7 до 15 тыс. членов, указал, что от травли со стороны буржуазии, поддержанной соглашателями, большевиков «спасает только рабочая масса, которая стойко поддерживает большевизм» 32. Представитель Донбасса А. 3. Каменский отметил быстрый рост организации и подчеркнул, что «преобладающее влияние всюду имеют большевики, и масса к ним прислушивается» 33. Делегат от Урала сообщил, что «сила влияния большевиков в настоящее время еще не поддается учету, хотя, безусловно, это самая влиятельная партия» 34.
Ленин в эти дни вынужден был скрываться. По его тезисы «Политическое положение», брошюра «К лозунгам», статьи «О конституционных иллюзиях», «Начало бонапартизма» и другие служили как бы компасом, направлявшим всю работу съезда. «...Рука вождя чувствовалась везде и во всем,— вспоминал делегат съезда Б. 3. Шумяцкий.— Тезисы, проекты, резолюции, директивы — все это исходило от Ильича» 35. И действительно, сравнение оценки политического положения, данной съездом, целиком совпадало с ленинскими указаниями и выводами. В докладе о политическом положении, сделанном И. В. Сталиным, констатировалось, что «мирный период революции кончился, наступил период немирный, период схваток и взрывов...» 36. Совпадало с ленинской позицией и предложение о временном снятии лозунга «Вся власть Советам!». Оно было всесторонне обосновано Лениным в статье «К лозунгам», распространенной среди делегатов съезда в виде отдельной брошюры. Ленин исходил из общепринципиальной посылки, что «каждый отдельный лозунг должен быть выведен из всей совокупности особенностей определенного политического положения» 37. Эта посылка, в свою очередь, опиралась на теоретическое положение марксизма, требующее обязательно «исторического рассмотрения вопроса о формах борьбы», постановки его непременно в контексте конкретно-исторической ситуации 38.
Лозунг «Вся власть Советам!» выдвигался большевиками в апреле 1917 г. в связи с возможностью мирного развития революции. После 4 июля такая возможность исчезла. Именно поэтому «лозунг перехода власти к Советам звучал бы теперь как донкихотство или как насмешка. Этот лозунг, объективно, был бы обманом народа, внушением ему иллюзии, будто Советам и теперь достаточно пожелать взять власть или постановить это для получения власти, будто в Совете находятся еще партии, не запятнавшие себя пособничеством палачам, будто можно бывшее сделать небывшим» 39.
Но оценить сразу эту кардинальную перемену в положении и в соответствии с этой переменой перестроить тактику далеко не все были в состоянии. Ленин указывал, что, «когда история делает крутой поворот, даже передовые партии более или менее
103


долгое время не могут освоиться с новым положенном, повторяют лозунги, бывшие правильными вчера, но потерявшие всякий смысл сегодня, потерявшие смысл „внезапно“ настолько же насколько ,,внезапен" был крутой поворот истории» 40.
Прения по вопросу о снятии лозунга «Вся власть Советам!» показали, что не все делегаты смогли правильно оцепить коренные перемены в обстановке и понять необходимость отказа от потерявшего смысл лозунга. По мотивации здесь были различными. Одни (Е. А. Преображенский, К. К. Юренев) исходили из неверия в возможность победы социалистической революции. Другие же (П. Л. Джапаридзе, Е. М. Ярославский), подходя к вопросу «практически», выражали опасение, что снятие прежнего лозунга внесет в ряды партии дезорганизацию и выльется в призыв «Долой Советы!», что совершенно нежелательно. Они не понимали, что снятие лозунга «Вся власть Советам!» в сложившихся обстоятельствах вовсе не означает ни отказа от Советов как государственной формы диктатуры пролетариата, ни отказа от практической работы в Советах. Ленин разъяснял: «Советы могут и должны будут появиться в этой новой революции, по не теперешние Советы, не органы соглашательства с буржуазией, а органы революционной борьбы с пой. Что мы и тогда будем за построение всего государства по типу Советов, это так. Это не вопрос о Советах вообще, а вопрос о борьбе с данной контрреволюцией и с предательством данных Советов» 41.
Докладчик И. В. Сталин, отвечая на вопросы о практическом отношении к Советам, особенно к тем, где партия имеет сильные позиции, подчеркивал: «Поскольку речь идет о передаче всей власти Центральному Исполнительному Комитету, то этот лозунг устарел. И только об этом идет речь. Вопрос о свержении Советов выдуманный. Его никто здесь не ставил. Если мы предлагаем снять лозунг „Вся власть Советам!", отсюда еще не вытекает: „Долой Советы!"... Местные Советы могут еще сыграть роль, так как пм необходимо будет обороняться от притязаний Временного правительства, и в этой борьбе мы их поддержим... Повторяю: отмена лозунга передачи власти в руки Советов не означает „Долой Советы!". Наше отношение к тем Советам, где мы находимся в большинстве — самое сочувственное. Да живут и укрепляются такие Советы» 42.
В принятой подавляющим большинством голосов резолюции «О политическом положении» указывалось: «...Лозунг передачи власти Советам, выдвинутый первым подъемом революции, который пропагандировала наша партия, был лозунгом мирного развития революции, безболезненного перехода власти от буржуазии к рабочим и крестьянам, постепенного изживания мелкой буржуазией ее иллюзий.
В настоящее время мирное развитие и безболезненный переход власти к Советам стали невозможны, ибо власть уже перешла на деле в руки контрреволюционной буржуазии. Правильным лозунгом в настоящее время может быть лишь полная
104


ликвидация диктатуры контрреволюционной: буржуазии. Лишь революционный пролетариат, при условии поддержки его беднейшим крестьянством, в силах выполнить эту задачу, являющуюся задачей нового подъема» 43.
Курс на вооруженное восстание, намеченный съездом, не означал призыва к немедленному выступлению: «...Пролетариат не должен поддаваться на провокацию буржуазии, которая очень желала бы в данный момент вызвать его на преждевременный бой,— говорилось в той же резолюции.— Он должен направить все усилия на организацию и подготовку сил к моменту, когда общенациональный кризис и глубокий массовый подъем создадут благоприятные условия для перехода бедноты города и деревни на сторону рабочих — против буржуазии» 44.
Все другие решения съезда («Текущий момент и война», «Об экономическом положении», «Задачи профессионального движения», «О союзах молодежи» и др.) были подчинены  определению главных задач и тактики партии в изменившихся/условиях, диктовавших собирание и напряжение всех сил для вооруженного свержения буржуазии. В манифесте съезда, обращенном «ко всем трудящимся, ко всем рабочим, солдатам и крестьянам России», говорилось, что торжество контрреволюции временно и непрочно, что пролетариат и его боевой авангард — большевистская партия — не капитулируют против ее натиска. Набатным призывом звучали заключительные слова манифеста: «...Грядет новое движение и настанет смертный час старого мира. Готовьтесь же к новым битвам, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провокацию, копите силы, стройтесь в боевые колонны! Под знамя партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя, угнетенные деревни!»45
2. Провал попытки установления контрреволюционной диктатуры
Ход революции во второй половине 1917 г. подтвердил одно из замечательно глубоких наблюдений К. Маркса, на которое Ленин 'обратил внимание еще в 1906 г. «Революция идет вперед тем,— писал Ленин,— что создает сплоченную и крепкую контрреволюцию, т. е. заставляет врага прибегать к все более крайним средствам защиты и вырабатывает таким образом все более могучие средства нападения»46. Послеиюльские месяцы п были тем временем, когда буржуазия, используя «крайние средства», предприняла попытку вооруженным путем раздавить революцию.
Еще в 1905 г. Ленин, опираясь на европейский и российский опыт, отмечал, что «сами реакционные классы прибегают обыкновенно первые к насилию, к гражданской войне, „ставят в порядок дня штык“»47. В августе 1917 г. российская буржуазия, поддержанная международным империализмом, прибегла именно к этому испытанному способу разрешения противоречий, убе-
105


дившись в невозможности для себя управлять «неизменными средствами», т. е. с помощью коалиционных маневров. Главную свою опору и надежду буржуазия видела в верхах армии и искала будущего диктатора среди реакционных генералов. Назначение Корнилова на пост «верховного» означало, что «русский тип буржуазного Кавеньяка» найден48. Если политический штаб, так сказать, «мозг» буржуазной контрреволюции находился в ЦК кадетской партии, то военная ее организация сосредоточилась в Ставке.
Перед самым назначением Корнилова «верховным» 16 июля в Могилеве состоялось совещание Керенского и Терещенко, с одной стороны, и высшего генералитета — с другой. Керенский, сыграв во Временном правительстве первого состава роль «заложника демократии», выступил теперь в новом качестве — прямым проводником контрреволюционной диктатуры. Вопреки первоначальным предположениям в центре обсуждения оказались не военно-стратегические, а политические вопросы. Сам Корнилов на совещании не присутствовал, и генеральская программа была в резкой форме изложена тогдашним главнокомандующим армиями Западного фронта А. И. Деникиным.
В качестве первоочередных и неотложных мер генерал требовал от правительства восстановления всей полноты власти командного состава, упразднения комиссаров и комитетов, отмены «Декларации прав солдата», «совершенно изъять политику» из армии и, наконец, «ввести смертную казнь не только на театре военных действий, но и в тылу, где расположены пополнения» 49. Ничего неожиданного для Керенского в этих требованиях не было. Ведь они, по его собственному признанию, были «своеобразной формулировкой тех мер, которые уже отчасти проводились, отчасти проектировались Временным правительством» 50. Возражая Деникину, Керенский не был против предлагаемых мер, а лишь опасался, что немедленное их осуществление вызовет повсеместное возмущение, с которым трудно будет справиться. Таким образом, речь шла не о каком-либо принципиальном несогласии с предлагаемой линией, а о тактической стороне дела: проводить ли эту линию грубо, напролом или продолжать прикрывать ее «революционной фразой» и видимостью «демократизма». Идея появления «твердой руки» на фронте выглядела очень заманчивой, но прямолинейность позиции Деникина страшила Керенского. В свою очередь Корнилов, едва получив поздравления с назначением на пост «верховного», предъявил правительству настоящий ультиматум, заявив, что принимает должность только на следующих условиях: «1) ответственность перед собственной совестью и всем народом; 2) полное невмешательство в мои оперативные распоряжения и потому в назначения высшего командного состава; 3) распространение принятых на фронте за последнее время мер (смертной казни.—А. Г.) и на те местности тыла, где расположены пополнения для армий» 51. Однако дело было сделано, а бороться с Корниловым
106


Керенский и не собирался. Оба они — и премьер, и «верховный» — стремились к одной цели, и в достижении ее тактические разногласия отступали на задний план. Именно на эту главную сущность развития событий прозорливо указывал Ленин, когда писал на исходе июля, что Керенский «заключает па никому не известных условиях соглашение с поставившим наглейший ультиматум Корниловым» 52.
Той же главной цели удушения революции служило и созванное Временным правительством в августе 1917 г. московское Государственное совещание. Предполагалось, что совещание, в котором должны были преобладать буржуазно-помещичьи элементы, примет корниловскую программу и не только санкционирует ее реализацию, но «при благоприятном стечении обстоятельств» провозгласит военную диктатуру. Избрав Москву местом контрреволюционного сборища, правительство исходило не только из того, что в «тихой» второй столице легче будет реализовать свои замыслы, но преследовало и более далеко идущие цели. Москва в глазах контрреволюции выглядела и возможным центром и оплотом «национальной России», т. е. всех сил контрреволюции. В лице московской буржуазии, не раз заявлявшей свои претензии на лидерство в решении государственных дел, правительство видело надежную точку опоры и возможность переместить сюда центр политической жизни страны. «Совещание пройдет под флагом Москвы — писало черносотенное петроградское „Вечернее время“,—московские идеи, московские настроения далеки от гнилого Петрограда — язвы, заражающей Россию» 53.
Открытию Государственного совещания предшествовали две встречи российской буржуазии в Москве: 2-й съезд представителей торговли и промышленности и «совещание общественных деятелей». Это были последние репетиции перед готовившимся в Большом театре спектаклем. Именно так они рассматривались самими устроителями. И там и здесь прозвучали вполне откровенные призывы к контрреволюционному мятежу. «Совещание общественных деятелей» приняло резолюцию, в которой причиной всех бед, обрушившихся на Россию, объявлялась «подмена великих общенациональных задач революции мечтательными стремлениями партий, принадлежащих к социалистическим» и содержался призыв к правительству «немедля и решительно порвать со служением утопиям, которые оказывали пагубное влияние на его деятельность»54. Это был скорее не призыв, а прямое указание «министрам-социалистам» вершить все дела вместе с буржуазией и в угоду буржуазии. Недаром П. П. Рябушинский на торгово-промышленном съезде говорил, что «те лица, которые управляют государством, должны буржуазно мыслить и буржуазно действовать» ”. Совсем недавно, в июле, «социалистические» министры уже продемонстрировали эту свою способность. Теперь от них требовалось совершить новый шаг и расчистить дорогу для открытой военной диктатуры. «Прави-
107


тельством может быть лишь то,  - говорилось в резолюции сове щанпя общественных деятелей,--которое решительно порвет со всеми следами зависимости от каких бы то ни было комитетов и советов и других подобных организаций» 56. Этот окончательный разрыв с демократией, хотя и под личиной демократии, и призвано было осуществить Государственное совещание.
Корниловская программа была изложена на совещании донским войсковым атаманом А. М. Калединым. Атаман, при бурном одобрении «справа», потребовал полного запрещения митингов и собраний, упразднения всех Советов и комитетов «как в армии, так и в тылу», пересмотра «Декларации прав солдата» и дополнения ее «декларацией его обязанностей», распространения карательных мер, применяемых на фронте, и на тыл, восстановления дисциплинарных прав начальствующего состава и предоставления «полной мощи вождям армии». Генерал не преминул напомнить эсерам и меньшевикам, что 3 июля казаки пришли в Петроград «по призыву министров-социалистов»57. «Каледин издевался над меньшевиками и эсерами, которые вынуждены были молчать,— писал по этому поводу Ленин.— Им плюнул казачий генерал в физиономию, а они утерлись и сказали: „божья роса“!» 58 Калединское выступление было энергично поддержано всей правой частью совещания. Члены IV Государственной думы, широко представленные на совещании, предложили резолюцию, в которой также выдвигались требования восстановления дисциплинарной власти офицерства, независимости правительства от Советов и комитетов и их ликвидации, сохранения «великой и неделимой» России и т. д.59 Под стать этой резолюции были и выступления октябристских лидеров М. В. Родзянко и А. И. Гучкова, кадетского «вождя» П. Н. Милюкова, националиста В. В. Шульгина и др.
Выступления представителей мелкобуржуазной демократии отличались от оголтелых притязаний открытых сторонников диктатуры. Если Каледин требовал немедленного разгона Советов, то выступивший вслед за ним лидер меньшевиков Н. С. Чхеидзе говорил о недопустимости «разрушить демократические организации, подорвать их значение»60. И. Г. Церетели уговаривал «не трогать» Советы, поскольку «нельзя убирать этих лесов, пока не достроено, не укреплено здание революции». Он не только не заикнулся о возможности взятия власти Советами, но, наоборот, заявил о полной готовности последних уступить место «сильной самодовлеющей власти» и сойти с исторической сцены. Вслед за Калединым Церетели вспомнил о том, что ЦИК Советов вместе с казаками «спасал» Россию в июльские дни6l. Шумным одобрением справа было встречено выступление Г. В. Плеханова, начавшего свою речь с заявления о том, что «мы обязаны выдвигать на первый план не то, что нас разделяет, а то, что нас объединяет» 62. Таким образом, в разном словесном облачении формулировалась одна и та же политическая линия — курс на окончательное удушение революции и установ-
108


ление буржуазного «порядка». Взаимное раздражение, время от времени прорывавшееся в речах ораторов, не меняло сути дела. Апофеозом и символом контрреволюционного единения буржуазии и верхушки мелкобуржуазной демократии стало «историческое рукопожатие», которым под бурную овацию всего зала обменялись представитель торгово-промышленной буржуазии прогрессист А. А. Бубликов и «демократ» Церетели.
Мелкобуржуазная демократия не просто капитулировала перед буржуазией, но прямо способствовала расчистке пути к военной диктатуре. И если военный переворот не состоялся в дни самого совещания, то «виной» тому было вовсе не противодействие соглашателей, а мощный протест московского и всего российского пролетариата.
Вопрос о Государственном совещании обсуждался на заседаниях ЦК РСДРП (б) 5 и 6 августа. На заседании 5 августа было единогласно решено: в состав совещания войти, фракции выработать декларацию, огласить ее до начала работы совещания (сразу после выборов президиума) и демонстративно покинуть его. Местным организациям было предложено выбрать «форму выступления в зависимости от местных условий»63. Развернутая резолюция о Московском совещании была принята на следующий день. Установив, что Московское совещание, «прикрываемое и поддерживаемое мелкобуржуазными партиями — эсерами и меньшевиками,— на деле является заговором против революции, против народа», ЦК предложил всем партийным организациям: «1) разоблачать созываемое в Москве совещание, орган заговора контрреволюционной буржуазии против революции; 2) разоблачать контрреволюционную политику эсеров и меньшевиков, поддерживающих это совещание; 3) организовать массовые протесты рабочих, крестьян и солдат против совещания» 64.
В выработанной по указанию ЦК декларации давалась оценка политической обстановки, вскрывался контрреволюционный смысл совещания, разоблачались махинации Временного правительства, которое, именуя себя правительством «спасения революции», на деле «само стало орудием контрреволюции и международной реакции». Большевики заявляли, что они хотели явиться на совещание «не для того, чтобы вступать в переговоры с врагами революций, а для того, чтобы протестовать от имени рабочих и беднейших крестьян против созыва контрреволюционного собора, чтобы разоблачить перед всей страной истинный его характер»65. Это была принципиальная и ясная позиция, опираясь на которую местные партийные организации развернули свою работу.
До августа 1917 г. события в Москве развивались как бы отражая то, что происходило в Петрограде. Москва шла за столицей, повторяя, правда, в более скромных масштабах то, что уже проявлялось в Петрограде. Так было в февральско-мартовские дни и в апреле, во времена июньского и июльского кри-
109


зисов. В августе же положение изменилось. Решение Временного правительства созвать Государственное совещание во второй столице привело, хотя и на время, к перемещению центра борьбы из Петрограда в Москву. В этом факте проявилась закономерность, обозначившаяся еще в 1905 г. и показавшая, что развитие революции идет не только волнообразно — от подъемов к спадам, а затем к новым подъемам, но и в виде перемещения центров борьбы между противостоящими силами, вызванного стечением конкретно-исторических обстоятельств. В августовские дни Москва оказалась на переднем крае всероссийского революционного фронта. От московского пролетариата, от степени его организованности и сплоченности, от его способности дать отпор контрреволюционным силам во многом теперь зависели судьбы революции. И московский пролетариат показал свою силу. По призыву большевиков 12 августа он провел всеобщую стачку протеста против контрреволюционного сборища. В ней участвовали свыше 400 тыс. рабочих Москвы и ее окрестностей. Остановились заводы и фабрики. В городе прекратилось движение транспорта. Выбор именно такой формы выступления диктовался тем, что выход масс на улицу и демонстрация могли дать контрреволюции повод для устройства кровопролития, подобного июльскому. Забастовки и митинги протеста были проведены в Киеве, Харькове, Екатеринбурге, Саратове и других городах. Однако такого мощного выступления, как в Москве, не было ни в одном из городов России, включая столицу.
«Уже самый характер стачки — знамение лучших дней, прообраз нового победного движения,— писал московский „Социал- демократ“.— Кончилось время стихийных вспышек бессознательно-доверчивой массы. Масса ясно и глубоко поняла свои пути. Машина пролетарско-крестьянской революции становится на верную дорогу. И в этом грозное предостережение силам контрреволюции» 66. В. И. Ленин высоко оценил московскую стачку, доказавшую, что «активный пролетариат за большевиками несмотря на большинство, при голосованиях в Думу, у эсеров» 67. Но ленинская оценка значения стачки не ограничивалась констатацией этого факта. В статье «Слухи о заговоре», написанной 18—19 августа, им была высказана мысль о том, что Москва может «обогнать» Петроград и стать во главе движения: «...Именно Москва теперь, после Московского совещания, после забастовки, после 3—5 июля, приобретает или может приобрести значение центра» 68. Сравнивая ситуацию в Москве с июльскими днями в Петрограде, Ленин отмечал их схожесть, но тут же подчеркивал, что «разница гигантская: тогда Питер не мог бы взять власти даже физически, а если бы взял физически, то политически не мог бы удержать, ибо Церетели и К° еще не упали до поддержки палачества» 69. Главный итог развития после июльских дней Ленин видел в саморазоблачении лидеров соглашательства и в потере ими доверия масс. «Тогда даже у большевиков не было и быть не могло сознательной решимости трактовать Цере- 110


тели и Ко как контрреволюционеров Тогда ни у солдат, ни у рабочих не могло быть опыта, созданного месяцем июлем.
Теперь совсем не то. Теперь в Москве, если вспыхнет стихийное движение, лозунг должен быть именно взятия власти» 70.
И все же августовская стачка при всей ее исторической значимости была лишь первой ласточкой нового революционного подъема. Страна в целом находилась на его пороге. Сам же подъем во всероссийском масштабе теснейшим образом связан с разгромом корниловского мятежа.
Государственное совещание в Москве закончилось не так, как замышляли его устроители. Вопрос о власти фактически оставался открытым. Мелкобуржуазная демократия, при всей своей уступчивости и готовности сотрудничать с буржуазией, была обескуражена и напугана откровениями генералов и кадетских лидеров. С другой стороны, генеральско-кадетская контрреволюция тоже была раздражена раздвоенностью политической линии соглашателей. Шаткость и непрочность коалиционной идеи па этом фоне проступала со всей очевидностью. Трудящиеся массы на примере совещания убедились в том, что власть, выдававшая себя за революционную, на самом деле является контрреволюционной. Эсеры и меньшевики, принявшие ответственность за судьбы страны, пойдя на правительственную коалицию с буржуазией, разоблачили себя как прямые пособники контрреволюции. Для буржуазно-помещичьих кругов стало не менее очевидным, что правительство в настоящем его, коалиционном виде неспособно противостоять революционным массам и необходимы «решительные меры», чтобы удержать власть в своих руках.
20 августа ЦК кадетской партии обсуждал итоги совещания. Общее мнение сводилось к тому, что «правительство проявило государственную гамлетовщину, абсолютную неспособность к действию» и что только старые боевые генералы, «может быть, сейчас и могут еще справиться с развалом»71. Нападкам подвергся и глава правительства, который, как выразился Милюков, «по-видимому, уже засиделся у власти» 72. Эти нападки предвещали близкий разрыв Корнилова с Керенским и ориентировали генерала на устранение недостаточно решительного премьера.
В тот же день собралось «частное совещание» членов Государственной думы. Здесь требование установления военной диктатуры прозвучало еще более настойчиво и неприкрыто. «До тех пор, пока Россия не получит диктатора, облеченного широкой властью, до тех пор, пока Верховный совет не будет состоять из лучших русских генералов...—говорил В. М. Пуришкевич,— до тех пор порядка в России не будет. Никакие Керенские, никакие Черновы, никакое правительство никогда этого порядка не дадут и дать не могут»73. Думцы активно участвовали в подготовке переворота. Незадолго до мятежа состоялась конфиденциальная встреча нескольких влиятельных депутатов Думы с группой офицеров из Ставки, во время которой офицеры заявили, что
111


«уполномочены Корниловым довести до сведения Думы, что на фронте и в Ставке все готово для свержения Керенского и что нужно только согласие Государственной думы на то, чтобы весь замышляемый переворот велся от ее имени и, так сказать, под ее покровительством». Для переговоров с Корниловым был делегирован Милюков74.
Таким образом, буржуазия решила сыграть ва-банк, рассчитывая одним военным ударом расправиться с революцией. Контрреволюционное движение, возглавленное Корниловым, в политическом отношении было неоднородным, включая в себя группировки от правомонархических до соглашательско-демократических. Эта неоднородность с неизбежностью таила противоречия п грызню внутри контрреволюционного блока и была первопричиной конфликта, который персонифицировался в личностях Корнилова и Керенского. Сам же разрыв между двумя претендентами на диктаторство являлся типичнейшим признаком кризиса «верхов».
Идея «сильной власти» в форме военной диктатуры вынашивалась в «верхах» задолго до начала мятежа. Перед ними стоял тактический вопрос: должна ли быть диктатура по форме единоличной или коллективной? В этом пункте мнения и помыслы участников заговора расходились. В то время как Корнилов и его ближайшее окружение ориентировались на единоличную диктатуру, в правительственных и кадетских кругах высказывались за создание «малого военного кабинета» или Директории, т. е. коллективного органа той же военной диктатуры75. Сторонником такого варианта был и Керенский. Имея своей главной опорой эсеро-меньшевистский блок в Советах и понимая, что единоличная диктатура не вызовет сочувствия и поддержки с его стороны, он должен был идти к диктатуре под «демократическим» флагом. Затруднительность положения Керенского состояла в том, что он оказался как бы между «двух огней». С одной стороны, не без оснований можно было полагать, что, разгромив большевиков, Корнилов заодно разделается и с мелкобуржуазной демократией вместе с самим Керенским. С другой же — провал заговора, соучастником которого был Керенский, ставил его лицом к лицу с возмущенными массами, что тоже не сулило ничего хорошего. Причины разрыва Керенского с Корниловым, таким образом, лежат вовсе не в плоскости стремления его предотвратить контрреволюцию «справа», а в тактических разногласиях между двумя контрреволюционерами, осложненных честолюбивыми побуждениями обоих претендентов на власть. «Керенский — корниловец, рассорившийся с Корниловым случайно и продолжающий быть в интимнейшем союзе с другими корниловцами»,— писал В. И. Ленин в сентябре 1917 г.70
В последние дни августа Корнилов двинул войска на Петроград. Они должны были занять столицу, обезоружить рабочих и революционных солдат, потопить в крови участников революционных выступлений. Корнилов ультимативно потребовал объявле-
112


ния столицы ла военном положении, передачи военной и гражданской власти «верховному», отставки кабинета во главе с его председателем. Новое правительство должно было быть сформировано самим Корниловым77. Эти требования и подтолкнули Керенского, почувствовавшего, что власть уплывает из его рук, к разрыву. Объявив на заседании Совета министров о корниловском ультиматуме, Керенский потребовал полномочий для подавления мятежа. Кадеты, стремившиеся помочь Корнилову прийти к власти, подали в отставку. Последовала отставка кабинета.
«Война» между Керенским и Корниловым началась. Но это была не настоящая, а скорее «бумажная война» — поиски компромисса между двумя рассорившимися претендентами в диктаторы. Действительный и сокрушительный отпор мятежному генералу был дан не Керенским и не его партнерами из эсероменьшевистского ЦИК Советов, а трудящимися массами, грудью вставшими на защиту завоеваний революции. Возглавила это движение большевистская партия. В необычайно сложной политической обстановке необходимо было действовать тактически правильно, выдерживая четкую революционную линию. Надо было поднять массы на решительную борьбу против Корнилова, но не дать им сбиться на борьбу в защиту бонапартиста Керенского. Ленин прозорливо предусматривал возможность конфликта и открытого столкновения между контрреволюционным генералитетом и Керенским. Всего за несколько дней до начала мятежа он писал, что даже в случае такого хода событий «наши рабочие, наши солдаты будут сражаться с контрреволюционными войсками, если те начнут наступление сейчас против Временного правительства, защищая не это правительство, звавшее Каледина и К° третьего июля, а самостоятельно защищая революцию, преследуя цели свои, цели победы рабочих, победы бедных, победы дела мира, а не победы империалистов — Керенского, Авксентьева, Церетели, Скобелева и К°... Малейшее доверие к меньшевикам было бы такой же изменой революции теперь, как доверие к кадетам в 1905—1917 годах» 78.
Когда корниловский мятеж уже стал фактом, Ленин обратился с письмом в Центральный Комитет партии, в котором развивал и конкретизировал мысли, высказанные ранее в виде предположения, а теперь подтвержденные всем ходом событий. Главным в сложившейся ситуации было не допустить действий в защиту Временного правительства и политического блока с эсеро-меньшевистской верхушкой во имя этой защиты. «...Поддерживать правительство Керенского мы даже теперь не должны. Это беспринципность,— писал Ленин.— Спросят: неужели не биться против Корнилова? Конечно, да! Но это не одно и то же... Мы будем воевать, мы воюем с Корниловым, как и войска Керенского, но мы не поддерживаем Керенского, а разоблачаем его слабость. Это разница. Это разница довольно тонкая, но архи- существенная и забывать ее нельзя» 79.
115


В изменении формы борьбы с Керенским состояло существо, корень большевистской тактики. Задача состояла в том, чтобы движение народных масс освободить от иллюзорной воры в «демократизм» Временного правительства, в способность эсеров и меньшевиков возглавить народную борьбу с Корниловым и нацелить на решение вопроса о власти в пользу пролетариата и его союзников. В качестве практических мер Ленин предлагал развернуть агитацию за «частичные требования» к Керенскому — арест главарей контрреволюции, вооружение Красной гвардии, роспуск Государственной думы, передача помещичьей земли крестьянству и т. д. Причем требования эти следовало обращать не столько к самому Керенскому, сколько к рабочим и крестьянам, чтобы поднять их революционный энтузиазм, сделать ясными конкретные цели борьбы с корниловщиной и вместе с тем разоблачить перед всеми двуличие и контрреволюционность Керенского и его окружения. Такая тактика не отдаляла, а приближала пролетариат к завоеванию власти, «но не прямо, а со стороны» 80.
Борьба с корниловщиной развернулась по широкому фронту, захватив всю страну. Главную роль в ней играли питерские рабочие, поскольку в Петрограде и под Петроградом решались судьбы страны и революции. Центр борьбы вновь стал перемещаться в столицу.
27 августа ЦК и ПК РСДРП (б), Военная организация при ЦК, Центральный совет фабзавкомов, большевистские фракции Петроградского Совета и ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов выступили с обращением «Ко всем трудящимся, ко всем рабочим и солдатам Петрограда», призывая их встать на защиту революционной столицы. «Население Петрограда! На самую решительную борьбу с контрреволюцией зовем мы вас! — говорилось в обращении.— За Петроградом стоит вся революционная Россия. Солдаты! Во имя революции — вперед против генерала Корнилова! Рабочие! Дружными рядами оградите город революции от нападения буржуазной контрреволюции!» 81
Трудовой Петроград сразу же отозвался на этот призыв. На предприятиях состоялись массовые митинги протеста против генеральской авантюры. Красная гвардия, находившаяся после июльских дней на нелегальном положении, стала быстро пополняться новыми бойцами. По газетным сообщениям, в эти дни в боевые отряды записалось не менее 25 тыс. человек82. Рабочих поддержали солдаты гарнизона и революционные моряки. В течение всего трех дней удалось создать под Петроградом внушительную силу, насчитывавшую в своих рядах не менее 60 тыс. бойцов83. Железнодорожники разбирали пути, загоняли составы с корниловскими войсками в тупики. Агитаторы-большевики устраивали митинги в корниловских войсках, разъясняя обманутым казакам и солдатам, что их направляют для расправы с революционным народом. Это достигало цели — корниловские солдаты арестовывали офицеров и отказывались идти на Петро-
114


град. Путь мятежникам был прегражден, их силы изо дня в день таяли под влиянием революционной агитации. Отпор мятежникам был организован не только под Петроградом, но и везде, где намечались контрреволюционные выступления в поддержку корниловского мятежа, в городах и на железнодорожных станциях образовывались революционные комитеты, многие из которых находились под влиянием большевиков. По имеющимся данным, такие органы по борьбе с контрреволюцией были созданы примерно в 100 городах страны84. Опи принимали решительные меры по изоляции контрреволюционных сил. В связи с угрозой наступления казачьих частей с Дона в Воронеже по распоряжению ревкома были заняты вокзал, почта, телеграф и установлен контроль за всеми передвижениями по Юго-Восточной железной дороге85. Ревкомы Ростова-на-Дону, Луганска, Царицына блокировали очаги заговора Каледина в области войска Донского. На Юго-Западном фронте солдаты предотвратили посылку генералами Деникиным и Марковым казачьих частей на помощь Корнилову. Временный революционный комитет Западного фронта объявил себя единственной властью и направил комиссаров па железнодорожные узлы (Орша, Гомель, Бобруйск), через которые осуществлялась связь находившейся в Могилеве Ставки с центрами страны, фронтами и армиями86. Тем самым она была лишена возможности оказать помощь Корнилову. Мятеж потерпел поражение. Корнилов и его ближайшие сообщники были арестованы.
Одним из важнейщих признаков могучего народного движения было повсеместное оживление Советов. «...Достаточно было „свежего ветерка“ корниловщины, обещавшего хорошую бурю, чтобы все затхлое в Совете отлетело на время прочь и инициатива революционных масс начала проявлять себя как нечто величественное, могучее, непреоборимое»87,— писал В. И. Ленин.
Первым проявлением возрождения Советов как органов революционного действия было возникновение при них различных «комитетов борьбы» с корниловщиной. Образован был «Комитет народной борьбы с контрреволюцией» и при эсеро-меньшевистском ЦИК, напуганном генеральским путчем. Но комитет этот оказался неспособным на настоящую борьбу с корниловщиной в силу соглашательской природы его организаторов и близости их к бонапартисту Керенскому. Большевики вошли в его состав, но не как участники политического блока с оборонцами, а исключительно в технически-информационных целях. Местным партийным организациям была разослана телеграмма с тактической установкой: «Во имя отражения контрреволюции работаем в техническом и информационном сотрудничестве с Советом, при полной самостоятельности политической линии» 88. Эта установка полностью совпадала с ленинской позицией и в широких масштабах применялась на местах. Входя в местные «комитеты борьбы», большевики не блокировались с соглашателями, а настойчиво разоблачали их двуличную политику; «под влиянием
115


этой агитации большевиков широкие рабочие и солдатские массы увидели ясно, что меньшевики и эсеры принесли Корнилова на своих плечах»,—писал один из руководителей московских большевиков О. А. Пятницкий89.
Массовый отпор корниловцам свидетельствовал о глубинности, прочности корней объективной предопределенности победы в борьбе против кадетско-генеральской контрреволюции. Большевистская партия, возглавившая эту борьбу, открыто заявила о своих целях. В эти дни с необычайной остротой на поверхность политической жизни выдвинулся основной вопрос революции — вопрос о власти. 31 августа ЦК РСДРП (б) принял резолюцию «О власти», оглашенную в тот же день большевистской фракцией на заседании ЦИК Советов рабочих п солдатских депутатов и Исполкома Совета крестьянских депутатов. В резолюции заявлялось, что «отныне должны быть прекращены всякие колебания в деле организации власти». Большевики требовали отстранения от власти не только кадетов, открыто замешанных в мятеже, но и всех цензовых, т. е. буржуазных, элементов, коренного изменения политики соглашательства и безответственности, сделавшей возможным превращение военщины и правительственного аппарата «в очаг и орудие заговора против революции». Большевики требовали создания власти из представителей революционного пролетариата и крестьянства. В основу ее деятельности предлагалось положить декретирование демократической республики, отмену частной собственности на помещичью землю без выкупа, введение рабочего контроля над производством и распределением в общегосударственном масштабе, национализацию важнейших отраслей промышленности, объявление тайных договоров недействительными и незамедлительное предложение всеобщего демократического мира всем воюющим государствам. В качестве немедленных мер предлагалось декретировать прекращение репрессий против рабочего класса, отмену смертной казни на фронте и восстановление свободы агитации в армии, осуществление права наций России на самоопределение, роспуск Государственной думы и Государственного совета и осуществление полного равноправия граждан90.
Если в предшествующие месяцы большевистские идеи и лозунги с трудом пробивали себе путь сквозь толщу мелкобуржуазных иллюзий и взглядов на политику, то теперь их популярность среди трудящихся возросла в огромной степени, развивая революционную инициативу масс. Разгром корниловщины и оживление Советов создали благоприятную, хотя и кратковременную, возможность мирного перехода власти к Советам через компромисс между большевиками, с одной стороны, меньшевиками и эсерами — с другой. Массовый революционный подъем вынудил мелкобуржуазные партии качнуться влево и выступить против коалиции с кадетами. В основе этого лежала смесь страха перед генеральской диктатурой и боязни окончательно потерять какую бы то ни было опору в массах. ЦК партии эсеров в ночь на
116


1 сентября объявил, что не считает возможным участвовать в правительстве, если в пего войдут кадеты91. Аналогичные решения приняли эсеровская и меньшевистская фракции ЦИК92. Это и создавало возможность и повод для предложения компромисса. Суть же его со стороны большевиков состояла в том, что, не претендуя на участие в правительстве, они возвратились бы к доиюльскому лозунгу «Вся власть Советам!», не выдвигая требования немедленного перехода власти к пролетариату и беднейшему крестьянству и отказавшись «от революционных методов борьбы за это требование», при условии полной свободы агитации и созыва Учредительного собрания93. Меньшевики же и эсеры должны были составить правительство, ответственное только перед Советами, и передать всю власть Советам на местах. Такое правительство, как писал Ленин, «могло бы обеспечить, с гигантской вероятностью, мирное движение вперед всей российской революции и чрезвычайно большие шансы больших шагов вперед всемирного движения к миру п к победе социализма»94.
Но, не упуская даже малейшей надежды использовать крайне редкую и ценную возможность мирного развития революции, вождь партии не обольщался насчет способности эсеров и меньшевиков, заправлявших в ЦИК, решиться на этот шаг, а местных Советов, где эсеры и меньшевики тоже были в большинстве, выйти на революционную дорогу. Уже в послесловии к статье «О компромиссах», написанном 3 сентября, говорилось: «Пожалуй, предложение компромисса уже запоздало. Пожалуй, те несколько дней, в течение которых мирное развитие было еще возможно, тоже прошли»95. Спустя несколько дней он писал: «Корниловщина учит. Корниловщина многому научила. Нельзя знать, смогут ли теперь Советы пойти дальше вождей эсеров и меньшевиков, обеспечивая этим мирное развитие революции, или они опять будут топтаться на месте, делая этим пролетарское восстание неизбежным» 96.
Эсеро-меньшевистский ЦИК продолжал «топтаться на месте», запутавшись в коалиционных тенетах. Выход же низовых Советов на новый революционный уровень целиком и полностью зависел от того, какие политические силы внутри этих органов возьмут верх, т. е. от их большевизации.
Позднее, обобщая опыт и уроки российской революции, Ленин подчеркивал, что «корниловщина и последующие события, как практические уроки, сделали возможной октябрьскую победу» 97. Страна вступала в напряженную фазу общенационального революционного кризиса. Противоборствующие классы — пролетариат и буржуазия — стояли лицом друг к другу, готовясь к решающей схватке, в которой должна была разрешиться историческая альтернатива — стать ли России республикой рабочих и крестьян или остаться под властью капиталистов и помещиков.
117


3. Кризис «верхов»
В «Детской болезни „левизны“ в коммунизме» Ленин вывел «основной закон революции» в краткой, по всеобъемлющей формуле: «Революция невозможна без общенационального (и эксплуатируемых и эксплуататоров затрагивающего) кризиса»". Этот сжатый вывод как бы подводил итог всему, что было теоретически обосновано в предшествующих работах и подтверждено опытом истории, включая и опыт Великого Октября.
Основными слагаемыми общенационального революционного- кризиса являются сочетание и одновременность невозможности для «верхов» управлять страной теми средствами и методами, которые применялись ими в предшествующее время, и нежелание «низов» жить так, как они жили до сих пор, выраженное в их повышенной общественной активности.
Кризис «верхов» проявлялся в бессилии правительства, правительственной чехарде, углублявшемся разложении соглашательского лагеря.
Предприняв в июле попытку силой задушить революцию, буржуазные «верхи» добились лишь частичного успеха. В августе контрреволюция прямо попыталась развязать гражданскую войну, поставив «в порядок дня штык». Потерпев на этом поприще полный провал, контрреволюция не оставила надежд военными средствами покончить с революцией, но перед лицом народного возмущения вынуждена была сманеврировать, вернувшись на время к идее организации власти на коалиционных началах со своими партнерами из мелкобуржуазного лагеря. Проводником этой политики стал все тот же бонапартист Керенский. Воспользовавшись неустойчивостью и фактической поддержкой эсероменьшевистских лидеров ЦИК, Временное правительство 1 сентября объявило о создании «впредь до окончательного сформирования кабинета» Директории из 5 лиц во главе с Керенским. Кроме премьера, в нее вошли министр иностранных дел М. И. Терещенко, военный и морской министры А. И. Верховский и Д. Н. Вердеревский * и министр почт и телеграфов А. М. Никитин ".
Сформировав свой «Совет пяти», Керенский как будто пошел навстречу пожеланиям «демократии» — кадетов в его составе не было. В действительности же он и не помышлял о том, чтобы править без кадетов. В опубликованном официальном тексте постановления указывалось, что Временное правительство «будет стремиться к расширению своего состава» за счет тех, кто «вечные и общие интересы родины ставит выше временных и частных интересов» 100. Заверения эти содержали явный намек на то, что путь в правительство кадетам отнюдь не заказан. Эсероменьшевистский ЦИК и Исполком Совета крестьянских депута-
* Назначен министром 30 августа 1917 г.
118


тов приняли резолюцию, призывавшую оказывать «энергичную поддержку» Директории101. «Известия ЦИК» поспешили опубликовать передовую под многозначительным названием «Хорошее предзнаменование», в которой утверждалось, что «демократия имеет все основания быть довольной тем временным разрешением, которое получил кризис власти» 102. Учредив Директорию, правительство провозгласило Россию республикой103. На самом же деле создание Директории было не более чем маневром, рассчитанным на прикрытие неразорванного союза с кадетами и успокоение масс. Объявление же России республикой создавало лишь видимость республиканского управления страной.
Образование «Совета пяти» не вывело «верхи» из кризисного состояния. Власть оставалась неустойчивой, и Керенскому предстояло с помощью «демократии» возродить распавшуюся было коалицию с буржуазией, т. е. с кадетами. Решить эту задачу должно было помочь Демократическое совещание.
3 сентября газеты опубликовали телеграмму ЦИК и ИК Совета крестьянских депутатов о созыве в Петрограде 12 сентября «съезда всей организованной демократии». Официально заявленной его целью было решение вопроса об «организации власти» 104. Усилия организаторов совещания направлялись к тому, чтобы противопоставить низовому советскому представительству достаточно сильный и сплоченный блок советских «верхов» и «всей демократии» в лице городских и земских самоуправлений, кооператоров и т. д. Организуя совещание, лидеры эсеров и меньшевиков рассчитывали по возможности оттянуть, а еще лучше не допустить совсем созыва II съезда Советов из опасения, что на сей раз, в отличие от I съезда, делегаты не пойдут за ними. Уже в самой попытке подмены съезда Советов «демократическим» совещанием был подлог и нарушение своих же обязательств о созыве II съезда Советов, взятых на предыдущем съезде. Истинная цель состояла в том, чтобы, противопоставив совещание съезду, поддержать практически и оправдать исторически коалицию с буржуазией.
ЦК РСДРП (б) в письме местным парторганизациям от 4 сентября сообщил о принятом накануне решении создать на совещании возможно более значительную и сплоченную фракцию большевиков, предложил «проявить максимальную энергию в проведении своих кандидатов», а также организовать митинги, собрания в рабочих районах и казармах с обсуждением отношения к совещанию и принятием постановлений в духе резолюции ЦК от 31 августа «О власти» 105. Однако разработанная ЦИК система представительства, по которой из 1,5 тыс. мест Советам рабочих и солдатских депутатов отводилось всего 230, не позволила обеспечить присутствие большинства подлинных выразителей воли рабочих, солдат, крестьянской бедноты: большевикам удалось провести лишь 136 делегатов106. Опи должны были использовать трибуну совещания для разоблачения соглашателей.
119


Примерно на 2/3 совещание состояло из эсеров и меньшевиков107. Формально представители буржуазии и ее организаций не приглашались, но подбор участников совещания был таков, что буржуазные элементы впрямую и социальные слон, их поддерживающие, были представлены широко. Им то и вменялось решить вопрос об «организации власти» в пользу коалиции с буржуазией. «Тайком протащить себе подмогу из сторонников „Единства" и „беспартийных" реакционеров — вот какова была цель Либерданов, Церетели, Чернова и К° при подтасовке Совещания. Вот в чем их подлог. Вот в чем их бонапартизм, объединяющий их с бонапартистом Керенским,—писал В. И. Ленин,— Обкрадыванье демократизма при лицемерном соблюдении внешности демократизма — вот в чем суть» 108.
На совещании столкнулись два диаметрально противоположных взгляда: за или против коалиции с буржуазией. Большевики и левое крыло эсеровской партии выступили против коалиции в любом ее варианте. Что же касается другой, весьма разношерстной части совещания, то внутри ее не было единства. В то время как Церетели призывал к коалиции с кадетами, бывший министр земледелия Чернов выдвинул лозунг коалиции с «цензовиками», но без кадетов и на «программе демократии». Этот фантастичный в своей основе лозунг снискал довольно широкую популярность среди делегатов. В действительности же, как писал «Рабочий путь», «линия Чернова есть та же самая линия Церетели, но „хитро" замаскированная, чтобы уловить в сети „коалиции" кое-кого из простаков» 109.
После пятидневных прений совещание подошло к своей кульминации. На голосование поставили вопрос: за коалицию с цензовыми элементами или против нее? Голосование 19 сентября дало ничтожное большинство сторонникам коалиции —766 против. 688 при 38 воздержавшихся110. Такой итог голосования, в сущности, можно было предвидеть заранее. Уже по ходу совещания все явственнее обнаруживались колебания внутри мелкобуржуазной демократии, все отчетливее обозначался рост политического самосознания в советских «низах», представленных на совещании. В результате более 2/3 делегатов от Советов рабочих и солдатских депутатов проголосовало против коалиции. Более неустойчивую позицию заняли делегаты от крестьянских Советов, большинство которых (102 против 70 при 12 воздержавшихся) проголосовало за коалицию. Это и естественно. Мелкая буржуазия в силу своего социально-экономического положения не могла не колебаться между пролетариатом и буржуазией. Сыграло роль и эсеровское влияние в крестьянской массе. Но все же значительная их часть выступила против соглашения с буржуазией. Ленин заметил по этому поводу, что «даже подделанные Авксентьевыми и Чайковскими крестьянские Советы дали на Совещании такой высокий процент противников коалиции, что вместе с Советами рабочих и солдатских депутатов получился бы провал коалиции безусловный»111. Провалилась ставка со-
120


глашателей и на профсоюзы. 139 профсоюзных делегатов подали голоса против коалиции и только 32 — за нее. Очень показательны результаты голосования по национальным группам — из 55 голосовавших только 15 высказались за коалицию, остальные против. Это обстоятельство было специально отмечено Лениным: «Аннексионистская, грубо насильническая политика бонапартиста Керенского и К° по отношению к неполноправным нациям России принесла свои плоды» 112.
Объявив коалицию с цензовикамп принятой, президиум предложил проголосовать две поправки: «За пределами коалиции остаются те элементы как кадетской, так и других партий, которые причастны к корниловскому заговору» и «за пределами остается партия народной свободы». Лишь небольшая часть совещания рискнула высказаться за оставление у власти открытых корниловцев, но что касается оставления в правительстве кадетов как партии, то здесь голоса практически разделились. Совещание лишь с небольшим перевесом проголосовало против кадетов. Меньшевики и эсеры от имени своих фракций заявили, что, поскольку коалиция без кадетов невозможна, они будут голосовать против резолюции в целом. О том же, но, разумеется, по другим причинам, заявили большевики, левые эсеры и группа «революционных социал-демократов и интернационалистов». В результате за резолюцию в целом голосовало 183 делегата, 813 — против при 80 воздержавшихся113. Таким образом, коалиция оказалась проваленной не только «слева» — принципиальными ее противниками, но и «справа» — голосами тех, кто и не помышлял для России иной власти, кроме как буржуазной.
Тупик, в который зашло совещание, являлся одним из ярчайших проявлений кризиса «верхов», когда они, запутавшись в бонапартистской эквилибристике, искали выход из безвыходного положения. Реальные же возможности ликвидации затянувшегося кризиса власти лежали в иной плоскости, в разрыве с буржуазией и устранении ее от власти.
В итоге, бессильное и безвластное Демократическое совещание высказалось за образование Предпарламента, рассчитывая на ответственность правительства перед этим органом. Однако бонапартистская диктатура не хотела связывать себя «ответственностью» перед кем бы то ни было и хоть как-то ограничивать свободу своих действий.
2 октября правительство утвердило «Положение о Временном совете» и назначило его открытие на 7 октября. Составленный из 555 членов, назначенных правительством по представлениям «общественных и политических  организаций», Предпарламент являл собой смесь «демократических» и «цензовых» элементов. Ведению его подлежало обсуждение дел, по которым правительство «признает необходимым иметь заключение Совета». Члены Совета получали право обращаться к правительству «с вопросами», но правительство, со своей стороны, получало право «отказаться от сообщения Совету разъяснений» и т. д.114 Все это не
121


просто напоминало статьи из положений «Учреждения Государственной думы», а прямо было с них списано115. Так что положение о Предпарламенте явилось как бы наследником и продолжателем булыгинского правотворчества. Недаром Ленин называл Предпарламент «церетелевски-булыгпнской думой» 116. Таким образом, фактическая бесправность и фиктивность этого парламентского ублюдка была более чем очевидна. Страна получила «общественное прикрытие» буржуазной диктатуры.
Между тем переговоры Керенского с кадетами завершились образованием третьего коалиционного правительства. «Кадеты пришли!» — так называлась передовая «Рабочего пути». «6 министров-капиталистов, как ядро „кабинета“, и 10 министров-„со- циалистов“ в услужение им в качестве проводников их воли,— говорилось в передовой „Рабочего пути“.— Правительство Керенского — Коновалова есть правительство войны и буржуазной диктатуры» 117.
Затянувшийся правительственный кризис как будто мог считаться ликвидированным. Но глубочайший кризис власти продолжался. Если несколько месяцев тому назад буржуазия удержалась у власти, пойдя на коалицию с эсеро-меньшевистским блоком, то теперь попытка выйти из кризиса с помощью новых коалиционных маневров была заведомо обречена. Массы уже не поддавались обману. Удержать власть в этих обстоятельствах можно было только с помощью штыков. Вот почему организация «второй корниловщины» выдвинулась перед «верхами» в качестве единственного средства удержания власти.
Теряя одну позицию за другой на политическом поприще, российская буржуазия оказалась исторически недееспособной и в руководстве экономикой страны — области, казалось бы, наиболее ей близкой. Получив после Февраля в свои руки политическую власть и рычаги экономического управления, буржуазия не только не вывела страну из хозяйственного кризиса, унаследованного ею от царизма, но довела экономику до полного хаоса и развала.
Подчинив свою экономическую политику не объективным потребностям страны, а контрреволюционным политическим целям, буржуазия использовала прогрессирующий развал экономики для того, чтобы задушить революцию. Экономическая политика буржуазии в последние два месяца перед Октябрем воплотилась в «экономической корниловщине». Суть и смысл ее состояли в том, чтобы наряду с военными средствами использовать экономические рычаги и с их помощью обессилить и обескровить рабочий класс, облегчить разгром революции.
Одним из средств экономической борьбы с революцией была широкая организация капиталистами саботажа производства, его сокращение вплоть до полной остановки. Финансовые воротилы стали на путь резкого сокращения кредитования промышленности. Не отставали от финансистов в деле развала экономики и сами промышленники. Были закрыты сотни предприятий. Рез-
122


ко сократилась выплавка металла, добыча угля, заводы и фабрики не получали нужного количества сырья. Массовое закрытие предприятий было прямо связано с локаутами как средством политического давления на рабочих. Рабочие очень точно оценили локаутную политику как сговор и заговор капиталистов против пролетариата, направленный на то, чтобы, воспользовавшись нуждой и лишениями, поставить рабочий класс на колени. В статье «Всероссийские локаутчики», опубликованной в «Рабочем пути», говорилось: «Желтое знамя экономического саботажа, бесконтрольного хищничества и локаута, украшенное черной костлявой рукой голода... сплотило вокруг себя всю рать финансовых акул, торговых мародеров и промышленных локаутчиков... Ясно, что перед нами решительный удар контрреволюции по экономической основе существования рабочих» 118.
В работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной В. И. Лениным в подполье (в Гельсингфорсе) в сентябре 1917 г., вождь революции разоблачил антинародный, контрреволюционный характер хозяйничания буржуазии, поставившей страну на грань катастрофы. Здесь же он обосновал большевистскую программу спасения страны от гибели, важнейшими частями которой были такие революционные меры, как рабочий контроль над производством и распределением, национализация банков и объединение их в один государственный банк, национализация крупной промышленности. В то же время эти экономические меры были шагами к социализму. «Идти вперед,— писал Ленин,— в России XX века, завоевавшей республику и демократизм революционным путем, нельзя, не идя к социализму, не делая шагов к нему...» 119
«Костлявая рука голода» играла подчиненную роль по отношению к прямым военным действиям против народа. Неспособность российской буржуазии управлять страной во всех областях политики и экономики иначе, чем средствами самого жестокого насилия, нашла свое концентрированное выражение во «второй корниловщине». Именно ее подготовка стала основным направлением усилий российской и международной буржуазии, реакционного генералитета при непосредственном соучастии Временного правительства.
«...Кто не хочет нарочно закрывать глаз, тот не может не видеть, что после корниловщины правительство Керенского все оставляет по-старому, что оно на деле восстановляет корниловщину»,—писал. Ленин в середине сентября120. Подготовка «второй корниловщины» развернулась по широкому фронту. Политический тон задавали буржуазные организации, сплотившиеся вокруг кадетской партии. 12—14 октября в Москве состоялось второе «совещание общественных деятелей». Здесь, как и в августе, был представлен весь цвет контрреволюции — кадетские и октябристские лидеры, промышленные и финансовые магнаты, про- корниловский генералитет. В принятых резолюциях формулировалась программа, не отличавшаяся от той, которую контррево-
123


люция выдвигала в канун корниловского мятежа. Государственной власти вменялось в обязанность «восстановить порядок, нарушаемый буйством верни, силою оружия» 121. В те же дни в Москве заседал 10-й съезд кадетской партии. Выдвинутая им платформа по содержанию полностью совпадала с резолюциями «совещания общественных деятелей» 122. Но если политическая сторона дела не скрывалась и открыто выражалась в различных резолюциях, глядела со страниц газет, то конкретные планы разрабатывались в глубокой тайпе.
После ареста Корнилова и его ближайших сообщников Ставка не перестала быть центром активной заговорщической деятельности. Потеря ключевого поста в армии только по видимости лишила заговорщиков важнейшего опорного пункта. Среди генералов, занимавших видные командные посты, было немало открытых и скрытых корниловцев. Новый начальник штаба «верховного» генерал Н. Н. Духонин тоже принадлежал к их лагерю. Под видом оперативных перебросок на Северный фронт стягивались войска с Юго-Западного и Румынского фронтов, которые- рассматривались Ставкой как более надежные. Эти силы вместе с оставшимся под Петроградом 3-м конным корпусом, должны были составить ударный кулак, который в удобный момент можно было бы обрушить на революционный Петроград. С этой же- целью формировались специальные ударные батальоны и одновременно расформировывались революционно настроенные части.. Аналогичные мероприятия проводились на Западном фронте для удара по Москве, планировалось сосредоточение крупных военных сил в районе Киева, Донецко-Криворожского бассейна, Северного- Кавказа и т. д.123
Между тем арестованные генералы во главе с Корниловым были перевезены в г. Быхов недалеко от Могилева и размещены в здании женской гимназии. «Охраняемые» преданными Корнилову текинцами, мятежники имели полную свободу общения между собой и с внешним миром. Очень скоро наладилась прочная и систематическая связь с Петроградом, Москвой, калединским Доном и, конечно, с Могилевом. Быховская «тюрьма» превратилась в своеобразный филиал Ставки, где обсуждались планы нового выступления с учетом старых ошибок 124.
В тесной связи со «второй корниловщиной» находится история Моонзундского сражения. Имея сведения о готовящемся немцами захвате островов Моонзундского архипелага, прикрывавших Рижский залив, русское командование не только не приняло мер к их обороне, но преднамеренно ее ослабляло. Все это очень напоминало сдачу Риги Корниловым в августе. Теперь же предполагалось сдать противнику столицу, уничтожить революционный Балтийский флот и тем нанести смертельный удар революции. При явном попустительстве союзников германский флот вторгся в восточную Балтику, и там на протяжении первой октябрьской недели кипело ожесточенное сражение. Немцам удалось достигнуть ближайшей цели — захватить Моонзундские ост-
124


рова. хотя это и стоило им больших потерь. Стратегическая постановка на Балтике изменилась в пользу противника, угроза захвата Петрограда резко возросла125.
Оценивая политическое значение этих событий, Ленин с необычайной прозорливостью писал: «Но доказывает ли полное бездействие английского флота вообще, а также английских подводных лодок при взятии Эзеля немцами, в связи с планом правительства переселиться из Питера в Москву, что между русскими и английскими империалистами, между Керенским и англо-французскими капиталистами заключен заговор об отдаче Питера немцам и об удушении русской революции таким путем?» 120 Это было написано 7 октября. Спустя 10 дней Ленин возвращается к той же мысли: «Если корниловцы (с Керенским во главе, ибо он тоже корниловец) захотят сдать Питер, они могут это сделать двояко и даже ,,трояко“.
Во-первых, они могут предательством корниловского командного состава открыть сухопутный северный фронт.
Во-вторых, они могут „сговориться“ насчет свободы действий всего немецкого флота, который сильнее нас, сговориться и с немецкими и с английскими империалистами...
В-третьих, локаутами и саботажем доставки хлеба они могут довести войска наши до полного отчаяния и бессилия» 127.
Весь ход событий полностью подтверждал этот прогноз. Вывод же вождя революции состоял в том, что «революция погибла, если правительство Керенского не будет свергнуто пролетариями и солдатами в ближайшем будущем» и что «мы не вправе ждать, пока буржуазия задушит революцию» 128.
В октябре 1917 г. совершенно отчетливо обозначилось и проявилось встречное движение революции и контрреволюции. Агонизирующая власть напрягала все силы к тому, чтобы упредить пролетарское восстание в обстановке мощного революционного подъема, захватившего многомиллионные массы трудящегося и. эксплуатируемого народа.
4. Новый революционный подъем
Новый революционный подъем формировался из множества явлений и факторов объективного и субъективного характера. К числу его основных признаков относится лавинообразное нарастание активности масс, открыто выражавших свое нежелание «жить по-старому», быстрое изживание ими конституционных иллюзий и связанное с этим падение престижа мелкобуржуазных партий, утрата этими партиями широкой социальной опоры, наконец, гигантское возрастание влияния большевистской партии, выступавшей выразительницей интересов не только пролетариата, но и подавляющего большинства трудящегося населения. Сплетение и одновременность действия всех этих факторов выразилось в глубочайшем общенациональном повороте трудящихся масс к признанию необходимости взятия политической власти
125


пролетариатом. К этому следует добавить, что нарастание революционного подъема как важнейшего компонента революционного кризиса в России шло на фоне все более очевидных кризисных явлении в общеевропейском масштабе, что делало положение еще более острым и напряженным.
Как известно, в число трех главных признаков революционной ситуации Ленин называет «обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов» 129. Этот признак являлся не только необходимой объективной основой активного выражения трудящимися своего пожелания «жить по-старому», по отражал, прямо или косвенно, объективную неспособность и субъективное нежелание эксплуататорских классов удовлетворить потребности и чаяния эксплуатируемой массы народа. Именно об этой органической и неразрывной связи между революционной активностью масс и условиями их жизни говорил Ленин, выступая на I Всероссийском съезде Советов крестьянских депутатов в мае 1917 г.: «...Десятки миллионов людей не идут на революцию по заказу, а идут тогда, когда настает безысходная нужда, когда народ попал в положение невозможное, когда общий напор, решимость десятков миллионов людей ломает все старые перегородки и, действительно, в состоянии творить новую жизнь» 130.
Обострение нужды и бедствий угнетенных классов «выше обычного», разумеется, не было приметой исключительно после- июльского периода. Своими корнями оно уходит в предфевральские времена, послужив одной из побудительных причин революционного взрыва. В течение 1917 г. положение трудящихся продолжало ухудшаться, приближая ту «критическую точку», за которой долготерпению народа должен был прийти конец.
Особенно остро падение жизненного уровня трудящихся проявилось со второй половины 1917 г., когда экономическая политика буржуазии поставила страну на грань катастрофы. Больше и раньше всего испытал на себе результаты этой антинародной политики рабочий класс. Ведь именно против него были приведены в действие все рычаги государственного управления экономикой, не говоря уже о политической стороне дела. Ухудшение условий труда и жизни рабочего класса прежде всего выразилось в резком падении реальной заработной платы огромного большинства пролетариев, которая накануне Октября составляла не более 40—50% довоенной, колеблясь в этих пределах в различных отраслях производства и отдельных промышленных районах 131. Инфляция и катастрофически быстрый рост дороговизны резко снижали само значение денежной оплаты труда и сводили на нет повышение зарплаты, которого рабочим удавалось добиваться в упорной борьбе. Но дело было не только в разрыве между зарплатой и стоимостью жизни. Положение крайне обострялось жесточайшим продовольственным кризисом, исчезновением с рынка продуктов питания и товаров массового потребления. За деньги, даже если они были, оказывалось невозможным купить самое необходимое. На августовском Государственном сове-
126


щании министр продовольствия С. Н. Прокопович должен был признать, что «положение страны в продовольственном отношении является в настоящее время очень тяжелым... Петроград и Москва все время получают уменьшенный паек — 3/4 фунта па душу... Острую нужду в хлебе в течение всего лета испытывали также губернии: Калужская, Владимирская, Ярославская, Костромская, Нижегородская, Тверская, Смоленская, Витебская, Могилевская... Нужда в хлебе среди городского фабричного населения в некоторых из этих губерний не только не устранена, но достигает особой остроты» 132. К осени положение с продовольствием стало еще более напряженным. В обзоре продовольственного положения по 40 губерниям европейской и азиатской России с 21 сентября по 6 октября в разных вариациях повторялось одно: «Положение критическое, грозит голод» 133.
К складывавшейся тяжелейшей экономической конъюнктуре прибавлялись сознательные действия капиталистов и их правительства. Локауты привели осенью 1917 г. к безработице, носившей массовый характер и обрекавшей сотни тысяч рабочих и их семьи на крайнюю нищету. «Подумать только,— писал Ленин в сентябре 1917 г.,— в стране бестоварье, страна гибнет от недостатка продуктов, от недостатка рабочих рук, при достаточном, количестве хлеба и сырья,— и в такой стране, в такой критический момент выросла массовая безработица!» 134 Перспектива физического истощения и вымирания пролетариата превращалась, в реальность.
Общий развал экономики, обесценение денег, продовольственный кризис били не только по рабочему классу, но и по полупролетарским и мелкобуржуазным слоям городского населения — ремесленному люду, мелким служащим, прислуге и т. д.
Угроза голода надвинулась и на армию. В докладе начальника Главного интендантского управления военному министру в начале октября сообщалось о «катастрофическом положении довольствия армии и внутренних округов» и указывалось, что «положение армии и войск внутренних округов изо дня в день все ухудшается» 135.
В тягостном положении оказалась деревня. Массовые мобилизации вырвали из сельского хозяйства значительную часть трудоспособного населения, истощили материальные ресурсы деревни. Тяжело отражался на сельской жизни недостаток товаров первой необходимости. Продовольственный кризис в первую очередь затронул, конечно, городское население. Казалось бы, деревня, особенно после уборки урожая, не должна была испытывать особых затруднений с продовольствием. На самом же деле это было не так. Сводки сообщали, что признаки голода наблюдаются не только в городах, но и в деревнях, вызывая стихийные вспышки недовольства среди сельского населения 136.
Таким образом, нужда и лишения всех трудящихся и эксплуатируемых классов, намного превысив осенью 1917 г. уровень «обычного», с объективной неумолимостью подводили трудящих-
127


ся к необходимости в открытой борьбе решить главный вопрос российской действительности — вопрос о государственной власти, вырвать ее из рук буржуазии и отдать в руки выразителя общенациональных интересов — пролетариата.
Одним из самых ярких и убедительных признаков революционного подъема и быстрого созревания общенационального революционного кризиса явилась массовая большевизация Советов. Возрожденные в огне борьбы с корниловщиной, они стали быстро переходить на большевистские позиции, вновь заявили себя как органы революционного действия.
Новая полоса в истории Советов открылась знаменательными голосованиями 31 августа и 5 сентября в Советах Петрограда и Москвы. Впервые за всю историю своего существования столичные Советы приняли программные общеполитические резолюции «О власти», предложенные большевиками, признав, что единственный выход из критического положения, в котором оказалась страна, в создании власти «из представителей революционного пролетариата и крестьянства» 137. С этого времени столичные Советы не только сами утвердились на большевистских позициях, но и повели за собой провинцию. По подсчетам исследователей, только за первую половину сентября в поддержку резолюций Советов Петрограда и Москвы высказалось от 80 до 120 местных Советов 138. К октябрю более 500 губернских и уездных Советов выдвинули лозунг «Вся власть Советам!», т. е. объявили себя противниками коалиции с буржуазией в любом ее виде139. «Быть против коалиции,—писал в этой связи Ленин,—это значит на деле идти за большевиками» 140. На II съезде Советов из 366 Советов, ответивших на анкету, 255 заявили: «За власть Советов!» Тот же ответ дали 505 делегатов съезда из 670141.
Большевизация Советов захватила все регионы страны — Центральную Россию и Украину, Белоруссию и Прибалтику, Сибирь и Дальний Восток, Закавказье и Среднюю Азию. Разумеется, темпы этого процесса были неодинаковы. Особенно активно и быстро он шел в крупных промышленных центрах, где был сосредоточен пролетариат и где в первую очередь решались судьбы революции. Завершился же этот процесс уже после Октября.
Большевизация Советов шла двояким путем: через перевыборы и как результат перехода на большевистские позиции депутатов, ранее поддерживавших другие партии. Повсеместно большевистские фракции завоевывали ведущее место в Советах. Но главное заключалось в том, что Советы в целом стали выражать свою солидарность с лозунгами и программными требованиями большевиков, т. е. в большевистских действиях масс. Как раз о них Ленин писал: «Мы их повели, в конце концов, за собой, тем, что не колебались сами. И жизнь подтвердила нас» 142.
Полоса массовой большевизации Советов, открытая переходом на большевистские позиции столичных Советов, привела к восстановлению снятого в июле лозунга «Вся власть Советам!».
128


Восстановление итого лозунга в новых условиях по было актом одномоментным. К нему надо было подойти на основе обобщения опыта антикорниловского движения и большевизации Советов. С первых чисел сентября лозунг «Вся власть Советам!» стал получать все большее признание и распространение на местах и звал теперь не к мирному развитию революции, а к вооруженной борьбе против буржуазной власти. «...По крайней мере с половины сентября,—писал Ленин,—этот лозунг равносилен призыву к восстанию» 143.
По мере большевизации Советов стали укрепляться и расширяться их функции как органов власти. Местные Советы активно вмешивались в разрешение вопросов, связанных с производством, бытом и культурой рабочих, охраной порядка, подавлением выступлений контрреволюции и т. д. Во многих местах Советы установили рабочий контроль над производством, боролись с безработицей, спекуляцией, участвовали в организации продовольственного дела. Те же Советы, где еще сохранили свое влияние эсеры и меньшевики, продолжали оставаться на положении бессильных и безвластных органов, вели соглашательскую политику и теряли свой авторитет в массах.
Но и большевистские Советы не могли в полной мере проявить себя как органы власти. «Развиться настоящим образом, развернуть полностью свои задатки и способности Советы могут, только взяв всю государственную власть, ибо иначе им нечего делать, иначе они либо простые зародыши (а слишком долго зародышем быть нельзя), либо игрушки»,—писал В. И. Ленин144.
Другим важнейшим показателем общенационального поворота трудящихся масс к большевикам стали осенние выборы в местные органы самоуправления. Именно их буржуазия и ее партнеры из соглашательского лагеря противопоставляли Советам как ячейки «настоящей» государственности и рассматривали как свои опорные пункты. Но и здесь «верхи» стали терпеть поражение за поражением. На протяжении сентября—октября выборы в местные органы самоуправления состоялись в ряде городов и местностей. И повсюду позиции буржуазных и мелкобуржуазных партий оказывались подорванными, а влияние большевиков усилилось. Но самый сокрушительный провал ждал соглашателей на сентябрьских выборах в районные думы Москвы. Ведь это был не рядовой город, а вторая столица страны с ее огромным влиянием на общероссийскую общественную жизнь. Если в июне эсеро-меньшевистский блок получил вотум доверия от большинства населения и в абсолютном и в процентном выражении (451292 голоса, 70%), то в сентябре эсеры и меньшевики вместе собрали 70 204 голоса, т. е. чуть больше 18% голосов избирателей. Таковы были результаты «исторической проверки», устроенной массами соглашательским «вождям». Победа большевиков на сентябрьских выборах была очевидной и неоспоримой. Число голосов, поданных за большевиков, по сравнению с июнем увеличилось в абсолютном выражении почти втрое (199 337 против
5 Великий Октябрь
129


75 409). а в процентном — почти в 5 раз (51,5 против 11,6). Таким образом, более половины всего московского населении, участвовавшего в выборах, пошло за большевиками, т. е. в его политическом настроении произошел глубокий качественный сдвиг. Именно в этом состояло огромное политическое значение одержанной победы.
Что касается кадетов, то, как и на июньских выборах, они оказались на втором месте с той разницей, что тогда они уступили эсерам, а теперь большевикам. В процентном отношении кадеты даже упрочили своп позиции (26,3 в сентябре против 16,8 в июне) 145. Это означало не только резкую поляризацию сил, ио и то, что в условиях революционного кризиса буржуазия консолидировалась и, готовясь к решающей схватке, использовала все своп возможности и средства. Однако эти же данные свидетельствуют и о том, что новых союзников в массах кадеты не приобрели и должны были окончательно распроститься с надеждами на какую-либо массовую социальную опору. Теперь их резервом в грядущей открытой борьбе за власть оставались только эсеро-меньшевистские «верхи», так сказать, «генералы». Но чего стоили генералы без армии?
Осенние муниципальные выборы в Москве Ленин рассматривал как один «из наиболее поразительных симптомов глубочайшего поворота в общенациональном настроении... Мелкая буржуазия отвернулась от коалиции, народ отвернулся от нее, тут сомнения невозможны» 146.
С наибольшей же силой и размахом новый революционный подъем выявил себя в непосредственном движении трудящихся, во главе которых шел пролетариат, активно воздействуя на непролетарские массы и увлекая их на борьбу. В нарастании политической активности масс проявилась закономерность, свойственная прошлым пролетарским движениям на Западе и в России: «...Сила революционного пролетариата, с точки зрения воздействия на массы и увлечения их на борьбу, несравненно больше во внепарламентской борьбе, чем в борьбе парламентской» 147.
Даже самый общий взгляд на ход событий в осенние месяцы 1917 г. сразу выявляет изменение форм пролетарской борьбы. Рушились иллюзии, связанные с Демократическим совещанием, с будущим Учредительным собранием и другими «парламентскими» формами участия масс в общественной жизни. В доиюльский период уровень и накал массового движения в значительной мере определялся демонстрационными выступлениями. После июльского перелома страна уже не переживала мощных демонстраций, имевших всероссийское значение. Это был один из уроков, извлеченных рабочим классом из июльских событий. Рабочие не хотели подставлять себя под удары контрреволюции частичными демонстрационными выступлениями в невыгодных условиях. На первое место осенью 1917 г. вышла испытанная стачечная форма борьбы рабочего класса. Главным побудительным мотивом резкого подъема стачечной волны были объектив-
130


ные сдвиги в положении трудящихся. Этот вывод полностью совпадает с ленинским определением революционной ситуации, в котором резкое усиление активности масс прямо выводится из их особо тягостного положения и всей обстановки кризиса. Одним из отличительных признаков стачечного движения являлась его массовость. К сожалению, состояние статистики не позволяет дать достаточно точную количественную характеристику стачечного движения. По примерным подсчетам исследователей, в августе имело место 217 рабочих выступлений в различных формах, в сентябре— 212 и в октябре — 206. Соответственно забастовок среди них было 140, 107 и 150 148. Подсчитано также, что стачки по отношению к другим формам рабочего движения в марте—апреле составляли 4%, в мае—июне — 41, в июле—августе — 61 и в сентябре—октябре — 66% 149. Что касается численности стачечников, то сколько-нибудь точно установить ее не представляется возможным. Но даже самые приблизительные прикидки позволяют считать, что стачечное движение в этот период превзошло наивысший уровень стачечного подъема в революцию 1905— 1907 гг.150 Массовые стачки происходили в Центральной России и Донбассе, на Урале и в Сибири, в Поволжье и Закавказье, во всех сколько-нибудь крупных промышленных центрах. Таким образом, факт бурного разрастания стачечного движения по всей стране несомненен. Другим примечательным признаком массовости стачечного движения было то, что теперь оно захватывало не отдельные предприятия, а целые отрасли производства. Не было буквально ни одной отрасли промышленности, которую бы в той пли иной степени не затронуло стачечное движение. Массовыми, порою всеобщими, стачками были охвачены рабочие металлообрабатывающей и текстильной промышленности, шахтеры и нефтяники, железнодорожники и полиграфисты, кожевники и химики, пищевики и деревообделочники.
В середине августа началась и длилась более двух месяцев стачка московских кожевников, втянувшая в свою орбиту массу рабочих этой отрасли в ряде районов страны. Кожевников поддержали морально и материально пролетарии других производств в 30 городах страны151. Большевистский «Рабочий путь», освещавший ход забастовки, писал: «Бастущие рабочие сознают, что их дело стало общерабочим делом, и прежде всего делом рабочих кожевенного производства всей России... Солидарность НО тысяч рабочих, спаянных единой волей и единым стремлением, поразительна» 152.
В конце сентября в ответ на отказ нефтепромышленников подписать коллективный договор вспыхнула всеобщая стачка на бакинских нефтепромыслах, охватившая более 65 тыс. рабочих 153. В связи с ее победоносным окончанием «Рабочий путь» опубликовал приветствие ЦК РСДРП (б), а затем статью «Учитесь у бакинцев», в которой говорилось, что «бакинский пролетариат вновь, как в 1905 году, становится в первом ряду пролетариата» 154.
5*
131


Самым крупным среди выступлений текстильщиков была октябрьская стачка в Иваново-Кинешемском промышленном районе. В забастовке участвовали рабочие Иваново-Вознесенска, Кинешмы, Шуи, Коврова, Вичуги, Кохмы, Тейкова и других городов и промышленных поселков 155.
В ряду крупнейших стачек этого времени выделяется сентябрьская всероссийская забастовка железнодорожников. Само значение железнодорожного транспорта в экономической, военной и политической жизни придало движению железнодорожников особое звучание, приковывало к нему всеобщее внимание. Численность железнодорожников достигла более 1 млн человек, из которых 833 тыс. были рабочими и .168 тыс. служащими156. Весьма пестрая в социальном отношении, эта масса в большинстве своем состояла из низкооплачиваемых категорий, заработок которых был меньше заработка промышленных рабочих. Когда эта масса, доведенная до отчаяния невыносимыми условиями жизни и безответственной политикой правительства, всколыхнулась, даже соглашательский Всероссийский исполком союза железнодорожников (Викжель) должен был санкционировать забастовку, охватившую по существу все железные дороги страны. Острейший конфликт железнодорожников с правительством Ленин рассматривал как важнейший симптом общенационального кризиса157. Большое значение имел при этом начавшийся разрыв «низов» с эсеро-меньшевистским руководством Викжеля. «Как раз выделением пролетарских элементов массы от мелкобуржуазных и буржуазных верхов характеризуется политическая и экономическая жизнь союзов почтово-телеграфного и железнодорожного» 158. Таким образом, забастовочное движение уже самим фактом втягивания в борьбу огромных масс рабочих становилось одним из самых существенных элементов общенационального революционного кризиса. Однако одной только массовостью еще не исчерпывалось значение и место стачек в самом механизме его созревания. Осенние стачки отличались организованностью, упорством и ярко выраженным политическим характером. В большинстве случаев забастовки этого времени возникали на экономической почве как стихийная реакция на невыносимые условия труда и жизни. Но пролетарские органы руководства — стачечные и фабрично-заводские комитеты, Советы и профсоюзы, наконец, высший тип сознательной организованности — большевистская партия — придавали стихийно развертывавшемуся движению не анархистски-бунтарский характер, а высокую степень организованности. Они обеспечивали его упорство, охват им целых отраслей, солидарность отдельных пролетарских отрядов. Они выводили экономическую борьбу на политический уровень, стержневой осью которого была постановка и разрешение коренного вопроса революции, вопроса о государственной власти.
Многочисленные факты свидетельствуют, что руководство стачками принадлежало именно этим организациям и в первую очередь тем, где тон задавали большевики. Из 130 ответов на 132


анкету, распространенную большевистской фракцией среди своих делегатов накануне II съезда Советов, видно, что большинство Советов руководило стачечной борьбой. Только в 14 случаях делегаты отмечали, что Совет «никакого влияния не имеет» или что «влияние Совета невелико». Из этих же ответов видно, что слабость в руководстве стачечным движением проявляли те Советы, где мелкобуржуазные партии сохраняли еще свое преимущество. Так, делегат областного комитета Совета р. и с. д. Донбасса и Криворожья прямо писал, что «влияние Совета невысокое, благодаря соглашательству меньшевиков и эсеров. Роль в экономической борьбе слабая». В Одессе влияние Совета на стачечное движение было «не велико, ибо отдел труда — под влиянием меньшевиков» и т. д.159 Эти данные выявляют и другую закономерность: сила Советов, их авторитет в рабочей среде определялись преобладанием большевистских фракций. Все Советы, активно руководившие стачками, поддерживали лозунг «Вся власть Советам!».
Руководство стачечным движением Советами и большевистскими организациями проявлялось в это время не только и даже не столько в том, что они выступали инициаторами или застрельщиками стачек. В условиях бурно нараставшей стачечной волны большевики широко применяли тактику сдерживания стачек. В 75 анкетах отмечалось активное вмешательство Советов в конфликты с целью скорейшей их ликвидации. Тому были свои веские причины, вытекавшие из конкретной обстановки. Делегат II съезда Советов с Урала в своем ответе записал: «Забастовки были, но благодаря влиянию Совета прекращены, так как дальнейшая приостановка могла бы привести к локауту, а отсюда и массовое закрытие целого ряда заводов России...» 160 В Екатеринославе «стачки гасились Советом до общего выступления» 161. В резолюции киевской конференции фабзавкомов указывалось: «Одной из решительных и могущественных мер классовой борьбы рабочих является всеобщая стачка. Однако, считаясь с объективными условиями момента, с экономической разрухой, с погромным настроением на почве продовольственной неурядицы и считаясь также с тем, что контрреволюция может использовать все движение рабочих в свою пользу, конференция признает стачку несвоевременной» 162. На сентябрьском Всероссийском совещании рабочих текстильной промышленности, где тон задавали большевики, была принята резолюция с оценкой значения и перспектив стачечного движения. В ней говорилось: «В условиях хозяйственно-экономического развала и политической неустойчивости недостаточно подготовленная стачка может оказаться обоюдоострым орудием и поражение рабочих может привести к поражению революции» 163. Таким образом, в качестве оснований для сдерживания стачек выдвигались два: бесперспективность отдельных выступлений и опасность использования контрреволюцией стачек как повода для разгрома рабочего движения.
133


Большевики никогда не придерживались анархистского взгля¬
да «чем хуже, тем лучше». Рабочий класс и его большевистский aвангард выступали носителями не только своих классовых, но и общенациональных интересов. Полный паралич на почве стачек и без того разваленного хозяйственного организма мог привести в условиях войны к хаосу и поставить под угрозу само существование России как самостоятельного государства. С другой стороны, стачки таили и себе потенциал огромной силы. Каждая из них могла вырасти в стихийный взрыв в обстоятельствах невыгодных, а потому и гибельных для революции. В «Проекте резолюции о современном политическом моменте», подготовленном для одного из сентябрьских Пленумов ЦК партии, В. И. Ленин писал: «Событии в русской революции, особенно после 6-го мая и еще более после 3-го июля, развиваются с такой невероятной быстротой вихря или урагана, что задачей партии никак не может быть ускорение их; напротив, все усилия должны быть направлены на то, чтобы не отстать от событий и поспевать с пашей работой носильного уяснения рабочим и трудящимся перемен в положении и в ходе классовой борьбы. Именно такова главная задача партии и теперь: разъяснять массам, что положение страшно критическое, что всякое выступление может окончиться взрывом, что поэтому преждевременное восстание способно принести величайший вред. А вместе с тем критическое положение неизбежно подводит рабочий класс — и может быть с катастрофической быстротой — к тому, что он, в силу поворота событий от него не зависящего, окажется вынужденным вступить в решительный бой с контрреволюционной буржуазией и завоевать власть» 164.
Ленинская оценка положения является примером глубочайшего проникновения в саму сердцевину механизма движения революции, трезвого учета соотношения объективных и субъективных факторов, наконец, неоднозначности и вариантности возможного хода событий. В качестве центральной задачи выдвигается не фаталистическое ожидание стихийного взрыва, а овладение движением и руководство им. Формулируя тактические задачи партии, Ленин исходил не из умозрительных рассуждений, а из оценки реального положения, когда наряду с ростом стихийного недовольства «среди сознательных рабочих есть определенное нежелание выходить на улицу только для демонстраций, только для частичной борьбы, ибо в воздухе носится приближение не частичного, а общего боя, безнадежность же отдельных стачек, демонстраций, давлений испытана и сознана вполне». И далее: «Именно к этому сочетанию наученной опытом сосредоточенности сознательных и близкого к отчаянию настроения ненависти к локаутчикам и капиталистам у широчайших масс развитие революции привело на деле и рабочих и крестьянство» 165.
Но тактика сдерживания стачек была лишь одним из элементов руководства движением. Другой не менее, если не более важной составной его частью было выведение стачек на более высо-
134


кий уровень. Задача состояла в том, чтобы не просто хорошо п планомерно организовывать стачки, коль скоро они были неизбежны, но и в том, чтобы во всех случаях придавать им политическое звучание постановкой коренных вопросов революции. В этом состояло принципиальное отличие большевистского руководства стачками от мелкобуржуазного. И в этом отношении большевики добились огромных успехов.
Как уже говорилось, подавляющее большинство стачек возникало на экономической почве. Но фактически оказывается невозможным статистически разграничить экономические и политические стачки. Не было ни одной сколько-нибудь заметной забастовки, где в экономические требования не вплетались политические мотивы. Даже всероссийскую сентябрьскую стачку железнодорожников, которую эсеро-меньшевистский Викжель всеми силами старался ограничить исключительно требованием повышения зарплаты, нельзя квалифицировать как только экономическую. Движение солидарности с железнодорожниками, охватившее страну, шло под лозунгом «Вся власть Советам!» и придавало забастовке ярко выраженную политическую окраску 166.
Что касается всех других крупных осенних забастовок, то в числе требований наряду с экономическими (повышение зарплаты, улучшение условий труда и т. д.) неизменно присутствовали два главных лозунга: «Рабочий контроль» и «Вся власть Советам!».
Размах и накал стачечного движения, а главное, его политическая направленность неизбежно ставили перед руководителями вопрос о соотношении и сочетании двух форм пролетарской борьбы — стачки и восстания, об организации всеобщей политической стачки, которая должна была перерасти в вооруженное восстание. Весь прошлый опыт подсказывал именно такую форму выступления и взаимосвязь между стачкой и восстанием. Еще на III съезде РСДРП в докладе о вооруженном восстании отмечалось, что «исходной точкой восстания должна явиться всеобщая стачка. Дезорганизуя общественную жизнь, она неминуемо ведет к острому революционному конфликту господствующей политической силы с бастующими рабочими и всеми, кто их поддерживает, а в то же время она дает для революции громадные кадры всецело отдающихся ей бойцов и в корне подрывает возможность сопротивления со стороны реакции, дезорганизуя ее силы и сношения» 167. Декабрьский 1905 г. и февральский 1917 г. опыт полностью подтвердил правильность этих соображений и выводов. Но означало ли это, что подобный опыт можно было перенести в чистом виде в российскую действительность октября 1917 г.— вот вопрос, на который большевикам предстояло дать ответ.
С одной стороны, нарастание взрыва толкало, казалось бы, именно к такому решению. Несомненно было и то, что стачки втягивали в орбиту революционного движения широкие слои ра-
135


бочих, ранее им не затронутые. Но не менее отчетливо просту пала и другая сторона дела. В обстановке всеобщего хозяйственного развала, когда капиталисты широко применяли локауты, саботировали производство и сами провоцировали рабочих на стачку, всеобщая стачка оказывалась под вопросом.
Выбор и применение форм борьбы, наиболее целесообразных и действенных в кризисной ситуации 1917 г., выдвигался, таким образом, на первый план и стал предметом обсуждения в партийных, советских, профессиональных и других органах руководства движением. На исходе сентября пленум Московского областного бюро РСДРП (б) в числе других обсуждал вопрос о текущем моменте. В принятой резолюции говорилось, что «в условиях настоящего момента политическая борьба переносится из всяких представительных учреждений на улицу», и потому областное бюро считает, что «партия пролетариата должна, идя навстречу массовому стихийному, все нарастающему движению, немедленно приступить к организации и оформлению этого движения в решительный революционный акт, направить его в русло борьбы за власть Советов во всероссийском масштабе». В качестве конкретных шагов предлагалось создание боевых центров в крупных промышленных городах и немедленный созыв съезда Советов 108. Ни в констатирующей, ни в постановляющей частях резолюции всеобщая политическая стачка не фигурировала в качестве отправного элемента «решительного революционного акта», т. е. вооруженного восстания. Не выдвигали таких предложений и докладчики с мест.
Конкретная ситуация осени 1917 г. не укладывалась в схемы двух прошлых революций и делала невозможным использование их опыта в неизменном виде. Наконец, обращает на себя внимание, что ни в одной сентябрьско-октябрьской статье, ни в одном из писем, где самым тщательным образом проанализированы события и разработан план восстания, Ленин даже мимоходом не упоминает о всеобщей политической стачке в качестве переходного этапа к восстанию. Из дальнейшего хода событий видно, что ни во всероссийском масштабе, ни в обеих столицах всеобщая политическая стачка не оказалась элементом, предваряющим восстание.
Сказанное никоим образом не опровергает тот факт, что массовое стачечное движение осенью 1917 г. было существеннейшим элементом общенационального революционного кризиса. Но рабочее движение отнюдь не замыкалось на стачках. Сама обстановка 1917 г. коренным образом отличалась от прошлой. Если при царизме стачка являлась чуть ли не единственным средством раскачки и подведения масс к восстанию, то в условиях перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую стачки потеряли свою прежнюю исключительную роль. В самом механизме осуществления пролетарской гегемонии появились новые формы борьбы и средства воздействия на массы. Большое распространение получил рабочий контроль,
136


начало которому было положено сразу после Февральской революции. Лозунг «Рабочий контроль над производством!» стал одним из важнейших лозунгов партии в борьбе рабочего класса за власть и был теснейшим образом связан с лозунгом «Диктатура пролетариата!». «Когда мы говорим: „рабочий контроль“, ставя этот лозунг всегда рядом с диктатурой пролетариата, всегда вслед за ней, то мы разъясняем этим, о каком государстве идет речь»,—подчеркивал В. И. Ленин169.
После июльских событий, когда контрреволюция повела ожесточенное наступление на рабочий класс, он не сдал завоеванных позиций. Борьба за рабочий контроль, за революционное вмешательство в дела производства и распределения приобрела в осенние месяцы 1917 г. широкий размах. 1-я Всероссийская конференция фабзавкомов, состоявшаяся во второй половине октября 1917 г., поставила перед фабрично-заводскими комитетами задачу решать «все вообще вопросы контроля, регулирования и организации производства» 170. Это означало призыв к организации рабочего контроля в масштабах всей страны. Для объединения усилий местных органов был сформирован Всероссийский центральный совет фабрично-заводских комитетов. Разумеется, до завоевания рабочим классом политической власти рабочий контроль не мог еще стать всеобъемлющей системой. По имеющимся подсчетам, специальные органы рабочего контроля накануне Октябрьской революции были созданы на 306 предприятиях171. Там, где их не было, рабочий контроль осуществляли фабзавкомы. Вмешательство рабочих в производственные дела давало ощутимые результаты, а главное — воспитывало и готовило рабочую массу к решающим боям.
Близящееся восстание настоятельно требовало от рабочего класса и его партии укрепления Красной гвардии — ударной силы революции, способной увлечь и повести за собой солдатско- матросскую массу. Готовя партию и рабочий класс к вооруженному восстанию, В. И. Ленин не раз указывал на необходимость создания отрядов «наших „ударников“» из «наилучших рабочих для решительного наступления на опорные пункты противника 172.
После июльских дней для красногвардейских отрядов, созданных еще в период двоевластия, наступили трудные времена. Преследуемая Временным правительством, Красная гвардия была вынуждена перейти по существу на нелегальное положение, нередко она продолжала свою деятельность в виде отрядов заводской охраны. Борьба с корниловщиной стала исходным моментом нового периода в ее жизни. Рабочие массы потянулись в Красную гвардию. Если в марте—июле красногвардейские отряды возникли в 28 центрах, то в августе—октябре — в 104 173. Общая численность Красной гвардии накануне Октября, по примерным подсчетам академика И. И. Минца, составляла около 75 тыс. че- ловек174. Красногвардейские отряды формировались прежде всего в крупных центрах — Петрограде, Москве, в городах Централь-
137


ного промышленного района, на Урале, в Поволжье, на Украине, в Белоруссии. «География» распространения Красной гвардии была Чрезвычайно широка и охватывала фактически всю страну. Костяк красногвардейских отрядов составляли, как правило, рабочие. большинство которых было членами большевистской партии. Таким образом, в лице Красной гвардии большевистская партия располагала достаточно многочисленной, политически сознательной и спаянной боевой силой 1Т5.
Другим не менее важным проявлением революционной активности масс и, следовательно, одним из важнейших слагаемых революционного подъема было крестьянское восстание, охватившее Россию осенью 1917 г. «Перед лицом такого факта, как крестьянское восстание,—писал Ленин в статье ,,Кризис назрел",—все остальные политические симптомы, даже если бы они противоречили этому назреванию общенационального кризиса, не имели бы ровнехонько никакого значения» 176. Этим определяется то огромное значение, которое придавал вождь революции крестьянскому движению, ставя его в ряд важнейших проявлений общенационального кризиса.
В новейших работах приводятся разные данные о числе крестьянских выступлений177, но все исследователи приходят к единодушному выводу о том, что осенью 1917 г. Россию охватила настоящая крестьянская война против помещиков и буржуазного правительства. Восстание возмущенных крестьянских масс выступало как объективно неизбежный результат всего хода событий на данной ступени развития революции. Острота и накал крестьянского движения определялись не только его массовостью, но и формами, в которые выливались крестьянские выступления. Преобладающей осенью 1917 г. стала разгромно-захватная форма. По разным подсчетам, разгромы и ликвидация помещичьих имений составляли в сентябре от 20,7 до 27,6% и в октябре от 34,1 до 42,1% по отношению к другим формам крестьянского движения, тогда как в летние месяцы их удельный вес был много ниже 178.
Правительство было бессильно потушить пожар крестьянской войны, так сказать, «внутренними» средствами. Сообщая военному министру о росте крестьянских восстаний во многих прифронтовых и тыловых губерниях, министр внутренних дел писал: «Растущее с колоссальной быстротой погромно-аграрное движение в значительной части России может быть остановлено ввиду слабой организации гражданской милиции только при содействии военной силы». Но тут же добавлял: «Пехотные части, принимающие нередко сами участие в погромах, не могут служить надежной опорой, почему только кавалерийские части оказываются полезными в противодействии погромному движению» 179. Таким образом, признание собственного бессилия в борьбе с народом сопровождалось и признанием того факта, что армия в своей массе не будет опорой правительству, явно склоняясь на сторону революции.
138


Своим острием борьба крестьян была направлена против помещиков и в этом смысле носила общедемократический характер с участием подавляющей массы крестьянства. Но на этом основном фоне отчетливо прорисовывалось и другое ее направление - антикулацкое. Истоки классового расслоения деревни лежали в далеком прошлом. Особенно сильно это расслоение дало о себе знать после введения в действие столыпинского аграрного законодательства (указ 9 ноября 1906 г., законы 14 июня 1910 г. и 29 мая 1911 г.), имевшего целью подведение «нового, более прочного, фундамента под здание самодержавия» 180. Опорой власти в деревне должен был стать кулак. Однако создать эту опору и преграду революции Столыпину и его преемникам не удалось. Деревня оставалась в непримиримом противоречии с помещиками и помещичьим землевладением. Но все же достаточно большая и экономически мощная кулацкая прослойка (примерно 15% крестьянского населения) сложилась. И беднота восставала не только против помещиков, но и против сельских богатеев. «Вторая социальная война» в деревне развернулась в 1917 г. несравненно более широко, чем в предшествующие времена. Пылали не только помещичьи имения, но и кулацкие владения. С ростом крестьянского движения волна антикулацкой борьбы не спадала, она шла на подъем. Заметное выделение антикулацкой струи в общедемократическом потоке крестьянского движения на протяжении всего послефевральского периода подводило прочную основу под второй стратегический лозунг партии по крестьянскому вопросу: в союзе с беднейшим крестьянством против буржуазии города и деревни при нейтрализации середняка. Оно обеспечивало прочные союзнические отношения между пролетариатом и беднейшим крестьянством в борьбе за социалистическую революцию.
Крестьянские восстания несли на себе отчетливо выраженную печать стихийности — поджоги, разгромы, уничтожение инвентаря, убийства помещиков и т. д. Эти и подобные им акции воплощали в себе вековую ненависть крестьянства к своим угнетателям, полную потерю веры в способность буржуазных и мелкобуржуазных правителей удовлетворить его интересы, наконец, возмущение их карательной политикой, так похожей на политику столыпинских времен.
Однако при всем своем гигантском размахе крестьянское восстание само по себе, вне пролетарского руководства, было обречено. Разрозненные удары по «своим», местным помещикам и кулакам без ясно осознанной политической цели не могли принести победы. Такое движение, предоставленное стихийному ходу вещей, вылилось бы в анархический бунт со всеми ого трагическими последствиями. Существовала и «обратная связь». Пролетариат без поддержки крестьянской бедноты но мог рассчитывать на победу в восстании и прочное удержание власти. Вот почему большевики прилагали огромные усилия к тому, чтобы подтянуть «крестьянский арьергард» к пролетарскому авангарду, чтобы
139


слить общедемократический поток крестьянского движения с борьбой пролетариата за социалистическую революцию.
Широко практиковалась посылка в сельские местности литературы и агитаторов из числа наиболее сознательных рабочих и солдат. Решение задачи затруднялось неграмотностью деревни и тем, что авторитет эсеровской партии как «защитницы интересов народа» далеко еще не был ею растерян. Но напряженная агитационно-пропагандистская и организаторская работа большевиков п накопленный самими крестьянами опыт приводили крестьянскую массу к признанию справедливости идей и лозунгов партии, отвращали ее от недавних эсеровских кумиров.
Меньшевики пытались запугать большевиков разными доводами против взятия ими власти, среди которых было и указание на «изолированность» пролетариата от мелкой буржуазии. Ленин, опираясь на сумму неопровержимых фактов, писал: «Объективное положение дел в России, несомненно, таково, что пролетариат как раз теперь не „изолирован” от большинства мелкой буржуазии. Как раз теперь, после печального опыта „коалиции”, пролетариат имеет на своей стороне сочувствие большинства народа. Это условие для удержания власти большевиками есть налицо» 181. И в другом месте, прямо обращаясь к оценке крестьянского восстания, вождь революции отмечал: «Вот объективный, не словами, а делами показанный переход народа на сторону большевиков» 182.
Но большевики, поддерживая крестьянское восстание, вовсе не были сторонниками развязывания и поощрения стихии разрушения и погромов. Призывая крестьян брать помещичью землю до Учредительного собрания организованным путем, центральный орган партии «Рабочий путь» предостерегал их от таких бунтарских действий, как поджоги и разгромы имений, «ибо они бесцельны и ненужны, вредны» 183. В обращении к крестьянам съезд Советов Северной области призывал: «Братья крестьяне! Не в этих погромах правильный путь. Организуйтесь для планомерной борьбы, ибо лишь организованный переход всех земель в распоряжение земельных комитетов даст крестьянству прочную опору в его борьбе за землю» 184.
Оценивая объективное содержание и значение крестьянского восстания как одного из коренных проявлений общенационального революционного кризиса, Ленин писал: «Ясно само собою, что, если в крестьянской стране, после семи месяцев демократической республики, дело могло дойти до крестьянского восстания, то оно неопровержимо доказывает общенациональный крах революции, кризис ее, достигший невиданной силы, подход контрреволюционных сил к последней черте» 185.
Армия, эта уменьшенная копия классового состава российского населения, не могла не испытывать на себе кризисных явлений, охвативших всю страну. Она, как и вся Россия, раскололась на непримиримые между собою классовые силы186. Генеральско- офицерские «верхи» всеми силами стремились удержать армию в
140


повиновении Временному правительству. Опа нужна была буржуазии не только для продолжения войны с Германией, но и для войны против парода. В одном из октябрьских приказов военного министра прямо указывалось на то, что «армия обязана всеми своими средствами и опытом прийти на помощь правительственным комиссарам, городским и земским самоуправлениям». Разработана была даже целая «диспозиция», по которой вся территория страны разбивалась на участки запасных бригад, которые в свою очередь разделялись на полковые участки. «Каждый комиссар или орган самоуправления,— говорилось в приказе,— будут обращаться к ближайшему начальнику бригады или командиру полка...» 187 Но все это хорошо выглядело только на бумаге. Пехотные части оказывались крайне ненадежными для использования их в карательных целях. Что касается кавалерии, разбросанной по фронтам, то и тут расчеты не оправдывались. «Ни боевые условия, ни участившиеся последнее время в ближайшем тылу грабежи и разбои,— телеграфировал Духонин в начале октября министру внутренних дел и главковерху,— не позволяют теперь снять с фронтов кавалерию и отправить ее в глубокий тыл» 188. Солдатская масса, измученная войной, неуклонно поворачивала к революции, к большевизму. Политическая борьба кипела и на фронтах, и в тыловых гарнизонах. В целом ей были свойственны те же черты и процессы, что и в стране в целом, осложненные особыми условиями существования армейского механизма.
Наиболее всеохватывающим явлением был резкий поворот солдатской массы от революционно-оборонческих настроений к неудержимому стремлению «кончать войну». В сводках военного командования за сентябрь—октябрь неизменно фиксировалось, что «мир во что бы то ни стало... лозунг солдатских масс в последнее время» 189, что «главными мотивами, определяющими настроение солдатских масс, по-прежнему является стихийное стремление в тыл, желание поскорее прийти к какой-нибудь развязке» 190. Недостаток обмундирования и продовольствия, по тем же сводкам, усугублял «напряженное» и «нервно-выжидательное» настроение солдатских масс.
Выступая на одном из сентябрьских заседаний Петроградского Совета, офицер-фронтовик Дубасов заявил, что солдаты «хотят одного — конца войны» и что «солдаты больше воевать не будут» 191. В. И. Ленин в статьях и письмах четырежды обращался к этому выступлению беспартийного фронтовика как к доказательству того, что «кризис назрел». «Мы видим,—писал он,—показание офицера Дубасова, небольшевика, который говорит от имени всего фронта и говорит революционнее всех большевиков, что солдаты больше воевать не будут» 192.
Революционное брожение в армии проявлялось в самых различных формах, начиная от участившихся случаев братания и кончая открытыми отказами выполнять боевые и другие приказы командования, «мятежами», самосудами и т. д. Своеобразной
141


стихийной формой протеста против войны было дезертирство. На заседании комиссии по обороне и иностранным делам Предпарламента называлась цифра в 2 млн. дезертиров 193. Сходное положение складывалось и в тыловых гарнизонах, отличаясь от положения на фронте некоторыми специфическими чертами. Наиболее характерными из них были резкое падение дисциплины, самоуправные действия солдат, отказы ехать на фронт и участие в аграрных беспорядках. Впрочем, последнее отмечалось и в гарнизонах прифронтовых округов. В сентябрьских сводках политического управления военного министерства фиксировалось: «В тыловых округах, в особенности Московском, Казанском, Иркутском, и особенно в округах прифронтовой полосы — Двинском, Минском, Киевском и Одесском — настроение неспокойное: занятия и работы ведутся плохо, солдаты местных гарнизонов самолично сменяют начальников, принимают участие в аграрных беспорядках» 194. Повсеместным явлением на фронтах и в тыловых гарнизонах было падение престижа соглашательских войсковых комитетов и солдатских Советов, их массовое переизбрание и большевизация 195.
Военное командование, квалифицируя настроение и поведение солдат как стихийное и «бунтовщическое», вынуждено было признавать, что большевистские требования мира, передачи власти Советам и земли крестьянам «организуют стихию и направляют ее в русло»196. Вместе с сотнями и тысячами солдатских резолюций, выдержанных в большевистском духе, эти признания, исходящие от самых яростных врагов революции, являются убедительным свидетельством быстрого возрастания влияния большевиков в армии 197.
Армия выходила из повиновения Временному правительству. В сентябре Ставка зарегистрировала 100 коллективных отказов выполнять приказы, а в октябре — уже около 300198. Многочисленные факты убедительно свидетельствовали о готовности целых частей и соединений как на фронте, так и в тылу выступить против буржуазии. Особое значение имела большевизация армий Северного и Западного фронтов, насчитывавших свыше 1,7 млн солдат199. Расположенные вблизи столиц и главных центров революции — Петрограда и Москвы — они являлись мощной военной силой, на которую могла рассчитывать партия большевиков в предстоящем вооруженном восстании. Всего же во фронтовой полосе в октябре находилось 5,2 млн. солдат 200, значительная часть которых готова была поддержать большевиков. Преобладающим было влияние большевиков в запасных полках тыловых гарнизонов, имевших около 570 тыс. человек201.
Важной составной частью вооруженных сил страны был флот. Главные его силы сосредоточивались на Балтике и в Черном море. Кроме того, имелись флотилии на Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке и Каспии. Общая численность моряков составляла около 180 тыс. человек, а вместе с подчиненными военно-морскому командованию сухопутными частями число военно-
142


служащих на флоте достигало 300 тыс. 202 Поляризация классовых сил на флоте носила еще более выраженный характер, чем в армии. Флотское офицерство формировалось преимущественно за счет дворянских и крупнобуржуазных слоев и почти не испытывало на себе перемен, происшедших во время войны в армейском офицерском составе. Среди подавляющей части флотского офицерства контрреволюция имела прочную опору. Небольшому по численности (несколько более 6 тыс. человек) офицерскому корпусу противостояла более чем 170-тысячная матросская масса, тоже отличавшаяся от армейской сравнительно высоким процентом выходцев из рабочей среды и уровнем грамотности.
Процесс революционизирования матросов на разных флотах и флотилиях шел не одинаково, отражая влияние различных факторов. Для Балтийского флота решающее значение имела его близость к столице. Связанные с питерским пролетариатом непосредственным п постоянным общением, прямо испытывая на себе влияние накаленной революционной обстановки, балтийские моряки шли к решающей схватке на стороне революции и под большевистскими знаменами. К осени 1917 г. Балтийский флот фактически вышел из подчинения Временному правительству. Революционными моряками п их организациями были пресечены попытки высшего командования разоружить Кронштадт и вывести революционные войска из Финляндии. Ясное представление о степени большевистского влияния на Балтийском флоте дают результаты выборов в Учредительное собрание. В то время как по стране в целом большевики получили около 25% голосов, а в армии — 40,9, в Балтийском избирательном округе за них голосовало свыше 58, а в Кронштадтском избирательном районе — более 80%. Депутатами в Учредительное собрание от Балтийского флота были избраны В. И. Ленин и П. Е. Дыбенко 203. Более сложно процесс революционизирования матросской массы развивался на Черноморском флоте, где сильно было влияние эсеров. Но и здесь большевики отвоевывали одну позицию за другой. Уже во второй половине сентября «Рабочий путь» сообщал о том, что «в Севастополе, где условия для нашей работы тяжелы, где нас ,,громили“, мы начинаем пользоваться преобладающим влиянием» 204. О росте симпатий к большевикам сообщали пз районов базирования Северной и Каспийской флотилий 205. Множество фактов, свидетельствовавших о быстром росте революционных настроений среди матросов, позволило Ленину сделать общий вывод о том, что «флот против правительства» 205.
В. И. Ленин рассматривал революционное состояние армии и флота в качестве одного из важнейших симптомов общенационального революционного кризиса и одного из непременных условий победы. Анализируя эти условия уже после Октября и опираясь на данные о выборах в Учредительное собрание, Ленин сделал важнейший вывод о том, что армия была «уже к октябрю-ноябрю 1917 года наполовину большевистской», особо подчеркнув, что огромный перевес большевики имели «на фронтах,
143


ближайших к столицам и вообще расположенных не чрезмерно далеко». Это обеспечило им подавляющий перевес сил «в решающий момент в решающих пунктах» 207.
Само понятие «общенациональный революционный кризис» включает в себя не только то, что все классы и социальные слои общества оказываются в положении, далеко выходящем за рамки «обычного», но и охват этим положением вместе с центром и широкой периферии. В этом состоит один из признаков «общенациональности». Кризисом оказались охвачены не только великорусские части страны, но и районы с нерусским населением с их специфическими чертами в экономике, классовой структуре и быте. В этих районах классовые столкновения переплетались с национальными, придавая всему ходу борьбы своеобразный характер, особенный для каждой национальной окраины.
Национально-освободительное движение, противостоявшее шовинистической политике Временного правительства, бурно росло во всех национальных районах: от Финляндии, Прибалтики, Украины и Белоруссии до Закавказья, Средней Азии и Казахстана. Свыше 100 тыс. большевиков работало среди их трудящихся масс 208. Общим проявлением обострения кризиса к осени 1917 г. для всех национальных районов было все более определенное размежевание революционно-демократического и буржуазно-националистического направлений внутри национального движения. В то время как эксплуататорские классы (буржуазные и феодальные) метались в поисках выхода из кризиса между сепаратизмом и объединением с центральной властью в борьбе против революции, пролетарские и крестьянские массы все более энергично поворачивали к русскому пролетариату, в котором видели вождя, способного избавить их от социального и национального гнета.
Самым ярким эпизодом, характеризующим нарастание кризиса, стали сентябрьские события в Ташкенте. После получения известия о принятии Петроградским Советом резолюции «О власти» на общегородском митинге 12 сентября по предложению большевиков было постановлено «образовать Временный революционный комитет из представителей всех органов революционной демократии, который с завтрашнего же дня взял бы полноту власти...». Помимо 4 большевиков, в пего вошли 5 левых эсеров, 2 анархиста и 3 меньшевика-интернационалиста 209. Вместе с переизбранным тогда же исполкомом Совета солдатских п рабочих депутатов, где преобладали небольшевистские элементы, он стал осуществлять фактическую власть в городе. На первых порах действия ревкома и Совета выглядели весьма внушительно. Были отстранены командующий войсками и комендант города, а на их место назначены новые, подверглись аресту несколько других должностных лиц, были приняты меры по охране общественного порядка и т. д.210 Революционные действия в основном небольшевистских по своему составу органов были уже сами по себе весьма симптоматичны как показатель разрыва между выс-
144


шей властью и мелкобуржуазными «низами». Одпако они оказались не в силах проводить последовательную революционную линию и развить инициативу масс. Уже через несколько дней ревком по настоянию меньшевиков был упразднен и заменен «временным органом» с включением в него представителей Туркестанского комитета Временного правительства.
Между тем соединенными усилиями Туркестанского комитета и центральной власти предпринимались меры к разгрому революционных организаций Ташкента. Указом Временного правительства город и уезд были объявлены на военном положении, а действия Ташкентского Совета — «мятежом». Керенский потребовал «принять самые решительные меры для восстановления порядка, не останавливаясь перед действием вооруженной силой» 211. Это было очень похоже на знаменитый треповский приказ 1905 г. «патронов не жалеть». 24 сентября первый эшелон карателей во главе с командующим войсками Казанского военного округа П. А. Коровиченко прибыл в Ташкент. Но применить силу генерал оказался не в состоянии. Рабочие встретили карателей всеобщей забастовкой. К ним присоединились железнодорожники края, влившиеся во всероссийскую железнодорожную забастовку. Солдаты местного гарнизона по призыву Совета, вновь обретшего революционную инициативу, активных действий не предпринимали, но готовы были выступить на его защиту. Солдаты же из состава карательной экспедиции, узнав на месте о действительном положении дел, отказались воевать. В этих обстоятельствах Коровиченко вынужден был пойти на соглашение с Ташкентским Советом, которым предусматривалась отмена военного положения и запрещалось расформирование местных солдатских частей или перевод их в другое место. Только тогда по постановлению Совета забастовка была прекращена212.
Ташкентские события получили широкий отклик за пределами Туркестанского края. Петроградский Совет постановил: «Оказать поддержку справедливым требованиям ташкентской революционной демократии»213. В ташкентских событиях как бы сфокусировались явления общероссийского масштаба: поворот масс отсталой окраины к большевизму, выразившийся в большевистских действиях небольшевистских по своему составу слоев.
Свидетельств поворота мелкобуржуазных масс национальных районов на сторону пролетариата было много. Одним из них В. И. Ленин считал то, что на Демократическом совещании в сентябре «национальные, группы» дали значительное преобладание противникам коалиции с буржуазией214. В этом же плане показательна большевизация Советов, охватившая осенью 1917 г. наряду с центральными губерниями многие национальные районы (Белоруссия, Латвия, Эстония, значительная часть Украины и др.).
Национально-освободительное движение развивалось в теснейшей связи с общим ходом революции. Большевистские лозунги — мир, земля крестьянам, свобода национальностям — сплотили во-
14$


круг русского пролетариата широкие массы трудящихся национальных районов. Пролетарские выступления в промышленно развитых национальных окраинах шли в фарватере общероссийского рабочего движения, являя собой пример и образец интернациональной сплоченности пролетариев разных национальностей. Но основной питательной средой и движущей силой национального движения было крестьянство. Крестьянские выступления осенью 1917 г. активизировались на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, Поволжье, не уступая по размаху аграрному движению в центральных губерниях, а иногда и превосходя его215.
Ленин не случайно ставил рядом аграрный и национальный вопросы как «коренные вопросы дня мелкобуржуазных масс населения России в настоящее время» 216. Аграрная, крестьянская основа национально-освободительного движения определяла его глубину, массовость и революционность. Она обеспечивала союзнические действия пролетариата и трудового крестьянства в ходе социалистической революции во всей многонациональной России. Оценивая этот важнейший по своему значению факт, Ленин незадолго до Октября писал: «Широкая масса населения угнетенных наций, т. е. масса мелкой буржуазии среди них, доверяет пролетариату России больше, чем буржуазии, ибо на очереди дня история поставила здесь борьбу угнетенных наций против угнетающих за освобождение. Буржуазия подло предала дело свободы угнетенных наций, пролетариат верен делу свободы» 217.
Таким образом, бонапартистская, контрреволюционная политика правящих кругов привела к полному отрыву власти от ее массовой социальной опоры, что явилось одним из основных признаков глубокого кризисного состояния «верхов». Другим признаком явился выход из строя всех механизмов государственного управления. Правительство и его аппарат на местах оказались в состоянии настоящего паралича и были неспособны хоть как- нибудь стабилизировать положение. Развал и разложение власти приняли необратимый характер.
В едином потоке слились пролетарская борьба за социализм, общенародное движение за мир, крестьянская борьба за землю и национально-освободительное движение 218.
Объективно эта общенародная борьба, руководимая большевиками, была направлена и против реальной опасности потери страной независимости. Иностранные империалисты были в тесном сговоре между собой и с Временным правительством, совместно искали способы нанесения удара по революции. С каждым днем усиливалась зависимость Временного правительства от союзников. Послы США, Англии, Франции постоянно оказывали давление на него, требуя принятия решительных мер против «анархии» и для охраны «имущества» — шахт, заводов, фабрик —их подданных. 26 сентября английский, французский и итальянский послы явились к Керенскому и потребовали принять меры к восстановлению боеспособности армии. Дошло до того, что американский посол Фрэнсис просил разрешения у Временного прави-
146


тельства ввести американские войска в Москву для «охраны подданных США». Осенью Антанта вела переговоры с Японией о посылке японских войск в Россию, обещая ей «компенсацию» за счет русских территорий. Империалисты США, Англии, Франции вели закулисные переговоры с австро-немецким блоком о совместной борьбе с революцией. Эти и многие другие факты бесцеремонного вмешательства империалистов в дела революционной России 219 говорят не только об их усилиях предотвратить победу революции, но и о том, что они готовили России участь своей колониальной вотчины.
Общенациональный революционный кризис вступил в свою решающую фазу. Вооруженное столкновение классов выросло как объективный результат и как объективная неизбежность всего хода событий в послеюльский период. Предстоящему вооруженному восстанию благоприятствовала и международная обстановка. Военные силы двух империалистических группировок были связаны на фронтах мировой войны и не могли сразу прийти на помощь российской буржуазии. В ряде стран Европы росло революционное движение, доходившее до вооруженных схваток рабочих с войсками (Франция, Италия), в Германии в августе восстали моряки.
«Кризис назрел. Все будущее русской революции поставлено на карту. Вся честь партии большевиков стоит под вопросом. Все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту. Кризис назрел...»,—писал Ленин на исходе сентября 1917 г.220
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч.
2 Там же'. Т.‘ 34. С. 55.
3 Там же. С. 124. Статья «Из дневника публициста», откуда взяты эти строки, была опубликована в газете «Рабочий» 1 сентября, но написана еще до корниловского мятежа.
4 Известия Петроградского Совета р. и с. д. 1917. 12 июля.
5 Там же.
6 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 49.
7 См.: Там же.
8 Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. М., 1959. С. 295—296.
9 Там же. С. 238.
10 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 47.
11 Революционное движение в России в июле 1917 г. С. 298.
12 Кузьмина Т. Ф. Революционное движение солдатских масс Центра
России накануне Октября. М., 1978. С. 62—68.
13 Революционное движение в России в июле 1917 г. С. 298—301.
14 Там же. С. 314.
15 Великая Октябрьская социалистическая революция: Хроника событий. М., 1959. Т. 2. С. 603.
16 Рабочая газета. 1917. 16 июля.
17 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 37.
18 Рабочая газета. 1917. 26 июля.
19 Пост министра внутренних дел занял эсер Н. Д. Авксентьев, министром юстиции стал народный социалист А. С. Зарудный. «Экономические» министерства — торговли и промышленности и земледелия — получили соответственно меньшевик С. Н. Прокопович и эсер В. М. Чернов. «Социалистам» же достались портфели министров труда (меньшевик М. И. Скобелев), продовольствия (народный социалист А. В. Пеше-
147


хонов), почт и телеграфов (меньшевик А. М. Никитин). Кадеты удовлетворились четырьмя министерскими должностями — министров путей сообщения (П. П. Юренев), народного просвещения (С. Ф. Ольденбург), государственного контролера (Ф. Ф. Кокошкин) и обер-прокурора (А. В. Карташев). Управление внешней политикой сохранил за собой «беспартийный» М. И. Терещенко, а пост заместителя премьера и министра финансов достался недавнему кадету «радикальному демократу» Н. В. Некрасову. Эта же партия в лице И. Н. Ефремова получила министерство государственного призрения.— См.: Революционное движение в России в июле 1917 г. С. 321.
20 Известия Петроградского Совета р. и с. д. 1917. 25 июля.
21 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С 51
22 Там же. С. 322.
23 Там же. С. 1.
24 Там же. С. 2.
25 Там же. С. 33.
26 См.: Там же. С. 37—39.
27 Там же. Т. 32. С. 190.
28 Шестой съезд РСДРП(б): Протоколы. М., 1958. С. VII.
29 Там же. С. 294—300.
30 Бакинский рабочий. 1917. 18 авг. 31 Шестой съезд РСДРП(б). С. 44. 32 Там же. С. 58.
33 Там же. С. 51.
34 Там же. С. 81.
35 Правда. 1927. 4 нояб.
36 Шестой съезд РСДРП(б). С. 114.
37 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34 С. 10.
*8 См.: Там же. Т. 14. С. 2.
39 Там же. Т. 34. С. 12—13.
40 Там же. С. 10.
41 Там же. С. 16—17.
42 Шестой съезд РСДРП(б) С. 122—123.
43 Там же. С. 256.
44 Там же. С. 257.
46 Там же. С. 276.
48 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 13. С. 370, К. Маркс в «Классовой борьбе во Франции» сформулировал это положение так: «...Революция прокладывает себе дорогу не в своих непосредственных трагикомических завоеваниях, а напротив, создавая сплоченную* могучую контрреволюцию, созда¬
вая врага, в борьбе с которым партия бунта только и выросла в настоящую революционную партию» (Маркс К., Энгельс ф. Соч 2-е изд. Т. 7. С. 7).
47 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 11
С. 123.
48 См.: Там же. Т. 36. С. 194.
49 Протокол совещания 16 июля в Ставке. Цит. по: Зайончковский А. М. Стратегический очерк войны 1914—1918. М., 1923. Ч. 7 С. 157.
50 Керенский А. Ф. Дело Корнилова. М., 1918. С. 4.
51 Там же. С. 23.
52 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34 С. 48.
53 Вечернее время. 1917. И авг.
54 Отчет о Московском совещании общественных деятелей. М., 1917. С. 134.
55 Второй Всероссийский торгово- промышленный съезд в Москве 3—5 августа 1917 г.: Стеногр. отчет и резолюции съезда. М., 1917. С. 7.
56 Отчет о Московском совещании общественных деятелей. С. 135.
57 Государственное совещание. М.; Л., 1930. С. 74—75.
58 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34 С. 127.
59 Государственное совещание. С. 163—165.
60 Там же. С. 79, 84.
61 Там же. С. 122—124.
62 Там же. С. 232.
63 Протоколы ЦК РСДРП(б), Август 1917 — февраль 1918. М., 1958. С. 7.
64 Там же. С. 14.
65 Там же. С. 8, 9. Огласить декларацию не удалось. ЦИК Советов еще до начала совещания исключил из состава своей делегации большевиков, чтобы «не мешать» «единению живых сил».
66 Социал-демократ. 1917. 15 авг.
87 Ленин В. И. Поли, собр, соч. Т. 34.
С 78
68 Там же. С. 77.
69 Там же. С. 78.
70 Там же.
71 Революционное движение в России в августе 1917 г. Разгром корниловского мятежа. М., 1959. С. 372.
72 Там же. С. 376.
73 Буржуазия и помещики в 1917 г. М.; Л., 1932. С. 280.
14В


74 Шидловский С. И. Воспоминания. Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев. Февральская революция. М.; Л., 1926. С. 313.
75 Иванов Н. Я. Корниловщина и ее разгром. Л., 1965. С. 40, 50.
76 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 250.
77 Революционное движение в августе 1917 г. С. 442.
78 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 76.
79 Там же. С. 119—120.
80 Там же. С. 121.
81 Революционное движение в России в августе 1917 г. С. 475.
82 Иванов Н. Я. Контрреволюция в России в 1917 году и ее разгром. М., 1977. С. 166.
83 История Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1967. С. 127.
84 Иванов Н. Я. Корниловщина и ее разгром. С. 184.
86 Минц И. И. История Великого Октября. 2-е изд. М., 1978. Т. 2. С. 645.
86 История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1967. Т. 7. С. 100.
87 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 204.
88 Революционное движение в России в августе 1917 г. С. 497.
89 Пятницкий О. Подготовка большевиками Октябрьского восстания в Москве // Историк-марксист. 1935. Кн. 10. С. 21.
90 Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б), Август 1917 —февраль 1918. С. 37—38.
91 Рабочий. 1917. 1 сент. Экстренный выпуск.
92 Славин Н. Ф. Кризис власти в сентябре 1917 г. и образование Временного Совета республики (Предпарламент) //Ист. зап. 1957. Т. 61. С. 38.
93 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 135.
94 Там же.
95 Там же. С. 138—139.
96 Там же. С. 230.
97 Там же. Т. 36. С. 4.
98 Там же. Т. 41. С. 70.
99 Владимирова В. Революция 1917 года: Хроника событий. Л., 1924. Т. 4. С. 145.
100 Революционное движение в России в августе 1917 г. С. 192.
101 Революционное движение в Рос сии в сентябре 1917 г. Общенациональный кризис. М., 1961. С. 246.
102 Известия ЦИК. 1917. 3 сент.
103 Революционное движение в августе 1917 г. С. 192.
104 Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 247.
105 Переписка секретариата ЦК РСДРП(б) с местными партийными организациями. М., 1957. Т. 1. С. 35.
106 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 594; История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1967. Т. 3, кн. 1. С. 285.
107 Голиков Г. И. Демократическое совещание и провал соглашательской политики эсеро-меньшеви- ков Ц Ист. зап. 1952. Т. 41. С. 65.
108 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. . С. 249.
109 Рабочий путь. 1917. 16 септ.
110 Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 253.
111 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С 293
112 Там же. С. 299.
113 Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 254.
114 Рябинский К. Революция 1917 года: Хроника событий. М.; Л., 1926. Т. 5. С. 221.
115 Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 241—244.
116 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 262. В. И. Ленин потребовал выхода большевиков из Предпарламента, указывая на необходимость сосредоточить все силы на подготовке восстания. Центральный Комитет партии обсудил это предложение и, несмотря на сопротивление Л. Б. Каменева, А. И. Рыкова и других капитулянтов, вынес соответствующее постановление. В день открытия Предпарламента большевики огласили декларацию, где заявили о выходе из него. См.: Там же. С. 252—263, 282; Т. 37. С. 595.
117 Рабочий путь. 1917. 27 севт.
118 Там же. 19 окт.
119 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 192
120 Там же. С. 205.
121 Речь. 1917. 5 окт.
122 Там же.
123 Журавлев Г. И. К вопросу о втором контрреволюционном воен-
149


пом заговоре накануне Великой Октябрьской социалистической революции // Ист. зап. 1956. Т. 56. С. 280—289.
124 Поликарпов В. Д. Пролог гражданской войны в России. М., 1976. С. 111—ИЗ; Иоффе Г. 3. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977. С. 89—90.
125 Хесин С. С. Октябрьская революция и флот. М., 1971. С. 410—418.
126 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 347.
127 Там же. С. 404.
128 Там же. С. 347, 404.
129 Там же. Т. 26. С. 218.
130 Там же. Т. 32. С. 186—187.
131 Струмилин С. Г. Проблемы экономики труда. М., 1957. С. 488, 490.
132 Государственное совещание. С. 22—23.
133 Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. М.; Л., 1957. Ч. 2. С. 315—322.
134 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 155—156.
135 Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Ч. 2. С. 288, 289.
136 Там же. С. 315—322.
137 Революционное движение в России в августе 1917 г. С. 87; Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 145.
138 Андреев А. М. Советы рабочих и солдатских депутатов накануне Октября. М., 1967. С. 314; Артемьев С. А. Партия большевиков и Советы рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. М., 1978, С. 150.
139 Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде. Л., 1967. Кн. 2. С. 544.
140 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 400.
141 Городецкий Е. Н. Рождение Советского государства. М., 1965. С. 61.
142 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 409.
143 Там же. С. 388.
144 Там же. С. 305.
145 Все цифровые подсчеты сделаны на основании данных по июньским и сентябрьским выборам // Известия Московской городской думы. 1917. Июль—август. С. 2; Известия Московского Совета Рабочих Депутатов. 1917. 30 сбит.
146 Ленин В. И. Поли. собр. соч.'Г. 34. С. 278.
147 Там же. С. 219.
148 Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 710.
149 Флеер М. К истории рабочего' движения в 1917 г. // Красная летопись. 1925. № 2. С. 242.
150 Волобуев П. В. Пролетариат и буржуазия в 1917 году. М., 1964. С. 239.
151. Егорова А. Г. Некоторые проблемы профессионального движения периода подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции // Рабочий класс и рабочее движение в России в 1917 г. М., 1964. С. 225.
152 Рабочий путь. 1917, 21 сект.
153 Ибрагимов 3. И. О некоторых вопросах рабочего движения в Баку в 1917 г. // Рабочий класси рабочее движение в России в 1917 г. С. 166.
154 Рабочий путь. 1917. 6, И окт.
155 Трукан Г. А. Октябрь в Центральной России. М., 1967.
С. 216—217.
156 Гапоненко Л. С. Рабочий класс России в 1917 г. М., 1970. С. 56. Волобуев П. В. Указ. соч. С. 16.
157 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 279, 340.
158 Там же. С. 409.
159 Все дальнейшие цифровые подсчеты сделаны на основании упомянутых анкет // Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов: Сб. документов. М., 1957. С. 227—386.
160 Второй Всероссийский съезд Советов. С. 305.
161 Там же. С. 268.
162 Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 319.
163 Там же. С. 330.
164 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 147.
165 Там же. С. 412, 413.
166 Зольников Д. М. Стачечное движение железнодорожников в 1917 г. // Учен. зап. Томск, ун-та. 1961. Т. 38. С. 37; Пушкарева И. М, Всеобщая сентябрьская стачка железнодорожников в 1917 г. // Рабочий класс и рабочее движение в России в 1917 г. С. 193—202.
167 Третий съезд РСДРП: Протоколы. М., 1959. С. 107.
168 Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 99.
150


169 Ленин В, И. Поли. собр. соч Т. 34. С. 306.
|170 Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания. М., 1962. С. 305.
171 Дробижев В. 3. Главный штаб социалистпческой и промышленно¬
сти. М., 1966. С. 54.
172 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 383. 384.
173 Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 858. 174 Там же. С. 856.
175 Подробнее см.: Цыпкин Г. А., Цыпкина Р. Г. Красная гвардия — ударная сила пролетариата в Октябрьской революции. М., 1977; Конев А. М. Красная гвардия в борьбе за власть Советов. М., 1978.
176 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 277.
177 В «Истории Коммунистической партии Советского Союза» (Т. 3, кн. 1. С. 268) говорится о 2 тыс. крестьянских выступлений; Н. А. Кравчук (Массовое крестьянское движение в России накануне Октября. М., 1971. С. 202, 203) называет цифру 1903; Т. В. Осипова (Классовая борьба в деревне в период подготовки и . проведения Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1974. С. 225) —3500; А. Д. Малявский (Крестьянское движение в России в 1917 г. Март—октябрь. М., 1981. С. 374—378) — более 4 тыс. По подсчетам П. Н. Соболева (Привлеченпе беднейшего крестьянства на сторону социалистической революции // Борьба большевистской партии за создание политической армии социалистической революции. М., 1967. С. 177), крестьянское движение охватило более 90% уездов европейской части страны и т. д.
178 Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 723—725; Першин П. Н. Аграрная революция в России. М., 1966. Кн. 1. С. 419; Кравчук Н. А. Указ, соч. С. 202; Осипова Т. В. Указ, соч. С. 226; Игрицкий И. В. Аграрный вопрос и крестьянское движение в России. М., 1962. С. 12.
179 Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания. С. 459.
180 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 16. С. 351.
181 Там же. Т. 34. С. 300.
182 Там же. С. 4(H).
183 Рабочий путь. 1917. 5 окт.
184 Коммунистическая партия Советского Союза в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции, 5 июля — 5 ноября 1917 г.: Сб. документов. М., 1957. С. 470-471.
185 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 277.
186 См„ в частности: Гаврилов Л. М. Солдатские комитеты в Октябрьской революции: Действующая армия. М., 1983.
187 Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания. С. 201, 202.
188 Разложение армии в 1917 году. М.; Л., 1925. С. 135.
189 Пене Я. Красная гвардия в Москве в боях за Октябрь. М.; Л., 1929. С. 169.
190 Разложение армии в 1917 г. С. 143.
191 Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 437.
192 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 278. См. также: Там же. С. 284, 339, 340.
193 Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания. С. 221.
194 Андреев А. М. Солдатские массы гарнизонов русской армии в Октябрьской революции. М., 1975. С. 234.
195 Там же. С. 247—265; Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 747—757.
196 Пече Я. Указ. соч. С. 170.
197 Подробнее см.: Вооруженные силы Великого Октября. М., 1977; Якупов Н. М. Борьба за армию в 1917 г. М., 1975; Кузьмина Т. Ф. Революционное движение солдатских масс центра России накануне Октября. М., 1978; Гаврилов Л. М. Указ, соч.; Ионенко И. М. Солдаты тыловых гарнпзонов в борьбе за власть Советов. Казань, 1976.
198 Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 746.
199 История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 7. С. 114.
200 Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 743.
201 Там же.
202 Хесин С. С. Указ. соч. С. 21—22, 32.
203 Хесин С, С. Флот голосует за политику Ленина: (Выборы в Учредительное собрание по флотским
151


избирательным округам) // История СССР. 1970. № 1. С. 119, 120.
204 Рабочий путь. 1917. 21 сент.
205 Хесин С. С. Октябрьская революция и флот. С. 368, 386.
206 Ленин В. Й. Поли. собр. соч. Т. 34.
С. 340.
207 Там же. Т. 40. С. 9, 10.
208 История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3, кн. 1. С. 273.
209 Победа Советской власти в Средней Азии и Казахстане. Ташкент, 1967. С. 300-301.
210 Революционное движение в России в сентябре 1917 г. С. 177.
211 Там же. С. 230, 231.
212 Победа Советской власти в Средней Азии и Казахстане. С. 318.
213 Известия ЦИК. 1917. 3 окт.
214 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч.
Т. 34. С. 299.
215 Великий Октябрь и национальный вопрос. Ереван, 1977; Борьба за Советскую власть в Прибалтике. М., 1967; Победа Советской власти на Украине. М., 1967; Победа Советской власти в Средней Азии и Казахстане. Ташкент, 1967;. Победа Советской власти в Закавказье. Тбилиси, 1971.
216 Ленин В. Й. Поли. собр. соч. Т. 34.. С. 299.
217 Там же.
218 См.: Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М., 1986. С. 124.
219 Подробнее см.: Минц И. И. Указ, соч. Т. 2. С. 690—707; История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 7. С. 119—120.
220 Ленин В. Й. Поли. собр. соч. Т. 34_ С. 280.


Глава четвертая
ПОБЕДА
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
1. Ленинский план вооруженного восстания
Сложившиеся объективные и субъективные условия для победы социалистической революции требовали от партии большевиков практического решения вопроса о вооруженном восстании. При этом В. И. Ленин не считал, что наличие объективных и субъективных условий является полной гарантией победы восстания. Еще в октябре 1905 г. он писал: «Ошибочно было бы думать, что революционные классы всегда обладают достаточной силой для совершения переворота, когда этот переворот вполне назрел в силу условий общественно-экономического развития»1. Восстание — очень большое слово, призыв к восстанию — крайне серьезный призыв2. Указывая, что вооруженное восстание есть особый вид политической борьбы, подчиненный особым законам, «в которые надо внимательно вдуматься», В. И. Ленин обобщил взгляды К. Маркса по этому вопросу и сформулировал следующие главные правила:
«1) Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо идти до конца.
2) Необходимо собрать большой перевес сил в решающем месте, в решающий момент, ибо иначе неприятель, обладающий лучшей подготовкой и организацией, уничтожит повстанцев.
3) Раз восстание начато, надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление. «Оборона есть смерть вооруженного восстания».
4) Надо стараться захватить врасплох неприятеля, уловить момент, пока его войска разбросаны.
5) Надо добиваться ежедневно хоть маленьких успехов... поддерживая, во что бы то ни стало, „моральный перевес”» 3.
Вождь партии понимал необходимость тщательной подготовки восстания, выработки определенного плана мобилизации и действий революционных сил с учетом сил противника. Над этим планом В. И. Ленин упорно работал, проявив выдающийся организаторский талант, знания в области военного дела, учитывая исторический опыт прежних революций, особенно опыт вооруженных восстаний в революции 1905—1907 гг.
Не вдаваясь в предысторию создания плана, укажем, что основы его были заложены в ленинских письмах середины сентября 1917  г. Центральному Комитету, Петроградскому и Московскому
153


комитетам РСДРП (б) — «Большевики должны взять власть» и Центральному Комитету РСДРП (б) — «Марксизм и восстание». Внеся вопрос о восстании на обсуждение ЦК РСДРП(б), В. И. Лемин делал затем дополнения в предлагаемый нм плап осуществления восстания в таких работах, как письмо к И. Т. Смилге от 27 сентября 1917 г., в предисловии к статье «Кризис назрел» от 29 сентября и к брошюре «Удержат ли большевики государственную власть?» от 1 октября, в ряде последующих писем, в том числе «Советах постороннего» от 8 октября4. В письме «Большевики должны взять власть» В. И. Ленин определил место проведения вооруженного восстания: «...в Питере и в Москве (с областью)...» Здесь же Ленин указал и на аппарат проведения восстания и будущей власти: «Советы и демократические организации»5. Рекомендуя партии вспомнить, продумать слова Маркса, что «восстание есть искусство»6, Ленин в письме «Марксизм и восстание» дал образец творческого отношения к восстанию как искусству. Хотя Владимир Ильич и назвал здесь свои предложения примерными, но они содержали уже большинство реальных элементов плана восстания. Это требование создания штаба восстания, выделение главных пунктов действий (резиденция правительства и военного командования — Зимний дворец и штаб Петроградского военного округа), указание на важное стратегическое значение Петропавловской крепости, средств связп, в частности телефонной станции, необходимость выделения специальных надежных отрядов для сковывания действий враждебных войск7. В этом плане по сравнению с его дальнейшими вариантами не указаны только петроградские мосты как объекты первоочередного захвата. Интересно и то, что, называя одновременно в качестве мест Для проведения восстания и Петроград, и Москву с областью, В. И. Ленин свой примерный план строил на материале Петрограда как наиболее важного и вероятного центра вооруженного выступления.
В письме к И. Т. Смилге, председателю Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии, В. И. Ленин дополнил свои предложения советом создать в Финляндии «тайный комитет из надежнейших военных, обсудить с ним всесторонне, собрать (и проверить самому) точнейшие сведения о составе и расположении войск под Питером и в Питере, о перевозе войск финляндских в Питер, о движении флота и т. д.» 8, а также указанием, что большевики ни в коем случае не должны допустить вывода войск с территории Финляндии. А такая опасность была: Временное правительство под предлогом оперативных перевозок пыталось отправить финляндские войска, находившиеся под влиянием большевиков и левых эсеров, на другие фронты, что исключало возможность их использования в борьбе против правительства Керенского в Петрограде, а также в качестве надежного тыла восстания в столице.
В ленинском письме обращает на себя внимание и указание на необходимость привлечения к подготовке восстания левых эсе-
154


ров, которые вступили на путь раскола с ЦК эсеров. Сознавая гибельность соглашательства с буржуазией, левое крыло эсеровской партии в ряде вопросов готово было, хотя и с колебаниями, поддержать большевиков. Политика большевистской партии в отношении левых эсеров вытекала из ее принципиальной линии на привлечение революционных элементов, выражавших недовольство буржуазной властью. Это особенно важно было для укрепления союза рабочего класса с крестьянством. Ленин в письме рекомендовал составлять отряды агитаторов в деревни из большевиков и левых эсеров. «В деревне „фирма” эсеров пока царит, и надо пользоваться вашим счастьем (у вас левые эсеры), чтобы во имя этой фирмы провести в деревне блок большевиков с левыми эсерами, крестьян с рабочими, а не с капиталистами»9.
Развитие ленинского плана будущего вооруженного восстания содержится в предназначенном для раздачи членам ЦК, МК и ПК и членам большевистских фракций столичных Советов продолжении статьи «Кризис назрел». В дополнение к пунктам примерного плана восстания здесь и лозунги политической подготовки к завоеванию власти и изложение программы будущего правительства, здесь и предвидение возможной длительности борьбы и поддержки восстания трудящимся крестьянством.
Желая всемерно помочь партии в «проведении восстания как искусства» и разоблачая страхи о поражении выступления, которыми пугала большевиков полуменьшевистская газета «Новая жизнь», В. И. Ленин в послесловии к брошюре «Удержат ли большевики государственную власть?» проанализировал уроки движения 3—4 июля в Петрограде и заключает: «,,Урок“, значит, получается совсем, совсем не ,,новожизненский“, а иной: не отходи от кипящих масс к „молчалиным демократии”, и, если восставать, то переходи в наступление, пока силы врага разрознены, захватывай врага врасплох» 10.
В «Письме в ЦК, МК, ПК и членам Советов Питера и Москвы большевикам» Ленин развивал мысль о возможном начале восстания в Москве. И в этом случае Владимир Ильич считал необходимым взаимодействие сил большевиков в столице с Москвой и флотом и войсками, расположенными в Финляндии. Позиция всей страны определялась им так: армия поддержит на фронте сочувствием и крестьяне — везде 11. При таком соотношении военных сил и настроений в армии и крестьянстве правительство даже при наличии под Петроградом одного-двух корпусов конных войск вынуждено будет сдаться.
В сферу действий по обеспечению восстания в Петрограде и Москве включались войска, расположенные по обоим берегам Финского залива (в Финляндии и Эстонии), Балтийский флот, имевший свои базы в Гельсингфорсе, Ревеле и Кронштадте, и, по сути дела, тыл Северного фронта («войсковые части к югу от Питера») 12.
В «Советах постороннего» Ленин, напомнив положения марксизма о восстании как искусстве, показал, что это означает кон-
155


кретно применительно к России и к октябрю 1917 г.; одновременное, возможно более внезапное и быстрое наступление на Питер, непременно и извне, и изнутри, и из рабочих кварталов, создание гигантского перевеса сил над «буржуазной гвардией». «Окружить и отрезать Питер, взять его комбинированной атакой флота, рабочих и войска,— такова задача, требующая искусства и тройной смелости.
Составить отряды наилучшпх рабочих с ружьями и бомбами для наступления и окружения „центров" врага (юнкерские школы, телеграф и телефон и прочее) с лозунгом: погибнуть всем, но не пропустить неприятеля» 13.
В ленинском плане основной упор сделан на подготовке вооруженных сил пролетариата, на необходимости создания их перевеса над вооруженными силами контрреволюции: вооруженное восстание — не стихийный процесс, оно требует максимальной организации, особого искусства. Из рядов маловеров, оппортунистов (Троцкий и др.) слышались обвинения большевиков в бланкизме: готовя восстание, рассматривая его как искусство, опи якобы придерживаются заговорщической тактики. Между тем именно большевики всегда осуждали тактику заговора, отрицающую классовую борьбу, игнорирующую массы. «Обвинять в бланкизме марксистов за отношение к восстанию, как к искусству! Может ли быть более вопиющее извращение истины...»,—писал Ленин 14.
Ленинский план определял направление главного удара революционных сил в решающих пунктах страны — в Петрограде и Москве, где были сосредоточены основные силы революции и контрреволюции. Однако это не был план «петроградского» или «московского» восстания, изолированного от страны. Ленинский план был разработан с учетом того, что восстание в столице будет поддержано выступлениями по всей стране, что победа в столице, когда «плод созрел» в общегосударственном масштабе, приведет к решению коренного вопроса революции — вопроса о власти. «Победив в Питере, Коммуна победила бы и в России»,— подчеркивал Ленин15. Он имел все основания быть в этом уверенным, ибо партия большевиков, как уже отмечалось в предыдущей главе, подвела революционные силы к боевой готовности в важнейших политических центрах и регионах страны.
Ленинские идеи о восстании, формируя общие представления партийных руководителей о предстоящем развитии политической борьбы, оказывали влияние и на их практическую деятельность. Определенные технические меры по подготовке сил восстания в соответствии с положениями ленинского плана были начаты или проводились уже в конце сентября и в первую неделю октября, т. е. еще до возвращения Ленина в Петроград из Выборга16 и до принятия резолюции о восстании Центральным Комитетом.
Прежде всего это относилось к созданию надежной военной силы большевистской партии из рабочих. Во второй половине сентября работа по созданию Красной гвардии — главной удар-
156


ной силы будущего вооруженного восстания — стала более целенаправленной. Представителями Военной организации при ЦК РСДРП (б) с помощью заводских комитетов было развернуто военное обучение многих тысяч питерских пролетариев. Уже в сентябре, по сведениям Военной организации, учеба красногвардейцев велась на 79 фабриках и заводах Петрограда17. Были проведены красногвардейские конференции в районах, шла подготовка к проведению п общегородской конференции. Пока же в качестве руководящих центров петроградской Красной гвардии выступала временная Центральная комендатура, созданная еще 13 сентября из Инициативной пятерки, а с начала октября и Отдел рабочей гвардии Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.
В отношении балтийских моряков главная задача состояла в дальнейшем повышении их сознательности, в поддержании на постоянно высоком уровне их революционного боевого духа. Переход кронштадтских матросов на позиции поддержки большевистской партии был убедительно продемонстрирован еще во время июльских событий, а затем в ходе разгрома корниловского мятежа. В местном Совете большевики были главной политической силой. Пользовавшиеся также влиянием организации левых эсеров и анархистов сотрудничали с большевиками и критически относились к Временному правительству Керенского. В самом Петрограда имелись две крупные морские части: Гвардейский и Второй Балтийский флотский экипажи. К октябрю в них преобладало большевистское влияние.
В. И. Ленин придавал наряду с Кронштадтом важное значение морякам главной базы Балтийского флота в Гельсингфорсе. Матросы поддержали проведение в середине сентября в Гельсингфорсе третьего Областного съезда армии, флота и рабочих Финляндии. На нем был избран новый Областной комитет (Областкомфин) в составе 37 большевиков, 26 левых эсеров, 2 меньшевиков-интернационалистов. Здесь на практике осуществлялся политический союз с левыми эсерами, создавать который призывал Ленин в упомянутом письме от 27 сентября 1917 г. Областкомфин запретил вывод войск и флота из Финляндии, заявляя, что они надежно охраняют тыл революционного Петрограда, а Временному правительству Керенского он не доверяет. Объединенное заседание Областкомфина, Центробалта и Гельсингфорского Совета потребовало немедленно созвать Второй Всероссийский съезд Советов, а если ЦИК отказался бы это сделать, то создать специальное бюро для немедленного созыва съезда. Так еще в двадцатых числах сентября 1917 г. матросы и солдаты, расквартированные в Финляндии, готовы были в любой форме оказать помощь рабочим, солдатам и матросам Петрограда в их борьбе против Временного правительства.
С 25 сентября по 5 октября в Гельсингфорсе работал Второй съезд Балтийского флота, представлявший 60-тысячный отряд моряков-балтийцев. Председателем съезда был избран большевик
157


П. Е. Дыбенко, секретарем анархист Л. Г. Железняков. Доклад на съезде делал большевик В. А. Антонов-Овсеенко. Съезд высказался за переход всей власти к Советам и отказал в поддержке Временному правительству. Избранный съездом Центробалт в котором большинство принадлежало большевикам, был готов по первому сигналу из Петрограда оказать революционной столице всестороннюю материальную и военную поддержку 18.
26 и 27 сентября 1917 г. в Ревеле проходили заседания местного Совета с участием прибывшей еще 25 сентября делегации Областкомфина, Гельсингфорского, Выборгского и Кронштадтского Советов. 27 сентября на общем собрании представителей Советов, профсоюзов, фабзавкомов, полковых, ротных, судовых комитетов Ревеля была принята резолюция, требующая устранить Временное правительство и передать всю власть в руки Советов 19. Газета ревельских большевиков «Звезда» писала 29 сентября: «Весь северный район с Балтийским флотом, включая Финляндию, составляет революционное кольцо около Петрограда. В тылу стоит Москва на подмогу. Это кольцо не только защищает Петроград от корниловщины и керенщины, но, если понадобится, может выделить из себя подмогу Петрограду, имея в своих руках боевые и транспортные средства». Таким образом, В. И. Ленин, разрабатывая план вооруженного восстания в Петрограде и его поддержки, опирался на ясное сознание руководством соответствующих партийных организаций своей роли в предстоящей схватке с Временным правительством.
Многое в судьбе восстания зависело от создания «аппарата восстания» в самом Петрограде. Большевики опирались здесь прежде всего на столичную партийную организацию, в которой к началу октября насчитывалось около 50 тыс. членов. Боевым отрядом питерских большевиков были члены Военной организации при ЦК РСДРП (б), в ней состояло около 6 тыс. человек20. Эти люди не только сами с оружием в руках могли выступить против правительства Керенского, но и увлечь своим примером множество солдат и офицеров частей петроградского гарнизона. Подобно тому как это делалось в Гельсингфорсе, Кронштадте, Ревеле, Выборге, большой эффект давало в массах выступление большевиков от имени Советов и демократических организаций, где большевики пользовались реальной поддержкой левых эсеров, а также представителей мелких политических групп эсеров- максималистов и анархистов. Особенно важно это было для установления контроля над войсками петроградского гарнизона, где эсеры имели еще большое влияние. Здесь авторитет и слово Петроградского Совета значили очень много.
Большевизация Петроградского Совета привела к решительному изменению партийного состава и его солдатской секции. В середине сентября в исполкоме секции сложился левый блок из большевиков и левых эсеров, в котором большевики обеспечивали проведение своей политической линии. Меньшевики и несколько правых эсеров оказались в меньшинстве. 21 сентября
158


члены Исполкома от солдатской секции набрали комиссию из большевиков А. Д. Садовского и К. А. Мехоношина и левого эсера И. Е. Лазимира для выработки плана работ и приняли постановление о работе Военного отдела Исполкома. Через аппарат Военного отдела большевики получили доступ к хороню налаженным связям со всеми частями гарнизона и окрестностей. 29 сентября был сменен и президиум солдатской секции. Петроградские большевики получили в свои руки мощный рычаг воздействия на части петроградского гарнизона, который мог быть эффективно использован в предстоящей схватке с Временным правительством.
Уже 6 сентября повое руководство солдатской секцией сумело провести на ее заседании резолюцию, осуждающую попытки Керенского перевести правительство из Петрограда в Москву. Эта резолюция была высоко оценена В. И. Лениным в письме членам III Петроградской общегородской конференции21. Временное правительство в это время, обеспокоенное ростом влияния большевиков на солдатские массы гарнизона, стало готовить вывод революционных войск из столицы на позиции Северного фронта (распоряжение об этом было опубликовано 9 октября). Солдаты на заседании секции 6 октября заявили в особой резолюции, что гарнизон в силах сам обеспечить Петроград от военной угрозы. Вопрос о выводе войск, защите Петрограда от внешнего врага и внутренней контрреволюции стал в начале октября очень острым, в результате поражения русского флота (несмотря на героизм балтийских моряков) в Моонзундском сражении22. Большевики солдатской секции Петроградского Совета, ссылаясь на необходимость защиты Петрограда, высказались за организацию для этой цели специального органа — революционного штаба обороны.
При главнокомандующем Петроградским военным округом имелось созданное эсерами и меньшевиками еще в июльские дни совещание из представителей Петроградского Совета для согласования действий. Эсеры и меньшевики в нем ограничивались тем, что одобряли действия тогдашнего главнокомандующего П. А. Половцева, обрушившего репрессии на большевистскую партию. Затем совещание захирело, а после корниловщины и вовсе прекратило всякую деятельность. Теперь президиум солдатской секции и руководство Военного отдела Исполкома решило вдохнуть новую жизнь в совещание, превратив ого в орган наблюдения и контроля над штабом округа, а через пего п над всем гарнизоном. Но главнокомандующий войсками округа полковник Г. П. Полковников отказался реорганизовать совещание и принять его новых членов, командированных солдатской секцией Петроградского Совета.
В обострившейся обстановке 6—9 октября, в сумятице распространявшихся слухов о близком немецком наступлении на Петроград, о возможной эвакуации правительства в Москву, смахивавшей на бегство, о скором выводе питерского гарнизона на
159


позиции меньшевики на заседании Исполкома, пользуясь случайным большинством (13 голосами против 12), протащили резолюцию о содействии штабу в выводе войск для «защиты» Петрограда. Тогда на общем собрании Петроградского Совета, на котором присутствовало более 1 тыс. человек, большевики предложили резолюцию с требованием перехода власти в руки Советов как условия спасения страны и создания революционного штаба обороны Петрограда, сразу же указав, что он будет защищать столицу и от внутренней контрреволюции. В принятой резолюции руководству солдатской секции и Военного отдела было поручено в кратчайший срок разработать проект положения о таком штабе 23. Садовский, Мехоношин при содействии Лазимира немедленно принялись за эту работу.
Таким образом, в период пребывания В. И. Ленина в Финляндии им не только был разработан конкретный план вооруженного восстания в Петрограде и план взаимодействия и поддержки в Москве и на флоте, но и под его воздействием были начаты определенные технические и организационные меры подготовки вооруженного выступления против Временного правительства.
2. Подготовка восстания в Петрограде
Вечером 10 октября 1917 г. в Петрограде состоялось конспиративное заседание Центрального Комитета большевистской партии с участием только что вернувшегося в столицу из Финляндского подполья Владимира Ильича Ленина. В продолжительном докладе вождь большевистской партии проанализировал внешнее и внутреннее положение в стране в связи с поставленным им вопросом о немедленной организации вооруженного восстания. В протокольной записи доклада зафиксированы следующие ленинские слова: «Большинство теперь за нами. Политически дело совершенно созрело для перехода власти.
Аграрное движение также идет в эту сторону, ибо ясно, что нужны героические силы, чтобы притушить это движение. Лозунг перехода всей земли стал общим лозунгом крестьян. Политическая обстановка таким образом готова. Надо говорить о технической стороне. В этом все дело» 24.
Центральный Комитет всесторонне обсудил доклад В. И. Ленина. Из двенадцати присутствовавших членов ЦК РСДРП (б) только двое, Каменев и Зиновьев, высказались против ленинской постановки вопроса об организации восстания. Десятью голосами против двух ЦК принял ленинскую резолюцию, которая констатировала, что международная обстановка (нарастание революционного движения в Европе, опасность удушения революции в России империалистами) и военное положение, создавшееся в связи с намерением русской буржуазии и Керенского сдать столицу немцам, подготовка второй корниловщины, а также получение партией большинства в Советах, крестьянские восстания — все это ставит на очередь дня вооруженное восстание. «Призна-
160


пая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы...»25 Резолюция Центрального Комитета концентрировала внимание всех организаций партии на практической и технической подготовке вооруженного свержения правительства Керенского.
О резолюции ЦК РСДРП (б) 11 — 12 октября были оповещены члены президиума III Петроградской общегородской большевистской конференции, руководство большевистской фракции съезда Советов Северной области, актив большевистских фракции Петроградского Совета, Петроградского совета профсоюзов, Центрального совета фабзавкомов Петрограда. Каждая из этих организаций наметила свои меры в связи с подготовкой восстания. Резолюция ЦК означала прямую директиву и для руководства Военной организации при ЦК РСДРП (б). В дни 11 — 14 октября «Военка» спешно укрепляла контакты с представителями большевистских организаций городов Северной области, гарнизонов Финляндии, Эстонии, Петроградской губернии, Северного фронта, являвшимися делегатами съезда Советов Северной области. Многие активные работники из Финляндии (В. А. Антонов-Овсеенко, П. Е. Дыбенко и др.) были оставлены для политической и технической работы в Петрограде на несколько дней или даже постоянно.
На вечернем заседании III Петроградской общегородской конференции РСДРП (б) 11 октября был обсужден вопрос о Красной гвардии. По докладу члена бюро «Военки» В. И. Невского и при обсуждении проекта резолюции выступило 12 человек — представителей крупных заводов, районных партийных комитетов26.
Большевики президиума солдатской секции Петроградского Совета вместе с П. Е. Лазимиром подготовили 11 октября проект организации революционного штаба. Его функции по учету вооруженных сил революции и борьбе с контрреволюцией отвечали идеям ленинских писем от 12 и 27 сентября. На следующий день, 12 октября, Исполнительный комитет Петроградского Совета утвердил этот проект. Новый революционный орган получал название «Военно-революционный комитет».
Важной вехой на пути к вооруженному восстанию явились областные съезды Советов, проходившие в октябре 1917 г. Особенно большое значение имел съезд Советов Северной области, делегаты которого представляли также районы Центральной промышленной области, ряд участков Северного фронта, 23 города, образующих кольцо вокруг Петрограда и составляющих его ближайший тыл. Этот съезд явился как бы смотром готовности революционных сил к борьбе за власть Советов. В «Письме к товарищам большевикам, участвующим в областном съезде Советов Северной области» В. И. Ленин показал, что и внутренняя, и международная (сговор международного империализма против русской революции) обстановка диктует необходимость без про-
6 Великий Октябрь
161


медления свергнуть Временное правительство. Нельзя ждать Всероссийского съезда Советов, позволяя Керенскому собирать «корниловские войска»,—Ленин имел в виду предложения Троцкого, сеявшего «конституционные» иллюзии, будто бы предстоящий II Всероссийский съезд Советов своим решением возьмет власть, а потому с восстанием надо подождать до съезда. «Промедление смерти подобно»,—писал Ленин27. Северный областной съезд Советов в резолюции о военно-политическом положении предложил местным Советам, следуя примеру Петроградского Совета, создать военно-революционные комитеты для организации военной защиты революции и призвал солдатские массы «сплачиваться вокруг Советов и следовать во всем указаниям этих революционных организаций»28. Съезд Советов Северной области продемонстрировал готовность представленных на нем Советов к борьбе за власть, он показал, что вооруженное восстание в Петрограде имеет прочный тыл, ему обеспечена поддержка.
Каменев и Зиновьев не подчинились решению ЦК РСДРП (б) от 10 октября об организации восстания. Уже на следующий день они направили пространное письмо в ЦК, ПК и МК, членам большевистской фракции Северного областного съезда Советов и стали распространять его в Петрограде. В этом письме они отстаивали свою оппортунистическую линию и пугали большевиков неизбежным поражением вооруженного выступления. На собраниях членов ЦК на квартирах у Г. Э. Ялавы и М. И. Калинина В. И. Ленин пытался убедить оппортунистов в ошибочности их взглядов29. Однако Каменев и Зиновьев упорствовали в своих ошибках. Троцкий тем временем, пользуясь своим официальным положением председателя Петроградского Совета, в своих публичных выступлениях пропагандировал идею о том, что не вооруженное восстание, а созыв и обеспечение работы съезда Советов являются главной задачей большевистской партии.
15 октября состоялось заседание Петербургского комитета РСДРП (б), рассмотревшего как резолюцию ЦК РСДРП (б) от 10 октября, так и письмо Каменева и Зиновьева от 11 октября. ПК принял тезисы по текущему моменту, содержавшие меры петроградской организации по подготовке вооруженного восстания. Было высказано предложение усилить Военно-революционный комитет представителями районов. Вечером того же дня на Выборгской стороне в помещении Лесновско-Удельнинской районной думы, где М. И. Калинин был председателем управы, началось расширенное заседание ЦК РСДРП (б) с представителями ПК, Военной организации, Окружной организации большевиков, представителей фракций Петроградского Совета, Совета профсоюзов и Центрального Совета фабзавкомов. Оно продолжалось до утра 16 октября30. На заседание прибыл и неоднократно выступал на нем В. И. Ленин.
Подавляющее большинство участников открытой дискуссии высказалась за одобрение резолюции ЦК РСДРП (б) от 10 октября и против капитулянтской позиции Каменева и Зиновьева.
162


Но была поддержана большинством и линия на ожидание съезда Советов. За резолюцию В. И. Ленина проголосовало В) участии ков собрания, 4 воздержались, против же были снова только двое: Каменев и Зиновьев. Резолюция гласила: «Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра, и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления»31.
Затем в ранние утренние часы 16 октября ЦК заседал ужо без приглашенных и принял постановление организовать «военно-революционный центр» в составе Я. М. Свердлова, И. В. Сталина, А. С. Бубнова, М. С. Урицкого и Ф. Э. Дзержинского. Этот центр должен был войти в состав Военно-революционного комитета Петроградского Совета32. Вечером того же дня общее собрание Петроградского Совета приняло решение об одобрении создания ВРК. С этого момента он становится руководящим центром подготовки вооруженного восстания.
Каменев и Зиновьев не прекратили своей раскольнической деятельности и после поражения на воскресном собрании. Они не только написали заявление в ЦК об отставке и потребовали созыва пленума ЦК, но и передали свое письмо от 11 октября в редакцию полуменьшевистской газеты «Новая жизнь». 17 октября 1917 г. «Новая жизнь» напечатала сообщение о распространении среди большевиков в Петрограде письма Каменева и Зиновьева против восстания, а 18 октября — интервью с Каменевым, в котором тот от своего имени и от имени Зиновьева заявлял о своем несогласии с решением ЦК РСДРП (б) о проведении вооруженного восстания в ближайшие дни, до открытия II Всероссийского съезда Советов.
ЦИК Советов по просьбе Временного правительства 17— 18 октября отложил открытие съезда Советов с 20 на 25 октября, Временное правительство усилило свои приготовления. В действиях Каменева и Зиновьева, как указывал В. И. Ленин, имелся полный состав штрейкбрехерства. Но после того, как решение ЦК было предано огласке, Ленин считал, что и агитация за восстание должна теперь вестись совершенно открыто. С этой целью он направил в редакцию газеты «Рабочий путь» свое «Письмо к товарищам», посвященное критике позиции Каменева и Зиновьева. Одновременно Ленин направил в ЦК РСДРП (б) два письма, требуя сурово покарать штрейкбрехеров. 19, 20 и 21 октября «Письмо к товарищам» Ленина появилось на страницах «Рабочего пути» 33. Требуя наказания для Каменева и Зиновьева, Ленин одновременно предлагал руководству партии несколько отложить начало восстания, ибо его практической подготовке штрейкбрехерами был нанесен большой вред.
Несмотря на предательство Каменева и Зиновьева, военноорганизационная и техническая подготовка к восстанию не пре-
6*
163


кращалась ни на минуту. При районных Советах создавались комендатуры Красной гвардии, добывавшие оружие. Отряды красногвардейцев находились в состоянии повышенной готовности. Начальник Красной гвардии Петроградского трубочного завода П. А. Голубев вспоминал: «С 15 октября все были наготове и ждали минуту». Другой красногвардеец, из Мастерских точных приборов того же Василеостровского района, Л. В. Гензель писал, что их отряд был мобилизован с 18 октября и находился на казарменном положении. «Мы ожидали тревоги 20 октября»,—указывал он34. В Гельсингфорсе Центробалт отдал распоряжение о выделении кораблями и береговыми частями флота боевых отрядов для отправки в Петроград. Как вспоминал член Центробалта Н. Ф. Измайлов, Центробалту через Морской генеральный штаб удалось получить для вооружепия боевых взводов якобы для борьбы с немцами путем десантных операций 3 тыс. винтовок, 35 пулеметов, 5 тыс. гранат, полный комплект патронов и 100 револьверов35.
Подготовка к восстанию шла по всей стране. 14 октября Московское областное бюро РСДРП (б) приняло директиву ЦК о вооруженном восстании и предложило местным организациям «связать начало своего выступления с выступлением в центрах» 3G. Проходившие в октябре съезды Советов Донбасса и Криворожья, Эстонского края, Сибири и др. свидетельствовали о готовности трудящихся к решительной борьбе за власть Советов.
18 октября по инициативе Военного отдела Исполкома Петроградского Совета состоялось первое общегарнизонное совещание представителей частей петроградского гарнизона. Делегаты гвардейских полков заявили о своих требованиях передачи власти Советам и о готовности выступить на защиту революции по первому зову Петроградского Совета. Совещание разбило в прах надежды главнокомандующего Петроградским военным округом полковника Полковникова опереться на гвардейские полки для борьбы с большевиками. Лишь представители 2-й Ораниенбаумской школы прапорщиков, несшие службу в Зимнем дворце, заявили о готовности защищать Временное правительство, и то лишь в случае, если его поддержит ЦИК37. Собрание 18 октября показало, что большевики добились гигантских успехов в деле привлечения солдатских масс столичного гарнизона на свою сторону, ибо в дни борьбы с корниловщиной подобное собрание поддерживало еще ЦИК меньшевиков и эсеров. Подавляющее большинство частей петроградского гарнизона могло быть теперь использовано по приказу Петроградского Совета против Временного правительства.
С 20 октября начал регулярную работу Петроградский Военно-революционный комитет. На состоявшемся в этот день пленарном заседании ВРК был заслушан доклад Организационного бюро. В строевые части гарнизона, некоторые учреждения и склады Военно-революционным комитетом были направлены ко-
164


мнссары, в Смольном установлено постоянное дежурство из представителей воинских частей. В. И. Ленин принимал непосредственное участие в подборе комиссаров ВРК в наиболее ответственные учреждения 38.
20 октября ЦК РСДРП (б) по предложению В. И. Ленина рассмотрел на заседании вопрос о штрейкбрехерском поступке Каменева и Зиновьева, б голосами из 8 присутствовавших было принято решение, чтобы Каменев и Зиновьев нe выступали пи с какими заявлениями против решении ЦК и намеченной им линии работы. Это решение сообщили В. И. Ленину, который счел наказание слишком мягким, по согласился на отсрочку его обсуждения с передачей дела в партийный суд30. Целый ряд вопросов, обсуждавшихся на заседании ЦК РСДРП (б), был связан с работой Военно-революционного комитета как единственного центра подготовки вооруженного выступления.
В ночь с 20 на 21 октября В. И. Ленин вызвал на конспиративную квартиру рабочего Д. Павлова руководителей ВРК, активных членов Военной организации при ЦК РСДРП (б) В. А. Антонова-Овсеенко, В. И. Невского, Н. И. Подвойского40. Он желал еще раз лично проворить ход военной подготовки вооруженного восстания. Подвойский высказывал мнение о необходимости отсрочки восстания, Невский и Антонов-Овсеенко колебались. Ленин убедил их, что следует срочно форсировать все приготовления к восстанию. В. И. Невский выехал в Гельсингфорс для ознакомления с положением дел на месте.
21 октября 1917 г. обстановка в Петрограде продолжала накаляться. В правящем лагере царили нервозность и растерянность. Сил у Временного правительства было мало. Оно могло рассчитывать на юнкеров петроградских военных училищ (около 7 тыс. человек), предполагалось использовать в борьбе «с выступлением большевиков» 1-й Петроградский женский батальон, полк увечных воинов и ряд «ударных» формирований общей численностью до 5 тыс. человек, а также три казачьих полка. По составленной тогда сводке среди наличных сил обороны, имевшихся в Зимнем дворце на случай восстания, насчитывалось 37 офицеров, 696 юнкеров, 75 солдат — всего 808 человек. В их распоряжении находилось 6 трехдюймовых полевых пушек, 6 броневиков, 19 пулеметов, 684 винтовки и 40 револьверов. Ограниченным был и боезапас. Вот кто мог защитить Временное правительство в этот день, если бы внезапно под окнами дворца появились войска Военно-революционного комитета. Это была капля в море.
Убедившись, что петроградский  гарнизон относится к нему враждебно, правительство попыталось опереться на фронтовые части. Под предлогом оперативных перевозок с Румынского, Южного и Юго-Западного фронтов двигались к Петрограду эшелоны пехоты с ударными и офицерскими батальонами. На железнодорожной линии Дно—Петроград уже две педели стояли два самокатных батальона. Около Гатчины располагались войска 3-го конного корпуса, бывшего ударного кулака корниловских мятеж-
165


ников. Все эти войска намеревалось использовать Временное правительство в борьбе с большевиками41. И хотя скорости поездов в те дни были «черепашьими», а расстояния огромными, каждый день промедления с восстанием увеличивал шансы правительства собрать верные ему силы, подвергал дело восстания огромному риску. Усиленные караулы юнкеров, солдат гвардейских полков, броневые машины продолжали охранять Зимний дворец. Государственный банк, Центральную телефонную станцию, Центральный телеграф, ряд других стратегически важных объектов в городе. Но сил для противодействия всему петроградскому гарнизону у правительства не было. Во Временном правительстве начался очередной кризис. Военный министр Верховский заявил в закрытом заседании комиссии по обороне и иностранным делам Временного Совета Российской республики («Предпарламента»), что Россия воевать больше не может и для спасения буржуазной власти необходимо срочно заключить перемирие с Германией и убедить союзников разрешить русской армии временный выход из военных действий42. Министр иностранных дел М. И. Терещенко объявил это невозможным. Спор был перенесен во Временное правительство и привел к отставке Верховского.
Силы революции организовывались в правильный военный лагерь со своим командованием, передовыми отрядами, резервами и тылами. Военно-революционный комитет создал Бюро для повседневного руководства своей работой. В него вошли большевики В. А. Антонов-Овсеенко, Н. И. Подвойский, А. Д. Садовский, левые эсеры П. Е. Лазимир и Г. Н. Сухарьков. Председателем комитета официально был избран Лазимир, а секретарем — Антонов-Овсеенко. Впрочем, распределение обязанностей было чисто формальным. Бюро работало как коллегиальный орган и за председателя в документах ВРК подписывались все члены Бюро. ВРК провел 21 октября экстренное совещание представителей Петроградского гарнизона. Оно одобрило доклад о первых шагах деятельности Военно-революционного комитета и обещало ему поддержку43. Было послано также приветствие делегатам предстоящего II Всероссийского съезда Советов, которых Петроградский гарнизон заверял в своей поддержке. «Мы все на своих постах,—говорилось в этом документе,—готовые победить или умереть!» 44 ВРК установил полнейший контроль над выдачей патронов из магазинов (складов) Петроградского патронного завода. Отныне они выдавались только по ордерам, подписанным Лазимиром, Антоновым-Овсеенко или Дзержинским. Большую помощь ВРК оказывали прибывавшие с 17 октября в Петроград большевики-делегаты II съезда Советов. Эти представители различных районов революционной России, очутившись в Петрограде, торопились в Смольный, в Секретариат ЦК, в ВРК, и получали здесь различные поручения: выступать на заводах, в воинских частях, формировать отряды Красной гвардии. Многие из них вскоре приняли участие во взятии Зимнего дворца.
166


Школой политического воспитания масс стал проводившийся в воскресенье 22 октября 1917 г. «День Петроградского Совета. Ведущие ораторы большевистской партии на сотнях митингов призывали рабочих п солдат по первому зову партии и Совета выступить против буржуазной власти. Узнав об удаче в проведении «Дня Петроградского Совета» и об отмене по требованию ВРК властями назначенного на то же воскресенье «крестного хода» казачьих полков, В. И. Ленин писал в записке Я. М. Свердлову: «Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать изо всех сил и мы победим вполне в несколько дней!»45
Так был достигнут гигантский перевес военных и политических сил революции над силами Временного правительства в Петрограде, так при личном участии Владимира Ильича Ленина шла военно-организационная подготовка Октябрьского вооруженного восстания. Временное правительство не представляло себе размеров готовящихся событий. Оно ожидало повторения июльской демонстрации, уличного выступления больших масс народа, которые легко можно было рассеять из засад относительно малыми, но хорошо вооруженными и дисциплинированными войсками. 19 октября в гвардейские части был отправлен приказ о выделении дежурных подразделений для борьбы с уличными выступлениями. Этот приказ был списан с документа, составленного еще царским министром внутренних дел А. Д. Протопоповым в начале 1917 г. Но штаб округа уже не мог теперь рассчитывать на гвардию. Гвардейские части (численность их составляла 63 тыс. человек) встали на сторону ВРК и Петроградского Совета, как и большинство других частей 350-тысячного гарнизона столицы и ее ближайших окрестностей.
21—22 октября начался так называемый конфликт ВРК со штабом округа. ВРК потребовал от штаба принятия комиссаров для контроля за деятельностью военных властей. Штаб отказался их признать. Тогда комиссары ВРК были назначены в большинство частей гарнизона, и специальной телефонограммой ВРК объявил, что приказы штаба не должны исполняться. Большинство частей гарнизона, в том числе все гвардейские части, заявили о подчинении ВРК, а не штабу округа46. Так к 23 октября вся возможная подготовка восстания была закончена. Красная гвардия получила стройную организацию и вооружение, флот и гарнизон открыто встали на сторону Петроградского Совета против Временного правительства. Но сигнал к восстанию в этот день не прозвучал. Председатель Петроградского Совета Л. Д. Троцкий, пользуясь своим служебным положением, сдерживал ВРК, требовал не начинать восстания до открытия II Всероссийского съезда Советов, до которого оставалось теперь всего 48 часов. По его настоянию ВРК начал вести переговоры со штабом округа об урегулировании «конфликта»: после полуночи ВРК сообщил в штаб о принятии компромиссных условий штаба.
167


Последние дни и часы существования Временного правительства ознаменовались лихорадочной политической активностью всех антибольшевистских сил, стремившихся не допустить падения власти буржуазии. Представители официальных и неофициальных союзных миссий то советовали Керенскому первым перейти в наступление, то предлагали украсть у большевиков лозунг передачи земли крестьянам и объявить тотчас земельную реформу, то использовать лозунг «Вся власть Советам!»: создать «советское правительство» из лидеров ЦИК и возглавить его. Но они во что бы то ни стало хотели удержать Россию в войне против Германии и ее союзников. А эсеро-меньшевистские лидеры ЦИК требовали от Керенского немедленно начать эффективные переговоры о прекращении войны. В противном случае они угрожали ему отказом в поддержке. Разрабатывались планы замены правительства Керенского «однородным социалистическим правительством от народных социалистов до большевиков».
3. Победа вооруженного восстания
в Петрограде
Керенский, получив в ночь на 24 октября известия о том, что ВРК выразил готовность принять условия штаба округа для урегулирования «конфликта», расценил это как признак нерешительности и слабости большевиков. Он приказал штабу упредить их и первым нанести удар. Было вынесено постановление о закрытии большевистских газет «Рабочий путь» и «Солдат», обсуждался вопрос об аресте членов Военно-революционного комитета, подписавших телефонограмму от 22 октября о невыполнении приказов штаба. Из окрестностей столицы вызывались артиллерия и юнкера, женский батальон.
В половине шестого утра 24 октября отряд юнкеров, посланный из штаба, прибыл в типографию «Труд», где печатался очередной номер большевистской газеты «Рабочий путь» с призывом к свержению буржуазного правительства. Типография была закрыта, а 8 тыс. отпечатанных уже экземпляров газеты конфискованы.
Около 8 час. утра о закрытии типографии узнали в Смольном — штабе вооруженного восстания. Здесь помещались ЦК РСДРП (б) и Петроградский ВРК. ЦК РСДРП (б) провел срочное заседание, на котором было принято решение послать в типографию вооруженную охрану и продолжать выпуск газеты. Одновременно решено было создать запасной штаб в Петропавловской крепости. Приняты были и другие меры. Это заседание все еще проходило в отсутствие В. И. Ленина, который из соображений безопасности скрывался на конспиративной квартире на Выборгской стороне. Военно-революционный комитет, выполняя директивы ЦК РСДРП (б), отдал «Предписание № 1» по войскам Петроградского гарнизона, предлагавшее комиссарам ВРК при-
168


вести войска в боевую готовность и ждать дальнейших распоряжений47. Петропавловской крепости особо было предложено приготовиться к отражению возможной атаки. Для охраны Смольного вызывались пулеметные команды ряда гвардейских частей. В типографию «Труд» отправлена была полурота гвардейской пехоты. Таким образом, анализ утренних распоряжений Военно-революционного комитета показывает, что он приводил в состояние боевой готовности силы для наступления, и по существу это явилось началом вооруженного восстания 48.
В штабе округа утром 24 октября убедились, что большинство распоряжений о вызове войск осталось невыполненным. Лишь женский батальон численностью свыше 1000 ударниц, прибыл па Дворцовую площадь. Ни артиллерии, шт полка увечных воинов не было. Ударницы, узнав, что их вызвали для защиты Временного правительства, взбунтовались. Удалось задержать в Зимнем дворце только одну полуроту в составе 136 человек. Днем 24 октября Керенский выступил во Временном Совете республики с обвинением большевиков в том, что они начали вооруженное восстание против законного правительства, и потребовал от Предпарламента предоставить правительству чрезвычайные полномочия для расправы с руководством большевистской партии. После его отъезда ораторы кадетской и соглашательских фракций Предпарламента пытались взвалить друг на друга вину за создавшееся положение. В итоге была принята резолюция, осуждавшая начавшееся восстание, но указывавшая, что почва для него подготавливалась задержкой в осуществлении многих важнейших реформ. Резолюция требовала от Временного правительства немедленного издания декретов о начале переговоров о мире и о передаче помещичьей земли крестьянам. Так соглашатели, по инициативе которых и была принята эта резолюция, пытались вырвать в последний момент инициативу из рук большевиков. Но эта попытка была заведомо обречена на неудачу49.
Днем 24 октября штаб округа отдал распоряжение о разводке мостов через Неву. По приказу ВРК отряды красногвардейцев, солдат и матросов к вечеру очистили от юнкеров 9 из 10 мостов и организовали охрану переправ через Неву. «Битва за мосты» (в кавычках, поскольку между сторонами не было сделано ни одного выстрела) стала первым реальным шагом к установлению фактического контроля над столицей. Захват мостов являлся важнейшей частью ленинского плана восстания.
В 5 час. дня комиссары ВРК прибыли на Центральный телеграф. Караул солдат Кексгольмского полка, несший охрану станции по приказу штаба, перешел на сторону Военно-революционного комитета. Этот акт означал захват важнейшего предприятия связи и тоже входил обязательным пунктом в ленинский план восстания.
Между тем В. И. Ленин, находясь на своей конспиративной квартире, имел только сведения, почерпнутые из утренних газет за 24 октября, доставленных ему хозяйкой квартиры М. В. Фо-
169


фановой50. Центрального органа большевистской партии, газеты «Рабочий путь», среди них не было. К вечеру пришел связной В. II. Ленина Эйно Рахья, сообщивший ему о распоряжении штаба по разводке мостов, а также о настроениях солдат и рабочих. В. И. Ленину несомненно стало известно, что Троцкий продолжал утверждать, будто восстание не входит в планы большевиков и если Временное правительство не подчинится решению съезда Советов, открывающегося завтра, то только тогда будет применена сила. Подобные заявления делали и некоторые другие деятели партии, проявлявшие колебания, нерешительность. Это могло дезориентировать солдат и рабочих и пагубно сказаться на дальнейшем ходе восстания.
В. И. Ленин, прекрасно усвоивший уроки истории, хорошо знал, к каким гибельным последствиям может привести нерешительность революционных сил в решающий момент схватки с классовым врагом. Маркс и Энгельс одну из причин поражения Парижской Коммуны видели как раз в том, что коммунары были слишком нерешительны и непоследовательны в применении оружия. «Они безрассудно не хотели начинать гражданской войны,— писал К. Маркс В. Либкнехту 6 апреля 1871 г.,—как будто Тьер не начал ее сам своей попыткой насильственного разоружения Парижа... Чтобы избежать упрека даже в малейшем намерении противозаконно захватить власть, они потеряли драгоценные мгновения на выборы Коммуны, организация которых и т. д. опять-таки потребовала времени...» 51
Позиция Троцкого — подождать открытия съезда Советов, колебания отдельных членов ВРК, склонявшихся к этой позиции, вели к потере времени. Вот почему Ленин пишет страстное письмо в ЦК РСДРП (б), в котором потребовал взять власть сегодня же и арестовать Временное правительство.
«Я пишу эти строки вечером 24-го,— говорилось в этом ленинском документе,— положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно.
Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс» 52. Ленин предлагал во что бы то ни стало «сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т. д.» 53.
После возвращения Эйно Рахья на конспиративную квартиру В. И. Ленин с немалым риском для себя отправился вместе с ним в Смольный и через полтора часа прибыл в штаб революции54. Хотя точное время прихода В. И. Ленина в Смольный все еще не установлено (оно приходится на период с 8 часов вечера до полуночи), факты говорят, что именно в эти часы наступательная активность Военно-революционного комитета резко возросла. Около 8 час. вечера в Гельсингфорс были отправлены
170


две условные телеграммы. Получив их, Центробалт и Областной комитет армии, флота и рабочих Финляндии стали готовить к отправке в Петроград матросский десант и 4 миноносца. Между 9—10 часами вечера отряды солдат и матросов под командованием комиссаров ВРК заняли Балтийский вокзал и Петроградское телеграфное агентство. Ленин в Смольном заслушал информацию членов ЦК и ВРК о положении в городе и потребовал решительно приводить в действие план восстания. После полуночи началось заседание ЦК РСДРП (б) под председательством В. И. Ленина. Заседание обсудило вопросы, связанные с успешным завершением восстания и организацией первого Советского правительства 55.
В ночь на 25 октября и в первые утренние часы восстание одержало решительные успехи. Были заняты все остальные вокзалы: Николаевский, Финляндский, Царскосельский, Варшавский, а также Центральный телеграф и Почтамт. В 3 часа 30 мин. крейсер «Аврора» по приказу ВРК подошел к разводной части Николаевского моста. Под угрозой пушек корабельных орудий юнкерский караул бежал в сторону Адмиралтейства, и на мост вступили отряды Красной гвардии Василеостровского района. В распоряжении штаба округа оставался теперь только Дворцовый мост; штаб округа еще не сложил оружия. Им посылались отряды с приказаниями вернуть Центральный телеграф и Телеграфное агентство, вернуть Троицкий и Литейный мосты. Но встретив превосходящие силы красногвардейцев и революционных солдат, юнкера и ударницы вынуждены были поворачивать обратно. Вооруженных столкновений все еще не происходило, свои посты юнкера сдавали без сопротивления. Провалилась и попытка штаба округа произвести арест редакции газеты «Рабочий путь». Красногвардейцы задержали юнкеров и препроводили их в Петропавловскую крепость. Между 6 и 7 часами утра моряки Гвардейского флотского экипажа заняли главную контору Государственного банка, а солдаты Кексгольмского полка — Центральную телефонную станцию, о необходимости захвата которой неустанно предупреждал В. И. Ленин в каждом своем письме. В те же утренние часы были заняты и некоторые крупные типографии. В них начали печататься большевистские газеты.
В районах Петрограда под руководством революционных комитетов, избранных в ряде мест, райкомов партии и районных Советов и комендатур Красной гвардии были взяты под контроль почтовые отделения и комиссариаты милиции, тюрьмы и заводы.
Учитывая фактическую победу восстания, В. И. Ленин в 10 час. утра 25 октября написал воззвание «К гражданам России!», которое было сдано в типографии и одновременно стало передаваться телефонограммами в районы, на предприятия и в казармы. В воззвании говорилось: «Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Воен-
171


во-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона.
Дело, за которое боролся парод: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности па землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено» 56.
Одновременно Ленин потребовал от ВРК скорейшего завершения восстания: ареста Временного правительства и чинов штаба округа, а также роспуска Предпарламента. Выполняя эти указания, солдаты Кексгольмского полка и матросы под командованием комиссаров ВРК окружили Мариинский дворец и предложили руководству Предпарламента прекратить его работу и разойтись. После ряда совещаний это требование было выполнено. Временный Совет Российской республики — жалкий суррогат парламента, ширма, которую соглашатели возвели вокруг правительства бонапартиста Керенского,— перестал существовать. А сам Керенский буквально за полчаса до того, как отряды ВРК стали подходить к Мариинскому дворцу, проехал мимо него, покидая Петроград. Проведя всю ночь в штабе округа и бессильно констатируя все новые и новые победы восставших, министр- председатель Временного правительства А. Ф. Керенский решил срочно выехать на Северный фронт, чтобы попытаться там найти войска для контрреволюционного похода на Петроград. Машину под американским флажком пустили вперед, а за ней в своей открытой машине вплотную мчался незадачливый премьер. Поездка на фронт обернулась неприкрытым бегством.
После отъезда Керенского его заместитель А. И. Коновалов открыл около 12 час. дня в Зимнем дворце официальное заседание Временного правительства. Оно проходило хаотично и часто прерывалось.
А в Смольном в 2 часа 35 мин. открылось общее собрание Петроградского Совета, на котором впервые после почти четырех месяцев подполья присутствовал В. И. Ленин. Встреченный овацией зала, Ленин провозгласил с трибуны Актового зала Смольного победу социалистической революции и переход власти к Советам. Он начал свой доклад следующими словами: «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась»57. Значение революции Ленин видел прежде всего в создании в ближайшее время Советского правительства, нового советского государственного аппарата. «Отныне наступает повая полоса в истории России,— продолжал Владимир Ильич,— и данная, третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма»58. Общее собрание Петроградского Совета приняло написанную Лениным резолюцию, приветствовавшую победную революцию пролетариата и гарнизона и подчеркивавшую «ту сплоченность, организацию, дисциплину, то полное единодушие, которое проявили массы в этом на редкость бескровном и на редкость успешном восстании» 59.
172


Между тем Военно-революционный комитет, выполняя поручение В. И. Ленина, разработал план окружения и занятия Зимнего дворца, резиденции Временного правительства. С 6 час. вечера район Дворцовой площади был полностью изолирован. Всюду в боевых порядках матросов и солдат виднелись черные пальто красногвардейцев. По приблизительным подсчетам, в операции по окружению и занятию Зимнего дворца участвовало от 12 до 20 тыс. человек — красногвардейцы, солдаты, матросы.
А силы защитников Зимнего (юнкера, около 300 казаков 60, полурота женского батальона) начали таять еще до того, как прозвучали первые выстрелы. Около 7 час. вечера Половой штаб ВРК из Петропавловской крепости через чинов штаба округа передал Временному правительству ультиматум о сдаче. Временное правительство постановило не отвечать на пего, все еще надеясь, что Керенский скоро приведет войска с фронта.
В 9 час. 40 мин. в соответствии с планом осады дворца пушки Петропавловской крепости и крейсера «Аврора» дали два сигнальных выстрела. Осаждающие начали ружейно-пулеметный обстрел позиций защитников Временного правительства. Вскоре казаки покинули Зимний, затем полурота женского батальона. Представители ВРК повторили Временному правительству свое предложение сдаться, чтобы не допускать ненужного кровопролития. Но министры опять отказались. Тогда по Зимнему дворцу был открыт орудийный огонь. Артиллерийский обстрел не причинил самому зданию каких-либо существенных разрушений. Но он окончательно сломил дух защитников дворца. Свыше тысячи юнкеров покинули свои позиции. К часу ночи во дворце оставалось около 500 юнкеров, а позиции перед дворцом были оставлены.
Тогда комиссары ВРК Г. И. Чудновский и В. А. Антонов- Овсеенко повели красногвардейцев, солдат и матросов на штурм дворца. В 1 час 30 мин. ночи 26 октября восставшие достигли комнаты, где сидели министры Временного правительства. Антонов-Овсеенко именем Военно-революционного комитета объявил Временное правительство арестованным.
Так, благодаря огромному превосходству революционных сил, блестящей подготовке, проведенной большевистской партией, ленинскому руководству, организованности и решительности масс, вооруженное восстание победило быстро и почти бескровно61. Октябрьское вооруженное восстание вошло в историю как классический образец осуществления большевиками революционной стратегии и тактики62.
4. Второй Всероссийский съезд Советов
25  октября в 10 час. 40 мин. вечера, еще до взятия Зимнего дворца, в Смольном начал свою работу II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов.
Подобно Организационной комиссии по созыву съезда, мандатная комиссия была создана соглашательским ЦИК. Она делала
173


все возможное, чтобы дезавуировать мандаты делегатов-большевиков, а также представителей левого крыла эсеровской и меньшевистской партий, стремилась ограничить представительство ряда крестьянских Советов и солдатских комитетов, известных радикальными настроениями. Участник обеих комиссий В. В. Кураев вспоминал: «Нам с Гусевым был дан твердый наказ из Центрального Комитета неуклонно разоблачать все подвохи и интриги соглашателей п в корне пресекать все их попытки подтасовать съезд»63. С большим вниманием следил В. И. Ленин за партийной группировкой съезжающихся делегатов. Оп требовал, чтобы дважды в день ему сообщали сведения о партийности вновь прибывших. «В своей конспиративной квартире на Выборгской стороне по коротеньким „бюллетеням" — запискам Свердлова и Сталина — Ленин ведет точнейший учет... определяет, как сложится соотношение сил на съезде»,—вспоминал Н. И. Подвойский 64.
Как подчеркивали «Известия ЦИК» 27 октября 1917 г., состав форума Советов засвидетельствовал «полную победу большевиков и вполне оправдал самые мрачные предвидения вождей соглашательства». Из 649 человек, прошедших регистрацию, 390 являлись большевиками, 160 — представителями эсеров всех оттенков, 72 — меньшевиками. 27 человек принадлежали к прочим партиям и группам. Таким образом, большевики, составлявшие на I Всероссийском съезде Советов лишь 10%, теперь обладали более 60% голосов65. На II съезд послали делегатов 402 Совета страны — на 10 Советов больше, чем на I съезд. Особенно сильно были представлены ведущие промышленные и политические центры страны: Петроград — 26 делегатов, Москва — 23, Центральный промышленный район — более НО, Урал —34, Донбасс — 27. От армии и флота присутствовало свыше 200 делегатов. В Смольном собрались делегаты от большинства национальных районов: от Украины—122, от Белоруссии (вместе с представителями армий, дислоцированных на ее территории) — 51, от Прибалтики — 26 и т. д.66 Наказы, привезенные делегатами, убедительно свидетельствовали: подавляющая часть трудящихся — за власть Советов67.
О событиях, происходивших в эту ночь в Смольном, вспоминали многие их участники: В. А. Аванесов, А. В. Луначарский, С. Д. Мстиславский и др. Нетленными останутся строки, принадлежавшие американскому журналисту, коммунисту Джону Риду. Вот фрагмент из его очерка, запечатлевший Актовый зал за несколько минут до начала работы съезда. «Пространство между колоннами уставлено рядами кресел, всего их около тысячи. Всюду вокруг: между колоннами, на подоконниках, на каждой ступеньке, ведущей на сцену, да и на краю самой сцены — публика, также состоящая из простых рабочих, простых крестьян и простых солдат. Кое-где в публике щетинятся штыки. Измученные красногвардейцы, опоясанные патронными лентами, спят па полу у колонн. Зал не отапливается, лишь от тел исходит 174


живое тепло, и на стеклах высоких окоп выступает иной. Воздух сизый от табачного дыма и дыхания... Однообразные и простые лица, открытые и решительные, лица, почерневшие в окопах от мороза, широко поставленные глаза, большие бороды или иногда топкие ястребиные лица кавказцев или азиатов из Туркестана, многие с редкими татарскими усами» 68.
Еще 21 октября 1917 г. Бюро ЦИК установило, что новый съезд будет считаться состоявшимся при наличии на нем 2/3 от числа депутатов I Всероссийского съезда Советов, т. е. 548 человек с правом решающего голоса. А к вечеру 25 октября зарегистрировалось на сто человек больше необходимого кворума169 От имени ЦИК 1-го созыва съезд открыл меньшевик Ф. И. Дан. Это был вынужденный, но знаменательный шаг: тем самым состоялось признание правомочности II Всероссийского съезда Советов, который, вопреки очевидной истине, соглашатели очень скоро объявят «частным совещанием большевистской фракции».
Речь Дана была краткой, он выглядел растерянным. Предложив приступить к выборам президиума, он пролил слезу по поводу «находящегося под огнем» Временного правительства, солидаризовался с ним, упомянул о частях, охраняющих Зимний, об ударницах. Картина, нарисованная Даном, рассчитанная на сочувствие, вызвала реакцию прямо противоположную. «Руша напряженность, побежал по рядам веселый смешок,— вспоминал С. д. Мстиславский.— Ярко представилось: там, в Зимнем гнездо кишкиных и терещенок, на раззолоченных диванах императорских покоев жмущихся друг к другу. Под охраной женщин. Воистину, и смешно, и противно» 70.
По составу президиума взял слово большевик В. А. Аванесов, заявивший, что по решению Бюро фракций руководящий орган съезда следует сформировать, исходя из принципа пропорционального представительства партий: 14 большевиков, 7 эсеров, 3 меньшевика, 1 меньшевик-интернационалист. Он огласил список членов президиума от фракций большевиков и левых эсеров. Правые эсеры и меньшевики от участия в президиуме отказались. Под аплодисменты, приветственные крики, бушующий праздничный гул, сквозь который неожиданно пробился глухой удар Петропавловской пушки, члены президиума поднялись на сцену.
Ленина среди них не было. Вождь революции в эти часы руководил последней, завершающей вооруженное восстание операцией — взятием Зимнего дворца. Однако это вовсе не значило, что начальный этап работы съезда оказался вне поля зрения В. И. Ленина. Он присутствовал и выступал на заседании большевистской фракции съезда, состоявшемся в 8—9 час. вечера, где в числе прочих обсуждались вопросы, подлежащие решению на первом пленуме съезда: о повестке дня, конструкции президиума, о власти71. Ленин, находясь рядом — в Смольном, внимательно наблюдал за событиями в зале заседания72. Убежденный, что проволочка со взятием Зимнего играет на руку согла-
175


шателям, отрицательно влияет на настроение депутатов, он засыпал Н. И. Подвойского градом записок, требуя форсировать арест Временного правительства73.
На заседании большевистской фракции с участием В. И. Ленина обсуждалась ситуация, сложившаяся в связи с уходом со съезда меньшевиков, правых эсеров и бундовцев. Выла принята резолюция, клеймившая позором ренегатов и дезертиров74. В тот же день В. И. Ленин написал воззвание «Рабочим, солдатам и крестьянам!» — один из важнейших документов съезда75.
В повестку дня съезда были включены вопросы об организации власти, о войне и мире, Учредительном собрании и другие, по последовательное их решение оказалось сорвано внеочередным заявлением Л. Мартова. Лидер меньшевиков-интернационалистов потребовал, чтобы первым был принят к обсуждению вопрос о мирном разрешении создавшегося кризиса «для создания власти, которая была бы признана всей демократией». На этом же настаивали и левые эсеры, объединенные социал-демократы интернационалисты. В интересах сотрудничества с левыми течениями А. В. Луначарский от имени большевистской фракции выразил согласие76.
Правые прибегли к настоящей обструкции, к прямой угрозе. Одно внеочередное заявление сменяло другое. Работа прерывалась шумными театральными сценами ухода со съезда отдельных групп делегатов. Когда до Смольного докатилась канонада, меньшевики и эсеры принялись кричать о том, что «наши товарищи, министры-социалисты гибнут под развалинами Зимнего дворца!». Буквально неистовствовал офицер-меньшевик Г. Д. Кучин. «От имени фронтовой группы» он объявил съезд неправомочным, поскольку-де армия на нем представлена недостаточно, угрожал открытием фронта, предрекая неизбежную гибель России. С резкой отповедью Кучину выступили большевики — делегаты от флота и армии.
Не сумев запутать и запугать делегатов, меньшевики, эсеры и бундовцы покинули съезд. Они рассчитывали на раскол съезда, изоляцию большевиков. Но представители масс не поддержали их. Из зала заседания, вместившего сотни и сотни рабочих, солдат, матросов, крестьян, ушло всего несколько десятков человек! «Сгорбясь, волоча ноги, словно придавленные, выбирались из рядов жидкими вереницами эсеры и меньшевики» 77,— вспоминал член президиума съезда С. Д. Мстиславский.
Перед тем как разойтись наперерыв (он длился с 2 час. 40 мин. до 3 час. 10 мин. ночи), съезд выслушал яркую, взволнованную речь А. В. Луначарского, заклеймившего дезертиров и предателей. Получасовой перерыв был использован для совещаний фракций.
Очевидный провал правых, упрочение позиции большевиков, наконец, сообщение о взятии Зимнего и аресте Временного правительства еще более ускорили поляризацию сил. Заметная часть эсеров, ранее поддерживавших центр и правое крыло партии,
176


перешла к левым эсерам, и их стало 179; группа украинских эсеров возросла втрое, объединила 21 человека. За счет меньшевиков, отказавшихся покинуть съезд, до 35 человек выросла фракция интернационалистов и до 16 — объединенных социал-демократов 78.
По возобновлении заседаний с приветствиями выступили представитель Царскосельского гарнизона, делегаты от 3-го и 5-го самокатных батальонов, вызывавшихся Временным правительством для борьбы с рабочими и солдатами Петрограда и перешедших теперь на сторону революции. Восторгом было встречено сообщение Н. В. Крыленко об образовании Военно-революционного комитета Северного фронта, который обеспечил поддержку революционной столице.
Затем А. В. Луначарский огласил написанное В. И. Лениным воззвание «Рабочим, солдатам и крестьянам!». В нем говорилось: «Опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, съезд берет власть в свои руки». В воззвании излагалась программа будущего Советского правительства: предложение немедленного мира, передача земель в распоряжение земельных комитетов, демократизация армии, рабочий контроль над производством, своевременный созыв Учредительного собрания, разрешение продовольственного кризиса, обеспечение права наций на самоопределение. «Съезд постановляет,—провозглашалось в этом документе: — вся власть на местах переходит к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые и должны обеспечить подлинный революционный порядок» 79. Утвердив ленинское воззвание, первое заседание II Всероссийского съезда Советов в 5 час. 15 мин. утра 26 октября закрылось.
Второе заседание съезда открылось в 9 час. вечера 26 октября. Президиум сообщил делегатам о сделанных уже распоряжениях: отмене смертной казни на фронте и об освобождении солдат и офицеров, арестованных по политическим преступлениям, о мерах по задержанию бывшего главы Временного правительства А. Ф. Керенского и освобождении арестованных членов земельных комитетов. Съезд утвердил эти распоряжения80.
Затем съезд перешел к обсуждению вопроса о мире. Слово для доклада было предоставлено B.  И. Ленину. Появление вождя революции на трибуне зал встретил аплодисментами, приветственными возгласами. «Люди,—вспоминал А. А. Андреев,—становились на подоконники, выступы колонн, на стулья, лишь бы увидеть стоявшего на трибуне Ленина. В воздух летели шапки, кепки, матросские бескозырки, мелькали поднятые вверх винтовки» 81.
«Вопрос о мире,— сказал В. И. Ленин,— есть жгучий вопрос, больной вопрос современности»82. И затем перешел к чтению Декрета о мире. Советское правительство предлагало всем воюющим народам и их правительствам начать немедленные, перего-
177


воры о справедливом демократическом мире, В декрет давалось определение, что «таким миром правительство считает немедлен ный мир бел аннексий (т. е. без захвата чужих земель, без насильственного присоединения чужих народностей) и бел контрибуций» 83.
Предлагая тотчас начать переговоры о заключении демократического мира, Советское правительство, как об этом говорилось в декрете, отнюдь не считало слои условия мира ультимативными и соглашалось рассмотреть и всякие другие условия, «настаивая лишь на возможно более быстром предложении их какой бы то ни было воюющей страной и на полнейшей ясности, на безусловном исключении всякой двусмысленности и всякой тайны при предложении условий мира»84. Тайную дипломатию Советское правительство отменяло и заявило, что оно немедленно приступит к опубликованию всех тайных договоров, заключенных правительствами помещиков и капиталистов. Все содержание этих договоров объявлялось немедленно и безусловно отмененным.
Советское правительство предлагало всем пародам и правительствам немедленно заключить перемирие на три месяца, в течение которых провести переговоры о заключении мира. Декрет о мире впервые в дипломатической практике был обращен не только к правительствам, но и к народам воюющих держав, и прежде всего к сознательным рабочим «трех самых передовых наций человечества и самых крупных участвующих в настоящей войне государств: Англии, Франции и Германии»85. В декрете выражалась надежда, что рабочие названных стран «помогут нам успешно довести до конца дело мира и вместе с тем дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и всякой эксплуатации» 86.
В последующей речи и в заключительном слове по вопросу о мире Ленин разъяснял, что нельзя рассматривать выдвинутые предложения как ультимативные. «Мы не закрываем и не закрывали глаз на трудности,— указывал Ленин.— Войну нельзя кончить отказом, войну нельзя кончить одной стороне» 87. Советская власть готова рассматривать любые другие условия мира. Нельзя неуступчивостью в деталях позволить буржуазии и правительствам уклоняться от переговоров и продолжать обманывать свои народы. «Мы отвергаем,— говорил В. И. Ленин,— все пункты о грабежах и насилиях, но все пункты, где заключены условия добрососедские и соглашения экономические, мы радушно примем, мы их не можем отвергать» ”.
Декрет о мире был единогласно принят съездам Советов. Этот декрет, выражавший саму суть ленинской внешнеполитической программы, с которой большевистская партия пришла к победе революции, определял основы, принципы внешней политики Советского государства: борьба за всеобщий мир, за равенство, свободу и самоопределение пародов, против империалистических войн, пролетарский интернационализм во взаимоотношениях тру-
178


дящихся всех стран и пародов. Декрет о мире исходил из принципа мирного сосуществования государств с различным социальным строем, поскольку он, в соответствии с ленинским учением о неодновременности перехода стран к социализму, учитывал неизбежность длительного сосуществования капиталистических и социалистических государств. Пытаясь принизить значение Декрета о мире, буржуазная историография, фальсифицируя его содержание, выдает его в качестве тактического пропагандистского маневра большевиков, а не как основополагающий документ, выражающий новые принципы внешней политики и дипломатии Советского государства. Вся история Страны Советов свидетельствует о том, что принципы Декрета о мире составили суть генеральной линии ленинской советской внешней политики.
В начале доклада по второму пункту повестки — о земле — В. И. Ленин показал антинародный характер политики Временного правительства по аграрному вопросу. «Преступление совершало то правительство, которое свергнуто, и соглашательские партии меньшевиков и с.-p., которые под разными предлогами оттягивали разрешение земельного вопроса и тем самым привели страну к разрухе и к крестьянскому восстанию... Правительство рабоче-крестьянской революции в первую голову должно решить вопрос о земле,— вопрос, который может успокоить и удовлетворить огромные массы крестьянской бедноты»89. Затем Ленин прочел текст Декрета о земле, составной частью которого стал «Крестьянский наказ о земле» 90. Декрет навсегда отменял частную собственность на землю, все земли обращал во всенародное достояние путем безвозмездного их отчуждения. Таким образом, в соответствии с программой революционной партии рабочего класса была установлена собственность на землю социалистического государства трудящихся. Наряду с общим положением об отмене частной собственности на землю в декрете особо было сказано, что земли помещиков отчуждаются немедленно и без всякого выкупа; помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные, с усадебными постройками, живым и мертвым инвентарем, переходили в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов. Важной была статья декрета о том, что земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются91. Она защищала интересы трудящегося крестьянства и одновременно устанавливала право конфискации земель крестьян-кулаков.
Существенное значение имело решение вопроса о порядке землепользования. Крестьянский наказ требовал провести в жизнь уравнительное землепользование, которое, будучи по существу мелкобуржуазным принципом, выдавалось эсерами за социалистический лозунг. В. И. Ленин не скрывал принципиальное несогласие с этим лозунгом, но считал «долгом проводить его, ибо таково требование подавляющего большинства крестьян» 92. Партия большевиков, привлекая широкие массы на сторону революции, не навязывала крестьянству такие решения, к принятию
179


которых оно еще не подошло через собственный опыт классовой борьбы. Поддерживая принцип уравнительного землепользования, партия имела в виду и другую сторону лозунга уравнительности, а именно его прогрессивное, демократически-революционное значение в борьбе за ликвидацию помещичьего землевладения и всех остатков крепостничества в деревне. Доведенный до конца буржуазно-демократический переворот яснее и скорее обнаруживал перед массами «недостаточность буржуазно-демократических решений, необходимость выйти за их рамки, перейти к социализму»93. Вместе с тем наиболее полный уравнительный раздел земли наносил бы сильный удар по капиталистической собственности кулаков.
На съезде стали раздаваться голоса, что примерный наказ составлен в эсеровском духе, В. И. Ленин специально разъяснил свою позицию по данному вопросу. «Пусть так,— отвечал Ленин.— Не все ли равно, кем он составлен, ио, как демократическое правительство, мы не можем обойти постановление народных низов, хотя бы мы с ним были Несогласны. В огне жизни, применяя его на практике, проводя его на местах, крестьяне сами поймут, где правда... Жизнь — лучший учитель, а она укажет, кто прав, и пусть крестьяне с одного конца, а мы с другого конца будем разрешать этот вопрос» 94. Ленин был глубочайшим образом убежден, что трудящиеся крестьяне на собственном опыте придут к большевистской программе.
Декрет о земле был принят голосами всех присутствующих делегатов против одного при 8 воздержавшихся. Так революционная власть сразу же после своей победы удовлетворила вековые чаяния крестьян. И этим отвоевала их у эсеров, подвела экономическую базу под союз рабочего класса и трудящегося крестьянства.
Затем II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов перешел к избранию Советского правительства и Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.
В рамках съезда проблеме выборов правительства были посвящены два заседания ЦК РСДРП (б) и три заседания большевистской фракции, проходивших при активном участии В. И. Ленина 95.
Несомненно, задача образования нового правительства находилась в центре внимания съезда; являлась, как того и требовал В. И. Ленин, главной его задачей.
На заседании Центрального Комитета партии, состоявшемся в ночь с 24 на 25 октября под председательством В. И. Ленина, впервые в практической плоскости рассматривался вопрос о названии и составе Советского правительства. Было предложено назвать правительство «рабоче-крестьянским». Тогда же было решено назвать членов правительства «народными комиссарами» и намечено несколько кандидатур на посты наркомов, которые и утвердил ЦК РСДРП (б) 96. Вопрос о будущих членах правительства, о его структуре и программе обсуждался большевист-
180


скоп фракцией съезда днем 25 и 26 октября 1917 г. На обоих заседаниях выступал В. И. Ленин. 26 октября, за несколько часов до вынесения списка членов нового правительства на утверждение съезда Советов, ЦК РСДРП (б) пригласил на свое заседание лидеров левоэсеровской фракции Б. Д. Камкова, В. А. Карелина и В. Б. Спиро и предложил им участвовать в правительстве 97.
Большевики, считая левых эсеров наиболее радикальными из буржуазно-демократических идеологов крестьянства, вместе с тем не Преувеличивали их революционности. И все же добивались осуществления правительственного блока. Ленин, партия видели в левых эсерах политическое течение, за которым стоят массы, идет часть крестьянства 98. Однако большевики допускали соглашение лишь на основе признания диктатуры пролетариата. В написанном В. И. Лениным обращении «Ко всем членам партии и ко всем трудящимся классам России» указывалось: большевики согласны и остаются согласны разделить власть с меньшинством Советов при условии «лояльного, честного обязательства этого меньшинства подчиняться большинству и проводить программу, одобренную всем Всероссийским Вторым съездом Советов и состоящую в постепенных, но твердых и неуклонных шагах к социализму» ".
Лидеры левых эсеров здесь же — на заседании ЦК РСДРП (б) — отказались войти в Совет Народных Комиссаров. Они посчитали «невозможным согласиться с диктатурой пролетариата»; настаивали на образовании «однородного революционного правительства» из всех партии — от большевиков до народных социалистов; не хотели «углублять разногласия» между левоэсеровским течением и остальной «революционной демократией» 100. Кроме данной группы причин, имелись и другие: сомнение в прочности Советской власти, нежелание разрыва с партией эсеров, ЦК которой не потерпел бы в своих рядах «отступников», сотрудничающих с большевиками. Отвергли предложение участвовать в правительстве и объединенные социал-демократы интернационалисты.
ЦК РСДРП (б) одобрил написанный В. И. Лениным проект постановления об образовании~правительства, утвердил его название-Совет Народных Комиссаров и наметил членами правительства только большевиков.
В. И. Ленин сделал еще одну попытку переубедить левых эсеров, добиться их участия в правительстве. Переговоры на этот раз велись с М. А. Спиридоновой. Однако договориться не удалось 101. Вслед за этим снова собралась фракция большевиков. Для В. И. Ленина и большей части членов фракции не было неожиданным, когда Зиновьев и Каменев выступили с резкими нападками на проект постановления об образовании Советского правительства; еще свежо было в памяти их заявление, опубликованное в полу меньшевистской газете «Новая жизнь» 18 октября 1917 г.
По свидетельству участников заседания, В. И. Ленин был воз-
181


мущен, квалифицировал поведение оппозиции как измену делу рабочего класса102.
Проект декрета «Об образовании рабочего и крестьянского правительства» от имени фракции большинства был внесен на рассмотрение съезда Советов. Мелкобуржуазная оппозиция встретила декрет в штыки. Она настаивала на организации власти, основанной на «союзе всех сил революционной демократии», отстаивала «непреходящие ценности» буржуазного парламентаризма пугала большевиков изоляцией, голодом, непризнанием Лонтона Парижа и Берлина. Оппозиция не получила поддержки, ее ораторы выступали на съезде, как во враждебном вооруженном лагере 103.
Подавляющим большинством голосов съезд принял проект большевистской фракции и дал революционной России первое в истории человечества рабочее и крестьянское правительство во главе с В. И. Лениным. Советское правительство было сформировано из одних большевиков. Не потому, что большевики отвергали возможность сотрудничества с мелкобуржуазными демократическими партиями на правительственном уровне, как утверждают многие буржуазные авторы, фальсифицирующие события Великого Октября. Такая возможность допускалась. Более того, большевистская партия, как мы видели, предпринимала энергичные шаги для создания правительственного блока, но лишь на основе признания диктатуры пролетариата, на основе программы, одобренной Всероссийским съездом.
Шел пятый час утра, а съезду еще предстояло избрать Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет. Но этот вопрос был решен быстро и легко. Мелкобуржуазная оппозиция на сей раз не прибегла к обструкции. Она рассчитывала использовать арену ВЦИК для борьбы с партией рабочего класса 104. К тому же невозможно было бросить тень на порядок избрания ВЦИК 2-го созыва, поскольку его выборы (за исключением второстепенных деталей) были проведены в соответствии с «Положением», принятым на I съезде Советов. ВЦИК был избран «пропорционально представительства фракции» при норме 1 место во ВЦИК на 6 членов фракции съезда. И, как того требовало «Положение», с включением делегатов «от наиболее крупных районов, армий фронта и флота, от центральных органов партий и Профсоюзов» 105.
Мелкобуржуазные партии, видевшие во ВЦИК учреждение сродни буржуазному парламенту, соответственно выдвигали из своей среды «законодателей» - «истинных парламентариев». Это были преимущественно юристы, литераторы, земские деятели. Большевики считали, что рабоче-крестьянская, советская республика «лучше всякой буржуазно-демократической, парламентарной республики». Они создавали ВЦИК как «работающее представительное учреждение», объединяющее в себе функции законодательства и управления, как высший орган государства диктатуры пролетариата, тесно связанный с трудящимися и подконтрольный 182


им. Формируя фракцию, партия руководствовалась принципами, сформулированными В. И. Лениным в ряде работ и выступлений осенью 1917 г. («Тезисы для доклада на конференции 8 октября петербургской организации, а равно для резолюции и для наказа выбранным на партийный съезд» и др.). Существо их—делегировать в представительные учреждения прежде всего рабочих, большевиков, проявивших себя на практике, проверенных долгой работой в рядах партии 106.
В большевистскую фракцию ВЦИК были намечены делегаты от Советов, действовавших на всей территории бывшей Российской империи. Но относительно большее число мандатов было отдано Советам Москвы, Петрограда, фронта, Центрального промышленного района, Урала, Донбасса — делегатам от «политических ударных кулаков» социалистической революции. Большинство из них были широко известны и популярны в революционной России.
Во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет второго созыва от РСДРП (б) был избран 101 человек, из них 62 — с правом решающего голоса. В состав большевистской фракции ВЦИК вошли 16 из 21 члена Центрального Комитета РСДРП (б) — руководители ПК и МК партии, Петроградского ВРК, исполкомов столичного и других Советов, профсоюзов и фабзавкомов. В составе фракции было не менее 29% рабочих. Ее председателем стал Я. М. Свердлов.
Левоэсеровская фракция ВЦИК насчитывала 34 человека (29  членов и 5 кандидатов) и, таким образом, располагала немногим менее 1/3 голосов. Объединенные социал-демократы интернационалисты получили 6 мест, «украинские социалисты» — представители группы, состоявшей из украинских социалистов- революционеров и украинских социал-демократов,— 3 места. Одно место получили эсеры-максималисты. Таким образом, высший орган государственной власти (между съездами Советов) — ВЦИК был сформирован на многопартийной основе при руководящем положении в нем партии большевиков.
Решением съезда состав ВЦИК мог быть пополнен представителями армейских и профсоюзных организаций, а также «крестьянских Советов и тех групп, которые ушли со съезда» 107.
В 5 час. утра 27 октября 1917 г. съезд закончил свою работу.
II Всероссийский съезд Советов, заложивший конституционные основы государства диктатуры пролетариата, был важнейшей вехой в истории страны. Он наметил четкую программу мероприятий в наиболее существенных областях жизни революционной России, избрал высшие органы государственной власти и управления первого в мире пролетарского государства. Решения съезда, его практические действия опирались на революционное творчество масс, на опыт Советов 1905—1907 и 1917 гг., обобщенный, развитый партией, В. И. Лениным. «Советская власть,— писал В. И. Ленин,— создалась ни по чьему-либо декрету, ни по постановлению какой-либо партии, потому что она выше партий,
183


потому что она составлена по революционному опыту, по опыту миллионов люден; вовсе не случайно в 1905 году Советы родились, а в 1917 году выросли и учредили такую новую республику, которой нет в европейских странах и не будет, пока там господствует капитал» 108.
Осенью 1917 г., незадолго до вооруженного восстания, В. И. Ленин говорил, что развиться настоящим образом, развернуть полностью свои задатки и способности Советы могут, только взяв всю государственную власть, что иначе они обречены на прозябание 109. Государственная власть Советами была взята. Это стало переломным моментом в судьбах России, да и всего человечества. Превратившись в господствующий класс, российский пролетариат под руководством ленинской партии отныне стал прокладывать путь к социализму. Всемирная цепь империализма была прорвана. Начался поворот человечества от капитализма к коммунизму.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т.11. С. 366—367.
2 См.: Там же. С. 366.
3 Там же. Т. 34. С. 383.
4 См.: Там же. С. 264—268, 272—283, 334—339, 340—341, 342—346, 347— 350, 385—390, 382—384.
5 Там же. С. 240, 241.
6 Там же. С. 240.
7 См.: Там же. С. 247.
8 Там же. С. 265.
9 Там же. С. 266.
10 Там же. С. 338.
11 Там же. С. 340—341.
12 Там же. С. 350.
13 См.: Там же. С. 383—384.
14 Там же. С. 242.
15 Там же. С. 254.
16 Точная дата возвращения Ленина в Петроград не установлена. Большинство историков считает, что это произошло 7 октября, часть историков — в конце сентября. Подробнее см.: Владимир Ильич Ленин: Биохроника. М., 1973. Т. 4. С. 373.
17 Подробнее см.: Старцев В. И. Очерки по истории петроградской Красной гвардии и рабочей милиции. М.; Л., 1935. С. 170.
18 Подробнее см.: Петраш В. В. Моряки Балтийского флота в борьбе за победу Октября. М.; Л., 1966. С. 217—248.
19 См.: Петров М. А. В. И. Ленин о создании прочного тыла вооруженного восстания // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1980. С. ИЗ.
20 Ерыкалов Е. Ф. Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Л., 1966. С. 261-262.
21 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 348.
22 Подробнее см.: Хесин С. С. Моонзундское сражение и подготовка Октябрьского вооруженного восстания // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1980.
23 Великая Октябрьская социалистическая революция: Хроника событий. М., 1961. Т. 4. С. 371.
24 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 391—392.
25 Там же. С. 393.
26 Вопросы истории КПСС. 1981. № 11. С. 80—88.
27 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 390.
28 Солдат. 1917. 14 окт.
29 См.: Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 4. С. 383, 386.
30 С момента первой публикации подлинного протокола данного заседания ЦК в 1921 г. оно датируется 16 октября 1917 г., т. е. понедельником. Между том В. И. Ленин трижды, 17—19 октября 1917 г., в письмах прямо указывал, что это собрание состоялось вечером в воскресенье, т. е. 15 октября. См.: Ленин В. И. Полн, собр. соч. Т. 34. С. 398, 424, 426.
31 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 397.
184


32 См/ Протоколы ЦК РСДРП (б). Август 1917 — февраль 1918. М., 195.x, С. 104.
33 См.: Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 4. С. 394—395; Ленин В. 11. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 398—418, 419—427.
34 Цит. по: Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде. Л., 1967. Кн. 2.
С. 262—263.
35 См.: Великая Октябрьская социалистическая революция: Сб. воспоминаний участников революции в Петрограде и Москве. М., 1957. С. 211—212.
36 Очерки истории Московской организации КПСС, 1883—1965. М., 1966. С. 270.
37 Рабочий путь. 1917. 20 окт.
38 См.: Протоколы ЦК РСДРП(б). С. 106—108; Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 4. С. 395.
39 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 4. С. 395.
40 Там же. С. 396—397.
41 Старцев В. И. Крах керенщины. Л., 1982. С. 221.
42 Подробнее см.: Там же. С. 208—211.
43 Петроградский военно-революционный комитет: Документы и материалы. М., 1966. Т. 1. С. 60; Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. М., 1957. С. 170.
44 Петроградский военно-революционный комитет. Т. 1. С. 58.
45 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 434.
46 Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 234.
47 Петроградский военно-революционный комитет. Т. 1. С. 86.
48 В советской историографии существуют различные точки зрения по вопросу о том, когда 24 октября началось восстание. Большинство авторов считает, что действия революционных сил утром означали, что восстание уже началось, некоторые историки, в том числе автор данного раздела монографии, полагают, что восстание началось во второй половине дня, третьи историки относят это событие к вечеру, когда В. И. Ленин пришел в Смольный и непосредственно возглавил вооруженное восстание.
49 Подробнее см.: Минц И. И. История Великого Октября. 2-е изд. М., 1978. Т. 2.
50 Владимир Ильич Ленин: Биохро- пика. Т. 4. С. 399.
51 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 33. С. 168—169.
52 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 435.
53 Там же. Историки по-разному подходили к оценке этого ленинского документа. В чем состоял главный смысл его? В призыве к началу восстания или к более решительному ведению уже начавшегося восстания? Большинство историков придерживаются последнего мнения. См.: Городецкий Е. II. Современная историография Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1980.
С. 7—21.
54 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 4. С. 399—400.
55 Там же. С. 401—402.
56 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 1.
57 Там же. С. 2.
58 Там же.
59 Там же. С. 4.
60 Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 945.
61 По имеющимся данным, всего было 6 убитых и 50 раненых. См.: Бюллетени бюро военных комиссаров. 1917. № 2. 30 дек. С. 5.
62 Подробно о подготовке и проведении восстания см.: Ленин и Октябрьское вооруженное восстание. М., 1964; Ерыкалов Е. Ф. Указ, соч.; Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде; История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1967. Т. 3, кн. 1; Совокин А. М. В преддверии Октября: Подготовка победы вооруженного восстания. М., 1973; Ерыкалов Е. Ф., Камешков Б. Н. Ленинский ЦК — штаб Великого Октября. Л., 1977; Минц И. И. Указ, соч. Т. 2; Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Сб. статей. М., 1980.
63 Известия ЦИК. 1917. 27 окт.; Ку¬
раев В. В. Октябрь в Пензе. Пенза, 1957. С. 13.
64 Подвойский Н. И. Год 1917. М., 1958. С. 114.
185


65 Минц II. И. Указ. соч. Т. 2. С. 957. 68 Там же. С. 957—958.
67 Городецкий Е. II. Рождение Советского государства. М., 1965. С. 61—62.
68 Цит. по: История Коммунпстической партии Советского Союза. Т. 3, кн. 1. С. 329—330.
69 Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. М.; Л., 1928. С. III, XI.
70 Мстиславский С. Октябрьские дни. М., 1927. С. 28—29.
71 Владимир Ильич Ленин: Бпохронпка. М., 1974. Т. 5. С. 2; Савицкая Р. М. Источники о деятельности В. И. Ленина по подготовке и проведению II Всероссийского съезда Советов // Великий Октябрь: История, историография, источниковедение. М., 1978.
С. 255-260.
72 Лозовский С. А. Великий стратег классовой войны. М., 1924. С. 54.
73 См.: Подвойский Н. И. Год 1917. С. ИЗ.
74 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 2.
75 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 11—12.
76 Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. С. 35.
77 Мстиславский С. Указ. соч. С. 43.
78 История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3, кн. 1. С. 332; Минц И. И. Указ. соч. Т. 2. С. 957; Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. С. 113—143.
79 Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 8.
80 См.: Там же. С. 9—И.
81 Воспоминания о В. И. Ленине. М., 1957. Т. 2. С. 19.
82 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 13.
83 Там же. С. 13.
84 Там же. С. 15.
85 Там же. С. 16.
86 Там же.
87 Там же. С. 17.
88 Там же. С. 20.
89 Там же. С. 23.
90 Так называлась в Собрании узаконений включенная в Декрет по
предложению В. И. Ленина вто рая часть «Крестьянского наказа», составленного на основании 242 местных крестьянских наказов редакцией «Известий Всероссийского Совета крестьянских депутатов» и опубликованного в них 19 августа 1917 г.
91 См.: Декреты Советской власти Т. 1. С. 17, 20.
92 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37 С. 321.
93 Там же. С. 322.
94 Там же. Т. 35. С. 27.
95 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 4. Подробнее см.: Савицкая Р. М. Указ. соч.
06 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 4. С. 402.
97 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч Т. 35. С. 72—73.
98 См.: Там же. Т. 37. С. 326; Т. 34. С. 138; Т. 35, с. 76.
99 Там же. Т. 35. С. 76.
100 Знамя труда. 1917. 27—31 окт.; Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. С. 81—82; Протоколы I съезда партии левых социалистов-революционеров. М., 1918. С. 5-46.
101 Крупская Н. К. Воспоминания о Ленине // Воспоминания о В. И. Ленине. М., 1984. Т. 1. С. 473.
102 Рид Д. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1957. С. 115.
103 Яковлев Я. А. Вопросы Второго Всероссийского съезда Советов // Пролет, революция. 1927. № 12. С. 76.
104 Протоколы I съезда партии левых социалистов-революционеров. С. 73; Голос социал-демократа. 1917. № 1/2. С. 10.
105 Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. М.; Л., 1931. Т. 2.
С. 62—63.
106 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 344—345.
107 Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. С. 92.
108 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 306.
109 См.: Там же. Т. 34. С. 305.


Глава пятая
ТРИУМФАЛЬНОЕ ШЕСТВИЕ
СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
1. Разгром мятежа Керенского — Краснова.
Победа революции в Москве
Период триумфального шествия Советской власти (25 октября 1917 г.—февраль 1918 г.)—это период стремительного развития классовой борьбы. Это было время быстрого распространения Советской власти по стране и одновременно защиты завоеваний революции от сил контрреволюции.
Стремительность шествия Советской власти по стране тем более поразительна, если иметь в виду отчаянное сопротивление сил старого строя, существенные различия социально-экономического уровня развития отдельных районов (промышленно развитые, аграрные, экономически отсталые с пережитками феодального и даже родового строя), а также национальную специфику ряда областей. Во многих районах на пути революции вставали дополнительные трудности, связанные с малочисленностью пролетариата, значительным влиянием мелкобуржуазных партий, а в ряде национальных регионов — с влиянием буржуазных националистов и духовенства, которые в угоду своим классовым интересам вступали в сговор со всеми остальными контрреволюционными силами.
И все же, несмотря на все различия, определявшие какие-то особенности, своеобразие установления Советской власти в том или ином районе, это был единый процесс, протекавший в соответствии с общими закономерностями социалистической революции.
Зарубежные буржуазные «критики» Октября тщатся доказать, что установление Советской власти на местах сводилось к «завоеванию провинции» направляемыми из центра войсками (которые, кстати, центральная Советская власть еще не успела к тому времени организовать). Дело было совсем в другом: на всей обширной территории страны, повсеместно, по выражению В. И. Ленина, «плод созрел» 1 до такой степени, что большевикам в предоктябрьские дни приходилось даже сдерживать революционную энергию масс, предостерегая их от преждевременных неорганизованных выступлений. Когда же в те или иные углы России приходила весть о победе революции в столицах, создании Советского правительства, декретах Советской власти о земле и мире, там приходили в движение либо разбуженные этой
187


вестью, либо рвавшиеся к выступлению силы. Они-то и совершали на мостах тот второй шаг революции, который означал полное торжество диктатуры пролетариата. Однако победа повею ду достигалась в упорной борьбе с эксплуататорскими классами, не примирившимися со своим поражением. Они гн считались с решениями II Всероссийского съезда Советов, выражавшими волю большинства трудящихся, и вместе с лидерами мелкобуржуазных партий мобилизовывали контрреволюционные силы для сопротивления Советской власти и ее свержения. С этой целью использовались все средства: саботаж мероприятий Советской власти, создание всевозможных препятствий для перехода власти к Советам на местах, вооруженные выступления. 13 марте 1918 г. В. И. Ленин отметил, что с октября 1917 г. «по всем концам России началась гражданская война в виде сопротивления эксплуататоров, помещиков и буржуазии...»2.
Ожесточенное сопротивление свергнутых эксплуататорских классов победившей пролетарской революции для большевистской партии, хорошо знавшей уроки классовой борьбы и усвоившей опыт Парижской Коммуны, не было неожиданностью. Еще в 1905 г. В. И. Ленин предупреждал, что «после победы революции над контрреволюцией, контрреволюция не исчезнет, а, напротив, неизбежно начнет новую, еще более отчаянную борьбу»3. А в 1916 г. в статье «Военная программа пролетарской революции» он писал: «И  с научной точки зрения будет совершенно неправильно и совершенно нереволюционно, если мы будем обходить или затушевывать как раз наиболее важное: подавление сопротивления буржуазии,— наиболее трудное, наиболее требующее борьбы при переходе к социализму» 4.
Однако Октябрь явился решительной, невиданной в истории победой социалистической революции. Большевики имели основание предполагать, что после полного банкротства эксплуататорских классов, после сильнейшего октябрьского удара, выбившего из их рук орудие власти, в условиях, когда подавляющее большинство народа оказалось на стороне революции, хотя бы на какое-то время возможна мирная обстановка. Через четыре с небольшим месяца после Октября Ленин сделал на VII съезде партии вывод, что история «нам не дала той мирной обстановки, которая теоретически на известное время мыслилась» 5.
В апреле 1918 г. Ленин напоминал, что организационная задача (т. е. задача налаживания управления народным хозяйством, перестройки его и восстановления после разрухи) «ставилась и решалась нами на другой же день после 25 октября 1917 года, но до сих пор, пока сопротивление эксплуататоров принимало еще форму открытой гражданской войны, до сих пор задача управления не могла стать главной, центральной»6. В этих словах — констатация того, что партия большевиков, ставшая у власти, с первых дней приступила к налаживанию хозяйственной жизни страны, к переустройству общественной жизни на новых основах. Вместе с тем они говорят, что на первый план вы-
188


двинулось решение и другой задачи — подавления сопротивления эксплуататоров,
Первое выступление мятежных сил произошло под Петроградом (в Гатчине, Царском Село, под Пулковом) сразу после свержения Временного правительства. К моменту Октябрьского вооруженного восстания А. Ф. Керенский был по только премьером, по и верховным главнокомандующим, что формально делало его полновластным распорядителем всей вооруженной силы, какой располагало государство. 25 октября, оставив Зимний дворец, он направился на фронт, чтобы самому вести войска, которые должны были, по зову верховного главнокомандующего, ужо двигаться к столице. Однако ни на ближних, ни на дальних подступах к ней не было частей, спешащих на выручку рухнувшей власти.
Приехав ночью в Псков, где находился штаб Северного фронта, Керенский разыскал квартиру своего родственника генерала В. Л. Барановского и вызвал туда главнокомандующего армиями фронта генерала В. А. Черемисова. Тот, здраво оценивая положение, заявил Керенскому «о невозможности посылки войск и бесполезности таковой», ибо «истинное настроение окопов» говорило о том, что войска, двинутые на Петроград, «должны неизбежно, по его мнению, перейти на сторону гарнизона». Черемисов нарисовал Керенскому «безнадежную картину», сделав заключение, что при таких условиях «посылка войск будет авантюрой», и просил приказания «приостановить движение войск к Петрограду». Керенский, совершенно потерявший присутствие духа, с этим было согласился, но, как только ушел Черемисов, генерал-квартирмейстер фронта Барановский и комиссар фронта меньшевик В. С. Войтинский стали ободрять его и убеждать в необходимости «ликвидировать Петроград силой»7. Они подсказали и наиболее надежную для этой цели силу — войска 3-го конного корпуса, те самые, которые двигал уже в августе на расправу с революционным Петроградом Корнилов. После неудачи того похода Керенский распорядился расквартировать их на не слишком большом удалении от столицы — в окрестностях города Острова (40 км южнее Пскова). Этот корпус был теперь для Керенского прямо находкой, как и сам он был находкой для командовавшего корпусом генерала Краснова, корниловца и ярого монархиста.
Керенский на автомобиле бросился в Остров, чтобы двинуть конный корпус в новый поход. Но и там было мало утешительного: в предоктябрьские дни подавляющее большинство частей корпуса по приказаниям самого Керенского было разослано по разным юродам и станциям (Новгород, Торопец, Витебск, Старая Русса, Осташков и др.) для подавления возникавших там революционных выступлений и наведения «порядка», а целая бригада (два Донских полка) отправлена на усиление гарнизона в Ревель. Теперь Ставка и штаб корпуса предпринимали судорожные попытки вернуть все части, но из этого мало что получалось: несмотря на неоднократные требования о возврате бригады
189


1-й Донской дивизии, Ревельский военно-революционный комитет не выпустил казаков из Ревеля.
К моменту решающих действий Керенскому и Краснову удалось собрать на подступах к Пулкову примерно 1000—1200 человек 8 против по крайней мере 8 тыс. красногвардейцев, солдат и матросов, выступивших на защиту пролетарской революции и имевших неисчерпаемые резервы на фронте и в тылу.
Как бы ни было благоприятно для Советской власти такое соотношение сил, Центральный Комитет большевистской партии п Советское правительство не могли недооценивать опасности, которая нависла над революционной столицей. Рабоче-крестьянская власть только что возникла, и организованных военных сил у нее было мало. А в столице орудовали тайные и явные контрреволюционные организации, согласовывая свои действия с Керенским и Красновым. 29 октября в Петрограде подняли мятеж юнкера военных училищ. Военно-революционный комитет в тот же день сумел подавить его, но контрреволюция не успокаивалась. Развернуло деятельность эсеро-меньшевистское руководство Всероссийского союза железнодорожников (Викжель), оживилось монархическое подполье. Одновременно начались тяжелые бои с белой гвардией в Москве, и Советское правительство в сложившейся обстановке не могло послать туда помощь, в случае же успеха во второй столице контрреволюция могла перебросить оттуда силы под Петроград, на помощь Краснову. Просьбу о такой помощи Керенский уже посылал тамошним контрреволюционерам. О посылке подкреплений в Москву и Гатчину не переставала заботиться Ставка. И Краснов и Керенский не без основания полагали, что в случае первого же успеха мятежа к ним примкнут притаившиеся пока офицеры, буржуазные слои населения.
Партия большевиков со всей серьезностью отнеслась к выступлению контрреволюции. Руководство борьбой против мятежников взял в свои руки Ленин. На собрании полковых представителей Петроградского гарнизона 29 октября он раскрыл всю глубину опасности и призвал рабочих и солдат дать отпор врагам. Оценивая соотношение сил, Ленин пришел к заключению, что Керенскому не на кого опереться, кроме корниловцев, на фронте за ним нет никого, а громадное большинство крестьян, солдат и рабочих стоит за политику мира, которую проводит Советское правительство. Поэтому попытка Керенского свергнуть Советскую власть — это «такая же жалкая авантюра, как попытка Корнилова». И все же, указывал Ленин, «момент теперь трудный» и нужно исходить из того, что положение политическое свелось к военному. «Задача политики и военная задача,— разъяснял вождь революции,— организация штаба, сосредоточение материальных сил, обеспечение солдат всем необходимым; это надо делать не теряя ни одного часа, ни одной минуты, чтобы дальше шло все так же победоносно, как до сих пор»9. Эти меры уже практически проводились в жизнь. Главным становилась организация сил.
190


В треугольнике Пулково—Царское Село—Краспое Село в те дни решалась судьба социалистической революции. Джон Рид, внимательно следивший за развернувшейся борьбой, писал потом в своей знаменитой книге: «Взоры всей России были устремлены к серой равнине у предместья Петрограда, где все силы старого порядка, какие только можно было собрать, стояли лицом к лицу с не организовавшейся еще властью нового, неизведанного» 10. Вооруженная схватка, решившая исход борьбы под Петроградом, разыгралась 30 октября у Пулковских высот. Здесь питерские красногвардейцы, матросы Балтийского флота и революционные полки Петроградского гарнизона отбили атаки войск генерала Краснова, обратили их вспять и они откатились к исходному пункту наступления — Гатчине.
Краснов и Керенский так и не дождались подкреплений, а среди казаков началось разложение, так что они даже решили выдать Керенского советским властям. Придя в полное отчаяние, экс-премьер стал умолять своих адъютантов, чтобы они его застрелили, но те отказались. Переодевшись в матросское платье, Керенский потайным ходом выбрался из дворца и бежал из Гатчины. Краснов, арестованный матросами, был доставлен в Смольный, в Военно-революционный комитет. Он дал честное слово, что не будет воевать против Советской власти, и его отпустили к своему корпусу, которому было приказано сосредоточиться в Великих Луках. Там корпус вскоре был расформирован, а казаки отпущены по домам.
Малочисленность мятежников показала, насколько прав был Ленин, заранее считавший, что даже казаки не пойдут против правительства мира, что выступление контрреволюции против рабоче-крестьянской власти превратится в «безнадежнейший бунт кучки корниловцев» 11. Победа под Пулковом была одержана не просто благодаря выгодно сложившемуся соотношению сил на поле боя, но и в результате энергичных мер для обеспечения такого соотношения, принятых Петроградским ВРК, военно-революционными комитетами на фронтах и железнодорожных узлах. Победа состояла не только в том, что враг был разгромлен, но п в том, что не было, допущено подвоза подкреплений к полю боя и пресечена всякая возможность создать благоприятное для контрреволюции соотношение сил в районе военных действий. Безуспешны были усилия Ставки, направленные к тому, чтобы дать подкрепления Керенскому, хотя она вызывала войска с «более благополучных», с ее точки зрения, Юго-Западного и Румынского фронтов, ей помогали уполномоченные «Комитета спасения родины и революции», разосланные на важнейшие железнодорожные узлы, чтобы обеспечивать продвижение эшелонов на Лугу и на Гатчину. Ничего не смогли сделать и реакционные генералы, сидевшие в штабах фронтов и командовавшие армиями: их распоряжения парализовались действиями революционных комитетов. Война контрреволюционного генералитета против власти Советов оказывалась лишенной реальной почвы: генералы не имели за собой армии.
191


Огромную роль в успехе революционных сил сыграла большевистская пропаганда. Она дала себя знать не только в мобилизации рабочих и солдат на борьбу с врагом, но и в непосредственной подготовке к боям и в самом ходе боевых действий. Известно, как реагировали казаки в Гатчине на речь приехавшего к ним народного комиссара П. Е. Дыбенко, разъяснившего антинародную политику свергнутого Временного правительства и замыслы Керенского свергнуть Советскую власть силами малочисленного казачьего отряда: казаки согласились прекратить борьбу против Советской власти и арестовать Керенского. Когда же Борису Савинкову удалось отправить из Луги в Гатчину на помощь Краснову отряд ударников, навстречу им выехала делегация во главе с Дыбенко. Выслушав его, рядовая масса ударников перешла на сторону Советов, и ударники мирно вступили в Гатчину12. Уже здесь, под Пулковом и в Гатчине, проявилась особенность, характерная для первых месяцев диктатуры пролетариата: борьба с противниками Советской власти «соединяла в себе не столько военные действия, сколько агитацию; слой за слоем, массы за массами, вплоть до трудящегося казачества, отпадали от тех эксплуататоров», которые пытались вести их за собой13. В. И. Ленин указывал, что с октября 1917 по февраль-март 1918 г. всякая попытка контрреволюции поднять против Советской власти народ приводила только к тому, что новые слои трудящихся оказывались против контрреволюции14.
30 октября 1917 г. на склонах Пулковских высот захлебнулся первый военный поход контрреволюции против победившей в стране Советской власти. Тем самым устранялась непосредственная угроза красной столице.
Однако победа пролетарской революции в стране не могла считаться вполне обеспеченной, пока не было сломлено сопротивление белогвардейцев в Москве, на которую у контрреволюции были большие расчеты. Эти расчеты очень ясно выразили в телеграммах московскому городскому голове В. В. Рудневу начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Духонин и главнокомандующий армиями Западного фронта (в тылу которого находилась Москва) генерал П. С. Балуев. Извещая Руднева 27 октября о высылке в Москву карательных войск с фронтов, Духонин указывал: «Необходимы решительные действия совокупными силами для полного подавления мятежников, поднявших смуту в сердце России» 15. Он по привычке называет здесь «мятежниками» восставших рабочих и солдат, когда они уже свергли прежнее правительство и установили новую власть, против которой выступили ставшие мятежными силы контрреволюции. Генерал Балуев тоже слал, кроме войск, «привет сердцу России» и выражал уверенность, «что в настоящий грозный момент Москва как собирательница России соединит всех верных сынов ее и спасет родину» 16.
Потеряв опору в лице свергнутого Временного правительства и не желая признавать Советскую власть, контрреволюция орга- 192


низовала в Москве «Комитет общественной безопасности» под председательством эсера Руднева. Этот комитет ставил своей целью «организовать временное правительство», созвав съезд «демократических организаций», если удастся «подавить решительно большевизм в Москве» 17.
Московский пролетариат должен был вырвать средства власти, оставшиеся еще в руках классового врага, и тем максимально лишить его возможности к сопротивлению. Эта задача могла быть решена только путем вооруженного выступления рабочих и солдат против еще не разоруженных мятежных сил контрреволюции.
Как только в Москве были получены сообщения о том, что Временное правительство пало (или, во всяком случае, что оно осаждено в Зимнем дворце, но решило пока «не сдаваться»), обе стороны почти одновременно, поздно вечером и ночью 25 октября, начали формировать свои чрезвычайные руководящие центры. Московские Советы рабочих и солдатских депутатов (существовавшие раздельно) совместным решением, по предложению и настоянию большевиков, образовали Военно-революционный комитет; Московская городская дума — «Комитет общественной безопасности», составленный из представителей всех ее фракций, кроме большевиков.
В образовании этих центров получило выражение классовое размежевание политических сил, ближайшим последствием которого явилось еще более резкое размежевание военных сил. Вследствие политического веса Москвы, игравшей в стране роль второй столицы, эта борьба неизбежно приобретала общероссийское значение: тут против революции выступила всероссийская контрреволюция.
Оба органа начали действовать с утра 26 октября. В первые же два дня их деятельности солдаты Московского гарнизона и многих гарнизонов округа заявили о своей готовности поддержать ВРК и об отказе подчиняться штабу МВО, так что фактически военный округ как административная единица вооруженных сил старого государства перестал существовать, а его штаб во главе с командующим полковником К. И. Рябцевым превратился в полевой штаб только что возникшего «Комитета общественной безопасности», в состав которого Рябцев вошел и руководству которого подчинился.
Количественно боевые силы ВРК в ходе борьбы превосходили силы противника. ВРК мог собрать до 6 тыс. красногвардейцев и примерно столько же солдат запасных полков, у него был еще громадный резерв непосредственно в Москве в виде продолжавшей формироваться Красной гвардии и остальной, пока еще не имевшей оружия массы солдат запасных частей (их общая численность в гарнизоне доходила до 30 тыс.).
На противоположной стороне — под командованием Рябцева — оставались как организованная сила офицеры и юнкера двух военных училищ (Александровского и Алексеевского) и четырех
7 Великий Октябрь
193


школ прапорщиков (в Москве было шесть таких школ, но две заявили о своем нейтралитете). В распоряжении «Комитета общественной безопасности» была еще не организованная в боевые единицы сила — офицеры из разных частей гарнизона, а также оказавшиеся но разным поводам в Москве, в том числе бежавшие с фронта, спасаясь от демократизации частей, и застигнутые здесь событиями. Кроме того, спешно формировались отряды «белой гвардии»—из студентов и прочей буржуазной молодежи. Реальные боевые силы контрреволюции к началу боев не превышали 6 тыс. человек 18.
Однако такое соотношение сил уравновешивалось другими показателями. Анализируя сплы той и другой стороны, крупный военный специалист, пришедший в 1919 г. на службу Советской власти, бывший генерал А. И. Верховский обращал внимание на их качественную сторону. «Доброй воли, героизма отдельных людей, самодеятельности» у массы революционных бойцов было много, но «не спаянная дисциплиной, без опытных военных начальников, масса не могла проявить нужной организованности». Дисциплина среди солдат, покинутых офицерами, рухнула, «а среди рабочих дружин она еще не создалась». На стороне рабочих была запасная артиллерийская бригада, но они не могли использовать орудия, потому что «не имели людей, которые могли бы руководить артогнем». В то же время контрреволюционные войска «были хотя и немногочисленны, но отлично организованы п дисциплинированы и сохранили весь аппарат управления штаба округа» 19.
Вооруженная борьба в Москве затянулась на целую неделю. 26 и 27 октября, по словам одного из руководителей московских большевиков В. Н. Яковлевой, с обеих сторон «происходила мобилизация сил». При этом допущенные в состав ВРК меньшевики всячески тормозили переход к решительным действиям, затевая бесплодные дебаты о возможностях мирного исхода борьбы. Во взглядах на формы борьбы не было единства и внутри большевистской части ВРК: одни его члены считали, что для вооруженного выступления пока «мало сил», для организации их нужна передышка, которую можно получить путем предложенных Рябцевым переговоров «о способах ликвидации происшедшего»; другие члены ВРК настаивали на том, чтобы немедленно поддержать Петроград, для чего вместо переговоров с Рябцевым начать решительное наступление на центр контрреволюции — городскую думу и «Комитет общественной безопасности», пмея в виду, что «массы организуются на действии, а не на переговорах в четырех стенах». В вопросе о выборе одного из этих путей раскололся и большевистский Боевой партийный центр (создан утром 25 октября). На совместном заседании Партийного центра и большевистской части ВРК в результате голосования было решено принять предложение о переговорах. Это голосование Яковлева называет в известном смысле историческим: оно «предопределило затяжной характер октябрьской борьбы»20.
194


Другой руководитель московских большевиков, член ВРК Г. А. Усиевич тоже дал объяснение тактике ВРК в те дни: «...Мы знали, что хотя за нами громадное большинство Московского гарнизона, что хотя за нас стояло громадное большинство рабочих, но это большинство было почти безоружно. Три четверти Московского гарнизона не пмело оружия. Красная гвардия была в зачаточном состоянии. Поэтому первые действия, которые были предприняты Военно-революционным комитетом, — это вооружение солдат и рабочих... С другой стороны, юнкера и офицеры были вооружены с ног до головы»21.
Затея Рябцева с переговорами фактически имела целью оттянуть выступление революционных сил и выждать прибытия подкреплений, вызванных им из других гарнизонов и обещанных Ставкой. Однако одни части сами отказывались выступать по призыву московской контрреволюции, другие не были выпущены из гарнизонов и с фронта военно-революционными комитетами, третьи задержаны в пути железнодорожными рабочими на дальних подступах к Москве (удалось с запозданием прорваться в Москву лишь одному отряду ударников в 170 штыков из Брянска). Но за сутки, выигранные под предлогом переговоров о перемирии, Рябцев сорганизовал свои силы и вечером 27 октября предъявил Военно-революционному комитету ультиматум о самороспуске, а когда ультиматум был отвергнут, «Комитет общественной безопасности», объявив себя единственной политической властью в городе и возложив на Рябцева всю военную власть, ввел в городе военное положение. Белогвардейский штаб стал стягивать своп силы в район, прилегающий к Кремлю, и окружать ими Совет. Тогда на защиту Совета и ВРК поднялись расположенные в районах воинские части. Видя нерешительность центрального ВРК и грозящую ему опасность, не имея возможности получить от него директивы, районные ВРК и штабы стали связываться с воинскими частями, самостоятельно изыскивать вооружение для рабочих и вступили в активную борьбу с юнкерами в своих районах.
28 и 29 октября борьба продолжалась, силы Совета возрастали, начали прибывать подкрепления из ближайших городов; силы же противника таяли, теряли моральную устойчивость, однако продолжали ожесточенно сопротивляться. Достигнутый перевес позволял ВРК решительными действиями разгромить мятежников и быстро закончить вооруженную борьбу. Но вместо того, чтобы использовать свои преимущества, ВРК пошел на уговоры Викжеля и меньшевиков и согласился заключить на целые сутки перемирие для переговоров, которых добивался «Комитет общественной безопасности». Получив перемирие, юнкера не перестали нападать на революционные отряды и посты, так что фактически перемирия не было. По инициативе Боевого партийного центра оно было прервано. В течение 31 октября, 1 и 2 ноября революционные силы районов, действуя часто вопреки распоряжениям центрального ВРК, снова не проявлявшего реши-
7*
195


тельности, выбивали юнкеров и «белую гвардию» из их основных опорных пунктов. Под непрерывный гул канонады в центре города, под бешеную ружейную и пулеметную перестрелку представители обеих сторон подписывали 2 ноября договор о капитуляции сил «Комитета общественной безопасности».
В исторической литературе дан анализ уроков вооруженной борьбы в Москве, установлено, что в ходе ее были нарушены основные положения марксистского учения о восстании как искусстве22. Не соблюдались прежде всего требования: «Раз восстание начато, надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление»; «надо стараться захватить врасплох неприятеля, уловить момент, пока его войска разбросаны» 23. Предписания ВРК районам «занять строго выжидательную позицию»24, его переговоры с противником, как п не вызывавшееся необходимостью перемирие, давали возможность контрреволюции выиграть время, сорганизовать и перегруппировать свои силы, перехватить у восставших инициативу наступательных действий. Ошибки, допущенные Военно-революционным комитетом, признавали сразу после одержанной победы и его руководящие работники. «Военно-революционный комитет,— говорил Г. А. Усиевич, отчитываясь перед Московскими Советами рабочих п солдатских депутатов,— сделал много, страшно много ошибок... в этом нет никакого сомнения»25. Даже когда было ясно, что одержана полная победа, ВРК вместо требования безоговорочной капитуляции позволил «Комитету общественной безопасности» выторговывать, опять-таки путем переговоров, условия сдачи: офицерам оставлялось «присвоенное их званию оружие», а военным училищам — то оружие, «которое необходимо для обучения», пленные освобождались26.
У красногвардейцев условия капитуляции противника вызвали недоумение и возмущение. Латышская дружина Красной гвардии потребовала предать всех участников мятежа революционному суду. С протестом против договора являлись в ВРК делегации от районов. Ответом на эти протесты было разъяснение ВРК, напечатанное 4 ноября в газете «Социал-демократ»: «ВРК считал нужным ликвидировать восстание буржуазии с наименьшим количеством жертв27. Ввиду этого и не нашел нужным настаивать на предании суду участников восстания» 28. Оставление организаторов мятежа безнаказанными, а всех белогвардейцев на свободе означало сохранение кадров контрреволюции, готовых снова выступить с оружием в руках против Советской власти. Прощаясь друг с другом, некоторые юнкера говорили: «Через месяц встретимся на Дону» 29.
Вспомним слова Ленина о том, что большевики первое время Советской власти «были слишком гуманны, слишком добросердечны по отношению к чудовищным, по своему предательству, представителям буржуазно-империалистического строя»30. Он и в последующем указывал, что Советская власть «слишком мягка», что она «во многих случаях не проявляла достаточной ре-
196


шимости в борьбе с контрреволюцией» 31. Ленин отмечал также, что Краснов «был отпущен из-за предрассудков интеллигенции против смертной казни. А теперь (это сказано Лениным 5 июля 1918 г., когда Краснов снова воевал против Советской власти па Дону.— В. П.) я посмотрел бы народный суд, тот рабочий, крестьянский суд, который не расстрелял бы Краснова, как он расстреливает рабочих и крестьян» 32. Очевидно, влияние подобных предрассудков сказалось и в действиях Московского ВРК. Об этом, впрочем, не приходится гадать: меньшевики и эсеры все время сеяли в рядах революции соглашательские иллюзии, навязывали московским большевикам переговоры и перемирия, обвиняли их в том, что они «толкали к кровопролитию».
Мелкобуржуазные отступники от революции уже тогда обвиняли большевиков в организации «кровопролитий», стремясь развратить сознание революционных бойцов, предотвратить или прекратить решительные боевые действия и тем самым уберечь силы контрреволюции от разгрома. В том же направлении они продолжали действовать и в эмиграции. Так что нынешняя тактика западных советологов, пугающих прогрессивные силы историческим опытом русской революции, на который они набрасывают тень «терроризма», «кровопролития», «насилия», унаследована ими от сподвижников Керенского, Руднева и К°.
Опыт вооруженной борьбы в Москве в первую неделю после победы Октября дает представление о характере контрреволюционной деятельности представителей мелкобуржуазной демократии, пытавшихся пагубно влиять на революционные силы. Этот опыт показывает, как через преодоление такого влияния большевистская партия утверждала на практике принцип диктатуры пролетариата — подавление сопротивления эксплуататоров.
2. Революция шествует по стране
После 25 октября борьба за власть Советов в стране велась уже и средствами самой власти. Призыв II съезда Советов, Советского правительства и большевистской партии к массам — «Берите всю власть в руки своих Советов» — трудящиеся претворяли в жизнь. Помощь им оказывали органы новой центральной власти, вернувшиеся на места делегаты съезда Советов, агитаторы, комиссары и эмиссары, посылавшиеся на места ЦК РСДРП (б), Петроградским ВРК и ВЦИК. Боевыми штабами по руководству борьбой с контрреволюцией, как правило, являлись военно-революционные комитеты83, создававшиеся в решающие дни на местах по примеру Петрограда. По имеющимся данным, в стране в период триумфального шествия Советской власти было образовано около 350 военно-революционных комитетов, из них 261 — в основной базе социалистической революции: в Центральном промышленном районе, на Урале и в Поволжье. В полосе фронта насчитывалось не менее 500 полковых, дивизионных, корпусных, армейских и фронтовых военно-революционных комитетов 34.
197


ВРК сплошь и рядом возникали и в городах и солях, где
баррикады и штык не ставились в повестку дня, где власть перешла в руки Советов мирным путем. Но и в этих случаях военно- революционные комитеты оказывались крайне необходимы: не только как штабы, готовые в нужный момент возглавить вооруженную борьбу, по в качестве чрезвычайных органов власти, наделенных исключительными полномочиями, способных добиться осуществления первых декретов Советского правительства без всякого промедления, железной рукой навести революционный порядок, подчинить задачам закрепления победы все имеющиеся материальные и человеческие ресурсы.
Закономерно, что военно-революционные комитеты раньше всего возникли там, где действовали сильные большевистские организации, где рабочий класс был многочислен и сплочен, а в боевых частях и тыловых гарнизонах преобладало влияние партии Ленина, где существовали прочные связи с ведущими революционными центрами, прежде всего Петроградом и Москвой.
В обеих столицах ВРК возникли при Советах рабочих и солдатских депутатов как органы этих Советов. В большинстве случаев также обстояло дело и в провинции. Но не везде. Так, среди 24 военно-революционных комитетов губернских городов Центрального промышленного района, Урала и Поволжья шесть (25%) (Воронежский, Вятский, Нижегородский, Пензенский, Тверской и Тульский) были сформированы комитетами РСДРП (б), один — гарнизонным собранием, остальные — Советами или совместными заседаниями Советов рабочих и солдатских депутатов, Советов крестьянских депутатов, партийных и профсоюзных организаций35. Однако в подавляющем большинстве случаев инициатива исходила от большевиков — партии, поднявшей трудящихся страны на социалистическую революцию.
Разнообразие в составе организаций, формировавших ВРК, зависело от многих причин, в частности от того, что к моменту восстания в Петрограде еще не везде были созданы Советы. Но главное заключалось в ином. ВРК образовывались и действовали, как полномочные органы конкретных Советов там, где накануне Октября была осуществлена их большевизация. Советы, где все еще преобладали депутаты от мелкобуржуазных партий, выступали против социалистической революции и активно противились выборам военно-революционных комитетов, призванных возглавить на местах борьбу за переход власти в руки трудящихся. В этом отношении показательны выступления группы большевиков на пленуме Одесского Совета 6 января 1918 г. Разъясняя причину образования ВРК не на базе Совета, а на заседании фабзавкомов города совместно с представителями Румчерода, воинских частей и военных моряков, они говорили: чисто рабочий комитет возник потому, «что жизнь долго шла мимо Совета. Рабочие массы считали Совет только говорильней». Ревком «опирается на рабочих, солдат и матросов», он «расчистит для Совета путь к власти, власть возьмет для Советов» 36.
198


Бывали случаи, когда Советы, прочие организации с преобладанием в руководстве соглашателей формировали ВРК по преимуществу из меньшевиков, правых эсеров, националистов. Подобное имело место в Мурманске, Перми, Ростове-на-Дону, Юзов- ке. Конечно, ревкомы в этих городах образовывались не с тем, чтобы взять власть, а для того, чтобы противодействовать социалистической революции. Судьба соглашательских ВРК была предрешена: они либо переизбирались, либо большевики и левые эсеры выходили из их состава, чтобы создать новые, действительно революционные ВРК37.
Важность задач, возложенных на военно-революционные комитеты, самым непосредственным образом сказалась на их составе. В ВРК абсолютно преобладали большевики. Так, в числе членов губернских ВРК Центрального промышленного района, Урала и Поволжья их было до 70%; около 30% приходилось на беспартийных и представителей мелкобуржуазных партий левого толка. Среди председателей ВРК большевиков и им сочувствующих насчитывалось 97% 38. В 37 из 41 ВРК Центральной России большевики работали вместе с левыми эсерами 39-40. Представители этой партии участвовали в ревкомах Северо-Запада России, Украины, Поволжья, Урала и Сибири. Участие левых эсеров в ВРК способствовало упрочению союза рабочего класса с трудящимся крестьянством, завоеванию власти Советами, прокладывало дорогу к соглашению обеих партий, было прологом будущего правительственного блока большевиков и левых эсеров.
Опираясь на рабочих, отряды Красной гвардии, революционных солдат местных гарнизонов, ВРК обеспечивали переход власти в руки Советов. Процесс этот во многих регионах, особенно национальных, и даже отдельных городах и уездах имел свои особенности. В советской исторической литературе подробно рассматривается ход революции в отдельных районах. Здесь же дадим лишь общую картину этого единого и вместе с тем многообразного процесса.
Уже в течение первых десяти, а местами и одного-двух дней после победы Октября в столице власть перешла к Советам в разных концах страны: в Москве и крупных городах центра европейской части России — Иваново-Вознесенске, Владимире, Рязани, Твери, Брянске, Ярославле, Воронеже, Белгороде; на западе и северо-западе страны — в Ревеле, Вендене, Вольмаре, Витебске, Пскове, Минске, Смоленске, Орше; на севере — в Мурманске и Череповце; в южных районах— в Баку, Луганске, Ростове-на-Дону, Красноводске, Каменец-Подольском, Виннице; на берегах Волги — в Самаре, Казани, Нижнем Новгороде, Царицыне, Сызрани, Саратове; за полторы-две тысячи верст от столицы и у самого Уральского хребта — в Уфе, Ижевске, Екатеринбурге; в Средней Сибйри — в Красноярске и Минусинске (больше четырех тысяч -верст от столиц по железной дороге); в далеком Туркестане —в Ташкенте, Перовске, Новой Бухаре, Термезе и Катта-Кургане.
199


Здесь названы 40 губернских и уездных городов, в большинстве своем являвшихся также промышленными центрами, имевших сильные гарнизоны и разбросанных по огромному пространству России, включая ее азиатскую часть. Этот перечень показывает, насколько обоснованным было сделанное 7 ноября Советом Народных Комиссаров заявление о том, что «Советская власть утвердилась во всех важнейших пунктах страны» 41.
На громадной периферии ясно обозначились организующие центры социалистической революции, способные вести за собой поднимавшиеся на борьбу рабоче-крестьянские массы на территории, охватывавшей значительную часть страны. Решающим условием столь быстрой победы Советской власти в этих пунктах и прилегающих к ним районах явилось складывавшееся благоприятно для революции соотношение классовых сил, а оно, в свою очередь, определялось наличием сравнительно многочисленного, организованного пролетариата и политически просвещенных солдатских масс. Здесь, как правило, руководство Советами уже к 25 октября принадлежало большевикам, подготовившим их к взятию власти. К таким Советам можно прежде всего отнести мысль Ленина о том, что триумфальное шествие Советской власти было предрешено объективным предыдущим развитием, «так что оставалось сказать только последнее слово, сменить вывеску, вместо „Совет существует как организация профессиональная“ написать: „Совет есть единственная форма государственной власти“» 42.
Там же, где большевистские организации были слабы и Советы оставались под влиянием меньшевиков и эсеров, процесс перехода власти к Советам затруднялся и затягивался. Вместе с буржуазией соглашатели оказывали ожесточенное сопротивление установлению Советской власти. Это и понятно: при Временном правительстве их партии были у власти, скатившись в болото контрреволюции, они связали себя с буржуазией узами кровавых расправ с революционными массами. И теперь им нужно было удержать власть, не допустить перехода ее в руки тех самых масс, руководимых большевиками. Ленин говорил, что необходим был «максимум революционной решимости покончить с соглашательством» 43.
Если в Минске, Кронштадте, Иваново-Вознесенске, Луганске Советы смогли взять власть в первый же день, то в других местах преодоление противодействия соглашателей в Советах требовало известного времени.
В Самаре, например, вопрос о переходе власти к Советам обсуждался в течение 25—26 октября на объединенных заседаниях исполкомов Советов рабочих, солдатских, крестьянских депутатов при сильнейшем противодействии соглашателей, настаивавших на создании органа местной власти на коалиционной основе, при представительстве буржуазных партий и организаций. Обсуждение закончилось вечером 26 октября на совместном заседании
200


пленумов Советов с участием многочисленных представителей от рабочих организаций и воинских частей. Меньшевистско-эсеровская резолюция собрала лишь. 140 голосов, 441 голосом была принята резолюция большевиков с категорической формулировкой: «Все распоряжения (Временного) правительства и его агентов признаются недействительными. Единственной властью в стране демократия Самары признает власть Советов». С утра 27 октября избранный Советами ревком (9 большевиков из 13 членов) под председательством В. В. Куйбышева направил в органы местного управления комиссаров с отрядами Красной гвардии, разоружил контрреволюционное офицерство, взял на учет имевшееся в гарнизоне оружие, организовал охрану революционного порядка в городе 44.
В других местах сопротивление соглашателей принимало более острые формы, вплоть до вооруженных. Так было в Красноярске. 27 октября, по получении известия о свержении Временного правительства, большевистский исполком Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов принял срочные меры по приведению революционных сил города и гарнизона в готовность к отражению выступления контрреволюции. Но в то же время губернский комиссар Временного правительства специальным обращением предупредил население о том, что всякие выступления будут подавляться самыми решительными мерами. На следующий день на предприятиях и в воинских частях прошли революционные митинги, а вечером на заседании губернского исполкома Советов большевики предложили ликвидировать органы управления свергнутого правительства. В знак протеста правые эсеры и меньшевики заявили о выходе из исполкома. 29 октября Красноярский Совет и исполком Советов Енисейской губернии45 объявили ко всеобщему сведению, что они полностью взяли власть в свои руки. Кадеты, меньшевики и эсеры такого перехода власти не признали и решили дать Советам бой. Организовав «Комитет объединенных общественных организаций» во главе с губернским комиссаром, они вместе с начальником гарнизона стали готовить войска к выступлению против Советов. 1 ноября контрреволюция перешла к активным действиям. Созвав на митинг около двух тысяч солдат, начальник гарнизона, при поддержке меньшевиков и эсеров, призвал гарнизон выступить против Советов. Прибывшие руководители большевиков разоблачили замыслы контрреволюции, и митинг закончился принятием резолюции о поддержке власти Советов. Дело обошлось, таким образом, без кровопролития. За неподчинение Советской власти исполком отстранил от должностей губернского комиссара и ближайших его приспешников, однако «Комитет общественных организации» не смирился и вновь объявил, что гражданская и военная власть остается в руках губернского комиссара и возглавляемого им комитета. Чтобы пресечь их контрреволюционную деятельность, губисполком 3 ноября принял решение об аресте бывшего губернского комиссара и начальника гарнизона46.
201


В Нижнем Новгороде большевистская фракция Совета на заседании 26 октября предложила организовать ВРК и взять власть. Но меньшевистско-эсеровское большинство провело резолюцию, осуждавшую революцию в столице. Возмущенные представители рабочих и солдат потребовали переизбрания Совета, п по решению губкома большевистской партии был создан ВРК, в который вошли представители большевистской организации, гарнизона и профсоюзов. Возглавил ВРК профессиональный революционер И. Р. Романов, член РСДРП (б) с 1898 г., присланный в сентябре 1917 г. в Нижний Новгород Центральным Комитетом партии. В противовес ВРК соглашатели вместе с кадетами создали при городской думе «Комитет спасения родины и революции». 28 октября большевики организовали вооруженную манифестацию и митинг, на котором красногвардейцы и солдаты приветствовали Октябрьскую революцию и местный военно-революционный комитет, а затем заняли арсенал, телеграф, почту, Кремль и, арестовав начальника гарнизона, разоружили и разогнали юнкеров и прочих белогвардейцев, собранных думой для ее защиты. На следующий день ВРК оповестил население о том, что власть в городе принадлежит Совету рабочих и солдатских депутатов47.
Не везде, однако, Советская власть утверждалась бескровно. Создавая «Комитеты спасения революции» и аналогичные комитеты, контрреволюция, вслед за Петроградом и Москвой, пустила в ход свои боевые силы и на периферии. В Смоленск известие о победе петроградского пролетариата поступило 26 октября. Вечером того же дня на заседании Совета большевики потребовали оказать помощь революционным силам Петрограда и Москвы. Соглашатели, полагаясь на имевшиеся в городе военные силы (штаб Минского военного округа с офицерским резервом, юнкера, казачьи части), отказались даже обсуждать этот вопрос и, покинув заседание, организовали «Комитет спасения революции» с участием кадетов, губернского комиссара Временного правительства и комиссара военного округа эсера Галина. На заседании же Совета был образован ВРК из большевиков и левых эсеров под председательством члена РСДРП (б) с 1916 г. С. С. Иоффе. Отвергнув предложение ВРК об урегулировании вопроса о власти путем переговоров (ВРК соглашался на создание «однородного социалистического правительства», поддерживающего власть Советов), «Комитет спасения» вечером 30 октября окружил своими силами здание Совета, где шло заседание с участием представителей гарнизона, и предъявил ультиматум (15 минут на размышление) о закрытии заседания, сдаче его участниками оружия и передаче охраны города «Комитету». Когда же ультиматум был отклонен, казаки открыли по зданию Совета огонь. Артиллеристы, стоявшие на стороне ревкома, ответили огнем по казакам и зданию городской думы, где заседал «Комитет спасения». ВРК потребовал вывести казаков из города. Поскольку согласия «Комитета спасения» не последовало, рево-
202


люционные силы продолжали военные действия до тех пор, пока казаки, не выдержав огня, не стали разбегаться. В тот же вечер они были разоружены. Власть в городе осталась за Советом, хотя некоторое время влачил свое существование и «Комитет спасения» 48.
С неменьшим ожесточением выступила контрреволюция против власти Советов в Ташкенте. Получив 27 октября известие о победе революции в Петрограде, исполком Ташкентского Совета солдатских и рабочих депутатов призвал гарнизон не исполнять распоряжений комиссара Временного правительства генерала П. А. Коровиченко, не подтвержденных Советом. В ответ генерал объявил Ташкент и уезд на военном положении, арестовал часть членов исполкома, с помощью юнкеров и казаков разоружил стрелковый запасный полк, вставший на сторону Совета, и потребовал от населения подчинения прежним властям. Краевой Совет солдатских и рабочих депутатов, в котором главенствовали меньшевики и эсеры, выступил с таким же призывом, протестуя «против перехода власти к Советам, а тем более в руки большевиков». Наутро началось вооруженное восстание рабочих и солдат, а вечером по инициативе большевиков был создан ВРК, принявший на себя руководство восставшими массами. Активное участие в восстании приняли рабочие-узбеки, создавшие свой вооруженный отряд49. Тесня контрреволюционные силы, революционные войска заняли ряд важных опорных пунктов (железнодорожное депо, товарные склады, часть казарм, мосты). На помощь им спешили отряды Красной гвардии из Кушки, Самарканда, Перовска и других городов. 31 октября в результате решительного общего наступления революционных войск город и крепость были очищены от контрреволюционных сил, члены Туркестанского комитета Временного правительства арестованы 50.
Бурные дебаты по вопросу о власти начались 27 октября в Воронежском Совете. Большевики предложили образовать ВРК и передать ему всю полноту власти. Эсеры осудили победу революции в Петрограде и на пленуме Совета провели решение о создании на основе коалиции с буржуазией «Комитета общественной безопасности». В борьбу с пролетарской революцией вступила и городская дума. Тогда большевики пошли к рабочим. На митингах солдаты и рабочие разоблачали контрреволюционную политику Временного правительства, выражали готовность поддержать переход власти к Советам с оружием в руках. Рабочие потребовали немедленного отзыва эсеров и меньшевиков из представительных учреждений, замены их революционными делегатами. Разоружением большевистски настроенных ополченских дружин начальник гарнизона и «Комитет общественной безопасности» вызвали революционные силы на решительный бой. По призыву большевиков 5-й пулеметный полк вместе с отрядами рабочих 30 октября выступил против контрреволюции. Вооруженное сопротивление офицеров было подавлено, и все
203


контрреволюционные силы разоружены. ВРК полностью взял власть в свои руки51.
В Казани командование военного округа в ночь на 24 октября предприняло попытку опередить революцию разоружением большевистски настроенных частей и арестом руководителей Военной организации большевиков. Это привело к вооруженному столкновению между юнкерами и революционными солдатами. С 24 октября до 3 часов утра 26 октября, когда была получена из Петрограда весть о свержении Временного правительства, в течение более суток в городе шли бои, закончившиеся полной капитуляцией юнкеров. В тот же день по предложению большевиков был образован временный орган власти в городе и губернии — ВРК при Совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, командующим войсками округа стал большевик прапорщик Н. Е. Ершов 52.
Решительная борьба в Виннице развернулась также еще до победы Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде, когда командование Юго-Западного фронта распорядилось расформировать находившийся там большевистски настроенный 15-й запасный полк (около 6 тыс. человек). Но солдаты отказались выполнить приказ и избрали новых командиров во главе с сочувствующим большевикам поручиком И. Зубрилиным — председателем военной секции Винницкого Совета. Поддержанный рабочими и другими воинскими частями, полк 23 октября вышел на демонстрацию протеста и заявил, что отдает себя в распоряжение Совета. На митинге рабочих и солдат выступила председатель Юго-Западного областного комитета РСДРП (б) Е. Б. Бош, призвавшая к борьбе против Временного правительства и захвату власти. Командование фронта направило в Винницу карательный отряд под начальством помощника комиссара фронта меньшевика Т. Д. Костицына. 25 октября в городе завязались бои восставших солдат и рабочих с карательной экспедицией. Карателям удалось 29 октября подавить восстание, Винница и уезд были объявлены на военном положении. Но 2 ноября в город вступили революционные части 2-го гвардейского корпуса, прибывшие по просьбе большевиков из Жмеринки. Каратели бежали из города, не приняв боя. В Виннице была установлена Советская власть53.
В Саратове, где Совет с сентября 1917 г. был большевистским (председатель В. П. Антонов-Саратовский), соглашатели во главе с губернским комиссаром меньшевиком Д. А. Топуридзе, получив 25 октября телеграмму о событиях в Петрограде, для вооруженной борьбы против Советов создали «Комитет защиты революции» и при нем «боевой штаб». Вечером 26 октября офицерский отряд, захватив арсенал, выдал оружие 3 тыс. контрреволюционеров, которые овладели центром города, установили пулеметы на колокольнях и других высоких зданиях и двинулись к консерватории, намереваясь разогнать заседавший там Совет. На помощь себе «боевой штаб» вызвал из близлежащих гарнизонов Оренбургскую казачью дивизию. Не теряя времени боль- 204


шевики подняли рабочих и солдат на вооруженное восстание и для руководства боевыми действиями Красной гвардии и солдат создали Военный совет. Приближавшиеся казаки были распропагандированы солдатами и вернулись в пункты своего расположения. Ожесточенно сопротивлявшиеся силы контрреволюции были подавлены с помощью артиллерии и утром 29 октября безоговорочно капитулировали. В Саратове утвердилась власть Совета54.
Уже из этого обзора событий можно видеть, что, кроме Москвы и Петрограда, где в первую очередь решался успех пролетарской революции и в борьбе против нее сосредоточивались главные усилия контрреволюции, необходимость в применении оружия при установлении Советской власти в эти первые десять дней после ее победы в центре возникла лишь в восьми крупных городах (Смоленск, Ташкент, Воронеж, Казань, Винница, Саратов, Красноярск, Нижний Новгород) из названных 40 губернских и уездных центров, причем в двух из этих восьми — в Нижнем Новгороде и Красноярске — дело по существу ограничилось приведением в боевую готовность и внушительной демонстрацией вооруженных сил революции. В подавляющем же большинстве — более 30 городов из 40 — Советская власть устанавливалась мирным путем, без вооруженных столкновений. Приведенный перечень 40 пунктов составлен из расчета наглядно показать повсеместное, по всей основной территории страны, распространение очагов и форпостов революции в рассматриваемый короткий промежуток времени. В прилегающих к ним районах и в других близлежащих пунктах, не названных в этом списке, власть Советов устанавливалась в те же дни. Так, среди городов, где Советская власть установилась в течение первых нескольких дней после ее победы в центре, можно назвать Орехово-Зуево, Подольск, Серпухов, Коломну, Богородск, Воскресенск, Звенигород, Клин и др. Уже 26 октября Московский губисполком констатировал, что во всех рабочих центрах губернии власть взята Советами и ими «приняты все меры, чтобы предотвратить всякие неорганизованные выступления и эксцессы» 55. Объясняется такой ход событий благоприятным для революции соотношением сил. Перевес на стороне революционных сил делал сопротивление контрреволюции безнадежным, и она во многих случаях не отваживалась на выступления с оружием в руках.
Если же мы обратим внимание на те места, где власть Советов устанавливалась путем вооруженной борьбы, то увидим, что, как правило, первой с оружием в руках выступала контрреволюция, подталкиваемая и руководимая буржуазными и соглашательскими партиями при опоре на реакционное офицерство. Большевики же, стремясь к установлению Советской власти мирным путем, с наименьшими жертвами, всячески удерживали солдат от преждевременных и не требовавшихся по обстановке выступлений, и даже в условиях крайнего обострения классовых отношений этого удавалось достигать.
205


Не всегда, однако, стремление руководящих революционных организации избежать вооруженных столкновений отвечало обстановке и являлось целесообразным. И не всегда успешный для революционных сил исход вооруженной борьбы решал вопрос о переходе власти к Советам. Так было, например, в Киеве, где победа вооруженного восстания не увенчалась установлением Советской власти.
Начиная с 25 октября, когда в Киеве стало известно о начавшемся в Петрограде восстании против Временного правительства, киевские большевики начали среди рабочих и солдат политическую работу, направленную на поддержку революционного Петрограда. 27 октября объединенное заседание Советов рабочих и солдатских депутатов с участием представителей фабзавкомов, профсоюзов и воинских частей подавляющим большинством голосов приняло резолюцию большевиков о всемерной поддержке петроградских рабочих, организации ревкома и передаче ему всей полноты власти в Киеве. Однако у киевских большевиков не было выработано четкой политической позиции по отношению к мелкобуржуазной Украинской Центральной раде. Добиваясь, чтобы рада, высказавшаяся против перехода власти к Советам, сохранила обещанный ею благожелательный нейтралитет, Киевский комитет большевиков принял ее предложение о создании, якобы «для предотвращения возможных вооруженных выступлений», «Комитета спасения революции» с вхождением в него руководящих работников большевистского комитета. В действительности же рада, стремясь к установлению буржуазной автономии Украины, усиленно готовилась к захвату власти. Еще до Октября она заботилась о создании воинских частей, которые могли бы выступить на ее стороне: формировала украинские национальные полки в тыловых гарнизонах, по согласованию со Ставкой провела украинизацию более десяти дивизий на ближайших фронтах.
Со своей стороны штаб Киевского военного округа, требуя подчинения Временному правительству и грозя беспощадным подавлением «беспорядков», спешно подтягивал силы, запрашивая все новые части с фронта. Ставка, предоставляя ему эти силы, требовала от него и от рады «водворить в Киеве порядок». Зная о вызванной этим тревоге в воинских частях, стоявших на стороне Советов, руководители большевистского комитета давали установку: «Первым не выступать; если на нас нападут, мы будем сопротивляться, но тогда ответственность за кровопролитие ляжет на противную сторону. Поэтому никаких распоряжений, кроме как ждать, Комитет дать не может, так как всякие подготовительные мероприятия могут вызвать столкновение, которое мы считаем необходимым всеми мерами не допускать» 56.
28 октября Мариинский дворец, где находились большевистский ревком, исполком Совета, большевистский партийный комитет и штаб Красной гвардии, окружили юнкера и казаки. Угрожая открыть огонь из орудий и пулеметов, они ворвались в поме-
206


щение, арестовали ревком, руководителей рабочих организаций и находившихся во дворце солдат.
Рано утром 29 октября избежавшие ареста члены большевистского комитета и ревкома созвали совещание представителей заводов и воинских частей. Был образован новый ревком и решено немедленно начать вооруженное восстание. Оно началось вечером и на следующий день было поддержано всеобщей стачкой, охватившей все предприятия и городской транспорт. К исходу дня 30 октября восставшие захватили два военных училища и обезоружили юнкеров. Под натиском революционных войск прекращали сопротивление выступавшие на стороне Временного правительства солдаты и казаки. 31 октября командующий войсками округа генерал М. Ф. Квецинский отдал своим частям приказ оставить город.
Вооруженное восстание в Киеве победило. Однако воспользовалась этой победой Центральная рада. Пока рабочие и солдаты отражали натиск мятежных сил старой власти, войска рады, прикрываясь маской нейтралитета, захватывали ключевые пункты города, п, когда силы штаба округа были разгромлены, рада провозгласила себя высшей властью на Украине и отказалась признать Советское правительство. Для установления власти Советов в Киеве и на Украине большевикам и рабочему классу предстояло приложить еще немало усилий57.
Безусловная и стремительная победа революции во многих важнейших центрах страны была поистине триумфальным шествием Советской власти.
Напуганные таким, как уже становилось ясно, необратимым ходом событий, прислужники буржуазии — меньшевики и эсеры подняли вой о «насилиях», якобы чинимых большевиками, добиваясь тем самым разоружения пролетариата перед лицом вооруженной контрреволюции. Через свою печать они распространяли слухи о том, что Советское правительство «изолировано, висит в воздухе», что «в области перемирия», несмотря на все его усилия, «практически достигнуть ничего не удалось». Вводя таким образом в заблуждение политически неопытную массу, они навязывали ей требования о замене Советского правительства «народным социалистическим министерством», в котором были бы представлены партии «от большевиков до народных социалистов включительно». Особенную активность эсеры и меньшевики развернули в войсках старой армии, где надеялись найти реальную силу для свержения Советской власти. Однако эта агитация редко достигала цели. Не давая сбить себя с толку соглашателям, солдаты посылали делегации в Смольный, поручая им выяснить политическое положение в стране и получить ответы на волнующие их вопросы. Когда одна из таких делегаций 12 ноября передала Ленину соглашательские требования о прекращении вооруженной борьбы и создании пресловутого «народного социалистического министерства», она получила от Совнаркома исчерпывающе ясный ответ: «В Петрограде, Москве и других более
207


или менее крупных пунктах Российской республики, где власть перешла к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов,— спокойно. В тех же местностях страны, где переход власти к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов еще в процессе борьбы, наблюдается, естественно, упорное сопротивление рабочим, солдатам и крестьянам со стороны буржуазии и сторонников власти Керенского; и полная победа рабочих, солдат и крестьян естественно ведет к прекращению гражданской войны». Совнарком особо подчеркнул непреклонную волю Советского государства подавить всякое сопротивление контрреволюции, заявив, «что всякие попытки контрреволюционеров препятствовать творчеству рабочих, солдат и крестьян пресекаются самыми решительными мерами и что всех зачинщиков контрреволюции ожидает строжайший и справедливый революционный суд»
Разъяснение Совнаркома произвело на солдат огромное впечатление: они отвергли антисоветские измышления врагов революции и в основу своих действий положили политику Советской власти. Этот ответ Совнаркома был и серьезным предупреждением контрреволюции. Однако, собирая силы, она готовила новые выступления, искала новые возможности организации сопротивления Советской власти, а затем и свержения рабоче-крестьянского правительства. Для подготовки наступления на революционные центры страны она искала плацдармы и находила их там, где из-за социально-экономических условий установление новой власти затягивалось и сохранилось наибольшее количество активных антисоветских сил. Взоры контрреволюции обращались на удаленные от центра районы, на казачьи области и среди них прежде всего на обширную и богатую всякого рода ресурсами Область войска Донского. В условиях, когда буржуазия лишилась своей государственной организации, когда ее главный оплот в подавлении трудящихся масс был разбит, она стала цепляться за уцелевшие осколки государственной машины — не ликвидированные пока органы старой власти, в распоряжении которых еще оставались какие-то боевые силы. Наибольшие надежды она возлагала на Ставку верховного главнокомандующего, находившуюся в Могилеве, донское Войсковое правительство и Украинскую Центральную раду, которые превращались теперь в центры антисоветского мятежа всероссийского значения.
А. революция продолжала неудержимое шествие по стране. Не прошло и месяца после установления Советской власти в первых десятках центров, как власть (до конца ноября) перешла к Советам в ряде других городов Центральной России — Новгороде, Калуге, Костроме, Орле, Курске; на западе и северо-западе — в Валке, Гомеле, Могилеве; на Урале —в Перми; гуще стала сеть таких центров на юге, востоке страны и в Туркестане, где к ним прибавились Петровск-Порт, Самарканд, Аулие-Ата, Омск, Петропавловск, Челябинск, Енисейск, Иркутск; установилась власть Советов во Владивостоке. Несмотря на значительное иног-
208


да противодействие контрреволюционных сил переходу власти к Советам дело во всех этих случаях обходилось без вооруженной борьбы.
Своеобразная обстановка сложилась в Калуге. Еще в середине октября город был наводнен карательными войсками, присланными властями Временного правительства из Минского военного округа и с Западного фронта. Ими был учинен разгром Калужского Совета, рабочих и солдатских организаций, революционные части гарнизона были отправлены на фронт. В Калуге и в ноябре оставалось до 40 тыс. карательных войск; там скопились бежавшие из других центров юнкера, ударники, контрреволюционные офицеры. Справиться с ними ревком, образовавшийся 16 ноября, своими силами был не в состоянии. Калужский Совет обратился за помощью в Москву59. Прибывшие из Москвы и Тулы отряды Красной гвардии и революционные части из Минска изготовились к бою с силами контрреволюции, по для тех стала очевидной безнадежность сопротивления: одни бежали, другие перешли на сторону Советской власти и вступили в сформированный при Совете революционный полк. Калуга была очищена от контрреволюционных войск без кровопролития.
В декабре — начале января 1918 г. Советская власть устанавливалась в новых районах центральных губерний, Поволжья, Урала, Сибири, в городах Туле, Пензе, Симбирске, Вятке, в важных центрах Средней Азии и Казахстана: Асхабаде, Скобелеве, Акмолинске, Андижане.
Рабоче-крестьянская власть продолжала утверждаться и далеко за Уральским хребтом: советскими стали Томск, Барнаул, Новониколаевск, Хабаровск. В результате упорной борьбы она победила в центре Сибири — Иркутске.
События в Иркутске еще раз указывают на то, что в тех местах, где буржуазия вынуждена была уступить власть без вооруженного сопротивления, она еще не потеряла надежду восстановить утраченное положение силой оружия. О переходе власти к Советам Иркутский ВРК объявил 20 ноября. Однако полностью овладеть ею ему не удалось: на почте, телеграфе, в продовольственном комитете, штабе округа и других важных учреждениях чиновники отказались подчиниться комиссарам ВРК и ответили организованным саботажем; городская дума спешно учредила «Комитет спасения революции» с меньшевиками и эсерами во главе, получивший в свое распоряжение три школы прапорщиков, военное училище, казачий дивизион и около двух с половиной тысяч офицеров, состоявших в резерве при штабе округа. Руководящие революционные организации, в том числе и созданная в октябре Военная организация большевиков, все же надеялись, что вооруженного конфликта удастся избежать, и потому занялись налаживанием аппарата новой власти, организацией суда и иной текущей работой, не уделяя должного внимания подготовке своей военной силы: формирование Красной гвардии шло вяло; к вооружению солдат запасных полков, обезоруженных
209


властями Временного правительства еще в сентябре за выступление против него, мер не принималось; не был разработан план действий на случай выступления контрреволюционных сил; оставались на свободе руководители контрреволюционных военных организаций.
А шансов на мирный исход борьбы за Иркутск не было. Обладание им как для одной, так и для другой стороны давало возможность влиять на положение дел в Якутии, Средней Сибири, Забайкалье и дальше, вплоть до Дальнего Востока. Первый председатель созданного в октябре Центрального исполпительного комитета Советов Сибири (Центросибирь) большевик с 1903 г. Б. 3. Шумяцкий вспоминал, как В. И. Ленин еще в апреле 1917 г. предупреждал большевиков Сибири, что Иркутску «в судьбах революционной борьбы предстоит играть важную роль», что там они встретят бешеное сопротивление со стороны эсеров и меньшевиков, которые «будут пытаться воздействовать на крестьянство всей и особенно Западной Сибири, чтобы лишить пролетариат Питера и Москвы и революционные части тыла и фронта сибирского хлеба, мяса и других видов продовольствия» 60.
ЦК РСДРП (б), получив сообщение Центросибири о переходе власти в Иркутске в руки Советов, в ответном письме высказал 7 декабря надежду, что Советы сумеют «взять целиком власть в свои руки», но проявил и беспокойство: «Как обстоит у вас дело с телеграфом? Неужели до сих пор он находится в руках юнкеров и по-прежнему будем отрезаны от вас в этом отношении? Ведь это создает невозможное положение в такой момент, когда особенно важна тесная и регулярная связь». ЦК партии запрашивал, сможет ли Центросибирь оказать помощь в борьбе с Дутовым, и обращал внимание на «коренной вопрос», определявший важность регулярной связи с Сибирью,— обеспечение непрерывной доставки хлеба в голодающие губернии61.
8 декабря нападением юнкеров на здание, в котором размещались Центросибирь и ВРК, в Иркутске начался офицерско-юнкерский мятеж. Революционные силы оказались не подготовленными к отпору: они состояли из слабовооруженных отрядов солдат запасных частей; наскоро созданный штаб не имел никакого аппарата и ни одного военного специалиста; большинство бойцов плохо владело винтовкой, и редко кто умел обращаться с ручной гранатой — одним из основных средств уличного боя; не было ни одного пулемета — их захватили в арсенале юнкера. Но «все войска красной стороны,— вспоминал участник боев, заместитель председателя Центросибири прапорщик Р. П. Эйдеман,— объединялись одним порывом — подавить юнкеров, во всяком случае не дать им возможности расширить район восстания.. В пределах этого понимания общей обстановки все начальники проявляли свою самостоятельность и инициативу» 62.
В течение девяти дней на улицах Иркутска шли ожесточенные бои. В исторической литературе признано, что это был один из самых кровопролитных в стране юнкерских мятежей 63. Не 210


имея сил для продолжения борьбы и не рассчитывая на успех, ВРК вынужден был 17 декабря заключить с «Комитетом спасения» перемирие, а 20 декабря подписать и мирный договор на условиях создания коалиционной власти (от народных социалистов до большевиков), расформирования воеппых сил обеих сторон и отзыва из всех учреждений комиссаров ВРК. Это было равносильно признанию поражения революционных войск. Заключая такой договор, делегаты ВРК исходили «только из соотношения борющихся сил на месте» и не учли того обстоятельства, что крупнейшие Советы Сибири смотрели на задачу разгрома контрреволюции в Иркутске как на свое собственное дело и поэтому усиленно формировали и посылали в Иркутск подкрепления 64. С прибытием красногвардейских отрядов из Омска, Красноярска, Канска, Ачинска и Черемхова перевес сил оказался на стороне ВРК. Прибывшие солдаты и красногвардейцы, а также часть иркутского гарнизона заявили решительный протест против условий мирного договора и предъявили юнкерам и казакам ультиматум: в течение 24 часов капитуляция, полное разоружение и безусловное признание Советской власти.
Штаб иркутских мятежников, поддерживая непрерывную связь с контрреволюционерами других сибирских городов, признал «высшим органом власти, правомочным управлять Сибирью, лишь временное сибирское правительство», избрание которого ожидалось на проходившем с 6 декабря в Томске контрреволюционном «чрезвычайном сибирском областном съезде». Мятеж в Иркутске был важным звеном в общесибирском плане контрреволюции, имевшем целью отделение Сибири от революционной России, что совпадало с замыслами империалистов Антанты, приславших в Томск французского дипломатического представителя майора Ж. Пишона. Не дождавшись, однако, реальной военной помощи ни от каких других контрреволюционных организаций, иркутские мятежники не нашли достаточных сил для возобновления борьбы. Бросая оружие, юнкера стали разбредаться из расположения своих войск, а их руководители укрылись в иностранных консульствах, пользовавшихся экстерриториальностью, затем бежали на восток, надеясь найти там пристанище для борьбы против Советской власти. 22 декабря Иркутский Совет рабочих и солдатских депутатов принял постановление о переходе к нему всей полноты власти в Иркутске, губернии и округе 65.
С подавлением мятежа в Иркутске из общесибирского плана контрреволюции выпало чрезвычайно важное звено: был утрачен военно-административный окружной центр, скреплявший все остальные действия врагов Советской власти; с разгромом этого центра рассыпался весь план. По поводу событий в Иркутске французская и японская печать подняли шум, обвиняя большевиков в том, будто бы они вызвали мятеж юнкеров, п призывали Китай «принять меры» против «большевистской опасности». По требованию американского, английского и японского послов китайские власти еще до развязки борьбы в Иркутске ввели в рай-
211


oн КВЖД 7-тысячный вооруженный отряд, который 13 декабря приступил к разоружению красногвардейцев и захватил железную дорогу. Здесь они организовали базу формирования антисоветских отрядов и по железной дороге перебрасывали их потом по кратчайшему расстоянию в направлениях к Владивостоку и Иркутску66.
В. II. Ленин в 1921 г. указывал, что партия большевиков, Советская власть видели свою главную задачу в том, чтобы быстрее приступить к налаживанию хозяйственной жизни, к переустройству общественной жизни на новых основах. Однако сопротивление класса капиталистов, говорил Ленин, заставило Советскую власть перенести борьбу в совершенно другую плоскость. Перед нею встал вопрос: быть или не быть? Чтобы решить его, нужно было «сломить саботаж всего служащего класса, отбить армию белогвардейцев, получившую поддержку буржуазии всего мира». Иного пути для Советской власти не было, ибо всякий иной образ действий означал бы с ее стороны «полную сдачу позиций» 67.
Важнейшей задачей большевистской партии явилось решение проблемы окончания мировой войны и скорейшего достижения мира, без чего немыслим был выход из экономической разрухи. Борьба за мир оставалась в центре общественной жизни на протяжении всего периода триумфального шествия революции. В феврале 1918 г. Ленин, опираясь на имевшийся опыт, заявлял, что правительство, давшее измученному войной народу «Советскую власть, землю, рабочий контроль и мир, было бы непобедимо», при этом подчеркивал: «Мир — главное» 68.
Отношение к миру особенно остро дало себя знать в действующей армии, где оно с необычайной быстротой прояснило классовые противоречия и разделило на два лагеря солдатскую массу и реакционные командные верхи. Миллионы солдат поддержали Советскую власть в борьбе против контрреволюционного генералитета, а это было очень важно не только для исхода борьбы большевиков за армию, но и в более широком плане — для завоевания на сторону Советской власти огромных масс трудового крестьянства, ибо солдаты, пережившие все ужасы войны, по оценке Ленина, были наиболее просвещенной, наиболее сознательной частью деревни69. Именно они, возвращаясь с фронта, приносили во все уголки России «максимум революционной решимости» в классовой борьбе.
3. Ликвидация контрреволюционной Ставки
После победы революции в двух столицах у контрреволюции еще оставалась надежда на Ставку верховного главнокомандующего, находившуюся в Могилеве. Туда сходились все нити управления многомиллионной действующей армией, их держали в руках выпестованные царизмом генералы и полковники Генерального штаба. Контрреволюция рассчитывала на то, что Ставка станет
212


главным центром всероссийского кадетско-калединского восстания против Советской власти. Но этот центр контрреволюции оказывался уже небольшим островком посреди бушующего моря вовлеченных в революцию человеческих масс. Духонин, ободряемым потами иностранных миссий, этого не сознавал и утешался ложным представлением, будто Ставка «отражает в себе (настроение) большинства массы армии», как уверял он своего единомышленника — начальника Генерального штаба генерала В. В. Марушевского. Уверенная в безотказности механизма управления войсками, Ставка, получив известие о событиях в Петрограде, «от имени армий фронта» потребовала «немедленного прекращения насильственных большевистских действий, отказа от вооруженного захвата власти, безусловного подчинения... Временному правительству». Адресуя эту телеграмму также всем фронтам, казачьим атаманам и Советам, Ставка подкрепляла свое требование угрозой: «Действующая армия силой поддержит это требование »69а.
Однако поддержка, которую получила рабоче-крестьянская власть со стороны солдат, их ненависть к Ставке—врагу политики мира и оплоту контрреволюции, работа среди них большевиков и созданных ими военно-революционных комитетов — все это парализовало усилия Ставки двинуть войска с фронта на удушение революции в Петрограде и Москве. Революционные войска заградили пути, ведшие к обеим столицам, по которым Ставка пыталась перебрасывать подкрепления контрреволюции. Сотни матросов, рабочих и солдат отправились агитаторами в войска, в частности в 49-й корпус, сосредоточенный Ставкой в Эстонии для нанесения удара по красному Петрограду. Ни одна воинская часть не только явно контрреволюционных, но и каких бы то ни было малонадежных войск не прошла через революционные заслоны на Петроград. Витебский ВРК, держа связь с ВРК Орши и Пскова, с 28 октября до 7 ноября 1917 г. задержал на Витебском железнодорожном узле до 20 тыс. солдат и казаков, направленных Ставкой на Петроград и Москву; ни одного эшелона войск того же назначения не пропустили в октябрьские дни на Москву брянские железнодорожники70. На псковском узле скопилось восемь эшелонов, которым был закрыт путь вперед, на Лугу, и не было пути назад: на них напирали еще четырнадцать эшелонов, растянувшихся по всей линии от Полоцка и Идрицы. На этой линии не было никаких продовольственных и фуражных пунктов, и начальник военных сообщений Северного фронта бил тревогу, донося в штаб, что «люди и лошади задержанных эшелонов на этой линии голодают» 71.
Это была агония «второй корниловщины». Тем не менее Н. Н. Духонин, принявший 3 ноября, после бегства Керенского, обязанности верховного главнокомандующего, настойчиво требовал от главнокомандующего армиями Северного фронта генерала В. А. Черемисова, чтобы эшелоны шли в сторону Луги. Находившиеся в Пскове ревкомы армий и Псковский ВРК согласились
213


пропустить эшелоны, но при условии, если Ставка категорически подтвердит, что эти части идут «не для гражданской войны, а для отдыха в районе Луги в качестве резерва» 72. Но дать такое заверение значило для Ставки совсем похоронить идею «второй корниловщины». Надеяться ей было уже как будто не на что. Но и при катастрофически уменьшавшихся после падения старой власти шансах на успех буржуазия не могла отказаться от попытки свергнуть Советскую власть с помощью вооруженной силы.
После переговоров с ревкомами Черемисов 5 ноября доложил Духонину, что «образовавшимся в Пскове областным военно-революционным комитетом были разобраны пути у ст. Торошипо и в 10 верстах от Пскова севернее города, причем разобранные пути охранялись вооруженными частями, высланными областным военно-революционным комитетом»; армейские же комитеты заявили, что в случае посылки войск в Лугу «армии в тыл вышлют свои отряды и силой принудят вернуться. 1-я армия постановила послать половину своих войск» 73.
Не только Духонин, но и «Всероссийский комитет спасения родины и революции», Общеармейский комитет, лидеры эсеров и меньшевиков настойчиво требовали от Черемисова сосредоточения в районе Луги войск, «верных Временному правительству», и образования там ударного кулака, нацеленного на Петроград, но удерживаемого пока на месте, «чтобы не распылять сил и выждать лучшей обстановки как в смысле подхода с юга подкреплений, так и внутреннего разложения большевизма»74. Но в Лугу успел проскочить только один полк 22-го корпуса, остальным же его частям преградили путь ревкомы. Идея «лужского кулака» явно провалилась, и тогда появился на свет новый план: сосредоточить «здоровые части» в местах их фактического расположения (в Везенберге — 49-й корпус, в Невеле —17-й, в Старой Руссе — броневой дивизион, в Вязьме — остановленную там гвардейскую кавалерийскую бригаду, которая в конце октября двигалась по приказу Ставки в Москву на подкрепление белогвардейцам, но так туда и не попала). «Выждать лучшей обстановки» этим войскам теперь надлежало, по плану «Комитета спасения», «в большей отдаленности от большевистских центров»75,
Народный комиссар по военным делам Н. В. Крыленко 4 и
6 ноября в разговоре по прямому проводу предупреждал Духонина о недопустимости каких бы то ни было передвижений войск внутри страны без санкции народных комиссаров. Крыленко рассказывал, что в своих переговорах с Духониным он «требовал от него немедленного подчинения и в особенности прямого запрещения и приостановки продвигавшихся... войск на Петроград с Юго-Западного фронта, дошедших уже чуть ли не до Луги. Эта приостановка была Духониным обещана, но на основной вопрос — о подчинении — был дан уклончивый ответ»76. Но сведения о непрекращающихся перевозках, не связанных  с задачами борьбы с внешним противником, продолжали поступать Советскому правительству от делегаций войсковых частей.
214


7 ноября Совет Народных Комиссаров предписал главковерху «обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров» 77. Не дождавшись в течение суток никаких известий от верховного главнокомандующего, Совнарком в ночь на 9 ноября уполномочил Ленина, Сталина и Крыленко запросить Ставку о причинах промедления с докладом. Отклоняя пререкания Духонина, представители Совнаркома снова потребовали от него немедленно послать парламентеров и каждый час извещать правительство о ходе переговоров. Духонин отказался подчиниться, отрицая за Советом Народных Комиссаров права центральной правительственной власти, поддержанной армией и страной. Тогда Ленин передал по телеграфу приказ Совнаркома об увольнении Духонина от должности «за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям» 78. Верховным главнокомандующим назначался Н. В. Крыленко.
Разъясняя действия Совета Народных Комиссаров 9 ноября, Ленин говорил: «Когда мы шли на переговоры с Духониным, мы знали, что мы идем на переговоры с врагом, а когда имеешь дело с врагом, то нельзя откладывать своих действий... В отношении к неповинующемуся генералу меры должны были быть приняты немедленно... В войне не дожидаются исхода, а это была война против контрреволюционного генералитета» 79.
Приказом об увольнении Духонина Совнарком выбил инициативу пз рук Ставки. Но он сделал еще один шаг, означавший в той конкретной ситуации вершину политической стратегии диктатуры пролетариата. Не теряя времени, Ленин и Крыленко от имени правительства обратились по радио ко всем комитетам, солдатам и матросам армии и флота с воззванием, в котором извещали о своих действиях в отношении Ставки и о назначении верховным главнокомандующим прапорщика Крыленко. В воззвании, кроме того, было два призыва, придавших обращению Совнаркома значение крупнейшего исторического акта. «Солдаты! — говорилось в нем.— Дело мира в ваших руках. Вы не дадите контрреволюционным генералам сорвать великое дело мира, вы окружите их стражей, чтобы избежать недостойных революционной армии самосудов и помешать этим генералам уклониться от ожидающего их суда. Вы сохраните строжайший революционный и военный порядок» 80. Такой призыв превращал отношение к делу мира в тот главный признак, по которому вся действующая армия безошибочно разделялась на два лагеря. Противники мира не только отбрасывались в лагерь контрреволюции, но и объявлялись государственными преступниками. Судьба же войны и мира вручалась самой солдатской массе. С этим связан и второй призыв: «Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем.
215


Совет Народных Комиссаров даст вам нрава на это.
О каждом шаге переговоров извещайте пас всеми способами. Подписать окончательный договор о перемирии вправе только Совет Народных Комиссаров» 81.
В предложении Совнаркома заключать перемирие самим полкам, а не армиям и не фронтам, была своя логика: в большинстве армейских и во фронтовых комитетах главенствовали пока противники мира — соглашатели, в полках же организация переговоров о перемирии оказывалась в руках самой солдатской массы, и призыв большевиков встречал там безусловную поддержку. Этот шаг Совнаркома, как оценивал его год спустя Крыленко, был рассчитан «не столько на непосредственные практические результаты от переговоров, сколько на установление полного и беспрекословного господства новой власти на фронте» 82.
Тогда на помощь контрреволюционному генералитету пришли империалисты Антанты. Через свои военные миссия при Ставке, обращаясь непосредственно к Духонину, в обход не признаваемого ими, но тем не менее реально существующего правительства, полномочные представители союзных держав решили воздействовать на армию и страну. В коллективной ноте они заявили 10 ноября «самый энергичный протест» против нарушения союзного договора от 23 августа (5 сентября) 1914 г., который обязывал каждую подписавшую его державу «не заключать отдельно друг от друга ни перемирия, ни приостановки военных действий». Союзники грозили России «самыми тяжкими последствиями», которые повлекло бы за собой заключение ею договора с противной стороной83. Духонина и генералов нота союзников окрылила: в ней они увидели признание за Духониным его прежнего положения главковерха и действенное оружие против большевиков, которых не хотят признавать и союзники. Нота, по их убеждению, должна была пресечь «дерзкие» намерения народных комиссаров и вообще способствовать нетерпеливо ожидаемому ими «внутреннему разложению большевизма». Разъясняя ноту войскам и представляя в связи с нею позицию большевиков как «измену родине», мятежный главковерх не только допускал вмешательство иностранных держав во внутренние дела своей страны, но и принимал такое вмешательство как средство политической борьбы.
Однако нота союзников не вызвала того эффекта, на какой рассчитывали генералы. Утром 11 ноября радио донесло до армии и страны обращение Советского правительства по поводу ноты. Совнарком решительно отвергал вмешательство представителей союзных держав во внутренние дела государства путем их обращения с дипломатической нотой к генералу, уволенному от службы за неподчинение распоряжениям правительства. Отметая их угрозы, Совет Народных Комиссаров разъяснял народу, что он предлагает не сепаратное, а всеобщее перемирие и выражает тем самым подлинные интересы и стремления народных масс не только России, но и всех воюющих стран. СНК заявлял солдатам,
216


рабочим и крестьянам: «Советская власть не допустит, чтобы вас из-под палки иностранной буржуазии снова гнали на бойню. Не бойтесь угроз». Советское правительство призывало солдат продолжать борьбу за немедленное перемирие и сообщало, что верховный главнокомандующий Крыленко выезжает на фронт, чтобы возглавить эту борьбу84. Алтаита продолжала ободрять русских генералов, подбивая их на дальнейшую борьбу против Советской власти, а Ставка — публиковать и рассылать в войска новые ноты союзников, требовавших «отклонить всякие преступные переговоры и держать в дальнейшем русскую армию лицом к общему врагу» 85.
По обнародованным обращениям солдаты могли судить о позициях обеих борющихся сторон — Ставки, действовавшей в угоду западным империалистам, и Советского правительства, бравшего солдат, рабочих и крестьян под защиту от отечественной и чужестранной буржуазии. Нужно было выбить из-под ног генералов и ту опору, какую представляли собой соглашатели, засевшие в верхушечных комитетах — армейских, фронтовых, общеармейском. В ночь на 11 ноября Совнарком обратился по радио к армейским организациям, военно-революционным комитетам, ко всем солдатам с разъяснением подлинной роли соглашателей в происходившей политической борьбе. Собравшиеся в Ставке агенты буржуазии, в том числе лидеры эсеров и меньшевиков Авксентьев, Чернов, Церетели, развернули тогда шумную кампанию за создание нового, контрреволюционного правительства, опирающегося на армейскую «демократию», во главе с Черновым. Совет Народных Комиссаров напоминал, что все эти лица уже были министрами и оставили по себе славу прислужников буржуазии и иностранных биржевиков. Это они организовывали июньское наступление, затягивали преступную империалистическую войну, арестовывали крестьянские земельные комитеты, ввели смертную казнь для солдат и теперь снова исступленно выступают против прекращения войны. Совнарком предписывал: «Те армейские комитеты, которые попытаются поддерживать этих врагов народа в их борьбе против Советской власти, должны быть немедленно распущены, а в случае сопротивления — арестованы» 86.
Объясняя впоследствии причины победы Октябрьской революции, Ленин указывал, что после того, как в октябре—ноябре 1917 г. быстрым, решающим ударом пролетариат завоевал обе столицы, являвшиеся и в экономическом, и в политическом отношениях центрами всей капиталистической машины государства, он получил возможность при помощи центрального аппарата государственной власти доказать делами непролетарским трудящимся массам, кто является их единственным надежным союзником, другом и руководителем87. Важно было, чтобы в этом убедились огромные, в большинстве своем непролетарские массы, сосредоточенные в действующей армии. Они увидели, что ставший у власти пролетариат ведет политику, отвечающую их чая-
217


ниям, и на деле выполняет то обещания, которые взяло на себя Советское правительство на 11 съезде Советов.
К 10-20 ноября во всех армиях Западного и Северного фронтов прошли съезды солдатских депутатов, на которых были переизбраны армейские комитеты: в них вошли теперь в подавляющем большинстве представители левого блока и главным образом большевики. Газета минских большевиков «Звезда» 20 ноября сообщала: «Все армии и комитеты нашего фронта ныне являются очагами революции; наш фронт зорко и бдительно охраняется военно-революционными комитетами, он следит за каждым шагом командного состава и врагов свободы».
Военно-революционные комитеты упраздняли контрреволюционные «Комитеты спасения», смещали не подчинявшийся приказам Советской власти командный состав и поставленных Временным правительством комиссаров, ставили на их место большевиков. Они стали добираться и до высшего звена фронтового и армейского командования. 12 ноября ВРК Западного фронта за отказ приступить к мирным переговорам с немецким командованием отстранил от должности главнокомандующего армиями фронта генерала П. С. Балуева и назначил на его место большевика подполковника В. В. Каменщикова; 13 ноября ВРК 5-й армии (Северный фронт) арестовал и под конвоем отправил в Петроград командарма генерала В. Г. Болдырева, комиссаром армии вместо арестованного меньшевика Пирогова поставил большевика Н. Д. Собакина; 18 ноября ВРК 3-й армии (Западный фронт) отстранил от должности и арестовал генерала Д. П. Парского п назначил командармом большевика подпоручика С. А. Анучина.
Состоявшиеся во второй половине ноября и в декабре фронтовые съезды солдатских депутатов подвели некоторые итоги развитию революции в действующей армии в первый месяц существования Советской власти. О соотношении политических сил на съезде Западного фронта (20—24 ноября) говорит его состав: из 714 делегатов большевиков было 473, беспартийных — 103, левых эсеров — 74, прочих эсеров (центра, правых, максималистов)—16, анархистов — 5, меньшевиков — 24, польских социалистов — 1. Большевик А. Ф. Мясников был избран на съезде главнокомандующим армиями фронта (524 голоса при 62 воздержавшихся). Во фронтовой комитет, избранный на съезде, вошло 80 большевиков, 10 левых эсеров и 10 меньшевиков и правых эсеров. Заявив в резолюции по текущему моменту, что «отныне весь Западный фронт будет одним из оплотов народной власти», съезд призвал «всех колеблющихся и идущих против завоеваний Октябрьской революции подчиниться непреклонной воле рабоче- крестьянской революции, стремлениям революционных солдат» 88.
На съезде солдатских депутатов Северного фронта (28 ноября—2 декабря) фракция большевиков составляла 80% делегатов. Фронтовой комитет, избранный съездом, состоял из 26 большевиков, 11 левых эсеров и одного беспартийного казака. Фрон- 218


товому комитету было поручено контролировать деятельность высшего командного состава, организовать управление фронтом на коллегиальных началах, руководить дальнейшей демократизацией армий, заключением перемирия и демобилизацией личного состава. Во исполнение решения съезда фронтовой комитет образовал «ответственное перед комитетом управление войсками Северного фронта» в составе двух большевиков (Б. П. Позеры и А. Д. Щербаков) и одного левого эсера (М. В. Крутов) 89.
Все эти факты показывают, что солдатские массы фронтов, ближайших к центрам пролетарской революции, в своем подавляющем большинстве порвали с соглашателями и составили надежную опору Советской власти. Анализируя данные об итогах выборов в Учредительное собрание, Ленин указывал, что армия в целом к октябрю — ноябрю 1917 г. была наполовину большевистской; что же касается ближайших к столицам фронтов — Северного и Западного, то здесь большевики получили свыше миллиона голосов против 420 тыс. у эсеров. Это и был тот политический «ударный кулак» в армии, который обеспечивал пролетарской революции подавляющий перевес сил «в решающем пункте в решающий момент». Ленин делал отсюда вывод: «Ни о каком сопротивлении со стороны армии против Октябрьской революции пролетариата, против завоевания политической власти пролетариатом, не могло быть и речи, когда на Северном и Западном фронтах у большевиков был гигантский перевес...» 90 Данные о соотношении партийных сил на съездах обоих фронтов, проходивших одновременно с выборами в Учредительное собрание, и принятые армейскими и фронтовыми съездами решения убедительно подтверждают точность ленинской оценки роли армии в развитии и закреплении октябрьской победы.
Ставка находилась в тылу Западного фронта, и Духонину была хорошо известна политическая обстановка на фронтах. Он категорически возражал против сдачи Балуевым своей должности без вооруженного сопротивления военно-революционному комитету, но начальник штаба фронта доложил ему, что это привело бы лишь к напрасному кровопролитию и было бы «бесполезно, так как в наших руках ничего нет» 91. Духонин прямо-таки выбивался из сил, чтобы заставить главнокомандующего армиями другого фронта — генерала Черемисова оказывать активное сопротивление ревкомам. Но тот тоже разъяснял, что никаких возможностей даже для «чисто стратегического» передвижения войск в районе Петрограда и его окрестностей нет, так как массы в любых передвижениях видят только контрреволюционные действия. Несмотря на все распоряжения, отданные Ставкой, у подчиненных ей генералов не нашлось сил даже для того, чтобы воспрепятствовать поездке Крыленко на фронт для организации переговоров с германским командованием, хотя в охране его поезда было всего 59 матросов и красногвардейцев. Духонин и сам расписывался в собственном бессилии, не сумев оказать нижестоящим командирам помощь в преодолении того «порога», кото-
219


рым стал Оршанским железнодорожный узел, не пропускавший без разрешения местного ВРК двигавшиеся с юга эшелоны ни в Москву, ни в Питер, ни в Могилев.
Между тем новый, советский главковерх беспрепятственно ехал по фронту, отстраняя неповинующихся новой власти генералов и комиссаров прежнего правительства. Прибыв в Псков, он отстранил Черемисова, предписав ему до прибытия преемника исполнять служебные обязанности под контролем тут же назначенного комиссаром фронта большевика Позерпа и за отказ сдать ему должность подвергнув аресту прежнего комиссара меньшевика В. Шубина. В Двинске он отстранил от должности командующего 5-й армией генерала Болдырева «с преданием суду за неисполнение боевого приказа», а ВРК генерала арестовал. Оттуда же, из Двинска, «за противодействие исполнению приказа о смещении и преступные действия, ведущие к новому взрыву гражданской войны» Крыленко объявил и самого Духонина врагом народа п поручил Могилевскому Совету отстранить его от должности, распорядившись арестовывать всех лиц, поддерживающих его, «независимо от их общественного и партийного положения и прошлого»; Общеармейский комитет объявлялся распущенным «впредь до новых выборов» 92. Эти меры поднимали в армии авторитет Советского правительства и назначенного им верховного командования: миллионы солдат убеждались, что у новой власти слово не расходится с делом, что ей чужды колебания, проволочки.
Но не в смещении генералов, как бы важно это ни было в тот момент, состоял главный результат поездки верховного главнокомандующего на Северный фронт. Главное состояло в том, что было практически приступлено к установлению перемирия и рушились надежды противников Советской власти, что большевиков постигнет неудача. 13 ноября Крыленко направил через линию фронта парламентеров в расположение германских войск. «Парламентеры были приняты,— вспоминал потом Крыленко,— переговоры начаты, и пушки замолкли. Советская власть сдержала свое первое обещание — война на фронте прекратилась... Революционная власть возвращалась из Двинска с сознанием свершенного великого дела. Международный фронт империалистов был прорван. Россия выходила из войны» 93.
В связи с успехом переговоров большевиков о перемирии и поведением солдат у генералов возникло опасение, как бы они не бросили фронт и не двинулись в тыл, обрекая на гибель надежды контрреволюционеров на восстановление прежних порядков.
14 и 15 ноября Духонин дал командованию Северного фронта, еще остававшегося в руках подчиненных Ставке генералов, две дополняющие друг друга секретные директивы. Если «деморализация войсковых масс достигнет высшего предела и приведет к самочинному срыву с занимаемых позиций войск Северного фронта и к началу гражданской войны», командованию Северного фронта предписывалось преградить им движение в центр России.
220


С этой целью надлежало выставить «верные национальной чести России войска» на позиции, прикрывающие подступы к Москве с севера и северо-запада, «имея в виду, что Россия будет продолжать борьбу до решения Учредительного собрания» пли нового правительства, опирающегося «па большинство страны», к созданию которого Духонин два дня назад призывал все буржуазные партии и организации. Левее «надежных» войск Северного фронта должны были действовать против революционных «войсковых масс» вызванные с юга войска 17-го и 22-го армейских корпусов и 2-й Кубанской дивизии под общим командованием командира 17-го корпуса генерала Н. Н. Шиллинга. Ему предусматривалось подчинить и «части верных войск Западного фронта, если бы этот фронт поддался также полной деморализации». Духонин требовал «силой оружия» преградить революционным войскам путь в глубь России и тем самым «спасти Москву и юг России от гражданской войны». Политический же смысл этого плана состоял в том, чтобы отрезать центр и юг России от революционных войск, способных помешать выступлению контрреволюционных сил94.
Зная, эти секретные распоряжения Ставки, можно в полной мере оценить предупреждение, сделанное Крыленко 13 ноября в приказе армии и флоту, о том, что преступные действия Духонина ведут к новому взрыву гражданской войны. Он действительно провоцировал гражданскую войну между войсками. Этот новый безумный замысел показывал, что контрреволюция не собиралась складывать оружия, пока не исчерпала всех сил в борьбе против власти Советов, и не отказалась от мысли перерешить вопрос о власти «войной, насилием» 95, как характеризовал стратегию буржуазии в то время Ленин.
Видя, что мирным путем взять Ставку не удастся, Советское правительство начало подготовку к овладению ею с помощью вооруженной силы. 17 ноября из Петрограда двинулись в направлении Могилева революционные войска под командованием Крыленко. В составе их были сводный отряд моряков-балтийцев, три отряда солдат гвардейских полков, артиллерия, пулеметная команда и специальные подразделения. На Западном фронте были сформированы Северный и Южный отряды под начальством члена ВРК 2-й армии прапорщика Р. И. Берзина и члена ВРК фронта солдата Е. И. Лысякова. Действия сил, предназначенных для наступления на Могилев, согласовывались таким образом, что войскам, двигавшимся из Петрограда, отводилась роль ударной группировки; на революционные войска фронта возлагалось обеспечение ее действий, с тем чтобы охватить Могилев со всех сторон и лишить силы контрреволюции возможности маневрировать и получать подкрепления извне. Ставя перед ВРК Западного фронта задачу овладения Ставкой по возможности без вооруженного столкновения, верховный главнокомандующий исходил из того, чтобы «не допускать нарушения правильной работы Ставки по снабжению и довольствию войск». С этой целью эмиссары военно-революционных комитетов и непосредственно из отрядов
221


были посланы в войска, прикрывавшие ближайшие подступы к Могилеву и составлявшие его гарнизон, результатом чего явились либо нейтралитет отдельных частей, либо их переход на сторону революции.
Направленные в Могилев представители Северо-Западного областного комитета РСДРП (б) и революционных комитетов развернули борьбу за подчинение Совету Народных Комиссаров обоих исполкомов Могилевских Советов и гарнизона. Известия о приближении к Могилеву петроградских отрядов и войск фронта придали уверенность и решительность левым фракциям Советов, и прежде всего могилевским большевикам, внесли дезорганизацию в соглашательские организации. 18 ноября в Могилеве образовался военно-революционный комитет, который на следующий день объявил себя высшей властью в городе и окрестностях и установил контроль над деятельностью Ставки. ВРК объявил распущенным и содержащимся под домашним арестом Общеармейский комитет и подлежащими аресту Н. Н. Духонина и В. Б. Станкевича. 20 ноября в 10 часов утра революционные отряды во главе с Крыленко вступили в Могилев. Встреченный делегациями местных революционных организаций главковерх отправился в Ставку, чины которой были накануне подвергнуты домашнему аресту и содержались в гостинице «Бристоль». Вечером они были освобождены и вернулись к исполнению своих обязанностей. Духонин же, который в сознании солдат стал «поперек дороги к миру, поперек желаниям 99/100 русской армии» 96, был убит. Крыленко, несмотря на все усилия, не смог оградить его от гнева возбужденной толпы, настроение которой было подогрето вестью о том, что из-под стражи из Быхова бежали генералы — главари корниловщины, а из Могилева — подручные Духонина: верховный комиссар (Временного правительства) при Ставке Станкевич и председатель Общеармейского комитета С. В. Перекрестов. Извещая в обращении к солдатам и матросам армии и флота о вступлении революционных войск в Могилев и взятии Ставки без боя, Крыленко расценивал эту победу как устранение последнего препятствия делу мира. «Не могу умолчать,—говорилось вместе с тем в обращении,— о печальном акте самосуда над бывшим главковерхом генералом Духониным,— народная ненависть слишком накипела; несмотря на все попытки спасти его, он был вырван из вагона на станции Могилев и убит... С самым строгим осуждением следует отнестись к подобным актам; будьте достойны завоеванной свободы, не пятнайте власти народа» 97.
Ставка должна была превратиться теперь в центр революционного руководства действующей армией. В лице ее Советская власть приобретала мощный рычаг для решения сложных задач внутри страны и на международной арене. Контрреволюция же теряла последний официально располагавший вооруженной силой орган старой власти; из ее рук выпадал и инструмент, которым можно было тормозить решение самого острого вопроса политической борьбы тех дней, каким являлось прекращение войны,
222


и том самым перекрывался один из каналов связей с империалистами Антанты.
Но в Ставке оставался в основном тот же личный состав, что и при Духонине, и над ним требовался бдительный контроль революционной власти. 22 ноября представители революционных отрядов, ревкомов армий и Западного фронта образовали Временный военно-революционный комитет, приступивший к чистке контрреволюционной Ставки и организации вооруженной борьбы с врагами революции в действующей армии. Для руководства действиями против контрреволюции на внутреннем фронте при Ставке был создан специальный оперативный орган — Революционный полевой штаб.
Полная победа революции на двух ближайших к столицам фронтах и овладение Ставкой стали результатом разносторонней политической подготовки, проведенной Советским правительством и военно-революционными комитетами, тщательной разработки плана действий и организации военных сил.
В течение ноября и декабря революция охватила, писал Ленин, «всю массу армии и крестьянства, выражаясь прежде всего в смещении и в перевыборах старых верхушечных организаций (армейские комитеты, губернские крестьянские комитеты, ЦИК Всероссийского Совета крестьянских депутатов и т. д.)». Эти верхушечные организации «выражали пережитую, соглашательскую, полосу революции, ее буржуазный, а не пролетарский этап», поэтому они неизбежно должны были «сойти со сцены под напором более глубоких и более широких народных масс» 98. Ленин написал это 11 или 12 декабря, когда процесс смещения и перевыборов старых армейских организаций уже широко распространился, охватывая и далекие от центра фронты.
10 декабря в Одессе открылся 2-й съезд Советов и солдатских комитетов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесской области. На 1-м съезде, проходившем тоже в Одессе в мае 1917 г., в состав Центрального исполнительного комитета (Румчерод) вошло 127 человек — главным образом меньшевики и эсеры, большевиков было всего трое. Он проводил соглашательскую политику, возбуждавшую против него солдатскую массу. На 2-м съезде (продолжался до 23 декабря) Румчерод был избран в составе 180 человек во главе с большевиком В. Г. Юдовским, в него теперь вошли 70 большевиков, 55 левых эсеров и 23 представителя крестьянских организаций". Новый Румчерод стал высшим органом Советской власти на фронте, на юго-западе Украины и в Бессарабии.
Стремительный процесс демократизации и большевизации старой армии позволил В. И. Ленину заявить на III Всероссийском съезде Советов (11 января 1918 г.), что «от нее не осталось камня на камне. Полная демократизация армии проведена» 100.
223


4. Установление Советской власти на юге страны
Донской атаман генерал А. М. Каледин, получив 25 октября телеграмму министра юстиции Временного правительства о том, что в Петрограде большевики пытаются захватить власть, издал приказ о введении со следующего утра в Донецком углепромышленном районе военного положения. Необходимость чрезвычайных мер он объяснял тем, что в этом районе происходят забастовки и волнения, сопровождающиеся попытками захвата предприятий. Получив вечером того же дня вторую телеграмму из Петрограда — от министра внутренних дел Временного правительства, сообщавшего, что Петроградский Совет объявил Временное правительство низложенным, Каледин известил это правительство, Ставку и все казачьи войска, что возглавляемое им донское правительство, считая «захват власти большевиками» совершенно недопустимым, окажет в тесном союзе с правительствами других казачьих войск «полную поддержку существующему коалиционному Временному правительству», а «впредь до восстановления власти Временного правительства и порядка в России» Войсковое правительство «приняло на себя всю полноту исполнительной государственной власти в Донской области»101. Одновременно калединское правительство приглашало членов Временного правительства в Новочеркасск, где они «могли бы найти на некоторое время более спокойное место» и где «возможна организация борьбы с большевиками» 102.
Телеграмма Каледина, посланная в ночь на 26 октября Временному правительству, в Ставку и по другим адресам, послужила сигналом и примером для действий других казачьих атаманов. Атаман Оренбургского казачьего войска полковник Дутов 26 октября дал частям телеграмму, в которой в тех же выражениях, что и в телеграмме Каледина, сообщалось о событиях в Петрограде, а затем говорилось, что оренбургское Войсковое правительство в союзе с правительствами других казачьих войск «окажет полную поддержку существующему коалиционному Временному правительству» и «впредь до восстановления власти Временного правительства... принимает на себя всю полноту исполнительной государственной власти в войске». Такое же решение немедленно вынесло и кубанское Войсковое правительство, объявившее Кубанскую область с 26 октября «впредь до восстановления в государстве порядка и подавления мятежа» на военном положении.
Эти действия белоказачьих верхов были санкционированы Ставкой. Без промедления Каледин вызвал в Новочеркасск представителей остальных казачьих правительств на совещание «по важным вопросам текущего момента». Сюда же по приглашению донских властей переехал из Киева и общефронтовой казачий съезд, делегаты которого вступили в сводный казачий полк, уже
224


участвовавший на стороне штаба округа в октябрьских боях в Киеве.
Деятельного пособника Каледин нашел в лице исполнительного органа (правительства) Украинской рады — ее генерального секретариата. 9 ноября этот секретариат телеграммой уведомил Каледина о том, что он не признает Совета Народных Комиссаров и считает, что «правомочным и признанным большинством населения России может быть правительство, организованное правительствами Украины, Кубани, Дона, Кавказа и других областей совместно с центральными органами российской революционной демократии». Секретариат предлагал немедленно приступить к переговорам с ними «для создания такого правительства совместными силами». Говоря об «органах революционной демократии», он имел в виду Общеармейский комитет при Ставке, к которому, сообщалось в телеграмме, секретариат уже обратился «с предложением взять на себя ведение переговоров». Утром 14 ноября Войсковое правительство обсудило эти предложения и признало необходимым «скорейшее соглашение с Украинской радой», но более ясно сформулировало цель такого соглашения: «образовать союз Юго-Восточных областей и Украины для борьбы с существующим (ленинским) правительством», местопребывание «временного российского правительства», образуемого «Юго- Восточным союзом» и Украиной, «желательно иметь на первое время на юге России, например, в Харькове» 103.
Советское правительство пристально следило за той возней, которой были заняты казачьи верхи и бежавшие на Дон главари контрреволюционных организаций. Там сколачивал белогвардейские формирования бежавший из Петрограда царский генерал М. В. Алексеев. Там же оказались и генералы-корниловцы А. И. Деникин, А. С. Лукомский, И. П. Романовский, возглавляемые Корниловым. Стремясь очистить Дон от «большевистской заразы», Каледин приступил к разоружению революционно настроенных запасных полков, а 22 ноября объявил Донскую область на военном положении.
Совнарком обратился к трудовому казачеству с воззванием, послал в казачьи области агитаторов. Одновременно он издал обращение «Ко всему населению», в котором извещал народ о выступлении буржуазии, помещиков и казачьих генералов против революции: «Каледин на Дону, Дутов на Урале подняли знамя восстания... Родзянко, Милюковы, Гучковы, Коноваловы хотят вернуть себе власть и при помощи Калединых, Корниловых и Дутовых превращают трудовое казачество в орудие для своих преступных целей». В обращении сообщалось, что Каледин ввел на Дону военное положение; Дутов арестовал в Оренбурге исполком Совета и ВРК, разоружил солдат и угрожает Челябинску. «Политическим штабом этого восстания,— указывал СНК,— является Центральный комитет кадетской партии». Советское правительство обращало внимание на действия Украинской рады, которая вела борьбу против Советов на Украине, помогала Каледи-
8 Великий Октябрь
225


ну стягивать войска на Доп и в то же время мешала направлять через Украину советские войска для подавления калединского мятежа. Совнарком предупреждал трудящихся, что революция находится в опасности, и сообщал, что он распорядился двинуть против врагов парода необходимые войска; все области на Урале, Дону и в других местах, где обнаружатся контрреволюционные отряды, объявлялись на осадном положении. От местных революционных гарнизонов СНК требовал действовать против врагов народа со всей решительностью, не ожидая указаний сверху; главари мятежа объявлялись вне закона, и переговоры с ними или попытки посредничества категорически воспрещались 104.
В обращении к трудовым казакам Совнарком разъяснял классовую противоположность их интересов и интересов казачьих генералов, призывал казаков объединяться в Советы, брать в своп руки управление всеми делами, бороться против помещиков и генералов-корниловцев105. Подобно тому как во время борьбы с контрреволюцией в Ставке Совнарком через голову реакционного генералитета обращался непосредственно к солдатам и матросам, так и теперь он обращался к самым широким слоям трудового казачества, минуя контрреволюционные верхи.
Еще не успели газеты донести до широких масс обращения Совета Народных Комиссаров, как мятежная калединская верхушка открыла военные действия против Ростовского Совета, опиравшегося на Красную гвардию и солдат двух пехотных запасных полков, отказавшихся подчиниться приказу Каледина о разоружении. В ночь на 26 ноября по приказу начальника Ростовского гарнизона генерала Д. Н. Потоцкого юнкера и казачьи офицеры напали на помещение Совета и убили несколько человек из состава Красной гвардии и Совета. В ту же ночь белогвардейцы разгромили помещение Ростово-Нахичеванского комитета большевиков и редакцию его газеты. Объясняя эти действия, на заседании Войскового правительства 26 ноября Каледин заявил, что если оставить Ростов в руках Советов, то «у нас не может быть связи с Кубанью и Тереком», и тогда развалится «Юго-Восточный союз», поэтому «нужно, чтобы в Ростове было правительство, с которым мы бы шли заодно». Вооруженная борьба, начавшаяся в Ростове, на первых порах, утром 27 ноября, закончилась победой революционных войск. В те же дни начались бои в районе станции Унеча —между преследовавшими Корнилова революционными отрядами и сопровождавшим его на Дон конным полком, и под Белгородом — между отрядами матросов балтийцев и черноморцев и двигавшимися из Могилева на Дон ударными батальонами. На 28 ноября ЦК партии кадетов и эсеро-кадетский «Союз защиты Учредительного собрания» планировали вооруженное выступление в Петрограде, приурочивая к нему самочинное открытие Учредительного собрания как «законного» прикрытия восстания.
В тот же день, обсудив политическое положение в стране, Со-
226


внарком издал декрет об аресте членов руководящих учреждений партии кадетов как партии врагов парода и предании их суду революционных трибуналов. На местные Советы декрет возлагал особый надзор за партией кадетов ввиду ее связи с корниловско-калединской гражданской войной против революции. Одновременно в обращении «Ко всем трудящимся и эксплуатируемым» Совнарком известил народ о происшедших на Урале, на Дону и под Белгородом боевых столкновениях и указал на организатора и вдохновителя вооруженной борьбы против власти Советов: «Прямая гражданская война открыта по инициативе и под руководством кадетской партии. Центральный комитет этой организации является сейчас политическим штабом всех контрреволюционных сил страны». Правительство раскрыло пароду всю глубину опасности, нависшей над Советской Республикой: «Все завоевания народа, и в том числе — близкий мир, поставлены на карту... Малейшая нерешительность или слабость народа может закончиться крушением Советов, крушением дела мира, гибелью земельной реформы, новым всевластием помещиков и капиталистов». Беря на себя обязательство не слагать оружия в борьбе против контрреволюционных войск, Совет Народных Комиссаров рассчитывал в этой борьбе «на поддержку и несокрушимую верность революции со стороны всех революционных рабочих, крестьян, солдат, матросов, казаков, со стороны всех честных граждан» 106.
Это грозное предупреждение не остановило контрреволюционных мятежников. Каледина не образумили и наблюдавшиеся во время боев в Ростове колебания и даже отказ некоторых казачьих частей от участия в боях против Красной гвардии. Учтя ненадежность казачьих частей, он обратился за помощью к Алексееву, продолжавшему под видом добровольческой «организации» формировать белую гвардию, которая уже оказала Войсковому правительству помощь при разоружении запасных полков. Алексеев дал ему отряд, состоявший из 400—500 офицеров и юнкеров, к которому присоединились отряды, навербованные из гимназистов, учеников кадетского корпуса, и некоторые казачьи части. Собранные Калединым войска начали одновременное наступление на Ростов и Нахичевань с трех сторон. Рабочие и солдаты под руководством ВРК напрягали все силы для отражения наступающего врага, а в это время меньшевики и эсеры нанесли удар им в спину. Соглашатели собрали в Ростове так называемое демократическое совещание, на котором призвали солдат, казаков, матросов и рабочих «не принимать участия в братоубийственной войне» и предлагали «мирно ликвидировать конфликт». Чтобы разрешить «спор о власти», они настаивали на созыве съезда «всего населения Донской области», а до созыва съезда — на оставлении власти в руках Войскового правительства. Эти предательские действия соглашателей привели к дезорганизации частей гарнизона, ослаблению революционных сил. Утром 2 декабря белогвардейцы смяли поредевшие ряды защитников города и ворвались на его улицы. В городе начался необузданный белый террор.
8*
227


Белогвардейщина видела в этом своем успехе лишь начало вооруженной борьбы против власти Советов. Возвратившись из Ростова, Каледин заявил в Новочеркасске Войсковому кругу: «Мы начали борьбу с большевиками, и в пей нельзя ограничиться рамками только родного Допа. Для успешной борьбы мы должны привлечь все силы и широко открыть двери всем противникам большевизма. Только приютив и собрав вокруг себя все эти силы, мы можем одержать верх в этой борьбе» 107.
В те же дни начала активные действия против революционных войск Украинская рада. Сразу после того как Ставка перешла в руки Советской власти, генеральный секретариат рады решил захватить Юго-Западный и Румынский фронты; 23 ноября он объявил их объединенными в один, Украинский, фронт и назначил главнокомандующим ярого контрреволюционера-монархиста генерала Д. Г. Щербачева. Находясь в сговоре с донской контрреволюцией, генеральный секретариат запретил передвижения советских войск на Дон через Украину и не препятствовал передвижению туда казачьих войск. В ночь на 30 ноября войска Украинской рады неожиданно напали на революционные части, участвовавшие в Октябрьском вооруженном восстании в Киеве. Солдаты этих частей были обезоружены, посажены в холодные вагоны и высланы в Россию. Разоружение революционных частей Центральная рада провела и в других гарнизонах: в Конотопе, Жмеринке, Белой Церкви, Казатине.
2 декабря «Правда» вышла с передовой под заглавием «Калединское царство». В ней говорилось: «Гражданская война с оружием в руках перенесена сейчас на юг. Против солдат, матросов Балтийского и Черноморского флотов, против Красной гвардии пролетариата выступают отряды юнкеров, которые, после жестокого поражения в Москве, Петрограде и Киеве, бежали на Дои; наконец, часть обманутых Калединым казаков».
С падением духонинской Ставки еще более возросло значение донского Войскового правительства как организующего центра контрреволюции общероссийского значения. Активизировал контрреволюционные действия атаман Дутов. Он направил распоряжение командирам оренбургских казачьих частей, находившихся в действующей армии: «всех находящихся на фронте казаков» надлежало отправлять «каким угодно порядком в свои округа», чтобы «в случае надобности всеми мерами отстаивать казачество»108.
Дутов полагался не только на части, возвращение которых ожидалось с фронта. Он стягивал в Оренбург контрреволюционные формирования с территории Оренбургского казачьего войска. В самом городе было два кадетских корпуса, школы юнкеров и прапорщиков. Хорошо вооруженные контрреволюционные силы находились в Верхнеуральском и Троицком уездах. Для ослабления революционных сил Дутов, подобно Каледину и Украинской раде, значительную часть солдат Оренбургского гарнизона, поддерживавших большевиков, распустил.
228


Дутовское «правительство» стало важным звеном «Юго-Восточного союза»: рассчитывая объединить под своим главенством астраханское, уральское, сибирское казачьи войска, оно вместе с калединским Войсковым правительством готовилось выступить организатором общего похода контрреволюционных сил на Москву. Дутов пригласил в «Юго-Восточный союз» и главарей туркестанской контрреволюции. Феодально-байская верхушка аулов и представители реакционного мусульманского духовенства образовали в первой половине декабря на съезде в Оренбурге «Временный народный совет» («Алаш-Орда») под председательством казахского буржуазно-националистического лидера А. Букейхано- ва109. Опорой дутовщины стало и «Башкирское национальное шуро» (совет) во главе с националистом А.-З. Валидовым, ставившее своей целью, по словам Букейханова, «не допустить возможности развития большевизма в степи». Имея лишь незначительные собственные военные силы, они полагались в борьбе против своих народов на войска казачьей контрреволюции. В конце ноября буржуазные националисты Туркестана, поддержанные мелкобуржуазными партиями, русскими капиталистами, чиновниками свергнутого правительства и английскими агентами, образовали в Коканде автономное «правительство» Туркестана, «Кокандскую автономию», поставившую целью отторгнуть Среднюю Азию от Советской России. Дутов стал втягивать в «Юго- Восточный союз» и «Кокандскую автономию». Вступить в этот союз «автономисты» не решились, боясь потерять свою «самостоятельность» и попасть снова под власть царских генералов, но единый с дутовцами фронт борьбы против Советской власти поддержали.
Установив на большей части территории Оренбургской губернии белоказацкую диктатуру, Дутов замышлял предпринять наступление из района Оренбург — Верхнеуральск — Троицк в сторону южноуральских заводов, захватить Уфимскую губернию, Уральскую область, Челябинск, полностью отрезать от Центральной России районы Сибири, Урала и Средней Азии, представлявшие сырьевую и хлебную базу для промышленных губерний 110.
Большевики Южного Урала не прекращали самоотверженную борьбу против контрреволюции. Однако их боевые силы — небольшие, разрозненные отряды Красной гвардии, едва насчитывавшие около полутора тысяч бойцов,— не могли успешно противостоять многотысячному дутовскому войску.
А между тем Советская власть, преодолевая вооруженное и всякое иное сопротивление ее врагов, продолжала распространяться по стране. Утвердившись в Уральске, Кустанае и Актюбинске, она все плотнее замыкала кольцо вокруг дутовского «царства».
Революция охватывала и самую, казалось бы, надежную территорию «Юго-Восточного союза», его ядро и заранее избранный контрреволюционерами плацдарм для похода на центр страны —
229


Северный Кавказ и Украину; Советская власть утвердилась в Новороссийске, Севастополе, Мариуполе, Екатеринославе, Ставрополе, Харькове.
С образованием Советской власти на Украине борьба за национальное освобождение стала неотделима от борьбы между ЦИК Советов Украины и Центральной радой. Массы начинали понимать, что под призывом рады бороться с «Великороссией» за национальную независимость скрывается борьба с Советской Россией и желание буржуазии уничтожить завоевания трудящихся. Рабочие и крестьянские массы стали выдвигать требование: «...если Центральная рада не защищает интересов рабочих и крестьян. то переизбрать ее» 111. Усилившиеся на этой почве репрессии п вооруженные акции рады против Советов еще больше отталкивали трудовой народ от нее. Но рада не собиралась добровольно уступать власть Советам и продолжала в Киеве свою антинародную деятельность.
Не в силах удержать власть в большинстве политических и административных центров, контрреволюция устремлялась в то места, где оставались еще какие-то ее боевые резервы. Там она вынашивала планы расширения занятых плацдармов, собирала силы и готовилась к походам на территории, с которых была сметена мощной волной революции. Но планы эти рушились, не успевая получить практического воплощения. Обширные по размерам территории «союзов» вроде Юго-Восточного распадались на изолированные одна от другой части. Дутовскому «царству», отделенному от калединского обширными советскими районами, не суждено было соединиться с ним. Революция не могла допустить их существования и по отдельности; она дробила их на более мелкие очаги, пока не уничтожала полностью. И это был естественный ход истории, ибо «ни одна страна, находящаяся в состоянии революции и вовлеченная в войну с внешним врагом, не может терпеть Вандеи в своем собственном сердце» 112.
Объявляя в конце ноября главной опасностью для революции антисоветский мятеж в двух наиболее крупных казачьих областях, Совнарком тем самым указывал революционным силам направление решающих действий против контрреволюции, которое с полной ясностью определилось после того, как был ликвидирован ее организующий центр в Могилеве.
Нужно представить, что значило в тех условиях отданное Советским правительством распоряжение двинуть необходимые войска против врагов народа: ведь до формирования Красной Армии было еще далеко и, естественно, не существовало еще ни каких- либо органов оперативного руководства военными силами, ни минимально необходимых командных кадров. Назначенный Совнаркомом для руководства операциями против калединских войск и их пособников народный комиссар В. А. Антонов-Овсеенко отправлялся на юг один, не только без войск, но и без штаба, который ему предстояло еще создать (как предстояло еще собрать и войска), избрав местом пребывания будущего штаба Харьков.
230


Это показывает также, какую грозную опасность представляли собой в то время для Советской Республики хотя и не многочисленные, но заблаговременно организованные, обученные, находившиеся под руководством имевших военную подготовку и боевой опыт генералов и офицеров мятежные войска на Доиу и Южном Урале.
Совнарком рассчитывал «на поддержку и несокрушимую верность революции со стороны всех революционных рабочих, крестьян, солдат, матросов, казаков, со стороны всех честных граждан», как об этом говорилось в правительственном сообщении от 28 ноября113. Этот расчет имел под собой твердую почву. Рабочие Путиловского завода требовали «принять самые энергичные меры к подавлению контрреволюционного движения, и прежде всего и главным образом калединского»; председатель Харьковского губернского ВРК Ф. А. Сергеев (Артем) сообщал Московскому ВРК: «Партизанская война, которую ведет Каледин, захват рудников и шахт казаками терроризируют рабочих, каждый день в Харьков прибывают делегации рабочих с требованием оружия; требования эти невыполнимы, так как в Харькове оружия нет» — и просил Московский ВРК помочь в приобретении винтовок, пулеметов, револьверов и патронов 114. «Просим разрешения послать на Дон 23-й казачий полк»,— телеграфировал 1 декабря в Ставку армейский комитет 1-й армии и сообщал постановление полкового комитета: «Сместить правительство Каледина, ведущего ложную политику и толкающего казацкую рядовую демократию на братоубийственную войну с революционной Красной гвардией». Армиском прибавлял: «Инициатива исходит от самого полка», в революционности его не должно быть сомнений, «казаки готовы к погрузке, ждут разрешения» 115.
Просьбы о помощи в приобретении оружия и о посылке подкреплений шли в Петроград и с Южного Урала. В конце ноября оренбургские железнодорожники прислали к Ленину за оружием своих представителей. Узнав от них о положении в Оренбургском крае, Ленин тут же дал распоряжение наркому по военным делам, ведавшему организацией борьбы с контрреволюцией, Н. И. Подвойскому или Антонову-Овсеенко: «Требуется экстренная военная помощь против Дутова. Прошу обсудить и решить практически поскорее» 116. Антонов-Овсеенко доложил Ленину о подготовляемых к отправке воинских формированиях из Петрограда и о распоряжениях послать войска против Дутова из Москвы, Красноярска и других гарнизонов 117.
На калединский фронт отправлялись сводные отряды добровольцев из запасных гвардейских полков Петрограда, отряды революционных солдат и красногвардейцев из Москвы, матросы с Балтики и Черного моря. Призыв Совнаркома и революционных комитетов всколыхнул рабочие массы промышленных центров. В Петроградской, Новгородской, Смоленской губерниях, в Минске и Брянске было сформировано несколько отрядов. Они сосредоточивались в Брянске, где для них создавалась продоволь-
231


ственная база. Однако дальнейшему их продвижению через Харьков к Ростову воспрепятствовала Украинская рада. В манифесте к украинскому народу Совнарком РСФСР 4 декабря предъявил ей требование о прекращении враждебных действий и предупредил, что в случае неполучения удовлетворительного ответа в течение 48 часов будет считать ее в состоянии открытой войны против Советской власти в России и на Украине118. Генеральный секретариат продолжал вести антисоветскую политику: объявил о закрытии границы Украины с Советской Россией, захватил интендантскпе склады Юго-Западного фронта, с которых снабжались продовольствием Северный и Западный фронты, запретил вывозить туда продовольствие и хлеб. Получив вызывающий ответ рады, Совет Народных Комиссаров 5 декабря постановил «считать раду в состоянии войны с нами» 119.
После издания Совнаркомом манифеста с ультиматумом Украинской раде произошел раскол между радой и Советами на проходившем в Киеве съезде Советов. В результате раскола представители и сторонники рады остались в Киеве, а делегаты Советов уехали в Харьков, под защиту рабочих, чтобы провести там Всеукраинский съезд Советов. Он открылся 11 декабря. Съезд провозгласил на Украине Советскую власть, избрал ЦИК Советов Украины и образовал правительство — Народный секретариат. ЦИК Советов Украины сообщил Совнаркому, что ответ Центральной рады на его ультиматум «дан ею не от имени украинского народа, а от имени лишь тех незначительных кругов украинской буржуазии, интересы которой она защищает». Заявление Центральной рады, что украинские солдаты, рабочие и крестьяне, защищая свои права и свой край, выступят против Совета Народных Комиссаров, ЦИК Советов Украины называл сознательным обманом со стороны рады, так как у крестьян, рабочих и солдат Украины нет никаких оснований для борьбы с правительством крестьян, рабочих и солдат, и они не допустят войны между братскими народами, затеваемой радой. «Если тем не менее прольется на Украине братская кровь, то она прольется не в борьбе украинцев с великороссами, а в классовой борьбе украинских трудящихся масс с захватившей в свои руки власть радой» 120.
В. И. Ленин пристально следил за сосредоточением сил для борьбы с контрреволюцией. Он обязал Антонова-Овсеенко, отправлявшегося в Харьков, ежедневно извещать Совнарком по прямому проводу «о том, кого именно назначает он, или другие военные власти, ответственными лицами по распоряжению отдельными операциями, особенно по передвижению и сбору войск и по командованию» 121. Только за один день, 6 декабря, Ленин дал тридцать одно распоряжение комиссарам железных дорог о свободном пропуске эшелонов, двигавшихся на борьбу с Калединым 122. Он беседовал с командирами и комиссарами частей, едущих на юг. В разговоре по прямому проводу 11 декабря Ленин говорил Крыленко: «Мы крайне обеспокоены неэнергичным дви-
232


жетшем войск с фронта на Харьков», требовал сосредоточить там больше вполне  надежных войск. «Примите все меры, вплоть до наиболее революционных,— указывал он,— для самого энергичного движения войск и притом в большом количестве на Харьков» 121. За время с 16 по 24 декабря на заседаниях Совнаркома четыре раза рассматривался вопрос о положении в Оренбурге и опасности «отреза Сибири от России», «о немедленном удовлетворении требований военной помощи», об ассигновании денег «на содержание отрядов, борющихся против Каледина, Дутова и др.», «о необходимости открытия военных действий против Дутова», «о начале наступления на Оренбург» 124.
Во второй половине декабря в распоряжение Антонова-Овсеенко прибыли из Москвы отряды П. В. Егорова (600 красногвардейцев с 8 пулеметами) и Ю. В. Саблина (1900 солдат московских запасных полков с артиллерийской батареей и 8 пулеметами). Присоединив к ним сборный отряд харьковских красногвардейцев, революционный 30-й полк, стоявший в Харькове, и бронепоезд Путиловского завода, участвовавший в боях с ударниками под Белгородом, Антонов-Овсеенко решил начать наступление на мятежный Дон.
Освободив от войск рады в течение 17—21 декабря станции Лозовая, Павлоград п Синельниково и оказав затем помощь восставшим рабочим Екатеринослава, сводный отряд Егорова создал заслон от рады для действий советских отрядов в Донбассе. Московский отряд Саблина, вступив 21 декабря в Купянск и разоружив там запасные части рады, готовившиеся для наступления на Харьков, двинулся в глубь Донбасса и 24 декабря занял Луганск и станцию Родаково. Прибывшие из Петрограда отряды под командованием большевика прапорщика Р. Ф. Сиверса (до 2300 красногвардейцев), разоружая мешавшие продвижению части Украинской рады, достигли 22 декабря района Никитовки и Дебальцева, где вступили в соприкосновение с казачьими частями Каледина. Сиверсу было приказано закрепить за собой этот район и «накоплять силы для совместного удара с Саблиным в направлении на Зверево, Лихая, Миллерово», чтобы соединиться с двигавшимся из Воронежа отрядом Воронежского ревкома (3 тыс. штыков при 40 пулеметах и 12 орудиях) под командованием прапорщика Г. К. Петрова125. В дальнейшем намечалось общее наступление всеми силами в направлении Зверево — Новочеркасск — Ростов. А с Кавказского фронта двигалась в направлении станций Тихорецкая и Торговая революционно настроенная 39-я пехотная дивизия под командованием сотника А. И. Автономова, которой Антонов-Овсеенко поставил задачу перерезать связь Дона с Кавказом и принять участие в подготовлявшемся наступлении советских войск на оплот контрреволюции на Дону. В начале января обе стороны готовили свои силы к решающим боям.
То же самое происходило на Южном Урале. Для руководства борьбой против Дутова Совнарком направил туда в качестве
233


чрезвычайного комиссара старого большевика, в прошлом оренбургского подпольщика, П. А. Кобозева. Ему также пришлось начинать свою деятельность с собирания революционных отрядов из ближайших к месту действий городов, за формирование которых принялись, по призыву Советского правительства, местные партийные организации и органы революционной власти. Из Самары, Сызрани, Златоуста, Челябинска, Уфы и других рабочих центров небольшие отряды Красной гвардии и революционных солдат стягивались в Бузулук, где был создан революционный штаб. В конце декабря и в первых числах января эти отряды под руководством Кобозева сделали две попытки наступления на Оренбург, но оба раза неудачные: только что сформированные отряды, не имевшие подготовленного и падежного командного состава (Кобозев говорил потом: «Мы не изучали тактики и стратегии», и сам он «был первый раз в бою, и в качестве командира в частности»), не спаянные твердой дисциплиной, не были еще готовы к решительным действиям; неожиданностью для них явились враждебные действия казаков оставшихся в тылу станиц. Чтобы не быть отрезанными от Бузулука, отряды, приблизившиеся к Оренбургу на 30 верст, вынуждены были отступить к Бузулуку более чем на 150 верст. И все же эти попытки наступления не остались безрезультатными. «Неудачной нашей попыткой,— вспоминал потом Кобозев,— однако, была пресечена всякая возможность Дутову наступать на Бузулук или тем более на Кинель» 126.
В Бузулук продолжали прибывать отряды Красной гвардии. Особенно значительным был присланный из Петрограда 1-й Северный летучий отряд под командованием мичмана С. Д. Павлова, состоявший из эшелона балтийских матросов (600 человек) и 17-го Сибирского стрелкового полка. Пройдя с боями от Челябинска до Троицка, являвшегося крупной продовольственной базой Дутова, отряд освободил город от белогвардейцев и объявил о переходе власти в руки Совета рабочих и солдатских депутатов.
Первые попытки наступать на Оренбург были пробой сил революционных отрядов. Вспоминая об опыте, вынесенном из них, Кобозев рассказывал: после них «мы начали по-новому организовывать всю операцию наступления»; «па опыте первого боя и на анализе наших сил и возможностей» руководители революционных сил, по его словам, «нащупали» новые способы ведения боевых действий.
5. «Победа политически достигнута и военным образом закреплена»127
Сосредоточивая внимание на борьбе с контрреволюцией на Юге, и в первую очередь с мятежным Доном, Советское правительство должно было развязать в самом центре страны тот узел борьбы, который образовался под лозунгом «Вся власть Учредитель-
234


ному собранию». Партии и группы из лагери контрреволюции уцепились за лозунг вовсе не дли выяснения «демократическим» путем истинной воли народов России, а для восстановления буржуазного строя любыми средствами, рассчитывая больше всего на вооруженную борьбу. «...Гражданская война, - указывал Ленин в „Тезисах об Учредительном собрании", начатая кадетски-калединским контрреволюционным восстанием ... окончательно обострила классовую борьбу и отняла всякую возможность путем формально-демократическим решить самые острые вопросы, поставленные историей иеред народами России» 128. Так понимали политическое положение в стране большевики, обобщая многочисленные факты, свидетельствовавшие, что сами противники революции смотрят на Учредительное собрание как на лозунг, способный легально объединить все контрреволюционные силы для борьбы против власти Советов.
«Образовав орган власти,— заявляла в ноябре меньшевистская газета „Грядущий день",— Учредительное собрание тем самым формально ликвидирует власть большевиков». И меньшевистский орган разъяснял, каким способом должна решаться эта задача: «В этой борьбе нет никаких половинчатых решений. Или Смольный, или Таврический (Таврический дворец был избран местопребыванием Учредительного собрания.— В. П.) — так и только так ставит вопрос история» 129. Центральный комитет эсеровской партии создал специальную военную комиссию, о назначении которой один из активных ее членов сообщал: «Центром работы военная комиссия считала подготовку почвы и организацию военных сил в Петрограде для вооруженной защиты Учредительного собрания и вооруженной ликвидации большевистской власти»130. Воинственные призывы не переставали сыпаться со страниц контрреволюционных изданий.
Разрабатывая план вооруженного выступления, приуроченного ко дню открытия Учредительного собрания, ЦК партии эсеров намечал установление связи с Украинской радой, Калединым, националистической контрреволюцией в Белоруссии, на Кавказе, в Поволжье, Сибири. В случае же разгона депутатов они должны были тайно перебраться в Киев и продолжить «работу» под охраной рады.
Наряду с эсеровской военной комиссией и сформированным ею боевым штабом существовал еще военный отдел при «Комитете спасения», который был распущен Петроградским ВРК, но продолжал существовать нелегально. Военный отдел вошел в состав вновь образованного «Комитета защиты Учредительного собрания». Военная комиссия эсеров действовала с ним в тесном контакте. Член комиссии Г. Семенов, вошедший и в боевой штаб, сообщал в своих воспоминаниях интересную деталь: оказывается, среди активных работников военного отдела «уже в ту пору существовала мысль о приемлемости помощи союзников в вооруженной борьбе с большевиками». На одном из заседаний отдела, на котором присутствовал Семенов, два активных работника от-
235


дола меньшевик Л. М. Тумаркин и эсер Ф. М. Онипко (одновременно был членом военной комиссии и членом бюро эсеровской фракции Учредительного собрания) «проводили идею „займа“ у союзников на организацию военной работы; не отрицали они и интервенции. Единодушия не было, но сочувствие эта позиция встречала» 131.
В 1922 г. в Москве шел процесс по делу ЦК и некоторых членов разных эсеровских организаций, обвинявшихся в вооруженной борьбе против Советской власти и изменнических сношениях с иностранными государствами. На процессе выяснилось, что военная комиссия эсеров вошла в деловые отношения с подпольной монархической организацией, державшейся германской ориентации и ведшей переговоры с представителем германского верховного командования Э. Людендорфом. В планы этой организации входило: «достигнуть соглашения с немецким штабом, получить от пего несколько корпусов и двинуть их на Петроград; свергнуть Советскую власть и заменить ее буржуазным правительством». Впоследствии эсеры отказались от связи с этой организацией «по соображениям политического и этического свойства», но не побрезговали полученными от нее на «работу» 50 тыс. рублей 132.
Зная о подготовке контрреволюцией вооруженного выступления для «защиты» Учредительного собрания, Советское правительство приняло необходимые меры. 3 января 1918 г. на заседании Петроградского Совета В. Д. Бонч-Бруевич сообщил о намерении Совнаркома «избежать кровопролития», но и о готовности «отразить и подавить, если нужно, беспощадно каждый направленный удар». Руководство борьбой с контрреволюцией было возложено на Чрезвычайный военный штаб (Н. И. Подвойский, К. С. Еремеев, К. А. Мехоношин, К. К. Юренев). По его распоряжению приводились в боевую готовность имевшиеся в столице силы Красной гвардии, воинские части, в Петроград был вызван сводный отряд матросов Балтийского флота. На подступах к Смольному и Таврическому дворцу штаб расставил заградительные отряды, усилил патрулирование улиц и охрану наиболее важных учреждений. Начальникам отрядов предписывалось при появлении в районе Таврического дворца вооруженных манифестантов убеждать их разойтись, неповинующихся обезоруживать и арестовывать, «на вооруженное сопротивление отвечать беспощадным вооруженным отпором» 133.
Призывы контрреволюционных организаций, собиравших боевые силы для вооруженного восстания, не нашли поддержки ни у рабочих, ни у солдат. Об этом говорят свидетельства самих организаторов борьбы против власти Советов. Член военной комиссии при ЦК эсеров военный врач Паевский, которому было поручено формирование боевой дружины для «защиты» Учредительного собрания, рассказал потом: он обратился в районные партийные комитеты и предложил им выделить эсеров, имеющих оружие и владеющих им; накануне открытия Учредительно-
236


го собрания получил приказ от ЦК собрать дружину в помещении Московского районного комитета эсеров Петрограда чтобы сопровождать затем шествие к Таврическому дворцу. «Собралось.— рассказывал Паевский,— приблизительно человек 60, из которых часть была вооружена револьверами, часть ручными гранатами... По дороге к нам присоединилось несколько районов. Состав шествия был следующий: немногочисленное количество партийных, дружина, очень много учащихся, барышень, гимназистов. в особенности студентов, много чиновников всех ведомств, организации кадетов со своими зелеными и белыми флагами, „Поалей Циоп“ („Еврейская социал-демократическая партия“ меньшевистского толка.— В. П.) и т. д. при полном отсутствии рабочих и солдат. Со стороны из толпы рабочих раздавались насмешки над буржуазным составом шествия» 133а.
Организаторы антисоветского мятежа пытались вызвать солдат из казарм, перейдя к прямой провокации: преображенцам звонили по телефону, уверяя, что их товарищи семеновцы вышли из казарм и втянулись в бой с латышскими стрелками; комитету Семеновского полка «сигнализировали», что новобранцев не выпускают из казарм окружившие их латыши, а солдаты Литовского полка ведут бой с красногвардейцами. Но задуманного мятежа так и не получилось. Лишь в некоторых местах провокаторам удалось вызвать столкновения манифестантов с красногвардейцами, охранявшими подступы к Таврическому дворцу; солдатам и красногвардейцам пришлось открыть огонь — несколько человек из демонстрантов стали жертвами провокаций. На Литейном мосту солдаты Финляндского полка разогнали контрреволюционеров залпами в воздух.
Манифестации в защиту Учредительного собрания, по замыслу ЦК правых эсеров, должны были состояться и в других городах, но и там их ожидал провал.
Первый же день работы Учредительного собрания, день его открытия, 5 января 1918 г., должен был решить исход затянувшегося поединка между властью Советов и контрреволюционными силами. Выражая волю рабочих и крестьянских масс, ВЦИК 3 января принял «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», которую Учредительное собрание должно было одобрить или, наоборот, отклонить и тем самым раскрыть перед веем народом свое политическое лицо, заявить совершенно определенно, по какую сторону фронта классовой борьбы оно занимает позицию. Принять ее значило признать власть «целиком и исключительно» за трудящимися массами и их полномочным представительством — Советами, одобрить политику и декреты Советской власти, согласиться с тем, что задачи самого Учредительного собрания «исчерпываются общей разработкой коренных оснований социалистического переустройства общества», как было записано в декларации, и тогда отпадала надобность в передаче власти Учредительному собранию. Отвергнуть же декларацию значило не только лишиться поддержки солдат и крестьян, на
237


которую эсеры больше всего рассчитывали в борьбе с большевиками, но и противопоставить себя миллионам рабочих, солдат и
крестьян — огромному, подавляющему большинству населения страны. И когда эсеры отказались даже обсуждать декларацию, они подписали Учредительному собранию смертный приговор.
Когда контрреволюционная часть собравшихся полностью разоблачила себя, большевистская фракция покинула зал заседаний, поручив Ф. Ф. Раскольникову огласить декларацию, написанную от имени фракции Лениным. В ней указывалось, что Учредительное собрание, отказавшись признать завоевания Октябрьской революции, и прежде всего власть Советов, бросило вызов всей трудящейся России, а получившая в нем большинство партия правых эсеров «решила бороться против власти рабочих, крестьянских и солдатских Советов». Декларация заканчивалась словами: «Не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание с тем, чтобы передать Советской власти окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания» 134.
Судьба Учредительного собрания была, собственно, уже решена: оно фактически перестало существовать уже потому, что с уходом большевиков не стало кворума, который позволял бы считать его правомочным: фактически было избрало 715 депутатов, явилось же на заседание 5 января 410 депутатов; с уходом большевиков в зале оставалось примерно 300 депутатов, а с уходом вслед за большевиками левых эсеров — примерло 270 — немногим больше одной трети всего состава Учредительного собрания. Но дело даже не в этой количественной стороне происшедшего. Более важно то, что в Белом зале Таврического дворца оставалась теперь исключительно правая часть Учредительного собрания, по отношению ко всему его составу ставшая теперь меньшинством. Исчез «полномочный», «полновластный» «хозяин земли русской», за какового выдавалось это собрание всего несколько часов назад правыми силами. Одностороннее представительство одних только правых сил, противостоявших огромному большинству населения России и выступавших против власти Советов, превращало Учредительное собрание в сборище изолированной от народа контрреволюционной группы, утратившей какой бы то ни было официальный статус.
6 января Совет Народных Комиссаров обсудил написанный Лениным проект декрета о роспуске Учредительного собрания. В ночь на 7 января подавляющим большинством голосов ВЦИК утвердил декрет.
За какие-нибудь 12 часов своего первого и последнего заседания Учредительное собрание рассеяло все иллюзии, связанные с ним, у самых широких масс трудящихся, и роспуск его был с одобрением встречен всей рабоче-крестьянской Россией.
Десять недель триумфального шествия Советской власти, прошедшие с 25 октября 1917 по 5 января 1918 г., Ленин харак- 238


теризовал как политический этап революции 135. На протяжении этих недель в России шел исторический спор между буржуазной и пролетарской демократией, разрешившийся разгоном Учредительного собрания и утверждением в стране власти Советов.
Позже, уже по окончании полосы самой ожесточенной гражданской войны и ликвидации внешних фронтов, рассматривая минувшие события «в перспективе последующего исторического развития», Ленин сопоставил опасности, грозившие Республике Советов в первое время ее существования, и соответствовавшие им приемы борьбы. Напоминая о политическом этапе революции, он указывал: «Когда решался вопрос о власти Советов, о разгоне учредилки, опасность грозила со стороны политики». По сравнению с новой опасностью, возникшей в связи с интервенцией международного империализма, прежняя опасность, по оценке Ленина, оказалась «ничтожной», ибо «наступила эпоха гражданской войны, поддержанной капиталистами всего мира, явилась опасность военная,— она была уже более грозной» 136.
Но военная опасность не явилась для большевиков неожиданной. Уже в начале января 1918 г. в оценке обстановки, складывавшейся в стране и за ее пределами, большевистская партия исходила из того, что страна переживает, может быть, один из критических периодов революции: «Советской власти грозит и внешний враг — империалисты немецкие и других стран, и враг внутренний — контрреволюция» 137. Это выдвигало перед Советским государством важнейшую задачу политической и военной стратегии: «Сначала победить буржуазию в России, потом воевать с буржуазией внешней, заграничной, чужестранной» 138. В соответствии с нею ЦК партии ориентировал в конце января местные партийные организации, разъясняя значение шедшей одновременно борьбы за выход России из мировой войны: «Развязав себе руки по отношению к войне, мы сможем покончить с нашей буржуазией и тогда, освободившись от внутреннего империализма, принять бой с империализмом внешним» 139.
В январе 1918 г. революционные отряды развернули решительное наступление на Оренбург. В Бузулуке собрались красногвардейские отряды из Челябинска, Екатеринбурга, Миньяра, Перми, Самары, Уфы. Основным ядром этих сил явился 1-й Северный летучий отряд под командованием С. Д. Павлова. Всего набралось в Бузулуке 3,5—4 тыс. красных бойцов, тогда как силы Дутова не превышали 2 тыс. 7 января советские войска из Бузулука перешли в наступление и в первые же дни прошли около 170 верст. Ожесточенный бой с дутовцами, продолжавшийся трое суток (10—12 января), произошел в 45 верстах от Оренбурга.
К вечеру 16 января революционные отряды подошли к станции Каргала, не встретив серьезного сопротивления. А в Оренбурге в этот день подпольный штаб Красной гвардии, руководимый большевиками, узнал, что дутовские власти отправляют на фронт два эшелона казаков. Поздно вечером красногвардейский
239


отряд под командованием большевика Л. Е. Левашова отправился к железнодорожной станции. Достаточно было его появления вблизи станции, как раздался крик: «Большевики наступают на станцию!», и казаки в панике стали разбегаться. Красногвардейцы без боя заняли станцию п установили связь с наступающими советскими войсками.
18 января командующий войсками Оренбургского фронта С. Д. Павлов телеграфировал в Совет Народных Комиссаров о взятии Оренбурга. С кучкой офицеров и отрядом своих приверженцев в 300 человек Дутов бежал по направлению к Верхне- Уральску, остатки его разбитых сил рассеялись по станицам Оренбуржья и Тургайских степей.
В то же самое время, когда развертывалось наступление советских войск против Дутова, произошло важное событие на Дону, облегчившее дальнейшую борьбу с калединщиной. 10 января в станице Каменской собрался съезд фронтового казачества, на котором были представлены двадцать один казачий полк, пять батарей и два запасных полка. На съезд приехали и большевики — представители горняков Дона, штаба Московского военного округа, Московского Совета и ВЦИК. Съезд объявил калединское Войсковое правительство низложенным, избрал в противовес ему Донской казачий военно-революционный комитет во главе с унтер-офицером Ф. Г. Подтелковым и прапорщиком М. В. Кривошлыковым. Однако посланный Калединым белопартизанский отряд В. М. Чернецова предъявил казачьему ВРК ультиматум: сдать Каменскую и привести свои части в повиновение Войсковому правительству. В ответ ВРК призвал трудовое казачество на борьбу против калединщины и обратился за помощью к Антонову-Овсеенко.
Чернецов между тем в результате ожесточенного боя захватил 17 января Каменскую и Глубокую, затем калединцы выбили революционных казаков из Лихой и Зверева. Чувствительный удар нанесли калединщине рабочие Таганрога: подняв восстание, они 19 января изгнали из города юнкеров, роты Добровольческой армии и установили Советскую власть. Забастовал и пролетариат Ростова.
Учитывая обстановку, Антонов-Овсеенко решил начать наступление на главные центры калединщины — Новочеркасск и Ростов. Шли ожесточенные бои, в ряде случаев с переменным успехом. 20 января в бою под Глубокой части Донревкома и отряд Г. К. Петрова наголову разбил наиболее стойкую калединскую силу — отряд Чернецова. Главарь отряда был убит. 21 января Ленин телеграфировал Антонову-Овсеенко: «По поводу побед над Калединым и К° шлю самые горячие приветы и пожелания и поздравления Вам! Ура и ура!» 140.
В это время калединские войска, подкрепленные частями Добровольческой армии, сдерживали севернее станции Зверево советские войска, наступавшие на Новочеркасск. Генерал Алексеев, спешно формировавший в Ростове новые белогвардейские части,
240


27 января послал с нарочным письмо главе французской военной миссии в Киев: он умолял французского генерала прикрыть направление на Новочеркасск хотя бы одной дивизией чехословацкого корпуса, располагавшегося тогда в районе Киева и Полтавы 141. Алексеев доверительно раскрывал в письме свои планы, которые без помощи со стороны бывших союзников могли оказаться обреченными на провал. «Донская область,— писал он,— была избрана мною для формирования добровольческих армий как территория, достаточно обеспеченная хлебом и входящая в состав, казалось, очень сильного своими средствами и своими богатствами Юго-Восточного союза. Казалось, что эта мощная политическая организация защитит без труда свою самостоятельность от большевизма. Я предполагал, что при помощи казачества мы спокойно создадим новые прочные войска, необходимые для восстановления в России порядка и для усиления фронта. Я рассматривал Дон как базу для действий против большевиков». Теперь он должен был признать, что не все его надежды сбылись: «Казачьи полки, возвращающиеся с фронта, находятся в полное нравственном разложении. Идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков. Они не желают сражаться даже для защиты собственной территории», будучи «глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов, буржуазии и интеллигенции, а не против области».
Алексеев просил французского генерала прикрыть самое опасное направление — с запада, что позволило бы Добровольческой армии «нанести мощный удар большевизму в других направлениях и окончить местную борьбу в нашу пользу», а затем перейти к решению «широкой задачи» 142.
Письмо Алексеева не достигло адресата: курьер, который вез его в Киев, был перехвачен советскими разведчиками, и оно вскоре появилось в «Правде» и других газетах. Но не только по этой причине начальник французской военной миссии не мог получить письмо, а тем более выполнить просьбу Алексеева. На Украине повсеместно развертывалась борьба против Центральной рады. После того, как Советская власть победила в конце декабря в Екатеринославе, вооружились, готовясь к решительным действиям, рабочие в Одессе, Николаеве, Херсоне, и там тоже взяли власть в свои руки Советы. Рада неистовствовала, учиняла погромы, еще больше возбуждая против себя население. Когда гайдамаки напали на Совет и произвели массовые аресты в Полтаве, а Красная гвардия оказалась не в силах справиться с гайдамаками, полтавские большевики обратились за помощью в Харьков, в Народный секретариат (Советское правительство Украины) и в штаб Антонова-Овсеенко. 5 января революционные отряды и в их авангарде 1-й полк Червонного казачества под командованием В. М. Примакова, выступили из Харькова, по пути к ним присоединялись и местные отряды Красной гвардии. Все власти рады бежали при одном только приближении революционных войск. Закрепив за собой Полтаву, советские войска дви-
241


нулись на Киев. Против них рада бросила свои основные силы, оставив в Киеве гарнизон, достаточный для подавления выступлений населения, не мирившегося с ее террористическим режимом.
По согласованию с Советским правительством Украины Киевский комитет большевиков начал готовить вооруженное восстание, приурочивая его ко времени приближения к городу революционных войск. Считаясь, однако, с тем, что доведенные до отчаяния массы рабочих могут в любой момент выступить стихийно, комитет решил начать восстание, не ожидая подхода советских войск. 15 января Киевский Совет создал ревком (большевики Я. Гамарник, А. Горвпц, А. Иванов, И. Крейсберг, Н. Костюк, И. Кудрин) и призвал рабочих поддержать восстание всеобщей стачкой. Восстание началось в тот же вечер вооруженным выступлением рабочих машиностроительного завода «Арсенал» и быстро охватило все основные районы города. Ведя жаркие бои с частями рады, красногвардейцы и перешедшие на их сторону подразделения из полков рады 18 января с разных сторон приблизились к центру города, где должны были соединиться и нанести удар по резиденции рады. Но превосходство сил было не на их стороне. Рада сумела собрать свои наиболее надежные части, которые начали контрнаступление, стремясь разобщить революционные силы разных районов и отрезать их от главного опорного пункта восстания — «Арсенала». В течение нескольких дней укрепившиеся в «Арсенале» красногвардейцы вели бои с наседавшими гайдамаками. Затем в город вошли «курени смерти» под командой С. В. Петлюры (военный министр рады), отступившие к Киеву под натиском советских войск. Они окружили «Арсенал». К этому времени, рассказывает один из руководителей восстания А. Сивцов, арсенальцы «были вконец истомлены непрерывными пятидневными боями, находясь без воды и пищи под ураганным артиллерийским огнем превосходящих сил противника. Двор и все помещения „Арсенала" были забиты ранеными бойцами... Патроны иссякли... Петлюра вступил с ними в переговоры, обещая сдавшихся беспрепятственно отпустить из „Арсенала“... Рабочие поверили и сложили оружие... Тогда в „Арсеиал“ ворвались озверелые, жаждущие крови петлюровские опричники и начали чинить дикую расправу». Выведенных из «Арсенала» более 300 солдат и красногвардейцев построили у казарм понтонного батальона и расстреляли из пулеметов 143.
Газета «Известия Киевского Совета рабочих и солдатских депутатов» в номере за 30 января борьбу киевских пролетариев поставила в один ряд с борьбой парижских коммунаров. «Буржуазия везде одинакова и никогда не знает пощады по отношению к восставшему пролетариату... Но нынешняя Россия — не Франция 48-го или 71-го годов, и восстание киевского пролетариата не могло окончиться тем, чем окончилась Парижская Коммуна. По следам отступающего Петлюры шли революционные войска со- 242


пианистическом советской армии». 26 января после ряда тяжелых, но успешных боев советские войска полностью освободили столицу Украины. Центральная рада бежала в Житомир.
27 января, в тот день, когда из Ростова Алексеев послал курьера с письмом, именно через Синельниково — Никитовну — Дебальцево, по направлению, которое больше всего беспокоило белогвардейцев, уже проскочил Черноморский революционный отряд А. В. Мокроусова. Калединско-корниловские войска получили чувствительный удар в тыл.
Отряды Ю. В. Саблина, усиленные красногвардейцами п черноморскими матросами, 28 января вступили в город Сулин, где к ним присоединились 500 рабочих-красногвардейцев. Заняв затем станцию Шахтная и город Александровск-Грушевский, Саблин получил в подкрепление шахтеров-красногвардейцев и прибывший на помощь отряд кронштадтских матросов.
Близился крах донской контрреволюции. 29 января, видя безнадежность положения, Каледин покончил жизнь самоубийством. Войсковым атаманом стал генерал А. М. Назаров. Отданный им 29 января приказ требовал от казаков новых жертв: «Приказываю всем способным носить оружие стать на защиту Дона. Объявляю всеобщую мобилизацию» 144.
13 февраля, после пятичасового боя, отряды Саблина заняли на пути к Новочеркасску станцию Каменоломни. Получив известие об этом успехе, Ленин в телеграмме Донревкому (в Воронеж) приветствовал успехи советских войск145. 19 февраля Антонов-Овсеенко сообщил Ленину о новых успехах революционных войск на обоих направлениях и о том, что части 39-й дивизии перешли в наступление на Ростов с юга, из Торговой и Тихорецкой, и заняли Батайск, в 10 верстах к югу от Ростова 146.
21 февраля Ленин отдал Антонову-Овсеенко по телеграфу распоряжение: «Немедленно взять Ростов и Новочеркасск» 147. Советские войска приготовились к завершающему удару по врагу. 23 февраля Антонов-Овсеенко получил телеграмму Ленина: «Сегодня же во что бы то ни стало взять Ростов» 148. В тот же день вечером войска южного участка (колонна Сиверса) Донского фронта вступили в предместья Ростова и к вечеру 24 февраля прочно заняли город. Войска северного участка (колонна Саблина) 25 февраля разгромили белогвардейские войска у станции Персиановка (под Новочеркасском и вступили в Новочеркасск. Остатки белоказачьих войск под командой походного атамана генерала П. X. Попова ушли в Сальские степи. Добровольческую армию Корнилов, Алексеев и Деникин увели из Ростова на Кубань, надеясь там найти почву для борьбы против Советской власти. Но надежды белых генералов были тщетны. Сдавшийся в начале марта советским властям бывший глава калединского правительства М. П. Богаевский в письме «Партизанам, действующим в Сальском округе» признал, что «борьба, которая сейчас ведется в Сальском округе, далее совершенно немыслима и ее необходимо во что бы то ни стало немедленно кон-
243


чить», борьба с большевизмом проиграна «по той причине, что симпатии широких народных масс бесповоротно склонились к этому учению, отвечающему их чаяниям» 149.
Оценивая политическую обстановку в стране и имея, в частности, в виду признание Богаевского, Ленин в начале июня 1918 г. высказал уверенность в том, что контрреволюция в борьбе против народа бессильна без помощи империалистов извне: «И теперь, после ряда поражений буржуазии и ее сторонников, нам приходится слышать такие признания, как, например, Богаевского, имевшего на Дону лучшую в России почву для контрреволюции, который также признал, что большинство народа против них,— а потому никакие подкопы буржуазии без иностранных штыков им не помогут» 150.
По завершении политического этапа революции потребовался еще примерно месяц для закрепления победы путем подавления военного сопротивления буржуазии. Кратко общий итог периода триумфального шествия революции Ленин выразил в словах: «Победа политически достигнута и военным образом закреплена» 151. Это не значит, что достижение политической победы обходилось без вооруженной борьбы. Успех революции и на ее политическом этапе достигался не только мерами, лишавшими буржуазию ее экономического господства (национализация землп, банков, типографий, промышленных предприятий и т. д.), не только пресечением саботажа и деятельности антисоветских организаций, но и победами над силами контрреволюции в открытых боевых столкновениях.
Говоря в конце периода триумфального шествия революции об -октябрьской победе пролетариата, Ленин перечислял основные военные события минувшего периода. «Надо было отстоять эту победу в гражданской войне,— писал он.— Это заняло около трех месяцев, начиная с победы над Керенским под Гатчиной, продолжая победами над буржуазией, юнкерами, частью контрреволюционного казачества в Москве, Иркутске, Оренбурге, Киеве, кончая победой над Калединым, Корниловым и Алексеевым в Ростове-на-Дону» 152. Все эти события частью относятся к политическому этапу революции (победы под Гатчиной, в Москве, Иркутске), в остальном же — к тому месяцу, в течение которого заканчивалось закрепление достигнутой победы преимущественно «военным образом» (Оренбург, Киев, Дои).
Кроме названных Лениным основных военных событий, развернувшихся в январе — феврале 1918 г., вооруженная борьба с контрреволюцией шла во многих других местах.
Провозглашенная на краевом мусульманском съезде 26— 29 ноября 1917 г. буржуазно-националистическая «Кокандская автономия», установив контакт с Дутовым, создала свои вооруженные отряды и в конце января начала открытую вооруженную борьбу против Советской власти. 6—9 февраля на улицах Коканда шли упорные бои, в ходе которых красногвардейцы, красные мусульманские партизаны, солдаты и рабочие Коканда, шахтеры
244


копей Кызыл-Кия (киргизы и русские) разгромили силы «Кокандской автономии». Одновременно, в конце января — начале февраля, Красная гвардия и солдаты Самарканда, Джизака и прилегающих к ним районов иод руководством председателя Совнаркома Туркестана Ф. И. Колесова подавляли мятеж 3-тысячного белоказачьего отряда под командованием полковника Зайцева, выступившего на помощь кокандским «автономистам» 153.
В Крыму всю первую половину января шли ожесточенные бои Красной гвардии, революционных солдат и матросов Черноморского флота с белогвардейской и националистической контрреволюцией. В результате разгрома мятежных сил была установлена Советская власть в Ялте, Феодосии, Симферополе, Евпатории, Джанкое 154.
В Белоруссии генерал И. Р. Довбор-Мусницкий, поставленный еще в августе 1917 г. Корниловым во главе сформированного в качестве ударной силы контрреволюции польского корпуса легионеров, отказался выполнять требования Советской власти о демократизации корпуса и 12 января 1918 г. поднял мятеж. Стянув все силы корпуса (три пехотные дивизии, конница и артиллерия) общей численностью до 25 тыс. человек в район Рогачева, Жлобина и Бобруйска, Довбор-Мусницкий объявил войну РСФСР. На подавление мятежа Революционный полевой штаб при Ставке верховного главнокомандующего бросил отряды революционных войск, задержав с этой целью те из них, которые должны были отправляться на борьбу против Каледина и Центральной рады. Руководство ими было возложено на членов штаба И. И. Вацетиса и И. П. Павлуновского. Бои с превосходящими силами Довбор-Мусницкого продолжались до середины февраля. Была разгромлена 1-я польская дивизия, вынуждены отступать 2-я и 3-я дивизии. От окончательного разгрома мятежников спасли начавшие наступление на Советскую Республику германские войска, с которыми Довбор-Муспицкий заключил соглашение 155.
«Необходимо учитывать,— пишет академик И. И. Минц,— что, кроме крупных контрреволюционных районов, возникло множество мелких очагов, грозивших разгореться в большие пожары». Они покрыли страну, отмечает он далее, «точно зловещей сыпью», и необходимость их подавления отвлекала значительные революционные силы от разгрома крупных очагов контрреволюции, вследствие чего главная тяжесть борьбы с контрреволюцией падала на местные советские силы 156. В большинстве случаев в боях с контрреволюцией ядром революционных сил являлась Красная гвардия, своим энтузиазмом и боевым порывом увлекавшая революционных солдат, выступивших на борьбу за власть Советов. Высоко оценивая подвиг Красной гвардии в борьбе против контрреволюции, в том числе против калединщины, Ленин указывал: «Красногвардейцы делали благороднейшее и величайшее историческое дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых от гнета эксплуататоров» 157. Пример успешной борьбы
245


Красной гвардии против куда более организованных сил старого строя становился достоянием миллионов трудящихся, воспитывал их в готовности к вооруженной борьбе за власть Советов и открывал реальную возможность создания на добровольческих основах социалистической Красной Армии. Говоря об этом па IIII Всероссийском съезде Советов, Ленин указывал: «И когда начатая нами работа будет окончена, Российская Советская республика будет непобедима» 158.
Опыт борьбы пролетариата за установление Советской власти в период триумфального шествия революции позволил выявить некоторые закономерности классовой борьбы в первое время после победы вооруженного восстания в центре страны.
«Столицы пли вообще крупнейшие торгово-промышленные центры... в значительной степени решают политическую судьбу народа» 159. Этот вывод Ленина, сделанный в декабре 1919 г., впитал в себя п опыт самого первого времени существования Советской власти: именно с победы революции в Петрограде и Москве началось ее триумфальное шествие по стране. Ленин указывал также, что этим центрам нужна поддержка, хотя бы не немедленная, со стороны местных сил 160. Такую поддержку они получили с самого первого дня революции и продолжали получать в последующем.
Борьба за власть Советов развернулась по всей стране, ибо на всей ее территории была для революции общая экономическая база и общая политическая основа — союз рабочего класса с беднейшим крестьянством. Независимо от областных и национальных делений рабочие и крестьяне всей страны вместе боролись за прекращение империалистической войны, свергали буржуазную власть. Особо важным было в этой борьбе руководство революционными массами со стороны ленинской партии большевиков, выражавшей коренные интересы народов и взявшей на себя историческую миссию вести их к освобождению от гнета капитала.
Но все же и в пределах такого краткого в исторической перспективе срока, каким были первые месяцы Советской власти, революция в разных районах, областях и городах протекала по- разному, требовала неодинакового времени: в промышленных, пролетарских центрах Советская власть устанавливалась одновременно с победой ее в столицах или в первые же дни после этой победы; в других, где была незначительна прослойка пролетариата, а в Советах сохранялось засилье соглашателей и буржуазно- националистических партий, борьба затягивалась на месяцы и шла с переменным успехом, пока силы контрреволюции не были разгромлены.
Различная острота и продолжительность борьбы за власть Советов зависели от экономических особенностей того или иного района, степени организованности пролетариата и буржуазии, соотношения и расстановки военных сил борющихся сторон, удаленности очагов борьбы от политических центров, глубины рас-
246


слоения крестьянства, успеха борьбы за войско большевиков и их противников как в действующей армии, так и в гарнизонах внутренних округов, и других факторов.
В ряде национальных районов победа на какое-то время отдалилась вследствие препятствий, созданных буржуазно-националистическими партиями, скрывавшими под покровом национального вопроса классовые интересы буржуазии. Обманывая массы трудящихся лозунгами «национальной независимости», они пытались подчинить национальные движения интересам контрреволюции.
Наиболее острая борьба завязывалась в тех случаях, когда контрреволюция выступала против рабоче-крестьянской власти с оружием в руках. Тогда для подавления ее применялись военные меры.
Важнейшей задачей Советской власти в первые месяцы после победы Октября стало подавление сопротивления эксплуататоров. В тех условиях эта задача не могла быть решена без применения военных средств. Ленин указывал: «С конца октября 1917 года и приблизительно до февраля 1918 года эта боевая или военная задача стояла на первом плане» 161.
Весьма актуально звучит вывод Ленина о том, что без отчаянной борьбы помещики и капиталисты не уступят своих привилегий, что только после поражения буржуазии «в открытом военном столкновении, после того, как с октября 1917 года и до февраля и марта 1918 года все открытые стычки революционных и контрреволюционных сил показали контрреволюционерам ...что их дело потеряно, потому что большинство парода везде против них», буржуазия «увидела себя побежденной» 162. Ленин подчеркивал, что Советская власть получила возможность взяться «вплотную за работу организационную» лишь после того, как в ходе долгой и тяжелой борьбы с контрреволюционными противниками опа «победила их в ходе открытых схваток», подавив и военное и саботажническое сопротивление эксплуататоров 163.
Говоря о необходимости для революции уметь защищаться, Ленин указывал, что она не сразу «научается защищаться» 164. Пролетарская революция в России в первые месяцы после Октября училась защищаться и в ходе своего триумфального шествия выдержала этот экзамен.
6. Пролог империалистической интервенции
К условиям, облегчившим триумфальное шествие Октябрьской революции по стране, В. И. Ленин относил то, что революция попала в счастливый момент, когда международному империализму «было не до нас», когда его величайшая социально-политическая и военная сила оказалась «разделенной междоусобной войной на две группы», ни одна из которых «сколько-нибудь серьезной силы сосредоточить против русской революции не могла», как не могли они и «соединиться против нас» 165.
247


Ленин делал этот анализ в тот момент, когда обстановка изменилась и произошел «крутой излом в истории»: закончилось развитие революции «в ее первой, оторванной или временно отделенной от международной, полосе», а вместе с нею, в связи с нашествием войск германского империализма, закончился период триумфального шествия революции и начался «период тягчайших поражений, тягчайших испытаний для русской революции», когда нам «пришлось встретиться с силами международной буржуазии во всем ее военно-империалистическом могуществе» 166.
Обосновывая политику Советского государства в новых условиях, Ленин разъяснял отличие предыдущей, закончившейся полосы от наступившей. Он указывал, что наша революция «так легко, так планомерно» шла по восходящей линии потому, что международная буржуазия, находясь в мертвой схватке борьбы друг с другом, была парализована в своем наступлении на революцию 167.
Это не значит, что до германского нашествия в феврале 1918 г. не было империалистического вмешательства, Ленин говорил лишь о «сравнительной и в значительной мере кажущейся» независимости русской революции от международных отношений168. Эти слова отражают тот факт, что империалисты и в тот период вмешивались во внутреннюю жизнь России. Другое дело, что их вмешательство имело тогда другие формы, не выражалось еще во вторжении на территорию страны военных сил одной и другой империалистических коалиций.
Еще VI съезд РСДРП (б) в резолюции, принятой 2 августа 1917 г., заявил, что империалисты союзных стран открыли поход против русской революции с самого ее начала, заигрывая со свергнутым Николаем II, ведя травлю Советов, арестовывая русских интернационалистов и т. д. «Этот поход перешел в прямой штурм революции, выразившийся в открытом блоке между союзными банкирами и контрреволюционными силами в России, финансировании их английским капиталом, прямом вмешательстве „союзных“ властей во внутренние дела России, наконец, в требовании перехода в наступление, несмотря на абсолютную неподготовленность к нему русской армии» 169.
Уже тогда большевистская партия вскрыла причину вмешательства империалистов всех стран во внутреннюю жизнь России: в русской революции они увидели «первое выступление масс, грозящее в ходе развития превратиться в непосредственное выступление их против войны и империализма и втянуть в эту борьбу пролетарские массы других стран». Поэтому перед империалистами «во весь рост встала задача: задушить русскую революцию во что бы то ни стало, разрушить ее силы, обезглавить международный пролетариат, истребить его партию» 170.
Дипломаты и военные агенты держав Антанты, выражая волю своих правящих кругов, оказывали давление на Временное правительство и русских капиталистов, требуя от них «строгих мер.» против революционного движения. Временное правительство и
248


высшее командование русской армии, испытывавшие те же самые опасения за дальнейшее развитие политической жизни в стране, что и их западные союзники, послушно принимали к исполнению их советы и требования.
Послы и военные миссии держав Антанты изо дня в день подталкивали Временное правительство к решительным мерам по пресечению демократии в армии и стране, по обеспечению выполнения страной того «налога крови», который требовался империалистам для продолжения войны. Их требования не противоречили замыслам русской буржуазии п военной клики, на которую она опиралась. К тому же выполнение их ставилось условием предоставления России кредитов, экономической помощи и разного рода поставок.
Октябрьская революция победила, несмотря на все меры, принятые правительствами держав Антанты. И они сразу же включились в борьбу против Советской власти. С первых дней ее существования дипломатические миссии союзных держав стали искать внутри России сколько-нибудь организованные силы, на которые можно было бы опереться в этой борьбе. Первыми очагами сопротивления пролетарской революции, на которые уповали державы Антанты, явились Ставка верховного главнокомандующего в Могилеве и донское Войсковое правительство во главе с Калединым. В Ставке они увидели единственный продолжавший еще существовать «законный» орган, в контакте с которым можно было бороться против Советского правительства, выступавшего за выход страны из мировой войны, против его внутренней политики, пример которой угрожал всему буржуазному миру. Ставка привлекала их особое внимание потому, что, по их представлениям, в ее распоряжении оставалась вооруженная сила и она имела возможность распоряжаться войсками на всем русско-германском театре военных действий. Через свои военные миссии при Ставке, обращаясь непосредственно к Духонину, в обход реально существующего правительства, империалисты попытались воздействовать в желательном для них направлении на армию и страну. Они игнорировали смещение Советским правительством 9 ноября генерала Духонина с должности главковерха и возложение верховного главнокомандования на Н. В. Крыленко.
Военные представители Антанты не ограничились закреплением за Духониным поста верховного главнокомандующего, но и провоцировали его выступить вне сферы даже его прежней деятельности — в роли уполномоченного ими главы всех политических партий, боровшихся против Советской власти.
Рассматривая Ставку как оплот контрреволюции в борьбе против Советской власти, союзники всемерно старались укрепить позицию Духонина. Еще 8 ноября в газете «Нью-Йорк таймс» появилось сообщение ее вашингтонского корреспондента: «Американское правительство заявило, что никаких отправлений военного снабжения и продовольствия в Россию произведено не бу-
249


дет, пока не выяснится положение этой страны». Прежде нем разрешить вывоз американских продуктов, правительство США хотело знать, в чьи руки они попадут в России. Вывоз мог возобновиться лишь после того, как там образуется «устойчивое правительство», которое может быть признано Соединенными Штатами. «Но если большевики останутся у власти и приведут в исполнение их программу заключения мира с Германией,— предупреждал Вашингтон,—нынешнее запрещение вывоза останется в силе».
Духонин получил это сообщение 11 ноября и сразу же передал его по прямому проводу начальнику Генерального штаба генералу Марушевскому. Тот отправил его военному атташе США генералу У. В. Джедсону с просьбой о разъяснении. Джедсон ответил Марушевскому специальным письмом, в котором заявил, что газетное сообщение, на которое обращено его внимание, «правильно выражает позицию Соединенных Штатов», добавив, что это заявление согласовано с послом Д. Френсисом. В дневнике, объясняя свои действия, Джедсон записал: «Мы не совсем еще потеряли надежду на победу Духонина и Ставки» 171. Ставка воспользовалась этим сообщением как пропагандистским материалом и немедленно разослала его в войска.
Необычайную активность проявили французские военные миссии. Помимо участия в коллективных нотах от 10 и 11 ноября, начальник военной миссии при русской Ставке генерал Ж. Лавернь 12 ноября уведомил Духонина, что правительство Франции не признает власти Совета Народных Комиссаров и рассчитывает на твердое стремление Ставки «отклонить всякие преступные переговоры и держать в дальнейшем русскую армию лицом к общему врагу»172. Заявление такого же характера начальник другой французской военной миссии — при штабе Румынского фронта — генерал А. Вертело вручил в тот же день генералу Д. Г. Щербачеву, командовавшему на этом фронте русскими войсками 173.
Посол США Френсис предписал подполковнику Керту (через начальника военной миссии и военного атташе США в России генерала Джедсона) присоединиться к протесту союзных представителей, и тот 14 ноября вручил Духонину письмо с протестом от имени правительства США «против всякого сепаратного перемирия, могущего быть заключенным Россией» 174. Империалисты не переставали ободрять терявших почву под ногами генералов, подбивая их на борьбу против Совета Народных Комиссаров. Выступая в роли прямых агентов международного империализма, эти генералы вели дело к развязыванию гражданской войны на фронте и в стране.
В заявлении Советского правительства, сделанном 17 ноября, указывалось, что военные представители союзных стран подполковник Керт и генерал Лавернь «сочли возможным обратиться с официальными документами к бывшему верховному главнокомандующему генералу Духонину, смещенному Советом Народных
250


Комиссаров за неподчинение Советской власти, причем военные представители союзных стран позволяют себе призывать генерала Духонина вести политику, прямо противоположную той, какую ведет Совет Народных Комиссаров». СНК указывал на нетерпимость таких действий впредь. «Советская власть, ответственная за судьбы страны,— говорилось в заявлении,— не может допустить, чтобы союзные дипломатические и военные агенты во имя тех пли других целей вмешивались во внутреннюю жизнь нашей страны и пытались разжигать гражданские войны» 175.
Уже 1 ноября 1917 г. французский посол в Петрограде Ж. Нуланс, согласовав вопрос с английским послом, обратился к своему правительству с предложением, «в предвидении победоносного возвращения», перебросить в Петроград один-два батальона союзных войск для оказания поддержки «правительству» Керенского, выставив в качестве предлога «защиту иностранных граждан». Французское правительство признало, что «присутствие на русской территории сильных союзных контингентов могло бы успокоить иностранных резидентов, поощрить сторонников порядка в армии, а также среди гражданского населения и облегчить создание законного правительства», однако не нашло возможным «осуществление пожелания» французского посла. Объяснение такому решению правительства можно найти в записке чиновника генерального штаба Франции от 8 ноября 1917 г., содержавшей разбор предложения Нуланса по заданию Совета министров. «Направление в Россию французских частей,— говорилось в записке,— было бы...трудно осуществимым в результате позднего времени года и тех препятствий, которые большевики воздвигали бы на пути их транспортировки по железной дороге». Но более весомым был другой аргумент, высказанный в записке: опасение, «как бы присутствие в русской столице иностранных войск не привело к развязыванию движения против иностранцев, вызвав кровавые столкновения, исход которых был бы более чем неясным и затронул бы отношения союзных держав с Россией» 176. Телеграммой министра иностранных дел С. Пишона Нулансу 10 ноября было сообщено, что в случае свержения Советской власти есть смысл предложить сменившему ее правительству ввести в Петроград и, возможно, в Москву вооруженные отряды союзников «для обеспечения безопасности иностранцев п оказания положительного влияния на стабилизацию власти». Осуществление этой меры правительство Франции резервировало «до благоприятного момента» 177.
Первым детально разработанным планом организации империалистической интервенции против  Советской России был меморандум французского маршала Ф. Фоша «О мерах, которые необходимо предпринять в отношении России», обсуждавшийся 1—3 декабря 1917 г. на межсоюзнической конференции в Париже. Согласно меморандуму, интервенты должны были опереться прежде всего на контрреволюционные силы казачества, буржуазных националистов Кавказа и Украины и Чехословацкий корпус.
251


Намечая помощь этим силам оружием и боеприпасами, необходимо было, по мысли Фоша, использовать для этой цели единственную имевшуюся тогда коммуникацию — Транссибирскую железную дорогу. Предлагалось овладеть ею, начиная от Владивостока и Харбина до Москвы, «посредством отрядов, которые последовательно распространяли бы свои действия вдоль этой линии». Оккупацию железной дороги мыслилось возложить на Японию и США. В этом плане обращает на себя внимание особый расчет на румынскую армию, которая с ее 15 дивизиями рассматривалась как «ядро прочных сил», могущее «сгруппировать все элементы юга России», способные продолжать борьбу против Советской власти. Полагалось «усилить, в случае необходимости, русско-румынские элементы новыми контингентами, подготовить даже военную интервенцию, послав им на помощь войска». План Фоша после обсуждения на конференции был передан правительствам держав Антанты для изучения «существующих возможностей достижения поставленных целей».
Подготовка интервенции получила дальнейшую разработку в секретном соглашении, заключенном на англо-французской конференции, состоявшейся 10(23) декабря 1917 г.178 Конференция собралась, как заявил военный министр Англии лорд А. Милнер, чтобы «обсудить с французским правительством положение в России и вопрос о предоставлении помощи различным местным правительствам, которые проявили признаки сопротивления большевикам» 179. Уже это показывает, что по самому своему замыслу конференция имела задачей организацию борьбы против Советской власти. Соглашением было определено, что «действия, руководимые Францией, развиваются к северу от Черного моря», а «действия, руководимые Англией, развиваются к юго-востоку от Черного моря»; соответственно устанавливались «зоны влияния»: английская — «казачьи области, территория Кавказа, Армении, Грузии, Курдистан»; французская — «Бессарабия, Украина, Крым».
В тот же день представители Антанты в Верховном военном совете в коллективной записке, дополнявшей соглашение, изложили соображения по вопросу: «в состоянии ли Южная Россия и Румыния эффективно противостоять большевистским силам». Им пришлось признать, что Антанта не может гарантировать успешное сопротивление «большевистским силам» со стороны «Южной России» и Румынии, поэтому было сочтено необходимым всеми возможными средствами помогать «всем национальным группировкам, решившим продолжать борьбу», и в этих целях «установить более непосредственную связь между союзниками и нашими друзьями в России либо через Владивосток и Транссибирскую железную дорогу, либо посредством операций в Турции, которые могли бы открыть прямой путь к Тифлису» 180.
Таким образом, сосредоточивая усилия на Юге России и в Бессарабии, граничившей с Румынией, войска которой находились вместе с русскими войсками на Румынском фронте, правительст-
252


ва Англии и Франции расценивали свои действия в этих районах как составную часть интервенции широкого, общероссийского масштаба, которая предпринималась бы не только их силами, но в плане которой предусматривались «зоны влияния» (или «действия») и других партнеров по борьбе против Советской Республики. Эти партнеры уже были названы в меморандуме Фоша — это США и Япония, и теперь в новых расчетах учитывались их возможности и сферы применения их сил.
В качестве первого английского изложения принципов антисоветской интервенции держав Антанты известен «меморандум Бальфура», принятый 21 декабря 1917 г. британским военным кабинетом по предложению министра иностранных дел и получивший двумя днями позже одобрение французского премьер-министра Ж. Клемансо181. В этом документе предлагалось изменить ту откровенно антибольшевистскую позицию антантовской дипломатии, которой вызвал недоверие к себе со стороны Советской власти посол Англии в Петрограде Дж. Бьюкенен; рекомендовалось «показать большевикам, что мы не желаем вмешиваться во внутренние дела России», и рассеять впечатление, будто «мы содействуем контрреволюции». В то же время предлагалось, помимо финансовых расходов «для реорганизации Украины, на содержание казаков и кавказских войск» (к этим расходам имелось в виду привлечь и казну США), иметь «своих агентов и чиновников, а также чтобы мы могли воздействовать и оказывать поддержку местным правительствам и их армиям. Необходимо это делать по возможности тихо, чтобы никто не смог нас обвинить в том, что мы готовимся к войне с большевиками». И далее предлагалось оставить Украину «полем деятельности Франции», а Англии взять на себя «другие, юго-восточные области страны». Для руководства всеми этими «операциями» каждая из союзных стран должна была назначить своих представителей, которые поддерживали бы через специальных агентов контакт друг с другом, с тем чтобы обеспечивалось «полное единство действий».
Английский историк-марксист Эндрю Ротштейн, анализируя этот меморандум, замечает: «Бальфур отрицает факты какой-либо поддержки контрреволюционеров в России и вместе с тем предлагает оказывать помощь именно контрреволюционным организациям!» Что же касается английских буржуазных историков, то они, по наблюдениям Э. Ротштейна, в своих работах, касающихся союзнической интервенции в России, либо совсем не упоминают «меморандум Бальфура», либо цитируют его, пропуская фразу о посылке своих агентов и чиновников «по возможности тихо», либо искажениями текста затуманивают ее смысл, либо «оставляют без внимания не только эту предательскую фразу, но п всю предшествующую часть!» 182.
«Меморандум Бальфура» нельзя рассматривать только как намерения министерства иностранных дел (в его подготовке, отмечает Ротштейн, «активное участие принимали министры, ведавшие вооруженными силами и секретными службами»),
253


считая, как иногда выражаются буржуазные историки, что он имел лишь «гипотетическое» значение 183. Дело обстоит иначе: с одной стороны, в нем зафиксированы меры, к тому времени уже практически проводившиеся, а, с другой — эти «гипотезы», принятые к исполнению, в дальнейшем получали развитие опять- таки на практике. Заместитель министра иностранных дел Англии лорд Р. Сесил в одном из отчетных документов свидетельствовал, что военный кабинет еще в конце ноября 1917 г. обсуждал вопрос о «дальнейших шагах», которые следовало предпринять Антанте «для поддержки антибольшевистского движения», и решил «выделить для пего деньги» 184. 3 декабря британский военный кабинет вынес решение о предоставлении Каледину финансовой помощи в нужном ему размере, а 14 декабря санкционировал первую выплату ему в размере 10 млн. фунтов стерлингов.
Дело не ограничивалось финансированием российской контрреволюции. Уже в ноябре английские власти принялись координировать ее действия. По прямому указанию военного кабинета А. Д. Бальфур предписал британскому посланнику в Яссах направить на Дон агента, чтобы выяснить, поддержит ли Каледин румынскую армию, если она выступит против большевиков.
«Меморандум Бальфура» для британского правительства представлял собой, по обоснованному заключению Э. Ротштейна, «главную программу антисоветской интервенции и контрреволюции» 185. Он явился напутствием для инициативы британского правительства в разработке замысла вторжения союзников в Сибирь. Составленный 19 января 1918 г., в развитие его, новый междуведомственный документ утверждал важность привлечения к этому делу японских военных сил, ибо, став «хозяевами Сибири», союзники получили бы коммуникации для доставки военного снаряжения «антибольшевистским силам» в Южной России. Меморандум был санкцией и на начатое в феврале 1918 г. финансирование и снабжение пушками и пулеметами мятежного отряда атамана Г. М. Семенова. Еще до меморандума, в ноябре 1917 г., британские власти начали вместе с французскими готовить чехословацкий легион к выступлению против большевиков и к роли вооруженной опоры того нового «сильного правительства» на территории России, которое намечалось сорганизовать после свержения, путем контрреволюционного переворота, Советской власти186.
И США первую антисоветскую ставку делали на Каледина. 27 ноября государственный секретарь Р. Лансинг представил президенту Вильсону записку по «русскому вопросу», в которой высказывал мнение, что «надежда на образование прочного русского правительства основывается в настоящий момент на военной диктатуре, поддержанной верными, дисциплинированными войсками. Единственным очевидным ядром для организованного движения, достаточно сильного, чтобы сменить большевизм и образовать правительство, вероятно, будет группа офицеров Генерального штаба во главе с генералом Калединым, атаманом 254


донских казаков», который, «по всей вероятности, получит поддержку кадетов, всей буржуазии и помещиков». Лансинг предлагал предоставить донской контрреволюции материальную помощь. На запрос Лансинга секретарь казначейства США сообщил, что такая возможность есть и со стороны казначейства нет возражений. Президент санкционировал финансовую операцию 187.
Весьма интересно для понимания подлинных мотивов антисоветской интервенции империалистов США исследование ее закулисной подготовки, проведенное американским историком В. Вильямсом. «Большевистская революция,—пишет он,—бросила вызов американскому руководству в целом и его отдельным представителям, вызов, затрагивавший во многих важнейших областях их убеждения, идеи и цели». Характеризуя эти «убеждения, идеи и цели», Вильямс указывает, что для Вильсона экономическая экспансия на других континентах была «предметом глубокой заботы». Логическим обоснованием этой «заботы» были его тезис о том, что «общество представляет единый организм», и рассуждения типа: «...у нас нет ни достаточно широкого рынка, ни средств избавиться от излишков», «наших внутренних рынков уже недостаточно, нам нужны рынки за рубежом», бизнес «служит основой всех прочих и особенно политических связей». Ратуя за свободу предпринимательства во всем «обществе», обнимавшем все континенты, Вильсон видел идеал в соединении экономической и политической экспансии США и рассматривал свой кабинет как инструмент достижения этого идеала. Он считал, что Соединенные Штаты, борясь за право «вершить экономические судьбы мира», приобретут внешние рынки, «к которым необходимо проложить дорогу посредством дипломатии, а если потребуется, то и силы». Считая также, что «хорошее общество — и хороший мир — должны создаваться по образцу и подобию западной цивилизации, воплощением которой были, по их мнению, Соединенные Штаты», вершители американской политики «провозгласили антисоциализм доказательством патриотизма». Не осознав сего этого, пишет Вильямс, «нельзя объяснить американскую политику в отношении большевистской революции» 188. Отсюда можно видеть, что распространение ныне администрацией США теории о «жизненных интересах» США на весь земной шар — вовсе не оригинально, этот принцип их внешней политики имеет солидную давность.
Возникали, однако, препятствия для открытого провозглашения «крестового похода» против Советской России и для практического развертывания интервенции. За неделю до обсуждения в Париже меморандума Ф. Фоша англичане внесли предложение, ставшее, как пишет Вильямс, основой хитроумной стратегии «обсуждать действия против большевиков на эзоповом языке». Лондон рекомендовал сдерживать открытые проявления враждебности большевикам, ибо «любой открытый шаг против большевиков может только укрепить их решимость заключить мир
255


и быть использован для возбуждения антипатий к союзникам в России, что сорвало бы наши планы». Наиболее влиятельный советник Вильсона полковник Хауз предостерегал президента от откровенно антисоветских выпадов, чреватых нежелательными последствиями, и советовал Вильсону и Лансингу «изменить форму выражения своих чувств». «Необычайно важно приглушить подобную критику,—пояснил он.—Если Антанта и мы будем выражать такие взгляды в данное время, мы толкнем Россию в объятия Германии» 189. Этому соображению придавалось такое значение, что на конференции лорд Сесил высказался за соблюдение осторожности в выражениях как в публичных выступлениях, так и в секретных переговорах, «ибо даже секретные переговоры всегда позднее становятся известными» 190.
Забота об эзоповом языке помогала в дальнейшем идеологам империализма всячески прикрывать высокими якобы моральными соображениями п обелять тогдашнюю политику держав Антанты п США в отношении Советской Республики. И они в какой-то мере преуспевали в этом, давая апологетическое истолкование этой политики.
«В буржуазной историографии интервенции,— отмечает академик И. И. Минц,— мало проблем, столь тщательно скрываемых или извращаемых, как начало преступной войны империалистов против Советской власти. Это сокрытие имеет определенный политический смысл. Раскрыть тайну начала интервенции — значит признать истинную цель этой войны, которая велась три года, войны, направленной на ликвидацию Советской власти»191. Действительно, в западной буржуазной литературе и сейчас, когда уже извлечены на свет многие документы, помогающие раскрыть тайну предыстории интервенции, можно встретить попытки оправдать предпринятую империалистами интервенцию не мотивами вражды к Советской Республике, а стремлением «помочь» России в борьбе против «германского нашествия» и защитить союзнические интересы, зафиксированные в прежних договорах и соглашениях.
Американский историк Дж. Бринкли обрушивается на советскую литературу за то, что она изображает интервенцию «как крупный и координированный заговор со стороны западного „империализма“». Этому он противопоставляет свое категорическое заключение: «Интервенция была прежде всего направлена против германцев, и заметная, хотя и скрытая попытка подстрекнуть самих большевиков к возобновлению войны против Германии является свидетельством не только этого факта, но также и отчаяния союзников» 192. Профессор Манчестерского университета Дж. Брэдли ополчается на советских исследователей за то, что они следуют ленинской концепции истории гражданской войны в России и срывают покровы, которыми начиная с 1917 г. правители Антанты и США окутали тайну начала антисоветской интервенции193.
Что же говорят документы ведомств иностранных дел держав
256


Антанты и США? В то самое время, когда англичане и полковник Хауз советовали правительству США замаскировать антибольшевистский характер его политики и предпринимаемой интервенции, они, пишет В. Вильямс, «к большевикам относились как к революционерам. Никто не предполагал п не утверждал, что они были агентами германского правительства». Правительство согласилось с соображениями англичан и Хауза, однако оказалось в затруднительном положении, ибо «никто из советчиков не внес каких-либо конкретных предложений, как же именно следует обходиться с большевиками в публичных выступлениях». Лансингу пришлось самому выходить из положения, и он решил эту проблему самым «простейшим» способом: в письме послу США в России Френсису от 1 декабря 1917 г. «он начал говорить о большевиках, употребляя выражение „немецкая интрига“», хотя из его же дневника видно, что в действительности он «вовсе не считал большевиков агентами Германии». «В результате, — сообщает Вильямс,— американские должностные лица стали употреблять двойную терминологию в отношении большевиков — последние были „германскими агентами“ в официальных публичных заявлениях и „опасными социальными революционерами“ в частных беседах». Руководители США стали также заявлять, «что действия большевиков косвенно содействуют целям Германии, по крайней мере военным» 194. Таково происхождение официальной пропагандистской версии о мотивах и целях антисоветской интервенции Антанты и США, получившей развитие в документах их правительств. Если, например, 10 декабря Лансинг предлагал Вильсону план действий, предусматривавший ликвидацию «большевистского господства» путем «военной диктатуры, поддержанной лояльными дисциплинированными войсками», и высказывался за кандидатуру Каледина на роль диктатора, то после отклонения Вильсоном ведения против большевиков борьбы в открытую, 12 декабря 1917 г., тот же Лансинг в конфиденциальном письме помощнику министра финансов Кросби, находившемуся в Лондоне, рекомендовал действовать секретно, под предлогом необходимости укреплять восточный фронт в войне с Германией195
Документы неотвратимо подводят к тому единственно верному выводу, который сделал тогда же, 1 января 1918 г., Ленин. Провожая на фронт первые эшелоны социалистической армии, он говорил: «Эта армия призывается оберегать завоевания революции, нашу народную власть... от всех врагов народа, которые ныне употребляют все средства, чтобы погубить революцию. Эти враги — капиталисты всего мира, организующие в настоящее время поход против русской революции...» 196
9 Великий Октябрь
257


1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 5.
2 Там же. С. 94.
3 Там же. Т. И. С. 28.
4 Там же. Т. 30. С. 134.
5 Там же. Т. 36. С. 47.
6 Там же. Т. 172.
7 Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. М., 1957. С. 604—605.
8 См.: Лутовинов И. С. Ликвидация мятежа Керенского — Краснова. М., 1965. С. 17, 63; Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде. Л., 1968. Кн. 2. С. 396.
9 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 36—39.
10 Рид Д. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1958. С. 174—175.
11 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 222, 283, 324.
12 Лутовинов И. С. Указ. соч. С. 79, 83-84.
13 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 95.
14 См.: Там же. С. 402—403.
15 Красный арх. 1933. Т. 6 (61). С. 30.
18 Там же.
17 Там же. С. 31.
18 Какурин Н. Е. Октябрьские дни в Москве // Война и революция. 1927. № 10/11. С. 39—41; Цыпкин Г. А. Красная гвардия в борьбе за власть Советов. М., 1967. С. 106; Грунт А. Я. Москва, 1917-й: Революция и контрреволюция. М., 1976. С. 295—296.
19 Верховский А. И. Исторические примеры к курсу общей тактики. М., 1924. С. 80-87.
20 Триумфальное шествие Советской власти: Документы и материалы. М., 1963. Ч. 1. С. 313.
21 Московский Военно-революционный комитет. Октябрь—ноябрь 1917 года. М., 1968. С. 231—234.
22 См.: Минц И. И. История Великого Октября. 2-е изд. М., 1979. Т. 3. С. 178, 225 и др.; Грунт А. Я. Указ. соч. С. 299—301, 311—313.
23 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 383.
24 Красный арх. 1934. Т. 4/5. С. 167, 179.
25 Московский военно-революционный комитет. С. 231, 247.
26 Там же. С. 161—162; Грунт А. Я. Указ. соч. С. 345—347.
27 Специальная комиссия при Исполкоме Московского Совета в ноябре 1917 г. учла 650 раненых и 228 убитых и умерших от ран красногвардейцев, солдат и матросов. 13 ноября на кладбище во Всехсвятском было похоронено 53 контрреволюционера. Нет, однако, сомнения, что общее число жертв было гораздо большим. См.: Минц И. И. Указ. соч. Т. 3 С. 259—260.
28 Социал-демократ. 1917. 4 нояб.
29 Минц И. И. Указ. соч. Т. 3. С. 257.
30 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С 283
31 Там же. Т. 36. С. 280, 236.
32 Там же. С. 503.
33 Текст о военно-революционных комитетах написан А. И. Разгоном.
34 Цыпкина Р. Г. Военно-революционные комитеты в Октябрьской революции. М., 1980. С. 59; Военно-революционные комитеты действующей армии, 25 октября 1917 г.— март 1918 г.: Сб. документов. М., 1977.
35 Цыпкина Р. Г. Указ. соч. С. 52, 95-97.
36 Цит. по: Коновалов В. Красный флаг над Одессой. Одесса. 1977. С. 197.
37 Хесин С. С. Становление пролетарской диктатуры в России. М., 1975. С. 214—216
38 Цыпкина Р. Г. Местные военнореволюционные комитеты и соглашательские партии: (По материалам губерний европейской части России) // Банкротство мелкобуржуазных партий России, 1917—1922 гг. М„ 1977. Ч. 2. С. 13.
39-40 Трукан Г. А. Октябрь в Центральной России. М., 1967. С. 319.
41 Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 53.
42 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 7.
43 Там же. С. 5.
44 Минц И. И. Указ. соч. Т. 3. С. 428— 429; Октябрь в Поволжье. Саратов, 1967. С. 227—230.
45 Красноярск был административным центром Енисейской губернии.
46 Баталов А. Н. Борьба большей ков за армию в Сибири, 1916  -
февраль 1918. Новосибирск, 1978 С. 207—211; Рассказывают участ-
258


ники Великого Октября. М., 1957. С. 377—406.
47 Минц И. И. Укал. соч. Т. 3. С. 424— 425; Трукан Г. А. Указ. соч. С. 341—344.
48 Воспоминания участников борьбы за власть Советов в Смоленской губернии. Смоленск, 1957. С. 35— 60; Трукан Г. А. Указ. соч. С. 351-353.
49 Иноятов X. Ш. Победа Советской власти в Туркестане. М., 1978. С. 213.
50 Победа Советской власти в Сродней Азии и Казахстане. Ташкент, 1967. С. 355—377.
51 Триумфальное шествие Советской власти. М., 1963. Ч. 1. С. 319—321.
52 Подробнее см.: Октябрь в Поволжье. С. 221—223.
53 Победа Советской власти на Украине. М., 1967. С. 282—285. История Украинской ССР. Киев, 1984. Т. 6. С. 197—199.
54 Подробнее см.: Октябрь в Поволжье. С. 223—227.
55 Подготовка и победа Октябрьской революции в Москве: Документы и материалы. М., 1957. С. 393.
56 Бош Е. Б. Год борьбы: Борьба за власть на Украине с апреля 1917 г. до немецкой оккупации. М.; Л.. 1925. С. 43—44.
57 Минц И. И. Указ. соч. Т. 3. С. 481—489; История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1967. Т. 3, кн. 1. С. 399— 402; Победа Советской власти на Украине. С. 267—282.
58 Коммунист. 1985. № 6. С. -36.
59 Петроградский ВРК: Документы и материалы. М., 1967. Т. 3. С. 258.
60 Шумяцкий Б. Сибирь на путях к Октябрю. М., 1927. С. 34.
61 Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийными организациями, Ноябрь 1917 г.— февраль 1918 г.: Сб. документов. М., 1957. Т. 2. С. 80.
62 Эйдеман Р. Декабрьские дни в Иркутске (воспоминания участника) // Война и революция. 1927. № 10/11. С. 12—13.
63 Познанский В. С. В. И. Ленин и Советы Сибири (1917—1918). Новосибирск, 1977. С. 137.
64 Шумяцкий Б. Указ. соч. С. 83.
65 Агалаков В. Т. Советы Сибири (1917—1918 гг.). Новосибирск, 1978. С. 105.
68 Минц И. И. Указ. соч. Т. 3 С. 629—630.
67 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44 С. 202, 204.
68 Там же. Т. 35. С. 361.
69 См.: Там же. Т. 36. С. 83, 105.
69а Красный арх. 1927. Т. 4(23). С. 203-205; 1933. Т. 6. (61). С. 29.
70 Дубинин Л. С. Коммунистическая партия — вдохновитель и организатор Всероссийского вооруженного восстания. М., 1973.
С. 112-114.
71 ЦГВИА СССР. Ф. 2031. On. 1. Д. 1602. Л. 179—180.
72 Там же. Л. 194.
73 Там же. Ф. 2003. Оп. 10. Д. 186. Л. 81-82.
74 Красный арх. 1927. Т. 5 (24). С. 106.
75 ЦГВИА СССР. Ф. 2031. Oп. 1. Д. 1631. Л. 35.
76 Крыленко Н. В. Смерть старой армии // История и историки: Историогр. ежегодник, 1978. М., 1981. С. 289.
77 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 53.
78 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 80.
79 Там же. С. 87.
80 Там же. С. 82; Декреты Советской власти. Т. 1. С. 64.
81 Там же. С. 82; Декреты Советской власти. Т. 1. С. 64.
82 Крыленко Н. В. Указ. соч. С. 288.
83 Красный арх. 1927. Т. 4 (23). С. 201—202.
84 Документы внешней политики СССР. М., 1959. Т. 1. С. 23—24.
85 Красный арх. 1927. Т. 4 (23). С. 215.
86 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 69—70.
87 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 7.
88 Великая Октябрьская социалистическая революция в Белоруссии: Документы и материалы. Минск,
1957. Т. 2. С. 274—282.
89 Октябрьская революция и армия, 25 октября 1917 г.— март 1918 г.: Сб. документов. М., 1973.
С. 209, 278.
90 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 10.
91 Красный арх. 1927. Т. 4 (23). С. 216.
92 ЦГАСА. Ф. 488. Оп. 1. Д. 22. Л. 224; Газета Временного рабочего и
9*
259


крестьянского правительства. 1917.
15 	, 30 иояб.; Лелевич Г. Октябрь в Ставке. Гомель, 1922. С. 55.
93 Крыленко Н. В. Указ. соч. С. 291.
94 ЦГВИА СССР. Ф. 2031. On. 1. Д. 1614. Л. 10; Ф. 2003. On. 1. Д. 533. Л. 209—210.
95 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 203.
96 Там же. Т. 35. С. 142.
97 Лелевич Г. Указ. соч. С. 90.
98 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 163—164.
99 Дыков И. Г. Румчерод и борьба за установление Советской власти на Румынском фронте // Ист. зап. 1956. Т. 57. С. 5, 24; Хаит Т. М. II съезд Советов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесского округа (Румчерод) // Там же. 1971. Т. 88. С. 382.
100 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 269. Подробнее о ходе революции на фронте см.: Минц И. И. Указ. соч. Т. 3.
101 Борьба за власть Советов на Дону, 1917—1920 гг.: Сб. документов. Ростов н/Д, 1957. С. 144—145.
102 Триумфальное шествие Советской власти. М., 1963. Ч. 2. С. 139—140; ЦГВИА СССР. Ф. 2067. On. 1. Д. 3825. Л. 105; Ф. 2031. Он. 1. Д. 1631. Л. 23.
103 Триумфальное шествие Советской власти. Ч. 2. С. 156—157.
104 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 154—155.
105 Там же. С. 156—158.
106 Там же. С. 161—166.
107 Вольный Дон. 1917. 5 дек.
108 Гражданская война в Оренбуржье (1917—1919): Документы и материалы. Оренбург, 1958. С. 24—25.
109 Мартыненко Н. И. Алаш-орда. Кзыл-Орда, 1929. С. 51—52.
110 Победа Советской власти в Средней Азии и Казахстане. С. 396— 403; Лисовский Н. К. 1917 год на Урале. Челябинск, 1967, С. 481— 484; Алексеенков П. Кокандская автономия. Ташкент, 1931. С. 21—26.
111 Бош Е. Б. Указ. соч. С. НО.
112 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 85.
113 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 166.
114 Документы по истории гражданской войны в СССР. М., 1940. Т. 1. С. 36—38.
115 Там же. С. 41.
116 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 10; Владимир Ильич Ленин: Биохроника. М., 1974. Т. 5. С. 86.
117 Гражданская война в Оренбуржье. С. 37.
118 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 178—179.
119 Клопов Э. В. Ленин в Смольном. М., 1965. С. 164.
120 Бош Е. Б. Указ. соч. С. 89—90.
121 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 17—18.
122 Клопов Э. В. Указ. соч. С. 161.
123 Ленинский сб. Т. 37. С. 61—62.
124 Гражданская война в Оренбуржье. С. 37—39.
125 Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. М., 1924. Т. 1. С. 98.
126 Пролетарская революция в гор. Оренбурге, 1917 г.: К десятилетию Октябрьской революции, 1927 г.: Воспоминания участников на вечерах Истпарта. Оренбург, (1927). Вып. 1. С. 63—66 (Воспоминания П. А. Кобозева); Попов Ф. Дутовщина: Борьба с казачьей контрреволюцией в Оренбургском крае. М.; Самара, 1934. С. 62—67; Лисовский Н. К. Разгром дутовщины (1917—1919). М., 1964. С. 22—28.
127 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 131.
128 Там же. Т. 35. С. 164.
129 Цит. по: Стеклов Ю. Год борьбы за социальную революцию (25 октября 1917 г.— 25 октября 1918 г.). М., 1919. Ч. 1. С. 276—277.
130 Цит. по: Семенов (Васильев) Г. Военная и боевая работа партии социалистов-революционеров за 1917—1918 гг. М., 1922. с. 9.
131 Там же. С. 12.
132 Обвинительное заключение по делу Центрального комитета и отдельных членов иных организаций партии социалистов-революционеров по обвинению их в вооруженной борьбе против Советской власти, организации убийств, вооруженных ограблений и в изменнических сношениях с иностранными государствами. М., 1922. С. И.
133 Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное собрание: История
260


созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 334-335.
133а Обвинительное заключение по делу Центрального комитета и
отдельных членов иных организаций партии социалистов-революционеров... С. 14.
134 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 227—228.
135 См.: Там же. Т. 44. С. 102.
136 Там же. С. 202, 211.
137 Там же. Т. 35. С. 224.
138 Там же. С. 189.
139 Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийными организациями. Ноябрь 1917 г.— февраль 1918 г. Т. 2. С. 205.
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 35.
141 Борьба за власть Советов на Дону. С. 236—238.
142 Там же.
143 Из истории Октябрьской революции в Киеве: Воспоминания участников. Киев, 1927. С. 104—122; Сивцов А. Киевская Красная гвардия в борьбе за власть Советов. Киев, 1927. С. 60—72; Короливский С. М., Рубач М. А.} Супруненко Н. И. Победа Советской власти на Украине. М., 1967.
С. 432—435.
144 Пролетарская революция на Дону. М.; Л., 1924. Сб. 4: Калединщи- на и борьба с нею (2 декабря 1917 г.— 10 февраля 1918 г.). С. 232.
145 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 43.
146 Антонов-Овсеенко В. А. Указ, соч. Т. 1. С. 251.
147 Ленин В. И. Поли, собр, соч. Т. 35. С. 580.
148 Там же. Т. 50. С. 46.
149 Цит. по: Поликарпов В. Д. Пролог гражданской войны в России. М., 1976. С. 393.
150 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 416.
151 Там же. С. 131.
152 Там же. Т. 35. С. 393.
153 Алексеенков Л. Указ, соч.; Победа Советской власти в Средней Азии и Казахстане. С. 574—594.
154 Надинский П. Н. Очерки по истории Крыма. Симферополь, 1957. Ч. 2. С. 46—61; Борьба за Советскую власть в Крыму: Документы и материалы, Симферополь, 1957. Т. 1. С. 144—186; История го¬
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
170
177
178
179
180
181
родов и сел Украинской ССР: Крымская область. Киев, 1974. Крыленко И. В. Указ. соч. С. 305— 307; Венцов С., Белицкий С. Красная гвардия. М., 1924. С. 65—79; Победа Советской власти в Белоруссии. Минск, 1967. С. 377—387.
Минц И. И. Указ. соч. Т. 3. С. 636. Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 177.
Там же. Т. 35. С. 270.
Там же. Т. 40. С. 6—7.
Там же. С. 7.
Там же. Т. 36. С. 127—128.
Там же. С. 402—403.
Там же. С. 405.
Там же. Т. 37. С. 122—123.
Там же. Т. 36. С. 9.
Там же. С. 10, 94, 96.
Там же. С. 95, 10.
Там же. С. 93.
Шестой съезд РСДРП (большевиков), Август 1917 года: Протоколы. М., 1958. С. 253.
Там же. С. 253, 271.
Ганелин Р. Ш. Советско-американские отношения в конце 1917 — начале 1918 г. Л.. 1975. С. 42—44.
Красный арх. 1927. Т. 4 (23). С. 214-215.
См.: Лелевич Г. Указ. соч. С. 63. Красный арх. 1927. Т. 4 (23). С. 233.
Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 33.
Соловьев О. Ф. Подготовка и начало антисоветской интервенции Антанты: (По материалам французских и английских архивов) //
Новая и новейшая история. 1977. № 6. С. 132—133.
Там же.
См.: Соловьев О. Ф. Великий Октябрь и его противники. М., 1968. С. 133—134; Он же. Подготовка и начало интервенции против Советской России // Вопр. истории. 1967. № 7. С. 41—42.
Соловьев О. Ф, Подготовка и начало антисоветской интервенции Антанты. С. 141.
Соловьев О. Ф. Подготовка и начало интервенции против Советской России. С, 42.
Ротштейн Э, Когда Англия вторгалась в Советскую Россию... Пер. с англ. М., 1982. С. 55—57. Меморандум впервые опубликован Ллойд Джорджем в его «Воен-
261


ных мемуарах» (М., 1934. Т. 5. С. 535).
182 Ротштейн Э. Указ. соч. С. 60.
183 Bradley J. F. N. Civil War in Russia, 1917—1920. N. Y., 1975. P. 52, 69.
184 Ротштейн Э. Указ. соч. С. 58—59.
185 Там же. С. 58.
186 Там же. С. 63—77.
187 Вильямс В. Э. Американская интервенция в России в 1917—
1920 гг. // История СССР. 1964. № 4. С. 176—177; Соловьев О. Ф.
Великий Октябрь и его противники. С. 135—136.
188 Вильямс В. Э. Указ. соч. С. 168-171.
189 Там же. С. 172—173.
190 Соловьев О. Ф. Подготовка и начало антисоветской интервенции Антанты. С. 140.
191 Минц И. И. Указ. соч. Т. 3 С. 284-285.
192 Brinkley G. A. The Volunteer Army and Allied Intervention in South Russia, 1917—1921. Notre-Dame, ,1966. P. 277.
193 Bradley J. F. N. Op. cit. P. 10,55.
194 Вильямс В. Э. Указ. соч. С. 174
195 Там же. С. 176—177.
196 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35 С; 216.


Глава шестая
СТРОИТЕЛЬСТВО
СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА
1. Высшие органы государственной власти
В 1917 г., особенно летом, когда партия большевиков готовила рабочий класс к завоеванию государственной власти, среди теоретических вопросов, разрабатывавшихся партией, на одно из первых мест выдвинулся вопрос о государстве, ибо он приобретал непосредственно практическое значение. В предисловии к своему выдающемуся труду «Государство и революция», написанному в августе в Финляндии, В. И. Ленин отмечал: «Вопрос об отношении социалистической революции пролетариата к государству приобретает, таким образом, не только практически-политическое значение, но и самое злободневное значение, как вопрос о разъяснении массам того, что они должны будут делать, для своего освобождения от ига капитала, в ближайшем будущем»1. В «Государстве и революции» Ленин обобщил взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса на государство, развил их с учетом опыта Парижской Коммуны, революции 1905—1907 гг. и революционного процесса 1917 г., творчества народных масс, создавших Советы. В. И. Ленин показал, что в результате победы социалистической революции старое, эксплуататорское государство должно быть отдано на слом, а вместо него создается государство диктатуры пролетариата. Новое государство является главным орудием диктатуры пролетариата, осуществляемой системой политических и общественных организаций, руководимых Коммунистической партией. В. И. Ленин обосновал исторические задачи диктатуры пролетариата (подавление сопротивления эксплуататоров, руководство мелкой буржуазией, полупролетариями в деле налаживания социалистического хозяйства) 2. Отмечая, что самым главным вопросом всякой революции является вопрос о государственной власти, в руках какого класса власть3, В. И. Ленин подчеркивал, что коренное требование марксизма — доводить классовую борьбу до диктатуры пролетариата.
Еще в 1916 г. В. И. Ленин высказал мысль о неизбежности разнообразия форм пролетарской диктатуры. «Все нации,—писал он,— придут к социализму, это неизбежно, но все придут не совсем одинаково, каждая внесет своеобразие в ту или иную форму демократии, в ту или иную разновидность диктатуры пролетариата, в тот или иной темп социалистических преобразований разных сторон общественной жизни» 4. В первой главе уже гово-
263


рилось об открытии Лениным Советов как государственной формы диктатуры пролетариата в условиях России. В работе «Удержат ли большевики государственную власть?» Ленин раскрыл классовую сущность и отличительные черты Советов как принципиально нового государственного аппарата: теснейшая связь с трудящимися, выборность и сменяемость по воле народа без бюрократических формальностей, последовательный демократизм, соединение выгод парламентаризма с выгодами непосредственной и прямой демократии, организационные возможности осуществления рабочим классом руководства всей массой трудящихся 5.
С победой революции Советы стали политической основой нового рабоче-крестьянского государства. На этой основе предстояло формировать весь аппарат управления страной, всеми сферами общественной жизни. Большевистская партия прекрасно понимала беспрецедентную сложность задачи, считала ее одной из самых трудных, самых серьезных среди задач, стоявших перед победившим пролетариатом. Предстояло в условиях острейшей классовой борьбы осуществлять двуединый процесс слома старого, эксплуататорского, государственного аппарата и строить совершенно новый — сверху до низу — пролетарский, да еще при отсутствии опыта, подготовленных кадров и при ожесточенном сопротивлении врагов революции. В. И. Ленин, однако, был уверен, что большевики сумеют наладить управление Россией в «интересах бедных и против богатых», поскольку у партии «есть „чудесное средство“ сразу, одним ударом удесятерить наш государственный аппарат, средство, которым ни одно капиталистическое государство никогда не располагало и располагать не может. Это чудесное дело — привлечение трудящихся, привлечение бедноты к повседневной работе управления государством» 6.
Новый государственный аппарат был создан в кратчайшие сроки потому, что во главе строительства стояла партия рабочего класса, после 25 октября 1917 г.—партия правящая, организующая и руководящая сила Советского государства. Важнейшее значение имел тот факт, что ко времени Октябрьской революции В. И. Лениным были четко определены основные принципы организации и деятельности государства диктатуры пролетариата: полновластие Советов, органическая связь с массами, демократический централизм, пролетарский интернационализм, единство законодательства и управления и т. д. Наконец, наготове была форма политической власти — Советы. «...Нам,—писал В. И. Ленин,— оставалось только несколькими декретами превратить власть Советов из того эмбрионального состояния, в котором она находилась в первые месяцы революции, в форму законно признанную, утвердившуюся в Российском государстве,— в Российскую Советскую республику» 7.
Как только победа вооруженного восстания в Петрограде стала реальностью, вождь революции в программном выступлении на заседании Петроградского Совета днем 25 октября заявил:
264


«В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства»8. Призыв вождя революции был принят партией, рабочими, солдатами, крестьянами как указание к немедленному практическому действию.
В это время Военно-революционный комитет при Петроградском Совете, образованный для подготовки и руководства вооруженным восстанием, разносторонняя деятельность» которого направлялась ЦК РСДРП (б), В. И. Лениным, в результате победы трудящихся оказался единственным центральным органом власти. Как бы ни был короток этот отрезок времени (он длился считанные часы — до открытия II Всероссийского съезда Советов), он вместил события исторической важности, был отмечен документами общегосударственного значения. Так, уже упоминавшееся обращение ВРК «К гражданам России!», возвестило о рождении нового мира. В тот же день от имени Петроградского ВРК был опубликован, а затем разослан по телеграфу по всей стране документ «Революция восторжествовала». В нем содержалось указание, что и на местах власть переходит к Советам 9.
Конечно, и в первый день победы, и тем более в ходе восстания главной заботой Петроградского ВРК была работа военная, для которой п создавались Петроградский и местные военно-революционные комитеты. Но параллельно с ней Петроградский ВРК участвовал в сломе старого государственного аппарата, возводил леса для строительства нового, боролся с саботажем, налаживал продовольственное дело, посылал на фронт и в провинцию эмиссаров и т. д. Он действовал как чрезвычайный орган нарождающегося государства диктатуры пролетариата.
Принятый II Всероссийским съездом Советов Декрет об образовании правительства, о котором уже шла речь выше, устанавливал, что «заведование отдельными отраслями государственной жизни» поручалось «комиссиям», т. е. народным комиссариатам, долженствующим действовать «в тесном единении с массовыми организациями рабочих, работниц, матросов, солдат, крестьян и служащих». Правительственная власть, согласно декрету, принадлежала коллегии председателей этих комиссий — Совету Народных Комиссаров. В первый Совет Народных Комиссаров вошли следующие лица: Председатель — Владимир Ульянов (Ленин); народный комиссар по внутренним делам — А. И. Рыков; земледелия — В. П. Милютин; труда —А. Г. Шляпников; по делам военным и морским — комитет в составе: В. А. Овсеенко (Антонов), Н. В. Крыленко и П. Е. Дыбенко; народный комиссар по делам торговли и промышленности — В. П. Ногин; народного просвещения — А. В. Луначарский; финансов — И. И. Скворцов (Степанов); по делам иностранным — Л. Д. Бронштейн (Троцкий); юстиции — Г. И. Оппоков (Ломов); по делам продовольствия — И. А. Теодорович; почт и телеграфов — Н. П. Авилов (Глебов); председатель по делам национальностей — И. В. Джугашвили (Сталин) 10.
265


Разумеется, ни число ведомств, ни тем более персональный состав Совнаркома по могли быть неизменными. Революция сражалась, строила. Каждый день был чреват новыми острыми проблемами, крутыми поворотами, тяжкими испытаниями. И все это предъявляло высочайшие требования к любому руководящему работнику, влекло за собой перемощение людей, создание новых учреждений. Из 14 наркомов, названных в Декрете, остались на своих постах в течение 1917 — 1922 гг. только двое: А. В. Луначарский — парком просвещения и И. В. Сталии — нарком по делам национальностей. Наркомы И. И. Скворцов-Степанов и Г. И. Оппоков (А. Ломов), находившиеся в Москве, фактически к работе в СНК не приступали; их обязанности были возложены на заместителей наркомов —В. Р. Менжинского и П. И. Стуч- ку11. Комитет по военным и морским делам в ходе преобразования в Народный комиссариат претерпел существенные изменения12. В ноябре 1917 г.—январе 1918 г. в СНК вошли руководители наркоматов, созданных после съезда: по железнодорожным делам, государственного призрения, ВСНХ, местного самоуправления, имуществ Республики, государственного контроля. В январе 1918 г. был организован Совет врачебных коллегий, в середине года преобразованный в Наркомат здравоохранения. Процесс стабилизации состава СНК занял весь «период Смольного» и в основном завершился к марту 1918 г.— времени переезда Советского правительства в Москву13.
Из 90 большевиков — наркомов и их заместителей, членов коллегий наркоматов, принимавших участие в заседаниях СНК и работе его комиссий в 1917—1918 гг., 51 человек вступил в партию до первой российской революции, 20 человек — с 1904 г. до 1908 г., 19 человек — с 1908 г. до октября 1917 г. Большинство руководящих деятелей Советского правительства еще до революции получили высшее или незаконченное высшее (51 человек), среднее или специальное (18 человек) образование14.
В Совете Народных Комиссаров сходились все нити управления страной. О степени напряженности его работы красноречиво свидетельствует то, что в промежутке между II и III Всероссийскими съездами Советов (за два с половиной месяца) Рабочим и Крестьянским правительством на 44 заседаниях было рассмотрено не менее 520 вопросов государственного и военного строительства, защиты революции, борьбы за мир, преобразований в области экономики и культуры, социальной политики Великого Октября15.
Многогранная деятельность Совнаркома осуществлялась под непосредственным руководством В. И. Ленина. Он участвовал в формировании повестки дня, председательствовал практически на всех заседаниях (а они собирались едва-ли не ежедневно), на многих выступал с докладами, сообщениями, заявлениями. Это были выступления по важнейшим, животрепещущим проблемам внутренней и внешней политики Советского государства. Докла- 266


ды Ленина являлись великолепной школой для всех присутствующих, учили деловитости, конкретности, неукоснительной проверке исполнения ранее принятых решений. Нормой в работе Совета Народных Комиссаров были коллективность руководства, связь с массами, широкая гласность.
С первых дней развернулась законодательная деятельность Совета Народных Комиссаров. О ее размахе говорят такие цифры: в конце 1917 г.—1918 г. в «Собрании узаконений» — сборнике, в котором печатались декреты и постановления ВЦИК, СНК, отдельных наркоматов, было опубликовано 474 законодательных акта, принятых Советом Народных Комиссаров16, Бывали дни, когда за подписью Председателя Совнаркома издавалось до 10 актов17. В эти месяцы 118 декретов и постановлений были написаны и 136 существенно дополнены, исправлены, отредактированы В. И. Лениным 18.
Законодательная деятельность Совнаркома встретила резкое сопротивление во Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете со стороны мелкобуржуазной оппозиции; левые эсеры, объединенные с.-д. интернационалисты сделали все возможное, чтобы прекратить ее вовсе пли по крайней мере ограничить изданием второстепенных декретов. Оперируя формально-догматическими парламентскими категориями, они настаивали на учреждении над СНК постоянной и жесткой «опеки» со стороны ВЦИК, организации такой «системы контроля», которая свела бы на нет всякую свободу законотворчества, и особенно — в вопросах борьбы с контрреволюцией. Большевистская фракция ВЦИК отстояла принципиальную линию на слияние управления и законодательства. Выступая на заседании ВЦИК весной 1918 г., Я. М. Свердлов говорил: «Каждый из вас, если внимательно следил за деятельностью Советской власти, заметил, что разделение власти исполнительной и законодательной не соответствует деятельности Советской Республики. Совет Народных Комиссаров — это непосредственный орган власти как таковой: и законодательной, и исполнительной, и административной» 19.
В законодательной деятельности СНК концентрировались и отражались важнейшие проблемы победоносной пролетарской революции. Первые советские декреты закрепляли основы нового общественного и государственного строя, закладывали фундамент социалистического права на базе программных положений партии рабочего класса.
Они были также великолепными пропагандистскими документами, инструкциями, зовущими к массовому практическому делу. На XI съезде РКП (б) В. И. Ленин специально подчеркнул большое значение пропаганды декретами: «Простому рабочему п крестьянину мы свои представления о политике сразу давали в форме декретов. В результате было завоевание того громадного доверия, которое мы имели и имеем в народных массах»20.
Особо следует остановиться на периоде строительства и деятельности Совнаркома, когда в результате соглашения большеви-
267


ков и левых эсеров он являлся двухпартийным (ноябрь 1917- март 1918 г.). История вхождения левых эсеров в правительство такова.
Позиция большевиков и после избрания II съездом Советов однопартийного Совета Народных Комиссаров оставалась прежней: согласие на сотрудничество с любой партией, которая выразит готовность признать завоевания Октябрьской революции и Советскую власть как государственную форму диктатуры пролетариата, желание иметь «советское коалиционное правительство»21. Что касается левых эсеров, то на 1-м съезде их партии, в ноябре 1917 г. значительное число делегатов с мест (от Або, Кронштадта, Одессы, Твери и др.), выражая интересы масс, подчеркивали плодотворность союза с большевиками в борьбе за установление власти Советов и настаивали на его упрочении 22.
Однако лидеры левых эсеров упирались. На другой день после II съезда Советов они оказались втянуты в переговоры об организации так называемого «однородного социалистического правительства». По замечанию современника, на переговоры собрался «весь цвет безработных министров, все именитое соглашательство, свергнутое Октябрем»23. Меньшевики и правые эсеры играли здесь первую скрипку, но участвовали и меньшевики-объединенцы, левые социалисты-революционеры, делегаты от контрреволюционной Петроградской городской думы, «Комитет спасения родины и революции» и т. д. Их политическую платформу сформулировал Викжель, разославший по России телеграмму: «В стране нет власти... Образовавшийся в Петрограде Совет Народных Комиссаров, как опирающийся только на одну партию, не может встретить признания по всей стране. Необходимо создать новое правительство»24. Он пригрозил большевикам «прекращением всякого движения на дорогах»: т. е. параличом экономики, голодом и разрухой. Главным для соглашателей было покончить с завоеваниями Октября, Советами, диктатурой пролетариата, авангардной ролью партии рабочего класса. Предполагалось добиваться этого посредством политического маневра, созданием правительства на базе дум, земств и т. д., но не Советов, и такого, в котором большевики либо вовсе не участвовали, либо имели второстепенные позиции. Таким образом, расчет был на передвижку власти вправо, передачу ее мелкобуржуазной демократии, что явилось бы этапом на пути к новой коалиции с буржуазными партиями, реставрации власти эксплуататоров. Противники социалистической революции воспользовались мятежом Керенского—Краснова, юнкерским путчем в столице, боями на улицах Москвы, чтобы ультиматумом Викжеля оказать давление на большевиков, на Советское правительство.
Большевики участвовали в переговорах. Они пошли на этот шаг, поскольку хотели на практике убедить левых эсеров в несостоятельности попытки «создать так называемую однородную власть»25. Кроме того, участие в переговорах, по мнению
268


В. И. Ленина, должно было быть как дипломатическое прикрытие военных действий26.
Платформу переговоров ЦК РСДРП (б) выдвинул на заседании 29 октября: создание правительства Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом, ответственность перед ним нового правительства и подтверждение последним декретов II съезда Советов. ЦК категорически отверг предложение о вхождении в правительство меньшевиков, правых эсеров, «народных социалистов»27. Дело в том, что незначительная группа членов ЦК и СНК (людей, запуганных буржуазией, отражавших настроения усталой (а не революционной) части населения) 28 в тяжелый момент дрогнула, пошла на поводу у соглашателей, выступила в поддержку образования «однородного социалистического правительства». 2 ноября 1917 г. по предложению В. И. Ленина Центральный Комитет принял резолюцию, в которой отмечалось, что оппозиционеры целиком отходят от всех основных позиций большевизма и пролетарской классовой борьбы вообще, срывают «волю п решение II Всероссийского съезда Советов», стоят на позиции невозможности социалистической революции в России и саботируют «начавшуюся диктатуру пролетариата и беднейшего крестьянства»29. Капитулянты ответили выходом из Центрального Комитета партии (Зиновьев, Каменев, Милютин, Ногин, Рыков) и Совета Народных Комиссаров (Милютин, Ногпн, Рыков) 30. Эта недостойная пролетарских революционеров акция вызвала волну гнева в партии и стране.
На брошенные паникерами посты были назначены: наркомом земледелия (и одновременно наркомом продовольствия) — А. Г. Шлихтер, наркомом внутренних дел —Г. И. Петровский, наркомом юстиции — П. И. Стучка81. Вместо Л. Б. Каменева, отстраненного по решению ЦК РСДРП (б) от председательства во ВЦИК, главою Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета 8 ноября 1917 г. был избран Я. М. Свердлов32.
Проявив непреклонную твердость, отбив все атаки на Советы, диктатуру пролетариата, большевики вместе с тем на практике, в целом ряде документов, принятых ЦК РСДРП (б), ВЦИК п СНК, продемонстрировали готовность к сотрудничеству с партиями, выступавшими с позиций II съезда Советов, постарались учесть пожелания левых эсеров, вновь предложили им портфель наркома земледелия. Особое значение в этом имела резолюция «Об условиях соглашения с другими партиями», подготовленная большевиками и принятая на пленарном заседании Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета в ночь с 1 на 2 ноября 1917 г. ВЦИК считал «соглашение социалистических партий желательным», но только при условиях, определенных платформой ЦК РСДРП (б); отклонял возможность дополнения ВЦИК «представителями от организаций, не входящих в состав Советов» 33.
Этот документ явился рабочей платформой для дальнейших переговоров и с левыми эсерами. Круг проблем при этом не ог-
269


раничивался вопросом об участии левых эсеров в Совете Народных Комиссаров. Эта проблема переплеталась с другой, не менее важной: объединением Советов рабочих и солдатских и Советов крестьянских депутатов, о чем пойдет речь ниже, что касается постов в СНК, то левые эсеры добивались руководства ключевыми паркоматами: земледелия, по военным делам, юстиции, по делам железнодорожным, внутренних дел34. Кроме того, они настаивали на «назначении наркомов без права отвода» 35. Настойчивые попытки партнеров большевиков по переговорам изменить классовое лицо Рабочего и Крестьянского правительства провалились. На пленуме ВЦИК 17 ноября 1917 г. М. А. Спиридонова заявила о намерении ее партии принять участие в правительстве36. По предложению Я. М. Свердлова было принято решение: 1) Комиссариат земледелия передается партии левых эсеров. 2) Во все коллегии при Совете Народных Комиссаров левые эсеры вводят своих представителей. 3) В Комиссариат земледелия большевики вводят своего представителя37. 18 ноября 1917 г. фракция левых эсеров рекомендовала на пост наркома земледелия А. Л. Колегаева, 24 ноября его кандидатура была утверждена ВЦИК, а 24 ноября В. И. Ленин подписал соответствующее постановление СНК38.
Между тем переговоры продолжались. Они были продолжительными и очень трудными. В 1917 г. еще не вошел в оборот термин «плюрализм», но левые эсеры в духе сегодняшних ревнителей политического плюрализма выступали против авангардной роли партии рабочего класса, отказывались от классового подхода к демократии, настаивали на «свободной конфронтации» партий и фракций. В конце концов в середине декабря соглашение было достигнуто. В Совет Народных Комиссаров от партии левых социалистов-революционеров вошли шесть человек с решающим голосом: В. А. Алгасов (Наркомвнудел,— народный комиссар без портфеля), В. А. Карелин (Наркомат имуществ Республики,—народный комиссар), А. Л. Колегаев (Наркомзем,— народный комиссар), П. П. Прошьян (Наркомпочтель,— народный комиссар), В. Е. Трутовский (Наркомат по делам местного самоуправления,—народный комиссар), И. 3. Штейнберг (Наркомюст,— народный комиссар). Но по соглашению партии большевики обязались вручить левым эсерам семь мест в правительстве. Верные слову, они 19 января 1918 г. седьмое место отдали члену коллегии Наркомата финансов Бриллиантову. На начало 1918 г. в СНК было 15 большевиков, следовательно, фракция левых эсеров получила 1/3 голосов в правительстве нового состава.
Вошедшие в Совет Народных Комиссаров наркомы — левые эсеры — на первый взгляд выглядели монолитной группой. Однако по судьбам, революционному опыту, политическим симпатиям и связям новые наркомы оказались очень разными людьми, представляли весь спектр многочисленных группировок и течений в левоэсеровской партии. В. А. Алгасов, А. Л. Колегаев и П. П. Прошьян составили левое крыло фракции — группу, гото-
270


вую пойти на переоценку некоторых политических постулатов эсеровского прошлого. Организующим центром этого крыла являлся П. П. Прошьян, в прошлом боевик, публицист, шедший в дни вооруженного восстания вместе с большевиками. Не оборвись трагически жизнь Прошьяна, считал Ленин, и его новое сближение с коммунизмом было бы неизбежно40. Что касается остальных, то их, по характеристике В. И. Ленина, нельзя было назвать социалистами41. Онп нередко пытались действовать вразрез с общей политикой Совнаркома.
Совет Народных Комиссаров работал в тесном единстве с Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом — высшим между съездами Советов представительным органом государства диктатуры пролетариата. ВЦИК в отличие от СНК с самого начала был органом многопартийным. И это обстоятельство предъявляло особые требования к фракции РСДРП (б), через которую ЦК партии, В. И. Ленин повседневно руководили деятельностью Всероссийского Центрального Исполнительиого Комитета.
Большевики — члены фракции — оказались вполне подготовленными к выполнению сложной задачи. Это были люди яркой, героической биографии. Ни тяжкое подполье, ни преследование царизма — тюрьмы, каторга и ссылка — не смогли сломить их волю к борьбе, прервать теснейшую, кровную связь с массами, на которую как на самую характерную и самую ценную черту в деятельности пролетарского революционера, руководителя, вождя указывал В. И. Ленин42. Они были молоды. Самому юному — будущему командиру корпуса Червонного казачества, герою гражданской войны В. М. Примакову в 1917 г. исполнилось 20 лет. около трети — не перешагнули рубеж тридцати лет. Средний возраст группы большевиков — членов ВЦИК равнялся 33 годам43.
Что касается опыта руководства революционным движением, то для многих членов ВЦИК он восходил к 90-м годам XIX в., к кануну первой российской революции. Для большинства — к революции 1905—1907 гг. Это были: основатель и вождь партии рабочего класса В. И. Ленин, В. А. Аванесов, Г. И. Бокий, Ф. Э. Дзержинский, А. С. Енукидзе, С. В. Косиор, Н. В. Крыленко, В. П. Ногин, К. А. Петерсон, Г. И. Петровскпй, Н. И. Подвойский, Я. М. Свердлов, И. В. Сталин и др. Таких ветеранов насчитывалось около 70%.
Важно отметить, что большевики — члены ВЦИК на протяжении 1917 г. являлись организаторами и руководителями Советов и войсковых комитетов, большевистских фракции и групп в массовых организациях трудящихся, участвовали в губернских, областных, всероссийских съездах Советов рабочих и солдатских и Советов крестьянских депутатов. Они аккумулировали бесценный опыт советского строительства, были способны немедленно включиться в работу по закреплению победы, в борьбу за власть на местах и в армии.
271


Возглавлял большевистскую фракцию Я. М. Свердлов. Впоследствии В. И. Ленин отмечал такие качества Свердлова, как исключительный талант в деле организации миллионов трудящихся, умение эти массы направлять; его тесную связь с передовыми рабочими, его партийность, практическую трезвость и умелость. Ленин считал важным, что эти таланты Я. М. Свердлов выковал в ходе долгой борьбы, «пережив и испытав различные эпохи в наиболее тяжелых условиях деятельности революционера»44. Соратники Свердлова по подполью, те, кто вместе с ним участвовал в Октябрьском штурме и строил Советское государство,— все они пишут о твердой воле, ясном уме, быстрой решимости, классовом чутье Председателя ВЦИК45.
В первой половине ноября 1917 г. был получен ощутимый результат в деле объединения Советов. Этот процесс, выявивший действительное отношение крестьянских масс к новой власти, рабочему классу, большевикам, бурно развивался на местах: в уездах, волостях, губерниях. Требовалось дополнить его объединением на уровне высших Советских органов. Решить эту проблему мог очередной съезд Советов крестьянских депутатов, созывом которого занималась специальная комиссия ВЦИК, состоявшая из большевиков и левых эсеров46. Несмотря на сопротивление правоэсеровского Исполнительного Комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов, съезд (он получил название Чрезвычайного, так как к его открытию в Петроград приехало небольшое число делегатов), был созван и работал в Петрограде с 11 по 25 ноября. На съезде преобладали левые эсеры, имевшие около 60% мандатов. Однако их лидеры, вопреки воле большинства рядовых делегатов, первоначально отказывались занять определенную позицию в вопросе об объединении Советов, пытались гальванизировать идею «однородного социалистического правительства», проявляли склонность к сговору с правым крылом партии.
14 ноября на съезде выступил В. И. Ленин. Он, называя вещи своими именами, заявил: «... Левые эсеры и до сих пор подают всю руку Авксентьевым, протягивая рабочим лишь мизинец». Ленин с особой силой подчеркнул жизненную необходимость единения трудящихся: «Если крестьянство поддержит рабочих, то только в этом случае можно разрешить задачи революции... Нельзя дать народу мира, земли без свержения буржуазии, без социализма. Задача революции — порвать с соглашательством, а порвать с соглашательством это значит стать на путь социалистической революции» 47.
Речь Ленина, целенаправленная деятельность большевистской фракции, насчитывавшей около 40 человек; резолюции и телеграммы, поступавшие от провинциальных Советов; все нарастающий гнев делегатов с мест, готовых идти с большевиками и крайне раздосадованных проволочками,— заставили Президиум съезда высказаться за самое срочное начало переговоров о слиянии ВЦИК второго созыва и Исполнительного Комитета, кото-
272


рый предстояло сформировать на Чрезвычайном крестьянском съезде. Предложение Президиума, встреченное бурным одобрением, овацией, было закреплено в специальной резолюции48.
В ночь с 14 на 15 ноября на заседаниях ЦК РСДРП (б) и Бюро фракции левых эсеров ВЦИК, а затем — Президиумов ВЦИК и Чрезвычайного крестьянского съезда обсуждались условия и процедура объединения49.
На утверждение пленума ВЦИК, собравшегося утром 15 ноября, было передано согласованное предложение — пополнить Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет 108 представителями Крестьянского съезда; к ним присоединить 100 делегатов от армии и флота, 50 —от профсоюзов, в том числе 10 — от Викжеля и 5 от почтово-телеграфного союза. В документе особо подчеркивалось, что «все эти группы объединяются между собою на платформе Второго съезда Советов рабочих и солдатских депутатов». ВЦИК единодушно одобрил текст соглашения 50.
15 ноября совместное заседание ВЦИК, Петроградского Совета и Чрезвычайного съезда Советов крестьянских депутатов приняло решение об объединении высших органов Советов. С прибытием в Петроград большой группы делегатов, опоздавших иа Чрезвычайный съезд, был открыт II Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов, работавший с 26 ноября по 10 декабря. Большинство съезда составляли большевики и левые эсеры. Но правые эсеры не оставляли надежды повести за собой левых эсеров, они извращали сущность революционных мероприятий Советской власти. Особенно остро протекало обсуждение вопроса об отношении к Учредительному собранию и декрету СНК «Об аресте вождей гражданской войны против революции». Съезд одобрил деятельность Совета Народных Комиссаров и решение об объединении высших органов Советов. Вновь избранный на съезде ЦИК Советов крестьянских депутатов объединился с ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов. Так был создан единый Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Объединение исполкомов Советов значительно увеличило численный состав ВЦИК. Однако соотношение партийных сил в нем не претерпело существенных изменений: абсолютное большинство голосов по-прежнему принадлежало партии пролетариата, которая пользовалась поддержкой рабочих и солдат и все возрастающим доверием крестьянской массы.
Для подготовки материалов к пленумам ВЦИК и ведения текущей работы при ВЦИК создавались отделы51. Их возглавили: В. Володарский, Ф, Э. Дзержинский, А. Д. Садовский, Я. М. Свердлов, II. И. Стучка, М. С, Урицкий и др.52 Первым заявил о себе Военный отдел. Уже 31 октября 1917 г. он ознакомил В. И. Ленина с литературой, отобранной для пересылки па фронт и в тыловые гарнизоны53. В ноябре в полную силу развернули работу постоянные комиссии отдела: фронтовая, литератур-
273


ная. законодательная, пайковая и т. д. Выл налажен прием посетителей. А они шли в Смольный нескончаемым потоком. Только фронтовая комиссия с 1 ноября 1917 г. по 1 марта 1918 г. привяла 1655 делегаций54. В эти же месяцы отдел направил в армию, на флоты и флотилии сотни эмиссаров и уполномоченных. Он провел большую работу по руководству политической жизнью армии и флота, оказал действенную помощь в укреплении Наркомвоена, в строительстве Советских Вооруженных Сил, в контроле за исполнением законов, касающихся обороны Республики, в подборе кадров на ответственные военные посты.
Успешно включился в общую работу Иногородний отдел, направивший на места несколько тысяч эмиссаров, уполномоченных, инструкторов. Действовал он в самом тесном единстве с Петроградским ВРК. По заданию Иногороднего отдела были командированы в провинцию «для освещения текущего момента и для агитации» члены ВЦИК55. Представители отдела, по оценке его руководителя Я. М. Свердлова, оказали революции «громадные услуги, разъясняя истинное положение дел, которое... освещалось буржуазной печатью в самом фантастическом виде... инструктируя местные органы Советской власти в борьбе с возникающими затруднениями по управлению страной» 56.
Вслед за Военным и Иногородним отделами начали функционировать Агитационный, Международный, по выборам в Учредительное собрание, Казачий, по национальному вопросу57. С образованием комиссариатов некоторые отделы ВЦИК оказались излишними. Дольше других существовали Крестьянская секция, Военный и Казачий отделы. Но и они, выполнив возложенную на них миссию, сложили полномочия.
Ведущей формой организации деятельности ВЦИК в 1917— 1919 гг. являлись пленарные заседания. В особенно напряженные периоды существования Советской Республики они созывались часто: по два, три раза в неделю, а иногда и ежедневно. Так, в промежутке между II и III съездами Советов состоялось 27 заседаний. Причем четыре из них — совместно с ПК и ЦК РСДРП (б), СНК, Петроградским Советом, представителями профсоюзов и фабзавкомов. Пленарные заседания посвящались жизненно важным проблемам революции, на них ставился вопрос об оценке политики правительства, и всегда она получала поддержку и полное одобрение. Работа пленумов широко освещалась в печати, комментировалась в выступлениях членов ВЦИК. Она была гласной, проводилась, как того требовал Ленин, на глазах и под контролем трудящихся масс.
Однако пленарный способ работы ВЦИК был небезупречен. Он не позволял в полной мере реализовать все преимущества, заложенные в ленинском принципе единства законодательства, управления и контроля. Непрерывность в проведении заседаний затрудняла участие иногородних членов ВЦИК в обсуждении узловых проблем жизни страны, ограничивала возможности контроля, особенно за исполнением законов на местах, но позволяла
274


членам ВЦИК в должной степени сочетать депутатскую и производственную деятельность.
Переход к сессионному порядку (ныне практикуемый Верховными Советами) был провозглашен позже, в декабре 1919 г., Седьмым съездом Советов.
Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету принадлежит заметный вклад в законотворчество высших органов государственной власти: в 1917—1918 гг. он принял 68 важнейших законодательных актов58. Автором многих из них был В. И. Ленин. Нередко именно он вносил декреты на обсуждение ВЦИК, комментировал эти документы, развивал их основные положения. В многопартийном ВЦИК, где, кроме большевиков, были представлены и непролетарские партии, В. И. Ленин блестяще защищал декреты Октября от нападок оппозиции, мелкобуржуазных попутчиков революции, не давая связать руки рабочему классу, препятствуя попыткам ограничить размах революционной борьбы, решительно пресекая любые действия, направленные на ослабление борьбы против контрреволюции. Так было, например, в ноябре 1917 г.—январе 1918 г. во время обсуждения во ВЦИК декретов о печати, создании Высшего Совета Народного Хозяйства, роспуске Учредительного собрания; резолюции о праве СНК издавать декреты, о необходимости широкой борьбы с буржуазно-кадетской контрреволюцией 59 и т. д.
Перед ВЦИК отчитывались наркоматы и другие государственные учреждения, местные Советы. Нередко проводились инспекционные поездки членов ВЦИК на фронты и в провинцию60. Контролю, постановке новых проблем, гласности работы правительства служило и право запроса, которым, по «Наказу о взаимоотношениях ВЦИК и СНК», принятому Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом 17 ноября 1917 г., были наделены советские парламентарии61. Они широко использовали это право, и не было случая, чтобы интерпеляция осталась без последствий: «Наказ...» обязывал отвечать немедленно. Как правило, на запросы отвечали члены СНК, руководители ведомств, в том числе Председатель Совнаркома В. И. Ленин, Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов, наркомы.
Оппозиция — левые эсеры, с.-д. интернационалисты, меньшевики неоднократно пытались использовать демократическое право запроса во зло, как форму саботажа, как способ сорвать повестку дня, вызвать ненужную, тормозящую дело дискуссию, переключить внимание ВЦИК на решение проблем второстепенных. Такого рода провокации соответствующим образом квалифицировались и пресекались62. Во всех остальных случаях правительство, руководство ВЦИК обстоятельно разъясняли суть своей политики, переводили дискуссию в плоскость действительно насущных проблем революции. Обычно вслед за прениями, за чтением документов и т. п. пленум ВЦИК принимал развернутое решение, в котором определялись отношение к запросу, меро-
275


приятия, намеченные в связи с ним, вызывались лица. ответственные за исполнение.
По постановлению об организации Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, принятому пленумом ВЦИК 2 ноября 1917 г.  63, да и по практике первых дней работы. Президиуму отводилась роль представительного органа, наделенного по преимуществу организационно-распорядительными функциями. Но нужды советского строительства, начавшаяся гражданская война требовали нового, гораздо более высокого уровня компетенции Президиума. И, действительно, он нередко выходил за пределы тесных рамок, очерченных в постановлении: осуществлял предварительное рассмотрение декретов, в отдельных случаях осуществлял законодательную работу 64. В феврале 1918 г. расширенному Президиуму было предоставлено право принимать неотложные решения от имени ВЦИК65. На практике это привело к осуществлению Президиумом законодательной функции. В это же время начали практиковаться совместные заседания Президиума ВЦИК и Совнаркома.
2. Центральный аппарат
государственного управления
Первыми шагами в сломе старого государственного аппарата стали свержение Временного правительства, отстранение от власти всех комиссаров Временного правительства, упразднение Сената, государственного совета, отмена законов и правовых норм, охранявших классовые интересы эксплуататоров, сословные привилегии. Разрушить, разбить здание старой государственности оказалось тем более возможным, что оно с необыкновенной силой было потрясено в феврале—марте 1917 г.
Говоря о сломе старого, буржуазного, государственного аппарата, В. И. Ленин указывал на необходимость дифференцированного подхода к различным его учреждениям. Он считал возможным и даже необходимым сохранить органы учета, распределения, транспорта, связи и т. п. Эту часть государственного механизма,— писал В. И. Ленин,— «надо вырвать из подчинения капиталистам, от него надо отрезать, отсечь, отрубить капиталистов с их нитями влияния, его надо подчинить пролетарским Советам, его надо сделать более широким, более всеобъемлющим, более всенародным» 66. Иное дело — постоянная армия, полиция, суд —органы прямого насилия над трудящимися. Они должны быть разбиты, разрушены. Но и в данном случае речь шла о сломе, в социальном смысле. В указанных органах также были части, выполнявшие учетно-распределительные функции, располагавшие необходимыми сведениями, налаженными связями (скажем, учет мобилизационных ресурсов, вопросы снабжения армии, материалы уголовного розыска и т. п.),—их следовало сохранить,
276


демократизировать и использовать в интересах пролетарского государства.
Примером слома старого центрального органа государственного управления может служить Министерство внутренних дел. Оно было ненавистно трудящимся, так как в нем сосредоточивалось управление полицейско-карательной службой царизма, а затем Временного правительства. Вот почему аппарат НКВД создавали заново. В. И. Лопни в беседе с М. И. Лацисом, зав. отделом местного управления паркомата, настаивал, чтобы главою ведомства обязательно был рабочий, чтобы в коллегию наркомата вошли большевики, широко известные своей революционной борьбой против царизма. Предложение это было осуществлено: в ноябре 1917 г. наркомом стал потомственный рабочий, член партии с 1897 г. Г. И. Петровский, на ключевые посты были назначены Ф. Э. Дзержинский, М. К. Муранов, И. С. Уншлихт, И. П. Флоренский и др. Первыми сотрудниками Наркомвнудела стали рабочие Путиловского завода67. 4 декабря 1917 г. Народный комиссариат внутренних дел ликвидировал Главное управление милиции Временного правительства68, но специального декрета о ее всеобщем роспуске не последовало. Неоднородность милиции, наличие в ней наряду с реакционными (до 60% сотрудников — бывшие чиновники департамента полиции) демократических элементов позволило Советской власти временно использовать ее в интересах трудящихся, для борьбы с преступностью и охраны общественного порядка. Конечно, не всю, а те части и отряды, которые изъявили согласие порвать с прошлым, служить народу. Что касается становления постоянной народной рабоче-крестьянской охраны — советской милиции, то процесс этот, уходящий корнями в дооктябрьский период, оказался сложен и длителен, завершился в основном лишь осенью 1918 г.69 У истоков новой милиции стояли Ф. Э. Дзержинский и В. А. Аванесов. Одним из первых ее организаторов и руководителей был А. М. Дижбит, член большевистской партии с 1912 г., делегат VI съезда РСДРП (б), активный участник Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Беспрецедентным в истории было создание специального государственного органа, призванного осуществлять на практике национальную политику Советской власти,— Наркомата по делам национальностей. В короткий срок в составе наркомата были созданы Литовский, Польский, Мусульманский, Армянский, Белорусский, Еврейский национальные комиссариаты. К середине 1918 г. их число достигло 17 70.
Большое внимание этому учреждению, рожденному Октябрем, уделял В. И. Ленин. Он неоднократно беседовал с ответственными работниками ведомства, занимался его текущими делами. По инициативе В. И. Ленина был создан Комиссариат по делам мусульман. В формировании кадров для Наркомнаца, в налаживании его деятельности принимали участие Петроград-
277


скип ВРК, национальные секции при ПК и ЦК РСДРП (б), проделал немалую работу и отдел по национальному вопросу ВЦИК, во главе которого стояли М. С. Урицкий и П. П. Прошьян70а.
Наркомат по делам национальностей содействовал национально-государственному строительству, преодолению культурной отсталости на окраинах бывшей империи, боролся с буржуазным национализмом. Он информировал центральные органы О нуждах отдельных национальностей и разъяснял на местах законы и распоряжения правительства. Эти задачи ставили Наркомнац в особое положение в системе органов государственного управления, заставляли вторгаться в круг деятельности многих наркоматов и ведомств. Но все это отнюдь не превращало Наркомнац в «правительство в правительстве», как утверждают буржуазные авторы, пытающиеся представить его в виде базового элемента «русификаторского централизма». Стыковка деятельности Наркомнаца с другими учреждениями осуществлялась по взаимному соглашению, велась не чиновниками, а профессиональными революционерами-интернационалистами, специалистами по национальному вопросу — представителями самых разных народов России. В Наркомнаце работали такие крупные деятели большевистской партии как В. А. Аванесов, 3. И. Алекса-Ангарейтис, Ю. Лещиньскпй, В. Мицкявичус-Капсукас и др.
Большую роль в Наркомнаце играли представители различных национально-революционных организаций. Так, в мусульманском комиссариате сотрудничали близкий к большевикам М. Вахитов и бывший председатель Башкирского областного Шуро (Совета) Ш. Манатов.
Наркомнац был органом, рожденным интернациональным характером революционной действительности. Он рос и непрерывно расширял свои функции. Местные отделы Наркомнаца создавались самими национально-революционными организациями, сотрудничавшими с Советами, а также повсеместно возникавшими национальными секциями большевистских организаций. В основе складывания структуры и определения сферы деятельности Наркомнаца лежал объективный процесс окончательного размежевания двух потоков национально-освободительного движения — националистического и революционно-демократического. Комиссариаты зачастую возникали вместо былых «общенациональных» организаций, их националистические лидеры изгонялись с помощью левых интернационалистических сил, близких к большевикам. Не случайно национальные комиссариаты наследовали имущество, архивы, фонды «общенациональных» организаций, «доделывали» за них и вопреки им нерешенные общедемократические задачи и, тем самым, развертывали активную борьбу с националистической контрреволюцией71. Показательно, что, разгоняя контрреволюционные националистические организации, Советское правительство не ликвидировало национально-культурные и религиозные центры, предоставляя последний право независимого существования при условии невмешательства в
278


политику. Так было с духовным управлением по делам мусульман.
В мировой практике не было аналога и Высшему Совету Народного Хозяйства (ВСНХ), учрежденному при Совнаркоме декретом от 2 декабря 1917 г.72 Декрет наделял ВСНХ правами «главного штаба» социалистической экономики. В. И. Ленин считал, что создание ВСНХ — это «один из крупнейших факторов «современного государственного строительства» 73.
В ходе организации центрального аппарата (как и местного) пришлось преодолевать упорное сопротивление старого чиновничества. Сорганизованное и вдохновленное кадетами, правыми эсерами и меньшевиками, оно прибегло к тотальному саботажу, охватившему всю Россию.
Центрами по руководству саботажем стали «Всероссийский комитет спасения родины и революции», подпольное Временное правительство, «Союз союзов служащих государственных учреждений». Всероссийский учительский союз и т. д. Десятки организаций, располагавших миллионными средствами и опытными кадрами, налаженной связью по всей стране, Множеством газет, которые клеветали на трудящихся, инспирировали забастовки, погромы продовольственных магазинов и винных складов — включились в борьбу с Советской властью.
В воззвании Комитета спасения чиновникам министерств предписывалось не признавать и не вступать в сношения с органами Советской власти и производить работы только под руководством лиц, назначенных Временным правительством. Комитет спасения объявил всех бастующих чиновников несущими «государственную службу» и запретил передачу дел в руки новых властей. Центральный стачечный комитет при «Союзе союзов» распорядился приостановить занятия во всех государственных учреждениях74. Отказ от работы, уничтожение государственных бумаг, сознательное запутывание дел, дезинформация и преднамеренный развал работы с целью компрометации новой власти, бойкот, а то и физическое насилие над служащими, готовыми согласиться на сотрудничество с «народными комиссарами»,—все было пущено в ход.
Наиболее тяжелыми были последствия саботажа в учреждениях, ведавших продовольственным снабжением, здравоохранением, финансами и связью, транспортом. Как раз в этих ведомствах волна забастовок поднялась особенно высоко: в Петрограде из 1600 работников почтамта бастовало 1520, из 1000 сотрудников центрального телеграфа осталось работать только 8. Так же обстояло дело и на телефонной станции75. Вчерашние «хозяева жизни» рассчитывали на то, что болезни и голод «пробудят в русском народе здравый смысл». Они действовали подло, цинично. В начале декабря 1917 г. в Народный комиссариат государственного призрения пришла сестра милосердия одного из приютов Петрограда. Она сообщила, что в приюте «перестали совершенно топить, несмотря на суровые морозы. Белье пере-
279


стали стирать, и дети ходят в черном белье, кишащем паразитами. Дети голодают, от голода у детей стали появляться на руках и ногах язвы и раны. Смертность среди детей ужасающая». «Видя эти ужасы,—говорила она,—я стала настойчиво обращать внимание попечительницы графини Апраксиной и других лиц на нравственную ответственность за состояние детей, но мне постоянно указывали, что нужно терпеть. У меня создалось твердое убеждение, что все это безобразие создавалось искусственно с целью убедить народ в том, что всему виною является власть большевиков. Это подтверждается еще и тем, что графиня Апраксина упорно не желает обратиться за помощью в Министерство призрения».
Делом о приюте занялась нарком государственного призрения А. М. Коллонтай. Детям немедленно помогли. Многих спасли от гибели. Было проведено расследование, виновных судили. Стала очевидна истина: руководители приюта умышленно старались избегать правительственной помощи с целью дискредитировать власть народных комиссаров.
Незадолго до этого инцидента чиновники Министерства призрения наотрез отказались сдать А. М. Коллонтай дела и ключи от сейфов. Пришлось послать в министерство наряд красногвардейцев, арестовать руководителей стачечного комитета. Лишь вслед за этим стачка была прекращена и работа ведомства стала как-то налаживаться76.
Нечто подобное творилось и в других министерствах, в банках и т. д. Расхищались десятки миллионов рублей, останавливались поезда с продовольствием, не было денег на зарплату рабочим, оказание помощи солдатским семьям. 8 ноября 1917 г. на пленуме ВЦИК состоялись доклады о положении дела в наркоматах народного просвещения, по иностранным делам, труда, почт и телеграфа. Из выступлений руководителей ведомств явствовало, что саботаж мешает наладить нормальную работу школ, ведет к уничтожению, утрате исторических и художественных ценностей; становится барьером на пути мирной политики Советов, поскольку создает иллюзию неустойчивости новой власти; тормозит намеченную к реализации программу социального страхования; препятствует снабжению армии и усилиям Совнаркома по обеспечению выборов в Учредительное собрание, ведет к параличу экономики77. Картина достаточно полная и грозная! Отсюда понятны чрезвычайные меры, к которым прибегла Советская власть.
В эти трудные дни, когда наркоматы, а также отделы и комиссии ВЦИК находились в стадии организации и только-только развертывали свою работу, Совнарком в деле повседневного руководства страной опирался по преимуществу на Петроградский Военно-революционный комитет, на его налаженный аппарат и многочисленных комиссаров78. 29 октября 1917 г. Петроградский ВРК был официально конституирован в качестве Всероссийского органа79. На следующий день было определено, что «Военно¬
го


революционный комитет выполняет дола, порученные ему [Советом] Народных Комиссаров» 80. Поручения эти были самые разнообразные. Но уже 25 ноября 1917 г. Совет Народных Комиссаров счел возможным разгрузить ВРК от излишней работы, предложив окрепшим народным комиссариатам «перенять у Военно-революционного комитета все касающиеся их ведомств дела...»81, а 5 декабря 1917 г. последовало решение о ликвидации Военнореволюционного комитета, выполнившего возложенные на него задачи.
Партия большевиков, Советское правительство руководили строительством государственного аппарата, борьбой с саботажниками, опираясь на трудящиеся массы, в первую очередь на рабочий класс. «Задача теперь в том,—писал В. И. Ленни,—чтобы практикой передового класса — пролетариата — доказать жизненность рабочего и крестьянского правительства». Вождь партии п глава государства выразил глубокую уверенность, что «все сознательные рабочие, все, что есть живого и честного в крестьянстве, все трудящиеся и эксплуатируемые напрягут все силы, чтобы на практике решить величайший исторический вопрос» 82.
К трудящимся столицы, к солдатам и матросам обратились с воззванием. ВЦИК и ВРК, народные комиссариаты и правления профсоюзов. «Рабочие и солдаты! Выделяйте сознательных и способных к организационной работе товарищей в помощь народным комиссарам»,—призывал Петроградский Совет. Откликнулись тысячи и тысячи человек. Получив рекомендации от предприятий, полковых и судовых комитетов, от профессиональных и партийных организаций, они заняли места бастующих чиновников, составили костяк служащих в центральных советских учреждениях.
На Петроградскую телефонную станцию прибыло несколько сот солдат и матросов из Кронштадта и Свеаборга, опытные телефонистки из Москвы. Службу на центральном телеграфе наладили работницы, обученные под руководством большевички М. К. Котиковой, и военные телеграфисты83.
4 ноября отрядами рабочих завода «Сименс и Шуккерт» и трубопрокатного завода, солдат Павловского полка и балтийских моряков было занято и взято под охрану здание Министерства иностранных дел. Многие из тех, кто участвовал в этой операции, стали первыми сотрудниками Наркомата иностранных дел. В организации четкой работы служащих, а затем издании нескольких выпусков «Сборника секретных документов из архива бывшего Министерства иностранных дел» заметную роль сыграл балтийский моряк, большевик Н. Г. Маркин, назначенный секретарем, а впоследствии контролером наркомата 84.
К сотрудникам Наркоминдела — передовому отряду бойцов за мирную политику государства трудящихся — предъявлялись самые высокие требования. И, естественно, что в этом наркомате особенно велика была партийная прослойка: к осени 1918 г. большевики и сочувствующие составляли 64,5% служащих85. В Народный комиссариат иностранных дел,—указывал В. И. Ле-
261


нин.—«мы не допускали ни одного человека сколько-нибудь влиятельного из старого царского аппарата. В нем весь аппарат сколько-нибудь авторитетный составился из коммунистов»86.
Рабочие активно включились в создание аппарата Наркомата труда. В его коллегию вошли представители всероссийских профессиональных союзов металлистов, текстильщиков, кожевников и Центрального бюро профсоюзов Петрограда. Заместителем наркома труда стал член Коммунистической партии с 1905 г., в прошлом рабочий-металлист В. В. Шмидт87.
С помощью рабочих и низших служащих Петроградского и Московского железнодорожных узлов, различных железных дорог формировался состав и налаживалась деятельность Народного комиссариата путей сообщения. Этот процесс, и без того сложный, всячески тормозился эсеро-меньшевистским Викжелем, который настойчиво пытался подчинить себе Министерство путей сообщения. Потребовались чрезвычайные усилия СНК, ВЦИК, рядовых железнодорожников, чтобы пресечь эти поползновения. В январе 1918 г. Чрезвычайный съезд железнодорожников вместо контрреволюционного Викжеля избрал большевистский Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников — Викжедор. Съезд послал в наркомат десятки новых работников. Возглавил Народный комиссариат путей сообщения большевик, рабочий- железнодорожник А. Г. Рогов88.
В приобщении рабочих к управлению огромную роль сыграл опыт, приобретенный ими в Советах в 1917 г. И прежде всего тех из них, которые под руководством большевиков боролись с безработицей, спекуляцией, локаутами, налаживали производство и снабжение населения.
Трудными, более того, драматичными, были обстоятельства овладения Государственным банком. Чиновники, материально обеспеченные руководителями саботажа, уверенные в собственной незаменимости, держались особенно нагло. Под предлогом нестабильности Советского правительства они отказали Совету Народных Комиссаров в 10 млн. руб., затребованных на обеспечение продовольствием фронта и проведение выборов в Учредительное собрание. Они бастовали, а когда под угрозой увольнения и ареста все-таки выходили на работу, то операций не производили, зато снабжали деньгами контрреволюционеров.
Обструкции не прекратились и после занятия банка матросами и красногвардейцами, ареста управляющего. Лишь к концу ноября около 100 (из более чем тысячи!) человек приступили к работе. Но к этому времени в банк пришли солдаты, матросы и рабочие, ранее служившие в различных кредитных учреждениях города. Их появление в банке, а также специальное обращение ВЦИК, настойчивые требования СНК и Военно-революционного комитета вывели из состояния шока рядовых служащих. Несомненно, возымело действие и увольнение без права на пенсию за неподчинение распоряжениям Рабочего и Крестьянского правительства ответственных руководителей Министерства финансов,
282


Главного казначейства и Государственного балка. Дело, вопреки надеждам контрреволюции, стало налаживаться. Во второй половине ноября Госбанк выдал на нужды предприятий, армии и продовольственных органов 122,5 млн. руб.89
С массовым саботажем вскоре удалось справиться. К осени 1918 г. в центральном аппарате Советского государства работало несколько тысяч служащих дореволюционных государственных, общественных и частных учреждений. Лишь 1,2% служащих центральных советских органов принадлежало к различным мелкобуржуазным партиям. В то же время прослойка большевиков и сочувствующих составляла 13,3%; в ВЧК —65,5; в Наркоминделе — 64,5; по делам национальностей — 45,8% и т. д. Намного меньше она оказалась в учреждениях, созданных для руководства экономикой страны: в рядах старой большевистской гвардии трудно было сразу подыскать специалистов в области промышленности, транспорта90. Так, в Высшем Совете Народного Хозяйства — этом «боевом органе в борьбе с капиталистами и помещиками в экономике» большевиков и сочувствующих было 10,7%, в Наркомате торговли и промышленности — 8,9, Наркомземе — 3,6, . Наркомфине — 3,3% 91. Но руководители всех без исключения ведомств, важнейших, ключевых их подразделений в подавляющем большинстве случаев являлись членами правящей большевистской партии. Как отмечалось в переписке Секретариата ЦК партии с местными партийными организациями, общегосударственной работе партия отдала лучшие силы. Наиболее опытные работники партии ушли в различные комиссариаты, прочие правительственные учреждения92. Назначения на ответственные посты проходили при самом деятельном участии ЦК партии, В. Я. Ленина, Я. М. Свердлова. Важные кадровые вопросы предварительно рассматривались на пленумах ЦК партии93. «Пока управлять будет правящая партия,—говорил Ленин в выступлении на фракции РКП (б) VIII съезда Советов,— пока эта партия должна решать все вопросы о разных назначениях, вы не. допустите, чтобы важнейшие государственные назначения делала не руководящая партия» 94.
История слома старого государственного аппарата, опыт борьбы с саботажем актуальны, поучительны, ибо к методу саботажа контрреволюция и в современных условиях широко прибегает в своих попытках низвергнуть власть трудящихся в странах, встающих на  путь революционных преобразований.
3. Местные органы государственной власти
«Мы убеждены, что если наша революция достигла настоящих успехов, то это потому, что именно власти на местах, опыту самих мест мы всегда уделяли  самое главное внимание»,—говорил В. И. Ленин95. Процессом создания советского аппарата на местах руководили ЦК партии, СНК и ВЦИК. Огромная работа была проведена Народным комиссариатом внутренних  дел.
283


Начавшаяся гражданская война, разрушенный транспорт, саботаж почт и телеграфа существенно затрудняли связь столицы с периферией. «Центральные советские учреждения не могли непосредственно из центра провести всю огромную революционную работу...»,—подчеркивал Председатель ВЦИК,—они «не могли выполнить всей работы по созданию и укреплению Советской власти на местах, необходимо было создание промежуточных органов...» 96 Ими стали областные объединения Советов Центра, Урала, Сибири, Запада России и др.97
Партия большевиков направила на работу в области, губернии и города опытных коммунистов, лучших своих представителей: М. А. Азизбекова (Баку), Я. Я. Анвельта (Эстония), А. Г. Белобородова (Урал), С. И. Кавтарадзе, С. М. Кирова (Северный Кавказ), В. В. Куйбышева (Самара), А. Ф. Мясникова (Белоруссия), М. В. Фрунзе (Иваново-Вознесенск), В. Г. Юдовского (Одесса) и многих других талантливых организаторов масс. Избранная в исполком Союза коммун Северной области секретарь ЦК партии Е. Д. Стасова писала: «...я не протестовала против этого, так как считаю, что крайне важно и нужно иметь персональную связь с Советской властью. Думаю, что таким путем удастся и область лучше сплотить» 98.
В советском строительстве на местах участвовали тысячи агитаторов, инструкторов, эмиссаров, командированных на более или менее продолжительные сроки из Петрограда и других крупных политических центров: из Москвы, Харькова, Минска, Екатеринбурга, Томска, Одессы.
Дополнительным резервом были демобилизованные солдаты- фронтовики и ходоки, побывавшие на приеме в СНК, ВЦИК и вернувшиеся домой с инструкциями, советами, а главное — наказом незамедлительно, никого не дожидаясь, браться за дело99. Их совместные действия с местными партийными организациями, с инициативой рабочих и крестьян приносили свои плоды: система Советов, общие контуры которой наметились еще до Октября, начала приобретать большую определенность и стройность. Возникали новые городские и уездные Советы. Практически заново было создано волостное, а несколько позднее и сельское звено. В марте 1918 г. В. И. Ленин констатировал, что «Советская власть стала не только достоянием крупных городов и фабричных местностей, она проникла во все глухие углы» 100.
Одновременно ускорился один из основополагающих процессов в строительстве государства диктатуры пролетариата: процесс слияния Советов рабочих и солдатских депутатов с Советами крестьянских депутатов. В слиянии Советов положительную роль сыграли решения Чрезвычайного и II крестьянских съездов, высказавшихся за создание единого Всероссийского Центральною Исполнительного Комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Еще более процесс был ускорен после заключения правительственного блока большевиков и левых эсеров и объединения III Всероссийского съезда Советов рабочих и
284


солдатских депутатов с III Всероссийским съездом Советов крестьянских депутатов в январе 1918 г.
Уже к концу января 1918 г. из 263 уездных крестьянских Советов, имевшихся в 30 губерниях европейской России, 113 (43%) объединились с Советами рабочих и солдатских депутатов. К этому же времени были объединены 13 (43%) из 30 губернских Советов 101. В этом проявились полевение масс, их поворот на сторону большевиков. Этот процесс был подготовлен большевистской партией, утвердившейся в центре Советской властью: своей социальной политикой, своими декретами она укрепляла авторитет Советов, завоевывала доверие трудящегося крестьянства.
Конечно, многое зависело от обстановки на местах: от размаха советского строительства в деревне, организаторской деятельности большевиков, от времени установления Советской власти в том или ином регионе. Например, губернские объединенные Советы были созданы в Сибири несколько позже, чем в европейском центре, в основном — в феврале — апреле 1918 г.; уездные — в феврале — марте 1918 г.102 На темпах объединения, на его прочности сказались непоследовательная, колеблющаяся, а порой двурушническая позиция левых эсеров, эсеров-максималистов, С одной стороны, они голосовали за объединение, а, с другой — старались всячески мешать этому.
Но ни открытое сопротивление соглашателей, ни тайный саботаж лидеров левоэсеровской партии не могли остановить процесс объединения Советов. К весне 1918 г. он был в основном завершен 103. Это обеспечило единство политической основы государства трудящихся, укрепило союз рабочего класса и крестьянства, способствовало росту влияния пролетариата п его партии.
Декретами II Всероссийского съездов Советов и ВЦИК местные буржуазные государственные органы власти упразднялись 104. Полновластие Советов предполагало также ликвидацию городского и земского самоуправлений. В этом вопросе революция действовала с большей постепенностью и осторожностью, считаясь с тем, что немалое число трудящихся все еще относилось с доверием к земствам и думам. Также было естественно попытаться использовать в интересах рабочих и крестьян хозяйственный аппарат этих учреждений. Инструкция Наркомвнудела настойчиво напоминала: «Ликвидация органов самоуправления должна проводиться по мере того, как Советы овладевают той работой, которая до сих пор лежала на органах самоуправления» 105. Более того, в числе первых декретов СНК было принятое 27 октября 1917 г, «Постановление о расширении прав городских самоуправлений в продовольственном деле». Затем последовал ряд аналогичных актов ВЦИК, НКВД, рассчитанных на вовлечение дум и земств в работу по налаживанию городского хозяйства, экономических связей города и деревни 106.
Однако на призыв Советской власти откликнулась лишь незначительная часть этих учреждений. Кадеты, правые эсеры и
285


меньшевики, стоявшие во главе большинства городских дум и земств, постарались превратить местные самоуправления в центры по руководству подрывными антисоветскими Действиями107. В вооруженном сопротивлении переходу власти в руки Советов участвовали думы и земства Петрограда, Москвы, Харькова, Саратова, Калуги и т. д. В ряде городов и районов самоуправления были инициаторами саботажа, антисоветских демонстраций. Они закрывали школы, больницы, нарушали водоснабжение и нормальную работу городского транспорта. Руководителей этих акций ничуть не тревожило, что жертвами преступной политики становятся дети, старики, семьи мобилизованных в армию. Вместе с тем самоуправления пытались расширить и укрепить свой аппарат и свое влияние, претендовали на политическую власть.
Первой реакцией центральной власти было решение о переизбрании самоуправлений, виновных в развязывании гражданской войны п не отражающих умонастроения большинства избирателей трудящихся. В этой связи принципиальное значение имел декрет о роспуске Петроградской городской думы и Положение о новых выборах гласных, принятые СНК 16 ноября 1917 г.108. Столичная дума была переизбрана. Как и следовало ожидать, подавляющее большинство мест в ней получили большевики109. Выборы, полные или частичные, прошли в десятках других городов. Параллельно с этой кампанией на местах ширилось движение за организацию неослабного контроля за самоуправлениями, за возможно более быструю их ликвидацию. Показательно выступление хабаровской газеты «Известия». Она писала: «На Дальнем Востоке, как и везде в России, идет борьба между земствами и Советами. Земство хочет накинуть петлю на шею Советов. Дальше идти вместе противно и преступно» 110.
Первоначально общее руководство городскими и земскими самоуправлениями находилось в ведении Муниципального отдела ВЦИК и НКВД. В середине декабря 1917 г. был образован специальный Наркомат местного самоуправления.
Согласно договоренности об условиях участия левых эсеров в правительстве, назначенный наркомом В. Е. Трутовский в первом — программном «Обращении» к местным Советам напоминал, что самостоятельного будущего у дум и земств нет, что они «должны постепенно стать хозяйственной организацией Советской власти»111. Однако по неофициальным каналам, через аппарат партии, а также в выступлениях в партийной печати он проводил иную политическую линию, добивался коалиции самоуправлений с Советами, участия самоуправлений во власти на местах. Это была попытка осуществить установки состоявшегося в ноябре 1917 г. 1-го съезда ПЛСР112. Помешали рабочие и крестьяне, потерявшие доверие к думам и земствам. Непреодолимой преградой стали большевистские фракции Советов, твердая политика Наркомвнудела. 24 декабря 1917 г, был обнародован циркуляр НКВД, в котором подчеркивалось, что единственными органами власти на местах являются Советы, которые должны
286


заменить все прежние органы местного самоуправления113. Через месяц последовал новый, еще более категоричный по тону, документ. В нем говорилось, что при существовании Сонетов земским и городским самоуправлениям по должно быть места. Там, где органы самоуправления не паши, где они выступают против Советской власти, они должны быть распущены, а где они работают с Советами, должны слиться с ними  114.
Динамика ликвидации прежних муниципалитетов в 50 губернских и других крупных городах выглядела следующим образом: в декабре 1917 г. думы были распущены в 4 городах, в январе 1918 г.—в 8, феврале —10, марте —4, апреле —14, мае — бив июне — в 4 115.
К лету 1918 г. и земства сошли с исторической сцены. Еще раньше—17 марта 1918 г.—был распущен Комиссариат по  местному самоуправлению. Эпитафией левоэсеровской политике, проводимой Трутовским, прозвучали строки отчета НКВД за первое полугодие 1918 г.: «Этот Комиссариат ... мало способствовал изжитию общего кризиса местного хозяйства, но, скорее всего, явился лишь помехой. Только с присоединением этого комиссариата к комиссариату по внутренним делам... началась более или менее плодотворная работа» 116.
Сложность советского строительства на местах обуславливалась множеством фактов: новизной решаемой проблемы, отсутствием кадров, слабой связью центра с периферией, контрреволюционными выступлениями, отвлекавшими силы от созидательной работы. Она усугублялась разнообразием национального состава, традиций, верований населения, разнообразием экономического, политического, культурного уровней отдельных регионов.
Преодолеть все препятствия удалось только благодаря усилиям партии рабочего класса — единого связующего звена, обеспечившего руководство процессом государственного строительства по всей стране; благодаря беспредельному энтузиазму, самоотверженности, настойчивости большевиков, поднявших к историческому творчеству миллионы и миллионы рабочих и крестьян.
«Товарищи трудящиеся! Помните, что вы сами теперь управляете государством,—писал В. И. Ленин 5 ноября 1917 г. в обращении „К населению“.-Ваши Советы — отныне органы государственной власти, полномочные, решающие органы... Беритесь сами за дело снизу, никого не дожидаясь» 117.
Призыв партии воплотился в массовое практическое действие. И очень скоро стало возможно подвести некоторые итоги, обобщить начальный опыт строительства, внести первые коррективы в норму представительства, в схему построения, порядок деятельности, компетенцию местных органов власти и управления. Реакцией на проникновение в некоторые местные Советы представителей эксплуататорских классов явилось требование нквд (декабрь 1917 г.) — не избирать в Советы крестьянских депутатов кулаков, торговцев и т. п.118 Очищению Советов от классово чуждых элементов, от карьеристов, бюрократов и т. п. служил
287


декрет о праве отзыва депутатов, написанный В. И. Лениным и принятый ВЦИК 21 ноября 1917 г.119
Сложно и подчас болезненно протекала ликвидация местничества и сепаратизма, выявившихся в ходе государственного строительства на местах в конце 1917 г.—первой половине 1918 г. Отдельные области, губернии, а то и волости объявляли себя республиками или трудовыми коммунами. В документах замелькали названия: «Амурская социалистическая Советская Республика», «Одесская республика», «Курская республика», «Николаевская уездная социалистическая трудовая коммуна» и т. д. Создавались местные центральные исполнительные комитеты, советы народных комиссаров. Самостоятельные начинания местных властей без согласования с центром могли привести к децентрализации Советской власти.
Местничество и сепаратизм: в этом явлении сплелись в единый узел множество разнородных факторов. Несомненно, сыграла свою роль огромная сила отталкивания, воспитанная веками ненависть, отвращение, недоверие к царскому и буржуазному централизму120. Нужны были определенное время и собственный, порой горький опыт, чтобы преодолеть этот стойкий психологический барьер. Недостаточная политическая сознательность масс мешала понять необходимость новой, Советской, централизации как обязательного условия успешного строительства социализма, возрождения экономики, победы в борьбе с контрреволюцией. Были здесь и поиск, стремление к творчеству, но чаще — желание сделать все, как в центре. Тем более, что пример Петрограда и Москвы на протяжении 1917 г. являлся для большинства местных Советов образцом для подражания.
Но как бы то ни было, проявления местничества усугубляли и без того тяжелое положение страны. Бывало, Советы претендовали на пролегающие по их земле части железной дороги и пробовали конфисковать проходящие по этим железным дорогам продовольственные и другие грузы121. Или исполняли только те декреты и постановления СНК и ВЦИК, с которыми они были согласны122, а то устанавливали свою «местную законность». В подавляющем же большинстве случаев дело ограничивалось заявлениями, декларациями. Действия же были существенно скромнее. В конце концов названные выше Амурская, Одесская «республики» и многие им подобные оставались обычными областными административно-территориальными единицами. Выступая в июле 1918 г. на съезде председателей губернских Советов, В. И. Ленин говорил: «Рабоче-крестьянские массы, призванные правительством к управлению страной и долгое время находившиеся вдали от этого, не могли отказаться от желания строить государство путем собственного опыта. Лозунг ,,Вся власть Советам“ привел к тому, что на местах хотели прийти к опыту государственного строительства путем собственных ошибок. Такой переходный период был необходим и оказался благотворным. В этом стремлении к сепаратизму было много здорового, доброго,
288


в смысле стремления к созиданию»123. Другое дело — сепаратизм, который сознательно и упорно прокламировался и насаждался мелкобуржуазными партиями, входившими в Советы. Он представлял прямую и реальную угрозу целостности Республики Советов, ее существованию. Особенно опасны были левые эсеры, за которыми до поры шли значительные массы крестьян и которые сделали одним из краеугольных камней своей политики борьбу против демократического централизма. Законодательные акты ВЦИК о ликвидации местных СНК и постановление коллегии Наркомвнудела от 23 апреля 1918 г. об установлении единого общегосударственного порядка в присвоении звания «комиссар» не оставляли сомнении в намерениях правящей партии124. Местнические, сепаратистские тенденции изживались. В мае 1918 г. В. И. Ленин констатировал: «В данный момент необходимость централизации уже проникает в сознание народных масс...»125
4. Органы защиты Республики Советов
Важнейшей задачей Советской власти в первые месяцы после победы Октября стало подавление сопротивления эксплуататоров. Первым советским органом по борьбе с контрреволюцией стала Следственная комиссия Петроградского Военно-революционного комитета. По воспоминаниям члена Комиссии — большевика М. Ю. Козловского, она начала действовать в часы, когда «события разыгрывались на улицах, перед Зимним дворцом...». Работала комиссия в Смольном. «В нашем распоряжении был стол и несколько стульев, писали на коленях»126. Большевики — ветераны партии: П. М. Быков, Д. Г. Евсеев, П. А. Красиков и др., направленные в Комиссию Я. М. Свердловым, вели допросы арестованных полицейских и генералов, саботажников, министров- кадетов; руководили борьбой с пьяными погромами, уголовщиной; старались положить предел бесчинству желтой прессы; реквизировали обнаруженные у спекулянтов товары. К расследованию наиболее сложных дел привлекались профессиональные революционеры, юристы по образованию Н. В. Крыленко, П. И. Стучка, М. С. Урицкий. Комиссия работала успешно, чему в значительной степени способствовала самоотверженная помощь революционных солдат, рабочих, низших служащих.
Немалый вклад в борьбу с контрреволюцией и уголовными преступниками вносил созданный по инициативе трудящихся революционный суд. В Петрограде первое заседание нового суда состоялось на Выборгской стороне уже 4 ноября 1917 г. Председательствовал рабочий — большевик с завода «Новый Лесснер» И. В. Чакин. Вслед за Выборгским суды появились в Нарвском районе, в Москве и других городах страны. Этот почин масс, высоко оцененный В. И. Лениным127, был обобщен и развит в серии декретов, принятых Совнаркомом в ноябре 1917 г.—июле 1918 г. Они законодательно закрепили демократические основы организации и деятельности советского суда: прямые демократи-
10 Великий Октябрь
289


ческио выборы судей, участие в отправлении правосудия народных заседателей, гласность судопроизводства, право обвиняемого на защиту и т. д.128 Для борьбы с контрреволюцией учреждались ревтрибуналы; для расследования и рассматривания дел о преступлениях и проступках против парода, совершаемых путем использования печати,— трибуналы печати 129.
Но нужно было время, и по масштабам революции — немалое, чтобы система судебно-следственных учреждений стала достаточно эффективной. Чрезвычайная же обстановка, созданная силами контрреволюции, диктовала необходимость мер немедленных и экстраординарных. Решение задачи было найдено В. И. Лениным.
6 декабря 1917 г. СНК, информированный о готовящейся забастовке служащих государственных учреждений, поручил Ф. Э. Дзержинскому составить Комиссию, которая наметила бы ряд мер для подавления злостного саботажа. Уже на следующий день Дзержинский должен был доложить правительству свои предложения. Столь сжатые сроки объяснялись как необыкновенной срочностью и остротой  вопроса, так и тем, что поручение давалось человеку с определенным опытом: с ноября 1917 г. Дзержинский ведал вопросами борьбы с контрреволюцией в Петроградском ВРК. Накануне заседания В.  И. Ленин прислал Дзержинскому записку, в которой задачи будущей Комиссии трактовались более широко и борьба с саботажем рассматривалась как частный случай борьбы с контрреволюцией130.
Указания Ленина легли  в  основу доклада Дзержинского, сделанного на заседании СНК 7 декабря 1917 г. В задачи Комиссии, подчеркивал докладчик, входит пресечение и ликвидация саботажа и других контрреволюционных действий по всей России от кого бы они ни исходили, а также предание суду революционного трибунала виновных в этих преступлениях. Комиссия ведет только предварительное расследование, поскольку это нужно для пресечения. Она получает право применять такие меры, как конфискация, выдворение, лишение карточек, опубликование списков врагов народа и т. д.131 Совет Народных Комиссаров одобрил предложение Дзержинского и утвердил постановление о создании Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
Не сразу была создана структура ВЧК, наладилось взаимодействие центрального аппарата, губернских и уездных чрезвычайных комиссий. И не сразу стало ясно, что невозможно, подавить сопротивление свергнутых эксплуататоров, применяя лишь минимум принуждения, ориентируясь на убеждение, перевоспитание. Именно такая практика осуществлялась Петроградским ВРК и ВЧК. Так, в конце ноября 1917 г. была арестована группа продовольственных деятелей. Опи были виновны в том, что пытались прекратить доставку продовольствия в революционные центры. Они же санкционировали забастовку чиновников Министерства продовольствия, Петроградской продовольственной управы. Это были убежденные саботажники, вполне заслужившие сурового
290


наказания. Но их освободили после прекращения стачки и заверений в лояльности к новой власти. Аналогичным образом разрешилось дело контрреволюционной организации «Союз союзов служащих государственных учреждений»; до этого — юнкеров, участников мятежа в Петрограде132. Характерно, что деятели контрреволюционного лагеря признавали, что Советская власть проявляла к побежденным врагам поразительную терпимость133. Иронизируя по поводу заведомо ложного обвинения большевиков в «жестокости», В. И. Ленин писал: «Если мы виноваты в чем- либо, то это в том, что мы были слишком гуманны, слишком добросердечны по отношению к чудовищным, по своему предательству, представителям буржуазно-империалистического строя»134.
Лишь в феврале 1918 г., после начала немецкого наступления и резкой активизации в связи с этим контрреволюционного подполья, ВЧК получила право осуществлять жесткие карательные меры самостоятельно. К этому же времени относится применение расстрела к террористам, спекулянтам и бандитам. Впервые расстрел по постановлению коллегии Всероссийской Чрезвычайной Комиссии был применен в конце февраля 1918 г. в отношении авантюриста, самозванного «князя» Эболи и нескольких уголовников, которые, назвавшись комиссарами ВЧК, проводили незаконные обыски и грабили граждан135. Смертная казнь как необходимая мера самообороны Советской Республики была явлением редким. И если осенью 1918 г. революция прибегла к «красному террору», то только в ответ на белый террор, заговоры, на целую цепь кровавых мятежей и террористических актов. Принятое Совнаркомом в сентябре 1918 г. постановление подтверждало право ВЧК применять чрезвычайные меры по политическим мотивам136. Но террор мера вынужденная, временная. «...Мы первые сделаем шаги, чтобы ограничить его минимальнейшим минимумом, как только мы покончим с основным источником терроризма, с нашествием мирового империализма, с военными заговорами и военным давлением мирового империализма на нашу страну»137,— говорил В. И. Ленин. Независимо от обстановки ВЧК работала в строжайших рамках революционной законности. Этого требовал ЦК партии138. За законностью действий ВЧК был установлен постоянный надзор Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров.
Залогом выполнения предначертаний партии и Советского правительства был состав Комиссии. Вместо с Ф. Э. Дзержинским, 7 декабря 1917 г. назначенным на ответственный пост председателя ВЧК, в центральном аппарате и губернских ЧК работали крупные организаторы, ветераны революционных боев В. А. Аванесов, Г. И. Вокий, Д. Г. Евсеев, М. С. Кедров, И. К. Ксенофонтов, М. Я. Лацис, В. Р. Менжинский, Г. Ш. Олькеницкий, И. П. Павлуновский, Я. X. Петерс, В. В. Фомин, С, Г. Уралов, М. С. Урицкий, В. И. Яковлева130 и др. Каждому из них, как и большинству чекистов, в полной мере были прису-
10*
291


щи качества революционера и коммуниста, которые особенно ценил В. И. Ленин: «решительность, быстрота, а главное - верность» 140. Осенью 1918 г. в центральном аппарате ВЧК насчитывалось 65,5% большевиков141. И местные чрезвычайные Комиссии в основном формировались из коммунистов.
Чекисты разгромили головную группировку злостных саботажников, нанесли сокрушительный удар по спекулянтам, бандитам и погромщикам. ВЧК предупредила пли пресекла «Заговор послов» и сотни других антисоветских заговоров п мятежей, ликвидировала многочисленные контрреволюционные организации такие, как «Союз защиты Учредительного собрания», «Белый крест», «Национальный центр». Чекисты успешно боролись против террора, против происков империалистических разведок 142.
В конце 1918 г. имелось 40 губернских и 356 уездных ЧК. Тогда же возникли железнодорожная ЧК, затем — Особые отделы в армии, Чрезвычайные Комиссии Закавказья, Средней Азип, Сибири, Украины и Белоруссии 143.
Боевой отряд Всероссийской Чрезвычайной Комиссии насчитывал весной 1918 г. 625 штыков, 50 сабель и 3 бронеавтомобиля, осенью того же года в войсках ВЧК было около 30 тыс. человек144. И все-таки для огромной страны, охваченной пламенем гражданской войны, это были весьма ограниченные силы.
Одним из решающих факторов, обеспечивавших победные действия ВЧК, была поддержка и содействие миллионов трудящихся, прежде всего — многонационального российского рабочего класса. Чекисты находили добровольных помощников на фабриках, в казармах, на боевых кораблях. ВЧК, особенно часто в первые три-четыре месяца своей работы, выдавала ордера на производство обысков и арестов наиболее сознательным рабочим, солдатам, матросам. Именно они во многих случаях нащупывали первую ниточку, а затем чекисты распутывали весь контрреволюционный клубок. «...Заговорщикам,—указывал В. И. Ленин,- приходится жить среди масс, потому что им в своих заговорах нельзя обойтись без рабочих и крестьян, а тут они в конце концов всегда натыкаются на людей, которые идут в ... ЧК и говорят: „А там-то собрались эксплуататоры“» 145. Руководство большевистской партии, ее директивы обязывали чекистов действовать в тесном контакте с партийными и советскими органами, регулярно отчитываться перед ними146. Эта связь с массами укреплялась очевидным для рабочих, крестьян, демократической интеллигенции фактом, что тяжелая, опасная работа чекистов велась в интересах трудящихся, что любое злоупотребление властью немедленно пресекалось, а виновные сурово наказывались.
Интенсивным поиском правильных решений, активным участием в творческом процессе наряду с ответственными руководителями партии и государства, солдатских и рабочих масс были отмечены пути создания Советских Вооруженных Сил. «Мы брались за дело, за которое никто в мире в такой широте еще не
292


брался,— писал В. И. Ленин,— Мы шли от опыта к опыту... нащупывая, пробуя, каким путем при данной обстановке может быть решена задача» 147.
Что победивший пролетариат должен будет иметь свою военную организацию, в партии не вызывало сомнений. Ленинский вывод о возможности победы социалистической революции первоначально в немногих странах пли даже в одной, отдельно взятой стране лишь подчеркнул жизненную важность защиты завоеваний трудящихся: международный капитал был смертельно опасным и практически неизбежным противником148. Но вот в какой форме будут созданы эти вооруженные силы? Это предстояло решить.
В октябре 1917 г. партия должна была учитывать в своих действиях весьма сложную обстановку, сложившуюся в России. Шла война, под ружьем находилось около 8 млн. солдат149, массы которых поддерживали большевиков и левых эсеров, мероприятия Советской власти. Это обстоятельство было логично использовать в интересах революции. Но старая армия на глазах теряла боеспособность. В то же время силы Красной гвардии — первой формы военной организации защиты завоеваний Октября — были ограниченны. Она не могла противостоять военной интервенции, реальность которой становилась все очевиднее. Следовало спешно создавать рабоче-крестьянские вооруженные силы.
В этом деле партия и Советское правительство опирались на всю мощь государства диктатуры пролетариата, на энтузиазм и волю к борьбе рабочего класса, беднейшего крестьянства, на те кадры старой армии, которые были готовы служить революции.
Слом старой армии осуществлялся прежде всего через ее демократизацию. Революционные части сплачивались вокруг Советов, наиболее стойкие из них сохранялись на какое-то время для удержания фронта. Демократизация армии: контроль за деятельностью, а затем и выборность командного состава, удаление из частей контрреволюционных элементов, решительный слом всех реакционных учреждений и т. п. проводились самими солдатскими массами под руководством большевистской партии. Этот процесс получил законодательное закрепление в декретах Совета Народных Комиссаров, принятых 15 декабря 1917 г.: «О выборном начале и об организации власти в армии» и «Об уравнении всех военнослужащих в правах» 150. Участие в демократизации армии приобщало тысячи солдат к решению крупных политических вопросов, к государственному строительству.
Одновременно проходила демобилизация. 10 ноября был опубликован декрет СНК о сокращении численности армии, проведен общеармейский съезд по демобилизации151-152. 19 декабря состоялось совместное заседание делегатов съезда, Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Петроградского Совета. В повестке дня значился доклад о ходе мирных переговоров в Брест-Литовске, но обсуждались и проблемы защиты завоеваний Октября от возможной интервенции, Большинство выступав-
293


ших настаивало на всемерном укреплении Вооруженных Сил Советской Республики 153.
Требования об улучшении снабжения частей, совершенствовании их состава, повышении дисциплины и обороноспособности были рассчитаны на «оздоровление» старой армии. Делегаты от фронта надеялись, что, избавившись от разложившихся элементов, осуществив демократизацию и реорганизацию армии, удастся создать на старой основе падежную силу 154. Так до поры думали и многие ответственные военные работники: К. С. Еремеев, Н. В. Крыленко и др.155
В. II. Ленин придерживался иной точки зрения: он понимал, что старая армия разваливается, удержать уставших от войны солдат на фронте невозможно и необходима демобилизация. Он указывал, что стране придется пройти «через труднейший, мучительнейший период без всякой армии... постепенно вырабатывая, в тяжелой гражданской войне вырабатывая новую армию, новую дисциплину, новую военную организацию нового класса» 156.
Формирование Народного комиссариата по военным делам началось с образования II съездом Советов Комитета по военным и морским делам — коллегиального руководящего органа в составе В. А. Антонова-Овсеенко, П. Е. Дыбенко и Н. В. Крыленко. Уже через несколько дней коллегия была пополнена: в нее вошли В. Н. Васильевский, К. С. Еремеев, М. С. Кедров, Б. В. Легран, К. А. Мехоношин, Н. И. Подвойский, Э. М. Склянский и П. Е. Лазимир, а в феврале 1918 г. В. А. Трифонов и К. К. Юренев. В начале ноября коллегия стала называться Советом народных комиссаров по военным и морским делам. До конца сентября она являлась руководящим органом Наркомвоена157.
Наркомвоен установил контроль и реорганизовал аппарат бывшего Военного и Морского министерств, овладел Ставкой Верховного командования, руководил демократизацией армии. Вместе с ЦК партии, СНК, ВЦИК, Военной организацией при ЦК РСДРП (б), Штабом Красной гвардии он принял деятельное участие в поисках новых форм организации вооруженных сил. Работа этих учреждений, дополненная серией совещаний делегатов от фронта, объединялась и направлялась В. И. Лениным158. Вождь партии и глава государства прикладывал максимум усилий, чтобы эта сложная и многоплановая задача была решена в сжатые сроки, без лишних издержек и просчетов; и непременно — с учетом мнений низовых Советов, войсковых комитетов, профсоюзов и т. п.159
Во второй половине декабря 1917 г. план создания вооруженных сил Республики приобрел достаточно четкие грани. Вехой на этом пути было совещание, созванное 22 декабря 1917 г. в связи с тревожным положением на Румынском фронте. В нем участвовали руководящие военные работники и представители ЦК РСДРП (б), Совнаркома и ВЦИК: В. И. Ленин, П. Е. Дыбенко, Н. И. Подвойский, Э. М. Склянский, И. В. Сталин и др. На со-
294


вещании было решено: в самом срочном порядке приступить к формированию добровольческих красногвардейских частей с привлечением в них солдат и матросов численностью до 300 тыс. человек и немедленно направить их на фронт. Это мероприятие рассматривалось В. И. Лениным как первый практический шаг по созданию армии страны Советов 160.
25 декабря верховный главнокомандующий Н. В. Крыленко издал приказ — воззвание «О создании Народной социалистической гвардии», в котором призвал солдат записываться в ряды новой армии161. Тогда же вопрос «О революционной социалистической армии» обсуждался на экстренном заседании Наркомвоена, Штаба Красной гвардии и Военной организации при ЦК РСДРП (б); 26 декабря — на общем собрании «Военки» с представителями частей Петроградского гарнизона. По докладам В. И. Невского и Н. И. Подвойского была принята резолюция и целый ряд конкретных рекомендаций по строительству новых вооруженных сил 162. 29 декабря съезд по демобилизации высказался за немедленную организацию Социалистической армии «путем добровольного вступления в ее ряды граждан по рекомендации революционно-социалистических партий и рабочих, солдатских и крестьянских организаций (Советы, профессиональные союзы, фабрично-заводские комитеты, губернские, уездные п волостные комитеты), стоящие на платформе Советской власти» 163.
Известно, однако, что В. И. Ленин еще 23 декабря предложил провести решение о создании революционной армии через Советы, прежде всего Петроградский. 29 декабря Петроградский Совет принял соответствующее постановление и обратился к рабочим с воззванием. В нем выражалась уверенность, что пролетариат покажет всему миру «образец подлинно народной, подлинно демократической армии, сознающей себя плотью от плоти, костью от кости рабочего класса и крестьянства». «Пусть же десятки и десятки тысяч петроградских рабочих откликнутся немедленно!— звало обращение.— Пусть закипит работа по вербовке добровольцев в социалистические полки. Время не ждет. Да здравствует социалистическая армия!»164 Инициатива столичного Совета явилась важным событием в строительстве Красной Армии. По примеру Петроградского Совета с призывом к рабочим вступать в ряды защитников социалистического Отечества обратились Советы Иваново-Вознесенска, Твери, Казани, Самары, Саратова и т. д.165
1 января 1918 г. в проводах уходящего на Западный фронт «Первого отряда социалистической армии» участвовал В. И. Ленин. Вместе с ним в Михайловский манеж пришли Н. И. Подвойский, американский Журналист — интернационалист Альберт Рис Вильямс, швейцарский коммунист Фриц Платтен. Напутствуя «первых героев-добровольцев», В. И. Ленин говорил о сильной армии, призванной оберегать завоевания революции, народную власть, Советы, весь новый, истинно демократический строй;
295


о мужестве, дисциплине, решимости русского пролетариата, взявшегося за оружие 166.
Законодательным актом, провозгласившим организацию Вооруженных Сил Советской Республики, явилась ленинская «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого парода», принятая ВЦИК 3 января 1918 г. «В интересах обеспечения всей полноты власти за трудящимися массами и устранения всякой возможности восстановления власти эксплуататоров,— указывалось в ней,— декретируется вооружение трудящихся, образование социалистической красной армии рабочих и крестьян и полное разоружение имущих классов» 167.
15 января 1918 г. Совнарком принял «Декрет об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Декрет отразил классовое назначение и революционный характер новой армии, классовый принцип ее комплектования, участие политических партий и общественных организаций в формировании армии. Декрет законодательно закрепил название новой армии — Рабоче-Крестьянская Красная Армия. «Рабоче-Крестьянская Красная армия создается ... из наиболее сознательных и организованных... элементов трудящихся масс»,—подчеркивалось в статье 1, написанной В. И. Лениным.
Декрет открывал доступ в ряды Красной Армии трудящимся Республики независимо от национальной и расовой принадлежности 168.
29 января 1918 г. СНК принял «Декрет об организации Рабоче-Крестьянского Красного Флота». Этот важный документ был опубликован 14 февраля того же года169. Этим актом завершился подготовительный этап к организации армии нового типа.
5. Роспуск Учредительного собрания
«,,Я потерял понапрасну день, мои друзья". Так гласит одно старое латинское изречение. Невольно вспоминаешь его, когда думаешь о потере дня 5-го января... Тяжелый, скучный и нудный день в изящных помещениях Таврического дворца, который и видом своим отличается от Смольного приблизительно так, как изящный, но мертвый буржуазный парламентаризм отличается от пролетарского, простого, во многом еще беспорядочного и недоделанного, но живого и жизненного советского аппарата» 170,— писал В. И. Ленин 6 января 1918 г. буквально вслед за роспуском Учредительного собрания.
Всего через 12 часов после звонка колокольчика, возвестившего о начале работы Учредительного собрания, прозвучали слова А. Г. Железнякова: «Караул устал... Я прошу всех присутствующих покинуть зал заседания!» 171 И они покорно разошлись. Но чтобы этот позорный для противников Советов, социалистической революции финал стал реальностью, большевикам, рабочему классу пришлось пройти тяжелый и сложный путь борьбы.
296


Требование созыва Учредительного собрания входило в программу-минимум, принятую II съездом РСДРП в 1903 г. Оно было лозунгом большевиков в годы первой российской революции, сопрягаясь с призывами к свержению царского самодержавия и созданию Временного революционного правительства. Не отказывалась партия от созыва Учредительного собрания и после свержения царизма. «Мы не провозглашали бойкота буржуазного парламента, учредилки,— подчеркивал В. И. Ленин,— а говорили—с Апрельской (1917) конференции пашей партии говорили официально от имени партии, что буржуазная республика с учредилкой лучше такой же республики без учредилки, а „рабоче-крестьянская“, советская, республика лучше всякой буржуазнодемократической, парламентарной, республики» 172.
После победы Октября большевики не «запретили» Учредительное собрание, пошли на организацию выборов и созыв его. Партия сделала это, чтобы помочь массам преодолеть парламентские иллюзии, которые были еще достаточно широко распространены в стране и особенно цепко держались в крестьянской среде. Большевики, ведя дело к открытию Учредительного собрания, хотели на его примере до конца обнажить «соотношение буржуазной и пролетарской демократии» 173-174, предметно, зримо показать рабочим и крестьянам, почему Советы выше и лучше всякой буржуазно-парламентарной республики. К тому же на протяжении нескольких месяцев партия настойчиво убеждала трудящихся в том, что Временное правительство саботирует Учредительное собрание, что созыв его невозможен без перехода власти к Советам. Победив, большевики, рабочий класс просто не могли не выполнить обещанное. Наконец, оставалась надежда, что при благоприятном стечении обстоятельств удастся использовать Учредительное собрание в интересах революции, укрепления власти Советов.
О том, что Учредительное собрание будет созвано, торжественно заявили Петроградский ВРК, II съезд Советов; 27 октября СНК принял постановление о проведении выборов в Учредительное собрание 12 ноября, в срок, ранее назначенный Временным правительством 175.
В первых числах ноября приступил к работе Отдел ВЦИК по подготовке к Учредительному собранию176.
Техника выборов в Учредительное собрание была довольно сложной. В частности, избиратели голосовали за списки кандидатов политических партий и групп. Этих списков было множество, в Волынском округе, например — 30, в Киевском и Харьковском — 22, в столичном —19 и т. д.177 Списки готовились еще при Временном правительстве. Но к ноябрю 1917 г. в стране, в политических партиях произошли изменения. Левое течение у эсеров готово было не только порвать со старым ЦК, но и разойтись с группой центра. Однако левые эсеры на выборах в Учредительное собрание почти повсеместно не имели своего отдельного списка — это дезинформировало избирателей, мешало
297


самоопределению нарождающейся партии, резко тормозило процесс отвоевания масс у правых.
Выборы начались в ранее намеченные сроки. Опи проходили в сложной, во многом неблагоприятной для партии, рабочего класса обстановке. Как указывал В. И. Ленин, в эти дни «подавляющее большинство народа не могло еще знать всего объема и значения Октябрьской, советской, пролетарски-крестьянской революции...» 178. Единые эсеровские списки помогли правым обмануть крестьянство. Технический аппарат выборов находился но большей части в руках кадетов, эсеров, меньшевиков и националистических партий. Опи пускали в ход все средства, понуждая избирателей голосовать против большевиков 179.
В ряде случаев органам Советской власти, трудящимся удавалось пресечь злоупотребления. По свидетельству Я. М. Свердлова, особенно много сделал для этого Отдел ВЦИК по подготовке к Учредительному собранию 180.
Выборы дали большинство эсерам. По имеющимся данным, в 68 округах голосовало 44 44 3 тыс. избирателей181. Большевикам отдали голоса 10 649 тыс. человек (24%). За мелкобуржуазные партии проголосовало 26 374 тыс. (59%), из них за эсеров — 17 864 (40%), за буржуазно-помещичьи — 7420 тыс. (17%), из них за кадетов — 2099 (4,7%) 182. Вместе с тем следует отметить, что большевики вышли на первое место, далеко опередив все остальные партии, в столицах, подавляющем большинстве губернских и областных городов, на фронтах и почти во всех тыловых гарнизонах. В Петрограде и Москве они получили 46,4% голосов (эсеры — 12,8%); по 68 губернским и областным городам — 36,5% (эсеры — 14,5%). В двух важнейших районах страны — Центрально-Промышленном и Северо-Западном — партия пролетариата завоевала 53,1% голосов, в то время как эсеры — 37,3, кадеты —3,9, меньшевики —1,9% 183. Что касается эсеров, то они набрали голоса в основном в земледельческих и окраинных районах страны. Таким образом, общие итоги выборов не отражали соотношения классовых сил в революционной России; они искажали подлинную волю парода, несли в себе потенциальную угрозу завоеваниям трудящихся. И эти истины следовало раскрыть, растолковать, обнажить. Трудная, тем более сложная задача, что решить ее требовалось в считанные недели. Определяющую роль в данном случае сыграла ежедневная практическая деятельность Советов в центре и на местах, живая революционная действительность. Но уже в ходе избирательной кампании и после выборов, используя печать, митинги и т. п., двинув в массы тысячи агитаторов, большевики сделали чрезвычайно много, чтобы показать, с каким багажом идут в Учредительное собрание кадеты, правые эсеры, меньшевики и т. п. «Известия ВЦИК» из номера в помер печатали разоблачительные статьи, корреспонденции и фельетоны. Автором многих ярких, запоминающихся материалов был редактор газеты, партийный публицист ленинской школы IO. М. Стеклов.
298


В подготовке к созыву Учредительного собрания важное место отводилось декрету ВЦИК о праве отзыва делегатов. Он имел принципиальное значение: формулировал демократическое право отзыва избирателями депутата из Советов, а также из любого выборного учреждения, Учредительного собрания в том числе. Декрет определил и процедуру перевыборов. Они назначались либо по инициативе более чем половины избирателей, либо решением съезда Советов данного избирательного округа. Перевыборы должны были проходить тем же порядком, что и выборы: через всеобщее голосование184. В написанных 11 или 12 декабря 1917 г. «Тезисах об Учредительном собрании» В. И. Ленин указывал: «Единственным шансом на безболезненное разрешение кризиса, создавшегося в силу несоответствия выборов в Учредительное собрание и воли парода, а равно интересов трудящихся и эксплуатируемых классов, является возможно более широкое и быстрое осуществление народом права перевыбора членов Учредительного собрания, присоединение самого Учредительного собрания к закону ЦИК об этих перевыборах и безоговорочное заявление Учредительного собрания о признании Советской власти, советской революции, ее политики в вопросе о мире, о земле и о рабочем контроле, решительное присоединение Учредительного собрания к стану противников кадетски-калединской контрреволюции...
Вне этих условий кризис в связи с Учредительным собранием может быть разрешен только революционным путем...» 185
Советское правительство, партия предприняли энергичные и решительные меры, чтобы организовать перевыборы. О необходимости добиваться отзыва депутатов, не способных отстаивать дело трудящихся, говорил В. И. Ленин на II съезде Советов крестьянских депутатов186. Съезд принял соответствующую резолюцию187. В конце декабря 1917 г. Президиум ВЦИК принял специальное обращение к Советам, фронтовым и армейским комитетам, настаивавшее на лишении мандатов членов Учредительного собрания, которые не являются выразителями интересов трудовых масс188. Результаты не заставили себя ждать. За отзыв Н. Д. Авксентьева, М. А. Лихача, А. Р. Гоца, В. А. Колерова, Г. К. Покровского высказался крестьянский съезд 12-й армии в Псковской губернии189. Были приняты решения об изгнании из Учредительного собрания Е. К. Брешко-Брешковской, А. А. Булата, П. Н. Милюкова и т. д.190
Однако ни в одном из избирательных округов перевыборы осуществлены не были. Недостаточным оказался срок; в обстановке разрухи, саботажа, голода, демобилизации армии в сложнейшую проблему выросли вопросы технического обеспечения перевыборов. Главным препятствием явилась гражданская война, развязанная контрреволюцией. Но кампания по перевыборам способствовала политическому просвещению масс, избавлению их от парламентских иллюзий. Заметную роль в прояснении подлинного лица Учредительного собрания как органа буржуазного
299


парламентаризма, чуждого трудящимся, враждебного их государству сыграла кампания выборов на III съезд Советов рабочих и солдатских и III съезд Советов крестьянских депутатов. Она охватила всю страну, была насыщена острейшей борьбой. Развернувшаяся в обстановке бурного строительства местных Советов, их объединения, в атмосфере состоявшегося блока большевиков и левых эсеров, она внесла весомый вклад в формирование негативного отношения трудового крестьянства к Учредительному собранию как орудию борьбы с завоеваниями Октябрьской революции. Убедительное свидетельство тому —наказы избирателей: из 203, имеющихся в наличии, в 199 утверждалось: Учредительное собрание будет признано пародом только в том случае, если оно примет Советскую власть и ее политику191.
Контрреволюционеры лишь прикрывались лозунгом Учредительного собрания, а на деле стремились свергнуть Советскую власть вооруженным путем. В предыдущей главе было рассказано о подготовке антисоветского путча, приуроченного к 28 ноября. Сразу же вслед за ликвидацией контрреволюционного путча в столице СНК одобрил написанный В. И. Лениным декрет об аресте руководящей верхушки партии кадетов — вождей гражданской войны против революции 192.
Во время обсуждения декрета во ВЦИК против него выступила левоэсеровская фракция, увидевшая в новом законодательном акте покушение на целостность состава Учредительного собрания. От имени СНК и большевистской фракции декрет защищал В. И. Ленин. Основную часть своей речи он посвятил Учредительному собранию и той обстановке, в которой ему предстояло работать. В. И. Ленин напомнил, что гражданскую войну развязали буржуазно-кадетские элементы, что ведется она под руководством кадетской партии, ее ЦК — этого политического штаба класса буржуазии. Ленин нарисовал два взаимоисключающих процесса: последовательное стремление Рабочего и Крестьянского правительства обеспечить созыв демократического, народного Учредительного собрания и поползновения противников, желающих созвать Учредительное собрание так, как было задумано до Октября — против народа. Лозунг «Вся власть Учредительному собранию» фактически стал лозунгом кадетов и калединцев193. Большинством 150 против 98 Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет утвердил декрет Совета Народных Комиссаров 194. Но левые эсеры как всегда демонстрировали вопиющую непоследовательность.
Чтобы повести их за собой, большевики в первую очередь должны были «уничтожить колебания колеблющихся» в своей среде, «стать самим решительными» 195. Вместе с тем в начале декабря для партии, ЦК стало очевидным, что ряд ответственных работников (Каменев, Милютин, Рыков, Рязанов и др.), входивших в состав Временного бюро большевистской фракции Учредительного собрания, придерживаются правооппортунистической
300


позиция по вопросу об отношении к Учредительному собранию. Эта группа, но сумев правильно оцепить значение Октябрьского восстания и глубоко понять задачи диктатуры пролетариата, решала проблему Учредительною собрания с формально-юридических позиций, вне учета реальных условий классовой борьбы и гражданской войны, считала созыв Учредительного собрания завершающим этапом революции и предлагала не контролировать его подготовку.
11 декабря 1917 г., по предложению Ленина, ЦК отстранил этих людей от руководства фракцией 196. Решение Центрального Комитета было единодушно одобрено всеми членами фракции, которых насчитывалось около 180 человек197. 12 декабря 1917 г., выполняя решения Центрального Комитета, Ленин написал тезисы об Учредительном собрании, в которых содержался анализ отношения большевиков к нему на протяжении длительного отрезка времени, четко формулировались взгляды партии на пролетарскую и буржуазную демократию, на Советы и Учредительное собрание 198.
Итоги II съезда Советов крестьянских депутатов, успешное движение к финалу переговоров о включении в правительство группы левых эсеров создали в левоэсеровской партии новую ситуацию: к середине декабря ее позиция по отношению к Учредительному собранию стала более определенной. На торжественном заседании СНК, ВЦИК, ЦК РСДРП (б) и ПЛСР, состоявшемся 8 декабря и посвященном перемирию с Германией, представитель партии левых эсеров заявил: если Учредительное собрание «не справится или не поймет своей задачи — тем хуже для него, народ пройдет мимо пего» 199. Левоэсеровская фракция ВЦИК 22 декабря проголосовала за декрет об открытии Учредительного собрания 5 января 1918 г. Она присоединилась к большевистской резолюции, одобряющей решение Президиума ВЦИК о созыве III Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских и III съезда Советов крестьянских депутатов с целью «поддержать силой Советов левую половину Учредительного собрания против его правой, буржуазной и соглашательской половины» 200. На практике это означало, что левые эсеры приняли на себя обязательство действовать по отношению к Учредительному собранию в направлении, предложенном РСДРП (б); что в Учредительном собрании группа, противостоящая правому крылу, будет включать членов обеих фракций и украинских социалистов-революционеров, с которыми левые эсеры 22 декабря 1917 г. заключили «парламентский блок» 201.
В ночь с 3 на 4 января 1918 г. состоялся пленум ВЦИК. Я. М. Свердлов выступил с докладом о порядке открытия Учредительного собрания. Указав, что по традиции представитель Советской власти должен будет при открытии Учредительного собрания огласить соответствующую декларацию 202, Свердлов зачитал написанную В. И. Лениным «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа».
301


« 	1. Россия объявляется республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам.
2 	. Советская Российская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных республик» 203,  — гласил первый раздел Декларации. За ним следовали статьи, формулирующие основы ленинской миролюбивой внешней политики; еще раз подтверждающие незыблемость таких установлений, как отмена частной собственности на землю, законы о рабочем контроле, ВСНХ, переход всех банков в собственность государства; декретирующие введение всеобщей трудовой повинности, вооружение трудящихся, образование рабочей и крестьянской Красной Армии, полное разоружение имущих классов, аннулирование государственных займов. Очень четко определялись задачи Учредительного собрания: поддержка власти Советов и декретов СНК, установление коренных оснований социалистического переустройства общества.
Следует отметить, что Декларация была предложена ВЦИК от имени двух фракций: большевиков и левых эсеров — и утверждена подавляющим большинством голосов (при двух против и одном воздержавшемся) 204. Правда, за несколько часов до начала работы Учредительного собрания левоэсеровская фракция высказалась за «смягчение некоторых формулировок» Декларации, но большевики ответили твердым отказом 205.
Тревожная, взрывоопасная обстановка, сложившаяся в стране и столице, события 28 ноября, покушение на В. И. Ленина, автомобиль которого был обстрелян террористами (при этом был ранен сопровождавший Ленина Ф. Платтен) — все заставляло предполагать, что враждебные Советам силы рассчитывают воспользоваться началом работы Учредительного собрания для провоцирования беспорядков, а может быть, и для попытки захвата власти. Опыт борьбы с контрреволюцией указывал на необходимость предупредительных мер. Обо всем этом прямо и откровенно заявил на пленуме Я. М. Свердлов. Члены ВЦИК практически единодушно 206 проголосовали за внесенное Председателем ВЦИК Постановление, напоминавшее, что «вся власть в Российской Республике принадлежит Советам и советским учреждениям. Поэтому всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваема, как контрреволюционное действие. Всякая такая попытка будет подавляться всеми имеющимися в распоряжении Советской власти средствами вплоть до применения вооруженной силы» 207. Это твердое заявление в совокупности с усиленным патрулированием улиц, охраной Таврического дворца и других важных объектов пресекло действия контрреволюции 208.
5 января 1918 г. в 4 часа дня Учредительное собрание начало свою работу. Как и намечало Советское правительство, открыл его Я. М. Свердлов. Он же прочитал «Декларацию прав трудя-
302


щегося и эксплуатируемого парода» и от имени ВЦИК выразил надежду, что Учредительное собрание, «поскольку оно правильно выражает интересы народа, присоединится к декларации» 209.
Правоэсеровское большинство уклонилось от обсуждения Декларации, и депутаты — члены РСДРП (б) покинули зал заседания, предварительно огласив написанную В. И. Лениным резолюцию, которая исчерпывающе мотивировала этот шаг210. Левые эсеры остались, пытаясь уговорить на компромисс правые фракции. Попытка не удалась, и в конце концов левые эсеры тоже оставили Бельш зал Таврического дворца.
Днем 6 января 1918 г. СПК утвердил написанные В. И. Лениным тезисы декрета о роспуске Учредительного собрания. Кроме того, было предложено привлечь фракции большевиков и левых эсеров Учредительного собрания к работе во ВЦИК с правом решающего голоса211. В этот же день — поздно вечером — состоялся пленум ВЦИК, который утвердил декрет212.
Оценивая период, прошедший с момента победы Октябрьской революции до разгона Учредительного собрания, В. И. Ленин отмечал, что в течение этих десяти педель «мы сделали гигантски многое сверх буржуазной революции, для социалистической, пролетарской революции: (1) Мы развернули, как никогда, силы рабочего класса по использованию им государственной власти. (2) Мы нанесли всемирно ощутимый удар фетишам мещанской демократии, учредилке и буржуазным „свободам“... (3) Мы создали советский тип государства, гигантский шаг вперед после 1793 и 1871 годов»213.
6. Третий Всероссийский съезд Советов
«Вот оно — настоящее Учредительное собрание трудового народа, вот он — подлинный рабочий парламент!» — писали «Известия ВЦИК», приветствуя открывшийся 10 января III Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. 13 января 1918 г. к нему присоединился III Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов, и газета выразила твердую уверенность, что колоссальная и ответственная работа, которую предстоит проделать делегатам, будет полностью выполнена, что гарантии этому — в самом составе объединенных съездов214.
Действительно, в Таврическом дворце, всего несколько дней тому назад покинутом членами контрреволюционного Учредительного собрания, собрались подлинные полномочные представители рабочих, солдат, крестьян — трудящегося большинства страны. Более чем 800 местных Советов, армейских, корпусных и т. д. солдатских комитетов, профсоюзов, фабзавкомов, других организаций представляли 1587 делегатов с решающим и 211  —  с совещательным голосом218.
Партийный состав делегатов свидетельствовал о дальнейшей большевизации масс, о глубоком и все возрастающем доверии их
303:


к партии рабочего класса. Но он же был убедительнейшим доказательством полного банкротства меньшевиков и правых эсеров: несмотря на то, что лжесоциалисты, соглашатели всех толков лезли вон из кожи, лишь бы провести своих кандидатов, на съезде они оказались в ничтожном числе. В этой связи газета «Известия ВЦИК» подчеркивала: правосоциалистические кандидаты были забаллотированы «не потому, что кто-нибудь их отстранял или мешал им здесь появиться, а просто потому, что в рядах пролетариата и революционной армии нет места для предателей революции и для холопов буржуазии» 216.
В работе съезда участвовали делегаты от абсолютного большинства национальных районов страны: 73 — от Советов Белоруссии, 60 —Украины, 18 — Прибалтики, 8 — Северного Кавказа, 4 — Средней Азии, а также — от Чувашии, Татарии, Башкирии и т. д.2,7 Из ИЗО делегатов, заполнивших анкеты, русских было 708, украинцев — 82, белорусов — 79, евреев —71, поляков — 26, латышей —21, армян — 9...218 Более половины всех делегатов были коммунистами219.
Значительная часть участников съезда привезла в Петроград наказы избирателей. «Вся власть в центре и на местах — Советам!», «Учредительное собрание — на свалку истории!», «Поддерживаем народную власть советских комиссаров, одобряем все сделанное ею для дела революции и мира!», «Национальную политику Народных Комиссаров — поддерживаем!» — вот лейтмотив этих документов. В них — целая серия предложений по государственному строительству, восстановлению экономики, укреплению обороноспособности Республики 220.
Заседания III Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов 10 января 1918 г. открыл Я. М. Свердлов. «Мы должны будем здесь вынести крайне ответственные и важные решения,— говорил он.— Акт роспуска Учредительного собрания мы должны сопоставить с созывом III Всероссийского съезда Советов — этого верховного органа, который единственно правильно отражает интересы рабочих и крестьян. Из этого сопоставления выясняется вся сложность задач, которые нам предстоит разрешить. Перед нами один из важнейших вопросов: строительство новой грядущей жизни и создание всероссийской власти. Мы должны здесь окончательно решить, будет ли эта власть иметь какую-либо связь с буржуазным строем или окончательно и бесповоротно установится диктатура рабочих и крестьян» 221.
Затем выступили с приветствиями представители социалистических и рабочих партий и групп Англии, Соединенных Штатов, Швейцарии, Норвегии, Румынии: А. Вильямс, Ф. Платтеи, Д. Рид и другие. В конце заседания по предложению Свердлова было принято приветственное обращение к борцам за дело социализма во всех странах. В обращении подчеркивалась жизненная важность солидарности братьев по классу с трудящимися России
304


Утреннее заседание 11 января началось отчетом о деятельности Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета 2-то созыва. С докладом выступил Я. М. Свердлов. Он остановился на роли ВЦИК в системе Советов. Основное внимание оратор сосредоточил на организационной стороне дола, на связи ВЦИК с массами, на вовлечении в государственное управление трудящихся 223.
Закончив выступление, Свердлов внес на обсуждение съезда ленинскую «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Декларация была хорошо известна делегатам: принятая ВЦИК 3 января 1918 г., на следующий день она была обнародована «Правдой».
Декларация была доведена до сведения съезда в контексте отчета Советского правительства. И, естественно, что еще до голосования, сразу же за ее прочтением, слово было предоставлено Председателю Совета Народных Комиссаров В. И. Ленину. Делегаты встретили вождя партии стоя, громом аплодисментов, скандированием революционных лозунгов.
«Россия вступила на верный путь к осуществлению социализма» — такова была центральная ведущая тема выступления главы Советского правительства 224. В. И. Ленин показал, что между капитализмом и социализмом лежит долгий и трудный переходный период п «нет другого пути к социализму кроме диктатуры пролетариата и беспощадного подавления господства эксплуататоров» 225.
В. И. Ленин говорил о том, что Советы — это власть, которая зиждется на союзе рабочих и беднейших крестьян, полупролетариев, что только она, пользующаяся сочувствием и самой горячей, беззаветной поддержкой масс, оказалась способной сплотить в одну, неразрывно связанную между собой силу все трудящиеся и эксплуатируемые классы. Он высоко оценил результаты состоявшегося между большевиками и левыми эсерами соглашения, обрисовал базу, положенную в основу союза 226.
Победы Советской власти достигались тем, что с самого начала она пробуждала к новой жизни, поднимала к социалистическому творчеству самые угнетенные, забитые слои общества. Великая гордость подвигом партии, многонационального российского рабочего класса, крестьянства звучала в словах Ленина, что если в прежних народных революциях трудящиеся массы пытались создать новую государственную власть, но, к сожалению, «только начинали», и не могли довести дело до конца, то мы «ее создали,— у нас уже осуществлена социалистическая республика Советов» 227 В докладе нашли широкое освещение проблемы развития советской демократии, расширения участия трудящихся в управлении государством.
В. И. Ленин остановился на ключевых мероприятиях, проведенных и осуществляемых Рабочим и Крестьянским правительством: отмене частной собственности на землю, рабочем контроле, национализации банков, создании ВСНХ и т. д. 7
305


Особенно много внимания — едва ли но треть своего выступления—Ленин уделил оборонительным функциям государства, защите революции, использованию классом эксплуатируемых всех средств власти в борьбе с буржуазией, помещиками, саботажниками. Ленин подчеркнул значение строительства нового суда, новой социалистической Красной Армии, подготовки трудящихся масс к вооруженной борьбе. Он выразил твердую уверенность в том, что, когда начатая гигантская работа будет завершена,— «Российская Советская республика будет непобедима» 228.
Заключительная часть доклада В. И. Ленина была посвящена всемирно-историческому значению Октябрьской революции.
В горячих, острых прениях, развернувшихся но докладам Ленина и Свердлова, в обсуждении «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого парода» участвовали десятки делегатов, в том числе представители оппозиционных фракций. Последние пытались отрицать социалистическую природу Октябрьской революции, чернили мероприятия Советской власти, нападали па советскую демократию. Эти нападки подверглись сокрушительной критике в заключительном слове В. И. Ленина 220. Съезд принял внесенную большевистской фракцией резолюцию, в которой одобрялась политика ВЦИК и СНК и выражалось им полное доверие. Каждая строка Декларации, говорилось в резолюции, «продиктована самими трудящимися классами и за требования, выраженные в этой программе Советов, будут до последней капли крови бороться все сознательные рабочие, крестьяне и солдаты» 230.
13 января в Актовом зале Смольного открылся III Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов. Ему предшествовала интенсивная работа, переговоры руководителей большевистской и левоэсеровской партий. Главным вопросом было объединение съездов. Я. М. Свердлов от имени большевистской фракции внес предложение об объединении на пленарном заседании съезда. Оно было поддержано левыми эсерами231.
После того как делегаты с большим подъемом приняли решение об объединении, съезд закрылся. Это был последний, самый короткий, но и один из самых значительных по результатам Всероссийских съездов крестьянских депутатов: отныне в стране действовал единый высший орган государственной власти — Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Кроме того, высказавшись за объединение, III съезд Советов крестьянских депутатов от имени миллионов избирателей одобрил власть Советов, ее практическую деятельность, ее программу, четко сформулированную в решениях партии большевиков, в декретах, в «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа».
Первое объединенное заседание состоялось в тот же день — 13 января в 9 часов вечера в Таврическом дворце. В новом составе съезд рассмотрел несколько вопросов, важнейшими из которых были: о войне и мире, национальный, о советском госу-
306


дарственном и национально-государственном строительстве, о социализации земли.
Обсуждение проблемы войны и мира состоялось в предельно сложной, драматической обстановке — переговоры о мире в Брест-Литовске зашли в тупик 232. В выступлении 12 января иа заседании большевистской фракции съезда Я. М. Свердлов указывал на необходимость в связи с меняющейся обстановкой предоставить правительству неограниченные полномочия по вопросу о мире233. Внесенные большевистской и левоэсеровской фракциями резолюции о мире были согласованы заранее. Съезд большинством всех против шести, при нескольких воздержавшихся принял обе резолюции как единое целое 234. Обе они, каждая под собственным заголовком, были опубликованы в качестве документа съезда 16 января 1918 г. в «Газете Рабочего и Крестьянского Правительства» и «Известиях ВЦИК». Но в нем по настоянию левых эсеров был опущен пункт о предоставлении правительству неограниченных полномочий в деле заключения мира, что означало стремление левых эсеров урезать полномочия Совета Народных Комиссаров и Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.
Национальному вопросу был посвящен краткий доклад народного комиссара по делам национальностей И. В. Сталина. Он показал антинародный характер национальной политики царизма и Временного правительства; на примере Украинской рады разоблачил контрреволюционные действия националистов. Только Советская власть, подчеркнул оратор, открыто провозгласила право всех наций на самоопределение вплоть до полного отделения. Но этот принцип, отметил он, должен быть средством борьбы за социализм, его следует понимать как право на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс 235.
Съезд дал решительный отпор всем попыткам представителей мелкобуржуазных партий бросить тень на национальную политику Советов. В основу постановления III Всероссийского съезда по национальному вопросу была положена большевистская резолюция. Съезд всецело одобрил «национальную политику Правительства Народных Комиссаров, направленную к проведению в жизнь принципа самоопределения пародов», подтвердил декреты о Финляндии и Армении. В документе выражалась твердая убежденность, что бывшая Российская империя усилиями парод- ьой власти, трудящихся превратится в «братский союз свободно соединившихся на федеративных началах советских республик России» 236.
На съезде был вынесен на обсуждение делегатов проект резолюции о федеральных учреждениях Российской республики. Статья 1 проекта гласила: «Российская Социалистическая Советская Республика учреждается на основе добровольного союза народов России, как Федерация Советских Республик этих народов». Она почти дословно повторяла положение, сформулированное в «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого наро-
307


да». В статьях 2—4 проекта указывалось, что высшим органом Федерации является Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а в период между съездами — ВЦИК. Правительство Федерации — СНК избирается и смещается либо Всероссийским съездом Советов, либо ВЦИК 237. Таким образом, эти статьи распространяли на высшие органы власти и управления РСФСР ранее найденные принципы, зафиксированные в соответствующих решениях и декретах II съезда Советов, ВЦИК и СНК.
Советская республика в октябре 1917 г. родилась как государство унитарное и в первое время делилась только на административные единицы238. Естественно, опыта строительства Федеративной республики не было, что и отразилось в статье пятой. В ней будущие национально-территориальные единицы названы «советскими республиками отдельных областей», «областными советскими республиками». Даже термин «автономная республика» еще нужно было найти.
Это и заставило внести «Резолюцию о федеральных учреждениях...» на съезд не как проект декрета, а в качестве документа, который намечает лишь общие основы будущей Конституции Российской Федеративной Республики и предназначается для дальнейшей разработки ВЦИК с утверждением его на очередном съезде Советов 239. Следует подчеркнуть, что эти «общие основы» через полгода вошли составной частью в статьи 2, 8, 11, 12 и ряд других статей Конституции РСФСР 1918 г.
13 января на первом объединенном заседании съездов Советов обсуждался вопрос о необходимости принятия закона о социализации земли 240. Большевики, Ленин считали, что такой закон будет способствовать укреплению союза рабочих с крестьянской массой, не представлявшей в этот момент аграрный переворот иначе как на основе уравнительного землепользования241. Но партия и ее вождь были твердо уверены, что пройдет немного времени и сами трудящиеся крестьяне на собственном опыте убедятся, что уравнительная дележка — не выход из нищеты.
Прежде чем быть вынесенным на съезд, проект закона стал предметом обсуждения на фракциях большевиков и левых эсеров242. Отдельные пункты проекта были абсолютно неприемлемы для большевиков: исключение Советов из числа организаций, ответственных за проведение социализации земли, предпочтение хуторским и отрубным хозяйствам и т. п.
Выход был найден. На обсуждение съезда было решено вывести лишь первый раздел закона — «Общие положения», не вызывавшие особых трений между большевиками и левыми эсерами. Остальной материал поступал в Крестьянскую секцию нового ВЦИК, работавшую совместно с Всероссийским съездом земельных комитетов.
18 января 1918 г. съезд Советов без прений, единогласно, принял «Общие положения». В Крестьянской секции, в многочисленных комиссиях, обсуждавших отдельные разделы «Основ-
308


ного закона о социализации земли», шла упорнейшая борьба. Причем в условиях, не особенно благоприятных для большевиков: в Крестьянской секции они находились в меньшинстве. Однако большевики, В. И. Ленин сумели добиться многого: распоряжение землей передавалось в руки Советов, преимущественные права в землепользовании получили коллективные хозяйства, закреплялась монополия государства на торговлю семенами п сельхозмашинами и т. д.243 27 января 1918 г. «Основной закон» был утвержден ВЦИК 3-го созыва, а на следующий день В. И. Ленин выступил с речью на совместном заседании Крестьянской секции и съезда земельных комитетов. «Мы делаем сейчас великое дело закрепления завоевания трудовых масс, великое дело объединения рабочих, солдат и крестьян,— говорил он.— Мы имеем первый в мире закон об отмене всякой собственности на землю» 244. И впоследствии В. И. Ленин неоднократно возвращался к этому акту, подчеркивал, что «Основной закон» был «выражением воли и сознания громадного большинства крестьян п доказательством того, что рабочий класс, рабочая коммунистическая партия, сознавая свою задачу, настойчиво, терпеливо, рядом постепенных переходов, пробуждая сознание трудящейся части крестьянства и идя вперед лишь в меру пробуждения этого сознания, лишь в меру самостоятельной организации крестьянства, двигается по пути к новому социалистическому строительству» 245.
По предложению Я. М. Свердлова съезд изменил название Советского правительства, исключив слово «Временное». Оно стало именоваться «Рабочим и крестьянским правительством Российской Советской Республики» 246. Были отменены ссылки в декретах на то, что они вводятся «впредь до окончательного разрешения их Учредительным собранием». Эта оговорка, отметил Я. М. Свердлов, «совершенно устарела, отошла в область преданий, как отошли в область предания и те партии, которые хотели подделать народную волю в Учредительном собрании» 247.
18 января съезд избрал новый Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет — ВЦИК 3-го созыва. В него вошли 306 человек. Как и его предшественник, ВЦИК 3-го созыва был органом многопартийным: в нем работали представители семи политических партий. Абсолютно доминировали большевики, имевшие 160 мест. Затем шли левые эсеры — 125 мест, остальные 21 разделили эсеры — максималисты и правые эсеры, анархисты- коммунисты, меньшевики-интернационалисты и оборонцы 248.
На последнем заседании съезда по предложению Я. М. Свердлова вновь была утверждена ленинская «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», так как за дни работы состав съезда увеличился почти  вдвое.
Общие итоги съезда подвел В. И. Ленин. «Можно сказать с неоспоримым основанием, что третий съезд Советов открыл новую эпоху всемирной истории... Этот съезд, закрепивший организацию новой государственной власти, созданной Октябрьской револю-
309


дней, наметил вехи грядущего социалистического строительства для всего мира, для трудящихся всех, стран» 249. «Путь этого строительства,— заключил В. И. Ленин,— лежит через Советы, как одну из форм начинающейся всемирной революции» 250.
7. Начало национально-государственного
строительства
Победа революции создала политические и социально-экономические условия для решения программного требования большевистской партии в области национальных отношений: полное равноправие всех наций и этнических групп, право пародов па самоопределение вплоть до отделения. В первом же документе II Всероссийского съезда Советов — воззвании «Рабочим, солдатам, крестьянам!» — указывалось, что новая власть обеспечит это право. В Декрете о мире проблема самоопределения наций ставилась в международном масштабе: всем воюющим странам предлагалось заключить мир на основе полного отказа от аннексий, понимаемых как насилие одной нации над другой в любой его форме. Это требование, выдвинутое в разгар империалистической войны, оказало положительное воздействие на развертывание освободительного движения трудящихся во всем мире.
В опубликованном через неделю после победы Октября, 2 ноября 1917 г., законодательном акте Советской власти — «Декларации прав народов России» — были изложены важнейшие принципы советской национальной политики: равенство и суверенность народов, их право на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельных государств, отмена всех национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений, свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп 251.
20 ноября был обнародован новый документ — обращение СНК «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», призванный сломить многовековой барьер религиозного отчуждения между трудящимися, упрочить союз между народами и предложить братскую помощь всем колониальным п зависимым народам. Осуществляя полный и окончательный разрыв со старым колонизаторским лозунгом «разделяй и властвуй», Советское правительство гарантировало неприкосновенность обычаев и верований мусульман 252. Появление этого документа вызвало горячее одобрение народов Востока и настоящее смятение среди колонизаторов. Британский министр по делам Индии сообщил своему правительству: «Мы перехватили крайне зажигательную прокламацию большевиков... Эта прокламация должна быть скрыта как можно дольше» 253. Однако попытки скрыть от народов освободительную миссию Октября оказывались тщетными.
Постановлением от 17 ноября 1917 г. Наркомнац разрешил свободное создание национальных частей в рамках войсковых со-
310


единений демократизированной армии. Однако активную борьбу за подчинение этих частей своему политическому руководству развернули Украинская Центральная рада, Центральная белорусская войсковая рада, Всероссийский мусульманский военный Шуро. В связи с этим 17 декабря 1917 г. Советское правительство было вынуждено приостановить процесс создания национальных частей, а затем начать борьбу против использования их различными националистическими центрами 254. Мощным ударом по этим центрам явилась ликвидация при участии Наркомнаца Всероссийского мусульманского военного Шуро, Национального парламента мусульман внутренней России и Сибири, Башкирского курултая, Высшего Литовского Совета в России, Армянского национального Совета, Комитета грузин-воинов русских фронтов, Комиссариата по грузинским военно-национальным делам и других, а также закрытие ряда печатных органов этих буржуазно-националистических организаций 255. Это способствовало развертыванию впоследствии строительства национальных частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Реакция националистов на действия Советской власти оказалась однозначной. Все они уцепились за провозглашенное право на самоопределение для того, чтобы отгородиться от социалистической революции. Противоборство развернулось по классовой, а не по национальной линии: «новые» национальные границы стали на деле той линией фронта в гражданской войне, которую эксплуататорские классы еще пытались удерживать, используя националистические предрассудки.
Характерны действия Центральной рады. Выступив против Октябрьского вооруженного восстания, она, как уже отмечалось, сразу же установила контакт с контрреволюционным генералитетом Юго-Западного и Румынского фронтов и Ставкой, а затем попыталась произвести разоружение советских войск на территории Украины. Изданный 7 ноября 3-й Универсал Центральной рады и последующая судьба этого документа позволяют проследить механизм мелкобуржуазно-националистического противодействия социалистической революции. Универсал провозглашал образование Украинской народной республики во главе с Центральной радой и ее Генеральным секретариатом. Но это «правительство» рассматривало себя не только и не столько как национальную власть, а как опорный пункт возрождения общероссийского «порядка». Отсюда видимое противоречие в тексте Универсала: вопреки непризнанию Советского правительства, он не только не провозглашал отделение Украины от России, ио, напротив, подчеркивал сохранение общегосударственного единства с ней на основе федеративных связей. Таким образом, Центральная рада постаралась для начала реализовать минимум националистических вожделений, избежать при этом открытого объявления войны Советской России, но выторговать гарантии «самостийности» У возрождаемой с ее помощью общероссийской буржуазной власти. «Мы не допускали даже мысли о разрушении буржуазно-
311


го государства»,— признал впоследствии один из руководителей рады В. К. Винниченко 256.
В отличие от Центральной рады белорусские националисты, также выступив против власти Советов, не рискнули прямо выдвигать какой-либо определенной социально-политической и военной программы, предпочитая незаметно изолировать трудящихся от революционной власти, создавая видимость сотрудничества с ней 257.
Молдавский «Сфатул Цэрий» состоял из деятелей, в прошлом и не помышлявших об отделении от России. Ныне эта буржуазно-националистическая организация стала ориентироваться на боярскую Румынию, что объяснялось не только страхом перед социалистической революцией, но и боязнью быть поглощенной Центральной радой 258.
В ноябре в Крыму начал складываться союз антисоветских сил пз представителей рады, татарских националистов п местного краевого «правительства», провозглашенного в декабре 1917 г. в Бахчисарае на заседании курултая. Его военную силу составляли пропущенные Центральной радой через свою территорию «мусульманские» части и контрреволюционное офицерство, которые возглавил монархист генерал Сулькевич. Силы контрреволюции предпринимали безуспешные попытки овладеть всем полуостровом 259.
С 20 ноября 1917 по 11 февраля 1918 г. в Уфе проходила работа Милли-меджлиса (Национального собрания). Преобладавшие там татарские и башкирские буржуазные националисты провозгласили создание Урало-Волжского штата, который мыслился как федеративное многонациональное государственное объединение, связанное со всеми контрреволюционными силами Востока и Юга России для изоляции нерусских трудящихся от революционных масс Центральной России 260.
5—13 декабря в Оренбурге на 2-м Общекиргизском съезде было провозглашено создание «Алашской автономии» — объединения территорий, населенных казахами со столицей в Семипалатинске. В правительство, возглавляемое лидером партии «Алаш» и членом ЦК кадетской партии А. Букейхановым, входили не только казахские националисты, было предусмотрено представительство контрреволюционеров других национальностей (10 из 25). «Алаш-Орда» сразу же взяла курс на создание собственных регулярных вооруженных сил и координацию действий с контрреволюционным уральским и сибирским казачеством и туркестанскими «автономистами» 261.
Другие националистические «государственные» образования спешили отделиться от Советской России по классово-политическому, а вовсе не по национальному принципу. Характерна история отделения от Советской России так называемой Закавказской федерации, поспешно сколоченной 15 ноября 1917 г. Инициаторами ее создания выступили мелкобуржуазные деятели, в прошлом целиком поддерживавшие централистскую политику Временного
342


правительства — прежде всего грузинские меньшевики и армянские дашнаки, уверявшие, что но они порывают с Россией, а большевистская Россия отделилась от «демократии»202, т. е. публично признавшие политическую природу своего сепаратизма. Не случайно закавказские «федералисты» опирались иа поддержку международного империализма.
Имели место и другие попытки создания межнационалистическпх объединений антисоциалистических сил вроде Юго-Восточного союза народов, возглавляемого казачьей и юрской верхушкой при политическом руководство российских кадетов. Однако система контрреволюционного блокирования, основывавшаяся на использовании неизжитых националистических предрассудков, развалилась изнутри. Националисты были едины только в своей ненависти к Советской власти, во всем остальном они руководствовались узкоэгоистическими интересами. Поэтому вопреки усилиям британских эмиссаров закономерно распался Юго-Восточный союз, прекратила свое существование и Закавказская федерация. На их месте образовались враждующие между собой «независимые» республики, ставшие на деле лишь жалкими игрушками в руках интервентов и международного капитала.
Движение самих народов противостояло попыткам контрреволюции отгородиться от Советской власти «национальными» границами. Так, ни один из съездов Советов Белоруссии в течение ноября 1917 — января 1918 г. даже не высказался за самоопределение вообще, напротив, повсеместно подчеркивалось единство с Советской Россией, высказывались протесты против организации «национальных», а не советских органов власти 263. Вопреки националистам, приветствовали Советскую власть не только рабочие-мусульмане крупнейших пролетарских центров, но и часть татарского и башкирского крестьянства 264. Все большее сопротивление вызывала деятельность Центральной рады. В декабре 1917 г. против навязываемой ею «украинизации» воинских частей все чаще начинают высказываться солдаты-украинцы как на территории Украины, так и вне ее. Полностью отрицательное отношение к деятельности рады высказали Советы Донбасса. Уже 15 декабря 1917 г. факт «большевизации» даже «украинизированных» войск был прямо отмечен на закрытом заседании Генерального секретариата Центральной рады. «Сил для борьбы с большевизмом... нет» 265, вынуждены были признать украинские националисты.
Аналогичные процессы проходили во всех национальных районах страны. Воины-литовцы Западного фронта, высказавшись на своем съезде за демократическую республику на основе федерации, протестовали против попыток буржуазии Литвы изолировать трудящихся от «всемирной демократии». 19 декабря Совет рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии распустил Национальный совет — орган латышских националистов. На собрании рабочих, солдат Бессарабии — делегатов 2-го съезда Румчерода было принято решение о непризнании органа молдав-
313


ских националистов «Сфатул Цэрий». Против формирования национальных полков Кавказской армии, поспешно объявленного для борьбы с Советами, выступали солдаты-представители ряда народов Кавказа. В резолюции 2-го Краевого съезда Кавказской армии отмечалось, что «только Советы, где представлены все национальности Кавказа в лице своих трудовых элементов, могут предотвратить тот грандиозный пожар, который может вспыхнуть на почве национально-территориальных притязаний какой-либо национальности Кавказа» 266. Уверенно противостояла закавказским националистам Бакинская коммуна, возникшая в центре средоточення интернациональных пролетарских масс Закавказья.
Трудящиеся массы стремились к скорейшему осуществлению права наций на самоопределение в тех формах, которые подсказывались логикой классовой борьбы. 24 декабря 1917 г. Совет рабочих, безземельных и солдатских депутатов Латвии, еще ранее заявивший об установлении власти Советов, опубликовал декларацию, в которой разоблачил попытки германских империалистов и латышских буржуазных националистов увековечить немецкую оккупацию края, прикрываясь лозунгом «самоопределения». «Пролетариат Латвии,— говорилось в ней,— ... никогда и нигде не высказывал желания и не проявлял тенденции к отделению от России». Декларация ссылалась на решения 2-го съезда Советов Латвии, на котором латышский пролетариат «узаконил свое положение единственного хозяина и правителя своей Родины...». В этих решениях, отмечалось в декларации, идет речь о местном самоуправлении населения Латвии и автономии учреждений в полном соответствии с образом правления Всероссийского советского правительства «в рамках Российского государства»: «свободная Латвия в свободной России». В декларации отмечалось: Красная гвардия Латвии является составной частью Красной гвардии России 267.
В результате победы Советской власти в Эстонии 26 октября образовался Военно-революционный комитет при Исполнительном комитете Советов Эстонии, который 12 ноября принял постановление о созыве Учредительного собрания Эстляндской губернии (к ней на основании пожеланий трудящихся был присоединен уезд Петроградской губернии, населенный эстонцами). Однако после того, как 15 ноября 1917 г. высшей верховной властью в крае попытался объявить себя буржуазно-соглашательский губернский земский Совет, служивший ширмой для закулисных сделок эстонской буржуазии с международным империализмом, земские учреждения были разогнаны. 3—4 декабря конференция безземельных крестьян одобрила этот шаг п заявила, что будущее «Эстонское учредительное собрание должно... оставить власть в руках Советов» 268.
Таким образом, внутри национально-освободительного движения влияние националистов все более суживалось, общий политический характер этого движения во все большей степени определялся интернационалистскими силами. Даже выборы в
314


Учредительное собрание, проходившие в ноябре по старым дореволюционным спискам, подтверждали эту тенденцию. Так, в ряде районов Прибалтики и Белоруссии большевики получили абсолютное большинство голосов: в Лифляпдском округе за них проголосовало 71,9% избирателей, в Минском — 63,1%, в Витебском—51% 269. На результаты выборов в Белоруссии и Прибалтике — районах наиболее крупного помещичьего землевладения и наибольшего числа безземельных — решающее воздействие оказал Декрет о земле.
В других национальных районах положение было более сложным. В Казанской губернии «мусульманские социалисты» получили 52,5% голосов, русские эсеры —31,5%, позиции большевиков были намного слабее. В городах Поволжья и Урала, а также в действующей армии националистические лидеры в значительной степени оказались в изоляции 270.
Данные выборов по Украине ясно указывают, что там националисты еще удерживали в сфере своего влияния значительную часть крестьянства. Если в важнейших городах и уездах Донецко-Криворожского бассейна большевики получили 32,3% голосов, то по 8 губерниям Украины за них было подано лишь 10% голосов, тогда как за украинских эсеров проголосовало 52% избирателей 271. Рассматривая итоги выборов, западные историки склонны оценивать их как весомое свидетельство наличия у украинского национализма мощной социальной базы в лице еще «не русифицированного» крестьянства. В подтверждение этого вывода делается ссылка на слова В. И. Ленина об опасности недооценки здесь национального вопроса. В. И. Ленин действительно предостерегал против остатков «великорусского империализма и шовинизма у „русских“ коммунистов», требовал идти на уступки в национальном вопросе как сравнительно маловажном 272, но отнюдь не потому, что считал, что социалистическая революция не сможет иным путем сломать националистические барьеры на своем пути. Замечания В. И. Ленина касались прежде всего необходимости отстаивания чистоты интернационалистской линии партии, а не уступки националистам. Более того, Советское правительство полагало, что это может быть достигнуто в открытом честном бою с националистами на съезде Советов Украины. Еще 17 ноября 1917 г. Наркомиац предлагал областному комитету РСДРП (б) Юго-Западного края созвать краевой съезд Советов на Украине совместно с Центральной радой273, полагая, что рада как организация, считающая себя «демократической», не сможет отказаться от проведения съезда.
Первые шаги Советского правительства в области предоставления национальной государственности пародам по были уступками националистам. Напротив, они создавали необходимые условия для реализации права на самоопределение в тех формах, в которых были жизненно заинтересованы сами трудящиеся массы. Советское правительство приступило на доле к осуществлению права на отделение. 4 декабря 1917 г. СНК в «Манифесте
315


к украинскому пароду», написанном В. И. Лениным, заявил о признании Украинской народной республики, ее права отделиться от России или вступить с пей в переговоры о федеративных или иных взаимоотношениях. При этом было заявлено о полном и безусловном признании национальной независимости украинского парода 274. Этот шаг был приурочен к созыву в Киеве Всеукраинского съезда Советов. Трудящимся Украины было предложено самостоятельно выбрать формы самоопределения. Однако Центральная рада сорвала проведение съезда в Киеве 275. Он открылся И декабря 1917 г. в Харькове, где утвердилась власть трудящихся. Здесь, на 1-м Всеукраинском съезде Советов, несмотря на противодействие представителей эсеров и меньшевиков, было принято решение о необходимости борьбы против контрреволюционно-националистической Центральной рады и признано, что Украинская республика составляет «федеративную часть Российской республики...» 276. Тем самым съезд заложил основы федеративных связей между Украинской Советской республикой и РСФСР. Решения съезда были проявлением отчетливой интернационалистской тенденции к возможно более тесному объединению народов для решения задач социалистической революции.
Всеукраинский съезд в Харькове провозгласил 12 декабря Украину Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, избрал ЦИК УССР, образовавший Советское правительство Украины — Народный секретариат (Н. А. Скрынник, В. П. Затонский, Е. Б. Бош, Ф. А. Сергеев (Артем) и др.). 16 декабря Совет Народных Комиссаров направил Советскому правительству Украины приветствие, в котором признал его подлинным правительством Украинской народной республики и обещал ему полную и всемерную поддержку 277.
В. И. Ленин требовал соблюдения исключительного такта при проведении советской политики, уважения украинской государственности. Когда командующий советскими войсками на Украине Антонов-Овсеенко в начале января 1918 г. стал назначать комиссаров в местные органы власти без согласования с Советским правительством Украины, это вызвало конфликт. Ленин, узнав об этом, потребовал смещения назначенных комиссаров и указал на исключительную важность складывания правильных отношений между советскими республиками для дальнейшего интернационального сплочения трудящихся 278.
На базе Советской власти федеративная связь Украины с Россией стала естественно развиваться в политической, экономической и военной областях. Юридическое оформление этого процесса попросту не успевало за практикой. Поэтому складывающаяся форма взаимоотношений еще оставалась неопределенной. С одной стороны, Украина считала себя независимым государством, с другой — в официальных документах иногда называла себя частью общероссийской республики Советов 279.
316


Опубликованный 13 декабря 1917 г. в «Правде» «Ответ товарищам украинцам в тылу и на фронте», подписанный И. В. Сталиным, выражал точку зрения Советского правительства и по вопросу государственного устройства других, ранее угнетенных пародов России. СНК, говорилось в этом документе, «готов признать федеративное устройство политической жизни нашей страны, если этого пожелает трудовое население областей России». Практическая работа в этом направлении развернулась еще раньше. Так, 2 декабря 1917 г. СНК под председательством В. И. Ленина, считая желательным осуществление самоопределения Белоруссии в тех формах, которые будут предложены представителями самого трудового парода, выделил средства на создание Белорусской Социалистической республики 280. Однако белорусские националисты в лице Белорусского областного комитета использовали полученные деньги на организацию так называемого «Белорусского съезда». Состав участников съезда был неоднороден: наряду с «белорусскими социалистами», захватившими на нем руководство, присутствовали представители крестьянства, которые вскоре стали покидать съезд, поскольку стала очевидна контрреволюционная направленность его деятельности. В ночь с 17 на 18 декабря «Белорусский съезд» был распущен, так как выяснилось, что его контрреволюционное руководство, несмотря на уход крестьянских представителей, намерено было создать свой орган государственной власти в Белоруссии на манер Центральной рады 281.
Характерно, что после этих событий «белорусские социалисты» начали подготовку вооруженного восстания против Советской власти, в связи с чем установили контакты с Довбор-Мусниц- ким — тем самым контрреволюционным командиром польского корпуса, для борьбы с которым ранее они требовали организации особого белорусского полка 282. В этом факте нашла отражение общая закономерность противоборства сил националистической контрреволюции с интернационализмом социалистической революции: националисты оказывались в рядах военной контрреволюции, как только выяснилось, что никаким другим путем они не смогут удержать власть. В конце января 1918 г. было объявлено о роспуске Центральной белорусской войсковой рады 283.
Таким образом, реализация права наций на самоопределение, провозглашенного социалистической революцией, выступила мощным средством интернационального сплочения трудящихся всех национальностей, орудием борьбы против внутренней националистической и внешней империалистической контрреволюции. Именно такой исторический смысл приобретали декреты Советского правительства о государственной независимости Финляндии (18 декабря 1917 г.) и «Турецкой Армении» (29 декабря 1917 г.) 284. Вместе с тем эти государственно-правовые акты создавали наилучшие условия для дальнейшего углубления революционного процесса в национальных районах: противоборство политических сил приобретало здесь более отчетливо выражен-
317


ный классовый характер, поскольку националисты лишались воз¬
можности выступать от лица «всей» нации, стремящейся к самоопределению. С другой стороны, это был дополнительный барьер против экспансии австро-германского империализма, настаивавшего на признании «независимости» оккупированных территорий — Полыни, Литвы, Курляндии, части Эстляндии, Латвии, Белоруссии 285. Показательно в связи с этим, что в конце декабря 1917 г. В. И. Ленин обсуждал с Я. Я. Анвельтом вопрос о возможности объявления Эстонии независимой республикой Советов для создания международно-правового барьера, способного противодействовать ее оккупации Германией; 31 декабря 1917 г. коммунисты Эстонии пришли к выводу, что данный шаг в настоящее время был бы нецелесообразен ввиду того, что он может быть не понят трудящимися массами, а с другой стороны, им могут воспользоваться эстонские националисты, которые постараются с помощью германских штыков отмежеваться от Советской России 286.
Таким образом, интернационализм социалистической революции был той реальной основой, на почве которой государство диктатуры пролетариата не только приступило к решению национального вопроса, но и организовало защиту завоеваний Октября и воздействовало на развитие освободительного движения во всем мире.
Для первых послеоктябрьских месяцев характерно стремительное изменение психологии трудового народа в национальном вопросе. Уникальный материал в этом отношении представляют анкеты делегатов III Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Сама по себе графа «национальность» в анкетах дает любопытные сведения о национальной психологии трудящихся масс революционной эпохи. Часть делегатов, особенно крестьяне, вместо национальности указывали вероисповедание. Но более примечательны крайности другого рода: случаи намеренного незаполнения этого пункта наряду с пунктом о сословной принадлежности, а также «пояснения», что революция наряду с сословиями отменила и национальности. Некоторые делегаты вместо национальности писали «интернационалист», Налицо твердая (пусть наивная) убежденность части делегатов в том, что революция способна сразу же «отменить» национальный вопрос 287.
Общее представление о характере межнациональных отношений в стране можно составить из анкет крестьянских депутатов съезда, в которых был сформулирован соответствующий вопрос. Из 422 крестьян 204 отрицали наличие национальных трений вообще, 35 — характеризовали их как «слабые», 56 — как «заметные», и только 14 — указали на наличие сильных национальных противоречий 288. Межнациональные противоречия, несмотря на наследие великодержавия и непрекращающиеся усилия националистов придать им антисоветскую окраску, несомненно, утрачивали свою остроту.
318


Постановление о федеральных учреждениях Российской Республики было правовым документом невиданного ранее типа. В отличие от буржуазного «правотворчества», стремящегося сдержать законодательную инициативу «снизу» с немощью жесткой регламентации той или иной сферы общественной жизни «сверху», данное постановление, напротив, было ориентировано на максимальное развитие революционного творчества масс. Соответственно реальному положению дел в постановлении было записано, что способ «участия советских республик, отдельных областей в федеральном правительстве ... равно как разграничение сферы деятельности федеральных и областных учреждений Российской Республики определяется немедленно по образовании областных советских республик Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом и Центральными Исполнительными Комитетами этих республик» 289.
Тот путь решения национального вопроса, который окончательно определился на III Всероссийском съезде Советов, воплощал в себе колоссальную теоретическую работу партии большевиков в оценке меняющегося соотношения национального и интернационального в ходе углубления революционного процесса и расширения его масштабов. Еще до Февральской революции В. И. Ленин пришел к выводу, что в эпоху империализма национальные движения превращаются в фактор, расшатывающий всю систему империалистической политики, становятся силой, облегчающей борьбу международного пролетариата против собственных правительств. Такая установка требовала различать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетенной, признавая за последним общедемократический характер 290. Поддержка национализма угнетенных наций при этом не должна быть безусловной, она должна ограничиваться социальным содержанием их движений, общедемократической и антиимпериалистической их направленностью. Это и было подлинно интернационалистской установкой в подходе марксистской партии к национальному вопросу. Такой подход не допускал абсолютизации какой-либо конкретной формы национально-государственного устройства на любом этапе развития революции, включая период диктатуры пролетариата. Действительно, уже в это время вырабатывается другая форма национально-государственного устройства — национальная автономия.
Чрезвычайно сложно развивался этот процесс в Поволжье и на Урале, где необходимо было создать эффективный противовес объявленному уфимским Милли-меджлисом Урало-Волжскому штату. Определенную роль в разгроме националистов сыграл областной съезд Советов Волжско-Камского бассейна, проходивший 21—22 февраля 1918 г. Однако съезд не смог оказать должного противодействия идеологам Урало-Волжского штата, так как выступил за решение национального вопроса на почве Советов в рамках старого административного деления, предложив нечто- вроде областной федерации советских республик Поволжья и
319


Приуралья291. Это привело к тому, что мусульманская фракция покинула съезд Советов и присоединилась к лидерам мусульманского военного съезда, которые перенесли свои заседания в татарскую часть Казани за реку Булак, провозгласив там «Забулачную республику». Политические просчеты лидеров Казанского Совета теперь пришлось исправлять военным путем. Положение облегчилось тем, что мусульманские военные формирования не поддержали «Забулачку». Она была ликвидирована силами красногвардейских отрядов из татарских и русских рабочих и крестьян почти бескровно 292.
Уроки борьбы с «Забулачкой» показали необходимость усиления работы по созданию советской национально-территориальной автономии в Поволжье и на Урале. Казанский и Уфимский Советы развернули ее по линии создания Урало-Волжской республики татар, башкир и других народов. Между тем параллельно, по инициативе снизу были сделаны практические шаги к созданию автономии башкирского народа. После освобождения Оренбурга от дутовцев и ареста контрреволюционного «Башкирского правительства» был создан Мусульманский военно-революционный комитет, объединявший татар, башкир, казахов — представителей мусульманских военных организаций, профсоюзов, партий большевиков и левых эсеров. 17 февраля 1918 г. в Оренбурге был сформирован Временный революционный совет Башкортостана (ВРСБ), который был вскоре утвержден Оренбургским военно-революционным комитетом и Мусульманским военно-революционным комитетом. Обращение ВРСБ от  19 февраля призывало трудящихся к объединению и строительству Советов, на базе которых должна была строиться автономия  Башкирии. В середине марта ВРСБ разработал проект «Положения об автономии Башкирии». Устанавливалось, что автономная Башкирия войдет в состав РСФСР. Для окончательного решения вопроса в конце марта делегация ВРСБ направилась в Москву 293.
Однако в Мусульманском комиссариате Наркомнаца к тому времени был подготовлен проект «Положения о Татаро-Башкирской республике». Идея объединения татар и башкир в пределах одной республики имела своим источником прежде всего необходимость единства революционных сил народов Поволжья и Урала в борьбе с контрреволюцией. Но она не учитывала неизбежность пробуждения стремления башкир к своей собственной национальной автономии. Вместе с тем, это был шаг назад от проекта областного съезда Советов Волжско-Камского бассейна, ибо здесь речь шла о единой мусульманской республике, то есть уже выдвинутый вопрос о национальной государственности немусульманских народов региона отбрасывался 294. Народный комиссар по делам национальностей в начале апреля 1918 г. считал, что требования полной автономии у ряда народов вообще исходят из буржуазно-демократических слоев населения, что же касается «низов» татар, азербайджанцев, казахов, башкир, то здесь «наблюдается совершенная индифферентность»295, не учитывая,
-320


таким образом, реально существовавшей тенденции общественно-исторического развития ряда пародов. Современные буржуазные историки много пишут об «искусственном» разрушении мнимой «общемусульманской общности» 296. На деле допускались просчеты совсем иного рода. «Мусульманская общность» уже разрушалась ранее в ходе развития буржуазных общественно-экономических отношений, а допускаемое в ходе советского национально-государственного строительства игнорирование этого момента было явной ошибкой. Поэтому проект Татаро-Башкирской республики оказался нежизненным. После освобождения края от белогвардейцев стало ясно, что национально-государственное строительство должно пойти здесь иным путем, с учетом объективных тенденций развития национального самосознания народов.
Следует отметить, что самый механизм развертывания советского национально-государственного строительства позволял избегать крупных просчетов и ликвидировать мелкие. Показательно, что в циркулярном письме Наркомнаца от 23 марта 1918 г., составленном в связи с разработкой «Положения о Татаро-Башкирской республике», говорилось, что аналогичные положения разрабатываются для азербайджанцев, грузин, армян, казахов, узбеков, туркмен и других народов и в связи с этим революционным организациям этих народов предлагалось высказать свои конкретные предложения о строительстве советской федерации 297. Именно ориентация на свободное волеизъявление пародов гарантировала их подлинное равноправие и обеспечивала стремление к интернациональному единству, столь необходимому в борьбе с националистической и великодержавной контрреволюцией.
В ходе борьбы с националистической контрреволюцией подошли к осознанию необходимости советской автономии Туркестана местные большевики. 4-й Чрезвычайный краевой съезд Советов Туркестана, проходивший 19—26 января 1918 г., принял предложенную фракцией большевиков и поддержанную левыми эсерами резолюцию, в которой говорилось: «Объявляя самую беспощадную борьбу буржуазной автономии, возглавляемой кучкой русских и мусульманских реакционеров, партия революционных социал-демократов стремится к созданию пролетарской автономии края...» Подчеркивалось, что конфликты с «национальными правительствами» имеют под собой не национальную, а классовую основу. Съезд заявил, что социалистическая революция сметет со своего пути «Кокандскую автономию». Действительно, во второй половине февраля 1918 г. это контрреволюционное образование было ликвидировано 298.
Развитие советского национально-государственного строительства шло одновременно «сверху» и «снизу». 28 марта 1918 г. за подписями И. В. Сталина и М. Вахитова была передана телеграмма в Ташкент с просьбой «делегировать представителей мусульманской революционной демократии для борьбы по осуществлению Туркестанской Советской Республики», а 30 апреля
11 Великий Октябрь
321


5-й съезд Советов Туркестана, не дожидаясь санкции правительства РСФСР, провозгласил создание Туркестанской Советской Федеративной Республики. Более половины делегатов съезда были представителями коренного населения края. Характерно, что участники съезда, хорошо понимая, что основная тяжесть борьбы с местной контрреволюцией ляжет на них самих, в принятом «Положении о Туркестанской Советской Федеративной Республике» говорили о необходимости координации действий с центральным правительством РСФСР 299.
Чрезвычайно показательно, что в Туркестанской АССР был создан свой Наркомат по национальным делам (Наркомнац ТАССР), который был призван выступать защитником «интересов социального быта отдельных наций», в связи с чем позднее реорганизовал свою структуру по национальному принципу 300. Это является объективным подтверждением того, что задачи национального возрождения пародов диктовали необходимость их национально-территориального размежевания, произведенного позднее, а вовсе не объединения в рамках «мусульманской общности», о которой твердили в прошлом панисламисты, а ныне упорно пишут советологи.
Задачи усиления борьбы с «Алаш-Ордой» требовали скорейших мер по организации советской автономии Казахстана. В телеграмме Сталина и Вахитова в Семипалатинск от 28 марта 1918 г. содержалось предложение «немедленно командировать представителей для организации комиссариата по киргизским делам», одной из задач которого была подготовка автономии. В апреле 1918 г. в обращении Наркомнаца к Советам Казани, Уфы, Оренбурга, Екатеринбурга, к Совнаркому Туркестанского края вновь говорилось о подготовке создания Киргизской (Казахской) автономной советской республики301. В это же время Наркомнац обратился и к другим ранее отсталым народам РСФСР с призывом включиться в национально-государственное строительство.
Обстановка, в которой создавались первые автономные образования на Северном Кавказе, была аналогична той, которая сложилась в Средней Азии. 25 января 1918 г. большевикам, возглавляемым С. М. Кировым и С. Г. Буачидзе, удалось созвать 1-й областной съезд народов Терека в Моздоке, где был образован социалистический блок, давший отпор контрреволюционерам. Съезд избрал Народный совет, подготовивший созыв 2-го областного, съезда, который и провозгласил 16 февраля 1918 г. в Пятигорске Советскую власть и объявил область автономной советской республикой, входящей в состав Российской  федерации. Антинародное Терско-Дагестанское правительство было изгнано из Владикавказа, где продолжил свою работу 2-й съезд народов Терека 302.
В мае 1918 г. на 5-м Чрезвычайном съезде Советов Кубани и Черноморья было провозглашено образование Кубано-Черноморской советской республики, также считавшей себя частью РСФСР.
322


Вслед за тем, созванный 7 июля 1918 г. 1-й съезд Советов Северного Кавказа по предложению Г. К. Орджоникидзе принял резолюцию об объединении Кубано-Черноморской и Терской республик в единую Северо-Кавказскую республику, также входящую в состав РСФСР 303.
Первые Советские автономные образования строились еще не как национальные, а как территориальные объединения Советов; в рамках старого административно-территориального деления страны. Такая тенденция была выражением революционной инициативы трудящихся масс, стремящихся к созданию мощной местной революционной власти, призванной активно противостоять контрреволюции, не дожидаясь указаний из центра. Ни о каком «завоевании национальных окраин» большевиками-«вели- кодержавниками», вопреки утверждениям националистической и буржуазной историографии, не было и речи. В начальный период гражданская война на национальных окраинах не случайно вылилась в ряд столкновений местных интернационалистских и контрреволюционно-националистических сил.
Таким образом, Великий Октябрь породил гигантский интернационалистский импульс, поддержанный колониальными и зависимыми народами и направленный победившим пролетариатом в русло национально-государственного строительства, осуществляемого самими народами.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 4.
2 См.: Там же. С. 26.
3 См.: Там же. Т. 34. С. 200.
4 Там же. Т. 30. С. 123.
5 См.: Там же. Т. 34. С. 304—305.
6 Там же. С. 313.
7 Там же. Т. 36. С. 6.
8 Там же. Т. 35. С. 3.
8 См.: Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 2, 5.
10 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 20—21; Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 28—29.
11 Кореневская Е. И. Становление высших органов советского государственного управления. М., 1975. С. 30.
12 Кораблев Ю. И. В. И. Ленин и защита завоеваний Великого Октября. 2-е изд. М., 1979. С. 138— 139; Молодцыгин М. А. Становление центральных органов управления Советскими Вооруженными Силами // Вопр. истории. 1978. № 12. С. 4—22.
13 Генкина Э. Б. Протоколы Совнаркома РСФСР как исторический источник для изучения государ¬
ственной деятельности В. И. Ленина. М., 1982. С. 53—54.
14 Ирошников М. П. Председатель Совета Народных Комиссаров Вл. Ульянов (Ленин). Л., 1974. С. 47—48.
15 ЦГАОР СССР. Ф. 130. Оп. 2. Д. 1. Л. 1а—20.
16 Генкина Э. Б. Указ. соч. С. 121.
17 Пионтковский С. Ленин в Совнаркоме (от II до III съезда Советов) // Борьба классов. 1934. №1. С. 112.
18 Генкина Э. Б. Указ. соч. С. 124.
19 Свердлов Я. М. Избр. статьи и речи. М., 1944. С. 57—58.
20 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 111.
21 См.: Там же. Т. 35. С. 37.
22 Протоколы I съезда партии левых социалистов-революционеров интернационалистов. М., 1918. С. 12, 14—16.
23 Малкин Б. В. Ленин и Викжель // За индустриализацию. 1930. 21 янв.
24 Протоколы ВЦИК II созыва. М., 1918. С. 9—10.
25 Протоколы ЦК РСДРП (б), Август
11*
323


1917 — февраль 1918. М., 1958. С. 130.
26 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 43.
27 См.: Протоколы ЦК ГСДРП(б). С. 122—123.
28 См.: Ленин В. П. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 44.
29 Там же.
30 Протоколы ВЦПК 11 созыва. С. 27; Протоколы ЦК РСДРП (б). С. 133— 137. История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1967. Т. 3. кн. 1. С. 346—347.
31 См.: Генкина Э. Б. Указ. соч. С. 53— 54.
32 Протоколы ВЦИК II созыва, С. 40.
33 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 33: Разгон Л. И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М., 1977. С. 131—145.
34 ЦГАОР СССР. Ф. 130. Оп. 1.Д. 2. Л. 2.
35 Там же; Утро России. 18, 19 нояб. 1917.
36 Протоколы ВЦИК II созыва. С. 71.
37 Там же; Декреты Советской власти. Т. 1. С. 102—103.
38 Протоколы I съезда партии левых социалистов-революционеров интернационалистов. С. 45; Протоколы ВЦИК II созыва. С. 78; Владимир Ильич Ленин: Биохроника. М., 1974. Т. 5. С. 85.
39 ЦГАОР СССР. Ф. 130. Оп. 2. Д. 1. Л. 51—52.
40 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 385.
41 См.: Там же. С. 384.
42 См.: Там же. Т. 38. С. 76.
43 Подсчитано автором. Во все подсчеты вошли как члены, так и кандидаты в члены ВЦИК, избранные на съезде Советов.
44 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 74—79.
45 См.: О Якове Свердлове: Воспоминания, очерки, статьи современников. М., 1985.
40 Протоколы ВЦИК II созыва. С. 3.
47 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 94-95.
48 Ерицян X. А. Советы крестьянских депутатов в Октябрьской революции. М., 1960. С. 110—115.
49 См.: Владимир Ильич Ленин: Био- хрояика. Т. 5. С. 59.
60 Протоколы ВЦИК II созыва. С. 65; Правда. 1917. 16 нояб.
51 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 37- 38.
52 Протоколы ВЦИК II созыва. С. 34.
33 См.: Владимир Ильич Ленин: Био- хроника. Т. 5. С. 21.
54 Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М„ 1983. С. 109.
55 ЦГАОР СССР. Ф. 1235. Оп. 53. Д. 81-85.
56 Свердлов Я. М. Избр. произведения. М., 1959. Т. 2. С. 103.
57 Там же. С, 102.
58 Генкина Э. Б. Указ. соч. С. 121.
59 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 53—61, 134-137, 171- 173; 238—242.
60 ЦГАОР СССР. Ф. 1235. Оп. 93. Д. 92. Л. 269—27 2 об.; Ф. 393. Оп. 26/16. Д. 113. Л. 270, и т. д.
61 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 102.
62 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 58—59.
63 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 36—38.
64 Городецкий Е. Н. Рождение Советского государства. М., 1965. С. 175—176.
65 История Советского государства и права. М., 1968. Кн. 1. С. 124.
66 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 307.
67 Владимир Ильич Ленин: Бпохроника. Т. 5. С. 62; Генкина Э. Б. Указ. соч. С. 56—57: Селунская В. М. Рабочий класс и Октябрь в деревне. М., 1968. С. 252.
68 Великая Октябрьская социалистическая революция: Энциклопедия. М., 1977. С. 496.
69 История Советского государства и права. Кн. 1. С. 206—210, 444— 448.
70 История национально-государственного строительства в СССР, 1917—1978 гг. М., 1979. Т. 1. С. 32.
70а  Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 212. Декреты Советской власти. Т. 1. С, 367.
71 Булдаков В. 11., Кулешов С. В. История образования СССР и критика ее фальсификаторов. М., 1982. С. 97—100.
72 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 172—174.
73 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 128.
74 Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и се разгром. М., 1982. С. 30—32.
324


75 Фрайман А. Л. Форпост социалистической революции. Л., 1969. С. 109.
76 См.: Голников Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1978. Кн. 1. С. 77—81.
77 Протоколы ВЦИК II созыва. С. 40—44.
78 Ирошников М. 11. Создание советского центрального государственного аппарата: Совет Народных Комиссаров н народные комиссариаты, Октябрь 1917 г.— январь 1918 г. Л., 1967. С. 63—71.
79 См.: Городецкий Е. 11. Указ. соч. С. ИЗ. Вслед за этим Петроградский ВРК стал именоваться Военно-революционным комитетом при ВЦИК.
80 Цит. по: Городецкий Е. Н. Указ, соч. С. 116.
81 ЦГАОР СССР. Ф. 130. Оп. 1.Д. 2. Л. 18.
82 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 289.
83 Фрайман А. Л. Указ. соч. С. ПО.
84 Батов А. С. На заре советской дипломатии. М., 1966. С. 18, 25.
85 Трукан Г. А. Рабочий класс в борьбе за победу п упрочение Советской власти. М., 1975. С. 180.
86 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 361.
87 Трукан Г. А. Указ, соч., С. 174; История советского рабочего класса: В 6 т. М., 1984. Т. 1; Рабочий класс в Октябрьской революции и на защите ее завоеваний, 1917— 1920 гг. М., 1984. С. 153—157.
88 Ирошников М. И. Указ. соч. С. 271; Декреты Советской власти. Т. 1. С. 132.
89 Фрайман 'А. Л. Указ. соч. С. 110—113.
90 Генкина Э. Б. Указ. соч. С. 69—83.
91 Трукан Г. А. Указ. соч. С. 180.
92 Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийными организациями (ноябрь 1917 г.— февраль 1918 г.: Сб. документов. М.: 1957. Т. 2. С. 29, 50, 57 и др.; VII Экстренный съезд РКП(б), Март 1918 г.: Стеногр. отчет. М., 1962. С. 239. .
93 См.: Генкина Э. Б. Указ, соч., С. 85.
94 Ленин В. И. Поли, собр. соч. Т. 42. С. 166.
95 Там же. Т. 45. С. 249.
96 Свердлов Я. М. Указ. соч. М., 1960. Т. 3. С. 96.
97 Подробнее см.: Серебрякова 3. Л. Областные объединения Советов России. Март 1917 - декабрь 1918. М., 1977.
98 Стасова Е. Д. Страницы жизни и борьбы. М., 1957. С. 134.
99 См.: Ленин В. 11. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 66.
100 Там же. Т. 36. С. 86.
101 Ерицян X. А. Советы крестьянских депутатов в Октябрьской революции. М., 1960. С. 149.
102 Агалаков В. Г. Советы Сибири, 1917—1918. Новосибирск, 1978.
С. 166—173.
103 Минц И. И. История Великого Октября. М., 1979. Т. 3. С. 786.
104 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 5, 8, 11, 23.
105 Вести, отдела местного управления НКВД. 1918. № 4. С. 7—8.
106 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 26—29, 255—257; Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 1917. № 1. Ст. 14; № 11. Ст. 162. (Далее: СУ).
107 См.: Андреев А. М. Местные Советы и органы буржуазной власти, 1917 г. М., 1983. С. 270—283; Думова Н. Г. Указ. соч. С. 28— 29, 36.
108 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 91—99.
109 Фрайман А. Л. Указ. соч. С. 135.
110 Цпт. по: Агалаков В. Г. Указ. соч. С. 222—223.
111 Пролет, революция. 1925. № 2. С. 152.
112 Протоколы I съезда партии левых социалистов-революционеров интернационалистов. С. 89—90.
113 История Советского государства и права. Т. 1. С. 133—134.
114 Вести, отдела местного управления НКВД. 1918. № 4. С. 7.
115 Андреев А. М. Указ. соч. С. 280.
116 Цпт. по: Гусев К. 5. Крах партии левых эсеров. М., 1963. С. 118.
117 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 66.
118 СУ. 1917. № 12. Ст. 178.
110 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 116—119.
120 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 351.
121 Рейснер М. А. Основы Советской Конституции. М., 1920. С. 181.
122 Минц И. И. Указ. соч. Т. 3. С. 789.
123 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 21.
325


124t Минц И. И. Год 1918-й. М.. 1982 С. 137.
125 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 351.
126 Пролет, революция. 1922. № 10. С. 64.
127 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 197.
128 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 124-126, 463—474; Там же. М., 1964. Т. 3. С. 16-18.
129 См.: Там же. Т. 1. С. 125—126, 432—434.
130 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 156.
131 В. И. Ленин п ВЧК: Сб. документов, 1917—1922. М., 1975. С. 37.
132 ЦГАОР СССР. Ф. 130. On. 1. Д. 2. Л. 19—20; Голинков Д. Л. Указ, соч. С. 85.
133 Демьянов А. Записка о подпольном Временном правительстве // Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 7. С. 35.
134 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 283.
135 Хацкевич А. Ф. Солдат великих боев. Минск, 1970. С. 234.
136 См.: Декреты Советской власти. Т. 3. С. 291—293.
137 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 355.
138 Курицын В. М. Переход к нэпу и революционная законность. М., 1972. С. 95.
139 Из истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии 1917—1921 гг.: Сб. документов. М., 1958; МЧК: Из истории Московской Чрезвычайной Комиссии, 1918—1921: Сб. документов. М., 1978; На защите революции: Из истории Всеукра- инской Чрезвычайной Комиссии, 1917—1922: Сб. документов. Киев. 1971.
140 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 173.
141 Трукан Г. А. Указ. соч. С. 180.
142 Подробнее см.: Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1980. Кн. 1.
143 Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. С. 136.
144 Там же. С. НО.
145 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 418.
146 Велидов А. С. Коммунистическая партия — организатор и руководитель ВЧК. М., 1967.
147 Ленин В. И. Полн. собр соч Т.  38
С. 138.
148 См.: Там же. Т. 30 С. 133
149 Гаврилов Л М, Кутузов В В Перепись русской армии 25 октября 1917 г. А История СССР 1964. № 2. С. 90.
150 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 243—245.
151 -152 См.: Там же. С. 66-67.
153 Протоколы ВЦИК II созыва. С. 165—167.
154 О том же свидетельствуют ответы делегатов съезда на анкету, подготовленную В. И. Лениным. Ответы делегатов были суммированы в резолюции, принятой на заседании СПК 18 декабря 1917 г. См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 181, 472.
155 Кораблев Ю. И. Указ. соч. С. 165.
156 Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 37. С. 295.
157 Кораблев IO. И. Указ. соч. С. 139; Владимир Ильич Ленин: Бпохро- ника. Т. 5. С. 258.
158 Подробнее см.: Молодцыгин М. А. В. И. Ленин и строительство военного аппарата в первый год Советской власти Ц Воеп-ист. жури. 1978. № 4.
159 Кораблев JO. И. Указ. соч. С. 186— 187, 194.
180 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 152. Подробнее см.: Кораблев Ю. И. Указ. соч. С. 190.
181 Кляцкин С. М. На защите Октября: Организация регулярной армии и милиционное строительство в Советской Республике, 1917— 1920 гг. М., 1965. С. 81—84.
162 Борьба партии большевиков за армию в социалистической революции. Сб. документов. М., 1977. С. 419—426.
163 Октябрьская революция и армия, 25 октября 1917 г.— март 1918 г.: Сб. документов. М., 1973. С. 315.
164 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 154; Известия, 1918. 3 янв.
185 Минц И. И. Год 1918-й. С. 70.
168 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. _ Т. 35. С. 216.
167 Декреты Советской власти. Т. 1. С 322
188 См.: Там же. С. 352.
169 См.: Там же. С. 434.
170 Ленин В. 0. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 229, 230—231.
171 Всероссийское Учредительное
326


собрав по; Сб. документов. М.; Л 1930. С. I10.
174 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 13.
174 См.: Там же. Т. 37. С. 274.
175 См.: Декреты Советской власти. Т. 5. С. 7. 8. 20, 25.
176 Протоколы ВЦИК 11 созыва. С. 20, 34.
177 Скрипилев Е. .1. Всероссийское Учредительное собрание: Историко-правовое исследование. М., 19S2. С. 179.
178 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 163.
179 Скрипилев Е. А. Указ. соч. С. 178—179; Городецкий Е. Н. Указ. соч. С. 434.
180 См.: Свердлов Я. М. Указ. соч. Т. 2. С. 104—105.
181 Всего было 79 округов с 90 млн избирателей.
182 Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное собрание: История созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 270—271; 273.
183 Там же. С. 270—273.
184 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 119.
183 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 166.
186 См.: Там же. С. 154.
187 Всероссийское Учредительное собрание. С. 171.
188 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 302—303.
189 См.: Там же. С. 303; Известия ВЦИК. 1917. 15 дек.
190 См.: История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3, кн. 1. С. 491; История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1967. Т. 7. С. 276.
191 Смирнов Н. Н. Наказы с мест Третьему Всероссийскому съезду Советов // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1981. Т. 12. С. 207.
192 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 161—162.
193 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 135—137.
194 Протоколы ВЦИК II созыва. С. 175.
195 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35.
С. 43.
198 Там же. С. 160.
197 Всероссийское Учредительное собрание. С. 115, 166—168.
198 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 162—166.
199 Протоколы ВЦИК II созыва, С 130.
200 Там же. С. 177; Декреты Советской власти. Т. I. С. 278.
201 См.: Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 151 — 152.
202 Правда. 1918. 5 яив.
203 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 221.
204 Известия. 1918. 5 лив.
205 Цпт. но: Знаменский О. В. Указ, соч. С. 339.
200 История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3, кн. 1. С. 494; Известия. 1918. 5 яив.
207 Декреты Советской власти. Т. 1.
С. 323—324.
208 Знаменский О. П. Указ. соч. С. 326—340.
209 Всероссийское Учредительное собрание. С. 4.
210 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 227—228.
211 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 183—184. Подробнее см.: Разгон А. И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М., 1977. С. 287.
212 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 336.
213 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 102.
214 Известие ВЦИК. 1918. 13 янв.
215 Гимпельсон Е. Г. Некоторые новые данные о составе III Всероссийского. съезда Советов // Вопр. истории. 1960. № 9. С. 214—217; Смирнов Н. Н. О составе III Всероссийского съезда Советов // Государственные учреждения и классовые отношения в отечественной истории. М.; Л., 1980. С. 10.
216 Стеклов Ю. Год борьбы за социальную революцию. М., 1919. Ч. 1. С. 50.
217 Минц И. И. История Великого Октября. Т. 3. С. 951.
2,8 Триумфальное шествие Советской власти. М., 1963. Ч. 2. С. 360—370.
219 Смирнов Я. Н. Указ. соч. С. 12.
220 ЦГАОР СССР. Ф. 1235. Оп. 2. Д. 22, 23, 60, 68 и т. д.
221 Свердлов Я. М. Указ. соч. Т. 2. С. 100.
222 Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Пг., 1928. С. 95.
223 См.: Свердлов Я. М. Указ. соч. Т. 2. С. 102—105.
327


224 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. G. 277.
225 Там же. С. 264.
226 См.: Там же. С. 262—264.
227 См.: Там же. с. 271.
228 Там же. с. 270.
228 См.: Там же. С. 280—284.
230 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 340.
231 Третий Всероссийский съезд Советов. С. 46.
232 См. главу восьмую.
233 Врачев И. Воспоминания о Я. М. Свердлове. М., 1980. С. 11.
234 Третий Всероссийский съезд Советов. С. 71.
235 Там же. С. 78—80.
236 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 351.
237 Третий Всероссийский съезд Советов. С. 90—94; Декреты Советской власти. Т. 1. С. 350.
238 Чистяков О. И. Проблемы демократии и федерализма в первой Советской Конституции. М., 1977. С. 78—79.
239 Третий Всероссийский съезд Советов. С. 78—79.
240 Там же. С. 46.
241 Гусев К. В. Указ. соч. С. 134—139.
242 Советы в первый год пролетарской диктатуры. М., 1967. С. 135.
243 См.: Там же. С. 136—137; Гусев К. В. Указ. соч. С. 138.
244 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 330.
245 Там же. Т. 37. С. 356.
248 Третий Всероссийский съезд Советов. С. 98.
247 Там же.
248 Там же. С. 87.
249 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 286.
250 Там же. С. 290.
251 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 40.
252 См.: Там же. С. 114.
253 Цит. по: Митрохин Л. В. Индия о Ленине. М., 1971. С. 29.
254 Крушелъницкий А. В., Молодцыгин М. А. Становление РККА как армии дружбы и братства народов // Боевое содружество советских республик, 1917—1922 гг. М., 1982. С. 17—18.
255 Минц И. И. История Великого Октября. Т. 3. С. 872; ЦГАОР СССР. Ф. 1318. On. 1. Д. 25. Л. 56, 59, 65, 127.
258 Короливский С. М., Рубач М. А., Супруненко Н. И. Победа Совет¬
ской власти на Украине. М., 1967, С. 319-323.
257 Круталевич В. А. Рождение Белорусской Советской республики: На пути к провозглашению республики, октябрь 1917 — декабрь 1918 г. Минск, 1975. С. 35.
258 Есауленко А. С. Социалистическая революция в Молдавии и политический крах буржуазного национализма. Кишинев, 1977.
259 Переписка ЦК РСДРП(б) с местнымп партийными организа¬
циями. Т. 2. С. 342; История национально - государственного строительства в СССР. Т. 1. С. 79.
260 Тагиров И. В борьбе за власть Советов: Октябрь и национально- освободительное движение в Поволжье и на Урале, Июль 1917 — март 1918 гг. Казань, 1977. С. 138, 143—144.
261 Мартыненко И. И. Алаш-Орда. Кзыл-Орда, 1929. С. 49—57.
262 Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919. С. 8, 202, 235.
263 Круталевич В. А. Указ. соч. С. 89.
264 Тагиров И. Р. Указ. соч. С. 123—126.
265 См.: Триумфальное шествие Советской власти. Ч. 2. С. 116—117, 122, 85, 104—105,109—110,114—115.
266 Там же. Ч. 1. С. 482; Ч. 2. С. 178—180, 185—186, 436.
267 История национально-государственного строительства в СССР. Т. 1. С. 54—55.
268 Там же. С. -55—58.
269 Знаменский О. Н. Указ. соч. С. 279; Победа Советской власти в Белоруссии. Минск, 1967. С. 426.
270 Знаменский О. Н. Указ. соч. С. 280; Тагиров И. Р. Указ. соч. С. 155—156.
271 Рыбалка И. К. Рабочий класс Украины на выборах во Всероссийское и Всеукрапнское учредительные собрания // История СССР. 1965. № 1. С. 118, 119.
272 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 19—20.
273 Великая Октябрьская социалистическая революция на Украине. Киев, 1957. Т. 2. С. 537.
274 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 178—179.
275 Подробнее см.: История Украинской ССР. Киев, 1984. Т. 6. С. 227—228.
328


278 Великая Октябрьская социалистическая революция на Украине Т. 2. С. 576.
277 См.: Декреты Советской власти Т. 1. С. 245—246.
278 См.: Ленин В. И. Поля. собр. соч Т. 50. С. 34—35.
279 См.: История национально-государственного строительства в СССР. Т. 1. С. 50.
280 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 104.
281 Круталевич В. А. Указ. соч. С. 96, 119. 131, 134.
282 Там же. С. 143. 121.
283 Там же. С. 135. 144.
284 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 250, 298.
285 Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Раппальского договора, 1917—1918. М., 1968. Т. 1. С. 255.
286 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 157—158; Панксеев А. К., Кауп Э. Г. Октябрьская революция и национальный вопрос в Эстонии II Великий Октябрь и национальный вопрос. Ереван, 1977. С. 69.
287 См.: ЦГАОР СССР. Ф. 1235. Оп. 2. Д. 52—56.
288 Триумфальное шествие Советской власти. Ч. 2. С. 372.
289 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 350.
290 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 25. С. 275—276; Т. 30. С. 30, 40, 112; Т. 23. С. 146; Т. 17. С. 174.
291 Хайрутдинов Р. Г. На путях к Советской автономии: Проведение ленинской национальной политики Центральным Татаро-Башкирским комиссариатом в 1918— 1919 гг. Казань, 1972. С. 88.
292 Тагиров И. Р. Указ. соч. С. 176-178.
293 История национально-государственного строительства в СССР. Т. 1. С. 91—94.
294 Хайрутдинов Р. Г. Указ. соч. С. 90.
295 Куличенко М. И. Образование и развитие Союза ССР. Ереван, 1982. С. 41.
296 The Nationality Question in Soviet Central Asia. N. Y.; Washington; L., 1973. P. 4, 18; Hayit B. Turkestan im Herzen Euroasiens. Koln, 1980. S. 301.
297 Зиманов С., Даулетова С., Исма- гулов M. Казахский отдел Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР. Алма-Ата, 1975. С. 65.
298 Цит. по: История национально- государственного строительства в СССР. Т. 1. С. 74—75.
299 Зиманов С., Даулетова С., Исма- гулов М. Указ. соч. С. 66; Съезды Советов РСФСР и автономных республик РСФСР. М., 1959. Т. 1. С. 254.
300 Победа Октябрьской революции в Узбекистане: Сб. документов. Ташкент, 1972. Т. 2. С. 421; Ланда Л. М. Создание народного комиссариата по национальным делам Туркестанской АССР и его деятельность в 1918—1919 гг. // Из истории Советского Узбекистана. Ташкент, 1956. С. 97—99.
301 Зиманов С., Даулетова С., Исма- гулов М. Указ. соч. С. 66.
302 Куличенко М. И. Указ. соч. С. 55; История национально-государственного строительства в СССР. Т. 1. С. 77.
303 История национально-государственного строительства в СССР. Т. 4. С. 77—78.


Глава седьмая
НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
В РОССИИ
1. Создание социалистического уклада в экономике страны
Большевистская партия к моменту победы Великой Октябрьской социалистической революции имела основополагающие теоретические положения по вопросам экономической политики пролетариата после его прихода к власти, в частности о путях и методах приступа к социалистическим преобразованиям экономики. Ряд принципиальных выводов по этой проблеме был сформулирован К. Марксом и Ф. Энгельсом. Они показали, что социалистическая революция — процесс более сложный и длительный, чем любая буржуазная революция. Буржуазные революции заканчиваются захватом власти, социалистическая же завоеванием власти только начинается, ибо она призвана покончить с существующими общественно-политическими и экономическими отношениями, основанными на частной собственности. Впереди чрезвычайно трудная задача социалистического преобразования всего народного хозяйства. Общество, указывали Маркс и Энгельс, не может вступить в социализм на второй день после победы социалистической революции. Они предсказывали «долгие муки родов» нового общества. Между капитализмом и социализмом лежит целый исторический период, период революционного преобразования одного общественного строя в другой, когда только идет формирование новых общественных отношений. Это период диктатуры пролетариата, важнейшей задачей которой и является осуществление таких преобразований. Подчеркивая неизбежность переходного периода, К. Маркс в предисловии к первому тому «Капитала» писал, что общество не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами1.
Взяв власть в свои руки, рабочий класс, учили К. Маркс и Ф. Энгельс, «использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил»2. Они подчеркивали, что ликвидация частной собственности на -средства производства — это главное требование коммунистов, главная экономическая задача пролетарской революции, ибо без
330


этого невозможно уничтожить эксплуатацию труда капиталом и организовать производство в интересах всего общества.
Основоположники научного коммунизма высказали и ряд соображений по вопросу о формах и способах преобразования частнособственнических отношений в социалистические. Они не отождествляли крупную частную собственность буржуазии, землевладельцев и частную собственность мелких производителей. По отношению к первой экспроприация не только объективно необходима, но и справедлива, так как средства производства становятся общественной собственностью тех, кто их создал и которым они должны принадлежать — трудящимся. Другое дело, мелкое частное производство. Пролетарскому государству следует переводить его в общественное не насильно, а посредством примера, оказывая ему помощь3.
Основоположники научного коммунизма высказали ряд важных соображений и по вопросу об использовании диктатурой пролетариата товарно-денежных отношений. По их мнению, победившая диктатура пролетариата установит высокий прогрессивный налог, посредством национализации банка централизует кредит в руках государства, использует кредитную систему в качестве рычага для перехода от капиталистического к социалистическому способу производства4.
В «Критике Готской программы» и в других работах К. Маркс писал, что материальные интересы людей и при социализме будут играть роль главного стимула к труду. Совершенно очевидно, что это еще в большей мере относилось к переходному периоду. По существу К. Марксом был обоснован экономический закон распределения по труду.
Таким образом, Маркс и Энгельс сформулировали ряд закономерностей перехода от капитализма к социализму.
В. И. Ленин, восприняв идеи К. Маркса и Ф. Энгельса о переходном периоде от капитализма к социализму, развивал и углублял их в новых условиях, когда большевистская партия вела рабочий класс на штурм старого общества. «Маркс,— писал Ленин,— не связывал себе — и будущим деятелям социалистической революции — рук насчет форм, приемов, способов переворота, превосходно понимая, какая масса новых проблем тогда встанет, как изменится вся обстановка в ходе переворота, как часто и сильно будет она меняться в ходе переворота» 5.
В таких выдающихся работах, как «Апрельские тезисы», «Задачи пролетариата в нашей революции», «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», «Удержат ли большевики государственную власть?» и других, В. И. Ленин развивал экономическую платформу большевистской партии в социалистической революции с учетом конкретных российских условий и новых проблем, выдвинутых революцией.
В. И. Ленин считал необходимым прежде всего произвести национализацию банков и синдикатов, экспроприировать магнатов капитала. Он предлагал следующие меры: 1) объединение всех
334


банков в один и государственный контроль над его операциями, или национализация банков; 2) национализация синдикатов, т. е. крупнейших монополистических союзов капиталистов; 3) отмена коммерческой тайны; 4) принудительное синдицирование промышленников и торговцев; 5) принудительное объединение населения в потребительные общества пли поощрения такого объединения и контроль за ним6.
Буржуазная печать пугала обывателя, будто социалистическая революция означает «отречение от всех своих имущественных прав десятков миллионов граждан». В. И. Ленин назвал это величайшей клеветой на социализм. На самом же деле для начала достаточно лишить собственности только помещиков и крупных капиталистов, банковых и торгово-промышленных воротил. «Даже и у этой горстки богачей не нужно отнимать „все“ их имущественные права, можно оставить нм и собственность на многие предметы потребления, и собственность на известный, скромный доход» 7.
В статье «Удержат ли большевики государственную власть?» Ленин ставил вопрос об использовании в интересах пролетарского государства экономического механизма, свойственного государственному капитализму: банки, синдикаты, потребительные общества и т. д. «Крупные банки есть тот „государственный аппарат", который нам нужен для осуществления социализма и который мы берем готовым у капитализма, причем нашей задачей является здесь лишь отсечь то, что капиталистически уродует этот превосходный аппарат, сделать его еще крупнее, еще демократичнее, еще всеобъемлющее» 8.
Экономическая программа пролетарской революции, разработанная В. И. Лениным, требовала, в частности, обязательного держания денег в банках, развития чекового оборота и расчетов через банк с выдачей держателям денег в пределах потребительской нормы, прогрессивного налогового обложения. Все это несомненно предполагало сохранение товарно-денежных отношений в переходный период и использование их в социалистическом строительстве.
В канун Октября В. И. Ленин в статье «К пересмотру партийной программы» писал: «...Мы боремся за завоевание нашей партией политической власти. Эта власть была бы диктатурой пролетариата и беднейшего крестьянства. Беря эту власть... мы пойдем безбоязненно к социализму и... вот какой дорогой лежит наш путь: через республику Советов, через национализацию банков и синдикатов, рабочий контроль, всеобщую трудовую повинность, национализацию земли, конфискацию помещичьего инвентаря и проч, и проч. В этом смысле программу переходных мер к социализму мы дали» 9. Тогда же, продолжая развивать идею рабочего контроля, выдвинутую еще в «Апрельских тезисах», Владимир Ильич подчеркивал, что партия ставила «этот лозунг всегда рядом с диктатурой пролетариата, всегда вслед за ней»; в условиях диктатуры пролетариата рабочий контроль может стать «всена-
332


родным, всеобъемлющим, вездесущим, точнейшим и добросовестнейшим учетом производства и распределения продуктов» 10.
Таким образом, на начальном этапе социалистического строительства предполагалось сосредоточить в руках пролетарского государства лишь командные позиции в экономике — крупное производство, банки, землю,— осуществляя постепенно, путем ряда переходных мер и используя имеющийся экономический механизм, созданный государственным капитализмом, перестройку всего народного хозяйства на социалистических началах.
Разумеется, В. И. Ленин тогда не давал и не мог дать ответы па все конкретные вопросы, которые могли возникнуть в практике социалистического строительства. Марксисты, писал он, не претендуют на то, что знают путь к социализму во всей его конкретности, мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически это покажет лишь опыт миллионов, когда они возьмутся за дело11. Невозможно было заранее знать, каковы будут темпы, формы и масштабы преобразований, все это могло определиться практикой, опытом, конкретными историческими условиями.
Ленин безгранично верил в творческие силы трудящихся. Взятие ими в свои руки управления, указывал Ленин, даст невиданный в истории революционный энтузиазм масс, умножит во много раз народные силы по борьбе с бедствиями, и многое кажущееся невозможным станет осуществимым 12.
Трудящимся России под руководством ленинской партии предстояло первым в истории человечества прокладывать путь к социализму. Строительство нового общества началось в огромной стране, население которой состояло из более чем ста наций и народностей, находившихся на самых разных уровнях социально- экономического и культурного развития. Положив в основу своей хозяйственной политики экономическую программу, разработанную большевиками еще до Октября, Советское государство приступило к практическому ее осуществлению. При этом партия учитывала и относительную отсталость (в сравнении с развитыми промышленными странами) экономики России, и ее разорение четырехлетней империалистической войной, и империалистическое окружение первого в мире пролетарского государства, и новизну дела. Рабочий класс, говоря словами В. И. Ленина, не имел «ни экипажа, ни дороги, вообще ничего, ровно ничего испытанного ранее!» 13. Вот почему В. И. Ленин подчеркивал, что в России, являвшейся самым слабым звеном империализма, начать пролетарскую революцию было неизмеримо легче, чем в странах Западной Европы, но продолжать ее будет гораздо труднее, чем на Западе14. Начальные шаги к социализму В. И. Ленин рассматривал как сочетание социалистических и переходных мер, их комбинацию.
Первым шагом к переходу основных средств производства в общественную собственность явился рабочий контроль над производством и распределением продуктов. Второй Всероссийский
333


съезд Советов призвал рабочих повсеместно устанавливать свой контроль. Уже на следующий день после съезда Ленин обсуждал с представителями питерского пролетариата на заседании Центрального Совета фабрично-заводских комитетов, а затем на заседании Совнаркома, проект декрета о рабочем контроле15. Предложенный Лениным проект обобщал опыт организации рабочего контроля в предоктябрьский период и намечал пути его дальнейшего развития. Проект предусматривал введение рабочего контроля во всех промышленных, торговых, байковых, сельскохозяйственных и прочих предприятиях с числом рабочих и служащих более 5 человек. Контроль должен был осуществляться через выборных представителей трудящихся предприятия, для которых предприниматели обязаны были открыть «все, без изъятия, книги и документы, а равно все склады и запасы материалов, орудий и продуктов...». Решения выборных представителей рабочих и служащих обязательны для владельцев предприятий. Выборные для осуществления рабочего контроля представители объявлялись «ответственными перед государством за строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества» 16.
Ленинский проект исходил из идеи о том, что пролетариат, став господствующим классом, должен подчинить экономику страны задачам строительства нового общества, должен подготовить условия для превращения основных средств производства в общественную собственность и научиться управлять ею. Он был проникнут заботой о сохранении природных богатств, материальных ценностей, которые пока принадлежали капиталистам, но станут достоянием народа. В обращении «К населению», опубликованном в «Правде» 6 ноября 1917 г., Ленин призывал рабочих, солдат, крестьян, всех трудящихся: «Берегите, храните, как зеницу ока, землю, хлеб, фабрики, орудия, продукты, транспорт — все это отныне будет всецело вашим, общенародным достоянием»17.
Таким образом, лозунг партии о рабочем контроле после победы Октябрьской революции приобрел новое содержание: он непосредственно подчинялся задаче социалистического преобразования экономики страны. На заседании ВЦИК 4 ноября Ленин говорил: «Пусть рабочие берутся за создание рабочего контроля на своих фабриках и заводах... Социализм не создается по указам сверху. Его духу чужд казенно-бюрократический автоматизм; социализм живой, творческий, есть создание самих народных масс» 18.
14 ноября 1917 г. ВЦИК и Совнарком приняли «Положение о рабочем контроле», основу которого составил ленинский проект. Первый его пункт гласил: «В интересах планомерного регулирования народного хозяйства во всех промышленных, торговых, банковых, сельскохозяйственных, транспортных, кооперативных, производительных товариществах и пр. предприятиях, имеющих наемных рабочих или же дающих работу на дом, вводится рабочий контроль над производством, куплей, продажей продуктов и сырых материалов, хранением их, а также над финансовой сторо-
334


ной предприятия». Контроль должны были осуществлять все рабочие данного предприятия через своп выборные органы: заводские и фабричные комитеты, советы старост и т. п., причем в их состав должны входить представители от служащих и технического персонала. В каждом крупном городе, в губернии, промышленном районе органы рабочего контроля объединялись местным советом рабочего контроля, который составлялся из представителей профессиональных союзов, заводских и фабричных комитетов и рабочих кооперативов. Деятельность местных органов рабочего контроля направлялась Всероссийским советом рабочего контроля. Органам рабочего контроля предоставлялось право наблюдать за производством, устанавливать нормы выработки предприятия и принимать меры к выяснению себестоимости производимых продуктов. Коммерческая тайпа отменялась. Решения органов рабочего контроля были обязательны для владельцев предприятия19. Спустя год после победы Октября, на VI Всероссийском съезде Советов, В. И. Ленин отметил, что Советская власть ввела рабочий контроль, зная, что этот шаг противоречивый, шаг неполный, но необходимо было, чтобы рабочие сами взялпсь за великое дело строительства промышленности без эксплуататоров, против эксплуататоров 20.
Декрет о рабочем контроле необходимо было дополнить инструкцией по его практическому осуществлению. Еще при обсуждении проекта положения о рабочем контроле во ВЦИК меньшевики и эсеры выступали с требованиями, рассчитанными на то, чтобы ограничить права органов рабочего контроля. Эти требования были отклонены. Тогда они попытались добиться принятия инструкции, противоречившей ленинскому декрету. На заседании Всероссийского Совета рабочего контроля 5 декабря 1917 г. они огласили свой проект инструкции, который без обсуждения был передан для опубликования. Этот проект ограничивал рабочий контроль осведомительными функциями, лишал его права вмешиваться в вопросы управления производством. На 1-м Всероссийском съезде профсоюзов в январе 1918 г. им удалось получить одобрение проекта.
Выступая в январе 1918 г. на 6-й Конференции фабзавкомов Петрограда, председатель Центрального Совета фабзавкомов Петрограда М. Н. Животов говорил: «По заявлению всех заводских комитетов, с представителями которых нам приходилось разговаривать, они этой инструкцией не удовлетворены.  Вследствие этого мы выработали свою инструкцию, более радикальную и решительную» 21. Принятая ЦС фабзавкомов Петрограда инструкция гласила: «Рабочий контроль над промышленностью, как составная часть контроля над всей экономической жизнью страны, надо понимать не в узком смысле простой ревизии, а, напротив, в широком смысле вмешательства в распоряжения предпринимателя капиталами, инвентарем и имеющимися на предприятии сырьем и фабрикатами, активного надзора за правильностью и целесообразностью исполнения заказов, потребления энергии и рабочей
335


силы, участия в организации самого производства на рациональных основах». Инструкция четко определяла историческую роль рабочего контроля в новых условиях: его «надо рассматривать, отмечала опа,—как переходную ступень к организации всей хозяйственной жизни страны на социальных началах, как первый неотложный шаг в этом направлении, делаемый снизу, параллельно с работой наверху, в центральных органах народного хозяйства» 22.
Инструкция ЦС ФЗК Петрограда послужила образцом для инструкций, принимавшихся на местах.
Сеть органов рабочего контроля покрыла всю страну. С марта 1917 г. по август 1918 г. на 4398 предприятиях (48,1% их общего количества) были созданы фабзавкомы (без данных по Уралу и Донбассу). Кроме того, на 2371 предприятии действовали специальные органы рабочего контроля. Чем крупнее была группа предприятий, тем больше был процент фабзавкомов и контрольных комиссий. Так, фабзавкомы имелись на 84,6% предприятий с числом рабочих от 201 до 500 человек, на 88,3% предприятий с числом рабочих от 501 до 1000 человек и на всех предприятиях, насчитывавших свыше 5000 рабочих и служащих 23.
Буржуазия с ненавистью встретила декрет о рабочем контроле, увидев в нем посягательство на «священное» право частной собственности. Она ответила на декрет организацией массового саботажа. Это был метод классовой борьбы, рассчитанный на то, чтобы парализовать экономику страны, взвалить на большевиков, якобы «неспособных к управлению», вину за развал хозяйства и вызвать всеобщее недовольство трудящихся. Враги Советской власти пытались применять этот метод в государственном масштабе, придав ему организованный характер 24. Капиталисты, поддерживаемые их прислужниками — меньшевиками и эсерами, срывали производство, а во многих случаях закрывали предприятия. Съезд Всероссийского союза обществ заводчиков и фабрикантов в начале декабря 1917 г. постановил препятствовать выполнению декрета о рабочем контроле и закрывать предприятия, на которых контроль «осуществляется в форме активного вмешательства в управление» 25.
Подобные решения принимали и местные руководящие органы фабрикантов и заводчиков. Так, Совет съездов горнопромышленников Урала 17 ноября постановил: «Не допускать введения рабочего контроля ни в какой его форме; в случае введения контроля явочным порядком предприятия закрывать и прекращать им перевод денег и материалов» 26.
Иностранные капиталисты, владельцы предприятий в России, также попытались не подчиниться рабочему контролю. Владельцы Московского механического завода, принадлежавшего английской фирме, прислали из Лондона телеграмму: «Отвергаем окончательно требование контроля» 27.
Против декрета о рабочем контроле ополчились меньшевики и эсеры. До победы революции мелкобуржуазные партии проти- 336


вопоставляли большевистскому лозунгу рабочего контроля требования государственного контроля, т. е. контроля буржуазного государства, что вполне устраивало буржуазию. Сейчас, когда государство стало пролетарским, они изменили тактику: пусть будет рабочий контроль, но он должен быть только «осведомительным», не ущемлять «права» владельцев предприятий. Советский декрет о рабочем контроле меньшевики и эсеры изображали как узаконение анархо-синдикализма. В январе 1918 г. на III Всероссийском съезде Советов Ленин говорил: «Когда нас обвиняли в том, что, вводя рабочий контроль, мы разбиваем производство на отдельные цехи, мы отметали этот вздор. Вводя рабочий контроль, мы знали, что пройдет не мало времени, пока он распространится на всю Россию, но мы хотели показать, что признаем только один путь — преобразований снизу, чтобы рабочие сами выработали снизу новые основы экономических условий»28. Меньшевистская версия была подхвачена буржуазными авторами, которые и поныне твердят, будто бы декрет узаконил захват предприятий рабочими коллективами.
Буржуазия рассчитывала, что без нее и ее слуг рабочие не сумеют обойтись, она была убеждена, что методами саботажа она остановит производство и Советская власть вынуждена будет отказаться от рабочего контроля. 28 ноября 1917 г. орган Совета, съездов представителей промышленности и торговли писал: «Имеются ли в среде рабочих люди, могущие хоть с призрачною надеждою на успех разобраться в сложном заводском производстве?.. Таких людей среди рабочих нет, да и быть не может, так как для приобретения необходимого опыта необходимы многие годы учебы и практического опыта» 29. Жизнь показала беспочвенность расчетов эксплуататоров и подтвердила правоту Ленина, большевистской партии, безгранично веривших в способности рабочего класса, в наличие в его среде талантливых людей, которые смогут в короткий срок овладеть управлением производством. Органы Советской власти, рабочий класс решительно подавляли саботаж капиталистов. Отстраняя саботажников, рабочие поручали фабзавкомам и контрольным комиссиям вести дела предприятия.
Особую трудность представлял финансовый контроль. Представители рабочих в фабзавкомах и контрольных комиссиях но имели знаний и навыков, необходимых для контроля финансовой деятельности предприятий. Эта сторона дела страдала больше всего. Приведенное в феврале 1918 г. обследование 600 предприятий Москвы  показало, что учет сырья проводился на 32% предприятии, охваченных рабочим контролем, учет топлива — на 27, а финансовый контроль — только  на 8% предприятий30. Фабриканты, заводчики и их подручные, учитывая слабую сторону рабочего контроля, запутывали отчетность, снимали деньги с текущих счетов предприятий и переводили их на личные счета. Постепенно, однако, рабочие, приобретая определенный опыт, усиливали контроль и в этой области. Большую помощь им оказывали предста-
337


вителп служащих, рвавшие с саботажниками и включавшиеся в работу контрольных комиссий. Были среди них бухгалтеры, финансовые работники.
Расширяя и углубляя контрольные функции, рабочие овладевали «секретами» управления, учились управлять. Фабзавкомы и контрольные комиссии принимали меры к возобновлению работы на закрытых предпринимателями предприятиях, занимались обеспечением их топливом, сырьем, заказами, не допускали расхищения оборудования п готовой продукции. По имеющимся данным, в апреле 1918 г. из обследованных 773 частных предприятий Северного района на 366, т. е. почти на 50% предприятий, рабочие участвовали в управлении31. Промышленная перепись, проведенная в августе—сентябре 1918 г., показала, что на 4348 предприятиях (64%) фабзавкомы и комиссии рабочего контроля принимали непосредственное участие в управлении заводами и фабриками. При этом на крупных предприятиях с числом рабочих от 500 до 1000 человек в управлении участвовало свыше 74% фабзавкомов п контрольных комиссий, а на предприятиях, насчитывавших свыше 5000 человек,—все 100% 32.
Огромную роль в осуществлении декрета о рабочем контроле сыграли профсоюзы, положение которых после победы Октября коренным образом изменилось. Став активными участниками и организаторами социалистического строительства, школой коммунистического воспитания трудящихся, они горячо включились в работу по организации и в деятельность рабочего контроля. В январе 1918 г. в Петрограде состоялся 1-й Всероссийский съезд профсоюзов (на нем преобладали большевики), осудивший меньшевистскую идею «нейтральности» профсоюзов «в великой исторической тяжбе между революционным социализмом и его противниками» 33 и подчеркнувший в своей резолюции, что центр тяжести работы переносится в организационно-хозяйственную область.
Съезд принял постановление об объединении профсоюзов с фабзавкомами, которые становились их низовыми органами. Эти решения усилили влияние профсоюзов среди рабочих. Через рабочий контроль профсоюзы, рабочий класс выдвигали руководителей, «людей с трезвым умом и с практической сметкой, людей, соединяющих преданность социализму с уменьем без шума (и вопреки суматохе и шуму) налаживать крепкую и дружную совместную работу большого количества людей в рамках советской организации» 34.
В первое время в деятельности рабочего контроля допускались отдельные просчеты, ошибки. Сказывалась неопытность рабочих масс в деле контроля и организации производства. Нередко при решении тех или иных вопросов исходили из интересов только своего предприятия. Даже в пределах одного города коллективы предприятий были разобщены, не всегда действовали согласованно. Однако жизнь, практика, руководящие указания большевистской партии учили рабочих преодолевать трудности,
338


ошибки. Работа контрольных комиссий становилась все более согласованной и целенаправленной.
Рабочий контроль решил ряд кардинальных взаимосвязанных задач, вставших перед Советским государством: он помог сохранению предприятий от разрушения, предотвратил разбазаривание оборудования, сырья и топлива, способствовал ломке старого, выступившего против революции, аппарата управления, создавал более благоприятные условия для приступа к национализации крупных предприятии, являлся для рабочих своеобразной школой управления, подготовки рабочих кадров для руководства народным хозяйством. Учитывая огромную роль, которую сыграл рабочий контроль в овладении народным хозяйством Советской республики, Ленин сделал вывод: «...Первым, основным шагом, который обязателен для всякого социалистического, рабочего правительства, должен быть рабочий контроль» 35. В. И. Ленин считал рабочий контроль общей закономерностью социалистических преобразований в экономике.
Жизненность ленинского положения была подтверждена практикой последующих народно-демократических и социалистических революций. Идея рабочего контроля над производством является составной частью требований пролетариата капиталистических стран, борющихся против всевластья монополий36.
Действенность рабочего контроля во много раз усиливалась взятием Советским государством в свои руки банковской системы страны — одной из важнейших позиций русских и иностранных капиталистов. Напомним, что Ленин накануне революции четко определил отношение к этой системе пролетарской власти: она должна овладеть банками и использовать их аппарат учета для регулирования экономической жизни в интересах трудящихся, большевики «кое-чему научились после 1871 года, они не оставили бы банк не взятым в свои руки» 37. Необходимость быстрого овладения банками диктовалась и тем, что они стали оплотом саботажников, выдавая им средства для их антисоветской деятельности.
Советский рабочий класс не повторил ошибку Парижской Коммуны — он захватил Государственный банк уже в ходе вооруженного восстания в Петрограде— днем 25 октября 1917 г. и, подавляя сопротивление саботажников, овладел его аппаратом38.
Советское правительство взяло под свой контроль частные банки. Однако банки, обманывая Советское государство, тайно продолжали финансировать саботажников, белогвардейские мятежи. Сочувствовавшие Советской власти банковские служащие помогли разоблачить эти преступные действия банкиров. «... Нашлись среди банковских служащих люди,— говорил Ленин,— которым близки интересы народа, и сказали: ,,они вас обманывают, спешите пресечь их преступную деятельность, направленную прямо во вред вам“. И мы поспешили» 39. На рассвете 14 декабря банки в Петрограде были заняты красногвардейскими отрядами40, после чего ВЦИК издал декрет о национализации банков.
339


Все частные банки страны объединялись с Государственным банком. Средства банков были конфискованы и использовались для нужд Советского государства. В день национализации байков В. II. Ленин отмечал: «Мы хотели идти по пути соглашения с банками, мы давали им ссуды на финансирование предприятий, но они затеяли саботаж небывалого размера, и практика привела пас к тому, чтобы провести контроль иными мерами» 41.
Так был нанесен мощный удар по экономическому могуществу буржуазии, по зависимости России от иностранного капитала, контрреволюция лишилась важного источника финансирования.
Декрет о национализации банков провозглашал: «Интересы мелких вкладчиков будут целиком обеспечены» 42. Таким образом еще раз подчеркивалось, что эта мера обращена только против крупной буржуазии.
23 января 1918 г. Совнарком принял декрет о конфискации акционерных капиталов бывших частных банков43, наносивший новый удар по верхам монополистической буржуазии. Эта цель декларировалась в самой преамбуле декрета: «Имея в виду совершенно отстранить от руководства деятельностью создаваемого ныне Народного банка Российской Республики капиталистов, владеющих акциями упраздненных частных банков, и продолжая таким образом ликвидацию режима банкирского всемогущества...»
Национализация банков позволила пролетарскому государству установить действенный контроль над буржуазией, она была важным шагом к обобществлению крупной промышленности, тесно связанной с банками. В 1914 г. 54% всей суммы капиталов акционерных обществ в России принадлежали банкам44. Советское правительство ликвидировало Государственный дворянский земельный банк и Крестьянский поземельный банк.
Большое значение для обеспечения экономической независимости Советской республики имело аннулирование государственных займов, заключенных царским и Временным правительством (21 января 1918 г.) 45. По имеющимся расчетам, государственный долг к моменту революции составлял 50 млрд, руб., из которых 12 млрд — иностранная задолженность, а из этой суммы 7,25 млрд — военная46. Аннулирование внешних и внутренних займов вызывалось не только экономической необходимостью. Это был акт принципиального характера. Советское государство не могло платить по займам, которые использовались на подавление революционного движения, ведение империалистических войн и т. д. Позже, в 1922 г., на Генуэзской конференции советская делегация в своем меморандуме указывала: «Если Советская власть отказывалась от признания обязательств прежних правительств... то не потому, что вообще опа „не способна“ или не „склонна“ выполнять обязательства, а по причинам принципиального характера и политической необходимости» 47.
Важно отметить, что интересы «малоимущих граждан» и в данном случае учитывались: владельцы государственных бумаг
340


внутренних займов на сумму не свыше 10 тыс. руб. должны были получить соответствующую компенсацию.
Аннулирование иностранных займов освободило трудящихся от ежегодной выплаты огромных сумм в виде погашения долгов п процентов. На декрет ВЦИК об аннулировании государственных займов последовали протесты империалистических государств. Опп были отклонены Советским правительством.
Взятие пролетарским государством в своп руки банковского дела, кредитно-учетной системы облегчало национализацию основных средств производства. Этому способствовала также широкая инициатива трудящихся, которой в немалой степени содействовало начавшееся осуществление социальной политики большевистской партии. Рабочему классу предстояло решить такие задачи буржуазно-демократической революции, как ликвидация помещичьего землевладения48, сословного строя, неравноправного положения женщин и др. «Мы решали вопросы буржуазно- демократической революции,— указывал В. И. Ленин,— походя, мимоходом, как ,,побочный продукт“ нашей главной и настоящей, пролетарски-революционной, социалистической работы» 49.
Сразу же после победы Советская власть приняла ряд мер в области трудового законодательства. В частности, она осуществила одно из основных требований программы-минимум большевистской партии — декретировала 8-часовой рабочий день. Для подростков, не достигших 18 лет, устанавливался еще более короткий рабочий день — 6-часовой. Запрещалось применение труда женщин и подростков в ночное время, под землей и сверхурочно 50.
Советская власть развернула борьбу с безработицей — порождением капиталистического способа производства. К моменту революции она уже достигла больших размеров; саботаж буржуазии грозил дальнейшим ростом. В перечне основных вопросов экономической политики, составленном Лениным 27 ноября 1917 г., значился пункт: «Безработица»51. При профсоюзах создавались биржи труда: они вели учет безработных и направляли их на создававшиеся рабочие места. ВЦИК и СНК приняли «Положение о страховании на случай безработицы» (20 декабря 1917 г.): вводилось пособие безработным в размере средней поденной зарплаты 52. ВЦИК утвердил декрет о государственном страховании на случай болезни и временной нетрудоспособности (22 декабря 1917 г.) 53. Для женщин-работниц вводились оплачиваемые отпуска по материнству, денежные пособия в связи с родами, для кормящих матерей — 6-часовой рабочий день. Было положено начало осуществлению бесплатной и общедоступной медицинской помощи трудящимся. В столицах началось переселение рабочих из трущоб в квартиры буржуазии — это был первый шаг в деле улучшения их жилищных условий. Таким образом, Советская власть сразу начала осуществлять систему мер по улучшению материального положения трудящихся54 — главной цели пролетарского государства.
341


Рядом законодательных актов были ликвидированы сословия и гражданские чины, все сословные привилегии и ограничения; церковь отделялась от государства и школы, вероисповедание объявлялось личным делом каждого гражданина; женщины получили равные нрава с мужчинами в труде, общественной и политической жизни. Ленин писал: «Возьмите религию или бесправие женщины или угнетение и неравноправие нерусских национальностей. Это все вопросы буржуазно-демократической революции. Пошляки мелкобуржуазной демократии восемь месяцев об этом болтали; нет ни одной из самых передовых стран мира, где бы эти вопросы были решены в буржуазно-демократическом направлении до конца. У нас они решены законодательством Октябрьской революции до конца» 55. Решая «походя, мимоходом» общедемократические задачи, Октябрьская революция создавала условия для активного включения рабочих и крестьян в дело социалистического строительства.
Одним из первых и важнейших шагов к социалистическому переустройству экономики являлась национализация крупных синдицированных предприятий, монополий. Огромную роль в ее подготовке сыграл рабочий контроль. В январе 1918 г. на III Всероссийском съезде Советов В. И. Ленин подчеркивал: «Переход к конфискации заводов после рабочего контроля был также вполне легок»56. Национализация предприятий стала возможна и потому, что Советское правительство своевременно приступило к созданию органов управления народным хозяйством. Ленин, партия исходили из того, что одна национализация еще не решает дело. Задача заключалась в осуществлении подлинного обобществления предприятий, руководстве ими со стороны рабочего класса.
Социалистическое производство, говоря словами В. И. Ленина, предполагало налаживание «чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей»57. Как организовать управление таким производством? Одна из многочисленных трудностей, с которыми встретился рабочий класс при решении этой задачи, заключалась в том, что заранее, до победы революции, «изобрести» формы организации аппарата управления нельзя было. Их можно было найти только в процессе практики, по выражению В. И. Ленина, «в самом ходе работы, испытывая те или иные учреждения, наблюдая их на опыте, проверяя их коллективным общим опытом трудящихся и, главное, опытом результатов работы...» 58.
Руководящими органами в отраслях экономики, согласно решению II Всероссийского съезда Советов, являлись экономические наркоматы: земледелия, продовольствия, финансов, путей сообщения, торговли и промышленности. Вскоре после съезда возникла идея создания специального органа по руководству народным хозяйством. Один из руководителей Центрального Совета
342


фабзавкомов Петрограда, В, Я. Чубарь, об этом рассказывал: «Уже в пылу октябрьских дней Центральный Совет фабрично-заводских комитетов обсуждал идею создания общего хозяйственного органа, способного вести хозяйство но пути социалистического переустройства. 26 или 27 октября было устроено совещание с т. Лениным по этому же вопросу, и идея создания такого органа укрепилась окончательно. Тогда же начало фигурировать в проекте и самое название — „Совет народного хозяйства“»59. В ноябре вопрос о создании единого экономического центра страны обсуждался в Центральном Совете фабзавкомов, в Совнаркоме и во ВЦИК60. Им стал Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ). В основу декрета ВЦИК и СНК о его создании (2 декабря 1917 г.) были положены ленинское указание о том, что ВСНХ должен стать таким же боевым органом для борьбы с капиталистами и помещиками в экономике, каким является Совнарком в политике61, а также пдея регулирования народного хозяйства. На ВСНХ возлагалась выработка общих норм и планов регулирования экономической жизни страны, согласование и объединение деятельности центральных и местных регулирующих хозяйство учреждений и хозяйственных наркоматов, органов рабочего контроля и т. д. С созданием ВСНХ стал осуществляться новый принцип руководства экономикой всей страны — плановость.
Из текста декрета видна преемственность его и тесная связь с декретом о рабочем контроле. ВСНХ, гласил декрет, «образуется: а) из Всероссийского Совета рабочего контроля, состав которого определен декретом от 14 ноября 1917 г.; б) из представителей от всех народных комиссариатов; в) из сведущих лиц, приглашаемых с совещательным голосом» 62.
В дальнейшем состав ВСНХ в целях большей оперативности был сужен. Большую роль в его руководящих органах играли работники Центрального Совета фабзавкомов. Членами Президиума ВСНХ, в частности, стали выдвинутые фабзавкомами и профсоюзами рабочие-металлисты В. Я. Чубарь, Г. Д. Вейнберг, Я. Э. Рудзутак, А. В. Шотман.
Для осуществления обширных и сложных функций, определенных декретом, нужен был соответствующий технический аппарат. ВСНХ, создавая свои структурные подразделения (отделы, секции, ведавшие отраслями хозяйства), стремился использовать аппарат старых «регулирующих» органов (например, таких, как комитет распределения металлов — «Расмеко», «Продамет», «Кровля»). Коренным образом реорганизуя его, изгоняя злостных саботажников, он подчинял его диктатуре пролетариата.
На местах создавались районные (областные), губернские, уездные, а затем и городские совнархозы, находившиеся в двойном подчинении — местного Совета и ВСНХ, руководившего их работой. Совнархозы формировались, главным образом, из представителей профсоюзов, фабзавкомов, местных Советов. В эти органы направлялись наиболее сознательные, политически активные рабочие.
343


В лице совнархозов была создана единая система органов управления народным хозяйством. Под их руководством и с помощью профсоюзов, фабзавкомов, органов рабочего контроля развернулась большая работа по преодолению хозяйственной разрухи, вызванной империалистической войной и хозяйничанием буржуазии. Важнейшей частью этой работы был перевод промышленности с военного на мирное производство. Демобилизация промышленности коснулась не только предприятий, до войны выпускавших мирную продукцию, но и многих военных заводов: они получали задания на изготовление сельскохозяйственных орудий, машин, паровозов, товаров широкого потребления. Это создавало хозяйственным органам много трудностей. Приходилось перестраивать производство, перераспределять рабочую силу, подыскивать заказы, организовывать сбыт продукции. Задачи стояли грандиозные. Между тем организационного опыта но было, на первых порах дополнительные трудности создавал саботаж многих владельцев предприятий.
Создание системы совнархозов — органов управления хозяйством — явилось важным условием осуществления планомерной национализации синдицированной промышленности. Как уже отмечалось, экономическая программа большевистской партии допускала известпую постепенность в проведении национализации. И в первое время после победы революции представлялось, что темпы преобразований будут более или менее постепенными. В. И. Ленин в 1921 г. это наглядно проиллюстрировал на примере принятого в ноябре 1917 г. декрета о введении государственной монополии на объявления. Декрет предусматривал не уничтожение частной печати, а только подчинение ее государственному руководству, он означал, что остаются частные заведения, нуждающиеся в рекламах, объявлениях63. Жизнь вынуждала диктатуру пролетариата проводить национализацию более ускоренно, ибо буржуазия ожесточенно сопротивлялась Советской власти, саботируя, подрывая экономику, находившуюся и без того в катастрофическом состоянии.
В преамбуле «Проекта декрета о проведении в жизнь национализации банков и о необходимых в связи с этим мерах», внесённом В. И. Лениным в середине декабря 1917 г. на обсуждение бюро ВСНХ, говорилось: «Критическое положение продовольствия, угроза голодовки, созданная спекуляцией, саботажем капиталистов и чиновников, а равно общей разрухой, делают необходимыми чрезвычайные революционные меры для борьбы с этим злом». Перечень таких мер начинался с пункта: «Все акционерные предприятия объявляются собственностью государства» 64. Таким образом, провозглашалась цель: национализировать не только монополистические объединения — синдикаты, но значительно более широкий круг предприятий, ибо акционерные компании владели большей частью промышленности 65. Сроки национализации не уточнялись. Члены правлений и директора акционерных обществ обязаны были «в полном порядке продол-
344


жать ведение дел предприятий, выполняя закон о рабочем контроле, предъявляя все акции в Государственный банк и представляя местным Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов еженедельные отчеты в своей деятельности» 66.
Предлагая ввести всеобщую трудовую повинность, проект подчеркивал, что это прежде всего относится к лицам богатых классов. Для правильного учета и распределения продуктов все граждане должны присоединиться к какому-нибудь потребительскому обществу. Предусматривалось принятие мер к переводу закрывающихся и демобилизуемых предприятий, а также безработных, на производство необходимых продуктов. Указывалось, что лица богатых классов обязаны держать все свои денежные средства в Государственном банке, его отделениях и в сберегательных кассах67.
В ленинском документе развивалась, уточнялась экономическая программа партии с учетом условий первых послеоктябрьских месяцев. При этом не ставилась задача полного изъятия из ведения капиталистов средств производства. Ленинский проект на бюро ВСНХ не проходил утверждения, однако провозглашенные в нем цели и принципы легли в основу законодательства, касавшегося неотложных мер в области советской экономики.
24—27 декабря 1917 г., во время четырехдневного отпуска, В. И. Ленин написал заметки «Из дневника публициста (темы для разработки)». Здесь — важнейшие политические вопросы революции, деятельности Советской власти во всех областях жизни страны. В области экономического строительства намечались следующие темы: «Как организовать соревнование?», «Учет и контроль, как сущность социализма», «Дисциплина рабочих и босяческие привычки», «Финансы и продовольствие», «Деньги. Их роль. Их втягивание в ,,казну“», «Национализация промышленности и „долг“ рабочих в работе», «Государственная монополия внешней торговли», «Фиск (,,казна“) и превращение этого понятия в социалистической революции», «Банки —форма счетоводства», «Распределение труда и распределение продуктов...»68. Как бы обобщая всю программу, В. И. Ленин особо выделил то главное, что уже завоевано: максимум демократизма, конкретизация первых шагов к социализму, мир и земля 69. II в основе этого ленинского документа идея постепенности преобразований.
Научно обоснованную идею постепенности преобразований и соответствующую ей практику Советской власти по-своему пытались толковать меньшевики, кадеты. Они исходили из того, что программным требованием большевиков якобы была немедленная ликвидация всей частной собственности и частнособственнических отношений. Если же они после прихода к власти так не поступали, то потому, что не знали, что будут делать, среди них якобы царила неясность представления об экономической стороне социальной революции. Придерживаясь подобной версии, некоторые современные буржуазные авторы пишут, будто большевики в своей практической деятельности встали на путь «отступления
345


от доктрины марксизма» 70. Фальсификаторская сущность подобных версий была разоблачена еще тогда В. И. Лениным. В статье «Запуганные крахом старого и борющиеся за новое», написанной в конце декабря 1917 г., В. II. Ленин с гневом писал, что враги революции хватаются за нелепые, интеллигентски-пошлые представления о «введении социализма», повторяя различного рода фальсификации марксистского учения, приписывая марксистам мысль и даже план «ввести» социализм71. «Нам, марксистам,—указывал В. И. Ленин,—такие мысли, не говоря о планах, чужды. Мы всегда знали, говорили, повторяли, что социализма нельзя „ввести", что он вырастает в ходе самой напряженной, самой острой, до бешенства, до отчаяния острой классовой борьбы и гражданской войны,— что между капитализмом и социализмом лежит долгий период „родовых мук“...» 72
Итак, не отказываясь от идеи постепенности развития по пути социализма, Ленин в то же время подчеркивал необходимость решительного подавления сопротивления капиталистов-саботажников, что в тех условиях означало ускорение процесса преобразований в экономике, создания и расширения социалистического уклада.
В той же статье В. И. Ленина говорилось: «Чтобы стать господствующим классом и окончательно победить буржуазию, пролетариат должен научиться этому, ибо сразу ему неоткуда взять такого уменья. А научиться надо в борьбе. А учит только серьезная, упорная, отчаянная борьба. Чем более крайним является сопротивление эксплуататоров, тем энергичнее, тверже, беспощаднее, успешнее будет подавление их эксплуатируемыми. Чем разнообразнее будут попытки и потуги эксплуататоров отстоять старое, тем скорее обучится пролетариат выгонять своих классовых врагов из их последних закоулков, подрывать корни их господства...» 73
Как видно из всего сказанного, экономической программе партии, рассчитанной на постепенность, соответствовала практика первых шагов. В принципе не отказываясь от идеи постепенности преобразований, Советская власть примерно со второй половины ноября 1917 г. вынуждена была перейти к методам «красногвардейской атаки на капитал», которые ускоряли процесс национализации.
Еще основоположники марксизма предвидели, что конкретные формы, сроки, методы обобществления средств производства будут «зависеть от обстоятельств, при которых наша партия захватит власть, от момента, когда это произойдет и от способа достижения этого» 74. Как обстоятельства диктовали переход к методам «красногвардейской атаки», покажем на примере, ставшем хрестоматийным.
Еще в сентябре 1917 г. Ликинская мануфактура (Владимирская губерния) была закрыта ее хозяином А. В. Смирновым. 4000 рабочих получили расчет. Сразу же после победы Октября профсоюз текстильщиков, поддержанный Московским Советом, 346


обратился в Совнарком с предложенном о конфискации Ликинской мануфактуры. 15 ноября был принят декрет о национализации фабрики. В мотивировочной части декрета говорилось: «Совет Народных Комиссаров, считая, что закрытие фабрики товарищества Ликипской мануфактуры А. В. Смирнова, исполняющей заказы на армию и обслуживающей нужды беднейших потребителей,— недопустимо, что материалы по обследованию дел на фабрике указывают на злую волю предпринимателя, явно стремившегося локаутировать рабочих и саботировать производство, и что в интересах народного хозяйства, широкой массы потребителей и 4000 рабочих и их семей необходимо пустить указанную фабрику в ход...» 75
Рабочие избрали правление фабрики в составе трех представителей фабзавкома, одного — от Московского областного профсоюза текстильщиков и одного от Комиссариата труда Московской области. Не было топлива, касса была пуста. Однако рабочие преодолевали все трудности. В 1918 г. производительность труда на фабрике в два раза была выше, чем в 1916 76.
Уральские капиталисты в ответ на победу Советской власти останавливали предприятия, прекращали выдавать рабочим заработную плату, делали все, чтобы «костлявой рукой голода» поставить их на колени. Уральский областной Совет рабочих и солдатских депутатов командировал одного из своих членов, В. Воробьева, в Петроград (в Совнарком) для информации о положении дел на Урале 77. После беседы с уральским делегатом (конец ноября — начало декабря 1917) Ленин написал Ф. Э. Дзержинскому и А. Г. Шляпникову (нарком труда) записку: «Вопрос на Урале очень острый: надо здешние (в Питере находящиеся) правления уральских заводов арестовать немедленно, погрозить судом (революционным) за создание кризиса на Урале и конфисковать все уральские заводы» 78.
Инициаторами проведения национализации во многих случаях являлись сами рабочие, как правило, мнение рабочих коллективов играло решающую роль при вынесении постановлений о переходе предприятий в руки государства. Своим личным примером В. И. Ленин показывал, как надо учитывать мнение рабочих. В Богословском горном округе, где было занято до 40 тыс. человек и производилось 20% уральского металла79, рабочие вследствие саботажа оказались в крайне тяжелом положении. Они направили своих представителей в Петроград. Слесарь Надеждинского завода М. А. Андреев, большевик—депутат Надеждинского Совета и председатель Центрального Совета фабзавкомов Богословского округа А. В. Курлынин были приняты Лениным. Владимир Ильич расспрашивал их о положении дел на Надеждинском заводе и рудниках, о возможности перевода их на производство мирной продукции и, выслушав представителей рабочих, обещал поддержать просьбу о национализации предприятий округа80. От имени рабочих организаций Богословского округа делегаты дали обязательство поднять производительность всех
347


предприятий округа, уста ловить в них полный порядок и трудовую дисциплину, установить вооруженную охрану имущества, представлять сметы расходов и передавать всю производимую продукцию государству для распределения ее согласно плану Наркомата торговли и промышленности 81. Этот документ прекрасно передает появление у рабочих чувства хозяина, понимание того, что с победой революции приходит конец господству капиталистов, и отныне забота о производстве, охрана предприятий — обязанность самих трудящихся.
7 декабря Председатель Совнаркома В. И. Ленин подписал декрет о конфискации всего имущества акционерного общества Богословского горного округа и об объявлении его собственностью Российской Советской республики. Весь служебный п технический персонал обязывался оставаться на местах п исполнять свои обязанности82. Через два дня (9 декабря) Совнарком принял декрет о конфискации имущества акционерного Симского общества горных заводов 83. И в этом случае в Петроград прибыла делегация рабочих (во главе с П. Гузаковым), которая передала Совнаркому просьбу о национализации. Делегаты взяли такие же обязательства, как и представители Богословского округа. Обязательства делегатов обсуждались на всех заводах Симского округа. Рабочие повсюду присоединялись к пим 84.
В южном крупнейшем промышленном районе страны — на Украине, в Донбассе — к национализации предприятий пришлось приступить в условиях начатых белогвардейцами военных действий против Советской власти и завершения борьбы против. Центральной рады. Калединцы щедро финансировались капиталистами, которые в то же время прекратили выдачу заработной платы рабочим. Командующий советскими войсками на юге В. А. Антонов-Овсеенко арестовал в Харькове 15 крупнейших капиталистов, предложив им внести полагавшиеся рабочим деньги. В. И. Ленин 29 декабря телеграфировал В. А. Антонову-Овсеенко: «От всей души приветствую вашу энергичную деятельность и беспощадную борьбу с калединцами... Особенно одобряю и приветствую арест миллионеров-саботажников...»85 Антонов- Овсеенко выпустил капиталистов после того, как их уполномоченные внесли для выплаты рабочим миллион рублей.
Прямое участие капиталистов в антисоветских мятежах ускорило национализацию ряда предприятий Юга и нашло отражение в соответствующих декретах Советского правительства. Так, декрет Совнаркома от 4 января 1918 г. о конфискации имущества товарищества Гельферих-Саде в Харькове содержал такую мотивировку: «Ввиду того, что правление товарищества М. Гельферих-Саде закрыло свой завод и, оставив главную контору в Харькове, переехало к Каледину в Ростов-на-Дону, Совет Народных Комиссаров постановил конфисковать все имущество товарищества Гельферих-Саде...» 86
В условиях массового саботажа капиталистов центральная власть не могла рассматривать каждый случай в отдельности.
348


Советам предоставлялся максимум самостоятельности в решении местных вопросов, в том числе в вопросах национализации предприятий. Отвечая на запросы с мест о мерах борьбы с саботажниками, Советское правительство разъясняло: Советы имеют право конфисковать предприятия саботажников, по предварительно они должны обследовать их состояние, положение с финансированием, снабжением топливом, сырьем, техническим. оборудованием87. Советы, рабочие организации обязывались неукоснительно руководствоваться интересами производства. Советское правительство добивалось, чтобы национализация носила планомерный характер. «И всякой рабочей делегации,— говорил. Ленин в апреле 1918 г. на заседании ВЦИК,- с которой мне приходилось иметь дело, когда она приходила ко мне и жаловалась на то, что фабрика останавливается, я говорил: вам угодно, чтобы ваша фабрика была конфискована? Хорошо, у нас бланки декретов готовы, мы подпишем в одну минуту. Но вы скажите: вы сумели производство взять в свои руки и вы подсчитали, что вы производите, вы знаете связь вашего производства с русским и международным рынком?» 88
Средства производства переходили к Советскому государству на основе конфискации, без какой-либо компенсации владельцам 89.
Национализация проводилась ускоренными темпами. Этого- требовала и необходимость скорейшего возобновления выпуска продукции на саботируемых капиталистами предприятиях и, прежде всего, на заводах и фабриках, имевших общегосударственное значение. К концу марта 1918 г. в Москве и Центральном промышленном районе в руки государства перешло свыше 50 крупных предприятий и среди них такие, как заводы «Динамо», Гужона, Михельсона, текстильные фабрики Рябушинских,. Коновалова и др. В Петрограде к 10 апреля было национализировано 21 предприятие, в том числе Путиловский, Невский,. Сестрорецкий заводы90. Из 18 крупнейших металлургических заводов юга России с декабря 1917 по февраль 1918 г. в собственность Советского государства перешло восемь — Кадиевский, Юзовский, Днепровский, Петровский, Брянский, «Шодуар», Макеевский и Александровский91. В руки государства перешли крупные предприятия угольной промышленности Донбасса. К весне 1918 г. было национализировано 106 металлургических заводов и рудников Урала, или 85% всей уральской промышленности 92. Успешно начавшаяся национализация предприятий,, шахт в Донбассе была прервана германской и австро-венгерской оккупацией. В Белоруссии с ноября 1917 г. по февраль 1918 г. было национализировано И предприятий93.
По данным промышленной переписи 1918 г., с ноября 1917 г. по март 1918 г. было издано 836 актов о национализации предприятий 94. В действительности их было значительно больше (не вошли сведения по Уралу, Донбассу и ряду других районов).
Сразу же после революции бывшие казенные железные доро-
34?


ги стали собственностью Советского государства. Велась подготовка к национализации частных железных дорог. 23 января 1918 г. Совнарком национализировал торговый флот. Овладение транспортом имело огромное значение для налаживания хозяйственной жизни страны. Однако не сразу Советской власти удалось взять в свои руки железнодорожный транспорт и навести здесь порядок. Выступая 13 января 1918 г. на Чрезвычайном Всероссийском железнодорожном съезде, Ленин говорил: «Вы знаете, сколько подкупа, обмана, спекуляций висит около каждой узловой станции, вы знаете, как бросаются миллионы эксплуататорами для того, чтобы попортить транспорт, чтобы загнать вагоны туда, где их не найдешь» 95. В этой контрреволюционной деятельности. участвовали капиталисты, персонал управления дорог, контрреволюционная верхушка профсоюза железнодорожников. Вскоре большевистской партии удалось организовать железнодорожных рабочих и рядовых служащих. Создавалось повое, советское управление железными дорогами страны.
Таким образом, национализация, как правило, проводилась планомерно, в соответствии с курсом на постепенное обобществление важнейших предприятий. Было, однако, немало случаев, когда местные Советы принимали решения о национализации мелких предприятий, становившихся обузой для государства. Чтобы не допустить такую практику, ВСНХ 16 февраля 1918 г. постановил: принимать решения о национализации могут только Совнарком и ВСНХ 96.
В ходе национализации средств производства и создания централизованной системы управления ими рабочий класс и его партия преодолевали проявлявшиеся кое-где анархо-синдикалистские тенденции среди части политически отсталых рабочих. В. И. Ленин подчеркивал, что «полным отказом от социализма является всякое, прямое или косвенное, узаконение собственности рабочих отдельной фабрики или отдельной профессии на их особое производство, или их права ослаблять или тормозить распоряжения общегосударственной власти...» 97.
Попытки со стороны рабочих рассматривать национализируемые предприятия в качестве собственности данного коллектива встречались довольно редко, органы Советской власти и рабочие организации давали им решительный отпор. Не соответствуют действительности утверждения ряда буржуазных авторов, будто бы анархо-синдикалистские проявления имели массовый характер. Еще в 1918 г., отвечая на клеветническое утверждение К. Каутского о том, что коллективы рабочих присваивали фабрики и заводы, В. И. Ленин писал, что «ни одна фабрика не была „присвоена“ рабочими, а все передавались в собственность республики...» 98
После принятия юридического акта о национализации предприятия проводилась работа по созданию государственного правления. Как правило, в него входили рабочие, которые уже приобрели некоторый опыт управления в органах рабочего контроля.
350


В формировании правлений и в непосредственном управлении велико было участие профсоюзов. Как отметил X съезд РКП (б) в 1921 г., профсоюзы тогда оказались почти единственными органами, которые наряду с проведением рабочего контроля могли взять на себя работу по организации производства и управлению предприятиями99, так как государственный аппарат управления народным хозяйством не был еще налажен, а саботаж владельцев предприятий п высшего технического персонала подрывал нормальное функционирование всего хозяйственного аппарата страны.
Переход от рабочего контроля к управлению встречал большие трудности. Главная из них — отсутствие у рабочего класса достаточных практического опыта и знаний, необходимых для управления крупным предприятием. «Вначале мы смотрели на эти трудности совершенно абстрактно, как революционеры, которые проповедовали, но совершенно не знали, как взяться за дело». Оппортунисты ухватились за это для обвинения большевиков, говорил В. И. Ленин в 1919 г. на VIII съезде РКП (б). «Как будто можно делать величайшую революцию, зная заранее, как ее делать до конца! Как будто это знание почерпается из книг! Нет, только из опыта масс могло родиться наше решение». Величайшей заслугой партии считал Ленин то, что она взялась за столь трудное дело, что она привлекла пролетарские массы к самостоятельной работе 100. Этот опыт партии большевиков, опыт первопроходцев стал достоянием международного коммунистического движения.
2. Осуществление Декрета о земле
Ленинский Декрет о земле положил начало великим аграрным преобразованиям социалистической революции.
Теоретической основой радикального решения земельного вопроса стала ленинская аграрная программа. В период буржуазно-демократических революций в России партия большевиков призывала прежде всего к конфискации помещичьих земель и требовала национализации всех земель в государстве. Эти требования сохранялись и при перерастании демократической революции в социалистическую, ибо они не были выполнены буржуазным Временным правительством.
Сама по себе национализация земли является мерой буржуазной, представляет собой требование самого чистого капиталистического развития. Но в условиях, когда «буржуазия в России теснейшим образом слилась с помещиками», отмена частной собственности на землю, переход всех помещичьих земель к крестьянству без выкупа не могли быть проведены до конца без «самых беспощадных революционных мер против капитала» 101, «без тесного союза крестьянства с городскими рабочими, без перехода всей государственной власти полностью в руки Советов рабочих, солдатских, крестьянских и др. депутатов» 102. Считая одним из
351


обязательных условий решения аграрно-крестьянского вопроса свержение господства буржуазии, Ленин неоднократно отмечал тесное единство и взаимозависимость между политическими и аграрными преобразованиями. Если полная аграрная революция невозможна вне связи с радикальным политическим переворотом, то и успех политического переворота в свою очередь обеспечивается революционной ломкой старых поземельных отношений в интересах трудящихся масс. При определении тактики по отношению к крестьянству партия большевиков исходила из ленинской концепции сохранения и закрепления достигнутой победы, создания гарантии от буржуазной реставрации. Центральное место в этой концепции занимает вопрос о поведении колеблющейся мелкобуржуазной массы, об умении рабочего класса повести за собой крестьянство и другие мелкобуржуазные слои.
Положив в основу Декрета о земле требования всех слоев трудящегося крестьянства, ленинская партия показала, что хотя социалистическая революция совершалась пролетариатом в союзе с беднейшим крестьянством, к революционному переустройству жизни страны привлекается все трудовое население деревни. Это имело огромное значение для дальнейшего укрепления и развития союза рабочего класса и крестьянства как основы государственной власти при диктатуре пролетариата.
Линия большевиков на сплочение вокруг рабочего класса мелкобуржуазных масс ни в коей мере не означала отказа от осуществления задач социалистической революции в деревне. Разъясняя тактику партии, В. И. Ленин писал: «Соглашение с мелкой буржуазией не в смысле блока для буржуазно-демократической революции, не в смысле ограничения задач социалистической революции, а в смысле исключительно форм перехода к социализму для отдельных слоев мелкой буржуазии» 103. Соглашение рабочих с трудящимся крестьянством было возможно потому, что коренного расхождения интересов тех и других нет, и только социализм может удовлетворить их интересы 104.
Прочный фундамент для перевода сельского хозяйства на путь социалистического развития представляла национализация земли, которая являлась основополагающим принципом нового земельного строя. В условиях социалистической республики Советов национализация земли была пролетарской национализацией. Она не -только наиболее последовательно завершала буржуазно-демократические аграрные преобразования, но, вместе с тем, означала могучий удар по частной собственности на средства производства вообще, по всей системе капитализма в России и давала «наи- «большие возможности пролетарскому государству переходить к -социализму в земледелии» 105. В этом принципиальное отличие национализации земли пролетарской революцией от национализации в период буржуазно-демократической революции: последняя лишь способствует развитию капитализма в сельском хозяйстве. Шагом к социализму было также декретирование передачи в исключительное пользование государства или общины высококуль-
352


турных хозяйств и конфискованного инвентаря, запрещение наемного труда в сельском хозяйстве.
При переходе политической власти к пролетариату, уничтожении частной собственности на землю и конфискации инвентаря, национализации банков и промышленных предприятий предусмотренное декретом уравнительное распределение земли не исключало развития социалистических форм земледелия. Оно лишь отодвигало на более или менее длительное время переход основных масс крестьянства от мелкого единоличного к крупному коллективному хозяйству, но не снимало эту задачу.
Решения II Всероссийского съезда Советов, означавшие ко- ренной поворот в судьбах миллионов крестьян, не могли осуществиться сами собой. На пути претворения в жизнь первых советских законов, прежде всего Декрета о земле, вставали огромные трудности. Следовало разработать для руководства практические правила и инструкции по осуществлению земельного закона, сломать старый правительственный аппарат на селе, провести демократизацию земельных комитетов, выполнить колоссальную работу по учету и конфискации помещичьих имений, сохранению от разрушения и порчи всего конфискованного имущества, организовать распределение между крестьянами помещичьей земли и хозяйственное ее использование и т. д. Выполнение этих задач в условиях громадной многонациональной страны с многоукладной экономикой в сельском хозяйстве уже само по себе было делом чрезвычайно трудным. Положение осложнялось упорной борьбой контрреволюционных сил против новой власти и проводимых ею политических и социально-экономических преобразований.
Правые эсеры, меньшевики, кадеты и другие антисоветские силы стремились любыми средствами сорвать фактическое осуществление Декрета о земле. Буржуазные газеты публиковали многочисленные статьи с нападками на советский аграрный закон, пытались подорвать его притягательную силу, внушить, будто бы декрет не является настоящим законом, а потому его нельзя исполнять. Эсеровский Исполнительный комитет Всероссийского Совета крестьянских депутатов в своих воззваниях и циркулярах прямо призывал местные крестьянские Советы и земское самоуправление не подчиняться Советской власти, саботировать все ее решения. Повели кампанию против аграрной политики Советского правительства бывшие руководители Министерства земледелия и Главного земельного комитета. Они объявили Декрет о земле незаконным и недействительным и предлагали местным земельным комитетам и всем гражданам «не исполнять и не допускать исполнения декрета» 106. Эсеры предприняли попытку ввести в действие законопроект министра Временного правительства С. Л. Маслова и разослали об этом циркуляр губернским и уездным земельным комитетам. В поддержку Главного земельного комитета выступил ряд местных земельных комитетов, находившихся под влиянием правых эсеров. Так, Поше-
12 Великий Октябрь
353


хонский уездный земельный комитет 20 декабря 1917 г. принял постановление: «Декрет о земле не выполнять, а руководствоваться только правилами, выработанными Временным правительством» 107.
В такой сложной обстановке классовой борьбы для утверждения рабоче-крестьянской власти и проведения аграрной революции партии большевиков нужно было «поднять сотни, тысячи и миллионы к самостоятельной политической жизни» 108. Проблема заключалась в том, чтобы преодолеть политическую пассивность части трудящихся, помочь им уяснить подлинно народный характер Советов как органов государственной власти. Самой ближайшей и неотложной задачей было быстрое распространение и разъяснение Декрета о земле. По предложению В. И. Ленина декрет был напечатан во всех большевистских газетах, в печатных органах многих местных Советов и неоднократно издавался отдельными брошюрами массовым тиражом. Пожалуй, ни один советский закон, вспоминал впоследствии В. Д. Бонч-Бруевич, «не был опубликован у нас так широко, как закон о земле, которому Владимир Ильич придавал такое огромное значение» 109.
В связи с многочисленными крестьянскими обращениями в Совнарком по земельному вопросу В. И. Ленин написал «Ответ на запросы крестьян» 110. Этот документ, ставший первой инструкцией к декрету, был опубликован в советских газетах, выдавался на руки ходокам.
Для политического просвещения трудящихся масс деревни, оказания помощи им в создании Советов на селе и проведения организованной конфискации помещичьих имений партия направила на места тысячи передовых рабочих, солдат и матросов. Важную роль в этом играли Военно-революционный комитет и Военная организация большевиков Петрограда, Центробалт и Совет крестьянских депутатов Петроградского гарнизона, Центральное бюро землячеств в Петрограде. Ими были посланы в провинцию тысячи агитаторов и комиссаров. Значительное число своих представителей направили ВЦИК Советов и Совнарком. На III Всероссийском съезде Советов Я. М. Свердлов говорил: «Для установления связи с местами, которые вначале были необычайно слабы, мы командировали на места несколько тысяч человек эмиссаров, деятельность которых в центре объединялась иногородним отделом» 111.
Агитаторы из рабочих и солдат несли в деревню пролетарские идеи и лозунги, правду о политике Советской власти, разъясняли классовую сущность Октябрьской революции, делом доказывали, что партия рабочих стоит за интересы всех эксплуатируемых. Под их влиянием политические настроения крестьян постепенно менялись в пользу большевиков. Рабочий-агитатор петроградского завода «Треугольник» В. П. Петров, посланный в Зубцовский уезд Тверской губернии, писал в ноябре 1917 г. в ЦК РСДРП (б): когда крестьяне «узнали, что такое большевики и чего они хотят», они сами стали большевиками. Общее собрание крестьян
354


Тухомицкой волости Псковской губернии с чувством глубокой благодарности рабочим того же завода «Треугольник», приславшим к ним агитатора В. М. Иванова и бесплатную литературу, сообщало в ЦК РСДРП (б): «Теперь, видя обман социалистов- революционеров, мы стойко стоим за товарищей большевиков, которые кладут свой труд и головы для блага бедного народа» 112.
Повсюду крестьянские массы, особенно приехавшие в родные села солдаты, включались в революционную борьбу и становились активными сторонниками партии большевиков. Характерна в этом отношении корреспонденция из Грайворонского уезда, опубликованная 15 ноября 1917 г. в газете «Курская жизнь». В пей говорилось: «Весь уезд охвачен движением. Крестьяне собираются, толкуют, читают декрет о земле... И везде в центре движения — большевики. Из Харькова, из Белгорода, с фронта являются в деревню солдаты... и несут с собой большевистские лозунги». И далее: «Большевик, о котором доселе деревня ничего не знала, сразу сделался другом, своим человеком. Каждое слово большевика ловится с жадностью» 113.
Многие сельские и волостные сходы крестьян принимали решения, в которых одновременно приветствовали и Советское правительство и «партию большевиков как верную защитницу трудового народа», и обещали «всеми силами поддерживать идеи и действия большевиков», «стоять за большевиков» 114. Крестьяне требовали «ни в какие соглашения с буржуазией не входить», «удалить из Учредительного собрания кадетов и их сообщников» 115, немедленно провести в жизнь декреты о мире, о земле 116 и сами приступали к организованной конфискации помещичьих земель 117.
Это был голос многомиллионных тружеников деревни. Решения II Всероссийского съезда Советов и борьба за их проведение в жизнь сплачивали вокруг рабочего класса и его партии не только крестьянскую бедноту, но всех сочувствующих, колеблющихся и неустойчивых попутчиков революции. Убедительным свидетельством тому были Чрезвычайный и II Всероссийские съезды Советов крестьянских депутатов, которые поддержали Советскую власть и ее декреты и решительно высказались за объединение Советов рабочих и солдатских депутатов с крестьянскими Советами.
Непосредственное выполнение на местах Декрета о земле должны были взять на себя волостные земельные комитеты и уездные Советы крестьянских депутатов. Волостные земельные комитеты еще накануне Октября получили массовое распространение, многие из них активно участвовали в аграрном движении и пользовались популярностью среди крестьян. При демократической реорганизации они могли под руководством уездных Советов немедленно и организованно провести конфискацию помещичьих имений.
Наряду с упрочением положения большевиков в Советах ширилось и укреплялось их влияние в земельных комитетах. Важ-
12*
355


ное значение для проведения через эти комитеты Декрета о земле имели утвержденные СНК и опубликованные 13 декабря 1917 г. «Положение о земельных комитетах» и «Инструкция об урегулировании земельными комитетами земельных и сельскохозяйственных отношений»118. Они определяли порядок формирования, структуру и функции земельных комитетов, устанавливали правила распределения, сельскохозяйственного использования земель и инвентаря и т. д. По существу деятельность земельных комитетов была поставлена под контроль Советов.
Ввиду явной контрреволюционной позиции 19 декабря 1917 г. был распущен Совет Главного земельного комитета и образован временный Совет в составе, определенном «Положением о земельных комитетах».
Понимая, какую роль играют земельные комитеты в реализации Декрета о земле, многие большевистские организации возглавили работу по обновлению их состава. Агитаторы-коммунисты, беспартийные посланцы рабочих столиц и губернских центров уполномочивались не только разъяснять революционные декреты Советской власти, но и организовать фактическую конфискацию, учет и раздел помещичьих земель. Они должны были добиться того, как писала «Правда», «чтобы Декрет о земле был не только бумажкой, а превратился бы в непреложный факт жизни, против которого бессильны всякие покушения помещиков и их друзей» 119. Приезжая в деревню, рабочие и солдаты активно участвовали в демократизации местных земельных комитетов. Показателен отчет агитатора из Великолукского уезда Псковской губернии, сообщившего, что до его приезда «во всех комитетах были большие беспорядки, сидели в них одни кулаки и помещичьи сынки... пришлось всех удалить со всех комитетов чуть ли не с боем». В результате проведенной им работы «крестьяне твердо стали держаться нашей партии большевиков», начался учет комитетами земель, лесов и имущества помещиков 120. Газета «Искра» в корреспонденции из Спасского уезда Рязанской губернии 15 декабря 1917 г. отмечала, что крестьяне создают новые земельные комитеты, которые не считаются с постановлениями губернского земельного комитета, а «руководствуются лишь Декретом о земле Ленина». Большевик М. Шувалов, проводивший по заданию Московского областного бюро РСДРП (б) работу среди крестьян Бежецкого уезда Тверской губернии, в ноябре 1917 г. информировал: «Всюду на сходах принимаются большевистские резолюции. В земельных комитетах социалисты-революционеры заменяются большевиками. Делаются наказы земельным комитетам немедленно приступить к проведению в жизнь закона о земле» 121.
Подобным образом повсюду земельные комитеты очищались от противников аграрной революции. Демократизация земельных комитетов, которая протекала в разных местах различными темпами, в основном завершилась к январю 1918 г. При слабом распространении в то время волостных и сельских Советов она
356


имела важное значение для планомерного и последовательного проведения в жизнь Декрета о земле. Именно с деятельностью земельных комитетов связаны аграрные преобразования в первые месяцы революции.
Время и формы ликвидации помещичьего землевладения зависели от целого ряда условий. Важное значение имело установление Советской власти в губернских центрах. Однако действительная конфискация нетрудовых владений в разных уездах одной губернии нередко начиналась и заканчивалась не одновременно и имела разную степень организованности. Правоэсеровские элементы, сохранившие пока свое влияние в некоторой части местных Советов и земельных комитетов, под предлогом ожидания Учредительного собрания саботировали советские аграрные законы или проводили фиктивный учет имений, оставляя их в хозяйственном распоряжении помещиков. В таких случаях борьба крестьянских низов за землю развивалась помимо земельных комитетов и приобретала иногда форму стихийного разгрома помещичьих имений. Бюро печати Наркомзема в январе 1918 г. опубликовало сообщение из Витебской губернии: «Погромы были. В прекращении погромов принимали живейшее участие сами же крестьяне. Причина погромов — бездеятельность земкомов в проведении земельной реформы» 122. По словам председателя Сергачевского уездного земельного комитета Нижегородской губернии, «в конце октября и в ноябре месяце уездная земельная управа была запружена ходатайствами сельских обществ и волостных земельных комитетов о частичной ликвидации частновладельческих имений. Неразрешение во многих местах приводило к полнейшему разгрому имений... Там, где были разрешения частичной ликвидации, все остальное, неразрешенное к ликвидации, цело» 123.
Послеоктябрьские разгромы имений были продолжением развернувшегося осенью 1917 г. крестьянского восстания против помещиков и Временного правительства и обычно были там, где не успела еще утвердиться Советская власть. Необходимо, однако, отметить, что определяющим было организованное осуществление аграрной реформы на основе советского Декрета о земле. В борьбе с разгромами имений большую роль сыграла сельская Красная гвардия, которая создавалась при многих местных Советах 124.
В ликвидации частного землевладения, если рассматривать этот процесс в целом, прослеживается два этапа: в течение последних месяцев 1917 г. и начале 1918 г. проводился учет инвентаря, имущества и земли владельцев, а затем решалась судьба хозяйства. При этом характер учета качественно изменялся. Первоначально преобладал учет, связанный с организацией земельными комитетами контроля и охраны конфискуемых имений, а по мере создания волостных и сельских Советов происходил переход от контроля к непосредственному управлению хозяйством.
Для проведения учета земель и всего имущества имений
357


земельными комитетами образовывались специальные комиссии. При учете составлялась опись всех земельных угодий, построек, скота и инвентаря, а в некоторых местностях одновременно производилась оценка описанного имущества. Предметы домашней обстановки, не подлежащей конфискации, не учитывались и не описывались за исключением предметов, имевших художественную ценность. По ним составлялась специальная опись в целях дальнейшего использования музеями и другими культурными учреждениями.
Приняв на учет хозяйство имений, земельные комитеты и Советы крестьянских депутатов должны были обеспечить сохранность всех учтенных материальных ценностей. Для этого, согласно инструкции об урегулировании земельных и сельскохозяйственных отношений от 13 декабря 1917 г., при учтенных хозяйствах оставались земельные комиссары, избираемые волостными земельными комитетами при участии волостного земства и волостных Советов крестьянских депутатов. Нередко комиссары имений или контрольные комиссии непосредственно избирались крестьянскими сходами ближайших селений. Комиссары вели контроль и наблюдение за целостью хозяйства до тех пор, пока управление им находилось в руках старой администрации. Но было немало случаев передачи заведования хозяйством комиссарам сразу же при приемке на учет помещичьих имений.
Имеющиеся по отдельным губерниям сводные статистические данные о времени ликвидации помещичьего землевладения показывают, что сразу же после издания Декрета о земле начался организованный учет бывших помещичьих владений и вместе с триумфальным шествием Советской власти ширился размах революционных земельных преобразований. К февралю—марту 1918 г. Декрет о земле глубоко вошел в жизнь, конфискация помещичьих имений и других нетрудовых хозяйств в основном была проведена.
Вторым важнейшим шагом аграрных преобразований, осуществляемых диктатурой пролетариата, стало распределение между крестьянами конфискованных земель и средств ее обработки весной 1918 г.
Декрет о земле лишь в принципе разрешал вопрос о порядке и формах землепользования. В тесной связи с ним стоит «Основной закон о социализации земли» 125, опубликованный 19(6) февраля 1918 г. Проведение в жизнь аграрных преобразований возлагалось уже на местные Советы, а не на земельные комитеты (постепенно они становились земельными отделами Советов) . Основной закон еще раз подтверждал отмену собственности на землю, недра, воды и леса, переход земли без выкупа в трудовое пользование народа и другие положения Декрета о земле. Значительное место в законе занимает детальное изложение правил уравнительного распределения земли.
Подтверждая крестьянское требование уравнительного землепользования закон о социализации земли на первый план выдви- 358


гал коллективные формы хозяйства. При установлении порядка передачи земли в пользование предпочтение отдавалось трудовым сельскохозяйственным товариществам. В целях скорейшего перехода к социалистическому хозяйствованию пролетарское государство должно было оказывать всяческое содействие общей обработке земли, давая преимущество артельному и кооперативному хозяйствам перед единоличным.
Важное значение для перехода к общественному землепользованию имело положение об устройстве сельскохозяйственных образцовых ферм или опытных показательных полей, для чего разрешалось занимать любые земли запасного фонда в любых необходимых для ведения хозяйства размерах. Закон о социализации земли, давая прямое преимущество коммунам и товариществам, оставлял, по определению Ленина, «дорогу свободной для того, чтобы земледелие могло развиваться на социалистических началах...» 126.
Руководством для местных органов стала «Временная инструкция переходных мер по проведению в жизнь закона о социализации земли», опубликованная Наркомземом 11 апреля 1918 г. Инструкция, как и сам закон, нацеливали на перестройку организационного аппарата земельной политики, на создание земельных органов в общей системе советского управления. К моменту принятия закона Советы крестьянских депутатов слились с Советами рабочих и солдатских депутатов, были организованы многие волостные и сельские Советы, которые стали решать вопросы местного управления. Для проведения земельных преобразований и руководства развитием сельского хозяйства в составе исполкомов губернских и уездных Советов создавались комиссариаты земледелия или земельные отделы. В феврале 1918 г. они действовали почти во всех губернских и большинстве уездных Советов центральной части страны127. К ним перешли обязанности земельных комитетов, а также соответствующие функции земских управ, которые полностью ликвидировались. В волостях же в это время продолжали существовать земельные комитеты как самостоятельные административные органы. Необходимо было создать в лице земельных отделов низовых Советов единый государственный аппарат по руководству всеми земельными делами. Формирование советских земельных органов проходило в феврале—марте, а в некоторых районах оно затянулось до мая—июня 1918 г. Там продолжали существовать земельные комитеты, но их деятельность была поставлена под контроль Советов.
Весной 1918 г. в целях руководства вновь созданными низовыми органами и организованного проведения советских аграрных законов повсюду созывались губернские и уездные съезды Советов и земельных отделов. На них обсуждались практические мероприятия по осуществлению закона о социализации земли, разрабатывались на его основе применительно к местным условиям инструкции и постановления о распределении земли и инвентаря.
На специфике применения первых земельных законов Совет-
359


ской власти в разных районах, краях, губерниях сказывались, но только общая расстановка классовых сил в стране на том или ином этапе революции, но и социально-экономические и национальные факторы, различия в уровнях развития, численности и организованности пролетариата. Большие трудности в проведении ленинской аграрной политики в национальных районах были обусловлены влиянием шовинизма и национализма, отдаленностью этих районов от центров революции — Петрограда, Москвы н других городов. Вот почему сроки и характер земельных преобразований на основе закона о социализации земли были неодинаковыми в различных районах.
Выполнение этого закона происходило в процессе углубления внутрикрестьянских классовых противоречий. Предметом напряженной борьбы, стали такие основные вопросы уравнительного распределения земли, как состав распределяемых земель; порядок предоставления, нормы и разверсточные единицы отвода земли; контингент населения, наделяемого землей. Особенно остро стоял вопрос о том, какие земли пустить в разверстку и по каким единицам она будет происходить.
Крестьянская беднота боролась за революционный уравнительный раздел всего земельного фонда по едокам. Такое распределение земли было невыгодно кулачеству, и оно добивалось дележки пашни и лугов по наличному сельскохозяйственному инвентарю и скоту в хозяйствах. Некоторые исполкомы Советов под влиянием левых эсеров принимали решения о наделении кулацких дворов двойной нормой земли или устанавливали, что правом на получение земли может пользоваться тот, кто имеет в достаточном количестве живой и мертвый инвентарь, «кто способен вести хозяйство» 128.
Временная инструкция переходных мер основной единицей при распределении земли считала едока. В большинстве мест землю предоставляли в первую очередь безземельным и малоземельным крестьянам, и наиболее широкое распространение получила разверстка земли по едокам, что соответствовало интересам бедняцких масс деревни. Обследование ЦСУ в 1918—1919 гг. более тысячи сел в различных районах страны установило, что в 88% сел земля распределялась по едокам, 10% — по наличным или ревизским душам и лишь в 2% сел — по работникам129. «Равенство при распределении земли,— писал В. И. Ленин в 1919 г.,—установилось, как известно, максимальное: в громадном большинстве случаев крестьяне, делят землю „ по едокам“» 130.
В ходе аграрных преобразований весной 1918 г. борьба между беднотой и кулачеством шла но только по вопросу, что будет принято в качестве разверсточной единицы, но также и по вопросу о составе распределяемых земель. Все конфискованные помещичьи и другие нетрудовые владения, за исключением земель, предназначенных для организации советских хозяйств, безусловно подлежали распределению. Столкновения происходили при решении судьбы различного рода крестьянских земель: купчих, от-
360


рубных, хуторских, надельных. Кулаки были заинтересованы в сохранении за собой всех этих земель. Трудящаяся часть крестьянства, напротив, стремилась к наиболее широкому осуществлению уравнительного распределения земли, к всеобщему разделу, которым охватывались бы все виды землевладения и коренным образом ломалась прежняя система землепользования.
Включение в общее распределение всех категорий земель получило широкое распространение в центральных земледельческих губерниях с наибольшими остатками крепостничества, а также в отдельных уездах других районов страны. Особой остроты достигло движение против отрубников и хуторян, имевших земли обычно больше местной трудовой нормы. Наиболее активным оно было в поволжских губерниях: Саратовской, Самарской, Уфимской. Казанской и Симбирской; в Центрально-Земледельческом районе: Пензенской, Тамбовской, Рязанской, Воронежской; на Украине: в Харьковской, Екатеринославской и Подольской 131.
Отношение к землеустроенным участкам было различным. В некоторых случаях принимались постановления не нарушать кулацкие хутора и отруба по мотивам сохранения производительных сил сельского хозяйства. Самарский губернский съезд представителей уездных и волостных земельных отделов в марте 1918 г. признал на предстоящий период не только не нужным, но и глубоко вредным и губительным «всякое нарушение в формах землепользования, особенно если оно сопряжено с переносом построек и всей усадьбы на другое место» 132. Тем не менее хуторские и отрубные участки нередко включались в общий уравнительный передел земли. Борьба бедноты против кулаков-хуторян на Средней Волге привела к изъятию весной 1918 г. «земли у 30,7% хуторских хозяйств, а 15,5% хуторов было совсем снесено» 133. Но в большинстве уездов хутора и особенно отруба сохранялись, излишки же земли против нормы отрезались с края участка.
Весной 1918 г. сплошной раздел (черный передел) всех земель, в том числе надельных, еще не был всеобщим. Во многих местах тех же центральных губерний страны переделы крестьянских земель были лишь частичными или вообще не происходили. Уклонялись от передела земель большинство донских, кубанских и терских станиц. В Белоруссии и на Украине они были проведены в немногих волостях. Не было черного передела в Сибири. Здесь наделы малоземельных крестьянских обществ увеличивались за счет земель запасного фонда, в который включались бывшие казенные, кабинетские, церковные и частновладельческие земли и неиспользованные надельные участки. В большинстве районов страны излишки земли у кулаков были отняты и переданы в руки бедноты во второй половине 1918 г.
Для осуществления революционных аграрных преобразований важное значение имело, наряду с конфискацией частновладельческих земель, изъятие средств производства помещичьих хозяйств — машин, орудий, скота, построек. Только при наличии
361


живого и мертвого инвентаря возможно было хозяйственное использование национализированной земли. Между тем к 1917 г. 28,7% крестьянских дворов не имели лошадей, 34% были безынвентарными. Обеспечение крестьянского хозяйства орудиями производства было жизненной необходимостью и одной из первостепенных задач Советской власти. Основным содержанием политики рабоче-крестьянского государства в этом вопросе были конфискация у помещиков и капиталистов сельскохозяйственных машин, всемерное развитие общественного регулирования и коллективных форм использования орудий производства, в интересах прежде всего беднейшего крестьянства, и общего повышения сельскохозяйственного производства.
В Декрете о земле говорилось, что весь живой и мертвый инвентарь конфискованных земель переходит в исключительное пользование государства или общины, в зависимости от величины и значимости их, без выкупа. Инструкция Наркомзема по проведению в жизнь закона о социализации земли устанавливала такой порядок использования инвентаря: крупные машины (локомобили, молотилки, жатки, сеялки и т. п.) передавались товариществам, коммунам и обществам; земледельческие орудия (плуги, бороны и др.) могли отдаваться на тех или иных началах в пользование отдельных крестьянских дворов.
Одной из форм общественной собственности и централизованного использования земледельческих орудий в интересах бедноты стали государственные прокатные пункты, которые в 1918 г. в большем или меньшем количестве были созданы во всех губерниях страны134. На них сосредоточивался главным образом крупный сельскохозяйственный инвентарь, который предоставлялся во временное пользование трудящемуся крестьянству на весьма льготных условиях.
Отдавая предпочтение коллективному и общественно-регулированному (через прокатные пункты) использованию машин и орудий, местные Советы вместе с тем передавали бедняцким дворам мелкий инвентарь бесплатно, а чаще за минимальную плату. По данным 1316 волостей (30,4% от общего их числа) 18 губерний, в 547 (48,8%) инвентарь был оставлен в конфискованных имениях для коллективных хозяйств, прокатных пунктов и других общественных нужд, в 354 (31,6%) он был распределен среди бедноты, в 78 (7%) стихийно разобран крестьянами, а в 142 (12,6%) волостях инвентаря в имениях не оказалось135.
При самом рациональном использовании наличного сельскохозяйственного инвентаря в стране было далеко не достаточно для удовлетворения потребностей крестьянских хозяйств. Следовало по возможности наладить производство новых машин и орудий. Советское правительство в первые же месяцы своей деятельности развернуло работу в этом направлении, К весне 1918 г. из 650 заводов, изготовлявших до 1917 г. орудия земледельческого производства и расположенных на территории Советской России, не занятой белогвардейцами, 400 были пущены в ход 136. Органи-
362


зовывался выпуск инвентаря для деревни и на других заводах. К весенней посевной кампании 1918 г. промышленность дала сельскому хозяйству десятки тысяч машин и орудий на общую сумму 100 млн. руб. Но это составляло лишь десятую часть минимальной годовой программы сельскохозяйственного машиностроения, намеченной ВСНХ с учетом срочной потребности в 3,5 млн. пахотных орудий и 300 тыс. простейших уборочных машин 137.
В условиях крайнего недостатка производства сельскохозяйственного инвентаря п общей хозяйственной разрухи важное значение имела организация ремонта машин и орудий. С начала 1918 г. местные земельные органы приступили к устройству ремонтных мастерских. Использовались земские и частные кустарные мастерские, а также кузницы и мастерские конфискованных имений. Большую работу по организации ремонта сельскохозяйственного инвентаря провели рабочие — комиссары Наркомпрода. Они привлекли не менее 5 тыс. местных рабочих и при их участии организовали 15 тыс. слесарно-кузнечных и ремонтных мастерских. Значительную роль в налаживании материально-технической помощи деревне в конце 1917 — начале 1918 г. сыграла самодеятельная рабочая организация — Всероссийский союз рабочих и крестьян 138.
В результате осуществления аграрной политики Советской власти крестьянство сразу же резко улучшило свое положение. «В крестьянской стране,— писал Ленин,— первыми выиграли, больше всего выиграли, сразу выиграли от диктатуры пролетариата крестьяне вообще» 139. К крестьянам перешло более 150 млн. десятин новых земель. Причем, по данным 31 губернии, более 95% удобной земли из общего земельного фонда поступило в единоличное пользование крестьян. Отобранный у помещиков и переданный беднякам и середнякам инвентарь оценивался в 300—350 млн. руб. Советская власть освободила крестьян от арендных платежей помещикам и расходов на покупку земли в сумме свыше 700 млн. рублей золотом ежегодно и от различных налогов на крестьянские земли, составлявших еще в 1913 г. почти 200 млн. руб. Кроме того, ликвидировались долги Крестьянскому поземельному банку, которые в 1914 г. достигли около 1,5 млрд. руб. Одни ежегодные проценты по этому долгу вырастали до 100 млн. руб.140. Такого радикального решения аграрного вопроса не знала мировая история.
Аграрные преобразования конца 1917 г.—начала 1918 г., прежде всего и главным образом решали до конца буржуазнодемократические задачи, причем с такой решительностью и полнотой, с какой ни одна буржуазная революция этого не сделала 141. Уже на этом этапе аграрной революции в деревне появились первые социалистические хозяйства.
На базе бывших помещичьих имений организовывались государственные хозяйства (совхозы). К концу 1918 г. было 3101 такое хозяйство с земельной площадью около 2 млн десятин 142.
363


Наряду с совхозами возникла и другая форма социалистических предприятий — первые коллективные хозяйства (коммуны, артели, тозы). В конце 1918 г. в стране насчитывалось около 3 тыс. колхозов. Подавляющая часть из них возникла во второй половине 1918 г.143 В то время крестьяне в массе своей еще не понимали преимуществ общественной обработки земли, и Коммунистическая партия не ставила задачу форсирования организации коллективных хозяйств. Ее политика в этом вопросе находилась в полном соответствии со взглядами Маркса и Энгельса на этот вопрос: мелкое частное производство переводить в товарищеское следует не насильпо, а посредством примера и оказывая ему общественную помощь144. Обосновывая историческую необходимость социалистического преобразования сельского хозяйства, В. И. Ленин в то же время подчеркивал, что это задача исключительной трудности и решать ее надо постепенно, воздействуя на крестьян «силой примера, силой привлечения к улучшению хозяйства...» 145.
Основными формами общественного производства были сельскохозяйственные коммуны и артели при некотором преобладании первых. Одновременно стали появляться тозы.
Первые коллективные хозяйства в своем большинстве были небольшие. По данным Наркомзема, относящимся к 1579 коллективам, в среднем на один из них приходилось 121,4 дес. земли, в том числе пашни — 38,4 дес., 15—20 семей с 63 едоками и 36 трудоспособными, т. е. коллективные хозяйства в 1918 г. объединяли примерно 186 тыс. человек (0,15% крестьянского населения), среди которых 106 тыс. трудоспособных146. В информационном листке Наркомзема РСФСР от 5 октября 1918 г. об итогах обследования колхозов говорилось, что «в коммуны идут в первую очередь бывшие безземельные и малоземельные крестьяне»147. Представление о социальном составе первых производственных коллективов в деревне дают материалы об имущественном положении членов — учредителей. Так, в Костромской губернии в 1918 г. было организовано 89 коммун, 145 артелей, 12 тозов. В коммунах было 47,3% бывших безлошадных и 52,7% однолошадных, а в артелях — 39,0% безлошадных, 58,5% однолошадных хозяйств и 2,5% с двумя лошадьми. В тозы объединились 6,4% безлошадных и 93,6% с одной лошадью 148.
Небольшие размеры и бедняцкий состав первых коллективов свидетельствовали о сложности процесса качественного превращения крестьянина-единоличника в коллективиста, преодоления веками сложившейся социальной психологии крестьянства (консерватизм его взглядов, инертность, сила привычки к старому, боязнь новшеств). Порвать с частнособственническими хозяйственными привычками, со старыми предрассудками решились иа первых порах лишь немногочисленные, наиболее обездоленные группы бедноты.
Революционные аграрные преобразования привели к глубоким социально-экономическим сдвигам в деревне, оказали решающее
364


влияние на классовую группировку сельского населения. Прежде всего была осуществлена ликвидация класса помещиков. В социальной структуре дооктябрьской России помещики составляли самый малочисленный класс. Но они играли огромную роль в экономической и общественно-политической жизни страны. С конфискацией имений помещики лишились своей экономической базы, они перестали существовать как социально-экономическая сила, как класс.
Непосредственным результатом осуществления советских аграрных законов были сдвиги во внутриклассовой структуре крестьянства. Распределение конфискованных и передел крестьянских земель в 1918 г. вносили существенное изменение в землевладение крестьянства и его социальное развитие. Накануне Октябрьской революции 65% крестьянских дворов были бедняцкими, 20% — середняцкими, 15% — кулацкими. Проведение в жизнь Декрета о земле изменило соотношение разных групп крестьянства: к концу 1918 г. бедняцкие хозяйства составляли 35%, середняцкие дворы увеличились с 20 до 60%, а кулацкие сократились с 15 до 5% 149. В результате аграрной революции был прерван происходивший и все более усиливавшийся до революции процесс «раскрестьянивания» и начался противоположный процесс осереднячивания деревни.
С началом социалистического переустройства деревни стал формироваться сельский отряд рабочих государственных социалистических предприятий, а в классовой структуре крестьянства появился новый социальный тип — категория крестьянин-колхозник, за которой было будущее в социальном развитии деревни.
3. Борьба с голодом
Продовольственный вопрос в России был сложным в течение всех лет первой мировой войны. В 1917 г. собрали сравнительно сносный урожай лишь некоторые окраинные губернии России. Что касается центральных районов, в том числе поволжских губерний, там был явный недород. И все же общие запасы хлеба в России с учетом фондов, которые остались неиспользованными от прошлых лет, были значительными — в хлебопроизводящих губерниях избыток хлеба только от урожая 1917 г. составил 849 млн. пудов, а недостача в потребляющих губерниях равнялась 321 млн. пудов 150.
Выше уже отмечалось, что продовольственное положение в стране осенью 1917 г. стало катастрофическим, так как буржуазия избрала голод в качестве средства борьбы против пролетарской революции. Достаточно сказать, что в Петрограде к 25 октября запасов хлеба оставалось только на 1—2 дня, а хлебный паек составлял всего 200 г на человека. В последние три дня октября армии Северного фронта вместо 324 вагонов хлеба получили только 15151. С первых часов победы революции буржуа-
365


зия и ее ставленники, засевшие в продовольственных органах, развернули лихорадочную деятельность, чтобы полностью развалить, дезорганизовать продовольственное дело и тем самым обречь Советскую власть на гибель. «Петроград через короткий промежуток будет лишен хлеба, и власть, организованная большевиками, будет свергнута» — так сформулировал расчеты контрреволюции один из лидеров меньшевиков Ф. Дан 152. Голод для Советской власти представлял не меньшую опасность, чем мятежные генералы, развязывавшие гражданскую войну.
Нужны были немедленные и чрезвычайные меры по борьбе с голодом, и в первую очередь по снабжению населения столицы, где положение было критическим. Петроградский ВРК направил на станции столичного железнодорожного узла рабочих, солдат, моряков для поисков вагонов с продовольствием, скрытых саботажниками. В городе реквизировались запасы хлеба, спрятанные буржуазией, торговцами, спекулянтами. Виновные в задержании продовольственных грузов, сокрытии запасов, спекулянты арестовывались. Эти меры позволили на некоторое время улучшить продовольственное положение столицы. По примеру Петрограда подобные меры принимались и в других городах.
Одновременно в различные районы страны направлялись отряды рабочих и моряков, которые должны были заготавливать хлеб путем покупки и обмена его на промышленные товары. Эти и другие меры позволили несколько смягчить остроту кризиса, они сорвали надежды контрреволюции голодом сразу покончить с Советской властью. Но это было только началом борьбы. Продовольственное положение республики по вине контрреволюции вскоре ухудшилось. Хлебные районы Юга и Приуралья оказались отрезаны от центра страны восстаниями Каледина и Дутова, эшелоны с продовольственными грузами задерживались саботировавшими чиновниками железнодорожного ведомства, а также эсерами и меньшевиками Викжеля.
В. И. Ленину, партии большевиков было ясно, что чрезвычайными мерами можно лишь временно улучшить положение, кардинально решить ими продовольственный вопрос нельзя. Прежде всего требовался разветвленный налаженный аппарат в центре и на местах, который бы производил заготовки и распределение продовольствия. Вначале предполагалось временно, до создания советских продовольственных органов, использовать учетно-распределительный аппарат бывшего министерства продовольствия и его местных органов. Однако большинство сотрудников этого аппарата под влиянием кадетов, эсеров и меньшевиков отказались сотрудничать с Советской властью, встали на путь преступного саботажа 153. Советское правительство приняло энергичные меры по сосредоточению всего продовольственного дела в руках государства, изъятию его из рук старого, вставшего на путь саботажа, аппарата, созданию нового, советского, продовольственного аппарата. Центральным его органом стал созданный решением II Всероссийского съезда Советов Народный
366


комиссариат по продовольствию (наркомы: сначала И. А. Теодорович, с 19 ноября 1917 г.—А. Г. Шлихтер, с 25 февраля 1918 г.—А. Д. Цюрупа). Преодолевая саботаж чиновников бывшей) министерства и других продовольственных учреждении 154 руководители Наркомата налаживали его работу. Постепенно под контроль Советов ставилось и продовольственное дело на местах, находившееся в руках городских самоуправлений, затем но мере укрепления Советов и создания соответствующего аппарата оно всецело переходило в их ведение.
Прочным основанием пролетарской политики в продовольственном деле была государственная хлебная монополия. Как известно, хлебная монополия в России была объявлена Временным правительством еще 25 марта 1917 г. Однако проводилась опа в жизнь таким образом, что продовольственные запасы помещиков и кулаков практически не затрагивались и вся тяжесть монополии ложилась на плечи трудящихся крестьян. Временное правительство не вело борьбы с укрывателями продовольственных запасов и спекуляцией хлебом. Не были также установлены государственные цены на промышленные товары. Все это в условиях существования буржуазной власти обрекло хлебную монополию на провал.
После свержения Временного правительства сущность государственной хлебной монополии менялась коренным образом. Ее острие направлялось прежде всего против крупных держателей хлеба — кулаков и хлеботорговцев. В тех условиях осуществление хлебной монополии означало: запрещение частной торговли хлебом, сдача излишков государству по твердым ценам, распределение хлеба под контролем государства на основе классового пайка (рабочим — полный паек, другим классам и социальным слоям — неполный). Социалистическая революция создала объективные условия для проведения государством хлебной монополии. Сосредоточение в руках государства командных высот в экономике, ликвидация экономического господства помещиков и буржуазии, национализация земли — все это снимало главные преграды на пути осуществления хлебной монополии, так как были устранены непримиримые ее противники — помещики и крупная буржуазия. Трудящееся же крестьянство, получившее землю, кровно заинтересованное в укреплении Советской власти, неизбежно должно было примириться с хлебной монополией как неотвратимой необходимостью. Партии было, конечно, ясно, что осуществление хлебной монополии пролетарской диктатурой встретит большие трудности в силу мелкобуржуазной природы крестьянина-собственника, привыкшего считать: своим хлебом могу распоряжаться как хочу. Тем более трудно было крестьянину отказаться от этого взгляда в первый год революции, когда он только что получил землю и надеялся, что наконец-то плоды ее полностью будут в его распоряжении. Требовалось время, чтобы крестьянин осознал необходимость продавать излишки хлеба государству по низким твердым ценам, а не на рынке по высоким
367


ценам. Но альтернативы не было, и Советское правительство требовало неукоснительного осуществления государственной монополии на хлеб. В основном законе о социализации земли было указано, что торговля хлебом — внешняя и внутренняя — должна быть государственной монополией155. Заготовки продовольствия предполагалось вести на основе товарообмена между городом и деревней.
Прибывавшие на места продовольственные рабочие отряды, опираясь на крестьянскую бедноту, принимали все Меры по заготовке продовольствия. Она должна была производиться на добровольных началах. Реквизиции (с выплатой стоимости хлеба) допускались лишь в том случае, если владельцы излишками хлеба саботировали его продажу или обмен его на промышленные изделия. Однако уже тогда обнаружилось, что кулаки — основные держатели хлеба — ни на какие уговоры и на компенсацию не идут. Враждебно относясь к Советской власти, они объявили ей «хлебный бойкот», чтобы усугубить продовольственный кризис. И уже тогда многие практические работники отдавали себе отчет в том, что без действенных мер к владельцам хлеба решить продовольственную проблему не удастся. В отчетах эмиссаров Саратовского Совета, побывавших в деревне в ноябре 1917 г., мы находим следующие оценки и предложения. «Хлеба много... Добровольно хлеб не дадут» (Больше-Карайская волость Балашовского уезда); «Хлеб есть, но у кулаков. Беднота просит помощи, чтобы взять хлеб у кулаков. Необходима решительная борьба» (Казачкинская волость Балашовского уезда); «Хлеба очень много у кулаков. Нужны решительные меры. Беднота просит помощи против мироедов-спекулянтов» (Ольховская волость Царицынского уезда) 156. 22 февраля 1918 г. из Тулы поступило сообщение в Наркомпрод: «Кулаки заявляют, что хлеб вывозить ни за что не дадут и лучше его сожгут и пустят по ветру» 157. По мере углубления продовольственного кризиса все чаще уездные и губернские исполнительные комитеты признавали необходимым усилить меры принуждения к владельцам хлеба, утаивающим продукты от контроля и реквизиции. В январе 1918 г. Вятский губисполком обратился в уисполкомы с предложением «немедленно организовать вооруженную дружину... для содействия комиссиям уездным и губернским по учету п реквизиции хлебных запасов» 158. Также энергично звучал призыв Народного секретариата Украины к местным органам власти, опубликованный 23 февраля 1918 г. «Советы,— говорилось в нем,— должны проявить всю решимость в борьбе со спекуляцией и злостным укрывательством, не останавливаясь перед применением в необходимых случаях вооруженной силы» 159.
Борьба за хлеб приобретала все более острый и напряженный характер. По своему значению для судеб революции она приравнивалась в середине декабря 1917 г. В. И. Лениным к вопросу о мире: оба они стояли «во главе всех других политических вопросов» 160.
368


Голод усиливался с каждым днем. Особенно страдали Петроград, Москва и другие промышленные центры. В. И. Ленин призывал трудящихся активно включиться в борьбу с голодом. 14 января 1918 г. в Петроградском Совете он говорил: «Петроградские рабочие и солдаты должны понять, что им никто не поможет, кроме их самих... Если не поднять массы на самодеятельность, ничего не выйдет» 161. В различные районы страны, имевшие излишки хлеба, для его заготовки, ссыпки и доставки в голодающие города направлялись все новые продовольственные отряды. Для руководства заготовками продовольствия и его отправкой в промышленные центры были назначены чрезвычайные комиссары по продовольствию: на юг (Украины) Г. К. Орджоникидзе и в Сибирь А. Г. Шлихтер. В районы, где имелись излишки продовольствия, экстренными маршрутами отправлялись для обмена промышленные товары. Для обеспечения перевозок продовольственных грузов Совнарком утвердил декрет об охране дорог (30 января 1918 г.) 162. Маршрутные поезда с хлебом сопровождали красногвардейцы и солдаты.
В борьбу за хлеб все активней включались местные Советы, широкие массы рабочих и крестьянской бедноты. Советы выносили решения о проведении учета и реквизиции хлебных излишков, из рабочих и сельской бедноты создавались реквизиционные отряды, устанавливались контрольные посты на железнодорожных станциях и речных пристанях, которые задерживали мешочников и спекулянтов. Борьба за хлеб углубляла классовую борьбу в деревне.
Таковы были первые шаги диктатуры пролетариата по созданию нового экономического строя. Втягивая в революционное творчество трудящиеся массы, партия большевиков, руководствуясь основополагающими положениями марксизма-ленинизма о переходном периоде от капитализма к социализму, преодолевая огромные трудности, создаваемые сопротивлением свергнутых классов, новизной дела, неподготовленностью трудящихся к управлению, последовательно и решительно претворяла в жизнь программу революционного преобразования страны. Создавая в ключевых областях экономики социалистический уклад, Советская власть заложила не только политическую, но и материальную базу для коренной демократизации общественных отношений, для последовательного утверждения демократических прав и свобод трудового народа. Все это создавало прочную основу поддержке новой власти народными массами. В то же время сосредоточение в руках Советского государства важнейших рычагов в экономике лишало эксплуататоров возможности использовать в контрреволюционных, реставраторских целях материально-производственную сферу страны. Подрыв экономической основы буржуазной реставрации имел огромное значение для закрепления одержанной политической победы, для защиты завоеваний Великого Октября.
369


1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 10.
2 Там же. Т. 4. С. 446.
3 См.: Там же. Т. 22. С. 518.
4 Там же. Т. 25, ч. 2. С. 157. Предполагалось, однако, что уже при социализме товарное производство отомрет.
5 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 214.
6 См.: Там же. Т. 34. С. 161.
7 Там же. Т. 32. С. 122.
8 Там же. Т. 34. С. 307.
9 См.: Там же. С. 373.
10 Там же. С. 306.
11 См.: Там же. С. 116.
12 См.: Там же. С. 317.
13 Там же. Т. 44. С. 416.
14 См.: Там же. Т. 36. С. 10, 97,252; Т. 38. С. 306; Т. 41. С. 47—48.
15 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. М, 1974. Т. 5. С. 7, 8.
16 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 30—31.
17 Там же. С. 67.
18 Там же. С. 57.
19 См.: Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 83—86.
20 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 139—140.
21 Цит. по: Виноградов В. А. Ленинские идеи рабочего контроля в действии. М., 1969. С. 109.
22 Национализация промышленности в СССР: Сб. документов и материалов, 1917—1920 гг. М., 1954. С. 78.
23 Дробижев В. 3. Социалистическое обобществление промышленности в СССР: (По материалам промышленной переписи 1918 г.) // Вопр. истории, 1964. № 6. С. 46.
24 Этот метод классовой борьбы взят «на вооружение» международной буржуазией, он широко используется ею в странах, где революционное движение угрожает ее господству.
25 Профессиональный вестник. 1918. № 1/2. С. 17.
20 Национализация промышленности Урала, октябрь 1917 — июль 1918 г.: Сб. документов. Свердловск. 1958. С. 11.
27 Вопр. истории. 1948. № 10. С. 8.
28 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 274.
29 Цит. по: Баевский Д. А. Рабочий класс в первые годы Советской
власти (1917—1921 гг.). М., 1974. С. 24.
30 Известия Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов г. Москвы и Московской области. 1918. 16 февр.
31 Анкудинова Л. Е. Национализация промышленности в СССР, 1917— 1920. Л., 1963. С. 38.
32 Дробижев В. 3. Указ. соч. С. 49.
33 Первый Всероссийский съезд профессиональных союзов 7—14 января 1918 г.: Стеногр. отчет. М., 1918. С. 364.
34 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 193.
35 Там же. Т. 37. С. 139.
36 Подробной см.: Виноградов В. А. Рабочий контроль над производством: Теория, история, современность. М., 1983; Погорельский В. П. Общие черты в ликвидации городской буржуазии в странах социалистического лагеря. М., 1963; Дмитренко В. П. Исторический опыт социально-экономических преобразований Великой Октябрьской социалистической революции // Великий Октябрь и революции 40-х годов в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1977.
37 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 137.
38 Подробнее см.: Гиндин А. М. Как большевики овладели госбанками. М., 1961.
39 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 172.
40 Подробнее см.: Гиндин А. М. Как большевики национализировали частные банки. М., 1962.
41 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 173.
42 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 230.
43 Там же. С. 390—391.
44 История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1967. Т. 3, кн. 1. С. 472.
45 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 386—387.
46 Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы первой мировой войны. М., 1960. С. 516—526.
47 Документы внешней политики СССР. М., 1961. Т. 5. С. 236. На Генуэзской конференции советская делегация заявила, что правительство РСФСР готово при-
370


знать довоенные долги при  условиb возмещения ущерба, причиненного интервенцией.
48 Подробнее см. далее.
49 Ленин В. В. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 147.
50 См.: Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 1917. № 1. Ст. 7.
51 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 123.
52 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 201—205.
53 Там же. С. 267.
54 Подробнее о мерах по улучшению материального положения  трудящихся см.: Баева Л. К. Социальная политика Октябрьской революции. М., 1977.
55 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 146.
56 Там же. Т. 35. С. 274.
57 Там же. Т. 36. С. 171.
58 Там же. С. 378—379.
59 Народное хозяйство, 1918. № И. С. 8; Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 7.
60 См.: Баевский Д. А. Рабочий класс в первые годы Советской власти (1917—1921). М., 1974. С. 27.
61 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 134.
62 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 172—174.
63 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 200.
64 Там же. Т. 35. С. 174.
65 Подробнее см.: Журавлев В. В. Декреты Советской власти 1917 — 1920 гг. как исторический источник. М., 1979. С. 79.
66 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 174—175.
67 См.: Там же. С. 175—176.
68 См.:Там же. Т. 35. С. 188—190. Некоторые из этих вопросов Ленин поставил на повестку дня еще в ноябре 1917 г. См.: Там же. С. 124.
89 См.: Там же. С. 189.
70 Подробнее см.: Зародов К. И. Экономика и политика в революции. М., 1980. С. 64.
71 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 192.
72 Там же.
73 Там же. С. 194.
74 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. С. 287.
75 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 105 106.
76 1917 год в Москве. М., 1957. С. 204.
77 См.: Ленин В. В. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 405 406.
78 Там же. С. 16.
79 Минц В. И. История Великого Октября. 2-е изд. М., 1979. 'Г. 3. С. 766.
80 Владимир Ильич Ленин: Биохро¬
ника. Т. 5. С. 111.
81 Национализация промышленности на Урале: Сб. документов. Свердловск, 1958, С. 56.
82 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 186—188.
83 Там же.
84 Венедиктов А. В. Организация государственной промышленности в СССР. М., 1957. Т. 1. С. 198-201.
85 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 21.
86 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 327.
87 Баевский Д. А. Указ. соч. С. 42.
88 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 258.
89 Следует при этом заметить, что классики марксизма не исключали возможность выкупа. Более того, они считали, что при определенной расстановке классовых сил процесс обобществления средств производства на основе выкупа будет наиболее безболезненным.
90 Трукан Г. А. Рабочий класс и социалистическое обобществление промышленности (1917— 1918 гг.) // Рабочий класс — ведущая сила Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1976. С. 215.
91 Черномаз И. Ш. Борьба рабочего класса Украины за контроль над производством, 1917 — март 1918 г. Харьков, 1958. С. 148.
92 Труды I Всероссийского съезда советов народного хозяйства. М., 1918. С. 320.
93 Социалистическое преобразование в экономике Белоруссии в 1917— 1920 гг. Минск, 1966. С. 29, 33.
94 См.: Дробижев В. 3. Социалистическое обобществление промышленности в СССР // Вопр. истории 1964. № 6. С. 63.
95 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 305.
371


96 Сборник декретов и постановлений но народному хозяйству. М., 1918. Вып. 1. С. 203.
97 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 181.
98 Там же. Т. 37. С. 328.
99 См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд. М.. 1983. Т. 2. С. 342.
100 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 140 141.
101 Там же. Т. 34, С. 34—35.
102 Там же. Т. 32. С. 166.
103 Там же. Т. 35. С. 424.
104 См.: Там же. С. 102.
105 Там же. Т. 37. С. 327.
106 Першин IL II. Аграрная революция в России. М., 1966. Кн. 1, С. 447; Воля народа. 1917. 31 окт.
107 Шарапов Г. В. Разрешение аграрного вопроса в России после победы Октябрьской революции (1917—1920 гг.). М., 1961. С. 108.
108 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 155.
109 Бонч-Бруевич В. В. И. Ленин в Петрограде и в Москве (1917— 1920 гг.). М., 1956. С. 9.
110 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 68—69.
111 Свердлов Я. М. Избр. произведения. М„ 1959. Т. 2. С. 103.
11,2 Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийными организациями, Ноябрь 1917 — февраль 1918 г. М., 1957. С. 314, 344.
113 Борьба за установление и упрочение Советской власти в Курской губернии: Сб. документов. Курск, 1'957. С. 120.
114 Борьба за установление и упрочение Советской власти: Хроника событий, 26 октября 1917 г.— 10 января 1918 г. М., 1962. С. 176, 186, 248, 387, 415.
115 Там же. С. 405, 541, 583, 616.
116 Там же. С. 154, 197, 257, 368, 438, 571 и др.
117 Там же. С. 168, 363, 369, 401, 469 и др.
118 Экономическая политика СССР. М., 1947. Т. 1. С. 29—41.
119 Правда. 1917. 17 (4) нояб.
120 Борьба за установление и упрочение Советской власти на территории Великолукской области: Сб. документов. Великие Луки, 1957. С. 25—26.
121 Подготовка и проведение Великой Октябрьской социалистической революции в Тверской губернии: Сб. документов и материалов. Калинин, 1960. С. 337.
122 Красный арх. 1937. № 6 (85). С. 97.
123 Победа Октябрьской социалистической революции в Нижегородской губернии: Сб. документов. Горький, 1957. С. 416 417.
124 Цыпкина Р. Г. Сельская Красная гвардия в Октябрьской революции: По материалам губерний Центрального промышленного района. М., 1970.
125 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 407—420.
128 Ленин В. Я. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 143.
127 Першин П. II. Аграрная революция в России. М., 1966. Кн. 2. С. 130, 137.
I28 Минц И. И. Год 1918-й. М., 1982. С. 278.
129 См.: Шарапов Г. В. Указ. соч. С. 131—132.
130 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 276.
131 Минц И. И. Указ. соч. С. 286.
132 Медведев Е. И. Аграрные преобразования Октябрьской революции в Среднем Поволжье // Ленинский Декрет о земле в действии. М., 1979. С. 137.
133 Там же.
134 Минц И. И. Указ. соч. С. 293.
135 История Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1967, с. 464.
136 Селунская В. М. Рабочий' класс и Октябрь в деревне. М., 1968. С. 118.
137 Гладков И. А. Очерки советской экономики, 1917—1920 гг. М., 1956. С. 156—158.
138 См.: Селунская В. М. Указ. соч. С. 122—128.
139 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 276.
140 История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3, кн. 1. С. 478.
141 Подробнее об осуществлении аграрных преобразований см.: Першин П. Н. Указ, соч.; Рубач М. А. Очерки по истории революционного преобразования аграрных отношений на Украине в период проведения Октябрьской революции. Киев, 1957; Фих Б. М. Аграрная революция в Белоруссии,
372


1917—1920 гг. Минск, 1966; Щаеин 3. М. Октябрьская революция в деревне восточных окраин России (1917 — лето 1918 г.). М.. 1974; Ленинский Декрет о земле в действии: Сб. ст. М., 1979; и др.
142 Зеленин И. Е. Совхозы в первое десятилетие Советской власти, 1917—1927. М., 1972, С. 81.
143 Першин П. Н. Указ. соч. Кн. 2. С. 517.
144 См.: Маркс К., Энгельс Ф. 2-е изд. Соч. Т. 22. С. 518.
145 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 363.
148 Першин П. Н. Указ. соч. Кн. 2. С. 517, 518.
147 Красный арх. 1938. № 4. С. 96.
148 История СССР. 1959. № 5. С. 87. 149 История Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1967. С. 576.
150 Минц И. И. Указ. соч. С. 362.
151 См.: Давыдов Н. И. Борьба за хлеб. М., 1971. С. 20—21.
152 Известия ЦИК. 1917. 26 окт.
153 Подробнее см.: Осипова Т. В. Борьба с продовольственным кри¬
зисом в первые месяцы диктатуры пролетариата // Великий Октябрь и социалистические преобразования в советской деревне. Горький. 1983. С. 39—40.
154 Подробнее см.: Давыдов М. И. Борьба за хлеб. М., 1971.
155 См.: Декреты Советской власти. Т. 1.С. 409.
156 Герасименко Г. Л. Низовые крестьянские организации в 1917 — первой половине 1918 г. Саратов, 1974. С. 316.
157 Стрижков 10. К. Продовольственные отряды в годы гражданской войны и иностранной интервенции, 1917—1921. М., 1973. С. 74.
158 Установление и упрочение Советской власти в Вятской губернии. Киров, 1957. С. 458.
159 Гражданская война на Украине: Со. документов и материалов. Киев, 1967. Т. 1. Кн. 1. С. 5.
160 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 169.
161 Там же. С. 311.
162 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 452—454.


Глава восьмая
БОРЬБА ЗА ВСЕОБЩИЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ МИР. НАЧАЛО
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ
1. Борьба Советского правительства
за осуществление ленинского Декрета о мире и предотвращение империалистической интервенции
При определении характера внешнеполитических задач социалистической революции К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из возможности ее победы более или менее одновременно в главных капиталистических странах, т. е. по крайней мере в Англии, США, Франции и Германии. В остальных странах в течение длительного периода— 15, 20, 50 лет — могли сохраняться буржуазные и добуржуазные отношения, что обусловливало полосу гражданских войн и международных столкновений 1. Таким образом, предполагалось, что сразу же будет создана система социалистических государств и осуществление в новых условиях лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» приведет к объединению их усилий в обороне против попыток реставрации капитализма извне. Причем, если для подавления вооруженного сопротивления внутренней контрреволюции достаточно было и «пролетарской гвардии в городах, крестьянской гвардии в сельских местностях», то «против вторжения» социалистическому государству требовалась регулярная армия 2. Отмечалась и вероятность обострения гражданской войны и консолидации сил внутренней контрреволюции в условиях вторжения неприятеля3. Когда же в конце XIX в. центр мирового революционного движения переместился с Запада в Россию, Ф. Энгельс пророчески писал, что западноевропейские буржуа могут решиться «даже на то, чтобы послать свои войска для восстановления царской власти» 4.
Усилившаяся неравномерность экономического и политического развития капиталистических стран в эпоху империализма открыла перспективу установления диктатуры пролетариата первоначально в немногих или одной стране. Это тем более обусловливало историческую неизбежность попыток буржуазного мира разгромить возникшее пролетарское государство.
С первых дней существования внешнеполитическое положение Советского государства определялось прежде всего наличием капиталистического окружения, его планами и попытками ликвидировать прорыв империалистической цепи в России. Социалисти-
374


ческая революция победила в России на завершающем этане первой мировой войны, которая не только явилась ее мощным катализатором, но и во многом определила внешнеполитическую обстановку становления Советского государства. Разобщенность мира капитала на два воюющих блока, скованность на фронтах мировой войны их войск, истощение в ходе войны людских и материальных ресурсов главных империалистических стран (за исключением Японии, фактически не участвовавшей в войне, и США, вступивших в нее только в 1917 г.), рост в них антивоенных и революционных настроений являлись основным препятствием на пути интервенционистских планов империалистической реакции. В то же время продолжавшаяся мировая война в значительной мере порождала сложность и противоречивость международного положения Страны Советов. Ленин подчеркивал, что «с самого начала Октябрьской революции вопрос о внешней политике и международных отношениях встал перед нами, как самый главный вопрос» 5.
От скорейшего выхода Советской России из мировой войны зависело создание благоприятных международных условий для утверждения социализма, укрепления фундамента диктатуры пролетариата — союза рабочего класса с трудящимся крестьянством. В ретроспективном плане, выделяя узловые проблемы становления Советского государства, В. И. Ленин говорил: «В 1917 г. в чем был весь гвоздь? В выходе из войны, чего требовал весь народ, и это покрывало все» 6.
Принятый II Всероссийским съездом Советов ленинский Декрет о мире — программный документ советской внешней политики — явился итогом огромной теоретической работы большевистской партии под руководством В. И. Ленина по вопросам войны, мира и революции. Воплощенные в нем принципы внешней политики Советского государства знаменовали появление нового типа международных отношений, основанных на установлении мира между всеми народами, признании равноправия больших и малых народов, невмешательства во внутренние дела других государств. Впервые в истории теория научного коммунизма была положена в основу ведения государственной внешней политики.
Советское государство, считая продолжение войны «величайшим преступлением против человечества», предложило всем воюющим народам и правительствам немедленно начать переговоры о справедливом демократическом мире, мире без аннексий и контрибуций, т. е. без насильственного присоединения и ограбления чужих земель и народов7. Вместе с тем оно выражало готовность рассмотреть и другие условия мира при безусловном исключении всякой двусмысленности и всякой тайны при ведении переговоров, чтобы «вышибить из рук наших врагов возможность сказать, что их условия другие, и поэтому нечего вступать с нами в переговоры» 8. Так впервые обосновывалась В. И. Лениным в докладе на II съезде Советов необходимость для государства диктатуры пролетариата решать вопросы войны и мира
375


в условиях задержки пролетарских революций на Западе путем переговоров с империалистическими правительствами. В то же
время Советское правительство призывало народы и в особенности рабочих самых крупных воюющих государств (Англии, Франции и Германии) взять на себя задачу освобождения человечества от ужасов войны и ее последствий, помочь рабочим и крестьянам России «довести до конца дело мира» 9. Заявляя об отмене договоров и соглашений старых правителей России, В. И. Ленин подчеркивал: «Мы отвергаем все пункты о грабежах и насилиях, но все пункты, где заключены условия добрососедские и соглашения экономические, мы радушно примем, мы их не можем отвергать» 10. Несколько позднее, разъясняя ошибочность взглядов, что интересы международной революции якобы запрещают какой бы то ни было мир с империалистами, Ленин писал: «Социалистическая республика среди империалистских держав не могла бы, с точки зрения подобных взглядов, заключать никаких экономических договоров, не могла бы существовать, не улетая на луну» 11.
Ленинский Декрет о мире открывал перед всеми народами перспективу всеобщего демократического мира. Положение о возможности и необходимости мирного сосуществования государств с различными социальными системами ставило политический и дипломатический барьер развязыванию империалистической интервенции, содействовало борьбе трудящихся масс капиталистических стран в защиту первого в истории государства рабочих и крестьян. Уже тогда Ленин не только настойчиво пропагандировал мысль о желательности мирного сосуществования Советского государства с капиталистическими странами, но и изыскивал все возможные пути и средства для установления с ними взаимовыгодных экономических и иных контактов 12. В этой связи особенно наглядно предстает вся беспочвенность утверждений зарубежной буржуазной историографии о якобы чисто пропагандистском характере Декрета о мире, об его единственном предназначении как средства для «разжигания мировой революции».
В соответствии с положением этого Декрета о немедленном опубликовании тайных договоров, заключенных царским и Временным правительствами, из сейфов бывшего Министерства иностранных дел извлекались и публиковались в газетах, а затем в серии сборников договоры и другие документы (всего около 130). Словесная шелуха буржуазной пропаганды о защите «своего» отечества в мировой войне начисто опровергалась языком увидевших свет документов о сферах влияния и разделе чужих территорий, об ограблении народов. Во всей неприглядности представал перед человечеством империализм, кинувший на алтарь молоха за годы мировой войны 20 миллионов погибших и умерших от голода и эпидемий. М. Н. Покровский позже писал: «Но публикация была сделана наспех, в „газетном“ порядке, без всякого научного аппарата. Сделана была все же превосходно — если принять в расчет, что издателями были нередко рядовые 376


революционеры, профессией которых было делать историю, а пе писать се» 13.
Первостепенное значение имело ознакомление международной общественности с внешнеполитической программой Советского правительства, направленной на немедленное прекращение войны и достижение всеобщего мира, установление с этой целью соответствующих контактов с правительствами, государственными и общественными деятелями иностранных государств. В частности, 19 ноября ВЦИК назначил находившегося в Стокгольме члена Заграничного бюро ЦК партии В. В. Воровского своим полномочным представителем в Скандинавских странах, а в декабре Совнарком ассигновал ему 2 млн руб. в фонд борьбы за мир 14.
С целью реализации положения Декрета о мире — о скорейшем заключении перемирия Совнарком предписал исполнявшему обязанности верховного главнокомандующего генералу Н. Н. Духонину обратиться к командованию неприятельских армий «с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров» 15. Духонин не выполнил предписания Советского правительства и Стал жертвой народного гнева. Ленинский призыв обуздать контрреволюционных генералов и брать дело мира в свои руки нашел могучий отклик в массе солдат действующей армии. Под руководством солдатских комитетов и ВРК во главе с большевиками «солдатские миры» один за другим заключались дивизиями, корпусами и армиями на всех фронтах. Приказом главковерха Н. В. Крыленко устанавливалось, что «обязательным пунктом при заключении частичных перемирий должно входить условие о прекращении каких бы то ни было перебросок войск с фронтов договорившихся сторон на какой-либо новый фронт, в особенности же с нашего фронта на фронты воюющих армий» 16. Первым официальным перемирием во фронтовом масштабе стал заключенный 21 ноября договор о перемирии между армиями Западного фронта и группой армий генерала Г. Эйхгорна 17. Садясь за стол переговоров со вчерашними «нижними чинами» русской армии, кайзеровские генералы и офицеры понимали влияние этого шага на собственные солдатские массы. Военный врач Н. Г. Петров вспоминал о переговорах корпусного комитета Гренадерского корпуса с германским командованием: «Уже одно то, что простые русские солдаты явились в роли ответственных представителей корпуса и с ними, как с равноправными, вынуждены разговаривать немецкие офицеры, было само по себе революционизирующим фактором. Лопались десятилетиями вколачивавшиеся в немецкого солдата представления о незыблемых прерогативах „класса господ"» 18.
Германскую военщину идти на заключение перемирия при всей ненависти к Советской России заставило стратегическое положение Четверного союза. При истощении ого материальных и людских ресурсов самые твердолобые среди кайзеровских генералов убедились в бесперспективности войны на два фронта — на западе и на востоке. На Восточном фронте к ноябрю 1917 г. эта
377


империалистическая коалиция имела почти половину своих вооруженных сил — свыше 158 дивизий, из которых более 90 германских. Логика событий со всей неумолимостью заставляла германское правительство, вполне ведущее «на поводу остальные правительства четверного союза» 19, искать выход на путях мирных переговоров с Советской Россией. В Берлине, в кайзеровской ставке пришли к выводу о целесообразности навязать ей аннексионистский мир, создающий предпосылки для последующей интервенции, и перебросить максимум войск на запад для нанесения решающих ударов.
Вцепившись друг в друга мертвой хваткой фронтов мировой войны, империалисты германского блока и Антанты вынуждены были порознь решать задачу удушения русской революции. «Не будь войны,— говорил В. И. Ленин,— мы наблюдали бы соединение капиталистов всего мира: сплочение на почве борьбы с нами» 20. Интересы победоносного завершения мировой войны и определяли различия в политике двух главных группировок международного империализма по отношению к Советской Республике при общности главной цели — ее уничтожения. Это определило и реакцию стран Антанты на мирную инициативу Советского правительства. В его ноте от 8 ноября послам и посланникам США, Великобритании, Франции, Италии, Сербии и Бельгии предлагалось Декрет о мире рассматривать как формальное предложение немедленного перемирия на всех фронтах и открытия мирных переговоров. Спустя неделю правительствам и народам воюющих стран было предложено присоединиться к переговорам о перемирии, начало которых отсрочивалось до 19 ноября, чтобы дать возможность союзникам «определить свое отношение к делу мирных переговоров». Ответа на эти обращения и последующие советские ноты со стороны союзников не последовало 21. Один из наиболее оголтелых антисоветчиков в английском кабинете министров, У. Черчилль, позднее писал с нескрываемым цинизмом: «Провозглашение декрета о мире сопровождалось немалым количеством слез и радостными криками... Но петроградский беспроволочный телеграф напрасно бороздил эфир волнами» 22. В письме к американским рабочим в августе 1918 г. В. И. Ленин подчеркивал: «Именно англо-французская и американская буржуазия не приняла нашего предложения, именно она отказалась даже разговаривать с нами о всеобщем мире! Именно она поступила предательски по отношению к интересам всех народов...» 23
Переговоры об общем перемирии между Советской Россией и странами Четверного союза начались 20 ноября в Брест-Литовске, где находился штаб германского Восточного фронта. Советскую делегацию возглавлял член ЦК РСДРП (б) в ВЦИК А. А. Иоффе, германскую — начальник штаба Восточного фронта генерал М. Гофман. Сразу же наиболее остро встал вопрос о запрещении переброски войск на другие фронты, что явилось одним из главных условий Советского правительства, не желавшего содействовать «одному милитаризму против другого» 24. Вскоре
378


в письме германскому либеральному политическому деятелю Г. Фернау В. И. Ленин отмечал: «... Мы хотим для всех поражения милитаризма, т. е. мира, радости»25. Договор о перемирии на 28 дней был подписан 2 декабря. Договаривающиеся стороны обязывались не предпринимать каких-либо перегруппировок войск для подготовки наступления и «никаких оперативных воинских перебросок с фронта между Балтийским и Черным морями, за исключением тех, которые к моменту подписания настоящего договора были уже начаты» 26.
Достижение перемирия и начавшиеся в Брест-Литовске 9 декабря переговоры о заключении мирного договора упрочивали внутреннее и международное положение Советского государства. Рабочие и крестьяне, солдатские массы видели, что у большевиков слова не расходятся с делом, что Декрет о мире настойчиво и последовательно проводится в жизнь. Это все теснее сплачивало их вокруг ленинской партии и в значительной мере обеспечило триумфальное шествие Советской власти по всей стране27. Измученные войной народы могли убедиться: вынужденное пойти на сепаратное перемирие Советское государство делало все возможное, чтобы не допустить усиления кайзеровской военной машины в условиях продолжающейся мировой войны, а целью его внешней политики является достижение всеобщего демократического мира. В сознании многих миллионов людей в воюющих и нейтральных странах победа социалистической революции в России все больше ассоциировалась со словом мир, а имя Ленина олицетворяло его искреннего поборника. Несмотря на жестокость военной цензуры и шовинистические установки правящих кругов Османской империи, турецкая газета «Вакит» 12 декабря 1917 г. писала: «Несомненно, что в будущем о Ленине, который предпринял первые решительные шаги, чтобы повести человечество по пути мира, будут вспоминать как об одном из величайших деятелей». Другая турецкая газета, «Тесвири-эфкар», начало переговоров о мире оценивала в свете «осуществления давнишних чаяний всех людей на земле». Газета поместила рисованный портрет Ленина с  надписью: глава Советского правительства — «крупный мыслитель и гуманист, который в состоянии совершить великую революцию во всем мире» 28. Норвежская социал-демократическая партия внесла в комитет по Нобелевским премиям предложение присудить премию мира за 1917 г. В. И. Ленину. В обоснование указывалось: «До настоящего времени для торжества идеи мира больше всего сделал Ленин, который не только всеми силами пропагандирует мир. но и принимает конкретные меры к его достижению». Под предлогом истечения срока рассмотрения кандидатур на 1917 г. и явно смещая вопрос из сферы международных отношений во внутренние дела России, комитет постановил: «Если существующему русскому правительству удастся установить мир и спокойствие в стране, то комитет не будет иметь ничего против присуждения Левину премии мира на будущий год...» 29
379


Советскую делегацию на мирной конференции в Брест-Литовске возглавлял А. А. Иоффе, германскую — статс-секретарь по иностранным делам Р. Кюльман, австро-венгерскую — министр иностранных дел О. Чернин, болгарскую — министр юстиции X. И. Попов, турецкую — великий визирь М. Талаат-паша. Фактически наряду со статс-секретарем, а вскоре и почти единолично германской делегацией руководил генерал Гофман. Это отражало наличие в правящих кругах Германии двух основных группировок. Обе они стояли за проведение обширной программы аннексий, но при оценке военно-политического положения к началу 1918 г., а, следовательно, и возможностей захватить и удержать в своих руках те или иные чужие земли, расходились во взглядах. Ратующие за «мир по соглашению» рейхсканцлер Г. Гертлинг и Р. Кюльман считали необходимым добиваться от Советской России согласия на присоединение к Германии или оставление под ее контролем уже оккупированной территории на Востоке, придерживаясь такой тактики, которая «дает гарантию тому, что заключение мира не потерпит фиаско из-за чрезмерных требований». Сторонники «германского мира» (военная партия) во главе с начальником Генерального штаба П. Гинденбургом и генерал-квартирмейстером германской ставки Э. Людендорфом требовали продолжения широкой завоевательной политики на Востоке, и в частности оккупации всей Прибалтики, а в перспективе ставили задачу «оттеснить русских в Азию» 30. Для оправдания аннексий планировалось использовать «фикцию самоопределения народов» 31.
Разработанная под руководством В. И. Ленина программа ведения переговоров способствовала разоблачению аннексионизма германского империализма и явилась серьезной помехой его дипломатической подготовке нападения на Советскую Россию. При этом всемерно учитывались противоречия между империалистическими блоками, Берлином и Веной (в связи с большим истощением «лоскутной империи» и страхом ее правящих кругов перед революционным взрывом внутри страны в случае срыва мирных переговоров в Вене более трезво оценивали возможности антисоветской экспансии), двумя «партиями» в правящих кругах Германии и в особенности подъем революционного движения на Западе. Уже на первом пленарном заседании (конференцией были выделены политическая, экономическая и правовая комиссии) советская делегация предложила положить в основу переговоров отказ от аннексий оккупированных во время войны территорий и контрибуций, восстановление политической самостоятельности народов, гарантию государственного самоопределения ранее порабощенных национальных групп, ограждение прав национальных меньшинств и решение исходя из этих положений колониальных вопросов32. Четкая формулировка советской позиции не позволяла делегациям Четверного союза уклониться от прямого ответа, а открытое несогласие с советскими предложениями грозило вызвать в их странах усиление антивоенных и революционных 380


настроений. Председательствовавший на пленарном заседании 12 декабря О. Чернин заявил от имени союзных делегаций о согласии немедленно заключить общий мир, но приемлемость советских предложений обуславливалась присоединением к ним стран Антанты 33.
Однако именно в срыве мирных переговоров правящие круги Антанты видели наиболее эффективный путь ослабления и ликвидации Советского государства. Они рассчитывали поставить его под удар кайзеровской военщины и в пламени продолжающейся империалистической бойни нейтрализовать могучее влияние Октябрьской революции на народы всех стран. Этот аспект доминировал при обсуждении «русского вопроса» на открывшейся 30 ноября в Париже очередной конференции Антанты. Выступая 23 декабря перед руководством тред-юнионов с оправданием политики продолжения войны «до победного конца», Ллойд Джордж особый акцент сделал на оценке перспектив советско- германских мирных переговоров. Глава английского правительства недвусмысленно заявил, что в сложившейся ситуации оно не намерено в какой-либо форме препятствовать осуществлению аннексионистской программы Германии на Востоке 34. Но желание Антанты добиться компромисса в мировой схватке двух группировок империалистических хищников путем удушения Страны Советов не означало отказа Лондона, Парижа и Вашингтона от своей доли при разделе и разграблении России. Вспомним подписанное 23 декабря в Париже англо-французское секретное соглашение о разделе сфер действий на юге России. С целью уменьшить притягательную силу ленинского Декрета о мире для трудящихся всех стран, замаскировать тщательно разрабатываемый международным империализмом антисоветский заговор президент США Вильсон 8 января 1918 г. обратился к конгрессу с посланием, где излагались «14 пунктов об условиях мира». «Русскому вопросу» непосредственно посвящался лишь пункт 6, формулировку которого можно считать классическим образцом лицемерия и политиканства. В нем признавалось право России «принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики...» 35. Истинный же смысл пункта был раскрыт в октябре 1918 г. в официальном комментарии к посланию Вильсона, составленном под руководством его ближайшего советника и представителя в Европе полковника Э. Хауза. «Сущность русской проблемы» сводилась к оказанию помощи контрреволюционным правительствам и расчленению России на ряд государственных образований. Судьбу Кавказа предполагалось рассматривать как часть проблемы Турецкой империи, а Среднюю Азию сделать протекторатом одной из империалистических держав 36.
В ответ на настойчивые требования советской делегации о безотлагательном решении территориальных и политических вопросов и предложение о выводе русских войск с занимаемых ими территорий Австро-Венгрии, Турции и  Персии, а германских
381


войск из Польши, Литвы, Курляндии и других областей бывшей Российской империи Кюльман 14 декабря от имени Германии и Австро-Венгрии внес свой проект. В нем провозглашались «как выражение народной воли» инспирированные кайзеровскими генералами заявления марионеточных прибалтийских органов «самоуправления» о выходе из состава России37. В этих условиях 15 декабря по настоянию советской стороны переговоры были прерваны на 10 дней, чтобы, как указывалось в обращении НКИД к народам и правительствам стран Антанты, дать им возможность принять участие в дальнейших переговорах и тем «обезопасить себя от всех последствий сепаратного мира...» 38. Игнорирование Антантой советских предложений дало повод правящим кругам Германии полностью сбросить маску «миротворцев». 5 января на заседании политической комиссии Гофман предъявил карту с обозначением территориальных притязаний Германии, включавших Польшу, Литву, часть Латвии, Эстонии, Белоруссии — территорию размером более 150 тыс. кв. км. Гофман ультимативно заявил, что данная линия «продиктована военными соображениями», а граница южнее Брест-Литовска будет обсуждаться лишь с делегатами Центральной рады39.
Трудящиеся массы Германии и других стран Четверного союза все более сознавали, что позиция их правительств ведет к затягиванию кровопролитной и опустошительной войны, к усилению голода и обнищания. Политическая забастовка в Австро- Венгрии охватила более 700 тыс. рабочих, в Германии — свыше 1 млн.40 На первом месте среди требований делегатского собрания Рабочего совета Берлина стояло заключение в кратчайший срок мира «согласно положениям, сформулированным в Брест-Литовске уполномоченными русского народа» 41. Но правящие круги Германии не посчитались с ясно выраженным стремлением народных масс к миру и сделали ставку на военное решение вопроса. В. И. Ленин писал 7 января 1918 г., что у германского правительства «безусловно взяла верх военная партия, которая по сути дела уже поставила России ультиматум (со дня на день следует ждать, необходимо ждать и его формального предъявления). Ультиматум этот таков: либо дальнейшая война, либо аннексионистский мир...» 42.
Зловещую роль в подготовке антисоветской агрессии германского империализма сыграли заправилы буржуазно-националистической Центральной рады. Главной причиной ее выхода «на путь самостоятельных международных отношений» являлась надежда в штыках кайзеровской армии найти защиту от нараставшего революционного движения рабочих и крестьян, не допустить победы Советской власти на Украине. Прибывшие 18 декабря в Брест-Литовск делегаты Центральной рады во главе с украинским эсером В. Голубовичем  сразу же, по признанию Гофмана, были использованы «в игре против петербургской делегации», хотя и сознавалось, что «правительство их — одна фикция»43. Сговором с Центральной радой создавалась ширма для оккупации
382


и ограбления Украины (ожидаемые поставки хлеба рассматривались в качестве важного фактора смягчения продовольственною кризиса), а также учитывалась необходимость воздействия ня общественное мнение своих стран в случае срыва переговоров и нападения на Советское государство. За две педели до бегства остатков петлюровских войск из Киева, 11 января Центральная рада опубликовала свой 4-й Универсал, где декларировала «самостийность» для придания «законного основания» заключению сепаратного мира с Четверным союзом. Подписанный 27 января мирный договор Центральной рады со странами Четверного союза предусматривал «взаимный обмен излишков важнейших сельскохозяйственных и промышленных продуктов»44. В такой безобидной на первый взгляд формулировке таилась программа полного ограбления продовольственных и сырьевых ресурсов Украины. 5 февраля Чернин телеграфировал в Вену о намерении добиться включения в договор пункта о поставках по меныпей мере 1 млн т хлеба, но «украинские делегаты» боялись возбудить против себя «все общественное мнение в такой степени, что нынешнее правительство вообще не сможет удержаться в Киеве» 45.
Юридическое оформление сговора германских империалистов с Центральной радой стало кульминационным пунктом мирных переговоров. Тактика их затягивания, проводимая советской делегацией в надежде на революционный взрыв в Германии и Австро-Венгрии, себя исчерпала. В зачитанных 8 января на совещании членов ЦК РСДРП (б) с партийными работниками «Тезисах по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира» В. И. Ленин подчеркнул неотложность выбора: «Принять ли сейчас этот аннексионистский мир или вести тотчас революционную войну... Никакие дальнейшие отсрочки более неосуществимы, ибо для искусственного затягивания переговоров мы уже сделали все возможное и невозможное» 46. Четко различая положение о правомерности революционной войны в защиту социалистического Отечества и вопрос, «насколько возможно вести ее в тот или иной момент», Ленин подчеркивал необходимость считаться «с объективным соотнощением классовых сил и материальных факторов» 47.
Первостепенным из них являлось наличие вооруженных сил, способных противостоять империалистической агрессии. Наряду с мерами по поддержанию боеспособности старой армии сразу же после победы Октября под руководством ЦК РСДРП (б) и Совнаркома во главе с Лениным развернулись напряженная работа по созданию военной организации пролетарского государства, поиски форм и методов, изыскание сил и средств для создания армии нового типа48. Усилия в этом направлении умножились со второй половины декабря в связи с возросшей угрозой интервенции Четверного союза.
Но на создание прочной и идейно-крепкой социалистической армии требовалось время, поэтому при определении реальности отражения нападения Германии и Австро-Венгрии приходилось в
383


первую очередь исходить из оценки состояния старой армии, учитывая одновременно степень возможности для кайзеровских генералов повести свои войска против Страны Советов. На основе глубокого и всестороннего анализа всей совокупности фактов, характеризующих внутреннее и международное положение (Советского государства, В. И. Ленин пришел к выводу о невозможности сколько-нибудь успешной обороны от наступления войск Четверного союза. Основная масса солдат отвергала любую мысль о возможности продолжения войны. Крестьяне, одетые в солдатские шинели, надеялись поспеть к разделу помещичьих земель И участвовать в весенних половых работах. Чтобы не допустить повального бегства с фронта, Советское правительство было вынуждено, невзирая на растущую угрозу нападения германских империалистов, ускорять демобилизацию старших возрастов, причины чего крылись в «социальном строе мелкокрестьянской отсталой страны, доведенной после трех лет войны до крайней разрухи» 49. На устойчивости фронта сказывалось и то, что ряд наиболее боеспособных частой и соединений действующей армии был направлен на подавление очагов внутренней контрреволюции. Только с Западного фронта к началу января 1918 г. с этой целью было отозвано около 15 полков пехоты и 3 артиллерийские бригады. В то же время энергичными усилиями армейских большевиков, опиравшихся на наиболее сознательных солдат и революционно настроенных офицеров и использовавших патриотические чувства части офицерства, не желавшего, чтобы достояние русской армии попало в руки врага, с Западного фронта были вывезены вся тяжелая артиллерия, около 70% легкой артиллерии, вся кавалерия, почти все воздухоплавательное имущество. К середине февраля в армиях Западного фронта оставалось 250 тыс. солдат, в том числе лишь около 70 тыс. строевых50. Комиссар при начальнике штаба главковерха Р. И. Берзин вспоминал, что «самые образцовые и стойкие части, оставшиеся на позиции до самой демобилизации, были те части, где сильные партийные ячейки большевиков фактически держали их в своих руках. Но как только после первых переговоров о мире в Бресте последовал приказ о демобилизации более старых годов, никакие силы не смогли бы удержать солдат на позиции» 5l. Положение на Юго-Западном и Румынском фронтах усугублялось подрывной деятельностью Центральной рады и антисоветской политикой королевской Румынии, которая с санкции Антанты уже в декабре 1917 г. приступила к разоружению революционных частей русской армии и к захвату ее имущества, к оккупации Советской Бессарабии.
Таким образом, вопрос о войне и мире Советскому государству приходилось решать в условиях полного военного превосходства со стороны Четверного союза. Несмотря на распространение в германской армии антивоенных и революционных настроений, в целом она продолжала оставаться послушным орудием в руках кайзеровских генералов. Прокатившаяся по Германии и Австро- 384


Венгрии волна забастовок и демонстраций не привела к революции. Все это обязывало Советское правительство идти на подписание тяжелого и унизительного мира. Было бы роковой ошибкой, указывал В. И. Ленин, игнорировать и объективное соотношение классовых сил внутри страны. Беднейшее крестьянство России поддержало социалистическую революцию, руководимую рабочим классом, но оно не готово было в данный момент пойти на революционную войну. Крестьянское большинство армии стояло за немедленный мир, и при полной демократизации армии вступать в войну против воли большинства солдат было бы авантюрой. Война означала разрыв союза рабочего класса с беднейшим крестьянством, и, предупреждал Ленин, истомленная войной армия после первых же поражений свергла бы Советское правительство. Заключение еще более невыгодного сепаратного мира стало бы уже делом буржуазной власти. С гениальной прозорливостью и верой во внутренние силы и возможности русской революции Ленин писал: «Заключая сепаратный мир, мы в наибольшей, возможной для данного момента, степени освобождаемся от обеих враждующих империалистских групп, используя их вражду и войну,— затрудняющую им сделку против нас,— используем, получая известный период развязанных рук для продолжения и закрепления социалистической революции» 52.
Располагая полной информацией об отсутствии у Советской России какой-либо альтернативы заключению сепаратного мира (в частности, еще 26 ноября английский военный представитель в России генерал А. Нокс телеграфировал в Лондон: «Совершенно ясно, что, каковы бы ни были политические события в России, основной костяк русской армии отказывается продолжать войну»53), империалисты Антанты и после ликвидации контрреволюционной Ставки и переориентации Центральной рады на сговор с Берлином не жалели усилий для срыва мирных переговоров в Брест-Литовске. Это являлось одним из основных направлений их блокирования со свергнутыми Октябрем эксплуататорскими классами России, которые понимали, что подписание мира открывает путь к упрочению Советского государства, а война приведет к ликвидации завоеваний социалистической революции. Рьяными помощниками российской буржуазии и Антанты выступали меньшевики и правые эсеры, поднявшие крик о предательстве большевиками национальных интересов. Провоцируя усиление шовинистических настроений, кадетские «Русские ведомости» писали: «Россия выдана Вильгельму, в этом нет сомнений». Меньшевистская «Рабочая газета» в свою очередь «разъясняла»: «Наше международное положение в связи с безумной „мирной работой“ большевиков становится катастрофическим. России грозит полнейший разгром...»54 Под лозунгом «беспощадной борьбы с германским империализмом», на волне «оскорбленных» патриотических чувств мелкой буржуазии социал-соглашатели надеялись прийти к власти или разделить ее с буржуазией. Положение усугублялось тем, что с требованием
13 Великий Октябрь
385


«революционной войны» выступили и левые эсеры, входившие в правительственный блок с большевиками55.
В этой исключительно тяжелой и сложной обстановке огромную опасность для дела мира, а стало быть п судьбы Советского государства, составила «левая» оппозиция внутри самой большевистской партии56. Как показал ход обсуждения на уже упоминавшемся совещании членов Центрального Комитета с партийными работниками Петрограда, Москвы, Урала, Украины и Поволжья, преимущественно делегатами Ш Всероссийского съезда Советов (съезд одобрил деятельность Советского правительства по достижению всеобщего демократического мира и заклеймил аннексионизм правящих кругов Германии и Австро-Венгрии, грубо попиравших право народов на самоопределение57), в партии наметились три точки зрения по вопросу о войне и миро. Из 63 участников совещания лозунг «революционной войны», с которым выступила группа «левых коммунистов» во главе с Бухариным, поддержали 32 человека. Предложение Троцкого объявить войну прекращенной, демобилизовать армию, но мира не подписывать — собрало 16 голосов. С ленинскими тезисами о необходимости заключения сепаратного аннексионистского мира солидаризировалось 15 человек58. «Мне кажется,—вспоминал А. Г. Шлихтер, тогда нарком продовольствия,— что в это время мы все, за исключением, быть может, весьма немногих, питали в тайниках свой души надежду, что революционный энтузиазм рабочего класса совершит и в этом отношении чудеса: сумеет сдержать натиск германской армии и тем самым принудит германский империализм принять наше предложение о мире и даст нам возможность заключить этот мир на условиях наивозможно более выгодных». И лишь В. И. Ленин, подчеркивал Шлихтер, «со всей ясностью и со всем реализмом подходил к этому вопросу не с точки зрения размышлений о том, чего бы нам хотелось, а с точки зрения учета нашей живой силы и общей обстановки нашей страны как предпосылки при выборе средств для осуществления того, чего нам хотелось бы» 59.
Не уяснив всей совокупности причин успеха Октябрьского вооруженного восстания и триумфального шествия Советской власти, многие партийные работники, и среди них часть членов ЦК, уверовали в силу революционного лозунга без учета объективных обстоятельств, в возможность методом «красногвардейской атаки» справиться и с международным империализмом. «Левые» забывали главное: только исключительно благоприятное международное положение, когда «ни одна из двух гигантских групп хищников не могла немедленно ни броситься одна на другую, ни соединиться против нас», прикрыло Страну Советов от нападения империалистов в момент ее рождения 60. С шапкозакидательскими настроениями совмещалось у многих оппозиционеров неверие в способность российского рабочего класса без немедленной и непосредственной помощи с Запада удержаться у власти и развернуть социалистическое строительство. «Левые 386


коммунисты» и Троцкий в сообщениях из Берлина, Вены и Будапешта о стачках и демонстрациях поспешили увидеть зарево занимающейся революции. Для ее «подталкивания» они готовы были поставить под удар завоевания Октября. Член Московского партийного комитета В. Н. Яковлева говорила на VII съезде РКП (б): «Погибнем с честью и с высоко поднятым знаменем... Все, чтобы загорелась международная революция в Европе» 61. Полностью созвучны с такого рода заявлениями были утверждения Троцкого о том, что спасти Советскую Россию могла «только европейская революция»62. Совершенно по-иному понимал интернациональные задачи русской революции В. И. Ленин. Высший интернациональный долг трудящихся России он видел в том, чтобы сохранить и упрочить первое в истории государство рабочих и крестьян, положив это в «основу всякого определения международных задач нашей Советской власти» 63.
Упорно цепляясь за лозунг «революционной войны», «лево- коммунистическая» оппозиция не уставала твердить: подписание аннексионистского мира попирает право наций на самоопределение для народов, оказывающихся в зоне германской оккупации. Удивительно ли, ставил вопрос В. И. Ленин, что всего усерднее разрабатывают этот якобы интернационалистский довод русские буржуа и их социал-прихвостни? Нет, неудивительно, ибо это означало западнюб4. Советская Россия не имела реальной возможности, чтобы защитить от посягательств германского империализма ряд братских народов, но ее сохранение и упрочение являлось гарантией их скорого освобождения из лап кайзеровской военщины. «Уступленными областями все равно владеть не будут,— заверил В. И. Ленин 20 февраля в речи перед латышскими стрелками,— так как русская революция перекатится в ближайшее время не только в Германию, но и в другие воюющие государства... германский империализм будет вынужден отказаться от всех своих завоеваний»65. Рассматривая вопрос в теоретическом плане, Ленин указывал: «...Ни один марксист, не разрывая с основами марксизма и социализма вообще, не сможет отрицать, что интересы социализма стоят выше, чем интересы права наций на самоопределение. Наша социалистическая республика сделала все, что могла, и продолжает делать для осуществления права на самоопределение Финляндии, Украины и пр. Но если конкретное положение дел сложилось так, что существование социалистической республики подвергается опасности в данный момент из-за нарушения права на самоопределение нескольких наций (Польши, Литвы, Курляндии и пр.), то, разумеется, интересы сохранения социалистической республики стоят выше» 66.
Проявление «левокоммунистической болезни» по своему классовому содержанию явилось следствием давления на рабочий класс и его авангард мелкобуржуазной стихии. Если пролетариям, закаленным в классовых битвах, были органически присущи дисциплинированность, выдержка, умение не опускать руки в
13*
387


наиболее сложной обстановке и перед лицом тягчайших испытаний п видеть факты такими, какие они есть на самом деле, то в самой природе мелкой буржуазии, мелких производителей, разобщенных в силу характера их производства и положения в антагонистическом обществе, коренились неустойчивость в политике, способность шарахаться от эйфории к отчаянию. Обнажая истоки этой болезни, Ленин обращался в мае 1918 г. к представителям «левой» оппозиции: «...Вы — орудие империалистской провокации, по вашей объективной роли. А субъективная ваша „психология“ есть психология взбесившегося мелкого буржуа, который хорохорится и хвастает, по прекрасно чувствует, что пролетарий прав, отступая и стараясь отступить организованно... Швыряться звонкими фразами — свойство деклассированной мелкобуржуазной интеллигенции» 67.
Вскрывая всю пагубность позиции «левых коммунистов» и Троцкого, В. И. Ленин указывал, что отказ от заключения мира представляет ловушку, «расставляемую нам империалистами, которые желают втянуть нас в продолжение империалистской войны... и разгромить возможно более дешевым путем молодую республику Советов»68. Авантюристическая позиция Троцкого, возглавлявшего советскую делегацию на завершающей стадии мирных переговоров, была использована для их срыва и оправдания антисоветской агрессии германскими империалистами. 28 января на заседании политической комиссии Троцкий заявил об отказе от подписания аннексионистского договора и прекращении состояния войны России с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией при одновременной полной демобилизации ее войск по всему фронту60. Этот демарш явился прямым нарушением директивы Советского правительства: «Мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаем» 70. В тот же день Троцкий направил телеграмму главковерху с предложением издать немедленно приказ о прекращении состояния войны и о демобилизации. Категорический тон телеграммы не допускал какого-либо иного толкования: в Брест-Литовске достигнуто соглашение о заключении мирного договора, и экстренность отдания приказа обуславливается интересами успешного завершения работы конференции. Находившийся в Петрограде Н. В. Крыленко без санкции ЦК и СНК, считая, что сообщение Троцкого связано с реализацией правительственной директивы о принятии германского ультиматума, сразу же направил в Ставку телеграмму, полученную там в 8 часов утра 29 января, с приказом об объявлении прекращения войны и демобилизации армий71.
Утром того же дня, получив сообщение о приказе главковерха, В. И. Ленин дал указание передать в Ставку распоряжение отменить его всеми возможными способами. Ленинская директива получила одобрение на заседании СНК, и в ночь с 29 на 30 января Ставке было предписано передать по армиям приказ о задержании всех телеграмм за подписью Троцкого и Крыленко о расформировании армии, ибо мир еще фактически не заключен72. 388


Однако инспирированный Троцким приказ успел дойти до войск и стал дополнительным толчком к полному развалу фронта. Главное же, провокационная демонстрация Троцкого открывала шлюз антисоветской агрессии германского империализма, предоставлял кайзеровской военщине наиболее благоприятную дипломатическую обстановку. Представитель ведомства иностранных дел при германской Ставке К. Лерснер телеграфировал из Брест-Литовска: «Здесь почти все считают, что для нас вообще не могло произойти ничего более благоприятного, чем решение Троцкого... В наших руках по праву сильного и победителя будут все оккупированные нами области, и мы сможем хозяйничать там по своему усмотрению»73. Вскоре один из наиболее оголтелых теоретиков и пропагандистов германской экспансии на Восток, Рорбах, выступил в прессе с ликующим заявлением: «Надо поставить памятник Троцкому... Это удивительное счастье для Германии, что русские не захотели вовремя мириться с нами» 74.
Вечером 16 февраля в Петроград из Брест-Литовска пришла телеграмма от руководителя группы военных экспертов А. А. Самойло с сообщением, что Гофман официально объявил ему о прекращении перемирия в 12 часов 18 февраля и возобновлении состояния войны75. Но и это тревожное известие не заставило «левых коммунистов» и Троцкого признать правоту ленинской позиции. На состоявшемся 17 февраля заседании ЦК РСДРП (б) за немедленное предложение вступить в новые переговоры для подписания мира голосовали пять человек, против — шесть человек. Только в отношении формулировки: если в случае нападения не будет революционного подъема в Германии и Австро- Венгрии, большинство ЦК высказалось за заключение мира76.
2. Отпор интервенции Четверного союза.
Заключение Брестского мира
Германские империалисты, преодолевая серьезные колебания правящих кругов Австро-Венгрии, при подготовке антисоветского нашествия сделали все, чтобы оно приобрело характер коалиционной войны Четверного союза с привлечением реакционных сил сопредельных государств и внутренней контрреволюции77. Уже 5 января 1918 г. перед командованием Восточного фронта была поставлена задача подготовки военного нападения на Советскую Россию, и прежде всего стратегической наступательной операции на петроградском направлении. К концу января она была разработана под кодовым названием «Фаустшлаг» («Удар кулаком»). К середине февраля завершились оперативно-организационные мероприятия по подготовке германских войск к оккупации Белоруссии и Украины. К этому времени на Восточном фронте оставалось 50,5 пехотных и 9 кавалерийских германских дивизий, 13 пехотных и 2 кавалерийские австро-венгерские дивизии. Предполагалось также после заключения мирного договора с Румыни-
38Р


ей выделить часть войск из группы армий гонерал-фельдмаршала А. Макензена. Исходя из стратегии «молниеносной войны», германским военным и политическим руководством планировалось, что окончательный развал фронта старой русской армии, беспорядочное отступление ее остатков, сопряженное с большими людскими и материальными потерями, оккупация Прибалтики и Белоруссии с созданием непосредственной угрозы захвата Петрограда и Москвы в результате выхода интервентов на рубеж Нарва—Псков и к «Смоленским воротам» (междуречье Днепра и Западной Двины) приведут к падению Советской власти и заключению мира с марионеточным буржуазным правительством78. Особое значение придавалось подавлению пролетарской революции в Финляндии, чтобы из районов Нарвы и Выборга держать «русскую столицу в клещах»79. На правом крыле фронта наступление германских и австро-венгерских войск должно было продолжаться до полной оккупации Украины и сопредельных с нею районов Белоруссии и РСФСР, Дона, Крыма и Кавказа для -захвата источников продовольствия и сырья, обеспечения коммуникаций и последующей экспансии в Среднюю Азию и бассейн Индийского океана80. В „полосе Кавказского фронта, полному развалу которого способствовала антинародная сепаратистская деятельность грузинских меньшевиков, армянских дашнаков и азербайджанских мусаватистов, с санкции Берлина уже 30 января перешли в наступление пять турецких дивизий численностью около 25 тыс. человек, усиленных нерегулярными отрядами. Преодолевая сопротивление немногочисленных армянских формирований, они 12 марта овладели Эрзурумом, а 8 апреля перешли довоенную государственную границу81.
Германские войска 18 февраля перешли в наступление на всех трех стратегических направлениях. 28 февраля начали наступление австро-венгерские войска, нанося главный удар вдоль железной дороги Волочиск—Проскуров (Хмельницкий) — Жмеринка — Одесса. Активным пособником германского империализма при оккупации Белоруссии выступил 1-й Польский корпус. По соглашению между командиром корпуса генералом П. Р. Довбор-Мусницким и Гофманом польские легионеры обязались содействовать германским войскам в овладении Минском и перерезать на участке Могилев—Жлобин важнейшую рокадную железнодорожную магистраль Петроград—Киев—Одесса82. На Украине, где главный удар германские войска наносили на киевском направлении, в подчинение к кайзеровским генералам поступали остатки войск Центральной рады численностью около 2 тыс. человек, находившиеся западнее района Житомир—Новоград— Волынск 81.
Подготовленная и развязанная кайзеровской Германией поенная интервенция представляла смертельную опасность для Советского государства. Вдохновителем и организатором трудящихся масс на отражение империалистического нашествия, на революционную защиту завоеваний Великого Октября, суверенитета и
390


территориальной целостности страны явилась Коммунистическая партия во главе с В. И. Лениным. Предпринимая дипломатические усилия по предотвращению войны, Коммунистическая партия и Советское правительство делали все возможное для поддержания боеспособности войск на фронтах, эвакуации в тыл военного имущества, ускорения формирования Красной Армии и повышения обороноспособности страны в целом. В соответствии с резолюцией Совнаркома о принятии экстренных мер по «обороне от прорыва к Питеру» 84, директивой главковерха от 30 декабря 1917 г. перед войсками Северного фронта была поставлена задача «преградить неприятелю доступ к жизненным районам Республики — Петрограду, Ревелю и Смоленску»85. Последующими указаниями начальника штаба главковерха М. Д. Бонч-Бруевича Северному и Западному фронтам предлагалось организовать оборону на стратегически важных направлениях, заменив жидкий кордон «групповым расположением» еще сохранивших боеспособность войск86. Под председательством В. И. Ленина 15 февраля Совнарком заслушал доклад П. Е. Дыбенко «Стратегическое положение на море в случае активных действий Германии», а 17 февраля коллегия Наркомвоенмора направила Центробалту директиву о мерах «к обеспечению безопасности подступов с моря к столице», выведению кораблей Ревельской военно-морской базы в Гельсингфорс и начале перебазирования боевого ядра фронта из Гельсингфорса в Кронштадт87.
Однако ни времени, ни сил для создания устойчивой обороны даже на важнейших операционных направлениях не было. Наступление германских войск, повсеместно вызвавшее активизацию внутренней контрреволюции, в первые дни нигде не встретило сколько-нибудь организованного отпора. Остатки старой армии, беспорядочно и теряя большое количество военного имущества, хлынули в глубь страны. В разговоре по прямому проводу с Московским Советом 20 февраля В. И. Ленин указывал: «Армии нет; немцы наступают по всему фронту от Риги. Взяты Двинск и Режица...» 88 В Минске в ночь на 20 февраля контрреволюционным элементам удалось вооружить около 2 тыс. плененных советскими войсками польских легионеров и захватить власть. 21 февраля туда вошли германские войска89.
В этой критической обстановке принимались экстренные меры по выводу страны из войны, навязанной германскими империалистами. В ночь на 19 февраля В. И. Ленину удалось вопреки Троцкому и «левым коммунистам» добиться решения ЦК РСДРП (б) об обращении к германскому правительству с предложением немедленного заключения мира90. В Берлин была направлена радиограмма СНК с выражением протеста против наступления германских войск в нарушение договора о перемирии и о вынужденном согласии подписать мир на тех условиях, которые были предложены делегациями Четверного союза в Брест-Литовске 91. Одновременно развернулась напряженная работа по организации вооруженного отпора интервентам. В. И. Ленин по
391


прямому проводу и рядом телеграмм за своей подписью и направленных по его указанию правительственных директив поставил перед партийными, советскими и военными органами фронтов и прифронтовых районов задачу оказывать сопротивление, где это возможно, используя при этом и партизанские формы борьбы, эвакуировать продовольствие, промышленное оборудование и другие материальные ценности в глубь страны, а при невозможности вывоза уничтожать их, разрушать мосты и железнодорожные пути перед наступавшими войсками противника, поддерживать связь с центром, сберечь от захвата врагом партийный и советский актив92.
Под председательством В. И. Ленина Совнарком вечером 19 февраля обсудил вопрос о «возможности организации обороны с нашей стороны и ведении революционной войны, если революция будет поставлена перед этой необходимостью»93. Утром 20 февраля Совнарком, заслушав доклад Н. В. Крыленко и помощника начальника Морского генерального штаба В. М. Альт- фатера «О положении на фронте», постановил обратиться со специальным воззванием к населению и поручил наркому торговли п промышленности сделать доклад в Петроградском Совете о частичной эвакуации города94. Для «создания непрерывности работ» Совнарком выделил из своего состава Временный исполнительный комитет из пяти членов (три коммуниста и два левых эсера) во главе с В. И. Лениным. Комитету поручалось «вести всю текущую работу в промежутки между заседаниями Совета Народных Комиссаров п на началах ответственности перед ним» 95. В ночь на 21 февраля комитет принял обращение СНК «К трудящемуся населению всей России», призывая к защите завоеваний Октября от врагов «извне и внутри» 96.
Важнейшее условие организации эффективного сопротивления кайзеровским полчищам и дальнейшего строительства Советских Вооруженных Сил В. И. Ленин видел в сочетании огромной революционной энергии и творчества трудящихся масс, умелого руководства закаленных в классовых битвах кадров большевистской партии с военными знаниями и боевым опытом лучшей, патриотически настроенной и более близкой к народу части старого офицерского корпуса. Прежде всего участие военных специалистов требовалось при оценке оперативно-стратегической обстановки, выработке плана обороны страны и создания органов оперативного руководства вооруженной борьбой.
В Наркомвоене 20 февраля состоялось совещание с участием Н. И. Подвойского, Н. В. Крыленко, П. Е. Дыбенко, Э. М. Склянского и других руководителей военного и военно-морского ведомств и бывших генералов и офицеров Главного управления Генерального штаба и Академии Генерального штаба, в том числе В. Е. Борисова, В. Ф. Новицкого, И. Г. Пехлеванова, Н. М. Потапова, В. А. Черемисова. Было решено остановить отходящие войска и создать «узловые пункты обороны» на линии Нарва— Псков—Жлобин—Бердичев—Одесса и, базируясь на них, развер-
392


нуть партизанскую войну; оперативную часть штаба главковерха переместить в Петроград97.
21 февраля в Смольном состоялось совещание членов ЦК РСДРП (б) и наркомов с участием военных специалистов об организации обороны Петрограда. Ленин обратился с телефонограммой в Петроградский и районные комитеты РСДРП (б) о необходимости, «не теряя ни часа, поднять на ноги всех рабочих» и направить их для занятия обороны под городом. «Линию окопов дадут военные. Готовьте орудия, а главное организуйтесь и мобилизуйтесь поголовно» 98.
Боевой программой отпора империалистическому нашествию, мобилизации всех революционных сил и средств страны на дела обороны стал ленинский декрет-воззвание Совета Народных Комиссаров «Социалистическое отечество в опасности!», принятый 21 февраля. В нем четко раскрывались классовое содержание нападения Германии как главной ударной силы международного империализма на данном этапе интервенции и его стратегическая цель — задушить социалистическую революцию, реставрировать буржуазно-помещичий монархизм и на этой основе установить свое господство. Одновременно определялся комплекс стратегических задач, срывающих кайзеровский план «молниеносной войны». Прежде всего необходимо было путем самого широкого привлечения рабочих и крестьян районов вражеского вторжения создать новую линию фронта. Всем Советам и другим революционным организациям вменялось в обязанность «защищать каждую позицию до последней капли крови», выводить из строя пути сообщения, направить в глубь страны весь железнодорожный подвижной состав, эвакуируя продовольствие и иные материальные ценности, а при невозможности вывоза уничтожить. Укреплению тыла советских войск и обороноспособности страны в целом служило требование расстреливать на месте преступления вражеских: агентов, бандитов, спекулянтов, контрреволюционных агитаторов, закрыть антисоветские органы печати99. По ленинскому стратегическому плану обороны страны в случае потери Центральной России вооруженная борьба должна была продолжаться при опоре на промышленный Урал и хлебную Сибирь 100.
Большевистские газеты и листовки с текстом декрета, телеграфные ленты и волны радиотелеграфа по всей стране разнесли слова: «Социалистическая республика Советов находится в величайшей опасности!» Они звали к оружию коммунистов, рабочих и крестьян, революционных солдат и матросов и, все глубже овладевая сознанием масс, становились огромным организующим и
мобилизующим фактором отражения интервенции. В день опубликования ленинского декрета 22 февраля собрание представителей коллективов полков столичного гарнизона обязало все коллективы «завтра же устроить общее собрание полка или митинг по вопросу о необходимости идти в Красную Армию и немедленно открыть запись» 101. 23 февраля было объявлено в Петрограде «Днем защиты социалистического Отечества», и на большин-
395


стве предприятий прошли многолюдные митинги102. С 19 февраля по начало марта в красноармейские и партизанские формирования в Петрограде вступило не менее 38 тыс. человек, из которых 17—18 тыс. было направлено на фронт103. Я. М. Свердлов вскоре отмечал, что с отрядами на подавление внутренней контрреволюции и отражение интервенции ушло не менее 14 тыс. коммунистов, и там были «лучшие паши товарищи» 104. .Массовая мобилизация революционных сил развернулась и в других промышленных центрах. В прессе сообщалось, что в Москве «запись в Красную Армию идет очень успешно. Есть много фабрик, где все рабочие записываются поголовно...» 105.
По свидетельству А. И. Черепанова, в те дни командира 2-го красноармейского полка, уже 22 февраля на улицах Пскова был расклеен ленинский декрет, и под его влиянием часть солдат старой армии, отправлявшихся в тыл, принимала решение вступить в Красную Армию106. Председатель ВРК 12-го армейского корпуса 7-й армии Ф. В. Попов вспоминал, что по принятии их радиостанцией декрета в ночь на 22 февраля в Каменец- Подольске представители ревкомов частей 12-го и 3-го Кавказских корпусов решили удерживать до последней возможности позиции по Збручу и Днестру, они начали снабжать местные ревкомы оружием для будущей партизанской борьбы107.
«Во исполнение постановления Совета Народных Комиссаров» 21 февраля приказом Наркомвоена создается Чрезвычайный штаб Петроградского военного округа, которому поручалось «немедленно перевести г. Петроград на осадное положение» 108. Тогда же на пленарном заседании Петроградского Совета был образован, а на следующий день расширен путем включения представителей ВЦИК и членов Чрезвычайного штаба Комитет революционной обороны Петрограда. В него вошли Я. М. Свердлов (председатель), В. Д. Бонч-Бруевич, С. И. Гусев, К. С. Еремеев, Н. В. Крыленко, К. А. Мехоношин, Н. И. Подвойский и другие видные партийные, советские и военные работники. По вызову Совнаркома 22 февраля из Могилева специальным поездом прибыли 12 генералов и офицеров Ставки. Начальник штаба главковерха М. Д. Бонч-Бруевич и бывшие генералы С. Г. Лукирский, А. С. Гришинский, Н. И. Раттэль и Н. А. Сулейман были незамедлительно приняты В. И. Лениным при участии Я. М. Свердлова и Н. И. Подвойского. Перед ними была поставлена задача организации обороны Петрограда в основном силами красногвардейских отрядов и воссоздания стратегического фронта обороны от Балтики до Черного моря109. Передавая атмосферу, царившую в боевом штабе обороны Республики, М. Д. Бонч- Бруевич вспоминал: «Ярко освещенный, бессонный и многолюдный Смольный. По бывшему институтскому скверу не проехать: на снегу около оголенных лип — походные кухни, броневики, патронные двуколки, красногвардейцы в полушубках и потертых рабочих пальтишках, иные в каких-то кацавейках, иные в потер- 394


тых солдатских шинелишках, кто в чем... Горят костры, дымят факелы, с которыми многие пришли с заводов» 110.
Хотя далеко не все среди партийных, советских и военных работников понимали необходимость использования военных специалистов, В. И. Ленин, не колеблясь, доверил командование важнейшими боевыми участками воссоздаваемого фронта бывшим генералам и офицерам. Двуединая задача контроля над военными специалистами и помощи им 111 возлагалась на военных комиссаров, выделяемых Комитетом революционной обороны Петрограда. По указаниям и при непосредственном участии В. И. Ленина в сложных условиях хозяйственной разрухи и неналаженности советского и военного аппарата оперативно решался широкий круг вопросов, связанных с организацией вооруженного отпора врагу. Часто посещая в те дни Смольный, вспоминал Д. П. Парский (бывший генерал, назначенный командующим Нарвского оборонительного района), приходилось немало удивляться исключительной энергии и спокойной деловитости управляющего делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевича 112.
Совнарком 21 февраля информировал Народный секретариат Украины об организации обороны столицы и поставил задачу «организовать такой же отпор от Киева с запада» 113. В ночь на 22 февраля постановлением ЦИК Советов Украины в Киеве образуется комитет с чрезвычайными полномочиями «по оборона революции от западных империалистов». В него вошли возглавлявшие в Народном секретариате ведомства путей сообщения, по военным делам, почт и телеграфа, труда С. С. Бакинский, Ю. М. Коцюбинский, Н. А. Скрыпник и другие, а также начальник Червонного казачества В. М. Примаков 114. Озабоченный угрозой столице Украины, В. И. Ленин в те дни направил телеграмму в Одессу о переброске в Киев войск 1-й революционной армии115, ранее сражавшейся с румынскими оккупантами.
Кайзеровское правительство стремилось полностью использовать сложившуюся военную обстановку для выполнения своих захватнических планов и затягивало возобновление мирных переговоров. Только утром 23 февраля в Петрограде был получен текст германского ультиматума. В. И. Ленин заявил на немедленно созванном заседании Центрального Комитета РСДРП (б), что с политикой революционной фразы должно быть покончено: «Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишете, то вьг подпишете смертный приговор Советской власти через три недели» 116. Наиболее рьяные сторонники «левого коммунизма» продолжали упорствовать, считая возможным даже принятие отставки В. И. Ленина. Троцкий также цеплялся за свою обанкротившуюся позицию и, не беря на себя «ответственности голосовать за войну», в то же время утверждал о возможности «сдать Питер и Москву». Голосами семи членов ЦК (В. И. Ленин, Е. Д. Стасова, Я. М. Свердлов, И. В. Сталин и др.) против четырех и при четырех воздержавшихся было принято решение о принятии германских условий мира117. Германские империалисты требовали
39»


признания своего права на оккупацию уже всей Прибалтики вывода советских войск и Красной гвардии с территории Украины и Финляндии, проведения полной демобилизации русской армии, прекращения революционной агитации в сфере влияния Четверного союза, возобновления в еще более тяжелой форме германо-русского торгового договора 1904 г. и уплаты контрибуции в виде «возмещения за содержание военнопленных» 118.
Несмотря на ожесточенное противодействие представителей меньшевиков, эсеров и анархистов, ВЦИК в ночь па 24 февраля по докладу В. И. Ленина при поименном голосовании 116 голосами против 85 при 26 воздержавшихся одобрил резолюцию о принятии условий мира. В тот же день была образована мирная делегация в составе Г. Я. Сокольникова (председатель), Л. М. Карахана, Г. И. Петровского, Г. В. Чичерина и консультанта А. А. Иоффе, которая сразу же выехала в Брест-Литовск 119. Г. В. Чичерин, фактически возглавивший с этого времени Народный комиссариат иностранных дел (назначен наркомом в мае 1918 г.), позднее писал: «Для всех нас перелом от прежних взглядов подпольной революционной партии к политическому реализму стоящего у власти правительства был чрезвычайно труден, и в момент моего первого разговора с Владимиром Ильичем я еще не успел подчиниться необходимости подписания „похабного“ мира. Однако перелом во мне совершился, и я поехал в Брест-Литовск» 120. Идя на заключение такого мира, В. И. Ленин был уверен, что он будет недолгим. В совокупности факторов внутреннего и международного порядка, обусловивших эту уверенность, В. И. Ленин особо выделял неизбежность революционного взрыва на Западе: «... История возьмет свое, на помощь нам придет — пусть даже не так скоро, как нам всем хотелось бы,— придет зреющая неуклонно социалистическая революция в других странах» 121. Американский интернационалист А. Р. Вильямс вспоминал, что в беседе с ним Ленин подчеркнул: «Кайзер будет свергнут в течение ближайшего года. Это абсолютно точно» 122.
Для разъяснения позиции Центрального Комитета РСДРП (б) в вопросе о сепаратном и аннексионистском мире Организационное бюро ЦК 26 февраля опубликовало в «Правде» обращение к членам партии, написанное В. И. Лениным при участии Я. М. Свердлова. В нем обосновывалась безусловная необходимость выхода из войны и повышения обороноспособности страны; в условиях наступления германских интервентов все члены партии должны были «организовать дружный отпор... призывать массы к борьбе, к самой энергичной самозащите» 123. Определяя неделю военного нападения империалистической Германии на Советскую Республику (18—24 февраля 1918 г.) как один из величайших переломов в истории российской и международной революции, В. И. Ленин писал: «До сих пор перед нами стояли мизерные, презренножалкие (с точки зрения всемирного империализма) враги, какой- то идиот Романов, хвастунишка Керенский, банды юнкеров и 396


буржуйчиков. Теперь против нас поднялся гигант культурного, технически первоклассно оборудованного, организационно великолепно налаженного всемирного империализма. С ним надо бороться. С ним надо уметь бороться» 124.
При быстром продвижении германских войск по всему фронту наибольшую опасность оно представляло на петроградском направлении. К вечеру 23 февраля интервенты с боем заняли город Остров и подошли к Пскову. Героизм и самопожертвование защитников Пскова в продолжавшихся с 23 по 28 февраля боях па подступах к городу, на его улицах и в предместьях сбили темп наступления германских войск на псковско-лужском направлении, выводящем кратчайшим путем по железной и шоссейной дорогам на Петроград и угрожавшем при продвижении по железной дорого на Порхов—Дно—Старую Руссу—Бологое, перерезать Николаевскую железную дорогу, соединявшую Петроград с Москвой. Выигранное время позволило в основном завершить эвакуацию (было вывезено до 4 тыс. вагонов различных грузов) или уничтожить огромные базисные склады Северного фронта 125.
На другом важнейшем направлении — ревельском — продвижение интервентов также встретило упорное сопротивление. Однако силы красногвардейцев и матросов были очень невелики. Вечером 25 февраля последние корабли покинули ревельский рейд и, преодолевая с помощью ледоколов ледяные поля толщиной свыше 70 см, взяли курс на Гельсингфорс, где завершили переход 61 корабль и судно. На них эвакуировалось свыше 4 тыс. красногвардейцев, рабочих, членов их семей, было вывезено много военного имущества и других материальных ценностей. 24— 27 февраля были взорваны все батареи береговой обороны района Ревеля. Решающую роль в обеспечении эвакуации сыграли самоотверженные усилия немногочисленных корабельных команд (так, в бригадах крейсеров оставалась только треть личного состава) и портовиков во главе с 1250 большевиками. Член Ревельского комитета РСДРП (б) Э. М. Штраух писал: «Таллинская партийная организация выполнила с честью одну из важнейших директив тов. Ленина» 126. В донесении об обороне и эвакуации Ревеля начальник обороны и артиллерии Приморского фронта морской крепости Петра Великого капитан 1-го ранга Б. Б. Жерве подчеркивал, что «и при создавшихся невыносимо тяжелых условиях значительная часть морских команд в Ревеле и на приморских батареях проявила высокую сознательность и преданность своему долгу» 127.
День 23 февраля 1918 г., ознаменовавшийся массовой мобилизацией революционных сил на защиту социалистического Отечества и героическим отпором советских войск кайзеровским полчищам под Псковом, Ревелем и на других важнейших участках фронта, вошел в историю как день рождения Красной Армии. По определению В. И. Ленина, «неделя военного наступления империалистской Германии на Советскую социалистическую рес-
397


публику, явилась горьким, обидным, тяжелым, но необходимым, полезным, благодетельным уроком» 128. В эти тревожные февральские дни и ночи на заснеженных полях Псковщины и палубах балтийских крейсеров в Ревеле, в очередях на петроградских и московских пунктах записи в Красную Армию зримо проявился рожденный Октябрем советский патриотизм как чувство органической слитности личной судьбы каждого рабочего и труженика-крестьянина, солдата и матроса любой национальности со становлением и упрочением социалистической Родины. Раскрывая его классовые корни и интернациональный характер, Ленин вскоре писал: «Мы оборонцы с 25 октября 1917 г. Мы за „защиту отечества“, но та отечественная война, к которой мы идем, является войной за социалистическое отечество, за социализм, как отечество, за Советскую республику, как отряд всемирной армии социализма» 129.
Резкое обострение оперативной обстановки после потери Пскова и Ревеля потребовало немедленного укрепления обороны подступов к Петрограду, и прежде всего на лужском и нарвском направлениях. Этого можно было добиться только выдвижением на линию фронта свежих сил с тыла, на основе которых создавались бы новые очаги сопротивления интервентам. В ночь с 24 на 25 февраля состоялось экстренное заседание Совнаркома под председательством В. И. Ленина 130. По его указанию Петроградский Совет объявил свои заседания непрерывными. По тревожным заводским и паровозным гудкам (24 февраля выпало на воскресенье) рабочие приходили на свои предприятия, где шло формирование отрядов131. Директивой главковерха от 28 февраля сохранившие боеспособность отступавшие войска передавались в подчинение командования отрядов, направлявшихся в районы Нарвы, Пскова, Порхова, Старой Руссы и Великих Лук. Псковские отряды (такое наименование получил сводный отряд на псковском направлении) под командованием бывшего полковника Г. И. Пехлеванова на 1 марта насчитывали свыше 1600 штыков и сабель при 93 пулеметах, четырех трехдюймовых орудиях и бронепоезде, эшелонированных по линии железной дороги Луга—Псков. Они начали наступление на Псков. Левый фланг псковских отрядов обеспечивался советскими войсками в районе станции Дно (800 штыков при 10 пулеметах), правый фланг прикрывали советские войска в районе Гдова численностью в начале марта до 1300 штыков и сабель под командованием Я. Ф. Фабрициуса132. Важным фактором вооруженного отпора противнику на Псковщине и на других участках фронта явилось массовое партизанское движение, приобретавшее в сочетании с активной обороной советских войск оперативно-стратегическое значение. Только в полосе обороны Псковских отрядов за несколько дней в тылу противника было создано 25 партизанских отрядов численностью по 100—150 человек, а в прифронтовой полосе вооружено 12 тыс. крестьян133. Несмотря на то, что с прибытием отряда П. Е. Дыбенко числен-
398


ность защитников Нарвы выросла до 3,5 тыс. человек, соотношение сил на подступах к городу продолжало оставаться крайне неблагоприятным. В упорных боях в районе станций Вайвара (Вайварн), Корф (Аувере) и полустанка Солдино (Сольдина) они не смогли остановить наступление противника и под угрозой обхода на исходе 3 марта оставили Нарву, куда на следующее утро вступили германские войска.
В Белоруссии оперативное руководство боевыми действиями в полосе Витебск—Орша—Могилев—Быхов—Рогачев осуществлял вновь образованный штаб Западного фронта (главнокомандующий А. Ф. Мясников), а район Жлобип—Калинковичи—Гомель оборонял Западный фронт по борьбе с контрреволюцией во главе с Р. И. Берзиным. Оценивая развитие событий, А. Ф. Мясников писал в те дни: «22 февраля немцы стали распространяться дальше Минска в восточном направлении. С этого момента начинаются активные действия нашей Красной Армии, руководство отдельными отрядами которой тотчас же берет в свои руки только что сконструированный в Смоленске новый штаб фронта» 134. Важное значение при организации обороны в Белоруссии имела присылка подкреплений из Центральной России, и прежде всего из Москвы. В упорных боях под Витебском, Оршей, Рогачевом, Могилевом, Калинковичами, Речицей, Жлобином и Гомелем советские войска при поддержке партизан сбивали темп наступления противника, наносили ему значительные потери и обеспечивали эвакуацию в тыл материальных ценностей. По донесениям в Наркомвоен, на 2 марта «через Смоленский узел за истекшую неделю проследовало до 20 000 вагонов, эвакуированных из разных мест, главным образом из Орши, Витебска и Могилева» 135.
На Украине вооруженный отпор интервентам возглавил оперативный штаб Юго-Западного фронта (начальник А. В. Павлов). Советские войска на киевском и одесском направлениях насчитывали всего по 3 тыс. человек. Но германскому командованию не удалось осуществить своего замысла с хода овладеть столицей Советской Украины. 22 февраля отряд ВРК Юго-Западного фронта под командованием В. И. Киквидзе под Бердичевом смело контратаковал и отбросил вражеский авангард. На коростенском направлении сражался отряд киевских железнодорожников под командованием А. Дзедзиевского, сдерживавший превосходящие силы противника. 1 марта в Киев ворвались интервенты. Однако выигранное в результате обороны города время дало возможность завершить эвакуацию Киевского узла, где находилось свыше 75% исправных паровозов и вагонов Юго-Западной железной дороги 136, и принять меры по организации обороны на важнейшем полтавско-харьковском направлении.
Таким образом, в результате огромной организаторской и массово-политической работы среди солдат, матросов и трудящихся прифронтовой полосы, энергичных мер партийных, советских и военных органов к 22—23 февраля на основных операционных
399


направлениях создается заслон из красногвардейских и красноармейских отрядов и некоторых частей старой армии и флота, сохранивших боеспособность. Интервенты встретили организованное сопротивление под Псковом, Ревелем, Нарвой, Оршей, Гомелем и Киевом 137. Однако в целом военное положение Советского государства оставалось крайне тяжелым и спасением для него являлось заключение мира. Идя на возобновление мирных переговоров с Советским правительством, германские империалисты до последнего момента не теряли надежды на его свержение силами внутренней контрреволюции и поддерживали с ними контакты в расчете на заключение мира с буржуазными марионетками. По свидетельству одного из видных кадетов С. П. Руднева, в феврале 1918 г. на заседаниях московского «совета общественных деятелей» под председательством М. В. Родзянко «ставился вопрос — с кем нам быть — с союзниками или императором Вильгельмом? Где-то около Пскова шли переговоры с представителями Вильгельма, предлагавшими ... ввод под Москву (но отнюдь не в самую Москву, которая, как большой город, может внести в войско разложение) двухсоттысячного корпуса, совершенно, по мнению германского командования, достаточного для водворения и поддержания порядка. От нас немцами требовалось, чтобы власть была взята общественностью в лице выдвинутых популярных, обладающих твердой волей лиц и чтобы немедленно был заключен мир... Пока у нас в совете общественных деятелей шли метания от союзников к немцам и от немцев к союзникам, большевиками был подписан 3 марта в Бресте мир...» 138.
При подписании мирного договора между РСФСР и странами Четверного союза советская делегация отказалась от какого-либо обсуждения его положений как бесполезного в условиях империалистического диктата и заявила о готовности подписать договор, одновременно разоблачая грабительский характер и антисоветскую направленность мира, который «продиктован с оружием в руках» и под предлогом «освобождения российских окраин» превращает их в немецкие провинции 139. Германские империалисты пошли на заключение мира в условиях провала их стратегического плана молниеносного удушения диктатуры пролетариата. Растущее с каждым днем сопротивление советских войск во взаимодействии с повстанческо-партизанским движением показало им всю опасность и бесперспективность дальнейшего продвижения на петроградском и центральном направлениях без отказа от дальнейшей переброски наиболее боеспособных дивизий на Западный фронт. Прочность Советского государства, выдержавшего в самый трудный момент становления мощный удар кайзеровских полчищ и эффективно создававшего свою классовую военную организацию, заставила германских империалистов пойти на брестский компромисс. Несмотря на тяжесть и унизительность условий мирного договора, ни одна из его 14 статей и приложения не затрагивали основ советского общественного и государственного
400


строя 140, а в целом договор пробивал брешь в политике дипломатической изоляции Советской России, проводимой международным империализмом.
В. И. Ленин считал необходимым всемерно использовать полученную передышку для укрепления обороноспособности страши при одновременном развертывании освободительной борьбы трудящихся масс на оккупированной территории и вооруженного сопротивления в районах, которые по договору или в его нарушение становились объектами захвата. Сущность ленинской стратегии выражалась положением: «Уступить пространство фактическому победителю, чтобы выиграть время» 141. Оно красной нитью проходило в докладах и выступлениях на состоявшемся 6—8 марта в Петрограде VII Экстренном съезде РКП (б) при обосновании необходимости ратификации мирного договора. Обращаясь к урокам военной истории, свидетельствующим, что «мир есть средство для накопления сил», Ленин призывал «учиться военному делу настоящим образом», ловить передышку и «поддержать контакт с дальним тылом, там создавать новые армии» 142. Особое значение он придавал собственному опыту трудящихся масс, осознанию ими, что «это не та война, которую большевики обещали прекратить,— это новая война, которую немцы ведут против Советской власти» 143. Указанное обстоятельство являлось существенной предпосылкой мобилизации рабочих и крестьян, измученных многолетней мировой войной, на революционную защиту социалистического Отечества.
Опровергая обвинения Троцкого и «левых коммунистов», что договор отдает на растерзание германскому империализму Финляндию и Украину, Ленин подчеркивал: «В этом нас не упрекнет ни один сознательный рабочий. Мы помогаем, чем можем. Мы из наших войск ни одного хорошего человека не увели и не уведем... Благодаря сохраненным магистралям мы помогаем и Украине и Финляндии. Используем передышку, маневрируя, отступая» 144. Что Ленин имел все основания апеллировать к мнению рабочих и крестьян районов, попадавших в зону оккупации германского империализма, показало одобрение Брестского мира на состоявшемся вскоре II Всеукраинском съезде Советов. Этого большевистская фракция добилась при численном преобладании среди более чем 1250 делегатов представителей мелкобуржуазных партий.
Резюмируя итоги, съезда, украинская советская пресса отмечала: «Центром внимания съезда был вопрос о войне и мире... съезд стал на единственно правильную точку зрения». Он признал катастрофически тяжелое положение Российской Федерации и согласился с тем, что Советское правительство не имело «другого выхода из сложившегося положения вещей, кроме ратификации мирного договора» 145. В целом борьба против нашествия германского империализма и особенно заключение Брестского мира показали нерушимость и великую жизненную силу братского союза народов Страны Советов, незыблемость авангард-
401


ной роли российского рабочего класса в самых тяжелых испытаниях.
В результате острой борьбы «левокоммунистическая» оппозиция не смогла помешать одобрению съездом партии Брестского мира. 30 голосами против 12 при 4 воздержавшихся поименным голосованием была принята ленинская резолюция о войне и мире146. Считая исторически неизбежными «многократные военные наступления империалистических государств (как с Запада, так и с Востока) против Советской России», съезд поставил перед партией и всеми трудящимися задачу энергично готовиться «к освободительной, отечественной, социалистической войне», добиваясь всеобщего военного обучения трудящегося населения 147.
Из ленинской оценки стратегической обстановки, чреватой опасностью со стороны интервентов «следующим прыжком захватить Петроград» 148, в качестве первоочередной вытекала задача ускорения эвакуации из прифронтовой полосы, и прежде всего из Петрограда, рабочих, промышленного оборудования и других материальных ценностей и перемещения правительства в Москву. Вечером 10 марта при соблюдении строжайшей тайны, чтобы предупредить возможные террористические акты контрреволюционного подполья, большая часть членов ЦК (оставалось Петроградское бюро) и народные комиссары во главе с В. И. Лениным специальным поездом выехали из Петрограда и спустя сутки прибыли в Москву 149. Перемещение в глубь страны центрального партийного, советского и военного аппарата обеспечивало стабильность руководства при нападении интервентов. 10 марта «Правда» опубликовала передовую статью «Москва—столица». В ней указывалось, что выездом из Петрограда Совнарком «защищает и позицию революционной власти, покидающей сферу, слишком подверженную немецкой военной угрозе, и одновременно тем самым защищает Петроград, который перестает быть в значительной степени мишенью немецкого удара».
Целью политики Антанты по отношению к Советской России во второй половине февраля и в марте 1918 г. было прежде всего не допустить прекращения военных действий на советско-германском фронте, а затем ратификацию Брестского мира в расчете на свержение Советской власти. Это и определяло главное направление подрывной деятельности антантовских дипломатов и разведчиков, штаб-квартирой которых после выезда из Петрограда в конце февраля стала Вологда. Париж даже поручил своему послу Ж. Нулансу пообещать Советскому правительству военную и финансовую помощь при продолжении войны с Германией 150. В. И. Ленин уже 21 февраля со страниц «Правды» разоблачил неуклюжие маневры антантовской дипломатии и ее обещания грядущих благ, чтобы оттянуть часть германских сил и удушить Советское государство в результате его «несвоевременной военной схватки с германским империализмом». С гневом и сарказмом он писал: «Англо-французская буржуазия ставит
402


нам западню: идите-ка, любезные, воевать теперь, мы от этого великолепно выиграем. Германцы вас ограбят, „заработают“ па Востоке, дешевле уступят на Западе, а кстати Советская власть полетит... Воюйте, любезные, „союзные“ большевики, мы вам поможем!» 151.
В то же время Советское правительство стремилось всемерно использовать противоречия внутри империалистического лагеря для обороны страны. В частности, этой цели служили контакты с дипломатическими и военными представителями западных держав. В. И. Ленин 5 марта вручил и разъяснил руководителю американской миссии Красного Креста в России полковнику Р. Робинсу ноту Советского правительства в Вашингтон с запросами, может ли оно рассчитывать на поддержку США, Великобритании и Франции в борьбе против Германии, какого рода поддержка может быть оказана в ближайшем будущем вообще и самими США, а также об их отношении к японским планам оккупации Дальнего Востока «в силу открытого или тайного соглашения с Германией или без такого соглашения...» 152. В ответном послании Вильсона, адресованном не Совнаркому, что означало бы вступление в прямые переговоры с Советским правительством и требовало конкретного ответа на поставленные вопросы, а Всероссийскому съезду Советов с явно выраженным намерением сорвать ратификацию Брестского мира153, демагогически выражалось сочувствие русскому народу в связи с вторжением и замыслами Германии. Но президент не видел возможности оказать России «непосредственную и деятельную поддержку» 154.
К IV Чрезвычайному Всероссийскому съезду Советов, проходившему в Москве 14—16 марта, ленинский курс на обеспечение мирной передышки получил поддержку не только подавляющего большинства местных большевистских организаций (из 20 партийных конференций, состоявшихся после VII съезда, 15 одобрили Брестский мир) 155, но и Советов. По ленинским подсчетам, их ответы на запрос ВЦИК и СНК от 25 февраля об отношении к подписанию мира на германских условиях к 5 марта суммировались так: за мир — 262 местных Совета, за революционную войну — 233 156. Анализ ответов позволял сделать вывод: «Крупные рабочие центры и крестьянство стоят за мир, (мелкие) города — за войну» 157.
На первом заседании съезда, среди 1232 делегатов которого насчитывалось 795 большевиков и 283 левых эсера, докладчиком от имени ВЦИК о ратификации мирного договора был В. И. Ленин. Хотя после двухдневной бурной полемики, кроме ленинской резолюции, было поставлено на голосование еще шесть, по существу против Брестского мира на съезде единым фронтом (при некоторых нюансах в аргументации своей позиции) выступили все представители мелкобуржуазных партий — от левых эсеров и примыкавших к ним анархистов и эсеров-максималистов до меньшевиков разного толка и правых эсеров. Тон их нападок определило клеветническое заявление меньшевистского лидера
403


Л. Мартова, что на съезде «решается вопрос о первом разделе России и о продаже русской революции германскому империализму» 158. Убеждая делегатов не поддаваться на провокации врагов социалистической революции, тянувших страну в западню войны, раскрывая перед ними историческое значение завоеванной передышки, Ленин говорил: «Вы сумеете перенести самые тяжелые поражения и самые трудные позиции сохранять и, отступая, выигрывать время. Время работает за нас. Обожравшись, империалисты лопнут...» 159.  Тщетными оказались потуги противников мира, включая угрозу левых эсеров «уйти от власти». Поименным голосованием за ратификацию мирного договора высказались 784 делегата, против 261, воздержались 115, среди которых были и «левые коммунисты», нарушившие партийную дисциплину160. Истинные мотивы яростного сопротивления левых эсеров заключению Брестского мира и их последующего выхода пз Совнаркома четко проявились на 2-м съезде этой партии, проходившем 17—25 апреля 1918 г. В частности, делегат от Псковской губернии О. И. Чижиков откровенничал с его трибуны: «Мы не будем входить в правительство не потому, что мы не хотим ратифицировать мир,— это сущие пустяки,— а потому, что мы должны сконцентрировать все свои силы, чтобы быть в состоянии взять в свои руки власть» 161.
VII Экстренный съезд РКП (б) и IV Чрезвычайный съезд Советов в исключительно сложной и противоречивой обстановке разгула мелкобуржуазной стихии, подпиравшей пестрый в социально-политическом отношении фронт противников ратификации Брестского мира, и происков Антанты подтвердили ленинский курс на сохранение мирной передышки, закреплявшей основы союза рабочего класса и трудящегося крестьянства, нацелили их на борьбу с хозяйственной разрухой и скорейшее развертывание мощной Красной Армии. Позднее В. И. Ленин писал: «Почему мы смогли применить правильно брестское отступление? Потому, что мы так далеко зашли вперед, что нам было где отступать. Мы с такой головокружительной быстротой, в несколько недель, с 25 октября 1917 г. до Брестского мира, построили советское государство, вышли революционным путем из империалистической войны, доделали буржуазно-демократическую революцию, что даже громадное попятное движение (Брестский мир) оставило все же за нами вполне достаточно позиций, чтобы воспользоваться «передышкой» и двинуться победоносно вперед, против Колчака, Деникина, Юденича, Пилсудского, Врангеля» 162.
Решения Экстренного съезда партии и Чрезвычайного съезда Советов знаменовали блестящую победу ленинской политической и военной стратегии. Провалилась попытка международного империализма германскими штыками ликвидировать Советское государство. В полной мере использовались противоречия между империалистическими блоками для его защиты. Заключением Брестского мира Советское государство решало две исторические задачи: выхода из империалистической войны и обеспе-
404


чения мирной передышки в ходе уже начавшегося нашествия международного империализма. Позднее В. И. Ленин подчеркивал, что в условиях ожесточенной борьбы за господство над миром двух групп империалистических хищников «мы правильно использовали рознь германского и американского империализма. Мы сделали громаднейшую уступку германскому империализму и, сделавши уступку одному империализму, мы заградили себя разом от преследования обоих империализмов... Того, на что рассчитывали паши противники, быстрого краха Советской власти в России, не последовало» 163.
Мирную передышку требовалось использовать прежде всего для создания и укрепления стратегического фронта обороны от нашествия германского империализма. На это направлялись основные усилия Высшего военного совета (ВВС), образованного в начале марта постановлением Совнаркома 164. Постановлением СНК от 19 марта ВВС был поставлен «во главе дела обороны страны» 165. Директивой ВВС от 5 марта были созданы войска прикрытия, названные завесой. Завеса была разделена на два участка: Северный и Западный. Для обороны Петрограда и Москвы были созданы Петроградский и Московский районы обороны с оперативным подчинением участкам завесы 166. Войска завесы «несли кордонную службу против немцев». Многие из генералов и офицеров старой армии, вначале не желавшие служить Советской власти, из патриотических чувств пошли в отряды завесы, которые явились «переходным мостом» для работы большинства военных специалистов на внутренних фронтах гражданской войны, куда вскоре была направлена значительная часть войск завесы. Они сохранили огромное материальное имущество старой армии, остававшееся после ее демобилизации 167.
В соответствии с указаниями Советского правительства еще 2 марта Морской генеральный штаб направил военному отделу Центробалта директиву в кратчайший срок завершить подготовку к переводу кораблей и судов из Гельсингфорса в Кронштадт и принять меры по их уничтожению при угрозе захвата германскими интервентами и белофиннами168. Героические усилия балтийцев по перемещению корабельного состава и имущества своей главной базы в Кронштадт и Петроград возглавили Совет комиссаров Балтийского флота (главный комиссар Н. Ф. Измайлов) и Гельсингфорский комитет РКП (б) (председатель Б. А. Жемчужин). Перебазирование осуществлялось при некомплекте команд в 60—80%, противодействии реакционной части офицерства и других контрреволюционных элементов, скованности льдом в марте—апреле большей части Финского залива и нехватке ледоколов. К тому же интервенты и белофинны пытались угрозами и силой помешать уходу кораблей и судов. Советское правительство в нотах германскому МИД решительно протестовало против попыток интервентов в нарушение мирного договора захватить Балтийский флот169. Всего были спасены 236 кораблей и судов, в том числе 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев и мино-
405


носцев, 12 подводных лодок, 30 сторожевых кораблей, тральщиков п минных заградителей, что упрочивало оборону северо-западных рубежей Советского государства. Участник легендарного Ледового похода, впоследствии адмирал флота Советского Союза, И. С. Исаков писал, что это имело «неизмеримое значение для сохранения морской мощи нашей страны» и показало «исключительный героизм балтийцев» 170.
3. Борьба с экспансией
германского империализма.
Начало интервенции Антанты
После заключения Брестского мира главной внешнеполитической задачей Советского государства являлось продление мирной передышки, предотвращение похода кайзеровских генералов на Москву и Петроград. В. И. Ленин указывал, что самый главный вопрос — о Брестском мире и все, что «может наша дипломатия дать, чтобы отдалить момент войны, дабы продлить перерыв, мы обязаны сделать» 171. С целью координации усилий всех ведомств по обеспечению мирной передышки и противодействия дальнейшей экспансии германского империализма декретом Совнаркома от 13 апреля при Народном комиссариате по иностранным делам было учреждено Совещание для разработки вопросов, связанных с заключенным в Брест-Литовске мирным договором172. Основные трудности при этом проистекали из растущего влияния наиболее реакционной и склонной к авантюризму военщины, взявшей в германском правительстве верх после Бреста.
Отпор захватническим устремлениям германских империалистов серьезно осложнялся интервенционистской политикой Антанты. Если до заключения Брестского мира, одновременно с попытками направить на Восток кайзеровскую агрессию, в Вашингтоне, Лондоне и Париже основную ставку в решении «русского вопроса» делали на организацию блокады Советского государства, заговоров и мятежей внутренней контрреволюции, то в марте 1918 г. началась вооруженная интервенция Антанты. Она развертывалась под ширмой выполнения «союзнического долга» — «помощи» народам России в борьбе против «окончательного порабощения» Германией, необходимости «воссоздания антигерманского Восточного фронта» для достижения победы в мировой войне и «защиты от захвата кайзеровскими войсками» больших запасов военного имущества, доставленного с Запада и складированного в Мурманске и Архангельске173. Этот камуфляж предпринимался для обмана народов своих стран и мирового общественного мнения, идеологической обработки интервенционистских войск. Большое значение придавалось и воздействию па трудящиеся массы Страны Советов с целью создания более широкой социальной опоры для своего оккупационного режима и содействия силам внутренней контрреволюции, их консолидации
406


под эгидой Антанты. Уже 26 февраля 1918 г. в американской печати появилось интервью верховного главнокомандующего войсками Антанты маршала Ф. Фонта, который заявил, что «Америка и Япония должны встретить Германию в Сибири, — они имеют возможность это сделать» 174. В эти же дни Д. Френсис настаивал перед Вашингтоном на «необходимости взять под наш контроль Владивосток, а Мурманск и Архангельск передать под контроль Великобритании и Франции» 175. Состоявшаяся в середине марта в Лондоне конференция премьер-министров и министров иностранных дел стран Аптанты признала решение об ускорении «союзной интервенции», никакие шаги по выполнению ее не могли быть «предприняты без активной поддержки Соединенных Штатов» 176.
При сложившейся к весне 1918 г. обстановке на основных театрах военных действий мировой войны наиболее доступными для антисоветской интервенции Антанты были Север и Дальний Восток. Север привлекал антантовских политиков и генералов как плацдарм прежде всего удобными морскими коммуникациями к Мурманску и Архангельску, от которых к центру страны шли железные дороги: Мурманск—Петроград и Архангельск—Вологда—Москва. Планировалось использовать и водный путь по Северной Двине — на Котлас и Вятку — для последующего соединения с интервенционистскими войсками, продвигающимися с Дальнего Востока, и силами внутренней контрреволюции. Особую заинтересованность в Париже и Лондоне придавали при этом вовлечению в интервенцию чехословацкого корпуса177, эвакуируемого с Украины на восток. Уже тогда 60-тысячному корпусу отводилась роль главной ударной силы первого этапа интервенции, призванной захватить контроль над Транссибирской железной дорогой, прикрыть в огромной полосе от Поволжья до Владивостока консолидацию внутренней контрреволюции и создание ее вооруженных сил, обеспечить продвижение с востока последующих контингентов интервенционистских войск. По свидетельству лидера чехословацкой буржуазной эмиграции Т. Масарика, сразу же после объявления в феврале 1918 г. чехословацкого корпуса частью французской армии началось его финансирование Антантой. Спустя несколько лет он писал: «Первые деньги я получил еще в Киеве от англичан, так как французская миссия не была еще готова к платежам; я получил 80 000 фунтов... В Москве с французской миссией, в которой был генерал Рампон, все вопросы, как финансовые, так и продовольственные, были разрешены скоро и в положительном смысле» 178. Генеральный секретарь чехословацкого Национального совета в Париже Э. Бенеш вскоре вспоминал, что решение вопроса о создании самостоятельного Чехословацкого государства Антанта ставила в прямую зависимость от участия чехословацкого корпуса в ее антисоветской интервенции. «В то время, когда произошла наше выступление в Сибири,— писал Бенеш,— мы уже
407


несколько месяцев вели переговоры о признании на Западе. Не говорю, что это не имело влияния на дипломатическую борьбу и наш успех. Мы очень энергично манипулировали с восточной армией... Для меня самым главным было то, что я видел, что наша армия в России для союзников лишь является одной из шахматных фигурок; очень материалистически, просто даже безжалостно реалистически считали, что там столько-то людей, которыми можно пожертвовать в нужный момент» 179.
Вторжению интервентов на Север способствовало эсеро-меньшевистское большинство Мурманского Совета. Опираясь на авантюристическое указание Троцкого «принять всякое содействие союзных миссий» 180, исполком Совета 2 марта заключил с англо-французским командованием «словесное соглашение», которое под предлогом защиты края от германской оккупации предоставляло «союзникам» право высадки своих войск181. Уже 6 марта десантом с британского крейсера «Глори» началась в Мурманске высадка английских, французских, американских, канадских, итальянских и других интервентов, численность которых к лету 1918 г. составила около 10 тыс. человек. В разговоре по прямому проводу В. И. Ленин и И. В. Сталин 26 марта предупредили руководство Мурманского Совета об опасности принятия «военной помощи» со стороны Антанты, указывали, что наличие ее войск в Мурманском районе может быть использовано «при дальнейшем осложнении международной конъюнктуры, как основание для оккупации» 182. Однако мурманские эсеры и меньшевики, как и их собратья в других районах иноземного вторжения, продолжали вкупе с кадетами политику прислужничества перед интервентами, предательства национальных интересов, ставя под угрозу территориальную целостность страны, обрекая на жертвы и лишения оккупации трудящееся население края.
При определении империалистических «сфер влияния» на Дальнем Востоке скрещивались прежде всего интересы правящих кругов США и Японии, пытавшихся прибрать к рукам его огромные природные богатства. Удобной базой для подготовки и проведения антисоветских авантюр являлась Маньчжурия, превращенная Японией при содействии китайских милитаристов в свою вотчину. В японской прессе указывалось: «Интересы великой Японии на русском Дальнем Востоке неизбежно сталкиваются с интересами США, Великобритании и Франции. В этой обстановке Китай представляет собой единственно заинтересованного партнера, преданно сотрудничающего с Японией в предпринимаемой акции устранения опасности внешнего влияния...» 183 Китайские милитаристы закрыли границу, чтобы воспрепятствовать вывозу свыше 200 тыс. пудов хлеба, закупленного в Маньчжурии для населения Приморья184. В Вашингтоне из тактических соображений решили на первом этапе интервенции предоставить японской военщине главную роль в вооруженном подавлении Советской власти на Дальнем Востоке185. Разобла- 408


чая империалистическую сделку, В. И. Ленин позднее отменял, что западные державы «заключили договор с Японией, которая в империалистической войне почти не принимала участия и которая дала сотню тысяч солдат, чтобы задушить Советскую республику с Дальнего Востока...» 186. В марте 1918 г. в Пекине на совещании представителей российской контрреволюции с японскими и китайскими генералами был принят план военного нападения на Советское государство, предусматривавший оккупацию Дальнего Востока и Сибири. Инспирировав нападение «неизвестных лиц» на местное отделение фирмы «Исидо» (два человека были убиты и один ранен), японское командование под предлогом «ограждения жизни и имущества японских подданных» 5 апреля высадило во Владивостоке свои войска. Вслед за ними поспешили высадиться английские, а затем и американские, французские, канадские, итальянские и другие интервенты. В опубликованном 6 апреля сообщении Советского правительства подчеркивалось, что это не локальная провокация, а начало обширной интервенции: «...Давно подготовлявшийся империалистический удар с Востока разразился. Империалисты Японии хотят задушить Советскую революцию, отрезать Россию от Тихого океана, захватить богатые пространства Сибири, закабалить сибирских рабочих и крестьян» 187.
Таким образом, советской дипломатии пришлось на два фронта отражать натиск мировой империалистической реакции. В начале мая возникла угроза предъявления Антантой ультиматума Советской России: «Либо воюй с Германией, либо нашествие японцев при нашей помощи» 188. Вся глубина опасности и пути преодоления внешнеполитического кризиса получили освещение в ленинских «Тезисах о современном политическом положении», 13 мая утвержденных ЦК РКП (б). Отвергнув предложение о «военной кооперации» с Антантой189, ЦК вновь подтвердил свое отрицательное отношение и к троцкистской позиции «предпочтительности» соглашений с империалистами Антанты, отвечавшей их планам свержения Советской власти германскими штыками. В. И. Ленин сформулировал в тезисах важное теоретическое положение о возможности «военных соглашений с одной из империалистских коалиций против другой» в тех случаях, когда соглашение не нарушает основ Советской власти, а укрепляет ее положение, способствует отражению натиска какой-либо империалистической державы 190. В сложившейся же обстановке военное соглашение с Антантой означало бы удушение Советского государства как при продвижении японских войск в глубь страны, так и в результате новой войны с Германией. В написанном Лениным и принятом 6 мая на экстренном заседании ЦК РКП (б) постановлении о международном положении было указано на необходимость дальнейших уступок германскому империализму и отклонения ультиматума Антанты при его предъявлении. Обосновывая позицию ЦК, Ленин указывал, что «опасность японского движения может быть парализована с мень-
409


шими трудностями (или может быть оттянута на более продолжительное время), чем опасность занятия германцами Питера, Москвы и большей части Европейской России» 191.
Задаче предотвращения войны с Германией и ограничения ее антисоветской экспансии служило и развитие экономических связей, противопоставление требованиям «военной партии» интересов германской промышленности и торговли. Решение экономических и финансовых вопросов ставилось в прямую зависимость от готовности Берлина идти на компромиссы в военно-политической области. В начале мая Советское правительство по инициативе В. И. Ленина обратилось к Германии с предложением начать переговоры по политическим, экономическим и финансовым вопросам. Для их ведения были созданы в Москве и Берлине двусторонние комиссии 192.
С целью продолжения антисоветской экспансии и расширения зоны оккупации кайзеровскими генералами и дипломатами в тексте мирного договора лишь частично фиксировалась граница с Советской Россией. На карте, приложенной к договору и являвшейся его составной частью, линия новой границы доводилась лишь до района Брест-Литовска. Германия соглашалась вывести войска с территории, лежащей к востоку от указанной линии, только после заключения всеобщего мира и полной демобилизации Советской страной своей армии. В зоне оккупации оставались Эстляндия и Лифляндия — до установления там «государственного порядка». В такой завуалированной форме германские империалисты закрепляли за собой «право» на подавление революционного движения трудящихся масс и создание марионеточных режимов. В Белоруссии западная граница была обозначена, но не фиксировалась линия предельного продвижения германских войск на восток. Временная  демаркационная линия между РСФСР и указанной оккупированной территорией устанавливалась в результате частных соглашений между командованием советских войск и противостоящих германских соединений. Она во многом определялась эффективностью вооруженного отпора интервентам на том или ином участке фронта. Советская Россия обязывалась немедленно заключить мир с Центральной радон и признать ее мирный договор с государствами Четверного союза 193. Но границы Украины с Советской Россией не фиксировались, что использовалось германским командованием для вторжения в пределы Курской, Воронежской губерний и Донской области РСФСР. Поэтому советская дипломатия, писал Г. В. Чичерин, должна была вести ежедневную, ежечасную борьбу, чтобы «поставить перед этим продвижением плотины или же направить его в русло, не угрожающее существованию Советской России, вообще, чтобы положить конец неопределенности, вытекающей из Брестского договора, и окончательно зафиксировать отношения к Германии» 194.
Продолжительность мирной передышки среди других определяющих факторов В. И. Ленин связывал с тем, «насколько
410


увязнет немец в Финляндии, в Украине» 195. При этом трудящиеся массы Украины и других районов и впредь могли опираться на всестороннюю помощь Советской России. С трибуны VII съезда партии Ленин категорически опроверг тезис оппозиционеров о невозможности в условиях мирного договора военной поддержки освободительной борьбы с германскими интервентами 196. В. И. Ленин 4 марта шифровкой телеграфировал В. А. Антонову-Овсеенко перейти в распоряжение Нарсекретариата и возглавить все войска, отражающие наступление интервентов на юге 197. Тогда же И. В. Сталин в разговоре по прямому проводу информировал Н. А. Скрыпника, что приказ главковерха о прекращении военных действий распространяется лишь до Украины. На ее же территории с привлечением войск Антонова- Овсеенко ставилась задача всемерного сопротивления интервентам и Центральной раде 198. Уже 4 марта Народный секретариат направил Антонову-Овсеенко письмо с просьбой прийти со своими войсками на помощь Советской Украине199. ЦИК Советов Украины и Народный секретариат 7 марта ввели Антонова-Овсеенко в состав правительства и назначили его верховным главнокомандующим войск Украинской Народной республики. Тогда же было предложено Донской и Крымской, а также образовавшимся на территории Украины Донецко-Криворожской и Одесской советским республикам объединить усилия в интересах обороны 200.
Развернутая программа создания «единого фронта обороны от Крыма до Великороссии», дальнейшая конкретизация положении декрета «Социалистическое отечество в опасности!» с учетом «всей сложности создавшейся ситуации» на Юге содержались в ленинском письме от 14 марта чрезвычайному комиссару Украины Г. К. Орджоникидзе201. Особое внимание в нем уделялось преодолению местнических настроений со стороны некоторых руководящих работников Крымской и Донецко-Криворожской республик, которые не смогли сразу правильно оценить особенности обстановки, необходимости «обороняться независимо от ратификации мирного договора». Требования В. И. Ленина о решительной перелицовке «имеющихся на Украине наших частей на украинский лад» 202, как и его неоднократные указания Наркомвоену и другим ведомствам РСФСР, партийным, советским п военным органам Украины, Крыма, Дона и Северного Кавказа, были направлены на то, чтобы при планировании и ведении вооруженной борьбы они ни в коем случае не преступали грани, за которой возникал риск сорвать мирную передышку для Страны Советов в целом.
Ленинский курс на объединение усилий трудящихся Юга в борьбе с интервентами и их белогвардейскими и буржуазно-националистическими прислужниками 15 марта получил одобрение на заседании ЦК РКП (б), обязавшего партийные организации Украины «работать совместно по образованию единого фронта обороны» 208. Для эвакуации военного имущества, промышлен-
411


ных рабочих и оборудования, продовольствия и сырья в Харькове 21 марта создастся эвакуационная комиссия во главе с председателем Совнаркома Донецко-Криворожской республики членом ЦК РКП (б) Артемом (Ф. А. Сергеевым); широкая сеть таких же комиссий развертывается на местах204. Проходивший в Екатеринославе 17—19 марта II Всеукраинский съезд Советов заклеймил политику Центральной рады как ширму для прикрытия империалистической интервенции и заявил, что трудящиеся Украины не признают буржуазной власти и будут противодействовать захватчикам «путем организации Красной Армии, партизанскою борьбою, забастовками, неуплатой налогов и всеми другими средствами, которые имеются в распоряжении рабочих и крестьян» 205. 3 апреля Совет Народных Комиссаров под председательством В. И. Ленина одобрил резолюцию о принятии к сведению декларации Чрезвычайного посольства Народного секретариата и постановления II Всеукраинского съезда Советов об объявлении Украинской Народной республики самостоятельной Федеративной Советской республикой. В резолюции выражались «восторженное сочувствие геройской борьбе трудящихся Украины» и непоколебимая уверенность в близости времени, когда они «рука об руку с пролетариатом и крестьянством России», поддержанные революционным пролетариатом всего мира, выйдут победителями из борьбы с империализмом 206.
По указанию Советского правительства в распоряжении В. А. Антонова-Овсеенко оставались группы войск под командованием Р. Ф. Сиверса, Ю. В. Саблина и Г. К. Петрова, на новом фронте образовавшие ядро 5-й (затем 2-й Особой), 4-й Донских армий (численностью по 3—3,5 тыс. человек). Вместе с оформившимися на Украине другими немногочисленными армиями — 1-й, 2-й, 3-й, Особой, Донецкой, 5-й второго формирования (среди их командармов были П. И. Баранов, Е. М. Венедиктов, К. Е. Ворошилов, А. И. Геккер, П. В. Егоров, В. И. Киквидзе и др.) — они до начала мая 1918 г. героически сражались с многократно превосходившими силами германских (350 тыс. человек) и австро-венгерских (150 тыс. человек) войск. Применяя тактику активной обороны, советские войска сдерживали натиск интервентов и наносили им значительные потери в ожесточенных боях под Бахмачом и в районе Конотопа, под Полтавой и Харьковом (оставлен 7 апреля), Одессой и Екатеринославом, в Донбассе и под Ростовом. Особую стойкость и самоотверженность проявили в боях с интервентами Тираспольский отряд (его боевое ядро составляли 1-й Днестровский пехотный, 5-й и 6-й конные Заамурские полки старой армии) Е. М. Венедиктова, червонноказачий полк В. М. Примакова, 1-й Луганский социалистический отряд К. Е. Ворошилова и А, Я. Пархоменко, 74-й Ставропольский пехотный полк М. Ф. Борисевича, батальон одесских коммунистов имени Ленина под командованием Андреева, полк киевских и полтавских рабочих во главе с Каской, отряд харьковских рабочих под командованием Вадима
412


(В. Л. Лукашова), отряды чехословацких, сербских и китайских интернационалистов. По данным отдела вооружения Всероссийской коллегии по организации и формированию Красной Армии, на Украину с 1 марта по 15 апреля 1918 г. было отправлено 112 тыс. винтовок, 378 пулеметов, 150 минометов и бомбометов и большое количество боеприпасов 207. На счет Харьковской конторы Госбанка с ноября 1917 г. по апрель 1918 г. было переведено из Петрограда 860 млн руб.208.
Важной составной частью вооруженной борьбы против оккупантов являлись боевые действия партизанских отрядов, которые на ряде участков организовывались при помощи советских войск и взаимодействовали с ними. Трудящееся крестьянство решительно бралось за оружие. Уполномоченный германского военного- командования на Украине полковник Штольценберг 9 марта телеграфировал из Киева главнокомандующему Восточным фронтом: «Враждебное отношение крестьянского населения, которое при реквизиции хлеба и фуража не останавливается перед вооруженными выступлениями против наших войск, продолжает расти... и в любой момент могут возникнуть открытые военные столкновения хотя бы в форме партизанской войны» 209. И марта вспыхнуло восстание в Таращанском уезде на Киевщине. Начавшись в селе Синява, оно быстро охватило все окрестные села. Одним из руководителей восстания был рабочий-коммунист В. С. Баляс. Около 10 тыс. повстанцев на ст. Ракитное разгромили гайдамацкий гарнизон и захватили несколько вагонов с винтовками и пулеметами. На подавление восстания германское командование направило значительные силы с артиллерией и броневиками. Лишь на второй день боев, после того как у повстанцев кончились патроны, карателям удалось рассеять крестьянские отряды210. На Черниговщине смело вступал в бой с превосходящими силами оккупантов отряд Н. А. Щорса. Значительная работа по развертыванию партизанского движения на Полтавщине и Харьковщине была проведена под руководством: И. С. Кожевникова, назначенного главным комиссаром по организации партизанских отрядов и боевых дружин.
Массовым героизмом и самопожертвованием во имя защиты Советской власти ознаменовались восстания рабочих, солдат и матросов в Херсоне (20 марта — 5 апреля) и Николаеве (22— 25 марта). Их подавление потребовало от германского и австровенгерского командования концентрации больших сил и потерь в несколько тысяч убитыми и ранеными. Они ярко показали авангардную роль рабочего класса во главе с коммунистами в борьбе народных масс Украины против германских и австро-венгерских интервентов, его неисчерпаемые революционные возможности и влияние на трудящееся крестьянство. Историческое значение этих восстаний определялось не только оперативно-стратегическими результатами — замедлением оккупации юга Украины и Крыма, а следовательно, и экспансии на Кавказ, соответствующим воздействием на настроения интервенционистских войск,
41$


на умы кайзеровских генералов и министров, но и подготовкой к последующему развертыванию мощного повстанческо-партизанского движения и других форм сопротивления оккупантам. В первую годовщину восстания николаевские большевики писали, что юно явилось «лучшими страницами в истории героической борьбы пролетариата 10га. И сегодня, вспоминая об этой смелой попытке вооруженного отпора врагу, мы благоговейно склоняемся перед памятью товарищей, отдавших свою жизнь на алтарь русской революции. Их борьба не прошла даром. Удушенная врагами рабочего класса, опа зажглась в сердцах миллионов других рабочих и крестьян...» 211.
Советские войска, неоднократно нанося интервентам контрудары, серьезно замедлили их продвижение в глубь Донбасса и обеспечили тем самым завершение эвакуации с Украины. Из Луганска к концу апреля было отправлено около 80 эшелонов с семьями рабочих, промышленным оборудованием, вооружением, боеприпасами и другими материальными ценностями212. Но 30 апреля оккупанты захватили Чертково, и путь на Лиски (Георгиу-Деж) и далее на Воронеж по Юго-Восточной железной дороге был закрыт. К этому времени на Лиски только с 12 апреля было эвакуировано 714 паровозов и 9065 вагонов с 7,1 млн пудов грузов213. В сложившейся обстановке 5-я армия с присоединившимися отрядами 3-й и Донецкой армий начала ютходить на Лихую—Царицын. Только в начале июля эта группа войск под командованием К. Е. Ворошилова после ожесточенных боев с оккупантами и донскими белоказаками прорвалась к Царицыну, «приведя...— сокрушалась белоказачья „Донская волна“,—свыше 15 000 штыков и многочисленные запасы»214.
Ожившая с подходом оккупантов донская контрреволюция серьезно осложняла боевые действия войск 1-й и 2-й армий, отходивших на Ростов. На борьбу с белоказаками в тылу советских войск Центроштабом Донбасса были направлены отряды общей численностью в 4 тыс. человек215. Несмотря на сложность обстановки, советские войска, пополненные донецкими рабочими, продолжали героически сражаться. Особенно упорные бои развернулись 30 апреля — 1 мая на подступах к Таганрогу. Силы были неравны и оккупантам удалось захватить Таганрог, а 8 мая они ворвались в Ростов. 16 мая «Круг спасения Дона» в Новочеркасске избрал царского генерала П. Н. Краснова войсковым атаманом. Тот принял общее стратегическое руководство немцев216 в обмен на оружие. Только за первые полтора месяца «сотрудничества» оккупанты передали белоказакам 11 651 трехлинейную винтовку, 46 орудий, 88 пулеметов, 109 тыс. снарядов, до 11,6 млн патронов. Причем треть снарядов и четвертая часть патронов были «уступлены» без каких-либо протестов со стороны германского командования «союзнику» Антанты, Добровольческой армии, что свидетельствовало о далеко идущих планах кайзеровской военщины по консолидации под своей эгидой всей южной контрреволюции. Позднее Краснов не без сарказма писал: «Доб-
414


ровольческая армия чиста и непогрешима. Но ведь это я, донской атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах тихого Допа и чистенькими передаю добровольческой армии» 217. Заправилы Центральной рады раздражали кайзеровских генералов своей социалистической фразеологией, а главное — выявилась их полная дискредитация в глазах трудящихся масс и, следовательно, неспособность служить надежной подпоркой оккупационного режима и эффективным; орудием ограбления Украины. Оккупанты 29 апреля разогнали ее и образовали не менее бутафорскую «Украинскую державу» во главе с гетманом — бывшим царским генералом и флигель- адъютантом II. П. Скоропадским. Это также объяснялось стремлением упрочить влияние Берлина в стане российской контрреволюции. Государственный переворот в Киеве В. И. Ленин охарактеризовал как «полное восстановление буржуазно-помещичьей власти» 218.
Важным слагаемым вооруженной борьбы против агрессии Четверного союза, оказывавшим большое влияние на оперативно-стратегическую обстановку на Юге, являлось противодействие советских войск Западного фронта, а затем Западного участка завесы и Северо-Кавказского военного округа (военрук А. Е. Снесарев) продвижению интервентов в пределы РСФСР на гомельско-брянском, курском, белгородском и воронежском направлениях. Несмотря на упорное сопротивление советских войск, в середине апреля интервенты захватили Белгород и хутор Михайловский, 22 мая Валуйки, а в июне, нарушая уже установленную демаркационную линию, попытались развить наступление на Лиски и Поворино. Лишь в Курской губернии для отпора оккупантам в партизанские и красногвардейские отряды к концу мая вступило несколько десятков тысяч рабочих и крестьян 219.
В прямое нарушение мирного договора (как и при вступлении в пределы Курской, Воронежской губерний и Донской области РСФСР) германские войска вторглись в Крым. 18 апреля они прорвали оборону немногочисленных советских отрядов на Перекопе, которыми командовал офицер-черноморец Прнклонский. 22 апреля интервенты вошли в Симферополь и при активной поддержке татарских буржуазных националистов устремились к Севастополю, рассчитывая захватить Черноморский флот. Один из руководителей обороны Крыма, Ю. П. Гавен, вспоминал: «Десятидневный период от занятия Симферополя до занятия Севастополя был заполнен боями. Красный фронт, опираясь главным образом на Севастополь, Феодосию и Ялту, растянулся па всей приторной полосе Крыма. Для того, чтобы поднять боевой дух красных частей, на которых лежала задача задержать германцев хотя бы на несколько дней, были брошены на фронт все- лучшие партийные работники» 220. На подступах к своей главной базе героически сражались отряды черноморцев во главе с В. А. Басенко, Матузенко, Силичевым и др.221 Совнарком 23 апреля дал Черноморскому флоту директиву «оказать энер-
415


гичное сопротивление захвату Севастополя», а в случае новой мощности его удержать «со всеми судами, могущими выйти в море, перейти в Новороссийск». Преодолев яростное сопротивление украинских буржуазных националистов, меньшевиков и эсеров, команды кораблей, составлявших боевое ядро флота, выполнили этот приказ. Последние из пих покидали базу под огнем германской полевой артиллерии. 1 мая интервенты ворвались в Севастополь. Всего в начале мая в Новороссийске сосредоточились два линкора, вспомогательный крейсер, 17 эсминцев и миноносцев, 10 сторожевых катеров с численностью команд -около 3,5 тыс. человек 222.
В связи с угрозой оккупации германскими войсками Северного Кавказа и срыва Брестского мира Советское правительство дало директиву о потоплении всех кораблей и судов, находящихся в Новороссийске 223. 14—16 июня интервенты под прикрытием корабельной артиллерии и при помощи белоказаков высадили десант на Тамани численностью в 2500 человек с артиллерией п 150 пулеметами. 18 июня команды линкора «Свободная Россия» и 9 эсминцев и миноносцев потопили свои корабли. Линкор «Воля» и другие корабли, вернувшиеся под воздействием контрреволюционных элементов в Севастополь, были захвачены интервентами 224. Около 2 тыс. моряков, погрузив на железнодорожные платформы 8 катеров, легкие орудия и другое вооружение, выехали из Новороссийска в Царицын.
Наступление интервентов под Батайском и на Тамани было приостановлено героическими усилиями войск Кубано-Черноморской советской республики (командующий К. И. Калнин). Об их решимости преградить врагу путь на Северный Кавказ свидетельствовала высадка 10 июня 6-тысячного десанта советских войск под Таганрогом в осуществление плана контрудара на Ростов. Только при отражении этого десанта интервенты потеряли 700 человек. Одновременно с попытками прорыва на Кубань по сговору с грузинским национальным советом во главе с меньшевиком Н. Жордания германские империалисты начали оккупацию Грузии. 25 мая 3-тысячный отряд высадился в Поти, и 10 июня германские части вошли в Тифлис. Для закрепления своего господства в Грузии и обеспечения дальнейшего продвижения к нефтяному Баку германское командование разместило своп гарнизоны в Поти, Батуми, Тифлисе, Кутаиси, Гори и других городах. Их численность путем мобилизации бывших военнопленных и немецких колонистов была доведена до 20 тыс. человек 225.
Определяя первоочередную задачу интервенции в Закавказье, Людендорф писал: «По соглашению с Турцией, полковник фон Кресс должен был организовать эксплуатацию железной дороги Батум—Тифлис—Баку, на которой имелся большой парк вагонов-цистерн. Но основным вопросом во всем этом, конечно, было, как нам попасть в Баку. Счеты с Советским правительством и в данном случае мешали действовать быстро и энергично» 226. Под «соглашением с Турцией» подразумевался секретный договор о разделе сфер влияния в Закавказье, подписанный 27 апреля
416


1918 г. в Константинополе. В зону турецкой оккупации, кроме уже занятых Ардагана, Карса и Батума, включалась часть Армении вдоль железной дороги Александрополь (Ленинакан) — Джульфа. В остальной же части региона должны были преобладать интересы Германии, но туркам предоставлялось право переброски своих войск по территории Азербайджана для противодействия вторжению англичан из Персии 227. Немногочисленные части отдельных армянского и грузинского корпусов, плохо вооруженные отряды рабочих и крестьян героически сражались, во не могли сдержать продвижения превосходящих сил интервентов, которые 15 мая овладели Александрополем и создали непосредственную угрозу Эривани и Тифлису. Их путь сопровождался массовой резней и грабежами. Для похода на Баку в Гандже (Кировабад) сосредоточились две турецкие дивизии, и 17 июня под опекой генерала Нури-паши было создано марионеточное мусаватистское правительство Азербайджана. Турки захватили свыше 38 тыс. кв. км территории Армении и Грузии с населением в 1,25 млн человек 228. В ходе разграничения зон оккупации, отмечалось 29 июня германским консулом в Стамбуле, «дело доходило там до стычек между германо-грузинскими и турецкими частями» 229. В то же время в Берлине с одобрением относились к турецким планам закабаления горных районов Северного Кавказа, не исключая и своего прямого участия 230.
Потеря огромной территории с важными промышленными, продовольственными и сырьевыми районами, с большими людскими ресурсами привела к значительному ослаблению военно-экономического потенциала Советской страны, оживила ряд опасных очагов внутренней контрреволюции и способствовала развертыванию интервенции Антанты. В то же время продолжительное и упорное вооруженное сопротивление экспансии германского империализма на Юге в сочетании с подъемом освободительной борьбы в оккупированных районах явилось важным фактором в усилиях советской внешней политики сохранить и упрочить передышку на основе Брестского мира, в ее противодействии антисоветской экспансии германского империализма в условиях интервенции Антанты и расширения гражданской войны.
Мудрая ленинская стратегия Бреста, всемерное использование межимпериалистических противоречий в интересах обороны страны, умелое сочетание политических и военных средств защиты социалистического Отечества вывели страну из-под смертоносного удара кайзеровской военной машины. Завоеванная мирная передышка в максимально возможной степени была использована для укрепления обороноспособности страны, организации отпора интервенции Антанты. Вооруженный отпор германским и австро-венгерским войскам на Юге имел стратегическое значение. В наиболее опасный для мирной передышки период были скованы крупные силы интервентов, что не позволило им в союзе с донскими белоказаками и другими силами внутренней
14 Великий Октябрь
417


контрреволюции расширить рамки антисоветской войны на Юге. При этом создавались предпосылки для развертывания всенародной освободительной борьбы на оккупированной территории, ставшей одним из основных факторов крушения оккупационного режима и последующего изгнания интервентов Четверного союза с советской земли.
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 334; Т. 8. С. 431.
2 Там же. Т. 7. С. 518.
3 См.: Там же. С. 521.
4 Там же. Т. 22. С. 51.
5 Ленин В. И. Полы. собр. соч. Т. 37. С. 153.
6 Там же. Т. 45. С. 109.
7 См.: Декреты Советской власти. М, 1957. Т. 1. С. 15.
8 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 17.
9 Там же. С. 16; Декреты Советской власти. Т. 1. С. 16.
10 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 20.
11 Там же. С. 402.
12 См.: Ленинский сб. Т. 37. С. 254.
13 Покровский М. Н. Империалистическая война. М., 1934. С. 347—348.
14 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. М., 1974. Т. 5. С. 121; История внепшей политики СССР. М., 1980. Т. 1. С. 42.
15 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 53.
16 Триумфальное шествие Советской власти. М., 1963. Ч. 1. С. 103.
17 Документы внешней политики СССР. М., 1957. Т. 1. С. 36—38.
18 В борьбе за Октябрь в Белоруссии и на Западном фронте: Воспоминания активных участников Октябрьской революции. Минск, 1957. С. 360.
19 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 245.
20 Там же. С. 324.
21 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 16—17, 28—30; История внешней политики СССР. М., 1980. Т. 1. С. 30—31..
22 Черчилль В. Мировой кризис. М.; Л, 1932. С. 44.
23 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 53.
24 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 38—41.
25 Ленинский сб. Т. 39. С. 184.
28 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 47.
27 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 4.
28 Правда. 1982. 22 апр.
29 Новое время. 1967. № 30. С. 8.
30 Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Рапалльского договора: Сб. документов. М., 1968. Т. 1. С. 32.
31 Там же. С. 16.
32 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 59—61.
33 Советско-германские отношения... Т. 1. С. 148—150.
34 См.: Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. М., 1934. Т. 5. С. 59.
35 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 727.
36 Архив полковника Хауза. М., 1944. Т. 4. С. 151—153.
37 Мирные переговоры в Брест-Литовске. М, 1920. Т. 1. С. 28—29.
38 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 67.
39 Мирные переговоры в Брест-Литовске. Т. 1. С. 126, 130.
40 Международное рабочее движение: Вопросы истории и теории. М., 1980. Т. 4. Великий Октябрь и международный рабочий класс (1917—1923). С. 147, 149.
41 Советско-германские отношения... Т. 1. С. 260.
42 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 245.
43 Гофман. Война упущенных возможностей. М.; Л., 1925. С. 178, 185.
44 Советско-германские отношения... Т. 1. С. 301.
45 Крах германской оккупации на Украине: По документам оккупантов. М., 1936. С. 20.
48 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 245—246.
47 Там же. С. 248.
48 См. главу шестую настоящего труда.
49 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 344.
418
7 t


50 Директивы командования фронтов Красной Армии (1917— 1922 гг.): Сб. документов. М., 1971. Т. 1. С. 147—148.
51 Берзин Р. И. Этапы в строительстве Красной Армии. Харьков, 1920. С. 10—11.
52 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 250.
53 Ллойд Джордж Д. Указ. соч. Т. 5. С. 84.
54 Историк-марксист. 1983. № 1 (29). С. 120.
55 Подробнее см.: Соболева П. И. Борьба большевиков против меньшевиков и эсеров за ленинскую политику мира. М., 1965; Гусев К. В. Партия эсеров: От мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. М., 1975.
56 См.: История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1967. Т. 3, кн. 1. С. 519—557.
57 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 349.
58 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 255; История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3, кн. 1. С. 521—522.
59 Шлихтер А. Г. Ильич, каким я его знал. М., 1970. С. 78—79.
60 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 8—11.
61 Седьмой Экстренный съезд РКП(б). Март 1918 года: Стеногр. отчет. М., 1962. С. 217.
62 Там же. С. 65.
63 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 244.
64 См.: Там же. С. 351.
65 Там же. С. 342.
66 Там же. С. 251.
67 Там же. Т. 36. С. 290.
68 Там же. Т. 35. С. 254.
69 Мирные переговоры в Брест-Ли- товске. Т. 1. С. 208.
70 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 30.
71 Октябрьская революция и армия, 25 октября 1917 г.— март 1918 г.: Сб. документов. М., 1973.
72 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 364; Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 240—243.
73 Советско-германские отношения... Т. 1. С. 321.
74 Цит. по: Минц И. И. Год 1918-й. М., 1982. С. 83.
76 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 105.
78 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 486; Протоколы Цент ральиого Комитета РСДРП (б), Август 1917 — февраль 1918. М., 1958. С. 194—195.
77 Буржуазные немецкие фальсификаторы истории пытаются оправдать антисоветскую интервенцию Четверного союза целями достижения победы в первой мировой войне. Она трактуется как эпизод последней фазы войны на Восточном фронте, вызванный необходимостью обеспечения тыла и переброски войск для решающего удара на Западе. Оккупация и ограбление Украины, Прибалтики и других районов оправдывается ссылками «на просьбы о помощи», стремлением «восстановить порядок» и способствовать «национальному возрождению».
78 Петров В. И. Отражение Страной Советов нашествия германского империализма в 1918 году. М., 1980.
С. 66—68.
79 Goltz R. Meine Sendung in Finland und im Baltikum. Leipzig, 1920. S. 48—49.
80 См.: Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914—1918 гг. М., 1924. Т. 2. С. 132; Норден А. Между Берлином и Москвой: К истории германо-советских отношений. М., 1956. С. 133—138.
81 Кадишев А. Б. Интервенция и гражданская война в Закавказье. М., 1960. С. 43—44; Лудшу-
вейт Е. Ф. Турция в годы первой мировой войны 1914—1918 гг. М, 1966. С. 166—176.
82 Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1963. Т. 1. С. 294—296.
83 Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 1. С. 290.
84 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 181, 473.
85 Директивы командования фронтов Красной Армии. Т. 1. С. 36—37.
86 Крах первого нашествия империалистов на Страну Советов. М., 1973. С. 68—69.
87 См.: Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 256—257; Балтийские моряки в борьбе за власть Советов. М., 1968. С. 95, 97-98.
88 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 341.
14*
419


88 Победа Советской власти в Белоруссии. Минск, 1967. С. 386—387;
89 ЦГАСА. Ф. 3. On. 1. Д. 16. Л. 235.
90 Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б), Август 1917 —февраль 1918. С. 204.
91 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 106.
02 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 341, 580; Т. 50. С. 45; Ленинский сб. Т. 34. С. 18; Свердлов Я. М. Избр. произведения. М., 1959. Т. 2. С. 122.
03 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 265; ЦГАОР СССР. Ф. 130. Оп. 2. Д. 1. Л. 133.
94 ЦГАОР СССР. Ф. 130. Оп. 2. Д. 1. Л. 136.
95 Там же. Л. 137; Ленинский сб. Т. 21. С. 96.
96 Правда. 1918. 21 февр.
97 Беруинский Э. А. Год революции: Воспоминания офицера Генерального штаба за 1917—1918 г. Таллин, 1929. С. 54—56.
98 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 354. См.: Петров В. И. В. И. Ленин во главе обороны Советского государства от нашествия германского империализма // Вопр. истории КПСС. 1980. № 2.
99 См.: Там же. С. 357—358.
100 См.: Там же. Т. 36. С. 290; Петровский Г. И. Наш мудрый вождь. М., 1970. С. 61; Вильямс А. Р. Путешествие в революцию. М., 1972. С. 300; Локкарт Р. Буря над Россией: Исповедь английского дипломата. Рига, 1933. С. 221—226.
101 ЦГАСА. Ф. 1. On. L Д. 462. Л. 19.
102 Правда. 1918. 24 февр.
103 Фрайман А. Л. Революционная защита Петрограда в феврале— марте 1918 г. М.; Л., 1964. С. 247— 252; ЦГАСА. Ф. 1. On. 1. Д. 337. Л. 41.
104 Седьмой Экстренный съезд РКП(б). С. 334—335.
105 Рабочая и Крестьянская Красная Армия и Флот. 1918. 27 февр.
106 Черепанов А. И. В боях рожденная. М., 1970. С. 135—136.
107 Попов Ф. Рассказ о незабываемом: Записки большевика. Киев, 1961. С. 106—109.
108 Директивы командования фронтов Красной Армии. Т. 1. С. 58-59.
109 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 272; Вонч-Бруе- вич М. Д. Вся власть Советам. М., 1957. С. 245—251; Директивы Глав-
ного командования Красной Ар¬
мии (1917—1920). М., 1969
С. 19-25.
1,0 Бонч-Бруевич М. Д. Указ, соч С. 247.
1 	,1 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч Т. 38. С. 57—58.
112 Парский Дм,. Воспоминания и мысли о жизни и службе в Ямбургском отряде Красной Армин в марте—апреле 1918 г. // Военно-исторический сборник. Труды комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914— 1918 гг. М., 1919. Вып. 1. С. 196.
113 Документы о разгроме германских оккупантов на Украине в 1918 г. М., 1942. С. 29—30.
114 Гражданская война на Украине: Со. документов. Киев, 1967. Т. 1, кн. 1. С. 3; История Украинской ССР. Киев, 1984. Т. 6: Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская война на Украине (1917—1920). G. 310.
115 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 286.
118 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 369.
117 См.: Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б), Август 1917 —февраль 1918. С. 212—216.
118 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 112—113.
119 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 276. 278.
120 Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. М., 1979. Т. 3. С. 478.
121 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 383.
122 Вильямс А. Р. Указ. соч. С. 305.
123 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 392.
124 Там же. С. 395—396.
125 Известия. 1918. 2 марта; Вечерняя звезда, Петроград, 1918 26 февр.; ЦГАСА. Ф. 1. Oп. 1 Д. 161. Л. 73.
128 Цит. по: Тайгро Ю. Борьба трудящихся - Эстонии за Советскую власть и мир в 1918—1920 гг. Таллин, 1959. С. 29.
127 Балтийские моряки в борьбе за власть Советов. С. 120.
128 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 394.
129 Там же. Т. 36. С. 82.
130 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 278.
131 Бюллетень Известий. 191°*
25 февр.
420


132 Советские арх. 1968. № 1. С. 15, 16.
133 Директивы командования фронтов Красной Армии. Т. 1. С. 111.
134 Петров В. И. Указ. соч. С. 118.
135 Там же. С. 120.
156 Вестник Украинской Народной Республики. 1918. 12 марта.
137 Подробнее см.: Петров В. И. Указ, соч. С. 9S—132.
138 Руднев С. П. При вечерних огнях: Воспоминания. Харбин, 1928. С. 67—68.
139 Советско-германские отношения... Т. 1. С. 362—363.
140 Там же. С. 365—430.
141 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 27.
142 Там же. С. 22—26.
143 Там же. С. 30.
144 Там же. С. 32—33.
145 Вестник Украинской Народной Республики. 1918. 21 марта.
148 Седьмой Экстренный съезд РКП(б). С. 127.
147 Там же. С. 175—176.
148 Ленин В. Я. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 24.
149 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 307—308.
150 См.: Васюков В. С. Предыстория интервенции, февраль 1917 — март 1918. М., 1968. С. 278.
151 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 352—353.
152 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 296; Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 208.
153 Архив полковника Хауза. М., 1939. Т. 3. С. 280.
154 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 212.
155 Берлина 3. Н., Горбунова Н. Т. Брестский мир и местные партийные организации // Вопр. истории КПСС. 1963. № 9. С. 45—46.
158 Ленинский сб. Т. 36. С. 30.
157 Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б)—РКП (б) с местными партийными организациями, март—июль 1918 г. М., 1967. Т. 3. С. И.
158 Стенографический отчет 4-го Чрезвычайного съезда Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. М., 1920. С. 7.
159 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 120—121.
160 Стенографический отчет 4-го Чрезвычайного съезда Советов... С. 64.
161 Цит. по: Минц И. И. Указ. соч. С. 96.
182 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44 С. 228.
183 Там же. Т. 42. С. 57—58.
184 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 522—523.
185 Там же. М., 1959. Т. 2. С. 569—570.
188 Директивы Главного командования Красной Армии. С. 26—27, 30-31.
187 См.: Гражданская война, 1918—' 1921. М.; Л., 1930. Т. 3. С. 54.
188 Балтийские моряки в борьбе за власть Советов. С. 123—124.
189 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 227, 236—240.
170 Адмирал флота Советского Союза Иван Степанович Исаков: Сб. документов и материалов. Ереван, 1975. С. 125.
171 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36.
С. 342—343.
172 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 102.
173 Эта версия господствует и в современной англо-американской и французской буржуазной историографии.
174 Цит. по: Гражданская война, 1918—1921. Т. 3. С. 23.
175 Из истории гражданской войны в СССР: Сб. документов и материалов. М., 1960. Т. 1. С. 8.
176 Там же. С. 11.
177 Он был сформирован в 1917 г. из находившихся в австро-венгерской армии чехов и словаков, взятых в плен русской армией.
178 Масарик Т. Г. Мировая революция: Воспоминания. Прага, 1У26. Т. 1. С. 222.
179 Воля России, Прага, 1924. №10/11. С. 55.
180 Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане: Сб. документов и материалов. Мурманск, 1960. С. 146—147.
181 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 220—221.
182 Ленин В. И. Военная переписка (1917—1920). М, 1957. С. 32.
183 Сапожников Б. Г. Китай и империалистическая интервенция на Советском Дальнем Востоке // Вопр. истории. 1976. № 4. С. 93.
421


184 Антохин П. Из истории борьбы за власть Советов в Приморье (1917—1922 гг.). Владивосток, 1973. С. 20.
185 Подробнее см.: Светоче в М. М. Сибирь и Дальний Восток в контрреволюционных планах Антанты и США // Ист. зап. 1978. Т. 103.
188 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 169.
187 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 225.
188 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 322.
189 Ленинский сб. Т. И. С. 79.
190 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 323.
191 Там же. С. 315, 323—324.
192 История внешней политики СССР. Т. 1. С. 81—82.
193 Документы внешней политики СССР. Т. 1. С. 121—122.
194 Чичерин Г. В. Статьи и речи по вопросам международной политики. М., 1961. С. 102—103.
195 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 117.
196 См.: Там же. С. 32—33.
197 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 294; Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. М.; Л., 1938. Т. 2.
С. 14—15.
198 ЦГАОР УССР. Ф. 1110. On. 1. Д. 30. Л. 1.
199 Вестник Украинской Народной Республики. 1918. 7 марта.
200 Гражданская война на Украине. Т. 1, кн. 1. С. 24—25, 30.
201 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 49—51.
202 Там же. С. 50.
203 Большевистские организации Украины в период установления и укрепления Советской власти (ноябрь 1917 г.— апрель 1918 г.): Сб. документов и материалов. Киев, 1962. С. 52.
204 Белан Ю. А. Отечественная война украинского народа против немецких оккупантов в 1918 году. Киев, 1960. С. 128.
205 Гражданская война на Украине. Т. 1, кн. 1. С. 52. История Украинской ССР. Т. 6. С. 316.
208 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 51.
207 ЦГАСА. Ф. 14. On. 1. Д. 66. Л. 15—17.
208 Скляренко Е. М. Борьба трудящихся Украины против немецко-
австрийских оккупантов и гетманщины. Киев, 1960. С. 42. На укр. яз.
209 Крах германской оккупации на Украине: По документам оккупантов. М., 1936. С. 23.
210 Лiтопис роволюцii. 1930. № 1/2. С. 72.
211 Известия Николаевского Совета рабочих депутатов. 1919. 25 марта.
212 Известия Временного Рабоче- Крестьянского правительства. 1919. 5 февр.
213 ЦГАСА. Ф. 14. Oп. 1. Д. 26. Л. 14.
214 Меликов В. А. Героическая оборона Царицына (1918 г.). М., 1940. С. 77—78.
215 ЦГАСА. Ф. 14. On. 1. Д. 27. Л. 86.
210 См.: Ленинский сб. Т. 37. С. 83.
217 Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 5. С. 207.
2,8 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 70.
219 Курск в революции: Сб. материалов по истории Октябрьской революции в Курском крае. Курск, 1927. С. 73—74.
220 Революция в Крыму. 1922. № 1. С. 6.
221 Моряки, в борьбе за власть Советов на Украине (ноябрь 1917— 1920 гг.): Со. документов. Киев, 1963. С. 126.
222 Там же. С. 128—129, 133.
223 См.: Ленин В. И. Военная переписка (1917—1920). М., 1957. С. 36.
224 Боевой путь Советского Военно- Морского Флота. 3-е изд., доп. М., 1974. С. 61, 62. Подробнее см.: Сирченко И. Т. Выполняя приказ В. И. Ленина... М., 1979.
225 Пипия Г. В. Германский империализм , в Закавказье в 1910— 1918 гг. М., 1978. С. 105—106.
226 Людендорф Э. Указ. соч. Т. 2. С. 220.
227 Политика Германии в Закавказье в 1918 году: Сб. документов. Тбилиси, 1971. С. 101, 133.
228 История гражданской войны в СССР. М., 1957. Т. 3. С. 141—142; Баграмян И. X. Мои воспоминания // Знамя. 1979. № 9. С. 129— 131; Кадишев А. Б. Указ. соч. С. 41—79.
229 Политика Германии в Закавказье в 1918 году. С. 54.
230 Красный арх. 1935. № 1.
С. 129—131.


Глава девятая
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МИРНОЙ ПЕРЕДЫШКИ ДЛЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
1. Строительство основ социалистической экономики
Заключение Брестского мира открывало перспективы относительно мирного социалистического строительства, перехода к его новому этапу, сущность которого В. И. Ленин изложил в ряде работ, и в первую очередь в статье «Очередные задачи Советской власти» (апрель 1918 г.).
В статье «Главная задача наших дней» Ленин писал о необходимости «добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной». Для этого есть все: природные богатства, запас человеческих сил, прекрасный размах, который дала народному творчеству социалистическая революция1. В «Очередных задачах Советской власти» Ленин развернул научно обоснованную программу строительства основ социалистического общества. Настало время, писал он, перейти «от главной задачи убеждения народа и военного подавления эксплуататоров к главной задаче управления» 2. Конечно, задача управления решалась с первого дня победы Октябрьской революции, но главной она становилась сейчас, когда была завоевана мирная передышка. На очередь дня выдвигались «новая, высшая форма борьбы с буржуазией, переход от простейшей задачи дальнейшего экспроприирования капиталистов к гораздо более сложной и трудной задаче создания таких условий, при которых бы не могла ни существовать, ни возникать вновь буржуазия» 3. Суть ленинской программы сводилась к следующему: организация учета и контроля за производством и распределением в общегосударственном масштабе, обуздание мелкобуржуазной стихии, направление развития частного капитализма в русло государственного капитализма и постепенное расширение социалистического уклада в экономике; осуществление мер, рассчитанных на повышение производительности труда, воспитание сознательной дисциплины труда, использование буржуазных специалистов. В. И. Ленин предлагал перейти от «красногвардейской» атаки на капитал к «осаде» его, к овладению уже национализированными предприятиями, а не форсированию дальнейшей национализации. «Мы побеждали методами подавления, мы сумеем побеждать и мето-
423


дами управления. Методы борьбы против врага надо уметь изменять, когда изменяются обстоятельства» 4.
В. И. Ленин указывал, что с установлением диктатуры пролетариата вся политическая деятельность Советского государства должна быть подчинена задаче экономической реорганизации. Обстановка весны 1918 г. позволяла выдвинуть на первый план организаторско-хозяйственную сторону диктатуры пролетариата.
Ленинский план строительства социализма в России учитывал, что в экономике страны имелись элементы пяти различных общественно-экономических укладов (патриархальное, в значительной степени натуральное хозяйство, мелкое товарное хозяйство, частнохозяйственный капитализм, государственный капитализм, социализм), причем преобладающим был мелкотоварный уклад — производство крестьянского хозяйства. Из ленинского анализа экономики того периода вытекало, что неизбежно «сосуществование» до поры до времени элементов и капитализма и социализма, что только в результате длительной борьбы растущий, крепнущий социалистический уклад вытеснит полностью капиталистический уклад.
Опираясь на анализ характера, особенностей экономики переходного периода, Ленин развивал дальше марксистские взгляды по вопросам о товарно-денежных отношениях и других экономических категориях в эпоху строительства социализма. В «Черновом наброске проекта программы» в области экономической политики он наметил следующие меры: «...сначала государственная монополия „торговли", затем замена, полная и окончательная, „торговли" — планомерно-организованным распределением... Не отменяя (временно) денег и не запрещая отдельных сделок купли-продажи отдельными семьями, мы должны прежде всего сделать обязательным, по закону, проведение всех таких сделок через потребительски-производительные коммуны» 5.
Эти меры исходили из сохранения товарно-денежных отношений в переходный период от капитализма к социализму и связывались с перспективой их ликвидации в будущем — по мере налаживания социалистического производства и распределения. Правда, в это время не конкретизировался вопрос, «в каком соотношении окажется наша экономика к рынку, к торговле...» 6. Налаживание связей между промышленностью и сельским хозяйством, между рабочим классом и крестьянством мыслилось главным образом путем товарообмена с крестьянством через государственные органы и кооперацию. Однако это не означало отрицания торговли вообще. Признание товарно-денежных отношений неразрывно и неизбежно связано с признанием торговли.
Советскому государству досталось расстроенное финансовое хозяйство. Еще в декабре 1917 г. В. И. Ленин выдвинул план оздоровления денежного обращения, направленный одновременно против экономических позиций буржуазии. В первые месяцы революции, в период «красногвардейской атаки на капитал» по отношению к свергнутым эксплуататорским классам широко
424


применялись контрибуции и конфискации ценностей. Этими чрезвычайными мерами подрывалась финансово-экономическая мощь буржуазии. Весной 1918 г. В. И. Ленин выдвигает задачу организации поимущественного и подоходного налогового обложения 7. Переход от контрибуций к налогообложению — один из наглядных примеров различия методов «красногвардейской атаки на капитал» и правильного социалистического хозяйствования.
В апреле 1918 г. В. И. Ленин написал «Тезисы банковой политики», в которых подчеркивал необходимость привлекать денежные средства в Народный банк, обеспечить неприкосновенность вкладов, постепенно переходить к обязательному ведению текущих счетов в банке хозяйствами страны, внедрять безналичный расчет между предприятиями8. Безналичный расчет предполагал ведение денежных операций на основе текущего счета предприятий в банке. «Банковая политика,— писал Ленин,— не ограничиваясь национализацией банков, должна постепенно, но неуклонно направляться в сторону превращения банков в единый аппарат счетоводства и регулирования социалистически организованной хозяйственной жизни всей страны в целом» 9.
В докладе на съезде представителей финансовых отделов Советов в мае 1918 г. Ленин наметил программу финансовых мероприятий Советской власти. Мы должны, говорил он, во что бы то ни стало добиться финансовых преобразований, но надо помнить, что всякие радикальные реформы обречены на неудачу, если мы не будем иметь успеха в финансовой политике. В докладе ставилась задача — добиться покрытия всех расходов государства регулярными доходами. Предполагалось учесть имеющиеся бумажные деньги в банке и обменять находившиеся в обращении денежные знаки на новые, исходя из принципа: если у предъявителя денег сумма окажется небольшой, он получит рубль на рубль; если же она превысит норму, он получит лишь часть10.
Итак, с перенесением весной 1918 г. центра тяжести экономической политики Советской власти на решение задач организации народного хозяйства, внедрение учета и контроля В. И. Ленин углубляет и развивает идеи об использовании товарно-денежных отношений диктатурой пролетариата.
Еще накануне победы Октября Ленин выдвинул и обосновал идею использования государственного капитализма как одну из форм преобразования капиталистического хозяйства в социалистическое. Он показал принципиальное отличие государственного капитализма в условиях диктатуры пролетариат от государственно-монополистического капитализма. Последний сопровождается усилением эксплуатации трудящихся, засилья монополий, служит орудием реакции и милитаризма. Государственный капитализм при диктатуре пролетариата Ленин рассматривал «как посредствующее звено между мелким производством и социализмом, как средство, путь, прием, способ повышения производительных сил» 11. Являясь экономически более высоким укладом, чем мелкотоварное производство, государственный капита-
425,


лизм обеспечивал укрупнение мелкого производства, облегчал контроль за ним со стороны государства, создавал для пролетариата возможность учиться у капиталистов организации крупного производства. Государственный капитализм в условиях диктатуры пролетариата, таким образом, был шагом вперед от капитализма к социализму. «Весь вопрос — как теоретический, так и практический — состоит в том,— писал Ленин,— чтобы найти правильные способы того, как именно следует направить неизбежное (до известной степени и на известный срок) развитие капитализма в русло государственного капитализма, какими условиями обставить это, как обеспечить превращение в недалеком будущем государственного капитализма в социализм»12.
Ленинская постановка вопроса о государственном капитализме подчинялась задачам преобразования мелкотоварного производства в крупное социалистическое.
В мае 1918 г. Ленин назвал три основные формы госкапитализма: хлебная монополия, подконтрольные предприниматели и использование пролетарским государством буржуазной кооперации 13. Кооперация в условиях диктатуры пролетариата могла стать орудием учета и контроля, аппаратом заготовки и распределения продуктов. Ленин ставил задачу охвата кооперацией поголовно всего населения путем принудительного его кооперирования и отмены паевых взносов. Ленинский план превращения кооперации в орудие социалистического распределения продуктов среди населения был изложен в проекте декрета о потребительных коммунах, написанном в декабре 1917 г.14
В результате переговоров с руководством кооперации был выработан компромиссный проект декрета «О потребительских кооперативных организациях», утвержденный ВЦИК и СНК 11 апреля 1918 г.15 Декрет оставил раздельное существование рабочей кооперации в городе и потребительской в деревне, сохранил паевые взносы. Кооперация должна была работать под контролем Советской власти, выполняя ее задания по заготовке, закупке, переработке и производству продуктов. В районе своей деятельности кооперация должна была обслуживать все население. В «Очередных задачах Советской власти» В. И. Ленин писал: «Заключая такое соглашение с буржуазными кооперативами, Советская власть конкретно определила свои тактические задачи и своеобразные методы действия для данной полосы развития, именно: руководя буржуазными элементами, используя их, делая известные частные уступки им, мы создаем условия для такого движения вперед, которое будет более медленно, чем мы первоначально полагали, но вместе с тем более прочно, с более солидным обеспечением базы и коммуникационной линии, с лучшим укреплением завоевываемых позиций» 16.
Огромное значение имели идеи Ленина по вопросам о распределении материальных благ. Связывая эти вопросы теснейшим образом с задачами повышения производительности труда, Ленин исходил из необходимости использования принципа материальной
426


заинтересованности трудящихся в результатах своего труда. В первом варианте статьи «Очередные задачи Советской власти» В. И. Ленин отмечал, что в обществе, отменившем частную собственность на землю и предприятия, «лучший пример организации производства будет сопровождаться неизбежным облегчением труда и увеличением суммы потребления для тех, кто эту лучшую организацию провел» 17. В окончательном варианте статьи он конкретизировал эту мысль: надо применить и испытать, что есть научного и прогрессивного в системе Тейлора; тут же подчеркивалась необходимость «поставить, практически применить и испытать сдельную плату» 18. А на заседании Президиума ВСНХ 1 апреля 1918 г. он говорил, что сдельная оплата должна быть во всех производствах, а где это невозможно, следовало установить систему премий19. Ленин ставил задачу — связать личную материальную заинтересованность с коллективной, соразмерять заработки трудящихся «с общими итогами выработки продукта или эксплуатационных результатов железнодорожного и водного транспорта и т. д., и т. п.»20 Другими словами, Ленин ясно видел необходимость тесной увязки вознаграждения каждого работника с результатами работы коллектива в целом, производством конечного продукта.
Победу нового общественного строя В. И. Ленин связывал с громадным развитием производительных сил страны: электрификацией, созданием тяжелой индустрии, разработкой гигантских запасов руды (на Урале), топлива (в Западной Сибири — каменный уголь, на Кавказе и на юго-востоке — нефть, в центре — торф), леса, сырья для химической промышленности (Карабугаз) и т. д. «Разработка этих естественных богатств приемами новейшей техники даст основу невиданного прогресса производительных сил»21,— писал Ленин, заглядывая далеко вперед.
Важнейшим условием реализации намеченной Лениным программы было введение строжайшего учета и контроля над производством и распределением, за мерой труда и мерой потребления, без чего нельзя было обеспечить плановое ведение хозяйства и успешно бороться против мелкобуржуазной стихии, против спекулянтов, лодырей, расхитителей народной собственности. Отсюда требование: «Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй...» 22 Другим важнейшим условием осуществления ленинской программы являлось установление новой трудовой дисциплины. «Это,— писал Ленин,— самая трудная, по и самая благодарная задача, ибо только решение ее даст нам социалистические порядки. Надо научиться соединять вместе бурный, бьющий весенним половодьем, выходящий из всех берегов, митинговый демократизм трудящихся масс с железной дисциплиной во время труда...» 23 В то время трудности установления сознательной твердой дисциплины были особенно велики в связи с тем, что во время войны состав пролетариата претерпел серьезные изменения: много кадро-
427


вых рабочих было мобилизовано в армию, на смену им пришли крестьяне, мелкобуржуазные элементы города.
Все разработанные меры но созданию современной технической базы экономики, правильной организации и оплаты труда, воспитанию твердой дисциплины имели целью неуклонное повышение производительности труда. Важными условиями повышения производительности труда Ленин считал научную его организацию, неуклонный подъем общеобразовательного и культурно-технического уровня трудящихся. В России, отмечал В. И. Ленин, переход от капитализма к социализму еще усложняется особенностями страны. Он много раз подчеркивал мысль о том, что в Европе неизмеримо труднее начать, а у нас неизмеримо легче начать, но будет труднее продолжать, чем там, революцию24. Говоря об огромных трудностях осуществления социалистических преобразований в России, В. И. Ленин учитывал относительную экономическую ее отсталость, одинокость социалистической революции в России, находящейся во враждебном капиталистическом окружении, новизну дела, отсутствие опыта. «...Ни форм преобразования, ни темпа быстроты развития конкретной реорганизации мы знать не могли. Только коллективный опыт, только опыт миллионов может дать в этом отношении решающие указания» 25. В. И. Ленин предупреждал партию и рабочий класс, что экономические задачи революции не могут быть решены с такой же легкостью и быстротой, как задачи политические и военные.
Против ленинского плана экономических преобразований выступили «левые коммунисты», считавшие, что нужно продолжать «красногвардейскую атаку на капитал», которая приведет в кратчайшие сроки к коммунизму. Они были против введения госкапитализма, рассматривая его как шаг не вперед к социализму, а назад, к капитализму; пропагандировали уравнительность в распределении и свое отрицательное отношение к сдельной оплате труда, к единоначалию, к использованию буржуазных специалистов.
«Левые коммунисты» игнорировали вопрос о «зрелости», о наличии экономической базы для «введения» социализма, не учитывали экономическое положение Советской республики, соотношение классовых сил в стране. В статье «О „левом44 ребячестве и о мелкобуржуазности» В. И. Ленин подчеркивал, что «„левые коммунисты“ не поняли, каков именно тот переход от капитализма к социализму, который дает нам право и основание называться социалистической республикой Советов... Выражение социалистическая Советская республика означает решимость Советской власти осуществить переход к социализму, а вовсе не признание новых экономических порядков социалистическими» 26.
Теоретической основой «левокоммунистического» «плана» была еще не изжитая бухаринская концепция «чистого» империализма, игнорирование средней и мелкой буржуазии города и деревни. Являясь мелкобуржуазным течением в партии, «левые»
428


отражали настроения мелкобуржуазной стихии в стране. Критикуя «левых», 13. И. Ленин подчеркивал, что «они обнаруживают свою мелкобуржуазность именно тем, что не видят мелкобуржуазной стихии, как главного врага социализма...» 27.
Коммунистическая партия отвергла требования «левых коммунистов» и полностью одобрила программу В. И. Ленина28. В конце апреля 1918 г. опа была утверждена ВЦИК в качестве закона Советского государства. Ленинская программа была рассчитана на весь переходный период от капитализма к социализму. Она имела и имеет непреходящее значение. Ее принципами и методами хозяйствования Коммунистическая партия руководствовалась на всех этапах социалистического строительства, они лежат в основе и современной экономической политики КПСС. Раскрытые в ней основные закономерности социалистических преобразований являются всеобщими, это закономерности всех стран, вступающих на путь строительства социализма.
Многочисленные меры, проводившиеся весной—летом 1918 г. в народном хозяйстве, являлись первыми шагами по претворению ленинской программы в жизнь. Одна из таких мер — введение государственной монополии внешней торговли.
Пролетарское государство, проводившее курс на сосредоточение в своих руках основных средств производства и регулирование всей экономической жизни страны, должно было выступать на международном рынке в качестве единственного представителя, учитывающего потребности и возможности страны. Еще в ноябре 1917 г. В. И. Ленин включил в перечень вопросов советской экономической политики пункт «Государственная монополия внешней торговли»29. В конце декабря 1917 г. Совнарком принял постановление о запрещении ввоза и вывоза товаров без разрешения отдела внешней торговли Народного комиссариата торговли и промышленности30. Декрет о национализации внешней торговли был утвержден Совнаркомом 22 апреля 1918 г.31
Весна-лето 1918 г.— это новый этап в обобществлении промышленности. Приостановка весной 1918 г. «красногвардейской атаки на капитал» не означала отказа от продолжения национализации. Имелось в виду более планомерное, постепенное, организационно подготовленное обобществление. «В войне против капитала,— писал В. И. Ленин в „Очередных задачах Советской власти“,—движения вперед остановить нельзя, и о том, чтобы мы отказались от дальнейшей экспроприации капитала, не может быть и речи»32. Ставилась задача проводить преобразования менее болезненно для производства, максимально сохраняя его, и в этих целях применять переходные формы (госкапитализм) и даже выкуп предприятий у капиталистов.
Владельцы предприятий, убедившись в неуклонном осуществлении советской политики, стремились продать заводы, фабрики, акции и другие ценные бумаги иностранным капиталистам, а деньги перевести в заграничные банки. Советское правительство пресекло эти антинародные действия. 18 апреля 1918 г. оно
429


приняло декрет об обязательной регистрации акций, облигаций и других процентных бумаг. Декрет содержал написанный Лениным пункт о допущении Советской властью при определенных условиях возмещения бывшим владельцам стоимости предприятия; владельцы акций и других ценных бумаг, которые своевременно и правильно зарегистрируют их, «получат право на вознаграждение в случае национализации предприятий, в тех размерах и на тех условиях, кои имеют быть определены законом о национализации»33. Декрет, таким образом, предусматривал возможность частичного выкупа предприятий у прежних владельцев. Однако саботаж буржуазии, ее нежелание считаться с советскими законами лишили ее этой возможности.
Весной 1918 г. национализировались преимущественно крупные предприятия тяжелой индустрии. Легкой промышленности национализация в это время коснулась меньше. Дело в том, что текстильные и кожевенные фабриканты стали признавать рабочий контроль, маневрируя, они выражали готовность пойти на переговоры, соглашения с Советской властью. Компромиссы с предпринимателями, соглашавшимися работать под контролем и по заданиям Советской власти, отвечали ее планам, были в соответствии с ленинским требованием использования госкапитализма, так как позволяли лучше подготовить переход к новым общественным отношениям, использовать буржуазных специалистов для налаживания производства. В начале 1918 г. профессиональный союз кожевников достиг соглашения со Всероссийским обществом фабрикантов и заводчиков кожевенного производства. В управлении кожевенной промышленности — Главном комитете по кожевенным делам (Главкожа)—две трети мест занимали рабочие, а одну треть — частные предприниматели и представители буржуазной технической интеллигенции. Такого рода соглашения были заключены в текстильной промышленности. Ленин высоко оценил практику создания подобных государственно-капиталистических объединений. На заседании ВЦИК 29 апреля 1918 г. он говорил: «Лучше всего стоит дело у тех .рабочих, которые этот государственный капитализм проводят... потому что они с трезвостью пролетария знают свое производство и хотят сохранить его и сделать более крупным,— потому что в этом наибольший социализм. Они говорят: я еще сейчас с такой задачей не слажу, я капиталистов посажу, 1/3 мест предоставлю им и научусь у них» 34. С похвалой Ленин отозвался об опыте привлечения капиталистов к организации заводов в Весьегонске, приведя слова Тодорского: «Оборудование двух советских заводов „несоветскими“ руками служит хорошим примером в том, как надо бороться с классом, нам враждебным» 35.
В. И. Ленин считал необходимым сочетать методы подавления капиталистов-саботажников с методами компромисса по отношению к капиталистам, «идущим на „государственный капи- тализм“, способным проводить его в жизнь, полезным для пролетариата в качестве умных и опытных организаторов...» 36.
430


Еще в ноябре 1917 г. начались переговоры Советского правительства с группой капиталистов во главе с директором-распорядителем предприятий объединения Сормово-Коломна инженером А. П. Мещерским. Речь шла о создании госкапиталистичсского треста, в состав которого вошли бы ряд транспортных заводов. Советское правительство рассчитывало привлечь капиталистов к восстановлению транспорта, конечно, под контролем Советского государства.
Предприниматели пошли на переговоры, надеясь предотвратить национализации. Они предъявили Советскому правительству требования, противоречившие его политике,— сохранение частной собственности на предприятия и др. Переговоры длились почти 5 месяцев. Между тем рабочие транспортных заводов, установив свой контроль на предприятиях, выносили решения о их национализации. При этом рабочие некоторых заводов (Брянского, Русско-Бельгийского) доказали, что они в состоянии управлять предприятиями без капиталистов.
В. И. Ленин в это время встречался с делегациями ряда заводов. В ответ на предложения о национализации предприятий Ленин говорил, что рабочие должны сами решить, как быть с заводами, а Советская власть поддержит рабочих. Ленин подчеркивал, что национализировать нужно лишь тогда, когда есть уверенность в успехе предприятия37.
Член Президиума ВСНХ и ЦК союза металлистов В. Я. Чубарь позже вспоминал: «Долго мы путались с этим делом, пока не было все основательно прощупано: какая группа техников останется после национализации, как рабочие массы отнесутся к национализации и возможным заминкам в производстве и т. д. Владимир Ильич зорко следил за этим делом, удерживая чересчур пылких товарищей, давал постоянные директивы о необходимости сохранения производственного темпа заводов, о сохранении технических сил и т. д.» 38
18 апреля 1918 г. Совнарком прервал переговоры с Мещерским. 12 мая открылась конференция представителей заводов финансовой группы Сормово-Коломна (заводы: Сормовский, Коломенский, Брянский в Бежице, Выксунский, Кулебакский, Белорецкий, Златоустовский, Балтийский в Твери, Катав-Ивановский, Мальцевский и завод Вестингауз). Большинство делегатов высказалось за национализацию. На заключительном заседании конференции, 18 мая, было зачитано письмо Ленина, в котором говорилось, что Совнарком национализирует предприятия, «если конференция со всей энергией возьмется за обеспечение планомерной, стройной организованности работ и повышение их производительности». Ленин рекомендовал конференции выбрать Временный совет по подготовке объединения заводов и в интересах создания строгой трудовой дисциплины узаконить правила внутреннего распорядка на заводах, «по типу брянских правил» 39. Заводы были национализированы40.
431


Советское правительство в интересах развития производительных сил готово было допустить и такую форму государственного капитализма, как концессии. В мае 1918 г. на правительственном совещании были разработаны основные принципы предоставления концессий иностранным предпринимателям: концессии могут быть даны лишь для создания новых предприятий, необходимых для развития производительных сил страны, концессионеры обязаны соблюдать нормы советского законодательства; Советское государство имеет преимущественное право на закупку производимых продуктов, право выкупа предприятий и контроля над ними41. «Условия наших концессий таковы,—отмечал Ленин 24 мая 1918 г.,—что ничего кроме пользы для пас не получится...» 42. Совнарком неоднократно рассматривал вопрос о выработке типа концессионного договора. Стали поступать предложения иностранных предпринимателей. Однако вследствие того, что они отказывались принимать все советские условия и не хотели вкладывать капиталы в создание новых предприятий, концессии в тот период не получили развития43.
10 мая 1918 г. В. И. Ленин беседовал с председателем Западно-Сибирского совнархоза П. И. Воеводиным, приехавшим по поручению краевых организаций Западной Сибири и Урала, чтобы доложить о положении дел в Сибири. Ленин задавал множество вопросов, касавшихся состояния народного хозяйства Сибири, его нужд и перспектив. Как вспоминал П. И. Воеводин, Владимир Ильич «с неиссякаемым оптимизмом, с горячей любовью к народным массам... набрасывал величественную картину будущей индустриальной, металлургической, горнопромышленной Сибири с ее к тому же необъятными плодородными землями» 44.
Совнарком под председательством Ленина на двух заседаниях рассматривал меры по организации и развитию хозяйства Сибири. Были приняты постановления б национализации всех предприятий Риддеровского общества, Экибастузских копей, цинко- свинцовых заводов и Воскресенской железной дороги Киргизского горнопромышленного акционерного общества, Спасского медеплавильного завода (Омская область), Бийского кожевенного завода (Алтайская губерния) и Судженских каменноугольных копей. Одновременно Западно-Сибирскому совнархозу были ассигнованы крупные средства на нужды промышленности45.
Весной 1918 г. активно велась подготовка к национализации ряда отраслей промышленности — нефтяной, сахарной и резиновой, отличавшихся высоким уровнем синдицирования и концентрации капитала.
1 марта 1918 г. Президиум ВСНХ утвердил положение о Главном сахарном комитете, создававшемся «в целях организации и развития в России сахарной промышленности и обеспечения населения сахаром»46. Главсахар должен был стать органом регулирования сахарной промышленности47, организации государственно-капиталистического объединения сахарных заводов. На две трети Главсахар состоял из представителей трудящихся
432


отрасли и центральных органов Советской власти и на одну треть — из представителей правлений капиталистических предприятий п инженерно-технических сил. Это был орган, рассчитанный на переходный к национализации период. Однако саботаж капиталистов — владельцев сахарных заводов не позволил использовать переходные государственно-капиталистические формы на пути к национализации. Рабочие заводов высказывались за неотложную национализацию. После тщательной подготовки Совнарком 2 мая 1918 г. утвердил декрет о национализации сахарной промышленности 48. Это был первый государственный акт о переходе в собственность Советской республики целой отрасли промышленности.
В это время  заканчивалась подготовка к национализации нефтяной промышленности, большая часть которой находилась в руках монополий «Шелл», «Ойл» и «Братья Нобель». Еще до революции Ленин показал, что это производство полностью созрело для национализации, ибо оно «обобществлено» предшествующим развитием капитализма. «Национализация нефтяной промышленности возможна сразу и обязательна для революционно-демократического государства, особенно когда оно переживает величайший кризис, когда надо во что бы то ни стало сберегать народный труд и увеличивать производство топлива» 49.
Важным этапом на довольно длительном пути подготовки к национализации нефтяной промышленности50 явилось принятие Совнаркомом 17 мая 1918 г. декрета об учреждении Главного нефтяного комитета при отделе ВСНХ в качестве единственного органа «для разработки и практического осуществления мероприятий по развитию и усовершенствованию нефтяного дела в пределах Российской Федеративной Советской Республики» 51. Одной из функций Главконефти являлось практическое осуществление мероприятий, связанных с переходом нефтяной промышленности в собственность государства. Декрет52 о национализации нефтяной промышленности Совнарком утвердил 20 июня 1918 г.53.
Огромная работа по осуществлению рабочего контроля над производством, накопленный рабочими опыт по управлению, создание экономических органов диктатуры пролетариата — все это позволило практически поставить вопрос о национализации всей крупной промышленности. 1-й Всероссийский съезд Советов народного хозяйства (26 мая —4 июня 1918 г.) высказался за национализацию ведущих отраслей крупной промышленности — металлообрабатывающей, машиностроительной, химической, текстильной и др. Подготовка к национализации и юридическое ее осуществление были ускорены обстоятельствами внешнеполитического характера. На советско-германских экономических переговорах германская делегация 20 июня потребовала, чтобы за предприятия немецких капиталистов, которые будут национализированы после 1 июля, владельцам была выплачена полная компенсация.
433


28 июня 1918 г. Совет Народных Комиссаров принял декрет о переходе в собственность Советской республики крупных и частично средних предприятий всех основных отраслей промышленности 54. Этот декрет отразил серьезные сдвиги, происшедшие за полгода диктатуры пролетариата в осуществлении требования Коммунистической партии о национализации крупного производства. В конце 1917 г. это требование носило программный и агитационный характер. На первых порах речь шла об огосударствлении синдикатов, затем акционерных компаний. При этом имелось в виду использовать сложившийся при капитализме аппарат хозяйственного регулирования. В условиях развивавшегося процесса национализации в апреле 1918 г. В. И. Ленин ставит уже вопрос о доведении «до конца национализации всех фабрик, заводов, железных дорог, средств производства и обмена» 55. Декрет от 28 июня базировался на возможности обойтись без регулирующих форм, сложившихся при капитализме. Он целиком полагался на новую систему управления экономикой Советского государства, опиравшуюся на рабочий контроль, профсоюзы и руководимую пролетарской партией.
Сразу взять в свои руки большое количество предприятий, подпадавших иод действие декрета (свыше 2000) 58, органы ВСНХ не могли. Вот почему эти предприятия признавались впредь до особого распоряжения «находящимися в безвозмездном арендном пользовании прежних владельцев». На членов правления, директоров и других ответственных распорядителей национализированных предприятий возлагалась ответственность за целость, сохранность предприятий и за правильную их работу.
После издания декрета органы ВСНХ проводили работу по -созданию заводоуправлений, а также органов управления целыми группами предприятий. По завершении этой работы осуществлялась фактическая национализация. При этом проводились тщательный учет и оценка оборудования, имущества, запасов сырья, топлива, оборотных средств и т. д. В основном крупная промышленность к весне 1919 г. стала общенародной собственностью.
В конце 1918 г. в ВСНХ были на учете 3338 крупных и средних национализированных предприятий. Переход их в руки государства был осуществлен в следующие месяцы: в ноябре—декабре 1917 г.— 298; в январе—марте 1918 г.— 538; в апреле—июле 1918 г.— 1222; после июля 1918 г.— 1280 57.
С национализацией крупной промышленности социалистический уклад стал ведущим укладом в экономике Советской республики. Социалистическая национализация промышленности меняла коренным образом производственные отношения, поскольку она уничтожала капиталистическую собственность, а следовательно, эксплуатацию классом капиталистов рабочего класса. В этом принципиальное отличие социалистической национализации от национализации, осуществляемой буржуазным государством. В последнем случае собственником национализируемых
434


предприятий становится буржуазное государство, совокупный капиталист.
Сосредоточив в руках государства основные средства производства, рабочий класс закрепил свое политическое господство. «Победивший пролетариат отменил и разрушил до конца собственность, вот в чем господство класса. Прежде всего в вопросе о собственности. Когда практически решили вопрос о собственности, этим было обеспечено господство класса» 58.
Национализация промышленности была делом сравнительно нетрудным. Куда сложнее было организовать управление ею, наладить производство, обобществить его на деле.
В первые месяцы Советской власти управление предприятиями строилось на основе выборности и коллегиальности. «Коллегиальность, как основной тип организации советского управления,— говорил В. И. Ленин,— представляет из себя нечто зачаточное, необходимое на первой стадии, когда приходится строить вновь. Но при установившихся более или менее устойчивых формах переход к практической работе связан с единоначалием, как с той системой, которая больше всего обеспечивает наилучшее использование человеческих способностей и реальную, а не словесную проверку работы» 59.
Ленин показал, что единоначалие вовсе не противоречит принципу демократического централизма, на основе которого строилось все управление Советской республики, в том числе народного хозяйства. Единоначалие и строжайшая ответственность конкретных лиц за исполнение порученного дела необходимы для того, «чтобы хозяйственный механизм работал действительно так, как работают часы» 60.
Особенно важны были централизация и единоначалие на транспорте, от слаженной, бесперебойной работы которого зависели успешное функционирование всего народного хозяйства, снабжение населения. В конце марта 1918 г. Совнарком принял декрет о централизации управления железнодорожным и водным транспортом, а в середине апреля — о централизации управления почтово-телеграфным делом Советской республики61.
По мере расширения национализации и овладения Советским государством отраслями промышленности, развивались и совершенствовались органы управления ею. Создавались новые звенья управления. Такими звеньями явились различные межведомственные комиссии, комитеты, а в составе ВСНХ — главные (центральные) комитеты по отраслям промышленности. Главки и центры регулировали хозяйственную деятельность определенной отрасли промышленности. На местах они имели свои органы управления, строившиеся по территориально-отраслевому принципу.
Для руководства национализированными предприятиями создавались фабричные и заводские управления. Две трети их состава назначались Советами народного хозяйства, которые могли предоставить профессиональным союзам право выдвигать поло-
435;


вину кандидатов, одна треть избиралась непосредственно рабочими предприятий. Фабрично-заводское управление должно было включать в свой состав одну треть специалистов из числа технических и коммерческих служащих62. Принятое 1-м Всероссийским съездом СНХ «Положение об управлении национализированными предприятиями», определявшее эту структуру, делало упор на централизацию руководства: сохраняя довольно широкие права местных совнархозов, оно повышало роль центральных органов — ВСНХ п главков. Одновременно с усилением роли администрации предприятий сохранялись широкие права профсоюзов, которые активно участвовали в формировании органов управления, налаживании хозяйства, укреплении трудовой дисциплины, тарифной работе и т. д.
ВСНХ и местные совнархозы не имели столько кадров, чтобы назначать своих представителей во все национализированные предприятия. Не имели их и профсоюзы. Вот почему большинство членов заводоуправлений фактически избирались на общих собраниях рабочих63. «Положение» и сама практика формирования заводоуправлений решающее слово предоставляли рабочим, их массовым организациям — профсоюзам. В марте 1918 г., в период овладения производством В. И. Ленин писал: «Социалистическая организация производства в общегосударственном масштабе: управляют рабочие организации (профессиональные союзы, фабрично-заводские комитеты и т. д.) под общим руководством Советской власти, единственно суверенной»64. Позже, в конце декабря 1918 г., оценивая роль профсоюзов в организации управления промышленностью, Ленин говорил, что план управления национализированными предприятиями и отдельными отраслями промышленности был «выработан и поставлен на твердую основу, при участии профессиональных союзов...» 65
В правления национализированных предприятий выдвигались прежде всего рабочие, прошедшие школу рабочего контроля. Членами фабзавкомов и контрольных комиссий являлись 52,9% рабочих, вошедших в правления пяти крупных заводов Нижегородской губернии66, 79,8% рабочих, избранных в правления 63 национализированных текстильных предприятий Московского промышленного района67. Из 1253 членов правлений текстильных фабрик Москвы 671 (53,5%) раньше работали в
фабзавкомах и контрольных комиссиях68. Школу рабочего контроля прошли 70% рабочих, входивших в правления 10 текстильных фабрик Ярославской губернии. В отчете правления Норской мануфактуры Главтекстилю отмечалось: «Заводоуправлению немного пришлось затратить времени на ознакомление с делами фабрики, так как 2 члена состояли ранее в рабочем комитете и фактически управляли предприятием» 69.
Из приводимых в литературе данных можно заключить, что к концу 1918 г. рабочие составили более половины всех членов правлений промышленных предприятий, а вместе с младшими служащими —до 70% 70.
436


В большинстве своем рабочие — члены правлений предприятий являлись коммунистами, участниками революционного движения. Так, 74,7% рабочих—членов правлений ГОМЗ вступили в революционное движение с 1905 по 1908 гг.71.
Нередко избрание рабочих в правления сопровождалось принятием своего рода присяги или обязательства. Текстильщики, избранные в Ивановское кустовое правление, обещали относиться к порученному им делу «со всем усердием и полной энергией, поддерживая трудовую дисциплину, ставя выше всего интересы принятых на себя обязанностей ... всячески содействовать успеху дела, не тормозя его волокитой, излишним бюрократизмом, а равно посторонними счетами и отношениями» 72.
Передовые рабочие возглавили правления многих предприятий. Заместителем председателя правления Ковровского пулеметного завода стал рабочий М. Ф. Юдин. Трудовую жизнь он начал двенадцати лет — сначала учеником подручного, затем слесарем. В 1915 г. был уволен с завода как неблагонадежный. С 1916 г.— снова на заводе, после Октября избран членом заводского комитета профсоюза металлистов, вступил в отряд по борьбе с контрреволюцией. Став одним из руководителей предприятия, М. Ф. Юдин активно участвовал в организации производственного процесса73.
На Урале заместителем председателя делового совета Алапаевского завода стал токарь А. Г. Коробкин, член партии с 1907 г., председателем делового совета Верх-Исетского округа — рабочий, член партии с 1906 г. Н. М. Давыдов, председателем делового совета Алапаевского округа — рабочий, член партии с 1905 г. А. А. Смолников 74.
В налаживании работы хозяйственного аппарата большую роль сыграли переходившие на сторону Советской власти старые специалисты. Коммунистическая партия, в соответствии с ленинским требованием привлечения интеллигенции к делу социалистического строительства, упорно и настойчиво, методами воспитания, убеждения, материального поощрения добивалась отхода специалистов от саботажнических верхов. Уже в 1918 г. немало специалистов влилось в производство, в органы управления, отдавая свои знания и опыт положительной работе.
Зримым выражением начавшегося поворота интеллигенции в сторону сотрудничества с Советской властью было предложение со стороны Российской Академии наук участвовать в исследовании естественных богатств страны. Совнарком 12 апреля 1918 г. постановил: «...пойти навстречу этому предложению, принципиально признать необходимость финансирования соответственных работ Академии и указать ей как особенно важную и неотложную задачу разрешение проблем правильного распределения в стране промышленности и наиболее рациональное использование ее хозяйственных сил» 75.
К осени 1918 г. специалисты составили значительную часть сотрудников центральных органов управления — их привлекали
437


на должности, где требовались знания, опыт, известный уровень образования. Много специалистов было и в правлениях промышленных предприятий, однако, как уже указывалось, большинство в правлениях составляли рабочие.
Как и в других сферах государственной деятельности, на всех уровнях руководства народным хозяйством определяющую роль в подборе, рекомендации кандидатур в органы управления играла Коммунистическая партия — ее Центральный Комитет, местные партийные организации. Партия рекомендовала на руководящие посты рабочих, специалистов, служащих, руководствуясь их деловыми и политическими качествами; опа рекомендовала хозяйственным и профсоюзным органам, рабочим коллективам кандидатуры людей, зарекомендовавших себя организационными способностями и готовностью служить интересам трудящихся. Это были прежде всего коммунисты, что и определило партийный состав органов управления. Во всех звеньях управления коммунисты составляли значительное ядро, задававшее тон в работе, обеспечивавшее осуществление политики партии в хозяйственном строительстве.
Подводя итоги достижениям Советской власти, В. И. Ленин в ноябре 1918 г. на VI Всероссийском съезде Советов говорил: «Мы считаем самым важным и ценным то, что за... управление взялись сами рабочие, что от рабочего контроля... мы подошли к рабочему управлению промышленностью в общенациональном масштабе» 76.
Осуществляя управление предприятиями, рабочий класс развернул борьбу за налаживание производственного процесса, укрепление дисциплины труда, за повышение производительности труда 77. Она велась совместными усилиями Советов, профсоюзов и администрации под руководством партийных ячеек.
В начале апреля 1918 г. ВЦСПС в соответствии с ленинскими указаниями о необходимости добиваться твердой дисциплины труда принял «Положение о трудовой дисциплине» и «Примерные правила внутреннего распорядка». Профсоюзам предлагалось брать обязательства добиваться повышения производительности труда и укрепления дисциплины на предприятиях и рекомендовался ряд конкретных мер для этого, в частности, создавать бюро нормирования производительности, добиваться выполнения норм выработки, применять сдельную оплату и премирование за выработку сверх нормы, исключать из союза недисциплинированных рабочих, не поддающихся товарищескому воздействию, и др.78. Этими рекомендациями руководствовались многие рабочие организации, вырабатывая положения, правила для своего предприятия.
Широкую известность получили правила, введенные в мае 1918 г. на Брянском металлургическом заводе (г. Бежица). «Брянские правила» устанавливали, что любое распоряжение, «относящееся к порядку и ходу работы, имеет силу в том случае, если оно исходит от директора завода и в цехах от начальника
438


цеха». Другими словами, вводился принцип единоначалия. Все рабочие и служащие обязывались начинать работу без опозданий. Оплата рабочим и служащим «производится только за работу. Лица, не выполняющие работы, платы по получают» 79. Ленин высоко оценил «Брянские правила» и рекомендовал их другим предприятиям в качестве образца при разработке правил внутреннего распорядка 80.
Повсюду разрабатывались «правила внутреннего распорядка», «правила трудовой дисциплины», «уставы наказания за нарушения трудовой дисциплины». Они предусматривали не только меры воспитания, но и наказания в отношении нарушителей. На предприятиях стали избираться рабочие суды, обычно из 3—5 человек. Они выносили взыскания: предупреждение, выговор, перевод па низшую должность, увольнение. Это были подлинно демократические органы, в которых сами рабочие выступали судьями своих товарищей. Были случаи, когда для укрепления трудовой дисциплины приходилось прибегать к чистке предприятий от лодырей, шкурных, саботажнических элементов, находившихся под влиянием эсеро-меньшевистской агитации. На Воронежском Первом национализированном предприятии они разваливали дисциплину, расхищали материалы и даже довели дело до забастовки. Отдел труда Воронежского губернского исполкома принял решение: с 23 августа 1918 г. временно закрыть завод, а затем начать набор рабочих, отсеивая саботажников 81.
Вспоминая о своей деятельности в качестве председателя правления «Пролетарка», И. Ф. Раков писал: «...рабочие повели решительную борьбу за высокую трудовую дисциплину и производительность труда. Никакой пощады не давали прогульщикам, пьяницам... эсеры и меньшевики всюду старались вставлять палки в колеса. Как могли порочили любые действия большевиков... Некоторые неустойчивые рабочий поддавались на эти нашептывания, но большинство кадровиков разоблачали шептунов. Так, на ткацкой фабрике рабочие схватили одного такого смутьяна- меньшевика, притащили в фабком и потребовали немедленного его увольнения „за вредную брехню“» 82.
В. И. Ленин подчеркивал, что воспитание трудовой дисциплины — важнейшая задача социалистического строительства, это одна из форм классовой борьбы в эпоху диктатуры пролетариата83. В сентябре 1918 г. в статье «О характере наших газет» он писал: «Разве классовая борьба в эпоху перехода от капитализма к социализму не состоит в том, чтобы охранять интересы рабочего класса от тех горсток, групп, слоев рабочих, которые упорно держатся традиций (привычек) капитализма и продолжают смотреть на Советское государство по-прежнему: дать „ему“ работы поменьше и похуже,— содрать с ,,него“ денег побольше. Разве мало таких мерзавцев, хотя бы среди наборщиков советских типографий, среди сормовских и путиловских рабочих и т. д.?» 84
Принимались меры, направленные к созданию материальной заинтересованности рабочих в результатах своего труда. Весной
439


1918 г. в ведущих отраслях промышленности довольно широко стала применяться премиальная и сдельная оплатя труда. Правда, эти формы материального стимулирования рабочих нередко встречали в профсоюзах недоверчивое отношение, вызванное тем, что до революции они были одним из средств усиленной эксплуатации рабочих буржуазной. Против линии на материальное поощрение труда выступали «левые коммунисты», меньшевики пытались использовать этот вопрос в своей пропагандистской кампании, имевшей целью вызвать недоверие рабочих к политике Коммунистической партии. Не желая признавать коренное различие между условиями Советской республики и буржуазных государств, онп твердили, будто бы премиально-сдельная система и после революции — это форма эксплуатации рабочих. Однако рабочие все более осознавали необходимость поощрительных форм оплаты труда и высказывались за их применение. По данным Всероссийской промышленной и профессиональной переписи 1918 г., к концу лета сдельно оплачивался труд более одной трети промышленных рабочих 85.
В «Письме к американским рабочим» (20 августа 1918 г.) В. И. Ленин отмечал, что рабочие, национализировав крупнейшие фабрики и заводы, «учатся тяжелым, ежедневным трудом новому делу управления целыми отраслями промышленности, налаживают национализированные хозяйства, преодолевая гигантское сопротивление косности, мелкобуржуазности, эгоизма, кладут камень за камнем фундамент новой общественной связи, новой трудовой дисциплины...» 86.
В области претворения в жизнь разработанной В. И. Лениным финансовой политики проводились меры по укреплению денежного обращения, объединению банков и созданию централизованного финансового аппарата. 5 июня 1918 г. Совнарком принял постановление по вопросу о работе банков, один из пунктов которого гласил: «Принять энергичные меры к действительному слиянию всех банков» 87. В тот же день всем Советам была направлена циркулярная телеграмма: «Совет Народных Комиссаров напоминает всем Совдепам и всем банковым учреждениям, что строжайшая централизация всего банкового дела с абсолютной неизбежностью вытекает из всей политики Советской власти и из всех изданных ею декретов» 88. Большое значение имел принятый 2 мая 1918 г. декрет Совнаркома о соблюдении единства кассы89. Он преследовал цель покончить с практикой, когда советские учреждения и ведомства имели на руках крупные денежные суммы и нередко расходовали по своему усмотрению и не всегда сообразуясь с общегосударственными интересами. Все денежные средства учреждения должны были вноситься в кассы Народного банка или Государственного казначейства, и получать затем необходимые суммы можно было лишь в строгом сметном порядке. Тем самым Советское государство получало еще один важный рычаг для осуществления учета и контроля.
440


Коммунистическая партия и правительство приступили к разработке планов развития производительных сил и к непосредственной работе по осуществлению таких планов.
В ленинском «Наброске плана научно-технических работ» (апрель 1918 г.) были намечены конкретные задачи создания современной технической базы хозяйства страны. Этот план включал вопросы: рациональное размещение промышленности, сосредоточение производства на крупнейших предприятиях; наибольшее обеспечение стране «возможности самостоятельно снабдить себя всеми главнейшими видами сырья и промышленности». Ленин предлагал обратить особое внимание «на электрификацию промышленности и транспорта и применение электричества к земледелию». Ставилась задача — привлечь Академию паук «для возможно более быстрого составления плана реорганизации промышленности и экономического подъема России» 90.
Выполнить ленинское задание — разработать единый народнохозяйственный план — не удалось. Развернувшиеся интервенция империалистических государств и гражданская война потребовали мобилизации всех сил на защиту завоеваний революции. Однако практическая работа по развитию производительных сил началась без промедления. Для объединения всего строительного дела республики под руководством единого центра, деятельность которого отвечала бы общей хозяйственной политике Советского государства, 9 мая 1918 г. Совнарком создал при ВСНХ Главный комитет государственных сооружений (Главкомгосоор) 91. Такой орган мог возникнуть только в условиях диктатуры пролетариата, приступившей к обобществлению народного хозяйства. При капитализме объединение строительного дела в масштабе страны невозможно; строительство распылено, оно подчинено интересам отдельных капиталистов, отдельных монополий.
В 1918 г. особое внимание было уделено проектированию и строительству электростанций большой по тому времени мощности: на р. Свири, Волховской, Шатурской и Каширской, велись работы по расширению подмосковной станции «Электропередача», началась разработка проектов электростанций в Иваново-Вознесенской, Нижегородской, Рязанской и Тульской губерниях, на Урале, в Донецком бассейне, на Дону и днепровских порогах. Были начаты подготовительные работы, связанные с орошением Голодной степи, шлюзованием рек Тура, Тобола и Томь; со строительством Волго-Донского канала, водного пути Шексна — Белое море и Беломорско-Онежского водного пути; с реконструкцией Мариинской и Тихвинской водных систем. Разрабатывались программы развития Урало-Кузнецкого бассейна, железнодорожного и промышленного строительства, перепланировки Москвы и других городов России92.
Каждый день давал новые и новые примеры творческой активности рабочих в налаживании производства, их сознательного отношения к труду. Уже в тот период стали появляться первые ростки социалистического соревнования. Передовые рабочие по-
441


называли пример в борьбе за повышение производительности труда, пример бережного, хозяйского отношения к средствам производства, ставшим общенародным достоянием. Ленин учил партию внимательно относиться к росткам нового, к передовому опыту и делать его достоянием широких масс. «...Сила примера впервые получает возможность оказать свое массовое действие»93,- писал он. Ленин подчеркивал, что организация соревнования должна занять видное место среди задач Советской власти в экономической области94. Ленинское учение о социалистическом соревновании как форме массового активного участия трудящихся в социалистическом строительстве явилось величайшим открытием, обогатившим теорию и практику марксизма-ленинизма.
Строительная, преобразовательная работа Советской власти протекала в борьбе с трудностями объективного (голод, разруха народного хозяйства, мелкобуржуазная стихия) и субъективного характера. Советский народ первым в истории прокладывал путь в социализм, не было примера у него, не было опыта. Не обходилось без переделок, исправлений в практической деятельности. «...Именно путем частичных неудач и ошибок,— говорил В. И. Ленин,— мы на опыте научаемся строить социалистическое здание» 95.
Усилиями Коммунистической партии, профсоюзов, рабочего класса было приостановлено падение производства, на многих предприятиях, в ряде отраслей повышалась производительность труда, увеличивался выпуск продукции. В Петрограде на Невском судостроительном заводе производительность труда поднялась на 30%, на заводе Эйхвальда — до 100% 96. На Урале выплавка чугуна весной 1918. г. достигла уровня 1913 г. В Подмосковном угольном бассейне за первое полугодие было добыто угля больше, чем за соответствующий период 1917 г. Перевозки по железным дорогам в апреле по сравнению с январем увеличились вдвое 97.
Такова была тенденция на предприятиях, более или менее нормально работавших. В то же время значительная часть предприятий из-за недостатка сырья, топлива, продовольствия, начавшихся в ряде районов вооруженных мятежей белогвардейцев бездействовала или работала частично. По данным переписи 1918 г., из 9750 промышленных предприятий, зарегистрированных в 31 губернии, действовали лишь 6066, или 62,2%, причем с полной нагрузкой действовало немногим более половины98. В такой обстановке общий выпуск промышленной продукции по стране сокращался. Однако проведенная реорганизация экономики создала основу для ее мощного подъема.
Итоги сделанному к концу мая 1918 г. подвел 1-й Всероссийский съезд Советов народного хозяйства. В своей речи на съезде Ленин высоко оценил достигнутое. «Этот опыт,— говорил он,— не забудется... Он вошел в историю, как завоевание социализма, и на этом опыте будущая международная революция будет строить свое социалистическое здание» 99.
442


В этой же речи, говоря о задаче построения социалистического общества, Ленин сформулировал основной' экономический закон социалистического производства, выражающий его главную цель: «Только социализм даст возможность широко распространить и настоящим образом подчинить общественное производство и распределение продуктов по научным соображениям, относительно того, как сделать жизнь всех трудящихся наиболее легкой, доставляющей им возможность благосостояния» 100.
Так стали закладываться первые камни в фундамент социалистического общества. Созидательная работа проводилась с учетом самых разнообразных условий различных районов страны. Однако общим для всех районов страны был курс Коммунистической партии на непосредственный переход к социалистическому строптельству101. Ретроспективно в 1921 г. Ленин определил суть этого курса следующим образом: «Мы предполагали, что обе системы — система государственного производства и распределения и система частноторгового производства и распределения — вступят между собою в борьбу в таких условиях, что мы будем строить государственное производство и распределение, шаг за шагом отвоевывая его у враждебной системы» 102. Это предположение основывалось на идее неизбежности постепенного и довольно длительного процесса преобразования экономики. Однако развернувшиеся интервенция и гражданская война внесли в этот вопрос существенные изменения.
Осуществлявшиеся для создания социалистического базиса преобразования в экономике имели огромное оборонное значение. Еще накануне Октября Ленин указывал: «...Чтобы сделать Россию обороноспособной, чтобы добиться и в ней ,,чудес“ массового героизма, надо с „якобинской“ беспощадностью смести все старое и обновить, переродить Россию хозяйственно» 103. Действительно, как показали годы борьбы с российской и международной контрреволюцией, экспроприация эксплуататоров, создание социалистического уклада в экономике в огромной степени способствовали формированию социально-политического, морального, не говоря уже об экономическом, факторов обороноспособности. После окончания гражданской войны В. И. Ленин подчеркнул: «Новую экономику мы стали строить совершенно по-новому... И если бы мы ее строить не начали, то мы были бы разбиты в первые же месяцы, в первые же годы наголову» 104.
2. Борьба за хлеб — борьба за социализм
Начавшаяся империалистическая интервенция «окрылила» российскую контрреволюцию, массовой социальной опорой которой было кулачество. Смертельно ненавидя Советскую власть, кулачество давало ей бой на жизненно важном для нее фронте продовольственном. Из месяца в месяц усиливался голод. Между тем, как уже отмечалось, хлеб в стране был. «Голод не оттого,
443


что хлеба нет в России,— писал В. И. Ленин,— а оттого, что буржуазия и все богатые дают последний решительный бой господству трудящихся, государству рабочих, Советской власти на самом важном и остром вопросе, на вопросе о хлебе» 105.
Продовольственный дефицит, сложившийся в стране, был дефицитом для трудящихся масс — рабочих, солдат и беднейших крестьян. Что касается кулаков, они имели большие хлебные запасы. «Деревенский богатей, кулак, мироед, грабивший всю округу десятки лет, предпочитает наживаться на спекуляции, на самогонке...»,— отмечал В. И. Ленин 106. Во имя спасения революции, во имя спасения тысяч и тысяч рабочих и крестьян нужно было взять этот хлеб у кулаков и зажиточных крестьян и перераспределить его между голодающим населением.
Положение осложнялось и противоречивым, колеблющимся отношением к государственной монополии на хлеб среднего крестьянства, имевшего кое-какие хлебные излишки. Монополия по существу своему была выгодна трудящемуся крестьянству, в том числе середнякам, поскольку спасала его от спекулянтов. Вместе с тем острый недостаток хлеба, обстановка глубокого продовольственного кризиса порождала соблазн продать свои пусть незначительные излишки с прибылью, использовать сложившуюся конъюнктуру с выгодой для себя. Это противоречие являлось питательной почвой для колебаний середняка. К тому же на отношении средних крестьян к хлебной монополии сказывалось влияние кулачества. Стремление зажиточных крестьян обогатиться, «зашибить деньгу», наглядные примеры обогащения на спекуляции хлебом — все это увлекало на этот же путь и середняков, подталкивало их к нарушениям хлебной монополии. У бедноты же, последовательно и до конца поддерживавшей государственную монополию, не было хлеба и для себя. Более того, государственная монополия помогала беднейшим слоям деревни получить хлеб и спастись от голода.
Не все нравилось середнякам и в финансовой политике новой власти. Контрибуции и чрезвычайные обложения, проводившиеся в первые месяцы после Октября, касались прежде всего богатых жителей города и деревни: бедноту и середняков эти меры не затрагивали. Переход же к налоговому обложению расширял круг налогоплательщиков и прежде всего за счет среднего крестьянства. Получив некоторое увеличение земельного надела, оно могло поступиться частью средств в пользу государства, поддержать его материально. Однако среднее крестьянство не спешило это делать. Усилия диктатуры пролетариата по разрешению финансовой проблемы, затрагивавшие материальные интересы середняков, также вызывали недовольство этой категории сельского населения. В резко обострившейся политической обстановке, сложившейся весной 1918 г., среднее крестьянство во многих районах стало склоняться на сторону сельской буржуазии.
Большие надежды возлагались на товарообмен. Декрет Совнаркома от 26 марта «О товарообмене для усиления хлебных
444


заготовок» 107 предоставил Наркомпроду исключительное право закупок товаров для обмена на продовольствие. Уже к концу апреля Наркомпрод вывез в хлебородные районы до 600 вагонов промышленных изделий, взамен было получено всего 400 вагонов хлеба — 400 тыс. пудов вместо предполагавшихся 120 млн. пудов 108. Товарообмен, таким образом, не оправдывал возлагавшихся на него надежд. Причин неудачи товарообмена было несколько. Сказалась слабость, недостаточная организованность местного продовольственного аппарата, часть товаров была захвачена белогвардейцами, наступавшими летом в районах, куда поступила значительная часть товаров Наркомпрода. Но главное заключалось в том, что крестьянину свои излишки было выгодней продавать на черном рынке, сбывать через частную торговлю. Следует также учитывать политическое значение товарообмена. Эта мера была рассчитана не только на получение хлеба, но и на оказание экономической помощи трудящемуся крестьянству, на укрепление союза с ним рабочего класса. Товары в первую очередь предоставлялись бедноте и на льготных условиях. «Ведь мы даем крестьянам мануфактуру по 50 процентов, т. е. за полцены... От распределения хлеба и мануфактуры надо, чтобы выиграла беднота...»,— говорил В. И. Ленин109. Бедноте, не имевшей хлеба, изделия первой необходимости давались и без обмена. (Кулаки же этих изделий не получали, хлеб они обязаны были сдавать за денежные знаки.)
Волна мелкобуржуазной стихии, усиленная колебаниями среднего крестьянства, постепенно стала размывать пролетарскую линию продовольственных органов и все чаще срывала ее важнейшую составную часть — государственную хлебную монополию. То там то здесь сами Советы — волостные, уездные, губернские, поддавшись этой стихии, нарушая монополию, разрешали «свободную» продажу хлеба. «Государственная хлебная монополия существует у нас по закону,— писал В. И. Ленин 22 мая 1918 г.,— но на деле ее на каждом шагу срывает буржуазия» 110. Это резко ухудшало продовольственное снабжение трудящихся и вело к безудержной спекуляции. Рабочие и беднейшие крестьяне оказывались в положении еще более трудном, чем это было ранее. «Советская власть (Астрахани) дала торгующим организациям право свободной закупки хлеба,— отмечала 7 апреля 1918 г. газета „Известия Астраханского Совета“.— И в итоге для города хлеба нет. Рабочие голодают. Раньше без этой „свободы“ было полфунта хлеба, но для всех, теперь есть больше для других, сторонников вольной продажи и покупки, но нет ничего для города».
Ослабление государственной хлебной монополии означало успех городской и сельской буржуазии в борьбе против диктатуры пролетариата, против социализма. Срыв хлебной монополии воодушевлял реакцию и толкал ее к дальнейшему натиску на власть Советов. Продовольственный вопрос все отчетливее приобретал политическое звучание. Борьба за хлеб со всей очевидностью перерастала в борьбу за сохранение Советской власти или
445


против нее. Голод бил прежде всего по рабочим и беднейшим крестьянам, то есть по той части населения, которая составляла основу Советов. Рабочие, испытывая острую нехватку продовольствия, бросали предприятия и уезжали из городов. Такова одна из причин приостановки работы на многих фабриках и заводах — опорных пунктах пролетарской революции.
Мощное давление буржуазии на хлебную монополию сопровождалось применением других методов борьбы против диктатуры пролетариата, среди которых не последнее место занимали открытые вооруженные выступления кулачества. Как раз в тот период, когда для ряда губерний Советской республики с особой силой встал вопрос быть или не быть хлебной монополии, по многим волостям и селам прокатилась волна антисоветских кулацких восстаний. Отдельные локальные выступления сливались и перерастали в вооруженные восстания, которые захватывали группы волостей и даже уездов. Во многих случаях поводом для таких взрывов служила попытка бедняков взять хлеб у зажиточных крестьян. Затем столкновения между беднотой и кулаками перерастали в вооруженные мятежи, продовольственный вопрос отступал на задний план, и повстанцы ставили и решали сугубо политические задачи: разгоняли местные Советы, формировали новые органы власти по типу бывших земских управ, требовали замены уездных и губернских Советов земствами и выдвигали лозунг «Вся власть Учредительному собранию», т. е. проводили в жизнь программу правых эсеров, объявивших войну Советской власти.
Наряду с открытыми восстаниями против диктатуры пролетариата весной 1918 г. усилилось стремление кулаков проникнуть в состав местных Советов с тем, чтобы подчинить их своему влиянию и выхолостить пролетарскую суть их политики. Просачиванию кулаков и их ставленников в Советы способствовало несколько моментов. В то время каких-либо реальных ограничений в праве избирать и быть избранным в волостные и сельские Советы не существовало. Все члены сельской общины, будь-то бедняк, середняк или кулак, могли участвовать в избрании Совета и войти в его руководящие органы. Так как перевыборы тогда проходили очень часто и осуществлялись всем населением, кулаки достаточно легко проникали в низовые Советы. Однако главную роль в деле просачивания кулаков в крестьянские организации весной 1918 г. играло настроение середняков. Как говорилось выше, к тому времени среднее крестьянство стало проявлять недовольство политикой Советской власти и колебнулось в сторону сельской буржуазии. Это обстоятельство открыло перед кулаками благоприятные возможности для проникновения в местные учреждения власти.
На факт усиления кулачества в крестьянских Советах обращал внимание советских работников нарком внутренних дел Г. И. Петровский. В циркуляре, разосланном на места 22 июня 1918 г., он писал: «В последнее время наблюдаются неоднократ-
446


ные попытки кулацких слоев деревни захватить в свои руки Советы путем участия в выборах и даже в работе сельских и волостных Советов. Советы на местах,— продолжал Петровский,— особенно волостные и сельские, часто не обращают на это должного внимания и относятся к таким явлениям с недопустимой снисходительностью» 111. Значительная часть сельских и волостных Советов оказалась под влиянием кулацких элементов, выступавших нередко под эсеровским знаменем.
Нет точных данных, которые позволили бы статистическим путем определить классовые сдвиги в низовых Советах. В отчетах агитаторов, протоколах и решениях сходов и съездов, в текущих материалах Советов, в воспоминаниях очевидцев тех событий речь идет об общей оценке, общем впечатлении, о картине в целом или фиксируется тенденция в классовых сдвигах. На основании таких материалов невозможно определить удельный вес представителей сельской буржуазии в составе депутатов низовых Советов. Можно лишь утверждать, что в значительной части волостных и сельских Советов позиции кулачества весной 1918 г. усиливались. Я. М. Свердлов оценивал волостные Советы того времени как организацию в лучшем случае нейтральную, в большинстве же случаев враждебную по отношению к диктатуре пролетариата 112.
В результате низовое звено Советской власти во многих районах страны оказывалось не в состоянии решать вопросы в пользу рабочих и беднейших крестьян. Волостные и сельские Советы сходили с пролетарских позиций на позиции зажиточных слоев деревни. Подобные сдвиги в составе и деятельности Советов таили серьезную опасность для судеб революции в целом. К тому же такие Советы оказывались не в состоянии вырвать хлеб у кулаков и спасти рабочих и беднейших крестьян от голода.
Между тем незначительные запасы хлеба, которым располагало государство, таяли с каждым днем. Если в начале 1918 г. они составляли 2,8 млн. пудов, то в начале лета всего лишь 260 тыс. пудов 113. Из-за саботажа кулаков, транспортной разрухи и низкой организации заготовительного дела поступление хлеба в города стремительно падало. В феврале — марте в Центральные губернии завезли 13% запланированного хлеба, в апреле уже наполовину меньше114. Советское правительство ввело продовольственные карточки, на которые приходилось продуктов все меньше. СНК и ВЦИК систематически получали телеграммы о катастрофическом положении дел с продовольствием в губерниях, городах и рабочих поселках. Вот несколько выдержек из них.
«Гжатск Смоленской губернии. 19 мая. В уезде запасов совершенно нет. Голод абсолютный, и население волнуется. Категорически просим выслать хлеба. Кинешма Костромской губернии. 22 мая. Продовольственный вопрос в Кинешме принимает угрожающие формы, ведущие к катастрофе: хлебный паек в апреле и мае равнялся 2 фунтам муки в месяц. Ярославль. 24 мая. Ярославская губерния в исключительном положении в
447


продовольственном отношении. В течение последних двух недель совершенно нет подвоза хлеба. Губпродотдел осаждается толпами и делегациями, умоляющими дать хлеб. Брянск. 30 мая. Продовольственное положение в Брянском промышленном районе катастрофическое. Комиссариат осаждают голодные толпы рабочих, крестьян, горожан. Каждый день возможны эксцессы... Рабочие и крестьяне массами, побросав поля и станки, двинулись за хлебом» 115.
В истории Советской республики наступили отчаянно трудные месяцы. В начале июня 1918 г. на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета и профессиональных союзов В. И. Ленин дал такую оценку ситуации, сложившейся к тому времени в России: «Враги Советской власти, помещики, капиталисты, кулаки с их многочисленными прихвостнями, хотят воспользоваться бедствием для устройства волнений, для усиления разрухи и беспорядков, для свержения Советской власти...» 116.
В особенно тяжелом положении оказались Петроград и Москва. «Петроград [в] небывало катастрофическом положении. Хлеба нет. Выдаются населению остатки картофельной муки, сухарей. Красная столица на краю гибели от голода»,— экстренно сообщали В. И. Ленин и наркомпрод А. Д. Цюрупа губернским Советам 9 мая 1918 г.117. Они требовали принять срочные меры по изысканию продовольствия, немедленной погрузке и максимально быстрой отправке продуктов в столицу. Неделями не получали хлеба рабочие Москвы. «Положение критическое,— говорил В. И. Ленин 4 июня 1918 г.— Голод не только угрожает, он пришел» 118.
Для спасения страны от голода необходимы были самые решительные чрезвычайные политические меры, поскольку в условиях весны 1918 г. борьба за хлеб сплелась с борьбой за Советскую власть, за новый общественный строй, за социализм. Без таких мер, по словам В. И. Ленина, «голод, безработица и гибель революции неизбежны» 119.
Главные составные части правительственной программы по спасению страны от голода и сохранению Советской власти были изложены в декрете ВЦИК и СНК от 13 мая 1918 г., получившем название «О чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию». Этим законодательным актом вводилась в стране продовольственная диктатура. Именно так оценил декрет В. И. Ленин. В докладе о текущем моменте на Московской областной конференции РКП (б) 15 мая 1918 г. он говорил: «Во внутренней политике нужна пролетарская дисциплина, борьба с деревенскими кулаками, забота о хлебе, полная продовольственная диктатура и диктатура рабочего класса в стране» 120.
Основная мысль, которая проходила красной нитью в декрете, сводилась к требованию неукоснительно соблюдать и проводить в жизнь государственную хлебную монополию. Излишки хлеба, которые имелись в крестьянских хозяйствах, должны были безусловно сдаваться государству по твердым, установленным пра-
448


вительством ценам. Владельцы хлеба, уклонившиеся от этой меры, объявлялись врагами народа и строго наказывались: они подлежали тюремному заключению и конфискации имущества.
Для последовательного проведения в жизнь государственной хлебной монополии декрет предоставлял народному комиссару продовольствия чрезвычайные полномочия. Он получал право издавать постановления, касающиеся компетенции и других ведомств, если это было связано с решением продовольственной проблемы, отменять распоряжения местных организаций и учреждений, если они расходились с пролетарской продовольственной политикой, при необходимости применять вооруженную силу, отстранять от должности и подвергать аресту должностных лиц, нарушавших государственную хлебную монополию. Декрет вводил жесткую централизацию продовольственного дела: все организации и учреждения, которые так или иначе занимались заготовками продуктов питания, подчинялись единому центру — Народному комиссариату продовольствия 121.
Реальная сила, которая должна была осуществить программу борьбы с голодом, виделась в специальных продовольственных отрядах, сформированных из лучших представителей рабочего класса. Именно они должны были соединить усилия пролетариата с беднейшим крестьянством и, таким образом, сломить сопротивление кулачества и взять хлеб. 9 мая 1918 г. В. И. Ленин в проекте постановления СНК «О мобилизации рабочих на борьбу с голодом» поручал комиссариату труда принять самые экстренные меры к мобилизации «как можно больше передовых, организованных и сознательных рабочих для помощи борьбе деревенской бедноты против богатеев-кулаков и для беспощадного подавления спекуляции хлебом и срыва монополии на хлеб» 122.
Роль продовольственных отрядов в борьбе против кулачества подтверждалась, также декретом ВЦИК от 27 мая, названном «О реорганизации Народного комиссариата продовольствия и местных продовольственных органов». Декрет уточнил организационную структуру продовольственного аппарата и закрепил главный ее принцип — жесткую централизацию сверху донизу 123. В соответствии с декретом при местных продовольственных учреждениях создавались отряды из рабочих, отбираемых по рекомендации партийных и профсоюзных организаций. В качестве одной из главнейших задач, поставленных перед этими отрядами, должна была быть «организация трудового крестьянства против кулаков» 124.
Все продовольственное дело должно было находиться в руках единого государственного органа — Народного комиссариата продовольствия, запрещались самостоятельные заготовки хлеба какими бы то ни было отдельными организациями и учреждениями или частными лицами. Исключительную важность именно такого подхода к решению продовольственной проблемы подчеркивало специальное постановление СНК по вопросу о самостоятельных
15 Великий Октябрь 449


хлебозаготовках, принятое 1 июня, и обращение СНК «К рабочим и крестьянам», опубликованное в «Известиях ВЦИК» 4 июня 1918 г. В тех условиях самостоятельные заготовки правительство рассматривало как гибель всего продовольственного дела, гибель революции. «Все рабочие и голодные крестьяне должны понять,— говорилось в постановлении,— что только общими усилиями, отрядив сотни и тысячи лучших работников в общие продовольственные отряды, только двинув объединенные, слитые, общие, массовые силы рабочих для борьбы за хлеб, можно победить голод, победить беспорядок, победить спекулянтов и кулаков» 125.
Все эти законодательные акты и политические меры были подкреплены четкой организаторской работой. Советское правительство немедленно создало полномочный орган, который ведал бы формированием продовольственных отрядов. 17 мая 1918 г. наркомпрод А. Д. Цюрупа издал приказ, в соответствии с которым вводились должности главного комиссара и военного руководителя по комплектованию продотрядов. Затем, приказом от 20 мая, Наркомпрод учредил управление главного комиссара и военного руководителя продотрядами. Именно это учреждение должно было вести практическую работу по формированию, обучению и направлению на места продовольственных отрядов. Оно же обязано было осуществлять действенный контроль за всей их деятельностью 126.
Спустя некоторое время управление разработало инструкцию по созданию продотрядов. В пей определялись цели и задачи этих формирований, их структура, состав, положение бойцов. Инструкция устанавливала, что все эти отряды в масштабах страны составляют продовольственно-реквизиционную армию, что в ее ряды можно было зачислять лишь представителей рабочих и беднейших крестьян в возрасте от 18 до 40 лет и только по рекомендациям парторганизаций и Советов. Члены продотрядов переводились на военное положение, обеспечивались обмундированием, вооружением и питанием наравне с бойцами Красной Армии. Каждому из них устанавливалось жалование (150 руб. в месяц) 127. Сразу же военный руководитель продармии передал по телеграфу предписание местным Советам и продорганам направлять в Москву продовольственные отряды: там предполагалось их обмундировать, вооружить и обучить боевым действиям 128.
Чтобы поднять рабочих на борьбу за хлеб, глава Советского правительства обратился к ним с письмом, названным им «О голоде». В. И. Ленин ставил вопрос так: «Либо сознательные передовики-рабочие победят, объединив вокруг себя массу бедноты, установив железный порядок, беспощадно-строгую власть, настоящую диктатуру пролетариата, заставят кулака подчиниться, водворят правильное распределение хлеба... либо буржуазия при помощи кулаков... сбросит Советскую власть... Либо — либо. Середины нет.. Положение страны дошло до крайности» 129. Ленин
450


убеждал рабочих действовать немедленно, ибо «каждая минута промедления грозит гибелью страны и гибелью революции» 130. По мысли Ленина, самая лучшая, самая сознательная, самая революционная часть рабочих должна была объединиться в отряды, двинуться в деревню, начав «великий „крестовый поход" против спекулянтов хлебом, кулаков, мироедов, дезорганизаторов, взяточников, великий „крестовый поход" против нарушителей строжайшего государственного порядка в деле сбора, подвоза и распределения хлеба...» 131. 29 мая 1918 г. с воззванием к рабочим и беднейшим крестьянам обратился Совет Народных Комиссаров. Он призвал трудящихся немедленно приступить к формированию отрядов из лучшей части рабочих и крестьян и направить их в распоряжение Советского правительства 132.
Программа Советского правительства, рассчитанная на спасение страны от голода, нашла живой отклик и поддержку среди рабочих и беднейших крестьян. Повсеместно развернулась работа по созданию продовольственных отрядов. Инициаторами этого движения выступили питерские рабочие. Уже в начале июня в Петрограде был сформирован первый образцовый продовольственный отряд в составе 400 рабочих 133.
Огромную роль в деле привлечения московских рабочих в такие формирования сыграли митинги и собрания коллективов фабрик и заводов, на которых выступали руководители партии и правительства: В. И. Ленин, Я. М. Свердлов, А. Д. Цюрупа, Г. Й. Петровский, А. В. Луначарский, Е. М. Ярославский и др. На одном из таких митингов, состоявшемся 20 июня, Ленин выразил твердое убеждение, что «рабочие массы проникнулись мыслью о необходимости создания продовольственных отрядов» 134. В. И. Ленин полагал, что благодаря такому отношению рабочих к продовольственному вопросу «социалистическая Россия благополучно изживет все временные неудачи...» 135.
Одновременно с Петроградом и Москвой продовольственные отряды создавались в Поволжье, Центральных губерниях России, на юге страны. В условиях исключительно сложной внутренней и международной обстановки в целях спасения народа от голода срочно создавалась многотысячная вооруженная организация — продовольственная армия. Ее ядро составил передовой отряд рабочего класса, авангард революции, способный изъять хлеб у кулаков, распределить его между нуждающимися и тем самым спасти революцию. Сообщения о формировании продовольственных отрядов уже в первой половине июня поступали в Управление продармии почти ежедневно: 10 июня в Москву был отправлен отряд из Иваново-Вознесенска136, 11 июня иваново-вознесенцы отправили еще один отряд137, 12 июня из Орла сообщили, что там сформировано 7 отрядов общей численностью в 585 человек138, 18 июня в Туле началась организация 6 продотрядов по 225 человек в каждом 130 и т. д.
Формирование продовольственной армии встречало яростное сопротивление левых эсеров, меньшевиков-интернационалистов и
15*
451


других политических партии. Пришлось также преодолеть силу инерции, неопытность партийных и советских работников. Тем не менее партия и Советское правительство во главе с В. И. Лениным убедили рабочих в крайней необходимости этой суровой меры. Именно поэтому процесс создания продовольственной армии осуществлялся успешно. О том, как быстро увеличивался ее состав, свидетельствуют данные отчета Управления продармии. 15 июня она насчитывала 2863 бойца, 5 июля — 6999, 25 июля — 10 580 “°. Около половины личного состава продармии тех дней, а именно 5000 человек, составили петроградцы — самые сознательные, самые организованные, самые передовые рабочие России 141. Москва п Московская губерния дали в продовольственную армию в течение 23 мая — 23 июля 1040 человек 142.
Особенно интенсивно шло формирование продармии осенью 1918 г. К 5 сентября в ее рядах уже числилось 20 068, к 5 октября — 25 995, а к 1 ноября — 36 585 человек 143.
Продовольственная армия и продотряды являлись той основной организационной силой, которую использовала Советская власть в борьбе против кулаков и спекулянтов хлебом. Они стали неотъемлемой частью всего советского продовольственного аппарата. Большая часть личного состава продармии действовала в хлебородных губерниях России. К примеру, в Вятской губернии изыскивали хлеб 4174 продармейца, Курской — 4069, Воронежской — 2399, Пензенской — 1829, Тульской — 1665, Саратовской — 1225, Пермской — 1000 и т. д.144. Деятельность продотрядов осуществлялась в условиях исключительно острой классовой борьбы. Кулаки, правые эсеры, меньшевики вели вооруженную борьбу против Советской власти и тех мер, которые проводились в деревне.
История знает большое количество примеров, когда кулаки совершали вооруженные нападения на продовольственные отряды, зверски расправлялись с теми бойцами, которые оказывались в их руках. Только за период май — декабрь 1918 г. от рук контрреволюционеров погибло 7309 продармейцев 145. Именно поведение кулачества предопределяло способ действия продовольственной армии: главным средством подавления кулачества была вооруженная борьба. Она явилась ответом на действия кулаков. Вместе с тем вооруженное подавление кулацких восстаний и мятежей сочеталось с самой разнообразной агитационнопропагандистской и организационной работой.
Продармейцы проводили разъяснительную работу среди трудящихся крестьян, создавали учреждения культпросвета: клубы, библиотеки, избы-читальни, красные уголки, организовывали деревенские партячейки, тозы, артели, коммуны, т. е. несли  в деревню идеи социализма. Благодаря деятельности продармейцев менялись настроение и психология трудящихся крестьян. Они быстрее преодолевали влияние кулачества и поднимались на борьбу против сельской буржуазии.
452


Приход рабочих в деревню явился решающим фактором в борьбе против кулачества и изыскании продовольствия. В тех уездах, где появлялись продармейцы, сразу же менялось положение с заготовками хлеба в лучшую сторону. Продармия была главной ударной силой в борьбе за хлеб, но не единственной. В «Тезисах по текущему моменту», написанных 26 мая 1918 г., Ленин предложил дополнить усилия рабочего класса в борьбе за хлеб помощью Красной Армии. Военному комиссариату предлагалось 9/10 его работы сосредоточить «па переделке армии для войны за хлеб и на ведении такой войны...» ,4П. Советское правительство делало новый практический шаг в дело решения продовольственной проблемы. Лучшие подразделения и части Краевой Армии в течение самых тяжелых летних месяцев 1918 г. должны были вести систематические военные действия «по завоеванию, отвоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива» 147. В состав этих частей В. И. Ленин предлагал вводить рабочих и беднейших крестьян самых неблагополучных в продовольственном отношении губернии148. По мере расширения гражданской войны и интервенции роль Красной Армии в решении продовольственной проблемы снижалась: чем дальше, том больше она выполняла сугубо военные функции по разгрому белогвардейцев и интервентов.
Большую работу на местах по заготовке хлеба и отправке его в Москву и Петроград проводили специальные представители СНК и ЦК РКП (б). В. И. Ленин неоднократно направлял чрезвычайному комиссару Украины и Юга России Г. К. Орджоникидзе телеграммы с выражением благодарности за действенные меры по изысканию хлеба и требованием еще более настойчиво работать в этом направлении. «От души благодарю за энергичные меры по продовольствию,— телеграфировал В. И. Ленин в Харьков.— Продолжайте ради бога изо всех сил добывать продовольствие, организовывать спешно сбор и ссыпку хлеба, дабы успеть наладить снабжение до распутицы» 149. Весной и летом 1918 г. в производящих губерниях Советской республики заготовками хлеба занимались такие видные деятели партии и правительства, как Н. П. Брюханов, А. Г. Правдин, Д. 3. Мануильский, С. П. Середа, А. И. Свидерский, А. П. Смирнов, И. В. Сталин, А. Г. Шлихтер и др.
Советское правительство делало все от него зависящее, чтобы спасти народ от голода, сохранить завоевания Октября. Эти усилия стали давать практические результаты. Однако после захвата белочехами Самары, Сызрани и Казани стратегическое положение Советской республики резко ухудшилось. Ближайшая к центру страны житница оказалась рассеченной и частично потерянной. Новый успех контрреволюции обострил классовую борьбу в деревне. Еще выше поднялась волна антисоветских выступлений, еще больше увеличились колебания середняков, которые потянулись за кулачеством, придавая мятежам массовость и размах.
453


Требовались дополнительные усилия Советского правительства, принципиально новая система мер, способная подорвать экономическую мощь сельской буржуазии, окончательно преодолеть ее сопротивление и привлечь на сторону Советской власти среднее крестьянство. Веспой и в начале лета Советскому правительству удалось поднять рабочих на борьбу с голодом. Тем самым оно решило лишь часть сложнейшей задачи. Усилия рабочего класса нужно было подкрепить и дополнить действиями беднейшего крестьянства — самого многочисленного слоя российского общества того времени. Обстановка в стране, сложившаяся к лету 1918 г., выдвинула на авансцену политической жизни проблему создания в волостях и селах опорных пунктов диктатуры пролетариата — комитетов деревенской бедноты. Предшествующий опыт классовой борьбы в деревне наглядно убеждал, что без таких организаций невозможно подавить сельскую буржуазию, привлечь среднее крестьянство на сторону рабочего класса, очистить местные органы Советской власти от антинародных элементов. А без этого нельзя было решить продовольственную проблему, спасти народ от голода, спасти революцию.
3. Пятый Всероссийский съезд Советов.
Принятие Конституции РСФСР
10 июня 1918 г. ВЦИК принял решение о созыве очередного, V Всероссийского съезда Советов. По инициативе большевистской фракции, выполнявшей указания ЦК РКП (б), в его повестку дня было рекомендовано включить отчет правительства, вопросы упрочения продовольственной диктатуры и строительства советских вооруженных сил. ВЦИК определил, что одной из главных задач съезда явится принятие Конституции РСФСР 150.
Подготовка к съезду началась немедленно: время не ждало, решение Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета предусматривало, что съезд должен начать работу 28 июня. Протекала она в сложных условиях 151.
В мае 1918 г. 8-й Совет партии эсеров в принятой резолюции прямо указал на необходимость и неотложность ликвидации «большевистской власти», замены государства трудящихся учреждениями буржуазно-парламентарного типа. Он высказался за военную интервенцию. Аналогичные резолюции приняло совещание меньшевиков, состоявшееся в конце мая в Москве152. Эти партии были готовы пойти на связь с кем угодно, на любых условиях, лишь бы добиться поставленной цели. Они участвовали в контрреволюционных выступлениях савинковского «Союза защиты Родины и свободы», «Союза возрождения России», провоцировали забастовки, бесстыдно клеветали на народную власть. Боевые группы эсеров пытались с помощью террора дестабилизировать обстановку в стране, обезглавить революцию. Вся наша деятельность, как признал впоследствии член ЦК
454


партии эсеров Донской, направлялась «в русло ведения вооруженной борьбы против Советской власти» 153.
Но меньшевики и эсеры участвовали в Советах, обретались внутри Советской крепости, осажденной врагами, и поэтому были вдвойне опасны. Государство трудящихся не могло далее мириться с таким положением вещей. В мао — первой половине июня правые эсеры были изгнаны из Советов Саратова, Калуги, Екатеринбурга, Кронштадта, ряда других городов154. 14 июня 1918 г. на пленуме ВЦИК был поставлен доклад Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (его сделал М. Я. Лацис) о контрреволюционной деятельности партий, входящих в Советы. В постановлении, принятом по докладу, говорилось: «Принимая во внимание, что представители партий — социалистов-революционеров (правых и центра) и меньшевиков, вплоть до самых ответственных, изобличены в организации вооруженных выступлений против рабочих и крестьян, в союзе с явными контрреволюционерами — на Дону с Калединым и Корниловым, на Урале с Дутовым, в Сибири с Семеновым, Хорватом и Колчаком и, наконец, в последние дни с чехословаками и примкнувшими к последним черносотенцами ... исключить из своего состава представителей партий социалистов-революционеров (правых и центра) и меньшевиков, а также предложить всем Советам ... удалить представителей этих фракций из своей среды» 155.
У большевиков, присутствовавших на пленуме, не вызвало удивления, что на защиту правосоциалистических партий горой встали левые эсеры. Разорвав в марте 1918 г. правительственную коалицию с большевиками, левые эсеры с яростью выступили против основных мероприятий Советской власти. Во всей нашей работе, говорил Я. М. Свердлов на V съезде Советов, нам приходилось отражать крайне жестокие нападки с разных сторон; за последнее время эти нападки «имели место... и со стороны советской партии лев. с.-р. Нам пришлось выдерживать с ними упорную борьбу по целому ряду вопросов» 156.
Левые эсеры форсировали формирование и вооружение боевых дружин и партизанских отрядов, а в мае 1918 г. создали при ЦК специальный Отдел по руководству этими частями. ЦК ПЛСР, стремясь получить опору в вооруженных силах страны, рекомендовал «партийным товарищам» добиваться ответственных постов в Красной Армии. Однако большевики всемерно стремились наладить отношения, по крайней мере, не усугублять - напряженность. В частности, в апреле 1918 г. они пошли на включение в Высший военный совет Республики П. П. Прошьяна, не возражали против участия целой группы левых эсеров в ВЧК, в коллегиях ряда наркоматов, в руководстве некоторых областных объединений Советов и т. д.157
Но лидеры левых эсеров окончательно утратили чувство реального. «Закрыв глаза на действительность, с безумным упорством они продолжали гнуть свою линию, не чувствуя, как всё дальше и дальше расходятся с народными массами, стремясь, во
455


что бы то ни стало, хотя бы насильственно, навязать этим массам свою волю»,158 — писал Ленин, анализируя действия верхушки этой партии весной и летом 1918 г.
28 июня — 1 июля 1918 г. в Москве левые эсеры провели 3-й съезд партии 159-160. Многие делегаты сетовали на засилие правых, на непрочность, аморфность организаций. Действительно, к левым эсерам все чаще примыкали буржуазные элементы, которые, по замечанию В. И. Ленина, надеялись через посредство этой партии «осуществить своп замыслы» 161; ее ряды пополнялись за счет врагов большевизма, противников Брестского мира. Колебания среднего крестьянства, недовольного хлебной монополией, также усиливали позиции левых эсеров.
Съезд принял решение разорвать Брестский договор, спровоцировать войну с Германией. Еще раньше — 24 июня 1918 г. ЦК ПЛСР санкционировал убийство германского посла в Москве В. Мирбаха, а также антиправительственный мятеж в столице и ряде других городов и в так называемой «нейтральной зоне», граничащей с Украиной. Для координации действий левые эсеры создали специальное Бюро 162.
Лидеры партии всерьез рассчитывали, что сумеют завоевать большинство на предстоящем V Всероссийском съезде Советов. «Из довольно слабой оппозиции,—писала 4 июля 1918 г. газета «Знамя борьбы» (орган ПК ПЛСР),—мы превратились в большую силу, претендующую на руководящую роль в стране». Но, как писали «Известия ВЦИК», у левых эсеров «охота была смертная, да участь — горькая!». Они не добились большинства. Из 1164 делегатов V съезда с правом решающего голоса 773 (66,4%) были большевики, 353 (30,3%) — левые эсеры, 17 (1,4%) — эсеры-максималисты, остальные по преимуществу — беспартийные163.
Но дело не только в том, что левоэсеровская фракция более чем в два раза уступала большевистской. Она не была единой, состояла из десятка групп и группировок, не находивших общего языка, а порой — враждовавших друг с другом. Члены ЦК скрывали свой истинные намерения от руководителей провинциальных комитетов, делегаты от многих, в том числе крупных, организаций резко осуждали антисоветскую, антибольшевистскую политику ЦК.
Как всегда, съезду предшествовали заседания фракций. На заседании большевистской фракции 3 июля с докладом выступил В. И. Ленин. Он подробно охарактеризовал обстановку в мире, остановился на положении на фронтах мировой войны, на перспективах революционного движения, на том, что главной, интернациональной задачей коммунистов является задача сохранения Советской власти. В. И. Ленин подчеркнул необходимость использовать с таким трудом завоеванную передышку для организации хозяйства страны164.
В отчете о заседании «Правда» констатировала монолитное единство фракции, указала, что внесенная по докладу Ленина ре-
456


золюция, одобрявшая политику ЦК РКП (б) и СНК, была с энтузиазмом поддержана подавляющим большинством присутствующих, что по 500 неловок ни один по выступил против нее. «То было,—отмечала газета,—но продиктованное дисциплиной голосование, как на открытых заседаниях съезда. Во фракции каждый голосует свободно, но своему разумению» 165.
Левые эсеры заседали отдельно. Так же как и только что закончившийся съезд этой партии, работа фракции проходила при закрытых дверях, отчеты о заседаниях публиковались только после их предварительного просмотра специально уполномоченными лицами.
Советское правительство, которое не ждало от левых эсеров ничего хорошего (еще 10 июня 1918 г. В. И. Ленин говорил Свердлову: «Я левым эсерам совсем теперь не доверяю») 166
приняло некоторые меры безопасности. Вокруг Большого театра — места проведения съезда — и на прилегающих улицах были выставлены усиленные посты красноармейских частей, вооруженная левоэсеровская охрана внутри театра продублирована боевыми группами под командованием большевиков 167.
V Всероссийский съезд Советов начал работать 4 июля 1918 г. Открыл его Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов. Как обычно, на пропорциональных началах был сконструирован президиум: на сцену поднялись 14 большевиков и 6 левых эсеров. Были оглашены приветствия от Социалистической партии Британии, от рабочих Латвии п Украины, объявлена повестка дня, ранее выработанная на пленуме ВЦИК. Левые эсеры и эсеры-максималисты предложили свои варианты. Но деловое обсуждение они подменили резкой, откровенно враждебной по тону критикой, угрозами, оскорбительными обвинениями в адрес большевиков. «В зале — буря,— вспоминала участница съезда, сотрудница Секретариата ЦК РКП (б) Е. Я. Драбкина.—Левые эсеры почти все время стоят и то кричат, то аплодируют своим ораторам...
Давно ли — всего полгода назад! — партия левых эсеров на заседании Учредительного собрания занимала места в левой части зала. Во ВЦИК она сидела уже в центре. Здесь, на V съезде Советов, она разместилась на крайней правой, неуклонно двигаясь за теми, кто прошел уже этот путь и оказался по ту сторону баррикады. Дойдя до крайней правой, она приблизилась вплотную к черте, после которой оставалось сделать всего один шаг, чтобы оказаться в стане контрреволюции» 168.
Затем левые эсеры учинили дебош по поводу процедуры избрания мандатной комиссии, потребовали — вопреки всем правилам — конструирования ее на паритетных началах; а когда это не прошло — обрушились на большевиков в связи с внесенной на съезд резолюцией «О борьбе с провокаторами в частях Красной Армии на Украинском фронте» 169.
В момент голосования левые эсеры демонстративно покинули зал. Документ был принят без их участия170. Этим и завершился многотрудный день 4 июля 1918 г. Убедившись, что большин-
457


ство делегатов съезда — твердые ленинцы, что на провокации они не поддаются, левоэсеровское руководство высказалось за немедленное убийство Мирбаха, а также организацию покушений на фельдмаршала Эйхгорна в Киеве и германского консула в Петрограде 171.
Второе заседание съезда было назначено на 4 часа дня 5 июля 1918 г. С отчетным докладом о работе Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета выступил Я. М. Свердлов. Он сосредоточил внимание делегатов на совместной с СНК деятельности ВЦИК по укреплению Советов, совершенствованию государственного механизма, разработке Конституции РСФСР, борьбе с контрреволюцией. Им была нарисована впечатляющая картина созидания, творчества.
Но Свердлов назвал и противников обновления страны, тех, кто препятствовал строительству нового общества. Это были вчерашние соратники по блоку — левые эсеры. Они вышли из СНК, предполагая посеять хаос, вызвать кризис в советской работе.
Советскому правительству, партии пролетариата пришлось положить немало усилий, чтобы ликвидировать последствия преступного акта. Левые эсеры выступили против комбедов, продовольственной диктатуры. Они, называющие себя советской партией, взяли под защиту меньшевиков и правых эсеров, поднявших оружие на народную власть, отказались участвовать в Верховном Революционном Трибунале, повели кампанию против применения смертной казни по отношению к бандитам, террористам, заговорщикам. Короче говоря, сделали все возможное, чтобы разоружить революцию. Свердлов выразил глубокую уверенность в том, что делегаты одобрят многогранную деятельность Советского правительства, поддержат его борьбу с контрреволюцией172.
Содоклад о работе Крестьянской секции ВЦИК, а по существу контрвыступление от имени оппозиции, сделала М. А. Спиридонова 173.
На съезде выступил В. И. Ленин. Он дал исчерпывающий анализ внешней и внутренней политики Советского правительства, остановился на достижениях Советской Республики на путях к социализму, на успехах в области государственного и хозяйственного строительства, в борьбе за новую, сознательную дисциплину труда. «Социализм,—с гордостью подчеркнул он,—из области догмы... из области книжки, программы перешел в область практической работы. Вот теперь своей рукой рабочие и крестьяне делают социализм» 174.
Огромное внимание Ленин посвятил продовольственному вопросу. Он рассказал о мерах, которые были предприняты правительством, чтобы выйти из кризиса, порожденного империалистической войной, своекорыстием помещиков и кулаков, подчеркнул, что главные из них — это организация похода за хлебом рабочих отрядов и создание комбедов. «Только самый тесный союз городских рабочих с деревенской беднотой, с деревенской трудящейся
458


массой, которая не спекулирует хлебом,— вот что спасет революцию»,—указал он175.
По ходу доклада Ленин разобрал все «обвинения» левых эсеров в адрес правительства и партии большевиков, показал их абсолютную беспочвенность и провокационность. Особенно возмутили Ленина утверждения левых эсеров, будто организация комбедов, продовольственная политика Советской власти — это борьба с крестьянством. «Неправда, что это борьба с крестьянами! — негодовал Ленин.—Кто это говорит, тот величайший преступник... Нет, не только с крестьянами беднейшими, но и с средними мы не боремся», идем с ними путем соглашения 176.
После продолжительных и острых прений, после заключительного слова Я. М. Свердлова и В. И. Лопина на голосование были поставлены две резолюции: большевистская и левоэсеровская. Большевистская — полностью одобряла деятельность Советского правительства, заостряла внимание на продовольственном вопросе, призывала к беспощадной борьбе с контрреволюцией177. Левоэсеровская — была изложением докладов и выступлений лидеров этой партии, клеветала на большевиков, ополчалась на Брестский мир. выражала недоверие СНК и ВЦИК178. Абсолютным большинством голосов съезд принял резолюцию большевистской фракции.
6 июля заседание съезда не состоялось: оно было сорвано левоэсеровским путчем. Возглавил мятеж ЦК партии левых эсеров, а сигналом к нему послужило убийство германского посла Мирбаха. Отряд ВЧК под командованием левого эсера Д. И. Попова, состоящий из специально подобранных им людей, и боевые левоэсеровские дружины, всего около 1800 человек179, захватили несколько кварталов в центре города, заняли здание Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, арестовали члена коллегии ВЧК М. Я. Лациса, председателя Моссовета П. Г. Смидовича. Был схвачен Ф. Э. Дзержинский, приехавший в штаб отряда Попова, чтобы призвать бунтовщиков к повиновению и задержать убийц Мирбаха.
Мятежники обстреляли из орудий Кремль, попробовали продвинуться к Красной площади, Большому театру, по успеха не добились. Захватив телеграф, они разослали по всем городам и весям заведомо ложное сообщение о разрыве Брестского мира, свержении большевиков, переходе власти в руки левых эсеров. Попытка таким путем активизировать действия своих единомышленников в провинции бесславно провалилась. Страна оставалась на стороне партии пролетариата, Советов. Но и там, где заговорщики все же перешли к активным действиям (Витебск, Владимир, Пермь, Петроград, Восточный фронт), они были немедленно разоружены, рассеяны.
Как отмечал В. И. Ленин: «Преступный террористический акт и мятеж совершенно и полностью открыли глаза широких масс народа на то, в какую бездну влечет народную Советскую Россию преступная тактика левоэсеровских авантюристов... рабо-
459


чие и крестьянские массы еще сильнее, еще ближе сроднились в эти дни с партией коммунистов-большевиков, истинной выразительницей воли народных масс» 180.
Общее руководство ликвидацией антисоветского путча взял в свои руки В. II. Ленин. Его ближайшими помощниками в этом деле были Н. И. Подвойский и Я. М. Свердлов. Непосредственное командование войсками осуществлял начальник Латышской дивизии II. II. Вацетис. В боевых действиях, начавшихся ранним утром 7 июля, приняли участие отряды рабочих Москвы, большевики — делегаты V съезда Советов, а также отряд интернационалистов под командованием Бела Куна. Операция не заняла много времени. В официальном сообщения, опубликованном 8 июля в вечернем выпуске «Известий», указывалось: «Ликвидация мятежа была вполне достойна первоначального замысла и всего хода этой постыдной авантюры... Поставя перед собой такую цель, как захват государственной власти, вожди левых эсеров, по-впдимому, совершенно не оценивали размеров и значения этой совершенно непосильной для них задачи. Мятежники после ничтожных попыток сопротивления начали посылать в разных направлениях парламентеров, а затем перешли к беспорядочному отступлению». К двум часам все было копчено.
Вечером 8 июля в Большом театре прошла регистрация членов левоэсеровской фракции, задержанных прямо в зале заседания сразу же по получении известий о мятеже. Им предложили сдать оружие и, по воспоминаниям Е. Я. Драбкиной, очень скоро набралась порядочная горка револьверов и бомб181. Часть левых эсеров — более 100 человек,—осудивших действия своего ЦК, сразу же отпустили. Остальные были вынуждены заполнить специальную анкету — «Вопросы особой следственной комиссии». Из 173 ответивших на нее — 69 осудили убийство Мирбаха, подавляющее большинство высказалось против войны с Германией 182. Им вернули свободу. Лишь Измайлович, Мстиславский и Спирпдонова остались в заключении (содержались в помещениях Кремля). По решению съезда они должны были предстать перед судом 183.
9 июля съезд возобновил работу. Первое после вынужденного перерыва заседание в значительной степени было посвящено мятежу, его подавлению, урокам, которые следовало извлечь из всего происшедшего.
Получившая слово от имени левоэсеровской елецкой организации Наталья Рославец, широко известная и в партии, и в Советах стойкой борьбой за честный блок с большевиками, резко осудила ЦК ПЛСР, присвоивший себе звание представителя крестьянства, но ничего с ним общего не имеющий, взявший под свое покровительство кулачество и предавший интересы трудящихся масс184.
Естественным завершением прений_явилась резолюция, внесенная большевиками и принятая съездом. Она целиком и полностью одобряла энергичные действия правительства, направлен
460


ные на ликвидацию преступной авантюры левых эсеров и требовала суровой кары для преступников, с оружием в руках посягнувших на Советскую власть, поставивших страну на грань войны.
Специальный раздел документа был посвящен партии левых эсеров. В нем подчеркивалось, что «поскольку те или иные части этой партии солидаризируются с попыткой вовлечения России в войну путем убийства Мирбаха и восстания против Советской власти, этим организациям не может быть места в Советах рабочих и крестьянских депутатов» 185. Таким образом, несмотря на антисоветский мятеж партии левых эсеров, большевики не закрывали перед ней двери Советов. Но, естественно, не хотели, не могли мириться с людьми п организациями, считающими возможным решать спорные вопросы при помощи чудовищной провокации, готовыми взорвать, пустить под откос самую власть трудящихся! В последний день работы съезда, напутствуя делегатов, уезжавших в провинцию, Я. М. Свердлов указывал: необходимо принять за правило, чтобы на местах ликвидация последствий мятежа проводилась возможно более осторожно. Председатель ВЦИК призвал большевиков к «дружной работе с теми левыми с.-p., которые подчиняются решениям Съезда Советов и высказываются против авантюры ЦК своей партии» 186.
Вслед за принятием резолюции был объявлен перерыв, использованный фракциями для совещаний. Собрались и левые эсеры. Их было немало, около 200, растерянных, разобщенных, озлобленных. Ни к какому позитивному решению они не пришли: раскол фракции на группы и группки был фактом, он являлся прологом полного и близкого крушения партии.
На вечернем заседании докладом выступил нарком продовольствия А. Д. Цюрупа. Он подчеркнул, что только совокупность мероприятий: установление продовольственной диктатуры, повсеместная организация комбедов и посылка в деревню продовольственных отрядов — гарантирует страну от голода, поможет продержаться до следующего урожая, укрепить Советскую власть и выиграть битву за социализм187.
В прениях приняло участие несколько человек. Затем И. А. Теодорович от имени большевиков внес резолюцию, которая констатировала нерасторжимый союз рабочего класса и беднейшего крестьянства, одобряла продовольственную политику Советской власти. Резолюция была принята практически единогласно 188.
В последний день работы съезда обсуждались вопросы организации Красной Армии и проект Конституции РСФСР.
В обширном, детально разработанном постановлении съезд законодательно закрепил ленинские установки в области военного строительства. Он подтвердил необходимость перехода от добровольческого принципа формирования армии к всеобщей воинской повинности трудящихся, создания ее на основе военной науки с учетом опыта мировой войны. «Период случайных формирований,
461


произвольных отрядов, кустарного строительства должен быть оставлен позади»,—говорилось в документе189 и подчеркивалось, что Рабочая и Крестьянская Красная Армия — это армия железной революционной дисциплины, а ее бойцы — люди высокого воинского долга, беспрекословно выполняющие требования и приказы поставленных Советской властью командиров.
Постановление декларировало неизбежность привлечения к службе военных специалистов из числа офицеров старой армии, использование их знаний и опыта. Но оно указывало, что важнейшей задачей является воспитание нового командного состава, целиком проникнутого идеями социалистической революции. Оно вменяло в обязанность паркому по военным делам удвоить усилия на этом пути «посредством создания широкой сети инструкторских школ и привлечения в их стены способных, энергичных и мужественных солдат Красной Армии» 190.
Исходя из ленинских указаний, постановление подчеркивало исключительную роль комиссаров: «Военные комиссары являются блюстителями тесной и ненарушимой внутренней связи Красной Армии с рабочим и крестьянским режимом в целом. На посты военных комиссаров, которым поручается судьба армии, должны ставиться лишь безупречные революционеры, стойкие борцы за дело пролетариата и деревенской бедноты» 191.
Съезд единогласно утвердил этот документ, ставший заметной вехой в переходе к новому этапу советского военного строительства.
Главным событием V Всероссийского съезда Советов стало принятие Конституции — первого Основного закона первого в истории человечества государства трудящихся, государства диктатуры пролетариата.
Комиссия по разработке проекта Конституции была создана 1 апреля 1918 г., однако вопрос этот возник много раньше — в конце 1917 г. Тогда же контуры будущей Конституции оказались четко обозначены ленинской «Декларацией прав трудящегося и эксплуатируемого народа». В январе 1918 г. III съезд Советов обязал ВЦИК подготовить к очередному Всероссийскому съезду проект Конституции. Но германское нашествие, борьба вокруг Брестского мира, ограниченность опыта в ряде областей советского строительства не позволили выполнить работу в отведенные сроки.
30 и 31 марта 1918 г. ЦК РКП (б) заново подчеркнул актуальность введения в действие Конституции и рекомендовал ВЦИК образовать Конституционную Комиссию192. Она была создана из представителей фракций большевиков, левых эсеров и эсеров-максималистов. В нее вошли несколько человек от наркоматов и от центрального органа Советов — газеты «Известия». Председателем Комиссии являлся Я. М. Свердлов, его заместителем — М. Н. Покровский, секретарем — В. А. Аванесов 193. Душою дела был несомненно Свердлов. Член Конституционной комиссии, видный юрист М. А. Рейснер вспоминал:
462


«... светлые номера в угловой части бывшего „Метрополя“, где Яков Михайлович собирал нас для общей работы. Экономный распорядитель времени — и своего, и чужого,— Свердлов умел переходить от одного дела к следующему, как хороший часовой механизм, заведенный революцией на многие годы. С первой минуты заседания он втягивал всех в быструю, точную работу по существу, отбрасывая все ненужное, липшее, мешающее делу» 194.
А этого «лишнего», «мешающего делу» было немало. Тормозили, срывали работу левые эсеры, они выступали против диктатуры пролетариата, социалистической федерации, демократического централизма. Положение осложнялось тем, что в своих действиях они находили определенную поддержку среди членов комиссии — «левых коммунистов». Острые дискуссии вспыхивали при обсуждении практически каждой статьи. Опи шли на страницах партийной печати, на заседаниях ЦК большевистской и левоэсеровской партий, на пленумах ВЦИК и Моссовета.
Задача была беспримерной, невероятно сложной: в скупых строках Основного закона воплотить идеи и принципы победоносной Октябрьской революции, обобщить предыдущее советское законодательство, начертать программу на будущее! Комиссия работала напряженно. И, если иметь в виду объективные трудности, достаточно эффективно. Необходимо подчеркнуть, что на всем протяжении работы Комиссии ее деятельность находилась под неусыпным наблюдением ЦК, СНК, В. И. Ленина. На заключительном этапе, в канун V съезда Советов, В. И. Ленин познакомился с разделом о бюджетном праве, с проектами Конституции, подготовленными Комиссией ВЦИК и Коллегией Наркомата юстиции, внес в них поправки195.
3 июля 1918 г. специальная Комиссия ЦК РКП (б), возглавляемая В. И. Лениным, продолжила работу над текстом Конституции, взяв за основу вариант, принадлежащий Комиссии ВЦИК. В процессе совершенствования он был самым существенным образом переработан и дополнен: заново написаны множество статей и более десятка глав, в том числе важнейший раздел о демократических правах, свободах и обязанностях трудящихся граждан Советской Республики; внесены коррективы в главы о предметах ведения съезда Советов, ВЦИК и органов власти на местах; дополнены статьи о выборах в Советы, причем Комиссия ЦК расширила круг лиц, имеющих право избирать и быть избранными. В ходе этой работы В. И. Ленин лично внес ряд дополнений и исправлений в текст проекта; им была написана статья раздела 1 «Общие положения Конституции РСФСР», в которой провозглашалось полное гражданское и политическое равноправие иностранцев трудящихся, занимающихся производительным трудом на территории Республики, с российскими гражданами 196.
Переписанный почти на треть, проект Конституции затем был передан в Конституционную Комиссию V съезда Советов. По предложению В. И. Ленина она включила в текст проекта — в каче-
463


стве первого, вводного раздела — «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», дополнила его разделом «Бюджетное право» п «О гербе и флаге РСФСР» 197. В этой новой редакции съезд Советов 10 июля 1918 г. единогласно, под бурные аплодисменты, принял первую Советскую Конституцию. 19 июля 1918 г. ее полный текст был опубликован в «Известиях ВЦИК», и Основной закон страны Советов вступил в силу.
«Мы знаем,— говорил В. И. Ленин на VI Всероссийском съезде Советов,— что эта Советская конституция... не выдумана какой-нибудь комиссией, не сочинена юристами, не списана с других конституций. В мире не бывало таких конституций, как наша. В ней записан опыт борьбы и организации пролетарских масс против эксплуататоров и внутри страны, и во всем мире» 198.
Конституция состояла из шести разделов: 1. Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа (главы 1—4); 2. Общие положения Конституции РСФСР (глава 5); 3. Конструкция Советской власти (главы 6—12); 4. Активное и пассивное избирательное право (главы 13—15); 5. Бюджетное право (глава 16); 6. О гербе и флаге РСФСР (глава 17) 199.
Основной закон четко определил цель Советского государства: уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, полное устранение деления общества на классы, установление социалистической организации общества. Конституция, выражая волю трудящихся, юридически закрепила победу социалистической революции и основы нового общественного строя: диктатуру пролетариата; Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов как государственную форму диктатуры пролетариата. Россия объявлялась Республикой — свободным социалистическим обществом всех трудящихся, осуществлявших полновластие через систему массовых представительных органов государственной власти — Советов, действующих на базе демократического централизма.
С особой силой, в первых же строках, Конституция подчеркнула высший принцип диктатуры пролетариата: союз рабочего класса и трудящегося крестьянства. В. И. Ленин говорил на VIII Всероссийском съезде Советов, что «между трудовым крестьянином и рабочим есть братский договор, заключенный в нашей Конституции» 200.
Основной закон закрепил отмену частной собственности на землю, превращение земельного фонда в общенародное достояние, национализацию банков, аннулирование кабальных иностранных займов, законы о рабочем контроле и Высшем Совете Народного Хозяйства, процесс перехода основных средств производства в собственность трудящихся.
Восемь месяцев, истекших со времени Октябрьской революции, коренным образом изменили страну, ее классовую структуру. Центральной фигурой в политической жизни Советской России стал рабочий класс, изменилось правовое положение крестьянства, земля и власть были вырваны из рук помещиков. Вот
464


эту новую структуру и зафиксировала Конституция. Правда, продолжали существовать промышленники, кулаки, торговцы. Однако их позиции были решительно подорваны, наступление на них продолжалось.
Конституция РСФСР 1918 г. была первым в истории человечества законодательным актом, буквально пронизанным духом интернационализма, равноправия, братства и дружбы народов. В ней закреплялись программные положения партии пролетариата о праве наций на самоопределение вплоть до отделения, о равенстве национальностей и рас, о недопустимости привилегий или преимуществ по национальному признаку, угнетения или ограничения прав национальных меньшинств. Конституция торжественно провозглашала: «Советская Российская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций, как федерация советских национальных республик»201. В ряде статей она зафиксировала основные, отличительные черты Советской федерации: добровольность объединения, равноправие наций, интернационализм, демократический централизм.
Основной закон обобщил достижения в области утверждения пролетарской, советской демократии: участие трудящихся в законодательстве и управлении; выборность всех органов власти снизу доверху; подотчетность и подконтрольность депутатов перед избирателями, гласность, право отзыва депутата; участие избирателей в повседневной деятельности Советов, тесная связь депутатов с широкими массами.
Неотъемлемая черта советской демократии, ее принципиальное отличие от демократии буржуазной — обязательная гарантированность установленных в законе прав и свобод. Будь то свобода союзов, митингов, шествий, свобода совести или свобода выражения трудящимися своего мнения — Конституция РСФСР 1918 г. возлагала на Советское государство обязанность обеспечить их реальное претворение в жизнь. «Грош  цена ,,свободы собраний“ для рабочих и крестьян, если все лучшие здания захвачены буржуазией,— писал В. И. Ленин.— Наши Советы отняли все хорошие здания, и в городах и в деревнях, у богачей, передав все эти здания рабочим и крестьянам под их союзы и собрания. Вот наша свобода собраний для трудящихся. Вот смысл и содержание нашей Советской, нашей социалистической Конституции!» 202.
Права и свободы граждан Советского государства, как они были зафиксированы в Основном законе, не являлись чем-то навсегда один раз данным. По мере движения страны по пути строительства социализма, по мере того, как отступали разруха, нищета, голод,— они расширялись. Конституция 1918 г. не провозглашала право на труд, на полное материальное обеспечение в старости, право на отдых и т. п. Лишь в качестве задачи ставилось предоставление рабочим и крестьянам всестороннего и бесплатного образования 203. Все это было дело будущего, но будущего вполне реального, близкого.
465


В Конституции было закреплено органическое единство и взаимосвязь прав и обязанностей граждан РСФСР. «В целях всемерной охраны завоеваний Великой рабоче-крестьянской революции Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика признает обязанностью всех граждан Республики защиту социалистического отечества и устанавливает всеобщую воинскую повинность»,—гласила статья 19. «Почетное право защищать революцию с оружием в руках предоставляется только трудящимся; на нетрудовые же элементы возлагается отправление иных военных обязанностей» 204. В Основном законе особо выделялась и обязанность граждан Республики трудиться на благо общества.
Возвращаясь к проблемам пролетарской и буржуазной демократии, преимуществам демократии пролетарской, В. И. Ленин подчеркивал открыто классовый характер первой Советской Конституции. «Мы не обещаем,— говорил он,— что Конституция обеспечивает свободу и равенство вообще. Свобода,— но для какого класса и для какого употребления?» 205. Конституция 1918 г. с присущей пролетарскому законодательству прямотой и определенностью формулировала лишение избирательных прав эксплуататоров, т. е. ничтожного меньшинства, что-то около 10% взрослого населения страны 206. Однако следует указать, что вынужденная прибегнуть к этой мере суровыми обстоятельствами борьбы, Советская власть не считала ее вообще присущей диктатуре пролетариата 207. Кроме того, эксплуататоры оставались «лишенцами» лишь если упорствовали в своем классовом положении, в сохранении капиталистических отношений. Перестав быть эксплуататорами, превратившись в трудящихся, они немедленно получали избирательные права 208._
Конституция предусматривала (также в качестве временной меры) некоторые преимущества рабочим по сравнению с крестьянством на выборах в Советы. Так, Всероссийский съезд Советов составлялся из представителей городских Советов по расчету: 1 депутат на 25 тыс. избирателей, и представителей губернских съездов по расчету 1 депутат на 125 тыс. жителей 209. Эта мера служила закреплению руководящей роли пролетариата в аграрной стране. Конституция в нормах права закрепила сложившуюся практику открытого голосования п многостепенных выборов. И то и другое было преходяще, но многостепенность выборов, по определению В. И. Ленина, делала весь советский аппарат «дешевле, подвижнее, доступнее для рабочих и для крестьян в такой период, когда жизнь кипит и требуется особенно быстро иметь возможность отозвать своего местного депутата или послать его на общий съезд Советов» 210.
Конституция 1918 г. закрепила все лучшее, наиболее целесообразное, что было найдено в процессе правотворчества масс, в практике послеоктябрьского государственного строительства. Она о наибольшей для того времени полнотой и четкостью зафиксировала предметы ведения и определила основные задачи каждо- 466


го из звеньев единой системы органов Советской власти; придала этой системе необходимую стройность, единообразие, позволившие ей действовать без существенных изменений в течение многих лет.
Конституция 1918 г. имела огромное международное значение. В декабре 1919 г. В. И. Ленин говорил: «Слово „Совет“ понятно теперь всем, а Советская конституция переведена на все языки, и с ней знаком каждый рабочий. Он знает, что это Конституция трудящихся, что это политический строй трудящихся...» 211.
По традиции на последнем заседании выбирался новый состав высшего между съездами Советов органа государства диктатуры пролетариата — Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. Процедура была проста: фракции, исходя из принципа пропорционального представительства, готовили списки кандидатов, которые затем утверждались съездом. Левоэсеровский мятеж основательно осложнил этот порядок. Вторая по величине фракция съезда рассыпалась на осколки, была не в состоянии выработать единый список. Затем часть ее, оказавшаяся прямо замешанной в мятеже или не подавшая заявления о своей несолидарностп с действиями ЦК ПЛСР, по решению съезда лишилась права представительства во ВЦИК. Кроме того, у левых эсеров произошел раскол: в самостоятельную группу выделились так называемые народники-коммунисты.
В результате во ВЦИК 5-го созыва вошло 174 человека: 157 большевиков, 11 левых эсеров, 4 эсера-максималиста, 1 анархист и 1 народник-коммунист. 26 мест остались свободными до выяснения всех обстоятельств участия членов левоэсеровской фракции V съезда Советов в мятеже 212.
Избранием ВЦИК V Всероссийский съезд Советов закончил свою работу.
Принятие первой Советской Конституции явилось важнейшей вехой в истории Великой Октябрьской социалистической революции, еще одним подтверждением всемирно-исторического значения победы Октября, итогом пройденного трудящимися России под руководством Коммунистической партии пути в борьбе за ликвидацию власти эксплуататорских классов и создание первого в мире пролетарского государства. Итоги были величественны, знаменовали собою торжество марксистско-ленинского учения о социалистической революции, диктатуре пролетариата, первых шагах социалистического строительства. Оглядывая пройденный путь, В. И. Ленин осенью 1918 г. отметил, что страна пришла от первых шагов советской организации к цельной государственной системе диктатуры пролетариата, «от рабочего контроля, этих начальных шагов рабочего класса... мы подошли вплотную к созданию рабочего управления промышленностью; от общекрестьянской борьбы за землю... мы пришли к тому, что в деревне выделились пролетарские и полупролетарские элементы», которые поднялись на строительство новой жизни, от полной беззащитности—к могучей Красной Армии213. Достижения были столь
467


велики, страна ушла настолько вперед, что даже аннексионистский Брестский мир не мог остановить ее движение к социализму. Выйдя из империалистической войны, завоевав передышку и сосредоточив свои усилия на социалистическом строительстве, Страна Советов получила возможность создать политический, экономический и морально-психологический потенциал, позволивший ей вести длительную и упорную борьбу против объединенных вооруженных сил империалистических государств и российской контрреволюции.
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 79—80.
2 Там же. С. 172—173.
3 Там же. С. 175.
4 Там же. С. 178.
5 Там же. С. 74.
6 Там же. Т. 44. С. 199.
7 См.: Там же. Т. 35. С. 176; Т. 36. С. 183.
8 См.: Там же. С. 220.
9 Там же.
10 См.: Там же. С. 351—354.
11 См.: Там же. Т. 34. С. 192; Т. 43. С. 229.
12 Там же. Т. 43. С. 222-223.
13 См.: Там же. Т. 36. С. 296.
14 См.: Там же. Т. 35. С. 206—210.
15 Декреты Советской власти. М., 1959. Т. 2. С. 91—92.
16 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 187.
17 Там же. С. 150.
18 См.: Там же. С. 189.
19 См.: Там же. С. 212.
20 Там же. С. 189.
21 Там же. С. 188.
22 Там же. С. 174.
23 Там же. С. 202—203.
24 См.: Там же. С. 10, 97, 252; Т. 38. С. 306; Т. 41. С. 42—48.
25 Там же. Т. 36. С. 380.
26 Там же. С. 295.
27 Там же. С. 295.
28 Подробнее о борьбе Ленина с «левыми коммунистами» см.: Варламов К. И., Сламихина Н. А. Разоблачение В. И. Лениным теории и тактики «левых коммунистов» (ноябрь 1917—1918 гг.) М., 1964.
29 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 123.
30 Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 300—301.
31 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 158—160.
32 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 176.
33 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 130—138.
34 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 259.
35 Там же. Т. 37. С. 408.
38 Там же. Т. 36. С. 305.
37 См.: Владимир Ильич Ленин: Биохроника. М., 1974. Т. 5. С. 376, 392—393.
38 Летопись революции, 1925. № 1 (10). С. 11.
39 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 348.
40 На основе этой группы заводов осенью было создано Государственное объединение машиностроительных заводов (ГОМЗа).
41 Труды I Всероссийского съезда Советов народного хозяйства, 26 мая — 4 июня 1918 г. М., 1918. С. 21.
42 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 80.
43 Подробнее см.: Савицкая Р. М. Очерк государственной деятельности В. И. Ленина. М., 1969. С. 153—163.
44 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 442—443; Вечерняя Москва. 1960. 22 апр.
45 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 446—447; Декреты Советской власти. Т. 2. С. 254— 261, 591—594.
48 Сборник декретов и постановлений по народному хозяйству. М., 1918. Вып. 1. С. 69.
47 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 219—221.
48 Там же.
49 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 169.
50 Савицкая Р. М. Указ. соч.
С. 97—117.
468


51 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 282.
52 См.: Там же. С. 459—460.
53 Подробнее об истории принятия декрета см.: Журавлев В. В. Декреты Советской власти 1917— 1920 гг. как исторический источник. М.. 1979. С. 199—224.
54 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 498—503.
55 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 218.
56 Венедиктов Л. В. Организация государственной промышленности в'СССР. Л., 1957. Т. 1. С. 231—232.
57 Дроби же в В. 3. Социалистическое обобществление промышленности в СССР // Вопр. истории. 1964. № 6. С. 58.
58 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 251.
59 Там же. С. 76.
60 Там же. Т. 36. С. 156.
61 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 18—20, С. 24—28, 108—109.
62 Советы народного хозяйства и плановые органы в центре и на местах. М., 1957. С. 77—78.
63 Дробижев В. 3. К истории органов рабочего управления на промышленных предприятпях в 1917— 1918 гг. // История СССР. 1957. № 3. С. 43—44.
64 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 74.
65 Там же. Т. 37. С. 397.
66 Павлычева К. Н. Нижегородские большевики в борьбе за привлечение рабочих к рабочему контролю и управлению национализированными предприятиями (1917— 1920 гг.) // Труды Горьк. инж-строит. ин-та. 1960. Выл. 33. С. 53.
в7 Дробижев В. 3. К истории органов рабочего управления на промышленных предприятиях в 1917—1918 гг. С. 45, 47.
68 Страхов Л. В. Национализация крупной промышленности города Москвы Ц Учен. зап. МГПИ им. В. И. Ленина. 1964. № 200. С. 285.
69 Цит. по: Балашов Р. В. Национализация промышленности в Ярославской губернии (1917— 1920 гг.) // Учен. зап. Ярослав, гос. пед. ин-та им. К. Д. Ушинского. 1964. Вып. 51. История. С. 121.
70 Гимпелъсон Е. Г. Великий Октябрь и становление советской си¬
стемы управления народным хозяйством. М., 1977. С. 282.
71 Круцко И. Е. Выдвижение рабочих в аппарат управления промышленностью (1917—1920 гг.): Сб. науч, работ. Волгоград, 1964. Вып. 1. С. 92.
72 Цит. по: Там же.
73 Шабалин А., Григорьев В. Революцией призванный // Очерки истории Ковровского орденов Ленина, Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени завода им. В. А. Дегтярева. Ярославль, 1977. С. 89.
74 Голубцов В. С. Биографические материалы руководящих кадров черной металлургии Среднего Урала в первые годы нэпа // Вспом. ист. дисциплины. Свердловск, 1974. Сб. 1. С. 104, 105.
75 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 94.
76 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 140.
77 Подробнее см.: Генкин Л. Б. Становление сознательной трудовой дисциплины. М., 1968.
78 Народное хозяйство. 1918. № 2. С. 22, 38; Документы трудового энтузиазма: Сб. документов о борьбе рабочего класса СССР за повышение производительности труда в 1918—1920 годах. М., 1960.
79 Национализация промышленности СССР: Сб. документов и материалов, 1917—1920 гг. М., 1954. С. 647—648.
80 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 348.
81 ЦГАОР СССР, Ф. 382. Оп. 6. Д. 34. Л. 1.
82 Раков И. Ф. От рабочего контроля к управлению фабриками // По ленинскому пути. М., 1972. С. 224.
83 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 264.
84 Там же. Т. 37. С. 90.
85 Труды ЦСУ. М., 1926. Т. 26. Вып. 2. С. 186—187.
86 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37 С. 62.
87 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 401.
88 Там же. С. 401—402.
89 См.: Там же. С. 210—212.
90 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 228—231.
91 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 247.
469


92 Подробнее см.: Гимпельсон Е. Г. Указ. соч. С. 110; Савицкая Р. М. Указ. соч. С. 287—312.
93 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 191.
94 См.: Там же. С. 150.
95 Там же. С. 501.
96 Петроградская правда. 1918.
4 окт.
97 Савицкая Р. М. Указ. соч., С. 276—277.
98 Труды ЦСУ. М„ 1926. Т. 26. Вып. 1, 2. С. 23, 35.
99 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 383.
100 Там же. С. 381.
101 См.: Там же. Т. 44. С. 197, 199, 203.
102 Там же. С. 199.
103 Там же. Т. 34. С. 195.
104 Там же. Т. 45. С. 75.
105 Там же. Т. 36. С. 357.
106 Там же. Т. 36. С. 359.
107 Декреты Советской властп. Т. 2. С. 23.
108 См.: Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва: Стеногр. отчет. М., 1920. С. 82.
109 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 517.
110 Там же. С. 359.
111 Гос. архив Саратовской области. Ф. 521. On. 1. Д. 100. Л. 102.
112 См.: Свердлов Я. М. Избр. произведения. М., 1959. Т. 2. С. 212.
113 История гражданской войны в СССР. М., 1957. Т. 3. С. 156.
114 Соболев П. Н. Упрочение союза рабочих и крестьян в первый год диктатуры пролетариата. М., 1977.' С. 181.
115 ЦГАНХ СССР. Ф. 1943. On. 1. Д. 163. Л. 17, 18, 27, 40, 91.
116 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 419.
117 Ленинский сб. Т. 18. С. 214.
118 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 418.
119 Там же. С. 356.
120 Там же. С. 346.
121 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 265—266.
122 Ленин В. И. Полн. собр. соч, Т. 36. С. 319.
123 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 307—312.
124 Там же. С. 310.
125 Там же. С. 380-381.
128 Подробнее см.: Стрижков Ю. К, Продовольственные отряды в годы гражданской войны и иност¬
ранной интервенции, 1917—1921»
127 ЦГАНХ* СССР. Ф. 1943. Оп. И. Д. 204. Л. 81.
128 Стрижков Ю. К. Указ. соч. С. 74.
129 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 360.
130 Там же. С. 361.
131 Там же. С. 361—362.
132 Рабочий класс Советской России в первый год диктатуры пролетариата: Сб. документов и материалов. М., 1964. С. 176.
133 Стрижков Ю. К. Указ. соч. С. 74.
134 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 424.
135 	.Там же.
136 1918 год в Иваново-Вознесенской губернии: Хроника событий. Иваново-Вознесенск, 1930. С. 178.
137 Там же. С. 179.
138 ЦГАНХ СССР. Ф. 1943. On. 1. Д. 126. Л. 83—84.
139 Очерки истории Тульской организации КПСС. Тула, 1967. С. 208.
140 Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918—1920 годы): Документы и материалы. М., 1962. С. 95—96.
141 Стрижков Ю. К. Указ. соч. С. 84.
142 Там же.
143 Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918—1920 годы). С. 95—97.
144 Там же.
145 Минц И. И. Год 1918-й. М.. 1982. С. 390.
146 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 374.
147 Там же. С. 374.
148 См.: Там же.
149 Ленинский сб. Т. 18. С. 175—176.
150 См.: Протоколы ВЦИК IV созыва. М., 1920. С. 32. Минц И. И. Год 1918-й. С. 400.
151 Подробнее см.: Минц И. И. Указ, соч.
152 См.: Непролетарские партии России: Урок истории. М., 1984. С. 391—409.
153 Цит. по: Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1978. Кн. 1. С. 160.
154 См.: Протоколы ВЦИК IV созыва. С. 420-439.
155 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 430—431.
158 Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, сол-
470


датских п казачьих депутатов: Стеногр. отчет. М.ч 1918. С. 45.
157 Непролетарские партии России. С. 385.
158 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36.
С. 318.
159-160 Подробнее см.: Спирин Л. М. Классы п партии в гражданской войне в России. М.. 1968. С. 174.
,161 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 518.
162 Непролетарские партии России, С. 386.
163 Пятый Всероссийский съезд Советов. С. 250.
164 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 487—488.
165 Правда. 1918. 5 июля.
166 Ленин В. П. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 94.
167 Подробнее см.: Городецкий Е:, Шарапов Ю. Свердлов. М.. 1971. С. 299.
168 О Якове Свердлове: Воспоминания. очерки, статыг современников. М., 1985. С. 251.
169 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 524.
170 См.: Пятый Всероссийский съезд Советов. С. 37.
171 Спирин Л. М. Крах одной авантюры. М., 1971. С. 33—34.
172 См.: Пятый Всероссийский съезд Советов. С. 44—50.
173 См.: Там же. С. 50—61.
174 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 498.
175 Там же. С. 512.
176 Там же. С. 508.
177 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 528—529.
178 См.: Пятый Всероссийский съезд Советов. С. 98—100.
179 Спирин Л. М. Указ. соч. С. 32.
180 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 518—519.
181 Драбкина Е. Я. Черные сухари. М., 1970. С. 180.
182 Спирин Л. М. Указ. соч. С. 54.
183 См.: Голинков Д. Л. Указ. соч. Кн. 1. С. 242. Спирин Л. М. Указ, соч. С. 85—86.
184 См.: Пятый Всероссийский съезд Советов. С. 115—117.
185 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 538.
186 Пятый Всероссийский съезд Советов. С. 200.
187 Там же. С. 135 -Ш.
188 Декреты Советской пласти. Т. 2. С. 360—362.
189 Там же. С. 512.
190 Там же. С. 543.
191 Там же.
192 Истории Советского государства и нрава. М., 1968. Т. 1. С. 304.
193 Минц И. И. Укал. соч. С. 414; Советы в первый год пролетарской диктатуры. М., 1967. С. 314.
194 О Якове Свердлове. С. 178—179.
195 Владимир Ильич Ленин: Биохронпка. Т. 5. С. 582, 596, 600, 602; Декреты Советской власти. Т. 2. С. 546, 549.
196 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 500, 603. История Советского государства и права. Т. 1. С. 308—309.
197 Владимир Ильич Ленин: Биохроника. Т. 5. С. 602—603; Советы в первый год пролетарской диктатуры. С. 320—321.
198 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 147.
199 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 550—564.
200 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 176.
201 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 550.
202 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 63.
203 См.: Декреты Советской власти.
Т. 2. С. 553.
204 Там же. С. 553—554.
205 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 424.
206 История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1967.Т. 7. С. 398.
207 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 282.
208 Портнов В. П., Славин М, М. Этапы развития Советской Конституции. М., 1982. С. 71—72.
209 Декреты Советской власти. Т. 2. С. 554.
210 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 257.'
211 Там же. Т. 39, С. 325.
212 Пятый Всероссийский съезд Советов. Приложение.
213 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 138-139.


ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Аванесов В. А. 174, 175, 271, 277, 278, 291, 462
Авдеев Н. 92
Авилов Н. П. (Глебов) 265
Авксентьев Н. Д. 100, ИЗ, 120, 147, 217, 272, 299
Автономов А. И. 233
Агалаков В. Т. 259, 325, 326
Азнзбеков М. А. 284
Алекса-Ангарейтпс 3. И. 278
Алексеев М. В. 37, 43, 70, 225, 227, 240, 241, 243, 244
Алексеенков П. 260, 261
Алияров С. С. 31
Альтфатер В. М. 392
Анвельт Я. Я. 284, 318
Андреев 412
Андреев А. А. 177
Андреев А. М. 9, 94, 95, 150, 151, 326
Андреев М. А. 347
Анкудинова Л. Е. 370
Антонов-Овсеенко В. А. 158, 161, 165, 166, 173, 230-233, 240, 241, 243, 260, 261, 265, 294, 348, 411, 412, 422
Антонов-Саратовский В. П. 204
Антохин П. 422
Анучин С. А. 218
Апраксина 280
Арманд И. Ф. 58
Артем (Сергеев Ф. А.) 231, 412
Астрахан X. М. 94
Баграмян И. X. 422
Бадаев А. Е. 58
Баева Л. К. 371
Баевский Д. А. 370, 371
Бакинский С. С. 395
Балашов Р. В. 469
Балуев П. С. 192, 218, 219
Бальфур А. Д. 253, 254
Баляс В. С. 413
Баранов П. И. 412
Барановский В. Л. 189
Басенко В. А. 415
Баталов А. Н. 258
Бахов А. С. 325
Белан Ю. 422
Белицкий С. 261
Белобородов А. Г. 284
Бенеш Э. 407, 408
Берзин Р. И. 221, 384, 399, 419
Вертело А. 250
Берлина 3. II. 421
Блан Л. 82
Бовыкин В. И. 31
Богаевский М. П. 243, 244
Бокий Г. И. 271, 291
Болдырев В. Г. 218, 220
Бонч-Бруевич В. Д. 236, 372, 394, 395
Бонч-Бруевич М. Д. 391, 394, 420
Борисевич М. Ф. 412
Борисов В. Е. 392
Бош Е. Б. 204, 259, 260
Бреслав Б. А. 58
Брешко-Брешковская Е. К. 299
Бриллиантов М. А. 270
Бринкли Дж. 256, 262
Брусилов А. А. 81, 99
Брэдли Дж. 256, 262
Брюханов Н. П. 453
Буачидзе С. Г. 322
Бубликов А. А. 109
Бубнов А. С. 58, 163
Букейханов А. 229, 312
Булат А. А. 299
Булдаков В. П. 8, 325
Бумажный (Ефимов) Е. М. 47
Бурджалов Э. Н. 91, 95
Бухарин Н. И. 386
Быков П. М. 289
Бьюкенен Дж. 68, 94, 253
Валидов А.-З. 229
Варламов К. И. 468
Васильевский В. Н. 294
Васюков В. С. 421
Вахитов М. 278, 321, 322
Вацетис И. И. 245
Вейнберг Г. Д. 343
Велидов А. С. 326
Венедиктов А. В. 371, 469
Венедиктов Е. М. 412
Венцов С. 261
Вердеревский Д. Н. 118
Верховский А. И. 118, 166
Верцинский Э. А. 420
Вильгельм II 57, 400
Вильсон В. 255—257, 381, 403
Вильямс А. Р. 53, 93, 295, 304, 396,
420
Вильямс В. Э. 255, 257, 262
Винниченко В. К. 312
Виноградов В. А. 370
Виноградов В. П. 65
472


Владимирова В. 149
Воеводин П. И. 432
Войтинский В. С. 189
Волобуев П. В. 32, 150
Володарский 103, 273
Воровский В. В. 377
Ворошилов К. Е. 412, 414
Врангель П. Н. 404
Гавен Ю. П. 415
Гаврилов Л. М. 92, 151, 326
Галин 202
Гамарник Я. 242
Ганелин Р. Ш. 261
Гапоненко Л. С. 95, 150
Геккер А. И. 412
Гензель Л. В. 164
Генкин Л. Б. 469
Генкина Э. Б. 324, 325
Герасименко Г. А. 8, 373
Гертлинг Г. 380
Гимпельсон Е. Г. 8, 328, 469, 470
Гинденбург П. 380
Гиндин А. М. 370
Гиндин И. Ф. 31
Гинев В. Н. 95
Гладков И. А. 372
Годнев И. В. 95
Голенко Г. К. 65
Голиков Г. Н. 149
Голинков Д. Л. 326, 470
Голубев П. А. 164
Голубович В. 382
Голубцов В. С. 469
Гольтц Р. 419
Гопнер С. И. 50
Горбунова Н. Т. 421
Горвиц А. Б. 242
Городецкий Е. Н. 9, 150, 186, 325, 327
Гофман М. 378, 380, 382, 389, 390, 418
Гоц А. Р. 299
Грановский Е. Л. 31
Григорьев В. 469
Гришинский А. С. 394
Грунт А. Я. 8, 95, 258
Грунт Я. Я. 58
Гузаков П. 348
Гучков А. И. 40, 41, 65, 67, 68, 72,108,
225
Гусев К. В. 326, 328, 419
Гусев С. И. 394
Давыдов Н. И. 373
Давыдов Н. М. 437
Дан Ф. И. 366
Даулетова С. 329
Демьянов А. 326
Деникин А. И. 6, 94, 106, 115, 225,
243, 404
Джапаридзе П. А. 58, 102, 104
Джедсон У. В. 250
Дзедзиевский А. 399
Дзержинский Ф. 3. 58, 163, 166, 271, 273. 277, 290, 291, 347, 459
Дижбит А. М. 277
Дмитренко В. П. 370
Довбор-Мусницкий И. Р. 245, 317, 390
Донской Д. Д. 455
Драбкина Е. Я. 457, 460
Дробижев В. 3. 151, 370, 371, 469
Дубасов 141
Дубинин А. С. 259
Думова Н. Г. 325, 326
Дутов 210, 228, 229, 231, 233, 234,239, 240, 455
Духонин Н. Н. 141, 192, 213—216, 219—223, 249-251, 377
Дыбенко П. Е. 81, 143, 158, 161, 192,
265, 294, 391, 392, 398
Дыков И. Г. 260
Евсеев Д. Г. 289, 291
Егоров П. В. 233, 412
Егорова А. Г. 150
Енукидзе А. С. 271
Еремеев К. С. 236, 294, 394
Ерицян X. А. 324, 325
Ершов Н. Е. 204
Ерыкалов Е. Ф. 184
Есауленко А. С. 328
Ефремов И. Н. 148
Железняков А. Г. 158, 296
Жемчужин Б. А. 405
Жерве Б. Б. 397
Животов М. Н. 335
Жордания Н. 416
Журавлев В. В. 371, 469
Журавлев Г. И. 149
Зайончковский А. М. 148
Зайцев 245
Залежский В. Н. 58
Зародов К. И. 371
Зарудный А. С. 147
Зеленин И. Е. 373
Зиновьев Г. Е. 160, 162, 163, 165, 181, 269
Зиманов С. 329
Злоказов Г. И. 93
Знаменский О. Н. 96, 260, 327—329
Зольников Д, М. 150
Зубрилин И. 204
Ибрагимов 3. И. 150
Иванов А. В. 242
Иванов Н. Я. 149
Иванова В. М. 355
Игнатов Е. Н. 95
Игнатьев А. В. 92, 94
Игрицкий И. В. 31, 151
Измайлов И. Ф. 164, 405
473


Измайлович 460
Иноятов X. Ш. 259
Ионенко И. М. 151
Иоффе А. А. 378, 380, 396
Иоффе С. С. 202
Ирошников М. П. 324, 325
Исаков И. С. 406
Исмагулов М. 329
Кавеньяк Л. Э. 82. 106
Кавтарадзе С. И. 284
Кадишев А. Б. 419, 422
Какурин Н. Е. 258
Каледин А. М. 108, 113, 115, 224, 226-228, 231—233, 235, 240, 243— 245, 249, 254, 257, 348, 455
Калинин М. И. 162
Калнин К. И. 416
Каменев Л. Б. 59. 64, 65, 149, 160,162, 163, 165. 181, 269, 300
Каменский А. 3. 103
Каменщиков В. В. 218
Камков Б. Д. 181
Карахан Л. М. 396
Карелин В. А. 181, 270
Карташев А. В. 148
Каска 412
Кауп Э. Г. 329
Каутский К. 350
Квецинский М. Ф. 207
Кедров М. С. 81, 291, 294
Керенский А. Ф. 40, 41, 71, 84, 94, 99, 100, 106, 107, 111-115, 118—123, 125, 145, 146, 148, 154, 157, 158,162, 168, 172, 173, 177, 189—192, 197, 208, 213, 244, 251, 268, 396
Керт 250
Киквидзе В. И. 399, 412
Киров С. М. 284, 322
Клемансо Ж. 253
Клопов Э. В. 260
Кляцкин С. М. 327
Кобозев П. А. 234
Кожевников И. С. 413
Козловский М. Ю. 289
Кокошкин Ф. Ф. 148
Колегаев А. Л. 270
Колеров В. А. 299
Колесов Ф. И, 245
Коллонтай А. М. 41, 54, 280, 281
Колчак А. В. 6, 404, 455
Комаров Н. П. 58
Конев А. М. 151
Коновалов А. И. 43, 67, 94, 122, 172, 225
Коновалов В. 258
Кораблев Ю. И. 324, 327
Кореневская Е. И. 324
Корнилов Л. Г. 37, 67, 70, 99, 106, 107, 111—116, 124, 148, 189, 225, 226, 243, 244, 455
Коробкип А. Г. 437
Коровиченко П. А. 145, 203 Короливский С. М. 261, 328 Косиор С. В. 58, 271 Костицын Т. Д. 204
Кострикин В. И. 8
Костюк Н. 242
Котикова М. К. 281
Коцюбинский Ю. М. 395
Кравчук Н. А. 151
Краснов П. И. 189—192, 197, 268, 414
Красиков П. А. 289
Красин Ю. А. 93
Крейсберг И. 242
Крпвошлыков М. В. 240
Крупина Т. Д. 31
Крупская Н. К. 54, 58, 186 Круталевич В. А. 328, 329 Крутов М. В. 219
Крушельпицкий А. В. 328
Круцко И. Е. 469
Крыленко Н. В. 81, 177, 214—217, 219—222, 232, 249, 259—261,
265, 271, 289, 294, 377, 388, 392, 394
Крымов А. М. 67
Ксенофонтов И. К. 291
Кудрин И. Н. 242
Кузьмина Т. Ф. 147, 151
Куйбышев В. В. 201, 284
Кулешов С. В. 325
Куличенко М. И. 329
Кун Б. 460
Кураев В. В. 47, 174
Курицын В. М. 326
Курлынин А. В. 347
Кутузов В. В. 326
Кучин Г. Д. 176
Кюльман Р. 380, 382
Лавернь Ж,. 250
Лаверычев В. Я. 8, 31
Лазимир П. Е. 159—161, 166, 294
Лансинг Р. 254, 256, 257
Лацис М. Я. 277, 291, 455, 459
Левашов А. Е. 240
Легран Б. В. 294
Лелевич Г. 260, 261
Лемешев Ф. А. 58
Ленин В. И. 3, 5—13, 15, 17, 18, 21— 37, 40-42, 46-48, 52—56, 58—71, 73, 77, 79—83, 85—97, 100—105, 107, 108, 110, 112—115, 117, 118, 120— 123, 125—130, 132, 134, 136-141, 143, 145-163, 165, 168—171. 173— 192, 196—198, 200, 207, 210, 212, 215, 217, 219, 221, 223, 231,
232, 235, 238—240, 243-248, 257- 267, 269—277, 281—284, 287-303, 305, 306, 308—310, 315-319,
323-329, 331-335, 337, 339-352, 354, 356, 359, 360, 363, 364, 366,
474


368-373, 375. 376, 378—380, 382— 388, 391—397. 401—406, 408—412, 415. 418—436, 438—440, 442—445, 448, 450—453, 456—460, 463—470
Лерснер К. 389
Лещинский Ю. М. 278
Либер М. И. 83
Либкнехт В. 170
Лившин Я. И. 31
Лисовский Н. К. 260
Литвин А. Л. 9
Лихач М. А. 299
Ллойд Джордж Д. 94, 381, 418, 419
Лозовский С. А. 186
Локкарт Р. 420
Лукашов В. Л. (Вадим) 412—413
Лукин В. П. 93
Лукирский С. Г. 394
Лукомской А. С. 225
Луначарский А. В. 5$, 174, 176, 177, 265, 266, 451
Лутовинов И. С. 258
Лысяков Е. И. 221
Львов В. Н. 95
Львов Г. Е. 40, 65, 72, 94, 97, 98
Людендорф Э. 236, 380, 416, 419, 422
Лященко П. И. 31
Маевский И. 31
Мапданик К. Л. 93
Макензен А. 390
Маклаков В. А. 84
Маленков Е. М. 58
Малкин Б. В. 324
Малявский А. Д. 151
Манатов Ш. 278
Мануильский Д. 3. 453
Мануйлов А. А. 94
Маркин Н. Г. 281
Марков С. Л. 115
Маркс К. 25, 35, 62, 82, 92, 93, 96, 105, 148, 153, 154, 170, 263, 330, 331, 364, 370—374, 418
Мартов Л. 176, 404
Мартыненко Н. И. 260, 329
Марушевский В. В. 213, 250
Масарик Т. Г. 407, 421
Маслов С. Л. 79, 353
Матузенко 415
Медведев Е. И. 372
Меликов В. А. 422
Менжинский В. Р. 266, 291
Мехоношин К. А. 81, 159, 160, 236
294, 394
Мещерский А. П. 431
Милнер А. 252
Милюков П. Н. 38—41, 66—73, 84, 90, 92, 94, 108, 111, 112, 299
Милютин В. П. 265, 269, 300
Митрохин Л. В. 328
Минц И. И. 7, 31, 32, 92—96, 137, 149,
150-152, 185, 186, 245. 256. 258- 262, 325-328, 371-373, 419-421, 470
Мирбах В. 456, 458—461
Мицкявичус-Капсукас В. 278
Мокроусов А. В. 243
Молодцыгип М. А. 324, 327, 328
Мстиславский С. Д. 174, 175, 186, 460
Муранов М. К. 58, 277
Мясников А. Ф. 218, 284, 399
Набоков В. Д. 66, 73
Надинский П. Н. 261
Назаров А. М, 243
Невский В. И. 81, 161, 165, 295
Некрасов Н. В. 94, 148
Никитин А. М. 118, 148
Николай II 35, 39, 40, 248, 396
Новицкий В. Ф. 392
Ногин В. П. 50, 265, 269, 271
Нокс А. 67, 385
Нуланс Ж. 251, 402
Нури-паша 417
Онипко Ф. М. 236
Оппоков (Ломов) Г. И. 265, 266
Орджоникидзе Г. К. 323, 369, 411, 453
Осипова Т. В. 95, 151
Островитянов К. В. 54, 58, 93
Ольденбург С. Ф. 148
Олькепицкий Г. Ш. 291
Павлов А. В. 399
Павлов Д. 165
Павлов С. Д. 234, 239, 240
Павлуновскин И. П. 245, 291
Павлычева К. Н. 469
Паевский 236, 237
Панксеев А. К. 329 -
Парский Д. П. 218, 395, 420
Пархоменко А. Я. 412
Переверзев П. Н. 94
Перекрестов С. В. 222
Персов М. С. 96
Першин П. Н. 151, 372, 373
Петерс Я. X. 291
Петерсон К. А. 271
Петлюра С. В. 242
Петраш В. В. 184
Петров В. И. 8, 419—421
Петров В. П. 354
Петров Г. К. 233, 240, 412
Петров’ М. А. 184
Петров Н. Г. 377
Петровский Г. И. 58, 269, 271, 277, 396, 420, 446, 447, 451
Пехлеванов И. Г. 392, 398
Пече Я. 151
Пешехонов А. В. 95, 148
Пилсудский Ю. 404
Пионтковский С. 324
475


Пирогов 218
Пипйя Г. В. 422
Пишон Ж. 211
Пишон С. 251
Платтен Ф. 295, 302, 304
Плеханов Г. В. 108
Погребинский А. П. 31, 32
Погорельский В. П. 370
Подбельский В. Н. 103
Подвойский Н. И. 81, 165, 166, 174, 176, 186, 231, 236, 271, 294, 295, 392, 394, 460
Подтелков Ф. Г. 240
Позерн Б. П. 219
Познаиский В. С. 259
Покровский Г. К. 299
Покровский М. Н. 418, 462
Поликарпов В. Д. 9, 150, 261
Полковников Г. П. 159, 164
Половцев П. А. 159
Попов Д. И. 459
Попов И. А. 58
Попов П. X. 243
Попов Ф. В. 260, 394, 420
Попов X. И. 380
Потапов Н. М. 392
Потехин М. Н. 95
Потоцкий Д. Н. 226
Правдин А. Г. 453
Преображенский Е. А. 104
Примаков В. М. 241, 271, 395, 412
Прокопович С. Н. 127, 147
Протопопов А. Д. 167
Прошьян П. П. 270, 271, 278, 455
Пуришкевич В. М. 111
Пушкарева И. М. 150
Пятницкий О. А. 116, 149
Разгон А. И. 9, 258, 324
Раков И. Ф. 439, 469
Рампон 407
Раттэль Н. И. 394
Рахья Э. 170
Рейснер М. А. 326, 462
Рид Дж. 174, 186, 191, 258, 304
Робинс Р. 403
Рогов А. Г. 282
Родзянко М. В. 35, 37, 42, 43, 108, 225, 400
Романов А. 39
Романов И. Р. 202
Романов М. А. 39
Романовский И. П. 225
Рославец Н. 460
Ротштейн Э. 253, 254, 261, 262
Рубач М. А. 261, 328, 372
Рудзутак Я. Э. 343
Руднев В. В. 192, 197
Руднев С. П. 400, 421
Рузский И. В. 35
Рыбалка И. К. 329
Рыков А. И. 149, 265, 269, 300 Рябипский К. 149
Рябушинский П. П. 107
Рябцев К. И. 193, 195
Рязанов Д. Б. 300
Саблин Ю. В. 233, 243, 412
Савинков Б. В. 192
Савицкая Р. М. 186, 468, 470
Садовский А. Д. 159, 160, 166, 273
Салов В. И. 31
Самойло А. А. 389
Самойлов Ф. Н. 58
Сапожников Б. Г. 421
Свердлов Я. М. 58, 163, 167, 183, 267 269—275, 283, 284, 289, 298, 301, 302,’ 304—307, 309, 324, 325, 327, 328, 354, 394—396, 420, 447, 451, 455, 457— 463, 470
Светачев М. М. 422
Свидерский А. И. 453
Селицкий В. И. 95
Селунская В. М. 325, 372
Семенов Г. М. 254, 455
Семенов (Васильев) Г. 235, 260
Серебрякова 3. Л. 325
Середа С. П. 453
Сесил Р. 254, 256
Сиверс Р. Ф. 233, 412
Сивцов А. 242, 261
Сидоров А. Л. 31, 370
Силичев 415
Сирченко И. Т. 422
Скворцов (Степанов) И. И. 265, 266
Склянский Э. М. 294, 392
Скляренко Е. М. 422
Скобелев М. И. 94, 113, 147
Скоропадский П. П. 415
Скрипилев Е. А. 327
Скрынник Н. А. 52, 395, 411
Славин Н. Ф. 149
Сламихина Н. А. 468
Смилга И. Т. 154
Смидович П. Г. 459
Смирнов А. В. 346, 347
Смирнов А. П. 453
Смирнов Н. Н. 327, 328
Смолников А. А. 437
Сиесарев А. Е. 415
Собакин Н. Д. 218
Соболев Г. Л. 93, 94, 96
Соболев П. Н. 151, 470
Соболева П. И. 419
Сокольников Г. Я. 396
Соловьев О. Ф. 261, 262
Спиридонова М. А. 181, 270, 460
Спирин Л. М. 9
Спиро В, Б. 181 „
Сталин И. В. 58, 59, 103, 163, 215, 265, 266, 271, 294, 307, 317, 321, 322, 395, 408, 411
476


Сталкович В. Б. 222
Старцев В. И. 9, 184, 185
Стасова Е. Д. 325, 395
Стеклов 10. М. 260, 298, 328
Столыпин П. А. 139
Сторожев В. 95
Страхов Л. В. 469
Стрижков Ю. К. 373, 470
Струм илин С. Г. 76. 95, 150
Стучка П. И. 266, 269, 273, 289
Сулейман Н. А. 394
Супруненко Н. И. 261, 328
Суханов Н. Н. 38, 92
Сухарьков Г. Н. 166
Тагиров И. 329
Талаат-паша М. 380
Тариовский К. Н. 31
Теодорович И. А. 265, 366, 367, 461
Терещенко М. И. 67, 73, 83, 94, 106, 118, 166
Титов Ф. Г. 58
Тодорский А. И. 430
Токарев Ю. С. 95
Топуридзе Д. А. 204
Трифонов В. А. 294
Троцкий 156, 162, 167, 170, 265,386— 389, 391, 395, 401, 408
Трукан Г. А. 150, 258, 259, 325, 326, 371
Трутовский В. Е. 270, 286, 287
Тумаркин Л. М. 236
Тьер 170
Уралов С. Г. 291
Урицкий М. С. 163, 273, 278, 289, 291
Усиевич Г. А. 58, 195, 196
Утилихт И. С. 277
Фабрициус Я. Ф. 398
Фернау Г. 379
Фигатнер Ю. П. 58
Фих Б. М. 372
Флеер М. 150
Флеровский И. П. 277
Фрайман А. Л. 325, 326, 420
Фрейдлин Б. М. 93, 95
Френсис Д. Р. 146, 250, 257, 407
Фомин В. В. 291
Фофанова М. В. 169—170
Фош ф. 251—253, 255, 407
Фрунзе М. В. 284
Хаит Т. М. 260
Хайрутдинов Р. Г. 329
Хауз Э. 256, 257, 381, 418, 421
Хацкевич А. Ф. 326
Хесин С. С. 150—152, 184, 258
Хорват Д. Л. 455
Церетели И. Г. 82—84, 87, 94, 98, 99,
108—111, ИЗ, 120, 217
Цхакая М. 58
Цьшкин Г. А. 151, 258
Цыпкина Р. Г. 151, 258, 372
Цюрупа А. Д. 367, 448, 450, 451, 461
Чайковский II. В. 120
Чакин И. В. 289
Черемисов В. А. 189, 213, 214, 219, 220, 392
Черепанов А. И. 394, 420
Черменский Е. Д. 32
Чернецов В. М. 240
Чернин О. 380, 381, 383
Чернов В. М. 72, 73, 79, 87, 94, 98, 99, 111, 120, 147, 217
Черномаз И. Ш. 371
Черчилль У. 378, 418
Чижиков О. И. 404
Чистяков О. И. 328
Чичерин Г. В. 396, 410, 422
Чубарь В. Я. 343, 431
Чудновский Г. И. 173
Чхеидзе Н. С. 72, 108
Шабалин А. 469
Шарапов Г. В. 372
Шаумян С. Г. 58
Шаховской Д. И. 95
Шацилло К. Ф. 31
Шевков Н. И. 58
Шепелев Л. Е. 31
Шидловский С. И. 148
Шиллинг Н. Н. 221
Шингарев А. И. 94
Шлихтер А. Г. 269, 367, 369, 386, 419, 453
Шляпников А. Г. 265, 347
Шмидт В. В. 282
Шотман А. В. 343
Штейнберг И. 3. 270
Штраух Э. М. 397
Шубин В. 220
Шувалов М. 356
Шульгин В. В. 108
Шумяцкий Б. 3. 103, 210, 259
Щербаков А. Д. 219
Щербачев Д. Г. 228, 250
Щорс Н. А. 413
Эйхгорн Г. 377
Эйдеман Р. П. 210, 259
Энгельс Ф. 25, 35, 92, 93, 96, 148, 170, 260, 263, 330, 331, 364, 370, 371, 373, 374, 418
Юденич Н. Н. 404
Юдин М. Ф. 437
Юдовский В. Г. 223, 284
Юренев К. К. 104, 236, 294
Юренев П. П. 148
Яковлев Я. А. 186
Яковлева В. Н. 194, 291, 387
Якунов Н. М. 151
Ялава Г. Э. 162
Ярославский Е. М. 104, 451


ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
Г лава первая
ЗАКОНОМЕРНОСТЬ И ПРЕДПОСЫЛКИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В РОССИИ 10
Глава вторая
НА МИРНОМ ЭТАПЕ РЕВОЛЮЦИИ 33
1. Обстановка в стране после свержения царизма 33
2. Стратегический курс партии большевиков на социалистическую революцию 57
3. Три кризиса 66
Глава третья
ПРЕДОКТЯБРЬСКИЙ ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНЫЙ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КРИЗИС 97
1. Курс партии большевиков на вооруженное восстание ... 97
2. Провал попытки установления контрреволюционной диктатуры 105
3. Кризис «верхов» 118
4. Новый революционный подъем 125
Глава четвертая
ПОБЕДА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 153
1. Ленинский план вооруженного восстания 153
2. Подготовка восстания в Петрограде 160
3. Победа вооруженного восстания в Петрограде 168
4. Второй Всероссийский съезд Советов 173
Глава пятая
ТРИУМФАЛЬНОЕ ШЕСТВИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ .... 187
1. Разгром мятежа Керенского — Краснова. Победа революции в Москве 187
2. Революция шествует по стране 197
3. Ликвидация контрреволюционной Ставки 212
4. Установление Советской власти на юге страны 224
5. «Победа политически достигнута и военным образом закреплена» 234
6. Пролог империалистической интервенции 247
478


Глава шестая
СТРОИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА 263
1. Высшпе органы государственной власти 263
2. Центральный аппарат государственного управления . . . 276
3. Местные органы государственной властп 283
4. Органы защиты Республики Советов 289
5. Роспуск Учредительного собрания 296
6. Третий Всероссийский съезд Советов 303
7. Начало национально-государственного строительства .... 310
Глава седьмая
НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ
ПРЕОБРАЗОВАНИЙ В РОССИИ 330
1. Создание социалистического уклада в экономике страны . . 330
2. Осуществление Декрета о земле 351
3. Борьба с голодом 365
Глава восьмая
БОРЬБА ЗА ВСЕОБЩИЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ МИР.
НАЧАЛО ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ .... 374
1. Борьба Советского правительства за осуществление ленинского Декрета о мире и предотвращение империалистической интервенции 374
2. Отпор интервенции Четверного союза. Заключение Брестского мира . 389
3. Борьба с экспансией германского империализма. Начало интервенции Антанты 406
Глава девятая
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МИРНОЙ ПЕРЕДЫШКИ
ДЛЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА 423
1. Строительство основ социалистической экономики 423
2. Борьба за хлеб — борьба за социализм 443
3. Пятый Всероссийский съезд Советов. Принятие Конституции РСФСР 454
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 472


ВЕЛИКИЙ ОКТЯБРЬ
и защита его завоеваний
Победа социалистической революции
Утверждено к печати
Институтом истории СССР АН СССР
Редакторы издательства
М. А. Васильев, Т. А. Пустякова
Художник
Ф. Н. Буданов
Художественный редактор
М. Л. Храмцов
Технические редакторы
В. Д. Прилепская, Н. Н. Плохова
Корректоры
Р. В. Молоканова, Г. Г. Петропавловская
ИБ № 35898
Сдано в набор 08.10.86
Подписано к печати 29.12.86
А-04471. Формат 60x90  1/16
Бумага кн.-журнальная. Импортная
Гарнитура обыкновенная новая
Печать высокая
Усл. печ. л. 30,0. Усл. кр. отт. 31,65. Уч.-изд. л. 36,1
Тираж 3900 экз. Тип. зак. 3024
Цена 4 р. 80 к. /
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва В-485,
Профсоюзная ул., 90
2-я типография издательства «Наука» 121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6