Текст
                    Проф. Р. Випперъ.
ИСТОРІЯ ГРЕЦІИ
ВЪ КЛАССИЧЕСКУЮ ЭПОХУ
IX-IV вв. до Р. X.
-------
♦
Типолитографія Т-ва И. Н. КУШНЕРЕВЪ и К®. Пименовская ул., с. д.
Москва—1916.

ПОСВЯЩАЕТСЯ ПАМЯТИ БЕЗВРЕМЕННО ПОГИБШЕЙ МОЕЙ МИЛОЙ ДОРОГОЙ ПОДРУГИ жизни Анастасіи Васильевны ВИППЕРЪ.
ПРЕДИСЛОВІЕ. Настоящая книга представляетъ продолженіе, дополненій и пере- работку университетскаго курса, первая часть котораго влипла въ 1905 г. подъ заглавіемъ «Лекціи по исторіи Греціи». Изложеніе, доведенное въ «Лекціяхъ» до 404 г., продолжено теперь гіа-слѣдую- щій IV вѣкъ и заканчивается паденіемъ самостоятельности Аѳинъ въ 322 году. Въ отличіе отъ первой книги, характеристикъ учрежде- ній, политическихъ идей и общественныхъ настроеній на всемъ протяженіи отъ Гомера до гибели независимой Греціи дополнены изображеніемъ главнѣйшихъ фактовъ внѣшней исторіи. Кромѣ того, большая часть ранѣе имѣвшихся отдѣловъ подверглась пересмотру и измѣненію. Составитель опредѣленно отказался отъ включенія въ книгу какъ старинной Эгейской культуры, такъ и македонско-эллинистическаго періода. Книга вышла и безъ того очень большой; а въ то же время въ ней есть данная самимъ предметомъ цѣльность, которую не хотѣлось нарушать; въ своемъ нынѣшнемъ впдѣ она обни- маетъ исторію Греціи въ классическую эпоху, т.-е. за время развитія городского республиканскаго быта. По тѣмъ же двумъ соображеніямъ, чтобы не увеличивать безъ предѣла размѣровъ книги и не лишать ея однородности содержанія, составитель ввелъ явленія культурной исторіи лишь въ той степени, насколько это казалось нужнымъ для выясненія политической и общественной жизни древней Греціи. Москва, іюнь 1916 года.
ОГЛАВЛЕНІЕ. 1. Политико-географическій очеркъ античной Греціи 1—23. Горы Греціи и внутреннія границы областей 1. Кантонализмъ 2. Автономія греческихъ общинъ 4. Присяга гражданъ греческой общины 6. Обработка земли и орошеніе 7. Море 10. Морскіе пути и связи 11. Эмиграція 13. Греческій патріотизмъ 14. Подвижность гре- ческаго народа 15. Характеристика грековъ въ устахъ ихъ писателей 17. Скоро- спѣлость развитія греческой народности 19. Воинственность грековъ 20. Греки— представители желѣзнаго вѣка 21. Греція и Востокъ 23. II. Героическій вѣкъ 24—72. Эгейская культура и гомеровскій эпосъ 24. Ѳукидидъ и Геродотъ о греческой старипѣ 24. Гомеровскій вопросъ въ ново-евро- пейской наукѣ до археологическихъ открытій 28. Новые взгляды на Гомера съ конца XIX вѣка 29. Гомеровскій вѣкъ—греческое средневѣковье 31. Гомеровскія поэмы— искусственный рыцарскій эпосъ 32. Гомеръ—современникъ и пѣвецъ героическаго вѣка 34. Историческая основа гомеровскихъ поэмъ 36. Хронологія героическаго вѣка 39. Общественное устройство по Гомеру 39. Старинная группировка общества 40. Новая военная организація 42. Характеристика аристократія у Гомера 44. Аристо- кратическіе роды 46. Политическій строй героическаго вѣка 48. Совѣтъ старѣйшинъ и народное собраніе 51. Землевладѣніе героическаго вѣка 53. Низшіе классы по Гомеру 55. Рабство по Гомеру 56. Соціальная картина у Гесіода 57. Бытъ и мораль крестьян- ства 59. Торговля и индустрія героическаго вѣка 61. Миѳологія и религія Гомера 64. Религіозныя понятія Гесіода 67. Пессимистическія пророчества Гесіода 68. Кризисъ героическаго вѣка 71.; III. Начало городской жизни 73—117. Старинныя общины'европейской Греціи 73. Теократическій характеръ раннихъ общинъ 74. Старинный религіозный судъ 76. Вторженіе военнаго права въ жизвь общинъ 78. Начало колонизаціи 80. Планомѣрная колонизація 82. Внѣшнія очертанія колонизаціи 86. Изобрѣтенія въ области индустріи п торговли 88. Возникновеніе городовъ 91. Союзы торговыхъ общинъ и столкновенія ихъ 92. Сивойкизмы 93. Городское управленіе 94. Борьба классовъ въ эпоху возникновенія городовъ 95. Вожди новаго городского общества 97. Внутренняя политика тиранновъ 99. Низверженіе тирапніи и соціальная реакція 100. Настроенія и теоріи эпохи соціальныхъ столкновеній 102. Позднѣйшія сужденія гре- ковъ о тираннахъ 103. Развитіе городского суда 104. Составленіе городскихъ судебни- ковъ 105. Уголовные законы Драконта 106. Гражданское право Гортинскаго судебни- ка 109. Нравственныя понятія городскаго общества 112. Развитіе раціонализма 113. Начало исторической науки 115. IV. Спарта и Аѳины въ VI в. до Р. X. 118—168. Пелопоннесскія области 118. Источники исторіи Спарты 118. Бытовыя черты старинной Спарты 120. Военно- землевладѣльческій классъ въ Спартѣ 121. Политическое устройство Спарты 123. Внѣшняя политика Спарты 125. Отношенія Спарты къ другимъ пелопоннесскимъ общинамъ 127. Пелопоннесскій союзъ 129. Недостовѣрность аѳинской исторіи VII—VI вѣковъ 130. Начало изслѣдованія исторіи Аттики 132. Сельское и приморское насо- леніе Аттики 134. Борьба партій и тираппія 137. Исторія аѳинской тиранніи въ позднѣйшемъ изображеніи 137. Соціальная реформа Солона по Аристотелю и Плутар- ху 139. Политическая реформа Солона по Аристотелю и Плутарху 141. Анализъ со- ціальной картппы Аристотеля и Плутарха 143. Анализъ конструкціи политической
VII реформы Солона 146. Возникновеніе гипотезы о 4 классахъ 147. Подлинные классы аѳинскаго общества 149. Солонъ какъ тираннъ Аѳинъ 150. Законы Солона 151. Внѣшнія отношенія Аѳинъ при Солопѣ и Писистратѣ 153. Падѳпіе тирапнія въ Аѳи- нахъ 155. Клпсѳѳпъ—организаторъ сельской Аттики 157. Политическія нововведенія Елисеева 159. Соціальные мотивы реформы Клисѳена 160. Внѣшняя политика Аѳинъ послѣ реформъ Клисѳена 162. Писпстратъ и Клпсѳѳпъ, какъ организаторы возни- кающей демократіи 163. Объединенная Аттика и другія общины Греціи 16о.; V. Греко-персидскія войны 169—213. Общее строеніе персидской державы 169. Финансы персидскаго государства 171. Персидская администрація 173. Военное устройство персовъ 174. Персидская держава и малоазійскіо гроки 175. Геродотъ— историкъ греко-персидскихъ войнъ 177. Іонійское возстаніе 180. Подготовка перваго похода на Грецію 183. Національныя учрежденія гроковъ. Дельфы 183. Олимпійскія игры 186. Спарта въ началѣ V вѣка 187. Аѳины въ 90-хъ годахъ V вѣка 188. Нападеніе пер- совъ па Эвбею и Аттику 190. Мараѳонская битва 190. Персы и Греція послѣ похода 490 года 193. Борьба партій въ Аѳинахъ и возникновеніе военнаго флота 194. По- ходъ Ксеркса 197. Федерація грековъ въ борьбѣ за независимость 199. Защита Сред- ней Греціи 202. Разгромъ Аттики и Саламипская битва 203. Остановка греческой обороны 206. Копецъ персидскаго нашествія 207. Условія пораженія персовъ 209. Оцѣнка побѣды среди самихъ грековъ 211. Черты религіозной исторіографіи 212. VI. Великая аѳинская республика 214—276. Общія послѣдствія національ- ной войны 214. Переходъ гегемоніи на морѣ къ Аѳинамъ 215. Делійская симмахія 217. Территорія союза 219. Укрѣпленіе Аѳинъ и Пирея 220. Возвышеніе морскаго демоса 22. Стратеги и демагоги 223. Продолженіе національной войны и первые захваты аѳинянъ 226. Паденіе Оемистокла и гибель Павсанія 228. Демократическія движенія въ пелопоннесскихъ общинахъ 231. Превращеніе делійскаго союза въ аѳин- скую державу 233. Героическая лирика и драма 236. Религіозная философія эпохи національной войны 237. Вожди радикальной демократіи 239. Паденіе консервативной партіи въ Аѳинахъ 242. Введеніе демократической конституціи въ Аѳинахъ 244. Юридическая охрана аѳипской демократической конституціи 246. Соціальная сторона демократической реформы 249. Сцѣпка демократической конституціи у современни- ковъ 252. Внѣшняя политика радикальной демократіи 254. Усиленіе аѳипской дер- жавы 256. Беотія до середины V вѣка 258. Египетская катастрофа аѳинянъ и ея слѣдствія 260. Сокращеніе радикальной программы 262. Копецъ національной войны 263. Аѳинскія колоніи, какъ средства укрѣпленія державы 264. Конституція беотій- скаго союза 267. Кризисъ завоевательной политики Аѳипъ 269. Соціальная и фи- нансовая политика Перикла 271. Консервативная оппозиція и ея крушеніе 274. VII. Торговый подъемъ Аѳинъ и большая междоусобная война 277—334. Колоніальныя предпріятія аѳинянъ па западѣ 277. Возстаніе па островѣ Самосѣ 279. Восточная колонизація и торговля Аѳинъ 281. Единовластіе Перикла 283. Нравы аѳипской демократіи 285. Демосъ въ качествѣ властителя державы 286. Культура аѳинскаго народа 289. Начало аѳинской ученой школы 292. Преслѣдованіе свободы мысли въ Аѳинахъ 293. Великая Пелопоннесская война и ея историкъ 295. Столкно- веніе Аѳинъ и Коринѳа 297. Переговоры между Спартой и Аѳинами 300. Мнѣнія современниковъ о причинахъ п виновникахъ войны 302. Силы противниковъ и планы борьбы 304. Начало десятилѣтней войны 306. Паденіе Перикла 308. Аѳинскія партіи послѣ Перикла 309. Выступленіе пелопоппосцовъ на морѣ и возстаніе на Лесбосѣ 310. Революція на о. Коркирѣ 314. Ѳукидидъ о соціальной борьбѣ въ Греціи 314. Бои въ западпой Греціи и первая сицилійская кампанія 317. Успѣхи аоинянъ въ Мессеніи 320. Финансовыя затрудненія Аѳинъ 322. Общее положеніе въ Аѳинахъ середины 20-хъ годовъ 324. Аѳинская политическая комедія 325. Пораженіе аѳинянъ въ Беотіи и усиленіе Ѳивъ 328. Завоеваніе Халкидики Брасидомъ 329. Никіевъ миръ 332. VIII. Паденіе аѳинской державы 335—404. Политическія послѣдствія боль- шой междоусобной войны 335. Реакціонная оппозиція въ Аѳинахъ 336. Софистиче- ское просвѣщеніе 338. Просвѣтительная дѣятельность Сократа 341. Политическія идеи сократовскаго кружка 343. Организація реакціонныхъ клубовъ. 345. Политиче- скія мечтанія и программы реакціонеровъ 347. Демократическое воинство 350. На- ступательная политика Алкивіада въ Пелопоннесѣ 351. Начало новаго возвышенія Спарты 353. Подготовка великаго похода аѳинянъ на западъ 356. Большая сицилій- ская экспедиція 358. Процессъ гормокопидовъ 360. Измѣна Алкивіада 363. Осада
VIII Сиракузъ 365. Вторая экспедиція къ Сиракузамъ и начало Дѳкѳлейской войны 367. Катастрофа аѳинянъ въ Сициліи 368. Начало олигархическаго движенія въ Аѳи- нахъ 370. Настроенія въ Аѳинахъ 372. Соціальное положеніе въ Аѳинахъ 374. Выступленіе Спарты въ Эгейскомъ морѣ и договоры ея съ персами 376. Іоній- ская война 379. Подготовка олигархическое революціи въ Аѳинахъ 380. Олигархи- ческій переворотъ 383. Возстаніе демократическаго войска 385. Низверженіе олигар- хіи въ Аѳинахъ и умѣренная конституція 388. Геллеспонтская война 390. Возста- новленіе демократіи 393. Полновластіе и паденіе Алкивіада 394. Великая битва при Аргинусахъ и процессъ стратеговъ-побѣдитѳлей 398. Катастрофа аѳинскаго флота и капитуляція Аѳинъ 401. IX. Раздробленіе Греціи и объединеніе Сициліи 406—471. Разореніе и соціальный разладъ въ Греціи 405. Соціальныя ученія IV вѣка 408. Второй олигар- хическій переворотъ въ Аѳинахъ 409. Правленіе Тридцати 411. Паденіе олигархиче- скаго правительства и столкновеніе трехъ партій 414. Реставрація демократіи 416. Обвипѳпіѳ Сократа 419. Общественная дѣятельность Сократа въ послѣднюю пору его жизни 422. Процессъ Сократа 427. Послѣдователи Сократа 430. Походъ Кира на Вавилонъ и отступленіе Десяти тысячъ грековъ 431. Возобновленіе греко-персидскихъ войнъ 434. Соціальныя волненія въ Спартѣ 435. Походъ Агѳсплая въ Азію 437. Коа- лиція противъ Спарты 438. Коринѳская война 440. Борьба классовъ и коммунисти- ческія ученія 441. Возрожденіе завоевательной политики Аѳинъ 444. Царскій миръ 447. Торжество Спарты надъ раздробленной Греціей 449. Монархическое объединеніе на окраинѣ греческаго міра 452. Колоніальная политика Карѳагена 453. Соціальныя условія паденія сицилійскихъ общинъ 455. Гибель сицилійскихъ городовъ п приливъ населенія въ Сиракузы 456. Паденіе сиракузской демократіи 459. Начало тиранпіи Діонисія 462. Образованіе сицилійской монархіи 464. Финансы и администрація Діо- нисія 466. Тиранпія Діонисія и общественное мнѣніе въ Греціи 469. X. Послѣднія объединительныя попытки и упадокъ политическаго интереса въ Греціи 472—524. Покореніе Азіи—національное призваніе грековъ 472. Политика Аѳинъ послѣ Анталкпдова мира 476. Побѣда демократіи въ Ѳивахъ и на- чало второго аѳинскаго морского союза 478. Конституція второго морского союза 479. Аѳины и Ѳивы въ войнѣ со Спартой 483. Крушеніе общегрѳчоскаго мирнаго конгресса 484. Побѣда Ѳивъ надъ Спартою и ея послѣдствія 487. Конгрессы гре- ковъ въ Дельфахъ и при персидскомъ дворѣ 491. Колебанія аѳинской политики 493. Послѣдніе успѣхи ѳиванцевъ 495. Паденіе Каллистрата 496. Разстройство аѳинскаго морского союза 497. Упадокъ аѳинской демократіи 499. Программа миролюбивой торговой республики 501. Ослабленіе интереса къ политикѣ 505. Упадокъ аѳинской культуры 506. Политическіе и соціальные взгляды Платона и его школы 508. Цѳрковно- педагогпчѳская система Платона 511. Черты платоновской религіи и научнаго бого- словія 514. Соціальное ученіе Платона и консервативныя предложенія Исократа 516. Административное право общппы спасенныхъ 518. Преступленіе и наказаніе по Пла- тону 520. Общество грядущаго бюрократическаго государства 522. XI. Гибель республиканской Греціи 525—575. Условія возвышенія Маке- доніи 525. Общій характеръ македонскаго государства 526. Вмѣшательство Македо- ніи въ греческія дѣла 528. Возникновеніе македонской партіи въ Аѳинахъ 530. Пер- выя политическія выступленія Демосоепа 531. Заключеніе мира между Аѳинами и Филиппомъ 533. Первые успѣхи Филиппа въ Средней Греціи 535. Манифестъ маке- донской партіи въ Аѳинахъ съ призывомъ къ великой восточной войнѣ 536. Общее положеніе въ Греціи 538. Возрожденіе республики въ Сициліи 539. Обѣднѣніе и обезлюдѣніе Греціи 542. Организація борьбы съ Македоніей 543. Разрывъ Аѳинъ съ Филиппомъ 547. Война въ проливахъ и управленіе Демосоепа 550. Хоронейская битва и Коринѳскій договоръ 552. Воцареніе Александра и катастрофа Ѳивъ 556. Походъ Александра па востокъ и его греческіе противники 558. Катастрофа Спарты и колебанія Аѳинъ 561. Ламійская война и катастрофа Аѳинъ 563. Научный инсти- тутъ Аристотеля 565. Соціально-политическія воззрѣнія Аристотеля 566. Аристотель, какъ изслѣдователь въ области государственнаго права 568. Система государствен- наго права у Аристотеля 570. Аристотель и Аѳины 573.
I. Политико-географическій очеркъ античной Греціи. Горы Греціи и внутреннія границы областей. Греческія племена за- нимали южную часть Балканскаго полуострова, составляющую около всей массы его территоріи. Едва ли есть другая страна въ Іъвронѣ, настолько обособленная, такъ мало связанная съ остальными частями материка. Строеніе горныхъ вѣтвей Греціи крайне благопріятно для защиты страны. Завоеватель, продвигающійся съ сѣвера, встрѣчаетъ неодолимыя препятствія. Трудно проходимые хребты перегораживаютъ путь поперекъ, и движеніе изъ одной области въ другую идетъ по уз- кимъ ущельямъ и горнымъ тропинкамъ. Эти проходы возможно защи- щать мелкими отрядами противъ крупныхъ силъ, какъ показала знаме- нитая оборона Ѳермопилъ въ 480 г. въ большой греко-персидскоіі воинѣ. Западный краіі сѣверной Греціи, Эпиръ, совершенно неприступенъ съ суши. Лежащая на востокѣ большая равнина Ѳессаліи закрыта сі. сѣвера отъ Македоніи горизонтальнымт» хребтомъ, и только у моря, че- резъ низовье рѣки Пенея, между массивами Олимпа и Оссы, есть возможность проникнуть внутрь страны. При дальнѣйшемъ движеніи на югъ поднимаются новыя загородки. Въ южной части Ѳессаліи хребетъ Отрисъ отдѣляетъ широкую долину рѣки Пенея отъ бассейна рѣки Сперхія. Изъ этой южной части Ѳессаліи выходъ въ Среднюю Грецію (нынѣшнюю Ливадію) загороженъ массивомъ Этой, и опять проник- нуть дальше возможно лишь узкой полосой вдоль моря; это и есть Ѳермопилы, т.-с. ворота горячихъ ключей. Западъ Средней Греціи, области Акарпапія, Этолія, Фокида, двѣ Локриды и маленькая До- рида—похожи по своему строенію на Эпиръ и, благодаря крайней скудости, не представляли ничего привлекательнаго для завоевателя. Поэтому Ксерксъ, а позднѣе Филиппъ Македонскій, вслѣдъ за форси- рованіемъ Ѳермопилъ, оба повернули па востокъ и двинулись на равнину Беотіи. Между Беотіей и Аттикой опять трудно проходимый горный кряжъ Киоеропъ. ѲдолТ.виііі его н продвигаясь еще дальни» на югъ, Виппері.. ІЬ*п>рІя Греціи- 1
завоеватель доходитъ до Пстма, т.-е. перешейка, ведущаго къ Пело- поннесу, южной наиболѣе отдѣленной отъ материка, почти островной части Греціи (нынѣшняя Морся). Здѣсь, впереди этой крайней, по- слѣдней крѣпости Эллады, есть еще одна загородка, окаймляющая пе- решеекъ съ юга, горы Коринѳа. За этой линіей укрѣпленій помѣща- лась самая крупная сухопутная сила Греціи, Пелопоннесскій союзъ со Спартой во главѣ. Въ свое время предки спартанцевъ и другихъ воинственныхъ дру- жинъ Пелопоннеса, доряне, прошли съ сѣвера всѣ пять загородокъ въ ожесточенныхъ бояхъ и засѣли въ неприступной крѣпости юга, омы- ваемой со всѣхъ сторонъ моремъ. Отсюда руководители военной гро- мады пелопоннесцевъ, спартанцы, пытались нѣсколько разъ захватить господство надъ остальной Греціей; всякій разъ они должны были обез- печивать себѣ свободное движеніе на сѣверъ форсированіемъ прохо- довъ. Въ свою очередь противники Спарты употребляли всѣ усилія, чтобы закрыть ей выхода» изъ Пелопоннеса, и къ этимъ именно уси- ліямъ свелось одно изъ самыхъ упорныхъ греческихъ междоусобій, такъ паз. коринѳская война, начавшаяся въ 395 году: оиванцы, аѳи- няне и коринѳяне блокировали сѣверную сторону прохода, спартанцы старались прорваться съ юга изъ Пелопоннеса. Безсильная пробить дорогу черезъ Истмъ, Спарта должна была отозвать домой царя Лге- силая, побѣдоносно двигавшагося въ глубь персидской державы. Ни Спартѣ, ни какой-либо другой общинѣ не удалось объединить европейскихъ грековъ. Европейская Греція лишена единства; въ пей нѣть ничего похожаго па такой центръ, откуда возможно было бы установить господство надъ другими областями (каково, папр., въ Испа- ніи Кастильское плоскогоріе). Хорошо защищенная отъ внѣшняго вра- га, страна, вмѣстѣ съ тѣмъ, благодаря строенію горныхъ вѣтвей, раздроблена на мелкія области, совершенно разобщенныя между со- бою. На горныхъ склонахъ, обращенныхъ въ разныя стороны, въ не- большихъ котловинахъ, закрытыхъ съ трехъ сторонъ и имѣвшихъ выходъ только къ морю, легко могли удержать самостоятельность не- большія группы населенія. Даже рѣки, обычно соединители посел- ковъ, расположенныхъ вдоль ихъ теченія, въ Греціи не служили свя- зующимъ элементомъ. Нерѣдко, напр., русло потока перерублено попо- ламъ горнымъ гребнемъ; рѣка убѣгаетъ въ ущелье, спертое горами, скатывается сразу внизъ на другую террасу, и верхняя долина оказы- вается совершенно отрѣзанной ось сухопутныхъ сношеній съ нижней. Кантонализмъ. Въ Греціи болѣе чѣмъ гдѣ-нибудь даны подхо- дящія условія для развитія кантональнаго строя. Нигдѣ въ такой мѣрѣ физическое строеніе не содѣйствуетъ возникновенію партикуляризма, ис-
- 3 — ключнтельпаго интереса, къ своимъ мѣстнымъ дѣламъ. Интересно въ этомъ отношеніи сравнить съ античной Греціей средневѣковую Швей- царію. Это тоже страна разобщенныхъ долинъ и замкнутыхъ канто- новъ. Въ Швейцаріи горные проходы имѣли огромное, можно сказать, рѣшающее историческое значеніе. Швейцарскій союзъ сложился бла- годаря тому, что горцамъ выгодно было держать въ своихъ рукахъ альпійскіе проходы и пользоваться доходами товарнаго и пассажир- скаго движенія, которое соединяло Германію и Францію съ Римомъ п Средиземнымъ моремъ. Выгоды эти заставили ихъ совмѣстно обере- гать господство надъ проходами; отсюда возникло соединеніе швей- царскихъ общинъ, ихъ союзъ. Но всѣ альпійскіе проходы лежать въ одной горизонтальной линіи и имѣютъ болѣе или менѣе одинаковое значеніе для жителей большинства швейцарскихъ кантоновъ. Иначе въ Греціи, гдѣ они расположены вертикально, послѣдовательно отдѣляя одну область отъ другой. У грековъ не было общаго интереса для защиты каждаго барьера въ отдѣльности; всякій кантонъ думалъ лишь о ближайшей къ нему загородкѣ; чѣмъ дальше онъ былъ расположенъ отъ начала пути, тѣмъ менѣе у него было интереса къ защитѣ верхнихъ частей. Въ великой персидской войнѣ 481—79 гг. Спарта н другіе пе- лопоннесцы хотѣли защищать только своіі «островъ» и собирались огра- ничиться возведеніемъ укрѣпленной стѣны на перешейкѣ; они весьма не- охотно слѣдовали планамъ аѳинянъ и другихъ грековъ, жившихъ сѣ- вернѣе Пстма. Въ свою очередь весь союзъ, оборонявшійся противъ персовъ и состоявшій изъ пелопоннесцевъ и средне-греческихъ общинъ, обнаружили такое же невниманіе къ сѣверной окраинѣ Ѳессаліи. Два сѣверные барьера были покинуты безъ защиты, и лишь для обороны Ѳермопилъ, третьяго, считая съ сѣвера, прохода, двинуты были союз- ныя ополченія. Нигдѣ въ исторіи, ни раньше, ни позже нельзя указать примѣра такого кантональнаго дробленія, какъ въ древней Греціи; области, рав- ныя самымъ мельчайшимъ единицамъ современнаго государства, можно сказать, всякій городокъ, всякая деревня искали полной самостоятель- ности. Па одномъ классическомъ примѣрѣ видно, какъ эта жизнь вы- росла изъ самихъ физическихъ условііі. На сѣверномъ берегу Пелопоннеса, вдоль Коринѳскаго залива, тя- нется узкой полосой па протяженіи приблизительно 120 километровъ Лхаіія. Ширина, этой области только въ одномъ мѣстѣ доходить до 50 километровъ; но большей части сухопутная граница области на югѣ гораздо ближе къ морю, въ 20-тп пли даже 15-тн километрахъ разстоянія отъ берега. Вся эта продольная полоса разрѣзана попереч- ными отрогами \ркадскііх’ь горъ, которыя составляютъ сухопутную гра-
— 4 — ницу Ахайи, почти правильно на крошечныя поперечныя полоски въ 10—12 километровъ шириною. Общій видъ у всѣхъ этихъ полосокъ почти одинаковый: въ серединѣ рѣчка или потокъ, сбѣгающій къ морю, по краямъ—горные отроги, загораживающіе долинку отъ двухъ сосѣд- нихъ, расположенныхъ справа и слѣва. Такая маленькая котловина, ото- всюду замкнутая, открытая только къ морю, въ 80 или 100, самое боль- шее въ 120 кв. километровъ (100 кв. верстъ), составляетъ самостоя- тельную тьбкі;, т.-е. общину съ городкомъ, который является иногда единственнымъ поселкомъ территоріи. Вся Ахайя состояла изъ 12 само- стоятельныхъ общинъ; изъ нихъ лишь двѣ лежали не у моря; осталь- ныя десять имѣли тотъ видъ, который былъ только что описанъ. Автономія греческихъ общинъ. Въ тѣсныхъ рамкахъ, начерченныхъ природой страны, вырабатывается особливая греческая автономія и свобода, айтоѵорц'а хаі еХги^еріа, о которой горячо толкуетъ обыватель каждой маленькой общины и которая неизбѣжно фигурируетъ во всѣхъ соглашеніяхъ, договорахъ и трактатахъ грековъ. Въ современномъ крупномъ государствѣ понятіе политической свободы несравненно шире, но и гораздо менѣе опредѣленно: оно относится къ группѣ дѣйствій на большомъ просторѣ, но по къ дробнымъ территоріямъ, не къ реаль- нымъ маленькимъ категоріямъ лицъ. У грековъ понятіе свободы пре- жде всего своимъ остріемъ обращено па ближайшихъ сосѣдей: ле зависѣть отъ нихъ—вотъ что значитъ быть свободнымъ. Въ этомъ смыслѣ высказывается одинъ изъ персонажей драмати- зированной Ѳукидидомъ великой греческой войны. Ѳукидидъ разска- зываетъ о столкновеніи ѳиванцевъ и аоішяпъ въ 424 г., которое кон- чилось крупнымъ пораженіемъ аѳинянъ при Деліи; передъ самой бит- вой начальникъ беотійскаго ополченія, Пагондъ, произноситъ рѣчь, стараясь вызвать въ воинствѣ энергію сопротивленія. Онъ говорить, между прочимъ: «какъ же вамъ не биться изо всѣхъ силъ! Вы всегда выходили на непріятеля, если онъ къ вамъ вторгался. А ужъ па аои- ишгъ надо и подавно выйти, потому что они ваши сосѣди. Вѣдь это общій законъ, что не уступать сосѣдямъ, значитъ, вмѣстѣ съ тѣмъ быть независимымъ» і. Сосѣди собственно названы «обитателями со- сѣдняго города» (аатиуеітоѵг;). Это совсѣмъ не то, что сосѣди въ по- нятіи нынѣшнихъ европейскихъ народовъ. У грековъ сосѣди—нѣчто несравненно болѣе реальное и задѣвающее. Въ копцѣ-концовъ, сосѣди и есть самые величайшіе и ожесточеннѣйшіе враги. Въ самомъ дѣлѣ, что можетъ быть злѣе вражды ѳиванцевъ и платейцевъ, ближайшихъ между собою сосѣдей, которые принадлежали къ одному и тому же племени, говорили па одномъ и томъ же нарѣчіи? Когда спартанцы, послѣ трехлѣтней осады Платеіі въ 427 г., взяли маленькій городъ и
— 5 — уничтожили укрѣпленія его въ отмостку за. союзъ Платеи сі> Аѳинами, они хотѣли все-таки пощадить сдавшихся платейцевъ; но безжалост- ными и непримиримыми обвинителями платейцевъ выступили ѳиван- цы: они требовали поголовной казни геройскихъ защитниковъ Платеи. Между сосѣдями непрерывныя пограничныя ссоры и стычки. Другъ у друга отрѣзываютъ источники прѣсной воды, запахиваютъ чужія поля, отнимаютъ выгоны. Всюду въ Греціи можно указать такія по- лоски земли, пограничныя между двумя областями, которыя служить предметомъ традиціоннаго спора многихъ поколѣній, которыя перехо- дятъ изъ рукъ въ руки. Такова вѣчная ссора изъ-за выгона фоки- дянъ и локровъ въ средней гористой части Греціи, или споръ аѳинянъ и ѳиванцевъ изъ-за пограничнаго мѣстечка Оропоса и много дру- гихъ. Очень характерно, что сосѣди не заключаютъ между собой окон- чательнаго мира, а только короткія перемирія, напр., на 10 дней, ко- торыя они не устаютъ безконечно возобновлять, точно самое обыкно- венное будничное дѣло. Пожалуй, можно сказать, что автономія—вѣчпо безпокойное со- стояніе. Ѳукидидъ, изображающій великое общее междоусобіе въ Гре- ціи, даетъ намъ возможность заглянуть также въ жизнь мелкихъ и мельчайшихъ уголковъ раздробленной страны. Въ то время, какъ двѣ большія воюющія державы ведутъ крупныя операціи, всюду ки- питъ борьба сосѣдскихъ маленькихъ общинъ; онѣ, конечно, увлечены попсволѣ въ союзъ съ Аѳинами или Спартой, онѣ не могутъ сохра- нить нейтралитетъ благодаря давленію крупныхъ державъ, по ихъ дѣйствія въ то же время—не что иное, какъ оживленіе старыхъ, повсе- мѣстныхъ споровъ. Поэтому маленькая греческая община, обыкновенно вся состоятъ изъ воителей. Всѣ умѣютъ владѣть оружіемъ; въ походъ часто идутъ всѣмъ народомъ. Въ теченіе долгихъ лѣтъ набѣги па со- сѣдей образуютъ правильное лѣтнее занятіе. Во время большой междо- усобной войны, начавшейся въ 431 г., пелопоннесцы изъ года въ годъ направляются лѣтомъ черезъ перешеекъ па разореніе Аттики; и ка- ждый годъ, по Ѳукидиду, походъ кончается одинаково, такъ что въ текстѣ постоянно встрѣчается стереотипная фраза: «когда у ипхъ вы- шелъ весь захваченный съ собою провіантъ, они вернулись домой и разошлись по своимъ общинамъ». А относится это замѣчаніе но преи- муществу къ маленькимъ городкамъ и областямъ съ населеніемъ въ 5—10 тысячъ жителей. Автономія не ограничивается однимъ управленіемъ, опа прости- рается па всѣ явленія жизни, на область вѣры и эстетики, па серьез- ное и па забаву, на предметы поклоненія и па средства развлеченія.
У ісаждоіі общины свой мѣстный патронь, своя святыня, обыкновенно останки героя, какая-нибудь знаменитая могила, съ охраной которой связано само существованіе общины. Изъ-за костей тоже идутъ вѣчныя усобицы; предпріимчивые люди норовятъ похитить у сосѣдей чудо- дѣйственную святыню, забрать со себѣ и спрятать въ свою очередь подъ десятью запорами. У каждой общины свои праздники, свой кален- дарь, свои посты и священныя примѣты: въ Аопиахъ одно, въ Спар- тѣ, другое, въ Дельфахъ третье. Ни за что граждане не отложатъ своего праздника, не пожертвуютъ своимъ отдыхомъ, по отмѣнятъ традиціон- ныхъ хороводовъ, музыкальныхъ состязаній, драматическихъ плясокъ и гимнастическихъ игръ. Во время греко-персидскихъ войнъ спартан- цы теряютъ драгоцѣнное время изъ-за того, чтобы справить по всѣмъ обычаямъ праздникъ Карисй. Иногда среди похода вдругъ уходило до- мой ополченіе какой-нибудь общины, чтобы не пропустить наступившей праздничной поры. Въ 412 году важный стратегическій планъ разстро- ился благодаря неисправимой привычкѣ грековъ забывать обо всемъ въ мірѣ изъ-за праздника. Пелопоннесцы замышляли отправить вне- запно свой флотъ отъ Корнпоскаго перешейка къ берегамъ Малой Азіи, чтобы подать помощь Хіосу и другимъ членамъ морского союза? гото- вымъ отложиться отъ Лопиъ. Все дѣло было въ томъ, чтобы скрыть операціи отъ аопняігь; по коринѳяне, па территоріи которыхъ шли за- готовленія экспедиціи, объявили, что наступаютъ нетміііекія игры: они ио могутъ ни сократить праздничный періодъ, ни отмѣнить божій миръ, охраняющій всѣхъ посѣтителей праздничнаго центра. Отплытіе пелопоннесской эскадры замедлилось, а между тѣмъ па Истміи, поль- зуясь охраной божьяго мира, прибыли аоиняпе и узнали о приготовле- ніи похода,: они во-время выслали свою эскадру и загородили выходъ пелопоннесскимъ кораблямъ. Присяга гражданъ греческой общины. Пѣть ничего болѣе характер- наго для политическаго сознанія, развивавшагося среди тѣсныхъ канто- нальныхъ условіи, какъ присяга, которую долженъ былъ произнести каждый гражданинъ. Въ сравненіи съ современными неопредѣленно- торжественными формулами присяга лица, вновь вступающаго въ среду греческой общины, отличалась крайнимъ реализмомъ и обстоятельно- стью самыхъ точныхъ н мелочныхъ обѣщаній. Въ видѣ иллюстраціи можетъ служить надпись, открытая въ Херсонѣ Таврическомъ (близь Севастополя), которая заключаетъ въ себѣ полный текстъ гражданской присяги 2. Эта греческая колонія, хотя и отброшенная въ далекую варварскую страну, воспроизводила, однако, характерныя условія боль- шей части кантоновъ европейской Греціи. Херсонъ—приморскій го- родъ съ небольшой полоской земли у выхода сухопутной дороги, обла-
давшій нѣсколькими укрѣпленными пунктами на станціяхъ и перекрест- кахъ этой дороги. Въ колоніи кипѣла обычная борьба партій гре- ческихъ общинъ: были заговоры политическихъ клубовъ, изгнанія по- бѣжденныхъ противниковъ, измѣны эмигрантовъ, исключительные за- коны и т. д. Поэтому присяга херсонцсвъ характерна и для греческихъ городовъ вообще. Гражданинъ обѣщаетъ въ пей «мыслить согласно съ другими о благосостояніи и свободѣ города и гражданъ, ио предавать интересовъ Херсона и его крѣпостей ни греку, ни варвару, ио сохранить ихъ вѣрно народу херсонцсвъ». «Я не стану нарушать демократическій строй, по буду помогать врагу и предателю этого строя, не скрою о подоб- номъ замыслѣ, ио сообщу о немъ деміургамъ, поставленнымъ для управленія городомъ. Такъ же буду я поступать и ігі> качествѣ деміур- га и члена совѣта. Я по передамъ тайно ни греку, пи варвару ничего такого, что можетъ повредить городу, не возьму даровъ съ этой цѣлью, но вступлю въ заговоръ пи противъ общины, ни противъ отдѣльныхъ гражданъ. Если же я съ кѣмъ-нибудь вступилъ бы въ заговоръ и свя- залъ себя особой клятвой, лучше мнѣ нарушить обѣть, чѣмъ сохранить его». Вслѣдъ за этими чисто-политическими завѣреніями идетъ обѣща- ніе, также чрезвычайно конкретное, вызванное продовольственными усло- віями Херсона и закопами о хлѣбной торговлѣ: «Я не буду продавать хлѣба, получаемаго съ іюлей (нашей) родины, я не стану его выво- зить въ другое мѣсто, помимо Херсона». Видимо, дѣло идетъ о пра- вильномъ обезпеченіи хлѣбомъ главнаго города и о запрещеніи сво- зить запасы куда-либо, кромѣ центра, чтобы власти имѣли полную воз- можность отдѣлить необходимую долю для продовольствія горожанъ и только излишекъ допустить къ вывозу. Это мѣсто въ присягѣ, нѣчто въ родѣ наивнаго вложенія перста въ рапы, наглядно выдѣляетъ зна- ченіе строгой продовольственной регламентаціи въ жизни греческой общины. Обработка земли и орошеніе. Разобщенныя между собой маленькія греческія области большею частью плохо обезпечены въ смыслѣ питанія. Хлѣбопашество возможно лишь въ немногихъ равнинахъ, въ Ѳесса- ліи, въ Беотіи, въ котловинѣ Лаконіи и Мессепіи. Производимаго стра- ной хлѣба было слишкомъ мало, и, по мѣрѣ роста населенія, необхо- димо было обезпечить себѣ свободный подвозъ съ иностранныхъ рын- ковъ. На невысокихъ склонахъ, преимущественно въ восточной Греціи, растутъ виноградъ и оливка; о.іпвководство составляло важную основу благосостоянія старинной Аттики въ ту эпоху, когда она еще не стала на дорогу морскихъ захватовъ и широкой торговли. Но вообще на греческихъ плоскогорьяхъ мало наносной плодородной земли; мягкіе
— Я — слои почвы, получаемые оть вывѣтриванія верхней коры, смываются ливнями, и твердыя каменныя породы выступаютъ наружу. Тутъ вся- кая горсть земли на счету. Человѣку приходится какъ бы создавать для себя почву, собирать се частицами и насыпать вмѣстѣ: съ боль- шими усиліями онъ наноситъ тонкіе слои па голые уступы, роетъ ямы для добыванія мергеля, лежащаго мѣстами подпочвой, и такимъ обра- зомъ добываетъ себѣ почву изъ-подъ земли, перекладывая слои. Въ старинной Греціи населеніе было плотнѣе, чѣмъ въ современной, и соотвѣтственно тому садоводы и земледѣльцы были усерднѣе и тща- тельнѣе въ работѣ; въ большомъ ходу была обработка земли террасами, при чемъ возводили искусственно какъ бы бастіоны, подпирая слои сна- ружи каменными стѣнками; въ различныхъ мѣстахъ, нынѣ заброшен- ныхъ, находятъ такіе стѣнки и валы. Гораздо болѣе, чѣмъ въ современности, примѣнялось въ старинной Греціи искусственное орошеніе. Но и для оросительныхъ сооруженій условія страны крайне невыгодны. Именно, восточная Греція, пред- ставляющая больше простора для населенія, бѣдна дождями. Рѣки и ручьи питаются горными снѣгами; всѣ опп—короткіе, небольшіе по- токи, низвергающіеся въ море, частью совсѣмъ пересыхающіе. Доста- точно напомнить, что крупнѣйшій городъ Греціи, Аѳины, стоялъ на двухъ ручьяхъ, лѣтомъ совсѣмъ безводныхъ. Прѣсной воды въ Гре- ціи поразительно мало; тутъ возможны вѣчные споры изъ-за какого- нибудь ручейка, и необходимо старательное распредѣленіе очеродп для полученія воды. Въ извѣстной клятвѣ, которую приносили кантоны и племена, вошедшіе въ союзъ пилейской амфнктіоніп (охранявшей Дель- фійское святилище), было опредѣленное обѣщаніе «но лишать общины, входящія въ составъ союза, прѣсной воды пи въ мирное, ни въ военное время». Въ Греціи свѣжая вода—словно какое-то высшее благо. Со- временный грекъ говоритъ па прощаніе: «добраго пути и свѣжей воды». Почти тѣми же словами провожалъ древній грекъ отошедшаго въ дру- гой міръ. Въ этой бытовой чертѣ ясно отразилась жестокая постоянная нужда въ водѣ. Борьба за воду выражена ярко и въ юридическихъ памятникахъ Гре- ціи. Во всѣхъ городскихъ законодательствахъ непремѣнно есть статьи, опредѣляющія право частныхъ лицъ отводить воду, рыть канавы, ко- пать колодцы, регулирующія всякаго рода столкновенія, которыя мо- гутъ возникнуть при пользованіи водой изъ мѣстныхъ рѣчекъ и источ- никовъ. Въ Гортинѣ па о. Критѣ народъ постановилъ, чтобы отдѣль- ные хозяева, отводя каналъ отъ рѣчного русла, никоимъ образомъ не уменьшали основного теченія вь рѣкѣ; они должны руководиться при этомъ, въ качествѣ нормальной мѣрки, протяженіемъ городского
— 9 — моста у рыночной площади3. Закопы Солона точно опредѣляютъ, на ка- комъ разстояніи отъ публичнаго водоема частное ліщо имѣетъ право вырыть колодецъ; но такъ какъ, въ виду крайней скудости подпочвен- ной воды, колодцевъ не можетъ быть много, то въ законѣ опредѣлено количество воды, которое обязанъ отпускать владѣлецъ колодца своимъ сосѣдямъ4. Тяжелая необходимость послужила грекамъ школой въ раз- витіи техники проведенія воды, и онп достигли въ этомъ отношеніи нема- лаго искусства. Въ числѣ чудесъ главнаго города на о. Самосѣ Геродотъ называетъ крупнѣйшій въ Греціи водопроводъ 5. Въ гористыхъ областяхъ большей половины Греціи возможно лишь скотоводство, и притомъ весьма примитивное; па склонахъ находятъ себѣ кормъ неприхотливыя овцы и особенно козы, тогда какъ крупному скоту будетъ слишкомъ голодно. Скотоводческія области лежатъ пре- имущественно на западѣ и въ серединѣ, чѣмъ и объясняется отсталость и бѣдпость западной Греціи (Эпира, Акарнаніи, Этоліи, Фокиды, Ар- кадіи), сравнительно съ восточнымъ краемъ и югомъ, гдѣ расположены земледѣльческія и садоводческія области (Ѳессалія, Беотія, Аттика, островъ Эвбея, Арголида, Лаконія, Мессепія). Но и эти лучше поставленныя земли не могли пропитать мѣстное населеніе, когда оно сильно возросло, особенно въ V вѣкѣ, въ самую цвѣтущую эпоху греческой жизни. Передъ Греціей необыкновенно остро всталъ вопросъ о подвозѣ припасовъ первой необходимости, особенно хлѣба. Пелопоннесъ существовалъ преимущественно доставкой зерна изъ своихъ западныхъ колоній, италійскихъ и сицилійскихъ. Аонпяне построили въ 431 году свой планъ уничтоженія спартанской мощи па полной экономической изоляціи Пелопоннеса съ моря и въ особенности на разрѣзѣ путей сообщенія съ западными колоніями; въ 415 г., от- правляя большую экспедицію въ Сицилію, аонпяне замышляли тѣмъ же ударомъ лишить Пелопоннесъ подвоза жизненныхъ припасовъ. Въ свою очередь, Аѳины, превратившись изъ кантона въ большую морскую державу, по необходимости должны были организовать хлѣбоспабжсніс изъ богатыхъ черноморскихъ областей. Отсюда жпзпеппое значеніе для Аѳинъ обладанія іцюливами, Геллеспонтомъ и Босфоромъ; подъ ко- пецъ отчаянной борьбы на жизнь и на смерть между Спартой и Дон- нами въ годы 411—405 всѣ дѣйствія сосредоточились въ проливахъ; съ ихъ потерей, съ прекращеніемъ подвоза изъ Понта, Аѳины, осу- жденныя на голодную смерть, капитулировали. Край скудный, разбитый горами на безсильныя мелкія области, Греція вынуждена была бы оставаться на уровнѣ такихъ замкнутыхъ странъ, какъ нашъ Кавказъ, если бы не близость и, такъ сказать, по- всемѣстное, глубокое проникновеніе моря.
— 10 — Море. Замкнутыя другъ отъ друга, греческія области были, напро- тивъ, открыты для внѣшнихъ сношеній. За немногими исключеніями, онѣ большей частью имѣли выходъ къ морю. Въ Греціи необыкно- венно развита береговая линія. Въ Пелопоннесѣ пѣтъ ни одного пункта, который бы отстоялъ болѣе, чѣмъ па 7 миль оть моря, въ Средней Греціи — болѣе, чѣмъ на 8 (въ Ѳессаліи и Эпирѣ бо- лѣе чѣмъ иа 14). ІІзрѣзанпость Греціи можно оцѣнить но сравне- нію съ Пиренейскимъ полуостровомъ. Вся Греція но больше Пор- тугаліи, между тѣмъ какъ ея береговая линія больше берега всего Пиренейскаго полуострова, въ которомъ Португалія составляетъ лишь одну шестую долю. Но береговая линія не въ одинаковой мѣрѣ развита па западѣ и на востокѣ. На западѣ, помимо глубоко вдающагося Коринѳскаго за- лива, нѣтъ бухтъ, и берегъ мало доступенъ; съ этой стороны мало острововъ; къ морю прилегаютъ большею частью дикія лѣсистыя гор- ныя области. Ихъ населеніе стало позже вступать въ исторію, и вч> концѣ-концовъ пе играло важной роли. На востокѣ, напротивъ, берегъ состоитъ изъ выдавшихся впередъ полуострововъ, чередующихся съ заливами и бухтами; здѣсь цѣлый рядъ гаваней, и съ этой стороны моро усѣяно островами въ необыкновенномъ изобиліи. На восточной окраинѣ Греціи больше также открытыхъ долинъ. Въ этой болѣе вы- годно поставленной части и сложились важнѣйшія греческія государ- ства, разыгралась греческая исторія. Омывающее восточную Грецію Эгейское море—опять нѣчто исклю- чительное. Оно необыкновенно выгодно для начала мореплаванія, для первыхъ его шаговъ, когда моряки ѣздятъ исключительно вдоль бере- говъ или отъ острова къ острову, никогда пе упуская изъ виду суши. Въ самомъ дѣлѣ, съ любого пункта восточнаго берега Греція виденъ другой, противоположный, пли нѣсколько острововъ въ разныхъ на- правленіяхъ. Острова образуютъ непрерывныя цѣпи оть европейскаго берега къ азіатскому; переѣзды между ними коротки, и благодаря это- му, возможны частыя остановки; пѣтъ острова, отъ котораго другой островъ или другой берегъ отстоялъ бы болѣе, чѣмъ на 5 миль. Все это море легко обозримо; у моряка всюду передъ глазами оріентирую- щіе пункты. Выѣзжая черезъ Геллеспонтъ съ сѣверо-востока въ Эгей- ское море, оігь видитъ сейчасъ же далеко выдавшуюся въ море черную массу Лоопа. Аоонская гора видна во всей сѣверной части Эгейскаго моря. Съ острова Хіоса, близко примыкающаго къ Малой Азіи, виденъ, поперекъ моря, край Эвбеи, въ свою очередь плотно прилегающей къ европейской Греціи. Въ болѣе широкой южной части моря есть про- межуточный пунктъ: горный массивъ Пда на Критѣ виденъ съ мыса
Малеа, па окраинѣ Пелопоннеса, и съ острова Родоса, близкаго къ малоазійскому берегу. Эгейское море похоже па большое внутреннее озеро. Оно отвѣча- етъ требованіямъ примитивнаго мореплаванія. Въ бурные осенніе н зимніе мѣсяцы греки не ѣздили вовсе; суда стояли, защищенныя отъ вѣтра, въ тихихъ закрытыхъ бухтахъ. Въ болѣе спокойное лѣтнее вре- мя опи пользовались правильностью теченій и вѣтровъ. Посрединѣ моря проходитъ теченіе съ сѣвера, вдоль береговъ обратныя теченія. Въ продолженіе дня дуетъ сильный сѣверный вѣтеръ (этесіи), благо- пріятный для плавателей, идущихъ изъ Чернаго моря и Пропонтиды па югъ, къ Аѳинамъ и къ Пелопоннесу. Къ вечеру онъ ложится, и мо- реходу, направляющемуся съ юга, надо пользоваться ночнымъ вре- менемъ. Морскіе пути и связи. Если море вообще выводить Грецію изъ ея обособленнаго положенія, то Эгейское .море сближаетъ восточную часть Греціи съ противолежащими ей берегами Малой Азіи. Греція какъ бы обращена лицомъ къ востоку; тутъ между Европой и Азіей граница сглажена, почти отсутствуетъ. Острова Эгейскаго моря соста- вляютъ прямое продолженіе горныхъ хребтовъ восточной Греціи. Ки- клады тянутся замѣтными четырьмя параллельными рядами отъ вы- давшихся концовъ ея, отъ Ѳессаліи и Эвбеи, отъ Аттики, отъ Арго- лнды и гребня Парнова въ Лаконіи. Послѣднія звенья этихъ рядовъ нечувствительно переходятъ въ группу Спорадъ, которыя въ свою оче- редь представляютъ продолженіе береговыхъ возвышенностей Малой Азіи. Что касается западныхъ и юго-западныхъ окраинъ Малой Азіи, то по расчлененію берега, почвѣ, климату онѣ очень напоминаютъ восточную Грецію н, напротивъ, не похожи на прилегающее къ нимъ съ востока дикое плоскогоріе середины Малой Азіи. Эгейское море свя- зываетъ, такимъ образомъ, двѣ родственныя страны; изъ шіхъ-то, со- единенныхъ вмѣстѣ, н образовался историческій ыірт> классической Гре- ціи въ собственномъ смыслѣ слова. Уже раннія передвиженія и пред- пріятія, отразившіяся въ гомеровскомъ эпосѣ, произошли внутри этихъ рамокъ. Позднѣе колонизація, которая направилась въ Черное море, въ Африку и особенно въ западную часть Средиземнаго моря, вышла изъ круга земель, охватывающихъ Эгейское море. Очепъ характерно, что берега южной Италіи, Сициліи и даже столь близкіе къ западной Греціи Іоническіе острова были колонизованы не съ западной окраины, а именно съ востока, изъ Мегары, Коринѳа, Эвбеи, Милета и малоазій- скихъ городовъ. Колонизація пошла кругомъ Греціи, потому что исходи- ла изъ готоваго сложившагося стараго греческаго міра, созданнаго осо- быми условіями Эгейскаго моря него береговъ. Наконецъ, самая крупная
— 12 — держава античной Греціи, аѳинская морская имперія, была соединеніемъ городовъ и общинъ, окаймляющихъ Эгейское море и расположенныхъ въ серединѣ его. Море составляетъ настоящее спасеніе сдавленныхъ горами, пріютив- шихся на выступахъ и въ котловинахъ мелкихъ греческихъ племенъ. Моремъ подвозятся необходимые припасы и недостающіе товары, и мо- ремъ уходитъ избытокъ населенія. Для маленькой греческой общины выходъ къ морю—единственный жизненный путь. Если запереть та- кой выходъ, если блокировать его флотомъ, или если врагъ, выса- дившись, выстроитъ на берегу крѣпостцу, населеніе области погибло голодной смертью. Обыкновенно нѣть возможности уйти и въ горы, потому что по ту сторону горной цѣпи внутреннія котловины заняты такимъ же скудно питающимся, по цѣпкимъ и воинственнымъ насе- леніемъ. Изъ этой географической особенности выросла совершенно своеоб- разная манера защиты у грековъ. Самый знаменитый примѣръ ея мы видимъ у аѳинянъ въ видѣ Длинныхъ стѣнъ, выстроенныхъ по ини- ціативѣ Ѳемистокла и соединявшихъ па протяженіи нѣсколькихъ ки- лометровъ главный городъ съ его гаванью Пиреемъ. Эта укрѣпленная линія, возведенная послѣ нашествія Ксеркса, когда пришлось поки- нуть Аѳины, отрѣзанныя отъ сообщеній, должна была въ критическія времена обезпечивать выходъ къ морю для главной массы населенія. Въ эпоху Пелопоннесской войпы Аттика была отдана па разграбленіе непріятелю, а масса населенія, фактическій составъ общины, быль сдвинутъ въ одну узкую колею, ведущую къ морю. Община была искус- ственно превращена въ долину съ единственнымъ выходомъ наподобіе тѣхъ, какіе мы отмѣтили въ Ахайѣ, и какіе можно еще въ такой же типической формѣ наблюдать па сѣверномъ побережьѣ Крита. Хочется сказать, что люди здѣсь точно повторили, продолжили и заострили на- блюденную ими форму окружающей природы. Строители Длинныхъ стѣнъ вмѣстЬ съ тѣмъ какъ бы искусственно создали себѣ на сушѣ изолированное положеніе въ родѣ островного. Потомъ аоиняне на- учаютъ другихъ тому же стратегическому средству. Въ періодъ, когда они распоряжались въ сосѣдней Могарѣ, они построили мегаряпамъ Длинныя стѣны на соединеніе главнаго пункта съ моремъ. Такую же укрѣпленную линію выстроили себѣ- Аргост» и Патры въ Ахайѣ. Длинныя стѣны—словно какое-то національное сооруженіе въ Гре- ціи. Присматриваясь ближе, мы видимъ, что условія его даны физи- ческой природой. Человѣческое изобрѣтеніе копируетъ устройство по- верхности; Длинныя стѣны продолжаютъ строеніе горныхъ отроговъ; онѣ довершаютъ обособленіе областей; но вмѣстѣ съ тѣмъ онѣ
— 13 — обезпечиваютъ жизненный нервъ греческой области—сообщеніе ея съ моремъ. Эмиграція. Съ самыхъ раннихъ временъ эти скудныя, тѣспыя, от- крытыя лишь къ морю области Греціи высыланіи во всѣ стороны, а глав- нымъ образомъ па востокъ избытокъ своего населенія, или, вѣрнѣе, самые подвижные, безпокойные, предпріимчивые его элементы. Ѳукп- дидъ отлично понялъ эту особенность старинной греческой исторіи. По его словамъ, съ тѣхъ поръ, какъ греки запомнятъ себя, нѣтъ племени, которое бы не передвигалось съ мѣста на мѣсто; болѣе сильные вытѣс- няли слабыхъ. При общей небезопасности, при отсутствіи торговли люди оставались въ бѣдности; пикто не старался выработать съ зе- мли больше, чѣмъ нужно было для пропитанія; жили изо дня въ день, и пи у кого не было имущества; поэтому они легко снимались съ мѣста и не строились особенно прочно, не укрѣпляли селеній. Ѳукн- дидъ разсказываетъ намъ с о морскомъ пиратствѣ, о безконечныхъ наѣздахъ съ моря, о грабежахъ, о торговлѣ захваченнымъ добромъ; изъ этихъ непрерывныхъ морскихъ усобицъ выросли постепенно боль- шія предпріятія, сложились крупныя морскія державы. Троянская вой- на стоить у него въ цѣпи этихъ своеобразныхъ греческихъ набѣговъ. Въ ней всѣ характерныя черты греческой экспедиціи: выѣздъ воинствен- ныхъ дружинъ, захватъ чужихъ запасовъ и, наконецъ, переселеніе на новую родину—то, что мы называемъ колонизаціей. Въ этой картинѣ пе хватаетъ лишь одной черты, которую Ѳукидидъ не добавляетъ, можетъ быть, изъ національной гордости: нѣтъ упо- минанія объ уходѣ греческихъ наемниковъ на чужбину, о военной служ- бѣ у большихъ восточныхъ державъ. А между тѣмъ наемничество— старинная черта греческой жизни. Уже въ VII вѣкѣ до Р. X., какъ только проливается нѣкоторый свѣтъ на исторію эллинскихъ народ- ностей, виденъ большой спросъ на греческихъ воиновъ въ равныхъ странахъ: въ Малой Азіи, въ Египтѣ, на Евфратѣ. Греческіе моряки участвуютъ въ морскихъ операціяхъ, предприня- тыхъ ассирійскимъ царемъ Сеннахерибомъ противъ Элама, въ нападе- ніи съ моря, со стороны Персидскаго залива. У царей Саитской дина- стіи, у Псаммѳтиха, Нехо, Амазиса, греки — главная военная сила: на скалѣ у Абу-Симбеля въ верхнемъ Египтѣ нацарапаны имена гре- ческихъ наемниковъ, ходившихъ въ Нубію. Когда въ серединѣ VI вѣка съ Иранскихъ горъ надвигается завоевательная громада персовъ, коалиція, пытающаяся имъ сопротивляться, выдвигаетъ всюду гре- ковъ въ передніе ряды борьбы: они сражаются въ Лидіи и въ Египтѣ противъ Кира и Камбиза. Съ водвореніемъ въ Азіи персовъ греки идутъ па службу къ ноной преуспѣвающей имперіи; у Геродота, такъ и мель-
- и — каютъ имена греческихъ моряковъ, офицеровъ и инженеровъ, состоя- щихъ па службѣ великаго царя, папр., въ большой экспедиціи Дарія противъ скиповъ. Всѣ эти факты относятся ко времени, гораздо болѣе раннему, чѣмъ IV вѣкъ, который принято считать эпохой развитія наемничества. Дѣло въ томъ, что ухода» на чужую службу, пиратскіе набѣги, воинственная колонизація—все это и составляетъ стихію грековъ отъ начала и до конца ихъ исторіи. Греческая народность рано начинаетъ разсѣеваться въ разныя стороны; рано стали увлекать грековъ богатства восточныхъ странъ. Переселенія образуютъ самое постоянное, самое упорное и повсе- дневное явленіе греческой жизни. Море открываетъ обитателямъ Бал- канскаго полуострова, сотню выходовъ для выселенія. Помимо ино- странной эмиграціи, въ Греціи вслѣдствіе тѣсноты и междоусобій въ отдѣльныхъ общинахъ, накопляется множество всякаго рода бѣгле- цовъ н изгнанниковъ. Бъ V вѣкѣ эмигранты съ острова Эгнны, мор- скую силу которой сломили аѳиняне, пріютились въ Пелопоннесѣ. Об- ратно, мессенцевъ, которые бились за свободу противъ Спарты въ 460 г., аѳиняне приняли у себя и устроили въ Иавпактѣ, на сѣ- верномъ берегу Коринѳскаго залива. Платейцы, успѣвшіе бѣжать отъ гибели своего города въ началѣ Пелопоннесской войны, находить убѣ- жище въ Аѳинахъ. Всѣ эти эмигранты—обломки непрерывныхъ бурь и жестокихъ столкновеній между племенами и общинами. Они должны строить всю жизнь заново или пробиваться па чужой сторонѣ, слу- жить чужимъ интересамъ. Греческій патріотизмъ. Хотя эмиграція—самое обычное явленіе греческой жизни, она не уничтожаетъ необыкновенной привязанности, которую уроженцы мелкихъ областей питаютъ каждый къ своей крошеч- ной родной странѣ. Мы встрѣчаемся съ характерной чертой жизни гре- ческихъ общинъ, снова напоминающей намъ о правахъ и понятіяхъ горцевъ, задвинутыхъ природою въ тѣсные углы и безконечно сильно, до физической боли страдающихъ отъ разлуки съ родной долинкой. У Ѳукидида есть по этому поводу любопытный разсказъ 7. Какъ извѣстно, въ началѣ великой Пелопоннесской войны Периклъ убѣдилъ всѣхъ сельскихъ жителей Аттики укрыться въ аѳинскихъ стѣнахъ и предоставить спартанцамъ и ихъ союзникамъ разграбленіе Аттики, такъ какъ совершенно безумно выходить въ поле противъ болѣе численнаго непріятеля, знаменитаго къ тому же своимъ сухопутнымъ боемъ, на сушѣ непобѣдимаго; предполагалось тѣмъ временемъ нанести пело- поннесцамъ гораздо болѣе вреда морскими операціями. Среди скрывав- шихся въ стѣнахъ были -жители самой большой сельской волости Аттп-
- 15 - ки, Лхарнъ. Они сознательно присоединились къ общему рѣшенію. Ио вотъ пришли спартанцы; съ высоты стѣнъ ахарпцы видятъ разореніе родныхъ полей и виноградниковъ. Они понимаютъ безуміе вылазки противъ врага, но не могутъ выпести зрѣлища; они рвутся въ бой со спартанцами, устраиваютъ частыя сходки, волнуются и близки къ возстанію. Съ другой стороны, спартанскій предводитель Архидамъ строитъ на этихъ ему знакомыхъ чувствахъ цѣлый расчетъ. Онъ зна- етъ, что ахарпцы составляютъ очень значительную долю въ ополче- ніи; поэтому онъ раньше всего нападаетъ на ихъ сельскія владѣнія. Ахарпцы, такъ разсчитываетъ спартанскій царь, не да дуть разорять свои земли и станутъ возбуждать къ борьбѣ другихъ, а спартанцамъ именно и надо выманить аѳинянъ на открытый бой. Но если даже па этотъ разъ аѳиняне не выйдутъ въ поле, то онъ можетъ тѣмъ спокой- нѣе потомъ разорять другія земли и даже подступить къ городу: дѣло въ томь. что ахарпцы, уже лишившись всего своего достоянія, по ста- нутъ такъ охотно биться за земли всѣхъ остальныхъ, и среди гра- жданъ наступитъ разладъ. Чтобы оцѣнить вполнѣ этотъ разсказъ Ѳукидида, надо вспомнить, что Аттика славилась своимъ стариннымъ сипойкпзмомъ, т.-е. объеди- неніемъ, которое давно уже связало жителей отдѣльныхъ мелкихъ об- щинъ общими учрежденіями, совмѣстной службой и предпріятіями. И все же особность старой самостоятельной общины Лхарнъ сказалась; и даже врагъ строилъ па пей небезосновательные расчеты. А вотъ разсказъ Ксенофонта (въ Лпабазпсѣ) о судьбѣ греческаго войска далеко за предѣлами родины; эта армія, весьма большая для того времени, набрана изъ уроженцевъ чуть ли не всѣхъ греческихъ областей: Ѳессаліи, Аркадіи, Аттики, Беотіи, Лаконіи, Элиды, есть воины съ о. Сициліи, Родоса и т. д. Они, казалось бы, могли сте- реться въ одну безформенную массу подъ вліяніемъ своей чисто-ком- мерческой службы, въ борьбѣ за чуждое имъ дѣло; къ тому же среди нихъ было немало эмигрантовъ, озлобленныхъ противъ большинства своихъ согражданъ, которые ихъ изгнали. И однако, какъ сильно въ нихъ кантональное чувство! Ксенофонтъ при всякомъ имени офицера или солдата непремѣнно прибавитъ, откуда онъ родомъ; земляки тѣсно держатся вмѣстѣ. Иногда люди разныхъ кантоновъ ссорятся въ лагерѣ, точно они дома въ Греціи столкнулись около перевала или рѣчки, раз- дѣляющей ихъ деревни; иногда только мило и остроумію пикируются. При этомъ всякій изъ нихъ чувствуетъ себя прежде всего аѳиняни- номъ, или спартанцемъ, или элейцемъ, а потомъ уже грекомъ 8. Подвижность греческаго народа. Народившись въ крошечныхъ до- линкахъ и па гористыхъ островкахъ, чувство привязанности каждаго
— 16 — къ своей маленькой общинѣ можетъ потомъ жить отдѣльно отъ гео- графической среды. Изъ факта физическаго оно становится мораль- нымъ явленіемъ, оно переходитъ въ общественное чувство, связываю- щее односельчанъ. То, о чемъ по временамъ мечтаетъ европеецъ, растворившійся въ океанѣ раздробленныхъ, какъ онъ самъ, человѣ- ческихъ единицъ, и то, что европеецъ въ своихъ мечтахъ называетъ коммуной, здѣсь, на берегахъ Эгейскаго моря, было дано само собой. Природа сложила рамки коммуны и воспитала ея бытъ. Но комму- па могла потомъ отдѣлиться отъ своей воспитательницы и сохранить надолго самостоятельную корпоративную жизнь. Вся греческая коло- низація состоитъ въ томъ, что цѣлая община или большая часть общины передвигается въ далекіе края и остается тамъ такимъ же органическимъ связнымъ цѣлымъ, какимъ была на родинѣ. Об- щина вся можетъ сѣсть на корабли и обратиться въ пловучій стран- ствующій народъ. Въ этомъ смыслѣ у грековъ время отъ време- ни появляются своеобразные планы переселенія. Объ одномъ изъ нихъ разсказываетъ Геродотъ 9. Въ 40-хъ гг. VI вѣка Киръ раз- громилъ Лидійское царство въ Малой Азіи. Слѣдомъ за этимъ завоева- ніемъ персы надвинулись па греческія общины, лежавшія на берегу Малой Азіи. Начались осады, разрушенія городовъ, капитуляціи на тяжелыхъ условіяхъ. Въ отчаяніи іонійскіе греки собрались па кон- грессъ и стали обсуждать положеніе. Здѣсь-то именно Біасъ изъ го- рода Пріепе (упоминавшійся потомъ въ числѣ семи мудрецовъ), развилъ свой планъ совмѣстнаго общаго переселенія. Характерны выраженія, въ которыхъ Геродотъ передаетъ объ этомъ проектѣ; въ нихъ чув- ствуется увлеченіе чисто-греческой идеей мудраго политика. «Біасъ, какъ мнѣ привелось выяснить, высказалъ мысль особенно удачную; если бы его послушались, то греки добились бы наиболѣе цвѣтущаго положенія, какое только можно представить. Біасъ предложилъ соеди- ниться всѣмъ іонійцамъ въ одну экспедицію и плыть на островъ Сарди- нію съ тѣмъ, чтобы основать тамъ Іонію, центральную, общеіонійскую колонію; тамъ они будутъ избавлены оть всякаго рабства и счастливо устроятся. Тогда какъ оставшись на мѣстѣ въ Іоніи, они не увидятъ болѣе свободы». По надо считать этотъ планъ безпочвенной фантазіей. Біасъ на- мѣтилъ лишь въ широких'ь линіяхъ то, что постоянно и непрерывно происходило во всей Греціи. Его предложеніе лѣтъ 60 спустя было буквально повторено Ѳемистокломъ и исполнено аоинянамп. Когда Ксерксъ сталъ надвигаться въ Среднюю Грецію и грозила неминуе- мая оккупація Аттаки, Оемистоклъ предложилъ аѳинянамъ посадить свои семьи и движимость на корабли н попытать счастья въ морской
— 17 — битвѣ. Что бы произошло въ случаѣ пораженія грековъ? На что шли аѳиняне, принимая предложеніе Ѳемистокла? Имъ осталось бы только уйти всей коммуной въ изгнаніе, основать себѣ новую родину гдѣ-ни- будь на западѣ, гдѣ было больше свободной земли- и куда еще не могла достать рука всемогущаго великаго царя Востока. Мотивъ, такъ ярко отразившійся въ планахъ Біаса и Ѳемистокла, никогда не исче- залъ изъ сознанія грековъ. Въ 413 г., когда аѳиняне потерпѣли подъ Сиракузами рѣшительное пораженіе, когда былъ уничтоженъ ихъ флотъ и совершенно отрѣзано всякое отступленіе моремъ, осталось уйти въ глубь Сициліи или къ какому-либо берегу острова. Главнокомандующій Ни- кій, стараясь ободрить упавшее духомъ войско, раскрылъ передъ мимъ такую перспективу: «Подумайте только, какіе вы великолѣпные воины! А вѣдь куда бы вы ни ушли, гдѣ бы ни осѣли, вы тотчасъ же образуете собой новую общину!» Въ приведенныхъ политическихъ фантазіяхъ и программахъ мы еще разъ читаемъ результаты физическаго строенія страны; ея раз- дробленность, ея дѣленіе на какія-то естественныя крѣпости и ея жизнь у всепроникающаго моря, которое образуетъ какъ бы гарантію свободы. Въ словахъ Біаса, Ѳемистокла и Никія отражаются характернѣйшія черты греческаго соціальнаго быта; цѣпкость кантональнаго строя, тѣс- ная сомкнутость общины, чувство независимости превыше всего, и въ то же время крайняя подвижность, способность къ переселеніямъ, при чемъ во всѣхъ треволненіяхъ судьбы и передвиженіяхъ сохраняются крѣпкія связи, образовавшіяся въ коммунальной жизни. Характеристика грековъ въ устахъ ихъ писателей. Подвижность, непосѣдливость остаются основной чертой греческой народности па всемъ протяженіи ея исторіи. Намъ интересно отмѣтить, въ какой мѣрѣ сами греки сознавали быстроту смѣнъ въ своей жизни, вѣчный спѣхъ и порывчатость своей работы, необходимость новыхъ и новыхъ внѣшнихъ предпріятій. До степени лихорадочной напряженности эта по- движность доходитъ въ военно-политической дѣятельности Аѳинъ въ V’ вѣкѣ. Ѳукндндъ среди своихъ изумительныхъ драматическихъ характе- ристикъ изобразилъ намъ между прочимъ аѳинянъ, этихъ греческихъ «американцевъ» въ пору ихъ наибольшаго кипѣнія. По свойственной ему манерѣ онъ влагаетъ оцѣнку аѳинянъ въ уста ихъ злѣйшихъ враговъ, коринѳянъ 10. Обращаясь къ слишкомъ коснымъ спартанцамъ, стараясь встряхнуть ихъ отъ апатіи и побудить къ энергическимъ дѣй- ствіямъ противъ Аѳинъ, коринояне говорить: «вы совсѣмъ не поду- мали, какъ не похожи па васъ аѳиняне и какъ своеобразны эти люди вообще. Это—новаторы, способные быстро создавать планы и настой- Виннеръ. Исторіи Греціи. 2
— 18 — чиво осуществлять то, что они разъ рѣшили; они смѣлы, готовы на рискъ и не теряются въ опасностяхъ. Они умѣютъ извлечь наибольшую пользу изъ побѣды, а въ случаѣ неудачи уступить какъ можно меньше. Они способны жертвовать собой для государства безраздѣльно, но со- храняютъ полное обладаніе всѣми силами своего духа. Никогда они не удовлетворяются достигнутымъ, а идутъ все дальше и дальше. Среди усилій и опасностей они работаютъ всю жизнь и совсѣмъ пе наслаждаются владѣніемъ своимъ, такъ какъ все хлопочутъ о но- выхъ пріобрѣтеніяхъ; пѣтъ у нихъ другого праздника, какъ исполне- ніе обязанности; бездѣльный досугъ кажется имъ худшимъ яесчастіемъ, чѣмъ тяжелый трудъ. Однимъ словомъ, можно сказать, что аѳиняне отъ природы предназначены пи себѣ, пи другимъ не давать покоя... Какъ въ искусствѣ, такъ и въ политикѣ по необходимости всегда бу- дутъ одерживать верхъ новыя формы. Люди, развивающіе многосто- роннюю дѣятельность, должны думать постоянно о разныхъ усовершен- ствованіяхъ. Вотъ почему аѳиняне, опираясь па свой богатый опытъ, такъ много провели у себя новаго». Едва ли есть другая страница у античныхъ писателей, которая такъ близко напоминала бы настроенія новѣйшей культуры XIX—XX вв. Нотъ, казалось бы, когда люди вѣрили въ прогрессъ! Безъ сомнѣнія, мы должны учесть въ характеристикѣ Ѳукидида идеализацію родного города: писатель и преувеличиваетъ кипучую дѣятельность аѳинянъ, и любуется ею. Можно возразить, что здѣсь дѣло идетъ пе о гре- кахъ вообще, а только объ аѳинянахъ. По, конечно, въ словахъ коринѳянъ у Ѳукидида заключена значительная доля общаго сужде- нія. Аѳиняне—не исключеніе въ греческой жизни, а только ея наи- большее напряженіе. Спартанцамъ дѣлается упрекъ въ косности, но Оукидидъ знаетъ хорошо и разсказываетъ самъ дальше, какую изоб- рѣтательность и подвижность показали въ той же войнѣ спартанцы Брасидъ и Агисъ, какъ во второй половинѣ войны спартанцы энергично бросаются въ морскую стихію, чтобы въ концѣ-концовъ превзойти здѣсь первѣйшихъ новаторовъ, аѳинянъ. Къ тому же характеристика Ѳукидида вовсе не стоитъ одиноко въ греческой литературѣ. Ботъ крайне интересное замѣчаніе Геродота, свидѣтельствующее о томъ, что греки хорошо сознавали за собою только что отмѣченныя національныя черты. Богатый скиѳъ Анаха- рсисъ ѣдетъ въ Грецію, чтобы получить научное образованіе. Побы- вавши въ разныхъ мѣстахъ, онъ разочарованно возвращается назадъ: развѣ только у спартанцевъ есть чему поучиться; они мастера ставить вопросы и давать дѣльные отвѣты; остальные греки во всемъ спѣ- шатъ, н у нихъ никогда нѣтъ досуга, чтобы толкомъ заняться какой-
— 19 — либо наукой. Любитель анекдотовъ и остротъ, Геродотъ прибавляетъ: впрочемъ, это—шутка, придуманная самими греками 11. Мы скажемъ: очень симпатичная черта грековъ, если они умѣли такъ смѣяться надъ собой, и какая же, вмѣстѣ съ тѣмъ, тонкая оцѣнка характернѣйшаго качества націи, одновременно, большого достоинства и большого не- достатка ея. Скороспѣлость развитія греческой народности. Мы въ правѣ до- бавить еще одинъ оттѣнокъ къ характеристикамъ, даннымъ двумя вы- дающимися греческими историками. Греки спѣшатъ, кипятъ, волну- ются, ихъ развитіе идетъ съ нервической быстротой, но въ быту и сознаніи пе все одинаково поспѣваетъ, и отсюда рѣзкія противорѣчія стараго и новаго, дикарства и утонченной культуры. Не успѣли гре- ки получить съ востока религію олимпійскихъ боговъ, какъ уже поко- лѣніе Гомера интимно и смѣло подошло къ образамъ небожителей, развѣнчало и почти осмѣяло ихъ. Общины воюютъ между собой за останки героевъ, выкрадываютъ другъ у друга чудодѣйственныя изображенія боговъ, живутъ дикими представленіями старины, а вт. то же время первый греческій исто- рикъ, Гекатен изъ Милета, заявляетъ рѣзко во всеуслышаніе, что, по его мнѣнію, миѳъ о Гераклѣ и другіе разсказы грековъ въ этомъ духѣ составляютъ пустой вымыселъ. У одного и того же писателя, Осхила, есть драмы, въ которыхъ онъ возвеличиваетъ кровную месть, зоветъ мстителей на искупительныя убійства, одобряемыя богами, и есть про- изведеніе, въ которомъ онъ выступаетъ смѣлымъ борцомъ противъ произвола высшихъ силъ, защитникомъ правъ разума человѣческаго. Греки изживаютъ торопливо одинъ моментъ за другимъ, жадно вы- черпываютъ содержаніе каждой формы жизни, быстро увлекаются и быст- ро охладѣваютъ. Они не въ силахъ долго останавливаться на чемъ-либо, просто и непосредственно отдаваться ровнымъ и однообразнымъ впе- чатлѣніямъ; все подвергается критикѣ, все нужно разложить, разобрать, попробовать переставить. Ѳукидидъ заставляетъ однажды съ грустной ироніей сказать одного оратора аоинянамъ: «вамъ ничего нельзя пред- ложить и посовѣтовать; вы уже не вѣрите искренности, неспособны просто воспринимать; во всемъ вы перемудрите» 12. Темпъ греческой жизни въ V вѣкѣ идетъ, все ускоряясь, по тѣмъ быстрѣе она направляется къ катастрофѣ. Въ V вѣкѣ поразительно конституціонное строительство, увлеченіе политикой; сначала симпатіи интеллигенціи обращены къ демократіи; но очень скоро наиболѣе куль- турные умы отворачиваются отъ этой формы и принимаются столь же усердно за политическія измышленія совсѣмъ иного характера: за изоб- рѣтеніе монархическихъ, аристократическихъ и бюрократическихъ ком- 2*
— 20 — бинацій. И опять скоро наступаетъ полное разочарованіе во всѣхъ формахъ государственнаго быта. Военные элементы, не находя больше запятія дома, уходятъ за границу; въ V вѣкѣ гордые и независимые демократы, они теперь, будучи включены въ большія арміи, подчиня- ются монархическому руководительству, образуютъ кадры слугъ крупныхъ деспотій. Интеллигентные люди бѣгутъ отъ политики, кля- нутъ ее, скрываются въ академическіе и философскіе кружки, т.-е. обращаются къ общенію церковному, къ стремленіямъ не отъ міра сего. Но этотъ моментъ уже выходить за предѣлы собственно класси- ческой эпохи греческой исторіи. Воинственность грековъ. Начало классической эпохи застаетъ гре- ковъ безпокоййымъ, задорнымъ, необыкновенно воинственнымъ наро- домъ. На зарѣ его стоитъ троянская война, большой выѣздъ грече- скихъ пиратовъ и колонистовъ на востокъ. Дальнѣйшая жизнь націи— воинственныя предпріятія, направленныя во всѣ стороны и захваты- вающія большую часть береговъ Средиземнаго моря: нападенія фло- товъ, вооруженная колонизація, уходъ наемниковъ. Всѣ эти пере- движенія, эмиграція, военная служба па чужбинѣ привлекаютъ на ро- дину, въ европейскую Грецію, драгоцѣнные металлы и разные товары. Греція становится страной транзита восточныхъ продуктовъ, идущихъ черезъ ея порты дальше на западъ п сѣверъ, въ южную и среднюю Европу. Приливающее со стороны богатство не создаетъ покоя въ Гре- ціи; напротивъ, съ появленіемъ захваченной извнѣ добычи возника- ютъ антагонизмы между общинами, разгораются страсти, вспыхиваютъ междоусобія. По мѣрѣ усиленія отдѣльныхъ городовъ, усобицы раз- растаются въ болѣе крупныя войны. Только па одинъ моментъ, въ виду грозной опасности персидскаго нашествія, склочивается половина Греціи въ большой оборонительный союзъ. Но въ концѣ-концовъ за- щита отъ персовъ служить исходнымъ пунктомъ новыхъ болѣе острыхъ и широкихъ конфликтовъ между общинами Греціи. Слѣдомъ за герои- ческой борьбой Аоины дѣлаютъ смѣлую попытку отхватить у великой восточной державы часть ея доходовъ, и па этой финансовой основѣ принудительно объединить весь греческій міръ. Всѣ общины, угрожаемыя этой централизаціей, сплочиваются во- кругъ Спарты, которая въ свою очередь поддается соблазну предво- дительства (гегемоніи) и связанныхъ съ нимъ выгодъ. Изъ соперни- чества Доннъ и Спарты возникаетъ крупнѣйшее и жесточайшее ме- ждоусобіе, великая Пелопоннесская война съ ея продолженіями въ IV вѣкѣ, въ которыхъ Греція истекаетъ кровью. Изъ 122 лѣтъ самаго блестящаго періода классической Греціи, отъ изгнанія персовъ въ 477 году до распаденія второго аѳинскаго морского союза въ 355
году, большая часть, 73 года, занята междоусобными войнами и при- томъ болѣе или менѣе всеобщими, и лишь 49 лѣтъ представляютъ миръ, и то не вездѣ. Съ крушеніемъ объединительныхъ попытокъ въ IV вѣкѣ появляется плавь общаго религіозно-національнаго похода грековъ па завоеваніе востока. Широко эксплоатпруя силы греческихъ общинъ, берется за исполненіе этого плана посторонняя сила, Македо- нія. Походъ Александра открываетъ вторую большую колонизацію гре- ковъ, вѣкъ эллинизма; онъ завершаетъ вмѣстѣ съ тѣмъ классическую эпоху греческой исторіи, такъ какъ среди македонскаго объединенія разрушаются и гибнуть основы независимой общинной Греціи. Такимъ образомъ исторія автономной кантональной и городской Греціи выдѣляется своей воинственностью, какъ нѣчто совершенно исключительное, превосходя даже исторію Рима и общинъ старинной Италіи. Греки—представители желѣзнаго вѣка. Поскольку войны связаны съ прогрессомъ металлическаго производства, можно указать опредѣ- ленный этапъ развитія техники, который знаменуетъ собой выступленіе грековъ. Они появляются на сценѣ исторіи въ моментъ расцвѣта же- лѣзной индустріи и переворота въ оружейномъ дѣлѣ. Самые ранніе литературные памятники грековъ, Гомеръ и Гесіодъ, стоять живыми свидѣтелями новаго желѣзнаго вѣка. Въ этомъ отношеніи греки—насто- ящіе сверстники современныхъ имъ страшныхъ ассиріянъ великаго цар- ства, начиная отъ Ассурназирнала въ IX вѣкѣ. Греки и ассиріяне—но- сители и обладатели развитой желѣзной техники по преимуществу. Среди воинственной вообще греческой народности выдѣляются, въ качествѣ первѣйшихъ мастеровъ военнаго дѣла, спартанцы. Ихъ мощь зависѣла, можетъ быть, болѣе всего отъ обладанія желѣзными рудни- ками въ Лаконіи и поддерживалась благодаря образцовой для Греціи постановкѣ оружейнаго дѣла. Спеціалисты желѣзнаго производства, спартанцы старались также по возможности накопить у себя побольше цѣннаго металла и принуждали къ поставкѣ его своихъ союзниковъ. Когда мы говоримъ о желѣзномъ вѣкѣ, мы обозначаемъ время лишь именемъ металла, занимающаго центральное мѣсто въ техникѣ эпохи. Желѣзное производство не можетъ, однако, оставаться одино- кимъ; странѣ необходимы другіе металлы, и остается еще очень важ- ный вопросъ о ихъ доставкѣ. Что касается мѣди, то греки пе имѣли ея, кажется, у себя дома, а получали извнѣ, добывая войной или торговлей. У Гомера есть фигура правителя «увлекающихся греблей» тафійцевъ, который везетъ въ дальнюю страну желѣзо для обмѣна на нужную ему мѣдь. Мы видимъ необычайную жадность воителей подъ Троей до мѣди и бронзы, которую они накопляютъ въ видѣ утвари
- 22 — и доспѣховъ. Возможно, что часть мѣди оии получали изъ забал- канскихъ странъ тѣми путями, по которымъ они сами вышли къ побе- режью Эгейскаго моря. Драгоцѣнные металлы, золото и серебро, въ качествѣ покупатель- ныхъ средствъ играли большую роль въ судьбахъ грековъ. Трудно сказать, откуда предшественники грековъ, старинные властители Ми- кенъ, Орхомепа, Кносса и Трои, собрали свои обильные запасы зо- лота и серебра: лишь часть этихъ драгоцѣнныхъ металловъ могла быть мѣстнаго происхожденія. Такъ пли иначе, эльдорадо стало ихъ про- клятіемъ, потому что привлекло жадныхъ и безпокойныхъ воителей съ сѣвера. Приливая все большими и большими массами къ морю, къ старымъ культурнымъ центрамъ, греки сѣли, наконецъ, у самихъ скла- довъ сокровищъ. Въ ходѣ своей исторіи опи порядочно порастратили старые запасы, но осталось еще нѣсколько важныхъ источниковъ, ко- торые потомъ придавали блескъ и силу ихъ владѣтелямъ. Геродотъ много разсказываетъ о золотѣ и серебрѣ, которымъ обла- далъ въ VI вѣкѣ небольшой островъ Сифиосъ. Въ слѣдующемъ V вѣкѣ блеснула своимъ золотомъ община острова Оасоса, которая тянулась также къ обладанію обильной золотомъ Пангейской горы, на противо- лежащемъ берегу Ѳракіи. Ѳасосъ вызвалъ зависть Аѳинъ, и малень- кій народецъ острова погибъ въ жестокихъ столкновеніяхъ съ безпо- щадными воителями, которые, въ свою очередь, построили свое морское могущество на добычѣ серебра въ Аттикѣ. Жадность къ золоту составляла какой-то особенный національный недостатокъ грековъ. Они сами готовы были надъ нимъ смѣяться, и Геродотъ разсказываетъ по этому поводу забавныіі анекдотъ, не стѣс- няясь тѣмъ, что приходится связать его съ исторіей родоначальника аоинскаго дома Алкмеонидовъ, которымъ онъ вообще очень сочув- ствуетъ. Аѳинянинъ Алкмеопъ оказалъ большія услуги посольству ли- дійскаго царя Креза, ѣздившему въ Дельфы, и за это былъ приглашенъ ко двору въ Сарды. Крезъ предложилъ ему, въ видѣ награды, забрать столько золота изъ кладовой, сколько онъ вынесетъ собственной персо- ной. Алкмеопъ надѣлъ широчайшее платье съ громаднымъ карманомъ спереди и самые просторные сапоги, какіе онъ только могъ найти. Войдя въ царскую сокровищницу, онъ такъ и набросился на кучу зо- лотого песку, набилъ карманъ и отвороты сапогъ, обсыпалъ волосы зо- лотою пылью и еще набралъ полонъ ротъ золота. Въ такомъ видѣ, едва волоча ноги, похожій на что угодно, только не па человѣка, съ раздутыми щеками и весь располнѣвшій, онъ вышелъ наружу. Крезъ расхохотался и подарилъ изобрѣтательному греку вдвое больше того, цто онъ взялъ. Съ этой удачи пошло благополучіе Алкмеонидовъ 13,
Греція и Востокъ. На всемъ протяженіи греческой исторіи видна тѣсная зависимость грековъ отъ Востока. Греки—завоеватели восточ- ныхъ богатствъ и неоплатные должники восточной культуры. Первая религіозная система, которую мы застаемъ въ Греціи при свѣтѣ исто- ріи, культъ 12 олимпійскихъ боговъ, явно скопирована съ восточныхъ образцовъ, можетъ быть, даже принесена восточной пропагандой. Эта проповѣдь извнѣ продолжается потомъ въ ученіи орфиковъ, она при- носитъ почитаніе бога-страдальца и богини-матери. Восточная филосо- фія просвѣчиваетъ явственно въ теоріяхъ астрономовъ и физиковъ іонійской школы. Неисчерпаемый запасъ восточныхъ, главнымъ обра- зомъ, египетскихъ сказокъ, новеллъ и фантастическихъ анекдотовъ ши- рокой волной заполняетъ греческую литературу. По всѣ эти вліянія не затрогиваютъ соціальныхъ отношеній, права и политической жизни, которыя слагались долго подъ давленіемъ уз- кихъ кантональныхъ условій. Въ греко-персидскихъ войнахъ канто- нально-республиканская Греція дала отпоръ огромной деспотіи, объ- единившей на два столѣтія весь культурный Востокъ. Греки попытались политически отгородиться п высвободиться отъ Востока; отсюда, въ культурѣ V вѣка черты націонализма. Ѳукидидъ, можетъ быть, одинъ изъ самыхъ рѣзкихъ выразителей этого патріотическаго направленія: въ его глазахъ, греческая культура возникла самопроизвольно, греки ничѣмъ не обязаны постороннему вліянію. Но уже современникъ Оу- кидида, Сократъ, а за нимъ Платонъ въ сильной степени подчинены восточной мистикѣ. Съ отливомъ воинственныхъ колонистовъ въ элли- нистическія монархіи обѣднѣвшая европейская Греція утрачиваетъ свой національный обликъ, оріентализмъ достигаетъ новаго торжества въ видѣ религіозныхъ братствъ, безчисленныхъ кружковъ и союзовъ, въ паденіи политическаго интереса и, наконецъ, въ подготовкѣ великой церковной системы. Если признать, что догомеровская критско-эгейская культура тѣс- но примыкала къ Востоку, къ Египту, Малой Азіи и Сиріи, то время классической Греціи, отъ IX до IV вв. включительно, надо считать эпохой наибольшей самостоятельности раздробленной маленькой стра- ны и ея крошечныхъ независимыхъ кантоновъ. і * * * * і Оук., IV, 92, 3. 1 Матеріалы по археологіи Россіи изд, Ими. Архоол. Ком. Сиб. 1892. 8 Ѳаз ЗіасИгесЫ ѵоп Согіуп ѵ. Л. КоЫег и. Е. ЯіеЬагІІі, СбНіп^еп 1912, р. 39. < Плут. біогр. Солона, 23. 8 Город. III, 60. ® Оук. I, 2—12. 7 Ѳук. П, 20 — 21. 8 Ксѳноф. Анаб. IV, 6. » Гѳр. I, 170. ю Оук. і, ;6. и Гер. IV, 77. « Ѳук. III, 43. П Гер. VI, 125.
II. Героическій вѣкъ. Эгейская культура и гомеровскій эпосъ. Первый вопросъ при изу- ченіи исторіи классической Греціи состоитъ въ томъ, чтобы опредѣ- лить отношеніе древнѣйшей эгейско-критской культуры къ эпохѣ соб- ственно греческой. Составляетъ ли вторая продолженіе первой, въ родѣ того, какъ римская имперія есть продолженіе республики, пли онѣ совершенно раздѣлены великими катастрофами и относятся другъ къ другу, какъ имперія Карла Неликаго къ имперіи Траяна и Кон- стантина, какъ испанцы, завоеватели Америки, къ пикамъ и ацтекамъ, какъ мусульмане въ Испаніи и Византіи къ своимъ предшественникамъ христіанамъ? Принадлежатъ ли гомеровскіе греки, а за ними спартанцы, аонпяие и др. къ той же расѣ, что и носители старинной культуры, или нѣтъ? Въ частности это—вопросъ объ исторической оцѣнкѣ древнѣйшаго литературнаго памятника грековъ, гомеровскихъ поэмъ. Если класси- ческая Греція—прямое продолженіе эгейско-критской, то воспоминанія о старинѣ должны были остаться очень живыя; въ Гомерѣ тогда надо предполагать послѣдній отголосокъ старой эпохи. Если же между тймъ и другимъ историческимъ міромъ былъ рѣзкій и продолжительный перерывъ, тогда о древности сохранились лишь глухія воспоминанія, и Гомеръ могъ только отразить начало новаго времени па новой и со- вершенно иной культурной почвѣ, чуждой старинѣ. Ѳукидидъ и Геродотъ о греческой старинѣ. Намъ прежде всего ин- тересно прислушаться къ тому, что думали объ этихъ вопросахъ сами греки въ эпоху, когда у пихт. начинались историческія изслѣдованія, какъ они понимали свое прошлое. Вопросу о происхожденіи грече- ской культуры посвящена знаменитая Археологія Ѳукидида, то-есть вступительная глава (I, 1—22) его большой исторіи Пелопоннесской войны (приблиз. годы жизни Ѳукидида. 465—400 до Р. X.). Для насъ теперь всего поразительнѣе въ очеркахъ Ѳукидида то обстоятельство, что онъ не подозрѣваетъ о существованіи блестящихъ
культурі» Микенъ, Крита, Трои, открытыхъ археологіей нашего вре- мени. Согласію Ѳукидиду, греческая исторія начинается сравнительно недавно; первые шаги греческой народности жалки и ничтожны: бѣд- ныя, бродячія племена, раздирающія другъ друга въ мелкихъ усоби- цахъ; плохая обработка земли, жизнь пе въ городахъ, а въ едва ско- лоченныхъ деревняхъ, грабежи и набѣги разбойничьяго калибра, вотъ— его картина ранняго быта. Изъ очерка Ѳукидида пе видно, чтобы гре- ки смѣнили у Эгейскаго моря какую-нибудь другую, болѣе богатую и культурную народность, чтобы у нихъ осталось какое-нибудь наслѣд- ство. Они тутъ, на почвѣ «такъ называемой нынѣ Эллады», были пер- выми поселенцами. Стариннаго критскаго властителя мореіі, Миноса, Ѳукидидъ считаетъ грекомъ; въ его лицѣ впервые сдѣлана была попыт- ка объединенія островныхъ грековъ; критяне поднялись падь уровнемъ пиратства и выгнали иноплеменныхъ морскихъ разбойниковъ, карій- цевъ Слѣдующая ступень усиленія грековъ и объединенія ихъ— троянская война, описанная Гомеромъ. Такъ идетъ дальше самобыт- ная жизнь грековъ, ничѣмъ пе обязанныхъ другимъ народамъ, исклю- чительно своими собственными средствами строящихъ политическую и матеріальную жизнь. Читая Ѳукидида, получаешь впечатлѣпіе, какъ будто до появленія грековъ вообще не было исторической жизни. Правда, Ѳукидидъ и не ставилъ себѣ цѣлью выясненіе междуна- родныхъ отношеній и культурныхъ вліяній; его главная задача была только въ томъ, чтобы показать, какъ нарастали богатства и морскія силы Греціи; правда и то, что Ѳукидидъ по преимуществу націонали- стическій историкъ. Ни у кого, можетъ быть, такъ сильно не отра- зилось гордое сознаніе грековъ V вѣка, считавшихъ себя великой націей, послѣ того, какъ они побѣдоносно отразили натискъ громадной восточной державы. Въ виду этой сознательной односторонности Ѳуки- дида важно сопоставить съ его изображеніемъ старины взгляды п по- строенія другого историческаго изслѣдователя V вѣка, Геродота (прп- близ. годы его жизни 484—425 до Р. X.), обладавшаго гораздо бо- лѣе широкимъ кругозоромъ съ примѣсью космополитизма, готоваго охот- но преклоняться передъ чужими древностями. Геродотъ пе считаетъ греческую культуру самобытной; онъ опредѣленію признаетъ чуть не всю греческую религію заимствованіемъ изъ древняго Египта. Когда, однако, заходитъ рѣчь о греческой старинѣ, Геродотъ также пе зна- етъ иного начала націи, кромѣ того, которое извѣстно и Ѳукидиду: миѳическія фигуры греческихъ сказаній, которыя онъ превращаетъ въ историческія лица, тотъ же Миносъ критскій, греческіе пираты, соперничающіе въ похищеніи женщинъ съ финикійцами,—вотъ пер- сонажи и отношенія, которые стоятъ у него въ самоіі глубинѣ гре-
— 26 — ческой исторіи 2. Опять ничего похожаго на знакомство съ міромъ эгейско-критской культуры. Какъ понять это поразительное певѣдѣніе грековъ относительно древнѣйшей исторіи своей страны? Остается думать, что носители ста- ринной культуры принадлежали къ расѣ, чуждой грекамъ; греческія племена надвинулись варварской лавиной, которая въ нѣсколько пріе- мовъ истребила всѣ слѣды стариннаго эгейско-критскаго быта. Эту катастрофу нельзя себѣ представлять въ видѣ одной большой разру- шительной войны; тогда должно было бы остаться больше слѣдовъ и воспоминаній о разбитой жизни. Нѣтъ, повидимому, борьба длилась вѣками; нашествія слѣдовали за нашествіями. Первые завоеватели за- хватили много изъ стариннаго мѣстнаго обихода и жили въ быту смѣ- шанномъ, полу культурномъ; ихъ смѣнили потомъ болѣе дикія пле- мена, опрокинувшія и эту промежуточную культуру. Среди послѣдо- вательныхъ разрушеній стирались слѣды старины. Можетъ быть, нѣкоторую аналогію этимъ событіямъ представляетъ завоеваніе германцами римской имперіи. Сначала въ Италію и Голію вступаютъ готы и бургунды, уже раньше бывшіе въ соприкосновеніи съ римлянами. Теодорихъ остготскій живетъ въ прежней римской сто- лицѣ, Равеннѣ, держитъ при себѣ римскую канцелярію. Слѣдомъ за этими первыми, болѣе мягкими и почтительными къ старинѣ завоева- телями являются новые погрубѣе, франки, лангобарды. Они остаются жить въ деревняхъ, и города римскіе приходятъ въ упадокъ; вступа- етъ въ силу новое право и т. д. Надо думать, что катастрофа, ігь результатѣ которой погибла эгсйско-критская культура, была еще осно- вательнѣе, чѣмъ смѣна римской имперіи варварскими государствами. Греки точно начали съ какой-то бѣлой доски. Можно представить себѣ, въ какоц мѣрѣ основательно потомки завоевателей забыли все, что предшествовало завоеванію, и что связано съ его ходомъ. Впрочемъ, объ одномъ изъ этаповъ завоеванія сохранилось преданіе; это именно раз- сказъ о передвиженіи, дорянъ въ Пелопоннесъ. Преданіе, разумѣется, по-своему рѣзко и драматично изображаетъ приходъ завоевателей въ видѣ одного натиска; оно неправо и въ томъ отношеніи, что говоритъ о завоевательномъ движеніи только одной группы варваровъ, надви- гавшихся въ европейскую Грецію. Но оно очень вѣрно передаетъ на- правленіе движенія: оно выводитъ дорянъ съ сѣвера изъ Ѳессаліи; нужно представить себѣ, что другія группы варваровъ, будущихъ гре- ковъ, вышли раньше съ еще болѣе далекаго сѣвера. Можно далѣе понять, какъ перешла въ греческую традицію фигура Миноса критскаго, хотя о самой критской старинѣ исчезла всякая па- мять. Критская держава II тысячелѣтія до Г. X.» опиравшаяся па ено-
шенія съ Египтомъ, Сиріей, Малой Азіей, была, захвачена дружинами, нагрянувшими съ европейскихъ береговъ Греціи. Греческіе вожди, за- мѣнившіе старыхъ критянъ, первое время располагали большой силой на морѣ. Вотъ эти носители переходной эпохи и культуры, соединив- шіе элементы двухъ разныхъ народныхъ группъ, составлявшіе конецъ Дровней исторіи Греціи и начало ея Среднихъ вѣковъ, остались въ па- мяти подъ именемъ Миноса. Имя Миноса считается современными уче- ными не греческимъ; въ пемъ предполагаютъ титулъ старинныхъ крит- скихъ царей; знаменитое названіе властелина морей могло удержаться въ сказаніяхъ и быть присвоено греками. Вѣдь считала же легенда въ Средніе вѣка Теодориха остготскаго соорудителемъ замка св. Ангела въ Римѣ, предавши забвенію императора Адріана и обративъ его гроб- ницу въ крѣпость. Итакъ, мы извлекаемъ очень важные выводы изъ самого молчанія первыхъ двухъ греческихъ историковъ. Можно ли слѣдовать за ними дальше въ ихъ попыткахъ реконструкціи старины? Мы видимъ ясно, что ихъ почти единственный источникъ—миѳы, которые они считаютъ разсказами и воспоминаніями о подлинныхъ дѣлахъ; по своей ра- ціоналистической манерѣ они считаютъ лишь необходимымъ превратить поэзію въ прозу и снять съ разсказа фантастическую оболочку. Геро- дотъ придаетъ, паприм., очень важное значеніе миѳу объ аргнвекой царевнѣ Іо, любимой Зевсомъ, превращенной, въ виду преслѣдованій Геры, въ корову, и увезенной въ Египетъ; какъ историкъ, онъ счи- таетъ себя въ нравѣ устранить элементъ превращенія и вмѣшатель- ства боговъ; остается похищеніе греческой дѣвушки морскими пиратами, увезшими ее въ Египетъ, характерный фактъ во взаимныхъ обидахъ и борьбѣ между азіатами и европейцами. Ѳукндидъ обращается къ извѣстному «каталогу» греческихъ кораблей и войскъ во II пѣснѣ Иліады за статистическими справками: по количеству судовъ, прибыв- шихъ подъ Трою, принимая во вниманіе ихъ вмѣстимость, онъ вы- числяетъ плотность населенія въ тогдашней Греціи. Конечно, сами пріемы изслѣдователей V вѣка кажутся намъ дѣт- скими. Но можемъ ли мы отбросить, вмѣстѣ съ наивными толкованія- ми, источникъ, къ которому прибѣгали Геродотъ и Ѳукидидъ? Гомеръ въ ихъ глазахъ настоящій свидѣтель старины; онъ почти равенъ древ- ней лѣтописи. Въ какой же мѣрѣ Гомеръ для насъ можетъ служить историческимъ источникомъ? Это значить, точнѣе говоря, какому вѣку отвѣчаютъ гомеровскія поэмы? Какъ относятся онѣ по времени къ большой народной катастрофѣ въ предѣлахъ Греціи, далеко ли онѣ отстоятъ отъ разрушенія эгейско-критской культуры? Но вопросы по- добнаго рода поднимаютъ еще цѣлый рядъ другихъ: какъ смотрѣть
— 28 — па гомеровскій эпосъ, (‘оставляютъ ли Иліада и Одиссея фантастиче- скіе романы или описанія реальной исторической дѣйствительности, облеченныя лишь въ поэтическую форму? Гдѣ у Гомера кончается фантазія и теологія, и гдѣ начинается историческая хроника? Взятью вмѣстѣ., вопросы эти образуютъ великую спорную проблему о про- исхожденіи гомеровскаго эпоса. Гомеровскій вопросъ въ ново-европейской наукѣ до археологиче- скихъ открытій. Въ западно-европейской паукѣ весьма рано, уже съ копца XVII в., стали высказывать сомнѣнія въ существованіи лично- сти Гомера, какъ создателя двухъ поэмъ. Джанбатиста Вико, предше- ственникъ романтизма и народничества, считалъ Гомера символомъ боль- шой эпохи, обозначеніемъ извѣстной ступени культурнаго развитія. Къ концу XVIII в. Фридрихъ Августъ Вольфъ (въ Ргоіе^ошепа а<1 Нотегит 1795) выставилъ замѣчательную теорію происхожденія го- меровскаго эпоса, въ силу которой созданіе поэмъ является резуль- татомъ очень продолжительнаго коллективнаго процесса. Согласно тео- ріи Вольфа, эпосъ пе имѣлъ авторовъ въ настоящемъ смыслѣ слова; его цѣльность—фактъ позднѣйшій. Начинается эпосъ съ небольшихъ разрозненныхъ пѣсепъ. сочинителями которыхъ были гусляры, аойды. Позднѣйшіе вѣка выдвинули декламаторовъ, рапсодовъ, которые допол- нили, разработали мотивы старыхъ пѣвцовъ; между ними могъ быть особый мастеръ дѣла, Гомеръ, давшій направленіе цѣлому поколѣнію Гомеридовъ. Наконецъ, когда- поэтическое творчество совсѣмъ пре- кратилось, появились ученые собиратели и редакторы, которые впервые записали тексты, согласовали варіанты и привели все въ систему. Лишь изъ рукъ этихъ кабинетныхъ людей вышли поэмы въ томъ видѣ, въ которомъ онѣ потомъ сохранялись и стали извѣстны намъ. Ученая гипотеза, геніальнаго филолога была подхвачена романтиче- ской школой, которая нашла аналогіи Гомеру въ эпосѣ индусскомъ, въ пѣсняхъ и былинахъ сербовъ, русскихъ, финновъ, кельтовъ, въ средневѣковой поэзіи Франціи и Германіи, подвела всѣ эти произведе- нія подъ одну рубрику «народной поэзіи» и выработала представленіе о безсознательномъ коллективномъ творчествѣ парода. Романтики отри- цали наличность особыхъ художниковъ и поэтовъ въ эпоху натураль- ной народной жизни. Въ старинной поэзіи не было, по ихъ мнѣнію, пн плана, ни намѣреннаго вымысла, пи искусственной обработки. Го- меровскій эпосъ въ ихъ глазахъ былъ истинной народной поэзіей, ро- дившейся и выросшей органически; Гомеръ не что иное, какъ имя для всего поющаго парода. Разъ утвердилась мысль, что гомеровскій эпосъ лишенъ единства и цѣльности, вниманіе ученыхъ направилось на открытіе все новыхъ и
— 29 — новыхъ несуразностей и противорѣчій въ поэмахъ. Анализъ ихъ преиму- щественно обращался въ расчлененіе и раздробленіе поэтическихъ кар- тинъ. Гомеръ сталъ казаться безформеннымъ нагроможденіемъ внѣш- не сшитыхъ, первоначально чуждыхъ другъ другу пѣсепъ объ отдѣль- ныхъ герояхъ и событіяхъ. Крайностью этого направленія можно счи- тать теорію Лахманна (1835 г.), въ силу которой Иліада и Одиссея составляютъ механическое соединеніе приблизительно 18 пѣсепъ; ка- ждая пѣснь внесена особой народной группой. Правда, и въ эпоху преобладанія романтическаго взгляда не пере- водились сторонники единства эпоса, вѣрившіе въ личнаго Гомера. Но они не могли внести существенной поправки въ оцѣнку содержа- нія эпоса. И въ ихъ глазахъ Гомеръ былъ также наивнымъ поэтомъ очень ранней эпохи народнаго быта. Историки и филологи въ теченіе почти всего XIX вѣка сходились болѣе или менѣе на томъ, что куль- тура, отраженная въ пѣсняхъ Гомера, весьма близка къ примитивной. Гомеровское общество считали долго классическимъ примѣромъ пер- вобытнаго патріархальнаго состоянія человѣчества. Признаковъ утон- ченности жизни, развитія богатства, художественнаго ремесла, тор- говли, придворной жизни, неравенства имуществъ и т. д., во множе- ствѣ разсѣянныхъ въ поэмахъ, какъ бы не замѣчали. Напротивъ, пре- увеличивали черты грубости понятій и привычекъ, искали во что бы то пи стало указаній на первобытныя формы; напр., одно время уси- ленно разыскивали у Гомера первоначальную общину, предшествую- щую развитію индивидуальной собственности. Такой взглядъ на Гомера находилъ поддержку въ общихъ истори- ческихъ воззрѣніяхъ, господствовавшихъ приблизительно до 70-хъ и 80-хъ годовъ XIX вѣка. Историческіе вѣка жизни человѣчества, ка- залось, не восходятъ далеко въ глубь временъ. Египетъ и Вавилонъ съ ихъ тысячелѣтней исторіей представлялись какими-то случайно вы- давшимися курьезами; одновременно съ ними Европа, а, слѣдовательно, н Греція пребывали въ младенчествѣ и еще въ началѣ послѣдняго ты- сячелѣтія до Р. X. едва просыпались для слабыхъ культурныхъ за- имствованій со стороны, изъ Азіи. Новые взгляды на Гомера съ конца XIX вѣка* Полный переворотъ въ воззрѣніяхъ произвели открытія, сдѣланныя въ двухъ совершенно различныхъ областяхъ науки, въ археологіи и этнологіи. Сначала архео- логи, впереди всѣхъ Шлиманъ (съ 1871 г.), были подъ рѣшительнымъ обаяніемъ старой теоріи. Они хотѣли только иллюстрировать великую народную поэму, открыть первобытную греческую старину, воспѣтую Гомеромъ, въ ея вещественныхъ остаткахъ. Однако то, что они откры- вали на мѣстахъ, наиболѣе прославленныхъ эпосомъ, въ Троѣ, въ Ми-
— 30 — йенахъ, въ значительной мѣрѣ расходилось съ Гомеромъ. У Гомера умершаго сожигаютъ и на мѣстѣ костра насыпаютъ курганъ. По рас- копкамъ видно было, что хоронили безъ сожженія въ землѣ или въ старательно выложенныхъ склепахъ, подобіяхъ египетскихъ гробницъ, при чемъ заботились о сохраненіи тѣла, а на лицо клали золотую маску. Какъ ни старались согласовать описанія Гомера съ данными раскопокъ, все болѣе выяснялось, что они относятся къ разнымъ вѣкамъ и раз- нымъ культурамъ. Позади гомеровской эпохи оказывался цѣлый міръ отношеній, большія царства, отдаленныя торговыя связи. Греки лп были эти предшественники гомеровскихъ героевъ, сидѣвшіе въ Мике- нахъ, на островахъ Эгейскаго моря и па берегу Малой Азіи во II ты- сячелѣтіи до Р. X., или пѣтъ, но о первобытности гомеровскаго об- щества теперь не могло быть и рѣчи. Если старинные обитате- ли побережій Эгейскаго моря были другой расы, то греки, ихъ покорители, во всякомъ случаѣ, строились не на дѣвственной землѣ, а въ странѣ давно разработанной. Раскопки Шлимана, Дёрпфельда, Эванса и др. дали неожиданные результаты, опрокинувшіе старыя представленія историковъ. Открылась настоящая, глубокая древняя исторія. Въ отношеніи къ пей Гомеръ оказался очень позднимъ и очень новымъ явленіемъ. Въ то же время этнологическія наблюденія совершенно разстроили укоренившееся въ наукѣ представленіе о народной поэзіи. Сказки п пѣсни народовъ, стоящихъ на низкой ступени культуры, кратки и сухи но изложенію, характеристики ихъ блѣдны и деревянпы, разсказъ по- лонъ скучныхъ повтореній. Какъ только народъ подымается надъ уз- кимъ уровнемъ замкнутой первобытной жизни, у него уже замѣтна извѣстнаго рода интеллигенція; появляются пѣвцы, сказочники, сочи- нители съ извѣстной литературной индивидуальностью. Развитіе эпоса вовсе не представляетъ стихійнаго движенія механически примыкаю- щихъ другъ къ другу исполнителей. Поэты, музыканты, декламаторы образуютъ особый разрядъ спеціалистовъ, у которыхъ слагается своего рода традиціи, которые совершенствуютъ свои пріемы; въ художествен- но-поэтической школѣ, изъ среды виртуозовъ и мастеровъ техники мо- гутъ выдаваться геніальные изобрѣтатели, композиторы и романисты. Въ самихъ поэмахъ Гомера есть указанія на выдающееся мастерство иныхъ поэтовъ его времени. Не даромъ онъ никогда не забудетъ на- звать имя мѣстнаго исполнителя музыкальной декламаціи: таковъ у феаковъ на о. Схеріи Фемій, на о. Итакѣ слѣпецъ Демодокъ. Новыя наблюденія надъ ранней поэзіей народовъ сдѣлали опять правдоподобной и возможной личность Гомера. И какъ раньше отыски- вали ревностно всякаго рода противорѣчія и нескладицы въ Иліадѣ п
— 31 Одиссеѣ, такъ, напротивъ, теперь изслѣдователи стали выдѣлять искус- ство поэтическаго вымысла, цѣльность и единство выполненія, тонкую выдѣлку ситуацій, характеристикъ и описаній у Гомера. Филологи заняты въ новѣйшее время анализомъ сложной искусной техники поэмъ; все больше отмѣчаютъ они у Гомера элементъ намѣренности, разсчи- таннаго эффекта, склонность поэта къ резонерству и рефлексіи, его тонкую психологическую разработку. Гомеровскій вѣкъ—греческое средневѣковье. Съ 90-хъ годовъ XIX вѣка появляется рядъ ученыхъ работъ въ англійской, нѣмецкой, фран- цузской литературѣ, которыя развиваютъ повый взглядъ па Гомера и вмѣстѣ съ тѣмъ даютъ повую характеристику вѣка, среди котораго возникли эпическія поэмы грековъ. Теперь начинаютъ прилагать къ гомеровскому времени названіе греческаго средневѣковья, разумѣя подь греческой древностью въ собственномъ смыслѣ блестящій и проникнутый восточными вліяніями быгь эгенско-критской культуры. Когда впервые появился терминъ «греческое средневѣковье», онъ отмѣтилъ собой большой успѣхъ въ научномъ открытіи греческой ста- рины. По въ дальнѣйшемъ ходѣ работы онъ сталъ ненуженъ и даже повелъ къ различнымъ недоразумѣніямъ. Европейское средневѣковье вѣдъ обнимаетъ десять столѣтій, отъ Хлодвига и Теодориха до откры- тія Америки; въ предѣлахъ этого огромнаго періода есть и Карлъ Ве- ликій, и крестовые походы, п ранній итальянскій ренессансъ; какой же изъ этихъ эпохъ соотвѣтствуетъ гомеровскій вѣкъ? Одно время было популярно воззрѣніе, въ силу котораго между зарожденіемъ эпоса и его окончательной разработкой и завершеніемъ прошелъ большой срокъ. Въ теченіе этого промежутка событія, отра- зившіяся въ эпосѣ, забылись, общество, переживавшее ихъ, давно со- шло со сцены. Совсѣмъ новые люди въ измѣнившейся обстановкѣ под- хватили и расцвѣтили старинные мотивы. На мысль о расхожденіи стараго зерна эпоса, примыкавшаго къ реальному факту, съ позднѣй- шей разработанной поэмой наводили какъ будто нѣкоторыя странно- сти у Гомера, нѣкоторая неровность въ нарисованной у него культур- ной картинѣ. Напр., военныя колесницы, упоминаемыя Гомеромъ, по мнѣнію иныхъ ученыхъ, не могли быть въ ходу одновременно съ боемъ сплоченной фалангой, которая также изображена въ поэмѣ; надо ду- мать, что въ эпоху, когда сочинялись поэмы, воины сражались пѣшіе, а слѣд., бой на колесницахъ—какой-то словесный остатокъ старины, воспоминаніе или затвердѣлый оборотъ старой пѣсни, который меха- нически вставленъ въ поэму. Особенное вниманіе обращали нѣкоторые изслѣдователи на то, что у Гомера говорится о металлахъ я. Дѣло въ томъ, что въ поэмахъ
— 32 — замѣтно преобладаніе мѣди и бронзы надъ желѣзомъ. Къ оружію все- гдашній эпитетъ—бронзовый (хаХхбіо;). Бронза вообще упоминается разъ въ 10 чаще, чѣмъ желѣзо. Въ нѣкоторыхъ пѣсняхъ желѣзо пи разу не названо. Но въ другихъ пѣсняхъ упомянуты желѣзные инстру- менты; Ахиллъ ставитъ призомъ на играхъ желѣзный дискъ и выхва- ляетъ выставленную массу металла; кто получитъ дискъ, у того же- лѣза хватитъ па 5 лѣтъ; не придется ему посылать въ городъ за металломъ своего пастуха, да и пахари будутъ обезпечены (предпо- лагается—орудіями). Изъ этого описанія и другихъ мѣстъ видно, что желѣзо очень цѣнится, что оно производитъ особенное впечатлѣніе. Ко- гда поэтъ хочетъ указать на необычайную твердость въ переносномъ смыслѣ, онъ беретъ сравненіе отъ свойствъ желѣза и говоритъ: же- лѣзное сердце, желѣзныя руки, желѣзное терпѣніе. Желѣзо не полу- чило еще широкаго распространенія; изъ него еще не дѣлаютъ оружія. О немъ говорятъ, какъ объ интересной новинкѣ, оно занимаетъ вообра- женіе, тогда какъ о мѣди, бронзѣ не говорятъ особливо; это вещи обы- денныя, привычныя, общеизвѣстныя. Изъ этихъ наблюденій дѣлали слѣдующій выводъ. Упоминаніе же- лѣза. у Гомера показываетъ, что окончательный видъ поэмы получили въ началѣ желѣзнаго вѣка; такъ какъ въ Иліадѣ желѣзо упоминается гораздо рѣже, чѣмъ въ Одиссеѣ, то послѣдняя составлена позже. Упоминаніе мѣди составляетъ слѣдъ старинной формы эпоса. Въ цѣ- ломъ же Гомеръ состоитъ изъ наслоеній: въ немъ отложились послѣдо- вательныя ступени развитія индустріи и культуры. Если оставаться при опредѣленіи гомеровскаго вѣка, какъ греческаго средневѣковья, то, въ силу изложеннаго взгляда, начало эпоса принадлежитъ вре- мени ранняго средневѣковья; что же касается окончательной выработки поэмъ, то это будетъ эпоха поздняго средневѣковья, соотвѣтствующая въ исторіи Западной Европы времени рыцарства и рыцарской поэзіи. Гомеровскія поэмы—искусственный рыцарскій эпосъ. Приспособля- ясь къ такому расчлененію Гомера по культурнымъ наслоеніямъ, исто- рики литературы выработали новую теорію происхожденія эпоса. Толч- комъ къ возникновенію эпическихъ пѣсепъ служитъ обыкновенно круп- ная историческая битва, осада, катастрофа. Такова у сербовъ Коссо- ва битва, у германцевъ—большія столкновенія племенъ и борьба съ Римомъ въ V вѣкѣ, въ древней Руси борьба со степью, сосредоточи- вающаяся около Кіева; такова для греческаго эпоса была Троянская война. Около такихъ драматическихъ центровъ начинаются слагаться и кружить пѣсни, которыя разрабатываютъ эпизоды героическаго кри- зиса, дѣла отдѣльныхъ участниковъ. Самая старинная форма исполне- нія былины изображена въ IX вѣснѣ Иліады: Ахиллъ въ ставкѣ
— 33- поѳтъ, аккомпанируя себѣ, а Патроклъ сидитъ молча напротивъ и ждетъ очереди, чтобы продолжать 4. Такъ приблизительно исполня- ются пѣсни у современныхъ средне-азіатскихъ народовъ. Позднѣе бы- лины слагаютъ и исполняютъ особые поэты по ремеслу, которыхъ Го- меръ не разъ изобразилъ въ поэмахъ; они поютъ большею частью па пирахъ у царей и у знати, но также мастеръ пѣнія появляется на большомъ праздникѣ среди народнаго хоровода (въ XVIII пѣснѣ, въ циклѣ картинъ на щитѣ Ахилла). Старинные пѣвцы не шли далѣе разработки отдѣльныхъ моментовъ и эпизодовъ; извѣстныя данныя темы они вливали въ формы нѣкотораго условнаго языка. Разъ сложившіяся пѣсни застываютъ въ опредѣлен- ныхъ формахъ и воспроизводятся потомъ механически съ сохранені- емъ непонятныхъ, часто старинныхъ, выраженій. Въ такомъ видѣ пѣсни могутъ держаться очень долго, какъ это было у русскихъ и у (фин- новъ; онѣ могутъ вымереть совсѣмъ. Но онѣ могутъ послужить также основой для позднѣйшаго новаго творчества. Пройдетъ нѣсколько вѣ- ковъ и въ другой географической и культурной средѣ крупный поэтъ съ яркой индивидуальностью возьмется за общую обработку большого состава сюжетовъ, которые были до тѣхъ поръ раздроблены во мно- жествѣ отдѣльныхъ старинныхъ вѣсовъ. Таково въ Германіи происхо- жденіе поэмы о Нибелунгах’ь. Въ поэмахъ упоминаются фигуры и событія V вѣка, бургунды, Аттила, Теодорихъ остготскій, отражается бурная эпоха передвиженій. Тогда же, вскорѣ послѣ событій, возникли прославляющія ихъ пѣсни. Но большая связная поэма сложилась 7 вѣ- ковъ спустя, въ XII вѣкѣ, ея авторъ, выдающійся поэтъ, хотя и не- извѣстный намъ по имени, воспользовался старинными пѣснями, какъ матеріаломъ, и сочинилъ крупную цѣльную вещь по оригинальному собственному плану. Въ поэмѣ рыцарской эпохи инкрустированы, бла- годаря этому, подлинные старинные куски, формы древняго языка, обо- роты отжитой поэзіи. Таковъ въ силу изложенной теоріи и греческій Гомеръ, подлинный поэтъ, великій мастеръ эпохи искусственнаго твор- чества, далеко но времени отстоящій отъ изображенныхъ имъ событій 5. Нѣкоторые ученые идутъ въ этомъ направленіи еще дальше, вдви- гаютъ Гомера въ историческую эпоху, въ періодъ колонизаціи, близко къ достовѣрнымъ историческимъ фигурамъ Ѳалеса, Драконта и Солона. Они думаютъ, что поэтъ имѣлч» передъ собой весьма просвѣщенную ау- диторію, нѣчто похожее на читателей рыцарскихъ романовъ въ Евро- пѣ XV вѣка; общество, для котораго сочинялись поэмы, отличалось тонко развитымъ чутьемъ; оно уже было слегка затронуто скептициз- момъ, привыкло къ хитрому поэтическому изобрѣтенію, къ манерному языку. Поэты, приспособляясь кь его вкусамъ, старательно полировали Випперь. I кюріи Греціи. 3
— 34 — и вырабатывали стиль, очень далекій отъ живого разговорнаго языка: въ содержаніи было также много искусственности. На одномъ примѣрѣ особенно наглядно выступаетъ различіе стараго и новаго взглядовъ на Гомера. Прежде, та сцена въ Одиссеѣ, гдѣ ца- ревна Навзикая моетъ со служанками бѣлье, считалась за наивное изоб- раженіе патріархальныхъ порядковъ старины. По мнѣнію современ- наго памъ ученаго, здѣсь надо видѣть вовсе пе реальную картинку бы- та, а сантиментальную пастораль на манеръ изображаемыхъ въ повѣ- стяхъ XVII вѣка принцессъ, пасущихъ овечекъ 6. Такимъ образомъ, мы встрѣчаемся въ ученыхъ теоріяхъ о гомеров- скомъ эпосѣ съ крайностью, противоположной романтическому взгляду па Гомера, какъ продуктъ народнаго творчества. Въ крайности этой есть свои ошибки, и не такъ ужъ безусловно неправы были прежніе толкователи Гомера. Въ самомъ дѣлѣ, если бы поэмы дѣйствительно представляли столь оранжерейное творчество, какъ могли бы онѣ прі- обрѣсти такую популярность именно въ народной средѣ европейской Греціи? Какъ могла бы декламація Гомера сдѣлаться важной составной частью великаго праздника Панаѳиней? По всему видно, что Гомеръ близокъ къ той средѣ, которую онъ изображаетъ. Нельзя отодвигать сочиненіе поэмъ на такой поздній срокъ, какъ VII вѣкъ до Р. X.; это время, когда начинается городская жизнь, выдвигаются торговые и ин- дустріальные классы, общины управляются выборными, часто смѣняющи- мися, сановниками, между тѣмъ какъ у Гомера на первомъ мѣстѣ воинственная, подвижная аристократія, и во главѣ свитъ и дружинъ наслѣдственные вожди. Міръ, изображенный Гомеромъ, не можетъ быть выдуманнымъ; должна быть гораздо болѣе тѣсная связь между поэти- ческими картинами и дѣйствительностью. Гомеръ и его герои скорѣе всего принадлежатъ одному и тому же вѣку. Гомеръ—современникъ и пѣвецъ героическаго вѣка. Въ изслѣдо- ваніяхъ о происхожденіи греческаго эпоса всегда большую іюль игра- ли сравненія съ эпическими произведеніями другихъ временъ и паро- довъ. Но, конечно, успѣшность въ проведеніи аналогіи зависѣла отъ умѣнія найти соотвѣтствующій уровень или моментъ въ развитіи по- эзіи. Рыцарская поэзія эпохи крестовыхъ походовъ явно не подходитъ для сравненія съ греческимъ эпосомъ. Больше, повидимому, способно дать сравненіе гомеровскихъ поэмъ съ ранними германскими пѣснями и стихотворными сказаніями VII—VIII вв. по Р. X. 7. Въ содержа- ніи того и другого цикла есть несомнѣнное сходство: и тамъ, и здѣсь изображаются приключенія смѣлыхъ людей, «героевъ», необузданныхъ и капризныхъ характеровъ на фонѣ большихъ народныхъ столкнове- ,ній; той и другой поэзіи свойственна примѣсь фантастическаго элемента
— 35 — съ мало почтительнымъ отношеніемъ къ богамъ. Можно допустить, что та и другая возникли при сходныхъ обстоятельствахъ. Къ сожа- лѣнію, греческія поэмы стоять совершенно одинокимъ источникомъ эпохи; нѣтъ никакой возможности провѣрить историческую дѣйстви- тельность тѣхъ событій и лицъ, о которыхъ онѣ передаютъ, другими параллельными изображеніями. Такая возможность имѣется для гер- манской поэзіи, какъ отчасти, хотя въ меньшей степени, она есть и для русскихъ былинъ. Сюжеты германскихъ эпическихъ пѣсепъ относятся больше всего къ южнымъ племенамъ, остготамъ, лангобардамъ, бургундамъ, ко- торыя выступали въ V—VI столѣтіяхъ. Въ поэзіи мелькаютъ имена, напоминающія знаменитыхъ германскихъ вождей эпохи передвиженій. О тйхъ же самыхъ событіяхъ разсказываютъ посторонніе свидѣтели, писатели римскіе и византійскіе. Въ ихъ, хотя прозаической, передачѣ», сухой, трезвой и незаинтересованной, есть все-таки много драматиче- скихъ элементовъ, и намъ вполнѣ понятно, что они могли дать основу для героической поэзіи. Та же героическая основа чувствуется въ рус- ской начальной лѣтописи; съ другой стороны, въ былинахъ появляются историческія фигуры—князь Владиміръ, Добрыня, Вольга (Олегъ?). Отсюда видно, что событія, о которыхъ повѣствуютъ пѣвцы, въ суще- ствѣ своемъ подлинныя, а не фантастичныя; они отстоятъ не очень да- леко отъ времени окончательной обработки героическихъ сюжетовъ вч» поэзіи. Германскія эпическія пѣсни сохранились въ томъ видѣ, какой онѣ получили въ VII—VIII вв., т.-е. одно, два, самое большее 21 /2 столѣтія спустя послѣ подвиговъ и жизни людей, которыхъ онѣ» прославляютъ. Въ пѣсняхъ вѣроятно чувствуется то самое настроеніе, которое проникало людей бурнаго драматическаго вѣка. Надо думать, что уже въ ту пору, когда дѣйствовали герои, имѣлись пѣвцы, слагавшіе о нихъ былины; эти артисты пѣли въ обстановкѣ дружиннаго двора. Бродячая воинственная жизнь выдвигала среди племенъ вождей, окру- жавшихъ себя свитами удальцовъ. Во главѣ дружины вождь совершалъ предпріятія, набѣги и крупные грабежи, увеличивалъ свои богатства и запасы оружія; такимъ путемъ онъ создавалъ впервые сильную, хотя и не очень прочную монархическую власть. Король держалъ блестя- щій, шумный дворъ, къ числу развлеченій котораго принадлежали и музыкальныя декламаціи героическихъ пѣсенъ. Можно далѣе думать, что уже при дворахъ самихъ воителей, бывшихъ главными участниками драматическихъ приключеній, поэты подобрали и закрѣпили любимые сюжеты и популярныя фигуры героевъ. Пѣсни распространялись от- сюда дальше и были занесены странствующими сказителями къ дру-
— 36 — гимъ дружиннымъ вождямъ, жившимъ въ обстановкѣ похожей; оттого онѣ встрѣчаются въ другой географической средѣ, далеко отъ ихъ первоначальной родины. Но онѣ сохраняютъ еіце на себѣ всѣ оттѣн- ки интересовъ и вкусовъ, которые господствовали при ихъ возникно- веніи. Въ пихъ та же манера, тѣ же фантастическія вставки, тотъ же условный языкъ, можетъ быть, тотъ же размѣръ. Надо думать, что ихъ окончательная редакція, въ которой онѣ до насъ дошли, очень похожа на ихъ первоначальный видъ. Есть вставки, есть нѣкоторыя измѣненія и дополненія, но все это незначительно. Въ героическомъ эпосѣ не зачѣмъ искать особыхъ наслоеній, или ступеней культуры. Онъ очень цѣленъ и по содержанію, и по тону, и даже въ подробностяхъ. Между бытомъ германскихъ героевъ и жизнью грековъ, отражен- ной у Гомера, много соприкосновеній: тѣ же передвиженія племенъ, та же безпокойная удалая жизнь, такія же дружины и пѣвцы па пи- рахъ, прославляющіе вождей. Аналогичныя картины у того и другою народа взаимно подкрѣпляютъ другъ друга и позволяютъ возстано- вить особую группу соціальныхъ отношеній или особую форму куль- туры, къ которой весьма подходитъ названіе «героическаго вѣка». Го- меровскія поэмы такъ же, какъ германскія пѣсни VII—ѴШ вв., воз- никли среди самого героическаго вѣка; онѣ недалеко отстоятъ оті. со- бытій и проникнуты тѣмъ же духомъ. Прежніе изслѣдователи все оты- скивали въ Гомерѣ противорѣчія и объясняли ихъ тѣмъ, что Гомеръ имѣлъ въ рукахъ старый матеріалъ. Но если присмотрѣться внима- тельнѣе, то картины покажутся однородными по тону. Поэтъ рисуетъ только то, что онъ видитъ передъ собой; чуждые старинные, непо- нятные куски ему не приходится вставлять. На поэмахъ вовсе пе отра- зилась какая-либо эволюція. Напротивъ, онѣ—зеркало понятіи и от- ношеній цѣльнаго въ себѣ героическаго вѣка. Въ свое время важнымъ доказательствомъ въ пользу того, что Гомеръ составился изъ старыхъ и новыхъ кусковъ, считали совмѣщеніе въ поэ- махъ бронзы и желѣза, двухъ металловъ, характеризующихъ два разные вѣка. Новыхъ изслѣдователей нисколько не смущаетъ это обстоятель- ство. Отчего бы не представить себѣ, что передъ Гомеромъ дѣйстви- тельно была среда, которая примѣняла и тотъ, и другой металлъ, брон- зу гораздо болѣе, въ особенности въ оружіи, желѣзо, какъ новинку, гораздо менѣе, при чемъ оно обработывалось, главнымъ образомъ, въ видѣ орудій. Историческая основа гомеровскихъ поэмъ. Нѣкоторые ученые го- товы признать, что позади поэмъ вырисовывается подлинный историче- скій фонъ, что была настоящая троянская война, п притомъ въ крун- ныхі. размѣрахъ. Царь микенскій Агамемнонъ, со свопм ь братомъ
— 37 — спартанскимъ Менелаемъ, собралъ своихъ союзниковъ и вассаловъ и двинулся большой экспедиціей на крупнѣйшаго властителя малоазій- екаго побережья, царя троянскаго Пріама, вокругъ котораго также собрались его подручные. Такую же реальную оцѣнку придаютъ поли- тико-географическимъ указа піямъ Гомера; пытаются даже набро- сать карту феодальной имперіи Агамемнона, охватывавшей большую часть Пелопоннеса и нѣкоторыя области восточной окраины средней н сѣверной Греціи. Между прочимъ ссылаются на необыкновенную точность географическихъ описаніи Гомера: Троянскую долину съ ея быстрыми потоками могъ изобразить лишь человѣкъ, хорошо ее наблю- давшій; это умѣніе возсоздать мѣстность, эта выдержанность обста- новки, казалось бы, тоже говоритъ въ пользу подлинности событій, которыя въ нее помѣщены. По можно привести и возраженія. Такъ, нанр., трудно допустить, чтобы Микены, при своемъ положеніи въ узкой долинѣ, дѣйствительно способны были играть центральную роль въ Греціи; поэтому предводи- тельство микенскаго царя въ общегреческомъ ополченіи, пожалуй, ие что иное, какъ сказочный оборотъ. Поэмы вообще не лѣтописи, въ нихъ есть элементъ вымысла, намѣреннаго преувеличенія; весьма лег- ко совершаются поэтомъ различныя перемѣщенія. На примѣрахъ герман- скаго эпоса видно, до какой степени расплываются въ пѣсняхъ очер- танія подлинныхъ происшествій, какъ они переносятся въ другую гео- графическую среду или за облака фантазіи, какъ подставляютъ къ подвигамъ извѣстнаго героя другія имена п т. п. Наконецъ, надо имѣть въ виду, что эпосъ, хотя бы исходилъ отъ великихъ историческихъ со- бытій, однако, въ качествѣ художественнаго произведенія, примыка- етъ къ извѣстнаго рода образцами» идеальнаго типа, которые часто доставляются вліяніемъ чужихъ литературъ. Греческая поэзія полна заимствованныхъ съ Востока мотивовъ. Ме- жду прочима», въ вавилонскомъ эпосѣ есть такой эпизодъ. Крѣпкій городи», гдѣ сидитъ красавица-богиня, осаждается двумя героя ми-дру- зьями, изъ которыхъ одинъ трагически гибнетъ, а другой, охваченный безысходными» горемъ, спѣшити» за нимъ въ преисподнюю. Этотъ поэти- ческій сюжетъ, повидимому, извѣстенъ Гомеру и своеобразно истол- кованъ имъ. Можетъ быть, въ первоначальномъ сказаніи изображались лишь бои двухъ воинствъ, безъ мотива осады города; стоити» кстати за- мѣтить, что укрѣпленія Трои не играютъ никакой роли въ сраже- ніяхъ; городъ служить троянцамъ такимъ же лагеремъ, какъ гре- камъ ихъ стоянка па берегу моря. Возможно поэтому, что мотивъ оса- ды Трои введенъ самимъ поэтомъ дли того, чтобы связать миоъ о похи- щеніи красавицы Елены съ разсказами о бояхъ двухъ великихъ во-
38 — пнствъ; по вавилонскому образцу онъ вставилъ городъ, въ который и помѣстилъ Елену. Имя Трои могло быть выбрано потому, что это былъ одинъ изъ самыхъ знаменитыхъ городовъ старины. Любопытно, что существовалъ и другой варіантъ сказанія, по которому Елена не по- пала въ Трою: Парису боги дали увезти только тѣнь волшебной жен- щины, сама же Елена оставалась все время осады въ Египтѣ. Съ другой стороны, точность географическихъ описаній не есть свидѣтельство подлинности событій; разъ по какимъ-нибудь причинамъ въ пѣсни введена была Троя, Микены, Итака, поэты могли потомъ заняться разрисовкой упоминаемой мѣстности для того, чтобы при- дать своему разсказу больше правдоподобности. Иными словами, могло вовсе не быть ни осады Трои, ни экспедиціи микенскаго царя, ни первенства въ бояхъ ѳессалійскаго героя (Ахилла). Имена всѣхъ участниковъ войны могли быть совершенно иныя (отмѣча- ютъ, между прочимъ, что Одиссей—совсѣмъ не греческое имя). И тѣмъ не менѣе историческая основа поэтическаго разсказа существуетъ. Не надо только настаивать на буквѣ дѣла. Описанные въ Иліадѣ бои, можетъ быть, лишь концентрація въ одномъ мѣстѣ и на опредѣленномъ моментѣ продолжительныхъ и послѣдовательныхъ нападеній греческихъ дружинъ на малоазійскій берегъ, въ результатѣ которыхъ здѣсь воз- никли эолійскія и іонійскія колоніи. Традиція упорно выводитъ Гомера изъ Іоніи; языкъ поэмъ ближе всего къ іонійскому нарѣчію. Очень прав- доподобно, что онѣ возникли именно тутъ, въ самомъ жгучемъ мѣстѣ греческой колонизаціи. Занятіе береговъ Малой Азіи и прилегаю- щихъ къ ней острововъ совершалось натисками отдѣльныхъ дружинъ п вождей; оно едва ли носило характеръ большой общей экспедиціи съ центральнымъ руководительствомъ. Въ этомъ смыслѣ въ Иліадѣ есть очень реальныя указанія. Агамемнонъ, въ сущности,—типъ слабаго «лѣниваго» короля. Онъ почти нигдѣ не выступаеть главнокомандую- щимъ. Центральный эпизодъ поэмы—непослушаніе Ахилла, одного изъ подчиненныхъ вождей. Помимо этого случая формальнаго отказа уча- ствовать въ общемъ дѣлѣ, отдѣльные вожди нисколько не стѣсняются вести самостоятельные набѣги. Передъ нами бытъ разрозненныхъ дру- жинъ, подобныхъ норманскимъ викингамъ и ихъ свитамъ. Воинственная аристократія, завладѣвшая берегами Малой Азіи, т.-е. основатели Милета, Фокеи, Хіоса п др., и была, повидимому, той сре- дой, которая дала толчокъ образованію эпоса. Воители группировались около вождей, особенно искусныхъ и счастливыхъ. Общество это со- ставилось изъ отважныхъ, бывалыхъ моряковъ, оторвавшихся оть па- тріархальной почвы, въ значительной мѣрѣ свободныхъ отъ предраз- судковъ родины; при маленькихъ дворахъ господствовали развитые, тре-
— 39 бовательные вкусы; герои и ихъ товарищи желали наслаждаться обсто- ятельнымъ разсказомъ, искусно составленнымъ романомъ о своихъ по- двигахъ. На нихъ работала особая, тоже очень подвижная, интеллигент- ная группа артистовъ, пѣвцовъ и поэтовъ. Въ картинѣ дружиннаго двора пѣвецъ не забываетъ изобразить и себя. Вотъ какъ Одиссея раз- сказываетъ о появленіи виртуоза. Во дворцѣ Алкиноя вѣстникъ, т.-е. церемоніймейстеръ, вводитъ на торжественный пиръ «чтимаго въ народѣ» поэта Демодока и сажаетъ его на видное мѣсто среди гостей. Высту- паетъ почетный гость, Одиссей, и въ выраженіяхъ, обличающихъ зна- тока этикета, произносить поэту цѣлый панегирикъ, говоритъ о бо- жественномъ вдохновеніи, которое выпадаетъ на его долю, и горячо хвалить его за вѣрность поэтическаго изображенія: «ты такъ худо- жественно разсказываешь про дѣла, приключенія и страданія ахей- цевъ, точно ты самъ былъ съ ними или слышалъ отъ очевидца» 8. Это мѣсто любопытно еще въ томъ отношеніи, что оно показываетъ, въ какой мѣрѣ близко къ событіямъ стояли авторы эпическихъ пѣсенъ и разсказовъ. Хронологія героическаго вѣка. Мы видѣли, что позже 700 года до Р. X. нельзя сдвигать Гомера. Въ VII в. поднимаются купеческіе и ремесленные круги, начинаетъ организоваться крестьянство, и аристо- кратія вынуждена вступить въ борьбу съ этими новыми силами. У Го- мера же мы находимъ героевъ и ихъ свиты въ полномъ обладаніи вла- сти и богатства. Но по многимъ основаніямъ, которыя уже были ука- заны, неудобно также относить поэмы значительно раньше указаннаго срока. Восьмое столѣтіе до Р. X. (800—700 гг.), пожалуй, вѣрнѣе всего считать эпохой творчества Гомера. Если далѣе согласиться съ тѣмъ взглядомъ, что Гомеръ не очень далеко отстоитъ отъ событій, которыя послужили толчкомъ къ возникновенію эпоса, и если при- знавать самого Гомера младшимъ современникомъ героическаго вѣка, то на весь этотъ вѣкъ можно отвести два, или два съ половиной сто- лѣтія. Слѣдовательно, троянскую войну, или группу событій, которыя были собраны подъ такимъ объединяющимъ историческимъ символомъ, мы рѣшаемся отнести приблизительно къ 950 или 1000 гг. до Р. X. Такимъ образомъ, героическій вѣкъ въ Греціи начинается одновремен- но съ возвышеніемъ Израильскаго царства при Давидѣ и Соломонѣ, а его процвѣтаніе, IX столѣтіе (900—800 іт.), совпадаетъ съ возвы- шеніемъ Ассиріи въ эпоху такъ и аз. третьяго великаго царства, откры- вающагося именемъ грознаго собирателя желѣза, Ассурназирпала. Общественное устройство по Гомеру. Греческій эпосъ представля- етъ обильный матеріалъ для характеристики общественнаго устройства. Нужно только дать себѣ ясный отчетъ въ томъ, куда, въ какую об-
40 — ста попку относятся отдѣльныя черты быта, какія изъ нихъ отличаются болѣе общимъ характеромъ и какія носятъ мѣстный, спеціальный от- печатокъ. Вообще говоря, Одиссея отмѣчена болѣе консервативнымъ характеромъ, скорѣе отражаетъ порядки родины, европейской Греціи. Иліада открываетъ но преимуществу черты новой жизни и отчасти но- выхъ воззрѣній, рисуетъ военное общество, подвижное, отдѣлившееся отъ старыхъ насиженныхъ мѣстъ. Иное у Гомера имѣетъ отношеніе только къ колоніямъ, къ малоазійскон военной и торговой аристократіи, другое—къ большинству областей евронеііской Греціи, еще не вышед- шихъ изъ патріархальнаго быта. Иногда составитель поэмы своеобразно тонко оттѣняетъ различіе между чертами архаическими и новаторскими. Старинная группировка общества. Въ Иліадѣ есть два любопыт- ныхъ мѣста, указывающихъ на старинное дѣленіе народа но филамъ и фратріямъ. Оба раза характерныя обозначенія встрѣчаются въ рѣ- чахъ патріархальнаго басилея, старика Нестора; влагая въ уста этому хранителю традицій названія старыхъ союзовъ, автора» хочеть указать на ихъ архаичность. Въ одномъ случаѣ старѣйшій вождь старается внушить общему начальнику Агамемнону, что для энергическаго на- паденія на троянцевъ, для взятія ихъ города силой, надо распредѣлить греческое войско по филамъ и фратріямъ (хата фбХа хаі хата фрт,тра;), чтобы каждая фратрія помогала другимъ фратріямъ, а фнлы—филамъ. «Если ты сдѣлаешь такъ, и тебя послушаются ахейцы, ты узнаешь йотомъ въ битвѣ, кто трусливъ и кто мужественъ изъ вождей и рядо- выхъ, потому что они будутъ биться каждый въ своей средѣ» 9. По мнѣнію Нестора, такъ лучше всего размѣстить воиновъ, ради ихъ оду- шевленія. Старикъ, повидимому, приглашаетъ къ группировкѣ, наибо- лѣе привычной въ мирное время; онъ думаетъ, что и тактически всего выгоднѣе воспроизвести на полѣ битвы существующіе общественные союзы. Болѣе тѣсный изъ этихъ союзовъ, фратрію, тотъ же Несторъ ри- суетъ намъ съ другой стороны. Послѣ неудачной битвы съ троянцами, отогнавшими грековъ въ лагерь, вожди сходятся па совѣщаніе; они готовы послѣдовать предложенію Агамемнона и бѣжать на корабляхъ домой, но Несторъ совѣтуетъ отправить посольство къ Ахиллу и іцкр сить его принять участіе вч» бою. Такъ какъ предложеніе очень риско- ванно, и старый басилей къ тому же ііротпворѣчнть главному вождю, онъ говоритъ торжественно: «Я скажу рѣчь до конца откровенно и прямо, и никто не осудитъ меня. Вѣдь только тотъ, кто совсѣмъ оди- чалъ, кто внѣ фратріи, внѣ законовъ, безъ очага (афр^тыр, аѲ^хіато;, аѵйтю;), можетъ любить братоубійственную войну» 10. Сопоставленіе трехъ понятіи въ данномъ случаѣ очень интересно. Кто по состоитъ въ
41 союзѣ фратріи, тотъ—внѣ права, не имѣетъ охраны, онъ—волкъ, ко- тораго всякій можетъ убить; у него нВтъ очага, онъ не имѣетъ осѣд- лости, не можетъ жить среди людей. Въ характеристикѣ Нестора силь- но звучитъ нравственное осужденіе: человѣкъ, не принятый во фратрію, выключенный изъ нея или не захотѣвшій въ нее войти,—врагъ обще- ства, у него не можетъ быть и совѣсти, нѣтъ чувства, правды, оиъ не можетъ признавать ни божескихъ, пи человѣческихъ законовъ. Одиссея выдерживаетъ тотъ же тонъ, что Иліада, по отношенію къ старику Нестору, и мы получаемъ картину идиллическаго старин- наго быта въ маленькомъ «царствѣ» его на родинѣ. Телемахи со сво- имъ наставникомъ Менторомъ пріѣзжаетъ въ Пилосъ, гдѣ править Несторъ съ сыновьями. На самомъ берегу гости застаютъ большой пу- бличный народный обѣдъ. Стоятъ девять рядовъ скамей. Въ каждомъ ряду сидятъ по 500 человѣкъ, и передъ каждымъ рядомъ лежать 9 зарѣзанныхъ быковъ. Это—жертва и пиръ одновременно: бедра. со- жигаютъ въ честь морского бога, внутренности вкушаютъ люди. Среди собранія (ауѵрц) пріѣзжіе находятъ стараго царя съ сыновьями; ихъ приближенные (ітаіроі) готовятъ для нихъ ѣду, жарятъ мясо и вты- каютъ на вертела. Царская семья устремляется навстрѣчу гостями» и сажаетъ ихъ съ собою. Повидимому, собрался весь народъ общины, есть что-то патріархальное въ этомъ собраніи, гдѣ всѣ одинаково участвуютъ, и вождь спдить вмѣстѣ съ простыми людьми 11. Здѣсь не сказано, правда, что народа, распредѣленъ ио фратріямъ, но группы, обозначенныя рядами пирующихъ, похожи на позднѣй- шія фратріи въ Аѳинахъ. Каждая скамья, запятая 500 сотрапезни- ковъ, образуетъ какъ бы особое жертвенное отдѣленіе пли товарище- ство среди большого, приносящаго жертву и пирующаго общества. Точно такъ же каждая изъ аѳинскихъ фратрій образуетъ особый рели- гіозный союзъ, имѣетъ свой жертвенный очагъ, а всѣ онѣ вмѣстѣ по- читаютъ общихъ боговъ: Зевса Фратрія и Аѳину Фратрію, и собира- ются осенью на общій праздникъ всѣхъ союзовъ, такъ наз. Апатуріи. Давать общественные обѣды и участвовать въ нихъ составляетъ обязанность царя и является отплатой за приношеніи общины. По это- му поводу въ Одиссеѣ есть такая характеристика. Одиссей вызываетъ тѣни умершихъ изъ преисподней; когда выходитъ его мать, онъ спра- шиваетъ, не расхищено ли его царское достояніе, сохранилось ли оно въ рукахъ сына Телемаха. Призракъ отвѣчаетъ: «пикто не завладѣла, твоимъ достояніемъ. Телемахъ безпрепятственно пользуется доходомъ съ царской земли (т^хеѵос), участвуя въ общихъ всенародныхъ обѣ- дахъ, какъ и слѣдуетъ лицу, облеченному высокимъ саномъ судьи; да и его всѣ приглашаютъ» 12. Тутъ видна взаимность. Терлѵо;—это
— 42 — земля, которую басилсю выдаетъ народъ; доходъ съ этой земли идетъ частью на общественную цѣль; вмѣстѣ съ тѣмъ, народъ требуетъ, чтобы басилей спускался въ его среду, участвовалъ въ общихъ пир- шествахъ. Новая военная организація. Совсѣмъ иной характеръ носитъ орга- низація греческаго общества въ Иліадѣ; иначе построена здѣсь и по- литическая власть. Совѣтъ, поданный Несторомъ Агамемнону, пе имѣетъ, невидимо- му, успѣха: не видно, чтобы войско ахейцевъ разставили по филамъ и фратріямъ, по классамъ и религіознымъ союзамъ; вообще о подоб- номъ распредѣленіи на войнѣ нигдѣ пе упоминается. Племенныя, ре- лигіозныя и мѣстныя связи не имѣютъ значенія въ гомеровскомъ вой- скѣ. Мирмидоны, народъ, подчиненный Ахиллу, прибыли подъ Трою на 50 корабляхъ по 50 человѣкъ, они распредѣлены между пятью второ- степенными вождями (ѵп'тіторц {Лб8оѵтес) 13. Простые воины, какъ видно здѣсь, раздѣлены внѣшнимъ ариѳметическимъ образомъ; батальо- ны мирмидонскаго полка и экипажъ его кораблей имѣютъ, вѣроятно, мало общаго съ домашней группировкой того же племени. Съ другой стороны, очень ясно вырисовывается вокругъ каждаго вождя его свита, или дружина; она построена на личныхъ отношеніяхъ. Дружинники носятъ разныя названія, то болѣе, то менѣе почетныя: или друзей, братьевъ, близкихъ (ётаі, хааіугстоі, етасроі, аѵефіос), или боевыхъ слугъ (Ѳера-тгоуте;). Эти товарищи, оруженосцы и т. д. снимаютъ съ убитаго врага доспѣхи, уводятъ захваченныхъ коней, устраиваютъ прі- емъ гостей, выходятъ навстрѣчу побѣдителю. Они образуютъ постоян- ный дворъ вождя, стерегутъ его домъ; онъ дѣлится съ ними добычей, совѣтуется, ищетъ у нихъ поддержки. Разряду Ѳврлтгоѵтц, вассаловъ, отвѣчаетъ наверху составъ аѵахтц, сѳньеровъ. Группировка эта основана па отношеніяхъ частноправового харак- тера, на личныхъ связяхъ, которыя вырываютъ людей изъ среды до- машнихъ организацій, тѣхъ религіозныхъ союзовъ и даже тѣхъ пле- менныхъ рамокъ, въ которыхъ они выросли. Вассалъ можетъ оказаться въ рядахъ, враждебныхъ тому племени, къ которому онъ принадлежитъ. Сильнѣйшими мотивами, которые привязываютъ дружинниковъ къ во- ждю, являются преданность ему, вѣра въ его счастливую звѣзду, ино- гда желаніе отомстить за какую-нибудь обиду. Примѣромъ воина, от- бившагося отъ родного племени, выросшаго при чуждомъ дворѣ и свя- заннаго исключительно личными узами съ вождемъ, можетъ служить Патроклъ при Ахиллѣ. Мы встрѣчаемся у Гомера съ техническими тер- минами, служащими для обозначенія дружинной или вассальной зави- симости. Напр., есть выраженіе «слѣдовать» (мпаѲхі) 11, которое обо-
— 43 значаѳтъ обязанность иттп на войну по зову сеньора. Повинность эта имѣетъ свою матеріальную цѣну. Отъ нея можно откупиться: Ага- мемнонъ получилъ отъ одного изъ своихъ вассаловъ кобылу въ видѣ выкупа за его отказъ итги подъ Трою 15. Иной вассалъ боится отка- зать главному сеньеру въ повиновеніи: придется заплатить тяжелый штрафъ (для такой уплаты за произвольное уклоненіе отъ службы есть также техническій терминъ—Ѳсоѵ}) Покровительство со сторо- ны сеньера—жизненный вопросъ для вассала. Могущественный сеньеръ можетъ много сдѣлать: Менелай желалъ бы имѣть Одиссея своимъ вас- саломъ; онъ готовъ согнать очень многихъ съ ихъ мѣстъ для того, чтобы надѣлить Одиссея пожалованной землей 17. Можно различить два разряда вассаловъ: одни состоятъ при дворѣ, составляютъ непо- средственную свиту сеньера, другіе размѣщены по укрѣпленнымъ замкамъ. Многое въ быту и понятіяхъ напоминаетъ раннее европейское сред- невѣковье. На первомъ планѣ очень подвижныя, воинственныя груп- пы общества. Ярко сказывается всюду право сильнаго, кулачное право. Самое обычное явленіе у Гомера—усобица, наѣздъ, не вызванный, по- видимому, ничѣмъ другимъ, кромѣ жадности и удальства: какая-ни- будь дружина или шайка угоняетъ у сосѣдняго города или поселка скотъ или высаживается внезапно на чужомъ берегу, похищаетъ людей, чтобы получить за нихъ выкупъ или привести домой въ качествѣ рабовъ. «Все можно взять грабежомъ — говорить Ахиллъ— быковъ, 'ручныхъ овецъ, металлическіе котлы и коней съ золоти- стой гривой» 18. Между вождями постоянно личные счеты, рѣшаются вопросы чести. Въ свое время тѣ критики Гомера, которые находили его картины ли- шенными реальности, ссылались между прочимъ на мелочность завязки троянской войны: не могли же народы вести такую ожесточенную борь- бу изъ-за похищенія Елены однимъ изъ троянскихъ принцевъ. Но если имѣть въ виду характеръ этой сеньеріальной эпохи, то мотивъ, изъ-за котораго греческое воинство прибыло подч. Трою, окажется вовсе уже не столь фантастичнымъ. Изъ-за такихъ и подобныхъ оскорбленій се- мейной чести предводитель дѣйствительно способенъ былъ двинуть все свое воинство, тѣмъ болѣе, что за принцессой обыкновенно числилось не малое приданое. Не фантастичны также единоборства вождей, но разъ изображенныя у Гомера, поединки, въ результатѣ которыхъ одна изъ воюющихъ сторонъ должна отступить или сдаться, или выплатить контрибуцію. Опять мотивъ взятъ изъ реальной жизни: отъ судьбы предводителя зависѣлъ исходъ всего предпріятія; главной цѣлью по- хода было взять въ плѣнъ вождя или убить сго; въ первомъ случаѣ
44 — можно было ждать большой выгоды отъ выкупа плѣннаго со стороны его близкихъ. Отмѣтимъ еще черту воинственнаго героическаго вѣка: главное са- мое почетное владѣніе и богатство—металлы, особенно оружіе. «Мѣдью набиты палатки твои», говоритъ Ѳерситъ Агамемнону, желая указать на необычайное богатство главнаго вождя. Поразительна та жадность и стремительность, съ которой побѣдитель и его присные бросаются на оружіе павшаго въ бою, обираютъ его и уносятъ къ себѣ. Грабежи, усобіщы, военныя предпріятія ведутъ къ большимъ пере- мѣнамъ и катастрофамъ въ имущественномъ положеніи. Одни быстро разоряются, другіе быстро богатѣютъ. Одни теряютъ свободу, отры- ваются отъ своего мѣста- и поневолѣ уходятъ бездомными рабами, другіе расширяютъ свой домъ и владѣніе, окружаютъ себя множествомъ слугъ, дворни, разныхъ зависимыхъ и обязанныхъ людей. Героіі Одиссеи, нагруженный огромной добычей изъ-подъ Трои, сопровождаемый мно- жествомъ товарищей и слугъ, теряетъ все и пріѣзжаетъ домой нищимъ. Эта превратность судьбы—чуть ли не главный мотивъ поэмы. Большая необезпеченность существованія и большое имущественное неравен- ство—характерные результаты непрерывнаго военнаго положенія, эпо- хи феодальныхъ усобицъ. Характеристика аристократіи у Гомера. При всѣхъ колебаніяхъ судьбы есть извѣстный слой людей, которые удерживаютъ въ своихъ рукахъ и передаютъ своимъ семьямъ массы богатствъ. У Гомера всего богаче вожди предпріятій. Часто они носятъ титулъ (Зааіктіц, что, мо- жетъ быть, лучше передавать средневѣковымъ терминомъ «сеньоръ», чѣмъ византійскимъ «царь». Этой аристократіей и занять, главнымъ образомъ, эпосъ; удальство, благополучіе, приключенія и развлеченія ея представителей болѣе всего интересуютъ поэта. Въ изображеніяхъ Гомера бросается въ глаза культъ богатства, ма- теріалистичность вкусовъ. Вотъ, нанрнм., какими словами ликійскій героіі Сарпедонъ, союзникъ троянцевъ, побуждаетъ своего 'товарища по оружію стать въ первые ряды въ бою. «Надо же оправдать тѣ пре- имущества, которыя предоставляетъ намъ народа», подари въ намъ пре- красное имѣніе па берегу рѣки и чествуя пасъ на обѣдахъ первымъ мѣстомъ, лучшими кусками жаркого и полными чашами вина. Надо же намъ, басилеямъ, показать, что, поѣдая жирныхъ овецъ и зыпивая сладкое вино, мы не прячемся въ неизвѣстности» 19. Въ томъ же духѣ выдержаны и обычныя опредѣленія аристократіи: опи «блистаютъ сча- стіемъ и богатствомъ», они «блаженствуютъ» (раххре;). Вожди у Гомера называются также людьми «жирными, тучными» тгау/г;), какъ въ средневѣковыхъ городахъ ророіо дгазао). Кто богатъ, тотъ хороша,
— 45 — тотъ наилучшій (арнггоі, хуаѲоІ, Лрктт^ц). Оба выраженія стоятъ ино- гда рядомъ, точно синонимы для взаимнаго усиленія; «богатый и доб- рый человѣкъ»—выходитъ въ стихѣ очень складно. Еще рѣзче эта на- ивная дерзость сознанія оттѣняется обозначеніемъ массы небогатыхъ «худыми людишками» (хахоі, х2?'^)- Мелкій народецъ отъ природы предназначенъ служить цвѣту человѣчества. Опять все откровенно на- звано собственными именами. Прикидываясь бѣднякомъ, Одиссей идетъ во дворец'і» предлагать свои услуги: колоть дрова, раздувать огонь, подавать ѣду и питье за столомъ, рѣзать мясо—«все, что худые дѣлаютъ для лучшихъ» 20. Безъ конца, любитъ Гомеръ перечислять богатства, которыми бле- щутъ «лучшіе». О сокровищахъ и запасахъ подробно упоминается въ похвальбѣ героевъ другъ передъ другомъ и въ переговорахъ, когда одинъ вождь склоняетъ другого къ союзу. Тутъ всегда па первомъ мѣ- стѣ металлы, золото, серебро, мѣдь и желѣзо въ видѣ оружія, утвари и просто въ вѣсовыхъ массахъ, затѣмъ искусные въ работѣ рабы и осо- бенно рабыни-мастерицы, наконецъ, стада и земля. Сама война, на- бѣги, плѣненіе враговъ разсматриваются подъ угломъ зрѣнія выгоды. Герои Гомера, умѣютъ дѣлать предварительные разсчеты, а также играть на повышеніе. Ботъ, ианр., разъяренному Ахиллу попадается одинъ изъ сыновей Пріама, Ликаонъ, котораго греческій герой уже разч» взялъ въ плѣнъ и продалъ на островъ Лемносъ сыну аргонавта Ясона., Эвнею, за серебряную чашу, въ свою очередь пріобрѣтенную у фи- никійцевъ. Плѣнника перекупаетъ за большую цѣну гость Эвнея и увозить кт. себѣ. Но Лпкаону удается бѣжать въ отцовскій домъ. П вотъ подъ Троей онъ опять попадается Ахиллу. Въ ужасѣ онъ па- даетъ къ ногамъ героя, молить о пощадѣ, напоминаетъ, что въ свое время для выкупа представилъ сто быковъ, и обѣщаетъ дать на этотъ разъ втрое больше 21. Любопытную фигуру представляетъ и этотъ сынъ Ясона на островѣ Лемносѣ, не разъ упоминаемый въ Иліадѣ. Это—настоящій севьеръ- торговецъ; торговля его питается именно войной. Онъ посылаетъ го своего острова вино ахейцамъ, стоящимъ подъ Троей, получая въ обмѣнъ желѣзо, мѣдь, быковъ, бычачьи шкуры, плѣнныхъ рабовъ, т.-е. всѣ продукты захвата на войнѣ 22. Изъ вышеприведеннаго при- мѣра видно, что перепродажей онъ увеличивалъ свои барыши отъ обмѣ- на. -Есть еще у Гомера примѣръ басилея-кунца, который, въ родѣ Нор- манскаго викинга, с^мъ ѣздитъ съ товарами. Такъ находитъ для себя удобнымъ маскироваться богиня Аонна, принимая видъ вождя море- ходнаго народа, тафійцевъ. который везетъ куда-то далеко желѣзо для обмѣна на мѣдь \
— 46 — Во всѣхъ описаніяхъ битвъ представители аристократіи рѣзко вы- дѣлены отъ остальной массы: они одни, повидимому, бьются въ полномъ металлическомъ вооруженіи. Затѣмъ они выѣзжаютъ въ битву на ко- лесницахъ. Хотя верховая ѣзда еще мало развита—это военная новин- ка—,но вообще примѣненіе лошадей въ бою, обладаніе конями и холя ихъ, увлеченіе конскими играми, обширное коневодство—харак- терная черта аристократіи. Гомеръ описываетъ красоту коней, упоми- наетъ замѣчательныхъ ихъ укротителей; въ средѣ богатыхъ постоянно встрѣчаются имена Гишюмахъ, Гиппоѳой и т. д. Въ этомъ признакѣ обладанія конемъ какъ будто наглядно обозначается соціальная грань. Сказать «конный воинъ»—значитъ отмѣтить человѣка богатаго высшаго класса. Это обозначеніе поразительно напоминаетъ смыслъ, который придается слову всадникъ, саЪаІІагіиз, въ капитуляріяхъ Карла Ве- ликаго, гдѣ кабалларіямъ, конницѣ богачей, противополагаются рапре- гіогев, бѣднота. Занимаясь усердно всякаго рода спортомъ, аристократія заботится также о формахъ этикета, старается придать себѣ извѣстнаго рода лоскъ, выработать умѣніе держаться въ обществѣ. Въ этой средѣ очень цѣнятъ краснорѣчіе. Случай говорить представляется весьма ча- сто, и среди хвалебныхъ эпитетовъ героя нерѣдко упоминается спо- собность импровизаціи. Діомедъ славится тѣмъ, что онъ и въ бою изъ первыхъ, и въ собраніи (іуорт,) одинъ изъ лучшихъ ораторовъ. На- противъ, Ахиллъ съ досадой говорить, что онъ теперь (послѣ смерти Патрокла): ...земли безполезное бремя, Будучи въ битвѣ способнѣй другихъ аргивянъ мѣднобронныхъ, Только въ собраніи многимъ въ искусствѣ рѣчей уступая. 24 Въ собраніяхъ, гдѣ произносятся рѣчи, господству ютъ выработан- ныя формы. Вотъ что говорить Агамемнонъ во время примиренія съ Ахилломъ: Должно внимательно слушать и не прерывать говорящихъ. Трудно пришлось бы тогда и тому, кто къ собраньямъ привыченъ. Кто среди шума толпы въ состояніи слушать другого, Иль говорить предъ другими? Смутится и громкій витія 28 Аристократическіе роды. Вожди и сепьеры живутъ большимъ до- момъ, кормятъ множество родственниковъ. Соединеніе родни вмѣстѣ— опять отличительная черта аристократіи. Старый Фениксъ, Ахиллою» спутники», когда-то, молодымъ принцемъ, жестоко повздорилъ ст» от- цомъ и рѣшила» бѣжать изъ дому. Онъ разсказываеть, что отецъ вызвалъ всѣхъ родственниковъ па совѣщаніе. И вотъ во дворцѣ на- чинается шумная толчея своихъ людей и наѣхавшихъ со стороны.
— 47 — Тѣсной толпой меня окружили друзья и родные, Долго меня умоляли, чтобъ съ ними въ дворцѣ я остался. Тучныхъ немало овецъ и тяжелыхъ быковъ криворогихъ Въ жертву заклали они, н немало свиней утучнѣлыхъ Выло изжарено ими подъ пламенемъ яркимъ Гефеста. Выпито было не мало вина изъ кувшиновъ отцовскихъ. Девять ночей провели они рядомъ со мной неотступно, Стражу держа чередой. Два огня никогда не тушились: Въ портикѣ внѣшнемъ одинъ—передъ входомъ во дворъ .защищенный Въ самыхъ чертогахъ другой—въ сѣняхъ, у дверей моей спальни. 28 Въ описаніяхъ Гомера есть подробности, которыя относятся къ размѣщенію родственниковъ въ домѣ и характеризуютъ различное ихъ положеніе. Согласно Иліадѣ, въ домѣ Пріама живутъ, вмѣстѣ съ от- цомъ, его многочисленные сыновья съ женами и замужнія дочери съ мужьями; первыхъ 50, вторыхъ 12; каждая семья въ особомъ покоѣ, тѣсно примыкающемъ къ среднему общему покою, при чемъ вторая половина, отданная дочерямъ, хуже и дальше расположена отъ сере- дины 27. Подобными же чертами въ Одиссеѣ описывается домъ ста- рика Нестора въ Пилосѣ 28. Послѣ общей трапезы женатые сыновья Нестора расходятся по комнатамъ (ѲаХаріоі); единственный еще не же- натый сынъ не имѣетъ особаго покоя: онъ проводитъ ночь въ глубинѣ общаго помѣщенія, уступая, повидимому, свое обычное лучшее мѣсто въ первой части залы гостю. Съ другой стороны, въ семьѣ Пріама вы- дѣлены Гекторъ и Парисъ, два младшіе сына; у нихъ свои отдѣльныя хоромы съ оградой, подлѣ отцовскихъ. Они уже болѣе самостоятельны, пріобрѣли свой достатокъ (о Парисѣ, напр., сказано, что онъ возво- дилъ свой домъ самъ, помогали строители Трои) 29. Несмотря на возможность такого выдѣленія, въ аристократической средѣ вообще, повидимому, новая семья не разлучается со старой, ро- дительской, и, что характерно, эта семья привлекаетъ еще зятьевъ, родственниковъ по женской линіи. Родство понимается очень широко, агнатное и когнатное, по отцовскому и материнскому праву. Расши- ренная большая семья живетъ до извѣстной степени въ коммунисти- ческомъ хозяйствѣ; оно въ то же время необходимо предполагаетъ вч» основѣ скопленіе большого богатства. Такимъ образомъ, аристократія можетъ держаться болѣе сплочен- ными и многочисленными группами. Это даетъ ей новое преимущество. Ея представители могутъ легче закрѣпить за своими семьями и вѣрнѣе передать по наслѣдству разъ пріобрѣтенное владѣніе и вліяніе. За- крѣпленныя права и преимущества магнаты стараются обосновать на генеалогіяхъ; они выводятъ своихъ предковъ огь боговъ и героевъ. Въ виду этого, но Гомеру выходитъ, что хотя Зевсъ и отецч» нсѣх'Ь
— 48 — людей, но «лучшіе», т.-е. вожди, непосредственно и по преимуществу родились отъ Зевса, или, по крайней мѣрѣ, какъ выражается эпосъ, «вскормлены» имъ. Въ связи съ мыслью о высокомъ рожденіи создается понятіе объ особой семейной или родственной чести. Когда (въ послѣдней сценѣ Одиссеи) разъяренные сторонники и родственники убитыхъ жениховъ идутъ гроз- но съ толпой народа противъ дворца, Одиссей возбуждаетъ своего сына Телемаха къ бою напоминаніемъ о знаменитомъ родѣ отцовъ (тгатірсоѵ уеѵо;), прославившихся на всю землю силой и храбростью; младшій потомокъ долженъ показать себя достойнымъ предковъ, не посрамить фамиліи. Поэтъ увлекается тѣмъ же мотивомъ дальше и хочетъ изобра- зить, какъ крѣпко всѣ старшіе и младшіе члены семьи стоятъ за- одно и оберегаютъ свое имя и свое прошлое, но впадаетъ въ крайность. Онъ выводить па первый планъ битвы Лаерта, стараго отца Одиссеева, умиленнаго соревнованіемъ сына и внука, забывши, что, по предыду- щему изображенію, тотъ едва волочилъ ноги; воодушевленный род- ственной идеей, Лаертъ бросаетъ копье въ вождя возставшихъ. Аѳина направляетъ ударъ, который рѣшаетъ дѣло: народъ, увидѣвъ гибель вождя, бѣжитъ 3(). Эта сцена, неудачная и почти смѣшная, заканчи- ваетъ поэму; она, однако, не случайна и очень характерна. Авторъ поэмы, сочувствующій аристократіи, хочетъ сказать этоіі картиной: вотъ какъ одолѣваютъ безформенную массу народа гордость и еди- неніе благородной семьи. Политическій строй героическаго вѣка. Власть царя. Каждая об- щина, племя или вообще самостоятельная группа имѣетъ во главѣ своеіі царя (раасХей;). Поэтъ называетъ царя «отцомъ, пастыремъ народа», часто прибавляя: «народъ слушается его (царя), какъ бога» 31. Пли есть такое выраженіе: «жизнь и сила народа (феаковъ) держится ца- ремъ» 32. Эти формулы и эпитеты производятъ впечатлѣніе чего-то стариннаго, священно-традиціоннаго; они какъ будто составляютъ от- звукъ теоріи божественнаго происхожденія власти. Титулъ рааіХей; также, повидимому, указываетъ на патріархальный характеръ власти; то же имя носитъ одинъ изъ трехъ архонтовъ, т.-е. старинныхъ выс- шихъ сановниковъ въ Аѳинахъ, и такъ же называются старѣйшины древнихъ филъ, племенныхъ союзовъ Аттики (филобасилеи). Традиціон- ный титулъ переходитъ на вождей, стоящихъ во главѣ дружинъ, па героевъ, ведущихъ по морю завоевательныя эскадры или совершающихъ опустошительные пабѣги. Но ихъ авторитетъ совершенно иного харак- тера. Какъ уже было показано, онъ опирается на личныя связи, на военную удачу и предводительскія качества героя. Поэтому о священ- номъ ореолѣ военныхъ вождей пе приходится говорить. Спрашивается,
— 49 - что власть басилѳевъ военныхъ сильнѣе или, напротивъ, слабѣе, чѣмъ правителей съ традиціоннымъ авторитетомъ на родинѣ? На этотъ во- просъ нельзя дать простой отвѣтъ. Своихъ непосредственныхъ военныхъ слугъ и дружинниковъ отдѣль- ные вожди держатъ въ строгой дисциплинѣ. Экипажъ Одиссея, т.-е. воители, бывшіе съ нимъ подъ Троей, нигдѣ не выказали ему непови- новеніи. Напротивъ, па родинѣ, гдѣ онъ—наслѣдственный традиціон- ный правитель, его никто не хочетъ признавать; поднимается общее воз- станіе; приходится опять добывать власть силой. Съ другой стороны, общее верховное командованіе на войнѣ, представленное подъ Троей Агамемнономъ, оказывается довольно слабымъ. Главнаго басилея пло- хо слушаются, съ нимъ рѣзко препираются; па войнѣ пѣтъ общей команды; битва распадается па схватки отдѣльныхъ дружинъ и опол- ченій, приведенныхъ разными вождями; въ свободное время отдѣльные герои совершаютъ самостоятельные набѣги. Иногда кажется, что Ага- мемнонъ—настоящій слабый король феодальнаго времени, окруженный могущественными вассалами и часто встрѣчающій ихъ нежеланіе по- виноваться. Весьма оригиналенъ способа», которымъ Несторъ, знатокъ всякихъ форма» и традицій, старается обосновать авторитетъ главнаго вождя. Греки только что потерпѣли пораженіе, п вожди озабочены дальнѣй- шей судьбой войска, лишеннаго важной помощи Ахилла, который поссорился съ Агамемнономъ. Несторъ вводить обсужденіе въ воен- номъ совѣтѣ такими словами: «Я распоряжусь разстановкою стражи па ночь (чтобы можно было спокойно собраться на ночной совѣтъ). А потомъ, ужъ ты, Атрпдъ, прими начальство; ты вѣдь у насъ глав- ный царь фазікбйтхто;). Устрой трапезу старѣйшинамъ. Это твоя обя- занность: у тебя палатки полны вина, которое каждый день подвозятъ тебѣ изъ Ѳракіи; у тебя всякое есть угощеніе: вѣдь ты городами пра- вишь» 33. Кромѣ этого комплимента царскимъ кладовымъ, Несторъ не приводитъ никакихъ аргументовъ въ пользу авторитета Агамемнона. Онъ говоритъ дальше: «много вождей собери и тому повинуйся, кто лучшій дастъ намъ совѣтъ, потому что ахейцы больше всего нуждаются въ разумномъ мнѣніи». Еще болѣе характерны сцены второй пѣсни Иліады. Тутъ всѳ какъ будто сходится іи» одному впечатлѣнію: главный вождь неловко и не- удачно повелъ свою затѣю, обнаружилось полное неповиновеніе вой- ска, разброда» остановленъ лишь энергіей второстепенныхъ вождей. Агамемнонъ собралъ воиновъ, чтобы двинуть ихъ на рѣшительный приступъ къ Троѣ, по сначала хочетъ испытать настроеніе и дляОтого предлагаетъ обратный планъ—ѣхать домой. Всѣ бросаются къ кора- Вилпсръ. Исторіи Греціи. 4
— 50 — блямъ. Нѣтъ никакой возможности остановить бѣгущихъ и вернуть въ собраніи порядокъ. Среди шума и мятежа воиновъ, непослушныхъ главному вождю, слова, которыя поэтъ вложилъ въ уста Одиссею, зву- чатъ почти безнадежнымъ резонерствомъ: Мы, аргивяне, не всѣ, полагаю, здѣсь царствовать будемъ Не хороню многовластье. Единый да будетъ властитель, Царь единый, которому Кроноса хитраго сыномъ Скипетръ данъ и законы затѣмъ, чтобъ царилъ надо всѣми. 34 Проповѣдь монархизма происходитъ въ очень неподходящей обста- новкѣ; а къ тому же вслѣдъ за словами Одиссея начинаются ѣдкія и бранныя рѣчи Ѳерсита, нападающаго на жадность и своекорыстіе вождей. Въ концѣ-концовъ порядокъ возстановляетъ не верхов- ный вождь, а сеньеры: тотъ же самый нетактичный политическій ре- зонера», Одиссей, прибѣгаетъ къ другимъ аргументамъ, начавши энер- гически дѣйствовать скипетромъ по спинамъ. Агамемнонъ молчитъ, грозныя рѣчи произносятъ второстепенные вожди; они же воодушевля- ютъ войско къ приступу на Трою, а Несторъ, напомнивъ воинамъ клятвы и обязательства, принятыя ими передъ походомъ, обращается тутъ же съ поученіемъ къ Агамемнону: «ты же, о царь, будь и самъ благомысленъ и слушай другого» 35. Наставленія звучатъ сурово, какъ будто старикъ хочетъ сказать, что обѣ стороны провинились. Приве- денное мѣсто интересно еще въ одномъ отношеніи. Напоминаніе о «единомъ неограниченномъ властителѣ» не только неумѣстно въ дан- номъ случаѣ, но оно и вообще неожиданно въ обстановкѣ, изобра- жаемой Гомеромъ. Къ тому же «единый властитель» выражено необыч- нымъ терминомъ хо(раѵо<;. Едва ли мы ошибемся, если признаемъ въ странной идеализаціи монархіи вліяніе идеи восточнаго самодержавія. Приходится заключить, что гомеровская среда была подъ какимъ-то воздѣйствіемъ авторитета большого азіатскаго царя, будь это ассирій- скій, или хетитскій, или мидійскій властитель. Повидимому, само слово хо(рхѵо;—чуждое, азіатское слово: оно похоже на ххраѵо;, титулъ, присвоенный въ концѣ V вѣка до Р. X. принцу царскаго дома, Киру, въ качествѣ верховнаго главнокомандующаго всѣхъ малоазійскихъ во- енныхъ силъ. Очень характерно у Гомера приведенное выше выраженіе рааікей- лгато;. Этимъ терминомъ въ видѣ превосходной степени отъ рааіХей; приходится обозначать главнаго вождя, потому что всякій сѳньеръ уже считаетъ себя басилеемъ. Въ Иліадѣ Несторъ называетъ Агамемнона царемъ царей. Въ Одиссеѣ Алкиной, находящійся въ подобномъ же положеніи среди другихъ феакійскихъ вождей, выражается такъ: «двѣ-
— 51 надцать славныхъ владыкъ-басилеевъ правятъ надъ народомъ; я же тринадцатый». Это—настоящій ргітиз іпіег рагез, король-сюзеренъ среди сеньеровъ-пэровъ средневѣковья. Совѣтъ старѣйшинъ и народное собраніе. Царь далекъ отъ того, чтобы предпринимать единоличныя рѣшенія, а окружающіе его второ- степенные вожди совсѣмъ не похожи на чиновниковъ. Всѣ важныя рѣшенія принимаются послѣ обсужденія: въ поэмахъ упоминается бли- жайшій совѣть басилея, рооХт», и общее собраніе, иногда они соединяются вмѣстѣ. Совѣтники часто сходятся въ домъ басилея или па войнѣ въ его палатку, при чемъ совѣщаніе соединяется съ тра- пезой. Тѣсная связь совѣтниковъ съ басилеемъ особенно иллюстри- руется однимъ мѣстомъ Одиссеи 30: въ передней палатѣ дворца стоять столы, уставленные кубками для сотрапезниковъ царя, которые постоян- но работаютъ съ нимъ (хріфЕ-еѵомто) и ходятъ съ нимъ на общее совѣщаніе (Ѳйхо;) и въ собраніе народа (Бт^ои фѵ5р.ц). Булэ—старое учрежденіе; это—древній совѣть старѣйшинъ. Со- вѣтники царя постоянно зовутся уіроѵтц рооХеитаІ. Есть такія соедине- нія, какъ уеробаю; оіѵсс 37, вино, выпиваемое старѣйшинами. Еще лю- бопытнѣе уеройасо; орхос 38—особая присяга, принимаемая старѣйши- нами, во имя всего парода. Она упоминается въ слѣдующей комбинаціи: Гекторъ предлагаетъ выплатить грекамъ выкупъ, чтобы они отсту- пили отъ Трои; съ этой цѣлью должно обложить податью весь троян- скій пародъ, а въ видѣ гарантіи, что обязательство будетъ исполнено, подвести къ присягѣ стариковъ. Особенно характерно то названіе, ко- торое члены совѣта носятъ у троянцевъ; здѣсь они—йт^оусремтз^, на- родные старѣйшины. Въ одномъ мѣстѣ Иліады опредѣленно сказано, что въ совѣтѣ сидятъ люди преклоннаго возраста, вышедшіе за пре- дѣлъ военной годности. Въ позднѣйшей Греціи есть только одна община, гдѣ сохранился совѣть стариковъ, именно Спарта, но этоть един- ственный случай крайне характеренъ: Спарта была чрезвычайно консер- вативна; во многихъ отношеніяхъ она представляеть настоящій музей соціальныхъ и политическихъ древностей. Но въ подвижномъ быту воинственныхъ дружинъ учрежденіе это силь- но видоизмѣнилось. Совѣтники царя продолжаютъ называться у^ооѵтг; аріаттіе;; ихъ семь человѣкъ при Агамемнонѣ, но среди нихъ только одинъ настоящій старикъ, Несторт», остальные—герои битвъ, люди сред- нихъ лѣтъ или совсѣмъ молодые зэ. Эти сильнѣйшіе и вліятельнѣйшіе люди имѣютъ мало общаго со старыми родовыми и племенными груп- пировками; они—вожди (ѵ/ртгоре; р,е8оѵтес) очень пестраго соста- ва смѣльчаковъ, искателей приключеній, воспитанныхъ при военныхъ дворахъ оруженосцевъ. При такой перестройкѣ общественныхъ отношеній
— 52 старѣйшины утрачиваютъ свой былой авторитетъ. Въ Одиссеѣ есть сцена, изображающая въ драматической формѣ какъ бы отступленіе ста- риковъ передъ властью молодого вождя. На о. Итакѣ происходить большое народное собраніе; появляется Телемахъ и идетъ на возвы- шеніе (Ойхо;), гдѣ раньше сидѣлъ его отецъ; старики уступаютъ ому мѣсто 40. Очень старинное учрежденіе также хуорѵ), собраніе всего парода. У него есть свои традиціи, своя символика, свои порядокъ и пріемы. Въ вышеупомянутой!» собраніи на о. Итакѣ выступаетъ въ качествѣ пер- ваго оратора старый человѣкъ; онъ съ большой похвалой отзывается объ иниціаторѣ собранія, а затѣмъ ставитъ рядъ вопросовъ о моти- вахъ созыва. Мы узнаемъ изъ его словъ, каковы были возможныя про- граммы собранія: «не хотятъ ли сообщить народу вѣсти съ поля войны, не собираются ли власти оповѣстить народъ о принятой ими мѣрѣ, пе предстоитъ ли публичное обсужденіе п цѣлый рядъ политическихъ рѣчей?» Въ собраніи сходятся люди всѣхъ возрастовъ. Тоть же ора- торъ говорить: «кому обязаны мы рѣдкимъ и пріятнымъ случаемъ со- зыва народа: молодые люди оказали давленіе, или же возрастъ болѣе пожилой?» Въ собраніи всѣ сидятъ, при чемъ старѣйшины занимаютъ особое мѣсто. Ораторъ выходить на середину арены и Переть у распо- рядителя жезлъ (аххтттроѵ), принадлежность власти. Противъ правилъ приличія (со хх-га хборсоѵ) созывать собраніе къ закату солнца и т. и.41. Среди мирной жизни ауост) созывалось не часто. Согласно словамъ бывалаго старика (въ приведенной выше сценѣ собранія), на о. Итакѣ пе созывали собранія въ теченіе 20 лѣтъ. Иное дѣло—общія сходки во время войны. Здѣсь, въ лагерѣ, на походѣ находятся въ сборѣ самые энергичные и дѣятельные люди племени, здѣсь больше рѣшительныхъ» моментовъ, когда вождямъ валено познакомиться съ настроеніемъ мас- сы; на войнѣ вожди постоянно па глазахъ и подъ невольнымъ контро- лемъ остальныхъ воиновъ. Собранія всего воинства происходить весьма часто. Вождь велптъ звать всѣхъ воиновъ поименно (хХ^8г,ѵ): такъ распоряжается Агамемнонъ въ критическую минуту, когда Гекторъ, послѣ побѣды надъ греками, ночуетъ со своими троянцами подъ око- пами греческаго лагеря 42. Общее собраніе воиновъ созывается для того, чтобы обсудить основной вопросъ: штурмовать ли Трою, пли по- кинуть все предпріятіе и уѣхать на корабляхъ домой ? Два раза соби- раютъ все воинство для того, чтобы въ его присутствіи порѣшить споръ вождей. Одно изъ этихъ собраній проходитъ въ величайшемъ возбужденіи: толпа дѣлится пополамъ па двѣ партіи; въ спорѣ воины вскакиваютъ съ мѣстъ, и собраніе разстраивается 43. Въ картинахъ народныхъ или военныхъ сходокъ мы узнаемъ ха-
- 53 - рактериыя черты демократической Греціи, выступающія потомъ осо- бенно іи» Аѳинахъ, въ Сиракузахъ, въ собраніяхъ Десяти тысячъ у Ксенофонта и т. д.; волнующаяся, говорливая толпа, любопытная, жадная до новостей, нетерпѣливая, быстро мѣняющая настроеніе, чут- кая п политически развитая; спорщики и мастера рѣчи, охотники по- слушать словесные турниры. Каково отношеніе автора къ этимъ явленіямъ? Читая II пѣснь Иліады, можно, пожалуй, подумать, что ради своей аристократической аудиторіи авторъ-пѣвецъ изобразилъ карикатуру на толпу и ея дема- гога Ѳерсита, «самаго безобразнаго и трусливаго изъ всѣхъ воиновъ». Однако, даже среди этой насмѣшки надъ шутомъ автора» позволяетъ Оерситу сказать умную и ѣдкую рѣчь, затронуть :амыя слабыя и больныя мѣста въ поведеніи вождей и обнаружить ихъ полную расте- рянность. Карикатура, впрочемъ, не распространяется на массу простыхъ воиновъ. Въ изображеніи шествія парода па собраніе Гомеръ принимаетъ даже какой-то торжественный, вдохновенный тонъ. Народъ струится къ собранію, заливаетъ арену; онъ идетъ не безпорядочной толпой, а стройными отрядами, сплоченными группами. Среди него идетъ, «го- рптъ-разгорается ангелъ божій Молва (’'Оаах, Діо; , движу- щая массу» 41. Землевладѣніе героическаго вѣка. Прежде, когда гомеровскія по- эмы считались первобытной народной поэзіей, въ нихъ искали самыхъ примитивныхъ условій быта, между прочимъ, земельной общины, ком- мунизма мелкихъ хозяевъ. Памъ теперь странно кажется, что ученые не замѣчали множества указаній на мобилизацію земли, развитіе нера- венства и т. д. Въ гомеровскихъ картинахъ все говоритъ о существо- ваніи отчетливаго индивидуальнаго права на землю. Постоянно упоми- наются ограды полей, виноградниковъ и садовъ; па границѣ владѣній положены межевые камни; существуютъ способы правильнаго измѣ- ренія земли, и часто даются точныя опредѣленія размѣровъ того пли другого участка. Мѣстами населенію стало тѣсно, и между сосѣдями часто возникаютъ споры о владѣніи. Это явленіе настолько обычно, что поэтъ, подыскивая сравненіе для двухъ ожесточившихся бойцовъ, нахо- дитъ наиболѣе нагляднымъ уподобить ихъ двумъ землевладѣльцамъ, которые, въ горячемъ спорѣ за нераздѣленную небольшую полоску, наступаютъ другъ на друга; у нихъ въ рукахъ саясени (/хетрх) для измѣренія земли, и каждый ревниво наблюдаетъ, чтобы сосѣдъ не отхватила» себѣ хоть на капельку больше при раздѣлѣ 45. Когда Гомеръ описываетъ основаніе колоніи на новомъ мѣстѣ, онъ считаетъ нужнымъ прежде всего упомянуть о надѣленіи вновь при- бывшихъ земельными участками. Съ такого надѣленія началъ Навей-
— 54 оой, вождь фсаковъ, поселившій свою дружину на о. Схеріи ,6. Феакп, можетъ быть,—идеализація іонійцевъ, среди которыхъ сложился эпосъ. Картина образованія колоніи, со всѣми ея подробностями, хорошо была извѣстна іонійскому обществу; оно сравнительно недавно устрои- лось на новомъ мѣстѣ. Видимо, оно начало свою жизнь съ отчетли- ваго распредѣленія земель. Первые старинные надѣлы составили, кажется, нѣкоторую норму владѣнія. Въ качествѣ знаковъ перваго распредѣленія земли лежали старые межевые камни, помѣщенные, какъ говоритъ поэтъ, людьми прежнихъ времена,. У Гомера часто и въ разныхъ комбинаціяхъ встрѣ- чается слово хХтіро;; подъ нимъ разумѣли опредѣленный участокъ, домъ и небольшіе размѣры хозяйства, можетъ быть, клеръ считался нормальнымъ надѣломъ старины. Возбуждая троянцевъ къ энергиче- скому натиску, Гекторъ ставить имъ на видъ, что, въ случаѣ смерти воина, жена и дѣти сохранять домъ и нетронутый надѣлъ (х?ліро<; апг- рато?) 47. Домъ и надѣлъ (оіхо; хлі хктіро^;) не разъ встрѣчаются ^вмѣ- стѣ, какъ тѣсная совокупность опредѣлешіаго владѣнія 48. Наконецъ, выраженія ??оХбхлт4ро; и ахХт,ро;, многопадѣльный и безнадѣльный, показывають, что въ клерѣ заключалась извѣстная норма, единица землевладѣнія, которая опредѣлилась, вѣроятно, первой нарѣзкой участ- ковъ. Но два послѣднія выраженія и обнаруживаютъ какъ разъ, что старое распредѣленіе владѣній сдвинулось; наступила мобилизація зе- мли. Въ одномъ мѣстѣ земля прикупается, въ другомъ дробится. Дро- бленіе—результатъ раздѣловъ между нѣсколькими наслѣдниками и грозить больше всего мелкому владѣльцу, крестьянину. Такъ или иначе, отъ неудачъ, оть плохого хозяйства, отъ раздѣ- ловъ появляются люди съ ничтожнымъ надѣломъ или вовсе безъ надѣла. Безземельные у Гомера образу ютъ цѣлый разряди/. ахХт,ро; стало синонимомъ бѣднаго разореннаго человѣка. Тѣнь Ахилла па вопроси, Одиссея о томъ, каково ея существованіе въ подземномъ царствѣ, отвѣчаетъ: «лучше бы мнѣ въ деревігѣ работать у безна- дѣлыіаго бѣдняка, чѣмъ здѣсь царить надъ умершими» 49. Въ проти- воположность безземельными,, поднимаются тгоХйхХтірос аѵОрситгоі, классъ людей преуспѣвшихъ, которые сосредоточили въ своихъ рукахъ ста- рые мелкіе надѣлы. Этотъ терминъ встрѣчается въ очень характерномъ мѣстѣ Одиссеи. Царь всрпулся на родину, но хочетъ остаться неузнан- ными, и сочиняетъ для своего инкогнито цѣлую исторію. Онъ прики- дывается побочнымъ сыномъ критскаго магната; при раздѣлѣ имуще- ства послѣ смерти отца законныя дѣти выбросили ему небольшую часть, но они, поправилъ свои дѣла тѣми,, что взялъ жену изъ среды круп- ныхъ землевладѣльцевъ (уиѵаіхх ^олухХтіршѵ аѵОрсо-соѵ) 50. Изъ этого
разсказа видно также, что земля могла свободно переходить въ наслѣ- дованіе женщинъ. А это эмансипированное положеніе женщины въ свою очередь указываетъ на большую подвижность быта, на сильное развитіе индивидуалистическаго права. Низшіе классы общества по Гомеру. Ясно, что въ героическій вѣкъ множество людей лишилось почвы, сдвинулось съ своего первона- чальнаго крестьянскаго или мелковладѣльческаго положенія. Многимъ нечего болѣе терять дома, и они идутъ на чужбину. Образовался опять- таки особый разрядъ людей, которые носять техническое обозначеніе, (летаѵаатаі, переселенцевъ. Въ силу господствующихъ правовыхъ по- нятій чужаки занимаютъ въ обществѣ очень низкое положеніе: они презрѣнны (ат(|лт,тоі) и лишены всякой защиты. Когда кто-нибудь хо- четъ пожаловаться на тяжелую обиду, па попраніе всѣхъ своихъ чело- вѣческихъ нравъ, то говоритъ: со мной обошлись, какъ съ ме- танастомъ 51. Изъ того же класса безземельныхъ образовался, вѣроятно, и дру- гой разрядъ, рабочіе батраки (Ѳ^тес). Ѳеты вынуждены идти на службу подъ покровительство болѣе сильныхъ и самостоятельныхъ людей. Су- ществуетъ форма наемнаго договора: рабочій нанимается на годъ за опредѣленную плату (Ѳт,тбйЕіѵ рнаѲо» ігі рг.тф) 52« Въ Одиссеѣ подробно изображается положеніе наемнаго рабочаго, нанимающагося къ богатому владѣльцу. Одинъ изъ жениховъ говоритъ Одиссею, переодѣтому пи- щимъ: Странникъ, ты вѣрно поденщикомъ будешь согласенъ наняться Въ службу мою, чтобъ работать за плату хорошую въ полѣ, Рвать для забора терновникъ, деревья сажать молодыя. Круглый бы годъ получалъ отъ меня ты обильную пищу, Всякое нужное платье, для ногъ надлежащую обувь. На это Одиссей отвѣчаетъ, что онъ можетъ показать свою силу на косьбѣ въ долгіе лѣтніе дни, когда придется косить съ утра до ве- чера, и сумѣетъ па волахъ распахалъ большой участокъ 53. Можно думать, что безземельные далеко не всегда оставались въ положеніи вольнонаемныхъ рабочихъ, что они тагъ или иначе вынуждены были брать болѣе тяжелыя обязательства и вслѣдствіе этого попадали въ кабалу. Во всякомъ случаѣ, оета часто ставятъ на одну доску съ рабомъ. Въ Одиссеѣ есть мѣсто, гдѣ характерно выступаетъ близость ос- товъ къ рабамъ, и крайне низкое положеніе сравнительно съ осталь- ной массой свободныхъ. Женихи обезпокоены отъѣздомъ Телемаха. Они спрашиваютъ, съ кѣмъ онъ уѣхалъ, съ какой свитой: сопровожда- ютъ ли его военные товарищи (хоирос, что букваччьно соотвѣтствуетъ старо-русскимъ «отрокамъ»), набранные въ Итакѣ, или онъ рзялъ толь-
ко собственныхъ наемныхъ н подневольныхъ людей (Ѳ'/Лі; тг) 54. Здѣсь проведена рѣзкая грань между военными вассалами, ко- торые послѣдовали зову (ё-оѵтаі) сеньора, и собственными слугами, по средневѣковому выраженію, мпнпстеріалами магната. Въ этомъ по- слѣднемъ разрядѣ оеты поставлены на ряду съ рабами. Очень интересно также одно мѣсто Иліады, гдѣ описано беззащит- ное положеніе наемнаго рабочаго, приближающее его къ рабству. Дѣло идетъ собственно о службѣ у троянскаго царя Лаомедопта двухъ на- казанныхъ свыше боговъ, Аполлона и Посейдона, которые должны нести на землѣ самую тяжелую работу. Поэтъ увлекается реальной картиной, забывая, что его дѣйствующія лица—лишь актеры, маски; опъ говоритъ о горѣ настоящихъ остовъ. Боги, принявшіе видъ ра- бочихъ. уговорились лишь относительно платы: за господиномъ осталось право по своему усмотрѣнію назначать имъ видъ и размѣры работы: одинъ изъ остовъ долженъ былъ пасти стадо, другой—складывать стѣ- ны. По владѣлецъ обманулъ ихъ ко времени расчета, и Посейдонъ съ горечью напоминаетъ своему товарищу по службѣ, какъ жестокій Лао- медоптъ выгналъ ихъ вонъ съ угрозой, что въ случаѣ, если опи взду- маютъ жаловаться, онъ обрѣжеть имъ уши и, связавши по рукамъ и ногамъ, продастъ въ рабство иа одинъ изъ отдалепныхч. острововъ 5;‘. Удерживая обѣщанную плату, господинъ, очевидно, хотѣлъ за- крѣпить рабочихъ за собоіі еще па лѣдующій срокъ н.іп получить за нихъ капитальную цѣну, продавши ихъ, какъ своихъ холоповъ. Передъ остомъ, въ виду такого насилія, было три пути: или онъ про- должалъ служить, въ надеждѣ, когда-нибудь получить заработанное, и фактически переставалъ быть вольнонаемнымъ, или опъ покорно пере- ходилъ пъ разрядъ рабовъ, становился владѣемоіі душой, предметомъ бойкаго обмѣна, или обращался въ бродягу и подвергался риску по- лучить отъ господина клеймо, которое навсегда должно было сдѣлать его отверженцемъ общества. На томя, же примѣрѣ видно, что рабство питалось, помимо захва- товъ на войнѣ, еще изъ одного источника; это именно насильственное завладѣніе трудомъ наемника, превращеніе оста въ холопа. Рабство по Гомеру. Весьма любопытно, что рабы не упоминаются въ качествѣ полевыхъ рабочихъ. Въ гомеровскомт» альбомѣ типичныхъ картинъ, которыя собраны вмѣстѣ при описаніи щита Ахилла, есть изображеніе жнивья па нолѣ крупнаго владѣльца. Многочисленные жне- цы названы терминомъ еріОоі, который только разъ встрѣчается у Го- мера 56; ничто не указываетъ, что «это были рабы, для которыхъ вообще имѣются цѣлыхъ три обозначенія: БобХоі, оіхтд;, Вѣрнѣе, что ёосѲоі—пришлые, наемные рабочіе. Напротивъ, рабы не разъ упоми-
- 57 шіются въ качествѣ пастуховъ при обширныхъ стадахъ, принадлежа- щихъ магнатамъ. По главнымъ образомъ гомеровскіе? рабы—домашніе дворовые люди, челядь Какъ сейчасъ на мусульманскомъ вос- токѣ, какъ въ свое время римскій нобиль, такъ гомеровскій сеньоръ держалъ много лишней дворни для мелкихъ услугъ, для представи- тельства дома. Среди домашнихъ рабовъ можно отмѣтить одну индустріальную группу; это—мастерицы, положеніе которыхъ въ большихъ дѣвичьихъ (по 50 рабынь у Ллкиноя и Одиссея) напоминаетъ геіпщіи, женскія мастерскія большихъ королевскихъ имѣній временъ Карла Великаго. Одна часть этихъ работницъ занята размалываніемъ зорена» ручнымъ способомъ, другая—приготовленіемъ пряжи и тканей; онѣ обшива- ютъ, повидимому, населеніе двора и готовятъ ковры, служащіе для украшенія покоевъ. Между рабами есть болѣе приближенные и привилегированные по положенію своему. Имъ поручаютъ администрацію, надзоръ за обыкно- венными рабами; для должностей надзирателей есть техническій тер- пишь, бсхар.ч аѵВсйѵ 37. Между прочимъ ото выраженіе прилагается къ вѣрному Однссееву рабу Эвмею, кото|юму возвратившійся басилеіі открывается раньше всѣхъ. Увмей выдѣленъ въ особое положеніе; у него отдѣльная изба, есть скоть, и, что особенно любопытно, овъ самъ купилъ себѣ раба. Сознавая свои заслуги, опъ увѣренъ, что го- сподинъ, вернувшись, дастъ ему усадьбу и нолевой участокъ, а также выберетъ жену. Повидимому, у него есть мечта объ отпускѣ на волю. Этому ожиданію вполнѣ отвѣчаютъ слова, съ которыми Одиссей обра- щается къ тому же Эвмею и къ другому пастуху, призывая ихъ па борьбу противъ жениховъ; онъ обѣщаетъ своимъ вѣрнымъ рабамъ выдѣлить и устроить каждому жену, хозяйство и домъ; они будутъ потомъ въ ого глазахъ какъ бы товарищами и родными его сына, Те- лемаха 58. Если дѣйствительно здѣсь подразумѣвается отпускъ на волю, то вмѣстѣ съ тѣмъ выдѣлена еще одна черта, характерная для быта вольноотпущенныхъ и извѣстная изъ примѣровъ римскихъ отношеній: бывшіе холопы, получивъ личную свободу, но будучи обязаны своимъ соціальнымъ положеніемъ прежнему господину, остаются въ нѣкоторой матеріальной отъ него зависимости; на это какъ будто намекаетъ выра- женіе Одиссея, что онъ построитъ имъ избы въ непосредственной бли- зости со своимъ домомъ. Соціальная картина у Гесіода. Гомеръ лишь въ отрывочной формѣ даетъ нѣкоторыя черты быта низшихъ классовъ. Притомъ, будучи занятъ аристократическими дворами и ихъ блестящимъ шумнымъ бытомъ, поэтъ обходитъ обширный классъ людей, которые по кружатъ непо-
средственно около героевъ и стоятъ на глубокомъ заднемъ фонѣ обще- ства того времени, именно крестьянъ, мелкихъ собственниковъ, хлѣ- бопашцевъ и садоводовъ, составляющихъ, однако, чуть ли не глав- ную массу населенія. Косвенно мы, разумѣется, чувствуемъ ихъ и у Гомера, потому что изъ кого же иначе набирается масса рядовыхъ бойцовъ, Хаоі, сражающихся, по его словамъ, тѣсными фалангами. Однако въ картинахъ мирной жизни у Гомера этотъ многочисленный слой общества почти не виденъ, и соціальная перспектива получается не совсѣмъ правильная. Къ тому же Гомеръ почти ничего не говоритъ о настроеніи класса, который можно назвать позднѣйшимъ именемъ геоморовъ. Въ его картинахъ широкой блестящей вольной жизни воен- ной аристократіи или въ его счастливыхъ идилліяхъ, раскрывающихся среди богатой обстановки замка, пѣтъ мѣста чувствамъ и представленіямъ простого люда. Для знакомства съ этимъ міромъ отношеній надо обра- титься къ Гесіоду. Поэмы Гесіода составлены немного позднѣе гомеровскихъ (мы уви- димъ сейчасъ, что Гомеръ былъ извѣстенъ Гесіоду), и жилъ Гесіодъ въ области, далекой отъ Іоніи, въ Беотіи. Тѣмъ не менѣе сопоставленіе двухъ поэтовъ вполнѣ возможно. Ко времени Гесіода черты новаго быта, безпокойныя предпріятія, обогащеніе моряковъ грабежомъ, при- тѣсненіе мелкаго люда, проникли изъ колонизованныхъ странъ въ обла- сти европейской Греціи. Такъ, какъ Гесіодъ принадлежитъ цѣликомъ средѣ геоморовъ, то соціальный міръ представляется ему въ совер- шенно иномъ свѣтѣ, чѣмъ пѣвцу вождей героическаго вѣка; благо- даря этому, Гесіодъ даетъ важное дополненіе къ картинѣ общественной жизни, раскрывающейся у Гомера. Представители власти носятъ у Гесіода то же названіе, что у Го- мера—рааіХтіе;, хотя видно, что они не военные вожди, а преимуще- ственно судьи. Вѣроятно, таковъ и былъ старинный авторитетъ, по- крывавшійся именемъ «царей». Но этихъ традиціонныхъ старѣйшинъ и правителей уже коснулось злое дыханіе воинственнаго, насильниче- скаго вѣка; они извлекаютъ матеріальную выгоду изъ своего положе- нія, они, по словамъ поэта, «пожиратели даровъ», т.-е. взяточники (8(орбфауоі) 59. Гесіодъ обращается къ басилеямъ непосредственно съ тою же раздраженною рѣчью, которая у Гомера вложена въ уста демо- кратическаго оратора и оппозиціонера Ѳерсита. Но въ то время, какъ Гомеръ, изъ симпатіи къ вождямъ, готовъ смѣяться травлѣ побитаго простолюдина, Гесіодъ съ удареніемъ называетъ себя человѣкомъ изъ народа, живущаго всѣми его горестями и надеждами. Гесіодъ знаетъ героическій эпосъ, но относится къ его составите- телямъ критически. Въ одномъ мѣстѣ онъ явно мѣтитъ въ Гомера.
— 59 — Его музы-вдохновительницы обращаются къ сельскимъ пастухамъ, ко- торые саркастически названы «каторжнымъ пародомъ, чревоугодника- ми», съ такою рѣчью: «мы умѣемъ нагромождать ложь, похожую па истину, но умѣемъ также, когда захотимъ, разсказать и правду» 00. Первая половина фразы буквально взята изъ Одиссеи; слова эти отно- сятся тамъ къ фантастическому разсказу, который придуманъ Одиссе- емъ, временно скрывающимъ отъ жены свою личность. Гесіодъ хочетъ сказать: «я не буду сочинять благозвучныхъ сказокъ, какъ Гомеръ, говорящій устами своего героя, а изображу дѣйствительность безъ при- красъ». О своемъ собственномъ поэтическомт» дарѣ Гесіодъ высокаго мнѣнія: «слушай мою рѣчь, музы научили меня пѣть пѣсни невыра- зимой красоты» 61. Бытъ и мораль крестьянства. Для пасъ особенно интересна поэма Гесіода «Труды и дни», написанная о простомъ пародѣ и для него. Самъ поэтъ принадлежитъ къ этой средѣ и выражаеть ея настроеніе и міросозерцаніе. Въ «Трудахъ» нѣть опредѣленнаго сюжета. Нто рядъ жалобъ па неправду, царящую въ мірѣ, религіозно-философскія кар- тины грѣхопаденія человѣчества и роста злыхъ силъ, раздирающихъ общество. Затѣмъ призывы къ труду и къ честности, наконецъ, практи- ческіе совѣты хозяину и семьянину, нѣчто въ родѣ «Домостроя». Внѣшней завязкой Гесіоду служитъ споръ о владѣніи, который опъ ведетъ со своимъ братомъ. Поэтъ не вѣрить въ справедливость рѣшенія властныхъ людеіі и хочетъ обратиться противъ неправедныхъ и подкупныхъ правителей къ народу, изложить передъ нимъ свое дѣло, чтобы добиться правды. «Я разскажу басню въ поученіе басилеямъ, хотя они и сами все понимаютъ. Сильный человѣкъ похожъ па ястре- ба, простой—на соловья, который попался ему въ когти. Ястребъ не- сеть его подъ облака и кричитъ, не даеть окровавленному соловью даже жаловаться: «чего ты стонешь, презрѣнный! Вѣдь я безконечно сильнѣе тебя. Все равно ты будешь тамъ, куда я тебя утащу, и ни- сколько тебѣ не поможетъ, что ты—пѣвецъ искусный. А сдѣлаю я Ісъ тобой, что вздумается: или съѣмъ, или выпущу. Безумецъ тоть, кто захочетъ спорить съ сильными: онъ уйдетъ разбитымъ и вдобавокъ увидитъ одинъ позоръ и муки». Такъ говорилч> быстролетный ястребъ, ширококрылая птица» 62. Поэтъ предлагаетъ своему брату бросить неправильные пути наси- лія и послушаться совѣтовъ справедливости. Вотъ законъ, который сынъ Крона, т.-е. Зевсъ, предписалъ человѣчеству: рыбы, звѣри и крылатыя птицы могутъ пожирать другъ друга, потому что имъ не- извѣстна правда; людямъ же онъ далъ справедливость, высшее изъ благъ. Не трудно отдаться пороку, онъ совсѣмъ близокъ отъ пасъ.
Тяжелъ и мучителенъ путь добродѣтели; въ нотѣ лица добивается своей цѣли человѣкъ. Трудъ, самостоятельность жизненныхъ усилій—вотъ что рекомендуетъ Гесіодъ. Въ его морали нѣть мягкости, нѣтъ никакой любви къ ближнему; все сурово, практично, экономно. Надо, держать слово; у того, кто нарушилъ клятву, потомство заглохнетъ; вѣрный сво- ему слову народитъ цвѣтущее поколѣніе. «Люби того, кто тебя лю- битъ, иди къ тому, кто тебя ищетъ, давай тому, кто тсбѣ даетъ, не давай тому, кто не даетъ тебѣ» 63. Практичность Гесіода въ его сельскохозяйственныхъ и домоводче- скихъ совѣтахъ кажется мелочной. Чувствуется тяжелая атмосфера страха за будущее своего мелковладѣльческаго двора. «Если понемно- гу прибавлять къ малости и часто прикладывать, скоро порядочно на- копишь и избѣжишь мрачнаго Голода. Лучше имѣть нужное у себя, чѣмъ просить па сторонѣ». Нужно имѣть домъ и пару быковъ. За- нимать унизительно и непрактично. Легко сказать: «дай мнѣ быковъ и телѣгу», но еще легче отвѣтить: «мои быки нужны мнѣ самому» ,;1. Невольно представляешь себѣ человѣка, согнувшагося подъ тяжестью работы, исполненнаго ко всему глубокаго недовѣрія. «Даже, когда съ братомъ уговариваешься шутя, приведи свидѣтелей, потому что до- вѣрчивость губитъ людей такъ же, какъ недовѣріе». «Берегись, чтобы кокетливая женщина, зарясь на твое имущество, не улестила тебя своей болтовней. Кто довѣряется женщинамъ, поручаетъ себя ворам ъ». «Нужно имѣть не болѣе одного сына для поддержанія родового дома; такимъ путемъ увеличишь свое достояніе. Пусть онъ доживетъ до ста- рости и въ свою очередь оставитъ одною наслѣдника» 05. Настаивая па необходимости работать въ потѣ лица и не покладая рукъ, Гесіодъ въ сущности не любитъ труда; онъ близокъ къ тому, чтобы считать трудъ проклятой долей человѣка. Необыкновенно характерно отношеніе Гесіода къ мореходству. Тутъ сказывается все недовѣріе старинной сельской Греціи, съ ея патріар- хальными, благочестивыми и тяжеловѣсными устоями, къ дерзкой, жад- ной и отчаянной вольницѣ гомеровскихъ героевъ. Бросаться въ морское предпріятіе—это почти значитъ быть отверженнымъ Каиномъ, осужден- нымъ па блужданіе. «Блаженны тѣ, кто справедливъ... никогда они не не пытываютъ голода... овцы несутъ имъ густую шерсть... жены родятъ имъ дѣтей, похожихъ на отцовъ; ихъ счастье ничѣмъ пе омрачено, имъ не надо пускаться на корабляхъ, богатая земля родить имъ плоды въ изобиліи». Мореплаваніе полно страха и риска (81x7775^.05X0; ѵаоті- Хіт») 60. Самъ Гесіодъ никогда не ѣздилъ въ открытое море; разъ толь- ко онъ переѣхалъ неширокій проливъ, отдѣляющій Беотію отъ Эв- беи, чтобы побывать на играхъ, гдѣ онъ одолѣлъ въ поэтиче-
— 61 окомъ состязаніи. Но отцу его пришлось испытать всѣ преврат- ности судьбы человѣка, отдавшагося волнамъ: онъ бѣжалъ пе отъ богатства и изобилія, а отъ злой бѣдности, которую ниспосылаетъ Зевсъ людямъ. Еще допустимо выѣзжать въ море осенью. «Твой корабль не ра- зобьется въ эту пору года и не будетъ поглощенъ волнами, если толь- ко Посейдонъ и Зевсъ нарочно не захотятъ погубить тебя». Другое, ве- сеннее плаваніе—опасно. «Не одобряю я его, пе люблю ловить минуты, когда трудно избѣгнуть бѣды. Все-таки люди рѣшаются па такое пла- ваніе, потому что они безразсудны; вѣдь жалкій родъ человѣческій тянется всей душой къ деньгамъ». «Не довѣряй своего имущества ко- раблямъ; раздѣли его на двѣ части, и большую часть оставь на сушѣ, меньшую грузи». «Страшно погибнуть среди волнъ... страшно такъ же, какъ наложить чрезмѣрную тяжесть па телѣгу, потому что, сломавши ось, потеряешь весь грузъ» С7. Торговля и индустрія героическаго вѣка. Когда въ Гомерѣ видѣли древнѣйшую народную поэзію, бытъ его героевъ опредѣляли какъ на- туральное хозяйство; говорили о замкнутой экономической жизни от- дѣльныхъ семей и домовъ. При этомъ ссылались на мастерскія у басн- леевъ и на громадное производство пищевыхъ продуктовъ, покры- вавшихъ все потребленіе двора сеньера и округи. Здѣсь не имѣется въ виду оспаривать правильность вообще поня- тія натуральнаго хозяйства; можетъ быть, многіе теперь затруднятся указать ту ступень экономической жизни, къ которой бы это понятіе1 подходило. Ко времени гомеровскому оно во всякомъ случаѣ пе прила- живается. Изъ картинъ эпоса видно, что множество предметовъ приво- зится извнѣ, и въ обмѣнъ за нихъ поступаютъ мѣстные продукты. Въ Одиссеѣ есть подробный разсказъ 68 о приключеніяхъ царскаго сына па. торговой галерѣ финикійцевъ; купцы стоятъ въ гавани цѣлый годъ, сбываютъ привезенныя бездѣлушки (хѲ6р|лхта) н накупаютъ жизнен- ные припасы (0(отоѵ -тгокбѵ). Для товара, перевозимаго на корабляхъ., есть, помимо только что приведенныхъ, еще другіе термины, б8хГх, фбро;, и, конечно, уже это обиліе выраженій указываетъ на развитіе обмѣна. Не одни финикійцы являются купцами, есть особый разрядъ торговцевъ мѣстнаго происхожденія. Одинъ изъ борцовъ при дворѣ Алкиноя, желая оскорбить знатнаго гостя, Одиссея, говорить ому, что онъ не похожъ на атлета, а развѣ на привычнаго къ переѣздамъ ка- питана, начальника моряковъ-купцовъ (ѵхбтхі тгрхат/ірц), который дер- житъ въ памяти своей количество груза и наблюдаетъ за сохранностью товаровъ (Ыахотсо; 68хіыѵ) П9. Насколько развился обмѣнъ, видно изъ наличности опредѣленныхъ цѣнъ на товары. У Гомера очень часто
— 62 — указана цѣна вещи; нѣкоторыя цѣны правильно повторяются, онѣ твердо установлены, напримѣръ, плата за знатнаго плѣнника, за ма- стерицу, за оружіе. Установилось соотношеніе цѣнъ, какъ видно, изъ одного мѣста Иліады, характернаго уже тѣмъ, что въ художественное изображеніе неожиданно врывается прозаическая меркантильная чер- та. Два противника въ бою, Діомедъ и Главкъ, вмѣсто поединка, при- миряются и обмѣниваются оружіемъ. Но одинъ изъ нихъ въ велико- душномъ порывѣ не замѣчаетъ невыгоды мѣны; отдавая Діомеду свой золотой щитъ, Главкъ взамѣнъ получаетъ бронзовый, или, какъ гово- ритъ Гомеръ, «даетъ сто быковъ за девять» 70. Едва ли эти цифры случайны; надо думать, что цѣна золота дѣйствительно относилась къ цѣпѣ бронзы какъ 100 къ 9, т.-е. приблизительно золото было въ 11 разъ дороже. Гомеровскія цѣны расчислены па количество головъ рогатаго скота. Нечего и говорить, что быковъ и коровъ не надо считать реальными деньгами; это лишь мѣрка, единица расчета и уплаты, кредитный знакъ. Монеты у Гомера нѣтъ; упоминаются только золотые таланты, т.-с. вѣсовые куски драгоцѣннаго металла. Затѣмъ есть еще форма денегъ, это—металлическія орудія, топоры и металлическая утварь, котлы и треножники (т.-е. котлы на ножкахъ). Расчетъ въ послѣднемъ случаѣ быль своеобразенъ; онъ состоялъ въ опредѣленіи цѣны не вѣ- •омъ металла, а вмѣстимостью сосуда 71. Богатые люди хранятъ у себя большіе запасы металла для крупныхъ расчетовъ, выкуповъ и т. п. Довольно опредѣленную картину даетъ Гомеръ и для характери- стики индустріи. Та доля ремесленной работы, которая приходится па женщинъ, исполняется, какъ мы видѣли, въ домѣ крупнаго сепьера. Но для обработки другихъ предметовъ даже и большія хозяйства, не говоря о мелкихъ, нуждаются въ услугахъ постороннихъ людей, частью пришлыхъ, которые своей работой дополняютъ домашній обиходъ. Въ Одиссеѣ есть общая характеристика этихъ представителей дополнитель- наго пришлаго труда. Женихи сердятся на Эвмея, стариннаго и опыт- наго раба, который привелъ въ домъ новаго ѣдока (переодѣтаго Одис- сея). Звмей защищается: Приглашаетъ ли кто человѣка чужого Въ домъ свой безъ нужды? Лишь тѣхъ приглашаютъ, кто нуженъ на дѣло: Или гадателей, пли врачей, иль искусниковъ зодчихъ, Или пѣвцовъ, утѣшающихъ душу божественнымъ словомъ. Ихъ приглашаютъ съ охотою всѣ земнородные люди, т* «Кто нуженъ па дѣло»—оі В'фіогруоі еааіѵ. Деміургами въ Аѳинахъ позднѣе называли ремесленниковъ, людей всякаго труда, помимо того,
— 63 — который связанъ съ обработкой земли. Этотъ самый терминъ есть уже у Гомера. Онъ означаетъ подвижной перехожій классъ людей (/сХт.тоІ Ррстйѵ), живущихъ постоянной работой и не имѣющихъ собственнаго прочнаго домоводства. Обозначились въ немъ и отдѣльныя спеціальности; между ними есть нѣсколько интеллигентныхъ профессій: врачи, га- датели, пѣвцы, вѣстники (т.-е. распорядители сходокъ и бирючи). За- тѣмъ идутъ собственно ремесленники: плотники, они же столяры, гор- шечники, кузнецы, они же оружейники и золотыхъ дѣлъ мастера, строители кораблей, кожевники. Но раздѣленіе труда еще не сдѣлало большихъ шаговъ. Такъ, напр., кожевникъ не только готовитъ кожу, рѣжетъ ее, ему приходится также обтягивать кожей щиты или обивать ихъ металлическими пластинками п тогда онъ уже замѣняетъ оружей- ника. Плотнику приходится работать надъ древеснымъ матеріаломъ вообще, т.-е. также надъ орнаментовкой, раскраской дерева въ построй- кѣ; но онъ же долженъ озаботиться и самимъ пріобрѣтеніемъ матеріа- ла, т.-е. срубить деревья. Какъ мало дифференцирована работа, видно изъ примѣра Одиссея, который самъ сооружаетъ себѣ небольшой парусный корабль, а также дѣлаетъ для себя художественную кровать; въ по- слѣднемъ случаѣ, принимая во вниманіе разнообразіе матеріала, ему приходится приложить искусство каменотеса, столяра, шорника, ма- стера въ выдѣлкѣ слоновой кости и ювелира. Конечно, это поэтическое преувеличеніе, чтобы выдвинуть таланты героя, но вѣдь фантазія все- гда работаетъ въ духѣ извѣстной реальности. Приведенное выше мѣсто изъ Одиссеи даетъ нѣкоторое понятіе о положеніи деміурговъ въ аристократическомъ обществѣ; пріѣзжихъ мастеровъ приглашаютъ и берутъ на содержаніе во время ихъ работы. Нѣкоторыя ремесла или искусства въ особенномъ почетѣ; золотыхъ дѣлъ мастеръ работаетъ, вдохновляемый непосредственно божествомъ 73. Ко- гда поэту7 приходится описывать особенно тонкую работу, напр., оружіе, онъ непремѣнно назоветъ по имени изготовителя, хотя лицо это нахо- дится далеко отъ излагаемыхъ событій. При всемъ томъ въ гомеровскомъ обществѣ не видно какой-либо организаціи ремесленниковъ. Они появляются всегда разрозненно, не соединенные въ группы, союзы. Не видно и другого показателя само- стоятельности ремесленника, собственной мастерской; не видно, чтобы онъ пріобрѣталъ матеріалъ собственными средствами. Мастеру обыкно- венно выдаютъ сырой продуктъ, особенно если онъ имѣетъ нѣкоторую цѣну. Характерно въ этомъ отношеніи, что въ числѣ сокровищъ и за- пасовъ у богатыхъ людей упоминаются куски желѣза. Деміурги зави- сятъ, главнымъ образомъ, отъ заказовъ аристократіи. Въ слѣдующій періодъ, въ VII, въ VI вв., они эмансипируются, благодаря возможно-
— 64 — сти вывоза въ колоніи, и составляютъ главную или, по крайней мѣрѣ, самую дѣятельную массу поднимающихся горожанъ. Въ героическій вѣкъ именно нѣтъ еще городского общества, хотя есть пункты, въ которыхъ скопилось много людей. Гомеръ говоритъ о нихъ «густонасе- ленные города» 74. Но это не то, что мы привыкли называть городами, разумѣя самостоятельныя общины, гдѣ топъ задаютъ купеческіе и ху- дожественно-ремесленные элементы. Гомеровскіе города скорѣе всего большія слободы, выросшія кругомъ замковъ, работающія на сеньеровъ іі питающіяся въ значительной мѣрѣ па средства, добытыя войной. Миѳологія и религія Гомера. Въ гомеровскихъ поэмахъ большую роль играютъ боги. Они не только рѣшаютъ человѣческія судьбы, помо- гаютъ или вредятъ героямъ, но они выступаютъ лично, по временамъ въ человѣческомъ образѣ, непосредственно сносятся и сталкиваются съ людьми. Ихъ общая жизнь па Олимпѣ изображена очень яркими, вполнѣ человѣческими чертами; въ характеристикѣ отдѣльныхъ боговъ и богинь поэтъ достигаетъ еще большей инидивидуализаціи, чѣмъ въ изображеніи людей. Долгое время въ паукѣ эти миѳологическіе элементы гомеровскаго творчества принимались за объективныя документальныя данныя гр<'- ческой религіозной мысли. Гомеръ казался прямымъ источникомъ исто- ріи религіозныхъ вѣрованій грековъ. Антропоморфизмъ его боговъ и богинь, соединеніе въ нихъ всѣхъ человѣческихъ качества, н сла- бостей признавали за характерную черту вообще греческой религіи. Больше того, Гомера считали систематизаторомъ греческихъ вѣрованій, въ его поэмахъ видѣли художественно законченную теологію. Гомеръ создалъ для грековъ Олимпа., семью боговъ, онъ объединили разроз- ненные культы и миѳы грековъ въ одно цѣлое, далъ грекамч» связный религіозный міръ. Ва» правильности такого взгляда на Гомера можно сомнѣваться. Пре- жде всего поражаетъ та легкая, иногда ироническая манера, ко- торую позволяетъ себѣ Гомеръ въ обращеніи съ богами. Неужели и эта черта принадлежитъ къ греческимъ вѣрованіямъ и греческой ре- лигіозной мысли вообще? Трудно допустить, чтобы вѣрующіе люди могли забавляться такими эпизодами эпоса, какъ любовь Арея и Афро- диты, обнаруженная Гефестомъ, и послѣдующее публичное осмѣяніе обманутаго му яса, или ссоры Зевса съ Герою, или взаимная брань боговъ. Затѣмъ можно замѣтить, что сцены, гдѣ фигурируютъ боги, така, же свободно скомпанованы авторомъ, какъ его разсказа» о приклю- ченіяхъ героевъ; жизнь боговъ, ихъ полеты и столкновенія, нхъ увле- ченія п страсти—такой же романъ, какъ все остальное въ эпосѣ. Значитъ ли это, обратно, что Гомера» никакого отношенія къ гре-
— 65 — ческой миѳологіи и религіи не имѣетъ? Конечно, нѣтъ. Міръ боговъ не сочиненъ вѣдь Гомеромъ отъ начала до конца; его фантазія исхо- дила отъ извѣстныхъ распространенныхъ мотивовъ; нѣкоторые изъ этихъ мотивовъ были, вѣроятно, литературными заимствованіями изъ вавилонскаго или египетскаго эпоса и вошли впервые въ обиходь гре- ческаго художественнаго творчества; другіе зато примыкали къ ста- риннымъ сказаніямъ. Нужно только имѣть въ виду, что всѣ эти ми- кологическіе элементы—не теологія и не предметъ вѣры; Гомеръ здѣсь только болѣе разнообразный, талантливый разсказчикъ въ ряду дру- гихъ. Впослѣдствіи также свободно обращаются съ миѳами писатели трагедій; но и у нихъ есть установившіеся разсказы и обороты, кото- рыми опп вдохновляются. Съ другой стороны, стоитъ остановиться на фактѣ фривольнаго отношенія Гомера къ богамъ. Таковой не могла быть теологія его времени. Антропоморфизмъ, столь далеко зашедшій, уже давно раз- стался со всякой религіей въ настоящемъ смыслѣ этого слова. Но, спра- шивается, какова же была психологія и религія людей, которые такъ любили играть фигурами небожителей, которые сдѣлали себѣ какъ бы спортъ изъ потѣхи падь богами? Приходитъ въ голову мысль, что Гомеръ есть начало отрицанія личныхъ божественныхъ силъ, чтч) его иронія, его игра съ образами боговъ происходить оть его крайне скептическаго отношенія къ вѣрованіямъ современниковъ; отсюда на- ходили возможнымъ называть Гомера первымъ греческимъ раціонали- стомъ. Подобное сужденіе будетъ, однако, въ свою очередь крайностью. Гомеровскіе греки далеки оть того, чтобы быть атеистами. Наобороть, опи полны религіозныхъ страховъ и суевѣрій. Особенно боятся они подземныхъ боговъ, и стоить замѣтить, что божества эти не участвують въ шумномъ и фривольномъ хороводѣ олимпійцевъ, нарисованномъ у Гомера. Боятся они также духовъ умершихъ; ревностно принимаются людьми всякія мѣры, чтобы избавиться отъ преслѣдованія со стороны тѣней. Затѣмъ они обращаются и къ олимпійскимъ богамъ: при за- ключеніи договоровъ боги призываются въ свидѣтели, ихъ молятъ о побѣдѣ. Какъ согласить различныя противорѣчія въ отношеніи къ богамъ у Гомера? Въ данномъ случаѣ, можеть быть, особенно полезно вспо- мнить, что Гомерт» принадлежитъ героическому вѣку, т.-е. что онъ изображаетъ одну опредѣленную часть греческаго общества или изобра- жаетъ это общество въ особомъ состояніи. Восточно-греческій міръ пе- реживалъ не просто только воинственную эпоху; масса людей сдви- нулась съ мѣстъ и не успокоилась еще. Зто передвиженіе было боль- шимъ кризисомъ народной жизни. Ему предшествовалъ какой-то глу- ВіиГнер і.. Исторія Греціи*
— 66 — бокій разрывъ въ старыхъ патріархальныхъ общинахъ. Молодыя без- покойныя поколѣнія вырвались изъ мелкой тѣсной жизни, направляе- мой традиціями и стародавнимъ обычаямъ. Дѣти ушли отъ отцовъ, мятежные и предпріимчивые элементы отъ покойныхъ и косныхъ. Пе- редъ уходомъ они осмѣяли и опрокинули своимъ отрицаніемъ ста- рые авторитеты, какъ земные, такъ и небесные. Они отказались пови- новаться унаслѣдованнымъ властямъ, соединились вокругъ своихъ но- выхъ вождей но собственному выбору и влеченію и организовались па началахъ новаго права. Это—право войны, право сильныхъ; въ немъ громко звучитъ индивидуальное начало: «чаю я пріобрѣлъ своимъ мечомъ, то мое личное, а не общее, не божье, какъ учили старинные служители боговъ, управлявшіе ихъ имуществомъ». Новые люди исполнены удальства, увѣренности въ своихъ силахъ, пренебреженія къ обветшалымъ формами н понятіямъ, которыя имп покинуты. Пхъ сопровождаетъ своя интеллигенція, которая пытается выразить новые дерзанія п вкусы. У Гомера какъ бы слышатся от- звуки ироническаго и отрицательнаго отношенія къ богамъ, чтимыми на старой родинѣ. Эти высшія силы, которыми пугали въ свое время старики, не страшны больше удальцамъ. Человѣкъ можетъ теперь дерзать на все, даже вызывать па бой само божество, по крайней мѣрѣ., тѣхъ боговъ, которые послабѣе. Съ другой стороны, человѣкъ всегда, склоненъ представлять себѣ бога по своему подобію: и тамъ, на небе- сахъ, онъ воображаетъ такое же, какъ онъ самъ, поколѣніе славолюби- выхъ, колеблемыхъ страстями, непостоянныхъ и легко возбудимыхъ воинственныхъ существа.; такое же отсутствіе дисциплины на Олимпѣ», какъ въ войскѣ, стоящемъ подъ Троей; ту же похвальбу передъ по- единкомъ, способность быстро ссориться и быстро мириться и т. д. Наконецъ, у дружиннаго общества есть большая наклонность къ сказ- кѣ и фантастическому роману; данные традиціей образы и мотивы онъ разнообразитъ и расцвѣчиваетъ, придумываетъ все новые и новые щены и обороты; такимъ образомъ пышно развивается миоологія, вытѣсняющая собственно религію. Но гомеровское общество кажется антирелигіознымъ лишь но отно- шенію къ старинѣ, къ покинутой родинѣ и ея святынямъ. Его раціона- лизмъ или скептицизмъ—не общій, не безусловный, а лишь частный, ограниченный. У воителей есть своя религія. Согласно ихъ вѣрѣ, че- ловѣкъ не такъ приниженъ передъ высшими силами, онъ гораздо бо- лѣе самостоятеленъ. Божества стоять къ нему несравненно ближе, они относятся къ нему очень интимно: если человѣкъ и божество раз- наго пола, они могутъ вступать въ супружескія отношенія; у выдающа- гося героя есть свой спеціальный покровитель пли покровительница
— 67 — среди боговъ, и отношеніе къ такому духу-хранителю со стороны че- ловѣка глубоко почтительное. Далѣе, есть вѣра въ какую-то страшную міровую силу, неиспо- вѣдимую судьбу, губящую не только людей, но налагающую свою тяжелую руку и на боговъ. Къ ней, однако, пѣтъ подступу; ее нельзя пи умолить, ни отстранить; она не составляетъ предмета культа.. На- конецъ, люди героическаго вѣка крайне озабочены мыслью о загроб- ной жизни. При изученіи гомеровскаго эпоса обратили вниманіе на сходство обычая похоронъ у гроковъ и у германцевъ соотвѣтствующей эпохи. Любопытно и то обстоятельство, что сожженіе тѣла героя вмѣ- стѣ с’ь убитыми плѣнниками и слугами, съ его любимыми животными и т. д. есть довольно быстро преходящій обычай, непохожій ни на. предшествующіе, пн па послѣдующіе способы погребенія. Видимо, опъ составлялъ особенность героическаго вѣка и стоялъ въ тѣсной связи •/ь вѣрованіями именно этого общества. Въ главныхъ чертахъ предста- вленія гомеровскихъ грековъ о загробной жизни сводятся къ тому, что есть какое-то общее мѣсто нахожденія душъ, куда онѣ улетаютъ, освободившись отъ тѣла, сожженнаго огнемъ. Загробное пребываніе по есть жизнь въ настоящемъ смыслѣ, хотя въ средѣ тѣней остается іерархія земныхъ отношеній, и герои первенствуютъ надъ остальными; по личности умершихъ какъ бы стерлись; отъ нихъ остались лишь едва уловимыя слабыя подобія 75. Въ такой формѣ безсмертіе не утѣ- шаетъ героя. Онъ спѣшитъ взять отъ краткаго земного вѣка все, что возможно; по опъ хочетъ также жить въ памяти своей ровни, другихъ героевъ, опъ хочетъ, чтобы свѣтъ былъ полонъ его славы. Гомеровское общество можно назвать свѣтскимъ, эмансипирован- нымъ отъ власти духовенства. Греческихъ героевъ, отправившихся по- ходомъ. па Трою, сопровождаетъ во всѣхъ превратностяхъ гадатель Калхасъ; опъ оказываетъ воителямъ неоцѣненныя услуги своими пред- сказаніями, своимъ умѣніемъ пытать волю боговъ. Но этотъ служи- тель боговъ не имѣетъ никакой силы надъ воителями; опъ не вмѣ- шивается въ ихъ споры; въ столкновеніи Агамемнона съ Ахилломъ опъ становится слѣпымъ исполнителемъ требованій главнаго вождя. Религіозныя понятія Гесіода. Міровоззрѣніе Гесіода кажется го- раздо болѣе серьезнымъ и возвышеннымъ. У него нѣтъ и намека па шутливое или ироническое отношеніе къ богамъ, которое такъ ха- рактерно для Иліады. Высшій богъ Зевсъ, который собственно явля- ется единымъ правителемъ міра, далекъ отъ рода человѣческаго; опъ поручаетъ охрану людей безчисленному легіону безсмертныхъ духовъ. Зтн духи, закутанные въ туманъ, блуждающіе всюду на землѣ», на- блюдаютъ поступки человѣческіе, хорошіе или дурные. Есть также
— 68 — рожденная Зевсомъ Дѣва-Правда, которую чтятъ и уважаютъ боги, обитатели Олимпа. Если кто-пибудь оскорбитъ или обидитъ ее своеіі лживостью, она тотчасъ же возносится къ престолу своего отца, Кро- нида. Зевса; она открываетъ ему замыслы нечестивцевъ, чтобы оиъ могь покарать весь пародъ за безумную гордость его царей, которые своими кознями и неправедными рѣчами вносятъ кривду въ суды. Гесіодъ продолжаетъ далѣе въ тонѣ ветхозавѣтныхъ пророковъ, без- страшно обличавшихъ свѣтскихъ властителей: «Вспомните слова мои. цари, пожиратели даровъ; судите по совѣсти; никогда не постано- вляйте неправеднаго приговора. Кто создаетъ горе другому, прино- ситъ горе самому себѣ. Око Зевса все видитъ, все знаетъ; онъ смо- тритъ па васъ, когда того хочетъ, онъ знаетъ, какъ творится судъ въ нѣдрахъ городовъ» 7,:. Въ гомеровскомъ обществѣ нѣтъ людей, которые могли бы себѣ, позволить подобныя рѣчи по отношенію къ власть имущимъ. Откуда, же почерпнулъ Гесіодъ право и смѣлость говорить такимъ проповѣд- ническимъ тономъ? Въ поэмѣ «Труды п дни» разсыпано множество изреченій, примѣть, наставленій, которыя могли быть усвоены Ге- сіодомъ исключительно въ школѣ, направляемой жрецами и гадателями. Поэтъ хорошо изучилъ религіозную мудрость своего времени; онъ со- знаетъ себя какъ бы вооруженнымъ духовной властью, заимствованной у прежнихъ руководителей общества. Патріархальные авторитеты от- тѣснены свѣтскими вождями, наступило торжество матеріалистическихъ элементовъ жизни; масса людей увлечена жаждой наживы, гонится за. богатствомъ, не разбирая средствъ; порча захватила самихъ прави- телей. Изъ среды консервативнаго крестьянства, тѣснимаго новѣйшими формами грабительства, поднимается голосъ, напоминающій о забытой правдѣ. Проповѣдникъ знаетъ о какомъ-то старомъ золотомъ вѣкѣ не- винности и счастья; земля производила тогда сама обильные плоды: безъ труда собирали ихъ люди, спокойные въ своемъ довольствѣ», бо- гатые стадами, любезные блаженнымъ богамъ. Сказаніе о земномъ раѣ, когда люди были благочестивы, появля- ется въ исторіи всюду, какъ произведеніе жречества, отодвинутаго свѣтскими и военными вождями: это сказаніе, въ одно и то же время, злая критика на современность и возвеличеніе старины, когда правили они, духовные авторитеты. Пессимистическія пророчества Гесіода. Жреческая философія исто- ріи даетъ себя знать во многихъ идеяхъ и картинахъ Гесіода. Въ ого глазахъ человѣческія несчастія, потеря райскаго блаженства составля- етъ результатъ дерзости человѣка п грѣхопаденія его. Дерзость вы- разилась въ том’ь, что Прометей иохігііыт» съ неба огонь, раскрылъ и
— 69 передалъ на. земли» тайпу боговъ. Въ наказаніе за этотъ обманъ все- могущій Зевсъ, послалъ людямъ соблазнъ въ лицѣ очаровательной кра- савицы Пандоры; мы встрѣчаемся тутъ внервые съ мотивомъ, кото- рый разовьется потомъ въ злую формулу аскетическихъ святошъ: «жен- щина—сосудъ діавола». Несчастій и болѣзни обрушиваются па родъ человѣческій изъ-за грѣха, греческой Евы; Пандора не могла- пре- возмочь любопытства, заглянула въ ларецъ, подарокъ боговъ, и вы- пустила черныхъ демоновъ, которые бросились терзать людей 77. Своеобразно сплетаются эти клерикальныя идеи съ требованіями новой жизни, которыя долженъ признать Гесіодъ. Въ блаженствѣ люди не знали труда, по въ жестокой нуждѣ трудъ становится высокимъ дол- гомъ человѣка. Ссоры загубили людей, по разъ надо бороться за суще- ствованіе, борьба дѣлается источникомъ жизни. Поэтому Гесіодъ учитъ: па землѣ двѣ Ревности (’'Ері8ц). Одна, злая, направляетъ людей на. войну и усобицы; этой Ревности пикто изъ смертныхъ не любитъ, по по волѣ боговъ мы должны подчиняться тяжелому ея господству. Дру- гая, рожденная темной ночью и помѣщенная Зевсомъ у корней зем- ныхъ и среди людей, полезная, заставляетъ даже нерадиваго работать. Эта Ревность—соперничество, которое вызываетъ у всякаго человѣка зависть къ благосостоянію другого; глядя па богатѣющаго сосѣда, всякій бросается па дѣло: пахать, сажать деревья, обстраивать домъ; горшечникъ соревиуетъ горшечнику, плотникъ—плотнику, нищій за ви- ду отъ нищему, пѣвецъ—пѣвцу 78. Въ копцѣ-концовъ у Гесіода- пре- возмогаетъ пессимизмъ: въ его глазахъ злое начало въ мірѣ нараста- етъ, и все клонится къ порчѣ и гибели. Ярко и драматично развива- етъ онъ эту мысль въ картинѣ смѣны вѣковъ. Люди перваго, золотого вѣка- жили подобно богамъ; пи горя, пи заботы не было у нихъ; не знали они старости; смерть пхъ была по- добна спокойному сну. Послѣ смерти они стали духами-хранителями послѣдующихъ поколѣній. Люди второго, серебрянаго вѣка были гораздо ниже первыхъ и силой, п умомъ; подобные большими» дѣтямъ, вздор- ные, они ссорились и истребляли другъ друга; въ своей наглости они перестали поклоняться богамъ и отдавать имъ установленныя жертвы. Зевсъ разгнѣвался на нихъ н уничтожилъ ихъ родъ. Третье поколѣ- ніе, созданное имъ, было б|юнзовое; люди эти были сильны! п страшны, они любили только ужасныя и гибельныя дѣла войны;; сердце пхъ было несокрушимо, какъ сталь; изъ бронзы было у нихъ оружіе, изъ бронзы инструменты; темнаго металла, желѣза, еще не существовало. Они сами перебили другь друга и, безвѣстные, сошли въ холодную и обширную пещеру Ада. Слѣдующее, четвертое, поколѣніе (также брон- зовое) было лучше: это герои, или полубоги. Они большею частью
— 70 — погибли въ тграшиыхъ войнахъ подъ стѣнами Оив’ь и у Трои, куда они отправились «изъ-за нрекраснокудрой Елены па корабляхъ черезъ великую бездну морскую»; остальныхъ Зевсъ перенесъ па острова Блаженныхъ на краю свѣта. «О, если бы мнѣ не жить среди людей нятаго поколѣнія, а либо раньше умереть, или позже родиться! Теперь вѣдь вѣкъ желѣза. Ни- когда болѣе нн днемъ, пи ночью люди не избавятся отъ непосильнаго труда н бѣдствій. Пойдетъ разладь между друзьями и между братьями. Стариковъ не захотятъ больше кормить и уважать. Водворится право сильнаго (§1X7, х2ра0 11 исчезнетъ совѣсть. Не честныхъ людей, вѣрныхъ клятвѣ, бу дуть почитать, а злыхъ и наглыхъ. Тогда Стыдъ п Правда, окутавши прекрасныя тѣла своп въ бѣлыя покрывала, по- кинутъ людей п возсоединятся съ безсмертными на Олимпѣ, на землѣ они оставить лишь жестокія мученія, и не будеть никакого излѣче- нія зла» 79. Картина паденія человѣчества кажется ужасной и безнадежной, и тенденція Гесіода выступаетъ вполнѣ ясно: бронзовый и желѣзный вѣка, по ого мнѣнію, принесли войну, жестокость, насиліе и уничтожили старинную патріархальность и чистоту нравовъ. Гесіодъ только не вполнѣ послѣдователенъ относительно героевъ: онн стоять между бронзовымъ и желѣзнымъ вѣками, они—воители, по въ то же время они лучше другихъ представителей воинственныхъ эпохъ; часть ихъ заслужила даже безсмертіе. Какъ объяснить этоть взглядъ? Герои—вѣдь прежде всего старинные полубоги, святые бо- гатыри, спасавшіе человѣчество. Въ различныхъ мѣстахъ Греціи по- казывали ихъ останки, чтили ихъ могилы. Коли была, народная вѣра, и народный культъ, то они болѣе всего сказывались именно въ почи- таніи героевъ. Это старинное народное представленіе не потеряло еще силы для Гесіода. Но уже имѣется новая обработка разсказовъ о ге- роя хт», данная Гомеромъ. Авторъ эпоса въ сущности подставилъ новое содержаніе въ старинное понятіе героя, сверхъестественнаго существа, поднимающагося надъ человѣческими слабостями, неутомимаго въ по- двигахъ на пользу массы людей; подъ именемъ героя выступаетъ те- перь безпокойный удалой витязь, задорный, славолюбивый вождь дру- жины. Гомеръ перенесъ древняго подвижника въ современность, облскь его всѣми свойствами дѣятеля суроваго бронзоваго и желѣзнаго вѣка. Литературное творчество сдѣлало свое дѣло; оно закрыло старинныя фигуры и замѣнило ихъ своими реально-фантастическими созданіями. Со времени Гомера герои превратились въ баси леевъ Иліады и Одиссеи, кичливыхъ, бурныхъ, живущихъ войной и приключеніями. Эпической характеристикѣ героевъ иодчишіется и Гесіодъ; оттого ем^ пришлось
— 71 помѣстить ихъ въ воиш твепнын вѣкъ, предшествующій собственно со- временности, эпохѣ желѣза. Оттого у Гесіода неувѣренность въ су- жденіи о герояхъ; ігь качествѣ святыхъ богатырей они заслужили без- смертіе, въ качествѣ Жестокихъ бойцов'ь недавняго времени они такъ же страшны, какъ мечущіеся всюду воители переживаемаго послѣд- няго вѣка. Кризисъ героическаго вѣка. Гомеръ п Гесіодъ, каждый со своей стороны рисуютъ намъ героическія вѣкъ. Опи не только два разныхъ литературныхъ темперамента; они—носители двухъ разныхъ міровоз- зрѣній. Одно принадлежитъ новымъ подвижнымъ элементамъ греческаго общества, оторвавшимся оть патріархальной почвы. Другое—консер- вативной части того же общества, оставшейся па мѣстахъ, но глубоко всколеблепной воинственными передвиженіями и появленіемъ новыхъ командующихъ силъ. Сторонники старины, подобные Гесіоду, созна- ютъ надвинувшійся переворотъ, какъ Божью кару за грѣхи людей. Опи въ такой мѣрѣ чувствуютъ неудержимый и роковой характера, пере- мѣнъ, что у нихъ слагается философія растущаго паденія человѣчества. Въ лицѣ Гесіода греческое общество какъ будто стоитъ на той чертѣ, до которой дошелъ іудейскій народъ эпохи копца политической самостоятельности, когда выступали со своими обличеніями послѣдніе пророки. Вслѣдъ за рѣчами Гесіода можно было бы ожидать еще боль- шаго отчаянія, настроенія, похожаго на то, какое было у писателей конца римской имперіи. Однако, въ Греціи пикто пе является продолжа- телемъ великаго пессимиста. Воинственный вѣкъ вызвалъ реакцію, но не кончился; напротивъ, онъ втянулъ новые элементы въ морскіе на- бѣги, въ дальнія экспедиціи, въ колонизацію чужихъ странъ. За ры- царями двинулись купцы и ремесленники, крестьяне и рабочіе. Мѣсто аристократіи заняла городская Греція. Ото та же картина, какую мы видимъ въ западной германо-римской Европѣ XI и XII вв. послѣ Г. X, * Оук. I, 4. 2 Город. I, 1—5; Мпиосъ, парь Кпосс , и у Геродота — побѣдитель карій ценъ (I, 171), первый греческій властитель морей (111, 122). 3 Саиог, (»гип(І- Гіацѳп сіег Поінѳгкгііік 1895, гл. КиІІигзІиГеп. 4 Пліад. IX, 189 — 91. » Игогир, Поіпег 1903. 0 Вгсаі, Роиг тіеих соппаНге Нотёгс 1907. і Послѣдуюіцео изложеніе аналогій германскихъ эпическихъ ііѣсонъ VII—ѴШ вн. но Р. X. и гомеровскаго эпоса оспонано на книгѣ СІтіІхѵіск, ТВ о Ьегоіс ако 1912. Во многихъ отношеніяхъ предшественникомъ Чадвика является А. Ьапд Потѳг апй Іііе а^о 1906 и Тііо тѵогМ оГ Потог 1910. Лангь горячо высказывается за единство и цѣльность гомеровскаго эпоса; изображенный Гомеромъ вѣкъ онъ считаетъ болѣе стариннымъ, чѣмъ эпоха колонизаціи іонійскаго побережья. 8 Одисс. Ѵ’Ш, 470—98. ѵ Пл. II, 361 6. 10 11л.
IX, 63. " Од. III, 5-39. 12 Од. XI, 184—7. •’ Пл. XVI, 164 и слѣд. '• Од. XI, 168. '» Ил. XXIII, 296. ” Ил. XIII, 669. п Од. IV, 174. « Ил. IX, 406—7. » Ил. XII, 310—21. » Од. XV, 321. М Ил. ХХГ, 40; 79. и Пл. VII, 467—75. и Од. I, 184. « Пл. XVIII, 105—6. Пл. XIX, 79—80, » Пл. IX, 464—73. « Пл. VI, 243. 2» 01. III, 400. 2» Пл. IV, 314—5. * Од. XXIV, 504 — 26. »• Од. VII, 11. Од. VI, 197. » Пл. IX, 67 — 76. »» Ил. II, 203—6. “ Пл. II, 360. * Од. XV, 466—8. я Од. XIII, 8. » Ил. XXII, 119. ™ Пл. II, 404. «» Од. II, 14. »і Од. II, 25—34; Ил. IX, 13; Од. III, 136. « Пл. IX, 11. *’ Од. III, 137—50. Пл. II, 85 н слѣд. « Пл. XII, 421—3. «« Од. VI, 10. « Пл. XV, 498. » Од. XIV, 64. «» Од. XI, 489—91. “ Од. XIV, 208—11. 81 Ил. IX, 648. и Пл. XXI, 444. “ Од. XVIII, 357. •« Од. IV, 643—4. » Пл. XXI, 441. ’• Пл. XVIII, 550. « Од. XIV, 22. •« Од. XXI, 214—5. м Гесіодъ, Труды 39; 262 и др. вл Гос. Ѳеогонія 26—28. •* Гос. Тр. 662. •» Гос. Тр. 210—12. «» Гес. Тр. 353—4. Гос. Тр. 453—4. «« Гос. Тр. 376—8. •• Гос. Тр. 236—7. и Гос. Тр. 618 и слѣд. «» Од. XV, 416 и слѣд. «> Од. VIII, 162—4. » Пл. VI, 234—6. ’і Пл. XXIII, 264. « Од. ХѴП, 382—6. Од. VI, 232—4. 7» Пл. III, 400. « Од. XI, 207—223; Пл. XXIII, 72. Гос. Тр. 267-9. ” Гес. Тр. 47—104. "» Гос. Тр. 11—26. 7» Гес. Тр. 178—201.
Ш. Начало городской жизни. Старинныя общины европейской Греціи. Древнѣйшій литературный источникъ греческой исторіи, Гомеръ, изображаетъ намъ общество уже1 сдвинувшимся съ исконнаго патріархальнаго положенія; театръ его дѣя- тельности большею частью за предѣлами старой родины; порядки его жизни представляютъ отчасти сознательный разрывъ съ прошлымъ. Ге- сіодъ до извѣстной степени возвращаетъ насъ назадъ, къ отечествен- нымъ формамъ быта грековъ, покинутымъ гомеровскими героями, хотя п тутъ, на родинѣ, какъ мы видѣли, пошли большія перемѣны. Гесіо- дова картина общества архаичнѣе, чѣмъ Гомерова, но и опа но даетъ намъ чистой, безпримѣсной, нетронутой старины. Мы должны, однако, попытаться возстановить эти ранніе порядки для того, чтобы лучше уяснить перемѣны, происшедшія какъ отъ ухода гомеровскихъ витя- зей, такъ и отъ послѣдующихъ выѣздовъ и предпріятій греческаго купечества и деміурговъ. Для возстановленія старины единственный источникъ—учрежденія, обычаи и названія, уцѣлѣвшіе въ позднѣй- шемъ быту; они служатъ вмѣстѣ съ тѣмъ иллюстраціей цѣпкости ран- няго патріархальнаго строя. Безъ колебанія можно сказать, что старинныя общины были гораздо мельче позднѣйшихъ. Движеніе дружинъ за море и было первымъ случаемъ болѣе крупныхъ соединеній; герои впервые командовали надч> значительными для своего времеіш группами людей; рамки ихъ свіггь были шире племенныхъ, клановыхъ и общинныхъ граница». Дальнѣй- шимъ этапомъ въ развитіи политическихъ групппировокъ были боль- шія соединенныя (синойкизированныя) общины, въ родѣ Аѳинъ пли Спарты, которыя въ свою очередь составились или изъ самого завоева- нія, или подъ давленіемъ военныхъ набѣговъ и передвиженій. Что такое представляла маленькая старинная община? Какъ опа относилась къ древнимъ племеннымъ или клановымъ дѣленіямъ? Въ Дойнахъ впослѣдствіи была традиція, что населеніе старинной Аттики дѣлилось иа четыре филы; во главѣ каждой стоялъ филобаенлей.
— 74 Можно .іи признать именно въ этихъ филахъ древнѣйшія обіципы? Хотя (рила (фикоѵ или фіАт,) и значить племя, по весьма сомнительно, чтобы въ данномъ случаѣ филы составляли замкнутыя племенныя грун- цы. Дѣло въ томъ, что, кромѣ. Аттики, тѣ же четыре названія фнлъ встрѣчаются и въ другихъ іонійскихъ общинахъ. Едва ли эти повто- ренія названій объясняются тѣмъ, что іонійцы дѣлились изстари на четыре племени и что всюду, куда бы нп двинулась іонійская эмигра- ція, въ группѣ переселенцевъ непремѣнно участвовали равномѣрно всѣ четыре племени: едва ли поэтому въ Аттикѣ филы были первона- чальными составными единицами, изъ которыхъ сложилась потомъ боль- шая община. Вѣрнѣе допустить, что филы образуютъ сами позднѣй- шее искусственное дѣленіе цѣлой общины; повтореніе однихъ и тѣхъ же названій въ разныхъ іонійскихъ поселеніяхъ, вѣроятно,—резуль- татъ подражаній и заимствованій. Есть еще одно основаніе считать филы за произведеніе административнаго искусства: позднѣйшіе рефор- маторы, въ родѣ Елисеева. сикіопскаго н его внука, Елисеева аѳин- скаго, находятъ вполнѣ возможнымъ мѣнять названія фнлъ, передви- гать ихъ составь или ихъ очередь по рангу, даже отмѣнять старое дѣленіе и устанавливать новыя группировки, которыя они безъ коле- банія опять называютъ фіыамн. Они явно имѣютъ дѣло съ легко сдви- гаемыми единицами, которыя, въ свою очередь, установлены болѣе ранними администраторами. Стоитъ замѣтить, что если политики не боялись видоизмѣнять филы, то никто никогда не пытался производить перестановки падь фратріями. Видимо, во фратріяхъ мы встрѣчаемся съ союзами гораздо болѣе ста- ринными п исконными. Фратрія буквально значитъ братство, слѣдова- тельно, возможно, что онѣ примыкали къ кланамъ, которые мы вообще въ правѣ причислять къ древнѣйшимъ организаціямъ общества. Во фратріи, въ противоположность филѣ, были какія-то внутреннія свя- зующія начала, она составляла живую корпорацію. Въ этомъ смыслѣ, какъ мы видѣли, фратрію характеризуетъ у Гомера старикъ Несторъ: по понятіямъ людей патріархальнаго склада, внѣ фратріи нѣтъ гра- жданской жизіш; надо быть членомъ братскаго союза, чтобы быть чле- номъ общества. Старинный гражданскій авторитетъ фратріи виденъ и въ раннемъ аѳинскомъ строѣ., какимъ опъ дожилъ до реформы Клнс- соена, т.-е. до конца VI вѣка; чтобы вступить въ число гражданъ, надо было войти въ одну изъ фратрій; фратрія также узаконила гра- жданскія права лицъ, родившихся въ средѣ тѣхъ семей, которыя при- надлежали къ ея составу. Слѣд., больше всего основаній именно во фратріи видѣть древнюю маленькую общину. Теократическій характеръ раннихъ общинъ. Во фратріяхъ сильно
выражено религіозное начало. Братства составляли жертвенныя това- рищества, н есть основаніе думать, что онн часто возникали во круга» мѣстныхъ святилищъ, изъ которыхъ многія потомъ пріобрѣли болѣе широкую популярность. Въ одномъ мѣстѣ была какая-нибудь древняя могила героя и хранились его останки; въ другомъ была священная роща или пещера, гдѣ происходили гаданья пли воспринимались таин- ственные вѣщіе голоса, и слагался понемногу постоянный оракулъ; наконецъ, въ иномъ хранилось особенно цѣпное изображеніе божества или какой-либо чудотворный его фетишъ. Жившая около такого святили- ща группа людей могла получать отъ него немалыя матеріальныя вы- годы: къ святому мѣсту направлялись богомольцы, которые платили хранителямъ святыни и вообще мѣстному населенію за продоволь- ствіе и за доступъ къ божеству, къ творимыми» его силой чудесамъ. Недаромъ вся ранняя исторія общинъ полна усобицъ изъ-за похи- щенія останковъ и древнихъ идоловъ: дѣло шло о самыхъ крупныхъ въ то время богатствахъ. Изстари, повидимому, при такихъ святилищахъ прочно утвердились семьи наиболѣе опытныхъ, особенно угодныхъ божеству почитателей пли вопрошателей его: онѣ сосредоточили въ своихъ рукахъ уходъ за. священной могилой, куренье и жертвы, подносимыя божеству, заве- дованіе кассой богомольческнхъ взносовъ и приношеній. Авторитетъ такихъ семей закрѣплялся по наслѣдству: изъ нихъ составлялись жре- ческіе роды. Долго еще впослѣдствіи онѣ сохраняли свое привплсгп- рованно^ положеніе при извѣстныхъ старинныхъ культахъ. Въ Элепси- иѣ обряды въ честь Деметры могла исполнять лишь фамилія Эвмолпп- довъ. Культъ Аѳины, чтимой въ аѳинскомъ акрополѣ, состоялъ вт» вѣдѣніи рода Бутадовт». Можно представить себѣ, что въ раннюю пору эти жреческія фамиліи держали въ зависимости окрестное населеніе!: иные разряды ремесленниковъ находили заработокъ въ исполненіи за- казовъ па храмъ, вт» строительныхъ, декоративныхъ и другихъ рабо- тахъ; ближніе крестьяне за благословеніе божества и волшебныя услу- ги его служителей обязывались взносами па святилище; при возмож- ности жрецы присвоивали себѣ распоряженіе полевыми пли лѣсными участками, объявляя ихъ священной землей и принадлежностью боже- ства. Владѣнія бога становились вѣчнымъ и неприкосновеннымъ иму- ществомъ, а священники—его распорядителями. Можно опять ука- зать остатки жреческаго хозяйства въ позднѣйшемъ быту; таковъ быль, напримѣръ, еще въ V вѣкѣ въ Аѳинахъ запретъ касаться сокровища богини Аѳины, лежавшаго въ кладовой Парѳенона на акрополѣ. Бла- годаря всѣмъ этимъ условіями», фратрія становилась маленькой теокра- тіей; экономическая и религіозная зависимость .массы «братьевъ» отъ
76 жреческаго рода, заправлявшаго имуществомъ и культомъ бога, въ ходѣ времени силою обычая закрѣплялась въ видѣ властнаго авторите- та, признаваемаго всей округой. Возможно, что священная особа пра- вителя, передававшаго свою власть по наслѣдству, уже изстари но- сила титулъ [ЗаліЭлй;. Повидимому, древній басилевсъ быль жрецомъ и судьей, по пе имѣлъ военной власти. По крайней мѣрѣ, такое заключеніе можно вы- вести изъ титуловъ, которые носили члены старинной коллегіи архон- товъ въ Аоинахъ. Второй по рангу архонтъ назывался басилевсъ; это был ь предсѣдатель религіознаго суда Ареопага; слѣдующій за нимъ, третій архонтъ назывался полемархъ (военный начальникъ). Названія должно быть, указываютъ на распредѣленіе функцій въ древнія вре- мена: если рядомъ съ басилеемъ требовалось избраніе особаго воена- чальника, то, очевидно, басилевсъ не могъ командовать на войнѣ. Въ качествѣ судей басилеи выступаютъ и у Гесіода, а въ его изобра- женіи отразились довольно старинные порядки. Старинный религіозный судъ. Авторитетъ древнихъ духовныхъ су- дей былъ непохожъ на власть позднѣйшихъ свѣтскихъ сановниковъ. Въ немъ пе было элемента принудительности: судьи выступали въ ка- чествѣ посредниковъ между тяжущимися липами, или, если имѣли дѣло съ врагомъ общества, ихъ приговоръ являлся только оракуломъ, воз- вѣщеніемъ воли божества. Кое-что изъ картины древняго суда оста- лось въ позднѣйшемъ аѳинскомъ уголовномъ процессѣ. Прежде всего, крайне любопытно, что въ Аоинахъ убійство суди- лось ігь пяти разныхъ мѣстахъ. Въ центрѣ города, па холмѣ Ареопа- га, около котораго жили страшныя Эринніи, духи, поднимающіеся изъ пролитой крови, судили убійцъ-злоумышленпііковъ. За чертоіі города въ Палладіи, храмѣ богини Аѳины, судили неумышленныя убійства; въ Дельфиній, въ храмѣ Аполлона Дельфивіііскаго, судили совершив- шихъ убійство на «законномъ основаніи», т.-е. въ самозащитѣ или при захватѣ злодѣя на мѣстѣ преступленія. Далѣе, па берегу моря у га- вани Пирея, въ мѣстѣ, называвшемся Фреатто, собирались судьи, что- бы судить изгнанника, не имѣвшаго права вступить на почву Аттики н отвѣчавшаго имъ съ борта корабля. II, наконецъ, въ Прптапеѣ, т.-е. зданіи, гдѣ собирался городской совѣть, въ случаѣ неизвѣстности убійцы, собирался курьезный судъ, скорѣе совѣтъ волшебства, ко- торый приговаривалъ орудія убійства къ уничтоженію или удаленію изъ страны г. Изъ этихъ мѣстъ, но крайней мѣрѣ, первыя три соста- вляли несомнѣнно старинныя храмовыя убѣжища, отмѣченныя какимъ- нибудь религіознымъ событіемъ или присутствіемъ божества. Укрыв- шись въ часовнѣ или у алтаря, убійца искалъ спасенія отъ угрожай-
- 77 - шей ему мести родственниковъ и дожидался, пока сойдутся члены религіознаго суда, т.-е. жреческая коллегія, состоявшая при данномъ убѣжищѣ. Интересны также нѣкоторыя черты судебнаго процесса Ареопага, открывающія намъ картину производства древняго религіознаго суда. Дѣ- ло начиналось съ того, что надъ обвиняемымъ произносилось отлученіе (тгсбррхсц): его выключали отъ храма и рынка. Далѣе происходило символическое и клятвенное состязаніе: убійца становился на «камень обиды», а обвинитель противъ него, па «камень непримиримости»; ме- жду ними клали разрѣзанную на-двое жертву. Оба клялись въ истин- ности своихъ утвержденій, и каждый призывалъ проклятіе на своего противника н па весь его родъ. Позднѣйшій хода, дѣла въ Ареопагѣ, который былъ преобразоваи ь въ свѣтскій судъ и выдавалъ осужденнаго «мстителямъ», закрылъ отъ насъ первоначальную практику религіоз- наго судилища. Вѣроятно, старинные судьи возвѣщали волю бога, утверждали проклятіе въ случаѣ виновности и назначали обряды очи- щенія, если признавали убійцу невиновнымъ. Древній судъ не зналъ никакихъ матеріальныхъ наказаній. Его карательныя мѣры сводились къ отлученію, изгнанію и проклятію. Гудьп-жрецы становились на ту точку зрѣнія, что пролитіе крови- грѣхъ противъ боговъ, и что убійца не можетъ приблизиться къ бо- гамъ, участвовать въ поклоненіи имъ, пока не очистится отъ осквер- ненія. Они предписывали извѣстныя церемоніи, обряды примиренія съ духомъ убитаго, по, помимо покаянія, они могли также наложить из- вѣстнаго рода самобичеванія пли работы, тяжкія и обидныя, нерѣдко предписать работу на тотъ самый храмъ, гдѣ виновный нашелъ убѣ- жище. Идея оскверненія пролитой кровью и возможность очиститься лишь путемъ искупленія столь сильна, что но стариннымъ понятіямъ даже боги должны подчиняться общему правилу. Богъ Аполлонъ, уби- вая чудовище, злого демона Ііиоона, совершаетъ подвигъ, и все же опъ долженъ очиститься, искупить грѣхъ кровопролитія. Въ смыслѣ искупительныхъ актовъ толковали ту унизительную рабскую службу, которую по миоамъ несетъ тотъ же Аполлонъ, затѣмъ ого товарищъ по винѣ, Посейдонъ, далѣе Гераклъ и т. д. Понятіе это отразилось и въ эпосѣ. Согласно разсказу Эоіоппды, поэмы Арктика, разрабаты- вавшей мотивы троянской войны, Лхилль, убившій Ѳерсита, бѣжитъ па чужбину не только для того, чтобы укрыться отъ преслѣдованій, но п для того, чтобы совершить очистительныя церемоніи п примирить съ собой боговъ. У старинныхъ судей по было физическихъ средствъ, чтобы заста- вить грѣшника каяться и совершать очищенія, исполнять предписая-
— 78 — пыя службы и работы. Въ случаѣ уклоненія отъ обрядовъ ему гро- зило отлученіе оть религіозныхъ актовъ, а дальше, какъ крайняя мѣра,—выключеніе изъ фратріи. Послѣднее уже влекло за собой ма- теріальныя послѣдствія: отлученный лишался покровительства боговъ и вмѣстѣ съ тѣмъ охраны союза, къ которому онъ принадлежалъ; его предоставляли врагамъ, какъ беззащитную жертву. Мы невольно вспо- минаемъ, какъ страшно звучитъ въ устахъ Нестора отлу- ченный отъ фратріи. Вторженіе военнаго права въ жизнь общинъ. Если мы вѣрно па- рисовали быть старинныхъ маленькихъ теократическихъ общинъ, то можно себѣ представить, какимъ рѣзкимъ нарушеніемъ всѣхъ обы- чаевъ и понятій этой тйсной среды были выѣзды и набѣги дружинъ, предводительствуемыхъ героями. Конечно, уходъ самыхъ сильныхъ и подвижныхъ людей общины уже раньше и задолго подготавливался; уже давно молодежь плохо подчинялась наслѣдственнымъ священнымъ властямъ и собиралась вокругъ своихъ собственныхъ вождей, избран- ныхъ помимо утвержденія со стороны традиціонныхъ авторитетовъ. Вы- ѣздъ дружины часто, вѣроятно, составлялъ конецъ общины, главныя си- лы которой исчерпывались удаленіемъ молодой волыпщы; съ другой стороны, большой успѣхъ новаго вождя могъ привести къ его возврату домоіі, и тогда онъ предписывалъ условія нѣсколькимъ маленькимъ общинамъ заразъ, т.-е. соединялъ подъ своеіі властью порядочную территорію. По могло случиться, что теократическая община находила вт» себѣ самой силы для преобразованія въ духѣ новыхъ военныхъ условій. Опа перенимала тогда, у безпокойныхъ удальцовъ ихъ военную организа- цію и выставляла, рядомъ со своими старыми мирными должностями, но- выхъ носителей власти военнаго типа, полемарховъ. Если судить по примѣру Аѳинъ, власть басилея сильно пострадала не только оть во- дворенія конкурентной должности полемарха, но и сама по себѣ. (Ста- ринный «царь» въ Аѳинахъ былъ наслѣдственнымъ правителемъ изъ рода Пелеидовъ. Легенда говоритъ, что послѣ героической смерти царя Кодра въ столкновеніи съ напиравшими на Аттику дорянами было рѣшено отмѣнить наслѣдственную власть и замѣнить ее выборной, сначала пожизненной, затѣмъ срочной. Любопытно, что катастрофу царской власти преданіе именно связываетъ съ военнымъ выступле- ніемъ общины, отмѣчая этимъ главный мотивъ, который повелъ къ ограниченію традиціоннаго авторитета царя. Вт» Аѳинахъ пошли еще дальше въ смыслѣ превращенія общины изъ теократической вт» свѣт- скую. Рядомъ съ двумя должностями, старой, басилея, и новой, по- лемарха, и до извѣстной степени надъ ними был ь поставлеиъ главный
79 — или первый начальникъ, по имени котораго потомъ считались годы (ару^оѵ ётг(оѵир.о;). Политическая перемѣна могла принять и другой видъ: судейско-жреческій титулъ басилея могъ перейти на поеннаго вождя. Такъ переименованы уже гомеровскіе герои, дѣйствующіе па окраинѣ греческаго міра. Таковы же въ метрополіи басилен Аргоса и Спарты. Въ жизнь общинъ глубоко вторгаются правы военной среды. Самое замѣтное нововведеніе воителей, это—ихъ уголовное право, выражаю- щееся въ кровной мести и выкупѣ. Прежде въ наукѣ выводили кровную месть изъ какой-то глубины народной патріархальной жизни п связы- вали съ древнимъ родовымъ бытомъ и съ культомъ умершихъ пред- ковъ. Въ настоящее время подобные взгляды приходится покинуть. Съ одной стороны, родовой бытъ, какъ мы видѣли, вовсе но общенародное явленіе, а спеціальная форма весьма замкнутой аристократической сре- ды; съ другой—культъ предковъ имѣетъ мало отношенія къ кровомще- нію. Иліада ярко иллюстрируетъ происхожденіе мости изъ военнаго быта: Ахиллъ мститъ за Патрокла не потому, что это его родственникъ, а потому, что убитый—его товарищъ и названный братъ; опи единокровны пе въ силу условій рожденія, а потому, что запечатлѣли кровное един- ство совмѣстной борьбой, принадлежностью къ самому тѣсному союзу, который возникаетъ именно у людей военной среды. Выкупъ, матеріаль- ное вознагражденіе близкихъ убитаго пли потерпѣвшаго, уже подавно ничего общаго не имѣетъ съ родственными чувствами пли съ прекло- неніемъ передъ общими предками. Это—коммерческая операція, кото- рая возникаетъ изъ своеобразныхъ условій усобицъ; иногда нападаю- щій можетъ очутиться въ невыгодномъ положеніи, окруженнымъ со всѣхъ сторонъ, и тогда близкіе убитаго могутъ впасть въ соблазна» содрать выгоду съ убійцы, удовлетворить свое корыстолюбіе насчетъ павшей жертвы. Такъ или иначе воители навязываютъ выработавшіеся среди нихъ формы и порядки всеіі общинѣ. Они заставляютъ должностныхъ лицъ разбираться въ условіяхъ кровной мести и градаціяхъ выкупа. Бла- годаря этому, древній религіозный суда» на Ареопагѣ получаетъ къ своимъ обычнымъ занятіямъ, вопрошаиію боговъ и установленію очистительныхъ церемоній, еще дополнительную функцію: онъ санкціо- нируетъ кровную месть и передаетъ изобличеннаго и схваченнаго убій- цу въ руки тѣхъ, кто объявилъ себя мстителями. Въ то время, какъ старый религіозный судъ отличался мягкостью, бережнымъ отноше- ніемъ кт» жизни человѣка, новый обычай принесъ на Ареопагъ, мѣсто священнаго убѣжища и покаянія, правило войны и усобицы: око за око, зубъ за зубъ.
— 80 — Къ VII вѣку теократическій строй всюду въ Греціи оттѣсненъ и забитъ. Тамъ, гдѣ жрецы сохранили свой авторитетъ, благодаря извѣст- ности святилища, оракула или культа, они вынуждены искать покро- вительства крупныхъ свѣтскихъ и военныхъ общинъ, становиться въ тѣнь, подчиняться имъ. Въ такое положеніе относительно большой аѳин- ской обіцнны сталъ Элевсшгь въ Аттикѣ, знаменитый своими мистеріями въ честь подземныхъ боговъ. То же самое случилось съ Олимпіей, гдѣ» установились популярнѣйшія въ Греціи игры; опа должна была под- чиниться большой общинѣ элейцевъ. Наконецъ, великій Дельфійскій оракулъ и заправлявшая имъ жреческая коллегія, существовали, глав- нымъ образомъ, поддержкой могущественной Спарты, хотя тутъ и не могло произойти территоріальнаго соединенія, благодаря раздѣлявшимъ ихъ географическимъ преградамъ. Начало колонизаціи. Гомеровскія поэмы рисуютъ бытъ тѣхъ грече- ски хъ областей, которыя лежали у моря и были захвачены подвижной, безпокойной, воинственной и торговой жизнью. Въ связи съ этимъ изображеніемъ интересно отмѣтить географическій кругозора», которымч» располагаетъ Гомеръ: ему хорошо извѣстны всѣ» берега Эгейскаго моря, онъ знаетъ проливы, ведущіе въ Черное море, ему знакомы путешествія въ Сидонъ, сношенія съ Кипромъ н Фііпнкіеп, наконецъ, нзвѣстонт» и Египетъ. Па первый взглядъ кажется, что у Гомера нѣсколько оку- таны сказочнымъ покровомъ берега п острова западной части Среди- земнаго моря. По есть изслѣдователи, находящіе, что подъ видомъ грота, нимфы Калипсо, острова богини Кирки и т. д. Гомеръ даль поразительно вѣрныя описанія запада, именно Сициліи, Мальты, Балеар ь и т. д.. а, слѣд., представилъ доказательство того, что греки уже по- сѣщали въ его время эти мѣстности 2. Есть даже основанія думать, что упомянутая вт» каталогѣ» кораблей Иліады Алиба, страна Гализоновъ, т.-е. опоясанныхъ моромъ, гдѣ «родится серебро» 3, есть Испанія. Та- кимъ образомъ, гомеровскія поэмы уже намѣчаютъ тотъ обширный кругъ, который захватила колонизація грековъ. Предпріятія гомеров- скихъ витязей и составляютъ первые ея шаги. Преданія не даромъ на- зываютъ основателями колоній нѣсколькихъ героевъ троянской войны. По сказанію выходитъ, что витязь, возвращаясь, послѣ долговремен- ной осады Трои, домой, пе былъ принять своими единоплеменниками, вслѣдствіе чего и отправился съ дружиной отыскивать себѣ новую ро- дину. Сказаніе, можетъ бьггь, и перестанавливаетъ, и удваиваетъ мо- менты и мотивы дѣла. Не потому уѣхалъ витязь, что его пе приняли дома при возвратѣ, а съ самаго начала онъ долженъ былъ оторваться, пойти въ эмиграцію, потому что ему не было мѣста на родинѣ. Не два. раза онъ выѣзжалъ изъ дому, а лини» одинъ разъ н притомъ съ тоіі
81 цѣлью, которая связана, по сказанію, съ его вторымъ невольнымъ вы- ѣздомъ. Первоначальные мотивы эмиграціи, ухода въ колоніи, были тѣ же, что во всѣхъ странахъ и во всѣ другія времена. Они уже обрисова- лись передъ вами въ фигурахъ дѣятелей героическаго вѣка: недоволь- ство стѣснительными порядками домашней среды, пробужденіе жадно- сти къ новымъ богатствамъ, исканіе новыхъ путей наживы, усиленіе личной предпріимчивости, увѣренность безпокойной молодежи въ томъ, что опа сама лучше устроится на новомъ мѣстѣ. Извѣстную роль долж- ны были сыграть племенныя передвиженія, происходившій въ европей- ской Греціи. Преданія разсказываютъ о появленіи суровыхъ сѣвер- ныхъ племенъ, оессаліііцевъ, которые вторглись изъ Эпира въ боль- шую сѣверо-восточную равнину Греціи, отъ нихъ получившую назва- ніе Ѳессаліи, и доряігь, которые прошли изъ Средней Греціи въ Пе- лопоннесъ. Тѣ и другіе всполохнули мѣстное населеніе и заставили его «двинутыя. Ѳессалійцы потѣснили эоляпъ, и тѣ потянулись сѣвер- нымъ краемъ Эгейскаго моря къ Лесбосу и Троадѣ. Доряие обру- шились на. іоніі'піеві. и лишь небольшая часть іонійскаго племени удер- жалась въ Аттикѣ; остальная масса передвинулась на острова Эвбею. Квклады, Хіосъ, Самосъ и заняла середину западнаго берега Малой Азіи, которая и получила названіе собственно Іоніи. Эпосъ въ лицѣ» мореходныхъ феаковт» изображаетъ намъ колонистовъ, ушедшихъ въ чужоіі край отъ преслѣдованія сильныхъ воинственныхъ, сосѣдей: феаки, вынужденные бросить свою «просторную» родину, выбираютъ, ради безопасности, островъ, удаленный отъ другихъ поселеній. Гомеръ даетъ нѣсколько реальныхъ подробностей къ основанію колоній: вождь феаковт, строить укрѣпленный городъ, возводить храмы и распредѣ- ляетъ землю между поселенцами 4. Сами доряие, вытѣснившіе и по- корившіе болѣе старинныя греческія племена, двинулись позднѣе за море въ том ь же восточномъ направленіи, которое избрали эолійскіе и іонійскіе колонисты. Дорійскіе переселенцы заняли южную окраину Эгейскаго моря, о. Кпосру, Мелось, берега Крита, Родосъ и вытянув- шіяся впереди юго-западныя части малоазійскаго берега, такъ пазыв. Карію. Это были только первые шаги разсѣянія парода греческаго. Изъ круга Эгейскаго моря распространеніе греческихъ поселенцевъ пошло далеко по всѣмъ четыремъ странамъ свѣта. Къ тѣмъ переселеніямъ, которыя собственно считаются основаніемъ колоній, необходимо еще при- соединить массовый уходъ грековъ въ качествѣ наемниковъ па службу крупныхъ восточныхъ государствъ, Ассиріи, Вавилона, Египта. Мотивы для ухода этпхъ людей были тѣ жр самые, что и у колой истовъ въ Вііінісрь I Ісюрія Греціи. б
— 82 — собственномъ смыслѣ. Воители продолжали подъ чужими знаменами свое привычное ремесло. Ихъ вознагражденіе получалось изъ военной до- бычи, которая и составляла цѣль пхъ выѣзда. Опи обыкновенно не возвращались домой, а оставались па мѣстѣ своей службы, часто полу- чали военные надѣлы и поселялись въ качествѣ лейниковъ въ отведен- ныхъ имъ территоріяхъ. Различіе между наемниками и собственно колонистами состояло не въ томъ, что опи руководились разными мотивами при уходѣ, а въ томъ, что переселявшіяся дружины встрѣчали на новыхъ мѣстахъ неодина- ковыя условія. Тамъ, гдѣ воители высаживались въ предѣлахъ боль- шого организованнаго государства, они могли только произвести вре- менный разгромъ, но пе въ силахъ были удержать за собою запятую территорію; тамъ между правительствомъ державы, па которую напали греки, и пришельцами устанавливалось соглашеніе, какъ потомъ между римской имперіей и германскими ордами; опаснымъ иноплеменникамъ давали порученіе защищать границу п брали ихъ па свое содержаніе1. Иначе въ тѣхъ краяхъ, гдѣ греческіе переселенцы не встрѣчали сопро- тивленія, въ областяхъ, заселенныхъ полудикими племенами, какъ это было, напр., у Чернаго моря или въ Сициліи, или па почвѣ слабыхъ кантоновъ, управляемыхъ теократіями, какъ это было въ Малой Азіи. Здѣсь возникали именно тѣ поселенія, которыя мы привыкли на- зывать греческими колоніями. Оии нигдѣ не заходили глубоко въ материковыя части. Но мѣткому выраженію Цицерона, «греческій бе- регъ составлялъ точно кайму, пришитую къ обширной ткани варвар- скихъ полей» б. Планомѣрная колонизація. Переселенцы типа гомеровскихъ витя- зей, дружшіы, поступавшія въ наемную службу, а также вытѣсненные съ родины эоляне н іонійцы, болѣе или менѣе рѣзко порывали связи съ метрополіей!. Иной оборотъ принимало дѣло, если племя или общи- на, выпустившая колонистовъ, сохраняла силу и авторитетъ; тогда отправляя изъ своей среды смѣлыхъ искателей, вся община постепенно втягивалась въ далекія предпріятія. Составлялся цѣлый планъ дѣйствій; метрополія снаряжала флотъ, назначала руководителя экспедиціи, по- гречески ойкнета, которому и поручала устройство колоніи на мѣстѣ. Мы не знаемъ тѣхъ формъ, въ которыя такая организованная систе- матическая колонизація облекалась въ старину, но у насъ есть крайне любопытное указаніе Ѳукидида относительно того, какъ колонизовали въ V вѣкѣ. Во время столкновенія между Коринѳомъ и Коркирой изъ- за Эпидамна въ 435 г. коринѳяне рѣшили поддержать тѣснимый Кор- кирой Эпидампъ повой колоніей. «Опп объявили призывъ къ выселенію на- ранныхъ и общихъ началахъ для всѣхч» колонистовъ; для тѣхъ,
— 43 - кто въ данный моментъ не предполагаетъ отправиться съ экспедиціей, по желаетъ принять участіе въ устройствѣ колоніи, открыли возмож- ность денежнаго взноса въ размѣрѣ 50 коринѳскихъ драхмъ. Оказалось очень мноі’о желающихъ какъ войти въ составъ экспедиціи и флота, такъ и содѣйствовать новой колоніи взносомъ денегъ» ({. По всей вѣ- роятности, коринѳяне примѣнили способъ, который уже давно практи- ковался. Община вызываетъ добровольцевъ и приглашаетъ остающихся гражданъ помочь снаряженію колонистовъ своими денежными сред- ствами. Можно представить себѣ, что и въ старину колонизаціонныя предпріятія организовывались приблизительно въ такомъ же видѣ. Нѣкоторые города и порты, особенно удобные для отплытія, могли служить сборными пунктами для колонизаціонныхъ дружинъ и отря- довъ, сходившихся изъ различныхъ концовъ и областей Греціи. Такую роль центральной сборной станціи игралъ, кажется, Милетъ. Иначе нельзя себѣ объяснить извѣстіе о томь, что Милетомъ основано до 80 колоніи на берегахъ Понта, или Чернаго моря. Одинъ городъ, какъ бы онъ ни былъ великъ, не могъ самъ по себѣ основать столько коло- ній; явно, что Милетъ служилъ лишь посредникомъ между метрополіями, лежавшими въ разныхъ мѣстахъ, и тѣми колоніями, которыя онѣ себѣ намѣтили. Конечно, не случайно Милетъ занялъ такое мѣсто въ коло- низаціи Черноморья: послѣ того, какъ онъ выслалъ нѣсколько удач- ныхъ экспедицій, за нимъ утвердилась выгодная репутація умѣлаго на- правителя; въ его порть стали собираться чужіе переселенцы, жаждав- шіе стать подъ руководство опытныхъ колонизаторовъ, получить отсюда оіікиста. Всякая новая экспедиція, хотя бы и посторонняго Милету со- става, нашедшая у него пріютъ, стоянку, руководящія указанія п со- дѣйствіе, уже выступала подъ его именемъ. Вѣроятно, такимъ же об- разомъ надо объяснить традицію о массовомъ основаніи колоній Ме- гарой, Коринѳомъ, Халкидой, Фокеей; всѣ эти города были, главнымъ образомъ, отправными пунктами, сборными станціями для эмиграціон- ныхъ волнъ, которыя шли изъ разныхъ концовъ Греціи. Внѣшнія очертанія колонизаціи. Трудно опредѣлить то время, когда образовались самыя старинныя колоніи, эолійскія, іонійскія и дорій- скія, на островахъ Эгейскаго моря и па западномъ берегу Малой Азіи. Можно только сказать, что въ VIII вѣкѣ эти колоніи настолько утвердились, что самн являются исходными пунктами новыхъ переселе- ній. Впрочемъ, среди ппхъ эоляпе сѣверо-восточной части Эгейскаго моря почти не принимаютъ участія въ дальнѣйшей колонизаціи; ихъ поселенія земледѣльческія, не торгово-индустріальныя; опи пе обра- зовали значительныхъ городовъ. Главной колонизаторской расой выступаютъ іонійцы. У ііііхч» впер- 6*
- 84 - вые появились настоящіе городскіе центры, Фокея, Смирна, Милетъ, Эфесъ, Хіосъ, Самосъ. Они съ энергіей направляются па сѣверъ, къ берегамъ Ѳракіи (одна изъ важнѣйшихъ колоній здѣсь—богатый зо- лотомъ о. Ѳасосъ), въ проливы, ведущіе къ Черному морю, и въ са- мый Понтъ. На черноморскомъ побережья іонійскими колоніями были Синопъ и Трапезуптъ въ Малой Азіи, Пантикапеонъ въ Крыму и Ольвія около устья Днѣпра; на путяхъ къ Черному морю они основали Аби- досъ н Лампсакъ у Геллеспонта, Перииѳъ и Кнзпкъ у Пропонтиды (Мраморное море). Но дорійцы предупредили ихъ у Босфора, т.-е. па второмъ этапѣ, ведущемъ къ Черному морю; дорійская Мегара осно- вала по одну сторону пролива Византію (основаніе ея считается въ 660 г.), по другую—Калхедопъ. Очень важно движеніе іонійцевъ въ противоположную сторону, къ югу, поперекъ Левантійской части Сре- диземнаго моря, къ берегамъ Египта. Въ большомъ количествѣ напра- вились сюда греческіе воители; ихъ наемные отряды составили глав- ную опору династіи Псамметиха, свергнувшей въ серединѣ VII вѣка господство ассиріянъ. Въ Нильской дельтѣ основано было нѣсколько торговыхъ поселеній, изъ нихъ самый крупный городъ, заложенный милетцами,—Павкратпсъ. И здѣсь па берегу чернаго материка доряие по отставали отъ іонійцевъ. На Ливійскомъ нобережыі, въ нынѣшней Баркѣ, они основали Кирову (около 630 г.). Рѣшительное преобладаніе получили доряие надъ іонійцами па за- падѣ. Впереди всѣхъ идетъ дорійскій Коринѳъ. Пользуясь выѣздомъ черезъ глубокій заливъ, заходящій ст» запада между Средней Греціей и Пелопоннесомъ, коринѳяне заняли рядъ пунктовъ въ Акарпапін, среди нихъ Амбракію, затѣмъ колонизовали на пути къ Италіи большой островъ Коркпру. Такимъ образомъ, намѣтились этапы для переѣзда въ Италію и Сицилію. Здѣсь появились и іонійцы: они заняли Киме (близъ позднѣй- шаго Неаполя), два пункта по обѣ стороны Мессинскаго пролива, Зап- кле (позднѣйшую Мессину) и Регій, а затѣмъ па Сициліи Наксоса», Катану, Леоптины. Но большая часть сицилійскихъ и южпо-италііі- скихъ колоній была основана дорянами, выходцамп изъ Пелопоннеса: въ Италіи Кротонъ, Сибарисъ н Тарентъ (основанъ спартанцами), въ Сициліи Сиракузы (основаны Коринѳомъ), Гела, Камарпна, А кра гаи тъ, Селину нть. Раздѣленіе греческаго міра между двумя главными, наиболѣе дѣя- тельными группами, іонійской и дорійской, очень замѣтно п сильно чувствуется за всю классическую эпоху Греціи. У каждой изъ двухъ расъ есть свои религіозныя традиціи, свои святыни, свои собствен- ныя внутреннія связи и взаимныя сношенія. Святилище Аполлона на о. Делосѣ высоко почитается всѣми іонійцами. Коринѳъ всегда, за всю
— 85 — республиканскую эпоху Греціи, готовъ помочь своей колоніи, Сираку- зам і», и капиталами, и военными средствами, и политическимъ совѣтомъ. По племенной раздѣлъ далеко не создаетъ безусловной противопо- ложности. Іонійскій Самосъ сближается съ дорійскимъ Кориіюомъ, ко- торый въ свою очередь враждуетъ съ сосѣдней дорійской Мсгароіі; двѣ сосѣднія іонійскія общины Эвбеи, Халкпда и Эретрія, ведутъ между собою почти безпрерывныя войны. И т. д. Было бы совершенно неправильно видѣть въ іонійцахъ и дорянахъ два особыхъ культурно- политическихъ типа н характера. То, что говорили часто о подвижно- сти и демократичности іонійцевъ, о консерватизмѣ и склонности къ аристократіи доряпъ, составляетъ собственно повтореніе въ болѣе от- влеченной формѣ характеристики Аѳинъ и Спарты; необходимо, однако, замѣтить, что дорійскія Сиракузы были въ смыслѣ возбудимости на- рода, наклонности къ демократическому строю, развитія политическа- го краснорѣчія, очень похожи на іонійскія Аошіы и совсѣмъ не похожи па дорійскую Спарту. Опредѣленіе іонійцевъ, какъ племени повошіетвен- наго, склоннаго къ изнѣженной жизни, не подходить вовсе къ аѳиня- намъ; оно основано па замѣчаніяхъ Геродота и Ѳукидпда относительно восточныхъ азіатскихъ іонійцевъ, жителей собственной Іопіи. Надо имѣть въ виду, однако, что ту же оцѣнку придется сдѣлать малоазііі- скимъ доряиамъ; передъ нами фактъ не расоваго, а историческаго влія- нія. Вообще малоазійскіе греки, близко стоявшіе къ культурными на- родностямъ лидійцевъ и финикіянъ, рано потерявшіе политическую са- мостоятельность н подчинившіеся большимъ восточнымъ державамъ, скорѣе другихъ единоплеменниковъ своихъ утратили національный обликъ. Періоды греческой колонизаціи. Разселеніе грековъ въ колоніяхъ и военно-служебныхъ постахъ представляетъ по своимъ размѣрамъ и характеру нѣчто единственное въ исторіи. Едва ли гдѣ-либо географи- ческій районъ разсѣянія колонистовъ въ 'Гакоіі мѣрѣ превосходилъ ограниченный кругъ метрополіи. При этомъ нужно замѣтить, что вы- селеніе грековъ вовсе не было порывомъ одного крупнаго историче- скаго момента. Оно длилось безостановочно цѣлые вѣка; европейская Греція и обращенная къ пей лицомъ малоазійская Греція высылали все новыя и новыя поколѣнія добровольныхъ и вынужденныхъ эми- грантовъ. Можно было бы сказать, что колонизація въ широкомъ» смыслѣ» этого слова составляетъ главный н почти непрерывный фактъ грече- ской исторіи. Точнѣе говоря, колоніальное разсѣяніе Греціи раздѣ- ляется на два большіе періода крупной остановкой, которая приходится на время приблизительно отъ середины VI вѣка до середины IV вѣка. Собственно греческой колонизаціей мы привыкли обозначать только
— 86 — первый изъ этихъ періодовъ, если можно такъ опредѣлить, оті. гоме- ровскаго Агамемнона до воинскаго Ппсіи-трата. Зто движеніе, прибли- зительно 3 или 4 вѣковъ, остановлено было одновременно на западѣ и на. востокѣ. Въ западныхъ водахъ распространенію греческихъ ко- лонистовъ положила предѣлъ коалиція двухъ морскихъ державъ, иг- ру сковь въ сѣверо-западной Италіи и карѳагенянъ, колонизовавшихъ въ свою очередь изъ Африки Сицилію, Сардинію и берега западной части Средиземнаго моря. Въ большой морской битвѣ близъ береговъ Сардиніи (534 г.) греческій флотъ былъ разбитъ соединенными си- лами этрусковъ и кароагенянъ. Па крайнемъ западѣ сохранилась толь- ко одна изолированная греческая колонія Массалія (нынѣшняя Марсель). Около того же времени сложилась большая персидская держава, ко- торая надвинулась съ плоскогорій Ирана и Арменіи па плодородныя равнины Евфрата и Пила, а также подошла пилотную къ берегамъ Средиземнаго моря. Ужо тѣмъ, что персы уничтожили самостоятельность Вавилона, Египта н Лидіи, сильно сократился притоки греческихъ наемниковъ вч> восточныя страны; осталось служить только у самого великаго царя. Съ другой стороны, персы подчинили себѣ всѣ грече- скія колоніи, лежавшія па западномъ и па сѣверномъ берегахъ Малой Азіи. Такимъ образомъ, раздвинувшійся за три вѣка греческій міръ былъ сильно сдавленъ. Вь результатѣ усилились общнны европейской Греціи, и послѣ успѣшной обороны противъ персидскаго нашествія •ложилась крупная аѳинская держава, которая выставила внервые яркое націоналистическое знамя. Въ IV вѣкѣ, когда персидская держава стала расшатываться, воин- ственная греческая эмиграція снова двинулась па востокъ. Въ похо- дахъ Александра. Македонскаго и діадоховъ снова, нашли примѣненіе безпокойныя дружины, которымъ по было мѣста дома. Начался второй періодъ греческой колонизаціи, который мы называемъ эпохой элли- низма. Въ одномъ отношеніи повторились явленія первой колониза- ціи: греческія поселенія за предѣлами метрополіи во много разъ пре - взошли численностью народа и богатствомъ маленькій кругъ '*восіі старой родины. Соціальныя черты колонизаціи. Греческая колонизація является вѣрнымъ воспроизведеніемъ быта и дѣятельности грековъ на родинѣ. Та же способность легко сниматься съ мѣста и передвигаться со всѣмъ •поимъ имуществомъ; то же чувство независимости въ маленькихъ об- щинахъ и группахъ, та же самостоятельность иниціативы въ пред- пріятіяхъ каждаго отдѣльнаго колонизирующаго племени или города. Въ колонизаціи VIII и VII вѣковъ до Р. X. не было ни одной крупной экспедиціи, которая бы составилась изъ союза многихъ общинъ, пе
было ничего похожаго хотя бы на крестовые походы европейцевъ XII вѣка послѣ Р. X. Кантональная жизнь европейской Греціи отложилась всѣми своими характерными чертами, всѣми своими достоинствами и недостатками въ колоніальномъ разсѣяніи грековъ; на окраинахъ они по собирались въ болѣе тѣсные и крупные союзы; между сосѣдями поднимались тѣ же характерныя усобицы и соперничества, которыя составляли хроническую болѣзнь метрополіи. Примѣромъ можетъ слу- жить ожесточенная борьба Кротона и Сибарпса въ южной Италіи, ко- торая окончилась полнымъ разгромомъ Сибарпса, а также непрерыв- ныя столкновенія .Іеонтпнъ и Сиракузъ въ Сицилія, въ результатѣ которыхъ Сиракузы поглотили вт» буквальномъ смыслѣ общину Ле- онтинъ. Пе будь колонизаціи, Греція но имѣла бы исторіи. Переселенія дали случай грекамъ войти въ сношенія съ другими народами и узнать элементы чужой культуры; первые шаги греческой науки стоять явно подъ сильнѣйшимъ вліяніемъ Вавилона и Египта. Столкновеніе со ста- рыми развитыми культурами подстрекнуло къ дѣятельности мѣстныя силы: то, что составляетъ оригинальное произведеніе грековъ, поли- тическія формы демократіи, тоатрь, пластическое искусство, расцвѣло только благодаря соперничеству съ чужимъ и наноснымъ. Наконецъ, самый общій результата»: та среда, которую мы въ правѣ назвать гре- ческимъ обществомъ, сложилась лишь въ ходѣ разсѣянія парода, и благодаря этому разсѣянію. Колонизація проходить различныя соціальныя ступени и сама пред- ставляетъ крупный соціальный перепороть, Судя по Гомеру, первыми переселенцами были витязи и ихъ дружины. Позднѣе колонизація ве- дется купцами и промышленниками, въ дѣло вступаютъ новые классы населенія, пріобрѣтающіе вмѣстѣ съ тѣмъ все болѣе и болѣе силы. Ио эта перемѣна, произошла не сразу. Судьбы рыцарскихъ отрядовъ были различны. Главная ихъ масса, вѣроятно, не останавливалась на мѣстѣ высадки, а отправлялась дальше въ качествѣ наемниковъ. Часть воителей садилась въ новыхъ поселеніяхъ па берегу или вблизи него; ихъ колоніи были преимущественно земледѣльческія; таковы были эолій- скія поселенія на с.-з. берегу Малой Азіи и большая часть сицилій- скихъ колоній, гдѣ встрѣчается своеобразный терминъ для обозначенія господствующаго класса—уарлре'., т.-с. владѣтели земельныхъ участ- ковъ. Въ Сициліи это названіе, повидимому, относится пе къ мелкимъ владѣльцамъ крестьянскаго типа, каковы въ Аттикѣ геоморы, а къ помѣщикамъ, такъ какъ въ соціальныхъ волненіяхъ эпохи Пелопон- несской войны сельская бѣднота требуетъ раздѣла земель гаморовъ. Очень правдоподобно, что они примѣняли въ своихъ помѣстьяхъ раб-
— 88 — скій пли крѣпостной трудь; матеріаломъ ншю.іыінчес’іна е.іужплп нмъ военноплѣнные, захваченные при нервомъ завоеваніи; этотъ составь пополнялся потомъ разбойничьими набѣгами колонистовъ на туземный села. Былъ еще третій оттѣнокъ въ колонизаціи витязей, который отмѣ- ченъ хорошо у Гомера: это были умѣлыс собиратели поенной добычи, ловко пускавшіе со въ обмѣнъ и постепенно обращавшіе торговлю въ своіі постоянный промыселъ. Мы видимъ потомъ во главѣ нѣкоторыхъ торговыхъ общинъ аристократическіе роды; таковы были, напр., Бак- хіады въ Кориноѣ, свергнутые впослѣдствіи тираннами, которые опи- рались па вновь поднявшіеся классы. Это старинное купечество, вѣ- роятно, вело свое происхожденіе отъ героевъ гомеровскаго типа. Изобрѣтенія въ области индустріи и торговли. Политическое раз- дробленіе нигдѣ и никогда не мѣшало развитію широкой и энергичной торговли. Скоро греческіе поселенцы, особенно мѣстностей отдален- ныхъ, нашли выгоду въ доставкѣ метрополіи похватавшаго ей сырья: стали подвозить хлѣбъ изъ Чсрноморья, южной Италіи и Сициліи, лѣсъ и металлы изъ Ѳракіи, рыбу, кожи, скотъ опять изъ Чсрноморья. Въ свою очередь европейскіе греки начали вывозить въ чужія страны продукты своей работы, оливковое масло, вино, ткани, посуду, оружіе. Перевозъ въ разныхъ направленіяхъ товаровъ, сырыхъ и обработан- ныхъ, становится крупнымъ источникомъ пропитанія для цѣлыхъ об- щинъ. Эгипа, небольшой скалистый островъ съ почвой скудной и не- благодарной, сдѣлалась въ эту эпоху одной изъ самыхъ сильныхъ мореходныхъ общинъ Греціи; ея значеніе выросло исключительно на торговлѣ, и притомъ, такъ какъ община не могла сама много вывозить и много потреблять, на торговлѣ транзитной, доставлявшей продукты всѣхъ средиземноморскихъ странъ въ разные концы греческаго міра. Привозъ колоніальныхъ продуктовъ повелъ къ усиленной дѣятель- ности мѣстныхъ деміурговъ. Напряженность въ работѣ индустріи видна изъ факта техническихъ изобрѣтеній, приходящихся на VII—VI вв. до Г. X. Особенно значителенъ прогрессъ вь металлическомъ дѣлѣ, въ литейномъ производствѣ. Въ гомеровское время оружейникъ дѣ- лала» щитъ пли панцырь изъ отдѣльныхъ пластинокъ, которыя скрѣ- плялъ крючками и гвоздями; въ такомъ видѣ, панр., описана работа бога Гефеста надъ оружіемъ Ахилла. Въ интересующую насъ эпоху была изобрѣтена спайка металлическихъ полосъ: характерно, что изоб- рѣтатели способа литья и паянья были уроженцами передовыхъ общіпгь на малоазійскихъ островахъ Хіосѣ и Самосѣ. Большіе успѣхи сдѣлала также фабрикація глиняной посуды. На ряду съ чисто-ремесленными грубыми издѣліями, идущими на внутренній рынокъ, появляется арти- стическая работа, художественно формированные и раскрашенные
— — суды, которые зтаиовятгя предметомъ обширнаго вывоза. Образуются оживленные центры художествешіо-промышлсшіой фабрикаціи посуды; сначала главный пунктъ ея—Коринѳъ, потомъ, особенно съ VI в.— Донны. Здѣсь вырабатывается знаменитый способь наведенія черныхъ фигуръ на блестящій красноватый фонъ, искусственно достигаемыіі пу- темъ примѣшиванія желѣзной окиси. Для этой отрасли промышленности характерно то, что сохранились имена замѣчательныхъ мастеровъ-пзоб- рѣтателсіі и художниковъ-предприпимателей. Очень важная перемѣна намѣтилась также въ техникѣ торговли. Здѣсь появилось своего рода изобрѣтеніе—металлическая монета. Го- меровское общество пользовалось разнообразными способами для опре- дѣленія цѣігь и для расчета; большую роль при этомъ играли метал- лы, ио въ основѣ примѣненія ихъ но было самаго главнаго, что со- здаетъ металлическія деньги, именно, системы вѣса. Въ эпоху колони- заціи греки въ этомъ отношеніи воспользовались давнишнимъ изобрѣ- теніемъ старокультурныхъ восточныхъ странъ 7. У египтянъ употреблялись мѣдныя деньги, которыя ходили между прочимъ въ видѣ колецъ; онѣ пе были монетой въ собственномъ смыслѣ, и хотя кусочкамъ придавали опредѣленный вѣсь, но при обмѣнѣ приходилось все-таки, ради осторожности, производить особое взвѣшиваніе. У вавилонянъ и ассиріянъ, примѣнявшихъ золото и се- ребро, денежный счетъ примыкалъ также къ градаціи вѣсовыхъ еди- ницъ, при чемъ послѣдняя, въ свою очередь, входила вт» составь не- обыкновенно стройной общей системы мѣръ. Дѣло въ томъ, что вави- лоняне примѣняли для счета времени измѣреніе водяныхъ массъ, вы- текающихъ медленно изъ сосудовъ опредѣленной величины. Оин замѣ- тили, что мѣркой съ одинаковой точностью можетъ служить высота во- дяного столба въ сосудѣ такъ же, какъ его объемъ, пли вѣсъ той же массы воды. Отсюда у нихъ идея привести въ соотвѣтствіе мѣры длины, мѣры тяжести для взвѣшиванія твердыхъ тѣлъ и мѣры вмѣсти- мости для счета тѣлъ сыпучихъ и жидкихъ. Къ этой ученой системѣ, близко напоминающей современную европейскую метрическую, приспо- соблены были деньги, положенныя опять-таки па очень удобную ариѳме- тическую основу, въ которой соединялись десятичный и двѣнадцатирич- ный счетъ. Высшая единица (кпккаръ=30 килограммамъ, или 1 нуду 25 фунтамъ) дѣлилась па 60 минъ, мина, въ свою очередь, дѣлилась иа 60 шекелей. Всѣ эти названія означаютъ собственно вѣсы или вѣ- совыя тяжести; цѣпы опредѣлялись вѣсовымъ содержаніемъ золотыхъ и серебряныхъ плитокъ, ходившихъ въ обмѣнъ. Вавилоняне устано- вили точное сношеніе между цѣной золота и серебра (40:3), которое усвоено было потомъ въ другихъ странахъ и долго держалось въ куль-
— 90 — туркомъ мірѣ. По до чекана монеты все-таки у нихъ не дошло; точно такъ же и финикіяне до весьма поздняго времени обходились безъ че- канной монеты съ ирипу дятельнымъ курсомъ. Не трудно понять, почему большія культурныя восточныя госу- дарства. могли долго торговать безъ монеты. Имъ важнѣе было выра- ботать обширную кредитную систему, которая могла бы регулировать сдѣлки въ предѣлахъ крупныхъ территорій; лишь при окончательныхъ сравнительно рѣдкихъ расчетахъ выступали металлическія деньги въ видѣ 'вѣсовыхъ грушгь. Другое положеніе получалось тамъ, гдѣ товара» въ короткій срокъ переходила» нѣсколько политическихъ границъ, гдѣ стояли рядомъ независимые другъ огь друга и равносильные конку- ренты, и гдѣ вслѣдствіе этого были необходимы немедленные и дроб- ные расчеты. При такпхч» условіяхъ каждая изъ торговыха» сила» стремилась къ тому, чтобы имѣть собственный расчетный знакъ и вч» то же время сообразовать его съ господствующими вокругъ системами. Сколько можно судить, внервыр монета появилась именно среди небо.іыиііха» дробпыха» территорій Малой Азіи. По сосѣдству съ іоній- скими колоніями грековъ на востокѣ отъ ппхъ лежало Лидійское го- сударство. Страна эта занимала чрезвычайно выгодное торговое поло- женіе; долины ея рѣка» представляютъ выходы къ Эгейскому морю, а съ другой стороны, отъ нііхч» направляются пути въ глубину полуостро- ва. и дальше къ страпамч» Передней Азіи, лежавшимъ восточнѣе. Ли- дійцы стали естественными посредниками въ весьма широкомъ обмѣнѣ между странами Эгейскаго моря. Малой Азіи, Сиріи, Месопотаміи; ка» транзиту опп присоединили сбыть продуктовъ своей собственной индустріи производства и окраски тонкихъ тканей, металлургіи и др. Геродота, отмѣчаетъ одну характерную черту въ быту лидійцевъ; опа» указываетъ па то, что они первые занялись мелкой розничной торго- влей, хрйтоі хх77гДоі еуеѵоѵто 8. Это обстоятельство онъ и ставитъ вч» связь съ возпикновеніемч» у нихч» чекана монеты. У лидійцевч> имѣлось еще выгодное условіе для выработки этого необходимаго средства по- стояннаго и очень детальнаго обмѣпа: вч, ихчэ странѣ были обильныя залежи бѣлаго золота, или электра, т.-е. натуральной смѣси золота и серебра. Изч» этого матеріала и чеканились лидійскія монеты, начи- ная приблизительно съ половины VII вѣка. Вскорѣ потомч» чеканч» мо- неты начался вь сосѣднихч» съ Лидіей малоазійскихъ греческихч» об- щинахъ, въ Милетѣ и на о. Самосѣ, затѣмъ вч» Фоксѣ, Мити.іспѣ, Кизикѣ; немного позднѣе вч» городахч» европейской Греціи, вч» Эгипѣ, Халкидѣ на Эвбеѣ, Корішоѣ и Аоинахъ. Греки сразу воспользовались результатами длиннаго и сложнаго развитія вчэ вѣсовой и денежной системѣ, не проходя нромежуточпыхч»
— 91 ступеней. Очень вѣроятно, что однимъ изъ важныхъ посредниковъ въ данномъ случаѣ послужила Лидія. По были, кажется, болѣе раннія и болѣе прямыя связи съ Евфратской равниной. Такъ можно думать по- тому, что принятыя греками вѣсовыя и денежныя единицы воспроиз- водятъ вавилонскія дѣленія и даже частью восточныя названія мѣрь. Кромѣ того—что, можетъ быть, еще важнѣе—Греція заимствовала примѣнявшуюся вавилонянами метрическую систему. Только высшая денежная мѣра обозначалась стариннымъ греческимъ названіемъ вѣ- совой массы, талантомъ; его шестидесятая доля называлась семит- скимъ словомъ «мина» (р,ѵх=часть). Въ дальнѣйшемъ дѣленіи деся- тичный счетъ соединялся съ двѣнадцатиричнымъ, какъ у вавилонянъ: мина дѣлилась на 50 статеровь по 12 оболовъ, плн па 100 драхмъ по 0 оболовъ. Статоръ—переводъ семитическаго слова шекель, зна- читъ вѣсы. Что касается мелкихъ единица», драхмы и обола, они, мо- жетъ быть, имѣли отношеніе къ вѣсовой системѣ желѣза, введенной въ серединѣ VIИ вѣка Фидоиомъ, баснлеемъ Аргоса. Оболъ, вѣроят- но, произошелъ отъ (гвоздь, копчикъ копья). Изъ оболовъ или обелисковъ, желѣзныхъ прутиковъ, состоялъ вклада», сдѣланный Фи- дономъ въ храмѣ Геры въ Аргосѣ п показывавшійся еіцо во времена Аристотеля 9. Можно предположить, что позднѣйшій серебряный оболъ соотвѣтствовалъ по цѣнѣ желѣзному прутику того же наименованія, а драхма, равная шести оболамъ, получилась изъ связки прутиков'ь, которую можно было удержать въ рукѣ (драхма значить полная горсть). Тому же Фидону приписывали введеніе мѣръ жидкихъ н сыпучихъ тѣлъ, по-гречески метретовъ и медпміювт». Гудя по даннымъ легенды, этотъ Фндонъ вообще пользовался боль- шимъ вліяніемъ въ Греціи и располагалъ порядочными силами. Въ 748 году до Р. X. онъ отнялъ у элейцевъ руководство олимпійскими играми, и по его имени считается 8-я олимпіада. Можетъ быть, онъ господствовалъ надъ большею частью Пелопоннеса. Во всякомъ слу- чаѣ, въ рукахъ Фидона были морскіе пути южной части Эгейскаго моря, чрезъ которые опъ могъ поддерживать прямыя связи съ берегами Леванта. Возникновеніе городовъ. Успѣхи торговыхъ поѣздокъ, открытіе но- выхъ отдаленныхъ рынковъ, основаніе колоній въ разныхъ концахъ средиземноморскаго міра, сильно подняли значеніе мореходныхъ ком- паній, ѵабтх’., какъ ихъ называетъ Гомеръ. Среди стран- ствующихъ купцовъ прежде большое мѣсто занимали финикіяне; теперь, въ эпоху колонизаціи, ихъ совершенно вытѣснили греческіе предприни- матели. Вмѣстѣ съ тѣмъ изобрѣтенія въ индустріи и возможность сбыта ремесленныхъ произведеній въ дальніе края выдвинули пронз-
92 — 1:0,1,11 тг.ісіі, деміурговъ. Правда, по словамъ Геродота, къ Греціи во- обіцо невысоко ставятъ людей, обученныхъ ремесламъ (тг^ѵх;), но всо же въ промышленномъ Корнноѣ званіе мастера стало пользоваться извѣстнымъ уваженіемъ 10. Какъ скоро ремесло начало работать на вывозъ, посоленія кустарей разрослись и составили цѣлыя слободы. Въ Дойнахъ предмѣстье горшечниковъ, изготовителей художественно расписанныхъ вазъ, Керамикъ, образовало большой оживленный квар- талъ. Купцы-мореходы привозятъ на родину большіе барыши, выстраи- ваютъ собѣ хорошіе дома. Высшіе слои промышленнаго общества со- ставляютъ, наподобіе дружинъ, союзы н товарищества (етяі'иа')- Какъ видно изъ законодательства города Гортипа на о. Критѣ, у этихъ но- выхъ гетерій есть своп судьи, независимо отъ общегородскихъ и. Чле- ны такихъ союзовъ, судя по таксѣ штрафовъ, взимавшихся за нане- сенныя имъ обиды, занимали привилегированное положеніе въ городѣ., цѣнились значительно выше той части гражданства, которая въ гете- ріяхъ пе состояла. Пзъ отдаленныхъ краевт» начинаютъ доставлять новый товара., не- вольниковъ. По греческой традиціи, привозные рабы вііервыо появи- лись въ торговой общинѣ о. Хіоса. Гомеровскіе большею частью военноплѣнные греки; они составляютъ домашнюю челядь или воен- ную прислугу, сидятъ па хуторахъ, приставлены къ скотоводству. Но- вый составъ привозныхъ рабовъ идетъ, главнымъ образомъ, вт» мастер- скія; это—индустріальные рабочіе. Примѣненіе ихъ при- вело къ существенной перемѣнѣ въ производствѣ; въ извѣстныхъ от- расляхъ предпріятія приняли фабричный характеръ на манеръ ста- рыхъ европейскихъ мануфактуръ. Исходныя мѣста колонизаціонныхъ выѣздовъ, пункты, куда при- возятся товары, и слободы, въ которыхъ работаютъ деміурги, обра- зуютъ большіе поселки, города въ собственномъ смыслѣ. Таковы Ми- летъ, Эгнна, Халкпда, Могара, Кориноъ. Въ гомеровскую эпоху по было иныхъ городовъ, кромѣ укрѣпленныхъ замковъ, гдѣ жиль ба- сплеіі со своей свитой, и около которыхъ ютились въ деревняхъ зави- симые люди. Съ развитіемъ морскихъ предпріятій такіе укрѣпленные городки, какъ Микены, расположенные неудобно для выѣзда н для торга, теряютъ свое значеніе и пустѣютъ. Преуспѣвающіе города, вч» родѣ Коринѳа, разрастаются около старой крѣпости, окружаютъ себя новой широкой стѣной; прежній замокъ становится кремлемъ, цита- делью при городѣ (также въ Дойнахъ акрополь, въ Онвахъ—Кадмея). Союзы торговыхъ общинъ и столкновенія ихъ. Эпоха колонизаціи въ извѣстномъ смыслѣ отличалась еще большей воинственностью, чѣмъ героическій вѣкъ. Торговыя компаніи времени возникновенія городовъ
очень предпріимчивы и безпокойны; вслѣдъ за дружинами витязей онѣ сами организуютъ дальнія экспедиціи, захватываютъ опорные пункты на островахъ и берегахъ, появляются грозной принудительной силой иа новыхъ рынкахъ. Между торговыми общинами возникаютъ жестокіе споры. Отдѣльные города вступаютъ въ союзы другъ съ другомъ. Ко- ринѳъ дружитъ съ Самосомъ; параллельно этой линіи коммерческой связи, идущей поперекъ Эгейскаго моря, располагается другая лига, европейской Мегары съ азіатскимъ Милетомъ. Обѣ линіи ироходягъ совсѣмъ близко другъ отъ друга, и союзы сталкиваются между собою • ь увеличенной яростью. Въ VII вѣкѣ торговые споры разрастаются въ общегреческую войну. Она носить названіе Лслантійской, по перво- начальному предмету борьбы городовъ Халкпды и Эретріи па о. Эвбеѣ за Лелаптіііскую равнину. Но въ мѣстный споръ вступаются чуть не всѣ коммерческіе города Эгейскаго моря; образуются двѣ большія лиги, на сторонѣ Халкпды Коринѳъ и Самосъ, на сторонѣ Эретріи Мегара, Эгниа и Милетъ. Въ этихъ столкновеніяхъ большое мѣсто занимали споры изъ-за ме- талла, который, съ развитіемъ техническихъ средствъ, стали усиленно разрабатывать въ разныхъ мѣстахъ Греціи. Очень интересенъ разсказа» Геродота о величіи и паденіи острова Сифіюса, судьба котораго тѣсно связана съ погоней за золотой добычей. На Сифпосѣ оказались столь большія залежи золота и серебра, что въ короткій срокъ община уви- дала себя въ обладаніи настоящаго клада; опа выдѣлила блестящій по- дарокъ Дельфійскому храму изъ десяти процентовъ съ дохода рудни- ковъ; вся прибыль, получавшаяся отъ пхъ эксплоатаціи, ежегодно рас- предѣлялась между гражданами. Дельфійскій оракулъ, изъ чувства бла- годарности за приношеніе, предупредилъ сифпійцевъ, чтобы они боялись деревянной дружины и краснаго вѣстника, когда ихъ дума и рынокъ будутъ сіять бѣлизной. И точно оказалось, что вскорѣ послѣ того, какт» въ Сифпосѣ украсили обществеішыя зданія бѣлымъ паросскимъ мра- моромъ, иа островъ напали воители съ о. Самоса, прибывшіе па ко- рабляхъ (деревянная дружина), выкрашенныхъ въ красный цвѣтъ. По- слѣдніе требовали у сифнійцсвъ выкупа въ 10 талантовъ; тѣ отка- зали, началась осада Сифіюса, богатую обіцппу совсѣмъ разгромили и взяли съ нея 100 талантовъ 12. Синойкизмы. Почти пи одна область пе могла остаться въ сторонѣ отъ движенія. Если страна не принимала участія въ заморскнх’ь выѣз- дахъ, какъ, напр., Лаконія, Аттика, Элида. Аргоса», ей нужно было обезпечить себя отъ нападеній со стороны предпріимчивыхъ морехо- довъ. Эта необходимость защиты заставила мелкія племенныя группы и деревенскія общины объединиться, или, по-гречески, синонкіізироватьгп.
— 94 — Синойкизмъ значить соединеніе жилищъ, и въ дѣйствительности объединеніе принимало видъ переселенія изъ деревень въ намѣчен- ный центральный пунктъ. Ѳукидидъ въ слѣдующихъ словахъ описы- ваетъ соединеніе сельскихъ общинъ Лттнкн въ одну большую город- скую общину Дойнъ. «Получивъ власть, Оесей, царь умный и сильный, упразднилъ мѣстныя думы и должности, устроилъ одинъ правитель- ственный совѣта, и одно зданіе думы, соединилъ всѣхъ въ нынѣшнемъ городѣ и повелѣлъ сельскимъ общинамъ признавать горо- домъ только Лоины, которыя, благодаря общему къ нимъ тяготѣнію, и стали большимъ центромъ» Ч Надо представить себѣ, что магнаты по- кинули свои замки и выстроили себѣ дома вблизи новаго мѣста за- сѣданій совѣта; далѣе переселеніе родовъ вмѣстѣ съ челядью вызывало необходимость устроить внутри разросшагося центральнаго поселка пра- вильный торгъ на большой рыночной площади. Синойкизмъ, слѣдова- тельно, составлялъ какъ бы толчокъ къ образованію большого города, хотя основы соединенія носили нѣсколько иной характеръ, чѣмъ въ торговыхъ центрахъ. Городское управленіе. Бытъ торговыхъ городовъ такъ же, какъ (Пііойкизмы, оказался невыгоднымъ для единоличной власти вождей, которая въ свое время основывалась па перевѣсѣ одного замка падь другими. Родовитые люди, составившіе синойкизмъ, въ новомъ общемъ городѣ чувствовали себя всѣ ровнями по достоинству. Мѣстами они отмѣнили вовсе наслѣдственную монархическую власть и замѣнили ее выборными должностями. Въ Доннахъ династія Ііелеидовъ или Подря- довъ была оттѣснена другими семьями, которыя установили между со- бою .очередь для занятія высшихъ должностей, превратившихся вмѣ- стѣ съ тѣмъ изъ пожизненныхъ въ срочныя. Въ другихъ общіпіахь старинныя династіи сохранили положеніе, но были сильно обрѣзаны въ своихъ прерогативахъ: таково устройство Спарты, гдѣ при сііпоіі- кизмѣ оказались рядомъ двѣ царскія династіи, а для контроля падь ба- сплеями община выдвинула новую должность эфоровъ. Выбираемыя на краткій срокъ, должностныя лица составляли обык- новенно коллегію, въ которой у каждаго могла быть своя спеціаль- ность. Въ Дойнахъ ихъ было девять съ общимъ названіемъ архонтовъ. Коллегія составилась изъ трехъ высшихъ сановниковъ, перваго, или «архонта» въ собственномъ смыслѣ, басилея, опустившагося на вто- рое мѣсто, и полемарха, съ добавленіемъ шести оесмооетовъ, т.-е. судей, буквально толкователей или издателей права. Въ обіцннахь о. Крита коллегіи состояли изъ десяти лицъ, называвшихся космами. Среди нихъ быль соотвѣтствующій аоиискому полемарху стратхтгт*/;;; затѣмъ быль хбаріо; судившій иностранцевъ и другой, разбп-
— 95 — равшій процессы горожанъ (хатіаі Йглаі)—два сановника, близко на- поминающіе римскихъ ргасіог реге§гіпив и ргаеіог шЪапиз. Такимъ образомъ, сппойкнзмъ велъ къ образованію аристократи- ческихъ республикъ; ихъ особенность, усвоенная потомъ греческой демократіей, частая, обыкновенно ежегодная смѣна должностныхъ лицъ. Въ аристократіяхъ, вѣроятію, наблюдали ревниво равномѣрность ме- жду правящими фамиліями въ замѣщеніи должностей. Сановники не- прерывно совѣщались съ собраніемъ старѣйшинъ. Возможно, что онн выходили изъ состава^ совѣта и возвращались въ его среду. Такое впе- чатлѣніе мы, по крайней мѣрѣ, получаемъ изъ практики аѳинскаго Арео- пага, составлявшаго остатокъ аристократической старины; онъ попол- нялся вышедшими изъ должности архонтами. Борьба классовъ въ эпоху возникновенія городовъ. Вт» своемъ част- номъ быту аристократія сохранила черты героическаго вѣка. Въ Ко- ринѳѣ правящій слой, изъ среды котораго выбирался глава государ- ства, такъ назыв. составился изъ большого разросшагося рода Бакхіадовъ. Эта аристократія замкнулась отъ остального гра- жданства; ея члены заключали браки только въ своей тѣсной средѣ». Попрежнему высшій слой занимается коневодствомъ, его представите1.!!! отличаются на ристаніяхъ, берутъ призы на олимпійскихъ и другихъ играхъ. Вт» цѣломъ рядѣ общинъ они сохранили даже свое старинное названіе всадниковъ, вт» Эвбеѣ они въ Лтгикѣ, Беотіи и Элидѣ Нт-ец. Обладатели власти, сосредоточенные въ тайномъ совѣ- тѣ па Ареопагѣ (•< гѵ ’Лргно [іоил'б). они стараются не звать па- родъ на общиі собранія. Но авторитетъ ускользаетъ изъ ихъ рукъ, подчинявшіеся имъ рань- ше классы, всколеблеиные колонизаціей, торговлей и синойкизмомъ, заявляютъ протестъ, волнуются и грозно идутъ на господскіе замки. ВмѣстЕ съ внѣшними антагонизмами эпохи разгорается внутренняя борьба. Въ числѣ противниковъ аристократіи отчетливо выдѣляются двѣ группы населенія, обѣ, правда, уже имѣвшіяся налицо въ пору героическаго вѣка, но теперь выступающія съ новой соціальной фи- зіогноміей. Одна составляется изъ искру иныхъ землевладѣльцевъ; къ нимъ приложимо названіе сельской партіи, дѣйствующей въ Лтгикѣ VI вѣка, гсоліоры (уш[лброі, или ауооіхоі). Этотъ классъ можно также назвать гоплитами, т.-е. тяжело вооруженной пѣхотой, въ такой мѣрѣ бытъ геоморовъ срастается съ извѣстными» видомъ оружія и опредѣленнымъ способомъ боя. Уже поди» Троей гомеровскіе Хаоі умѣли сражаться сплоченными фалангами; но тогда пѣхотинцы были хуже вооружены, не имѣли доспѣховъ, и. естественно, па первый планъ выступали хрссттіц,
96 — герои, везомые копями. ІЗь VI и въ V вв. гоплиты, копейщики въ шле- махъ и броняхъ, вооруженные па свой счетъ, составляютъ основную силу греческой общины. Эта перемѣна п есть результатъ возросшаго ихъ соціальнаго значенія. По своему хозяйственному положенію они иногда хлѣбопашцы (въ Беотіи), чаще—садоводы, оливководы и вино- градари (па о. Хіосѣ п Самосѣ, въ Аттикѣ). Предполагалось, что для гоплитскаго вооруженія надо имѣть достатокъ, позволяющій держать парную упряжку, отсюда пхъ обозначеніе въ Аттикѣ зевгнты. Назвать ихъ ио-нашему крестьянами будетъ пе совсѣмъ подходяще въ виду порядочныхъ иногда размѣровъ ихъ хозяйства. Правда, они обык- новенно сами работали на землѣ всѣмъ домомъ, но нерѣдко также держали рабовъ или наемныхъ рабочихъ. Геоморы, пли гоплиты волнуются въ эпоху колонизаціи и разви- тія торговли, потому что ихъ патріархальное хозяйство сильно затро- нуто вторженіемъ денежныхъ расчетовъ. Попеволѣ опи втянуты въ операціи, вынуждены занимать, съ трудомъ поспѣваютъ приладить къ •гудамъ и покупкамъ свое примитивное хозяйство; нерѣдко они встрѣ- чаются съ суровой уголовной формой личной кабалы за долги. Очень тягостны имъ процессы, заставляющіе ихъ платить штрафы и •удеб- ныя издержки. Тамъ, гдѣ произошелъ сииойкпзмъ, сельскому хозяину приходится, вдобавокъ ко всему, тратиться па проѣзды вь городъ. Отсюда его желаніе имѣть своіі дешевый и близкій судъ въ деревнѣ. Надо сказать, что этотъ соціальный слой, образующій потомъ наибо- лѣе прочную опору греческой независимой общины, не отличается во- обще значительной подвижностью. Въ Аттикѣ въ VI вѣкѣ только шум- ная предпріимчивость приморскаго населенія вынуждаетъ геоморовъ выступить иа политическую арену. Вт» Беотіи, въ Элидѣ опи появляются на сценѣ и добиваются политическихъ правъ значительно позже, лишь въ V вѣкѣ. Въ Ѳессаліи опи такъ и пе могли выдвинуться, чтобы ски- нуть господство аристократіи-коневодовъ. Гораздо рѣшительнѣе выступаетъ противъ аристократіи друг >й классъ, который собственно и составляетъ движущій, бродящій эле- ментъ колонизаціоннаго вѣка. Онъ образуется изъ различныхъ соціаль- ныхъ осколковъ. Впереди всѣхъ стоятъ воинственные купцы и судовла- дѣльцы, промышленная вольница; это зерно обрастаетъ массой при- мыкающаго къ пимъ неосѣдлаго люда, недовольныхъ своимъ положе- ніемъ оетовъ, обезземеленныхъ сельчанъ, затѣмъ приморскаго насе- ленія, рыбаковъ, лоцмановъ, перевозчиковъ, изъ которыхъ набирается экипажъ морскихъ 'флотилій; такъ слагается обширный классъ, по- лучившій въ Атгпкѣ названіе параліевъ, т.-с. приморскихъ. Къ ппмъ примыкаютъ городскіе ремесленники, гомеровскіе деміурги. Вт» этой
— 97 группѣ развиваются демократическіе нравы, большая вольность мысли, но въ то же время они обнаруживаютъ склонность подчиняться единой командѣ, своего рода диктатурѣ, или даже возобновить угаснувшую царскую власть. Среди нихъ появляется характерный терминъ, тоб с'Цр.си, предстатель или охранитель парода 11. Тіо настоящими во- ждями вольницы предпринимателей и приставшаго къ пей непокойнаго бродячаго люда выступаютъ тиранны, своеобразныя политическія фи- гуры VII и VI вв. Вожди новаго городского общества. Тиранны выходятъ большею частью изъ среды стариннаго высшаго общественнаго слоя, но поры- ваютъ съ аристократіей. Такъ, папр., въ Коринѳѣ Кинселъ, отвергну- тый членъ большого древняго правящаго рода Бакхіадовъ, опираясь на сочувствіе массы, опрокидываетъ господство родовитыхъ людей, прогоняетъ Бакхіадовъ и конфискуетъ ихъ имущество. Первый аѳин- скій тираннъ Килонъ былъ изъ стариннаго рода, знаменитаго своими конями, и самъ стяжалъ славу побѣдителя на олимпійскихъ играхъ. Не- совсѣмъ легко выяснить политическую роль тиранніи. У Ѳукидида среди его сжатыхъ соціологическихъ характеристикъ есть интересное замѣчаніе о тираннахъ, которое даетъ руководящую нить для сужденія о внѣшней политикѣ тиранніи. «Когда Эллада ста- ла могущественнѣе и съ большей энергіей, чѣмъ раньше, напра- вила вниманіе на увеличеніе денежнаго богатства, въ общинахъ под- нялись тиранны, тѣмъ болѣе, что и доходы начали возвышаться (ме- жду тѣмъ, какъ раньше были патріархальные цари, пользовавшіеся традиціонными подарками), и вотъ въ Элладѣ возникаютъ флоты, и люди все болѣе отдаются морю» 1й. Ѳукидидъ видитъ въ тиранніи возоб- новленіе царской власти на другой экономической основѣ. Въ его гла- захъ тиранны были организаторами военно-морскихъ финансовъ; а это было необходимо потому, что они вели военно-промышленную иниціа- тиву, становились во главѣ колонизаціонныхъ флотилій и выѣздовъ, направляли экспедиціи и устраивали торговые союзы. Тираніи я была тѣсно связана съ выступленіемъ параліевъ и деміур- говъ. Въ общинахъ колоніальныхъ, болѣе передовыхъ въ торговомъ отношеніи сравнительно съ метрополіей, тираннія сдѣлалась почти естественной формой политическаго устройства па продолжительное вре- мя: такъ было въ городахъ Малой Азіи и прилегающихъ къ пей остро- вахъ, въ Милетѣ, на Лесбосѣ, Самосѣ, особенно же въ городахъ Сициліи, гдѣ она остается еще въ "V* вѣкѣ. Болѣе ограниченное по мѣсту п болѣе преходящее явленіе образуетъ тираннія въ европейской Греціи. Опа возникаетъ впервые въ Сикіопѣ, гдѣ Ороагоръ въ 665 г. разгромилъ господство дорійской военной аристократіи и выдвинулъ Виииерь. ІІсюріч Греціи,
— 98 — на. первое мѣсто туземное населеніе ремесленниковъ, торговцевъ и са- доводовъ. За нимъ скоро слѣду отъ (около 660 г.) Кипселъ въ Коринѳѣ, немного позже Ѳеагенъ въ Могарѣ и въ 30-хъ или 20-хз» годахъ VII в. Кплопъ въ Аѳинахъ. Такимъ образомъ, тира алія распростра- няется съ юга на сѣверъ по линіи, раздѣляющей два главные глубоко вдавшіеся залива западнаго и восточнаго моря Греціи. Она захваты- ваетъ тѣ общины Греціи, которыя, благодаря своему положенію, ши- роко развили торговлю, ремесло, мореходство и колонизацію. Тпраішія тѣсно связана съ коммерческимъ и колоніальнымъ расцвѣтомъ этихъ общинъ. При тираннахъ Кипселидахъ (660—583) Коринѳъ разрастается въ большую морскую силу. Ихъ предшественники, Бакхіады, подъ ко- нецъ своего правленія, уронили руководящее положеніе, которое Ко- ринѳъ пріобрѣлъ на западѣ, благодаря ряду основанныхъ имъ коло- ній; между прочимъ, отъ метрополіи отпала Коркира, крупный островъ, лежащій на дорогѣ между Коринѳскимъ заливомъ и берегами Италіи. Кипселъ, свергнувшій господство Бакхіадовъ, возстановилъ торговое вліяніе Коринѳа на западѣ. У выхода изъ Коринѳскаго залива онъ основалъ рядъ колоній, между прочимъ Левкаду на полуостровѣ, свя- занномъ лишь узкимъ перешейкомъ съ материкомъ: для удобства сно- шеній съ Коркирой, коринѳяне прорыли каналъ поперекъ перешейка, и Левкада стала островомъ. Кипселъ основалъ также на востокѣ у Эгейскаго моря Потидею па полуостровѣ Халкидикѣ и открылъ торговлю съ Ѳракіей, богатой сырыми продуктами. Еще дальше пошелъ его сынъ Періандръ (627—587), который пелъ нѣсколько колоніальныхъ войнъ, подчинилъ себѣ Коркиру, а также распространилъ свою власть па Эгипу и Эпидавръ, лежащіе на востокъ оть Коринѳа въ Сарони- ческомъ заливѣ: Коринѳъ при немъ становится торговой и полити- ческой столицей обширнаго морского района, господствующей надь обоими заливами, которые прилегаютъ къ Истму. Періандръ роднится •ъ другими тираннами, Орѳагоридами въ Сикіонѣ, Ѳрасибуломъ Ми- летскимъ, устанавливаетъ связи съ Лидіей и Египтомъ; характерно, что его племянникъ носитъ египетское имя Псамметиха. Могара, при тираннахъ тоіі же эпохи, заводитъ торговлю съ черно- морскими странами, ппервые начинаетъ вывозить изъ Чернаго моря хлѣбъ въ значительномъ количествѣ и ради обезпеченія хлѣбнаго под- воза завладѣваетъ ключомъ къ Понту, основывая у Босфора Визан- тію и Калхедопъ. Наконецъ, въ Аѳинахъ тираннъ Пнспстратъ зани- маетъ опорные пупкты въ разныхъ частяхъ Эгейскаго моря, устапа- гливаетъ выгодные договоры съ тираннами острововъ Самоса, и Наксоса и кладетъ основу будущей большой морской державы.
— 99 — Внутренняя политика тиранновъ. По нѣкоторымъ случайнымъ свѣ- дѣніямъ можно составить представлсчііе о томъ, какое положеніе за- нимали тиранны въ борьбѣ классовъ. Геродотъ разсказываетъ по по- воду реформъ Клисоена Алкмеонпда въ Аѳинахъ (506 г.) о его дѣдѣ, по матери Клпсоенѣ снкіопскомъ (596—565), послѣднемъ изъ дина- стіи Ороагорндовъ. Въ Снкіопѣ было четыре фплы. Изъ нихъ три были предоставлены господствующему классу дорійскаго племени, происшедшему отъ завое- вателей; напротивъ, подчиненное населеніе мѣстнаго происхожденія было сбито въ одну филу Эгіалеевъ (т.-е. береговыхъ). По Геродоту, Клисѳенъ хотѣлъ принизить прежнихъ господъ, дорянъ, и поднять остальныхъ обывателей, оттѣсненныхъ въ худшее положеніе. Съ этою цѣлью онъ повелъ сложную религіозную политику. Клисѳенъ старался разорвать связь сикіонскихъ дорянъ съ дорянамн другихъ областей, особенно Аргоса; такъ какъ у всѣхъ дорянъ были общія названія фплъ, онъ переименовалъ дорійскія филы въ Сикіонѣ и надѣлилъ ихъ для смѣху прозвищами свинарей, ослятниковъ и поросятниковъ, а филу туземцевъ назвалъ, напротивъ, почетнымъ именемъ ару^Ххоі, т.-е. господъ. Затѣмъ Клисоеігь запретилъ сказителямъ публичное испол- неніе гомеровскихъ пѣсепъ, такъ какъ въ нихъ восхвалялся Аргосъ. Въ то же время онъ принялъ мѣры, чтобы истребить культъ мѣстнаго національно-дорійскаго героя Адраста, и перенесъ весь почетъ и жерт- вы этого культа па злѣйшаго миѳическаго противника Адрастова, Ме- ланиппа, останки котораго нужно было для этой цѣли перевезти изда- лека, именно изъ Ѳивъ. Наконецъ, трагическіе хоры, которые пѣлись въ честь Адраста, онъ отдалъ простонародному богу, Діонису 16. Въ разсказѣ Геродота много характернаго. Ясно видна тѣсная связь гомеровскаго эпоса съ бытомъ аристократіи: литература, прославляю- щая витязей, особенно популярна среди ихъ потомковъ, а врагъ ари- стократіи старается подорвать именно эту традиціонную опору. За- тѣмъ интересно крайне свободное обращеніе правителя общины сі. публичными культами и съ самими вѣрованіями парода: онъ вводить и отмѣняетъ обряды, перетасовываетъ миѳы, сочиняетъ новыя священ- ныя имена, замѣняетъ одного святого другимъ. Можно подумать, что самъ онъ—просвѣщенный деспотъ, который ни во что пе вѣритъ и распоряжается религіозными символами, какъ обыкновенными админи- стративными средствами. Наконецъ, Клисѳенъ совершаетъ важныя ма- теріальныя перестановки. Безъ сомнѣнія, около центровъ культа со- бирались извѣстныя жертвенныя общества; очень важно было распре- дѣленіе между іінміі храмовыхъ имуществъ н религіозныхъ приноше- ній. Гг.іп реформаторъ . ііиіпі.гі. однѣ, общественны я группы пхъ ста- 7*
іоо — рыхч. привычныхъ мѣстъ соединеніи, а другимъ, до тѣхъ поръ, слабымъ и разрозненнымъ, далъ организацію, то онъ вмѣстѣ сь тѣмъ произвелъ крупное перемѣщеніе силъ и капиталовъ въ обществѣ: оиъ конфиско- валъ имущества, однѣхъ корпорацій и наградилъ пми другія. Все это совершалось въ интересахъ классовъ, до тѣхъ поръ отодвинутыхъ организаціей знати; ремесленники н торговцы получили почетныя обо- значенія, т.-е., другими словами, организовались въ свою очередь, и ихъ корпораціи пріобрѣли вліятельное положеніе въ городѣ—перемѣна, похожая на вытѣсненіе рыцарей коммуной или патриціевъ цехами въ Средніе вѣка. Нѣкоторыя довольно характерныя вещи мы узнаемъ также о вну- тренней политикѣ корпноекпхь Кішсѳлпдовъ. По время господства ста- риннаго аристократическаго рода Бакхіадовъ въ Коринѳѣ въ большомъ количествѣ появились привозные рабы. Неволышкп составили силь- ную и опасную конкуренцію .мѣстнымъ, свободнымъ деміургамъ. Въ качествѣ вождей городскихъ пролетаріевъ тиранны энергично при- нялись защищать ихъ интересы. Неріалдръ запретилъ покупку рабовъ; его вниманіе направлено было на то, чтобы у ремесленниковъ и сво- бодныхъ рабочихъ всегда были заказы; онъ организовалъ въ большихъ размѣрахъ постройки и сооруженія въ Коринѳѣ. Любопытна также фи- нансовая политика Періапдра; опъ держалъ большой военный флотъ, велъ войны, окружилъ себя блестящимъ дворомъ п все-такп обходился безъ прямыхъ податей, обременительныхъ для мелкаго рабочаго люда; его главные доходы составлялись изъ таможенныхъ и портовыхъ сборовъ. Безъ сомнѣнія, тиранны вс пренебрегали п внѣшними показными средствами, стараясь снискать себѣ популярность. Въ этомъ отноше- ніи очень характерно имя, присвоенное старшимъ братомъ Клпсоена си- кіонскаго, ’1аб6т,р.о;; оно почти буквально совпадаетъ съ прозвищемъ Е^аІИе, которое выбралъ себѣ принцъ Филиппъ Орлеанскій во время великой революціи. Низверженіе тиранніи и соціальная реакція. Политика тиранновъ составляетъ первое въ Греціи организованное выступленіе городской демократіи. І)то очень опредѣленный періодъ, приблизительно въ 150 лѣтъ, отъ 60-хъ годовъ VII в. до 20-хъ и 10-хъ годовъ VI вѣка. Во второй раза», уже безъ монархическаго руководительства, греческая демократія энергично выступаетъ лѣтъ 50—60 спустя послѣ перваго періода, подъема, въ 70-хъ и 60-х ь годахъ V вѣка. Первая организація городской демократіи почти всюду потерпѣла неудачу. Тиранны но- •Л'Г.дова.телыю были низвергнуты въ (’іікіовѣ (вслѣдъ за смертью К.інг- оена въ 565 г.к въ Коринѳѣ. Могарѣ и. на конецъ, въ Аонііахч. (въ 510 году).
101 Послѣ низверженія популярныхъ вождей масса парода по большой части пе въ силахъ была удержать въ своихъ рукахъ власть. Можегь быть, нигдѣ борьба не носила такой рѣзкой формы, какъ въ Могарѣ. Крестьяне соединились здѣсь съ городскимъ иростонародьемь, изгна- ли знатныя фамиліи, конфисковали ихъ имущества. Аристократы нашли себѣ пріютъ въ Халкидѣ на о. Эвбеѣ и особенно въ Спартѣ; имъ удалось организоваться па чужбинѣ и затѣмъ взять городъ Могару приступомъ. Со своими противниками опи расправились необычайно же- стоко: поэтъ Ѳеогпидъ, выражающій чувства высшаго класса, не да- ромъ собирался «испить черной крови тѣхъ людей, которые отняли у него имущество». Съ тою же ненавистью представители древнихъ родовъ относились къ тираннамъ. Опи старались собрать оставшихся оть стариннаго блестящаго времени кліентовъ своихъ; эти обломки обширныхъ когда-то свить они превращали въ интимные кружки за- говорщиковъ, въ тайные политическіе клубы. Такіе союзы, организо- ванные аристократіей, назывались до поздняго времени старшіным і» именемъ гетерій. Безсильные одолѣть тиранновъ въ открытомъ бою, оип старались напасть изъ-за угла, поразить популярнаго властителя кинжаломъ. Мало того, аристократія идеализировала потомъ участни- ковъ подобныхъ затворовъ, восхваляя ихъ стойкость и вѣрность клят- вѣ и особенно окружала ореоломъ мученичества тираноубійцъ. Можно •жлзать, что прославленіе тираноубійства составляетъ изобрѣтеніе ари- стократіи. Впрочемъ, надо также признать, что аристократія сама прошла, въ борьбѣ съ тнранпіей, политическую школу. Возвратившіеся къ власти представители знатныхъ родовъ были непохожи на тѣхъ людей, которые въ свое время уступили тираннамъ. Опи пріобрѣли большую гибкость, изворотливость, научились популярнымъ пріемамъ у тиранновъ. Извѣст- ныя учрежденія, введе.пиыя тираннами, аристократы должны были оста- вить въ силѣ. Въ Сикіонѣ, наир., послѣ низверженія Орѳагоридовъ еще 60 лѣтъ держалось демократическое устройство фнлъ, созданное* Клпсоеномъ. Мѣстами аристократы вынуждены были входить въ нѣ- который компромиссъ съ народомъ. Въ Аоішахъ, послѣ изгнанія ти- ранна Гпппія, Алкмеопидъ Клнсоеігь только тѣмъ п одолѣлъ своего соперника Исагора, что привлекъ пародъ на свою сторону и поста- рался затмить демократическую политику низвергнутыхъ тиранновъ своей собственной новой демократической организаціей. Очень любо- пытно выражается объ этомъ Геродотъ. «Сначала Клпсоспъ и Иса- гор’ь, два могущественные человѣка, боролись между собой за династи- ческую власть (иЪѵіатгмоѵк но когда. Елисеевъ был ь побѣждеігь, онъ постарался втянуть въ свою свиту (тгсоттулсі^гто) пародъ» п.
102 — Стараясь очернить своихъ побѣжденныхъ противпикоігь, аристокра- ты сами прикидывались народолюбцами. Мы видимъ, напр., что въ Аѳинахъ романическое творчество враговъ тираній и имѣло большой успѣхъ: они сумѣли прочно водворить легенду о жестокости послѣд- нихъ тиранновъ изъ дома Писистратадовъ и представить заговорщи- ковъ, убившихъ Гиппарха, частнаго человѣка, брата правителя Гин- пія, идеальными республиканцами, мучениками за освобожденіе пора- бощеннаго парода. Настроенія и теоріи эпохи соціальныхъ столкновеній. Ожесточен- ная борьба первыхъ организаторовъ демоса съ аристократіями, полная драматическихъ эпизодовъ, оригинальная политика тиранновъ и своеоб- разныя фигуры ихъ оставили глубокій слѣдъ въ литературѣ. Прежде всего настроенія эпохи отразились въ политической лирикѣ. До пасъ дошли отрывки возбужденной, очень субъективной поэзіи, въ которой сами дѣятели вѣка тиранновъ выражали свои чувства. Сюда относятся враждебныя пароду него вождямъ пѣсни Алкея изъ Митилеиы и Ѳеогни- да изъ Мегары. Одно изъ любопытнѣйшихъ произведеній политиче- ской лирики представляютъ элегіи Солона, знаменитаго реформатора н вождя аѳинскаго демоса: въ нихъ есть отзвуки начала борьбы про- тивъ аристократіи, вызовъ врагу, и есть торжество побѣдителя, созна- ніе важности совершающагося переворота, его оцѣнка съ высоты за- воеванныхъ позицій. Въ то время, какъ Солонъ заявляетъ о необходи- мости дать права пароду, вь стихахъ Ѳсогшіда слышится непримиримость аристократа: «городъ—все тотъ же города», но люди въ немъ стали совсѣмъ другіе. Тѣ, что раньше ничего пе понимали въ правѣ и законѣ, ходили въ овчинахъ и, какъ дичь лѣсная, жили за городомъ, вотъ кто теперь, дорогой другъ, попалъ вт» благородные (аухѲоі). А преж- няя знать (еаѲлоІ) сброшена въ грязь. Можно ли вынести это зрѣ- лище?» Поэтъ въ ужасѣ отъ наплыва въ городъ деревенщины, кото- рую онъ по-старому зоветъ хххоі (средневѣковое ѵііаіпз); онъ возму- щенъ поведеніемъ вождей, которые «развращаютъ народъ и склоня- ютъ приговоры въ пользу неправды, ради своей корысти или чтобы за- хватить власть... не долго продержится миръ въ городѣ, поднимутся мятежи и убійства; бѣда, если пароду полюбится единоличный прави- тель (рьобѵхрх0?)^ 18< Другой слѣдъ вѣка тиранновъ въ литературѣ—это разсказы о ихъ яркой, иногда трагичной судьбѣ, біографическіе анекдоты, рисующіе ихъ то въ грозномъ, мрачномъ, то въ блестящемъ видѣ, но всегда, людьми оригинальными па выдумки, находчивыми и остроумными, хит- рыми и дерзкими, возвышающимися надъ толпой. Такими чертами, напр., изображался Періаіідръ коринѳскій, образецъ міюгомудраго и безпо-
103 щаднаго тиранна, или его учитель, Ораснбулъ милетскій, коюрыіі обучаетъ младшаго товарища искусству правленія, прогуливаясь сь нимъ по полю п молчаливо сшибая палкоіі колосья, имѣвшіе несчастье вырасти выше другихъ. Большой интересъ вызывала также личность Клисѳена спкіонскаго, какъ видно изъ разсказа о помъ Геродота. По- мимо своего хитраго политическаго строительства, онъ казался еще ка- кпмъ-то особеннымъ мастеромъ занимать греческое общество интерес- ными праздниками и состязаніями; въ памяти послѣдующаго вѣка остал- ся блестящій конкурсъ жениховъ, устроенный Клисѳепомъ для един- ственной дочери своеіі Агаристы. Наконецъ, много вниманія удѣляла романическая литература аѳинскому тиранну Писистрату: легенда изоб- ражаетъ его очаровательнымъ характеромъ, который легко покоряетъ сердца своихъ злѣйшихъ враговъ, ласковымъ, щедрымъ другомъ на- рода, въ то же время зорко слѣдящимъ, чтобы не дать народу ни тѣни самостоятельности, какимъ-то новымъ Одиссеемъ, нѣсколько разъ въ изгнаніи и па краю полной гибели, въ концѣ-концовъ всегда выби- рающимся счастливо, неистощимымъ па выдумки, вплоть до религіоз- наго маскарада въ видѣ переодѣванія сельской красавицы въ богиню Аѳину, вѣнчающую возвращеннаго съ тріумфомъ тиранна. Геродотъ заноситъ старательно въ свою исторію весь этотъ подборъ повеллъ и романическихъ анекдотовъ. Хотя они относятся къ VII—VI вѣкамъ п на. 200—100 лѣтъ старше записи историка, однако мы чувствуемъ по его разсказамъ, что своеобразный литературный жанръ личныхъ характеристикъ такъ же тѣсно связанъ съ временемъ тиран- новъ, какъ эпосъ принадлежитъ вѣку героевъ. Позднѣйшія сужденія грековъ о тираннахъ. Къ сожалѣнію, писа- тели вѣка торжествующей демократіи мало интересовались политиче- ской дѣятельностью первыхъ вождей народа и не оставили о рей почти никакихъ свѣдѣній. Ѳукидндъ, который могъ бы поразсказать многое о Пнснстратидахъ, ограничивается краткими свѣдѣніями преимуществен- но личнаго свойства. Въ слѣдующемъ вѣкѣ, когда сложилась школа государственнаго права, и ученые стали интересоваться конституціон- ными теоріями, вопросъ о политической іюли старинной тнрапніи за- нялъ видное мѣсто у историковъ п у юристовъ. Но матеріала новаго опи уже не могли подобрать; конкретныя картины поэтому замѣнились домыслами и реконструціями. Какъ всегда бываетъ, судили по совре- меннымъ аналогіямъ; а въ первой половинѣ IV’ вѣка сильнѣйшее впе- чатлѣніе во всей Греціи производили бурныя событія Сициліи. Здѣсь ки- пѣла жестокая борьба классовъ, а среди нея поднимались фигуры мрач- наго военнаго деспота, Діонисія Старшаго, его ничтожнаго сына, Діо- нисія Младшаго, проигравшаго крупное наслѣдство отца, п въ видѣ
104 — эпилога. лнчності» благороднаго Тнмолеоііа, пытавшагося стаіь выше партій и примирить жестоко разгорѣвшіяся страсти. По этимъ личностямъ и окружавшей ихъ обстановкѣ въ европей- ской Греціи судили о старинныхъ тираннахъ и той средѣ, въ которой они дѣйствовали. Историки IV в. добросовѣстно старались нарисовать соціальныя отношенія прежняго времени. Они были увѣрены, что и тамъ былъ тотъ же жгучій вопросъ о землѣ и крестьянскихъ надѣлахъ, была та же противоположность богатыхъ и бѣдныхъ, земельныхъ магна- товъ-эксплоататоровъ и разоренныхъ сельскихъ пролетаріевъ, тѣ же революціонныя организаціи, такая же непримиримая ненависть соціаль- ныхъ противниковъ другъ къ другу. Среди этой борьбы выдвигались честолюбцы, которые сначала вели народъ за. гобой, а затѣмъ, опи- раясь на популярность, захватывали верховную власть; появлялись также честные и безкорыстные посредники, которыхъ враждующія сто- роны облекали высшими полномочіями для заключенія компромисса, мудрые законодатели и воспитатели народа. Первую изъ этихъ ролей, казалось, играли коринѳскіе Кппселнды, Ппсистратъ аѳинскій, вторую— Питта кт» митилепскій и Солонъ аѳинскій. Въ позднѣйшей греческой политической теоріи первые называются собственно тираннами, вто- рые—эснмпетамп (аіаиртітаО 19, что приблизительно подходитъ къ вет- хозавѣтному обозначенію «судей» и можетъ быть передано словомъ «посредникъ». Развитіе городского суда. Эпоха возникновенія городовъ, при- несшая жестокіе споры во внѣшнихъ отношеніяхъ, отличается также волненіями и борьбой во внутренней жизни общества. Усилившійся обмѣнъ, частыя перестановки въ имущественномъ отношеніи вызыва- ютъ множество споровъ между обывателями города; появленіе иностран- цевъ, пріѣздъ чужихъ увеличиваетъ число столкновеній и ссоръ; можно съ увѣренностью сказать, что возросло также количество преступленій среди шума и толкотни торговой жизни, гдѣ появилось такъ много но- выхъ соблазновъ. Всѣ эти обстоятельства ведутъ къ развитію суда; въ городѣ безконечно тянутся разныя разбирательства, и общество проявля- етъ кт» нимъ очень большой, можно сказать, слишкомъ нервный ин- тересъ. Эта черта, возникающей городской жизни отмѣчена ужо у Гомера. Среди цикла картинъ па Ахилловомъ щитѣ яркими красками выдѣля- ется изображеніе судебной тяжбы и увлеченіе ею народной массы. Большая толпа собирается па сходку. Два человѣка спорить о выкупѣ за убійство; одинъ увѣряетъ, что уплатилъ приходящійся съ него выкупъ и «объявляетъ о томъ пароду? другой утверждаетъ, что онъ ничего не получалъ. Тяжущіеся рѣшаютъ обратиться къ носреднпче-
105 скому приговору (і-і і/тторі). Народъ (Ххоі) дѣлится на двѣ партіи и криками выражаетъ сочувствіе обѣимъ сторонамъ. Пристава (х/лрихсс) стараются удержать массу въ порядкѣ; судьи-старцы садятся вт> свя- щенный круть иа гладкихъ камняхъ. Они берутъ скиптры изъ рукъ приставовъ, по очереди встаютъ и произносятъ мнѣніе; въ серединѣ лежать два золотыхъ таланта, предметъ спора или залогъ, выставлен- ный сторонами 20. Одно мѣсто Одиссеи—неожиданная прозаическая вставка среди картинъ страшнаго морского приключенія—рисуетъ намъ развитіе суда еще съ другой стороны: Одиссей, чтобы не погибнуть въ водоворотѣ, хватается за вѣтви смоковницы, растущей падь лу- чиной, и внснтъ надъ лею до тѣхъ поръ, пока не выплываютъ изъ бездны обломки его корабля, а это, но его разсказу, было поздно, <чв*і. такую пору дня, когда судья, разобравъ множество тяжебъ между мо- лодыми людьми, искавшими суда, встаетъ, чтобы уйти изъ засѣданія (хуорт.Оеѵ) домой ужинать» 21. Выраженія здѣсь очень характерны: су- дебныхъ дѣлъ, видимо, много, обыватели постоянно поднимаютъ про- цессы, увлекаются сутяжничествомъ, судья каждый день до поздняго вечера исполняетъ свою должность, его запятіе обратилось въ обосо- бившуюся профессію. Съ другой стороны, судьи теряются въ необычайномъ разнообра- зіи казусовъ, ихъ вт» свою очередь обвиняютъ въ произвольности при- говоровъ. Въ новыхъ условіяхъ жизни каждую минуту колеблются древніе обычаи, шатаются патріархальные устои, подвергаются кри- тикѣ установившіяся правовыя понятія. Прежній укладъ долженъ во многомъ уступить, надо допустить рядъ измѣненій, и во всякомъ слу- чаѣ приходится заняться тѣмъ, чтобы точно выразить и закрѣпить общепризнанные закопы и правила. С’пнонкизмъ, сосредоточеніе массы народа въ городахъ ускоряетъ реформу. Продолжая дальше картину, нарисованную Гомеромъ, мы можемъ представить себѣ», какъ собира- ются Ласѣ, съ шумомъ обступаютъ засѣданія старцевъ, жалуются на произволъ и неясность рѣшеній и приговоровъ и требу ютъ точнаго опредѣленія дѣйствующаго права. Составленіе городскихъ судебниковъ. Хотя па первый взглядъ ка- жется, что писанные законы возникли естественно изъ своеобразных ь условій городской жизни въ Греціи, однако очень правдоподобію, что мы имѣемъ здѣсь дѣло съ заимствованіемъ чужого изобрѣтенія. Такъ же, какъ гроки взяли отъ культуры востока монету и метрическую си- стему. они, повидимому, усвоили изъ практики восточныхъ бюрократій форму записи права, уложенія, заключающаго въ себѣ опредѣленіе судебнаго процесса, и таксы взысканіи. Сколько можно судить, всѣ» эти заимствованія относятся къ 750—650 гг. до Р. X., т.-е. ко вре-
106 менп процвѣтанія повоасспрійскаго государства, владѣвшаго берегами Леванта. Греки имѣли въ это время прямой и широкій доступъ къ обѣимъ старокультурнымъ странамъ востока, Египту и долинѣ Евфрата. Ассирійскимъ царямъ греки служили особенно усердно; засвидѣтель- ствовано, между прочимъ, ихъ участіе въ далекой экспедиціи Сеннахе- риба, дѣйствовавшей въ Персидскомъ заливѣ. Въ результатѣ воители и торговцы гибкой и переимчивой греческой націи привезли съ востока рядъ новинокъ и практическихъ приспособленій, которыя быстро пошли въ ходъ въ подвижной городской жизни. Въ греческой традиціи сильно отпечатлѣлся моментъ, когда го- рода приступили къ составленію кодексовъ, а также запомнились име- на знаменитыхъ кодификаторовъ, съ которыми связывали потомъ раз- ныя легенды, служившія къ ихъ индивидуальной характеристикѣ. Боль- шое впечатлѣніе оставили два законодателя, дѣйствовавшіе въ запад- ныхъ колоніяхъ: Залевкъ вт» Локрахъ (въ южной Италіи) и Харондъ въ Катанѣ (въ Сициліи). Аѳины славились тѣмъ, что ихъ городское право опредѣлили одинъ за другимъ два выдающихся реформатора, Драконтъ и Солонъ. Извѣстны были еще Питгакъ, законодатель Мити- лены на о. Лесбосѣ и Фплолай въ Ѳивахъ. Реальныхъ представленій о личности законодателей, о характерѣ ихъ работы позднѣйшіе греки уже не имѣли; двое изъ кодификаторовъ, Питтакъ и Солонъ, вошли въ число миѳическихъ семи мудрецовъ древности. Геродотъ (въ сере- динѣ V вѣка) зналъ о Солонѣ только легенду, которую онъ сплелъ вмѣстѣ съ романической исторіей царя Креза. Появленіе Солона вт» Сардахъ историкъ объясняетъ тѣмъ, что мудрый законодатель взялъ съ согражданъ клятву исполнять его закопы въ теченіе 10 лѣтъ; послѣ этого онъ отправился странствовать, будто бы для того, чтобы посмотрѣть свѣтъ, а въ дѣйствительности, чтобы избѣжать давленія со стороны согражданъ и не быть вынужденнымъ вносить какія-либо измѣненія нъ законы 22. Уголовные законы Драконта. Благодаря совершенно исключитель- ному случаю, до насъ дошелъ отрывокъ аѳинскаго уголовнаго законо- дательства (ѵбглоі фоѵіхоі), редактированнаго Драконтомъ въ 20-хъ годахъ VII вѣка. Въ 400 году, вслѣдъ за низверженіемъ олигархіи, народъ аѳинскій, руководясь желаніемъ найти себѣ опору въ старинныхъ за- конахъ, постановилъ сдѣлать копію кодекса Драконта; сохранилась одна изъ плитъ этой копіи, па которой удалось прочитать 9 статей, ка- сающихся преслѣдованія убійства 23. Кромѣ этихъ прямыхъ данныхъ, мы еще располагаемъ сужденіями аѳинскихъ политическихъ и судебныхъ ораторовъ IV’ в., которые не разъ высказывались о законахъ Драконта. Преобладающее мнѣніе клонилось къ тому, что законодательство это бы-
107 .к> очень жестокимъ: современникъ Демосоена. Демадъ. находилъ, что за- копы Дракопта, писали»! не чернилами, а, кровью; другіе увѣряли, что Дра- коитъ назначилъ смертную казнь за множество мелкихъ проступковъ, въ том ь числѣ за воровство 2Ѣ Новоевропейскіе ученые большею частью ста- ли па точку зрѣнія противоположную. Среди нихъ распространено убѣжденіе, что Дракоптовы законы составляли важный шагъ на пути развитія гуманности н прогресса; между прочимъ, Дракон- ту приписываютъ первую попытку различенія мотивовъ убійства; въ его законахъ будто бы впервые появляются термины и категоріи ахобсгсо;, убійство невольное, и 96^0; ехсбаю:, убійство намѣренное, умышленное 25. Собственно говоря, текстъ, дошедшій до пасъ, не даетъ права на такія утвержденія. Новоевропейскіе ученые подступали къ законамъ Драконта съ предвзятой теоріей, въ которой преобладала мысль о не- уклонномъ движеніи общества отъ варварства къ гумаппости. Мы видѣ- ли, одпако, что такой непрерывности не было; старинное религіозное право отличалось большею гуманностью сравнительно съ новымъ воен- нымъ; кровная месть вовсе не остатокъ дикой древности, а довольно новый, хотя и варварскій институтъ. Что же касается отношенія Дра- копта къ предшествующему праву, то оно вовсе не такъ просто; про- грессивнымъ его законодательство, пожалуй, можно назвать, по не въ смыслѣ успѣха гуманныхъ чувства», а въ смыслѣ усиленія обще- ственной власти. Въ дошедшемъ до насъ отрывкѣ есть только статьи, опредѣляющія отношеніе къ убійству неумышленному. Ни изъ чего не видно, чтобы Драконтъ впервые ввелъ различеніе убійства невольнаго и намѣрен- наго. Установленіе мотивовъ преступленія, психологическій анализъ дѣла совѣсти, безъ всякаго сомнѣнія, составлялъ давнишнее занятіе рели- гіознаго суда; вѣроятно, въ такомъ разборѣ и заключалось его глав- ное дѣло. Напротивъ, военные люди, принесшіе кровную месть и вы- купъ, относились къ мотивамъ убійства довольно безразлично. Съ дру- гой стороны, весьма правдоподобно, что Драконтъ заимствовалъ разли- ченіе мотивовъ убійства именно изъ религіознаго суда, потому что его зависимость отъ формъ и пріемовъ этого суда вообще очень значи- тельна. Она видна въ томъ, что законодатель сохраняетъ старинный обычай произносить надъ убійцей публичное отлученіе, въ силу кото- раго послѣдній лишался покровительства закона и могъ быть безпре- пятственно убитъ, если бы появился на территоріи общины. Видна за- висимость Драконта отъ религіознаго суда еще въ томъ, что опъ огра- ждаетъ невольнаго убійцу отъ преслѣдованія родственниковъ и близ- кихъ убитаго и присуждаетъ его къ изгнанію, типичной формѣ пака-
- |0К занія, которук> практиковала •тарнпііая теократія. Наконецъ, близость Дра копта къ религіозному суду видна еще въ томъ, что при отсут- ствіи родственниковъ къ дѣлу выкупа и примиренія съ убійцей до- пускаются члены фратріи, т.-е. жертвеннаго союза, къ которому при- надлежалъ убитый. Изъ дошедшихъ до насъ статей можно сдѣлать еще одинъ опре- дѣленный выводъ. Законодатель сталъ въ довольно строгое отношеніе къ военному праву и къ правамъ, внесеннымъ воителями. 13т; кодексѣ запрещается всякаго рода самоуправство. Находящагося въ изгнаніи убійцу, разъ онъ только тщательно избѣгаетъ вступленія па террито- рію общины, по посѣщаетъ пограничныхъ рынковъ, игръ и праздни- ковъ, Драконтъ воспретилъ трогать: кто его убьетъ, подложить самъ смерти въ качествѣ убійцы. Законодатель не допускаетъ также зло- употребленій выкупомъ. Такъ, напр., если осужденный за убійство ока- зался иа территоріи общины, его можно убить, но нельзя пи истязать, пи заставить уплатить выкупъ. Вообще, выкупъ допускается только при единодушномъ согласіи родственниковъ; достаточно протеста одно- го изъ нихъ, чтобы выкуйь пе состоялся. Данныя оти очень отрывочны, по открываютъ весьма существен- ныя черты въ строѣ повой жизни, направляемой правами и понятіями горожанъ. Очевидно, городское общество считаетъ весьма непригод- ными судебные и административные порядки, внесенные воителями. ІЗъ особенности оно удручено частными расправами, безконечными дуэлями и драками. Поэтому, запрещая самоуправство, законода- тель отвѣчаетъ одному изъ настойчивыхъ желаній новаго граждан- ства. Въ параллель со статьями его закопа можно привести обычныя всюду запрещенія являться вооруженнымъ въ народное собраніе. Съ другой стороны, городское общество явно протестуеть противъ зло- употребленія выкупомъ: надо полагать, что нерѣдко, подъ видомъ требованій выкупа, родственники убитаго тѣснили убійцу и его близ- кихъ вымогательствомъ. Въ борьбѣ противъ военнаго права город- ское общество возвращается къ практикѣ религіознаго суда. Оно от- страняетъ родовые порядки, которыхъ придерживалась аристократія воителей, и вводить свои семейныя и общественныя понятія. Большой оравѣ родственниковъ воспрещено добиваться выкупа; къ нему допу- скаются только самые близкіе родные убитаго. За неимѣніемъ пхъ въ выкупѣ принимаетъ участіе фратрія, т.-е. религіозная корпорація, къ которой принадлежалъ убитый. Вступленіе фратрій въ данномъ слу- чаѣ было также опредѣленной соціальной перемѣной: въ братствѣ пре- имущественно соединялись люди одинаковаго общественнаго положенія, въ противоположность свитамъ, окружавшимъ магпаювь, которыя были
109 — построены на. іерархическомъ началѣ: коммунальные моменты полу- чили перевѣсъ надъ дружинными. Гражданское право Гортинскаго судебника. Больше всего первыя уложеніи греческихъ общинъ были заняты опредѣленіемъ новыхъ част- но-правовыхъ отношеніи. Въ городской жизни право владѣнія и переда- чи имущества стало очень сложнымъ и запутаннымъ. Съ развитіемъ тор- говли идетъ гораздо быстрѣе мобилизація владѣній, а, съ другой сто- роны, разстраиваются родовыя связи, люди обособляются и обостря- ютъ свои личныя права и требованія. Среди этой повой матеріальной обстановки въ обращеніи появляется очень прихотливая категорія вла- дѣнія, это—живой товаръ, невольники. Старинные обычаи не давали указаній для того, чтобы регулировать пользованіе этой стороной бо- гатства такъ же, какъ оип были безсильны внести порядокъ въ разно- образныя условія перехода и передачи имущества. Объ установленіяхъ стариннаго гражданскаго нрава греческихъ об- щинъ мы можемъ судить по одному большому цѣльному документу, который вовсе пе упоминается въ литературѣ: именно, по кодексу го- рода Гортпна (Гортйѵ) на о. Критѣ. Дошедшая до насъ запись гор- тиискаго права относится приблизительно къ 500 году, составляетъ новое законодательство, пересмотрѣнное и утвержденное народнымъ собраніемъ, но въ немъ, какъ можно думать, повторены въ значитель- ной степени болѣе раннія положенія, восходящія къ началу VI или даже къ VII вѣку. Гортннскій судебникъ былъ написанъ крупными буквами на впутрен- не сторонѣ большого полукружія, составленнаго изъ камней; это могла быть стѣна большой камеры суда или высокой ограды, замыкавшей площадь, на которой стояли главныя публичныя зданія. Такъ пли иначе весь кодекса, былъ постоянно обозримъ для гражданъ, приходившихъ рѣшать своп тяжбы, защищать свои интересы и осуществлять свои притя- занія. Фактъ выставленія дѣйствующаго права въ видѣ большой надпи- си говорить намъ очень много. Онъ показываетъ большую оборотли- вость п интеллигентность городскоію населенія; надо представить себѣ, всеобщую пли, по крайней мѣрѣ, очень распространенную грамотность. Затѣмъ видно, что судъ былъ гласный, что онъ служилъ постоянной ареной публичныхъ состязаній, что судья былъ связанъ непрерывнымъ общественнымъ контролемъ. Для характеристики нравовъ вь Гортин- скоіі общинѣ очень выразительно упоминаніе іи» законѣ «камня, съ ко- тораго говорить къ народу». Въ общемъ наіюдиомъ собраніи па этоть камень становится тоть, кто хочетъ совершить усыновленіе, призывая въ свидѣтели весь народъ; на томъ же мѣстѣ при тѣхъ же условіяхъ долженъ происходить и отказъ оть усыновленія.
— 110 — Гортинское гражданское и уголовное законодательство отличается вполнѣ свѣтскимъ характеромъ. Въ немъ имѣются лишь слабые остатки религіознаго права. Нанр., законъ грозитъ поработителю свободноро- жденнаго ребенка и чиновнику, который запротоколируетъ это овладѣ- ніе личностью, проклятіемъ, «чтобы земля не приносила ему плодовъ». Вообще же всѣ наказанія матеріальнаго характера, въ судебномъ про- цессѣ пѣть никакой магіи, въ законѣ не упоминается ни о какихъ при- ношеніяхъ и доляхъ божества, ни о какихъ священныхъ имуществахъ: при усыновленіи пріемный отецъ доставляетъ жертвенное животное и мѣру вина лишь своей гетеріи, т.-е. своему цеху или братству. Гортннскій законъ нѣсколько хаотиченъ и безпорядоченъ, но въ его началѣ стоитъ важное принципіальное рѣшеніе: запрещается само- управство, самовольный захватъ людей, обращеніе свободныхъ въ ра- бовъ. Всѣ эти акты должны проходить передъ судомъ; въ случаѣ уклоненія отъ суда судья долженъ слѣдить за возстановленіемъ пра- ва, опредѣлить для этого сроки и взыскать штрафы за нарушенія. Есть еще другое принципіальное постановленіе въ законѣ, опредѣляющее обязанности и права судей. «Во всѣхъ случаяхъ, гдѣ судья рѣшаетъ на основаніи показаній свидѣтелей или оправдательныхъ присягъ (про- износимыхъ тяжущимися или обвиняемыми), онъ рѣшаетъ согласно закону, въ другихъ случаяхъ подъ своей присягой онъ судитъ на основаніи данныхъ процесса». Выраженіе «подъ своей присягой» (диѵбѵта) можетъ быть вполнѣ передано нашимъ «по своему убѣжденію». Ком- ментаторы Гортипскаго закопа справедливо находятъ, что здѣсь старин- ное греческое право показало себя съ самой блестящей стороны: оно ясно выразило великое правило, что судья долженъ рѣшать дѣла не формальнымъ путемъ, а самостоятельно взвѣшивая всѣ выясняющіяся передъ нимъ данныя. Судьѣ поставлено также требованіе, не затя- гивать дѣлъ, а приступать къ ихъ разсмотрѣнію немедленно, пли, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, по прошествіи очень короткаго, точно опредѣ- леннаго срока. Тѣ же первые параграфы любопытны еще въ иномъ отношеніи. Го- рожане для расширенія своихъ промысловъ жадно ищутъ рабочпхъ- певолышковъ. Вполнѣ свободно могутъ они забирать осужденныхъ пре- ступнпковь и должниковъ, за несостоятельность попавшихъ въ ка- балу. По, видимо, этого элемента хозяевамъ мало, и они устраиваютъ облавы па рабочихъ, перебиваютъ чужихъ рабовъ, забираютъ свобод- ныхъ людей, дерзко объявляя нхъ своими рабами, такъ что нужны свидѣтели и большая настойчивость со стороны судьи, чтобы въ та- кихъ г.іучанхъ возстановить правду. Промышленное общество въ этом і. отношеніи усвоило себѣ военное право: недаромъ, осужденный пазы-
111 — вается въ кодексѣ «побѣжденнымъ» (^і7.х[Лбѵо<;) 2С. Большая часть па- раграфовъ кодекса занята вопросами о переходѣ имущества но на- слѣдству или при раздѣлахъ родственниковъ, или при разводѣ супру- говъ. Раздѣлы и разводы, это—явленія, въ одно и то же время и очень частыя, обыденныя, и очень волнующія, безпокоящія общество. Для развода нѣть никакихъ препятствій; въ связи съ нимъ возникаютъ только матеріальные вопросы о размежеваніи капитала, недвижимости н доходовъ. Видимо, коммерческій духъ, жажда наживы бурно вторглись въ эту среду, старая семья разваливается, выступаетъ иа сцену очень нервная, требовательная личность. Мобилизація имуществъ громадна, и въ этомъ водоворотѣ каждый хочетъ выдѣлить свою отчетливою долю; никто не желаетъ слышать о совмѣстномъ общемъ владѣніи. Промышленный индивидуализмъ, между прочимъ, создалъ очень само- стоятельное правовое положеніе женщины. Замужняя женщина сохра- няетъ право собственности на присвоенное ею имущество; хотя мужъ получаетъ управленіе и пользованіе этимъ имуществомъ, по не можетъ имъ распоряжаться, нп продавать, ни отдавать его въ залогъ, ни раз- дѣлить его между дѣтьми. Въ случаѣ развода женщинѣ обезпечена опять-таки хорошая доля имущества. Опа можетъ даже получить по- ловину дохода съ общаго имущества, своего и мужнина, рядомъ съ половиной того имущества, которое она сама заработала, буквально «выткала» во время своего замужества. Послѣднее условіе очень ха- рактерно: оно показываетъ, что горожане отвыкли отъ мысли о непо- движно лежащихъ цѣнностях ъ; они не представляютъ себѣ, чтобы при- даное, принесенное въ началѣ замужества, было только пройдено или изношено; нѣть, оно должно было пойти въ дѣло, въ промыселъ, при- нести прибыль. Въ общемъ кипѣніи промышленной жизни, въ быстромъ обмѣнѣ, во всеобщемъ стремленіи къ наживѣ женщины такъ же ак- тивны, какъ и мужчины. Общинныя власти стараются вырѣзать себѣ хорошую долю изъ столкновенія матеріальныхъ интересовъ, изъ безконечныхъ тяжебъ и судебныхъ процедуръ: параграфы гортинскаго кодекса такъ и пестрятъ штрафами, которые полагаются за разныя правонарушенія. Можно себѣ представить, что этотъ доходъ придавалъ весьма солидный видь город- скимъ финансамъ. Меркантильный, разсчетливый, безпокойный вѣкъ глядитъ на насъ съ этой большой гортннской надписи. Здѣсь' живутъ спѣшно, старыя связи большею частью разорваны, родственники относятся другъ къ другу холодно и безпощадно. По, какъ всюду и всегда въ Греціи, ря- домъ сч. явленіями крайне передовой жизни держится полудикая ста- рина. Пайр.. гортннскііі кодексъ узаконяеть въ извѣстныхъ -лучаяхъ
— 112 — подкидываніе ребенка и, повидимому, пе очень строго относится къ •амому выбрасыванію младенца, если не оказалось отца и нѣтъ средства, кормить новорожденнаго. Вт. смыслѣ архаизма, среди все подрываю- іцеіі капиталистической горячки, поразительно сохраненіе института до- черей-паслѣдппцъ. Въ самомъ дѣлѣ», оть старой семьи, ея хозяйствен- наго коммунизма, ея принудительнаго общенія очень мало осталось: ъпгь легко выдѣляется отъ отца, и па его личный заработокъ семья пе имѣетъ права; со смертью отца наступаетъ полный и окончательный раздѣлъ имущества между наслѣдниками и, однако, среди этого тор- жества экономическаго индивидуализма, съ необычайнымъ стараніемъ проводятъ старинное правило, обязывающее единственную дочь умер- шаго наслѣдодателя выйти замужъ за своего старшаго дядю или его сына, при чемъ, въ случаѣ неимѣнія таковыхъ, устанавливается гра- дація родственниковъ и близкихъ вплоть до членовъ фи.іы, къ которой принадлежитъ наслѣдница. Такимъ образомъ въ сферу свободныхъ пе- реходовъ имущества вторгается древній принципъ, вытекающій изъ культа предковъ, принципъ религіозный, въ силу котораго мужская линія не должна прекращаться, и замужество единственной дочери-на- слѣдницы составляетъ фикцію непрерывности патріархальнаго мужско- го рода. Нравственныя понятія городского общества. Въ городскомъ законо- дательствѣ необычайно ярко отразились интересы, наклонности, при- вычки, вкусы и требованія возникающей греческой буржуазіи. Поня- тія вновь сложившихся классовъ рѣзко расходятся съ моралью героевъ и ихъ дружинъ. Вотъ, иапр., мы слышимъ, что рядъ законодателей (Залевкъ въ .іокрахъ, Пнттакъ вт. Митиленѣ, Солонъ въ Аоішахъ) запрещаютъ пышныя похороны, которыя были въ обычаѣ у знати, хоры наемныхъ плакальщицъ, сожженіе вмѣстѣ съ умершимъ массы сокровищъ. Витязи съ ихъ случайно доставшимися неумѣренно захва- ченными богатствами, были склонны къ грандіозно безумнымъ, нераціо- нальнымъ тратамъ. Организовавшіеся вновь купцы и деміурги, напро- тивъ, расположены къ бережливости; въ тѣсной городской жизни выра- батывается нѣкотораго рода экономическій аскетизмъ: сокращаютъ вы- дачи па общественные праздники, запрещаютъ хожденіе знатныхъ дамъ со свитами но улицамъ, пытаются прекратить неумѣренное питье вина. Съ другой стороны, новое городское общество не любитъ нонроніай- с-тва и праздношатанія: по словами Геродота, Солонъ воспретилъ осо- бымъ указомъ іи. Аѳинахъ нищенство 27. Въ индустріальной средѣ слагается своіі взглядъ па воспитаніе подрастающихъ поколѣній. соотвѣтственный идеѣ труда. (йіъ выра- зился ві. разсказѣ о томъ, что будто бы Солонъ издалъ законъ, ко-
— 113 — торымъ воспрещалось отцу требовать въ старости пропитанія отъ сына, разъ онъ не научилъ послѣдняго никакому ремеслу. Весьма, мало правдо- подобно, чтобы такой законъ стоялъ дѣйствительно въ кодексѣ; оче- видно, въ число предписаній знаменитаго законодателя включили мо- ральное требованіе, получившее большую бытовую силу: оно ярко ри- суетъ настроеніе деміурговъ, столь непохожее на мечты обогащенія витязей, выраженныя словами Ахилла: «Все можно взятъ грабежомъ, быковъ, тучныхъ овецъ, металлическіе котлы и золотистыя гривы ко- ней». Настроеніе это, напротивъ, приближается къ трудовой и скуло- хозяйственной морали Гесіода, съ той только разницей, что Гесіодъ протестуетъ пассивно противъ войны и захватовъ, тянется къ какой-то сельской тихой идилліи во вкусѣ старины; тогда какъ въ идеологіи пробуждающейся греческой буржуазіи на первомъ мѣстѣ неутомимая погоня за наживой, жесткая и суровая конкуренція съ ближнимъ. Развитіе раціонализма. Тутъ склонны гораздо меньше отдавать мѣста фантазіи, игрѣ», эстетикѣ. Съ утратой вкуса къ яркой красочно- сти, изящной выдумкѣ появляется сухое раціоналистическое отношеніе къ миѳологіи, которую такъ любило общество предшествовавшеіі эпохи. Новые поэты, слѣдуя аскетической модѣ городского общества, стара- ются очистить старинные эпическіе разсказы отъ чувственныхъ эле- ментовъ, по нхъ мнѣнію безнравственныхъ. Стесихоръ, нанр., который перерабатывалъ миѳологическіе сюжеты для хоровъ, не могъ допу- стить миѳа, о похищеніи прекрасной Елены въ его гомеровскомъ видѣ.. Одно изъ двухъ: или оставалось признать, что героиня была преступни- цей, но тогда въ сказаніи заключена безнравственная идея, или же ска- заніе въ той формѣ, какъ оно передается, ложно и подлежитъ пере- работкѣ. II Стесихоръ даетъ сюжету другой оборотъ: очевидно, боги подарили похитителю Парису лишь обманчивый призракъ, тѣнь жены Менелая, и Елена вовсе не послѣдовала въ Трою; но ея не было и дома: она прожила время осады въ далекомъ Египтѣ. Стесихоръ отрицали, также чудеса превращенія: богиня Артемида не могла превратить ге- роя Актеона въ оленя, какъ разсказываетъ миѳъ: опа бросила на Актеона оленью шкуру, а собаки, принявъ его за звѣря, растерзали его. Еще дальше идутъ философы, т.-е. богословы, пытающіеся вне- сти систему и логичность въ религіозныя понятія. Ксенофанъ объявля- етъ разсказы Гомера о богахъ глубоко безнравственными, считаетъ ♦то развратителемъ народа. Народныя вѣрованія кажутся ему гру- быми и матеріалистическими: каждое племя рисуетъ себѣ боговч» по своему человѣческому подобію. Въ особенно рѣзкое критическое отно- шеніе къ стариннымъ сказаніямъ становятся такъ называемые лого- графы, продолжатели эпоса въ прозѣ. Логографы впервые появились Випперъ. Iкюрія Греціи. 8
— 114 — въ Іоніи, родинѣ эпоса, странѣ культуры передовой благодаря своей близости къ просвѣщенному востоку. Уже составители эпоса обнару- жили большой историческій и географическій интересъ: нѣкоторыя ча- сти эпоса носятъ характеръ мореходныхъ и этнографическихъ поуче- ній; видимо, составители поэмъ путешествовали сами и въ своихъ пе- реѣздахъ собирали всякаго рода мѣстныя свѣдѣнія и сказанія, инте- ресовались странами, племенами и происшествіями въ предѣлахъ до- ступнаго имъ міра. Еіце большее преобладаніе получилъ географико- историческій интересъ у логографовъ. Они обращались, однако, къ нѣсколько иной публикѣ. Хотя эпическія поэмы были съ самаго на- чала записаны, но распространеніе ихъ совершалось, главнымъ обра- зомъ, устнымъ путемъ. Рапсоды пѣли и декламировали публично, на большихъ пиршествахъ или на площади, среди народныхъ праздниковъ. Логографы писали въ прозѣ, слѣдовательно, къ декламаціи пѳ пред- назначали своихъ произведеній: ихъ читатели составляли группы обще- ства болѣе развитыя, публику избранную. Появленіе этого вида лите- ратуры въ извѣстной степени образуетъ начало разъединенія общества въ умственномъ отношеніи па группу интеллигенціи п парода. Здѣсь, въ новой, болѣе тѣсной средѣ п сказывается особенно критическое отношеніе къ традиціи. Крупнѣйшій представитель литературы логографовъ—Гекатей изъ Милета, жившій къ концу VI вѣка. Его произведенія начинались такими гордыми словами: «Я записываю то, что мнѣ представляется истиной; сказанія же эллиновъ многочисленны, и, какъ мнѣ кажется, смѣшны». Его пріемы критики видны изъ слѣдующаго сохранившагося отрывка его книги. Гекатей останавливается па извѣстномъ разсказѣ о томъ, какъ Гераклъ, по приказу царя Эврисоея, нисходилъ къ Аду, повели- телю мертвыхъ, и притащилъ изъ преисподней страшнаго пса смерти Кербера; какъ истый изслѣдователь, Гекатей наблюдалъ па мысѣ То- варѣ пещеру, черезъ которую Гераклъ будто бы входилъ въ подзе- мелье. Въ глазахъ Гекатся вся исторія—сказка, переданныя въ ней происшествія невозможны; онъ уже не вѣритъ въ существованіе бо- говъ подъ землею. Притомъ онъ сдѣлалъ эмпирическое, трезвое замѣча- ніе по поводу пещеры: она пе особенно глубоко вдается въ гору. Какой же его вывода»? Гекатей пе отбрасываетъ всего разсказа, а перефра- зируетъ его и сводитъ на обыденные размѣры. Онъ принимаетъ со- держаніе, но старается устранить, отбросить искажающую шелуху. Гераклъ для него—историческая фигура. Въ пещерѣ, говорить онъ, жила ядовитая змѣя. Такъ какъ ея укушеніе вызывало смерть, т.-е. приводило всякаго неукоснительно въ адъ, а укушеніе такжр напоми- наетъ собакъ, змѣю прозвали адскимъ псомъ. Вить это опасное жпвот-
— 115 — нос Гераклъ схватилъ живьемч» и принесъ къ Еврпсоею. Таково есте- ственное. событіе, которое нелѣпая народная молва, введенная въ за- блужденіе названіемъ адскаго пса, обратила въ смѣшную сказку» -8. Начало исторической науки. Произведеніе Гекатея не представля- ло лѣтописи, хронологическаго изложенія всемірной исторіи, оно было географическимъ обозрѣніемъ, при чемъ для каждой упоминаемой мѣст- ности или города онъ старался установить связанныя съ пей легенды, опредѣлить ея происхожденіе, разсказать любопытныя происшествія и достопримечательности. У логографовъ факты и замѣчанія групіпцю- вались главнымъ образомъ около того, что греки называли у.тсас'.;, т.-с. основанія городовъ, и еиот^іата, т.-е. изобрѣтенія. Въ послѣд- нюю группу отводили различные общіе вопросы, которые интересовали пробуждающуюся критическую мысль: какъ возникли техническіе ин- струменты, вѣсъ и деньги, виды искусства, кто ихъ изобрѣтатели. Это были вопросы историческіе и вмѣстѣ съ тѣмъ психологическіе: опредѣ- ляя мотивы изобрѣтеній, изслѣдователи старались выяснить смысль человѣческихъ установленій и процессъ человѣческаго творчества. Отъ такой манеры разсказа и описанія не ушелъ въ сущности и Геродотъ. Въ большой- общій разсказъ о столкновеніяхъ азіатовъ и европей- цевъ опъ вставляетъ массу частныхъ эпизодовъ, относящихся къ го- родамъ, областямъ и народамъ, которые приходится упоминать. По поводу острова Самоса и большого отступленія, посвященнаго ому, Геродотъ считаетъ нужнымъ оправдаться: «я останавливаюсь подробнѣе на судьбахъ самійцевъ, потому, что ихъ община обладаетъ гремя до- стоиримѣчателыюстями, превосходящими все, что имѣется у гроковъ: въ Самосѣ крупнѣіішій водопроводъ, громадная набережная па протя- женіи всего порта и величайшій храмъ (богини Геры), построенный мѣстнымъ архитекторомъ Ройкомъ, сыномъ Филея» Вѣроятно, Ге- родотъ слѣдуетъ здѣсь формамъ, которыя были приняты у логографовч». Постановка историко-психологическихъ вопросовъ у логографовч» обыкновенно весьма, наивна, по интересно и важно то, что опи под- вергали обсужденію большой кругъ вопросовъ. Между прочимъ, были поставлены проблемы происхожденія человѣческаго языка и вопросъ о томъ, какой языкъ древнѣе всѣхъ, а отсюда и о томъ, какой ларод’і» древнѣйшій на землѣ. По этому поводу есть любопытный разсказъ у Геродота, который считаетъ нужнымъ поправить болѣе старинную, какч. ому кажется, нелѣпую версію, составленную греками. Можетъ быть, старинная форма принадлежитъ Гекатею или кому-нибудь изъ его современниковъ; она состоіггь въ слѣдующемъ. Египтяне считали себя изстари древнѣйшимч» пародомъ па свѣтѣ. По это убѣжденіе было поколеблено послѣ научнаго опыта, одѣла инаго
— 116 — царемъ египетскимъ Псамметпхомъ. Царь велѣлъ взять нѣсколько дѣ- тей и отдать ихъ на воспитаніе женщинамъ, у которыхъ предваритель- но вырѣзали языки, чтобы онѣ не могли сообщить дѣтямъ рѣчи. (Вотъ эта подробность о безсловесныхъ нянькахъ пе правится Геродоту, и онъ замѣняетъ ихъ пастухами, которые приходятъ кормить дѣтей, жи- вущихъ въ полномъ одиночествѣ.) Дѣти росли до 2 лѣтъ, не слыша, голоса человѣческаго. Цѣль опыта состояла въ томъ, чтобы подмѣтить первые звуки, которые они произнесутъ. Когда къ нимъ пришли въ первый разъ, дѣти стали протягивать руки, очевидно прося пищи, и кричать: бекъ, бекъ. Самъ царь провѣрилъ это явленіе и велѣла» разслѣдовать по всѣмъ ему извѣстнымъ странамъ, не имѣетъ ли ка- кой-либо народъ въ своемъ языкѣ похожее слово. Узнали, что у фри- гійцевъ рехо? значить хлѣбъ: отсюда царь сдѣлалъ заключеніе, что языкъ фригійцевъ ближе всего къ естественному, т.-е. первобытному языку, а затѣмъ былъ полученъ дальнѣйшій выводъ, что фригійцы, находящіеся въ обладаніи самаго стариннаго языка, являются самымъ древнимъ народомъ на свѣтѣ 30. Египетскій Псамметнхъ въ этомъ разсказѣ, конечно, лицо вполнѣ романическое, весь опыть—фантазія резонирующаго греческаго раціо- налиста, и это тѣмъ болѣе, что фригійцы, жившіе въ сѣверо-западномъ углу Малой Азіи, больше занимали грековъ, чѣмъ египтянъ. На осно- ваніи этой новеллы, такъ же, какъ вышеприведеннаго анализа миѳа у Гекатея, мы можемъ въ извѣстной степени представитъ себѣ бесѣды интеллигентныхъ людей греческаго общества VI вѣка и тѣ пріемы просвѣтительства, которые были тогда въ ходу. Въ средѣ подвиж- ныхъ горожанъ, разсудительныхъ, прозаичныхъ, склонныхъ къ иро- ніи, могли получить подготовку смѣлыя раціоналистическія головы въ родѣ Клисѳена сикіонскаго. Вполнѣ усвоивъ себѣ критическое отноше- ніе къ миѳамъ, съ которыми было связано почитаніе мѣстныхъ приход- скихъ святыхъ, а также старинныя организаціи политическихъ союзовъ, законодатель этой школы могъ смотрѣть на политическое устройство, какъ на соединеніе болѣе или менѣе искусно придуманныхъ механи- ческихъ пріемовъ: мало того, онъ рѣшился самъ на перестановки и оригинальныя изобрѣтенія въ области священныхъ именъ и религіоз- ной символики.
— 117 — 1 ІЬгп. пинскихъ судебныхъ мѣстъ описаны въ рѣчи Демосоепа нротнпъ Ари- стократа 65—79. ® Объ этомъ обширное нетерпко-географическое изслѣдованіе V. ВегапІ, Ьсз рѣопісіспв о( ГО(1узкее, 1902—3. 8 Пліад. II, 856—7. 1 Одно. VI, 4—10. 8 Сісег. (Іо гернЫ. II, 4. 8 Оук. I, 27. 1 ТЬ. ЕеіпасЬ, Ніаіоіге раг Іез топпаіея, 1902: сіі. И. 8 Гсрод. I, 94. 9 АгіяіоІ. Гг. 481 сб. Нозе. 10 Гер. II, 167. и Гортипскііі судеб- никъ изд. I. КоЫег, Е. ХіеЬагіѣ, 1912, р. 32. 12 Гер. ІИ, 57. 13 Оук. И, 15. 11 Итогъ терминъ у Аристотеля въ очеркѣ аопнекои конституціонной исторіи прилагаете»! къ выдающимся политикамъ Аоинъ, начиная отъ Солона. 18 Оук. I, 13. 10 Гер. V, 67—8. Гер. V, 66. 18 ТЬсоцп. еіеріае, е<1. Хіе^ісг, 41—58. 19 Арнст. Политика III, 9 (14). 20 Пліад. ХѴІП, 497—508. 21 Одисс. XII, 439. 22 Гер. I, 29. 23 Текстъ отрывка, пере- водъ и комментаріи къ ному въ Нее. <1. інзегірі. ]игі<1. ргсс. р. Оагозіо ІІаиззоиіИеі* Коіпасіі II зёгіо 1 Іазс. 21 Плутарх. біогр. Солона 17. 28 Таковъ между прочимъ взглядъ ученыхъ комментаторовъ выпіепрнвед. нзд. закоповъ Дракопта. 26 Гортипскііі судебникъ изд. Коіііег .ЯісЪагІН II, 1 р. 4. 27 Гер. II, 177. 28 МііІІег, Кгаціп. Ііізі. цгаес. 1, 122. 29 Гер. 111, 60. 30 Гер. 11, 2—3.
IV*. Спарта и Аѳины въ VI в. до Р. X. Еіце до великаго столкновенія греческаго міра съ персами Спарта и Аоппы были крупнѣйшими общинами Греціи. Ихъ сила и сравнительно большіе размѣры—результатъ ранняго и удачнаго 'объединенія. По въ каждой изъ лихъ объединеніе носитъ особыя черты, и съ самаго начала Спарта и Аѳины очень непохожи другъ на друга. Пелопоннесскія области. Спарта лежитъ среди группы военно-ари- стократическихъ общинъ. Въ Пелопоннесѣ вообще мало торговыхъ го- родовъ, и они расположены всѣ па. краю, въ сѣверо-восточной части полуострова, поблизости Пстма или па самомъ перешейкѣ, какъ Ко- ринѳъ. Все остальное—области земледѣльческія и скотоводческія, съ бытомъ весьма- примитивнымъ. Лишь двѣ изъ нихъ. Ахайя и Аркадія, обѣ раздробленныя п слабыя, имѣли мелковладѣльческое свободное на- селеніе. Самыя зажиточныя, наиболѣе плотно населенныя области, Ла- конія. Мессенія, Аргосъ, Элида, представляли сеньоріально-крѣпостныя общины: небольшой составъ привилегированныхъ воителей владѣлъ луч- шей землей и располагалъ барщиной многочисленнаго безправнаго кре- стьянства: въ Лаконіи и Мессеміи крѣпостные назывались гелотами (гілсотц), въ Аргосѣ—гимнетами. Еіце одна общая черта сближаетъ названныя области, занимающія вмѣстѣ около 2/3 Пелопоннеса: гра- жданство въ собственномъ смыслѣ составлялось лишь изъ привиле- гированныхъ владѣльцевъ, которые въ Аргосѣ и Спартѣ были сосредо- точены въ главномъ городѣ (въ Спартѣ они даже назывались бсатоі, т.-е. горожане). Рядомъ съ гражданствомъ существуетъ довольно об- ширный классъ «обывателей» (въ Лаконіи они называются въ другихъ областяхъ—сбѵог/лі), свободныхъ людей, по запятію сель- скихъ хозяевъ и ремесленниковъ, которые притягиваются къ воен- ной службѣ, но пе имѣютъ участія въ политической жизни. Источники исторіи Спарты. При анализѣ» историческихъ извѣстій о спартанской старинѣ необходима крайняя осторожность въ отношеніи
— 119 — романтической литературы, которая работала, начиная съ IV* вѣка, и опасти дошла до насъ непосредственно въ видѣ произведеній Ксено- фонта (434—359 г. до Р. X.) и Платона (428—347 до Р. X.), отчасти собрана въ біографіи Ликурга, составленной Плутархомъ (45—127 послѣ Р. X.). Въ этихъ сочиненіяхъ мы знакомимся не столько съ раз- личными описаніями лаконскихъ порядковъ, сколько съ чаяніями и программами, бродившими въ публицистикѣ эпохи упадка Греціи. Ли- тераторы смѣло переносятъ теоріи наилучшаго общественнаго строя и проекты реформъ въ видѣ идеальныхъ картинъ на глубокую древ- ность и связываютъ ихъ осуществленіе съ личностью Ликурга, пред- полагаемаго создателя спартанскаго государства. Ученики Сократа, Платонъ и Ксенофонтъ, восхваляли Спарту по- тому, что въ ея старинѣ думали найти соціально-этическій рай чело- вѣчества. Оба они увлекались теоріей выработки чистой высокой расы людей: средствами кт» созданію расовой аристократіи они считали какъ физическій подборъ, такъ и общую постановку воспитанія. Пмъ каза- лось, что именно въ спартанскихъ учрежденіяхъ заложена мудрая со- ціальная гигіена и педагогія, глубокій же просвѣтительный разумъ, проникающій эти здоровыя формы, восходитъ къ организаторской дѣя- тельности Ликурга. Въ идеализаціи Спарты принимала также участіе коммунистическая школа, своеобразно соприкасавшаяся съ проектами военныхъ реформаторовъ, которые выступали въ самой Спартѣ. Вни- маніе тЬхъ и другихъ, утопистовъ и военныхъ, привлекали факты образованія въ Спартѣ, къ 400 году большихъ латифундій, находив- шихся въ рукахъ капиталистовъ, п обезземеленія массы среднихъ и мелкихъ владѣльцевъ, составлявшихъ раньше зерно военной силы Спар- ты. Сторонники аграрнаго равенства и военные реформаторы одинаково были готовы отобрать земли у представителей плутократіи и нарѣзать изъ нихъ надѣлы. Между проектами тѣхъ и другихъ имѣлось разли- чіе; утописты желали надѣленія на основахъ полнаго равенства; по мнѣнію военныхъ, слѣдовало сообразовать размѣры участковъ съ ви- дами оружія и тяжестью службы, а потому расположить ихъ въ гра- даціи привилегированныхъ и обыкновенныхъ леновъ. Плутархъ, всегда добросовѣстный въ собираніи свѣдѣній, сообщилъ въ біографіи Ли- курга точныя цифры надѣловъ, согласно тѣмъ и другимъ проектамъ. У него выходитъ, что великій законодатель разрѣшилъ соціальный вопросъ, раздѣливъ всю территорію Спарты па 9000 лучшихъ надѣ- ловъ для спартіатовъ и 30.000 среднихъ надѣловъ для періойковъ х. Историкъ поступитъ всего осторожнѣе, если будетъ исходить отъ извѣстій V вѣка, имѣющихся у Геродота и Оукидида, во-первыхъ, потому, что у нихъ самыя старинныя свѣдѣнія о странѣ, во-вторыхъ,
— 120 — потому, что эти наблюдатели застали еіце архаичную Спарту, пе успѣв- шую превратиться въ плутократію подъ вліяніемъ персидскаго золота. Бытовыя черты старинной Спарты. Для писателя V вѣка о Спартѣ мало есть, что разсказать. «Количественная сила спартанцевъ была не- извѣстна, говоритъ Ѳукидпдъ 2, благодаря тайпѣ ея политики». Въ самомъ дѣлѣ, здѣсь все было окружено секретомъ; пе существоваччо публичныхъ дебатовъ; община относилась необычайно недовѣрчиво къ постороннимъ, что выражалось въ обычаѣ высылки иностранцевъ (5тг Ххаіа), практиковавшейся по временамъ; надо прибавить низкій куль- турный уровень спартанскаго общества п отсутствіе мѣстныхъ публи- цистовъ, которые могли бы сообщить свои наблюденія. Во времена Геродота организаторомъ существующаго спартанскаго порядка считался Ликургъ, «выдающаяся личность», но самъ не царь, а лишь опекунъ одного изъ малолѣтнихъ царей. Отъ Ликур- га идетъ прославленное благоустройство (гйѵор-(а) Спарты. Геродотъ сообщаетъ двѣ версіи происхожденія закоповъ Ликурга: по одной онъ дѣйствуетъ подъ вліяніемъ божественнаго внушенія, чуть ли не вдохно- вляемый непосредственно Пиѳіей, по другой, распространенной у са- михъ спартанцевъ, Ликургъ заимствуетъ строй изъ Крита 3. Когда жилъ Ликургъ и давно ли существуетъ прочное устройство общины, представлялось Геродоту7 неяснымъ, по, судя по нѣкоторымъ даннымъ, онъ но былъ склоненъ особенно далеко возводить въ старину моментъ благотворной реформы. Болѣе увѣренію говоритъ о древности спар- танскаго устройства Ѳукидпдъ, не упоминая, однако, ни о какомъ иниціаторѣ: по его словамъ, Спарта пе измѣняла своихъ порядковъ вь теченіе 400 лѣтъ, т.-е. онъ возводить спартанское устройство къ ]Х вѣку 4. Ѳукидидовская цифра, круглая и слишкомъ значительная, вызываетъ нѣкоторыя сомнѣнія. Намъ нѣтъ, однако, нужды провѣрять се. Достаточно того, что спартанскій строй представлялся постороннимъ наблюдателямъ очень стариннымъ и консервативными». Ѳукидпдъ счи- таетъ, что учрежденія и обычаи Спарты имѣли но преимуществу ста- ромодный обликъ 5. Геродотъ подробно описываетъ тѣ устарѣлости, которыми поражала современная ему Спарта 6. Бъ пхъ числѣ онъ изображаетъ патріархальную обстановку власти багнлоевъ, передаетъ, какіе они получали подарки, взносы натурой, каковы были исполняе- мыя на нихъ повинности. Нѣкоторые обычаи, напримѣръ, шумныя изъ- явленія траура по умершему басилею, кажутся ему чѣмъ-то дикар- скимъ, и Геродотъ вспоминаетъ извѣстные ему аналогичные обряды азіатскихъ варваровъ. Вниманіе Геродота останавливаетъ еще одна черта, которая кажется ему опять-таки не греческой, и аналогію ей онъ отыскиваетъ въ Египтѣ. Это—наслѣдственность профессій, или.
— 121 иначе говоря, кастичность общественныхъ гноевъ. Хотя сравненіе съ Египтомъ выбрано не вполнѣ удачно, но мысль Геродота- легко ноияіъ; (.то поразила неподвижность общественныхъ отношеніи въ Спартѣ, рѣз- кія преграды, поставленныя между классами. Характеристика Геродота вполнѣ попятпа, если принять во вни- маніе его увлеченіе демократическими нравами аѳинской республики, гдѣ общественныя различія легко сглаживались и стирались. Отъ того же противоположенія Спарты и Аѳинъ исходитъ консервативный авторъ анонимной брошюры объ аѳинскомъ строѣ, приписанной Ксенофонту, но въ дѣйствительности вышедшей около 425 года. Враждебный аѳин- скому своеволію вообще, онъ указываетъ на ту свободу, которою пользуются рабы въ Аѳинахъ, на нхъ хорошіе заработки, на то, что ихъ трудно отличить отъ гражданъ низшихъ классовъ и что они не боятся господъ. «Совсѣмъ другое дѣло въ Лакедемонѣ, тамъ всѣ рабы, какъ классъ, чувствуютъ страхъ передъ господами» 7. Аѳинскій ари- стократа» втайнѣ завидуетъ спартанской соціальной іерархіи. Рядомъ съ указаніемъ на отсталость общественнаго и политиче- скаго строя Спарты есть свѣдѣнія о новаторской роли, которую опа сыграла въ различпыхь областяхъ быта. Оукидидъ говорить, что спар- танцы первые отказались отъ длинной роскошной старинной одежды, сближавшей грековъ съ азіатами и предрасполагавшей къ изнѣжен- ности; они ввели костюмъ болѣе простой и гигіеничный, и вмѣстѣ» съ тѣмъ выработали формы здороваго гимнастическаго воспитанія; по- явленіе новаго чисто-греческаго стиля жизни составлясгь нхъ заслу- гу 8. Какъ примирить эти нѣсколько противорѣчивыя на видъ черты характера спартанской общественности? Военно-землевладѣльческій классъ въ Спартѣ. Спартанскій строй былъ дѣломъ опредѣленнаго замкнутаго класса, который ко времени Геродота и Оукидида сталь приходить въ упадокъ. Господа (Яеетгбтаі) выводили себя отъ завоевателей доряпъ, когда-то пришедшихъ гь сѣвера и подчинившихъ себѣ туземное населеніе, большая часть ко- тораго стала крѣпостными (ое/лтхі). Вѣроятно, дорійскія дружины соста- вляли большую силу, ч-.ін пмь удалось занять не только долину ^врота, но, вскорѣ также, отдѣленную отъ нея хребтомъ Тайгетомъ равнину Мсссеііін.—двѣ лучшія области Пелопоннеса. Потомки при- шлыхъ героическихъ воителей считались всѣ товарищами, равными другъ другу (6'рл’лф Въ свое, время они получили хорошіе надѣлы, и владѣніе землеіі считалось непремѣннымъ условіемъ для того, чтобы удержаться въ составѣ людей благороднаго званія. Отсюда забота о (‘охраненіи стариннаго нрава, вь силу котораго господскіе клеры могли переходить только по наслѣдству; всякаго рода покупка, дареніе земли
- 122 и вѣроятно также отдача въ залогъ имѣнія рѣшительно исключались. Это запрещеніе мобилизаціи земли продержалось до самаго конца V вѣка, и лишь послѣ Пелопоннесской войны законъ Эпитадея допу- стилъ свободный переходъ земли; въ сущности, закопъ этотъ только оформилъ то, что уже происходило фактически, но именно его запо- здалость показываетъ, что пришлось разрушать какой-то закоренѣ- лый предразсудокъ, связанный съ бытомъ благороднаго сословія. Въ Лаконіи не развилось коневодства и пе было хорошей конницы, поэтому спартанскихъ господь было бы неумѣстно называть рыцарями. Всадники составляли только небольшую почетную группу въ средѣ гражданства. Остальная масса благороднаго воинства, образовала пер- вую въ Греціи, далеко оставлявшую за собой ополченія всѣхъ другихъ общинъ фалангу гоплитовъ, тяжело вооруженныхъ пѣхотинцевъ. Ихъ можно было бы назвать общегреческимъ терминомъ геоморовъ, при чемъ только не слѣдуетъ забывать растяжимость понятія «землевладѣль- цевъ». Если въ Лтгикѣ геоморы приближались къ типу крестьянъ, то въ Лаконіи и Мессеніи, завоеванной спартанцами, къ нимъ скорѣе по- дошло бы обозначеніе землевладѣльцевъ-помѣщиковъ. Главная масса завоевателей сѣла лагеремъ въ центрѣ Лаконіи, въ четырехъ деревняхъ, которыя и составляли Спарту, отсюда названіе благородныхъ «спартіаты». Воители такъ спеціализировались въ пѣхот- ной тактикѣ, что нѣкоторыя другія отрасли военнаго дѣла у нихъ развиты были слабо. Такъ, папр., они никогда не отличались большимъ умѣньемъ строить укрѣпленія, и Спарта оставалась за все время своей исторіи безъ окруженія стѣною. Но чрезвычайно большое вниманіе было отведено заготовкѣ оружія и поддержанію большого арсенала. Спарту можно считать классическимъ мѣстомъ желѣзнаго производ- ства въ Греціи, и па обиліи, на хорошемъ качествѣ примѣнявшагося спартанцами желѣза опиралось въ значительной мѣрѣ ихъ военное превосходство. Основу желѣзныхъ запасовъ въ Спартѣ давали мѣст- ные рудники; по, кромѣ того, находясь во главѣ Пелопоннесскаго союза, Спарта требовала оть своихъ вассаловъ и союзниковъ поставокъ же- лѣза. Мы знаемъ, что въ 413 году, собираясь въ рѣшительный походъ па покореніе Аѳинъ, спартанцы выписали со всего Пелопоннеса уси- ленный подвозъ желѣзныхъ орудііі э. Въ связи съ этимъ преобладаніемъ желѣза въ поставкахъ на цен- тральную общину находится установленіе желѣзныхъ денегъ (можетъ быть, въ видѣ прутьевъ, ореХоі)- Впослѣдствіи въ Греціи смѣялись надъ неуклюжей системой денегъ, для перевоза которыхъ въ небольшой суммѣ 10 минъ нужна была телѣга и парная упряжь, а романтики придумали даже легенду, будто Ликургъ изгналъ золото и серебро
— 123 и ввелъ счетъ па желѣзо, для того, чтобы истребить роскошь 10. Надо полагать, что смѣшныя въ глазахъ позднѣйшихъ литераторовъ телѣ- ги исполняли очень реальную роль въ поставкахъ, а грузъ въ 10 минъ цѣною отвѣчалъ нормальному вѣсу, который быль установленъ властями для провѣрки поставщиковъ. Большое военное товарищество «равныхъ» выработало въ своей средѣ правы и привычки, сохраненіе которыхъ считалось дѣломъ чести для всѣхъ людей благороднаго званія. Напр., хорошій тонъ въ Спар- тѣ требовалъ пренебреженія къ семьѣ, и домашней жизни. Свои посѣ- щенія жены спартанецъ старался скрывать; мужчины обѣдали преиму- щественно за публичными столами, усаживаясь группами сотрапезни- ковъ (<лиг/.т,ѵсх). Спартанцы заботились приданіи собѣ мужествен- наго вида, и во времена Ксенофонта господствующая мода требовала ношенія длинныхъ волосъ и красныхъ рубашекъ. Какъ у дворянъ всѣхъ временъ, у спартанцевъ была развита большая драчливость: то и дѣло происходили дуэли и притомъ безъ всякихъ формальностей, часто при первой же встрѣчѣ па дорогѣ 11. Политическое устройство Спарты. Политикой спартанское общество благородныхъ интересовалось мало, поэтому государственное устройство его оставалось весьма первобытнымъ. Въ Спартѣ, сохранилась гомеров- ская власть наслѣдственныхъ басилсевъ; генеалогическую линію обѣ- ихъ правящихъ династій возводили къ герою-полубогу Гераклу. Цари рѣшали важнѣйшія дѣла вмѣстѣ съ совѣтомъ старцевъ (угро’ллх), и притомъ настоящихъ, не номинальныхъ только стариковъ. Старинный гомеровскій видъ сохранила и общая сходка воиновъ (л-елка). Со- браніе спартанцевъ не знало правильныхъ дебатовъ, и рѣшенія при- нимались безъ опредѣленнаго голосованія, криками общаго сочувствія или неодобренія. «Они рѣшають возгласами, а не подачей камешковъ», замѣчаетъ Ѳукидидъ 12, сравнивая безпорядочность сходки въ Спартѣ съ точнымъ подсчетомъ партійныхъ мнѣній въ Аоинахъ. Единственной перемѣной въ Спартѣ противъ старинныхъ гомеров- скихъ порядковъ можно считать учрежденіе должности 5 эфоровъ, ежегодно избираемыхъ собраніемъ спартіатовъ. Когда и по какому поводу возникъ эфоратъ, намъ судить трудно. Но характеръ учре- жденія опредѣленно вырисовывается на основаніи практики V вѣка. Больше всего бросается въ глаза руководительство эфоровъ въ дѣлахъ иностранной политики; къ нимъ обращаются посольства, они обсужда- ютъ предложенія союза съ другими государствами; пе входя въ стра- тегію главныхъ военныхъ начальниковъ, царей, они, однако, даютъ имъ общія инструкціи, какъ дѣйствовать. Когда въ 479 году Мардопіп стоялъ въ Средней Греціи н грозила» новымъ опустошеніемъ Аттики,
124 пелопоннесцы работали усиленно надъ укрѣпленіемъ Пстма н, пови- димому, собирались предоставить Среднюю Грецію собственной участи. Аѳиняне, мегаряне и платейцы отправляютъ посольство въ Спарту съ просьбой о немедленной помощи, въ противномъ случаѣ они должны будутъ предаться персамъ. Послы обращаются къ эфорамъ и съ ними одпими имѣютъ дѣло. Послѣ долгаго колебанія эфоры согла- шаются на просьбу и даютъ приказъ на выступленіе пелопоннесска- го ополченія 13. Въ той же роли мы видимъ эфоровъ нѣсколько разъ въ теченіе Пелопоннесской войны въ концѣ того же вѣка. Ѳукпдидъ передаетъ весьма любопытный документъ, договоръ между персами и спартанцами 412 г. относительно совмѣстныхъ дѣйствій противъ аон- пяігь. Документъ начинается словами: «Въ тринадцатомъ году цар- ствованія Дарія, въ эфоратъ Алекспппида въ Лакедемонѣ, былъ за- ключенъ па равнинѣ Мэандра договоръ между лакедемоня- нами и ихъ союзниками, съ одной стороны, и Тиссаферяомъ, Гіера- мспомъ и сыномъ Фарпака, съ другой, касательно интересовъ царя п лакедемонянъ съ ихъ союзниками» 14... Здѣсь не назвапы спартанскіе басплеи; имя эфора поставлено рядомъ съ именемъ великаго царя пер- сидскаго; можетъ быть, даже мы имѣемъ право заключить изъ этого текста, что между пятью эфорами былъ одинъ главный, эпонимъ, который и давалъ имя году, какъ въ Аѳинахъ первый архонтъ. Вообще эфоры болѣе авторитетны, чѣмъ басилеп. Ихъ роль, глав- нымъ образомъ, состоитъ въ контролѣ наслѣдственныхъ царей; опи какъ бы стражи противъ злоупотребленій и покушеній на тираннію го стороны басилеевъ. Когда передъ началомъ іонійскаго возстанія, въ Спартѣ появился богатый самосецъ Мэандрій, завелъ дружбу съ ца- ремъ Клеоменомъ и пытался ослѣпить его своими запасами золота и серебра, царь испугался, какъ бы его не стали обвинять въ измѣнѣ, и иервымт» дѣломъ донесъ о поведеніи Мэандрія эфорамъ, а тѣ уже рѣ- шили выслать подозрительнаго иностранца 15. Вт» знаменитомъ дѣлѣ царя Павсанія, героя освободительной войны, обвиненнаго потомъ вт» измѣнническихъ сношеніяхъ съ персами, эфоры выступаютъ очень опре- дѣленно и рѣшительно: оип посылаютъ въ Азію, гдѣ командовалъ Иавсанііі, агента съ твердой инструкціей доставить царя въ Спарту. Когда Иавсанііі. избѣгая ареста, поспѣшилъ добровольно вернуться домой, эфоры тѣмъ не менѣе заключили его въ тюрьму. Эта мѣра не представляла ничего исключительнаго и не была превышеніемъ власти эфоровъ; Ѳукидндъ опредѣленно прибавляетъ: «эфоры въ правѣ такъ обращаться съ царями» 16. Иногда эфоратъ называли демократическимъ у чрежденіемъ Спар- ты. ГЗдва ли подобная терминологія удачна; йодъ демосомъ пришлось
125 - бы тогда разумѣть небо.іыную группу привилегированныхъ. Можно при- знать .ото опредѣленіе правильнымъ только въ томъ смыслѣ, что тѣс- ная военная община, сосредоточенная въ Спартѣ и носившая гордое имя «равныхъ», дѣйствительно сумѣла организоваться въ качествѣ мо- гущественной корпораціи, и что именно въ лицѣ эфоровъ она выдвинула форму непрерывнаго контроля падь главными командирами. Въ этомъ направленіи спартанское воинство продолжало дѣйствовать и впослѣд- ствіи. Когда во время перерыва Пелопоннесской войны, при столкно- веніи Спарты съ союзниками па самомъ полуостровѣ въ 418 году, царь Агисъ сталъ проявлять слишкомъ большую самостоятельность, его связали наблюденіемъ комиссіи 10, которая должна была при немъ состоять во всѣхъ его походахъ и предпріятіяхъ 17. Отъ строенія и нравовъ демократіи военная корпорація «равныхъ» была далека. По словамъ Оукидида, спартанское войско состоитъ нз’ь начальниковъ надъ начальниками (ар/оѵт®; 18, т.-е. опъ хо- четъ сказать, что среди спартанцевъ сильно развито іерархическое на- чало. Ѳукпдидъ передаетъ по поводу того же похода 418 года любо- пытныя черты быта спартанцевъ. Передъ битвой они распѣваютъ во- инственныя пѣсни, чтобы поднять общее настроеніе; рѣчей, которыя такъ любили остальные греки, у нихъ не полагается. Аргивяне и дуть на спартанцевъ быстрымъ шагомъ, наступаютъ горячо (боут)). Совер- шенно иначе ведутъ себя спартанцы. Они подвигаются медленію, подъ музыку большого оркестра флейтистовъ, сопровождающаго войско въ походѣ; это дѣлается не ради соблюденія религіознаго обычая, а для того, чтобы войско маршировало равномѣрно въ тактъ (р.еті роО/лоб), и чтобы строй не разрывался, какъ это постоянно бываетъ съ большими корпусами при наступленіи. Все, что передано у Оукидида о тактикѣ» спартанцевъ, показываетъ въ нихъ признанныхъ мастеровъ военнаго дѣла. Интересно еще замѣчаніе о завершеніи битвы: спартанцы раз- били врага, но, несмотря на то, что они сражались съ величайшимъ упорствомъ, они сдерживаются и не бросаются въ преслѣдованіе Ч Внѣшняя политика Спарты. Всѣ наблюдатели сходятся въ томъ, что политика Спарты отличалась устойчивостью, медлительностью и негиб- костью. На чемъ же она держалась и какимъ образомъ пришли спартан- цы къ организаціи самаго большого въ Греціи союза? Старинные надѣлы спартанскихъ воителей лежали сплошной поло- сой, называвшейся тголстсхт) х<ора, землей гражданства, но долинѣ Евро- та. Это было владѣніе прочное; спартанцы были тутъ же близко со- средоточены какъ бы въ одном'і. лагерѣ; опасаться возстанія крѣпост- ныхъ подъ самой Спартой не было основаній. Въ иномъ положеніи были помѣстья болѣе новаго происхожденія, образовавшіяся изъ надѣловъ
126 — въ завоеванной Мессепіп. Здѣсь у господъ по имѣлось цитадели, съ высоты которой опи могли бы ічичюдствовать ладъ страной. Напро- тивъ, крѣпостігые, пользуясь абсентеизмомъ владѣльцевъ, имѣли воз- можность организоваться и воспользоваться почти неприступной есте- ственной крѣпостью Поомы, близко къ границѣ трудно проходимой Аркадіи. Отсюда крайне опасныя для самаго существованія Спарты .мессенскія воины, т.-е. возстанія туземныхъ гелотовъ, вонпствешіых’ь п неукротимыхъ. Пожалуй, можно сказать, что вся внѣшняя и внутренняя политика Спарты опредѣляется, прежде всего, необходимостью охранять мессеи- скія владѣнія. Задача эта была особенно трудна, если принять во вни- маніе количественныя отношенія .между классами въ спартанскомъ го- сударствѣ. Статистическія вычисленія вообще имѣютъ очень слабыя основы въ матеріалѣ античной исторіи, а уже о Спартѣ съ ея поли- тическими секретами и говорить нечего. Одинъ изъ изслѣдователей пред- лагаетъ слѣдующій приблизительный расчетъ 20. По даннымъ Геродота, чіартанское ополченіе, выступившее противъ персовъ въ 479 году, состояло изъ 5000 спартанцевъ, 5000 періойковъ и 35.000 гелотовъ. Получающееся здѣсь отношеніе 1:1:7 нельзя принять за вполнѣ точ- ное отраженіе дѣйствительной пропорціи классовъ въ спартанскомъ государствѣ, но отчасти можно имъ руководиться. Что касается пе- ріойковъ, то къ нимъ господствующій классъ относился съ довѣрі- емъ и усиленно притягивалъ обывателей къ военной службѣ: въ та- кую критическую минуту, какой было время нашествія персовъ, взяли изъ спартанцевъ и изъ періойковъ одинаково максимумъ возможнаго, а, слѣд., мы въ правѣ считать, что цифры ополченцевъ того и другого класса соотвѣтствуютъ общему пхъ составу; иначе говоря, приблизитель- но количество періойковъ было равно въ началѣ V вѣка количеству спар- •танцевъ. Иначе приходится разсуждать относительно количества гело- товъ. Господа Спарты лишь съ опаской давали имъ оружіе въ руки, а вооружать очень значительныя массы пе рѣшались. Слѣд., отношеніе 1:7 между ополченскими цифрами слишкомъ мало, меньше чѣмъ дѣй- ствительное отношеніе между господами и крѣпостными; его по край- ней мѣрѣ надо перемѣнить па 1:10. Тогда мы получили бы 1:1:10, или всего двѣнадцать долей, двѣ иа свободное и десять на крѣпостное населеніе. При такомъ народномъ составѣ Лакедемона спартанцами» было рискованно пускаться въ наступательныя войны, особенно со- вершать далекіе походы. У спартанскихъ политиковъ сложилось вч» этомъ отношеніи какое-то суевѣрное предубѣжденіе. Геродотъ разска- зываетъ. что Арпстагоръ Ми.іетскііі почти совсѣмъ склонили» царя Клей- мена въ пользу іонійцевъ, замышлявшихъ возстаніе противъ персовъ. По
— 127 — какъ только опч» неосторожно обмолвился, что азіатской экспедиціи предстоитъ три мѣсяца пути, Клеомепъ вскочилъ съ мѣста и неме- дленно прекратилъ разговоръ: «гость изъ Милета, я требую, чтобы ты покинулъ Спарту до захода солнца, такъ какъ ты сдѣлалъ совершенно непріемлемое для лакедемонянъ предложеніе—отойти па три мѣсяца оть моря» 21. Послѣ покоренія Мессеніи спартанцамъ не удается сдѣлать зна- чительныя завоеванія въ Пелопоннесѣ; въ упорныхъ войнахъ съ Арка- діей и Аргосомъ, они прибавляютъ лишь небольшія территоріи къ своимъ владѣніямъ. Спарта переходитъ къ много рода политикѣ, опа начинаетъ заключать съ сосѣдями принудительные военные союзы. Отношенія Спарты къ другимъ пелопоннесскимъ общинамъ. Пре- жде всего, такоіі образъ дѣйствііі сталъ необходимъ по отношенію къ Аркадіи. Единственное спасеніе Спарты противъ этой здоровенной расы людей состояло въ томъ, что Аркадія, страна разобщенныхъ котло- винъ и разорванныхъ потоковъ, пе могла придти къ объединенію; ея маленькіе кантоны безпрерывно ссорились между собой за выгоны, то запирали одинъ другому воду, то, напротивъ, затопляли сосѣдскую территорію. Спартѣ оставалось только мѣшать аркадскому сннойкизму, поощрять усобицы, и въ особенности поддерживать вражду между двумя сильнѣйшими аркадскими общинами, Тегеей и Маптшіеей. Объ- единенная Аркадія была бы гибелью для Спарты. Напротивъ, изъ сою- за съ разобщенными аркадскими кантонами Спарта могла извлечь боль- шую выгоду. Она ставила горнымъ областямъ требованіе высылать вспомогательные отряды и получала изъ аркадскихъ деревень съ пхь дюжими скотоводами чуть ли не лучшихъ въ Греціи солдатъ. Господ- ствовать надъ Аркадіей и поддерживать ея раздробленіе было крайне необходимо для Спарты еще потому, что черезъ Аркадію проходила одна изъ двухъ дорогъ, соединявшихъ Спарту съ Истмомъ. Другая изъ этихъ дорогъ проходила черезъ Аргосъ. Такъ какъ Арголида примыкаетъ непосредственно къ Истму, то въ сущности Аргосъ господствовалъ надъ концами обоихъ путей, идущихъ изъ глубины полуострова и сходящихся на перешейкѣ. Положеніе Спарты было здѣсь еще труднѣе. Аргосъ представлялъ сильный объединенный кан- тонъ такого же типа, какова была сама Спарта. На покореніе Аргоса у Спарты уже не хватало силъ; но не было возможности и «мирно размежеваться двумъ главнымъ крѣпостнымъ общинамъ Пелопоннеса. Спарта старалась изолировать Аргосъ со стороны восточнаго моря; оиа приняла въ свой союзъ приморскіе города восточной Арголиды, Эппдавръ, Грозенъ, Герміону, позднѣе втянула и торговую Эгішу. Съ другой стороны. ('нарта пошла навстрѣчу аристократіямъ Снкіопа, Ко-
— 128 — рнпоа. іі Мегары въ нхъ борьбѣ с.ъ тираіпіігіі; всюду пна являлась па. защиту возвращавшихся эмигрантовъ и для поддержанія реста- враціи. Въ результатѣ эти богатыя, цвѣтущій общины, располагавшія широкими торговыми связями, также вошли въ союзъ со Спартой. Бла- годаря такой политикѣ, Спарта получила противовѣсъ Аргосу за его спиной и вмѣстѣ съ тѣмъ обезпечила себѣ выходы изъ Пелопоннеса. Послѣднее обстоятельство имѣло большое значеніе въ виду эконо- мическихъ особенностей Пелопонпесса; вѣроятно, уже довольно рано его населеніе стало нуждаться въ привозномъ хлѣбѣ; а такъ какъ во всей южной и западной части полуострова гаваней нѣтъ, то ввозъ въ Аркадію, Лаконію и Мессенію могъ идти только черезъ города. Пстма; слѣд., дружба съ торговыми общішами была для Спарты вопро- сомъ пропитанія. Такимъ образомъ, враждѣ съ Аргосомъ Спарта обя- зана была заключеніемъ союза съ кантонами, по своимъ интересамъ н устройству крайне непохожими на крѣпостныя общины Пелопоннеса. Ладить вмѣстѣ военной корпораціи съ мореходными купеческими респу- бликами было очень трудно. Союзъ съ Корппоомъ н Мегарой имѣлъ для Спарты еще другое неудобство: торговые города Пстма лежали па порогѣ Средней Греціи и замѣшаны были въ различные комбинаціи и конфликты, посторонніе Пелопоннесу; Спарта, слѣдуя за своими но- выми союзниками, должна была поневолѣ втянуться въ эти чуждыя ей дѣла. Иначе сложились отношенія Спарты къ Элидѣ, западной окраинѣ. Пелопоннеса. Элида стоитъ въ сторонѣ отъ бойкихъ большихъ дорогъ. Положеніе господствующей группы въ этой странѣ, элейцевъ, было по- хоже па условія, въ которыхъ находились сами спартанцы. Непосред- ственно элейцамъ принадлежало лишь около Ѵз территоріи; осталь- ныя 2/3 были заняты общинами періойковъ, и среди нихъ находилось святое мѣсто, Олимпія, гдѣ происходили столь популярныя во вееіі Греціи празднества. Бытъ госіюдъ-элейцевъ опирался па землевладѣ- ніе и работу крѣпостныхъ, какъ въ Лакедемонѣ; отъ періойковъ тре- бовалась военная подмога и по временамъ денежные взносы. Элейцы никогда не могли, однако, вполнѣ подчинить себѣ періойковъ, потому что жили разсѣянно но деревнямъ и помѣстьямъ плодородной долины «глубокой Элиды», не имѣя центра, подобнаго Спартѣ. Синойкизмъ, впрочемъ, довольно вялый, произошелъ лишь послѣ греко-персидскпх'ь войнъ въ 471 году; тогда впервые возникъ городъ Элида. Подъ влія- ніемъ этихъ условій консерватизмъ элейцевъ соединялся съ извѣстнаго рода общественной малоподвижностью. Элида считалась чуть ли не самой отсталой страной Греціи. Еще къ 111 вѣку до Р. X. Полибій отмѣчаегь фак'іъ для него поразиіе.іьный: нѣкоторые элеііцы така, лю-
— 129 — битъ деревенскую жизнь, что бываютъ семьи, и притомъ зажиточ- ныя, гдѣ два или три поколѣнія никогда не посѣщали народнаго собра- нія. Полибііі объясняетъ эту сельскую замкнутость тѣмъ, что руково- дители политики въ Элидѣ позаботились о доставкѣ въ деревни всего необходимаго, и, между прочимъ, объ устройствѣ судебныхъ разбира- тельствъ па мѣстахъ, чтобы пе нужно было вовсе ѣздить въ городъ 22. Это—факты, правда, поздняго времени, но по пимъ можно судить о томъ, что такое Элида представляла раньше. Элида была настоящей страной рыцарства, зажиточныхъ конево- довъ, сохранившихъ для себя старинное землевладѣльческое право: извѣстная часть земельнаго владѣнія считалась обезпеченной отъ обре- мененія долгами 23. Въ довершеніе картины консерватизма Элиды можно прибавить, что область была полна часовенъ и святыхъ мѣстъ. Элеііцы очень неохотно пускались въ военныя предпріятія. Выходило такъ, что въ важныхъ случаяхъ элеііцы непремѣнно опаздывали: они пришли слишкомъ поздно вч» 479 г. къ Платеямъ, когда уже дана была велпкая битва съ персами: но пришли они вб-время и къ сраженію при Манти- иеѣ въ 418 году, когда половина, Пелопоннеса соединилась противъ (‘парты. Зато элеііцы предпочитали, гдѣ» возможно, купить территорію пли получить хорошее отступное. Города» .Іриреонъ іі|юси.ті» у элеіі- цевъ помощи противъ аркадянт» и обѣщала» уступить половину своей территоріи; элеііцы помогли, но вернули лепреатамъ землю вода» усло- віемъ уплаты ежегодной суммы вь пользу Зевса Олимпійскаго -м. Сближеніе Спарты са» Элидой объясняется своеобразными» сосѣд- ствомъ послѣдней са» Мессеніеіі, а также характеромъ элейскаго ры- царства. Зависимые отъ элейцевъ періойкп могли оказать поддержку мессенскпма» гелотама»; эта опасность заставила спартанцевъ подать руку политически вялымъ элейцамъ. За, участіе элейцевъ вт» союзѣ» спартанская аристократія помогала има» противт» періойковъ, а вмѣстѣ» са» тѣмъ обезпечивала и себѣ спокойствіе на границѣ. Спарта, полу- чила еще одну выгоду отъ союза: гарантируя элейцамъ руководящій' положеніе па Олимнійскиха» играхъ, Спарта заняла сама видное мѣсто вт» большомъ національномъ торжествѣ; опа являлась главной покро- вительницей святыни. Внрочема», дружба Спарты съ Элидой пе захо- дила очень далеко; и здѣсь, какъ въ Аркадіи, спартанцы держались принципа сііѵісіе еі ііпрега: они не давали элейцамъ совсѣмъ одолѣть періойковъ, напротивъ, держали пхт» ва» видѣ нѣкотораго противовѣса господамъ. Пелопоннесскій союзъ. Пзт» описанныхъ отношеній сложился Пело- поннесскій союза», самое крупное* соединеніе •ухоиутныхъ общиігь вт» Греціи. Вгіпп. р ь. Псіорія Греціи. 9
— 130 — Внѣ союза остались: сѣверпал полоса полуострова, Лхайя, страна скудная и безсильная по своей раздробленности, для Спарты пе пред- ставлявшая интереса, и Аргосъ, злѣйшій врагъ Спарты. Союзъ состо- ялъ изъ самой Спарты, располагавшей непосредственно двумя южными областями, восточной Лрголидоіі съ островомъ Эгииой, Элиды, сель- скихъ обіцинъ Аркадіи и городовъ Корипоа, Мегары, Снкіопа и Флі- унта. Аркадяие доставляли союзу «живую силу»; Кориной» и Элида были важны своими финансовыми средствами. Кориной», Эппіа, Сикіоиъ ста- вили корабли. Союзъ не представлялъ общей взаимной связи пптере- ювъ; Элида п Кориноь, папр., вовсе пе были нужны другъ другу; между Аркадіей и Эгипоіі не было ничего общаго. Союзъ держался только тѣмъ, что каждый изъ членовъ нуждался по-своему въ поддерж- кѣ Спарты, а, въ свою очередь, Спарта была заинтересована въ по- мощи каждаго изъ нихъ въ отдѣльности; по сближеніе ихъ между собою совсѣмъ не входило въ ея расчеты. Главнымъ правиломъ союз- ной политики Спарты было поддерживать болѣе слабыхъ противъ болѣе сильныхъ. Правило это выразилось и въ устройствѣ союза. Характер- ной особенностью конгресса союзныхъ общинъ Пелопоннеса Ѳукидидъ считаетъ равенство большихъ и малыхъ общинъ въ подачѣ голосовъ 25. Па видь обезпеченіе голоса каждому мелкому члену могло казаться либеральной конституціонной формой; въ дѣйствительности это былъ пріемъ, посредствомъ котораго Спарта раздробляла оппозицію п создавала выгодныя для себя группировки. Къ половинѣ VI вѣка Пелопоннесскій союзъ представлялъ большую силу. Крезъ, царь лидійскій, обращается передъ столкновеніемъ своими» съ персами къ Спартѣ, потому что она «глава Греціи» (-роеатаѵхс тт,; ‘ЕХХа^о;) 26. Вступленіе Мегары въ союзъ пелопоннесцевъ откры- ло Спартѣ» свободный путь въ Среднюю Грецію. Среднегреческіе горо- да., Платеи, Оивы и др., начинаютъ обращаться въ своихъ спорахь къ посредничеству Спарты; аоинская аристократія выпрашиваетъ у Спарты помощь противъ тиранновъ, а вслѣдъ за ихъ низверженіемъ— противъ демократіи. Недостовѣрность аѳинской исторіи VII—VI вѣковъ. При изученіи греческой исторіи VI вѣка бросается въ глаза обиліе свѣдѣній объ Аѳинахъ сравнительно сь фактами жизни другихъ обіцинъ. Такое богатство извѣстій сначала вызываетъ мысль о томъ, что аоипяпе стали рано заботиться о сохраненіи данныхъ для своей исторіи, и бла- годаря этому оставили обширную традицію послѣдующимъ поколѣ- ніями». Въ дѣйствительности, подлиннаго матеріала, записей, одновре- менныхъ событіями» VI вѣка,‘въ Аоипахь не было вовсе. Въ этомъ отношеніи Ѳукидидъ не оставляетъ въ пасъ никакихъ сомнѣній.
131 Мы уже имѣли дѣло съ ого Археологіей. Въ смыслѣ исторической композиціи этотъ очеркъ военно-экономическихъ и культурно-полити- ческихъ отношеній—нѣчто единственное въ своемъ родѣ въ истори- ческой паукѣ грековъ. Передъ памп тонкая работа соціологическаго характера, стройно связанная общими идеями, проникнутая основнымъ матеріалистическимъ міровоззрѣніемъ историка. Въ глазахъ Оукидида исторія—арена столкновенія реальныхъ интересовъ и организованныхъ силъ; распредѣленіе богатствъ—главный двигатель въ предпріятіяхъ и взаимной борьбѣ общественныхъ группъ. Отъ характера экономиче- скихъ отношеній зависятъ размѣры племенныхъ и политическихъ сою- зовъ, ихъ военное устройство и формы управленія. Движеніе хозяй- ственной жизни и есть основной историческій фактъ; моменты и а ра- стай ія богатства составляютъ ступени политическаго развитія. Въ ран- ней стадіи народъ раздробленъ па мелкія общины, разобщенныя, бѣд- ныя и замкнутыя. Въ послѣдующіе вѣка, когда начинаетъ скопляться капиталъ, образуются крупные союзы, общины-государства, развива- ется обмѣнъ, осѣдлость и прочное пользованіе имуществомъ. Въ ряду богатѣющихъ морскихъ общинъ нескоро появляются Лоины; первымъ великимъ по богатству и предпріимчивости городомъ Ѳукидпдъ счита- етъ Кориноъ. О раннихъ судьбахъ Аттики онъ дѣлаетъ только одно замѣчаніе: среди всѣхъ грековъ, очень безпокойныхъ, десять разъ пе- ремѣнившихъ мѣста жизни, аоиняпе единственно осѣдлый пародъ; ску- дость нхъ земли никогда не привлекала грабителей и завоевателей, за- то въ Лтгику бѣжали изъ другихъ странъ переселенцы, чтобы найти безопасность; отсюда получилось переполненіе области пародомъ, и тогда она стала отправлять колонистовъ въ Іонію. Па чемъ построено изображеніе Оукидида? Опъ ие пользовался ни лѣтописями, пи законодательными документами, ни мемуарами, совре- менными событіямъ. Оукидндъ ие упоминаетъ объ этомъ матеріалѣ, хотя мы можемъ представить себѣ, какъ важны были бы для него такіе источ- ники. Опъ не считаетъ возможнымъ говорить въ частностяхъ пи объ Аѳинахъ, пи о другихъ общинахъ за тѣ вѣка, которые предшествуютъ греко-персидскимъ войнамъ. Его картина старины представляетъ лишь общія очертанія, и онъ составилъ ее самостоятельно, частью по данным ъ археологическимъ и этнографическимъ, по культурнымъ остаткамъ п переживаніямъ, частью по деталямъ преданій и поэтическихъ раз- сказовъ, которымъ онъ даетъ раціоналистическое толкованіе. Но къ существу преданій, къ устной традиціи вообще Ѳукидпдъ относится весьма сурово. Традицію, которая въ ходу у грековъ, опъ считаетъ очень спутанной и противорѣчивой даже для такой сравнительно близкой эпохи, какъ конецъ VI вѣка, время паденія Писистратидовъ. Оукидид'ь в*
— 132 — приводитъ примѣры противорѣчій и недоразумѣній и жалуется па легко- вѣрность тѣхъ, кто безъ критики принимаетъ устные разсказы о про- исшествіяхъ старины. Онъ рѣзко отзывается о публикѣ, которая вѣ- рить, во-первыхъ, поэтамъ, раскрасившимъ и преувеличившимъ со- бытія, во-вторыхъ, логографамъ, «представившимъ прошлое въ фор- мѣ болѣе пріятной для уха, чѣмъ близкой къ правдѣ, вслѣд- ствіе чего приходится слышать о вещахъ бездоказательныхъ и вы- растающихъ въ баснословные размѣры». Очень вѣроятно, что по- слѣдними словами Ѳукидпдъ хотѣлъ задѣть своего близкаго предше- ственника Геродота, который такъ обильно воспользовался преданіями и новеллами. Въ этомь отказѣ оть всего, что не завѣрено точнымъ докумен- томъ, что заключаетъ въ себѣ придатокъ легендарный, обнаружива- ется ігйсколько односторонній скептицизмъ Оукндида, убѣжденнаго по- слѣдователя софистической школы. Онъ пренебрежительно относится къ народной поэзіи, къ миѳу, кч» тому, что мы бы назвали религіозными древностями; въ качествѣ раціоналиста онъ готовя, видѣть въ нихъ суевѣріе массы или намѣренный вымыселъ разсказчика. Какъ всѣ ра- ціоналисты, Ѳукидидъ непослѣдователенъ: выкидывая элементъ чудес- наго изъ старинныхъ сказаній, онъ удерживаетъ ихъ остовъ и пере- водитъ содержаніе на прозаическій языкъ. Ѳтн недостатки историче- ской манеры Ѳу кп ди да, однако, не мѣшаютъ намъ оцѣнить важность (‘го общаго мнѣнія объ отсутствіи прочной документальной основы для возсозданія политической исторіи прошлаго; напротивъ, именно въ виду отношенія Оукндида. къ источникамъ, мы увѣрены, что связ- ная, послѣдовательная лѣтопись, одновременная событіямъ, имѣла бы въ его глазахъ особенно важное значеніе. Начало изслѣдованія исторіи Аттики. Если послѣ Оукндида мы возьмем'ь историческое изложеніе первой части Аѳинской ІІолнтін Ари- стотеля (383—322 до Р. X.), мы поразимся обстоятельностью факти- ческой картины и увѣренностью сужденій относительно той самой эпохи, которая Ѳукидиду казалась такой сомнительной и неясной. У Аристо- теля есть подробныя описанія двухъ конституцій, драконтовской и со- лоновской, есть характеристика партій эпохи около 600 г., изобра- женіе соціальной политики ІІисистратидѳвъ, сужденія о степени проч- ности и о тенденціяхъ стариннаго политическаго законодательства. Вь Аошіской Политіи страннымъ образомъ событія и внутреннее развитіе Аѳинъ оть 625 до 500 года разсказаны гораздо обстоятельнѣе, чѣмъ болѣе близкій къ автору пятый вѣкъ (500—400 гг.). Откуда эти по- дробности въ изображеніи аѳинской исторіи VII—VI вѣковъ у автора, писавшаго восемьдесять лѣтъ спустя послѣ» Оукндида?
— 133 — Ііс трудно замѣанть, что обстоятельная характеристика учрежденіи и работы великихъ законодателей старины составляетъ результатъ уче- ной конструкціи весьма поздняго времени, начавшейся приблизительно съ середины IV вѣка. Мы почти можемъ установить моментъ, когда начались усиленныя разысканія историковъ и юристовъ относительно древнихъ судебъ и старинныхъ установленіи Аѳинъ. Въ 50-хч» годахъ IV вѣка вышла небольшая статья Исократа (436—338), подъ загла- віемъ Лреопагнтикъ; ото патріотическое воззваніе, въ которомъ старый почти 80-тнлѣтній публицистъ горячо рекомендуетъ евоимч» согражда- намъ старинную, очепь непохожую на современность, «истинную» демо- кратію, авторомъ которой онъ считаетъ Солона. Исократу очень хо- чется объяснить, что такое правильная демократія, и въ чемъ величіе ея создателя. Но, къ своему сожалѣнію, онъ ничего не знаетъ о Со- ленѣ» п даже хуже того, онъ пе можетъ отличить ого дѣло оть Клисое- иог.а. Обѣ этн личности стоять іи» какомъ-то метафизическомъ туманѣ: Солонъ учредила» демократію, Клисоеіп», изгнавшій тиранновъ, возро- дила» чуть ли пе погибшее дѣло перваго творца демократической консти- туціи. Въ довершеніе курьеза оказывается, что главнымъ колесомъ истинно-демократическаго устройства быль Ареопагъ; с-лѣд., Исократъ готовь считать Солона устаповіггелемъ авторитета Ареопага. Повидимому, во время составленія Арсонагитика работы по изученію аѳинской старины подвинулись недалеко. Кажется, именно въ теченіе небольшого періода, отдѣляющаго Ареоііагнтика» оть Аѳинской По- литіи Аристотеля (а опа относится приблизительно къ 330 году), были сдѣланы тѣ историческія изслѣдованія воинскихъ ученыхъ, которыя добросовѣстно воеироизвел’і» знаменитый греческій энциклопедистъ. Мы еще видимъ у него пріемы конструкціи и доказательства, которыя примѣнялись историками того времени; мы чувствуемъ всю иха» шат- кость и ясно замѣчаема» отсутствіе документальнаго матеріала, который бы восходила» ка» VI вѣку. Изслѣдователи эпохи Аристотеля пе могли прибавить ничего достовѣрнаго къ составу (рантовъ, извѣстныхъ Оу- кпдпду, а ва» смыслѣ знанія реальпыха» древностей и переживаній опи, разумѣется, далеко уступали Ѳукидпду. Ио если мы не можемъ послѣдовать за аѳинскими историками въ иха. пріемахъ п выводахъ, зато мы вполнѣ раздѣлима» пхь интереса» ка» вопросамъ о первыхъ шагахъ той обіцппы, которая стала иотомч» крупнѣйшей держа вой греческаго міра, соединивши въ себѣ вмѣстѣ сь тѣмъ лучшій цвѣаъ политическаго и культурнаго генія Эллады. Пама» ва» высокой мѣрѣ любопытно выяснить, что дала аѳинская ста- рина для подготовки позднѣйшаго блестящаго вѣка; намъ хотѣлось бы понять, изі» какихъ же условій выросла эта сила, какъ выработа-
134 — лікзь строй и культура Линнъ, почему этотъ городъ обогналъ другія общины, равныя ему или даже превосходившія еіч> раньше. Сельское и приморское населеніе Аттики. Съ самаго начала нашего собственнаго изслѣдованія мы должны отмѣтить важную характер- ную черту аѳинской общины, отличающую се отъ всѣхъ другихъ. Есть въ Греціи рядъ сухопутныхъ общинъ, сравнительно большихъ и бо- гатыхъ сельской территоріей, по чуждыхъ морю; таковы Спарта, Эли- да, Беотія; есть подвижные торговые города безъ значительной поле- вой или садовой земли, какъ, нанр., Коринѳъ, Милетъ, Эгина. Въ томь и другомъ рядѣ выступаетъ односторонне пли синойкизмъ дере- вень, или сильное торгово-колоніальное развитіе. Аттика—единственный примѣръ большой общины сложнаго типа, въ которомъ совмѣстились обѣ противоположности: тѣсный союзъ крестьянскихъ поселковъ и энер- гичное движеніе за море; па этомъ соединеніи основывается ея сила. Сельская Аттика, повидимому, старше, чѣмъ морская. О ся ста- ринномъ характерѣ лучше всего говорить ся праздники, образующіе два большіе цикла. Одинъ изъ нихъ составляютъ Апатурін, Плннте- ріи и Папаоинеи, приходящіяся па три лѣтніе мѣсяца. Праздники эти посвящены Аѳинѣ и связаннымъ съ пей божествамъ и героямъ, особенно ея пріемному сыну Эрпхоопію (хлѣбному колосу). Аѳина, небесная дѣва, рожденная Зевсомъ (грозой), и ея служанки (росы) покровительствуютъ земледѣлію; всѣ относящіеся сюда миѳы, всѣ сим- волическія дѣйствія и предметы культа вращаются въ кругу посѣва, взращиванія и уборки хлѣба. Второй большой циклъ праздниковъ свя- занъ съ Діонисомъ, т.-е. винодѣліемъ. Сюда относятся Малыя Діонисіи, праздникъ сбора винограда; Лсиэи, праздникъ прессованія винограда, Аноестеріи, праздникъ пробы вина—всѣ три приходившіеся осенью; наконецъ, Большія Діонисіи, блестящій знаменитый весенній празд- никъ, сопровождавшійся театральными представленіями. Всѣ эти чисто- сельскія торжества въ широкихъ размѣрахъ развертывались въ Аѳи- нахъ и занимали все гражданство еще и въ позднюю пору, когда го- родъ сталъ столицей морской державы: Аѳины какъ бы превращались въ большую празднующую деревню. Слѣдуетъ прибавить, что, кромѣ того, также на территоріи Аттики въ Элевсипѣ утвердились знаменитыя мистеріи вокругъ культа Деметры и Коры, земледѣльческихъ божествъ. Выдавшаяся въ море, окруженная предпріимчивыми пиратами н колонизаторами, Аттика долго сохраняла замкнутый деревенскій харак- теръ. Но крестьяне не дали себя покорить никому изъ пришлыхъ воите- лей: легенда разсказываетъ, что Аттика была единственной страной, которая не пропустила дорійскихъ завоевателей, и что ея царь Кодръ погибъ героической смертью, защищая противъ грознаго воинства свою
135 родину. У жителей Аттики былъ еще одинъ предметъ гордости: оип устроили среди всѣхъ греческихъ племенъ самый старинный и самыіі дружный синойкизмъ (см. выше, -тр. 91). Дѣйствительно, въ Греціи нельзя найти объединенія, которое бы совершилось въ болѣе широкихъ размѣрахъ и въ то же время при соблюденіи наибольшаго равенства между членами объединеннаго союза общинъ. Равномѣрный и обшир- ный синойкизмъ Аттики объясняется ея крайне опаснымъ положеніемъ на. большомъ и единственномъ проходномъ пути черезъ Грецію; стра- нѣ надо было оберегаться оть нападеній съ двухъ противоположныхъ •торонъ, съ сѣверо-запада и съ юго-запада. Разрозненное сопротивле- ніе мелкихъ общинъ было бы безсильно противъ внѣшняго врага, п Аттикѣ пришлось бы, можетъ быть, испытать судьбу Аркадіи, стать въ зависимость отъ болѣе сильнаго сосѣда и сдѣлаться для него воен- нымъ рынкомъ, поставщикомъ наемниковъ. Поэтому синойкизмъ Атги- ки, безъ сомнѣнія, имѣлъ главной цЬлыо соединить военные отряды отдѣльныхъ общинъ въ большое общее ополченіе подъ начальствомъ аѳинскаго полемарха. Впослѣдствіи мы не разъ встрѣчаемся съ аѳин- скими гоплитами, лучшимъ ополченіемъ въ Греціи послѣ спартанскаго. Оно одерживаетъ знаменитую побѣду при Мараѳонѣ въ первомъ круп- номъ столкновеніи грековъ съ персами. Оно нѣсколько разъ оть Елис- еева до Перикла одолѣваетъ очень хорошее въ свою очередь ополче- ніе Беотіи, и только въ тяжелую эпоху Пелопоннесской войны, когда деревенская Аттика переживала глубокій гибельный для нея кризисъ, аѳинскіе гоплиты уступили беотійцамъ въ сраженіи при Деліи (424 г.). Поэтому, далѣе, синойкизмъ Аттики вовсе не означалъ возвышенія города Аѳинъ надъ областью; онъ только создавалъ въ акрополѣ ци- тадель и опорный пунктъ для командованія ополченіемъ. Хотя старинный синойкизмъ Аттики и былъ объединеніемъ дере- вень, по фактически и прежде всего онъ привел ъ къ усиленію аристо- кратіи. Тѣ семьи, которыя вмѣстЬ съ образованіемъ одной общей думы выстроили себѣ дома въ городѣ п большую часть года проводили въ центрѣ, стали выдѣляться какъ особый классъ наилучше поставлен- ныхъ людей; въ старинной греческой литературѣ аттоГ горожане,—зна- читъ лица привилегированнаго положенія; такъ Ѳеогнидъ могарскій называетъ свою ровню, людей благороднаго происхожденія; такъ Геро- дотъ называетъ господствующій классъ въ СпартЬ. Мы можемъ по- этому вполнѣ повѣрить традиціи, утверждающей, что въ Аоинахъ въ теченіе долгаго времени все правленіе было въ рукахъ эвнатрндовч». т.-е. аристократіи, сосредоточенной въ центрѣ. Однако среди общаго колонизаціоннаго подъема Аттика пе могла оставаться въ своемъ изолированномъ положеніи. Довольно рано въ
— 136 — ней началось ііромыиі.-юііііос* развитіе и въ связи <‘Ъ этимъ тяготѣніе къ морю. Сосѣднія съ пею общины на перешейкѣ и на ближнихъ островахъ, Коринѳъ, Мегара, Эгпна, Xалкида и Эретрія, правда, обо- гнали Аттику въ торговомъ дѣлѣ, но вмѣстѣ съ тГ.мъ и втянули ее въ морскія предпріятія. Трудно скапать, когда изъ Аттики начали вывозить глиняную посуду, которою опа такъ славилась; по разъ мы знаемъ, что въ VI вѣкѣ аѳинскія вазы были въ большомъ ходу и прптом ь не только въ самой Греціи, по также на Кипрѣ п въ Этруріи, несомнѣнно, вывозъ уже существовалъ іи. VII вѣкѣ. Торговать въ то время значило воевать съ конкурентами. Можетъ быть, уже въ VII вѣкѣ у Аоннъ былъ военный флотъ; по крайней мѣрѣ, на старинныхъ вазахь, отно- сящихся къ этому времени, изображены корабли н морскія сраженіи. Въ момента, заговора Кнлопа (въ 30-хъ пли 20-хъ годахъ VII вѣка) главная власть въ Аоннахъ, но словамъ Геродота, принадлежала при- тапам'і. павкраровъ 27; повидимому, иавкрары не что иное, какъ на- чальники эскадры, а павкраріи, на которыя тогда дѣлилась Атгика,— «корабельные округа», т.-е. группы населенія, между которыми была распредѣлена повинность по поставкѣ судовъ. Около 600 года. Аѳины ужо принимаютъ участіе въ борьбѣ за обладаніе проливами, ведущими къ Понту, п стараются пріобрѣсти себѣ здѣсь опорный пунктъ. Они завладѣли Снгеемъ на выдавшемся мысу Малой Азіи у входа въ Гел- леспонтъ, недалеко отъ Трои. Снгей сдѣлался первой аѳинской колоніей, въ качествѣ форта, который долженъ былъ служігіь для обезпеченія сношеній съ отдаленнымъ рынкомъ. Владѣніе подобнаго рода затяги- вало въ свою очередь въ соперничество съ другими мореходными общи- нами, и Аѳинамъ пришлось отстаивать Снгей противъ Мнтнлеиы. Завязывая морскія сношенія, Аттика попала въ сферу бо.іьшпхь соперничествъ, раздѣлявшихъ Грецію. Близко къ ней на югѣ распо- ложена была торговая Эгина, н Аттика приняла сначала эгинскую мо- нетную систему, связавшую ее съ Пелопоннесомъ и дорійскимъ міромъ. Но также близко па сѣверѣ прилегали къ Аттикѣ общины острова Эвбеи, составлявшія край большого іонійскаго пояса, который протя- нулся черезъ середину Эгейскаго моря. Сношенія съ іонійской груп- пой стали скоро перетягивать, и при Солонѣ перевѣсъ іопнзма выра- зился въ замѣнѣ эіпнскоіі монеты эвбейской. Въ самой Аттикѣ обра- зовались двѣ дѣятельныя партіи: 1) тгхраХоі, береговые, соединяли мо- реходовъ съ деміургами и 2) оі тоб равнинные, т.-е. земледѣль- цы южной Аттики. Третья группа населенія Аттики, бхерахрюс (или Біххрюі), горцы, т.-е. винодѣлы сѣверной холмистой области, держались сначала въ сторонѣ, п если вѣрить Геродоту 2Я, выступили лишь при Писистратѣ.
137 — Борьба партій и тираннія. Торговыя сішериичестна. захватившія въ своіі кругъ Аттику, столкновенія крестьянства и мореходовъ—все это внесло разладъ въ среду правящихъ аристократическихъ родовъ. Нѣкоторыя честолюбивыя семьи, принимая па себя популярную роль, пытаются стать во главѣ той или другой изъ вновь сложившихся на- родныхъ партій и захватить верховную власть. Первымъ аѳинскимъ тиранномъ традиція называеть Кіілоиа, блестяща го аристократа, побѣ- дителя па Олимпійскихъ играхъ (можетъ быть, въ 30-хъ годахъ VII вѣка). Килоігь был ь родственникомъ Осагеиа, тиранна сосѣдней Мегары. Мы встрѣчаемся здѣсь съ характерной чертой быта тиранновъ: опи роднятся между *обой, заключаютъ династическіе союзы, поддержи- ваютъ взаимно другъ друга. Кнлонъ началъ съ того, что потомъ по- вторилъ тираннъ I[поистрать, съ попытки захватить аѳинскую цита- дель. Но онъ потерпѣлъ неудачу: архонтъ Мегаклъ, изъ рода Алкмео- пидовъ, разсѣялъ отряда, сторонниковъ Килоиа. Въ свою очередь по- бѣдители позволили себѣ крайнія жестокости, между прочима, оскор- били боговъ, зарѣзавъ своихъ противниковъ у алтарей, куда тѣ пы- тались спастись. Тогда ва. свою очередь политическая неудача постигла, Алкмеонидовь: они подверглись религіозному проклятію и были изгна- ны сь территоріи Аттики. Послѣ этого они ва. теченіе ста лѣтъ соста- вляютъ безпокойный элементъ политической борьбы, надвигающейся со стороны, пока въ концѣ VI вѣка Алкмеоиндъ Клисоепт. пе водворяется въ Аѳинахъ въ качествѣ крупнѣйшаго организатора аѳинской демократіи. Начиная съ неудавпіейся попытки Кіілоиа, въ Аттикѣ идетъ упор- ная борьба партій. То одна, то другая выдвигаетъ своихъ вождей; по временамъ между ними достигается соглашеніе. Среди этой борьбы надо помѣстить составленіе двухъ законодательствъ, связанныхъ съ именами Драконта и Солона. Младшій родственникъ второго изъ зако- нодателей, Пнсистратъ, водворяется потомъ въ Аоипахі. въ качествѣ счастливаго тиранна; его старшій сыпь, Гпіпіій, изгнанный въ 510 году изъ Аѳинъ, уже вполнѣ отчетливая историческая фигура: онъ— одинъ изт» совѣтчиковъ персидскаго царя вт. большой эксіищиціи, окон- чившейся Мараѳонской битвой. Исторія аѳинской тиранніи въ позднѣйшемъ изображеніи. О Ки- лѳиѣ, ого противникѣ Мегаклѣ и другихъ Алкмеопида хъ, о Соло и ѣ и Писнстратѣ есть нѣсколько свѣдѣній у Геродота. Опи всѣ» анекдотичны и заимствованы изт. запаса новеллъ, къ которымъ этотъ историкъ чув- ствовалъ такое влеченіе и которыя такъ старательно собиралъ. Туть еще лишній раза, можно убѣдиться въ томъ, что аѳинское общество V вѣка не сохранило никакихъ свѣдѣній о политической роли пред- шественниковъ и основателей демократіи.
— 138 - Зато историки IV вѣка расцвѣтили весь періодъ отъ Кіілона до изгнанія сыновей Писистрата. (630—510 до Р. X.) яркими подробно- стями н заполнили фактами государственно-правового развитія. Главная доля этой конструктивной исторіи, составленной изъ накопленія гипо- тезъ, принадлежитъ такъ иаз. атгидографама», или составителямъ ’АтО:- 8-;, историческихъ хроникъ Аттики. Оригинальныя пхъ произведенія, кромѣ незначительныхъ отрывковъ, до пасъ не дошли, но часть ма- теріала Агтидъ изложена въ ’АОг.ѵакоѵ очеркѣ аѳинскаго кон- ституціоннаго строя, составленномъ Аристотелемъ. Впослѣдствіи тѣмъ же матеріаломъ пользовался Плутарха» (45—127 гг. послѣ Р. X.) въ одной изъ самыхъ интересныхъ своихъ біографій, именно вь жизнеопи- саніи Солона. Имя Аристотеля, какъ ученаго, до сихъ пора» вызываетъ нѣкото- рое суевѣрное преклоненіе. Когда вч» 1891 г. среди папирусовъ, хра- нящихся въ Британскомъ музеѣ, открыли его Аѳинскую Иолитію, одинъ нѣмецкій филологъ заявила» вч» восторгѣ, что теперь мы видимъ всю аѳинскую старину кака» бы при свѣтѣ солнца. Мы нѣсколько необду- манно до сихъ поръ вводима» все почти изложеніе Аристотеля и Плу- тарха вгь наши школьныя пособія. Пора, было бы, однако, разобраться въ значеніи авторитета Аристотеля и, главнымт» образомъ, въ отноше- ніи предѣловъ его научной компетенціи. Сравнительно близкій къ со- бытіямъ, которыя приходится изображать, Аристотель чуждъ пхъ по- ниманія: иногда хочется сказать, что наивный Плутарха», жившій въ эпоху общественнаго сна и политическихъ сумерекъ римской имперіи, проще и объективнѣе отнесся къ своему матеріалу, чѣмъ Аристотель, который подступала, ко всему съ кабинетными категоріями, далекими оть реальной жизни. Аристотелю мало помогло то обстоятельство, что она» долгіе годы прожила» вь аоипокой обстановкѣ. Только во второй части Аѳинской Политіи, гдѣ дано описаніе дѣйствующей конституціи, выгодно сказывается непосредственное знакомство автора са» Аѳинами. По что касается первой части Политіи, гдѣ изложено развитіе аѳин- скаго строя съ древнѣйшихъ времена, до возстановленія демократіи послѣ 30 тиранновъ, то здѣсь Аристотель обнаруживаетъ лсдостатока» историческаго чутья. Онъ цѣликомъ зависитъ отъ тенденціи своихъ источниковъ. Среди пнхь важное' мѣсто занимала публицистика сторопннкова» реакціоннаго переворота 411 года, оставшаяся въ наслѣдіе IV вѣку. Реакціонеры старались связать са» именами Драконта и Солона свои идеи п программы; опп представляли древнпха» реформаторовъ созда- телями желательнаго имъ «правильнаго» строя. Позднѣе, среди ре- ставрированной аѳинской демократіи IV вѣка, сложились новыя консер-
139 — нативны я теченіи, которыя отразились и на обработкѣ исторіи Доннъ. На. первое мѣсто въ политикѣ выдвинулись блюстители торговыхъ и денежныхъ интересовъ Лоиігь: не нарушая* демократическихъ тради- ціи, они искусно управляли масеоіі народа, значительно (•.мирившагося сравнительно съ воинствеппымт» демосомъ V вѣка; они старались ото- двинуть ігь тѣнь грандіозную и бурную эпоху державной демократіи п, напротивъ, возвеличить тихую, •держанную общинную жизнь старины. Если аггидографы, подчинявшіеся этимъ политическимъ направле- ніямъ, строили разныя догадки относительно старинной власти Ареопа- га. способа выбора должностныхъ лицъ за 200 лѣтъ до ихъ времени и т. д., то Аристотель ввелъ всѣ эти частности въ стройную систему н съ искусствомъ профессора государственнаго права изложилъ пре- вращенія аѳинской конституціи въ академически отгоченномъ видѣ. Онъ сосчиталъ, сколько разъ смѣнялась въ Аѳинахъ форма политическаго устройства, н ігь своемъ историческомъ очеркѣ говорить увѣренно: «Дракоитова конституція состояла въ слѣдующемъ». «Въ устройствѣ Солона отмѣтимъ такіе-то выдающіеся моменты», и т. д. Аристотель добросовѣстно сообщаетъ при этомъ: вотъ мнѣніе враговъ демокра- тіи, а вотъ догадка ея защитниковъ; но онъ не задумывается падь необходимостью провѣрить фактическую основу ихъ гипотезъ. Соціальная реформа Солона по Аристотелю и Плутарху. Исторію Доннъ съ конца VII вѣка и до конца VI вѣка мы знаемъ только въ характеристикахъ Аристотеля и Плутарха. Долгое время ихъ картины считались точными описаніями событій и учрежденіи и вмѣстѣ съ тѣмъ •лужилн цѣлямъ историко-педагогическимъ. Въ особенности фигура Со- лона и дѣло, имъ совершенное, сдѣлались какимъ-то классическимъ мѣ- стомъ для иллюстраціи старинной греческой политической мудрости. Памъ необходимо въ главныхъ чертахъ воспроизвести это изложеніе! для того, чтобы разобраться въ поздной греческой композиціи, за- крывшей оть насъ дѣйствительное положеніе вещеіі. Лишь по устраненіи цѣлаго ряда фикцій можно попытаться возстановить нѣкоторыя, хотя и не вполнѣ ясныя реальныя очертанія исторіи аѳинской тираипіп. По Аристотелю, въ Аѳинахъ чередуются эсимнеты, т.-е. мирные посредники, создатели компромиссовъ, законно правящіе въ силу упол- номоченія оть парода, и тиранны, т.-е. узурпаторы, установляющіе односторонне господство извѣстной партіи или фракціи. Эти дѣяте- ли выдѣляются на фонѣ жестокой соціальной борьбы, въ которой рѣзко столкнулись богатые и бѣдные. Первымъ эсимнетомъ съ цѣлью примиренія враждующихъ партій выступилъ вгь Аѳинахъ Драконтъ. Читая Аѳинскую Политію Аристотеля, можно усомниться, тотъ ли са- мый это Драконтъ, съ именемъ котораго связаны уголовные законы;
140 въ очеркѣ конституціонной исторіи о Дра коптѣ упоминается только какъ о политическомъ законодателѣ. Главная черта Драконтовекоіі конституціи, но Аристотелю, введеніе* имущественнаго ценза: пра- во участія вь политическихъ дѣлахъ было предоставлено тѣмъ, кто имѣлъ средства вооружаться иа свой счетъ. Смысла, этого нововведенія, но мнѣнію аонпскихт. историковъ, очевидно, состояла. ві> тома., чтобы вдвинуть между двумя крайностями вт. политикѣ, между знатью и про- стонародьемъ, промежуточный слой, создать искусственно среди ііі классъ. Но смуты продолжались, такъ какъ соціальный вопросъ не была, рѣшена.. Плутарха, разсказываетъ въ біографіи Солона: «въ то время (около 600 года) рѣзкое неравенство между бѣдными и богатыми до- шло до высшей степени, н государство было совершенно расшатано кризисомъ. Весь народа, былъ въ долгу у богатыхъ. Одни работали на поляхъ крупныхъ владѣльцовъ и должны были отдавать шестую частъ урожая, откуда пхъ названіе іхтфбрюі (шестпдолыінки), или оеты; другіе, вт. качествѣ неоплатныхъ должниковъ, шли въ кабалу къ кре- диторамъ и служили рабами па родинѣ или были продаваемы на чуж- бину» 29. У Аристотеля тоже говорится о задолженности мелкаго люда, работавшаго па землѣ: гектсморы пе въ силахъ были платить г!', доли, при условіи отдачи которыхъ они арендовали землю, поэтому опи обра- щались съ семьями своими въ кабальныхъ. Вслѣдствіе этого аграр- ный кризисъ привелъ къ концентраціи земли вт. рукахъ немногихъ крупныхъ владѣтелей 3(). Вт. отвѣтъ поднялась революція. «Самые энергичные элементы въ средѣ, недовольныхъ,—говорится у Плутарха,— составили многочисленный союза, и уговорились устранить невыносимый порядокъ; са. этою цѣлью они рѣшили освободить должниковъ, произ- вести раздѣла, земли и общій государственный переворотъ». Спасителемъ общества и государства является Солона., котораго Аристотель называетъ еще особымъ терминомъ О Солонѣ передавалось, что онъ происходилъ изъ древняго царскаго рода Ме- доптидовъ, когда-то правившаго въ Аоинахъ, ио былъ небогатъ и за- нимался торговлей. Ито своеобразное срединное положеніе вт. обще- ствѣ ([лгабтг,;) дѣлало его особенно пригоднымъ для роли посредника мсжд> враждующими классами и партіями. Выбранный архонтомъ и облеченный чрезвычайными полномочіями, Солона» провела, сначала со- ціальный компромиссъ. Диктатора, отклонила, программу раздѣла земли между пролетаріями, но провела, реформу долгового права, которая по- лучила названіе (освобожденіе отъ бремени). Что такое сп- сахоія и почему ее надо снизывать съ Солономъ, изслѣдователи IV* вѣка уже не могли объяснить. Можетъ быть, существовало какое-ипбудь
— 141 — темное преданіе о большомъ молебствіи парода, о великой очиститель- ной жертвѣ, которую называли «освобожденіемъ». Историки аоиискіе во всякомъ случаѣ хотЬли истолковать терминъ вт» какомъ-нибудь ма- теріальномъ смыслѣ. Плутархъ приводитъ мнѣніе аттндографа Андро- пова, который думала», что Солонъ не принялъ радикальной мѣры пол- ной кассаціи долговъ, а только уменьшилъ долговыя суммы и вмѣ- стѣ съ тѣмъ провелъ монетную реформу. Впрочемъ, прибавляетъ Плу- тархъ. большинство все-таки считаетъ сисахоію за уничтоженіе всѣхъ долговыхъ обязательствъ 31. Историки ссылались также па слова, а- мого Солона въ его элегіяхъ, гдѣ онъ говоритъ, что освободилъ ка- бальныхъ, выкупилъ проданныхъ въ рабство за границу и запре- тилъ впредь долговую кабалу; затѣмъ, что онъ «освободилъ землю отъ рабства», приказавши снять тяготѣвшія на ней каменныя или- ты (ороі). Политическая реформа Солона по Аристотелю и Плутарху. Уепо- конвъ общество, облегчивъ тягости однихъ и сокративъ чрезмѣрныя при- тязанія другихъ, Солонъ принялся за политическое переустройство Апинъ. Онъ также считалъ нужнымъ внести начало имущественнаго ценза, какъ ого предшественникъ Драконта», по развила» общее полити- ческое правило въ сложную систему. Солона» раздѣлила» все граждан- ство па четыре» класса (тіХт;) по оцѣнкѣ доходности иму- ществъ. Ценза» первыхъ треха» классовъ былъ опредѣленъ мннпмаль- ныма» доходом ь въ 500, 300 и 200 мѣръ (меднмпова» п метретова») сыпу- чихъ и жндкиха» тѣлъ. Зтимъ классамъ было предоставлено право занятія должностей, при чемі», какь говоритъ Аристотель, Солонъ поставилъ въ точное соотвѣтствіе важ- ность должности са» размѣрена» имущества. Цензъ послѣдняго класса (О'лт=;) бы.ть опредѣлена» отрицательно; къ нему Солона» отнесъ всѣхъ, кто имѣла» дохода» ниже 200 мѣра»; масса, ихъ была внервые притянута, ка» публичной дѣятельности ва» пароднома» собраніи и вт» судаха». Та- кимъ образома», активное избирательное право было сдѣлано всеоб- щимъ, а пассивное ограничено состоятельными классами п подраздѣлено на ступени 32. Если вѣрить этому изображенію политической реформы, Солонъ была» необыкновенно искуснымъ и оригинальнымъ воспитателемъ обще- ственности. Поэтому при оцѣнкѣ дѣла, понимаемаго согласно картинамъ Аристотеля и Плутарха, новоевропейскіе историки пе уставали гово- рить о разумной уступкѣ массама», объ удовлетвореніи честолюбія бо- гатыхъ. людей иеаристократпческаго происхожденія н о бережности по отношенію ка» ста рыма» носителямъ власти. Ученые нашего времени по- шли еще даліііпс Аристотеля ва» придумывавін государственно-право-
— 142 — пыхъ категорій и окрестили Солоново распредѣленіе политическихъ правъ по градаціямъ имущественнаго ценза именемъ тимократіи. Ни у Аристотеля, пи у Плутарха этого слова нѣть; новые историки заимствовали его у Платона, хотя здѣсь произошелъ курьезъ, кажется, никѣмъ до сихъ поръ но отмѣченный. У Платона тір.су.схт(х, или тірхохЬс, вовсе не обозначеніе формы правленія, а ироническое прозвище не пор- тившейся аристократіи, члены которой лѣзутъ къ должностямъ изъ чванства; «тпмократическііі молодчикъ», наслушавшись отъ матери жа- лобъ на то, что его отецъ сплоховалъ ігь чинахъ, горитъ желаніемъ поправить семейный позоръ и т. и. 33. Платоновское насмѣшливое сло- вечко получило, такимъ образомъ, у историковъ очень почетное мѣ- •л’о въ качествѣ имени для мудраго компромисса, устроеннаго великимъ законодателемъ. Оба древніе автора, разсказывающіе подробно о Солопѣ. настаива- ютъ па томъ, что онъ положилъ основы будущей демократіи. Аристо- тель выдѣляетъ слѣдующіе три демократическіе момента (Бхглстшотхтх) въ законодательствѣ Солона: 1) запрещеніе рабства за долги, 2) предо- ставленіе права жаловаться въ судъ лицамъ, постороннимъ потерпѣв- шему, т.-е. свободу обвиненія взамѣнъ прежняго права родственной мести, н 3) апелляцію къ народу. «Послѣднее, какъ говорятъ, болій» всего повело къ усиленію массы, потому что, ставши верховнымъ су- дьей (хбріе; т?;; народъ дѣлается неограниченнымъ властели- номъ въ государствѣ (хбр.о; ^олітп'х;)» ЗІ. «Вещь, незначитель- ная въ началѣ, говорить о томъ же самомъ Плутархъ, впослѣдствіи пріобрѣла огромную важность» 33. Какъ ни прославляютъ древніе авторы, а за ними новоевропейскіе историки дѣло Солона, однако всѣ они должны признать, что борьба классовъ не была прекращена реформаторомъ. Приходится разсказы- вать, что послѣ мудрой и благожелательной диктатуры поднялись но- выя смуты. Тутъ Аристотель вводить разсказъ Геродота о трехъ пар- тіяхъ, педіеевъ, параліеіи. и діакріевъ, и ихъ вождяхъ, Ликургѣ, Мсгаклѣ Алкмеоиидѣ и Писистратѣ. По совершенно неожиданно къ именамъ и шьзвапіямт» Геродота у Аристотеля подставлены новыя объясненія: педіеи оказываются партіей олигархической, параліп—умѣ- ренной. діакріи—радикально-демократической, состоящей изъ крестьян- ства и всякаго рода людей разоренныхъ, сбитыхъ со своего положенія. Достигнувъ власти при помощи бѣдноты, Писпстратъ не забываетъ потом ъ своихъ союзниковъ: по словамъ Аристотеля, тираннъ доставлялъ крестьянамъ дешевый кредитъ и назначалъ судей по деревнямъ. Ари- стотель объясняетъ даже мотивы послѣдней мѣры; у Писпстрата была, двойной расчетъ: освободить крестьянъ оть лншііііхъ тратъ па про-
143 — ѣзды въ городъ, а. ст» другой стороны, по давать имъ скопляться въ центрѣ и, слѣдов., удерживать разрозненный пародъ въ повиновеніи 36. Выходитъ, что тираннъ, укрѣпляя свою личную н династическую власть, довершилъ велпкііі соціальны!! переворотъ. До Солона было общее задолжаніе и разореніе крестьянъ, и всѣ земли перешли въ руки немногихъ. Солонъ сдѣлалъ первый шагъ къ облегченію бѣдныхъ, упп- чтоживъ долги и запретивъ долговую кабалу. Нпсистратъ открылъ пря- мую поддержку мелкимъ землевладѣльцамъ; при помъ наступаетъ для крестьянства настоящее царство Крона (т.-е. золотой вѣка»). Анализъ соціальной картины Аристотеля и Плутарха. Къ сожалѣ- нію, надо сказать, тго во всей интересной композиціи, переданной обои- ми писателями, нѣтъ почти ни одной достовѣрпоп черты; и—что хуже— н:п. множества необоснованныхъ фантастнческнхт. деталей составля- ется картина, которая вт. цѣломъ неправдоподобна п фальшива. Что касается соціально-хозяйственной характеристики Аттики въ разсказахъ о Солопѣ и Ппгнстратѣ, надо прежде всего имѣть въ виду, что свѣдѣнія о распредѣленіи земли, о положеніи сельскихъ рабочихъ пли мелкихъ арендаторовъ, о программахъ партій и т. д. пе опира- ются пн па лѣтоннсн. пи иа хозяйственные документы, ни на воспо- минанія современниковъ. Единственный свидѣтель, къ которому обра- щаются Аристотель и Плута,рхъ,—элегіи Солона. По заявленія, на- ходящіяся вт. пнхъ, больше рисуютъ личность и настроеніе автора. Правда, въ нихъ упоминается объ освобожденіи земли н о снятіи съ ноя, по распоряженію Солона, какпхъ-то столбовъ или нлпті., сро». Новѣйшіе историки находягі., что это могли быть знаки запрета, по- ложеннаго па землю несостоятельныхъ должниковъ. По такое объясне- ніе плохо ладится съ соціальной картиной, нарисованной Аристотелемъ. Вѣдь онъ говорилъ о бѣдственномъ положенія половниковъ или мел- кихъ арендаторовъ, которые были не въ состояніи уплачивать свои доли владѣльцамъ и потому становились кабальными. Если бы столбы, упоминаемые въ элегіяхъ, были закладными знаками, то они не могли стоять па участкахъ, запятыхъ половинками. Кому и зачѣмъ сталъ бы закладывать шестидольппкъ свой участокъ? Какой былъ смыслъ крупно- му владѣльцу допускать запретъ па участки, съ которыхъ онъ не полу- чалъ нужной доли? Можно, конечно, допустить, что столбы стояли иа землѣ задолжавшихъ мелкихъ владѣльцевъ; но н это объясненіе ле сходится съ общей концепціей Аристотеля: вѣдь у него вовсе пѣтъ креслъянъ-владѣльцевъ, есть только обладатели латифундій. Очень трудно сказать, что такое осо», и іи, какомъ смыслѣ ихъ снятіе» освободило «землю, находившуюся въ рабствѣ.». Можетъ быть, дѣло идетъ о заповѣдной, храмовой землѣ, съ которой снимаютъ табуальные
— 144 — знаки, чтобы отдать ее на обработку. Подобнаго рода свѣтская реформа отобранія земель «мертвой руки» очень подходила бы къ духу про- мышленнаго вѣка, въ которомъ жилъ Солонъ, современникъ Клисоена сикіоискаго, подходила бы къ нравамъ сухихъ, разсчетливыхъ горо- жанъ, готовыхъ протянуть руку на старыя священныя владѣнія боговъ. Что касается раздѣленія общества па классы крупныхъ землевла- дѣльцевъ и сельскихъ пролетаріевъ, то здѣсь мы имѣемъ дѣло со свободной композиціей греческихъ историковъ и напрасно стали бы искать подтвержденія въ фактахъ, намъ извѣстныхъ. Аристотель но говорить точно, кто тѣ немногіе, что владѣли всей землей; они толь- ко, въ его глазахъ, -рсорірлі, вліятельные люди. Новоевропейскіе исто- рики опять услужливо добавляютъ: то были эвпатриды, члены старыхъ аристократическихъ фамилііі. Но рѣшительно ни изъ чего пе видно, чтобы эвпатриды были крупными землевладѣльцами. Богатые роды ари- стократіи, повидимому, извлекали свои доходы изъ средствъ иного про- исхожденія. Большинство ихъ, по словамъ Ѳукидида, были иностран- цы, переселившіеся изъ другихъ общинъ и получившіе1 въ Доннахъ право гражданства. Геродотъ сообщаеть любопытный фактъ о вождѣ аристократовъ 510 г. Пса горѣ: онъ самъ и его родъ поклонялись Зевсу Карійскому, т.-е. малоазійскому божеству 37. Нѣкоторые, очень крупные по значенію роды, напр., Алкмеониды, а также Фплаиды, изъ которыхъ происходилъ Мпльтіадъ, обратно, провели много лѣтъ внѣ Аттпкн въ качествѣ воинскихъ эмигрантовъ. Частые выѣзды и посто- янное; отсутствованіе вовсе не даютъ благопріятныхъ условій для раз- витія землевладѣнія. Къ тому же мы слышимъ, что у Алкмеонидовъ были большіе вклады вт» Дельфійскомъ храмѣ, слѣд., у нихъ имѣлась крупная движимость, которая и образовала, вѣроятно, основу ихъ благосостоянія и ихъ вліятельнаго положенія. Аристократія составляла какъ разъ наименѣе осѣдлый классъ Аттпкн. Аристотель нечувствительно слилъ воедино эвпатрпдовъ съ людьми «равнины» и сдѣлалъ послѣднихъ консервативной партіей. Геродотъ, у котораго заимствовано названіе «равнинныхъ», пе даетъ никакихъ основаній для такого истолкованія; у него партіи названы по географи- ческимъ районамъ и отчасти по запятіямъ. Подъ людьми равнины онъ могъ разумѣть просто обрабатывающихъ землю крестьянъ. Судя по тому, что въ V вѣкѣ Аттика была страной мелкихъ самостоятельныхъ винодѣловъ и олпвководовъ, она и в'ь VI вѣкѣ едва ли представляла иной характеръ въ смыслѣ картины землевладѣнія. Чтобы спасти гипо- тезу о крупныхъ землевладѣльцахъ, составляющихъ по Аристотелю го- сподствующій класса» старинной Аттики, остается только предположить, что мелкіе хозяева сельской Аттпкн пропзоін.ш оть крѣпостныхъ, си-
— 145 - дѣвшихъ на сеньоріальной землѣ. Но вносить въ исторію Аттики факты крѣпостного права и послѣдующаго освобожденія крестьянъ—значить только увеличивать массу неправдоподобныхъ построеній. Крѣпостные порядки получаются обыкновенно отъ войнъ и отъ водворенія новыхъ пришельцевъ, которые подчиняютъ туземцевъ, какъ это было въ Ла- коніи и Мессеніи. А между тЬмь Аттика, славилась изстари между всѣми областями Греціи тѣмъ, что убереглась оть завоеванія, и что ея жители были автохтонами, т.-е. всегдашними прочными обитателями страны. Въ аоинской обіцинѣ рѣшительно ие видно никакихъ слѣдовъ барщины или выкупа ея. Наиболѣе реальная черта въ картинѣ общественнаго движенія, на- рисованной Аристотелемъ и Плутархомъ, это—обиліе кабальныхъ долж- никовъ, которыхъ Солонъ выкупила» за границей и вернула» па родину: онъ вѣдь самъ говорить о нихъ въ элегіи. Откуда они взялись? Но- вѣйшіе поклонники Аристотеля думаютъ, что это и есть упомянутые у него сельскіе пролетаріи, не уплатившіе помѣщикамъ половниче- екпх'і» взносовъ. Такое объясненіе не логично: зачѣмъ же было прода- вать сельскихъ рабочихъ за. предѣлы страны? Памъ кажется, болѣе правдоподобнымъ, что должники, и притомъ проданные въ рабство на чужестранномъ рынкѣ,—результатъ капиталистической горячки го- родской жизни и вь особенности жертвъ судебныхъ процессовъ и крайне развитаго сутяжничества, разорившаго массы людей. Солонъ, занявши властное положеніе, могъ выкупить многихъ изъ нихъ, а также, вь видѣ принципіальнаго рѣшенія, запретить долговую кабалу. Въ зна- чительной мѣрѣ выкупленные могли быть сельчане, геоморы, которые вслѣдствіе сипойкизма стали въ большую зависимость оть горожанъ, обладателей капитала; крестьянство занимало у нихъ, должало и у нихъ же вынуждено было судиться, т.-е. платить въ тѣ же руки и еще тратиться па проѣзды. Въ цѣломъ недовольство по поводу долгового права могло быть у геоморовъ по преимуществу. По отсюда нельзя дѣлать никакихъ за- ключеній относительно аграрнаго кризиса. Выраженія Аристотеля и Плутарха: «вся земля была въ рукахъ немногихъ», «масса рабочаго люда была въ долгу», «сельскіе пролетаріи требовали раздѣла земель» и пр., не только не опираются па какія-либо историческія свидѣтель- ства, но они неудачно и неумѣстно сочинены. Аттика, вѣроятно, изста- ри была областью независимыхъ хлѣбопашцевъ и садоводовъ; строеніе ея общества было всегда демократическимъ. Аѳины не видѣли въ своей средѣ революціоннаго акта, который бы освободилъ придавленныхъ сельчанъ и сдѣлалъ сразу истощенныхъ долгами и разоренныхъ людей обезпеченными, самостоятельными гражданами. А разъ приходится отне- ...ері. Исюрія Греціи. 10
— 146 — с.тпсь отрицательно къ общей соціалыю-хозяйствеіпюй картинѣ Аттики, нарисованной историками ІУ вѣка, тѣмъ самымъ устраняется возмож- ность представлять Солона и Писистра.та диктаторами соціальной ре- волюціи. Несомнѣнно, оба они были люди выдающіеся; недаромъ и тотъ, и другой оставили по себѣ такую яркую память. По пхъ дѣло было чѣмъ-то совсѣмъ непохожимъ на роль, приписанную имъ Аристо- телемъ и Плутархомъ. Опи пе были освободителями п создателями крестьянства; ихъ предводительство служило другой цѣли. Анализъ конструкціи политической реформы Солона. Первоначаль- ный строй общины представляется аѳинскимъ историкамъ высоко-аристо- кратическимъ. Для того, чтобы объяснить, какъ въ Аоинахъ выработа- лась демократія, было сдѣлано предположеніе, что аѳинскій народъ прошелъ черезъ промежуточныя формы смѣшаннаго правленія. Когда слагалось это представленіе, сократо-платоновская школа рисовала иде- алъ уравновѣшеннаго мудреца-законодателя, который вмѣстѣ съ тѣмъ становится и воспитателемъ народной массы. У Аристотеля мы встрѣ- чаемся съ соединеніемъ обѣихъ мыслей: реформу проводитъ величай- шій мастеръ политическаго творчества; онъ видитъ ясно конечную цѣль впереди, по разумно сдерживаетъ рвущуюся къ демократіи массу и вводить сложную систему для поддержанія равновѣсія въ обществѣ и для смягченія крайнихъ теченій въ его средѣ: эта. система, опирается, главнымъ образомъ, иа принципъ имущественнаго ценза. У Аристотеля видно также, что изслѣдователи аѳинской старины колебались между Дракоитомъ и Солономъ, когда надо было найти ро- доначальника идеи политическаго компромисса. Стараясь примирить раз- ные взгляды, Аристотель впалъ въ противорѣчіе съ самимъ собою. Вч» Политикѣ, теоретическомъ курсѣ государственнаго нрава, онъ говоритъ: «Драконтъ ввелъ только законы (разумѣются гражданскіе и уголовные) при сохраненіи прежняго политическаго строя» 8’бтгархо^^) ,38- Въ Аѳинской Политіи, очеркѣ конституціоннаго развитія общины, Ари- стотель подробно описываетъ введенный Дракоитомъ сложный полити- ческій строй. Кажется, мы можемъ добраться до источника того исто- рическаго вымысла, которому Аристотель довѣрился въ послѣднемъ случаѣ. Передавая содержаніе Дракоитовой конституціи, онъ говоритъ, что активныя права гражданства должны были достаться тѣмъ, кто вооружается гоплитомъ (латникомъ) иа свой счетъ (тоТ; бтгХа тгарехср.*- ѵоі;). Это выраженіе буквально напоминаетъ основное условіе умѣренной конституціи, введенной въ Аоинахъ въ 411 году, послѣ низверженія олигархіи: въ народномъ собраніи участвуютъ лишь способные воору- житься гоплитами на свой счетъ 3!). Видимо, были публицисты-сторон- ники конституціи середины, которые желали доказать, что предлагаемый
— 147 ими строй именно составлялъ отцовскій или дѣдовскій порядокъ (ттатрю; ѵбр.о; или 'ттатрсо; тгоЭлтеіа), и потому приписали его легендарному Драконту. Составители политическаго миоа о Драконтѣ не позаботи- лись привести какія-либо историческія доказательства. Аристотель, слѣ- довавшій имъ въ данномъ случаѣ, также ничего пе могъ прибавить оть себя 40. Гораздо больше поработали аѳинскіе историки и политическіе писа- тели надъ обоснованіемъ роли Солона въ государственной жизни своей общины. Но такъ какъ въ законахъ Солона пе было никакихъ полити- ческихъ установленій, мысль изслѣдователя направлялась па живыя современныя учрежденія и пыталась изъ нихъ возсоздать прошлое. Идея конституціи ценза должна была получить особую популярность въ зажи- точныхъ кругахъ Лошгь 60-хъ и 50-хъ годовъ IV вѣка, когда аѳинская демократія снова проявила воинственность и снова потерпѣла неудачу. Выписали вновь чрезвычайный военный налогъ, который долженъ быль всей тяжестью лечь на богатыхъ. Заинтересованные въ дѣлѣ капитали- сты составили неофиціальный союзъ и заполнили собоіі коллегію со- вѣта, уполномоченнаго произвести раскладку военнаго налога. Совѣть постарался ликвидировать войну и фактически сдѣлался правитель- ствомъ новыхъ Аѳинъ, мучительно переживавшихъ превращеніе боль- шой морской державы въ мирный кантонъ, для котораго всего вѣрнѣе нейтральность. Разрушать демократію было не нужно и даже трогать (‘.я формы опасно. По обойти ее и поставить надъ экклесіей фактиче- ски правящій совѣть капиталистовъ было вполнѣ возможно. Новымъ правителямъ очень хотѣлось увѣрить гражданство, что въ такомъ имен- но умѣренномъ видѣ господства ценза на широкой демократической основѣ состояло старинное отцовское устройство, введенное Солономъ. Такъ, можетъ быть, возникла система цензовой конституціи въ ея цѣломъ и принципѣ. Что касается частностей, то уже здѣсь работала ученая догадка и выкладка, прицѣплявшаяся къ нѣкоторымъ суще- ствующимъ терминамъ и бытовымъ названіямъ. Слѣды разсужденій уче- ныхъ изслѣдователей мы еіце можемъ прочитать у Аристотеля. Возникновеніе гипотезы о 4 классахъ. Дѣленіе на 4 класса и обозначеніе ихъ нентакосіомедпмнамн, всадниками, зевгитами и оегами мы встрѣчаемъ у Аристотеля впервые. Характеристика классовъ такова, что сразу чувствуется колебаніе и неувѣренность изслѣдователей. Ари- стотель приводитъ только одинъ фактъ въ подтвержденіе того, что право на должности было въ соотвѣтствіи съ имущественнымъ поло- женіемъ: кандидаты на. должность казначея опредѣляются изъ класса пентакосіомедимповъ. Но на бѣду свою Аристотель ничѣмъ не могъ доказать, что пентакосіомедпмны образуютъ именно высшій имуще- кг
— 148 — ственный классъ: при описаніи дѣйствовавшей въ IV вѣкѣ аѳинской конституціи Аристотель признается, что пентакосіомедимномъ могъ быть человѣкъ бѣдный 41. Отсюда видно, что современники Аристотеля не имѣли уже яснаго понятія о томъ, откуда взялись пентакосіомедимны, и что такое вообще значить «человѣкъ пятисоте» мѣрь». Цифру 500 мѣрь, которую прочитали въ названіи, ночему-то рѣнін.ііі считать за. минимальную границу дохода богатыхъ гражданъ. Остальныя цифры, 300 мѣръ для всадниковъ и 200 для зевгнтовъ, также, разумѣется, не сохранились пи въ какихъ документахъ, и опять здѣсь замѣтны колебанія изслѣдователей. Аристотель не знаетъ, какъ лучше объяснить имущественное положеніе всадниковъ: одни гово- рятъ, что ітгтгеи;—разрядъ людей съ чистымъ доходомъ въ 300 мѣрь, а, другіе находить, что принадлежность къ этому классу зависать оть обладанія конемъ, при чемъ ссылаются и на терминъ «всадникъ», и на вещественные памятники: въ самомъ дѣлѣ, въ аопнскомъ замкѣ есть статуя съ надписью, въ которой объяснено, что ее посвятилъ богамъ Апоемій, сынъ Дифила, за то, что ему удалось изъ класса остовъ подняться въ классъ всадниковъ; а рядомъ съ нзображеніемч» человѣка стоить конь, очевидный знакъ его новаго званія. Это ие лишено правдо- подобія, прибавляетъ Аристотель, по по аналогіи пентакосіомеднмновъ вѣрнѣе, что принадлежность къ всадникамъ зависѣла отъ размѣра еже- годнаго дохода. По этому разсужденію видно, что въ IV’ вѣкѣ н о всадникахъ не было яснаго представленія, а между тѣмъ еще ігь V вѣкѣ, въ эпоху Пелопоннесской войны, всадники—почетное званіе* высшаго класса, своего рода дворянство Аттики. Послѣднее мы зна- емъ изъ Оукидида 42, а вмѣстѣ съ тѣмъ отсюда ясно, какіе плохіе руководители въ отношеніи старины писатели IV вѣка, въ томъ числѣ» Аристотель. Что цензовую конституцію сочинили, а не вывели изъ источниковъ, видно также изъ колебаній Аристотеля по вопросу о времени ся вве- денія и относительно автора системы раздѣленія гражданъ па имуще- ственные классы. Аристотель выражается довольно странно о Солонѣ: «раздѣлила» (опъ) гражданъ по доходамъ на 4 класса, какъ (они) дѣ- лились и раньше». Затѣмъ онъ приписываете» Солону лишь детальную разработку системы, въ силу которой должности были сообразованы съ имущественнымъ цензомъ. Когда же, спрашивается, было введено само дѣленіе по цензу, и какой цѣли оно служило раньше Солона? Да эти вопросы мы не получаемъ отвѣта ни у Аристотеля, ни у Плутарха. Очевидно, на нихъ не могли отвѣтить и тѣ изслѣдователи, работу ко- торыхъ воспроизводятъ дошедшіе до насъ писатели. Цензовое устрой- ство придумали въ качествѣ разумнаго компромисса, удавшагося въ ста-
149 — рипу, іі приписали его знаменитому законодателю Солону. По связать его съ другими явленіями аѳинской конституціонной исторіи по сумѣ- ли, и вся конструкція виситъ па воздухѣ. Подлинные классы аѳинскаго общества. Если намъ кажется очень неправдоподобной конституція цепза, то это не значить, что слѣдуетъ отстранить само дѣленіе аѳинскаго общества на классы; напротивъ, за выключеніемъ пентакосіомедимповъ, чистаго создапія теоріи, мы мо- жемъ принять остальные три, упоминаемые Аристотелемъ и Плутархомъ, въ качествѣ подлинныхъ. Всадниками еще въ V вѣкѣ назывался высшій слой гражданства. Въ свою очередь всадники—пережитокъ гомеров- скаго общества. Они и были во времена Солона настоящимъ высшимъ классомъ, въ ихъ рукахъ, вѣроятно, находились должности, и оип заполняли собой правительственный совѣтъ, Ареопагъ. Это преобла- даніе всадничества не было результатомъ какой-либо реформы; оно осталось, какъ наслѣдіе отъ гомеровской эпохи. Впослѣдствіи оно также не было отмѣнено опредѣленнымъ закопомъ и держалось весьма долго въ аѳинской политической жизни. Аристотель сообщаетъ, что въ 457 году впервые главнымъ архонтомъ сдѣлался зѳвгитъ 43. Этому свѣ- дѣнію вполнѣ можно повѣрить: фактъ вступленія перваго «мужика» въ высшую должность долженъ былъ произвести сильное впечатлѣ- ніе и запомниться среди развитой политической жизни V вѣка. Слѣдо- вательно, исключительное положеніе всадниковъ въ политической жизни держалось вплоть до полнаго торжества крайней демократіи, насту- пившей лишь послѣ реформы Ареонага въ 462 году. Вполнѣ реальной классовой группой слѣдуетъ признать и зевгитовъ. Можетъ быть, только названіе «зевгитъ» не бытовое, а придуманное въ ученомъ кабинетѣ изслѣдователя IV вѣка; у писателей V вѣка, Геродота, Ѳукидида, анонимнаго автора брошюры 425 г., мы этого слова не встрѣчаемъ; къ понятію зевгита, однако, вполнѣ можно подставить мелкаго земле- владѣльца, геомора, настолько зажиточнаго, что онъ въ силахъ во- оружиться на свой счетъ; это масса населенія внутренней сельской Аттики. Названіе третьей группы, оеты, греческіе изслѣдователи взяли изъ жизни и притомъ изъ стариннаго быта. Ѳетами у Гомера называ- ются безземельные люди, наемники, но оно до извѣстной степени тоже стало терминомъ учеными; аѳинская демократія вывела это слово въ V вѣкѣ изъ употребленія: гордому простолюдину сильной морской дер- жавы, представителю верховнаго демоса, гомеровское имя бродячаго наемника казалось обиднымъ обозначеніемъ. Такъ оно осталось и въ IV вѣкѣ: Аристотель сообщаетъ, что въ современную ему эпоху никто по назвался бы ѳетомъ при соисканіи на должность н. Надо сдѣлать только одну важную поправку къ соціальному дѣ-
— 130 — ленію аоннг.каго гражданства VI вѣка, ікхчіропзіичцчіному Аристотелемъ и Плутархомъ. Опи или забыли вовсе упомянуть о параліяхъ и демі- ургахъ, купцахъ, судовладѣльцахъ» и ремесленникахъ, или нредста- вляють себѣ ихъ ві» низшемъ имущественномъ классѣ, разумѣя подъ (»етами всѣхъ, кто пе получалъ дохода, съ земли. Такъ или иначе объ- яснять пропуски крупной соціальной группы вт. картинѣ солоиовскаго времени, данной писателями IV’ вѣка, но мы-то но должны, во всякомъ, случаѣ, повторять ихъ. ошибки. Деміурги, работавшіе расписныя вапы на. широкій сбытъ, конечно, имѣли самостоятельный вѣсъ въ Дой- нахъ начала VI вѣка. То же самое надо сказать и о параліяхъ.: не внезапно же возникла ихъ. партія, при Писистратѣ, а должна была, играть роль уже при его предшественникѣ, Солонѣ. Солонъ, какъ тираннъ Аѳинъ. Разобравшись вь классовомъ дѣле- ніи аѳинскаго общества, мы можемъ, поставить вопросъ, о политическомъ положеніи и дѣятельности Солона. Прислушаемся еще разъ, къ ле- гіямъ Солона, заключающимъ, вь себѣ автобіографическія признанія п манифестъ этого политическаго дѣятели І5. Стихотворенія рисуютъ, его сначала руководителемъ, оппозиціоннаго движенія, потомъ власт- нымъ правителемъ Аѳинъ.. Въ одномъ» стихотворномъ, отрывкѣ оцт. го- ворить какъ бы отъ имени недовольныхъ., въ качествѣ вождя раздра- женной толпы, угрожая пра вящимъ слоямъ»: < слушайте вы, пресыщен- ные всякими благами, смирите свое жестокое сердце п умѣрьте гор- дый духъ.; вѣдь мы васъ, пе послушаемся, и не все у пасъ, останется въ. рукахъ.». Въ другомъ, отрывкѣ совсѣмъ шюй тонъ: видно, что стихи написалъ человѣкъ,, стоящій у власти и съ удовольствіемъ, взираю- щій на соверніопнѳе имъ. дѣло. Солонъ, напоминаетъ» о своей заліугГ.: его обѣщанія исполнены. Будучи облеченъ, властью, онъ сумѣлъ, раз- умно соединить законность съ» насиліемъ.: оігь можетъ дать политиче- скіе совѣты своимъ» преемникамъ». Теперь уже пѣть односторонности партійнаго вождя. Солонъ считавъ*!», что справедливо примирилъ инте- ресы различныхъ группъ»; оігь пе посылаетъ болѣе вызова крупнымъ» людямъ,; есть только намекъ, что они должны благодарить его за со- храненіе своего достоянія и искать его дружбы. По отношенію іп» мас- сѣ, напротивъ,, выраженія его довольно суровы: съ похвалой говорить авторъ о себѣ, что «укротилъ, народъ». Въ его глазахъ люди рѣзко дѣлятся на. два разряда, какъ у Гомера: благородныхъ, и плохихъ» (іаѲХоі, хаи.оі); немыслимо, чтобы тѣ и другіе иа равныхъ» правахъ владѣли богатой землей. Судя по этимъ отрывкамъ, Солонъ мало отличался отъ Писистрата, своего преемника: онъ, былъ настоящимъ тиранномъ Аѳинъ. Писистратъ какъ бы продолжалъ династію, основанную его старшимъ родствешпі-
— 151 — комъ. Солонъ, насколько можно судить изъ элегііі, шелъ вна- чалѣ во главѣ народнаго движенія противъ высшаго правящаго ѵіоя, т.-е. противъ всадниковъ; онъ сумѣлъ затѣмъ провести компромиссъ между двумя борющимися группами. Чьи же интересы защищалъ онъ при этомъ и какими средства.ми? Опъ не былъ создателемъ новой кон- ституціи: впослѣдствіи еще па сто лѣтъ и больше остаются у власти тѣ же общественные слои; до Клпсоепа, т.-е. еще въ теченіе 90 лѣтъ, •охраняетъ исключительное господство тотъ же старыя правительствен- ный совѣть, Ареопагъ. Компромиссъ состоялъ въ чемъ-то другомъ. Законы Солона. Приходится очень пожалѣть, что Аристотель, лишенный вкуса къ юридическимъ и экономическимъ вопросами, витающій въ области отвлеченной чистой политики, ничего не пере- далъ намъ о гражданскихъ закопахъ Солона, хотя имѣлъ къ тому полную возможность, такъ какъ въ его время плиты, содержавшія кодексъ Солона, были общедоступны. Нѣсколько постановленій о пра- вѣ наслѣдованія, о порядкѣ перехода земель, о залогахъ, о долго- вомъ нравѣ и т. д. были бы для насъ несравненно болѣе цѣнны, чѣмъ пространныя и довольно безпочвенныя разсужденія Аристотеля о кон- ституціонномъ строительствѣ древнихъ временъ. Ито упущеніе Аристо- теля тѣмъ болѣе курьезно, что въ своемъ автобіографическомъ призна- ніи, элегіяхъ, Солонъ не упоминаетъ ни о какихъ политическихъ уста- новленіяхъ, а опредѣленно говоритъ: еурхфх, записалъ зако- пы, т.-е. составнлЧ) кодексъ. гражданское уложеніе. Болѣе чуткій исто- рикъ, Плутархъ, постарался собрать матеріала» для характеристики Солопова законодательства. Но изъ сто изложенія видно, что опъ ік? имѣлъ передъ собой подлиннаго документа; онъ только слышалъ, что оригинальныя таблицы законовъ па деревянныхъ доскахъ, вставлен- ныхъ въ четырехгранныя, вращаемыя на осяхъ призмы, хранились вч» качествѣ особой реликвіи въ Притапсѣ (зданіи городской управы); вы- писки Плутарха сдѣланы изъ какого-то юридическаго сборника, со- ставитель котораго въ свою очередь страннымъ образомъ смѣшалъ ци- тата изъ подлинныхъ таблицъ съ фантастическими законами, пред- ставляющими скорѣе мечтанія романтическихъ философовъ. Впрочемъ, намъ не трудно разобраться въ наивной смѣси, которую дастъ Плу- тархъ 4С. Прежде всего видно, что кодексъ, редактированный Солономъ, была» довольно великъ. Плутарха» упоминаетъ 8-ой законъ 13-ой табли- цы, затѣмъ таблицу 16-ую. Уголовные законы Солона считались зна- чительнымъ смягченіемъ сравнительно съ «написанными кровью» за- конами Драконта, которые назначали смертную казнь за множество мел- кихъ проступковъ, вт» томъ числѣ за воровство. Солонъ отмѣнилъ эти
— 152 — жестокія шістапов.іепія перваго кодекса, память о которыхъ еіце оста- валась у судебныхъ орато|ювъ IV вѣка. Это очень любопытное свѣ- дѣніе. Конечно, мы не можемъ точно опредѣлить время Дракоитов- скоіі редакціи, но все же едва ли она отстояла болѣе, чѣмъ на полвѣка отъ Солоповском. За этотъ сравнительно небольшой срокъ въ по- нятіяхъ городского общества должна была произойти существенная перемѣна. Сначала собственники и владѣтели капитала, горячась въ преслѣдованіи правонарушителей, пытались загородиться оть нихъ угро- зой самыхъ страшныхъ наказаній. Но, видимо, жестокость правящихъ классовъ вызывала сильный протестъ низшихъ слоевъ; можетъ быть, не разъ толпа вмѣшивалась въ дѣло юстиціи и разстраивала казнь лю- дей, въ ея глазахъ невиновныхъ. Составитель реформированнаго кодекса долженъ былъ считаться съ настроеніемъ массы; смягчая наказанія, онъ, пожалуй, поступалъ въ демократическомъ духѣ. Впрочемъ, если онъ замѣнилъ казни штрафами, то онъ пе забылъ также интересовъ имущихъ. Получился компромиссъ, о которомъ Солонъ говорить В'Ь элегіи нѣсколько самоувѣренно: «я далъ подняться народу, по яе боль- ше, чѣмъ слѣдовало; я но позволилъ нанести обиду сильнымъ и бо- гатымъ; я стояла», поднявши щитъ надъ обѣими партіями, и удержалъ ихъ въ равновѣсіи». Меркантильныя черты, отмѣченныя нами въ Гортинскомъ правѣ, сильно чувствуются также и въ Селеновомъ законодательствѣ. Плу- тархъ передаетъ «нелѣпые», но его мнѣнію, закопы Солона «относи- тельно женщинъ» (т.-е. нарушенія женской чести). Прелюбодѣя по- старому можно было убить па мѣстѣ; по можно было также огра- ничиться полученіемъ съ него выкупа: 100 драхмъ за похищеніе жен- щины, съ добавкою еще 20 за сводничество. Отцу и брату было вос- прещено продавать дочерей или сестеръ, кромѣ того случая, если дѣ- вушку заставали съ мужчиной. Плутархъ возмущается, собственно, тѣмъ, что за одинъ и готъ же проступокъ наказаніе положено очень строгое и очень пустое, точно это какая-то игра; но онъ не замѣчаетъ, кажется, постыдной коммерческой жилки, проникнувшей въ параграфъ о преслѣдованіи прелюбодѣйства и позволявшей мужчинамъ извлекать выгоду изъ неудачъ своихъ близкихъ родственницъ. Очень важенъ законъ Солона, допускавшій при бездѣтности сво- боду завѣщанія, вмѣсто того, чтобы отдавать имущество отдаленными родственникамъ. Подобнаго постановленія нѣтъ въ Гортинскомъ правѣ; оно показываетъ, что въ Аоинахъ уже пе считались съ родовыми понятія- ми, державшимися преимущественно въ средѣ аристократіи; крестьяне и люди городскихъ профессій находили для себя невыгодными стѣсненія родового права, и закопъ открылъ имъ просторъ въ этомъ отношеніи.
— 153 — Необыкновенно интересны постановленія кодекса, которыя опре- дѣляли право рыть колодцы и пользоваться колодцами сосѣдей, затѣмъ условія посадки оливокъ, смоковницъ и разныхъ техническихъ расте- ній, устройство пчельниковъ, рытье качавъ и возведеніе загородокъ. Въ мелочныхъ предписаніяхъ о томъ, какое должно быть разстояніе между деревьями, между пчелиными роями, водоемами, межами и ир., отражается тѣсная жизнь мелкихъ хозяйствъ Аттики; въ этой необы- чайно интенсивно разработанной странѣ не оставалось свободнаго уголка, о пустыряхъ де было даже понятія; владѣльцы маленькихъ плантацій, страдавшіе отъ недостатка оросительныхъ средствъ, вели тяжелую борьбу съ природой и не менѣе жестоко оспаривали другъ у друга каждую пядь земли. Кодексъ долженъ былъ придти на по- мощь въ столкновеніяхъ, примирить интересы, сгладитъ рѣзко обострен- ныя и сшибавшіяся притязанія. Поскольку онъ регулировалъ слож- ныя хозяйственныя работы, вызывавшіяся характеромъ страны, и удо- влетворялъ всеобщему желанію имѣть твердыя правила, онъ, дѣй- ствительно, выполнялъ какую-то національную задачу, и намъ пред- ставляется вполнѣ понятнымъ, что личность его редактора должна была остаться въ памяти народа: онъ казался устроителемъ всеобщаго при- миренія. Но, какъ вождь партіи, обязанный тѣмъ, кто ого вознесъ, Солонъ не могь пе служить опредѣленной группѣ интересовъ, и яснѣе всего эта сторона выступаетъ во внѣшней политикѣ. Внѣшнія отношенія Аѳинъ при Солонѣ и Писистратѣ. Повидимому, Солонъ болѣе всеію былъ готовъ поддерживать параліевъ. Легенда раз- сказываетъ, что когда Мегара отняла у Аѳинъ Саламинъ, и всІ> попытки вернуть близкій къ аѳинской гавани островъ терпѣли неудачу, Солонъ прикинулся полупомѣшаннымъ и сумѣла» горячими стихами воодуше- вить аѳинянъ къ новому походу, во главѣ котораго граждане поставили самого поэта. Мегара была въ седьмомъ вѣкѣ, на ряду съ Коринѳомъ, сильной колонизующей и торговой общиной. Занявши Саламинъ, Ме- гара загородила главный морской выходъ Аѳинамъ, изолировала Ат- тику съ моря. Отнятіемъ Саламииа у Мегары началось морское усиле- ніе Аттики; однимъ изъ иниціаторовъ, если не главнымъ вождемъ въ этомъ предпріятіи былъ Солонъ. Въ смыслѣ такой внѣшней политики племянникъ Солона, Писистратъ, котораго традиція называетъ тиран- номъ аѳинскимъ, былъ продолжателемъ своего старшаго родственника. Его первымъ военнымъ подвигомъ былъ захватъ Нисеи, гавани мегар- ской. Дальше Писистратъ заключаетъ союзы съ другими тираннами на островахъ Эгейскаго моря и налаживаетъ широкую мореходную по- литику. О Писистратѣ, его политическихъ связяхъ и пріемахъ Геродотъ
— 154 - да оть яркія и живыя гвѣдепія. и партійное ш>.и»жччііі• тиранна вы- ступаетъ отчетливо 17. По словамъ Геродота. ІІнсис,тратъ вь началѣ только «для виду» держался партіи «нагорныхъ», пока ему не удалось добиться вооружеінкйі стражи и захватить акрополь; и дѣйствительно, въ пользу виноградарей верхней А'гпіки оігь не прииимаеть лотомъ никакихъ мѣрь. Лея его политика, построена, па разныхъ комбинаціяхъ *ъ другими аристократическими родами и па помощи постороннихъ капиталовъ и наемниковъ. Интересно между прочимъ, какъ Геродотъ опредѣляетъ аристо- кратизмъ аѳинскихъ родовъ. «Филандъ Мп.іьтіадь. потомокъ героевъ, происходилъ изъ дома, который держалъ (для игры четверку лоша- дей (ог/.іт,; тсОр'7777С(лг\о’А». Главные соперники Пнсіігтрата—Алкмеонпды и Фила иды. Алкмеонпдъ Мегаклъ пытается вновь водвориться в'ь Атти- кѣ, сначала какъ противникъ Пнсштрата. потомъ какъ его союзникъ; едва успѣвши заключить дружбу е ь Пш ш тратомъ и выдать за него свои» дочь, Мегаклъ опять ссорится съ тиранномъ и снова удаляется изъ страны. Филандъ Мильтіадъ пе можетъ переносить тнранніи Ііиен- страта, такъ какъ считаетъ его ровной грбѣ: онъ уѣзжаетъ изъ Аѳинъ н создаетъ свое собственное княжество въ Херсонесѣ па европей- скомъ берегу Геллеспонта, противъ ранѣе захваченнаго аоннянамн Сн- гея. лежавшаго на азіатскомъ берегу. Его брать Кимовъ, человѣкъ, лишенный талантовъ, тоскуя но родинѣ) и желая вернуться, начинаетъ ухаживать за Нпсіістратомь. Четверки Кимопа. неизмѣнно выигрываютъ на. Олимпійскихъ играхъ: однажды ему приходить въ голову приписать побѣду аѳинскому тиранну, и вслѣдъ за такимъ блистательнымъ ком- плиментомъ онъ добивается цѣли. Особенно важны были иностранныя владѣнія и посторонняя де- нежная помощь, благодаря чему Пнеіістрату удалось одолѣть посте- пенно всѣхъ соперниковъ и. несмотря на двукратное изгнаніе, окон- чательно утвердиться въ Аѳинахъ. Писнстратъ владѣлъ золотыми руд- никами въ Пангеѣ, около устья С’трнмона, воспользовался матеріаль- ной поддержкой богатаго Лигдамида съ о. Наксоса, получилъ какимъ- то образомъ деньги отъ Ѳивъ и другихъ городовъ, такъ что могъ для завоеванія Аттики привести съ собой ѳессалійскую конницу. Позднѣе Писнстратъ сумѣлъ завязать и поддержать обширныя связи но всему побережью Эгейскаго моря. Своему союзнику Лигдамнду оігь помоги сдѣлаться тиранномъ: наиболѣе важный островъ посрединѣ Эгейскаго моря сталъ вслѣдствіе этого въ политическую зависимость отъ Аѳинъ. Въ свою очередь Лпгдамидъ поддержалъ тиранна Полпирата на остро- вѣ Самосѣ. Поликратъ завелъ большой флотъ въ сто кораблей, дер- жалъ крупный отрядъ наемниковъ, блестящій двор’ь н заключилъ друж-
155 бу съ египетскимъ <І»араоіі<»м*ь Амазшомъ. • )тп три тиранна образовали взаимный союзъ и око.ю 54(> года распоряжались въ Эгейскомъ морѣ. (Ніи представляли собоіі силу іонійской народности, и черта племенной (•вязи выразилась въ заботахъ И іи истрата, и Поликрата о возвышеніи святилища Аполлона на островѣ. Делосѣ.. До извѣстной степени ту гь ужо были намѣчены очертанія будущаго Делійскаго союза, во главѣ ко- тораго стали Аѳины въ 477 году послѣ отраженія персовъ. Ясно, въ интересахъ какого класса были всѣ яти иредиріятія Пи- снстрата, а, слѣд., ясно и то, какими •лоями аѳинскаго общества оні. был ь вознесенъ па высоту власти. Это были совсѣмъ не крестьяне, ко- торыхъ Аристотель выдвигаетъ въ качествѣ главной опоры Ііисцстра- та, а ііараліп и деміурги, судовладѣльцы, мореходы и индустріалы, работавшіе па сбыть. Политика. Іінспгтрата открываетъ выходъ нхъ предпріимчивости, собираеть и оргапнзуеть нхъ силы, создаегь въ Аттикѣ, коммерческій и, можеть быть, также военный флотъ. Пн Солонъ, ни Писнстрать не были политическими реформаторами. Прежнія учрежденія и должности оставались при тираннахъ въ полной силѣ. Выбирались ежегодно архонты, собирался Ареопагъ, т.-е. выс шііі совѣть и главныіі судъ Аѳинъ. Писнстрать. а потомъ его сыновья хлопотали, но словамт. Оукидида, лишь о томъ, чтобы въ коллегіи правяіііпхъ сановниковъ был ь непремѣнно представитель ихъ фамиліи ІН: ото давало возможность постоянно слѣдить за ходомъ дѣлъ н про- являть свою иниціативу в ь политикѣ. Вѣроятно, рядомъ съ этпм і. Пшнстратиды старались обезпечить себѣ большія новыя командованія ві. задуманныхъ ими же предпріятіяхъ. Изъ. такихъ командованій, надо думать, н возникла, должность страпіс: Командирами приходилось собирать участниковъ экспедицій на большія совѣщанія. Отсюда оживле- ніе при тираннахъ народныхъ сходокъ, похожихъ на собранія воиновъ вь Иліадѣ. Можеть быть, при воинственныхъ тираннахъ возникло п названіе экк.іегія (іххлт^іх), «собраніе по публичному вызову». Тираннія въ Хоппахъ не была шлошпымъ правленіемъ династіи. Волыпоіі перерывъ приходится между Соловомъ и Ппсистратомъ: ар- хонтство п начало законодательства Солона считается въ 594 году, первое водвореніе Пис,пгтра.та—въ 560 году. Лишь въ 545 году Писн- страгь окончательно утвердился въ Аѳинахъ; оні. умеръ въ 527 г., вт. глубокой старости, передавши свое богатство и вліяніе сыновьями. Паденіе тиранніи въ Аѳинахъ. Писистратиды въ теченіе полутора десятилѣтія пользовались тѣмъ положеніемъ, которое завоевалъ пхъ отецъ, по затѣмъ въ результатѣ недолгой ожесточенной борьбы они были опрокинуты и изгнаны. Относительно причинъ паденія тиранніи въ Аѳинахъ сложился сво-
— 156 — его рода романтическій взглядъ. Установившаяся версія гласила, что правителемъ послѣ смерти Писистрата былъ старшій его сыпь Гші- ній, который продолжалъ править согласно принципамъ своего отца. Личные враги его брата Гиппарха составили заговоръ, и двоимъ изъ нихъ, Гармодію и Аристогейтону, удалось заколоть его. Гиппій принялъ тотчасъ же энергическія мѣры противъ заговорщиковъ; онъ сумѣлъ удержать авторитетъ, но характеръ его власти измѣнился и господство его обратилось въ произволъ. Поэтому, когда спустя 4 года послѣ убійства Гиппарха, Гиппій былъ изгнанъ, паденіе тираппа стали раз- сматривать, какъ освобожденіе народа аѳинскаго. Согласно такой формѣ разсказа, тнраннія сама ускорила свою катастрофу тѣмъ, что измѣнила народнической политикѣ и стала гнетущимъ режимомъ. Можно дога- даться, что легенду о жестокихъ правителяхъ придумали враги тиран- новъ, аристократы, которые также идеализировали тиранноубійцъ п добились постановки имъ памятника. Въ Аѳинахъ водрузили еще дру- гой символъ какъ бы вѣчнаго осужденія тиранпіи: въ акрополѣ, го- родскомъ кремлѣ, высилась колонна, на которой обозначили имена тиранновъ, какъ виновниковъ неправды и насилія (а8іхіа) 49. Вмѣстѣ съ тѣмъ аристократы, приспособляясь къ демократическимъ вкусамъ, привили пароду убѣжденіе, что тираннію свергъ самъ демосъ, кото- рый, наконецъ, пересталъ нуждаться въ руководителяхъ и опекунахъ. Пасъ не можетъ удовлетворить такое объясненіе. Очень ужъ по- дѣтски разсуждать: тиранпія пала огтого, что морально испортилась. (’лѣдуетъ присмотрѣться къ положенію партій и къ международнымъ сцѣ- пленіямъ. Прежде всего положеніе Писнстратидовъ пошатнулось вслѣд- ствіе разстройства внѣшнихъ отношеній, которыми они держались. Мор- ской союзъ трехъ іонійскихъ правителей разбился о великую завоеватель- ную силу персовъ. Іонія потеряла важную опору на югѣ, когда персы захватили Египетъ (525 г.). Одинъ за другимъ переходили въ руки персовъ малоазійскіе города и острова Эгейскаго моря. Изъ друзей Писистрата погибъ Поликратъ самосскій, взятый въ плѣнъ малоазій- скнмъ сатрапомъ. Во время скиѳскаго похода персы перешли па Бал- канскій полуостровъ. Аѳинская тираннія была, такимъ образомъ, изо- лирована со стороны моря. На другомъ концѣ съ перешейка на нее также надвигался врагъ въ лицѣ Спарты, подававшей помощь аристократіи въ ея борьбѣ съ тирапніей. Лишь при этихъ условіяхъ рѣшились выступить внутренніе враги тиранновъ, до тѣхъ норъ совершенію подавленные и безсильные. Ге- родотъ считаетъ главнымъ противникомъ тирапнін родъ Алкмеонидовъ, которому никакъ пе удавалось утвердиться въ Аѳинахъ послѣ своего перваго изгнанія. Алкмеониды расположили въ свою пользу Дельфій-
— 157 скую жреческую коллегію, отдавши большія сродства на возобновле- ніе сгорѣвшаго храма, пли, какъ говорили въ Греціи, оип подкупили прорицательницу Пиѳію. Съ этого времени спартанцы получали изъ Дельфъ неизмѣнно одно п то же предписаніе: изгнать изъ Аѳинъ ти- ранновъ 50. Первая попытка спартанцевъ занять Аѳины кончилась не- удачей. Къ тираннама. пришла на помощь ѳессалійская конница, ска- за пліая услуги еіце отцу ихъ, и помогла разсѣять пѣшее ополченіе пелопоннесцевъ. Второе папіествіо, во главѣ котораго былъ самъ царь спартанскій Клеоменъ, достигло цѣли. Тираннъ Гиппій, сына» Ппсп- зтрата, со своей семьей долженъ быль* бѣжать изъ Аѳинъ; онъ нашелъ убѣжище въ своемъ замкѣ въ Спгеѣ, около Трои (510 г.). Здѣсь Гиппій находился уже въ предѣлахъ господства персовъ. Оігь пере- шелъ, вмѣстѣ съ нѣкоторыми малоазійскнмп тираннами, іп> число вас- саловъ персидскаго царя и пытался потомъ при помощи персоіи» вер- ну іься въ Аоины. Между возвратившимися въ Аоины аристократами разгорѣлась же- стокая вражда. Спартанскій царь Клеоменъ оставилъ власть въ ру- кахъ своего ближайшаго друга Псагора, который хотѣлъ занести оли- гархическіе порядки. По Псагоръ встрѣтилъ геніальнаго противника в’і» лицѣ Алкмеонида Елисеева, самаго выдающагося организатора Аѳинъ, превратившагося въ сторонника демократіи. Клеоменъ еще разъ пришелъ въ Аоины на помощь Псагору: они возобновили религіозное проклятіе, тяготѣвшее нада. Алкмеонидамп, и Клисоена. долженъ была, удалиться пзь Аѳинъ вмѣстѣ са. семью стами фамилій. Однако масса аоинянъ оказалась на сторонѣ Клисоена: Клеомепа» и Псагоръ были осаждены ва» акрополѣ и капитулировали на условіяхъ свободнаго пропуска. Клисоена. вновь возвратился вт. Аоины н постарался закрѣ- пить свое положеніе новой организаціей гражданства (приблиз. 507—506 гг. до Р. X.). Клисѳенъ—организаторъ сельской Аттики. Судя по изложенію Ге- родота. о реформѣ Клисоена сохранились весьма живыя воспомина- нія. Любопытныя подробности добавляетъ и Аристотель 31; ка. нпма. можно отнестись са. довѣріемъ, такъ какъ клисѳеновскія филы, трпт- тіи и демы ва. мало пзмѣненнѳма. видѣ существовали и функціониро- вали въ IV’ вѣкѣ. Современная археологія подтвердила эти указанія и смогла возстановить большую часть клисоеновскпхъ округова» и во- лостей г’2. Клисоена. уничтожила, старыя группировки гражданства и па иха. мѣсто ввелъ новыя. Раньше населеніе Аттики было раздѣлено па 4 филы, названія которыхъ (Гекеоѵтг;, ’Аруа&ц, Аіуіхбрец) повторяются ва. другпха» іонійскихъ общинахъ. Геродота, говорить, что
154 имена эти происходятъ отъ четырехъ сыновей Іона, родоначальника іонійскаго племени. Филы дѣлились на триттіи (т.-е. трети). Клисѳенъ замѣнилъ эти старыя 4 фіілы и 12 триттій новыми десятью филамп и 30 трпттіями. Для новыхъ фнлъ онъ придумалъ имена миѳическихъ родоначальниковъ, заимствованныя изъ старинной аѳинской исторіи, да еіцс къ нимъ прибавилъ героя трояпской войны Аякса. Эти имена были одобрены авторитетнымъ оракуломъ въ Дельфахъ. Неизвѣстно, были ли старыя фнлы сплошными территоріями. Но- выя фи.іы, во всякомъ случаѣ, намѣренно были составлены изъ раз- розненныхъ кусковъ. При этом'ц реформаторъ исходилъ отъ дѣленія страны на три естественныя области. Онѣ у Аристотеля названы: 1) областью около города (т.-е. Аѳинъ, ттзрі то аати), 2) береговой (-аоаліа) и 3) срединной (р.еабугюѵ). Каждая изъ этихъ трехъ терри- торій была теперь раздѣлена на 10 частей (всего 30 новыхъ триттій). Для ‘оставленія фнлы брали по одной части (по одной триттіп) отъ каждой территоріи. Слѣдовательно, въ каждой филѣ былъ кусокъ оть города Аѳинъ или его окрестностей, оть внутренней земли и отъ бе- реговой полосы. Триттіи подраздѣлялись дальше на демы (^ѵ^лоі), т.-с. обпціны, коммуны. Клисоеновы демы нримыкають, вѣроятно, къ ста- рымъ поселкамъ. Организаторъ, можеть быть, сложилъ нѣсколько мел- кихъ поселковъ вмѣстѣ въ немногіе болѣе крупные. Обратно главный городъ и его предмѣстья были раздѣлены па нѣсколько домовъ. Та- кимъ образомъ, Аѳины не получили особа го цѣльнаго столичнаго упра- вленія. Города, Аѳины какъ бы остался географическимъ понятісмь: на его территоріи лишь тѣснѣе, чѣмъ въ другихъ мѣстахъ, лежало нѣсколько демовъ, нѣсколько самостоятельныхъ общинъ. Невольно ду- маешь, что раздробленіе главнаго города въ административномъ отно- шеніи входило въ планы реформатора: онъ пе хотѣлъ давать центру возможность подавлять собой сельскіе округа, онъ старался разстро- ить и безъ того тѣсное естественное сплоченіе горожанъ, дающее имъ легко перевѣсъ надъ разрозненными деревнями. Можно составить себѣ довольно ясное представленіе о жизни самой мелкой административной или земской единицы Аттики. Демъ соста- влялъ какъ бы небольшую самостоятельную общину. Вь немъ еже- годно смѣнялся выборный староста, демархъ, который завѣдовалъ кас- сой, собиралъ взносы и аренду съ общинной земли, держалъ надзоръ за порядкомъ округа, руководилъ собраніемъ демотовъ (ауоох) и при- водилъ въ исполненіе его приговоры; мірской сходъ провѣрялъ его правоспособность при вступленіи на должность (докимасія) и снималъ съ него отчетъ при сдачѣ должности такъ же, какъ это дѣлало обще- народное собраніе при избраніи и уходѣ въ отставку главныхъ долж-
— 159 — постныхъ лицъ. 01*11 дома зависѣло принятіе новыхъ лицъ въ составъ гражданства. Граждане считались прежде всего членами того пли дру- гого дема. Они и нхъ потомки обозначались именемъ того дома, въ ко- торомъ ихъ застала реформа Клисоена. Напр., Нерг/Аті; 6 ХоХосругйс, Периклъ, сынъ Ксанѳпппа, изъ дема Холарга. У демарха былъ синеокъ гражданъ, а собраніе дема рѣшало тайнымъ голосова- ніемъ вопросъ о принятіи въ свою среду сыновей гражданъ, достиг- шихъ совершеннолѣтія. Точно такъ же при чрезвычайной провѣркѣ, гражданскихъ правъ (Зіаф-Афюц) собраніе демотовъ могло выключить изъ списковъ тѣхъ, кого признавало неправильно вошедшими вч. со- ставь гражданства. Вт. демѣ ие было никакой іерархіи, не признава- лось никакой аристократіи. Аристотель говоритъ по этому поводу, что кандидата на должность отнынѣ спрашивали лишь о принадлежности къ дему, для того, чтобы новопринятые граждане не были вынуждены обнаруживать свое происхожденіе указаніемъ своего отечества. Политическія нововведенія Клисѳена. Клисоеновы демы составляли не только форму мѣстнаго самоуправленія; вмѣстѣ съ тритгіями и фп- лами они образовали основу общеполитическаго порядка. Въ V вѣкѣ, два важнѣйшихъ учрежденія опирались на дѣленія и организаціи Кл пе- нена. Во-первыхъ, коллегія десяти стратеговъ, которыхъ можно на- звать не только командирами ополченія и флота, но также запра- вптелямп финансовой стороны войны; стратеги выбирались общимъ со- браніемъ но одному па. каждую фнлу. Во-вторыхъ, совѣть 500 фоиХѵ) или тгеѵтахбсюі). Должность стратеговъ могла возникнуть раньше» Клисоена; реформатору принадлежитъ, можеть быть, только приспосо- бленіе выборовъ въ эту должность къ фпламъ. Что же касается со- вѣта 500, то очень правдоподобно, что онъ составляетъ оригинальное нововведеніе Клисоена. Выборы въ совѣть происходили по демамъ; ка- ждый демъ ставилъ число депутатовъ, пропорціональное количеству его населены. Совѣть былъ какъ бы представительствомъ самостоя- тельныхъ общинъ, па которыя распадалось государство. Обыкновенно ювѣтъ 500 не засѣдалъ із'і> полномъ своемъ составѣ. Для завѣдованія текущими дѣлами онъ былъ раздѣленъ соотвѣтственно 10 филамъ на 10 иритаиій, или очередныхъ сессій, по 50 человѣкъ, которые смѣняли другъ друга, въ теченіе года. Когда созывалось народное собраніе, во і^іавѣ его садились прятаны, т.-е. члены очередной десятой доли совѣта, а. предсѣдатель прятаніи, ежедневно смѣнявшійся ітгютаттк, становился также предсѣдателемъ народнаго собранія. Въ смѣнѣ оче- редей и въ томъ, что очередная сессія получала общественный обѣдъ, отражалось происхожденіе! совѣта изъ интересовъ сельскаго населе- нія; этоть порядокъ был'і. устроенъ, очевидно, для того, чтобы пред-
— 160 — ставители демовъ, пе имѣвшіе тіо большей части постояннаго жилища въ городѣ, могли пріѣзжать вт» Аоины на короткій срока». Въ пятомъ вѣкѣ въ эпоху развитой демократіи, когда экклесія собиралась очень часто и входила непосредственно во всѣ важнѣйшія дѣла, совѣть Пятисотъ госта каялъ кака» бы постоянную комиссію на- роднаго собранія. Повидимому, иную гораздо болѣе прямую политиче- скую роль играла» совѣаъ 500, когда, оігь была» внервые введенъ Клисоеномч». Надо думать, чтхі народныя собранія созывались рѣдко вплоть до радикальной реформы 462 года, потому что до этого вре- мени ва» общинѣ преобладала» сельскій демосъ Аттики, коаюрому 'груд- ію было собиралъся изъ деревень въ городъ. При тираннахъ общія сходки вообще составляли чрезвычайное, почти революціонное явле- ніе, служа оба,единенію главпыма» образомъ участниковъ экспедицій и предпріятіи. Клпсоеігь, кажется, придумалъ форму собраній, кото- рая давала возможность демосу правильно сходиться и слѣдить за всѣ- ми важнѣйшими дѣлами: населеніе демовт» отряжало депутатова», которые засѣдали постоянно въ городѣ» рядомъ са» правительственными колле- гіями архонахшь и Ареопага. Совѣть 500 и была» кака» бы малымъ или постояниыма» иа|юдиыма» собраніемъ своего времени. Большое или общее собраніе всѣхъ граждаігь сходилось лишь для того, чтобы произвести выборы или Припять какую-ипбудь важную общую резолюцію (нсефпзм>). Къ такпма» чрезвычайными» собраніямъ подходить отчасти параллель плебисцита и референдума новѣйшаго времени. Впослѣдствіи, во времена Перикла н Пелопоннесской войны, когда экклесія выслушивала сложные дебаты, принимала детальныя рѣшенія, к.інсоеновская конституція, внервые открывшая двери народному кон- тролю, казалась консервативной и черезчуръ робкой. Но для своего времени созда-ніе совѣта 500 было необыкновенно рѣшительными» и смѣ- лыми» шагомъ. Архонты и Ареопагъ, избиравшіеся изъ высшаго слоя общества, привыкшіе рѣшать всѣ дѣла въ своихъ тайныхъ засѣда- ніяхъ, увидали теперь рядомъ съ собой открытыя многочисленныя со- бранія людей всякаго званія, представительство, главнымъ образомъ, сельской Аттики, всю страну, которая пришла завѣдовать политикой и контролировать дѣйствія правительственныха» органовъ. Соціальные мотивы реформы Клисѳена. Въ свое время реформа Клисѳена произвела очень сильное впечатлѣніе, по первоначальные мотивы е.ч частью ускользнули отъ вниманія позднѣйшихъ судей и критиковъ. Аристотель считаетъ, что главной цѣлью Клисоена было перемѣшать разные элементы населенія 53. Въ самомъ дѣлѣ, соединяя вт» каждой фнлѣ представителей разныхъ областей, соперничавшихъ между собой, реформа Клисоена кака» будто разстраивала старинныя
— 161 группировки (особенно дѣленіе на. педіеевъ. параліепъ п діакріевъ) н ослабляла пхъ давнишній взаимный антагонизмъ. Но объясненіе Ари- стотеля звучитъ слишкомъ отвлеченно: опять намъ преподносятъ орга- низатора въ родѣ Солона, какого-то сверхчеловѣческаго соціальнаго воспитателя, дѣйствовавшаго въ духѣ равномѣрной нейтрализаціи всѣхъ соперничествъ. Клисоепъ же. какъ дѣятель партійный, вѣроятно, по- ступалъ какъ разъ наоборотъ, стараясь укрѣпить союзныя съ півгь группы п разстроить враждебныя. Весьма, реальный мотивъ реформы выдвигаетъ Геродотъ 54. Разска- зывая о Клпсоенѣ аѳинскомъ. онъ невольно вспоминаоть о его дѣдѣ по матери. Клпсоенѣ спкіопскомъ, и даетъ сопоставленіе обоихъ ре- форматоровъ. Совершенно такъ же. какъ старшій Клисѳенъ. изъ не- расположенія къ доряпамъ. отмѣнилъ въ Снкіопѣ обіцедорінскія на- званія фплъ. и младшій Клисоепъ. презиравшій іонійцевъ, уничто- жилъ въ Аттикѣ іонійскія названія филъ. Что же могло означать это презрѣніе Клисоеиа аѳинскаго къ іонійцамъ и разрывъ съ ними поми- нальныхъ связей? Повидимому, здѣсь крылся очень опредѣленный по- воротъ впѣшией политики. Писистратпды тяготѣли къ іонійскому міру, занимавшему острова и малоазійскіе берега Эгейскаго моря. Алкмео- пиды за время своего изгнанія завязали отношенія въ совершенно другой сторонѣ, ('близившись съ дельфійскимъ оракуломъ, они, вѣ- роятно, получили отъ богатой жреческой коллегіи денежныя средства для возвращенія вь Аѳины. Они опредѣленію отказались отъ восточ- ныхъ морскихъ и іонійскихъ связей и пытались даже вступить подъ покровительство персовъ. Геродотъ разсказываетъ, что какъ только вернулся Клисоепъ во второй разъ, аѳиняне отправили посольство въ Азію для заключенія союза съ персами. Съ персидской стороны было поставлено требованіе подданства (дать земли и воды), и аѳинскіе4 послы согласились на такое условіе. Геродотъ прибавляетъ, что они пе имѣли па то уполномоченія отъ народа 55; но эту поправку явію внесла націоналистическая гордость аѳинянъ позднѣе, когда они по- бѣдили Ксеркса. Очень правдоподобно, что Клисѳенъ отправилъ пословъ именно съ предложеніемъ подданства Аѳинъ персидской державѣ: цѣлью такого односторонняго союза было, можетъ быть, полученіе персидской субсидіи для борьбы съ европейскими врагами Аѳинъ, которые надви- гались со всѣхъ сторонъ. Пожалуй, мы въ правѣ сдѣлать еще одно заключеніе изъ чюго обстоятельства, что Геродотъ находитъ сходство между двумя орга- низаторами, дѣдомъ и внукомъ. Клисоепъ епкіопекіп, политикъ свѣт- скаго направленія, пытался разрушить значеніе п богатство религіоз- ныхъ корпорацій: однимъ изъ средствъ къ тому было переименованіе Впішері.. Исторія Греціи. Н
— 162 — фп.п.. перестановка, традиціонныхъ символовъ,, замѣна ихъ новыми, собственнаго изобрѣтенія. 11с потому ли вспомнилъ о немъ Геродотъ, что Клисоепъ аѳинскій, примѣняя схожіе пріемы, также рѣшился ра- зорвать со святыми именами филъ, оставшимися отъ старины, для чего пришлось сдвинуть старые миѳы и замѣнить ихъ искусственными историческими терминами? И не значитъ ли это, что у Клисѳена. аѳин- скаго были тѣ же противники въ видѣ религіозныхъ корпорацій, свя- занныхъ со старыми филами, а также, что у него была цѣль осла- бить священныя группировки, разстроить ихъ и, можетъ быть, затро- нуть ихъ имущество, предоставить его па пользованіе вновь устро- еннымъ деревенскимъ союзамъ? Какая-нибудь матеріальная выгода для народа была въ реформѣ филъ; иначе трудно понять выраженіе Геро- дота, что именно включеніемъ въ новыя филы демовъ, сельскихъ окру- говъ, Клисоепъ расположилъ къ себѣ народъ. Внимательный анализъ внѣшнихъ событій, слѣдующихъ за реформой Клисѳена, покажетъ намъ еще ближе, въ интересахъ какихъ классовъ дѣйствовалъ самый выдаю- щійся изъ Алкмеонидовъ. Внѣшняя политика Аѳинъ послѣ реформъ Клисѳена. Спартанцы были очень недовольны изгнаніемъ Псагора и демократическимъ пе- реворотомъ, который произвелъ Клисоепъ. Къ Аттикѣ вновь двину- лось большое пелопоннесское ополченіе подъ начальствомъ обоихъ спар- танскихъ царей, Клеомена и Де Марата. Съ пелопоннесцами сговори- лись одновременно напасть на Аттику ѳиванцы и халкпдяпе съ острова Эвбеи. Наконецъ, Аѳинамъ угрожала съ моря Эгина. Ополченіе Атти- ки направилось навстрѣчу самому опасному противнику, пелопоннес- цамъ, которые уже дошли до Элевсина. Аѳинянамъ помогли раздоры среди враговъ: царь Демаратъ поссорился съ Клеоменомъ и ушелъ до- мой; коринѳяне отказались участвовать въ экспедиціи противъ Аѳинъ и повернули обратно. Клеомену съ остальнымъ ополченіемъ пришлось также отступить. Аѳиняне обратились теперь противъ ѳиванцевъ. Раз- громивъ ѳиванское ополченіе, побѣдители въ тотъ же день переправи- лись черезъ Эврипъ, узкій проливъ, отдѣляющій Эвбею отъ Средней Греціи. Въ Халкидѣ за аѳинянъ былъ городской демосъ, и аѳинянамъ удалось разбить эвбейскихъ рыцарей (ітгтгорбтаі). Эта побѣда имѣла очень важныя послѣдствія для Аѳинъ. У халкпдекнхъ всадниковъ ото- брали землю и посадили на ней до 4 тысячи аѳинскихъ клеруховъ (колонистовъ съ крестьянскими надѣлами). Завоеваніе халкидской тер- риторіи положило начало покоренію Эвбеи; въ городѣ Халкидѣ аоп- няне помогли демократическому перевороту и пріобрѣли въ демосѣ послушнаго союзника. Откуда вдругь появн.іось это необыкновенно дѣятельное пеукро-
— 163 — тимое аѳинское ополченіе, которое идетъ отъ успѣха къ успѣху? По- видимому, оно—результатъ широкаго союза деревень Аттики, создан- наго Клиросномъ. Вт» сельской Аттикѣ накопилось, вѣроятію, не малое число безземельныхъ, которые охотно пошли на завоеваніе и были воз- награждены надѣлами па Эвбеѣ, образовали первую иностранную ко- лонію Аѳинъ. Ясно, что политика. Клисоена, отвернувшагося оть моря и отъ іонійскихъ связей, была поворотомъ въ интересахъ сельскаго населенія: реформаторъ воспользовался подъемомъ крестьянства Атти- ки и, въ свою очередь, укрѣпилъ этотъ классъ своей организаціей. Если держаться аѳинскихъ терминовъ, Клисѳенъ помогъ діакріямъ п недіеямъ противъ параліевъ, горожанъ и мореходовъ, выдвинутыхъ вь свое время іонійской политикой Писистратпдовъ. Становится также по- нятнымъ, почему Клисѳенъ разбилъ городъ Аѳины между нѣсколькими демами и разстроилъ возможность преобладанія города надъ деревнями: онъ велъ реформу въ пользу сельчанъ; Аѳины должны были остаться лишь географическимъ терминомъ, мѣстомъ засѣданій соединенныхъ делегатовъ всей Аттики. Писистратъ и Клисѳенъ, какъ организаторы возникающей демо- кратіи. Разсказавъ объ изгнаніи Писистратпдовъ, Геродотъ прибавля- етъ: «Аѳины, раньше уже бывшія крупной силой, теперь, освободив- шись отъ тиранновъ, стали еще сильнѣе... Итакъ, аѳиняне выросли и стали могучи, и обнаружилось ясно, при томъ во всѣхъ проявленіяхъ жизни, что за великое дѣло равноправность (^уоріѴ). Если аѳиняне, на- ходясь подъ властью тиранновъ, не могли одолѣть на воинѣ никого изъ своихъ сосѣдей, то, свергнувъ тиранновъ, они достигли безу- словнаго первенства. Отсюда очевидно, что, будучи въ подчиненіи, они намѣренно работали плохо, потому что работали на деспота. До- стигнувъ свободы, они проявили огромную энергію, такъ какъ ка- ждый могъ съ полной силой отдаться своей цѣли» 5П. Горячій почи- татель демократіи, близкій Алкмеонидамъ, свергнувшимъ тираннію, Ге- родотъ высказываетъ здѣсь сужденіе не вполнѣ справедливое. Мы ви- дѣли, какъ далека была вообще старая тираннія отъ деспотизма, оть притѣсненія народа. Нѣтъ основанія говорить о какомъ-либо упадкѣ энергіи въ Аѳинахъ подъ режимомъ тиранновъ. Напротивъ, ихъ время было началомъ крупнаго расширенія Аѳинъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ опп под- готовили въ значительной мѣрѣ то вооруженіе аѳинскаго народа, ко- торое продолжала, потомъ Клисѳенъ. Съ другой стороны, есть всѣ основанія признать Клисоена, въ свою очередь, такимъ же тиранномъ, т.-о. вождемъ и организаторомъ народныхъ массъ, какими были Пнспстра- ’іпды; вся разница, лишь вь томъ, что ему п его послѣдователямъ уда- лось избѣги уть названія тира ина. сдѣлавшагося чѣмь-то ненавистнымъ. 1Р
164 — Па нашъ взглядъ, въ политическомъ развитіи Апинъ каждому изъ двухъ великихъ демагоговъ. Пнеіістрату и К.іиеоеиу, принадлежигъ своеобразная роль: оба опи собираютъ и снлочиваютъ демократическіе элементы, одинъ—городскіе и мореходные, другой—сельскіе и сухо- путные. Исторія Доннъ слагается потомъ изъ союза и антагонизма обѣихъ демократіи. Оть каждаго изъ нихъ остались учрежденія и тра- диціи. которыя въ своемъ цѣломъ и составляюті, характерную осо- бенность воинскаго строя V вѣка. Сколько можно судить, Пнсистрагиды внервые ввели большія об- щія голосованія, въ которыхъ масса высказывалась о программахъ по- литики и дѣйствіяхъ вождей. 1 Іротивпіікіі тііраииіп потомъ добиваютъ родство Пнснстрата. осінраки.іліа.ии, т.-е. всенародными тайными го- лосованіями. Многое говорить за то, что остракизма», часто примѣняв- шійся въ началѣ А’ вѣка, былъ въ это время уже чѣмъ-то привыч- нымъ въ Доннахъ, и что его завели сами тиранны, которыхъ преслѣ- довали потомъ ихъ собственнымъ средствомъ. Возникновеніе остра- кизма становится понятнымъ, если представить себѣ обстановку старин- ныхъ Аоіпгь, когда въ городѣ было еще сравнительно мало народа, когда масса, рѣдко собиравшаяся на сходку, была робка. Желая устра- нить своего противника, вліятельнаго человѣка, окруженнаго свитой и кліентами, популярный тираннъ устраивалъ тайную подачу голосовъ и добивался двоякоіі цѣли: даваль возможность мелкому люду выска- заться безбоязненно и вмѣстѣ сь тѣмъ получалъ ‘внушительное рѣше- ніе, которое опрокидывало его врага. На долю тиранновъ приходится также отнести первую попытку вооруженія парода, а въ связи съ этимъ, вѣроятно, установленіе должности стратеговъ, замѣнившихъ ста- раго начальника ополченія, полемарха. Наконецъ, въ видѣ послѣд- ствія тираніи и, приблизительно па 100 лѣтъ, въ Аонпахъ осталась, несмотря па демократическія формы, характерная черта монархиче- скаго руководительства. За Клнсоеіюмъ идетъ преобладаніе Аіильтіада, потомъ Оемистекла, Кпмона; за ними особенно продолжительное влія- ніе Перикла, котораго недаромъ сравнивали сь тиранномъ Пнспстра- томъ; послѣднимъ въ ряду этихъ демократическихъ монарховъ можно с-чптать Алкивіада. Клисоепъ не отмѣнилъ учрежденій и обычаевъ тиранніп; напро- тивъ, оігь воспользовался всѣми созданіями предшественниковъ и, при посредствѣ своей организаціи, лишь перенесъ центръ тяжести на дру- гіо общественные элементы. Онъ *оздалъ представительство сельской Ѵітпки въ видѣ совѣта 500 и поставилъ подъ его контроль правнтель- гтьенныіі центръ. средоточіе городской жизни. Разбивъ, до извѣстной ггеііепп. р.істг.орнвъ городъ въ общей массѣ дсмовь и фн і ь, К.пігоон ь
I С.Г) отпяль перевѣсъ. который получили Аѳины падь Ѵгпікой во время удачныхъ морскихъ и торговыхъ захватовъ тпранпіп. Несмотря па то, что въ V вѣкѣ внѣшняя исторія Аѳинъ пошла совершенно ипымъ пу- темъ, въ духѣ морской политики, созданіе Клисоеиа все-таки сохра- нило свою силу. Еіце ко времени Пелопоннесской воины, по словамъ Оукндида, аонпяне по большей части жили въ деревнѣ. «Аоішяие усвоили себѣ прочно самостоятельный сельскій быть; несмотря на по- литическое объединеніе, все-таки и въ старину, и въ болѣе позднее время, большинство по привычкѣ жило всѣмъ домомъ внѣ города» 57. Зта характеристика. Ѳукпднда даегь почувствовать всю силу клпсое- иовекоіі организаціи демовъ. Если Аттика сдѣлалась одной пзі» са- мыхъ крупныхъ объединенныхъ общинъ Греціи, благодаря своему ста- ринному сипойкизму, скрѣпившему союзъ деревенскихъ общинъ, то Клисоеиа можно назвать устроителемъ какъ бы новаго второго сн- поіікнзма Аттики. Можетъ быть, въ этомъ смыслѣ Клисѳенъ исхо- дилъ отъ нѣкоторой общей политической мысли, распространенной въ іонійскомъ мірѣ, хотя Геродотъ и говорить объ его презрѣніи къ іоній- цамъ. У того же Геродота есть слѣдующее любопытное извѣстіе о предложеніи, которое сдѣлалъ Ѳалесъ Милетскій во время завоева- нія Іоніи Киромъ въ 40-хъ годахъ VI вѣка: іонійцы должны образо- вать одно политическое цѣлое; опи создадутъ въ центральномъ пунктѣ (городѣ Теосѣ) конгрессъ, пли общій совѣть а отдѣль- ныя общины, которыя бу дуть посылать делегатовъ, сохранять само- управленіе все равно, какъ бы онѣ составляли демы ;,я. Здѣсь Оалесъ рекомендуетъ объединеніе, пользуясь тѣми самыми терминами, кото- рые обозначаютъ новыя учрежденія вч. преобразованной Клнсоеномъ Аттикѣ, именно, совѣтъ 500 и самоуправляющіяся волости. Мысль, вы- раженную въ предложеніи Оалеса. и осуществленную въ реформѣ Клнс- оена, мы рѣшились бы назвать планомъ федераціи на демократиче- ской основѣ; она даетъ самое высокое понятіе о политическихъ да- рованіяхъ ея иниціаторовъ. Какъ пн важны были политическія организаціи, нііедеіпіыя Пін іі- стратомъ и Клнсоеномъ, по конституцію Аѳинъ, сложившуюся кь 500 году до Р. X., нельзя назвать демократической въ полномъ смыслѣ этого слова. Оба тиранна были только собирателями п устроителями демократическихъ элементовъ аѳинскаго общества; они положили фун- даментъ будущей демократіи. Старый совѣть на Ареопагѣ сохранилъ свой прежній авторитетъ; при немъ лишь появилась вторая какъ бы нижняя палата въ лицѣ совѣта 500. Конституція, пожалуй, заслужи- ваеть названія «-мѣшанной: по терминологіи конца V’ вѣка она была бы ол'.уа:/;?/ т.-е. политическимъ преобладаніемъ слоя за-
— ІСИі — жнточнаго гражданства па основѣ общаго равноправія. Вполнѣ попят- но поэтому, что въ глазахъ аонпяпъ эпохи Пелопоннесской войны конституція Клисоена казалась консервативной. Еще позже, въ IX’ вѣкѣ, въ аѳинскомъ обществѣ дѣло Клисоена слилось съ Солопо- вымъ: уже пе умѣли указать различія между Клисоеномъ и его пред- шественникомъ Солономъ; оба они казались авторами патріархальной демократіи, руководимой высококопсерва'гивнымъ Ареопагомъ. Объединенная Аттика и другія общины Греціи. Могущество орга- низованной даровитыми тираннами Аттики ярко сказалось въ собы- тіяхъ копца VI вѣка; образованіе большой аѳинской республики сильно почувствовали всѣ общины Греціи, по болѣе другихъ Спарта. Только что включила она въ пелопоннесскій союзъ Мегару и обезпечила себѣ выходъ черезъ Истмъ въ среднюю Грецію, какъ по другую сторону перешейка сложилась воинственная община, съ большимъ сухопут- нымъ ополченіемъ, всегда способная загородить пути изъ Пелопонне- са. Ослабленіе въ Аттикѣ аристократіи не давало возможности спар- танскимъ политикамъ оперсться на родственные имъ элементы въ Аѳи- нахъ, и, слѣд., о сближеніи обѣихъ общинъ, о включеніи Аѳинъ въ пелопоннесскій союзъ не могло быть и рѣчи. Уже теперь, въ концѣ VI вѣка, у Спарты появился очень опасный соперникъ, который опредѣ- ленно шелъ на завоеванія и принудительныя присоединенія. Въ виду этого понятна и попытка спартанцевъ посадить опять въ Аѳинахъ изгнаннаго ими же Гиппія, т.-е. разжечь междоусобія и осла- бить соперника внутренними волненіями. Спартанцы вызвали Гиппія изъ его замка въ Сигеѣ. пригласили делегатовъ союзныхъ общинъ на конгрессъ и изложили здѣсь свое намѣреніе. Они встрѣтили возра- женія коринѳянъ. Геродотъ влагаетъ въ уста коринѳскому делегату Созпклу рѣчь, необыкновенно торжественную. «Вотъ ужъ поистинѣ небо и земля помѣняются своими мѣстами, и люди станутъ жить въ морѣ, а рыбы заживутъ, какъ люди, если вы, лакедемоняне, начнете разрушать демократіи (ісоирлтіх;) и вводить въ городахъ тиранновъ, а на свѣтѣ нѣть ничего болѣе несправедливаго и отвратительнаго, чѣмъ тираннія. Если вамъ вдругъ показалось, что очень полезно от- дать общину въ управленіе тиранну, то введите прежде всего тпраи- нію у себя самихъ, а потомъ ужъ и навязывайте се другимъ. А то выходитъ, что сами вы пе испытали тиранніи и принимаете у себя въ Спартѣ строжайшія мѣры противъ возможности ея появленія, а къ подобному же вопросу у союзниковъ относитесь совершенно равно- душію. Пудъ у васъ тотъ же опытъ, что у насъ, вы бы сумѣли выра- ботать себѣ болѣе правильный взгляд ъ». • Затѣм ъ Созиклъ, т.-е. его устами Геродотъ, подробно излагаетъ исторію коринѳскихъ тиранновъ
Кппсела п ІІсріандра, изображая ихъ мрачными и жестокими злодѣя- ми. Въ заключеніе опъ заклинаетъ спартанцевъ всѣми эллинскими бо- гами пе вводить тиранніи ни въ одномъ городѣ 5І). Рѣчь Созикла, конечно, прежде всего любопытна для характери- стики воззрѣніи Геродота п его времени: такъ судили о тиранніи въ средѣ поздиѣіішеіі демократіи, эмансипированной отъ патроновъ, и при- томъ въ значительной мѣрѣ подъ вліяніемъ легенды, созданной ари- стократами. Но въ этой рѣчи есть и подлинные элементы. Въ свое время тиранны поддерживали другъ друга, и потому для аристокра- тіи, правившей въ Корпноѣ, была очень непріятна перспектива водво- ренія тиранна поблизости, въ Аѳинахъ. У аристократіи образовалась своего рода круговая порука, и измѣна Спарты общимъ интересамъ аристократическихъ городовъ угрожала всѣмъ серьезной опасностью. Такъ пли иначе попытка Спарты расширить союзъ за предѣлы Пстма встрѣтила противодѣйствіе въ средѣ самихъ союзниковъ. Возникавшая вражда между Спартой и Аѳинами была остановлена общей опасностью, надвигавшейся съ востока. Исторія Спарты и Аѳинъ въ VI столѣтіи вращается еще въ усло- віяхъ кантональнаго быта, по уже подготовляетъ къ крупному размаху событій и къ большимъ организаціямъ V вѣка, гдѣ обѣ эти общішы играютъ главную и подавляющую роль. Ни одинъ изъ городовъ, вы- двинутыхъ торговлей и колонизаціей, не смогъ создать большое военно- политическое объединеніе; именно, благодаря выѣздамъ и экспедиці- ямъ, силы промышленныхъ общинъ разсѣивались н дробились вмѣсто того, чтобы зосредоточиваться. Наоборотъ, тѣ двѣ. общины, которыя вначалѣ не приняли участія вт. торговомъ и колоніи льномъ движеніи, сплотились вт. самыя значительныя политическія тѣла Греціи. Изъ нихъ Спарта такъ и осталась внѣ коммерческаго н морского распро- страненія; ея значеніе основывалось па руководительствѣ центральна- го крупнаго военнаго лагеря. Анины, напротивъ, стали йотомъ сами во главѣ торговаго развитія греческаго міра, по уже послѣ того, какъ образовался большой союзъ сельскихъ и приморскихъ элементовъ Атти- ки, который далъ возможность не распылять силъ общины во внѣш- немъ расширеніи. 1 Плут. біогр. Лпкург. Я. а Оук. V, 68. 8 Гор. I, 65. * Оук. 1, 18. г. (>уК. 71. Гор. I, 66—7; VI, 52—60. 1 (Псевдоксспофонтова) Аоипск. полпт. I. 8 Оук. I, 6. ° Ѳук. VII, 18. Плут. Лик. 9. 11 Ксеноф. Лакед. пол. 4. 12 Оук. I, 87. 18 Гср. V, III, 7—ІО. П Оук. ѴІП, 58. И Гср. III, 148. *8 Оук. I, 131. ” Оук. V, 63. Тамъ же 66. Тамъ же 70 73. 20 Огип(1у ТІнікуйнІез апіі Іпя аре 1909, р. 215. 21 Гср. V, 50. 22 Поднбйі IV, 73. Аристотель Политика VI, 2. 24 Ѳук. V, 31. 25 Оук. I, 141.
— 168 28 Гор. I, 69. 27 Гер. V, 71. 24 Гер. 1, 59. 29 Плут. Сол. 13. Арист. Аоіпі. пол. 2. 81 Плут. Солоп. 13. 82 Арист. Ап. пол. 7; Плут. Сол. 18. 33 Платоп. Полит. VII, 545 ВС и 549 В. 31 Арпст. Ао. пол. 9. 38 Плут. Сол. 15. 86 Арпст. Ао. пол. 9. 37 Гор. V, 66. 88 Арист. Политика П, 9 (12). 39 Оук. Ѵ1П, 97. 40 Проф. В. П. Вузоскулъ въ Исторіи аопнекой демократіи 1909, стр. 44, повторяетъ свое мнѣніе, высказанное уя;о раньше (въ книгѣ объ Аѳинской полптіп Аристотеля), именно, что глава о конституціи Дра- копта есть позднѣйшая вставка въ трактатъ Аристотеля и что т. о. самъ Аристо- тель по виноватъ въ противорѣчіи относительно дѣятельности Драконта. 41 Арпст. Ао. пол. 47. 42 Оук. Ѵ1П, 92 . 43 Арпст. Ао. пол. 26. 44 Тамъ же 7. 48 Тамъ же 6 и 12. 48 Плут. Сол. 19—24. 47 Гер. I, 64; VI, 35—39. 48 Оук. VI, 54. 49 Тамъ же 55. 83 Гср. VI, 62—63. 81 Гер. V, 69 слѣд.; Арпст. Ао, пол. 20—22. 82 Клпсоеповы филы. триттін н дѳмы возстановлены благодаря взаимно дополняющимъ другъ друга работамъ двухъ ученыхъ: МіІсЫюЕег СіНегзпсй. іі. <1. Оешеногбпипд іі. КІеізіЬспез въ АЫі. Вегі. АкаіІ. \Ѵі88. 1892 Апііапр и Ьбрег 1). ТгіНуеп и. 1)етеп ЛПіѣая въ МіП. (1. (ІеиІзсЬ. АгсЬ. 1п5І. АіЬеп. АЫІі. 17 (1892). 83 Арпст. Аопн. пол. 21. 84 Гер. V, 69. 88 Тамъ же 73. «« Тамъ же 78. 87 Оук. 11, 14—15. 88 Гер. I, 170. 88 Гср. V, 91—93.
V*. Грокоперсидскія войны. Въ началѣ V вѣка весь греческій міръ, такъ широко распростра- нившійся по берегамъ Средиземнаго моря, испыталъ сильнѣйшій кри- зисъ: это было столкновеніе съ великой персидской державой. Общее строеніе персидской державы. Исторія государства Ахеме- нндовъ (550—330), главнаго врага греческой національности въ ея клас- сическую эпоху, мало извѣстна. Надписей п памятниковъ самой персид- ской державы дошло очень немного. Почти единственные свидѣтели, передающіе извѣстія о персахъ,—греки: Геродотъ (484—425), исто- рикъ великой войны, Ктесій, греческій врачъ, жившій при пер- сидскомъ дворѣ въ началѣ IV вѣка, и Ксенофопть (434—359). Есте- ственно, что мы узнаемъ отъ нихъ только тѣ вещи, которыя могли не- посредственно интересовать грековъ, главнымъ образомъ, свѣдѣнія о военномъ устройствѣ и затѣмъ о судьбахъ преимущественно запад- ныхъ окраинъ державы, Малой Азіи и Египта. Что происходить въ глубинѣ азіатской державы, въ ея центральныхъ и восточныхъ обла- стяхъ, остается темнымъ и пояснымъ; о культурной жизни, о вѣро- ваніяхъ и о религіозной политикѣ персовъ мы почти ничего не зна- емъ. Вглядываясь вь каргу' Передней Азіи, мы видимъ, что персид- ская держава состояла изъ двухъ большихъ совершенно различныхъ географическихъ полосъ. Оть Эгейскаго моря до Пида протянулась непрерывная цѣпь горныхъ странъ, Малая Азія, Арменія, Иранъ; онѣ огибаютъ съ сѣвера обширной, мабо согнутой дугой равнины Месо- потаміи н Вавилоніи и плодородные оазы Сиріи, къ которой примы- каетъ, вт. свою очередь, богатѣйшая долина Пила. Ходъ образованія персидской державы состоялъ въ томъ, что сначала мидяне, а за пнмп Киръ объединили всю цѣпь плоскогорій, весь хребетъ Передней Азіи, послѣ чего объединенныя силы горцевъ обрушились на земледѣльческій и индустріальный южный край. Въ дальнѣйшей жизни персидскаго государства югъ остался производителемъ и плательщикомъ, сѣверъ— воителемъ п администраторомъ. Помимо этого общаго элементарнаго
170 дѣленія, въ персидской державѣ можно различить еще весьма несхо- жія ступени экономическаго и культурнаго быта. Впереди стоятъ такія плотно насоленныя высокоразвитыя области, какъ Египетъ и Вавилонія. Совершенно инымъ общественнымъ типомъ были бойкіе торговые го- рода Финикіи и Малой Азіи, державшіеся обмѣномъ съ отдаленными странами. Далѣе надо отмѣтить области мелкихъ винодѣловъ п са- доводовъ, Сирію и Палестину; край садовладѣльцевъ, сеньоровъ и ры- царей, самое Персію; наконецъ, горныя и степныя области, слабо на- селенныя варварскими, частью кочевыми племенами, въ Закавказьѣ, Туркестанѣ, Восточномъ Иранѣ и Аравіи. Пожалуй, можно удивляться, что при такой пестротѣ состава пер- сидское государство продержалось такъ долго. Особаго искусства упра- вленія со стороны персовъ мы не видимъ. Вся исторія Ахемеппдовъ полна возстаній, которыя поднимаются чуть ли не во всѣхъ обла- стяхъ, а также возмущеній намѣстниковъ противъ центральной вла- сти. Политическимъ тактомъ персы рѣшительно не могли похвалиться. Если держава тѣмъ не менѣе не распадалась въ теченіе 200 лѣтъ, то объясненія надо не катъ въ большомъ скопленіи на Иранѣ хорошо организованныхъ военныхъ элементовъ и въ умѣлой финансовой поли- тикѣ, собиравшей съ подчиненныхъ средства для поддержанія военной громады, всегда готовой двинуться со своей горной позиціи. Персы не внесли ничего оригинальнаго въ администрацію своей имперіи; они соединили различныя формы, которыя нашли у сосѣдей и подчиненныхъ: у грековъ и лидійцевъ—чекань монеты, въ Егип- тѣ—податное устройство и натуральныя поставки, у ассиріянъ—систе- му военныхъ колоній и постройку государственныхъ дорогъ, у вавило- нянъ—письменное дѣлопроизводство и контроль царскихъ посланцевъ. Въ персидскомъ управленіи поражаетъ соединеніе очень тонкихъ пріе- мовъ развитой государственности съ формами и дѣйствіями крайне первобытными. Такъ, папр. водъ вліяніемъ Вавилона и Ассиріи все производство въ центральныхъ учрежденіяхъ старательно протоколи- ровалось. Всѣ рѣшенія царя н его совѣта вписывались въ дневники пли лѣтописи, которыя хранили въ сокровищницахъ трехъ столицъ: Сузы, Экбатапы и Вавилона. Въ сраженіи при царѣ состояли секре- тари, чтобы заносить въ списокъ «благодѣтелей», т.-е. государствен- ныхъ пенсіонеровъ, имена людей отличившихся С Возможно, что оть блистательныхъ имперій Двурѣчья, предшественницъ персидской, былъ заимствованъ не только обычай письменнаго производства, но и со- ставъ чиновниковъ, обученныхъ искусству быстраго занесенія и копи- рованія актовъ; персы пе выставили никакихъ признаковъ оригинальнаго письма п, можеть быть, пользовались чужими услугами въ этой области,
171 Другой замѣчательной чертой персидской администраціи было введеніе Даріемъ монетной системы и основаннаго на ней податного устройства. Финансы персидскаго государства. До реформы Дарія, монета че- канилась на всемъ протяженіи огромнаго государства только въ Ма- лой Азіи, въ области греческихъ городовъ и тѣсно къ нимъ примы- кавшей Лидіи. Въ большомъ кругу обмѣна, который охватывалъ Еги- петъ п Переднюю Азію, т.-е. Сирію и Двурѣчье, кака» мы видѣли, вовсе не было монеты, для оцѣнки товаровъ и для значительныхъ уплатъ примѣнялись куски драгоцѣннаго металла, которые при обмѣнѣ приходилось свѣшивать: они не имѣли государственнаго штемпеля. Монетная реформа Дарія состояла во введеніи государственной зо- лотой валюты. Царь отнялъ у подчиненныхъ обіцинъ и князеіі право золотого чекана и обратилъ его въ государственную регалію Новая общегосударственная монета, золотой дарейкъ, съ изображеніемъ царя на колѣняхъ, пускающаго стрѣлу, была приспособлена къ старой ва- вилонской вѣсовоіі системѣ, усвоенной уже за болѣе, чѣмъ 100 лѣтъ лидійцами и греками; дарейкъ составлялъ Ѵзооо таланта (по нынѣшней вѣсовой цѣпѣ золота=11 рублей). Въ этой государственной монетѣ принимались всѣ уплаты въ казну и производились всѣ выдачи ігзъ казны. Благодаря монетѣ, персы получили возможность систематически организовать податное устройство. Для каждой изъ 20 сатрапій, т.-е. большихъ намѣстничествъ, Дарій опредѣлилъ годовую сумму въ день- гахъ, которыя должны были платиться съ земли. Обложеніе основы- валось на кадастрѣ, а правильная оцѣнка земли въ свою очередь была государственно-финансовымъ пріемомъ, очень разработаннымъ у асси- ріянъ. Геродотъ передала» размѣры взносовъ но отдѣльнымъ сатра- піямъ 3. Больше всего платили плотно населенныя западныя области: впереди всѣхъ стоитъ Вавилонія, несмотря на послѣдовательныя разо- ренія, все еще богатѣйшая область, со взносомъ 1000 серебряныхъ=100 золотыхъ таланта (около З1 /2 милл. рублей по современной стоимости золота), затѣмъ Египетъ съ Кпреной, вносившіе 70 золотыхъ талан- товъ (2 милл.). Слѣдующее мѣсто занимали небольшія по размѣрамъ, но зажиточныя торговыя области малоазіііекаго побережья (греческія и ликійскія общины, Лидія съ Мизіей), платившія 50 талантовъ. Го- раздо меньше платили слабо населенныя, нпзкокультуриыя восточныя и сѣверныя области. Вмѣстѣ со всѣхъ сатрапій, по Геродоту, шло въ казну 11.200 серебряныхъ или 1.120 золотыхъ талантовъ (около 36 милліоновъ рублей). Это очень большая сумма, если принять во вни- маніе, что мы вынуждены дѣлать переводъ на современную вѣсовую стоимость золота, между тѣмъ какъ оно представляло несравненно большую покупательную цѣну въ то время.
172 — 1І0 ОДНОЙ ЭТоЙ цифры Недостаточно, чтобы С\ ДІГГЬ о ТЯЖОСТИ обло- женія въ персидскомъ государствѣ. Дѣло въ томъ, что Геродотъ сооб- щаетъ лишь тѣ суммы, которыя шли прямо въ «царскую казну», только «чистый доходъ» царя. Онъ пе могъ привести цифры, опредѣляющія содержаніе войсковыхъ частей, расположенныхъ по провинціямъ, за- тѣмъ содержаніе намѣстника, съ его штатомъ. По всей вѣроятности, у намѣстниковъ были свои собственныя кассы, и немалыя, если, напр., малоазійскіе сатрапы въ эпоху Пелопоннесской войны могли выплачи- вать субсидіи союзнымъ съ ними грекамъ. Далѣе у насъ пѣтъ ника- кихъ данныхъ, чтобы судить о количествѣ населенія, какъ во всемъ персидскомъ государствѣ, такъ и въ отдѣльныхъ областяхъ, и. слѣд., мы ие имѣемъ дѣлителя, который позволилъ бы вывести, какъ частное, среднюю цифру обложенія, приходившуюся иа голову. Изъ разска- зовъ Геродота видно, что персы были чрезвычайно изобрѣтательны относительно всякихъ сборовъ пошлинъ, выкупныхъ суммъ и т. и. Между прочимъ въ одной изъ восточныхъ областей (около нынѣшней Хивы) была обширная хлѣбородная равнина, орошаемая пятью рука- вами большой рѣки, которые прорываются изъ горъ пятью ущельями. Въ ущельяхъ издавна были сдѣланы шлюзы, заграждающіе пути водѣ; персы держали эти шлюзы на запорѣ; такъ какъ лѣтомъ въ странѣ нѣтъ дождей, то оть загражденія воды ей грозить неурожай и голодъ. 11 вотъ каждый годъ все населеніе края направляется въ столицу, ста- новится у воротъ дворца и поднимаетъ великій стонъ и плачъ. Послѣ этой драматической церемоніи царь велитъ, по мѣрѣ поступле- нія взносовъ, по очереди отпирать шлюзы тѣмъ, кому всего нужнѣе вода, и потомъ опять запирать < Па ряду съ искусной системой податного обложенія, мы встрѣча- емъ необычайно первобытный бюджетъ расходовъ. Грековъ поражало обиліе драгоцѣннаго металла въ царскихъ казнохранилищахъ. При ли- квидаціи персидскаго наслѣдства Александръ Македонскій нашелъ въ Сузѣ почти 50.000 серебряныхъ талантовъ (около 170 ми.іл. рублей), въ Псрсеиолѣ—120.000 (болѣе 400 мпл.і.), и это несмотря иа то, что послѣдній царь персидскій, Дарій III, истратилъ въ войнѣ, огромныя суммы и во время бѣгства своего па востокъ захватилъ изъ персид- скихъ сокровищницъ много запаснаго золота. Масса стека вша гос я пзь областей золота и серебра такъ н оставалась въ запасахъ мертвымъ капиталомъ. Геродотъ передаоть характерную черту о способѣ хране- нія богатствъ 5. Царь приказываетъ растоплять металлъ и заливать его въ глиняные сосуды; когда, сосудъ наполнится, глиняную оболочку разбиваютъ и снимаютъ. Если царю нужны деньги, оігь велитъ отко- лоть оть ъіитковъ, сколько требуется. Страбонъ разсказываетъ по
— 173 — стариннымъ свѣдѣніямъ п. что каждый изъ царей строилъ себѣ въ замкѣ особый домъ н особую сокровищницу. въ которой хранились отчеты о полученныхъ имъ взносахъ. Золото и серебію большею частью были переработаны въ посуду, и лишь незначительная часть металла- пере- чеканена въ деньги; въ видѣ вещей было удобнѣе хранить драгоцѣн- ности, удобнѣе было въ лихъ дѣлать подарки. Система денежныхъ сборовъ во всякомъ случаѣ перевѣшивала го- сударственныя военныя потребности. Можно прибавить, чім она ве нужна была и для персидскаго двора, который въ обстановкѣ имперіи сохранялъ старинныя помадныя привычки п кочевала, громаднымъ ла- геремъ изъ одной столицы въ другую. Странствующему царскому по- селку были гораздо нужнѣе денегъ пату ральныя поставки. Геродота, сообщаетъ и въ этомъ отношеніи любопытныя данныя. Горная Каппа- докія (сѣверо-восточная часть Малой Азіи) ставила 1.500 лошадей. 2.000 муловъ. 50.000 овеца.: Лидія, такое же н.юскогоріѵ.—вдвое боль- ше. Ва. сущности государственная монета проходила по верхамъ эко- номической жизни общества; весь ежедневный оборотъ совершался по- мимо государственной платежной единицы; всюду оставалась на» ходу мѣновая торговля, всюду преобладали натуральныя повннноспі. Толь- ко въ тѣхъ случаяхъ, когда производились крупные расчеты, при окон- чательной ликвидаціи ва» купеческихъ отношепіяха. или при выдачѣ изъ казны содержанія солдатамъ и чиновникамъ, вступало государ- ственное золото въ качествѣ удобнѣйшей формы для перевоза барыша или для сбереженія. Персидская администрація. Довольно первобытно было устроено и управленіе подчиненныхъ областеіі. Персидское правительство така, же, кака, римское временъ республики, ограничивалось присылкой на- мѣстника со штабомъ. Сатрапы (кшатрапАванъ) были или родственни- ками царя, или приближенными двора, и назначеніе было собственно формой награды, средствомъ кормленія. Сатрапа» пе входилъ ва» кон- троль мѣстнаго управленія, не назначала, подчииеппыха. чиновниковъ. Персидскій администраторъ лишь оказывала, свое давленіе на отноше- нія мѣстиыха» партій; папр., въ Іудеѣ давалось офиціально покрови- тельство священнической іерархіи, которая управляла храмовыми иму- ществомъ и должна была гарантировать спокойствіе населенія: ва. гре- ческихъ городахъ оказывалась поддержка тираннамъ. которые упра- вляли уже вь качествѣ персидскихъ вассаловъ. Въ иныхъ области ха» персы оставили мѣстиыха. стары ха. правителей, папр., вь Киликіи, гдѣ князь носила» особый титула., по-гречески произносившійся Такимъ образомъ у пра и. іепіе не требовало отъ персона, и ика кпха. 'грачъ п усилій.
— 174 — Къ намѣстникамъ царское правительство имѣло мало довѣрія. Одинъ изъ способовъ контроля состоялъ въ томъ, чтобы прислать К’І. заподозрѣиному сатрапу его врага и претендента па то же мѣсто и датъ послѣднему возможность расправиться съ конкурентомъ, или, вт. лучшемъ случаѣ, выслать опальнаго ко двору. Правительство примѣ- няло еще другую форму надзора за чиновниками въ провинціяхъ, похо- жую па административные пріемы поздней римской имперіи: дѣла упра- вленія раздѣлялись между двумя главными начальниками—военнымъ, который наблюдалъ, чтобы отряды были въ полномъ составѣ и боевой готовности, чтобы въ крѣпостяхъ имѣлось достаточно запасовъ, и гра- жданскимъ, который вѣдалъ общественныя работы, барщины земле- дѣльцевъ въ царскихъ имѣніяхъ и налоги; при этомъ оба администра- тора должны были зорко слѣдить другъ за другомъ и докладывать двору о замѣченныхъ въ чужой области неисправностяхъ и злоупо- требленіяхъ 7. Военное устройство персовъ. Наиболѣе сильной стороной персид- ской державы было ея войско, по крайней мѣрѣ, въ первое столѣтіе ея существованія, когда нмеішо приходятся бои съ греками. Повиди- мому, въ иранскомъ населеніи накопилось много воеппоспособпыхъ и безпокойныхъ элементовъ, которые въ теченіе нѣсколькихъ десяти- лѣтій отъ Кира до Ксеркса искали выхода въ завоеваніяхъ и воен- ной колонизаціи. Цари держали большую армію при себѣ и размѣ- щали отряды по провинціямъ. Насколько значительны были эти мѣст- ные корпуса, можно судить по тому, что ихъ собирали на ежегодные смотры (по-гречески айХХоуоі), при чемъ провѣрку производилъ или самъ царь, или особые ревизоры. Па смотръ должны были являться всѣ воины данной области, кромѣ тѣхъ, которые безотлучно находились въ крѣпостяхъ. Подлежавшіе явкѣ па смотръ дѣлились въ свою оче- редь на два разряда: 1) солдатъ на жалованьи и 2) тѣхъ, которые были обязаны вооружаться на свой счеть и пользовались лишь до- полнительнымъ содержаніемъ. Надо предполагать, что вторая катего- рія состояла изъ военныхъ поселенцевъ, испомѣщенныхъ землей. Объ устройствѣ нѣкоторыхъ военныхъ колоній мы знаемъ доподлинно. Панр., близъ Вавилона еще во времена Ксенофонта (около 400 г.) владѣли военными надѣлами потомки колонистовъ, посаженныхъ Киромъ (т.-е. за полтора вѣка, до того) 8. Были около рѣки Галнса въ Малой Азіи военные поселенцы, владѣвшіе горными пастбищами; оип первые по- спѣли къ Сардамъ, захваченнымъ возставшими іонійскими греками 9. Когда при Даріи I началось покореніе Балканскаго полуострова, азіат- скихъ воиновъ поселили во Оракін; послѣ пораженія большого войска Кс.еркга персидскіе отряды оракіііскоіі ногпікні границы еще въ теченіе
— 175 — многихъ лѣтъ упорно держались противъ грековъ; опи бились, вѣ- роятію, за свои надѣлы, лежавшіе въ этомъ краю. Войско составлялось далеко не изъ одной пісподствующей народ- ности иранцевъ. Персы забрали всюду, гдѣ можно было, мѣстные во- енные элементы, сохранивши за ними характерное ихъ вооруженіе. Египтяне, вавилоняне, малоазійцы, сирійцы продолжаютъ биться въ панциряхъ, закрываясь металлическими щитами, дѣйствуя копьемъ и мечомъ; ассирійцы попрежнему въ своихъ ост|юконечныхъ мѣдныхъ каскахъ. У персовъ, мидянъ и другихъ иранцевъ, составляющихъ глав- ное ядро арміи, преобладаетъ конница и стрѣлки изъ лука, т.-е. тотъ видъ оружія, которому опи обязаны были побѣдами въ Азіи. Нѣть основанія особенно низко цѣнить эту персидскую армію; для руко- пашнаго боя иранцы были недостаточно вооружены, и отсюда пхъ не- удачи противъ тяжело-вооруженныхъ гоплитовъ въ Греціи, гдѣ въ свою очередь конницѣ и стрѣлкамъ трудно было развернуться. Въ дру- гихъ условіяхъ та же самая армія могла сладить съ греками, какъ, напр., въ 453 г. въ Египтѣ, гдѣ былъ уничтоженъ аѳинскій экспе- диціонный отрядъ, помогавшій возстанію. Персидская держава и малоазійскіе греки. Персы столкнулись съ греческимъ міромъ въ самомъ началѣ образованія великой державы. Еще до завоеванія Вавилона Киръ покорилъ лидійское царство (око- ло 545 г.), а вслѣдъ за этимъ потребовалъ подчиненія малоазійскихъ грековъ, которые состояли въ союзѣ съ Лидіей, пли въ зависимости оть нея. Самые богатые и населенные города берега и острововъ, іонійскіе, пытались образовать федерацію для совмѣстной борьбы 10. Делегаты ихъ собрались на конгрессъ у Паніоніона, т.-е. общеіоній- скаго храма Посейдона на мысѣ Микале, противъ о. Самоса. Здѣсь Біасъ изъ Пріемы предложилъ выселиться всей Іоніей въ Италію (см. выше, сі^р. 16), а Ѳалесъ милетскій рекомендовалъ объединиться въ союзъ демократій (см. выше, стр. 165), по греки не успѣли органи- зовать общее сопротивленіе, и персы быстро стали забирать одинъ за другимъ греческіе города; нѣкоторые были при этомъ въ копецъ разрушены, напр., Пріена. Многіе изъ іонійцевъ, жители Фокеп и Теоса, предпочли эмигрировать. Только Милетъ успѣлъ во-время заклю- чить соглашеніе съ Киромъ, и за городомъ были оставлены нрава и по- ложеніе, которое оігь занималъ при лидійскомъ господствѣ. Отъ осталь- ныхъ персы потребовали поставки кораблей, вспомогательныхъ отрядовъ и уплаты дани. По своему обыкновенію, персы не вмѣшивались въ упра- вленіе гречеекпх'ь городовъ; однако, они нашли выгоднымъ для себя всю- ду посадить тиранновъ, такъ какъ единоличный правитель болѣе гаранти- ровалъ повиновеніе гражданства, чѣ.мт. аристократіи пли правленіе зарода.
— 176 — Не одни только греки оказались свободолюбивы; персидскій за- воеватель встрѣтилъ храброе сопротивленіе у ихъ сосѣдей иа юго- западномъ берегу Малой Азіи, у карійцеиъ и ликійцевъ; жители Ксаи- оа. главнаго города. Ликіп, всѣ погибли въ борьбѣ геройской смертью. Очень трудно далось персамъ покореніе этого края, гораздо труднѣе, чѣмъ всѣ другія их'і» пріобрѣтенія. Дарій образовали» потомъ изъ за- падной окраины Малой Азіи двѣ сатрапіи: первую, которая охваты- вала Карію и греческіе города, (по-персидски Муна, т.-е. іонійцевъ), и вторую, заключавшую въ себѣ прежнее лидійское царство. Центрь второіі сатрапіи. Сарды, получили» очень важное значеніе въ государ- ствѣ»: намѣстникъ, находившійся здѣсь, большею частью имѣлъ вер- ховное начальство надъ другими сосѣдними; въ качествѣ главнокоман- дующаго большой малоазіііскоіі арміи оігь носилъ особый титулъ, ко- торый греки произносили хісаѵс;. Съ этого времени персы широко пользовались военной повинностью грековъ. При завоеваніи Египта въ .525 г. съ моря оперировали» флотъ, состоявшій изъ малоазійскнхъ грековъ, кипріотовъ и фини- кіянъ. Большія услуги царю Камбпзу, завоевателю Египта, оказалъ уроженецъ Галикарпасса, Фанесъ, главный начальникъ греческихъ на- емниковъ на службѣ Египта, передъ самой войной внезапно перешед- шій па сторону персовъ. Вслѣдъ за покореніемъ Египта персы захва- тили сосѣднюю си» нимъ на западѣ африканскую греческую колонію Кирову. Вмѣстѣ си» прежними завоеваніями персы владѣли теперь приблизительно 1/1 греческой территоріи. Въ то же время персидское государство сдѣлалось морской державой; въ его распоряженіи быль финикійскій и малоазійскій флотъ, что вмѣстѣ составляло богатую морскую силу. Въ руки персовъ перешла вся длинная береговая линія оть Трапезунта въ восточной части Чернаго моря и до залива Сирта, въ Африкѣ, т.-е. около г/3 всего протяженія береговъ Средиземнаго моря. Персы надвигались на запади» безостановочно. Ко времени похода Дарія I иа скноовъ въ подчиненіи у царя была Византія, а. также ѳракійскій Херсонесъ; слѣд., персы уже перекинулись черезъ проливы въ Европу. Въ самой экспедиціи Дарія греки играли очень важную роль; уроженецъ Самоса. Мандроклъ построилъ Дарію мостъ черезъ Дунай; обереганіе сію было поручено греческимъ тираннамъ Геллеспонта п Малой Азіи, между прочимъ Гпстіею милетскому п Мпльтіаду, вла- дѣтелю Херсонеса, принадлежавшему къ аѳинскому роду Фплаидовъ. Геродотъ разсказываетъ, что между греками, обязанными сторожить переправу, возникъ споръ: Мпльтіадъ, будущій побѣдитель персовъ при Мараоопѣ, предлагалъ сломать мостъ и погубить этимъ персид- ское войско. Гпстіеіі же настоялъ па сохраненіи моста и г.нас’і» Дарія 11.
— 177 — Персидскій царь узнала» оба» пзмѣііпическиха» замыслахъ» среди под- властныхъ грекова» и жестоко расправился са» городами, лежавшими у проливовъ. Похода» па скиоовъ, несмотря на неудачу, была» ново дома» къ новымъ завоеваніямъ на западѣ. Персы захватили острова Лемноса» и Имбросъ, лежащіе противъ выхода изъ проливовъ. Мегабаза», самый довѣренный изъ генераловъ Дарія, оставленный пмъ во Ѳракіи, про- іиела» вдоль берега до устья Хебра (нынѣшней Марицы), выстроила, крѣпость въ Дорискѣ и подчинилъ приморскіе греческіе города. Ма- кедонскій царь, къ владѣніямъ котораго стали придвигаться персы, призналъ себя вассаломъ Дарія. Одновременно персы завладѣли Цаи- гейскимъ горныма» кряжема» (около устья Стримона), который сла- вился богатѣйшими золотыми и серебряными рудниками. Иза» своиха» европейскнха» владѣній они образовали повую, 21-ую сатрапію. Ка» европейской военной границѣ персидскій царь двину.іъ -вой лучшія войска, пода» начальствомъ особыха» командирова», которыхъ Геродотъ называетъ и-осрхо». Греческій міра» по частямъ переходила» ка» восточному властелину: иранцы, казалось, шли неудержимо на захватъ юго-восточной Европы. По они плохо знали свободолюбивое племя, населявшее берега Эгей- скаго моря. Персы были увѣрены въ повиновеніи тѣхъ городовъ, гдѣ ими были посажены тиранны. Они расчитывали подчинить себѣ евро- пейскихъ грековъ при помощи бѣжавшихъ въ Азію эмигрантовъ, ва» родѣ воинскаго тиранна Гиппія. Они ошиблись даже относительно ма- лоазійскихъ грековъ, пробывшихъ около полувѣка вь подчиненіи. Вь 500 или 499 г. внезапно началось возстаніе въ Іоніи. Геродотъ—историкъ греко-персидскихъ войнъ. Войны съ европей- скими греками, развившіяся изъ іонійскаго возстанія, имѣютъ своего лѣтописца, который родился незадолго до похода Ксеркса (484 г.?). Геродотъ пишетъ объ іонійскомъ возстаніи, пользуясь лѣтописью одного изъ участниковъ борьбы, историка (Хоуотгоіб^) Гекатея милетскаго. Мо- жетъ быть, у этого патріота своего города Геродотъ перенялъ эпитетъ Милета—«перлъ Іоніи». Но въ изображеніи послѣдующихъ событій, разыгравшихся въ европейской Греціи (Мараѳонской битвы, похода. Ксеркса), у Геродота не было предшественниковъ: онъ составилъ свой разсказъ, па основаніи устныхъ преданій, при чемъ старался разыскать и выспросить личныхъ свидѣтелей великихъ событій 490— 479 гг.; затЬмч» онъ прочиталъ знаменитые документы эпохи (надпись въ честь ѳермопильскихъ бойцовъ, посвященіе добычи Дельфійскому храму и т. п.) и посѣтилъ мѣста, ознаменованныя важными про- исшествіями. Для своеію времени Геродотъ исполнилъ громадную работу, замѣ- Вишіерь. Исторія Греціи. 12
— 178 — нательную по добросовѣстности и настойчивости въ собираніи мате- ріала и еще болѣе поразительную по искусству обработки разнооб- разныхъ и пестрыхъ данныхъ въ большое связное цѣлое. Въ одномъ мѣстѣ своей исторіи 12, говоря о культурѣ Египта, онъ различаетъ два метода своеіі работы: 1) иное онъ пишетъ, пользуясь повѣствова- ніями (Хбуоі) своихъ предшественниковъ, 2) другое па основаніи лич- ныхъ наблюденій, разсужденіи и изслѣдованій (офі; те хаі уѵсор) ххі Іаторгс). Въ большей части своего труда Геродотъ работаетъ этимъ вто- рымъ методомъ, особенно тамъ, гдѣ онъ излагаетъ борьбу персовъ съ европейскими греками. Нельзя забывать то обстоятельство, что мы не имѣ- емъ другоіі картины греко-персидскихъ войнъ, кромѣ той, которая со- здана Геродотомъ. Въ иеіі немало недостатковъ, по, прежде чѣмъ го- ворить о слабыхъ сторонахъ его труда, надо напомнить, что онъ—рѣд- кій мастеръ великолѣпнаго эпическаго разсказа, переливающагося ярки- ми и наглядными подробностями, и въ то же время выдержаннаго по большимъ линіямъ цѣльнаго плана, а этоть планъ составляетъ художе- ственное изобрѣтеніе писателя. Близкая по времени къ историку борь- ба грековъ съ персами образуетъ въ его глазахъ только крупнѣйшій моментъ длинной цѣни вѣковыхъ столкновеній Европы и Азіи. Если угодно, это—цѣлая философія исторіи, внервые открывающаяся намъ у Геродота. Очень вѣроятно, что общая идея борьбы Запада и Востока бродила въ сознаніи греческаго общества, по Геродоту тѣмъ не менѣе принадлежитъ умѣніе претворить неясныя общія мысли въ плоть и кровь связнаго, глубоко интереснаго изложенія. Пристрастія и сознательныя цѣли Геродота не трудно замѣтить. Уроженецъ малоазійскаго Галикарнасса, дорійской колоніи, проникну- той іонійской культурой, Геродотъ мало симпатизируетъ своей полу- греческой, полувосточной родинѣ. Его пе трогаетъ возстаніе іонійцевъ противъ персидскаго царя; пе свободолюбіе видитъ онъ въ этомъ дви- женіи, а скорѣе соединеніе мелкихъ, низменныхъ мотивовъ, которые преобладали у тиранновъ и вообще среди руководящихъ слоевъ ръ малоазійскихъ городахъ. Геродотъ выросъ въ эпоху великихъ успѣ- ховъ Аѳинъ па морѣ, когда европейская республика сплотила почти всѣ побережья Эгейскаго моря въ большой союзъ и втянула въ кругъ своего вліянія всѣ дѣятельные элементы островныхъ и малоазійскихъ общинъ. Геродота увлекало обаяніе аѳинской жизни, и онъ охотно сталъ служитъ интересамъ Аѳинъ; есть извѣстіе, что Геродотъ полу- чилъ по офиціальному предложенію нѣкоего Анита и на основаніи по- становленія парода аѳинскаго большую сумму въ 10 талантовъ. Услуги Геродота, оказанныя Аѳинамъ, относятся кт» эпохѣ преобладанія Пе- рикла, н можно предполагать личную близость между историкомъ н ру-
179 — поводящимъ политикомъ Аѳинъ. Геродотъ не забылъ прибавить къ исторіи Клнсоена преданіе о вѣщемъ снѣ, который привидѣлся его племянницѣ, Агаристѣ, матери Перикла и женѣ Ксаноиппа, во время ея беременности: еіі снилось, что она родитъ льва. Геродотъ горячо привѣтствовалъ одно изъ созданій Перикловоп политики па западѣ, именно основаніе общегреческой колоніи Оуріи въ южной Италіи; оігь поспѣшилъ записаться въ число ея гражданъ, и назывался съ тѣхъ поръ Геродотъ Оурійскій. Мы не удивимся поэтому, что разсказъ Геродота о борьбѣ съ персами проникнуть глубокимъ преклоненіемъ передъ за- слугами Аѳинъ: «Я вынужденъ высказать мнѣніе, которое, безъ сомнѣ- нія, большинству грековъ непріятно слышать, но такъ какъ я вижу въ немъ истину, я и не хочу скрывать его». Если бы аѳиняне побоялись надвинувшейся грозы п покинули свою страну или сдались Ксерксу, то не было бы и вообще никакой борьбы съ персами на морѣ, А изъ сопротивленія па сушѣ ничего не вышло бы; къ чему сооруженія стѣны на Истмѣ, которой придавали такое значеніе спартанцы, къ чему послужило бы геройство самихъ спартанцевъ! Они пли погибли бы, пли сдались, разъ царь господствовалъ надъ моремъ. «Поэтому иравъ бу- детъ тоть, кто аоішянъ назоветъ спасителями Эллады. Вѣсы должны были склониться па ту сторону, куда стали они. Пмь принадлежитъ рѣшеніе биться за свободу Эллады; они пробудили энергію въ осталь- ныхъ эллинахъ, которые еще не успѣли перейти па сторону персовъ, и они, если не говорить о богахъ, своими силами отбили великаго царя. Ихъ не удержали грозныя предостереженія Дельфійскаго оракула, ко- торыя должны были вызвать ужасъ, они не покинули Эллады, а оста- лись, чтобы встрѣтить натискъ враговъ» 13. Геродотъ передаетъ аѳинскую версію побѣды падь персами и вы- сказываетъ очень несправедливое сужденіе объ остальныхъ грекахъ, выдержавшихъ грозную опасность Ксерксова нашествія. Онъ неправъ и во многихъ частностяхъ, папр., въ отношеніи Коринѳа, который ге- ройски бился въ 480 году, а у Геродота представленъ общиной трус- ливой и нерѣшительной: дѣло въ томъ, что Геродотъ составлялъ гла- вы о нашествіи Ксеркса и о Саламипской битвѣ въ то время, когда Коринѳъ, придавленный торговымъ развитіемъ Аѳинъ, жестоко поссо- рился съ великой морской республикой и для своего спасенія поднялъ противъ Аѳинъ Пелопоннесскую войну. Несправедливъ Геродотъ также п въ отношеніи нѣкоторыхъ дѣятелей эпохи національной войны, папр., Оемнстокла, заслугъ котораго въ созданіи аѳинскаго могущества онъ не хочетъ признавать: здѣсь сказывается опять близость историка къ Алкмеопидамъ, наслѣдиикѳм’ь которыхъ быль Периклъ: въ свое время Алкмеопнды жестоко враждовали съ Оемигтокломъ, и нь традиціяхъ 12*
— 180 — рода осталась зависть и нсдоброж<\іат(‘.іьство къ основателю морской державы Аѳинъ, хотя Периклъ въ сущности продолжалъ сію политику. Геродотъ не былъ, впрочемъ, безусловнымъ и слѣпымъ поклонни- комъ аѳинской политической системы. Оігь явно не одобрялъ стремле- нія Аѳинъ къ насильственному объединенію Греціи, и вся эта борьба за власть между главными общинами Греціи была ему непривлекатель- на. Вотъ замѣчаніе его по поводу землетрясенія на о. Делосѣ, проис- шедшаго въ 490 году во время нападенія Датпса на Эвбею и Аттику: ѵпо словамъ делійцевъ, это землетрясеніе было первое на пхъ островѣ и послѣднее, вплоть до моего времени. II, конечно, это было знаме- ніе, которымъ Богъ хотѣлъ возвѣстить людямъ грядущія бѣдствія; вѣдь при Даріи, сынѣ Гистаспа, его сынѣ Ксерксѣ п его внукѣ Арта- ксерксѣ. въ эпоху этихъ трехъ поколѣній на Элладу обрушилось боль- ше бѣды, чѣмъ въ теченіе 20 поколѣніи, предшествовавшихъ Дарію, и притомъ бѣды, созданной какъ персами, такъ и тѣми главными дер- жавами, которыя воевали между собой изъ-за власти (хорофаіЪѵ тгері ту,; 14. Помимо этого несочувствія принудительному объединенію, въ воз- зрѣніяхъ Геродота можно отмѣтить еще одну симпатичную черту. При всемъ своемъ увлеченіи дѣяніями грековъ и пхъ характеромъ онъ да- леки отъ націонализма. Нигдѣ у Геродота пѣть ничего похожаго иа слѣпыя, догматически звучащія утвержденія слѣдующаго вѣка о пре- восходствѣ греческой культуры надъ варварами. Плутархи не даромъ зоветъ его варварофиломъ. Побывавши въ Египтѣ, Фи- никіи, Палестинѣ, Аравіи, Вавилонѣ, у Чернаго моря, Геродотъ за- мѣтили, насколько, болѣе старинна культура многихъ странъ сравни- тельно съ Греціей. Онъ безъ колебанія указываетъ па техническія и научныя заимствованія, сдѣланныя греками у египтянъ и вавилонянъ; больше того, онъ склоненъ думать, что Египетъ со своей вѣковой муд- ростью составляетъ источникъ вѣрованій и сказаній, распространив- шихся въ Греціи. Геродогь не устаетъ разсказывать объ этой странѣ чудесъ; оігь побывалъ во всѣхъ замѣчательныхъ мѣстностяхъ Египта, въ городахъ Дельты, въ Мемфисѣ, въ оазѣ Файюмѣ, ѣздилъ вверхъ по Пилу; пе зная языка, оігь старался при посредствѣ переводчиковъ п туземныхъ греческихъ колонистовъ получить объясненіе выдающихся памятниковъ, узнать о праздникахъ, обрядахъ и обычаяхъ, понять технику обработки страны и т. п. Въ особенности его интересовали взгляды и толкованія египетскихъ священниковъ, которыхъ оігь счи- талъ хранителями многихъ тайнъ, еще не раскрывшихся грекамъ. Іонійское возстаніе. По Геродоту возстаніе малоазійскнхъ грековъ составляло собственно результатъ междоусобій колоиіальныхт» общинъ,
— 1НІ — вѣчно ссорившихся другъ съ другомъ. Тіа островѣ Наксосѣ пародъ изгналъ состоятельныхъ людей, и опи нашли себѣ пріютъ у тиранна милетскаго Аристагора, ставленника персовъ и родственника Гистіся, который жилъ при дворѣ въ Сузѣ. Арпстагоръ возымѣлъ планъ завое- вать богатый островъ при помощи персовъ. Оігь отправился въ Сарды къ сатрапу малоазійской провинціи Артафериу, брату царя Да- рія; самъ царь одобрилъ предпріятіе, въ которомъ Аристагору, впро- чемъ, пришлось играть подчиненную роль. Большой персидскій флотъ въ 200 кораблей двинулся къ Наксосу, по потерпѣлъ здѣсь полную неудачу. Арпстагоръ испугался за послѣдствія своего несчастливаго со- вѣта и рѣшилъ искать спасенія въ возстаніи противъ персовъ. Средство къ объединенію іонійцевъ онъ нашелъ въ политической революціи. Арпстагоръ сложила» съ себя власть п объявилъ Милетъ демократической республикой (ічоѵогхіт;) 15; точно такъ же и другимъ городамъ онъ помогъ скинуть тиранновъ, которые всѣ были вассалами персовъ. Та легкость, съ которой тираннъ обратился въ демагога, по- казываетъ. что онъ вч» сущности демагогомъ былъ съ самаго начала. Іонійскія демократіи представляли собой еще очень слабыя, несамо- стоятельныя организаціи: пародъ шелъ пассивно за своими вождями. Такой, вѣроятно, надо себѣ вообразить и аѳинскую республику вре- менъ Пнспстратидовъ. Іонійцы рѣшили отложиться отъ персовъ и обра- тились за поддержкой къ метрополіи. Спарта, первенствующая община тогдашней Греціи, отказала; аѳиняне прислали па помощь своимъ еди- ноплеменникамъ 20 кораблей: но всей вѣроятности, это было дѣломъ партіи параліевъ. враждебной политикѣ Клисоеиа. «Эти корабли были началомъ всѣхъ золъ для грековъ, какъ и для варваровъ», говорить Геродотъ 16, не сочувствующій возстанію іопіііцевъ, потому что отъ него, какъ ему кажется, пошли безконечныя войны, раздирающія Гре- цію вплоть до его времени. Вмѣстѣ съ аоішяпами іонійцы успѣли проникнуть до Сардъ и сожгли этотъ городъ. Персы, впрочемъ, быстро оттѣснили нападеніе; аонпяне вернулись домой н пе принимали участія въ дальнѣйшемъ ходѣ возстанія, къ которому примкнула Византія, Кипръ и карійцы. Сі» перемѣннымъ успѣхомъ война тянулась нѣсколько лѣтъ. Наконецъ, персы собрали большія сухопутныя и морскія силы и напали па центръ движенія, Милетъ. Въ виду кранной опасности іонійцы вернулись къ проекту Ѳалеса образовать большую федерацію и отправили де- легатовъ (^роробХсѵ;) на конгрессъ въ Папіоніонъ. Общимъ совѣтомъ рѣшено было выписать военные корабли отъ всѣхъ общинъ; но въ стратегическомъ отношеніи не было никакого единства дѣйствій. Нѣ- кто Діонисій, командиръ маленькой эскадры фокейцевъ, попробовалъ
— 182 — упражнять союзниковъ въ маневрированіи па морѣ; по скоро онъ встрѣтилъ рѣшительное сопротивленіе экипажа, кораблей, выставлен- ныхъ другими, болѣе крупными общинами. Такъ подошелъ моментъ рѣшительнаго столкновенія, которое произошло при островкѣ Ладе, близъ милетской гавани (495 г.). Персы имѣли большой численный перевѣса, (ио Геродоту, 600 тріеръ, т.-е. трехиалубныхъ кораблей противъ 353); у возставшихъ не было общей команды, во время самой битвы измѣнила эскадра съ о. Самоса. Греческій флотъ потерпѣлъ жестокое пораженіе; послѣ этого персы осадили главный очагъ возстанія, Милетъ. Геродотъ разсказываетъ съ увлеченіемъ о томъ, какъ спасся отъ гибели при Ладе героическій морякъ Діонисій, превратившійся затѣмъ въ леген- дарнаго разбойника: со своими тремя кораблями онъ захватилъ нѣ- сколько вражескихъ, кинулся въ Финикію, потопилъ массу купече- скихъ судовъ и. захвативч» съ нихъ добычу, утвердился на берегу Сициліи; отсюда онъ выѣзжалъ на морскіе грабежи, но будто бы ни- когда пе трогалъ грековъ, а всюду крушилъ только иноплеменни- ковъ, кароагеняпъ и этрусковъ 17. Взятіе Милета сопровождалось полнымъ разгромомъ на восточный манеръ: городъ разрушили и сожгли до тла, жепщипъ и дѣтей продали въ рабство; плѣнныхъ милетцевъ отвели въ глубину Азіи и поселили въ качествѣ крѣпостныхъ около Сузы. Всюду, ггг. другихъ городахъ, въ Карій, па островахъ расправа съ возставшими была очень жестокая. Край разорили въ копецъ. Очепъ любопытны мѣры, которыя были при- няты потомъ персами для возстановленія порядка и упроченія казен- ныхъ доходовъ въ разоренной ими жр странѣ. Сатрапъ Артафернъ вызвалъ къ себѣ делегатовъ отъ іонійскихъ городовъ и потребовалъ отъ нихъ прекращенія взаимныхъ усобицъ; они должны были угово- риться относительно поддержанія порядка, общими силами. Такимъ об- разомъ персы выступили иниціаторами объединенія, которое не могли осуществить іонійскія общины въ эпоху своей самостоятельности. За- тѣмъ сатрапъ произвелъ измѣреніе земли; сообразно земельной описи были установлены налоги, и Геродогь увѣряетъ, что Артаферпова рас- цѣпка и система податей сохранилась вплоть до еію времени (т.-е. съ копца 90-хъ до 30-хъ годовч» V вѣка). Другой персидскій администра- торъ, Мардопііі, близкій родственника» царя Дарія, отмѣнилъ въ іоній- скихъ городахъ тпранпію и ввелч» всюду демократіи. Но этому поводу Геродотъ напоминаетъ о своемъ болѣе раннемъ разсказѣ, гдѣ пере- давалось, что среди персовъ есть сторонники демократической респу- блики, и прибавляетъ: «опять многіе греки мнѣ не повѣрятъ» 18. По- литика Мардоііія вызывала, очевидно, нѣкоторое изумленіе среди гре- ковъ. Вѣроятно, опа объясняется тѣмъ, что демократіи въ ослаблен-
153 — пыхъ общинахъ казались персамъ менѣе опасными, чѣмъ тиранны; «республика—гарантія мира»,—нотъ заключеніе, къ которому пришелъ персидскій администраторъ, правда, одинъ изъ самыхъ способныхъ. Пе- ремѣна, которую оігь произвелъ въ устройствѣ іонійскихъ городова., показываетъ, что персы начали внимательно присматриваться къ гре- ческимъ порядкамъ и что они могли искусно воспользоваться вну- тренними факторами, дѣйствовавшими въ греческихъ общинахъ. Тѣмъ опаснѣе было положеніе европейскихъ грековъ, среди которыхъ имѣлось не меньше треній и соперничества, чѣмъ въ Іоніи. Подготовка перваго похода на Грецію. Мардопій, главный иапра- витель завоевательной политики персовъ, повелъ энергически свой планъ нападенія на европейскихъ грековъ въ 492 г. Онъ долженъ былъ пройти черезъ Оракію и Македонію въ Грецію, при поддержкѣ флота, кото- рый слѣдовалъ вдоль береговъ. По персидскій флотъ потерпѣлъ кру- шеніе около мыса Аоопа, и Мардопій долженъ былъ вернуться на- задъ. Персидскій царь мало, повидимому, смущенный этой неудачей, измѣнилъ планъ дѣйствій и сталъ готовить походъ въ болѣе широкихъ размѣрахъ. Всѣмъ приморскимъ городамъ персидской державы было предписано снарядить военные корабли и держать наготовѣ транспорт- ныя суда для перевозки кавалеріи. Флотъ долженъ былъ собраться у киликійскаго берега. и принять на палубу сухопутное войско. Отъ труднаго и длиннаго пути вдоль берега Ѳракіи и Македоніи персы рѣшили отказаться; пха. цѣль была, теперь въ томъ, чтобы проѣхать прямо поперекъ Згеііскаго моря, минуя опасный Лоонскій мысъ, на- пасть па. Эретрію и Аонны, имѣвшія дерзость помогать іонійцамъ, и этимъ способомъ за и яті> прочное положеніе въ самомъ центрѣ Греціи. Въ началѣ 491 года. Дарій разослала» по всей Греціи вѣстниковъ съ требованіемъ земли и воды въ знака, покорности. Почти всѣ острова, вообще незащищенные отъ нападенія съ моря, и многія сухопутныя общины поспѣшили признать верховенство великаго царя. Среди тѣхъ, кто выразилъ покорность, была Энша, въ то время первая морская сила Греціи. Страхъ грековъ былъ весьма понятенъ: па глазахъ у всѣхъ царь велѣла, разгромить, послѣ неудачи Мардонія, общину зо- лотопромышленнаго острова Насоса, потребовавши у нея выдачи всѣхъ кораблей п разрушенія городскихъ стѣнъ. Въ этота. моментъ должно было обнаружиться, на. какой мѣрѣ Греція представляла національное единство н насколько элементы единенія среди европейскихъ грекова. могли повліять па устройство реальнаго союза протнва» персидскаго нашествія. Національныя учрежденія грековъ. Дельфы. Ка. началу А’ вѣка у грековъ было очень ясное національное самосознаніе. Они отдѣляли
— 184 — себя отъ другихъ пародовъ въ качествѣ эллиновъ и выработали для отдѣльныхъ племенъ генеалогическое древо, въ которомъ всѣ народ- ныя группы возводились къ единому родоначальнику Эллину, сыну Девкаліона, отца возрожденнаго послѣ потопа человѣчества. Въ рас- пространеніи идеи эллинства сыгралъ извѣстную роль Дельфійскій храмъ, обладавшій самымъ знаменитымъ въ Греціи оракуломъ (между прочимъ, Геродотъ по поводу присылки Крезомъ посольства въ Дельфы перечисляетъ другіе извѣстные оракулы ві> Греціи: въ мѣстечкѣ Абы, недалеко отъ Дельфъ, въ эпирской До донѣ, затѣмъ оракулы Амфіарая и Трофонія въ Пелопоннесѣ и, наконецъ, оракулъ Бранхидовъ, около Милета) 19. Судьба Дельфійскаго храма Аполлона связана съ развитіемъ свое- образнаго учрежденія, ііилеиско-дельфійскоіі алфикмгіоніи 20. Перво- начально амфшстіонія была союзомъ лишь мелкихъ ѳессалійскихъ и среднегречсскпхъ племенъ, которыя группировались около важнѣйшаго въ Греціи Ѳермопильскаго прохода; священнымъ мѣстомъ, гдѣ про- исходили празднества и собирались делегаты отъ союзныхъ племенъ, была Аноела у Ѳермопилъ; составлявшіе союзный совѣтъ делегаты носили характерное названіе пилагоровъ, т.-е. охранителей вратъ. Вѣ- роятію, старинная администрація была союзомъ горцевъ, охранявшихъ свои селенія и желавшихъ эксплоатпровать въ свою пользу движеніе по единственному проходу, который соединялъ сѣверную и среднюю Грецію. Опи принимали рядъ взаимныхъ обязательства., сводившихся къ тому, чтобы смягчать усобицы и не доводить ихъ до полнаго истре- бленія побѣжденнаго противника. Въ извѣстный трудно опредѣлимый моментъ подъ покровительство союза горныхч» племенъ сталъ Дель- фійскій храмъ, расположенный на выходѣ горпыхч» дорогъ, идущихъ отъ Ѳермопилъ къ Коринѳскому заливу. У амфпктіоніи были важныя основанія въ пользу принятія Дельфъ: богомолья къ храму увеличи- вали сборы, которые взимались горцами съ проходившихъ по ихч» дорогамчэ путниковъ. Совѣть пилагоровъ сталъ собираться дважды вч» году, весноіі и осенью, въ двуха» мѣстахъ, кромѣ Апѳелы, еще въ Дель- фахъ; учрежденныя близъ храма ииоійскія игры быстро пріобрѣли по- пулярность по всей Греціи. Къ обязательствамъ, которыя принимали члены союза, прибавилось новое условіе: соблюдать мира» во время празднества» въ Дельфахъ и признавать неприкосновенность направляю- щихся къ храму богомольцевъ. Это установленіе «божьяго мира» опла- чивалось даяніями и взносами въ амфиктіонію кліентовъ и почитате- лей Дельфійскаго храма, а ихъ масса непрерывно возрастала. Со вступленіемъ Дельфч» характера» амфнктіонін стала» измѣняться. Жреческая коллегія, заправлявшая дѣлами оракула и святилища, по-
— 1Ь5 вела очень искусную политику. Распространяя въ Греціи культъ Апол- лона, она сумѣла заинтересовать въ судьбѣ храма очень далекіе круги, и аоннянъ, и Сикіонъ, и Эвбею, и Аргосъ, и, что было особенно важно, спартанцевъ. Опираясь па этихъ союзниковъ, Дельфы въ такъ называемой первой священной войнѣ (современной Солопу аѳинскому) освободились отъ подчиненія сильной Крисѣ, на территоріи которой помѣстился храмъ; больше того, почитатели и союзники Дельфъ раз- громили Крису и стерли ее съ лица земли. Въ благодарность за эту услугу Дельфы приняли защитниковъ въ составъ амфпктіоніи вч> качествѣ новыхъ членовъ. Это расширеніе амфиктіопіп было проведено въ странныхъ архаическихъ формахъ. Количество номинальныхъ чле- новъ не должно было превышать священнаго, разъ установленнаго въ древности числа 12. Для того, чтобы включить всѣхъ союзннков'ь, пришлось произвести разныя хитрыя группировки; священническая кол- легія при этомъ оперировала не реальными политическими единицами, а примѣняла заглохшія полумиѳическія обозначенія племенъ, такъ что, напр., Аоины и Спарта выступали подъ именемъ іонійцевъ и доряиъ. Въ свою очередь члены амфпктіоніи лелѣяли отношенія къ Дельфамъ. Аѳиняне старательно поддерживали большую дорогу, которая изъ Ат- тики вела къ храму Аполлона Пиоійскаго, ПоѲсзц о8б;. Гавань Кирра у Коринѳскаго залива, мѣсто высадкп богомольцевъ, направлявшихся въ Дельфы, была объявлена свободнымъ портомъ: съ пріѣзжихъ не взимали никакихъ таможенныхъ или иныхъ сборовъ. Въ своемъ расширенномъ видѣ пнлеііско-дельфійская амфпктіоніи не измѣнила свосіі задачи: она попрежиему только служила охранѣ національнаго святилища, но не сдѣлалась національнымъ союзомъ; она не устранила усобицъ между отдѣльными членами, даже не пыта- лась выдвппуть что-нибудь похожее па третейскій судъ въ случаѣ столк- новеній между ними. Амфпктіонія пе создавала въ Греціи пи федераціи, хотя бы въ очепь слабомъ видѣ, ни даже новаго международнаго пра- ва. Совѣть амфиктіопіп не могъ принимать никакихъ рѣшеній, обяза- тельныхъ для отдѣльныхъ членовъ, кромѣ только того, что касалось имущества храма, празднества п т. д. Его политическая компетенція, насколько можно вообще говорить о таковой, скорѣе сократилась; если для учредителей-горцевъ имѣла значеніе защита близкаго имъ всѣмъ горнаго прохода, то теперь эта цѣль отступила па задній планъ, такъ какъ далеко живущіе новые сочлены вовсе не были въ ней заинтере- сованы. Дельфы, можно бы сказать, взяли очепь много оть національной идеи и національнаго чувства, но ничего не дали націонализму. Умная п политичная коллегія, заправлявшая святилищемъ, крайне интере-
совалась внѣшними и внутренними дѣлами греческихъ общинъ. Геродо- товское изложеніе прямо пестритъ фактами обращенія отдѣльныхъ го- родовъ къ дельфійской прорицательницѣ Пиоіи, и притомъ по вопро- самъ политическимъ: вести ли войну съ такимъ-то врагомъ, какъ обез- печить побѣду, правильны ли такіе-то закопы или реформы; правитель- ства искали въ Дельфахъ узаконенія или одобренія. Кажется, что ко времени персидскаго нашествія политическій авторитетъ Дельфъ до- стигъ высшей точки. Но какого рода были совѣты, исходившіе отъ Дельфъ? Очень многіе отвѣты, особенно при столкновеніяхъ общинъ, намѣренно уклончивы или двусмысленны. Гдѣ Дельфы не были прямо заинтересованы, оракулъ старался не подвергать риску довѣріе къ своимъ предсказаніямъ. Иногда, впрочемъ, вопрошателей разбирало не- терпѣніе, и они выбирали въ совѣтѣ Ливіи только то, что вмъ под- ходило. Когда у аонпянъ возникло рѣзкое столкновеніе съ Эгпной, они спросили въ Дельфахъ, что дѣлать. Пришелъ такой совѣтъ: посвя- тите участокъ герою Заку и выждите, не воюйте въ теченіе 30 лѣтъ. Аоппяне посвятили участокъ Лаку, по не стали ждать 30 лѣтъ, а не- медленно начали войну съ Эгиноіі 21. Другі(' отвѣты опредѣленію при- страстны и давали поэтому обиженной пли отстраненной партіи осно- ваніе говорить о подкупности Пиоіи. Особенно благоволила жреческая коллегія Спартѣ. Она охотно одобряла внутреннія мѣры спартанскаго правительства, а также предпріятія иностранной его политики. Пн одно законодательство въ Греціи не получило такого блистательнаго утвержденія, какъ Лнкургово устройство. Въ войнѣ спартанцевъ съ Тегееіі оракулъ довелъ свое пособничество Спартѣ до того, что по- совѣтовалъ похитить съ вражеской территоріи останки героя Ореста, которые должны были обезпечить побѣду 22. По мы не знаемъ ни одно- го совѣта Дельфъ, который быль бы направленъ къ сплоченію гре- ковъ, къ выработкѣ общественной организаціи. Во время великой на- ціональной опасности въ 481 году оракулъ растерялся и совѣтовалъ грекамъ покориться завоевателю. Олимпійскія игры. Другое учрежденіе, связанное съ національной идеей грековъ, олимпійскія празднества, также ничего не давало въ смыслѣ реальнаго укрѣпленія связей между отдѣльными общинами. 11 здѣсь, какъ въ ппоіііекпхъ играхь, религіозно-административная кол- легія ограничивалась объявленіемъ божьяго мира, т.-е. остановки усо- бицъ во время празднествъ и обѣщаніемъ неприкосновенности для бо- гомольцевъ, отправлявшихся въ Олимпію. По роль олимпійскихъ со- браній, несмотря на громкое названіе ихъ руководителей, гХХхѵоЗіххі, была еще болѣе ничтожна, чѣмъ Дельфійской амфпктіоніп или самихъ Дельфъ. Собранія происходили въ большіе промежутки, разъ въ 4
187 — года: комиссіи делегатовъ оть общинъ Греціи при нихъ не было. Олимпійскія празднества совершались на территоріи союзника Спар- ты, элейцевъ, близко къ Спартѣ и йодъ ея постояннымъ давлені- емъ или наблюденіемъ; они служили, такимъ образомъ, односторон- ней политикѣ. Вообще идейныя и религіозныя связи, выражавшіяся въ общихъ паломничествахъ, въ стеченіи разноплеменныхъ лицъ па большія празд- нества, въ нѣкоторыхъ понятіяхъ общеэллинскаго права (хоіѵа. тйѵ ѵбро.ріа) пе создавали вовсе реальной основы для общей за- щиты территоріи отъ нападенія внѣшняго врага, для образованія на- ціональной федераціи грековъ. Въ моментъ великаго столкновенія съ персами, все зависѣло отъ соотношеній свѣтскихъ, чисто-политическихъ силъ. Спарта въ началѣ V вѣка. Крупнѣйшимъ соединеніемъ греческихъ общинъ къ 500 г. былъ Пелопоннесскій союзъ со Спартой во главѣ; но при попыткѣ распространить свое вліяніе на Среднюю Грецію онъ встрѣтился съ организаціей Аттики. На первый взглядъ могло казаться, что персидская политика извлечетъ выгоду изъ этого ясно намѣчавша- гося соперничества двухъ сильнѣйшихъ общинъ Греціи. Персы могли разсчитывать также па рядъ второстепенныхъ общинъ, такь или иначе враждовавшихъ со Спартой пли Аѳинами. Внутренняя исторія Аѳинъ и Спарты въ первое десятилѣтіе V вѣка намъ мало извѣстна, чуть ли не меньше, чѣмъ послѣднія десятилѣтія VI вѣка; но чч>, что мы знаемъ, ясно показываеть, что обѣ главныя общины Греціи были ослаблены внутренними волненіями. Царь Клеоменъ, безпокойный умъ Спарты, предпринялъ рѣшитель- ный походъ на Аргосъ (495 г.). Онъ выписалъ морскія эскадры Си- кіона и Эгины, на союзныхъ корабляхъ обогнулъ Арголиду и выса- дился съ сѣверной стороны Аргоса. Вышедшее ему навстрѣчу аргпв- ское ополченіе сначала потерпѣло неудачу въ битвѣ, а потомъ, за- гнанное въ священную рощу, которую спартанцы подожгли, погибло цѣликомъ въ количествѣ 6000 человѣкъ. Послѣ этого выдающагося успѣха Клеоменъ, однако, не взялъ Аргоса, какъ этого ожидали, а распустилъ свое войско п вернулся домой. Его обвинили въ подкупѣ; другой царь, Демаратъ, с/ь которым'ь Клеомень былъ въ ссорѣ еще со времени аѳинскаго похода, настаивалъ па. осужденіи своего коллеги, по Клеомену удалось контръ-интригой добиться смѣщенія Демарата. и доставить царское достоинство своему преданному стороннику Леотн- хпду. Демаратъ скоро бѣжалъ изъ Спарты и, послѣ разныхъ приклю- ченій, окольными путями пріѣхалъ ко двору персидскаго царя Дарія. Великій царь принялъ бѣглеца очень милостиво и назначилъ ему со-
— — держаніе въ видѣ дохода- съ трехъ городовь; Демаратъ потомъ при- нималъ участіе въ походѣ Ксеркса. Разладъ въ Спартѣ на этомъ не остановился. Сторонники изгнан- наго Демарата стали вскрывать неблаговидные пріемы, къ которымъ прибѣгъ Клеоменъ для сверженія соперника, и Клеоменъ нашелъ бо- лѣе безопаснымъ для себя скрыться бѣгствомъ. Онъ отправился въ Аркадію и сталъ подстрекать горцевъ къ отпаденію отъ Спарты. Эми- грантская политика Клеомена. создала необычайное безпокойство пра- вящимъ кругамъ въ Спартѣ. Повидимому, боялись общаго движенія подчиненныхъ классовъ во всемъ Пелопоннесѣ и въ особенности воз- станія гелотовъ въ Лаконіи и Мессеніп. Эти страхи были такъ велики, что безпокойному царю готовы были простить всѣ его прегрѣшенія и цѣной любыхъ уступокъ водворить его опять въ Спартѣ. Аѳины въ 90-хъ годахъ V вѣка. Большая вражда партій наблю- дается въ это время и въ Аѳинахъ. По всѣмъ видимостямъ, Писистра- тпды, часть которыхъ осталась въ Аттикѣ, опять получили большое вліяніе въ городѣ; въ 495 г. одинъ изъ нихъ прошелъ въ архонты. Вѣроятно, они свергли господство Алкмеошідовъ (личной судьбы Клпс- оена и времени его смерти мы не знаемъ). Пнспгтратпды клонили къ примиренію съ персами, больше тою, они шли во главѣ персофпль- ской партіи, на которую и разсчитывалъ восточный завоеватель, со- биравшійся водворить Гпіпіія въ Аѳинахъ. Какъ держали себя Алкмео- ннды вт. отношеніи къ персамъ, мы уже видѣли: при нападеніи персоіи. въ 490 г. Алкмеонпды находились въ сильномъ подозрѣніи измѣны. Наслѣдники Клисоена. повидимому, совершенію запутались въ своей политикѣ. Но уже во время іонійскаго мятежа успѣла себя заявить партія національная, настаивавшая на рѣшительномъ выступленіи про- тивъ персовъ: она добилась отправки эскадры на помощь возстанію. Въ 493 г. былъ выбраігь главнымъ архонтомъ вождь воинственныхъ націоналистовъ, Ѳемистоклъ. наиболѣе оригинальный п смѣлый поли- тикъ и организаторъ Аѳинъ. Его вліяніе замѣтно, прежде всего, въ сооруженіи новой гавани Пирея взамѣнъ стараго открытаго рейда Фа- лера. Пирей расположенъ въ глубокой закрытой бухтѣ; только вь такой гавани могли помѣщаться крупные военные корабли, для ко- торыхъ требовалось къ тому же устройство доковъ и арсеналовъ. Съ тѣмъ же моментомъ совпадаетъ постановка знаменитой политической трагедія Фрнннха Взятіе Милета». Пьеса изображала только что со- вершившуюся въ Азіи печальную катастрофу іонійскаго возстанія, ко- торому аѳиняне оказали слишкомъ слабую поддержку. Въ трагедіи заключался тяжелый упрекъ народу, и поэтому она вызвала такое волненіе среди н\блики, чго поэта присудили къ большому штрафу за
— 189 — нарушеніе праздничнаго наст|юенія и оскорбленіе бога. Драматургъ быль, вѣроятно, своего рода еоюзііикомь Ѳемпстокла вь пропагандѣ морскихъ сооруженій. Задача Ѳемпстокла была очень трудна. Дѣло шло о крупной пере- мѣнѣ внѣшней политики Аѳинъ и въ связи съ этимъ о новомъ распре- дѣленіи повинностей. Военная служба въ гоп.іитскомъ ополченіи со- ставляла натуральную поставку со стороны гражданъ. Созданіе фло- та и морскихъ сооруженіи предполагало образованіе бюджета и, слѣд., ту или иную форму обложенія, а къ этому виду повинностей грече- ское гражданство было очень чувствительно. Реформа военной оборо- ны, замышлявшаяся Ѳемпстокломъ. имѣла также политическую сторону. Устройство большого флота неизбѣжно должно было повести къ уси- ленію параліи. прибрежнаго портоваго населенія, занятаго въ торго- влѣ и мореходствѣ, п выдвинуть тотъ классъ, который называли потомъ с/лс;, корабельной чернью. Такое возвышеніе параліи не могло не безпокоить сельскіе классы, поставленные на первое мѣсто клисоеиовской конституціей. Пхъ вождемъ выступи.іъ Аристидъ, сь этого момента постоянный противникъ Ѳемпстокла. На первыхъ порахъ Ѳемпстоклъ потерпѣлъ неудачу, тѣмъ болѣе, что гоплитство Аттики получило новаго выдающагося вождя. Въ годъ его архонтства въ Аѳины прибылъ одинъ изъ крупнѣйшихъ магнатовъ Аттики, Мильтіадъ (младшій) изъ рода Фплапдовъ. Фамилія эта. какъ мы видѣли, составила себѣ во второіі половинѣ VI вѣка княжеское положеніе внѣ предѣловъ общины. Въ качествѣ владѣтеля Херсо- неса у Геллеспонта Мильтіадъ состоялъ вассаломъ персидскаго царя, служилъ Дарію въ его походѣ на скпоовъ. но не поладилъ въ копцѣ- кѳіщовъ съ персами. Онъ явился въ Аѳины съ большой свитой, съ наемнымъ отрядомъ въ 500 человѣкъ, со всѣми пріемами владѣтель- ной особы. Такое поведеніе Мпльтіада открыло возможность обвинить его въ тпранпическихъ замыслахъ: вѣроятно, въ числѣ враговъ Миль- тіада былъ и Ѳемпстоклъ. потому что появленіе лица со столь влія- тельнымъ положеніемъ опрокидывало его собственную политическую карьеру. Мильтіадъ оправдался отъ обвиненій, и во время нападенія персовъ въ 490 г. мы видимъ его въ качествѣ руководителя аѳинской политики. Не будь внутреннихъ затрудненій въ Спартѣ и Аѳинахъ, эти об- щины ни за что не сблизились бы между собоіі въ 490 году. Теперь же произошло нѣчто неожиданное. Сторонники войны въ Аѳинахъ при- несли Спартѣ жалобу на эгинетовъ. обвиняя ихъ въ измѣнѣ общегре- чіткому дѣлу. Спартанцы захватили нѣсколько в.ііятрлыіыхь людей • ігины и отдали пх ь ігь качествѣ заложниковъ аѳинянамъ. Такимъ
— 190 — образомъ, спартанцы пожертвовали однимъ изъ членовъ своего соб- ственнаго пелопоннесскаго союза, оказывая вмѣстѣ съ тѣмъ суще- ственную услугу Аѳинамъ; въ теченіе 15 лѣтъ тянулась вражда Аѳинъ н Эгипы, морская община маленькаго острова иаладала на беззащит- ные берега Аттики, и аѳиняне были безсильны противъ этихъ набѣ- говъ; теперь опи держали Эгпиу въ своихъ рукахъ. Нападеніе персовъ на Эвбею и Аттику. При такомъ положеніи вещей вт. Греціи произошло первое нападеніе персовъ. Даріи, недо- вольный Мардопіемъ, удалилъ его отъ должности главнаго начальника и поставилъ во главѣ большого транспортнаго флота въ 600 кораблей Датиса, а къ нему прикомандировалъ еще своего племянника Арта- ферна; съ экспедиціей вмѣстѣ поѣхалъ старикъ Гиппій. Дарій дви- нулся отъ острова Самоса поперекъ Эгейскаго моря, захватилъ островъ Наксосъ и для того, чтобы привлечь симпатіи іонійцевъ, принесъ бо- гатыя жертвы греческимъ божествамъ на островѣ Делосѣ. Затѣмъ персы высадились на Эвбеѣ и осадили большой городъ Эретрію. Аѳиняне предполагали сначала двинуть Эретріи на помощь клеруховъ, зани- мавшихъ участки нососѣдству на халкпдской землѣ; но колонисты, ссылаясь на то, что въ Эретріи есть партія, готовая передать городъ персами, покинули Эвбею и поспѣшили присоединиться къ общему ополченію Аттики. Геродоть признается, что паника въ Греціи передъ восточнымъ завоевателемъ была жестокая 23. Событія развертывались чрезвычайно быстро. Персы взяли Эретрію благодаря измѣнѣ и разрушили городъ. Затѣмъ сухопутное войско переправилось черезъ проливъ въ сѣверную Аттику, при чемъ высад- кой руководилъ Гиппій; по его же указанію была выбрана Мараѳон- ская равнина, гдѣ могла развернуться конница, самый блестящій видъ персидскаго оружія. Аонпяне послали спѣшнаго гонца въ Спарту за помощью; характерно для греческихъ путей и средствъ сообщенія, что гонецъ, Фидиппидъ, имя котораго перешло даже въ исторію,— такъ имъ гордилась традиція,—былъ не всадникъ, а скороходъ; онъ уже па второй день прибылъ въ Спарту (разстояніе между Аѳинами и Спартой болѣе 200 верстъ). Спартанцы стали собирать ополченіе, по пе поспѣли вб-время; аѳинянамъ пришлось сражаться однимъ, при •одѣйствіи лишь 1000 ополченцевъ пограничнаго съ Аттикой беотійскаго го|юда Платой; платейцы присоединились къ Аѳинамъ потому, что вт. случаѣ побѣды персовъ имъ грозила участь быть выданными головою () ивамъ. Мараѳонская битва. Въ обстоятельствахъ знаменитой битвы при Ма- раѳонѣ. (въ сентябрѣ или октябрѣ 490 года) много неяснаго, и раз- сказъ Геродота 21 не даетъ Возможности хорошо въ пихі. разобраться.
— 191 — Больше всего представляется непонятнымъ то, что историкъ переда- етъ о коллегіи 10 стратеговъ. Мпльтіадъ, одинъ изъ десяти, среди ко- торыхъ команда переходила ежедневно по очереди, не можетъ до- биться нужнаго большинства, чтобы былъ принять его планъ нападе- нія па персовъ; тайно онъ склоняетъ на свою сторону архонта поле- марха Каллимаха, находящагося при воііскѣ н подающаго голосъ на совѣщаніи въ качествѣ одиннадцатаго. Когда въ новомъ собраніи стра- теги принимаютъ планъ Мпльтіада, оігь совсѣмъ пе спѣшить съ испол- неніемъ, напротивъ, дожидается очередного дня своего командованія, хотя всѣ другіе уступаютъ ему каждый свою очередь. Получается нѣчто совершенно невозможное: персы стоять неподвижно ровно столь- ко дней, сколько нужно для того, чтобы аѳинскіе стратеги могли про- явить свои рыцарскія чувства. Разсказъ Геродота показываетъ, что въ Аѳинахъ ему могли передать лишь нѣсколько анекдотовъ о Мара- ѳонской битвѣ, но уже не представляли себѣ ясно организаціи воен- ныхъ властей въ ту эпоху. Надо думать, что во время Мараѳонской битвы въ коллегіи стра- теговъ едва ли имѣлось то равенство между отдѣльными командирами и та очередь командованій, которую изображаетъ Геродотъ. Повидимо- му, Мильтіадъ пользовался рѣшительнымъ авторитетомъ передъ други- ми; можетъ быть, онъ уже пмѣ.гь то положеніе, которое обознача- лось впослѣдствіи титуломъ атраттіуб; аотохрхтсор и приблизительно соотвѣтствуетъ римской диктатурѣ. Все поведеніе аѳинянъ при Мара- ѳонѣ и послѣ этой битвы свидѣтельствуетъ о большомъ единствѣ ігь замыслахъ и дѣйствіяхъ. Вѣроятно, Мпльтіадъ въ моментъ нашествія персовъ былъ осо- бенно популяренъ среди ополченія аѳинскихъ гоплитовъ. Если пред- ставить себѣ въ Аѳинахъ большую военную сходку, то здѣсь Мп.іь- тіадъ легко склонилъ мнѣніе іи» пользу своего плана: пе ждать врага позади аѳинскихъ стѣнъ, а выйти ему навстрѣчу, загораживая пути къ городу. Аѳинское войско остановилось па высотахъ, господствую- щихъ надъ Мараѳонской равниной. Нѣсколько дней прошло во взаим- номъ ожиданіи: греки пе хотѣли спускаться въ равнину, чтобы не быть атакованными конницей, персы не рѣшались штурмовать позиціи гре- ковъ па холмахъ. Неясно, что заставило персовъ напасть на аѳинское ополченіе: можетъ быть, слухъ о приближеніи спартанцевъ. Непонятно также, гдѣ была во время битвы персидская конница. Мильтіадъ вы- тянула. греческую линію для того, чтобы обогнуть персовъ съ флан- говъ; оігь да.ть врагу прорвать свой центръ п разбила, еію натискомъ с ь двухъ ііротивоноложныха. сторон ь. Аопняне преслѣдовали персона, до кораблей и даже пытались помѣшать посадкѣ солдата, на. суда.
— 192 — Датисъ сдѣлалъ еще попытку обогнуть па корабляхъ Аттику и на- пасть с’і. юга па незащищенныя Аѳины: съ одной изъ высотъ какіе-то измѣнники сигнализировали персамъ посредствомъ блестящаго щита; впослѣдствіи говорили, что пе безъ участія въ этихъ темныхъ дѣлахъ были Алкмеониды. Но Мпльтіадъ предупредилъ планъ Датиса и успѣлъ отвести своихъ гоплитовъ назадъ къ Аѳинамъ; персы доѣхали до гава- ни Фалера, но, увидавши своихъ побѣдителей, отказались оть нападенія на Аѳины, и па этомъ кончилась экспедиція. Геродотъ говоритъ о Мараѳонской битвѣ: «аѳиняне, схватившись въ рукопашной съ варварами, бились достойно удивленія. Вѣдь они первые среди эллиновъ, сколько мы знаемъ, напали иа врага бѣго- вымъ натискомъ (8рб(л<р), первые выдержали видъ индійскаго вооруже- нія и людей, одѣтыхъ по-мидійски, а до тѣхъ поръ одно имя мидянъ вызывало ужасъ среди эллиновъ» (Мт;8оі называлась у грековъ пер- сидско-азіатская сила вообще). Геродотъ очень хорошо передалъ мо- ральное впечатлѣніе Марооонской побѣды: аѳиняне первые пе убоя- лись персовъ и сумѣли показать превосходство греческаго оружія падь азіатскимъ. Но съ военной точки зрѣнія сужденіе Геродота неудовле- творительно. Его разсказъ о томъ, что аонпяне пробѣжали 8 стадіи, которыя отдѣляли ихъ отъ врага, и, не останавливаясь, напали иа пер- совъ, невозможно принять: па что были бы похожи запыхавшіеся солдаты въ своихъ тяжелыхъ доспѣхахъ, добѣжавшіе до линіи непрія- теля разстроенными рядами? Подобный пріемъ составлялъ бы наруше- ніе основного правила боя гоплитовъ, внѣдрявшагося пе только спар- танцамъ, но и всѣмъ другимъ греческимъ ополченцамъ: стоять и дви- гаться тѣсно сомкнутыми строемъ. Вѣдь принципъ неразрывности фа- ланги считался настолько важнымъ, что вошелъ даже въ клятву аѳин- скаго гражданина: «не покину сосѣда по строю (тоѵ ^хзх<;тхт/;ѵ)> сч» которымъ мнѣ вмѣстѣ идти». Весь интересъ Мараѳонской битвы заключается въ томъ, что Миль- тіадь сумѣлъ впервые использовать перевѣсъ грековъ въ бою на близ- комъ разстояніи. Греческіе гоплиты, латники и копейщики, превосхо- дили вооруженіемъ иранскія и месопотамскія войска, которыя состоя- ли, главнымъ образомъ, изъ стрѣлковъ и конницы. Но въ тактикѣ гоплитовъ былъ свой недостатокъ. Тяжелую фалангу грековъ было не трудно обойти въ открытомъ мѣстѣ, и тогда она становилась безпо- мощной; персы поэтому искали по возможности равнинъ и старались выманить къ нимъ греческіе отряды. Искусство Мнльтіада сказалось въ томь, что онъ пе дался на маневръ персовъ. Еію фаланга стояла вт. оборонительномъ положеніи у тѣснаго выхода, примыкая боками къ высотамъ; когда потерявшій терпѣніе врагъ бросился на нее, фа-
— 193 — ланга сдѣлала навстрѣчу короткій разбѣгъ (вотъ и весь вос- хваленный у Геродота) и обрушилась на персовъ всей силой своихъ несокрушимыхъ рядовъ. Мильтіадъ примѣнилъ тактику единственно пра- вильную при пользованіи стѣною желѣзныхъ неповоротливыхъ вои- новъ и вмѣстѣ съ тѣмъ удивительно приспособленную къ естествен- нымъ условіямъ ‘трапы. Онъ открыла, въ Греціи настоящій націо- нальный способа, веденія воины. Персы и Греція послѣ похода 490 года. Мараоонская битва была крупнымъ пораженіемъ персовъ. Руководители персидской политики. *амъ старый царь Дарій и его сотрудники, Мардопій, Артабапъ и др., окружавшіе» потомъ его преемника Ксеркса, хорошо поняли, съ какимъ упорнымъ и опаснымъ врагомъ они имѣютъ дѣло. Они пришли къ за- ключенію. что необходимо вооружить всѣ силы державы, чтобы со- владать съ Греціей. Вооруженія персовъ затянулись, тѣмъ болѣе, что имъ нріпнлосі. встрѣтиться съ большимъ возстаніемъ въ Египтѣ. Дарій сосредоточилъ все вниманіе свое на подавленіи мятежа въ богатѣй- шей провинціи имперіи и прекратилъ всякія предпріятія въ области Згеііскаго моря. Послѣ еію смерти въ 4Н5 г., сынъ его, Ксерксъ, рѣ- шили одновременно повести войну на обоихъ флангахъ, но въ под- готовкѣ новой ев|юнеііской экспедиціи прошло еще четыре года. Въ какой мѣрѣ приготовились гроки за это время къ неминуемому новому нашествію? Въ Спартѣ внутреннія смуты крайне ослабили по- литическую предпріимчивость, общины «равныхъ». Замѣнившіе Дема- рата іі Клеомена цари Леотихидъ и Леонидъ были люди малоподвиж- ные и недаровитые. Въ Дойнахъ, казалось, гораздо больше энергіи. Герой Мараѳона. Мильтіадъ, пріобрѣлъ вліяніе1 неограниченное. Оігь предложилъ снарядить флотилію въ 70 кораблей, дать ему солдатъ и денегъ. По указывая цѣли своей экспедиціи, оігь только обѣщалъ «до- ставить аѳинянамъ величайшія богатства, если они за нимъ послѣ- ду ютъ, такъ какъ оігь поведетъ ихъ въ страну, гдѣ они легко до- будутъ себѣ массу золота». Со своей эскадрой Мнльтіадь напалъ па островъ Паросъ и потребовалъ съ него контрибуцію въ 100 талан- товъ. Паросцы отказали, и Мильтіадъ начала, осаду укрѣпленнаго го- рода. Не добившись ничего, самъ раненый, онъ вернулся домой. По- слѣдовала жестокая перемѣна въ настроеніи народа, которой восполь- зовались политическіе враги Мпльтіада; его обвинили «въ обманѣ на- рода», а. во главѣ обвинителей выступилъ Ксанѳіпнгь, женатый на пле- мянницѣ Клисоена Агарнстѣ, т.-е. родственникъ и сторонникъ Алкмео- нвдовъ. Для рода Алкмеонидовъ, заподозрѣннаго во время кампаніи 490 года, теперь открылся случай поправить свою репутацію нападе- ніемъ на новаго тиранна Аѳинъ. Противники добивались осужденія Виіиир і>. Не іорія Греціи. 1*3
— 194 — Мильтіада иа смерть; ио судьи ограничились наложеніемъ большого штрафа, выплаченнаго потомъ сыномъ Мильтіада, Кимономъ. Самъ Мильтіадъ, котораго принесли въ судъ на носилкахъ разбитымъ, скон- чался отъ своей рапы. Вся исторія похода и процесса Мильтіада очень характерна для аѳинянъ. Мы уже тутъ видимъ ихъ бурный, перемѣнчивый нравъ, ихъ способность внезапно переходить отъ неограниченнаго слѣпого довѣ- рія къ жестокой расправѣ надъ недавнимъ идоломъ и любимцемъ при первой же его неудачѣ—качество, которое дѣлало такой тяжелой, не- рѣдко глубоко-трагичной судьбу тѣхъ, кто служилъ этому народу. Но въ исторіи Мильтіада открывается еіце другая темная черта аѳи- няігь. Онъ взялъ пхъ картиной эльдорадо, которое имъ предстоитъ завоевать. Возможно, что Мильтіада., увлекая аоинянъ добычей золота, ставилъ своей конечной цѣлью захвата, рудниковъ на островѣ ѲасосГ. и особенно въ Пангейской горѣ, лежащей противъ Ѳасоса па берегу Ѳракіи. Именно въ эту пору въ Пангеѣ были открыты богатѣйшія залежи драгоцѣннаго металла, и около рѣдкостной мѣстности такъ и кружили разные авантюристы, въ родѣ Гистіея и Аристагора, а также персидскіе командиры, особенно Мардоній. Мильтіаду показался очень удобнымъ моментъ послѣ разгрома персидской эскадры, чтобы про- бить аѳинянамъ путь къ золотому краю, а Паросъ долженъ былъ дать средства для организаціи завоеванія. Вѣрна или нѣтъ догадка относительно Пангея 25, но во всякомъ случаѣ ясно настроеніе аоинянъ: герои освободительной борьбы на другой день послѣ славной побѣды совершаютъ грабительскій набѣгъ. Впослѣдствіи, вт. эпоху великой морской державы, Аѳины не заду- мывались разорять подчиненные имъ города тяжелыми поборами; къ сожалѣнію, мы не можемъ сказать, что въ этой чертѣ отразилась лишь позднѣйшая порча, и что Аѳины были въ какую-то раннюю пору свободны отъ недостатка капиталистической жадности и склон- ности кт. вымогательству. У этого даровитаго народца все идетъ вмѣ- стѣ: изобрѣтательность, гибкость, энергія, безстрашіе поразительныя, и рядомъ съ этимъ авантюризмъ, жажда господства надъ другими и неприкрытая погоня за денежнымъ богатствомъ. Или иначе, согласно характеристикѣ Ѳукидида, аѳиняне рождены были для того, чтобы ни себѣ, ни другимъ не давать покоя. Борьба партій въ Аѳинахъ и возникновеніе военнаго флота. Послѣ смерти Мильтіада борьба партій не стихаетъ, а еще обостряется. Ото видно изъ ряда остракизмовъ, которые никогда пе были такъ часты, какъ въ этотъ промежутокъ времени Одинъ за другимъ подверг- лись изгнанію сначала Писистратпдт. Гиппархъ, потомъ одинъ изъ
— 195 — Алкмеонидовъ и слѣдомъ за нимъ близкій къ Алкмеонидамъ Ксан- ѳиппъ; наконецъ, нѣсколько времени спустя, Аристидъ, дѣятель, также выдвинувшійся въ союзѣ съ Алкмеонидами. Если присоединить сюда паденіе Фплаидовъ въ лицѣ Мильтіада, ю окажется, что въ корот- кій промежутокъ разрушилось вліяніе трехъ крупныхъ родовъ въ Ат- тикѣ, еще сохранившихъ свое значеніе оть предшествующаго періода господства, аристократіи и правившихъ городомъ по очереди оть 600 до 483 года. Вѣроятно, всякій разъ, вплоть до послѣдняго остра- кизма, Аристидова, составлялась коалиція, которая низвергала партію, оставшуюся въ одиночествѣ. Судя по конечному результату, торже- ству Ѳемистокла, онъ участвовалъ во всѣхъ коалиціяхъ. Подъ ко- нецъ остались двѣ рѣзко очерченныя партіи, представленныя Аристи- домъ и Ѳемистокломъ. Отношенія между ними были необычайно обо- стрены: Аристидъ признался однажды, послѣ ожесточенныхъ дебатовъ въ экклесіп, что для парода нѣть другого спасенія, какъ бросить ихъ обоихъ съ Ѳемистокломъ въ баратроиъ, пропасть, куда кидають зло- дѣевъ и преступниковъ 27. Программу Ѳемистокла мы хорошо знаемъ изъ послѣдующихъ со- бытій: онъ добивался морского вооруженія Аттики, образованія боль- шого морского корпуса, въ который, какъ можно было ожидать, устре- мятся неимущіе классы, особенно безземельные люди, и въ качествѣ необходимой основы крупнаго военнаго флота—образованія бюджета, постоянной государственной кассы. Вѣроятно, послѣдній пункть вы- зывалъ болѣе всего возраженій въ средѣ садоводовъ, хлѣбопашцевъ, а также ремесленниковъ Аттики; людямъ достатка приходилось пла- тить прямой налогъ, а собранныя суммы должны были пойти па содер- жаніе неимущихъ, нанятыхъ па государственную службу. Притомъ во- енный флотъ представлялся еще довольно сомнительнымъ средствомъ обороны, тогда какъ сухопутное гоплитское ополченіе, вооружаемое безъ государственныхъ трать и безъ отягощенія страны налогами, по- казало себя испытанной великолѣпной силой. По этимъ возраженіямъ можно представить себѣ программу Аристида: продолжая политику Клис- оеиа, онъ защищалъ интересы педіеевъ и діакріевъ противъ параліп. Хотя мы и согласимся съ Ѳукидидомъ признать геніальную прозор- ливость Ѳемистокла, однако ясно также, что онъ никогда не добился бы цѣли, если бы не два случайныхъ обстоятельства: открытіе новыхъ серебряныхъ рудниковъ въ Аттикѣ, которое доставило аѳинянамъ бю- джетъ помимо необходимости отягощать гражданство налогами, и дву- кратное жестокое разореніе Аттики персами (въ 480 и 479 гг.), кото- рое обезсилило массу сельскаго населенія и силою вещей заставило ее броситься на морскія предпріятія и корабельную службу. Первое 13*
— 196 — изъ этихъ событій относится къ 483 году. Аѳиняне обладали въ Ла- прійской горѣ на крайней юго-восточной оконечности Аттики серебря- ной рудой, которая издавна разрабатывалась. Изъ лаврійскаго серебра чеканилась монета, которая имѣла довольно широкое распространеніе въ Греціи и создавала аѳинянамъ большую покупательную силу. Въ исто- ріи лаврійскиха» рудниковъ данный моментъ представляетъ иѣчто выдаю- щееся. Въ мѣстности, называвшейся Мароиееіі, были открыты новыя жилы, исключительно богатыя серебромъ 28. Впечатлѣніе* въ Аѳинахъ отъ огромной добычи серебра было какое-то особенное, ослѣпляющее. О немъ можно судить по характеристикѣ аоинянъ въ «Персахъ» Эсхи- ла, гдѣ совершенно неожиданно въ патетическую картину врывается матеріалистичный стихъ. Персидская царица-мать Атосса, дожидаю- щаяся возвращенія сына Ксеркса и встревоженная мрачными сіюмь- нредчувствіемъ, сирашиваетъ старцевъ: «Гдѣ, скажите, лежитъ городъ Аѳины?»—«Далеко на западѣ, гдѣ за ходи тъ вечерняя заря».—«Зачѣмъ же сыну моему нужно завладѣть этимъ городомъ?»—«Тогда вся Элла- да подчинится царю».—«Развѣ такъ много воиновъ у этого парода?»— «Да, вѣдь пх'ь-тэ войско и создало столько несчастій людямъ!»—«Но с.кажнте. что еще есть въ этомъ краю? Много богатства?»—«Серебро течетъ въ горныхъ жилахъ, вотъ сокровище этой страны» -9. Доходъ казны, получавшійся изъ арендныхъ взносовъ пользователей руднико- выми участками, сразу необычайно возросъ. По старинному обычаю, чрезвычайный излишекъ полученій подлежа.іъ раздачѣ между гражда- нами. По Ѳемистоклъ склонилъ народъ не раздроблять этой суммы, а. употребить ее цѣликомъ па постройку военныхъ кораблей. Предлогомъ для военно-морской реформы послужила необходимость покончить затянувшуюся войну съ маленькой Эппіой, которая до тѣхъ поръ имѣла, безусловный перевѣсъ на морѣ. Вмѣстѣ съ тѣмъ откры- лась возможность ігь бояхъ съ Эгиной дать аѳинскому флоту школу упражненій. Въ 480 году, при столкновеніи съ персами, Аоины вы- ставляютъ морскую силу, первую по величинѣ и по искусству мане- врированія. Въ какой моментъ произошло изгнаніе Аристида, который болѣе всего долженъ была» противиться бюджетной и морской реформѣ, трудно сказать. Во всякомъ случаѣ, въ 481 г., когда заключался союзъ между Аѳинами и Спартою, и въ 480 г., по время рѣшительныхъ дѣйствій противъ персовъ, Ѳемистоклъ управлялъ дѣлами неограниченно безъ соперниковъ. Сближеніе со Спартой было также его дѣломъ. Вожди сельской Аттики, гордой своимъ ополченіемъ, несогласны были всту- пать въ пелопоннесскій союза»; они «•читали Аоины равносильными Спар- тѣ. поэтому дружба со Спартою у нихъ ио налаживалась. Для Оеми-
— 197 — стоила вопросъ стоялъ иначе. Вооруженная па морѣ Аттика пока нигдѣ по сталкивалась со Спартой, напротивъ, онѣ служили отличнымъ до- полненіемъ другъ къ другу. Въ случаѣ новаго нападенія персовъ они могли дѣйствовать въ двухъ разныхъ областяхъ. Въ планѣ защиты Ѳемистокла быль, впрочемъ, одинъ недостатокъ, общій всѣмъ гре- ческимъ политикамъ того времени. На сушѣ ровно ничего пе дѣла- лось для цѣлей обороны. У пелопоннесцевъ упорно засѣла мысль, что они загородятся на Истмѣ и укроются въ своихъ горныхъ котлови- нахъ; изъ общинъ Средней Греціи только Аттика не собиралась сда- ваться персамъ, но и здѣсь былъ собственно готовъ только планъ все- народнаго бѣгства и выселенія на корабляхъ на случай новаго и болѣе страшнаго нашествія. Походъ Ксеркса. Греки проявили, въ десятилѣтіе между Мараоо- номъ и Ѳермопилами, поразительную безпечность. Тѣчъ болѣе грозной представляется надвигавшаяся на независимую Грецію опасность. При персидскомъ дворѣ собралась вліятельная партія съ Мардоніемъ во главѣ, которая настаивала на большой экспедиціи: видное мѣсто въ ней занимали греческіе эмигранты, Писистратиды, Демаратъ и др., на- дѣявшіеся при помощи персовъ вернуть себѣ власть па родинѣ. У Пнсіістратидовъ былъ въ Сузѣ своеобразный агитаторъ: ихъ придвор- ный поэтъ Ѳномакрнтъ. собиратель старинныхъ изреченій п проро- чествъ, старался попадаться какъ можно чаще па глаза Ксерксу и за- нимать великаго царя предсказаніями, будто бы извлеченными изъ древ- нихъ авторовъ, то касательно наведенія моста черезъ Геллеспонтъ, то другихъ частностей похода; все, что въ греческихъ стихахъ было но- ііочтителыіаго въ отношеніи варваровъ, ОномаКритъ благоразумно обхо- дилъ молчаніем ъ 30. Были также прямые призывы, исходившіе отъ евро- пейскихъ грековъ. Правящая династія Алевадовъ въ оессаліііекоіі Ла- риссѣ разсчитывала зъ помощью персовъ завладѣть всей Ѳессаліей; послы Алевадовъ въ Сузѣ вели себя такъ, какъ будто они предста- вляютъ всю Ѳессалію, и Ксерксъ остался въ убѣжденіи, что вся эта, богатая и обширная страна готова ему подчиниться. Вѣроятно, по предложенію Мардопія, было рѣшено возобновить планъ похода 492 года, переправить армію черезъ Геллеспонтъ п дви- нуть ее по Ѳракіи, Македоніи и Ѳессаліи, между тѣмъ, какъ военный и транспортный флотъ пойдутъ вдоль береговъ; чтобы не подвергать корабли опасности объѣзда кругомъ бурнаго мыса Аѳона, начали ко- пать каналъ черезъ перешеекъ, соединяющій полуостровъ Акте съ материкомъ. Геродотъ находить, что въ этой работГ» не было нужды: нерешеекъ настолько узокъ и поверхность ого такъ ровна, что вполнѣ возможно было бы перетянуть черезъ него корабли; заставляй рыть
— 198 — землю у Анона, персидскій царь руководился только чвапсівомъ и же- ланіемъ оставить потомству памятникъ 31. Канал ь былъ оконченъ че- резъ три года; тѣмъ временемъ подвозили матеріалъ для наведенія мо- стовъ черезъ Геллеспонтъ и большія рѣки Ѳракіи. Въ различныхъ пунктахъ Ѳракіи и Македоніи были устроены огромные магазины, въ которые свозили провіантъ для арміи, большія партіи скота и кормь для транспортныхч» животныхъ обоза. Всѣ сатрапы старались напере- рывъ доставить наилучше вооруженные отряды, чтобы заслужить на- грады, обѣщанныя царемъ. Геродотъ подробно разсказываетъ о круп- ныхъ земляныхъ, строительныхъ и перевозочныхъ работахъ, исполнен- ныхъ по требованію царя. Его видимо поражаетъ необычайное роско- шество издержекъ, на которое совершенно неспособны былп греки по отсутствію финансовыхъ средствъ и раздробленности своей кантональ- ной жизни. Для того, чтобы начать походъ со свѣжими силами весной намѣ- ченнаго (480) года, отдѣльные отряды изъ различныхъ областей уже; съ лѣта предшествующаго года стали направляться къ Криталлѣ въ Каппадокіи, гдѣ былъ назначенъ сборный пунктъ. Сюда, прибылъ самъ Ксерксъ; во главѣ арміи онъ двинулся въ Сарды и здѣсь провелъ зиму. Затѣмъ начался переходъ черезъ Геллеспонтъ. Въ традиціи о велпкомъ нашествіи Ксеркса установилось пред- ставленіе, будто небольшая кучка грековъ сражалась противъ громад- ныхъ полчищъ азіатовъ. Основаніе для этого преувеличенія далъ Ге- родота. своими непомѣрными цифрами; по еіх» исчисленію континген- товъ персидской арміи и всѣхъ сопровождавшихъ ее людей выходить, что однихъ воиновъ было 1.700.000, а всего съ обозомъ, матросами, слугами, женщинами и т. д. на Грецію надвигалось 5 милліоновъ 3-'. Серьезно разбираться въ этихъ невѣроятныхъ цифрахъ, конечно, нѣть нужды. Достаточно указать на слѣдующій недосмотръ Геродота. По- слѣ морского пораженія при Саламинѣ Ксерксъ, покидая лично Грецію, оставляетъ тамъ армію Мардонія въ 300.000 человѣкъ. Объ отправ- кѣ въ Азію остальныхъ корпусовъ ничего не упоминается. Слѣд., со- гласно Геродоту, армія Мардонія и есть главная масса персидскаго войска, приведенная Ксерксомъ въ Грецію. Куда же дѣвались 1.400.000 человѣкъ? Собственно говоря, даже и та цифра, которую Геродотъ даетъ для арміи Мардонія, слишкомъ велика. Трудно представить себѣ, какъ подобное количество людей могло бы умѣститься въ скудномъ и тѣсно ограниченномъ краѣ европейской Греціи. Новѣйшая критика въ своемъ скептицизмѣ ударилась в'ь проти- воположную крайность. Нѣкоторые ученые исходятъ изъ предполо- женія, что количественно персидское и греческое войско былп при-
— 199 — б.іизнте.іыіо равны; затѣмъ уменьшаютъ количество греческихъ опол- ченцевъ; Греція будто бы не могла выставить болѣе 40.000 хороню вооруженныхъ солдатъ. Наконецъ, допуская, что у персовъ было боль- ше обозныхъ, слугъ и т. д., общую массу азіатовъ принимаютъ въ 60 или 70 тысяча» 33. Трудно согласиться въ свою очередь съ такимъ преуменьшеніемъ. Если бы количество нападающихъ азіатовъ было равно оборонѣ грековъ, въ Греціи не получалось бы такой паники. Равенство силъ, можетъ быть, имѣлось въ первой войнѣ, при Мара- оонѣ. Тогдашній опыта», вѣроятно, убѣдилъ персовъ, чаю при рав- ныхъ количествахъ греки сильнѣе, и царское правительство рѣшило перебросить въ Европу армію, значительно болѣе численную; не да- рома> же персы готовились къ новой войнѣ 10 лѣтъ. Если допустить, что Ксерксъ переправилъ черезъ Геллеспонтъ 150.000 человѣкъ, это войско все же будетъ крупнѣйшей сухопутной арміей древности. Не всѣ корпуса двинутаго въ Европу войска дошли до Греціи, надо пред- полагать, чаю цѣлый ряда» гарнизоновъ была» оставленъ во Ѳракіи и Македоніи для того, чтобы беречь сообщенія съ Азіей. Очень велико было также число военныхъ кораблей персидскаго флота, поставлен- ныхъ финикіянами, кипріотами, кпликійцами, малоазійскими и остров- ными греками; по Эсхилу (ва» трагедіи «Персы») оно равнялось тыся- чѣ. Круглая цифра похожа нѣсколько на поэтическое преувеличе- ніе. По если принять во вниманіе, чаю греки сумѣли собрать около 300—400 тріеръ и все-таки боялись численнаго перевѣса непріятеля, то можно допустить, что персидскихъ кораблей было 500—600. На су- дахъ, кромѣ собственно моікжого экипажа, была многочисленная пѣ- хота копейщиковь и стрѣлковъ. Если считать приблизительно но 200 человѣкъ на корабль (обычный состава» на греческой военной тріерѣ), то получится опять очень большая цифра въ 100—120 тысячъ солдатъ. Итого Ксеркса» направилъ изъ Азіи 250—270 тысячъ человѣкъ однихъ воителей, не считая массы нестроевыхъ, значитъ, въ цѣломъ болѣе 400.0Р0 человѣкъ. Если принять во вниманіе состояніе дорогъ и перевозочныха» средствъ того времени, предпріятіе персидскаго царя придется признать изумительнымъ по широтѣ замысла и энергіи вы- полненія. Другого равнаію ему не знаетъ древняя исторія: даже рим- ской имперіи, превосходившей рессурсами государство Ахеменидовъ, никогда не удавалось собрать такую военную массу. Федерація грековъ въ борьбѣ за независимость. Положеніе гре- ковъ въ 481 году было очепь невыгодно. Дипломатія персовъ достигла одного важнаго успѣха: они заключили противъ грековъ союзъ съ Карѳагеномъ. Греческая нація была чрезвычайно раздроблена; иныя колоніи, иапр., италійскія или Массалія въ южной Галліи, отстояли такъ
— 200 — далеко оті> метрополіи, что не могли принять участіе въ борьбѣ и даже мало сбыли въ ней заинтересованы. Только одно сравнительно крупное греческое государство, основанное въ Сициліи сиракузскимъ тиранномъ Головомъ, могло помочь балканскимъ грекамъ. Именно, для того, чтобы устранить участіе наиболѣе значительной силы колоніаль- ной Греціи, персы направили противъ нея постояннаго соперника си- цилійскихъ грековъ, Кароагеиъ. Гелопъ, занятый борьбой съ кароа- генянамп, не могъ оказать никакой помощи грекамъ. Греческій міръ подвергался нападенію съ двухъ концовъ. Въ метрополіи наблюдалась крайняя разрозненность какъ между отдѣльными общинами, такъ и между классами внутри общинъ. Близ- кіе сосѣди находились въ рѣзкомъ конфликтѣ: Спарта съ Аргосомъ, Аоины съ Ѳгішой, беотійскіе города Ѳеспіи и Платеи съ Ѳивами. Въ иныхъ городахъ правящей группѣ грозила революція, и аристократія готова была искать поддержки у національнаго врага. У персовъ было множество сторонниковъ и открытыхъ, и тайныхъ, которые скоро обна- ружились. Ѳессалія, Ѳивы и Аргосъ сначала остались только нейтраль- ными; съ приходомъ нерсовт» первыя двѣ области присоединились къ врагу. Аргосъ не могъ сдѣлать то же самое лишь потому, что былъ окруженъ патріотически настроенными общинами. По словамъ Геро- дота, «одни выразили полную покорность персамъ и разсчитывали, что имъ вреда не будетъ оть варваровъ; другіе хотя и не сдались, но находились въ большомъ страхѣ, во-первыхъ, потому, что, по ихъ мнѣнію, у грековъ флотъ былъ меньше и корабли были хуже, во- вторыхъ, потому, что большинство отступалось отъ войны II С'Ь полной готовностью примыкало къ азіатамъ» 31. Бога- тая община острова Коркиры, обѣщавшая крупную морскую помощь національному союзу, въ рѣшительную минуту задержала свои кора- бли: коркирейцы были увѣрены, что грековъ постигнетъ катастрофа. Въ сущности и Гелонъ сиракузскій занялъ выжидательное положеніе. Оігь отправилъ къ Дельфамъ своего довѣреннаго Кадма съ тремя большими кораблями и поручилъ ему крупную сумму денегъ; отецъ Кадма, Скиоъ, пользовался большимъ вліяніемъ при дворѣ Дарія, п черезъ своего посредника Гелонъ всегда въ нужную минуту могъ за- вязать отношенія съ персидскимъ царемъ: въ случаѣ побѣды персовъ Кадмъ долженъ былъ передать Ксерксу деньги и выразить вѣрноподдан- ническія чувства Голова; въ противномъ случаѣ немедленно вернуться со своей суммой. Страхъ грековъ выразился между прочимъ въ совѣтахъ Дельфій- скаго оракула, находившаго, что надо смириться передъ неминуемой судьбой и подчиниться. А вотъ выраженія мегарскаго позта-аристо-
— 201 крата, въ которыхъ отражаюіся и сомнѣнія относи іслыю возможности борьбы, и узкій партикуляризмъ гражданина маленькой общины: «Фебъ, ты самъ оградилъ этотъ городъ стѣнами, защити паса» оть персид- скаго войска, чтобы мы могли опять справлять празднества, въ честь тебя; страха» меня разбираетъ, когда я погляжу на неразуміе и гу- бительный раздоръ между эллинами; охрани же, милостивецъ, иапгь городъ» 35. Число тііхі» общинъ, которыя рѣшили сопротивляться персамъ, было невелико; сюда принадлежали всѣ пелопоннесцы, кромѣ Ахайп и Арго- са, а изъ Средней Греціи только Апины, Мегара. < >г<*иіп и Платеи. Патріоты (са ерроѵбоѵтц, буквально «честію мыслящіе») сосаа- вплп симмахію, союза», который является первой попыткой широкой организаціи національнаго характера. Неясно, ота» кого исходила» по- чина» созыва національнаго конгресса Офиціально Спарта, вызвала делегатовъ (ттрброѵХос) ота» общинъ, согласившихся войти вь союза»; они сошлись осенью 481 года ва» храмѣ Посейдона па пере- шейкѣ и присягнули ва» вѣрности союзу. Ва» случаѣ счастливаго окон- чанія союзники обязались собрать са» измѣпникова» общегреческому дѣлу десятину и принести въ дара» дельфійскому богу. По надписи на при- несенномъ впослѣдствіи побѣдителями священномъ подаркѣ іи» Дель- фахъ, число союзныха» община» (оі ' ЕлХглсоѵ) было 31. Пробулы рѣшили прежде всего пріостановить всѣ внутренніе споры и тяжбы между союзниками. Затѣмъ была» поставлена, вппрось о вер- ховнома» начальствѣ на войнѣ (г/узглоѵіа). Рѣшено было передать ге- гемонію спартанцамъ, кака» наиболѣе выдающимся по силѣ. Любопыт- на была при этома» историческая ссылка, которую выдвинули спарааіі- скіѳ басилеи; опи требовали себѣ главнаго начальства нада» всѣми греками ва» качествѣ законныхъ наелѣдпикова» Агамемнона, бывшаго общимъ вождемъ пода» Троей. Вь союзномъ флотѣ аонпяне далеко превосходили всѣ ха» количествома» своихъ кораблеіі; ва» виду этого они заявили притязаніе на главное начальсаъо на морѣ, но, всгрѣнигь об- щій протеста», отступились; главнымъ адмиралома» был ь назначенъ спар- танецъ; получилось странное явленіе, что командовала» флотомъ ли- шенный опыта представитель сухопутной державы, почти не выста- вившей кораблей. Союзники пе опредѣлили, повидимому, количества отрядова» и кораблеіі, которые должны быть поставляемы въ союзное войско и флота», и ограничились только обѣіцапіем ъ содѣйствовать общему дѣлу ва» мѣру сила»; была собрана со всѣха» община» извѣстная сумма и уплачена спартанцамъ ва» качествѣ военнаго налога (эНофорх); установленіе долей ва» этома» взносѣ для отдѣльныхъ обіцинь было по- ручено аоинянину Аристиду, кака» особому шеціалпсту; его возвра-
— 202 — щеніе изъ изгнанія показываетъ, что въ Аѳинахъ въ виду нашествія была, объявлена амнистія. Конгрессъ пробуловъ на Истмѣ носилъ ха- рактеръ лишь предварительнаго совѣщанія. Онъ разошелся, какъ только собрались военныя силы, и больше о его дѣятельности въ теченіе всеіі войны ничего не слышно. Составился друіюй чисто-военный совѣтъ стратеговъ, начальниковъ отдѣльныхъ отрядовъ и флотилій, который установилъ планъ военныхъ операцій, затѣмъ образовались двѣ особыя организаціи, два совѣта стратеговъ, сухопутный и морской, которые вырабатывали уже самостоятельно свои рѣшенія 36. Несовершенство этихъ формъ бросается въ глаза; онѣ ярко отра- жали общій разладь интересовъ. Передъ каждой крупной операціей нодііимачіся споръ по существу, н всякій разъ обнаруживалась неохота Спарты и другихъ пелопоннесцевъ выступать со всеіі силой за пре- дѣлы своею полуострова. Защита Средней Греціи. Планъ сухопутной обороны грековъ, вну- шенный устройствомъ поверхности страны, былъ очень прость. Греція защищена съ сѣвера рядомъ поперечныхъ горныхъ загородокъ, іі си- недріонъ, собравшійся на Истмѣ, рѣшилъ послать отрядъ вт» 10.000 человѣкъ для обороны самаго сѣвернаго горнаго прохода, отдѣляющаго Ѳессалію отъ Македоніи. Итогъ корпусъ, однако, скоро отступилъ, ссы- лаясь на ненадежность ѳессалійцевъ и трудность обороны горныхъ путей около Олимпа. Ксерксъ занялъ поэтому безпрепятственно самую богатую долину сѣверной Греціи, получивши возможность укрѣпиться въ ней и хорошо продовольствовать свою армію. Въ это время гре- ческій флотъ, будучи вдвое меньше количествомъ персидскаго, отсту- палъ, слѣдуя извилинамъ берега и стараясь избѣгнуть столкновенія вт» открытомъ морѣ. Греки сдали первую линію своихъ естественныхъ укрѣпленій. Вопросъ стоял ъ теперь о защшгѣ второй, труднѣе одоли- мой загородки, отдѣлявшей горцевъ Ѳессаліи отъ среднегреческихъ областей. Къ Ѳермопильскому проходу двинуть былъ отрядъ, соста- вленный изъ пелопоннесцевъ и беотійцевъ, па этоть разъ подъ ма- чальелвомъ одною изъ спартанскихъ царей, Леонида. На высогіі Ѳер- мопилъ, у мыса. Артемисія, сѣверной оконечности Эвбеи, остановился и флотъ греческій, готовый встрѣтить персидскую эскадру. Сраженія при Ѳермопилахъ и Артемисіи произошли одновременно, и результатъ ихъ состоялъ въ томъ, что греки отдали и вторую линію защиты своей страны. При Ѳермопилахъ у Леонида было около 4000 человѣкъ, изъ нихъ 300 спартіатовъ и 700 пѳріойковъ; все зависѣло отъ защиты одновременно Ѳермопильскаго прохода и горныхъ тропи- нокъ, по которымъ персы могли обойти ѳермопильскую позицію. Въ горахъ было поставлено мѣстное ополченіе фокндяпъ; въ рѣшитель-
— 203 — ную минуту они отступили и предали гибели отряди Леонида, кото- рый успѣлъ отпустить только часть своихъ солдатъ. Геройская защита, потерянной позиціи у Ѳермопилъ и безцѣльная отдача па жертву спар- танцевъ въ этой битвѣ всегда вызывала недоумѣнія изслѣдователей. Почему Спарта не отправила болѣе значительнаго войска, которое могло бы дольше удерживать Ѳермопилы, и въ то же время не дать обойти себя со стороны горъ? Въ основѣ вѣроятно лежало все то же ріе- желаніе пелопоннесцевъ рисковать сразу всѣмъ изъ-за областей Сред- ней Греціи. Однако, во вниманіе къ настоятельнымъ требованіямъ аѳи- нянъ, которые, со взятіемъ Ѳермопилъ, остались бы вполнѣ беззащит- ными, далѣе изъ-за того, чтобы не толкнуть фокндянъ и беотійцевъ прямо въ руки персовъ, Спарта рѣшила что-нибудь сдѣлать; по послали недостаточно силъ, и въ результатѣ получилась потеря, и притомъ весьма цѣнной части ополченія. Та же смѣлость, которую греки про- явили при Ѳермопилахъ, характеризуетъ морское сраженіе при Арте- мисіи, іг также въ немъ сказалась рознь пелопоннесцевъ и аѳинянъ. Навархія, т.-е. верховное командованіе на морѣ, была ігь рукахъ спартанца Эврибіада, человѣка малоспособнаго и безхарактернаго; онъ постоянно колебался между двумя крайностями, которыя представляли коринѳянинъ Адеймантъ, желавшій избѣгнуть битвы до отступленія къ Пелопоннесу, и Ѳемпстоклъ, сторонникъ рѣшительныхъ и быстрыхъ дѣйствій. Сначала Эврибіадъ отдалъ приказъ къ отступленію: флотъ греческій отъѣхалъ къ Халкидѣ, въ проливѣ между Эвбеей и Сред- ней Греціей; въ это время Леонидъ еще стоялъ подъ Ѳермопилами и, слѣд., эскадра бросила его на произволъ судьбы. По послѣ жестокой бури, разбившей много кораблей нъ персидскомъ 'флотѣ, греки снова отважились двинуться къ Артемнсію. Увидѣвъ громадное количество персидскихъ кораблей, пелопоннесцы опять дрогнули, и опять Ѳемн- стоклу стоило великихъ усилій удержать Эврибіада и Адейманта. При Артемисіи ожесточенію бились въ теченіе двухъ дней. Наконецъ, гре- ки, также пострадавшіе отъ большой бури? отступили. Между тѣмъ произошла ѳермопильская катастрофа, и въ результатѣ двухъ неудав- шихся оборонительныхъ битвъ Средняя Греція была отдана на про- извола. персидскому нашествію. Разгромъ Аттики и Саламинская битва. Повидимому, Аѳины пере- живали минуты необыкновенно сильнаго кризиса. Аопняне никогда не могли простить пелопоннесцамъ, что тѣ бросили Аттику безъ защиты; «нашего города уже не существовало, — говорятъ они въ очеркѣ своихъ патріотическихъ заслугъ у Ѳукидида 37,—когда мы двинулись вт. бой, и наша община вообще висѣла на волоскѣ». Жителямъ Аттики пришлось спѣшно спасаться. Они воспользовались близостью къ берегу
— 204 — своихь кораблей и перевезли при пхъ помощи семьи и имущество, какое можно было захватить, въ Трёзенъ па берегъ Арголиды п па острова. Саламинъ и Огиву. Всѣ, способные владѣть оружіемъ, поиеволѣ долж- ны были взойти на военныя тріеры. Подъ вліяніемъ этихъ принудитель- ныхъ обстоятельствъ получилось полное торжество политики Ѳеми- сток.іа. Гражданство должно было совершенію оторваться отъ терри- торіи. всѣ отличія профессіи и званія стерлись, всѣ преимуществу, осѣдлыхъ земледѣльцевъ исчезли, и народъ превратился въ массу бездомныхъ пролетаріевъ, по-гречески остовъ, которымъ осталось только попробовать послѣдняго счастья на морѣ: безъ сомнѣнія, флота, полу- чилъ значительное подкрѣпленіе, такъ какъ моряками ‘дѣлались те- перь очепь многіе педіен и діакріи. Одинъ изъ позднѣйшихъ грече- скихъ историковъ сочинилъ очепь правдоподобный анекдотъ, чтобы символически представить соціальный переломъ, вызванный въ аѳин- ской жизни необходимостью отдать судьбу всего парода морю. Когда наступила минута исполнить давнишній совѣтъ Ѳемпстокла, многіе аѳи- няне все еще колебались, но вотъ на улицахъ аѳинскаго предмѣстья Керамика показалась своеобразная процессія: блестящій кавалеристъ и представитель высшаго сословія всадниковъ, молодой Кимовъ, сыпь Мильтіада. шелъ пѣшкомъ, окруженный группой товарищей, помахивая конской уздой; они направлялись, торжественно, бодро настроенные, въ акрополь, къ храму Аѳины, богини-покровительницы горда. Здѣсь Кпмонъ оставилъ узду, посвятивши ее божеству; со словами «теперь спасеніе не вт» коняхъ, а на корабляхъ», опъ схватилъ одинъ изъ щитовъ, висѣвшихъ въ храмовоіі ризницѣ, п направился къ морю. Примѣрь его самоотверженія сильно подѣйствовалъ па массу людей, до тѣхъ поръ нерѣшительныхъ, и увлекъ пхъ всѣхъ также па воен- ныя суда 38. Слѣдомъ за очищеніемъ Аттики въ аѳинской гавани Фалерѣ появи- лись персидскіе корабли, а самъ Ксерксъ занялъ во главѣ сухопутнаго войска большую аѳинскую равпипу. Отступившій въ Сароническій за- ливъ флотъ гроковъ состоя.гь изъ 300 тріеръ слишкомъ; изъ нихъ около половины принадлежало аѳинянамъ (тогда какъ спартанцы, имѣв- шіе гегемонію, выставили лишь 16 кораблей). У персидскаго флота не было теперь того перевѣса, которымъ онъ обладалъ до Артемп ія, по все же персы превосходили грековъ численностью судовъ 3!). Ксерксъ пощадилъ въ Беотіи общины, которыя, по указанію македонскаго царя Александра, сочувствовали персамъ, разрушилъ патріотическіе горо- да Аеспіи и Платеи и жестоко опустошилъ Аптику. Па акрополѣ въ Аѳинахъ персы ограбили храмы и сожгли пхъ. Въ это время греческіе морскіе стратеги собрались на совѣщаніе
— 205 — по вопросу о томъ, гдѣ ожидать врага, и гдѣ дать ому рѣшительную битву. Опять обнаружилась рознь между пелопоннесцами и аѳинянами, по теперь опа проявилась въ особенно рѣзкой формѣ и грозила опас- ностью полнаго распаденія національной обороны. Первые хотѣли от- ступить къ самому Пстму. послѣдней защитѣ Греціи, гдѣ собрано было все ополченіе Пелопоннеса и гдѣ работали надъ возведеніемъ крѣпостной стѣны поперекъ перешейка. Ѳемпстоклъ требовалъ битвы подъ Саламипомъ, чтобы не отдавать беззащитными аѳинскія семьи, перевезенныя въ Мегару, Эпшу н Саламннъ. Оігь приводилъ, впро- чемъ. важное техническое соображеніе: у персовъ больше гребцовъ и болѣе подвижные корабли, слѣд., греки будутъ въ узкомъ проливѣ» у Саламина поставлены выгоднѣе противъ врага, чѣмъ въ открытомъ заливѣ у Пстма. Синедріонъ стратеговъ большинствомъ рѣшилъ противъ Ѳемпстокла отступить. Ѳднако Ѳемистоклу удалось склонить глав- наго наварха Эврпбіада. отсрочить рѣшеніе и созвать синедріона» еще разъ на другой день. Для Геродота ого случай опять развить попу- лярную въ мореходной Греціи мысль о томъ, что община, сѣвши на корабли, найдетъ себѣ легко второе отечество. Исчерпавъ всѣ дово- ды и не добившись цѣли. Ѳемпстоклъ высказалъ б\дто бы угрозу: «воина теперь исключительно опирается на флотъ. Ітли будетъ рѣ- шено избѣгнуть битвы, мы беремъ на корабли всѣхъ нашихъ земля- ковъ и отправляемся въ италійскую колонію (’иріісь. которая сь дав- нихъ пора» наша, да и въ пророчествахъ предназначена быть щами заселенной. А вы. утративши такихъ союзниковъ, вспомните мои рѣ- чи» 1п. Настойчивость аонняиъ н ихъ стратега рѣшила дѣло. При Са- ламннѣ произошло сраженіе, составившее поворотный моментъ всей кампаніи. Геродотъ ограничивается лишь общей его характеристикой: «греки сражались, выстроившись правильными рядами, варвары же и не успѣли размѣститься въ порядкѣ, и вообще въ ихъ дѣйствіяхъ не было разсудительности, а потому съ ними случилось то, что и долж- но было произойти» 41. Въ словахъ Геродота сказываются позднѣйшія соображенія лю- дей, которые склонны были выдвигать черты планомѣрности и про- зорливости въ дѣйствіяхъ знаменитыхъ борцовъ 480 г. Иначе смотрѣли современники. Эсхилъ, самъ участникъ Саламннскаго боя, въ трагедіи «Персы» далъ чрезвычайно яркую карпну этого сраженія. У него нѣтъ ни малѣйшаго намека на безразсудство или безтолочь персовъ; оігь отмѣчаетъ только затрудненіе, въ которое попала масса кораблей пер- сидскаго флота, благодаря тѣснотѣ узкаго пролива (прибавимъ, что персы значительно испортили дѣло своимъ финикійскимъ морякам'ь тѣмъ, что набили въ корабли много ненужныхъ н бгаію.іе.піыхъ на .морѣ
— 206 — людей и между прочимъ представителей блестящей иранской знати). Горячо восхваляя храбрость грековъ, Эсхилъ, однако, ни единымъ словомъ не упоминаетъ о предусмотрительности ихъ плана; побѣда представляется ему почти необъяснимымъ чудомъ, результатомъ вмѣ- шательства божественныхъ силъ. Во всякомъ случаѣ, побѣдители при Саламннѣ сами не вѣрили своему успѣху: они ожидали на другой день новаго нападенія персовъ, сосредоточенныхъ въ аѳинской гавани Фа- лерѣ, и были очень удивлены, когда узнали, что врагъ отступилъ со всѣмъ своимъ флотомъ. Остановка греческой обороны. Саламннская битва произвела пол- ную деморализацію среди персовъ. Финикійскіе моряки, убоявшись же- стокаго гнѣва великаго царя, воспользовались наступившей темнотой, покинули Фалерскую гавань и бросились къ роднымъ берегамъ. Па военномъ совѣтѣ Ксерксу представили всю необходимость немедлен- наго отступленія; главнымъ мотивомъ послужило опасеніе, что гр<»- ческііі флотъ двинется къ Геллеспонту, разобьетъ наведенные тамъ мосты и отрѣжетъ отступленіе. Ксерксъ приказалъ еще той же ночью плыть къ Геллеспонту и охранять мосты 42. Самъ онъ удалился въ Азію, оставивъ большую армію (можетъ быть, все приведенное сухимъ путемъ войско) въ Средней Греціи подъ начальствомъ Мардонія. Спѣш- ный отъѣздъ Ксеркса въ Азію объясняется, можетъ быть, также необ- ходимостью борьбы съ опаснымъ возстаніемъ въ Вавилонѣ, гдѣ вы- ступилъ халдейскій претендентъ Тарзія, вѣнчавшійся на царство въ храмѣ стариннаго мѣстнаго бога Белъ-Мардука. Возможно, что пришлось отвлечь въ середину государства часть силъ, дѣйствовавшихъ противъ грековъ. Затѣмъ повторилось нѣчто въ родѣ эпилога Мараѳонской побѣды. Узнавши, что флотъ персидскій бѣжалъ, греки бросились его преслѣ- довать. Опи доплыли только до острова Андроса, южнаго продолженія Эвбеи. Аѳиняне требовали дальнѣйшаго преслѣдованія, пелопоннесцы— возвращенія домой. Сошлись па томъ, чтобы взыскать съ Андроса до- бычу подъ видомъ штрафа- за присоединеніе къ персамъ. Но андрііі- цы отказались платить, и союзники начали блокаду острова; ничего пе добившись, они вернулись домой; мысль о продолженіи войны на морѣ была брошена. Результаты большой неожиданной побѣды при Саламинѣ свелись, такимъ образомъ, къ нулю. Вѣроятно, здѣсь глав- ную роль сыграла борьба партій среди аѳинской общины, о которой, впрочемъ, мы можемъ лишь догадываться, такъ какъ источники ни единымъ словомъ не упоминаютъ о ней. Аѳинскіе педіеи и діакріи, по- невѳлѣ ставшіе* моряками, не могли примириться съ разореніемъ Атти- ки и винили въ этомъ несчастій пелопоннесцевъ, отказавшихъ имъ
— 207 — въ сухопутной помощи, а также ихъ союзника Ѳемистокла, который посовѣтовалъ бросить землю на произволъ судьбы. Ихъ раздраженіе выразилось въ томъ, что на слѣдующій (479) годъ они выбрали въ стратеги не Ѳемистокла, а его злѣйшихъ враговъ, Аристида, и Ксан- оиппа. Ѳемистоклъ совершенно исчезаетъ съ политическаго горизонта па цѣлый годъ, именно на годъ, который отмѣченъ рѣшительной битвой при Пла.теяхъ. Его морская программа явно отброшена; аѳиняне вы- ставляютъ флотъ гораздо меньшій сравнительно съ 480 годомъ; на морѣ они не проявляютъ особой дѣятельности; все вниманіе ихт. со- средоточено на возстановленіи Аттики и на организаціи новой сухо- путной обороны страны, на привлеченіи всей массы пелопоннесскаго ополченія въ Среднюю Грецію. Между тѣмъ Мардоній, перезимовавшій въ Ѳессаліи, вторгнулся опять въ Среднюю Грецію и приближался къ Аттикѣ. Онъ хорошо зналъ разногласія между греками и пытался разстроить союзъ; въ Аѳинахъ появился въ качествѣ уполномоченнаго персовъ Александръ, царь македонскій, и предложилъ полное прощеніе всѣхъ обидъ, нане- сенныхъ царю аѳинянами, автономію города, увеличеніе территоріи и возстановленіе разрушенныхъ персами домовъ и храмовъ. Возможность отпаденія Аѳинъ встряхнула, наконецъ, Спарту изъ ея апатіи. Руко- водители ея политики привели въ дѣйствіе тяжеловѣсный механизмъ пелопоннесскаго союза и вызвали ополченія зависимыхъ общинъ. Аоп- няне должны были, однако, до прихода пелопоннесцевъ очистить во второй разъ свою область. На слухъ о выступленіи большой арміи пелопоннесцевъ Мардоній покинулъ Аттику, которую оігь успѣла» уже опустошить, и занялъ укрѣпленный лагерь въ равнинѣ Беотіи. Про- тивъ него, на склонахъ Киоеропа, господствующаго надъ дорогою къ Пстму, расположились пелопоннесцы, къ которымъ присоединилось аѳин- ское ополченіе; верховное командованіе принялъ Иавсанііі. регентъ при малолѣтнемъ царѣ Плейстархѣ. заступивши мѣсто убитаго подъ Ѳермо- пилами Леонида. Греки выставили самое большое войско, которое когда- либо собиралось въ теченіе ихъ исторіи (по Геродоту, до 110.000); коли- чествомъ оно. однако, уступало персидскому и, кромѣ того, не имѣло конницы. Павсаній поэтому боялся спускаться съ высотъ, и оба войска довольно долго простояли въ бездѣйствіи другъ противъ друга. Нако- нецъ, Мардонію удалось вызвать грековъ па бой, и въ окрестностяхъ Платей произошло сраженіе, оказавшееся роковыми» для всего персид- скаго нашествія и для самого Мардонія. который нашелъ въ немъ смерть. Конецъ персидскаго нашествія. Разсказъ Геродота о великой Пла- теііскоіі битвѣ 43 окрашенъ явно недоброжелательствомт» въ отношеніи
— 208 — Спарты и особенно ея царя. Павсаній почему-то медлитъ, колеблется; передъ лицомъ врага онъ производитъ ненужныя передвиженія, утомляя даромъ своихъ солдатъ; у него нѣть авторитета, вслѣдствіе чего вто- ростепенный начальникъ, спартанецъ Лмомфареть, не слушается коман- ды царя и остается па мѣсті;, когда данъ былъ приказа, отступить: сама, битва лишена, всякаго единства, распадается въ сущности па три совершенно самостоятельныя сраженія. Если принять ого изображеніе, побѣда грековъ окажется совершенно непонятной; а вѣдь она рѣшила всю кампанію, и только она избавила Грецію оть персидскаго наше- ствія. Надо, очевидно, отвергнуть Геродотову характеристику Павса- нія и признать за нимъ большой талантъ, тѣмъ болѣе, что ему впервые пришлось орудовать большимъ и очень пестрымъ по составу войскомъ, которое окончательно сформировалось лини» за нѣсколько дней до битвы. Павсаній примѣнилъ тактику, испробованную Мпльтіадомъ, на этотъ разъ въ значительно болѣе широкомъ размѣрѣ, и съ воинскимъ ма- теріаломъ, менѣе податливымъ и послушнымъ. Нѣкоторыя общины Не- лоиоіінесса, напр., элеііцы н большая часть аркадянь, задержали при- сылку ополченія; видимо, опи неохотно принимали участіе въ походѣ: можно было опасаться, что и тѣ отряды, которые явились вб-время. способны, при затяжкѣ кампаніи, отступить и уйти домой. Павсаній *умѣлъ удержать разнородныя и каіірнзпыя группы въ повиновеніи. поставить всѣхъ и каждаго на подходящія мѣста и, такимъ обра- зомъ, извлечь изъ гражданскихъ ополченіи все. что онн могли дать, когда сражались въ своеобразной, знакомой имъ обстановкѣ, среди пе- ресѣченной мѣстности, въ ущельяхъ, придвинувшись къ скалистымъ склонамъ п напирая своей непроницаемой, щетинистой, желѣзной стѣной. Разсказъ Геродота открываетъ намъ, несомнѣнно, большіе недо- статки іи» политикѣ и въ положеніи Спарты, но только совершенно иного рода. Пелопоннесскій союзъ пе только не сплотился войной, по, видимо, сталъ расшатываться къ ея окончанію. Съ другой стороны, наученные горькимъ опытомъ съ предпріимчивымъ Клсоменомъ, эфоры боялись дать царямъ слишкомъ большія силы подъ команду. Вѣроятно, этимъ объясняется слабость и нерѣшительность спартанской иниціати- вы въ 480 году. Въ 479 году пришлось іюневолѣ выйти изъ косности, и почти немедленно руководители спартанской политики встрѣтились со старыми затрудненіями: въ лицѣ Павсанія опять появился честолю- бивый талантливый вождь, который вдали оть стѣснительнаго контроля эфоровъ, опираясь на блестящую побѣду и расположенное къ нему войско, готовъ был ь вести политику па свой рнскт. и по своему усмо- трѣнію. Насколько великъ быль одно время авторитетъ Павсанія, видно
— 209 — изъ его дѣйствій ік'ііосрі'дствеііио послѣ битвы при Платеяхъ. Павса- нііі созываетъ на большой площади Платой военное собраніе, и здѣсь именемъ союзниковъ принимается рядъ постановленіи: во-первыхъ, признаніи Платеи. за особенныя заслуги города передъ общей родиной грековъ, нейтральной н неприкосновенной территоріей сь обязатель- ствомъ всѣхъ союзниковъ охранять автономію маленькой общины: въ Платеяхь должны были происходить Элевоеріи, праздникъ въ память освобожденія оть персона». Затѣмъ было рѣшено, что союзъ протпвь персовъ сохраняетъ свою силу: вс Г» союзные города ставить отряды и корабли въ общее ополченіе и общій флота» изт» 10.000 гоплитовъ, 1000 всадниковъ и 100 тріера». Наконецъ, было предположено посы- лать ежегодно пробу.юна» и оеорова». т.-е. делегатовь оть союзныхъ община», па конгресса» ва. Платеяхь н. Хотя это постановленіе п не имѣло видимыхъ послѣдствій, но ва. принципѣ» оно чрезвычайно любо- пытно для тогдашней Греціи. Учрежденія, намѣтившіяся ва» 481 году, предварительный конгрессъ пробу, іоіп. на Истмѣ и совѣть стратеговъ потеряли всякую силу и даже просто исчезли со сцены. Рѣшаетъ даль- нѣйшую судьбу союза побѣдоносное войско, и притомъ не обращаясь за утвержденіемъ своихъ дѣйствій къ отдѣльнымъ общинамъ; во главѣ его вознесенный тою же побѣдой счастливый командира», который у себя дома связана» по рукамъ и ио ногамъ, а теперь располагаетъ фактически диктатурой падь союзной арміеіі. Оть Платейскаго пораженія спасся лишь небольшой отрядъ пер- совъ пода» начальствомъ А рта база, бѣжавшій черезъ Оессалію и Ма- кедонію во Оракію. Гораздо меньше значенія, чѣмъ Платейская битва, имѣло одновременное са» нею сраженіе при мысѣ Микале вт» Іоніи. Вь этомъ дѣлѣ также пе видно рѣшенія какого-либо союзнаго учре- жденія или обіцинъ, входившихъ въ союза»: это—самостоятельное вы- ступленіе флота, ка» которому обратились іонійцы сь острова Хіоса. Когда флотъ пода» пачальством ь .Іеотпхида приблизился кь о. Делосу, ік)явились делегаты Самоса, прося принять иха» общину въ національ- ный союзъ и подать нмь помощь протпвь персовъ. Игргдь натискомъ греческаго флота персидскіе корабли, остатокъ эскадры 480 года, отступили кь полуострову Микале. пода» прикрытіе' своего сухопут- наго войска. Персы вытащили суда па берегъ и окопались около іінхь. Греки высадились вслѣдъ за ііпміі и взяли укрѣп.іепія приступомъ. Условія пораженія персовъ. О возобновленіи похода иа Грецію не могло быть и рѣчи, тѣмъ болѣе, что борьба ііроіпвь мятежнаго Вави- лона тоже затянулась, отвлекая вниманіе' персовт. отъ западной окраи- ны. Ьо.іыиое предпріятіе Ксеркса, планомѣрно задуманное, проводив- шееся настойчиво и послѣдователыю. разбилось о дѣйствія слабой, лн- Виііпері». ІЬіорія Греціи. 11
— 210 — шеііпоіі единства федераціи грековъ, силы которыхъ къ тому же и численно уступали персидскимъ. Этотъ результатъ, на первый взглядъ странный, объясняется въ значительной мѣрѣ стеченіемъ внѣшнихъ и случайныхъ обстоятельствъ, среди которыхъ особенно важно возста- ніе, кипѣвшее въ самомъ сердцѣ большого государства, въ его глав- ной житницѣ и на узлѣ торговыхъ и военныхъ дорогъ. Одновременная неудача персовъ въ Европѣ и вавилонскій мятежъ отмѣна ютъ вообще кризисъ въ державѣ Ахеменндовъ. Она явно не въ силахъ была распро- странять дальше свою завоевательную политику. Но. съ другой сто- роны, на исходѣ Ксерксова предпріятія отразились естественныя усло- вія, заключавшіяся въ строеніи Греціи и въ характерѣ населявшаго ее парода. Персы хотѣли пройти шагъ за шагомъ всю Грецію и поддержать свою сухопутную армію флотомъ. Въ томъ и другомъ движеніи оип встрѣтили большія затрудненія. На сушѣ мѣшали послѣдовательно пе- ресѣкающіе дорогу кряжи горъ, которые позволяли лишь медленно перебираться изъ одного кантона въ другой; персы съ трудомъ про- бились въ Среднюю Грецію, но такъ и не рѣшились напасть па по- слѣднюю загородку, пересѣкающую перешеекъ. Па морѣ они имѣли дѣло съ безконечно извилистой линіей береговъ, которая давала воз- можность греческимъ кораблямъ ускользать оть подавляющей массы персидскаго флота и вновь собираться для сопротивленія. Иранцы яви- лись па чуждую имъ почву, и все чуждое соединилось противъ ппхъ: незнакомыя внѣшнія условія и вжившаяся въ нихъ своеобразная культу- ра. Главной особенностью этой культуры была необыкновенно напряжен- ная жизнь самостоятельныхъ мелкихъ общинъ, составъ которыхъ не пре- вышалъ въ среднемъ десятка пли полудесятка тысячи» гражданъ. Ма- ленькая община Платой, выставивъ ополченіе въ 1000 человѣкъ, отпра- вила въ бой все свое гражданство. Этотъ платеііекііі отрядъ, а также' ополченіе сосѣднихъ Оесиііі бились въ 479 году почти у самыхъ стѣнъ своихъ городовъ. Въ 490 году аонпяие дали битву въ полуднѣ» пути отъ своего города. Всѣ они защищали свою автономію, а. со- держаніе автономіи составляло группу очень реальныхъ и сильныхъ чувствъ: здѣсь соединялась привязанность къ своей маленькой, ста- рательно обработанной землицѣ, гордость при видѣ своихъ стѣнъ, обе- регающихъ гражданство оть подчиненія посторонней силѣ, и готовность каждаго члена общины защищать свой домъ. Эти непокорные земле- дѣльцы и садоводы, ремесленники и торговцы не сдавались даже въ крайне отчаянномъ положеніи, когда территорію захватывалъ враги. Они уходили въ сосѣднія горы или, какъ аоііняне вь 480 году, обра- щались въ плову чій народи.-островъ, готовые броситься па. поиски но-
— 211 вой роДины; автономія тогда замыкалась внутри кораблей, но това- рищеская сплоченность общины оставалась попрежнему живой силой. Персы могли бы добиться успѣха въ Греціи только при полномъ истре- бленіи поднявшихся противъ нихъ общинъ. Оцѣнка побѣды среди самихъ грековъ. Впослѣдствіи, въ вѣкъ ра- ціонализма, существовали два, до извѣстной степени противоположпых ь взгляда, отразившихся одинъ у Геродота, другой у Оукндида. Геро- дотъ, поклонникъ аѳинской демократіи, выдвигаетъ на первое мѣсто предусмотрительность аѳинянъ, ихъ несокрушимую энергію и иеосла- бѣвающую предпріимчивость; Греція имъ обязана своимъ спасеніемъ. Нукидидъ. болѣе холодный наблюдатель, принимаетъ другое сужденіе*: «извѣстно,—говоритъ онъ устами коринѳянъ,—что варваръ потерпѣла, неудачу, главнымъ образомъ, отъ собственныхъ ошибокъ» 45. Въ силу этого взгляда неудача персовъ была только счастливой случайно- стью для Греціи, а. не слѣдствіемъ ударовъ, нанесенныхъ военнымъ геніемъ грековъ. Взгляды участниковъ самой войны были не такъ отвлеченно-раз- судочны, какъ заключенія историковъ слѣдующихъ поколѣній. Ярко отразились они въ пьесѣ Эсхила «Персы», поставленной на сценѣ въ десятилѣтіе, ближайшее къ нашествію азіатовъ. Эсхилъ влагаетъ мо- раль своей патріотической драмы въ уста умершаго врага Дарія, кото- рый представляется ему великимъ п разумнымъ устроителемъ громад- наго государства. Въ рѣчи Дарія мы находимъ, къ нашему изумле- нію, прежде всего, очень благопріятную оцѣнку персидскихъ царей н въ особенности Кира, отличавшагося «мягкостью». О предпріятіи сына Ксеркса Дарій говоритъ, какъ о юношеской безумной выходкѣ. «По какъ спасти намъ персидскій народа, отъ дальнѣйшихъ страда- ній?» спрашиваетъ хоръ стариковъ. Духа. Дарія отвѣчаетъ: «Никогда болѣе пе помышляйте идти походомъ иа равпшіы Эллады, хотя бы вой- ско ваше было еще громаднѣе числомъ; вѣдь съ ними вч» союзѣ сра- жается ихъ родная земля».—«Что за слово сказалъ ты? Какъ это пмъ помогаетъ земля?»—Дарііі; «Она норажаеті. голодомъ всѣхъ, кто за- несся въ гордынѣ непомѣрной» 4,:. Далѣе Даріи изображаетъ предстоя- щую гибель персона, при Платеяхъ (время дѣйствія въ «Персахъ» не- ііосредственно послѣ Саламинской битвы). За что обрушивается па ипхъ столь ужасная катастрофа? «За то, что опн осквернили алтари гре- ческихъ боговъ, ограбили и сожгли храмы. Боги произнесутъ падь ними свой справедливый приговоръ и накажутъ пхъ за высокомѣріе». Воля боговъ, могущество высшихъ сила,—вотъ основной двигатель въ великомъ столкновеніи. Эсхилъ, правда, но забываетъ сказать ком- п.ііімеііті> республиканскому духу аошіяпъ: «опи никому не подчинены, 14
- 212 они не рабы какого-либо влагтелнна». Но все-такн человѣческія усло- віи, вь глазахъ драматурга, ничтожны въ сравненіи съ стихіями. ко- торый помогали греками: гибель персовъ—результатъ приговора мі- ровой справедливости, произнесеннаго и выполненнаго провидѣніемъ боговъ. Черты религіозной исторіографіи. Въ приведенныхъ словахъ Псхнла выражается господствующее настроеніе эпохи. Греція времени націо- нальной войны полна религіозныхъ страховъ н предчувствій, рели- гіознаго восторга н ожесточенія. Геродотъ въ своемъ разсказѣ со- хранилъ много характерныхъ въ этомъ отношеніи черточекъ. Вотъ. папр.. встрѣча скорохода Фііднпнида. воинскаго гонца, по- сланнаго въ ( нарту, съ богомъ Паномъ въ дикой горной мѣстности Аркадіи. Панъ зоветъ скорохода по имени, останавливаетъ его и спра- шиваетъ съ изумленіемъ: отчего аонняне но отдаютъ ему почестей, между тѣмъ, какъ оігь всегда имь помогалъ? Узнавши обь этой таин- ственной встрѣчѣ, аонняне выстраиваютъ Пану храмъ у подножія акро- поля н учреждаютъ праздникъ съ факельной процессіей 17. Пли вотъ разсказъ о странномъ поведеніи великаго мараоонгкаго героя, когда оігь пускается въ роковое для него предпріятіе на Паросѣ. Мпль- тіадь. этотъ рѣшительный н умный стратегъ, не зная, какъ приняться за осаду города, вдругъ готовъ слѣдовать совѣту какой-то служитель- ницы при храмѣ подземныхъ боговъ: ночью оігь поднимается одинъ па холмъ, гдѣ стоитъ храмъ богини Деметры, забирается вь самое святилище: здѣсь его охватываетъ страхъ, н онъ бѣжитъ назадъ, спры- гиваетъ съ высокаго вала п получаетъ роковую рану въ ногу, которая н приноситъ ему скоро смерть. По поводу этого происшествія паросцы посылаютъ йотомъ въ Дельфы особую миссію, чтобы узнать, какъ по- ступить съ женщиной, открывшей Мнльтіаду тайны священныхъ хра- мовъ; Ииоія предлагаетъ пощадить предательницу, такъ какъ черезъ нео боги покарали врага Очень любопытенъ разсказъ о послѣднемъ совѣщаніи Мардонія ст. командирами передъ битвой при Платеяхъ. Персидскій главноко- мандующій приглашаетъ греческихъ стратеговъ, находящихся ст. пнмъ ігь союзѣ, и сообщаетъ нм’і». что ому извѣстно пророчество (Хбусоѵ), въ силу котораго персы, придя ігь Грецію, ограбить Дельфійскій храмъ н послѣ, этого преступленія всѣ погибнутъ. «Зная это предостереженіе, мы, говорить оігь, не пошли въ Дельфы и не ограбили храма. По- этому мы будемъ живы, и вы увѣруйте* ст. нами въ побѣду». Къ этому эпизоду Геродотъ неожиданно нрнбав.іяетъ свой комментарій: «Про- рочество (хрт/трЛ;). приведенное МарДоиіемъ. /.ѵ/кь /і.іты-н/но, не отиосігіся къ персамъ. А во'і ь (ч гі. другія предсказанія іКакпда н
Мусся), которыя прямо имѣютъ іи. виду участь игра пи,, но они оета- лнсь неизвѣстны Мардонію» п. Изъ этого разсказа видно, что су- ществовало цѣлое построеніе исторіи національной войны въ видѣ ряда •таровныхъ пророчествъ и ихъ исполненія. Ко всякому событію ста- рались подыскать лбу.оѵ пли /сѵділо;, при чемъ возникали споры и не- доумѣнія о томъ, какія пророчества вѣрно переданы н какія непра- вильно, какъ должны быть толкуемы и т. д. Подобная обработка исто- ріи національнаго кризиса въ такой мѣрѣ была популярна, что еще Геродотъ пе могъ уклониться оть ея манеры н оіь введенія въ своіі трудъ самыхъ эффектныхъ мотивовъ религіозной исторіографіи. 1 О персидскихъ офиціальныхъ лѣтописяхъ Діодоръ (по Ктссіи») II, 32: о спи- скахъ пенсіонеровъ Город. VIII, 85. 2 Гер. IV, 166. 8 Гер. 111, 89- -96. 4 Тамъ же 117. 8 Тамъ же 96. 6 Страб. XV, 3—21. 1 Ксевоф. Домострой 4. 8 Ксспоф. Ініроподія VIII, 4. » Гор. V, 102. 1" Гер. I, 170. и гср. іу, 137. ’2 Гор. II, 99. 43 Гер. VII, 139. 44 гер. VI, 98. 48 Гор. V, 37. 48 Гер. А’, 97. 47 Гор. VI, 17. 48 Тамъ жо 42—43. 19 Гер. I, 46. 20 Віігреі Віо руІаіасІі-ДеІрЬізсЬо ЛіпрІііЬІуопіо 1877. 21 Гер. V, 89. 21 Гер. I, 67—8. 28 Гор. VI, 112. 24 Тамъ же 103—117. 28 Такъ думаетъ Репігіаеі въ статьѣ о Зкаріезуіо (т.-с. нагорномъ лѣсѣ Пангея) Кііо 1910, 1. 26 Арпст. Лѳ. пол. 22. 27 Плут. Аристид. 3. 28 Арист. Ао. пол. 22; см. пзслѣіов. Агсіаіііоп І.ея тіпев (Іо Ьангіоп І897. 22 Эсх. Персы 227-34. 38 Гор. VII, 6. 84 Гср. VII, 24. за Гср. VIII, 113. 33 ВеІЬгііск безсІіісМе (I. Кгіеевкипзі 1,7—90; съ нимъ почти соглашается Ей. Меуег въ (ісасЫсЫе (Іоя АПегіптз т. III., стр. 376—7. 84 Тер. ѴП, 138. 38 ТІіеорп. сіе^. 773—82. 88 Гор. VII, 132, 139, 145, 175; Плут. Арист. 24. 87 Ѳук. I, 74. 38 Плут. Кпм. Геродотъ по знаетъ этого эпизода. 39 Гер. VIII, 42—48 подробно перечисляетъ эска- дры всѣхъ патріотически настроенныхъ обіцинъ, которыя принимали участіе въ великой морской битвѣ. 40 Тамъ же 62. 41 Тамъ же 86. 42 Тамъ же 97, 107. 43 Гер. IX, 59—75. 44 Оук. II, 71. 48 Ѳун. I, 69. 48 Эсх. Перс. 768—80. 47 Гер. VI, 106. 48 Гор. VI, 134-5. 49 гор. IX, 42—43.
VI. Великая аѳинская республика. Общія послѣдствія національной войны. Борьба съ персами дала моі уіцес.твенный толчокъ двумъ крупнымъ фактамъ греческой исторіи А* вѣка: образованію большой морской державы Аѳинъ и развитію дѣ- ятельной воинственной демократіи. Оба явленія тѣсно связаны между •обой. Война прежде всего замѣтно передвинула общественныя отноше- ніи вь Греціи. Въ большей части общинъ, до столкновенія съ пер- сами, господствовали аристократическія группы, которыя только что успѣли отбить первый натискъ городской демократіи, шедшій подъ предводительствомъ тиранновъ; даже въ Аѳинахъ, несмотря на орга- низацію Клисоеиа. сохранили большое вліяніе старинные богатые роды. Во время борьбы съ персами аристократія почти всюду проиграла свое положеніе: во многихъ общппахт» она оказалась подъ подозрѣніемъ мидпзма, т.-е. сочувствія персамъ, или. по крайней мѣрѣ, готовности войти зъ ними въ соглашеніе: въ Аѳинахъ, помимо Писнстратидовъ, потеряли кредитъ Ллкмеоннды. Возстановить разъ поколебленный авто- ритетъ было очень трудно. Другое обстоятельство, невыгодное для ста- рыхъ правящихъ слоевъ, состояло въ томъ, что пришлось вооружить низшіе классы, не привлекавшіеся раньше къ военной службѣ. Появи- лась новая сила, хорошо сознававшая свое положеніе въ государ- ствѣ; надвинулся большой демократическій переворотъ во внутрен- ней и внѣшней политикѣ. Въ Аѳинахъ массы, впервые вооруженныя, спасавшія отечество, потребовали себѣ участія въ правительственныхъ рѣшеніяхъ, а также доли въ раздачѣ финансовыхъ излишковъ и прі- обрѣтеній. сдѣланныхъ на войнѣ. Мало заинтересованные въ сельскомъ хозяйствѣ, въ судьбѣ деревенскихъ территорій, вновь поднявшіеся го- родскіе классы стали увлекаться дальними экспедиціями, торговыми захватами и колоніальными войнами. Семидесятые и шестидесятые годы А’ вѣка составляютъ время но- ваго, второго подъема демократіи: не только въ передовой, крайне
— 215 — подвижно!! аоинской общинѣ, ію іі въ другихъ, бо/гііс отсталыхъ обла- стяхъ, Беотіи, Аргосѣ, Элидѣ, Аркадіи, обнаруживается демократи- ческое движеніе. Національная воііна еще въ одномъ отношеніи по- могла демократіи. Раздѣленіе греческихъ общинъ на патріотическія и мидизпрующія повело къ новымъ раздорамъ и къ усиленію междо- усобіи. Жизнь стала особенно небезопасной и непокойной; вслѣдствіе итого всюду начали возводить новыя городскія стѣны: Греція ощети- нилась крѣпостями. Въ укрѣпленные города устремились многіе со- стоятельные жители деревень; вліяніе горожанъ, торговцевъ, ремес- ленниковъ, поставщиковъ, агентовъ, работавшихъ на правящіе слои, усилилось, въ иныхъ общинахъ впервые возникла городская толпа, шумная и притязательная. Въ связи съ внутренними перемѣнами быстро стали перестраиваться внѣшнія отношенія. Энергія воинствующей демократіи создаетъ скоро державное могущество Аѳинъ. Въ свою очередь выступленіе низшихъ классовъ въ видѣ внушительныхъ военныхъ организацій отражается невыгодно на старомодной малоподвижной Спартѣ, политика которой построилась на взаимной поддержкѣ аристократій. Въ свое время пер- вая ио силѣ» община Греціи, Спарта утрачиваетъ руководящее поло- женіе Г Переходъ гегемоніи на морѣ къ Аѳинамъ. Уже въ 479 году обна- ружилась неспособность спартанцевъ къ предводительству на морѣ. Со- юзный флотъ, послѣ побѣды при Микале. отступилъ къ о. Самосу. Островитянъ Самоса. Хіоса и Лесбоса безъ колебанія приняли въ союзъ; но спартанцы были въ большомъ затрудненіи, какъ поступить съ береговыми іонійцами; для охраны ихъ отъ притѣсненія персовъ надо было бы держать близъ береговъ Малой Азіи эскадру, а пелопоннес- цамъ хотѣлось поскорѣе домой. IIхъ стратеги предложили поэтому оста- вить Іонію на произволъ варваровъ, а. населеніе ея перевезти въ Грецію п водворить на мѣсто тѣхъ европейскихъ грековъ, которые измѣнили національному дѣлу. Аонняне воспротивились такому способу распо- ряжаться съ городами, которые онн считали своими колоніями. Тогда было рѣшено поручить іонійцевъ защитѣ аѳинянъ, а это значило при- знать за Аѳинами право на руководительство въ іонійскихъ дѣлахъ. Союзный флотъ направился затѣмъ къ Геллеспонту, чтобы пере- рѣзать линію сношеній персовъ съ Европой. Здѣсь Леотпхидъ и пело- поннесцы покинули аѳинянъ, къ которымъ въ то же время присоеди- нились островитяне. Новый составь союзнаго флота напалъ на сильно укрѣпленный Сестъ въ узкомъ мѣстѣ Геллеспонта. Персы оказали храброе сопротивленіе, и осада крѣпости затянулась па зиму 479/8 года. Вслѣдствіе этого замедленія подъ Сестомъ разыгрался эпизодъ,
— 21Г» — он'ііь наглядно показавшііі аоііияпамі. новыя, неожиданно возникшія передъ инмп задачи заморскоіі войны. До тѣхъ норъ походы были крат- кими передвиженіями гражданскаго ополченія; воины служили во время экспедиціи на- свои счетъ, и гоплиты даже должны были захватить изъ дому провизію па. три дня для себя н для своихъ -лугъ. Теперь, внервые посланные въ дальнюю кампанію, пе дававшую никакой до- бычи, аоппскіе ополченцы замѣчали своіі траты; оин потребовали по- этому возвращенія домой. Въ отвѣтъ па шумныя заявленія воинства, стратеги объявили, что пока онп не смѣіцепы аопнскпмп властями, оип пе уѣдутъ, не взявши города. Скоро ('остъ сдался, и воины были удо- влетворены богатой добычей. Захваченныя цѣнности аопняне раздѣ- лили съ союзниками п этимъ способомъ скрѣпили свои отношенія съ ними; послѣ этого всѣ разъѣхались по своимъ домамъ. По всеіі вѣ- роятности, уже послѣ этого перваго опыта дальней экспедиціи въ Дон- нахъ рѣшено было платить ополченцамъ жалованье во время похода въ видѣ суточнаго довольствія. Въ Спартѣ не сразу рѣшили выпустить изт» рукъ предводительство и иниціативу дѣйствій. Весной 478 г. вь Эгейскомъ морѣ появился подъ предводительствомъ Павсанія новый флотъ изь 20 пелопоннес- скихъ тріеръ н 30 аоиискнхъ. Греческая эскадра бросилась сначала на одинъ изъ фланговъ нерсндскііх ь морскихъ позицій, покорила Кипрь, а- затѣмъ напала па другомъ краю па- Византію, чтобы освободить про- ѣзди къ Черному морю. Въ память о взятіи Византіи, Павсапііі посвя- тилъ храму Посейдона у выхода Восфора къ морю большую метал- лическую чашу съ характерной надписью: «Иавсанііі, верховный на- чальникъ обширной Эллады» Выраженіе іт/м сразу по- казываетъ, какіе планы были въ головѣ Павсанія. Вырвавшись па свободу изъ-подъ гнетущаго надзора эфоровъ, упоенный побѣдами, пре- увеличивая авторитетъ свой падь союзными греками, шартанскіі'і царь задумалъ, при помощи персовъ, захватить тпраннііо падь всеіі Гре- ціей. Онъ завелъ тайную переписку съ персидскимъ дворомъ; азіат- скіе обычаи оказывали па него, видимо, чарующее дѣйствіе, онъ вы- ходилъ въ восточной одеждѣ, держался высокомѣрно и недоступно. Поведеніе Павсанія немало помогло аопияпамі» привлечь къ себѣ сим- патіи новыхъ союзниковъ, іонійцевъ п гсллесноитскпх ь грековъ: рядом ь сь нимъ выгодно выдѣлялась республиканская простота аоиискнхъ стра- теговъ, особенно Аристида; при осадѣ Госта аопняне заявили себя умѣлыми и энергичными руководителями, тогда какъ дѣйствія Павса- пія послѣ взятія Византіи зтали впушап» подозрѣнія рт» измѣнѣ. Всѣ эти обстоятельства побудили островныхъ п малоазійскнхъ гре- ковъ зимой 478—477 года обратиться кь аоннянамь -ъ просьбой за-
— 217 щігнпь ііхі. отъ произвола спаріаискаго вождя и принять падь ними іегемоиію. Между тѣмъ Павсаній, вызнавшія недовольство вт» самой Спартѣ, быль отозванъ домой п отданъ подъ суда». Присланному вмѣ- сто него новому спартанскому стратегу союзники уже не хотѣли под- чиняться. Спартанское правительство примирилось съ положеніемъ: мор- ская воина, очевидно, тяготила, консервативные круги Спарты; во вся- каго рода дальнихъ порученіяхъ опи видѣли только соблазнъ для своего гражданства и случаіі уклоненія отъ старой дисциплины; поэто- му онп готовы были отдать аоивянамъ опасное въ пхъ глазахъ пре- имущество. Делійская симмахія. Аонпяне взялись за оргаиизацію морского со- юза необыкновенно энергично. Цѣль союза казалась совер- шенно ясной: продолжать воину н. персами, а для этого составігіь Федерацію па началахъ равноправности входящихъ вч» нее членовъ. Согласно этой общей задачѣ, всѣ общины, образовавшія вмѣстѣ союзъ, должны были остаться автономными въ своихъ внутреннихъ дѣлахъ: і:сѣ онѣ получили черезъ делегатовъ голосъ вч» конгрессѣ (хо'ѵт, ск;). который долженъ былъ собираться на о. Делосѣ у стариннаго іонійскаго святилища Аполлона. Въ этомъ смыслѣ делійская симмахія воспроизводитъ формы бо- лѣе раннихъ союзовъ: пелопоннесскаго, •ложившагося въ Ѵі вѣкѣ, водь главенствомъ Спарты, и чрезвычайнаго общегреческаго. соста- вившагося въ 4^1 году противъ персовъ. Но вь новомъ союзѣ имѣлась одна особенность, которая сразу выдѣлила его оть прежнихъ органи- зацій. Надо было вести морскую войну въ крупномъ стилѣ, а опа. требовала, поддержанія въ постоянной готовности крупнаго флота (не менѣе 200 тріеръ, какъ показываетъ примѣръ ближайшихъ десяти- лѣтій). Для общаго дѣла было бы крайне шівыгодпо распредѣлить поставку кораблей натурой по всѣмъ общинамъ союза, въ томь числѣ и самымъ малымъ, и собирать по мелочамъ разношерстную, невыучен- ную на общихъ маневрахъ эскадру. Съ другой стороны, самимъ ма- ленькимъ общинамъ, не имѣвшимъ до тѣхъ поръ военныхъ кораблеіі, было бы очень трудно работать надч» пхъ сооруженіемъ, въ виду топ», что на большой части острововъ и береговъ Греціи пе хватало строе- вого лѣса. Поэтому па синодѣ съ общаго согласія было рѣшено, чтобы корабли іи» союзную эскадру ставили наравнѣ съ Аѳинами лишь круп- ные острова Эгейскаго моря, Лесбосъ, Хіосъ, Самосъ, Наксосъ и Оасосъ, владѣвшіе уже раньше флотами. Остальныя общины, соста- влявшія подавляющее» большинство въ союзѣ», согласились платить со- отвѣтствующій ихъ средствамъ взносъ (^бро;) и предоставить постройку и снаряженіе кораблеіі па счетъ этихъ денегъ аѳинянамъ. Общая казна
— 21В - должна была храниться па о. Демосѣ, мѣстѣ собраніи конгресса. Та- кимъ образомъ въ устройствѣ делійскаго союза па первое мѣсто вы- двинулась финансовая организація, тогда какъ опа отсутствовала въ союзахъ предшествующей эпохи. Раздѣленіе общинъ на поставщицъ кораблей и плательщицъ налога внесло съ самаго начала рѣзкое неравенство въ строй союза и дало рѣшающій перевѣсъ въ немъ Аѳинамъ. Началось съ того, что опре- дѣлить размѣры взносовъ отдѣльныхъ общинъ было предоставлено аѳин- скимъ вождямъ. Начальникъ аѳинской эскадры, Аристидъ, совершилъ объѣздъ по всѣмъ общинамъ, и установленныя имъ цифры были при- няты всюду въ качествѣ нормы. Ѳукпдидъ сообщаетъ, что годовой приходъ делійской кассы равнялся 460 талантамъ (1.080.000 рублей) Откуда взялась эта цифра? Изслѣдователь финансовой исторіи Аѳинъ V вѣка думаетъ \ что оиа вовсе не представляетъ суммы мно- жества мелкихъ слагаемыхъ въ видѣ взносовъ тѣхъ многочисленныхъ общинъ, которыя платили форосъ. По сію мнѣнію, 460 талантовъ— число огульное, полученное изь слѣдующаго вычисленія: надо дер- жать эскадру въ 200 тріеръ (трехпалубныхъ кораблей) въ теченіе 7 мѣсяцевъ въ году, уплачивая экипажу изъ 200 человѣкъ па тріеру по два обола въ день (въ предположеніи, что моряки были менѣе требова- тельны, чѣмъ потомъ, въ Пелопоннесскую войну, когда имъ платили по три обола за сутки); изъ соединенія этихъ множителей получается нѣчто, очень близкое къ цифрѣ 460 талантовъ. Далѣе, историкъ аѳин- скихъ финансовъ предполагаетъ, что Аристидъ распредѣлилъ эту об- щую сумму по всѣмъ общинамъ пропорціонально ихъ платежной спо- собности. Подобнаго рода финансовый планъ представляется намъ в'ь высокой мѣрѣ искусственнымъ. Въ исторіи, думается, нѣть примѣровъ примѣненія такой системы. Къ тому же проведеніе ея создало бы не- вѣроятныя трудности; оно совсѣмъ по вяжется съ картиной един- ственнаго и недолгаго объѣзда, въ теченіе котораго Аристидъ испол- нилъ свою задачу, очевидно, не очень хитрую. Все указываетъ, что аѳинскій стратегъ воспользовался чѣмъ-то готовымъ, и мы безъ труда вспоминаемъ, что передъ его глазами была вполнѣ выработанная си- стема—именно, привычные для островныхъ и береговыхъ общинъ взносы, которые онѣ платили въ качествѣ подданныхъ персидскаго царя. До- статочно было при объѣздѣ узнать размѣры этихъ взносовъ, можетъ быть, вь отдѣльныхъ случаяхъ, сдѣлать небольшія скидки; тогда по- нятно, что Аристидъ быстро исполнилъ свое порученіе и еще заслу- жилъ названіе Справедливаго. Это значитъ, однако, что, устраивая впер- вые бюджетъ, вступая на почву денежно-хозяйственной организаціи государства, аѳиняне не открыли ничего оригинальнаго, а восіюльзо-
— 219 — вались чужимъ изобрѣтеніемъ, налаженнымъ у персонъ бюджетными и податнымъ механизмомъ. Впослѣдствіи оип очень мало прибавили со своей стороны къ финансовой организаціи, а жили почти до копца своей державы персидской рутиной. Для независимой Греціи, однако, введеніе подати было новизной; само слово фора; звучало, видимо, рѣзко для греческаго уха, и это чувствуется еіце въ разсказѣ Ѳукпднда. Передавая объ учрежденіи должности «общегреческихъ казначеевъ» (і/Э^ѵотаи.іх'.), которымь по- ручалось собирать форосъ, онъ прибавляетъ: «такъ назвали въ то время взносъ денегъ» 5. Недаромъ же впослѣдствіи, въ IV вѣкѣ, когда послѣ крушенія аѳинской морской державы возникъ новый союзъ па равныхъ началахъ, первымъ дѣломъ устранили ненавистное слово сросся и замѣнили его болѣе нейтральнымъ или благозвучнымъ (что приблизительно значитъ доля, товарищескій взносъ). II не только въ принципѣ, не только по прецедентамъ форосъ заключали въ собѣ опасность для товарищескаго равенства въ союзѣ, а. также но су- ществу. Элленотаміи былп не уполномоченными конгресса, а бюрокра- тіей, назначавшейся односторонне Аѳинами и обязанной отчетомъ не передъ союзнымъ собраніемъ, а лишь передъ аѳинянами. Далѣе, упла- чивая дань для сооруженія аѳинской эскадры и не имѣя собственныхъ кораблей, общины-плательщицы становились въ зависимость отъ аѳи- нянъ; отсюда до вмѣшательства, въ ихъ автономію быль одинь шагъ. Мало помогало имъ и право голоса, въ которомт» пи одной общинѣ не было отказа. На конгрессѣ мелкія общины, чтобы удержаться противъ крупныхъ, должны были вскатъ поддержки Аѳинъ и за это подавать свои голоса въ согласіи съ руководящей общиной. Лишь немногія крупныя общины были достаточно авторитетны и независимы, чтобы возражать аѳинянамъ па синодѣ: въ свою очередь онѣ оставались въ меньшинствѣ противъ остальныхъ, фактическихъ вассаловъ Аѳинъ. Сама многочисленность голосовъ (тто’дъф-лфіх) и пестрота собранія были источникомъ его слабости и полнаго преобладанія Аѳинъ въ союзѣ. Съ самаго начала собраніе имѣло скорѣе номинальное значеніе. О ого дѣятельности вообще извѣстно очень мало; а съ 50-хъ годовъ оно вовсе прекращаетъ существованіе. Конгрессъ не могъ играть суще- ственной роли уже потому, что союзъ не опирался па взаимное согла- шеніе входившихъ въ его составъ общинъ. Аѳиняне заключали сд. ка- ждымъ городомъ договоръ въ отдѣльности, и хотя договоры были почти тождественны, но юридически такое положеніе вещей означало отсут- ствіе конституціи союза, какъ цѣлаго. Территорія союза. Союза, охватывал ъ почти всѣ острова и большую часть береговъ Эгейскаго моря. Изъ острововъ только Критъ, немногія
— 220 — юго-западныя Киклады близь Пелопоннеса, а вт» числѣ Спорадъ остро- ва, начиная оть Родоса къ юго-востоку, не входили въ составь союза. Па побережья европейской Греціи къ союзу принадлежали Аттика и Эвбеи, т.-е. большая часть доступнаго берега; на сѣверѣ въ союзъ вошли рядъ городовъ Ха.ікііднкн, большого полуострова, расположен- наго между Македоніей н Оракіей, а скоро были присоединены важные пункты на оракійскомь берегу. Затѣмъ, подъ названіемъ геллеспонт- скихъ городовъ въ союзъ вступили всѣ общины, лежавшія ча евро- пейскомъ и на азіатскомъ берегу Геллеспонта, Пропонтиды (Мрамор- наго моря) п Босфора. Наконецъ, на востокѣ—вся линія берега Ма- лоазійскаго полуострова до загиба къ югу, т.-е. эолійскія, іонійскія н дорійскія колоніи. Въ положеніи союзной территоріи очень важно было чо, что греческій флотъ располагалъ двумя выходами изъ Эгейскаго моря: юго-восточнымъ между Критомъ и Малой Азіей, который велъ къ Кипру, Сиріи н Египту, н сѣверо-восточнымъ, выходіівінпмь че- резъ проливы къ Понту (Черному морю). Такъ какъ въ длинной изви- листой линіи проливовъ всѣ важные пункты входили вь (‘оставь союза, то аопнекой симмахіп принадлежалъ весь путь, по которому напра- влялся ввозъ хлѣба вь Грецію и которымъ обратно шелъ греческій экспортъ въ черноморскія страны. Благодаря своему транзитному по- ложенію. геллеспонтскіе города были богаче другихъ и давали въ казну самые крупные взносы. Въ сравненіи съ ними гораздо бѣднѣе были іонійскіе города, сильно пострадавшіе за время господства персовъ и во время національныхъ войнъ, когда съ нихъ обѣ стороны тянули н денежныя, и натуральныя повинности. Пхъ главное значеніе для со- юза состояло въ томъ, что занятая пмп полоса малоазіііекаго берега за- гораживала персидскому государству доступъ къ греческому морю. Въ цѣломъ владѣнія союза образовали замкнутую въ себѣ, компакт- ную н очень выгодно поставленную морскую державу. Размѣромъ тер- риторіи, количествомъ населенія и рессурсами она превосходила осталь- ную Грецію. Можно себѣ представить, какой переворотъ въ настроеніи аоинянъ долженъ былъ создать этотъ необыкновенный успѣхъ внѣш- няго могущества, насту пившій всего черезъ два года послѣ того, какъ община ихъ была па волосокъ отъ полной гибели! Укрѣпленіе Аѳинъ и Пирея. Ходъ національной войны н обра- зованіе великаго морского союза отразились крупными перемѣнами въ строѣ аопнекой республики и въ жизни города. Тотчасъ же но очи- щеніи греческой территоріи персами, осенью 479 г., аопняне верну- лись со своими семьями въ разрушенный городъ н начали быстро и энергично обстраивать его. По особенное значеніе народъ придавалъ возстановленію городскихъ стѣнъ. По мысли Ѳемистокла, который съ
— 221 — 478 года опять запилъ вліятельное положеніе. \оппы должны были •дѣлаться неприступной крѣпостью, чтобы на случаи новаго нашествія съ суппі аонняпамъ уже не надо было бѣжать со своеіі территоріи, на против ъ. чтобы городъ могъ принять въ свои стѣны массы сель- скихъ жителей. Спѣшное возведеніе крѣпостной стѣны, опоясывающей Лонны, край- не обезпокоило спартанцевъ. Онп понимали хорошо, что укрѣпленіе Аошгъ сдѣлаетъ городъ вполнѣ независимымъ оть помощи пелопон- несцевъ и создастъ Спартѣ могущественнаго соперника за Нстмомь. Спарта потребовала остановки работъ па томъ основаніи, что ни одинъ городъ на сѣверѣ оть перешейка не долженъ быть крѣпостью, чтобы не служить опорой для персовъ въ случаѣ новаго нашествія. Ѳемн- с.токлъ разыграли въ атомъ трудномъ положеніи роль хитраго п на- стойчиваго дипломата, отправился самъ вч» Спарту, затянулъ дѣло, добился отправленія въ Анины спартанскихъ пословъ, которые были удержаны въ качествѣ заложниковъ, н когда получилъ извѣстіе, что въ Аоинахъ стѣны доведены до порядочной высоты, объявилъ спартан- цамъ, что аонпяне болѣе не нуждаются въ пхъ совѣтахъ. Спартанцамъ пришлось ,принять совершившійся фактъ. Еще важнѣе, чѣмъ возведеніе аонпскихъ стѣнъ, представлялось Ѳемнстоклу укрѣпленіе новой гавани Пирея. Разъ Аонны обратились въ морскую державу первой величины, необходимо было обезпечить для ея флота, хорошо защищенный порть. Хотя память Ѳемистокла. потомъ была, затемнена его бѣгствомъ въ Азію н службой у персид- скаго царя, по Ѳукидпдъ тѣмъ пе менѣе сохранилъ его программу внѣшней политики и даже вь словахъ, которыя приблизительно отра- жаютъ подлинныя рѣчи Ѳемистокла. По словамъ Оукндида, Ѳемнстоклъ настаивалъ на продолженіи крѣпостныхъ работъ въ Пирей, начатыхъ еще в’і» года, его архоптства (слѣд., гъ 493 г. ві> теченіе* болѣе 15 лѣтъ лтп работы стояли безъ движенія), такь какь оігь думалъ, что мѣсто съ (Ч’о тремя естественными гаванями (собственно Пирей. Зея, Мунихія) оч(чп» удобно, и что сдѣлавшись морскимъ народомъ (ѵхите/лі). онп получать огромное преимущество для созданія державы (Йбѵхрл;). Ѳпъ первый рѣшился сказать, что надо держаться морской политики. Стіаіы Пирея были лишь начаты при Оемнсток.гГ»: впослѣдствіи нхъ не довели до той высоты н то.пцпны. какія считал ъ нужными самъ Ѳе- мпс.токлъ. «А оігь хотѣлъ достигнуть такихъ размѣровъ, чтобы можно было не опасаться никакихъ нападеній; въ гарнизонѣ достаточно было бы сохранить небольшой составь самыхъ ’лабыхъ н непригодныхъ .подеіі. а всѣ» остальные* должны будутъ взойти на корабли. Волыпе всего оігь папрап.іялъ вниманіе на флотъ, потому что. какъ мнѣ ка-
__ 222 ___ жется, онъ видѣла., что войску царскому легче осуществить нападе- ніе сь моря, чѣмъ съ суши: Пирей же онъ считалъ болѣе важнымъ, чѣмъ верхній городъ (т.-е. Аѳины), и не разъ онъ ставилъ на видъ аѳинянамъ, что ва. случаѣ новаго натиска съ суши, имъ слѣдуетъ спу- ститься ігь Пирей и дать врагу рѣшительную битву па корабляхъ^ Изъ этой знаменитой характеристики, которой, въ сущности. мы и обязаны настоящимъ представленіемъ о замыслахъ Ѳемпстокла, мож- но заключить, что соединеніе Пирея сь Аѳинами посредствомъ Длин- ныхъ стѣнъ составляло продолженіе плановъ великаго организатора, а. можеті» быть, даже было намѣчено имъ самимъ. Возвышеніе морского демоса. Большія строительныя работы, а также превращеніе Аѳинъ въ столпцу морской державы совершенно измѣнили физіогномію города. До національной войны Аѳины были главнымъ индустріальнымъ мѣстомъ Аттики, рынкомъ для крестьян- скихъ закупокъ и правительственнымъ центромъ, куда собирались пред- ставители со всего кантона. Теперь, ставши во главѣ большого мор- ского союза, который пробилъ себѣ важные торговые выходы ка. Чер- ному морю и къ Леванту, Аѳины дѣлаются притягательнымъ пунктомъ для множества, пріѣзжихъ иностранцевъ всякаго рода: рабочихъ, ко- торые разсчитывали на усиленную стройку, купцовъ и судовладѣль- цеігь, привлеченныхъ новой ролью города въ транзитной торговлѣ, гражданъ союзныхъ общинъ, которымъ по дѣламъ нужно было обра- щаться къ суду или къ союзнымъ властямъ. Если эти посторонніе лемепты заживались вь Аѳинахъ, ихъ заставляли вступать въ классъ .мсшоііковъ (обывателей): это значило выбрать себѣ патрона иза. числа гражданъ и платить взносъ, такъ называемый метойкіонь. ііемистокла» держался политики открытыхъ дверей по отношенію кь эмиграціи метойковъ. Когда понадобилось большое число камеищиковь для спѣшнаго возведенія стѣна. и крѣпостныхъ баніеігь. Ѳемпстоклъ настоялъ па освобожденіи мегойковъ ось всякихъ взносовъ за время у сіі.'кчіпыха. работа. ’. Ст. развитіемъ морского могущества, и широкой внѣшней политики существенно измѣнились повинности гражданъ и служба ихъ. Аѳины должны былп теперь держать наготовѣ, большой флота, и правильно пополнять убыль п порчу ежегоднымъ спускомъ новыхъ кораблей. Го- сударство своеобразію раздѣлило эту обязанность съ частными лицами, у строивъ нѣчто ва» родѣ, прогрессивнаго обложенія натурой (д-іто^суіхк Богатые люди въ качествѣ тріерархова» (капитановъ) должны были снаряжать тріеру, къ которой государство доставляло корабельный кор- ну сь и паруса: тріерархн обязаны былп набрать п обучить гребцовь. а также поддерживать корабль вь полной готоіпіонн. Облагая бога-
223 — тыхъ весьма значительной повинностью, государство притягивало бѣд- ныхъ на морскую службу, которая, въ отличіе оть своекоштной сухо- путной военной службы, съ самаго начала стала вознаграждаться день- гами. Въ моряки шли преимущественно оеты, т.-е. безземельные, черно- рабочіе. Аоннскін пролетаріатъ, впрочемъ, вовсе ие безъ разбора устре- млялся вь морскую службу. Массу гребцовъ п матросовъ иа кораблі’» ••оставляли метоііки, иностранные наемники и рабы; аопняне занимали должности шкиперовъ, кормчихъ и лоцмановъ, начальниковъ греб- ныхъ командъ, десятниковъ въ артеляхъ корабельныхъ строителей и т. д. Такъ какъ флотъ сталъ очень великъ и постоянно пополнялся новыми кораблями, этихъ должностей было очень много: низшій классъ находиль себѣ все новыя и новыя занятія, а вмѣстѣ съ тймъ росло и его значеніе вт. государствѣ, его увѣренность въ себѣ.. Авторъ оли- гархическаго памфлета, составленнаго около 425 г., жалуется, что «демосъ водитъ корабли и потому доставляетъ мощь государству: всѣ эти кормчіе, лоцманы и мелкіе корабельные начальники гораздо больше доставляютъ мощи государству, чѣмъ гоплиты, да знатные, да приличные граждане». Аристотель также передаеть заключеніе о не- избѣжной перемѣнѣ, создавшейся въ политической жизни, которое, къ большой досадѣ для себя, должны были сдѣлать высшіе классы, и Ко- рабельная чернь (ѵаътіхб; о/Хо;). пользуясь тѣмъ, что ея силами была одержана побѣда при Саламинѣ и благодаря этому основано морское главенство п могущество Аѳинъ, утвердила господство демократіи» *ч. Стратеги и демагоги. Организація морской силы, а также возвы- шеніе притязательнаго класса моряковъ отразились существенно па строеніи высшихъ политическихъ властей. Во вновь возникшемъ союз- номъ строѣ появилась крупная должность эллоиотаміевъ, которые, одна- ко. избирались изъ аоинянъ и въ аѳинскомъ народномъ собраніи. Сі. другой стороны, подъ вліяніемъ широкихъ задачи внѣшней политики, преобразовалась и получила совершенно новый видъ прежняя долж- ность стратеговъ. Раньше стратеги были начальниками ополченій, вы- ставляемыхъ филамп. и, можетъ быть, выбирались въ отдѣльныхъ фп- лахъ. (о времени національной войны н образованія морского союза, стратеги получили въ свои руки совсѣмъ другія, гораздо болѣе слож- ныя дѣла: командованіе большимъ, сначала аѳинскимъ, а мотомъ со- юзнымъ флотомъ, а также экспедиціонными войсками, участіе въ юзныхъ совѣщаніяхъ и т. д.: вмѣстѣ съ тГ.мь изъ среды сгратегѳні. нерѣдко приходилось выдѣлять одного, наиболѣе авторитетнаго и спо- собнаго, который и становился г.іавпокоманд) іоіціім ь иа сушѣ п на морѣ», а также уполномоченныхъ Аѳинъ въ совѣтѣ, союзпыхь комап- ДІІроВІ. (въ моменты особенно Тр> ДНІ.ІС II о ГВѢ. I СІТ.СІІІІІ.ІГ такой страьті.
— 224 — получалъ чрезвычайныя полномочія и титул ъ хѵтсхсхтор). Выборы стра- теговъ естественно приняли иной характеръ: тонеръ пхъ стали избирать въ общемъ народномъ собраніи, а такъ какъ и въ филахъ. и въ общей экклесін голосовало воинство, это значитъ, что стратеговъ избирали но отдѣльныя войсковыя части, а вся сордипенная армія. Свое скромное прежнее завитіе, командованіе отрядомъ Филы, стратеги должны были передати второстепеннымъ начальникамъ. такеіархамъ. а сами соста- вили коллегію высшаго военнаго совѣта. Въ качествѣ повой, какъ бы имперской и притомъ военно-финансо- вой должности стратеги становятся первыми сановниками въ государ- ствѣ и совершенно оттѣсняютъ старинную узко-городскую и граждан- скую должности архонтовъ. Паденіе архонтства ярко выразилось въ томъ, что (съ 487 г.) эту должность стали замѣіцатъ не прямыми вы- борами опредѣленныхъ лицъ, а по жребію изъ многихъ п притомъ не- значительныхъ кандидатовъ. За архонтами остался только почетъ: по- прежнему именемъ перваго архонта продолжали обозначать годъ. Въ возвышеніи стратеговъ отражается воинственный наклонъ воин- ской общины, которая перестала быть обыкновеннымъ кантономъ, а сразу сдвинулась на положеніе руководящей силы въ большомъ кругу фактически подчиненныхъ <*іі общинъ. Все, что связано было съ новой широкой политикой, сосредоточилось теперь въ вѣдѣніи стратеговъ. На нихъ перешла, въ сущности, дипломатія: они вели переговоры съ иностранными державами, заключали капитуляціи н перемирія и вно- сили на обсужденіе народа и совѣта международные трактаты: въ ка- чествѣ уполномоченныхъ онп скрѣпляли принятые пародомъ договоры своей присягой. Стратеги должны были озаботиться всѣми приготовле- ніями къ войнѣ и къ защитѣ территоріи Дойнъ, доставленіемъ городу провіанта, наборомъ солдатъ, утвержденіемъ тріерарховь. а также, когда выписывался чрезвычайный военный налогъ (гі^озх), организа- ціей его сбора. По вопросамъ дипломатическимъ п финансовымъ стра- тегамъ приходилось постоянно сноситься съ совѣтомъ 500. Опи имѣли свободный доступъ вч» совѣть и право доклада въ его засѣданіяхъ: •ли совѣтъ принималъ докладъ стратеговъ, оип вносили свое предло- женіе потомъ въ народное» собраніе отъ имени своего и совѣта. Стра- теги могли потребовать чрезвычайнаго засѣданія совѣта или созыва особаго народнаго собранія. Несмотря иа возрастаніе авторитета стратеговъ, ясно чувствовалась нхъ зависимость отъ массы воинства, которая со времени національной войны составляла сплоченную организацію, заполнявшую народное браніе. Помимо того, что выборъ нхъ п переизбраніе на короткій ( рокъ псключігіе.и.но зависѣли отъ народа, стратеги еще обязаны были но-
— 225 — дробнымъ отчетомъ при сложеніи своей должности. Далѣе, всегда оста- валась возможность внезапной провѣрки дѣятельности стратега въ концѣ каждой изъ 10 прятаній, на которыя раздѣлялся годъ: посредствомъ открытаго голосованія поднятіемъ рукъ пародъ могъ вы- разить свое недовольство; въ результатѣ стратегъ терялъ должность и отдавался подъ судъ. Возможность такого неожиданнаго вмѣшательства и внезапнаго пре- кращенія службы заставляла первыхъ должностныхъ лицъ республики обращаться къ демагогіи, т.-е. прибѣгать къ различнымъ способамъ вліянія на народную массу, разъ уже сложилось такое безпокойное, недовѣрчивое отношеніе къ вождямъ. Демагогія выражалась особенно наглядно во всякаго рода раздачахъ по отношенію къ пароду. Боль- шое впечатлѣніе въ Аѳинахъ производила щедрость богатаго Кимона. сына Милътіада, выступившаго въ 70-хъ годахъ опаснымъ соперникомъ Ѳемистокла. Аристотель изображаетъ Перикла продолжателемъ Бимона въ смыслѣ раздачъ народу, по, слѣдуя реакціоннымъ характеристикамъ, находить глубокую противоположность въ источи икахъ и манерѣ раз- дачъ того и другою изъ двухч» политическихъ дѣятелей: Кнмонъ, ласко- вый, тароваты и, выдавалъ изъ собственныхъ средствъ, а Периклъ, хо- лодный, скупой, устроилъ раздачи изъ казенныхъ достояній !’. Можетъ быть, разница характеровъ дѣйствительно вѣрно схвачена и передана у Аристотеля, но для насъ не то важно, что Кимопъ былъ симпатичнѣе Перикла, а то, что съ теченіемъ времени притязанія массы крайне возросли, и такъ какъ никакими частными средствами (впрочемъ, по- лучавшимися все изъ той же военной добычи) невозможно было ихъ удовлетворить, то, слѣд., оставалось только организовать правильную раздачу общественныхъ суммъ, которыя составлялись изъ излишковъ оть военныхъ пріобрѣтеній. Другое средство, необходимое для успѣш- ной демагогіи, сводилось къ постоянному воздѣйствію на массу въ большихъ народныхъ собраніяхъ, Судя по вышеприведенному отрывку рѣчи Ѳемпстокла (у Ѳукидида), онъ первый заявилъ себя мастеромъ демагогическихъ обращеній къ народу, по крайней мѣрѣ, онъ быль первымъ, о рѣчахъ котораго дошла память. Въ искусствѣ демагоги- ческаго воздѣйствія, кажется, никто не превзошелъ Перикла: во вся- комъ случаѣ, пикто такъ долго не удерживался на зыбкой поверхности аѳинской политической жизни съ ея непрерывными отчетами, провѣрками стратеговъ, постоянной возможностью внезапной катастрофы, нетерпѣли- выми и острыми запросами, выходившими изъ среды народнаго собранія. При этихъ условіяхъ политическая борьба въ Аѳинахъ, и безъ тою достаточно жестокая, должна была еще болѣе обостриться. Выборы въ стратеги стали ежегоднымъ смотромъ силъ для борющихся партій. Випперъ. Исторія Греціи 15
— 226 — Побѣдителямъ было, однако, мало провалить противника на выборахъ; имъ угрожала еще опасная демагогія низверженнаго стратега; чтобы от- дѣлаться отъ нея, его старались вовсе устранить съ политическаго поля, а для этого примѣняли оставшееся отъ тиранпіи средство остракиза- ціи. Съ конца 70-хъ годовъ па протяженіи десяти-двѣнадцати лѣ’гъ мы встрѣчаемъ два политическихъ изгнанія, сначала. Ѳемистокла, потомъ его главнаго противника Кимона, и одну политическую смерть, убійство Ѳфіальта, продолжателя политики Ѳемистокла (къ смерти Ѳфіальта, можетъ быть, близко примыкаетъ остракизмъ Дамона, «учителя» Пе- рикла, одного изъ организаторовъ радикальной партіи). Продолженіе національной войны и первые захваты аѳинянъ. Со- здавшійся въ Аѳинахъ строй носить всѣ черта своего происхожденія изъ освободительной войны, которая немедленно превратилась въ боль- шое имперіалистическое предпріятіе. Главный организаторъ Аѳинъ па пути этого быстраго переворота, Ѳемистоклъ, испыталъ на себѣ первый удара» этой нервически дѣятельной, безпокойной, смѣлой и тпрапип- ческоіі народной организаціи. Послѣ Саламина Ѳемистоклъ уже пе по- является болѣе во главѣ военныхъ силъ. Несмотря па его диплома- тическія заслуги и важную роль въ стратегическомъ укрѣпленіи Аониъ и Пирея, пародъ при распредѣленіи командованій отдаетъ предпочте- ніе его противникамъ, Аристиду и Кимону. Въ 476 г. Кнмонъ были» поставленъ во главѣ аопнекой эскадры и получилъ своеобразное порученіе: изгнать изт» Византіи спартанскаго царя Павсанія, который успѣлъ оправдаться па родинѣ отъ взведен- ныхъ на него обвиненій и теперь вернулся опять на. мѣсто своей преж- ней дѣятельности, хотя и безъ офиціальныхъ полномочій. Иавсанііі опредѣленно работалъ въ пользу персовъ: его ближайшаго сторонника Гонгила, удержавшаго Византію для персовъ, великій царь наградили» нѣсколькими городами па западномъ побережья Малой Азіи. Любо- пытно, что этотъ спартанскій измѣнникъ былъ помѣщенъ иососѣдству съ другимъ эмигрантомъ, бывшимъ царемъ Демаратомъ. Еще позднѣе близь той же мѣстности персы устроили самаго выдающагося изъ гре- ческихъ бѣглецовъ, Ѳемистокла. Персы проводили послѣдовательно из- вѣстную систему: по ихъ расчету, эмигранты должны были составить опорные пункты противъ своихъ единоплеменниковъ, независимыхъ гре- ковъ европейскихъ кантоновъ. Политика персовъ не оправдалась: хотя для грековъ возникъ великій соблазнъ въ видѣ службы у національ- наго врага, однако ни одинъ изъ бѣжавшихъ вождей не могъ пере- тянуть за собой большую свиту послѣдователей; за границей, внѣ со- прикосновенія съ общинами, изъ которыхъ оип вышли, всѣ этн грече- скіе дѣятели быстро утрачивали вліяніе.
— 227 — Кимонъ оказался необыкновенно искуснымъ и энергичнымъ вождемъ открывшейся на. востокѣ войны Онъ хорошо ионя.ть новыя задачи пред- пріятія и удачными реформами приспособилъ къ нимъ организацію союза. Для отвоеванія береговъ у персидской державы нужно было вести заразъ морскую и сухопутную войну, а для послѣдней цѣли подвозить на тріерахъ крупный десантъ. Старыя военныя суда вт. томъ видѣ, какой опи имѣли еще при Саламннѣ, вмѣщали очень немного воиновъ; на нихъ не было сплошной палубы, и вооруженные пѣхотин- цы могли стоять лишь на носу и иа кормѣ. Кимонъ устроилъ покры- тіе по всему кораблю и получилъ возможность забирать па тріеру по 200 солдатъ; соотвѣтственно пришлось расширить борта кораблей и значительно увеличить число гребцовъ. Эти новыя Кимоновы тріеры и составили потомъ морскую славу Дойнъ. Во главѣ союзнаго флота Кимонъ завоевалъ вновь Византію и Сесть и очистила, путь черезъ проливы, который при посредствѣ Павсанія опять было перегородили персы. Аѳинскій стратегъ бросился затѣмъ на ѳракійское побережье, гдѣ еще держались персидскіе гарнизоны п военные поселенцы. По виду это было продолженіе національной войны. По какъ всегда аонпяне преслѣдовали еще спеціальную завоевательную цѣль. Они считали осо- бенно важнымъ утвердиться въ устьѣ рѣки Стримона, близъ богатой драгоцѣннымъ металломъ Паигейской горы, иа выходѣ изъ хлѣбород- ной и лѣсистой страны, откуда можно было получать зерно и матері- алъ для постройки кораблей. Кимовъ взялъ послѣ многихъ усилій Энонъ па. Стрпмопѣ, истребилъ персидскій гарнизонъ и продалъ въ рабство туземное населеніе; па ихъ мѣсто были направлены аоинскіе клерухн (475 г.). На возвратѣ домой Кимонъ сдѣлалъ еще одно завоеваніе уже внутри греческаго міра: онъ захватилъ островъ Скиросъ, лежа- щій па дорогѣ къ новымъ ѳракійскимъ владѣйіямъ аѳинянъ, подъ тѣмъ предлогомъ, что его жители занимаются морскимъ разбоемъ. Аѳи- няне опять поступили безпощадно: все населеніе Скироса было про- дано въ рабство, а на его мѣсто такъ же, какъ вт. Эйонѣ, водворены аоинскіе колонисты. Покореніе Скироса доставило Кимону особенную популярность; онъ открылъ па островѣ могилу великана, въ скелетѣ котораго признали останки національнаго аѳинскаго героя Ѳесея, по преданію погибшаго на Скиросѣ. Съ большимъ торжествомъ привезъ Кимонъ свою находку въ Аѳины, и аѳиняне отпраздновали возвращеніе стариннаго патрона города на родину. Можетъ быть, ко времени успѣховъ Кимона относится устройство въ сѣверной части Эгейскаго моря огненнаго телеграфа, о которомъ такъ подробно и съ такимъ увлеченіемъ разсказываетъ Эсхилъ въ трагедіи «Агамемнонъ» 1(). Судя но его изображенію, сигнальные огни 15*
- 228 — зажигались одинъ за другимъ на извѣстныхъ высотахъ, поднимающихся на мысахъ и островахъ, и вѣсть быстро доходила отъ Геллеспонта до Аѳинъ: первая станція помѣщалась на горѣ Идѣ, недалеко отъ гоме- ровской Трои, на Эолійскомъ полуостровѣ; затѣмъ передаточными пунк- тами служили о. Лемносъ и Аѳонская гора на полуостровѣ Акте; отсю-‘ да сигналъ передавался на большомъ разстояніи къ высотѣ Макнста на о. Эвбеѣ, далѣе къ возвышенности, господствующей надъ Эври- номъ, т.-е. проливомъ, который отдѣляетъ Эвбею отъ Беотіи, и, на- конецъ, на Киѳеронъ, кряжч», пограничный между Беотіей и Аттикой. Этимъ способомъ аѳиняне слѣдили за тѣмъ, что происходило въ не- давно отвоеванныхъ проливахъ, готовые при грозящей опасности дви- нуть туда свою эскадру. Къ нашему сожалѣнію, событія второй половины 70-хъ годовъ, и особенно все, что связано съ паденіемъ крупнѣйшаго дѣятеля націо- нальной войны, Ѳемистокла, весьма неясны. Паденіе Ѳемистокла и гибель Павсанія. Въ Аѳинахъ противъ Ор- мистокла сложилась сильная коалиція, въ которой принимали участіе Филапды и Алкмеонпды, прежній ихъ соперникъ Аристидъ и еще архи- богатый владѣлецъ рудниковъ (Хах/.б-ло Каллій. Можно сдѣлать лишь косвенное заключеніе о той политической программѣ, котчцюй держался выдающійся организаторъ новоаоингкаго государства и ко- торая вызвала его низверженіе. И Кимона», и Каллій были фнло- лаконами, т.-е. сторонниками Спарты. Отсюда можно вывести, что Ое- мпстоклт», обратно, настаивалъ на разрывѣ со Спартой; такъ какъ вь это время Спарта переживала тяжелый кризисъ, онъ, видимо, со- вѣтовалъ воспользоваться волненіями въ Пелопоннесѣ, подъемомъ демо- кратическаго движенія, возстаніями крѣпостныхъ и нанести рѣшитель- ный ударъ старому союзнику патріотической кампаніи 480—79 гг. Памъ извѣстно еще, что немного позже, уже послѣ своего изгнанія, Ѳемпстоклъ пытался сплотить союзъ демократій въ Пелопоннесѣ про- чивъ Спарты; его обвиняютъ въ тайныхъ сношеніяхъ съ Павсаніемъ, который собирался волновать гелотовъ. Наконецъ, именно въ напра- вленіи, враждебномъ Спартѣ, старалась потомъ вести внѣшнюю по- ліппку радикальная аѳинская демократія, а эта партія продолжала тра- диціи Ѳемистокла. Такимъ образомъ, помимо личныхъ отношеній, Ое- мистоклъ вызвалъ вражду партійную въ качествѣ организатора общей коалиціи демократій и вслѣдствіе этого рѣшительнаго противника Спар- ты. Въ свою очередь его враги сплотились на защиту Спарты, потому чте боялись у себя дома торжества радикальныхъ элементовъ: Спарта была для нихъ опорой консервативныхъ порядковъ. Въ 473 г. Ѳеми- стоклъ былъ изгнанъ остракизмомъ и отправился въ Пелопоннесъ.
— 229 — Спарта переживала въ это время тяжелый кризисъ. Въ эпоху по- бѣды Кимона спартанскіе политики, раздраженные потерей гегемоніи па морѣ, попытались взять реваншъ на сушѣ. Въ Ѳессалію былъ отпра- вленъ на корабляхъ экспедиціонный отрядъ подъ начальствомъ цари Леотихида; на знамени этого похода стояла расправа съ Алевадами за то, что они въ моментъ великаго нашествія персовъ передались врагу; въ дѣйствительности спартанцы, угрожаемые вновь возникшей силой Аоинъ, ставшихъ на порогѣ ихъ сношеній черезъ Пстмъ. соби- рались утвердиться въ сѣверной Греціи, по другую сторону Аттики. Экспедиція въ Ѳессаліи пошла очень удачно, но спартанскій царь не уберегся отъ чисто-греческаго грѣха и далъ Алевадамъ подкупить себя; оігь не успѣлъ пли не сумѣлъ укрыть обильное серебро, доставленное въ его лагерь. Леотихпда тотчасъ же отозвали въ Спарту и пригово- рили къ смертной казни; онъ спасся бѣгствомъ па территорію союзной Тсген. Заочно его объявили свергнутымъ, замѣнили его внукомъ Архи- дамомъ и разрушили его домъ. Къ скандалу съ однимъ царемъ при- бавился еіце горшііі съ другимъ, Павсапіемъ. Хотя уже въ 477 г. была совершенно ясна сго измѣна, однако, у него оказалось много друзей, и царской власти его не лишили. Эфоры даже допустили его самовольный новый отъѣздъ на востокъ. Теперь, однако, Павсанія стали подозрѣвать въ вещахъ гораздо болѣе опасныхъ для самой спартанской общины, именно въ тайныхъ сношеніяхъ съ гелотамн и въ подготовкѣ возстанія въ пхъ средѣ 11. Говорили, что царь обѣщалъ имъ свободу и гражданскія нрава, если они сплотятся вокругъ него. Слухи о революціонныхъ замыслахъ Павсанія вызывали сами но себѣ, большую тревогу въ Спартѣ; еще страшнѣе казались опи въ связи сь поднимавшимся всюду въ Пелопоннесѣ антиепартанскимъ движеніемъ. Для внутренней политики Спарты вообще и для тяжелаго положенія ея крайне характерны тѣ опасливые обходные пріемы, которые примѣ- нили при расправѣ съ Павсапіемъ. Пока не было прямыхъ уликъ, его не рѣшались схватить; среди эфоровъ у него были даже сторонники. Враги Павсанія пошли па хитрости, устроили черезъ провокатора сви- даніе, гдѣ эфоры получили возможность подслушать нѣсколько неосто- рожныхъ словъ царя. Но и послѣ этого эфоры хотѣли избѣгнуть казни: одинъ изъ нихъ посовѣтовалъ Павсанію бѣжать подъ покровительство храма мѣдностѣнной Аоины. Въ храмѣ замуровали двери пеняли часть крыши, чтобы наблюдать за положеніемъ заключеннаго. Когда замѣтили, что онъ близокъ къ голодной смерти, его вывели наружу, и онъ тотчасъ же скончался почти у подножія храма (въ 471 г.). Несмотря па всѣ эти отталкивающія мѣры предосторожности, спартанцы нарушили пра- во убѣжища и оскорбили божество. Дельфійскій оракулъ далъ имъ со-
— 230 — вѣть впослѣдствіи похоронить гГ.ло Павганіи вь томъ мѣетГ., гдѣ онъ кончился, и поставить для искупленія гнѣва божества двѣ металличе- скія статуи. Вь катастрофу Павсанія быль затянуть и Ѳемпстоклт., который находился въ сношеніяхъ съ революціонными, спартанскимъ царемъ и поддерживалъ въ Пелопоннесѣ агитацію нротивт» консервативнаго пра- вительства Спарты. Спартанцы принесли па него жалобу аонпянамь, настаивая па его мнднзмѣ, т.-е. измѣнѣ національному дѣлу. Въ Дон- нахъ Кпмоиъ, Каллій н другіе враги Ѳемистокла жадно схватились за случай расправиться окончательно со своимъ геніальнымъ противникомъ. Весь послѣдующій процессъ по дѣлу отсутствовавшаго Ѳемистокла про- изводитъ странное впечатлѣніе. Ѳемистоклъ былъ изгнанъ съ территоріи Аттики и временно лишенъ зашиты своихъ правь; тѣмъ пе менѣе его привлекли кт» суду по обвиненію въ государственной измѣнѣ, (такой судъ назывался еитауугііх), н за нимъ послали судебныхъ приставовъ (хг,- рихц), чтобы арестовать обвиняемаго иа чужой территоріи. Ѳемистоклъ успѣлъ бѣжать, съ большими трудностями перебрался сначала вч. за- падную Грецію, скрывался у полудикаго царя Молоссовъ въ Ѳнпрѣ, горными путями достигъ Ѳгейскаго моря, па транспортномъ кораблѣ не узнанный переѣхалъ вт. Іонію, при чемъ чуть не попалъ вт. плѣнъ кт. аоннянамъ, осаждавшимъ вт. ото время Наксосъ. Вт. Аоинахъ народ- ное собраніе объявило надъ бѣглецомъ овалу: все его имущество было конфисковано, всякому предоставлялось убить его безнаказанно, и ро- дина отказала ему вт» нравѣ быть погребеннымъ па своей терри- торіи (вт. 470 г.). Ѳемистоклъ іцюжилт» еще 7—8 лѣтъ послѣ прибытія въ Азію, по вліянія его на греческія дѣла, уже незамѣтно. Оігь отправился къ персидскому двору вт. Сузу н былъ принять очень милостиво преемни- комъ Ксеркса, царемъ Артаксерксомъ. Изгнанникъ просилъ срока, что- бы выучиться персидскому языку, и по прошествіи года былъ снова принятъ Ѳукидпдъ разсказываетъ: «Онъ занялъ такое высокое по- ложеніе, какъ еще пикто изъ грековъ до него, отчасти благодаря своей прежней извѣстности, отчасти вслѣдствіе вызванной имъ въ пер- сахъ надежды, что при его посредствѣ будетъ покорена Греція, а глав- нымъ образомъ потому, что па опытѣ опъ далъ цѣлый рядъ доказа- тельствъ своего великаго разума». Историкъ продолжаетъ затѣмъ свою замѣчательную характеристику Ѳемистокла въ такихъ словахъ: «Оемн- стоклъ доказалъ несомнѣннѣйшимъ образомъ силу своего генія и въ этомъ отношеніи достоинъ удивленія болѣе всѣхъ другихъ; по сво- имъ природнымъ дарованіямъ, не получивъ особой подготовки и даже не дополнивъ позднѣе образованія своего, онъ способенъ былъ, съ одной
— 231 — •/гороны, къ самымъ быстрымъ и правилыіымь заключеніямъ въ вопро- сахъ даннаго момента, съ другой—къ поразительно мѣткимъ расчетамъ во всемъ, что касалось будущаго. Въ томъ, что попадало въ его руки, онъ умѣлъ легко найтись и управиться, для дѣлъ, которыя были ему новы пли далеки, онъ тотчасъ же па ходил и правильное сужденіе: среди поясныхъ очертаній будущаго онъ отлично видѣлъ впередъ, гдѣ надо искать пользы пли вреда. Словомъ сказать, выдаваясь мощью своего таланта и быстрымъ натискомъ въ подготовкѣ дѣлъ, этотъ человѣкъ былъ первымъ мастеромъ импровизировать все, что только требова- лось» 12. Царь далъ Оемпстоклу три города въ Малой Азіи, близъ берега моря: Магнезію на Мэандрѣ, которая приносила 50 талантовъ дохода, па хлѣбъ, Лампсакъ па вино и Міунтъ па закуску. Послѣдніе два го- рода, собственно, входили въ составъ делійской симмахіи и находи- лись во власти аоиняпъ; слѣд., царь явію ставилъ Ѳемистокла. въ по- ложеніе непосредственнаго противника своихъ сородичей. Въ Аоинахъ потомъ, когда смолкли личныя наладки па него, никто не хотѣлъ вѣ- рить въ возможность реальной измѣны родинѣ величайшаго врага пер- совъ; поэтому утвердилась легенда о насильственной смерти Ѳемистокла: онъ принялъ будто бы ядъ, чтобы не служить персамъ противъ своей родины. И даже аоипяпе вѣрили, что, несмотря на строжайшій запрети, какимъ-то таинственнымъ образомъ въ Аттику былъ привезенъ прахъ великаго человѣка, точно для того, чтобы успокоить его тѣнь. Оуки- дндъ, которому принадлежитъ честь реабилитаціи Ѳемистокла, пора- женъ совпаденіемъ и сходствомь въ катастрофѣ Иавсанія п Ѳемистокла, двухъ «самыхъ зпаменитыхт.» грековъ того времени. И правда, оба крупнѣйшіе дѣятеля національной войны, которые открыли наиболѣе дѣйствительные способы борьбы съ персами и пробили этимъ пути къ расширенію Греціи, кончили одинаково трагически, одинаково преступ- но противъ родины, подъ одинаковымъ чарующимъ воздѣйствіемъ бо- гатаго, блестящаго Востока. По въ политическомъ поведеніи того и другого есть еще одна общая черта: они выступаютъ вождями и орга- низаторами большого демократическаго движенія, поднявшагося во вре- мя національной войны и въ связи съ этой воііноіі. Демократическія движенія въ пелопоннесскихъ общинахъ. Смерть Иавсанія и изгнаніе Ѳемистокла не избавили Спарту отъ опасности де- мократическаго движенія, охватившаго почти весь Пелопоннесъ. Ѳе- мистоклъ имѣлъ больше всего связей съ общиной Аргоса, гдѣ послѣ разгрома 495 г. произошла большая перемѣна. Потерявъ свое старинное ополченіе благородныхъ, Аргосъ, подъ давлепіем'Ь бѣды, долженъ былъ разстаться и съ аристократической исключительностью строя: чтобы
232 — пополнить страшную убыль, въ гражданство были примяты въ боль- шомъ числѣ періойки. Отсюда съ неизбѣжностью начались и демокра- тическія реформы. Мы не знаемъ точно, когда онѣ были введены, но въ нихъ чувствуется вліяніе аѳинской демократіи, и притомъ даже во внѣшнихъ формахъ. Въ Аргосѣ было впослѣдствіи народное собраніе н народный судъ, большая буле рядомъ со стариннымъ совѣтомъ 80 (какъ въ Аѳинахъ совѣтъ 500 рядомъ съ Ареопагомъ), и даже, что особенно характерно, существовалъ обычай остракизма. Демократпзо- ванныіі Аргосъ пылалъ къ Спартѣ не меньшей враждой, чѣмъ раньше, по оказался пожалуй болѣе опаснымъ для нея, чѣмъ въ свою аристокра- тическую эпоху; дѣло въ томъ, что демократія была всюду новымъ синойкизмомъ, т.-е. централизаціей силъ и людей въ одномъ пунктѣ, которая сопровождалась истребленіемъ самостоятельности и часто раз- рушеніемъ всякой жизни въ другихъ пунктахъ. Въ Лрголидѣ были два старинные города, знаменитые своимъ историческимъ прошлымъ, Тп- риноъ и Микены; они находили опору въ Спартѣ и представляли извѣст- ный противовѣсъ Аргосу. Теперь новое правительство Аргоса рѣшило покончить съ ихъ автономіей. Одна за другой были взяты голодомъ обѣ неприступныя крѣпости (Тирипоъ въ 472 г., Микены въ 464 г.). Оба города, окруженные старинными стѣнами, сравняли съ землсіі, оставшіеся въ живыхъ .поди бѣжали и были обращены вь крѣпостных ь. Въ большой аргосской долинѣ остался только одинъ го]и>дъ, остальные поселки сдѣлались ничтожными, зависимыми оть него деревнями. Движенія подобнаго же характера происходили во многихъ общи- нахъ, принадлежавшихъ къ составу Пелопоннесскаго союза, и, слѣд., уже прямо угрожали Спартѣ, вь свое время построившей господство на раздробленіи союзниковъ и па сближеніи съ аристократіями. Въ Элидѣ демократическое движеніе прямо примыкаетъ къ національной войнѣ. Въ 479 г. элейское ополченіе опоздало къ сраженію при Пла- теяхъ и въ результатѣ лишилось участія въ богатой добычѣ, взятой съ персовъ остальными союзниками. Крайне этимъ раздраженное, во- инство возмутилось противъ своихъ вождей, принадлежавшихъ кч> пра- вящему классу, и подвергло ихъ изгнанію. Въ сущности это и было началомъ демократическаго переворота. Элейская демократія взяла себѣ за образецъ Аоины. Рѣшили учинить сшюйкизмъ, замѣнили старые самостоятельные сельскіе округа (Боцлоі, т.-е. 8-?;р.о0 новымъ админи- стративнымъ дѣленіемъ иа 10 филъ (та же цифра, что въ клисоенов- скомъ строѣ), устроили такое же общее представительство филъ и въ томъ же составѣ въ видѣ совѣта 500 и помѣстили это общее прави- тельство въ новомъ, искусственно воздвигнутомъ городѣ, именемъ Эли- да (472 г.).
- 233 — Наконецъ, зашевелились и отсталые раздр«именные маленькіе кап- тоны Аркадіи. Между прочимъ, соединились въ одинъ укрѣпленный лагерь пять деревенскихъ поселковъ, составлявшихъ кантонъ Манти- нею. Объединенная Маптинея также стала демократіей и немедленно потянулась ігь союзу съ Аргосомъ противъ Спарты. Спартѣ это движеніе грозило большой опасностью: элей цы почти отпали отъ союза, аркадяне возстали открыто, и въ союзѣ ст» Аргосомъ надвигались на самое Спарту. Затрудненія Спарты дали необыкно- венно выгодные шансы Аѳинамъ. Въ началѣ 60-хъ годовъ аѳинская республика, не опасаясь никакихъ ударовъ и противодѣйствій сзади, торжествуетъ свои величайшіе успѣхи въ борьбѣ съ персами и одно- временно закрѣпляетъ свое господство въ морской державѣ падь со- юзниками. Превращеніе делійскаго союза въ аѳинскую* державу. Послѣ по- бѣдъ Кимона въ Геллеспонтіі и во Ѳракіи въ теченіе нѣсколькихъ лѣть на морѣ было тихо. Между тѣмъ персы стали готовить большой флоть для новаго нападенія па Грецію. Предупреждая персидскую экспедицію, аѳиняне въ 468 г. двинули навстрѣчу ей крупную эскадру подъ начальствомъ испытаннаго на морѣ Кимона. Аѳинскій адмиралъ направился кь Книду на юго-западномъ углу Малоазіііскаго полуостро- ва; отсюда оігь поѣхалъ вдоль берега дальше» па востокъ и склонилъ къ отпаденію отъ персовъ цѣлый рядъ негречоскііхъ городовъ Карій и Ликіи. Это расширеніе морской державы аѳинянъ было закрѣплено блестящей двойной побѣдой Кимона при устьѣ Эврпмедонта въ Лам- фпліи, гдѣ оігь окончательно разгромилъ большой финикійскій ф.іоі ь персидскаго царя и затѣмъ, высадившись па берегъ, разбилъ сухо- путное войско персовъ. Битва при Эвримедоптѣ представляетъ въ сущ- ности конецъ національной воины въ смыслѣ обороны греческаго міра отъ персидскаго завоеванія; Эгейское море; опять стало греческимъ; малоазійскія колоніи вышли изъ подчиненія персамъ. Можно сказать, что задачи союза, образовавшагося ігь 478—477 году подъ руковод- ствомъ Аѳинъ, были исчерпаны: оігь могъ бы разойтись. Но именно въ этотъ моментъ ясно обнаружилось, что руководящая община совер- шенно иначе понимаетъ смыслъ и назначеніе союза; аонняне видѣли въ контингентахъ и взносахъ союзниковъ подчиненную себѣ военную и финансовую силу, которую вольны направлять въ любыя предпрія- тія, не только оборонительныя, но н всякаго рода завоеванія; въ то же время они считали союзъ уже не добровольнымъ соединеніемъ горо- довъ, согласившихся вести только освободительную борьбу, а прину- дительной связью, которая не подложить болѣе расторженію. Со всею безпощадностью, па какую Донны былп способны, они показали свое
- 234 — пониманіе условііі союза вь двухъ случаяхъ, которые приходятся, одинъ передъ самой экспедиціей Кимона, а другой нѣсколько позднѣе по- бѣды при Эвримедонтѣ. Во время приготовленія персидскаго царя къ нападенію на Эгей- ское море, отъ федераціи отложился богатый островъ Наксосъ, можетъ быть, въ надеждѣ на помощь персовъ. Аѳиняне тотчасъ приняли энер- гичныя мѣры, осадили главный городъ острова, принудили ого къ сда- чѣ и отняли у общины автономію. Съ этой поры она платила подать. Еіце рѣзче поступили аонпяне съ общиной острова Ѳасоса, въ которомъ опи видѣли своего опаснаго соперника по эксплоатаціи металлическихъ рудниковъ близъ устья Стримона. Около Пангейской горы съ ея за- лежами золота, и серебра вообще крутился дикій вихрь соперничества: къ обладанію ея рудниками стремились и полудикіе оракіііекіе князья, и царь македонскій, подвигавшійся внизъ но Стримоиу къ морю, и аои- пяне, которые старались утвердиться въ Эйонѣ близъ устья рѣки, и островъ Оасосъ, отдѣленный оть берега лишь небольшимъ проливомъ. Лоиняне придавали огромное значеніе' колонизаціи ѳракійскаго края при устьѣ Стримона: нѣсколько ралъ, несмотря на жестокія потери, посе- ляли они здѣсь своихъ клеруховъ. Въ 465 году Оасосъ, угрожаемый новой крупной колоніей, высланной аѳинянами, рѣшился возстать въ расчетѣ па то, что спартанцы отвлекутъ силы нх’ь нападеніемъ на самое Аттику. Но спартанцы, слишкомъ поглощенные своими затруд- неніями въ Пелопоннесѣ, предоставили Оасосъ собственной участи. Пе- редъ ого с/гѣнами появился герой національной войны, Кимонъ, только что изгнавшій послѣдніе остатки персидскихъ гарнизоновъ н поселен- цевъ съ европейскаго побережья блпзч» Геллеспонта. Аонпяне произвели самую суровую расправу: потребовали уступки материковыхъ владѣ- ній Ѳасоса вмѣстѣ съ ихъ рудниками, разрушенія городскихъ стѣнъ, выдачи военныхъ кораблеіі и уплаты контрибуціи; Оасосъ перешелъ на уплату дани и обратился въ подчиненную общину. Эти экзекуціи достаточно освѣщаютъ то новое направленіе, въ духѣ котораго аѳиняне стали управлять союзомъ. Вдобавокъ ко всему, мы не слышима, о какомъ-либо участіи союзнаго собранія вт» рѣшеніи вопроса объ отпавшихъ. Лопняпе дѣйствуютъ вч» обоихъ случаяхъ со- вершенію самостоятельно, въ полномъ сознаніи своего исключительнаго авторитета, не справляясь съ мнѣніемъ другихъ союзниковъ. Еще вь другомъ отношеніи Аѳины стати замѣтно отступать оть первоначаль- ныхъ условій союза. Хотя всѣмъ общинамъ была гарантирована авто- номія, однако руководящій городъ позволяетъ себѣ вмѣшиваться во вну- треннюю жизнь союзниковъ. Началось съ естественнаго тяготѣнія демо- кратіи въ союзныхъ общинахъ къ аѳинскому демосу и его руководите-
— 235 — лямъ. Иди навстрѣчу оточу движенію, аопняне помоіаіогь демокраін- ческимъ революціямъ и установленію демократическихъ конституцій. Особенно рѣзкій случай такого рода представляетъ введеніе аѳиня- нами конституціонныхъ реформъ іи» городѣ Эрпоры иа малоазііігкомъ берегу. Мы узнаемъ изъ сохранившейся падписіі, что аѳинское народ- ное собраніе опредѣлило для Эрноръ способъ избранія (жребіемъ) чле- новъ городского совѣта, а также пх'і> количестію, затѣмъ ввело аѳин- скій способъ провѣрки (докимасію) при избраніи и установило текстъ присяги для эриѳрейцевъ; іи» этой присягѣ заключалось обѣщаніе вѣр- ности Аѳинамъ и союзу. По э'іюго мало. Такъ какъ въ Эриорахь про- исходили, повидимому, большія волненія и пришлось отправить аѳин- скій оккупаціонный отрядъ, то выборы іи» союзномъ городѣ» были по- ставлены подъ надзоръ командира присланнаго изъ Лоішь гарнизона. Этотъ аѳинскій офицеръ получилъ полномочіе н впредь еже- годно вмѣстѣ сь совѣтомъ, уходившимъ въ отставку, производить вы- боры новаго состава, совѣта и, слѣд., могъ оказывать сильнѣйшее да- вленіе на управленіе общины 13. Есть еше случаи присылки изъ Аопиь въ союзныя общины гражданскихъ чиновниковъ, такъ паз. і-іако-о». Подчиненію союзныхъ обіцинъ всего болѣе содѣйствовало развитіе •удебнаго авторитета главнаго города. Всѣ процессы, касавшіеся со- юзнаго строя, разбирались аѳинскимъ народнымъ судомъ: измѣна со- юзу и отпаденіе отъ него, сношенія съ врагами, нарушеніе союзниче- скихъ обязанностей, всякіе лтолкновепія и споры между Аѳинами и союзными община ми, всякіе жалобы и споры по уплатѣ союзныхъ взно- совъ. Во всѣхъ этихъ случаяхъ судъ былъ односторонній, исключи- тельно направляемый господствующимъ городомъ. Но этого мало: Аѳи- ны старались въ подчиненныхъ городахъ забрать внутренній судъ; всѣ процессы по болѣе тяжкимъ проступкамъ, за которые грозила смерть пли изгнаніе и лишеніе гражданскихъ правь, должны были іпти на раз- бирательство въ Аѳины. Центральная община стала распоряжаться сред- ствами союза въ качествѣ прямыхъ своихъ доходовъ и принадлежащихъ ей повинностей. Аѳиняне начали требовать вспомогательныхъ отря- довъ у союзниковъ для различныхъ предпріятій, которыя уже пе ка- сались союза и стояли внѣ его сферы, при нападеніи на персовъ въ Египтѣ и даже въ войнѣ съ другими греческими общинами. Значитель- ная часть экипажа аѳинскаго флота стала набираться изъ населенія союзныхъ городовъ. Въ союзномъ строѣ произошла коренная перемѣна. Оставаясь лишь по имени аѳинскими» союзомъ (г, ’ЛО'бѵхіЪѵ аирцххх(а), организація на дѣлѣ стала аѳинской державой; Аоины обратились въ столицу большого морского государства ('/) іс/т; г, ’АО’лѵхісоѵ).
— 236 Героическая лирика и драма. Къ началу шестидесятыхъ годовъ вымерло п.іи ушло со сцены поколѣніе участниковъ національной воины (Аристидъ умеръ вскорѣ послѣ остракизма Ѳемистокла). Настроенія и взгляды этой генераціи нашли себѣ яркое выраженіе въ поэзіи Эсхила, Симонида и Пиндара. Они всѣ отдаютъ дань воинственному патріо- тизму. На разные лады и каждый наиболѣе ему доступными способами прославляютъ они національныя побѣды и отдѣльныхъ борцовъ: Эсхилъ въ драмѣ «Персы», поставленной въ 472 г. и увѣковѣчившей сраженіе при Саламинѣ, Симонидъ и Пиндаръ въ одахъ на славныхъ бойцовъ, начиная отъ Мараѳона и кончая Платеями. Симонидъ выдѣлился еще особеннымъ жанромъ патріотической поэзіи, небольшими эпиграммами, кратко схватывающими характеръ тйхъ или другихъ воителей, папр., 300 спартанцевъ, павшихъ вмѣстѣ съ Леонидомъ при Ѳермопилахъ, коринѳянина Лдейманта и др. Извѣстность его была такъ велика, что, по изгнаніи персовъ, чуть ли не со всей Греціи къ ному слали заказы па эпитафіи для павшихъ ополченцевъ или на стихотворныя надписи къ вновь воздвигаемымъ національнымъ памятникамъ. Всего труднѣе было наладиться на тонъ воинствующаго націонализма ѳиванцу Пин- дару, тѣмъ болѣе, что онъ стоялъ близко къ аристократическимъ кру- гамъ, которые во время войны держались опредѣленно мидпзма, но и онъ долженъ быть послѣдовать за общимъ теченіемъ, привѣтствовать Анины въ качествѣ «крѣпкой онеры Греціи» (’Еалх^о; и. Пиндаръ и Эсхилъ расходятся въ политическихъ симпатіяхъ. Пин- даръ поглощенъ интересами своихъ высоко аристократическихъ друзей, дшіастовъ и знатныхъ молодыхъ побѣдителей на играхъ, которыхъ онъ воспѣваетъ ігь Пиоійскихъ и Олимпійскихъ одахъ. Въ общемъ оігь цѣнитъ больше всего твердый законный порядокъ, богобоязненность іі миролюбіе гражданъ, качества, охраняющія отъ мятежа и распу- щенности. Эсхилъ время отъ времени произносить комплиментъ неза- висимому нраву и республиканизму аѳинянъ. «Нѣтъ участи хуже подчи- ненія тиранну», говорить у него хоръ гражданъ. Въ драмѣ (Умоляющія о защитѣ) Эсхилъ такъ описываетъ аѳинскую экклесію словами старпка-ииостраица: «Помолодѣло сердце мое, когда я увидалъ этотъ единодушный пародъ, торжественно поднявшій кверху правыя руки свои, когда задрожалъ воздухъ оть тысячи дружныхъ голосовъ». «Нерушимо всенародное рѣшеніе [ліа ’уъфо;),—говорится дальше въ драмѣ,—пусть оно не вырѣзано на камнѣ, пусть не связано въ грамотЬ печатью, но еще крѣпче оно запечатлѣно свободнымъ сло- вомъ» 15. Въ .поэтическихъ образахъ Пиндара и Эсхила есть, однако, об- щая черта, навѣянная временемъ. Оба оіш ищутъ героическихъ натуръ,
— 237 — приподнятыхъ настроеній, какого-то рыцарства священнаго долга. Осо- бенно поразительны въ этомъ отношеніи пьесы Эсхила Агамемнонъ— Хоэфоры—Эвмениды, вмѣстѣ составляющія трилогію «Орестейя». Въ осно- ву положенъ миѳъ объ обагренномъ кровью родѣ Пелопидовъ, въ ко- торомъ преступленія идутъ непрерывной цѣпью: тутъ отцу подаютъ отвратительное блюдо изъ зарѣзанныхъ дѣтей его, одинъ братъ уби- ваетъ другого, жена—своего» мужа, сынъ—свою мать. Въ этихъ потокахъ крови, въ нагроможденіи злодѣяній, порождаемыхъ одно изъ другого, поэта занимаетъ мотивъ мести, который ему глубоко симпатиченъ, и воплощается особенно въ молодомъ Орестѣ, героѣ двухъ послѣднихъ драмъ, убивающемъ свою мать Клитемнестру въ отмщеніе за уби- таго ею отца Агамемнона. Эсхилъ въ обиліи приводитъ выраженія старыхъ религіозныхъ проклятій: «кровь убитаго кричитъ и жаждетъ новаго пролитія»; «кто совершилъ кровавое убійство, долженъ уме- реть той же кровавой смертью»; «возмездіе равнымъ за равное—законъ, положенный въ священныхъ заповѣдяхъ отцовъ». Боги неумолчно на- поминаютъ о немъ людямъ и вдохновляютъ мстителей. Пророчица Кассан- дра предвидитъ злую участь Агамемнона и свою собственную близкую гибель; она молить всевидящее солнце только объ одномъ: поднять мстителя, который причинилъ бы ея убійцѣ ті; же муки, что суждены ей. Что такое месть? Это—правда, и даже высшая правда Самъ Аполлон ъ предписываетъ месть Оресту и потомъ беретъ пода, свое покровительство матереубійцу, очищаетъ его отъ проклятія. Хоръ жен- щинъ. плачущихъ надъ могилой Агамемнона, глубоко сочувствуетъ Оресту: «какъ мнѣ назвать его, убійцей, или, скорѣе, спасителемъ?» Наконецъ, этотъ самосудъ, вмѣсто того, чтобы быть отвергнутымъ со стороны настоящаго правильнаго суда, получаетъ въ Ареопагѣ, учре- жденномъ Аѳиной, торжественное оправданіе. Для насъ все это очень странно звучитъ, но явно, что Эсхилъ, построивъ на мотивахъ мести и кровавой усобицы трагическую завязку, считалъ сюжетъ возвышеннымъ, способнымъ захватить интимныя чув- ства человѣка. Психологія вендетты, которая, говорятъ, сейчасъ еще жива въ Корсикѣ, вт» Греціи могла заинтересовать широкую публику театра, и поэтъ видѣлъ въ ея изображеніи рядъ красивыхъ, благород- ныхъ и патетическихъ положеній. Религіозная философія эпохи національной войны. У Эсхила есть еще одна любопытная драма, вт» которой героическое начало человѣ- ческой натуры находитъ себѣ совершенно иное выраженіе. Это—«Ско- ванный Прометей». Старый миѳъ о богѣ-другѣ людей, похитившемъ у небесъ огонь п наказанномъ за это отъ руки верховнаго бога Зевса, преобразованъ
— 238 — у Эсхила. Прометей виноватъ только въ одномъ—въ безконечной любви къ людямъ (фіХхѵОрсотт'}; трб-сс). Онъ лишенъ, по Эсхилу, качествъ и силъ бога, у него пѣтъ никакой внѣшней мощи; по онъ геніально прозорливъ п изобрѣтателенъ; онъ поднялъ пригнетенное къ землѣ, тупое и безпомощное животное и сдѣлалъ его человѣкомъ, вдохнулъ въ него сознаніе и разумъ, открылъ ему всѣ тайны техники, науки и искусства. Иначе говоря. Прометей н есть геній человѣка, его куль- турная сила н творчество, онъ—олицетвореніе трудящагося, разум- наго, энергичнаго, изобрѣтательнаго человѣчества. Вотъ это пробужде- ніе человѣка, гордый подъемъ его духа, и есть вина въ глазахъ бо- говъ; они гонятъ и мучатъ Прометея, оин ввергаютъ его въ адъ только за освобожденіе ума, за «познаніе добра п зла», и поступаютъ онн такъ только изъ зависти и ігь силу грубаго произвола, въ силу внѣш- няго перевѣса, который имъ данъ. Въ столкновеніи человѣчества съ божествомъ моральная правда на сторонѣ перваго, и протесту неспра- ведливо страдающаго человѣка дано рѣзкое и сильное выраженіе. Изъ новѣйшихъ произведеній мы невольно больше всего вспоминаемъ по этому поводу баііроновскаго Каппа. Въ Прометеѣ, горитъ независимый гордый духъ яснаго сознанія, оігь не смирится передъ внѣшней силой, онъ еще рѣзче подниметъ голоса. н|ютпвъ произвола н неправды: оігь носитъ въ себѣ самомъ законъ справедливости и въ торжествующихъ богахъ не хочетъ признать господъ и разумныхъ міроправителей. Про- метей «ненавидитъ всѣхъ боговъ за то. что, блаженствуя наверху, они не- справедливо мучатъ его»: боги—«зазнавшіеся новички, только что сѣвшіе у власти н жаждущіе безпечальнаго существованія въ своихъ чертогахъ». Развязка глубоко трагична для человѣческаго генія, по опять въ ней—осужденіе боговъ. Зевсъ боится неизвѣстной таинственной уча- сти : оігь посылаетъ Гермеса вывѣдать у Прометея будущее, узнать тайну о грядущемъ мстителѣ, который его, Зевса, низвергнетъ. По Прометей ничего не скажетъ, несмотря на угрозы еще горшими му- ками; пусть будетъ онъ брошенъ въ тьму кромѣшную, пусть сердце его будетъ клевать чудовищный хищникъ; съ гордымъ вызовомъ не- беснымъ деспотамъ онъ гибнетъ, погружается въ бездну отъ удара молніи вмѣстѣ со скалой. Вь драмѣ Эсхила есть извѣстная гордыня протеста ума противъ унаслѣдованныхъ началъ религіи. Поэтъ-философъ не отрицаетъ бо- говъ, личныхъ могучихъ силъ, дѣйствующихъ во вселенной; по въ его глазахъ моральная жизнь человѣка, его интеллектъ и воля не под- чинены этимъ силамъ: человѣческая справедливость велика сама но себѣ, безъ одобренія свыше и даже она може'іъ возставать противъ міропорядка, правдѣ враждебнаго.
— 239 — Иного характера, религіозныя воззрѣнія Пиндара. Онъ консерва- торъ и оптимистъ, она» ищетъ примиренія га» божественными силами. Есть на свѣтѣ «высшій правящій за копь, царь смертныхъ и безсмерт- ныхъ» 1(;. Никакое нарушеніе его. никакая дерзость человѣка, пе оста- ются безъ возмездія. Природа неодинаково раздѣлила между людьми свои дары: по истинна го добра и ’.іавы человѣкъ можетъ достигнуть лишь при помощи боговъ. Высшій предѣла» человѣческаго счастья— •лава п богатство, добытыя честностью и храбростью, вмѣстѣ съ по- знаніемъ того, что предстоитъ па томъ свѣтѣ. Воззрѣнія Пиндара па. жизнь загробную весьма характерны для эпохи. Пиндаръ быль по- священъ въ элевснпскія мистеріи и воспринялъ здѣсь ученіе такъ паз. орфиковъ о переселеніи душъ. Блаженъ тотъ, кто видѣла» свя- щенныя дѣйства, ибо ему вѣдомы начало и конецъ жизни. Тѣло под- чиняется смерти, по душа, будучи божественнаго происхожденія, оста- ется жить вѣчно. Нечестивцы несутъ кару уже па землѣ, но имъ пред- стоитъ еще страшный суда» іи» преисподней, а за нимъ жестокія муки и казни. Души благородныхъ и б.іагочестивыха» людей будутъ жить на тома» свѣаѣ пода» вѣчнымъ сіяніемъ солнца, свободные оть земной работы, оть страданій п слеза». А тѣхъ, кто три раза соверши і ь <*тран- ствованіе души ва этомъ и на тома» свѣтѣ, н кто сумѣла» уберечься оть всякой неправды, боги примутъ въ свою среду Зевсь упесеіч» иха» на острова» блаженныхъ. окуриваемый ладаномъ жертва», освѣ- жаемый морскнма» вѣтромъ. гдѣ среди цвѣтущиха» лугова» и райскихъ деревьевъ они будута» отдаваться невиннымъ играми п музыкѣ. Вожди радикальной демократіи. Подавленная ростомъ демократій ва» Пелопоннесѣ, Спарта не могла помѣшать усиленію аопнекой дер- жавы и гибели автономіи греческихъ обіцинъ, подчинившихся Аоинама». По мѣрѣ того, кака» росли успѣхи Аоинъ на морѣ, усиливалась ради- кальная партія, въ свое время организованная Оемистокломъ. Въ концѣ 60-ха» годова» ея вождема» была» Вфіальта»: рядомъ гь нимт» внервые выдвинулся Перикла», сына» Ксапонппа и Агаристы, племянницы Іі.тііс- оеиа, главный наслѣдника» политики Алкмеонидовъ. Оба» ЭфіальтІ», рано сошедшемъ са» политической сцены, сохранилось мало свѣдѣній. Кон- серваторы ненавидѣли его: въ комедіи, враждебной демократіи, говори- лось, что пода» вліяпіема» рѣчей Нфіальта народа» сорвала» узду, кака» бѣшеный копь, а по Платону. Вфіальтъ «опоила» демосъ неумѣренной свободой». Видимо, Эфіальта» былъ очень горячимъ и рѣзкима» дема- гогомъ. При всема» раздраженіи противъ него консерваторы должны были признать его неподкупность и политическую честность 17. Для характеристики Перикла у пасъ матеріалъ весьма обильный. Прежде всего важно сужденіе Оукиднда. который заиталъ Перикла ва»
— 240 — живыхъ, не разъ слушалъ его рѣчи и видѣлъ непосредственно его по- литическую дѣятельность. Ѳукидпдъ изображаетъ Перикла въ началѣ исторіи Пелопоннесской войны въ видѣ идеальнаго вождя народа и организатора, который все предусмотрѣлъ въ подготовкѣ войны и на- мѣтилъ для Аоинъ единственно вѣрную политику, къ сожалѣнію, по- томъ покинутую аѳинянами на вѣрную свою погибель. Историкъ ри- гу еть фигуру Перикла на фонѣ тѣхъ ошибокъ и несчастій, въ кото- рыя впали потомъ Аѳины; Периклъ—послѣдній руководитель респу- блики, его преемники уже не въ силахъ были направлять и сдержи- вать массу. Отсюда характеристика Перикла: «въ мирное время упра- влялъ умѣренно... могущественный по своему авторитету и разумному взгляду на вещи, онъ правилъ народомъ независимо и скорѣе велъ его, чѣмъ позволялъ ему вести себя; такъ какъ его вліяніе пе опиралось на сомнительные источники, онъ никогда не льстилъ народу, а нерѣд- ко, зная о личномъ уваженіи, которымъ пользуется, рѣзко ему возра- жалъ. Какъ только онъ замѣчалъ, что аѳиняне некстати заражались дерзкой самоувѣренностью, онъ старался своею рѣчью повергнуть ихъ ві страхъ; когда, напротивъ, у нихъ поднимались неосновательныя опасенія, онъ снова вызывалъ въ нихъ спокойную увѣренность. Та- кимъ образомъ, по имени была (въ Аѳинахъ) демократія, а на дѣлѣ, монархія перваго (по значенію) человѣка» 18. Легко замѣтить все пре- увеличеніе въ оцѣнкѣ Ѳукидида, и очень хорошо видны мотивы, ко- торые привели его къ подобноіі идеализаціи. Притомъ это сужденіе исто- рика относится, главнымъ образомъ, къ концу дѣятельности Перикла; что касается его перваго выступленія, его ранней программы и манеры, то у Ѳукидида они совершенно лишены ясныхъ очертаній. И все- таки изъ характеристики Ѳукидида можно сохранить нѣчто весьма су- щественное. Независимость сужденій, самообладаніе и спокойная увѣ- ренность выступленій, своеобразное вліяніе на кипящую страстями, колеблемую аффектами аѳинскую массу—вотъ качества, которыми вы- дѣлялся Периклъ и которыя неизгладимыми чертами врѣзались въ память его величайшаго поклонника, увѣковѣчившаго его личность въ своемъ великомъ историческомъ трудѣ. Гораздо разностороннѣе, но и гораздо дальше отъ оригинала сто- итъ характеристика Перикла въ біографіи, составленной Плутархомъ. Предполагаютъ, что въ основѣ этой біографіи лежитъ работа Ѳеопом- ііа, историка середины IV вѣка. Здѣсь собрано много мелочного, все, что можно было добыть изъ нападокъ комедіи, изъ злословія памфле- тистовъ и составителей скандальныхъ мемуаровъ. Но біографія Плу- тарха прибавляетъ не много новаго къ политической физіогноміи Перик- ла, нарисованной Ѳукидидомъ. И мы также собственно ничего не узна-
— 241 емъ характернаго о ранней порѣ» дііятелыіосги Перикла, когда онъ примыкалъ къ группѣ самыхъ радикалыіыхъ политиковъ Алинъ. Впро- чемъ. въ Плутарховоіі біографіи Перикла выдѣляется одна любопытная черта. Намъ говорятъ, что круипѣйшііі дѣятель аоннской демократіи выросъ и сложился въ кружкѣ умственной аристократіи, что у него были выдающіеся учителя и вдохновители, между прочимъ. астрономъ и физикъ Анаксагоръ изъ Клазомеиь въ Малой Азіи, н особенно аоиняпипъ Дамонъ, сынъ Дамоннда, изъ округа Ойя. Впослѣдствіи Да- монъ слылъ за человѣка глубоко разумныхъ взглядовь вт» политикѣ, философски образованнаго, за авторитетъ въ теоріи искусства и вели- колѣпнаго педагога. Злые языки утверждали, что все оригинальное въ программѣ Перикла, собственно, принадлежитъ Дамону, напр., вве- деніе платы за участіе» гражданъ вт» судѣ, которое составило начало большой системы раздачъ 11 Какъ понимать роль этихъ идеальныхъ вдохновителей и учителей политической техники? Съ одной стороны, здѣсь есть доля литератур- наго вымысла и преувеличенія. Впослѣдствіи, въ эпоху «просвѣщен- наго деспотизма» вь Греціи, при политическомъ дѣятелѣ полагался фи- лософа». идеальный иаиравнтель или истолкователь, ученый секретарь или популяризаторъ большого практическаго дѣла. Профессоръ, въ родѣ Платона, отправлялся ко двору царя или тиранна, желая занять по- добную |юль при немъ; въ то же время правитель для блеска, иногда для реабилитаціи своей насильственной политики, заводилъ себѣ учено- философскую канцелярію. При составленіи біографіи Перикла нашли нужнымъ перенести иа его эпоху ту же обязательную комбинацію великаго политика-практика съ мудрецами-теоретпкамп. Какъ всегда, добавляя античныхъ писателей, новоевропейцы нарисовали даже, па основаніи отрывочныхъ данныхъ Плутарха, картину блестящаго высо- коинтеллигентнаго общества художниковъ, литераторовъ, ученыхъ Гре- ціи, собиравшагося въ домѣ Перикла, гдѣ царила куртизанка, впослѣд- ствіи его жена, Аснасія. Представленіе о салопѣ Асиасіп, разумѣется, очень шатко, по свѣдѣнія о близости Перикла къ физику Анаксагору, историку Геродоту, софисту Протагору, художнику-реформатору Фи- дію, все же весьма цѣнны. Пзь нихъ видно, что великій .демагогъ стоялъ па уровнѣ высшаго образованія своего времени. Очень ха- рактерно, что никто не упоминаетъ объ ученой школѣ, пройден- ной Мнльтіадомъ, Аристидомъ, Оемпстокломъ, Питаніемъ или Ки- миномъ, хотя послѣдній уже близокъ по времени кь Пернк.іх. И Оемистокль, и Кимопь были люди, завѣдомо лишенные теоретическаго образованія, пхъ краснорѣчіе было природное, ік* выработанное техни- чески. Потому пзвѣсіія политическомъ ві ісііігі а и і и Перикла зас.іу- Виініерь Исторія Греціи. 16
242 — жішають вниманія: онн ноказывають. что ігь общественной жизни яви- лись нѣкоторыя требованія. политика стала •.южной системой знаній и пріемовъ; кто хотѣлъ выдвинуться въ Лоипахъ, какъ стратегъ, долженъ была, запастись свѣдѣніями но финансамъ н администраціи, кто же- лала. ст. успѣхома. выступать передъ большими и чуткими политиче- скими аудиторіями, долженъ былъ озаботиться литературной и ритори- ческой обработкой своихъ публичныхъ обращеній. Перикла, дѣйстви- тельно могъ быть однимъ изъ первыхъ въ дѣлѣ систематической под- готовки ка. дѣятельности администратора и демагога ва. аѳинской рес- публикѣ ; ои ь брала, еще аюлько уроки на дому ; впослѣдствіи для вы- работки сиеціалисі'ов'ь политики возникли школы, и появились про- фессора ; мы хорошо знаемъ иха. пода, именемъ софистовъ. Сознаніе необходимости подобной подготовки' показываетъ вмѣстѣ с ь тѣмт., что ігь большихъ политическихъ собраніяхт. появился новый слой публи- ки, который можно назвать интеллигенціей: она вносила свои вкусы, ставила свои законы произнесенію рѣчей и веденію дебатовъ. Паденіе консервативной партіи въ Аѳинахъ. Эфіальтъ и Перикла, выступили рѣшительно ва. момента. возвращенія Кимона иза. побѣдо- носной кампаніи во Ѳракіи и послѣ расправы нада, мятежнымъ Ѳасо- сомъ. Въ 463 году Перикла, предъявила. Кимопу обвиненіе въ томъ, что онъ далъ себя подкупить македонскому царю, союзнику оасійцева., и упустила, отрѣзать территорію. Не легко было свалить Кимона, очень популярнаго среди широкихъ круговъ аѳинскаго общества: онъ умѣлъ наполнять золотомъ, захваченнымъ на войнѣ, городскую казну, доста- влять заработока. и добычу массѣ остовъ, служившихъ во флотѣ; па его счеа’ь начаты были такія важныя сооруженія, какъ новый храма, богини Аѳины на акрополѣ и Длинныя стѣны, которыя должны были соединить городъ Аѳины съ его портами въ одну большую крѣпость. Кимопу удалось легко оправдаться. Онъ достигъ еще большаго, убѣ- дила. аѳинянъ послать помощь совершенно подавленной Спартѣ. Въ 464 году въ Спартѣ произошло сильное землетрясеніе; руши- лась большая часть зданій, погибло много спартанцевъ, п гражданство растерялось тѣма. болѣе, что гелоты, давно уже волновавшіеся, вос- пользовались тяжелыма. моментомъ для всеобщаго возстанія. Присут- ствіе духа сохранила., однако, царь Архидамъ, который быстро воз- ггаповилт. порядокъ послѣ катастрофы, приказавши дать военный сиг- наль п выстроивши спартанцевъ въ боевые ряды. Гелоты надвигались уже большой массой. Для спартанцевъ было крайне важно то, что пе- ріойки остались нма. вѣрны; гелоты были разбиты ва. большомъ сраже- ніи и отступи.іп вь Мессепію ва» у крѣпленный лагерь на горѣ Поомѣ. Здѣсь успѣхи спартанцевъ остановились; они не умѣли брать укрѣ-
— 243 — пленіп и обратились за помощью къ аѳинянамъ, спеціалистамъ форти- фикаціи. Кимовъ высказался настойчиво въ смыслѣ немедленной под- держки Спарты. «Не надо допускать, чтобы Эллада охромѣла и чтобы Аѳины тянули повозку безъ другого коня». Онъ потребовалъ отправки вспомогательнаго отряда въ Мессенію и вызвался быть его предводи- телемъ. Экспедиція Кимона, однако, кончилась неудачей: спартанцы, недовольные затяжкой въ осадѣ Иоомы, выразили аѳинянамъ недовѣ- ріе и отослали ихъ обратно. Это опозореніе аоинянъ повело къ па- денію Кимона. и крушенію консервативной партіи въ Аѳинахъ. Еще въ отсутствіе Кимона была проведена рѣшительная демократическая реформа (въ 462 г.). Когда онъ возвратился въ Аѳины, радикальная партія обвинила его въ сочувствіи спартанцамъ п враждѣ къ народу (<о; фі’ло/.а/лоѵа хаі 20. Въ большомъ тайномъ голосованіи народное собраніе высказалось противъ Кимона, и онъ ушелъ въ изгнаніе. Въ борьбѣ за рѣшительную реформу политическаго строя вожди радикальной демократіи сосредоточили свои усилія на разрушеніи твер- дыни стараго порядка, Ареопага. Политика радикаловъ становится по- нятной, если имѣть въ виду, что клисѳеновская конституція, по кото- рой Аѳины жили съ 506 года, сохранила за Ареопагомъ очень важное положеніе. Система политической жизни была двухпалатной; большое общее народное собраніе, повидимому, созывалось рѣдко; его постоян- ный малый составь, въ видѣ совѣта 500, не могъ предложить экклесіп ни одной резолюціи, чтобы не встрѣтиться съ предварительнымъ пе- ресмотромъ дѣла въ верхней палатѣ, представленной старымъ совѣтомъ па холмѣ богинь мести. Опираясь на традиціонный религіозный авто- ритетъ, Ареопагъ выступалъ часто со своимъ ѵеіо. Консерваторы въ немъ прочно утвердились. Ареопагъ составлялся изъ бывшихъ архон- товъ, а такъ какъ до 487 г. въ эту должность выбирались люди вид- ныхъ старинныхъ фамилій, то къ 60-мъ годамъ тамъ были сосредо- точены преимущественно элементы стараго аѳпнства кантональной эпохи, враждебнаго возвышенію «корабельной черни» и вообще новому широко- политическому курсу. Ареопагитскіе старики были убѣждены, что безъ ихъ строгаго надзора въ Аѳинахъ наступила бы полная распущен- ность и разстройство дѣлъ: только имъ вѣдь обязана община своимъ спасеніемъ въ 480 г., во время полнаго разгрома Аѳинъ отъ наше- ствія Ксеркса. Крестьянская Аттика, преобладавшая въ общинѣ отъ Клисѳена до нашествія персовъ, по своему консерватизму и нѣкото- рой малоподвижности, вѣроятно, относилась довольно терпимо къ тя- желоватому старпковству Ареопага. Иначе—пара.ііп, обратившіеся въ морской демосъ, одержавшіе блистательныя побѣды ігі. борьбѣ со страш- 16*
— 244 — нымъ иноземнымъ врагомъ н создавшіе послѣ этого могущество вели- кихъ Лоинъ. Вч. пхъ глазахъ старики, выросшіе вь свое время иа мелкихъ усобицахъ европейской Греціи, ничего не понимали въ фи- нансахъ, въ новой морской техникѣ, вт. организаціи крупныхъ внѣш- нихъ предпріятій! Теперь морской демосъ сознавалъ себя настоящимъ рѣшителемъ судебъ государства и не хотѣлъ выносить контроля со стороны учрежденія, члены котораго не подлежали прямому народному избранію. Естественно, что выразители чувствъ новой нетерпѣливой и властной демократіи, радикалы, устремились къ тому, чтобы сбросить юціальио-аристократическую сдержку и опеку высоко-консервативнаго учрежденія и провести полное и послѣдовательное верховенство парода въ Аоинахъ. Уже Ѳемистоклъ старался подорвать вліяніе Ареопага. Его рѣчи противъ консервативнаго учрежденія, нерѣдко мѣшавшаго его смѣ- лымъ новаторскимъ планамъ, вѣроятію, хорошо запомнились въ Лов- цахъ. Потомъ сложилась легенда, что политикъ, спеціальностью кото- раго считалась безконечно изобрѣтательная хитрость, принималъ участіе въ низверженіи Ареопага, подставивъ ловушки слишкомъ довѣрчивыми, старикамъ,—легенда, не имѣющая никакой почвы подъ ногами, такъ какъ въ 462 году Ѳемистокла, вѣроятно, не было въ живыхъ, пе го- воря уже о томи., что съ 471 года оігь не могъ и появиться въ Греціи-1. Введеніе демократической конституціи въ Аѳинахъ. Свѣдѣнія наши о реформѣ 462 года очень скудны, и представленіе о ея существѣ ско- рѣе приходится составлять косвеннымъ путемъ, заключая по различ- нымъ мѣропріятіямъ и измѣненіямъ, относящимся приблизительно къ тому же времени. Главный виновникъ реформы, Ѳфіальтъ началъ на- паденіе па Ареопагъ съ ряда процессовъ противъ отдѣльныхъ арео- нагитовъ, которыхъ онъ обвинялъ въ подкупности и утайкѣ государ- ственныхъ денегъ; повидимому, онъ хотѣлъ подорвать нравственный вѣсъ Ареопага. Другой предварительной мѣрой было предложеніе Пе- рикла ввести вознагражденіе обыкновеннымъ гражданамъ за участіе въ судѣ въ качествѣ присяжныхъ: оно имѣло цѣлью привлечь сочувствіе массы бѣдныхъ людей, такъ какъ съ отнятіемъ ряда дѣлт. у Ареопа- га должно было послѣдовать чрезвычайное расширеніе дѣятельности широко-демократическаго народнаго суда. Сама реформа состояла, повидимому, въ томъ, что народное со- браніе отняло у Ареопага рядъ функцій, при посредствѣ которыхъ онъ вела, надзора, за государственнымъ управленіемъ и наблюдалъ за исполненіемъ закоповъ. Въ области уголовнаго суда Ареопагъ у тратилъ крутъ самыхъ важныхъ дѣлъ, главнымъ образомъ, разбирательство вь тѣхъ случаяхъ, гдѣ были проступки, касавшіеся всей общины пли ея
— 245 — сановниковъ, гдѣ были противозаконныя дѣйствія должностныхъ или частныхъ лицъ; онъ потерялъ также право налагать наказанія и штра- фы противъ нарушителей общественнаго порядка. Такъ мы заключаемъ изъ того, что всѣ дѣла подобнаго рода появляются въ компетенціи со- вѣта 500 или новыхъ народныхъ судовъ. Ареопагу оставили лишь рели- гіозныя дѣла, а поэтому также въ его рукахъ остался уголовный про- цессъ по убійству, которое по-старинному считалось оскорбленіемъ бо- говъ п вмѣстѣ съ тѣмъ составляло случай произнесенія проклятія или отлученія. Ограниченіе власти Ареопага п сокращеніе его дѣятельности повело непосредственно къ расширенію демократическихъ учрежденій. Разбирательство по множеству дѣлъ, которыя вѣдалъ до сихъ поръ Ареопагъ, было поручено комиссіямъ присяжныхъ судей; для пхъ заполненія (по жребію) ежегодно составляли обширный спи- сокъ, при чемъ принимали всѣхъ гражданъ пе моложе1 30 лѣтъ, кото- рые выражали желаніе вступить въ число судей. Общая масса при- сяжныхъ считалась какъ бы корпораціей гражданства, равной верхов- ному собранію народа, н носила имя, прнсвоявшееся общему народ- ному собранію (гДіхіа). Въ то же время послѣ отмѣны верхней па- латы участились большія народныя собранія, и очень расширилась дѣ- ятельность демократическаго совѣта 500. Реформа 462 года была какъ бы дальнѣйшимъ развитіемъ клнеоо- повскаго устройства, внервые создавшаго совѣть 500 вт» качествѣ представительства демъ. Теперь совѣтъ делегатовъ отъ демъ, эманси- пированный оть старой верхней палаты, завяль центральное мѣсто въ управленіи. Вмѣслі» съ тѣмт» политическій строй Аонпъ отклонился рѣшительно оть того компромисса между старымъ и новымъ, на кото- ромъ остановился Клнсоенъ. Вт» послѣдующую пору Клнеоеново устрой- ство стало уже казаться не демократичнымъ, а лишь «близкимъ къ старинному строю Солона» 22. Совѣтъ 500 занялъ теперь иное отно- шеніе кт» экклесіи. Съ одной стороны, рядомъ *о своей распоряди- тельной, административной ролью совѣтъ долженъ былъ взять па себя функціи подготовительной комиссіи къ народному собранію, которое ста- ли собирать гораздо чаще. Совѣтъ заготовлялъ кт» дебатамъ вт» на- родномъ собраніи обстоятельный проектъ (77ро(Зо6Х=и|хх), похожій на со- временныя намъ предложенія парламентской комиссіи. Пробулевма по связывала дальнѣйшаго рѣшенія народа; ея параграфы могли быть измѣнены, замѣнены, переставлены; по проектъ совѣта служилъ руко- водящей основой преній. Иногда экклесія поручала совѣту составить предварительно направленіе н общіе пункты. Съ другой стороны, за отмѣной ѵеіо Ареопага, совѣть 500 становился въ положеніе если пе юридической, то фактической сдержки дѣйствій народнаго собранія, ко-
— 246 — торыя могли быть слишкомъ поспѣшны и внушены извѣстными аффек- тами. Съ этой поры общенародныя постановленія принимались обык- новенно въ слѣдующей формулѣ: «рѣшилъ совѣтъ и народъ» ту» рооХт. у.хі тй 8'лр.ср, какъ въ Римѣ зепаіиз рориіивцие Вотапиз). Если принять во вниманіе всѣ перемѣны, связанныя съ отмѣной власти Ареопага и усиленіемъ народныхъ учрежденій, то ладо при- знать, что реформа 462 года представляетъ вступленіе въ жизнь новой чисто-демократической конституціи. Въ Аѳинахъ прочно установился строй, который продержался въ существенныхъ чертахъ около 140 лѣтъ самаго цвѣтущаго времени города (если не ‘читать небольшого перерывавъ 411 году). Враги демократіи заклеймили рго именемъ охло- кратіи, разумѣя непосредственное господство толпы. Консерваторы эпо- хи Аристотеля считали отмѣну верхнеіі палаты въ 462 году грубымъ нарушеніемъ разумныхъ государственныхъ традицій, а въ управленіи Ареопага за послѣднія 17 лѣтъ его существованія (послѣ нашествія Ксеркса) видѣли политическій рай аѳинскаго народа 23; послѣ гибели великаго учрежденія наступила, по пхъ млѣнію, распущенность и царство произвола. Но сь нашей исторической точки зрѣнія было бы большой ошибкой согласиться съ такимъ сужденіемъ. Аѳинская ра- дикально-демократическая конституція была обставлена чрезвычайно ис- кусно извѣстнаго рода гарантіями, которыя обезпечивали ея прочность и вмѣстѣ служили закономѣрному и правильному теченію дѣлъ. Эта система гарантій допускаеть сравненіе съ конституціями Полаго времени. Юридическая охрана аѳинской демократической конституціи. Если мы всмотримся въ строеніе конституціонныхь и республиканскихъ го- сударствъ, то вездѣ увидимъ, рядомъ съ провозглашеніемъ народнаго верховенства, попытку поставить извѣстныя сдержки или ограниченія высшему рѣшающему органу въ государствѣ. Такой сдержкой ио отно- шенію къ парламенту, представляющему собой народъ, служитъ ѵеіо старой королевской власти или «верхней» палаты. Другимъ видомъ сдержки является выдѣленіе извѣстной группы вопросовъ, особенно важныхъ, которые могутъ быть рѣшаемы лишь при опредѣленныхъ условіяхъ, напримѣръ, при наличности значительнаго большинства го- лосовъ въ верховномъ собраніи. Пли составляются «основные законы», систематическая конституція, т.-е. предварительное ограниченіе, вь силу котораго извѣстныя учрежденія и закопы должны будутъ считаться неприкосновенными или же хотя и подлежащими измѣненію, но только при особенныхъ, трудно достижимыхъ условіяхъ. Всѣ ограниченія такого рода—прежде всего наслѣдіе самихъ старинныхъ учрежденій, доля власти, удержанная консервативными силами общества. Съ дру- гой стороны, оии появляются въ результатѣ желанія организаторовъ
— 247 — новаго „-трои укрѣпить только что созданныя учрежденія, у<-гранить возможность скороспѣлыхъ случайныхъ рѣшеніи, которыя могли бы опрокинуть основанный ими порядокь. Ареопагъ былъ до 462 г. верхней палатой, которая пользовалась правомъ ѵеіо въ отношеніи совѣта 500 п народнаго собранія, (’ъ уничтоженіемъ контроля Ареопага провозглашалось народное верховен- ство, по-гречески іаоѵорна, или іаохрхтіх. Мы сь интересомъ спраши- ваемъ, въ какой мѣрѣ организаторы полной и послѣдовательной демо- кратіи въ Аѳинахъ обдумали средства къ обезпеченію новаго конститу- ціоннаго порядка, какое онн нашли противоядіе опаснымъ политическимъ колебаніямъ? Въ Аѳинахъ V в. пе выработали пн писаной конституціи, ни основныхъ нерушимыхъ законовъ. Тѣмъ пе менѣе существовало свое- образное учрежденіе, которое представляло сдержку по отношенію ко всякимъ революціоннымъ попыткамъ (по-гречески ѵештер’.^иб;) пли воз- можности вообще ниспроверженія дѣйствующаго политическаго по- рядка. Это—^хзхѵб|ліоѵ, процессъ по обвиненію въ проти- возаконности предложеній, сдѣланныхъ въ народномъ собраніи. Все значеніе этого учрежденія выступаетъ вт. перево|ютѣ 411 г., когда олигархи пошатались опрокинуть демократическую конституцію. Пхь первымъ дѣломъ было отмѣнить графо параиомонъ. вь качествѣ главной опоры этой конституціи іі препятствія провести государственный пере- воротъ въ законныхъ формахъ. Мы пе имѣемъ извѣстія о томъ, когда установлена была эта. форма процесса, но очепь правдоподобію, что гарантію въ такомъ видѣ ввели въ связи съ отмѣной ѵеіо Ареопага 21. Само учрежденіе состояло въ слѣдующемъ. Всякій гражданинъ могъ послѣ народнаго голосованія пли до него сдѣлать заявленіе йодъ при- сягой, что онъ поднимаетъ обвиненіе въ «противозаконности» протпвь иниціатора законодательнаго предложенія. Это заявленіе имѣло прежде всего тотъ результатъ, что рѣшеніе народа пріостанавливалось впредь до судебнаго приговора. Судъ происходилъ подъ предсѣдательствомъ 6 низ- шихъ архонтовъ, такъ паз. ѳесмооетовъ. Во время преній обвинители имѣли право выяснить вредный, по пхь мнѣнію, характеръ того народ- наго рѣшенія, которое они оспаривали. Но, собственно говоря, формально обвиненіе должно было указать только противорѣчіе между даннымъ законопроектомъ н существующими закопами, пли же установить, что при проведеніи закона были нарушены тѣ пли другія внѣшнія формы. Слѣд., это была настоящая судебная охрана конституціи съ предоста- вленіемъ обвинительной иниціативы частнымъ лицамъ. Графе парано- монъ представляло серьезное обвиненіе: обвиняемаго могли осудить на болѣе или менѣе тяжелый штрафъ или приговорить даже къ смерт-
— 24* — поіі казни въ особенно тяжкихъ случаяхъ. Тотъ, кто троекратно подвер- гался осужденію, утрачивалъ право вносить предложенія въ народ- ное собраніе. До извѣстной степени въ параллель съ графр параномопъ можно поставить еще одну группу гарантій противъ скороспѣлыхъ рѣшеніи. Мы узнаемъ изъ позднѣйшей практики, что подъ страхомъ тяжкихъ нака- заній запрещалось предлагать въ народномъ собраніи нѣкоторыя фи- нансовыя мѣры, какъ-то: требовать введенія подоходнаго налога (набора) пли использованія неприкосновеннаго фонда, лежавшаго ігь сокровищницѣ богини Аѳины. Нужно было, чтобы народъ въ особомъ собраніи вотировалъ заранѣе неприкосновенность (хдг.хі тому оратору, который сдѣлаетъ подобное предложеніе*. Можно допустить. что іюдь такой охраной находились еще нѣсколько государственныхъ учрежденій или обычаевъ. II есть всѣ основанія думать, что практика запретивъ и примѣненія чрезвычайной обстановки при ихъ отмѣнѣ вошла, въ жизнь вмѣстѣ съ графе параномопъ. около момента. ре<|»(>рмы 462 года. Всѣ подобныя мѣры составляли своеобразныя средства обезпеченія прочности новаго демократическаго порядка и закономѣрности теченія политической жизни. Хотя вч. 462 г. въ Доннахъ установилось неограниченное господство народа, однако демократія вовсе не сдѣлалась несдержаннымъ правленіемъ общихъ сходокъ, нерѣдко -лучаііпыхъ по своему составу. Въ системѣ охраны конституціи чувствуется изобрѣтеніе выдающихся политикой'!., тѣмъ болѣе замѣчательное, что греческая жизнь не давала въ этомъ отношеніи никакихъ прецедентовъ, н мы должны именно такими геніальными изобрѣтателями признать организаторовъ радикаль- ной демократіи. Дамона. Нфіальта и Перикла. Па нхъ долю слѣдуетъ отне- сти также постановку контроля должностныхъ лицъ, который такъ ха- рактеренъ для аѳинской демократіи. По дѣлами о нарушеніи законовъ сталъ судить совѣть 500. Онъ злѣдплъ за дѣятельностью финансо- выхъ чиновниковъ, привлекалъ нхъ кт. отвѣту въ случаѣ злоупотребле- ній и налагалъ наказанія. Всякій гражданинъ могъ внести въ совѣтъ обвиненіе противъ чиновника въ несоблюденіи п.мъ закопа. Совѣть принималъ обвиненіе по дѣламъ, въ которыхъ были затронуты интересы казпы. гдѣ предполагалось присвоеніе казенныхъ имуществъ, наруше- ніе. торговыхъ и таможенныхъ постановленій: заті.мъ оігь участвовали въ процессѣ по тяжелымъ государственнымъ преступленіямъ (г^ауугдіУЛ. Наконецъ, совѣть 500 производилъ провѣрку, или оцѣнку (/Ѵ/лиулі'х) кандидатовъ, указанныхъ выборами. Совѣтъ даннаго года провѣрялъ составъ коллегіи архонтовъ и составь совѣта будущаго года. Такими образом'і. оігь имѣли большое вліяніе на. подборъ своихъ преемниковъ. Другая часть дѣлъ, относившихся кь политическому надзору Ареопага,
— 249 — отошла къ народными судамъ и къ различнымъ коллегіямъ выборныхъ судей. Таковы были отчеты чиновниковъ, выходившихъ въ отставку, главнымъ образомъ въ отношеніи финансовой стороны администраціи. Провѣрки были обставлены необыкновенно тщательно. Отчеты разсматри- вались въ теченіе 30 дней особой ревизіонной комиссіей 30 избранныхъ по жребію Хоу’лтхС Въ случаѣ, если открывались нарушенія или возникали сомнѣнія, вышедшіе со службы призывались къ отвѣту: тогда противъ нихъ выступали въ качествѣ судебныхъ истцовъ пли адвокатлвь также опредѣляемые по жребію ^ѵтті'осо’.. При этомъ представля- лось также и частнымъ лицамъ вносить обвиненіе противъ бывшихъ чиновниковъ. При обвиненіи стороны ли ревизіонеровъ пли посто- роннихъ лицъ дѣло шло па разсмотрѣніе присяжныхъ какой-либо сес- сіи народнаго суда. Паказаніемь былъ штрафъ. при утайкѣ или под- купѣ равный десятикратно!! стоимости той суммы, которая значилась въ обвинительномъ актѣ. Помимо этихъ судебныхъ провѣрокъ, происхо- дилъ еще общій допросъ, такъ шѵз. Его производили тридцать гбОѵѵоі. которыхъ, по три отъ фплы. совѣта, выбиралъ изъ своей среды, и опять при этомъ частныя лица, отдѣльные граждане могли вносить письменныя жалобы. Всѣ эти учрежденія, развившіяся послѣ реформы 462 г., показы- ваютъ. въ какой стешчіп э.іеменгь контроля быль развить въ аоиискоіі политической жизни. Аоіпіская демократія не довольствовалась частой смѣной должиостных і. лниъ. избираемыхъ не долѣе, какъ па одинъ годъ. Она держала ихъ подъ перекрестнымъ огнемъ предварительныхъ про- вѣрокі.. послѣдующихъ отчетенъ и всегда возможныхъ гудебныхъ нро- иегсовь. Все. что было связано -лужной государству, составляло порядокъ очень -ложный, тонкій, осмотрительно выработанный. Мы уже отмѣтили бурный перемѣнчивый нравъ анингкаго народа, созда- вавшій нерѣдко весьма опасныя положенія для политическихъ вождей, и притомъ какъ разъ наиболѣе предпріимчивыхъ и выдающихся. Тѣмъ выше придется оцѣнить тѣ конституціонныя ограниченія, которыми обставляла свою дѣятельность та же самая кипучая демократія, ту дисциплину ежедневной политической жизни, которую старался прово- дить нервный безпокойный аошіекій демосъ. Соціальная сторона демократической реформы. Реформа 462 г. была, подготовлена установленіемъ платы за участіе въ -удѣ. въ видѣ, суточныхъ денегъ присяжнымъ. Въ то же время реформа передавала множество дѣлъ въ руки народныхъ судовъ, и количество лицъ, при- влекаемыхъ въ качествѣ присяжныхъ, должно было чрезвычайно увели- читься. Въ эпоху развитія морской державы Аоннъ. коіда въ главномі. юродѣ разбиралось множество нроцессовь по дѣламъ союзниковъ, въ
250 — спискѣ присяжныхъ насчитывали до (МНИ) гражданъ. Содержаніе, полу- чаемое гражданами за участіе въ судебныхъ сессіяхъ, было началомъ цѣлоіі системы уплатъ и выдачъ изъ казны, развившихся въ эпоху управленія Перикла. Мѣра, принятая Перикломъ въ 462 г., была разсчитана па привле- ченіе массы малодостаточныхъ гражданъ. Слѣдуетъ имѣть въ виду, что суточныя деньги за участіе въ судѣ были очень незначительны, всего два обола; лишь во время большой Пелопоннесской войны выдачи были увеличены еіце на одинъ оболъ. Этого судебнаго жалованья Зіххатіхо;) едва хватало на дневное прокормленіе. Суточныя, выда- ваемыя изъ казны, были ниже обычнаго заработка ремесленника (папр., вдвое ниже выручки каменщика); она была также значительно ниже дневной оплаты военной службы въ арміи и во флотѣ. Крестьянину она далеко не могла возмѣстить потери рабочаго дня; притомъ крестьянамъ отдаленныхъ округовъ приходилось еіце неизбѣжно терять изъ-за одно- дневной судебной сессіи двое, трое сутокъ. Отсюда получилось важное фактическое ограниченіе въ составѣ присяжныхъ. Къ записи въ число судей тѣснились большею частью бѣдные граждане главнаго города и близкаго къ Доннамъ Пирейскаго порта, у которыхъ заработки были незначительны и которые, живя на мѣстѣ, пе теряли времени на передви- женія. ,При такпхі» условіяхъ для нихъ судебная плата могла служить приманкой, ті.мъ болѣе*, что запятіе было необременительно, и интересно. Люди съ извѣстнымъ достаткомъ «изъ приличнаго общества», какъ гово- рили враги демократіи, напротивъ, большею частью чуждались уча- стія въ судахъ. Поэтому въ результатъ судебной реформы получился новый демократическій приливъ, еще большее участіе низшаго класса въ политической жизни. II въ то же время перевѣсъ въ активной политикѣ сталъ еще болѣе склоняться къ городскому населенію, хотя численное преобладаніе въ общинѣ про должало оставаться за деревней. Судебныя деньги были началомъ цѣлой системы выдачъ. Периклу же приписывали въ качествѣ агитаціонной мѣры противъ Ареопага вве- деніе театральнаго пайка (0=<.)сг/.6ѵ), который долженъ былъ дать бѣд- нымъ возможность отдохнуть и развлечься въ праздники. Сначала вы- давали оеорнкъ въ размѣрѣ драхмы лишь па три дня праздника Діо- нисій, когда давались трагедіи. Потомъ стали платить оеорнкъ ко всѣмъ большимъ празднествамъ. Затѣмъ были введены суточныя деньги бу- левтамъ (рлсѲб; (ко/лігпхе;), т.-е. членамъ совѣта Пятисотъ, который, въ качествѣ важнѣйшаго центральна го органа въ разросшейся аопнекой державѣ, сталъ сходиться гораздо чаще въ своемъ полномъ составѣ. Эта выдача стала необходимостью со времени замѣны прямого избранія булевтовъ по фи.іамъ ихъ отборомъ по жребію изъ большаго списка
— 251 желающихъ. Опять, какъ въ составѣ присяжныхъ, п здѣсь нужно было обезпечить доступъ людямъ недостаточнымъ, чтобы сдѣлать учре- жденіе вполнѣ демократическимъ. На жалованіе перешли по большей части и административныя должности, между прочимъ архоптство. Къ выдачамъ изъ казны надо присоединить жалованье, которое платили слу- жащимъ въ арміи и во флотѣ. Уже съ самаго основанія союза, когда открылись крупныя и сложныя морскія операціи, надолго отвлекавшія гоплитовъ н моряковъ оть дома, была введена продовольственная плата для солдатъ. Но помимо того, государство брало на себя вооруженіе извѣстной части воиновъ, а затѣмъ и прямой паемъ па службу большого числа гражданъ. Плутархъ передаетъ, что въ управленіе Перикла сжс- юдно выпускали въ море флотилію въ 60 тріеръ (съ экипажемъ приблизительно въ 12.000 человѣкъ); она исполняла сторожевую службу, и въ то же время занятые въ ней граждане упражнялись въ мор- скомъ дѣлѣ; въ теченіе 8 мѣсяцевъ плаванія они получали жалованье, считаясь наймитами (е|Л|ліаѲсі). Надо полагать, что и на эту наемную службу преимущественно шли люди малодостаточные. Въ этой связи становится попятно извѣстіе Аристотеля, помѣщенное подъ 457 годомъ, а именно, что впервые архонтомъ былъ выбранъ зевгитъ, т.-е. человѣкъ одного изъ низшихъ имущественныхъ разря- довъ 25. Это допущеніе не было результатомъ новой реформы. Никакою закона о ношіженіи ценза въ Аѳинахъ пе принимали. По фактически низшіе классы были до сихъ поръ выключены оть занятія должностей. Уплаты и выдачи уравняли для гражданъ разнаго достатка возможность участвовать въ администраціи. Надо замѣтить впрочемъ, что должность архонта въ эту пору утратила реальное политическое значеніе. О заня- тіи же важной должности стратеговъ простолюдинами мы ничего не слы- шимъ. Напротивъ, вотъ что говорить авторъ брошюры, вышедшей въ 425 г. и приписанной ложно Ксенофонту (Псевдоксенофонтовой Аѳинской Политіи) 2С. «При нынѣшнихъ обстоятельствахъ представля- ется справедливымъ, чтобы всѣ одинаково могли занимать должности, замѣщаемыя жребіемъ или открытыми выборами, а также чтобы всѣмъ и каждому изъ гражданъ была предоставлена свобода слова. (Однако мы видимъ, .что) масса народа вовсе но желаеть занимать тЬ должности, которыя могутъ принести народу спасеніе, если онѣ въ хорошихъ рѣ- кахъ, и опасность, если онѣ въ дурныхъ: такъ, народъ пе примѣняетъ жребія къ должностямъ стратеговъ п начальниковъ конницы и этимъ устраняетъ себя отъ ихъ занятія; народъ вѣдь очень хорошо понимаетъ, что ему гораздо больше пользы пе занимать этихъ должностей, а предо- ставлять пхъ крупнымъ лицамъ. Пародъ ищетъ только тѣхъ мѣстъ, которыя приносить жалованіе и даютъ доходъ въ хозяйство».
— 252 — Это замѣчательное мѣсто изъ описанія, составленнаго современнымъ наблюдателемъ, вообще необыкновенно острымъ и оригинальнымъ, по- казываетъ, что въ Домнахъ V вѣка, демократія была полной и послѣ- довательной лишь въ принципѣ, но не на практикѣ. Напротивъ, самыя отвѣтственныя должности, которыя требовали таланта- и спеціальной подготовки, предоставлялись очепь небольшому числу опредѣленныхъ лицъ, выдававшихся своимъ вліяніемъ, вѣроятно, н своимъ богатствомъ, и хорошо извѣстныхъ народу. Можно говорить о настоящемъ полити- ческомъ нобилитетѣ въ Дойнахъ. По сравненію съ римскимъ нобили- тетомъ аѳинскій быль пе такъ многочисленъ н свободнѣе поставленъ: въ Доннахъ не было ограниченія относительно перензбнраемостн, папр., на должность стратега, одно и то же ліщо могло быть избираемо на ту же должность въ теченіе многихъ лѣтъ, какъ показываетъ примѣрь Кимона (во время его походовъ 468—464 г.), Перикла, (особенно съ 446 по 430 г.) и Алкивіада (въ 410—07 гг.). Оцѣнка демократической конституціи у современниковъ. Сказанное только что нисколько пе умаляетъ огромнаго значенія демократическаго переворота 462 іоіа. Современники видѣли вь этихъ событіяхъ рѣши- тельное выступленіе на политическую сцену плебейства. Консервативные слои по вгей Греціи были охвачены негодованіемъ, которое нѣсколько напоминаетъ возмущеніе бароновъ н высшаго клира XII вѣка по Р. X. въ виду возвышенія коммунъ. Новизна и «возмутительность» явленія, раздраженіе аристократіи, вызванное наплывомъ мѣщанства, чувству- ются еще очень сильно у анонимнаго автора Псевдоксенофонтовой По- литіи. Народъ, по его словамъ, отлично понялъ выгоды своего поло- женія. На казенный счетъ оігь выстроить бани, гимнастическіе дома и т. д. гораздо лучшіе, чѣмъ могутъ себѣ завести богатые люди па свои частныя средства, но пользуется этими великолѣпными учрежденіями гораздо больше черный людъ .чѣмъ немногія лица порядочнаго общества (оі оХіуоі т, оі . А вотъ соображенія автора, отражаю- щія чувства «порядочныхъ людей» ((ЗеХтіатоі), оттѣсненныхъ отъ дѣлъ и лишенныхъ вліянія въ демократизовапномъ государствѣ. Во всемъ свѣтѣ лучшіе элементы враждебны демократіи; насколько они сдержанны, справедливы и добросовѣстны, настолько на]юдъ полонъ невѣжества, необузданъ, низокъ. Бѣдность—школа порока, и отъ недостатка средствъ большинство пребываетъ въ грубости и темнотѣ. Нечего и пробовать дѣльному и порядочному человѣку выступать съ рѣчами и совѣтами передъ народомъ. У демоса своего рода круговая порука; бѣд- нота и простолюдины слушаютъ только своихъ ровней пли людей, кото- рые» іюворятіі въ ихъ духѣ. Пародъ вовсе не хочетъ быть въ подчиненіи среди благоустроеннаго государства, онъ хочетъ свободы и власти.
25:1 Пѣтъ ппкакоіі возможности примиренія лучшпх’ь элементовъ общества съ господствующей толпой. Надо разъ навсегда отказаться отъ надежды па соглашеніе. «Всѣ закопы, которые кажутся вамъ дурными, именно іі составляютъ силу и свободу демоса; если бы вы захотѣли ввести хорошіе закопы, вамъ надо было бы доставить правленіе въ руки лучшихъ, а демосъ принизить и запугать». Признанія анонимнаго автора аристократической брошюры особенно цѣнны потому, что оіш высказаны откровенно, безъ всякихъ умолчаній и смягченій. Мы видимъ достаточно ясно, какъ ожесточилась іпобѣждеп- пая въ 462 г. партія, которая вмѣстѣ съ тѣмъ представляла высшіе общественные слоя. Это ожесточеніе выразилось въ такихъ актахъ лич- наго мщенія, какъ убійство изъ-за угла Эфіальта, и еще болѣе въ томъ, что консерваторы готовы были па измѣну родному городу, па выдачу своихъ политическихъ противниковъ внѣшнему врагу, какъ это видно во время столкновенія со спартанцами въ 457 г. Если мы очень отчетливо можемъ представить себѣ идеологію кон- сервативныхъ слоевъ общества, то не менѣе ясно рисуются намъ про- граммныя рѣчи представителей радикальной демократіи. Партія, во главѣ которой шли Эфіальтъ и Периклъ, выставила формулу, которая звучала для своего времени, вѣроятію въ родѣ ІіЬегІе ецаіііс Ігаіетііе великой французской революціи: это—слова іатіуоріа іаскратсх, равенство передъ закономъ, свобода слова для всѣхъ, равное участіе всѣхъ въ политической жизни. Великій поклонникъ демократііческихь Аѳинъ, Геродотъ въ своемъ іорячемъ панегирикѣ народоправству счита- етъ равенство правь и свободу рѣчи высшимъ политическимъ благомъ н самый звукъ слова іаоѵорих ласкающимъ ухо. «Господство народной массы архоѵ) уже тѣмъ хорошо, что носить возвышенное названіе равноправности. Въ демократіи должности распредѣляются по жребію, носители ихъ подлежать отвѣтственности, и всѣ рѣшенія завп- сять отъ общеіі воли (то у.оіѵбѵ). Масса парода составляетъ одно цѣлое, которое все собой охватываетъ» 27. Ѳукпдпдъ влагаетъ въ уста Перикла подробное развитіе той же формулы. Нашъ строіі, говорить ораторъ пароду, стоитъ названія де- мократіи, потому что управленіе отдано не въ руки меньшинства, а массы (=; ^Хеіоѵа;). По закопамъ въ отношеніи общегражданскихъ инте- ресовъ всѣ имѣютъ одинаковыя права, что же касается степени влія- нія и значенія въ государствѣ, то каждый можетъ быть призванъ къ политической дѣятельности но своимъ дарованіямъ; важно не то, чтобы онъ принадлежалъ къ извѣстному классу (р.гсо;), а. именно то, чтобы онъ выдѣлялся личными достоинствами; если же бѣдный человѣкъ способенъ оказать \».і\г> государству, ем^ нисколько не помѣшаетъ низкое обще-
— 254 — ственііое положеніе» 28. Зта рѣчь Перикла, отнесенная у Оукндида ка» 431 іч>ду, не составляетъ цѣликомъ композиціи историка-, оігь могъ слышать оратора іг замѣтить подлинныя выраженія. Ѳукидпдъ, пере- давая ее, хотѣлъ привести характеристику уже совершившагося факта, равноправія, установленнаго закономъ и обычаемъ. Мы могли бы попы- таться перевести торжественныя формулы стараго министра и парламент- скаго лидера на болѣе бурный языка» еще не исполненныхъ желаній и представить нхъ себѣ въ видѣ программы требованій 70-хъ и (іО-хъ го- довъ того же вѣка; тогда мы получили бы нѣчто похожее па агита- ціонныя рѣчи Ѳемистокла, Эфіальта и самого Перикла въ его молодые годы. Онп приблизительно говорили така»: долой преимущества рожденія и соціальнаго положенія; откройте дорогу всѣмъ талантамъ; дайте возможность всякому сказать свое слово вь политикѣ. Въ общемъ дѣлѣ простой и бѣдный человѣкъ можетъ быть также полезенъ своимъ мнѣ- ніемъ н работой, какъ и высокорожденный. Равенство лежпть ва» при- родѣ человѣческихъ отношеній; разъ весь пародъ призванъ ка» власти, ие должно быть никакихъ перегородокъ; пусть слово «самодержавіе народа» будетъ и дѣломъ. Внѣшняя политика радикальной демократіи. Одновременно съ осу- ществленіемъ крупныхъ демократическихъ реформъ радикальная партія повела крайне энергичную внѣшнюю политику, которую можно было бы назвать имперіалистической: дѣло шло о расширеніи морского могу- щества, о завоеваніяхъ на счета» персидскаго государства и въ то же время о соединеніи всей Греціи пода» верховенствомъ Аѳинъ. Никогда, ни раньше, ни послѣ аопнекая политика не отличалась такой широтой размаха, какъ въ десятилѣтіе, слѣдующее за торжествомъ демократіи, т.-е. въ 50-хъ годахъ V вѣка. Воинственность радикальной демократіи объясняется ея происхожденіемъ и ея составомъ. Партія, достигшая торжества въ 462 году, соединила элементы паралін, которые въ свое время пытались организовать Писистрата» и Ѳемистоклъ. Съ образо- ваніемъ аѳинской державы количество людей, жившихъ интересами моря, крайне возросло, составило точно цѣлый городъ, вновь создан- ный войной. Въ его средѣ не трудно различить два слоя: высшій, какъ бы штаба» арміи, заключавшій въ себѣ торговыхъ предпринимателей, судо- владѣльцевъ, кораблестроителей, и низшій, собственно массу рядовыха» моряковъ, заполнявшихъ Пирей, гребцовъ и лоцмановъ, рабочихъ на верфяхъ, носильщиковъ иа докахъ н т. д., по аѳинской терминологіи, остовъ. Тѣ и другіе, каждый класса» по-своему, были заинтересованы въ далыіѣіііпихч» завоеваніяхъ, тѣ и другіе все больше разгорались жаждой добычи: для вождей коммерческаго и морского дѣла открыва- лись новые* рынки, новыя торговыя станціи. для рядового мелкаго
— 255 — гражданства,—выгодная служба въ походѣ и, при удачѣ предпріятія, хорошая доля въ военныхъ трофеяхъ. Вовсе не надо думать, что аоипскіе богачи, обложенные повинно- стью тріера.рхін, т.-е. постройки и снаряженія кораблей, попали въ какое-то рабство къ демократической массѣ; вѣдь эти тріерархи ста- новились потомъ капитанами кораблей и командовали набраннымъ соб- ственными усиліями экипажемъ; можно думать, что опи и были главными предпринимателями, выѣзжавшими на манеръ старинныхъ гомеровскихъ іюждсй лично въ воеігио-торговую поѣздку; свои траты на снаряженіе выѣзда они съ лихвой покрывали пріобрѣтеніемъ цѣнностей на войнѣ, затѣмъ перевозомъ товарныхъ грузовъ или платой за военную охрану транспорта, а чаѳто также установленіемъ прочныхъ торговыхъ снязсЧі с/і. мѣстами своихъ стоянокъ. Что же касается массы воинства, его вы- юды ярко освѣщаются слѣдующими анекдотомъ, который передаетъ историкъ-мемуаристъ Іонъ изъ Хіоса 29. Въ молодости своей ему вы- пало счастье обѣдать вмѣстѣ съ знаменитымъ командиромъ Киминомъ. Когда за столомъ у собесѣдниковъ развязались языки, всѣ стали просить Кимона разсказать о такомъ дѣлѣ, которое онъ самъ считаетъ самоіі искусной и удачной изъ своихъ выдумокъ, и онъ разсказалъ слѣдующее. Подъ Сестомъ и Византіей было взято много персидскихъ плѣнниковъ; Кимонъ велѣлъ имъ спять свои дорогія платья и украшенія и предло- жилъ союзникамъ выбрать изъ двухъ частей добычи ту. которая имъ больше нравится: цѣнности или самихъ плѣнниковъ, людей. Союзники безъ колебаній выбрали цѣнности, предоставляя аоннянамъ голыхъ лю- дей. Сначала надъ простотой Кимона вздумали смѣяться, но скоро изъ сосѣднихъ съ берегомъ областей Фригіи и Лидіи появились родствен- ники и друзья плѣнниковъ и предложили за нихъ выкупныя суммы по усмотрѣнію побѣдителя. Въ результатѣ у Кимона оказались въ рукахъ средства, чтобы содержать свой флотъ въ теченіе 4 мѣсяцевъ, да еще не мало онъ привезъ золота въ аоинскую казну. Можно себѣ представить, сколько у Кимона было завистниковъ и подражателей среди аѳинскихъ стратеговъ,, и сколько возникало новых’ь проектовъ далыіѣйшпхзэ завоеваній по всему громадному протяженію берега, находившагося въ обладаніи персовъ и въ предѣлахъ досягаемо- сти для аѳинских'ь тріеръ. Теперь, когда создалась большая державная система, казалось, она уже не можетъ оставаться спокойной, а тре- буетъ примѣненія все въ большихъ и большихъ размѣрахъ. Отсюда непрерывная п неутолимая воинственность Аошгь въ пору господства радикальной демократіи. Сравнительно съ предшествующей эпохой она внесла новую цѣлы пе покидая борьбы на востокѣ, обратить оружіе протпвь общинъ европейской Греціи, частью тіа-ня нхь. частью за-
— 256 — ставляя вступать въ союзъ съ Аѳинами гъ тѣмъ, чтобы въ конечномъ результатѣ забрать вь греческомъ мірѣ» торговую и финансовую монополію. Усиленіе аѳинской державы. Аѳинская демократія начала сі. рѣз- каго нарушенія той системы международнаго нрава греческпх і. обіцнпъ. которая опиралась на отношенія эпохи національной войны н была, такі. сказать, освящена ея славными традиціями: пользуясь затрудненіями спартанцевъ, занятыхъ подавленіемъ мессенскаго возстанія, Аѳины объ- явили разрывъ союза, заключеннаго за 20 лѣтъ до того противъ націо- нальнаго врага, п вошли ві. договоръ съ противниками Спарты, Аргосомь н Оессаліей, которые въ 4Н0 году стояли въ рядахъ «мііднзнруюіцпх ь» пенатріотнческпхъ общинъ. Между тѣмъ гелоты каіштуліі]>овалп (въ 459 г.). Спартанцы позволили повстанцамъ уйти съ семьями на томъ условіи, что они никогда не будуть селиться въ Пелопоннесѣ. Аѳиняне извлекли выгоду изъ эмиграціи мессеіщевъ. Опп поселили изгнанни- ковъ въ Павнактѣ, нрпморскомь городѣ, лежащемъ па границѣ Зто- ліи н .Іокрпды въ самомъ узкомъ мѣстѣ проѣзда къ Коринѳскому заливу. Павпактъ даль аѳинянамъ ключъ господства надъ залнвомч.; онн могли теперь серьезно угрожать торіювлГ» Коринѳа. Еще тяжелѣе для Коринѳа быль другоіі ударъ. Коринѳъ тѣснилъ Могару, и такъ какъ Могара не получала помощи отъ Спарты, то опа вышла изь пелопоннесскаго союза и примкнула къ Аѳинамъ. Тотчасъ же аѳиняне заняли Мегару п ея гавань Пеги у Коринѳскаго залива. Для облегченія сношеній Мегары ь моремъ опп выстроили Длинныя стѣны па соеди- неніе города гъ гаванью. Такимъ образомъ, опп придвинули свою власть кь самымъ границамъ Коринѳа и угрожали всей западной торговлѣ Коринѳа. А въ то же время запятіемъ Мегары аѳиняне перегородили пелопоннесцамъ путь черезъ Пстмъ и сношенія со Средней Греціей. Для Коринѳа положеніе было нестерпимо, н торговый городъ пустилъ въ ходъ всѣ средства, чтобы побудить Спарту н пелопоннесскій союзъ къ войнѣ съ Аѳинами. Несмотря па неминуемое столкновеніе въ самой Греціи, аѳиняне рѣшились на очень крупную, отдаленную экспедицію, которая должна была отвлечь ихь силы. Весь Египетъ отпалъ въ это время отъ персидскаго царя. Возста- ніе было вызвано жестокимъ вымогательствомъ персовъ, обременившихъ богатую страну тяжелыми налогами. Египтяне признали царемъ своимъ ливійца Инара, который навербовалъ наемниковъ и обратился за по- мощью К'Ь Аѳинамъ. Незадолго до того большой флотъ изъ 200 аѳин- скихъ и союзническихъ тріеръ направился къ Кннр\. Предложеніе егпіггяігь казалось въ высшей степени заманчивымъ. ( ь отпаденіемъ Египта ѳть персовъ аѳинская 'юргов.ія могла ѳжіцагь юсіюдеіъа для
— 257 себя на новомъ рынкѣ, при полномъ вытѣсненіи своихъ конкурентовъ, финикіянъ. Съ другой стороны, Египетъ представлялъ интересъ, какъ богатѣйшая хлѣбная житница. Наконецъ, Египетъ былъ важенъ въ качествѣ опорнаго пункта для дальнѣйшей борьбы съ персами. Лоиняне пе поколебались отправить весь флотъ, стоявшій у Кипра, въ Египетъ. Ко времени его прибытія Инаръ одержала» блестящую побѣду при Папремисѣ надъ сухопутнымъ войскомъ персовъ и умертвил ъ пхъ пред- водителя Ахемсна, дядю царя Артаксеркса. Аѳинскій флотъ. нахо- дившійся подъ предводительствомъ Хармантида, въѣхалъ въ Нильскіе рукава, разгромилъ большую часть персидской эскадры и присоединился къ египтянамъ, осаждавшимъ Мемфисъ, гдѣ заперлись персы. Взять Мемфисъ, однако, союзники не могли, и война затянулась. Между тѣмъ, пелопоннесцы открыли военныя дѣйствія противъ Аѳинъ въ самой Греціи (войну 459—446 гг. называютъ иногда яс/ь во'н пелопоннесской). Несмотря на то, что лучшія силы аѳинянъ были отвлечены въ Египетъ, онп вездѣ имѣли успѣхъ: сначала разбили флотъ коринѳянъ и эпидаврійцепъ, заіѣмъ уничтожили всю эскадру Эгипы, своей давнишней соперницы, и осадили самый городъ Эппіу. Далѣе въ Аоиігахъ вооружили самыя молодыя и самыя старыя поколѣнія гоплитовъ, и это ополченіе подъ иачачіьствомъ Мнропида разбило ко- ринѳянъ, вторгнувшихся въ Мегару па сушѣ. Одновременно аонпяне успѣли принять оборонительную мѣру большой важности: они спѣшно достроили Длинныя стѣны па соединеніе Аѳинъ съ морскимъ берегомъ въ видѣ большой неприступной крѣпости. Раньше уже были проведены двѣ стѣны, одна, отъ Лоипъ къ Пирею, другая отъ Аѳинъ къ старой гавани Фалеру; но въ этой трапеціи былъ слабый пунктъ, именно неза- щищенный открытый берегъ между Пиреемъ и Фалеромъ; теперь въ качествѣ необходимаго восполненія укрѣпленій провели третью стѣну, которая шла близко къ западному пирейскому колѣну и должна была охранять дорогу къ порту па всемъ ея протяженіи. Сооруженіе преслѣ- довало, кромѣ стратегической, еще и политическую цѣль: аѳинскимъ радикаламъ нужно было поддерживать непрерывное общеніе съ главной опорой своей, морской демократіей, сосредоточенной въ Пиреѣ. Успѣхи аѳинянъ заставили, наконецъ, выступить Спарту. Большое войско подъ начальствомъ спартанскаго регента Никомеда перепра- вилось черезъ Коринѳскій заливъ въ Среднюю Грецію. Аѳиняне загоро- дили ему обратный путь, выславши въ Коринѳскій заливъ эскадру и укрѣпивъ высоты, господствующія надъ проходами черезъ Мегару. Тогда спартанцы рѣшили выждать время въ Беотіи. Оип использовали свое пребываніе здѣсь для политическаго шага большой важности: подъ пхъ давленіемъ беотійскіе города должны были признать верховенство Випінрі.. Исторія Греціи. 17
— 258 — Ѳивъ. Такимъ образомъ, Спарта въ свою очередь нарушила патріотиче- скія традиціи національной войны, сблизившись съ «измѣннической» ѳиванской общиной. Ѳукидидъ добавляетъ, что спартанцы разсчитывали на группу людей въ Аѳинахъ, которые «готовы были соединиться съ врагомъ, чтобы опрокинуть демократію и помѣшать сооруженію Длин- ныхъ стѣнъ» 30. Это извѣстіе вскрываетъ намъ самое слабое мѣсто тогдашняго положенія Аѳинъ. Консерваторы, побѣжденные въ 462 г., изъ ненависти къ демократіи готовы были на предательство. Въ Аѳинахъ ихъ намѣренія вызвали большую панику, тѣмъ болѣе, что спартанское войско остановилось лагеремъ въ Танагрѣ, на разстояніи всего только одного дня пути отъ Аѳинъ. Чтобы предотвратить соединеніе измѣнни- ческой группы съ врагомъ, аѳиняне спѣшно двинули все свое ополченіе вмѣстѣ съ вспомогательными отрядами аргивянъ и ѳессалійцевъ на- встрѣчу спартанцамъ. Недовѣріе къ консерваторамъ было такъ велико, что когда появился Кимовъ, считавшійся въ политическомъ изгнаніи, ему не позволили стать въ ряды своей филы. Битва при Танагрѣ (457 г.)—одно изъ крупнѣйшихъ и упорнѣйшихъ сраженіи греческой исторіи. Спартанцы выиграли его, отчасти благодаря измѣнѣ ѳессалійской конницы, но понесли такія большія потери, что не рѣшились напасть на Аоины, а спѣшно ушли черезъ Пстмъ домой. Аоины находились, однако, въ тяжеломъ положеніи, особенно въ виду вновь созданной спартанцами ѳиванской гегемоніи надъ Беотіей. Про- изошло примиреніе партій; по предложенію Перикла, Кимона вернули изт» изгнанія и тотчасъ же, въ качествѣ друга спартанцевъ, его отпра- вили въ Спарту для заключенія перемирія. Перемиріе* состоялось лишь на срокъ 4 мѣсяцевъ; но аопняне воспользовались этимъ временемъ, чтобы разстроить ѳиванскую гегемонію. Аонпское ополченіе подъ на- чальствомъ Мироннда разбило беотійцевъ при Энофптахъ. Аопняне разрушили стѣны Танагры, ближайшаго къ Аттикѣ города, и подчи- нили себѣ большую часть беотійской территоріи, кромѣ Ѳивъ. Столь рѣшительный и быстрый разгромъ одной изъ самыхъ населенныхъ гре- ческихъ областей можетъ быть объяснена» только крайней неорганизо- ванностью Беотіи. Беотія до середины V вѣка 31. Косность и малоразвитость беотій- цевъ вошла у грековъ въ поговорку. Между прочимъ. Беотія была классической страной культа могилъ и почитанія останковъ героевъ и святыхъ. Отсталость страны объясняется ея положеніемъ. Не обладая морскими выѣздами, загороженная отъ моря другими, болѣе предпріим- чивыми общинами, Беотія представляла сходство съ Аркадіей. По, бла- годаря своимъ равнинамъ, Беотія была несравненно богаче н населен- іи Т.. чѣмъ іорные кантоны Аркадіи: ото страна тучныхъ нивъ и обилъ-
— 259 — ныхъ виноградниковъ. Въ старину Беотія обладала, можетъ быть, еще болѣе богатой культурой: около Орхомена, который считался столицей легендарныхъ минійцевъ, населенія догреческой поры, найдены слѣды канализаціонной сѣти; она, вѣроятно, служила осушенію болотъ, по- лучавшихся отъ скопленія воды въ естественной котловинѣ сѣверо- западной Беотіи, а съ другоіі стороны—поддержанію системы пеку г, ствеинаго орошенія. Позднѣйшіе поселенцы, т.-е. историческіе беотій- цы, повидимому, утратили тайну древней техники и не умѣли восполь- зоваться внутреннимъ бассейномъ для дренажа; они запустили опять болото, которое и образовало большое Копаидское озеро. Впрочемъ, и при новыхъ пріемахъ земледѣлія, болѣе пассивныхъ. чѣмъ была ра- бота старины, беотійцы жили недурно, въ большинствѣ составляя класс ъ среднихъ и мелкихъ землевладѣльцевъ, тотъ самый классъ, отъ имени котораго говоритъ Гесіодъ. Вслѣдствіе этого Беотія дожила до греко-персидскихъ войнъ ва. быту весьма архаичномъ. Во главѣ обіцниъ остались крупныя фами- ліи коневодовъ, выдвинувшіяся своимъ блескомъ въ давнія гомеров- скія времена: на праздникѣ Памбеотіп они открывали по-старпниому состязанія всадниковъ. Эта аристократія, или, но выраженію Оукп- дида, «династіи» (т.-е. могущественныя фамиліи), была особенно силь- на въ самыхъ крупныхъ пунктахъ Беотіи, въ Ѳивахъ, Ѳеспіяхъ, Орхо- менѣ. Города эти совсѣмъ не похожи па Коринѳъ, Милетъ пли даже Анины; это были соединенные замки потомковъ гомеровскаго рыцар- ства. Господствующій слои не давал ъ хода тому многочисленному классу беотійскихъ земледѣльцевъ, которыхъ можно поставить наравнѣ съ геоморамп А ітпки; вслѣдствіе этого Беотія далеко не успѣла добрать- ся до строя, который въ Аѳинахъ восторжествовалъ уже при Клнс- орнѢ: и во время нашествія персовъ въ 480 г., и еще ко времени первой пелопоннесской войны въ странѣ» были порядки, которыхъ Ат- тика держалась во времена досолоповскія. На круговой порукѣ «дина- стій» отдѣльныхъ городовъ основывался старый малосильный беотій- скій союзъ; его слабѣйшей •тороной было военное устройство: вѣро- ятно, ш существовало точныхъ н строго соблюдаемыхъ обязательствъ поставки военныхъ контингентовъ оп отдѣльныхъ общинъ. Оттого ста- рое беотійское ополченіе. плохо сплоченное и мало упражняемое вч. совмѣстныхъ маневрахъ, постоянно терпитъ пораженіе отъ аѳинянъ вплоть до своей реформы, когда наступаетъ обратное явленіе (объ этомъ немного ниже). Лишенная вліянія въ Греціи. Беотія была еще болѣе принижена, когда, съ приближеніемъ персовъ, правящій мой ея общинъ; и осо- бенно ѳиванская аристократія ударилась въ «мііднзмъ». Измѣна па- 17*
— 260 — ціональному дѣлу имѣла еще то невыгодное послѣдствіе, что побѣди- тели-греки, сражавшіеся за независимость, стали распоряжаться въ Беотіи, какъ въ странѣ завоеванной: своими рѣшеніями, принятыми въ Платсяхъ, возвеличеніемъ самихъ героическихъ платейцевъ Павсанііі какъ бы закрѣпилъ ихъ отдѣленіе оть Беотіи и, такимъ образомъ, помогъ раздробленію страны. Спартанцы потомъ скоро должны были сообразить, что политика національно-патріотическаго направленія, про- водимая ими въ Беотіи, крайне невыгодна для нихъ самихъ: она толкну- ла. Платеи на союзъ съ Аѳинами и тѣмъ самымъ отрѣзала Беотію оть пути ка» Пстму, а, слѣд., Спарта лишилась свободнаго сообщенія со Средней Греціей и важной опоры иѣ сѣверѣ по ту сторону перешейка. Въ 457 году спартанцы попытались поправить положеніе и создать въ лицѣ Онвъ противодѣйствіе Аѳинамъ. Но для усиленія Ѳивъ, какъ городского центра, пе было подходящихъ условій. Аопняне быстро уничтожили только что слаженную спартанцами повую организацію Бео- тіи и принесли свою систему, продиктованную цѣлями радикальной де- мократіи и основанную па принципахъ ихъ общей державной политики. Они стали выдвигать демоса», мелкій люда» ва» городахъ, такъ же, кака» опи дѣлали это въ союзныхъ общинахъ: съ другой стороны, они заботились о поддержаніи раздробленности въ странѣ и ради этого содѣйствовали сепаратизму мелкихъ обіцинъ протива» централизма боль- шихъ. Такъ же, какъ въ предѣлахъ своей морской державы, опи тре- бовали ота» беотійцевъ поставки военныхт» отрядовъ для различныхъ своихъ предпріятій, хотя бы ведомыха» и внѣ европейской Греціи. Побѣда надъ беотійцами необычайно усилила положеніе аоинянъ ва» Средней Греціи; сосѣдняя съ Беотіеіі Фокида и сѣверная Локрнда должны были войти въ союза» съ Аѳинами. Въ то же время пала Эги- па; побѣжденная община обязалась разрушить стѣны, выдать воен- ные корабли и платить дань. Аѳиняне пе только вернули себѣ поло- женіе, которое они занимали до битвы при Танагрѣ, но они рѣшились теперь перенести свои операціи ва» Пелопоннесъ; съ Эгины опи пере- двинули свои силы въ Арголпду и заняли городъ Трёзеіп». Аѳинскій 'флотъ подъ начальствомъ Толмнда вошелъ въ лаконскій заливъ, на- палъ на спартанскую гавань Гпѳей и сжега» здѣсь корабельныя вер- фи. Продолжая набѣгъ, Толмидъ обогнула» Пелопоннесъ, вступила» въ Коринѳскій заливъ и сдѣлалъ попытку захватить Сикіонъ (455 г.). Египетская катастрофа и ея слѣдствія. На этомъ остановились успѣхи аѳинянъ, такъ какъ послѣдовала гибель ихъ флота и войска ва» Египтѣ. Персидскій царь собрала» большую армію ва» Сиріи и дви- нула» ее ка» низовьямъ Нила: въ то же время эскадра фпннкійскиха» и киликійскихъ тріера» появилась са» моря. Аѳинское войско, онериро-
— 261 вавшее вмѣстѣ съ мятежными египтянами около Мемфиса, было раз- бито, флотъ аѳинянъ персы загнали въ каналъ около острова. Прогѳ- нитиды, образованнаго рукавами Пила. Послѣ полутора годовой оса- ды персы отвели воду изъ канала, п аѳинскіе корабли очутились на. •ушѣ. У цѣлѣйшая часть большой экспедиціонной арміи аѳинянъ «да- лась врагу. Въ Аѳинахъ ничего не знали о разыгравшихся событіяхъ, и уже послѣ капитуляціи въ ГІросоіштидѣ, въ низовьяхъ Пила появи- лась вспомогательная эскадра, которая также была немедленно уничто- жена персами и финикійцами. Въ общемъ аѳиняне потеряли въ Егип- тѣ болѣе 200 тріеръ и около 35.000 солдатъ, преимущественно контин- генты союзническихъ городовъ. Египетская катастрофа 454 года была страшнымъ ударомъ для аѳинской державы. Второе пораженіе такой же силы, гибель сицилійской экспедиціи въ 413 году, послужило къ окончательному паденію аѳинскаго морского государства. Объ египет- скомъ походѣ у насъ нѣть такого подробнаго и драматичнаго разсказа, какъ ѳ сицилійскомъ. У Оукидида о пораженіи аѳинянъ па Пилѣ го- ворится сравнительно кратко во введеніи къ исторіи Пелопоннесской войны, по характерно его опредѣленіе египетскаго предпріятія, какъ «великаго похода (?л=уал- аѳинянъ и союзниковъ» 32. Ближайшій результатъ катастрофы состоялъ въ томъ, что Аоины лишились флота, для охраны Эгейскаго моря; можно было опасаться вторженія побѣдоносной эскадры персидскаго царя въ самую середину аѳинской морской державы. Подъ впечатлѣніемъ этого страха аѳи- няне перевели союзную кассу, помѣщавшуюся со времени образова- нія симмахіи на о. Делосѣ, при храмѣ Аполлона, въ Аоины. Можно было далѣе опасаться серьезныхъ потрясеній внутри самой державы и отпаденія союзниковъ, такъ какъ аѳинская эскадра служила по- стоянной угрозой быстрой экзекуціи, а теперь ея не было налицо. Аѳиняне очень хороню взвѣсили этотъ моментъ и постарались облег- чить финансовое бремя, лежавшее на союзникахъ: во многихъ горо- дахъ союза форосъ, т.-е. дань, была уменьшена на или на А/2. Всего поразительнѣе то, что аѳиняне не пріостановили военныхъ дѣйствій въ самой Греціи. Подъ начальствомъ Перикла, они повторили экспедицію Толмида въ Коринѳскій заливъ. Еще разъ была сдѣлана по- пытка овладѣть Сикіопомь; затѣмъ аѳиняне потребовали, чтобы въ союзъ съ ннми вошли города ахайскаго побережья; теперь имъ при- надлежала большая часть гаваней Коринѳскаго залива, и онн безу- словно господствовали надъ единственнымъ западнымъ выходомъ изъ европейской Греціи. Эти новыя пріобрѣтенія Аѳинъ объясняю? я толь- ко крайней слабостью ихъ противниковъ, особенно Спарты, которая не проявляла никакой иниціативы,
— 262 — Экспедиція Перикла, составляла, однако, послѣднее насту натель- ное дѣйствіе аѳинянъ. Они были слишкомъ истощены войной па всѣхъ фронтахъ, чтобы продолжать дѣло съ прежней энергіей. Опять при посредствѣ Кимона было заключено нятилѣтнее перемиріе со Спартой; помирился со Спартой также Аргосъ (453 г.). Сокращеніе радикальной программы. Конецъ 50-хъ годовъ пред- ставляетъ важный внутренній кризисъ въ Аоинахъ. Радикальная партія, съ такой энергіей развернувшая свою программу, подъ впечатлѣніемъ неудачъ, должна была сдать цѣлый рядъ своихъ требованій. Въ осо- бенности ярко это сокращеніе программы выразилось въ законѣ объ ограниченіи состава гражданства, который былъ принятъ, по предло- женію Перикла, въ 451 или 450 году 33. Въ свое время Ѳемистоклъ, основатель радикальной партіи, наста- ивалъ на широкомъ привлеченіи вь Аѳины иностранцевъ; одно время въ составъ гражданства легко допускали селившихся въ городѣ ме- тойковъ. Съ другой стороны, однако, радикальная демократія* своей политикой возвышала цѣну правъ щ)аждапства. Вѣдь ея программа имѣла въ виду не одно отвлеченное равенство, не одну декларацію сво- боды, но также извѣстное соціальное обезпеченіе массы, фактическое уравненіе гражданъ въ смыслѣ предоставленія всѣмъ и всякому воз- можности активно участвовать въ государственной жизни. Эта соціаль- ная сторона крайней демократіи выразилась въ самыхъ различныхъ мѣ- рахъ и средствахъ: въ системѣ вознагражденія за службу и занятіе должностей, въ раздачахъ, въ доставленіи казенной работы, въ устрой- ствѣ гражданскихъ колоній (хХтіроихіа') и предоставленіи бѣднымъ зе- мельныхъ участковъ. Такимъ образомъ, принадлежность къ граждан- ству стала огромной преміей именно благодаря господству радикаль- ной партіи. Чѣмъ болѣе развивалось значеніе Аѳинъ, какъ столпцы державы и большого торговаго центра, тѣмъ больше былъ наплывъ въ городъ чужого элемента, тѣм'ь многочисленнѣе становились прочно осѣдав- шіе метойкп, а также вольноотпущенные. Для государства въ смыслѣ несенія повинностей эти классы были очень важны, ихъ привлекали къ морской ‘.іужбѣ, а затѣмъ стали брать и въ сухопутное гоплнтское ополченіе1; съ нихъ собирали особую подать за право жительства и нѣкоторыя литургіи. Но для стараго гражданства возникла крайне не- выгодная перспектива дѣлиться преимуществами и утрачивать то са- мое положеніе, которое достигнуто было цѣной такихъ жертвъ. Сама радикальная партія, если она хотѣла сохранить свое вліяніе, должна была провести ограниченіе состава гражданства въ интересахъ стараго ядра аошіетва.
— 263 — Повидимому, раньше въ Аѳинахъ признавали законными браки съ чужестранками, а дѣти отъ такихъ браковъ хотя считались «неравно- рожденными» (ѵбОоі), 110 все-таки допускались къ гражданскимъ пра- вамъ. Въ средѣ аристократіи такіе браки были даже очепь распро- странены; отъ полугражданскпхъ браковъ произошли Клисѳенъ, Ѳе- мистоклъ, Кимовъ. Теперь было рѣшено признавать аѳинскими гра- жданами только тѣхъ, кто имѣлъ родителями гражданъ съ отцовской и материнской стороны. Въ этомъ смыслѣ и былъ проведенъ Перик- ломъ законъ 450 года. Въ силу него дѣти гражданъ, происходившія отъ неравныхъ браковъ, сыновья матерей чужестранокъ, выключались отъ права гражданства, признавались незаконнорожденными. Эта мѣра значительно ограничила число конкурентовъ въ полученіи раздачъ и потому пріобрѣла популярность среди стараго гражданства. Новый за- конъ замѣтно и даже рѣзко сказался въ жизни. Принятіе въ граждан- ство происходило по демамъ: по достиженіи 18 лѣтъ сынъ гражданина, вступая на военную службу, приписывался въ составъ гражданъ дема. При этомъ происходила провѣрка его правъ, и ему могли отказать въ принятіи. На отказъ дема можно было жаловаться въ судъ; если судъ рѣшалъ не въ пользу жалобщика, его могли продать въ рабство. Очень характерно обиліе такихъ процессовъ и осужденій лѣгь шесть спустя послѣ закона 450 года, когда африканскій князь Псамметихъ прислалъ аѳинянамъ большой грузъ хлѣба, и когда его стали распре- дѣлять между гражданами въ видѣ казенной выдачи. Въ законѣ 450 года демократія достигаетъ извѣстнаго предѣла развитія, такъ же, какъ дальше не идетъ расширеніе внѣшняго могу- щества Аѳинъ. Ёъ нѣкоторомъ смыслѣ закопъ представляетъ и нрав- ственный кризисъ демократіи. Она стала сама исключительнымъ замкну- тымъ кругомъ, подобно тѣмъ политическимъ и соціальнымъ формамъ, противъ которыхъ она выступала во имя принципа свободы и равенства. Конецъ національной войны. Во внѣшней политикѣ также необходимо было сократиться. Въ Аѳинахъ еще не перевелись сторонники войны съ персами, и у нихъ былъ признанный всегда счастливый вождь въ лицѣ Кимона, который къ тому же былъ готовъ на предпріятія обще- національныя, только бы не враждовать со Спартой. Перспективой до- бычи въ восточной войнѣ можно было увлечь также тѣ круги аѳин- скаго гражданства, которые разорились отъ войны ближней, принесшей гибель торговли съ Пелопоннесомъ. Партіи персидской войны удалось добиться снаряженія большого флота въ 200 тріеръ, аѳинскихъ и союз- ническихъ ; во главѣ экспедиціи былъ поставленъ Кимовъ. Весною 449 года онъ отправился къ Кипру, навстрѣчу персидско-финикійскому флоту. Кимовъ заболѣлъ и умеръ въ самомъ началѣ похода при осадѣ
— 264 — Китіона па Кипрѣ. Передъ смертью онъ еще успѣлъ дать приказъ къ отступленію, такъ какъ стало ясно, что положеніе аѳинянъ у Кипра краііне невыгодно. Уже на возвратѣ аѳинскій флотъ встрѣтился на высотѣ города Саламина, лежащаго на сѣверо-восточной сторонѣ острова, съ непріятельскимъ флотомъ. Произошло ожесточенное сра- женіе; аошіяне разбили финикійскую эскадру н преслѣдовали персовъ па сушѣ, куда опп было спаслись съ кораблей. Несмотря на эту бле- стящую двойную побѣду, рѣшено было не возобновлять экспедиціи и предоставить Кипръ, гдѣ со времени первой войны 478 года утверди- лись, подъ покровительствомъ Аѳинъ, греческіе князья, собственной участи. Въ результатѣ персы и финикіяне жестоко и безпощадно истре- били греческій элементъ на островѣ. Въ Аѳинахъ явно исчезло настроеніе, благопріятное для націо- нальной войны. Теперь открыто выступили сторонники мирнаго согла- шенія съ персами, тѣмъ болѣе, что противная сторона была также утомлена войной, и царь далъ малоазійскимъ сатрапамъ порученіе от- крыть мирные переговоры. Аѳины отправили въ Сузу посольство, съ Калліемъ во главѣ, и дали ему неограниченныя полномочія. Не вполнѣ ясно, каково было содержаніе такъ наз. Калліева мира 449 пода. Представляется мало правдоподобнымъ, чтобы между великимъ царемъ и аѳинскимъ народомъ былъ заключенъ формальны!! договора.: между прочимъ очень странно, что у Оукидида объ этомъ мирѣ вообще нѣтъ ни звука. Конечно, дѣло объясняется тѣмъ, что миръ 449 г. и свя- занный съ нимъ отказъ отъ великихъ національныхъ задачъ предста- влялъ страницу, совсѣмъ не почетную въ исторіи аѳинской политики. Однако какое-то соглашеніе произошло. Должно быть, оно не имѣло вида трактата, въ которомъ признавались точныя границы и опредѣ- ленныя территоріальныя пріобрѣтенія пли уступки; вѣдь персидскій царь никогда не отказывался формально отъ городовъ западнаго края Малой Азіи. Вѣроятію, онъ ограничился обѣщаніемъ, что военные корабли не будутъ появляться на западъ отъ Фазслиса (въ Ликіи), т.-е. въ водахъ Эгейскаго моря; въ свою очередь аѳиняне обѣщали не пред- принимать вторженій въ области, принадлежащія царю. Къ такимъ взаимнымъ обязательствамъ сводилось соглашеніе, которое было, однако, очень важно для обѣихъ сторонъ и котораго держались въ теченіе болѣе 35 лѣтъ до крушенія аѳинской державы. Аѳинскія военныя колоніи, какъ средства укрѣпленія державы. При- миреніе съ персами развязывало аѳинянамъ руки въ Греціи. Однако они были такъ истощены борьбоіі на нѣсколько фронтовъ, что уже не могли извлечь выгоды отъ высвобожденія массы своихъ силъ, занятыхъ на востокѣ. Напротивъ, ихъ позиціи въ Средней Греціи рушились одпа за
— 265 - другой, а въ то же время пошатну.км-і. нхъ положеніе* въ морской державѣ. Заключая миръ <ъ персами. Копны явію признавали этимъ свою слабость. Наглядно для всѣхь, и особенно для союзниковъ, ска зались послѣдствія мира- вь томъ, что произошло сокращеніе территоріи союза: аѳиняне покинули Кипръ и не заявляли болѣе притязаній на далекіе берега Каріи и .Іикіп. Съ другой стропы, союзники, понесшіе столько тяжелыхъ жертвъ въ борьбѣ противъ національнаго враг; разсчитывали теперь, когда борьба окончилась, на прекращеніе или. по крайней мѣрѣ, на облегченіе своихъ повинностей. Такъ или иначе, среди союзниковъ начались волненія: весьма серьезно было возстаніе олигарховъ въ Милетѣ, которые пытались отдѣлиться отъ Аѳинъ. Аѳи- няне своеобразно отвѣчали иа движенія среди союзниковъ. Всюду они уменьшали податные взносы; въ 446 году опи повторили мѣру, уже принятую ими разъ въ 450 году. Но въ то же время аѳиняне старались закрѣпить свое господство въ союзѣ устройствомъ въ разныхъ пунк- тахъ* военныхъ колоній, или клерухій. Образованіе военныхъ поселеній внѣ предѣловъ Аттики было дав- нишней мѣрой, которая примѣнялась еще до греко-персидскихъ войнъ: въ 506 году на ближней Эвбеѣ были розданы клеры побѣдителямъ халкидекпхъ рыцарей, при чемъ колонисты были, вѣроятно, изъ числа избыточныхъ членовъ крестьянскихъ семей, не находившихъ себѣ земли въ Аттикѣ. Количество безземельныхъ и вообще разоренныхъ людей должно было чрезвычайно возрасти въ республикѣ вслѣдствіе тяжелыхъ войнъ, которыя съ небольшими перерывами тянулись оть греко-персид- скаго нашествія до замиренія съ пелопоннесца,ми въ 446 году. Ради- кальная партія, державшая власть въ своихъ рукахъ, не могла оста- вить безъ вниманія эти массы обѣднѣвшаго гражданства, такъ какъ опѣ составляли ея главную опору. Отсюда политика надѣленія неиму- щихъ участками земли. Съ задачей соціальной старались соединить политическую и военную. Клеры нарѣзывали часто изъ земли, отобранной у наказанныхъ союзниковъ; колонистовъ устраивали въ пунктахъ, важ- ныхъ въ стратегическомъ отношеніи. Въ годы, слѣдующіе за заклю- ченіемъ Калліева мира, были выведены слѣдующія колоніи: 1) на геллеспонтскомъ Херсонесѣ, гдѣ до греко-персидскихъ войнъ были вла- дѣнія аѳинскихъ Фплаидовъ; эти клорухіи служили къ охранѣ крайне важнаго для аопнянъ пути въ Черное море; 2) на о. Лемносѣ и Имбросѣ. па полдорогѣ къ Геллеспонту; 3) близъ устья Стримона (колонія Бреа» для того, чтобы обезпечить постоянную связь съ богатой естественными продуктами ѳракійской территоріей; 4) на о. Наксосѣ и Эвбеѣ (коло- нія Гистіэя, занимающая сѣверную оконечность большого острова), въ территоріяхъ, гдѣ были возстанія: аѳинскіе клеру хи вознаграждались
— 266 — па счетъ побѣжденныхъ мятежниковъ и служили здѣсь гарннзонамн для поддержанія порядка. Колонистовъ выводили въ опредѣленную мѣстность сразу цѣлымъ отрядомъ, и ихъ устроеніе имѣло видъ настоящей военной экспедиціи. Поэтому командованіе клерухами передавалось выдающимся стратегамъ: вь Херсонесъ ихъ выводилъ Периклъ, на о. Эвбею и Наксосъ—Толмидъ. Формы устроенія и жизни клерухій составляютъ своеобразное право. 1ізгь земли, конфискованной или купленной у чужихъ (покупка у союз- никовъ принимала видъ пониженія дани), выдѣлялась часть ва долю боговъ, иногда часть государству, сдаваемая потомъ въ аренду. Осталь- ное разбивалось па участки, которые выдавались по жребію гражданамъ, предварительно подавшимъ заявленія. Народъ учреждалъ особую комн- сію распредѣлителей земли (геономовъ). Община, повидимому, сохра- няла за собою право собственности на участки, но крайней мѣрѣ, кле- рухи не могли ими свободно распоряжаться. Колонистъ большею частью обязанъ былъ жить на своемъ участкѣ и не имѣлъ права сда- вать его въ аренду. На немъ лежала военная повинность, владѣніе должно было обезпечить его службу. Судя по доходу клеровъ на о. Лесбосѣ (выданныхъ послѣ подавленія возстанія 427 г.), равнявшемуся 200 драхмамъ, участокъ былъ достаточенъ для того, чтобы съ него кормился съ семьею воинъ гонлнтскаго вооруженія. Клерухій составляли настоящія мѣры внутренняго завоеванія, ко- торое позволяли себѣ аѳиняне въ предѣлахъ греческаго міра. Военныя колоніи, разумѣется, еще болѣе содѣйствовали превращенію союза въ державу, подвластную Доннамъ. Но стоитъ замѣтить, что это подчиненіе было далеко отъ формъ, примѣнявшихся самодержавными бюрократіями. Аѳинской демократіи и въ устроеніи провинцій такъ же, какъ въ своихъ общинныхъ дѣлахъ, было свойственно обставлять учрежденія и нрава личныя судебными гарантіями. Одинъ случай устроенія подвластной общины представляется особенно разительнымъ для юридической сдержки аоинянъ, потому что дѣло идетъ о признаніи правъ за граждан- ствомъ возставшей и только что наказанной общины. Въ 446 году про- тивъ Аѳинъ возстали халкндскіе рыцари на о. Эвбеѣ (объ этомъ мятежѣ будетъ сказано немного ниже); вслѣдъ за изгнаніемъ олигарховъ п устроеніемъ иа ихъ землѣ аѳинскихъ колонистовъ экклесія верховной общины ставитъ подчинившимся халкидянамъ условія и вмѣстѣ сь тѣм і. обезпечиваетъ имъ защиту пхъ правъ. Халкидское гражданство обя- зуется платить форосъ, который аопняне полежать по выслушаніи заявленіи самихъ халкидянъ\ оно обязуется хранить вѣрность на- роду аѳинскому словомъ и дѣломъ, помогать ему противъ враговъ и вообще быть вѣрнымъ союзникомъ. Взамѣнъ аопняне обязуются оставить
— 267 — въ цѣлости городъ Халкиду и не изгонять никого изъ гражданъ, въ чемъ приносить присягу отъ имени аѳинскаго народа совѣтъ и судьи. Пи одинъ халкидскій гражданина, не можетъ быть арестованъ или нака- занъ безъ суда, и только аѳинскій народъ въ цѣлома, составѣ можеть постановлять подобные приговоры, но не иначе какъ послѣ приглашенія къ разбирательству халкидской делегаціи 34. Конституція беотійскаго союза. Если аѳиняне смогли подавить оп- позицію своей политикѣ на островахъ и вь колоніальныхъ городахъ Ма- лой Азіи, то въ Средней Греціи они оказались безсильны. Политика ихъ въ Беотіи не была особенно счастливой и тактичной. Аѳинскіе орга- низаторы, принадлежавшіе къ радикальной партіи, оттолкнули ота» себя многочисленный классъ беотійскихъ геэморовъ, хотя онъ стояла, такъ близко къ большинству сельскаго населенія Аттики, и это потому, что въ самиха» Аѳинахъ слои, выдвинутые Клисоеномъ, были оттѣснены городской демократіей. Въ партійной политикѣ Аѳинъ были къ тому же противорѣчія: аѳиняне поддерживали городской демосъ Беотіи, сравни- тельно слабый и немногочисленный, а въ то же время, ради содѣйствія сепаратизму, они давали ходъ мѣстнымъ аристократіямъ: оба покро- вительствуемые класса плохо ладили друга, съ другомъ, а къ тому же послѣдній былъ весьма сомнительнымъ союзникомъ Аѳинъ и въ рѣши- тельную минуту перекинулся па сторону оппозиціи. Въ началѣ 40-хъ годовъ, когда аѳиняне были отвлечены своими восточными дѣлами, подготовилось возстаніе въ Беотіи и вмѣстѣ съ тѣмъ возникла новая беотійская федерація. Этотъ строй выступаетъ какъ-то внезапно вь готовомъ законченномъ видѣ; о его устроителяхъ мы не имѣемъ никакого понятія. Кажущаяся загадочность внезапной организаціи беотійскаго союза нѣсколько разсѣивается при вниматель- номъ анализѣ новаго устройства: оно напоминаетъ во многихъ чертахъ строй Клисѳена, тѣмъ болѣе, что главные участники федераціи, бео- тійскіе геоморы, аналогичны клнсоеновскимъ сельскимъ демотамъ. Хотя мы знакомимся съ федеральной конституціей Беотіи впервые изъ сни- занія историка IV вѣка, который разсказываетъ объ этомъ порядкѣ подъ 395 годомъ 35, но нѣть сомнѣнія, что она возникла именно въ изображаемое нами время. Ее можно бы назвать конституціей 447 года, такъ какъ въ этотъ годъ она впервые выступаетъ, выдерживая блестя- щую пробу въ столкновеніи съ аѳинянами. Согласно конституціи 447 г. Беотія (кромѣ Платеи, оставшихся въ союзѣ съ Аѳинами) распадается на 11 т.-е. округовъ, или волостныхъ единицъ, которыя распредѣлены между общинами пропор- ціонально ихъ размѣрамъ. Самая большая по территоріи и населеніи; община, Опвы, охватываетъ 4 округа, на слѣдующія но величинѣ,
— 268 — < >рх<»м<*н і. и Оггиіи. приходится ік> 2 окруіа. Танагра образуетъ I окр\і ь: затѣмъ мелкія общины соединяются вмѣстѣ: одинъ округъ составляютъ Галіартъ .Іевадія и Ко|юноя. и одинъ образуютъ Акрайфіонъ, Копы. Херонея. Каждый округъ ставить одного беотарха въ коллегію 11 выс- шихъ сановниковъ и 60 членовъ совѣта въ общій составъ 660 совѣтни- ковъ беотійскаго конгресса. Каждый округъ платитъ одинаковую долю взноса на военныя нужды союза и получаетъ одинаковую долю военной добычи. Наконецъ, каждый округъ ставить въ союзное ополченіе 1.000 гоплитовъ н Ю0 всадниковъ, такъ что въ цѣломъ получается 11.000 пѣхотинцевъ и 1.100 всадниковъ. Полноправными гражданами союза были, повидимому, признаны тѣ, кто могъ вооружиться на свой счетъ для союзнаго ополченія: историкъ IV вѣка называетъ пхъ ^за- житочными» людьми; нхъ основную массу составили геоморы, средній классъ Беотіи, оставшейся страной еіце вполнѣ сельской. Во времена Клисоеиа такой строй могъ бы назваться демократіей; но теперь, когда въ Аѳинахъ политическія права получила вся масса народа, когда вер- ховенство перешло къ низшимъ слоямъ (то. что потомъ называли 8тч’А07.сатіх іаххттХ беотійское ограниченное равноправіе казалось совсѣмъ не демократичнымъ порядкомъ, тѣмъ болѣе, что мелкій людъ въ городахъ былъ выключенъ отъ политическихъ правъ: у О у кпд и да для него имѣется любопытное названіе: 6д:ухс//'х іЧбѵорьо; Беотія попрежнему .медленію поспѣвала за развитіемъ передовыхь общинъ Греціи; лишь теперь дошла она до строя, который вь Аѳинахъ установился за 60 лѣтъ до того. Но зато въ ея устройствѣ имѣются любопытныя особенности, которыя въ свою очередь оказали вліяніе на противниковъ демократіи въ Аоинахъ. Отдѣльныя общины Беотіи сохранили автономію, но федеральная конституція предписала имъ дер- жаться общихъ политическихъ началъ въ соотвѣтствіи съ союзными строемъ. Въ этомъ смыслѣ всѣ общины должны были ввести у себя цензъ; затѣмъ ію всѣхъ общинахъ установилось строеніе властей, одинаковое съ союзнымъ: какъ большой конгрессъ былъ раздѣленъ на 4 совѣта (тйахрц рсола*), такъ и высшій органъ каждой общины дѣлился иа 4 очереди. Историкъ IV вѣка передаетъ, что предварительное обсужде- ніе дѣлъ происходило въ очередной части совѣта: затѣмъ высказанное сю мнѣніе переходило къ другимъ частямъ и получало окончательнаю силу лишь съ согласія всѣхъ. Остается неяснымъ, въ какіе сроки и насколько часто собирался конгрессъ всей Беотіи. Но изъ послѣдней подробности можно заклю- чить, что дѣлопроизводство какь ігь отдѣльныхъ общинахъ, такъ и въ конгрессѣ всей Беотіи было очень медлительно. Союзное устрой- ство носило характеръ тяжеловѣсный и малоподвижный. Тѣмъ не менѣе
— 269 — федеративная конституція 447 г., привлекшая къ политической жизни широкіе классы населенія и главнымъ образомъ создавшая большій? беотійское ополченіе, сразу выдвинула Беотію въ качествѣ вліятельной политической единицы въ Греціи. Съ возникновеніемъ объединенной Беотіи пришелъ конецъ давленію па страну Аѳинъ. Въ качествѣ строя, который соединялъ автономію съ принципомъ пропорціональности взно- совъ, правъ и обязательствъ, беотійская конституція вызвала большое впечатлѣніе въ Греціи. Но всей вѣроятности, враги демократіи охотно ссылались иа нее въ видѣ нагляднаго укора централистическимъ пріо- намъ аѳинской крайней демократіи. Во всякомъ случаѣ аѳинскіе реак- ціонеры усердно копировали ее въ 411 году, когда па короткій моментъ имъ удалось сорвать демократическій строй. Кризисъ завоевательной политики Аѳинъ. Сигналомъ къ движенію противъ Аѳинъ въ европейской Греціи послужили событія, связанныя сь судьбой Дельфъ. Спартанцы явились на призывъ жреческой общины, когда Дельфы захватили фокидяне: оип освободили Дельфы и дали священному городу автономію, получивъ въ награду промаитію, т.-е. право преимущественнаго опроса оракула. Вслѣдъ за уходомъ спар- танцевъ иа помощь фокпдянамъ пришли аопняне подъ начальствомь Перикла и. согласно ранѣе заключенному между ними договору, воз- вратили Дельфы Фокндѣ: они также выговорили себѣ промантію и даже велѣли выгравировать надпись объ этомъ. рядомь со спартанской, на большой статуѣ священнаго волка въ Дельфахъ. Эта «священная война», въ которой аѳиняне не рѣшились прямо сразиться со Спартой, еще разъ обнаружила ихъ слабость. Тотчасъ же началось возстаніе въ Беотіи. Противъ мятежниковъ, занявшихъ сѣверную часть страны, выступилъ съ недостаточными силами Толмидъ; при Коронеѣ аѳиняне были разбиты, погибъ самъ Толмидъ и нѣсколько аѳинянъ старинныхъ семей, между ними Клейній. отецъ Алкивіада. Неудачи слѣдовали теперь быстро одна за другой. Доннамъ пришлось выпустить Беотію изъ своихъ рукъ, предоставить ея городамъ автономію, отдать обратно заложниковъ; съ утратой пути черезъ Беотію они поки- нули также Фокиду и Локриду. По въ тотъ же моментъ вспыхнуло возстаніе въ Эвбеѣ, гдѣ поднялись владѣльцы, раздраженные недавней военной колонизаціей аѳинянъ, наконецъ, отложилась Мегара. Повиди- мому, всѣ эти движенія въ областяхъ, окружавшихъ Аттику, были результатомъ совмѣстнаго соглашенія олигарховъ, а нити ихъ союза сходились въ Спартѣ. Аѳины вынуждены были раздѣлить силы: часть ополченія двинулась къ Мегарѣ, другая, подъ начальствомъ Перикла, переправилась на Эвбею. 131. это время пелопоннесская армія подъ начальствомъ иесовср-
- 270 — шеннолѣтняго царя Плейстоанакта и его руководителя Клеандрнда прошла Истмъ, отрѣзала аѳинянъ, запертыхъ у Коринѳскаго залива, и вступила въ Аттику, жестоко опустошая все на своемъ пути. Пе- риклъ спѣшно вернулся изъ Эвбеи, по не рѣшился дать пелопоннесцамъ сраженіе. Однако и спартанцы не продолжали своего наступленія: по причинамъ непонятнымъ они вернулись домой; въ Спартѣ вождей предпріятія обвинили въ подкупѣ, и оба они бѣжали подъ страхомъ смертной казни. Аѳиняне поспѣшили начать переговоры со Спартой, которые при- вели къ такъ наз. Трндцатилѣтиему миру (446/5 г.). Псѣ свои вновь пріобрѣтенныя владѣнія на пелопоннесской территоріи, Ахаіію и Трё- зепъ, а также Могару, они должны были отдать, и сохранили за собою только Эгипу и Навпактъ. Въ остальномъ стороны признали паличныя владѣнія и обязались каждая не принимать въ свой союзъ тѣхъ, кто принадлежитъ къ чужому союзу, а также не оказывать содѣйствія мятежникамъ въ области чуждаго вліянія. Въ договорѣ аѳинская мор- ская держава поставлена была наравнѣ съ пелопоннесскимъ союзомъ; двѣ крупнѣйшія общины Греціи размежевались въ сферахъ своего господства въ качествѣ равноправныхъ силъ. Па случай какихъ-либо недоразумѣній договорились не прибѣгать кгъ оружію въ теченіе трид- цатилѣтняго срока, а передавать споръ на рѣшеніе безпристрастнаго суда 37. Спарта вполнѣ удовлетворилась устраненіемъ аѳинян ъ изъ Пе- лопоннеса и в ъ особенности съ Пстма; поэтому она готова была предо- ставитъ Эвбею собственной участи, хотя въ свое время эвбейскіе ры- цари искали спартанской помощи и примкнули къ общему союзу олигар- хій. Въ свою очередь аѳиняне могли, не нарушая постановленій только что заключеннаго мира, безпрепятственно возстановить въ Эвбеѣ, г вой прежній авторитетъ, такъ какъ островъ входилъ въ признанную сферу ихъ владычества. Снова на Эвбею переправился Периклъ, покорила» бунтовавшія общины и посадилъ въ круішѣйшемъ гоіюдѣ острова, Хал- кидѣ, аѳинскихъ колонистовъ. Тридцатилѣтній миръ знаменуетъ собою начало паденія аѳинской державы. Аоины болѣе не могли вернуть себѣ того могущества, кото- рымъ они обладали въ началѣ 50-хъ годовъ. Это было не только пораже- ніе собственно аѳинской республики, но также большого союза демокра- тій, сложившагося въ 60-хъ годахъ и принужденнаго капитулировать передз» таковымъ же союзомъ олигархій. Въ борьбѣ олигархіи обнару- жили больше взаимной солидарности, чѣмъ демократіи, которыя въ сущности имѣли значительный численный перевѣсъ людей. Въ свою очередь большее согласіе олигархій объясняется тѣмъ, что ихъ глава и центръ, ('парта, менѣе затропівала автономію отдѣльныхъ общинъ.
— 271 — Напротивъ, интересы мелкихъ демократіи и ихъ вождя, великой демо- кратіи аѳинской, расходились очень замѣтно, такъ какъ у Аѳинъ слиш- комъ сильно былъ выраженъ мотивъ централизма, подчиненія себѣ союз- никовъ въ торговомъ и часто финансовомъ отношеніи. Мегара должна была очень скоро замѣтить всѣ преимущества своего положенія въ пело- поннесскомъ союзѣ сравнительно съ зависимостью отъ Аѳинъ. Ничѣмъ не сумѣли аѳиняне привлечь на свою сторону широкіе слои Беотіи, а. также общины Лхайи. Во внѣшней политикѣ аѳинская демократія не обнаружила широкаго либерализма; сама по себѣ одно изъ самыхъ совершенныхъ созданій политическаго генія грековъ, она пе служила притягательнымъ центромъ для другихъ демократій. Соціальная и финансовая политика Перикла. Вмѣстѣ съ крушені- емъ великой объединительной программы 60-хъ годовъ потерпѣла уронъ и радикально-демократическая партія. Выдвинутые ею стратеги, Хар- мантидъ, Миронидъ, Толмидъ, погибли въ войнахъ; еще раньше ушли изт» жизни ея выдающіеся организаторы, Эфіальтъ и Дамонъ; изъ по- колѣнія, выступившаго въ 60-хъ годахъ, остался только Периклъ, и, кажется, у него болѣе пе имѣлось способныхъ и энергичныхъ това- рищей. Въ виду измѣнившихся обстоятельствъ, Периклъ долженъ был ь приспособиться, пойти на уступки н сокращеніе крупныхъ замысловъ партіи, къ которой онъ принадлежалъ. Вь то же время Периклъ стано- вится все болѣе направителемъ какъ внѣшней, такъ и выутрічіпеіі по- литики. Онъ выступилъ опредѣленно иниціаторомъ закона 450 г.: почти несомнѣнна. его первенствующая роль въ заключеніи мира <ъ персами. II, наконецъ, въ событіяхъ 446 г., при столкновеніи со Спар- той и устроеніи Тридцатіілѣтняго мира, Периклъ быль главнымъ дѣй- ствующимъ лицомъ: не даромч» впослѣдствіи сложилась легенда, что онъ именно подкупилъ спартанскихъ вождей, а когда пришлось давать отчетъ народу, скрылъ назначеніе суммы, выплаченной спартанцамъ, и сказалъ таинственно: «ото была необходимая выдача» 38. Периклу выпала очень трудная задача: примирить демосъ, ставшій необыкновенно воинственнымъ, съ новымъ положеніемъ, а въ то же время напитать и запять разоренные войной классы общества. Въ аопнекой практикѣ имѣлся цѣлый ряда» средствъ для устроенія неиму- щихъ гражданъ. Обѣднѣвшіе геоморы охотно шли на» военныя колоніи н тѣснились къ организаціи, выдававшей заморскіе клеры, которые откры- вали каждому возможность возстановить себѣ хорошій хозяйскій дворъ. Для массы ѳетовъ, преимущественно уходившихъ во флотъ, заработком ъ являлось участіе въ учебной эскадрѣ, которую ежегодно отправляли въ морское плаваніе па сторожевую службу. Множеслво бѣдныхъ на- ходили себѣ пропитаніе въ качествѣ геліастовъ, присяжныхъ судей, и
— 272 — для этоіі цѣли госта въ судебныхъ комиссій увеличивали до 500, 600 и даже 1000 человѣка». Всѣ эти формы раздачъ, наградъ и жалованья, учрежденныхъ со времени реформы 462 года, примѣнялись теперь, по- слѣ мира 446 года, особенно усиленно. По ихъ было недостаточно, и соціальный вопросъ вставать въ Лои- па хт» въ весьма острой формѣ». Периклу удалось отчасти утолить его, во всякомъ случаѣ, отвлечь скопленіе грозныхъ общественныхъ на- строеній организаціей обширныхъ публичныхъ работа» ва» Аоинахъ. По- литическій вождь искусно воспользовался характернымъ національнымъ свойствомъ аѳинскаго демоса, именно, его горячима., самоотверженнымъ и щедрымъ благочестіемъ, которое уживалось ва» этомъ удивительномъ народцѣ съ жадностью ка» добычѣ, са» разсчетливой и сухой требова- тельностью ка» союзникамъ, вообще са» раціоналистической и хозяй- ственной складкой ихъ ума. Лоиняне любили богато обставлять свои праздники и не жалѣли подарковъ для боговъ; особенно щедры и внимательны были онп ка» богинѣ-покровительнпцѣ города, ка» Дѣвѣ Апинѣ. Послѣ своего возвращенія въ города» ва» 479 году они рѣ- шили, безъ колебанія, выстроить богинѣ Апинѣ новый большой храмъ на акрополѣ взамішъ сожженнаго Ксерксомъ. Въ первые же годы су- ществованія союза они стали откладывать большія доли добычи, полу- чаемой ота» войны, на построеніе великаго храма; по лишь въ 447 году удалось приступить ка» исполненію грандіознаго плана п заложить зданіе Парѳенона, внутри котораго должна была помѣститься колоссаль- ная стаауя бопшп-Дѣвы, приготовленная изъ золота и слоновой кости. Одновременно предполагалось обстроить старинный аѳинскій замокъ дру- гими святилищами и соорудить ка» пему блестящій входъ (Пропилеи) для дефилированія праздничныхъ процессій. Периклу принадлежитъ ини- ціатива въ объединеніи всѣхъ этихъ предпріятій, горячо занимавшихъ аѳинскій народа»; она» сумѣлъ также поставить дѣло благочестиваго украшенія Аѳина» въ рамки какого-то національнаго общегреческаго интереса; а вмѣстѣ съ тѣмъ оиа» открыла» широкій заработокъ массѣ незанятыхъ людей въ Аѳинахъ. Введеніемъ къ большой организаціи работъ послужила попытка Пе- рикла созвать въ Аѳинахъ національный конгрессъ грековъ. По его предложенію, аѳиняне отправили во всѣ греческія общины, европей- скія и азіатскія, большія и малыя, приглашеніе прислать делегатовъ въ Аѳины на. общегреческій съѣздъ (абккоус;) для совѣщанія по такой программѣ: возстановленіе сожженныхъ и разрушенныхъ персами свя- тынь и храмовъ; организація жертвоприношеній и благодарность бо- гами за побѣду надъ національнымъ врагомъ; общее замиреніе грече- скаго моря и истребленіе общими силами морского пиратства зя.
- 273 - Предложенный аѳинянами національный конгрессъ не удался. Спар- та постаралась отклонить большую часть греческихъ общинъ отъ по- сылки делегатовъ. Очень хорошо была понята цѣль Аоипті обновить для себя общегреческій авторитетъ, войти въ сношенія со всѣми частя- ми греческаго міра. Въ отказѣ ясно обнаружились недовѣріе и вра- жда кт. Аѳинамъ, вызванныя завоевательной и колонизаторской поли- тикой послѣдняго времени. По извѣстнаго результата Периклъ всс-такп добился. Если греки не пожелали общими силами строить національныя святыни, то великую задачу берутъ па себя аѳиняне. которые укра- сятъ свой городъ, имѣющій за себя болѣе всего заслугъ въ осво- божденіи Эллады. Получился великолѣпный мотивъ для возвеличенія самаго центра морской державы. У Ѳукидида Периклъ выражаетъ эту цѣль въ такихъ словахъ: (мы хотѣли), чтобы нашъ городъ сдѣлался культурной столицей Греціи (тѵг; 10. Возможно, что это—подлинныя слова Перикла, сказанныя въ одномъ изъ его торжественныхъ выступленій передъ народомъ. Правдоподобно, что изъ Перпкловой же рѣчи взято слѣдующее разсужденіе, приведенное Плутархомъ: «Разъ города, достаточно сна- бжена. всѣмъ, что нужно для военной обороны, слѣдуетъ направить бо- гатства на такія цѣли, исполненіе которыха. принесетъ государству вѣчную славу, а ва. данную минуту’ доставитъ гражданамъ прямую вы- году, т.-е. на сооруженія, требующія участія всѣхъ видовъ искусства, и техники; така, какъ при этомъ будутъ привлечены всѣ. мастерства, и заняты всѣ рабочія руки, то ва. сущности все гражданство будетъ нанято па службу, и весь городъ будетъ изукрашена, и получитъ про- питаніе». Далѣе Плутархъ даетъ картину широкой и многосторонней дѣя- тельности въ связи съ большими сооруженіями ва. Аѳинахъ. «Массы неор- ганизованныхъ ремесленниковъ (йжшс; ѵхі рхѵаѳао; получили работу; плотники, каменщики, скульпторы, литейщики, маляры, юве- лиры, мастера въ слоновой кости, живописцы, граверы, вышиватели тканей, затѣмъ поставщики и перевозчики строительнаго и художествен- наго матеріала, т.-е. на морѣ купцы, корабельщики, лоцманы и матію- сы, на сушѣ—экипажные фабриканты, содержатели лошадей, извоз- чики, производители веревокъ, полотна и кожи для упаковки, дорожные мастера, горнорабочіе. Каждое изъ этихъ ремесла. и занятій въ свою очередь, подобно военному штабу, командующему войскомъ, распоря- жалось массой поденщиковъ, носильщиковъ и чернорабочихъ, пре- вращенной въ стройно дѣйствующіе органы большихъ коллективныхъ тѣлъ. Такимъ образомъ люди всякаго возраста и званія принимали участіе въ трудѣ и заработкѣ» 41. Расходы на пріобрѣтеніе матеріала, его перевозъ и вознагражденіе Випперъ. Исторія Греціи. 18
— 274 — рабочихъ были очень велики. Въ Аоинахъ ходило словечко Ѳукидида, сына Мелесія 42, противника Периклова, что главный управитель на- рода аѳинскаго ставить образа боговъ и храмы цѣною въ тысячи та- лантовъ. Говорить нечего, что на этотъ чрезвычайный бюджетъ со- вершенно пе хватало обычныхъ доходовъ города, которые составлялись изъ таможенныхъ и портовыхъ сборовъ, аренды казенныхъ угодій, сбора съ продажи рабовъ и т. п. Правда, у богини была своя особая казна, которая составилась изъ военной добычи, изъ подарковъ оть гражданства и, наконецъ, изъ особыхъ отчисленій (ітгархаі) въ раз- мѣрѣ СО-ой части ежегодной суммы взносовъ союзныхъ городовъ. Но и этихъ средствъ было далеко пе достаточно для оплаты «украшенія» города и его святынь. Периклъ предложилъ поэтому воспользоваться большой кассой, въ которую поступали союзническіе взносы. Хотя уже давно аѳиняне распоряжались самовластно такъ паз. союзнической каз- ной и даже символически закрѣпили свой финансовый авторитетъ пе- ренесеніемъ ея въ Аѳины въ 454 г., но все-таки предложеніе Перикла было новизной. До тѣхъ поръ оставалась, по крайней мѣрѣ, видимость, что союзническія деньги тратятся на нужды всей державы, иа ея за- щиту или расширеніе. Теперь совершенно открыто предлагалось пере- вести эти суммы на фортификацію главнаго города и па эстетическія его притязанія, т.-е. вещи, не имѣвшія никакой связи съ интересами союзниковъ. Иначе говоря, въ Аоинахъ установили сліяніе общинной и имперской казны; онѣ были объединены на почвѣ бюджета расхо- довъ, управляемаго односторонними рѣшеніями аѳинскаго парода. Та- кимъ образомъ финансовая политика Перикла была вмѣстѣ съ тѣмъ и окончательнымъ порабощеніемъ союзниковъ интересамъ аѳинскаго гражданства. Консервативная оппозиція и ея крушеніе. Новые принципы отно- шенія къ союзникамъ и финансовое управленіе Перикла давали много основаній для критики. Этимъ слабымъ мѣстомъ въ политикѣ господ- ствующей партіи воспользовалась оппозиція, которая сложилась въ видѣ опасной силы ко времени заключенія Тридцатилѣтняго мира. Само вы- ступленіе оппозиціи консерваторовъ и реакціонеровъ составляетъ ре- зультатъ и продолженіе большихъ неудачъ радикальной партіи. Не- довольныхъ было много и раньше—мы видѣли возможность соглаше- нія аѳинскихъ олигарховъ со Спартой въ 457 г.—но до наступленія крупныхъ внѣшнихъ неудачъ оппозиція не рѣшалась заявлять себя открыто въ публичныхъ дебатахъ. Теперь она чувствовала себя силой и выдвинула такіе вопросы, о которыхъ раньше не смѣли громко го- ворить въ Аоинахъ. Во главѣ оппозиціи становится даровитый Ѳукидпдъ, сынъ Ме-
— 275 — лесія. Въ противоположность своему предшественнику и родственнику Кпмону, онъ не былъ военнымъ дѣятелемъ, но зато оказался масте- ромъ организовать партію, превосходнымъ ораторомъ и серьезнымъ соперникомъ Перикла въ экклесіи. Стараясь сплотить разсѣянные эле- менты оппозиціи, Ѳукидидъ вернулся къ старинной формѣ гетерій, которая въ Греціи всюду начинаетъ служить реакціи высшихъ клас- совъ противъ демократіи. Гетеріи консерваторовъ усвоили себѣ рели- гіозную таинственность и благодаря этому обратились въ замкнутые кружки скрытыхъ противниковъ существующаго строя, въ союзы за- говорщиковъ. Возстановленіе гетерій было очень важно для консерва- торовъ, потому что въ Аѳинахъ послѣ клисѳеновской реформы обще- ственные слои, недовольные демократіей, чувствовали себя затерян- ными и раздробленными среди представительства демовъ въ совѣтѣ, а также въ массѣ народнаго собранія. У вождя аопнекой оппозиціи было много сторонниковъ въ городахъ большой симмахіп. и оігь пользовался во многихъ союзныхъ общинахъ вліяніемъ. Онъ искусно внесъ въ свою программу мотивы недовольства союзниковъ и защиту пх ь инте- ресовъ. Оігь говори.гь. что аопняне совершаютъ грубый актъ произво- ла надъ единоплеменниками, употребляя на удовлетвореніе своихъ инте- ресовъ излишки денегъ, которыя платятся для цѣлеіі общей защиты. Города» пріобрѣтаетъ дурную репутацію; на глазахъ всеіі Греціи ра<’- трачпваются союзныя деньги въ то время, какъ Аоины, іи» родѣ тще- славной кокетки, обвѣшивающей себя золотомъ и драгоцѣнными камня- ми. украшаются милліонными статуями и храмами 43. Вѣроятно, защита интересовъ союзниковъ была только наиболѣе эффектными пунктомъ обвиненій, исходившихъ оть оппозиціи: сама организація гетерій заставляетъ предполагать еще рядъ другихъ пар- тійныхъ разногласій по внутреннимъ вопросамъ. Вѣроятно, сплочен- ные Ѳукидидомъ кружки «порядочныхъ людей» (ххХоІ ххухОоі) возра- жали противъ системы раздачи, противъ содержанія бѣдныхъ гражданъ па счетъ казны и требовали возвращенія къ безвозмездной службѣ, т.-е. фактически отнятія у низшихъ классовъ политическихъ правч». По крайней мѣрѣ, впослѣдствіи у олигарховъ, преемниковъ партіи Оукпдида, этотъ пунктъ стоялъ на первомъ мѣстѣ. Можно думать, что къ группѣ Ѳукидида тянули обширные сельскіе элементы Аттики, ко- торые были также недовольны новымъ курсомъ политики, тѣмъ болѣе, чіо. съ наступленіемъ мирнаго времени, опи не имѣли болѣе участія въ большихъ раздачахъ изъ общественной казны. Безъ ихъ поддерж- ки гетеріи не рѣшились бы на открытую борьбу съ радикалами и Пе- рикломъ. Послѣ 445 года отношенія партій обострялись все болѣе: «скрытая 1Н*
— 276 — полость въ желѣзѣ обратилась въ глубокую трещину» 44. Периклъ и его сторонники приложили всѣ усилія, чтобы избавиться отъ опасной организованной оппозиціи. Они предложили пароду выходъ, примѣ- ненный въ послѣдній разъ въ 462 году въ спорѣ между Кимономъ и Эфіальтомт»: сдѣлать выборъ между двумя вождями и удалить одного изъ нихъ остракизмомъ, чтобы дать полный просторъ политикѣ дру- гого. На рѣшающее собраніе (въ 443 или 442 году), въ которомъ должны были голосовать не менѣе 6000 гражданъ, обѣ партіи поста- рались привести какъ можно больше сторонниковъ. Это было состя- заніе сельской и городской Аттики. Послѣдняя перетянула числомъ голосовъ, и Аукидидъ пошелъ въ изгнаніе. Послѣ этого его полити- ческая карьера уже не возобновлялась больше. 1 Источники эпохи такъ наз. Пятидесятилѣтіи (480—430 гг.) собраны у С. К ІііІІ Зепгсез Гог кітек іпзіогу Ьеіѵѵееп іііе регзіап аімі реіороппезі п іѵаг, ОхГопІ 1897. 2 Стихотворную надпись на чашѣ передаетъ историкъ Ппмфій изъ Гераклеп Гг. 13 \ МііНег Ргадш. Ііізі. ргаес. III. 3 Оук. I, 96. * Саѵаі^пас ЕПібез 8иг І’Ьізіоіге Гіпнп- сіёге (ГАПм’пея аи V зіесіе 1908. 8 Оук. вытепр. мѣсто. ® Оук. I, 93. т Діодор. XI, 43. 8 Аристот. Политика V, 3, 1304а (см. переводъ проф. С. А. /Кобелева Спб. 1911, стр. 218). 9 Арист. Аоин. пол. 27. 10 Ст. 272—302. 11 Оук. I, 132. 42 Тамъ же 138. 13 СІА (Согр. ІП8СГ. аіііс.) 1, 9 = ОіІІепЬег^ег 8уІ1одо 2. 14 Ріпсіагі сагтіна е<1. Всг#к Гг. 76. 18 Ст. 607 8 и 942. 10 Пипд. Г. 169. 17 Такое сужденіе объ Эфіальтѣ сохра- нилъ Аристотель въ Аопн. пол. 25. 18 Оук. II, 65. г» Плут. Перик.і. 4; Арист. Ао. пол. 27. 20 Плут. Пер. 9. 21 Свѣдѣніе объ участіи Ѳемпстокла въ низверженіи Арео- пага передаетъ Арист. въ Аопн. пол. 25; этотъ странный анахронизмъ показываетъ, какъ слаба вообще работа Аристотеля въ качествѣ историческаго изслѣдованія. 22 Арист. Ао. под. 29. 23 Тамъ же 23. 21 О графо параномонъ, какъ главной опорѣ де- мократической конституціи, говоритъ Оук. VIII, 67. Учрежденіе описано у Демосоена нъ рѣчи противъ Тимократа §§17 18. Впервые указалъ па связь установленія графе съ реформой 462 г. О. Сгоіе Пізіогу оГ Сгеосѳ (1845—49) V, сЬ. ХЬѴІ, гдѣ вообще дана блестящая характеристика демократической конституціи. 28 Арист. Ао. пол. 26. 26 Текстъ и комментарій Псендоксонофонтовой политіи въ изд. Е. Каііпкн, Беіргщ, 1913. 21 Гер. 111, 80; эти слова вложены по капризу автора въ уста перса, одного изъ семи вельможъ, свергнувшихъ Лжесмердпса, при обсужденіи въ ихъ собраніи вопроса о наилучшей формѣ правленія. 28 Ѳук. II, 57. 29 Плут. Кимон. 9. 30 Ѳук. I, 107. 31 С. Лурье Беотійскій союзъ. Спб. 1914. Къ сожалѣнію, авторъ этой интересной ра- боты распредѣлилъ матеріалъ но по эпохамъ развитія Беотіи, а по судьбамъ учре- жденій, вслѣдствіе чего проходитъ въ каждой почти главѣ сызнова исторію Беотіи. 82 Оук. 1, ПО. 33 Арист. Ао. пол. 26. 31 Надпись въ СІА IV, 27а — ІЯиопЬогдеі' 10. 38 Конституцію беотійскаго союза мы знаемъ изъ отрывка греческой исторіи па такъ пал. Оксирпнхскомт» папирусѣ. Большинство ученыхъ считаютъ авторомъ этого со- чиненія историка второй половины IV вѣка, Ѳѳопомпа. Текстъ отрывка и изслѣдо- ваніе о немъ Ед. Меуег ТЬеоротр’з НеІІепіса. Наііе, 1909. 88 Оук. III, 62. и^Оук. I, 145. 38 Плут. Пер. 23. 39 Тамъ же 17. 40 Оук. П, 41. 11 Плут. Пер. 12. 42 Отчество прибавляется, чтобы отличить его огъ историка Оукидида, сына Олора. 43 Плуг. Пер. 12 Тамъ же 11.
ѴЧІ. Торговый подъемъ Аѳинъ и большая междоусобная война. Колоніальныя предпріятія Аѳинъ на западѣ. Послѣ вынужденныхъ мировъ 449 и 446 года Аѳинамъ нельзя было думать о новыхъ за- воеваніяхъ ; первое время не легкимъ дѣломъ казалось даже удержатъ іи» повиновеніи поданныхъ державы. Смирившаяся радикальная пар- тія, и во главѣ ея Периклъ, должна была измѣнить свою внѣшнюю политику. Потерпѣвъ крушеніе на попыткѣ прямого захвата торго- выхъ путей въ европейской Греціи, руководящіе круги Аѳинъ направили вниманіе на пріобрѣтеніе новыхъ коммерческихъ позицій внѣ державы, за ея окраинами. Тутъ ггоялн па очереди самые насущные вопросы въ жизни Аѳинъ: надо было обезпечить источники питанія для возрос- шаго насоленія города, надо было открыть новые рынки для вывоза, аттической индустріи. По, помимо топ», руководители мореходной дер- жавы разсчитывали косвенными средствами вернуться къ своей староіі п основной задачѣ—экономическому подчиненію Греціи. Въ самомъ дѣлѣ, если бы удалось овладѣть транзитной торговлей, направлявшейся черезъ порты европейской Греціи, особенно тѣ, которые лежали у Пстма, если бы аоиняне, опираясь на свой большой флотъ, устранили всѣхъ конкурентовъ изъ области морей, окружающихъ Грецію, то вся метрополія оказалась бы въ полной зависимости отъ Аѳинъ. Въ этомъ смыслѣ очень важны попытки аѳинянъ, начиная съ 40-хъ гг., укрѣ- питься на западѣ, въ южной Италіи и Сициліи. Издавна Аѳины направляли продукты своей индустріи, особенно художественно-разрисованную посуду, къ берегамъ Италіи, въ Этру- рію и Адріатическимъ моремъ къ долинѣ рѣки По. Въ свою очередь, Аттика получала изъ Италіи и Сициліи важные предметы питанія, ме- жду прочимъ хлѣбъ и скоть, изъ Карѳагена—матеріи. Однако аѳи- няне не имѣли колоній и опорныхъ пунктовъ въ Италіи. Уже Ѳеми- стоклъ обращалъ вниманіе на западное побережье Средиземнаго моря и строилъ какіе-то планы; должно быть, онъ не даромъ назвалъ своихъ дочерей, одну Италіей, другую Сибарисъ. Теперь, по предложенію
— 278 — Перикла, Аоины взяли на себя руководящую роль въ устройствѣ новой колоніи Ѳурій па мѣстѣ разрушеннаго Сибарпса. Колонизація Оурііі (443 г.) представляетъ вообще любопытное пред- пріятіе въ смыслѣ систематической попытки поселенія на общенаціо- нальной основѣ и съ примѣненіемъ новыхъ раціональныхъ пріемовъ. Въ новооснованномъ городѣ должны были сойтись и основать одну общину колонисты пзъ всѣхъ частей Греціи. Въ этомъ духѣ отъ аоинянъ было составлено воззваніе къ греческимъ городамъ. Па него откликнулись выдающіеся люди разныхъ общинъ: софисты Эмпедоклъ изъ Акраганта вт» Сициліи и Протагоръ изъ Абдеры во Оракіи, при- нявшій па себя редактированіе юродского нрава Оурііі; историк ъ Ге- родотъ изъ Галикарнасса вт» Малой Азіи; архитекторъ Гипподамъ изъ Милета, извѣстный своими планами новыхъ и гигіенически возводи- мыхъ городовъ, строитель Пирея, набросавшій проектъ и для Оурііі; наконецъ, эмигранты, между ними спартанецъ Клсандридъ, осужден- ный на родинѣ за поспѣшное отступленіе изъ Аттики въ 446 году. Всѣ эти лица приняли горячее участіе въ устройствѣ новой колоніи и записались вт» число ея гражданъ Г Увлеченіе, охватившее нѣкоторые круги греческаго общества, можно сравнить приблизительно съ тѣми чувствами, какія въ концѣ XVIII вѣка вызывала у европейцевъ свобод- ная республиканская Америка, образовавшаяся изъ эмигрантовъ раз- ныхъ европейскихъ страна». Въ Греціи многіе, повидимому, были увѣ- рены, что на повой почвѣ, безъ мѣстныхъ традицій, внѣ старыхъ свя- зей и соперничествъ, въ средѣ гражданъ, составившейся изъ перемѣ- шанныхъ разнородныхъ элементовъ, удастся создать болѣе здоровое нормальное общество и провести прямо въ жизнь раціональныя просвѣ- тительныя начала. Впрочемъ, на ряду съ раціонализмомъ при осно- ваніи Оурііі, заявила себя старая суевѣрная Греція. Въ Аѳинахъ надо было побѣдить рядъ предубѣжденій и какъ разъ въ средѣ демоса. За это взялся человѣкъ, близкій къ Периклу, извѣстный какъ богословъ и толкователь оракуловъ, Лампонъ. Самъ Лампонъ былъ, можетъ быть, всего болѣе заинтересованъ въ томъ, чтобы доставить Элевспнскому храму новыя приношенія оть предполагаемой италійской колоніи. Онъ сумѣлъ отыскать нѣсколько подходящихъ изреченіи Дельфійскаго ора- кула, благопріятныхъ основанію колоній въ Италіи; далѣе, при своихъ близкихъ отношеніяхъ къ Дельфамъ, онъ добыть новый оракулъ, ко- торый прямо предписывалъ заложить городъ тамъ, гдѣ поселенцы бу- дутъ пить воду въ мѣру, а хлѣба» ѣсть въ обиліи (плодородіе низины Сибариса вошло въ поговорку). Вей эти религіозные доводы имѣли большой успѣхъ въ Аѳинахъ. Самъ Лампонъ отправился въ Италію, какъ членъ комиссіи, которой было поручено руководить предпріятіемъ
— 279 и произвести раздѣленіе* земли; спеціально ому. какъ толкователю, вы- пало на долю досмотрѣть, чтобы все было сдѣлано согласно предпи- санію оракула. Участіе Ламиона очень характерно для тогдашнихъ Аѳинъ. Мы видимъ наглядно, что новое просвѣщеніе непосредственно встрѣчается съ консервативной религіей; видимъ, до какой степени сильны тради- ціонныя вѣрованія въ аѳинскомъ обществѣ. Очень любопытна и близость .Тампона къ Периклу. На основаніи біографіи Плутарха Перикла лю- били изображать окруженнымъ просвѣтителями и самого проникнутымъ новымъ раціоналистическимъ міровоззрѣніемъ; при этомъ настаивали на его интимномъ знакомствѣ съ Анаксагоромъ и Протагоромъ. Въ сущности о теоретическихъ воззрѣніяхъ Перикла говорить трудно; по, можетъ быть, этотъ вопроса» и не представляетъ большого интереса, если принять во вниманіе, что для практическаго политика, какимъ была» Периклъ, и богословъ Лампонъ, и раціоналиста» Протагоръ являлись каждый ва» своемъ родѣ очень нужными союзниками въ проведеніи опре- дѣленныхъ цѣлей; а жизнь въ Греціи, торопливая и нервная, сама давала нерѣдко такое соединеніе противорѣчій. Возстаніе на островѣ Самосѣ. Вскорѣ послѣ основанія Ѳурій, ко- торое должно было открыть пути аѳинскому вліянію на западѣ, вспых- нуло большое возстаніе внутри державы. Рѣчи Ѳукидида, сына Ме- лесія, въ защиту угнетенныхъ произвели большое впечатлѣніе па со- юзниковъ; можетъ бьггь. даже его оппозиція была предвѣщаніемъ и подготовкой обширнаго движенія недовольныхъ членовъ союза, которые видѣли въ Ѳукидидѣ своего вождя. Между тѣмъ аѳиняне нисколько но думали о смягченіи своего режима и даже приняли рядъ демонстра- тивныхъ мѣръ, которыя должны были показать союзникамъ, что ихъ трактуютъ, какъ подданныхъ, лишенныхъ всякаго права голоса. Ме- жду прочимъ аѳиняне раздѣлили вс(ю область союза на 5 администра- тивныхъ округовъ, совсѣмъ какъ сатрапію. Аѳинскій демосъ поста- новилъ около того же времени требовать отъ союзниковъ принесенія въ даръ Элевсинскому храму первыхъ плодовъ. Очень требователь- ные и настойчивые, аѳиняне мало заботились о привлеченіи па свою сторону демократическихъ слоевъ въ союзныхъ городахъ, по крайней мѣрѣ, обращались слишкомъ поздно къ этому средству. Онп просмо- трѣли, что олигархи различныхъ общинъ успѣли войти между собой въ обширное соглашеніе. Главнымъ полемъ возстанія сдѣлался Самосъ. Правящая на остро- вѣ олигархія отказалась принять посредничество Аѳинъ вч» спорѣ Самоса съ Милетомъ. Въ виду такого неповиновенія Периклъ бросился съ небольшой эскадрой въ 40 кораблеіі, всѣмъ, что было наготовѣ, къ
— 2*0 — Самосу, свергь олигархію, ввелъ демократичоѵісііі гтроіі и отправилъ представителей знатныхъ семей па островъ Лемносъ въ качествѣ за- ложниковъ, подъ стражу тамошнихъ аѳинскихъ клоруховъ (440 г.), Послѣ этого Периклъ вернулся домой, считая дѣло покопченнымъ. По часть олигарховъ успѣла бѣжать на берегъ Малой Азіи и угово- рилась съ персидскимъ сатрапомъ Пнссутпомъ, которому, можетъ быть, обѣщана была уступка Самоса. Съ помощью персовъ они набрали отрядъ наемниковъ, переправились на островъ, затѣмъ, войдя въ со- глашеніе со своими единомышленниками, ворвались въ главный городъ и опрокинули демократовъ; имъ удалось также увезти заложниковъ, водворенныхъ па Лемносѣ. Тотчасъ же отпала отъ союза Византія, бывшая колонія Мегары; мятежъ показался также въ городахъ Халинд- скаго полуострова; наконецъ, очень подозрительна была позиція, за- нятая лесбійцами и хіосцами. Положеніе получалось для Аѳинъ чрез- вычайно опасное: можно было ожидать вмѣшательства Спарты и Персіи. Ходили слухи о томъ, что съ юга приближается финикійская эскадра ва помощь возставшему Самосу. Спарта созвала конгрессъ пелопон- несскихъ общинъ, чтобы обсудить вопросъ о томъ, слѣдуетъ ли ока- зать содѣйствіе самійцамъ. Аоипяне по теряли времени. Периклъ захватилъ всю учебную эскад- ру—видимо, у Аоіпгь не имѣлось наготовѣ другихъ кораблей—и по- требовалъ подкрѣпленій отъ Хіоса и Лесбоса для того, чтобы вмѣстѣ съ тѣмъ ихъ обезоружить п пресѣчь возможность ихъ присоединенія къ мятежу. Затѣмъ онъ заперъ флотъ саміііцевь въ гавани и обло- жилъ городъ съ суши. Па. слухъ о приближеніи финикійской эскад- ры Периклъ устремился противъ нея съ главнымъ контингентомъ своего флота; его отсутствіемъ воспользовались самійцы, разбили аѳи- нянъ, оставленныхъ у осажденнаго города, и прорвали оцѣпленіе. Пе- риклъ, довидимому, таК'ь и не встрѣтился съ финикійцами, но въ ре- зультатѣ грозившаго нападенія аѳиняне безвозвратно потеряли нѣсколь- ко городовъ Карій иа южномъ краю малоазійскаго побережья. Осаду Самоса пришлось повести снова въ болѣе значительныхъ размѣрахъ. Постепенно аоипяпе сосредоточили подъ Самосомъ до 200 тріеръ. Лишь на девятый мѣсяцъ осады самійцы сдались (439 г.). Условіями капиту- ляціи была выдача военныхъ кораблей и уплата большой военной кон- трибуціи, которую аѳиняне разсматривали, какъ возвратъ богинѣ Аѳи- нѣ суммы, взятой взаймы изъ ея сокровища для подавленія возстанія; Самосъ долженъ былъ выдать заложниковъ, многіе олигархи пошли въ изгнаніе, въ городѣ была возстановлена демократія. Теперь въ дер- жавѣ остались только двѣ автономныя общины, Лесбосъ и Хіосъ 2. Послѣ подавленія мятежа въ Самосѣ и сдачи Византіи аѳиняне
— 281 нисколько не смягчили своего режима. Паіцютив’Г». въ финансовомъ отно- шеніи они еще болѣе натянули требованія своей имперіалистической системы. Чтобы возмѣстить уменьшеніе взносовъ, получившееся отъ потери городовъ Карій, аонпяне подняли суммы ф'ороса въ тѣхъ го- родахъ, которые казались ненадежными. Финансовые пріемы ихъ при- няли характеръ ухищреній; такой видъ, напр., имѣла агбта^Ц, т.-о. выдѣленіе зависимой общины въ автономное положеніе, для того, чтобы брать съ нея особый взносъ. Восточная колонизація и торговля Аѳинъ. Большое возстаніе 440— 439 годовъ прервало торговыя предпріятія аѳинянъ, по, съ подавле- ніемъ мятежа, опи опять возобновились. Среди своихъ широко раски- ну тыхъ плановъ аѳинскій пародъ вернулся къ одной изъ колонизаціон- ныхъ затѣй, намѣченныхъ еще при Кимоиѣ въ 465 г. Дѣло шло о прі- обрѣтеніи опорнаго пункта на нижнемъ Стрнмонѣ близь рудоноснаго Нангейскаго кряжа. Лоиняне воспользовались ослабленіемъ македон- скаго государства и основали въ 436 г., немного выше старой ко- лоніи Эйоігь, новый городъ Лмфнноль. Колонія была устроена у вы- хода рѣки Стримона изъ богатаго лѣсомъ и металлами ѳракійскаго края; она составляла опасную конкуренцію для сосѣднихъ городовъ Халкидики, входившпх'ь въ составь морской державы; отсюда нхъ возрастающая вражда къ Аѳинамъ и отпаденіе большей пхъ части во время Пелопоннесской войны. Лмфнноль не быль аѳинской клеру хіеіі. Подобно Ѳуріямъ, составь поселенцевъ въ немъ былъ чрезвычайно смѣ- шанный, и аѳиняне составляли лишь небольшую долю колонизаціи Этотъ фактъ показываетъ, въ какой мѣрѣ уменьшилось населеніе Ат- тики: въ 60-хъ, 50-хъ и еще 40-хъ годахъ страна могла выпустить цѣлый рядъ клерухій; теперь въ непрерывныхъ войнахъ составь аѳин- скаго гражданства сильно порѣдѣлъ. Около времени основанія Амфиполя Периклъ предпринялъ большую экспедицію въ Поитъ. Когда образовался морской союзъ для борьбы съ персами и примо|)скія общины отдѣлились оть персидской державы, для Аѳинъ особенное значеніе получили города, лежавшіе вдоль про- ѣзда къ Черному морю, т.-е. по Геллеспонту, Пропонтидѣ и Босфору. Обладаніе этимъ проѣздомъ было важно вслѣдствіе общей экономической роли Черноморья, усѣяннаго греческими колоніями: изъ черноморскихъ странъ направлялись на аѳинскій рынокъ различные сырые продукты, скотъ, рыба, соль, кожи, строительное дерево, деготь, ленъ и пенька, но главнымъ образомъ хлѣбъ; Понтійскій хлѣбъ составлялъ около по- ловины общаго хлѣбнаго привоза въ Аттику. Въ свою очередь, въ греческія колоніи Понта и въ варварскія земли скиѳовъ и ѳракійцевъ стали ввозить аѳинскіе фабрикаты. По временамъ, когда варвары Ски-
— 282 — оіи начинали тѣснить Понтійскихъ грековъ, аѳинская торговля испы- тывала непріятные толчки и перерывы; поэтому въ интересахъ Аѳинъ было поддержать тамошнія колоніи и закрѣпить свое положеніе въ Чер- номъ морѣ. Перикла., во многихъ чертахъ продолжатель политики Ппсистратн- довъ, положившихъ начало обладанію проливами, настоялъ на отправ- кѣ въ Понтъ морской экспедиціи. Во главѣ флота онъ отправился самъ въ Черное море съ тѣмъ, чтобы «выразить сочувствіе» грекамъ, а варварскимъ царямъ и князьямъ «показать величіе аѳинской мощи, увѣренность и смѣлость, съ которою аѳиняне плаваютъ, гдѣ имъ угодно, и держатъ въ своемъ распоряженіи все море» 4. Очень возможно, что послѣднія выраженія, носящія характеръ торжественныхъ формулъ, принадлежатъ программной рѣчи Перикла, въ которой онъ старался оправдать и расхвалить поптійское предпріятіе. Аѳиняне укрѣпились на двухъ противоположныхъ берегахъ Чернаго моря: въ Синопѣ, гдѣ была основана аѳинская колонія, и въ Нимфеѣ, около Пантикапеи, у Керченскаго пролива. Послѣднее пріобрѣтеніе у входа въ Босфоръ Киммерійскій (Азовское море) сдѣлало ихъ прямыми хозяевами большей части хлѣбной торговли, шедшей съ сѣвера. Возвышеніе Пирея. Съ развитіемъ торговыхъ связей аѳинская га- вань Пирей становится первымъ и крупнѣйшимъ портомъ Греціи. Сюда начинаютъ сходиться товары не только со всѣхъ концовъ греческаго міра, но также изъ отдаленныхъ чужихъ странъ, Египта, Финикіи, Кипра, Фригіи и Лидіи, изъ Италіи и Карѳагена. Аѳинскій порть дѣ- лается посредникомъ между западной Европой и тропическими странами Востока, Аравіей и Сиріей. Въ самой Аттикѣ Пирей получилъ при- вилегированное положеніе передъ другими гаванями: подъ страхомъ тяжелаго наказанія было запрещено аѳинскимъ гражданамъ и метой- камъ везти хлѣбъ куда-либо, кромѣ большого порта въ Пиреѣ: позво- лялось кредитовать деньги лишь подъ залогъ тѣхъ кораблей, которые обязались привезти въ порть обратный грузъ. Усиленный обмѣнъ, про- исходившій въ Пиреѣ, давалъ не только много дохода частнымъ ли- цамъ, владѣльцамъ судовч», негоціантамъ, служащимъ въ конторахч, и складахъ, носильщикамъ и рабочимъ; выигрывала также община, бла- годаря увеличенію таможенныхч» сборовъ. Въ разросшемся портЬ, гдѣ стоялъ подъ защитой укрѣпленій весь военный флотъ аѳинскій, были возведены крупныя сооруженія: крытые доки для кораблей, морской арсеналъ, магазины для склада хлѣба (аХфітбтоХц), товарная биржа (Бнурьа), гдѣ пріѣзжіе купцы выставляли образцы продаваемыхч. товаровъ, и гдѣ заключались сдѣлки. Пирей украсился большими каменными набережными и молами, просторной
— 283 — рыночной площадью. Весь примыкающій къ порту городъ былъ пере- строенъ по плану просвѣщеннаго архитектора. Гипподама. Въ проти- воположность тѣснымъ кривымъ улицамъ Доннъ, которыя стали на- зывать «верхнимъ городомъ» или просто «городомъ» (аати), Пирей со- стоялъ изъ широкихъ проспектовъ, пересѣкающихся подъ прямыми угла- ми. Въ Греціи V вѣка это было новостью, и Пирей послужила, образ- цомъ* для позднѣйшихъ большихъ приморскихъ городовъ эллинисти- ческой эпохи, Родоса, Александріи и др. Па пирейскомъ населеніи, которое составляло особый домъ, лежалъ отпечатокъ шумной подвиж- ности: оно считалось болѣе демократично паст|юеннымт. сравнительно съ гражданствомъ стараго города 5. Единовластіе Перикла. Державное положеніе Доннъ и расцвѣти Пирея создали въ гражданствѣ большую и разнообразную группу лю- дей, вполнѣ довольныхъ политикой момента. Впослѣдствіи противники демократіи составили списокъ тѣхъ гражданъ, которые были заинтере- сованы матеріально въ господствѣ Лоинъ надъ союзниками и, такъ ска- зать, жили на. счетъ имперіи. Въ силу этою обвинительнаго акта вы- ходило, что отъ взносовъ, пошлинъ, штрафовъ и всякаго рода сборовъ съ союзниковъ, въ Доннахъ кормится больше 10.000 человѣкъ, при чемь считали присяжныхъ судей, получавшихъ пайки, членовъ совѣта, должностныхъ лица, въ Дойнахъ, чиновниковъ, посылавшихся на мѣста (тѣхъ и другихъ списокъ насчитывалъ по 700), командировъ и солдатъ гарнизонныхъ и экзекуціонныхъ отрядовъ, государственныхъ пенсіо- неровъ и т. д. 6; другими словами на иждивеніи государства въ эпоху Перикла состояло около половины всего гражданства. Въ сущности, если перебирать круги «удовлетворенныхъ» ві» Дон- нахъ. то слѣдуетъ прибавить купеческіе слои, судовладѣльцевъ, инду- стріаловъ и банкировъ, и даже, можетъ быть, придется признать, что этп группы особенно были довольны финансовой политикой Пе- рикла: ві» самомъ дѣлѣ, обереганіе державы, оплата крупной военной сшлы, все это осуществлялось безъ всякаго отягощенія высшихъ слоена» гражданства прямыми налогами. Периклъ чрезвычайно искусно ввелъ обычай дѣлать вь крайнихъ случаяхъ займы у богини и, такимъ обра- зомъ, обходился безъ обращенія іп» ненавистной еюфора, налогу на доходы. *Мало того, послѣ подавленія возстанія па Самосѣ, показавшаго ненадежность общаго положенія и возможность разрыва съ Пелопон- несскимъ союзомъ, Периклъ предложилъ откладывать въ казну бо- гини резервный фондъ, изъ котораго можно было бы покрывать расходы въ случаѣ войны. Ко времени начала великой Пелопоннесской войны накопленный Перикломъ фондъ равнялся 6.000 талантовъ, и онъ рѣ- шился сказать въ экклесіи, что Аѳины будутъ въ силахъ выдержать
284 борьбу па свои сбереженія (ттзрго^аса».) Богатые слои не могли не испытывать благодарности руководящему политику за столь бережное отношеніе къ ихъ интересамъ при условіи широкаго развитія въ 'іо же время торговыхъ сношеній, создававшихъ усиленный притоки капи- таловъ въ Аоины; они готовы были охотно оплачивать всѣ эти вы- годы большими «добровольными» взносами на общественныя нужды, нести всякаго рода литургіи, тѣмъ болѣе, что траты ихъ па пржщііе- ства и на снаряженіе кораблей создавали имъ блескъ и популярность въ городѣ. Наконецъ, за политику момента и за ея вождя стояла масса простыхъ гражданъ, особенно участниковъ экспедицій и походовъ, въ которыхъ Периклъ пользовался нрпзмѢнным'ь счастьемъ, тѣмъ болѣе, что послѣ смерти Кимона, Мнроннда и Толмнда у него не было соперниковъ, которые могли бы сравняться съ ннмъ по таланту и популярности. Соединеніемъ этой суммы разнообразныхъ интересовъ объяснятъ прочность политическаго положенія Перикла въ 30-хъ годахъ. Господ- ствующіе классы столичнаго и мореходнаго гражданства безгранично довѣряли своему вождю. Начиная съ эвбейскаго похода 446 года, на- родное собраніе непрерывно, въ теченіе 16 лѣтъ, переизбирало Перикла на. должность стратега, въ важныхъ случаяхъ назначая его стратегомъ- автократоромъ, т.-е. поручало ему полномочное веденіе флота, войска и финансовъ. Повидимому, за весь этотъ періодъ вплоть до паденія Пе- рикла въ 430 году аопнгкій народъ пе требовалъ оть главнокоман- дующаго и въ то же время отвѣтственнаго министра финансовъ подроб- ныхъ отчетовъ. . Іішіь въ 430 году, во время процесса, свергнутому диктатору .пришлось отвѣтить относительно исчезновенія въ 446 году уммы, которую онъ передалъ спартанскому командиру, чтобы побуди и» его уйти изъ Аттики. Вслѣдствіе такого преобладанія Перикла вт» Дой- нахъ получается положеніе совершенно исключительное, небывалое со времени паденія тирапніп; Ѳукидидъ выражаетъ его въ словахъ, уже» приведенныхъ выше: «по имени была демократія, а иа дѣлѣ монархія перваго по значенію человѣка». Въ самомъ дѣлѣ, послѣ изгнанія Ѳу- кидида. сына Мелесія, никакой оппозиціи въ собраніи больше не слыш- но, никакихъ колебаній въ вопросахъ международныхъ, финансовыхъ, союзническихъ больше нѣть. И самъ Периклъ далеко не топ», что быль раньше. Оігь не испытываетъ необходимости искать расположе- нія у толпы; онъ управляетъ сю свободно, какъ выразился Ѳукидидъ. Онъ .рѣдко выступаетъ передъ экклесіей и заставляетъ дѣйствовать своихъ друзей, т.-е. второстепенныхъ, подручныхъ людей. Комедія зо- ветъ его громовержцемъ, олимпійцемъ. Его сравниваютъ съ тиранномъ Писистратомъ, его ближайшихъ сторонниковъ называютъ Писистрати- дами, и въ самомъ дѣлѣ многое напоминаетъ популярную тиранпію.
— 285 — Нравы аѳинской демократіи. Помимо появленія въ Аоинахъ по- добія тираниіи, строгая политическая конституціонность нарушается еще въ другомъ отношеніи. Въ народномъ собраніи нѣтъ свободы слова, нѣтъ того, что сами аѳиняне называли ісглуоріа. Демосъ не тер- питъ, чтобы затрогивалн установившійся строй. Вплоть до олигархи- ческой революціи 413—411 гг. критиковать открыто демократическій учрежденія и обычаи считается опаснымъ. Не только на подобныя вещи не рѣшается ни одинъ ораторъ, но пѣтъ также смѣлой оппозиціонной публицистики. Интересная брошюра или рѣчь олигарха, извѣстная подъ именемъ Псевдоксенофонтовой политіи, не увидѣла свѣта; она была, произнесена въ тѣсномъ товарищескомъ кружкѣ и расходилась анонимно по рукамъ. Въ перикловскихъ Аоинахъ дѣло дошло даже до законодательства, напоминающаго законы объ оскорбленіи величества. Въ самомъ дѣлѣ», но время большого возстанія на о. Самосѣ 440—439 гг., угрожавшаго существованію державы, когда въ средѣ союзниковъ господствовало сильное возбужденіе, аѳинскій народъ принялъ постановленіе, которое можно сравнить съ современными намъ ограниченіями печати: (были воспрещены личныя нападки въ комедіи, носившей вообще по преиму- ществу политическій характеръ. Можно предполагать, ч'го закона» вос- претилъ выводить на сценѣ и осмѣивать опредѣленныхъ дѣятелей подъ пхъ собственнымъ именемъ и въ соотвѣтствующей маскѣ. Народа» не допускала» осмѣянія избранныхъ имъ должностныхъ лицъ, такъ какъ видѣла» ва» немъ подрыва» своего державнаго авторитета. Запрещеніе это было отмѣнено съ окончаніема» возстанія. Но извѣстнаго рода ограниченія сохранились. Такъ, напр., остался въ силѣ запретъ осмѣивать архон- та, руководящаго Діонисіями 8. Правда, не было въ Аѳинахъ прямого закона, который бы воспрещалъ критиковать ва» комедіяхъ демосъ, но, по замѣчанію современнаго наблюдателя, весьма остраго и компе- тентнаго, аѳиняне не любили, чтобы демоса» подвергался осмѣянію или порицанію въ комическихъ пьесаха» и чтобы, такимъ образомъ, о мема» распространялась дурная репутація; напротивъ, очень охотно допу- скали на сценѣ частныя сплетни и нападки на лицъ леслужащпх ь, така» какъ подобные удары обрушивались на богатыхъ, ядовитыхъ іі.пі вообще видныхъ людей, стороннихъ народу. Въ виду этихъ условій, автора» долженъ былъ соблюдать осторожность, чтобы не затронуть го- сударство пли народа», или кого-нибудь иза» должностныхъ лицъ, из- бранныхъ пародома», въ особенности если пьеса ставилась во время праздника Діонисій, когда вч» Аѳинахъ собиралось множество иного- роднихъ» и чужиха» людей; иначе она» рисковалъ быть отданнымъ пода» суда» совѣта 500 по обвиненій ва» оскорбленіи народа (адг/.ііѵ тіѵ Зтіц&ѵ).
— 286 Очень чувствительный ко всякаго рода критикѣ, аѳинскій демосъ жадно выслушивалъ комплименты себѣ и, повидимому, обязывалъ драматур- говъ, готовившихъ пьесы па большіе всенародные праздники, вставлять подробныя восхваленія демократическаго строя. Впечатлѣніе такой вставки, исключительно разсчитанной на то, чтобы угодить демосу, производитъ слѣдующая сцена изъ эвриппдовскихъ (Умоляю- щихъ о защитѣ). Къ аѳинскому царю Ѳесею обратились съ мольбой о помощи ма- тери героевъ, убитыхъ подъ Ѳивами и оставленныхъ безъ погребенія. Оесей идетъ грозной силой иа. Ѳивы и на пути встрѣчаетъ ѳиванскаго посла. Эта встрѣча не имѣетъ никакого значенія для хода дѣйствія: она инсценирована только для того, чгобы на вызывающія слова ѳи- ванца Ѳесеймогь развить гордую демократическую программу Аѳинъ. Ѳ//- ванецъ: Кто правитель (-гбраѵѵс;) земли этой?—Ѳссеіл: Лживыми сло- вами начинаешь ты свою рѣчь; нѣть единаго правителя надъ этимъ свободнымъ городомъ. Пародъ здѣсь царствуетъ, смѣняя ежегодно долж- ностныхъ лицъ и равняя богатыхъ въ правахъ съ бѣдными.—Словес- ный турниръ продолжается, и ѳиванецъ подстрекаетъ защитника де- мократіи рѣчью, полной обидныхъ замѣчаній: но его мнѣнію, въ рес публикѣ, гдѣ правитъ чернь (о/ул;), выступаютъ вредные, своеко- рыстные льстецы, добиваясь темныхъ цѣлей; народъ не способенъ само- стоятельно разбираться въ дѣлахъ. Бѣдный человѣкъ, копающійся въ полѣ, хотя бы онъ даже получилъ образованіе, развѣ можетъ ото- рваться отъ своего тяжелаго труда и подняться до пониманія обществен- наго блага? II, наконецъ, не обидно ли порядочнымъ людямъ видѣть, какъ пробирается въ важную должность ничтожный человѣкъ, подняв- шійся изъ грязи и угодившій народу своимъ краснобайствомъ? Въ от- вѣтъ на это Ѳесей гремитъ горячей апологіей: «Нѣть хуже тиранна для общины. При его господствѣ нѣтъ равнаго для всѣхъ права, вла- ствуетъ тоть, кто овладѣлъ закономъ. Другое дѣло, когда законъ утвер- жденъ и записанъ: слабый и богатый тогда равны передъ судомъ, и даже слабый можетъ выступать обвинителемъ сильнаго. Главный при- знакъ свободы, это—право каждаго гражданина выступать публично со своимъ мнѣніемъ. Тамъ, гдѣ народъ властелинъ земли хбѲЬтг.; хѲоѵс;), сохраняется цвѣтъ молодежи, хочется работать и копить бо- гатства; напротивъ, тираннъ губить молодое поколѣніе, при немъ не- безопасно и нѣть охоты собирать богатства» Демосъ въ качествѣ властителя державы. Къ концу 30-хъ годовъ, благодаря колонизаціоннымъ предпріятіямъ, развитію коммерческихъ связей, усиленію транзитной торговли. Аѳины становятся крупнымъ цент- ромъ товарнаго и денежнаго обмѣна. Казалось, демократія возвратила
— 287 — себѣ всѣ тѣ матеріальныя выгоды, которыя она потеряла отъ воен- ныхъ ц дипломатическихъ неудачъ 40-хъ годовъ. Очень характерны для оцѣнки положенія вещей въ Аѳинахъ тѣ замѣчанія, которыя дѣ- лаетъ авторъ Псевдоксенофонтовой Политіи. Закоренѣлый олигархъ и врагъ народа, онъ, однако, не можетъ удержаться отъ восторга при видѣ морского могущества Аѳинъ и связаннаго съ нимъ обладанія бо- гатствомъ, которое сходится со всѣхъ концовъ свѣта. Онъ начинаетъ съ изображенія военныхъ основъ мощи Аѳинъ и переходить къ промышленнымъ. Союзныя и подчиненныя общины, вхо- дящія въ аѳинскую державу, разъединены; онѣ нигдѣ не могутъ со- брать вмѣстѣ крупныя силы. Вѣдь между ними въ серединѣ море, а повелители моря (Ѳалхттсхратозц) все держатъ въ своихъ рукахъ. Онн быстро могутъ появиться въ любомъ мѣстѣ и нанести вредъ, запо- ретъ сообщенія врагу, и притомъ даже болѣе сильному, чѣмъ они самн: имъ также легко въ случаѣ необходимости отступить. Несравненно труднѣе и рискованнѣе всякаго рода сухопутныя предпріятія; пѣшія войска медленно идутъ, ихъ трудно продовольствовать, и они могутъ передвигаться только черезъ союзныя территоріи. Для всѣхъ тѣхъ, кто господствуетъ на морѣ, нѣтъ этихъ затрудненій. Онп могутъ вы- моритъ голодомъ любого противника; всякій городъ вѣдь держится торговлей и долженъ одно вывозить, другое ввозить къ себѣ. Общее продовольствованіе въ сухопутной странѣ несравненно хуже поста- влено, чѣмъ въ морской. Первая можетъ пострадать оп. неурожая: для второй такія явленія безразличны. Вѣдь не на всей земной поверхности одновременно бываетъ неурожай. А оттуда, гдѣ въ данный моментъ изобиліе, владѣтели моря вывезутъ нужные имъ припасы. «Если го- ворить о вещахъ менѣе важныхъ, то аѳиняне пользуются для своихъ обѣдовъ лакомствами со всѣхъ концовъ: изъ Сицпліи. Италіи, Кипра, Глипта, Лидіи, Понта, Пелопоннеса; все это открыто имъ благодаря власти ихъ надъ моремъ». Здѣсь авторъ не можетъ удержаться отъ ироніи. «Забирая отовсюду товары, аѳиняне слышатъ всѣ языки и отъ всѣхъ что-нибудь заимствовали. Всѣ греки говорятъ на чистыхъ своихъ нарѣчіяхъ; у аѳинянъ перемѣшались всѣ говоры и обычаи, и греческіе, и варварскіе». Но онъ опять серьезно продолжаетъ: «Бо- гаты между всѣми греками и варварами только аоиняне. Это—резуль- татъ опять-таки ихъ господства на морѣ. Если есть области, изоби- лующія строительнымъ матеріаломъ, кому онѣ его продадутъ, какъ не владыкѣ моря? Точно такъ же области или общины, богатыя полот- номъ, желѣзомъ и мѣдью, воскомъ и т. д. ? Вотъ я. не трудясь ни- сколько надъ землеіі. и получу все моремъ». П ни одна община не выдержитъ сравненія съ нашей мореходной, съ гордостью заявляетъ
- 288 — аѳинскій олигархъ; производство всюду носитъ односторонній харак- теръ; а мы все сосредоточиваемъ у себя. Такимъ образомъ, морское развитіе Аѳинъ создало въ сознаніи большинства аѳинянъ извѣстнаго рода догматы внѣшней политики, которые совершенно раздѣляетъ даже врагъ демократіи. Характерно въ его рѣчахъ еще другое. Онъ говоритъ такъ, какъ будто сельской территоріи не существуетъ, или она вовсе не идетъ въ счетъ; есть только «городъ», всепоглощающая столпца, которая надо всѣмъ командуетъ, все можетъ себѣ закупить и до всего добраться. Брошюра олигархическаго автора даетъ намъ еще нѣсколько цѣн- ныхъ чертъ для изображенія аѳинской жизни времени полнаго расцвѣ- та морской державы. Конечно, авторъ постоянно склоненъ къ преуве- личеніямъ, къ подчеркиванію темныхъ сторонъ, къ карикатурѣ, но онъ ничего не сочиняетъ, онъ передаетъ факты, только извѣстнымъ образомъ поднесенные публикѣ. Въ Аѳины, по его словамъ, тянется непрерывная вереница при- бывающихъ по своимъ дѣламъ союзниковъ; главнымъ образомъ, они пріѣзжаютъ судиться и защищать свои интересы въ аѳинскихъ судахъ. Выгоды аѳинянъ отъ этого наплыва союзниковъ въ столпцу несомнѣн- ны. Во-первыхъ, они получаютъ цѣлый годъ судебный паекъ изъ платы за судебныя издержки. Затѣмъ, спокойно оставаясь дома, не выѣзжая на корабляхъ, демосъ имѣетъ возможность руководить союзными го- родами: на судѣ онъ беретъ подъ свою защиту* простолюдиновъ и осу- ждаетъ противниковъ народа: а если бы судъ находился въ рукахъ самихъ союзниковъ, они, будучи раздражены противъ аѳинянъ, стара- лись бы уничтожить какъ разъ тііхъ изъ своей среды, кто наиболѣе расположена, къ аѳинскому демосу. Кромѣ того, демосъ аѳинскій по- лучаетъ еще другія выгоды оть того, что союзники ведутъ въ Аѳи- нахъ свои и|юцессы: во-первыхъ, возрастаетъ 1% портовой сбора. (іххтост/і), собираемый въ Пиреѣ, во-вторыхъ, выгодно владѣльцамъ наемныхъ помѣщеній, далѣе извозчикамъ и хозяевамъ носильщиковъ, наконецъ, больше заработка приставамъ и курьерамъ (хт,рѳхі;). Опять авторъ не можетъ удержаться отъ насмѣшливыхъ замѣчаній. Если бы союзники не ѣздили на процессы въ Аѳины, они почитали бы лишь тѣхъ аѳинянъ, которые выѣзжаютъ на корабляхъ, т.-е. командировъ, капитановъ и дипломатическихъ агентовъ; а теперь каждый изъ со- юзниковъ долженъ ухаживать за народомъ аѳинскимъ, такъ какъ хо- рошо понимаетъ, что онъ пріѣхалъ въ Аѳины судиться именно у на- рода, а не у кого другого: и онъ долженъ въ судѣ падать иа колѣни, а какъ только кто войдетъ изъ аѳинянъ, ловить его за руку. Поэтому союзники скорѣе всего могутъ быть названы рабами народа аѳинскаго.
— 289 — Слышу я, говоритъ авторъ брошюры, какъ аѳинянъ обвиняютъ въ томъ, что нерѣдко совѣть и народъ оставляли нерѣшеннымъ иное дѣло, хотя заинтересованное лицо просидѣло цѣлый годъ въ Аѳинахъ; это происходитъ не отъ чего другого, какъ отъ множества дѣлъ и не- возможности во всѣхъ нихъ разобраться. Да и какъ тутъ на все по- спѣть, когда аѳинянамъ приходится справлять столько праздниковъ, сколько ни въ одномъ греческомъ городѣ (а въ праздники нельзя за- ниматься общественными дѣлами), затѣмъ рѣшать по такому множеству частныхъ жалобъ, государственныхъ процессовъ, служебныхъ отчетовъ, что, пожалуй, столько дѣлъ пе разсудятъ всѣ люди на свѣтѣ; а со- вѣтъ долженъ обсудить цѣлый рядъ вещей, касающихся войны, по- ступленія платежей, законодательства, городскихъ нуждъ, союзниче- скихъ дѣлъ, пріема, податей, заботы о корабельныхъ верфяхъ и о святилищахъ. Развѣ можно тутъ удивляться, что подъ давленіемъ та- кой массы дѣлъ аѳиняне пе въ состояніи все рѣшить и всѣмъ дать отвѣтъ ? Какія характерныя признанія со стороны недоброжелателя демо- кратіи! Онъ дѣлаетъ злостный намекъ на возможность подкупа аоіш- скнхъ судей, по считаетъ все же, что демократическіе суды въ Аѳи- нахъ наиболѣе обезпечиваютъ справедливость и безпристрастіе рѣше- ній. Онъ признаетъ непрерывный судебный контроль, повсемѣстную п неотступную провѣрку путемъ судебнаго разбирательства самой за- мѣтной особенностью аѳинской политической жизни. Что касается со- юзниковъ, ихъ подчиненія аѳинянамъ, превращенія ихъ въ ^поддан- ныхъ» или «рабовъ аѳинскаго народа», по выраженію автора, то это фактъ общепризнанный и не прикрываемый никакими благозвучными фразами: «аѳиняне любятъ, чтобы союзники за ними ухаживали». Въ Аѳинахъ постоянная толчея просителей, ходатаевъ, тяжебщиковъ, огромный пріѣздъ иногороднихъ гостей и дѣловыхъ людей. Отъ воз- растающаго административнаго значенія столицы выигрываютъ част- ные интересы аѳинскаго гражданства. II, наконецъ, еще одна черта аѳинской жизни, которая вызываетъ ироническую усмѣшку автора, при- надлежащаго къ порядочному обществу: аѳішяне очень любятъ празд- ники, и въ Аѳинахъ ихъ необычайное обиліе. Авторъ относится къ праздникамъ, какъ къ чему-то для него постороннему: это—забавы и развлеченія все того же демоса, самоувѣреннаго, не прошедшаго школы, запятаго только собой и отлично устроившагося па обще- ственный счетъ. Культура аѳинскаго народа. Насмѣшливыя замѣчанія автора оли- гархической брошюры направляютъ насъ къ своеобразному строенію умственной жизни аѳинскаго общества. Автор'і». пишущій около 425 Вііинсрь ІЪ юрія Греціи. ІИ
— 290 — года, принадлежитъ къ кружкамъ интеллигенціи, рѣзко отдѣляющей себя оть народной массы. «По всему свѣту лучшіе элементы враждебны демократіи; ау лучшихъ преобладаетъ скромность и чувство спра^ ведливости, совѣстливое отношеніе къ дѣлу и соревнованіе во всемъ хорошемъ и благородномъ, тогда какъ народу свойственно совершен- ное отсутствіе образованія и дисциплины и крайняя низменность; при- чиной того, что чернь склонна ко всему дурному, съ одной стороны, бѣд- ность, съ другой—недостатокъ воспитанія и образованія, а это опять вызвано отсутствіемъ матеріальныхъ средствъ». Авторъ гордится техни- ческой выучкой, спеціальными знаніями людей своего круга, интелли- генціи, и отрицаетъ всякую просвѣщенность за массой народа. Намъ придется существенно разойтись съ его мнѣніемъ и дать приведенному имъ факту противоположности интересовъ интеллигенціи и народа дру- гое толкованіе. И какъ разъ аѳинскіе праздники послужатъ намъ осо- бенно (Яркимъ матеріаломъ. Аѳинскія празднества состояли, главнымъ образомъ, изъ большихъ драматическихъ представленій, исполненія диѳирамбическихъ хоровъ, массовыхъ плясокъ и художественныхъ процессій въ костюмахъ. Вт. V вѣкѣ въ Аоинахъ собственно не было профессіональныхъ актеровъ. Играли, пѣли и танцевали граждане разныхъ званій; все это были, говоря по-нашему, любительскіе спектакли и постановки. Надо имѣть въ виду, что любительское усердіе по ограничивалось однимъ исполне- ніемъ; заготовленіемъ костюмовъ, масокъ, декорацій, театральныхъ ма- шинъ (само наше слово машипа, ръхаѵі, идетъ изъ аѳинскаго театра), занимались также обыватели, не профессіоналы, между своимъ обыч- нымъ дѣломъ. А усердіе и увлеченіе требовалось очень большое! Въ Аѳинахъ не любили повторять пьесы, къ каждому празднику требова- лись новинки. Ежегодно разучивалось по нѣскольку большихъ постано- вокъ кт» каждому изъ двухъ главныхъ драматическихъ праздниковъ, Діо- нисіямъ и Леиэямъ; кромѣ того, заготовлялись въ еще большемъ коли- чествѣ диѳирамбы, массовыя хоровыя пѣсни. Въ цѣломъ ежегодно вы- ступало до 2.000 исполнителей, т.-е. около одной десятой взрослаго населенія гражданства. Въ Аѳинахъ очень цѣнили хорошее исполненіе'. Изъ гражданства выбирали присяжныхъ судей, которые давали сравни- тельную оцѣнку представленныхъ пьесъ и присуждали преміи. Вы- ставлять хоры было повинностью филъ, корпоративныхъ группъ, на ко- торыя дѣлилось гражданство. Между филами происходило въ этомъ отношеніи своего рода состязаніе: наилучше обучеішые хоры, имѣв- шіе наибольшій успѣхъ въ представленіи, получали почетную награду вь силу публичнаго приговора и признанія. Всѣ эти декламаторы и музыканты, заучивавшіе массу стиховъ,
— 291 - исполнявшіе все новыя и новыя мелодіи, двигавшіеся стройными хоро- водами, были мелкіе винодѣлы, лавочники, разносчики, ремесленники, моряки и т. п. Надо признать, что такая музыкальная и поэтическая развитость народа—нѣчто совершенно исключительное и нигдѣ боль- ше не повторившееся; притомъ способность къ художественному выпол- ненію предполагаетъ еще одно необходимое условіе, всеобщую грамот- ность, явленіе тѣмъ болѣе для насъ поразительное, что мы ничего не слышимъ о начальныхъ школахъ для бѣдныхъ классовъ и не мо- жемъ себѣ отчетливо представитъ, какъ происходило обученіе гра- мотѣ. Самый же фактъ засвидѣтельствованъ слѣдующимъ мѣстомъ у Аристофана. Писатель хочетъ въ комедіи «Всадники» представить въ лицѣ торговца колбасой верхъ невѣжества и ограниченности простолю- дина: поэтому колбасникъ прпзна о гея: «не знаю я никакихъ наукъ п искусствъ, кромѣ одной грамоты, да и ее съ грѣхомъ пополамъ» 10. Отсюда видно, что безграмотнаго даже въ сатирѣ нельзя было выво- дить, такового по было; достаточно смѣшно было показать человѣка, музыкально и поэтически не развитаго. Просвѣщенность рядового аѳи- нянина стоитъ внѣ сомнѣнія. Но она не похожа на то, что мы при- выкли разумѣть подъ образованностью, и что разумѣлъ авторъ оли- гархической брошюры, не признававшій школы и воспитанности за аѳинской толпой. Это не была школьная, спеціальная выучка, это не была замкнутая въ учебники и пособія премудрость, преподанная на урокахъ. Такого рода паука ученыхъ теоретиковъ, наука педагоговъ появилась въ Аѳинахъ сравнительно поздно, позднѣе, во всякомъ слу- чаѣ, чѣмъ въ колоніяхъ, какъ восточныхъ, такъ и западныхъ. Аѳины Кимоиовской эпохи еще совсѣмъ чужды пауки, и даже аристократа того времени, какъ показываетъ примѣръ Кимона, отличались той самой «необразованностью» и «невоспитанностью», которую олигархъ 425 г. считаетъ недостаткомъ аѳинскаго демоса. Периклъ чуть ли не первый прошелъ спеціальную школу, риторскую и софистическую, какъ бы сказали позднѣе. Кажется, однако, эта сторона генія Перикла произ- водила мало впечатлѣнія на аѳинскій демосъ, судя по тому, что йодъ конецъ его политической карьеры его сталъ затмевать Клеонъ, совсѣмъ неученый ораторъ, приходившійся очень по сердцу аѳинянамъ. Да и жалобы олигархическаго автора на невниманіе демоса къ воспитанно- сти и солидности знаній «лучшихъ» подтверждаютъ то же самое. У аѳинскаго народа была своя культура, находившая величайшее торже- ство въ Діонисіяхъ; ею онъ увлекался и мало вникалъ въ заграничныя новинки въ видѣ ли астрономическихъ и физическихъ теорій, или кра- сотъ сицилійскаго краснорѣчія. У неіо быль въ Пернкловскую эпоху свой любимый поэтъ, чисто- 19<
- 292 — аѳинскій драматургъ Софоклъ, авторъ 123 драмъ. Этотъ «Гомеръ драмы» черпалъ изъ богатаго источника миѳологіи, искусно драматизировалъ сказанія, не задавался просвѣтительными цѣлями, не старался разъ- яснять ни природы боговъ, ни характера Провидѣнія, ни міровыхъ загадокъ вообще, былъ далекъ отъ какихъ-либо разрушительныхъ мыс- лей. Опъ искалъ въ драмѣ лишь трогательнаго, зналъ лишь столкновенія человѣческой воли съ неисповѣдимой судьбой. Софоклъ долженъ былъ считаться съ сильнымъ отрицательнымъ направленіемъ своего времени. Но онъ отгородилъ себя отъ вольнодумцевъ. Въ одной изъ его пьесъ, есть такія слова: «я утверждаю, что данное положеніе и вообще все, что испытываютъ люди, составляетъ дѣло боговъ; кто не согласенъ съ .чтимъ мнѣніемъ, пустъ остается при своемъ, а я при своемъ» п. Вт. самой личной жизни Софокла есть черты, которыя относятъ пасъ къ самому глухому и патріархальному почитанію мѣстныхъ героевъ. Онъ былъ жрецомъ бога-цѣлителя Амина, имѣвшаго часовню у подножія аѳинскаго акрополя. Въ качествѣ такового Софоклъ хлопочетъ о допу- щеніи па тотъ же священный участокъ чужого героя, цѣлителя Аскле- пія, когда въ 420 г. его культъ переносится изъ Эппдавра въ Аѳины. Въ свою очередь самого Софокла послѣ его смерти въ награду за это водвореніе божества причли къ святымъ патронамъ околотка, подъ име- немъ героя Дексіона. т.-е. «воспріемника», и ежегодно чтили жертвой и молебствіемъ. Начало аѳинской ученой школы. Сравнительно долго Аѳины счи- тались въ кругахъ ученыхъ просвѣтителей городомъ неинтереснымъ, невоспріимчивымъ къ культурѣ. Одинъ изъ типичныхъ странствующихъ профессоровъ середины V вѣка, Эмпедоклъ, въ своихъ далекихъ и раз- нообразныхъ поѣздкахъ такъ и не удосужился посѣтить Аѳины. Но ко времени торговаго развитія столицы большой морской державы просвѣти- тели, ученые, художники, поэты устремляются въ Аѳины, невзирая па провинціальный и сурово-воинственный видъ, который До сихъ поръ пока- зывалъ городъ. Иные пріѣзжали, какъ ходатаи по дѣламъ общинъ, къ которымъ они принадлежали: таковъ былъ Горгій изъ Леонтинъ въ Сициліи, и благодаря его появленію аѳинское общество познакомилось съ знаменитой сицилійской риторикой. Въ новую столицу стремились тѣ изъ союзниковъ, которые почему-нибудь пострадали пли не могли устроиться на родинѣ; въ такомъ положеніи былъ Геродотъ, уроженецъ Галикарнаса въ Карій, аристократъ по происхожденію, бѣжавшій отъ ти- ранніи въ своемъ родномъ городѣ, убѣжденный поклонникъ Аѳинъ, демо- кратіи и Перикла. Иные надѣялись встрѣтить въ Аѳинахъ разнообраз- ную интернаціональную публику, передъ которой опи могли прочитать курсъ лекцій ; таковъ былъ «софп'-тъ» Протагоръ, повидимому, не столько
293 самостоятельныіі ученый, сколько блестящій популяризаторъ въ разно- образныхъ отрасляхъ знанія. Скоро у этихъ заѣзжихъ преподавателей, ученыхъ спеціалистовъ п лекторовъ, теоретиковъ и виртуозовъ обра- зуется своя аудиторія въ Аѳинахъ. Въ одномъ изъ раннихъ діалоговъ Платона, «Протагоръ», изображено ві» необыкновенно яркихъ краскахъ, что значитъ пріѣздъ въ городъ знаменитаго профессора, какъ осаждается съ утра до вечера домъ богатаго Каллія, гдѣ остановился Протагоръ, какъ ею окружаетъ толпа почитателей и слушателей, какъ онъ сначала ведетъ бесѣду, прогуливаясь по обширной галлереѣ внутри помѣщенія Каллія, какъ, по желанію большинства аудиторіи, лекторъ произноситъ связную рѣчь на модную тему о происхожденія общежитія и сущности іюсударства и какъ, наконецъ, завязывается споръ съ однимъ изъ мѣст- ныхъ мастеровъ діалектики, Сократомъ. Въ результатѣ лекцій, бесѣдъ и споровъ, принесенныхъ въ Аѳины чужестранцами, тутъ образуется своя интеллигенція, появляются свои ученые, писатели, лекторы, усвоив- шіе вполнѣ новое просвѣтительное направленіе: драматургъ Эврипидъ, историкъ Ѳукпдидъ, философъ Сократъ, всѣ одного поколѣнія, всту- пающаго въ жизнь въ 30-хъ годахъ V вѣка, для Аѳинъ люди новой складки. Пріѣзжавшіе въ Аѳины просвѣтители и ученые естественно выска- зывались благопріятно о демократіи. Это понятно: они прибывали въ городъ, гдѣ демократія дѣйствительно могла сослаться па большіе успѣхи и образцовый порядокъ, притомъ къ одобренію демократіи обязывала простая деликатность. Съ другой стороны, только искреннимъ :то- ронникамъ демократіи стоило появляться въ Аѳинахъ. Но совершенно иначе оказывалась настроенной ихъ аудиторія въ Аѳинахъ: .здѣсь по- клонниками новаго просвѣщенія становились преимущественно люди оп- позиціи, скрытые или явные олигархи. Наука, по крайней мѣрѣ, первое время, пошла преимущественно на пользу политической реакціи. Вожди олигархическаго движенія 411 года были ученики софистовъ и филосо- фовъ. Съ появленіемъ новаго просвѣщенія связанъ еще одинъ фактъ политической реакціи—религіозные процессы, изъ которыхъ образуется нѣчто въ родѣ инквизиціи въ Аѳинахъ. Преслѣдованіе свободы мысли въ Аѳинахъ. Въ средѣ ученыхъ сложились направленія весьма различныя, и, какъ водится, между ними закипѣла ожесточенная борьба. Ко времени начала Пелопоннесской воііны большой успѣхъ имѣли отрицатели и раціоналисты. Скептикъ Протагоръ училъ о сомнительности существованія боговъ и о томъ, что человѣкъ—мѣра всѣхъ вещей. Пессимистъ Діагоръ отрицали вовсе при- сутствіе божества въ мірѣ на томъ основаніи, что на землѣ нѣтъ спра- ведливаго возмездія людямъ. Смѣлѣе всѣхъ, можетъ быть, оказался
— 294 Эврипидъ, рѣшившійся (около 430 іюда.) поставить па аопнекой сценѣ пьесу, которая представляетъ настоящее ниспроверженіе старыхъ свя- щенныхъ авторитетовъ, полную религіозную революцію. Въ его «Бел- .ісрофоптѣ», по идеѣ похожемъ па байроновскаго Каина, изображенъ борецъ за человѣческія права, бурно вздымающійся противъ небесъ; онъ хочетъ притянуть боговъ къ отвѣту за пхъ правленіе; онъ горько упрекаетъ ихъ за то, что онп даютъ счастье и удачу жестокимъ п вѣ- роломнымъ тираннамъ и въ то же время бросаютъ безъ помощи благо- честивыя обіцішы, которыя гибнуть оть руки злодѣевъ. «II послѣ этого ічіворятъ, что па. небѣ ость боги? Пхъ нѣтъ тамъ, ихъ нѣтъ, если только люди пе хотятъ безумно вѣрить старымъ сказкамъ!/? 12. Ученые консервативнаго толка, безсильные въ теоретической борьбѣ съ раціоналистами п отрицателями, обратились къ тому орудію, которое имъ помогало во всѣ времена,—къ свѣтскому мечу. Знатокъ священ- ныхъ древностей и толкователь оракуловъ, Діопейѳъ внесъ въ народное собраніе предложеніе весьма своеобразное, 'которое повлекло за собой очень тяжелыя послѣдствія. Діопейѳъ предлагалъ судить процессомъ эйсангелііі (примѣнявшимся къ важнымъ государственнымъ преступле- ніямъ) всѣхъ тѣхъ, кто будеть обвппяться въ отрицаніи божественныхъ силъ міра пли въ 'изложеніи какихъ-либо астрономическихъ теорій. Пунктъ, касающійся астрономіи, обличаетъ опредѣленную личную на- ладку. За предложеніемъ Діопейѳа послѣдовалъ рядъ доносовъ и обви- неній противъ святотатцевъ (&п (Зооѵтц) и между пими процессъ Ана- ксагора: въ ученіи послѣдняго популярное мнѣніе больше всего выдѣ- ляло именно ту мысль, что солнце не одухотворено живой божественной силой, а образуетъ раскаленную каменную массу. Діопейѳъ, можетъ быть, мѣтилъ не столько въ астрономію, сколько въ даннаго астронома. Анаксагоръ съ трудомъ избѣгъ осужденія на смерть; онъ долженъ былъ выплатить большой штрафъ и уйти въ изгнаніе 13. Предложеніе Діопейоа создало для ученыхъ и лекторовъ въ Аѳинахъ очень опасное положеніе. Всякаго рода теоріи о строеніи міра, о роли божественнаго начала и т. п. пользовались теперь лишь фактической терпимостью—до перваго част- наго доноса и обвиненія въ святотатствѣ (ааг^еіа;'), которое логъ внести любой гражданинъ. Хуже всего было то, что предложеніе Діопейѳа пере- несло религіозные процессы на политическую почву. Передъ аѳинскими присяжными обвинитель не могъ приводить сложные ученые аргументы и развивать теоретическія доктрины, рядовому обывателю-геліасту все это было бы неинтересно, непонятно и неубѣдительно; обвиненіе изби- рало наиболѣе легкій для себя путь, открывая вопросъ о гражданской благонадежности подсудимаго. Отсюда получились самыя нелѣпыя формы обвиненія. Такъ, напр., «атеиста'/ Діагора осудили заочно на смерть,
- 295 какъ преступника противъ общины. равнаго тираннамъ и сторонникамъ персовъ; опалѣ его придали общенаціональный характеръ; было послано приглашеніе пелопоннесцамъ, чтобы и они приняли участіе въ его преслѣдованіи. Политическая нетерпимость аоппскаго демоса, такъ ярко обнаружив- шаяся во время возстанія па Самосѣ, еще усилилась благодаря появле- нію процесса по святотатству. У гражданъ создалась привычка н, такъ сказать, дурной вкусъ чуять всюду измѣну отечеству въ видѣ оскорбле- нія боговъ. Было бы несправедливо говорить о какомъ-то особенномъ религіозномъ фанатизмѣ народа аѳинскаго. Инквизиція здѣсь, въ Аѳи- нахъ, такъ же какъ потомъ въ средневѣковой Европѣ, составляла вовсе не результатъ народнаго суевѣрія, а сознательное, злостное созданіе уче- ной братіи, которая во взаимной борьбѣ пользовалась предразсудками па- рода, не раздѣляя пхъ, но стараясь увеличить ихъ разрушительную силу. Великая Пелопоннесская война и ея историкъ. При заключеніи Трнд- цатилѣтпяго мира стороны, повидимому, серьезно думали о пріостановкѣ всяюой вражды и успокоеніи Греціи: большое междоусобіе 459—446 гг., нанесло слишкомъ много вреда всѣмъ и слишкомъ истощило всѣ уча- ствовавшіе въ войнѣ кантоны. Но что касается Аѳинъ, этой сдержки хватило па короткій срокъ. Снова сказалась воинственность безпо- койной и неутомимой демократіи. Пелопоннесцы, гораздо болѣе пассив- ные, скоро увидѣли, что Аѳины возобновляютъ свою политику импе- ріализма, хотя и нѣсколько другими средствами и съ другого конца. Факты говорили здѣсь какъ нельзя болѣе отчетливо. Аонпяне безусловно завладѣли выходомъ въ Черное море, а понтійскія области были очень важны для хлѣбоспабженія греческихъ странъ вообще; въ частности этотъ захватъ затрогпвалъ интересы одного изъ членовъ пелопоннесскаго союза, Мега.ры, которая была метрополіей Византіи. Между тѣмъ аѳи- няне приступили къ задачѣ болѣе важной для пхъ объединительной программы, къ овладѣнію западными путями въ Италію и Сицилію. Непо- средственно они задѣвали другую пелопоннесскую общину, богатый торговый Коринѳъ, а вмѣстѣ съ чѣмъ грозили охватить своей торговой монополіей весь полуостровъ. Новая политика Аѳинъ была опаснѣе для Пелопоннеса, чѣмъ открытыя нападенія 50-хъ годовъ, въ томъ смыслѣ, что Аѳины дѣлали пріобрѣтенія, не нарушая договоровъ, а общины, связанныя съ Спартой, и сама Спарта ничего не могли проти- вопоставить равнаго: онѣ пе обладали ни такой сосредоточенной силой, ни финансами, ни великолѣпной новой морской техникой Аѳинъ, ни ихъ энергіей и предпріимчивостью. Безсильные вести коммерческую войну, но сознавая, что Аѳины все болѣе стягиваютъ вокругъ нихъ желѣзное кольцо, пелопоннесцы сплою вещей вынуждены были итти
— 296 — на. открытую подлинную войну. Трудно было для этпй цѣли раскачать тяжеловѣсный аппаратъ Пелопоннесскаго союза., а также нелегко вы- звать Аѳины на новую войну, и мы видимъ, что около двухъ лѣгь (433—431) уходить на усилія пелопоннесцевъ создать сазпя Ьеііі, при- вести очевидныя для всей Греціи доказательства нарушенія аѳинянами договоровъ 446 года. Едва ли есть въ исторіи война, подготовку къ которой мы такъ хо- рошо знаемъ, какъ въ данномъ случаѣ. И ни одной войнѣ вообще такъ не посчастливилось ві, смыслѣ литературнаго изображенія. Она имѣетъ своего лѣтописца, одного изъ крупнѣйшихъ геніевъ историче- скаго мастерства. Великія переживанія Пелопоннесской войны, можно сказать, сформировали умъ и талантъ Оукидида; въ свою очередь историкъ создалъ смыслъ и связь событій важнѣйшей борьбы, про- исходившей въ греческомъ мірѣ. Вѣдь то, что мы называемъ двадцати- семилѣтней Пелопоннесской войной (431—404), очень явственно распа- дается на двѣ большія войны 431—421 гг. и 415—404 гг., раздѣленныя перемиріемъ и остановкой враждебныхъ дѣйствій между Спартой и Аѳи- нами; и только благодаря Ѳукидиду, который считаетъ событія проме- жуточныя (421—415 гг.) продолженіемъ борьбы, тѣсно скрѣпляющимъ оба періода, только благодаря его историческому построенію, мы усвоили и повторяемъ условный терминъ одной великой Пелопоннесской войны. Подъ впечатлѣніемъ колебаній и трагическихъ событій этой борьбы возникла Ѳукидидова философія исторіи. Все въ его трудѣ глубоко интересно: его общее построеніе греческой исторіи, его изображеніе роста аѳинской державы, его разсужденія о ближайшихъ поводахъ и отдаленныхъ причинахъ войны, его соображенія о силахъ и шансахъ противниковъ, его характеристики, въ особенности, когда дѣло идетъ о личности и политикѣ Перикла, драматическія картины отдѣльныхъ эпизодовъ войны и затѣмъ моральнаго состоянія общества, вызваннаго войной, наконецъ, его своебразпая манера влагать свои собственныя сужденія и оцѣнки въ уста дѣйствующихъ лицъ и распредѣлять ихъ между монологами, въ которыхъ мы встрѣчаемся съ единственнымъ въ своемъ родѣ стилемъ рельефныхъ противоположеній, незабываемыхъ» оукидидовскихъ чеканенныхъ словъ. Ѳукидидъ глубоко любитъ свои Аѳины, но онъ не сторонникъ демократіи. Сложность аѳинской культуры, нервное напряженіе, увлеченіе театромъ и политическимъ краснорѣчіемъ, сила мысли и горячность слова, характерныя для этой бурной поры аѳинскаго общества, ни въ комъ не отразились такъ ярко, какъ въ немъ. Вся предшествующая исторія Греціи (I, 2—20) кажется Ѳукидиду какъ бы подготовкой аѳинской державы съ ея господствующимъ на моряхъ флотомъ, крупной финансовой силой и широкимъ размахомъ
предпріятіи. Онъ разсказываетъ (I, 88—II*) ростѣ аопнекой мощи послѣ греко-персидскихъ войнъ, о политикѣ ея организаторовъ, Ѳеми- стокла и Перикла, о неизбѣжности подчиненія Аѳинамъ союзныхъ общинъ для того, чтобы притти къ историческому выводу, въ которомь заключено вмѣстѣ истинное и вѣрнѣйшее основаніе войны: аѳинская держава стала такъ сильна, что, внушая страхъ Спартѣ, вынудила эту общину, при всей ея косности, организовать Аѳинамъ отпоръ. Эго сужденіе современнаго наблюдателя и участника событій для насъ необыкновенно интересно. У Ѳукидида пѣть пи пристрастія къ родному городу, ни близорукаго исканія ближайшихъ виновниковъ войны. Столкновеніе было неизбѣжно, и оно задолго подготовлено всѣмъ ходомъ вещей. Ѳукидидъ прибавляетъ, что выдвинутое имъ главное основаніе (причина войны, какъ мы бы сказали) по большей части не высказывалось, оставалось скрытымъ. Другое дѣло непосредствен- ные поводы (аітіал) борьбы; опи были видны современникамъ, но исто- рикъ считалъ нужнымъ изложить ихъ подробно для того, чтобы потом- камъ уже не приходилось съ трудомъ наводить изслѣдованіе о началѣ крупнѣйшей войны въ Греціи 11. Всѣ эти общія различенія и опредѣленія у Ѳукидида великолѣпны и пе оставляютъ желать ничего лучшаго отъ историка. Вмѣстѣ съ тѣмъ ясно видно, какъ опъ понималъ свою задачу и свое положеніе: онъ первый пишетъ исторію современности, ого произведеніе основано «не па свѣдѣніяхъ, добытыхъ у случайныхъ лицъ и взятыхъ на вѣру, а либо на собственныхъ переживаніяхъ, либо на разсказахъ другихъ современниковъ, провѣренныхъ со всею тщательностью въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ. Изслѣдованіе было трудно, потому что свидѣтели отдѣльныхъ происшествій не одинаково о нихъ разсказывали, смотря по своей симпатіи къ той или другой сторонѣ, или сообразно тому, что у кого осталось въ памяти. Лишенный всякой фантастичности, мой раз- сказъ покажется для слушателя (мы бы сказали «для чтенія») мало занятнымъ. Но мнѣ достаточно того, что это изложеніе найдутъ полез- нымъ всѣ тѣ, кто захочетъ познать достовѣрное прошлое и также бу- дущее, а оно, согласію законамъ человѣческаго бытія, должно сло- житься или одинаково, пли близко похоже на пережитое. Моя книга сработана, чтобы быть вѣчнымъ пріобрѣтеніемъ, а не блестящей злобо- дневной картиной для удовольствія слушателей». Столкновеніе Аѳинъ и Коринѳа 15. Ближайшими причинами войны Ѳукидидъ считаетъ двѣ группы событій, разыгравшихся въ западныхъ водахъ Греціи и на сѣверѣ въ Халкидикѣ. У Корипѳа на западѣ былъ цѣлый рядъ колоній, Амбракія на бе- регу Акарнаніп, островъ Коркпра и совмѣстно съ Корки рой основан-
— 294 ііі.ііі на эпиргкомъ берегу Эиидалшъ (теперь Дурацко въ Албаніи). Силь- ная флотомъ Коркира давно отдѣлилась отъ Коринѳа.. Въ серединѣ 30-хъ годовъ Коркира поссорились съ Коринѳомъ изъ-за Эішдамна, гдѣ» народъ изгналъ олигарховъ, при чемъ они искали помощи у Коркиры, а. демосъ обратился къ Коринѳу. Коринѳъ выслалъ къ Эппдамну флотъ, который былъ разбитъ коркирейцами. Несмотря на побѣду, Коркира ока- залась въ критическомъ положеніи, такъ какъ Коринѳъ, которому угро- жала потеря всей торговли съ западомъ, сталъ готовить новое нападе- ніе. Коркира вынуждена была обратиться къ Аѳинамъ и просить о при- нятіи ея въ морской союзъ. Одновременно съ делегатами отъ Коркиры въ Лоины прибыли послы Коринѳа. Въ качествѣ» общины чисто-тор- говой Коринѳъ избѣгалъ войны до послѣдней степени. Надо замѣтить, что раньше Коринѳъ, несмотря на всякія трепія, всегда старался дер- жаться добрыхъ отношеній ст» Аѳинами. Въ сущности Коринѳу Лоины обязаны были тѣмъ, что па конгрессѣ пелопоннесцевъ въ 440 год\ было рѣшено не подавать помощи возставшимъ самійцамъ. Дебаты, происходившіе лѣтамъ 433 года въ аѳинскомъ народномъ собраніи по вопросу о принятіи Коркиры вч» союзъ, были очень про- должительны и бурны. Въ нихъ обнаружилось, насколько сильна ко- личественно, хотя и не организована, оппозиція имперіалистической политикѣ Перикла. Сельская Аттика не хотѣла войны и боялась ея, такъ какъ теперь, послѣ отдачи Мегары въ 446 г., страна была изо- лировапа и не защищена. Сначала народное собраніе, очевидно, подч» давленіемъ этой партіи, отклонило просьбу Коркиры. Но имперіалисты, •-троившіе планы овладѣнія западными путями, добились новаго со- бранія, и здѣсь, вѣроятно, подъ давленіемъ Перикла, было рѣшено принять Коркиру въ союзъ; для того, чтобы формально сохранить миръ съ Пелопоннесомъ и не нарушить условій договора 446 года, съ Кор- кироіі заключили только эпимахію, оборонительный союзъ. Въ сущно- сти, однако, это рѣшеніе аѳинской экклесіи опредѣлило начавшуюся два года спустя Пелопоннесскую войну. Послѣ долгихъ приготовленій Коринѳъ двішулъ па Коркиру очень круппый флотъ, 170 тріеръ; аѳиняне ограничились присылкой въ за- падныя воды небольшой наблюдательной эскадры. При Сиботскихъ островахъ, близъ Коркиры и берега Эпира, произошло сраженіе, по словамъ Ѳукидида, самая большая изъ битвъ, бывшихъ до тѣхъ поръ между греками. Коринѳяне и коркирейцы бились старыми способами; пи тѣ, пи другіе не умѣли маневрировать кораблями по пріемамъ, вы- работаннымъ въ послѣднее время аѳинянами; оба противника, помѣ- стивъ на свои с}да стрѣлковъ и копейщпковъ, сцѣплялись бортами и бились, какъ на сушѣ. Коринѳяне, болѣе многочисленные, навербовав-
299 тіо .іучшихъ гребцовъ, между прочимъ въ приморскихъ общинахъ воинскаго союза, одержали полную побѣду ; но въ рѣшительный моментъ вмѣшалась аѳинская эскадра и принудила коринѳянъ къ отступленію, пе давши нмъ разгромить Коркнру. Аѳиняне пе преслѣдовали ко- ринѳскаго флота, между кораблями тѣхъ и другихъ не было прямого столкновенія, п формально пелопоннесцы не могли считать себя затро- нутыми. Но по существу Аоины создали великій ущерба» Коринѳу, сдѣлавши сами важное пріобрѣтеніе. Быстро на западѣ открывалась одна, перспектива за другой; Аѳины заключили союза» съ полудикими акарнанцами. которые желали вытѣснить утвердившихся па ихъ бе- регу коринѳскихъ колонистовъ. Затѣмъ города. Леонтины въ Сициліи и Регій на южной оконечности Италіи, у Мессинскаго пролива, опа- саясь объединительныхъ стремленій Сиракузъ, заключили съ Аѳинами оборонительный союзъ. Аоины протягивали цѣпь своего господства на самый край западной Греціи. И опять это былъ ударъ по сферѣ ко- ринѳскаго вліянія, такъ какъ Сиракузы составляли колонію Коринѳа, всегда находившуюся въ близкихъ отношеніяхъ съ метрополіей. Стараясь отомстить Аѳинамъ, Коринѳъ воспользовался затрудне- ніями, возникшими вь самомъ слабомъ мѣстѣ державы, именно въ Халкидикѣ. граничившей съ Македоніей и Ѳракіей. Здѣсь па пере- шейкѣ, соединяющемъ выступъ Паллене съ большимъ полуостровом ь Халкидикой, расположена была Потидея, колонія Коринѳа. Потидея служила посредникомъ для торговли Коринѳа съ Македоніей и сохра- няла тѣсныя вязи съ метрополіей, откуда присылали даже главнаго сановника города, эпидсміурга; въ то же время Потидея, въ качествѣ общины, принадлежавшей аѳинской державѣ, платила форосъ. Около времени битвы при Сиботахъ аѳиняне, подозрѣвая невѣрность Поти- деи, потребовали, чтобы города» разорвалъ связь съ Коринѳомъ, ото- слалъ назадъ эпидеміурга, а вмѣстѣ съ тѣмъ выдалъ заложниковъ и сломалъ стѣну, защищавшую его со стороны перешейка и моря, т.-е. предоставилъ себя въ полное распоряженіе Аѳинъ. Вмѣсто того Потидея рѣшила отложиться. Ея послы появились въ Спартѣ и полу- чили обѣщаніе, что ва» случаѣ возстанія пелопоннесцы вторгнутся въ Аттику и отвлекутъ силы Аѳинъ отъ Халкидики. Вмѣстѣ съ тѣма. въ Коринѳѣ снарядили въ помощь колоніи большой отрядъ доброволь- цевъ. Аѳиняне двинули къ Потпдеѣ флотъ и войско. Имъ удалось разбить пелопоннесцевъ и запереть ихъ въ стѣнахъ Потидеи, а также обложить городъ и отрѣзать отъ моря; по сама осада затянулась. Ко- ринѳъ, правда, создалъ Аѳинамъ большое затрудненіе, однако въ то же время не могъ не испытывать безпокойства за своихъ согражданъ, заключенныхъ въ стѣнахъ Потидеи.
зоо — Къ двумъ ближайшимъ поводамъ великой войны, которые приво- дить Ѳукидидъ, надо прибавить еще третій. Со времени уступки Мо- гары въ 446 году Аѳины старались вернуть себѣ вліяніе въ этой не- большой, пограничной съ Аттикой, области: она была важна и какъ путь изъ Пелопоннеса въ Среднюю Грецію, и какъ прямой выходъ въ Коринѳскій заливъ, избавляющій отъ необходимости объѣзжать кру- гомъ Пелопоннеса. Чтобы оказать давленіе на Могару, аѳиняне закры- ли свой рынокъ ея продуктамъ; другимъ постановленіемъ опи еще усилили свой запретъ, закрывши Мегарѣ доступъ ко всѣмъ союзнымъ городамъ. Маленькому кантону, существовавшему огородничествомъ и выдѣлкой шерстяныхъ матерій, грозилъ полный экономическій банкроть и голодъ. Для Коринѳа получилась новая опасность уже совсѣмъ близ- ко: если Мегара сдастся Аѳинамъ, могущественная держава подвинется къ самымъ стѣнамъ Коринѳа и окончательно загородить ему всю тор- говлю съ западомъ. Коринѳяне, мегаряне, а вмѣстѣ съ ними эгинеты, которыхъ тѣсни- ли аѳиняне, бросились съ жалобами къ главѣ Пелопоннесскаго союза, Спартѣ, стараясь поднять малоподвижную, консервативную общину про- тивъ безпокойнаго, быстро усиливающагося врага. Переговоры между Спартой и Аѳинами 1С. Ѳукидидъ подробно пе- редаетъ дипломатическіе переговоры, предшествовавшіе объявленію вой- ны, и мы читаемъ любопытнѣйшія страницы греческаго международ- наго права, узнаемъ, можетъ быть, одну изъ самыхъ своеобразныхъ сторонъ античной культуры вообще. Мы видимъ, какъ въ теченіе очепь долгаго времени идетъ споръ о правѣ; точно на судѣ разбирается вопросъ объ истинномъ характерѣ международныхъ договоровъ, о том ъ, произошло ли нарушеніе ихъ, и о томъ, кто первый нарушитель. Вотъ ужъ, дѣйствительно, народъ-законникъ передъ войной разыгрываетъ по всей формѣ судебное состязаніе! Ни одна сторона не хочетъ взять па себя почина въ объявленіи войны, такъ какъ война представля- ется, прежде всего, въ видѣ разрыва договора 446 года: каждый изъ двухъ противниковъ старается доказать, что въ такомъ разрывѣ ви- новатъ другой. И, наконецъ, весь этоть процессъ происходитъ среди полной публичности; вся Греція составляетъ аудиторію, присутствую- щую на судѣ; дипломатическіе вопросы рѣшаются и въ Аѳинахъ, п пъ Спартѣ па общихъ собраніяхъ всѣхъ гражданъ. При всемъ томъ сколько адвокатской казуистики, какое большое мѣсто отдастся турни- рамъ краснорѣчія, разнымъ судебнымъ эффектамъ, внезапнымъ выпа- дамъ, разсчитаннымъ на впечатлѣніе въ посторонней публикѣ! Лѣтомъ 432 года, въ Спартѣ собрались представители многихъ со- юзныхъ городовъ. Громко жалуясь иа аѳинянъ, коринѳяне, мегаряне п
— 301 эгинеты старались доказать, что Аѳины нарушили трактатъ 446 года и побудить Спарту къ военнымъ дѣйствіямъ. Въ Спартѣ сторонники и противники войны приблизительно дѣлились поровну. Эфоры созвали общее собраніе спартіатовъ и пригласили делегатовъ Пелопоннесскаго ююза, а также аѳинскихъ пословъ, которые въ это время находились іи. Спартѣ. Аѳиняне доказывали, что договоры не нарушены, что Спар- тЬ не надлежить вмѣшиваться во внутреннія дѣла ихъ союза, а, впро- чемъ, предлагали третейскій судъ по спорнымъ дѣламъ, какъ было пре- дусмотрѣно въ трактатѣ 446 года. Вслѣдъ за рѣчами сторонъ, удаливт. всѣхъ иногороднихъ, и аѳинянъ, и пелопоннесцевъ, спартанцы начали совѣщаніе. Консерваторы, и во главѣ ихъ старый царь Архидамъ, героіі событій 464 года, были за оторочку рѣшительныхъ дѣйствій; если война неизбѣжна вообще, то въ впду подавляющей силы Аѳинъ на морѣ, ихъ техники и огромныхъ средствъ Архидамъ совѣтовалъ раньше заняться обширной подготовкой и вооруженіемъ Пелопоннеса. Новаторы, преимущественно военная молодежь, настаивали па неме- дленномъ вмѣшательствѣ Спарты. Эфоръ Сѳенеладъ приступилъ къ го- лосованію. По обычаю спартанцы отвѣтили на его вопросъ крикомъ. По эфоръ заявилъ, что не можетъ рѣшить па слухъ, на чьей сторонѣ большинство; онъ вновь поставилъ вопросъ, и притомъ вь такой формѣ: нарушенъ ли договоръ и виновны ли аонпяне въ его нару- шеніи? Онъ предложилъ участникамъ собранія разойтись на двѣ сто- роны, и тутъ обнаружился перевѣсъ воинственной партіи. Однако, война не была объявлена; дипломатическія сношенія съ Аѳинами про- должались, частныя дѣла и поѣздки происходили также безъ всякихъ затрудненій. Медлительность Спарты совсѣмъ пе удовлетворяла коринѳянъ; они стали агитировать среди пелопоннесцевъ и добились созыва общаго конгресса союзныхъ общинъ въ Спартѣ. Здѣсь аркадяне высказались противъ войны; они считали затронутыми интересы лишь однихъ при- морскихъ городовъ и не хотѣли за нихъ биться. Тогда коринѳяне по- ставили имъ на видъ, что безъ приморскихъ городовъ внутреннія обла- сти пропали; куда онѣ доставятъ свой урожай, и откуда онѣ полу- чатъ необходимый привозъ, какъ не черезъ приморскіе города? Корин- ѳяне искусно ввели еще болѣе общій мотивъ: всей Элладѣ грозитъ тиранпія одного города; надо общими силами напасть па Аѳины п смирить пхъ; тогда союзники сами обезпечатъ себѣ миръ и спокой- ствіе и освободясь порабощенныхъ нынѣ грековъ. Хотя конгрессъ высказался за войну и къ его голосу присоеди- нился Дельфійскій оракулъ, Спарта все еще не рѣшалась дѣйствовать: подъ вліяніемъ консерваторовъ она еще разъ попробовала путь пере-
— 302 — говоровъ. Требованія ея, однако, поразительны и на первый взглядъ кажутся бредомъ фантазіи среди столкновенія реальнѣйшихъ интере- совъ. Не упоминались ни Потидея, ни Мегара; спартанцы настаивали на изгнаніи изъ Аѳинъ лицъ, па которыхъ тяготѣетъ проклятіе за свя- татственное убійство Килопа н его свиты, происшедшее за 200 лѣтъ до того: разумѣлись Алкмеониды, т.-е. Периклъ. Здѣсь, подъ видомъ религіозно-дипломатической демонстраціи, крылся очень опредѣленный расчетъ. Въ это время въ Аѳинахъ противники Перикла организовали противъ близкихъ ему людей, его жены Аспасіи, ученаго Анаксагора и художника Фидія, рядъ процессовъ по обвиненію въ безбожіи; по- видимому, опп добирались до самого всемогущаго демагога, и вотъ имъ-то подавали спартанцы руку въ надеждѣ па внутренній перепо- роть и сверженіе Перикла. Рядомъ съ этимъ, повое посольство, при- бывшее изъ Спарты, выставило дѣловую программу: спартанцы требо- вали снять осаду Потидеи, освободить Эгину и отмѣнить запретъ тор- говли съ Мегарой; вь копцѣ-концовъ они настаивали только на по- слѣднемъ. Дебаты въ аѳинскомъ народномъ собраніи и вращались око- ло этого пункта. Периклъ доказывалъ, что отмѣнить мегарскую псе- физму (рѣшеніе народа) совершенно невозможно; это зпачитъ открыть путь для новыхъ требованій враговъ, а главнымъ образомъ—обнару- жить слабость Аѳинъ передъ союзниками и подданными. Рѣшеніе аѳи- нянъ было опять въ духѣ тогдашней дипломатіи: въ отвѣтъ на требо- ваніе объ изгпапін святотатцевъ, они предложили спартанцами нака- зать убійцъ Павсанія, нарушившихъ права священнаго убѣжища. По существу это было отклоненіе спартанскихъ требованій и готовность воевать. Можно думать, что война была рѣшена голосами промыш- ленныхъ предпринимателей, судовладѣльцевъ, моряковъ и городской демократіи, говоря по-старому, параліи и деміурговъ, противъ геомо- ровъ, массы сельскаго населенія, которому грозило непосредственно на- шествіе сильнаго на сухопутьѣ врага въ незагороженпую съ пере- шейка Аттику. Мнѣнія современниковъ о причинахъ и виновникахъ войны. И вь Спартѣ, и въ Аѳинахъ имѣлась сильная партія сторонниковъ мира: ихъ вліяніемъ объясняется долгая затяжка переговоровъ, пе разъ по- дававшихъ надежду на полюбовное соглашеніе. Собственно рѣшеніе исходило отъ Аѳинъ; здѣсь военная партія съ Перикломъ во главѣ была относительно сильнѣе, чѣмъ соотвѣтствующая ей группа въ Спар- тѣ. Каковы были ея мотивы? Современниковъ очень занималъ вопросъ, на кого падаетъ отвѣт- ственность за гибельное для всей Греціи междоусобіе. Великій против- никъ войны, Аристофанъ, бросаетъ Периклу прямое обвиненіе; по его
- 303 словамъ, вслѣдъ за процессомъ Фидія, Периклъ, страшась пародпаго гнѣва, чтобы избѣгнувъ отвѣтственности, метнулъ малую искру мегар- ской псефизмы, чѣмъ и повергъ городъ въ великій пожаръ; онъ раз- дулъ военное пламя, дымъ котораго разъѣлъ людямъ глаза и напол- нилъ ихъ слезами 17. Еще шире развиваетъ эту мысль Плутархъ, ссылаясь на мнѣнія «многихъ» современниковъ войны: религіозно-поли- тическіе процессы послужили какъ бы предостереженіемъ Периклу; угрожаемый внутренними врагами, онъ сталъ искать спасенія въ воен- ной авантюрѣ. Плутархъ, впрочемъ, прибавляетъ: что здѣсь правда, остается неизвѣстнымъ. Повидимому, мы имѣемъ дѣло въ этихъ су- жденіяхъ съ неправильной перестановкой фактовъ. Въ дѣйствительно- сти не процессы заставили Перикла добиваться войны, а, напротивъ, его воинственная политика принудила противниковъ, олигарховъ и во- ждей сельской партіи, искать средствъ, чтобы свергнуть его. Периклъ и его сторонники должны были хорошо понимать, что политическая си- стема, направленная къ торговому охвату и экономическому подчине- нію Пелопоннеса, грозитъ вызвать войну. Сами они, разумѣется, пе хотѣли ускорять вооруженное столкновеніе: «мирныя пріобрѣтенія» были, безъ сомнѣнія, выгоднѣе, и слѣдовало стараться вести ихъ какъ можно дольше. Но поскольку дѣло шло о мегарскомъ вопросѣ, господствую- щая партія не могла и уступить; это была не пустая придирка про- тивниковъ и не «малая искра». Запретъ, положенный на Мегару, со- ставлялъ начало большой торговой войны, задуманной противъ Пело- поннеса. Можеть быть, расчеты Перикла состояли въ слѣдующемъ. Подъ давленіемъ экономической пужды Мегара должна будетъ сдаться Аѳинамъ; тогда откроется прямой выходъ изч, Аттики къ Коринѳско- му заливу; аѳиняне перегородятъ Спартѣ сообщеніе черезъ Истмъ со Средней Греціей и, слѣдовательно, выиграютъ стратегическое положе- ніе до открытія военныхъ дѣйствій. Если такое объясненіе вѣрно, вопросъ о виновникахъ воііны полу- чаетъ иное освѣщеніе. Намъ не столько любопытно выяснить мотивы, которые двинули руководителей аѳинской политики къ объявленію вой- ны, сколько опредѣлить степень ихъ увѣренности въ конечной побѣдѣ Аѳинъ, когда они рѣшались на открытіе военныхъ дѣйствій. Ѳукидидъ въ этомъ смыслѣ не имѣетъ колебаній. Периклъ, по его мнѣнію, пред- усматривая неизбѣжность войны, превосходно заготовилъ все, что нуж- но было, для осторожнаго и упорнаго ея веденія. Неудачный поворотъ войны, по мнѣнію историка, получился оттого, что преемники Перикла не исполнили одного изъ важнѣйшихъ совѣтовъ организатора: опи слишкомъ спѣшили (••!. нападеніями, слишкомъ разбрасывали силы аѳин- ской державы 18. Мы увидимъ потомъ, что Оукидидч» былъ пеправъ,
— 304 — и что пораженіе Аѳинъ было обусловлено не ошибками политиковъ, слѣдовавшихъ за Перикломъ, такъ какъ они въ сущности продолжа- ли его планы, а выступленіемъ новыхъ неожиданныхъ враговъ, обно- вленной воинственной Спарты, вновь организованныхъ Сиракузъ и, на- конецъ, персидскаго государства. Но если мы по можемъ согласиться съ общей характеристикой аѳинскихъ политиковъ у Ѳукидида, для пасъ остаются крайне интересными его соображенія о перевѣсѣ Аѳинъ надъ врагами въ начальный моментъ войны. Къ его обозрѣнію силъ и шан- совъ обоихъ противниковъ надо прибавить лишь нѣсколько словъ о международныхъ отношеніяхъ. Силы противниковъ и планы борьбы. Съ дипломатической стороны Спарта имѣла рѣшительный перевѣсъ. Какъ только выяснилась неиз- бѣжность войны, Спарта заключила дружбу со средиегреческими обла- стями, Беотіей, Локридой и Фокидой, и онѣ вступили въ Пелопон- несскій союзъ. Аѳины остались совершенію изолированы въ европей- ской Греціи, и Аттикѣ грозила опасность съ обоихъ сухопутныхъ флан- говъ. Далѣе, Спарта выставила знамя освобожденія грековъ отъ аѳин- ской тирашгіи; у нея былъ звучный идеалистическій кличъ борьбы, а. къ тому жѳ еще прямые виды на возможность возмущенія среди со- юзниковъ аѳинской державы. Матеріальныя средства и организація противниковъ великолѣпно охарактеризованы у Ѳукидида, по обыкновенію, вч^ нѣсколькихъ рѣ- чахъ, которыя вложены въ уста дѣятелей и участниковъ войны. Спар- танскій царь Архидамъ—у Ѳукидида въ данномъ мѣстѣ актеръ, произ- носящій драматическій монологъ,—указываетъ спартанцамъ на то, что Аттика далеко превосходить всѣ другія области плотностью населенія и богатствомъ запасовъ. Онъ развиваетъ дальше мысль, не очень под- ходящую къ міровоззрѣнію спартанца: война не столько дѣло воору- женія, сколько финансовъ 19. Еще обстоятельнѣе излагаетъ матеріаль- ные расчеты Периклъ въ программной рѣчи передъ народомъ. Вся опа построена па сравненіи отсталыхъ общинъ Пелопоннеса, пребывающихъ въ экономической косности, и высоко развитаго въ финансовомъ отно- шеніи аѳинскаго государства. Пелопоннесцы, говорить ораторъ, жи- вутъ работой рукъ своихъ, у нихъ пѣтъ денегъ, нѣть сбереженій ли у частныхъ лицъ, ни въ казнѣ; они поэтому не только неспособны къ далекимъ и продолжительнымъ войнамъ, но даже, вслѣдствіе бѣдности, они вынуждены иногда грабить другъ друга. Расходы иа войну имъ приходится иногда прямо вырѣзывать изъ своего имущества, между чѣмъ ясно, что запасы гораздо лучше помогаютъ выдержать войну, чѣмъ чрезвычайные, насильственно взыскиваемые налоги (а! р.(). Это мѣсто рѣчи формулируетъ какъ бы гарантію, данную Перпк-
ломъ богатому классу, что война не грозить ему обремененіемъ. Ора- торъ думаетъ, что люди, которые живутъ въ натуральномъ хозяйствѣ, и войну ведутъ охотнѣе натурой, лично, чѣмъ на счсть имущества своего. Но если бы они даже стали собирать деньги, то у нихъ нѣтъ соотвѣтствующаго устройства; все это пошло бы медленно и неувѣрен- но, а война но ждетъ. Периклъ указываетъ еще одинъ важный фак- торъ, централизацію аѳинской державы, тѣсно связанную съ возмож- ностью быстро и полномочно распоряжаться финансами. У пелопон- несцевъ пѣтъ единаго авторитетнаго собранія, которое бы энергично и скоро направляло всѣ дѣйствія. Напротивъ, у нихъ слабая федера- ція; каждая изъ разношерстныхъ общинъ имѣетъ равный съ другими голосъ и защищаетъ настойчиво свой частный интересъ; а изъ этого пе можетъ получиться ничего цѣлаго и законченнаго. Наконецъ, Пе- риклъ ссылается на высокій культурно-техническій уровень аоппянъ, который даетъ имъ громадный перевѣсъ въ крѣпостныхъ сооруженіяхъ и особенно въ морскомъ дѣлѣ. Если есть отрасль, требующая искус- ства и систематическаго упражненія, такъ это мореходство; имъ нельзя заниматься между прочимъ, надо отдаться ему цѣликомъ», а отсталые пелопоннесцы па это неспособны 20. По изложенію Оукидида можно составить себѣ ясное понятіе о стратегическомъ планѣ аоинянъ, который былъ въ сущности продол- женіемъ ихъ системы изоляціи Пелопоннеса и экономическаго охвата всей европейской Греціи. Смысла» его можно изложить слѣдующимъ образомъ. Сельская территорія Аттики приносится въ жертву, какъ во времена персидскаго нашествія. Аѳины превращаются въ большую неприступную крѣпость, какъ бы островъ, свободно сообщающійся мо- ремъ со всѣми имперскими владѣніями. Въ Аѳинахъ и Пиреѣ, двой- ной огромной крѣпости, сосредоточены всѣ военныя и финансовыя сред- ства: ополченіе, флотъ, верфи для постройки кораблей, складъ оружія, казна и денежные запасы. Изъ этого огромнаго военнаго центра со- вершается нападеніе; такъ какъ сухопутныя силы противника несравнен- но больше аѳинскихъ, то встрѣчи на сушѣ надо избѣгать; на морѣ, напротивъ, господство должно быть безусловно удерживаемо. Аоины сохраняютъ весь своіі подвозя» и доступа» къ подчиненнымъ общинамъ; въ качествѣ главной п пепосредс'гвеппой военной цѣли надо поставить блокаду Пелопоннеса, которая должна служить вымариванію против- ника до тѣхъ поръ, пока опч» не будетъ просить мира. Проведеніе это- го плана было связано съ крупнѣйшимъ кризисомъ въ жизни самой Аттики. Надо было заставить сельское ея населеніе бросить свои земли и сады на разграбленіе врагамъ и переселиться внутрь Аѳинъ, Пирея и Длинныхъ стѣнъ. Ѳукидидъ изображаетъ картину разоренія страны, Випперъ. Іісюрія Греціи. 20
306 какъ изъ деревень увозить семьи, всю нужную утварь, сдираютъ съ домовъ деревянную обшивку, отсылаютъ на острова мелкій жотъ и вьючныхъ животныхъ: переселеніе очень тяжело отозвалось на аѳи- нянахъ, такъ какъ они по большей части привыкли жить въ деревнѣ; въ этомъ отношеніи аѳиняне съ древнѣйшихъ временъ выдѣлялись передъ всѣми другими; передвиженіе вызвало у нихъ поэтому крайнее раздраженіе; покидая дома и святыни, которые въ силу стариннаго строя казались точно родовыми пхъ владѣніями, мѣняя весь свой обиходъ, они какъ будто утрачивали свою родину. Виноградари и оливководы должны были идти на полное разореніе и притомъ безъ надежды па скорую поправку, даже съ заключеніемъ мира. Надо имѣть въ виду, что врагъ, опустошая страну, прежде всего срубалъ оливки, а эти деревья при новой посадкѣ начинали давать сколько-нибудь стоя- щій вниманія сборъ плодовъ лишь на 16-ый пли 18-ый годъ. Деревня подчинялась необходимости, перебиралась въ городъ, но ходъ кампаніи, ежегодныя вторженія пелопоннесцевъ сдѣлали сельскую Аттику злѣй- шимъ врагомъ войны, а вмѣстѣ съ тѣмъ и ожесточеннымъ противни- комъ городской демократіи, которая, напротивъ, отъ войны ничего не теряла, по могла ожидать всякихъ выгодъ. Такимъ образомъ, планъ войны составляла» дальнѣйшее развитіе морской Аттики, какъ оно был<» намѣчено (Земистокломъ. и окончательное приниженіе Аттики сельской. При тѣхъ условіяхъ, въ которыхъ открывалась война, вопросы продовольствія получали для Аѳинъ первостепенное значеніе. Обла- дая проливами, аоипяие держали въ рукахъ всю черноморскую тор- говлю. Для того, чтобы одновременно закрыть доступъ Понтійскаго хлѣба въ Пелопоннесъ и направить его въ Аттику, учредили комис- :ію «стражей пролива» (‘ЕЭчХеатгоѵтофбХахб;), которая заняла наблюда- тельный постъ въ Византіи. Весь хлѣбъ, проходившій черезъ Византію изъ Чернаго моря, долженъ былъ направляться въ Пирей; въ аѳин- ской гавани отбирали 2/3 для главнаго города, и только \/3 могла пойти на вывозъ въ союзные города. Особая «хлѣбная охрана» (сіто^б- лахц) была поставлена для того, чтобы вести контроль падъ хлѣбо- торговцами и удерживать низкія цѣны 21. Начало десятилѣтней войны. Бойна началась съ нападенія ѳиван- цевъ па Платеи. Этотъ небольшой городъ былъ единственной общи- ной, не присоединившейся къ беотійскому союзу и крѣпко примкнув- шей къ Аѳинамъ. Нападеніе на Платеи составляло хорошо разсчи- танный и важный шагъ: укрѣпленный пунктъ господствовалъ надъ \ зломъ путей, ведущихъ изъ Беотіи въ Аттику и Мегару: взятіе Пла- теи открыло бы дорогу онванцамь въ Аттику и освободило бы сно- шенія между пелопоннесцами п пхъ средиегреческпми союзниками. Опе-
— 307 — рація, однако, не удалась. Нпваицы попробовали взять Платеи хитро- стью, войдя въ городъ въ бурную темную ночь по соглашенію съ ила- тейскими олигархами, которые открыли имъ ворота; но платепскій де- мосъ успѣлъ собраться на улицахъ: вторгнувшихся ѳиванцевъ частью перебили, частью взяли въ плѣнъ. Оивы предложили Платеямъ миръ па условіи дарованія жизни плѣннымъ; несмотря на то, что онп обмѣ- нялись клятвами, ожесточившійся платейскій народь поспѣшилъ каз- нить захваченныхъ и лишилъ себя самъ драгоцѣнныхъ заложниковъ. Нападеніе на Платеи было рѣзкими нарушеніемъ не только опредѣ- ленныхъ договоровъ, но и вообще международна го права грековъ, если вспомнить, что городъ за свое геройство противъ персовъ полу- чилъ въ 479 году гарантію неприкосновенности оть національнаго со- юза всего эллииства. Кровавый отвѣть платеііцевъ какъ бы опредѣлила» общій тонъ дальнѣйшей войны. Кипѣніе злобы, непримиримость, нару- шеніе клятвъ и договоровъ характеризуютъ великое греческое междо- усобіе. Веспою 431 года собрались па Игтмѣ пелопоннесцы, по опол- ченія каждой изъ союзныхъ общинъ, и подъ начальствомъ стараго царя Архидама приблизились къ границѣ» Аттики. Война все еще не была, объявлена; спартанскій царь отправилъ парламентера въ Аѳины съ ультимативными предложеніями. По спартанскаго вѣстника не дону- ;тилп въ городъ и потребовали, чтобы въ теченіе сутокъ онъ поки- нулъ территорію Аттики. Народъ въ Аѳинахъ былъ въ необычайно возбужденномъ настроеніи; между прочимъ оно выразилось въ терро- ристическомъ постановленіи, касавшемся Мегары: стратеги при сво- емъ избраніи обязаны были дать клятву, что онп два раза въ году, при какихъ бы то ни было условіяхъ, совершать опустошительный на- бѣги на Мегару; для хода военной кампаніи этп нападенія, конечно, пе имѣли смысла. Первые годы десятилѣтней (431—421) войны вызывали у большіш- •тва историковъ недоумѣніе. Послѣ того, какъ въ обоихъ лагеряхъ такъ долго готовились къ войнѣ, дѣло шло очень вяло, съ той и дру- гой стороны какъ будто бы не видно планомѣрныхъ, рѣшительныхъ дѣйствій. Пелопоннесцы приходятъ два лѣта подъ рядъ (431 и 430 гг.) въ Аттику, опустошаютъ ее, во второй разъ особенно основательно, не встрѣчаютъ сопротивленія, но и не рѣшаются напасть на аѳинскія укрѣпленія. Когда по истеченіи мѣсяца пли полутора у нпхъ выходитъ провіантъ, они отступа ютъ за Пстмъ, и отдѣльныя ополченія расходятся по домамъ, каждое въ свой городъ. Не дожидаясь окончанія наше- ствія, аѳиняне отправляютъ въ море эскадру, которая объѣзжаетъ кругомъ Пелопоннеса, мѣстами пытается производить высадки, опусто- 20*
— 308 — шать маленькіе городки и ловить встрѣчающіяся на пути торговыя суда. Но ни первая, ни вторая, болѣе значительная эскадра не до- стигли выдающихся успѣховъ, не взяли ни одпой крѣпости и далеко не осуществили ничего похожаго на блокаду Пелопоннеса. Паденіе Перикла. Во второй годъ войны на Аѳины обрушилось бѣдствіе, которое, при болѣе рѣшительномъ натискѣ противниковъ, могло бы повести кь совершенному разгрому морской державы. Въ Пирей, а оттуда въ столицу, была занесена съ моря чума; въ дурныхъ санитарныхъ условіяхъ, при скученности спертаго осадой населенія, болѣзнь стала жестоко свирѣпствовать. Чума унесла большую часть военной силы Аѳинъ и создала тяжелое нервное состояніе въ городѣ. Въ своемъ отчаяніи аѳиняне отправили даже посольство въ Спарту ст» мирными предложеніями, которыя, впрочемъ, были отвергнуты. Въ это время вернулись отъ Потидеи слабые остатки посланной незадолго до того экспедиціи: масса десанта была уничтожена чумой, которую па корабляхъ завезли изъ Аѳинъ. Раздраженіе народа выразилось въ же- стокихъ нападкахъ на Перикла, какъ главнаго виновника войны. Уже отправка посольства въ Спарту была предвѣстіемъ его паденія, такъ какъ Периклъ настаивалъ на продолженіи войны и невозможности усту- покъ. Не дожидаясь окончанія года, народъ лишилъ его должности стратега. Затѣмъ одинъ изъ противниковъ Перикла, Дракоптндъ, пред- ложилъ подвергнуть его суду за подкупъ и растрату и притомъ въ особенной обстановкѣ, па акрополѣ близъ храма богини-покровитрль- ипцы. съ алтаря которой судьи должны взять камешки для баллоти- ровки; обвиняемому угрожалъ смертный приговоръ. Сторонникамъ Пе- рикла удалось добиться только отстраненія устрашительной внѣшности процесса. Присяжные въ количествѣ 1.500 человѣкъ признали Перикла виновнымъ въ злоупотребленіи властью и въ растратахъ, но смягчили наказаніе и приговорили его къ высокому штрафу въ 50 талантовъ». Какими стеченіями обстоятельствъ, какими партійными перестановками можно объяснить паденіе Перикла послѣ диктатуры, продолжавшейся 12 или 13 лѣтъ? Ѳукндидъ, къ сожалѣнію, въ данномъ случаѣ необычайно кратокъ. У Плутарха пѣть никакой послѣдовательности, не видно связи про- цессовъ противъ друзей Перикла и противъ него самого съ событіями войны. По у Плутарха есть важное указаніе на участіе среди обвини- телей Клеона 22; это обстоятельство ведетъ насъ къ заключенію, что Периклъ былъ свергнутъ случайной коалиціей олигарховъ и сель- ской партіи, съ одной стороны, а съ другой—радикалами, болѣе край- ними, чѣмъ онъ самъ, при чемъ Клеонъ выступалъ отъ имени город- ского демоса, раздражившагося противъ своего стараго вождя. Кле-
— 309 — оігь, повидимому, нападалъ на Перикла въ смыслѣ, прямо противопо- ложномъ консерваторамъ, порицалъ за медлительность, требовалъ бо- лѣе рѣшительнаго нападенія. Паденіе Перикла произошло осенью 430 года. Нѣсколько мѣсяцевъ спустя, въ началѣ 429 года, его опять возстановили въ должности стратега; но скоро, осенью того же года его сломила уже подстерегав- шая злая болѣзнь. Сверженіе Перикла представляетъ фактъ, очень ха- рактерный для новаго политическаго настроенія аѳинскаго народа. Сда- вленная осадой, наполненная массой людей разоренныхъ и безсильныхъ поправить свое положеніе, аѳинская демократія становится мепѣе устой- чивой, менѣе послѣдовательной и болѣе нервной. Съ осужденія Перикла начинаются непрерывные почти процессы стратеговъ, вызываемые по- дозрительностью демоса; чуть не каждый походъ завершается уголовно- политическимъ процессомъ, и лучшіе адмиралы Аѳинъ, Форміонъ, Па- хрсъ, Ивримедонтъ, кончили свою карьеру судебной катастрофой. Аѳинскія партіи послѣ Перикла. Не будучи побѣдой одной опредѣ- ленной партіи, сверженіе Перикла не повело къ установленію новой политической системы. Но въ партійныхъ отношеніяхъ тѣмъ не менѣе обозначилась съ его смертью извѣстная перемѣна. Периклъ внушалъ довѣріе богатымъ слоямъ гражданства и соединялъ своеіі программой какой-то центръ изъ разнообразныхъ элементовъ справа и слѣва.. Его гибель ускорила намѣченное войной расхожденіе по двумъ край- нимъ лагерямъ элементовъ, которые до тѣхъ поръ колебались. Очень многіе изъ сторонниковъ Перикла перешли въ партію мира и усилили ее. Партія мира, съ Пикіемъ во главѣ, чередуется теперь въ управле- ніи п въ должностяхъ стратеговъ съ партіей войны. Съ другой сто- роны, и партія военная, руководителемъ которой становится Клеонъ, пріобрѣтаетъ болѣе рѣзкое направленіе. Оборона въ глазахъ Клеона рѣшительно должна была смѣниться наступленіемъ; въ финансовой политикѣ онъ стоитъ за обложеніе имущихъ гражданъ, за усиленіе взно- совъ союзниковъ и напряженіе податной тиранніи Аѳинъ. Благодаря этому, часть богатаго класса, особенно землевладѣльцы и рабовла- дѣльцы, менѣе заинтересованные въ колоніальныхъ предпріятіяхъ, от- клоняются отъ военной программы; ея сторонниками остаются инду- стріалы п купцы, которые, въ родѣ самого Клеона, преимущественно дорожили связями съ далекими окраинами державы; главной же опо- рой военной партіи все болѣе становится масса бѣдныхъ гражданъ, которая, пе участвуя въ сооруженіяхъ, кормилась войной. Никій и Клеонъ по своему темпераменту и поведенію до извѣст- ной степени типичны для двухъ большихъ партій, борющихся между собой въ 20-хъ годахъ. Никій, изъ старинной фамиліи, съ большимъ
- 310 — каппта./!!»мь (считали до 100 талантовъ), но безъ промышленнаго дѣла, главнымъ образомъ, извлекалъ прибыль изъ покупки рабовъ и отда- чи ихъ внаймы на работа, особенно горнопромышленныя. Біографа» сообща отъ между прочимъ о забавномъ соединеніи у него промышлен- наго расчета и религіознаго суевѣрія: капиталъ Никія лежалъ, глав- нымъ образомъ, въ серебряныхъ рудникахъ Лаврія, а это дѣло было полно риска и превратностей; чуть не каждый день приходили къ нему предсказатели, и онъ гадалъ съ ними о возможной выручкѣ. Сто- ронникъ мира, Никій, по необходимости, чтобы руководилъ дѣлами, долженъ былъ добиваться стратегіи и выполнять большія военныя за- тѣи аѳинскаго народа. Безъ охоты выступать въ народномъ собраніи, безъ всякихъ данныхъ къ демагогіи. Никій предпочиталъ прятаться отъ общественной жизни и откупаться отъ всякихъ нападокъ. Обладая связями въ Спартѣ, какъ вообще люди его круга, Никій могъ бы гораздо болѣе сдѣлать для замиренія, если бы не его вѣчная нерѣ- шительность. Клеона», крупный кожевенный заводчикъ, первый плебей ві» ряду аѳинскихъ демагоговъ, самый видный изъ «династіи торгов- цевъ» 23, напротивъ, необычайно ретиво бросался па политическія дѣла, проводилъ настойчиво и безпощадно свою воинственную программу, охотно говорилъ ві» экклесіи п со своимъ бурнымъ, нѣсколько вульгар- нымъ краснорѣчіемъ пользовался огромнымч» успѣхомъ у аѳинскаго демоса.. Крайне самоувѣренный и торопливый, Клеонъ выставлялъ себя постоянію на общественный судъ; зато комедія не давала ему покоя. Въ свою очередь, онъ вѣчно воевалъ съ противниками, и, нанр., Лрп- зтофапъ немало пострадалъ отъ рго преслѣдованій. Ѳукидидъ, при- надлежавшій къ тому же кругу, что Никій, коротко характеризуетъ демагога словами: «ие было между гражданами человѣка болѣе‘склон- наго къ насилію, по и не было другого болѣе популярнаго среди на- рода» 21. Надо отдать справедливость Клеону: при всѣхъ своихъ не- достаткахъ это былъ вѣрный и честный слуга демоса, неутомимо изо- бличавшій всякіе заговоры клубовъ противъ демократіи. Выступленіе пелопоннесцевъ на морѣ и возстаніе на Лесбосѣ. Годы 429—427 были несчастливы для Аѳинъ: великая демократія не выходила изъ положенія обороны. Въ 429 году не было обычнаго нападенія пе- лопоннесцевъ на Атгнку. Царь Архидамъ повелъ свое ополченіе на Платеи и приступилъ къ систематическому обложенію важной крѣ- пости. Вь концѣ того же года сдалась, наконецъ, Потидѳя послѣ дол- гой осады, но аѳиняне извлекли мало пользы отъ этого завоеванія. Городъ былъ срыть до основанія, и остатку жителей позволили высе- литься; но скоро аѳинскій отряда», оперировавшій ва» Халкидпкѣ. былъ разбить мятежниками другихъ халкндскнхъ городовъ (при Снартолѣ),
- 311 и Линнамъ не удалось возстановить свое вліяніе въ сѣверо-западномъ краю державы. Хуже всего казалось то, что врагъ осмѣлился выступить на морѣ, въ собственной сферѣ аѳинянъ. Снарядивъ большой флотъ, пелопон- несцы рѣшили форсировать проходя, въ Коринѳскій заливъ, загорожен- ный аѳинской флотиліей, которая стояла въ Навпактѣ. Планъ этотъ, однако, совершенно не удался, благодаря блестящимъ дѣйствіямъ луч- шаго аѳинскаго адмирала. Форміопа. Со своими 20 тріерами онъ па- палъ на втрое сильнѣйшій флотъ пелопоннесцевъ, приблизившійся съ запада, со стороны открытаго моря, и отбилъ его съ большими ноте- терямн. Пелопоннесцы увеличили свою эскадру до 77 кораблеіі. и хотя прорвались на этотъ разъ черезъ узкій каналъ въ глубину Ко- ринѳскаго залива, но Форміопъ запоръ имъ обратный выходя». Въ бит- вахъ подъ Навпактомъ оправдалась знаменитая морская техника аѳи- нянъ, результатъ ихъ многолѣтнихъ упражненій и подготовки. Авто- ритетъ аѳинянъ на морѣ былъ возстановленъ, но опасность не прошла, и результата потрясенія державы сказались въ двухъ возстаніяхъ иа окраинахъ, на Лесбосѣ и въ Коркирѣ. Во время большого возстанія на о. Самосѣ Митилоиа, главная об- щина лесбійцевъ, сохранила вѣрность Аѳинамъ. Но правившій въ Ми- тиленѣ высшій классъ былъ очень ненадеженъ и теперь рѣшилъ вос- пользоваться затру длительнымъ положеніемъ Аѳинъ. Не объявляя прямо выхода изъ союза, митилепцы приступили къ синойкпзму всего острова, т.-е. уничтоженію самостоятельности другихъ лесбійскихъ городовъ и подчиненію себѣ всей территоріи; вмѣстѣ съ тѣмъ они стали дѣятельно вооружаться. Аѳиняне немедленно отправили въ Лесбосъ эскадру, ко- торая готовилась къ обычному опустошительному объѣзду Пелопоннеса. На требованіе сломать стѣны и выдать корабли митилепцы отвѣтили отказомъ, и началась война (428 г.). Спартанцы были готовы поддер- жать возстаніе па Лесбосѣ и созвали по этому поводу конгрессъ своихъ союзниковъ, предполагая заинтересовать ихъ въ новомъ дѣлѣ освобо- жденія подданныхъ морской державы; на конгрессъ явились послы мптиленцевъ и просили о принятіи нхъ въ пелопоннесскій союзъ. Для Аѳинъ, казалось, наступилъ очень опасный моментъ. На состояніи флота сильно отразилось опустошительное дѣйствіе первыхъ лѣтъ вой- ны, и въ особенности результаты страшной эпидеміи. Вслѣдствіе боль- шой потери людей верфи работали слабо: Аѳины не могли восполнить убыль своего флота и довести его до прежней численности; къ этому прибавилась гибель множества оетовъ, составлявшихъ обычно экипажъ военныхъ кораблей, такъ что для снаряженія флота не хватало гра- жданъ. Критическое» положеніе Аѳинъ ободрило Спарту къ измѣненію
312 стратегическаго плана. Рѣшено было напасть на Аѳины одновременно съ суши и съ моря, а для послѣдней цѣли переправить въ Сарониче- скій заливъ черезъ Истмъ корабли, стоявшіе въ бездѣйствіи близъ Коринѳа послѣ того, какъ пхъ заперъ здѣсь Форміонъ. Но военное устройство пелопоннесскаго союза оказалось непригоднымъ для такихъ сложныхъ и рѣшительныхъ дѣйствій. Прошло лѣто, обычное время набѣга, а крестьяне не хотѣли собираться въ походъ, ссылаясь на предстоящую жатву; коринѳяне послѣ опыта морскихъ сраженій 429 года вовсе пе чувствовали расположенія встрѣчаться съ аѳинянами. Въ Аѳинахъ успѣли снарядить 100 тріеръ, и когда этотъ внуши- тельный флотъ появился у Истма, пелопоннесцы бросили свой планъ и ушли съ перешейка. Между тѣмъ, командованіе въ лесбійской экспе- диціи было поручено энергичному Пахесу. Военный составъ аѳинскаго гражданства такъ сократился, что посланные съ этимъ командиромъ 1.000 гоплитовъ должны были сами грести иа тріерахъ. Пахесъ обло- жилъ Митилепу широкой осадной стѣной, и городу угрожалъ конецъ. Лишь теперь двинулись спартанцы на помощь возставшимъ; однако адмиралъ Алкидъ оказался такимъ боязливымъ медлителемъ, что эскад- ра не успѣла доѣхать до Делоса, какъ пришло извѣстіе о капитуля- ціи Митилепы. Сдача произошла оть причина» внутреннихъ, очень ха- рактерныхъ для соціальнаго положенія во многихъ общинахъ того вре- мени. Спартанскій офицера. Салэоа., руководившій обороной Митилепы, рѣшила» произвести общую вылазку и вооружила, гоплитами просто- народье. Полу чива, въ свои руки оружіе, демоса, потребовала, у оли- гарховъ раздачи хлѣбныхъ запасовъ, грозя вь противномъ случай пе- редать го|юдъ аѳинянамъ. Тогда олигархи поспѣшили воііти въ пере- говоры о сдачѣ. Пахест» выслалъ вч. Аѳины множество арестованныхъ мити.іенцевь, которыхъ онъ считалъ особенно виновными въ организаціи возстанія. Въ самомъ началѣ 427 года созвано было народное собраніе, гдѣ вы- ступилъ Клеонъ; въ качествѣ политика-матеріалиста оігь говорилъ, что могущество Аопнъ держится лишь на повиппостяхъ союзниковъ, и что только безпощадная строгость можетъ удержать союзъ; нечего поддаваться ложной чувствительности или слѣпому добродушію. Это были обычныя доказательства сторонниковъ террора. Пода» вліяніемъ Клеона экклесія рѣшила казнить не только присланныхъ митилепцевъ, по и все мужское населеніе города, а женщинъ и дѣтей предать въ рабство. Народъ собирался совершитъ пе только дикую жестокость, но также крайнюю несправедливость по отношенію къ митиленскому демосу, въ сущности державшему сторону Аѳинъ. Такъ какъ аѳин- скія партіи были приблизительно равны по силѣ, то умѣреннымъ уда-
— 313 — лось добиться созыва, на другой день новаго собранія для пересмотра страшнаго приговора; предложеніе умѣренныхъ заключалось въ томъ, чтобы судить народнымъ судомъ только тѣхъ митилепцевъ, которые были присланы въ Аоины, остальное населеніе не трогать, не изго- нять и не наказывать 25. Оно было принято незначительнымъ большин- ствомъ, но такъ какъ въ это время со всѣми дѣлами нервно торопи- лись, то приказъ объ исполненіи перваго приговора уже былъ отосланъ Пахесу; снарядили новую тріеру, и митилепцы, находившіеся въ Аѳи- нахъ, вмѣстѣ со своими аѳинскими друзьями похлопотали о томъ, чтобы гребцы догнали первый корабль, и чтобы новая вѣсть помѣшала начать рѣзню. Въ этомъ фактѣ характерно еще одно обстоятельство; оно показыва- етъ, въ какой мѣрѣ война развила непосредственное вмѣшательство экклссіи во всѣ шаги и повороты политики, какъ неуклонно слѣдило народное собраніе за дѣйствіями командировъ. Оно не только давало общія указанія и общія полномочія, не только вело общій контроль и снимало отвѣтственность; въ его средѣ происходила теперь также непрерывная критика дѣйствій стратеговъ; отсюда посылали прямые, точные до мелочей приказы, которые могли парализовать ихъ дѣло, вне- запно измѣлить направленіе военныхъ операцій и т. д. Такъ какъ па- родъ слѣдовалъ при этомъ за своими постоянными совѣтниками, дема- югами, которые каждый день могли направлять его мнѣнія, то отсюда и развился своеобразный антагонизмъ между демагогами и стратегами, тогда какъ въ предшествующій періодъ, со времени Мнльтіада и кончая Перикломъ, демагогія и стратегія большею частью соединялись въ лицѣ однихъ и тѣхъ же дѣятелей. На Лесбосѣ юрода, кромѣ АІеѳимпы, сохранившей вѣрность Аѳи- намъ, потеряли автономію; Митилсна выдала военные корабли и должна была допустить разрушеніе юродскихъ стѣнъ. На митилепцевъ пала новая повинность: ихъ земли раздѣлили па 3.000 участковъ, изъ кото- рыхъ 300 были отписаны богамъ, остальные 2700—аѳинскимъ клеру- хамъ. Старые хозяева остались на своей землѣ, по должны были вы- плачивать по двѣ мины въ годъ за каждый участокъ новымъ владѣль- цамъ. Эти клерухіи были непохожи на прежнія колоніи аѳинянъ; скорѣе онѣ составляли синекуры аѳинскихъ гражданъ, какъ бы въ награду за разореніе, которое они претерпѣли па родинѣ. Съ окончаніемъ лес- бійскаго возстанія совпала новая неудача для Аѳинъ въ европейской Греціи: произошло паденіе Платей, которымъ аѳиняне такъ и не рѣши- лись подать помощь. Когда припасы стали приходить къ концу (жен- щины и дѣти были при первомъ же нападеніи отосланы въ Аѳины), часть осажденныхъ ночью бѣжала; остальные сдались спартанцамъ, но
— 314 — тѣ» передали платенскихъ измѣнниковъ пхъ (-мертглыіымъ врагамъ. ѳи- ванцамъ, п герои четырехлѣтней обороны были казнены. Ѳиванцы раз- рушили городъ до основанія. Вслѣдъ затѣмъ въ Коркирѣ началось жестокое междоусобіе. грозившее отдать ост]юпъ въ руки противни- ковъ Аѳинъ. Революція на о. Коркирѣ. Возвратившіеся изъ коринѳскаго плѣна коркирскіе олигархи обвппили главу демократической партіи, ІТеііоія. въ томъ, что онъ хочетъ отдать Коркиру въ рабство аѳинянамъ. Пейѳій оправдался п въ свою очередь притянулъ къ суду 5 самыхъ богатыхъ членовъ олигархической партіи. Процессъ этотъ очень характеренъ, поскольку обвинитель воспользовался религіознымъ мотивомъ для фи- нансоваго разоренія своихъ политическихъ противниковъ. Пейѳій обви- нялъ подсудимыхъ въ томъ, что они срѣзали въ священной рощѣ Зевса и Алкнпоя палки для виноградниковъ, и требовалъ за каждую палку высокаго штрафа. Вождь демократіи выигралъ процессъ, но вслѣдъ за этимъ олигархи совершили вопіющее насиліе, ворвались въ засѣ- даніе Думы и перебили 60 человѣкъ совѣтниковъ, въ томъ числѣ са- мого Пейѳія. Олигархи собирались звать иа помощь Спарту; тогда про- стонародье въ свою очередь вооружилось и заняло акрополь; олигархи укрѣпились около рынка и гавани, гдѣ находились склады товаровъ, арсеналъ и большею частью дома богатыхъ купцовъ. Обѣ стороны призвали иа помощь рабовъ, обѣщая имъ свободу. Въ кровопролитныхъ ;хваткахъ на городскихъ улицахъ демосъ взялъ верхъ; начался пожарь, истребившій склады. Между тѣмъ появились двѣ эскадры, маленькая въ 12 кора- блеіі, аѳинская, и большая, въ 53 тріеры, пелопоннесская. Снова аѳи- няне, какъ за два года, до того въ Коринѳскомъ заливѣ, показали свою изумительную морскую тактику и спасли оть разгрома, коркирскііі флотъ. Пелопоннесцы спѣшно удалились, услыхавъ о приближеніи но- выхъ морскихъ силъ изъ Аѳинъ. Теперь паника, пережитая коркир- скнмъ демосомъ, превратилась въ жестокое безпощадное мщеніе и рас- праву надъ олигархами: семь дней продолжались убійства, преслѣдуе- мыхъ отрывали оть алтарей, гдѣ они искали спасенія. Среди кровопроли- тія погибли крупные торговцы и судовладѣльцы Коркиры; лишь не- многимъ удалось бѣжать. Торговля совершенно замерла, подвозъ оста- новился, въ городѣ наступилъ жестокій голодъ. Коркира обратилась въ жалкія развалины. Ѳукидпдъ о соціальной борьбѣ въ Греціи. Событія па Лесбосѣ и Коркирѣ образуютъ осложненіе междоусобной войны большихъ гре- ческихъ союзовъ соціальной борьбой классовъ внутри отдѣльныхъ общинъ. Эта борьба далеко не случайный спутникъ внѣшнихъ столк-
— 315 — іювеній. Все время она, идетъ параллельно войнѣ.. Вь самомъ началѣ нл .тройскіе олигархи выдаютъ демосъ своего города внѣшнему врагу, онванцамъ. Борьба классовъ захватываетъ постепенно одну обношу за другой, принимаетъ особенно рѣзкія формы на о. Самосѣ, наконецъ, обнаруживается въ большихъ городахъ, Аоппахъ и Сиракузахъ. Гра- жданскія смуты разыгрывались со всею безпощадностью и ожесточе- ніемъ внѣшней войны: массы людей погибали въ казняхъ и ссылкѣ, вслѣдствіе партійной розни, $’.х то ттхтсх^еіѵ, какь гласить греческій терминъ у Ѳукидида. Чею стоитъ одинъ 427 годъ, на который прихо- дится умерщвленіе нѣсколькихъ сотенъ коркирскихъ олигарховъ, казнь всего оставшагося въ живыхъ гарнизона вѣрныхъ Аѳинамъ Платеи л рѣшеніе аѳинской экклесіи вырѣзать все мужское населеніе возставшей Митилены! Дикія сцены коркирскихъ столкновеній вызываютъ у Ѳукидида ею знаменитую характеристику общественнаго одичанія Греціи 2(5. Исто- рикъ считаетъ обостреніе классовой борьбы результатомъ большой общей войны. Вожди демоса (ос 8т,?хоо тгооттхтх’.) и высшій классъ (оі оХіуоі) во время мира пе имѣли пи повода, ни склонности звать на. помощь аоинянъ пли спартанцевъ, а теперь, когда между тѣми и другими разра- зилась вражда, каждая сторона легко впадала въ соблазнъ обращенія къ внѣшней силѣ, желая ослабить своего домашняго противника; очень желанной оказывалась посторонняя помощь и для революціонеровъ (тоц ті ро’Аорігѵо!;). Невольно хочется дополнить объясненіе греческаго историка. Острый характеръ внутренней борьбы имѣлъ, безъ •омнѣнія. своп особыя основанія, помимо толчковъ, принесенныхъ боль- шой Пелопоннесской войной. И можно обратно сказать, что война не была бы такой упорной и ожесточенной или она и вовсе не разрази- лась бы, если бы не .рѣзкія столкновенія соціальныхъ группъ внутри общинъ. Въ самомъ дѣлѣ, что такое представляли въ послѣдней трети V вѣка отношенія между «немногими» и народомъ, кто такое были бХіуос или 8’иѵхтоі и изъ кою состоялъ Старая аристокра- тія, опиравшаяся на религіозныя традиціи, давно растворилась въ го- родской жизни, и олигархи были теперь люди капитала или представи- тели новой интеллигенціи. Въ торговыхъ общинахъ, какова, папр., была Коркира, опи держали вт» своихъ рукахъ торговлю п судоходство, были владѣтелями большихъ оптовыхъ складовъ, коммерческихъ галеръ, а также банкирами, ссужавшими деньги подъ разныя предпріятія. Масса людей средняго состоянія, лавочники, ремесленники и въ особенности крестьяне, очутились скоро у нихъ въ долгу, разореніе свело ихъ за- тѣмъ па положеніе* пролетаріевъ. Демосъ, разоренный, озлобленный, стать не похожъ на то. чѣмъ онъ былъ еще въ эпоху греко-персидскихъ
— 31 п — войнъ. Можно думать, что во многихъ мѣстахъ сильно пошло на убыль крестьянское землевладѣніе; городскіе капиталисты скупали мел- кіе участки, округляли ихъ въ большія имѣнія, а бывшихъ хозяевъ или сводили на положеніе батраковъ, или вытѣсняли на случайныя городскія занятія. Такое заключеніе позволяетъ сдѣлать намъ любопытная про- грамма народной партіи, выставленная въ 20-хъ годахъ V вѣка въ Леонтинахъ: демосъ собирался здѣсь подѣлить всю землю (тт.ѵ (ЬабаалаОаі); эти революціонные замыслы заставили зажиточныхъ лю- дей бѣжать въ Сиракузы и искать тамъ помощи противъ своихъ согра- жданъ. Безъ сомнѣнія, идея «чернаго передѣла» могла явиться только въ средѣ недавнихъ владѣльцевъ земли, горячо стремившихся къ воз- вращенію того, что было у нихъ отнято; аграрная революція была отвѣ- томъ на вытѣсненіе крестьянства съ земли капиталомъ. Но трудно пред- ставить себѣ также программу чисто-городскихъ группъ демоса; они добивались распоряженія казной, распредѣленія общественныхъ суммъ въ видѣ пайковъ и раздачъ. Были также прямыя нападенія на частный капиталъ въ видѣ требованія кассаціи долговъ (эдему а-охотп)) и еще въ видѣ разоренія богатыхъ людей судебными штрафами, примѣръ чего представляетъ религіозный процессъ, поднятый Пейоіемъ въ Коркирѣ. Всѣ эти послѣдствія роста денежнаго капитала и его разоряющей силы успѣли сказаться рапыие, чѣмъ разразилась большая междоусоб- ная война; но Ѳукидидъ почти пе упоминаетъ о соціальныхъ столкнове- ніяхъ, его интересуетъ только роль войны, какъ фактора, обострившая» конфликтъ. Въ партійной борьбѣ, говорить онъ, общины испытали самыя тяжелыя бѣдствія, которыя, впрочемъ, всегда возникаютъ и всегда бу- дутъ возникать, пока природа человѣка останется одна и та же, только по временамъ они становятся рѣзче или, напротивъ, тише, смотря по обстоятельствамъ. Ужасно моральное паденіе общества, создаваемое междоусобной войной: умы изощряются въ новыхъ и новыхъ планахъ, дьявольскихъ злоумышленіяхъ и во всякихъ видахъ мщенія. Всѣ по- нятія, всѣ нравственныя оцѣнки опрокинуты въ обществѣ: отчаянная дерзость, хитрая злоба—вотъ новыя добродѣтели; сдержанность, осто- рожность, умѣренность, напротивъ, считаются качествами преступными. Перестаютъ вѣрить какимъ-либо клятвамъ; о страхѣ Божіемъ нѣтъ и рѣчи въ. отношеніяхъ между партіями; паилучшей репутаціи добива- ется тотъ, кто подъ приличнымъ видомъ совершаетъ самыя ненавист- ныя дѣянія. Всѣ виды порока процвѣли въ жестокомъ междоусобіи грековъ, а искренность и тѣсно съ нею связанное благородство стали казаться смѣшными и вовсе исчезли. Въ этой характеристикѣ общественныхъ нравовъ, данной Ѳукиди-
— 317 — домъ, интересны нѣкоторыя реальныя черты. «Кровныя связи,—говорить онъ,—ослабѣли, чтобы дать мѣсто союзному началу (тд ётаіріхоѵ), такъ какъ участники союзовъ значительно превосходили родственныя соеди- ненія въ дерзости своихъ поступковъ. Подобные союзы (?6ѵо8оі) вовсе пе являлись поддержкой законнаго порядка, напротивъ, служили под- рыву существующаго строя. А члены, вступавшіе въ новыя соединенія, закрѣпляли между собою связь не божественнымъ закономъ, а общими преступленіями». Не будучи сторонникомъ существующей демократіи, Ѳукидпдъ высказывается, однако, очень рѣзко о реакціонныхъ клубахъ и тайныхъ обществахъ своего времени: союзы, заступившіе мѣсто па- тріархальныхъ соединеній, работали, но его мнѣнію, исключительно во вредъ политическому и общественному порядку; пхъ дѣятельность расцвѣла также благодаря общей и повсемѣстной войнѣ. Другое замѣ- чаніе Ѳукидида носить какъ будто личный характеръ: безпартійные, нейтральные люди въ средѣ гражданства (та р,йа тйѵ -тЛ’.тйѵ) испыты- вали жестокое утѣсненіе со стороны обѣихъ враждующихъ группъ; пхъ громили пли за то, что они не участвуютъ въ борьбѣ, или изъ зависти за то, что имъ удалось уцѣлѣть. Бои въ западной Греціи и первая сицилійская экспедиція. Первыя три года войны (431—429 гг.) принесли тяжелое разочарованіе Аѳи- намъ, которыя приняли вызовъ въ увѣренности изморить Пелопонпессъ блокадой. Четвертый и нятый годы войны (428—27) въ свою очередь должны были привести въ отчаяніе противниковъ: ни разореніе Аттики, пи отпаденіе союзниковъ пе сломили энергіи Аѳинъ, флотъ пелопоннес- скій нигдѣ пе могъ выдержать борьбу съ аѳинскимъ, держава сохранила господство на моряхъ, и войнѣ не предвидѣлось конца. На шестой годъ (426) Аѳины замѣтно начинаютъ поправляться. Чума, еще нѣсколько разъ возвращавшаяся, прекратилась вовсе; въ рядахъ городской демо- кратіи снова замѣтно воинственное настроеніе. Партія войны выдвинула новые планы наступательныхъ дѣйствій: занятіе острововъ близъ Пело- поннеса и опорныхъ пунктовъ на самомъ полуостровѣ, нападеніе на Беотію, чтобы освободить Аттику съ фланга, и, наконецъ, въ ка- чествѣ возобновленія плановъ Перикла, вооруженное вмѣшательство въ дѣла Сициліи. Къ сожалѣнію для Аѳинъ, громадная энергія, неисто- щимая изобрѣтательность парализовались раздробленіемъ командованія, которое вошло въ обычай послѣ паденія Перикла. Народъ не довѣрялъ своимъ избранникамъ стратегамъ, боясь тиранніи, подобной преоблада- нію Перикла. Вслѣдствіе этого такіе даровитые командиры, какъ Фор- міонъ пли Демосоенъ, выдвинувшійся съ 426 г., не могли развернуться. Самое блестящее дѣло Демосоена, занятіе Пилоса, едва не рушилось изъ-за того, что вначалѣ въ его распоряженіи были ничтожныя силы.
- 318 — Необыкновенная живучесть Аѳинъ и особенно повсемѣстное торже- тво на морѣ державы, только «по пережившей жестокій кризисъ, произвели въ Спартѣ сильное впечатлѣніе. Осторожная традиціонная стратегія, представленная старымъ царемъ Архндамомъ, явно утратила смыслъ. По традиціи спартанцы совершали лѣтніе набѣги па Аттику, но нашествіе 425 года было послѣднимъ, тѣмъ болѣе, что въ опустошен- ной странѣ больше нечеію было разорять. Въ Спартѣ стала выдвигаться партія болѣе рѣшительной войны, среди нея энергичный и способный Брасидъ. Но спартанскимъ обычаямъ, крупное командованіе поручалось лишь пожилымъ офицерамъ, но сознаніе необходимости внести свѣжія < нлы въ дѣло, нашло себѣ выходъ въ практикѣ назначенія молодыхъ въ штабъ къ старымъ командирамъ: такимъ образомъ Брасидъ появля- ется въ качествѣ совѣтника при главнокомандующемъ въ рядѣ новыхъ морскихъ предпріятій, въ Коринѳскомъ заливѣ въ 429 г., у Коркпры вт, 427 г., и знакомится съ аопнекой тактикой. Вліяніе новыхъ людей сказывается и въ стратегіи Спарты. Здѣсь чувствуютъ необходимость вырваться изт. того изолированна го положенія, въ которое Пе лоіюпнес ь поставленъ войной, а съ этой цѣлью пріобрѣсти опорные пункты вь Средней Греціи, втянуть полудикія горныя племена въ борьбу и пере- рѣзать линіи сношеній аоинянъ черезъ Ѳессалію съ сѣверомъ п черезъ А карканію съ западомъ. Въ этихъ видахъ спартанцы основали близь Ѳермопилъ по ту сторону перевала колонію Гераклею: юродъ сыг- ралъ потомъ нѣкоторую роль въ походѣ Браснда на сѣверъ (424 г.)-— предпріятіи по своей смѣлости для спартанцевъ неслыханномъ. Съ дрх - юй стороны, спартанцы начали оперировать оть Дельфъ, вооружая горныя племена локровъ; цѣлью ихъ было взять Навпактъ п совмѣстно съ ополченіемъ коринѳской колоніи Амбракіи овладѣть путями аѳинянъ къ Коркирѣ и вообще къ западному морю. Въ цѣломъ, при различныхъ превратностяхъ, пламы спартанцевъ относительно запада не удались. Здѣсь впервые выступилъ Демосѳенъ: разбитый сначала, въ незнакомыхъ условіяхъ юрной мѣстности, легко- вооруженной пѣхотой этолянъ, онъ спасъ, однако, Навпакть и въ ре- зультатѣ очень искусныхъ дѣйствіи въ Акарнаніп разгромилъ амбра- кіотовъ и вспомогательный отрядъ пелопоннесцевъ. Этолійскіе и акар- нанскіе бои представляютъ своеобразный интересъ. Передовыя, куль- турно развитыя общины Греціи втянули въ свои споры отсталыя, въ сущности жившія мирно, полудикія племена сѣверо-западной окраины и перенесли войну на ихъ территорію, въ ихъ далеко отодвинутыя отъ бойкаго обмѣна глухія горныя деревни. Здѣсь знаменитая тактика гоплитской фаланги, помощью которой греки отстояли свободу протпвь азіатскаго врага, потерпѣла крушеніе отъ натиска подвижныхъ легко-
— 319 — вооруженныхъ пращниковъ, метателей кцюткпхь копій и стрѣлковъ. Въ свою очередь Демосѳенъ, которому вслѣдъ за пораженіемъ аѳин- скихъ гоплитовъ въ Этоліи пришлось командовать надъ ополченіями акарпапскпхъ дикарей, воспользовался ихъ способомъ боя и внесъ ихъ пріемы въ качествѣ новинки въ греческою военную практику. Одновременно съ борьбой въ западной Греціи аоиняпе сдѣлали первую попытку наступленія въ крупныхъ размѣрахъ: такимъ походомъ была экспедиція въ Сицилію (426—5 г.). Сицилійскія предпріятія Аѳинъ нельзя считать какой-то безпочвенной фантазіей; это были очень плано- мѣрныя дѣйствія, неудавшіяся въ кошіѣ-концовъ ію причинамъ ха- рактера случайнаго. Къ прежней Першйіовой политикѣ расширенія тор- говыхъ сношеній въ Италіи и Сициліи война присоединила другую за- дачу: перервать линію сношеній между дорійскими колоніями, особенно Сиракузами, и Пелопоннесомъ, обрѣза іь но дюзъ жизненныхъ припа- совъ Спартѣ, Коринѳу и другимъ общинамъ полуострова и такимъ образомъ завершить блокаду, въ которой аѳиняне видѣли главную цѣль войны. Поводомъ для вмѣшательства Апинъ служили сицилійскія междо- усобія. Самая сильная изь общинъ Сициліи, Сиракузы, стремилась къ объединенію всей греческой части острова. Тнранніп Сиракузъ особенно боялись такь паз. халкндскіе. г.-е. іонійскіе города, лежавшіе па. вос- точномъ берегу Сициліи и вь южной Италіи. Наксосъ. Катана, Леоп- тиш.1, Регій. Отъ Леонтинъ, съ которыми еще въ 433 году был ь заклю- ченъ оборонительный союзъ, пріѣхалъ вь 427 году въ Аѳины въ каче- ствѣ уполномоченнаго знаменитый софпсть, учитель краснорѣчія Гор- гій. Аѳиняне отправили въ сицилійскія воды сначала одну эскадру въ 20 тріеръ, йотомъ другую въ 4о. Они заняли очень выгодную позицію у пролива, отдѣляющаго Сицилію отъ Италіи, укрѣпившись въ Регіи и въ противолежащей Мессанѣ. Большихъ успѣховъ аѳиняне, однако, не добились. Сухопутныхъ силъ для десанта было взято слишкомъ мячіо, приходилось ограничиваться морскими иабѣгами и демонстраціями. Лишь когда они потеряли Мессану, рѣшено было послать новое значи- тельное подкрѣпленіе. Но вспомогательный флотъ на пути былъ отвле- ченъ для важнаго предпріятія, затѣяннаго въ самомъ Пелопоннесѣ, именно для завоеванія Пилоса. Между тѣмъ сицилійскіе греки, враждо- вавшіе между собой, заключили миръ, и аѳинской эскадрѣ, за неимѣ- ніемъ дѣла, пришлось вернуться домой. Въ концѣ-концовъ неудача первой сицилійской кампаніи отражаетъ общій недостатокъ всей аѳин- ской стратегіи со времени паденія Перикла: въ Аѳинахъ пе было ни главнокомандующаго съ продолжительнымъ и безусловнымъ авторите- томъ, ни носгояинаіо военнаго сові.та съ соотвѣтствующими полномо- чіями: война велась безъ общаго плана, силы раздроблялись между
— 320 — отдѣльными стратегами и тѣми отдѣльными не связанными между со- бой предпріятіями, которыя эти стратеги выполняли то по порученію народа, нерѣдко вызванному предложеніемъ самого командира, то на свой собственный страхъ и рискъ. Въ качествѣ предпріятія послѣдняго рода началось самое блестящее въ эту войну дѣло аоппянъ—заня- тіе II и л ос а. Успѣхи аѳинянъ въ Мессеніи. Къ эскадрѣ, отправленной въ Си- цилію, былъ прикомандированъ прославившійся въ Акарпаніи Демос- ѳенъ, который получилъ позволеніе занять па пути флотъ для любой экспедиціи въ Пелопоннесѣ. Демосѳепъ открылъ своіі таинственный планъ уже въ дорогѣ. По указанію мессенцевъ изъ Навпакта, онъ захва- тилъ Пилосъ на юго-западномъ берегу Пелопоннеса въ ихъ старой родинѣ, Мессеніи. подвластной спартанцамъ. Этотъ пунктъ представлялъ естественную крѣпость и господствовалъ надъ бухтой (нынѣшней Нава- ринской), закрытой со стороны моря островомъ Сфактеріей. Изъ Пп- лоса аѳиняне могли начать агитацію среди мессенскихъ гелотовъ и организовать опасное для Спарты возстаніе. Среди спартанцевъ началась паника: царь Агисъ, находившійся съ ополченіемъ въ Аттикѣ, спѣшно отступилъ черезъ Истмъ, къ Пилосу былъ стянутъ весь пелопоннесскій флотъ, начались атаки на Пилосъ, и съ этою цѣлью островъ Сфактерію заняли 420 гоплитовъ, изъ нихъ около половины спартіаты лучшихъ фамилій. Въ свою очередь аонняие отозвали эскадру, находившуюся на пути въ Сицилію; аѳинскій флотъ разбилъ пелопоннесскій и вошелъ въ гавань; теперь въ свою очередь спартанцы на Сфакторіи оказались въ осадѣ. Уже побѣды Демосоепа въ Акарнаніи вызвали въ Спартѣ сильное теченіе въ пользу мира. Сторонники примиренія съ Аѳинами добились возврата и возстановленія на престолѣ царя Плейстоанакта, свергнутаго въ 445 году за отступленіе изъ Аттики. Въ 426 году въ Аѳины отпра- вили посольство съ предложеніемъ вернуться къ порядкамъ Тридцатилѣт- ияго мира при единственномъ условіи возвращенія Аѳинами Эгипы: великую идеалистическую задачу освобожденія эллинства Спарта была готова вовсе покинуть. Теперь, въ 425 году, занятіе Пилоса и опасность, которой подверглись на Сфактеріи лучшіе воины, цвѣтъ и безъ того таявшей спартанской аристократіи, составили для Спарты фактъ столь уничтожающаго свойства, что было 'рѣшено немедленно просить мира. Эфоры отправились сухимъ путемъ къ Пилосу; здѣсь они предложили аѳинскимъ стратегамъ перемиріе съ тѣмъ, чтобы начать мирные пере- говоры съ народомъ аѳинскимъ; на время перемирія они согласились отдать, въ видѣ залога, весь пелопоннесскій флотъ, 60 тріеръ. Спартан- скихъ пословъ повезли въ Аѳины на аѳинскомъ кораблѣ. Они предложили
— 321 — за свободный пропускъ осажденныхъ на Сфактеріп условія болѣе вы- годныя. чѣмъ годъ тому назада»: отдавали Могару и • Ігпну. и кромѣ того готовы были на заключеніе дружественнаго союза сі. Аѳинами иа основѣ, совмѣстнаго господства, наді. Греціей. Несмотря на чрезвычайную выгодность зтпхъ условій для \опнт» и крайне усилившееся желаніе мира въ аѳинскомъ обществѣ, военная партія, съ Клеономъ во главѣ, взяла верхъ въ народномъ собраніи: Клеонъ поста вилъ требованія невозможныя для Спарты: предваритель- ную выдачу осажденныхъ на ('факторіи, а затѣмъ возвращеніе Дон- намъ тѣхъ пунктовъ въ Пелопоннесѣ, которые были отданы по Трид- цатая ѣтнему миру Совершенно сознательно оігь сорвалъ переговоры и стала, настаивать па рѣшительныхъ дѣйствіяхъ у Пн.іоса. Дальнѣй- шій ходъ дѣла, въ экклесін открываетъ весьма своеобразныя отноше- нія стратеговъ къ пароду. Клеонъ требовалъ, чтобы къ Пп.іоеу отпра- вили са» подкрѣпленіями Никія, бывшаго ігь ото время стратегомъ, н въ горячности сказалъ. что онъ самъ немедленно приступить бы къ штурму, если бы имѣлъ командованіе». Никій пе только возражала, про- тивъ предпріятія, по и отклонила» оть себя лично участіе» ва. ятой зкепедиціі!; ноймава. Клеона иа словѣ, она. предложила, политическому противнику своему взяться за дѣло самому 27. Если принять во вниманіе совершенную неопытность Клеона ва. военномь дѣлѣ.—а она. самь до сихъ пора. ва. сознаніи своего недостатка избѣгая і. должности стра- тега—то предложеніе Никія звучало ва. родѣ дурной шутки. Но оно было гораздо хуже того: Никій была, увѣрена, вь провалѣ Клеона, и, повидимому, нисколько не стѣснялся, чао неминуемая въ ого глазахъ неудача самозваннаго стратега, будетъ нораженіема. Аѳина.. Кака, бы то ни было, Клеонъ получила, командованіе рѣшеніемъ того же самаго собранія, іи. которомъ дебатировался вопроса.. Ему повезло неожидан- ное счастіе тѣмъ болѣе, что искусный Демосоепь все подготовила, для штурма. Сфактеріп. Аопняне высадились иа островѣ., окружили пело- поннесцевъ п заставили иха. сдаться: среди 298 плѣнныхъ было 12Оспар- тіатовъ. Впечатлѣніе получилось громадное во всемъ греческомъ мірѣ. Ва. первый раза, сдались несокрушимые спартанцы вмѣсто того, чтобы умереть въ бою. Матеріальный разгромъ ('парты была, также велика.. Аопняне, вода, предлогома. нарушенія спартанцами условій, удержали весь, находившійся у ппха. ва» залогѣ, пелопоннесскій флотъ. Ва. Пи- лосѣ была возведена настоящая крѣпость: мессенцы. привезенные изъ ііавпакта, начали совершать изъ нея грабительскіе набѣги: изъ имѣ- ній спартіатова. то п дѣло убѣгали гелоты. п можно было ожидать возстанія крѣпостныхъ. Спартанцы •ла.іп ва. Аѳины одно за дрхгнма. предложенія мирѣ., по теперь онп отвергались безъ разсмотрѣнія. Випнер ь Не юры Греціи. -I
__ 322 — Оіш должны были отказаться отъ набѣговъ на Аттику, такъ какъ аѳиняне заявили, что при новомъ опустошеніи нхъ страны плѣнники будутъ казнены. Клеонъ достигъ вершины популярности. Народъ присудилъ ему величайшія гражданскія почести: пожизненный общественный обѣдъ въ нританеѣ (думѣ) и первое мѣсто въ театрѣ. Подъ его вліяніемъ при- ступили къ широко задуманнымъ военнымъ дѣйствіямъ. Новая эскад- ра направилась къ Сициліи. Ііикііі былъ отряженъ къ захвату важнаго острова Киѳеры, лежащаго у юго-восточнаго края Пелопоннеса. При участіи неутомимаго Демосоепа было рѣшено взять Мегару и затѣмъ комбинировать съ двухъ сторонъ, отъ Коринѳскаго залива и отъ гра- ницы Аттики, нападеніе па Беотію. Аѳины, повидимому, покинули осто- рожную стратегію Перикла и вернулись къ кипучей программѣ 50-хъ годовъ. Всѣ эти рѣшительныя дѣйствія 425 и первой половины 424 года создали необычайное напряженіе финансовъ. Неизбѣжны стали реформы, представлявшія въ свою очередь отклоненіе отъ финансовой политики Перикла. Финансовыя затрудненія Аѳинъ. Въ началѣ войны стараніями Пе- рикла былъ отложенъ въ храмѣ богини значительный фондъ въ 6.000 талантовъ, изъ нпхъ 1.000 неприкосновенной суммы па самый крайній случай. Ежегодные военные расходы были вдвое и втрое больше по- ступленій въ кассу союза (равныхъ около 600 талантовъ). Въ первые же годы осада Поти де и стоила 2.000 талантовъ. Приблизительно около 1.000 талантовъ уходило ежегодно на флотъ: одно жалованіе, полу- чаемое экипажемъ и солдатами каждой тріеры, равнялось ежемѣсячно таланту. Пришлось дѣлать займы пзь запасной суммы. Уже па пятый годъ войны, она, однако, была почти исчерпана. Аѳинамъ грозилъ полный кризисъ; близка была потеря того рессурса, въ которомъ Периклъ видѣлъ рѣшительное преимущество державы передъ ея противниками; конечно, всякія активныя дѣйствія должны были бы прекратиться, если бы предстояло перейти къ натуральнымъ повинностямъ. Въ виду этого во время осады Мнтилены прибѣгли къ средству чрезвычайному и назначили виервые, по словамъ Ѳукидида 28, прямой налогъ па имущество (кафора). Насколько эта мѣра считалась сама, по себѣ критической, видно изъ того, что иниціатору соотвѣтствующаго предложенія нужно было предварительно вотировать неприкосновенность (а8нх). Взиманіе чрезвычаііиаго налога, сопровождалось множествомъ фискальныхъ процессовъ по взысканію различныхъ недоимокъ, недо- платъ въ арендахъ, утаиванію имущества и но дѣламъ о подкупахъ. Въ этихъ процессахъ впереди всѣхъ дѣйствовалъ Клеоігь въ качествѣ энергичнаго и безпощаднаго защитника казны. Въ оппозиціонныхъ ко-
— 323 — медіяхъ Аристофана отразилось жестокое раздраженіе противъ него богатыхъ классовъ, которые такъ щадилъ Периклъ. Въ «Осахъ» одно изъ дѣйствующихъ лицъ разсказываетъ сопъ: «чудится ему собраніе, гдѣ сидятъ бараны въ плащахъ и съ тростями въ рукѣ (костюмъ и принадлежность аѳинскихъ судей); жадная акула (Клеонъ) визгливо выкрикиваетъ свою рѣчь: опа приготовляется снять жиръ съ народа и развѣшать но размѣру кусковъ (т.-е. ио имущественнымъ разрядамъ)»29. Вмѣстѣ съ тѣмъ рѣшено было взыскать недоимки также съ союзни- ковъ, и съ этой цѣлью изъ Аѳинъ вышла реквизиціонная флотилія (ѵтіг; аруѵро?чбуос). Иниціаторомъ этой мѣры опять-таки былъ, повиди- мому, Клеонъ. Опа составляла только прологъ къ повой обширной фо- на псовой реформѣ, которую поставила па очередь наступательная вой- на, ведомая радикальной демократіей. Дѣло шло о возвышеніи союзни- ческихъ взносовъ. Аѳиняне нѣсколько разъ повышали и понижали форосъ со времени его установленія Аристидомъ, по эти колебанія пе измѣняли существа, дѣла. Взносы составляли не процентъ съ доходовъ, а заранѣе опре- дѣленную цифру съ каждой общины. За 50 слишкомъ лѣтъ многіе го- рода расширили свои торювые обороты и платили соотвѣтственно го- раздо меньшую долю со своихъ доходовъ, чѣмъ прежде. Новая реформа, состояла въ пересмотрѣ таксы взносовъ и въ ихъ измѣненіи соотвѣт- ственно развившейся производительности; фактически она повела къ возвышенію взносовъ вдвое слишкомъ 30. Между отдѣльными община- ми прошла значительная разница: однѣ остались почти при прежнемъ размѣрѣ, другія стали платить въ четыре и въ пять разъ больше. Аоиняио разсчитывали получить въ цѣломъ около 1.200 талантовъ въ годъ, благодаря новой расцѣпкѣ. Хотя въ пользу финансовой рефор- мы можно было привести экономическія соображенія, и хотя она не приносила въ собственномъ смыслѣ чрезмѣрнаго отягченія, но въ по- литическомъ отношеніи она явилась въ данный момеіггь чрезвычайно рискованнымъ шагомъ. Аѳиняне создавали въ средѣ своихъ и безъ того мало падежныхъ союзниковъ основанія для сильнаго протеста и под- готовляли этимъ кризисъ своей державы. На финансовой реформѣ со- юза обнаруживается тѣсная связь радикальной демократіи съ импе- ріализмомъ. Эта связь наглядно выступаетъ въ одномъ мелкомъ фактѣ аѳинской жизни: повидимому, одновременно съ усиленнымъ взимані- емъ возвышенной подати ст. союзниковъ Клеонъ поднялъ въ Аѳинахъ суточную плату присяжнымъ въ судахъ (съ двухъ оболовъ па три). Па морской державѣ и ея рессурсахъ держалось все. зданіе демократіи. Изъ-за того, чтобы сохранить имперію, аѳиняне бросились въ войну; обратно, веденіе войны потребовало напряженія платежныхъ средствъ 21*
— 324 — подданныхъ. Имперіализмъ неизбѣжно осложнялся воинственной по- литикой. и аоиискііі демосъ послѣдовательно и настойчиво проводилъ се. пе забывая въ гг<> же время брать і-ъ нея прямую выгоду. Въ какоіі мѣрѣ прочнымъ представлялся современникамъ демократи- ческій е'іроіі Аѳинъ іі насколько сплыія была оппозиція въ данный моментъ? Общее положеніе въ Аѳинахъ середины 20-хъ годовъ. Есть много основаній относить именно къ 425 году анонимную (Псічідоксепофон- тову) Аѳинскую Полнтііо. которую мы уже не разъ привлекали для характеристики аоппскаго строя. А если мы вѣрно опредѣляемъ время ея написанія, то ея главная тенденція н нѣкоторыя частности служатъ замѣчательнымъ свидѣтельствомъ общаго въ то время признанія несо- крушимости аоппскаго строя. Составитель Политіп—аѳинянинъ. сто- ронникъ олигархіи п рѣзкій противникъ существующаго строя. Онъ пишетъ не воззваніе и- не памфлетъ, обращенный къ большой публикѣ: его рѣчь направлена кт. небольшому кругу единомышленниковъ, выну- жденныхъ молчать, можетъ быть. кт. друзьямъ аонискпхъ олигарховъ за границей: еіо цѣль—показать, что ненавистный демократическій строй чрезвычайно силенъ, что оігь тѣсно связанъ со всѣмъ суще- ствованіемъ государства, и что на ого низверженіе почти нѣтъ надежды. Демократія, въ глазахъ анонимнаго олигарха, повидимому, чело- вѣка. немолодого и видѣвшаго правленіе Перикла.—форма безусловно плохая: въ ней вмѣсто достойныхъ п дѣльныхъ людей господствуетъ ничтожество. Но опа устроена вполнѣ послѣдовательно. Демосъ за- бралъ себѣ, всѣ выгоды и преимущества державнаго положенія, за воль паплучшія учрежденія для своей пользы и зорко оберегаетъ свое до- стояніе. Морское могущество Аѳинъ, тѣсно связанное съ демократіей, неодолимо. Войной нельзя донять Аѳинъ, -лишкомт. великъ перевѣсъ па морѣ: а па сушѣ оть разоренія земли страдаютъ лишь сельскіе хозяева н богатые; демосъ къ этому равнодушенъ. Есть только одно несовершенство во внѣшнемъ положеніи Аѳинъ: будь городъ на остро- вѣ, оігь остался бы совсѣмъ недосягаемъ для нападенія: теперь же мо- жетъ случиться, что Аѳины предастъ меньшинство, открывши ворота врагамъ (па островѣ это невозможно, увѣряетъ авторъ); или произой- детъ возмущеніе немногихъ противъ демоса, и они будутъ разсчитывать на соединеніе съ врагомъ, который прндеть съ суши (опять на островѣ, эта возможность исключена). Автора, открываетъ намъ тайну о.ішар- хѳвъ своего времени: у нихъ тотъ же самый планъ предательства, какь и въ 457 году во время битвы при Танагрѣ: ничего лучшаго опн но придумали. Ито одно показываетъ, что дѣла партіи плохи, что силы ;і ничтожны. Можетъ быть, мы даже въ нравѣ, заключить, что пар-
— 325 — ііи і'иіи'Т.мъ не организована. что (тті. кыыю штабі. ея. го.іько вожди. но пѣтъ рядовыхъ. По крайней мѣрѣ, такое впсчат,іѣніе получается нрн чіеііін анонимной брошюры 425 года : авторъ съ какой-то грустью озирается кругомь въ средѣ аоішскаго общества, Сколько .ііщь. имѣю- щихъ основаніе быть недовольными демократісчі! II родовитые», н бога- тые люди, и земледѣльцы, и. наконецъ, тѣ. кою авторъ иазываегі. неопредѣленно «приличные люди» ('і’Лт’лгго’.). т.-ѵ. члены хорошаго об- щества. получившіе1 образованіе, прошедшіе школу. По всѣ» эти элементы разрознены п молчать: они могли бы « тать сильной оппозиціей, но имен- но этого какъ разь н нѣть налицо. Передъ нами мысли непримирима го врага демократіи. вынужден- наго, но необходимости, скрываться. Рядомъ слыішгіся, однако, ре- альная оппозиція существующему порядку, но болѣе умѣреннаго свой- ства: ея органъ—комедія. Аѳинская политическая комедія. Такъ наз. старая комедія—необыкно- венно своеобразное явленіе1 аоішскоіі жизни. Она представляетъ какоіі- то литературный метеоръ, чрезвычайно недолговѣчный: ея существо- ваніе заключено между 445 н 405 годомъ, т.-е. какъ разъ приходится на періодъ самой развитой и напряженной жизни демократіи. Поедѣ кризиса 404 года, изъ котораго демократія вышла, урѣзанной и смирив- шейся, политическая комедія уже п<* возродилась болѣе: ее замѣнила бытовая пьеса, (такъ наз. средняя комедія). Въ старой комедіи бьетъ ключомъ тотъ же самый горячій интересъ кь публичнымъ дебатамъ, та. же страсть шумной критики, •ловеснаго натиска, жестокаго изобли- ченія противника, что п въ экклесіп: не даромъ у Арисіофаііа сцена, происходитъ на. томъ же 11ннксѣ, гдѣ» собирается демосъ лупіать ораторовъ и постановлять рѣшенія, или въ народномь судѣ.; появля- ются послы иностранныхъ державъ, выступаютъ адвокаты сторонъ, іяжушихея въ публичныхъ процессахъ,—все сюжеты современной жи- вотрепещущей политики, непрерывно волновавшіе гражданство. Коме- діи приходится въ Доннахъ жить среди довольно трудныхъ цензур- ныхъ условій; эти препятствія не мѣшаютъ прорываться вольности •лова, въ свою очередь созданной аоішскоіі политической обстановкой. Старѣйшій изъ комиковъ. Кратпнъ. рѣшался называть Перикла въ эпоху его безусловнаго авторитета сыномъ революціи (атхац) отъ вет- хаго отца Крона, величайшимъ трапномъ. Аристофанъ выводилъ въ карикатурѣ не только популярнаго Клеона, но изобразилъ также (во Всадникахъ») аопнекііі народъ въ видѣ выжившаго изъ ума стари- кашки, которому знахарствомъ возвратакгіъ молодость времени греко- персидскихъ войнъ. Интересамъ какихъ партій служитъ комедія? Господствующему но-
— 326 литическому теченію опа. враждебна, и это попятно: ея жизнь—поли- тическій скандалъ и политическая сатира. Пѣтъ, однако, основанія счи- тать комедію безусловно реакціонной. У аопнекой комедіи есть опредѣ- ленная консервативная симпатія, ио не больше. Комики 20-хъ годовъ не- рѣдко взываютъ къ великой почтенной старинѣ для сравненія съ со- временной ничтожностью. «Обращаюсь я къ вамъ,—говорить Евпо- лисъ.—къ вамъ, великіе господа наши, Мильтіадъ и Периклъ: не допускайте больше, чтобы распутные молодцы получали должности и за большой ростъ свой награждались стратегіей». «Грустно мнѣ,—говорится въ той же пьесѣ,—когда я смотрю на нашу политическую жизнь. Пе такъ мы, старики, въ наше время управляли государствомъ; нѣтъ, прежде всего, стратеги у пасъ были изъ великихъ домовъ, первые по богатству и по рожденію; мы па нихъ молились, какъ на боговъ, да такими они п были. Оттого мы жили въ безопасности; теперь мы выби- раемъ въ стратеги послѣднихъ людей п подъ пхъ начальствомъ при- ходится выступать въ поле» 31. Самый даровитый изъ комиковъ, Аристо- фанъ, начиная съ пьесы «Вавилоняне», поставленной весною 426 года, выступаетъ противъ безпокойной политики и воинственной демагогіи. Въ этой комедіи, извѣстной лишь по отрывкамъ, хоръ состояли изъ союзниковъ, которые были представлены рабами («вавилонянами»), изны- вающими въ каторгѣ у господина демоса; затронутъ былъ и главный демагогъ Клеонъ, состоявшій въ то время казначеемъ союза. Смѣлое нападеніе Аристофана должно было въ Аѳинахъ показаться непатріо- тичнымъ, такъ какъ на праздникѣ Діонисій, когда давалась пьеса, при- утствовало много иногороднихъ, въ особенности депутаты оть союз- никовъ, привезшіе обычную ежегодную дань. Клеонъ потянулъ автора комедіи на судъ совѣта 500: въ обвиненіи (эйсаигеліи) значилось, чти Аристофанъ опозорилъ гордъ въ присутствіи чужестраліщчіъ и оскор- били. народи, въ лицѣ избранныхъ имъ сановниковъ, т.-е. предусматри- валось тяжкое государственное преступленіе. Въ слѣдующей пьесѣ, «Ахарпцы» (воспою 425 г.), Аристофанъ, го- рячо выступая опять въ пользу скорѣйшаго заключенія мира, долженъ былъ принять предосторожность: не затрогинать никого изъ должност- ныхъ лицъ, пе выводитъ на. сцену опредѣленныхъ дѣятелей. Въ тре- ть ей комедіи, «Всадники» (весною 424 г.), Аристофанъ опять осмѣлился и, обходя защитъ, представилъ, подъ очень прозрачной маскировкой, но называя только именъ, Клеона, Никія и Демосоеиа; оігь позволилъ себѣ, еще большую дерзость, далъ карикатуру самого демоса. Въ буффонадахъ Аристофана много злыхъ и мѣткихъ выпадовъ противъ демократіи, ея нравовъ и политическихъ привычекъ: высмѣивается жад- ность аѳинскихъ простолюдиновъ до всякаго рода выдачъ изъ казны.
страсть къ сутяжничеству и обиліе жалобщиковъ и доносчиковъ (си- кофантовъ), увлеченіе далекими и безпочвенными авантюрами, тще- славіе аѳинской толпы, передъ которой распинаются иностранные послы, легковѣрность, съ которой пародъ принимаетъ самыя дикія и фанта- стическія предсказанія и т. н. Между прочимъ, во «Всадникахъ» крик- ливые демагоги устраиваютъ какъ бы аукціонъ, надбавляя все выше свои обѣщанія. Довольно неожиданно встрѣчаемся мы тутъ со слѣ- дующими мелодіями. Паф.чагонсцъ (маска Клеона): Есть у меня, де- мосъ, крылатый оракулъ, какъ ты сдѣлаешься орломъ и воцаришься надъ, всей землей. І\ о.і баси икъ: И у меня не хуже предсказаніе, что будешь ты и надъ всеіі землей царить, и надъ Краснымъ моремъ, и въ Вкбатанѣ станешь творить судъ, да еще закусывая инрогомъ.—Изъ итого мѣста видно, что старая восточная метафора- о царственномъ орлѣ., какъ символѣ господства. надъ міромъ, производила чарующее впеча- тлѣніе и па аѳинскій демосъ 32. Аристофанъ ищетъ союзниковъ « обѣ и защитниковъ въ средѣ не- довольныхъ слоевъ аѳинскаго гражданства: въ «Лхарнцахъ», въ каче- ствѣ хора, оігь выводить крестьянъ зпаменнтаю Лхарнскаго дема, тѣхъ самыхъ, что, по разсказу Оукиднда, такъ рвались въ боіі, глядя стѣнъ а.оипскихъ па разореніе своихъ полей, спартанцами: теперь опн, давно разлученные съ родной деревней, усталые, разстроенные, тянутся всей душой къ замиренію и съ восторгомъ слушаютъ Дикэополиса, олицетвореніе здраваго смысла аонпскаго, который, вопреки всѣмъ кри- кунамъ и воителямъ, заключаетъ миръ со Спартой, допускаетъ мега- ряігь и беотійцевъ къ аѳинскому рынку, устраиваетъ опять веселый сельскій праздникъ и т. и. Во «Всадннкахі.» хоръ состоитъ изъ за- главныхъ лицъ; это—аѳинская денежная аристократія, изъ среды ко- торой набирается привилегированный отрядъ конницы, спортсмены-ко- неводы, вѣроятно, съ нѣкоторымъ оггѣнкомъ снобизма. Аристофан ь сильно льститъ тому и другому классу и, можно думать, покупаетъ этимъ важныхз* покровителей, такъ какъ если послѣ тяжелаго осужде- нія, понесеннаго въ 426 году за «Вавилонянъ», ему удалось прове- сти рѣзкую сатиру иа Клеона во «Всадникахъ», то онъ былъ обязана» помощи богатой, вліятельной корпораціи аѳинскихъ кавалеристовъ. Надо думать, что всѣ сторонники мира и противники господствующей демо- кратіи т> свою очередь обращались кз» великому комическому талан- ту въ надеждѣ найти въ немъ энергичнаго борца за. свое дѣло. По Аристофанъ быль союзника» нѣсколько ненадежный. Въ вихрѣ кари- катурныхъ изображеній оігь легко переходить всякую мѣру, буффон- ство увлекаетъ его до забвенія цѣли, сатира, его не щадитъ пи чужихъ, ни своихъ. Бѣсъ насмѣшки не даетъ Аристофану пройти спокойно мимо
— 328 — фигуръ своихъ собстткчшыхт. друзей и л'ороішиковь. Оігь не можегь себѣ отказать въ удовольствіи представить главу партіи мира, Пнкія.. вт. видѣ глуповатаго раба при старикѣ Демосѣ, трусящаго всякой при- мѣты, полнаго суевѣрія, идіотской вѣры во всевозможные оракулы. Его Дикэополпсъ («Правдословт.») послѣ смѣлыхъ поступковъ, приво- дящихъ кт. миру, вдругъ оказывается обыкновеннымъ грязнымъ раз- вратникомъ. Блага мира, нарисованы у Аристофана такими шпилыми чертами, что картины общественнаго успокоенія можно принять за издѣвательство также п надъ партіей мира. Какъ бы то пи было, комедіи Аристофана служатъ яркимъ при- знакомъ нарастанія въ Аошіахт. партіи мира. Одновременно съ угн- лившимся протестомъ аонпяне терпятъ одну за. другой крупныя неуда- чи, которыя грозить пе только опрокинуть результаты Пилотской опе- раціи, по п вообще рѣшительно повернуть всю войну противъ Аоппъ. Первую изъ этихъ неудачъ аоиняпе испытали въ Беотіи. Пораженіе аѳинянъ въ Беотіи и усиленіе Ѳивъ. Большое грече- ческое междоусобіе принесло цѣлый рядъ выгодъ Овнамъ. Спартанцы помогли пмъ уничтожить ближайшаго противника, Платеи; сокрушенъ былъ оплотъ аопняпъ па беотійской территоріи, крѣпость, стоявшая точно бѣльмо на. глазу у Онвъ; къ тому же онвапцы получили пла- тейскую землю. Война, давала, имъ также много текущей прибыли. Вслѣдъ за. крупными грабителями, пелопоннесцами, приходившими лѣ- томъ въ Аттику, появлялиеь опванцы въ качествѣ мелкихъ разбойни- ковъ, добирали остальное вплоть до деревянныхъ балокъ п кирпичей, которые онп тащили съ заброшенныхъ аопнянамп сельскихъ домовъ; наконецъ, они уводили скотъ и перехватывали бѣглыхъ рабовъ. Бла- годаря всему этому, Сивы выросли на счетъ Аошгь. Какъ только аоиняпе избавились оть постоянной угрозы ислопоіі* несс-кнхъ нашествій, рѣшено было использовать ополченіе, бездѣятель- но сидѣвшее вт. стѣнахъ города, противъ крупнѣйшаго среднегреческаго союзника Спарты. Аоиняпе, повидимому, слишкомъ пренебрежительно судили о врагѣ, который уже однажды при Коропеѣ вь 446 г. нанесъ имъ чувствительное пораженіе. Онп разсчитывали па медлительность беотійцевъ, которые, при своемъ союзномъ устройствѣ, пе скоро могли собрать отряды ополченія, поставляемые отдѣльными городами. Были у аонняігі. и политическіе союзники вь нѣкоторыхъ беотійскихъ общи- нахъ, особенно вь Орхоменѣ и (Феніяхъ, гдѣ. опвапскіі! эмиграціи Птэодоръ задумалъ произвести переворотъ и устроить демократію на- подобіе Аоинъ. Предполагалось напасть на Беотію съ двухъ сторонъ, съ моря, отъ Корпііоскаго залива, и съ суши, ось сѣверо-западной границы Аттики, гдѣ аоиняпе заняли укрѣпленное мѣстечко Делій, при
— *329 — храмѣ Аполлона, близь ін*|)(чіравы на Звбею. Iнч»тіііцы нрінія.ін во- время нужный мѣры для защиты своей гдніктіичіной гавани у Корнію- скаго за.шва, н атака съ моря, порученная Демосшчіу, иі* состоя.іагь. Кея масса беотійскаго ополченія, с.ъ ливанцами во главѣ, двинула» і. противъ аоннскоіі арміи, наступавшей < і. суши. Лоиняне. шцъ началь- ствомъ Гиппократа, вышли т.-е. вывели вь поло все свое гражданское ополченіе (7.000 гонлігіовъ). <>ип не ожидали сголь стре- мительнаго движенія; вдобавокъ у врага оказался выдаюіціііея вождь въ лицѣ онванскаго беотарха Пагопда. Беотійцы загородили аопня- памь отступленіе н принудили ихь къ битвѣ. Вь сраженіи, самомъ кровопролитномъ за всю войну, опваискііі вождь примѣни.гь тактику ((манговаго натиска густыми колоннами, ту самую, при помощи которой впослѣдствіи, въ 371 г., Ѳнамннондъ побѣдилъ спартанцевъ при .Іевктр ѣ: очевидно, этотъ способъ боя сосіав.ія.гь спеціальное изобрѣтеніе бео- тійцевъ. Аоиняііе были разбиты па-голову и потеряли значительную часть своего гражданства. Послѣдствія, правда, не соотвѣ.тствовалн тяжести удара. Беотійцы не преслѣдовали разбитаго войска п оі казались оть па паденія па Атти- ку: повидимому, ііхі» ополченіе, вскорѣ нослГ. битвы при Деліи, разо- шлось по домамъ. По для Лоіигі. навсегда закрылась возможность завоеванія Средней Греціи ; пришлось также* покинуть всякій надежды па. покореніе Могары н овладѣніе Пстмомь. Нивы выиграли оть побѣды всячески Между прочимъ при Деліи пз ь беотійскаго ополченія ос бенно пострадалъ отрядъ города Оеснііі, погибъ цвѣ’і ь пхь граждан- ства, какъ выражается Оукидидь. <»ивы, давно обвшіявшіе оесній- цевъ въ аттикизмѣ, т.-е. сочувствіи къ Доннамъ, воспользовались осла- бленіемъ соперника, сломали стѣны < Щсііій п уппчтожплп автономію го- рода. Послѣ гибели Платой это быль второй крупный успѣхъ Ѳивъ на. пуги насильственнаго объединенія Беотіи. Одновременно съ беотійской неудачей начался знаменитый походъ Браснда во Ѳракію, угрожавшій одпоіі изъ самыхъ важныхъ территорій аоннскоіі державы. Завоеваніе Халкидики Брасидомъ. Способнѣйшій пзь сііартаііскпх ь офицеровъ задумала, это предпріятіе па свой елрахь п рискъ. Пелопон- несцы не имѣли болѣе военнаго флота, и аеііпяііе съ моря были совер- шенно неуязвимы: Браспдъ поэтому возымѣлъ мысль добраться до ора- кійскнхъ владѣній державы сухимъ нутомъ, пройдя всю Грецію оть Пстма. до Олимпа. Спартанское правительство отказалось оть прямого участія въ экспедиціи Браснда. Ему не дали настоящихъ спартанскихъ воиновъ, позволили только вооружить іоіі.іптцміі нѣсколько сотъ гело- товъ. Браспдъ нрпсоедіпніл ь къ нимъ наемные отряды пелопоннесцевъ,
— 330 — быстрыми маршами прошелъ черезъ Беотію. Ѳермопилы. Ѳессалію и Македонію къ Халкидскому полуострову, гдѣ аѳинянамъ все еще не удалось достигнуть полнаго замиренія. Брасидъ оказался не только даровитымъ командиромъ, но также хорошимъ ораторомъ и ловкимъ дппломатом'ь. Онъ заключилъ союзъ съ македонскимъ царемъ Пердиккой, по особенно искусно повелъ по- литику вт. отношеніи общинъ, недовольныхъ господствомъ Аѳинъ. Бра- сидъ объявлялъ всюду, что спартанцы пришли освободителями грековъ оть тиранніи Аѳинъ, и обѣщалъ городамъ, готовымъ къ отпаденію, полную автономію. Реально говоря, автономія означала прекращеніе взносовъ, а такъ какъ налоги преимущественно лежали на зажиточпомь классѣ, то на сторону Бра-сида легко склонялась олигархія; демосъ, напротивъ, сохранялъ къ нему холодное ліли даже враждебное отношеніе*. Городъ Аканоъ, лежавшій у входа къ восточному Аѳонскому выступу полуострова, первый открылъ Брасиду ворота и присоединился къ пело- поннесскому союзу. Смѣлымъ движеніемъ направился спартанскій вождь къ новой полуаѳинской колоніи Амфинолю. Онъ предъявилъ городу чрезвычайно выгодныя условія: всѣ граждане, соглас.пые па капитуляцію, въ томъ числѣ аѳинскіе колонисты, моіугь сохранить имущество и права, нежелающимъ предоставляется выселиться въ теченіе 5 дней. Амфиполь сдался, прежде чѣмъ поспѣлъ на выручку аѳинскій стра- тегъ, командовавшій небольшой эскадрой во ѳракійскихъ водахъ, а этимъ неудачливыми, стратегомъ, немедленно получившимъ отставку и осужденнымъ на изгнаніе, былъ самъ знаменитый историкъ войны, Оу- кндидъ, сынъ О лора. Авторитетъ аоинянъ среди ѳракійскихъ союзниковъ былъ сильно поколебленъ. Брасидъ рѣшилъ воспользоваться иоложеніем'ь и, укрѣ- пившись въ Амфшюлѣ, завоевать весь Халкидскій полуострова.. Оігь уже захватилъ Торопу на Сиооніи, среднемъ выступѣ полуострова, какъ пришло извѣстіе о заключеніи перемирія между двумя главными вою- ющими силами, Аѳинами и Спартой (весной 423 года). Обѣ стороны были заинтересованы въ пріостановкѣ воепыхъ дѣйствій. Аопняне поняли, какая великая опасность грозитъ имъ па сѣверѣ, и хотѣли выиграть время для подготовки силъ къ обратному завоеванію горо- довъ ѳракійскаго округа. Спарта смотрѣла на перемиріе, какъ на вве- деніе къ давно желанному миру. Въ аѳинскомъ плѣну находились люди самыхъ вліятельныхъ спартанскихъ фамилій; ихъ родство и сторонники, заинтересованные прежде всего въ освобожденіи плѣнниковъ, видѣли въ успѣхахъ Браснда только помѣху своей цѣли; даровитый командиръ казался опаснымъ косной средѣ спартанской аристократіи; ему зави- довали, его готовы были взять подъ контроль.
331 — Перемиріе было заключено па одинъ годъ при условіи сохраненія обѣими сторонами владѣніи даннаго момента. Такъ какъ пелопоннесскій военный флотъ болѣе не существовалъ, Лоины остались въ безусловномъ обладаніи моря: пелопоннесцы должны были согласиться на сильное ограниченіе своего торговаго судоходства. Однако перемиріе было не- возможно провести во Ѳракіи. Брасндъ, не справлявшіяся вообще съ видами своего правительства, продолжалъ брать одинъ городъ за дру- гимъ; Скіона и Менда на западномъ Палленеііскомъ выступѣ Халкидикп открыли ему ворота. Въ свою очередь аоиняпе послали экспедицію д.ія отвоеванія мятежныхъ юродовъ: имъ удалось занять Менду и осадить пелопоннесскій отрядъ въ Скіопѣ. Тогда и Спарта стала считать переми- ріе необязательнымъ для района Ѳракіи. Туда былъ посланъ вспомога- тельный отрядъ подъ начальствомъ спартанца Псхагора; впрочемъ, оігь не столько долженъ былъ помочь Браснду, сколько контролировать дѣятельность слишкомъ самостоятельнаго командира и забрать сдѣлан- ныя имъ пріобрѣтенія подъ власть спартанскаго правительства. Надо сказать, что поведеніе враговъ Брасида, устроившихъ эту миссію, было въ иолитичсеком'ь отношеніи шагомъ крайне неуклюжимъ: они не хо- тѣли признавать обѣщанной Браспдомъ автономіи халкпдскнхъ городовъ и прислали для управленія ими комиссаровъ. Мы впервыс встрѣчаемся здѣсь со спартанской бюрократіей на чужой почвѣ»: такіе чиновники имѣлись до сихъ поръ въ Лаконіи для управленія надъ общинами ис- ріоііковъ; ихъ названіе, (буквально «исправники»), перешло йотомъ и па гражданскихъ комиссаровъ на чужихъ территоріяхъ. Оукп- днд’ь сообщаетъ еще одну любопытную черту, относящуюся къ миссіи Нсхагора: вт» качествѣ чиновниковъ для назначенія но городамъ онъ привезъ съ собою совсѣмъ молодыхъ спартіатовъ, что было противно обычаю (гараѵб|л(о;) :}3. Появленіе на политической сценѣ молодыхъ нетерпѣливыхъ юношей (сл ѵиотгрос) замѣтно около того же времени и въ Аоинахъ. Здѣсь онп готовы опрокинуть установившійся порядокъ •лужбы, дающій мѣсто людямъ пожилымъ; вообще недовольная често- любивая молодежь явно враждебна демократіи, ея чістемѣ выборовъ и частой смѣны должностныхъ лицъ; судя по опытамъ переустрой- ства. па. которые вдуть новички въ 411 г., онп вырабатываютт» другой строй, гдѣ» иГэТ’і» счета возраста, гдѣ» вмѣсто выборовъ пре- обладаетъ кооптація (привлеченіе самой коллегіей новыхъ лицъ въ свою среду) и прямое назначеніе. Мы до извѣстной степени присутствуемъ при зарожденіи греческой бюрократіи, идущей па смѣну автономнымъ формамъ. Такъ какъ перемиріе во Оракін не признавалось ни той пи другой сто- роной, то оно почти нечувствительно перешло въ войну. ІЗъ Аоинахъ,
— 332 — і причемъ, перехоіъ былт. очень замѣт(‘іі і>. такь ісакі. вмГ.гтѣ <• і. истече- ніемъ срока перемирія взяла верхъ радикальная партія: лѣ.томь 422 іода Клеонъ прошелъ въ стратеги. Но его предложенію пародъ рГ.шіілі. отправить войско во Нракію; Клеонъ вь такоіі мѣрѣ увѣровалъ въ свои военныя способности, что принялъ па себя командованіе. Пн въ чем ь, можеті. быть, не отражается так ь ярко склонность аоппскаі о демоса поддаваться аффектамъ вмѣстѣ сь недостаткомъ административна! чутья, какъ въ этомъ выборѣ, командира. Конечно, вь такомъ трудной ь дѣлѣ., каки борьба с'і» талантливымъ и энергичнымъ Браендомъ. пу- жсні. быль стратеги въ родѣ Демосоена; посылая Клеона, народи смѣшалъ довѣріе кл. личности демагога, съ вѣрой въ его умѣніе побѣ- ждать и этимъ заранѣе опредѣлилъ роковой исходъ всего дѣла. Солдаты экспедиціоннаго отряда, впрочемъ, не раздѣляли чувствъ народа; уваже- нія къ Клеону въ войскѣ не было, и оігь самъ сталъ сознавать непрочность своего положенія. Клеонъ высадился около устья (’трпмона н напра- вился къ Амфіпіолю. Брасидъ внезапно изъ засады напали на аопн- <-кііі отряди, не давши ему построиться въ боевэмь порядкѣ.. Аоііііяііс обратились въ бѣгство, Клеона убили. По результаты блестящей по- бѣды были почти уничтожены смертью самою Браснда. сражавшагося въ переднихъ рядахъ. Ниніевъ миръ. Сь тоіі и другой стороны погибли главные папра- внтелн ожесточенной войны, созда.вшеіі вь Греціи общи* утомленіе. Потребность мира сказалась теперь сь неудержимой сплои. По словами Нукпдпда. аонняііѵ подъ впечатлѣніемт. неудачъ при Деліи п при Амфн- нолѣ жалЬлн. что отвергли раньше мирныя предложенія Спаріы. <Иіи безпокоились, что пораженія уронить пхь преетпжь \ союзініконі. н вызову ть о’іпаденія. Спартанцы, какъ говорить Оу кндндь вь нюю очередь разочаровались въ своей нервопача.іыюіі надеждѣ ломить ві. короткій сроки силу Аоннъ: для ппхь тяжелой незажпваюіцеіі раіьні было занятіе1 'Враіомъ Пнлоса и Кинеры; помимо того, что отсюда совер- шались грасчітельскіе набѣги, эти опорные пункты привлекали перебѣж- чиковъ изт. среды гелотовь, и можно было каждую минуту ожидать боль- шого общаго ‘возстанія крѣностпыхь. ВмГ.стй съ тѣмъ пошатнулось п общее положеніе Спарты среди пелопоннесскаго союза; кь тому же приближался сроки окончанія мира сі. вѣчными соперникомъ Арі. сомь, и Спартѣ, надо было скорій* заключить мири, чтобы развязать себѣ руки вь ближайшемъ сосѣдствѣ. Па предварительныхъ совѣща- ніяхъ уговорились, что обѣ стороны выдадутъ захваченныя во время войны территоріи. Затѣмъ аонпскіе послы, среди ннхъ Ппкііі и Демос- оснъ, отправились въ Спарту, куда вь свою очередь были вызваны делегаты пелопоннесскаго союза. Беотійцы, э.іейцы. коринояпе іі мега-
— 333 — ряію отнерілп условія мира: но большинство союзниковъ голосовали вмѣстѣ ( нартоіі. Мирный трактать 421 года (въ шторіи за пнмъ осталось пмн Пикіева. мнраі очень любонытеп ь уже по своей формѣ. Оігь начинается съ объявленія автономіи общеі реческаго святилища вь Дельфахъ и взаимнаго обѣщанія примиряющихся сторонъ предоставить каждому свободно» безпрепятственное посѣщеніе Дельфійскаго храма н оракула. Миръ между Спартой. Доннами и союзниками той п другой державы заключеиь на 5о лѣтъ и долженъ соблюдаться «безъ хитрости и вреда, на морѣ, и на сушѣ/ Недоразумѣнія могутъ быть разрѣшаемы спра- ведливымъ (третейскимъ) судомъ въ формахъ, принятыхъ но соглаше- нію. Цѣлый рядъ спеціальныхъ условій опредѣляетъ положеніе ора- кійѵкихъ городовъ. Спарта обязуется нхъ выдать: опи снова, будуть платить взносы, установленные при Аристидѣ, но сохранять автономію. Донны ві, свою очередь должны выдать Пилосъ и Кпоеру. Что касается выполненія условій, положеніе* Доинъ было менѣе выгодно, чѣмъ ('нарты: Пилось и Кпоеру аонпяне держали въ свопх ь рукахъ и. лѣд.. могли отдать но договору: ѳракійскіе города находи- лись собственно внѣ сферы досягаемости для ( нарты; большею частью оіш примкнули по собственному желанію кь пелопоннесскому союз\. и коатому условіе отдать ихъ назадъ было неисполнимо. Но рать <'парта пе выдавала Амфиію.ія. анішяие считали себя въ нравѣ удержать 1 Іплогъ. Въ цѣломъ. несмотря па громадныя потери. Донны вышли благополучію нзь кризиса: противникамъ не удалось пресѣчь въ корнѣ, развитіе* аонііекон морской монополіи, и прежняя опасность продолжала угрожать Пелопоннесу, ('поры греческихъ общинъ, затянувшіеся сь 4-»3 года, не были рѣшены и вь 421 году. Но Пнкіевъ миръ важенъ пе тольк » для взаимоотношеній греческихь кантоновъ. Косвенно он ь имѣлъ очень большое значеніе д.ія общаго положенія греческаго міра. Ожесточенная внутренняя борьба такъ ослабила Грецію и вь военномъ, и въ финансовомъ отношеніи, что теперь для персовъ, которыхъ аонпяне держали вь извѣстномъ страхѣ, опять открылач. возможность вмѣша- тельства. въ греческія дѣла. Когда- аонпяне въ 413 году отвлекли главныя свои силы вь большое предпріятіе на отдаленномъ западѣ., зта возможность еще значительно возросла.
— 334 — 1 Плут. Перво. 20; Діод. XII, И и 35. 2 Ил. Пер. 25—8; Діод. ХП, 27—28; Ѳук. I, 115—117. 3 Оук. IV, 102, 106, 108. 1 Пл. Пер. 20. 5 Исократ. Ареопагит. 27: Схоліи къ Ариетоф. Миру 145; Кссноф. Грсч. ист. V, 1. 6 Арпст. Ао. пол. 24. 11 Ѳук. I, 141. 8 Схоліи къ Арпстоф. Ахарпц. 07 п къ Обдак. 31. 8 Эврпп. Умоляющія 403—50. 10 Ариетоф. Всади. 188—9. 11 Соф. Аяпт. 1036. 12 Эврип. фрагм. 293. 13 Пл. Пер. 32—33. 14 Оук. I, 23. 15 Оук. I, 24—66. 16 Оук. I, 67—87. 17 Арпстоф. Миръ 600—0. 48 Оук. II,’ 65. 18 Оук. і’ 83. 20 Оук. I, 140—4. 24 С <1 А 1. 40 = ПіНепЬе.г- §ег Яуііо^е 32. 22 Ѳук. И, 65; Пл. Пер. 24—26. 23 Ариетоф. Всадп. 129 и слѣд. 21 Оук. 111, 36. 23 Оук. 111, 37—49, одно изъ самыхъ захватывающихъ мѣстъ въ раз- сказѣ историка. Въ качествѣ противника Клеовова авторъ выводитъ Діодота, но мы чувствуемъ, что устами этого оратора экклесіи говоритъ самъ Ѳукидпдъ, жалуясь на нетерпѣливость и придирчивость воинскаго демоса, на невниманіе его къ совѣ- тамъ искреннихъ и разсудительныхъ людей. Въ той же рѣчи развита тема, не имѣю- щая отношенія къ Лесбосу и вообще мало подходящая для дебатовъ въ экклесіп, по крайне характерная для гуманнаго міровоззрѣнія Оукидида; Діодотъ говоритъ о по- степенномъ развитіи жестокости въ уголовномъ правѣ и въ практикѣ администраціи; всю систему новой устрашительной политики онъ считаетъ безполезной и недѣй- ствительной. 26 Ѳук. III. 82—84. эт Оук. IV, 28. 28 Оук. Ш, 19. 23 Арпстоф. Осы 31 и слѣд. 30 Саѵаі^пас Еі. я. ГЬізі. бпапс. (ГАіѣепез, р. 129. 31 Въ пьесѣ Агрс: отр. 100 и 117. 32 Арпстоф. Всаін. 1087—^9. 3:1 Оук. IV, 132. 34 Оук. V, 14.
VIII. Паденіе Аѳинской державы. Политическія послѣдствія большой междоусобной войны. Въ сере- динѣ V вѣка демократическія формы жизни—предметъ всеобщаго вос- торга. или всеобщей зависти. Демократической республикѣ выпадаютъ па долю наибольшіе успѣхи внѣшней политики, демосъ превосходно )страиваетъ свои интересы во внутреннихъ дѣлахъ. Олигархическіе круги, т.-е. землевладѣльцы, негоціанты, банкиры, должны ухаживать за народомъ, т.-е. крестьянствомъ, ремесленниками, моряками. Въ ли- тературѣ на очереди прославленіе народнаго верховенства, пли ('господ- ства массы», какъ говорилъ Геродотъ. За время большой общегреческой войны намѣтился тяжелый кри- зисъ демократіи. Эту катастрофу народоправства создало само ме- ждоусобіе. Въ теченіе войны демократія начинаетъ глубоко видоиз- мѣняться. Все болѣе и болѣе опа превращается въ массу разоренныхъ людей, лишившихся правильнаго дохода и заработка и поэтому обра- щающихся къ захвату добычи на сторонѣ. Свое домашнее обнищаніе и скудость воители стараются поправить контрибуціями и усиленными налогами. Бремя податей и повинностей ложится все тяжеле на бо- гатые и зажиточные классы, въ то время, какъ бѣдняки, оеты, ни- чего не теряютъ отъ войны, напротивъ, живутъ ея иждивеніемъ. Та- кими образомъ, воііна рѣзко раздѣлила интересы имущихъ и неиму- щихъ: первые становятся противниками войны и вслѣдствіе этого щю- тнвникамп демократіи. Въ видѣ дополненія къ войнѣ между общинами и продолженія ея разгорается борьба классовъ внутри общинъ. Въ не- большихъ кантонахъ эти явленія выступаютъ ярче и грубѣе и ска- зываются раньше, чѣмъ въ крупной аѳинской республикѣ: уже въ первые годы войны въ Митиленѣ и на Коркирѣ рознь классовъ разра- жается жестокой взаимной рѣзней. Общественное мнѣніе начинаетъ поворачиваться противъ демократіи: литераторы и публицисты прини- маются критиковать народную форму правленія, находятъ въ ней во- піющіе недостатки; растетъ и усиливается оппозиція, которая ста- вить своею цѣлью сокрушить демократію.
— 336 — Реакціонная оппозиція въ Аѳинахъ. Ни одинъ изъ античныхъ исто- риковъ не далъ намъ того, что мы называема. исторіей общества, но матеріала для нея у греческихъ писателей разбросано много, и воз- становить соціальную каріину эпохи Пелопоннесской войны вполнѣ, возможно. Въ числѣ недовольныхъ демократіей на первомъ мѣстѣ богатый слой гражданъ. гЛ тоѵ -сдітоѵ. каки ихъ называетъ Оукпдндъ. Демократическая система, финансовъ вообще состояла въ прогрессив- номъ обложеніи; па людяхъ, сильныхъ капиталомъ, лежали наиболь- шія повинности, особенно но снаряженію кораблей п но устройству празднествъ вмѣстѣ съ театральными представленіями; в'Ь эпохи сравни- тельно спокойныя богатая часть гражданства мирилась съ тяже- стью налоговъ и поставокъ, потому что возмѣщала всѣ вычеты при- былью оть торговли и оть политическаго господства Доннъ. Во время войны выіюды какъ чисто-экономическаго свойства, такъ и тѣ, ко- торыя получались отъ великодержавнаго положенія, очень сократи- лись, а. между тѣмъ оть людей состоятельныхъ требовались все но- выя и новыя жертвы па оборону, на экспедиціи п т. д. Понятно, что вь сознаніи богатыхъ он г.-то именно казались «самыми обиженными судьбой» П Въ Доннахъ высшій имущественный слой до извѣстной степени покрывается воепныма. понятіемъ всадниковъ (’тт-г?;), но не вполнѣ.: всадники—іюѣ люди богатые, по на. то же время это званіе наслѣдственное, почетное, своего рода нобнлитеть, или дворянство. Мы уже видѣли всадниковъ вь качествѣ консервативной силы, къ которой обращался со слезной мольбой врать войны п воинственной демокра- тіи Аристофанъ. Повидимому, они сдѣлали еще одинъ шагъ дальше, примкнули къ олигархическимъ клубамъ, работавшими надъ низвер- женіемъ демократіи: въ 411 году во время переворота золотая моло- дежь изъ класса гинііеевъ выступаетъ въ качествѣ, гвардіи на лужбѣ вождей олигархической революціи Если обозначать классы видомъ оружія, 'го дальше за і нннеяміі. вь числѣ противниковъ демократіи слѣдуетъ назвать гоплитовъ. Оппо- зиція гоплитовъ выясняется изъ слѣдующихъ факаовь. Па гонлитов'і. противъ моряковъ (т.-е. преимущественно остовъ) пытались въ 411 г. онеретьсн умѣренные олигархи (особенно Оераменъ), когда рушился планъ управленія замкнутаго тайнаго совѣта. Гоплитовъ •читали въ то время в ь Дойнахъ около 5.00(1 человѣкъ: строемъ Пяти тысяча» и быль названъ порядокъ, составленный пзі. смѣшенія олигархіи и де- мократіи, который Оу кидіідъ считаетъ па илу чніей конституціей Аоінгь3. Изстари гоплитами были преимущественно мелкіе зажиточные земле- владѣльцы Ѵітііки. Оіш жестоко нос града ли оть пелопоннесскихъ па-
- 337 — шествій первыхъ шести лѣтъ большой войны: едва опи верпу.іпсь къ мирному воздѣлыванію полей. едва начали залѣчивать разореніе своихъ хозяйствъ, какъ безпокойный морской демосъ ста.гь затѣвать новыя и новыя экспедиціи, и уже гоплитамъ приходилось выступать ие ио близости родины въ борьбѣ сь сосѣдями. а. выѣзжать въ далекіе походы. Разладъ между сельской и городской демократіями с'іаповился все силь- нѣе1, и первая оттѣснялась все» больше въ оппозицію. Помимо этихъ обширныхъ слоевъ недовольнаго гражданства, надо назвать еще одинъ элементъ: въ обычной характеристикѣ партіи его забываіо'іь отмѣтить особо, по эт; та группа, которая госта вл не іь какъ бы руководящій штабъ оппозиціонной арміи и служитъ сі іа и кой различныхъ входящихъ вт. пее частей. Вь гамомь дѣлі., недовольные землевладѣльцы и садоводы, капиталисты и люди средняго достатка ни- когда не могли бы образовать такихъ компактныхъ партій, никогда не могли бы такь рѣшительно птти къ цГ.лп низверженія радикальной де- мократіи, если бы во главѣ, ихъ не стала интеллигенціи, которая дала имъ программы, аргументы, идеологію и публицистику. Интеллигентный •лой выработалъ особое понятіе «порядочныхъ людей» (ху.лоі 'ухОсп въ видѣ’ противоположности народной черни. Авторъ анонимной бро- шюры объ аоинекомъ строГ. даеті. очень отчетливое опредѣленіе лю- дей порядочнаго общества: вт. качествѣ признаковъ этой группы не упоминается пн богатство, ни родовитость: говорится только о воспи- танности, образованіи, выучкѣ, дисциплинѣ и технической добросовѣст- ности, тогда какъ У плебейства характерно невѣжество и отсутствіе выдержки. Опредѣленіе это явно создано въ средѣ людей, прошедшихъ извѣстную школу и гордыхъ своей школьной выучкой. Для Аонігь 30-хъ годовъ V вѣка интеллигенція, какъ особый общественный -лой,—еще нѣчто новое. Десять-пятнадцать лѣ.ть спустя она гогта.вляеть замѣт- ную силу и обладаеть весьма опредѣленной физіогноміей. Вь г.іазахъ Оукпдпда, одного изъ самыхъ тонкихъ и пзящпыхі. умовъ этой среды. Аоины — наиболѣе оживленный притягательный цічітрь для всѣхь жаждущихъ знаній, художественных'ь и научныхъ наслажденій. Ві. своемъ увлеченіи Аопнами, какъ законодательницей вкусовъ п умствен- ныхъ направленій, оігь заставляетъ Перикла, назвать городь «культур- ной школой всеіі З.ілады» Для пернкловскаго времени это обозна- ченіе нѣсколько преждевременно и у Ѳукидида объясняется тѣмъ, что все хорошее оігь старается возвести къ идеальному демагогу Аонігь. Другое дѣло—послѣдняя треть V вѣка. Къ этой порѣ, интеллигенція въ Аошіахъ ие только выросла количественно, ио—что главное—опа овладѣла новой группой пріемовъ и свѣдѣній, опа усвоила уроки новой школы, которую принято называть софионнкоіі.
— 338 — Софистическое просвѣщеніе. Ученые популяризаторы, преподавате- ли и лекторы послѣдней трети У’ вѣка, обыкновенію называемые со- фистами, занимались всѣми вопросами знанія, но на первомъ мѣстѣ для нихъ стояли юридическія теоріи, и особенно ученія государственно- правовыя, этико-политическія. Теоретическіе споры по этимъ вопро- самъ примыкаютъ прямо къ политической борьбѣ. Понятно, что въ де- мократической республикѣ, гдѣ особенно сильно развились публичные дебаты, государственное право должно было по преимуществу расцвѣсти. Ученая среда вырабатываегь новое понятіе «естественнаго правая. Она ставить на очередь вопросъ объ отношеніи между тѣмъ, что можно назвать «голосомъ природы» и положительнымъ правомъ, или закономъ (ѵбр-ос). Здѣсь мнѣнія рѣзко раздѣляются. Протагоръ учитъ, что общество возникло изъ потребности отдѣль- ныхъ людей сплотиться въ борьбѣ за мѣсто па землѣ среди други хч. физически лучше вооруженныхъ существъ. Человѣческій умъ напра- вился не только на. техпику, но и па выработку тѣсныхч. форма. обще- нія. Чѣмъ дальше, тѣмъ больше совершенствуются эти формы, и въ современномъ государствѣ мы видимъ, людей наиболѣе скрѣпленными чувствомъ солидарности; въ каждомъ человѣкѣ заложена основа поли- тической честности (тгслітіхті іс-т?,), пли преданности общему дѣлу; необходимо лишь развить это качество, вложенное самой природой, въ сознательное убѣжденіе, надо воспитывать гражданъ къ пониманію тѣхъ условіи, на которыхъ держится общежитіе 5. Протагора можно назвать утилитаристомъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ этотъ старѣйшій изъ софнстовт» является консерваторомъ въ сравненіи съ послѣдующими теоретиками государственнаго права. Для него принципы идеальнаго или естествен- наго нрава примиряются съ существующими формами государства, соб- ственности и семьи; оігь даетъ идеалистическое оправданіе демокра- тіи, кака. государственной формѣ, воплотившей въ себѣ право. Въ видѣ рѣзкаго возраженія Протагору, выступаютъ другіе ученые теоретики, примыкающіе къ болѣе пессимистическому взгляду иа при- роду человѣка. Они у чать, что въ основѣ общежитія лежитъ взаимная борьба людеіі за существованіе. Установившійся порядокъ—всюду ре- зультатъ побѣды сильныхъ элементовъ надъ слабыми. Сообразно тому, кака. устроены силы, достигающія торжества, видоизмѣняются и госу- дарственныя формы: въ тираніи и господствуетъ одна выдающаяся лич- ность, въ аристократіи—группа богатыхъ и могучихъ людей, въ демо- кратіи—масса неимущихъ, которые въ отдѣльности очень слабы, но при извѣстныхъ обстоятельствахъ способны сплотиться въ большую коллек- тивную силу. Право есть только механическій результата, фактическихъ отношеній. Общій закона, ва. международной жизни тотъ же, что ва.
— 339 — столкновеніяхъ внутреннихъ партій: господство силы. Вотъ принципа, международнаго права, который откровенно высказывается диплома- тіей: «всѣмъ хорошо извѣстно, что о правѣ говорить только тогда, когда спорящія стороны находятся въ одинаково принудительныхъ усло- віяхъ; какъ только есть перевѣса, иа одной сторонѣ, (•ильные позво- ляютъ себѣ все, что только достижимо имъ, а слабые подчиняются имъ». Въ человѣкѣ заложено природой неудержимое влеченіе къ господ- ству ; само собою понятно, что онъ стремится къ обладанію тѣмъ, что только въ силахъ захватить с. Школа, выдвинувшая столь реалистиче- скую теорію, заявила себя въ Аоинахъ, повидимому, громче, чѣмъ бо- лѣе ранняя консервативная. Даже офиціальные руководители демокра- тіи, когда заходила рѣчь о положеніи аѳинянъ въ державѣ, о власти ихъ нада» союзниками, готовы были признавать открыто культъ силы. ) Оукндида одинаково и умѣренный Периклъ, и радикальный Клеоігь считаютъ, что господство аоинянъ нада, союзниками есть пронзво.іь, по если таково неизбѣжное положеніе вещей, всѣ усилія аоинянъ должны быть направлены на. удержаніе раза, сложившейся тиранніи. Однако разсужденіемъ о естественномъ правѣ, какъ правѣ силы, могли вос- пользоваться и противники демократіи. Въ нхъ глазахъ временное торжество организаціи слабыхъ надъ выдающимися и могучими, истпиіі!» (•ильными людьми ничего не доказываетъ. Демократія, попирая есте- ственное неравенство, созданное природой, составляеть форму неспра- ведливую и противоестественную. Во имя права, личности, вь цѣляхъ возстановленія органически предуказаннаго порядка, слѣдуетъ бороться съ тпранніей немощныхъ. Въ этой борьбѣ за право, которое единственно согласно съ природой, допустимы всѣ средства, и такимъ образомъ естественное право служить оправданіемъ олигархической революціи. При всемъ глубокомъ расхожденіи юридическихъ теорій, выставлен- ныхъ софистами, онѣ заключаютъ въ себѣ одну общую черту: всѣ онѣ совершенно игнорируютъ божественныя или вообще какія-либо сверхъестественныя и мистическія силы. Въ глазахъ представителей софистическаго просвѣщенія міръ человѣческихъ отношеніи управля- ется исключительно чувствами, влеченіями и мнѣніями людей. Въ эпоху Пелопоннесской войны теоріи, выдвинутыя софистами, волновали публику необыкновенно живо п остро; относящіеся сюда вопросы дебатировались непрерывно въ различныхъ кругахъ; отъ прі- ѣзжаго лектора ожидали прежде всего доклада на тему о положитель- номъ правѣ и еію отношеніи къ праву естественному. Въ народномъ собраніи ораторы старались вставить въ свои рѣчи особенно эффектныя формулировки общихъ вопросовъ, развить нѣсколько общихъ разсу- жденій. Разъ эта мода юридическихъ построеній и аргументацій сдѣ-
— 340 — далась столь распространенной и заразительной, полнился спроса» па техническую подготовку къ чтенію лекціи, изложенію докладовъ, соста- вленію рѣчеіі п веденію споровъ, иначе говоря, появилась потребность риторическаго и діалектическаго обученія. Практика судовъ, состяза- ніе частныхъ обвинителей п защитниковъ, заставляла систематически работать надъ словомъ: что касается экклесіи. то она въ сущности являлась тоже большой судебной ареной, гдѣ публика привыкла взвѣ- шивать искусство аргументаціи спорящихъ сторонъ н куда скоро также проникли вкусы софистическихъ аудит<»рііі. Искусство риторическихъ построеній и діалектическихъ оборотовъ и выпадовъ вырабатывалось у иныхъ софистовъ п ихъ учениковъ до виртуознаго умѣнья. Мастера, слова готовъ быль и сама» любоваться па свои пріемы. Примѣромъ та- кого увлеченія софнстнческнм а» искусствомъ ‘лужита. Аукндндъ. < )ігі. не може'гь отказать себѣ въ удовольствіи вставить въ разныхъ мѣ- ста ха. своей исторіи параллельныя рѣчи, при чема. главная цѣль сочи- нителя кака, будто соетонтт» въ том ь. чтобы развить сь одинаковой убѣ- дительностью двѣ радикально противоположныя точки зрѣнія. Иукп- днд ь постоянно работаетъ нада, составленіем ь замьк’.товатыха. анти- теза.. симметрически краснвыха» сопоставленій, нрндумываета. особенно выразительныя -лова, оттачпваеть сентенціи. Архитектура его рѣчи иногда кажется •лишкома. затѣйливой п перегруженной: по по вр<‘- менамь іірнходнпіі. въ невольный восторга, оть велпколѣнііыхъ изобрѣ- теній <ч’о стиля: не забудемъ, что ото и есть стиль ученой софистики. У Нукпднда можно найти интересный панегирика, неудержимо сильной, убѣдительно мощной рѣчи: она. говоритъ кака.-то. что люди обыкновенію склонны отдаваться нерасчетливымъ надеждамъ. но. когда пм ь не нр; вится ожидаемое стеченіе обстоятельства., они умѣюта. отдѣлаться оі ь непріятныхъ мыслей самодержавнымъ словомъ (лоуі?; аѵтохсато:'.» Сь раціопа.іпзмома» въ юридическихъ. политическихъ и моральныхъ, ученія.ха. обыкновенно идетъ оба. руку эмпиризма, естественно-науч- наго мышленія: если между той и другой группой воззрѣній и пѣть прямой логической связи, то несомнѣнно имѣется сильное взаимное тяготѣніе. Руководители софистическаго просвѣщенія на. Греціи рас- пространяли. вмѣстѣ, сь теоріей естественнаго нрава, также» ііовѣйінія астрономическія и физическія ученія. IIха. ученики, сколько можно судить, были матеріалистами, атеистами, агностиками или сторонниками религіи разума. Пропаганда новаго просвѣщенія внесла элемента, рѣзкихъ столкно- веній вь воинское общество, кака, бы расколола его на части. Трудно отыскать болѣе жестокую литературную вражду, чѣмъ га. которая раздѣ.іяеіь Аристофана и Эврипида. Въ качествѣ защитника ста роза-
— 341 вѣтиоіі к\льт\ры Аоииь комика. яросніо нападаетъ на драматуріа-мо- дерііпста за его саптпмеігіалыіую раздпрате.іыіость іи» вкусѣ. избало- ванной н\блики. а также за ого наклонность къ софистической діа.іек- тнкТ. и к'і. рискованнымъ новѣйшимъ теоріями. Но оніо глубже нена- висть Аристофана, судя по его зпаменіпоіі комедіи «Облака», къ Фило- софу Сократу, котораго оні» считаетъ отцомъ зла. главнымъ руково- дителемъ воинской разрушительной софистики и наставникомъ оппо- зиціонной молодежи. Въ какой мѣрѣ правь Аристофанъ? Просвѣтительная дѣятельность Сократа. Обычная характеристика Сократа, какь «учителя правды», презрѣвшаго космическіе и физіоло- гическіе вопросы ради моральныхъ, ради познанія д\ши человѣческой, не можегь пе казаться намъ теперь дѣтски безпомощной и составлен- ной по трафарету весьма грубаго школьнаго поученія. Ито пониманіе Сократа лишь отчасти опирается на изображенія, составленныя дв\мя (Ч'о учениками. Платономъ и Ксенофонтомъ. Оба опн писали значи- тельно позже смерти Сократа, писали съ цѣлью возстановленія памяти н оправданія любимаго учителя. многомъ существенномъ умолчали, многое идеализировали, украсили и нреуве.іичп.іи. По и онп не вь такой ужь мѣ.рГ» виноваты въ аляповатой моралистической баснѣ Сократѣ, и они разсказываютъ немъ много живого и реалі.паіи. Однако очень тр\дію выдѣлить достовѣрное какь въ Діалогахъ Плато- на. такь и въ Воспоминаніяхъ Ксенофонта. пока не пайдейи. опоры \ современнаго свидѣтеля. Такпмь современникомъ именно МОЖОІЬ служи ІЬ \рн«”іофап Ь. не- смотря на жестокую ненависть кь Сократу и наклонность къ карш.а- т\рѣ. Въ копцѣ-концовъ неірудио разобрать. гдѣ» у него кончается изображеніе дѣйствительности, н гдѣ» начинается необузданный вымы- селъ. Корзинка, в*ь которой виситъ астроиом ь-Сократъ между нсбом ь и землей. гр\бая символическая мистификація. продѣлываемая учеными шарлатанами падь довѣрчивымъ прозелитомъ школы, балаганная тео- рія. въ силу которой дѣти могутъ бить родителей со ссылкой па міръ животныхъ.—все ото. конечно, буффонады Аристофана. По г.юбусь вь лабораторіи Сократа, геодезическіе инструменты тамъ же. проблема измѣренія земли, рѣшаемая въ ученой школѣ, наконецъ, самый факть ннтерес; учителя молодежи кь метеорологическимъ вопросамъ. кото- рый таК'і. ярко выдѣленъ въ комедіи «Облака».—все ото явію подхва- ченныя пзь жизни явленія. Для насъ не можетъ быть сомнѣнія, что Сократъ стоялъ во главѣ кружка, увлекавшагося физическими изслѣдо- ваніями и. -лѣд.. былъ очень далекъ отъ презрѣнія кь естественнымъ наукамъ: очевидно, это увлеченіе было настолько ярко, что иа немі. комикъ рѣшился построить всю свою пародію. Вмѣстѣ съ гѣмъ мы по-
— 342 — лучаемъ возможность провѣрить любопытный разсказъ Платона о сво- емъ учителѣ. Въ «Федонѣ» говорится, что Сократъ въ свои ранніе годы занимался проблемой формы земли и рѣшалъ вопросъ о томъ, имѣетъ ли она плоскую пли шаровидную форму 8. Не отрицая факта интереса Сократа- къ астрономическимъ теоріямъ, Платонъ старается представить эти занятія въ качествѣ юношескаго увлеченія. Но Аристофанъ слу- житъ порукой, что еіце въ концѣ 20-хъ годовъ V вѣка, т.-е. когда Сократу было подъ 50 лѣ.ть, онъ продолжалъ заниматься космогра- фіей .п даже руководить въ этой области запятіями цѣлой группы младшихъ коллегъ. У Аристофана есть еще другое очень цѣпное указаніе. Въ его изоб- раженіи ученый институтъ Сократа пе только астрономическая и метсо- іюлогпческая обсерваторія, по также школа діалектики и эристики, т.-е. пскуетва вести спорь. Аристофанъ очепь пе любитъ этой повой повадки въ Аѳинахъ, этою злого искусства, въ его глазахъ фигляр- скаго и мошенническаго; во всѣхъ почти комедіяхъ оігь обращается къ изображенію софистическая кляузничества, а въ «Облакахъ» хо- четъ нарисовать какъ бы главный очагъ заразы, •вившей себѣ гнѣздо іи. Аѳинахъ. Можно отвергнуть цѣликомъ оцѣнку софистики, данную Аристофаномъ, по нельзя не принять его фактическая указанія: Сократъ былъ мастеромъ спора, и. вѣроятно, у него учились діалектикѣ и эри- стикѣ. Свидѣтельство Аристофана позволяетъ намъ опять воспользо- ваться для реальной характеристики Сократа однимъ изъ раннихъ діалоговъ Платона—«Протаяромъ». Здѣсь Сократъ представленъ бле- стящимъ щютнвпикомъ Протаяра- и какъ разъ именно онъ, мало до тѣхъ поръ извѣстный аѳинянинъ, забиваетъ заѣзжаго профессора своимъ діалектическимъ талантомъ. Въ діалогѣ Платона настоящій софистъ новаго направленія, это—Сократъ; Піютаяръ, напротивъ, представи- тель отсталой манеры тяжеловѣснаго изложенія мыслей въ видѣ про- странной лекціи. Яркій и живой разсказъ Платона какъ бы отражаетъ впечатлѣніе большою словеснаго турнира, дѣйствительно разыгравша- гося въ Аѳинахъ и очень памятная аопнекой интеллигенціи. Резуль- татъ ея въ сознаніи мѣстныхъ кружковъ можно было бы кратко выра- зить въ такихъ словахъ: «у насъ въ Аѳинахъ есть свой геній софистики, и оігь едва ли не лучшій во всей Греціи!» На основаніи приведенныхъ свидѣтельствъ можно пе только устано- вить кругъ интересовъ Сократа, по также выяснить характеръ его ученая направленія. Видимо, аѳинскій софистъ не замыкался въ узкой спеціальности, не былъ изслѣдователемъ въ одной опредѣленной науч- ной области. Ея познанія носили скорѣе энциклопедическій характеръ, ея умъ отличался шпротой и разнообразіемъ, и лучше всего Сократа
343 — можно было бы опредѣлить, какъ живого и іа.іант.піпаго популяризатора въ различныхъ областяхъ знанія. Политическія идеи сократовскаго кружка. Все тотъ же Аристофанъ дастъ нѣсколько намековъ для выясненія политической физіогноміи Со- крата. Въ «Птицахъ», поставленныхъ черезъ восемь лѣтъ послѣ «Обла- ковъ», говорится о новомъ увл<‘Ч(?ніи интеллигентскихъ кружковъ: «всѣ были помѣшаны на лаконизмѣ, на спартанскихъ модахъ, носили длин- ные локоны, упражнялись въ перенесеніи голода, изображали изъ себя Сократовъ, расхаживали съ дубниками» !). Этотъ коротенькій отрывокъ необычайно любопытенъ. Прежде всего, въ немъ отмѣчено спартанофиль- •тво извѣстной группы аоинянъ, а эта черта даетъ чрезвычайно опредѣ- ленный политическій обликъ: друзья и подражатели спартанцевъ всегда враги демократіи. Далѣе ясно, что аскетическая повадка, Сократа и нѣ- которыхъ его учениковъ не столько вытекала изъ моральнаго ученія о самоотреченіи, сколько была гигіенической модой аристократическаго оттѣнка. Наконецъ, характерно, что имя Сократа стало нарицательнымъ для обозначенія людей, не сочувствующихъ демократіи. Указанія Ари- с'гофана заставляютъ насъ обратить вниманіе на тѣ мѣста Воспоминаній Ксенофонта, гдѣ Сократи выступаетъ недоброжелателемъ демократіи. Воть, напр. Сократъ ободряетъ молодого Хармнда, собирающагося го- ворить передъ экклесіеіі и очень смущеннаго отъ предстоящей встрѣчи лицомъ къ лицу съ требовательнымъ верховнымъ демосомъ. «Кого ты боишься? — иронизируетъ Сократъ. — Неужели этихъ шерстобитовъ, портныхъ, столяровъ, слесарей, крестьянъ, лавочниковъ, торгашей, ко- торые норовятъ купить дешевле, продать дороже? Вѣдь изъ этого сброда и состоитъ наша экклесія». Между прочимъ Ксенофонтъ, вообще до- вольно наивный и неглубокій, сохранилъ намъ великолѣпный образчикъ сократовской политической критики. Въ кружкѣ Сократа доставляли себѣ удовольствіе маленькой фантазіей, въ которой подвергался осмѣя- нію ни кто иной, какъ великій Периклъ. Воображаемый діалогъ 10 стоить привести потому, что онъ представляетъ иллюстрацію діалек- тической манеры софистовъ. Дѣйствіе происходитъ въ домѣ Перикла, у котораго подъ опекой Алкивіадъ въ эпоху наибольшей политической славы знаменитаго вождя демократіи. Способный и ядовитый мальчишка урываетъ у вѣчно занятаго политика минутку досуга и въ качествѣ епіапі ІеггіЫе донимаетъ его вопросами. «Ради Бога, научи меня, что такое закопъ? Я постоянно слышу, что хвалятъ извѣстныхъ людеіі за соблюденіе законовъ, по вѣдь я думаю, подобная похвала незаслужена, если не знаешь, что такое законъ».—«Это очень нетрудно,—отвѣчаетъ Периклъ.—Все, что народъ въ своемъ общемъ собраніи призма іь правильнымъ и утвердилъ въ каче-
— 344 — ствѣ предписаній. госта вляет і. зак<ши». «А что онъ предписываетъ: добро пли зло?»—«Ну конечно, добро, какъ же иначе?» — «А если при олпгархпческомь строѣ пгстановять что-пибудь немногіе и.іагть имущіе, что ото будетъ?»—«Вге. что ііреднінііогіі верховная власть въ общинѣ, зовется закономъ».—«Такъ что и предписанія тиранна .-оставляюгь за- конъ?»—«II предписанія тиранна въ качествѣ верховной власти госта вля- ють законъ».—«Ну. а что же такое насиліе и беззаконіе? Пг дать ли ламъ такое опредѣленіе: если сильнѣйшій ласта вляеть слабѣійнаі о. про- тивъ убѣжденія, дѣлать ъ что ему, сильному, угодію?»—«ВѣріІО/ юворпть 11ерик.гь. не замѣчая поста клениной западни.—(•Значпт ь. при- казы тиранна, принуждающаіо кь чему-нибудь гражданъ протпвь пхь убѣжденія, составляю'! ь произволъ и беззаконіе?»—«Конечно, юво- рнтъ Периклъ.—и я долженъ взять назадь гвое опредѣленіе, что при- казы тиранна тоже суть закопы». Периклъ уже попался: сю опредѣлепіе по выдержало первой діалектической перестрѣлки. Пл на зтом ь не кон- чается издѣвательство. А.ікивіадъ «прашинаеть далѣе: «Значить и то. что олигархія постановит ь протпвь убѣжденія народа.—вовсе» не за- конъ. а. беззаконіе, произволъ?»—- Да. разумѣется». 'По и то. чю н; родь въ демократической ь і ос\дар твѣ. гдѣ за пнмь сила, поиаіювігі ь протпвь убѣжденія боіатыхь. скорѣе производи. чѣмь закопъ?» Теперь автору фантаетнчегкаіо разговора, -тается дать Периклу послѣдній ударь изъ милости, н опь іакь заканчиваетъ діалоги. «Конечно, ты правь. — іоворитъ совершенію сбитый н при іыжепиыіі великій демагоги своему МОЛОДОМХ 'лбе-ѣдіпіку. — ІІ МЫ тоже. Коіла были ВЬ ’ІВоеМі, возрастѣ, магтер.-кн вели подобные споры: мы вге разсужіалн п доби- вались толкх вь томь гамомь. чю и тебя теперь заннмает ь».—«Желали бы я видѣть тебя, коіда ты быль пеиобѣднмый мастери па такія нгін.н юворпть Алкивіадь сь нроніічегыні усмѣшкой. Посрамленіе Перикла, придумано еократовцамн < ь очень опредѣлен- ной цѣлью: вожди народа всегда, утверждали, что демократія—пра- вовое* іогударгтъ; а. ішть сімъ прославленный не.інчайніііі дГ.ятелі. Анііпь долженъ признать, что демократія—такое же господство «илы. какь и всякая друіая класть, нігколі.ко не лучше тнранніп. Нь тѣх ь же кругахъ ходили еще болѣе рѣзкія сужденія демократіи. Вотъ, нанр., обьясненія. которыя, ію словами Нукпдпда. будто бы даль спар- танскому правительству А.ікивіади. бѣжавшій вь 413 году оть смерт- ной казни, присужденной ему аоннскон демократіей. Алкивіадь атте- стхеть себя давнишнимъ друюмі. Спарты: вмѣстѣ съ другими аншп-кими своими единомышленниками оігь быль вынужденъ скрывать «•вой убѣ- жденія и подчиняться демократіи: но вѣдь правленіе нароіа—общепри- знанная безсмыслица хѵоіх 11). Видимо Алкивіадь пронз-
— 345 — ні>< птъ ‘.ювечко, установившееся прочно пь і.ні средѣ. гдѣ опь вра- щался. а оні» быль одними пз ь *амыхъ ревностных і. учеііпкопі. (' крата; ‘очень правдоподобію. что выраженіе и придумано ідавнымъ д\ ховным и направптелемъ оп ііозпціои на го движенія. Можно .іп найти вь школѣ Сократа, помимо критики п отрицанія демократіи, извѣстныя положите.іыіыя по.інтіічеекія воззрѣнія? <>ба ученика, на рисовавшіе образъ Сократа, П.іатоні» н Кеенофопт ь. раз- виваютъ. каждый па свой ладь, одну очень опредѣленную мысль учи- теля. сущность которой можеть быть выражена слѣдующимъ образомь. Политика вовсе не дѣло толпы: политическое пониманіе не дается всѣмъ п каждому. Что же касается до искусства управленія, то оію составляеі и удѣлъ лишь очень пеміюгііхь. ІІ.іаіон ь напираетъ на вдох- новеніе свыше, на природныя дарованія, необходимыя для правителей; Ксеіюфонти. болѣе прозаическій.—па спеціальную техническую выучку; одинъ говорить, что править могуть только философы, геніальные умы, благородная каста высокоинтеллнгентных'ь людей, другой—, что полити- ка—дѣло методической подізтэвкп. техническаго совершенствованія. а потому править должны военные, инженеры. дипломаты, администраторы, прошедшіе еііеціалыіую школу. Вѣроятно, пь ученіи Сократа были оба оттѣнка, н каждый пзь учениковъ обра нія ь вниманіе только на то. что было ему самому сродни. Но общая мыль остается совершенно ясной; народное правленіе должно быть замѣнено формой о.ішархиче- скоіі. а правительство должно составиться нзь наиболѣе даровитыхъ, пандучіііг ію.ііотоіі.кчшыхь п обученныхъ людей страны, нзь цвѣта ея ііптел.іш еіщіп. Роль Гократ; пь образованіи аніішъой оппозиціи—лишь очень обща іі. если можно такь выразиться, вполнѣ оівлеченпа. Он ь даль теоретическія основы іюпаю политическаго міровоззрѣнія н на- учи.іь свонхь слушателей діалектическому фехтованію, вооружили нхъ технически для борьбы <• и демократіей. Составлять политическія пр' іраммы іюіісс не было его дѣ.іомь: еще дальніе отклонялся оігь оть какой-либо дѣятельности въ клубахъ: н. наконеігь. безусловно враждебно относился Сократи ко В’якпм ь попыткамъ ниспроверженія существу ю- юіцаго демократическаго строя. Можно вполнѣ повѣрить его апологе- тамъ. что па практикѣ, п въ личной жнзіін они быль вѣрнымъ тради- ціями. коіісерватпвпым и гражданиномъ Анішъ: ни въ 411 году, пн въ -Ніѣ они пе выступаеть ни въ какомі. смылѣ союзникомъ о.ішархивъ. Но если счпгать, что <іфигтическая діа.іекгпк: п критика дала оружіе протнвь демократіи, то Сократи, въ ка чести I; і еніа.іыіаго а<।нпекаі о софиста, болѣе в-ею посодѣйствовалъ ятой разрушительной работѣ. Организація реакціонныхъ клубовъ. Въ смыслѣ практической нод- іотовкіі антидемократическаго движенія всего больше, повидимому, сдѣ-
— 346 — ла.гь Антифонть. Но мнѣнію Эукпдида. это былъ человѣкъ огромныхъ дарованій, настоящій изобрѣтатель новыхъ идей и удивительный ма- стеръ облекать ихъ въ соотвѣтствующія формы рѣчи. Въ демократіи Антифопть занялъ своеобразное положеніе: онъ избѣгалъ выступать въ народномъ собраніи н вообще въ публичныхъ дебатахъ, но всѣ боя- лись могущества его слова, и народъ считалъ его особенно опаснымъ врагомъ своимъ. Въ то же время Антифонть чрезвычайно охотно кон- сультировалъ людей, которые готовились въ выступленіямъ въ судѣ и въ экклесіп, и никто болѣе, его не могъ быть полезенъ политическимъ ораторамъ (разумѣется, враждебнымъ демократіи) 12. Это поведеніе выдающагося реакціонера очень характерно для людей его направленія. Условія аоішскоіі политической жизни не давали оппо- зиціи возможности выступать открыто и заставляли ее организоваться въ небольшіе замкнутые кружки. Частные союзы недовольныхъ впер- выо стали, повидимому, возникать, какъ орудіе самообороны противъ демократіи и ея придирчивыхъ вождей, постоянно подозрѣвавшихъ всюду измѣну и заговоръ. «Друзья» (фікоі) связываютъ себя круговой порукой, чтобы обезиечіггь личную безопасность среди вѣчной тревоги демократіи. Гетерія (союзъ товарищей) принимаетъ форму орденскаго соединенія, члены ея даютъ взаимныя клятвы, образуютъ заговоръ. Нечувствительно эти союзы взаимной защиты переходятъ въ орудіе нападенія. Ѳукидидъ называетъ гетеріи эпохи Пелопоннесской войны г:?' 8іихц хх» хр/^хі; 13, т.-р. союзами на присягѣ для взаим- ной поддержки въ судѣ и при выборахъ. Это обозначеніе можно по- пять въ томъ смыслѣ, что враги демократіи сплачивались на выборах ъ для того, чтобы провести своего единомышленника или провалить не- желательнаго кандидата. Еще шире они могли примѣнить свою орга- низацію на судѣ. Въ Аѳинахъ за отсутствіемъ прокуратуры быль открытъ большой просторъ частному обвиненію, и это создало характер- ное явленіе аоішскоіі жизни, сикофантію: составилась особая группа обвинителей и доносчиковъ, у которыхъ политическая тяжба обратилась до извѣстной степени въ промыселъ. Достигнувъ извѣстной силы, гетерія могла выбирать опредѣленную жертву, нанимать доносчиковъ; члены ея соединяли па судѣ свои показанія п оказывали давленіе на присяж- ныхъ. Съ возрастаніемъ роли гетерій такіе процессы стали служить односторонней травлѣ и истребленію политическихъ дѣятелей, стояв- шихъ за демократію. Демократія боится заговорщиковъ и преслѣдуетъ ихъ; Аристофанъ изображаетъ Клеона въ вѣчной и непримиримой борьбѣ съ членами тайныхъ организацій (5’^р.бтхі); вездѣ ему чудится заговоръ. Без- покойство Клеона далеко не есть ложная тревога: доставляя тайныя.
— 347 — запрещенныя закономъ соединенія, клубы сознательно :та ловятся на почву антигосударственную, враждебную дѣйствующему праву демокра- тической республики. Осмѣливаясь все больше и больше, соединяя разрозненныя усилія, они, наконецъ, готовятъ насильственный перево- ротъ съ цѣлью низверженія народнаго правленія ау.х 77оаур.ато)ѵ ха’ /.хтхлСсгсо;) 11. Выраженіе Оукидида въ данномъ случаѣ звучитъ какъ бы офиціальной формулой обвиненія, предъявляемаго заговорщикамъ и революціонерамъ. Возбужденное отно- шеніе демоса къ неуловимымъ заговорщикамъ весьма понятно: они страшны не только своими цѣлями, но и своимъ настроеніемъ, тѣмъ, что они руководятся какимъ-то сектантскимъ фанатизмомъ. Въ самомъ дѣлѣ, революціонеры, становясь въ непримиримое отношеніе къ суще- ствующему трою, создаютъ для себя новое право, которое можно назвать религіознымъ. Они скрѣпляютъ своіі союзъ особой клятвой, и въ этой присягѣ весь ихъ законъ. Какъ озлобленные, преслѣдуемые еретики, они жестоко обрушиваются на сочлена, измѣнившаго союзу: нарушеніе взаимной клятвы—это величаіішее преступленіе въ ихъ гла- захъ, больше того, единственный смертный грѣхъ. Религіозный харак- теръ гетерііі располагаетъ ихъ вмѣстѣ съ тѣмъ къ принятію новыхъ культовъ, въ особенности чужихъ, привозныхъ. По нѣкоторымъ косвеннымъ даннымъ можно опредѣлить составь, по крайней мѣрѣ, руководящихъ дѣятелей въ клубахъ. Замѣчательно то обстоятельство, что среди дѣятелей революціи 411 года пѣтъ ни одного военнаго таланта. Ѳерамеиъ и Фринихъ—весьма посредственные стра- теги, а Писандрч., Антифонть и др. отличаются въ гражданскихъ про- фессіяхъ; большинство олигарховъ—ораторы, адвокаты, публицисты, дипломаты. Военные элементы, по причинамъ, которыя мы сейчасъ увидимъ, крѣпко держались существующаго строя демократіи; перево- рота добивались, если такъ можно выразиться, чисто-гражданскіе често- любцы, общественные дѣятели, уклонявшіеся отъ активнаго участія въ войнѣ, искавшіе иного приложенія своихъ дарованій. Политическія мечтанія и программы реакціонеровъ. У Ѳукидида есть любопытное мѣсто, на которое мало обращали вниманія, гдѣ изоб- ражены желанія и расчеты олигархической партіи 15. Историкъ разска- зываетъ о паникѣ, охватившей сиракузянъ въ 415 году при извѣстіи о приближеніи аоішскоіі эскадры; по этому поводу онъ выводитъ па сцену мѣстнаго демагога Аѳипагора (личность, можетъ быть, вымышлен- ную, такъ какъ мы не имѣемъ о немъ никакихъ свѣдѣній) и заставля- етъ его неожиданно говорить на чисто-аѳинскіе мотивы. Ораторъ на- поминаетъ, что онъ непрерывно боролся съ олигархами, постоянно изобли- чалъ ихъ. слѣдить за всѣми ихъ шагами. Онъ «ііраіннваеть теперь самымъ
— 348 — с»іі|>еді;.ігнпым ь образомъ: «Чего же хотите вы. молодые люди ? Може і ь быть, уже теперь запять должности? IІо ото незаконно: и законъ поста- вленъ именно потому, что вы еще неспособны но своему возрасту), а вовсе не ради того, чтобы отстранять васъ, если бы вы оказались способны. Или вы не хотите быіь па. равныхъ нравахъ со всей массой народа (иЛ, -оллнѵ ? По развѣ не требуетъ справедливость, чтобы в<ѣ люди данной среды пользовались одинаковыми правами? И •лышу возраженіе, «по демократія—далеко ие разумный и не справед.інвыіі сгроіі. но что капиталисты иан.іучіпе способны къ управленію. Па ;>Т(> я отвѣчу: во-первыхъ, имя парода охватываетъ цѣлое, а олигархіей называется часть его; во-вторыхъ, правда, что вѣриѣіішііми сберега- телями финансовъ являю гея бога іые. но. гъ другой стороны, ііаіыучіпііі совѣтъ подаютъ умн Гйішіе, а правильнѣе всего рѣшаетъ, по выс.іушаиін мнѣній. масса; притомъ всѣ зти разряды людей, какъ въ отдѣль- ныхъ группахъ, такъ п вь цѣломъ, пользуются въ демократіи одина- ковымъ положеніемъ і'логло'.сйѵ). Что же касается олигархіи, ю опа предоставляетъ массѣ» народа участіе ліинь въ опасностяхъ, вь выгодахъ же опа іірпсвоиваеті» себѣ» лучшую долю, больше того—она берегъ все п ничего не уступаетъ другпмъ. Ногъ къ нему стремятся крупные* люди изъ вашей среды п вы. молодежь, по въ большомъ городѣ подобное по- ложеніе вещей по можетъ удержаться». ()укпдпдовекій Аоппагорь открываетъ намъ программу п пинавъ олигархической партіи: опа состоитъ преимущественно пзъ молодыхъ людей, педоволыіых ь условіями хіужбы п порядкомъ заияіія должно- стей въ демократической республикѣ: дѣііетвуюіціе закопы и обычаи дакп і» мѣсто бо.і Г,г пожилымъ злемеіі іам ь. народъ не доп І.ряет ь не- опытнымъ юнцамъ и выскочкамъ: они видимо начинаютъ опо.ічаіыя противъ самой выборной системы, которая мѣшаетъ имъ выдвинуться. Лоіпіагоръ обращается кі» противникамъ демократіи со словами: (могу- щественные люди въ вашей средѣ» п вы, молодежь», какъ будто разу- мѣя магнатовъ п ихъ свиту, незрѣлыхъ оруженосцевъ. Весьма вѣроят- но. что враги демократіи мечтали о такомъ устройствѣ, при которомъ наверху у власти становятся крупные люди и затѣмъ назначаютъ па мѣста совѣтниковъ и па второстепенные посты петерпѣдпвуіо моло- дежь. вынужденную, при демократическомъ порядкѣ выборовъ. дожи- даться своей очереди. Въ 413—411 г. олигархи дѣйствовали буквально но зтоіі программѣ: они замѣни.іи выборную сін-тему бюрокраіпческим і> назначеніемъ; пхъ постоянно окружала гвардія золотой молодежи. Другой пунктъ олигархической программы—отмѣна демократпческнх ь раздачъ и переходъ финансоваго управленія въ руки плутократіи. Сквозь возраженія Аоинагора можно разобрать аргументы олигархической онио-
— 349 — знціи: она осуждала демосъ за расіочительность, за неумѣнье орудо- вать финансами, опа требовала управленія спеціалистовъ, а такими знатоками въ денежныхъ дѣлахъ признавала банкировъ и вообще ка- питалистическій классъ. Демагогъ вскрываетъ таііін пхь дальнѣйшихъ замысловъ; они мечтаютъ отдать казну въ безконтрольное пользованіе коллегіи крупнѣйшихъ обладателей капитала. Лѣтъ ВО спустя, въ IV вѣ- кѣ, воинское правительство дѣйствительно заполняется представителями крупнаго капитала; въ проектахъ оппозиціи 10-хъ годовъ V вѣка мы внервые встрѣчаемся съ идеей передачи финансовъ въ руки плутократіи. Противники демократіи искали, помимо того, опоры въ болѣе ши- рокихъ мояхъ населенія, по все съ тѣм ь же основнымъ мотивомъ, чтобы отстранить оть политики бѣдноту и непмутихъ. Появляется ученіе, что самымъ надежнымъ элементомъ государства служить средній •лоіі гражданства (тх ттоді-йѵ). люди зажиточные, наиболѣе солидные по своимъ привычкамъ. наиболѣе» разсчетливые въ своихъ дѣ- лахъ и вслѣдствіе этого отличающіеся особенно покойнымъ настрое- ніемъ 1,:. Средній классъ пытаются опредѣлить вь эту эпоху непрерыв- ныхъ войнъ по степени военносіюсобностіі. Зажиточнымъ считають того, кто можетъ на своіі счетъ пріобрѣсти тяжелое вооруженіе (отг/.т. т:-.:-- //илѵо'). Отсюда, дальнѣйшая мысль реформѣ государства въ видѣ, установленія имущественнаго ценза н передачи активныхъ политиче- скихъ правъ гражданамъ-гоплитамъ. Въ политикѣ историческія ссылки всегда играли важную роль. Вожди и панегиристы демократіи въ свое время увѣряли, что Аттика ііскоііп обладала демократическими формами устройства; ея областной герой и святой Оесей. въ пхъ глазахъ. быль чисто-народнымъ правителемъ: дѣло объединенія страны оігь осуществилъ иа условіяхь общаго равно- правія. Сторонники олигархіи пытались теперь въ свою очередь дока- зать. что старинное устройство Доннъ было господствомъ зажиточныхъ, что въ немъ было проведено начало ценза. Одни изъ ученыхъ против- никовъ демократіи выяснили, что создателемъ конституціи, гдѣ актив- ное избирательное» право передавалось гоплитамъ, былъ Драконтъ. Дру- гіе склонялись къ тому, чтобы связать введеніе имущественнаго ценза сь именемъ Солона. Тому или другому законодателю принадлежала бла- годѣтельная реформа, ио важенъ былъ, по мнѣнію ученыхъ реакціоне- ровъ, результатъ: при господствѣ ценза жпзпь Аонігь приняла устой- чивость ; благодаря этому именно строю Аоины стали велики. Клисоепъ еще пе затронулъ разумнаго порядка: расшатало государство .іиіиь бурное господство неуравновѣшенной массы. Необходимо вернуть Дон- ны къ пхь старому нормальному строю, къ конституціи отцові. тгол’.тгіа, -атріо'. ѵб’АСі).
— 350 — Демократическое воинство. Большими» несчастіемъ для аѳинской де- мократіи было отклоненіе интеллигенціи въ сторону ея враговъ. Послѣ Клеона у аѳинскаго демоса нѣть больше способныхъ и знающихъ во- ждей. И уже на примѣрѣ Клеона видно, какъ недостаточна была вѣр- ность и преданность интересами» демоса, если она не соединялась со спеціальными дарованіями и техническими свѣдѣніями. Слабость под- готовки и безсиліе въ борьбѣ съ искусными и образованными про- тивниками сознается самими демагогами. Въ этомъ смыслѣ Ѳукидидъ заставляетъ Клеона, въ качествѣ типичнаго оратора по вкусу аѳин- ской массы, формулировать цѣлую философію политической полезно- сти невѣжества и вреда критицизма. «Необразованность въ связи съ самообладаніемъ,—говоритъ онъ 17.—благотворнѣе, чѣмъ умъ, соеди- ненный съ отсутствіемъ дисциплины, и вт» сущности государствомъ лучше правятъ простые люди, чѣмъ умники; дѣло вт» томъ, что по- слѣдніе непремѣнно хотятъ быть умнѣе законовъ, направляютъ всѣ» политическія рѣшенія по своему усмотрѣнію и губятъ государство, между тѣмъ, какъ первые, пе довѣряя собственной проницательности, охотно признаютъ свое ничтожество передъ существующими закопами; оттого опи несравненно лучше служатъ порядку и берегутъ государство». Что представляла собой демократія въ виду возрастающей опасно- сти? Со времени самаго своего возникновенія морская демократія была силой очень воинственной и склонной кт» захватами»; военная добыча служила для раздачъ среди парода; контрибуціи, взятыя съ побѣжден- ныхъ, составляли прямую прибыль «корабельной черни». Вт» теченіе десятилѣтней войны это положеніе сдѣлалось хроническимъ, масса лю- дей разорилась, лишилась правильнаго заработка, а утоленіе домашней нужды посредствомъ захватовъ со стороны обратилось въ ежедневное нормальное явленіе; аоинскіе граждане стали постояннымъ войскомъ, непрерывно занятымъ въ экспедиціяхъ, походахъ и осадахъ. Съ за- ключеніемъ мира воинство осталось безъ дѣла и безъ полученій; многіе не могли уже вернуться къ прежнимъ запятіямъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ въ средѣ солдатъ выработалась большая притязательность; они созна- вали себя корпораціей, ставили командиру всякаго рода требованія. Главнокомандующій сицилійской экспедиціи 415 г., Никій, пишетъ въ офиціальномъ донесеніи аѳинскому пароду, что дисциплина въ войскѣ крайне расшаталась: «всего болѣе тягостно для меня то, чаю въ ка- чествѣ главнаго начальника, я ничего не могу подѣлать: трудно вѣдь управлять вашими непокорными натурами» 18. Въ концѣ своего посланія Никій повторяетъ замѣчаніе о капризномъ характерѣ аѳинянъ, кото- рые требу ютъ благопріятныхъ донесеній съ поля войны, а когда по- лучаются оть этого нежелательные результаты, поднимаютъ обвиненіе
— 351 — противъ вождей». Получается впечатлѣніе, что Ннісііі приноситъ жа- лобу на солдатъ народу, а въ пародѣ находить тѣ же самыя качества, что въ воинствѣ. Онъ невольно отождествляетъ ту и другую среду: солдаты перенесли въ лагерь всѣ повадки н правы гражданства верхов- ной экклесіи, а, съ другой стороны, огромная масса гражданства со- ‘Л'оитъ изъ служащихъ въ активной арміи или готовыхъ къ отплытію въ какую-либо новую экспедицію. Эту массу уже нельзя занять дома. Приходится придумывать новыя и новыя предпріятія, собственно не вызванныя прямыми потребностями государства, исключительно для того, чтобы отвлечь безпокойное во- инство. Таковъ, напримѣръ, въ 416 году разгромъ острова Мелоса (въ юго-западной части Эгейскаго моря), державшагося нейтрально за время десятилѣтней войны; единственнымъ основаніемъ для напа- денія па Мелосъ служило то обстоятельство, что община, пе примкнула къ морской державѣ Аѳинъ. Вч» значительной мѣрѣ такимъ же пред- пріятіемъ является большая сицилійская экспедиція 415 года. Конечно, этотъ походъ имѣлъ за собой извѣстныя традиціи и примыкалъ къ пред- шествующей политикѣ Аѳинъ на западѣ; по, съ другой стороны, онъ представлялъ совершенію явно для самихъ иниціаторовъ, громадный рискъ. Если рѣшились броситься въ эту головокружительную авантюру, то, очевидно, имѣлись принудительныя основанія для нея въ домаіпнпхч» условіяхъ: а они и заключались въ безпокойномъ состояніи пролетар- скаго воинства. Не одни солдаты готовы были на отдаленныя кампаніи, набѣги и завоевательныя операціи. Вч» Аѳппахъ создался за время войны корпусч» офицеровъ; одни и тѣ же лица возвращались постоянно къ командованію; они пріобрѣтали опыть, совершенствовали технику мор- ского, осадйаго и полевого дѣла, становились профессіональными ма- стерами въ своемъ ремеслѣ. Разъ отказавшись оть всякаго другого занятія, они уже не знали, куда приложить свои силы и знанія, когда наступили мирныя условія; для нихъ участіе въ новой войнѣ было совершенно необходимо, иначе пришлось бы уходить на службу внѣ родной общины. Выдвинутые воинственной политикой демократіи, стра- теги обратно крѣпко держатся за правленіе народа, которое даетъ лмч» службу, доходъ и славу. Наступательная политика Алкивіада въ Пелопоннесѣ. Вт> 421 году при заключеніи мира Аѳины занимали очень выгодное положеніе. Если пе считать Халкидики, которая въ сущности была почти потеряна вь началѣ войны, республика сохранила свою державу; она удержала безусловное господство на морѣ и разорила своего единственнаго кон- курента въ торговлѣ, Коринѳа.. Вдобавокч» Аѳины выиграли еще па затрудненіяхъ Спарты. Союзники Спарты, Ѳивы, Коринѳъ, Элида,
ч.ііи.ілніи ч х.ніічі.Лі ч.кпіп) ••і.пппу п і.’ло.кіу ч.і\*|..і.п*<: -ііанн і.ні?|у ип.чп -‘Гі.’.’КІІ? II ІЧІ'ІН’С •ІЧКІІ.ЧІ ) Ч.ІІО.ЧІІІІГОН 1.1 ЧХІІНІНІЧо ВІПНІЧ.’О.Ч І.ЧЬМИІ.ЫЛ 1.4 ТІО інмсііп.чіі.’х.» о.г.| 'ч.сіі.’Гл ііічичга.і.пні‘1 (I ііоіівю ііі.кип.чі і.чтіо ѵн.ч'.гоТ ні.чіиіо.ч чіПіі.чіпоіѵо.ч ч.ііі’гп ч.гі.ч.ооікіі’пі ч.Ѵі.чяп.чгу • ііішіі.чі,) І4о.Т.Л(ІГ Н1ІІОГІІ,.| (І.ЧЛ ’іпо Ч.ГІ.’ЮІІОГХ НІ.ЧІІЦ Ч..ЧІІ.Ч ‘ВІѴМІІІ 01 ч.ц •ДОГ—(ИГ и II г— ОГ-Г ві.»іі(‘|.Г о.іі.’.члаііііпігоіі о.юк: вііівГі.ч’ооіМІп о.п.чшиі.ч<яГ Ахонс ч.и ч..чи.ч •О! I ІІІІІ.ЧІН1 О|.\І|||ООЯ Ч.1І (>11 Н01ІІ І.ЧІЯЖІН Ч.Ч І’.ЧІІІІГО Ч.МІ.’І І.'.ЧІІГОЛН.ЬМІ І.ЧТІО .41 І?Г.!«».ЧП| [ •ВІІІШНИІІ.’Г ВІ4НІІООЯ В.ІКПІІПП.’ГІЧП ••І.ІіаіІП.ЧІ’ІІ •ПОЫОІІЧІ.ЧПІОІІІ -І.ЧІ Ч.ХІЧІІЕІ.ЧІ о.Ч'.І.'Г II ПІІ10ГІІШІІП.ЧІ ‘ИоНиЛ?!? 4.ХІ4ІИЧ.ЧІ ІІКЧѴОІГ 4.0 ІІОЧІІіѴ 04Н‘|.І\ \ II 41.)О.ЧОІІ.І •ЧЛѴІЧПЧЫП.ЧИИІІ.’ІіО ‘ОН.Т.ЛН игла -II Ч.КІЧІІЧГ01 -ІП*’.|о\ 4.1.140 4<ІІ?Г ІІОІПЧІ.’ОО ‘‘І.ХВПІВІІІІОКО.Ч Н Ч.ХВІП.Ч1І Ч.X11.4о,н» 11X1?ноги -ІіГ Ч.ІІ 41.И >1141*0X1.’ І.'.|.(ІОО|-|| ' В ИЧ.’ІІІ І.’ф В І?.Ч.ЬІЫІІНІ’ОІ! ВІ.ЧІЧГІГ. II Ч.ІІОЕОЧ ѴІ.Ч ііі.чініши : і.’пілоы.'.ч вгінпХгІ.ч 04.1-00 иі.і.ѵІѴ н Чіхаымінн чігічо вѴіігі -н.чгу х и ч.яопшін ч.хіі.чэаііііішІ.чокаГ ніііапілсіі.чі ‘і.коіічгапіосіо.чоо ч.н <40 41НННЯОО 4.Гоі|0Н ІІІЧНЫІГ10 ЧЧіЯІІ.ЧГу Ч.ЯО.ІІ’ІІЯ ИГГ I? • І41.Чофф(! <НЧІІ -иіяіііі.нгвіі—оіс о.иі міііаііояк.’хп.і.л аончганиішіттон діо.’.чі.ч: <чі чі нііііп -чГіііпі(ІН(; •іііі.)і\.нІн о.іш. чісоп нічяііап ліѵогіою.ч ч..ч ’ч.хвіі.ш ч хп.ч.ніін -і\нг<> і.чі ч гі.чіі.чі нпіівіоаго :ч.Го(Іо.і чоон чпніоно.і ч на.ч'.гоѴ о.іі.чіою.ч ч хи.і'іхінііі -члііікііі ііоГогок чііо опьш -іі.ігоТ аічіі(І*.|.і\оікні и ч.хі.чі -ноу чн н.ч'.ш.\.ч аічіігиіГін.чІ і :личо лпо.ч.іоыіхчІі.чіок-оікІояГікІп <і\очоіі Ч.Ч Ч І.оіИ ГЯО.І.о.іГоіі ОІ.ГАО Ч..ЧВ.Ч ІІ.ЧГі.ЧЮІІ о.гд ’ІІІІІІ.’ЯаоНІ.'Г Ч.ХІЧИОП ІІГ’І.ІІ кічяпыіі.ч\і.ч: ііо.ілііг и: лііГо ч і.іппм.л ч.но *і.чіх.иіікщ чілоінііііі.чіоікіо.ч чіаі.’Ѵ ИІЧІІШ.О.Ч -11144'0.1144 ІІІѴ.І.НІ ВЛЧ1І!ЯОЕЧГОІІ.Н»;і ВЛІ.ОШІІ?1.) 4.11 () ЛІВІ.ЧІіѴ ііоііп.мчі ч.ч ч.іаГіі оіііі.)Г'.|.Г.нІпо іжіачсів.ч ііаояэ і?гі.ч>і?н о.іі’іим ч.з -лііиі.ч -О) ч.ч ІІІ.ЧСПГО ЧІЫІ1О ОІІІІІІГ •І.’.Ч.Ч'.ЛІІ.Ч О.ІВ.Ч.ИЮІШІМО.) Ч.ЯО.ЧПІІІ.П.ЧіЛ ч.кп ЧІІіПо •’Г.Ні'І ІІІЮОК.ЧГ\' Ч..ЧIIIIІЬНІ.І.зГоі! -Ч.ііоГіі(і1І.Ч1П( ‘ 1?То(І 0.1 ВІІІІІНІ 1’1.) Ч.ІЧІ •ч Гі.ТІІІ ’ІІ’Ѵ 'II ІОІІ.ЧІІ.) ЧІІ Ч І\О1Ѵ7 НГІІВ.Ч Ч.ГІІІІЛ1ЛІЧЯ II I ЛГо.І Ч.Я ’ѴіИІ) ні.н)Г‘|.(І(: но.члаыііпгоіі нілі.чісоп ч.ніілоГ ЛГо.І ч..ч иіжіоіо.ч -і’Ѵі.чи -ІІ.ЧГ\ <4-0.40 КЛ4.І.КІІІІІ <Кі.) ІІГІ.’І..» ІЧ.І.ІІОН.Н’С ОІЧІІІІ.ЮІІ ВГ’І.Г 4.Е.Ю ВЭЗІІІІН!?!.)( ) ііы4о(?Г ч.іаь.) і.чі віиініоя.і.кпііл.» іі ч.яогохоп -іііііа.'кияГіКІ.ні ч.і‘|.г оі ’-’і: ІІГ.ЧІ4Я1И НПО ЧХІЧСІОІ.О.Ч 4.10 •ІІІПЧІЖ Ч.1\І!І\(ІО(|) Ч..Ч ВЛЧІІІООЛОІІ.НЦІІІ 1ІІЛІ01Ѵ • ЧГ Ч.ІНИІнГіП.ЧШ.Ч Ч.ІЛІПІО.Ч 1111 • 14100 II |[ ‘1.І\ИІ І.ВН1.Ч! Ч.КІЧПЫЧуО 4..Ч ВНІ.І -НІЮІІ О.ІІІ.ЧЛІНШ.’ ОІІІОПІІ.ЧІОО -4.Я0.І.ВЯХІ.Ч! II Ч.ЯО1Т‘|.ВН ‘ПІІІНГоІІЗ.ЧС ч.хи.ч -В.НІ ОІІіаІПІИІ.ЧОСІН 14О 4 ІЧ.ЧіІ.’ІІГО ИОКІІЧІ,) 4.<ІНІ\ ІІІЧІІІіО(1|[ •4.КОПІОКОИ 4.І\НІІіВѴоХ0(ІІІ Ч.МІ.Ч1І.ЧІ.Ч О.Ч4ГО1 1.4’ \ІІ.Ч4Г0І\ 4іооіі.ч'оіи:он ГІ.І.С 0Ц -Ч.ЯОІІ -О.ІНІ.’.Ч 4.ХІІ.ЧГ0К ОІІКОІІШЯІ.’ 4.11.ЧіІЮ.ЧII(111 II НОПЬНІ | ПО.НІ ЧІ'І’П ОЯіаѴоіІ.) -о.І НООО.) ЛГ.Ч'ОК 4 1ВГ'.|.ѴеН(і 141111*11100 ВІ4Н4ГН.) ВІ4ІПМ ‘.|.ЯѴ ПІІі *Ч.ЮГПЕѴ}| ч.ч.-ою.) о.івнпоніла.ч'лсіі' оіиаііоіг.чѵя ч.ім.чіноу шчіжоіТ.иін пкіші/) к4.юііиІ -О.І.Н1.’ поя.) чів(1оюіі ’і.)вос| в.)аініопогац гіпіПноо ііо'іпвГопо.ЧхйІ ‘іяніосіп Ч.ШГВІіГоі! 0114(1.410 Н І.’ГО.І ВИІОГЭЛ НІ4ІКІНК ЧХКІІІИІІ1 4.ЛІГППП.ЧЧ0.') 011 - —
— 353 — Спарты, заключенный въ 420 году, образуетъ явленіе весьма примѣ- чательное. Всѣ четыре общины были демократіями, Элида, Мантинея и Аргосъ въ противоположность морской аоннскоіі—сельскими; никогда еще не составлялось въ Греціи такоію сильнаго демократическаго со- юза, притомъ съ такими значительными, разнородными поенными си- лами и въ такой выгодной комбинаціи. Враги стояли у самаго порога Спарты, ихъ территоріи были расположены поясомъ, замыкавшимъ съ сѣвера выходы изъ долинъ Эврота; у нихъ были крупныя гоплит- скія ополченія; при своевременномъ нападеніи съ моря аѳинскаго флота Спарта могла быть сдавлена съ двухъ сторонъ. Алкивіадъ успѣлъ привить въ Пелопоннесѣ нѣкоторыя изобрѣтенія аѳинянъ: онъ посовѣтовалъ Аргосу построить Длинныя стѣны на соединеніе города съ морской пристанью; такія же Длинныя стѣны онъ предложили выстроить городу Патры въ Ахайѣ, около узкаго горла Коринѳ- скаго залива, гдѣ аоиняне собирались снова загородить выходъ флоту коринѳянъ. Казалось, наступаютъ послѣдніе дни Спарты: она находилась какъ бы въ осадѣ на собственной территоріи. Элейны были въ такой мѣрѣ увѣрены въ побѣдѣ, что выключили Спарту отъ участія въ олимпій- скихъ играхъ, а руководители игръ оскорбили публично одного изъ прибывшихъ на праздникъ знатныхъ спартанцевъ. Однако Спарта вышла благополучно изъ кризиса. Прежде всего еіі помогли внутреннія тре- нія въ союзныхъ общинахъ: отодвинутые оть дѣлъ олигархи, особенно въ Аргосѣ, не только не желали войны со Спартой, но, напротивъ, искали ея поддержки, чтобы съ ея помощью опрокинуть у себя дома ненавистную демократію. Въ Аѳинахъ сильная партія міцні парализо- вала неистовый натискъ Алкивіада, и въ результатѣ поступили безъ всякой энергіи и послѣдовательности: пелопоннесскимъ союзникамъ бы- ло послано недостаточное подкрѣпленіе, а главное—аоиняне не под- держали ихъ съ моря. Спартанцы могли безпрепятственно собрать вѣр- ныхъ имъ союзниковъ и развернуть свои силы; войско, двинутое въ 419 году подъ начальствомъ царя Агиса, сына Архндама, по мнѣніи» Ѳукидпда, было «лучшей арміей, которая когда-либо собиралась въ Элладѣ» 20. Главнокомандующій оказался искуснымъ дипломатомъ и стратегомъ; онъ достойно примыкаетъ къ той группѣ даровитыхъ снар- таискихъ дѣятелей, которыхъ выдвинула война, начиная съ Браснда и кончая Гилиппомъ и Лисандромъ. Начало новаго возвышенія Спарты. Выступленіе спартанцевъ про- извело такое впечатлѣніе па противни ковъ, что Аргосъ предложилъ миръ на выгодныхъ для Спарты условіяхъ, и Агисъ ушелъ домой, распу- сти ігь войско. Алкивілду еще разъ удалось вооружить силы четверного Вкпнерь. Исюрія Греціи. 23
— 354 — союза. Снова Агисъ появился въ Аркадіи. Лѣтомъ 418 года произошла большая битва между спартанцами и арміей союза четырехъ при Маи- типеѣ; Агисъ одержалъ блестящую побѣду. По этому поводу Ѳукидидъ описываетъ строй сна|>танскаго войска, очень непохожій на ополче- нія демократическихъ республикъ. У спартанцевъ штабъ пе составля- етъ коллегіи, какъ у аоинянъ; приказы, исходящіе оть главиокоман- дующаго-царя, быстро передаются по ступенямъ служебной лѣстницы, сначала полемархамъ, потомъ лохагамъ, нентеконтерамъ, наконецъ, эпомотархамъ, начальникамъ отдѣльныхъ взводовъ. Ѳукидидъ счита- етъ іерархическое строеніе спартанскаго войска особенно пригоднымъ для быстрыхъ согласованныхъ дѣйствій на войнѣ 21. Въ спартанской политикѣ намѣчается что-то новое. Община, до тѣхъ поръ медлительная и консервативная, начинаетъ развертывать широкую программу военныхъ дѣйствій, направленную къ вытѣсненію аѳинскаго имперіализма и замѣнѣ его спартанскимъ. Перемѣна внѣшней политики въ значительной мѣрѣ—результатъ внутренняго переворота въ Лаконіи. Число полноправныхъ гражданъ въ теченіе V’ вѣка идетъ послѣдовательно на убыль. Въ 480 году ко времени нашествія Ксеркса спартіатовъ пасчипывалп до 8.000; въ Платейскоіі битвѣ опи выступа- ютъ большимъ корпусомъ ополченія въ количествѣ 5.000 человѣкъ. Пятьдесятъ лѣтъ спустя, ко времени Пелопоннесской войны они обра- зуютъ лишь небольшую отборную гвардію; 120 спартіатовъ, плѣнен- ныхъ при Сфактеріп, составляли такой большой процентъ гражданства, что община почувствовала себя пораженной въ самомъ существѣ своемъ и немедленно стала просить мира у Аѳинъ. Уменьшеніе военнаго со- става въ центрѣ заставило Спарту прибѣгать къ усиленному вызову ополченій оть союзныхъ общинъ. Сохраняя тинъ и задачи военпаш государства, спартанская аристократія стала вести свои предпріятія преимущественно посторонними силами, между прочимъ наемниками, къ которымъ назначались спартанскіе офицеры (^гѵхуоі). По всей вѣроят- ности сокращеніе состава спартіатовъ было не столько вымираніемъ сословія, сколько послѣдствіемъ экономическаго его паденія. Уменьши- лось количество землевладѣльцевъ, и земли сосредоточились въ рукахъ немногихъ. Правда, въ Спартѣ запрещена была свободная мобилизація надѣловъ, не допускалась покупка участковъ, по концентрація земли, въ рукахъ немногихъ богачей происходила тѣмъ пе менѣе безпрепятственно путемъ обходнымъ, посредствомъ дареній, приданыхъ, боковыхъ на- слѣдованій и т. д. Для тѣхъ, у кого хозяйство приходило въ упадокъ или кто вовсе лишался надѣла, получались очень опредѣленные резуль- таты: обѣднѣвшіе спартіаты пе могли поддерживать общественное по- ложеніе. необходимое для столичнаго гражданства, пе могли принимать
- 355 — участіе въ товарищескихъ кружкахъ и переходили изъ состава полно- правныхъ (оцоюі) въ разрядъ «худшихъ» (б-оріиоѵг:). Съ другой стороны, въ Спартѣ сложилась настоящая олигархія крупныхъ земельныхъ собственниковъ; среди нихъ, повидимому, очень выдавались своими владѣніями обѣ царскія династіи. Земельные маг- наты уже не желали болѣе служить рядовыми, хотя бы и въ гвардіи: они считали достойнымъ себя лишь званіе высшихъ офицеровъ, команди- ровъ, намѣстниковъ, пословъ, членовъ штаба, комиссаровъ и т. д. Ихъ но удовлетворяли болѣе мелкія порученія и командованія въ пре- дѣлахъ Пелопоннеса пли вообще европейской Греціи; они естественно стали глядѣть по линіямъ широкой политики, созданной аѳинянами, стре- миться къ тому, что называлось въ Греціи общей гегемоніей. Помимо вожделѣній магнатства, Спарту вела къ той же имперіалистической программѣ необходимость занять многочисленные элементы общества, сбитые со 'своего положенія, и прежде всего устроить какъ-нибудь обезземеленныхъ бѣдныхъ спартіатовъ, въ паденіи которыхъ больше всею виновата была сама господствующая группа. Разоренное дворян- ство, неспособное перейти къ какимъ-либо промышленнымъ занятіями, частью примыкало къ дворамъ магнатовъ, кормилось у нихъ въ ка- чествѣ свить; другіе ічуговы были искать наемной службы за границей. Задорное, іюлыюлюбивое, негодное къ мирному труду сословіе пред- ставляло опасный элементъ для правительства, земельной олигархіи: при недостаткѣ внѣшнихъ отвлеченій оно поднимало заговоры и вол- ненія внутри государства. Въ Спартѣ, такимъ образомъ, имѣлся рядъ условій, толкавшихъ па завоевательную широкую политику; жадное до мѣсть высшее офи- церство и чиновничество, свиты ею вассаловъ, большія группы неза- нятыхъ военныхъ элементовъ. Не было одного—финансовой системы, подобной аѳинской. Этотъ недостатокъ поставилъ скоро Спарту вь зависимое отношеніе оть персидской державы. Мантинейская битва повела къ совершенному разстройству союза, четырехъ и къ крушенію вообще пелопоннесскихъ демократій. Вь Аргосѣ взяла верхъ олигархія, которая и помирилась со (‘партой. По- бѣда Агиса смыла позоръ, нанесенный сдачеіі Сфактеріп въ 424 г., и снова возродила репутацію спартанской непобѣдимости. Автори- тетъ ея въ Пелопоннесѣ былъ возстановленъ. Представители военной партіи въ Спартѣ ждали теперь случая перенести дѣйствія за ІІстмъ; открывалась перспектива завоеванія гегемоніи падь всей Греціей н вытѣсненія державнаго положенія Аѳинъ. Но настоящая возможность явилась, лишь когда аѳиняне сами отвлекли въ торой у свои глав- ныя силы. 23*
— 356 — Подготовка великаго похода аѳинянъ на западъ. Вь Аѳинахъ круше- ніе воинственной политики Алкивіада подняло шансы партіи мира и сто- ронниковъ умѣренности съ Иикіемъ во главѣ. Въ то же время вождь радикальной демократіи. Гиперболъ, по своему званію богатый фабри- кантъ лампъ, возымѣлъ планъ отдѣлаться оть безпокойнаго претен- дента па военную монархію. Народу было предложено высказаться тай- нымъ голосованіемъ относительно лица, подлежащаго удаленію изъ ю- рода. Ллкивіадъ ловкимъ шагомъ отклонилъ ударъ. Онъ вошелъ въ соглашеніе съ членами олигархическихъ клубовъ, а затѣмъ вступили вь переговоры со своимъ соперникомъ Иикіемъ. Ллкивіадъ представилъ Никію, что народъ будетъ выбирать между ними обоими, и опасность грозить имъ одинаково; поэтому лучше имъ примириться и соединить свои голоса противъ автора предложенія, Гипербола. Никій былъ на- столько слабъ, что пошелъ на компромиссъ, п въ результатѣ народное собраніе большинствомъ голосовъ высказалось за изгнаніе Гипербола. Исходъ остракизма крайне раздражилъ народъ. Старинное, повидимому, испытанное средство для политическихъ конфликтовъ оказалось не- годнымъ, а демагоги въ борьбѣ съ претендентами показали полное безсиліе. Враги демократіи могли вдоволь насмѣяться надъ ея опозоре- ніемъ. Клеонъ, хочется невольно думать, не попался бы на такую ло- вушку. Л демагоги становятся одинъ ничтожнѣе другого. Преемники Клеона съ 421 по 405 г., Гиперболъ, Андроклъ, Клеофонъ, лишены таланта и широкаго кругозора. Сорвавшись на пелопоннесской политикѣ, Ллкивіадъ схватился за организацію новаго отдаленнаго предпріятія, которое открывало чрез- вычайно широкія перспективы. Въ Аѳины пріѣхало въ 416 г. посольство изъ сицилійскаго города Эгесты просить помощи противъ тѣснившаго (‘го Селинунта, позади котораго стояла крупнѣйшая община Сициліи, Сиракузы. Эгестяне ссылались па старинный свой договоръ съ Аѳинами: они указывали на опасность, которую представляютъ для аѳинянъ сами Сиракузы, и на необходимость для Аѳинъ вмѣшаться въ дѣла Сициліи. Въ самомъ дѣлѣ, Сиракузы, казалось, находятся на пути къ объеди- ненію всѣхъ сицилійскихъ грековъ. Какой видъ можетъ принять это объединеніе, показывалъ примѣръ сосѣднихъ съ Сиракузами Леонтинъ. Когда леонтинскій демосъ задумалъ произвести передѣлъ земли, оли- гархи города обратились къ Сиракузамъ. При помощи сиракузянъ про- стонародье Леонтинъ было побѣждено и подверглось изгнанію. Террито- рію Леонтинъ присоединили къ Сиракузамъ, а леонтинскіе олигархи вступили въ число сиракузскихъ гражданъ и остались жить вт» приняв- шей ихъ общинѣ. Мелкое землевладѣніе въ Леоптинахъ уступило мѣсто крупному; вмѣстѣ съ тѣмъ область запустѣла, а на. ея счетъ выросло
— 357 — населеніе Сиракузъ. Въ сіюю очередь Анины не остались бы безъ союз- никовъ въ Сициліи: они могли здѣсь опгрѳться па группу іонійскихъ го- родовъ, т.-е. Наксосъ, Катану и Мессапу, а также разсчитывать на ту- земное населеніе Сициліи, задвинутое греческими колонистами въ глубь страны и готовое отвоевать себѣ берега при помощи посторонней силы. Когда докладъ о сицилійскихъ дѣлахъ былъ сдѣланъ въ совѣтѣ и въ экклесіи, аѳиняне прежде всего заинтересовались состояніемъ финансовъ Эгесты: можетъ ли городъ поддержать на свои средства аѳинскую экспедицію, если она будетъ послана въ Сицилію? Особая комисія отправилась въ Эгесту, чтобы убѣдиться въ наличности круп- ныхъ запасовъ золота и серебра. Здѣсь не обошлось безъ обмана. Эге- стянс развили показной блескъ; между прочимъ оіш таскали по разным и домамъ, гдѣ обѣдали аѳинскіе послы, одну и ту же посуду изъ драго- цѣннаго металла; затѣмъ они прислали въ Аѳины 60 талантовъ се- ребра въ качествѣ мѣсячнаго содержанія экипажа на 60 тріерахъ. Пред- пріятіе, до тѣхъ поръ вызывавшее сомнѣнія, стало все болѣе увлекать умы аѳинянъ. Народное собраніе рѣшило послать въ Сицилію 60 воен- ныхъ кораблей и отдать командованіе Никію, Алкивіаду и Ламаху. Порученіе состояло офиціально въ томъ, чтобы экспедиція помогла воз- становленію Леонтинъ, поддержала Эгесту противъ Селинупта и вообще; устроила сицилійскія дѣла на справедливыхъ основаніяхъ. Но въ ши- рокихъ кругахъ аѳинскаго общества распространялись гораздо болѣе грандіозные замыслы, и ихъ-то особенно развивалъ Алкивіадъ: имѣ- лось въ виду овладѣть Сиракузами и сдѣлать Сицилію опорой въ даль- нѣйшихъ завоеваніяхъ, итти потомъ къ захвату Италіи, а также Карѳа- гена и Африки съ тѣмъ, чтобы доставить Аѳинамъ господство надъ всѣм'ь Средиземнымъ моремъ. Никія провели въ противовѣсъ Алки- віаду, но собственно Никій был ь противникомъ всей затѣи. Ужо послѣ того, какъ былъ порѣшенъ походъ, онъ попытался выступить съ настой- чивыми возраженіями въ народномъ собраніи. Опять мы встрѣчаемся въ аѳинской жизни съ тѣмъ фактомъ, что важнѣйшія постановленія на- рода вновь подвергаются пересмотру. Нитсііі очень правильно указы- валъ на ненадежность положенія Аѳинъ, на необходимость укрѣпить позиціи въ самой Элладѣ, прежде чѣмъ протягивать руку за далекой добычей. Онъ надѣялся далѣе отклонить народъ оть опасной войны на отдаленномъ театрѣ, представивъ всѣ ея трудности: по его мнѣнію, успѣхъ возможенъ лишь въ томъ случаѣ, если будутъ снаряжены силы несравненно большія. Онъ достигъ противоположнаго результата, и лишь еще болѣе воспламенилъ массу. Рѣшено было увеличить эскадру, собрать еще больше ополченія. Проектъ Алкивіада заинтересовалъ лю- дей разныхъ классовъ; капиталисты охотно жертвовали значительный
— 355 — суммы на снаряженіе кораблей, экипировку воинства, снабженіе экспе- диціи провіантомъ. Съ военнымъ флотомъ собирались выѣхать торго- выя суда, владѣльцы которыхъ мечтали о непосредственномъ приступѣ къ коммерческимъ операціями въ западныхъ водахъ. Такимъ образомъ аѳинская па радія, въ лицѣ своихъ богатѣйшихъ представителей, еще не остыла къ мысли о колоніальныхъ захватахъ; она какъ будто пере- живала. новый порывъ героическаго имперіализма. Сицилійская экспедиція. Эскадра, выѣхавшая лѣтомъ 415 г., со- стояла изъ 134 тріеръ, среди нихъ 100 собственно аѳинскихъ: на транс- портахъ везли армію въ (Р/2 тысячъ воиновъ, между ними немалое количество гоплитовъ изъ зажиточнаго аѳинскаго гражданства; морской экипажъ состоялъ изъ 25.000 человѣкъ; отправилось около всего класса остовъ. Весь городъ, вся масса парода, граждане и чужестранцы, спустились въ гавань, кто проводить своихъ близкихъ, кто поглядѣть па «грандіозное и невѣроятное предпріятіе. До сей поры пи одинъ юродъ никогда пе выпускалъ военнаго флота., который бы слоилъ такь дорого и былъ такъ великолѣпно снаряженъ» 22. Вь составѣ экспеди- ціоннаго корпуса были каменщики и плотники, спеціалисты по воз- веденію укрѣпленій. Эта подробность открываегь ламъ своеобразный планъ аѳинской стратегіи. Во время десятилѣтней войны Аоины бле- стяще выдержали Еттітгг/'лрЛ;, крѣпостную защиту. Считая себя перво- классными мастерами въ этомъ способѣ боя. аопняне заранѣе предпола- гали примѣнить къ Сиракузамъ и другимъ городамь Сициліи крѣпост- ную войну въ широкихъ размѣрахъ, при чемь себѣ отводили роль нападающихъ: Никій потомъ занять сооруженіемъ вокругъ Сиракузъ ] ромадной стѣны съ фортами, которая должна была изолировать п за переть юродъ съ суши. Ѳукидидъ видитъ главную ошибку аоинянъ въ томъ, что они отсту- пили отъ осторожныхъ традицій періік.ювс.кой политики, потянулись за далекимъ пріобрѣтеніемъ, не развязавъ себѣ рукъ дома, не обезпе- чивъ своего положенія въ Элладѣ. По мнѣнію историка, аѳиняне заду- мали подчинить Сицилію, не имѣя истиннаго представленія пи о размѣ- рахъ острова, ни о количествѣ его населенія, эллинскаго и варварскаго, и не давая себѣ яснаго отчета въ томъ, что начатая ими воііна но труд- ности не уступаетъ только что выдержанной борьбѣ съ пелопоннес- цами 23. Можно ли согласиться съ историкомъ въ томъ, что эта экспе- диція была въ дѣйствительности столь опрометчивой, неразумной затѣей? Или Ѳукидидъ дѣлаетъ только обратное заключеніе отъ несчастливаго исхода къ необдуманности замысла? Въ сицилійскомъ предпріятіи 415 года есть обстоятельства, вызы- вающія недоумѣніе. Почему аоиияне не пытались возобновить гораздо
— 339 — болѣе близкія задачи, почему они покинули мысль о возвращеніи го- родовъ ѳракійскаго побережья, почему не старались обезопасить себя со стороны Пелопоннеса, хотя можно было ожидать иаступате.іьных ь дѣйствій Спарты, почему вмѣсто всего этого они бросились въ отда- ленную кампанію, полную риска? Одинъ отвѣсь напрашивается самъ собой: такова была обычная психологія аоипяігь, сложившаяся въ своего рода національный характеръ. Не разъ въ своей великодержавной исто- рія они дѣлаютъ ту же роковую ошибку: принимаются за нѣсколько крупныхъ дѣлъ сразу, тянутся за далекимъ, когда не рѣшено близ- кое, при чемъ разсчитываютъ силой широкаго размаха разрубить всѣ ближайшія непосредственныя затрудненія. Въ этомъ смыслѣ па сици- лійскую экспедицію похожъ египетскій походъ 459 года, предпринятый въ то время, когда, падь Аѳинами также грозно висѣла война съ пе- лопоннесцами. Въ египетскомъ походѣ, казалось, даже несравненно болѣе риска.; вѣдь тогда аоиняне нападали на самого великаго царя въ его владѣніяхъ, боролись противъ его неисчерпаемыхъ силъ. Въ Си- циліи они имѣли дѣло сь одной, правда, крупной, по плохо вооружен- ной общиной. Взятіе Сиракузъ не представляло ничего невѣроятнаго. Лѣтомъ 414 года. Никій стѣснилъ осажденный городъ въ такой мѣрѣ, что предстояла почти неминуемая его капитуляція: неудачи аоипяігь начались съ момента, когда совершенно неожиданно въ Сиракузы про- бился Гіілпнігь съ вспомогательными силами. Извѣстно далѣе, что въ Сиракузахъ имѣлась партія, готовая передать городъ въ руки аоипяігь. Можетъ быть, это обстоятельство имѣло болѣе широкое значеніе, чѣмъ кажется на первый взглядъ. Въ Сиракузахъ существовала демократія, во многомъ похожая на аѳинскую. Не было ли нѣкотораго взаимнаго тяготѣнія между аѳинскими остами и сиракузскимъ простонародьемъ? Если возможна, была круговая порука олигархій, то отчего не допу- стить возникновенія мысли о подобномъ же союзѣ низшихъ классовъ, и именно въ средѣ тѣхъ общинъ, гдѣ эти классы понемногу превраща- лись въ пролетарское корпоративное воинство? Въ меньшихъ размѣрахъ такая коалиція осуществилась потомъ между демосомъ Аѳинъ и Самоса. Какъ бы ни были сильны мотивы подобнаго рода, опп не оставили слѣда въ литературѣ, и это понятію. Интеллигенція отошла отъ массы, и у демократіи не было своей публицистики, не было вообще органа для выраженія своихъ настроеній. Нѣкоторое представленіе о мечтахъ аѳинскаго народа этого времени даетъ комедія Аристофана «Птицы», поставленная въ самый разгаръ великихъ надеждъ, связанныхъ съ си- цилійскимъ предпріятіемъ. Тутъ изображены аоиняне, которые безпо- койно блуждаютъ, неудовлетворенные своей тѣсной родиной; раздо- бывши себѣ крылья, они отдѣляются отъ жалкой земной юдоли и со-
— 360 — здають въ буквальномъ смыслѣ воздушный замокъ между небомъ и землею; тамъ они блаженствуютъ, оттираютъ людей отъ боговъ, и въ концѣ-концовъ вождь новыхъ окрыленныхъ Аѳинъ требуетъ себѣ оть напуганныхъ небожителей ві» жены молодую красавицу-богиню Басплею, т.-е. царственность. Ядовитый комикъ опятъ тонко подмѣтилъ слабость демоса и закрѣпилъ ее ловко приду маннымъ словечкомъ. Его карика- туру но трудно перевести на реальный языкъ. Въ головахъ смѣлыхъ аѳинскихъ моряковъ, которые за время долгой войны какъ бы оторва- лись вовсе отъ почвы, бродили фантастическія идеи, слагавшіяся въ какой-то бредъ о «господствѣ надъ міромъ царственнаго народа». Ру- ководители народа и карьеристы, въ родѣ Алкивіада, строившіе на подвижности массы свои планы, были не въ силахъ совладать съ на- пиравшимъ да нихъ воинствомъ, которое, въ свою очередь, пе могло приспособиться къ условіямъ мирной жизни. Для того, чтобы утолить горячее воображеніе парода неутомимыхъ плавателей, имъ оставалось только разрисовать широкія перспективы покоренія далекаго запад- наго край, лежавшаго у предѣла доступнаго тогда міра. Процессъ гермокопидовъ. Отплытіе сицилійской экспедиціи, исходъ которой имѣлъ такое роковое значеніе для Аѳинъ, совершалось среди сильной политической тревоги. Нервное настроеніе народа дошло до паники подъ впечатлѣніемъ крупнѣйшаго религіозно-политическаго про- цесса, какой только видѣли Аоины. За нѣсколько дней до выхода флота въ море оказались изуродо- ванными ночью такъ паз. гермы, т.-е. старинныя религіозныя статуи, стоявшія ва улицахъ. Ві» народѣ было и безъ того много мрачныхъ предчувствій, усилившихся еіце болѣе подъ впечатлѣніемъ разныхъ предсказаній; понятно, что происшествіе это вызвало необыкновенный страхъ. Было рѣшено передать совѣту 500 чрезвычайныя полномочія для веденія слѣдствія ио розыску виновныхъ въ нарушеніи святыни и вмѣстѣ съ тѣмъ принимать доносы оть людей всѣхъ званій, въ томъ числѣ рабовъ, уже не ограничиваясь дѣломъ о гермахъ, а также по всякому иному оскорбленію религіи. Народъ считалъ, какъ говорить Ѳукидидъ, 4*1’0 дѣло служитъ дурнымъ предзнаменованіемъ для пред- принимаемаго морского похода; съ другой стороны, подозрѣвали здѣсь руку тайнаго общества, направленнаго къ насильственному ниспровер- женію демократіи 21. Нѣкоторые метойки и слуги показали, что видѣли кутящую молодежь за продѣлками подобнаго рода; называли Алкивіада, жизнь котораго вообще представлялась несоотвѣтствующей демокра- тическимъ обычаямъ; его, правда, обвиняли не въ уродованіи гермъ, а въ томъ, что оиъ пародировалъ въ одномъ частномъ домѣ таинства Ѳлевсинскихъ священнодѣйствій, или мистерій. Процессъ гермокопи-
— 361 — довъ, т.-е. уродоватрлрй гермъ, и сордіпісіііюр съ іііімъ обвиненіе въ оскорбленіи мистерій вскрываетъ интересныя черты религіознаго на- строенія аѳинскаго народа, которое было бы иначе невидно памъ за шумными и драматичными событіями внѣшней исторіи. Необычайное возбужденіе массы аопняігь по поводу разбитыхъ гермъ объясняется приливомъ особенно горячей и нервной религіозности іи» пародѣ. Такое возбужденное благочестіе видно и въ другихъ фактахъ. Въ послѣдніе годы большой войны, когда пе было ни средствъ'на круп- ныя постройки, ни досуга, казалось бы, для такихъ занятій, среди отчаяннаго положенія всѣхъ дѣлъ, аѳиняне съ величайшей ревностью, какъ никогда, возводятъ святилища и алтари, украшаютъ храмы ста- туями, одаряютъ своихъ боговъ и святыхъ, возстановляютъ забытые культы. Понятно, что эта суевѣрная, напуганная, усердно молящаяся толпа стала необыкновенно чувствительной ко всему, что затрогивало ея религіозные вкусы и привычки, и сдѣлалась одновременно нетер- пимой до крайности. Надо признать, вмѣстѣ съ тѣмъ, что съ повы- шенной консервативной религіозностью встрѣтилось религіозное нова- торство, столкнулась пропаганда какихъ-то чужихъ обрядныхъ 'формъ и теологическихъ понятій. Едва ли оскорбленіе традиціонныхъ обра- зовъ было обыкновеннымъ безчинствомъ кутилъ. Да и почему бы они напали именно иа такой способъ дурной шутки? Въ уродованіи гермъ сказалась, повидимому, система, замыселъ. Правда, трудно допустить, съ другой стороны, что въ дѣлѣ участвовали настоящіе фанатики-ико- ноборцы; скорѣе произошла симуляція иконоборства, поддѣлка подъ фанатическій актъ. Такъ или иначе, принимать ли уродованіе гермъ и пародированіе мистерій за мальчишество, или за провокацію, все равно видно, что въ Аѳинахъ распространялись въ это время религіоз- ныя понятія, расходившіяся съ господствующимъ культомъ. Прибли- зительно вѣрно опредѣляли и людей, прикосновенныхъ къ религіоз- нымъ новшествамъ. Ихъ искали среди клубовъ и тайныхъ обществъ, въ которыхъ соединялась недовольная, злившаяся на демократію интел- лигенція. Очень возможно, что нѣкоторыя гетеріи возникали подъ пря- мымъ воздѣйствіемъ извѣстной религіозной идеи. Во всякомъ случай, образованные, напитанные философіей участники клубовъ были склон- ны къ усвоенію новыхъ раціоналистическихъ или мистическихъ теорій. Недаромъ также и Алкивіада подозрѣвали въ пародированіи мистерій. Незадолго до того Эвполисъ представилъ въ комедіи «Бапты» (окуна- тели) Алкивіада и его компанію въ качествѣ ревностныхъ поклонниковъ дикой оргіастической ѳракійской богини Котитто. Не надо удивляться этимъ негреческимъ чертамъ аѳинской жизни. Именно Аѳины, благодаря широкой торговлѣ и отдаленнымъ сношеніямъ,
— 362 — стали средоточіемъ не только иностранныхъ модъ, повадокъ и космо- политическихъ кушаній (надъ чѣмъ смѣется авторъ олигархической Нолитіп), но также религіозныхъ ученій, притекавшихъ съ Востока, изъ Египта и варварскихъ странъ Европы. Весьма, возможно, что среди занесенныхъ обрядовъ и богословскихъ теорій появилось теченіе пури- танское, враждебное культу иконъ, тѣмъ болѣе, что въ семитскомъ мірѣ, оно какъ разъ получило къ этому времени значительную силу. Ито то- ченіе могло ііридтнсь очень по вкусу сократовскому кружку, хотя раз- ные характеры по различному реагировали: серьезный Сократъ сталъ учить о великомъ Просѣ. проникающемъ міровую жизнь -5, о взаим- номъ тяготѣніи элементовъ силой вселенской любви; разгульный, фри- вольный Алкнвіадъ доставлялъ себѣ удовольствіе пародіями на гру- боватыя, наивныя старинныя мистеріи. Какое мѣсто занимаетъ въ дѣлѣ гермокоиидовъ и пародированіи мистерій политическій элементъ? Со временъ Діопейоа въ Аѳинахъ такъ повелось, что нарушитель традиціонной религіи непремѣнно дол- женъ былъ подпасть обвиненію въ политической неблагонадежности. Въ тревожный моментъ отправки сицилійской экспедиціи партіи пе могли не воспользоваться такимъ удобнымъ случаемъ для обвиненія своихъ противниковъ. Если вѣрно, что уродованіе гермъ было симуляціей, то провокаторы, повидимому, исходили изъ среды олигархическихъ клу- бовъ и цѣлью ихъ было создать панику въ народной массѣ. Одинъ изъ арестованныхъ но дѣлу гермокоиидовъ. выдающійся ‘удебный ора- торъ Андокидъ. признался, что гетерія, къ которой онъ принадлежалъ, виновна въ злонамѣренномъ оскорбленіи святыни. Въ свою очередь и демагоги, среди которыхъ въ то время выдавались Писандръ и Андроклъ. старались овладѣть положеніемъ и запутать своихъ враговъ, т.-е. оли- гархическіе клубы и Алкивіада. Когда было названо имя Алкпвіада, онъ потребовал ъ немедленнаго разслѣдованія и суда до своего* отъѣзда въ экспедицію. Но противники опасались его популярности п непосред- ственнаго обаянія его личности среди массы; они добились отсрочки процесса, и флотъ отправился въ далекій путь. Процессъ гермокопп- довъ, со своими колоссальными доносами, нервными, рѣзкими поворо- тами настроеній, знаменуетъ вообще упадокъ политическаго сознанія въ Аѳинахъ. Демагоіп ополчаются противъ политической комедіи за ея оппозицію и критику. Въ томъ же или -лѣдующемъ году проходитъ въ народномъ собраніи предложеніе демократа Снракозія, запретив- шее личныя нападки и политическія пародіи на сценѣ. Запретъ уничто- жилъ въ сущности политическую комедію въ Аоннахъ послѣ недолгаго періода ея процвѣтанія, а вмѣстѣ съ нею, можно сказать, окончила сіані дни свобода слова, столь прославленная Геродотомъ іаѵ.уорьх.
— 363 — Измѣна Алкивіада. Аѳинскій флотъ безпрепятственно доѣхалъ до Сициліи н засталъ полную неорганизованность тамошнихъ грековъ. Въ Сиракузахъ, правда, вождь олигархической партіи Гермѳкратъ на- стаивалъ на энергичной оборонѣ и даже предлагалъ предупредить по- явленіе аѳинской эскадры встрѣчнымъ нападеніемъ на морѣ. Но его предложенія не встрѣтили сочувствія. Спракузяне не успѣли вы- строить военные корабли, и даже оставили незащищенной гавань. Го- рода, враждебные Аѳинамъ. не позаботились объ устройствѣ *оюза и организаціи взаимной помощи. Мнѣнія трехъ аоиискнхъ стратеговъ раз- дѣлились. Никій думалъ ограничиться исполненіемъ офиціальнаго по- рученія. только помочь Згестѣ и Леоктинамъ; Ламахъ настаивалъ па немедленной атакѣ противъ Сиракузъ; восторжествовало среднее мнѣніе Алкивіада. который предложилъ утвердиться въ дружественныхъ го- родахъ. постараться сначала изолировать Сиракузы и Селипуіггь п лишь послѣ этихъ предварительныхъ мѣръ приниматься за рѣшитель- ныя военныя операціи. Когда аѳинскія флотъ вошелъ па стоянку въ гавань Катаны, изъ Апинъ прибыл ь государственный корабль Салампнія съ приказомъ аре- стовать Алкивіада: въ отсутствіе его противники добились цѣли и дока- зали его виновность. Алкивіадъ не рѣшился оказать сопротивленіе и не подумалъ апеллировать къ воинству; аѳинскіе гоплиты и моряки не поддержали бы такоіі попытки тнраішнческаго возмущенія противъ де- мократіи. Но на дорогѣ Алкивіад ь бѣжалъ въ Пелопоннесъ; тотчасъ же оігь быль приглашенъ вь Спарту, гдѣ легко поняли, какую цѣнную силу можно пріобрѣсти въ этомъ геніальномъ измѣнникѣ. Алкивіадъ сошелся сі. партіей войны. особенно с.ъ царемъ Агисомъ. Измѣну Алкивіада принято разсматривать, какъ рѣзкій примѣрь разрушительнаго дѣйствія повой морали софистовъ, безпредѣльнаго кри- тицизма ихъ школъ и вт. особенности. какъ ужасающій результатъ индивидуалистической теоріи, объявлявшей право сильнаго верховнымъ закономъ. Разсуждая такь. новѣйшіе европейскіе ученые вт» сущности повторяютъ построеніе Платона. Философъ греческой реакціи, разсорив- шись со своими учителями, софистами, далъ драматическую картину аоннскоіі республики, допустившей разнузданную свободу интересовъ, разъѣдаемой ученіями лжефнлософовъ и неспособной держать выра- стающаго въ его нѣдрахъ будущаго тиранна.. Демократія, организація •лабыхь. тарается заглушить естественное право искуственно придуман- нымъ закономъ; съ этоіі цѣлью она хитро обставляетъ общественное воспитаніе. Тѣхъ, кто отъ природы обладаетъ сильнымъ умомъ и во- лей. стараются, какъ молодыхъ львовъ, дисциплинировать съ юности, пока натура еще гибка и податлива, обмануть всякими фикціями и вос-
— 364 — питать нъ духѣ признанія общей равноправности. «Но разь появился человѣкъ, у котораго природа сильна и неискоренима, онъ въ извѣст- ный моментъ стряхнетъ съ себя всѣ путы, разорветъ всѣ грамотки, чары и заговоры, которыми ею окружили, какъ волшебнымъ кругомъ, такъ же, какъ всѣ противоестественные законы, и нашъ рабъ становится деспотомъ, окружая ослѣпительнымъ свѣтомъ фактъ естественнаго пра- ва сильнаго» 2Й. Драма, сочиненная Платономъ, очень красива и силь- на, но слишкомъ наивна, чтобы быть исторіей. По мнѣнію философа, демократія сама выработала въ себѣ тотъ ядъ, оть котораго погибла ; бѣда, была провозглашать устами софистовъ естественное право, оть этою рушился весь карточный домикъ демократическихъ фикцій. По- добный взглядъ преувеличиваеть вліяніе на жизнь теорій и признаетъ какъ бы полезнымъ держать самыя опасныя мысли подъ запоромъ. Безъ сомнѣнія, Алкивіадъ и олигархи-революціонеры умѣли искусно вставлять въ апологію своей политики аргументы современной критиче- ской философіи, но не потому же они бросились подрывать общественный строй родною юрода, что ихъ вдохновилъ разрушительный жаръ уче- нія о естественномъ правѣ. Политическія измѣны, подобныя тѣмъ, среди которыхъ прошла жизнь Алкивіада, его сближеніе съ персами, все это—явленія но новыя въ Греціи; примѣры ихъ есть въ Аѳинахъ и въ Спартѣ за 100 лѣтъ до того, въ эпоху національной войны, среди общаго подъема патріотизма, когда измѣной завершили свою карьеру два талантливѣйшихъ грека., Ѳемистоклъ и Павсаній. Ново въ исторіи Алкивіада только одно: воз- можность такъ долю и съ такимъ успѣхомъ лавировать между враждую- щими силами, Аѳинами, Спартой и персами. II Ѳемистоклъ, и Павса- ній очутившись за предѣлами родной общины, оказались политически безсильными, лишенными всякихъ средствъ для приложенія своихъ та- лантовъ. Ко времени Алкивіада произошла существенная перемѣна, въ мірѣ греко-персидскихъ отношеній. Въ споры грековъ вступилъ новый факторъ, финансовая сила персовъ, при посредствѣ которой самая кон- сервативная община Греціи, Спарта, быстро превратилась въ плутокра- тію и стала располагать но меныпими рессурсами, чѣмъ аѳинская дер- жава. Алкивіадч» сумѣлъ найти доступъ къ этому источнику и стать посредникомъ между новыми союзниками. На томъ же сцѣпленіи инте- ресовъ основана международная дипломатія другого политика, въ сво- емъ родѣ похожаго на Алкивіада, именно Лисандра, побѣдителя Аѳинъ. Вообще за полвѣка отъ катастрофы Ѳемистокла до бѣгства Алкивіада кантональныя формы жизни сильно расшатались и ослабѣли: ополче- нія начинаютъ вытѣсняться наемниками, Греція все болѣе заполня- ется эмигрантами, разсыпающимися во всѣ стороны. Гибели общинныхъ
— 365 — связей много содѣйствовала суровая централизація Аѳинъ, а, съ дру- гой стороны, притягательная роль новаго культурнаго и промышлен- наго центра Эллады. Но аѳиняне и сами, развивши въ себѣ имперіа- листическую жадность, утратили свой старый мелко-общинный обликъ, и Ллкивіадъ—настоящій продуктъ повой аѳинской интернаціональной су- толоки, промышленной и военной ненасытности; для него не существу- етъ родного города, потому что городъ этотъ самъ обратился въ ла- бораторію безпредѣльныхъ затѣй, въ арену кипящихъ страстей, въ мѣ- сто дѣлежа чужихъ, захваченныхъ силой, богатствъ. Не теоріи же, наконецъ, создали этотъ новый греческій адъ! Осада Сиракузъ. Послѣ отозванія и бѣгства Алкивіада сицилій- ское предпріятіе пошло безъ прежней энергіи. Никій удачно высадился подъ Сиракузами и разбилъ юродское ополченіе, но вслѣдъ за этой побѣдой отъѣхалъ опять къ Катанѣ. Всю зиму 415—414 г. аѳиняне нѳ предпринимали никакихъ новыхъ военныхъ операцій. Здѣсь много значитъ то обстоятельство, что далекій походъ былъ плохо финансиро- ванъ, и что армію предоставили собственной участи, не организовавъ снабженія ея припасами и средствами изъ центра державы. Эскадра и воііско должны были сами добывать себѣ пропитаніе грабительскими набѣгами на плохо защищенныя мѣстечки; однажды аѳиняне напали на туземный сицилійскій городокъ Гиккару, захватили все населеніе въ плѣнъ и выручили изъ продажи его въ рабство 120 талантовъ. Все это дѣлало пребываніе аѳинянъ на островѣ крайне непопулярнымъ. (>ь другой стороны, они потеряли много драгоцѣннаго времени и дали воз- можность врагу организовать защиту. По предложенію Гермократа, сиракузяне, въ ожиданіи осады города, расширили линію его укрѣпле- ній, вмѣсто дробной системы 15-ти стратеговъ назначили 3-хъ коман- дировъ и принялись обучать свое многочисленное, но не дисциплини- рованное ополченіе. Далѣе было отправлено посольство въ Пелопоннесъ съ просьбой о помощи; наибольшій успѣхъ оно имѣло у коринѳянъ, сь 433 г. заклятыхъ враговъ Аѳинъ. Спарта сначала колебалась выйти изъ нейтралитета; рѣшительное воздѣйствіе на ея политику оказали» Алкнвіадъ, который представилъ всю опасность побѣды аѳинянъ надъ Сиракузами: Аѳины завладѣютъ богатыми средствами Сициліи, навер- буютъ па западѣ солдатъ и сдавятъ своей арміей и флотомъ Пело- поннесъ; тогда наступить конецъ Спарты. Онъ предложили» послать въ Сиракузы опытнаго военнаго организатора, а вмѣстѣ съ тймъ начать войну съ Аѳинами въ самой Греціи и съ этой цѣлью образовать въ гористой части Атгпки постоянный укрѣпленный лагерь; въ качествѣ наиболѣе подходящаго мѣста Ллкивіадъ указали» Декелею. Между тѣми» въ началѣ лѣта 414 г. Никій и Лама хи» подступили
— 366 — къ Сиракузамъ съ суши и начали обширныя работы по возведенію осадной стѣны. чтобы отрѣзать городъ отъ сношеній съ остальной Сициліей: аѳинскій флотъ безпрепятственно въѣхалъ въ гавань Си- ракузъ и загородилъ сообщеніе сь моря. Всѣ попытки спракузяиъ выбить аѳинскую армію изъ ея позицій и разстроить вновь возведен- ныя укрѣпленія окончились неудачей. Въ Сиракузахъ началась паника: •тали волноваться рабы, граждане отчаялись въ своихъ командирахъ и смѣстили Гермократа: находившіеся въ аѳинскомъ лагерѣ сиракузскіе эмш’ранты завели сношенія со своими сторонниками вь городѣ о сдачѣ.: час ть патріотовъ, въ виду безнадежности защиты, готова была также’ па капитуляцію. Въ ту минуту, когда созвано было уже народное собраніе въ Сиракузахъ для того, чтобы обсудить условія сдачи города, іі|юби.іасъ въ гавань маленькая коринѳская эскадра, п ея предводитель Гоигплъ сообщилъ, что въ Сицилію направляется спартанскій инструкторъ Ги- ліннгь. Выборъ командира оказался необычайно удачнымъ. Сынъ Кле- андрида. въ свое время пострадавшаго за расположеніе къ Аѳинамъ, чистѣйшій типъ сухого, требовательнаго н терпѣливаго спартанца, Ги- лііінгъ пробрался въ ('пціі.іію черезъ южную Италію, составилъ въ Гимерѣ небольшое войско и, пользуясь тѣмъ, что аѳиняне не \ пѣли докончить осадной стѣны, прошелъ въ Сиракузы. Здѣ. і. ѳиъ взялъ на себя главное командованіе и немедленно принялся атаковать аѳин- скія у крѣпленія. Гпліішгі. сумѣлъ подчинить своей твердой спартанской манерѣ бурливое н безпорядочное сиракузское оно.ічепіе. Въ короткое’ время онъ загналъ аѳинянъ за линію ихъ фортовъ и обратилъ изъ осаждающей стороны вь осажденную. Между тѣмъ въ гавань Сира- кузъ проникли вспомогательные корабли; блокада гъ моря была также* прорвана, аоііпяие и здѣсь должны были перейти къ оборонѣ.. Аѳинскихъ сн.гь было теноръ явно недостаточно для продолженія наступательныхъ дѣйствій. Никій, за смертію Ламаха оставшійся един- ственнымъ стратегомъ, нависалъ въ этомъ смыслѣ доклада, аѳинской экклегін. Но ого мнѣнію, надо было или бросить экспедицію и отозвать всю аѳинскую армію, или послать на помощь свѣжія силы, флотъ и войско, а. также хорошія денежныя средства; въ виду своей болѣзни онъ просилъ назначить другого верховнаго командира. Въ 414 году демократическая партія имѣла, рѣшительный перевѣсъ въ Аѳинахъ. Выло рѣшено безъ колебаній отправитъ въ (’іщнлію новую экспедицію и поставить во главѣ, ея лучшаго стратега Аѳинъ. ,Іем.юоена. героя Акарпаіііп и Ин.іога. Увѣренные въ своихъ у пГ.хахі.. аонііяне опу- стошили берега Лаконіи н этимъ наруііпі.іп открыто миръ со ( нартой. Открылась опять всеобщая война ві. Греціи.
— 367 — Вторая сицилійская экспедиція, и начало декелейской войны. Если для перваго сицилійскаго похода 415 г. есть извѣстныя оправданія съ военной и политической точки зрѣнія, то вторая экспедиція, отпра- вленная весной 413 г., была, рѣшительной п тяжелой ошибкой за- рвавшейся аопнекой демократіи. Ві» самомъ Дѣлѣ, аопняне бросали одно- временно вызовъ Пелопоннесу и клали па вѣсы воеішаю •частья въ Сициліи всѣ свои силы, не оставляя дома почти никакихъ резервовъ. Итого нельзя было дѣлать и въ болѣе спокойные моменты, мепѣі* всего теперь, когда, по указаніямъ Алкивіада, спартанцы готовились напасть на. Аттику и примѣнить новую систему ея блокады сь суши. Притомъ аѳиняне уже не имѣли былого перевѣса техпики надъ своими противниками. Это показали какъ нельзя болѣе ярко слѣдующій слу- чай, позволяющій наглядное сравненіе сь прежними временами. Вновь назначенный стратегъ Кононъ былъ отправленъ въ Павнакту. чтобы загородить пелопоннесцамъ выходъ изъ Коринѳскаго залива и не допу- стить посылки подкрѣпленій Сиракузамъ изъ Коринѳа. Это было бук- вально то же самое порученіе, которое получилъ за 11 лѣтъ до того лучшііі .адмиралъ Аѳинъ, Форміонъ, и у Конона. было ровно столько же кораблей—20 тріеръ. Но въ свое время Форміонъ не побоялся напасть на эскадру вь 77 пелопоннескихъ кораблеіі и даже разбилъ ее; теперь Кононъ не рѣшался атаковать 25 кориноскнхъ тріера» и не могь испол- нить своей миссіи. Ореолъ непобѣдимости аѳинянъ на морѣ быстро исчезалъ. По своей драматической манерѣ Ѳукидидъ влагаетъ въ уста Гермократу разоблаченіе безсилія аоинянъ. Сиракузскій вождь -та- рается ободрить своихъ согражданъ къ энергичнымъ дѣйствіямъ на морѣ, чтобы выбить аѳинскій флотъ, стоящій въ гавани. «Развѣ аѳи- няне какіе-нибудь исключительные, наслѣдственно оть природы ода- ренные моряки?—говоритъ онъ.—Нисколько; опи попеволѣ, благо- даря персидскому нашествію, обратились къ морю, а, слѣд., и вы. енра- кузяне, попавши въ такую же нужду и сдѣлавши усиліе, добьетесь одинаковыхъ успѣховъ» 27. Почти одновременно, весной 413 года, выступаютъ спартанцы подъ начальствомъ Агпса на запятіе Декелей, и выѣзжаетъ ві» море вторая сицилійская экспедиція подъ начальствомъ Демосѳена. Занятіе Декелей рѣзко измѣнило положеніе Аѳинъ сравнительно съ прежними ежегод- ными лѣтними нашествіями пелопоннесцевъ. Спартанцы потребовали отъ своихъ союзниковъ поставки желѣза, захватили въ походъ рабо- чихъ и быстро возвели въ Деке.іеѣ укрѣпленный лагерь. Теперь Аѳины превратились въ осажденную крѣпость; изъ страха нападенія врасплохъ іраждане должны были день и ночь сторожить на етѣнахь. Въ Атгнкѣ прекратилась хозяйственная жизнь. Гарнизонь Декелей жилъ оиу«тэ-
— 368 — гантельными набѣгами; враги загубили весь скотъ, вырубили большую часть оливковыхъ деревьевъ, обширныя пространства превратились въ дикія пустоши. Пріостановилась разработка серебряныхъ рудниковъ въ Лавріп. Закрылась значительная часть промышленныхъ заведеніи; болѣе 20.000 рабовъ, преимущественно занятыхъ въ мастерскихъ (хеіротехѵаі), перебѣжали къ врагу. Особенно невыгодно для Аѳинъ было то, что декелейскій лагерь загораживалъ сообщеніе съ Эвбеей, доставлявшей жизненные припасы. Приходилось теперь везти продукты не краткимъ путемъ черезъ узкій проливъ, а длиннымъ объѣздомъ по морю, вокругъ Сунійскаго мыса. Къ тому же, отрѣзанные отъ Эвбеи, аѳиняне потеряли власть надъ этой обширной зависимой землей; каждую минуту грозило вспыхнуть на островѣ возмущеніе. Несмотря на тяжелыя условія момента, аоиняне продолжали сицилійскую войну. По этому поводу Ѳукидидъ еще разъ говоритъ объ изумительной энергіи аѳин- скаго народа 28. Всѣ ожидали полнаго крушенія Аѳинъ еще отъ пер- выхъ нашествій пелопоннесцевъ послѣ 431 г., никто не допускалъ, что Аѳины просуществуютъ болѣе 3 лѣтъ; а вотъ теперь тянулся уже семнадцатый годъ войны, пелопоннесцы стояли въ самой серединѣ страны, и все же Аѳины, хотя ослабленныя предшествующими поте- рями, предпринимали новую кампанію, не уступавшую по размѣрамъ прежней, пелопоннесской. Наибольшая трудность, по мнѣнію Оукидида, заключалась въ страшномъ разстройствѣ аѳинскихъ финансовъ. Рас- ходы, вызываемые войной, не только не оставались на прежнемъ уровнѣ», по все росли, а доходы жестоко сокращались. Финансовый кризисъ за- ставилъ .аѳинянъ предпринять крупную реформу: они замѣнили обыч- ный фбро;, прямой налогъ, взимавшійся съ подданныхъ, двадцати- нроцентнымъ сборомъ со всѣхъ провозимыхъ по морю товаровъ. Ѳуки- дидъ говоритъ, что этимъ способомъ надѣялись получить больше денегъ. Возможно однако, что финансовая реформа 413 г. была вызвана еще и политическимъ мотивомъ: косвенный налогъ, какъ менѣе замѣтный, не такъ раздражалъ подданныхъ морской державы, а ихъ вѣрность, въ въ виду затрудненій, переживаемыхъ аѳинянами, подвергалась большому риску. Катастрофа аѳинянъ въ Сициліи. Ко времени отправленія эскадры Демосѳена положеніе аѳинянъ подъ Сиракузами очень ухудшилось. Гп- липпъ рѣшился .напасть па аѳинскій флотъ и выбилъ его изъ стоянки у входа въ гавань: Сиракузы открыли себѣ свободный выѣ’ді» кь морю, аѳинянъ же, напротивъ, задвинули въ гйсный рейдъ, угрожая занереть имъ выходъ. Появленіе повой эскадры въ 73 тріеры съ вой»жомъ и эки- пажемъ въ 20.000 человѣкъ, казалось, измѣнило положеніе въ пользу аѳинянъ. Демогоелъ рѣшилъ тотчасъ же возобновить нападеніе па
— Й69 — городъ съ суши. Ночью аѳиняне предприняли атаку и потерпѣли жестокое пораженіе. Тогда Демосѳенъ потребовалъ немедленнаго отъ- ѣзда со всѣми силами домой, чтобы спасти, по крайней мѣрѣ, жизнь массы гражданъ. Никій выставилъ противъ возвращенія чисто-политиче- скіе доводы, ярко отражающіе аѳинскіе порядки н зависимость страте- говъ отъ экклесіи, т.-е. своего собственнаго воинства. Онъ говорнль, что уѣхать и бросить предпріятіе, не дождавшись формальнаго приказа аѳинскаго народа, значитъ подпасть жестокому обвиненію; народъ не станетъ слушать разумные доводы, а поддастся па клевету демагоговъ. Нечего довѣрять и тѣмъ воинамъ, что теперь громко кричатъ о необхо- димости отъѣзда; возвратившись домой, они яростно поднимутся па. стратеговъ и осудятъ ихъ, какъ подкупленныхъ измѣнниковъ. Почти мѣсяцъ провели аѳиняне въ бездѣятельности, а Гилшпіь тѣмъ временемъ стянулъ подкрѣпленія къ Сиракузамъ. Когда они сдѣ- лали попытку прорваться на корабляхъ къ выходу въ море, произошла жестокая битва. Сиракузяпе примѣнили боевое изобрѣтеніе Коринѳа, косые корабельные тараны, которыми они разбивали борты тріеръ; спер- тые на узкомъ пространствѣ, аѳиняне не могли маневрировать; ихъ луч- шій флоть, ихъ искусная техника сокрушились подъ напоромъ грубыхъ пріемовъ сшибанія кораблей. Въ этомъ послѣднемъ бою ряды сражаю- щихся совершенно разбились, отдѣльныя суда, сцѣплялись другъ съ дру- гомъ и экипажъ вступалъ въ рукопашную; за трескомъ ломающихся кораблей, неистовыми возгласами бойцовъ никто не слышалъ словъ команды, сами командиры не видѣли ничего дальше схватки, окружав- шей ихъ. По словамъ Ѳукидида, аѳиняне никогда не переживали болѣе драматичнаго момента. «Казалось, то они—совсѣмъ близко къ спасенію и выходу въ море, то—иа волосокъ оть гибели; пока битва оставалась нерѣшительной, въ войскѣ аѳинскомъ слышались заразъ стопы отчаянія, призывные крики, возгласы побѣждающихъ и побѣжденныхъ, все, что бушуетъ въ великой арміи, находящейся въ жестокой опасности» 29. Сиракузяпе уничтожили часть аѳинской эскадры, отогнали остальные корабли къ берегу и обратили въ бѣгство занимавшій ихъ экипажъ. Аѳинянами овладѣла паника; Демосѳенъ настаивалъ на повой попыткѣ прорыва, но моряки, покинувшіе корабли, не хотѣли болѣе повиноваться. Остался только одинъ выходъ—отступить сухимъ путемъ въ глубину острова. Аѳинянъ и союзниковъ было около 40.000, очень большая армія для тогдашней Греціи. Отступленіе въ послѣдній моментъ еще задержалось вслѣдствіе луннаго затменія, въ которомъ Никій усмо- трѣлъ дурное предзнаменованіе. Когда аѳинское войско, деморализован- ное и уставшее, покинувъ массу больныхъ и раненыхъ, двинулось, наконецъ, въ путь, сиракузяне приготовились къ преслѣдованію. Имъ Випперъ. Исторія Греціи. 21
— 370 — удалось черезъ нѣсколько дней разъединить Демогоеиа и Никія и при- нудить одного за другимъ къ сдачѣ на милость побѣдителя. Вь Сираку- захъ народное собраніе, похожее по характеру и настроеніямъ иа аѳинскую экклесію, рѣшило, среди шума и возбужденія, казнить вождей. Плѣнные аѳинскіе воины были сначала брошены въ латоміи. т.-е. каменоломни, гдѣ ихъ держали нѣсколько недѣль какъ бы въ колоссальной тюрьмѣ, потомъ проданы въ рабство: вся Сицилія напол- нилась невольниками нзч» гражданъ Аонігь и подвластныхъ державѣ общинъ. Аоины потеряли въ Сициліи 216 лучшихъ тріеръ и около 10.000 гражданъ, что составляло большой процентъ всего полноправнаго на- селенія общины, т.-е. значительную часть какъ сухопутныхъ военныхъ сословій, всадниковъ и гоплитовъ, такъ и морского класса остовъ. Ка- тастрофа осени 413 года составляетъ поворотный пунктъ всей войны. Спа рѣшила участь аопнекой державы; дальнѣйшая девятнлѣтняя борьба до полной капитуляціи Аѳинъ въ 404 году была уже безнадежной обо- роной, долгой агоніей. Тѣмъ болѣе изумительной представляется цѣп- кая энергія бойцовъ: городъ держался до тѣхъ порь, пока пе погибла почти вся раса неутомимыхъ и безіюіцадиыхъ моряковъ, созданная пер- сидской войной и имперіей, выросшей изъ освободительной войны. Начало олигархическаго движенія въ Аѳинахъ. Когда въ Анины пришло извѣстіе о гибели великой экспедиціи, народъ долго не хотѣлъ вѣрить, и даже его не могли убѣдить бѣглецы, успѣвшіе спастись отъ катастрофы въ Сициліи. Наконецъ, когда нельзя было болѣе сомнѣ- ваться, аопняне обрушились на тѣхъ ораторовъ, которые настаивали на отправкѣ морской экспедиціи, и на предсказателей, убѣждавшихъ на- родъ въ томъ, что Аоины завоюютъ всю Сицилію. Всѣхъ охватило горе и страхъ: каждая семья оплакивала свою потерю, а госуда]ютво въ цѣломъ утратило основную военную силу, особенно же цвѣтущее моло- дое поколѣніе, которому уже пе было замѣны. Въ верфяхъ осталось очень немного кораблей, даже для обороны; вслѣдствіе гибели большой части остовъ не имѣлось кормчихъ, лоцмановъ и рулевыхъ и вообще опытныхъ на службѣ моряковъ; казна была совершенію истощена. При этихъ условіяхъ аопняне стали отчаиваться въ своемъ спасеніи: они были увѣрены, что сицилійцы, одержавшіе столь рГ.шнтелыіую по- бѣду, немедленно нападутъ на Пирей, что враги подступятъ съ удвоен- ными силами на сушѣ и на водѣ, что къ нимъ присоединятся подданные державы, которымъ нечего больше бояться аоиискнхъ экзекуцій. Ѳукидидъ не любить демократіи, но отдаетъ должную дань ея энергіи въ 413 году. Аоііпскій демосъ рѣшилъ напрячь всѣ силы, сна- рядить новый флоть во что бы то ни стало, собравши всѣ паличныя
— 371 - суммы и строительный матеріалъ, затѣмъ принять мѣры къ обезпече- нію постороннихъ владѣній, и особенно Эвбеи. «Народъ разумно огра- ничилъ многіе расходы и выбралъ правительственную комиссію изъ ста- рикова», которымъ было поручено предварительное обсужденіе всѣхъ дѣлъ, вызываемыхъ даннымъ положеніемъ. Словомъ, пода» страхома» висящей бѣды народъ была» готовь, какъ всегда въ такихъ случа- яхъ, подчиниться дисциплинѣ во всемъ непосредственно необходи- момъ» 30. Такой благопріятной оцѣнкой сопровождаетъ Ѳукидидъ рѣ- шеніе аѳинскаго демоса образовать новый правительственный органъ 10 пробуловт». При политическихъ воззрѣніяхъ историка, это сужде- ніе понятно: онъ былъ врагомъ нервныхъ и бурливыхъ дебатовъ въ экк.іесін, не любила» ея перемѣнчивыхъ настроеній и, сколько можно судить по нѣкоторымъ намекамъ, желала» реформы вь смыслѣ обра- зованія тѣснаго совѣта свѣдущихъ людей для предварительнаго обсу- жденія ДѢЛ'Ь. Нельзя не признать введеніе пробулова» важной конституціонной перемѣной въ Аѳинахъ. Собираясь для предварительнаго обсужденія важнѣйшихъ дѣлъ въ вопросахъ войны н финансовъ, пробулы замѣ- няли совѣть 500, и эта замѣна была очень существенна. Совѣть 500 составляла, многочисленную палату со смѣной очередныхъ отдѣленій; ему было трудно выступать въ качествѣ самостоятельной силы рядомъ •ъ народнымт» собраніемъ. Совсѣмъ другое дѣло—комиссія пробудовъ, которая, при ограниченности своего состава и при извѣствомъ подборѣ» членовъ, могла легко замкнуться въ тайный совѣть. Учрежденіе про- будовъ было несомнѣннымъ успѣхомъ сторонниковъ реакціоннаго пе- реворота; между прочима» въ комиссіи сидѣлъ Гагнонъ, отецъ Ѳера- мена, извѣстный своей симпатіей къ олигархіи. Реакціонеры вырвали у народа эту уступку въ критическій моментъ, когда демократія, ли- шившаяся йодъ Сиракузами половины своихъ самыхъ энергичныхъ сил ъ, находилась въ извѣстнаго рода онѣмѣніи. Иначе нельзя понять, какъ аѳинскій демосъ допустилъ учрежденіе, вносившее столь чуждый де- мократической практикѣ элементъ. Впрочемъ, олигархи дѣйствовали крайне осторожно: они старательно сохранили декорумъ демократіи и въ способѣ избранія пробудовъ, и въ опредѣленіи ценза для избирае- мыхъ: «старшіе граждане» звучало весьма прилично, безъ нарушенія принципа равенства, который могъ быть затронуть, наир. выдѣленіемъ богатыхъ; напротивъ, если принятъ во вниманіе, что въ лнгархическнхъ клубахъ преобладала нетерпѣливая молодежь (ѵзытірсі), то, казалось, старые пробулы служатъ хорошей гарантіей противъ вторженія честолюбцевъ изъ молодыхъ новичковъ. Помимо этого успѣха, сторонникамъ олигархіи удалось весною 412 24*
372 — года провести па мѣста стратеговъ, рядомъ съ демократами, своихъ кандидатовъ, между ними Фриниха, искуснаго интригана, бывшаго въ молодости пастухомъ и выдвинувшагося въ качествѣ сикофанта на •лужбѣ демократіи. Цѣлый рядъ такихъ подозрительныхъ демагоговъ, среди нихъ Писаидръ, обвинитель олигарховъ въ процессѣ гермокопп- довъ, вступили теперь въ антидемократическіе клубы, сохраняя по ви- димости прежнюю политическую повадку. Настроенія въ Аѳинахъ. Шумныя и рѣзкія политическія событія спо- :обны иногда создавать иллюзію, будто бы все общество подѣлено па партіи, тогда какъ въ дѣйствительности количество людей нейтраль- ныхъ можетъ быть очень велико. Какъ разъ ко времени, предшествую- щему катастрофѣ демократіи, у насъ есть любопытное свидѣтельство для характеристики настроенія массы безпартійныхъ въ Аѳинахъ. Это— курьезная по формѣ, по, можетъ быть, самая глубокая по содержанію комедія Аристофана, «Лисистрата». Аристофанъ вообще перемѣнился, начиная съ комедіи «Птицы». Оставаясь, какъ раньше, буффономъ, карикатуристомъ, онъ становится серьезнѣе по существу; въ немъ слышатся настоящія патріотическія и гуманныя чувства, боль за истекающее кровью отечество, жалость къ гражданамъ, утратившимъ человѣческое существованіе. И еще мы съ удивленіемъ замѣчаемъ, что Аристофанъ дѣлается защитникомъ нравъ женщинъ. Между прочимъ любопытно отмѣтить, что изъ один- надцати дошедшихъ до насъ его комедій три посвящены женскому вопро- су: «Лисистрата», «Участницы Ѳесмофорій» и «Женщины въ экклесіи». Послѣдняя изъ этихъ пьесъ относится къ 392 году, и о ней мы будемъ говорить въ своемъ мѣстѣ. Что касается первыхъ двухъ, то онѣ при- надлежать именно 411 году. Въ «Участницахъ Ѳесмофорій» Аристофанъ беретъ на себя комиче- скую защиту женщинъ противъ Эврипида, слывшаго за женоненавистни- ка, по по настоящему мы присутствуемъ при забавномъ состязаніи двух ъ своеобразныхъ апологетовъ существа женщины и ея человѣческихъ правъ. Эврипидъ въ цѣломъ рядѣ своихъ драмъ, въ «Медеѣ», въ» «Федрѣ» и др., изображаетъ трагическое развитіе страстей, данныхъ женщинѣ природой; его интересуетъ страданіе женщины, онъ защищаетъ ея пра- во на счастіе и бросаетъ упрекъ міру мужчинъ, которые готовы ви- дѣть въ женщинахъ низшія существа. Аристофану не правится вообще раздирательность и сантиментализмъ Эврипида, въ частности ему не по сердцу всѣ эти сцены женской ревности, местп, неутолимой любви; но Аристофанъ осуждаетъ Эврипида не потому, что хотѣлъ бы вер- нуть женщину къ старому прозаическому и подчиненному положенію въ кухнѣ и дѣтской, а потому что онъ цѣнить въ неіі топкій и благо-
— 373 — родный умь. глубокій здравый ..мысль, чугье правды,—качества. ко- торыя по большей части потеряли мужчины, ушедшіе съ головой въ дикую борьбу за. существованіе. Въ глазахъ Аристофана, Эвріпіидь наклеветалъ на женщину, изобразивъ ее жертвой страстей, а между тѣмъ въ женской натурѣ заложено нѣчто гораздо лучшее, опа и есть настоящій жизнссохраняющій элементъ общества. Въ «Лисистратѣ» Аристофанъ съ неожиданной смѣлостью и силой изображаетъ протесгь женщинъ, поднявшихся противъ истребительной войны. Сходятся аѳинянки, спартанки, беотійки; организуетъ движе- ніе аѳинская гражданка Лисистрата, умница, неутомимо-твердая, чу- десный, спокойный характеръ; въ ея изображеніи Аристофана» не по- зволилъ себѣ ни малѣйшей ироніи. Дѣйствіе въ комедіи основано на обычномъ буффѣ: женщины рѣшаютъ донять мужчинъ отказомъ въ исполненіи супружескихъ обязанностей; получается рядъ забавныхъ по- ложеній, но дѣло не въ этомъ. Аристофанъ хочетъ сказать, что только у женщинъ остался еще разумный взглядъ па вещи. Онъ помѣстилъ въ пьесу почти невѣроятный вт» смыслѣ политическаго дерзанія діа- логъ, гдѣ» предводительница женщинъ пристыжаетъ своей щюстой и возвышенной рѣчью пробула, въ данный моментъ полномочнаго пра- вителя Аѳинъ. Женщины заняли акрополь и завладѣли казной. Пробулъ, туповатый, самоувѣренный полити къ, недоумѣваетъ, зачѣмъ онѣ это сдѣлали? Пробулъ: Что вы понимаете въ управленіи деньгами? .7не и страта А кто же управляетъ домашней казной ? Пробулъ: Да вѣдь это совсѣмъ другія деньги, онѣ для войны. Лисистрата: А вотъ мы войну-то и прекратимъ... Пробулъ: Развѣ вы способны распутать всѣ сложныя затрудненія Греціи, примирить всѣ противорѣчивыя желанія? Лиси- страта: Насъ научило искусство распутывать шерстяные клубки. Про- будъ: И вы надѣетесь тяжелое дѣло государственности разрѣшить сво- имъ шерстянымъ и клубочнымч» мастерствомъ? Лисистрата: Да, вотъ слушай. Сначала надо сырую срѣзанную шерсть вымыть, согнать шть соръ и грязь съ народа, выколотить изъ него проклятую почисть, ко- торая въ немъ загнѣздилась, всѣ шипы и колючки. Потомъ надо раз- бить то, что комьями прилипло къ государственнымъ должностями, растянуть по волоскамъ и обрѣзать нмъ копцы. Чесать шерсть надо гребнемъ свободнымъ и мягкимъ и вплетать въ нитку всѣхъ, и метоіі- ковъ, и союзниковъ, и чужестранцевъ, кто вамъ преданъ, и всѣхъ задолжавшихъ государству, и всѣ города, что на востокѣ и на западѣ» основаны землей нашей, что лежатъ раскиданными, какъ клочья шерсти, оторвавшіеся оть насъ. Все соберите старательно, принесите и спле- тите вмѣстѣ; будеть большой клубокъ, изъ цего сотките народу плащъ.
— 374 — Лройу.іъ: Не глядѣли бы глаза мои, какъ вы тутъ стираете и чешете, а вѣдь воина васъ совсѣмъ не касается! Лиснстриіпа: Какъ, жалкій негодяи, мы вдвойнѣ отъ нея страдаемъ; мы, родившіе сыновей ва- шихъ въ мукахъ, отдаемъ ихъ на жертву войны! 31. Подъ конецъ пьесы Лиснстрата зоветъ спартанцевъ и аоинянъ на общее примиреніе. Она учитъ богиню мира, какъ взять раздражитель- ныхъ драчуновъ мягко за руку, и когда опи становятся передъ ея трибуной, Лиснстрата говорить имъ спокойно и твердо: «Слушайте рѣчь мою. Я женщина, но разумъ у меня есть, я получила его оть матери моей, а въ молодыхъ годахъ слышала много мудраго отъ отца и дѣльныхъ людей. Хочу я васъ строго пробрать, какъ вы того стоите: всѣ вы одной крови, всѣ одинаково молитесь въ Олимпіи, Дельфахъ, Оормопнлахъ и множествѣ другихъ мѣстъ. и вы несете войну и гибель •ыповьямъ Лллады, городамъ эллинскимъ, а вѣдь сколько па свѣтѣ варваровъ». Лиснстрата напоминаетъ, какъ «благородный» Кимовъ во- дилъ большое ополченіе иа помощь погибавшей Спартіі. и какъ спар- танцы пришли выгнать изъ Аѳинъ тиранновъ, освободить аоинянъ, хо- дившихъ въ овчинахъ, оть рабской службы и вернуть имъ снова гра- жданскій обликъ. Обѣ стороны должны вспомнить это и объединиться въ общемъ согласіи и дружбѣ 3-. Комедія кончается безъ обычныхъ гаерскихъ выходокъ, какъ бы торжественнымъ гимномъ. Благородный призывъ вложенъ въ уста жен- щинъ, и пьеса, звучитъ прославленіемъ пе только мира, но и вели- чія женщины, спасающей общество. Соціальное положеніе въ Аѳинахъ. Къ призывахъ Аристофана сті. н соціальный отгѣнокъ. Какъ рапыпе. во время десятилѣтней войны, такт» и теперь онъ говорить отъ имени большинства зажиточнаго клас- са. Съ укрѣпленіемъ спартанцевъ въ Декелеѣ у этой части граждан- ства. появилось новое и важное основаніе желать скорѣйшаго мира, именно огромная потеря въ составѣ рабовъ. Относительно положенія аѳинскихъ рабовъ мы имѣемъ необычайно любопытную страницу въ олигархической брошюрѣ 425 года. Помечтавъ о томъ, какъ хорошо было бы при «благоустроенномъ порядкѣ» обра- тить демосъ въ рабство, авторъ обращается въ раздраженномъ топѣ къ аѳинской дѣйствительности. «Что касается рабовъ и метойковъ, то вт» этомъ отношеніи въ Аѳинахъ царить величайшая распущенность. Тутъ нельзя раба ударить безнаказанно, да и рабъ пи за что не усту- пить дороги на улицѣ. Я объясню, почему выработались у насъ такіе обычаи. Если бы позволялось бить рабовъ или метопковъ и вольноот- пущенныхъ, много ударовъ досталось бы аѳинянамъ, потому что ихъ принимали бы за рабовъ: простой народъ похожъ на рабовъ и обыва-
— 375 — телей и одеждой, и всѣмъ своимъ обликомъ. Е ми же кѳго-ипбудь уди- витъ, что рабы въ Аѳинахъ жирѣютъ и живутъ па широкую логу, то,, по-моему, и это допущено не спроста, и я готовь объяснить, въ чемъ дѣло. Въ морской державѣ, необходимо держать рабопъ на де- нежномъ оброкѣ: приходится предоставлять пмъ свободу дѣйствій и ограничиваться лишь полученіемъ съ нихъ прибыли. А гдѣ рабы бо- гатѣютъ, уже невыгодно, чтобы мой рабъ боялся тебя, какъ въ Лаке- демонѣ, гдѣ такая боязнь рабовъ передъ чужими господами су- ществуетъ; вѣдь страхъ рабовъ передъ господами можетъ повести лишь къ тому, что опи станутъ для спасенія жизни откупаться день- гами (и разоряться). Вотъ почему мы завели свободу слова даже для раПов'ь. въ совершенію равной мѣрѣ со свободными; и для метоііковъ точно такъ же, какъ для гражданъ, потому что опи крайне необходимы общинѣ и по своему индустріальному значенію, и по участію въ морскомъ Д'ІІЛѢ» 33. Въ этой характеристикѣ рядомъ съ пасмѣшкой и преувеличеніями есть удивительно топкія и вѣрныя замѣчанія, напр., о неизбѣжности перевода рабовъ на денежный оброкъ въ быту подвижной морской державы, о вытекающей отсюда свободѣ въ положеніи рабовъ, о воз- можности ихъ обогащенія и нежелательности пугать ихъ строгостью и т. д. Человѣкъ порядочнаго общества, ненавидящій мѣщанство и мужицкій характеръ Аѳіпгь, брезгливый къ черному люду, отъ котораго пѣть прохода, возмущается больше всего тѣмъ, что нельзя сорвать свой гнѣвъ даже на. толкающемся па. улицѣ рабочемъ; здѣсь онъ не преувеличиваетъ, такъ какъ въ Аѳинахъ впГ. дома рабъ находился подъ охраной закона и могъ жаловаться въ судъ па личное оскорбленіе. «Свободу слова» надо, конечно, понимать въ смыслѣ обычной ироніи автора, которому смѣшны демократическіе правы и учрежденія вообще. Но что рабы держали себя безъ стѣсненія въ Аѳинахъ, видно также изъ множества сценъ въ комедіяхъ Аристофана. Аѳинскіе рабы, довольно многочисленные, представляли по отно- шенію къ остамъ, свободнымъ бѣднымъ гражданамъ, какъ бы разрядъ низшихъ рабочихъ; они были заняты въ рудникахъ, въ сельскомъ хо- зяйствѣ, служили гребцами во флотѣ, составляли главную массу ремес- ленниковъ въ большихъ мастерскихъ, гдѣ часто работали независи- мыми артелями на скупщиковъ; лишь нѣкоторыя отрасли труда оста- вались привилегіей свободныхъ, особенно строительное дѣло. Въ одномъ отношеніи, впрочемъ, рабы имѣли своего рода перевѣсъ надъ свобод- ными пролетаріями, поскольку власти нанимали ихъ на государственную службу въ качествѣ писцовъ, полицейскихъ и т. п. Сравнительно вы- годныя условія, въ которыхъ находились аѳинскіе рабы, устраняли
— 376 — для гражданъ опасность рабскаго возстанія во время воины, тѣмъ бо- лѣе, что рабы всѣ были привозные, иноплеменные, въ значительной части пегреческаго происхожденія и, слѣд., почти исключалась воз- можность ихъ соединенія въ общую организацію, какъ это, напротивъ, всегда могли сдѣлать крѣпостные Мессеніи и Спарты. По война дала себя знать въ другомъ направленіи. Когда масса сельскихъ жителей со всѣми своими домочадцами сбилась подъ защитой аѳинскихъ укрѣпленіи, рабы попали въ условія несравненно худшія, чѣмъ граждане. Если вообще санитарное положеніе осажденныхъ было плохо, то рабы, о которыхъ никто не заботился, по преимуществу страдали отъ тѣсноты и дурного питанія; процентъ ихъ смертности отъ чумы былъ навѣрно гораздо больше, чѣмъ въ средѣ гражданъ. Повидимому, при устройствѣ продовольственнаго дѣла рабовъ не при- нимали въ счетъ, имъ предоставлялось кормиться, какъ придется. Этимъ надо объяснить массовое бѣгство рабочихъ невольниковъ съ самаго начала Декелейскоіі войны. Вскорѣ то же явленіе повторилось на о. Хіосѣ, когда эта богатая рабовладѣльческая община отложилась отъ аѳинской державы; аоиняне заняли на островѣ положеніе, подобное спартанскому лагерю въ Декелеѣ, и рабы начали перебѣгать къ нимъ; очевидно, дѣйствовачть тотъ же мотивъ, что въ Аттикѣ, они бѣжали отъ голодной смерти. Вслѣдствіе бѣгства, аѳинскихъ рабовъ прекратились работы вч. Ла.в- рійскихъ рудникахъ, закрылись многія мастерскія: всѣ тѣ, кто жилъ оброками невольниковъ, оказались вт. затруднительномъ положеніи. Оть этой перемѣны ѳеты. свободные пролетаріи ничего не теряли, напро- тивъ, выигрывали; во всякомъ случаѣ, руководящіе политики должны были хлопотать о доставленіи имъ запятій и заработка. Вт» послѣдніе годы Пелопоннесской войны, несмотря па общее истощеніе, вт» Аѳи- нахъ происходить усиленная стройка, особенно воздвигаютъ храмы: главной цѣлью этихъ предпріятій было доставить пропитаніе бѣдной части гражданства, поскольку она пе находила занятія въ военной службѣ. Для богатыхъ людей новая задача была сопряжена съ усиленіемъ ли- тургіи, или «добровольнаго» пожертвованія, такъ какъ въ государ- ственной казнѣ денегъ больше не имѣлось. Понятно ихъ желаніе взятъ въ свои руки управленіе и отстранить заинтересованную въ продолженіи войны массу простого народа. Выступленіе Спарты въ Эгейскомъ морѣ и договоры ея съ персами. Если Аристофанъ могъ такъ горячо говорить о мирѣ, то, очевидно, въ Аѳинахъ имѣлось множество людей, сочувствовавшихъ этой идеѣ. Они могли составить хотя пассивную, но очень сильную опору олигар- хамъ, которые обѣщали добиться соглашенія съ врагами. Но прямыхъ
— 377 — результатовъ теченіе въ пользу мира не дало, и это потому. что вершенію перемѣнились іюли во внѣшней политикѣ. Пасту нательной стороной становится Спарта, Аоины задвинуты въ положеніе обороны. Дѣло идетъ о самомъ существованіи державы, па которую заявляетъ притязаніе Спарта. Аѳины уже не могутъ отдѣлаться небольшими уступ- ками; у нихъ пѣть теперь свободы выбора, какъ передъ сицилійской экспедиціей; осталось только воевать, чтобы сохранить господство на морѣ и не пасть на степень безсильнаго кантона. Въ самоіі Спартѣ, къ которой перешла иниціатива войны, намѣти- лись крупныя перемѣны. Центральный военный штабъ, который пред- ставляла Спарта, выходитъ изъ своего оцѣпенѣнія и косности. Рѣ- шаютъ давать командирамъ на мѣстахъ болѣе широкія полномочія, не связывать пхь дѣйствія необходимостью вѣчно справляться съ пра- вительствомъ въ Лаконіи. Въ этомъ смыслѣ царь Агисъ, оперировавшій въ Лтгикѣ, получилъ чрезвычайную власть; пользуясь своимъ новымъ положеніемъ, онъ выстроилъ вт» водахъ Ѳессаліи флотъ для того, что- бы овладѣть Эвбеей. Самой любопытной чертой спартанской военной организаціи становится рѣшительное обращеніе къ морю. Въ спартан- ской стратегіи наиболѣе важнымъ постомъ дѣлается должность навар- ха, т.-с. адмирала, такъ какъ въ Спартѣ поставлена цѣль—вырвать у Аѳинъ гегемонію на морѣ и вступить въ обладаніе островами и ма- лоазійскими общинами. Рѣшено вмѣстѣ съ тѣмъ выстроить соединенными средствами Пелопоннеса крупный флотъ, который мои» бы помѣриться сь аѳинской морской силой. Павархію никогда не поручаютъ царямъ; для назначенія командировъ на морѣ усвоивають принципъ, вырабо- тавшійся вт» демократіи, именно ежегодную смѣну и даже съ риго- ристическимъ прибавленіемъ, воспрещающимъ вторичное избраніе на эту должность. Навстрѣчу широкой программѣ въ спартанской поли- тикѣ шли недовольные союзники и подданные аѳинской державы. Де- легаты Лесбоса и Эвбеи явились къ Агису, представители Хіоса и Эрнѳръ обратились непосредственно въ Спарту. Можно было ожидать еще дальнѣйшихъ отпаденій: Милета, Эфеса, Родоса. Впрочемъ, въ средѣ островныхъ и малоазійскнхъ общинъ только правящіе олигар- хическіе круги искали сближенія со Спартой, демосъ стоялъ за Аѳины. Поэтому олигархическое правительство Хіоса скрыло свои переговоры отъ народа. Война, предпринятая Спартой противъ Аѳинъ, была по идеѣ своеіі и по офиціальной формулировкѣ «освободительной». Союзники и под- данные аѳинской державы искали поддержки Спарты для того, чтобы избавиться отъ тяжелыхъ налоговъ и реквизицій, собираемыхъ Аѳи- нами, и разсчитывали стать автономными. Каковы бы ни были замыслы
378 птдѣльныхь политиковъ Спарты, но обложеніе освобождаемыхъ въ поль- зу спартанскаго оружія было бы совершенно невозможно. А между тѣмъ снаряженіе и поддержаніе большого флота, безъ котораго нельзя было сломить аоннскую державу, требовало финансовой основы, (.'пар- та. не имѣла таковой. Этотъ существенный недостатокъ бросилъ Спарту въ руки персовъ. Благодаря связямъ Ллкивіада, Спарта вошла въ союзъ съ персидской державой и стала получать персидскую субсидію. Персидское правительство очень хорошо уловило моментъ для вмѣ- шательства въ дѣла Греціи и для возвращенія своихъ прежнихъ по- зицій у Эгейскаго моря. Въ 4Г2 году царь Дарій II прислалъ въ Малую Азію двухъ ловкихъ и энергичныхъ намѣстниковъ, Тпссаферпа. въ Ли- дію, т.-е. поблизости іонійскихъ городовъ, и Фарнабаза во Фригію, по- сосѣдству съ Геллеспонтомъ. Оба получили широкія полномочія для веденія переговоровъ и уплата суммъ противникамъ аѳинской дер- жавы, которой такъ боялись персы со времени побѣдъ Кимона. Тисса- фериъ и Фарнабазъ отправили агентовъ въ Спарту и предлагали на- перерывъ свои услуги: опи готовы были поддерживать пелопоннесскій флотъ, одинъ въ Іоніи, другой въ проливахъ. Спарта рѣшилась въ пользу Тпссаферпа, у котораго, казалось, больше силъ и средствъ. Алкнвіадъ самъ отправился вмѣстѣ со спартанской комиссіей въ Іонію для того, чтобъ склонить города ея къ отпаденію, и для личнаго сви- данія съ Тиссаферномъ. Онъ выучился персидскому языку (если не зналъ его раньше); въ сношеніяхъ съ персами онъ обнаружилъ опять изумительную гибкость, какъ въ свое время въ Спартѣ; ему удалось пріобрѣсти сильное вліяніе на. Тпссаферпа. Лѣтомъ 412 года состоялся договори между правительствомъ ве- ликаго царя и Спартой. Для персовъ договоръ былч» необычайно вы- годенъ. Въ немъ признавалось прежде всего право царя на тѣ земли п города, которыми владѣли его предки; это значитъ, не только мало- азійскіе города отдавались въ распоряженіе царя, но признавались также притязанія персовъ на острова, Ѳракію, Македонію и Ѳессалію. Затѣмъ царь, спартанцы и союзники ихъ обязывались общими силами противодѣйствовать тому, чтобъ аоиняне собирали съ нихъ какіе-либо налоги или другія суммы. Они обязывались совмѣстно вести войну противъ аѳинянъ и заключить миръ лишь съ согласнаго обща то рѣшенія. Кто отпадетъ отъ царя, считается врагомъ спартанцевъ и ихъ со- юзниковъ; въ свою очередь, кто огь ппхъ отпадетъ, считается вра- гомъ царя. Для греческаго національнаго сознанія и условія, и само суще- ство договора съ персами составляли фактъ огромной важности и, можно сказать, уничтожающаго значенія. Все, чѣмъ такъ гордились
іігзаішсимыг греки времени великоіі освободите.! ынйі воины, было вычеркнуто установителями соглашенія. Спартанское правительство за- путалось нъ безвыходномъ противорѣчіи: оно брало деньги оть пер- совъ для освобожденія греческихъ городовъ оть воинскаго ига и пла- тило за это уступкой персамъ тѣхъ же самыхъ греческихі» городовъ. Впрочемъ, ві» Спартѣ имѣлась партія патріотовъ, которые находили возможнымъ обойтись безъ персидской субсидіи и считали позоромъ все соглашеніе. Въ виду ихъ протеста приходилось посылать все но- выя комиссіи изъ Спарты ві» Малую Азію для переговоровъ сі» персид- скимъ намѣстникомъ; люди независимые, ві» родѣ спартанца Лнхаса, вступали въ рѣзкія пререканія съ Тпссаферпоцъ и давали чувствовать персамъ непріятныя стороны греческаго республиканскаго темперамента. Въ теченіе одного года три раза измѣняли текстъ и условія договора, ограничивали параграфы относительно притязаній царя иа греческія территоріи, и все же въ извѣстныхъ кругахъ Спарты продолжало оста- ваться недовольство 31. Іонійская война. Ближайшая цѣль Спарты была достигнута. Въ Пелопоннесѣ собрался флотъ, прибыла эскадра изъ Сиракузъ, и когда эти силы появились у береговъ Іоніи, Тнссаферні» взялъ на себя уплату вознагражденія морякамъ и сухопутной арміи, которую привезли въ Азію. Спарта перенесла центръ военныхъ дѣйствій въ самую богатую н доходную часть аопнекой державы. Павархъ Астіохъ выбралъ глав- ной стоянкой для флота гавань Милета; отсюда онъ получилъ возмож- ность поддерживать обіцины Хіоса, Родоса и др., готовыя отпасть отъ Аѳинъ. Когда, ві, Аѳины пришло извѣстіе объ измѣнѣ Хіоса, са- мой крупной іонійской общины, положеніе казалось столь критическимъ, что пародъ рѣшилъ взять 1000 талантовъ запаснаго фонда, отложен- наго для послѣдней крайности; были отмѣнены наказанія, грозившія тому, кто предложить затронуть заповѣдную сумму 35. Па эти сред- ства аопняне спаряди.іи большой флотъ. Но когда аѳинская эскадра прибыла къ берегамъ Іоніи, почти ничего ие оставалось спасать. Отло- жились всѣ города, малоазійскаго побережья и всѣ острова, кромѣ» Самоса и Лесбоса. Ві» 412 году во время переговоровъ Спарты съ персами, па Са- мосѣ произошло жестокое столкновеніе классовъ. Въ качествѣ олигар- хіи выступили геоморы, землевладѣльцы, демократію представляли го- рожане. Угрожаемые союзомъ геоморовъ, оставшихся на Самосѣ, и эмигрантовъ, удалившихся на малоазійскій берегъ, демократы подня- лись, перебили до 200 геоморовъ, 400 изгнали и раздѣлили между со- бой ихъ земли. Самійскій переворотъ иапоминаегь буржуазныя рево- люціи средневѣковой Флоренціи: у прежнихъ землевладѣльцевъ были
— зно отняты политическія права, запрещались браки между геоморами и горожанами 3,5. Для того, чтобы порвать окончательно сь прошлымъ, демосъ разрушилъ старинную религіозную организацію и замѣнилъ брат- скіе и родственные союзы ариѳметическимъ дѣленіемъ гражданства. Благодаря революціи, Самосъ не только остался вѣренъ Аѳинамъ, но даже сдѣлался особенно надежной опорой аѳинянъ за весь послѣдую- щій періодъ вплоть до катастрофы 405 года. Аѳиняне утвердились въ гавани Самоса противъ центральной позиціи пелопоннесцевъ въ Милетѣ. Война пошла съ перемѣннымъ успѣхомъ. Аоиняне заняли укрѣпленіе на берегу Хіоса и начали опустошительные набѣги на благоустроенные сады, виноградники и пашни острова, не видѣвшаго у себя врага съ незапамятныхъ временъ. Зато па югѣ у Кинда, на Родосѣ, аоиняне не могли помѣшать отпаденію союзниковъ и потерпѣли нѣсколько неудачъ. Большая морская держава, несомнѣн- но, распадалась, но все же положеніе не было такъ убійственно для Аѳинъ, какъ ожидали праги. Несмотря па персидскую субсидію, на помощь сиракузяігь, которые съ особенной энергіей ринулись противъ Аѳинъ, дѣло, затѣянное Спартой, плохо подвигалось впередъ. Морская война не давалась пелопоннесцамъ, павархт» Астіохъ былъ слишкомъ медлителеігь и трусливъ. Пользуясь этими условіями, аѳинская эскад- ра высадила войско близъ Милета, разбила пелопоннесцевъ, а потомъ въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ держала ихъ въ блокадѣ. У береговъ Малой Азіи получилось какое-то равновѣсіе; на немъ сталъ строить замыслы Алкнвіадъ, который поссорился со Спартой и очень желалъ вернуться въ Аѳины. Алкивіадъ сблизился съ Тііссаферномъ и пред- ставилъ ему, что персамъ пѣть никакой выгоды оть замѣны аѳинской гегемоніи спартанской, напротивъ, въ ихъ интересахъ ослабить обѣ воюющія стороны и этимъ способомъ вернуться къ обладанію Эгей- скимъ моремъ. Тнссафернъ сталъ задерживать уплату жалованья пе- лопоннесскимъ морякамъ и безконечно затягивать вызовъ обѣщанной финикійской эскадры, появленіе которой могло бы, повидимому, нане- сти аѳинянамъ уничтожающій ударъ. Подготовка олигархической революціи въ Аѳинахъ. Политика Алки- віада очень скоро выяснилась и для аѳинскихъ партій. Черезъ своихъ друзей онъ дачГЬ понять, что можетъ добиться расположенія великаго царя и персидской субсидіи, если только аоиняне откажутся оть демо- кратіи. За предложеніе Алкивіада прежде всего схватились тѣ члены клубовъ и сторонники олигархіи, которые занимали мѣста команди- ровъ въ войскѣ и флотѣ, стоявшихъ подъ Самосомъ. Ихъ первымъ дѣйствіемъ было объединить всѣ частные союзы въ одинъ большой заговоръ По этому поводу мы узнаемъ нѣкоторыя черты
— 381 ихъ организаціи. Они собираются въ тѣсныя, какъ бы комитетскія, со- вѣщанія, а для важныхъ рѣшеній созываютъ пленарныя собранія всѣхъ посвященныхъ (той етхірі/.ой то ттХеоѵ) 37. Послѣ совѣщанія съ Ллкпвіа- домъ олигархи уговорились представить массѣ воинства, что царь пер- сидскій готовъ войти съ аѳинянами въ дружбу и платить имъ субсидію, если они вернутъ опять Ллкивіада и откажутся отъ демократіи. Не- пріятно зат|юнутая послѣднимъ условіемъ, масса, однако, не выка- зала недовольства въ виду перспективы царскаго жалованья: видимо, недостатокъ средствъ давалъ себя сильно чувствовать въ аѳинскомъ войскѣ, а полученіе денегъ отъ персовъ пелопоннесцами сильно демо- рализовало аѳинское войско. Съ другой стороны, для олигарховъ ожидаемая денежная помощь персовъ играла роль очень важную и пред- ставлялась прямо необходимой въ цѣляхъ ихъ внутренней политики. Дѣло въ томъ, что клубы, поскольку они представляли оппозицію бо- гатыхъ, хотѣли прежде всего устранить тягостную для имущихъ клас- совъ финансовую политику демократіи, состоявшую, какъ извѣстно, въ прогрессивномъ обложеніи; они хотѣли далѣе уничтожить систему публичныхъ раздачь и вознагражденій за службу, чтобъ замѣнить ее распредѣленіемъ государственныхъ суммъ въ своей собственной замкну- той средѣ. Для той и для другой цѣли надо было найти посторонній финансовый источникъ и забрать его исключительно въ свои руки. Олигархи находились въ сущности между двухъ огней: демократи- ческое воинство поддавалось ихъ планамъ только изъ-за блестящаго имени Ллкивіада, въ свою очередь Алкнвіадъ явно не годился въ оли- гархическую компанію и смотрѣлъ на нихъ только какъ на временный мостъ, ведущій его къ диктатурѣ. Эти соображенія откровенно выска- залъ въ собраніи заговорщиковъ Фринихъ, самый дальновидный изъ всей группы дѣятелей переворота. Онъ точно поставилъ себѣ задачей разрушить всѣ идилліи, рисовавшіяся воображенію олигарховъ. Персы, но его мнѣнію, никогда не пойдутъ на разрывъ сю Спартой и дружбу съ Аѳинами, слѣд., обѣщанія Ллкивіада не имѣютъ почвы подъ ногами. Нечего также обольщаться относительно дружбы съ олигархіями союз- ныхъ и подвластныхъ городовъ. Уничтоживши въ Аѳинахъ демократію и поддерживая въ другихъ городахъ олигархію, все-таки не удастся воз- становить державу и сохранить ее въ цѣлости: вѣдь тѣмъ городамъ безразлично, будутъ ли они рабами при олигархическомъ или демократи- ческомъ строѣ; имъ важно при любомъ устройствѣ добиться независимо- сти. Круговая порука олигархій, ихъ соединенное господство—мечта, которая должна разлетѣться при соприкосновеніи съ дѣйствительностью. Фринихъ остался, однако, въ одиночествѣ со своими возраженіями. Не удались также его предательскіе планы выдать Ллкивіада спартанцамъ.
— 382 — Заговорщики рѣшили отправить ві. Аѳины комиссію съ Писандромъ во главѣ для того, чтобъ изложить въ экклесіи планъ, который уже го- тово было принять воинство, находившееся въ Самосѣ. Они повторили передъ народомъ въ Аоннахъ ту же тактику, что въ Самосѣ: безъ Ллки- віада и помимо отмѣны демократіи, нѣтъ спасенія, и невозможно добыть персидскую субсидію. На ропотъ и недовольство сторонниковъ демо- кратіи опп отвѣчали, что вѣдь политическая перемѣна будеть линь временной: пикто не мѣшаеть потомъ спона измѣнить все. что ле понравится. Мы получаемъ такое впечатлѣніе отъ этихъ дебатовъ въ Дойнахъ, какъ будто демагоговъ вовсе пѣть налицо, и заговорщики встрѣчаютъ возраженія не политическихъ ораторовъ, а случайныхъ обывателей. Факта» отклоненія интеллигенціи оть парода сказался <”ь полной силой: у демоса вь рѣшительную минуту пѣ.гь вождей. нѣтъ профессіональныхъ защитниковъ. Аѳинскій парода, рѣшилъ отправить обратно комиссію Ю лица» сь Писандромъ во главѣ, давши еіі полномочіе заключить условіе <-а. Тікта- ферномъ и Алкивіадомь. Передъ отъѣздомъ Писаидрь посѣтилъ всѣ. тайные союзы, существовавшіе въ городѣ, предложилъ имъ сплотиться вмѣстѣ и держать все наготовѣ для переворота. Переговоры га» Тис- саферном'ь, при посредствѣ Алкивіада, потерпѣли полную неудачу. Тиесаферна. боялся аѳинянъ даже олигархической партіи: аѳинская дер- жава, иоирежпему казалась персамъ опасной завоевательной силой. Чувствуя свое безсиліе. Алкивіада» убѣдилъ его поставить аѳинянамъ неисполнимыя требованія—не только уступку царю Іоніи, но и позволе- ніе персама» бі\зіі|>еііятствеиио водить свой флота, вдоль малоазійскііхч. беретовъ, и послы въ крайнемъ раздраженіи покинули персидскую тер- риторію. Собственно этотъ разрыва» переговоровъ съ персами осуждалъ на полное крушеніе всю попытку олигархической революціи: шансы ея па успѣха, только и заключались въ полученіи субсидіи и возвратѣ Алки- віада. Однако олигархи дошли до своей ближайшей цѣли, можно бы сказать, силою инерціи разъ начатаго движенія. Члены клубовъ, нахо- дившіеся въ арміи, рѣшили обойтись безъ Алкивіада: согласно своему прежнему плану они отмѣнили, гдѣ могли, въ приморскихъ и островныхъ общппах’ь. демократію и отправили неутомимаго Писандра снова въ Аѳины. Здѣсь онъ нашелъ въ свою очередь почву ііодічгговлепііой своими единомышленниками. Золотая молодежь, составлявшая дружину олигар- ховъ, перерѣзала наиболѣе видныхъ демократовъ, между прочимъ Апдрокла, одною изъ виновниковъ изгнанія Алкивіада. вь 415 году. Въ юродѣ создалась паника; пикто пе чувствовалъ себя безопаснымъ, обыватели бояліеъ 'жаловаться друі ь другу и выражать свои страхи.
— 383 — чтобы но попасть въ какую-нибудь ловушку: чѣмъ дальше, тѣмъ больше оказывалось тайныхъ участниковъ клубовъ, п притомъ такихъ людей, о приверженности которыхъ къ олигархіи никому и въ голову бы не Пришло. Олигархи и теперь еще не рѣшались говорить о полной отмѣнѣ демократической конституціи. Опи выработали программу, попу- лярную въ тлазахъ зажиточныхъ круговъ, преимущественно ставившихъ юплнтовъ; отмѣна всякихъ выдачъ изъ казны, кромѣ жалованія нахо- дящимся на службѣ; предоставленіе активнаго участія въ политикѣ тѣмъ изъ гражданъ, которые служатъ болѣе всего государству какъ своими средствами, такъ и личной повинностью; такихъ гражданъ пред- полагалось въ общинѣ около 5.000 человѣкъ. Олигархическій переворотъ. Возвратившись въ Анины, Пнеапдръ и его спутники предложили избрать комиссію 10 съ неограниченными полномочіями для выработки повой конституціи абтохоатс- рх; 38). Къ 'опредѣленному дню они должны были представить пароду ішсьменныіі проектъ наилучшаго конституціоннаго устройства (лѣ- томъ 411 года). Въ назначенный день народное собраніе было созвало по въ весьма необычномъ мѣстѣ: не па холмѣ ІІнпксѣ среди Аѳинъ, а въ Колонѣ», у храма Посейдона, въ 10 стадіяхъ разстоянія отъ города, слѣд., на виду у спартанцевъ, стоявшихъ лагеремъ въ Декелеѣ, и до извѣстной степени йодъ давленіемъ 'внѣшней опасности. Никакого про- екта конституціи комиссія Ю не представила: она ограничилась только требованіемъ отмѣны усасрѣ Новое положеніе было какъ разъ обратно порядку, установленному въ 462 году: теперь признали свободу за каждымъ гражданиномъ вносить любое конституціонное предложеніе и, больше тою, установили наказаніе за всякую попытку нарушить это право. Устранивъ такимъ ‘образомъ главное препятствіе къ измѣненію кон- ституціи, дѣятели Переворота предложили установить новое правитель- ство. Опять-таки они поступили очень радикально; по ихъ мнѣнію, надо было отмѣнить всѣ должности, согласныя ст» дѣйствовавшимъ до снхъ поръ порядкомъ, прекратить всѣ существовавшія выдачи жалова- нія и составить новый совѣтъ 400, п притомъ слѣд. образомъ: не- медленно избираются пять старѣйшиіі ь (~рб=$:оі), которые назначаютъ 100 человѣкъ, а изъ этихъ 100 каждый кооитируегь еще по три че.ъ вѣка, і )ти Четыреста займуть Думу и полу чать полномочія ираі.пть по усмотрѣнію и созывать собраніе 5.000, когда найдутъ нуж- нымъ. Созванная въ Колонѣ экклесія. составъ которой, по всей вѣроят- ности, постарались подобрать, пе выразила никакого протеста и приняла всѣ вышеназванныя предложенія. Тутъ же составился совѣтъ 400, оче- видно но списку, заранѣе заіотопленному членами клубовъ, и Четыреста
— 384 — прямо направились къ Думѣ. Все дѣлалось чрезвычайно быстро. Новое правительство не дало себѣ труда извѣстить прежній правительственный совѣтъ 500 о совершившейся перемѣнѣ. Олигархи воспользовались отсутствіемъ массы рядовыхъ гражданъ, разошедшихся на сторожевую службу и по укрѣпленіямъ городскихъ стѣнъ; вооруженные кинжалами, держа въ резервѣ свою свиту, молодыхъ людей, которыхъ Ѳукидидъ называетъ здѣсь «эллинскими юношами», они вошли въ залу засѣданія совѣта, предложили Пятистамъ покинуть свои мѣста и выплатили имъ жалованье за все оставшееся время года. Они не встрѣтили протеста: очень возможно, что среди 500 сидѣли уже члены новаго правительства, обозначенные въ олигархическомъ спискѣ, слѣд., старый совѣть былъ дезорганизованъ и не могъ собраться для какого бы то пи было сопротивленія. Совѣть 400, по словамъ Ѳукидида, немедленно отклонился отъ порядка демократіи и сталъ править деспотически: цѣлый рядь гра- жданъ, которые казались подозрительными, были казнены, брошены въ тюрьму, изгнаны; о созывѣ 5.000, о какомъ-либо контролѣ со стороны гражданъ, признанныхъ полноправными, не поднималось и рѣчи. Ѳуки- дидъ считаетъ главными дѣятелями революціи 411 года Антифонта, идейнаго отца всего движенія, Писандра, наиболѣе яраго разрушителя демократіи, а также Фриниха и Ѳерамена. По его мнѣнію, это были умнѣйшіе и даровитѣйшіе люди тогдашнихъ Аѳинъ. «Нечего удивляться, что дѣло, задуманное рядомъ выдающихся личностей, несмотря на свои крупные размѣры, удалось: потому что трудно было лишить свободы аѳинскій демосъ въ сотый годъ послѣ низверженія тиранновъ (510—411), народъ, который не только самъ не былъ въ подчиненіи, но въ теченіе, долгаго періода привыкъ господствовать надъ другими» 39. Удивитель- ный для историка фактъ объясняется цѣлымъ рядомъ обстоятельства.: главная опора радикальной демократіи, моряки и пролетаріи, находились далеко подъ Самосомъ, въ Аѳинахъ преобладало зажиточное гоплит- ство, которое мечтало объ умѣренной демократіи для себя и примирилось съ олигархами именно на обѣщаніи такой демократіи; въ Аѳинахъ у іцні- тивниковъ переворота не было ни вождей, ни организаціи, ничего похо- жаго на средоточіе для обороны. Намъ скорѣе кажется удивительнымъ другое явленіе, не отмѣченное историкомъ. Захвативши правленіе вч. Аѳинахъ врасплохъ, водворивъ въ Думѣ соединенный союзъ клубовъ, опираясь на сочувствіе гоплитовъ, олигархи не сумѣли продержаться болѣе трехъ мѣсяцевъ. Правительственная программа, политическія идеи этихъ «умнѣйшихъ людей» въ Аѳинахъ, несмотря на то, что они такъ долго работали въ тиши и на досугѣ, оказались очень скудными и жал- кими. Они побоялись выйти на публичность и остались при своихъ
— 385 — заговорщическихъ, таинственныхъ пріемахъ. Аристотель, въ своей кон- ституціонной исторіи Аѳинъ не сумѣвшій ничего сообщить о крупнѣй- шей демократической реформѣ 462 г., почему-то подробно останавли- вается на неисполненныхъ планахъ 411 года40. Въ ішхъ цѣликомъ отражаются порядки и обычаи, выработавшіеся въ тайныхъ клубахъ. Высшій правительственный совѣтъ составляется ио усмотрѣнію предва- рительнаго комитета; изъ среды совѣта и по его указанію замѣщаются всѣ главнѣйшія должности. Совѣтъ, ио образцу беотійскаго устройства, раздѣляется на 4 очереди. Гражданство тоже раздѣляется на 4 части, вѣроятію для того, чтобы властямъ было удобнѣе слѣдить за его настроеніемъ. Особенно неудачной оказалась внѣшпяяя политика олигарховъ, такъ рѣзко отличавшаяся отъ увѣренной, послѣдователь ной и твердой си- стемы демократіи. Согласно своему плану, Ппсандръ и компанія, еще въ бытность въ Іоніи, начали входить въ соглашеніе съ олигархіями союз- ныхъ городовъ: они подготовили все необходимое для олигархической революціи въ Самосѣ и на возвратномъ пути въ Аѳины уничтожили, гдѣ могли, демократію. Немедленно сказались и результаты, совершенно противоположные ихъ ожиданіямъ: община о. Паѳоса, получивъ вмѣстѣ сь олигархическимъ строемъ автономію, вышла изъ союза съ Аѳинами и вступила въ соглашеніе со Спартой. Ничего не вышло также изъ попытки олигарховъ заключить миръ съ врагами Аѳинъ. Правительство 400 отрядило посольство къ Агиеу въ Декелею съ мирными предложе- ніями. Но спартанскій царь отнесся къ нимъ очень недовѣрчиво: отпра- вилъ пословъ въ Спарту, а самъ остался въ выжиданіи, готовый каждую минуту напасть на Аѳины, которыя, казалось ему, отдастъ въ его руки усобица, разрывающая гражданство. Возстаніе демократическаго войска. Олигархи понимали, тго самой трудной задачей будетъ соглашеніе са» демократическимъ воинствомъ, находившимся въ Самосѣ. Между прочимъ агентамъ, отправленнымъ изъ Аѳинъ въ Самосъ, было поручено увѣрить армію, что олигархія введена не для ущерба города и гражданъ, а ради спасенія .всего обще- ственнаго строя. Собственно никакой отмѣны демократіи не произо- шло; вѣдь верховный народа» будетъ представлена» Пятью тысячами; а развѣ при постоянныхъ походаха» и отлучкѣ массы граждане» за. границей когда-нибудь сходится больше пяти тысячъ ва» экклесіп? 41 Однако подобные доводы нисколько не показались убѣдительными аѳин- скому воинству въ Самосѣ. Армія и флотъ пе хотѣли и слышать оба» олигархіи. Ва» средѣ солдатъ и морякова» обнаружилась необыкновенная подвижность и очень стойкая организація. Олигархи своими ошибками ускорили катаст|н>фу. Еще въ началѣ движенія, когда Дѣло шло о при- Вііпіісрь. Псіорпі Греціи. 25
— 386 — влеченіи Ллкивіада, Писапдръ обвинилъ въ Аѳинахъ Фриниха, его отрѣшили отъ должности и на его мѣсто назначили Леонта и Діоме- донта, двухъ стратеговъ, преданныхъ демократіи. Но не эти высшіе офицеры опредѣлили дѣйствіе военной массы, а второстепенные на- чальники и люди изъ самой толпы, особенно Ѳрасибулъ, одинъ изъ тріерархопъ (капитановъ), и Ѳрасилъ, простой гоплитъ. Подъ ихъ ру- ководствомъ аѳинскіе солдаты, соединившись съ самійской демократіей, разстроили олигархическій заговоръ 300, который былъ организованъ па островѣ при содѣйствіи аѳинскихъ клубовъ: нѣсколько человѣкъ были казнены, другихъ отправили въ изгнаніе. Побратавшись съ самійской демократіей, аѳинское воинство въ упо- еніи своей побѣды и все еще не подозрѣвая о событіяхъ въ Аѳинахъ, посылаетъ туда государственный вѣстовой корабль, знаменитую Паса- Хо;, съ рапортомъ о томъ, что произошло. Экипажъ Паралы, повиди- мому, составлялъ особую почетную морскую гвардію, которая слави- лась своей приверженностью къ демократіи. Аѳинскіе олигархи хотѣли поскорѣе отдѣлаться отъ неудобныхъ параліевъ и послали ихъ па сто- рожевую службу въ Эвбею, по одному изъ нихъ, Хереасу, удалось бѣжать па Самосъ. Этотъ простой морякъ оказался искуснымъ агита- торомъ: со своимъ бурнымъ, нѣсколько первобытнымъ, краснорѣчіемъ, онъ изобразилъ па собраніи солдатъ въ преувеличенно яркихъ краскахъ деспотическій режимъ Четырехсотъ, поруганіе женщинъ и избіеніе дѣ- тей, а также злое намѣреніе олигарховъ перебіггь и заключить въ тюрьму всѣхъ близкихъ людей воинства, стоящаго въ Самосѣ. Самые ярые изъ крайнихъ бросились тогда па сторонниковъ оли- гархіи, и могла бы произойти жестокая рѣзня, если бы не остановили столкновенія многочисленные умѣренные элементы. Очевидно, въ вой- скѣ имѣлись всѣ три политическіе оггЬнка тогдашнихъ Аѳинъ, олигархи, средніе круги и радикалы, преимущественно опиравшіеся на оетовъ, но заключавшіе въ своихъ рядахъ также богатыхъ судовладѣльцевъ, каковымъ былъ, напр., Ѳрасибулъ. У радикаловъ оказались очень искус- ные политическіе вожди, впереди всѣхъ Ѳрасибулъ и Ѳрасилъ, пока еще воины среднихъ и низшихъ чиновъ. Они представили всю неразум- ность И опасность взаимнаго истребленія предъ лицомъ врага; на- стаивая на единствѣ, они привели все воинство къ торжественной при- сягѣ: крѣпко держаться демократіи, довести войну съ пелопоннесцами мужественно до конца, быть непримиримыми врагами Четырехсотъ и не вступать съ ними ни въ какіе переговоры. Вмѣстѣ съ аѳинской арміей принесло ту же присягу воинство Самоса, которое такимъ обра- зомъ побраталось съ аѳинянами. Затѣмъ солдаты устроили и провели настоящее народное собраніе гъ выборами, дебатами и резолюціями.
— 387 — Рѣшительность, политическая опытность и выдержка руководителей со- браніи на Самосѣ рѣзко отличается отъ пассивности и растерянности, .царившихъ въ то время въ Аѳинахъ. Экклесіи воиновъ въ Самосѣ отстранила всѣхъ подозрительныхъ стратеговъ и назначила новыхъ; среди вновь избранныхъ были Ѳрасибулъ и Ѳрасилъ. Оукидидъ пере- даетъ общее содержаніе рѣчей, произнесенныхъ импровизированными ораторами въ этомъ достопамятномъ собраніи. Если все это и не было въ точности именно такъ сказано, то во всякомъ случаѣ историкъ за- мѣчательно вѣрно передаетъ настроеніе аѳинскаго воинства 42. «Не мы оть Аѳинъ отпали,—говорилось между прочимъ въ собра- ніи,—а Аѳины оть насъ: меньшинство отдѣлилось оть большинства, притомъ это большинство обладаетъ значительнымъ перевѣсомъ въ средствахъ и силахъ; вѣдь разъ у насъ вся морская мощь, мы мо- жемъ принудить всѣ подвластные города къ уплатЬ денегъ, какъ будто бы приказъ пришелъ изъ Апинъ. Обладая флотомъ, мы лучше обезпе- чеш»і припасами, чѣмъ тѣ, которые остались въ Аѳинахъ. Только бла- годаря нашей позиціи въ Самосѣ, насоленіе Аѳинъ располагаетъ сво- боднымъ въѣздомъ въ Пирей, а если тамъ не возстановятъ прежняго демократическаго устройства, то мы можемъ отрѣзать ихъ оть моря. Городъ ничѣмъ не можетъ помочь намъ въ борьбѣ съ врагомъ, онъ не посылаетъ намъ денегъ, солдаты сами ихъ достаютъ, онъ не мо- жетъ дать разумныхъ политическихъ указаній, въ силу которыхъ общи- на вообще управляетъ войсками. Но и въ этомъ отношеніи онп сби- лись съ пути, разрушивъ конституцію отцовъ, между гймъ, какъ мы ее сохранили и постараемся заставить ихъ возстановить ее. Слѣд., и умѣлые совѣтники въ политическихъ дѣлахъ у насъ не хуже, чѣмъ тамъ. Наконецъ, что всего важнѣе: если всюду будетъ неудача, наша огром- ная морская сила откроетъ намъ возможность завладѣть въ любомъ мѣс/гѣ новыми городами и новой территоріей». Въ послѣднихъ словахъ опятъ слышится знакомый, можно сказать, вѣчный греческій мотивъ, посредствомъ котораго еще Ѳемистоклъ старался ободрить и утѣшить гражданство, бѣжавшее съ родной земли на корабли. Остальное—чи- сто-аоинскія идеи: сознаніе морской мощи Аѳинъ, крѣпко засѣвшее вт» головахъ солдатъ и моряковъ, ихъ убѣжденіе, что они одни со- ставляютъ истинныя Аѳины, что они призваны возродить и исправить измѣнившій политической правдѣ городъ, наконецъ, наивная увѣрен- ность, что демократія—исконный отцовскій строй Аѳинъ, все это мыс- ли эпохи большой борьбы за первенство, и все это великолѣпно форму- лировалъ въ своей исторіи умнѣйшій ученый великой погибающей рес- публики. Демократическіе дѣятели въ арміи рѣшили повернуть въ свою 25*
— 388 — пользу всю комбинацію съ Алкивіадомъ и персидской субсидіей, за- тѣянную олигархами. Ѳраснбулъ отправился въ Сарды и передалъ Алкивіаду постановленіе «аѳинскаго демоса», т.-е. арміи, о возвратѣ изгнанника и отмѣнѣ угрожавшихъ ему наказаній. Прибывши въ Са- мосъ, Ллкивіадъ въ преувеличенныхъ выраженіяхъ сталъ говорить о своемъ вліяніи на Тиссаферна. о предстоящемъ разрывѣ персовъ со Спартой и обѣщаніи Тиссаферна платить аѳинянамъ субсидію. Армія выбрала Алкивіада верховнымъ главнокомандующимъ и облекла его неограниченными полномочіями. Ллкивіадъ проявилъ большую само- стоятельность и искусство среди борьбы аѳинскихъ партій. Омъ отка- зался вести войско па Пнрей для низверженія 400, по въ то же время объявилъ комиссіи, присланной изъ Аѳинъ, что пе признаетъ олигар- хическаго правительства п согласенъ имѣть дѣло только съ умѣренной демократіей 5.000. Низверженіе олигархіи въ Аѳинахъ и умѣренная конституція. По- ложеніе, занятое арміей въ Самосѣ и ея новымъ вождемъ, избраннымъ солдатами помимо аѳинскаго правительства, рѣшило судьбу олигархіи. Отъ крайнихъ приверженцевъ правленія клубовъ отдѣлилась цѣлая группа, во главѣ съ Ѳераменомъ и Аристократомъ; въ свое время, они ревностно помогали разрушенію демократіи и водворенію тайнаго совѣта 400; теперь въ виду заявленія Алкивіада они стали громко говорить о необходимости признанія 5.000 и установленія той консти- туціи, которая была обѣщана въ началѣ переворота. Крайніе олигархи дискредитировали себя окончательно тѣмъ, что начали строить укрѣ- пленіе Эетіонію у въѣзда въ гавань Пирея; офиціально говорилось, что это—крѣпость для защиты оть аѳинскаго демократическаго воинства ; Оераменъ и его партія стали увѣрять, что у олигарховъ предатель- скіе планы впустить въ Пирей пелопоннесцевъ. Когда показался въ виду берега Аттики пелопоннесскій флотъ, направлявшійся къ Эвбеѣ, гоплиты вдругъ поднялись, арестовали своего начальника, преданнаго олигархіи, и начали спѣшно разрушать Эетіонію. Дѣло крайнихъ было совсѣмъ проиграно; къ тому же одного изъ самыхъ дѣятельныхъ во- ждей, Фриннха, убили на улицахъ Аѳинъ; Ппсандръ, Антифонтъ и еще нѣсколько человѣкъ бѣжали въ спартанскій лагерь, Оераменъ сталъ открыто во главѣ средней, или гоплитской. партіи. Гоплиты ве- дутъ себя приблизительно, какъ демократическая армія въ Самосѣ: сходятся на собранія, принимаютъ политическія резолюціи, выбира- ютъ должностныхъ лицъ. Собравшись на большую экклесію въ театрѣ Діониса въ Пиреѣ, они идутъ затѣмъ сомкнутымъ строемъ въ Аѳины и требують къ отвѣту правительство 400. Въ это время нрпходигь извѣ- стіе объ отпаденіи Эвбеи. Спѣшно снаряжаютъ паличные военные ко-
— 389 — рлб.ш іі сажають. кого пришлось. большею частью нгумѣлыхъ людей. Для аѳинянъ ясно одно: опи теряютъ въ Эвбеѣ самое цѣнное свое владѣніе. Однако въ войнѣ отсутствіе общаго руководительства и даже вообще всякой команды жестоко мститъ за себя. Посланная въ Эвбею эскадра терпитъ пораженіе оть пелопоннесцевъ, и островъ оста- ется потеряннымъ для Аѳинъ. По мнѣнію Ѳукидида, этотъ моментъ внутреннихъ раздоровъ, ослож- ненный утратой важнѣйшей провинціи державы, могъ бы принесть Аѳи- намъ немедленную гибель, если бы враги, т.-с. спартанцы, было бо- лѣе дѣятельны, если бы па ихъ мѣстІ> были, папр., спракузяне, похо- жіе на аѳинянъ по энергіи и находчивости. Благодаря медлительности Спарты, Аѳины вышли изъ кризиса, который по тяжести своей не уступалъ сицилійской катастрофѣ 43. Послѣ неудачи подъ Эвбеей, правительство 400 капитулировало безъ всякаго сопротивленія. Въ большомъ собраніи, созванномъ по-старому на Пниксѣ, была принята конституція 5.000. Опа соотвѣтствовала по- лптической программѣ Ѳерамепа, которую этотъ дѣятель самъ опредѣ- лилъ слѣдующимъ образомъ: «я осуждаю тотъ видъ крайней демокра- тіи. гдѣ дѣло доходить до того, что рабы и бѣдные граждане, готовые про- дать отечество за драхму, принимаютъ участіе въ правленіи, но я также противникъ олигархіи, въ которой немногіе могущественные люди при- тѣсняютъ остальное гражданство. Я всегда считалъ наилучшпм'ь то устройство, гдѣ полноправными гражданами являются своекоштные всад- ники и гоплиты» 44. Ѳукидидъ считаетъ основой умѣренной консти- туціи гоплптекій цензъ п отмѣну жалованія за должности. Одной весь- ма. существенной стороны конституціи 5.000 мы совсѣмъ по знаемъ: какъ согласно новому устройству была организована правительственная власть? Вѣроятно, возстановили совѣть 500 и притомъ по старому спо- собу избранія, такъ какъ Четыреста были немедленно распущены. Оу- кидидъ передаетъ только одну любопытную подробность. Учредили ко- миссію номооетовъ, т.-е. составителей или редакторовъ законовъ. По- видимому, это была форма охраны конституціи взамѣнъ урхф'б ххрх- ѵб'Аіоѵ. Для того, чтобы устранить опасность случайныхъ законода- тельныхъ резолюцій и вмѣстѣ съ тѣмъ, чтобы не было нужды под- нималъ сложный аппаратъ судебнаго процесса для доказательства про- тивозаконности новыхъ предложеній, было рѣшено передавать вно- симые въ экклесію законопроекты помообтамъ; эта комиссія обязана была разсматривать ихъ съ точки зрѣнія соотвѣтствія существующимъ законамъ. Врагъ крайней демократіи и господства морской черни, Ѳукидидъ произноситъ панегирикъ конституціи 5.000: «По моему мнѣнію, аои-
— 390 — няие виервыс теперь получили наилучшее устройство; будучи разум- нымъ смѣшеніемъ олигархическихъ н демократическихъ элементовъ, оно помогло вывести государство изъ самой тяжелой бѣды» 45. Прихо- дится здѣсь внести поправку къ сужденію великаго греческаго историка: спасла Аѳины въ 411—410 гг. по умѣренная конституція, а блестящія побѣды демократическаго воинства и его стратеговъ. Геллеспонтская война. Внѣшнее положеніе Аѳинъ въ копцѣ 411 года было самое критическое. Къ потерѣ Эвбеи присоединилось также отпа- деніе ряда городовъ вт» проливахъ, ведущихъ къ Черному морю. Еще во время подготовки олигархической революціи спартанцы возобновили сношенія съ Фарнабазомъ, прерванныя въ свое время въ пользу Тпсса- ферна; отрядъ пелопоннесцевъ, подъ начальствомъ спартанца Дер- кплида, прошелъ оть побережья Іоніи внутренними путями къ Геллес- понту и склонилъ къ отпаденію оть Аѳинъ Абидоса» и Лампсакт», важ- ные по своему положенію въ самомъ узкомъ мѣстѣ пролива; спарта- нецъ Клеархъ съ эскадрой проѣхала» черезъ проливы, и въ резуль- татѣ оть аѳинской державы отпала Византія. Помимо потери большой доли дохода съ податей геллеспонтскаго округа, Аѳины утратили еще торговлю съ Понтомъ; всего же опаснѣе было прекращеніе подвоза жизненныхъ .припасовъ изъ Черноморья. Около времени паденія 400 произошла смѣна спартанскаго наварха, и новый командиръ Миндаръ, болѣе рѣшительный, чѣмъ Астіохъ, двинулся со всѣмъ флотомъ изъ Іоніи къ Геллеспонту, чтобъ нанести аѳинянамъ окончательный ударь. Перемѣна театра войны объясняется не только личными качествами спа рта иска ію вождя, но также настроеніемъ ею войска. Но время про- должительныхъ кампаній второй половины Пелопоннесской войны во всѣхъ греческихъ арміяхъ такъ же, какъ уже давно это произошло вт» аоннскоіі, вырабатывается корпоративное сознаніе, появляется своя особая организація, независимая отъ начальства, назначеннаго общи- ной: солдата и моряки обсуждаютъ самостоятельно положеніе и кри- тикуютъ дѣйствія вождей, нерѣдко весьма подозрительно относятся къ новымъ командирамъ, присланнымъ съ родины. ІІанр., когда сиракуз- скій отрядъ, сражавшійся вмѣстѣ съ пелопоннесцами у береговъ Ма- лой Азіи, узналъ, что народное собраніе въ Сиракузахъ отрѣшило по- пулярнаго Гермократа и назначило другихъ начальниковъ, воины вы- несли резолюцію о неправильности дѣйствій демоса; лишь съ боль- шими усиліями удалось Гермократу убѣдить войско подчиниться рѣ- шенію парода и принять новыхъ командировъ 16. Предшественникъ Миидара, Астіохъ, едва быль вт» силахъ сдерживать своихъ солдатъ, недовольныхъ тѣмъ, что ихъ не пускаютъ въ бой, а держать .въ полной бездѣятельности въ гавани. Въ пелопоннесской арміи утверждали, что
- 391 Тнссафернъ обманываетъ спартанцевъ, чю его обѣщанія привести фи- никійскую эскадру—пустыя слова ; надо немедленно броситься на аои- нянъ, пользуясь тѣмъ, что они ослаблены раздоромъ партій. Безъ со- мнѣнія, пускаясь въ новую геллеспонтскую кампанію, Мипдаръ въ значительной мѣрѣ уступалъ настояніямъ своего войска. Борьба въ Геллеспонтѣ представляетъ, можетъ быть, самую блестя- щую страницу аѳинской военной исторіи. Оборотная сторона аѳинскихъ побѣдъ состояла, въ томъ, что герои войны всякій разъ для того, чтобъ подготовить нападеніе, должны были произвести гдѣ-нибудь болѣе пли менѣе систематическій грабежъ: и самъ главнокомандующій, Алкивіадъ, и подчиненные ему командиры, Ораспбулъ, Ѳрасилъ, Ѳерамепъ и др., не разъ отправлялись аруоролоугіѵ, собирать серебро, т.-е. грозить приморскимъ городамъ разрушеніемъ, если оип не заплатятъ выкупа. Солдаты въ Самосѣ были правы, говоря, что они ничѣмъ не связаны съ Аѳинами; община не имѣла болѣе финансовъ и предоставляла флоту своему жить пиратствомъ. Война эта замѣчательна еще тѣмъ, что про- тивники сравнялись въ своей техникѣ: пелопоннесцы бьются па морѣ, возводятъ укрѣпленія и производить осадныя работы не хуже аои- нянъ, аопняне покидаютъ, послѣ морского сраженія, корабли и мѣря- ются съ врагомъ въ сухопутномъ бою. Почти одновременно съ паденіемъ 400 Ораспбулъ и Ораснлъ раз- били Миндара въ большомъ сраженіи при мысѣ Кпноссемѣ, противъ Абидоса, въ самомъ узкомъ мѣстк пролива. Эта. побѣда, первая послѣ столькихъ неудачъ, имѣла большое моральное значеніе. Ѳукидидъ го- воритъ, что пелопоннесцы начали уже презирать аоинянъ, какъ про- тивника па морѣ, и сами аѳиняне стали бояться встрѣчи съ врагами; теперь они снова ободрились, въ Аѳинахъ окрѣпло убѣжденіе, что при настойчивомъ веденіи войны можно будетъ ее выдержать 17. Разсказомъ о битвѣ при Кпноссемѣ обрывается великій трудъ Оу- кидида. Его продолжатель, Ксенофонтъ, начинаетъ свою Греческую исторію (‘ЕХХ'лѵіка) безъ всякаго введенія, прямо съ запятой, иа ко- торой остановилось перо Ѳукидида. Повидимому, онъ преклонялся предъ талантомъ своего предшественника и старался, какъ умѣлъ, сохранить его лѣтописную манеру, иллюстрируя выдающіеся моменты рѣчами дѣй- ствующихъ лицъ. По у Ксенофонта совсѣмъ другой темпераментъ, нѣтъ драматической изобразительности Ѳукидида, нѣтъ его глубокихъ философско-историческихъ и политическихъ сужденій. Къ его разска- зу, интересному и ясному, нѣтъ комментарія умнѣйшаго современника, а сі» этимъ обстоятельствомъ тѣмъ труднѣе примириться, что Ѳукидидъ несомнѣнно прожилъ до копца войны, и его замѣчанія о послѣднихъ семи годахъ борьбы были бы необыкновенно цѣнны для насъ.
— 392 — Побѣда. Нрасибула и Прайма, заставила Мнндара. стяпуіь въ Гел- лжчіоііті» подкрѣпленія; въ свою очередь па новый театръ войны при- былъ Алкнвіадъ, покинувъ стоянку на Самосѣ. Осенью 411 года и вес- ною 410 произошли новые упорные бои подъ Абидосомъ и дальше, въ Пропонтидѣ, подъ Кизикомъ у малоазійскаго берега. Пелопоннесцамъ дѣятельно помогалъ сатрапъ Фарпабазъ, который подъ Абидосомъ лично принялъ участіе въ сраженіи и даже въ пылу увлеченія заѣхалъ на конѣ въ волны морскія. Въ томгь и другомъ бою Алкнвіадъ одержалъ полную побѣду и разгромила» весь пелопоннесскій флотъ; Мппдаръ погибъ, его секретарь отправила» въ Спарту депешу, перехваченную анп- няиами: «корабли потеряны, Мппдаръ у бить, воины голодаютъ, не знаемъ, что дѣлать». Такимъ образомъ, аѳиняне опять, несмотря на вмѣшательство въ воину персовъ, вернули себѣ господство па морѣ. Одновременно и Агисъ призналъ безуспѣшность войны, которую онъ въ теченіе 3 лѣп» вела» изъ-подъ Декелей. Отбитый ота» аѳинскихъ стѣнъ, онъ заявилъ, что пѣть возможности одолѣть городъ, пока не захвачены тѣ мѣстности, откуда аоипяие получаютъ подвоза». При этихъ условіяхъ Спарта рѣшилась предложить Аоииам'ъ мира» на основѣ фактическаго положенія, но съ условіемъ, чтобъ аѳиняне очи- стили Пилосъ, а спартанцы Декелею. Во главѣ посольства стояла» извѣстный въ Аѳинахъ и близкій къ Алкпвіаду бывшій эфоръ Эидііі. Умѣренные готовы были принять предложенія Спарты. Это значило, собственно, согласиться па раздробленіе державы, уступку Іоніи и Эв- беи, а также отказаться оаъ Понтійскаго подвоза, така» какъ побѣдо- носный аѳинскій флотъ очистилъ лишь Геллеспонтъ, что же касается Византіи и Калхедона, ключей къ Босфору, то они были въ рукахъ враговъ, спартанцевъ и персовъ, и, слѣд., въѣздъ въ Понтъ оставался закрытымъ. Какъ бы ни была настроена господствующая партія въ Аѳинахъ, на предложенныя Спартой условія ни за что бы не согласилось войско и его счастливый предводитель, и они были совершенно правы въ тома» смыслѣ, что, разъ не возстановилась финансовая основа аѳин- ской державы, она не могла содержать своей арміи и флота. Въ са- михъ Аѳинахъ продолженію войны и возстановленію финансовъ должны были сочувствовать бѣдные классы, лишившіеся но конституціи 5.000 всякихъ выдачъ изъ казны. Представителемъ ихъ интересовъ и сто- ронникомъ войны, направляемой непобѣдимымъ Алкпвіадомъ, вы- ступилъ демагогъ Клеофонтъ, фабрикантъ лира». Онъ предложилъ рѣшеніе въ духѣ Клеона: потребовать у Спарты возврата отпав- шихъ союзныхъ общинъ, Хіоса, Милета, Родоса, Эвбеи и Византіи. На этомъ неисполнимомъ для Спарты требованіи сорвались мирные переговоры.
— 393 - Возстановленіе демократіи. Крушеніе мира вмѣсгі; сь тѣмъ было торжествомъ крайней демократіи въ Ловцахъ. Мы не знаемъ момента, когда капитулировало правленіе 5.000; можетъ быть, оігь совпадаетъ съ отверженіемъ мирныхъ условій, предложенныхъ Спартой. Во вся- комъ случаѣ, конституціи умѣренныхъ наступилъ теперь конецъ. Рас- колъ между городомъ и воинствомъ прекратился, обѣ доли Аонігь воз- соединились. Реставрація демократіи ие была вполнѣ мирнымъ перево- ротомъ. Демосъ находился въ большомъ возбужденіи и припомнилъ своимъ врагамъ нанесенныя ему обиды. Тотчасъ же начались судеб- ныя преслѣдованія участниковъ правительства 400, а также тѣхъ, кто служилъ имъ и занималъ при нихъ какія-либо должности. Цѣлый рядъ лицъ былъ осужденъ экклесіей иа смерть или на изгнаніе, многіе при- говорены къ тяжелымъ штрафамъ. Права политическія были отняты у тѣхъ воиновъ, которые до конца остались вѣрны правительству 400, слѣд., у многихъ гоплитовъ и у большинства всадниковъ. Возстано- вленная демократія руководилась чувствомъ мщенія и создала себѣ въ высшихъ классахъ еіце горшихъ враговъ, чѣмъ раньше. Интересны конституціонныя новшества, внесенныя подъ вліяніемъ испытаннаго переворота. Демократія сохранила законодательную ко- миссію, введенную правленіемъ 5.000, замѣнивъ только названіе Оета'. терминомъ Но она считала учрежденіе это недоста- точной гарантіей устойчивости конституціи. Поэтому, во-первыхъ, при- ступили къ составленію систематической писанной конституціи; была образована еіце комиссія аѵаурафсТ;, которымъ поручили записать дѣй- ствующіе политическіе законы и привести ихъ въ согласіе между со- бою. Во-вторыхъ, приняли рядъ резолюцій, которыя должны были обез- печить верховенство народа въ важнѣйшихъ государственныхъ вопро- сахъ и зависимость оть него совѣта Пятисотъ. Очевидно, боялись, чтобы въ совѣтѣ не завелась опять олигархія; вожди демократіи при- думали курьезныя правила, опредѣлявшія порядокъ запятія мѣстъ въ засѣданіяхъ совѣта 48. Свое возрожденіе демократія отмѣтила рядомъ торжественныхъ де- монстрацій. Лѣтомъ 410 г. было принято предложеніе Демофапта, въ силу котораго всякій, кто будетъ участвовать въ уничтоженіи демокра- тіи или займеть должность послѣ ея паденія, объявляется врагомъ аои- нянъ, подлежащимъ смерти; имущество его достается іюсударству, де- сятая часть—богинѣ. Всѣ аопняне, раздѣлившись по филамъ и демамъ, принесли присягу передъ праздникомъ великихъ Діонисій въ томъ, что, оберегая демократическое устройство словомъ и дѣломъ, голосо- ваніемъ и физическимъ воздѣйствіемъ, они будутъ истреблять и преслѣ- довать враговъ демократіи; убійца врага демократіи будетъ считаться
394 — свободнымъ отъ кровавой вины и получіггь половину имущества убитаго; если же самъ пострадаетъ, то его памяти п его дѣтямъ будутъ возда- ваться почести, какъ тпранноубійцамъ Гармодію и Арпстогейтону. Со- гласно этому рѣшенію, убііщѣ Фриппха, иностранцу, дали право аѳин- скаго гражданства и присудили золотоіі вѣнокъ Всѣ этн клятвы и проклятія въ сущности составляли изобрѣтеніе заговорщиковъ, по про- извели сильное впечатлѣніе и на демократическіе круги: сначала боль- шую взаимную присягу принесло воинство въ Самосѣ, затѣмъ послѣ- довало гражданство въ Аѳинахъ—тѣ и другіе въ увѣренности, что этимъ магическимъ средствомъ будетъ обезпечена прочность устана- вливаемаго порядка. Демократія вернулась со всѣмъ своимъ привычнымъ аппаратомъ: снова было введено прогрессивное обложеніе богатыхъ гражданъ для устройства праздниковъ и снаряженія судовъ, снова возстановили вы- дачи присяжнымъ и всѣмъ служащимъ и даже, въ виду бѣдственнаго положенія массы гражданъ, но предложенію Клеофонта, стали произ- водить особую суточную выдачу, такъ наз. діобелію (два обола— 15 кои.). Спеціально назначенная комиссія наблюдала за правильной уплатой суммъ, предназначенныхъ бѣднымъ; какъ только въ кассѣ появлялись деньги, ихъ тотчасъ забирали для выдачи діобеліп. Опять народъ отдался приливу благочестія и возобновилъ постройку на акро- полѣ храма въ честь своего мѣстнаго патрона Эрехоея. Опять начали правлять шумные, полные художественности и тароватости. большіе праздники. Народъ не вѣрилъ, что надвигается катастрофа. Полновластіе и паденіе Алкивіада. Послѣ побѣды при Кпзикѣ ини- ціатива военныхъ дѣйствій перешла къ аѳинянамъ. Они рѣшились раз- дѣлить свои силы и, продолжая борьбу въ проливахъ, направить экспе- дицію іюдт» начальствомъ Ѳрасила для отвоеванія Іоніи. Однако они встрѣтились со своеобразной коалиціей. Угрожаемый въ своей сатра- піи аѳинскимъ отрядомъ, Тиссафериъ обратился къ малоазійскимъ гре- камъ съ призывомъ помочь Артемидѣ, великой богинѣ Эфеса. Собралось пестрое войско изъ эфесскихъ грековъ, персидскихъ полковъ Тисса- ферна и стоявшихъ у береговъ Іоніи сиракузяиъ; аѳинскій десапть потерпѣлъ жестокое пораженіе. Почти одновременно съ этой неудачей аоиняне потеряли Пилосъ, а вмѣстѣ съ этимъ пунктомъ важную угро- зу противъ Спарты; у нихъ ие было болѣе залога въ Пелопоннесѣ на случай мирныхъ переговоровъ. Но въ проливахъ, гдѣ дѣйствовалъ Ллкивіадъ, успѣхи аѳинянъ продолжались. Одинъ за другимъ захватывали они города на азіатскомъ п на европейскомъ побережьи Пропонтиды (Мраморнаго моря). У входа въ Босфоръ въ Хрисополѣ (нынѣшней Скутари) Алкивіадъ устро-
— 395 — иль аѳинскую таможню д.ія взиманія десятипроцентнаго сбора со всѣхъ товаровъ, провозимыхъ изъ Чернаго моря. Предстояло самое важное— овладѣть Калхедономъ и Византіей, которые составляли ворота Бос- фора. Оба города отпали оть аѳинской державы и приняли спартанскихъ гармостовъ съ отрядами пелопоннесцевъ. Калхедонъ считался принадле- жащими къ персидской сатрапіи Фарпабаза. и, кромѣ, всего, аѳиняне встрѣтились здѣсь сь персами. Алкивіадъ дѣйствовалъ, однако, столь успѣшно, что Фарнабазъ отступился оть Калхедона. выразилъ согла- сіе на возвращеніе города аопнекой державѣ іі заплатилъ ея долги Доннамъ; не менѣе существеннымъ казалось то, что онъ взялся прово- жать аѳинское посольство, отряженное для заключенія союза съ вели- кимъ царемъ. Персами удивительно везло на греческихъ междоусобіяхъ: теперь никто уже въ Грсчци пе помышляли о національныхъ задачахъ, о независимости отъ азіатскаго деспота, напротивъ, всѣ наперерывъ иска- ли его дружбы и особенно его денегъ: поступить къ персамъ на службу, чтобы уничтожить своего врага. Персамъ приходилось только выбирать, кто изъ наемниковъ менѣе опасенъ; пока оип рѣшительно склонялись на сторону спартанцевъ, все-таки болѣе медлительныхъ и, во всякомъ •лучаѣ, менѣе освоившихся сь моремъ. Благодаря этой конкуренціи въ ухаживаніи за персами аоиняие встрѣтились въ своей миссіи со спартанцами: въ одной и той же компаніи, провожаемые персами, ѣха- ли къ царю послы аѳинскіе, спартанскіе и еще Гермократъ сиракуз- скій. чтобъ добыть денегъ для своей далекой родины. Послѣ Калхедоші наступила очередь Византіи. Несмотря па энер- гичную оборону, которую велъ спартанецъ Клеархъ. Алкивіадъ за- ставилъ городъ капитулировать и, передавши власть въ руки демокра- тической, т.-е. расположенной къ Аѳинамъ партіи, возсоединилъ его опять съ державой. На очереди теперь было отвоеваніе Іоніи. По Алкивіадь отложили стратегическую задачу въ пользу политической. Въ теченіе трехъ лѣтъ онъ стояла, во главѣ побѣдоносной арміи, счи- тался въ союзѣ съ демократіей, получалъ изъ Аѳинъ утвержденіе въ командованіи, ио ие появлялся въ городѣ. Онъ все еще не былъ увѣ- ренъ въ прочности симпатій къ нему парода. Послѣ завоеванія бога- таго геллеспонтскаго округа, послѣ возстановленія торговли съ Пон- томъ, въ виду перспективы союза сь персами, наконецъ, обременен- ный большой добычей, онъ, казалось, могъ разсчитывать на полную реабилитацію въ Аѳинахъ; у него, видимо, были цѣли добиться еще большаго—тираниіп. Лѣтомъ 408 года Алкивіада, прибылъ въ Аѳины. Враги его отмѣтили обстоятельство, которое невыгодно отразилось въ настроеніи суевѣрныхъ аоинянъ: адмиральскій корабль его вошелъ въ
— 396 — гавань Ппрря въ праздникъ Плинтерій, когда выносили изъ храма ста- ринное изображеніе богини Аѳины для того, чтобъ омыть его въ мор- скихъ волнахъ; въ этотъ день молитвенной тишины всѣ дѣла въ городѣ пріостанавливались. Алкивіаду пришлось считаться съ нервной рели- гіозностью своихъ согражданъ, развившейся особенно во время войны. Фривольный вольнодумецъ, обвинявшійся за семь лѣтъ до того въ осмѣяніи мистерій, долженъ былъ самъ прикинуться благочестивымъ и помочь аоиііянамч» отпраздновать по-старинному великій праздникъ Элев- синскпхъ мистерій. За время занятія спартанцами Декелей аѳиняне іір могли пользоваться священной дорогой въ Элевсинъ; руководители ми- стерій и богомольцы отправлялись моремъ. Алкнвіадъ провелъ про- цессію подъ охраной своего войска сухимъ путемъ и заставилъ аѳинянъ какъ бы забыть о тяжеломъ осадномъ положеніи. Въ глазахъ многихъ онъ теперь казался человѣкомъ, единственно способнымъ возстановить прежнее могущество Аѳинъ. Въ тѣсномъ со- юзѣ съ радикальной демократіей Алкнвіадъ занялъ совершенію небы- валое положеніе въ республикѣ. Актъ его возвеличенія народомъ пре- восходитъ все, что когда-либо допуска лось въ Аѳинахъ: ему передали верховное командованіе и неограниченныя полномочія для веденія всѣхъ государственныхъ дѣлъ (хѵхррт;Огц х'тгхѵтюѵ т)угр.б)ѵ хйто/.ехтыр) Когда осенью 408 г. Алкнвіадъ направился во главѣ флота къ бе- регамъ Іоніи, положеніе дѣлъ на востокѣ рѣзко измѣнилось. Аѳинскіе послы не добрались до персидскаго двора: ихъ остановило въ дорогѣ извѣстіе о дипломатическомъ успѣхѣ Спарты при царскомъ дворѣ. Спар- танцы пожаловались царю Дарію II на уклончивую политику Тисса- ферна, и царь, отвѣчая на ихъ желанія, назначилъ своего младшаго сына Кира начальникомъ (ххрхѵо;) всей прибрежной малоазійскоіі арміи, выдавши ему большую сумму въ 500 талантовъ для содержанія спартан- скаго войска. Киръ велѣлъ немедленно задержать аѳинскихъ пословъ, находившихся въ Азіи, чтобы они не могли сообщить никакихъ свѣдѣній на родину. Въ это время спартанское правительство назначило главно- командующимъ въ Азію Лисандра. Павархъ стянулъ всѣ морскія силы пелопоннесцевъ въ гавань Эфеса. Отсюда онъ могъ наблюдать дѣйствія аопнянъ у Хіоса и Самоса, а также удобно сноситься съ Киромъ, имѣвшимъ резиденцію въ Сардахъ. Лисандръ уступалъ въ военныхъ талантахъ Алкивіаду, но рѣшительно выдавался, какъ дипломатъ и адми- нистраторъ. Онъ наладилъ отношенія съ Киромъ, вошелъ въ такое довѣріе у персовъ, какъ никто изъ его предшественниковъ, и добился высокой платы для своихъ солдатъ, стремясь вызвать деморализацію въ рядахъ аѳинянъ, которые должны были жить грабежомъ. Если на закрѣпленіе дружбы съ персами можно смотрѣть, какъ на счастливую
— 397 — случайность его карьеры, то прямымъ созданіемъ Лисандра слѣдуетъ назвать организацію олигархій, которую онъ сталъ проводить въ мало- азійскихъ п островныхъ общинахъ. Лисандръ превосходно постигъ по- литическую пригодность тайныхъ обществъ; онъ сумѣлъ пойти дальше, чѣмъ дѣятели аѳинскихъ гетерій 411 года, устроилъ въ колоніальныхъ общинахъ союзъ союзов'ь и забралъ руководство этой организаціей въ свои руки ; поощряя всюду дѣятельность клубовъ, онъ вызывалъ къ себѣ въ Эфесъ ихъ представителей и давалъ общее направленіе ихъ дѣй- ствіямъ. Лисандръ обладалъ въ высокой мѣрѣ искусствомъ терпѣливо выжи- дать момента, когда противникъ сдѣлаетъ промахъ пли ослабить свою бдительность. Алкивіадъ выставилъ противъ Эфеса у мыса Лотія наблю- дательную эскадру, строго приказавъ ея командиру Антіоху не всту- пать въ битву съ пелопоннесскимъ флотомъ, а самъ направился поко- рять города сѣверной Іоніи. Антіохъ не послушался, вызвала. Лисандра па бой и потерялъ 15 тріеръ. Когда Алкивіада» съ главною частью флота подъѣхалъ на помощь, Лисандръ уже былъ опять въ гавани Эфеса и не приняли боя. Пораженіе при Лотіи рѣшило участь Алкивіада. Послѣ преувеличенныхъ упованій, которыя на него возлагали, его те- перь считали во всемъ виноватымъ; онъ былъ отрѣшенъ оть командо- ванія, вмѣстѣ съ нимъ его близкій другъ Ѳрасибулъ, усиліями кото- раго главным и образомъ состоялся возврать Алкивіада въ 411 г. Опять, какъ вт. 415 г. въ Сициліи, Алкивіадъ, несмотря на свою популярность въ войскѣ, не рѣшился на возмущеніе; аѳинскіе солдаты, видимо, не стали бы поддерживать его въ попыткахи захватить монархическую власть. Ллкивіадъ былъ, однако, теперь не простымъ бѣглецомъ, каки въ 415 г.; у него имѣлись замки па высотахъ Херсонеса, господствую- щихъ надъ Геллеспонтомъ, и онъ отправился туда въ качествѣ на- стоящей владѣтельной особы на аѳинской тріерѣ (весною 407 г.). Вт. Аѳинахъ вт. связи съ отрѣшеніемъ Алкивіада вообще насту- пила реакція противъ самодержавства единаго главнокомандующаго. Во главѣ флота и войска поставили 10 стратеговъ, равныхъ между со- бою по власти; всѣ они были изъ партіи враждебной Алкивіаду; быв- шіе его сотрудники, Ѳерамепъ и Ѳрасибулъ, служили подъ ними въ качествѣ простыхъ капитановъ. Между тѣмъ произошла смѣна паварха. въ Спартѣ. Лисандръ вызвалъ на родинѣ большое недовольство, осо- бенно въ кругахъ, близкихъ къ царю Павсапію; говорили, что счастли- вый командиръ готовить внутренній перевороти и собирается устра- нить наслѣдственную власть царей, чтобы стать па ихъ мѣсто; онъ, ка- залось, медлитъ и затягиваетъ войну, чтобы укрѣпить свое властное положеніе. Обвиненіямъ придали идеалистическую форму: Лисандръ,
— 398 — говорили его враги, измѣнилъ старинному спартанскому идеалу незави- симости, опі. слишкомъ ухаживаетъ» за персами. Противная ему партія провела въ иавархи Калликратида, молодого человѣка съ прямой и рѣз- кой повадкой. Новый командира. заявилъ, что еію цѣль—какъ можно скорѣе окончить кампанію и установить примиреніе са. Аоииами. Великая битва при Аргинусахъ и процессъ стратеговъ-побѣдителей. Калликратида» не хотѣлъ поддерживать сношенія с/ь клубами, которымъ такъ благопріятствовалъ Лисандра.. Са. персами гордый иавархъ также не сумѣли поладить. Киръ заставила, его ждать въ своей передней въ Сардахъ; тогда Калликратида. обратился къ богатому Милету и дру- гими отпавшимъ отъ Аоіпгь союзникамъ, предлагая имъ субсидиро- вать войну во имя общегреческаго интереса для того, чтобы не было больше нужды обращаться къ помощи персовъ. Ему удалось быстро уве- личить свой флота, до 170 тріеръ; ближайшей цѣлью онъ ставила, отвое- ваніе у аѳинянъ Лесбоса. Аѳинскій адмиралъ Конецъ поспѣшила, о'гь своей стоянки въ Самосѣ на защиту угрожаемаго острова, по Калли- кратидъ загнала, его вь гавань Митилеиы, уничтожилъ 30 тріера, н за- городила» выхода, осталыіыма» 40 кораблямъ; высадившись па островѣ, опа. начала, осаду Мптплепы са. суши: припасовъ ва. городѣ было мало, и Копопу грозила неминуемая капитуляція. Аѳины находились въ отчаянномъ» положеніи. Флота больше пе имѣлось, нечѣмъ» было высвободить Коіюпа, а сь нимъ» вмѣстѣ ва. Ми- тпленѣ было заперто единственное войско, какое, выставили Аѳины. Гибель Коіюпа немедленно должна была повлечь за собой сдачу са- михъ. Аоииъ. Никогда за всю свою исторію аоиняне не проявляли та- кой изумительной энергіи: они набрали сь разныхъ» концовъ ста рыка, тріера., починили ихъ, достроили спѣшно новыхъ и въ теченіе мѣсяца снарядили 110 кораблей; для того, чтобы найти нужное число капита- новъ, шкиперовъ», солдата, и гребцовъ., пришлось забрать Граждана, всѣхъ» возрастовъ» и всѣхъ. классовъ, между прочимъ многихъ всадниковъ, а. са. другой стороны, также большое количество ра-бѳва., обѣщавши послѣднимъ» свободу и гражданскія права. Почти все мужское» на- селеніе Аттики, способное къ бою, было двинуто па корабляхъ», кака, ва. дни Саламипской битвы; оставили только необходимый контин- гента. для защиты стѣна., така. кака, спартанцы продолжали стоять ва. Декелеѣ. По прибытіи ва. Самосъ» аѳинская эскадра увеличилась до 150 кораблей и двинулась ка. Лесбосу. Калликратида.. оставивъ» заслона, противъ» Колона, рѣшила, атаковать аоипяігь са. 120 тріерами. Обѣ эскадры встрѣтились у Аргииусскиха. острововъ, въ проливѣ между Лесбосомъ» и материкомъ. Все. что связано са. этой 'величайшей битвой
— 399 — между греками», полно трагическаго интереса. Въ отчаянную борьбу людей словно вмѣшиваются стихіи: жестокія бури свирѣпствуютъ пе- редъ самымъ сраженіемъ и тотчасъ послѣ него. Флотъ пелопоннесскій былъ малочисленнѣе аѳинскаго, но превосходилъ его качествомъ кора- блей и искусствомъ маневрированія. Аѳиняне покинули свою преж- нюю тактику и рѣшили биться сомкнутымъ строемъ, опасаясь, чтобы враги не разъединили ихъ тріеръ, т.-е. не примѣнили противъ нііхч» стариннаго знаменитаго ихъ собственнаго пріема. Въ аѳинскомъ флотѣ имѣлся еще одинъ своеобразный недостатоігь сравнительно съ пелопон- несскимъ: въ немъ не было единства команды. Восемь стратеговъ раз- дѣлили между собою поровну составъ эскадры и на общемъ совѣтѣ согласились дѣйствовать по опредѣленному плану. Страшная гроза и буря не дала нетерпѣливому Каллнкратиду напасть на аѳинянъ до раз- свѣта. При столкновеніи кораблей Калликратидъ упалъ за бортъ и утонулъ въ волнахъ, и съ нимъ вмѣстѣ погибла послѣдняя тѣнь идеали- стическаго налета, который еще сохранился среди растущаго ожесто- ченія разрушительной междоусобной войны. Долго колебался успѣхъ, пока битва не окончилась рѣшительнымъ пораженіемъ пелопоннесцевъ. Они потеряли 70 тріеръ, около 3/5 своего флота. Видимо, все аѳинское войско сверху до низу, отъ коллегіи стратеговъ, этого штаба безъ главы, и отъ капитановъ до послѣдняго матроса и гребца, сдѣлало ка- кія-то нечеловѣческія усилія. Аѳиняне понесли въ свою очередь великія жертвы: потонуло и сбито было 25 тріеръ, и весь ихъ экипажъ но- сился въ волнахъ (лѣтомъ 406 г.). Для завершенія побѣды необходимо было преслѣдовать бѣгущаго непріятеля, а въ моральномъ смыслѣ еще нужнѣе было подать помощь многочисленному экипажу пострадавшихъ аѳинскихъ тріеръ, не говоря о гражданскомъ долгѣ подобрать убитыхъ. Стратеги распорядились сдѣ- лать то и другое, но вновь разыгралась жестокая буря и не позволила кораблямъ выйти въ открытое море. Послѣ громаднаго напряженія, которое предшествовало высылкѣ экспедиціи, аѳинскому народу показа- лось, что стратеги слишкомъ легко отнеслись къ своимъ обязанностямъ и виноваты въ гибели множества гражданъ. Ихъ вызвали въ Аѳины къ отвѣту, но еще до прибытія они были отрѣшены отъ должности; народъ снова вернулся къ системѣ трехъ стратеговъ, какъ было при Алкивіадѣ, и выбралъ въ ихъ число Адейманта, человѣка, близкаго къ Алкивіаду. Въ качествѣ обвинителя отставленныхъ стратеговъ выступилъ Ѳераменъ, капитанъ одного изъ кораблей, которые должны были выйти въ море, чтобы подобрать пострадавшихъ. Во всемъ дѣлѣ» дала себя знать интри- га Алкивіадовской партіи. Въ составѣ высшаго офицерства въ эту кри- тическую для Апинъ минуту произошелъ расколъ, а народъ своею
— 400 — нервностью помогъ двумъ фракціямъ военныхъ людей взаимно истребить другъ друга. Изъ восьми стратеговъ, вызванныхъ на судъ, двое бѣжали, явились въ Аоины шестеро: Периклъ (сынъ великаго Перикла), Діомедонтъ, Лисій, Аристократъ, Ѳрасилъ (еіце раньше разошедшійся съ Алкивіа- домъ) и Эрасинидъ. Процессъ аргинусскихъ побѣдителей очепь харак- теренъ для погибающей демократіи. Онъ проходить весь па большихъ общенародныхъ сходкахъ; народъ рѣшаетъ форму суда, ставить обви- нительные пункты, опредѣляеть видъ наказанія и произносить вер- диктъ, при чемъ все дѣлается йодъ впечатлѣніемъ аффекта и съ не- обыкновенной поспѣшностью, какъ бы перепрыгивая черезъ естествен- ныя ступени въ ходѣ дѣла. Совѣть 500, очевидно, связанный правилами конституціи 410 года, дѣйствуетъ вяло и робко. Въ первой экклесіи по этому дѣлу стратегамъ, обвиненнымъ въ измѣнѣ гражданскому долгу, предоставили слово защиты, но не дали (•рока приготовиться. Они ссылались па непогоду, помѣшавшую подо- брать убитыхъ и подать помощь утопающимъ. Изъ среды собранія многіе предлагали внести за нихъ залогъ и освободить оть ареста. Насту пиль вечеръ, и стало такъ темію, что нельзя было сосчитать число рукъ, поднятыхъ въ пользу обвиняемыхъ. Дѣло отложили на нѣсколько дней и поручили совѣту 500 составить мнѣніе, какова должна быть форма суда надъ стратегами. Между тѣмъ подошелъ праздникъ Ана- турій, т.-е. родственныхъ союзовъ; масса гражданъ появилась въ тра- урныхъ одеждахъ, оплакивая погибшихъ на войнѣ. Оераменъ убѣдилъ ихъ придти въ народное собраніе въ траурѣ и выдать себя за родствен- никовъ моряковъ, утонувшихъ при Аргинусахъ. Въ совѣтѣ 500, по наущенію Ѳерамена, нѣкто Калликсеігъ предложилъ представить на- роду слѣдующій проектъ (-роробкеир.?,): «такъ какъ аѳиняне уже вы- слушали обвиненіе и защиту стратеговъ, то имъ предстоитъ въ голосо- ваніи по филамъ произнести приговоръ. Изъ двухъ урнъ въ одну положатъ камешки тѣ, кто считаетъ, что стратеги провинились про- тивъ народа аѳинскаго, въ другую—тѣ, кто иного мнѣнія. Въ случаѣ признанія инны наказаніемъ для всѣхъ одинаково будетъ смертная казнь и конфискація имущества». Совѣть принялъ этотъ изумительный но своей юридической неправильности проектъ и представилъ сію ві. народное собраніе. Въ экклесіи нѣсколько лицъ, между ними Эвриито- лемъ, родственникъ обвиняемаго Перикла, заявили протестъ въ виду противозаконности проекта. Но въ народѣ закричали, что преступно (Ззіѵбѵ) мѣшать демосу дѣлать то, что онъ хочетъ. Поднялся никому невѣдомый Лнкпскъ и потребовалъ, чтобъ и самихъ протестующихъ судили вмѣстѣ со стратегами. Тогда нѣсколько нритановъ рѣшились
- 401 — повторить протестъ; масса народа шумно потребовала немедленной отда- чи ихъ подъ судъ; пританы подчинились, за выключеніемъ Сократа, за- явившаго, что онъ не сойдетъ съ почвы закопа. Еще разъ Эвриптолемъ попытался повернуть дѣло; онъ предложилъ судить стратеговъ по такъ иаз. псефизмѣ Кашіона, которая допускала защиту каждаго изъ под- судимыхъ въ отдѣльности. Его предложеніе сначала прошло; снова вы- ступилъ какой-то случайный ораторъ и потребовалъ вторичнаго голосо- ванія (^іххеіротоѵ(х). На этотъ разъ прошло предложеніе совѣта, вслѣдъ за нимъ голосовали по существу о виновности, осудили всѣхъ 8‘страте- говъ, и шестеро бывшихъ налицо были немедленно отведены на казнь. Ксенофонтъ, вообще сухой и краткій, даетъ чрезвычайно обстоя- тельный разсказъ о процессѣ арпшусскихъ побѣдителей и живо рисуетъ возбужденіе народа 51. Его главный мотивъ, конечно, выставить непоколебимость Сократа, и даже онъ влагаетъ въ уста своего учителя длинную рѣчь, которая составляетъ явно композицію автора. Но по- мимо того, разсказа» Ксенофонта даетъ почувствовать, что вся исторія аргинусскаго іцюцесса сознавалась въ аѳинскомъ обществѣ, какъ мо- ментъ остраго и тяжелаго кризиса. Народа» ожесточается противъ своихъ спасителев, совершившихъ почти невѣроятный подвигъ, убиваетъ свою послѣднюю надежду, но кипитъ онъ потому, что и самъ пстекаеть кровью. Народъ во все входить, все самъ разбираетъ; въ эти послѣднія минуты своего державнаго существованія онъ помнитъ всего острѣе о своемъ верховенствѣ. У демократіи уже нѣть вождей; выступаютъ безвѣстные ораторы, эфемерные совѣтчики, но историкъ запомнилъ ихъ имена, страшная картина народной расправы стоитъ передъ нимъ во всѣхъ деталяхъ, точно это случилось всего вчера. Какъ будто въ видѣ эпилога трагическаго романа разсказываетъ онъ о раскаяніи, охватившемъ народъ годъ спустя при вѣсти о гибели при Згоспота- махъ флота, порученнаго ничтожностямъ послѣ славныхъ аргипусскпхъ побѣдителей: демосъ потребовалъ осужденія тѣхъ, кто «его обманулъ», въ особенности Калликсена, автора проекта юридическаго убійства. Ксенофонтъ не забылъ прибавитъ, что, когда бѣжавшій изъ тюрьмы Калликсенъ вернулся потомъ въ силу общей амнистіи, онъ умеръ среди всеобщаго през|ѣнія съ голоду. Катастрофа аѳинскаго флота и капитуляція Аѳинъ. Побѣда при Арпшусахъ спасла Аѳины отъ непосредственной гибели, но повернуть хода войны опа не могла. У аѳинянъ не было никакихъ средствъ со- держать свой большой флотъ, тогда какъ спартанцы легко могли воз- становить потери при помощи персидскаго золота. Тѣмъ не менѣе спар- танцы предложили опять миръ и опять его отвергла аѳинская радикаль- ная демократія: для нея внѣ морской имперіи не было жизни. Оже- Випперь. Исторіи Греціи. 5(>
__ 402 — сточеніе достигло крайнихъ предѣловъ: въ Аѳинахъ приняли терро- ристическое рѣшеніе отсѣкать у плѣнныхъ правыя руки. Между тѣмъ въ Іоніи собрался съѣздъ олигархическихъ друзей Лисандра; они отправили въ Спарту посольство и просили снова о назначеніи незамѣнимаго командира. Дѣйствительно, для окончанія вой- ны спартанцамъ необходимо было послать Лисандра, тѣмъ болѣе, что и Киръ только съ нимъ хотѣлъ имѣть дѣло. Пришлось обойти законъ, не допускавшій вторичнаго назначенія одного и того же лица павар- хомъ; номинальнымъ главнокомандующимъ сдѣлали совершенно незна- чительнаго Арака, а Лисандра присоединили къ нему въ качествѣ сек- ретаря (і^іатоХейс), по съ полномочіями адмирала флота. Лисандръ отправился въ свою прежнюю главную квартиру Эфесъ, возобновила* связи съ олигархическими клубами, побывалъ у Кира, получилъ оть него крупныя суммы, изъ которыхъ уплатилъ недоимки солдатамъ, и уговорился съ нимъ относительно дальнѣйшаго плана. Между прочимъ персидскій принцъ убѣждалъ Лисандра не бросаться въ битву съ аѳи- нянами—аргинусская побѣда, очевидно, нагнала страха на всѣхъ— а выждать: отсутствіе финансовъ у Аѳинъ и неистощимость персид- скихъ средствъ сдѣлаютъ свое дѣло. Лисандръ доставилъ своимъ оли- гархическимъ друзьямъ полное удовлетвореніе. Въ Милетѣ при Каллн- кратндѣ партіи вынуждены были установить между собой примиреніе. Лисандръ помогъ олигархамъ устроить погромъ и жестокое избіеніе своихъ противпиковъ-демократовъ. Стянувши въ Эфесъ все, что оставалось отъ пелопоннесскаго флота, увеличивъ его контингентами отъ Хіоса и Родоса, Лисандръ внезапно двинулся въ Геллеспонтъ. Это было повтореніе плана Миндара оть 411 г. Аѳиняне послѣдовали за нимъ изъ-подъ Самоса. Въ то время, какъ Лисандръ занялъ выгодное положеніе въ защищенной гавани богатаго запасами Лампсака, аѳинскій флотъ остановился па противо- положномъ берегу у Эгоспотамъ (козьихъ рѣкъ), далеко отъ рынковъ и въ открытомъ рейдѣ. Каждый день экипажъ сходилъ съ кораблей и разсѣивался по берегу. Алкивіадъ, жившій въ своемъ замкѣ вблизи стоянки аѳинскаго флота, обратилъ вниманіе стратеговъ на опасность положенія и совѣтовалъ стать въ гавани города Сеста; но аѳинскіе на- чальники попросили его уйти и не вмѣшиваться въ ихъ дѣла. Лисандръ наблюдалъ внимательно за аонпяпами; улучивъ моментъ, когда корабли были покинуты, онъ выѣхалъ со своей эскадрой и забралъ безъ боя всѣ аѳинскія тріеры, кромѣ 8, которыя успѣлъ увести Кононъ, бѣжав- шій въ Кипръ (осенью 405 г.). Побѣда безъ сраженія при Эгоспота махъ рѣшила войну. У Лн- сапдра въ рукахъ былъ, прежде всего, путь х.іѣбосііабженія Аонігь ;
— 403 — въ короткое время онъ могъ выморить городъ; онъ даже отпускали аѳинскихъ плѣнниковъ, но пе иначе, какъ по дорогѣ въ Пирей, чтобъ они еще увеличили число голодающихъ. Затѣмъ. Лисандръ сталъ без- препятственно забирать всѣ заморскія владѣнія Аѳинъ одно за дру- гимъ: Византія и Калхедопъ открыли ему ворота и выдали аѳинскіе гарнизоны; достаточно было небольшой эскадры, чтобъ отнять у Аоішъ ѳракійскій округъ; легко было занять и Лесбосъ, гдѣ Лисандръ ввели дорогую для него олигархію. Только въ Самосѣ господствующая демо- кратія, для которой не существовало примиренія съ побѣдителемъ, осталась вѣрна Аѳинамъ. Лисандръ мстилъ аѳинской демократіи, истре- бляя безъ пощады все, что отъ нея исходило: онъ казнилъ стратеговъ, взятыхъ въ плѣігь при Эгоспотамахъ, изгонялъ отовсюду съ острововъ аѳинскихъ клеруховъ. Въ Аѳинахъ рѣшили сопротивляться до послѣдней степени. Демосъ объявилъ всеобщую амнистію, вернулъ политическія права осужденнымъ за приверженность къ олигархіи, кромѣ тѣхъ, кто измѣнилъ родинѣ и ушелъ къ врагу. Демократію Самоса, сохранившую непоколебимую вѣр- ность Аѳинамъ, рѣшили принять въ составъ аѳинскаго гражданства. Всѣ эти мѣры, однако, запоздали, разъ Лисандръ сталъ безусловнымъ вла- стителемъ моря (ѲаХаттокрхтсор). Но своему обыкновенію, онъ не спѣшилъ и не тратилъ даромъ силъ. Подъѣхавъ со своимъ. флотом ь къ Пирею, онъ загородилъ весь подвозъ. Послѣ полутора мѣсяцевъ блокады, когда голодъ сильно далъ себя знать, въ Аѳинахъ заговорили о мирѣ. Спартанскіе эфоры потребовали, въ качествѣ непремѣннаго предварительнаго условія, бреши въ Длинныхъ стѣнахъ, на разстояніи 10 стадій (около 1х/2 версты). Радикальная демократія не хотѣла и слышать о такомъ условіи: Клеофонтъ заявилъ, что всякому, кто заик- нется о мирѣ, онъ отрубитъ голову. Между тѣмъ въ Аѳинахъ стали сплочиваться оппозиціонные элементы; ихъ представителемъ выступилъ опять гибкій и перемѣнчивый Ѳераменъ. Онъ взялся ѣхать для пере- говоровъ въ Спарту. Около трехъ мѣсяцевъ провелъ онъ тамъ и сго- ворился съ аѳинскими изгнанниками относительно политическаго плана: дѣло шло о ликвидаціи демократіи. Только съ олигархическими Аѳи- нами Спарта согласна была мириться. Въ Аѳинахъ олигархи гЬмъ вре- менемъ овладѣли вліяніемъ въ совѣтѣ 500, притянули на судъ Клео- фѳнта и совершили надъ нимъ юридическое убійство. Офиціальное по- сольство, сь Ѳераменомъ во главѣ, отравилось снова въ Спарту, чтобъ выслушать рѣшеніе созваннаго туда же конгресса пелопоннес- цевъ. Коринѳяне и беотійцы требовали полнаго разрушенія Аѳинъ и отдачи населенія въ рабство. Но спартанцы считали сохраненіе Аѳинъ очень важнымъ, чтобъ имѣть противовѣсъ своимъ среднегреческимъ со- 20*
— 404 — юзникамъ; ві. лицѣ Аѳинъ, перестроенных ь въ олигархію, они разсчи- тывали пріобрѣсти вѣрнаго вассала. По обыкновенію, свое мнѣніе опи облекли въ идеалистическую форму: опи не позволятъ обращать въ рабство городъ, который оказалъ Элладѣ такія великія услуги. Условія мира, были таковы: разрушеніе Длинныхъ стѣнъ и укрѣпле- ній Пирея, отказъ отъ всѣхъ заморскихъ владѣній, кромѣ острововъ .Іемноса. Пмброса и (’кироса. отдача военныхъ кораблей, возвращеніе изгнанниковъ и полное подчиненіе политикѣ Спарты. Погибавшее отъ голода аѳинское населеніе приняло эти условія и капитулировало (вес- ною 404 года). 1 Оук. VIII, 48. 2 Тамъ :е 92. 8 Тамъ же 97. 1 Оук. II, 41. 8 Платона Прога горъ 322А—328А. 6 Эту теорію Оукндидъ (V, «9 и 105) влагаетъ въ уста аонняігь. ведущихъ діалектическій споръ съ гражданами общины о. Мелоса, на который Донны напали въ 416 г. " Оук. IV, 108. 8 Плат. Федонъ 97Д. 9 Аристоф. Птицы 1282—4. 19 Ксон. Воспомнн. I, 2, 40—46. 11 Оук. VI, 89. 12 Оук. VIII. 68. 18 Тамъ же 54. 14 Оук. VI, 27. 15 Тамъ же 36—40. >• Эврипидъ нъ пьесѣ „Умоляющія о защитѣ- 238—45 обвиняетъ богатыхъ въ эгоизмѣ, бѣдныхъ—нъ безпокойной зависти, с.роднні же слои гражданства объявляетъ настоящей опорой народной республики. п Оук. ПІ, 37. 18 Оук. VII, 14. Оук. VI, 28. 20 Оук. V, 60. 1 2 *« Тамъ же 66. ** Оук. 5’1, 31. 23 'Гамъ же І. 11 Оук. Тамъ же 27. 28 Плат. Пиръ 195 А—197 Е. 26 Плат. Горгій 484 А. 2" Оук. 5’11, 21. 28 Тамъ же 28. 29 Тамъ же 71. 80 Оук. VIII, 1. 81 Арпст. Лнсн- страта 565—90. 32 Тамъ же 1114—56. 38 Псевдоксеноф. Ао. пол. 1, 10—12. 31 Три договора Спарты съ персами Оук. 5'111, 18; 36—37; 43; 57—58. 83 Тамъ же 15. 38 Тамь же 21. & Тамъ же 48. 38 Тамъ же 67. 89 Тамъ же 68. 40 Арнстот. Аѳ. иол. 30. 41 Оук. 5*111, 72. 42 Тамъ же 76 . 48 Тамъ же 96. 44 Ксеноф. Греч. нст, II, 3. 43 Оук. 5‘1П, 97. 43 Ксеноф. Греч. нст. I, 1. 4 *" Оук. 5*111, 107. 48 Схоліи къ Арнстоф. Вогатсгву 972. 49 Андокидъ въ рЬчн о мистеріяхъ 96. 80 Ксеноф. Греч. нст. 1, 4. 31 'Гамъ же I, 7.
IX. Раздробленіе Греціи и объединеніе Сициліи. Разореніе и соціальный разладъ въ Греціи. Великія историческія катастрофы никогда не разрываютъ эпохъ въ буквальномъ смыслѣ этого •лова. Многіе годы еще по инерціи бьются поколѣнія людей за цѣли и принципы, давно и безнадежно опрокинутые. Въ человѣческомъ су- ществѣ, видимо, заложены какіе-то запасы физической и моральной энергіи, которые сказываются еще долго послѣ того, какъ исчезла направляющая ее сила- Такъ было въ Греціи послѣ разрушительнаго междоусобія Пело- поннесской войны. Миръ 404 года не сломилъ окончательно суровыхь бойцовъ трагическаго конца эпохи. Еще на 15 лѣтъ растягивается какъ бы эпилогъ Пелопоннесской войны: снова возгораются ея жестокія отрасти, обостряются ея непримиримыя противоположности, опять спорь за гегемонію, и даже, для довершенія иллюзіи, въ борьбѣ выступають живые представители, обломки великой эпохи, Л меандръ. Ораснбу.гь. Кононъ. Опять передъ воображеніемъ аонпянъ носится мечта Ллкивіада о возрожденіи державы при помощи персидскаго золота. Опять начи- наетъ шумѣть требовательная демократія, добивается снова системы раздачъ, опять проявляетъ религіозную нетерпимость н осуждаетъ на смерть изъ-за вопросовъ вѣры одного изъ даровнтѣйніихъ сыновъ сво- ихъ, софиста Сократа. Но уже чувствуется, что жизнь готова покинуть эти ослабѣвшіе организмы, работающіе силой укоренившихся привы- чекъ, еще не сознавшіе внутренняго переворота, отъ котораго опи разрушаются. Въ интересахъ и понятіяхъ общества тѣмъ временемъ ніюитходіітъ глубокая иеремѣна. Веюду, гдѣ прошла война,—а она не пощадила почти ни одного уголка Греціи—разорились земледѣльцы, садоводы, виноградари, олив- ководы; самыя цвѣтущія, самыя производительныя области, какъ, напр.. Хіосъ, Аттика. Мессенія, особенно пострадали и, можетъ быть, никогда, уже больше но смогли подняться па прежнюю высоту. Въ Аттикѣ., кажется, въ иныхъ мѣстахъ вмѣсто разрушенныхъ садовъ и плантацій,
— 406 — которые создавались прилежной работой ряда поколѣнія, появилось лѣнивое, довольно первобытное скотоводческое хозяйство. Въ сильной мѣрѣ разстроилось и ремесло, во-первыхъ, отъ гибели мастеровъ въ ополченіяхъ, затѣмъ оть бѣгства рабовъ, служившихъ рабочими вь мастерскихъ, при чемъ для привоза и найма новаго персонала предпри- ниматели уже пе имѣли средства». Мы узпаемч» изъ «Вое.ііомппа.ній» Ксе- нофонта, что въ Аттикѣ накопилось чрезвычайно много людей свободнаго происхожденія, потерявшихъ всякія средства существованія и часто не умѣвшихъ найти себѣ заработка. Въ особенности замѣтно было оби- ліе женщинъ, вдова, и сиротъ, непривычныхъ ни къ какой работѣ». Одинъ изъ друзей Сократа жалуется горько, что у него въ домѣ столпотвореніе и вѣчные скандалы отъ наплыва, родственницъ, сестерч», племянницъ и свояченицъ, воспитанныхъ по-благородному п песпоб- пыхъ пичѣм’ь заняться. Сократь даетъ ему практическій совѣть при- салить всю эту ворчливую и неугомонную компанію за ручныя ремесла, и обратить свой домъ въ мастерскую кустарнаго производства С Вѣро- ятію, такой возвратъ оть фабричной системы къ домашней индустріи былъ очень замѣтнымъ .явлепіем*ь эпохи. Говоря очепъ обще, пострадали болѣе всею зажиточные средніе классы, самостоятельные мелкіе хозяева, сельс-кіе и городскіе. Въ обще- ствѣ образовался глубокій провал ъ между обладателями капитала и мас- сой пролетаріевъ всякаго типа, наминая оть интеллигентныхъ профессій и до чернорабочихъ. Въ «Воспоминаніяхъ» Ксенофонта есть слѣдующііі выразительный разговоръ: «Что такое демосъ?»—спрашиваетъ Сократъ одного из'ь учениковъ.—«Демосъ, это—бѣднота!»—отвѣчаетъ тотч. безъ колебанія 2. Экономистъ можетъ сказать, что въ Греціи двину- лось впередъ капиталистическое развитіе, такъ какъ натуральныя по- ставки и службы, преобладавшія въ V вѣкѣ, замѣнились денежными. Историкъ долженъ будетъ, однако, предостеречь сю отъ оптическаго об- мана: вѣдь усиленіе денежнаго хозяйства въ данномъ случаѣ нисколько не означало прибавленія богатства, а, напротивъ, было показателемъ оскудѣнія. Деньги остались единственнымъ видомъ имущества, который можно было укрыть 'при контрибуціяхъ, реквизиціяхъ и взаимныхъ грабежахъ, характеризующихъ особенно конецъ большою греческаго междоусобія. Общее количество капитала въ Греціи пошло на убыль, и убыль жесточайшую: увеличились только запасы золота и серебра въ сундукахъ, во вкладахъ и сбереженіяхъ. Увеличилось число трапозп- товъ, т.-е. банкировъ и ростовщиковъ. Картина финансоваго разоренія Греціи станетъ еще рѣзче, если вспомнить, откуда взялись суммы, вращавшіяся въ греческихъ кантонахъ съ копна Ѵ-го вѣка. Это было преимущественно персидское золото. На
— 407 — персидскія деньги тору жались флоты Спарты, Сиракузъ и малоазіііскмхъ грековъ въ войнѣ протипъ Аѳинъ; потомъ, когда произошелъ разрывъ го Спартой, персы открыли кредитъ ея противникамъ. Персы содержали па своей службѣ греческихъ наемниковъ, а потомъ платили за право вербовки солдатъ па греческой территоріи. Въ самой гордой Спартѣ, по- лучившей, наконецъ, гегемонію надъ всѣми греками, очень скоро исчезъ всякій стыдъ передъ позаимствованіемъ царскихъ денегъ. Лисандръ, по окончаніи похода, привелъ, кромѣ контрибуцій съ покоренныхъ го- родовъ, еіце остатокъ отъ жалованья, выданнаго Киромъ па содержаніе войска; сумму эту, подлежавшую въ сущности выдачѣ иазад'і», пре- спокойно взяли себѣ спартанскіе политики, сидѣвшіе дома, и такое полученіе казалось чѣмъ-то совершенно естественнымъ 3. Половина. Гре- ціи перешла на пенсіи и жалованье отъ персидской державы. Послѣ смѣлаго и самоувѣреннаго подъема національной самостоятельности, длившагося менѣе 70 лѣтъ, греки обратились въ денежныхъ кліентовъ великаго царя и его сатраповъ. Неизбѣжнымъ результатомъ этой зави- симости было раздробленіе Греціи и уступка восточной державѣ грече- скихъ городовъ малоазійскаго берега. Чужой восточный капиталъ, разъ вторгнувшись въ обезсиленную, истощенную, обѣднѣвшую Грецію, про- должалъ и дальше свое разрушительное дѣйствіе. Ни одна сколько-ни- будь крупная военная экспедиція, ни одинъ походъ IV’ вѣка уже не могли осуществиться безъ заііма у персовъ. Даже вт» отдаленипой Сициліи появляются въ борьбѣ партій персидскія деньги. Глава сиракузскихъ консерваторовъ, Гермократъ, въ свое время организаторъ борьбы про- тивъ аоинянъ, долженъ былт» йотомъ бѣжать изт» Сиракузъ отъ восторже- ствовавшей тамъ демократіи. Оігь побывалъ въ Малой Азіи, запасся отъ (сатрапа Фарнабаза субсидіей и вернулся съ нею домой; деньги пред- назначались какъ будто бы для организаціи военной защиты противъ новаго внѣшняго врага, надвигавшихся съ запада карѳагенянъ, по также и для борьбы съ политическими противниками Гермократа. Притокъ чужого богатства рѣзко отразился на соціальномъ и поли- тическомъ строеніи Греціи. Суммы, предназначенныя для займовъ и подкуповъ, естественно направлялись въ распоряженіе немногихъ поли- тиковъ, захватившихъ власть, или въ замкнутые клубы, руководившіе дѣлами. Ни въ Спартѣ, ни въ малоазійскнхъ общинахъ, которыя къ пей примкнули, никто ие контролировалъ полученій, и пикто не слѣдилъ за распредѣленіемъ поступавшихъ суммъ. Организаторы союза съ пер- сами, дипломаты и члены тѣсныхъ правительственныхъ совѣтовъ по- лучали депозитъ и безъ затрудненія становились какъ бы директорами- распорядителями вновь образовавшагося фонда, превращались въ бан- кирскую компанію. Вся община іішіеволѣ втягивалась въ ихъ кліеп-
— 408 — туру. Съ одной стороны, кі. нимъ должны были обращаться всѣ тѣ, кто искалъ выгоды отъ повой службы въ интересахъ персовъ; съ другой— къ нимъ вынуждены были примыкать люди, желавшіе спасти свое досто- яніе; приходилось нести свои сбереженія все туда же и укрѣплять водворившуюся въ общинѣ денежную фирму. Въ этомъ п|юстомгі», по неустранимомъ фактй заключалась тайна успѣха олигархій, которыя всюду вырастали, какъ грибы, по мановенію Лнсандра. Въ каждомъ изъ организованныхъ имъ городовъ создавался сразу благодаря персидской субсидіи, любезно устроенной спартанскимъ посредничествомъ, банкир- скій домъ, который вмѣстѣ съ тѣмъ захватывалъ въ свои руки всѣ поли- тическія дѣла. Болѣе всего хлопотали вновь сѣвшіе у власти олигархи объ устраненіи всякой публичности, слѣд., не только объ уничтоженіи народныхъ собраній, но также о закрытіи сколько-нибудь численпыхь по составу думъ и совѣтовъ. По этой элементарной программѣ была так- же построена дѣятельность знаменитыхъ Тридцати въ Аѳинахъ. Чѣмъ прочнѣе утверждалась на мѣстѣ маленькая кучка денежной олигархіи, тѣмъ болѣе непостояннымъ элементомъ становился много- численный пролетаріатъ, образовавшійся изъ людей, согнанныхъ съ земли, лишенныхъ привычнаго заработка въ ремеслѣ, такъ плп иначе разстроенныхъ войной. Масса бездомнаго незанятаго люда эмпгрнрует ь, многіе ищутъ спасенія въ томъ самомъ элементѣ, который ихъ загубилъ, въ войнѣ, изъ невольныхъ ополченцевъ обращаются въ волоптеровь- наемниковъ. Для этой группы воинственныхъ эмигрантовъ безразлично мѣсто службы и назначеніе ея; опи готовы птти къ іюликому царю и его намѣстникамъ, по іютовы также участвовать въ возстаніяхъ про- тивъ царя. Если въ самой Греціи поднимается междоусобіе, они выби- раютъ ту сторону, которая хорошо оплачиваетъ услуги; придется ли биться за демократію или за олигархію, это въ IV вѣкѣ кажется без- различнымъ; политическіе принципы не одушевляютъ болѣе людей. Масса пролетаріевъ, остающихся дома, образуетъ собою какъ бы непрерывно угрожающую революцію. Въ тѣсной обстановкѣ греческихь общинъ, гдѣ всѣ въ лицо знаютъ другъ друга, гдѣ случайное обогаще- ніе какого-либо обывателя вызываетъ у сосѣда необыкновенно острое раздраженіе, страсти кипятъ и клокочутъ, какъ въ котлѣ, п борьба классовъ принимаетъ самыя ожесточенныя формы. Если низшему классу удается взять верхъ, то компромиссамъ нѣть мѣста; происходитъ рѣзня, грабительскій захватъ капитала и дѣлежъ добычи, какъ послѣ набѣга разбойниковъ. Соціальныя ученія IV вѣка. Среди пролетаріевъ много интелли- гентныхъ людей софистической и риторической выучки. Онп стараются придать движенію идейный характеръ: во имя справедливости они тре-
409 — бу ютъ равенства, и коммунизма, громятъ эгоизмъ капиталистовъ, воору- жаютъ революціонную массу воззваніями и программами. Коммуппстнче- кое ученіе, въ качествѣ требованія естественнаго нрава іъ формулы высшей моральной правды, пріобрѣтаетъ большую популярность и осо- бенно увлекаетъ женщинъ, въ средѣ которыхъ, какъ мы видѣли, появи- лось много безсемейныхъ и безработныхъ, главными, образомъ, вслѣд- ствіе упадка мелкихъ самостоятельныхъ хозяйствъ. Противъ революціонныхъ ученій высшіе классы выставляютъ со- вершенно откровенно теорію деспотическаго государства, до тѣхъ поръ въ Греціи неслыханную. По мнѣнію такихъ политическихъ мыслителей, какъ Ксенофонтъ и Платонъ, не можетъ быть и рѣчи не только о правленіи массы, но и вообще о какомъ-либо участіи народа въ поли- тикѣ. Человѣческое стадо, согласно ихъ ученію, нуждается въ пасту- хахъ и погонщикахъ, будучи же предоставлено само себѣ, оно поги- бнетъ въ дикомъ взаимномъ истребленіи. Власть должна быть въ рукахъ немногихъ просвѣщенныхъ лицъ или даже одного лица съ неограни- ченнымъ авторитетомъ. Управленіе должно стоять совершенно внѣ сво- боднаго обсужденія; оно сводится къ дисциплинѣ и командѣ; приказы властителей исполняются безпрекословно, орудіями власти служатъ обу- ченные, спеціально подготовленные чиновники. Между двумя крайностями, революціонной теоріей и крѣпостни- ческой, стоить третья группа воззрѣній, одинаково чуждыхъ той н другой, которыя можно назвать мирно-анархическими. Въ Греціи всѣ ступени культурнаго развитія достигаются съ нервической быстротой. Послѣ живого горячаго интереса къ политическимъ вопросамъ, который таки» ярко чувствуется въ литературѣ V вѣка, у Геродота, Оукидида, Эврипида, Аристофана, наступаетъ вь широкихъ кругахъ греческаго общества бѣгство отъ политики, разочарованіе въ ней или даже полное презрѣніе къ ея проблемами. Анархизмъ катится все дальше и дальше: появляются киники, сектанты монашескаго типа, доводящіе свой про- тесть противъ всякаго вида хозяйственной дѣятельности, всякаго произ- водительнаго труда до аскетизма, добровольной бѣдности и отказа отъ личной и общественной жизни. Революціонныя, реакціонныя и анархическія ученія—показатели того, что жизнь греческихъ общинъ, еще недавно такая интенсивная, полная сосредоточенной и гибкой энергіи, начинаетъ разлаживаться, пяти вразбродъ. Всего ярче намѣченныя явленія сказались въ Аоннахъ, которыя въ послѣднюю четверть V вѣка успѣли сдѣлаться настоящимъ нервнымъ узломъ греческаго міра. Второй олигархическій переворотъ въ Аѳинахъ. Капитуляція Аоинъ и миръ со Спартой были вмѣстѣ съ тѣмъ низверженіемъ демократіи.
— 410 — Спартанцы считались во время переговоровъ о мирѣ и при сдачѣ города только съ Ѳѳраменомъ и членами клубовъ. Правда, Спарта пе вмѣши- валась прямо въ дѣла внутренняго устройства, по она совершенно ясно игнорировала одну сторону, демократовъ, и въ случаѣ нужды готова была поддержать другую сторону, реакціонеровъ. Побѣжденная вдвойнѣ демократическая партія очень хорошо понимала положеніе. Нѣкоторые ивъ ея искреннихъ приверженцевъ, преимущественно военные люди, для которыхъ миръ означали» конецъ пхъ карьеры, пытались организовать оппозицію противъ заключенія мирнаго договора, сознавая, что срытіе Длинныхъ стѣнъ и укрѣпленій Пирея приведетъ къ разрушенію народ- наго правленія. По клубы, чувствуя себя силой въ виду близости спартанцевъ, воспользовались доносомъ пѣкоего Лгората, обвинявшаго демократическихъ стратеговъ и таксіарховъ въ составленіи измѣнни- ческаго заговора, и добились казни обвиняемыхъ 4. Другіе демократы, между ними Анитъ, будущій обвинитель Сократа, и Ѳрасибулъ, слав- ный соратникъ Алкивіада, предпочли бѣжать изъ Аттики. Большинство бѣглецовъ нашло себѣ пріютъ въ Ѳивахъ. При заключеніи мира реакціонные клубы предложіущ выдѣлить изъ своей среды временную распорядительную комиссію 5 эфоровъ; и цифра и названіе ясно указываютъ на ихъ лаконофильство: изъ ихъ усть постоянно слышалась похвала спартанской конституціи, какъ нан.іуч- шеіі въ свѣтѣ. Въ составѣ комиссіи былъ вернувшійся изъ изгнанія Крптіп, сравнительно молодой человѣкъ изъ кружка сократовцевъ, да- ровитый и вполнѣ безсовѣстный агитаторъ. Еще недавно опъ. будучи эмигрантомъ, пытался организовать въ Ѳессаліи демократическую рево- люцію и вооружить съ этой цѣлью мѣстныхъ крѣпостныхъ (пенестовы. Въ Аѳинахъ онъ сразу заявилъ себя непримиримымъ олигархомъ. Эфоры 404 г. напоминаютъ пробуловъ 413 г., подготовившихъ первый олш’архическій переворотъ. И въ дальнѣйшемъ ходъ событій повторяется во многихъ чертахъ. Олигархи и теперь, какъ за 7 лѣтъ до того, хотѣли укрѣпить свое положеніе санкціей народа, хотя бы фиктив- ной. Какъ тогда, и теперь народное собраніе было созвано въ Колонѣ на окраинѣ города; между тѣмъ какъ въ 411 г. народъ заставили голосовать въ Виду спартанскаго войска, стоявшаго лагеремъ подъ стѣнами, теперь экклесія находилась подъ еще болѣе непосредственнымъ давленіемъ спартанцевъ.Реакціонеры пригласили въ Аѳины Лисандра, осаждавшаго въ это время Самосъ, послѣдній остатокъ великаго .морского союза. Лини» въ присутствіи грознаго главнокомандующаго рѣшились опи обратиться къ народу. Собраніе открылось предложеніемъ Дра- коитида избрать комитетъ 30 аоуурх'ргТ; съ неограниченными законода- тельными полномочіями для пересмотра конституціи. Тотъ же комитетъ
41 і долженъ былъ получить въ свои руки временное правленіе и назначить новыхъ должностныхъ лицъ. Несмотря на мѣры устрашенія, которыя были приняты клубами, въ собраніи поднялся протестъ. Тогда Лн- сапдръ, присутствовавшій при дебатахъ, объявили, что будетъ разсма- тривать всякую проволочку въ рѣшеніи какъ нарушеніе условій мирнаго договора, потому что аѳиняне еще по исполнили требуемаго разрушенія стѣнъ. Часть гражданъ ушла изъ собранія, оставшіеся согласились принять предложеніе Драконтнда. Затѣмъ былъ составленъ комитетъ Тридцати тѣмъ своеобразнымъ способомъ, который ввели олигархическіе клубы. Только 10 человѣкъ намѣтило само собраніе изъ присутствую- щихъ; другихъ 10 предложили эфоры и еще 10—устроитель мира со Спартой, Ѳерамепъ. Въ составъ комитета «законодателей» вошли: авторъ предложенія Драконтидъ, затѣмъ самъ Ѳераменъ, изъ комиссіи эфоровъ Критій и Эратосоепъ. Хотя въ свое время реакціонеры очень много говорили о возстановленіи стариннаго патріархальнаго строя (театрю; хоХітеіа), но чрезвычайный комитетъ и не думалъ заниматься пересмотромъ консти- туціи. Олигархи считали политическій переворотъ поконченнымъ. Трид- цать составили по своему усмотрѣнію списокъ полноправныхъ гражданъ, всего въ 1.0(10 человѣкъ. Изъ этой тысячи опи отобрали составъ новаго совѣта 500 и назначили должностныхъ лицъ. Аѳинская гавань Пирей, извѣстная своимъ демократическимъ духомъ, была выдѣлена въ осо- бый отъ Аѳинъ административный округь и подчинена надзору спеціаль- ной комиссіи 10. Какъ будто бы въ видѣ грандіозной иллюстраціи разрыва новыхъ Аѳинъ съ прошлымъ морской демократіи, рѣшили разру- шить корабельныя верфи Пирея; ихъ отдали на сломъ за 3 таланта, тогда какъ ихъ сооруженіе въ свое время обошлось въ 1.000 талантовъ. Уничтожили народные суды, наиболѣе активное и характерное учре- жденіе демократіи, и предоставили судъ совѣту 500. Правленіе Тридцати. Въ сущности была вовсе отмѣнена всякая кон- ституція. Началась неограниченная тпраннія комитета олигархическихъ клубовъ, который для символическаго и реальнаго увѣнчанія своей власти окружилъ себя стражей изъ 300 полицейскихъ, вооруженныхъ нагайками. Водворился самый злой терроръ, среди котораго исчезло в<якое подобіе пеприюосновсшюсти личности и собственности. По- шли массовые аресты и казни безъ суда, за ними слѣдовало отобра- ніе имущества казненныхъ. Безпощадныя конфискаціи производились также у опальныхъ, которыми» удавалось бѣжать отъ расправы. Въ началѣ Могло казаться, что это месть вырвавшихся на свободу, до тѣхъ поръ скрытыхъ враговъ демократіи, ненависть эмигрантовъ, которымъ удалось сѣсть у власти: Тридцать первымъ дѣломь арестовали м каз-
— 412 — нилн сикофантовъ, т.-е. частныхъ обвинителей и доносчиковъ, которые въ свое время на службѣ демократіи разыскивали клубистовъ и заговор- щиковъ. Но крайне скоро за политической будто бы горячностью обна- ружились очень прозаичные и коммерческіе расчеты: стали казнить людей совершенно безразличныхъ и нейтральныхъ, но зато послѣ- довательно выбирали очень богатыхъ; среди нихъ, напр., былъ схваченъ Никератъ, сынъ Никія, погибшаго въ Сициліи, изъ семьи, державшейся всегда самыхъ умѣренныхъ воззрѣній, но въ то же время принадле- жавшей къ числу наиболѣе крупныхъ капиталистовъ въ Аѳинахъ. Казни были явно приспособлены къ финансовой системѣ, и Критій не постѣг- ннлся обозначить свою политику настоящими словами: «мы хотимъ со- ставить себѣ капиталъ (-Хеоѵе/.теіѵ)» 5. Новый ростовщическій банкъ Тридцати, работавшій примитивными пріемами обыкновенныхъ разбойниковъ, не чувствовалъ себя, однако, въ безопасности безъ посторонней поддержки. Опять обратились къ любезности Лисандра, и опъ поддержалъ своихъ друзей: выхлопоталъ для нихъ назначеніе спартанскаго гармоста, т.-е. намѣстника, въ лицѣ Каллибія и присылку гарнизона изъ пелопоннесцевъ. Опираясь па эту помощь, олигархи стали очищать юродъ отъ лишнихъ, по ихъ мнѣнію, элементовъ. Критій съ обычной ловкостью приду малъ аргументы въ оправданій новой политики умаленія и сокращенія великой аоннскоіі общины °. «Вездѣ, гдѣ происходятъ революціи,—говорилъ опъ—гибнетъ масса народа. Но нигдѣ новое правительство не могло бы встрѣтить столько враговъ себѣ, какъ въ самомъ населенномъ городѣ Греціи, и притомъ въ городѣ, гдѣ демосъ привыкъ за долгое время пользоваться неограниченной свободой. Мы должны расправляться съ многочислен- ными сторонниками демократіи пе только изъ-за нашихъ кровныхъ инте- ресовъ, но и въ благодарность спартанцамъ за ихъ помощь, потому чти именно они спасли насъ отъ демоса, а они хорошо знаютъ, что демосъ никогда не будетъ имъ другомъ. Мы произвели переворотъ въ полномъ согласіи со взглядами спартанцевъ». Однако поддержка Спарты обхо- дилась правительству Тридцати слишкомъ дорого. Гарнизонъ, прислан- ный изъ Пелопоннеса, съѣдалъ немалыя суммы тѣмъ болѣе, что оли- гархи должны были за нимъ очень ухаживать. Такъ какъ съ гражданъ взяли все, что только было возможно, была придумана новая мѣра огра- бленія: каждый изъ членовъ правительства долженъ был ь взять на свою долю группу метойковъ и такъ или иначе обобрать ихъ. Вдохновляемая главнымъ образомъ Критіемъ, террористически-ком- мерческая политика продолжалась недолго. Отовсюду поднимались враги крайнихъ олигарховъ. Старый боецъ Пелопоннесской войны, неутоми- мый Ѳрасибулъ, тронулся изъ Ѳивъ съ маленькимъ отрядомъ въ 70 чело-
— 413 — вѣкъ, и эта дружина демократовъ заняла пограничную крѣпость Аттики, Филу. Внутри самихъ Аѳинъ начиналось движеніе зажиточныхъ, всад- никовъ и гоплитовъ. Въ этомъ отношеніи отчасти повторились событія 411 года. Демократію удалось опрокинуть исключительно благодаря соединенію крайнихъ олигарховъ съ умѣренными средними элементами. По союзъ двухъ партій могъ удержаться лишь иа одинъ моментъ. Сред- ніе слои желали только отмѣны раздачъ и ограниченія всеобщаго изби- рательнаго нрава. Они добивались ценза, предполагая сохранить кон- ституціонныя учрежденія, контролируемыя должности, публичность де- батовъ и т. д. Замкнутое правленіе тиранническаго банкирскаго дома было имъ такъ же ненавистно, какъ демократамъ. Они съ искреннимъ убѣжденіемъ выбирали комитетъ для выработки патріархальнаго строя, а въ число важнѣйшихъ обязанностей «законодателей» относили соста- вленіе списка полноправныхъ гражданъ. Въ 411 году такой списокъ заключалъ въ себѣ 5.000 человѣкъ: теперь умѣренные могли ожидать заполненія списка приблизительно въ томъ же количествѣ, или развѣ» только немного менѣе. Ві» лицѣ Оерамепа выступилъ защитникъ интересовъ умѣреннаго гражданства среди самого правительства 30. Оераменъ волъ свою ли- нію политики такъ же, какъ въ 411 году. Вначалѣ вѣрный союзникъ клубовъ, онъ разошелся съ коллегами послѣ того, какъ была одержана побѣда. Такъ же, какъ въ 411 году, оігь потребовалъ введенія на- стоящей конституціи ценза. Умѣренные были и теперь сильнѣе и много- численнѣе крайнихъ, но ихъ организація была хуже и личное положеніе Оерамепа гораздо болѣе шатко, чѣмъ за 7 лѣтъ до того. Сначала Критій и его сторонники сдѣлали уступку и согласились расширить свой спи- сокъ 1.000 гражданъ до 3.000. Оераменъ сталъ возражать противъ этой цифры, какъ слишкомъ малой, и вообще противъ численнаго ограниченія полноправнаго гражданства: по его мнѣнію, въ составъ активныхъ гражданъ должны войти всѣ люди, удовлетворяющіе цензу. Для того, чтобы подкрѣпить свои требованія, онъ угрожалъ возмож- ностью союза своей партіи съ такими видными эмигрантами, какъ Алки- піадъ, Ораспбулъ, Анитъ. Эти угрозы заставили Критія, еще недавно дружившаго съ Ѳерамсномъ, дѣйствовать рѣшительно и безъ проме- дленія. У всѣхъ гражданъ, кромѣ трехъ тысячъ, памѣчеппыхъ изъ числа ярыхъ клубистовъ, было отобрано оружіе; Оераменъ не имѣлъ теперь той поддержки организованной гоплитсюой дружины, которая дала ему возможность опрокинуть въ 411 г. правительство Четырехсотъ. Критій и его единомышленники захватили Оерамепа врасплохъ въ со- вѣтѣ 500. Клубы командировали въ засѣданіе золотую молодежь, во- оруженную кинжалами; подъ этимъ давленіемъ совѣтъ принялъ два
— 414 - предложенія Критія, направленныя противъ Ѳерамена: передать Трид- цати неограниченную власть надъ жизнью и смертью всѣхъ обывателей, пе принадлежащихъ къ списку 3.000, и одновременно выключить изъ этого списка тѣхъ, кто въ 411 году противодѣйствовалъ правитель- ству 400. Примѣняя тутъ же па мѣстѣ оба постановленія, Критій потребовалъ немедленнаго ареста и казни Ѳерамена. Паденіе олигархическаго правительства и столкновеніе трехъ пар- тій. Крайніе олигархи, повидимому, слишкомъ разсчитывали на Лпсаи- дра, но пе приняли во вниманіе сильной оппозиціи его политикѣ въ самой Спартѣ. Между тѣмъ натискъ демократовъ развивался неудержимо. Олигархи сдѣлали попытку выбить Ѳрасибула изъ его позиціи въ Филѣ, по потерпѣли неудачу; послѣ этого дружина демократическаго вождя стала быстро увеличиваться. Ѳрасибулъ разбилъ конницу и отрядъ спартан- цевъ, вышедшіе изъ Аоппъ, овладѣлъ ихъ лагеремъ и складомъ оружіи, прошелъ въ Пирей, захватилъ гавань и отрѣзалъ Апины оть моря. Въ новой неудачной атакѣ противъ демократовъ погибъ глава оли- гархіи Критій (весною 403 года). Положеніе Тридцати пошатнулось: они рѣшили уйти изъ Аѳинъ и для отступленія выбрали Элевсипъ и о. Салампнъ. Чтобы очистить себѣ мѣсто въ новой территоріи, имъ при- шлось начать съ террора: всѣ, кто былъ имъ подозрителенъ, подверглись аресту и казни. Несмотря на то, что олигархи такъ усердно сокращали гражданство, противъ нихъ возсталъ очищенный ими составъ 3.000. образовалъ враждебную имъ экклесію и отрѣшилъ отъ власти комитетъ 30. Бывшіе олигархическіе правители, числомъ 25, вмѣстѣ со своими сторонниками ушли въ Элевсішъ, а на ихъ мѣсто Три тысячи выбрали новую комиссію 10, по одному отъ филы. Получилось положеніе, необыкновенно характерное для соціальной борьбы въ греческихъ городахъ: три партіи раздѣлились по тремъ общи- намъ, до извѣстной степени превратились въ три враждующія общины: крайніе олигархи засѣли въ Элѳвсииѣ, умѣренные, сторонники ценза, держали въ своихъ рукахъ Аоины, демократы, вѣрные прежнимъ прин- ципамъ аѳинскаго строя, расположились вгь Пиреѣ. Историкъ, разсказы- вающій о столкновеніяхъ партій, приводитъ ихъ какъ бы офиціальныя названія: люди въ главномъ городѣ (оі Ь аатеі), люди въ Пиреѣ (оі Ь Песраіеі) 7. Такое разъединеніе стараго кантона на особыя, спеціально замкнутыя общины наблюдается въ различныхъ мѣстахъ Греціи. Не- задолго до того одна изъ іонійскихъ колоній вт» Малой Азіи, Клазомепы распалась на двѣ общины: демосъ занялъ, въ качествѣ новаго города, укрѣпленный островъ противъ берега; аристократія осталась вт» старомъ городѣ на берегу; между ними происходили непрерывныя усобицы. • С’амоіі неопредѣленной и колеблющейся изъ трехъ соціальныхъ иар-
— 415 — тііі была средняя, которая осталась въ Аѳинахъ. Новоизбранная комис- сія 10, еще тянувшая къ олигархамъ, боялась демократовъ, занявшихъ Пирей, и обратилась за новой помощью къ Спартѣ. По значительная часть гражданства, составлявшая его умѣренные элементы, хотѣла при- миренія съ демократами; они свергли комиссію 10, замѣнили ее новыми Десятью и завязали съ людьми въ Пиреѣ переговоры. Все зависѣло отъ рѣшенія и вмѣшательства Спарты, и аѳинянъ спасло разногла-сіе спартанскихъ партій. Сначала Лисаидръ, желая помочь своимъ друзьям ъ, олигархамъ, настояла, на томъ, чтобы его самого назначили гармостомъ въ Аѳины и дали ему средства для найма солдатъ; Лисаидръ требовалъ, чтобъ его брату дали команду надъ флотомъ, и собирался занять аѳин- скую гавань и отрѣзать всякій подвозъ припасовъ. Аттикѣ грозила новая голодовка, и снова казалась возможной окончательная катастрофа Аѳинъ. Въ этотъ моментъ выступилъ басилей Павсалііі, смертельный врагъ Лнсандра, и добился у эфоровъ отстраненія его отъ намѣстни- чества и сухопутной команды. Главное начальство надъ большимъ союз- нымъ ополченіемъ, двинутымъ черезъ Истмъ, было поручено самому Павсанію. Прибывъ въ Аѳины, спартанскій басилей опредѣленно отка- зался отъ всякой экзекуціи и вообще отъ вмѣшательства въ усобицу; онъ занялъ между «людьми въ городѣ» и «людьми въ Пиреѣ» посред- ствующее положеніе. Той и другой сторонѣ было предложено отправить делегатовъ въ Спарту; въ свою очередь спартанцы прислали своихъ уполномоченныхъ, и при ихъ содѣйствіи былъ заключенъ миръ между враждующими партіями. Хотя переговоры происходили между аѳинской и пирейской партіями, т.-е. между средней умѣренной группой гражданъ и демократіей, но въ заключительный трактатъ были введены также элевсинскіе олигархи, и даже взаимоотношенія между этими послѣдними, съ одной стороны, и возсоединенными аѳинянами и пирейцами, съ другой, составляютъ главную сущность договора. Мирный договоръ 403 года представляетъ крайне любопытную страницу греческаго права. Первое мѣсто въ немъ занимаютъ различныя очень детальныя частно-правовыя положенія, ко- торыя должны были размежевать двѣ раздѣлившіяся общины, Элевсинъ и Аѳины. Сторонникамъ элевсиискихъ олигарховъ былъ предоставленъ извѣстный срокъ, въ теченіе котораго они могли уйти изъ Аѳинъ съ сохраненіемъ, своего имущества; при соблюденіи опредѣленныхъ фор- мальностей опи могли пріобрѣсти новое имущество въ Элевсинѣ. Въ совмѣстномъ обладаніи обѣихъ общинъ было оставлено только ста- ринное святилище Элевсіша, связанное съ великими мистеріями, кото- рыя ежегодно посѣщались всѣмъ, аѳинскимъ, гражданствомъ. Въ осталь- номъ. обѣ общины были совершенно раздѣлены; каждая составляла
— 416 — вполнѣ самостоятельную политическую единицу. Въ качествѣ автоном- ныхъ кантоновъ и Аѳины, и Элевсинъ одинаково входили въ составь Пелопоннесскаго союза, подъ гегемонію Спарты; та и другая сторона вносили самостоятельно свои доли. Такъ расщепилась та община, которая гордилась с.воеіі давниш- ней сплоченностью и тѣсной объедииенностыо. Греческій партикуля- ризмъ, всегда и всюду сильный подъ давленіемъ природныхъ условій страны, теперь еще болѣе развился вслѣдствіе партійной и соціальной борьбы. Реставрація демократіи. Мирный договоръ 403 года регулировалъ также отношенія внутри собственно аѳинской общины. Здѣсь надо было помирить гражданъ, оставшихся «въ городѣ», съ людьми, приіпедшііми «изт» Пирея». Для установленія соглашеній выбрали оть каждой группы по 10 делегатовъ въ общую примирительную комиссію. Самое суще- ственное условіе заключалось въ принятіи всеобщей н взаимной амни- стіи. Было рѣшено, что никто не будетъ поднимать обвиненій и преслѣ- довать по дѣламъ, совершеннымъ во время правленія 30 и во время междоусобной войны. Выключались только нѣкоторыя высшія долж- ностныя лица., члены правительства 30, члены первой комиссіи 10, затѣмъ 10 администраторовъ Пирея, назначенныхъ реакціонерами, и еще комиссія 11 исполнителей смертныхъ приговоровъ. По и выключен- ные оть амнистіи могли разсчитывать на охрану личности въ случаѣ, если согласятся дать отчетъ въ своихъ дѣйствіяхъ. Вообще предполо- жено было снять отчетъ со всѣхъ лицъ, занимавшихъ правительственныя должности въ Аѳинахъ и Пиреѣ за время междоусобія. При этомъ все еще соблюдалось раздѣленіе отнынѣ примиренныхъ двухъ группъ гражданства. Какъ деньги, занятыя той и другой стороной на военныя цѣли, оставались раздѣленными неконсолидированными долгами каждой изъ нихъ, такъ точно должностныя лица, выбранныя въ Пиреѣ демокра- тіей, были обязаны отчетомъ не предъ всѣмъ народомъ, а только передъ возвратившейся изъ Пирея демократической партіей. Въ этихъ заботахъ о возстановленіи отчетности, въ этой процессуальной публично- судебной постановкѣ администраціи можно узнать характерную черту аѳинской демократіи V вѣка. Ни въ чемъ такъ ярко не отражалось правовое сознаніе и выдержка аѳинскаго народа, какъ въ обычаѣ» ейѲиѵа, т.-е. постоянной провѣркѣ административныхъ дѣйствій публич- нымъ судебнымъ допросомъ и публичной же оправдательной рѣчью. Аѳиняне какъ бы открывали теперь постановленіе прежняго демокра- тическаго режима большимъ судебнымъ процессомъ, сложными обмѣ- номъ отчетностей. Характерныя черты ааинскаію политическаго строя съ добавлеиіем ь
417 опыта послѣднихъ лѣтъ сказались еще въ одномъ важномъ а.ктѣ демо- кратической реставраціи. Дѣятели примиренія были очень озабочены тѣмъ, чтобъ ввести политическую жизнь вь русло закономѣрности. Они исходили отъ представленія о законѣ, какъ высшей силѣ, которая хотя создается народной волей, но стоить выше, чѣмч* отдѣльныя случайныя рѣшенія народа. Гарантію политической устойчивости они видѣли теперь въ письменной редакціи конституціи, и прежде всего въ записи основных’ь законовч». Вь 403 году пч. реставраціонное архонтство Эвклида были проведены по предложенію Тисамепа слѣдующіе законы, заслуживающіе названія «основныхч»» 8. 1. Должностныя лица ни въ иѵ//го.о дѣлѣ не долзісны примѣ- нить иного .закона, кромѣ писаннаго. 2. Никакое постановленіе. совѣти или народа не должно < та- носиться вытс закона. (ЧѴ/^іср.а 8і |хт;8г іх74т« ^’Ат;; [кг,-:: 87,’ ѵбрло кирнотероѵ сіѵаі.) Пли иначе: основные законы выше отдѣльныхъ рѣшеній народа. 3. Воспрещается издавать какіе-либо исключительные законы, направленные, противъ отдѣльнымъ лицъ; всѣ рѣшенія о правахъ распространяются не иначе, какъ на> всѣмъ гражданъ. Кь этому закопу—характерное ограниченіе: допускается традиціонное тайное голо- сованіе (>.000 гражданъ сч» цѣлью остракизма. Здѣсь видна какая-то дань старинѣ; вч» дѣйствительности, впрочемъ, сколько извѣстно, остра- кизмчі не примѣнялся послѣ 403 года. 4. Опредѣляется, съ какого срока будутъ считаться вч. силѣ закопы и судебныя рѣшенія. Законы, начиная съ архонтства. Эвклида, дезъ обратнаго дѣйствія, безъ примѣненія нхч» къ дѣламъ и случаямъ предшествующей эпохи. Судебныя же рѣшенія старой демократіи сомраняютъ всю силу. (Та; 8е Зсха; хаі та; 8’.аіта; хирса; «Ьаі, бтгбааі еѵ Вт^охратоміхеѵті тт} ттбХеі еуеѵоѵто.) Въ приведенныхъ постановленіяхъ крайне любопытно отмѣтить пре- жде всего благоговѣйное отношеніе возстановителей демократіи кч> е.я великому прошлому, даже къ такому явно отжившему учрежденію, какч» остракизмъ. Но рядомт» съ этимъ видно настойчивое стремленіе избѣгнуть ошибокъ и увлеченій прежней демократіи, вч» особенности поставить преграду поспѣшнымъ п противорѣчивымъ рѣшеніямъ на- рода. Насъ поражаетъ эта юридическая выдержка дѣятелей прими- ренія, особенно, если принять во вниманіе, что между пнмн не было выдающихся государственныхч» умовъ. Тѣмч. болѣе приходится оцѣнить значеніе политической школы старой демократіи, которая была, спо- собна выработать вч» гражданствѣ» такое твердое сознаніе нрава. По, помимо воспитательнаго характера демократической практики. надо прн- Викперъ Псюрія I реніи.
— 418 — знать также великую роль ученой теоріи и научнаго преподаванія права, созданныхъ Протагоромъ и другими софистами и нашедшихъ себѣ самую благодарную почву именно въ Авинахъ; не даромъ этихъ странствующихъ профессоровъ такъ тянуло вь столпцу морской дер- жавы, несмотря на. всѣ превратности судьбы п бури, которыя нхъ здѣсь ждали. Обыкновенно, когда говорить о вліяніи софистической школы па умы, то приводятъ примѣрь такихъ высокоталантливыхъ разрушителей и нигилистовъ, какъ Ллкнвіадь н Крігпіі. Мы напомнимъ съ своей сто- роны дѣятелей реставраціи 403 г., радикала Анита, умѣреннаго Рипона, много поработавшихъ надъ дѣломъ примиренія партій, Тіісамеиа, автора предложенія объ основныхъ законахъ, менѣе блестящихъ по дарова- ніями», но зато представляющихъ примѣръ положительнаго воспитанія софистической академіи. Всею правильнѣе было бы о софистической школѣ судить такъ же, какъ о паукѣ» всѣхъ времени. Паука не отвѣ- чаетъ за всѣхъ, кто пользуйся ея техникой, и не виновата, въ злоупо- требленіи ея орудіями: хирургическимъ ножомъ искусный операторъ спасаетъ жизнь человѣка, а злодѣй тѣмъ же ножомъ губить жизнь. Юридическая, діалектическая п риторическая техника, выдвинутая со- фистами, ихъ система идей и знаній составляла великій шагъ греческой культуры. Учителя не виноваты въ томь, что нѣкоторые ученики нхъ бросились душить своихъ товарищей при помощи школьныхъ пособій. Видоизмѣненіе демократической конституціи Аопнъ не шло, одна- ко, слишкомъ глубоко. Въ аопигкомъ государствѣ выработались традиціи, которыя не могли быть сдвинуты, повидимому, піікакіімн со- бытіями. Демократія оживала въ той особой послѣдовательной и замкну- той формѣ, какь она сложилась въ серединѣ А’ вѣка. Пн реакціопно- ограничителыіан, ни радіікалыіо-расіпирпте.іыіая программа не могли добиться успѣха. Въ качествѣ преемника. Оерамена н представителя бывшей «город- ской» партіи Формнсій предложилъ ограничить активное избирательное право одними землевладѣльцами. Въ сущности ото былъ проектъ «па- тріархальнаго строя», возвращеніе къ порядкамь демократіи клііеоеіюв- скоіі, предшествовавшей образованію морской державы. Предложеніе' Формисія, грозившее выключить отъ политическихъ правь до 5.000 человѣкъ, около половины тогдашняго гражданства, не прошло въ на- родномъ собраніи. По также не прошло и противоположное радикальное предложеніе Ораспбула, которому принадлежала главная заслуга воз- становленія демокрачін. Орагнбулъ настаивалъ на томъ, чтобъ расши- рили кругъ гражданства, принявши въ его составъ всѣхъ, кто съ де- мократами вмѣстѣ вернулся въ Аонпы изъ Пирея: многихъ рабовъ, метоііковь. а также ііезакоіііюрожденныхъ, каковыми считались проис-
— 419 — шедшіе отъ неравныхъ браковъ, гражданъ съ неполноправными. Эта программа расширенія гражданства повторяла попытку, сдѣланную Ое- мпстокломъ п Эфіальтомъ при первомъ натискѣ радикальной демокра- тіи ігі. 70-хъ и (10-хъ годахъ А’ вѣка. По такъ же, какъ тогда, и те- перь, болѣе полувѣка спустя, при реставраціи демократіи, либеральная политика открытыхъ дверей республики, широкаго допущенія въ ея составъ новыхъ элементовъ вызвала протесть. Орасибулу возражалъ его же товарищъ по эмиграціи, одинъ изъ самыхъ горячихъ борцовь за демократію, Аристофоптъ. Съ нимъ согласилось большинство гра- жданъ, пе желавшее поступиться своими привилегіями. При первомъ требованіи радикаловъ борьба закончилась привянемъ ограничитель- наго закона 451 года. Теперь, послѣ реставраціи демократіи, рѣшено было вернуться къ прежнему строгому разбору въ составѣ гражданства и возстановить законъ Перикла. Послѣ, долгаго междоусобія, послѣ» тяжелой катастрофы и общаго: истощенія силъ, послѣ, массовой потери людей воинская республика возстановилась во всей своей характерной индивидуальности со всѣми своими достоинствами и недостатками въ томъ же составѣ, въ тѣх ь же пропорціяхъ. Опять проводитея послѣдовательно иріпщпігь полнаго равенства въ средѣ гражданства, и опять оно замыкается въ видѣ при- вилегированной группы оть остального населенія. Еще развѣ только одну черту можно прибавить къ соціальной картинѣ реставрировапныхь Аонігь. Городское общество послѣ войны омѣщанилось. Погибли мно- гія старинныя фамиліи, выдававшіяся иа ’.іужбѣ государству, и въ IV вѣкѣ уже немного осталось представителей аонпскаго нобилитета. Новые верхи общества, денежные магнаты, часто выскочки неизвѣст- наго званія, мало цѣнили знатность рода. Ксенофонтъ, который самъ ушелъ изъ плебейскихъ Аонпь, пе безъ ироніи разсказываетъ, какъ новые правители Аонігь охотно отослали спартанцамъ па службу въ Азію о’іряды аѳинскихъ благородныхъ всадниковъ изъ бывшихъ сторон- никовъ Тридцати, считая, что удаленіе и гибель этой ненужной деко- раціи принесетъ выгоду пароду Прошло всего два. года, послѣ замиренія 403 года, какъ возста- новилась въ своемъ прежнемъ видѣ объедиііеііная Аттика. Когда оли- гархи, устроенные въ Элевспнѣ, стали набирать ііаемііпков’ь, аоиия- пе двинули па нихъ гражданское оно.іченіе и заставили элевеиицевъ присоедини гыя кь центральной общинѣ (40!—400 г.). Обвиненіе Сократа. Внутренняя жизнь Аонігь отъ момента реста- враціи до появленія брошюръ Исократа, освѣщающихъ аоипскія на- строенія съ ЗНО года, намъ почти неизвѣстна. Особенно неясно деся- тилѣтіе. предшествующее попыткѣ возрожденія морской державы, т.-е. 27*
— 420 — годы 403—394. Среди этой темной полосы вырѣзывается яркимъ, точно молніеноснымъ эпизодомъ процессъ Сократа, въ 399 г. На первый взгляда» въ немъ все кажется загадкой, въ такой мѣрѣ мы чувствуемъ безпомощ- ность истолковать изолированный фактъ. Если Сократа собирались судить какъ первоучителя олигархіи, то непонятно, почему еію не привлекли къ обвиненію немедленно послѣ паденія олигархическихъ правительствъ въ 411 г. или въ 403 г.: почему онъ оказался особенно опаснымъ въ 399 г. ? Съ другой ^то- ропы, въ момента» примиренія партій въ 403 г. аѳинскій пародъ рѣ- шилъ амнистировать бывшихъ враговъ демократіи; представляется мало вѣроятнымъ, чтобъ демократическіе политики нарушили обѣщаніе и притянули на суда» безоружнаго и, повидимому, политически уже без- вреднаго старика, по какому-либо партійному обвиненію. У паса» ость ка, тому жр указанія на значительную терпимость, установившуюся въ реставрированной демократіи; такъ, мы знаема», что Апдокпдъ, одніп» иза» вліятелыіыха» членовъ гетерій, обвинявшійся въ 415 году въ связи са» процессома» гермокопидова», послѣ амнистіи вернулся ва» Аѳины, реабилитировалъ себя отъ обвиненія и настолько поднялся въ довѣріи демоса, что уже въ 392 году могъ выступить ва» посольствѣ, отпра- вленномъ въ Спарту. По всему видно, что обвиненіе, предъявленное Сократу, исходило не оть партійно-политическихъ мотивовъ. Но оно вообще звучитъ странно: Сократъ обвинялся «ва» пренебреженіи къ богама» своей родины, во введеніи новыхъ богова» и въ развращеніи юношества». Ото—формула религіозно-политическаго процесса въ тома» духѣ, какъ его построилъ Діопейѳъ для преслѣдованія софистовъ и ученыхъ. Сократъ была» однимт» иза» самыхъ видныхъ просвѣтителей и діалектиковъ послѣдней трети V вѣка. Но вѣдь эпоха его опасныхъ матеріалистическихъ популяризацій давно миновала. Если Сократа не притянули на судъ послѣ «Облаковъ» Аристофана ва» 422 году, то ка- кое основаніе было обвинять его ва» 399 г., когда и Сократъ ушелъ отъ физики, и, съ другой стороны, само аѳинское общество перестало быть такимъ національно-исключительнымъ въ религіи, допустило въ свою среду много новыхъ віцюваній и обрядовъ и къ тому же—что весьма важно—заключало въ себѣ множество совсѣмъ невѣрующнха» людей? Явно, старая инквизиціонная формула покрыла что-то совсѣмъ постороннее, имѣющее мало общаго съ просвѣтительной дѣятельностью Сократа. Всмотрѣвшись внимательно въ источники, излагающіе лама» дѣло Сократа, мы, можеть быть, окажемся уже не ва» столь затруднительномъ положеніи. Передъ нами выяснится не только основаніе самаго суда надъ великимъ аѳинскимъ софистомъ, но и его общественно-политп-
— 421 — чсская обстановка. Если только не поддаваться обычнымъ отвлеченнымъ и выспреннимъ фразамъ о томъ, что въ 399 г. невѣжественная, и завист- ливая толпа засудила міровую правду, ю выясненіе реальныхъ обстоя- тельствъ, лежащихъ въ основѣ процесса, можетъ пролить свѣтъ и па глубокія внутреннія настроенія аѳинскаго общества, и тогда обратно перестанетъ рѣзать насъ своею загадочностью и само дѣло Сократа. Прежде всего необходимо дать себѣ отчета» въ характерѣ дошед- шихъ до насъ апологіи Сократа. Оба ученика, взявшіе на себя его защиту, Платонъ и Ксенофонтъ, ппшуть значительно позже про- цесса; иныя подробности успѣли потерять остроту интереса, забыться. Они пишутъ оба (Платонъ іи» «Апологіи», Ксенофонтъ вч» «Воспоми- наніяхъ») но прямой отчетъ о ходѣ дѣла, сколько оно было имъ извѣст- но, а отвѣчаютъ на литературное обвиненіе памяти учителя: отсюда новый рядъ умолчаній и нѣкоторое уклоненіе въ сторону, вызванное полемикой. Наконецъ, они пишутъ. обращаясь къ тому самому аѳин- скому обществу, которое осудило Сократа, и цѣль ихъ—опять водво- риться въ этомъ обществѣ, примирить его со своимъ ученіемъ и внушить ему свое пониманіе учителя. Дѣло въ томъ, что тотчасъ же послѣ смер- ти Сократа въ его школѣ произошелъ намѣчавшійся уже раньше рас- колъ между бѣдными и богатыми, между двумя группами, которыя обратились потомъ въ секты киниковъ и платониковъ. Высоко-аристо- кратическій Платонъ, исполненный пренебреженія къ пролетарію Антисѳепу, не забываетъ вставить въ «Апологію» Сократа, будто бы произнесенную передъ судьями, стрѣлу, которая направлена, противъ этого соперника, «лжеученика» Сократова. Ксенофонтъ, правда, не за- нимается такой полемикой съ плебеями, но старается представить Со- крата въ общеніи съ самымъ приличнымъ свѣтскимъ обществомъ, вч» томъ числѣ съ богатой куртизанкой Оеодотой; что же касается черни, то Сократи будто бы смотрѣлъ па нее свысока. Кт» нашему большому сожалѣнію, мы не имѣемч» ни одной строки, ни одного звука о Со- кратѣ изъ школы киниковъ; приходится довольствоваться двумя изобра- женіями писателей, пристрастныхъ въ одномъ и томъ же направленіи. Платонъ поступаетъ чрезвычайно рѣшительно. Въ Апологіи Со- крата онъ поднимается надъ всѣми вопросами политической дѣйстви- тельности и произноситъ моральную проповѣдь: вы, аѳпняне, не замѣ- тили, что среди васъ жила совѣсть ваша въ лицѣ умнѣйшаго учителя Аѳинъ; вы не стерпѣли этого врага лицемѣрія и чванства, этого бгз- пощаднаго критика обществешіыхч» нравовъ, вч» которомъ горѣло чув- ство правды, который всегда зналъ вѣрный путь, подсказанный ему вну- треннпмь голосомъ. Сократи—мученикъ за непонятую массой великую идею, пророкъ, посланный аѳинянамъ на ихъ спасеніе, носитель боже-
422 — ственіюй миссіи. вдохновленный самимъ Дельфійскимъ оракуломъ: по своему самоотрѣченію, гоювікістн на вс I; жертвы ради друзей н духов- ныхъ дѣтей своихъ онъ поднимался выше человѣческой натуры, онъ былъ какнмъ-то сверхъестественнымъ существомъ. Несравненный ма- стеръ романтической идеализаціи, Платонъ больше всего виноватъ въ томъ, что потомство вплоть до нашего времени не можетъ разобраться ві. обстоятельства хь процесса, (.'о кра та; хотя надо признаться, что новоевропейскіе историки и философы пошли еще гораздо дальше Пла- тона. въ разрисовкѣ ореола, окружающаго Сократа, н въ превращеніи человѣческаго образа великаго аонняпнна. вь блѣдное пятно. Гораздо ближе къ дѣлу практичный Ксенофонтъ, и мы очень мно- гимъ обязаны его указаніямъ. Въ своихъ «Воспоминаніяхъ» онъ не опро- вергаеть прямо обвиненія Сократа въ «пренебреженіи къ богамъ род- ного города п въ развращеніи юношества». Избѣгая характеристики общаго направленія мыслей учителя, Ксенофонтъ старательно устра- няетъ подозрѣніе въ томъ, что будто бы Сократъ слишкомъ много инте- ресовался науками о міровыхъ явленіяхъ, астрономіей или физикой; нѣтъ, онъ предпочиталъ заниматься вопросами практической жизни, тѣмъ, что непосредственно полезно человѣку. Въ «Воспоминаніяхъ» осто- рожно подобраны разговоры Сократа на ламы я разнообразныя темы житейскія; цѣль автора—показать, что ничего пе было противообще- ственнаго въ дѣятельности учителя. У Сократа не даромъ было много искреннихъ друзей; оігь хлопотал ъ только о томъ, чтобы каждаго поставить на свое мѣсто, открыть таланты, датъ вѣрное направленіе природнымъ силамъ каждаго, научить работать основательно н добросо- вѣстію. Все какъ будто хорошо укладывается въ демократической об- становкѣ Аонігь; только тамъ и сямъ проскакиваетъ ядовитая стрѣла противъ аонпскаго мѣщанства, отточенная въ аристократическомъ круж- кѣ. который льнулъ къ Сократу, и тутъ всегда видно, что среднему уму Ксенофонта не додуматься было до тонкой ироніи учителя: въ та- кихъ случаяхъ оігь передаетъ черты высоко-подлинныя. Въ интересахъ защиты, конечно, было бы выгоднѣе умолчатъ о прямыхъ выходкахъ Сократа противъ демократіи. Но въ копцѣ-копцовъ даже остальные разговоры, составляющіе большую часть книги, разговоры на темы какъ будто бы нейтральныя, выдаютъ политическое міровоззрѣніе Сократа. Общественная дѣятельность Сократа въ послѣднюю пору его жизни. Необходимо прежде всего выяснить, что такое эта .«добродѣтель», о куль- тивированіи которой идетъ постоянно рѣчь въ бесѣдахъ Сократа, н кто такое его разнообразные «друзья». Въ одномъ мѣстѣ Воспоминаній есть прямой отвѣть на эти во-
— 423 — просы. Многочисленные участники кружка искали наставленія у Сокра- та- не для того, чтобы приготовиться къ общественно-политической дѣя- тельности, стать ораторами народнаго собранія или адвокатами на судѣ Ті Бглхѵелоі), но О.ія того, чтобы стать порядочными .іюОь.ии (ихлоі хаухОсі) 10. Послѣдній терминъ намъ хорошо извѣ- стенъ изъ литературы предшествующаго времени. Такъ любила имено- ваться аристократія, противополагая себя «подлой черни». Въ другомъ мѣстѣ ясно сказано, что порядочнымъ людямъ слѣдуетъ уклоняться оть политическихъ должностей и жить лишь частными интересами своихъ тѣсныхъ кружковъ 11. Затѣмъ изъ цѣлаго ряда разговоровъ видно, что добродѣтель понимается въ смыслѣ выработки аристократическихъ качествъ, навыкоіи» и повадки, недоступной необразованной толпѣ. Хотя ксенофонтовскіп Сократъ любитъ говорить объ умѣренности (впрочемъ, только въ ѣдѣ и питьѣ», по пе въ эротическихъ дѣлахъ), однако ясно, что проповѣдь аристократизма разсчитана исключительно на. людей состоятельныхъ: только пмъ можно было совѣтовать учиться спеціальнымъ наукамъ и упражняться въ разныхъ видахъ спорта. По система жизни, раскрывающаяся въ «Воспоминаніяхъ», пе ограничи- вается совѣтами воспитанія, гигіены тѣла и развитія техническихъ знаній. Сократъ идетъ гораздо дальше. Аристократамъ не только слѣ- дуетъ уклоняться отъ служенія массѣ парода, отъ вульгарной политики, гдѣ должностныя лица являются просто рабами толпы, по они необходимо должны сплочиваться въ тѣсныя группировки. Въ разговорѣ съ космо- политомъ Аристиппомъ 12, который хочетъ всюду жить гостемъ-ііио- странцемъ, вдали отъ борьбы партій, Сократи не возражаетъ по суще- ству. Онъ только оспариваетъ способы, предлагаемые Аристиппомъ: если хочешь жить внѣ политики, нельзя устраиваться одиноко, это слиш- комъ опасно; надо сплотиться съ подобными себѣ, надо примкнуть къ какой-либо частной организаціи «друзей». Сократъ пе устаетъ проповѣ- довать о необходимости пріобрѣтенія друзей; онъ и самъ—мастерь устраивать ассоціаціи: по крайней мѣрѣ, за нимъ установилась слава «охотника на порядочныхъ людей» и его просятъ оказать помощь, когда надо соорудить кружокъ. Въ разговорѣ съ Крптобуломъ, можетъ быть, самомь реалистическомъ во всей книгѣ» п, Сократи настаиваетъ на. важности частныхъ коалицій для охраны матеріальныхъ интересовъ; люди состоятельные должны соединять свои выгоды, устанавливать кру- говую поруку ; богатый человѣки сдѣлаетъ очень хороню, если окру- жить себя свитой преданныхъ друзей. Друзья, 9‘Лоі, разумѣются въ двухъ разныхъ смыслахъ: или это ровни по званію, товарищи, тогда нхъ взаимность есть г мѣстѣ съ тѣмъ нѣкоторая коммуна (х'/.ѵыѵоі); или это соединеніе патрона и кліента,
— 424 — тогда ихъ дружба состоитъ изъ услугъ и покровительства, службы и вознагражденія. Между прочимъ послѣдній видъ комбинаціи облегча- ется тѣмъ, что есть масса свободныхъ обѣднѣвшихъ и безработныхъ людей, которые не знаютъ, куда дѣваться, не особенно расположены брать черную работу и.ш даже индустріальное запятіе, но очень охотно принимаютъ на себя всякаго рода, факторство, побѣгушки и ходатайства, но дѣламъ богатыхъ людей или администрацію въ ихъ домѣ, надзоръ за работами и пр. Сократъ оказывается и вч» этомъ отношеніи необыкно- венно практичнымъ и умѣлымъ совѣтчикомъ. Онъ направляетъ нѣсколь- ко растерявшагося богача. Крнтопа на попеки частнаго повѣреннаго, агента по всякимъ дѣламъ, между прочимъ по дѣламъ кляузнаго свой- ства. Совмѣстными усиліями опи добываютъ нѣкоею Архедема, про- летарія, когда-то видавшаго виды, бойкаго па. языкъ, не человѣка, а кладъ для процессуальной грызни съ сикофантами, и Сократъ потомъ еще подробно учить Критона, какъ обходиться со своимъ фактотумомъ, какъ расположить его къ дому, то приглашая обѣдать, то посылая ему провизію изъ своего имѣнія и нр. 15. Конечно, такимъ друзьямъ была, очень опредѣленная матеріальная цѣна, и мы встрѣчаемся въ «Воспоминаніяхъ» съ довольно забавной таксой на «дружбу». «По-мое- му—говорить одинъ нз-ь учениковъ Сократу—есть друзья, которыхъ .я бы оцѣнилъ въ двѣ мины, есть другіе, на которыхъ я бы пенстратіыт» и нолмнны; есть и такіе, за которыхъ не жалко отдать десять минъ, и, наконецъ, за иныхъ я бы готовъ постоять всѣми богатствами и до- ходами своими». «Истинная правда», соглашается Сократъ 1,:. Воспоминанія Ксенофонта рисуютъ очень ярко воинскую жизнь въ концѣ» V вѣка, какъ опа сложилась въ результатѣ долгой изнуритель- ной войны. Мы видимъ разореніе, бѣдствія и безработицу вч» средѣ гражданъ; видимъ, какъ богатые люди стараются укрыть свои капиталы отъ государства, какъ вч. виду этого они отворачиваются отъ политики, несущей въ себѣ столько риска, какъ образуютъ тѣсные союзы и кружки для преслѣдованія личныхъ коммерческихъ интересовъ; какч. опи на- нимаютъ па свою частную службу безработныхъ пролетаріевъ, оттяги- вая этихъ лакеевъ, агентовъ и факторовъ отъ общей массы демоса, ко- гда-то гордившагося своей пезаішепмостыо, когда-то грознаго передъ куч- кой порядочныхъ людей, а теперь разсыпавшагося въ нрахч. передъ ними. Среди общественнаго разброда, широкаго развитія патроната іі кліептелы Сократъ играетъ очень видную роль: онъ—умѣлый ор- ганизаторъ новаго антидемократическаго уклада жизни, и къ тому же оич. успѣваетъ создавать для него очень благозвучное теоретическое оправданіе. Къ картинѣ развала воинскаго строя, нарисованной Ксенофонтомъ,
— 425 — надо добавиіь еще одну черту: гамъ автора», какъ многіе изъ его сверст- никовъ, въ згу именно пору, вскорѣ послѣ реставраціи демократіи, ушель изъ Аоипь, не находя здѣсь приложенія своихъ силъ, пе желая •л у жить демократіи. Одинъ за. другимъ рушились всѣ устои аѳинской жизни: исчезалъ патріотизмъ въ самомъ элементарномъ своемъ видѣ. Правда, когда Ксенофонтъ собирался на службу къ персамъ, для уча- стія въ экспедиціи Кира Младшаго, въ 401 г., Сократъ успокоилъ (Ч’о сомнѣнія ссылкой на то, что въ предпріятіи нѣтъ ничего вред- наго для родного города 17. Но это утѣшеніе звучитъ очень формально. А развѣ ухода, взрослыхъ, сильныхъ и талантливыхъ людей въ добро- вольную эмиграцію не составлялъ шага чрезвычайно вреднаго для аѳин- ской политической жизни? Въ «Воспоминаніяхъ» можно отыскать мо- тивировку бѣгства нзі» Аѳинъ именно той части молодежи, которая увлекалась военнымъ дѣломъ. Говорится о томъ, что аоиняне пренебре- гаютъ упражненіемъ конницы и вообще забросили этотъ видъ оружія; говорится, что аопняпе не извлекаютъ выгоды изъ своего сухопут- наго положенія, не укрѣпляютъ своей границы противъ Беотіи, границы, состоящей изъ горъ съ немногими узкими проходами. Не дѣлаютъ этого аоиняне потому, что они лѣнивы, капризны, недіісцинлнпированы. Изъ этой критики ясно видно, что авторъ не одобряетъ морской политики Аѳинъ и въ особенности ненавидитъ правы морской черни; но Ксено- фонтъ т^тъ говорить не отъ своего имени, онъ скрывается за спиной Сократа и любезно подсовываетъ у читано воинственные планы мо- лодежи, ея увлеченіе дисциплиной «настоящаго» войска, находящагося подъ строгой единой командой, отученнаго отъ своеволія, значить, спартанскаго или персидскаго или какого угодно, только не аѳинскаго. Ученикъ приписываетъ учителю еще одинъ планъ: будто бы Сократъ вдохновлялъ Перпкла-сыпа па завоеваніе Беотіи 18. Конечно, всѣ этн стратегическіе н тактическіе уроки Сократа весьма мало правдоподобны, по что онъ одобрялъ молодежь, устремлявшуюся въ завоевательныя авантюры и не желавшую служить оборванному демосу ремесленни- ковъ и лавочниковъ, въ этомь нѣть сомнѣнія. Ксенофонтъ объяснилъ намъ все пли почти все въ возникновеніи процесса. Сократа. Только одно еще добавленіе слѣдуеть сдѣлать къ его характеристикѣ. Мы не должны забывать, что, кромѣ аристократи- ческой группы, представленной въ литературѣ Платономъ и Ксенофон- томъ, къ Сократу примыкала еще другая, нищенствующая, монашеская съ Антпсоеномь во главѣ. Сократовское соціальное ученіе? было шире и растяжимѣе, чѣмъ его изображаетъ Ксенофонтъ: учитель п органи- затора» не только внушалъ устраивать патроиатные богатые союзы, но его совѣтами н теоріями вдохновлялись также братскія аскетиче-
426 — скія общежитія. Плебей и бѣднякъ Апгисориъ увлекся Сократомъ но менѣе, чѣмъ тонко чувствующій аристократъ Платонъ. Уже въ зрѣ- лыхъ годахъ, находясь во главѣ школы послѣдователей. Хнтнсоенъ горячо отдается руководительству Сократа. Сущность соціальнаго уче- нія Сократа, повидимому, состояла не въ томъ, что онъ шелъ навстрѣ- чу желаніямъ опредѣленнаго класса, аристократическаго или пролетар- скаго, а. въ томъ, что онъ проповѣдовалъ политическій анархизмъ, отрицаніе государства, уходъ отъ городской жизни въ частные союзы, ва» сектантскія замкнутыя общины. Если таковы были настроенія значительной части воинскаго обще- ства, то можно себѣ представить отчаяніе организаторовъ и вождей возстановленной демократіи. Нра<-нбула. Анита. Тисамриа и др.: были налицо демократическія учрежденія, но не хватало демократовъ, была республика безъ республиканцевъ. Въ извѣстномъ смыслѣ дѣло обстоя- ло для искреннихъ друзей демократіи хуже, чѣмъ во время прямой и открытой борьбы съ олигархами и реакціонерами: теперь врагъ быль неуловимъ и почти не виденъ, а бѣда состояла въ томъ, что собствен- ная армія дезертировала н притомъ со дня па день все больше и больше. Взгляды демократическихъ дѣятелей, которымъ приходилось бороться съ ужасающимъ паденіемъ гражданскихъ чувствъ, отразились, между прочимъ, въ одной интересной политической мечтѣ, занесенной въ ле- генду Солопѣ и потомъ воспроизведенной въ біографіи древняго законодателя аккуратнымъ собирателемъ Плутархомъ. Будто бы мудрый устроитель Аоішъ предписалъ, чтобъ во время политическихъ столкно- веній всякій гражданинъ непремѣнно выбиралъ себѣ партію, а пе оста- вался нейтральнымъ, иначе ему грозить позорное наказаніе. Фанта- стическій закопъ своеобразію мотивированъ: (Солонъ) хотѣлъ, оче- видно, добиться, чтобы граждане не относились безразлично къ обще- ственнымъ интересамъ, чтобы они не вздумали, выдѣливъ и спрятавъ свои личныя средства (іѵ хсгухл-Г Оігіг/оѵ тх сс/ліх), взирать с.ъ зло- радствомъ па несчастія отечества, а, напротивъ, присоединялись къ той партіи, дѣло которой считаютъ болѣе справедливымъ, несли бы съ нею жертвы и опасности и не дожидались въ стороикѣ исхода борьбы 1!І. Мотивъ этотъ звучитъ точно возраженіе сократовскому анар- хизму и политической апатіи; повидимому. Солоповъ законъ составляетъ выдумку республиканскаго историка или публициста разбираемой нами эпохи, имѣвшаго переда» собой угрожающій фактъ роста сектантскихъ кругові»; остріе ея направлено противъ политическаго безразличія, ко- торое поборнику гражданскихъ чувствъ и политической чести каза- лось худшимъ изъ всѣхъ золь. Подчеркнутыя выше слова показываютъ, что политики, устрашеп-
— 427 - иые успѣхами сектантства и анархизма, усматривали не только нрав- ственную. но и матеріальную опасность вь уклоненіи гражданъ оть политики; безпартійные, по ихъ мнѣнію, будутъ прятать свои капи- талы. община лишится всякоіі пользы оть принадлежащихъ пмь ма- теріальныхъ средствъ. Сократу пришлось серьезно считаться съ оГ.зи- неніемъ въ политическомъ безразличіи; опь долженъ былъ объяснять судьямъ, почему уклонялся отъ политики, п доказывать, что въ пове- деніи его ие было ничего новаго и неожиданнаго, что въ теченіе всеіі жизни такоіі образъ дѣйствіи подсказывался ему глубокимъ внутрен- нимъ голосомъ. Процессъ Сократа. Намъ вполнѣ понятны два вражескихъ лагеря, ополчившихся двугь противъ друга, понятна невозможность примире- нія, понятенъ, лѣд., и общій мотивъ процесса Сократа, который быль ареной борьбы за политическую цѣльность аѳинской общины и соста- влялъ первое обвиненіе сектантской, церковной, антигосударственной общины. До сихъ поръ все ясно н логично, потому что историку при- ходится разбираться пока въ самыхъ общихъ и отдаленныхъ условіяхъ явленій. По какъ только онъ переходитъ къ прямымъ дѣйствіямъ жи- выхъ людей и въ особенности къ ихъ словамъ, онъ наталкивается на несообразности, на уродливыя заключенія человѣческой психологіи, на уклоненія и скачки, которые часто приводить къ злымъ, дикимъ и не- логичнымъ теоріямъ. Первая и крупнѣйшая несообразность демократическихъ дѣятелей, желавшихъ спасти Аоипы. состояла въ томъ, что они олицетворили ве- ликое общественное бѣдствіе въ одномъ человѣкѣ, увѣрившись, что именно въ Сократѣ заключенъ корень зла: устранить искуснаго орга- низатора, заставить замолчать опаснаго вдохновителя разрушительныхъ ученій—и Донны опять воспрянутъ. Итакъ, надо сосредоточить уси- лія, чтобъ притянуть на судъ вреднаго софистическаго анархиста; по какъ это сдѣлать? Вѣдь законъ Солона, осуждающій политическую нейтральность, есть именно мечта воображенія, а гдѣ же ті; статьи, подъ которыя подойдетъ неуловимая дѣятельность Сократа? Совершается новая нелѣпость: политики роются въ старомъ архивѣ, инквизиціонныхъ процессовъ и достаютъ оттуда ржавыя, полузабытыя формулы, по которымъ въ свое время охваченный паникой народъ за- суди.гь ученыхъ, Анаксагора, Протагора и другихъ. Аоіпіскимъ при- сяжнымъ еще и въ 3119 г. можно было предъявить такого рода обви- нительный актъ: «Сократъ училъ превратно, оскорблялъ боговъ-ішкрі іштелей родного города, значнт ь, подорвалъ благосостояніе всеіі общины и отдѣльныхъ гражданъ». По невозможно допустить, чтобъ обвинявшіе Сократа представители аоіпіекоіі интеллигенціи, политическій дѣятель
— 428 — А питъ, поэтъ Ликонъ. риторъ Мелетъ, серьезно принимали эти ста- рыя бредни; они явно совершали актъ велпкат лицемѣрія, если пы- тались народу внушить вредъ ученія Сократа именно съ точки зрѣнія условнаго религіознаго патріотизма. Вѣдь всѣ они были учениками со- фистовъ. читали Протагора, слышали со сцены просвѣтительную пропо- вѣдь Эврипида, и стояли, вѣроятно, на. одинаковомъ съ Сократомъ уров- нѣ воззрѣній. Уже процессъ гермокопидовъ показалъ, какъ много было въ Авинахъ иконоборцевъ, т.-е. отрицателей старой религіи; Платонъ говоритъ потомъ о сплошномъ почти невѣріи интеллигентныхъ круговъ. Обвинители Сократа, могли быть, чѣмъ угодію, раціоналистами, агности- ками, вѣрующими въ Провидѣніе, по только не почитателями старыхъ боговъ. Ихъ самихъ можно было съ одинаковымъ успѣхомъ судить по дикобразпой инквизиціонной формулѣ объ оскорбленіи боговъ родного города. Къ тому же Сократъ отличался, сколько можно заключить по «Воспоминаніямъ» Ксенофонта, большой осторожностью въ своемъ внѣш- немъ поведеніи; демонстративно исполнялъ всѣ требуемые обряды, ре- комендовалъ друзьямъ своимъ богомолья къ дальнимъ святынямъ (правда, больше изъ гигіеническихъ соображеніи), и т. д. Во всякомъ случаѣ обвинителямъ было очень трудно поддерживать первый пунктъ составленнаго пмп акта: ихъ положеніе было фальшиво, они не могли привести никакихъ точныхъ данныхъ въ доказательство вредной будто бы проповѣди Сократа.. Разъ вступивши на путь рели- гіознаго лицемѣрія, приходилось дѣлать новыя натяжки, накоплять ложь па ложь. Въ формулѣ обвиненія значилось, что Сократъ вводить ххіѵх Передавая эти слова выраженіемъ «новыя божества», мы не вполнѣ оттѣняемъ намѣренную туманность и загадочность термина «демо- ническій», который внесенъ обвинителями. Дѣло вѣдъ идетъ не о «бо- гахъ», т.-е. ясныхъ, опредѣленныхъ существахъ съ отчетливымъ куль- томъ, «введеніе» которыхъ и не могло быть актомъ частныхъ лицъ, а было осуществимо лишь распоряженіемъ государства; нѣть, обвинители намекали на обращеніе Сократа къ новымъ неуловимымъ силамъ, культъ которыхъ -скрыть, невидимъ для непосвященныхъ, составляетъ опасное тайное волшебство. Почти безъ сомнѣнія можно сказать, что общество, собиравшееся около Сократа, имѣло и особую интимную религію. Ге теріи вообще питали склонность къ религіозной замкнутости, къ принятію новыхъ ученій, къ почитанію своихъ особыхъ божественныхъ патроновъ; тѣмъ болѣе союзъ, который, подобно сократовскому, составлялъ настоя- щую церковную секту, отдѣлявшую себя отъ государства. Но для того, чтобы представить сократовскій демоніоігь, Верховное Существо, чтимое въ его кружкѣ, опасной колдовской силой, надо было нагородить цѣлую систему фальши, и обвинители Сократа, интеллигентные люди,
— 429 — пе постыдились, для этой цѣли, использовать разныя сплетни и темные слухи объ интимныхъ разговорахъ. Л между тѣмъ обвиненіе звучало страшно. Мы видимъ изъ защиты Ксенофонта и Платона., какъ трудно было Сократу отстранить еіхэ. Ксе- нофонтъ сводитъ доминіонъ на оракулы и другія дозволенныя внушенія боговъ, Платонч» пытается истолковать доминіонъ, какъ внутренній го- лосъ, повелительно направлявшій Сократа въ его поведеніи, н предо- хранявшій его отъ ложныхъ и вредныхъ шаговъ 20. Какъ въ дѣйстви- тельности оправдывался па. судѣ Сократъ, остается неяснымъ. Еще бо- лѣе скрыто огь насъ то, что говорили обвинители. Можетъ быть, пхь рѣчи были умнѣе, чѣмъ формула обвинительнаго акта; возможно, что большинство присяжныхъ очень хорошо понимало, что волшебство н «новыя божественныя силы» притянуты къ процессу насильно и что дѣло идетъ о сектѣ, объявившей непримиримую войну свѣтской республикѣ. Па другой сторонѣ также можно отмѣтить непослѣдовательность и ненужное упорство: гибель Сократа обусловлена отчасти ошибками, совершенными имъ самимъ, но онѣ-то именно н составляютъ великое1 достоинство этого человѣка н оправдываютъ его въ глазахъ тѣхь, кто не можетъ сочувствовать его дѣятельности. Ученики Сократа увѣряють, что онъ имѣла, полную возможность уйти изъ Аѳинъ до суда, какъ только возникло обвиненіе. Они разсказываютъ, что Сократъ могъ свободно бѣжать изъ тюрьмы, когда исполненіе смертнаго приговора неожиданно затянулось вслѣдствіе религіозныхъ соображеній па цѣлый мѣсяцъ. По великій старикъ не хотѣлъ ни того, ни другого. Онъ былъ человѣкомъ исключительнаго мужества и стойкости. II еще, онъ былъ настоящимъ аѳинскимъ патріотомъ, гораздо большимъ, чѣмъ его ученики: этотъ вѣр- ный сынъ Аѳинъ и дня не могъ бы прожить въ изгнаніи. Передъ цами налицо геройство и несообразность. Еще другую нелогичность можно поставить въ вину Сократу, и на нее указывали даже его безусловные защитники. Ксенофонтъ увѣряетъ, что Сократъ могъ бы легко склонить на свою сторону присяжныхъ, если бы захотѣлъ: надо было только говорить немного помягче, не задѣвать судей гражданъ, избалованныхъ обычной лестью н моленіями о пощадѣ со стороны подсудимыхъ 21. Присяжные, въ составѣ болѣе 500 чело- вѣка., признали виновность Сократа незначительнымъ большинствомъ 5 голосовъ. Предстояло особое голосованіе по вопросу о смертной казни, которой требовали обвинители. Еще разъ слово было предоста- влено Сократу: осужденный имѣлъ право выставить свое предложе- ніе, о наказаніи. По онъ точно задался цѣлью устранить все, что могло вести къ облегченію его участи, ('начала онъ отказался говорить вовсе;
— 430 — потомъ, точно пасмѣхъ. опредѣлилъ себѣ штрафъ въ размѣрѣ одной чипы, а когда присутствовавшіе на судѣ друзья стали предлагать запла- тить за. него, сколько угодно, подняла, цифру до 30 минъ. Ото была явная иронія нодсуднмаіо. Присяжныхъ она крайне раздражила; въ ихъ мнѣніяхъ произошелъ поворотъ, п за. смертную казнь получилось гораздо болѣе голосовъ, чѣмъ за. признаніе виновности. Опять иело- інчное упрямство Сократа, опять роковой моментъ, и опять какая прекрасная гордость души, за которую все прощаешь, потому что выше ея п пѣть ничего въ человѣческомъ существѣ! Послѣдователи Сократа. Мы не знаемъ вь точности, какіе річіуль- та ты имѣлъ ироцесс'і, Сократа для основанныхъ имъ кружковъ и сою- зовъ; но о нѣкоторыхъ послѣдствіяхъ можемі. догадываться. При жизни Сократа его школа, распадалась па два- крыла, представители которыхъ едва выносили другъ друга: послѣ его смерти они немедленно раздѣли- лись па два жестоко враждующихъ лагеря. Республика, осудившая первоучителя, неодинаково отнеслась къ двумъ группамъ его послѣдо- вателей. Литнсоонъ и община бѣдныхъ остались въ городѣ. Лрнсто- стократы и богатые, въ томъ числѣ Платонъ, должны были бѣжать изъ Апинъ въ Могару. Еще въ 392 г., когда вышла въ свѣть его Апологія, Платонъ не смѣлъ появиться в'ь Аѳинахъ. Устами Сократа, въ его за- щитѣ передъ судьями, выражено предсказаніе: «слѣдомъ за мной под- нимутся молодые люди, у которыхъ много досуга, потому что онн изъ богаппънгин.гъ гглі/’ц». Между прочимъ, это выраженіе показываетъ, какъ сильно въ процессѣ выступали матеріальные вопросы и какъ безпокоило аѳинскихъ республиканцевъ отдѣленіе отъ государства, если можно такъ выразиться, богатой церкви. Та же самая харакп'рпстика эмигрантовт. даетъ косвенное объясненіе факту терпимости демократіи къ группѣ Аптнсоеиа: конечно, это были очень плохіе, даже совсѣмъ ин- ку да негодные граждане, но что же можно было взять съ аекетовь, юродивыхъ, опустившихся людей! Прямой опасности государству опп не составляли. Къ сожалѣнію, мы очень мало знаемъ о такъ и аз. школѣ киниковъ, т.-е. о сектѣ монашествующихъ, хотя это одно изъ важиІ.іішпхъ явле- ній греческой общественной жизни. Пре Литіісооиа. и Діогена, двухъ выдающихся проповѣдниковъ, бродившихъ ио улицамъ Аониь, разсказы- ваетъ только плоскіе анекдоты Діогенъ .Іаертій, писатель донельзя мелкій и недогадливый: читая его, можно подумать, что имѣешь дѣло съ какими-то брюзгливыми юродивыми, циническими острословами, по- тѣшавшими себя и публику. Однако изъ его замѣчаніи, обрывочныхъ и часто безтолковыхъ, можно выяснить и внѣшній видъ странствующихъ учителей, не стригшихъ бороды, одѣтыхъ въ грубые плащи безъ нижняго
— 431 платья, съ посохомъ вч» рукахъ и нищенской сумой, и отчасти ихъ ученіе: опи отрицали работу и вообще систематическія усилія, плано- мѣрность жизни, находили, что полная независимость дается только от- сутствіемъ потребностей и заботъ, отвергали граждапскііі порядокъ и смыслъ политической дѣятельности, считая вселенную единственно пра- вильной формой государства ((хоѵлѵ осОт(ѵ ттоХіт'іхѵ гіѵхі еѵ хб<7|л<р). Нищенствующая братія составляла, повидимому, общежитія на- ком- мунистической основѣ, при чемъ общность владѣнія опи оправдывали своеобразнымъ физическимъ н мистнко-боіорловскимъ ученіемъ: мате- ріальные элементы постоянно переходятъ одинъ въ другой, между жи- выми существами и предметами непрерывно происходитъ невидимый обмѣнъ, вслѣдствіе чего окружающій человѣка міръ образуегь нераз- рывное органическое цѣлое; истинные мудрецы дружатъ съ богами, а. у друзей все общее; божество неотдѣлимо оть матеріальнаго міра, оно постоянно и всюду присутствуетъ. Съ аристократической группой сократпковъ мы еще встрѣтимся. Въ 90-хъ годахъ IV вѣка ей не было мѣсто въ Аоіпіахъ. Процессъ Сократа былъ извѣстнаго рода побѣдой партіи Анита и другихъ рестав- раторовъ демократіи: лѣтъ черезъ пять, шесть послѣ этого Аѳины опять находятся вч» большомъ вонпственномч» націоналистическомъ воз- бужденіи: повидимому, дѣйствіе сократовской проповѣди уклоненія оть политики ослабѣло. Походъ Кира на Вавилонъ и отступленіе Десяти тысячъ грековъ. Внѣшнія событія заставляютъ насъ па нѣсколько лѣтт» вернуться на- задъ. Вч» 404 г. Спарта обязана была своей побѣдой падь Аоииамп исключительно помощи персовч» и ихч» безграничнаго богатства. Пер- сидскій принцъ Киръ сыналі» полными пригоршнями золото, помогалъ главному покровителю восточной политики Спарты, Лпсапдру, только бы уничтожить аѳинскую державу и захватить господство надч» берегами Эгейскаго моря. Лнсапдрч» вч» свою очередь, вѣроятно, далч» обязатель- ства самаго широкаго свойства. Опираясь на обѣщанія такого рода, Кпр'ь потребовала» у Спарты помощи вч» крупной авантюрѣ, которая составляла цѣль его давнишнихъ желаній: опь готовилъ большой по- хода» вь центръ персидскаго государства сч» тѣмъ, чтобы свергнуть старшаго брата Артаксеркса, и разсчитывалъ па военныя силы своихъ греческихъ союзниковъ. Вч» тотъ моментъ, когда, прибыла миссія Кира, Лисапдра не было вч» Спартѣ. Враждебная ему партія воспользовалась недочетами вь управленіи одного изъ помощниковъ всесильнаго глав- нокомандующаго и, хотя на о. Самосѣ олигархи уже успѣли его прославить богомъ, Лпсапдрч» быль вынуждень пріѣхать домой для оправданія: замѣтивъ, что въ виду господствующаго настроенія вь
— 432 — Спартѣ будетъ всего безопаснѣе уйтп временно отъ дѣлъ, онъ пред- почелъ отправиться на богомолье въ Египетъ, будто бы во исполне- ніе давнишняго своего обѣта. Теперь спартанскому правительству, въ которомъ преобладали про- тивники Лисандра, предстояло выпутаться изъ затрудненій, получив- шихся отъ династическаго спора въ персидскомъ государствѣ: нельзя было отказать Киру въ помощи, съ другой стороны, было опасно ссо- риться съ самимъ великимъ царемъ, ('нарта рѣшила поддержать Кира неофиціально: ему было позволено навербовать въ Греціи, особенно въ Пелопоннесѣ, солдатъ, п, кромѣ, того, въ качествѣ главнокомандую- щаго отряда наемниковъ ко двору Кира отпустили спартанца. Кле- арха, въ свое время неудачнаго противника Алкивіада въ Византіи, разжалованнаго потомъ самими эфорами за произвольныя дѣйствія въ качествѣ гармоста. У Кира набралось до 13.000 грековъ, аркадяиъ, ахейцевъ, элейцевъ, оессалійцевъ; былъ небольшой отрядъ аоипянъ, среди нихъ Ксенофонтъ, который потомъ описалъ походъ. Изъ осто- рожности Киръ договорился съ каждымъ изъ разноплеменныхъ контин- гентовъ въ отдѣльности, и солдаты не знали объ истинной цѣли пред- пріятія. Свое большое войско, въ которомъ было болѣе 100.000 азіа- товъ, Киръ двинулъ сначала для отвода глазъ въ глубину Малой Азіи. Когда греческіе наемники очутились далеко отъ родного моря, на не- извѣстной дорогѣ, Киръ открыла, свое намѣреніе: послѣ нѣкотораго колебанія и короткой вспышки возмущенія противъ Клеарха, посвящен- наго въ планы персидскаго принца, греки согласились идти дальше. Киръ форсировала» знамеіпітые киликійскіе проходы, при чемъ князь Киликіи Сіеннезисъ, уступилъ йодъ давленіемъ пелопоннесскаго флота, приблизившагося къ берегамъ Леванта; затѣмъ войско претендента, безпрепятственно прошло черезъ Сирію и Месопотамію и, слѣдуя те- ченію Евфрата, приблизилось ка. Вавилону. Здѣсь при Куиаксѣ Кира, встрѣтился съ громадной арміей, которую успѣла, набрать во внутрен- нихъ областяхъ его братъ, царь Артаксерксъ, предупрежденный смер- тельнымъ врагомъ Кира, Тиссаферномъ. Ходъ сраженія подъ Вавилономъ показываетъ, какой великоіѣппой тактической силой были греки, и ва. то же время кака, трудно было подчинить ихъ общей командѣ. Клеарха. вела, свое дѣло блестяще, по безъ вниманія къ общему направленію битвы; вмѣсто того, чтобы по- дать помощь Киру ва. центрѣ, оиъ стала, преслѣдовать разбитое не- пріятельское крыло; тѣма. времеиема» Киръ, неистово бросившійся на самого царя, была, изрублена, его свитой. Хотя азіатскіе отряды Кира разбѣжались, однако греки снова отразили атаку царскаго войска н остались ва. обладаніи іюля битвы. На одинъ момента. казалось, что
433 — они—господа положенія; греческіе командиры даже предложило персу Аріэю корону. Персы были въ большомъ затрудненіи, что дѣлать съ этой опасной силой, занесенной въ самое сердце имперіи. Тпссафернъ прибѣгъ къ хитрости, вступилъ въ переговоры съ Клеархомъ и дру- гими командирами, заманилъ ихъ къ себѣ и велѣлъ перебить. Греческій корпусъ вовсе не была», однако, разстроенъ этнмъ маневромъ. Хоти греки сошлись случайно изъ разныхъ общинъ, притомъ такихъ, ко- торыя ожесточенію бились между собою дома въ Элладѣ, но здѣсь на чужбинѣ они почувствовали себя сынами одной родины и даже вос- произвели у себя идеальный порядогь эпохи патріотическаго подъема: выбрали новыхъ командировъ и во главѣ поставили спартанца Хирисофа, гражданина первой военной общины Греціи; ею помощникомъ, какъ бы начальникомъ штаба, былъ избранъ аоиняпииъ Ксенофонтъ, со- всѣмъ, какъ въ эпоху греко-персидскихъ войнъ и вопреки недавней жестокой распрѣ двухъ главныхъ державъ. Сказалась въ этой корпо- ративно-крѣпкой арміи еще другая черта, слѣдъ демократическаго вос- питанія: и выборы, и общія рѣшенія принимались въ большихъ собра- ніяхъ голосованіемъ солдатъ-граждан ь послѣ основательныхъ дебатовь, гдѣ» ораторы должны были изощряться въ искусствѣ краснорѣчія. Ксе- нофонтъ, вообще презирающій плебсъ и брезгливый къ республикан- скому строю, разсказывая объ этомъ, какъ будто не замѣчаетъ, что большая доля успѣха его собственнаго и ею коллегъ основана была па своеобразной культурѣ» демократіи, оказавшейся вмѣстѣ съ тѣмъ иаилучшеіі дисциплиной въ самыхъ трудныхъ обстоятельствахъ. Греки, которыхъ осталось немного болѣе 10.000, отвергли предло- женіе о сдачѣ и рѣшили отступать. Прежнимъ путемъ опп уже не могли возвращаться, такъ какъ ихъ могли легко окружить большія силы враговъ на широкой равнинѣ Евфрата. Они двинулись на сѣверъ по направленію къ восточному краю Черпаю моря и пошли долиной Тигра, придерживаясь его лѣвой нагорной стороны, гдѣ въ виду пере- сѣченной мѣстности пе|юамъ трудно было вести преслѣдованіе. Новыя препятствія получились отъ этого движенія по горамъ, черезъ страны, скудныя припасами и населенныя воинственными племенами. Особенно трудно было идти областью кардуховъ (нынѣшнихъ курдовъ). Гре- камъ пришлось обзавестись конницей, которой у нихъ не было, для развѣдокъ и для отраженія летучихъ отрядовъ противника. Ксенофонтъ, обладавшій большимъ военнымъ чутьемъ, хорошо запомнилъ этотъ урокъ и потомъ въ своей Киропедіи, представляющей какъ бы про- грамму завоеванія Азіи, настойчиво рекомендуетъ формированіе боль- шихъ конныхъ полковъ и основательное упражненіе конницы на манев- рахъ. Въ горахъ Арменіи греки избавились, наконецъ, отъ преслѣдо- Випперъ. Исторія Греціи. 28
— 434 — ванія персовъ. Послѣ восьмимѣсячнаго отступленія они добрались до моря у Трапезупта; Ксенофонтъ передаетъ намъ моментъ чисто-гре- ческаго восторга, который охватилъ солдатъ, увидавшихъ съ высоты горнаго перевала родную стихію п привѣтствовавшихъ ее возгласами: ОаХатта, ОаХаттаІ Возобновленіе греко-персидскихъ войнъ. Отнынѣ знаменитые, 10.000 перебрались на корабляхъ къ Босфору, по на первыхъ порахъ встрѣ- тились съ очень недружелюбнымъ отношеніемъ къ себѣ соотечествен- никовъ: Спарта боялась гнѣва велпкаго царя, съ которымъ офиціально она продолжала оставаться въ союзѣ. Скоро, однако, персы сами вы- вели спартанское правительство изъ затрудненія. На мѣсто Кира въ Малую Азію явился Тиссаферпъ; онъ потребовалъ податей отъ гре- ческихъ городовъ побережья и сталъ тѣснить сѣверныя эолійскія общи- ны. Тѣ обратились къ спартанцамъ, какъ призваннымъ вождямъ и за- щитникамъ греческаго имени. У власти еще находилась партія, вра- ждебная /Іисаидру; она склонилась въ пользу повой политики, въ ко- торой какъ бы возрождалась гордая націоналистическая программа, когда-то блестяще выполнявшаяся аѳинянами; по если мотивы могли казаться идеалистическими, то въ дѣйствительности этого совсѣмъ не было. Повидимому, походъ греческаго корпуса въ глубь Азіи, его замѣча- тельныя побѣды и еще болѣе замѣчательная оборона произвели силь- ное впечатлѣніе въ Греціи: спартанскимъ политикамъ борьба съ пер- сами стала казаться дѣломъ не труднымъ. Притомъ надо имѣть въ виду, что преемники Лисандра не располагали широкими планами и го- товы были ограничиться мелкими задачами разгрома ближнихъ мало- азійскихъ областей. Въ 399 г. въ Эолію отправили спартанца Ѳиброиа, съ небольшими сравнительно силами; къ нему скоро присоединилась большая часть Десяти тысячъ, которые казались неоцѣненнымъ матеріа- ломъ для азіатскаго похода. Но операціи Ѳиброна, такъ же, какъ его преемника Деркпллида, прозваннаго «хитрецомъ Сизифомъ», были без- цѣльными и ничтожными набѣгами. Оправдывая свое прозвище, Дер- кпллидъ проявилъ необыкновенное мастерство въ отыскиваніи кладовъ и сокровищницъ, которыми такъ богата была Малая Азія, и Ксено- фонтъ въ восторгѣ передаетъ продѣлки оборотливаго спартанца, со- провождаемыя эффектами внезапныхъ появленій и разбойническихъ шу- токъ, точно заимствованныхъ изъ уголовно-романической литературы22. Возрожденная греко-персидская война производила самое жалкое впечатлѣніе. Ѳпа остановилась па перемиріи, которое заключилъ Дер- киллидъ съ обоими сатрапами, Тиссаферпомъ и Фарнабазомъ. Причина неудачи малоазіііскаго похода, которая должна была разочаровать всѣхъ поклонниковъ ('парты, заключалась оічасти во всегдашней пассивно-
— 435 — стп ея правительства, отчасти въ тѣхъ крупныхъ внутреннихъ затруд- неніяхъ, которыя переживала спартанская обіципа именно въ момеіпъ своего величайшаго внѣшняго торжества. Соціальныя волненія въ Спартѣ. Намѣтившійся въ послѣдней чет- верти V вѣка соціальный кризисъ въ Спартѣ все больше и больше обострялся. Бывшая сила спартанской общины, мелкое дворянство ея, составлявшее военное товарищество, совсѣмъ разорилось. Лишившись земли и доходовъ съ нея, благородный воитель не могъ больше поддер- живать свое соціальное положеніе въ городѣ и выбывалъ изъ состава полноправныхъ. Настоящихъ спартіатовъ, пли «равныхъ» (6|хоюі) *та- новнлось все меньше и меньше. Земельныя владѣнія сосредоточились въ рукахъ немногочисленной плутократіи; она состояла изъ обѣихъ царскихъ династій и нѣсколькихъ семей, которыя поставляли эфоровъ, наварховъ и членовъ совѣта. Почти какъ въ Аѳинахъ комиссія Трнд- дцати, такъ и спартанское правительство образовало комитетъ финан- систовъ, державшій въ своей власти всѣ капиталы, притекавшіе въ страну. Одинъ изъ «бывшихъ» спартанцевъ, Кина донъ, о заговорѣ котораго будетъ сейчасъ рѣчь, составилъ слѣдующую статистическую выкладку: позвавши своего товарища на большую рыночную площадь во время торга, онъ предложилъ пересчитать полноправныхъ снартіа- товъ; стали по пальцамъ считать царей, эфоровъ, геронтовъ и другихъ и оказалось 40 человѣкъ на 4.000 остального народа, или 1 спартіатъ на 100; Кннадонъ прибавилъ, что таково же будетъ отношеніе между господами и неполноправными въ любомъ мѣстѣ страны, помимо самой Спарты. Правящая спартанская плутократія была, по словамъ того же Кинадона, совершенно изолирована и вызывала всеобщую ненависть; въ случаѣ чего противъ нея готовы были подняться: бтгорьгсоѵв?, т.-е. разоренные бывшіе спартанцы благороднаго званія, неодамоды (воль- ноотпущенные), періоііки и гелоты. Къ тому же внутри тѣснаго прави- тельственнаго круга были свои тренія и антагонизмъ. Лисандръ, счи- тавшій себя создателемъ спартанскаго могущества, замышлялъ опро- кинуть наслѣдственную царскую власть и сдѣлаться единоличнымъ пра- вителемъ Спарты; послѣ его смерти въ его архивѣ нашли произведеніе нанятаго имъ публициста, въ которомъ оправдывалась такая «тнраннія достойнѣйшаго». Лисандръ, повидимому, приближался къ своеіі цѣли путемъ вмѣшательства въ династическіе споры: въ 397 г., послѣ смерти царя Агиса, онъ помогъ отстранить сына умершаго и провелъ къ цар- скому сану пожилого брата Агисова, Агесилая, хромого, невзрачнаго и, какъ казалось Лисандру, тихаго, послушнаго. Вскорѣ послѣ воцаренія Агесилая царю и эфорамъ былъ сдѣланъ важный доносъ относительно обширнаго заговора, составленнаго Кина- 28*
— 436 — дономъ. Очень характерно положеніе самого иниціатора заговора. По- видимому, родомъ изъ старо-спартанской семьи, но потерявшій соціаль- ное положеніе, Кинадонъ, еще совсѣмъ молодой человѣкъ, примкнулъ въ качествѣ кліента къ плутократическимъ кругамъ; какъ смѣлый и ловкій охотникъ, онъ получалъ не разъ отъ властителей Спарты опас- ныя порученія, въ особенности по части выкрадыванія людей изъ со- юзныхъ городовъ, между прочимъ красивыхъ куртизанокъ, сводившихъ съ ума старыхъ и молодыхъ спартанцевъ. Въ чемъ состояла цѣль за- говора, мы не знаемъ въ точности. Ксенофонтъ передаетъ только мало- содержательную фразу, которую будто бы произнесъ Кинадонъ на допросѣ: «я не хотѣлъ никому подчиняться въ Спартѣ» 23. Судя по вы- шеприведеннымъ выкладкамъ Кинадона п перечисленію противниковъ существующаго режима въ Спартѣ, предполагалось, вѣроятно, въ усло- вленный моментъ окружить небольшую кучку представителей плуто- кратіи и перебить ихъ. Только одну любопытную подробность узнаемъ мы относительно подготовки возстанія: Кинадонъ предполагалъ для вооруженія инсургентовъ произвести реквизицію желѣза въ большомъ кузнечномъ кварталѣ Спарты, и притомъ забрать, кромѣ оружія, вся- кіе земледѣльческіе и ремесленные инструменты. Повидимому, Спар- та еще не потеряла славы богатѣйшей обладательницы желѣза. Изъ какихъ общественныхъ слоевъ Кинадонъ и его товарищи думали въ дальнѣйшемъ организовать правительство, какія произвести раздачи, какъ распорядиться съ землей и т. д., остается совершенно неяснымъ. Едва ли у бывшихъ спартіатовъ, стоявшихъ во главѣ движенія, имѣ- лись широкіе демократическіе планы; недавно согнанные съ земли, оии, вѣроятно, прежде всего разсчитывали нарѣзать себѣ хорошіе по- мѣщичьи надѣлы: такой дѣлежъ земли могъ представляться современ- никамъ Кинадона чѣмъ-то въ родѣ возстановленія древняго строя, учрежденнаго Ликургомъ, создателемъ идеальной спартанской общины; очень возможно, что къ этому времени относятся первыя попытки при- писать мудрому законодателю древности раздѣленіе земли въ Спартѣ и установленіе нормальныхъ участковъ для представителей военнаго класса. Заговоръ Кинадона сорвался на недостаткѣ организаціи у револю- ціонеровъ благороднаго званія: они не представляли ничего цѣлаго, а были разбиты своей личной службой по домамъ магнатовъ; поэтому заго- воръ удалось потушить руками самихъ заговорщиковъ. Одинъ изъ бли- жайшихъ сообщниковъ выдалъ планъ заговора ; Кинадонъ былъ схва- ченъ своими ровнями во время секретной миссіи, въ которую его отпра- вили эфоры. Онъ во всемъ признался, самъ выдалъ сотоварищей, но предательство не спасло его. Спартанская плутократія расправилась
— 437 надъ прагами своими съ рѣдкой жестокостью: Кіінадоііа и гг<) сообщни- ковъ забили въ колодки и провели но всѣмъ улицамъ Спарты, нстя- зуя нагайками и кольями, пока они не пали мертвыми. Походъ Агесилая въ Азію. Чуть ли не среди расправы падь заговор- щиками пришло тревожное извѣстіе, переданное съ береговъ Фини- кіи, что персы готовятъ большой военный флотъ въ 300 тріеръ. Впо- слѣдствіи выяснилось, что главную роль въ этомъ предпріятіи игралъ аѳинскій эмигрантъ Копонъ, одинъ изъ командировъ 405 г., спасшійся оть пораженія при Эгоспотамахъ и нашедшій себѣ пріютъ у Эвагора, греческаго тиранна на о. Кипрѣ. Кополъ предложилъ черезъ Фарпа- база свои услуги противъ спартанцевъ царю Артаксерксу, и въ ре- зультатѣ сложилась небывалая еще комбинація: аоинянпну поручили команду надъ персидской эскадрой. Лисаидръ всполошился; всѣ прі- обрѣтенія, сдѣланныя имъ на востокѣ, были поставлены па карту. Оігь пастоя.ть на томъ, чтобы въ Азію послали Агесилая, и записался въ число 30 спартіатовъ, образовавшихъ тѣсный совѣть царя. Войско Аге- силая состояло изъ 6.000 пелопоннесцевъ и 2.000 неодамодовъ: въ Спартѣ нашли, можетъ быть, выгоднымъ услать подальше изъ дому массу вольноотпущенныхъ, среди которыхъ только что обнаружилось опасное броженіе. Одновременно было рѣшено усилить пелопоннесскій флотъ у береговъ Малой Азіи, назначивши на.вархомъ родственника Агесилая, Нисандра. Литературные льстецы предсказывали Агесплаю большой тріумфъ надъ изнѣженной Азіей, и самъ спартанскій царь, вообразивъ себя новымъ Агамемнономъ, отправляющимся на великую восточную войну, рѣшилъ отплыть непремѣнно изъ Авлнды въ Беотіи, гдѣ но преданію отчалилъ легендарный завоеватель Трои. Спартанская экспедиція застала Тпссаферпа, главнокомандующаго персидскими силами, врасплохъ. Онъ предложилъ продлить переми- ріе, заключенное еще съ Деркиллидомъ, па условіи предоставленія автономіи малоазійскимъ греческимъ городамъ. Агесилай согласился и расположилъ свою главную квартиру въ Эфесѣ. Здѣсь онъ внезапно и рѣшительно сб]юсилъ съ себя опеку Лисандра. Благодушный про- стякъ оказался не только упрямымъ и настойчивымъ, по еще проявилъ какую-то язвительность къ своему покровителю: все дѣлалъ нарочно наперекоръ совѣтамъ Лисандра, а для потѣхи назначилъ его распоря- дителемъ придворныхъ обѣдовъ. Бывшій властелинъ дѣлъ на востокѣ, не стерпѣлъ обиды и уѣхалъ домой. Скоро Тпссафернъ получилъ под- крѣпленія и, можетъ быть, въ расчетѣ на поддержку флота, который готовилъ Кононъ въ Карій и Линіи, началъ войну. Дѣла Агесилая и спартанцевъ сначала шли недурно. Предводитель пелопоннесскаго отря- да извлекъ пользу изъ уроковъ, вынесенныхъ командирами Десяти
— 438 — тысячъ (кажется, въ это именно время Ксенофонтъ поступили на служ- бу къ Лгссилаю): завели конницу, которая до сихъ поръ не была силь- ной стороной греческаго войска, по оказалась чрезвычайно пригод- ной на равнинахъ запада Малой Азіи. Близъ Сардъ Лгесилай одер- жали» рѣшительную побѣду падь персидскими конными полками Тис- сафериа. Побѣда, грековъ стоила жизни Тпссаферпу; царь Арта- ксерксъ повѣрилъ навѣтамъ враговъ сатрапа и велѣлъ его кавппть, какъ измѣнника. Между тѣмъ пелопоннесскій флотъ заперъ Конона сь его эскадрой, пока еще небольшой и неготовой, въ одномъ изъ портовъ Карій. На этомъ, однако, успѣхи Спарты остановились. Спартанское пра- вительство, слѣдуя политическимъ совѣтамъ Лпсапдра, удѣлило слиш- комъ много вниманія восточнымъ дѣламъ и упустило пзь виду серьез- ныя осложненія, которыя готовились въ самой Греціи. Здѣсь на Спарту ополчились ея бывшіе союзники. Коалиція противъ Спарты. Въ своей политикѣ по отношенію къ союзнымъ общинамъ Спарта всегда держалась опредѣленнаго принципа: опираться на слабыхъ противъ сильныхъ, а для этого сохранять раз- дробленіе, не давать консолидироваться мелкимъ общинамъ въ болѣе крупные союзы, не допускать централизаціи деревень въ города и го- сподства крупныхъ городовъ надъ малыми. Эта политика покрывалась понятіемъ защиты автономіи и казалась въ глазахъ маленькихъ идеа- листической, а на взглядъ большихъ и среднихъ, которымъ Спарта мѣ- шала поглощать малыхъ, тнраіінической. Съ окончаніемъ Пелопоннес- ской войны рѣзкая противоположность интересовъ, получавшаяся отъ автономистской политики Спарты, достигла, особеннаго напряженія. Болѣе крупные ея союзники, Кориннъ, Беотія, Элида, были крайне недовольны тѣмъ, что Спарта, не хотѣла съ ними дѣлиться выгодами побѣды. Кориннъ, главный возбудитель войны противъ Аѳинъ, при- несшій столько жертвъ для обузданія своего грознаго торговаго кон- курента, далеко не вернулъ своихъ прежнихъ позицій; Спарта не дала ему утвердить вліяніе въ своихъ колоніяхъ, Коркирѣ и Сиракузахъ, освобожденныхъ отъ Аоинъ въ значительной мѣрѣ усиліями корин- ѳянъ. Ѳиванцамъ Спарта рѣшительно не давала объединить Беотію. Наконецъ, съ Элидой, большой и богатой областью, спартанцы заду- мали расправиться заблаговременно, пока она но стала имъ поперекъ дороги. Еще до столкновенія Спарты съ персами у элейцевъ потре- бовали: разбить централизацію, отдать автономію зависимымъ городамъ па югѣ (Ленреону и др.) и освободить своихъ періойковъ. Когда Элида отказала, спартанцы двинули на нее царя Лгнса, командира Декелей- скаго лагеря и спеціалиста по части опустошенія греческихъ террито-
439 — рій; въ союзѣ съ маленькими кантонами Лхайп и Аркадіи онъ два года грабилъ Элиду, насаждая автономію и поощряя жадность мел- кихъ горныхъ племенъ, которыя при нормальныхъ обстоятельствахъ должны были бы сидѣть тихо въ своихъ гнѣздахъ. Подъ впечатлѣніемъ этихъ актовъ произвола гі]Х)тппъ (‘'парты стала составляться обширная коалиція. Во главѣ ея идутъ Ѳивы, вновь вы- росшій городъ, руководимый талантливымъ политикомъ Исмепіемъ; ѳи- ванцы—настоящіе организаторы кампаніи, начавшейся въ 395 году. Изъ бывшихъ союзниковъ ('парты примыкаетъ Коринѳъ. Легко удалось склонить всегдашняго антагониста Спарты, Аргосъ. Особенно удач- нымъ ходомъ ѳиванской дипломатіи было привлеченіе въ коалицію Аѳинъ. Ѳиванская народная партія дѣйствовала черезъ посредство Ѳра- сибула, котораго въ свое время въ 404 году пріютила у себя вмѣсті» съ аѳинской демократической эмиграціей. До тѣхъ поръ Аѳины лояльно исполняли обязанности вынужденнаго союзника и вассала Спарты: ли- шенный Длинныхъ стѣнъ, отрѣзанный отъ моря, приниженный несча- стіями, городъ соблюдалъ великую осторожность. Если Аѳины рѣши- лись теперь выйти изъ повиновенія Спарты, то, очевидно, открылись какія-то неожиданныя перспективы, дававшія надежду па возрожденіе былой морской силы. Литературные источники говорятъ о появленіи въ Греціи персидскаго золота: персидскій сатрапъ, преемникъ Тиссафер- на, прислалъ въ Грецію, черезъ посредство родосца Тимократа, 50 золотыхъ талантовъ, которые и пошли въ руки вліятельныхъ политиковъ Ѳивъ, Аргоса и Аѳинъ. Но греческіе историки не упоминаютъ о ши- рокихъ планахъ образованія союза, между антиспартапской коалиціей и цѣлымъ рядомъ приморскихъ и островныхъ общинъ Малой Азіи, Ро- доса, Самоса, Книда, Эфеса и др. Этотъ интересный фактъ вскры- вается исключительно благодаря догадкамъ, построеннымъ на изученіи монетъ. Прослѣдить кругъ общинъ, захваченныхъ союзомъ, можно на основаніи помѣтки 2ГХГ, неизмѣнно изображенной па монетахъ его участниковъ. Ясно выступаетъ руководящая роль Ѳшіъ, новаго пре- успѣвающаго городского центра: на всѣхъ монетахъ союза—изобра- женіе Геракла-младенца, придушающаго змѣй, символъ, который со- ставлялъ какъ бы изобрѣтеніе ѳиванцевъ. Съ другой стороны, въ пре- дѣлахъ союза чеканятъ серебряную монету, которая составляетъ при- способленіе денежныхъ знаковъ Родоса къ вѣсовымъ единицамъ, при- мѣнявшимся въ Ѳивахъ 24. Отсюда- видно, что намѣчается большой торговый союзъ между греками метрополіи и восточныхъ колоній. Аѳины, не успѣвшія оправиться отъ приниженія, не играютъ замѣтной роли въ образованіи этого союза. Выступаютъ новыя силы, па одномъ концѣ Ѳивы, до тѣхъ поръ община- съ политикой исключительно сухопутной,
— 440 — на другомъ Родосъ, незадолго до того (въ 410 г.) объединившійся изъ трехъ малыхъ общинъ, между которыми был ь раздѣленъ островъ. Безъ персидскаго золота коалиція не могла бы и шагу ступить: восточныя деньги нужны были для оплаты службы наемныхъ солдатъ и для возведенія укрѣпленій. Въ IV вѣкѣ рѣдко выступаютъ ополченія гражданъ; причина не столько въ томъ, что опи морально нсно|гги- лпсь и не хотятъ сами защищать свою родину, сколько, что они не могутъ вооружаться на свой счетъ; наемничество развивается отъ бѣд- ности, а питается притокомъ чужихъ суммъ. Коринѳская война. Можно догадываться, что у союзниковъ въ 395 г. былъ комбинированный широко задуманный планъ: въ то время, какъ персидско-финикійскій флотъ задерживаетъ пелопоннесскую эскад- ру у береговъ Малой Азіи и этимъ отрѣзываетъ отступленіе массѣ спартанскаго войска, находящейся подъ начальствомъ Агесилая, евро- пейскіе греки, оиванцы, аонняне, Кориноъ п Аргосъ, обрушиваются па самое Спарту въ ея пелопоннесской твердынѣ. Въ Снаргѣ на опасность посмотрѣли сначала довольно легко. Въ Среднюю Грецію для нападенія во флангъ опванцамъ былъ посланъ .Іпсандрь; съ Пстма его долженъ былъ поддержать царь Навсаній. Но .Іпсандрь погибъ въ первой же стычкѣ»; Навсаній потребовалъ выдачи его тѣла, но встрѣтилъ отказа» и вынужденъ былъ отступить передъ превосходными силами опванценъ. Теперь въ свою очередь со- юзники двинулись на Пелопоннесъ; близь Кориной, у 1 Іемейскаго ручья, произошло большое гго.ікіювеніе, нь которомъ спартанцы одер- жали верхъ. Но они не могли воспользоваться своей побѣдой и пробить :сбѣ путь черезъ перешеекъ; союзники загородили самое узкое мѣ- сто Пстма стѣной и палисадами. Для Спарты война- обратилась въ «кориноскую», поскольку всѣ усилія сосредоточились на Форсирова- ніи прохода въ Среднюю Грецію. Въ глазахъ Аоинъ война могла бы назваться третьей пе.іононнеегкои. Спартанское правительство, сознавая опасность положенія, вызвало назадъ Агесилая и его экспедицію. Басилей уже не могъ вернуться моремъ и пошелъ, переправившись черезъ Геллеспонтъ, далекимъ окружнымъ путемъ но Ѳракіи и Ѳессаліи. Когда онъ встрѣтился при Коронеѣ въ Беотіи съ войскомъ союзниковъ, ему доставили извѣстіе о великой морской побѣдѣ. іі|>отіівііііка: при Книдѣ Кононъ, командуя персидскимъ флотомъ, разсѣялъ пелопоннесскую эскадру; въ сраже- ніи погибъ спартанскій адмиралъ Писандръ. Вь момента» полученія вѣсти произошло солнечное затменіе; опасаясь, какъ бы среди сол- датъ не началась паника, Агеснлан скрылъ огь нихъ истину положенія подъ Книдомъ и рѣшительно повелъ атаку на непріятеля. Битва при
Коронеѣ была опять полной побѣдой спартанцевъ. По п она не доста- вила имъ обладанія перешейкомъ: Лгесилай пе осмѣлился идти черезъ Пстмъ, а переправилъ свое войско въ Пелопоннесъ па судахъ черезъ Кориноскій заливъ. Между тѣмъ Коповъ шелъ отъ одного успѣха къ другому. (?ь нимъ вмѣстѣ во флотѣ находился Фарнабазъ, который везъ новые за- пасы персидскаго золота. Копонъ предложилъ сатрапу объѣхать ма- лоазіііскія общины и повыгнать отовсюду спартанскихъ намѣстниковъ; чуть .іи не всѣ сдвинутые съ мѣстъ спартанскіе чиновники бѣжали въ города. Абидосъ у Геллеспонта. Копонъ рекомендовалъ Фарнабазу мягкое отношеніе къ грекамъ; пусть персы возьмутъ на себя роль освободителеіі греческаго имени; онъ указывала» на чувствительность грековъ и предостерегалъ, что малѣйшее уклоненіе и обида могучъ все испортить. Фарнабазъ хотѣлъ энергичнаго нападенія па Спарту ; опъ двинулся съ флотомъ кь берегамъ Пелопоннеса, іі|ммізвелъ опу- стошенія, затѣмъ появился у Пстма, чтобъ поощрить союзниковъ къ наступленію и снабдить ихъ денежными суммами. По Копонъ спѣшилъ повернуть всю экспедицію па пользу родного города. Онъ, повидимому, обладалъ чието-аоппскимъ даромъ очаровывать иностранцевъ, па ма- неръ Алкивіада: по его совѣту, .Фарнабазъ предоставилъ ему распоря- жаться персидскимъ флотомъ для возобновленія господства аопняпъ падь островами. Коновъ убѣдилъ страна, что теперь веет нужнѣе возродить Длинныя слѣпы Лоіпгь; это будетъ па илу чтимъ отміценіем ъ Спартѣ, потому что уничтожить плоды всѣхъ ея прежнихъ усилій, а въ то же время обяжетъ аоинянъ персамъ. Фарнабазъ склонился па всѣ убѣжденія и уѣхалъ въ свою сатрапію. Конопъ немедленно приступилъ къ возстановленію знаменитыхъ Лернк.іовыхъ укрѣпленій, соедпнявшихь главный города» съ Пирейской гаванью. Интересно, что и эта фортифи- каціонная работа не могла, осуществиться безъ поддержки персидска- го золота; плотники и каменщики получили плату изъ субсидіи, оста- вленной Фарнабазомт». Борьба классовъ и коммунистическія ученія. Большое междоусо- біе, разгорѣвшееся въ Греціи съ 395 года, было пе только столкно- веніемъ между главными общинами; въ немъ сильно сказалась соціаль- ная борьба того времени. Если водвореніе олигархій въ 405—404 гг. было торжествомъ денежныхъ капиталистовъ, то, обратно, пхт» свер- женіе въ Аѳинахъ (403 г.) и въ ма.іоазійскихъ общинахъ (394 г.) іи? могло не сопровождаться реакціей пролетаріевъ, которые т|>ебовалн кассаціи долговъ, раздѣла имущества и раздачъ изъ государственной казны. Реставраторамъ аѳинской демократіи, которые, какъ мы видѣли, были политиками необычайно искусными, удалось предотвратить соціаль-
ную революцію. Но, очевидно, осталось сильное броженіе въ мас- са къ; приходилось придумывать новыя мѣры для удовлетворенія ма- теріальныхъ требованій простонародья; въ числѣ ихъ была война про- тивъ Спарты съ ея прежними выгодами для остовъ. Повидимому, не только Лоины, но также Ѳивы, Аргосъ п Коринѳъ бросились въ войну по тѣмъ же самымъ мотивамъ, т.-е. чтобы занять, отвлечь и удовле- творить свой домашній пролетаріатъ. Въ Коринѳѣ соціальныя столкновенія своеобразно осложнились, бла- годаря стратегическому положенію юрода, получившемуся во время этой войны. Союзники выстроили длинную стѣну отъ Коринѳа. къ зали- вамъ, чтобы заюродить спартанцамъ проходя, черезъ Истмъ, и заняли позиціи къ сѣверу отъ ггѣны, предоставляя южную большую часть коринѳской территоріи разорительнымъ набѣгамъ непріятеля. Хотя ко- ринѳскимъ землевладѣльцамъ предложили перевести свой скогь и дви- жимость за оборонительную загородку, но ихъ убытки все же были столь чувствительны, что они стали склоняться къ миру со Спартой. Постепенно они заняли угрожающее положеніе, вооружились и нагнали панику на правившую въ Коринѳѣ плутократію, которая только что получила отъ персовъ субсидію. Правители рѣшили предупредить дру- зей Спарты, вооружили простолюдиновъ и впустили въ городъ арги- вянъ. Въ Коринѳѣ произошла жестокая рѣзня зажиточныхъ людей; большая часть землевладѣльческой партіи успѣла, однако, бѣжать къ спартанцамъ. Въ результатѣ переворота коринѳская олигархія банки- ровъ оказалась въ зависимости отъ аргивянъ, которые такъ существен- но ей помогли: пришлось возсоединить Коринѳъ съ Аргосомъ въ одну не- раздѣльную общину, и даже, но увѣренію Ксенофонта, Коринѳъ поте- рялъ свое собственное имя 25. Соціальная революція находила себѣ теоретическое оправданіе въ проповѣди коммунизма. Девяностые годы 1 Ѵ‘ вѣка были временемъ разви- тія коммунистическихъ ученій: естественное право истолковывалось ком- мунистами въ смыслѣ общаго равенства людей (въ томъ числѣ рабовъ), равноправности женщинъ съ мужчинами и равнаго для всѣхъ права на богатства пріцюды и на запасы капитала; въ обществѣ будущаго пред- ставляли себѣ уничтоженной не только частную собственность, но так- же семью, какъ источникъ эгоизма и опору накопленія, ведущаго къ неравенству ; поэтому коммунисты настаивали па общности женъ и пу- бличномъ воспитаніи дѣтей. Требованія послѣдняго рода явно примы- кали къ быту пролетаріевъ, которымъ было не по средствамъ содер- жать семью: не даромъ они стоять въ программѣ киниковъ, филосо- фовъ, возвеличивавшихъ бѣдноту. Но коммунистическія ученія ока- зывали воздѣйствіе на очень широкіе круги: имъ отдаетъ дань высоко-
— 443 — аристократпчічкііі Платонъ. О степени ихъ популярноегп свидѣтель- ствуетъ комедія Аристофана «Женщины въ экклссін» (’Ек/Агліх Хооахс), представленная въ 392 г. Сюжетъ комедіи напоминаетъ Лнснстрату, вышедшую за 20 лѣтъ до 'гого. Опять рѣчь идетъ о спасеніи общества мудростью женщинъ, опять онѣ захватываютъ верховную власть, опять женщинѣ выпадаетъ возвышенная роль прочитать соціальную проповѣдь мужчинамъ. Только •«одержаніе рѣчей иное: героиня пьесы, Праксагора («проповѣдница дѣла»), развиваетъ коммунистическую теорію. Она обѣщаетъ аоинянам’ь соціальную реформу, въ силу которой исчезнетъ бѣдность и нищета, не будетъ больше обмана и завпдованія чужому счастью, не будетъ злобной борьбы партій. «Не мѣшайте мнѣ развить мою рѣчь, пока вы не поймете весь планъ реформы въ цѣломъ. Какъ мнѣ кажется, все должно стать обіцѣмъ достояніемъ, и всякій долженъ быть въ нравѣ нмъ пользоваться. Прочь порядокъ, въ которомъ одинъ богатъ, яруіоіі нищій, одинъ владѣетъ обширными имѣніями, а у другого нѣть мѣста даже для могилы, у одного цѣлая армія рабовъ, а у другого нѣть ни одной услужающей души. Пѣть, пусть всѣ раздѣлять одинаковую участь, пусть всѣ живутъ настоящей общиной. Прежде всего я обра- щу въ общее достояніе поля, а затѣмъ деньги и остальные виды вла- дѣнія. Изъ этой общей сокровищницы мы, женщины, будемъ кормишь и одѣвать васъ, мужчинъ, мы будемъ управлять старательно и бе- режливо и ію всемъ давать отчетъ». Обыватель, слушающій коммуни- стическую проповѣдь, возражаетъ Праксагорѣ: «Что вы сдѣлаете, если богачъ скроетъ отъ васъ золото и серебро, не дастъ его въ общую казну? Вѣдь и сейчасъ съ нихъ ничего не получишь!». Пропаган- дистка отвѣчаетъ: «Да, такъ было до реформъ; но съ проведеніемъ коммунизма, утаиваніе частныхъ средствъ станетъ невыгоднымъ. Вѣдь нр будетъ бѣдныхъ, и пикто нзъ-за бѣдности не станетъ служить дру- гому, у всѣхъ будетъ всего вдосталь». Праксагора учить дальше, что общность имущества приведетъ къ уничтоженію семьи, къ общности женъ. «Но какъ же тогда узнавать дѣтей своихъ?», спрашиваетъ обы- ватель. «Это и не нужно,—отвѣчаетъ пропагандистка.—Всѣ люди стар- шаго поколѣнія будутъ считаться отцами поколѣнія младшаго». Она предполагаетъ, что въ обществѣ будущаго между людьми одного воз- раста будетъ больше солидарности, чѣмъ теперь, когда они разъ- единены индивидуальными интересами своихъ узкихъ семейныхъ круж- ковъ 26. Можно спорить о томъ, сочувствовалъ ли Аристофанъ коммунизму. Мы хотѣли бы только обратить вниманіе на то, что новое соціальной ученіе—не случайный придатокъ пьесы, а ея центръ, ея самый жгу-
— 444 — чій пунктъ. Глумленія надъ коммунизмомъ у Аристофана, вообще склон- наго къ пародіямъ, не видно. Если во время распаленія жестокой внѣш- ней войны, Аристофанъ не боялся проповѣдовать миръ, то отчего по допустить, что и въ данномъ случаѣ, среди дикаго столкновенія клас- совъ, онъ надѣялся найти выходъ въ видѣ широкой мирной соціальной реформы. По оставимъ даже въ сторонѣ вопросъ о симпатіяхъ Аристо- фана ; остается несомнѣнный фактъ его великаго интереса къ соці- альному вопросу и затѣмъ его важное свидѣтельство въ пользу того, что коммунизмъ болѣе всего захватывалъ женщинъ. Зто обстоятельство не удивитъ насъ послѣ того, что мы знаема, о паденіи индивидуальныхъ хозяйствъ, о разстройствѣ семейнаго быта, о необходимости для жен- щинъ искать самостоятельнаго заработка. Масса женщинъ очутилась теперь лицомъ къ лицу съ общественной жизнью, оть которой онѣ были загорожены дѣятельностью мужчинъ и хозяйственной, и полити- ческой. Но имъ пришлось выступить въ моментъ тяжелаго обществен- наго кризиса, среди разоренія и упадка энергіи, когда часть мужской интеллигенціи была захвачена разочарованіемъ и ударилась въ апатію, сонный аскетизмъ и тихое бродяжничество. Женщины, пришедшія на аре- ну соціальной борьбы со свѣжими силами и неиспорченной фанта- зіей, скорѣе были способны отдаться идеалистической программѣ комму- низма и увѣровать въ ея спасительность. Возрожденіе завоевательной политики Аѳинъ. Коммунисты явно располагали множествомъ сторонниковъ въ Аоннахь и сумѣли сильно возбудить демоса.. Въ виду ихъ успѣха правящимъ демагогамъ, при- надлежавшимъ къ классамъ состоятельнымъ, приходилось искать все новыхъ и новыхъ средствъ прошвъ грозящей соціальной революціи. Въ то время, какъ въ Коринѳѣ, Аргосѣ и другихъ общинахъ то и дѣло вспыхивали кровавыя столкновенія, аѳинскіе политическіе вожди, под- держивая славу своего искусства, успѣвали провести государственный корабль среди бушующихъ соціальныхъ стихій. Вч. самый годъ пред- ставленія комедіи Аристофана прошла реформа Лгпррія, который ввелъ глк’лтдсаатосб;, т.-е. плату за посѣщеніе народнаго собранія, настоящее жалованіе пролетаріямъ 27. Выдача пайковіэ за участіе въ экклесіи показываетъ мѣру обѣднѣнія аѳинскаго демоса: ремесленнику, лавочнику, моряку, садоводу и пр. нельзя было отрываться даромъ отъ своихъ обычныхъ занятій даже для голосованій ігь общихъ собраніяхъ; такъ плохи стали заработки. Въ свою очередь банкирамъ и коммерче- скими. людямъ, державшимтэ въ рукахъ фактически управленіе, эта выдача помогала сохранять демократическое приличіе и разставлять де- кораціи народнаго верховенства. Возвращеніе къ бюджету раздачъ неизбѣжно влекло за собой не-
— 445 — обходимость возобновленія богатой казны, т.-е. энергичнаго веденія прежней внѣшней политики Леинъ. Въ это время въ Коринѳской войнѣ выдвинулся талантливый аѳинскій стратегъ Ификратъ, принадлежав- шій къ молодому поколѣнію. Ифпкрату пришлось командовать пестрымъ составомъ наемниковъ, набранныхъ частью въ полудикихъ мѣстностяхъ западной Греціи. Они приходили съ луками и дротиками, безъ латъ, а. для вооруженія нхъ гоплитами не хватало средствъ у нанимателей. Ификратъ, приспособляясь къ этой нуждѣ, создалъ военную реформу ; опъ выработалъ изъ своихъ солдатъ особый строй пелтастовъ, даль имъ небольшой круглый щитъ (ттеХтг,) вмѣсто стараго тяжелаго, лег- кую защитную обувь для быстрыхъ передвиженій и снабдилъ длинными копьями. Свою легкую инфантерію онъ пріучилъ къ дѣйствіямъ изъ засады и быстрымъ фланговымъ атакамъ, которыя приводили въ раз- стройство тяжеловѣсныхъ пелопоннесскихъ гоплитовъ. Коринѳскіе эмигранты помогли спартанцамъ прорвать загражденіе на Пстмѣ. Агесилай появился съ большимъ пелопоннесскимъ войскомъ, занялъ коринѳскую гавань Лехей у западнаго залива н готовился уже осадить Коринѳъ. Совершенно неожиданно Ифпкрату удалось окру- жить и уничтожить цѣлый отрядъ спартанскаго ополченія; Агесилай дол- женъ былъ отступить въ Пелопоннесъ. Побѣда Пфикрата—повтореніе» Сфактеріи в'ь болѣе обширныхъ размѣрахъ—произвела сильное впе- чатлѣніе во всей Греціи. Побѣдитель возымѣлъ широкіе планы: онъ собирался утвердиться на Истмѣ и сдѣлать Коринѳъ передовой позиціей расширенной аѳинской территоріи. Но въ Аѳинахъ съ этой политикой не были согласны, можетъ быть, пе одобряли чрезмѣрной самостоя- тельности молодого командира: Пфикрата смѣстили и отозвали домой. Спартанцы пришли въ отчаяніе отъ неудачъ: они рѣшили бросить гордый націоналистическій планъ завоеванія Азіи, предоставить мало- азійскихъ грековъ ихъ собственной участи и по-старому сблизиться съ персами. Съ цѣлью вести переговоры въ этомъ смыслѣ въ Азію былгь отправленъ Анталкидъ, оказавшійся чрезвычайно искуснымъ диплома- томъ. Союзники, Аѳины, Ѳивы, Аргосъ, Коринѳъ, послали въ свою очередь делегатовъ для того, чтобы парализовать спартанскую миссію; во главѣ посольства стоялъ неутомимый Кононъ. Обѣ делегаціи встрѣтились у сатрапа Тирибаза, главнокомандую- щаго персидскихъ войскъ в'ь Малой Азіи. Ксенофонтъ драматизируетъ положеніе, влагая в'ь уста Анталкида рѣчь, которая дѣйствительно хорошо выражаетъ суть спартанской политики. «Я предлагаю отъ имени своей державы миръ, и притомъ въ формѣ, какой уже давно желаеть великій царь. Лакедемоняне болѣе не будутъ оспаривать сію притя- заній на греческіе города Малой Азіи, на автономію же островныхъ
— 446 — и вообще всѣхъ остаччьныхъ греческихъ общинъ они согласны. А разъ таковы наши намѣренія, зачѣмъ же грекамъ возставать противъ насъ, зачѣмъ царю воевать съ нами и тратить деньги даромъ? Вѣдь въ свою очередь царю нечего опасаться войны ни со стороны аѳинянъ, разъ мы ихъ не станемъ поддерживать, ни съ нашей, разъ мы добьемся автономіи всѣхъ общинъ» 28. Тнрибазу очень понравилась рѣчь Лнтал- кида, но она крайне непріятна была посламъ противной стороны. При объявленіи общей автономіи аѳинянамъ угрожала не только потеря вновь пріобрѣтенныхъ позицій па островахъ-и въ проливахъ, по даже утрата Лемноса, Имброса и Скироса, которые были гарантированы миромъ 404 года; ѳиванцамъ грозилъ конецъ ихъ господства надъ го- родами Беотіи; Аргосъ долженъ былъ разойтись съ Коринѳомъ. Дѣй- ствительно, рѣчь Анталкида—нѣчто классическое: пользуясь идеально- греческимъ словечкомъ «автономія», онъ доводитъ это понятіе до край- ности и превращаетъ его въ орудіе полнаго раздробленія Греціи и въ средство приниженія ея община, подъ команду Спарты. Персы въ свою очередь были въ восторгѣ отъ великолѣпной формулы, которая откры- вала нмъ возможность свободно распоряжаться въ греческихъ отноше- ніяхъ. Ни аоиняне, ни ѳиванцы не могли предложить имъ ничего по- добнаго. Для персовъ поэтому не было выбора; кромѣ того, сказалось и традиціонное недовѣріе къ Аѳинамъ. Тирибазъ отложилъ отвѣть до рѣшенія великаго царя, а пока бросилъ Конона въ тюрьму, откуда герою аѳинскаго возрожденія не суждено было болѣе выйти. При дворѣ великаго царя не рѣшались нѣкоторое время на сбли- женіе со Спартой. Но аѳиняне сами испортили свои отношенія съ пер- сами ; они стали поддерживать Эвагора кипрскаго въ его возстаніи противъ царя. Пользуясь тѣмъ, что въ Эгейскомъ морѣ не было зна- чительнаго флота противника, аоиняне впервые рѣшились на морскую экспедицію; во главѣ аѳинскихъ кораблей сталъ послѣдній боецъ ве- ликаго вѣка Аѳинъ, Ѳрасибулъ, который внесъ въ колоніальную войну всю энергію и разносторонность, заключенную въ его талантѣ. Ѳраси- булу, собственно говоря, было дано порученіе подать помощь демокра- тіи Родоса, возставшей противъ Спарты; онъ повелъ, однако, экспеди- цію на свой рискъ въ совершенно другую сторону въ духѣ предпрія- тій Алкивіада, съ которымъ блистательно прошелъ кампанію 411—40К годовъ. Ѳрасибулъ двинулся вдоль береговъ Ѳракіи къ Геллеспонту и подчинилъ Аѳинамъ одну за другой всѣ станціи проѣзда черезъ про- ливы, острова Ѳасось и Самооракію, берега Херсонеса и, наконецъ, оба важные пункта у входа въ Босфоръ, Византію и Калхедонъ. Аѳи- нянамъ опять былъ обезпеченъ свободный провозъ хлѣба изъ Чернаго моря. Еще важнѣе было то, что Ѳрасибулъ возстановилъ въ Визан-
— 447 — тін аѳинскую таможню, взимавшую пошлину со всѣхъ товаровъ, которые проходили проливъ; такимъ образомъ, Аѳины опять получили источникъ доходовъ, составлявшій немалую долю ихъ бюджета въ эпоху Пело- поннесской войны. Ѳрасибулъ отправился дальше на югь, привлеки па сторону Аѳинъ о. Лесбосъ, города Клазомены и І’аликарнассъ у побережья Малой Азіи: онъ какъ бы возстановлялъ вѣхи прежней аѳинской державы. Всюду онъ поддерживала, демократическую пар- тію, опрокидывалъ олигархіи, опиравшіеся на спартанскую помощь, и выгонялъ гармостовъ. Но приходилось также прибѣгать къ новымъ для аѳинянъ и довольно пестрымъ пріемамъ. На Лесбосѣ, чтобы имѣть поддержку крупнаго города Митилены, Ѳрасибулъ обѣщала, митилен- цамъ уничтоженіе автономіи другихъ городова»—программа, прямо про- тивоположная поведенію аѳинянъ ва, эпоху ихъ старой ар/ть На Лес- босѣ, въ качествѣ противниковъ Спарты, Ѳрасибулъ застала, множе- ство эмигрантовъ изъ разныхъ общинъ Греціи; всѣма» имъ она, обѣщали возстановленіе въ правахъ на родинѣ. Этотъ аоинянинъ стараго закала старался воскресить прежнюю державу съ ея одностороннимъ господствомъ центральной общины, пра- вящей безъ союзнаго конгресса, примѣняющей взносы союзниковъ па свои собственныя цѣли. Ѳрасибула, производила, всюду реквизицію де- негъ, и только на эти средства существовала его эскадра. Вмѣстѣ съ возрожденіемъ широкихъ завоевательныхъ плановъ оживали бурные нравы аѳинской экклесіи. Понрежнему сталъ вспыхивать раздуваемый демагогами зловѣщій огонекъ зависти толпы къ счастливымъ и слиш- комъ самостоятельнымъ стратегамъ: Ѳрасибула успѣли обвинить въ тиранническнхъ замыслахъ, въ утайкѣ денегъ, и ему предстоялъ про- цессъ, когда при высадкѣ на берегу Памфиліи, куда онъ явился за деньгами, его убили. Кажется, обвиненіе противъ Ѳрасибула выдви- нулъ демагогъ Агиррій, потому что, слѣдомъ за смертью знаменитаго стараго стратега, команду поручили именно ему. Сподвижники Ѳрасн- була, Эргоклъ и Тимократъ, были вызваны домой на судъ и подверг- лись казни (389 г.). Аѳины пе могли удержать завоеваннаго положе- нія ; главная причина заключалась въ ничтожествѣ ихъ флота. Мало того, что не хватало средствъ для построенія кораблей; бѣда была въ томъ, что аѳиняне безвозвратно потеряли свое техническое превосход- ство на морѣ. Пелопоннесскіе моряки безнаказанно нападали теперь на берега Аттики и довели свою дерзость до того, что ворвались одна- жды въ Пирей. Царскій миръ. Упорная война, тянувшаяся около 8 лѣтъ, не при- носила рѣшенія. Выходъ былъ найденъ, наконецъ, благодаря дипло- матическому искусству спартанцевъ. Авторъ мирныхъ предложеній
— 448 — 390 г., Анталкидъ, получилъ назначеніе быть навархомъ. но пред- почелъ покинуть на время свой постъ для того, чтобы съѣздить вь Сузу ко двору великаго царя. Онь привезъ оттуда миръ, вполнѣ со- гласный съ программой, которая была представлена въ свое время Тнрпбазу: малоазійскіе города отходятъ къ персамъ. < 'парта сохраня- етъ всѣ свои владѣнія и права на господство въ Греціи, противники должны разоружиться по принципу автономіи. Анталкидъ достигъ очень важнаго результата, получивши поддержку персидскаго царя, но предстояло не менѣе крупное дѣло заставить Апины принять миръ. Спартѣ» помогъ новый дипломатическій успѣхи: она заручилась содѣй- ствіемъ давнишняго врага Анинъ. Діонисія Сиракузскаго, у котораго именно теперь развязались руки съ окончаніемъ борьбы противъ Кар- ѳагена. Діонисій прислалъ эскадру въ 20 кораблей, присоединившуюся въ Геллеспонтѣ къ пелопоннесцамъ, (’ь этими «•илами Анталкидъ за- городилъ аѳинскому флоту выходъ въ Эгейское море и отрѣзали со- общеніе сі, Аминами. Получилось положеніе, похожее отчасти на 405 г., когда .Іпсандрь. завладѣвъ проливами, задержали подвози хлѣба и угрожали Аѳинамъ голодовкой. Слабый флотъ аоіпіяпи ие моги и думать прорывѣ»: оставалось нриняіъ мирныя предложенія тѣмъ болѣе, что на этотъ разъ они ие грозили полными разгромомъ Апинъ: Спарта сама не хотѣла доводить противника до крайности. Миръ, заключенный въ 357 г. (или .356 г.), извѣстенъ въ исторіи, каки Анталкпдовъ, по имени своего иниціатора. Но его офиціальное названіе, йодъ которымъ онъ и слылъ у современниковъ—< [іха’./ло; царскій миръ. Это необычное названіе выдѣляетъ ярко новый фактъ въ исторіи Греціи, именно властное вмѣшательство восточнаго самодержца, который пользуется равновѣсіемъ ослабленныхъ воюющихъ сторонъ и выступаетъ не только посредникомъ, но прямо рѣшающей, предписывающей инстанціей. Мирный трактатъ имѣлъ видъ договора царя съ греками и гласилъ слѣдующее: «Царь Артаксерксъ считаетъ справедливымъ, чтобы города азіатскаго берега остались за нимъ, а изъ острововъ Клазомепы и Кипръ; другіе же греческіе города, малые и большіе, должны полу- чить автономію, кромѣ Лемноса, Имброса и Скироса, остающихся, со- гласно старинному порядку, за Аѳинами. Всѣ тѣ, кто не примутъ этого мира, будутъ имѣть дѣло со мною: я буду съ ними воевать, опираясь на помощь добровольныхъ союзниковъ, на сухомъ пути, па морѣ, по- средствомъ флота и денежныхъ субсидій» Прежде всего замѣчателенъ тонъ этого офиціальнаго документа. Такъ еще не говорилъ съ греками персидскій владыка съ тѣхъ норъ, какъ устами Ксеркса персы требовали отъ нихъ земли н воды. Въ
—• 449 — сравненіи съ договорами 412 и 411 года, заключавшими важныя уступ- ки царю, трактатъ 387 г. рѣзко выдѣляется въ худшую для грековъ сторону. И тогда царю отдавались азіатскія греческія общины, но вь томъ случаѣ спартанцы и царь договаривались, какъ равныя си.іы; те- перь царь выступалъ съ одностороннимъ рѣшеніемъ, одинаково обид- нымъ для всѣхъ грековъ, спартанцевъ такъ же, какъ и остальныхъ. Окончательная потеря большой греческой территоріи была неминуе- мымъ результатомъ положенія вещей, которое такъ драматично выра- зилось въ самомъ текстѣ договора. Только крупная объединенная сила большой части греческихъ общинъ могла оспаривать у персидской дер- жавы обладаніе моремъ и всѣми окружающими море берегами; такоіі силы не имѣли въ 387 г. ни Спарта, ни ея противники. Царскій миръ представляетъ не только побѣду персидской политики, онъ также, хотя косвенно, но очень существенно возстановлнеть пе- ревѣсъ Спарты въ Греціи, именно обьявлеиіемь автономіи. Реально го- воря, оно означало расторженіе всѣхъ объединеній: прежде всего воз- становленной морской державы Аѳинъ, затѣмъ объединенной Беотіи йодъ главенствомъ Ѳивъ, наконецъ, соединенія Коринѳа и Аргоса. Без- сильные сами объединить грековъ и держать ихъ силой оружія йодъ своимъ началомъ, спартанцы хотѣли, но крайней мѣрѣ, имѣть передъ собой раздробленныхъ, распыленныхъ противниковъ, чтобы справиться гъ ппми поодиночкѣ. Расторженіе связи между Коринѳомъ и Аргосомъ открывало имъ свободный путь черезъ Нстмъ; уничтоженіе верховен- ства Ѳивъ надъ Беотіей обезпечивало имъ вліяніе въ Средней Греціи; наконецъ, разрушеніе морскихъ и колоніальныхъ опоръ Аѳинъ осво- бождало ('парту отъ опасности блокады Пелопоннеса; оно дѣлало Эгей- ское море нейтральнымъ. Только съ Аѳинами, которыя успѣли опра- виться послѣ кризиса 404 г., Спарта должна была считаться; отсюда уступка острововъ сѣверной части Эгейскаго моря, составлявшихъ за- щитныя станціи аѳинской торговли съ Черноморцемъ,—уступка тѣмъ болѣе возможная, что коммерческій расцвѣтъ Аѳинъ безъ .военнаго флота былъ не опасенъ для Спарты. Торжество Спарты надъ раздробленной Греціей. Спартанское пра- вительство поспѣшило выместпть свой гнѣвъ на невѣрныхъ или подо- зрительныхъ союзникахъ. Оно произвело цѣлый рядъ расправь въ духѣ, раздробленія объединенныхъ общинъ; эти расправы были въ то же время торжествомь реакціонныхъ олигархическихъ партій надъ демо- кратами. Въ Беотіи спартанцы усердно содѣйствовали кучкамъ денежныхъ лю- дей забрать власть въ свои руки, въ случаѣ п\жды отправляя на по- мощь своихъ гармостовъ и гарнизоны. Такь. они водворили господство Вниперь Исторіи I реніи. 29
— 450 — олигархическихъ клубовъ въ Ѳеспіяхъ и Орхоменѣ. Относительно Ѳивъ спартанцы рѣшили выждать болѣе удобнаго момента; пока они огра- ничились возобновленіемъ разрушенныхъ стѣнъ Платей, стараго сопер- ника ѳиванцевъ. Возрожденныя Платеи призваны были играть въ отно- шеніи Аѳинъ роль, не похожую на прежнюю: городъ образовалъ пе- редовой постъ спартанцевъ въ Средней Греціи, вбитый клиномъ между Нивамп и Аѳинами, чтобы мѣшать ихъ соединенію. Особенно характеренъ разгромъ Маитинеи въ Аркадіи. Въ свое время, пользуясь затрудненіями Спарты, демократы маленькаго горнаго кантона произвели синойкизмъ нѣсколькихъ деревень и обвели свой новый городъ Мантинею крѣпкой стѣной. Спартанцы потребовали теперь сры- тія укрѣпленій и, получивши отказъ, приступили къ осадѣ; скоро Мантинея вынуждена была сдаться, и тогда произошло дѣйствіе, обрат- ное синойкизму, діоіікизліъ, т.-е. разселеніе по деревнямъ. Ксено- фонтъ, враждебный демократамъ, разсказываетъ объ этомъ такъ: «разъ- ѣхалась (Біых&тѲѵ;) Мантинея на четыре части, какъ въ старину жили. Въ первую минуту мантинейцы едва могли перенести мысль, что при- дется ломать дома и опять строить новые. Но потомъ они утѣшились: вѣдь теперь, вернувшись въ деревни, они были ближе къ своимъ имѣ- ніямъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ они отдѣлались отъ несносныхъ демагоговъ и ввели у себя аристократическій порядокъ» 30. Ясно, въ чемъ тутъ дѣло и какимъ мантиненцамъ доставилъ удовольствіе діойкизмъ. Зе- млевладѣльцы. напуганные организаціей демоса въ городѣ, т.-е. куп- цовъ. ремесленниковъ и рабочихъ, рѣшили отказаться отъ выгодъ большого рынка, стать подъ протекторатъ сосѣдняго государства и по- жертвовать независимостью, только бы спасти свои имѣнія; и они раз- рушили свой политическій бытъ. Интересна еще одна подробность ман- тинейскаго разгрома, передаваемая Ксенофонтомъ. Сдавшіеся Спартѣ демократы боялись, что побѣдители выдадутъ ихъ олигархической пар- тіи, которая немедленно подвергнетъ ихъ казни. Они встрѣтили покро- вительство въ лицѣ изгнаннаго царя Навсанія, проживавшаго вблизи, и получили позволеніе выйти изъ горда; въ числѣ 60 они прошли сквозь строй спартанскихъ солдатъ, которые, говорить Ксенофонтъ, удер- жались отъ всякаго выраженія злобы, но совсѣмъ не такъ повели себя «лучшіе граждане» Мантинеи; такимъ образомъ внѣшніе враги охра- нили эмигрантовъ отъ ихъ собственныхъ согражданъ, распаленныхъ партійной ненавистью. Самой крупной экзекуціей со стороны спартанцевъ былъ нхъ по- ходъ на дальній сѣверъ для раздробленія большого Халкидскаго со- юза. Начало объединенія халкидянъ относится ко времени экспедиціи Брасида. когда дѣло шло объ освобожденіи городовъ полуострова отъ
— 451 Аѳинъ: одновременно имѣлось въ виду обезпечить себя со стороны македонскихъ царей, подбиравшихся къ берегу моря. Объединеніе со- стояло въ томъ, что отдѣльные города отказывались отъ финансовой самостоятельности, отъ чекана монеты и т. п. и допускали свободу заключенія браковъ и передачи имущества между гражданами разныхъ общинъ. Главнымъ городомъ сталъ Олиноъ, который очень выросъ въ качествѣ складочнаго пункта, порта и правительственнаго центра; сюда перебралась, вѣроятно, часть жителей другихъ городовъ, примкнув- шихъ къ союзу. Халкидское объединеніе носило названіе хоіѵбѵ. что можетъ быть передано средневѣковымъ соіпппіпе. Въ 383 году вь Спартѣ появились делегаты двухъ халкндскнхъ общинъ, Аполлоніи и Аканоа, не присоединившихся къ союзу, и принесли жалобу на Олиноъ. Большая объединенная община грозитъ, по ихъ словамь. всѣмъ: Олиноъ притянулъ къ себѣ даже Пеллу, ближній городъ Македоніи: царь ма- кедонскій Аминта боится за участь своихъ владѣній: когда объеди- ненные халкидяне овладѣютъ Потпдеей, вь ихъ рукахъ будеп. весь большой полуостровъ; они создадутъ флотъ, начнутъ добывать золото изъ ѳракійскихъ рудниковъ н составятъ себѣ силу изъ ѳракійскихъ наемниковъ; если Спарта не допускаетъ объединенія Беотіи, то не- ужели она потерпитъ образованіе на сѣверѣ несравненно болѣе круп- ной державы. Спарта очень охотно согласилась на разгромъ Олинѳа. Для органи- заціи дальняго похода она перешла на денежное хозяйство: союзники обязались доставить вмѣсто ополченцевъ по статеру (или двѣ драхмы) въ день на человѣка; это составило недурное жалованье для уплаты наемникамъ; безъ сомнѣнія, не малая доля осталась въ рукахъ пра- вящей плутократіи. Пелопоннесскій отрядъ направился черезъ Среднюю Грецію, Ѳессалію и Македонію къ .Халкиднкѣ. Олинѳская война затяну- лась на три года. Спартѣ пришлось посылать одну за другой нѣсколько экзекуціонныхъ арміи. Сосѣдніе варвары, ѳракійцы и македоняне, усерд- но помогали дѣлу разрушенія большой греческой коммуны. Наконецъ, стѣсненный превосходными силами, Олиноъ сдался; разъединенныя ха.і- кидскія общины вынуждены были вступить въ пелопоннесскій союзъ. Отъ приниженія Олинѳа выиграла больше всего Македонія: расположен- ные на македонскомъ берегу греческіе города лишились охраны великой халкидской общины и легко достались варварскому царю. Во время олипѳскихъ походовъ на долю Спарты выпалъ еще одинъ успѣхъ. Начальникъ второго отряда, направлявшагося на сѣверъ, Фе- бндъ, проходя по Беотіи, задержался у Ѳивъ и. по соглашенію съ ѳи- ванскими олигархами, привелъ въ исполненіе давнишній планъ своего правительства. Въ это время высшія должности полемарховъ въ Ѳп- •лг
— 452 — вахъ занимали Исменій и Леонтіадъ, представители двухъ враждую- щихъ партій. Леонтіадъ отправился къ Фебиду и предложилъ ему занять цитадель Ѳивъ, Кадмею, въ то время, какъ все мужское населе- ніе будетъ отвлечено праздничной процессіей. Когда спартанцы вступи- ли въ замокъ, Леонтіадъ созвалъ собраніе совѣта и отдалъ приказъ арестовать Исменія; сторонники послѣдняго, захваченные врасплохъ, бѣжали изъ города въ числѣ 300 человѣкъ. Въ Спартѣ переворотъ, устроенный Фебидомъ, вызвалъ одобреніе; правительство лицемѣрно приговорило командира за самоволіе къ денежному штрафу, по п но подумало взыскивать денегъ, а главное—оставило его распоряжаться вь Ѳивахъ. Къ одной политической лжи Спарта прибавила еще другую. Надо было во что бы то ни стало отдѣлаться отъ Исменія. Составили какъ бы междуобщинный судъ изъ трехъ спартанцевъ и нѣсколькихъ союзниковъ: Исменія обвинили въ томъ, что онъ сочувствовалъ варва- рамъ. поддерживалъ ихъ ко вреду грековъ, заключилъ тѣсный союза, съ великимъ царемъ, бралъ у послѣдняго деньги и вообще виноватъ во всѣхъ смутахъ, раздирающихъ Грецію. Любопытно, что спартанцы приписали всѣ свои дѣла, увѣнчанныя миссіей Анталкида, беззащитному политическому противнику, попавшему въ ихъ руки; при этомъ они не постыдились принять націоналистическую позу и очернить .его сло- вечкомъ 31, т.-е. обвинить въ «сочувствіи варварамъ»; этотъ терминъ остался единственнымъ воспоминаніемъ отъ эпохи воз- рожденія общегреческой патріотической программы 399 года, и въ пар- тійныхъ спорахъ его продолжали перебрасывать другъ другу въ каче- ствѣ ходячаго упрека. Исменій былъ казненъ, и въ Ѳивахъ водвори- лась олигархія, по греческому выраженію Монархическое объединеніе на окраинѣ греческаго міра. Въ то время, какъ метрополія дошла до послѣдней степени раздробленности, одна изъ большихъ колоніальныхъ областей, Сицилія, напротивъ, успѣ- ла объединиться. По поводу этого объединенія, и особенно въ связи съ послѣдующей объединительной ролью Македоніи, въ наукѣ XIX вѣка очень много говорилось о политической неспособности грековъ, о сла- бости націоналистической идеи въ республикахъ, о важности монархи- ческаго начала для консолидаціи народа и т. п. Новѣйшіе монархисты, въ особенности въ классической странѣ преклоненія передъ самодер- жавіемъ, въ Германіи, находили въ событіяхъ IV* вѣка наглядные уроки въ пользу своей политической программы. Собственно спорить противъ того, что упорная привязанность грековъ къ автоно- міи мѣшала объединенію, и далѣе, >что объединеніе удалось монархамъ, не приходится, по вѣдь положенія эти недалеки отъ простой тавтоло- гіи; они ничего не объясняютъ. Все дѣло въ томъ, чтобъ понятъ,
— 453 — отчего вь извѣстныхъ условіяхъ автономія держалась дольше’, въ дру- гихъ скорѣе пала; затѣмъ уяснить, какія обстоятельства вели къ обра- зованію монархіи, и, наконецъ, опредѣлить, какая была реальная цѣна, всѣмъ этимъ объединеніямъ и бюрократизаціямъ бывшихъ греческихъ республикъ. Событія, развернувшіяся на западной окраинѣ греческаго міра, даютъ очень ясный и обстоятельный отвѣтъ на наіпн вопросы. Въ 415—413 гг. во время борьбы между Доннами и Сиракузами рѣзко обнаружилась разъединенность сицилійскихъ грековъ. Хотя было совершенно ясно, что въ случаѣ успѣха подъ Сиракузами аѳиняне предпримутъ завоеваніе всего острова, однако даже дорійскіе едино- племенники Сиракузъ, большіе города южнаго побережья, Селннунгь, Акрагантъ, Гела, Камарина, пе поддержали крупнѣйшей общины Си- циліи во время опаснаго кризиса, который она переживала. Сиракузы отбили аѳинянъ почти исключительно своими силами и скорѣе при нѣкоторомъ содѣйствіи европейскихъ грековъ, чѣмъ ближнихъ остро- витяігь. Еще поразительнѣе было разъединеніе интересовъ въ средѣ сицилійскихъ грековъ, когда слѣдомъ за аѳинской опасностью падь Сициліей разразился кризисъ несравненно болѣе тяжелый—нашествіе карѳагенскихъ наемныхъ войскъ. Колоніальная политика Карѳагена. Хотя исторія Карѳагена ие вхо- дить въ нашу задачу, по нѣсколько словъ о завоевательномъ движеніи большой финикійской республики необходимо сказать. Карѳагенское пра- вительство, по существу синдикатъ крупныхъ торговцевъ, вообще вело войны неохотно. Оно старалось главнымъ образомъ вовлекать въ обмѣнъ все новыя и новыя страны западной части Средиземнаго моря. Въ тор- говый кругъ Карѳагена постепенно вошли побережья Африки, лумп- дійскос и мавританское, южная часть Пиренейскаго полуострова, бе- регъ Италіи, обращенный къ Тирренскому морю и острова, Балеары, Корсика, Сардинія и западный край Сициліи. Только въ южной части Италіи и на Сициліи карѳагеняне встрѣтились съ греками. Вопросы собственно коммерческіе, кажется, не могли бы здѣсь повести къ непри- миримымъ столкновеніямъ. Съ греческими общинами африканскіе фини- кійцы обмѣнивались не безъ выгоды. Нанр., Акрагантъ, большой го- родъ, размѣрами превосходившій Аѳины, вывозилъ въ Карѳагенъ хлѣбъ, оливковое масло, вино, получая взамѣнъ золото и слоновую кость изъ Африки. Воинственныя выступленія Карѳагена являются скорѣе косвеннымъ непроизвольнымъ результатомъ мирной политики торговаго капитала. Дѣло въ томъ, что, забираясь въ глубь некультурныхъ странъ, выиски- вая ихъ богатства, карѳагеняне поднимали жадность въ средѣ полуди- кихъ племенъ, жившихъ до тѣхъ поръ сонной пассивной жизнью воли-
— 454 — зп своихъ непочатыхъ сокровищъ; благодаря обмѣну съ пріѣзжими ту- земцы научились цѣнить золото и серебро; около рудниковъ, къ уси- ленной эксплоатаціи которыхъ понуждали чужіе коммерсанты, подня- лась настоящая горячка. Мѣстами разрозненныя племена соединялись въ воинственныя группы, чтобъ вытѣснить иностранныхъ эксплоатато- ровъ и взять предпріятія, затѣянныя ими, въ свои руки; съ другой стороны, возникали дружины удальцовъ, готовыя двинуться но путямъ, открытымъ чужими предпринимателями, но въ обратномъ направленіи, и мечтавшіе добраться до сказочнаго хранилища богатствъ, собранныхъ ими. Искусные и энергичные купцы подняли легіонъ воинственныхъ ду- ховъ, съ которыми они не знали, какъ и справиться. Исходъ былъ одинъ: примѣнять взбудораженныхъ воителей на службѣ своихъ инте- ресовъ гдѣ-нибудь вдали огь родины; отсюда у Карѳагена массы на- емниковъ, ливійцевъ, пумидійцевъ, мавровъ изъ Африки, иберовъ съ Пиренейскаго полуострова, кельтовъ изъ пріальпійскпхъ странъ и кам- панцевъ изъ южной Италіи. Лучшими нхъ организаторами и вождями становились намѣстники карѳагенскихъ колоній, приходившіе въ столк- новеніе съ воинственными туземцами. Купеческая республика крайне ну- ждалась. въ ихъ услугахъ; они являлись посредниками въ наймѣ и обу- ченіи колоніальныхъ солдатъ; черезъ ихъ посредство Карѳагенъ отку- пался отъ безпокойныхъ дружинъ, съ другой стороны, бывшему коман- диру, который въ колоніи пользовался неограниченнымъ вліяніемъ, по- томъ не сидѣлось дома. Отсюда, предпріимчивость Ганнибаловъ, Га- милькаровъ и Магоновъ карѳагенской исторіи, которые большею частью начинали новыя колоніальныя войны па свой страхъ и рискъ, как'ь своо частное дѣло, и заставляли торговую республику лишь іюневолѣ втя- гиваться въ свои крупныя авантюры: они покоряли большія террито- ріи, а для этой цѣли водили кельтовъ и мавровъ въ Испанію, иберовъ и кампанцевъ—въ Сицилію и т. п. Эти предпріятія карѳагенскихъ конкистадоровъ составляютъ войны особаго типа. Полудикія племена приносили свое оружіе и свои спо- собы боя; вожди должны были примѣняться къ навязаннымъ имъ пест- рымъ пріемамъ тактики, но, съ другой стороны, они сами извлекали для себя много новаго въ смыслѣ военной техники: создалась афри- канско-финикійская школа, выставившая за два столѣтія рядъ талант- ливыхъ вождей. Разноплеменными массами наемниковъ было трудно орудовать; они, правда, готовы были идти куда угодно, не такъ, какъ ополченцы, только и глядѣвшіе назадъ домой, но зато требовали ско- раго и громаднаго вознагражденія: командиръ долженъ былъ предоста- влять имъ страну и особенно города на полное разграбленіе. Онъ не могъ долго задерживать жадныхъ наемниковъ на осадахъ: отсюда пзоб-
— 455 — рѣтеніе крупныхъ для того времени стѣнобитныхъ орудій, большихъ подвижныхъ башенъ, подкатываемыхъ къ стѣнамъ города; отсюда пріе- мы отчаянныхъ штурмовъ, въ которыхъ для достиженія конечной цѣли жертвовали массой солдатъ и которые еще болѣе ожесточали и безъ того грубыхъ и безжалостныхъ наемниковъ; послѣ взятія города при- ступомъ къ грабежу жителей присоединялась страшная рѣзня. По своей жестокости, по вызванной ими паникѣ карѳагенскія войны далеко оставляютъ за собой все то, что сицилійцы йспытали до тѣхъ поръ въ столкновеніяхъ между собой и съ другими греками, включая и боль- шое нападеніе аѳинянъ въ 415 году. Соціальныя условія паденія сицилійскихъ общинъ. Завоеваніе Си- циліи облегчалось своеобразными общественными порядками, которые установились ко времени появленія карѳагенянъ. Въ отношеніи иныхъ греческихъ общинъ, напр., тѣхъ, которыя лежали на южномъ берегу, мы ничего не слышимъ ни о сопротивленіи сельскихъ жителей, ни даже о ихъ бѣгствѣ въ города наподобіе перемѣщенія деревенской Аттики за стЬ- ны Аѳинъ и Пирея въ 431 г. Можно думать, что Селинунтъ и Акра- гантъ и нѳ имѣли значительной сельской территоріи; что же касается многочисленнаго городского населенія этихъ торговыхъ республикъ, то оно нѳ отличалось воинственностью. Нѣсколько иначе обстояло дѣло съ общинами юго-востока, Гелой, Камариной и особенно Сиракузами. Здѣсь сельскія территоріи были болѣе значительны и населеніе деревен- ское сильнѣе количествомъ; по по ихъ областямъ прошелъ кризисъ, невыгодный для военной защиты края. По причинамъ, которыя намъ нѳ вполнѣ ясны, можетъ быть, (Вслѣдствіе развитія городского капитала, геоморы, мелкіе и средніе землевладѣльцы, частью были вытѣснены съ земли; новые владѣльцы стягиваютъ небольшіе участки въ немногія крупныя имѣнія, для обработки которыхъ начинаютъ ввозить рабовъ. Собственно говоря, ни одинъ изъ современныхъ писателей не далъ прямого изображенія въ этомъ смыслѣ. По есть косвенныя указанія на такой аграрный переворотъ. Прежде всего можно замѣтить, что вско- рѣ послѣ нашествія карѳагенянъ, въ эпоху тиранніп Діонисія, крупное землевладѣніе занимаетъ очень видное мѣсто въ соціальномъ строѣ Сициліи. Спрашивается, когда же именно подобный порядокъ сложился? Еще въ 20-хъ годахъ V вѣка демократическая партія Леонтинъ, со- сѣднихъ съ Сиракузами, требовала общаго раздѣла земель; такимъ передѣломъ могли интересоваться только незадолго до того изгнанные съ земли мелкіе владѣльцы, которые хотѣли возвратить свои прежніе участки. Значитъ, латифундіи стали возникать именно въ копцѣ V вѣка. Съ другой стороны, въ литературѣ IV* вѣка есть очень отчетливая картина земельныхъ порядковъ, которая, будучи явно списана съ ка-
— 456 — кой-то дѣйствительности, не имѣетъ, однако, подходящаго оригинала въ европейской Греціи; мы помнимъ изображеніе старинной Аттики у Аристотеля и отмѣтили ея неумѣстность въ исторической связи, пред- ставленной авторомъ (гл. IV). Откуда взяла, писатель IV вѣка обширныя имѣнія, жалкихъ сельскихъ рабочихъ, ожесточенныхъ своимъ положе- ніемъ, соединяющихся въ революціонныя организаціи и требующихъ передѣла земель? Почти пѣть сомнѣнія, что онъ описывалъ соціаль- ную исторію Сициліи. Если наша догадка правильна, то получается еще важное объясне- ніе быстрыхъ успѣховъ карѳагенскаго завоеванія. Въ сицилійскихъ общинахъ было мало матеріала для гражданскихъ ополченій; здѣсь не имѣлось тѣхъ массъ гоплитовъ, которые составляли главный воин- ственный элементъ и самый надежный оплотъ общинъ европейской Греціи; что же касается массы обезземеленныхъ, то они и въ военно- техническомъ, и въ политическомъ смыслѣ едва ли могли считаться хорошими патріотами. Гибель сицилійскихъ городовъ и приливъ населенія въ Сиракузы. Нашествіе карѳагенянъ на сицилійскихъ грековъ началось черезъ три года послѣ катастрофы аѳинянъ подъ Сиракузами. Съ большими сухо- путными силами, поддерживаемый военнымъ и транспортнымъ флотомъ, двинулся Ганнибалъ изъ карѳагенскихъ владѣній западной окраины острова и напалъ на Селинунтъ, въ свою очередь крайній къ западу греческііі городъ южнаго побережья. Греки оказались совершенно не готовы кт» эіому стремительному нападенію; вооруженіе Селинунта было слабо, подкрѣпленіе изъ Сиракузъ не успѣло къ нему подойти. Несмо- тря на отчаянную защиту селинунтцевъ, стѣны города пали подъ на- тискомъ еще неслыханнаго африканскаго штурма. Гибель Селинунта показала грекамъ, что такое эти новые завоеватели: часть населенія была вырѣзана, другая—продана въ рабство, городъ жестоко разгра- бленъ и обращенъ въ развалины. Лишь немногимъ семьямъ удалось бѣжать и найти пристанище въ Акрагантѣ, ближайшемъ къ Селинунту большомъ городѣ южнаго побережья (409 г.). Несмотря на это испы- таніе, сицилійскіе греки пе спѣшили съ организаціей защиты. Причи- ны отчасти заключались въ невоинственпостн общинъ, напр., богатаго Акраганта, отчасти въ соперничествѣ и взаимномъ недовѣріи городовъ; всѣ они обращались за помощью къ Сиракузамъ, какъ самой крупной общинѣ, но вь то же время всѣ боялись ея гегемоніи и пе соглаша- лись стать подъ ея начало. Въ Сиракузахъ сказывалась, можетъ быть, и старая безпечность, которая принесла столько вреда при столкнове- ніи съ Аѳинами; тамъ долго не хотѣли понять, что карѳагеняне надви- гаются неудержимо и что съ паденіемъ сицилійскихъ городовъ, ближ-
— 457 — нихъ на очереди, изолированныя Сиракузы не въ силахъ бу дуть дер- жаться. Второе нападеніе Ганнибала послѣдовало на Гимеру, городъ сѣ- вернаго побережья Сициліи, единственную крупную колонію грековъ въ этой части острова. Къ Гимерѣ во-врсмя подошелъ отрядъ сираку- зянъ, предназначенный въ свое время для Селинуита, и подъѣхалъ флотъ, только что освободившійся въ восточной греческой войнѣ, гдѣ онъ оперировалъ противъ аѳинянъ. Однако сиракузскій комаиди]/ь Діокл’і», подъ давленіемъ какой-то паники, отказался оть сопротивленія Ганнибалу и предложилъ жителямъ Гимеры покинуть свой городъ и переѣхать на его корабляхъ въ Сиракузы. Часть населенія Гимеры успѣла бѣжать, городъ на другой же день былъ взять штурмомъ, и карѳагенскій вождь повлекъ массу плѣнниковъ, до 3.000, къ тому мѣ- сту, гдѣ за 70 лѣтъ назадъ палъ его дѣдъ Гамилькаръ (въ сраженіи при Гимерѣ 480 г. противъ Голова сиракузскаго); всѣ они подверг- нуты были жестокимъ истязаніямъ и смертной казни. Въ 40(> году Ганнибалъ началъ новую сицилійскую кампанію, на этотъ разъ направленную на Акрагантъ. Городъ былъ хорошо укрѣ- пленъ, снабженъ обильнымъ провіантомъ и, благодаря этому, могъ вы- держать осаду въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ. Но внезапно его пришлые защитники, между ними кампанскіе наемники (кампанцы были и въ карѳагенскомъ лагерѣ), недовольные вознагражденіемъ, рѣшили уйти. Тогда акрагантинцы немедленно покинули защиту стѣнъ и рѣ- шили всѣмъ городомъ уѣхать на корабляхъ въ Сиракузы. Карѳаге- няне захватили въ Акрагантѣ громадную добычу и двинулись вдоль берега дальше на востокъ. Подъ Голой и Камарщюй повторились тѣ же явленія, что видѣлъ Акрагантъ. Вспомогательныя войска, въ томъ числѣ сиракузяпе, бились неохотно, населеніе, опасаясь судьбы Сели- нупта и Гимеры, покинуло стѣны родного города, отдавъ его на про- изволъ судьбы, и перебралось на корабляхъ съ имуществомъ, какое можно было захватить, въ восточную часть острова, которая казалась безопасной отъ карѳагенскаго нашествія. Греческая колонизація въ большей части Сициліи была въ буквальномъ смыслѣ слова стерта съ лица земли. Бѣгущее населеніе приливало къ Сиракузамъ, частью поселялось на сельской территоріи большой общины и внутри стѣнъ города ; ча- стью бѣженцевъ водворили въ области Леонтинъ, города, кагштули|ю- вавшаго передъ Сиракузами. Происходилъ принудительный сииойкизмь въ громадныхъ размѣрахъ, очень выгодный для главнаго города. Въ пользу Сиракузъ постарался внѣшній врагъ, уничтожившій автономію другихъ греческихъ городовъ. Война обезличила и разсыпала граждан-
— 458 — ство уничтоженныхъ общинъ, лишила нхъ корпоративной цѣлости и погнала, ихъ населеніе въ видѣ разрыхленнаго матеріала къ одному центру; масса бѣжавшихъ естественно попала въ худшее соціальное положеніе, напр., многіе были вынуждены идти въ сельскіе рабочіе на чужой владѣльческой землѣ. Сиракузы выиграли всячески: городъ освободился отъ соперниковъ въ торговлѣ, получилъ въ свое распо- ряженіе новыя платежныя и военныя силы; въ его области собра- лась половина населенія Сициліи. По въ неожиданномъ объединеніи были также свои опасности. Явле- нія, созданныя войной, отразились и на внутреннемъ бытѣ централи- зующей общины. Приращеніе, полученное Сиракузами, было весьма своеобразно: городъ расширился, правда, но не отъ того, что выслалъ новыхъ колонистовъ или ввелъ въ свой составъ новыя земельныя прі- обрѣтенія и новыя владѣльческія группы. Территорія осталась та же, по прибыли во множествѣ разоренные, сдвинутые съ земли, лишенные привычныхъ запятій люди; увеличились различные бродячіе элементы. Въ поискахъ заработка и приложенія своихъ силъ часть нхъ, по край- ней мѣрѣ, готова была броситься въ военный промыселъ, разъ уже во- обще война сбила ихъ съ мѣста, лишила осѣдлости и профессіи. Въ Сиракузахъ получился новый огромный матеріалъ для наемничества. Въ свою очередь безъ примѣненія наемниковъ въ крупныхъ размѣрахъ нельзя было обойтись. Въ войнѣ съ Карѳагеномъ, которая все разра- сталась на островѣ, приближаясь вмѣстѣ съ тѣмъ къ Сиракузамъ, не хватило бы однѣхъ силъ гражданскаго ополченія, набиравшагося изъ стараго народнаго состава ; съ другой стороны, некуда было дѣвать и нечѣмъ занять многочисленныя пришлыя неосѣвшія группы новаго населенія. Въ то же время наемники получили въ Сициліи такой перевѣсъ надъ гражданствомъ, какъ нигдѣ. Въ метрополіи группы эмигрантовъ, разоренныхъ бродячихъ людей, никогда не скоплялись въ такомъ ко- личествѣ, чтобъ поставить въ тѣнь и отодвинуть гражданство. Кромѣ того, въ Сициліи преобладаніе военныхъ элементовъ надъ гражданскими получило еще новую окраску. Необходимость вести войну противъ Кар- нагена въ очень крупныхъ, небывалыхъ до того, размѣрахъ заставила брать на службу, кромѣ грековъ, много постороннихъ, горцевъ внутрен- ней Сициліи (сикановъ и сикеліотовъ), италиковъ (особенно кампан- цевъ) и даже переманивать къ себѣ карѳагенскихъ наемниковъ (напр., иберовъ). Чѣмъ пестрѣе и разнообразнѣе становился нхъ составъ, тѣмъ болѣе они удалялись отъ интересовъ гражданства. ГЗъ общинѣ накоплял- ся грозный матеріалъ для соціально-политическаго переворота. Про- грамма его получалась также весьма опредѣленная: захватъ городской
— 459 — казны п раздѣлъ земель: послѣдній пунктъ былъ особенно понятенъ тоіі части наемниковъ, которые въ свою очередь образовались изъ со- гнанныхъ съ земли громоровъ. Появленіе крупныхъ военныхъ силъ, грозившихъ соціальной революціей, выдвинуло на. первое мѣсто въ политикѣ командировъ, и тому изъ нихъ, кто сумѣли наилучше орга- низовать громаду наемниковъ, открылась возможность захватить вер- ховную власть и прикончить республику. Начиная съ 406 года, всѣ эти явленія съ классической отчетливостью развертываются въ Сира- кузахъ. Паденіе сиракузской демократіи. Къ сожалѣнію, мы мало знаемъ объ учрежденіяхъ и политическихъ нравахъ Сиракузъ. Нукидидъ гово- ритъ, что сиракузяне были очень похожи на аѳинянъ своей нервной подвижностью 32. Изъ частностей мы видимъ, что сиракузская демокра- тія, существовавшая съ 466 года, присматривалась внимательно къ аѳинскому строю и вводила у себя чисто-аѳинскія установленія: таковъ легализмъ. тайное голосованіе (на листкахъ оливки) для выключенія тиранновъ, вполнѣ совпадающій съ остракизмомъ, порядокъ выбора должностныхъ лицъ ио жребію, коллегія номооетовъ. т.-е. составителей систематической и нерушимой конституціи, раздробленіе командованія ме- жду многими стратегами ит. п. Особенно усердно въ Сиракузахъ заимство- вали аѳинскія формы вслѣдъ за отраженіемъ аѳинскаго нашествія; сиракузское гражданство необыкновенно высоко оцѣнило законодатель- ную дѣятельность Діокла. прославленнаго мудрымъ Солономъ Сициліи, а. между тѣмъ, сколько можно судить. Діоклъ именно спѣшилъ перенести въ Сиракузы всѣ тѣ учрежденія, которыя казались особенно характер- ными въ строѣ великаго, только что побѣжденнаго соперника. II, однако, Сиракузы пошли политическимъ путемъ, очень отлич- нымъ отъ Аѳинъ. Несмотря па. введеніе образцовыхъ копституніонныхч» учрежденій, общество здѣсь оставалось политически невоспитаннымъ. То и дѣло пытались захватить власть авантюристы, оиира.ясь на. орга- низаціи безпокойной молодежи (ѵе(Зт=соі). Они находили очень удобную почву для себя въ своеобразной политической апатіи, которую стали проявлять какъ разъ самые богатые и вліятельные люди въ Сираку- захъ. Діодоръ (прнблиз. годы жизни 85—15 до Р. X.). очевидно, слѣ- дуя какому-то историку, хорошо наблюдавшему сиракузскія отноше- нія. приводитъ въ связь нетализмъ и уклоненіе богатыхъ отъ политики; иѳ его мнѣнію, страхъ передъ политическимъ изгнаніемъ заставляла, крупныхъ и видныхъ гражданъ прятаться въ частной жизни и забо- титься о наилучшемъ помѣщеніи капиталовъ внѣ превратностей поли- тической борьбы 33. Такимъ образомъ всѣ старанія демократіи иско- ренить тираннпческія затѣи били мимо цѣли; обширные слои гра-
— 460 — ждаяства уклонялись отъ службы республикѣ и устраивали свои дѣла путемъ частыхъ организацій; они и не думали, разумѣется, помогать демократіи, когда для нея наступила опасность, а только спѣшили поскорѣе приспособиться къ новому режиму и новымъ властителямъ положенія. Первую попытку военной тнранніи сдѣлалъ самъ организаторъ за- щиты Сиракузъ противъ аоиняіп», Гермократъ. Во время іонійской войны Гермократъ, командовавшій сиракузской эскадрой на востокѣ, получилъ неожиданно отставку. Вмѣсто того, чтобы вернуться, по тре- бованію демоса, въ Сиракузы, Гермократъ повелъ политику на своіі страхъ. Сблизившись съ персами, онъ получилъ отъ Фарнабаза субси- дію. Въ Сицилію онъ прибыль вскорѣ послѣ паденія Гнмеры и сталъ на восточныя деньги вербовать наемниковъ; къ нему пристали между прочимъ 1.000 лишенныхъ крова гражданъ Гимеры. Съ этими вилами Гермократъ повелъ самостоятельную войну противъ карѳаге- нянъ и началъ съ возстановленія укрѣпленій Селинунта; чтобы вер- нуть себѣ расположеніе согражданъ, онъ отправилъ въ Сиракузы тѣла погибшихъ подъ Гимерой ополченцевъ, оставшихся непогребенными. Наконецъ, горя нетерпѣливымъ желаніемъ водвориться въ родном'ь городѣ, Гермократъ двинулся со своими наемниками къ воротамъ Си- ракузъ; онъ самъ спѣшилъ въ передовой кучкѣ, по встрѣченный сво- ими противниками, демократами, погибъ у входа въ городъ. Оставшихся въ живыхъ его единомышленниковъ народъ подвергъ изгнанію въ ка- чествѣ пособниковъ тиранна. Только одинъ изъ друзей Гермократа', Діонисій, не подошелъ подъ это постановленіе, потому что его считали убитымъ. Но Діонисій оправился отъ ранъ и ко времени паденія Акра- ганта выступилъ въ народномъ собраніи съ рѣзкими обвиненіями про- тивъ стратеговъ. То, что произошло далѣе, рисуетъ намъ порядки си- ракузской демократіи, гораздо менѣе устойчивой и послѣдовательной, чѣмъ была аѳинская. Діонисій настаивалъ па измѣнѣ командировъ, продавшихся Кар- ѳагену и виновныхъ въ паденіи Акраганта; онъ требовалъ немедлен- наго наказанія нхъ, не дожидаясь обычнаго срока, положеннаго для производства слѣдствія. За такой призывъ гражданъ къ нарушенію закона предсѣдатель собранія приговорилъ Діонисія уплатить штрафъ. Но возстановить порядокъ въ экклесіп не удалось: поднялся богатый Филистъ и объявилъ, что заплатитъ какъ за Діонисія, такъ и за всѣхъ другихъ, кто въ данный день подвергнется штрафу. Власти не нашлись, какъ выйти изъ затрудненія, и Діонисій продолжалъ безпрепятственно свои обвиненія. Чѣмъ дальше, тѣмъ болѣе онъ бралъ демагогическій тонъ, отклоняясь вмѣстѣ съ тѣмъ отъ партіи, къ которой до сихъ
— 461 — поръ принадлежалъ: по его мнѣнію, нечего болѣе выбирать страте- говъ изъ числа богатыхъ и вліятельныхъ гражданъ, надо искать ко- мандировъ среди истинныхъ демократовъ, хотя бы и бѣдныхъ людей. Его рѣчь имѣла громадный успѣхъ. Народъ рѣшилъ смѣстить страте- говъ и выбралъ новыхъ, среди нихъ самого Діонисія, хотя ему было всего 25 лѣтъ. Продолжая свою популярную іюль, Діонисій добился у народа амнистіи всѣхъ политическихъ изгнанниковъ; это былъ искус- ный шагъ, такъ какъ въ лицѣ эмигрантовъ въ городъ приливали без- покойные элементы, готовые на всякій переворотъ. Въ качествѣ стра- тега Діонисій держался поодаль отъ коллегъ, дѣлая попрежнему видь, что онъ самъ единственный вѣрный другъ парода, остальные же по- дозрительны. Въ Гелѣ, куда его отправили съ подкрѣпленіями для за- щиты города отъ карѳагенянъ, Діонисій произвелъ соціальную револю- цію: онъ обвинилъ гелойскую аристократію іи. измѣнѣ и потребовалъ немедленнаго осужденія и смерти богатыхъ людей. Конфискованныя имущества аристократовъ пошли на раздачи гелойскому демосу, но часть богатствъ удержалъ Діонисій и употребилъ на уплату усиленнаго жа- лованья наемникамъ, въ томъ числѣ кампанцамъ изъ южной Италіи. Демагогія Діонисія отличалась быстротой и рѣшительностью: онъ объ- являли» себя защитникомъ бѣдныхъ и вождемъ соціальной революціи: поди» Гелой онъ беззастѣнчиво отстранилъ своего коллегу Дексиппа, позвалъ его солдатъ и выплатилъ имъ вознагражденіе изъ добычи отъ рѣзни гелойскаго гражданства. Воинство и бѣднота были завоеваны въ его пользу. Вовсе не занятый войной съ карѳагенянами, Діонисій поспѣшили» назадъ въ Сиракузы. Здѣсь въ народномъ собраніи онъ выступила» съ новыми обвиненіями противъ своихъ коллегъ: въ то время, какъ карѳагеняне готовятъ страшное нападеніе на Сиракузы, стратеги, по его словамъ, ничего не дѣлаютъ; они забираютъ казенныя суммы и оставляютъ солдатъ безъ вознагражденія; самъ онъ не же- лаетъ быть въ коллегіи, состоящей изъ измѣнниковъ, и слагаетъ долж- ность. На другой день сторонники Діонисія воспользовались паникой, охватившей народъ, и предложили назначить его верховнымъ и един- ственнымъ стратегомъ всѣхъ сиракузскихъ силъ (406 г.) 34. Если мы видимъ, что избраніе одного стратега-автократора практиковалось не раза» въ Аѳинахъ и не вело къ тиранніи, то въ Сиракузахъ, при сла- бости демократіи, появленіе Діонисія въ роли главнокомандующаго съ неограниченными полномочіями, оказалось катастрофой народнаго пра- вленія. Демократія рушилась подъ напоромъ многочисленныхъ, без- покойныхъ, не гражданскихъ элементовъ, созданныхъ безпрерывно-во- еннымъ положеніемъ; она какъ бы торжественно капитулировала передъ ихъ умѣлымъ организаторомъ и вождемъ.
— 462 — Начало тиранніи Діонисія. Первыя самостоятельныя дѣйствія Діо- нисія подъ Гелой и Камариной были неудачны; онъ вынужденъ былъ сдать эти города карѳагенянамъ одинъ за другимъ. Перевозъ гражданъ Голы и Камарины, о которомъ уже было сказано выше, состоялся по его распоряженію: тираннъ разсчитывалъ пріобрѣсти новый составъ обязанныхъ ему кліентовъ. Капитуляція двухъ большихъ городовъ и при- ближеніе врага къ Сиракузамъ вызвали большое раздраженіе сиракузянъ противъ Діонисія; поднялись всадники и зажиточные, та самая партія, къ которой онъ принадлежалъ раньше. Мятежники пытались окружить тпранпа тамъ же, гдѣ за три года до того нашелъ смерть Гермокрагъ и тяжело раненый лежалъ среди труповъ самъ Діонисій. По у тиранна, были теперь лучшіе защитники, чѣмъ у его предшественника; за него постояли наемники, перебившіе сиракузскихъ всадниковъ; Діонисій про- изі.елъ ночью обыскъ по всѣмъ домамъ и выслалъ множество гражданъ, которыхъ считалъ подозрительными. Онъ рѣшилъ послѣ этого укрѣ- питься со своей стражей и наемниками на островѣ Ортигіи, лежавшемъ въ серединѣ сиракузской гавани и соединенномъ съ городомъ узкимъ моломъ. На сторонѣ, обращенной къ сушѣ, опъ укрѣпилъ островъ высокой стѣной и башнями, позади которыхъ расположились склады оружія, магазины съ провіантомъ и казармы для наемниковъ; все мѣст- ное населеніе было удалено съ Ортигіи. Для того, чтобъ привязать къ себѣ солдатъ еще болѣе, Діонисій отобралъ земли у зажиточныхъ владѣльцевъ и нарѣзалъ изъ нихъ военные надѣлы; это былъ тотъ самый уті; аѵа8аар,д<;, черный передѣлъ, который стоялъ въ программѣ революціонныхъ пролетаріевъ; но земля досталась не тѣмъ, кто па ней работалъ, не батраками», которые составляли бывшее мѣстное кре- стьянство, а пришлымъ, частью негреческимъ элементамъ. Черезъ годъ зажиточные и средніе классы сиракузскаго граждан- ства вновь возстали противъ тиранна и осадили его въ укрѣпленномъ замкѣ Ортигіи. Они назначили высокую плату за голову Діонисія и пытались переманить на свою сторону его наемниковъ. Тираннъ нашелъ спасеніе все въ томъ же элементѣ пришлыхъ бродячихъ людей; чтобъ увеличить свою воинскую силу, Діонисій переманилъ къ себѣ часть кампанцевъ, составлявшихъ ближнюю военную колонію Карѳагена. По- слѣ того, какъ наемники разсѣяли возстаніе, Діонисій выдалъ кампан- цамъ богатое вознагражденіе: опи ушли на западъ, вырѣзали мужское населеніе города Энтѳллы, захватили себѣ женщинъ и засѣли коло- ніей па новомъ мѣстѣ. Занятый укрѣпленіемъ своей власти, Діонисій не имѣлъ достаточныхъ силъ для продолженія борьбы съ карѳагенянами. Въ свою очередь карѳагенское войско, надвигавшееся къ Сиракузамъ, жестоко пострадало отъ чумы. Обѣ стороны готовы были заключить
— 463 — миръ. Трактатъ 404 г. представляетъ моментъ наибольшаго расширенія кароагенскаго господства надъ Сициліей; опъ открываетъ вмѣстѣ съ тѣмъ задачи африканской политики на островѣ. Согласно его услові- ямъ, вся западная половина Сициліи и большая часть южнаго берега отходятъ къ Карѳагену. Изъ двухъ туземныхъ народностей сиканы остаются въ сферѣ вліянія карѳагенянъ, сике.ііоты восточной половины, т.-е. сосѣди Сиракузъ, объявляются свободными. Всѣ жители Сели- нунта, Гимеры, Акраганта, Гелы и Камарины получаютъ право вер- нуться на свои мѣста, но съ обязательствомъ пе возводить укрѣпленій и уплачивать подать Карѳагену. Наконецъ, па восточномъ побережья, единственномъ, которое осталось въ рукахъ грековъ, Лсонтины и Мес- сана объявлены свободными, Сиракузы признаются за Діонисіемъ. Мир- ный договоръ былъ заключенъ помимо сиракузскаго гражданства ; си- лою его Діонисій какъ бы получилъ ось Карѳагена признаніе сноеіі власти. Политика, которую въ ближайшіе за миромъ годы ведетъ Діонисій въ предоставленной ему восточной части острова, чрезвычайно харак- терна. Тираннъ послѣдовательно уничтожаетъ греческія автономныя общины. Наксосъ взятъ измѣной, его стѣны и дома разрушены, населе- ніе обращено въ рабство; городъ съ этихъ поръ не существуетъ бо- лѣе. Гражданство Катаны подверглось той же участи, но строенія остались; Діонисій поселилъ здѣсь драгоцѣнныхъ для него лаемниковъ- кампанцевъ. Отъ населенія Леонтинъ Діонисій потребовалъ покорно- сти: жители должны были перебраться въ Сиракузы, т.-е., иными сло- вами, ихъ корпоративности и автономіи пришелъ конецъ; въ городѣ была поселена колонія ветерановъ. Иначе держался Діонисій въ отно- шеніи сикеліотовъ, довольствуясь признаніемъ съ ихъ стороны его вер- ховенства; города оставались нетронутыми, видимо, нхъ политическій бытъ отличался гораздо большей инертностью, чѣмъ у грековъ. Сира- кузскій тираннъ повторилъ съ общинами восточнаго побережья то самое, что внѣшній врагъ, карѳагеняне, сдѣлали съ городами южнаго берега ; военная централизація активно докончила то упраздненіе греческихъ автономныхъ кантоновъ на островѣ, которое пассивно началось подъ давленіемъ иноземнаго нашествія. Все идетъ па пользу Сиракузъ: «Діо- нисій,—говорится очень удачно у Платона,—съ великимъ искусствомъ собралъ въ одномъ городѣ всю Сицилію». Но ростъ этого единственнаго города также скорѣе представляется болѣзненнымъ раздутіемъ, чѣмъ торжествомъ внутренней силы. Укрѣпивши свое господство надъ восточной половиной острова, Діо- нисій сталъ готовиться къ войнѣ съ Карѳагеномъ. Справедливо учитывая возможность новаго нападенія на Сиракузы, онъ началъ съ обширныхъ
— 464 — работъ для защиты города. Въ 414 году аѳиняне чуть не взяли Сира- кузы благодаря тому, что могли укрѣпиться на высотахъ западной части города, называвшейся Эпиполы; Діонисій рѣшилъ возвести стѣну на самихъ высотахъ и включить предмѣстье въ составъ огромной обще- сиракузской крѣпости. Раздвигая городскія укрѣпленія, онъ какъ бы выполнялъ въ широкомъ размѣрѣ стратегическую идею Оемистокла и Перикла, соединившихъ Аѳины съ Пиреемъ въ большую общую крѣ- пость. Военная задача, однако, совпадала у Діонисія съ его внутрен- ней политикой: неприступная колоссальная крѣпость Сиракузы съ ци- таделью Ортигіей нужны были тиранну, какъ оплотъ, въ которомъ, опи- раясь па свою наемную армію, оиъ могъ защищаться отъ граждан- ства, отъ независимыхъ элементовъ греческаго колоніальнаго міра. Сѣверная часть стѣны была возведена съ какой-то эффектной по- спѣшностью: Діонисій нагналъ до 60.000 рабочихъ, преимущественно сиракузскихъ свободныхъ пролетаріевъ, перевезъ на 6.000 повозокъ матеріалъ изъ каменоломенъ, распредѣлилъ между группами каменщи- ковъ участки и заставила, всѣ группы рабочихъ строить одновременно; вся стѣна, говорятъ, была готова въ 20 дней. Картина эта даетъ извѣст- ное понятіе о ресурсахъ Діонисія, которые были очень велики бла- годаря контрибуціямъ съ городовъ и конфискаціямъ съ мѣстныхъ гра- жданъ, а также о большомъ количествѣ безработныхъ, составившемся изъ бѣженцевъ, согнанныхъ съ земли и т. и. Обиліе пролетаріата созда- вало возможность работъ, небывалыхъ но своимъ размѣрамъ: Діонисій сталъ строить громадный флотъ, впервые пустилъ въ ходъ высокія пен- теры, судна съ пятою этажами гребцовъ; затѣмъ открылъ заводы по заготовленію оружія. При составленіи арміи техниковъ и рабочихъ Діо- нисій не разбиралъ національностей; у него служили инженеры съ раз- ныхъ концовъ Греціи и даже были мастера, выписанные изъ ‘Карѳа- гена. Подъ вліяніемъ карѳагенскихъ усовершенствованій, сиракузскій тираннъ сдѣлался реформаторомъ военнаго дѣла: ему приписываю™» изобрѣтеніе катапульты, дальнобойнаго метательнаго орудія. Наконецъ, для веденія войны въ новыхъ крупныхъ размѣрахъ очень важна была постановка продовольственнаго дѣла, п съ этой стороны также Діонисіи успѣлъ много сдѣлать въ смыслѣ постройки большихъ складовъ, орга- низаціи подвоза питанія и подготовки большого транспортнаго флота. Образованіе сицилійской монархіи. Война, начатая Діонисіемъ въ 399 году противъ карѳагенянъ, отличалась размахомъ, до тѣхъ поръ невиданнымъ въ предѣлахъ греческаго міра. Тираннъ разсчитывалъ, повидимому, на полное вытѣсненіе карѳагенянъ съ острова., чтобъ ко- мандовать на окружающихъ моряхъ н монополизировать всю торговлю Сициліи. Война была отчасти продиктована соображеніями внутренней
— 465 — Политики, необходимостью отвлечь въ сторону вниманіе сиракузскихъ и другихъ грековъ, недовольныхъ правленіемъ Діонисія; въ этой по- движной средѣ, не успѣвшей помириться съ лишеніемъ автономіи, ки- пѣло и бурлило; многіе готовы были лучше эмигрировать на карѳа- генскую территорію, чѣмъ подчиняться порядкамъ военной диктатуры. Съ другой стороны, нельзя было долго держать безъ занятія и безъ добычи громадную наемную армію, которую Діонисій собралъ подъ Сиракузами. Кампанія началась удачно для Діонисія: онъ отвоевалъ всю по- ловину острова и взялъ штурмомъ лучшую крѣпость карѳагенянъ, Мо- тію; захвативъ здѣсь грековъ, находившихся па карѳагенской службѣ», Діонисій, самъ равнодушный въ національномъ вопросѣ, рѣшили, ради популярности, подвергнуть плѣнниковъ жестокой казни за измѣну род- ной странѣ, а казнь состояла въ перенятомъ у карѳагенянъ распятіи на крестѣ. Карѳагенъ, однако, далеко не сдалъ своихъ позицій въ Си- циліи. По обыкновенію торговая республика долго готовилась къ походу, и, наконецъ, на островѣ появился Гпмнльконъ съ силами, значительно превышавшими армію и флотъ Діонисія (396 г.). Гимильконъ двинулся на этотъ разъ сѣвернымъ берегомъ Сициліи; въ виду дурного состоянія сухопутныхъ дорогъ на островѣ, флотъ долженъ быль слѣдовать за войскомъ и снабжать его провіантомъ, такъ же, какъ это происходило вь походѣ Ксеркса. Діонисій отступилъ къ востоку на защиту Сира- кузъ. Карѳагеняне взяли Мессану у пролива, отдѣляющаго Сицилію отъ Италіи, обогнули сѣверо-восточную оконечность острова, разбили флоть Діонисія противъ вулкана Этны и осадили его самого въ Сиракузахъ. Въ городѣ подняла голову оппозиція, которая винила тиранна во всѣхъ неудачахъ. Коринѳяне поддерживали республиканцевъ, тогда какъ Спар- та, подружившаяся съ Діонисіемъ благодаря Лисандру, стала па сто- рону тиранна. Спартанцы прислали ему па помощь эскадру и позво- лили навербовать наемниковъ въ Пелопоннесѣ. Между тѣмъ въ кар- ѳагенскомъ лагерѣ началась опустошительная чума. Діонисій восполь- зовался паникой врага, уничтожилъ его флоть и вынудилъ къ отступле- нію сухопутное войско. Въ сущности онъ могъ бы также истребить карѳагенскую армію, какъ это сдѣлали Гилиппъ и сиракузяпе въ 413 году съ аѳинянами, но предпочелъ пе доводить дѣло до крайности: карѳагенскимъ гражданамъ была дана возможность бѣжать, лучшихъ изъ вражескихъ наемниковъ, иберовъ, Діонисій переманилъ на свою службу. Діонисій удержался отъ полнаго истребленія карѳагенянъ, чтобы не наживать себѣ непримиримаго врага; изгнать ихъ съ острова представлялось неосуществимой задачей, а зато всякая неудача въ борьбѣ съ ними грозила новымъ возмущеніемъ въ Сиракузахъ. Практич- Випперъ. Исторія Греціи. 30
— 46(> — Ііѣе казалось раздѣлить съ ними сферу вліянія, заняться укрѣпленіемъ своей власти въ центрѣ» и распространеніемъ вліянія въ восточныхъ водахъ. Въ 392 году Карѳагенъ заключилъ миръ съ Діонисіемъ и призналъ его власть надъ большей частью Сициліи, уступивъ Гимеру на сѣверѣ и весь южный берегъ съ Камарипоіі, Гелой, Акрагантомъ и Селинун- томь. Къ сожалѣнію, мы не знаемъ, на какихъ условіяхъ были воз- становлены греческіе города; можно быть увѣреннымъ, что Діонисій но далъ имъ автономіи ; бывшія общины стали теперь административными долями Сиракузъ, въ свою очередь изъ республики превратившихся въ монархію. Всѣ свои силы, освободившіяся на западѣ, Діонисій перенесъ теперь на востокъ, на покореніе южно-италійскпхъ греческихъ горо- довъ. Здѣсь опять такъ же, какъ въ вопросѣ объ укрѣпленіи Сира- кузъ, какъ въ примиреніи съ Карѳагеномъ, задачи внутренней поли- тики у Діонисія сплетались съ внѣшними. Въ общинахъ южной Италіи, особенно въ Регіи, у самаго пролива противъ сицилійской Мессапы, собралась сиракузская оппозиція: сокрушить эмигрантовъ Діонисію нуж- но было для того, чтобъ чувствовать себя безопаснымъ въ своей сто- лицѣ ; съ другой стороны, только ихъ уничтоженіе открывало пути сліянія на берегахъ Италіи. Регій и соединенный съ нимъ Кротонъ были сильными общинами, и Діонисій совладалъ съ греческими респу- бликами опять лишь при помощи иноплеменниковъ. Онъ привлекъ на свою службу воинственныхъ лука нова», сосѣдей южно-италійскихъ гре- ческихъ городовъ, захватилъ рядъ опорныхъ пунктовъ на берегу моря и заставилъ Регій капитулировать и выдать свой флотъ. Вся южная оконечность Италіи (нынѣшняя Калабрія) перешла въ руки Діонисія. Моментъ его наибольшаго успѣха приходится на 387 годъ и совпа- даетъ съ торжествомъ Спарты, его неизмѣннаго союзника, въ греческой метрополіи; въ свою очередь, какъ мы видѣли, благопріятнымъ обо- ротомъ дѣлъ при заключеніи царскаго мира Спарта была въ значи- тельной мѣрѣ обязана сиракузскому тиранну. Послѣдующія двадцать лѣтъ до смерти Діонисія въ 367 году внес- ли немного измѣненій въ территоріальный составъ его державы; ие измѣнился до конца и характера» его политики. Была новая война съ Карѳагеномъ, и Діонисію пришлось уступить Селинунтъ. Зато онъ рас- ширилъ свои предпріятія въ Италіи, посылая экспедиціи въ Адріатиче- ское и въ Тирренское море, къ устью По и къ Этруріи. Не разъ вмѣ- шивался Діонисій въ дѣла метрополіи, всегда принимая сторону Спарты и не безъ расчета утвердиться на западномъ берегу Греціи, въ Эпирѣ и на островахъ Коркирѣ и Закииоѣ. Финансы и администрація Діонисія. Новѣйшіе поклонники объеди-
нительной политики сиракузскаго тиранна воображаютъ, что завоеванія принесли благосостояніе странѣ, подняли ея производство и расширили торговлю. Интересно, однако, присмотрѣться къ характеру предпріятій Діонисія, особенно у италійскихъ береговъ; они позволяютъ видѣть, что тираннъ мало думалъ о выгодахъ экономическаго расширенія Си- циліи. Мы все слышимъ о томъ, что его эскадры щюизводятъ гран- діозные грабежи, особенно захватываютъ храмовыя сокровища. Діони- сій—необычайный мастеръ обирать боговъ въ большихъ и малыхъ размѣрахъ, сопровождая спои захваты казарменными шутками въ родѣ того, что у Зевса надо снять золотой плащъ, въ которомъ зимой холодно, а лѣтомъ жарко, и замѣнить шерстянымъ, и т. п. Между прочимъ Діонисій принялъ участіе въ набѣгѣ эпиротскаго царька на Додону, разсчитывая получить долю отъ грабежа стариннѣйшаго въ Греціи бо- гатаго храма додонскаго Зевса. Мы получаемъ впечатлѣніе, что цѣлью Діонисія вовсе не было созданіе большой торговой державы наподобіе4 Перикловыхъ Аѳинъ или современнаго ему Карѳагена. Въ дальнихъ мор- скихъ экспедиціяхъ у береговъ Италіи и западной Греціи дѣло шло не о пріобрѣтеніи опорныхъ пунктовъ для обмѣна; скорѣе операціи Діо- нисія напоминали политику Рима въ эпоху пуническихъ войнъ. Сици- лійская держава была и осталась чисто-военнымъ государствомъ, боль- шимъ лагеремъ наемниковъ. Все вниманіе ихъ организатора было на- правлено на то, чтобъ постоянно имѣть въ казнѣ свободную наличность для раздачъ. Отсюда пріемы внутренне-финансовой политики, недалеко ушедшіе оть системы внѣшнихъ грабежей. Аристотель сообщаетъ, что налоги на имущество въ государствѣ Діонисія могли исчерпать капиталъ въ 5 лѣтъ, т.-е. равнялись 20 процентамъ 95. Надо, конечно, предпо- лагать, что извѣстіе это или крайне преувеличено, или относится къ какому-нибудь чрезвычайному налогу, такъ какъ ежегодно грабить на- селеніе въ буквальномъ смыслѣ слова было бы очень неразсчетливо. Но свѣдѣніе Аристотеля все-таки важно, потому что указываетъ па край- нюю напряженность налоговой системы у Діонисія. Разсказы о его финансовыхъ фокусахъ, при всей ихъ анекдотичности, также имѣютъ цѣну: очевидно, Діонисій былъ неистощимъ по части всякаго рода вымогательствъ, штрафовъ, принудительныхъ займовъ, внезапныхъ аук- ціоновъ и т. д. Весьма правдоподобно, что Діонисію принадлежитъ также органи- зація взиманія податей и пошлинъ посредствомъ ихъ сдачи па откупъ большимъ компаніямъ ростовщиковъ. Эту форму мы встрѣчаемъ по- томъ въ Сициліи, когда она сдѣлалась римской провинціей; римляне, повидимому, нашли ее настолько превосходной, что оставили откупа въ рукахъ мѣстныхъ банкирскихъ обществъ; съ большой вѣроятностью зо*
— 468 — можно сказать, что именно по сицилійскому образцу они организовали потомъ сборъ налоговъ у себя въ Италіи и въ другихъ провинціяхъ. Да и дѣйствительно откупная система чрезвычайно подходила къ об- щему характеру импровизированнаго военнаго государства, организа- торамъ котораго пе было времени заниматься устройствомъ граждан- ской бюрократіи. Являясь новаторомъ въ дѣлѣ финансовъ на грече- ской почвѣ, Діонисій вовсе ие былъ изобрѣтателемъ новыхъ формъ. Система откуповъ существовала въ большихъ военныхъ государствахъ Передней Азіи; переходя на западъ, она должна была миновать канто- нальную, автономную Грецію; при первомъ же принудительномъ объ- единеніи въ широкихъ размѣрахъ, театромъ котораго была Сицилія, она опять вступила въ силу. Діонисій—ея піонеръ на западѣ и посредникъ въ передачѣ откуповъ римскому военному государству. Допустима еще одна догадка. Въ Римѣ съ появленіемъ императорства немедленно устанавливается форма большихъ доменовъ, личныхъ зе- мельныхъ владѣній государя и его родственниковъ; эта система ди- настическихъ пріобрѣтеній и округленій развивается съ какой-то на- стойчивостью и увѣренностью, заставляющей подозрѣвать въ иеіі давно выработанный порядокъ, перешедшій изъ среды, гдѣ монархія уже раньше была связана съ подобными учрежденіями. Многое говорить въ пользу того, что и въ этомъ отношеніи сицилійское императорство (по-гречески архонтство) Діонисія подготовило пути римскимъ дина- стіямъ. Тираннъ но ограничился устройствомъ большой центральной кассы, находившейся въ его безконтрольномъ пользованіи; онъ ста- рался обезпечить себя и свое родство большими латифундіями, разра- ботка которыхъ была связана съ примѣненіемъ значительныхъ группъ рабочихъ, свободныхъ и невольниковъ. Между прочимъ бросается въ глаза тотъ фактъ, что Діонисій, среди своихъ причудъ, рѣшилъ за- вести себѣ двухъ женъ; можетъ быть, и въ этомъ султанскомъ капризѣ заключалась доля политики, поскольку браки помогали увеличить ко- личество родственниковъ, а чрезъ нихъ расширить область домена, на- ходившагося въ личномъ пользованіи тиранна. Если догадка наша пра- вильна, получается своеобразная соціальная картина: диктаторъ, со- вершающій черный передѣлъ земель и благодаря этому вдохновившій школу греческихъ теоретиковъ коммунизма, въ ходѣ вещей сталъ самъ крупнѣйшимъ земельнымъ магнатомъ и возстановилъ для своей дина- стіи тотъ самый порядокъ, разрушеніемъ котораго онъ напиталъ свое пролетарское и иноплеменное воинство. Трудно нарисовать ту степень разгрома и приниженія общественной жизни, которая получилась въ результатѣ военно-бюрократическаго управленія Діонисія. Съ уничтоженіемъ народныхъ собраній и засѣданій
— 469 — Большого совѣта неминуемо должно было придти въ упадокъ полити- ческое краснорѣчіе, а. вмѣстѣ съ этимъ закрылись когда-то знамени- тыя сицилійскія риторскія школы. Свободной литературѣ не было боль- ше мѣста въ Сиракузахъ; за какое-нибудь неосторожное выраженіе, задѣвшее властителя, поэтъ рисковалъ попасть на каторгу въ камено- ломни. Тираннъ стянулъ болѣе податливыя писательскія силы къ своему двору, держалъ исторіографа, составителя одъ и т. д.; гости должны были выслушивать и хвалить бездарнѣйшія произведенія его собствен- наго творчества. Для того, чтобы слѣдить за общественнымъ настрое- ніемъ громаднаго города, Діонисій завелъ обширное шпіонство, среди котораго видное мѣсто занимали агенты женскаго пола (тготауоуі^г;). Тираннія Діонисія и общественное мнѣніе въ Греціи. Военная дер- жава, основанная Діонисіемъ, составляла фактъ крупнѣйшей важности и для греческой метрополіи. Прежде всего въ прямомъ смыслѣ, посколь- ку Діонисій вмѣшивался въ дѣла на востокѣ, помогалъ реакціоннымъ силамъ въ европейской Греціи, поддерживалъ черезъ Спарту грече- ское раздробленіе. Если Доннамъ не удалось возстановить прежнюю морскую державу, несмотря на героическія усилія своихъ ветерановъ, Конона и Орасибула, то одной изъ главныхъ причинъ надо считать по- литику Діонисія. Но и въ теоретическомъ отношеніи, въ качествѣ при- мѣра, успѣхи сиракузскаго тиранна чрезвычайно волновали обществен- ное мнѣніе Греціи. Взгляды и чувства республиканскихъ круговъ Греціи выразилъ аоин- скій оратора, Лисій въ рѣчи, составленной для Олимпійскаго праздне- ства (можетъ быть, въ 388 г. до заключенія Анталкидова мира, судя по тому, что авторъ находитъ возможнымъ обратиться съ патріотиче- скимъ призывомъ къ Спартѣ). Лисій, самъ сиракузяпннъ по проис- хожденію, оплакиваетъ гибель свободы въ одной изъ важнѣйшихъ гре- ческихъ общинъ. Онъ обращаетъ вниманіе слушателей своихъ па опас- ные успѣхи двухі> деспотовъ, царя персидскаго и тиранна сиракузска- го, которые готовятъ съ двухъ концовъ порабощеніе греческаго міра. Первый подчинилъ себѣ много греческихъ городовъ, второй также много ихъ опустошилъ. «Почему вы, эллины, не слѣдуете примѣру своихъ предковъ, которые одолѣли варвара, вторгавшагося къ нимъ, и изгнали изъ своей страны тиранновъ? Особенно дивлюсь я вамъ, лакедемоняне, что, будучи вождями Греціи, вы позволяете пожару разрушать общую родину. Вы должны положить конецъ произволу царя и тиранна, чтобъ не дошелъ вслѣдъ за другими и до пасъ чередъ и мы не стали нхъ добычей». Лисій предлагалъ народу, собравшемуся въ Олимпіи, сорвать великолѣпные золототканные шатры, которые были выставлены Діонисі- емъ на праздникѣ, и руководители игръ съ трудомъ удержали толпу отъ
— 470 — такого разгрома. Лисій предлагалъ, кромѣ того, не допускать лошадей и повозки безбожнаго тира.нна къ состязанію въ бѣгахъ и къ наградѣ, но и здѣсь не имѣлъ успѣха. Діонисію, впрочемъ, на этотъ разъ судьба показала свою иронію. Его блестящія повозки, запряженныя лучшими копями, въ бѣгѣ разбились другъ о друга, и опъ не получилъ приза; заодно къ несчастью потерпѣла кораблекрушеніе праздничная тріера, которая везла обратно Діонисіеву миссію изъ-подъ Олимпіи. Греческое остроуміе нашло себѣ удовлетвореніе въ шуткѣ, будто бы сказанной спасшимися изъ воды моряками: во всемъ виноваты плохіе стихи ти- ранна, объ его поэмы расшиблось не только искусство рапсодовъ, но и повозки и корабль. Впрочемъ, одна часть греческой интеллигенціи, напротивъ, жадно устремилась ко двору Діонисія, и это были именно сократовцы, отвер- гавшіе республиканскія формы Греціи. При Діонисіи проживалъ Ари- стиппъ, великосвѣтскій философа», космополитъ, считавшій своей спе- ціальностью «наблюденіе людеіі и нравовъ» п за гостепріимство тиранна готовый стерпѣть издѣвательство его шутовъ, однажды окатившихъ мудраго наблюдателя холодной водой. Затѣмъ ко двору Діонисія съ необыкновенной настойчивостью стремился другой ученикъ Сократа, считавшій себя самымъ правовѣрнымъ въ этой школѣ, Платонъ. О поѣздкѣ Платона въ Сиракузы (повторенной потомъ при преемни- кахъ тиранна, его сынѣ Діонисіи II и зятѣ Діонѣ), есть собственное свидѣтельство Платона въ его «Письмахъ». Эти письма составлены фи- лософомъ въ глубокой старости, приблизительно 30 лѣта» спустя послѣ перваго визита въ Сиракузы, относящагося, можетъ быть, къ 387 или 386 г.; въ нихъ отражаются мотивы второго пребыванія при сиракуз- скомъ дворѣ, когда Платонъ могъ говорни» свободнѣе съ менѣе страш- ными, чѣмъ Діонисій, наслѣдниками его и защищать передъ ними права греческой національности въ Сициліи, предлагать возстановле- ніе старыхъ эллинскихъ общинъ на мѣстѣ инородческихъ военныхч» колоній 36; едва ли философъ рѣшился бы предложить такую про- грамму самому великому тиранну, да еще въ моментъ наибольшаго развитія его военпо-наемнической системы. У Платона въ болѣе ранніе годы была нѣкоторая наклонность къ коммунистическимъ идеямъ: онѣ еще чувствуются въ его крупнѣйшемъ произведеніи, въ книгѣ «О госу- дарствѣ». Коммунизмъ Платона во всякомъ случаѣ былъ не республи- канскій; предполагалось, что справедливыя формы равенства и взаим- ной солидарности введетъ авторитарная «мудрая» власть, вдохновляемая философіей, т.-с. направленная интеллигенціей. Весьма правдоподобно, что философъ, пе допускавшій возможности для человѣка порядоч- наго (иаХо; хаухОо;) участвовать въ жалкихъ дѣлишкахъ греческихъ
— 471 республикъ, считалъ вполнѣ подходящимъ соединиться -ь тѣмъ мо- нархомъ, который рѣзко разбплт» старый несправедливый общественный строй и проводилъ государственный коммунизмъ путемъ своихъ гран- діозныхъ земельныхъ раздачъ. Какую же роль предназначалъ себѣ Пла- тонъ п какъ понимать высокопарныя фразы о томъ, что онъ пытался направить тиранна на путь добродѣтели? Вѣроятно, онъ надѣялся быть ученымъ секретаремъ при монархѣ, къ которому его такъ привле- калъ широкій размахъ предпріятій и организацій. Платонъ охотно сталъ бы составлять торжественныя воззванія, возвышенные манифесты, въ которыхъ онъ готовъ былъ объяснять широкой публикѣ идейный смыслъ общественнаго переворота, совершеннаго ко благу массъ «царствен- нымъ мужемъ» (аѵт,р 0х<тіХг/.б;). Встрѣтившіеся въ 387 г. два дѣятеля были оба очень умные люди, каждый въ своей сферѣ, но слишкомъ разнаго темперамента; для со- вмѣстной работы они не годились. Діонисію Платонъ былъ во всякомъ случаѣ не нуженъ; недовѣрчивый къ людямъ, циникъ, часто окружен- ный очень подозрительной компаніей, тираннъ съ презрѣніемъ относился къ благозвучнымъ теоріямъ ученаго аристократа и вдобавокъ очень нѳ взлюбилъ его высокомѣрную манеру. Діонисій велѣлъ выслать фи- лософа изъ своей столицы и со свойственнымъ ему сарказмомъ пору- чилъ продать въ рабство очень много возмнпвшаго о себѣ философа. 1 Ксен. Воспом, II, 7. 2 Тамъ же IV, 2, 37. 8 Ксен. Греч. ист. II, 3, 8—9. * Лисій, рѣчь противъ Агората (обвинителя демократическихъ стратеговъ) § 55 и слѣд. .в Ксен. Гроч. ист. II, 3, 16. 6 Тамъ же 24. 7 Арпстот. Ао. пол. 38. 8 Объ основныхъ законахъ 403 года мы случайно знаемъ изъ рѣчи Андокпда |гк?т,р:.<оѵ §§ 82—87, которая произнесена ораторомъ, обвинявшимся въ 415 г. по дѣлу гермо- коппдовъ и затѣмъ бѣжавшимъ пзъ Аѳинъ, въ 399 году. У Аристотеля (Ао. пол. 34—40) очень подробный разсказъ о событіяхъ 404—3 іт., но вовсе нѳ упомянуто о замѣчательномъ законодательствѣ реставрированной демократіи. 9 Ксен. Греч. ист. III, 1, 4. 10 Ксен. Воспом. I, 2, 48. 1 11 III Тамъ же II, 6, 24. Всѣ разговоры II частп Воспоминаній представляютъ большой интересъ для характеристики дѣятельности Сократа по устроенію частныхъ кружковъ и пропагандѣ сектантскихъ пдей. 12 Тамъ же II, 1. 18 Тамъ же 9. 11 Тамъ же 6. 18 Тамъ же 9. 10 Тамъ же 5. и Анабаз. III, 1. 18 Ксеп. Восп. III, 5. 19 Плут. Сол. 20. 29 Платонъ Апологія 31СД.21 Ксен. Восп. IV, 4. 22 Кс. Гроч. ист. III, 1. 28 Тамъ же III, 3, 11. м Ноіт, Сгіѳсіі. Созсй. 1891, III, 54. 28 Ксен. Греч. пст. IV, 4. 20 Аристоф. Женщины въ экклесіи 565—600. 27 Схоліи къ Аристоф. Жоввь въ эккл. 102. 28 Ксен. Греч. пст. IV, 8. 29 Тамъ же V, 1. 89 Тамъ же V, 2, 7. 81 Тамъ же V, 2, 35 . 82 Оук. VIII, 96. 88 Діодоръ XI, 87 о пстализмѣ, XIII, 34—35 о демократическомъ законодательствѣ Діокла, введенномъ послѣ отра- женія аѳинянъ. 84 Діод. XIII, 91. 88 Аристот. Политика V, 9, 5. 89 Платонъ Письма III ЗІ51< и 319 С,
X. Послѣднія объединительныя попытки и упадокъ полити* носкаго интереса въ Греціи. Покореніе Азіи—національное призваніе грековъ. Въ .380 году въ Аѳинахъ вышло небольшое публицистическое произведеніе Исокра- та подъ заголовкомъ «Панегирика.»; оно передаетъ очень характерныя настроенія не только аѳинскаго общества, но п вообще широкихъ кру- говъ тогдашней Греціи. Выпуская время отъ времени брошюры, въ которыхъ развивалась какая-нибудь важная очередная политическая тема, Исократъ (436— 338) умѣлъ улавливать вкусы и потребности публики. По внѣшности его литературныя статьи сохраняютъ форму рѣчи, произнесенной пе- редъ большой аудиторіей, но разсчитаны онѣ уже па кругъ читателей, а но слушателей. Причина итого превращенія оратора въ писателя за- ключается не въ однихъ личныхъ качествахъ Исократа, человѣка со слабымъ голосомъ и застѣнчиваго; здѣсь гораздо важнѣе то обстоя- тельство, что съ упадкомъ политической жизни потеряло въ значитель- ной мѣрѣ силу публичное слово: вмѣсто того, чтобы идти въ большое собраніе, люди предпочитаютъ на досугѣ спокойно прочитать напи- санную рѣчь. Под’ь вліяніемъ такой перемѣны выработался особый стиль и манера, изложенія: читатель искалъ въ статьѣ историческихъ ссылокъ и параллелей; ему пріятно было встрѣтить немножко ученаго аппарата въ занятномъ доступномъ изложеніи. Авторъ «Панегирика» дѣлаетъ видъ, что передь нимъ большое общегреческое праздничное собраніе, ттхггррц, въ родѣ Олимпійскихъ игръ. Сущность рѣчи—призывъ къ великому общему походу противъ персовъ; во главѣ національнаго предпріятія должны стать (.'парта, и Аѳины. Постепенно въ ходѣ изложенія Исократъ какъ бы забываеть о Спартѣ и сосредоточивается на доказательствѣ естественнаго и за- іужепнаго первенства въ Греціи Аѳинъ. Вождемъ большого національ- наго похода должны стать Аѳины, такъ какъ этотъ городъ—родина-
— 473 - чалыіикъ вѵѣхь благъ просвѣщенія и человѣчности, которыми поль- зуется Греція. Чтобы доказать это положеніе, Исократъ набрасываетъ культурно-историческій очеркъ развитія Аоинъ съ самой отдаленной старины. Аттика—страна, которую на зарѣ временъ благословила бо- гиня земледѣлія Деметра, нашедшая здѣсь пріютъ послѣ своихъ блу- жданіи. Аѳины были первой просвѣщенной общиной въ Греціи, откуда другіе греки заимствовали начала науки, права и законодательства. Аѳи- ны имѣли уже законы и конституціонныя учрежденія, представляли собой благоустроенное государство въ то время, когда кругомъ господ- ствовала дикость, когда сосѣди нуждались или въ помощи для уста- новленія порядка, пли въ ободряющемъ примѣрѣ. Въ движеніи отъ варварства къ культурѣ Исократъ считаетъ важнымъ фактомъ за- мѣну кровной мести правильнымъ судебнымъ разбирательствомъ по уголовнымъ дѣламъ: первымъ законодательствомъ въ этомъ смыслѣ были постановленія аѳинянина Драколта, остальные греки заимствовали у Аоинъ уже выработанное право. Эта часть статьи Исократа любопыт- на, прежде всего, какъ показатель вкусовъ аѳинскаго общества: ав- торъ сознавалъ необходимость угодить ему культурно-исторической идеа- лизаціей родного города. Затѣмъ она. свидѣтельствуетъ о новомъ на- правленіи научнаго интереса сравнительно съ вѣкомъ софистики; къ работѣ юридической школы, выдвигавшей на первое мѣсто принципіаль- ные вопросы о происхожденіи закона, о естественномъ нравѣ и т. д. присоединилось изученіе реальной мѣстной старины. Одновременно сь Исократомъ появляются составители аѳинской ученой лѣтописи, аттн- дографы, которые стараются возстановить черты древнихъ учрежденій, содержаніе ранняго законодательства Аттики; Исократъ популяризу- етъ изъ этихъ работъ то, что годится въ качествѣ введенія къ его общей темѣ. На ряду съ фактомъ исконной правовой и конституціонной тради- ціи Аѳинъ панегиристъ выдвигаетъ промышленную роль своей родины. По его словамъ, уже съ давнихъ поръ Аѳины развивали торговлю, искусства и ремесла, которыя частью они сами изобрѣли, частью при- ложили у себя на опытѣ и сообщили другимъ. Въ своеіі гавани, Пи- реѣ, Аѳины имѣютъ среди Греціи товарный рынокъ и складочное мѣ- сто ; расположенный па скрещеніи дорогъ, городъ служитъ посред- никомъ крупнаго обмѣна, беретъ у однихъ излишекъ и заполняетъ ску- дость другихъ. Исократъ въ сущности повторяетъ мысль, которую вы- ражалъ еще въ V вѣкѣ анонимный противникъ демократіи, авторъ олигархическаго памфлета, а. именно, что Аѳины своеіі обширной ме- жду народной торговлей, своимъ далеко проникающимъ сбытомъ и под- возомъ товаровъ изъ отдаленныхъ краевъ достигли первенства въ гре-
— 574 — часкомъ мірѣ. Публицистъ IV’ вѣка, добавляетъ, что нѣтъ города, ко- торый бы въ такой мѣрѣ, какъ именно торговый, былъ пригоденъ для руководящей роли, потому что онъ для всѣхъ открытъ и доступенъ, онъ свободенъ оть всякихъ стѣснительныхъ политическихъ мѣръ, въ родѣ спартанской ксенеласіи (изгнанія иностранцевъ), потому что отъ непрерывнаго тренія противоположностей въ немъ смягчаются рѣзкости, накопляется разнообразный и пестрый опытъ. Такой городъ предста- вляеть всѣ выгоды для объединенія и сближенія греческихъ обіцинъ, подобію періодически повторяющимся національнымъ праздникамъ, гдѣ забывается всякая рознь и выступаетъ только чисто-культурное сопер- ничество. Аѳины въ своихъ стѣнахъ соединяютъ блескъ такихъ зрѣ- лищъ съ выдающимися произведеніями художественной рѣчи и умствен- наго просвѣщенія. Въ городѣ постоянно имѣется все, что содѣйствуетъ подъему и развитію общегреческаго сознанія, и въ этомъ смыслѣ онъ можетъ быть названъ вѣчнымъ праздничнымъ собраніемъ. Исократъ заканчиваетъ это восхваленіе тонкой общественности родного города замѣчательными словами, которыхъ и не ожидаешь найти у писателя, вообще средняго, не отличающагося чеканенымъ слогомъ. «Нашъ го- родъ въ такой мѣрѣ оставилъ позади себя остальные въ искусствѣ рѣчи и мысли, что уже теперь имя эллиновъ перестало относиться только къ пароду, а означаетъ духъ эллинскій, и ужо теперь эллинами скорѣе называютъ тѣхъ, кто посвященъ въ нашу образованность, а нѳ тѣхъ, кто съ нами одной крови» х. Исократъ ссылается затѣмъ на великія заслуги Аѳинъ въ спасеніи Греціи отъ нашествія персовъ; образованная ими потомъ морская дер- жава обезпечила всѣмъ общинамъ союза спокойную торговлю; господ- ство аоинянъ на морѣ и не могло бы такъ долго продержаться, если бы подчиненныя общины не чувствовали себя удовлетворенными. Исо- кратъ рѣшается сказать, нѣсколько погрѣшая противъ дѣйствительности, что аѳиняне мало вмѣшивались во внутреннія дѣла, въ борьбу партій у союзниковъ. Если же Аоипы по временамъ помогали демократическимъ партіямъ, то это, въ глазахъ Исократа, было патріотическимъ дѣломъ; сближаясь съ демократіями, аѳиняне создавали единодушное общее отечество, тогда какъ изгоняемыя ими олигархіи держали остальныхъ гражданъ въ безправномъ положеніи, правили тпраниически и этимъ вносили въ общины расколъ. Исократъ заканчиваетъ похвалой старой демократіи: «намъ не нужно особливо славить народное правленіе, по- тому что въ теченіе тѣхъ 70 лѣтъ, когда мы пользовались его бла- годѣяніями, мы не видѣли во всей Греціи ни тиранновъ, ни подчиненія иноземному господству, ни междоусобій, мы жили въ мирѣ со всѣми». Національная война противъ восточнаго врага мотивируется у Исо-
— 475 — крата очень горячо. Зачѣмъ она нужна? Чтобы покончить внутреннія усобицы, чтобы напитать опять обѣднѣвшую страну. Родина паша ста- ла пустыней, «и одни погибли па своей же землѣ отъ насилія, другіе па. чужбинѣ скитаются со своими семьями, многіе изь страха, голод- ной смерти вынуждены проливать кровь свою въ интересахъ нашихъ враговъ и идти противъ своихъ братьевъ грековъ. Италія обезлюдѣла, Сицилія порабощена, многіе города отданы варварамъ, остальная Гре- ція въ величайшей нуждѣ. Здѣсь горькая бѣдность, которая разлу- чаетъ друзей, дѣлаетъ врагами людей, между собой близкихъ, а там ъ насъ ждетъ богатая, роскошная страна, тамъ мы можемъ добыть сча- стье, приволье и избытокъ, вмѣстѣ же съ богатствомъ вернется въ дома и въ общины единодушіе и согласіе». Всѣ эти чрезвычайно откро- венные, реалистическіе мотивы необходимо было, однако, украсить воз- вышенной идеологіей, придумать красивое знамя для завоеванія и за- хвата. И вотъ оказывается, что война вытекаетъ изъ религіозныхъ и моральныхъ обязанностей грековъ: персы—варвары, они осквернили въ свое время греческія святыни, должна слѣдовать священная месть. Авторъ спѣшить добавить, что персы къ тому же еще п слабы: въ большой державѣ непрерывные мятежи, постоянно отпадаютъ цѣлыя области. «Отъ Книда до Синопы греки населяютъ кайму Азіи, и ихъ нечего даже возбуждать къ войнѣ, достаточно только не удерживать». Всо предпріятіе соединенныхъ грековъ противъ персидской державы будетъ похоже скорѣе па священное шествіе или богомолье (ѲгсорЬс) чѣмъ на походъ. «Это единственная война, которая лучше, чѣмъ миръ, потому что она оставитъ пасъ въ спокойномъ обладаніи своего до- статка и обѣщаетъ пріобрѣтеніе большихъ богатствъ на чужбинѣ». «Перенесемъ войну въ Азію, а счастье Азіи къ себѣ». Призывъ Исократа, соединяющій въ себѣ религіозно-патріотиче- скіе и матеріально-захватные мотивы, удивительно напоминаетъ исто- рику приглашенія папъ XI и XII вв., когда они звали западное во- инство на покореніе богатаго, разрушающагося и въ то же время грѣшнаго, невѣрнаго Востока; если позволено анахронистическое вы- раженіе, хочется сказать, что и здѣсь передъ нами программа кресто- ваго похода. Итакъ, воинственное богомолье противъ персовъ—вотъ выходъ изъ всѣхъ золъ, раздирающихъ Грецію. Исократъ не считаетъ нужнымъ перечислять ихъ, да это было бы и мало тактично. Но намъ не трудно возстановить то, о чемъ умолчалъ публицистъ. Несмотря па похвалы, расточаемыя демократіи, онъ—человѣкъ умѣренно-консервативныхъ воз- зрѣній; его очень занимаютъ интересы капитала, зажиточныхъ клас- совъ, нуждающихся въ спокойствіи, обезпеченіи кредита и т. н. Между
— 476 — тѣмъ въ Греціи нѣтъ покоя отъ волненій пролетаріата, отъ бродя- щихъ всюду эмигрантовъ и отъ людей военной профессіи, которыѳ ищутъ столкновеній и усобицъ, чтобы найти себѣ занятіе и заработокъ. Нѣть лучшаго, болѣе соблазнительнаго отвлеченія для всѣхъ этихъ противогражданскихъ элементовъ, какъ большой походъ па востокъ. Такое предпріятіе не только дастъ запятіе безработнымъ, удовле- творитъ жадность военныхъ, но оно также доставить великія выгоды остающимся дома. «Перенесемъ счастье Азіи къ себѣ», т.-е. оживимъ восточными капиталами пашу промышленность, перетянемъ къ себѣ запасы Азіи, ея богатства; пусть одушевленное патріотической идеей воинство сдѣлаетъ Грецію обладательницей неисчерпаемыхъ финансо- выхъ силъ Востока, центромъ мірового обмѣна. Предводительство въ національной войнѣ должно принадлежать двумъ крупнѣйшимъ общинамъ, Спартѣ и Аѳинамъ, но авторъ не скры- ваетъ, что истиннымъ идейнымъ и дѣловымъ руководителемъ предпрія- тія будутъ Аоины. Что же останется Спартѣ, и зачѣмъ опа нужна? Исократъ, очевидно, предполагаетъ, что между двумя общинами будетъ тѣсный союзъ съ отчетливымъ распредѣленіемъ ролеіі: Спарта въ каче- ствѣ» общепризнаннаго военнаго штаба возьметъ на себя соединеніе сол- датскихъ массъ и исполненіе стратегическихъ операцій, Аоины же вы- ступятъ въ качествѣ настоящей культурно-промышленной :сплы, обра- зуютъ руководящій центръ, душу всего дѣла. Въ дальнѣйшей органи- заціи роль Аоинъ должна будетъ возрасти еще болѣе, особенно ръ виду того, что за ними великій опытъ и славныя традиціи; истиннымъ объединителемъ Греціи, конечно, могутъ быть только Аѳины. Политика Аѳинъ послѣ Анталкидова мира. Предлагая Аоппамъ идти объ руку со Спартой во главѣ великаго національнаго предпріятія, авторъ Панегирика, видимо, вовсе не смущался тѣмъ обстоятельствомъ, что обѣ крупныя общины еще недавно находились въ рѣзкой .взаимной враждѣ, и что Апталкидовъ миръ, похоронившій надежды Аоинъ на возрожденіе морской державы, оставался неотмщенной обидой. Дѣло въ томъ, что въ Аѳинахъ уже раньше подготовлялась перемѣна настрое- нія, и назрѣвало сознаніе невозможности широкой завоевательной по- литики въ стилѣ V вѣка. .Рѣшительная неудача 387 года многимъ въ Аѳинахъ выяснила положеніе, и теперь могла выступить открыто пар- тія, которая предлагала покинуть традиціонную политику и стремиться къ соглашенію со Спартой. Во главѣ новаго направленія стоялъ Кал- листратъ, племянникъ радикальнаго демагога Агиррія, блестящій ора- торъ, гибкій политикъ, сумѣвшій приспособиться къ новымъ обстоя- тельствамъ и перевести Аѳины на уровень второстепенной державы, со- храняющей свои торговыя позиціи и свое вліятельное положеніе среди
— 477 — другихъ морскихъ общинъ. Новая партія, зерно которой состояло изъ крупныхъ торговцевъ, судовладѣльцевъ и банкировъ, испытывала не- малыя трудности. Руководящіе въ экономической жизни круги желали вновь объединить приморскую Грецію, но при этомъ перенести явно непосильную для Аѳинъ военную организацію на плечи спартанцевъ; однако они ничего не могли проводить помимо демоса, у котораго имѣ- лись свои, очень крѣпкія традиціи, особенно въ финансовой поли- тикѣ, въ дѣлѣ раздачъ. Капиталисты были поэтому вынуждены дер- жаться политическаго радикализма, и Каллпстратъ, въ качествѣ свое- го рода Перикла IV’ вѣка, въ теченіе двухъ съ половиной десятилѣтій находилъ возможнымъ лавировать среди крайностей и примирять инте- ресы класса богатыхъ и класса бѣдныхъ. Другое затрудненіе вытекало изъ внѣшнихъ обстоятельствъ, независѣвшихъ отъ Аѳинъ. Новая по- литика могла быть построена только па взаимности со стороны Спарты, а между тѣмъ ея плутократическіе круги не чувствовали желанія усту- пать львиную долю аѳинскому капиталу, въ расчетѣ сохранить исклю- чительную гегемонію въ Греціи и поорудовать собственными средствами, ('клонить спартанцевъ къ коалиціи съ .Аѳинами могъ бы только какой- нибудь очень серьезный ударь въ ,самой Г])еціи, который не въ силахь была преодолѣть Спарта. Такимъ толчкомъ оказалась ѳиванская ре- волюція 379 года. Положеніе запуталось, однако, тѣмъ, что по ходу обстоятельствъ ѳиванскому перевороту, затѣянному демократической партіей, не могли ие помочь аонняне, пріютившіе у себя ѳиванскихъ демократовъ. Мало того, возмущеніе Ѳивъ противъ Спарты оказало аонняиамъ большую услугу въ другомъ направленіи: къ Аѳинамъ устремились островныя общины, и, благодаря этому, возникъ въ 378—377 году новый морской союзъ подъ предводительствомъ Аѳинъ. Поддержка, оказанная Ѳи- вамъ, поссорила Аѳины со Спартой, планы Каллистрата на сближеніе были отброшены назадъ. Въ свою очередь, однако, между новой ѳи- ванской демократіей и Аѳинами не могло получиться прочной дружбы. Преобразованная ѳиванская община не согласна была исполнять въ пользу Аѳинъ роль, которую аѳинскіе капиталисты собирались отдать Спартѣ. Въ лицѣ демократическихъ Ѳивъ скоро поднялась держава, похожая на Аѳины 50-хъ годовъ V вѣка, т.-е. съ притязаніями какъ на сушѣ, такъ и на морѣ, съ программой вмѣшательства въ дѣла- всѣхъ общинъ и Ѳессаліи, и Средней Греціи, и Пелопоннеса, и въ то же время съ широкой задачей установленія господства въ Эгейскомъ морѣ. Такія Ѳивы не могли «ужиться съ Аѳинами. Напротивъ, для Аѳинъ союзъ со Спартой теперь являлся единственной возможностью обороны противъ неожиданно выросшаго рядомъ соперника. Цѣль пар-
— 478 — тіп Каллистрата, правда, осуществилась, но слишкомъ поздно для того, чтобы принести Аѳинамъ желательный успѣхъ. Въ 70-хъ и 60-хъ годахъ IV’ вѣка въ Греціи были три крупныя державныя общины, Спар- та, Аѳины, Ѳивы; ни одна изъ нихъ не могла сладить съ двумя дру- гими, соединенными вмѣстѣ; въ свою очередь онѣ не могли всѣ ужиться мирно рядомъ и размежевать сферы своего вліянія. Ихъ столкновенія составляютъ большую междоусобную войну (378— 362), послѣднюю для эпохи самостоятельной городской Греціи. Побѣда демократіи въ Ѳивахъ и начало второго аѳинскаго морского союза. Столкновенія начались съ переворота въ Ѳивахъ, разразивша- гося среди полнаго затишья въ 379 году. Ѳиванскіе эмигранты партіи, низвергнутой въ 383 году, нашли себѣ пріютъ въ Аѳинахъ такъ же, какъ въ свое время при господствѣ Тридцати въ 404 г. аѳинскіе де- мократы были приняты въ Ѳивахъ. Отсюда небольшая ихъ группа, имѣя во главѣ Меллона и Пелопида, двинулась къ родному городу и проникла внутрь стѣнъ ночью по тайному соглашенію со своими еди- номышленниками; заговорщикамъ удалось перебить главныхъ вождей противной партіи,, въ томъ числѣ полемарха Леоптіада, и низвергнуть «династію», которая держалась помощью спартанцевъ. Побѣдители апел- лировали къ ѳиванскому демосу, обѣщая ему господство надъ всей Ьеотіеіі, тогда какъ олигархи обратились къ другимъ беотійскимъ го- родамъ, Платеямъ и Ѳеспіямъ; но помощь послѣднихъ ие успѣла по- дойти, а въ то же время два аѳинскихъ стратега, друзья ѳиванскихъ демократовъ, на свой страхъ поддержали ѳиванцевъ. Въ результатѣ спартанскій гарнизонъ долженъ былъ покинуть Ѳивы. Царь Клеомбротъ подступилъ къ Ѳивамъ, но. ие встрѣтивъ желанія ѳиванцевъ биться н не имѣя средствъ на осаду, удалился назадъ въ Пелопоннесъ; только въ Ѳеспіяхъ онъ оставилъ гармоста Сфодрія съ гарнизономъ. Въ Аѳинахъ сначала не рѣшались нарушить дружественный спар- танцамъ нейтралитетъ; больше того, стратеговъ, дѣйствовавшихъ подъ Ѳивами безъ уполномоченія отъ народа, осудили на смерть; одинъ изъ нихъ былъ казненъ, другой успѣлъ бѣжать. Но спартанцы сами испор- тили дѣло: Сфѳдрій попытался напасть на Аттику и захватить Пирей; аѳинянъ успѣли извѣстить объ этомъ ѳиванцы, и настроеніе въ Аѳи- нахъ быстро перемѣнилось. Теперь рѣшили войти въ союзъ съ Ѳивами. Ко времени соглашенія съ Ѳивами Аѳины подготовили рядомъ частныхъ договоровъ, обходя условія Анталкидова мира, большой союзъ морскихъ общинъ; они опять надѣялись на возстановленіе державы въ духѣ по- пытокъ Конона и Ѳрасибула; партія Каллистрата могла разсчитывать на то, что новый морской союзъ мирно размежуется со Спартой. Диверсія Сфодрія и необходимость помочь Ѳивамъ измѣнили пер-
— 479 — йоначальныё планы аѳинянъ. Теперь они должны были придать союзу совсѣмъ иной видъ—общегреческаго соединенія для защиты автономіи и свободы общинъ отъ деспотизма Спарты, слѣд., по необходимости обратиться къ условіямъ Лнталкидова мира. Это значило, прежде всего, отказаться отъ всякихъ мечтаній о священномъ національномъ походѣ на востокъ въ духѣ, проповѣданномъ Исократомъ; нельзя было и ду- мать о включеніи въ союза» общиігь малоазійскаго берега, уступлен- ныхъ въ свое время персидскому царю. Напротивъ, въ виду слабости союза слѣдовало заручиться нейтралитетомъ или даже поддержкой персовъ для ближайшей своей задачи; поэтому въ условіяхъ, которыя заключали между собой общины, опредѣленно выговаривались права и верховенство великаго царя надъ малоазійскими городами. Вслѣдствіе этого территорія и границы союза, образовавшагося въ 378 г., были гораздо меньше сравнительно съ прежней аѳинской дер- жавой. Въ немъ нѣтъ азіатскихъ общинъ на всемъ протяженіи берега отъ Босфора до края Карій на югѣ, въ немъ нѣтъ всего сѣвернаа-о берега Эгейскаго моря, т.-е. городовъ Халкидскаго полуострова и Ора- кіи. Въ союзъ вошли даже не вгѣ острова Эгейскаго моря. Главные его участники—Родосъ, Хіосъ, города Лесбоса, города Эвбеи, затѣмъ Византія и Периноъ у проѣзда къ Черному морю. Скоро присоедини- лись по другую сторону европейской Греціи Коркира. и Закиннъ. Новый союзъ не представляетъ сплошной замкнутой группы владѣній, какъ это было въ державѣ У* вѣка. Если, однако, всмотрѣться внима- тельно въ карту, то можно замѣтить, что союзныя общины располо- жены цѣпями, которыя образуютъ линіи главныхъ морскихъ и торго- выхъ сношеній, и притомъ въ трехъ направленіяхъ, соотвѣтствую- щихъ тремъ выходамъ изъ Эгейскаго моря: на сѣверъ—къ Черному морю, на югъ—къ Кипру, Сиріи и Египту и на западъ—къ Италіи п Сициліи. Въ этомъ смыслѣ союзъ IV вѣка все-таки копія перваго мо- гущественнаго союза, копія, если такъ можно выразиться, не всего тѣла, а лишь его скелета. Конституція второго морского союза. Въ 378 году въ Аѳинахъ собрался конгрессъ делегатовъ отъ общинъ, желавшихъ вступить въ союзъ, хоіѵоѵ аиѵбйрюѵ тйѵ Объ ѳсновныхч» учрежденіяхъ со- юза мы узнаемъ изъ замѣчательной надписи 3, передающей постано- вленіе аѳинской экклесіи, согласно предложенію Аристотеля изъ Мара- ѳона: съ большой вѣроятностью можно принять, что народное собра- ніе утвердило въ данномъ случаѣ резолюцію конгресса. Псефизма аѳин- скаго народа открываетъ доступъ въ союзъ всѣмъ желающимъ, гре- камъ и варварамъ, кромѣ подданныхъ царя. Затѣмъ слѣдуетъ рядъ ограниченій, которыя принимаютъ на себя аѳиняне въ виду недоволь-
- 480 — ства, вызваннаго ихъ политикой въ первомъ союзѣ. Они отказываются отъ вмѣшательства въ дѣла внутренняго устройства общинъ, отъ навя- зыванія имъ аѳинскихъ гарнизоновъ и чиновниковъ, отъ захвата зе- мель и всякаго вида владѣній, какъ со стороны государства, такъ и со стороны частныхъ лицъ, и отъ помѣщенія клеруховъ на союзной территоріи; не будетъ взиматься и односторонняя подать въ распоря- женіе Аѳинъ, называвшаяся фбро;; устраняется самое слово, ставшее ненавистнымъ, и вводятся (опредѣляемые синедріономъ) соѵтх^еі;, взно- сы въ союзную казну. Изъ послѣдующей практики видно, что союзъ выработалъ своеоб- разную конституцію. Онъ состоялъ изъ двухъ равносильныхъ корпора- цій, которыя постоянно раздѣльно упоминаются: Аѳины и всѣ осталь- ные союзники. Союзныя общины посылаютъ делегатовъ на конгрессъ, засѣдающій въ Аѳинахъ; число представителей отъ каждой общины безразлично, такъ какъ всѣ онѣ имѣютъ лишь по одному голосу. Аѳиняне не участвуютъ въ этомъ представительномъ собраніи. Сине- дріонъ является, строго говоря, органомъ совѣщательнымъ. Вь этомъ смыслѣ онъ стоялъ наравнѣ съ аѳинскимъ совѣтомъ Пятисотъ, кото- рый подготавливалъ дѣла и вырабатывалъ проекты для народнаго со- бранія. Обыкновенно, синедріонъ предлагалъ свою резолюцію, Ббуцх, аоинскому совѣту. Если совѣтъ былъ согласенъ съ синедріономъ, то вводилъ его рѣшеніе въ свое ^роройХбо|хх, т.-е. проектъ, представляе- мый народному собранію. Если былъ несогласенъ, то вносилъ два предложенія раздѣльно, свое т:роробХ€и|дх и 8буріх союзниковъ. Аѳин- скій совѣтъ могъ также предоставить синедріону непосредственно войти со своимъ 8бу[хх въ народное собраніе. Во всякомъ случаѣ, верховной рѣшающей инстанціей выступала аѳинская экклесія. Въ этомъ пунктѣ особенно рѣзко сказывались односторонность строенія союза и пере- вѣсъ Аѳинъ: народныя собранія союзныхъ общинъ ни въ совокупности, ни отдѣльно не вводились вовсе въ союзныя дѣла. Въ качествѣ совѣщательнаго органа, мнѣніе котораго служило осно- вой рѣшеній союза, синедріонъ имѣлъ широкую компетенцію. Онъ раз- сматривалъ вопросы войны и мира, заключалъ договоры, принималъ участіе въ допущеніи новыхъ членовъ союза, вводилъ представителей своихъ въ посольства, рѣшалъ размѣры взносовъ па военныя издерж- ки и, наконецъ, составлялъ судъ по дѣламъ о нарушеніи правъ союзни- ковъ. Статьи, касающіяся суда, весьма обстоятельны. Въ случаѣ, если аоиняпе позволятъ себѣ захватъ земельнаго владѣнія или какого-либо вида имущества въ союзной общинѣ, приносится жалоба въ синедріонъ; на беззаконно пріобрѣтенное владѣніе налагается арестъ, и оно прису- ждается наполовину жалобщику, наполовину въ пользу союзниковъ.
— 481 — Конституція союза, принятая при заключеніи договора, считается непри- косновенной и ограждается параграфомъ уголовнаго содержанія: лицо, которое предложитъ измѣненіе въ союзномъ устройствѣ или доведетъ подобное предложеніе до голосованія, судится въ качествѣ нарушителя союза и измѣнника; его судятъ аоиняне и союзники и могутъ наказать мертью или изгнаніемъ, лишеніемъ правъ и конфискаціей имущества. Постановленія, принятыя при учрежденіи союза въ 378—377 гг., открываютъ намъ нѣкоторыя стороны греческаго федеральнаго нрава. Само это право сложилось подъ давленіемъ нужды, созданной Лпталки- довымъ миромъ, который га.ранти|ювалъ свободу и автономію всѣмъ греческимъ общинамъ, малымъ и большимъ. Конгрессъ 378 г. требовали, включенія въ конституцію формулы, в’ь свое время составлявшей основу договора. 387 г.: «для поддержанія свободы и автономіи и во испол- неніе присяги, заключенной между царемъ, Спартой, Аѳинами и дру- гими греками». Безъ этого условія слабыя общины не рѣшались всту- пать въ союзъ. На первомъ мѣстѣ стоити, понятіе равноправности всѣхъ членовъ союза, независимо отъ размѣра общинъ. Оно выражается въ томъ, что на конгрессѣ всѣ общины имѣютъ по одному голосу Соб- ственно, здѣсь примѣненъ старый принципъ, существовавшій еще въ Пелопоннесскомъ союзѣ и въ свое в|юмя осужденный, отъ имени аѳин- скихъ централистовъ, Оукпдпдомъ за. непрактичность. Въ союзѣ 378 года принципъ равнаго представительства всѣхъ членовъ быль прове- денъ, повидимому, еще болѣе послѣдовательно, чѣмъ раньше у пело- поннесцевъ: онъ былъ распространенъ на международныя отношенія и па участія въ посольствахъ. Такое впечатлѣніе, по крайней мѣрѣ, мы получаемъ, сравнивая образъ дѣйствій двухъ союзовъ, стараго пело- поннесскаго п новаго аѳинскаго, на конгрессѣ въ Спартѣ въ 371 году; спартанцы присягнули и подписались поди, текстомъ договора за себя и за своихъ союзниковъ, между тѣмъ какъ аѳиняне и ихъ союзники присягали и подписывались отдѣльно, и притомъ союзники діе высту- пали одной цѣльной группой, а слѣдовали своими подписями поименно. Двумя новыми пунктами въ федеральной конституціи можно считать условія относительно неприкосновенности территоріи и имущества об- щинъ. входящихъ въ составъ союза, а также признаніе полной само- стоятельности каждой общины въ устроеніи своихъ внутреннихъ дѣлъ (тгокітеиор.Бѵы тгокітеіаѵ аѵ ройХг-аі). Впрочемъ, новыми ихъ придется считать лишь въ формальномъ смыслѣ, поскольку учредители нашли нужнымъ закрѣпить ихъ въ текстѣ основного договора; эти условія конечно, всегда входили въ понятіе автономіи, по въ V вѣкѣ въ эпоху аѳинской державы ихъ было бы безполезно формулировать въ виду Випперъ. Псюрія Г|еціи. 31
— 482 — властнаго положенія Аоинъ, гдѣ подъ копецъ не стѣснялись называть арх'П тиранническнмъ господствомъ. Теперь изъ осторожности и во вниманіе къ гарантіямъ, установленнымъ Анталкидовымъ миромъ, аѳи- няне сами должны были поспѣшить съ завѣреніями, что они готовы безусловно уважать свободу и автономію союзниковъ. Что касается финансоваго устройства союза, здѣсь опредѣленно выставленъ принципъ самообложенія. Опять подъ впечатлѣніемъ тяже- лаго опыта державы V вѣка постарались ввести въ федеральную кон- ституцію статьи отрицательнаго свойства: не должно быть односторон- няго назначенія взносовъ властью сильнѣйшей обіципы; налоги въ пользу союза образуютъ товарищескіе взносы Но для насъ остается неяснымъ, какимъ способомъ устанавливался размѣръ налога съ каждой общины, принадлежала ли какая-нибудь принудительная власть конгрессу, существовала ли какая-либо распредѣлительная фи- нансовая комиссія и т. п. Можетъ быть, согласно принципу автономіи, каждая община устанавливала у себя самостоятельно военный налогъ и затѣмъ сообщала конгрессу о размѣрѣ предполагаемаго взноса, или своей Но всякомъ случаѣ, финансы союза составлялись не изъ отчисленія извѣстной доли обычныхъ доходовъ общины, а именно изъ сбора чрезвычайная налога; такъ приходится заключать изъ то я факта, что въ Аѳинахъ одновременно съ устройствомъ союза былъ введенъ прямой налогъ, вісфора, который вообще допускался лишь въ случаяхъ экстренной необходимости. Очень важенъ и весьма любопытенъ пунктъ, касающійся ненару- шимости федеральной конституціи. «Негибкость» разъ введеннаго устрой- ства есть вообще характерная черта федерацій всѣхъ времена., и это вполнѣ естественно. Въ союзной конституціи, выработанной въ 378— 377 гг., данный принципъ выраженъ въ крайне рѣзкой формѣ: за одно предложеніе измѣнить союзное устройство грозить уголовное пре- слѣдованіе, при чемъ конгрессъ превращается въ верховный федераль- ный судъ. Конституція не предусматриваетъ законныхъ формъ, при со- блюденіи которыхъ она сама могла бы быть измѣнена. Не вполнѣ яснымъ представляется вопроса, о томъ, въ правѣ ли отдѣльные члены союза выходить изъ еію состава. Но статья о не- прикосновенности союзная устройства позволяетъ сдѣлать объ этомъ косвенное заключеніе. Вѣдь принадлежность такихъ-то и такихъ-то общинъ къ союзу есть важнѣйшая составная часть конституціи; если была, положенъ рѣзкій предѣлъ всякой попыткѣ измѣнить союзное устройство, то едва ли могли признавать допустимость выхода изъ со- юза коію-либо изъ членовъ, присягнувшихъ на вѣрность общему дѣлу. Въ федеральномъ устройствѣ 378 года есть одинъ пунктъ, который
— 483 - долженъ показаться нашему современному сознанію грубымъ дефектомъ: таковъ порядокъ утвержденія проектовъ и резолюцій союзнаго конгрес- са, порядокъ, при колюромъ выступала лишь аѳинская экклесія, но не было обращенія къ народнымъ собраніямъ союзныхъ общинъ. Въ качествѣ нѣкотораго оправданія можно было бы привести фактъ край- ней пестроты политическаго устройства въ разныхъ общинахъ союза: въ иныхъ не было вовсе народныхъ собраній; можно думать, что не- рѣдко въ качествѣ делегатовъ на конгрессѣ сидѣли члены правитель- ственныхъ комиссій данныхъ общинъ. Но, разумѣется, это очень слабое оправданіе; суть въ томъ, что ратификація постановленій конгресса союзными общинами считалась ненужной. Мы имѣемъ дѣло съ явнымъ нарушеніемъ федеративнаго принципа, которое составляло уступку ста- рой властной державной аѳинской демократіи, такъ же, какъ приравне- ніе Аѳинъ совокупности остальныхъ союзниковъ, такь же, какъ созывъ конгресса въ Аѳинахъ въ непосредственной близости экклесіи, верхов- наго органа аѳинскаго демоса. Аѳины и Ѳивы въ войнѣ со Спар.ой. Несмотря на образованіе союза со включеніемъ въ него Ѳивъ, Аѳины первое время держались въ сторонѣ оть военныхъ столкновеній. Агесилай вторгся въ Беотію н выбралъ въ качествѣ опорнаго пункта Ѳеспіи, самый крупный послѣ Ѳивъ городъ Беотіи, находившійся во враждѣ съ Ѳивами. Пзь Оеспій спартанцы блокировали Ѳивы и старались загородить подвозъ хлѣба, который былъ необходимъ, такъ какъ ѳиванцы не могли обрабатывать свои поля. Съ другой стороны, и ѳиванцы, сознавая свою неподгото- вленность, не рѣшались выступать въ открытомъ полѣ, а загородились валомъ и рвами отъ непріятеля. Такъ тянулось дѣло около двухъ лѣтъ. Союзники Спарты предложили искать выхода въ морскихъ опе- раціяхъ, чтобы обезоружить Аѳины, главную опору ѳиванцевъ. Спар- танцы выслали эскадру, которая задержала корабли съ хлѣбомъ, на- правлявшіеся изъ Понта къ Пирею; въ отвѣть на это аоиняпе снаря- дили флотъ подъ командой Хабрія. У острова Наксоса въ 375 г. произошла весьма крупная битва, въ которой Хабрій одержалъ бле- стящую побѣду—первый успѣхъ аоинянъ на морѣ послѣ большой Пе- лопоннесской войны. Вскорѣ послѣ этого другой аѳинскій командиръ Тимоѳей, сынъ Коноиа, поплылъ во главѣ новой эскадры въ запад- ныя воды и склонилъ къ вступленію въ союзъ Коркиру. Аѳиняне со- образовались въ данномъ случаѣ съ требованіемъ федеральной консти- туціи о невмѣшательствѣ во внутреннія дѣла общины, принимаемой въ союзъ; Коркира сохранила свое олигархическое устройство. Каза- лось, опять для Аѳинъ возвращалась возможность установленія тор- говыхъ связей :ъ западно-греческимъ міромъ. 31*
— 484 — Между тѣмъ въ Беотіи происходили событія, создавшія крайне невы- годное положеніе для Аоинъ. Пользуясь отвлеченіемъ пелопоннесскихъ силъ отъ Средней Греціи, ѳиванцы приступили къ насильственному объединенію Беотіи; они двинулись на Ѳеспіи и другіе города, гдѣ спартанцами были установлены «династіи», разрушили во второй разъ Платеи; бѣднота, изъ этихъ городовъ устремилась въ Ѳивы4; надо думать, что для пролетаріевъ нашлась работа особенно по возведенію новыхъ укрѣпленій; возможно, что Ѳивы въ это время рѣшили по образцу Аоинъ и Сиракузъ окружить себя обширной фортификаціон- ной линіей. Достигнутый усиленіемъ простонароднаго состава общины, новый ѳиванскій синойкнзмъ повелъ къ преобразованію Ѳивъ въ демо- кратію. впервые за всю исторію этого города. По своимъ послѣд- ствіямъ это была перемѣна очень важная. Руководители ѳиванской по- литики должны были сдѣлаться демагогами, обезпечить пароду разда- чи, заняться вопросомъ о снабженіи выросшаго городского центра продо- вольствіемъ, т.-е. о пріобрѣтеніи выхода къ морю и созданіи флота. Такимъ образомъ объединенная Беотія съ Ѳивами во главѣ стремится сдѣлаться также морской державой, сравняться въ этомъ отношеніи съ Аѳинами; впрочемъ, морская политика Ѳивъ не была внезапнымъ внушеніемъ новой демократіи: какъ мы видѣли, надъ созданіемъ мор- ского союза, въ которомъ Ѳивы должны были объединиться съ Родо- сомъ и другими островами малоазійскаго побережья, работалъ уже Псменій въ 90-хъ годахъ того же вѣка. Аѳины со страхомъ видѣли это усиленіе Ѳивъ. Офиціально ихъ союзникъ съ 378 года, Ѳивы ничѣмъ не помогли Аѳинамъ во время трудной морской борьбы противъ Спарты, которая къ тому же стоила аѳинянамъ большихъ финансовыхъ жертвъ; ѳиванцы принимались за расширеніе Беотіи, принуждая подчиниться своихъ сосѣдей, фокидянъ; опи грозили основать въ Средней Греціи общину болѣе крупную, чѣмъ Аттика, и обзавестись для себя портомъ у Эгейскаго моря; наконецъ, въ Аѳины обращались со слезными мольбами эмигранты изъ Платой и Ѳеспій, лишенныхъ автономіи и разгромленныхъ ѳиванцами. ІЗсе это были основанія для Аѳинъ поспѣшить съ заключеніемъ мира, а особен- но постараться о сближеніи со Спартой, чтобы найти противовѣсъ воз- растающей силѣ Ѳивъ. Крушеніе общегреческаго мирнаго конгресса. Въ 371 году въ Спартѣ собрались делегаты отъ всѣхъ воюющихъ общинъ для веденія переговоровъ о мирѣ. Послы явились съ большими полномочіями, что дало имъ возможность составить настоящій мирный конгрессъ. На съѣздѣ были представлены посторонніе: тираннъ Сиракузъ, царь маке- донскій. ѳессалійскій тагосъ и великій царь. Въ числѣ аѳинскихъ нред-
— 485 — ставителей быль Кадлнстратъ, давнишній сторонникъ сближенія со Спар- той. Ксенофонтъ приводитъ его рѣчь, будто бы публично сказанную въ большомъ собраніи въ Спартѣ; Каллистратъ предлагалъ офиціально возвѣстить автономію, а въ дѣйствительности подѣлить между Аопнамп и Спартой сферы вліянія въ Греціи; одна будетъ господствовать на морѣ и надъ островными общинами, другая—на сушѣ, вмѣстѣ же онѣ составятъ неодолимую силу Конечно, такія вещи ие говорятся откры- то; но въ тайныхъ переговорахъ несомнѣнно нѣчто подобное предлагали аѳинскіе политики. У нихъ былъ также рядъ спеціальныхъ желаній: до- биться признанія за Аѳинами Амфиполя и Херсонеса у Геллеспонта. Въ текстѣ предложеннаго конгрессу мирнаго договора, разумѣется, говорилось объ иныхъ вещахъ. Объявлялась со ссылкой па царскій миръ автономія всѣхъ греческихъ общинъ. Спартанцы обязались уда- лить своихъ гармостовъ изъ тѣхъ городовъ, гдѣ они еще находились, а также вывести гарнизоны и сторожевыя эскадры. Въ случаѣ нару- шенія кѣмъ-либо автономіи предоставлялось желающимъ выступить на помощь обиженной сторонѣ, хотя такое выступленіе и ие было признано обязательнымъ. Послѣднее условіе означало, что Спарта отка- зывается отъ нрава принуждать своихъ союзниковъ къ походамъ съ цѣлью экзекуцій. Съ другой стороны, косвенно и молчаливо признава- лась законность морского союза аѳинскаго, поскольку онъ сохранилъ начала автономіи. Напротивъ, объединеніе Беотіи Ѳивами было также молчаливо признано незаконнымъ въ виду того, что политика ѳиван- цевъ нарушала торжественно и много разъ провозглашенную автономію. Ѳиванцы, конечно, должны были понимать, что мирный трактатъ напра- вленъ противъ нихъ и клонится къ уничтоженію введенной ими центра- лизаціи въ Беотіи. По на конгрессѣ нхъ делегаты, среди которыхъ на- ходился будущій побѣдитель Спарты, Энамннондъ, не рѣшились прямо протестовать противъ принятой всѣми формулировки мирныхъ условій и подписались подъ ними: оиванцы. Они попробовали затѣмъ испра- вить юридическое положеніе свое, явились па другой день и просили измѣнить свою подпись въ беотйщевъ. Это значило: Ѳивы уже погло- тили другіе беотійскіе города, и въ Беотіи только одна великая авто- номная община, отъ которой они—единственные представители. По Агесилаіі заявилъ имъ, что не согласится на такое измѣненіе, разъ протоколъ составленъ и подписанъ; если они не хотятъ быть вклю- ченными въ договоръ, ихъ имя будетъ вычеркнуто. Всѣ остальные при- соединились къ его словамъ, и даже аѳиняне остались въ убѣжденіи, что съ ѳиванцевъ возьмутъ обычный штрафъ уплаты десятины на Дельфійскій храмъ за измѣну общему дѣлу. Во всякомъ случаѣ работа конгресса пропала даромъ, и замиреніе не состоялось.
— 486 — Объединеніе сѣверной окраины Греціи. Въ разсказъ о перегово- рахъ, -предшествовавшихъ конгрессу, Ксенофонтъ вставляетъ одинъ эпизодъ, какъ будто не имѣющій прямой связи съ передаваемыми со- бытіями, но, по мысли автора, явно заключающій въ себѣ политическую морачіь къ этимъ событіямъ в. Историкъ начинаетъ говорить нѣсколько неожиданно о предстоя- щемъ объединеніи Ѳессаліи пода, властью Ясона изъ города Форъ. Этотъ Ясонъ, удачливый командиръ большого наемнаго войска, подчинилъ себѣ цѣлый рядъ ѳессалійскихъ городовъ. Дѣло идетъ теперь о вклю- ченіи въ сферу его вліянія крупнѣйшаго города области, Фа реала, и тогда Ясонъ добьется признанія его диктаторомъ (тауб;) всей Ѳессаліи. Ясонъ предпочитаетъ излишней войнѣ мирное соглашеніе и вступаетъ въ переговоры съ Полидамомъ, своего рода тиранномъ Фарсала, кото- рый держитъ въ своихъ рукахъ цитадель города и арендуетъ всѣ нало- ги и полученія общины, распоряжаясь неограниченно ея финансами. Ясонъ развиваетъ передъ Полидамомъ тотъ взглядъ, что объединеніе Ѳессаліи подъ монархической властью превратитъ ее въ сильнѣйшую державу Греціи. Объединенная Ѳессалія немедленно заставитъ себѣ подчиниться окружающіе племена, и народы. Всѣ греки будутъ искать <‘я дружбы; съ Беотіей она ужо въ союзѣ, добиваться ея располо- женія начнутъ и Спарта, и Аѳины. Рессурсы Ѳессаліи неисчерпаемы; это обширная, плодородная и богатая страна. Затѣмъ устами Ясона, продолжаетъ говорить аопнянішъ Ксенофонтъ, который съ грустью ду- маетъ о слабости своей родины. «Разъ мы (ѳессалійцы) будемъ господ- ствовать надъ Македоніей, откуда Аѳины получаютъ корабельный лѣсъ, мы выстроимъ несравненно больше кораблей, чѣмъ эта община. Эки- пажъ для своего флота мы тоже гораздо скорѣе наберемъ, такъ какъ у насъ масса трудолюбивыхъ крѣпостныхъ (-татх*.). А ужъ прокор- мить моряковъ намъ несравненно легче въ нашей плодородной землѣ, откуда приходится вывозить излишекъ, чѣмъ аѳинянамъ, у которыхъ зерна, вовсе пѣть, такъ что приходится покупать хлѣбъ. У насъ го- раздо обильнѣе финансы (хр/і'хлта), потому что мы не зависимъ отъ полученій съ маленькихъ острововъ, а можемъ брать съ племенъ, живу- щихъ на материкѣ, и какъ только объединится Ѳессалія подъ властью тагоса, все кругомъ понесетъ ей свою дань». Совершенно неожиданно монологъ поворачивается на тему, для грека представляющую особенно горячій интересъ. «Ты вѣдь знаешь,—обращается Ясонъ къ Поли- даму,—что великій царь богаче всѣхъ на свѣтѣ, именно благодаря своимъ доходамъ съ материковыхъ народовъ, ему не нужны эти остров- ки; такъ вотъ слушай: завоевать его владѣнія мнѣ станетъ еще легче, чѣмъ покорить Грецію. Вѣдь тамошніе люди всѣ, кромѣ одного, при-
— 487 — выкли пресмыкаться, и достаточно было небольшихъ силъ у Кира и у Агесилая, чтобы привести въ трепетъ царя». Нол идамъ идетъ на соглашеніе съ Ясономъ, и послѣдняго выбираютъ тагосомъ всей Ѳесса- ліи. Диктаторъ производитъ тотчасъ же наборъ военныхъ отрядовъ но городамъ, и получается внушительная сила въ 8.000 кавалеристовгь и 20.000 тяжело вооруженной пѣхоты, не говоря о большомъ коли- чествѣ пелтастовъ. Мораль разсказа Ксенофонтова очень понятна. Онъ хочетъ сказать: «вы, греки, упустили моментъ ринуться на востокъ, вы продолжаете свои усобицы, раздробляете свои силы, между тѣмъ, какъ на сѣверѣ сложилось единое большое государство, которое способно подчинить всю Грецію и использовать исключительно для себя выгоды похода на персидскую державу». Побѣда Ѳивъ надъ Спартой и ея послѣдствія. Политика Ѳивъ въ Беотіи была рѣзкимъ нарушеніемъ основного условія Анталкидова мира, еще разъ подтвержденнаго конгрессомъ въ СпаргЬ. Можно пожалуй вообще сказать, что ѳиванскій унитаризмъ, очень запоздавшій сравни- тельно съ аѳинскимъ и спартанскимъ, несравненно болѣе рѣзкій, чѣмъ объединеніе Халкидики Олинѳомъ, разрушалъ возможность федератив- ныхъ формъ въ Греціи. Спарта рѣшила положить конецъ ѳиванской державности, не изъ сочувствія, конечно, къ автономіи, а больше по традиціи, чтобы не потерять свой престижъ. Лишенная, однако, дра- гоцѣнныхъ субсидій съ Востока, Спарта не могла снарядить большого войска; Агесилай остался въ Пелопоннесѣ, а противъ ѳиванцевъ пору- чили дѣйствовать другому царю, Клеомброту, уже стоявшему въ средне- греческой области Фокидѣ съ небольшими сравнительно силами. Въ Спартѣ были голоса, предостерегавшіе отъ такого рискованнаго шага; было мнѣніе, что сначала слѣдуетъ собрать взносы союзниковъ и обра- зовать кассу въ Дельфійскомъ храмѣ; на эти средства только можно вести настоящую войну съ ѳиванцами. Однако спартанцы понадѣялись на себя п слишкомъ низко оцѣнили противника; Клеомброть полу- чилъ приказаніе сразиться съ ѳиванцами. Битва при Левктрѣ въ 371 г. пе только обнаружила извѣстныя уже раньше боевыя качества ѳиванцевъ, но также показала новые боль- шіе успѣхи, сдѣланные ими въ военномъ дѣлѣ. Составъ ихъ войска быль старый, ополченскій, а не наемническій; но главнокомандующій Эпамипондъ сумѣлъ придать гражданской арміи, обыкновенно неуклю- жей и не очень послушной, подвижность и дисциплинированность, ко- торыя до тѣхъ поръ наблюдались только у наемниковъ. Кромѣ того, ѳиванцы проявили какой-то особенный воинственный жаръ: иначе труд- но понять, откуда взялась «священная дружина» (ігро; Х6хо<0> органи-
— 488 — зованная другомъ «>імімпн<шда и однимъ изъ заговорщиковъ 379 г.. Пелопидомъ. Ниваік’кая тяжело вооруженная пѣхота вообще нападала густымъ строемъ, при Деліи она состояла изъ 25 рядовъ. -Иіаминонді. построилъ колонну еще глубже, въ 50 рядовъ, и пробилъ при напа- деніи, точно клиномъ, спартанскій флангъ. Царь Клеомбротъ палъ въ битвѣ, съ нимъ вмѣстГ. 400 сиартіатовъ изъ 700. (’партапцы просили о перемиріи для погребенія павшихъ и этимъ признали себя побѣжден- ными; но они удержали за собой лагерь, и оиванцы не рѣшились на него напасть. Далѣе, при посредничествѣ Ясона, ѳессалійскаго та- госа. была заключена капитуляція. и спартанское войско получило свободный пропускъ домой. Побѣда ѳиванцевъ была вовсе не такой блестящей, и на первыхъ норахъ ничего не измѣнила въ общемъ по- ложеніи вещей. Но моральное впечатлѣніе, произведенное ею въ Гре- ціи, было громадно: слава непобѣдимости Спарты на сушѣ была на- всегда разрушена, побѣдители, оиванцы. неожиданно выступили пер- выми воителями Греціи. Аоиняне были весьма недовольны успѣхами ѳи- ванцевъ: когда прибыли въ Аѳины ѳиванскіе послы съ извѣщеніемъ о побѣдѣ и въ ожиданіи поздравленій, аѳинскій совѣтъ ие только не пригласилъ ихі. на общественный обѣдъ, но н вообще не удостоилъ отвѣта. Аѳины попытались еще разъ созвать конгрессъ для заклю- ченія мира и пригласили делегатовъ къ себѣ; этотъ призывъ къ миру не имѣлъ никакого результата. Споръ между Оивами и Спартой раз- горался все больше; всѣ недовольные или обиженные Спартой подня- лись открыто и обратились за поддержкой къ ѳиванцамъ. Изъ Пелопоннеса, ихъ позвали аркадяне. Подъ начальствомь Зпа- миіюнда собралось большое войско съ участіемъ с|юднегррческвхъ пле- менъ. жившихъ кругомъ Беотіи ; подошли ополченія съ о. Эвбеи. ко- торая въ данномъ случаѣ отдѣлилась отъ аѳинскаго союза и дѣйство- вала. самовольно. Произошло нѣчто неслыханное: Энамннондъ прошелъ черезъ Истмъ и, присоединивъ отряды аркадянъ и аргивянъ, проникъ въ долину Эврота; они собирались разгромить самое Спарту (369 г.к Такого нападенія на свою цитадель спартанцы не испытали за все время своей исторіи. Ксенофонтъ передаетъ любопытную бытовую по- дробность о спартанкахъ, рисующую ихъ чувствительность н приве- редливость: никогда не видѣвшія врага, спартанскія женщины не могли переносить дыма вражескихъ костровъ. Спартѣ пришлось прибѣгнуть къ рискованному средству и призвать къ оружію гелотовъ. Но господа испугались. увидавъ большой корпусъ вооруженныхъ своихъ крѣпост- ныхъ: они успокоились лишь, когда подошли подкрѣпленія союзни- ковъ въ количествѣ, превышавшемъ отрядъ гелотовъ *. Агесилай съ трудимъ отбилъ нападеніе ѳиванцевъ. Изъ всего пелопоннесскаго со-
— 489 — юза вѣрными (‘партѣ остались лишь общины сѣверной полосы полу- острова: Ахаіія. Фліунть. (’икіонъ. Кориннъ. Отпали Ѳлнда и вся Аркадія; но особенно тяжелымъ ударомъ для Спарты была утрата, (‘я лучшей зависимой П|ювинціи. Мессеиіп. Ѳпаминондъ объявилъ сво- боду моссенскпхъ крѣпостныхъ, призвалъ мессенскпхъ эмигрантовъ, жившихъ колоніями въ Павпактѣ и на о. Кефалленіи. и принялся строить новый укрѣпленный городъ Мессеиу, въ горной мѣстности, возлѣ Поемы, въ свое время прославленной геройской защитой мессенскпхъ всзстанцевъ. Аркадія. *трана мелкихъ деревенскихъ кантоновъ, благодаря сво- ей раздробленности такъ долго служившая Спартѣ сырымъ матеріаломъ для ополченій, попыталась теперь объединиться. Въ консолидаціи Арка- діи виденъ не только чужой примѣръ, но и посторонняя рука, именно воздѣйствіе онванцевъ. которые сами недавно объединились въ ка- чествѣ централистической демократіи. Рѣшено было устроить большой принудительный синойкизмъ на демократической основѣ: 39 общинъ утрачивали самостоятельность въ пользу одной центральной. Но такъ какъ не хотѣли создавать центръ въ одной изъ старыхъ аркадскихъ общинъ, то устроили искусственное средоточіе. Изъ стратегическихъ соображеній былъ избранъ юго-западный уголъ Аркадіи, вблизи осво- божденной Мессеиіп. и здѣсь заложенъ новый крупный городъ ъ отвлеченнымъ именемъ Мегалопо.ія («великой общины»). Въ немъ долж- на. была засѣдать правительственная коллегія и гходитье.я большое общеаркадское народное собраніе р/Зрю’., т.-е. десяти тысячъ. Аркадское объединеніе рѣшили закрѣпить въ яркомъ символѣ: въ се- рединѣ горда стали строить огромную- крытую залѴ для экклесіи, такъ наз. Нергнлейопъ. Предполагалось организовать взносы съ общинъ, вошедшихъ въ общеаркадскій союзъ, и на средства союзной кассы со- держать ополченіе, чтобы не отдавать болѣе на сторну людей въ ка- чествѣ наемниковъ. Принудительные еппойкизмы Беотіи н Аркадіи въ малыхъ размѣ- рахъ напоминаютъ то. что произошло въ Сициліи: Ѳивы и Мегалополь въ видѣ внезапно раздувшихся центровъ похожи на Сиракузы. Можно замѣтить въ нихъ дѣйствіе одинаковыхъ соціальныхъ перемѣнъ. Вслѣд- ствіе непрерывныхъ войнъ въ деревняхъ становится небезопасно; дохо- ды землевладѣльцевъ разстраиваются. Магса сельскихъ жителей хочетъ заюродиться въ крѣпости и переселяется за городскія стѣны. Пере- браться. впрочемъ, могутъ не всѣ, создается привилегированное поло- женіе тѣхъ, кто укрылся, и въ свою очередь недовольство тѣхъ, кто ьыиѵждепъ остаться на мѣстѣ. Далѣе, передвиженіе влечетъ за собой административныя и политическія перемѣны, которыя далеко не всякая
— 490 — община можетъ осилить. Особенно труденъ воп|юсъ продовольство- ьанія новаго состава городскихъ жителей, среди которыхъ оказывается много безработныхъ. Выходъ къ морю и подвозъ припасовъ издалека при этихъ условіяхъ необходимъ; отсюда попытки морской политики у Оивъ и неизбѣжная неудача объединенія Аркадіи, такъ какъ область эта не имѣла доступа къ морю. Опасность полнаго разгрома Спарты повлекла за собой окончатель- ную перемѣну аѳинской политики. Партія Каллистрата добилась те- перь отправки военной помощи спартанцамъ подъ начальствомъ луч- шаго командира Аѳинъ, Пфикрата. Подъ давленіемъ аѳинянъ Эпами- нондъ долженъ былъ отступить въ Беотію. Но Истмъ остался въ ру- кахъ опванцевъ, и ничто не помѣшало Эпаминонду пройти на другой годъ опять въ Пелопоннесъ. При этомъ положеніе Аттики стало чуть ли не хуже, чѣмъ бывало во времена силы пелопоннесскаго союза, когда спартанцы могли безпрепятственно пройти черезъ перешеекъ и за- дѣть аѳинскую территорію; теперь ѳиванцы, пользуясь той же до- рогой въ обратномъ направленіи, доставляли аѳинянамъ еще больше безпокойства, такъ какъ Ѳивы были совсѣмъ близко отъ Аѳинъ. Одновременно съ пелопоннесской политикой ѳиванцы пробовали рас- ширить свое вліяніе на сѣверъ. Когда опасный для Греціи объедини- тель, Ясонъ изъ Феръ, былъ убить, ѳиванцы отправили Пелопида на помощь ѳессалійской аристократіи, враждебной тиранну и его наслѣд- никамъ. Пелопидъ пытался также распространить вліяніе Ѳивъ изъ Ѳессаліи въ Македонію. Судя но далеко раскинутымъ порученіямъ, ис- полнявшимся ѳиванскими стратегами и дипломатами, возникшая въ 379 году демократія проявила большую энергію и дѣятельность. Къ со- жалѣнію, мы почти ничего не знаемъ о внутренней жизни Оивъ за этотъ періодъ, кромѣ нѣсколькихъ анекдотовъ, помѣщенныхъ въ біо- графіи Пелопида, составленной Плутархомъ. Здѣсь упоминается въ качествѣ соперника Пелопида и Эпампнонда демагогъ Менеклидъ, одинъ изъ заговорщиковъ, совершившихъ вмѣстѣ съ Пелопидомъ перепороть 379 года. Такъ какъ біографія Пелопида носить характеръ узкаго мѣстно-патріотическаго прославленія военнаго героя (Плутархъ—уро- женецъ беотійской Херонеи), то она изображаетъ Мснеклида развра- щенной, мелкозавистливой натурой, хотя даже по этому пристрастному изображенію видно, что демагогъ былъ очень даровитымъ человѣкомъ и между прочимъ великолѣпнымъ ораторомъ. Мы узнаемъ только, что послѣ пелопоннесскаго похода 369 г. Менеклидъ призвалъ къ отвѣту Пелопида и Опаминонда за то, что они незаконно продолжили свое ко- мандованіе на 4 мѣсяца, не получивъ уполномоченія оть народа. Обо- имъ командирамъ безъ труда удалось оправдаться, и даже потомъ Пе-
— 491 — лоппдъ въ свою очередь притянулъ на судъ Менеклпда и добился осу- жденія его на тяжелый штрафъ й. Очевидно, въ Ѳивахъ образовалась та. же противоположность стратеговъ и демагоговъ, какая была въ Аѳинахъ вдохи Пелопоннесской войны; при отсутствіи демократиче- ской практики и строго-конституціонныхъ традицій военные люди, импо- нируя толпѣ, легко брали верхъ. Конгрессы грековъ въ Дельфахъ и при персидскомъ дворѣ. Всѣ общины Греціи были затянуты въ междоусобія, но рѣшительнаго пе- ревѣса не имѣла ни одна изъ двухъ большихъ спорившихъ группъ. Положеніе нѣсколько напоминало моментъ 387 г. передъ заключеніемъ Анталкидова мира, и опять для великаго царя открылась возможность вмѣшательства въ споры грековъ. Въ качествѣ дипломатическаго пред- ставителя персидскихъ интересовъ въ Грецію явился нѣкто Филискъ, уроженецъ Абидоса у Геллеспонта, получившій отъ сатрапа Аріобар- запа порядочную сумму денегъ. Агентъ персидскаго правительства при- гласилъ грековъ собраться на конгрессъ въ Дельфы; сюда явились ѳиванцы, спартанцы и члены аѳинскаго союза. Делегаты, какъ говорить Ксенофонтъ, вовсе пе стали спрашивать бога о способахъ замиренія Греціи, а начали совѣтоваться между собою. Филискъ отъ имени царя потребовалъ, чтобы Мессенія была возвращена (‘партѣ, но ѳиванцы не согласились, и конгрессъ разстроился; Филискъ могъ исполнить только часть своего порученія—нанять на персидскую субсидію вспо- могательный отряди для Спарты. Ободренные сочувствіемъ великаго царя, спартанцы отправили къ ному въ Сузу посольство, надѣясь получить еще болѣе реальную по- мощь. Тогда ѳиванцы рѣшили обратиться къ той же инстанціи и по- слали ко двору Артаксеркса Пелопида. Слѣдомъ за нимъ туда же по- ѣхали делегаты отъ Аѳинъ, Аркадіи и Элиды. Въ Сузѣ собрался на- стоящій конгрессъ грековъ, ожидавшій властнаго рѣшенія отъ царя. Теперь уже представители республиканскихъ общинъ не стѣснялись уха- живать за царемъ, принимать его подарки, выпрашивать его милостивое слово по поводу своихъ чисто-греческихъ мѣстныхъ дѣлъ. Пелопидъ усиленно выхвалялъ традиціонныя отношенія Оивъ къ персамъ, ихъ всегдашнюю взаимную дружбу и вѣрность ѳиванцевъ парю; изъ двухъ аѳинскихъ пословъ одинъ, Тимагоръ, поддакивалъ Пелопиду и зато получилъ второе мѣсто по степени почета и подарковъ. Когда царь спросилъ ѳиванскаго посла, чего они, собственно, добиваются, Пелопидъ отвѣтилъ: свободы Мессеиіи и удаленія аѳинскихъ кораблей (іюдразу- мѣьался отказъ Аоинъ отъ Амфиполя и невмѣшательство аѳинянъ въ дѣла Македоніи). Артаксерксъ охотно согласился вписать въ текстъ дѳговора желанія своихъ друзей, оиванцевъ, но когда объ этомъ его
— 492 — рѣшеніи узнали другіе делегаты, второй аѳинскій посолъ Леонъ восклик- нулъ: «Говорю передъ Богомъ, что намъ, аѳинянамъ, придется искать, вмѣсто царя,, другого союзника!» Артаксерксъ заинтересовался выход- кой горячаго аѳинянина и просилъ перевести его слова; узнавши, въ чемъ дѣло, онъ велѣлъ прибавить для утѣшенія аѳинянъ къ тексту грамоты: «если аоиняне сумѣютъ указать болѣе справедливыя условія, пусть сообщатъ нхъ царю». Ему, очевидно, очень нравилась роль но- с'іояіпіаго третейскаго судьи во всѣхъ греческихъ дѣлахъ (367 г.). Возвратившись домой, послы высказались о персахъ въ мѣру испы- танныхъ при сузскомъ дворѣ милостей. Леонъ обвинилъ Тпмагора въ измѣнѣ, и аѳинскій народъ присудилъ подкупленнаго делегата къ смерт- ной казни. Элейскій посолъ былъ въ восторгѣ огь персовъ, потому что царь поставилъ Элиду выше Аркадіи, а аркадскій посолъ Антіохъ, силачъ и борецъ, не помучившій ни гроша, острилъ, что у царя много поваровъ, кондитеровъ, виночерпіевъ и лакеевъ, зато не видно людей, которые могли бы сразиться съ греками; а знаменитое золотое древо у царскаго трона не даетъ тѣни даже стрекозѣ. Если въ Сузѣ такъ легко было делегатамъ забыть республиканскія традиціи, то въ самой Греціи дѣло обстояло нѣсколько иначе. Ѳи- ванцы очень скоро получили урокъ отъ своихъ же союзниковъ, кото- рыхъ вызвали къ себѣ для выслушанія новаго царскаго мира. Въ собра- ніи выступилъ персъ, привезшій грамоту съ царской печатью; онъ показалъ печать, 'торжественно вскрылъ ее и прочиталъ текстъ до- говора ; ѳиванцы предложили со своеіі стороны союзникамъ присяг- нуть въ соблюденіи выговоренныхъ въ немъ условій, но делегаты объяви- ли, что явились только выслушать сообщенія, а не дли ратификаціи; съ послѣднею цѣлью должно обратиться къ самимъ общинамъ, какъ автономнымъ силамъ. Особенно непріятныя вещи пришлось выслушать ѳиванцамъ отъ депутатовъ Аркадіи, страны, которой они помогли воз- родиться къ политической жизни: аркадянипъ Ликомедъ заявилъ, что со- юзному зобранію (абккоуо;) вовсе не мѣсто въ Ѳивахъ; оно должно быть тамъ, гдѣ кипитъ война, въ Пелопоннесѣ. Оиванцы пробовали остановить его рѣчь и сказали, что онъ портитъ имъ союзниковъ; тогда Ликомедъ и съ нимъ всѣ остальные аркадяне покинули засѣданіе. Пришлось посылать договоръ но отдѣльнымъ общинамъ; первый же городъ, получившій текстъ царскаго мира, Коринѳъ, объявилъ, что не станетъ присягать, потому что не имѣетъ ничего общаго съ царемъ; отказались и другіе. «Такъ рушилась воображаемая держава (тѣ’; 'тпрфоХт)) Пелопида и ѳиванцевъ» 9. Послѣднее замѣчаніе Ксенофонта, безъ сомнѣнія, внушено тра- диціонной ненавистью н насмѣшкой аѳинянъ въ отношеніи ѳиванцевъ;
— 493 — но въ немъ заключенъ до извѣстной степени общегреческій приговоръ надъ политикой Ѳивъ. Среди общаго истощенія и разстройства Греціи выдвинулась съ притязаніемъ на первую роль грубоватая, отсталая Беотія. Она сумѣла выставить крупный военный талантъ Эпаминонда и показала себя лучшимъ греческимъ войскомъ IV вѣка; оригинальна была и ея программа иностранной политики. По съ дипломатической и политической стороны она заявила себя средой бездарной н .іишеп- поіі всякой чуткости. Въ сущности Ѳивы своимъ неумѣлымъ вмѣша- тельствомъ въ дѣла Македоніи и Ѳессаліи открыли македонскимъ ца- рямъ пути въ Грецію. Ѳиванцы вообразили, что могутъ всего до- стигнуть лестью и ухаживаніемъ за великимъ царемъ; въ деликат- ныхъ вопросовъ федеральнаго права, въ искусствѣ сношеній съ авто- номными общинами они обнаружили полную неспособность. Въ самой Беотіи оиванцы ознаменовали свою объединительную дѣятельность экзе- куціями и разрушеніями; они воспользовались заговоромъ орхомен- скихъ рыцарей, чтобы окончательно разгромить стариннѣйшій городъ Беотіи, разрушить стѣны Орхомена, продать въ рабство его населеніе и присоединить къ Ѳивамъ его территорію. Впрочемъ, большая перемѣна видна и въ аѳинянахъ, которые были въ прежнее время такими мастерами политическаго искусства; теперь они обнаруживали отсутствіе сдержки, суетливость и непослѣдователь- ность, безпрерывно нарушали выработанное при участіи самихъ же Аѳинъ новое федеральное право и затѣмъ срывали свой гнѣвъ на дипломатахъ и командирахъ, которымъ не удавалось поспѣть за нер- вическими поворотами настроеній. Колебанія аѳинской политики. Положеніе руководящихъ дѣятелей въ Аѳинахъ было не менѣе трудно, чѣмъ въ эпоху Пелопоннесской войны. Надо удивляться еще, какъ долго удавалось Каллистрату со- хранять свое вліяніе. Среди очень трудныхъ обстоятельствъ онъ лави- ровалъ между Спартой и Ѳивами, а въ орудованіи морскимъ союзомъ— между централизмомъ и автономіей. Компромиссы, къ которымъ рнъ прибѣгалъ, составляли результатъ необходимости удовлетворять одно- временно интересы двухъ противоположныхъ группъ: консервативно- умѣренной, состоявшей изъ аѳинскихъ капиталистовъ, и радикально- демократической, опиравшейся на сельскую и городскую бѣдноту. Пер- вая всячески желала избѣгнуть войны, поскольку война была связана съ усиленными налогами на имущество; поэтому она старалась соблю- дать федеральныя условія и не раздражать союзныя общины наруше- ніемъ автономіи. Въ ея интересы входила дружба съ посторонними во- инственными силами, Спартой, македонскимъ и ѳракійскимъ царьками, а также полученіе субсидіи отъ великаго царя (очень вѣроятно, что
- 494 — угодившій Артаксерксу Тнмагоръ принадлежалъ къ консервативной пар- тіи) ; такая помощь со стороны была нужна для того, чтобы пріобрѣтать и удерживать торговыя станціи по возможности безъ выплатъ изъ аѳин- скихъ капиталовъ. Напротивъ, радикальная демократія клонила къ старымъ пріемамъ централистической политики въ духѣ V вѣка: въ ея программѣ оставались энергичное веденіе войны, чрезвычайные финан- совые сборы, большая добыча, опорные военные пункты и военныя колоніи за границей. Соглашеніе между обѣими группами было возможно, пока все шло гладко и удачно, пока между Ѳивами и Спартой еще было равновѣсіе и пока аоиняне пользовались свободой на морѣ; но послѣ битвы при Левктрѣ ві» 371 году положеніе измѣнилось. Эвбейскіе города нашли для себя выгоднымъ примкнуть къ ѳиванцамъ и грозили выйти изъ состава морского союза. Становилось необходимымъ усилить наблю- деніе за Эвбеей. Но какъ разъ въ это время отъ Аѳинъ отпалъ Оро- иось, пограничный съ Беотіей городъ, мѣсто переправы на Эвбею че- резъ узкій проливъ Эвринъ. Появленіе передъ отпавшимъ городомъ эскадры изъ аѳинскихъ и союзническихъ кораблей не помогло дѣлу. Между прочимъ союзники, опираясь, очевидно, на положенія феде- ральнаго договора, отказались участвовать въ осадѣ Оропоса. В’ь Аѳи- нахъ народъ пришелъ въ большое волненіе. Неудачей воспользовались политическіе противники Каллистрата, чтобы обвинить его самого и выдающагося стратега Хабрія въ небрежности (365 г.). Каллистратъ, великолѣпный ораторъ (8«іѵо; Хеувіѵ) 10, вышелъ съ честью изъ этого процесса. Его оправданіе, впрочемъ, объясняется, вѣроятно, не столько его искусствомъ, сколько тѣмъ, что аѳинскій демосъ былъ съ лихвой вознагражденъ большими успѣхами въ проливахъ, въ сѣверной, и восточ- ной части Эгейскаго моря. Героемъ ихъ былъ Тимоѳей, сынъ Конона. Сначала посланный на помощь одному изъ малоазійскихъ сатраповъ, Тимоѳей служилъ у него въ качествѣ наемника, вмѣстѣ съ Агесила- емъ, кото|юму на старости лѣтъ тоже пришлось наниматься, чтобы на- колотить денегъ своей обѣднѣвшей родинѣ. Среди операцій въ Гел- леспонтѣ Тимоѳей улучилъ моментъ и навалъ на Самосъ, захваченный другимъ персидскимъ сатрапомъ: вмѣсто того, чтобы присоединить Са- мосъ къ союзу въ качествѣ автономной общины, аѳинскій стратеги согласился на изгнаніе мѣстныхъ жителей съ острова; на ихъ мѣсто отправили одну за другой двѣ большія партіи клеруховъ, устраивая такимъ способомъ безземельную аѳинскую бѣдноту. Аѳиняне наруши- ли самымъ рѣзкимъ образомъ федеральную конституцію, вызывая этимъ прежде всего негодованіе и страхъ ближайшихъ островныхъ сосѣдей, Хіоса и Родоса. Между тѣмъ Тимоѳей шелъ отъ одного успѣха къ
— 495 — другому: онъ захватилъ въ Халкидикѣ Поти дою и предоставилъ ео также аѳинскимъ колонистами; у Геллеспонта опъ завоевалъ рядъ пунктовъ па ѳракійскомъ Херсонесѣ и обезпечилъ господство Аѳинъ у проливовъ. Самъ занимая мѣсто среди высшихъ слоевъ аѳинскаго общества, Тимоѳей пріобрѣлъ необыкновенную популярность у демоса. По Аоины потеряли репутацію защитника морскихъ общинъ, устано- вившуюся въ 377 году. Послѣдніе успѣхи ѳиванцевъ. Эпаминондъ рѣшилъ воспользоваться положеніемъ. У ѳиванцевъ былъ теперь удобный выходъ въ море че- резъ Ѳропосъ: они снарядили большой флоть, съ которымъ Эпамниондт. отправился по направленію «къ Азіи и къ островамъ». Сохранилось одно характерное выраженіе изъ его программно!! рѣчи въ пользу морской политики: «вы, ѳиванцы, будете покойны, лишь когда перене- сете Пропилеи аѳинскаго акрополя къ стѣнамъ Кадмеи»11. Зпаміпіондъ проѣхалъ проливы и добрался до Византіи. Если у ѳиванцевъ была мысль объединить островныя общины, какъ они уже пытались сдѣлать ото въ 395 году, то пд. ряду съ нею возникла другая—отбить у аѳи- нянъ путь хлѣбнаго подвоза изъ Понта. Ѳиванцамъ не удалось добиться значительныхъ успѣховъ па морѣ, такъ какъ обстоятельства опять отозвали Эпаминонда въ Пелопоннесъ. Здѣсь кипѣли междоусобія, и вліяніе Ѳивъ было въ упадкѣ. Объеди- ненные аркадяне бросились па Элиду, добрались до Олимпіи, захва- тили въ свои руки празднованіе игръ и отобрали большую храмовую кассу; на священныя деньги рѣшено было содержать ополченіе. Зе- млевладѣльческая партія воспользовалась случаемъ и протестовала про- тивъ насильственной финансовой мѣры; аркадское ополченіе разстрои- лось, и вся Аркадія распалась на двѣ группы; демократы позвали ѳиванцевъ, ихъ противники обратились къ Спартѣ. Каллистрать отпра- вился въ Пелопоннесъ и пытался привлечь Аркадію къ союзу съ Аѳи- нами, но потерпѣлъ неудачу. Эпаминондъ появился въ Аркадіи с ь большимъ войскомъ въ 30.000 человѣкъ; спартанцы, къ которымъ пришли на помощь аѳиняне, выставили лишь 20.000. При Мантинеѣ произошла битва, въ которой греки въ послѣдній разъ рѣшали свои споры помимо посторонняго участія. Эпаминондъ снова построилъ вой- ско, какъ при Левктрѣ, клиномъ, чтобы разбить непріятельскую ли- нію. Ѳиванцы уже были близки къ побѣдѣ, когда Эпаминондъ полу- чилъ смертельную рану; часть его войска не исполнила порученнаго ей движенія, и сраженіе осталось нерѣшеннымъ (362 г.). Послѣ смерти Эпаминонда оивапцы не продолжали его пелопоннес- скихъ предпріятій. Великодержавная политика Ѳивъ вообще окончилась: они покинули также свои притязанія въ Ѳессаліи и на морѣ. Но краткій
— 496 — (371—362 іт.) подъемъ ѳиванскаго могущества сыгралъ свою роль въ разрушеніи другихъ греческихъ силъ. Противники ѳиванцевъ были жестоко ослаблены. Спарта такъ и не могла вернуть себѣ Мессенію; о возобновленіи пелопоннесскаго союза нельзя было и думать. Аѳи- няне терпѣли одну неудачу за другой. Ѳракійскій царекъ Нотисъ за- хватилъ часть аѳинскихъ владѣній у Геллеспонта. Византійцы и кал- хедонцы останавливали суда съ хлѣбомъ, ѣхавшіе въ Пирей. На за- падѣ отъ морского союза отпалъ важный остовъ Коркира. Аѳинскій флота» былъ такъ слабъ, что ие могь прекратить пиратскихъ набѣговъ, которые предпринималъ въ Эгейскомъ морѣ Александра», тираннъ го- рода, Феръ, замѣстившій Ясона. Мало того: каперы Александра разбили аѳинскую эскадру, находившуюся подъ начальствомъ /Іеосоепа, затѣмъ бросились на незащищенный Пирей и захватили всю наличность, на- ходившуюся ва» мѣняльныхъ лавкахъ. Паденіе Каллистрата. Такъ же, кака» послѣ потери Оропбса, и теперь въ Аѳинахъ притянули ка» суду стратеговъ и политиковъ, кото- рыхъ считали виновными вч» неудачахъ. Сначала осудили на смерть Леосоепа, но оиа» успѣла» бѣжать. Затѣмъ гроза собралась нада» голо- вой Каллистрата (361 г.). Наши свѣдѣнія объ этой эпохѣ така» раз- рознены 12, чача хорошенько нельзя выяс нить, ва» чемъ обвинялся дѣя- тель, которому удавалось въ теченіе 25 лѣтъ сохранять руководящее положеніе въ политикѣ. Его главные противники были люди така» наз. ѳиванской партіи; они подняли голову теперь, когда Ѳивы болѣе но представляли опасности; вѣроятно, они особенно настаивали па безпо- лезности устроеннаго Каллистратомъ союза со Спартой, впавшей ва» ничтожество, между прочимъ, на неудачѣ его послѣдней миссіи ва» Пелопоннесѣ. Така» какъ Каллистрать считался главнымъ устропте- лема» морского союза 378—377 года, то на него старались взвалить всю вину за неудачи союзной политики. Въ процессѣ Каллистрата участвовали также мотивы внутренней политики, но въ нихъ еще труднѣе разобраться. Во главѣ враждеб- ной ему партіи стояла» старый радикальный дѣятель Аристофонтъ, участ- ника» демократической реставраціи 403 года. Но иза» дальнѣйшаго видно, что ко власти придвигалась группа капиталистовъ, сторонниковъ миро- любивой политики; они, повидимому, воспользовались радикалами лишь какъ орудіемъ, чтобы низвергнуть неудобнаго имъ политическаго вождя. Каллистратъ, въ началѣ своей карьеры, въ 80-хъ годахъ, предста- влялъ отклоненіе отъ старой воинственной политики поколѣнія Ора- спбула и Конона; теперь, къ концу 60-хъ годовъ направленіе Ка.ілп- страта само стало казаться слишкомъ воинственнымъ. Главная, хотя п не сознаваемая причина этой повой оцѣнки политики состояла вь
— 497 — неудержимомъ паденіи внѣшнихъ силъ Аоннъ. Мастерство Кал.іистра- та именно заключалось въ томъ, что онъ долго находилъ возможность приспособляться къ факту растущаго упадка; въ концѣ-концовъ и онь сорвался. Если дѣятель, выдающійся по таланту н гибкости, не посиѣ.іъ за событіями, то было бы трудно ожидать отъ массы гражданъ быстраго примиренія съ новымъ положеніемъ вещей. Прежде чѣмъ понять об- щую причину затрудненій, аѳинскій народъ бурлилъ и кипѣлъ, искалъ личныхъ виновниковъ, расправлялся съ воображаемыми злодѣями. Каллистратъ не рѣшился на ѳтоть разъ выдерживать защиту, какъ за. пять лѣтъ до того, н бЬжалъ, не дождавшись приговора. Безпо- койный умъ н горячій патріотъ, онъ не долго вытерпѣлъ въ изгнаніи: запасшись совѣтомъ Дельфійскаго оракула, неизвѣстно на что уповая, онъ вернулся въ Аѳины и бросился къ алтарю 12 боговъ: но противники настигли его н добились исполненія '.мертваго приговора. Съ 360 года Аѳины терпятъ одну неудачу за другой: разбились всѣ попытки вернуть Амфпноль, ѳракіець Котнгъ отобраль ночіи всѣ владѣнія аѳинянъ въ Херсонесѣ», за всякимъ пораженіемъ слѣдо- валъ процессъ стратеговъ. Одного нзь командировъ казнили за неумѣ- ньи! дѣйствія противъ Амфшюля н невыгодное для Аоннъ соглашеніе съ македонскимъ царемъ, другого присудили къ тяжелому штрафу за бездѣйствіе въ Херсонесѣ; третьяго опять осудили на смерть за по- терю Сеста, составлявшаго ключа» Геллеспонта въ самомъ узкомъ мѣ- стѣ пролива. Съ истощеніемъ финансовъ стало вообще невыгодно слу- жить аѳинскому народу. Лучшіе аѳинскіе командиры. Хабрііі, Нфп- кратъ, нанимались на сторонѣ. Хабрііі принялъ участіе въ возстаніи Египта противъ великаго царя, Пфикратъ сталь помогать ѳракійскому царьку и даже породнился съ ннмъ. Немудрено, что граждане одной и той же общины могли встрѣтиться въ качествѣ военныхъ противниковъ. Со смертью Артаксеркса II начались мятежи но всей западной окраинѣ персидской державы. Аоиняне вошли въ союзъ съ самымъ вліятель- нымъ изъ взбунтовавшихся малоазійских ь сатраповь, (фонтомъ, и по- ручили своимъ стратегамъ двинуть ему на помоіці» флота», стоявшій подъ Лесбосомъ: они вступили на берегу Малой Азіи въ борьбу сь аѳинскимъ же командиромъ Аоинодоромт», который нанялся на службу къ великому царю. Внѣшняя политика Аѳинъ находилась рѣшительно въ слабыхъ ру- кахъ послѣ осужденія и бѣгства Каллистрата. Разбрасывая силы между Коркпрой, Амфиподомъ, Херсонесомъ и малоазійскимъ возстаніемъ, аѳи- няне не замѣтили, какъ подготовилось большое возстаніе союзниковъ. Разстройство аѳинскаго морского союза. У союзниковъ было мно- го основаній недовольства. Союзъ составился для охраны торговыхъ Виннеръ Исг ;>ін Греціи. 32
— 494 — интересовъ общинъ, находившихся па островахъ Эгейскаго моря. П между тѣмъ аѳиняне примѣняли союзный флотъ и финансы для пред- пріятій, направленныхъ къ ихъ собственному усиленію, не говоря о такихъ вопіющихъ нарушеніяхъ, какъ посылка аѳинскихъ колонистовъ на. союзническую территорію; въ то же время у нихъ ир хватало сила, помѣшать развитію пиратства во внутреннихъ водахъ греческаго міра ; кромѣ разбойничьяго флота. Александра Ферскаго, на. самомъ Херсо- несѣ въ непосредственной близости аѳинскихъ владѣній образовалось гнѣздо морскихъ каперовъ, которые не только тревожили торговыя суда, по высаживались на островахъ, захватывали въ плѣна» людей и про- давали ва» рабство. Въ существованіи союза теперь явно не было смысла; тѣма» болѣе возмущало союзниковъ появленіе аѳинскихъ стра- теговъ. са» угрозами собиравшпха» такъ назыв. товарищескіе взносы общинъ. Недовольные островитяне нашли поддержку у могущественнаго кня- зя Карій. Мавсола, который сначала принималъ участіе въ возстаніи сатраповъ, а затѣма» отсталъ отъ нихъ и сблизился опять съ великима» царемъ. Мавсолъ выбралъ своей столицей греческій городъ Галикар- насъ; отсюда она» завела» сношенія съ Хіосома» и Родосомъ и отпра- вила» имъ па помощь флота» и наемниковъ. Вмѣстѣ съ этими островалш отложилась оть Аѳина» могущественная Византія, а также сосѣдніе съ нею города Перино ь и Селимбрія; всѣ они отказали ва» уплатѣ взно- совъ и образовали свой частный союзъ. Аѳины сохранили власть лишь нада» городами Эвбеи и Лесбосомъ. О союзнической войнѣ (357—355) мы знаема» очень немного, по отрывочнымъ намекамъ у нѣкоторыхъ ораторова»; а между тѣма> это была» крупнѣйшій кризисъ въ исторіи аѳинскаго паденія. Намъ надо постараться уяснить смыслъ явленій. Въ Аѳинаха» явно брала верхъ партія консервативная, партія мира и отказа отъ крупныхъ задача», но она не рѣшалась сразу прямо и открыто выступить. Сначала выслали противъ отпавшихъ союзникова» большой флота»; снаряженная эскадра была самой крупной изъ всѣхъ, которыя оперировали послѣ Пелопон- несской войны; посланы были и лучшіе командиры республики, Ифи- крата» и его сынъ Менесѳей. Хабрій и Тимоѳей. Всѣ они, повидимому, были ва» соглашеніи съ группой умѣренныхъ и сторонниковъ мира; но радикально-воинственная партія провела в'ь качествѣ главнокомандую- щаго своего человѣка, Хареса. Ва» моменгь рѣшительнаго столкновенія съ флотомъ союзникова» Хареса» но встрѣтилъ поддержки своихъ сотоварищей и долженъ была» отступить. Въ образѣ дѣйствій Пфикрата и Тимоѳея (Хабрій погибъ вь небольшой стычкѣ) явно сказалось давленіе партіи мира: они не рѣ-
— 499 — шились рисковать послѣдними военными силами, заняли выжидательное положеніе и вступили въ переговоры съ отпавшими‘союзниками. Въ свою очередь эта сдержка съ необходимостью вытекала изъ условіи снаряженія послѣдняго флота Анинъ. Потребовалось огромное финан- совое усиліе. Въ виду этого произошла реформа въ поставкѣ кораблей, вмѣсто старой тріерархіи, т.-е. добровольныхъ взносовъ стороны отдѣльныхъ богатыхъ людей, быль введенъ налогъ на весь имущій класса»; плательщиковъ раздѣлили на енмморіи. податныя группы <• ь круговой порукой. Ио виду это была демократическая мѣра, проведен- ная въ д\хѣ прогрессивнаго налога, съ большимъ давленіемъ на бо- гатыхъ и въ интересахъ массы бѣдныхъ, оставшихся внѣ платежной повинности. Но та же реформа выдвинула богатыхъ въ управленіи: во главѣ енмморіи стали 300 крупнѣйшихъ по достатку гражданъ: между ними была разложена отвѣтственность, на нихъ легла тяжелая повинность, но они же получили руководящую [юль въ дѣлахъ. Они стали назначай» тріерарховъ. т.-е. капитановъ военныхъ кораблей, и фактически команда обратилась въ составъ офицеровъ, зависимыхъ отъ высшей финансовой коллегіи. Поставленные во главѣ дѣлъ, обла- датели капитала не могли позволить загубить военныя и морскія силы, снаряженныя на ихъ счетъ, для того, чтобы потомъ опять нести тоть же разорительный налогъ. Въ результатѣ финансовой реформы, создавшей негласный, но все- сильный правительственный комитетъ, война остановилась, а другого средства вернуть къ подчиненію отпавшихъ союзниковъ не было: Ани- на мъ приходилось отступать съ позиціи великой державы. Послѣдннм ь судорожнымъ движеніемъ побѣжденной радикальной демократіи быль процессъ знаменитыхъ аѳинскихъ стратеговъ; Харесъ донесъ народу о преступномъ бездѣйствіи коллегъ, ихъ вызвали на судъ въ Аѳины. Ификратъ и Тимоѳей держали себя во время процесса высокомѣрно и потѣшались надъ своими обвинителями, людьми гражданскаго званія и несмыслящими въ военномъ дѣлѣ. Ификратъ былъ оправданъ, Ти- моѳея присудили къ большому штрафу, оба они покинули Аѳины. Ха- ресъ получилъ отъ народа исключительныя полномочія, по и онъ но въ силахъ былъ дать войнѣ лучшій оборотъ. Оставалось примириться съ необходимостью. Теперь консерватив- ная партія выступила открыто и добилась мира: отпавшимъ союзникамъ предоставили полную автономію; у Аѳинъ остались только острова сѣ- верной части Эгейскаго моря, т.-е. владѣнія, признанныя еще въ 403 г. Упадокъ аѳинской демократіи. Миръ 355 года составлялъ ясное признаніе конца державной политики. Но онъ былъ вмѣстѣ съ тѣмъ и концомъ активной демократіи въ старомъ смыслѣ, концомъ дѣйстви- 32'
— 500 — тельнаго вліянія широкихъ слоевъ, низшихъ классовъ общества. Прав- да, народныя собранія, контроль должностныхъ лицъ и другія формы, выработанныя въ прошломъ, остались, но онѣ обратились теперь ско- рій? вь декорацію, въ парадъ демократіи. Собиравшаяся въ экклесіи масса парода была непохожа па воинственныхъ, острыхъ и притяза- тельныхъ гоплитовъ н оетовъ V вѣка. Аоины вели теперь не только сухопутныя, но н морскія войны наемными силами,, и граждане не упраж- нялись въ маневрахъ, не водили военныхъ тріеръ, какъ въ героическія времена аоннской державы; это были люди мирныхъ профессіи, го- раздо менѣе способные вникать въ частности военнаго дѣла, за кото- рыми такъ внимательно слѣдилъ демосъ V вѣка. Гораздо слабѣе сталъ также контроль финансовъ, которому гражданство державной эпохи посгящало такъ много времени и заботы. Демосъ склоненъ былъ теперь довѣрять большіе отдѣлы управленія въ постоянное заведованіе опре- дѣленнымъ лицамъ, которыя разъ заслужили его довѣріе. Декоративность традиціонныхъ учрежденій демократіи получила какь бы символическое выраженіе»; новые руководители аоинскоіі политики сохранили и даже расширили одинъ изъ видовъ раздачи пароду, имен- но оеорнкп. т.-е. билеты на посѣщеніе театра и другихъ публичныхь зрѣлищъ. Систему широкой раздачи оеорика вводить Эвбулъ, вліяніе котораго особенно замѣтно съ 355 года, момента окончанія союзниче- ской воины. Эвбулъ занимаетъ своеобразную должность, впервые въ это время появившуюся въ Аоинахъ: онъ—управитель кассы оеориковъ (6 ~Ъ Огшр'.хбѵ) 13. Вь качествѣ такового онъ получаеть контроль надъ всѣмъ финансовымъ дѣломъ, надъ общественными работами и даже военнымъ снаряженіемъ. И Эвбулъ, и другой начальникъ празд- ничной кассы Діофантъ выдѣлились своеіі щедростью, и ихъ тароватос.ть •охраннлась въ памяти народа. Историку интересно отмѣтить, что въ Аоинахъ IV вѣка уже есть многое, что потомъ въ болѣе широкихъ размѣрахъ повторилось въ Римѣ подъ конецъ республики. Такъ точно въ Римѣ запомнились на- роду Помпей, Цезарь и Октавіанъ, поразившіе массу своими щедротами; в'ь тотъ моментъ, когда императоры построили великолѣпныя залы для народныхъ собраній, эти собранія, фактически безсильныя, за- молкли, и весь демократическій парадъ переселился въ циркъ. Въ Аоинахъ пародъ-государь получалъ по-старому почетъ и лучшія мѣста на праздникахъ; самодержцу въ отставкѣ выдавали очень хорошую пенсію. Руководящія группы общества были настолько тактичны, что не тронули старыхъ символовъ, не стали спорить за каждую статью бюджета, разъ только избавились отъ гнета прогрессивнаго налога, вы- зывавшагося великодержавной политикой. Довольно курьезна еще слѣ-
— 501 — дующая черта Апинъ IV вѣка, сближающая великую греческую рес- публику съ Римомъ въ эпоху наступленія императорства. Вь свое вре- мя гордый демосъ допускалъ у себя лишь изваяніе тиранпоубійца» вь качествѣ первыхъ республиканскихъ героевъ; теперь городъ сталъ увѣковѣчивать славу иного рода: большая рыночная площадь украси- лась статуями Эва гора, кищижаго тиранна, оказавшаго услуги Аѳи- намъ, счастливыхъ командировъ Конона, Хабрія и Тимоѳея, передъ успѣхами которыхъ масса преклонялась тѣмъ болѣе, что они избавили ее оть необходимости вооружаться и лично воевать. Мы видѣли, что развязка большой аѳинской драмы, въ которой такъ тѣсно сплелись державная политика и активная демократія, обошлась не безъ трагическихъ эпизодовъ: моральное состояніе аѳинскаго на- рода. въ моментъ паденія республики ярко отражается въ лихорадоч- ныхъ снаряженіяхъ изъ послѣднихъ силъ, въ нетерпѣливыхъ смѣ- нахъ командировъ, въ политическихъ процессахъ демагоговъ и страте- говъ,—процессахъ, которые превращались въ акты распаленной мести. Программа миролюбивой торговой республики. Памъ, къ сожа- лѣнію, совершенію неизвѣстна, радикальная публицистика эпохи па- денія большого морского союза, и только самый фактъ ея существова- нія остается несомнѣннымъ, какъ можно заключить изъ дѣятельности Демосѳена, этого несравненнаго таланта, выставленнаго погибающей республикой; онъ не могъ не имѣть предшественниковъ и вдохнови- телей. Что же касается публицистики консервативной, то она дошла до насъ въ видѣ двухъ очень любопытныхъ произведеній, авторы кото- рыхъ поставили себѣ задачей примирить высшіе слои общества съ но- вымъ положеніемъ вещей и даже* открыть въ немъ своеобразныя выгоды. Одно изъ ііпх’Ь есть брошюра неутомимаго Исократа, который, не- смотря на свой преклонный возрасть, сохранилъ весь пылъ журналиста, стремящагося непрерывно освѣщать и направлять общественное мнѣ- ніе. Статья носитъ заглавіе и написана въ самый разгаръ союзнической войны въ 357 пли 356 году. По господ- ствующему въ ней топу она приблизительно противоположна щюграм- мѣ, которую за четверть вѣка до того развивала» топ» же авторъ въ «Па- негирикѣ». Тогда онъ призывалъ къ большой войнѣ, къ широкой орга- низаціи йодъ предводительствомъ Аѳинъ; теперь дѣло идетъ о сокра- щеніи задачъ и расходовъ, объ отказѣ оть того, что Исократъ счита- етъ общимъ и упорнымъ аѳинскимъ предразсудкомъ. Народа» хочѳть большого союза, безусловнаго единства дѣйствій всѣхъ союзниковъ, послушныхъ его руководству, хочетъ настойчиваго веденія войны: Исо- кратъ требуетъ неограниченной свободы для всѣхъ союзниковъ, не только для возставшихъ, но и для остальныхъ, хочетъ мира во что бы
— 502 то ни стало, какой бы то ни было цѣной. Аонны должны отказаться отъ власти надъ другими. Вѣдь ихъ предводительство возникло въ результатѣ добровольнаго признанія, оио не опиралось на какое-либо несомнѣнное право. Великодержавная политика уже довела однажды общину до края гибели. Исократъ видитъ въ этой стаіюй политикѣ «бе- зумство», ненасытную жажду до чужого добра, досадное вмѣшательство во всѣ греческія дѣла. Надо заключить миръ съ возставшими, отка- заться отъ великодержавнаго самолюбія, предоставить всѣмъ свободу іі автономію, и надо разоружиться самимъ; только тогда можно обез- печить себѣ полный и вѣчный миръ. Очень характерно, что Исократъ можетъ вполнѣ откровенно выска- зывать подобныя мысли; одно это показываетъ, какъ далеко зашла пе- ремѣна настроенія въ Лейнахъ. Исократъ рпсуеть затѣмъ заманчивую картину новой жизни въ богатствѣ и довольствѣ, имѣющей наступитъ вслѣдъ за умиротвореніемъ. «Война у насъ все отняла, сдѣлала насъ бѣдными, принесла опасности и создала намъ дурную репутацію у грековъ. Когда мы заключимъ миръ и проведемъ измѣненія, которыхъ потребу ютъ договоры, мы будемъ покойно жить въ нашемъ городѣ, свободные отъ войны, опасности и волненій; каждый день будетъ уве- личивать наше богатство. Освободившись отъ военныхъ налоговъ, трі- ерархій и поборовъ, мы возстановимъ наше земледѣліе, будемъ ѣздить по морю н вести свои дѣла, разстроенныя войной; мы отдѣлаемся отъ худшаго сорта людей, отъ наемниковъ, и увидимъ, какъ городъ на- полнится купцами, иностранцами и метойками, которые теперь поки- нули его. Тогда у насъ всѣ люди на свѣтѣ будутъ добровольными со- юзниками». Исократъ увѣренъ, что мирныя сношенія, дипломатія да- дутъ больше, чѣмъ давала война. Кажется, какъ будто авторъ воззванія даже готовъ отказаться оть всякихъ крупныхъ цѣлеіі—въ такой мѣрѣ велико желаніе мира, сбе- реженій, спокойной выгоды. Пусть, говоритъ онъ, демосъ перестанетъ подражать тиранническимъ царямъ, пусть предоставитъ имъ объявлять всѣмъ вражду, подозрѣвать своихъ же друзей, довѣрять свою жизнь наемникамъ, которыхъ они никогда въ глаза не видѣли. Что за выгода въ томъ, что Ѳессалія велика и богата, если она не имѣетъ покоя; на- сколько счастливѣе маленькая Мегара, у которой нѣтъ ни полевой земли, ни гавани, пи серебряныхъ рудниковъ, но которая, благодаря непрерывному миру, выстроила себѣ самые крупные дома во всей Гре- ціи. Вслѣдъ за этимъ мелко-мѣщанскимъ реалистическимъ мотивомъ идетъ выпадъ противъ аоинскаго радикализма: «трудно понять подобныя истины народу, у котораго такіе плохіе совѣтчики; онъ слѣдуетъ во всемъ указкѣ дурныхъ ораторовъ п демагоговъ, послѣдніе же въ каче-
— 503 — ствѣ царей каоедры обратились въ ііатроновъ-корми.іьцсві» всей массы, которая живетъ судомъ и народнымъ собраніемъ, получаетъ съ этого доходъ и чувствуетъ большую благодарность оратору за» всякій про- цессъ и всякій доносъ». «На головы этихъ сикофантовъ падаетъ от- вѣтственность за» нужду бѣдныхъ и отягощеніе богатыхъ, которыхъ тѣснятъ всѣми этими литургіями, симморіями, поборами такъ, что люди имущіе ведутъ болѣе печальную жизнь, чѣмъ тѣ, кто всегда оставался въ бѣдности». Изъ этого грустнаго размышленія о тяжелой участи бо- гатыхъ въ демократіи ясно, что Исократь считаетъ народное правле- ніе, связанное съ широкимъ государственнымъ хозяйствомъ, невыгод- нымъ для имущихъ. Новая политическая программа капиталистовъ развивается вполнѣ откровенно. Исократь раздѣляетъ все общество на два класса: «трез- выхъ», которые своими деньгами охраняютъ государство, и «опьянен- ныхъ», расточающихъ государственное достояніе. Онъ указываетъ на дурную привычку, существующую въ Аѳинахъ,—обрушиваться на сто- ронниковъ мира и сбереженій. У насъ привыкли осуждать защитни- ковъ мира и видѣть въ нихъ олигархическую партію, а къ пропаган- дистамъ войны относиться благосклонно, потому что они считаются при- верженцами демократіи. Но этому превратному взгляду долженъ быть положенъ предѣлъ; надо, наконецъ, послушаться трезвыхъ, и лишь тогда Аѳины, а вмѣстѣ съ ними и Эллада достигнутъ счастья. Въ за- ключеніе, чтобы у читателя не оставалось сомнѣнія, къ какому классу примыкаетъ самъ авторъ, Исократь прибавляетъ личное замѣчаніе: «вмѣстѣ съ общей перемѣной улучшится и положеніе ученыхъ» (тх т(7)ѵ тграуріата) 14. Себя, человѣка ученой профессіи, писа- теля, преподавателя, онъ отдѣляетъ оть демоса и спѣшить включить въ консервативные имущіе слои общества. Эта аристократическая повадка интеллигенціи, весьма многочислен- ной въ Аѳинахъ, очень характерна. Опа явилась въ ]>езультатѣ своеоб- разной эволюціи. Въ концѣ V вѣка люди умственной дисциплины и техническаго образованія въ лицѣ Сократа, его учениковъ и др. тре- бовали себѣ особаго положенія въ государствѣ, какъ бы увѣренные въ своей способности стать спеціальными совѣтчиками общины; къ числу ихъ принадлежалъ, повидимому, Ѳукидидъ, который считалъ возмож- нымъ примиреніе вліятельной роли интеллигенціи съ демократическимъ строемъ. Послѣ двукратнаго государственнаго переворота, въ кото- ромъ интеллигенція соединилась съ реакціонерами, послѣ процесса Со- крата философы и техники по большей части разрываютъ съ демокра- тіей. Многіе спеціалисты военнаго дѣла, въ родѣ Ксенофонта, уходятъ въ эмиграцію; ца чужую службу стремятся также гражданскіе эле-
менты интеллигенціи, судя по Платону и его ученикамъ; немного позд- нѣе тѣ же кружки склоняются къ уходу въ созерцательную, церковную жизнь, іи» мистическій академизмъ. II(‘далеко оть послѣдняго напра- вленія стоить Исократъ. Его мирная политика трезвеппыхь людей есть очень сокращенная политика, почти уходъ отъ политики. Публицистика отражаетъ тѣ же явленія, какія наблюдаются вь жизни: замиреніе республиканизма, торжество мелкихъ частныхъ іі мѣстныхъ интере- совъ и обращеніе1 къ отвлеченной кружковой жизни. Но горячіе пропо- вѣдники мира вовсе по хотятъ отказываться отъ блестящнхъ перспек- тивъ, отъ преобладанія Апинъ въ греческомъ мірѣ; имъ кажется, что все потерянное вслѣдствіе отказа отъ державной политики можно вернуть другимъ путемъ, и сузившаяся маленькая община опять пріобрѣтетъ первенство и богатство въ силу различныхъ естественныхъ условій; надо только сумѣть использовать новые источники доходовъ. Послѣднему вопросу посвящена, другая брошюра топ же эпохи, находящаяся, по педоразумѣііію, въ собраніи сочиненіи Ксенофонта и озаглавленная «о доходахъ» (тггрі Неизвѣстный авторъ очень обстоятельно рпсуеть новую торговую и финансовую программу, при исполненіи которой Аонны должны достигнуть процвѣтанія; при этомъ точно перечисляются группы людей, заинтересованныхъ въ перемѣнѣ политики. «Кому только не нуженъ покой и миръ? Развѣ не луженъ онъ хлѣботорговцу, а за нимъ вообще судовладѣльцу и купцамъ? А виноторговцу? А виноградарю? Что вы скажете о владѣтеляхъ боль- шихъ оливковыхъ плантацій, о крупныхъ садовладѣльцахъ? А развѣ не нуждаются въ мирѣ ті», кто извлекаетъ выгоду изъ духовнаго ка- питала? Мастера въ ремеслахъ, учителя (^ф’лттхі) и ученые (^ріХб- аоірос), поэты и артисты, тѣ, кто изслѣдуетъ пли создаетъ произве- денія искусства, для ре.іигіозпыхь и свѣтскихъ цѣлей? Наконецъ, не заинтересованы ли въ мирѣ всѣ, кто получасть пользу отъ непрерыв- ной покупки и перепродажи? Не будетъ ли г.сѣмъ этимъ людямъ легче добиваться своихъ цѣлей въ (реформированныхъ) Лоллахъ?» Авторъ вращается исключительно въ области финансовыхъ вопро- совъ, и его совѣты очень любопытны. Опъ описываетъ естественныя богатства и географическое положеніе Аттики п высказываетъ мысль, что самой природой Аонны поставлены въ положеніе всемірнаго рынка. Вь торговомъ смыслѣ здѣсь какъ бы пупъ зрмліі (хбхХои тбеѵо;) 15, м городъ соединяетъ всѣ выгоды островного и материковаго положенія. Вь Аѳинахъ долженъ образоваться силою вещей огромный товар- ный іі денежный оборотъ, въ которомъ примутъ участіе и греки, и вар- варскія народности. Огромный обмѣна» создастъ богатство частныхъ лицъ, а отъ этого косвенно выиграеть и община. Затѣмь указывается
— 505 — рядъ средствъ для усиленія государственныхъ доходовъ. Надо обло- жить новыми налогами метойковъ, а зато освободить ихъ отъ досад- ныхъ мелкихъ повинностей, главное же—оть военной службы (это тре- бованіе совпадаетъ съ общей н]юграммой разоруженія). Полноправное гражданство окончательно должно будетъ устроиться на счетъ обы- вателей,. элемента пришлаго. Много мѣста въ статьѣ занимаетъ про- ектъ, какъ использовать .Іаврійскіе серебряные рудники, которые пред- ставляются автору безграничнымъ кладомъ. Въ данное время они слабо экснлоатируіотся оть недостатка рабочихъ рукъ. Государство должно придти на помощь частнымъ лицамъ: пріобрѣсти большое число рабо- чихъ невольниковъ, съ расчетомъ приблизительно но три человѣка въ среднемъ на каждаго гражданина, и загймъ. раздѣливъ рудники на. участки, предоставить гражданамъ нанимать у него рабочихъ; доходъ долженъ получиться неимовѣрно большой. Еще одно финансовое сред- ство указываетъ авторъ: надо создать большой торговый флотъ. Транс- портъ товаровъ, идущихъ какъ въ Аоины, такъ и изъ Аоинь, въ на- стоящее* время гораздо меньше, чѣмъ онъ могь бы быть, что происхо- дитъ отъ недостатка гудовъ. Авторъ предлагаетъ организовать постройку флота, па международныхъ паяхъ; онъ увѣрена», что, кромѣ греческихъ республикъ, въ дивидендахъ захотятъ принять участіе* цари, тиранны и сатрапы. Онъ затрогпваетъ при этомъ область внѣшней политики: Аои- ны должны создать въ Греціи союзъ д.ія соблюденія мира ; по они бу- дутъ сдерживать нарушителей не вооруженной силой, а дипломатиче- скимъ в м ѣ ш а те л ь ство м ъ. Итакъ, консервативная партія мечтала распредѣленіи товарнаго и денежнаго рынка при нейтралитетѣ и даже помощью нейтралитета. Но все дѣло въ томъ, что нейтралитетъ не получается самъ собою, какъ даръ небесъ; и мы увидимъ, какь скоро разлетѣлись оптимистическія ожиданія аѳинскихъ консерваторовъ. Ослабленіе интереса къ политикѣ. Открытыя и рѣшительныя вы- ступленія консервативныхъ высшихъ слоевъ вь Аоинахъ были бы не- возможны, если бы не глубокое паденіе политической чуткости въ массѣ демоса. Въ свою очередь разъ такъ обстояло дѣло въ Аоинахъ, ста- ромь крѣпкомъ оплотѣ демократіи, то чего же можно было ожидать отъ другихъ общинъ. Какь ни плохо мы знаемъ внутреннюю исторію общинъ въ IV вѣкѣ, но достаточно и немногихъ отрывочныхъ фактовъ, чтобы судить объ упадкѣ республиканизма въ Греціи. Мѣстами появля- ются своеобразныя фигуры самозванныхъ администраторовъ, которые, съ согласія притихшаго народа, упраздняютъ его правленіе п заби- раютъ всѣ дѣла въ свои руки. Мы уже видѣли въ такой роли Поли- дама, откупившаго всѣ налоги и общественные доходы Фарса.іа п, бла-
годаря этому, сдѣлавшагося полнымъ господиномъ общины. Нѣчто по- добное происходитъ въ Сикіонѣ въ эпоху ѳиванскихъ нашествій на Пелопоннесъ п;. Выступаетъ Эвфронъ, богатѣйшій человѣкъ Сикіона, и предлагаетъ врагамъ Спарты, Аркадіи и Аргосу, помочь ему ото- рвать Сикіонъ отъ пелопоннесскаго союза: для этого надо скинуть тра- диціонное правленіе (хата той; арх*іо’^ ѵброи;) сикіонской аристокра- тіи. Затѣмъ, какъ по командѣ, Эвфронъ устраиваетъ въ Сикіонѣ демо- кратическій парадъ, впуска отъ въ городъ аркадскихъ и аргивскнхъ солдатъ и въ ихъ присутствіи созываетъ народъ. Объявляется тор- жественно политическое равноправіе (тгоХ’.тНа; іаорібѵт,; ітгі тоі; Іаоі; хаі броіоі;); но это только краткая демонстрація, нужная для того, чтобы провозгласить самого Эвфрона и его присныхъ стратегами. Боль- ше народъ не нуженъ этому Діонисію въ миніатюрѣ; онъ смѣщаетъ начальника наемнаго отряда, ставитъ на его мѣсто своего сына, вы- гоняетъ подъ предлогомъ симпатій къ Спартѣ богатыхъ людей и заби- раетъ ихъ капиталы, затѣмъ безцеремонно захватываетъ всю городскую кассу, храмовыя деньги и сбереженія, принанимаетъ новыхъ солдатъ и водворяется въ Сикіонѣ самодержцемъ. Съ политическимъ упадкомъ народа объ руку идетъ культурный, и въ концѣ-концовъ трудно отдѣлить одинъ рядъ явленій отъ другого. Здѣсь Аѳины, блиставшія своеобразной развитостью демоса, даютъ са- мую краснорѣчивую картину. Упадокъ аѳинской культуры. Говорить, что Агиррій, вводя плату за посѣщеніе народнаго собранія и желая наскрести денегъ откуда бы то ни было, обрѣзалъ гонорары, получаемые поэтами за публичныя представленія сочиненныхъ ими пьесъ 17. Туть есть надъ чѣмъ заду- маться. Демагогъ добываетъ средства, чтобы заставить народъ ходить вь собранія, которыя стали ему не интересны; онъ обижаетъ, ради своей политической цѣли, художниковъ слова, драматурговъ, работаю- щихъ па демократію. Правда, большая скаредность возрожденной де- мократіи имѣетъ свое оправданіе въ истощеніи общинныхъ финансовъ и еще въ томъ обстоятельствѣ, что новые поэты куда хуже сравни- тельно съ Эврипидомъ и Аристофаномъ. Но вѣдь и само паденіе те- атра вь тѣсной связи съ общимъ обѣднѣніемъ жизни и въ частности опять съ малымъ интересомъ народа къ публичнымъ дебатамъ, къ общимъ вопросамъ, къ крупной драмѣ жизни. Поэты вовсе не были такъ виноваты; вдохновеніе только кажется внутреннимъ даромъ, си- лой, идущей изъ глубины души; въ дѣйствительности его не можетъ быть безъ общественнаго увлеченія, какъ нѣтъ лектора безъ волную- щей и подстрекающей его аудиторіи. Трагедія V вѣка была велика тѣмъ самымъ огнемъ, который горѣлъ въ политическихъ собраніяхъ
— 507 — эпохи; ея высокій стиль подходилъ какъ нельзя болѣе къ вкусу об- щества, цѣнившаго публичную декламацію; когда народъ сталъ отъ нея отворачиваться, поэты разучились говорить языкомъ ораторовъ и софистовъ. Комедія пострадала еще болѣе по существу. Въ послѣд- нюю треть V* вѣка, среди горячей борьбы партій, опа была насыщена политикой, и, несмотря на запрещенія или, можетъ быть, благодаря необходимости бороться съ затрудненіями, опа кипѣла политическимъ остроуміемъ. Теперь въ IV вѣкѣ стѣсненій не было, наступила сво- бода, но у комиковъ пе было ни задора, ни охоты возиться съ гра- жданскими мотивами. Лристофановы «Женщины на сходкѣ» 392 г., были послѣдней политической комедіеіі. Его преемники занялись скан- далами, любовными интригами, мелкими пороками буржуазнаго быта; содержаніе комедіи IV вѣка (такъ назыв. средней)—бытовое въ узкомъ смыслѣ этого слова. Одновременно происходитъ большая перемѣна и въ постановкѣ пьесъ. Вмѣсто любителей, постоянно смѣнявшихся, начинаютъ играть профессіональные актеры, а это обстоятельство, въ связи съ ухудше- ніемъ литературной цѣнности пьесъ, ведетъ къ пониженію уровня обра- зованія въ аѳинской массѣ, которая прежде въ своемъ большинствйѣ дебютировала на сценѣ, и глядѣла, и давала оцѣнки драмѣ. Не мудре- но, что вкусъ падаетъ очень быстро среди публики, которая стала го- раздо болѣе пассивной къ театру. Въ 369 году, въ управленіе Калли- страта, въ исторіи аѳинской сцены произошла скандальная катастрофа, возможность которой въ прежнія времена, была бы совершенно исклю- чена: ради союза съ Діонисіемч» сиракузскимъ аонняне допустили на сцену пьесу тиранна, воображавшаго себя великимъ художникомч», и увѣнчали произведеніе этого кропателя преміей; очень характерно, что вмѣстѣ съ утратой вкуса аѳинская публика потеряла и чувство собственнаго достоинства. Намъ слѣдуетъ вспомнить, что театръ, судъ и экклесія были важ- нѣйшими образовательными учрежденіями аѳинской демократіи. Авторъ олигархической брошюры 425 г. пытался смѣяться надъ неученостыо народа, но долженъ былъ признать, что этотъ пародъ и толковъ, п уменъ, и зорко наблюдаетъ свои интересы, не забывая о духовныхъ развлеченіяхъ и объ эстетикѣ. Теперь публичныя собранія, сцена и каѳедра давали народу гораздо меньше поученья; талантливые люди не старались болѣе угодить когда-то требовательной большой аѳинской публикѣ. Поэты, ученые, историки писали для своей особой группы по- клонниковъ, сочиняли и отдѣлывали для далекаго, разсѣяннаго, не- виднаго имъ читателя; литература стала книжной и аристократической, интеллигенція окончательно отдѣлилась отъ народа.
— 508 — Умственная аристократія начинаетъ вообще поглядывать поверхъ стѣнъ аѳинскихъ. У Платона, у Исократа, какъ руководителей уче- ныхъ занятій, ведется переписка н личная дружба со знатными и коро- нованными иностранцами, сь ѳракійскими и македонскими принцами, сь тираннами Кипра, Сиракузъ и Герак.іен Понтійской. Греческіе ху- дожники начинаютъ усиленно работать на сатраповъ и малоазійских ь князей. Въ Аонны приливаютъ въ большомъ количествѣ учащіеся и просто любопытствующіе иностранны, привозятъ свои вкусы и при- вычки. Аошіекая толпа постепенно утрачиваетъ свой яркій своеобраз- ный національный обликъ; особенно быстро растворяется опа въ пор- товой, нижней части города, въ Пиреѣ, гдѣ такъ велика толчея пріѣз- жихъ купцовъ и моряковъ. Все больше и больше вступаютъ въ алан- скую жизнь восточные оттѣнки. Иностранцы привозятъ своихъ боговъ, и скоро аоиняне начинаюсь сами увлекаться новыми для лихъ куль- тами. Въ IV вѣкѣ въ Пиреѣ есть святилище Афродиты Кипрской, т.-е. безъ сомнѣнія, Астарты финикійской, есть храмъ египетской Изиды. Но больше всего успѣха имѣли божества ті.хь странъ, которыя примы- каютъ къ Геллеспонту и Черному морю, гдѣ проходила главная артерія аѳинской торговли. Мы видѣли уже около 415 г. вторженіе буйнаго культа оракійской богини Котитто. Скоро послѣ этого аоиняне офи- ціально ввели у себя культъ другой оракійской богини, Артемиды Бендидской 18. Въ IV’ вѣкѣ религіозный интересъ направляется въ сто- рону почитанія бѳга-етрадальца и богини Матери: аоиняне откры- ваютъ гостепріимно просторъ культу Адониса и фригійской Великой богини; въ качествѣ служителей этихъ новыхъ для Греціи боговъ по- являются метрагирты, нѣчто въ родѣ нищенствующихъ дервишей, въ свою очередь близкіе къ мѣстнымъ греческимъ киникамъ. Политическіе и соціальные взгляды Платона и его школы. Всѣ ха- рактерныя черты аоинской жизни IV вѣка отразились въ ученіи Пла- тона и основанной имъ школы: и упадокъ политическаго интереса, и сильное влеченіе къ восточнымъ мотивамъ, и гибель свободныхъ и яр- кихъ направленій въ искусствѣ, изъ которой теоретикъ вывелъ право и обязанность строго пуританскаго очищенія всѣхъ созданій художе- ственнаго творчества. Зажиточная часть интеллигенціи рѣзко отдѣля- етъ себя отъ нролетаріевъ-киннковъ; она осуждаетъ все, что въ свое время выросло въ демократіи, и захватываетъ въ мрачной брезгливости еще гораздо дальше вглубь греческой традиціи, по хочеть сохранить особый уголокъ культуры для людей приличнаго общества. Бъ 90-хъ гг. IV в., пока живы были Коноігь и Ораспбуль, пока не совсѣмъ померкла старая демократія, Платонъ не могъ появиться или, по крайней мѣрѣ, открыто выступить въ Аѳинахъ. Положеніе
— 509 — измѣнилось въ 80-хъ и особенно въ 70-хъ гг., когда въ управленіе Каллистрата. началось сближеніе Лопнъ со Спартой и все громче стали заявлять себя сторонники консервативныхъ взглядовъ, безразличные пли враждебные къ демократіи. Для того, чтобы удержаться на поли- тической поверхности, Каллнстратъ дѣлалъ дальнѣйшія уступки вь томь же направленіи: въ 60-хъ гг. въ Аѳины получили доступъ мно- гіе старые эмигранты, между прочимъ Ксенофонтъ, сыновья котораго сражались въ аѳинскомъ отрядѣ при МантннеГ». Въ этой очень измѣ- нившейся обстановкѣ Платонъ могъ спокойно систематизировать свои антидемократическія ученья и готовить среди республики школу ея разрушителей; какь нельзя болѣе» ярко сказывается в ь этомъ фактѣ» упадокъ энергіи и сознательности въ самой аѳинской демократіи, по- тому что ея терпимость къ ученикамъ осужденнаго Сократа вовсе не была, результатомъ новыхъ полптпчеекпхъ принциповъ, а составляла только признакъ растущей пассивности въ политикѣ. Вражда къ демократической республикѣ, къ политической борьбѣ, къ началамъ равноправія составляетъ самую ясную черту міровоззрѣ- нія Платона. Всѣ принципы греческой автономіи и свободы, весь оби- ходъ демократической республики кажется Платону чѣмъ-то ребяче- скимъ, непригоднымъ, возмутительнымъ; старанія республиканцевъ обез- печить неприкосновенность конституціи вызываютъ лишь его насмѣшку. Гораздо труднѣе опредѣлить его положительное ученіе. Главное за- трудненіе получается вслѣдствіе того, что почти нельзя найти связи между крупнѣйшимъ сочиненіемъ Платона, Политіей, и свѣдѣніями о практической дѣятельности его, къ которой имѣется комментарій въ Письмахъ. «Полптія»—значить государство, но книга подъ этимъ за- главіемъ составляетъ трактатъ объ устройствѣ церковной общины; она дышетт. глубокимъ презрѣніемъ ко всему политическому. Между тѣмъ упорное влеченіе Платона къ сицилійскому двору Діонисія, его дву- ь кратная поѣздка въ Сиракузы, его сближеніе съ зятемъ тиранна Діо- номъ п попытка обучить Діонисія Младшаго философіи государствен- ной пауки, все это показываетъ, что у аѳинскаго ученаго и его послѣ- дователей было великое политическое честолюбіе, громадное желаніе играть роль именно въ государственной жизни. Съ другой стороны, . нельзя не замѣтить глубокаго противорѣчія между основнымъ настроені- емъ Политін и главной задачей, поставленной въ другомъ крупномъ сочиненіи Платона, Законахъ, которое считается обыкновенію его стар- ческой работоіі. Въ Политін Платонъ отстраняетъ всякое законода- тельство, какъ нѣчто ненужное для общества, воспитаннаго въ здра- выхъ началахъ и замкнутаго іи» рамки строгой теократической дисципли- ны ; въ Законахъ онъ необыкновенно усердно разрабатываетъ подроб-
— 510 — ностп гражданскаго и уголовнаго права н судопроизводства, составля- етъ обстоятельный и до мелочей проникающій сводъ положеній по административному праву. Искать примиренія этихъ противорѣчій—занятіе совершенно без- плодное. Объяснить же нхъ можно тѣмъ, чаю въ школѣ Платона, имѣлись два направленія и что разобраться въ нихъ не успѣлъ самъ учитель до конца дней своихъ. Одно представляло уходъ и даже бѣг- ство отъ политики: люди мечтаніи о какомъ-то монастырѣ, тихой общинѣ, гдѣ мо^кно отдаваться отвлеченію!! паукѣ, созерцанію н молитвамъ, т.-е. разговорамъ съ самимъ собою. Академія Платона, его загород- ная вилла съ тѣнистымъ садомъ, была именно попыткой устроить такой церковный рай внѣ политики. По въ самомъ паставпикѣ и въ боль- шинствѣ его учениковъ кипѣли мірскія желанія править и властвовать. Отсюда въ тѣхъ же людяхъ другое направленіе, устремленное къ вы- работкѣ спеціальныхъ свѣдѣній, техническихъ умѣній, которыя мож- но было бы приложить въ государствѣ, только бы оно устроилось» иначе, чѣмъ возмутительная демократическая республика съ ея нача- лами равенства и всеобщей свободы. Попятно, что у тйхъ, кто меч- тала» о дѣятельности подобнаго рода, возникало влеченіе къ военно- бюрократическому государству, а также интереса, ка, полицейскому пра- ву, единственной формѣ публичной дѣятельности, какая допускается ва. самодержавнома» строѣ. Если для почитателей Платона больно увѣриться ва» наличности жестокаго противорѣчія, раздирающаго цѣльность школы, то имъ мож- но напомнить, что таково было вообще свойство этого изумительнаго таланта, отдавшагося интересамъ реакціи и разрушенія греческой рес- публики. Когда смотришь на ученіе Платона ва» цѣломъ, то больше всего ва» немъ видится хаосъ, созданный умомъ дикимъ, необузданнымъ, но необычайно богатымъ фантазіей. Въ самомъ дѣлѣ, развѣ не изу- мительно, что ученика» пострадавшаго за свободу мысли Сократа, кото- раго она» идеализировалъ, какъ жертву инквизиціоннаго процесса, ока- зывается самъ величайшимъ инквизиторомъ, безпощадно карающимъ не только направленія раціоналистической мысли, но и всякаго рода ере- тическія уклоненія вѣры, что философа» внезапно превращается ва» гнѣвнаго іерарха! Развѣ не изумительно противорѣчіе между его мо- ральнымъ ученьемъ и его уголовнымъ правомъ: можно ли было въ одно и то же время проповѣдовать всеблагость Бога, осуждать взгляда» на божество, какъ виновника зла, и обрушиваться на демократію за мяг- кость въ отношеніи преступниковъ, требовать въ своемъ кодексѣ тяже- лыха» наказаній за малые проступки, на каждомъ шагу грозить смерт- ной казнью, вообще .возводить застращиваніе въ истему охраненія
— 511 — общественности! II, наконецъ, еще одна, можетъ быть, самая поразитель- ная изъ платоновскихъ несообразностей: самъ оригинальный поэтъ, миѳо- творецъ, неистощимый сочинитель яркихъ аллегорій, Платонъ заявляетъ себя яростнымъ врагомъ всякой красочной поэзіи, оставляя въ своемъ идеальномъ общежитіи мѣсто только монотоннымъ религіознымъ гимнамъ. Примирить эти противорѣчія нельзя такъ же, какъ невозможно найти гармонію въ грудѣ рухнувшаго великолѣпнаго зданія: Платонъ— щюдуктъ разгрома греческой культуры, въ немъ всѣ ея прекрасныя и богатыя свойства, но не въ дружной совмѣстной работѣ, а въ жестокой взаимной схваткѣ, поднявшіяся горой другъ противъ друга. Церковно-педагогическая система Платона. Большой діалогъ, но- сящій заголовокъ «о государствѣ» (ттео5. ттолітих;), не имѣетъ никакого отношенія къ государственному праву. Можно удивляться, что до сихъ поръ система Платона фигурируетъ во всѣхъ сочиненіяхъ по исторіи политическихъ ученій. Въ дѣйствительности Полптія Платона есть трак- татъ о воспитаніи и обученіи высшей породы людей. Новое церковно- аристократическое общество выступаетъ на фонѣ очень опредѣлен- наго государственнаго строя, но Платонъ предполагаетъ этотъ строй уже готовымъ и ие теряетъ ни одной минуты па объясненіе, какъ такое государство могло произойти. Не трудно замѣтить, что государство и общество Политіи составляетъ буквальное повтореніе бра минскаго строя въ Индіи; очень вѣроятно, что Платомъ былъ знакомъ съ даль- невосточнымъ оригиналомъ и старательно скопировалъ его характер- ныя черты, для которыхъ греческій міръ не давалъ никакихъ реаль- ныхъ основаній. Платоновское государство—кастичсское: въ немъ про- фессіи раздѣлены навѣки между сословіями, права и занятія пере- ходятъ по наслѣдству и становятся неразрывной долей человѣческой натуры. Оно знаетъ тѣ же три породы людей, какъ и браминская Индія: рабочихъ, воиновъ и священниковъ (у Платона /сг^хт'.стг/.оѵ. и фъдххіхоѵ, или увѵо;) 19. Дѣленіе па касты Пла- тонъ оправдываетъ странной на нашъ взглядъ параллелью общества и человѣческаго организма, которую онъ не устаетъ вставлять кстати и некстати. Три сословія отвѣчаютъ тремъ качествамъ человѣческой натуры, его грубымъ матеріальнымъ потребностямъ, его аффективной жизни и его отвлеченной мысли; какъ умъ управляетъ тѣломъ, чувства двигаютъ его, низшіе органы питаютъ, такъ же и въ обществѣ должны быть строго распредѣлены функціи между тремя соотвѣтствующими классами людей; какъ несоединимы органическія качества человѣче- скаго существа, такъ же должны быть строго раздѣляемы группы обще- ственнаго тѣла. Эту своеобразную психо-физіологію Платонъ, вѣро- ятно. также заимствовалъ изъ восточной мистики.
— 512 — Авторъ нисколько не интересуется судьбами рабочаго класса: ре- месленники, торговцы, хлѣбопашцы, землекопы, плотники, каменщи- ки, носильщики и пр. вь (‘го глазахъ не граждане, почти не люди: о нихъ пускай заботится Господь Богъ. Лишь два высшіе класса за- нимаюсь Платона. Они •ливаются въ сущности въ одинъ аристокра- тическій слой «стражей общества»; всѣ они въ молодые годы про- ходятъ военную школу; изъ самыхъ даровитыхъ воиновъ, и притомъ въ болѣе зрѣломъ возрастѣ, образуется высшій слои, собственно «стра- жей», пли «философовъ». Платонъ только принимаетъ видь, будто бы собирается описать ихъ политическую правительственную дѣятельность. Вь дѣйствительности онъ говоритъ о томъ, какь вырастить и воспи- тать чистую расу, т.-е. составляетъ главы но антропологіи и гигіенѣ, затѣмъ изображаетъ спортивныя занятія юношества и другихъ воз- растовъ и, наконецъ, набрасываетъ очертанія научнаго курса, прохо- димаго вь высшей школѣ. Изъ Политіп не видно, какимъ дѣломъ бу- дутъ заниматься стражи общества, и даже нельзя хорошо понять, по- чему оип собственно называются стражами. Для того, чтобы ати люди бѣлой кости могли отдаваться самоусовершенствованію, кругомъ долж- на кипѣть работа: кто-то долженъ пахать, торговать, таскать тяжести, варить ѣду и чистить гимнастическія площадки, и еще кто-то долженъ держать въ строгомъ порядкѣ всю трудовую машину, т.-е. управлять государствомъ. Философы платоновскаго общества принимаютъ крѣ- постной трудъ, какъ должное, по, видимо, предоставляютъ другимъ сильнымъ рукамъ командовать н нагонять страхъ на подчиненный ра- бочій класса». Платоіп» подхватилъ рядъ популярныхъ теорій своего времени и своеобразно переработалъ ихъ на пользу и для укра.шенія идеаль- наго общества. Его стражи живутъ въ полной коммунѣ» какь относи- тельно женъ, такъ п въ смыслѣ имущественномъ. Семейное начало подлежитъ полному истребленію въ аристократической средѣ, описан- ной Платономъ. У стражей не должно быть денегъ, нѣтъ частныхъ жилищъ; они обѣдаютъ большими компаніями, товариществами. Они не могутъ вступать въ постоянные браки; всѣ соединенія временны, и даже принимаются мѣры, чтобы не образовалось прочной привязанности между опредѣленными лицами разныхъ половъ. Мало того, не должно возникать никакой любви между матерью и ребенкомъ: ради этого в'ь идеальномъ обществѣ будетъ устроенъ большой родильный домъ, въ которомъ женщины остаются кормилицами, по съ тѣмъ непремѣннымъ условіемъ, чтобы онѣ пе могли узнавать собственныхъ дѣтей. Соціализмомъ такой порядокъ никакъ нельзя назвать: о справед- ливомъ вознагражденіи за трудъ или вообще о распредѣленіи богатствъ
— 513 — сообразно общественнымъ заслугамъ у Платона нѣтъ рѣчи. Его ради- кальное уничтоженіе семьи вытекаетъ изъ теоріи созданія и усовер- шенствованія чистой расы,—теоріи, которая, очевидно, была принята вообще въ Сократовой школѣ, потому что мы находимъ ее также у Ксенофонта. Правда, Платонъ выдвигаетъ на первое мѣсто заботу объ истребленіи эгоизма въ сословіи стражей; въ виду того, что они го- товятся къ исключительно самоотверженному служенію обществу, у нихъ надо отнять всѣ соблазны и всякія частныя привязанности. Но Платонъ не послѣдователенъ: лучшіе, наиболѣе храбрые воипы будутъ вознаграждаемы любовью болѣе красивыхъ женщина», и притомъ болѣе частымъ удовлетвореніемъ своей страсти. Да и вообще мораль всюду уступаетъ гигіенѣ и расовой дисциплинѣ, заимствованной изъ области животноводства; вѣдь Платонъ истребляетъ семью вовсе не изъ эти- ческихъ соображеній: соединенія наиболѣе сильныхъ и красивыхъ инди- видовъ никоимъ образомъ не должны сопровождаться психическимъ влеченіемъ ихъ другъ къ другу; это—слученія самцовъ и самокъ, на- ходящихся подъ строгимъ надзоромъ предержащихъ властей, которыя будутъ обладать высшими антропологическими свѣдѣніями. Изъ числа господствующихъ передовыхъ теорій вѣка*Платонъ заим- ствуетъ идею эмансипаціи женщинъ. Онъ считаетъ женщинъ вполнѣ при- годными для той же физической и умственной дисциплины, которую долж- ны проходить мужчины, но, конечно, только женщинъ аристократическаго слоя: въ безпечальной спортивной и спекулятивно-кабинетной жизни, ко- торую ведутъ «стражи», отчего же и ихъ подругамъ не равняться съ ними I Женщины могутъ быть и врачами, и философами, и даже во- ительницами, по, разумѣется, онѣ будутъ во всемъ слабѣе мужчинъ. У Платона пѣтъ настоящаго уваженія къ существу женскаго ума и характера. Въ Законахъ, гдѣ повторено требованіе совмѣстнаго воспи- танія обоихъ половъ, указывается на особые грѣхи женскаго существа, неискренность и вороватость (уе\о; ХаѲраібтероѵ >саІ бтгіхХотгсЬтероѵ) 20, вслѣдствіе чего законодатель долженъ поставить женщинъ подъ опеку болѣе твердаго пола и, напр., не допускать замужнихъ къ свидѣтель- ству на судѣ. Невольно приходится думать, что уравненіе женщинъ въ правахъ па высшее образованіе и на занятіе общественныхъ функцій (кромѣ собственно правительственныхъ, которыя остаются монополіей мужчинъ) вытекаетъ у Платона не столько изъ общаго признанія въ женщинѣ человѣческаго достоинства, а изъ его вѣры въ совершен- ствованіе породы посредствомъ подбора, наслѣдственной передачи ка- чествъ и постоянной дисциплины; въ большомъ питомникѣ и универ- ситетѣ аристократіи женщины не должны отставать отъ мужчинъ, для того, чтобы закрѣпить расовыя свойства. Випперъ. Исторія Греціи. 33
— 514 — Черты Платоновской религіи и научнаго богословія. Идеальное общество Платона не только питомникъ, не только школа, а также церковь, теократическая община спасающихся истинной вѣрою и истин- нымъ знаніемъ. Прежде чѣмъ говорить о гигіенѣ, гимнастикѣ, наукахъ и пр., Платонъ заводитъ рѣчь о религіозномъ воспитаніи, о соблюде- ніи чистоты вѣры, о строгомъ направленіи религіознаго воображенія. И сразу строитель общества будущаго оказывается жесточайшимъ пури- таниномъ. Вторая книга Политіи заключаетъ въ себѣ настоящій ин- дексъ, какъ будто бы составленный для большого цензурнаго вѣдом- ства, а также для справокъ инквизиторамъ. Тутъ летитъ на костеръ чуть ли не вся поэтическая литература грековъ, начиная съ Гомера и кончая великими трагиками V вѣка ; гибель и анаѳема всѣмъ сказоч- никамъ, сочинителямъ эпическихъ пѣсеігь, драматургамъ, истребленіе всей миѳологіи, всего антропоморфическаго, всякаго рода очеловѣченія боговъ, олицетворенія силъ природы; но также прочь эротическую ли- рику, прочь изображеніе человѣческихъ страстей, которымъ такъ лю- била заниматься «подражательная» поэзія, долой вся литература, кото- рая волнуетъ людей раздраженіемъ въ лихъ симпатическихъ чувствъ, воспаленіемъ ихъ аффективной жизни. Въ идеальномъ обществѣ допу- скаются только гимны богамъ и восхваленія великихъ людей, а чувствен- ная муза изгоняется навсегда. Соотвѣтствующія страницы Платона особенно тяжело читать: здѣсь наглядно видишь, какая буря прошлась по чудесному саду греческой культуры, какъ пусто и жутко стало, если одинъ изъ талантливѣй- шихъ поэтовъ Греціи самъ, въ непонятномъ ослѣпленіи, бросился до- ламывать немногія цвѣтущія растенія, пощаженныя временемъ и пе- режившія упадокъ вкуса. Колоссальное ауто-да-фе должно расчистить почву для религіознаго воспитанія новаго общества. Въ чемъ же со- стоитъ правильная вѣра, чистое богопочитаиіе и возвышающій чело- вѣка культъ? Въ опредѣленіи обязательныхъ религіозныхъ нормъ Платонъ рѣзко заявляетъ свое аристократическое высокомѣріе. Его интимныя воззрѣ- нія можно назвать деизмомъ. Для себя и для людей своего круга онъ признаетъ единаго Бога, всеблагого и всевѣдущаго, строителя выш- няго міра, служащаго образцомъ міру земному, признаетъ Провидѣніе, направляющее міръ въ цѣломъ, но не входящее въ частности, среди которыхъ господствуетъ случай и капризъ мелочныхъ влеченій. Онъ ра- ціоналистически разбирается въ догматахъ и не апеллируетъ для утвер- жденія ихъ къ вѣрѣ отцовъ, кт» религіозной традиціи. Совсѣмъ дру- і*ое дѣло, когда дѣло идетъ объ установленіи публичнаго культа и обязательныхъ для інцюда вѣрованій. Платонъ считаетъ необходимымъ
— 515 — организовать государственную церковь, притомъ очень строгую и но допускающую отклоненій; нужно соединить традиціонные элементы съ полезными новыми ученіями для того, чтобы держать массу народа въ порядкѣ и повиновеніи. Онъ предлагаетъ обратиться къ авторитету Дельфійскаго оракула, расположеннаго въ пупѣ земли, и просить его оба» установленіи культа для членовъ идеальной общины. Старое мно- гобожіе полезно удержать. Въ почитаніи высшихъ существъ надо бу- детъ различать три категоріи, изстари признанныя: боговъ, духовъ и (‘пятыхъ (Ого!, 8x11x075;, ѵірьи;) 21. Чрезвычайно важно вселить въ го- ловы правильное представленіе о загробной жизни, странствованіи душъ, страшномъ судѣ и возмездіи за добрыя дѣла и грѣхи. Полптія закан- чивается разсказомъ о путешествіи въ потустороннемъ мірѣ лѣкоего армянина Ира, уроженца Памфпліи, видѣвшаго тайпы загробнаго міра: на его глазахъ происходило переселеніе душъ и вступленіе нхъ въ новыя тѣла; совершался божественный судъ, въ силу котораго души праведныхъ возносились па небеса, а души нечестивцевъ спускались въ преисподнюю; огненные дьяволы мучили и истязали самыхъ пре- ступныхъ злодѣевъ. Разсказъ производитъ впечатлѣніе аллегорической проповѣди, сочиненной Платономъ па основѣ какой-то восточной ми- стической новеллы; цѣль его въ томъ, чтобы дать ученикамъ образ- чикъ въ руководство при постановкѣ религіознаго воспитанія. Большой интересъ представляетъ также организація высшаго пре- подаванія въ Политіи. Кругъ научныхъ дисциплинъ, допущенныхъ въ церковную общину, весьма тѣсно ограниченъ. Физическія пауки отсут- ствуютъ, если ие считать астрономіи, которая у платониковъ имѣетъ важное богословское назначеніе; ея факты и выводы должны служить доказательствомъ бытія Божія. Нѣть и того, что мы называемъ паука- ми общественными. Платоновскіе философы не интересуются ли оте- чествовѣдѣніемъ, ни міровѣдѣніемъ; прошлое человѣческой культуры, хотя Платонъ и объявляетъ его весьма длительнымъ, не заслуживаетъ обстоятельнаго изученія. Двѣ науки господствуютъ въ обязательномъ курсѣ, и обѣ онѣ поставлены очень высоко: математика и діалектика. Можно допустить, что изученіе математики дѣйствительно было очень серьезно въ Платоновской Академіи; но также несомнѣнно, что среди нея была развита символическая игра чиселъ, математическая мистика. При сравненіи политическихъ формъ мы неожиданно узнаемъ, что по- ложеніе царя въ 729 разъ лучше положенія тиранна; по какому капризу мысли оказался тутъ кубъ девяти, очень трудно понять. Что касается діалектики, Платонъ ноетъ еіі гимны: опа вѣнчаетъ другія науки, она единственное средство для полнаго познанія міра, идей. Пн въ чемъ такч» сильно не обнаруживается происхожденіе Пла- 33*
— 516 — тоновской школы изъ нѣдръ столь осуждаемой имъ софистики: вѣдь это пристрастіе къ развертыванію словесныхъ рядовъ, эта вѣра, что въ словѣ можно вычитать истину, и составляетъ именно характерную черту тѣхъ «лжефилософовъ», которыхъ Платонъ бичуетъ всюду, какъ враговъ истины. Мы чувствуемъ встрѣчу двухъ богословскихъ школъ, примѣняющихъ одни и тѣ же пріемы, раздѣленныхъ тонкой перего- родкой, не видной и непонятной для постороннихъ, яростно сшибаю- щихся на почвѣ діалектическихъ споровъ, въ которыхъ побѣда должна остаться за самымъ искуснымъ словоборцемъ. Соціальное ученіе Платона и консервативныя предложенія Исо- крата. Читателю діалоговъ Платона обыкновенно не легко выбраться изъ волшебнаго лѣса, куда его завелъ великій мастеръ литературнаго оча- рованія, ѣе легко дать себѣ ясный отчеть въ томъ, что же такое ему рисовали, воздушные замки или реальную жизнь? Когда Платонъ пре- зрительно отзывается о всѣхъ существующихъ формахъ, изображаетъ кружокъ своихъ единомышленниковъ высоко парящимъ надъ жалкой зем- ной юдолью, очень и очень мпогіе готовы вѣрить ему и считать его мечтанія вполнѣ отрѣшенными отъ жизни. Однако подобное заклю- ченіе Весьма ошибочно. Платонъ ни на минуту пе упускаетъ изъ виду окружающей дѣйствительности, и всѣ его будто бы отвлеченности не- медленно могутъ и должны быть переводимы на самый реальный языкъ. Въ Аоинахъ было въ 60-хъ и 50-хъ годахъ IV’ вѣка множество людей, со- чувствовавшихъ церковно-олигархическимъ идеямъ Политіи, но выражав- шихъ соотвѣтствующія желанія лишь въ нѣсколько иной формѣ. Осо- бенно близко къ Платоновской Политіи стоитъ брошюра Исократа подъ заглавіемъ Ареопагитикъ, вышедшая въ свѣтъ скоро послѣ мира 355 года. Пѣтъ нужды выяснять, кто у кого заимствовалъ, и вѣрнѣе ли Исократа Назвать платоникомъ, или Платона исократикомъ: они оба— провозвѣстники широко распространенныхъ консервативныхъ желаній тѣхъ зажиточныхъ слоевъ общества, которые надѣялись замѣнить во- инственный Капитализмъ мирнымъ, сохраняя при этомъ свое господ- ство надъ массой. Исократъ отмѣчаетъ крайнее равнодушіе консервативныхъ слоевъ гражданства къ политикѣ; эти люди сидятъ въ дѣловыхъ конторахъ и мастерскихъ (г рулетѣ рсх) и только сокрушаются тому, что все плохо идетъ, а сами пе принимаютъ никакихъ мѣръ; онъ беретъ па себя задачу 'встряхнуть общество и заставить его задуматься р необходи- мости сіюего спасенія (тгері Самое страшное явленіе совію- менности—зависть бѣдныхъ къ богатымъ, необезпеченность кредита, небезопасность 'вообще обладанія капиталомъ; все происходить отъ ложнаго ученія о равенствѣ, отъ господства неограниченной демокра-
— 517 — тіи. Исократъ умоляетъ не считать его сторонникомъ олигархіи; нѣтъ, онъ всегда быль другомъ демократіи, но 'только демократіи разумной, правильно установленной. Аѳины уже раза» обладали такимъ идеальнымъ устройствомъ; имъ нужно лишь вернуться К'ь созданіямъ Солона и Клисосна. ІІоді» видомъ патріархальной республики Исократъ изобра- жаетъ желательные консерваторамъ порядки. Въ старинныхъ Аѳинахъ къ должностямъ не допускали безразлично всѣхъ и каждаго, а .выбирали самыхъ достойныхъ и способныхъ гражданъ. Между классами не было борьбы и розни, потому что всякій зналъ и соблюдалъ свое мѣсто. Бо- гатые помогали бѣднымъ, находя имъ всякія занятія, то въ отдачѣ земли за умѣренную аренду, то въ торговой службѣ, то въ другихъ дѣловыхъ порученіяхъ; охотно также они давали деньги въ ростъ. Исократъ хочетъ сказать: вотъ и теперь надо создалъ обширную систему кліентства, надо организовать демосъ въ качествѣ массы рабочихъ и служащихъ, зависимыхъ оть капиталистовъ. Интересны другія предложенія Исократа, клонящіяся къ "фактиче- скому упраздненію демократіи и всѣхъ ея традицій. Зачѣмъ эти рос- кошныя траты на праздники, это мотовство народа? Зачѣмъ непрерыв- ное политическое строительство и законодательство? Чѣмъ больше пи- шутъ закоповъ, тѣмъ больше порчи и преступленій. Для того, чтобы гражданство жило правильно, нужны не мелочныя предписанія, а об- щее разумное воспитаніе. Такой гражданской педагогіей въ старину завѣдовалъ Ареопагъ; глубокомудрый совѣть этотъ направлялъ и взрос- лыхъ, и 'молодежь, съ которой такъ трудно стало орудовать въ послѣд- нее время. Ареопагъ зналъ, кагь распредѣлить людей по ихъ достат- камъ, чтобы никто не тянулся выше своего званія; онъ опредѣлялъ бѣдныхъ юношей на такія занятія, какъ земледѣліе, ремесло, между тѣмъ какъ богатымъ открывалась охота, ѣзда верхомъ и занятія фи- лософіей. Ареопагитикъ хочется назвать Платоновской Политіей, переведен- ной на языкъ прозы. Тутъ все есть, что характерно для Платона: р дѣленіе на неподвижные классы, п правленіе достойнѣйшихъ, и осу- жденіе бѣдноты па вѣчную зависимую работу, и замѣна гражданскихъ установленій педагогической системой, и даже провозглашеніе филосо- фіи спеціальнымъ занятіемъ денежной аристократіи. Пожалуй, можно сказать, что роль Ареопага, распредѣлявшаго будто бы занятія и про- фессіи, не менѣе фантастична, чѣмъ управленіе Платоновскихъ «стра- жей». Наконецъ, Исократъ такъ же, какъ Платонъ, считаеть нужнымъ раскланяться слегка передъ коммунизмомъ. Онъ объявляетъ всю си- стему кліентства, когда капиталисты нанимали бѣдныхъ, ссужали рхъ деньгами, отдавали имъ земли въ аренду и оказывали другія подобныя
518 — любезности, ті’.м'і» справедливымъ порядкомъ, при которомъ богатства находятся вй общемъ обладаніи всіъхъ нуждающихся. Сравненіе съ Исократомъ помогаетъ установить конкретную под- кладку соціальныхъ фантазій Платона.. Но и самъ Платонъ въ За- копахъ выступилъ изъ мистическаго тумана, оставилъ мысль о дости- женіи идеала справедливости путемъ построенія божьяго государства н далъ очень обстоятельное и реалистическое описаніе новаго жела- тельнаго и достижимаго общественнаго устройства. Административное право общины спасенныхъ. Но всѣ согласны при- знать Законы щюизведенісмъ самого Платона. Многимъ кажется, что «'(•ли эта книга и написана имъ, то отражаетъ старческія воззрѣнія фи- лософа, усталаго, лишеннаго прежней убѣжденности и былого подъ- ема. По внѣшности поразительно, что въ Законахъ нѣтъ фигуры Сокра- та, устами котораго Платонъ высказываетъ обычно свои взгляды. Пе похожа па другіе діалоги и манера изложенія Законовъ; вмѣсто про- страннаго свободнаго развитія общихъ идей, вмѣсто блестящихъ кар- тинъ и аллегорій здѣсь сухой и утомительный переборъ прозаическихъ статей городского кодекса. Но, съ другой сторошл, все время чув- ствуется глубокій фонъ церковнаго міровоззрѣнія Платона; когда дѣло доходитъ до опредѣленія проступковъ противъ религіи, просыпается горячность іерарха-фнлософа; онъ широкими мазками набрасываетъ очертанія системы правовѣрія, которое слѣдуетъ охранить всѣми мѣ- рами уголовнаго права. Помимо того, мы встрѣчаемся и съ другими идеями Платона, знакомыми изъ Полнтін: пуританизмомъ въ отноше- ніи искусства и литературы, сочувствіемъ ограниченной эмансипаціи женщинъ, неопредѣленными уступками соціализму, увѣренностью, что воспитаніе замѣняетъ необходимость всякихъ искусственныхъ полити- ческихъ сдержекъ, затѣмъ возвеличеніемъ математики, какъ пути къ богоночитанію, п т. и. Если пе считать Платона авторомъ Закоповъ, то надо признать, что книга вышла изъ его школы, находится йодъ ого сильнѣйшимъ вліяніемъ, вдохновляется желаніемъ приложить платонов- скіе принципы къ жизни. Въ этомъ послѣднемъ смыслѣ Законы—чрезвы- чайно любопытное произведеніе; оно даетъ какъ бы комментарій къ об- щему идеалу Полнтіи, досказываетъ то, что тамъ оставалось не впол- нѣ выясненнымъ. Прежде всего Закопы открываютъ намъ съ особенной силой то настроеніе, которое можно было бы назвать страхомъ жизни у Платона и его школы. Глубокое и безнадежное отчаяніе проникаетъ изображеніе современнаго быта и понятій общества. Все расшаталось, нѣтъ ника- кихъ устоевъ, все разъѣдено скептицизмомъ своевольнаго распущен- наго поколѣнія. Началась порча отъ чрезмѣрной свободы искусства,
— 519 — особенно театральнаго. Почти не осталось вѣрующихъ людей; множе- ство впало въ атеизмъ, по соображеніямъ ли отвлеченно-теоретическимъ, или моральнымъ. Жажда наживы, зависть къ чужому достатку—господ- ствующій стимула» жизни. Такое общество надо спасать героическими мѣрами. «Законы» составляютъ проектъ устроенія общины спасенныхъ при помощи искусственной изоляціи ихъ отъ остального міра. Первое и основное требованіе—устроить новую общину подальше отъ моря и широкаго обмѣна: поэтому выбирается одна изъ замкнутыхъ долинокъ на о. Критѣ. Членовъ общины не слѣдуетъ, вообще говоря, выпускать за границу; «сношенія съ иностранными краями опасны для нравовъ благоустроеннаго государства» 22. Только пожилымъ людямъ будутъ выдаваться иностранные паспорта; можно посылать ихъ группами па общегречѳскія празднества. Не мѣшаетъ время отъ времени отправить въ путешествіе умнаго старика для научной цѣли: узнать чужіе поряд- ки, повидать тѣхъ немногихъ хорошихъ людей, которые есть во вся- комъ обществѣ. По возвращеніи изъ командировки онъ долженъ дать отчетъ законоохранительной коллегіи, въ которой сидятъ судьи, стражи законовъ, начальникъ учебнаго вѣдомства и его предшественники по должности. Если высокая коллегія найдетъ отчетъ удовлетворительнымъ, посылавшемуся за границу высказывается одобреніе. Если же получи- лось впечатлѣніе, что командированный испортился отъ путешествія, ему воспрещаютъ преподаваніе и вообще какія-либо бесѣды съ согра- жданами. Бѣда ослушаться запрета цензурно-инквизиторской власти: нарушителю такового грозитъ «за недозволенное вмѣшательство въ вос- питаніе гражданъ и законодательство города* смертная казнь! 23. Всюду вступаютъ въ силу разныя ограничительныя нормы. Такъ, папр., устанавливается неподвижное число гражданъ; лучше всего оста- новиться на цифрѣ 5040, потому что это число можетъ служить кратнымъ многихъ дѣлителей. Чужихъ, по возможности, лучше совсѣмъ не прини- мать въ гражданство. Гражданамъ запрещаются займы, денежныя сдѣл- ки, вообще примѣненіе денегъ и какія-либо торговыя сношенія; вся торговля должна быть въ рукахъ пришлыхъ людей, временно пребы- вающихъ въ общинѣ. Запрещается крупная индустрія, не должно быть индустріальныхъ рабовъ, желательно держать гражданъ въ умѣренномъ достаткѣ. Авторъ дѣлаетъ признаніе въ пользу теоретической правильности ученія о равенствѣ имущества. На практикѣ онъ считаетъ возможнымъ провести идею соціально-экономическаго равенства только въ отношеніи земельной собственности. Надо воспользоваться тѣмъ, что въ ново- учреждаемой общинѣ земля еще нѳ подѣлена; тогда можно безъ всякихъ конфискацій, которыя вызываютъ обыкновенно столько раздраженія,
— 520 — надѣлить всѣхъ участками одинаковаго размѣра. Что касается движи- мости, оігь отказывается отъ уравненія; равнять капиталы—вещь не- осуществимая; напротивъ, тутъ надо дать мѣсто началу ценза; гра- ждане раздѣляются на 4 класса; лишь высшіе имущественные разряды могутъ быть допущены къ должностямъ. Кажется, непослѣдовательность эту можно такъ объяснить. Равен- ство земельныхъ участковъ составляетъ гарантію неподвижности строя; оно лучше всего обезпечиваетъ сохраненіе разъ установленнаго числа гражданъ. Съ другой стороны, такъ какъ въ Аттикѣ нѣть особенно развитаго крупнаго землевладѣнія, по есть капиталисты, обладатели крупной движимости, то авторъ Законовъ, ни на минуту по упускаю- щій изъ виду свой родной городъ, можетъ быть увѣренъ, что онъ не затронулъ ничѣмъ самолюбія «порядочныхъ людей» въ средѣ своихъ согражданъ. Общей соціалистической теоріи высказанъ комплиментъ, такъ какъ подобныя признанія требуются модой. Для консерватив- ныхъ круговъ сдѣлана вмѣстѣ съ тѣмъ очень важная оговорка-; равные надѣлы возможны, разумѣется, только на нсподѣленной землѣ, на дѣв- ственной почвѣ; о конфискаціи существующихъ владѣній по можеть быть и рѣчи. Соціализмъ принять въ принципѣ и совершенно обез- вреженъ на практикѣ. Преступленіе и наказаніе по Платону. Ни въ чемъ такъ ярко не выступаетъ страхъ жизни и связанная съ нимъ реакціонная забота, какъ въ уголовномъ законодательствѣ, начертанномъ для идеальной общины. Автору Закоповъ кажется, что у людей необычайно сильны порочныя наклонности, и сдержать злодѣйства можно только непре- станнымъ надзоромъ и постоянной угрозой жестокихъ каръ. Уголовный кодексъ такъ и пестритъ упоминаніемъ смертной казни; вотъ ужъ по- длинно «кровавые законы»! Смертная казнь положена за воровство, за укрывательство политическаго изгнанника, за взятку, нечего и говорить о проступкахъ болѣе тяжелыхъ. Авторъ созпаеть необходимость теоре- тическаго оправданія столь жестокой кары, и вотъ что онъ говорить. Смертная казнь должна быть присуждаема въ томъ случаѣ, если нѣть надежды па исправленіе преступника, потому тго «для такого человѣка хуже остаться въ живыхъ; кромѣ того, уничтоженіе его приносить другимъ двоякую пользу, во-первыхъ, давая устрашительный примѣръ, во-вторыхъ, освобождая общину отъ бремени такихъ злодѣевъ» 24. Важ- на пе только смерть преступниковъ, но и зрѣлище смерти, какъ средство устрашенія: въ извѣстныхъ случаяхъ тѣло казненнаго выбрасывають въ поле нагимъ. Истязанія, бичеванія тоже должны быть часто примѣняе- мы не только къ рабамъ, для которыхъ это повседневное явленіе, но и къ свободно рожденнымъ.
— 521 — Наиболѣе грустное впечатлѣніе производить въ Законахъ тоть от- дѣлъ, который можно назвать инквизиціоннымъ процессомъ 25. Мы уже видѣли сужденія автора о современности. Онъ находитъ общество по- груженнымъ въ невѣріе и равнодушіе къ религіи. Господствующимъ міровоззрѣніемъ, по мнѣнію Платона, сталъ физическій матеріализмъ, объясняющій явленія міровой жизни дѣйствіемъ слѣпо напирающихъ силъ. Такъ плохо стало насчетъ вѣры, что ужо почти нельзя никого подводить къ присягѣ 26. Но... тѣмъ хуже для атеистовъ, опи будутъ искоренены всѣми возможными мѣрами. Во-первыхъ, къ должностямъ можно допускать только вѣрующихъ, и притомъ вполнѣ правовѣрныхъ. Литература поступаетъ подъ строжайшій надзоръ властей; все, что способно волновать страсти, изгоняется изъ государства. Законодатель принимаетъ на себя обязанности богослова и проповѣдника: онъ уста- навливаетъ неопровержимо, между прочимъ посредствомъ астрономиче- скихъ доводовъ, существованіе единаго Высшаго существа, правящаго міромъ и держащаго судъ праведный надъ людьми; эти основные дог- маты составятъ вступленіе къ ряду уголовныхъ статей, цѣль которыхъ— безпощадное преслѣдованіе несогласно мыслящихъ. О всякаго рода словахъ или дѣйствіяхъ, вытекающихъ изъ пре- зрѣнія къ богамъ, должно быть доносимо властямъ; уличенный не- медленно заключается въ тюрьму. Затѣмъ надо различать двѣ катего- ріи атеистовъ. Тѣ изъ нихъ, которые не скрываютъ своихъ убѣжде- ній и честно отрицаютъ существованіе боговъ или не признаютъ бо- говъ праведными судьями надъ человѣчествомъ, но сами не совершили никакихъ дурныхъ поступковъ, подлежать тюремному заключенію въ теченіе пяти лѣтъ; за это время ихъ посѣщаютъ лишь члены духов- ной коллегіи, той самой, которая снимаетъ отчетъ съ командирован- наго за границу; эти духовники стараются въ бесѣдахъ вернуть за- блуждающагося на путь истины и спасти ею душу (ітгі тті тт;; брлХооѵте;) 27. Если провинившійся не исцѣлился отъ своихъ заблужденій или послѣ своего освобожденія изъ тюрьмы вновь сталъ соблазнять другихъ своимъ примѣромъ, то ничего ие остается много, какъ его казнить. Въ другую категорію надо отнести тѣхъ, кто скры- ваетъ свои атеистическія воззрѣнія, но эксплоатируетъ въ свою поль- зу вѣрующихъ людей и ихъ простоту; таковыхъ надо заключать въ особую одиночную тюрьму, выстроенную въ дикой пустынной мѣстности, гдѣ они будутъ совершенно лишены всякихъ сношеній со свободными людьми, а (пищу будутъ получать изъ рукъ рабовъ. Послѣ смерти тѣла этихъ лицемѣровъ и преступниковъ выбрасываются за границу; тотъ, кто вздумаетъ ихъ похоронить, самъ будетъ признанъ виновнымъ въ оскорбленіи боговъ. Безпощадно строгъ законодатель и къ тому, что
онъ считаетъ суевѣріемъ. Въ главѣ о врачебномъ искусствѣ онъ на- чинаетъ вдругъ въ очень грозномъ тонѣ говорить о примѣненіи ядовъ и сильно дѣйствующихъ лѣкарствъ (фхррахііаі); тутъ же оказываются подъ большимъ подозрѣніемъ всякаго рода магическіе и знахарскіе пріемы; въ заключеніе онъ грозитъ смертною казнью за всякую попытку вѣдовства со стороны предсказателей и толкователей примѣтъ. Надо представить себѣ, что въ результатѣ примѣненія всѣхъ этихъ статей уголовно-полицейскаго кодекса должна была возникнуть масса неслыханныхъ дотолѣ процессовъ, количество которыхъ грозило далеко превзойти дѣятельность обыкновенныхъ судовъ. Судя по озлобленному топу Законовъ, мрачный клерикализмъ надвинулся вплотную на интел- лектуальный міръ Греціи и повисъ надъ нимъ тяжелой тучей; всѣ аргу- менты позднѣйшей инквизиціи, вся психологія вѣдовского процесса уже даны Платономъ. И когда читаешь эти поистинѣ страшныя страницы Законовъ, невольно вспоминается одно выраженіе автора, которымъ онъ сопровождаетъ правила, регулирующія эстетическую жизнь въ иде- альной общинѣ: «трагедія (намъ) по нужна, трагедію замѣнитъ устрой- ство государства; само государство составляетъ трагическую пьесу высо- каго стиля» 28. Благочестивый пессимистъ, онъ не замѣтилъ, какой злоіі шуткой надъ его собственной системой государственной опеки об- щества звучать эти слова. Общество грядущаго бюрократическаго государства. Одно обстоя- тельство не можетъ ие вызвать смущенія у внимательнаго читателя Законовъ. Спрашивается, откуда духовные судьи возьмутъ столько по- мощниковъ, доносчиковъ, обвинителей, тюремщиковъ, палачей? Кто вообще дастъ внѣшнюю опору, «свѣтскій мечъ», па поддержку нхъ авторитета? Выбранныя гражданами хотя бы изъ стариковъ и капита- листовъ должностныя лица не въ силахъ одни сладить со всей массой преступниковъ, нарушителей, подозрительныхъ и уклоняющихся. Мы рѣшаемся думать, что выходъ изъ этого затрудненія заключается въ слѣ- дующемъ. Въ Законахъ описана вовсе не самодовлѣющая община, вовсе не автономный греческій кантонъ, а лишь небольшая доля круп- наго государства. Вотъ почему въ Законахъ нѣтъ никакой политики, а есть только статьи каноническаго и полицейскаго права, религіоз- ный процессъ и городское благоустройство. Тутъ нѣтъ описанія настоя- щихъ властей, потому что онѣ предполагаются гдѣ-то далеко въ видѣ общаго фона; по безъ нихъ въ свою очередь не мыслимо представить себѣ существованіе и дѣятельность городскихъ властей и духовныхъ коллегій. Платонъ уже воображаетъ себя среди большого бюрократи- ческаго государства, въ которое вошла также и офиціально признанная церковь; городъ, описанный имъ, только по внѣшности п по воспоми-
націямъ гноимъ, нрнмыкаегі» къ старой греческой автономной общинѣ; но отъ пріемовъ и понятій вольнолюбивой республики въ помъ осталось очень мало; этотъ городъ—административная единица въ томъ стилѣ, какъ опъ устроенъ потомъ въ эллинистическихъ монархіяхъ и въ рим- ской имперіи. Можетъ показаться непонятнымъ, гдѣ же въ Греціи Платомъ нашелъ примѣры такихъ общинъ. Но, пе говоря о томъ, что малоазійскіе города, находившіеся во власти персидской державы, и сицилійскія общины, подчиненныя сиракузскому тиранну, вполнѣ под- ходили для приложенія полицейскаго права Законовъ, надо хорошо вглядѣться въ условія жизни общинъ европейской Греціи, чтобы уви- дѣть въ ннхъ всюду почти рамки административнаго устройства въ пухѣ» Платона. Въ гамомъ дѣлѣ, большая часть городовъ представляли олигархіи капиталистовъ и землевладѣльцевъ, обремененныхъ борьбой съ пролетаріатомъ; правящій слой тянулся къ опекѣ большого госу- дарства и готовъ быль поступиться ради этого своеіі автономіей. Въ самихъ демократическихъ по виду Аоинахъ была сильная партія, ко- торая съ 50-хъ годовъ настойчиво стремилась стать подъ охрану ма- кедонскаго царя и воспользоваться его опорой. Въ 338 году, послѣ Херонеііскоіі битвы и съ основаніемъ Корипоскаго союза, греческія олигархіи получили желаемое; если не юридически, то фактически онѣ потеряли автономію и стали административными долями большой воен- ной монархіи. Платонъ составляетъ уложеніе для сокращенной, лишившейся авто- номіи общины. Оігь беретъ за образецъ старые городскіе кодексы, за- копы Солона., правды, подобныя Гортпиской и т. д., но, какъ мы ви- дѣли, опъ обогащаетъ ихъ содержаніе цѣлымъ отдѣломъ религіозно- уголовнаго права. Это право новаго происхожденія. Въ Аоинахъ оно родилось наканунѣ великаго междоусобія, въ псефизмѣ Діонейоа, и также знаменуетъ начало своего рода истребительной войны. Арена борь- бы здѣсь весьма далека отъ того, что можно назвать общенародными интересами; сраженія и губительные процессы разыгрываются исклю- чительно въ предѣлахъ интеллигентскихъ кружковъ и взаимныхъ сче- товъ ученой и литературной братіи. Къ ужасу и сокрушенію своему мы видимъ, что со времени Діонейоа взаимное раздраженіе въ средѣ интеллигенціи не ослабѣвало, а, напротивъ, все нарастало, отъ чрез- вычайныхъ нападеній переходило къ непрерывной войнѣ, пока не вы- разилось у Платона въ цѣломъ аппаратѣ догматовъ правовѣрія, въ индексѣ запрещенной литературы и въ сложной постановкѣ религіоз- наго процесса. Эти жестокія схватки ученыхъ п литераторовъ идутъ рука объ руку съ возрастаніемъ количества людей, занятыхъ въ интеллектуалъ-
— 524 — ных’ь профессіяхъ; взаимное ожесточеніе до извѣстной степени объяс- няется фактомъ перепроизводства интеллигенціи, которое въ свою оче- редь сопровождаетъ большое разореніе страны. Влеченіе къ паукѣ составляетъ лишь незначительную долю въ кругу мотивовъ, создающихъ эту сроду. Политія Платона показала намъ, какъ ограниченъ кругъ соб- ственно ученыхъ интересовъ въ сектахъ. По всей вѣроятности, ряды гре- ческой философствующей интеллигенціи пополняются въ IV вѣкѣ въ большой мѣрѣ сбитыми съ мѣста и положенія, незанятыми, неуравно- вѣшенными, часто непригодными къ жизни элементами, настоящими «лишними людьми». Они дѣлятся на секты и толки, которые яростно бросаются другъ на друга и, будучи безсильны истребить противника, обращаются, наконецъ, къ содѣйствію свѣтской власти. 1 Исокр. Панѳгир. 13. 2 Тамъ жо 48. 3 С <1 А II, 17 = ВіиопЬсгдег 63. * Ксоноф. Греч. ист. V, 4, 46. 8 Тамъ же VI, 3. 8 Тамъ же VI, 1. 7 Тамъ же VI, 5, 28. 8 Плут. Полоп. 25. 9 Ксѳпоф. Греч. ист. VII, 1, 40. 10 Къ сужденію Дѳмосоѳпа о Каллистратѣ (рѣчь о лжопосольствѣ 297) схоліастъ прибавилъ: „Калластратъ былъ могучимъ орато- ромъ, и именно вслѣдствіе мощи рѣчи своей опъ подвергся преслѣдованію", н Слова Эпаминонда передаетъ Эсхинъ 2, 105. 19 Пятидесятые годы IV вѣка представляются намъ весьма неяснымъ періодомъ. Греческая исторія Ксенофонта останавливается па Мантинейской битвѣ 362 г. Рѣчи Дѳмосоѳпа начинаются лишь съ самаго копца 50-хъ гг. Единственнымъ источникомъ остается Діодоръ, сообщающій краткія не- связныя свѣдѣнія на основаніи Эфора и Ѳѳопомпа, историковъ второй половины IV вѣка. 28 Эсхинъ противъ Ктѳсиф. 25. 1 11 * IV Это — послѣднія слова статьи, гл. 48. 18 (Псевдоксѳноф.) о доходахъ, гл. 1. 18 Ксен. Греч. ист. VII, 1. 17 Вышѳприв. мѣсто изъ Схол. къ Аристоф. Жѳпщнн. въ эккл. 102. 18 О встрѣчѣ новой богини разска- зано въ начальной сцепѣ Полнтіи Платова. 19 Плат. Пол. IV 434 С и 441 А. 20 Плат. За- коны VI, 21. 21 Плат. Пол. IV 427 В. 22 Плат. Зак. XII, 5. 23 Тамъ же 6. 28 Тамъ же IX, 6. 28 Плат. Зак., гл. IX и X. 28 Тамъ же XII, 4. 27 Тамъ же X, 15. 28 Тамъ жо VII, 19.
XI. Гибель республиканской Греціи. Передъ самымъ началомъ союзнической войны аоиняне встрѣтились впервые съ врагомъ необычайно искуснымъ и настойчивымъ; это былъ воцарившійся въ 359 году 23-лѣтній царь Македоніи Филиппъ. Условія возвышенія Македоніи. Двѣ большія области сѣверо-восточ- ной части Балканскаго полуострова, Ѳракія и Македонія, общими раз- мѣрами своими значительно превышаютъ территорію городской Греціи. Ихъ полудикое воинственное населеніе долго не представляло опасности для грековъ, будучи отрѣзано отъ моря греческими же колоніями, рас- положенными по всему извилистому сѣверному побережью, отъ Термеіі- скаго залива, т.-е. угла, гдѣ сходятся Ѳессалія и Македонія, и до восточной оконечности Ѳракіи у Босфора и Чернаго моря. Колонисты вывозили нужные имъ продукты изъ гористыхъ материковыхъ мѣстно- стей, въ особенности строевой лѣсъ, кожи и мѣха, пользовались бо- гатствами рудниковъ, но старались не вводить въ эту торговлю самихъ македонскихъ и ѳракійскихъ варваровъ: дорога оставались въ перво- бытномч» состояніи, среди туземнаго населенія не было класса купцовъ, никто не устраивалъ складовъ и запасовъ продовольствія. Вслѣдствіе этого ѳракійскіе и македонскіе вожди въ V вѣкѣ не могли организовать никакого большого предпріятія. Очень характерны происшествія 429 года среди осложненій большой Пелопоннесской войны. Союзникъ Аѳинъ, ѳракійскій царь Ситалкъ, нагналъ огромную кучу своихъ вассаловъ къ Халкидикѣ противъ македонскаго царя, поддерживавшаго мятежныя хал- кидскія обіцины; сначала эта чуть ли не полуторастотысячная орда вы- звала жестокую панику на всемъ побережьѣ; но до настоящей цѣли похода, до нападенія на Македонію, дѣло такъ и ие дошло; тучи ѳра- кійцевъ, быстро налетѣвшія подобно саранчѣ, также быстро разсѣялись, потому что имъ нечѣмъ было кормиться, а продовольственное дѣло совсѣмъ не было устроено въ арміи Ситалка. Однако греки сами выпустили изъ рукъ всѣ свои выгоды па сѣ- верѣ, когда съ образованіемъ аоинской державы между крупными об-
— 526 — щинамп возникли жестокіе антагонизмы. Особенно выиграла отъ гре- ческихъ междоусобій Македонія, расположенная на. самомъ порогѣ евро- пейской Греціи. Царь Пердикка II съ большимъ вниманіемъ слѣдилъ за борьбой Аоннъ съ мятежными обіцинами Халкидпки; онъ становился то на сторону недовольныхъ подданныхъ державы, совѣтовалъ имъ объединиться, то па сторону Аоннъ, обѣщая свое содѣйствіе противъ возстанія г. Его преемникъ Архелай также очень интересовался греческими отношеніями: придвинулъ свой дворъ поближе къ морю, перенеся резиденцію изъ Эги въ Пеллу, почти па выходѣ рѣки Лу- дія, охотно принималъ греческихъ эмигрантовъ, авал ь къ себѣ худож- никовъ и ученыхъ, между прочимъ увлекъ Эврипида, разочаровавша- гося подъ конецъ жизни въ Аѳинахъ Но очень большого результата эти два македонянина не достигли. Вслѣдъ за вытѣсненіемъ Аоннъ съ Хампкидики произошло объединеніе общинъ полуострова съ Олимпомъ во главѣ, и Македонія опять увидала себя отрѣзанной отъ моря. Споры греческихъ общинъ снова помогли Македоніи выдвинуться; во испол- неніе условій Анталкидова мира Спарта разгромила халкидскій союзъ и подорвала силу Олимпа. Аѳины привѣтствовали ослабленіе Олипѳа, тѣмъ болѣе, что со времени похода Браспда у нихъ не остывало же- ланіе захватить Амфиполь, расположенный па выходѣ большой ора- кійской рѣки Стримона близъ Пангейскихъ рудниковъ. Однако, раз- строивъ мѣстную организацію греческихъ колонистовъ, двѣ большія об- щины метрополіи не пріобрѣли сами опорныхъ пунктовъ па македон- скомъ и ѳракійскомъ берегахъ. Это выгодное положеніе вещей и за- сталъ царь Филиппъ. Въ данной книгѣ пѣтъ мѣста исторіи македонянъ. Памъ важно только намѣтить, чѣмъ оказалась Македонія для европейскихъ грековъ, въ какомъ смыслѣ натискъ полуварварской монархіи довершилъ юціаль- пыя и политическія перемѣны европейской Греціи, знаменовавшія ко- пецъ автономной республиканской жизни. Общій характеръ македонскаго государства. Македоняне считались греческимъ племенемъ, а цари македонскіе выводили себя отъ той са- мой линіи Гераклидовъ, къ которой принадлежали цари Аргоса. Когда обладаніе Греціей сдѣлалось важнѣйшей цѣлью македонской полити- ки, цари постарались скрѣпить миѳологическія пити, связывавшія ихъ съ греками; Филиппъ предпринялъ даже особый археологическій ви- зитъ въ Аргосъ. Но по существу связи Македоніи съ Греціей не имѣ- ютъ почти никакой цѣпы, весь строй жизни сѣверно-балканской народ- ности очень далекъ отъ республиканской городской Греціи, далекъ, по- жалуй, настолько же, какъ и восточная держава пенсовъ. Въ свою оче- редь македоняне во многомъ напоминаютъ персовъ. Вся нхъ исторія
— 527 — проходитъ въ тѣсной связи съ персидской; сначала они состоятъ у пер- совъ въ подчиненіи, потомъ стараются усердно имъ подражать, нако- нецъ, поднимаются, чтобы вытѣснить и замѣнить персовъ па востокѣ. Въ политико-географическомъ смыслѣ македонская большая держава— естественное продолженіе персидской: македоняне и персы расположены на двухъ окраинахъ длиннаго плоскогорій, которое тянется отъ Индій- скаго океана до Адріатики, прерываясь только узкимъ проливомъ Гел- леспонта и Босфора; сначала всю группу земель, прилегающихъ къ этому плоскогорію, объединили персы, потомъ съ противоположнаго копца ту же задачу пытались осуществить македоняне; въ томъ и дру- гомъ случаѣ важнымъ средствомъ объединенія служили культурныя и техническія силы грековъ и, наконецъ, самъ человѣческій матеріалъ Греціи. Македонія долго составляла группу почти независимыхъ другъ отъ друга, сеньерій; всюду имѣлся многочисленный военный классъ, опирав- шійся на работу зависимыхъ крестьянъ. Царь былъ окруженъ большой дружиной (Наіроі); ея товарищескія традиціи долго сохранялись по- томъ, съ превращеніемъ Македоніи въ имперію, несмотря на всѣ уси- лія вождей окружить себя блескомъ восточнаго божественнаго ореола. Въ извѣстныхъ случаяхъ етаіроі составляли корпоративное собраніе, и оно выступало, напр., въ качествѣ высшаго военнаго суда. Еще во время походовъ Александра есть сблХоуос; тйѵ ёта(рыѵ, который въ зна- чительной мѣрѣ связываетъ царя; и даже потомъ у его преемниковъ па востокѣ имѣется аиѵеБрсоѵ тйѵ фіХыѵ. Конная служба благородныхъ воиновъ вознаграждалась, какъ въ средневѣковой Европѣ, выдачей зе- мельныхъ леновъ. Македонская аристократія обладала, обширными имѣ- ніями. Греческій историкъ Ѳеопомпъ, современникъ царя Филиппа, сдѣ- лалъ статистическое вычисленіе, въ силу котораго оказывается, что у 800 дружинниковъ царскихъ земли было больше, чѣмъ у 10.000 гре- ковъ изъ наиболѣе зажиточнаго класса. Возможно, что въ Македоніи получился избытокъ мелкаго военнаго люда, для котораго не хватало надѣловъ, и что наличность его послужила толчкомъ къ завоеваніямъ, при чемъ цари разсчитывали на пріобрѣтеніе новыхъ территорій для устройства, леновъ. Нигдѣ въ Македоніи пѣтъ ничего похожаго па типичныя для Гре- ціи формы народныхъ собраній, выборныхъ должностей, подлежащихъ публичному контролю, н вообще тѣхъ учрежденій, которыя тѣсно свя- заны съ бытомъ автономныхъ городовъ. Главный городъ Македоніи, Пелла, далекъ отъ характера греческихъ городовъ и болѣе всего на- поминаетъ Сузу, какъ мѣстопребываніе двора и дружины. По своимъ прагамъ Македонія стояла очень далеко отъ гуманной
— 528 — республиканской Греціи. Македонскіе цари, въ томъ числѣ Филиппъ и Александръ, были многоженцы. Дикія попойки обоихъ завоевателей въ кругу «друзей» производили на грековъ отталкивающее впечатлѣніе. Ни одно воцареніе не обходилось безъ кровавой расправы и истребленія большей части родственниковъ новаго царя. Объединитель Греціи, Фи- липпъ, проявлялъ всюду неслыханную до тѣхъ поръ жестокость, жегъ и разрушалъ завоеванные города, вырѣзывалъ массы плѣнныхъ. Вмѣшательство Македоніи въ греческія дѣла. Царь Филиппъ вы- ступилъ въ моментъ, очень выгодный для Македоніи. Сосѣдняя Ѳесса- лія была объята пожаромъ общаго междоусобія, открывавшимъ удоб- ный случай для появленія посторонней силы. Двѣ крупнѣйшія общины Средней Греціи, Ѳивы и Аоины, основательно перессорились между собою и готовы были обратиться къ чужой помощи, чтобы рѣшить свои взаимные счеты. Притомъ Аѳины, единственная сила, имѣвшая авторитетъ въ Эгейскомъ морѣ, затянулись въ тяжелую войну съ со- юзниками, которая занимала весь флотъ республики. Филиппъ направилъ свое вниманіе сначала на ближайшій къ Ма- кедоніи Халкидскій полуостровъ и области около устья Стримона и Пан- гейскоіі горы. Самымъ значительнымъ городомъ здѣсь былъ Олинѳъ, не- смотря на разгромъ 380 года. Филиппъ воспользовался рознью Олип- оа и Аоинъ и провелъ свои планы путемъ одиночныхъ соглашеній съ той и другой общиной. Не трудно было замѣтить, что греческіе города тяготятся самостоятельнымъ веденіемъ войны при посредствѣ наемныхъ отрядовъ и охотно предоставляютъ варварскимъ князьямъ за деньги воевать въ пхъ пользу. Македонскій царь попробовалъ такой способъ дѣйствій сначала съ Аѳинами, потомъ съ Ѳлинѳомъ и всякій разъ съ большой выгодой для себя. Въ отношеніи къ аѳинянамъ предложенія его состояли въ томъ, что онъ завоюетъ для нихъ Амфнполь, если они согласятся ему предоставить Пидну. Такъ какъ аѳинскій флотъ былъ цѣликомъ занятъ въ восточной части Эгейскаго моря, Филиппу удалось взять и удержать за собой оба важные города, лежащіе у двухъ зали- вовъ, которые омываютъ съ запада и востока Халкидскій полуостровъ. Раздраженные этимъ, аѳиняне объявили Филиппу войну, но попрежнему остались неспособны къ какимъ-либо активнымъ дѣйствіямъ па хал- кидскихъ и ѳракійскихъ берегахъ. Оіш были даже настолько непреду- смотрительны, что отвергли соглашеніе съ Ѳлинѳомъ. Филиппъ въ свою очередь предложилъ Олиноу свою дружбу, завоевалъ для него Поти- дею, принадлежавшую Аѳинамъ, а самъ добился свободнаго прохода во Ѳракію. Здѣсь онъ занялъ рядъ новыхъ приморскихъ пунктовъ, Аб- деру и Маронію, и у подножія Пангеііской горы основалъ новый го- родъ Фи.іишін (353 г.). Оракійскір лѣса доставили ему матеріалъ для
— 529 — Постройки флота. Выстроенные Филиппомъ корабли были не военные и не торговые, а. разбойничьи, главнымъ же нхъ занятіемъ сдѣлались нала тенія на воинскія торговыя суда. Очень важнымъ пріобрѣтеніемъ Филиппа былъ захвати, пангейскихъ рудниковъ, сдѣлавшій Македонію первой финансовой силой Греціи. Въ свою очередь македонскій царь поднялъ производительность рудни- ковъ на небывалую до тѣхъ поръ высоту, направивши на разработку ихъ массы зависимыхъ людей. которыя опъ захватывалъ въ грабитель- скихъ походахъ противъ своихъ дикихъ сосѣдей. При помощи усилен- ной добычи золота Филиппъ реформировалъ македонскую монетную си- стему: опъ ввелъ золотую валюту, и его золотые статоры, фплиппеи. скоро получили хоуь въ греческихъ областяхъ. Они стали вытѣснять знаменитые персидскіе дарейкн. до тѣхъ поръ всюду распространенные въ Греціи. Благодаря этому, македонскій парь получилъ возможность играть ту финансовую роль въ греческомъ мірѣ, которая въ первой по- ловинѣ IV’ вѣка принадлежала царю персидскому. Для того, чтобы полу- чить доступъ къ рынку греческихъ ноенныхь наемниковъ. Филнппь стала» дѣлать то же, что раньше персидскій царь, т.-е. подкупать пра- вящія въ греческихъ городахъ группы пенсіями и субсидіями 3. Большія денежныя средства, дали Филиппу возможное іь воспользоваться всѣми крупными военными изобрѣтеніями IV вѣка. Онъ завелъ осадную артил- лерію въ стилѣ Діонисія сиракузскаго, вооружилъ фалангу длинными копьями Иф и Кратовыхъ пелтастовъ и сталъ примѣнять тактику натиска глубокимъ строемъ пѣхоты, составлявшую секреть успѣховъ Эиами- нонда. Среди усложненій войны па сѣверѣ открылось междоусобіе въ Сред- ней Греціи, которое доставило Филиппу новыя выгоды. Ѳиванцы потре- бовали отъ своихъ вассаловъ, фокидянъ. большого штрафа за отказь идти въ Пелопоннесъ; подкупленный Нивами совѣть амфиктіоновъ въ Дельфахъ утвердила» штрафъ своимь религіознымъ авторитетомъ и по- ручилъ ѳиванцамъ и ѳессалійцамъ взыскать съ фокидянъ установлен- ную сумму. Въ этомъ безвыходномъ положеніи фокидянамъ осталось только захватить сокровища Дельфійскаго храма: они вооружились и набрали большое количество наемниковъ. Началась «священная вой- на» (356 г.). Собственно говоря, для того времени терминъ этотъ звучалъ лице- мѣріемъ. Храмовыя сокровища давно уже забирались на военныя нужды, и примѣръ тому показали аѳиняне, вынувшіе во время Пелопоннесской войны всѣ вклады, которыми обладала богиня-покровительница города. Въ очень широкомъ размѣрѣ воспользовались храмовымъ золотомъ Олим- піи аркадяне во время походовъ Эпаминонда въ Пелопоннесъ, и при- Випперъ. Исторія Греціи. 34
- 530 Томъ съ одобренія тѣхъ же ѳиванцевъ, которые теперь жестоко осуждали фокидянъ за поступокъ, совершенно равносильный. Захватъ фокидя- нами Дельфійской казны отличался, пожалуй, только тѣмъ отъ предше- ствующихъ секуляризацій, что далъ возможность на короткій срокъ выдвинуться области, очень бѣдной и третьестепенной по значенію. До тѣхъ поръ въ Греціи никогда еще не появлялось такого крупнаго наемническаго войска. Никогда такъ быстро не мобилизовались богат- ства, получившіяся отъ благочестивыхъ вкладовъ; солдаты спускали легко доставшееся золото, часто въ непосредственномъ видѣ драгоцѣн- ностей, и въ Ѳессаліи множество людей стали щеголять въ украшеніяхъ, добытыхъ изъ Дельфійской ризницы. Фокидяне сначала имѣли успѣхъ, побивая и ѳессалійцевъ, и ѳи- ванцевъ; аѳиняне стали на ихъ сторону и прислали эскадру, которая крейсировала у Ѳермопилъ, не позволяя врагамъ Фокиды запереть про- ходъ и обезпечивая фокпдянамъ свободное движеніе въ Ѳессалію. Тогда ѳиванцы обратились къ помощи Филиппа. Македонскій царь вступилъ съ большимъ войскомъ въ Ѳессалію и разбилъ фокидянъ въ рѣшитель- номъ сраженіи близъ морского берега: 3.000 захваченныхъ въ плѣнъ «святотатцевъ» онъ велѣлъ бросить въ море, а тѣло убитаго ихъ вождя Ономарха пригвоздить ко кресту. Затѣмъ Филиппъ захватилъ Феры и гавань этого города у Пагасейскаго залива. Но когда онъ попытался пройти черезъ Ѳермопилы въ Среднюю Грецію, аѳинская эскадра вы- садила десантъ и загородила проходъ (352). Македонскій царь огра- ничился оккупаціей Ѳессаліи. Возникновеніе македонской партіи въ Аѳинахъ. Аоиняпе могли бы оказать фокидяпамъ болѣе существенную помощь, такъ какъ ихъ силы освободились по заключеніи мира съ союзниками,* а между тѣмъ дѣло шло объ утвержденіи Филиппа у южнаго выхода Ѳессаліи, совсѣмъ близко къ линіи постоянныхъ сношеній Аѳинъ и къ зависимой оть нихъ Эвбеѣ. Колеблющаяся и непослѣдовательная внѣшняя политика Аѳинъ объясняется установившимися къ этому времени внутренними отноше- ніями. Подъ конецъ союзнической войны, какъ мы видѣли, одержала верхъ консервативная партія, и съ 355 года начинается финансовое управленіе ея талантливаго вождя Эвбула, продолжавшееся до 339 года. Эвбулъ былъ человѣкъ безусловно честный и неподкупный и пользо- вался огромнымъ довѣріемъ въ Аѳинахъ; его спеціальностью было ве- деніе процессовъ по утайкамъ и финансовымъ злоупотребленіямъ, гдѣ онъ неизмѣнно выступалъ въ качествѣ стража и охранителя обществен- ныхъ суммъ. Очень угодный имущимъ классамъ, которыхъ онъ изба- влялъ отъ прямыхъ налоговъ, Эвбулъ обезпечилъ своей финансовой политикѣ прочную поддержку массы системой усиленныхъ раздачъ. По
- 551 - Именно благодаря этому значительная часть бюджета была заброниро- вана, и расходы на войну терпѣли ущербъ. Демосъ, удовлетворенный, не требовалъ энергичнаго веденія далекихъ предпріятій. Война свелась къ высылкѣ флотилій, къ мелкимъ незначащимъ дѣйствіямъ. Единствен- ной важной операціей было закрытіе Ѳермопилъ, но опа осталась безъ продолженія. Постепенно вокругъ Эвбула начинаетъ собираться группа, соста- вившая потомъ македонскую партію въ Аѳинахъ. Въ цѣли ея вхо- дило не столько веденіе борьбы съ Филиппомъ, сколько заключеніе съ нимъ выгоднаго соглашенія для того, чтобы открыть аѳинской тор- говлѣ доступъ въ Македонію. Среди слагавшейся партіи скоро выдѣ- лился Эсхинъ, который началъ карьеру свою въ качествѣ секретаря у Эвбула и своимъ блестящимъ ораторскимъ талантомъ составлялъ йотомъ серьезный противовѣсъ Демосоену. У эвбуловцевъ имѣлся и военный дѣятель: это былъ Фокіонъ, второе изданіе Никія, настоя- щій типъ медлителя и организатора отступленій, проповѣдникъ сокра- щенія военныхъ задачъ, ликвидаціи державной политики и сближенія съ большой военной силой, сложившейся на сѣверѣ. Всѣ эти .дѣятели, финансистъ, ораторъ и стратегъ, при своихъ симпатіяхъ къ Македоніи, должны были, однако, силою вещей принять наслѣдство войны съ нею; отсюда колебанія между продолженіемъ старой политики н противо- дѣйствіемъ ей. Филиппъ извлекъ всѣ возможныя выгоды изъ вялости и противо- рѣчіи политики своего главнаго врага. Слѣдомъ за оккупаціей Ѳесса- ліи онъ двинулся па востокъ и принялся систематически тѣснить Олиноъ, который остался изолированной греческой общиной па сѣвер- номъ берегу Эгейскаго моря. Первыя политическія выступленія Демосеена. Ко времени ѳракій- скихъ операцій Филиппа въ 351 году относится начало политической дѣятельности Демосѳена (род. въ 384 г.), будущаго вождя и орга- низатора антимакедонской партіи. Демосѳенъ, сынъ богатаго оружей- ника, рано осиротѣвшій и обманутый своими опекунами, долженъ былъ пробивать себѣ дорогу личнымъ талантомъ и трудомъ. Едва достигну въ совершеннолѣтія, онъ пріобрѣлъ большую извѣстность защитой своего иска къ опекунамъ о возвращеніи растраченнаго наслѣдства; онъ за- рабатывалъ потомъ много своими адвокатскими рѣчами въ частныхъ процессахъ въ качествѣ аиѵ^уоро;, т.-е. защитника (аѳинская практика IV* вѣка стала допускать такихъ адвокатовъ въ помощь истцу или под- судимому, тогда какъ въ V вѣкѣ защищаться приходилось всякому лично). Демосѳенъ рано почувствовалъ влеченіе къ политической аренѣ, и въ этомъ отношеніи онъ—настоящій сынъ демократическихъ Аотп». 34*
- 532 - Сохранилось воспоминаніе изъ его отроческихъ лѣтъ, какъ онъ настой- чиво, страстно стремился попасть на знаменитый (первый) процессъ Каллистрата, чтобы послушать великаго мастера публичной рѣчи, какъ при содѣйствіи друзей юношѣ удалось проникнуть въ судъ и какъ, со- вершенно очарованный искусствомъ оратора, онъ твердо рѣшилъ от- даться политической карьерѣ *. Враги Демосоеиа любили смѣяться надъ его неспособностью къ свободной импровизаціи, противопоставляли ему, вч» качествѣ оратора божьей милостью, развязнаго и никогда не сму- щавшагося Демада, иронизировали, что рѣчь его «отдаетъ масломъ ночной лампады», т.-е. слишкомъ кропотливо выработана и подготовлена. Демосоенъ, правда, подолгу и усердно готовился къ своимъ рѣчамъ, но не потому только, что долженъ былъ побѣждать природные недостатки; его трудъ связанъ былъ съ изученіемъ технической стороны всякаго дѣла; во всѣхъ финансовыхъ и военно-административныхъ вопросахъ онъ все- гда оказывался превосходно освѣдомленнымъ. Въ его рѣчахъ горячій патріотизмъ, сильный подъемъ республиканскихъ чувствъ соединяется съ неизмѣнной основательностью практическихъ предложеній, продуман- ныхъ во всѣхъ подробностяхъ. Демосоенъ представлялъ собою еще одну славную традицію аѳинскаго политическаго генія: въ его глазахъ демо- кратія—закономѣрная форма правленія, наиболѣе близкая къ политиче- скому идеалу, и онъ умѣлъ выразить это юридическое сознаніе въ про- стыхъ и благородныхъ терминахъ. Какъ бы въ видѣ отвѣта высокомѣр- ной интеллигенціи, противополагавшей народу «порядочныхъ людей» (хаісі хауаОоІ), Демосоенъ выдвигалъ «красоту иародолюбія» (ххХ<5; хаі йт(р,стіхсо;—говорить онъ объ идеяхъ одного изъ своихъ пред- шественниковъ) 5. Въ рѣчи, которую традиція назвала первой филиппикой, Демосоенъ рѣзко выговариваетъ народу его безпечность, его привычку къ празд- ному любопытству и его увѣренность, что дѣла устроятся сами собою. Такое поведеніе немыслимо передъ лицомъ врага, подобнаго Филиппу, искуснаго и неотступнаго. Демосоенъ указывалъ на крайнюю важность халкидскаго театра войны; по его мнѣнію, во Ѳракіи должно постоянно находиться аѳинское войско, четверть котораго обязательно набирается изъ аѳинскихъ гражданъ; служба гражданъ представлялась оратору са- мымъ существеннымъ политическимъ условіемъ: они должны составить какь бы корпусъ непрерывнаго надзора за наемниками. Когда Филиппъ плотнѣе надвинулся па Олиноъ, Демосоенъ удвоилъ свои усилія: въ знаменитыхъ олинѳскихъ рѣчахъ онъ настаиваетъ на необходимости энергической борьбы съ Филиппомъ въ Халкидикѣ.. Де- мосоенъ заявляетъ себя великимъ поклонникомъ прежней державной мощи Аѳинъ; родной городъ представляется ему опорой греческой сво-
— 533 — боды, естественнымъ союзникомъ и другомъ всѣхъ демократій. Фи- липпъ—большая сила; по въ его положеніи есть серьезныя опасности; его власть построена на обманѣ и клятвопреступленіяхъ; въ Македо- ніи много недовольныхъ, а пресловутая его дружина—компанія разврат- никовъ. Какъ всегда у Демосоепа, и въ олиноскихъ рѣчахъ, дѣловая сторона освѣщена великолѣпно. Экспедиція на помощь Олипоу невоз- можна безъ рѣшительной реформы аѳинскихъ финансовъ; ораторъ напа- даетъ на эвбулопскій бюджетъ и вмѣстѣ съ тѣмъ на укоренившійся въ Аѳинахъ предразсудокъ жертвовать всѣмъ ради отчисленій въ празд- ничную кассу; безъ сомнѣнія, граждане имѣюсь право па полученія изъ общественныхъ суммъ, по въ критическое время Окоріхх должпы быть превращены въ атратісотсха, иначе конецъ политическому значе- нію Аѳинъ. Изъ той постановки, которую даетъ вопросу Демосѳенъ, видно, что Эвбуль загородилъ кассу оеориковъ гарантіей неприкосно- веннаго конституціоннаго закона; позднѣйшій толкователь рѣчей Де- мосоепа увѣряетъ, что за предложеніе отмѣны театральной гы дачи грозила смертная казнь. Какъ бы то пи было, Демосѳенъ долженъ былъ дѣйствовать съ особенной осторожностью; онъ предлагалъ обра- зовать спеціальную законодательную комиссію для выработки проекта реформы праздничной кассы и примѣненія ея на военныя нужды. Олинѳскія рѣчи создали большую популярность Демосоену. Правя- щая партія вынуждена была сдѣлать уступки оппозиціи: въ Халкидпку одну за другой отправили три экспедиціи. Но помощь была недостаточна, часть десанта отозвали для операцій на ближней къ Аѳинамъ Эвбеѣ, и Олипоъ спасти не удалось. Филиппъ сначала изолировалъ городъ, привлекши подкупомъ на свою сторону рядъ сосѣднихъ съ нимъ мел- кихъ общинъ, наконецъ, взяла» самый Олинѳъ измѣной одного изъ его стратеговъ. Олинѳъ подвергся разрушенію, его населеніе было вырѣ- зано или продано въ рабство (348 г.). Халкидика перешла въ руки Македоніи, и Филиппъ пріобрѣлъ господство надъ всѣмъ сѣвернымъ берегомъ Эгейскаго моря, отъ Херсонеса и до Малійскаго залива у Ѳермопилъ. Эти успѣхи македонскаго царя были пе только грозны сами по себѣ; они развязывали ему руки для дѣйствій па двухъ крайнихъ фронтахъ, очень важныхъ для Аѳинъ; въ священной войнѣ у Ѳермо- пильскаго прохода и на Херсонесѣ у Геллеспонта, гдѣ находились укрѣпленныя позиціи Аѳинъ, охранявшія пути торговли съ Черпо- морьемъ. Заключеніе мира между Аѳинами и Филиппомъ. Въ виду этихъ трудныхъ обстоятельствъ между аѳинскими партіями состоялось со- глашеніе, и всѣ рѣшили добиваться мира съ Филиппомъ. Мотивы были, вѣроятно, очень различны: группа Эвбула стремилась къ возобновле-
— 534 — нію мирной торговли у ѳракійскихъ и македонскихъ береговъ; Демос- ѳенъ и его друзья спѣшили спасти послѣднія владѣнія Аѳинъ; передъ ними, можетъ быть, носилась мысль воспользоваться замиреніемъ для того, чтобы организовать потомъ широкій общегречоскій военный союзъ противъ Македоніи. Такъ или иначе, по предложенію эвбуловца Фило- крата, состоялось, избраніе коалиціоннаго посольства, въ которомъ, кро- мѣ иниціатора, участвовали Эсхинъ п Демосоенъ (346 г.). Исторія такъ назыв. Фнлократова мира составляетъ какъ бы пер- вый акть трагедіи погибающей аѳинской республики. Въ ходѣ перего- воровъ, очень продолжительныхъ, рѣзко выступаетъ неравенство вь' положеніи сторонъ. У македонскаго царя все ведется въ замкнутой при- дворной обстановкѣ, гдѣ аѳинскіе послы не имѣли возможности наблю- дать враждебную страну, въ закулисныхъ бесѣдахъ, которыя позво- ляли Филиппу оказывать воздѣйствіе на болѣе податливыхъ делегатовъ, въ свою очередь удаленныхъ отъ народная контроля; въ Аѳинахъ— открыто и громко, въ шумныхъ дебатахъ, среди которыхъ македонянамъ не трудно было, уловляя оттѣнки общественнаго мнѣнія аѳинской пу- блики, учесть силу и слабость партій, и получить весь нужный мате- ріалъ для дальнѣйшихъ своихъ интригъ. Аѳинскій народъ довѣрилъ свои интересы комиссіи 10, отправив- шейся въ Пеллу, а между тѣмъ здѣсь состоялось первое сближеніе Филиппа съ эвбуловской партіей. Фнлократъ увезъ изъ Македоніи бо- гатые подарки царя, возможно, что подкупленъ былъ Филиппомъ и Эсхинъ, разсыпавшійся по возвращеніи въ похвалахъ любезности и ве- ликодушію македонскаго царя. Аѳинская миссія привезла весьма не- опредѣленныя предложенія Филиппа, а послѣ нея вскорѣ прибыли въ Аѳины македонскіе послы, Аптипатръ и Пармепіонъ, для заключенія окончательнаго доявора; они имѣли, напротивъ, очень твердыя ин- струкціи, а провести требованія Филиппа передъ лицомъ самолюби- ваго и чувствительнаго къ своему достоинству демоса взялись вновь пріобрѣтенные аѳинскіе друзья царя 6. В'ь Аѳинахъ по старому обычаю крупные вопросы дипломатіи долж- ны были подвергнуться всенародному обсужденію. Въ собраніяхъ при- сутствовали и принимали участіе македонскіе послы. Демосоенъ пред- ложилъ раздѣлить программу дѣла между двумя собраніями экклесіи. Въ первомъ былъ доложенъ проектъ совѣта, согласный съ предложе- ніемъ Филократа: миръ устанавливается па основѣ наличныхъ владѣ- ній (а е'хоінл). Оппозиція тотчасъ же выдвинула непріемлемые пункты: отказъ Аѳинъ отъ Амфиполя и устраненіе изъ мирнаго договора ’фо- кидянъ, которыхъ аѳиняне поддерживали за все время священной войны. Ораторы, враждебные правящей партіи, между ними Демосоенъ, на-
— 535 — стаивали на томъ, что съ принятіемъ этихъ условій миръ становится позоромъ для Аѳинъ. Вмѣсто формулы & ’б'хои<ТІ> 110 ихъ мнѣнію, должна быть принята другая: та іаѵтйѵ, т.-е. обѣ стороны получаютъ то, что онѣ считаютъ своими законными владѣніями. Наиболѣе радикаль- ные изъ оппозиціонныхъ ораторовъ заявляли, что лучше война до по- слѣдней крайности, указывали на Пропилеи, какъ знакъ былой славы, напоминали про Саламипъ, заклинали гражданъ могилами предковъ. Большинство собранія, повидимому, склонялось на сторону оппо- зиціи. Но па другой день настроеніе перемѣнилось. Македонскіе послы заявили, что они по имѣютъ полномочія измѣнить пунктъ относительно фокидянъ. Филократъ и его партія поспѣшили увѣрить пародъ, что въ этой формальности пѣтъ пужды, такъ какъ у царя самыя лучшія намѣ- ренія, и что оіп» по замедлить исполнить желанія аоипянъ. Затѣмъ Эс- хинъ нарисовалъ всѣ ужасы войны, которая должна будетъ разразиться при неуступчивости аѳинянъ, а Эвбулъ въ заключеніе поставилъ рѣз- кую альтернативу: «или идите въ Пирей (т.-е. на корабли), платите прямые налоги, обращайте театральныя деньги па военныя нужды, или соглашайтесь па мирныя условія, которыя вамъ предлагаютъ». Въ этой обстановкѣ, похожей па разыгранную пьесу съ распредѣленіемъ ролей между македонянами и ихъ аѳинскими сторонниками, былъ принятъ до- говоръ; оставалось еще закрѣпить его присягой царя, т.-е. отправить для ратификаціи въ Пеллу. Филиппъ превосходно воспользовался проволочками дѣла. Но дожи- даясь аѳинскихъ пословъ, онъ напалъ на союзника Аѳинъ, ѳракійскаго царя Керсоблеита, во владѣніяхъ котораго находились крѣпости, за- пятыя аѳинянами для охраны Геллеспонта. Демосоенъ настаивалъ па скорѣйшемъ отправленіи второго посольства, чтобы Филиппъ до скрѣпле- нія договора не успѣлъ сдѣлать новыхъ завоеваній; притомъ онъ тре- бовалъ, чтобы послы ѣхали прямо во Ѳракію, на мѣсто военныхъ дѣй- ствій. Его коллеги, напротивъ, намѣренно тянули дѣло, наконецъ, от- правились въ Пеллу; здѣсь опи стали дожидаться возвращенія Филип- па изъ его ѳракійскаго похода. Послѣдствія не замедлили сказаться. Филиппъ заставилъ Керсоблеита капитулировать и занялъ важныя крѣ- пости па ѳракійскомъ берегу; о выдачѣ ихъ назадъ при скрѣпленіи договора онъ не хотѣлъ и слышать. Затѣмъ аѳинскіе делегаты, нахо- дясь въ Пеллѣ, могли наблюдать, какъ собиралось большое македон- ское войско для похода па Ѳермопилы. Первые успѣхи Филиппа въ Средней Греціи. Вождь фокпдскихъ наемниковъ, Фалекъ, лишенный поддержки аѳинской эскадры, истощивъ денежныя средства, захваченныя въ свое время ръ Дельфамъ, выну- жденъ былъ теперь сдаться Филиппу и уйти со своими наемниками.
— 536 — Македонскій царь прошелъ Ѳермопилы и прочно занялъ входы въ Среднюю Грецію своими отрядами. Священная война была окончена. Къ лицемѣрнымъ мотивамъ ея прибавилось теперь злоупотребленіе религіознымъ авторитетомъ старин- наго собранія амфиктіоновъ, призваннаго беречь божій миръ и обра- щеннаго въ жестокое судилище. Ѳессалійцы и оиванцы, одолѣвшіе Фокиду при помощи Филиппа, отдали ему два голоса въ амфиктіоніи, от- нятые у фокидяігь; затѣмъ въ новомъ составѣ съ участіемъ Филиппа собраніе, амфиктіоновъ выключило изъ союза Спарту за поддержку фокидяігь и отняло у Аѳинъ право преимущественнаю опроса Пп- оіііекоіі предсказательницы. Предсѣдательство на ниоійскихъ играхъ было отдано Филиппу. Далѣе слѣдовали чисто-политическія постановле- нія, неслыханныя вообще въ практикѣ амфиктіоніи и немыслимыя рань- ше мри томь равновѣсіи силъ, которое болѣе или менѣе существовало въ Греціи. Три города Беотіи, Орхомснъ, Коронея, Корсіи, которые стояли за фокидяігь, были отданы въ полное распоряженіе ѳиванцевъ: амфиктіоны отдали приказъ сломать нхъ егішы и щюдать гражданъ въ рабство. Сами «святотатцы» фокидяне были наказаны съ жестокостью безпримѣрной. Всѣ города Фокиды осуждались на полное разрушеніе; жителей принудили разселиться но маленькимъ деревнямъ, не болѣе 50 домовъ въ каждой. Имъ запрещалось употребленіе лошадей и ору- жія; они превращались въ своего рода крѣпостныхъ храма, осужденные на уплату тяжелаго налога въ счетъ захваченнаго ими Дельфійскаго сокровища- Когда нѣсколько лѣтъ спустя Дельфы посѣтилъ Демос- оень, онъ увидалъ въ Фокидѣ картину раздирательнаго бѣдствія, сло- манные дома, разрушенныя стѣны, отсутствіе здоровыхъ мужчинъ; встрѣчались только старики, женщины и дѣти въ жалкихъ лохмотьяхъ 7. Очень характерно, что это новое международное право, свирѣпостью превосходившее самыя злыя рѣшенія прежнихъ побѣдителей, вошло въ жизнь вмѣстѣ съ появленіемъ македонянъ на почвѣ Греціи. Манифестъ македонской партіи въ Аѳинахъ съ призывомъ къ ве- ликой восточной войнѣ. Заключеніе мира съ Филиппомъ повело къ рѣзкому раздѣленію партій въ Аѳинахъ и въ остальной Греціи; теперь все яснѣе стали опредѣляться интересы, дѣлавшіе людей противниками и сторонниками Македоніи. Между тѣмъ, какъ первые нашли себѣ бле- стя іцую защиту и благородныя формы выраженія въ рѣчахъ Демос- ѳена, вторые своеобразію идеализированы въ брошюрѣ почти 90-лѣтняго Исократа, появившейся въ свѣтъ какъ разъ въ моментъ заключенія Филократова мира. Статья Исократа написана въ видѣ открытаго письма къ Филиппу. Она повторяетъ общую идею «Панегирика», составленнаго почти за
— 537 — 35 лѣтъ до того; надо предпринять большой національный походъ па ростокъ для разрушенія персидскаго господства. Но авторъ считаетъ данный моментъ гораздо болѣе благопріятнымъ для этой цѣли. Тогда въ 380 г. персидская деімкава стояла прочно и даже царь предписы- валъ грекамъ свою волю; теперь громадное государство совершенно расшатано отдѣленіемъ Египта, возстаніями на Кипрѣ, въ Финикіи и въ другихъ областяхъ; съ другой стороны, у грековъ теперь есте- ственный вождь въ лицѣ македонскаго царя, находящійся въ усло- віяхъ исключительно благопріятныхъ; онъ стоитъ выше партій, выше враждующихъ общинъ; онъ какъ бы призванъ примирить крупнѣйшія силы Греціи, Аоины, Спарту, Ѳивы и Аргосъ, которыя иначе не мо- гутъ между собою столковаться. Затѣмъ слѣдують необычайно льсти- вые комплименты македонскому царю: какъ потомокъ величайшаго на- ціональнаго героя грековъ, Геракла, и прославленнаго основателя ма- кедонской монархіи, Карана (т.-е. владыки), онъ самой судьбой пред- назначенъ къ дѣлу національнаго объединенія Греціи и спасенія ея культуры. За неумѣренными похвалами властителю Македоніи Исо- крать не забываетъ, однако, опредѣлить тѣ условія, при которыхъ республиканская Греція согласна будетъ подчиниться его гегемоніи. Съ греками надо обращаться мягко и гуманно. «Твой предокъ, грекъ но происхожденію, понималъ, что греки не переносятъ монархическаго образа правленія, а другіе народы, напротивъ, пе могуть обходиться безъ подчиненія династіи, и воть онъ установилъ свою единоличную власть надъ иноплеменниками, македонянами; но и эта монархія не похожа на деспотизмъ». Исократъ различаемъ ясно три культурныя гра- даціи, которыя должны будутъ остаться и послѣ завоеванія; онъ такъ выражаетъ міровую миссію македонскаго царя: «мое мнѣніе—ты дол- женъ принести пользу грекамъ, для македонянъ быть истиннымъ мо- нархомъ, надъ варварами, какъ массой, численно преобладающей, быть повелителемъ. Если ты сдѣлаешь это, всѣ будутъ тебѣ обязаны ве- личайшей благодарностью, греки за тѣ благодѣянія, которыя ты имъ окажешь, македоняне за то, что будешь надъ ними закономѣрнымъ государемъ, а не самодержцемъ ілХа р.?) тѵрхѵѵіхы; аѵтйѵ етпсттатг,;), весь же остальной родъ человѣческій за то, что, осво- бодившись при твоей помощи оть варварскаго деспотизма, люди будутъ осчастливлены эллинской культурой» 8. У Исократа—отчетливая военная и соціальная программа и откро- венно выражены весьма реальные мотивы. Завоеваніе не должно идти далѣе «естественныхъ границъ греческаго міра» (броѵ; ттд тйѵ 'ЕХХтіѵсоѵ Х<Ьра<;), а эти границы очерчены походами Геракла, побѣдившаго вла- стителей береговъ на трехъ материкахъ и поставившаго въ видѣ пре-
— 538 — дѣдовъ такъ наз. Геракловы столбы. Великая задача македонскаго во- ждя будетъ исполнена, если онъ пріобрѣтетъ Малоазійскій полуостровъ до линіи, соединяющей Синопу съ Киликіей. Присоединенную область необходимо будетъ закрѣпить рядомъ вновь основанныхъ крѣпостей и военныхъ колоній, а матеріаломъ для ихъ заполненія послужатъ бродя- чіе элементы Греціи, которые сейчасъ лишены необходимаго пропи- танія и разрушаютъ все, что имъ встрѣчается на пути. Затѣмъ слѣдуютъ замѣчательныя слова, которыя сразу рисуютъ со- ціальную физіогномію сторонниковъ Македоніи. «Если мы ие остановимъ накопленія бродячихъ людей соотвѣтствующей организаціей, то неза- мѣтно число ихъ такъ возрастетъ, что они станутъ страшны грекамъ столько же, какъ и варварамъ. А мы продолжаема» быть безпечны ва» этомъ отношеніи и не замѣчаема., какъ растетъ страхъ и опасность для общества. Тебѣ, какъ человѣку возвышеннаго образа мыслей, эллино- филу (фікбклтіѵо;), и болѣе дальновидному, чѣмъ другіе, предстоитъ примѣнить эти массы людей противъ варваровъ, отнята» территорію ва» размѣрѣ, только что сказанномъ, извлечь скитальцевъ изъ бѣды, ко- торую они сами терпятъ и которую причиняютъ другимъ, соединить ихъ ва» колоніи и поставить ихъ на границѣ Греціи въ качествѣ защиты для пасъ всѣхъ. Если ты сдѣлаешь это, то не только доставишь имъ благополучіе, но и насъ всѣхъ обезпечишь покоемъ» 9. Общее положеніе въ Греціи. Статья Исократа превосходно освѣ- щаетъ соціальное положеніе греческихъ община» ко времени водворенія Филиппа въ Дельфахъ. Независимо отъ подкупа, сильно работавшаго въ пользу македонскаго царя, значительныя группы греческаго общества тянулись къ его опекѣ добровольно. Вездѣ олигархіи, изъ страха переда» пролетаріатомъ вынужденныя нанимать отряды наемниковъ, дрожали передъ кондотьерами, которые въ свою очередь готовы были всегда захватить цитадель города и разыграть роль тиранновъ. Если мы вѣрно понимаемъ Исократа, состоятельные классы греческаго общества испы- тывали желаніе избавиться отъ всѣхъ этихъ маленькихъ охранителей и замѣнить ихъ однимъ крупнымъ патрономъ, который возсоединить притомъ раздробленные контингенты наемниковъ и бродячихъ людей и уведетъ ихъ далеко отъ греческой родины, гдѣ спокойно заживутъ всѣ имущіе и порядочные люди. Греческая олигархія считала себя въ свою очередь полезной Филиппу, а потому льстила себя идиллическими на- деждами на любезность съ его стороны; греки вѣдь не какіе-нибудь варвары, имъ надо оставить автономію, съ ними должно быть мягкое обращеніе, т.-е., иными словами, власть останется у высшихъ классовъ. Македонскій царь прекрасно оцѣпилъ положеніе своихъ естествен- ныхъ союзниковъ. Нъ годы, слѣдующіе за Филократовцмъ миромъ,
539 — онъ неустанно вмѣшивается во всѣ самые мелочные споры партій въ греческихъ общинахъ и неизмѣнно поддерживаетъ группы капиталистовъ противъ демократіи. Въ Пелопоннесѣ онъ подаетъ помощь элейской олигархіи и Поощряетъ ее учинить кровавое побоище надъ своими про- тивниками. Въ Эвбеѣ онъ оказываетъ услуги династическимъ фами- ліямъ городовъ Эретріи и Ореоса; когда же демократы этихъ горо- довъ ушли въ сосѣдній Портмос'ъ и укрѣпились тамъ, Филиппъ при- слалъ отрядъ, который взялъ Портмосъ и разрушил ъ его стѣны; затѣмъ послѣдовали массовыя казни демократовъ. Демосѳенъ однажды охарак- теризовалъ всю эту компанію сторонниковъ Македоніи такими словами: «самые видные люди въ городахъ, удостоенные главныхъ обществен- ныхъ должностей, оказались жалкими измѣнниками, продавшими свою собственную свободу, по своей охотѣ избравшими рабство, льстиво увѣрявшими Филиппа въ своей дружбѣ и нѣжномъ расположеніи» 10. Интересно, что въ тѣхъ общинахъ, куда не могла достать рука маке- донскаго царя, на островахъ Хіосѣ, Косѣ, Родосѣ, олигархіи поддер- живалъ тоже посторонній властитель, Идріей, сатрапъ Карій. Филиппъ наглядно показалъ своей политикой въ Ѳессаліи, что сѣ- верные варвары несутъ гибель греческимъ формамъ автономнаго упра- вленія. Его призвали въ Ѳессалію олигархическія фамиліи, въ томъ числѣ старинный родъ Алевадовъ, который для спасенія отъ демокра- тіи всегда обращался къ посторонней помощи. Послѣ окончанія свя- щенной войны Филиппъ, вознаграждая услуги своихъ союзниковъ, уста- новилъ въ ѳессалійскихъ городахъ декадархіи, т.-е. правленія замкну- тыхъ комитетовъ изъ десяти лицъ, совершенно такія же, какія учре- ждалъ Лисандръ. Чѣмъ дальше, тѣмъ болѣе безцеремонно обращался онъ со своими вассалами. Въ Пагасахъ, гавани большого города Феръ, Филиппъ сталъ забирать таможенную пошлину. Когда по этому поводу в’ь самихъ Ферахъ поднялось недовольство противъ македонянъ, онъ рѣшилъ обратить Ѳессалію въ своего рода сатрапію на персидскій ма- неръ. Обширная страна была раздѣлена на тетрархіи, т.-е. четыре на- мѣстничества; въ трехъ изъ нихъ были назначены намѣстниками пред- ставители дома Алевадовъ: аристократы древняго рода оказались вполнѣ подходящими для новой бюрократической роли. Паденіе автономіи и республиканизма въ Греціи стоитъ въ тѣсной связи съ уходомъ массы людей изъ метрополіи въ качествѣ колонистовъ и военныхъ. Особенно много эмигрантовъ отвлекла Сицилія въ годы, слѣдующіе за Филократовымъ миромъ. Возрожденіе республики въ Сициліи. Сильное движеніе колонистовъ па западъ зависѣло отъ своеобразныхъ настроеній Коринѳа, о внутрен- ней жизни котораго мы, къ сожалѣнію, такъ мало знаемъ.
— 540 — Этотъ городъ, создавшій столько колоній, всегда живо интересовал- ся судьбой своихъ дочерей, и болѣе всего самой знаменитой изъ нихъ, Сиракузами. Въ симпатіяхъ Коринѳа къ своимъ колоніямъ неизмѣнно за- мѣчается одна опредѣленная политическая черта, видимо, отвѣчавшая какому-то интимному направленію въ жизни метрополіи. Коринѳъ на- стойчиво поддерживалъ конституціонныя республиканскія партіи и былъ враждебенъ тиранніи. Въ 414—413 гг. Коринѳъ помогъ сиракузской республикѣ въ ея борьбѣ противъ Аѳинъ; при выступленіи Діонисія, Коринѳъ сталъ на сторону его враговъ и рѣзко разошелся со Спартой, благоволившей тиранну. Новый случай помочь сиракузскимъ республи- канцамъ открылся послѣ того, какъ наслѣдники Діонисія Старшаго, его сынъ Діонисій младшій, его зять Діонъ и другіе вожди военныхъ отря- довъ, перессорились между собою и наполнили Сицилію ужасами ме- ждоусобной войны и кровавыми расправами своихъ чужеземныхъ наем- никовъ. Бѣда еще увеличилась отъ того, что въ гражданскія смуты вмѣшались карѳагеняне, занявшіе своимъ флотомъ большую сиракуз- скую гавань. Коринѳъ отправилъ въ Сиракузы все, что могъ, денеж- ныя средства, корабли, греческіе отряды наемниковъ, нѣсколько офи- церовъ и администраторовъ, между ними человѣка исключительной чест- ности и стойкости—Тимолеона. Исторія восьмилѣтняго (344—336) командованія и управленія Ти- молеона въ Сициліи звучитъ какой-то прекрасной республиканской ле- гендой, которую судьба точно нарочно помѣстила подъ угасающей за- рей греческой свободы. Тимолеоігь, замѣчательный стратегъ быстраго натиска и внезапныхъ нападеній, неизмѣнно счастливый во всѣхъ битвахъ, по общему убѣжденію, любимецъ боговъ, съ ничтожными силами проникъ въ Сицилію, сумѣлъ разбить тиранна Гикета, зани- мавшаго Сиракузы, и вынудить Діонисія II въ выдачѣ Ортигіи, не- приступнаго замка тиранновъ, стоявшаго среди сиракузской гавани, послѣ чего сынъ страшнаго владыки Сициліи былъ отправленъ въ ссылку въ Коринѳъ, гдѣ и жилъ на поученіе юношества, какъ живой образчикъ падшаго тиранна. Затѣмъ Тимолеонъ заставилъ карѳагенянина Магона отступить со своимъ большимъ флотомъ отъ Сиракузъ и раз- билъ въ большой битвѣ у рѣки Кримеса въ западной Сициліи крупную армію, вновь высаженную карѳагенянами. Съ Карѳагеномъ состоялось соглашеніе, и сферы вліянія пунійскаго и греческаго были вновь разгра- ничены приблизительно по линіи, опредѣлившейся при Діонисіи. Тимо- леонъ не ограничился внѣшними побѣдами въ пользу греческаго эле- мента на островѣ. Всюду въ сицилійскихъ городахъ онъ свергалъ ти- ранновъ и возстановлялъ демократическія республики. Въ Сиракузахъ гражданство возвратилось къ демократической конституціи 410 года,
541 установленной законодательствомъ Діокла; въ качествѣ символическаго дѣйствія, которое знаменовало уничтоженіе тиранніи, разрушили крѣ- постной замокъ на Ортигіи и застроили мѣсто, гдѣ стояли казармы на- емниковъ, великолѣпнымъ новыми зданіемъ судебныхъ установленій. Наконецъ, коринѳская миссія занялась возстановленіемъ хозяйствен- ной жизни въ греческой Сициліи, сильно разстроенной за 60 лѣтъ, борьбы съ Карѳагеномъ, управленія тиранновъ и господства ихъ наемни- ковъ. Населеніе въ сельскихъ территоріяхъ сильно пошло на убыль сравнительно съ V* вѣкомъ. Упроченная Тимолеономъ сиракузская рес- публика обратилась, черезъ посредство Коринѳа, съ призывомъ ко всему греческому міру, предлагая направить новыхъ поселенцевъ въ Сицилію. На это приглашеніе откликнулось очень много народа, но словамъ біографіи Тимолеона, до 60.000. Значительная часть ихъ прошла черезъ Коринѳъ и была перевезена на коринѳскихъ корабляхъ, такъ что метрополія извлекла хорошую выгоду изъ этой новой мас- совой колонизаціи 11. Біографія Тимолеона (въ обработкѣ Плутарха) разсказываетъ толь- ко чудесные подвиги своего героя, къ числу которыхъ принадлежитъ и прибытіе громадной волны колонистовъ, привлеченныхъ его именемъ и славой его справедливости, но, къ сожалѣнію, она совершенно пре- небрегаетъ дѣловой обстановкой, не указывая почти никакихъ данныхъ, но которымъ мы могли бы судить о характерѣ новыхъ поселеній, о рас- предѣленіи земли между колонистами, о ихъ хозяйственномъ и вла- дѣльческомъ положеніи и т. п. Мы не можемъ, однако, не остано- виться на самомъ фактѣ массоваго переселенія изъ европейской Греціи и должны попытаться дать ему хозяйственное истолкованіе. Плутархъ говоритъ, что часть колонистовъ получила участки изъ неподѣленной земли (абіхіртіто;), а вообще сиракузяне обѣщали ново- поселенцамъ дать землю «на равныхъ и справедливыхъ условіяхъ». Если перевести эти морально-соціалистическіе термины на экономиче- скій языкъ, то, повидимому, это значитъ, что много земли скопилось въ рукахъ новаго республиканскаго правительства изъ конфискацій,, а раздавать ихъ предполагалось небольшими «крестьянскими» участка- ми хозяевамъ, лично работающимъ на землѣ. Отобранныя земли, вѣ- роятно, но преимуществу были имѣніями тиранновъ, ихъ присныхъ и окружающихъ ихъ наемниковъ, судя во тому, что дѣло Тимолеона со- стояло, главнымъ образомъ, въ низверженіи прежняго режима. Опять- таки вѣроятно, что на этихъ земляхъ, составлявшихъ крупныя хозяй- ства, работали свободные батраки или рабы. Вступленіе новыхъ ког лонистовъ означало полную перемѣну соціальной картины въ деревнѣ, вытѣсненіе прежняго рабочаго состава, можетъ быть, уже значитель-
542 ~ Йб Іібрѣдѣвіпа^о во время междоусобій, п появленіе мелкихъ <Шіо61М* тельныхъ владѣльцевъ, лично хозяйничавшихъ на землѣ; надо еще прибавить, что новопоселенцы представляли колонизацію гражданскую въ отличіе отъ прежней военной, менѣе пригодной для интенсивной ра- боты. При такомъ измѣненіи соціальной основы становится понятно возвращеніе республиканскаго строя въ сицилійскихъ общинахъ. Обѣднѣніе и обезлюдѣніе Греціи. Тоть же самый фактъ, если мы правильно его установили, освѣщаетъ хозяйственную картину евро- пейской Греціи, которая доставила значителыгую часть поселенцевъ въ Сицилію. Колонисты, выселявшіеся на зовъ снракузянъ, были у себя на родинѣ также, безъ сомнѣнія, деревенскими жителями; горо- жанъ едва ли удалось привлечь раздачей земли. Уходя изъ метропо- ліи, они уступали мѣсто какой-то другой организаціи хозяйства и ра- боты; ихъ удаленіе означало или гибель мелкихъ хозяйствъ, мелкихъ арендъ, или замѣну свободнаго труда рабскимъ, или вытѣсненіе интен- сивной формы обработки болѣе грубыми видами хозяйства, напр., ско- товодствомъ. Такъ или иначе, нхъ переселеніе было однимъ изъ симпто- мовъ обѣднѣнія греческой метрополіи. Другимъ знакомъ того же явленія былъ массовый уходъ грековъ на службу въ ряды персидскаго войска, а также на помощь сражав- шимся противъ него мятежникамъ. Въ Египтѣ претендентъ Нектанебъ съ успѣхомъ отразилъ нападеніе царя Артаксеркса III Охоса, при чемъ главной защитой отдѣлившагося Египта были греческіе наемники йодъ начальствомъ аѳинянина Діофанта и спартанца Ламія. Въ свою очередь Охосъ одержалъ верхъ надъ инсургентами Кипра, при помо- щи греческихъ наемниковъ, которыхъ ему доставилъ карійскій власти- тель Идріей, преемникъ Мавсола, съ острововъ, отпавшихъ отъ мор- ского аѳинскаго союза. Греки играли немалую роль также въ подавле- ніи финикійскаго возстанія. Нектапебъ прислалъ на помощь Сидону отрядъ греческихъ наемниковъ подъ начальствомъ родосца Ментора. Но вмѣсто того, чтобы защищать финикійскій городъ, Менторъ нашелъ болѣе выгоднымъ вступить въ соглашеніе съ персидскимъ царемъ и выдалъ ему городъ. Сидонцы, видя неминуемую бѣду и зная страшную мстительность Артаксеркса, уничтожили корабли, чтобы пикто не могъ убѣжать, заперлись въ своихъ домахъ и зажгли ихъ; весь Сидонъ со своими сокровищами сгорѣлъ наподобіе громаднаго костра 12. Послѣ этого Менторъ вошелъ въ большое довѣріе къ царю. Онъ и еще персъ Багоасъ были поставлены во главѣ арміи, которую Артаксерксъ вновь направилъ на Египетъ. Цѣлый корпусъ ея, въ 10.000 человѣкъ, со- стоялъ изъ грековъ, присланныхъ малоазійскими городами, а, кромѣ того, Аргосомъ и Ѳивами; Аѳины и Спарта отказались слѣдовать нри-
- 545 ~ ѴЛИШеиію Царя. Нектанебъ выставилъ еще большее количество ГрёЧб* скихъ наемниковъ, но въ остальномъ его войско было слабѣе, и онъ долженъ былъ уйти на югъ въ Эѳіопію. За великія услуги Меиторъ былъ награжденъ 100 талантами, большой долей египетской добычи, а сверхъ всего онъ получилъ въ управленіе сатрапію малоазійскаго бе- рега. Счастливый кондотьеръ, сдѣлавшись администраторомъ, продол- жалъ свои обычные подвиги; онъ нанялъ вновь отрядъ греческихъ на- емниковъ, нагрянулъ съ ними на богатаго владѣтеля Атарнея противъ Лесбоса, грека Гермія, и завладѣлъ его сокровищами. Этотъ массовый уходъ мужчинъ въ самомъ крѣпкомъ возрастѣ означалъ сильный упадокъ заработковъ въ Греціи, а вмѣстѣ съ тѣмъ еще ниже, еще безнадежнѣе падала производительность страны. Тѣ изъ наемниковъ, которые возвращались домой, уже не увеличивали ка- питала страны; они быстро проѣдали свои награды и, не имѣя охоты къ труду, обращались въ тѣхъ бродягъ, которые, по словамъ Исо- крата, такъ пугали имущіе классы Греціи. Организація борьбы съ Македоніей. Если Филиппъ встрѣтилъ нѣ- которыя препятствія на пути своихъ успѣховъ, если онъ ие командо- валъ надъ всею Греціей уже въ 345 году, то причиной было образо- ваніе въ Аѳинахъ сильной антимакедонской партіи, а ея организація составляла въ значительной мѣрѣ дѣло Демосѳена. Напряженно слѣ- дилъ ораторъ аѳинской оппозиціи за многочисленными частностями угро- жающей политики Македоніи. Въ неравной борьбѣ, которую приходи- лось вести противъ македонскаго царя, онъ ясно сознавалъ недостатки своего положенія; лишенный военныхъ талантовъ, всего только поли- тико-дипломатическій совѣтчикъ полуразрушенной общины, къ кото- рой едва можно было притянуть немногихъ слабыхъ союзниковъ, онъ имѣлъ дѣло съ вождемъ огромныхъ сосредоточенныхъ силъ, безуслов- но подчиненныхъ центру, съ дальновиднымъ политикомъ, который въ то же время былъ выдающимся стратегомъ. Въ этомъ труднѣйшемъ положеніи Демосѳенъ сдѣлалъ все, что было въ человѣческихъ силахъ: неустанно открывалъ глаза народу на происки сторонниковъ Македо- ніи, преслѣдовалъ ихъ процессами, въ большихъ рѣчахъ развивалъ ши- рокіе планы борьбы, замѣчательные своей реальной опредѣленностью и дѣловитостью, сплочивалъ разрозненные элементы оппозиціи, пропо- вѣдовалъ идею общегреческаго союза на защиту свободы и въ своихъ постоянныхъ поѣздкахъ, въ своей корреспонденціи, старался привлечь другія общины къ національно-демократическому дѣлу. Если согла- ситься судить политика не по его успѣхамъ, а по степени его изобрѣта- тельности, находчивости и напряженности энергіи, то Демосѳена слѣдуетъ признать однимъ изъ величайшихъ государственныхъ дѣятелей Греціи.
- 544 Что представляла собою среда, въ которой пришлось дѣйствовать Демосоену? Въ своихъ рѣчахъ онъ постоянно возвращается къ харак- теристикѣ аѳинской публики. Судя по нимъ, аѳиняне далеко пе тотъ пародъ, о которомъ Ѳукидидъ сказалъ, что опи ни себѣ, ни другимъ не даютъ покоя. Демосоенъ приводитъ обидное мнѣніе своихъ против- никовъ о политической распущенности и легкомысліи аѳинскаго на- рода, но въ глубинѣ души согласенъ съ нимъ: «демосъ—масса людей, не отвѣтственная за свои поступки и не заслуживающая довѣрія; она точно вѣтеръ на морѣ въ своихъ случайныхъ порывахъ; (въ собраніи) одинъ подойдетъ, другой уйдетъ, никому нѣтъ заботы объ общемъ дѣлѣ и никто о немъ не помнить» ,3. Сама» Демосоенъ сравнилъ одна- жды аѳинянъ съ одержимыми морской болѣзнью. Кажется, какъ будто у нихъ осталась только одна старая привычка—критиковать всѣ пред- ложенія политическихъ вождей и всѣ дѣйствія военныхъ стратеговъ, по эта черта тоже выродилась, обратилась въ мелочную придирчивость и шумливость. Легко возбудимый, демосъ постоянно забываетъ изъ-за пустяковъ о существенномъ. Безъ сомнѣнія, въ рѣчахъ Демосѳена много гнѣвнаго обличенія и злой сатиры, которая никогда не обходится безъ преувеличенія. Если бы данная Демосоеномъ характеристика народа была буквально прав- дой, онъ самъ не могъ бы имѣть ни малѣйшаго успѣха въ Аѳинахъ. Вѣдь нѣтъ оратора, нѣтъ лектора безъ вдохновляющей его аудиторіи. А Демосоенъ могъ гордиться тѣмъ, что онъ завоевалъ своей убѣжден- ной рѣчью множество новыхъ сторонниковъ, что республиканское на- строеніе, померкшее было къ концу безнадежной первой войны съ Фи- липпомъ, вновь проснулось послѣ Филократова мира и завоевало ши- рокіе круги аѳинскаго общества. Только при этомъ условіи Демосѳенъ могъ стать организаторомъ антимакедонской и вмѣстѣ съ тѣмъ демокра- тической партіи, послѣдней въ аѳинской исторіи. Въ рядахъ этой пар- тіи сошлись люди различныхъ профессій и темпераментовъ, консерва- торы въ родѣ Ликурга, великаго поклонника слартанства, благочестиваго наслѣдника древняго жреческаго рода Этеобутадовъ, служившаго въ храмѣ аѳинскаго святого патрона Эрехѳея, и радикалы, между кото- рыми въ свою очередь имѣлись такія противоположности, какъ углова- тый непримиримый Гегесиппъ, и блестящій свѣтскій адвокатъ, фриволь- ный Гиперидъ, защитникъ и другъ гетеры Фрины. До отправки пер- ваго посольства въ Неллу въ 347 году Демосоенъ и его единомыш- ленники должны были исключительно ограничиваться оппозиціей. Со времени Филократова мира партія усиливается, преслѣдуетъ своихъ про- тивниковъ процессами, завладѣваетъ направленіемъ внѣшней политики, доводить до разрыва съ Филиппомъ п вч» моментъ рѣшительнаго столкно-
- 545 - псшія въ 339 году низвергаетъ Эвбула и другихъ сторонниковъ Ма- кедоніи. Въ этомъ подъемѣ воинственности участвовали, конечно, матеріаль- ные интересы. Что касается высшихъ слоевъ гражданства, утвердив- шихся у власти съ 355 года, среди нихъ надо, вѣроятно, различить двѣ группы,, которыя, соотвѣтственно географическимъ районамъ сво- ихъ сношеній, держались дружбы или вражды къ Македоніи. Если ма- кедонская партія состояла преимущественно изъ промышленниковъ, судовладѣльцевъ и купцовъ, имѣвшихъ дѣло съ Халкидикой, Македо- ніей и Ѳессаліей, уже успѣвшихъ приладиться къ факту военнаго го- сподства большой сѣверной державы, то противники ихъ набирались, надо думать, главнымъ образомъ, изъ круговъ, заинтересованныхъ тор- говлей съ Геллеспонтомъ и Черноморьемъ. Послѣднпмч» было труднѣе отказаться отъ традицій державной политики Аоннъ, тѣмъ болѣе, что расширеніе македонской монархіи въ сторону проливовъ составляло фактъ неожиданный, который вначалѣ почти нельзя было предпола- гать. Зато, когда послѣ Филократова мира у Филиппа развязались руки, и онъ началъ продвигаться но Ѳракіи къ Геллеспонту, соотвѣт- ствующіе общественные слои Аоннъ не могли не придти въ большое безпокойство, а, слѣд., быстро должна была вырасти ихъ воинствен- ность. Демосоену оставалось только организовать это возбужденіе въ систематическій отпоръ политикѣ Филиппа. Горячность агитаціи самого Демосѳена объясняется еще въ значительной мѣрѣ его происхождені- емъ изъ цеха оружейниковъ; съ уничтоженіемъ самостоятельности Аоннъ этотъ промыселъ, остатокъ воинственной силы державы, дол- женъ былъ неминуемо придти въ упадокъ. Однако не могло быть и рѣчи о возвратѣ прежнихъ настроеній даже въ томъ видѣ, какч» они сказались въ эпоху Конопа и Ѳрасп- була. Для этого не хватало самаго главнаго—увлеченія войной широ- кихъ круговъ гражданства: въ Аттикѣ не было болѣе многочисленнаго гоплитства, привыкшаго чуть не каждый годъ выступать въ поле; не было и тѣхъ подвижныхъ остовъ, которые въ V вѣкѣ» проводили значи- тельную часть жизни въ маневрахъ, въ воинственныхъ выѣздахъ. ПослЬ Анталкидова мира въ Аѳинахъ не имѣлось постояннаго военнаго флота. Эскадры, которыя приходилось организовать для военныхъ кампаній со времени образованія второго морского союза, составляли явленіе пре- ходящее, а вмѣстѣ сч» тймъ заполнялись преимущественно людьми на- емной службы. Бѣдная часть гражданства не упражнялась въ морском ь дѣлѣ п утрачивала постепенно охоту къ дальнимъ экспедиціямъ. Аои- няне, обитавшіе, но словамч» автора статьи «о доходахъ», в'ь пупѣ зе- мли, привыкли видѣть у себя массу пріѣзжихъ, а не отправляться къ Випперъ. Исторія Греціи. 35
- Мй - йимъ за ТрйДевять земель. Оратору партіи вооружённаго ёоііроТийЛё- нія надо было считаться съ этимъ измѣнившимся настроеніемъ массы народа. Уже въ 345 году въ такъ паз. второй филиппикѣ, произнесенной по поводу пріѣзда въ Аоины депутаціи отъ пелопоннесцевъ, Демосоенъ ста- витъ общій національно-политическій вопросъ во всей его широтѣ. Дѣло идетъ о самомъ дорогомъ достояніи греческаго народа, о его свободѣ; македонскій царь хочетъ завоевать и подчинить Грецію, а вовсе пе установить въ ней справедливый миръ; Филиппъ хорошо понимаетъ, что аѳинянъ нельзя взять пи выгодой, пи пріятностью обращенія, по- тому что по всѣмъ своимъ традиціямъ Аѳины не способны предать об- щее право греческаго міра; отсюда его усилія опрокинуть вліяніе аѳин- скаго народа. Борьба Демосѳеновской партіи противъ македонскаго давленія пре- жде всего выразилась въ рядѣ процессовъ, поднятыхъ демократиче- скими вождями противъ друзей и вассаловъ Филиппа. Демосоенъ по- ставилъ цѣлью вскрыть всю сѣть интригъ, сопровождавшихъ заклю- ченіе Филократова мира и обнаружить истинныя намѣренія македон- ской партіи въ Аоинахъ. Первый натискъ, обвиненіе самого Фило- крата въ подкупѣ, увѣнчался успѣхомъ; увѣренный въ приговорѣ, обвиняемый поспѣшилъ уйти въ изгнаніе. Общественное мнѣніе стало поворачиваться противъ дѣятелей македонской партіи; заговорили гром- ко, что въ Пеллѣ они продали интересы Аоинъ. Какъ нарочно, въ это время арестовали нѣкоего Антифонта, заподозрѣпнаго въ намѣре- ніи поджечь доки въ Пиреѣ. Теперь Демосоенъ рѣшился привлечь къ суду самаго талантливаго изъ своихъ противниковъ, Эсхина; обви- нитель требовалъ казни за измѣну интересамъ народа. Во всей Гре- ціи съ напряженнымъ интересомъ слѣдили за единственнымъ въ своемъ родѣ турниромъ двухъ знаменитѣйшихъ ораторовъ. Около Эсхина сгру- дились всѣ сторонники македонской партіи съ Эвбуломъ во главѣ, и ему удалось ускользнуть отъ осужденія, хотя и при ничтожномъ пе- ревѣсѣ голосовъ; онъ спасся только тѣмъ, что увѣрялъ присяжныхъ въ своемъ горячемъ искреннемъ патріотизмѣ, остерегаясь говорить о симпатіяхъ къ Филиппу. Хотя Демосѳенъ потерпѣлъ неудачу, но важно было то, что въ сущности процессъ о «лжепосольствѣ» служилъ пере- смотромъ Филократова мира и обнаружилъ, какъ много въ Аѳинахъ недовольныхъ договоромъ (343 г.). Встревоженный возрастаніемъ враждебной ему оппозиціи, Филиппъ рѣшилъ придти на помощь своимъ аѳинскимъ друзьямъ и попробовалъ самъ вмѣшаться въ дебаты аѳинскихъ собраній; онъ отправилъ въ Аѳины съ дипломатической миссіей византійца Пиоона, платоника, быв-
- 54? ШЗГ0 раньше па аѳинской службѣ, по ушедшаго, согласно вкусамъ своей школы, къ монарху. Филиппъ разсчитывалъ поразить аѳинскую публику талантомъ своего собствепиаію придворнаго оратора. Самъ македонскій царь, однако, вовсе не захотѣлъ слушать аѳинское красно- рѣчіе, когда въ Пеллу пріѣхалъ демососповецъ Гегесиппъ съ предло- женіемъ пересмотрѣть условія мира 346 года п замѣнить & і'хоислѵ формулой та ёаитйѵ, т.-е. признать за Аѳинами Амфиполь и Потидею. Скоро усиливающееся вліяніе Демосоеповской партіи начинаетъ ска- зываться и во внѣшней политикѣ. Въ Мегарѣ олигархи вошли въ тай- ное соглашеніе съ Филиппомъ, и одинъ изъ нихъ подступилъ съ ма- кедонскимъ отрядомъ къ городу; по аоиняпе успѣли предупредить его, помогши Мегарѣ возстановить укрѣпленія гавани Нпсеп и Длинныхъ стѣнъ, соединявшихъ гавань съ городомъ. Другой болѣе важный слу- чай помѣшать Филиппу представился на западной окраинѣ Греціи. Въ свое время элейская олигархія купила дружбу Македоніи уступкой ряда приморскихъ городовъ, основанныхъ Элидой па южномъ берегу Эпира. Филиппъ поспѣшилъ посадить царемъ въ Эпирѣ своего деверя Александра; затѣмъ онъ предпринялъ походъ къ берегамъ Іонійска- го моря, съ цѣлью захватить Амбракію и Акарпанію, что угрожало торговой линіи, соединявшей Аѳины и Коринѳъ съ западомъ. Но и эта попытка македонскаго царя не удалась: торговыя общины Левкады и Амбракіи насторожились, заключили оборонительный союзъ съ Аѳи- нами, и Филиппъ отступился отъ затѣяннаго предпріятія. Разрывъ Аѳинъ съ Филиппомъ. Въ 342 году Филиппъ располагалъ гегемоніей надъ большей частью Греціи; Ѳессалія и Фокпда составляли его провинціи, Беотія и Этолія были съ нимъ въ дружбѣ, во всѣхъ эвбейскихъ городахъ, кромѣ Халкиды, сидѣли его вассалы, въ Пелопон- несѣ на его сторонѣ были прежніе союзники ѳиванцевъ, Элида, Арка- дія, Аргосъ. Независимость сохранили только Аѳины, Спарта! и Коринѳъ, Халкида и Эвбея и нѣкоторыя западныя области и общины, Ахайя, Акарнанія, Амбракія, Коркира. Территорія независимой Греціи была гораздо меньше, чѣмъ въ 481 году, когда греки собирались дать от- поръ персамъ; къ тому же ея общины были теперь слабѣе людьми и гораздо менѣе воинственны. Филиппъ вовсе не считался со СпаргоЙ и Коринѳомъ, по Аѳины представляли для него все еще опасную силу, тѣмъ болѣе, что на морѣ оігь не могъ помѣриться съ ихъ флотомъ. Его цѣлью было теперь завоевать проливы и обширную Ѳракію, при- легавшую къ проливамъ, для того, чтобы открыть себѣ путь къ боль- шому походу на востокъ, составлявшему ісіёе Ііхе македонской поли- тики. Въ проливахъ можно было опасаться столкновенія съ мореход- ной республикой. По Филиппъ съ большой увѣренностью разсчитывалъ 35*
648 — На перемѣну настроенія въ Аѳинахъ послѣ крушенія морского союза въ 355 году, на крайнее нерасположеніе .аѳинянъ къ войнѣ, на непо- воротливость государственнаго механизма Аѳинъ; онъ надѣялся до- биться своего, не вызвавъ войны съ ними. Казалось, онъ не ошибался. Цѣлый годъ прошелъ въ войнѣ Ма- кедоніи съ ѳракійскимъ царствомъ Одрисовъ, лежавшимъ по обѣ сто- роны Балканъ, а въ Греціи никто не тронулся; страннымъ образомъ независимые греки не нашли возможнымъ прислать ѳракійцамъ па по- мощь своихъ инструкторовъ, хотя столько греческихъ кондотьеровъ уходило во всѣ страны, прилегавшія къ Средиземному морю. Но расче- ты Филиппа сорвались, благодаря дерзкой самостоятельности второсте- пеннаго аѳинскаго командира Діопойоа, посланнаго съ клерухамп за- пять важный для Аоинъ Херсонесъ. Аѳиняне не дали Діопейѳу ни копейки денегъ, а онъ встрѣтилъ препятствія при водвореніи отправлен- ныхъ съ нимъ колонистовъ; между прочимъ ему мѣшалъ городъ Кар- дія, которому Филиппъ помогъ присылкой военнаго отряда. Діопейоъ нанялъ на свой страхъ солдатъ и для вознагражденія ихъ сначала сталъ собирать «добровольную» дань съ торговыхъ кораблей, прохо- дившихъ проливами, а потомъ пограбилъ владѣнія Филиппа у Про- понтиды. Македонскій царь прислалъ въ Аоішы жалобу по поводу та- кого нарушенія мира, и требовалъ въ угрожающемъ тонѣ удовлетво- ренія. Македонская партія, желая во что бы то ни стало избѣгнуть войны, поспѣшила пойти ему навстрѣчу и заявила о необходимости отозванія Діонейоа и наказанія его. Демосоепу удалось повернуть дѣло въ другое русло; тутъ обнаружились результаты его предшествующей агитаціи. Двѣ изъ сохранившихся рѣчей этого времени, «о херсоиес- скихъ дѣлахъ» и третья филиппика, отражаютъ настроеніе аѳинскаго общества наканунѣ паденія независимости и ярко рисуютъ манеру по- слѣдняго аѳинскаго демагога. Демосоенъ постоянно вспоминаетъ объ энергіи старыхъ Аѳинъ и на этомъ фонѣ подвергаетъ рѣзкой критикѣ непонятное растерянное пове- деніе современныхъ аѳинянъ. Что это за способъ обереганія проливовъ, съ которыми, однако, связана жизнь Аѳинъ? У Филиппа всюду посто- янныя войска, онъ можегь въ любое время незамѣтно начать нападеніе, гдѣ захочетъ, мы же вмѣшиваемся 'только, когда налицо кричащее нарушеніе, а для того, чтобы собраться въ походъ, нужны долгія при- готовленія; врагъ все это видитъ н успѣваетъ принятъ мѣры, такъ что мы всегда опаздываемъ. Необходимо, чтобы и аѳиняне въ угрожа- мыхъ мѣстахъ держали постоянно вооруженныя силы. ЗатЬмъ, гдѣ у народа послѣдовательность? «Мы не хотимъ пи платить налоговъ, ни лично нести воеппую службу, а въ то же время не отказываемся отъ
— 549 — полученія государственныхъ выдачъ (осориковъ),- мы не даемъ Діопейѳу нужныхъ средствъ и осуждаемъ, когда онъ ихъ добываетъ самъ, мы ко всему придираемся, все спрашиваемъ, откуда онъ добылъ, да что онъ собирается еще дѣлать и т. п.; при такомъ настроеніи мы не хо- тимъ сами входить въ дѣла, на словахъ мы одобряемъ тѣхъ, кто го- воритъ о поддержаніи достоинства державы, а на дѣлѣ присоединя- емся къ ихъ противникамъ» и. Рѣзкія нападенія па демосъ у Демосоеиа чередуются съ попытками воодушевить аѳинянъ къ великому дѣлу борьбы за свое и за обще- греческое дѣло, и туть онъ готовъ льстить самолюбію народа. Но его словамъ, все, что въ Греціи осталось независимаго, съ трепетомъ серд- ца взираетъ на Аѳины. Филиппъ пеиавидіггь эту обіцину и болѣе всего ея свободное устройство. Онъ знаетъ хороню, что, если ому удалось всюду вч» другихъ мѣстахъ достигнуть господства, его могущество все же. непрочно, пока Аѳины остаются свободной общиной; вѣдь если съ нимъ приключится неудача, какъ это всегда возможно въ человѣческомъ мірѣ, всѣ, кого онъ сейчасъ подчинила», кинутся подъ защиту Аѳинъ въ надеждѣ найти въ нихъ помощь возстановленію свободы 15. Съ го- речью признается Демосоенъ, что прежнее свободолюбіе грековъ почти исчезло; все, что было дорого независимому гордому гражданству, те- перь «распродано па. рынкѣ». Греція при смерти больна, она растлѣва- ется мелкой завистью, взаимнымъ злорадствомъ. Поразительно, что пре- жде находили нестерпимымъ подчиняться Аѳинамъ или Спартѣ, хотя это были истые сыны Эллады. Теперь же никто и не думаетъ возму- щаться господствомъ Филиппа, между тѣмъ какъ онъ даже не грекъ, а варваръ худшаго сорта, негодный македонянинъ 16. Демосоенъ на- поминаетъ, что еще не поздно очнуться. «Пока корабль въ цѣлости, всѣ отъ мала до велика, и матросы, и кормчіе, и остальной экипажъ, должны ревностно исполнять свое дѣло и зорко глядѣть, чтобы оть чьей-либо не- брежности или злой воли не опрокинулось судно; когда же волны начнутъ заливать борта, всѣ усилія напрасны. Мы, аоиняпе, еще цѣлы, въ обла- даніи крупнѣйшаго города, богатыхъ средствъ, мы пользуемся наилуч- шей славой» 17. Демосоенъ настаиваетъ на устройствѣ союза независи- мыхъ общинъ. Не слѣдуетъ дожидаться, пока Филиппъ приведетъ вой- ска въ Грецію; у него много силъ, въ открытомъ полѣ онъ безусловно одолѣеть. Надо нападать па слабыя мѣста обширнаго фронта его вла- дѣній; надо воспользоваться загорѣвшимися у Геллеспонта спорами и послать туда подкрѣпленія. Третья филиппика—послѣдняя большая политическая рѣчь, сохра- нившаяся потомству. Болѣе позднія рѣчи Демосоеиа, дошедшія до насъ, относятся къ частнымъ процессамъ или касаются вопросовъ второстс-
— 550 — пенныхъ; остальныя свѣдѣнія объ эпохѣ крайне обрывочны. Моментъ самой напряженной дѣятельности анти македонской партіи, организація борьбы съ Филиппомъ, рисуется намъ въ довольно неясныхъ чертахъ. Съ 340 года партіи Демосѳена удается заключить рядъ важныхъ догово- ровъ. Византія, Хіосъ, Родосъ, бывшіе члены второго морского союза, опять почувствовали необходимость сближенія съ Аѳинами для обере- ганія своихъ торговыхъ интересовъ отъ Македоніи. Очень важно было устроеніе союза съ независимыми общинами Средней Греціи и Пело- поннеса, съ Халкпдой па Эвбеѣ, Мегарой, Коринѳомъ, Ахайей, Акар- наніеіі; союзники составили финансовый фондъ для поддержанія воен- наго флота въ 100 быстроходныхъ кораблей и сухопутнаго войска въ 10.000 пѣхотинцевъ п 1.000 всадниковъ. Еще одинъ успѣхъ выпалъ на долю Аѳина»: изъ Эретріи и другихъ городовъ Эвбеи удалось изгнать тиранновъ, державшихся помощью Филиппа, и большой островъ присо- единился къ союзу противъ македонскаго царя. Только въ одномъ аѳи- няне потерпѣли неудачу: персидскій царь Артаксерксъ Охосъ, недавно восторжествовавшій надъ возстаніями провинцій, рѣзко отказалъ въ субсидіи, негодуя на то, что аоиняне не помогли ему при подавленіи египетскаго мятежа. Въ смыслѣ настроенія въ Греціи характерно, что на олимпійскихъ играхъ 340 года упоминаніе имени Филиппа было встрѣчено шиканьемъ и криками негодованія. Война въ проливахъ и управленіе Демосѳена. Не вполнѣ ясно, почему Филиппъ не принималъ никакихъ мѣръ въ Средней Греціи и избѣгалъ прямого разрыва съ Аѳинами. Можетъ быть, онъ разсчитывалъ на своихъ друзей въ республикѣ, переоцѣнивалъ ихъ вліяніе, можетъ быть, его слишкомъ отвлекали ѳракійскія дѣла. Такъ или иначе, въ 340 году онъ пошелъ не въ Грецію, а къ Геллеспонту и Пропонтидѣ, чтобы овладѣть проливами. Движеніе Филиппа съ войскомъ по аоин- ской территоріи въ Херсонесѣ послужило для Демосѳена и Гегеснппа поводомъ заговорить о нарушеніи мира. Когда Гегесиппу крикнули въ собраніи: «ты хочешь вызвать войну», онъ отвѣтилъ: «да, по только войну, но близкую смерть, траурныя платья, публичныя погребенія и могильныя рѣчи, если вы хотите бросить шутки, освободить грековъ и вернуть первенство, созданное отцами нашими». Аѳиняне бросили въ море плиту съ текстомъ Филократова договора и начали снаряжать свой военный флотъ. Но они не сразу появились у проливовъ. Филиппъ тѣмъ временемъ осадилъ важный Перинѳъ у Пропонтиды, мѣсто переправы въ Азію. Осада велась но всѣмъ правиламъ новаго артиллерійскаго искусства, основаннаго Діонисіемъ, и Першюу грозилъ неминуемый конецъ, если бы не подали неожиданно помощи ближніе персидскіе сатрапы. Филиппъ
— 551 — бросился тогда на осаду Византіи. Ему, однако, не удалось обложить городъ, такъ какъ подъѣхали аопнскіе корабли. Аѳиняне вмѣстѣ съ ви- зантійцами разбили македонскій флотъ и прогнали его изъ Босфора въ Черное море. Филиппъ долженъ былъ отступить отъ Византіи, Аѳи- ны же открыли себѣ свободный путь хлѣбоснабженія. Стало ясно, что съ приморскими городами сладить невозможно, пока аѳиняне сохра- няютъ господство на морѣ; непосредственно сразиться съ ихъ флотомъ Филиппъ не рѣшался. Между тѣмъ Македонія сильно терпѣла отъ блокады ея береговъ аѳинскими кораблями. Оставался одинъ выходъ— разгромить Аоины и союзныя съ ними общины съ суши. Между тѣмъ вожди антнмакедонской партіи въ Аѳинахъ вытѣснили эвбуловцевъ изъ правительственныхъ должностей. Въ 339 г. Демосоенъ становится главнымъ начальникомъ морского дѣла (г^сатхтт,; тоо ѵхиті- хоѵ). Немного позднѣе Ликургъ замѣнилъ Эвбула въ качествѣ упра- вителя финансовъ. Послѣдняя должность получаетъ теперь своеобраз- ное обозначеніе—б Ы тті Йсоіхтэаеі. Въ строѣ кончающейся республики замѣтны характерныя перемѣны: и Демосоенъ, и Ликургъ являются ка- ждый въ своемъ вѣдомствѣ администраторами единоличными; они пра- вить безъ коллегъ. Для должности управителя финансовъ даже нѣтъ ограниченія годовымъ срокомъ; Ликургъ выбранъ па пятилѣтіе, а по прошествіи такового получаетъ возможность выдвинуть въ качествѣ своего преемника близкое ему лицо и остаться позади него фактиче- скимъ руководителемъ дѣлъ, при чемъ его администрація продолжается до 326 года. Нельзя пе отмѣтить, что въ то же самое время выдви- нулся въ качествѣ важнаго политическаго органа Ареопагъ. Вспоми- ная по этому поводу Ареопагатнкъ Исократа (см. выше, стр. 517), невольно думаешь, что старый публицистъ точно уловилъ моментъ и своей статьей, какь манифестомъ, открылъ эпоху возрожденія ста- раго консервативнаго органа, отодвинутаго въ свое время и почти упраздненнаго радикальной демократіей. Ареопагъ кассируетъ поли- тическіе выборы, направляетъ въ качествѣ судебной палаты полити- ческіе процессы, изъ чего можно заключить, что демократическіе суды пришли въ упадокъ. Характерныя черты аѳинской демократіи блекнутъ и слабѣютъ. Демосоенъ провелъ очень важную реформу въ морскомъ бюджетѣ. Со времени послѣдней войны съ союзниками (357 г.) для снаряженія военныхъ кораблей существовали такъ наз. симморіи, т.-е. финансо- выя компаніи изъ состоятельныхъ людей съ круговой порукой. Во гла- вѣ симморій стояли 300 богатѣйшихъ лицъ, которыя ввели обложеніе всѣхъ плательщиковъ въ равной долѣ, т.-е. къ своеіі собственной вы- годѣ, уплачивая гораздо меньшій процентъ своего дохода сравнителъ-
— 552 — по съ людьми средняго состоянія. Этотъ кругъ 300, господство кото- рыхъ совпало съ сокращеніемъ Лоиігъ на степень кантона, составлялъ главную опору Эвбула. Побѣда антимакедонской партіи означала нѣ- который возвратъ къ традиціямъ старой державной политики Аоннъ. Она была, однако, неосуществима при условіи правленія финансовой олигархіи. Поэтому Демосѳенъ, несмотря на сильнѣйшее сопротивленіе Трехсотъ, провелъ перемѣну въ смыслѣ пропорціональнаго обложенія. Главная тяжесть морского бюджета была переложена на богатыхъ, сред- ній классъ получилъ извѣстное облегченіе, а вмѣстѣ съ тѣмъ значи- тельно расширился доходъ государства; одновременно. Демосоену уда- лось пріостановить выдачи на театръ, чего онъ давно добивался. Аѳи- ны сдѣлали опять величайшее финансовое напряженіе, на какое только была способна община. Херонейская битва и Коринѳскій договоръ. Филиппъ легко нашелъ поводъ для вооруженнаго выступленія въ Средней Греціи. Въ совѣтѣ дельфійскихъ амфиктіоновъ его аѳинскіе друзья вызвали нарочно скан- даль, создали ссору съ ближайшими сосѣдями Дельфъ, жителями Лм- фпсс.ы, и совѣть обратился къ Филиппу, какъ обычному вершителю «священныхъ войнъ». Македонскій царь немедленно появился, но вмѣ- сто того, чтобы пойти па Лмфиссу, занялъ въ Фокндѣ Златою близъ беотійской границы и укрѣпился зд~сь лагеремъ; передъ нимъ разсти- лался открытый путь въ равнину Беотіи и дальше къ Аѳинамъ. Филиппа предложилъ ѳиванцамъ неприкосновенность за пропускъ черезъ нхъ территорію. Сохранился разсказъ Демосѳена о томъ впечатлѣніи, которое вызва- ли въ Аѳинахъ первыя вѣсти. Дѣло было къ вечеру, прятаны немедлен- но зажгли сигнальные огни, чтобы извѣстить сельское населеніе объ опасности и вызвать его въ городъ. На другой день съ ранняго утра народъ собрался па Пниксѣ. Церемоніймейстеръ экклесіи нѣсколько разъ приглашалъ ораторовъ на каѳедру. Долго пикто не рѣшался го- ворить; наконецъ, выступилъ Демосѳенъ; онъ предложилъ немедленно заключить тѣсный союзъ съ Силами и двинуться всѣмъ ополченіемъ на соединеніе съ ѳиванцами. Отправившись въ числѣ делегатовъ въ Ѳивы, онъ энергично убѣждалъ ѳиванцевъ не довѣрять Филиппу; съ гибелью аѳинской свободы придетъ конецъ и Ѳивамъ. Въ виду край- ней опасности состоялся союзъ двухъ сильнѣйшихъ общинъ тогдашней Греціи; аѳиняне взяли на себя 2/з расходовъ, верховное начальство на сушѣ было передано Ѳивамъ. Къ коалиціи примкнули завербованные уже раньше въ союзъ съ Аѳинами Эвбея, Акарпапія, Коринѳъ, Мегара, Ахаіія и Коркнра. Союзники заняли сначала выгодное положеніе, закрывая Филиппу
— 553 — горные проходы у Парнасса, ведущіе къ Коринѳскому заливу и къ Беотіи. Хитрыми маневрами македонскій царь вызвалъ ихъ къ отсту- пленію и прорвался па равнину у Херонеи, гдѣ могъ свободно развер- нуть свои превосходныя силы. Лѣтомъ 338 года произошла знаменитая битва, которую принято считать концомъ независимой Греціи. Мы въ правѣ присоединить къ Херонеѣ еще двѣ большія и ожесточенныя битвы, составляющія завершеніе гибели республиканской Греціи, Ме- галополь въ 330 г. и ѳессалійскіе бои въ 322 г. въ такъ наз. Ла- мійской войнѣ. Въ этихъ сраженіяхъ точно оживаетъ въ послѣдній разъ старая неукротимая раса, окончательно сходящая съ историче- ской сцены. При Херонеѣ въ греческомъ войскѣ ополченія преобладали падь наемниками. Демосоенъ сражался въ качествѣ простого гоплита; на его щитѣ была надпись: ауаОт; на счастье. Бились съ обѣихъ сторонъ долго и упорно, ѳиванская священная дружина полегла вся до единаго человѣка. Аѳинское крыло сначала имѣло успѣха.; исходъ бит- вы рѣшилъ сынъ Филиппа, Александръ, разбившій ѳиванцевъ, послѣ чего македоняне сокрушили и аѳинянъ. Сохранился разсказъ о томъ, кака, себя повелъ Филиппъ непосредственно послѣ бігпіы; по-варварски онъ напился пьянима, и прошелся въ плясовой среди трупова. уби- тыхъ, повторяя ва. тактъ: «Демосоенъ, сына. Демосоеиа, сказалъ слѣ- дующее». Въ основѣ этого анекдота лежитъ убѣжденіе грековъ, что Филиппъ считала. Демосоеиа оиаспѣншима» прагомь своима. и органи- заторомъ всего антимакедонскаго движенія. Передавая эту сцену, Плу- тархъ добавляетъ: «когда у него прошелъ хмель, оиа. ужаснулся мысли о мастерствѣ (8есѵбтт)та) и мощи оратора, который ва. теченіе немно- гихъ часовъ своей рѣчи достигъ того, что царю пришлось защищать нѳ только свое царствованіе, но н самое жизнь» 18. Греческія ополченія уже не ва. силахъ были собраться для новаго сопротивленія и разошлись по домамъ. Филиппа, находился ва» треха, дняхъ пути отъ Аѳинъ. Вѣсть о Херонеѣ заставила нѣсколько бога- тыхъ людей изъ числа македонской партіи бѣжать на острова. Зато антимакедонская партія предложила свой планъ защиты до послѣдней крайности: вооружить всѣха. гражданъ до 60-лѣтняго возраста; пе- ревезти женщинъ и дѣтей, а также священные предметы культа и сокровища въ Пирей, куда долженъ отправиться и совѣтъ 500, чтобы стать во главѣ военныхъ силъ. Гиперидъ настаивалъ на томъ, чтобы дать всѣмъ метойкамъ, которые присоединятся къ ополченію, граждан- скія права, освободить рабовъ, запятыхъ въ сельскомъ хозяйствѣ и въ лаврійскиха» рудникахъ, и, наконецъ, амнистировать и возстановить въ гражданскомъ званіи всѣхъ осужденныхъ на лишеніе правъ песо-
- 554 — стоятельныхъ должниковъ государства и эмигрантовъ. При помощи всѣхъ этихъ средствъ предполагалось собрать армію въ 150.000 чело- вѣкъ. Предложеніе Гиперида интересно въ томъ отношеніи, что оно иллюстрируетъ постоянство политическаго воображенія у опредѣлен- ныхъ партій. На Пирей въ качествѣ послѣдняго оплота указывалъ въ свое время основатель радикальной партіи Оемпстоклъ; освобожденіе рабовъ и принятіе ихъ въ ополченіе частью осуществила радикальная демократія въ самые критическіе моменты Аоинъ, при нашествіи Ксеркса и передъ битвой при Аргпнусахъ. Но въ 338 году соотвѣтствующія предложенія радикалов'ь пе прошли: по удалось также поставить во главѣ военныхъ силъ непримиримаго Харидема; большинство высказа- лось за умѣреннаго Фокіопа, сторонника соглашенія съ Филиппомъ. Только Ликургъ сумѣлъ осуществить какія-то финансовыя чудеса; за- житочные люди собрали въ своей средѣ заемъ, который былъ переданъ Ликургу подъ его личный кредитъ; составилась сумма въ 650 талан- товъ для снаряженія кораблей и укрѣпленія городскихъ стѣнъ. Съ Ѳивами Филиппъ расправился сурово: разстроилъ беотійскій союзъ, уничтожилъ ѳиванскую демократію, просуществовавшую 40 лѣтъ (съ 379 г.), поставилъ въ Кадмеѣ македонскій гарнизонъ и вы- звалъ изгнанниковъ-олигарховъ, которые немедленно учинили въ го- родѣ рѣзню. Аѳины онъ пе хотЬлъ доводить до крайности. Черезъ одного изъ плѣнниковъ, в&ятыхъ при Херонеѣ, оратора Демада, ма- кедонскій царь завелъ переговоры и предложилъ слѣдующія условія. Аѳины сохраняютъ свою автономію и неприкосновенность территоріи Аттики, по уступаютъ острова и Херсонесъ, т.-е. обладаніе проли- вами и остатки морского союза 377 г., при чемъ распускается союзный конгрессъ. Аѳинамъ предоставлено будетъ присоединиться къ новому союзу, который Филиппъ предполагаетъ учредить въ Грецію. Демадъ, обильно снабженный средствами отъ царя, добился полнаго успѣха, и миръ былъ заключенъ па сообщенныхъ при его посредствѣ условіяхъ. Аѳиняне смирились, приняли Филиппа въ число почетныхъ гражданъ и поставили ему на большой площади статую. Демидовъ миръ обезпечилъ Филиппу безпрепятственное движеніе на Истмъ и въ Пелопоннесъ; опъ занялъ Халкиду на Эвбеѣ, вступилъ послѣдовательно въ Мегару и Коринѳъ, подчинилъ приморскіе города Арголиды, прошелъ по Аркадіи и опустошилъ Лаконію такъ, что и спартанцы должны были просить мира. Всюду побѣда Македоніи со- провождалась вступленіемъ новой монархической символики. Въ Олим- піи (Построили Филиппеонъ, гдѣ красовались статуи Филиппа, его роди- телей, его жены и сына, изготовленныя изъ слоновой кости. Въ 337 г. Филиппъ созвалъ въ Коринѳѣ собраніе представителей всѣхъ гречс-
скихъ общинъ, кромѣ Спарты, отказавшейся принять участіе. Коринѳ- скій конгрессъ установилъ общегрсческій миръ при обычномъ провоз- глашеніи автономіи. Международное право греческихъ общинъ было формулировано съ особенной обстоятельностью; но только гаранти- ровалась неприкосновенность территоріи, но и точно описывались ея границы для каждой отдѣльной общины. Воспрещались всякія усобицы и объявлялась полная свобода торговаго мореплаванія; ни одинъ го- родъ не долженъ задерживать чужіе корабли пли принуждать ихъ къ выгрузкѣ у себя. Особенно выразительны и реалистичны были усло- вія, касавшіяся внутреннихъ порядковъ въ общинахъ. Всѣмъ членамъ союза обезпечено сохраненіе существующей конституціи и обѣщано «не допускать ни конфискаціи движимости, пи передѣловъ земли, ни уничтоженія долговыхъ обязательствъ, ни освобожденія рабовъ, пи вообще какого-либо подобнаго акта путемъ революціи» (ітгі ѵесотб- ріар-ср) 1э. Между греками и македонскимъ царемъ устанавливается вѣч- ный союзъ и дружба; па этой основѣ поднимется походъ па персовъ въ отмщеніе за совершенныя ими въ Элладѣ святотатства; верховное на- чальство (гегемонія) на сушѣ и па морѣ передается царю Филиппу. Каждая община ставить опредѣленный контингентъ солдать и кора- блей. Грекамъ воспрещается служить гдѣ-либо вопреки интересамъ македонскаго царя; кто провинится противъ Македоніи, изгоняется на- вѣки со всѣмъ своимъ родомъ и лишается имущества. Судить нару- шителей будетъ совѣть дельфійскихъ амфиктіоновъ. Въ коринѳскомъ договорѣ двѣ благозвучныя формулы, провозгла- шеніе автономіи и призывъ къ священной національной войнѣ, едва при- крываютъ фактъ подчиненія грековъ Македоніи. Параграфъ, воспре- щающій служить противъ македонскаго царя, обезпечивалъ Филиппу монополію въ распоряженіи военными силами Греціи. Послѣдователь- ное проведеніе автономіи съ отмѣной всѣхъ союзовъ и объединеній лишало грековъ возможности организовать какое-либо сопротивленіе Македоніи и завершало раздробленіе Греціи. Но всего важнѣе были для судьбы республикъ параграфы, опредѣлявшіе внутренній строй общинъ. Надо вспомнить, что Македонія всюду поддерживала олигар- хическіе клубы и династіи. Эти вѣрные союзники Филиппа продали ему теперь исключительное право пользоваться военными силами гре- ческихъ общинъ, взамѣнъ чего получили его содѣйствіе противъ рево- люціи и гарантію спокойнаго обладанія капиталами. Коринѳскій договоръ 337 г. какъ нельзя болѣе отчетливо формулируетъ соціально-охрани- тельную роль монархіи. Связь между консервативно-капиталистическими силами общества и монархіей отразилась и въ государственно-правовой теоріи грековъ. Въ
— 556 — Политикѣ Аристотеля мы находимъ оригинальныя выраженія о монар- хіи. Аристотель противополагаетъ, съ одной стороны, тираннію въ ка- чествѣ революціонной диктатуры и наслѣдственную монархію—съ дру- гой. Тираннія выходитъ изъ демократическаго возстанія, изъ соціаль- наго переворота. Тиранны—демагоги, ведущіе масоу противъ аристо- кратіи. «Монархія, напротивъ, создана ради поддержки высшихъ клас- совъ (тоі; ітгіеіх.ёсте) противъ народа». Немного далѣе Аристотель гово- ритъ: «царь—естественный охранитель интересовъ и слѣдить за тѣмъ, чтобы владѣтели имуществъ (оі т<х; ойаіх;) ни въ чемъ не терпѣли ущерба, а масса ие была притЬспяема» 20. Среди формулъ Аристотеля, обыкновенно отвлеченныхъ и сухихъ, эта характеристика монархіи выдѣляется своею конкретностью. Дѣло идетъ о чемъ-то близ- комъ. хорошо знакомомъ. Да иначе нельзя и объяснить этн выраженія; гд'іі же въ прошломъ Аристотель нашелъ примѣрь такоіі монархіи? Все приводитъ насъ къ заключенію, что теоретикъ государственнаго права захотѣлъ ввести въ своіі трактатъ результаты новаго, недавняго, и для Греціи пока единичнаго наблюденія. Воцареніе Александра и катастрофа Ѳивъ. Вскорѣ послѣ заклю- ченія кориноскаго договора, весной 336 г. Филиппъ быль убитъ въ Пеллѣ однимъ изъ своихъ приближенныхъ. Покушеніе па царя стояло въ связи со скандалами, которые происходили въ его семьѣ. Филиппъ рѣшилъ взять себѣ вторую жену изъ знатнаго македонскаго рода Атта- лпдов’ь и явно собирался отодвинуть первую жену, эппротку Олимпіаду, что угрожало также положенію ея сына Александра. Убійца изъ числа приверженцевъ Атталидовъ дѣйствовалъ по личнымъ мотивамъ, по ускорилъ разрѣшеніе династическаго вопроса. Македонская аристокра- тія и особенно главные командиры войска поспѣшили признать царемъ 20-лѣтняго Александра, а онъ немедленно произвелъ кровавую распра- ву надъ своими противниками, предоставивъ своеіі матери растерзать соперницу съ ея ребенкомъ и отдѣлавшись самъ оть лишней родни съ отцовской стороны. Воцареніе его было настоящимъ дворцовымъ пе- реворотомъ во вкусѣ обычныхъ вступленій персидскихъ властителей. Александра принято изображать благородной натурой, горячимъ, вос- пріимчивымъ юношей, проникнутымъ гуманными началами эллинства, лишь подъ впечатлѣніемъ опьяняющихъ успѣховъ на Востокѣ скло- нившимся къ деспотическимъ привычкамъ. Въ дѣйствительности онъ оть природы и съ самаго начала былъ жестокимъ варваромъ, какь сказали бы греки, ни въ чемъ но отличавшимся оть отца и другихъ ма- кедонянъ, вообще глубоко чуждыхъ греческому быту и культурѣ. Онъ скоро даль въ этомъ отношеніи наглядные уроки грекамъ. Смерть Филиппа была встрѣчена въ Греціи съ чувствомъ облег-
- 55? - ченія. Демосоенъ, только что потерявшій единственную Дочь,, снялъ семейный трауръ и появился публично въ бѣлой праздничной одеждѣ, предлагая гражданамъ совершить благодарственную жертву и послать привѣтствіе убійцѣ Филиппа. Ликургъ притянулъ па судъ Ареопага Автолика, одного изъ богатыхъ аѳинянъ, бѣжавшихъ послѣ Хероней- скоіі битвы; вь своей рѣчи онъ представилъ это біиттво въ видѣ вели- чайшаго преступленія противъ родины и сказалъ, что никогда еще по было передъ судьями въ Аоинахъ процесса болѣе важнаго; обвиняемый былъ осужденъ на смертную казнь. Александръ немедленно появился г.ъ Средней Греціи н прошелъ въ Коринѳъ; здѣсь делегаты общинъ повторили обѣщаніе, данное его отцу—идти общими силами на завое- ваніе востока, но скоро Александра отвлекли ѳракійскія дѣла; на время онъ какъ бы исчезъ за Балканами и даже распространилось извѣстіе о его гибели. Въ Греціи зашевелились противники македонянъ; особенно энергично поднялись ѳиванцы, которые возстановили беотарховъ и оса- дили македонскій гарнизонъ въ Кадмеѣ. Не успѣли они подумать о томъ, чтобы загородить Ѳермопилы, какъ Александръ уже проникъ въ Среднюю Грецію и подступилъ къ стѣнамъ Ѳивъ. Послѣ ожесто- ченнаго боя, въ которомъ ѳиванское ополченіе обнаружило отчаянную храбрость, македоняне загнали противника въ городъ, ворвались вслѣдъ за нимъ и учинили страшную рѣзню, проникая въ дома и храмы, куда забились женщины и дѣти. Александръ велѣлъ разрушить Ѳивы въ буквальномъ смыслѣ слова; демонстративно пощадили только домъ, гдѣ жилъ Пиндаръ, за то, что онъ въ свое время прославлялъ македонскихъ царей. Вь расправѣ надъ ѳиванцами принимали участіе ихъ смертель- ные враги-сосѣди, во-первыхъ, фокидяне, а затѣмъ беотійцы, жители Ѳеспій и Платой: сказалось явленіе, слишкомъ обычное въ греческихъ усобицахъ. Александръ составилъ изъ нихъ судилище падь ѳиванскими плѣнниками; пылая злобоіі и угождая македонскому царю, судьи опре- дѣлили продать в’ь рабство всѣхъ оставшихся въ живыхъ, разыскать всѣхъ бѣглецовъ, укрывшихся в'ь греческихъ городахъ, и раздѣлить ѳиванскую территорію между ближайшими кантонами. Много ѳиванскихъ бѣглецовъ приняли у себя Аѳины. Александръ потребовалъ нхъ изгнанія, а вмѣстѣ съ тѣмъ выдачи главныхъ дѣя- телей антимакедонской партіи, Ликурга, Демосоена и стратега Харидема, извѣстнаго своей непримиримой враждой къ Македоніи. Партія Домос- ѳена пользовалась, однако, такимъ вліяніемъ, что пародъ не согла- сился ихъ выдать. При посредничествѣ Фокіопа отстояли Демосоена и Ликурга, а Харндемъ уѣхалъ ко двору вновь воцарившагося Дарія III Кодомапа. Между прочимъ мы много слышимъ о дружбѣ Александра съ уче-
558 - йЫМй и философами. Въ Аѳины переселяется Аристотель, уроженецъ Стагира на ѳракійскомъ берегу, ученикъ Платона, бывшій наставникъ Александра въ наукахъ. Ученый энциклопедическихъ знаній, Аристотель открываетъ въ Аоинахъ высшую школу; впослѣдствіи Александръ ве- детъ со своимъ учителемъ переписку и посылаетъ ему съ востока кол- лекцію диковинокъ. Затѣмъ передаются разные анекдоты, о томъ, какъ другой ученикъ Платона, Ксенократъ, получилъ въ подарокъ отъ Александра 50 талантовъ, изъ которыхъ скромный философъ взялъ себѣ только 30 минъ; о томъ, какъ будущій завоеватель міра милостиво бесѣдовалъ съ оборванцемъ «собакой» Діогеномъ, грѣвшимся на солнцѣ около своей легендарной бочки. Какъ объяснить это сближеніе между интеллигентными кругами Греціи и варварской монархіей? Что реаль- наго въ основаніи анекдота о Діогенѣ? Къ сожалѣнію, до насъ дошли только классическія произведенія Платона и Аристотеля, двухъ представителей аристократическаго и бюрократическаго теченія въ интеллигенціи: влеченіе этой школы къ Македоніи понятно послѣ того, что мы знаемъ объ отношеніи Платона къ сицилійской монархіи. Все же, что касается жизни и ученія кини- ковъ, исчезло. А между тѣмъ они составляли немаловажную долю то- гдашняго общества; ихъ кружки со времени смерти Сократа, вѣроят- но, значительно разрослись. Эти «граждане міра», или, скромнѣе го- воря, секты монашествующихъ, уклонявшіеся отъ налоговъ и повин- ностей, составляли балластъ для греческихъ кантоновъ, и безъ того оскудѣвшихъ и стѣсненныхъ политическими и военными условіями IV вѣка. Вести съ сектантами борьбу посредствомъ судебныхъ процессовъ, какъ республиканцы въ свое время попробовали въ дѣлѣ Сократа, пред- ставлялось теперь безнадежнымъ. Для того, чтобы насильно забиралъ ихъ въ ряды солдатъ, какъ дѣлали потомъ въ римской имперіи и въ Византіи, у общинныхъ властей не хватало матеріальныхъ средствъ. Этотъ пассивный элементъ, какъ тяжелая гиря давившій небольшіе механизмы греческихъ городовъ, былъ своеобразнымъ союзникомъ на- двигавшейся монархіи, поскольку онъ парализовалъ силу сопротивленія независимыхъ общинъ. Походъ Александра на востокъ и его греческіе противники. Вскорѣ послѣ своего воцаренія Александръ отправилъ передовые отряды подъ начальствомъ Парменіона на завоеваніе Малой Азіи. Государство Ахме- нидовъ къ этому времени значительно ослабѣло. Непрерывныя возста- нія въ Египтѣ, Вавилонѣ, Малой Азіи не только уменьшили воин- скую силу самихъ иранцевъ, но сопровождались также истребленіемъ мѣстныхъ военныхъ элементовъ, которые составляли въ эпоху Ксеркса значительную часть персидской арміи. Отсюда возрастающее значеніе
- 559 - грековъ, поступавшихъ па службу къ великому царю. Корипоскій ДО* говоръ, однако, сильно отразился на движеніи наемниковъ въ Азію. Вѣроятно, обязательство по отпускать греческихъ воиновъ на востокъ, которое приняли па себя олигархіи, вошедшія въ союзъ съ Филип- помъ, было хорошо оплачиваемо македонскимъ царемъ и давало воз- можность правящимъ въ городахъ династіямъ удерживать дома сво- бодные военные элементы. Вслѣдствіе этого Дарій III уже не могъ собрать при себѣ такого количества греческихъ воителей, какъ рго предшественникъ Артаксерксъ III Охосъ. Персидское правительство все же приняло тѣ мѣры, какія были въ его распоряженіи. Греческому командиру Мемиону, брату того Ментора, который спасъ державу при Артаксерксѣ, было поручено дѣйствовать съ небольшимъ греческимъ отрядомъ противъ Пармепіоиа, и онъ скоро вытѣснилъ македонянъ изъ Малой Азіи. Одновременно Дарій вошелъ въ сношенія съ европейскими греками и отправилъ имъ субсидіи. День- ги офиціально взяли только спартанцы; аоиняне пе рѣшились на такой открытый шагъ; по частнымъ образомъ Демосоепъ принялъ па свое имя 300 талантовъ и вступилъ такъ же, какъ Ликургъ, въ переписку съ царскимъ намѣстникомъ Лидіи; впослѣдствіи, къ своему большому торжеству, Александръ нашелъ въ Сардахъ расписку Демосѳена въ полученіи персидскихъ денегъ 21. Аѳинскій эмигрантъ Харпдемъ пред- ложилъ Дарію свой планъ борьбы противъ Македоніи; онъ настаивалъ на томъ, чтобы царь не отправлялся лично съ главными силами на- встрѣчу врагу; должно двинуть на передній фронтъ около 100.000 и со- ставить эту армію на Ѵз пзъ греческихъ наемниковъ; предполагая выступить самъ во главѣ такого войска, аѳинянинъ обѣщалъ полный успѣхъ персамъ. Весною 334 года Александръ двинулся черезъ Геллеспонтъ въ Азію. Его войско состояло изъ 35.000 солдатъ, среди которыхъ македо- няне составляли немного болѣе трети, столько же было грековъ, опол- ченцевъ, выставленныхъ союзными общинами, и наемниковъ; остальную часть образовали варварскіе полки Иллиріи и Ѳракіи. Предпріятіе Але- ксандра было плохо финансировано и въ этомъ отношеніи отличалось рѣзко отъ организаціи Ксерксова похода, напоминая скорѣе разбойни- чьи экспедиціи Деркилпда и Агесилая, которые также разсчитывали исключительно на запасы и сокровища покоряемыхъ странъ. Другой слабой стороной македонскаго нападенія былъ флотъ, значительно усту- павшій вражескому. Имѣя въ виду эти недостатки противника, Мемнонъ предлагалъ уклониться отъ сраженія съ македонянами въ открытомъ полѣ и опустошить страну, чтобы затруднить Александру движеніе въ глубь Азіи; тЬмъ временемъ должно открыть дѣйствія на морѣ, отрѣ-
— 560 — зать вторгнувшуюся армію отъ европейской базы и перенести войну въ Македонію. Даріи не послушался пп Харидема. ни Мемнона; навстрѣчу Але- ксандру была послана иранская конница, которую онъ разсѣялъ у р. Гранина; эта побѣда повела къ гибели 20-тіітысячиаго корпуса гре- ческихъ наемниковъ, оставшихся безъ прикрытія и внезапно настигну- тыхъ Александромъ. Путь въ глубину ХІалоіі Азіи былъ открытъ ма- кедонянамъ; но Александръ пе рѣшился двинуться впередъ, такъ какъ Мемнону, котораго Дарій сдѣлалъ главнокомандующимъ въ Малой Азіи, удалось осуществить вторую половину своего плана и выступить съ флотомъ въ Эгейскомъ морѣ; можно было опасаться соединенія съ нимъ многихъ общинъ европейской Греціи, едва выносившихъ господ- ство Македоніи. Александръ вынужденъ былъ идти западнымъ берегомъ Малой Азіи и завоевывать одинъ за другимъ приморскіе города, чтобы отнять опору у персидскаго флота. Особенно упорное сопротивленіе онъ встрѣтилъ въ Галикарнасѣ, гдѣ сильно укрѣпились самъ Мемноиъ и два аошіскихъ эмигранта, Эфіальтъ и Ѳрасибулъ. Лишь смерть Эфіаль- та вынудила Мемнона отступить и предоставить Александру послѣдній оплотъ на западномъ берегу Малой Азіи. Мемионъ занялъ послѣ это- го Хіосъ и Лесбосъ и завелъ сношенія съ европейскими греками. Но Александру удивительно везло на гибели своихъ самыхъ опасныхъ противниковъ; весною 333 года Мемнона не стало, а съ его смертью все предпріятіе персовъ на морѣ разстроилось. Не считаясь болѣе сь ничтожными преемниками греческаго командира, Александръ двинулся впередъ по малоазіііскому плоскогорію па выходъ къ равнинамъ Сиріи. Отвергая предостереженія Харидема, царь персидскій поспѣшилъ ему навстрѣчу съ цѣлью добиться рѣшенія въ большой сухопутной битвѣ. Когда разгорячившійся аоіпіянинъ съ привычной независимостью за- явилъ въ царскомъ совѣтѣ, что азіатскія войска ничего пе стдятъ по сравненію съ греческими, Дарій притронулся къ его поясу; приближен- ные немедленно вывели Харидема и задушили его. Въ битвѣ при Пссѣ (осенью 333 года) Александръ разсѣялъ боль- шія силы, собранныя Даріенъ; корпусъ греческихъ наемниковъ сражался превосходно и даже потѣснилъ лѣвое крыло македонянъ, по былъ увлеченъ въ общее пораженіе; лишь часть его успѣла спастись въ Еги- петъ. Александръ все еще не могъ рѣшиться па движеніе въ централь- ныя области державы, пока море оставалось въ обладаніи противника. Въ расчетѣ отвлечь отъ береговъ Греціи главныя морскія силы пер- совъ опъ напалъ на финикійскій Тиръ. Немедленно къ нему присоеди- нились киликійскія и кипрскія суда, до тѣхъ норъ стоявшія въ Эгей- скомъ морѣ. Финикія оказалась похожей на Грецію, страной автоном-
— 561 — ныть городскихъ кантоновъ, жившихъ несогласно между собою. Си- донъ, Арадъ п Бпблъ, изъ вражды къ единоплеменному Тпру, отдались Александру. Исчезновеніе персидскаго флота изъ Эгейскаго моря и паденіе послѣ долгой осады Тира рѣшило участь Египта; оставшись во флангѣ, лишенные поддержки, египетскіе намѣстники сдали богатѣй- шую провинцію державы безъ боя. Дальнѣйшій ходъ большого македонскаго завоеванія востока не можетъ насъ здѣсь занимать. Мы коснемся только судьбы грековъ, на- ходившихся па персидской службѣ, и отношеній въ самой европей- ской Греціи. Большинство служившихъ персидскому царю греческихъ наемниковъ погибло въ бояхъ, часть бѣжала въ Грецію, лишь очень немногіе перешли къ Александру. Еще во время послѣдняго сраженія при Арбелахъ (331) греческіе наемники составляли гвардію, окружавшую Дарія и представителей персидской знати. У цѣлѣйшіе отъ пораженія греки бѣжали вмѣстѣ съ царемъ въ отдаленныя провинціи па востокѣ; когда Дарія убилъ одинъ изъ сатраповъ, греки укрылись съ персомъ Артабазомъ въ Гирканіи (у юго-восточнаго угла Каспійскаго моря). Артабазъ явился къ Александру и предложилъ условія капитуляціи. Но македонскій царь, милостиво принявши перса, потребовалъ безуслов- ной сдачи грековъ. Изъ сдавшихся 1.500 человѣкъ онъ отпустилъ на волю гражданъ Синопы, какъ общины, не входившей въ составъ Греціи, а также тѣхъ солдатъ, которые поступили на персидскую служ- бу до заключенія Коринѳскаго договора. Двухъ офицеровъ, одного спар- танца, другого аѳинянина, Александръ велѣлъ арестовать; третій, аѳи- нянинъ, случайно носившій провиденціальное имя Демократа, покон- чилъ съ собою самъ, увѣренный въ томъ, что пощады ему отъ маке- донянъ нѳ будетъ 22. Катастрофа Спарты и колебанія Аѳинъ. Всюду отношенія между македонянами и греками были болѣе, чѣмъ холодны; кажется, какъ будто греки чувствовали къ македонянамъ болѣе вражды, чѣмъ къ персамъ. Александръ отпустилъ греческихъ наемниковъ, служившихъ ему, Ъпдимо, вовсе не желая дѣлиться съ ними несмѣтной добычей, которая ему досталась. Въ самой Греціи лишь очень немногіе, въ родѣ Эсхппа, восторгались успѣхами Александра и быстрой гибелью персид- ской державы, когда-то столь страшной грекамъ. Огромное большин- ство еще по вполнѣ пстребленпой независимой расы враждебно смотрѣ- ло па завоеваніе востока, сознавая, что, съ исчезновеніемъ противника Македоніи завершается гибель Греціи. Около времени битвы при Арбелахъ въ Пелопоннесѣ началось воз- станіе, во главѣ котораго стоялъ спартанскій царь Агисъ. Онъ собралъ наемниковь. бѣжавшихъ изъ Азіи послѣ пораженія Дарія ври Пссѣ, Випперъ. Исторія Греціи, 36
— 562 — а также ополченія пелопоннесскихъ общинъ и осадилъ городъ Мега- лополь въ Аркадіи, единственный оплотъ Македоніи на южномъ полу- островѣ. Въ Аоинахъ Демосѳенъ высказался за присоединеніе къ Спар- тѣ и особенно настаивалъ па снаряженіи морскихъ силъ для блокады Македоніи. Но Демадъ, который въ это время заправлялъ кассой ѳеори- ковъ, разстроилъ дѣло, заявивши пароду: «деньги у меня есть; я вамъ приготовилъ каждому по иолмипѣ къ празднику возліяній; по если вы хотите истратить ихъ на другую цѣль, платите за участіе въ праздникѣ изъ собственнаго кармана». Демосъ, давно уже утратившій былую во- инственность, не устоялъ и отказался отъ всякихъ снаряженій. Между тѣмъ Антнпатръ, оставленный Александромъ въ качествѣ регента Ма- кедоніи, быстро собралъ силы, вдвое большія сравнительно съ арміей Агиса, и напалъ на него близъ Мегалопѳля. Произошла упорная битва, въ которой погибли послѣдніе остатки горделивой спартанской аристо- кратіи. Агпсъ, раненый въ ногу и подхваченный па руки отступающими солдатами, приказалъ имъ обернуться къ врагу и, упавъ па колѣно, со щитомъ и копьемъ въ рукѣ, встрѣтилъ смерть, какъ подобало спартанцу (330 г.) 23. Старую Спарту можно считать уничтоженной въ бою при Мегалополѣ. Аѳины рѣзко ощущали паденіе своей морской силы. Развивавшіеся въ брошюрахъ 50-хъ гг. расчеты банкировъ и купцовъ па торговый подъемъ, при сокращеніи военной мощи, не оправдались. Аѳинскій транзитъ долженъ былъ уступить первенство Родосу и вновь осно- ванной Александріи въ Египтѣ. По городъ былъ задѣтъ еще гораздо болѣе інепосредственно; съ потерей владѣній у проливовъ, съ пере- ходомъ Египта въ руки македонскаго царя, Аѳины не могли обезпечить себѣ правильной доставки хлѣба. Намѣстникъ Египта Клеомепъ ску- палъ предназначавшійся для Греціи хлѣбъ и диктовалъ метрополіи цѣны; въ Аоинахъ онѣ поднимались по временамъ втрое, вчетверо выше обычныхъ. Въ 326 году аоиняне спаслись отъ дороговизны только благодаря своимъ старымъ торговымъ связямъ съ черноморскими кня- зьями и съ купцами малоазійскихъ городовъ; «благодѣтелей парода» почтили постановкой статуй на большой рыночной площади. Во время индійскаго похода Александра македонскій казначей Гар- палъ, управлявшій въ Вавилонѣ вновь награбленными сокровищами, измѣнилъ царю, бѣжалъ съ казною въ Грецію и предложилъ свои услуги Аѳинамъ (324 г.). На этотъ разъ Демосооііъ не рѣшился па измѣну Македоніи. Гарпала съ ого 5.000 талантовъ и отрядомъ въ 6.000 наемниковъ не пустили въ Пирей. Онъ отвезъ солдатъ на мысъ Тенаръ въ Пелопоннесѣ, гдѣ быль постоянный лагерь нанимавшихся на службу воителей, и вновь обратился къ аѳинянамъ, при чемъ успѣлъ
— 563 — раздать деньги направо п налѣво. Когда Гарпала впустили въ Аѳины, появились чиновники Александра съ требованіемъ его выдачи. Демос- оенъ предложилъ не выдавать Гарпала, но взять ого подъ стражу и потребовать депозита всей захваченной у ігего суммы, а также воз- врата денегъ, взятыхъ у него гражданами. Скоро пришлось, однако, совсѣмъ смириться. Вернувшись изъ Индіи, Александръ прислалъ европейскимъ грекамъ два требованія, которыя показывали, что онъ безусловно ие хочетъ считаться съ респу- бликанскими и автономными формами Греціи. Одно заключалось въ томъ, чтобы его признали богомъ и включили въ число олимпійцевъ въ качествѣ тринадцатаго; въ этомъ отношеніи персидскіе владыки были куда скромнѣе и приличнѣе зарвавшагося македонянина, хотя имъ также хорошо была извѣстна старинная восточная лесть обоже- ствленія правителей. Другое состояло въ объявленіи общей амнистіи и принудительномъ возвратѣ всѣхъ политическихъ изгнанниковъ, уда- ленныхъ изъ греческихъ общинъ 24. Вмѣстѣ съ прибытіемъ этой массы людей, обязанныхъ Македоніи, греческія общины въ сущности преда- вались анархіи; одновременно воспрещались всякіе конгрессы и съѣзды союзныхъ городовъ. Сначала въ Аоинахъ поднялся протестъ; респу- бликанецъ-пуританинъ Ликургъ, человѣкъ благочестивый, заявилъ весь- ма зло, что если прежде очищались передъ вступленіемъ въ святилище, то теперь, со введеніемъ новаго божества, придется очищаться, выходя изъ храма. Однако положеніе Аоппъ было такъ шатко, что даже Де- мосѳенъ посовѣтовалъ уступить Александру. Спарта, окончательно сми- рившаяся послѣ Мегалополя, заявила: «если Александръ хочетъ быть богомъ, пусть будетъ богомъ». Колебанія Демосоеиа въ дѣлѣ Гарпала повели къ тому, что его самого обвинили въ утайкѣ денегъ, будто бы взятыхъ у македонскаго казначея. Среди обвинителей выступилъ старый другъ Демосоеиа, Ги- перидъ. Демосоенъ былъ осужденъ на большой штрафъ и, такъ кака» у него не было средствъ заплатить сумму, посаженъ въ тюрьму, откуда бѣжалъ въ Пелопоннесъ. % Ламійская война и катастрофа Аѳинъ. Въ 323 г. Александръ умеръ отъ лихорадки, и огромное, наскоро сколоченное государство стало распадаться. Въ Греціи поднялось все, что еще сохранило независимость послѣ Херонеи и Мегалополя. Родосцы выгнали македонскій гарни- зонъ; па Хіосѣ демагогъ Ѳеокритъ, остроумный и ѣдкій противникъ македонянъ, заставила» бѣжать историка Ѳеопомпа, возвращеннаго но милости Александра. Демосоеиа съ почетомъ пернули въ Леины, на- встрѣчу ему вышло все гражданство со жрецами и архонтами во главѣ. У возстанія оказался талантливый вождь въ лицѣ аоиняншіа Леосоена, 36*
— 564 — который сумѣлъ собрать остатки бѣжавшихъ изъ Азіи греческихъ на- емниковъ и организовать ихъ въ большомъ лагерѣ на Тенарѣ; къ нимъ присоединились ополченія аѳинянъ, этолійцевъ и мелкихъ ѳессалійскихъ племенъ; поднялась большая часть пелопоннесцевъ, только въ Коринѳѣ удержался македонскій гарнизонъ. Леосѳепъ выработалъ стратегическій планъ въ соотвѣтствіи съ ха- рактеромъ своего пестраго войска; онъ зналъ, что греческіе отряды не выдержатъ долгой войны, начнутъ расходиться по домамъ, и спѣшилъ встрѣтить врага за Ѳермопилами, чтобы добиться рѣшительнаго успѣ- ха до его вступленія въ Среднюю Грецію. Походъ Леосѳепа начался при самыхъ лучшихъ предзнаменованіяхъ. Антипатръ подошелъ съ боль- шими силами, но Леосоенъ разбилъ его въ южной Ѳессаліи, и македо- няне едва спаслись въ укрѣпленной Ламіи (отсюда названіе войны). Антипатръ уже готовъ былъ предложить грекамъ выгодныя условія мира, какъ внезапно въ небольшой стычкѣ былъ убить Леосѳепъ. Оса- да Ламіи затянулась, а новый командиръ Аптпфилъ не сумѣлъ удержать въ цѣлости армію греческихъ наемниковъ и ополченцевъ. Сбылись опа- сенія Леосѳепа: какъ во всѣхъ греческихъ походахъ, отряды стали одинъ за другимъ расходиться по домамъ. Между тѣмъ македоняне стянули въ Ѳессалію значительныя силы; Аптипатръ высвободился изъ Ламіи и открылъ себѣ свободный путь черезъ Ѳермопилы; съ моря македонскій флотъ блокировалъ Грецію. Подъ копецъ въ полѣ оста- лись только аѳиняне и этолійцы. Стѣсненные до крайности, они про- сили у Антипатра мира. Изъ Аоннъ отправились послами Демадъ, Фо- кіонъ и новый дѣятель консервативной партіи, Деметрій изъ Фалера, а также платоникъ Ксенократъ. Антипатръ потребовала выдачи Гішерпда и Демосѳена и уничто- женія демократіи. Введена была конституція ценза; всѣ тѣ, чье иму- щество не превышало 2.000 драхмъ, выключались отъ политическихъ правъ. По словамъ Діодора, требованію ценза удовлетворяли 9.000 гра- жданъ. Побѣдитель гарантировалъ имъ спокойное обладаніе имуще- ствомъ и для охраны ихъ отъ массы остальныхъ 12.000, признанныхъ элементомъ безпокойнымъ и революціоннымъ, поставилъ въ Мунихіи македонскій гарнизонъ. Антипатръ распорядился даже выселить значи- тельную часть аѳинскаго пролетаріата въ колоніи, отведенныя во Ѳра- кіи 25. Аѳины получили, наконецъ, подъ давленіемъ Македоніи, тотъ строй, который пытались установить 30 тиранновъ и о которомъ меч- тали круга богатыхъ гражданъ, начиная съ эпохи Каллистрата. Демос- оеігъ не пережилъ гибели демократіи. Онъ вынужденъ былъ бѣжать, во когда, македонскіе сыщики настигли его въ Калавріи, на берегу Арголиды, онъ принялъ ядъ, который постоянно носилъ съ собою (въ 322 году).
— 565 — Херопея, Мегалополь и Ламія составляютъ послѣдовательно момен- ты гибели самыхъ крупныхъ республикъ Греціи. Въ этихъ катастро- фахъ обнаруживается еще разъ наглядно характеръ греческой народ- ности и условія кантональнаго быта общинъ. Греки проявили большое упорство въ сопротивленіи варварской монархіи, но дѣйствовали врозь и не сумѣли сплотиться для этой борьбы. Союзу Аоинъ и Ѳивъ въ 338 году осталась чуждой Спарта, при Мегалополѣ въ 330 г. у Спарты но было помощи Аоинъ. Врагъ выигралъ на автономіи грековъ, кото- рая къ концу нхъ независимаго существованія стала въ еще боль- шей степени обособленностью общинъ другъ отъ друга. Наравнѣ съ тремя неудачными войнами 338, 330 и 322 іт. такой же катастрофой старо-греческихъ элементовъ является и вынужденная аѳинская ре- форма 322 года, поскольку она уничтожила знаменитую конституцію, служившую въ теченіе болѣе полутора вѣка опорой и образцомъ для демократій во всемъ греческомъ мірѣ. Незадолго до этого фактиче- скаго крушенія республиканскихъ началъ вышло теоретическое сочи- неніе, которое составляетъ какъ бы могильный памятникъ греческой общинной жизни. Это—Политика Аристотеля. Научный институтъ Аристотеля. Ровесникъ Демосоена, умершій въ одинъ годъ съ нимъ, Аристотель родился въ Стагирѣ па Халкидскомъ полуостровѣ и былъ сыномъ Никомаха, придворнаго врача македон- скаго царя Амикты. Въ 367 г. семнадцати лѣтъ Аристотель пріѣхалъ въ Аѳины и вступилъ въ Академію Платона, гдѣ учился и работалъ около 20 лѣтъ. Безъ сомнѣнія, самый даровитый и знающій изъ уче- никовъ Платона, онъ, однако, сильно разошелся съ учителемъ въ об- щихъ воззрѣніяхъ на задачи школы, при чемъ привлекъ на свою сторону еще нѣсколькихъ выдающихся платониковъ, между ними молодого Ѳе- офраста (род. въ 372 г.), который сдѣлался его продолжателемъ. Повиди- мому, въ Академіи произошелъ расколъ между собственно философами, т.-е. богословами, и теоретиками чисто-научнаго направленія, во главѣ которыхъ сталъ Аристотель. По смерти Платона въ 347 году Акаде- мія избрала ему преемникомъ Спѳвсиппа, и Аристотель, оскорбленный этимъ выборомъ, уѣхалъ вмѣстѣ съ Ксенократомъ ко двору малоазій- скаго дипаста Гермія въ Атарнеѣ; оттуда они оба отправились къ Филип- пу въ Пеллу, гдѣ Аристотель, продолжая придворную службу своего отца, сталъ преподавать науки молодому принцу Александру. Вскорѣ послѣ воцаренія послѣдняго, въ 335 г. Аристотель, которо- му совсѣмъ нечего было дѣлать въ варварской средѣ Македоніи, вер- нулся въ Аѳины и открылъ здѣсь свою школу въ кулуарахъ гимнасти- ческаго помѣщенія имени Аполлона Ликейскаго; его ученики, перипате- тики, собиравшіеся въ тгерітгато;, крытой галлереѣ гимназіи, образо-
— 566 — вали кружокъ, который имѣлъ свой уставъ Мцо; завелъ библіотеку и натуралистическую коллекцію; эти формы научнаго инсти- тута послужили потомъ образцомъ для большого университета въ еги- петской Александріи. Повидимому, основной задачей ученаго кружка, во главѣ котораго стоялъ Аристотель, было собрать научно провѣрен- ный матеріалъ во всѣхъ отрасляхъ знанія и обработать его для большой систематической Энциклопедіи. Руководитель предполагалъ ко всякой большой группѣ конкретныхъ фактовъ и свѣдѣній дать теоретическую сводную и объяснительную статью или книгу, содержаніе которой онъ предварительно излагалъ своимъ ученикамъ въ рядѣ лекцій. Такъ слѣдуетъ, можетъ быть, понимать отношеніе между Поли- тикой Аристотеля, теоретическимъ курсомъ государственнаго права, и Политіями, т.-е. описаніями конституцій греческихъ, а также нѣко- торыхъ иноплеменныхъ (напр., кароагенскаго) государства» и общинъ. Изъ Политій, которыхъ, по одному извѣстію, было всего 158, до насъ дошла Аѳинская. Опа состоитъ изъ двухъ частей, исторической и си- стематической, къ которымъ подходятъ греческіе термины хтіаі; и ~о- Хітеіа: первая (гл. 1—41) изображаетъ развитіе аѳинскаго государствен- наго строя (почему-то прерывающееся на событіяхъ 403 года), а вто- рая (гл. 42—63)—дѣйствовавшую во времена Аристотеля конституцію Аѳинъ. Политику считаютъ составленной между 336 и 332 годами, Аѳин- скую Политію—по ранѣе 329 года 26. Со смертью Александра въ 323 г., когда въ Аоинахъ началось возстаніе противъ Македоніи, положеніе Аристотеля, какъ человѣка, близкаго ко двору македонскихъ царей, стало непрочно; онъ долженъ был ь бѣжать изъ Аѳинъ на о. Эвбею, гдѣ на слѣдующій годъ скончался. Соціально-политическія воззрѣнія Аристотеля. Несмотря на свою до извѣстной степени наслѣдственную службу у македонскихъ царей, Аристотель совсѣмъ не принадлежитъ душою монархіи. Но и его отно- шеніе къ греческой республиканской жизни есть скорѣе ученая симпа- тія, основанная на традиціяхъ, чѣмъ прямое политическое убѣжденіе. По сравненію съ Платономъ Аристотель представляетъ дальнѣйшій шагъ въ уклоненіи интеллигенціи отъ политики. Платонъ живетъ среди борьбы; горячо и пристрастно онъ оспариваетъ ненавистныя, но еще не сломленныя государственныя формы. Читая Аристотеля, точно стран- ствуешь по обширному политическому кладбищу или по музею, въ ко- торомъ ученый изслѣдователь собралъ результаты своихъ долгихъ, ста- рательныхъ археологическихъ раскопокъ. Аристотель, конечно, имѣетъ опредѣленные соціальные вкусы, но, какъ человѣкъ необыкновенно мягкій и гуманный, онъ высказываетъ ихъ въ самой умѣренной формѣ, по возможности съ какими-нибудь успокоительными ограниченіями; го-
— 567 — рсчи и озлобленія, которыя не въ силахъ удержать всегда кипящій Пла- тонъ, у Аристотеля пѣть и помину. Въ соціальныхъ симпатіяхъ Аристотеля наиболѣе замѣтно его увле- ченіе серединнымъ состояніемъ гражданскаго быта (ри^отт;;). По его мнѣнію, люди, которые небогаты, но и не бѣдны, составляютъ самый спокойный элементъ тгі» государствѣ, а вмѣстѣ съ тѣмъ и сами могутъ себя считать наиболѣе обезпеченными. «Опи по стремятся къ чужому добру, какъ бѣдняки, а другіе люди не посягаютъ па то, что этимъ среднимъ принадлежитъ; съ другой стороны, они ие походятъ и па бѣдняковъ, которые стремятся къ имуществу богатыхъ. И такъ какъ пикто на нихъ и они пи па кого не злоумышляютъ, то и жизнь ихъ протекаетъ безопасно» 27. Въ тѣхъ общинахъ, гдѣ срсдпезажнточныхъ мало, гдѣ преобладаютъ двѣ крайности, есть всегда опасность перево- рота. Напротивъ, гдѣ имѣется многочисленный средній слой, политиче- ская жизнь пол у часть устойчивость. Идеализація средняго класса опирается па опредѣленныя традиціи. Аристотелю извѣстны предшественники его теоріи; недаромъ Ѳераме- на, организатора партіи умѣреннаго зажиточнаго гражданства, онъ счи- таетъ однимъ изъ умнѣйшихъ политиковъ Лоипъ. По къ исторически обоснованному взгляду присоединяется еще что-то личное, интимное. Изображая «среднихъ гражданъ», Аристотель ие говоритъ о ихъ про- грессіяхъ, но зато рисуетъ складъ характера людей своего круга, т.-е. интеллигенціи; очевидно, соціально-хозяйственный уровень, обозначае- мый терминомъ рллбтлс, есть именно то, что нужно ученому, преподава- телю; при условіи срединнаго быта наилучше устраиваются тх тйѵ фі- Хсабфюѵ -охуріхтх, какъ выразился Исократъ. Понятія, можно ска- зать, предразсудки той же среды отражаются еще въ одномъ своеобраз- номъ оттѣнкѣ соціальныхъ характеристикъ у Аристотеля. Онъ очень пренебрежительно высказывается о классѣ ремесленниковъ и объ ихъ работѣ 28. Этотъ видъ труда, по его мнѣнію, принижаетъ человѣче- скую личность и тѣмъ, что исполняется за плату, и тѣмъ, что отни- маетъ досугъ, необходимый для развитія интеллектуальныхъ силъ че- ловѣка; поэтому Аристотелю кажется, что ремесленники ие могутъ быть активными гражданами. «Идеальное государство не дастъ ремесленнику гражданскихъ нравъ» 29. Аристотель чуждъ всякаго увлеченія коммунистическими теоріями. Общііі тонъ его соціальныхъ воззрѣніи—умѣренно консервативный. Онъ не раздѣляетъ взглядовъ тѣхъ просвѣтителей, которые, во имя есте- ственнаго права, требовали уничтоженія рабства. Въ его глазахъ люди отъ природы раздѣлены на рабовъ, осужденныхъ подчиняться, и сво- бодныхъ, призванныхъ господствовать; но онъ желалъ бы возможнаго
— 568 — облегченія ра.бскоіі участи и возможно частыхъ освобожденій. Ко всему Аристотель относится съ мягкимъ оптимизмомъ. Благодушно онъ вѣ- ритъ, что государство существуетъ для того, чтобы воспитывать гра- ждаігъ къ добродѣтели, и что только добродѣтельные люди способны править государствомъ; тутъ же сквозить признаніе, что самому автору непонятно политическое честолюбіе и желаніе властвовать. Аристотелю вполнѣ чужды страхи Платона, всюду усматривающаго своеволіе и порчу нравовъ; оттого у него пѣтъ ничего похожаго на систему кара- тельныхъ мѣръ для спасенія общества. Онъ говоритъ объ однихъ вос- питательныхъ и предохранительныхъ средствахъ, имѣя въ виду особенно чуткій, нѣжный возрастъ дѣтей и молодежи; такъ, панр., опъ призна- етъ нежелательнымъ посѣщеніе театра юношами до 16 лѣтъ. Но ему не приходитъ и въ голову предлагать какія-либо мѣры стйсиенія и цен- зуры въ отношеніи взрослыхъ. О смертной казни, на которую такъ щедръ Платонъ, у Аристотеля пѣтъ ни звука: вѣроятно, онъ осу- ждалъ ее. Аристотель, какъ изслѣдователь въ области государственнаго пра- ва. Ученый громадной эрудиціи, благожелательный, нѣсколько наивный въ житейскихъ дѣлахъ, совершенно лишенный честолюбія, Аристотель редактируетъ работы по описанію государственнаго строя и развива- етъ въ своемъ курсѣ общія положенія государственной науки. По всему складу своего характера онъ не склоненъ понимать политику, какъ «трагическую пьесу высокаго стиля». Удаленный отъ партійной борьбы и отъ политическихъ принциповъ, онъ вполнѣ способенъ трактовать государственныя формы археологически на манеръ музейныхъ коллек- цій, илп натуралистически, какъ энтомологъ перебираетъ собраніе ба- бочекъ и жуковъ, а ботаникъ—свой гербарій, составленный за долгіе годы. Передъ нимъ громадный подборъ всевозможныхъ фактовъ поли- тическаго быта разныхъ временъ и со всѣхъ концовъ доступнаго тогда міра. Они старательно собраны, зарегистрированы, раздѣлены по ящи- камъ и снабжены ярлычками; быстро и легко достаетъ коллекціонеръ нужные примѣры и иллюстраціи, но передъ читателемъ они проходятъ въ качествѣ засушенныхъ экземпляровъ. Иногда систематика достигаетъ необыкновенной тщательности, но въ то же время поражаетъ своей полной безполезностью. Такое впечат- лѣніе производить подсчетъ разнообразныхъ способовъ избранія долж- ностныхъ лицъ въ греческихъ общинахъ: когда по выбору, когда по жребію, когда изъ всего гражданства, когда изъ нѣкоторой части его и т. д. 30. Аристотель насчитываетъ 27 случаевъ, а новоевропейскій издатель Политики, Зуземиль, увлекаясь обстоятельностью древняго автора, помогаетъ усвоить распредѣленіе его категорій посредствомъ
— 569 — особой наглядной таблицы. Получается что-то въ родѣ Линиеевой си- стемы раздѣленія цвѣтовъ по числу тычинокъ, лепестковъ и т. д. По такъ какъ у Аристотеля въ этомъ отдѣлѣ нѣтъ пи одного названія, всѣ упоминаемые выборы какъ бы оставлены внѣ пространства и вре- мени, и, слѣд., способы избранія должностныхъ ие мотивируются ника- кими реальными условіями, то читатель долженъ остаться въ полномъ недоумѣніи: для чего, собственно, потраченъ трудъ, и какой смыслъ обстоятельныхъ перечисленій и сопровождающей ихъ таблицы? Въ энциклопедически воспитанномъ умѣ Аристотеля ость еще одинъ дефектъ: благодаря полному отсутствію фантазіи, ученый пе способенъ вдохновляться явленіями одной научной области для объясненія фак- товъ, относящихся къ другой, иначе говоря, лишенъ возможности дѣ- лать широкія и плодотворныя аналогіи. Но такъ какъ опъ спита отъ сравненія необходимыми съ методологической точки зрѣнія и тянется къ установленію ихъ во что бы ни стало, то получаются курьезы, только лишній разъ обнаруживающіе недостатокъ у него воображенія. Чита- телю Политики приходится, напр., встрѣтиться съ такимъ пріемомъ объясненія. Аристотель считаетъ возможнымъ свести всѣ государствен- ныя формы на два главные типа, олигархическій и демократическій. Подыскивая подтвержденія для своего двойственнаго раздѣла, онъ не- ожиданно приводитъ двѣ аналогіи, одну изъ области метеорологіи, другую изъ теоріи музыки. Съ одной стороны, всѣ вѣтры могутъ быть сведены на два главныхъ теченія воздуха, сѣверный и южный, такъ какъ западный вѣтеръ близокъ къ сѣверному, восточный—къ южному. Съ другой стороны, на двѣ группы могутъ быть подѣлены всѣ музы- кальныя тональности: «мы склонны сопоставлять олигархическія формы правленія, съ присущимъ имъ деспотическимъ характеромъ, съ болѣе напряженнымъ (мажорнымъ) тономъ, а демократію, съ ея болѣе сво- боднымъ характеромъ,—съ ослабленнымъ (минорнымъ) тономъ.» 31. Самый блестящій отдѣлъ Политики, гдѣ ученый критическій умъ Аристотеля развертываетъ во всей силѣ,—вторая книга, дающая обзоръ проектовъ идеальнаго государства, выставленныхъ въ» греческой лите- ратурѣ. Здѣсь авторъ при изложеніи теорій мастерски выдѣляетъ ихъ характерныя черты, а также остроумно указываетъ, ихъ слабыя стороны. При всемъ уваженіи къ своимъ учителямъ, Платону и Сократу, Ари- стотель нисколько не сомнѣвается обозначить «стражеіі» Платонов- ской Политіи бездѣльниками. Раздѣленіе людей на расу господъ и расу рабочихъ его совсѣмъ не трогаетъ» и ие кажется ему осуществле- ніемъ идеальнаго справедливаго порядка. Онъ видитъ въ проектѣ Пла- тона только попытку устроить безпечальную аристократію и разби- рается въ реальныхъ условіяхъ, при которыхъ осуществимъ такой строй.
— 570 — «Едва ли возможно по считаться сі» тѣмъ, что для только что указан- ной массы (гражданъ, способныхъ владѣть оружіемъ) потребуется про- странство земли, въ родѣ занимаемаго Ва.вилопомъ или другимъ какнм'ь- либо огромнымъ городомъ; только при такомъ условіи пять тысячъ ни- чего не дѣлающихъ людей, да еще, сверхъ того, принадлежащая къ нимъ безчисленная толпа женщинъ и прислуги, могла бы получить пропи- таніе. Конечно (при созданіи проекта идеальнаго государства), можно предполагать по своему желанію (все, что угодно), но и въ этихъ предположеніяхъ должно все-таки не выставлять завѣдомо невыполни- маго» 32. Трудно сдѣлать болѣе злое замѣчаніе по поводу мечты Ила- топа, и нельзя быстрѣе свести воздушный замокъ Политіи па почву земныхъ несовершенствъ, которымъ она дала лишь благозвучныя имена. Разбирая аграрный соціализмъ Платона въ Законахъ, а также ком- мунистическій проектъ Фалея халкедопскаго, Аристотель опять дѣла- етъ остроумныя замѣчанія о томъ, что безполезно равнять земельную собственность, разъ всѣ остальныя соціальныя условія остаются не- измѣнными; по его мнѣнію, если закопъ опредѣлитъ максимумъ зе- мельнаго владѣнія и не регулируетъ числа дѣторожденіи, то очень скоро произойдетъ полное нарушеніе установленнаго имущественнаго равенства. Между прочимъ Аристотель выставляетъ слѣдующее по- литико-моральное соображеніе по поводу вѣры коммунистовъ въ оздо- ровленіе общества. Если реформаторы считаютъ равненіе имуществъ радикальнымъ лѣкарствомъ, способнымъ устранить всякую борьбу пар- тій и всѣ поводы къ возстаніямъ, то они слишкомъ односторонне су- дятъ о мотивахъ политическихъ несогласій. Пе надо думать, что съ успокоеніемъ неимущихъ н безземельныхъ, съ надѣленіемъ ихъ всѣмъ необходимымъ устранится опасность революцій. Перевороты возника- ютъ пе только вслѣдствіе нужды низшихъ классовъ, по также вслѣд- ствіе честолюбія людей, пользующихся достаткомъ (харсгѵта;). И даже послѣдній мотивъ едва ли не сильнѣйшій изъ всѣхъ; тиранномъ пикто еще не сдѣлался изъ-за того, что ему было холодно и голодно; вели- чайшія преступленія совершаются вовсе не отъ бѣдности, а скорѣе отъ ненасытной жадности людей, у которыхъ уже много богатства 33. Система государственнаго права у Аристотеля. Въ первой книгѣ Политики Аристотель, примыкая къ соціально-оптимистической теоріи Протагора, даетъ знаменитое опредѣленіе человѣка, какъ существа политическаго (^йоѵ тгоХстіхбѵ), т.-е. естественно призваннаго къ го- сударственному быту, какъ единственно для себя возможной 'формѣ существованія 34. Это разсужденіе о природѣ политической жизни, а также интересныя замѣчанія Аристотеля во второй книгѣ, гдѣ ому при- ходится разсчитываться съ ближайшими предшественниками по госу-
— 571 — дарственно-правовымъ теоріямъ и гдѣ онъ даетъ характеристики со- ціальнаго строенія греческихъ общинъ, заставляютъ ожидать въ даль- нѣйшемъ столь же конкретнаго анализа политическихъ формъ. Однако послѣдующія книги приносятъ въ этомъ отношеніи разочарованіе. Эру- диція автора очень велика, его логическій анализъ ясенъ и отчетливъ, его системы тщательно разработаны, но не хватаетъ самаго главнаго, чего ожидаешь въ трактатѣ по государственному нраву: политическаго чутья и пониманія. Оттого, хотя у Аристотеля собрано въ Политикѣ огромное количество примѣровъ со всѣхъ концовъ греческаго міра, но тѣмъ не менѣе у насъ не получается ничего похожаго па зеркало по- литической жизни Греціи; передъ нами груда матеріала, но не зданіе. Философія здѣсь служить плохую службу паукѣ. Аристотель, от- давая дань діалектической школѣ, въ которой воспитался, загоражи- ваетъ себѣ путь изученія постановкой цѣлаго ряда общихъ и без- содержательныхъ вопросовъ, панр.: «при какихъ обстоятольствах'ь долж- но утверждать, что государство осталось тѣмъ же самымъ или по тѣмъ же самымъ, но инымъ?» 35. Пли еще: «должно ли добродѣтель хорошаго человѣка и годнаго гражданина признавать тожественной пли не тожественной?» 3(5. Мы невольно вспоминаемъ по этому поводу об- разчики тѣхъ разговоровъ Сократа, приводимыхъ Ксенофонтомъ и Пла- тономъ, гдѣ великій мастеръ софистическаго спора показывалъ фокусы чисто-словоборческаго искусства. Эти школьныя упражненія перешли и въ трактатъ Аристотеля. Діалектическая манера сказалась и въ томъ опредѣленіи нормальныхъ политическихъ формъ и отклоненій, кото- рое въ теченіе долгихъ вѣковъ составляло чуть ли не главную славу Аристотеля и считалось цвѣтомъ политической мудрости грековъ. Аристотель различаетъ двѣ группы, и въ каждой изъ нихъ три формы. Къ первой группѣ правильныхъ формъ (брОаі хоХстзіхі) онъ относитъ монархію, аристократію и нолитію (т.-о. умѣренную демокра- тію); ко второй группѣ, отклоненій или искаженныхъ формъ ѵхі, пли онъ относитъ тирапнію, олигархію и охлокра- тію. Различіе двухъ группъ основано на моральномъ принципѣ, кото- рый не имѣетъ ничего общаго съ государственнымъ правомъ: «когда одинъ ли человѣкъ, или немногіе, пли большинство правятъ, руководясь общественной пользоіі, естественно, такія формы государственнаго устроенія суть формы правильныя, а тѣ формы, при которыхъ имѣются въ виду личные интересы или одного лица, или немногихъ, или боль- шинства, суть отклоненія отъ правильныхъ» 37. Различеніе трехъ формъ сначала обосновывается па чіісто-ариометическомъ принципѣ: правле- ніе одного, правленіе немногихъ, правленіе большинства. Немного даль- ше Аристотель спохватывается, не случайный ли онъ ввелъ признакъ
— 572 — дѣленія; вдругъ бы оказалось гдѣ-либо количественное преобладаніе зажиточныхъ, развѣ можно было бы назвать такой строй демократіей? Или допустить, что гдѣ-либо правили бы бѣдные, составляя меньшин- ство, развѣ это была бы олигархія? И авторъ спѣшить исправить свое опредѣленіе; количественный признакъ—случайность; форма правле- нія выясняется изъ соціальнаго состава преобладающей группы; подъ олигархіей надо разумѣть господство зажиточныхъ, подъ демократіей— господство неимущихъ 38. Вь результатѣ мы имѣемъ три принципа для различенія формъ: мо- ральный, количественный и классовый; между ними, разумѣется, нельзя устроить никакого примиренія, но авторъ не смущается отъ того, что у него получился такой монстръ. Неловкая система—явный продуктъ діалектики, самоувѣренно замкнувшейся отъ всякихъ традицій государ- ственно-правовой школы. Вели бы Аристотель болѣе довѣрился рѣчамъ политическихъ ораторовъ, присмотрѣлся бы къ терминологіи Ѳукидида или памфлетистовъ копца V вѣка (съ которыми опъ былъ знакомъ), онъ бы нашелъ тамъ совсѣмъ другіе оттѣнки для различенія политиче- скихъ конституцій. Ученый, однако, въ Аристотелѣ сильнѣе 'философа, и по временамъ, разбираясь въ деталяхъ, опъ даетъ нѣчто гораздо лучшее, чѣмъ общія опредѣленія. Такъ, напр., очень интересно изслѣдованіе о различныхъ видахъ монархіи: Аристотель отмѣчаетъ ея патріархальный или геро- ическій типъ, самодержавную монархію варварскихъ народовъ, наслѣд- ственную стратегію въ Спартѣ, эспмнетію, пли выборную монархію по- средниковъ въ борьбѣ классовъ. Не менѣе интересенъ анализъ различ- ныхъ видовъ демократіи; Аристотель отмѣчаетъ, что въ извѣстныхъ демократіяхъ господствуетъ законъ, въ другихъ же верховную силу имѣютъ народныя псефнзмы 3!), т.-е. подходитъ вплотную къ разли- ченію народныхъ республикъ съ основными законами и безъ таковыхъ. Къ сожалѣнію, изслѣдователь не даетъ этому важному опредѣленію пнкакого дальнѣйшаго хода; оно остается у него задвинутымъ въ массѣ мелочей. Любопытно, что при обработкѣ исторіи аѳинской конституціи (въ Аѳинской Политіи) Аристотель не примѣнилъ своихъ теоретическихъ категорій; оігъ забылъ отмѣтить характерную черту реставраціи 403 г., состоявшую въ томъ, что постановленія парода были подчинены (основ- нымъ) закопамъ, и опредѣлившую переходъ республики къ повой кон- ститу ціопной формѣ. Полная отчужденность Аристотеля отъ политики была причиною того, что нѣкочюрыя важныя явленія греческой государственной жизни совсѣмъ не нашли мѣста вч> его теоретическомъ сочиненіи. Такъ, напр., онъ совершенно игнорируетъ федеральное право грековъ; о союзахъ
— 573 — общинъ нѣтъ ни одного слова. Далѣе онъ обходитъ молчаніемъ такой крупный политическій фактъ, какъ образованіе аоинской державы со всѣми его послѣдствіями для внутренняго быта общины. Аристотель и Аѳины. Великій энциклопедистъ всѣми обстоятель- ствами своей жизни былъ поставленъ въ невыгодное отношеніе4 къ де- мократіи. Его учителемъ былъ злѣйшій врагъ народоправства; самъ онъ и многіе его товарищи разошлись на службу къ дпнастамъ и ти- раннамъ. При основаніи своей собственной школы въ старомъ демо- кратическомъ центрѣ онъ нашелъ народную республику уже въ со- стояніи онѣмѣнія, близкаго къ смерти. Наконецъ, въ его характерѣ отсутствовалъ тотъ элементъ, который можно назвалъ политической жилкой. Но тѣмъ не менѣе у Аристотеля есть тяготѣніе къ Аѳинамъ и къ демократическимъ традиціямъ города, ставшаго «школой Эллады». Согласно консервативнымъ взглядамъ ученаго, эти симпатіи сближа- ютъ его лишь съ опредѣленными теченіями политической мысли Аѳинъ и болѣе всего со школой Исократа. Нельзя не замѣтить, что въ теоре- тическомъ курсѣ своемъ при оцѣнкѣ нормальныхъ политическихъ формъ Аристотель отдаетъ предпочтеніе политіи, т.-е. устройству, въ кото- ромъ разумно смѣшаны аристократическія и народныя черты. Между тѣмъ невольно спросишь себя, гдѣ же Аристотель видѣлъ полнтію? Онъ пе приводитъ ди одного примѣра политіи, и пришлось бы признать описаніе этой формы за идеальный портретъ безъ оригинала, если пе предположить, что Аристотель разумѣлъ подъ полптіей именно Аѳины въ эпоху солоно-клпсоеновскую, которая представлялась Исократу и другимъ консерваторамъ IV вѣка временемъ наилучшаго умѣренно- демократическаго порядка. Въ свою очередь о томъ, какъ рисовалъ се(?Е Аристотель идеальную эпоху Аѳинъ, даетъ понятіе историческій очеркъ въ Аоинской Политіи. Надо признать, что Аѳинская Политія Аристотеля—произведеніе слабое какъ въ исторической, такъ и въ систематической свосіі части. Мы уже имѣли не разъ случай разбираться въ недостаткахъ перваго отдѣла Политіи. Вслѣдствіе враждебнаго отношенія къ великой эпохѣ аѳинской державы, Аристотель лишь бѣгло проходитъ достовѣрный V вѣкъ и сосредоточива отъ все вниманіе на проблематичныхъ явленіяхъ VI вѣка. Оігь забываетъ отмѣтить самую существенную черту въ по- литической эволюціи Аѳинъ, которая состояла въ томъ, что съ 477 года кантонъ превратился въ державу. Онъ пе останавливается па важ- нѣйшей конституціонной перемѣнѣ 462 года, сводя весь демократи- ческій переворотъ къ катастрофѣ почтеннаго въ его глазахъ Ареопага, который будто бы спасъ Аѳины отъ Ксеркса. Обстоятельно разсказавши о неудавшихся замыслахъ и щюектахт. олигарховъ 411 года, онъ по-
— 574 — томъ ни единымъ словомъ не упомянулъ о замѣчательномъ конститу- ціонномъ строительствѣ реставраторовъ демократіи вч» 403 году. На- конецъ, его историческій очеркъ ни въ какомъ смыслѣ не подводитъ читателя къ систематической части Политіи. Исторія прерывается па 403 г., а дѣйствующая конституція описана въ томъ видѣ, какой опа приблизительно имѣла въ 330 году. Историческій очеркъ идетъ по своимъ руководящимъ линіямъ, которыя въ систематической части отброшены, въ немъ разсматриваются партійныя программы и движеніе политическихъ принциповъ и не выдѣлены важнѣйшіе моменты въ судь- бѣ тѣхъ учрежденій, которыя потомъ изображаются въ своемъ дѣй- ствіи и въ своихъ взаимныхъ отношеніяхъ. Вч» свою очередь въ систематической части у насъ пѣтъ» характе- ристики дѣйствующей конституціи, а есть только тщательное описа- ніе отдѣльныхъ учрежденій безъ малѣйшей попытки опредѣлить об- щія политическія начала, на которыхч» была построена жизнь воин- ской общины, даже безъ особенной заботы о соблюденіи перспективы, о выдѣленіи па первое мѣсто болѣе важныхъ политическихъ моментовъ. Систематическая часть начинается съ» опредѣленія состава активнаго гражданства и объясненія порядка принятія новыхъ гражданъ; сюда примыкаетъ характеристика военной службы подрастающихъ гражданъ. Далѣе замѣчаніемъ о порядкѣ выборовъ (посредствомъ жребія пли го- лосованія) вводится обширный отдѣлъ (гл. 43—49) о дѣятельности совѣта 500. Среди этого описанія какъ бы случайно, при перечисленіи распорядительныхъ функцій совѣта, говорится о созывѣ очередныхъ народныхъ собраній; читатель пе подозрѣваетъ, что рѣчь за-шла о вер- ховномъ органѣ въ республикѣ. Дальше опять идетъ описаніе различ- ныхъ функцій совѣта, и опять мимоходомъ сообщается, что совѣтъ прежде (безъ точнаго указанія хронологіи) имѣлъ право осужденія гра- жданъ на смерть, но утратилъ его въ пользу народныхъ судовъ. Ари- стотель сообщаетъ, что народное собраніе можетъ постановлять рѣ- шенія лишь по вопросамъ, предварительно обсуждавшимся въ совѣтѣ, но забываетъ упомянуть, что всѣ мнѣнія совѣта получаютъ силу толь- ко по утвержденіи ихъ народнымъ собраніемъ. Отдѣлъ» о дѣятельности совѣта заканчивается за-мѣчаліомъ, недопустимымъ по своей политиче- ской наивности: «вообще, чтобы сказать коротко, совѣть править вч» большинствѣ дѣлъ вмѣстЬ съ другими властями» (аѵѵйіоіхес Йе хаі таі; аХХас; 40- Въ» остальныхъ» главахъ описанія (50—63) рѣчь идетъ о должност- ныхъ» лицахъ, и притомъ» авторъ» сначала перебираетъ назначаемыхъ по жребію, такъ» какъ» они далеко преобладаютъ» количествомъ». Бла- годаря выдѣленію этого случайнаго признака опять и въ» описаніи ма-
— 575 гистратуры нѣтъ перспективы: о стратегахъ, самой крупной должности, говорится подъ конецъ и безъ малѣйшаго намека ва ихъ перевѣсъ надъ остальными Забывши упомянуть о цѣломъ рядѣ важнѣй- шихъ обстоятельствъ въ государственномъ строѣ, авторъ, однако, на- ходить мѣсто для картинной подробности о клейменіи лошадей, негод- ныхъ къ военнымъ упражненіямъ 41. Ничто такъ краснорѣчиво не говорить о паденіи политическаго интереса въ когда-то живомъ центрѣ демократіи, какъ указанныя осо- бенности описательныхъ и теоретическихъ работь Аристотеля по го- сударственному праву. Намъ остается только благодарить судьбу за то, что учрежденія погибающей великой республики нашли въ ого лицѣ столь добросовѣстнаго и благожелательнаго изслѣдователя. Хотя въ цѣломъ Аристотель уже не могъ усвоить геніальное твореніе аѳинской государственной школы, начавшейся съ Елисеева и завершившейся авторами основныхъ законовъ 403 года, по все, что ему удалось замѣ- тить, онъ тщательно зависалъ и сохранилъ для потомства. 1 Діодоръ XII, 34. 2 Тамъ жо XIII, 103. 3 Тамъ жо XVI, 8"4 Плут. Демосо. 5. 8 Рѣчь Демосоена противъ Эвбулпда 31. 0 Исторія заключенія мира съ Филиппомъ выясняется изъ рѣчей Демосоена и Эсхина въ большомъ процессѣ 343 г. о „лжоно- сольствѣ". 1 Рѣчь Демосоена о лжепосольствѣ 65. 8 Псокр. Филиппъ 65. 8 Тамъ жо 50. 10 Демосѳ. о лжепос. 259. 11 Плут. Тимолеопъ 23. 12 Діод. XVI, 4. 13 Домосо. о лже- пос. 135. 14 Демосо. о хсрсонѳсск. дѣл. 21—23. 18 Тамъ же 38. 10 Демосо. третья филиппика 30. п Тамъ же 70. 18 Плут. Демосо. 20. 19 (Приписываемая Домосоопу) рѣчь о договорѣ съ Александромъ 15. 20 Арпстот. Политика V, 8 ІЗЮЬ. 21 Плут. Домосо. 20. 22 Арріанъ Апабазпсъ Александра III, 21, 23, 24. 23 Діод. XVII, 63. 24 О требованіи возврата эмигрантовъ мы знаемъ изъ Діод. ХѴП1, 8. Одновременное при- бытіе указа Александра о признаніи ого богомъ предполагаетъ Агп. Зсііійег Ыотов- ІІіепсз и. зеіпе 2еіі 2 Аиз^. Ьеіргі^ 1885—87 III, 312, 559. 28 Діод. XVIII 18. 28 Проф. В. Бузескулъ Введеніе въ исторію Греціи, Петроградъ 1915, стр. 141 слѣд. Его же Аѳинская Политія Аристотеля, Харьковъ 1895. Проф. С. А. Жебелевъ, Переводъ По- литики Аристотели, Спб. 1911, со статьей: Греческая политическая литература и „Политика" Аристотеля. Послѣдующія цитаты изъ Политики даны по переводу проф. Жебелева. и Арііст. Политика IV, 9, 1295 В. 28 Тамъ же VIII, 2, 1337а. 28 Тамъ жо III, 3, 1277Ь. 38 Тамъ жо IV, 12, 1298Ь—1300а. 3> Тамъ жо IV, 3, 1290а. 82 Тамъ же II, 3, 1265а. 33 Тамъ жо II, 4, 1266Ь—1267а. 34 Тамъ же I, 1, 1253а. 38 Тамъ же III, 1, 1276а. 38 Тамъ же III, 12, 1288В. п Тамъ жо III, 5, 1279а. 38 Тамъ же 1279В- 38 Тамъ же IX’, 3, 1292а. 40 Арисг. Аонн. пол. 49. 41 Тамъ же.