АСЫ  НЕЛЕГАЛЬНОЙ  РАЗВЕДКИ
 ДЕЛО№  14-033АСЫ
 НЕЛЕГАЛЬНОЙ
 РАЗВЕДКИ
 1ГОД>
 ХРАНИТЬ  		ЛЕТ

Николай  ШВАРЁВ
 АСЫ
 НЕЛЕГАЛЬНОЙ
 РАЗВЕДКИ
 Москва
 «Вече»

УДК  94(47)
ББК  67.401.212
ШЗЗ
 Шварёв,  Н.А.
 ШЗЗ  Асы  нелегальной  разведки  /  Николай  Шварёв.  —  М.  :  Вече,
2014.  —  448  с.  —  (Гриф  секретности  снят).
 ISBN 978-5-4444-1869-7
 Знак  информационной  продукции  12+
 Кто-то  из  видных  деятелей  культуры  однажды  сказал,  что  артист  не  может
стать  в  одночасье  разведчиком,  но  каждый  разведчик  обязательно  должен  быть
артистом.  В  истории  советской  и  российской  разведки  известны  разведчики,
которые  были  и  послами  чужих  стран  в  чужих  странах,  и  бизнесменами,  и  ганг¬
стерами,  и  просто  уличными  продавцами,  как,  скажем,  «молочница»  Марина
Кирина  на  улицах  Вены.  Всё  изложенное  в  книге  основано  исключительно  на
архивных  документальных  материалах.  Разведчики-нелегалы  —  люди  необы¬
чайной  судьбы.  Такими  их  делает  специфика  работы  вдали  от  Родины,  тайная
жизнь  под  чужими  именами  и  с  фиктивными  документами.  В  книге  пойдёт  речь
о  замечательных  советских  разведчиках,  выполнявших  в  самое  суровое  время
весьма  сложные  задачи  в  логове  врага,  причём  всегда  рискуя  своей  жизнью.
 УДК  94(47)
ББК  67*401.212
 ISBN  978-5-4444-1869-7
 О  Шварёв  Н.А.,  2014
©  ООО  «Издательство  «Вече»,  2014

90-летию  нелегальной  разведки  СВР  РФ
посвящается
 ОТ  АВТОРА
 Давно  известно,  что  ни  одно  государство  не  может  обой¬
тись  без  разведки.  Ведь  основной  задачей  внешней  разведки
является  добывание  для  высшего  руководства  своей  страны
достоверной  и  упреждающей  информации  по  важнейшим
аспектам  политической,  военной  и  экономической  пробле¬
матике.  Руководство  ни  одной  страны  никогда  не  откажется
от  разведки  как  важнейшего  инструмента  своей  политики.
 Некоторое  время  тому  назад  об  агентах-нелегалах  или
разведчиках-нелегалах  не  позволялось  упоминать.  Конспира¬
ция  в  разведке  —  святое  дело,  а  в  нелегальной  разведке  тем
более.
 Кто-то  из  видных  деятелей  культуры  однажды  сказал,  что
артист  не  может  стать  в  одночасье  разведчиком,  но  каждый  раз¬
ведчик  обязательно  должен  быть  артистом,  потому  что  «бойцам
невидимого  фронта»  приходится  играть  в  жизни  самые  разные
роли,  причём,  как  правило,  экспромтом  и  без  режиссёра.
 В  истории  советской  и  российской  разведки  известны
разведчики,  которые  были  и  послами  чужих  стран  в  чужих
странах,  и  бизнесменами,  и  гангстерами,  и  просто  уличными
продавцами,  как,  скажем,  «молочница»  Марина  Кирина  на
улицах  столицы  Австрии  Вены.
 Разведчики-нелегалы  —  это  золотой  фонд  внешней  раз¬
ведки.  Это,  можно  сказать,  «штучный  товар».  На  их  подго¬
 3

Николай  Шварёв
 товку  уходят  годы.  И  готовят  их  для  очень  сложной,  серьёз¬
ной  и  ответственной  работы,  как  правило,  —  за  рубежом.
 Следует  сразу  заметить:  никакого  вымысла.  Всё  изло¬
женное  в  книге  основано  исключительно  на  архивных  до¬
кументальных  материалах.  Разведчики-нелегалы  —  люди
необычайной  судьбы.  Такими  их  делает  специфика  работы
вдали  от  Родины,  тайная  жизнь  под  чужими  именами  и  с
фиктивными  документами.  Иногда  жизнь  у  отдельных  не¬
легалов  длится  десятки  лет,  а  известность  приходит  лишь  к
некоторым  из  них,  да  и  то  порой  после  смерти  или  в  резуль¬
тате  предательства  отщепенцев.
 В  книге  пойдёт  речь  о  замечательных  советских  разведчи¬
ках,  выполнявших  в  самое  суровое  время  весьма  сложные  за¬
дачи  в  логове  врага,  причём,  всегда  рискуя  своей  жизнью.
 Люди  ушедших  поколений  по-разному  оставляют  свои
следы  на  земле.  Но  благодарная  память  народа  особо  выделя¬
ет  своих  сынов,  жизни  и  деятельности  которых  посвящаются
книги  и  исследования.
 Среди  асов-разведчиков  в  первую  очередь  следует  от¬
метить  Иосифа  Ромуальдовича  Григулевича,  легендарного
представителя  бурного,  грозного,  героического  двадцатого
века.  В  узком  кругу  друзья  называли  Григулевича  «шаро¬
вой  молнией»  —  настолько  велики  были  энергетический
ресурс  его  личности  и  его  поразительная  пробивная  спо¬
собность.
 Важное  место  в  книге  отводится  «атомной  проблема¬
тике»  —  созданию  в  СССР  атомной  бомбы.  Советская
внешняя  разведка  вместе  с  учеными  день  и  ночь  трудились,
чтобы  лишить  США  монополии  в  этой  области.  И  надо  от¬
дать  должное,  что  разведчикам  удалось  создать  надёжную
агентурную  сеть,  по  которой  были  получены  ценнейшие
документальные  материалы  из  архисекретной  атомной  лабо¬
 4

Асы  нелегальной  разведки
 ратории  США  в  Лос-Аламосе.  Удачно  работали  по  атомной
проблематике  подопечные  Рудольфа  Абеля,  руководители
группы  «Волонтёры»,  Моррис  и  Лона  Коэн.  Это  при  их  со¬
действии  Р.  Абель  передал  в  Центр  ценнейшую  техническую
документацию  по  атомной  бомбе.  За  особые  заслуги  по
обеспечению  государственной  безопасности  нашей  страны
супруги  Коэн  удостоены  звания  Героев  России.
 После  ареста  супругов  Розенберг  Моррис  и  Лона  Коэн
были  срочно  отозваны  в  Москву.  За  время  пребывания  в
Москве  они  прошли  специальную  подготовку  и  были  направ¬
лены  в  Англию  на  нелегальную  работу  как  Хелен  и  Питер
Крогер.  В  Лондоне  они  работали  вместе  с  разведчиком-
нелегалом  Гордоном  Лонсдейлом  (Конон  Трофимович  Мо-
лодый.  —Авт.).
 В  течение  нескольких  лет  Коэны  участвовали  в  операции
в  Портленде,  в  результате  которой  секретные  материалы  о
методах  подводного  обнаружения  целей  были  похищены  из
королевской  военно-морской  базы  в  Дорсете,  сфотографи¬
рованы  и  доставлены  в  Москву.
 В  результате  предательства  одного  из  руководителей
польской  разведки  Голеневского  Г.  Лонсдейл  и  супруги  Коэн
были  арестованы.  Лона  и  Моррис  были  приговорены  судом
к  20  годам  тюрьмы.  23  сентября  1969  года  их  обменяли  на
арестованного  в  Москве  английского  шпиона  Дж.  Брука  и
двух  его  сограждан,  отбывавших  наказание  в  СССР.  Пригово¬
рённый  к  25  годам  тюремного  заключения  Гордон  Лонсдейл
был  обменян  в  1964  году  на  арестованного  в  Будапеште
агента  английских  спецслужб  Г.  Винна.
 Довольно  полно  раскрывается  разведывательная  деятель¬
ность  легендарного  разведчика-нелегалаЯ.И.  Серебрянско¬
го.  По  словам  П.А.  Судоплатова,  Яков  Исаакович  действовал
в  разведке  настолько  аккуратно,  что  его  фамилия  вплоть  до
 5

Николай  Шварёв
 1990  года  ни  разу  не  упоминалась  ни  в  отечественных,  ни  в
зарубежных  публикациях.
 Далеко  не  всем  известно,  что  Я.  Серебрянский  был
тем  человеком,  который  впервые  в  нашей  стране,  да  и  в
мировой  практике,  сумел  создать  уникальное  специальное
подразделение  нелегальной  разведки,  иногда  именуемое
«Группой  Яши».  Сотрудники  этого  подразделения  про¬
вели  многочисленные  уникальные  операции,  которые  ещё
много-много  лет  будут  закрытыми  для  широкой  обще¬
ственности,  если  вообще  когда-нибудь  станут  известны
в  полном  объёме.
 Судьба  не  пощадила  отважного  советского  разведчика-
нелегала.  8  октября  1941  года  Яков  Исаакович  был  арестован
в  четвёртый  раз.  Во  время  следствия  на  него  постоянно  ока¬
зывали  психологическое  давление  с  целью  получения  нуж¬
ных  признательных  показаний.  Сердце  много  перенесшего
разведчика-нелегала  не  выдержало.  30  марта  1956  года  в
Бутырской  тюрьме  во  время  допроса  у  следователя  Военной
прокуратуры  генерал-майора  Цареградского  Яков  Исаакович
скончался  от  сердечного  приступа  на  64-м  году.
 В  книге  широко  освещается  работа  разведчика-дивер-
санта  П.А.  Судоплатова.  В  горниле  политической  мясорубки
бесследно  исчезали  тысячи  и  тысячи  преданных  Родине  со¬
трудников  спецслужб,  ложно  обвинявшее  в  преступлениях,
которых  они  не  совершали.  Однако  подавляющее  большин¬
ство  сотрудников  внешней  разведки,  зная  о  трагических
событиях,  продолжали  защищать  своё  Отечество.  Среди
таких  людей  был  генерал-лейтенант  Павел  Анатольевич
Судоплатов.
 Главной  заслугой  П.А.  Судоплатова  стала  эффективная
работа  на  тайных  фронтах,  которая  была  бы  невозможна
без  создания  частей  СПЕЦНАЗа,  без  умения  сплотить  вы¬
 6

Асы  нелегальной  разведки
 сококвалифицированных  специалистов,  способных  решать
задачи  любой  сложности.
 Много  интересного  читатель  узнает  о  разведчиках  Н.  Скоб-
лине  и  его  жене  Н.  Плевицкой,  К.  Филби,  Р.  Меркадере,  А.  Гу¬
ревиче,  Н.  Эйгингоне,  Л.  Трейлере,  С.  Шпигельгласе,  И.  Ста¬
ринове  и  многих,  многих  других.
 Выражаю  сердечную  благодарность  своим  коллегам  по
службе  Гуськову  С.А.  и  Антонову  В.С.  за  содействие  в  из¬
дании  данной  книги.
 Полковник  Службы  внешней  разведки
Российской  Федерации  в  отставке
 Шварёв  Н.А.

ЛЕГЕНДА  НЕЛЕГАЛЬНОЙ  РАЗВЕДКИ
 Иосиф  Ромуальдович  Григулевич  —  это  вершина  со¬
ветской  разведки,  достичь  которой  способны  лишь  те,  кто
отмечен  и  избран  Богом.
 Ю.  Андропов
 Иосиф  Ромуальдович  родился  5  мая  1913  года  в  Вильно  в
семье  караима-фармацевта.  В  1924  году  отец  потерял  работу  и
эмигрировал  в  Аргентину.  Иосиф  остался  с  матерью  в  Вильно,
окончил  гимназию  имени  Великого  князя  литовского  Витов-
та.  Помимо  родного,  с  детства  свободно  владел  литовским,
русским  и  польским  языками.  Позже  в  совершенстве  овладел
итальянским,  испанским,  португальским,  французским  и
английским  языками.
 В  1926  году  вступил  в  нелегальный  Коммунистический
союз  молодёжи  Западной  Белоруссии.  В  1930  году  стал
членом  компартии  Польши.  В  феврале  1932  года  арестован
польской  полицией,  приговорён  к  двум  годам  условно  и
выслан  из  Польши.  По  решению  Литовского  коммунисти¬
ческого  бюро  Григулевич  выехал  во  Францию  и  поступил
в  парижскую  Высшую  школу  социальных  наук.  В  августе
1934  года  по  предложению  Коминтерна  направлен  на  работу
в  Аргентину.  В  начале  сентября  1936  года  ЦК  КП  Аргентины
командировал  Григулевича  в  Испаншо.  С  марта  1937  года  на¬
чал  сотрудничать  с  советской  разведкой.  Из  Испании  Иосиф
Ромуальдович  возвратился  в  Москву.
 8

Асы  нелегальной  разведки
 В  1938  году  недавно  назначенный  начальник  разведки
П.  Фитин  подписал  приказ  о  направлении  Григулевича  в
служебную  загранкомандировку.  Ему  был  присвоен  псев¬
доним  «Артур».  В  то  время  в  Латинской  Америке  только
в  Мехико  действовала  нелегальная  точка.  Грянула  Вторая
мировая  война,  и  Григулевич  оказался,  по  его  словам,  «нуж¬
ным  человеком  в  нужную  минуту  и  в  нужном  месте».  Сразу
после  нападения  Германии  на  СССР  всем  резидентурам  были
даны  указания  о  переходе  всей  оперативной  деятельности  в
режим  военного  времени.
 Перед  И.  Григулевичем  были  поставлены  следующие
гаавные  задачи:
 «Примите  все  меры  по  налаживанию  диверсионной
работы,  чтобы  воспрепятствовать  транспортировке  страте¬
гических  грузов  из  Аргентины  для  фашистской  Германии.
Используйте  любые  другие  возможности,  включая  создание
рабочих  комитетов  для  сокращения  и  приостановления  пере¬
броски  в  страны  “оси”  грузов,  которые  могут  применяться
для  военных  целей:  продовольственных  товаров,  продукции
сельского  хозяйства  и  других  материалов,  которые  в  больших
количествах  вывозятся  через  Буэнос-Айрес.
 Приступите  к  подбору  и  переброске  надёжной  агентуры
во  вражеские  и  оккупированные  врагом  страны  с  разведыва¬
тельными  заданиями.  Организуйте  свою  работу,  используя
возможности  “земляков”».  В  полученной  телеграмме  было
и  приятное  сообщение  для  Григулевича:  «Вы  награждены
орденом  Красной  Звезды  за  выполнение  специальных  за¬
даний  в  1940  году».
 Большую  помощь  по  реализации  указаний  Центра  Гри-
гулевичу  оказывал  лидер  Компартии  Аргентины  Викторио
Кодовилья  (1894—1970).  На  одной  из  встреч  с  Григулевичем
Кодовилья  (партийный  псевдоним  «Медина»)  был  взволно¬
 9

Николай  Шварёв
 ван  сообщениями  из  Советского  Союза,  но,  как  всегда  был
конкретен  и  деловит.  Он  рассказал  о  программе  действий,
принятой  на  экстренном  заседании  руководства  партии.  Глав¬
ная  задача:  создать  широкий  национальный  фронт  борьбы
против  нацизма  и  фашизма,  оказывать  помощь  и  поддержку
советскому  и  другим  воюющим  с  Гитлером  народам,  потре¬
бовать  от  правительства  Аргентины  разрыва  отношений  со
странами  «оси»  и  незамедлительного  установления  дипло¬
матических  отношений  с  Советским  Союзом.
 «Выше  голову,  камарада  Хосе,  —  сказал  Кодовилья
Григулевичу.—Напав  по-разбойничьи  на  Россию,  Гитлер
подписал  себе  смертный  приговор.  Очень  скоро  он  об¬
ломает  себе  зубы.  Мы  в  Аргентине  сделаем  все  возможное,
чтобы  ускорить  его  путь  на  виселицу.  Для  коричневой
чумы  есть  только  одно  подходящее  место  —  на  свалке
истории».
 Григулевич  почти  еженедельно  встречался  с  Кодовильей,
решая  неотложные  дела  по  подбору  кадров  для  резидентуры,
обсуждая  очередные  шаги  по  развёртыванию  движения  со¬
лидарности  с  СССР.
 По  всей  стране  создавались  комитеты  по  сбору  средств
для  Красной  Армии.  Позже  они  были  объединены  в  Демо¬
кратическую  конфедерацию  помощи.  Кодовилья  был  от¬
кровенен:  «Не  будем  предаваться  иллюзиям,  Хосе.  Война
предстоит  долгая  и  затяжная.  Кажется,  что  борьба  ведётся
из  последних  сил,  но  Советский  Союз  выстоит.  Нацисты
ощущают  себя  хозяевами  всего  мира.  В  Аргентине  по¬
следователи  Гитлера  ведут  себя  всё  наглее.  Они  повсюду  в
государственном  аппарате,  в  армии.  Особенно  зверствуют
те,  что  работают  в  полиции.  Проводят  незаконные  обыски,
аресты,  отправляют  без  всяких  на  то  причин  на  крайний
юг—в  ссылку.  Составляют  списки  коммунистов,  подлежа¬
 10

Асы  нелегальной  разведки
 щих  нейтрализации.  Но  Комитеты  помощи  мы  продолжаем
открывать,  несмотря  ни  на  что...»
 Об  указании  из  Москвы  по  созданию  диверсионной
группы  в  КПА  не  знали,  в  том  числе  и  Кодовилья.  Тема  была
слишком  деликатной.
 Поздней  ночью  2  июля  резидент  «Артур»  в  своей  неболь¬
шой  квартире  на  улице  Суипача  подготовил  первое  сообще¬
ние  для  отправки  в  Нью-Йорк.  Начиналось  оно  словами:
«Приступил  к  выполнению  задания...»
 Юозас  Григулявичус  (литовский  вариант  имени  и  фа¬
милии)  родился  5  мая  1913  года  в  г.  Вильно  (Вильнюсе)
Российской  империи..  В  графе  «национальность»  во  время
своих  зарубежных  странствий  он  писал  в  соответствии  с
«легендой»  —  литовец,  чилиец,  мексиканец,  костарика¬
нец.  Когда  же  начался  легальный  период  его  биографии
(в  1953  г.),  Григупевич  неизменно  и  не  без  гордости  указывал
в  пресловутой  пятой  графе:  «караим»  или  «еврей-караим».
Караимы  —  одна  из  самых  малочисленных  народностей  в
Советском  Союзе.  По  данным  переписи,  их  не  более  3  тысяч
человек,  часть  живёт  в  Крыму,  часть—в  Литве  и  Польше.  По
версии  Григулевича,  караимы  —  потомки  древнего  народа
Крыма  —  тавров,  которые  были  порабощены  и  ассимили¬
ровались  с  тюркскими  народами  —  гуннами  и  хазарами.
Вероучение  караизм,  т.е.  почитание  Ветхого  Завета,  они
приняли  у  хазар.  После  разгрома  хазарского  царства  часть
исповедавшей  караизм  народности  перебралась  в  Литву.
Среди  них  были  и  предки  Иосифа  Григулевича.
 Иосиф  учился  сначала  в  Паневежской,  а  затем  в  Вилен¬
ской  (литовской)  гимназии  им.  Великого  князя  Витовта.
В  1931  году,  будучи  гимназистом,  он  включился  в  подполь¬
ную  комсомольскую  работу,  был  арестован.  Допрашивал
 11

Николай  Шварёв
 Григупевича  некий  Пясецкий,  который  специализировался
на  искоренении  коммунистической  крамолы  в  Вильнюсе.
 Пясецкий  начал  с  того,  что  он  «всё  знает».  «Признайтесь,
и  мы  забудем  этот  печальный  инцидент.  Польские  власти
относятся  к  литовцам  по-дружески,  более  того,  —  поляки  и
литовцы  братья.  Ах,  ваши  убеждения?  Ну  что  ж,  известное
дело:  кто  в  молодости  не  был  социалистом,—даже  марша-
лок  (Пилсудский)  им  был;  вы  нам  подтвердите  то,  что  мы
знаем,  и  сразу  окажетесь  на  свободе».
 В  ответ  на  эти  «медовые»  речи  Григулевич  категорически
отрицал  свою  принадлежность  к  комсомолу  или  компартии  и
утверждал,  что  политикой  он  не  интересовался,  а  занимался
только  учёбой.  Всего  было  арестовано  13  учащихся-литовцев,
из  которых  большинство  выпустили  «на  поруки».  Из  гим¬
назистов  за  решёткой  остались  только  двое  —  Д.  Пумпутис,
секретарь  комсомольской  организации,  и  Григулевич.  Прямых
улик  против  Иосифа  не  было.  Он  успел  уничтожить  всю  не¬
легальщину  и  комсомольские  документы  на  квартире  задолго
до  обыска.
 Из  «централки»  Иосифа  перевели  в  известную  строгостью
режима  виленскую  тюрьму  Лукишки.  Именно  там,  в  апреле
1933  года,  он  узнал  о  смерти  матери,  близкого  дорогого  че¬
ловека.  Ничто  не  предвещало  несчастья,  оно  обрушилось  на
него  внезапно.  Из  заключения  был  освобожден  один  из  со¬
камерников  Григулевича.  Зная,  что  у  того  нет  своего  угла  в
Вильнюсе,  Иосиф  посоветовал  ему  остановиться  на  квартире
у  своей  матери.  Гость  рассказал  всё  о  тюрьме  и  бесчеловечных
условиях  содержания  заключенных.  Разговор  оказался  для
Надежды  Лаврецкой  роковым.  Она  была  настолько  потрясена
услышанным,  что  сердце  не  выдержало.  Ей  было  47  лет.
 Иосиф  остался  один  на  один  с  суровой  действительно¬
стью.  Отец  не  мог  помочь  из  далёкой  Аргентины  ни  матери¬
 12

Асы  нелегальной  разведки
 ально,  ни  морально.  Приехать  он  тоже  не  мог,  поскольку  и
польские  и  литовские  власти  были  прекрасно  осведомлены:
в  дни  большевистского  переворота  в  Петрограде  Григулевич-
старший  был  среди  красногвардейцев  и  принимал  активное
участие  в  установлении  советской  власти.
 «В  марте  1933  года  следствие  было  закончено.  Примерно
через  два  месяца  в  Вильнюсском  окружном  суде  разбиралось
дело  по  обвинению  бывших  учащихся  гимназии  им.  Витаута¬
са  Великого:  Д.  Пумпутиса,  Ю.  Григупявичуса,  Ю.  Айдуписа,
К.  Мацкявичуса  и  студента  И.  Каросаса.  Все  они  обвинялись
в  принадлежности  к  коммунистической  партии  и  в  распро¬
странении  идей  коммунизма.  Первых  двух—Д.  Пумпутиса
и  Ю.  Григулявичуса—суд  признал  виновными  и  осудил  на
2  года  тюремного  заключения  условно.  Трёх  остальных  и
студента  оправдали».
 Обвинителем  на  суде  выступал  прокурор  пан  Яс¬
тржембский,  председательствовал  судья  пан  Лимановский.
Обвиняемых  защищали  четыре  адвоката.  Обвинитель  Пио¬
тровский  (Григулевич  назвал  именно  его,  а  не  Ястржемб¬
ского),  «бывший  белогвардеец,  перешедший  на  службу  к
пилсудчикам»,  пытался  доказать,  что  на  скамье  подсудимых
находятся  экстремисты  и  отщепенцы,  представляющие  ре¬
альную  угрозу  для  безопасности  Речи  Посполитой.  Адвокаты
старались  представить  своих  подзащитных  идеалистами-
правдоискателями,  будущими  светилами  Литовского  на¬
учного  общества  и  литовской  культуры.  Выступил  в  свою
защиту  и  сам  Иосиф:
 «Будучи  ни  в  чём  не  повинным  19-летним  парнем,  я
подвергся  аресту  и  был  посажен  в  тюрьму,  где  господствует
произвол  охранников,  где  к  политическим  заключенным  от¬
носятся  хуже,  чем  к  уголовникам.  Хотя  я  был  подследствен¬
ным  и  моя  вина  не  была  ещё  доказана  судом,  ко  мне  при¬
 13

Николай  Шварёв
 менялся  режим  каторжника,  меня  заковывали  в  наручники,
подвергали  избиениям.  По  мнению  начальников  Лукишской
и  Стефановской  тюрем  и  прокурора  Пиотровского,  я  должен
был  сносить  эти  надругательства  с  христианским  смирением,
чтобы  доказать,  что  не  являюсь  коммунистом.  Я,  однако,
считал  своим  долгом  протестовать  против  тюремного  про¬
извола  и  не  боялся  этого  делать,  так  как  совесть  моя  была
чиста...»
 Выйдя  из  тюрьмы,  Иосиф  снова  включился  в  подпольную
партийную  работу,  а  в  августе  1933  года  был  неожиданно
вызван  повесткой  в  прокуратуру,  и  ему  в  двухнедельный
срок  предложили  покинуть  Польшу.  Поскольку  Григулевич
в  Польше  был  уже  сильно  заметной  личностью,  Литовское
комсомольское  бюро  рекомендовало  ему  выехать  через
Варшаву  в  Париж,  где  находился  один  из  польских  центров
эмиграции.
 «Я  мог  бы  уехать  в  Советский  Союз,  и  это  было  бы  для
меня  величайшим  счастьем,  —  отмечал  Григулевич  в  своих
воспоминаниях,  —  но  я  видел  свой  долг  в  продолжении
борьбы  против  капитала  и  фашизма».
 В  Варшаве,  на  пути  во  Францию,  Григулевич  впервые  со¬
прикоснулся  с  деятельностью  Международной  организации
помощи  революционерам  (МОПР).  На  явочной  квартире  ему
передали  контактные  адреса,  деньги  на  поездку  и  паспорт  с
«железной»  визой,  во  Францию.  В  начале  октября  1933  года
Иосиф  прибыл  в  Париж  и,  не  теряя  времени,  отправился  на
встречу  с  представителем  польской  компартии  во  Франции
3.  Модзалевским,  который  взял  новичка  под  опеку».
 Модзалевский  помог  Иосифу  поступить  в  Высшую  школу
социальных  наук  Сорбонны  и  ввел  в  польскую  редколлегию
журнала  МОПР.  Он  поставил  перед  Гршулевичем  задачу:
«Приобретай  опыт  международной  политической  работы,
 14

Асы  нелегальной  разведки
 чтобы  в  будущем  тебе  можно  было  давать  более  серьёзные
партийные  поручения»,
 Иосиф  колесил  по  французской  столице  и  её  пролетар¬
ским  предместьям,  совершенствуя  своё  ораторское  мастер¬
ство  на  митингах  и  встречах.  В  кампании  за  политическую
амнистию  в  Польше  он  постоянно  выступал  первым.
«Тяжелая  артиллерия»  —  секретарь  ЦК  КПФ  Жак  Дюкло,
писатель-пацифист  Анри  Барбюс,  друг  Маркса  Шарль  Рап¬
попорт  —  выступала  последней,  «на  бис»,  как  вспоминал
потом  Григулевич.
 Особенно  насыщен  событиями  был  для  Иосифа  1934  год.
Фашизм  захватывал  в  Европе  всё  новые  позиции,  на  что
Коминтерн  отвечал  стратегией  «народных  фронтов».  Благо¬
даря  журналу  Иосиф  быстро  усвоил  специфику  работы  в
МОПР,  что  доказал  на  практике.  Из  группы  молодых  литовских
эмигрантов-пролетариев  он  создал  боевую  мопровскую  ячейку,
члены  которой  с  наилучшей  стороны  проявили  себя  в  акциях
за  освобождение  Г.  Димитрова.
 В  августе  1934  года  по  предложению  представителя  Комин¬
терна  во  Франции  Эдуарда  Герека  Григулевич  был  направлен  в
Аргентину,  г.  Буэнос-Айрес.  В  подкладке  пиджака  Иосифа  было
зашито  письмо  Модзалевского  к  аргентинским  товарищам,  в
котором  сообщалось,  что  «предьявитель  сего»  командируется
Коминтерном  для  участия  в  оргработе  по  линии  МОПР.
 Григулевич  был  в  восторге  от  проявленного  к  нему  доверия,
возможности  повидаться  с  отцом  и  познакомиться  с  неведомым
континентом,  о  котором  он  почти  ничего  не  знал.  Из  француз¬
ского  порта  Шербур  Иосиф  убыл  на  пароходе,  который  после
двухнедельного  пути  вошёл  в  порт  Буэнос-Айреса.  Один  из
тех,  кто  встречал  Григулевича,  напишет  через  несколько  лет:
«На  палубе,  чуть  в  стороне  от  пассажиров,  крепко  держался  за
поручни  молодой  человек  лет  двадцати,  стройный,  со  смуглым
 15

Николай  Шварёв
 лицом,  тёмной  волнистой  шевелюрой  и  живым  взглядом.  Он
пристально  всматривался  в  толпу  встречавших.  Наконец  еле
заметная  улыбка  промелькнула  на  его  губах:  Иосиф  узнал
отца  (как  же  он  постарел  после  почти  десятилетней  разлуки)  и,
конечно  же,  его  спутника».  Это  был  Франсиско  Муньос  Диас,
член  ЦК  компартии  Аргентины,  с  которым  Григулевичу  дово¬
дилось  встречаться  в  Париже  по  мопровским  делам.
 По  прибытии  в  Аргентину  Иосиф  сразу  начал  брать  уро¬
ки  испанского  языка  у  местного  учителя,  активно  общался  с
местными  жителями,  среди  которых  много  было  еврейских
переселенцев  из  Восточной  и  Юго-Восточной  Европы,  ре¬
шивших  посвятить  себя  аграрному  труду.  Столицей  еврейских
сельскохозяйственных  поселений  в  Аргентине  являлся  Мои-
сесвиль,  основанный  в  конце  XIX  столетия,  а  непререкаемым
авторитетом—Альберто  Герчунофф,  видный  журналист,  один
из  организаторов  аргентинского  Еврейского  общества.
 Врожденный  талант  Иосифа  к  языкам  помог  ему  «взять
испанский»  буквально  в  первые  месяцы,  и  вскоре  он  вовсю
общался  с  простодушными  земледельцами  Ла-Клариты.
Обаятельный  молодой  брюнет  понравился  жителям  селения,
и  кое-кто  из  почтенных  отцов  семейств,  у  которых  были  до¬
чери  на  выданье,  стали  ходить  вокруг  Румальдо,  исподволь
выясняя  намерения  его  сына  в  плане  поиска  брачных  уз.
Черноокие  красотки  дружно  дефилировали  мимо  аптечных
окон  (отец  Иосифа  работал  аптекарем).
 Прошло  несколько  месяцев,  и  на  подпольной  конферен¬
ции  в  г.  Росарио  Иосиф  Григулевич  был  избран  в  исполком
МОПР  и  членом  редколлегии  нелегального  журнала  «Крас¬
ная  помощь»1.  Ему  дали  партийный  псевдоним  «Мигель».
 1В  странах  Латинской  Америки  МОПР  нередко  называли  «Красной
помощью»,  «Socorro  Rojo»  —  по-испански.
 16

Асы  нелегальной  разведки
 «Одной  из  форм  работы  “Красной  помощи”  в  Аргенти¬
не,  —писал  позднее  Григулевич,—быта  так  называемые  на¬
циональные  патронаты,  которые  создавались  из  эмигрантов
разных  национальностей.  Патронаты  шефствовали  над  тюрь¬
мами  своих  стран.  В  исполкоме  МОПР  я  руководил  работой
патронатов  всех  национальностей,  в  том  числе  и  литовских,
которых  на  территории  Аргентины  было  несколько».
 Некоторое  время  Иосиф  находился  в  Росарио,  налажи¬
вал  «морскую  работу».  Этот  речной  порт,  расположенный  в
320  километрах  от  Буэнос-Айреса,  называли  «аргентинским
Чикаго».  Индустриальное  развитие  города  шло  по  нарас¬
тающей.  Григулевич  охотно  погружался  в  среду  портовых
рабочих.  По  вечерам  его  можно  было  увидеть  в  дружеской
компании  простодушных  парней  в  кепках  и  беретах  в  каком-
нибудь  ресторанчике.
 Завязанные  им  в  Росарио  дружеские  связи  пригодятся
через  семь  лет  при  задействовании  в  Буэнос-Айресе  лабо¬
ратории  по  производству  зажигательных  бомб  для  осущест¬
вления  диверсий  на  судах,  перевозящих  стратегические
грузы  в  порты  враждебных  Советской  России  и  западным
союзникам  стран  —  Германии,  Испании  и  Португалии.
Некоторые  химические  компоненты  для  снарядов  будут
поступать  из  малоприметной  аптеки  в  пригороде  Росарио.
Молодая  женщина  с  тонкими  библейскими  чертами  лица
совершит  десятки  поездок  в  аргентинскую  столицу,  при¬
жимая  к  себе  невзрачную  хозяйственную  сумку  с  начинкой
для  «зажигалок».
 По  словам  ветерана  КПА  Фанни  Эдельман,  Иосиф  был
своим  человеком  в  самых  разных  партийных  «кабинетах»,
если  можно  таковыми  назвать  конспиративные  квартиры
КПА  (или,  как  их  называли  для  зашифровки,  «технические
бюро»).  К  этому  времени  относится  первая  встреча  Григу-
 17

Николай  Шварёв
 левича  с  Викторио  Кодовилья.  У  влиятельных  партийцев
сложилось  положительное  мнение  о  «Мигеле»:  «Парень
перспективный,  с  твердыми  убеждениями,  не  гнушается
черновой  работы».  Особенно  тёплые  отношения  сложились
у  Иосифа  с  Армандо  Кантони,  будущим  секретарём  райко¬
ма  Буэнос-Айреса.  Эта  дружба  пройдет  проверку  в  боевой
обстановке  в  Испании.  Исходя  из  этих  фактов,  можно  с
уверенностью  сказать,  что  «Мигель»  безболезненно  вошёл
в  работу  компартии  Аргентины.  Следует  однако  заметить,
что  далеко  не  все  посланцы  Коминтерна  «приходились  ко
двору»  в  латиноамериканских  компартиях.
 Бывали  случаи,  когда»местные  товарищи»  под  благо¬
видным  предлогом  отделывались  от  тех,  кто  проявляя
излишнее  рвение,  вмешивался  в  проблемы,  далёкие  от  их
компетенции.
 Нет  сомнения,  что  Григулевич  мог  бы  искренне  по¬
вторить  вслед  за  Фанни  Эдельман:  «Я  храню  о  “Красной
помощи”  самые  тёплые  воспоминания».  Эта  организация
«отражала  самые  прекрасные  чувства,  свойственные  че¬
ловеческому  существу:  солидарность  —  нежность  между
народами»,  —  как  весьма  точно  назвала  её  никарагуанская
поэтесса  Джиоконда  Белли.
 Григулевич  написал  в  биографических  заметках,  что  в
«первый  период»  пребывания  в  Аргентине  совмещал  рево¬
люционную  и  трудовую  деятельность.  Он  был  продавцом
радиоаппаратуры,  страховым  агентом,  электриком,  журна¬
листом.
 Иосиф  много  ездил  по  стране,  выполняя  партийные
поручения.  У  него  сложились  неплохие  связи  в  литовских
эмигрантских  кругах,  хотя  оценивал  он  их  с  «классовых
позиций».  Например,  клуб  взаимопомощи  «Пролетариат»
в  Бериссо  он  считал  «своим»  и  часто  бывал  там,  чтобы
 18

Асы  нелегальной  разведки
 обсудить  последние  новости  из  сметоновской  Литвы.  Были
коммунисты  и  в  клубе  «Утренняя  звезда».  Позже  он  завел
друзей  в  организации  демократического  толка  «Объединен¬
ные  литовцы  в  Аргентине».
 В  поисках  новостей  с  Родины  Иосиф  с  жадностью  по¬
глощал  издаваемые  в  Аргентине  эмигрантские  газеты,  в
особенности  «Голос  литовца  в  Аргентине»,  которая  была
старейшим  органом  эмигрантских  организаций,  ориенти¬
рованных  на  создание  подлинно  конституционной  и  демо¬
кратической  Литвы.  Особенно  высоко  ценил  Григулевич
литературно-политический  журнал  «Дарбас»,  издаваемый
в  Росарио  П.  Улявичисом,  человеком  прогрессивных  взгля¬
дов.  Впоследствии  он  принял  участие  в  гражданской  войне
в  Испании  на  стороне  республиканцев.
 Хорошими  знакомствами  обладал  Иосиф  в  еврейской  об¬
щине  Буэнос-Айреса.  Близкие  отношения  у  него  сложились
с  обаятельной  Флорой  Тофф,  секретарём  ДАИА  (Представи¬
тельство  еврейских  ассоциаций  в  Аргентине),  руководящего
органа  еврейских  организаций  в  Аргентине.  Наверное,  не
было  в  Буэнос-Айресе  уголка,  куда  бы  не  заглянул  неуто¬
мимый  «Мигель».  В  порту  ему  был  знаком  каждый  док,
каждый  причал.
 Сумел  просочиться  Иосиф  со  своим  другом  Эйнштейном
и  на  масштабно  организованный  праздник  немецкой  общи¬
ны.  В  зале  Цирка  Саррасани,  украшенном  знаменами  со
свастикой,  собралось  более  12  тысяч  человек.  С  докладами
выступили  руководитель  НСДАП  в  Аргентине  партайге-
носсе  Кестерн,  партайгеноссе  Шмидт,  с  заключительным
словом  —  посол  фон  Терманн.  Основной  тезис  всех  вы¬
ступлений:  «Национал-социалистическая  Германия  должна
занять  лидирующее  место  на  мировой  арене.  Оно  ей  при¬
надлежит  по  праву».
 19

Николай  Шварёв
 «Тевтонский  натиск  на  Южную  Америку  набирает
силу,  —  поёжился  Финштейн.  —  Сегодня  Цирк  Саррасани,
завтра—Патагония,  а  затем  и  весь  континент.  Так  и  назовут
его  —  Новая  Германия.  Чувствую  я,  что  в  один  прекрасный
день  Буэнос-Айрес  станет  полем  битвы  с  нацистами.  Они
всё  больше  распоясываются...».
 Иосиф  с  ним  соглашался,  вспоминая  разъяснения  Ко¬
минтерна  в  отношении  фашистской  доктрины  и  фашистских
государств.  Германские  линкоры  то  и  дело  наведывались
к  берегам  Бразилии  и  Аргентины.  Прилёты  пассажирских
дирижаблей  Германии  на  континент  воспринимались  как
демонстрация  нацистской  мощи  и  претензий  на  «особое»
положение  в  Южной  Америке.  «14  200  000  немецких
эмигрантов,  проживающих  в  странах  Западного  полуша¬
рия,  —это  первый  десант  Германии,  за  которым  последуют
другие»,—вычитал  Иосиф  в  пропагандистском  листке,  рас¬
пространявшемся  на  нацистском  слёте  в  Цирке  Саррасани.
 В  Аргентине  действовало  не  менее  десяти  организаций,
связанных  с  нацистской  Германией:  Национальный  союз
немцев;  рабочий  фронт;  военная  организация  ветеранов;
суррогат  нацистских  профсоюзов  «Сила  через  радость»;
национал-социалистический  союз  моряков;  германская  фе¬
дерация  физкулыуры;  социальная  помощь  НСДАП;  рабочий
союз  немецких  женщин.  Патриотическое  рвение  немцев
доходило  до  такого  абсурда,  что  многие  женщины-немки,
проживавшие  в  стране,  стремились  рожать  на  германских
судах,  заходивших  в  аргентинские  порты.
 Григулевич  постоянно  следил  за  политическими  собы¬
тиями  во  всём  мире.  По  поводу  убийства  Кирова  Иосиф  не
сомневался  в  том,  что  организаторами  покушения  на  попу¬
лярного  лидера  были  «троцкистско-зиновьевские  элементы».
Главным  организатором  покушения  Сталин  назвал  Троцкого
 20

Асы  нелегальной  разведки
 (настоящая  фамилия  Бронштейн),  и  Григулевич  верил  в  ис¬
тинность  этих  утверждений.  Он  был  убежден,  что  Троцкий
и  его  последователи  сознательно  вредят  единству  мирового
рабочего  движения.
 Немалое  влияние  на  политическое  развитие  молодо¬
го  Григулевича  оказали  аргентинские  учёные-марксисты
Эмилио  Тройсе  и  Аугусто  Бунхе.  Григулевича  представил
Тройсе  сам  Кодовилья,  который  отозвался  об  Иосифе  как  о
«близком  и  надёжном  друге».  Пройдут  годы,  и  Тройсе  окажет
Григулевичу  неоценимую  услугу,  организовав  переброску
солидного  архива  нелегальной  резидентуры  из  Буэнос-
Айреса  в  Монтевидео.
 Аугусто  Бунхе,  видный  руководитель  Независимой  социа¬
листической  партии,  был  страстным  пропагандистом  «совет¬
ского  опыта»  в  Аргентине.  Он  издал  книгу  о  Советской  России,
и  ему  удалось  в  своё  время  побывать  в  Стране  Советов.
 Для  Григулевича,  который  встречался  с  Бунхе  по  делам,
связанным  с  организацией  сбора  средств  для  «Красной  по¬
мощи»,  «старик  Аугусто»  был  человеком,  достойный  вос¬
хищения.
 Опыт  двух  лет  пребывания  в  Аргентине  окажется  жиз¬
ненно  важным  для  Григулевича  во  время  второй  «служебной
командировки»,  на  этот  раз  уже  «по  линии  НКВД».  Ему  не
придётся  тратить  время  на  адаптацию.  Он  уже  хорошо  знает
особенности  аргентинского  быта,  привычки,  обычаи  и  нравы
аргентинцев,  жаргонный  язык  обитателей  Буэнос-Айреса.
 Вечером  19  июля  1936  года  Иосиф  был  арестован  на
вилле  Аугусто  Бунхе.  Всего  по  доносу  осведомителя  было
задержано  109  человек.  Полиция  приняла  всерьёз  информа¬
цию  о  том,  что  маститый  учёный,  известный  просоветскими
симпатиями,  проводит  нелегальную  сходку,  на  которой  пла¬
нировалось  прослушивание  Московского  радио.
 21

Николай  Шварёв
 Фанни  Эдельман  так  описала  этот  арест:  «Многочислен¬
ная  группа  парней  и  девушек  беззаботно  танцевали  в  саду.
И  тут  неожиданно  ворвались  агенты  “специального  отдела”,
арестовали  всех  подряд.  В  грузовиках  нас  перевезли  в  здание
департамента  полиции  Ла-Платы.
 Задержанным  всё  же  пришлось  провести  ночь  в  по¬
лицейском  участке.  Всех  нас  переписали  и  взяли  на  учёт,
однако  благодаря  своевременным  действиям  адвокатов  на
следующий  день  нас  отпустили  по  домам».
 Григулевичу  этот  трёхдневный  арест  грозил  серьезными
неприятностями.  Он  не  прошёл  натурализации  и,  как  иностра¬
нец,  был  весьма  уязвим.  Иосиф  понимал,  что  он  легко  отдела¬
ется,  если  его  просто  вышлют  из  страны.  Обычным  исходом
для  таких,  как  он,  была  отправка  в  каторжную  тюрьму.
 Если  бы  полицейские  агенты  были  повнимательней,
«Мигель»  не  вышел  бы  из  этой  переделки  с  такой  лёгко¬
стью.  Ему  просто  повезло.  Его  допрашивал  малоопытный
новичок,  который  поверил,  что  разговорчивый  «арестант»
ничем,  кроме  девушек  и  танцев,  не  интересуется.  Однако
анкетные  данные  Григулевича  и  его  дактилоскопические
отпечатки  полиция  всё-таки  получила.  При  необходимости
полиция  теперь  могла  докопаться  до  истины  —  что  это  за
подозрительный  литовец,  не  удосужившийся  за  два  года
пребывания  в  Аргентине  легализовать  нормальным  образом
своё  пребывание?
 После  происшествия  на  вилле  Бунхе  дальнейшее  пребы¬
вание  Иосифа  в  Аргентине  стало  небезопасным:  полицей¬
ские  сыщики  «навестили»  несколько  его  бывших  адресов,
в  том  числе  в  Ла-Кларите,  чем  изрядно  взволновали  отца.
Служба  безопасности  партии  получила  данные  от  своего
источника  в  полиции,  что  «Мигелю»  грозит  неминуемый
арест.  Тут  руководство  КПА  прореагировало,  наконец,  на
 22

Асы  нелегальной  разведки
 неоднократные  просьбы  Иосифа  о  направлении  его  в  Ис¬
панию.  Получив  «добро»  на  отъезд,  Григулевич  через  посла
Осорио-и-Гальярдо,  писателя-католика,  известного  своими
антифашистскими  взглядами,  получил  в  свой  литовский  па¬
спорт  драгоценный  штамп  с  подписью  консула—въездную
визу  в  Испанию.
 Отправляясь  на  Иберийский  полуостров,  «Мигель»
отчетливо  представлял  себе,  что  участие  в  гражданской
войне  —  не  увеселительная  прогулка.  Он  был  готов  к  лю¬
бому  исходу.  А  Буэнос-Айрес,  который  он  искренне  полю¬
бил,  покидал  с  лёгкой  грустью.  «Придётся  ли  когда-нибудь
вернуться?»  —  вопрошал  он  себя,  поднимаясь  в  начале
сентября  1936  года  на  борт  греческого  парохода,  который
отправлялся  в  Антверпен.  Чтобы  приберечь  свои  скудные
финансы,  Иосиф  нанялся  помощником  повара.  По  большому
счёту,  именно  отъезд  в  Испанию  определил  на  многие  годы,
а  лучше  сказать  —  навсегда,  судьбу  Иосифа  Григулевича.
 Путь  от  Антверпена  до  Мадрида  Иосиф  проделал  за  де¬
сять  дней.  Вначале  в  Париж  на  экспрессе,  оттуда  —  после
инструкций  товарищей  из  Центра  по  переброске  доброволь¬
цев  —  поездом  до  Тулузы,  затем  самолётом  до  Барселоны.
«Трудно  описать  ту  радость,  которую  я  испытал,  ступив  на
испанскую  землю»,  —  напишет  через  несколько  лет  Григу¬
левич.  Случилось  это  в  первые  дни  октября  1936  года.
 В  Мадриде  Григулевич  прибыл  в  редакцию  газеты  том-
партии  «Мундо  обреро».  Его  принял  оказавшийся  в  редакции
генеральный  секретарь  КПП  Хосе  Диас.  Иосиф  передал
ему  письмо  компартии  Аргентины,  а  также  свой  мандат
мопровского  работника.  Диас  сразу  позвонил  по  телефону
и  попросил  кого-то  из  товарищей  зайти  к  нему.  Григулевич
был  удивлен,  тогда  в  комнату  вошёл  Викторио  Кодовилья.
Он  с  первых  дней  войны  находился  в  Испании.
 23

Николай  Шварёв
 Кодовилья  с  одобрением  посмотрел  на  Иосифа:  «Про¬
сишься  на  фронт?  Рядовым?  Похвально.  Но  в  Мадриде  тоже
боевая  обстановка!»
 Как  вспоминал  потом  Григулевич,  знание  иностранных
языков  предрешило  его  судьбу:  «К  этому  времени  я,  помимо
литовского,  говорил  свободно  на  испанском,  французском,
немецком  и  польском  языках.  А  по-русски  у  нас  общались
в  семье,  русский  всегда  был  для  меня  родным  и  главным
языком».
 «К  нам  приехали  советские  военные  специалисты,  —
продолжил  Кодовилья.—Полным  ходом  создаются  интерна¬
циональные  бригады.  Позарез  нужны  люди,  знающие  языки,
в  особенности  русский.  Мы  тебя  направим  в  распоряжение
командира  5-го  полка.  Только,  компаньеро,  советую  тебе
сменить  фамилию  Григулявичус.  Это  слишком  заковыристо
для  испанского  уха».
 Иосиф  предложил  фамилию  Окампио,  вспомнив  из¬
вестную  аргентинскую  писательницу,  книгами  которой  за¬
читывались  его  подружки  в  Буэнос-Айресе.  Так  Иосиф  стал
в  Испании  «Хосе  Окампио».
 Итак,  Хосе  Окампио  стал  «адъютантом  по  международным
поручениям»  у  комиссара  5-ш  полка  Витторио  Видали.  Он
был  итальянцем,  кадровым  сотрудником  Коминтерна,  челове¬
ком  с  завидным  опытом  антифашистской  борьбы.  В  списках
ОВРА—тайной  полиции  Муссолини1—он  значился  в  первой
 1  Бенито  Муссолини  (1883—1945).  В  1919  г.  руководил  террори¬
стической  организацией  Италии.  С  октября  1925  г.  возглавлял  прави¬
тельство  Италии,  стал  вождём  нации  —  дуче.  25.07.1943  г.  смещён  с
поста  и  арестован.  В  сентябре  1943  г.  освобожден  группой  Скорцени  и
доставлен  в  Берлин.  27.04.1945  г,  захвачен  уже  в  Италии  партизанами
и  как  пособник  Гитлера  казнён  вместе  с  любовницей  Кларой  Петаччи.
В  знак  позора  тела  были  повешены  вниз  головой.
 24

Асы  нелегальной  разведки
 десятке  лиц,  подлежащих  розыску  и  ликвидации.  Спасаясь  от
убийц,  Видали  одно  время  скрывался  в  Мексике,  представляя
Коминтерн  в  мексиканской  компартии.  Потом  был  на  руково¬
дящей  работе  в  Испокоме  Межрабпрома  в  Москве.  В1932  году
советская  военная  разведка  планировала  направить  его  вместе
с  женой  Тиной  Модотги  для  работы  в  Китай  в  составе  группы
Рихарда  Зорге,  но,  по  настоянию  Елены  Стасовой,  нарком  обо¬
роны  Ворошилов  отменил  эту  командировку.  Коминтерн  тоже
нуждался  в  проверенных  кадрах.
 «Адъютантский»  хлеб  Иосифа  оказался  нелёгким.  С  Вит¬
торио  Видали  стремились  встретиться  члены  всех  делега¬
ций  и  все  журналисты,  прибывающие  в  Испанию.  Он  был
своего  рода  символом  героической  обороны  Мадрида.  «Хосе
Окампио»  приходилось  встречать  гостей,  отвечать  за  их  раз¬
мещение,  а  то  и  сопровождать  на  передовую,  если  кому-то
для  полноты  впечатлений  хотелось  услышать  свист  пуль  и
разрывы  снарядов.
 Все,  кто  встречался  с  «Окампио»  в  то  время,  вспоминают
его  как  улыбчивого  молодого  парня,  невысокого,  склонного
к  полноте,  в  непременном  интербригадовском  берете.
 Месяц  спустя  Григупевич  получил  повышение.  Его  пере¬
вели  в  штаб  армии  Мадридского  фронта  при  генерале  Висенте
Рохасе.  Но  и  там  он  не  задержался.  По  ходатайству  советского
посла  Розенберга  Иосифа  направили  на  работу  в  полпредство.
Переводчиков  русского  языка  не  хватало  даже  в  полпредстве.
Именно  там  «Окампио»  попал  в  поле  зрения  советническо-
го  аппарата  НКВД,  который  возглавлял  Александр  Орлов1
(псевдоним  «Швед»).  Опытный  разведчик,  исколесивший
 1  Александр  Орлов  (Лев  Лазаревич  Фельбин).  Опасаясь  репрессий
на  родине,  вместе  с  семьёй  (жена  и  больная  дочь)  бежал  в  1938  г.  в
США.  Умер  в  США  в  1973  г.,  и  там  же  похоронен  он  и  его  семья.
 25

Николай  Шварёв
 полмира,  человек  с  изысканным  вкусом.  Он  умел  читать  на
лице  собеседника  самые  сокровенные  чувства.  Орлов  каждый
день  твердил  своим  подчиненным  в  советской  группе:  «Ищите
надёжных  людей,  без  них  —  в  одиночку  —  мы  в  Испании
ничего  не  добьёмся».
 Кто  же  привлёк  Иосифа  Григулевича  к  сотрудничеству  с
советской  разведкой?  Сам  «Швед»?  Вряд  ли.  В  различных
источниках  говорится  только  о  том,  что  он  был  первым
оперативным  руководителем  Григулевича.  Тоща  кто  же  стал
«крёстным  отцом»  Иосифа  в  разведке?
 Скорее  всего,  заместитель  «Шведа»  —  Наум  Маркович
Белкин.  С  сентября  1936  года  по  август  1938-го  он  работал
в  Испании  под  крышей  заведующего  бюро  печати  полпред¬
ства.  Он  был  правой  рукой  Орлова  в  подготовке  разгрома
троцкистских  групп.
 Вероятнее  всего,  что  именно  Белкин  в  ноябре  1936  года
вытащил  Иосифа  из  посольской  рутины  и  на  явочной  квар¬
тире  НКВД  в  Мадриде  преподал  ему  «краткий  учебный
курс  молодого  бойца  невидимого  фронта».  После  этого
«Окампио»  устроили  на  работу  в  Генеральное  управление
безопасности  республики,  или  Сегуридад.  К  этому  времени
Иосиф  уже  имел  свой  первый  оперативный  псевдоним  —
«Юзик».
 О  своём  первом  задании  в  качестве  сотрудника  Сегуридад
Иосиф  Григулевич  рассказал  в  автобиографическом  очерке
«Первые  шаги  разведчика»,  опубликованном  под  псевдони¬
мом  «И.  Григорьев»1.
 Действие  происходит  в  Мадриде,  в  марте  1937  года.  Герой
очерка—Борис  Иванович  Миронов  (Иосиф  Григулевич.  —
 1  Особое  задание.  Сборник  чекистских  рассказов.  М.:  Московский
рабочий,  1977.
 26

Асы  нелегальной  разведки
 Авт.).  Его,  против  собственного  желания,  определили  пере¬
водчиком  в  штаб  армии  Мадридского  фронта,  узнав,  что
Миронов  знает  испанский  и  итальянский  языки.  Не  мешкая,
он  тут  же  отправился  к  своему  начальнику  П.А.  Бодрову.
 «Давайте  договоримся  так,  —  сказал  Бодров,  —  если
моё  предложение  покажется  вам  неподходящим,  вы  скажете
мне  об  этом,  и  тогда  мы  будем  считать,  что  разговор  не  со¬
стоялся...»
 Но  разговор  состоялся,  и  вскоре  Миронов  приступил
к  исполнению  своего  первого  оперативного  задания.  Его
«подсадили»  в  тюремную  камеру  к  пленному  испанскому
генералу  под  видом  арестованного  «офицера  связи»  гене¬
ралиссимуса  Франко.  По  мнению  Бодрова,  эту  роль  Миро¬
нов  мог  сыграть  великолепно,  поскольку  прежде  блистал  в
институтском  драмкружке.  У  пленного  генерала  Педро  де
Сильвы  надо  было  выяснить,  насколько  боеспособна  его
дивизия,  которая,  по  словам  Бодрова,  была  для  республи¬
канской  армии  «как  гвоздь  в  стуле».
 Миронову  удалось  преодолеть  недоверие  Педро  де  Силь¬
вы.  После  долгих  диалогов  генерал  поверил,  что  «майор
Луис  Косас»—действительно  тот,  за  кого  себя  выдаёт.  И  Пе¬
дро  де  Сильва  рассказал  Иосифу  о  том,  что  от  него  ждали:
«Я  держал  фронт  чудом.  Если  бы  враг  знал,  насколько  моя
дивизия  деморализована,  то  он  разгромил  бы  её  без  каких-
либо  трудностей».
 Полученные  сведения  оказали  большую  помощь  в  разгро¬
ме  дивизии  генерала  Педро  де  Сильвы,  и  Миронов  наконец-
то  почувствовал,  что  может  открыто  смотреть  в  таза  своим
товарищам».  Первое  задание  Иосиф  выполнил  блестяще.
 Очерк  заканчивается  такими  словами  Бодрова:  «Захо¬
дите,  Борис  Иванович,  и  закройте  дверь  плотнее.  Сегодня  у
нас  разговор  будет  не  менее  серьёзным  предыдущего.  Пора
 27

Николай  Шварёв
 переходить  к  игре  более  крупного  масштаба.  Москва  уполно¬
мочила  меня  дать  вам  новое  поручение...»
 К  этому  периоду  относится  знакомство  Григулевича  со
вторым  человеком  резидентуры,  помощником  «Шведа»  —
Наумом  Исааковичем  Эйтингоном,  с  которым  ему  придётся
работать  в  Мексике  в  1939—1940  годах,  выполняя  задание
Сталина  по  ликвидации  Троцкого.
 Эйтингон  прибыл  в  Испанию  с  паспортом  на  имя  Лео¬
нида  Александровича  Котова.  Свои  сообщения  в  Центр  он
подписывал  псевдонимом  «Пьер».  Эйтингон  обладал  блестя¬
щей  разведывательной  биографией,  и,  конечно,  для  «Юзика»
не  проходили  даром  уроки  и  советы  37-летнего  сотрудника
ИНО  (внешняя  разведка.  —Авт.)  Наума  Эйтингона.
 Отношения  представительства  НКВД  с  республикан¬
скими  спецслужбами  имели  свои  взлёты  и  падения,  и
А.  Орлов  нередко  прибегал  к  помощи  «Хосе  Окампио»,
чтобы  «прозондировать  обстановку»  изнутри,  выяснить,
кто  в  Сегуридад  «мутит  воду»  и  мешает  совместной  работе.
Премьер-министр  республики  Ларго  Кабальеро  был  поли¬
тиком  традиционного  склада,  и  его  консервативность,  по¬
стоянная  оглядка  на  «возможную  международную  реакцию»
несомненно  сказывалась  на  эффективности  сотрудничества
резидентуры  НКВД  и  Сегуридад.
 В  одной  из  служебных  характеристик  Григулевича  есть
такие  строки:  «Проявил  себя  как  смелый  и  находчивый  бое¬
вик  в  операциях  по  ликвидации  агентуры  “пятой  колонны”  в
Испании.  В  “лирическую  минуту”  Иосиф  любил  вспоминать
о  подчиненной  ему  группе  “отчаянных  парней  из  социали¬
стической  молодёжной  организации”,  с  которыми  выполнял
особые  поручения  Сегуридад  (и  попутно  —  представитель¬
ства  НКВД),  принимая  участие  во  многих  боевых  операциях.
Каждая  такая  акция  сопровождалась  огромным  риском.
 28

Асы  нелегальной  разведки
 С  бандами  уголовников  расправлялись  безжалостно,  как
правило,  под  покровом  ночи.  К  месту  их  базирования  спец-
отряд  Сегуридад  прибывал  на  двух-трёх  машинах.  В  окна
помещений  летели  гранаты,  потом  следовал  ураганный
огонь  из  автоматического  оружия.  Через  несколько  минут
отряд  исчезал  в  неизвестном  направлении,  а  на  место  про¬
исшествия  прибывало  подразделение  регулярной  милиции
для  выяснения  обстоятельств».
 Через  три  года  после  Испании  похожая  схема  «мол¬
ниеносного  налёта»  будет  предпринята  в  Мексике  против
«крепости  Троцкого»  в  районе  Койоакане...
 Для  будущей  оперативной  работы  Иосифа  особое  значе¬
ние  будет  иметь  знакомство  с  мексиканским  художником  и
революционером  Давидом  Альфаро  Сикейросом.  Вряд  ли
эта  первая  встреча  была  значимой  для  Сикейроса,  только
что  назначенного  командиром  29-й  дивизии  республикан¬
ской  армии  Испании,  но  Иосиф  сохранил  её  в  памяти  до
мельчайших  деталей.  Особенно  его  поразил  интеллект  и
одухотворенность  мексиканца,  который  в  мундире  полков¬
ника  сохранял  элегантность  и  благородство  внешности  и
был  боготворим  своими  подчиненными.
 Ключевым  эпизодом  своего  пребывания  в  Испании  Григу-
левич  считал  участие  в  подавлении  мятежа  в  Барселоне  в  мае
1937  года.  В  Каталонии  действовала  враждебная  коммунистам
политическая  организация  под  названием  «Рабочая  партия
марксистского  единства»  (ПОУМ).  Возглавлял  эту  партию
Андрес  Нин,  в  прошлом  —  активный  соратник  Троцкого.
 Григулевич  позже  напишет:  «В  Мадриде  я  руководил
группой  социалистов,  которую  использовали  в  различных
сложных  ситуациях.  Однажды  меня  вызывает  мой  шеф  и
говорит:  “В  Барселоне  произошло  восстание.  Все  наши  по¬
пытки  арестовать  кого-либо  из  зачинщиков  не  имели  успеха.
 29

Николай  Шварёв
 Ты  можешь  выехать  со  своей  группой?”  Отвечаю:  “Конечно
могу”.  “Поезжай  в  Барселону  и  арестуй  всех  вожаков.  Только
действуй  решительно”.  Группа  выехала  в  Барселону  на  маши¬
нах.  Там  мне  сказали,  что  я  должен  арестовать  трёх  человек  из
“федерации  анархистов  Иберика”.  Поехали  по  данному  нам
адресу,  и  что  мы  застали  там?  Андалузцев  с  налитыми  кровью
тазами,  которые  предложили  нам  угоститься...  водкой,  рус¬
ской  икрой  и  борщом.  Говорят  по-русски,  жутко  матерятся...
Ничего  не  понимаю!  И  кем  же  они  для  нас  оказались?
 В1922  году  был  убит  председатель  Совета  министров  Ис¬
пании.  Так  вот,  это  их  рук  дело.  Они  бросили  в  него  бомбу!
Затем  укрылись  в  Париже,  а  в  1926  году—подались  в  Москву.
Вернулись  на  родину  в  1931  году.  В  СССР  они  поженились
на  русских  и  украинках,  которые  работали  официантками
в  столовых.  И  единственное,  чему  те  смогли  научить  своих
мужей,—это  пить  водку,  есть  борщ,  ругаться  матом  и  плохо
говорить  по-русски.  Они  остались  такими  же  анархистами,
какими  приехали  в  Москву.  Итак,  я  выкладываю  на  стол  писто¬
лет  и  говорю:  “Собирайтесь  в  дальнюю  дорогу”.—“В  какую
дорогу?”  —  “К  сожалению,  должен  вас  арестовать”.
 Мятеж  был  подавлен  за  два  дня.  Пролилось  много  кро¬
ви.  Потери  с  обеих  сторон  достигали  трёх  тысяч  человек.
Вспоминая  о  боях  в  Барселоне,  Григулсвич  всегда  повторял:
«Никому  не  пожелаю  пережить  такое.  Там  я  по-настоящему
понял  смысл  слов:  “звериный  оскал  гражданской  войны”.
Несколько  раз  я  был  на  волоске  от  гибели.  До  сих  пор  не
знаю,  кто  стрелял  в  меня  —  свои  или  чужие,  мятежники?»
 В  Испании  Иосиф  познакомился  с  политкомиссаром
интербригад  Андре  Марти.  В  годы  Гражданской  войны  в
России  А.  Марти  был  руководителем  восстания  француз¬
ских  военных  моряков  на  Черном  море.  Иосиф  часто  бывал
в  штаб-квартире  Марти,  выполняя  поручения  Белкина.
 30

Асы  нелегальной  разведки
 В  секретной  канцелярии  Марти  он  получал  опечатанные
сургучом  пакеты  с  паспортами  и  другими  личными  докумен¬
тами  погибших  интербригадовцев.  Один  из  этих  паспортов,
который  принадлежал  стуценту-аргентинцу,  Иосиф  получит
в  1938  году  из  рук  резидента  НКВД  в  Нью-Йорке  Петра  Гут-
цайта  для  использования  в  качестве  документа  прикрытия  в
Мексике  и  Соединенных  Штатах.
 Позднее,  подбирая  людей  в  разведывательную  сеть  в
Буэнос-Айресе  и  Сантьяго-де-Чили,  Григулевич  с  особым
доверием  относился  к  тем  кандидатам,  о  которых  когда-то
с  похвалой  отзывался  Марти.
 Именно  поэтому  он  считал  несправедливым,  даже  клевет¬
ническим,  то,  каким  изображен  Андре  Марти  в  романе  Эрнеста
Хемингуэя  «По  ком  звонит  колокол».  Григулевича  познакомил
с  Хемингуэем  Михаил  Кольцов,  но  дальнейшего  развития  это
знакомство  не  получило.  Может  быть,  из-за  тех  самых  выпадов
в  адрес  Андре  Марти.  Григулевич  называет  Хемингуэя  «писа¬
телем,  стремящимся  к  успеху»,  а  его  роман—произведением
с  «троцкистской  подкладкой».  Не  менее  постыдной  является
попытка  Хемингуэя  очернить  Рубена  Руиса  (сын  Долорес  Ибар¬
рури),  «укрывающимся  якобы  от  опасностей  войны  в  далёкой
Москве».  «Теперь  понятно,  насколько  подлыми  выглядят  эти
инсинуации,  —  подчеркнул  Григулевич.  —  Сейчас  все  знают,
что  лейтенант  Рубен  Руис  Ибаррури  погиб  в  бою,  сражаясь
против  фашистов  в  России...»
 О  возвращении  в  Москву  в  своих  автобиографических
заметках  Григулевич  повествует  следующее:
 «В  конце  1937  года  я  тяжело  заболел1  и  был  отправлен
в  Москву  на  лечение.  Поездом  с  испанским  паспортом  из
 1  В  целях  конспирации  Григулевич  сознательно  исказил  дату  и
причину  отъезда  из  Испании.
 31

Николай  Шварёв
 Барселоны  я  пересёк  всю  Европу.  Поезд  проследовал  через
Варшаву  и  Вильнюс,  но,  соблюдая  конспирацию,  я  никого  не
смог  повидать  из  своих  товарищей.  Наконец  поезд  прибыл
на  станцию  Негорелое.  На  огромной  арке,  разделявшей  два
мира,  сверкал  написанный  золотыми  буквами  лозунг:  “Про¬
летарии  всех  стран,  соединяйтесь!”  Новый  мир,  который  я
защищал  в  борьбе  с  юношеских  лет,  служению  которому
посвятил  свою  жизнь,  гостеприимно  распахивал  свои  ши¬
рокие  двери».
 В  октябре  1937  года  Григулевич  был  вызван  в  Москву  и
направлен  на  учебную  дачу  наркомата  в  Малаховке.  Там  по
индивидуальным  программам  проходило  подготовку  свежее
пополнение  нелегального  аппарата  ИНО.  В  учебном  центре
всё  было  организовано  так,  чтобы  не  допустить  общение
слушателей:  нелегалы  всё-таки!  Но  остроглазый  Иосиф
несколько  раз  издалека  замечал  друзей,  которые  зарекомен¬
довали  себя  в  Испании  хорошими  боевиками.  В  Испанию
Григулевич  так  и  не  вернулся  и  наблюдал  за  драмой  падения
республики  издалека.
 В  конце  1937  года  по  распоряжению  наркома  внутрен¬
них  дел  Н.  Ежова  начальник  разведки  С.М.  Шпигельглас
приступил  к  подготовке  операции  по  Троцкому  («Старик»
в  переписке  НКВД).  В  распоряжении  НКВД  в  Москве  нахо¬
дилась  группа  «испанцев»,  успешно  справившаяся  с  задачей
«исчезновения»  Андреса  Нина.  К  сожалению,  кандидатуры
многих  из  них  по  различным  причинам  (в  том  числе  и  по  со¬
стоянию  здоровья)  были  отсеяны.  Шпигельглас,  посмотрев
«обьективки»  и  заслушав  мнение  начальника  курсов,  сделал
свой  выбор:  в  Мексику  будут  направлены  двое:  старшим
группы—Григулевич,  его  помощником—испанец  Эмилио
Санчес  (псевдоним  «Марио»),  человек  с  безупречным  бое¬
вым  прошлым  и  с  крепкой  политической  закалкой.
 32

Асы  нелегальной  разведки
 В  начале  апреля  1938  года  «Фелипе»  (новый  псевдо¬
ним  Григулевича)  и  «Марио»  пароходом  отправились  из
Новороссийска  в  Соединенные  Штаты.  Морской  канал  для
заброски  агентуры  использовался  часто  и  был  отработан  в
совершенстве.  Рейс  прошёл  без  приключений.  Оба  нелегала
спокойно  сошли  на  берег  в  нью-йоркском  порту  и  раствори¬
лись  в  городской  толпе.  О  прибытии  нелегалов  резидентура
в  Нью-Йорке  была  информирована.  С  учётом  специфики
задания,  на  встречу  с  «Фелипе»  на  этот  раз  вышел  сам  ре¬
зидент  Пётр  Давидович  Гутцайт.
 На  скамейке  в  Центральном  парке  он  вручил  Иосифу
новые  документы,  две  тысячи  долларов  наличными,  обсудил
дальнейшие  условия  связи.  Боевикам  надлежало  обосновать¬
ся  в  Мексике,  ознакомиться  с  оперативной  обстановкой  в
стране  и  после  этого  наладить  изучение  «объекта»  операции,
чтобы  в  дальнейшем  войти  в  его  ближайшее  окружение.
В  мае  1938  года  «Фелипе»  и  «Марио»  прибыли  в  столицу
Мексики  город  Мехико  (в  оперативной  переписке—«Дерев¬
ня»),  Мексиканская  столица  поразила  их  множеством  недав¬
но  построенных  школ  и  десятками  заброшенных  церквей.
 Несколько  дней  нелегалы  прожили  в  гостинице,  изобра¬
жая,  что  не  знакомы  друг  с  другом,  потом  разъехались  по
арендованным  квартирам.  Изучая  город  и  его  окрестности,
они  побывали  и  в  районе  Койоакане.  Обошли  вокруг  «Синего
дома»,  в  котором  после  приезда  в  Мексику  в  январе  1937  года
поселились  Троцкий  и  его  жена  Наталья  Седова.  Из  газетных
интервью  Троцкого  Григулевич  знал,  что  «Старику»  понра¬
вилась  экзотическая  Мексика.  Он  надеялся,  что  эта  страна
станет  его  пристанищем  на  долгие  годы.
 На  улице  Акасиас,  в  нескольких  кварталах  от  «Синего
дома»,  «Филипе»  арендовал  небольшой  особняк,  в  котором
организовал  «явочную  квартиру».  Чуть  позже  был  создан
 33
 2  Шварёв  Н.  А.

Николай  Шварёв
 пункт  наблюдения,  из  которого  осуществлялся  контроль
за  передвижением  Троцкого  и  его  сотрудников,  изучалась
система  внешней  и  внутренней  охраны,  порядок  допуска
посетителей.
 Существуют  сведения  о  том,  что  в  1937—1938  годах  се¬
кретарём  у  Троцкого  работала  девушка  из  семьи  с  русскими
корнями,  которая  была  якобы  «двойным  агентом»,  работая
на  НКВД  и  ФБР.  Скорее  всего,  это  была  Сильвия  Агелоф.
В  некоторых  публикациях  в  числе  лиц  из  ближайшего  окру¬
жения  изгнанника  называется  «Патрия»  —  Африка  де  Лас
Эрас,  испанка,  полковник  советской  разведки.
 Подготовка  операции  по  «Старику»  развивалась  дина¬
мично.  «Фелипе»  вёл  активную  переписку  с  резидентурой  в
Нью-Йорке,  получал  инструкции,  писал  отчёты  о  проделан¬
ной  работе,  И  вдруг  связь  прервалась.  Нью-Йорк  замолчал.
В  нескольких  газетах  появились  сообщения  об  аресте  и
расстреле  наркома  МВД  СССР  Николая  Ежова.
 Некоторое  время  спустя  это  сообщение  подтвердилось.
В  октябре  1938  года  Гутцайта  вызвали  в  Москву,  где  он  был
арестован.  Резидент  всё  отрицал,  но  его  обвинили  в  «пре¬
дательстве»  и  работе  «в  пользу  вражеских  разведок».  Как  и
Шпигельгласа.  Главных  оперативных  кураторов  операции
по  «Старику»  в  конце  концов  расстреляли.
 Находясь  в  полном  неведении,  «Фелипе»  вынужден  был
выехать  в  Нью-Йорк.  Гутцайт  как  в  воду  канул.  На  условные
телефонные  звонки  он  не  отвечал.  На  конспиративной  квар¬
тире  не  появлялся.  В  сложившейся  ситуации  Иосиф  вернулся
в  Мехико,  решив  продолжать  работу,  несмотря  ни  на  что.
Такая  неопределённость  сохранялась  около  полугода.
 Но  польза  от  поездки  в  Нью-Йорк  всё  же  была.  Там  Гри-
гулевич  встретился  с  человеком,  который  стал  его  другом,
главной  опорой  и  помощником  в  разведывательной  работе
 34

Асы  нелегальной  разведки
 на  долгие  годы.  Леопольдо  Ареналь1  прибыл  в  США  по
заданию  мексиканской  компартии  (МКП),  чтобы  закупить
новое  типографское  оборудование  для  нужд  партии.  Весь
вечер  «Фелипе»  провёл  с  Леопольдо  и  пришёл  к  выводу,
что  его  можно  рассматривать  в  качестве  кандидата  в  свою
резидентуру.  Ещё  до  встречи  в  Нью-Йорке  Иосифу  до¬
водилось  слышать  об  Ареналях.  Его  друзья-мексиканцы
говорили  о  них  так:  «Это  семья  революционеров».  В  семье
было  четверо  детей:  Леопольдо,  Луис,  Анхелика  и  Берта.
Луис,  как  художник,  входил  в  «творческую  бригаду»  Давида
Альфаро  Сикейроса.  Благодаря  Луису  Давид  подружился  с
семьёй  Ареналей,  а  Анхелика  через  несколько  лет  —  уже  в
Испании  —  стала  его  женой.
 В  начале  1939  года  Анхелика  вернулась  из  Испании  в
Мексику  и  была  привлечена  Леопольдо  к  работе  по  «Ста¬
рику».  Несколько  позже  в  Мехико  появился  Сикейрос  и
после  беседы  с  Григулевичем,  которую  организовал  Лео¬
польдо,  дал  согласие  на  участие  в  операции.  Леопольдо
получил  псевдоним  «Поло»  и  стал  основным  помощником
Иосифа.
 Между  тем  Сталин  напомнил  новому  руководителю
НКВД,  что  задание  по  ликвидации  Троцкого  никто  с  разведки
нс  снимал.  Преемник  Ежова  Лаврентий  Берия  понимал,  что
устранение  «Иудушки-Троцкого»  даст  ему  шанс  заявить  о
себе  «во  весь  голос»  и  обеспечит  доверие  Хозяина  на  обо¬
зримое  будущее,  конечно,  в  тех  пределах,  в  которых  Сталин
был  способен  «доверять».
 'Леопольдо  Ареналь  родился  в  1911  г.вМексике.В  1932г.  вступил
в  молодёжную  организацию  мексиканской  компартии,  стал  редактором
газеты  «Спартак».  В  1935  г.  перешёл  на  освобождённую  партийную
работу.
 2*
 35

Николай  Шварёв
 В  феврале  1939  года  Сталин  вызвал  к  себе  в  Кремль  ко¬
миссара  госбезопасности  3-го  ранга  П.  Суцоплатова.  Разговор
был  кратким:  Сталин  говорил  без  обиняков.  В  ЦК  принято
решение  о  ликвидации  «фашистского  отщепенца»  Троцкого,
подрывная  деятельность  которого  наносит  всё  больший  вред
стране.  Для  окончательного  решения  «проблемы»  разведка
должна  использовать  все  имеющиеся  в  её  распоряжении
средства.  Координатором  операции  в  Москве  назначается
П.  Судоплатов.  В  качестве  оперативного  руководителя  в
Мексике  —  Наум  Эйтингон  (псевдоним  «Том»).
 Вскоре  Судоплатов  и  Эйтингон  разработали  план  опера¬
ции  под  кодовым  названием  «Утка»,  который  был  схематичен
и  оставлял  простор  для  импровизаций.  Предусматривались
такие  методы,  как  использование  подрывного  устройства  в
доме  или  в  машине  «Старика»,  отравление  пищи  или  воды,
применение  удавки,  кинжала,  огнестрельного  оружия,
просто  тяжелого  предмета  для  нанесения  смертельного
удара.  Не  исключалось  нападение  на  жилой  дом  Троцкого
вооруженной  группы  боевиков.  Документ  санкционировал
привлечение  к  операции  проверенных  агентов-испанцев  —
Каридад  Меркадер  (псевдоним  «Мать»)  и  её  сына  Рамона
(«Раймонд»).  Вспомогательный  центр  в  Париже  должен  был
возглавить  Лев  Василевский  (Тарасов),  в  Нью-Йорке—Па¬
вел  Пастельняк  (псевдоним  «Лука»)  ’.  Сталин  согласился  с
планом,  но  визы  своей  на  нем  не  поставил.
 Прибывшая  информация  резидента  в  Нью-Йорке  об
успешной  работе  «Фелипе»  в  Мехико  Л.  Берию  не  удовлетво¬
рила!  «На  этого  человека  я  хочу  посмотреть  сам.  Он  слишком
долго  работал  с  Орловым,  Шпигелыласом  и  Гутцайтом.  Не  11П.  Пастельняк—представитель  Центра,  обеспечивавший  опера¬
тивную  связь  «Тома»  и  «Фелипе»,  в  том  числе  и  связь  с  Москвой.
 36

Асы  нелегальной  разведки
 исключено,  что  для  успеха  дела  «Фелипе»  придётся  убрать
из  Мексики».
 Григулевич  отправился  в  Москву  в  конце  1939  года.
В  Европе  шла  война.  Поэтому  был  предложен  для  поездки
в  СССР  более  безопасный  «тихоокеанский  вариант».
 Через  некоторое  время  экспресс  прибыл  на  московский
вокзал.  Времени  на  передышку  Григулевичу  не  дали.  На
следующий  день,  с  утра,  —  первая  беседа  с  Судоплатовым.
Множество  вопросов.  Деловая  обстановка,  корректность.
Всё  более  тёплый  взшяд  собеседника.  Григулевича  заслу¬
шивали  несколько  раз:  Судоплатов,  снова  Судоплатов,  ещё
раз  Судоплатов,  затем  начальник  разведки  П.М.  Фитин.  Было
очевидно,  что  оперативные  наработки  «Фелипе»  оказались
более  чем  кстати.  Чем-то  надо  было  отчитаться  перед  Стали¬
ным.  А  «Фелипе»  предоставил  практически  подготовленную
операцию  по  штурму  «крепости»  Троцкого.
 В  ходе  докладов  в  Москве  Иосиф  дал  исчерпывающую
характеристику  командиру  боевой  группы  Давиду  Альфаро
Сикейросу:  это  человек  действия—решительный,  бесстраш¬
ный,  безжалостный  к  врагам.  Самое  главное:  стоит  на  чётких
политических  позициях  и  считает,  что  Троцкий  —  главный
виновник  поражения  республиканской  Испании.  Сикейрос
не  раз  призывал  на  митингах  и  в  своих  статьях  «выбросить»
этого  агента  Гитлера  и  Франко  из  Мексики.  Григулевич  заве¬
рил  руководство  НКВД,  что  художник  доведёт  дело  до  конца,
какими  бы  последствиями  это  ему  ни  грозило.  Сикейрос  не
раз  сидел  в  тюрьмах.  Он  достойно  проявил  себя  в  Испании.
Свой  чин  полковника  Сикейрос  заслужил  на  передовой,
командуя  бригадами,  а  затем  29-й  дивизией.
 В  этот  приезд  в  Москву  Григулевич  встречался  с  Берией
на  его  загородной  даче.  Нарком  признал  удовлетворительной
работу  «Фелипе»  в  Мехико.  Скупой  на  похвалу  Берия  сказал
 37

Николай  Шварёв
 Суцоплатову:  «Этот  ваш  нелегал—самостоятельный  парень.
По  всему  видно,  что  троцкистов  не  боится  и  готов  с  ними
бороться  до  конца».
 Казалось,  что  Берия  искренне  верил  в  то,  что  говорил.
Он  приказал  снова  отправить  «Фелипе»  в  Мексику  для  за¬
вершения  операции.
 По  прибытии  в  Мехико  в  феврале  1940  года  Григулевич
взял  вновь  бразды  правления  группой  Сикейроса  в  свои
руки.  Иосиф  заметил,  что  Леопольдо  не  терял  времени  зря
и  продолжал  ведение  слежки  за  ««крепостью».  Именно  так
называла  мексиканская  пресса  новое  пристанище  Троцкого
в  Мехико.
 Для  известного  в  Мексике  адвоката,  доктора  философии,
пропагандиста  марксизма  Висенте  Ломбарде  Толедано  троц¬
кизм  был  воплощением  предательства  в  политической  жиз¬
ни.  Тезис  о  сотрудничестве  Троцкого  с  Гитлером  и  Муссоли¬
ни  у  Толедано  не  вызывал  сомнений.  «Сталин  —  их  общий
враг,—говорил  мексиканец.  —  Сталин—крепкий  орешек.
Один  на  один  с  ним  не  справиться.  Вот  они  и  собрались  в
“волчью  стаю”.  Для  них  этот  союз  необходим».  По  всей  ви¬
димости,  поэтому  в  выступлениях  Толедано  имена  Троцкого,
Гитлера,  Муссолини  часто  назывались  рядом.  Это  враги!
Антитроцкистская  пропаганда,  возглавляемая  компартией
и  Толедано,  привела  к  тому,  что  в  Мексике  Троцкого  стали
обвинять  даже  во  всех  кровавых  авариях  и  катастрофах,  ко¬
торые  происходили  в  стране.  Именно  на  него  как  «главного
саботажника»  указала  прокоммунистическая  пресса  после
крупной  железнодорожной  катастрофы  между  городами
Ироло  и  Ометуско,  в  которой  погибло  более  50  человек
 По  прибытии  в  Мексику  Эйтингон  встретился  на  сле¬
дующий  день  с  Григулевичем.  Подготовку  к  операции  Наум
Исаакович  одобрил  и  приказал  ускорить  решение  оставших¬
 38

Асы  нелегальной  разведки
 ся  проблем,  чтобы  операцию  провести  уже  в  мае,  в  разгар
избирательной  кампании  в  Мексике.  Шёл  1940  год.  Эйтин-
гон  сказал,  что  в  Москве  настаивают  на  скором  проведении
операции,  поскольку  война  с  Гитлером  неминуема,  а  без
устранения  Троцкого,  как  показывает  испанское  поражение,
трудно  будет  добиться  безоговорочной  поддержки  Совет¬
ского  Союза  силами  международного  коммунистического
движения.
 В  отличие  от  многочисленного  аппарата  «Фелипе»,  в  раз¬
ведывательную  сеть  Эйтингона  входило  не  более  десяти  чело¬
век.  Среди  них  не  было  новобранцев.  Все  были  проверены  на
практической  работе  в  Испании  и  Франции  в  30-х  годах.
 Следует  заметить,  что  Эйтингон  не  спешил  с  вводом
«Раймонда»  в  состав  операции.  Это  был  запасной  вариант.
Главная  надежда  возлагалась  на  страшный  налёт  на  «кре¬
пость»  Троцкого  группы  боевиков  Давида  Сикейроса.
 Однажды  Леопольдо  Ареналь  порекомендовал  в  группу
поддержки  комсомольскую  активистку  Лауру.  Так  Иосиф
познакомился  с  Лаурой  Араухо  Агилар,  девушкой  двадцати
лет,  строгие  глаза  и  белозубая  улыбка  которой  раз  и  навсег¬
да  покорили  его.  Лаура  работала  учительницей  в  школе.
Она  была  родом  из  небогатой  многодетной  семьи.  Всего  в
семье  было  12  детей.  Сёстры  Лауры  говорили,  что  она  была
лидером  в  семье  и  всеми  командовала.  Дело  дошло  до  того,
что  Лаура  запретила  матери  и  сёстрам  ходить  в  церковь:
«Священники  вас  обманывают».  Никто  не  возразил  Лауре.
Все  подчинились  её  нравоучению.
 Однажды  судьба  свела  Лауру  с  невысокого  роста  парнем
по  имени  Хосе.  Весёлый  прищур  его  глаз  не  исчезал  даже
тогда,  когда  он  говорил  о  делах  серьёзных.  Их  отношения
быстро  переросли  рамки  сугубо  конспиративных.  Взаимное
притяжение  было  столь  велико,  что  Иосиф  нарушил—впер¬
 39

Николай  Шварёв
 вые!  —  золотое  правило  разведки:  не  смешивать  личную
жизнь  и  жизнь  разведчика-нелегала.
 Встреч  с  Лаурой  была  важнейшим  событием  в  жизни  Ио¬
сифа.  В  напряженные  дни  по  подготовке  к  операции  он  сумел
понять,  что  Лаура—его  судьба,  его  будущая  верная  спутница
в  беде  и  радости.  Их  удивительное  соответствие  друг  другу
отметил  Эйтингон,  сказавший  однажды  Григулевичу:
 «С  вас  только  семейный  портрет  рисовать,  вы  как  голубки
на  одной  веточке.  Повезло  тебе,  брат.  Разведчику  необходи¬
мо  иметь  прочный  тыл.  Мексиканки  —  верные  жёны.  Она
не  подведёт.  Всегда  прикроет,  отстреливаясь  до  последнего
патрона».
 Иосиф  рассмеялся:
 «Надеюсь,  до  этого  дело  не  дойдёт.  Патроны  нам  при¬
годятся  в  Койоакане.  Но  ты  прав  в  главном.  С  Лаурой  у  нас
серьёзные  отношения».
 Иосиф  и  Лаура  заключили  гражданский  брак  весной
1940  года.  В  семье  Араухо  никто,  даже  мать,  об  этом  не  знал.
Лаура  умела  принимать  самостоятельные  решения.
 Эйтингон  завидовал.  У  него  была  семья  в  Москве.  И  у
него  же  был  в  самом  разгаре  роман  с  Каридад  Меркадер1,
женщиной  в  критическом  возрасте,  с  трудным  характером,
страстной,  крайне  нерасчётливой  в  любви  и  поступках.  Их
отношения  начались  в  Мадриде  в  годы  гражданской  войны.
Учитывая  все  эти  нюансы,  порвать  Наум  с  Каридад  не  мог,
потому  что  это  вызвало  бы  непредсказуемую  реакцию
 1  Каридад  дель  Рио  родилась  в  1892  г.  в  Сантьяго-де-Куба.  Её  отец
был  губернатором  провинции.  В  начале  XX  в.  семья  переехала  в  Ис¬
панию.  Вышла  замуж.  Исправно  рожала  детей:  четырех  сыновей  и
одну  дочь.  В1934  г.  вступила  в  компартию  Франции.  В  1936г.Каридад
была  привлечена  к  сотрудничеству  с  разведкой  НКВД.
 40

Асы  нелегальной  разведки
 женщины,  сын  которой  оставался  «запасным  участником»
операции  «Утка».
 Вместе  Иосиф  и  Лаура  прошли  почти  пятьдесят  лет,  и
каких!  Им  пришлось  пережить  продолжительное  преследо¬
вание  ФБР,  двухгодичную  разлуку,  облавы  «Сексьон  Эспеси-
аль»  в  Буэнос-Айресе,  смерть  от  врождённого  порока  сердца
шестимесячного  сына  в  Рио-де-Жанейро,  разведывательную
эпопею  в  Италии  в  самый  разгар  «холодной  войны»,  «жизнь  с
нуля»  в  50—60-е  годы  в  Москве,  злобную  травлю  первых  лет
«перестройки».  Они  преодолели  эти  испытания  рядом...
 Сикейроса  друзья  называли  «Конь»  Во  многих  странах
Латинской  Америки  о  решительном,  мужественном,  прези¬
рающем  опасность  человеке  говорят:  «Es  un  caballo».  «Фели¬
пе»  использовал  прозвище  «Конь»  в  качестве  оперативного
псевдонима  Сикейроса.
 Когда  приготовления  к  штурму  «крепости»  были  завер¬
шены,  Эйтингон,  взвесив  все  «за»  и  «против»,  дал  добро
на  проведение  операции.  Подгоняли  сроки,  поставленные
Москвой.
 «Ну  что  ж,  —  сказал  Иосиф,—надеюсь,  всё  пройдёт  без
сучка,  без  задоринки.  Иначе  нам  не  сносить  головы.  Итак,
делаем  ход  “Конём”».  Ход  операции  по  ликвидации  Троцкого
подробно  изложен  мною  во  второй  книге,  в  очерке  «Наум
Эйтингон  приказ  Сталина  выполнил».
 Утром  24  мая  1940  года  в  Нью-Йорке  был  получен  услов¬
ный  телефонный  звонок  из  Мехико.  По  ключевым  словам
Пастельняк  понял,  что  операция  проведена.  «О  результате
сообщим  позже».  Ближе  к  полудню  резидентуре  стало  из¬
вестно,  что  Троцкий  остался  жив.
 Специальное  сообщение  разведки  об  операции,  состав¬
ленное  на  основании  донесения  «Тома»,  Сталин  получил
несколько  позже  —  8  июня  1940  года.
 41

Николай  Ш  варев
 Своё  объяснение  «Том»  написал  30  мая:
 «1.0  нашем  несчастье  Вы  всё  знаете  из  газет.
 2. 	Если  не  будет  особых  осложнений,  через  две-три
недели  приступим  к  исправлению  ошибок,  так  как  не  все
резервы  исчерпаны.
 3. 	Для  завершения  дела  мне  нужны  ещё  15—20  тысяч
долларов,  которые  нужно  срочно  прислать.
 4. 	Принимая  целиком  на  себя  вину  за  этот  кошмарный
провал,  я  готов  по  Вашему  требованию  выехать  для  полу¬
чения  положенного  за  такой  провал  наказания».
 Сталин  не  стал  устраивал,  разноса  ни  наркому,  ни  его
сотрудникам.  Он  был  неплохим  актёром,  умел  маскировать
подлинные  чувства  и  эмоции.  Суцоплатову  и  Эйтишону  был
дан  ещё  один  —  последний!  —  шанс.  «Тому»,  «Фелипе»  и
«Марио»  предлагалось  покинуть  Мексику,  если  им  угрожает
опасность.  «Тому»  сообщили,  что  ему  из  Нью-Йорка  будут
направлены  частями  деньги  (10  тысяч  долларов  взамен  запро¬
шенных  15—20).  В  конце  шифротелеграммы  имелась  припи¬
ска,  несколько  успокаивающая:  «Привет  от  тов.  Берия».
 Тем  временем  полиции  удалось  выйти  на  одного  из  участ¬
ников  операции,  студента  Нестора  Санчеса  Эрнандеса.  Во
время  обыска  у  него  в  квартире  нашли  мундир  и  фуражку
полицейского,  а  также  пистолет  системы  «Стар»,  который
принадлежал  охранникам  Троцкого.  Нестор  всё  рассказал
полицейскому  полковнику  Саласару  об  операции.  Он  его
знал  ещё  по  периоду  срочной  службы  в  мексиканской  армии.
Старые  знакомые  почти  друзья.  Стоит  ли  запираться?  Вот
таким  образом  полиция  вышла  на  группу  Сикейроса.  Были
установлены  имена  большинства  боевиков,  принимавших
участие  в  операции.
 «Том»  предупреждал  «Фелипе»:  «Нас,  участников  опе¬
рации,  будут  искать  долго,  может  быть,  всегда.  Мексиканцы
 42

Асы  нелегальной  разведки
 забудут  нас  через  3—4  месяца,  американцы—никогда.  Для
директора  ФБР  Гувера  —  дело  чести  разоблачить  красных
агентов  и  тех,  кто  помогал  нам  в  США».
 Студент  Нестор  подробно  описал  агентам  полиции  внеш¬
ность  «Фелипе».  Стал  известен  его  псевдоним,  даже  место
возможного  рождения  и  расовые  корни  —  «французский
еврей».  Студент  поведал,  что  «Фелипе»  давал  ему  свой
телефон.  Установить  адрес  теперь  не  составляло  труда.  На
телефонные  звонки  в  доме  «Фелипе»  никто  не  отвечал.  По¬
лиции  пришлось  взломать  дверь.  Тщательный  обыск  резуль¬
татов  не  дал,  если  не  считать  нескольких  грязных  рубашек
с  французскими  ярлыками.
 Полиция  начала  разыскивать  «Фелипе».  Особенно  плотно
велось  наблюдение  на  границе  с  Соединенными  Штатами.  Но
всё  было  напрасно:  «французский  еврей»  как  в  воду  канул.  Да,
таконоибыло:  Григулевич«лёгнадно».  Он  заранее  подготовил
себе  убежище,  в  котором  сыщики  не  додумались  бы  его  искать.
Через  доктора  Барского,  бывшего  начальника  медицинской
службы  интернациональных  бригад,  «Фелипе»  устроился  в
клинику  для  душевнобольных  в  пригороде  Мехико,  изображая
из  себя  «чудаковатого  коммерсанта  со  средствами».
 Григулевич  размышлял  о  причинах  провала  операции,
тщательно  подготовленной  и  всесторонне  продуманной.
Слишком  много  было  допущено  ошибок.  Надо  было  просто
забросать  дом  гранатами,  а  не  палить  куда  попало.  Шутка  ли,
столько  дыр  в  стенах,  и  все  под  потолком.  Боевики  были,  в
общем,  хорошо  подготовлены,  но  по  всей  видимости,  пере¬
брали  для  храбрости  текилы.  И  по  мнению  Эйтингона,  наш
агент  Харт  дал  неверную  информацию  о  месте  нахождения
Троцкого  в  доме.
 Иосиф  с  нетерпением  ждал  появления  Лауры.  Она  появ¬
лялась  раз  в  неделю,  приезжая  в  городок.  После  проверки  на
 43

Николай  Шварёв
 предмет  выявления  слежки  она  шла  на  вокзал,  неторопливо
прогуливаясь  по  перрону,  присаживалась  на  край  кирпичной
ограды  клиники  для  душевнобольных,  изображая,  что  ждёт
поезда.  Затем  поднималась  в  вагон  экспресса  и  с  верхней
площадки  прощально  махала  ему  рукой.
 Визиты  Лауры  преследовали  две  цели:  она  убеждалась,
что  с  Иосифом  всё  в  порядке,  и  оставляла  ему  в  тайнике
письмо  от  «Тома».  Тайником  (на  оперативном  языке  —
«дубком»)  служила  выемка  в  кирпичной  ограде,  куда  Лаура
бросала  спичечный  коробок.  «Том»  сообщал,  что  обстановка
в  Мехико  остаётся  сложной.  Самое  время  покинуть  страну.
«Уходи  в  Тир  (кодированное  название  Нью-Йорка)  по  за¬
пасному  аргентинскому  паспорту.  На  сегодня  это  лучший
вариант».  Иосиф  понял,  что  операция  движется  к  развязке.
«Том»  —  профессионал,  упрямец,  он  сумеет  довести  дело
до  конца.
 «Раймонд»  остался  последней  надеждой  ИНО  НКВД  в
успешном  проведении  операции  «Утка».  Григулевич  знал
Рамона  Меркадера  ещё  по  Испании,  а  также  встречался  с
ним  и  в  Мексике.
 В  конце  июля  1940  года  Григулевич  прибыл  в  Нью-Йорк.
Покидая  Мексику,  Иосиф  так  и  не  простился  с  Лаурой.  Ин¬
струкции  «Тома»  были  жесткими:  никаких  личных  контактов
со  связями  в  Мехико.
 По  плану  операции  «Утка»  покушение  на  Троцкого
совершил  Жак  Морнар  («Раймонд»)  20  августа  1940  года.
Смертельный  удар  был  нанесен  ледорубом.  В  последний
момент  рука  «Раймонда»  дрогнула  и  острие  ледоруба  по
касательной  пробило  голову  Троцкого.  На  следующий  день
Троцкий  скончался  в  больнице.  Убийцу  тотчас  схватили
охранники,  и  если  бы  не  крики  Троцкого  («не  убивайте  его,
он  нужен  будет  для  разоблачения  Сталина»),  жизненный
 44

Асы  нелегальной  разведки
 путь  Рамона  Меркадера  оборвался  бы  там,  в  «крепости»  на
улице  Вены.
 Рамон  Меркадер  отсидел  в  тюрьме  20  лет!  Был  удо¬
стоен  звания  Героя  Советского  Союза.  Скончался  на  Кубе  в
1978  году.  Похоронен  на  Кунцевском  кладбище  как  Лопес
Рамон  Иванович.
 Сикейрос,  который  скрывался  у  друзей-горняков  в  горах
Халиско,  был  арестован  в  октябре  1940  года.  Он  категори¬
чески  отвергал  свою  причастность  ко  второму  покушению
на  Троцкого.  Отрицал  он  и  какую-либо  связь  с  органами
НКВД.  Однако  просидеть  за  решеткой  несколько  месяцев
ему  всё  же  пришлось.
 Решение  об  освобождении  Сикейроса  принял  недавно
избранный  президент  Мексики  М.  Авила  Камачо.  Он  сказал
художнику:  «Убирайтесь  из  страны  как  можно  скорее.  По
имеющимся  у  меня  сведениям,  ваши  враги—троцкисты  —
собираются  убить  вас.  Я  же  этого  не  хочу,  особенно  в  период
моего  правления.  Завтра  утром  вы  вместе  с  женой  и  дочерью
отправляйтесь  самолётом  через  Панаму  на  Кубу,  а  затем  в
Чили,  где  сможете  спокойно  жить  и  работать».
 По  распоряжению  Центра  Иосиф  приступил  к  подготовке
собственной  «эвакуации»  в  Аргентину,  где  ему  предстояло
отсиживаться  до  тех  пор,  пока  не  затихнет  «шум  погони».
Дело  в  том,  что  ФБР  развернуло  поиски  по  всей  стране,
предъявляя  фотографию  «Арари»  своим  осведомителям  в
ресторанах,  в  портах  и  на  вокзалах.  Поэтому  паспорт  на  это
имя  был  сожжен,  а  взамен  появился  другой  —  чилийский,
подлинность  которого  не  вызвала  бы  сомнения  у  самого
дотошного  сотрудника  погранслужбы.  Григулевич  был  дово¬
лен.  Ему  предстояло  вернуться  в  Буэнос-Айрес.  Куратор  из
резидентуры  посоветовал  избрать  окружной  путь;  перебрать¬
ся  из  Нью-Йорка  в  Сан-Франциско  и  там  приобрести  билет
 45

Николай  Шварёв
 на  пароход  в  Гавану.  Оттуда  можно  спокойно  отправляться
в  Аргентину,  не  опасаясь  цепких  глаз  агентов  ФБР.
 Лауре  тоже  пришлось  бросать  дела  в  Мехико  и  срочно
уезжать  в  Нью-Йорк.  Произошло  это  летом  1941  года  после
тревожного  предупреждения,  полученного  от  директора
школы:  её  разыскивает  полиция.  Неутомимый  Нестор  Санчес
вспоминал  всё  новые  подробности  о  таинственном  «фран¬
цузском  еврее».  Однажды  кто-то  показал  ему  на  худенькую
девушку  с  косичками  и  сказал,  что  это  «подружка»  «Фелипе»,
учительница  начальной  школы.  Этого  было  достаточно  для
её  розыска.
 Резидентура  советской  разведки  взяла  Лауру  под  опеку.
Её  надежды  на  скорую  встречу  с  Иосифом  не  оправдались.
На  все  просьбы  отправить  её  туда  же,  где  находился  муж,
Лауру  просили  набраться  терпения  и  «дать  Иосифу  время
для  устройства  на  новом  месте».  Иосифа  же  известили,  что
в  целях  безопасности  Лаура  находится  в  Нью-Йорке.
 Что  касается  Рамона  Меркадера,  то  следует  заметить,  что
обычно  спецслужбы  делают  всё  возможное  и  невозможное,
чтобы  выручить  своих  людей  из  беды.  Почему  же  советская
разведка  не  помогла  своему  ценному  агенту  выйти  из  тюрь¬
мы  досрочно?  Почему  не  организовали  побег?  Почему  через
влиятельного  адвоката  Эдуардо  Сенисероса  не  добились
сокращения  срока?
 Одна  из  причин  лежит  на  виду:  через  десять  месяцев  по¬
сле  ликвидации  Троцкого  началась  Великая  Отечественная
война.  Усилия  внешней  разведки  были  сосредоточены  на
обеспечении  стратегической  информацией  советского  ру¬
ководства  и  командования  Красной  Армии.  Другие  задачи,
какими  бы  важными  они  ни  казались  до  22  июня  1941  года,
разом  потеряли  приоритет.  Наверное,  и  сам  Рамон  понимал
такую  ситуацию.  Хорошо  ещё,  что  «Том»,  покидая  страну,
 46

Асы  нелегальной  разведки
 оставил  «группу  поддержки»,  главной  задачей  которой
было  оказание  узнику  помощи  деньгами  и  качественным
питанием,  организация  защиты  от  покушений  уголовных
элементов,  нанятых  троцкистами.  Необходимые  средства
были  оставлены  адвокату  Сенисеросу  и  нелегалам  «Хуану»
и  «Гарри».
 К  Рождеству  1944  года  «группа  поддержки»  наконец-то
подготовила  побег  Рамона.  Планировалось  перебросить  его
в  Веракрус  и  после  отсидки  на  конспиративной  квартире
переправить  на  судне  в  Гавану.  Кубинский  паспорт  на  Рамона
был  заготовлен  и  находился  в  сейфе  у  резидента  советской
разведки.
 Но  тут  в  Мехико  вновь  появилась  Каридад  Меркадер
(псевдоним  «Кира»).  Она  прибыла  в  сопровождении  кадро¬
вой  сотрудницы  нелегальной  разведки  Анны  Каратаевой
(«Инес»).  В  оперативной  переписке  женщины  проходили
под  кодовым  названием  «Дуэт».  Как  и  следовало  ожидать,
«Дуэт»  вскоре  распался.
 «Кира»  отказалась  от  встреч  с  Каратаевой,  так  как  не
нашла  с  ней  общего  языка.  В  Мехико  «Кира»  решила  дей¬
ствовать  самостоятельно.  Неожиданное  вторжение  Каридад
в  операцию  (иначе  не  скажешь)  стало  катастрофой.  Не  сове¬
туясь  ни  с  кем,  пренебрегая  конспирацией,  не  разобравшись
в  обстановке,  «Кира»  начала  действовать  почти  вслепую.
А  ведь  её  слишком  хорошо  знали  в  Мехико.  В  1936  году  она
приезжала  туда  по  заданию  испанского  правительства  для  за¬
купки  оружия.  Переговоры  велись  со  многими  влиятельными
лицами  и  привлекли  всеобщее  внимание,  включая  прессу  и
секретные  службы.  Оказавшись  в  Мехико  вновь,  Каридад  не
могла  рассчитывать,  что  останется  незамеченной.  Конечно,
«Кира»  постаралась  изменить  свой  внешний  облик,  но  вряд
ли  это  помогло  замаскироваться.
 47

Николай  Ш  варев
 Не  прошло  и  трёх  недель  после  приезда  «Киры»  в  Мехи¬
ко,  а  последствия  уже  сказались:  более  суровым  стал  режим
содержания  Рамона  в  тюрьме,  появились  дополнительные
надзиратели,  больше  внимания  уделялось  его  посетителям.
Угроза  увольнения  повлияла  на  имевшиеся  «договорённости»
с  рядом  охранников  и  тюремных  чинов.  Но  «Киру»  ничто  не
могло  остановить.  Она  считала,  что  в  1941—1943  годах  можно
было  вполне  безболезненно  вытащить  Рамона  из  тюрьмы.
Никто  не  стал  бы  связывать  его  побег  с  «рукой  Москвы»,  по¬
скольку  посольства  СССР  в  Мехико  тоща  не  было1.
 «Кира»  настояла  на  встрече  с  руководством  «группы  под¬
держки».  Пришлось  в  нарушение  всех  правил  безопасности
организовать  встречу  Каридад  с  нелегалом  А.  Купером2.
Во  время  личной  встречи  Купер  вроде  бы  сумел  уговорить
«Киру»  не  вмешиваться,  добился  от  неё  согласия  на  немед¬
ленный  отъезд  на  Кубу.  Однако  она  не  уехала  из  Мехико.
Её  суетливые  действия  отдаляли  проведение  операции.
Внутриполитическая  ситуация  в  Мексике  тоже  менялась  не
в  лучшую  сторону.  Каридад  начала  злоупотреблять  спирт¬
ным  и  попала  в  автомобильную  аварию,  переходя  улицу.
Её  обнаружили  на  мостовой  без  сознания.  При  ней  была
значительная  сумма  денег  и  шифроблокнот,  которые  чудом
не  оказались  в  руках  полиции.
 Через  некоторое  время  Каридад  словно  подменили.
Уговоров  больше  не  потребовалось.  Со  свойственной  ей
энергией  она  сразу  же  засобиралась  в  путь.
 1 	Посольство  СССР  было  открыто  в  Мехико  лишь  во  второй  по¬
ловине  1943  г.
 2 	А.  Купер  работал  на  разведку  НКВД  ещё  в  Испании.  Родился  он
в  Женеве,  в  испанской  семье  с  еврейскими  корнями,  которая  затем
перебралась  в  испанский  портовый  город  Виго.
 48

Асы  нелегальной  разведки
 В  начале  октября  1945  года  «Кира»  обменялась  про¬
щальными  письмами  с  сыном,  а  24-го  числа  того  же  месяца
в  нью-йоркском  порту  поднялась  на  борт  парохода.  Резидент,
наконец,  свободно  вздохнул.
 Каридад  умерла  в  1975  году  в  своём  доме  во  Франции.
Рамон  пережил  её  на  три  года.  Уходил  он  из  жизни  в  муках—
от  рака  костной  ткани.  Оба  они  до  самой  смерти  получали
пенсию  от  КГБ.  Надгробья  на  могилах  были  установлены
также  за  счёт  КГБ:  её  —  на  парижском  кладбище  Пантин,  а
его  —  Кунцевском  в  Москве.
 Итак,  Григулевич  вернулся  снова  в  Аргентину.  Он  был
рад  новой  встрече  с  Буэнос-Айресом.  Иосиф  бродил  среди
миллионов  его  обитателей.  Казалось,  что  мелодии  танго
звучат  отовсюду.  Он  даже  не  вспомнил  о  том,  что  когда-то
назвал  эту  музыку  «мелкобуржуазными  стенаниями».  Тогда
она  воспринималась  совсем  иначе.
 Первые  недели  Григулевич  жил  на  квартире  Теодоро
Штейна,  с  которым  познакомился  в  Париже  в  1934  году,
когда  учился  на  высших  курсах  в  Сорбоне.  Иосиф  жадно
впитывал  свежие  впечатления,  старался  понять,  куда  дви¬
жется  Аргентина  в  столь  непростое  время.
 Новая  страна  —  новый  псевдоним:  Иосиф  стал  «Ар¬
туром».  «Возьмёшь  паузу  в  Аргентине,  —  сказал  ему  на
прощание  “Том”.  —  Пусть  ищейки  потеряют  твой  след,
утихнет  шум  погони.  Будь  уверен,  о  Троцком  скоро  забудут.
Грядут  другие  события.  Поэтому  не  расслабляйся.  Курортная
жизнь  не  для  разведчиков.  Помни:  перед  тобой  стоит  задача
легализации.  Надо  нормализовать  ситуацию  с  документами,
создать  приличную  “крышу”.  Центр  напомнит  о  себе  в  самый
неожиданный  момент.  Так  всегда  бывает,  ты  ведь  знаешь».
 Григулевич  прибыл  в  Аргентину  по  чилийскому  па¬
спорту.  В  соответствии  с  иммиграционными  законами
 49

Николай  Шварёв
 прибывший  должен  был  сдать  паспорт  местным  властям.
Возвратить  документ  владельцу  должны  были  накануне
выезда  из  страны.
 В  Аргентине,  которой  правили  военные,  находиться  в  по¬
ложении  «беспаспортного»  было  крайне  опасно.  «Адресок»,
где  могут  помочь  с  легализацией,  Иосифу  подсказал  старый
друг-товарищ  Моисей  Тофф,  который  считал  необходимым
помогать  в  беде  всем  евреям,  каких  бы  политических  взгля¬
дов  они  ни  придерживались.
 Через  неделю  Моисей  свёл  Иосифа  с  представителем
еврейского  благотворительного  общества  Давидом  Гольд-
маном.  У  этого  мага  по  части  документирования  было  всё
«схвачено»  в  провинции  Чако—это  на  границе  с  Парагваем.
Когда  все  вопросы  были  согласованы,  Гольдман  произнёс:
«На  все  расходы  потребуется  около  600  долларов.  Половину
ты  в  вручишь  мне  сейчас,  в  качестве  гонорара.  Остальные
можно  будет  отдать  позже.  Имеешь  такие  средства?»
 Иосиф  вытащил  банкноты  из  новенького  кожаного
бумажника.  Вручая  доллары,  он  всем  своим  видом  давал
понять,  что  расстаётся  с  ними  с  кровью  сердца.  Про  себя
нелегал  подумал,  что  у  брата  по  крови  мог  бы  взять  и  по¬
дешевле...
 Два  месяца  спустя  Гольдман  сообщил,  что  суд  вынес  по¬
ложительное  решение.  Иосиф  встретился  с  ним  в  Чако,  где
принял  присягу  как  полноценный  аргентинец.  Ему  вручили
натурализационную  книжку,  а  потом  и  военный  билет,  без
которого  мужчине  в  Аргентине  невозможно  получить  удосто¬
верение  личности.  Имея  на  руках  эти  документы  и  справку
о  благонадёжности,  можно  было  оформлять  заграничный
паспорт  и  ехать  в  любую  страну  мира.  «Правда,  —  писал
Григулевич,  —  за  получение  документов  мне  пришлось
заплатить  всем  участникам  процедуры  посвящения  меня  в
 50

Асы  нелегальной  разведки
 аргентинца.  Адвокату  я  подарил  швейцарские  часы,  проку¬
рору  —  бинокль  и  позолоченный  хронометр  для  ипподрома,
свидетелям  вручил  по  двадцать  долларов.  Даже  швейцар  в
суде  нажился  на  мне:  в  самый  ответственный  момент  он,
подлец  эдакий,  спрятал  моё  дело.  Чтобы  он  “нашёл”  его,
мне  снова  пришлось  залезать  в  свой  кошелёк»...
 Год  спустя  бизнесу  Гольдмана  пришёл  конец.  Фашистская
газета  «Паиперо»  опубликовала  разоблачающую  статью,  в
которой  суд  в  Чако  обвинялся  в  деятельности,  подрываю¬
щей  безопасность  государства:  «Сионисты  платят  большие
деньги,  чтобы  стать  аргентинцами».  Началось  следствие,
которое  постепенно  привело  к  ещё  более  скандальным  разо¬
блачениям,  связанным  с  поголовной  коррупцией  властей  во
главе  с  самим  губернатором.  Контрабанда,  дома  терпимости,
торговля  наркотиками,  подпольные  казино,  преследование
журналистов  —  все  пороки  аргентинской  жизни  разом
проявились  в  Чако.
 Возвращаясь  из  Чако  с  новенькими  документами,  Ио¬
сиф  сошёл  на  станции  Ла-Кларита,  чтобы  повидать  отца.
Эта  встреча  больше  расстроила,  чем  порадовала  его.  Отец
заметно  сдал:  волочит  правую  ногу,  у  него  нарушена  речь...
Иосиф  потом  принял  меры,  чтобы  переселить  отца  поближе
к  столице.
 Став  полноправным  аргентинцем,  Иосиф  начал  налажи¬
вать  деловое  прикрытие.  В  компаньоны  выбрал  себе  Теодоро
Штейна,  который  должен  был  стать  «безупречной  витриной»
дела  (нелегалу  не  стоило  особо  светиться  в  стране).  Вместе
они  создали  небольшой  завод  «Т.  Штейн  и  К*».  Но  дела  у  них
шли  не  совсем  ладно,  и  позднее  Григулевич  закрыл  дело.
 Для  наведения  справок  о  некоторых  друзьях  из  интер¬
бригад  Григулевич  в  феврале  1941  года  навестил  писателя
Кордобу  Итурбуру,  с  которым  познакомился  в  Испании.  В  ходе
 51

Николай  Шварёв
 разговора  с  ним  Иосиф  заметил,  что  писателю  не  нравилось
то,  что  творилось  в  стране.  «Нацисты  наступают,—то  и  дело
повторял  он.  —  Наши  аргентинские  генералы  окончательно
обезумели.  Они  скоро  заставят  нас  приветствовать  друг  друга
возгласом  “Хайль  Гитлер!”  И  пошлют  в  Европу,  чтобы  помочь
фашистам  не  говяжьей  тушенкой,  а  пушечным  мясом...»
 Шумиха  вокруг  Сикейроса  затихла  так  же  быстро,  как  и
началась.  Ещё  бы  —  у  журналистов  появилась  новая  тема!
Гитлер  разорвал  пакт  о  ненападении  с  Москвой  и  двинул
свои  армии  на  Восток.  Вторая  мировая  война  набирала  всё
новые  обороты.
 В  конце  июня  1941  года  на  имя  Григулевича  поступило,
возможно,  самое  главное  послание  в  его  жизни,  письмо  с
тайнописным  предписанием  Центра:  «Вы  назначаетесь...
Примите  меры  по  налаживанию...»
 После  получения  директивы  из  Москвы  Григулевич  спал
по  3—4  часа  в  сутки.  В  Буэнос-Айресе  надо  было  срочно
создавать  разведывательную  сеть  и  диверсионную  группу.
 Много  пришлось  нелегалу  потрудиться,  и  к  декабрю
1941  года  агентурная  сеть  в  Аргентине  была  в  основном
создана.  Среди  своих  помощников  только  «Бланко»  знал,
что  «Артур»  —  советский  разведчик.  В  общении  с  членами
своей  сети  Иосиф  использовал  разные  имена,  хотя  чаще
всего  представлялся  как  «Антонио».
 В  резиденцию  «Артура»  поступали  сведения  о  различных
сторонах  политической,  экономической  и  военной  жизни  в
Аргентине.  «Свои»  люди  у  Григулевича  были  в  министерстве
иностранных  дел,  министерстве  внутренних  дел,  в  депар¬
таменте  охраны  иностранных  посольств.  В  полицейском
аппарате  Буэнос-Айреса  было  несколько  источников.  От
кого-либо  из  них  обязательно  поступил  бы  сигнал  тревоги,
если  бы  резидентуре  угрожала  опасность.
 52

Асы  нелегальной  разведки
 После  вероломного  нападения  фашистской  Германии  на
Советский  Союз  Центр  поставил  перед  Григулевич  главную
задачу:  проведение  актов  саботажа  против  объектов  стран
«оси»1.  Поэтому  в  июле—декабре  1941  года  Григулевич  за¬
нимался  формированием  диверсионной  группы.  Начинать
пришлось  почти  с  нуля.  Прежде  всего  он  отыскал  у  букини¬
стов  книжку  шпионских  мемуаров  Франца  фон  Ринтелена.
 Прославленный  мастер  саботажа  с  истинно  немецкой
педантичностью  описал  свою  работу  по  проведению  дивер¬
сионных  акций  в  американских  портах  и  трюмах  транспорт¬
ных  судов.  «Артур»  решил  воспользоваться  рекомендациями
немца.
 В  выборе  целей  для  диверсий  «Артур»  думал  постоянно.
В  конце  30-х  годов  немецкие  коммерческие  миссии  успеш¬
но  закупали  стратегическое  сырьё  в  Латинской  Америке.
В  Чили  их  интересовала  селитра,  в  Боливии  —  олово,  в
Аргентине  продовольственные  товары,  кожа,  шерсть,  в  Бра¬
зилии  и  Колумбии  —  кофе  и  какао.  В  начале  Второй  миро¬
вой  войны  германский  торговый  флот  оказался  запертым  в
Балтийском  море.  Поэтому  десятки  тысяч  тонн  грузов  для
стран  «оси»  перевозились  на  судах  под  нейтральным  фла¬
гом  —  Португалии,  Испании,  Швеции  и  даже  Швейцарии.
За  годы  войны  немцы  истратили  в  Аргентине  миллионы
долларов  на  закупку  сырья  для  военных  целей.
 В  начале  1942  года  «Артур»  получил  информацию  о  том,
что  контрабандой  сырья  на  нужды  рейха  руководит  Дитрих
 1  Имеется  в  виду  «Ось  Берлин—Рим»,  агрессивный  военно¬
политический  союз  фашистских  государств  —  Германии  и  Италии.
Оформлен  берлинским  соглашением  25.10.1936  г.  Имел  ярко  выра¬
женный  антисоветский  характер.  Свидетельствовал  о  начале  открытой
подготовки  фашистских  государств  к  развязыванию  Второй  мировой
войны.
 53

Николай  Шварёв
 Нибур  (псевдоним  «Диего»),  главный  резидент  абвера  в  стра¬
нах  Латинской  Америки.  По  «крыше»  он  является  военно-
морским  атташе  германского  посольства  в  Аргентине.
 Поначалу  сведения  о  моряках-контрабандистах  и  судах,
используемых  для  операций  абвера,  добывались  резидентурой
«Артура»  с  трудом.  Но  по  мере  привлечения  новых  людей  эта
проблема  постепенно  решалась.  В  нужный  момент  в  развед¬
группу  был  привлечён  лидер  профсоюза  портовых  служащих
«Гелеос».  От  него  стала  поступать  информация  о  конкретных
судах  и  конкретных  грузах,  отправляемых  для  стран  «оси».
 Ветеран  советской  разведки  Л.  Воробьёв,  первый  био¬
граф  Григулевича,  написал  о  диверсионной  работе  рези¬
дентуры  «Артура»  следующее:  «Благодаря  усилиям  своих
помощников  нелегал  разгадал  весь  этот  сложный  механизм.
Были  выявлены  конкретные  морские  компании,  изучены
расписание  и  маршруты  судов-перевозчиков,  установлены
склады,  изучена  система  охраны,  режим  в  порту  и  т.д.  После
анализа  информации  решили:  уничтожить  грузы  для  Герма¬
нии  путем  организации  диверсий  в  порту  Буэнос-Айреса  и
на  судах-перевозчиках».
 Особенно  перспективным  объектом  для  проведения  дивер¬
сий  была  чилийская  селитра.  Прожорливая  военная  промыш¬
ленность  рейха  потощала  её  тысячами  тонн.  Из  селитры  из¬
готовлялись  взрывчатка,  чёрный  порох,  различные  материалы
для  химических  лабораторий  и  предприятий  Германии.
 Иосиф  понимал,  что  просить  Центр  о  помощи  по  органи¬
зации  работы  бесполезно.  Под  Москвой  шли  ожесточённые
бои  с  танковыми  колоннами  немцев.  Там  решалась  судьба
Советского  Союза.
 Для  создания  взрывных  зарядов  требовалось  довольно
много  времени.  Поэтому  Иосиф  решил  отказаться  от  взрыв¬
чатки,  поскольку  это  было  чревато  быстрым  провалом,  а
 54

Асы  нелегальной  разведки
 сделал  выбор  в  пользу  зажигательной  мины  замедленного
действия.  Для  изготовления  «зажигалок»  он  привлёк  своего
друга-аргентинца  Антонио  Гонсалеса,  работавшего  в  хи¬
мической  лаборатории  «Патагон».  После  ряда  неудачных
попыток  Антонио  разработал  удачную  схему  «зажигалки».
Пробный  образец  испытывался  несколько  недель.  В  марте
1942  года  на  одной  из  встреч  с  Антонио  Гонсалесом  Григу-
левич  в  откровенной  беседе  вынужден  был  сказать:
 «Нацисты  все  больше  наглеют;  на  причалах  ежедневно
загружаются  по  три-четыре  судна  для  стран  “Оси”.  Нашей
группе  пора  приступить  к  активной  работе.  Представь  себе
чувства  ребят,  когда  они  смотрят  на  безнаказанно  уходящие
пароходы  со  стратегическим  сырьём  в  Западную  Европу».
 К  счастью,  усилия  «кустарей-конструкторов»  увенчались
успехом.  Горючая  смесь  готовилась  из  различных  хими¬
ческих  реактивов,  которых  было  достаточно  в  свободной
продаже.  Компоненты  смешивались  в  нужных  пропорциях,
и  получалась  вязкая  масса,  которая  при  горении  выделяла
температуру  более  2000  градусов.
 После  проведения  испытаний  «Артур»  убедился,  что
термитный  заряд  может  применяться  для  осуществления
диверсий  с  замедлением  от  одной  до  двух  недель.
 Для  создания  филиала  резидентуры  в  относительно
демократическом  Уругвае  и  обеспечения  тылов  на  случай
провала  в  Аргентине  в  конце  1941  года  Григулевич  ездил  в
Монтевидео,  где  ему  была  назначена  встреча  с  Михаилом
Певцовым  (псевдоним  «Роке»).  Они  не  знали  друг  друга,
поэтому  встреча  состоялась  по  паролю.
 Иосиф  проинформировал  Певцова,  что  он  прибыл  для
работы  по  немецкой  и  итальянской  колониям  и  по  герман¬
скому  посольству.  В  этот  приезд  в  Монтевидео  Григулевич
при  содействии  «Роке»  подобрал  кандидатов  в  уругвайский
 55

Николай  Шварёв
 филиал  своей  разведсети.  Особенно  полезными  стали  со
временем  сотрудник  МИДа  «Фред»,  близкий  к  министру
иностранных  дел  Альберто  Гуами,  и  «Корсар»,  чиновник  по¬
чтового  ведомства.  Он  переснимал  наиболее  важные  сводки
и  передавал  их  Певцову.
 Однажды  «Роке»  показал  Григулевичу  здание,  в  котором
находилась  резидентура  британской  разведки  (Сикрет  интел-
лидженс  сервис  —  СМС).  С  первым  выстрелом  Второй  ми¬
ровой  войны  англичане  активизировали  свою  разведдеятель-
ность  в  странах  Латинской  Америки.  Особое  беспокойство
британцев  вызывал  германский  шпионаж  в  портовых  городах
тех  стран,  куда  традиционно  вели  морские  и  океанские  марш¬
руты  из  Великобритании.  Гитлеровские  субмарины  зверски
топили  торговые  и  пассажирские  суда  Англии,  стремясь
полностью  блокировать  Туманный  Альбион,  пресечь  поставки
жизненно  важных  стратегических  материалов.
 К  успешной  работе  СИС  в  Латинской  Америке  можно
отнести  операцию  против  «патагонского  заговора  наци¬
стов».  Заговорщики  стремились  реализовать  план  Гитлера
по  захвату  территории  Патагонии.  Это  вызвало  в  Арген¬
тине  взрыв  антинацистских  настроений.  Были  проведены
массированные  обыски  в  немецких  учреждениях,  клубах,
школах.  Десятки  нацистов  были  арестованы  и  подвергнуты
тщательным  допросам.
 Григулевич  воспользовался  присутствием  в  Уругвае
Мануэля  Деликадо  Муньоса1  и  с  его  помощью  установил
полезные  связи  среди  испанских  коммунистов.  В  Уругвае
 1  Мануэль  Деликадо  Муньос  (1901—1980)  вступил  в  КПИ  в  1926  г.
В  годы  гражданской  войны  работал  в  Мадриде.  После  поражения  ре¬
спублики  перебрался  во  Францию.  Затем  Чили,  Аргентина,  Уругвай.
Прибыл  в  Испанию  в  1976  г.
 56

Асы  нелегальной  разведки
 испанцы  чувствовали  себя  вольготно.  Председатель  местного
Союза  помощи  республиканцам  делал  для  беженцев  всё,  что
только  мог.  Возможности  у  него  были.  Сенатор  познакомил
Деликадо  с  начальником  полиции  в  городе  Такуарембо,  ко¬
торый  был  обязан  своей  политической  карьерой  Муньосу  и
потому  бескорыстно  выполнял  все  его  просьбы,  особенно
по  изготовлению  надёжных  документов  (паспортов,  удо¬
стоверений  личности  и  т.д.).
 В  Такуарембо  был  изготовлен  паспорт  для  жены  Григу-
левича  Лауры  на  имя  Инелли  Идалины  де  Пуэро-Ньевес.
 Из  Монтевидео  Григулевич  отправился  в  Сантьяго-де-
Чили.  Там  нелегалу  необходимо  было  определиться  с  людь¬
ми,  подобранными  «Алексом»  для  разведсети,  и  наметить
дальнейшие  задачи  по  предстоящей  работе.
 Поезд  прибыл  на  вокзал  Маночо  поздно  ночью.  Иосиф
поселился  в  гостинице  и  быстро  уснул,  зная,  что  впереди
насыщенный  плотным  графиком  день.
 Утром  Иосиф  встретился  с  Леопольдо,  и  весь  день  у  них
ушёл  на  обсуждение  самых  насущных  вопросов.
 Успешнее  всего  шла  работа  на  «фабрике  документов»,
имевшая  кодовое  название  «Рынок».  Так,  за  1942—1943  годы
«Рынок»  снабдил  чилийскими  паспортами  не  менее  150  ис¬
панцев,  которые  без  единого  провала  перебрались  в  Арген¬
тину  и  Уругвай,  а  оттуда  —  в  воюющую  Европу.  Многие  из
них  попали  в  отряды  партизан  и  сражались  против  нацистов
на  оккупированной  французской  территории,  а  после  осво¬
бождения  Франции  —  на  испанской  земле  против  Франко.
 По  заданию  Москвы  в  Чили  были  подобраны  люди  для
нелегальной  работы  в  Испании  и  Португалии.  Руководство
советской  разведки  планировало  создать  в  Лиссабоне  и
Мадриде  резидентуры,  т.к.  эти  города  рассматривались  как
подозрительные  места,  кишащие  нацистскими  шпионами.
 57

Николай  Шварёв
 Во  время  своего  первого  пребывания  в  Сантьяго  Иосиф
привлёк  к  работе  по  иностранным  общинам  в  Чили  француза
Клемента  Дюро  Бутри,  немца  Герхарда  Фишера  и  итальянца
Мануэля  Солимаио.  В  своей  переписке  нелегал  называл  их
«мушкетёрами».  Информация,  поступавшая  от  них,  позво¬
ляла  судить  не  только  о  степени  проникновения  нацистской
агентуры  во  французскую,  немецкую  и  итальянскую  общи¬
ны,  но  и  проявляемом  к  ним  интересе  со  стороны  чилийской
тайной  полиции,  английской  и  американской  разведок.
 Следует  отметить,  что  чилийская  разведсеть  «Артура»
постепенно  расширялась,  улучшалась  её  информационная
работа.  Из  материалов,  поступавших  в  резидентуру,  стано¬
вилось  всё  более  очевидным:  гитлеровская  разведка,  обладая
поддержкой  в  правительственных  и  военных  кругах  Чили,
действует  в  стране  почти  безнаказанно.
 Политическая  элита  ОНА  никогда  не  сомневалась  в  том,
что  воевать  американцам  рано  или  поздно  придётся.  Для
этого  Штатам  следовало  расширить  свою  разведывательную
сеть  в  Латинской  Америке.  Одним  из  этапов  этой  компании
стало  выступление  президента  США  Франклина  Делано
Рузвельта  в  конгрессе  12  августа  1941  года,  когда  он  проде¬
монстрировал  присутствующим  «секретную  национальную
карту»  будущей  перекройки  Латинской  Америки.  Страны,
которые  симпатизировали  гитлеровской  Германии,  получали
значительные  территориальные  «приращения»  за  счёт  своих
непосредственных  соседей.
 Распоряжение  о  создании  Специальной  развед  ывательной
службы  (СРС)  Рузвельт  подписал  24  июня  1940  года.  Штат
СРС  определили  в  360  человек,  на  обеспечение  оперативной
работы  которых  были  выделены  значительные  средства.
Шеф  ФБР  Эдгар  Гувер  понимал  важность  человеческого
фактора  в  работе  своей  организации,  но  всегда  стремился
 58

Асы  нелегальной  разведки
 подкреплять  его  финансами:  вражеские  амбразуры  лучше
закрывать  долларами,  чем  телами  своих  сотрудников.
 Анализ  поступающей  информации  от  агентов  показал,
что  в  ряде  стран  Латинской  Америки  действуют  разведчики
союзных  стран.  «Артур»  ни  на  минуту  не  забывал,  что  се¬
годняшние  союзники  завтра  могут  стать  врагами.
 Для  своей  первой  боевой  операции  с  применением  «зажи¬
галок»  Иосиф  считал  издательство  газеты  «Памперо».  Это  из¬
дательство  было  филиалом  геббельсовской  газеты  «Фёлкишер
Беобахгер».  Финансировало  газету  германское  посольство.  За  по¬
купкой  газеты  Иосифу  приходилось  стоять  в  очереди  среди  ярых
поклонников  Гитлера  и  с  заинтересованным  видом  выслушивать
их  восхищенные  комментарии  о  победоносном  продвижении
вермахта  на  Восток.  Оставалось  терпеть,  стиснув  зубы.
 Вот  типичные  заголовки  из  «Памперо»:
 «Полный  провал  русских  в  Крыму»;  «Финская  авиация
разгромила  колонны  Красной  Армии  на  Ладоге»;  «Немцы
вошли  в  Тулу»;  «Рузвельт  —  главный  поджигатель  войны
в  Латинской  Америке»;  «Независимая  политика  Чили  вы¬
зывает  недовольство  Вашингтона»;  «Москва  в  осаде  броне¬
танковых  соединений  вермахта»  и  т.д.
 Врагов  у  «Памперо»  было  немало,  и  полиция  строго  охра¬
няла  редакцию.  Отлаженная  система  пропусков,  тщательная
проверка  посетителей,  усиленная  ночная  охрана  —  всё  это
указывало  на  то,  что  в  «Памперо»  опасались  и  ожидали
покушения.  Сотрудники  издательства  были  подобраны  из
нацистских  активистов,  поэтому  расчёт  на  поиск  надёжных
людей  в  редакции  перспектив  не  имел.  Исходя  из  этого,
Иосиф,  не  без  сожаления,  отложил  исполнение  диверсии  в
«Памперо»  до  лучших  времён...
 А  первую  боевую  операцию  Иосиф  провёл  в  самом
центре  Буэнос-Айреса.  Объектом  стал  пропагандистский
 59

Николай  Шварёв
 центр  нацистов  и  их  магазин  «Гёте»,  через  который  по  всей
стране  рассылали  издания  НСДАП.  Иосиф  лично  провёл
рекогносцировку  в  магазине  и  определил  наилучший  вариант
закладки  зажигательного  устройства.
 Исполнителя  подобрали  надёжного  со  всех  точек  зре¬
ния  —  секретаря-машинистку  из  бюро  переводов  Эльзу
Броне.  Её  отец  был  профсоюзным  работником,  выходцем
из  Восточной  Пруссии,  в  прошлом  он  не  раз  вступал  в  ру¬
копашные  схватки  с  подручными  гауляйтера  Эриха  Коха.
На  нескольких  встречах  на  конспиративной  квартире  Иосиф
рассказал  Эльзе  о  технике  обращения  с  зажигательным  бое¬
припасом,  подсказал,  в  каких  местах  лучше  всего  сделать
закладку.
 Во  время  операции  Эльза  проявила  удивительное
хладнокровие:  вошла  в  магазин  в  час  пик,  походила  вдоль
стеллажей,  купила  несколько  брошюр  арийского  теоретика
Розенберга,  потом  проскочила  на  склад  и  запрятала  свою
сумку  с  «закладкой»  между  пачек  с  книгами.  Заряд  сработал
поздно  ночью.  Склад,  магазин  и  часть  помещений  центра
пылали  около  часа,  пока  не  прибыли  пожарные.  Пожары
в  Буэнос-Айресе  вспыхивали  ежедневно  по  разным  при¬
чинам,  в  разных  местах  города.  По  мнению  Иосифа,  Эльза
оправдала  доверие.  Теперь  можно  было  решать  вопрос  о  её
внедрении  в  организацию  нацистов.  Однако  дальнейшие  её
действия  и  поведение  заставили  Григулевича  отказаться  от
сотрудничества  с  ней.  Одной  операции  в  книжном  магазине
оказалось  явно  недостаточно  для  её  полной  проверки.
 «Артур»  использовал  любую  возможность  для  получения
информации  о  деятельности  нацистов  в  Аргентине.  От  про¬
веренного  и  надёжного  источника  «Отто»  Иосиф  получил
список  установленных  нацистских  агентов  из  секретной
картотеки  аргентинской  полиции.
 60

Асы  нелегальной  разведки
 После  удачной  операции  в  пропагандистском  центре
«Гёте»  Григулевич  принял  решение  о  переносе  боевых  акций
в  порт  Буэнос-Айреса.  Именно  там  диверсионная  группа
(Д-группа)  могла  действовать  более  продуктивно.  Люди  в
разведгруппу  подбирались  надёжными  агентами.  После  их
проверки  на  конкретных  поручениях  «Артур»  принимал
решение  о  пригодности  или  непригодности  кандидатов.
 В  разведгруппу  входили  люди  разных  профессий  (кра¬
новщики  портовых  кранов,  маляры  в  доках,  складские
рабочие  и  др.).
 Каждая  операция  в  порту  тщательно  готовилась,  чтобы
избежать  провала.  За  день  до  операции  заряд  перевозили
в  подвал  конспиративной  квартиры.  За  несколько  часов  до
закладки  взрывное  устройство  доставляли  к  месту  передачи
исполнителям  акции.  Передача  заряда  осуществлялась  на
явочной  квартире  близ  порта.  Нервные  нагрузки,  которые
испытывали  участники  операции  в  день  «Д»,  были  огром¬
ными.  Больше  всех  стрессу  был  подвержен  Иосиф.  Ведь  он
болел  за  исход  каждой  операции  по  закладке,  зная  о  том,  что
любая  случайность  может  сорвать  идеально  просчитанную
хронограмму  действий.
 Первое  время  «зажигалки»  проносили  в  порт  в  сумках  с
едой.  В  течение  нескольких  месяцев  Д-команда  действовала
без  видимых  осложнений.  Заряды  конспиративно  закладыва¬
лись  среди  грузов  на  выходящие  в  рейс  суда.  Через  несколько
дней  пути  в  трюмах  неожиданно  вспыхивал  пожар.  Команды
судов  были  подготовлены  для  всех  чрезвычайных  ситуаций
военного  времени,  в  том  числе  для  борьбы  с  огнём.  Чаще
всего  с  пожаром  удавалось  справляться,  но  ценой  потери
значительной  части  груза.  Пожары  на  судах  с  грузами  для
стран  «оси»  возникали  с  пугающей  регулярностью.  После
каждой  удачной  диверсии  портовая  стража  ужесточала  меры
 61

Николай  Шварёв
 безопасности.  Обязательным  был  личный  досмотр  рабочих
и  служащих,  проверка  содержимого  сумок,  свёртков  и  пр.
 Эти  меры  вынуждали  подбирать  оптимальные  формы  и
размеры  зарядов.  Первые  образцы  были  в  виде  небольших
фляжек.  В  ходе  операций  приходилось  менять  их  внешний
вид  и  камуфлировать  под  различные  бытовые  приборы.  Оста¬
новились  на  заряде  плоской  формы,  внешне  напоминавшем
небольшую  грелку.  Заряд  привязывали  к  внутренней  стороне
бедра,  что  позволяло  успешно  проходить  контроль.
 Обычно  загрузка  судна  продолжалась  2—3  дня.  На  ночь
в  команду  сторожей  входил  агент.  На  процедуру  закладки
взрывчатки  уходило  не  более  10—15  минут:  надо  было  рас¬
пороть  шов  мешка  с  селитрой,  выбрать  и  выбросить  часть
минерала,  заложить  «зажигалку»  и  снова  зашить  мешок.
Казалось,  что  всё  было  предусмотрено,  и  все-таки  никто  не
застрахован  от  чрезвычайных  ситуаций.
 Однажды  заряд  из-за  технического  дефекта  воспламенился
на  борту  одного  из  судов  прямо  в  порту.  Пламя  стало  лизать
мешки  с  селитрой.  Возникла  угроза,  что  огонь  перебросится
на  соседние  суда.  Горевшее  судно  спешно  отбуксировали  на
середину  акватории  порта.  Тут  же  подоспели  пожарные  катера
с  мощными  водомётами,  но  было  поздно:  несколько  портовых
рабочих  ушли  на  дно  вместе  с  судном.  Но  через  несколько
дней  организовали  подъёмные  работы  и  силами  военной
контрразведки  было  проведено  расследование.  В  одном  из
мешков  нашли  искорёженные  куски  металла  и  следы  зажи¬
гательной  смеси.  Вывод  был  очевиден:  совершена  диверсия.
Полиция  начала  следственные  действия.  Никаких  следов.
Чтобы  спасти  честь  мундира,  следователи  остановились  на
окончательной  версии  о  том,  что  «зажигалки»  закладывались
на  судно  не  в  Буэнос-Айресе,  а  в  чилийских  портах.  Это  мол,
дело  рук  английской  и  американской  разведок.
 62

Асы  нелегальной  разведки
 Через  следователей  прошли  практически  все  члены
Д-группы.  «Временно  лечь  на  дно»,  —  такой  приказ  отдал
«Артур»  членам  разведгруппы.  В  своих  квартирах  агенты
уничтожили  все  материалы,  которые  могли  бы  служить  ком¬
проматом.  В  своей  деятельности  скрупулёзно  соблюдались
меры  безопасности  и  конспирации.
 Свою  четвёртую  командировку  в  Чили  Григулевич  со¬
вершил  в  марте  1942  года.  В  этот  приезд  он  встретился  с
Давидом  Сикейросом  на  импровизированной  конспира¬
тивной  квартире.  Сикейрос  поставил  вопрос  прямо:  «Мне
пора  возвращаться  домой,  в  Мехико.  Будь  что  будет.  Свои
обязательства  перед  Советским  Союзом  я  полностью  вы¬
полнил.  Меня  ждут  новые  творческие  дела.  Я  не  могу  жить
в  глухомани.  Если  Москве  потребуется  моя  помощь,  ты
знаешь,  как  со  мной  связаться».
 Григулевич  понимал,  что  Сикейрос  не  отступится  от
своего  решения.  Его  не  переубедишь.  И  в  самом  деле,  сколько
он  должен  прозябать  в  Чили,  чтобы  забыли  о  его  причаст¬
ности  к  операции  «Утка»?
 «У  меня  нет  возражений,  —  сказал  Иосиф.  —  Художни¬
ку  нужны  новые  впечатления,  поездки,  выставочные  залы
и  хорошие  заработки.  Можешь  считать,  что  с  этой  минуты
ты  волен  как  птица.  Но  одну  формальность  мы  должны  вы¬
полнить».
 «Какую?»  —  насторожился  Сикейрос.
 «Надо  запросить  мнение  Центра  по  этому  делу.  Ты  на¬
пишешь  в  письме  то  же  самое,  что  я  только  что  услышал  от
тебя».
 Письмо  в  Москву  Сикейрос  вручил  на  следующий  день.
В  письме  он  изложил  следующее:
 «Я  поехал  в  Чили  по  личной  инициативе.  Провёл  там
два  года  и  в  основном  жил  на  свои  собственные  средства,
 63

Николай  Шварёв
 зарабатывая  своим  ремеслом  художника.  Я  отказался  от  ре¬
шения  задач,  которые  считал  посильными.  Об  их  исполнении
я  всегда  информировал  Антонио.
 Уезжая  отсюда,  я  никак  не  нарушаю  наше  соглашение.
Делаю  это  по  материальным  соображениям  и  необходимости
серьёзного  медицинского  обследования.  Я  намерен  осесть
где-нибудь  на  постоянном  месте  в  ожидании  возобновления
контракта  с  фирмой  и  любого  задания,  которое  Вы  доверите
мне».
 Вскоре  Сикейрос  покинул  Чили.  Он  проследовал  по
маршруту  Перу  —  Эквадор  —  Колумбия  —  Панама,  до¬
брался  до  Кубы,  откуда  рукой  было  подать  до  родной
Мексики.  Путешествовал  художник  при  финансовой
поддержке  американского  координационного  комитета.
Предоставление  такой  поддержки  Сикейрос  истолковал
как  свою  «победу».  Янки  сменили  гнев  на  милость.  Ко¬
нечным  пунктом  в  поездке  художника  значились  Соеди¬
ненные  Штаты.  Перед  отъездом  он  без  всяких  проволочек
получил  в  посольстве  США  в  Сантьяго  въездную  визу.
Тем  не  менее  слежка  за  поездкой  Сикейроса  велась.  Во
время  поездки  художник  читал  лекции  о  современной
мексиканской  живописи  и  создавал  антинациональные
«Группы  боевого  искусства».  Григулевич  в  монографии  о
Сикейросе  подробно  описал  эту  поездку,  отметив  её  про¬
пагандистский  успех  у  творческой  интеллигенции  стран
Латинской  Америки.
 Добравшись  до  Гаваны,  Сикейрос  узнал,  что  его  виза
в  США  ликвидирована  решением  госдепартамента  от
28.04.1943  года.  Американский  посол  на  Кубе  господин
Враден  сообщил  художнику,  что  причина  —  «коммунисти¬
ческая  принадлежность»  Сикейроса.  Судя  по  рассекречен¬
ным  материалам  досье  ФБР  на  Сикейроса,  великодушному
 64

Асы  нелегальной  разведки
 сотруднику  ФБР  из  Сантьяго  дали  нагоняй  «за  потерю
бдительности  и  чрезмерный  либерализм»,  а  сам  художник
долгие  годы  оставался  под  пристальным  присмотром  ФБР.
Шла  «холодная  война»,  и  «красный»  мексиканец  был  в  ней
не  на  той  стороне...
 «Артуру»  было  известно,  что  английская  резидентура
ус  пешни  дежи  »овала  в  Сантьяго  и  привлекла  к  сотрудни¬
честву  влиятельных  членов  Социалистической  партии  и  тех
чилийских  дипломатов  и  военных,  которые  были  связаны  по
службе,  а  иногда  и  родственными  узами  с  Великобританией.
Известно,  что  на  формирование  чилийской  национальной
элиты  заметное  влияние  оказали  выходцы  из  английской
аристократии.  Этими  именами  до  сих  пор  пестрят  чилийские
справочники  «Кто  есть  кто?».  О  чилийцах  нередко  говорят:
«Это  англичане  Южной  Америки».  Британские  послы  в
Сантьяго  и  Буэнос-Айресе  вели  свою  линию,  писали  в  МИД
солидные  депеши  о  том,  почему  надо  развивать  нормаль¬
ные  отношения  с  Чили  и  Аргентиной.  Главный  тезис  был
очевиден:  из  этих  стран  бесперебойно  поступают  сырьевые
ресурсы  и  продтовары.  Рубить  сук,  на  котором  сидишь,  нет
никакой  выгоды.
 Разведчики  английской  коалиции,  действовавшие  в
Буэнос-Айресе,  старались  не  выпускать  из  поля  зрения  посла
Третьего  рейха  Эдмунда  фон  Терманна.  Он  обладал  солид¬
ным  дипломатическим  опытом  и  в  свои  56  лет  не  раз  попа¬
дал  в  поле  зрения  разведок,  работая  в  Мадриде,  Будапеште,
Брюсселе  и  Вашингтоне.  Особенно  напряженными  для  него
были  1925—1933  годы,  когда  Терманн  являлся  генеральным
консулом  в  городе  Данциге.  С  давних  пор  между  Германией
и  Польшей  обострились  отношения,  так  как  обе  страны  пре¬
тендовали  на  этот  город.  Почти  все  страны  Европы  имели
свои  резидентуры  в  Данциге.  Их  было  столько,  что  Данциг
 65
 3  Шварбв  Н.  А.

Николай  Шварёв
 мог  претендовать  на  звание  «шпионской  столицы»  Балтики.
В  сводки  советской  разведки  фон  Терманн  до  отъезда  в  Ар¬
гентину  попадал  регулярно.  Ваг  одно  из  сообщений:
 «Сов.  секретно
(для  Розенфельда).
 Эдмунд  Фрейхер  фон  Терманн  посетил  Советский
Союз,  чтобы  переговорить  с  послом  Германии  Дирксеном
о  своей  дипломатической  работе  в  СССР.  Он  хотел  бы  по¬
лучить  должность  генконсула  в  Тифлисе.  Фон  Терманн
знает  русский  язык,  так  как  был  военнопленным  в  Сибири.
Жена  его  —  Вильма  Реймере—рижанка  (немка),  окончила
в  Риге  гимназию,  свободно  говорит  по-русски.  Сторонник
возрождения  Германии  на  идеях  Гитлера».
 До  начала  Второй  мировой  войны  он  был  самым  попу¬
лярным  персонажем  дипломатической  жизни  в  Аргентине.
В  начале  1941  года  немецкий  посол  ездил  в  Берлин.  По
возвращении  состоялось  совещание  с  немецкими  послами
в  Чили,  Перу  и  Боливии.  Как  потом  стало  известно,  фон  Тер¬
манн  привёз  тревожное  известие:  Гитлер  принял  решение  о
войне  с  Советским  Союзом.  Об  этом  посол  и  сообщил  своим
коллегам.  Ориентировочный  срок  нападения  на  СССР  —
май  1941  года.  Посол  знал  Россию  и  русских  и  считал,  что
Советский  Союз  не  надо  было  трогать  до  полного  разгрома
Англии.  Но  этими  сомнениями  он  не  делился  ни  с  кем,  даже
со  своей  женой  Вильмой.
 Для  «Артура»  было  очевидно,  что  за  фон  Терманном  и
германским  посольством  требовалось  установить  слежку.
Но  для  этого  нужны  были  подготовленные  агенты.  Таковыми
можно  было  считать  «Отто»  и  «Дино».  Они  довольно  полно
освещали  деятельность  штаб-квартиры  рейха  в  Аргентине.
«Отто»  служил  в  департаменте  полиции,  который  обеспечивал
безопасность  иностранных  посольств  в  Буэнос-Айресе.  Ар¬
 66

Асы  нелегальной  разведки
 гентинцы  установили  плотное  наблюдение  за  миссиями  США,
Великобритании,  Италии.  Немцы  не  были  исключением.
 Однажды  «Отто»  рассказал  Иосифу  о  том,  что,  по  досто¬
верным  данным,  в  германское  посольство  доставлена  боль¬
шая  партия  взрывчатки.  Эта  информация  стала  достоянием
гласности.  В  резиденцию  посла  фон  Терманна  поступил
анонимный  звонок.  Трубку  взяла  фрау  Терманн.  Незнакомый
мужчина  сообщил:  «На  территории  вашего  посольства  на¬
ходится  грузовик,  который  может  поссорить  наши  страны.
И  тогда  вам  всем  придётся  вернуться  на  родину».
 Фрау  Терманн  срочно  вызвала  супруга  в  резиденцию.
Посол  разыскал  курьера  и  потребовал  вскрыть  ящики,  при¬
бывшие  с  дипломатической  почтой.  Курьер  недолго  сопро¬
тивлялся  и  признал:
 — 	В  ящиках  взрывчатка.
 Посол  опешил:
 — 	Какая  взрывчатка?
 —Для  специальных  целей.  Через  день-два  мы  уберём  её
из  посольства  конспиративно.
 — 	Я  запрещаю  делать  это.  Аргентинцы  знают  о  взрыв¬
чатке.  Они  должны  быть  уверены,  что  мы  не  намерены  ис¬
пользовать  её  на  территории  Аргентины.
 По  приказу  посла  поздней  ночью  грузовик  покинул
территорию  посольства  и  на  одной  из  свалок  взрывчатку
сбросили  в  глубокую  яму...
 В  начале  1942  года  Гитлер  отозвал  фон  Терманна  из  Ар¬
гентины,  словно  давая  понять,  что  его  «заинтересованность»
в  этой  стране  как  плацдарме  для  экспансии  на  континенте
является  пропагандистской  шумихой  союзников.
 В  порту  один  из  журналистов  спросил  фон  Терманна:
 — 	С  какими  чувствами  вы  покидаете  Буэнос-Айрес,
господин  посол?
 3*
 67

Николай  Шварёв
 —С  самыми  тёплыми!  Я  доволен  своей  работой  в  Арген¬
тине.  Это  были  лучшие  годы  моей  жизни!  Как-никак  восемь
с  половиной  лет!  Я  хорошо  узнал  вашу  страну.  Хотел  бы
передать  мои  приветствия  трудолюбивому  аргентинскому
народу.  Я  уверен,  что  у  него  многообещающее  будущее.
Я  доволен,  что  возвращаюсь  на  родину.  Идёт  война,  и  я  хочу
быть  с  моим  народом.
 Баронесса  Терманн  слушала  мужа,  улыбалась,  но  в  душе
её  не  было  оптимизма.  Они  ехали  на  войну.
 Отчалить  судну  вовремя  не  удалось.  В  трюмах  «Монте
Норбеа»,  там,  где  были  складированы  ящики  с  продоволь¬
ствием,  вспыхнул  пожар.  Это  было  прощальное  «послание»
Д-группы  «Артура»  германскому  послу.
 Пожарные  прибыли  быстро.  С  опозданием  на  пять  часов
пароход  все-таки  отчалил.  Но  это  был  не  последний  инци¬
дент  с  «Монте  Норбеа».  На  полпути  между  берегами  Южной
Америки  и  Африки  пароход  был  перехвачен  английскими
крейсерами.  Супругам  Терманн  пришлось  ещё  раз  постра¬
дать  за  Германию.  Досмотрщики  перевернули  весь  багаж,
перебрали  все  вещи,  даже  книги  перелистали.  Несмотря  на
дипломатический  иммунитет  немцев,  англичане  осуществили
их  физический  досмотр,  заставив  раздеться  почти  донага.
«Конечно,  они  ничего  не  нашли,  что  могло  бы  скомпромети¬
ровать  посла,—сказал  фон  Терманн.—В  отместку  англичане
похитили  наши  личные  вещи  и  две  тысячи  долларов».
 В  середине  1942  года  в  Буэнос-Айрес  прибыла  Лаура.
Два  года  разлуки!  И  каких!  Пережить  их  могла  только  на¬
стоящая  любовь.
 Её  путешествие  было  долгим  и  утомительным.  Морем
на  пароходе  через  Панамский  канал,  затем  вдоль  тихооке¬
анского  побережья  до  Вальпараисо.  В  порту  её  встретил
Леопольдо  Ареналь  —  настоящий  чилийский  кабальеро..
 68

Асы  нелегальной  разведки
 В  Чили  Лаура  ни  под  каким  видом  не  захотела  останавли¬
ваться.  На  всё  следовал  отрицательный  ответ.  Всё  это  потом,
потом.  Не  надо  привлекать  внимание  к  её  приезду.  Скорей  в
Буэнос-Айрес,  к  Хосе!  Он  ждёт!
 Наконец  они  встретились  на  вокзале,  обнялись,  застыли
на  несколько  мгновений...
 —Как  долго  ты  добиралась  сюда!—сказал  Иосиф,  вгля¬
дываясь  в  лицо  Лауры.  —  Пришлось  послать  много  писем,
чтобы  в  Нью-Йорке  вспомнили,  что  у  меня  есть  жена.
 — 	Ну,  это  их  волнует  меньше  всего,—улыбнулась  Лау¬
ра.  —Моя  миссия:  оказание  помощи  по  связи,  техническим
вопросам  и  финансам.  Про  мужа  —  ни  слова...
 Лаура  с  нескрываемым  любопытством  осмотрела  скром¬
ную  квартиру  резидента-нелегала  «Артура».  Самым  дорогим
предметом  в  ней  был  радиоприёмник.  Всё  остальное  выгля¬
дело  ветхим  и  особой  ценности  не  представляло  вообще.
 — 	Всё,  кончилась  твоя  холостяцкая  жизнь,  —  сказала
Лаура.  —  Теперь  ты  в  надёжных  руках!
 Она  расстегнула  кофту:
 — 	Помоги  снять  пояс.  В  нём  деньги  на  твою  работу.
 И  тут  же  поправилась:  на  нашу  работу.  Вскоре  они  сме¬
нили  квартиру,  переехали  на  улицу  Сан-Матео.
 Сан-Матео—улица  небольшая,  протяжённость  её  всего-то
200—300  метров.  На  ней-то  в  1942—1944  годах  и  жил  в  доме
номер  3761  резидент  советской  нелегальной  разведки  «Ар¬
тур».  Немецкие  агенты  и  временные  союзники-«конкуренты»
пытались  обнаружить  штаб-квартиру  советского  резидента-
нелегала  в  Буэнос-Айресе,  откуда  он  руководил  своей  разве¬
дывательной  сетью.  Однако  адрес  на  Сан-Матео  так  никогда
и  не  был  установлен.
 Связь  резидентуры  «Артура»  с  Нью-Йорком  поддержи¬
валась  через  почтовый  канал  и  курьеров.  Подобным  образом
 69

Николай  Шварёв
 осуществлялась  связь  с  филиалами  в  Чили,  Уругвае  и  Брази¬
лии.  Почта  в  Южной  Америке  не  отличалась  надёжностью.
Письма  порой  пропадали  по  вине  нерадивых  почтальонов.
Однако  из  нескольких  сот  писем,  которыми  обменялась
резидентура  в  Буэнос-Айресе  и  её  филиалы  за  три  года  ак¬
тивной  работы,  затерялось  не  более  двух-трёх.  И  всё-таки
связь  с  Москвой  через  Нью-Йорк  оставалась  слабым  звеном
в  деятельности  нелегальной  резидентуры  «Артура».
 Памятуя,  что  наиболее  уязвимое  место  в  работе  раз¬
ведчика  —это  связь,  «Артур»  старался  чаще  менять  адреса
переписки.  Со  временем  тайнопись  сменили  на  микрофото¬
графию  (микроточка).
 И  все  же,  несмотря  на  все  ухищрения,  проколов  избежать
не  удалось.  Примерно  с  1943  года  в  обстановке  строжайшей
секретности  американцы  приступили  к  реализации  ещё
одной  операции  против  «красного  союзника»  под  названием
«Венона».  Они  пытались  расшифровать  сообщения,  которы¬
ми  обменивались  Москва  и  её  дипломатические  и  торговые
представительства  за  рубежом.  В  результате  «конкурентам»
стали  известны  имена  некоторых  советских  агентов,  дей¬
ствовавших  в  США  и  Мексике  в  1939—1940  годах.  Были
подтверждены  и  данные  ФБР  о  том,  что  в  Аргентине  на¬
ходится  хорошо  законспирированный  советский  резидент
нелегальной  разведки.
 Когда  в  Москве  узнали,  что  американцам  удалось  выйти  на
след  «Артура»,  руководство  разведки  решило,  что  он  должен  со¬
кратить  до  минимума  использование  почтового  канала,  сделав
упор  на  курьерскую  связь.  Одновременно  Григулевичу  дали
указание  создать  в  Буэнос-Айресе  радиоточку.  Задание  было
выполнено,  радисты  были  подобраны.  Но,  видимо,  из-за  малой
мощности  радиопередатчиков  связь  с  Москвой  установить
сразу  не  удалось.  «Артур»  срочно  выехал  из  Буэнос-Айреса
 70

Асы  нелегальной  разведки
 в  Сантьяго.  По  линии  Коминтерна  был  направлен  запрос
начальнику  внешней  разведки  П.  Фитину:  «По  поручению
т.  Димитрова  Р.М.  прошу  вас  оказать  содействие  в  отправке  в
Аргентину  коммуниста  Дефрутоса  (псевдоним  “Лео”)»1.
 В  конце  1943  года  начальник  разведки  П.М.  Фитин  сооб¬
щил  в  ИНКИ,  что  Центр  перебросит  Дефрутоса  в  Мексику.
Но  необходимо  было  прежде  всего  обеспечить  безопасность
человека.  А  это  было  не  так  просто  сделать.  Достаточно
вспомнить  переброску  в  Аргентину  известного  вербовщика
«кембриджской  пятёрки»  Арнольда  Дейча,  который  с  развед¬
группой  направлялся  для  усиления  резидентуры  «Артура».
В  водах  Атлантики  в  ноябре  1942  года  танкер  «Донбасс»
был  атакован  германским  крейсером  «Адмирал  Шпеер»  и
потоплен.  Вместе  с  пароходом  на  дно  океана  ушёл  и  леген¬
дарный  разведчик-нелегал  Арнольд  Дейч.
 В  это  время  связь  с  Москвой  установить  не  удавалось.
Григулевич  сообщил  об  этом  в  Нью-Йорк,  но  оттуда  вдруг
поступило  указание:  «отбой».  В  Москве  пришли  к  мнению,
что  в  условиях  Чили  и  Аргентины  работа  на  рации  пред¬
ставляет  определённую  опасность.  В  регионе  нелегально
действовали  американские  специальные  группы,  которые
осуществляли  перехват  радиосообщений  и  поиск  вражеских
радиопередатчиков.
 В  январе  1941  года  администрация  президента  США  Руз¬
вельта  приняла  решение  о  размещении  в  Латинской  Америке
пяти  центров  радиоперехвата  и  60  вспомогательных  радио¬
пунктов.  Американцы  следили  за  советскими  резидентура¬
ми,  а  советские  —  за  американскими.
 1  Виктор  Дефрутос,  1906  г.  р.  В  1933  г.  прибыл  в  Испанию.  Был
секретарём  РК  КПП  в  Мадриде.  В  гражданскую  войну  командовал
10-й  дивизией.  После  поражения  Испанской  республики  выехал  в
СССР.
 71

Николай  Шварёв
 Григулевич  знал,  что  ФБР  и  военная  разведка  США  бро¬
сили  в  Аргентину  крупные  силы.  Эта  страна  представлялась
американцам  готовым  плацдармом  для  высадки  войск  вер¬
махта  в  Южной  Америке.  За  годы  своей  работы  в  Аргентине
Иосиф  постоянно  ощущал  близкое  дыхание  американских
«конкурентов».  Руководителем  разведки  Гувера  в  Аргенти¬
не  был  легальный  атташе  Уильям  Дойл,  человек  предпри¬
имчивый,  способный  на  риск.  Но  оперативный  успех  ему
давался  с  трудом,  т.к.  аргентинские  спецслужбы  отказались
от  сотрудничества  с  людьми  Гувера.
 В  «Истории  ФБР»,  изданной  через  15  лет  после  опи¬
сываемых  событий,  так  излагалось  о  деятельности  людей
Гувера:
 «Работа  была  тяжёлой  и  опасной  из-за  враждебности
полиции  и  правительственных  чиновников.  Сотрудники
спецслужб  находились  под  неусыпным  надзором,  и  наши  ин¬
форматоры,  схваченные  полицией,  подвергались  интенсив¬
ным  допросам,  в  том  числе  с  применением  электрического
тока.  До  разрыва  дипломатических  отношений  со  странами
“оси”  в  1944  году  СРС  (специальная  разведывательная  служ¬
ба)  использовала  в  своей  работе  старую  моторную  лодку,
которую  прятали  в  притоках  реки  Ла-Плата,  неподалеку
от  порта  Буэнос-Айрес.  Этот  вариант  использовался  для
срочной  и  конспиративной  переброски  своего  человека  на
территорию  Уругвая».
 С  начала  1942  года  американцы  наряду  с  борьбой  с  наци¬
стами  стали  уделять  всё  больше  внимания  противодействию
националистическим  кругам  Аргентины.  Военный  режим
«не  воспринимал»  США  в  качестве  доминирующей  силы  на
континенте,  и  Вашингтону  это  решительно  не  нравилось.
 В  отличие  от  Аргентины  правительственные  круги  Уруг¬
вая  в  сложной  обстановке  того  времени  поставили  на  Соеди¬
 72

Асы  нелегальной  разведки
 ненные  Штаты  и  не  проиграли.  Американцы  не  жалели  ни
денег,  ни  средств  для  укрепления  отношений  с  Уругваем.
 Уругвай  был  превращён  в  витрину  двустороннего  сотруд¬
ничества  по  созданию  военной  инфрастуктуры,  укреплению
уругвайских  вооруженных  сил,  в  торгово-экономических
делах.  Финансовые  вливания  стимулировали  экономику
страны,  на  тазах  превращали  Монтевидео  в  один  из  самых
оживлённых  и  процветающих  городов  на  континенте.
 В  то  время  газеты  Аргентины  сообщения  о  боях  за  Ста¬
линград  публиковали  на  первых  полосах.  Ими  открывались
выпуски  радионовостей.  Аргентинцы  понимали,  что  именно
там,  в  далеких  приволжских  степях,  решалась  судьба  войны:
«Русские  улучшили  свои  позиции  в  фабричной  зоне  Ста¬
линграда.  За  каждый  захваченный  дом  солдатам  вермахта
приходится  платить  огромной  кровью.  Выступая  в  Мюнхене,
Гитлер  заявил,  что  битва  в  Сталинграде  будет  продолжаться
до  победоносного  конца,  потому,  что  слова  “капитуляция”
в  немецком  языке  не  существует...»  Но  сомнения  среди  ар¬
гентинцев  в  конечной  победе  Гитлера  появлялись  все  чаще
и  чаще.
 В  октябре  1942  года  разведгруппы  «Артура»  активизи¬
ровали  диверсионные  работы.  Одним  из  объектов  диверсий
стал  портовый  склад  селитры.  Громадные  хранилища,  в
которых  скопились  десятки  тысяч  тонн  минерала,  распола¬
гались  на  берегу  реки  Риачуэло.  Если  промедлить  с  акцией,
большая  часть  селитры  будет  отправлена  в  Испанию,  а  оттуда
по  железной  дороге—в  гитлеровский  рейх.  Первая  попытка
операции  провалилась.  Заряд  не  сработал.  Через  три  дня  за¬
кладку  повторили,  на  этот  раз  с  использованием  усиленного
заряда,  чтобы  взрыв  был  гарантирован.
 Ранним  утром  склад  засветился  изнутри,  словно  там
включили  мощный  прожектор.  Потом  огонь  вырвался  на¬
 73

Николай  Шварёв
 ружу.  Черный  дым  завис  над  пробуждающимся  Буэнос-
Айресом.  Он  был  виден  на  десятки  километров.  Утренние
газеты  сообщили,  что  в  огне  погибло  около  40  тысяч  тонн
селитры.  Ущерб  от  пожара  превысил  два  миллиона  пятьсот
тысяч  песо.  Начались  следственные  действия  полиции.
 Сталинград  вдохновил  рабочих  Аргентины  на  проведение
акций.  Даже  поверхностный  анализ  сообщений  о  пожарах
в  порту  Буэнос-Айреса  за  октябрь  1942  года  —  февраль
1943  года  показывает,  что  разведгруппы  Григулевича  дей¬
ствовали  успешно.  Удары  наносились  по  складам  с  хлопком,
шерстью,  кожей  и  продовольствием,  если  подтверждалась
информация  о  том,  что  товары  предназначались  для  отправки
в  Испанию.  Термитные  заряды,  как  правило,  приносили  в
трюмы  судна  в  час  обеденного  перерыва,  когда  бдительность
охраны  ослабевала.  Аргентинский  флот  тоже  терял  суда.  Но
разведчики  Григулевича  не  имели  к  этому  никакого  отноше¬
ния.  Германские  субмарины  потопили  несколько  торговых  па¬
роходов  Аргентины,  среди  них—«Рио  Терсеро»,  который  был
торпедирован  неподалеку  от  берегов  Соединенных  Штатов.
 Новый  1943  год  Григулевич  и  Лаура  встретили  в  компа¬
нии  друзей  —  на  конспиративной  квартире,  куда  пришли
Армандо  Кантони  и  Мануэль  Деликадо  с  женами.
 Первый  тост  поручили  произнести  Деликадо,  и  он  сказал
то,  что  сказал  бы  каждый  из  присутствующих:
 «За  разгром  гитлеровских  войск  под  Сталинградом,  за
нашу  победу!»
 Второй  тост  произнёс  Кантони:
 «За  победу  над  нацизмом  в  Аргентине!»
 Третьим  говорил  Иосиф:
 «За  всех  республиканцев,  живущих  вдали  от  родины!
Чтобы  в  наступающем  году  все  они  могли  бы  встретиться  у
ворот  Солнца  в  Мадриде».
 74

Асы  нелегальной  разведки
 Иногда  из  Центра  поступали  задания  по  розыску  (уста¬
новке)  лиц,  которые  по  тем  или  иным  причинам  интересо¬
вали  советскую  разведку.
 Самый,  пожалуй,  оригинальный  запрос  поступил  в
мае  1943  года.  В  мировой  прессе  появилось  сенсационное
сообщение  о  том,  что  германский  генерал  Вильгельм  Фау-
пель,  главный  «специалист»  рейха  по  Латинской  Америке,
провёл  якобы  в  Аргентине  тайные  переговоры  с  военным
правительством.  В  Москве  заинтересовались  этой  новостью,
и  вскоре  «Артур»  получил  из  Нью-Йорка  задание:  перепро¬
верить  информацию,  установить,  действительно  ли  генерал
посещал  Буэнос-Айрес.  Если  да,  то  какие  вопросы  обсуждал
он  с  аргентинской  военной  кликой?  Если  нет,  то  велись  ли
какие-либо  другие  важные  переговоры  между  Германией  и
Аргентиной  в  указанный  период?  На  выполнение  задания
«Артуру»  дали  всего  две  недели.
 Москва  имела  основания  для  беспокойства.  Информаци¬
онные  агентства  в  деталях  описывали,  как  генерал  Фаупель
в  середине  апреля  1943  года  спустился  на  борт  немецкой
подводной  лодки  в  испанском  порту  Кадис.  В  начале  мая  он
прибыл  в  Аргентину  и  был  якобы  встречен  адмиралом  Скас-
со  в  обусловленном  пункте  на  побережье,  а  затем  доставлен
в  немецкую  евангелическую  церковь  в  Буэнос-Айресе,  где  и
прошли  переговоры.  После  переговоров  Фаупель  вернулся  на
подлодку,  которая  курсировала  вблизи  г.  Мар-дель-Плата.
 Иосиф  долго  размышлял,  о  чём  могли  совещаться  эмис¬
сар  Гитлера  и  правители  Аргентины.
 По  сведениям  посольства  Аргентины  в  Германии,  успев¬
шего  отреагировать  на  «дезу»,  Фаупель  в  конце  апреля  на¬
ходился  в  Берлине,  вернее,  в  его  окрестностях,  на  даче  дирек¬
тора  завода  «Сименс»  в  Ланквице,  спасаясь  от  ежедневных
бомбардировок  города.  Если  бы  Гитлер  намеревался  послать
 75

Николай  Шварёв
 эмиссара  в  Аргентину,  то  он  предпочёл  бы  кого-нибудь  из
службы  Гиммлера.
 Информацию  в  отношении  Фаупеля  Иосиф  направил  в
Нью-Йорк  с  очередным  курьером.
 С  приближением  войск  Красной  Армии  для  обороны
Берлина  Фаупель  организовал  из  бойцов  «Голубой  дивизии»
боевой  «Отряд  Эскерра».  Отряд  принял  участие  в  боях  близ
Рейхстага.  Командир  отряда  Мигель  Эскерра,  подполковник
СС,  успел  даже  получить  Железный  крест.
 Фаупель  боялся  плена.  Он  не  сомневался,  что  ему  не  ми¬
новать  суда  за  деяния  «пятой  колонны»  и  разведывательных
органов  Германии  в  Латинской  Америке.  Поэтому  он  и  его
жена  приняли  решение  покончить  с  собой.  Они  воспользо¬
вались  ампулами  цианистого  калия.  До  подхода  передовых
частей  Красной  Армии  оставалось  не  более  часа.
 К  середине  1943  года  использование  порта  Буэнос-
Айреса  для  вывоза  селитры  и  других  стратегических  мате¬
риалов  в  Испанию  заметно  сократилось.  Акции  саботажа,
проведённые  разведывательной  группой  Григулевича,  сы¬
грали  в  этом  деле  не  последнюю  роль.  К  началу  1945  года
издержки  резидентуры  не  превышали  трёх  тысяч  долларов.
По  распоряжению  Центра  почти  все  они  были  возвращены.
Некоторые  от  денег  отказались:  «Считайте  это  нашим  скром¬
ным  вкладом  в  дело  победы».
 Деятельность  аргентинской  группы  «Артура»  за  июнь
1941  —  февраль  1945  года,  по  подсчётам  специалистов,
обошлась  советской  разведке  в  23  тысячи  долларов.  В  то  же
время  ущерб,  нанесённый  странам  «оси»  за  два  с  половиной
года  активной  работы  резидентуры  Григулевича,  оценива¬
ется  в  шесть  миллионов  долларов.
 В  период  правления  в  Аргентине  генерала  Рамона  Касти¬
льо  местным  нацистам  жилось  вольготно.  «Нейтралитет»
 76

Асы  нелегальной  разведки
 Кастильо  подпитывался  германофильскими  настроениями
в  вооруженных  силах,  уверенностью  военной  касты  в  том,
что  вермахт  победит  на  всех  фронтах.  Претензии  США  на
установление  политико-экономического  контроля  над  Юж¬
ной  Америкой  вызывали  раздражение  аргентинского  правя¬
щего  класса,  считавшего,  что  экспансия  СНА  угрожает  их
жизненным  интересам.
 Репрессии  в  стране  не  уменьшились  после  переворота
4  июня  1943  года,  когда  к  власти  пришла  «Группа  объединен¬
ных  офицеров»  (ГОУ).  Новое  правительство  возглавил  гене¬
рал  Педро  Рамирес.  «Артур»  колесил  по  городу,  встречаясь
со  своими  людьми,  которые  могли  пролить  свет  на  будущий
курс  правительства  ГОУ.  Выводы  были  неутешительными:
перемен  не  ожидается!  Это  всего  лишь  новое  проявление
властных  амбиций  военной  касты.  Переворот  организован
последователями  нацизма,  фашизма  и  фалангизма  Франко.
 В  конце  февраля  1944  года  в  Аргентине  вновь  сменилась
власть.  У  государственного  руля  встал  очередной  поклон¬
ник  нацистов  —  генерал  Эдельмиро  Фаррель.  Но  у  него  не
было  выхода.  Под  давлением  США  и  союзников  Аргентине
пришлось  «вступить  в  войну»  с  Германией,  которая  была
объявлена  27  марта  1945  года,  за  несколько  недель  до  па¬
дения  гитлеровского  режима.  Германию  предупредили,  что
этот  шаг  вынужденный  и  что  Аргентина  после  войны  будет
оставаться  для  нацистов  надёжным  убежищем.  И  в  самом
деле,  со  второй  половины  40-х  годов  в  Аргентину  стали  при¬
бывать  по  «тайным  тропам»  сотни  нацистов.
 Центр  снова  напомнил  «Артуру»,  что  американцы  про¬
должают  операцию  «Фридман».  Они  под  благовидным  пред¬
логом  опрашивали  всех  Фридманов,  которые  находились  в
Буэнос-Айресе.  Гуверовская  операция  проводилась  с  раз¬
махом.  К  ней  были  подключены  оперативные  контакты  ФБР.
 77

Николай  Шварёв
 Американцы  не  сомневались,  что  поиски  рано  или  поздно
приведут  к  резиденту  советской  разведки  в  Аргентине.
 Иосиф  знал  о  том,  что  американцы  ведут  массированный
контроль  почтового  канала.  Одно  из  нью-йоркских  писем  по¬
ступило  с  признаками  проверки  специальными  химическими
реактивами.  Но  подлинным  сигналом  тревоги  стало  письмо  от
Тересы  Проэнсы1,  пришедшее  на  почтовый  ящик  Фридмана,
который  с  молодой  женой  уехал  в  провинцию  Сан-Хуан.  Она
сообщила  о  предстоящем  приезде  в  Буэнос-Айрес  сотрудника
американской  разведки  и  по  поручению  мексиканской  ком¬
партии  просила  организовать  ему  встречу  с  аргентинскими
товарищами,  чтобы  обсудить  вопросы  совместной  борьбы  с
нацистами.  Иосиф  помнил  по  работе  в  Гаване  и  Мехико  эту'
женщину  с  мужскими  повадками.  Как  ни  ломал  голову  Иосиф,
но  так  и  не  додумался,  от  кого  именно  Тереса  могла  получить
адрес  почтового  ящика  в  Буэнос-Айресе.  Очевидным  было
одно:  американцы  ищут  подходы  к  резидентуре  Григулевича.
А  потом  грянули  события,  поставившие  точку  на  разведыва¬
тельной  работе  «Артура»  в  Аргентине...
 В  связи  с  осложнением  положения  в  Аргентине  «Артур»
запросил  у  Центра  разрешение  на  переезд  в  Монтевидео.
Разрешение  было  получено  быстро:  в  Москве  понимали
опасность  создавшейся  ситуации.  Иосиф  приехал  в  порт  и
поднялся  на  борт  «Сыодад  Монтевидео».  Сирена  оповестила
об  отходе  судна.  Тут  Иосиф  вспомнил  об  отце,  которого  так
и  не  повидал  перед  отъездом.
 1  Проэнса  проходит  по  материалам  расследования  убийства
Дж.Ф.  Кеннеди.  В  период  её  работы  в  посольстве  Кубы  в  Мехико
она  встречалась  с  Ли  Харви  Освальдом.  В  начале  60-х  Проэнса  была
арестована  кубинской  контрразведкой  и  осуждена  на  несколько  лет
тюремного  заключения  за  связь  с  ЦРУ.
 78

Асы  нелегальной  разведки
 Утром  пароход  причалил  к  пристани,  неподалеку  от
которой  высилась  башня  уругвайской  таможни.  Двери  в
Аргентину  для  «Артура»,  советского  разведчика-нелегала,
захлопнулись  навсеща...
 В  Уругвае  Иосиф  поспешил  встретиться  со  своими
верными  друзьями,  чтобы  узнать  от  них  об  истинном  вну¬
треннем  и  международном  положении  Уругвая.  Контрраз¬
ведывательный  режим  в  стране  стал  значительно  мягче.
Все  понимали,  что  до  разгрома  гитлеровской  Германии
оставались  считаные  месяцы.  Среди  испанской  эмиграции
царило  праздничное  настроение:  казалось,  на  далёкой  родине
вот-вот  вспыхнет  восстание,  ненавистный  Франко  падёт  и
республиканцы  смогут  вернуться  домой.  В  этой  ситуации
Иосиф  решил  немедленно  поговорить  с  тов.  Рябовым  из
советского  посольства.
 С  Рябовым  (псевдоним  «Рене»)  Григулевич  познакомил¬
ся  в  мае  1944  года.  После  некоторых  уточнений  из  Москвы
Рябову  сообщили  условия  связи  с  нелегальным  резидентом.
Через  неделю  встреча  двух  тридцатилетних  разведчиков  —
легального  и  нелегального  —  состоялась.  Рябов  представ¬
лял  Центр  и  потому  выступал  по  отношению  к  «Артуру»  в
качестве  начальника.
 В  прошлом  Валентин  Рябов  работал  в  Эстонии  (1939—
1940),  потом  в  Дании  (первые  месяцы  1941  года),  участвовал
в  обороне  Москвы,  затем  несколько  лет  работал  в  централь¬
ном  аппарате  внешней  разведки.  О  своей  командировке
в  Уругвай  узнал  за  считаные  дни  до  отъезда,  и  пришлось
собираться  в  пожарном  порядке.  В  резидентуре  был  всего
один  сотрудник  —  это  сам  резидент.
 Первые  три  месяца,  коща  посольство  временно  распола¬
галось  в  «Пар-отеле»,  консульская  нагрузка  была  терпимой.
Но  коща  посольство  было  расквартировано  на  бульваре  Испа¬
 79

Николай  Шварёв
 нии,  жизнь  резидента  «Рене»  стала  кошмаром.  Нескончаемые
очереди  соотечественников,  жаждущих  вернуться  на  родину:
Это  русские,  белорусы,  украинцы,  другие  братья-славяне,
имеющие  право  на  получение  советского  паспорта.
 Посол  Орлов  выслушивал  просьбы  Рябова  о  выделении
помощника,  разводил  руками  и  говорил:  «Народу  нет.  Поэто¬
му  терпи,  батенька  Валентин  Васильевич,  терпи  и  радуйся
общему  патриотическому  подъёму.  Во  имя  Победы  Красной
Армии  мы  готовы  работать  один  за  троих...»
 Подтвердив  личность  «Артура»,  Центр  прислал  подроб¬
ный  вопросник.  В  Москве  должны  были  знать  о  проделанной
«Артуром»  работе,  агентурном  аппарате,  его  информацион¬
ных  возможностях,  как  обстоят  дела  по  поддержанию  режи¬
ма  конспирации  и  безопасности  в  разведывательной  сети.
 Изо  дня  в  день  Иосиф  писал  и  писал,  восстанавливая
шаг  за  шагом  этапы  своей  разведработы  в  Южной  Америке.
Иногда  ему  самому  казалось,  что  всё  это  совершил  другой
человек.  По  большому  счёту,  он  переиграл  немецких,  англий¬
ских  и  американских  разведчиков.  Оставаясь  в  тени,  он  знал
почти  всё  об  их  деятельности  на  континенте.
 С  первых  встреч  между  «Артуром»  и  «Рене»  установились
товарищеские  отношения.  Резидент  «Рене»  сам  был  завален
работой  по  горло  и  хорошо  понимал,  какие  неимоверные
нагрузки  пришлось  перенести  «Артуру»  за  минувшие  годы.
При  такой  усталости,  и  физической  и  душевной,  не  всегда
объективная  критика  из  Москвы  воспринималась  Иосифом
болезненно.  Но  несмотря  ни  на  что,  он  без  колебаний  брал¬
ся  за  трудновыполнимые  дела,  продумывая  эффективные  и
оригинальные  варианты  их  исполнения.
 Рябов  мог  бы  охарактеризовать  суть  характера  Григулс-
вича  одним  словом  —  пассионарный,  то  есть  пламенный,
болеющий  за  дело,  идущий  вперёд,  несмотря  ни  на  что.
 80

Асы  нелегальной  разведки
 По  просьбе  «Рене»  Иосиф  написал  аналитический  обзор
на  тему  «Аргентина  как  центр  международных  противоречий
в  Южной  Америке».  Когда  Рябов  прочитал  исследование,
он  пришёл  в  восторг.  Это  же  готовая  книга!  Материал  книги
получился  документированным,  актуальным  и  увлекатель¬
ным.  У  «Рене»  не  было  сомнений:  со  временем  Иосиф  вне
сомнения  может  стать  крупным  учёным.
 Узнав  о  предстоящем  приезде  в  Монтевидео  «инспекто¬
ра»  из  Москвы,  «Рене»  вздохнул  с  облегчением.  Ему  надоело
отбиваться  в  одиночку  от  нареканий  Центра.  «Артуру»  будет
полезно  «из  первых  рук»узнать  о  новых  требованиях  руко¬
водства  разведки  по  решению  разведывательных  задач.
 «Тагор»  —  Иосиф  Львович  Коген,  34  лет,  опытный  со¬
трудник  разведки  —  прибыл  в  инспекционную  поездку  по
странам  Латинской  Америки.
 Иосиф  Львович  встречался  с  «Артуром»  на  явочной
квартире,  содержателем  которой  был  итальянец  по  имени
Марчелло.  На  данной  квартире  представитель  Центра  про¬
водил  встречи  также  с  основными  помощниками  «Артура».
Из  Чили  были  вызваны  «Алекс»,  из  Аргентины  прибыл
«Бланко»,  «Эктор»  из  Бразилии.
 По  окончании  работы  «Тагор»  сделал  приятный  для  «Ар¬
тура»  вывод:  «Это  преданный  разведчик,  у  него  есть  все  не¬
обходимые  данные  для  нелегала.  Из  опыта  разведывательной
работы  известно:  самые  лучшие  агенты  терпят  неудачу,  если
ими  не  руководят.  Чем  дольше  агент  находится  вне  контроля,
тем  скорее  он  теряет  интерес  к  работе.  С  «Артуром»  этого
не  случилось.  Он  устал,  хотя  соблазнов  было  много:  разгул
мирной  жизни,  очаровательные  дамы,  рестораны,  футбол.
Впечатляет  его  политическая  подготовка.
 В  начале  1945  года  в  Монтевидео  приехала  Лаура.  Первые
месяцы  были  для  Иосифа  и  Лауры  относительно  спокойны¬
 81

Николай  Шварёв
 ми.  Они  несколько  раз  съездили  в  курортную  зону,  чтобы
побродить  по  песку;  посидеть  на  берегу  океана.
 Сообщение  о  падении  Берлина  и  красных  флагах  на
Рейхстаге  пришло  в  Уругвай  2  мая  1945  года  и  было  встре¬
чено  массовым  ликованием.  Толпы  горожан  выплеснули  на
улицы,  бульвары  и  площади  Монтевидео.
 Кто-то  из  манифестантов  выкрикнул:  «Почему  нет  флага
СССР?  Это  провокация!  Долой  нацистов!»  В  окна  зданий
полетели  камни,  и  завязалась  перепалка  демонстрантов  с
полицией.  Иосиф  схватил  Лауру  за  руку,  и  они  поспешили
удалиться  от  разъярённой  толпы.
 В  июле  1945  года  Григулевич  вылетел  из  Монтевидео
в  Сантьяго  для  свёртывания  дел  и  оформления  паспорта.
Вопрос  о  замене  старого  паспорта  был  более  чем  актуален.
Иосиф  считал,  что  в  Аргентине  он  серьезных  «хвостов»  не
оставил.  Но  за  минувшие  годы  в  недрах  полиции  многое
могло  произойти.  Поэтому  от  старого  паспорта  надо  было
избавиться.
 Через  много  лет  после  работы  в  странах  Южной  Америки
Григулевич  так  оценивал  те  события:
 «В  Буэнос-Айресе  свободно  действовали  дипломатиче¬
ские  и  торговые  представительства  фашистских  держав  и  их
резидентуры,  которые  опирались  на  фанатично  настроенных
выходцев  из  Германии  и  Италии.  Особенно  сильными  были
позиции  немцев.  Выходцы  из  Германии  занимали  команд¬
ные  должности  в  госаппарате,  промышленности,  торговле,
армии  и  полиции.  Германская  резидентура  имела  хорошую
базу  для  вербовочной  работы.
 В  тот  период  американская  и  английская  разведки  не
пользовались  покровительством  аргентинских  властей,
но  база  у  них  была  не  менее  солидной,  чем  у  немцев.  Раз¬
ведчики  США  и  Англии  получали  всяческую  поддержку
 82

Асы  нелегальной  разведки
 со  стороны  своих  посольств  в  Буэнос-Айресе.  Советская
разведка  была  лишена  многих  «привилегий»,  которыми
располагали  наши  противники  и  союзники  того  времени,  но
солидарность,  поддержка  и  помощь  антифашистов  всегда
были  на  стороне  советской  разведки.  Вот  почему  наша  раз¬
ведка  представляла  значительную  силу  и  успешно  выполняла
задания  Центра».
 Ну  а  теперь  попробуем  разобраться,  как  нелегалу  Григу-
левичу  удалось  стать  послом  Коста-Рики  в  Италии  и  Югос¬
лавии.  Подробности  этой  операции  по  «документированию»
Григулевича  долго  оставались  глубокой  тайной.  Многие
«григоведы»  длительное  время  гадали  о  том,  каким  образом
Григулевич  смог  получить  подлинный  паспорт  гражданина
Коста-Рики  и  как  он  ухитрился  стать  незаконнорожденным
сыном  почтенного  костариканца  из  города  Адахуэла,  кото¬
рый  умер  в  1935  году.  Если  бы  не  указание  Центра  о  завер¬
шении  дипломатической  карьеры  и  возвращении  в  Москву,
кто  знает,  как  долго  вращался  бы  резидент  «Макс»  в  высших
дипломатических  сферах  Италии  и  западноевропейских
стран,  снабжая  Кремль  секретной  информацией  из  сейфов
НАТО  и  посольств  ведущих  европейских  стран.
 Приблизиться  к  разгадке  тайны  коста-риканского  паспор¬
та  помогла  книга  Хосе  Мигеля  Вараса  «Шлёпанцы  Сталина».
Чилийский  журналист  и  писатель  все  долгие  годы  диктатуры
генерала  Пиночета  провёл  в  Советском  Союзе,  работая  в
латиноамериканской  редакции  «Радио  Москвы».  Его  наблю¬
дения  и  были  запечатлены  в  этой  объективной,  предельно
искренней  книге,  достоверно  отражающей  драматическую
эпоху  «кануна  развала  Красного  континента».
 Одна  из  глав  книги  под  названием  «Формирование  ака¬
демика»  посвящена  Григулевичу,  с  которым  Варас  дружил  и
у  которого  неоднократно  бывал  в  гостях.  Пытливый  чилиец,
 83

Николай  Шварёв
 общаясь  с  Иосифом,  невольно  ставил  перед  собой  те  же  во¬
просы:  «Кто  вы,  доктор  Григулевич?  Почему  в  вас  больше
латиноамериканского,  чем  русского?  Почему  вы  так  доско¬
нально  знаете  Латинскую  Америку?  Какова  ваша  реальная,
а  не  мистифицированная,  жизненная  стезя?»
 Вот  что  пишет  в  связи  с  этим  Варас:
 «Его  центральноамериканский  паспорт,  приобретённый
в  Чили,  распахнул  ему  двери  в  деятельности  иного  типа,
весьма  прибыльную,  полностью  неожиданную  для  него...
Он  прочно  вошёл  в  мир  коммерции  и  дипломатии.  Сотруд¬
ники  костариканского  посольства  в  Риме  воспринимали
его  как  молодого,  перспективного  сотрудника  из  хорошей
семьи.
 Григулевич  впервые  появился  в  Риме  “в  роли  костари¬
канца”  в  1948  году.  Логично  было  предположить,  что  коста-
риканский  паспорт  на  имя  Теодоро  Боннефила  Кастро  был
приобретен  в  период  его  активной  работы  в  странах  Южной
Америки».
 В  Национальной  библиотеке  Чили  Варас  отыскал  несколь¬
ко  брошюр—«Список  консульских  работников»—с  1940  по
1947  год.  На  страничке,  отведенной  Коста-Рике,  значилось:
 «Генеральный  консул—Алехандро  Ореамуно  Борбон».
Выходит,  что  только  он  мог  выдать  Григулевичу  коста-
риканский  паспорт.
 Собрать  биографические  данные  о  консуле  оказалось
делом  нелёгким.  До  того  как  появиться  в  Чили,  Ореамуно
Борбон  сделал  блестящую  карьеру  в  армии  Коста-Рики.  Он
был  личным  помощником  президента  Просперо  Фернандеса.
Но  шумная  любовная  история  прервала  карьеру,  и  он  по¬
дался  в  добровольное  изгнание.  После  долгих  скитаний  он
оказался  в  Чили  и  со  временем  был  назначен  генеральным
консулом  Коста-Рики.
 84

Асы  нелегальной  разведки
 Долгие  годы  дон  Алехандро  Борбон  был  дуайеном
консульского  корпуса.  Правительство  Чили  наградило  его
орденом  В.О.  Хиггинса  в  степени  командор.  Однако,  пре¬
бывая  на  вершине  славы  и  почёта,  дон  Алехандро  сильно
скучал  по  родине.  Вот  почему  с  такой  лёгкостью  он  поверил
«лирической  истории»  Григулевича:  незаконнорожденный
сын  богатого  костариканца  вынужден  жить  далеко  от  роди¬
ны,  чтобы  не  позорить  честь  семьи.  А  тут  на  него  свалилась
ещё  одна  беда:  во  время  землетрясения  пропали  все  его
документы.
 Вот  что  по  этому  поводу  поведал  Юрий  Папоров1:
 «11.12.1944  года  между  СССР  и  Чили  были  установлены
дипломатические  отношения  и  в  Сантьяго  было  открыто
наше  посольство.  “Артур”  тут  же  поспешил  в  посольство,
чтобы  передать  свою  агентуру  на  связь  разведчикам,  при¬
крытым  посольством.  Среди  помощников  “Артура”  был  один
интеллектуал-костариканец  (“Амиго”).  Прежде  чем  передать
его  на  связь,  Иосиф  попросил  его  о  том,  что  хотел  бы  по¬
лучить  надёжный  паспорт...  “Амиго”  ответил,  что  этот  во¬
прос  можно  решить,  так  как  посол  Коста-Рики  его  хороший
приятель.  Надо  только  придумать  правдоподобную  историю,
и  сам  же  её  придумал.  Перед  послом  “Артур”  предстал  как
незаконнорожденный  сын  вполне  реального  человека...»
 Следует  заметить,  что  исследователи-«григоведы»  не  раз
пытались  обнаружить  следы  «возникновения»  дипломата
Теодора  Б.  Кастро  в  архивах  Коста-Рики.  Среди  этих  иссле¬
дований  нельзя  не  упомянуть  костариканскую  писательницу
Маржори  Росс.  Ещё  в  середине  90-х  она  опубликовала  в
одной  из  газет  Сан-Хосе  статью  под  названием  «Шпион,
который  выдавал  себя  за  тико»  (т.е.  костариканца).
 1  Папоров  Ю.  Академик  нелегальных  наук.  СПб.,  2004.  С.  3.
 85

Николай  Шварёв
 В  этой  публикации  Маржори  Росс  без  огорчения  от¬
метила,  что  большая  часть  материалов,  посвященных  дея¬
тельности  Григулевича,  погибла  во  время  пожара  в  здании
МИДа  Коста-Рики.  Росс  рассказала,  что  ей  удалось  разыскать
некоторых  соотечественников,  с  которыми  костариканский
посол  общался  в  Риме.  Мнений  было  много.  Кто-то  считал
его  выходцем  из  Бразилии,  кто-то  полагал,  что  Теодоро
родился  в  Уругвае.  По  мнению  Росс,  Григулевич  был  чело¬
веком  с  авантюрной  жилкой,  внутренне  свободным,  щедро
одарённым  от  природы,  в  котором  восхищает  то,  что  он
сумел,  несмотря  на  невероятные  жизненные  препятствия,
полностью  реализовать  себя.
 В  ноябре  2004  года  в  столице  Коста-Рики  состоялась  пре¬
зентация  новой  книги  Маржори  Росс  «Секретное  очарование
КГБ:  5  жизней  Иосифа  Григулевича»1.  В  течение  десяти  лет  пи¬
сательница  искала  в  архивах  разных  стран,  в  различных  публи¬
кациях  информацию  о  советском  разведчике-«костариканце».
В  первую  очередь  Росс  интересовал  вопрос  о  человеке,  который
помог  Григулевичу  получить  паспорт  гражданина  Коста-Рики.
По  мнению  писательницы,  это  был  коста-риканский  писатель
Хоакин  Гутьеррес  Мангель,  который  в  годы  Второй  мировой
войны  жил  в  Чили  и  иногда  помогал  Ореамуно  Борбону  в
консульской  работе.  Росс  не  сомневается,  что  Гутьеррес  был
«агентом  КГБ»,  что  именно  он  разработал  легенду  для  Григу¬
левича,  с  которой  Иосиф  обратился  к  генеральному  консулу.
Эго,  пожалуй,  главная  сенсация,  ради  которой  была  написана
книга.  Писательница  не  сомневается,  что  Гутьерресу  принадле-
 1В  коста-риканских  рецензиях  на  книгу  о  Григулевиче  отмечалось,
в  частности,  что  это  объективное  свидетельство  о  человеке  выдаю¬
щихся  личных  качеств,  который  входит  в  список  великих  агентов,
прославивших  советские  специальные  службы.
 86

Асы  нелегальной  разведки
 жит  и  «авторство»  имени  Теодоро  Боннефил  Кастро.  Дедушку
Гутьерреса  звали  Теодоро,  бабушку  —  Боннефил.  Фамилия
Кастро  была  выбрана  в  силу  её  распространенности1.
 0 	принадлежности  Григулевича  к  советской  разведке  в
странах  Южной  Америки  знали  немногие:  «Алекс»,  «Блан¬
ко»,  Кодовилья,  Реаль,  Гало,  конечно,  Лаура,  возможно,  ещё
два-три  человека.  Для  других  «Антонио»  был  уполномо¬
ченным  Коминтерна  по  специальной  работе.  Если  Хоакин
Гутьеррес  помог  Григулевичу  в  оформлении  документа,  удо¬
стоверяющего  личность,  то,  без  всякого  сомнения,  как  «эмис¬
сару  Коминтерна»,  который  организовал  борьбу  с  нацистами
на  континенте  и  нуждался  в  безупречных  документах,  чтобы
покинуть  Южную  Америку  после  выполнения  миссии.  Член
компартии  Гутьеррес  не  мог  поступить  иначе.
 Гутьеррес  был  в  Москве  в  1962  году  корреспондентом
чилийской  газеты  «Эль  Сигло».  В  этот  период  (до  1967  г.)
Иосиф  Григулевич  был  в  числе  самых  близких  друзей
Хоакина.  Гутьеррес  и  потом  несколько  раз  бывал  в  Москве.
В  1987  году  он  участвовал  в  работе  форума  «Интеллектуалы
за  мир».  На  вопрос,  как  он  стал  коммунистом,  писатель  от¬
вечал  так:  «Я  думаю,  что  я  был  им  всегда.  Я  всегда  шёл  по
жизни  под  одним  и  тем  же  флагом  —  красным».
 В  книге  воспоминаний  «Голубые  дни»,  изданной  за  год
до  смерти,  Хоакин  написал:  «Надеюсь,  что  красное  знамя
останется  до  моего  собственного  реквиема  первым  и  един¬
ственным  знаменем  моей  жизни».
 Генерального  консула  Ореамуно  Борбона  Гутьеррес  пере¬
жил  почти  на  полстолетия.  Умер  он  16  октября  2000  года.
 1 	Существует  мнение,  что  Григулевич  «сократил»  имя  Боннефил
до  буквы  Б.,  потому  что  у  многих  костариканцев  оно  неизменно  ассо¬
циируется  с  семьёй  Хоакина  Гутьерреса.
 87

Николай  Шварёв
 Итак,  Ореамуно  Борбон  вручил  паспорт  улыбающемуся
«Теодоро».  Через  две  недели  Григулевич  с  «железной  книж¬
кой»  гражданина  Коста-Рики  отправился  в  Бразилию.
 Прикрытие  в  Рио-де-Жанейро  Иосиф,  следуя  указаниям
Центра,  создал  «неброское».  Это  был  книжный  магазин,  до¬
ходов  от  которого  вполне  хватало  на  жизнь  преуспевающего
буржуа.  До  прибытия  в  страну  представителя  Центра  «Арту¬
ру»  было  запрещено  ведение  агентурной  работы.  Бразилия  в
те  годы  «славилась»  засильем  провокаторов  и  предателей.
 В  Бразилии  «Артуру»  явно  не  хватало  живой  опера¬
тивной  работы.  Он  нс  мог  неделями  сидеть  просто  так,  без
дела,  ожидая,  когда  его  наконец  «загрузят».  Чтобы  заполнить
паузу  в  разведывательной  работе,  он  начал  писать  книгу  о
Бразилии.  И  название  подобрал  лестное  для  бразильцев:
«Бразилия  —  страна  будущего».  В  Рио  владельцы  книжных
магазинов,  как  правило,  являлись  писателями  или  поэтами,
так  что  издание  собственной  книги  не  помешает.  Это  позво¬
лит  ему  войти  в  круги  интеллектуалов,  кружки  любителей
истории  и  литературы,  в  которых  не  редкость  высокопо¬
ставленные  военные  и  дипломаты.
 Тем  временем  из  Москвы  пришла  телеграмма,  в  которой
куратор  Центра  по  Латинской  Америке  полковник  Траур
устроил  «Артуру»  суровый  разнос.  Траур  был  весьма  тре¬
бовательным  в  таких  серьёзных  вопросах,  как  соблюдение
конспирации,  беспрекословное  выполнение  указаний  Цен¬
тра,  дисциплина.  И  он  был  прав,  поскольку  «Артур»  после
работы  в  Испании,  Мексике  и  особенно  в  Аргентине  мог
попасть  в  поле  зрения  иностранных  разведок.
 «Артур»  дал  ответ  на  телеграмму,  которую  завершил
словами:  «Благодарю  вас  за  откровенность.  Надеюсь,  вашего
доверия  в  мою  способность  работать  успешно  я  полностью
не  утратил».
 88

Асы  нелегальной  разведки
 В  декабре  1945  года  Иосиф  и  Лаура  в  очередной  раз  за¬
регистрировали  свои  супружеские  отношения  в  одном  из
ЗАГСов  Монтевидео.  Мексиканское  свидетельство  о  браке
на  подлинную  фамилию  Лауры  «устарело»  из-за  её  перехода
на  уругвайский  паспорт,  выданный  на  имя  Инелии  Идалины
де  Пуэрто-Ньевес.  Изменилось  имя  её  мужа,  который  стал
костариканцем  Теодоро  Б.  Кастро.  Внеочередную  медовую
неделю  они  провели  в  Пуанта-дель-Эсте,  куда  отправились
на  рейсовом  автобусе.  В  курортных  городах  народу  было
полно.  Во  все  времена,  даже  в  годы  войны,  есть  в  мире  особая
порода  людей,  имеющая  возможность  беспечно  жить,  сытно
питаться,  комфортно  отдыхать  и  в  эгоистическом  упоении
не  думать  о  судьбах  человечества.
 Иосиф  вернулся  в  Рио  в  середине  1946  года.  За  время  его
отсутствия  магазин  работал  без  прибыли.  Григулевич  про¬
вёл  ревизию  и  заменил  экспедитора.  Тог  оказался  жуликом:
воровал  книги  и  сбывал  их  на  чёрном  рынке  города.
 «Артур»  был  уверен,  что  его  книга  «Бразилия  —  страна
будущего»  не  останется  незамеченной,  и  потому  поздними
вечерами  работал  над  рукописью.
 Об  открытии  в  Рио-де-Жанейро  советского  посольства
Григулевич  узнал  из  сообщения  радио.  Потом  каждый  день
он  с  нетерпением  ожидал  сообщения:  когда  же  советские
дипломаты  переселятся  из  отеля  в  собственное  здание.
Когда  же  это  произошло,  Иосиф  после  некоторой  паузы
отправился  в  посольство.  Советский  резидент  «Нил»  знал
уже  о  пребывании  «Артура»  в  Рио.  Бразилия  была  тогда  для
Москвы  «неизвестным  континентом».  О  стране,  которая  в
переписке  именовалась  «Кофейная»,  хотели  знать  как  можно
больше:  о  внешнем  курсе  правительства  Варгаса,  о  степени
ориентации  на  США,  об  отношении  к  развитию  связей  с
Советским  Союзом.
 89

Николай  Шварёв
 Послом  Советского  Союза  в  Бразилии  был  назначен
Яков  Суриц.  «Нил»  относился  к  нему  с  предубеждением.
В  Москве  перед  отъездом  в  Рио  он  наслушался  историй  о
былой  близости  Сурица  к  бухаринцам,  зиновьевцам  и  троц¬
кистами.  Позже  резиденту  очень  не  нравились  критические
высказывания  посла  в  адрес  руководства  МИДа  СССР.  Он
считал,  что  ловкий  интриган  Суриц  пытается  подстроить
ему  ловушку.  Жизнь  в  Бразилии  не  обещала  быть  лёгкой  и
по  другим  причинам.
 Резидент  «Нил»  не  ошибся,  рассчитывая  на  всестороннюю
помощь  «Артура».  От  него  поступала  своевременная  и  точ¬
ная  информация.  Реакционное  правительство  Бразилии,  не
успев  установить  дипломатические  отношения  с  Советским
Союзом,  намеревалось...  прервать  их  под  любым  подходящим
предлогом.  В  это  время  в  мире  постепенно  накатывалась
очередная  война.  На  этот  раз  «холодная»,  оружием  которой
являлись  клевета,  измена,  предательство,  провокации.
 В  ноябре  1947  года  завершилась  командировка  «Арту¬
ра»  в  Латинскую  Америку.  Семья  Кастро  покинула  Рио-
де-Жанейро  вскоре  после  разрыва  советско-бразильских
отношений.
 «Артур»  поместил  несколько  объявлений  об  оптовой
продаже  книг  в  газетах,  чтобы  оставить  след,  который  позже
можно  будет  легко  проверить,  и  закрыл  магазин.  Ну  а  со¬
седи  Теодоро  и  Инелии  Идалины  считали,  что  обаятельные
супруги  уезжают  в  Европу  из-за  пережитой  ими  семейной
трагедии:  скоропостижно  скончался  их  полугодовалый  сын
Хосе.  У  него  было  больное  сердце.  Там,  вдали  от  Бразилии,
они  постараются  найти  покой,  если  это  будет  возможно.
 Москва  встретила  семью  Григулевичей  пургой  и  морозом.
«Московская  пауза»  в  разведывательной  работе  Григулевича
длилась  около  полутора  лет.  Иосиф  и  Лаура  испытали  все
 90

Асы  нелегальной  разведки
 тяготы  скудной  послевоенной  жизни.  Иосиф  вглядывался  в
усталые  лица  москвичей,  их  поношенную  одежду,  жалкие
авоськи  с  продуктами  и  чувствовал  себя  неловко,  замечая
недоброжелательные  взгляды  в  свой  адрес.  Его  принимали
за  сытого  преуспевающего  иностранца.
 В  эти  зимние  дни  в  кабинете  Павла  Судоплатова  на  Лубянке
Григулевич  после  многих  лет  разлуки  вновь  встретился  с  «То¬
мом»  —Наумом  Эйтингоном.  О  прошлом  почти  не  говорили,
возможно,  потому,  что  в  кабинете  не  было  ещё  одного  человека:
Рамона  Меркадера,  который  отбывал  свой  20-летний  срок  в
«Чёрном  замке»—тюрьме  Лекумберри  в  столице  Мексики.
 Как  стало  известно  Григулевичу  из  беседы  с  П.  Судо-
платовым,  его  планируют  направить  на  работу  в  Италию  в
качестве  резидсНта-нелегала.
 А  вот  два  интересных  документа  из  архива  КПСС:
 «Москва,  15  октября  1943  года.
 Заявление  Иосифа  Ромуальдовича  Григулевича.
 Я  работаю  в  советской  внешней  разведке  двенадцать
последних  лет.  В  прошлом  неоднократно  ставил  перед
моим  руководством  вопрос  о  вступлении  в  партию.  Однако
длительное  пребывание  за  границей  на  положении  нелега¬
ла,  а  затем  война,  в  годы  которой  я  работал  за  кордоном,  не
позволили  разрешить  этот  важный  для  моей  жизни  вопрос.
Хотя  за  эти  годы  я  не  числился  членом  партии,  но  фактически
всегда  считал  себя  большевиком,  смотрел  на  мою  работу  с
партийной  точки  зрения  и  относился  к  ней  как  к  ответствен¬
ному  партийному  поручению.
 Прошу  принять  меня  в  ряды  В  КП  (большевиков)».
 «ЦК  ВКП(б),  тов.  Маленкову  Г.М.
 Тов.  Григулевич  Иосиф  Ромуальдович  обратился  в  парт¬
организацию  Комитета  информации  с  просьбой  принять  его
в  члены  ВКП(б).
 91

Николай  Ш  варев
 Тов.  Григулевич  И.Р.,  1913  года  рождения,  уроженец  Лит¬
вы.  По  национальности  караим,  гражданин  СССР.  Начиная
с  1928  года  он  вёл  активную  политическую  работу  сначала
в  комсомоле  Литвы,  Полыни,  затем  в  компартиях  Франции
и  Аргентины.
 Будучи  в  1936  году  в  Испании,  он  был  привлечен  к  работе
с  советской  разведкой.  С  тех  пор  Григулевич  выполняет  напт
разведывательные  задания  за  границей.  Зв  время  работы  в
разведке  тов.  Григулевич  зарекомендовал  себя  преданным
СССР  и  партии  товарищем,  смелым  и  решительным  раз¬
ведчиком.  В  ближайшее  время  он  вновь  будет  направлен
за  границу  с  разведывательными  заданиями.  В  силу  того,
что  тов.  Григулевич  в  течение  последних  лет  постоянно  на¬
ходился  в  конспиративных  условиях  и  был  связан  с  весьма
ограниченным  кругом  советских  товарищей,  просим  Вас
разрешить  рассмотреть  вопрос  о  приёме  тов.  Григулевича
И.Р.  кандидатом  в  члены  ВКП(б)  на  парткоме  Комитета  ин¬
формации,  минуя  первичную  парторганизацию,  и  на  общих
основаниях,  а  не  как  выходца  из  братской  партии.
 (П.  Федотов)  (М.  Лявин)
 ...  май  1949  года».
 На  годы,  проведенные  в  Италии,  пришёлся  пик  разве¬
дывательной  карьеры  И.  Григулевича.  Его  работу  на  Апен¬
нинском  полуострове  не  раз  называли  «высшим  пилотажем
нелегала».  Приобретение  костариканского  гражданства
было  блестящей  оперативной  импровизацией  Григулевича.
У  суперагента  советской  разведки  было  несколько  вариан¬
тов  перевоплощения:  он  мог  получить  паспорта  чилийца,
уругвайца,  аргентинца,  а  при  желании  —  боливийца  или
эквадорца.  Но  судьба  предопределила,  что  он  стал  коста-
риканским  послом  в  Италии,  ни  разу  не  побывав  в  самой
Коста-Рике.
 92

Асы  нелегальной  разведки
 Григулевич  (новый  псевдоним  —  «Макс»)  отправился  в
Италию  с  паспортом  на  имя  Теодоро  Боннефила  Кастро  в  се¬
редине  1949  года,  и  вместе  с  ним—его  неизменная  спутница
Лаура  под  именем  Инелии  Идалины  (псевдоним  «Луиза»).
 Выехали  они  в  страну  по  туристическим  визам  и  посе¬
лились  в  скромной  гостинице  неподалеку  от  центра  Рима.
Предстояло  создать  прикрытие,  обеспечивающее  финансо¬
вую  независимость  и  свободу  действий.
 В  те  годы  латиноамериканцы,  которые  пытались  завести
своё  дело  в  Европе,  было  редкостью.  Наоборот,  европейцы
стремились  в  далёкие  страны  «нового»  мира.  Свой  приезд  из
Бразилии  в  Италию  супруги  Кастро  объяснили  сугубо  лич¬
ными  обстоятельствами  —  смертью  сына.  Связей  в  стране
у  них  не  было.  Поэтому  проблему  легализации  пришлось
решать  «с  нуля».  В  Центре  рассчитывали  на  разведыватель¬
ный  опыт  «Макса»,  его  уникальную  способность  находить
выход  из  любых  затруднительных  ситуаций.
 Вскоре  после  прибытия  в  Рим  супружеская  пара  нанесла
визиты  в  консульства  Коста-Рики  и  Уругвая.  Уругвайский
консул  через  свои  связи  в  полиции  «пробил»  для  латино¬
американской  четы  разрешение  на  постоянное  проживание
в  стране.  Потом  оформил  Теодоро  Кастро  на  работу  в  кон¬
сульство  в  качестве  секретаря,  но,  конечно,  номинально.
 Чем  мог  торговать  коммерсант  из  Центральной  Америки
в  Европе,  чтобы  не  привлекать  внимания?  Чем-нибудь  тра¬
диционным  —  например,  бананами,  кофе,  какао.
 «Макс»  остановился  на  кофе.  В  Италии  после  дефицитов
военной  поры  можно  было  надеяться,  что  мешки  с  аромат¬
ными  зернами  всегда  будут  востребованы.
 С  этого  и  началась  операция  по  налаживанию  «крыши»  в
Италии.  Вначале  «Макс»  отыскал  поставщиков  из  Централь¬
ной  Америки,  потом  организовал  пробную  партию  кофе.
 93

Николай  Шварёв
 Первыми  компаньонами  стали  уругвайский  консул  (через
подставное  лицо)  и  итальянец  —  бывший  военный,  ветеран
войны  в  Эфиопии  и  Греции.  Неудачный  поход  войск  Муссоли¬
ни  на  землю  Эллады  оставил  майора  без  руки,  что  в  условиях
экономического  1физиса  обрекало  его  на  безработицу  и  соци¬
альную  деградацию.  Предложение  «Макса»  войти  «в  долю»
майор  воспринял  как  спасение.
 Через  майора  «Макс»  зарегистрировал  фирму  в  местных
органах,  подыскали  помещение  для  конторы,  арендовали
склады,  наняли  технический  персонал,  приобрели  автотран¬
спорт.  В  рекламно-коммерческих  целях  «Макс»  периодиче¬
ски  приглашал  из  Уругвая  одного  из  бывших  членов  своей
разведывательной  сети.  Он  помог  «Махсу»  с  приобретением
клиентуры  не  только  в  Италии,  но  и  во  Франции.  Были  заклю¬
чены  прибыльные  сделки,  на  счёт  в  банке  потекли  деньги,
хотя  и  не  столь  большие,  как  мечталось  разведчику-нелегалу.
Он  помнил,  как  его  предупреждали  в  Москве:  «Наша  служба
не  такая  богатая,  чтобы  сорить  деньгами.  Средства  на  обу¬
стройство  тебе  дадим.  Но  потом,  кровь  из  носу,  переходи  на
самообеспечение».
 Связь  с  Центром  была  на  первых  порах  нерегулярной.
Григулевичу  дали  возможность  окрепнуть  «экономически»,
обзавестись  полезными  контактами,  вжиться  в  итальянскую
среду.  Встречи  с  курьерами  проводились  в  Вене  и  Париже.
 Отец  Иосифа  Ромуальдо  последнее  время  был  сильно
болен.  Иосиф  пересылал  ему  из  своего  заработка  деньги
на  лечение.  Врачи  предполагали,  что  у  него  запущенная
язвенная  болезнь  или  рак  почек.  В  начале  апреля  1950  года
состояние  Ромуальдо  резко  ухудшилось.  Вмешательство
хирургов  не  помогло,  метастазы  расползлись  по  внутренним
органам.  20  августа  1950  года  Ромуальдо  скончался.  По¬
хоронили  его  в  колумбарии  на  муниципальном  кладбище.
 94

Асы  нелегальной  разведки
 Ниша  была  оплачена  безымянным  переводом  из  Италии  на
срок  до  2000  года...
 В  октябре  1950  года  в  Италию  приехала  группа  полити¬
ческих  деятелей  из  Коста-Рики.  Некоторых  из  них  привела
в  Рим  не  политика,  а  коммерческий  интерес.  Состоятельные
люди,  владельцы  плантаций  и  товарных  запасов  «золотого
зерна»,  подыскивали  в  Италии  надёжного  коммерсанта.
Среди  приезжих  выделялся  бывший  президент  Коста-Рики
Хосе  Фигерес,  Дон  Пепе,  костариканский  посол  во  Франции.
Почётные  консулы  Коста-Рики—а  их  было  в  Италии  около
десятка!  —  встретили  влиятельных  гостей  хлебосольно:
приёмы,  банкеты,  званые  обеды.  Кто-то  вдруг  вспомнил  о
Теодоро  Б.  Кастро.  Он  ведь  именно  тот  человек,  которого
ищут  Фигерес  и  его  коллеги.  Преуспевающий  коммерсант,
к  тому  же  соотечественник!  Для  него  в  кофейном  бизнесе
секретов  нет.  По  инициативе  делегации  Коста-Рики  состоя¬
лась  встреча  с  Кастро.  По  легенде,  он  имел  склонность  к
экстравагантным  поступкам,  «раскованному  образу»  жизни
и  одновременно  интерес  к  научной  деятельности.  Кастро  и
впрямь  поразил  костариканцев  своей  эрудицией,  гибкостью
мышления,  взвешенностью  оценок.  Узнав  подробности  био¬
графии  «Макса»,  Фигерес  воскликнул:  «А  мы  с  вами  дальние
родственники!  Именно  так!  Ваш  покойный  отец  приходился
племянником  мужу  тётки  моей  матери!  Как  сложна  и  запу¬
танна  наша  жизнь:  только  сейчас  я  узнал  о  вашем  существо¬
вании!  Где  вы  пропадали  всё  это  время?»
 Теодоро  сделал  маленькую  паузу  и  «признался»:  «Я  не¬
законнорожденный  сын.  Это  всегда  вызывает  проблемы  в
семьях.  Я  не  хотел  подводить  отца...»
 В  беседах  с  экс-министром  Франсиско  Орличем  Фигерес
удивился,  почему  о  Теодоро  так  мало  известно  на  родине,
ведь  это  «незаурядный,  масштабно  мыслящий  человек,
 95

Николай  Шварёв
 которому  всегда  найдётся  место  на  ответственных  госу¬
дарственных  постах».  Костариканцев  поразило,  что  их  со¬
отечественник,  ни  разу  не  бывавший  на  родине,  так  хорошо
знает  её  историю,  географию,  культуру,  со  знанием  дела
комментирует  внутриполитические  события.  После  Орлич
расскажет  Иосифу,  что  Фигерес  «на  всякий  случай»  наво¬
дил  справки  о  нём  в  Италии,  Бразилии  и  Уругвае,  но  ничего
компрометирующего  в  прошлом  своего  «торгового  пред¬
ставителя»  не  нашёл.  А  торговым  представителем  Фигереса
Кастро  стал  после  двухмесячного  общения  в  совместных
поездках  по  Италии.  Отношения  «Макса»  с  экс-президентом
приобрели  близкий,  почти  дружеский  характер.  «Дальние
родственники»  перешли  даже  на  «ты».
 Итак,  Теодоро  Б.  Кастро  стал  соучредителем  торговой
фирмы,  занимающейся  реализацией  в  Европе  кофе  из
Коста-Рики.  С  помощью  Кастро  Фигерес  распродал  имев¬
шиеся  у  него  кофейные  резервы,  присылая  ежемесячно
по  300—500  мешков  стоимостью  до  50  тысяч  долларов  за
партию.  Костариканский  кофе  постепенно  вошёл  в  Италии
в  моду.  Италия  постепенно  оправлялась  после  войны,  за¬
житочных  людей  становилось  всё  больше,  и  чашечка  кофе
из  далёкой  Коста-Рики  напоминала,  что  всё  возвращается
на  круги  своя...
 В  своих  отчётах  в  Москву  «Макс»  характеризовал  Коста-
Рику  как  «искусственно  созданную  страну,  которой  США  по¬
жаловала  роль  нации».  По  мнению  нелегала,  «империализм
проявил  определённое  джентльменство  к  Коста-Рике  потому,
что  она  является  в  основном  “белой  страной”,  в  которой
почти  нет  метисов:  у  власти  находятся  потомки  испанских
пришельцев».
 «Макс»  критически  отзывался  о  Фигересе,  называя  его
властолюбцем,  который  жесткой  рукой  управлял  страной
 96

Асы  нелегальной  разведки
 после  победы  в  гражданской  войне  1948  года.  Воевали,  с
одной  стороны,  правительственные  войска,  с  другой  —
повстанцы  Фигереса.  О  перипетиях  внутриполитической
жизни  в  Коста-Рике  «Макс»  узнавал  от  «соотечественни¬
ков»,  прибывавших  регулярно  в  Италию.  Очень  многое  для
понимания  процессов  в  Коста-Рике  Иосиф  вынес  из  бесед
с  писателем  Хоакином  Гарсией  Монхе,  редактором  журна¬
ла  «Репорторио  Американо».  По  мнению  писателя,  режим
Отилио  Улате  почти  не  отличается  от  латиноамериканских
диктатур  в  Чили,  Колумбии  и  Доминиканской  республике.
Но  Улате,  по  словам  Гарсии  Монхе,  тоже  контролируется
людьми  Фигереса,  которые  хозяйничают  в  конгрессе,  в
правительстве,  в  экономике.  Даже  личный  се!фетарь  пре¬
зидента  —  человек  Фигереса!
 В  Ватикане  кофе  тоже  любили,  поэтому  Кастро  поспешил
передать  мешок  отборного  зерна  для  личного  стола  Пия  XII.
Подарок  не  остался  незамеченным.  На  костариканца  обратил
внимание  принц  Джулио  Пачелли,  нунций  Коста-Рики  при
Святом  престоле,  а  по  родственной  линии  —  племянник
папы.  В  первой  же  беседе  Кастро  и  Пачелли  нашли  точку
соприкосновения:  коммерция!  Пачелли  был  очень  алчен  и
пользовался  своим  дипломатическим  статусом  для  осущест¬
вления  различных  финансовых  махинаций.  С  его  помощью
«Макс»  продал  Ватикану  первую  партию  кофе  по  льготной
цене  (с  солидным  наваром  для  Пачелли)  и  затем  стал  по¬
стоянным  поставщиком  папского  престола.
 Так  шаг  за  шагом  разведчик-нелегал  осваивался  в  Ва¬
тикане.  Быть  принятым  папой  римским  считается  особой
честью  в  католических  кругах  Запада.  За  годы  своего  пре¬
бывания  в  Италии  Кастро  15  раз  лобызал  перстень  на  руке
Пия  XII.  Наверное,  не  было  в  Ватикане  структур,  в  которых
не  появились  бы  у  «Макса»  устойчивые  контакты.  Даже  в
 97
 4  Шварбв  Н.  А.

Николай  Шварёв
 полицейской  службе  Ватикана  —  Конгрегации  «Святого
отдела»  —  Кастро  считали  «своим»  человеком.
 На  одной  из  встреч  «Макса»  с  Пием  XII  после  того,  как
он  возвратился  из  Парижа,  где  участвовал  в  работе  VI  сессии
Генеральной  Ассамблеи  ООН,  нелегал  рассказал  папе,  о  чём
там  в  основном  шла  речь.  Выслушав  Кастро,  папа  покачал
головой:
 «Печальные  новости,  сын  мой.  Наша  беда  не  в  недостатке
силы,  а  в  моральном  кризисе,  который  переживает  западная
цивилизация.  Новая  мировая  война  может  принести  только
беду  и  никакого  утешения  страждущему  человеку».
 Однако  это  были  лить  пустые  слова.  Пий  XII  без  колеба¬
ний  включился  в  «холодную  войну»,  призывал  к  «крестовому
походу  против  коммунизма».  По  словам  Иосифа  Григулеви-
ча,  папа  мучительно  переживал  тот  факт,  что  в  годы  войны  в
рядах  борцов  Сопротивления  установились  дружественные
связи  между  коммунистами  и  католиками,  которые  продол¬
жали  своё  сотрудничество  в  правительственных  кругах  и
после  разгрома  фашизма.
 Я  помню,  как  популярный  в  ту  пору  артист  эстрады  Илья
Набатов,  занимавшийся  политической  сатирой,  исполняя
свои  куплеты,  пел:
 Римский  папа  грязной  лапой
Лезет  не  в  свои  дела,
 Ну  зачем  такого  папу
Только  мама  родила...
 А  теперь  снова  обратимся  к  Хосе  Фигересу.  Отношения
Макса  с  ним  достигли  такой  степени  доверительности,  что
экс-президент  Коста-Рики  предложил  своему  «коммерческому
партнёру»  стать  его  политическим  представителем  в  Европе.
 98

Асы  нелегальной  разведки
 Фигерес  намеревался  вернуться  к  власти  путём  демократи¬
ческих  выборов.
 Из  всех  возможных  разработчиков  политической  предвы¬
борной  программы  Фигерес  предпочёл  Кастро.  И  Григупевич
написал  её,  руководствуясь  тезисами,  полученными  от  Дона
Пепе:  «Долой  империализм,  в  том  числе  американский!  До¬
лой  коммунизм  любого  типа,  в  том  числе  московский!  “Да”
проведению  всесторонних  социальных  реформ!»  Эти  чёткие
пункты  были  по  душе  простым  костариканцам.  Опираться  на
свои  силы,  довольствоваться  тем,  что  есть,  не  ввязываться  в
чужие  споры  —  это  мудрая  национальная  политика.
 Программа,  подготовленная  Кастро,  Фигересу  понрави¬
лась,  и  она  была  одобрена  в  несколько  откорректированном
виде  на  съезде  Партии  национального  освобождения.
 «Моя  программа  привела  Фигереса  к  власти  в  1953  году,—
говорил  Григулевич.  —  А  он  отплатил  мне  чёрной  неблаго¬
дарностью.  Пост  вице-президента  я  так  и  не  получил!»
 До  1950  года  Коста-Рика  имела  в  Европе  только  одно
полноценное  посольство  во  Франции.  В  других  странах
действовали  генеральные,  почётные  и  просто  консулы.
В  казне  небольшого  государства  не  было  средств  на  содер¬
жание  дипломатов  за  границей.  В  начале  1951  года  МИД
Коста-Рики  учредил  ещё  одно  посольство  в  Испании,  причём
посол  Антонио  Фасио  был  по  совместительству  в  этом  же
ранге  в  Англии  и  Италии.  В  июне  1951  года  Фасио  вручил
верительные  грамоты  чрезвычайного  и  полномочного  посла
президенту  Италии  Луиджи  Эйнауди.  Фасио  представил
Теодоро  Б.  Кастро  президенту  и  направил  вербальную  ноту
в  МВД  о  его  назначении  и.о.  поверенного  в  делах.  Вскоре
Кастро  получил  из  Сан-Хосе  дипломатический  паспорт
 1-го  секретаря  посольства,  и  на  его  автомашине  появился
дипломатический  номер.  В  официальном  справочнике  МИДа
 99
 4*

Николай  Шварёв
 Италии  о  членах  дипкорпуса,  который  обновлялся  каждые
полгода,  появилось  имя  Теодоро  Б.  Кастро.
 Во  второй  половине  1951  года  «Макс»  с  помощью  Цен¬
тра  провёл  большую  работу  по  созданию  разведывательных
точек  в  Западной  Европе.  Одна  из  них  была  открыта  в  Швей¬
царии,  куда  по  рекомендации  Григулевича  был  направлен
из  Буэнос-Айреса  «Бланко».  Переброска  «Бланко»  была
больше  чем  своевременна,  так  как  военная  контрразведка
Аргентины  настойчиво  искала  агентов  советской  разведки
и  её  неуловимого  «хефе»,  считая,  что  он  продолжает  дей¬
ствовать  в  Аргентине.
 Между  тем  Кастро  с  подачи  Фигереса  становится  всё  бо¬
лее  популярной  личностью  в  Коста-Рике.  Среди  костарикан¬
цев  наиболее  уважаемым  у  Кастро  был  архиепископ  Виктор
Мануэль  Санабрие.  Во  время  пребывания  Санабрии  в  Риме
Кастро  старался  быть  рядом  с  ним.  Архиепископ  с  горечью
рассказывал  о  спорах,  которые  вызывала  его  религиозно¬
реформаторская  деятельность  в  высших  сферах  Ватикана.
 «Макс»  арендовал  под  представительство  Коста-Рики
первый  этаж  роскошного  пятиэтажного  дома  на  площади
Саллустио.  Центр  с  большим  скрипом  принял  такие  расходы.
Но  в  Сан-Хосе  «патриотический  порыв»  Кастро  оценили
благосклонно:  этот  человек  не  жалеет  личных  средств,  чтобы
достойно  представить  свою  страну!  Президент  Коста-Рики
Отилио  Улатэ  в  тёплом  письме  поблагодарил  «Макса»  за
самоотверженное  исполнение  гражданского  долга.
 Вскоре  в  МВД  Коста-Рики  одна  за  другой  пошли  дипло¬
матические  депеши  из  Рима,  за  подписью  и.о.  временного
поверенного.  Усилия  Кастро  нужно  было  поощрить,  и  специ¬
альным  правительственным  декретом  ему  было  назначено
жалованье  в  150  долларов  в  месяц.  Даже  президент  Коста-
Рики  получал  всего  на  60  долларов  больше.
 100

Асы  нелегальной  разведки
 В  переписке  с  Сан-Хосе  Кастро  при  любой  возможности
напоминал  о  своих  амбициях.  Разве  не  крепнут  костарикан-
ские  связи  благодаря  его,  Кастро,  усилиям?  Разве  не  делает
он  всё  возможное  для  сближения  с  Югославией,  которая
готова  закупать  все  излишки  произведённого  в  Коста-Рике
кофе?
 Чтобы  «пробить»  назначение  «Макса»  на  пост  послан¬
ника  в  Италии,  Центр  направил  в  Коста-Рику  Лауру.  Личная
поездка  Григулевича  в  Сан-Хосе  была  признана  нецелесо¬
образной,  поскольку  могла  привлечь  внимание  агентов  ЦРУ,
которые  всё  активнее  внедрялись  в  станы  Центральной
Америки.
 Формальное  обоснование  для  поездки  Лауры  было  «се¬
рьёзным»:  присмотреть  земельный  участок,  на  котором  будет
возведён  дом.  Не  всегда  же  семья  Теодоро  Б.  Кастро  будет
скитаться  на  чужбине.
 В  Сан-Хосе  Лаура,  изображая  состоятельную  даму,  оста¬
новилась  в  фешенебельном  «Гранд-отеле»  на  Театральной
площади.  С  первым  визитом  она  отправилась  к  Офелии,
супруге  нового  министра  иностранных  дел  Коста-Рики
Фернандо  Лары  Бустаманте.  Не  так  давно  семья  министра
находилась  в  Риме  и  была  принята  четой  Кастро  по  высшему
разряду.  Проделанная  работа  «Луизой»  с  Офелией  и  жёнами
других  коста-риканских  ответственных  работников  в  Риме
оказалась  ненапрасной.
 В  марте  1952  года  Лауру  принял  президент  Улате.  Потом
последовали  встречи  Лауры  с  другими  высокопоставленны¬
ми  лицами  —  Франсиско  Орличем  и,  конечно,  Фигересом.
Вскоре  президент  Улате  подписал  необходимый  декрет,  а
в  МИДе  подготовили  верительные  грамоты  и  дипломати¬
ческий  паспорт  номер  №  2026  на  имя  Теодоро  Б.  Кастро.
Если  бы  знал  Улате,  антикоммунист  до  мозга  костей,  что  его
 101

Николай  Шварёв
 дипломатический  «выдвиженец»  в  Италии  является  одним
из  асов  советской  разведки!  Улате  любил  повторять:  «Борьба
против  коммунизма  является  наиболее  важным  делом  как  в
Коста-Рике,  так  и  в  других  странах».
 Лаура  направила  полученные  документы  авиапочтой  в
Рим,  а  сама  надолго  задержалась  в  Сан-Хосе:  её  свалила
жёлтая  лихорадка.
 «Макс»  вручил  грамоты  президенту  Италии  Луиджи  Эй-
науди  14  мая  1952  года.  В  соответствии  с  ритуалом  новому
послу  Теодоро  Б.  Кастро  были  оказаны  военные  почести.
У  входа  во  дворец  Киринале  его  встретил  почётный  караул.
Кастро  с  подчёркнутой  теплотой  был  встречен  президентом.
Кастро  вручил  ему  верительные  грамоты,  и  тот  распечатал
их,  по  своему  обычаю,  старательно  ознакомился  с  их  со¬
держанием.  Затем  итальянский  президент  пригласил  посла
в  соседний  салон  для  беседы.  В  заключение—официальное
фото  на  память.  Потом  президент  и  посол  обменялись  подар¬
ками.  Кастро  преподнёс  Эйнауци  роскошный  кофейный  сер¬
виз,  а  тот  —  фотоаппарат  в  кожаном  футляре  с  дарственной
гравировкой.  Сейчас  фотоаппарат  хранится  в  персональной
витрине  Григулевича  в  Музее  СВР.
 Внешнеполитическое  ведомство  Коста-Рики  старалось
на  всю  катушку  использовать  новоиспечённого  посланника
в  Риме.  Кастро  был  неизменным  участником  европейских
ярмарок  и  выставок,  где  по  его  инициативе  всё  чаще  появля¬
лись  стенды  е  сельскохозяйственной  продукцией  республики
Коста-Рики.
 Выделялся  сеньор  Кастро  интересом  к  научной  дея¬
тельности.  Он  читал  в  Итальянской  академии  культуры  и
искусства  лекции  по  истории  древних  цивилизаций  майя  и
инков,  выступал  по  радио,  публиковал  в  итальянской  печати
блестящие,  преисполненные  эрудиции  статьи  о  проблемах
 102

Асы  нелегальной  разведки
 Центральной  Америки.  Нередко  его  можно  было  видеть  в
библиотеке  Ватикана.  Если  бы  знали  святые  отцы,  какие
литературно-научные  планы  вынашивал  усидчивый  учёный
муж!
 За  годы  оперативной  работы  Григулевич  контактировал
с  сотнями  людей,  которые  могли  что-то  знать  о  его  «со¬
мнительном»  прошлом,  связях  с  советской  разведкой  и
Коминтерном.
 Весьма  надёжный  агент  Иосифа  «Роке»  исполнял  роль
своеобразного  «фильтра»  по  предварительному  изучению
посетителей.  О  каждом  из  них  он  докладывал  «Максу»,  и
тот  решал,  давать  или  не  давать  аудиенцию.  Для  некоторых
визитёров  посол  навсегда  оставался  «неуловимым»  и  «не¬
досягаемым».
 Послы  и  посланники  из  Латинской  Америки  тесно  обща¬
лись  друг  с  другом,  и  вскоре  «костариканец»  был  на  короткой
ноге  с  каждым.  Вот  где  пригодились  энциклопедические
познания  Григулевича.  С  мексиканцем  Рамоном  Вегетой  он
на  равных  обсуждал  тонкости  монументальной  живописи.
С  бразильцем  Карлосом  Альвесом  Соусой  —  проблемы
освоения  Амазонки.  С  боливийцем  Аугусто  Сеспедесом  —
возможные  пути  возвращения  страны  к  тихоокеанскому  по¬
бережью.  С  перуанцем  Раулем  Пинто—генеалогию  инкских
императоров.  С  парагвайцем  Вирхилио  Каталди—историю
миссии  католических  монашеских  орденов.  Довольно  тес¬
ные  отношения  были  у  посла  с  Анибалом  Риосом  из  Пана¬
мы,  Амадео  Канессой  из  Сальвадора,  Лопесом  Родесно  из
Гондураса.
 Успешно  развивались  отношения  с  американскими  ди¬
пломатами.  Периодически  Кастро  вел  задушевные  беседы
с  послом  США  Элсуортом  Банкером.  «Познавательный»
характер  носили  собеседования  с  послом  ФРГ  Клеменсом
 103

Николай  Шварёв
 фон  Брентано.  Во  время  визитов  к  председателю  Совета
министров  Италии  де  Гаспери,  его  заместителю  и  мини¬
страм  «Максу»  удавалось  получить  важную  для  советского
правительства  информацию.  Кастро  умел  расшевелить  со¬
беседников.
 Наиболее  представительной  фигурой  «панамериканской
группы  представителей»  была  очаровательная  блондинка
Клара  Бут  Люс,  сменившая  в  1953  году  Элсуорта  Банкера  на
посту  посла  США.  Она  была  «царицей  бала»  на  протоколь¬
ных  и  иных  мероприятиях  в  Риме.  Все  знали,  что  несколько
театральных  пьес,  написанных  ею,  были  поставлены  на
Бродвее  и  высоко  оценены  публикой.
 «Неотразимая  блондинка»,  как  выяснилось,  обладала  же¬
лезной  волей  и  ни  на  йоту  не  отклонялась  от  стратегической
линии  США  на  Апеннинах.  Надо  признать,  что  обязанности
посла  Бут  Люс  выполняла  достойно.
 Ценным  источником  «Макса»  стал  отставной  амери¬
канский  генерал,  крупный  бизнесмен,  бывший  сотрудник
военной  разведки  «Хант».  От  него,  в  частности,  была  по¬
лучена  информация  о  размещении  Соединенными  Штатами
усовершенствованного  атомного  оружия  на  ряде  баз  в  Европе
и  Азии,  о  сравнительных  американских  оценках  военных
потенциалов  СССР  и  США.  Не  менее  полезным  источником
был  «Нативо»  —  шифровальщик  Министерства  иностран¬
ных  дел  Италии.
 Агента  «Хроноса»  Иосиф  приметил  в  военной  комен¬
датуре  Рима.  Это  был  скромный,  незаметный  служащий.
«Макса»  он  считал  французским  шпионом.  За  помесячно
выплачиваемое  содержание  «Хронос»  передавал  нелегалу
документы  итальянских  военных  спецслужб.  Схема  их
получения  была  предельно  проста.  Его  двоюродный  брат,
работавший  в  одном  из  подразделений  разведывательной
 104

Асы  нелегальной  разведки
 службы  вооруженных  сил  СИФАР1,  раз  в  неделю  передавал
«Хроносу»  фотоплёнки  с  секретными  материалами,  а  у  по¬
следнего  забирал  «Макс».
 Как  выяснил  Иосиф,  в  кодовых  обозначениях  запад¬
ных  спецслужб  СИФАР  проходила  под  шифром  «Бренно».
Техники  СИФАР  уделяли  большое  внимание  контролю
радиотелефонных  линий.  Почти  вся  «снятая»  информация
передавалась  в  Агентство  национальной  безопасности  США,
которое  занималось  подслушиванием  и  дешифровкой  пере¬
хватов.
 Сотрудничество  СИФАР—ЦРУ  в  указанной  сфере  ис¬
толковывалось  в  спецслужбах  настолько  вольготно,  что
микрофоны,  установленные  итальянскими  «водопроводчи¬
ками»,  вскоре  появились  в  кабинетах  президентского  дворца
Квиринале  и  библиотеке  понтифика  в  Ватикане.  Сотрудники
спецслужб  решили  на  всякий  случай  записывать  личные  раз¬
говоры  итальянского  президента  и  самого  папы  Пия  XII.
 К  периоду  итальянской  командировки  относится  награж¬
дение  Кастро  орденом  Мальтийского  креста.  Сам  Григупевич
не  без  гордости  рассказывал  друзьям  об  этом  эпизоде  своей
жизни  во  время  встреч,  которые  обычно  приурочивались
ко  «дню  создания  разведки»,  20  декабря.  Ему,  конечно,  не
верили.  Но  вот  он  удалялся  на  минуту  в  другую  комнату  и
появлялся,  выпятив  грудь,  с  Мальтийским  крестом.
 «Я  возведен  в  рыцарское  достоинство,  —  вполне  се¬
рьёзно  говорит  он  гостям.  —  Так  что  пользуйтесь  случаем,
общайтесь  с  первым  и,  наверное,  единственным  настоящим
рыцарем  в  вашей  жизни!»
 1  Подразделение  разведслужбы  вооружённых  сил  Италии  СИФАР
было  создано  в  сентябре  1949  г.  Первым  его  начальником  стал  бригад¬
ный  генерал  Джованни  Карло  Ре.
 105

Николай  Шварёв
 Один  из  биографов  Григулевича,  сравнивая  его  с  вымыш¬
ленным  разведчиком  Штирлицем,  написал:  «Если  сравнивать
те  должности-маски,  в  которых  функционировали  на  пике
своей  славы  нелегальной  деятельности  эти  два  персонажа,
то,  согласитесь,  штандартенфюрер  сильно  недотягивает  до
чрезвычайного  и  полномочного  посла!»
 С  руководителями  суверенного  военного  ордена  Сан-
Хуан  из  Иерусалима  Григулевич  сблизился  в  Риме,  где  маль¬
тийские  рыцари  обосновались  после  Второй  мировой  войны,
чтобы  расширить  дипломатическое  присутствие  организа¬
ции  в  других  странах  мира.  Кастро  сделал  всё  возможное,
чтобы  представители  ордена  были  приглашены,  признаны
и  обласканы  в  Коста-Рике,  несмотря  на  все  противоречивые
слухи,  которые  ходили  о  таинственных  рыцарях.  Для  «Мак¬
са»  общение  с  членами  Мальтийского  ордена  было  своего
рода  путешествие  в  историю.  Он  знал,  что  среди  рыцарствен¬
ных  кавалеров  был  российский  император  Павел  I,  и  пара¬
доксальность  ситуации  с  его  собственным  награждением  в
очередной  раз  доказывала  Григулевичу:  реальная  жизнь  куда
интереснее  любых  выдумок  и  фантазий.
 У  постороннего  наблюдателя  могло  создаться  впечатле¬
ние,  что  дипломатическая  рутина  давалась  «Максу»  легко  и
что  вся  его  жизнь  прошла  на  паркете  роскошных  дворцов.
Но  это  была  только  видимость.  Даже  «Макс»  с  его  неис¬
черпаемой  энергией  переносил  нагрузки  по  разведработе
и  «крыше»  на  пределе  сил.  Надо  отдать  должное,  что  бес¬
ценную  помощь  ему  оказывала  «Луиза».  Она  была  на  роли
«Фигаро»  в  резидентуре:  шифровальщицей,  оперативным
фотографом,  курьером  (десятки  поездок  в  Австрию  и  Швей¬
царию!).  А  ведь  ей  приходилось  вести  активную  нормаль¬
ную  жизнь:  быть  гостеприимной  хозяйкой,  светской  дамой,
личным  секретарём  сеньора.
 106

Асы  нелегальной  разведки
 Одна  из  дилемм  постоянно  возникала  у  «Макса»:  посещать
или  нет  приёмы  в  советском  посольстве?  А  вдруг  наткнёшь¬
ся  на  кого-нибудь  из  тех,  с  кем  встречался  в  Лиггве,  Польше,
Испании  или  Советском  Союзе?  С  большим  сожалением
резидент  «Макс»  решил  игнорировать  советское  посольство,
несмотря  на  получаемые  приглашения.  Для  эпохи  «холод¬
ной  войны»  его  «принципиальная  позиция»  была  более  чем
похвальной.  Надо  сказать,  что  посол  М.А.  Костылев  навёл
справки  о  Кастро  и  убедился,  что  очень  даже  хорошо,  что  этот
реакционер,  проамериканец  и  неприкрытый  враг  Советского
Союза  демонстративно  не  приходит  на  приёмы.
 Через  энное  количество  лет  Костылев  посетил  Юрия
Жукова,  председателя  Государственного  комитета  по  куль¬
турным  связям  с  зарубежными  странами.  Костылев  забежал
на  минуту  в  туалет...  и  опешил,  увидев  перед  собой  невоз¬
мутимого  Теодора  Б.  Кастро.
 Жуков  потом  не  раз  со  смехом  вспоминал  вытаращенные
глаза  Костылева,  когда  тот  влетел  в  кабинет  и  с  ужасом  за¬
кричал:
 «У  тебя,  слепец  ты  эдакий,  в  комитете  окопался  матёрый
агент  Ватикана!  Срочно  звони  в  КГБ!»
 В  августе  1951  года  министр  иностранных  дел  Марио
Эчанди  дал  указание  о  включении  Кастро  в  делегацию,
которая  прибыла  в  Европу  для  участия  в  VI  Генеральной
Ассамблее  ООН.  Возглавил  делегацию  вице-президент
страны  Альфредо  Волио.  «Макс»  принял  самое  активное
участие  в  работе  форума  и  даже  выступил  на  нём.  Красно¬
речие  и  эрудиция  костариканца  были  замечены,  и  в  кулуарах
Генассамблеи  о  нём  заговорили  как  о  «восходящей  звезде
латиноамериканской  дипломатии».  Представитель  СССР
А.  Вышинский  в  своём  выступлении  тоже  упомянул  коста-
риканского  «оппонента»:  «Не  скрою,  по  части  красноречия
 107

Николай  Ш  варев
 он  достиг  больших  высот.  Но  как  политик  он  пустышка.  Это
просто  болтун,  и  место  ему  не  на  этом  форуме,  а  в  цирке».
 Григулевич  встретил  госсекретаря  США  Ачесона  в  ко¬
ридоре  и  посетовал  на  то,  что  последовал  его  наставлениям
и  «подставился»  под  критику  Вышинского,  что,  мол,  не¬
гативно  скажется  на  его,  Теодоро  Боннефила,  дальнейшей
карьере.  Клеймо  болтуна  и  пустышки—не  лучшая  для  него
рекомендация.
 Американец  снисходительно  похлопал  костариканца  по
плечу:  «Дорогой  коллега,  когда  Вышинский  кого-то  заметит
и  отругает,  то  пострадавшему  это  только  придаёт  авторитета.
Знаю  по  себе...»
 Генассамблея  в  Париже  породила  много  анекдотических
ситуаций,  участниками  которых  нередко  были  американцы.
Григулевич  не  раз  вспоминал  о  «проколах»,  допущенных
ими.
 Например,  сенатор  О.  Коннели,  член  политической  ко¬
миссии  сената,  особенно  «блистал»  ограниченностью  своих
знаний  в  международных  делах.  Однажды  ему  представили
министра  иностранных  дел  Чехословакии  Масарика.  О.  Кон¬
нели  застыл  на  минуту,  что-то  напряжённо  вспоминая,  потом
воскликнул:
 «Да,  да!  Именно  Масарик!  Я  знал  вашего  отца.  Боже,
каким  великим  скрипачом  он  был!  А  потом,  через  много  лет,
он  стал  президентом  вашей  страны!»
 «Извините,  но  вы  ошибаетесь.  Он  был  не  скрипачом,  а
великим  пианистом.  И  не  в  Чехословакии,  а  в  Польше.  Его
фамилия  была  не  Масарик,  а  Падеревский.  И  смею  катего¬
рически  утверждать,  что  он  не  был  моим  отцом  никогда».
 По  свидетельству  Ю.  Папорова,  в  Париже  с  Григулеви-
чем  случился  забавный  казус,  к  которому  имел  отношение
Юрий  Дашкевич,  впоследствии  известный  латиноамерика-
 108

Асы  нелегальной  разведки
 нист.  Формально  Дашкевич  входил  в  группу  переводчиков
советской  делегации  на  Генассамблее,  а  фактически,  будучи
майором  КГБ,  занимался  своими  оперативными  делами,
изучая  дипломатический  персонал  иностранных  делегаций.
В  число  потенциальных  кандидатов  на  вербовку  попал  Тео-
доро  Б.  Кастро,  и  Дашкевич  «довольно  неуклюже»  пытался
создать  ситуацию,  которая  помогла  бы  превратить  улыбчи¬
вого  костариканца  в  агента  советской  разведки.
 На  этой  же  Генассамблее  могла  произойти  встреча,  ко¬
торая  имела  бы  для  «Макса»  непредсказуемые  последствия.
Делегацию  Израиля  возглавлял  выходец  из  Аргентины  Моше
Тов,  боровшийся  в  30—40-е  годы  за  создание  независимо¬
го  еврейского  государства.  В  Аргентине  его  звали  Моисей
Тофф.  Шла  «холодная  война».  Иосиф  благодарил  судьбу,  что
его  «сольное»  выступление  на  VI  сессии  пришлось  на  вре¬
мя,  когда  Моше  Тов  приболел  и  находился  в  отеле.  В  своих
воспоминаниях,  изданных  в  Израиле,  Тов  упоминает  о  Ген¬
ассамблее  в  Париже  и  о  знакомстве  с  костариканским  пред¬
ставителем,  который  поздно  вечером  пришёл  к  нему  в  отель
«Ройал  Монсо».  Этот  костариканец  собирался  выступить  в
пользу  Израиля  и  хотел  уточнить  некоторые  тезисы,  чтобы
не  ошибиться  в  аргументации.  Визит  этот  нанёс,  конечно,
не  Григулевич,  а  Альфредо  Волио.
 Похожая  ситуация  позднее  возникла  в  Риме.  Польским  по¬
сланником  в  Италии  был  человек,  который  знал  Григулевича  по
работе  в  революционном  кружке  в  Ковно.  «Макс»  сообщил  о
потенциальной  опасности  в  Москву,  Прошло  несколько  недель,
и  польский  дипломат  получил  новое—с  повышением!  —  на¬
значение.
 Критическая  ситуация  возникла  однажды  у  Лауры.  На
встрече  жён  сотрудников  латиноамериканских  представи¬
тельств  к  ней  приблизилась  дама,  оказавшаяся  атташе  по
 109

Николай  Шварёв
 культуре  мексиканского  посольства:  «Вы  мне  очень  напо¬
минаете  одну  из  моих  бывших  учениц».
 Лаура  не  потеряла  самообладания:
 «Я  —  уругвайка.  В  Мексике  была,  но  проездом».
 Как  тесен  мир!  Это  была  действительно  одна  из  школь¬
ных  учительниц  Лауры.  Конечно,  с  тех  пор  прошло  более
пятнадцати  лет,  но  Лаура  легко  узнала  свою  наставницу.
Какое  самообладание  надо  было  иметь,  чтобы  с  приветливой
улыбкой  отрицать  почти  очевидное:  «Очень  сожалею,  но  вы
обознались...»
 Тем  временем  Иосифу  было  приказано  возвратиться  в
Москву.  О  причинах  спешного  возвращения  резидента  в  Мо¬
скву  существуют  несколько  версий.  Он  блестяще  выполнил
все  задания  по  разведывательной  линии  и  по  «крыше».  На
его  оперативном  горизонте  не  было  ни  облачка.  Ценные  ис¬
точники  позволяли  вовремя  узнавать  о  закулисных  маневрах
Запада  в  отношении  СССР  и  его  союзников.  В  Москву  почти
ежедневно  шли  шифровки,  упреждающий  характер  которых
о  действиях  проамериканского  блока  на  фронтах  «холодной
войны»  помогал  Кремлю  ориентироваться  в  складывающей¬
ся  обстановке  на  юге  Европы.
 И  всё-таки  к  концу  1953  года  «Макс»  получил  указание
Центра  о  возвращении  в  Москву.
 Существует  несколько  мнений  о  причинах  такого  решения
Центра.  Первая  связана  со  смертью  Сталина.  Кончина  генсека
сняла  «обет  молчания»  с  генерала  Орлова,  который  начал
печатать  в  США  в  журнале  «Лайф»  отрывки  из  своей  книги
«Тайная  история  сталинских  преступлений».  Первая  публи¬
кация  под  заголовком  «Страшные  тайны  сталинской  власти»
появилась  6  апреля  1953  года.  Сама  книга  увидела  свет  осенью
того  же  года.  Апрельская  публикация  как  бы  дала  сигнал  о
грозящей  опасности,  трудно  было  прогнозировать  объём  и
 110

Асы  нелегальной  разведки
 характер  разоблачений,  на  которые  мог  бы  пойти  бывший
резидент  в  Испании  «Швед».  В  Центре  не  исключали,  что  он
может  раскрыть  известные  ему  имена  сотрудников  ИНО  (со¬
ветская  внешняя  разведка)  НКВД,  особенно  тех,  кому  поруча¬
лись  «ликвидаторские»  операции  за  рубежом.  Таким  образом,
вывод  «Макса»  из  Италии  был  спровоцирован  Орловым.
 Вторая  версия  о  причинах  отзыва  «Макса»  имеет  отно¬
шение  к  плану  убийства  югославского  лидера  Иосипа  Броз
Тито.
 Теодоро  Б.  Кастро  по  совместительству  представлял
интересы  Коста-Рики  в  Югославии.  Во  второй  половине
1952  года  он  несколько  раз  посетил  Белград,  где  установил
полезные  контакты  среди  близких  к  Тито  югославских  поли¬
тиков.  В  одном  из  отчётов  «Макс»  сообщил,  что  существует
реальная  возможность  получать  через  них  аудиенцию  у  югос¬
лавского  лидера.  Эта  информация  заинтересовала  Москву,
учитывая  разгоравшийся  «конфликт  амбиций»  между  Ста¬
линым  и  Тито.  В  первых  числах  февраля  1953  года  «Макс»
был  вызван  в  Вену,  где  на  конспиративной  квартире  он  был
принят  одним  из  руководящих  сотрудников  Центра,  специ¬
ально  прибывших  в  Австрию  для  проработки  вариантов
теракта  в  отношении  «Стервятника»,  то  есть  Тито.
 Результатом  этой  затяжной  беседы  стал  документ,  под¬
готовленный  в  Москве  20  февраля  1953  года:
 1. 	Поручить  «Максу»  добиться  личной  аудиенции  у  Тито,
во  время  которой  он  должен  будет  из  замаскированного  в
одежде  бесшумного  механизма  выпустить  дозу  бактерий
лёгочной  чумы,  что  гарантирует  заражение  и  смерть  Тито  и
присутствующих  в  помещении  лиц.
 Сам  «Макс»  не  будет  знать  о  существе  применяемого
препарата.  В  целях  сохранения  жизни  «Максу»  будет  пред¬
варительно  привита  противочумная  сыворотка.
 111

Николай  Шварёв
 2. 	В  связи  с  ожидаемой  поездкой  Тито  в  Лондон  команди¬
ровать  туда  «Макса»,  который,  используя  своё  официальное
положение  и  хорошие  личные  отношения  с  югославским  по¬
слом  в  Англии  Велебитом,  добьется  приглашения  на  приём  в
югославском  посольстве,  который,  следует  ожидать,  Велебит
даст  в  честь  Броз  Тито.
 Теракт  произвести  путём  бесшумного  выстрела  из  за¬
маскированного  под  предмет  личного  обихода  механизма  с
одновременным  выпуском  слезоточивых  газов  для  создания
паники  среди  присутствующих  с  тем,  чтобы  создать  обста¬
новку,  благоприятную  для  ухода  «Макса»  и  сокрытия  следов
преступления.
 3. 	Воспользоваться  одним  из  приёмов  в  Белграде,  на
который  приглашаются  члены  дипломатического  корпуса.
Теракт  произвести  таким  же  путём,  как  и  во  втором  вари¬
анте,  поручив  его  самому  «Максу»,  который  как  дипломат,
аккредитованный  при  югославском  посольстве,  будет  при¬
глашён  на  приём.
 Кроме  того,  поручить  «Максу»  разработать  вариант
и  подготовить  условия  вручения  через  одного  из  коста-
риканских  представителей  подарка  Тито  в  виде  каких-либо
драгоценностей  в  шкатулке,  раскрытие  которой  приведет
в  действие  механизм,  выбрасывающий  моментально  дей¬
ствующее  отравляющее  вещество.
 «Максу»  было  предложено  ещё  раз  подумать  и  внести
предложение,  каким  образом  он  мог  бы  осуществить  акцию
против  Тито.
 Считали  бы  целесообразным  использовать  возможности
«Макса»  для  совершения  теракта  против  Тито.
 «Макс»  по  своим  личным  качествам  и  опыту  работы  в
разведке  подходит  для  выполнения  такого  весьма  ответ¬
ственного  задания.
 112

Асы  нелегальной  разведки
 Все  эти  варианты  были  настолько  провальными,  что  даже
при  гипотетической  готовности  Иосифа  к  самопожертвова¬
нию  должны  были  вызвать  серьёзные  сомнения  у  тех,  кто
должен  был  дать  «добро»  на  проведение  такой  операции.
 Беседа  в  Вене  оставила  у  Григулевича  тяжёлое  впечат¬
ление.  Он  знал  одно:  попытка  ликвидации  Тито  поставит
крест  на  всех  его  планах.  Другой  жизни,  о  которой  он  всё
чаще  мечтал,  жизни  учёного,  литератора,  публициста  уже
не  будет.  Охранка  Тито  выбьет  из  него  всё.  А  это  значит,  что
без  яда  не  обойтись.
 Можно  себе  представить,  что  чувствовал  в  те  дни  и  не¬
дели  Григулевич,  настраивая  себя  на  акт  самопожертвования.
Планируемая  операция  не  давала  никакого  шанса  на  спа¬
сение.  Наверное,  Иосиф  не  раз  вспоминал  в  те  дни  Рамона
Меркадера  (он  ликвидировал  Л.  Троцкого.  —  Авт.),  осуж¬
денного  на  20-летнее  тюремное  заключение.  Рамон  отсидел
срок  от  звонка  до  звонка  и,  кстати,  ни  разу  не  проронил  ни
перед  кем,  что  он  советский  разведчик.
 Смерть  Сталина  5  марта  1953  года  поставила  точку  на
операции  «Стервятник».  Григулевичу  в  очередной  раз  «по¬
везло»:  ангел-хранитель  не  подвёл.  Аудиенцию  у  Б.  Тито
посол  Коста-Рики  получил  12  мая  1953  года.  В  газетах
Белграда  и  Сан-Хосе  были  опубликованы  соответствующие
материалы  о  встрече  и  помещены  фотографии.
 Третья  версия  о  причине  отзыва  Григулевича  к  нему  пря¬
мого  отношения  не  имела.  Она  связана  с  действиями  Берии
по  перетряске  нелегального  аппарата  разведки,  в  ходе  што¬
рой  в  Москву  были  отозваны  десятки  нелегалов.  Некоторые
из  них  необоснованно  оказались  вдруг  за  решёткой.
 Без  всякого  преувеличения  можно  констатировать,  что
Григулевич  вовремя  оставил  пост  посла  Коста-Рики.  За
долгие  годы  разведывательной  работы  он  стал  слишком  за¬
 113

Николай  Ш  варев
 метен.  Беда  мота  нагрянуть  неожиданно.  Многие  знали  его
под  разными  именами  и  псевдонимами.  Любая  фотография
посла  Коста-Рики  в  прессе  мота  привести  к  роковым  по¬
следствиям.
 Неприятности  вызревают  медленно,  но  если  обрушива¬
ются,  то  трудно  бывает  выбраться  из-под  лавины  живым.
Даже  в  МИДе  Коста-Рики  с  первых  шагов  дипломатической
карьеры  Кастро  против  него  стали  плести  заговоры:  заме¬
ститель  министра,  ответственный  секретарь  и  многие  другие
чиновники  мечтали  попасть  на  завидный  пост  в  Риме.
 Уход  с  дипломатической  службы  «Максу»  предложил
сам  Фигерес.  Он  победил  на  президентских  выборах  в  мае
1953  года  и,  как  это  часто  бывает  у  политиков,  становящихся
вершителями  национальных  судеб,  забыл  о  тех  обещаниях,
которые  давал  «Максу».  Послом  для  особых  поручений  в  Ита¬
лии  и  Франции  Фигерес  назначил  Даниэля  Одубера.  «Макс»
был  настолько  поражён  чёрной  неблагодарностью  Фигереса,
с  такой  болью  говорил  об  этом,  что  в  костариканской  колонии
в  Италии  ему  сочувствовали  все  без  исключения.
 В  начале  декабря  1953  года  «Макс»  направил  в  МИД
Коста-Рики  телеграмму  с  просьбой  о  предоставлении  ему
длительного  отпуска.  А  недели  через  две  он  подал  в  отставку,
мотивируя  это  необходимостью  лечения  жены  в  Швейца¬
рии.  После  сложных  родов  она  чувствовала  себя  неважно  и
нуждалась  в  квалифицированном  лечении.  Имя  для  дочери
придумал  Иосиф:  «Она  появилась  на  свет  в  Риме,  и  мы  будем
звать  её  Романеллой  в  память  об  Италии».  Но  у  черноглазой
«римлянки»  было  и  другое  имя,  главное,  которое  было  заре¬
зервировано  до  возвращения  в  Москву,—Надежда.  В  память
о  матери  Иосифа  Григупевича.
 Все  последующие  действия  «Макса»  были  направлены
на  то,  чтобы  отъезд  Кастро  и  его  семьи  не  выглядел  бы
 114

Асы  нелегальной  разведки
 побегом.  Много  времени  потребовалось  для  ликвидации
имущества.
 Слухи  о  судьбе  четы  Кастро  после  отъезда  и  в  Риме  и
Сан-Хосе  ходили  противоречивые:  одни  говорили,  что  она
поселилась  на  севере  Чили  (мол,  сухой  воздух  Атаканы  был
полезен  Инелии  Идалине),  другие  утверждали,  что  он  по¬
пался  на  крупной  контрабанде  кофе  в  Югославии  и  был  вы¬
нужден  потихоньку  уйти  в  отставку.  Третьи  выдвинули  более
трагическую  версию:  вся  семья  погибла  от  рук  уголовника  в
Швейцарии  или  Западном  Берлине.  Но  самые  проницатель¬
ные  —их  было  немного—не  исключали  вероятности  ухода
Б.  Кастро  за  «железный  занавес».
 В  Москву  семья  Григулевичей  прибыла  в  декабре
1953  года.  Их  ожидала  новая  жизнь  на  родине.  Время  в
стране  было  тревожное.  Расстрел  Л.  Берии  и  его  ближай¬
ших  сподвижников,  обвинённых  в  измене  Родине,  потряс
Григулевича:  ведь  это  же  были  его  прямые  начальники!
Шифровки,  которые  он  направлял  из  Италии,  докладывались
в  первую  очередь  этим  лицам!  Не  думать  об  этом  Григулевич
не  мог,  и  его  невольно  одолевали  нездоровые  мысли.
 Он  был  уязвим  как  нежелательный  свидетель.  А  от  таких
стараются  избавляться.  К  счастью,  от  этих  тяжких  раздумий
отвлекали  бытовые  проблемы.  Надо  было  думать  о  крыше
над  головой,  о  том,  как  одеть  и  прокормить  семью.  По  сути,
всё  надо  было  начинать  с  нуля.  Приказом  руководства  раз¬
ведки  нелегал  «Макс»  был  выведен  в  резерв  нелегальной
разведки,  но  перспектива  работы  за  кордоном  становилась
всё  более  призрачной.
 Семья  Григулевичей  поселилась  в  небольшой—но  своей,
наконец-то  своей!  —  квартире.  После  настойчивых  просьб
Григулевича  у  него  появилась  возможность  поступить  на
учёбу  в  Высшую  партийную  школу  при  ЦК  КПСС.
 115

Николай  Шварёв
 По  окончании  школы  Григупевича  направили  на  работу'
во  Всесоюзное  общество  по  культурным  связям  с  зарубеж¬
ными  странами.  Накопленные  знания,  богатейшая  инфор¬
мация,  которой  он  располагал,  привычка  к  предельным
умственным  нагрузкам  —  всё  это  привело  к  тому,  что  Гри-
гулевич  занялся  писательской  деятельностью.  Так  началась
научно-писательская  биография  Иосифа  Григулевича:  днём
исполнение  служебных  обязанностей,  ночами—творческая
страда  за  письменным  столом.
 Для  первой  научной  работы  Иосиф  выбрал  актуаль¬
ную  для  того  времени  тему.  Реакционный  католицизм  вёл
неустанные  атаки  на  Советский  Союз.  Григулевич,  изучав¬
ший  Ватикан  изнутри,  пытался  не  только  раскрыть  тайные
маневры  его  высших  иерархов,  но  и  рассказать  о  том,  как
реагирует  католическая  церковь  на  вызовы  времени,  как
борется  за  сохранение  своего  влияния  на  верующих,  порой
солидаризируясь  с  их  стремлением  к  безопасному  и  соци¬
ально  справедливому  миру.
 Лаура  во  всём  помогала  мужу,  стараясь  адаптироваться  к
сложной  московской  жизни.  Своим  родным  Лаура  сообщила:
«Мы  поселились  в  Москве.  Думаю,  это  надолго.  Наши  по¬
ездки  по  миру  завершились».
 В  1956  году  Григулевич  был  выведен  из  резерва  нелегаль¬
ной  разведки.  Под  эпохой  зарубежных  операций,  путеше¬
ствий  и  авантюр  была  подведена  черта.  Иосифа  привлекали
к  работе  по  некоторым  делам,  связанным  с  Латинской  Аме¬
рикой,  приглашали  для  консультаций,  выступлений  перед
молодыми  сотрудниками  разведки,  но  не  более  того.  Лаура
вела  приватные  занятия  по  «специализации  нелегалов»,  де¬
лилась  своим  разведывательным  опытом  с  их  женами...
 Устроив  свои  дела  в  Москве,  Григулевич  съездил  в
Вильнюс,  отыскал  могилу  матери  на  караимском  кладбище.
 116

Асы  нелегальной  разведки
 В  следующий  приезд  в  Литву  Иосиф  поставил  на  могиле
памятник,  и  потом  при  любой  возможности  приезжал  на¬
вестить  мать.  Предлогов  для  поездок  было  много:  встречи  с
соучениками  по  гимназии  в  Паневежисе  и  Вильно,  друзьями
по  подполью,  сокамерниками  по  тюрьме  в  Лукишки,  а  ещё—
решение  издательских  вопросов.
 Монография  «Ватикан:  религия,  финансы  и  политика»
была  опубликована  Гргулевичем  в  1957  году  под  псевдо¬
нимом  И.  Лаврецкий,  избранным  в  память  о  матери.  Книга
стала  убедительной  заявкой  разведчика-нелегала  на  неза¬
висимое  место  в  учёном  мире.  Через  год  эта  работа  была  с
блеском  защищена  Григулевичем  в  качестве  кандидатской
диссертации  на  общих  основаниях.  Поэтому  необоснованны
утверждения  о  том,  что  научные  степени  «присваивались»
Григулевичу  по  указанию  руководства  КГБ.
 С  появлением  Григулевича  в  латиноамериканистике
подуло  свежим  ветром,  вспоминал  один  из  его  друзей.  Он
с  ходу  взялся  за  поиски  талантливых  молодых  учёных,  соз¬
дание  неформальных  творческих  коллективов,  публикацию
тематических  сборников  по  различным  аспектам  жизни
Латинской  Америки.
 В  июне  1960  года  Григупевич  перешёл  на  работу  в  Ин¬
ститут  этнографии  АН  СССР  в  сектор  Америки,  Австралии
и  Океании  на  должность  старшего  научного  сотрудника.  Пре¬
стижные  издания  всё  чаще  заказывали  ему  статьи  о  Латинской
Америке.  Его  сокровенной  мечтой  было  создание  Института
Латинской  Америки  в  структуре  АН  СССР.  Известно,  что  он
рассчитывал  возглавить  его.  Мечта  эта  сбылась  лишь  наполо¬
вину.  Институт  был  учреждён  в  1961  году.  Правда,  директором
этого  Института  Григупевич  назначен  не  был.
 «С  подачи»  всемогущего  М.  Суслова  Григулевича  реши¬
тельно  отодвинули  в  сторону.  Суслов  заявил:  «О  роли  тов.
 117

Николай  Шварёв
 Григулевича  в  организации  покушения  на  Троцкого  сейчас
знает  почти  полмира.  Но  предположим,  что  об  этом  станет
широко  известно  из-за  чьей-то  оплошности  или  предатель¬
ства:  бывший  сотрудник  НКВД,  да  ещё  с  таким  прошлым,
возглавляет  академический  институт!  Тов.  Григулевичу
целесообразнее  оставаться  на  прежнем,  не  столь  заметном
месте  в  системе  АН  СССР».
 Оставаясь  в  Институте,  Григулевич  внёс  существенный
вклад  в  разработку  столь  болезненной  для  советской  исто¬
рии  проблемы,  как  теория  и  социальная  практика  расизма.
Исходил  он  из  трёх  незыблемых  для  него  принципов:  нет
шовинизму,  нет  расизму,  нет  фашизму.
 В  1982  году  вышел  в  свет  первый  выпуск  ежегодника
«Религии  мира»,  основанного  Григулевичем.  Тогда  же  стала
своего  рода  «энциклопедийным  бестселлером»  десятитом¬
ная  серия  «Религия  в  XX  веке»,  изданием  которой  руководил
неутомимый  Григ.  На  его  плечах  держалась  и  бесперебойно
функционировала  Иностранная  редакция  Секции  обще¬
ственных  наук  Президиума  АН  СССР  (созданная  по  ини¬
циативе  Григулевича).
 Нагрузки  у  Григулевича  были  запредельные.  Надо  ещё
учесть,  что  Григулевич  входил  в  редколлегии  многих  «тол¬
стых»  журналов  и  в  учёные  советы,  принимал  активное
участие  в  деятельности  Советского  комитета  защиты  мира,
был  членом  правления  многочисленных  обществ  дружбы  и
к  тому  же  находил  время  для  подготовки  и  участия  в  конфе¬
ренциях,  симпозиумах  и  конгрессах...
 И  плюс  к  этому  личная  многосторонняя  научно-литера¬
турная  работа.  Книги  Григулевича,  какими  бы  тиражами  они
ни  выходили,  раскупались  мгновенно.  Его  читатели  знали,
что  Лаврецкий  мыслит  широко,  неординарно,  блестяще
владеет  темой,  на  которую  пишет.
 118

Асы  нелегальной  разведки
 «Докторской»  работой  Григулевича  стала  монография
«Культурная  революция  на  Кубе»  (1965).  Это  многоплановый
труд,  в  котором  были  исследованы  изменения,  которые  про¬
изошли  в  кубинской  культуре  после  революции:  ликвидация
неграмотности,  реформа  образования,  подготовка  кадров  для
национальной  экономики,  отделение  церкви  от  государства
и  школы  от  церкви,  ликвидация  расовой  дискриминации.
Эта  книга  «сделала  имя»  Григу  на  Острове  свободы,  где  он
стал  желанным  гостем.  Григулевич  написал  документальные
романы-биографии,  посвящённые  Хосе  Марти  и  Эрнесто  Че
Геваре.  Для  сбора  материалов  о  героическом  партизане  он
не  раз  приезжал  на  Кубу.
 Произведения  Григулевича  были  переведены  на  многие
языки  мира,  и  прежде  всего  на  испанский.  Можно  сказать,
что  своими  книгами  он  навсегда  вернулся  в  Латинскую
Америку.
 Научные  заслуги  Григулевича  были  признаны  за  рубе¬
жом:  он  стал  почётным  членом  Ассоциации  писателей  Ко¬
лумбии  и  членом-корреспондентом  Института  исследований
в  Каракасе,  был  награждён  венесуэльским  орденом  Фраци-
ско  де  Миринды,  золотой  медалью  перуанского  Института
проблем  человека,  высшими  кубинскими  орденами  и  меда¬
лями.  Неутомимую  деятельность  вёл  Григулевич  в  сфере
культурных  связей:  являлся  вице-президентом  Общества
советско-кубинской  дружбы,  Общества  дружбы  с  Венесуэ¬
лой,  членом  Советского  комитета  защиты  мира  и  Советского
комитета  солидарности  со  странами  Азии  и  Африки.
 Образ  типичного  советского  академика  почти  всегда  ас¬
социируется  с  «заслуженным  достатком»,  многокомнатной
квартирой,  полированной  мебелью,  кожаными  креслами,
дорогим  антиквариатом,  личной  автомашиной,  поездками
на  престижные  курорты.  Ничего  подобного  в  быту  члена-
 119

Николай  Шварёв
 корреспондента  Григулевича  не  было,  хотя  его  заработки
по  тем  временам  были  высокими.  Основной  доход  давали
гонорары  за  издание  и  переиздания  книг,  в  том  числе  и  за
рубежом.
 В  редкие  свободные  минуты  «отставной  резидент»  был
не  чужд  обычным  радостям  жизни.  Семейный  очаг  Гри-
гулевичей  славился  гостеприимством  и  хлебосольством.
Коллеги-разведчики  и  коллеги-учёные,  побывавшие  в  доме  у
Грига  по  тому  или  иному  праздничному  случаю,  единодуш¬
но  вспоминают,  что  пиршественный  стол  был  почти  всегда
уставлен  вкусными  яствами,  изысканными  винами  и  дефи¬
цитными  водками.  Лаура  радушно  и  ненавязчиво  потчевала
гостей,  курсируя  между  кухней  и  столовой,  снисходительно
поглядывая  на  своего  мужа,  увлечённого  беседой.
 По  воспоминаниям  друзей,  Лаура  была  человеком  по¬
разительно  сдержанным,  скупым  в  оценках,  не  склонным  к
преувеличениям.  Кто-то  из  московских  знакомых  характери¬
зовал  её  как  женщину,  которая  даст  фору  любому  мужику,  но
при  этом  выглядит  очень  женственной.  Поклонников  у  неё
было  много,  и  она  до  преклонных  лет  пользовалась  успехом,
не  прилагая  к  этому  абсолютно  никаких  усилий.  По  словам
Надежды  Григулевич,  «мама  всегда  оставалась  человеком,
которого  сломить  было  невозможно  даже  при  самых  враж¬
дебных  обстоятельствах».
 Это  подтверждают  и  служебные  характеристики  Лауры-
«Луизы»,  в  которых  неизменно  присутствовала  оценка-
вывод:  «При  необходимости  может  успешно  руководить
нелегальной  резидентурой».
 На  политические  темы  Иосиф  предпочитал  не  говорить,
потому  что  никогда  не  испытывал  позывов  к  диссидентству.
Однако  своё  отношение  к  проблемам,  переживаемым  Со¬
ветским  Союзом,  особенно  в  эпоху  «позднего  Брежнева»,
 120

Асы  нелегальной  разведки
 выражал  откровенно.  Когда  в  начале  1980-х  в  «определенных
кругах»  стала  входить  в  моду  Джуна,  а  вслед  за  ней  и  другие
экстрасенсы,  Иосиф  Ромуальдович  поставил  свой  диагноз:
«Это  —  вернейший  симптом  загнивания.  Так  было  в  нача¬
ле  века,  когда  царизм  шёл  к  концу.  Вспомните  Распутина  и
прочих».
 Возраст  и  приобретенные  недуги  всё  больше  давали  о  себе
знать,  вносили  коррективы  в  его  динамичный,  безжалостный
к  самому  себе  образ  жизни.  Для  «поправки  здоровья»  он
предпочитал  подмосковный  (в  то  время.  —Авт.)  санаторий
«Узкое»,  куца  привозил  с  собой  очередную  начатую  рукопись,
нужные  архивные  материалы  и  коробки  с  книгами.  Трёхне¬
дельная  лечебная  путёвка  предоставляла  ему  благословенную
возможность  для  творческой  работы.  В  перерывах  Гршулевич
неторопливо  прогуливался,  слегка  прихрамывая,  по  аллеям
санатория—невысокий,  грузный,  широкоплечий,  с  крупной
головой  мыслителя,  обдумывая  очередные  страницы  труда
или  только  что  прочитанную  книгу.
 По  привычке  он  тщательно  следил  за  всем,  что  проис¬
ходило  в  США  и  странах  к  югу  от  Рио-Гранде.  Конечно,
Григ  мечтал  снова  побывать  в  тех  странах  Америки,  где
прошли  его  молодые  боевые  годы.  Но  об  этом  и  речи  быть
не  мото,  потому  что  «компетентные  органы»  не  без  осно¬
вания  считали,  что  бывший  резидент  —  вероятный  объект
для  провокаций  со  стороны  западных  спецслужб.  Куба  и
страны  народной  демократии  —  таковы  были  позволенные
заграничные  маршруты  Григулевича-академика.
 Под  занавес  своего  земного  пути  Иосиф  Григулевич
добился  всего,  почти  всего,  что  планировал  на  «вторую  по¬
ловину  жизни»  в  те  морозные  декабрьские  дни  1953  года,
когда  «прошлое»  —  завершилось,  а  московское  «будущее»
только-только  начиналось.
 121

Николай  Шварёв
 Со  своим  прежним  начальником  Наумом  Эйтингоном1,
который  был  осуждён  за  связь  «с  бандой  Берии»  и  просидел
во  владимирской  тюрьме  12  лет  (1953—1964),  Григулевич
встречался  крайне  редко  и  всегда  случайно.  На  улице,  в  ко¬
ридорах  какого-либо  издательства  или  в  букинистическом
магазине.  Эйтингон  при  жизни  так  и  не  добился  реабилитации
и  вполне  справедливо  чувствовал  себя  человеком  ущемлён¬
ным.  Система,  для  процветания  которой  он  принёс  столько
жертв,  предательски  отторгла  его,  превратила  в  изгоя.  Наум
Исаакович  никогда  не  козырял  своими  достижениями  в  раз¬
ведке.  Но  в  её  архивах  есть  сотни  дел  с  материалами  успешно
проведенных  операций.  Именно  он  завербовал  легендарного
Рихарда  Зорге  и  долгое  время  работал  с  ним.
 А  как  не  вспомнить  о  «раннем»  Абеле,  о  создании  осо¬
бого  диверсионного  отряда  Дмитрия  Медведева,  получении
из  гитлеровского  Генштаба  сведений  об  операциях  «Средняя
Волга»  и  «Кремль»,  безошибочных  ходах  в  «атомной  раз¬
ведке»...
 С  Григулевичем  Эйтингон  говорил  о  чём  угодно,  но  не  о
своих  нерешённых  проблемах.  Слишком  велик  был  контраст
в  их  положении.
 Человек,  которого  Эйтингон  знал  под  псевдонимом
«Юзик»,  «Фелипе»,  стал  преуспевающим  учёным,  автором
«бестселлеров»  престижной  серии  «ЖЗЛ».  Вот  оно  —  ве¬
зение!  Нет,  не  мог  Эйтингон  при  встречах  с  бывшим  под¬
чиненным  жаловаться  на  жизненные  неудачи.  Григулевич
 1  Эйтингон  Н.И.  (1899—1981).  Только  через  10  лет  после  осво¬
бождения  из  тюрьмы  Главная  военная  прокуратура  России  вынесла
заключение,  что  в  действиях  Эйтингона  за  все  годы  его  службы  не
выявлено  фактов,  которые  могли  быть  инкриминированы  ему  как
преступление.
 122

Асы  нелегальной  разведки
 понимал  это  и  мучился  от  того,  что  ничем  не  может  помочь
«Тому»  —  постаревшему,  с  запавшими  глазами,  в  которых
угадывалось  глубоко  запрятанное  страдание.
 С  1985  года  здоровье  Григулевича  начало  сдавать.  Он
вынужден  был  принимать  таблетки,  перейти  на  диетическое
питание.  Ему  всё  чаще  приходилось  ложиться  в  больницу,
подвергаться  долгим  лечебным  процедурам,  а  затем  восста¬
навливать  силы  в  санатории.  Разрушительное  воздействие
болезни  было  всё  заметнее.  Иосиф  терпеливо  следовал
предписаниям  врачей,  много  поглощал  пилюль,  но  видимого
улучшения  не  наступало.
 Вспоминает  Надежда  Григулевич  (дочь  Иосифа  Григулеви¬
ча):  «Отец  по  жизни  был  крепким  и  физически  выносливым
человеком,  который  никогда  не  болел,  даже  в  самые  сильные
эпидемии  гриппа.  Общеизвестно,  что  мужчины  не  любят  и  не
умеют  болеть.  А  те,  которые  всю  жизнь  отличались  великолеп¬
ным  здоровьем,  —  особенно.  Поэтому,  когда  отец  начал  при¬
хварывать,  он  воспринял  это  как  катастрофу.  Он  раздражался,
ходил  по  врачам  в  надежде  на  быструю  помощь,  ложился  в
больницы,  после  которых,  как  правило,  ему  становилось  только
хуже.  Особенно  трагически  он  воспринимал  свою  неспособ¬
ность  работать  творчески  в  прежнем  напряжённом  режиме».
 После  того  как  Григулевич  начал  падать  на  улице  без
видимых  причин,  а  порой  и  терять  ориентацию,  он  перешёл
на  режим  домашнего  затворничества.  Целыми  днями  Григ
проводил  за  письменным  столом,  стараясь  завершить  оче¬
редную  статью,  и  не  мог:  онемевшая  рука  не  поспевала  за
полётом  мыслей.  Григ  пытался  делать  «щадящую  гимнасти¬
ку»,  совершал  прогулки  по  домашнему  коридору,  опираясь
на  палочку.  «В  последние  месяцы  жизни  отец  действительно
тяжело  болел,—вспоминает  дочь  Надежда.—Он  был  при¬
кован  к  постели,  хотя  и  не  парализован  полностью...»
 123

Николай  Шварёв
 В  одной  из  статей,  посвящённых  Григупевичу,  было  отме¬
чено,  что  его  хоронили  как  рядового  научного  сотрудника,  с  де¬
журными  формальностями  и  штампованными  прощальными
словами.  На  дворе  стоял  1988-й  перестроечный  год.  Искреннее
всего  оплакивали  кончину  Григупевича  в  латиноамериканской
общине  в  Москве.  В  день  его  смерти  прочувствованный  не¬
кролог  прозвучал  в  очередной  передаче  «Радио  Москвы»  на
Латинскую  Америку.  Написан  он  был  чилийским  журнали¬
стом  и  писателем  Хосе  Мигелем  Варасом:  «Печальная  весть:
в  Москве  скончался  Иосиф  Григулевич,  автор  десятков  книг  о
крупных  исторических  деятелях  нашего  континента,  о  католи¬
ческой  церкви  и  её  истории.  В  душе  Григупевича  всегда  горело
пламя  революционера-интернационалиста,  и  он  вдохновенно
и  действенно  участвовал  в  движениях  солидарности  с  Кубой,
Никарагуа,  Чили  и  Сальвадором».
 В  одно  из  последних  посещений  квартиры  на  Ломоносов¬
ском  проспекте  Варас,  прощаясь,  пожал  руку  Григупевича  и
неожиданно  почувствовал  ответное  пожатие.  «Я  наклонился,
чтобы  увидеть  его  лицо  вблизи,  —  написал  чилиец  в  своей
книге,—и  вдруг  увидел  его  широко  раскрытые  глаза.  В  них
сверкал  привычный  свет.  Я  пораженно  застыл,  тронутый  до
глубины  души,  но  наш  контакт  длился  считаные  секунды.  Его
рука  тут  же  выскользнула.  Он  вздохнул  и  закрыл  глаза».
 В  свой  последний  визит  к  Григупевичам  Варас  увидел,
как  из  квартиры  к  лифту  то  и  дело,  как  муравьи,  сновали
грузчики  со  связками  книг.  Лаура  кивнула  головой  в  их
сторону:
 — 	Вот  видишь:  уносят  книги  Иосифа.
 — 	Уносят?  Куца?
 —Я  позвонила  в  Институт  этнографии,  и  они  оповести¬
ли  другие  институты.  Хранить  все  эти  книги  в  квартире  не
имеет  никакого  смысла.
 124

Асы  нелегальной  разведки
 Умер  Иосиф  Григулевич  2  июня  1988  года.  Прах  его
покоится  на  Донском  кладбище  в  Москве.  Колумбарий,
мраморная  доска,  тишина...
 Но  не  забвенье...
 Огромная  библиотека  Григулевича  «разлетелась»  по  раз¬
ным  адресам,  включая  Ленинку,  Иностранку,  а  также  библио¬
теку  Службы  внешней  разведки.  Однако  книги,  написанные
Григулевичем,  журналы  с  его  статьями,  записные  книжки,
учёные  и  некоторые  боевые  награды,  личные  вещи  бережно
хранятся  в  семье.  Надежда  Иосифовна  мечтает  о  том  дне,
когда  будут  преодолены  все  препятствия,  в  Москве  будет
создан  музей  разведчика,  куда  можно  было  бы  передать  эти
реликвии.  К  сожалению,  добиться  в  столице  необходимых
квадратных  метров  на  подобные  цели  невероятно  трудно.
Увы,  только  и  остаётся,  что  ждать...
 В  мае  2003  года  в  московском  Доме  дружбы  прошла
конференция,  посвящённая  90-летию  со  дня  рождения  Ио¬
сифа  Григулевича:  «И.Р.  Григулевич:  Учёный?  Разведчик?
Писатель?»
 «Талантливый  человек  —  талантлив  во  всех  своих  про¬
явлениях»  —таким  был  лейтмотив  выступлений  участников
конференции:  латиноамериканских  дипломатов,  учёных
из  Российской  академии  наук  и  представителей  Службы
внешней  разведки  РФ.  По  словам  ветерана  СВР  Вадима
Кирпиченко,  Иосифа  Григулевича  можно  назвать  идеаль¬
ным  разведчиком,  который  неоднократно  доказывал,  что
и  один  в  поле  воин.  Он  обладал  всеми  необходимыми  для
этого  качествами:  самообладанием,  изобретательностью,
энциклопедическими  знаниями,  политическим  чутьём  и
способностью  мгновенно  осваивать  новые  профессии.
 Известный  латиноамериканист  Карен  Хачатуров  назвал
Григулевича  необыкновенным  человеком,  который  поражал
 125

Николай  Шварёв
 своим  аналитическим  умом,  невероятным  художественным
воображением,  проницательностью,  добротой,  щедростью.
По  мнению  Хачатурова,  Григулевич—одна  из  тех  знаковых
фигур,  которые  определяли  историю  нашего  государства.
Такой  человек  составил  бы  гордость  любой  нации,  любой
страны,  и  жизнь  его  —  тема  не  для  одного  романа.  Всё,  что
им  написано  в  50—70-е  годы,  читается  как  написанное  се¬
годня.  У  него  были  противники—узколобые  вульгаризаторы
марксистских  идей.  Иосиф  Григулевич  тоже  был  марксистом,
но  прежде  всего—учёным  и  пытливым  исследователем.  Он
был  человеком  универсальных  знаний,  но  сердце  его  было
отдано  Латинской  Америке.  Его  могут  назвать  своим  учи¬
телем  все  российские  латиноамериканисты,  для  которых  он
первым  проложил  дорогу  в  Российскую  академию  наук.
 После  ухода  Григулевича  появляются  всё  новые  легенды
и  истории,  связанные  с  его  именем.  Вот  только  две  из  них.
 В  Буэнос-Айресе  встретились  два  человека:  резидент
советской  легальной  разведки  «Вертер»  и  бывший  агент
«Крон»,  выведенный  из  сети  несколько  лет  назад.  Время
неумолимо,  и  даже  самые  надёжные  агенты  уходят  на  «за¬
служенный  отдых».
 — 	Я  пишу  завещание,  —  сказал  «Крон».  —  Детей  и
родственников  у  меня  нет,  а  разного  рода  фонды  полны  от¬
петых  мошенников.  Хочу  оставить  всё,  что  нажито,  вашему
сотруднику.
 Резидент  постарался  ничем  не  выдать  своего  изумле¬
ния.
 — 	Большое  наследство?
 — 	Если  посчитать  движимое  и  недвижимое  имущество,
счета  в  банках,  антиквариат,—то  потянет  на  15  миллионов
долларов.
 — 	И  кого  ты  избрал  своим  наследником?
 126

Асы  нелегальной  разведки
 — 	Я  хотел  бы  завещать  всё  «Антонио»...
 Резидент  знал,  что  под  этим  псевдонимом  работал  в  Ар¬
гентине  Иосиф  Григулевич.  Давно  это  было,  миновало  более
25  лет.  «Крон»  был  на  связи  у  многих  советских  разведчиков,
но  остановил  он  свой  выбор  на  «Антонио».
 — 	Почему  именно  «Антонио»?
 —Я  начинал  с  ним.  Для  меня  та  давняя  работа—лучшие
годы,  и  я  уверен  в  одном:  «Антонио»  сумеет  правильно  рас¬
порядиться  наследством.
 Резидент  сообщил  об  этом  в  Москву  и  попросил  совета.
Ответ  пришёл  с  задержкой,  но  был  категоричен:
 «Въезд  “Артуру”  в  Аргентину  закрыт  по  известным  вам
причинам.  Рекомендуйте  “Крону”  передать  имущество  ком¬
партии  Аргентины».  На  этом  данный  вопрос  был  закрыт.
 Покидая  Аргентину  и  резервируя  свою  разведсеть  в
Буэнос-Айресе,  «Артур»  назначил  «вечную  явку»  одному  из
своих  агентов.  Назовём  его  «Нико».  Тот  должен  был  выходить
на  встречу  на  каштановую  аллею  у  памятника  «X»  дважды  в
год  с  журналом  «Тайм»  в  правой  руке.  Так  случилось,  что  об
агенте  надолго  забыли  и  вспомнили,  когда  выяснилось,  что
только  через  него  можно  решить  сложную  разведывательную
задачу.  В  одном  из  рабочих  кабинетов  внешней  разведки  КГБ
долго  обсуждали  проблему  выхода  на  агента  «Нико».
 Кто-то  вдруг  сказал:
 — 	А  если  использовать  условия  связи,  назначенные  в
своё  время  нелегалом  «Артуром»?
 Предложение  вызвало  сначала  дружный  смех.  После
подробного  обсуждения  данного  предложения  разведчик
«Карел»,  которому  Центр  поручил  провести  встречу,  отпра¬
вился  в  Буэнос-Айрес.  Никаких  иллюзий  на  тему  «вечной
явки»  он  не  испытывал,  но  всё-таки  поехал  к  обусловленному
«Артуром»  месту  встречи  с  агентом.
 127

Николай  Ш  варев
 «Карел»  уже  издали  увидел  пожилого  мужчину  в  бе¬
лых  спортивных  брюках  и  голубой  тенниске  с  журналом  в
правой  руке.  На  мгновение  «Карелу»  показалось,  что  у  него
галлюцинации.  Приблизившись  к  старику,  бросил  взгляд  на
журнал—это  был  номер  «Тайма».  И  тоща  «Карел»  рискнул
произнести  слова  пароля:
 —Довезёт  ли  меня  трамвай  сорок  четвёртого  маршрута
до  фонтана  Лоры  Моры?
 Мужчина  застыл  как  вкопанный,  журнал  выпал  из  рук
на  асфальт.
 — 	Вши  надо  воспользоваться  19-м  маршрутом.
 Пароль  и  отзыв  были  произнесены  точно.  Комичным
 лишь  было  то  обстоятельство,  что  в  Буэнос-Айресе  трам¬
вайные  линии  были  демонтированы  давным-давНо.
 Они  обнялись,  и  «Нико»  сказал  подрагивающим  от  вол¬
нения  голосом,  в  котором  смешались  в  одно  упрёк,  лёгкая
ирония  и  —  одновременно  —  прощение:
 — 	Самое  главное,  мой  друг,  что  именно  на  эту  встречу
никто  из  нас  всё-таки  не  опоздал...
 Вот,  пожалуй  и  всё,  что  я  хотел  поведать  о  легендарном
разведчике—нелегале,  академике,  дипломате,  крупном  исто¬
рике,  писателе,  уникальном  и  добром  человеке  —  Иосифе
Ромуальдовиче  Григулевиче.

РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ  Р.И.  АБЕЛЬ
 С  первых  дней  работы  во  внешней  разведке  КГБ  СССР
мне  пришлось  познакомиться  с  двумя  выдающимися  совет¬
скими  разведчиками-нелегалами:  Рудольфом  Ивановичем
Абелем  и  Кононом  Трофимовичем  Молодым.  Их  судьбы  в
чём-то  схожи.  Оба  полковники,  разведчики-нелегалы.  Оба
находились  длительной  загранкомандировке  на  нелегальном
положении,  оба  были  преданы,  судимы  и  отбывали  на  чужби¬
не  в  тюрьмах  каждый  свой  срок.  Затем  оба  были  вызволены
из  тюремных  застенков  —  их  обменяли  на  осуждённых  в
СССР  за  шпионаж  граждан  США  и  Великобритании.
 Рудольф  Иванович  Абель.  Его  настоящее  имя  Вильям
Генрихович  Фишер.  Оперативный  псевдоним—«Марк».  При
аресте  в  Соединённых  Штатах  советский  разведчик-нелегал
Вильям  Фишер  назвал  себя  так:  Рудольф  Иванович  Абель.
 Сложную  жизнь  прожил  этот  человек.  Его  отец  Генрих
Матвеевич  Фишер  родился  в  Ярославской  губернии  в  се¬
мье  немцев,  выписанных  в  своё  время  из  Германии  князем
 А.Б.  Куракиным.  Шестнадцатилетним  подростком  он  при¬
был  в  Петербург  в  поисках  работы  и  сразу  же  включился  в
революционную  деятельность,  став  членом  «Союза  борьбы
за  освобождение  рабочего  класса».  Он  встречался  с  В.И.  Ле¬
ниным.  Был  арестован  и  впоследствии  выслан  за  границу.
 Вместе  с  молодой  женой  Любовью  Васильевной  (уро¬
женкой  города  Хвалынска  Саратовской  губернии)  Генрих
 5  Шварев  Н.  А.
 129

Николай  Шварёв
 Матвеевич  Фишер  поселился  в  Англии  в  городе  Ньюкасл-
на-Тайне,  но  и  там  сохранил  деловые  и  личные  связи  с  про¬
грессивной  русской  революционной  эмиграцией.
 Родился  Вильям  Генрихович  11  июля  1903  года  в  Англии.
Его  родители  —  Генрих  Матвеевич  и  Любовь  Васильевна
Фишер  —  были  политэмигрантами  из  России.  Родители
были  высланы  из  страны  в  1901  году  за  революционную
деятельность  и  обосновались  в  Англии.
 Отец  Вильяма—Генрих  Матвеевич—родился  в  1871  году
в  Мологоском  уезде  Ярославской  губернии  в  многодетной
семье  немецкого  происхождения.  После  окончания  школы
Генрих  Матвеевич  переехал  в  Петербург,  работал  на  заво¬
дах  токарем,  приобщился  к  революционной  деятельности.
Затем  переезд  в  Саратов,  женитьба  на  восемнадцатилетней
Любови  Васильевне,  русской  по  национальности,  и  высылка
заграницу.
 Вильям  со  своим  старшим  братом  Генрихом  росли  в
английской  среде,  учились  в  английской  школе,  свободное
время  проводили  со  своими  сверстниками  из  семей  англичан.
Отец  работал  на  заводе,  что  позволяло  сносно  содержать
семью.  В  школе  будущего  разведчика  увлекали  больше  всего
математика,  физика,  астрономия,  механика  и  история.
 В  15  лет  Вилли  начал  работать,  его  приняли  учеником
чертёжника  в  конструкторское  бюро  судоверфи.  Одно¬
временно  он  продолжал  заниматься  по  программе  средней
школы  и  в  16  лет  сдал  экзамен  и  поступил  в  Лондонский
университет.
 После  Октябрьской  революции  1917  года  родители  стали
готовиться  к  возвращению  на  Родину  и  в  1921  году  прибыли
в  Москву.  Вильям  и  его  браг  вместе  с  родителями  прибыли  в
Россию.  В  семье  воспитание  велось  в  русском  духе.  Большая
заслуга  в  привитии  детям  любви  к  их  исторической  родине
 130

Асы  нелегальной  разведки
 принадлежит  матери,  Любови  Васильевне.  Языком  общения
в  семье  Фишеров  был  русский,  вне  дома  дети  разговаривали
на  английском.  Таким  образом,  они  в  равной  степени  владели
и  русским,  и  английским  языками.
 Вилли  работал  вначале  переводчиком  в  Исполкоме  Ко¬
минтерна,  поступил  на  учёбу  в  Институт  востоковедения.  Но
в  институте  удалось  проучиться  всего  лишь  год.  В  1925  году
его  призвали  в  армию.  Службу  он  проходил  в  радиотелеграф¬
ном  полку,  здесь  приобрёл  специальность  радиста,  которая
сыграла  в  его  дальнейшей  судьбе  важную  роль.
 Жизнь  в  армейском  коллективе  дала  хорошую  закалку,  там
он  подружился  с  хорошими  друзьями,  ставшими  впоследствии
знатными  людьми  страны.  Личным  другом  Вилли  с  тех  пор
был  известный  полярник,  Герой  Советского  Союза,  радист
экспедиции  Папанина  на  Северном  полюсе  Кренкель.
 После  демобилизации  Вилли  поступил  в  Научно-испыта¬
тельный  институт  Военно-воздушных  сил  РККА  в  качестве
радиотехника.  Проработал  там  недолго.  В  1927  году  его  на¬
правили  во  внешнюю  разведку.  Вскоре  он  женился  на  Елене
Степановне  Лебедевой,  которая  была  в  ту  пору  молодой
студенткой  консерватории.
 Около  четырёх  лет  Фишер  проработал  в  центральном
аппарате  внешней  разведки.  В  1931  году  его  направляют  в
загранкомандировку.  Он  должен  был  ехать  по  своим  соб¬
ственным  (настоящим)  документам,  но  не  как  гражданин
СССР,  а  как  подданный  Великобритании.  Для  этого  ему
необходимо  было  обратиться  в  английское  посольство  в
Москве  с  ходатайством  о  возвращении  в  Англию.
 С  юридической  стороны  эта  операция  выглядела  абсо¬
лютно  законной.  Не  вызывала  сомнений  и  её  правдоподоб¬
ность,  поскольку  в  этот  период  поток  эмигрантов  из  СССР
всё  ещё  продолжался.
 5*
 131

Николай  Шварёв
 В  соответствии  с  заданием  он  уезжал  в  одну  из  Сканди¬
навских  стран  с  целью  создать  там  пункт  радиосвязи,  которым
бы  обеспечивалась  радиосвязь  резидентуры  с  Центром.
 Резидентура  в  этой  стране  вела  работу  по  сопредельным
странам  и  остро  нуждалась  в  поддержании  регулярной
радиосвязи  с  Москвой.
 Хлопоты  в  английском  посольстве  завершились  успешно.
Вскоре  Вильям  и  Елена  Фишеры  получили  английские  па¬
спорта  и  убыли  к  месту  назначения.  По  прибытии  в  страну
Вильям  нанёс  визит  английскому  консулу  и  объяснил,  что
они  намерены  задержаться  здесь  и  подзаработать  денег,  а  уж
потом  выехать  в  Англию.  Никаких  возражений  на  этот  счёт
консул  не  высказал.
 В  одном  из  пригородных  районов  столицы  Фишер  снял
виллу  и  устроил  в  ней  кустарную  радиомастерскую.  Соз¬
дание  этого  прикрытия  позволило  легендировать  наличие
средств  к  существованию.  Елена  Степановна  преподавала
балет  в  частной  школе.
 Созданный  Фишером  пункт  радиосвязи  действовал
нормально.  Оперативные  дела  и  работа  по  прикрытию  шли
успешно.  Однако  в  1934  году  вдруг  возникли  трудности.
Местные  власти  сообщили  об  отказе  Фишеру  в  праве  на
дальнейшую  работу  и  предложили  после  окончания  срока
пребывания  выехать  из  страны.  Как  выяснилось  позже,  это
было  связано  с  ходатайством  разведчика  разрешить  ему  по¬
ступить  на  государственную  службу.
 После  почти  четырёхлетнего  пребывания  за  границей
Вильям  Генрихович  вместе  с  женой  и  дочерью  возвратился
в  Москву.  Через  некоторое  время  руководством  внешней
разведки  было  принято  решение  после  короткой  специаль¬
ной  подготовки  направить  Фишера  в  другую  страну  с  более
сложной  оперативной  обстановкой.  Заданием  предусматри¬
 132

Асы  нелегальной  разведки
 валась  организация  надёжной  двусторонней  радиосвязи
между  нелегальной  резидентурой  и  Центром.
 В  скором  времени  Фишер  с  семьёй  выехал  в  Западную
Европу.  Ему  потребовалось  два  месяца,  чтобы  адаптировать
6-летнюю  дочь  к  заграничным  условиям  жизни.
 Пребывание  в  СССР  привело  к  тому,  что  девочка  набра¬
лась  различных  московских  впечатлений,  которые  необхо¬
димо  было  устранить,  иначе  это  могло  негативно  сказаться
на  вопросах  безопасности  семьи.
 Фишеры  поселились  в  скромной  гостинице  и  стали
подыскивать  квартиру.  Вскоре  это  удалось.  Труднее  было
с  прикрытием.  Выдавая  себя  за  только  что  приехавшего  из
Скандинавской  страны  специалиста  по  радиотехнике,  Фи¬
шер  пытался  было  заняться  аналогичной  работой  и  здесь,  но
предлагаемые  услуги  не  находили  спроса.  Поэтому,  леген-
дируя  наличие  некоторых  сбережений,  позволяющих  содер¬
жать  семью,  он  одновременно  стал  свободным  художником,
создав  дома  подобие  студии  изобразительного  искусства.
Работа  продвигалась  успешно.
 В  феврале  1936  года  резидент  сообщил  в  Центр,  что  Фи¬
шер  готов  начать  двустороннюю  радиосвязь  и  даже  просил
прислать  шифры  и  программу.
 Но  тут  жизнь  распорядилась  по-своему.  По  соображе¬
ниям  безопасности  он  был  отозван  в  Москву.  Жизнь  семьи
Фишеров  вошла  в  нормальное  русло.  Елена  Степановна
нашла  работу  в  детском  театре.  Она  играла  на  арфе.  Дочь
Эвелина  пошла  в  школу.
 Следует  отметить,  что  новый,  1939  год  принёс  в  семью
Фишеров  немало  тревог.  Вильяма  Фишера  без  объяснения
причин  уволили  со  службы.  Это  было  для  него  сильнейшим
ударом,  от  которого  он  долго  не  мог  оправиться.  После
определённых  мытарств  ему  удалось  устроиться  во  Всесо¬
 133

Николай  Шварёв
 юзную  торговую  палату  в  качестве  техника  по  реализации
патентов.  Несколько  позже  он  перешёл  на  завод  Наркомата
авиапромышленности,  где  проработал  до  самого  начала
Великой  Отечественной  войны.
 Шёл  1941  год.  Вильям  Фишер  вернулся  в  органы  госбе¬
зопасности  и  приступил  к  оперативной  работе.
 «Известно,  что  во  время  войны  В.  Фишер  служил  в  четвёр¬
том  Управлении  НКВД—НКГБ  СССР.  Начальником  Управ¬
ления  был  П.А.  Судоплатов.  Павел  Анатольевич  руководил
не  только  партизанскими  и  разведывательно-диверсионными
операциями  в  тылу  врага,  но  и  осуществлял  агентурно¬
оперативную  работу  на  территории  Третьего  рейха.
 Из  рассекреченных  в  2003  году  документов  стало  извест¬
но,  что  в  1944  году  немецкий  подполковник  Шорхорн  попал
к  нам  в  плен.  Его  удалось  перевербовать  и  затеять  с  нем¬
цами  оперативную  радиоигру.  По  легенде,  подброшенной
противнику  ведомством  Павла  Судоплатова,  в  белорусских
лесах  действовала  крупная  воинская  часть  вермахта,  чудом
избежавшая  плена.  Немцы  якобы  нападали  на  регулярные
части  Красной  Армии,  сообщали  в  Берлин  о  перемещении
советских  войск.  Нападение  на  воинские  части  Красной  Ар¬
мии  —  сплошной  вымысел,  но  в  Германии  в  это  поверили.
 Эту  сложную  радиоигру  осуществлял  Вильям  Фишер  со
своими  сотрудниками  и  перевербованными  немецкими  ради¬
стами,  регулярно  передавая  в  Берлин  полную  дезу.  Эта  опера¬
ция,  проводившаяся  в  Белоруссии,  получила  кодовое  название
“Березина”.  Немцы  сбрасывали  на  парашютах  для  “своей  груп¬
пировки”  десятки  тонн  оружия,  боеприпасов,  продовольствия.
Более  двух  десятков  прибывших  в  распоряжение  Шорхорна
диверсантов  были  арестованы,  некоторые  перевербованы.
 В  радиоигре  В.  Фишеру  с  его  великолепными  знаниями
немецкого  языка  и  высочайшего  класса  радиста  отводилась
 134

Асы  нелегальной  разведки
 важная  роль,  и  сыграна  она  была  столь  филигранно.  Лично
Гитлер  произвёл  дурачившего  его  Шорхорна  в  полковники,
а  Фишера  представили  к  высшей  награде  рейха  —  Желез¬
ному  кресту.
 Уже  после  самоубийства  Гитлера  и  овладения  Берли¬
ном  частями  Красной  Армии  игра  всё  ещё  продолжалась.
И  только  4  мая  1945  года  Фишер  и  его  сотрудники  получили
последнюю  радиограмму  откуда-то  из  Германии.  Немецких
радистов  благодарили  за  службу,  сожалели,  что  не  могут
больше  принимать  ценнейшие  сведения  и  оказывать  всяче¬
скую  помощь.  Предлагали  действовать  самостоятельно  и
держаться  до  последнего,  вместе  с  тем  выразили  сожаление,
что  не  могут  больше  принимать  радиограммы.  За  успешное
проведение  операции  “Березина”  и  за  работу  во  время  войны
Вильям  Фишер  был  награжден  орденом  Ленина»1.
 День  Победы  В.  Фишер  встретил  в  Москве.  Вскоре,  как
уже  упоминалось,  в  беседе  с  руководством  внешней  разведки
Вильям  Фишер  добровольно  выразил  готовность  выехать  за
границу  для  работы  в  качестве  разведчика-нелегала.
 В  1946  году  американская  и  английская  разведки  присту¬
пили  к  осуществлению  программы  тотального  шпионажа  в
отношении  СССР  и  стран  Восточной  Европы.
 В  этих  условиях  перед  разведкой  СССР  стояла  задача
«не  проглядеть  подготовки  США  и  Англии  к  внезапному
нападению  на  Советский  Союз».  Нелегальная  разведка  рас¬
сматривалась  как  структура,  способная  наиболее  эффективно
функционировать  как  в  обычных  условиях,  так  и  в  кризисных
ситуациях.  В  этой  связи  в  США  была  создана  нелегальная
сеть  во  главе  с  кадровым  разведчиком  В.  Фишером.  Перед
 1  Долгополов  Н.М.  Абель—Фишер.  Молодая  гвардия.  Серия  ЖЗЛ.
М.(  2010.
 135

Николай  Ш  варев
 ним  стояла  задача:  легализоваться  в  США  под  видом  мест¬
ного  гражданина,  создать  прочное  прикрытие,  отработать
надёжные  каналы  связи  с  Центром,  принять  на  связь  агентов,
организовать  работу  по  приобретению  новых  источников  и
приступить  к  выполнению  задач  по  добыванию  разведыва¬
тельной  информации.
 Однако  интересно  и  другое.  Ещё  в  годы  Великой  Отече¬
ственной  войны  Вилли  Фишер  действовал  иногда  вместе
со  своим  другом  Рудольфом  Абелем.  Сотрудники  разведки
Вильям  Фишер  и  Рудольф  Абель  были  уже  тогда  друзьями
неразлейвода,  и  уж  что-что,  а  биографии  друг  друга  изучили
досконально.
 После  войны  Фишер  проходил  службу  в  Центральном
аппарате  разведки.  Тем  временем  вернувшийся  в  нелегаль¬
ную  разведку  руководитель  отдела  по  работе  с  нелегалами
Александр  Михайлович  Коротков,  хорошо  знавший  Фишера,
предложил  ему  возглавить  сеть  советской  нелегальной  раз¬
ведки  в  США,  считавшихся  тогда  главным  противником.
 В  личное  дело  Фишера  был  подшит  документ:  «Я,  Фишер
Вильям  Генрихович,  сознавая  важность  для  моей  Родины—
Союза  ССР—нелегальной  работы  и  отчётливо  представляя
все  трудности  и  опасности,  добровольно  соглашаюсь  встать
в  ряды  нелегальных  разведчиков.  Я  обязуюсь  строго  соблю¬
дать  конспирацию,  ни  при  каких  обстоятельствах  не  раскрою
врагам  доверенных  мне  тайн  и  лучше  приму  смерть,  чем
предам  интересы  моей  Родины.  1946  г.».
 Итак,  осенью  1948  года  в  Нью-Йорке  появился  худож¬
ник  —литовец  Эндрю  Кайотис.  Как  американский  гражда¬
нин  он  решил  сменить  не  совсем  благозвучное  для  Штатов
имя  на  Эмиля  Роберта  Ролдфуса.  Впрочем,  он  был  и  Марти¬
ном  Коллинзом,  а  для  Центра  и  сподвижников-американцев
из  группы  «Волонтёры»  оставался  просто  Марком.
 136

Асы  нелегальной  разведки
 Внедрение  нелегала  —  момент  деликатнейший.  Туг  уж
если  не  пойдёт,  так  не  пойдёт.  У  Фишера  пошло,  и  настолько
здорово,  что  уже  через  год  Центр  поздравил  его  с  награждени¬
ем  орденом  Красного  Знамени.  А  в  Москву  не  только  из  Нью-
Йорка,  но  и  почти  со  всего  побережья  бурным  потоком  пошли
радиограммы  о  передвижениях  боевой  техники  США.
 Хорошо  известно  и  о  сотрудничестве  Вильяма  Фишера
с  группой  так  называемых  «Волонтёров»,  возглавляемых
Моррисом  Коэном.
 Да,  Фишер  руководил  в  США  сетью  тех,  кого  в  Америке
называли  «атомными  шпионами».
 Если  опираться  на  некоторые  косвенные  свидетельства,
сфера  деятельности  Фишера  распространялась  и  на  некото¬
рые  другие  страны.  Пока  очень  мало  известно,  к  примеру,  о
его  работе  с  нашими  нелегалами,  заброшенными  после  и  во
время  войны  в  Латинскую  Америку.  Они,  прошедшие  Отече¬
ственную  войну  боевые  офицеры,  были  готовы  на  всё—и  на
ведение  наблюдений  за  передвижениями  американских  сил,
а  в  случае  возникновения  серьёзных  ситуаций—и  на  дивер¬
сии.  На  встречу  с  Марком  в  Нью-Йорк  приезжали  нелегалы
Гринченко,  Филоненко,  работавшие  в  Латинской  Америке
с  женами.  Есть  свидетельства,  что  полковник  Фишер  успел
поработать  ещё  с  одним  полковником-нелегалом  советской
внешней  разведки.  Это  Африка  де  Лас  Эрас,  известная  также
под  псевдонимами  Родина  и  Патрия,  по  национальности  —
испанка,  по  убеждениям  —  коммунистка,  по  профессии  —
разведчица  высочайшего  класса.
 Выходит,  что  Фишер  в  разные  годы  работал  чуть  не  со
всеми  выдающимися  нашими  разведчиками  и  ценными
агентами?  Орловым,  Филби  и  его  друзьями,  Судоплатовым,
Коэнами,  людьми  из  Латинской  Америки  и  даже  Патрией.
Очень  похоже,  что  именно  так.  Только  с  такой  нагрузкой  и
 137

Николай  Шварёв
 таким  объёмом  работы  Фишеру  приходилось  действовать
все  труднее  и  труднее.  Фишер  ждал  подмоги.
 К  нему  был  послан  из  Центра  связник  Роберт.  Фишера  это
обстоятельство  окрыляло.  Но  этот  хорошо  знакомый  Фишеру
по  прежней  совместной  работе  человек  в  Нью-Йорке  так  и
не  появился.  Пришлось  понервничать  и  Фишеру,  и  Центру.
Связник  как  сквозь  землю  провалился.  Увы,  оказалось,  что
именно  так.  Корабль,  на  котором  наряду  с  другими  пасса¬
жирами  плыл  Роберт,  затонул  где-то  в  Балтике.  Трагическое
стечение  обстоятельств,  сыгравшее  роковую  роль  не  только
в  судьбе  Роберта,  но  и  Фишера.  Он  горевал  страшно.
 День  Победы  Фишер  встретил  в  Москве.  За  выполне¬
ние  заданий,  связанных  с  обеспечением  государственной
безопасности  в  годы  Великой  Отечественной  войны,  раз¬
ведчик  был  награждён  орденом  Красной  Звезды  и  медалями:
«Партизану  Отечественной  войны»  1-й  степени,  «За  победу
над  Германией»,  «За  оборону  Москвы».
 После  войны,  как  уже  сообщалось,  в  беседе  с  руковод¬
ством  внешней  разведки  Вильям  Фишер  добровольно  выра¬
зил  готовность  работать  за  границей  в  качестве  разведчика-
нелегала.
 В  1946  году  американская  и  английская  разведки  при¬
ступили  к  осуществлению  программы  тотального  шпионажа
в  отношении  СССР  и  стран  Восточной  Европы.  Обученная
агентура  забрасывалась  в  Советский  Союз  через  «зелёную
границу»  из  Турции  и  Ирана,  с  самолётов  на  парашютах  из
Западной  Германии  и  Японии,  морским  путём  с  использова¬
нием  различных  плавсредств  из  Англии,  Западной  Германии
и  Швеции.
 В  этих  условиях  перед  внешней  разведкой  СССР  стояла
задача  «не  просмотреть  подготовки  со  стороны  США  и  Ан¬
глии  внезапного  нападения  на  Советский  Союз»,  и  нелегаль¬
 138

Асы  нелегальной  разведки
 ные  звенья  рассматривались  как  наиболее  жизнестойкие  раз¬
ведывательные  структуры,  способные  функционировать  не
только  в  обычных  условиях,  но  и  в  кризисных  ситуациях.
 Так  было  создано  нелегальное  разведывательное  бюро  в
США  во  главе  с  кадровым  разведчиком  В.  Фишером.  Перед
ним  была  поставлена  задача:  легализоваться  в  США  под  видом
местного  гражданина,  создать  прочное  прикрытие,  отработать
надёжные  каналы  связи  с  Центром,  принять  на  связь  некото¬
рых  агентов,  организовать  работу  по  приобретению  новых  ис¬
точников  и  с  их  помощью  добывать  информацию,  связанную
с  обеспечением  безопасности  нашего  государства.
 Нелегальная  работа,  на  которую  пошёл  советский  раз¬
ведчик,  не  делается  по  приказу.  Она  осуществляется  по
зову  сердца.  В  неё  идут  люди  исключительно  добровольно,
поскольку  по  своему  характеру  такая  деятельность  связана
с  риском  для  жизни  и  тяжёлыми  испытаниями  (нелегал  в
любое  время  может  быть  арестован,  а  затем  осуждён  по  за¬
конам  страны,  в  которой  он  пребывал).
 Будучи  хорошо  знаком  с  положением  в  мире  и  сознавая,
что  над  Родиной  нависает  новая  военная  опасность,  Вильям
Генрихович  изъявил  желание  выехать  на  нелегальную  работу
за  границу.  В  это  время  ему  шёл  44-й  год  от  роду.
 Самым  тяжелым  было  расстаться  на  продолжительное
время  с  семьёй,  пойти  на  разлуку  с  близкими  людьми—женой
и  дочерью  —  семьёй,  где  царила  атмосфера  теплоты  и  неж¬
ности.  Но  Вильям  был  человеком  долга.  Своими  намерениями
он  поделился  с  женой  Еленой  Степановной,  объяснил  ей  при¬
чины,  которые  побуждают  его  принять  такое  решение.  После
продолжительного  обсуждения  она  согласилась  с  доводами
мужа  и  благословила  его  на  этот  нелёгкий,  сложный  труд.
 На  следующий  день  Вильям  Генрихович  подал  руковод¬
ству  рапорт,  в  котором  говорилось:
 139

Николай  Шварёв
 «Я,  Фишер  Вильям  Генрихович,  вполне  сознавая  важность
для  моей  Родины—Союза  ССР—нелегальной  работы  и  отчёт¬
ливо  представляя  себе  все  трудности  и  опасности  этой  работы,
добровольно  соглашаюсь  стать  в  ряды  нелегальных  работников
Министерства  Государственной  безопасности  Союза  ССР.
 Я  понимаю,  что  работа  нелегального  советского  разведчи¬
ка  является  самой  почётной  и  ответственной  для  чекистов.
 Я  обязуюсь,  став  нелегальным  разведчиком,  подчинить
всю  свою  дальнейшую  жизнь,  все  свои  стремления  и  по¬
ведение  интересам  моей  Родины.
 Я  обязуюсь  строго,  точно  и  беспрекословно  выполнять
все  указания  моих  руководителей  по  нелегальной  работе.
 Я  обязуюсь  строго  соблюдать  конспирацию,  ни  при  каких
обстоятельствах  не  раскрою  врагам  доверенные  мне  тайны  и
лучше  приму  смерть,  чем  предам  интересы  моей  Родины.
 В. 	Фишер».
 Рапорт  был  написан  в  апреле  1946  года,  а  в  октябре
1948  года,  после  двухлетней  подготовки,  Фишер  отбыл  за
границу,  в  ноябре  того  же  года  был  уже  в  США.  Он  обо¬
сновался  в  Нью-Йорке  под  именем  американца  Гольдфуса,
свободного  художника.  В  1950  году  открыл  ателье  по  из¬
готовлению  увеличительных  репродукций  с  цветных  диа¬
позитивов,  туда  же  переехал  на  жительство.  Позже  Вильям
Генрихович  —  теперь  уже  «Марк»  —  нашёл  другое  по¬
мещение,  открыл  художественное  ателье  по  производству
цветных  фотографий  и  для  занятий  живописью.  С  этих  пор
нелегал  вёл  образ  жизни  одинокого  пожилого  человека,  до¬
статочно  эрудированного,  обладающего  многими  талантами.
Знакомые  относились  к  нему  с  уважением.
 В  конце  1952  года  в  помощь  «Марку»  был  направлен
Хейханен,  кадровый  сотрудник  КГБ,  выступавший  под
видом  американца  финского  происхождения.  Центр  решил
 140

Асы  нелегальной  разведки
 разгрузить  «Марка»  от  ряда  трудоёмких  технических  обязан¬
ностей,  сосредоточив  его  внимание  на  работе  с  источниками
и  добывании  разведывательной  информации.  В  задачу  Хей-
ханена  входило  главным  образом  обеспечение  двусторонней
радиосвязи  с  Центром.  Хейханену  было  известно,  что  рези¬
дент  —полковник,  живёт  в  Нью-Йорке  под  видом  американ¬
ца,  занимающегося  живописью  и  цветной  фотографией.  Ни
легализационных  данных,  ни  настоящего  имени,  пи  адреса
«Марка»  Хейханен  безусловно  не  знал,  да  и  знать  ему  было
это  не  положено.  Конспирация  —  святое  дело  в  разведке.
 И  всё  же  однажды,  когда  Хейханен  не  смог  выполнить
порученную  ему  работу  из-за  отсутствия  фотоматериалов,
«Марк»  его  привёл  поближе  к  своему  дому,  попросил  подо¬
ждать  и  отлучился  на  15  минут,  чтобы  принести  ему  нужные
материалы.
 Адвокат  «Марка»  на  судебном  процессе  позже  напишет:
«Если  бы  Абель  не  совершил  этой  непростительной  ошиб¬
ки  —  позволив  своему  подчиненному  Хейханену  узнать,
где  находится  его  студия,  то  всё  могло  бы  обернуться  иначе.
Именно  эта  ошибка  привела  к  аресту  Абеля  и  затем  к  судеб¬
ному  процессу,  в  ходе  которого  на  карту  была  поставлена
жизнь  Рудольфа  Абеля».
 Как  известно,  после  ареста  В.  Фишер  назвался  именем
своего  друга,  тоже  сотрудника  КГБ,  Рудольфа  Ивановича
(Иоганновича)  Абеля.  Кем  же  был  настоящий  Абель  Рудольф
Иоганнович?
 Родился  он  23  сентября  1900  года  в  Риге.  Участник  ре¬
волюции,  Гражданской  войны.  В  1929  году  направлялся  на
нелегальную  работу  за  кордон,  где  работал  до  1936  года.
 В  период  Отечественной  войны  неоднократно  выезжал
па  фронт  для  выполнения  специальных  заданий.  Награждён
орденом  Красного  Знамени  и  двумя  орденами  Красной  Звез¬
 141

Николай  Шварёв
 ды.  В  46  лет  уволен  из  органов  КГБ  в  звании  подполковника.
Дружба  «Абелей»  длилась  долго.  Скорее  всего,  Рудольф  знал,
что  Вильям  находился  в  США,  т.к.  они  встречались,  когда
Вилли  приезжал  в  отпуск.  Но  о  провале  Фишера  и  о  том,  что
он  выдал  себя  за  Абеля,  Рудольфу  узнать  было  не  суждено.  Ру¬
дольф  Иоганнович  Абель  скоропостижно  скончался  в  1955  году,
так  никогда  и  не  узнав,  что  его  имя  вошло  прочно  в  историю
разведки.
 А  теперь  снова  возвратимся  к  Хейханену.
 Р.  Хейханен,  известный  также  как  Юджин  Маки,  или  Вик,
родился  14  мая  1920  года  в  д.  Каскисаари  под  Ленинградом.
Карел  по  национальности.  В  1939  году  с  началом  советско-
финской  войны  его  мобилизовали  и  направили  для  работы
в  НКВД.  По  окончании  курсов  подготовки  переводчиков  он
был  прикомандирован  к  оперативной  группе,  действовавшей
на  оккупированной  в  ходе  войны  финской  территории,  в
качестве  переводчика.
 По  окончании  финской  войны  он  был  направлен  в  Каре¬
лию,  где  работал  в  качестве  переводчика,  а  затем  и  кадрового
сотрудника  в  территориальных  органах  НКВД.
 В  1948  году  Хейханена  вызвали  в  Москву.  Он  был  принят
заместителем  начальника  ПТУ  МГБ  полковником  А.М.  Ко¬
ротковым.  В  результате  принятого  решения  Хейханен  был
направлен  в  Эстонию,  где  проходил  профессиональную
подготовку.  По  завершении  подготовки  —  он  снова  в  Мо¬
скве,  и  ему  сообщили  о  предстоящей  командировке  в  США.
После  дополнительной  спецподготовки  его  поставили  в
известность,  что  он  направляется  в  Нью-Йорк  радистом
резидентуры  связи  и  помощником  нелегального  резидента,
действующего  под  псевдонимом  «Марк».  В  США  Хейханен
прибыл  20  октября  1952  года  с  паспортом  на  имя  гражданина
США  Юджина  Маки.  Летом  1953  года  Хейханен  поставил
 142

Асы  нелегальной  разведки
 сигнал  резиденту  «Марку»,  что  готов  встретиться  с  ним  по
известному  ему  варианту  связи.
 Первая  встреча  «Марка»  с  Хейханеном  (оперативный
псевдоним  «Вик»)  состоялась  по  условиям  связи.
 К  началу  1955  года  Хейханен  не  проявил  себя  в  работе
должным  образом.  Как  пишет  бывший  начальник  Фишера
Д.П.  Тарасов,  «Вик  оказался  слабым  человеком.  Четыре  года,
проведенные  в  Америке,  оказали  на  него  пагубное  влияние.
Падение  Вика  началось  с  малого,  с  обыкновенной  рюмки
спиртного,  пристрастие  к  которому  постепенно  переросло  в
постоянную  потребность.  Вследствие  чего  он  и  стал  испы¬
тывать  нехватку  денег,  залезать  в  карман  государства,  тратя
на  личные  нужды  служебные  деньги.  Вскоре  он  присвоил
5000  долларов.  Эта  сумма  предназначалась  для  передачи
Элен  Собел  —  жене  Нортона  Собела,  осужденного  по  делу
Розенбергов  (“атомный  шпионаж”).  Получив  от  “Марка”
деньги,  Хейханен  присвоил  их,  сказав  Фишеру,  что  передал
указанную  сумму  Элен  и  велел  тратить  их  разумно».
 Пьянство  Хейханена  стало  привлекать  к  нему  внимание
соседей  по  квартире.  В  дополнение  ко  всему  за  управление
автомобилем  в  нетрезвом  состоянии  он  был  лишён  прав  на
управление  автотранспортом.
 Во  время  своего  отпуска  в  СССР  в  1956  году  «Марк»
поставил  перед  своим  руководством  вопрос  об  отзыве  Хей¬
ханена  из  США.
 Весной  1957  года  Хейханен  отбывает  в  отпуск  в  СССР.
По  прибытии  в  Париж  1  мая  по  телефону  он  связался  с
сотрудником  нашей  резидентуры.  На  состоявшейся  на  сле¬
дующей  день  встрече  был  определён  дальнейший  маршрут
следования  Хейханена.  Через  два  дня  Хейханен  имел  «ви¬
зуальную  встречу»  в  городе  с  сотрудником  резидентуры.  По
предварительной  договорённости  Хейханен  был  без  шляпы
 143

Николай  Шварёв
 и  держал  в  руках  газету.  Это  означало,  что  на  следующий
день  он  отбывает  самолётом  в  Западный  Берлин,  а  оттуда
уже  из  аэропорта  ГДР  «Шёнефельд»  в  Москву.
 Однако  на  следующий  день  Хейханен  отправился  не  в
Западный  Берлин,  а  в  американское  посольство  в  Париже,
где  заявил,  что  он  сотрудник  внешней  разведки  КГБ  в  звании
подполковника,  и  попросил  политическое  убежище.
 В  доказательство  своих  слов  он  продемонстрировал
полую  монету-контейнер  для  микрофильмов  и  заявил,  что
работал  помощником  нелегального  резидента  КГБ  в  Нью-
Йорке  по  имени  «Марк».
 После  обстоятельного  допроса  американцы  отправили
предателя  самолётом  в  Нью-Йорк  «ловить»  нелегала  со¬
ветской  разведки  «Марка».
 Хейханен  сообщил  американцам,  что  «Марк»  —  неле¬
гальный  резидент  советской  разведки.  У  него  есть  студия
на  Фултон-стрит,  252.
 Ну  а  что  же  с  предателем  Хейханеном  было  дальше?
 17  февраля  1964  года  в  «Нью-Йорк  джорнел  америкэн»
и  других  американских  газетах  появилось  сообщение  о  том,
что  Хейханен  погиб  в  автомобильной  катастрофе.  Предста¬
вители  ЦРУ  утверждали,  что  он  умер  естественной  смер¬
тью.  Но  в  городе  Нью-Гэмпшир,  где  проживал  предатель,
никаких  следов  его  смерти  не  обнаружено,  а  в  том  месте,
где,  по  сообщениям  печати,  произошла  автокатастрофа,
никаких  дорожно-транспортных  происшествий  в  тот  день
зафиксировано  не  было.  По  всей  вероятности,  американцы
просто-напросто  убрали  его,  так  как  он  им  был  больше  не
нужен.  А  так  просто  ЦРУ  никому  деньги  не  платит.
 Итак,  после  того,  как  Хейханен  всё  же  кое-что  о  «Марке»
выдал  американцам,  последние  приступили  к  его  розыску  и
поимке.
 144

Асы  нелегальной  разведки
 На  розыск  «Марка»  директор  ФБР  (Федеральное  бюро
расследований  США.  —Авт.)  Гувер  выделил  крупные  силы
и  лучших  специалистов.  Установить  место  проживания
«Марка»  оказалось  не  так  просто.  Тем  не  менее  Хейханен
вспомнил  место,  где  «Марк»  попросил  его  подождать,  когда
ходил  «куда-то»  за  фотоматериалами.  Это  место,  по  мне¬
нию  предателя,  находилось  недалеко  от  работы  или  жилья
разведчика-нелегала.
 Сыщики  приступили  к  работе.  Проверив  большинство
помещений  и  различных  офисов  в  окружении  и  расспросив
жителей  микрорайона,  агенты  ФБР  пришли  наконец  к  дому
№  252  по  Фултон-стрит  в  Нью-Йорке.  В  этом  доме  на  пятом
этаже  оказалась  студия  Эмиля  Р.  Гольдфуса.  Но  студия  ока¬
залась  закрытой.  От  жильцов  фэбээровцам  удалось  узнать,
что  Гольдфуса  они  не  видели  с  конца  апреля.
 За  домом  №  252  ФБР  установило  скрытое  круглосуточное
наблюдение.  Розыск  продолжался  с  максимальным  исполь¬
зованием  всех  имеющихся  сил  и  средств.
 А  в  это  время,  выполняя  задание  Центра,  «Марк»  уже  на¬
ходился  во  Флориде  в  Дейтон-Бич,  жил  в  отеле,  выдавая  себя
за  Мартина  Коллинза.  Отсюда  в  случае  опасности  он  должен
был  бежать  из  США.  Находился  он  там  уже  18  дней.  Принимать
радиограммы  на  имевшийся  там  радиоприёмник  оказалось
невозможным.  Кое-как  ему  удалось  принять  лишь  одну  радио¬
грамму,  где  сообщалось  о  встрече  с  «Виком»  в  Париже,  откуда
он  должен  был  проследовать  дальше  по  известному  маршруту.
Это  обстоятельство  успокоило  Вильяма  Генриховича.  Он  счёл,
что  обстановка  нормализовалась,  решил  вернуться  в  Нью-Йорк
и  до  получения  дальнейших  указаний  Центра  не  появляться  в
своей  квартире,  а  жить  в  отеле  под  фамилией  Коллинза.
 Прибыв  в  Нью-Йорк,  не  имея  связи  с  Центром,  он  решил
понаблюдать  со  стороны  за  своим  домом,  посмотреть,  всё
 145

Николай  Шварёв
 ли  там  спокойно.  В  квартире  находился  радиоприёмник,
который  ему  был  нужен,  и  необходимо  было  уничтожить
материалы,  находившиеся  в  тайнике,  которые  могли  дать
контрразведке  зацепку,  чтобы  выйти  на  другие  дела  рези¬
дентуры,  неизвестные  Хейханену.
 Первое  наблюдение  показало,  что  в  районе  дома  об¬
становка  спокойная.  Но  разведчик  решил  не  торопиться.
Прошло  ещё  три  недели.  Он  информировал  Центр  о  своём
возвращении  в  Нью-Йорк,  но  получить  ответ  из-за  помех  в
эфире,  несмотря  на  все  усилия,  так  и  не  смог.
 После  этого  вечером  он  снова  появился  у  своего  дома  и,
улучив  удобный  момент,  незаметно  вошёл  в  подъезд.  Осто¬
рожно  вошёл  в  квартиру.  Убедившись,  что  всё  здесь  на  месте,
не  включая  свет,  взял  свой  портативный  радиоприёмник  и,
соблюдая  меры  предосторожности,  вышел  быстро  на  улицу.
На  маршруте  к  отелю  «Латам»,  в  котором  он  остановился,
разведчик  проверился.  Всё  было  спокойно.
 На  другой  день  он  решил  проверить  тайник,  находивший¬
ся  в  ателье  под  деревянной  лестницей.  В  тайнике  хранились
плёнки  с  несколькими  письмами  от  семьи,  почтовые  адреса
для  связи  с  Центром,  а  также  шифрованные  записи  уста¬
новочных  данных  ряда  источников,  условия  связи  с  ними,
шифровальные  блокноты.
 Он  вновь  незаметно  вошёл  в  квартиру.  Свет  не  включал.
В  тайнике  всё  было  цело.  Выложив  документы  на  стол,  он
вспомнил,  что  в  письменном  столе  должна  лежать  метрика  на
Коллинза,  по  данным  которого  он  проживал  в  отеле  «Латам».
«Марк»  стал  рьггься  в  ящике  и  нечаянно  смахнул  со  стола  кон¬
тейнер,  где  хранились  плёнки  с  письмами  от  семьи.  Пошарив
безуспешно  в  темноте  на  полу,  он,  понаблюдав  из  окна  за  улицей
и  не  заметив  ничего  подозрительного,  включил  свет.  «Марк»
луг  же  нашёл  контейнер  и  через  пару  минут  выключил  свет.
 146

Асы  нелегальной  разведки
 Вернувшись  в  отель,  он  уничтожил  записи,  по  которым
можно  было  выйти  на  работавших  с  ним  людей,  сохранив
лишь  условия  встречи  на  случай  выезда  из  США,  контейнер
с  плёнкой,  где  были  письма  от  семьи,  текущие  шифроваль¬
ные  блокноты  и  программу  радиопередач.  В  случае  ареста
уликовых  материалов  было  достаточно,  но  самое  важное  он
сделал  —  уничтожил  следы,  по  которым  ФБР  могло  выйти
на  работавших  с  ним  людей.
 Вечером  состоялся  очередной  радиосеанс  связи.  Несмотря
на  то,  что  раньше  радиоприёмник  принимал  передачи  безотказ¬
но,  на  этот  раз  сигналы  проходили  плохо  из-за  сильных  радио-
помех.  Расшифровать  полученную  очередную  радиограмму
полностью  не  представилось  возможным.  Страдая  от  устало¬
сти,  в  третьем  часу  ночи  «Марк»  решил  ложиться  спать.
 Около  семи  часов  утра  в  дверь  раздался  стук,  в  комнату
ворвались  агенты  ФБР,  и  разведчику  объявили,  что  он  аре¬
стован.
 При  этом  сказали:  «Полковник,  мы  знаем,  кто  вы  на
самом  деле  и  чем  занимаетесь.  Мы  предлагаем  вам  сотруд¬
ничать  с  нами,  в  противном  случае  вас  ждёт  тюрьма».
 «Марк»  сразу  понял,  что  его  сдал  Хейханен.  Воспользовав¬
шись  тем,  что  ему  разрешили  надеть  брюки  и  рубашку  и  позво¬
лили  выйти  в  туалет,  он  изорвал  на  мелкие  кусочки  и  спустил
в  унитаз  пшфрблокногы  и  бумагу  с  записью  вчерашней  радио¬
граммы,  которые  находились  в  заднем  кармане  брюк.  Однако
некоторые  улики  всё  же  попали  в  руки  контрразведки.
 Фэбээровцы  настойчиво  требовали  согласия  на  сотрудни¬
чество.  Однако  «Марк»  только  разводил  руками  и  повторял,
что  здесь  произошла  какая-то  ошибка.
 Ничего  не  добившись,  сотрудники  ФБР  передали  аре¬
стованного  чиновникам  отдела  службы  иммиграции  и
натурализации.  В  нью-йоркском  отделении  этой  службы
 147

Николай  Шварёв
 «Марка»  сфотографировали,  сняли  отпечатки  пальцев.  Через
несколько  часов  его  в  наручниках  доставили  в  аэропорт  и
на  самолёте  доставили  в  г.  Макаллен,  штат  Техас.  Здесь  его
сразу  поместили  в  одиночную  камеру.
 На  другой  день  после  прибытия  начался  допрос.  Следо¬
ватель  потребовал  рассказать,  кто  он  такой,  когда  прибыл  в
США,  по  каким  документам  проживал  в  Нью-Йорке  и  чем
занимался  в  США.  Вначале  «Марк»  наотрез  отказался  давать
какие-либо  показания.  Он  заявил,  что  согласно  уголовно¬
процессуальному  кодексу  Соединенных  Штатов  обвиняемый
не  обязан  доказывать  свою  невиновность.  Однако  настойчи¬
вость  сотрудников  ФБР,  их  угрозы  и  даже  попытка  побоев
убедили  его  в  том,  что  нужно  придумать  какую-то  приемле¬
мую  легенду  и  последовательно  её  придерживаться.
 Разведчик  опасался,  что  американская  контрразведка
может  начать  оперативную  игру  с  Центром  от  его  имени.
О  его  аресте  в  Центре  пока  не  знают,  о  предательстве  Хей-
ханена  тоже  вряд  ли  известно.  «Вик»  может  выйти  в  эфир  и
сообщить,  что  заболел,  поэтому  вернулся  в  США,  и  начать
направлять  радиограммы  от  имени  резидента  в  Центр.
 «Марк»  понимал,  что  для  предотвращения  возможной
провокации  со  стороны  ФБР  есть  только  один  путь  —  дать
знать  Центру  о  своём  аресте  сотрудниками  ФБР.
 Он  хорошо  представлял,  что  показания  предателя  и  захва¬
ченные  ФБР  уликовые  материалы  будут  служить  достаточно
убедительными  аргументами  в  любой  инстанции,  в  том  числе  и
судебной,  чтобы  свидетельствовать,  что  арестованный  является
советским  разведчиком.  Однако  признаваться  в  этом  нельзя,  это
решение  было  твёрдым.  Но  как  всё  же  сообщить  в  Центр?
 И  у  него  созревает  решение  признать  себя  выходцем  из
России,  который  в  числе  перемещённых  лиц  попал  в  Герма¬
нию,  там  в  разрушенном  доме  нашёл  клад  в  несколько  тысяч
 148

Асы  нелегальной  разведки
 долларов,  купил  себе  фальшивый  паспорт  и  прибыл  в  США.
Выступить  он  решил  под  фамилией  Рудольфа  Ивановича
Абеля,  своего  старого  товарища  и  сослуживца.
 Такая  легенда,  по  мнению  разведчика,  позволила  бы  об¬
ратиться  за  защитой  в  советское  посольство,  поскольку  он
мог  претендовать  на  советское  гражданство.  А  это,  как  он
считал,  будет  сигналом  для  Центра  о  его  аресте.
 Через  некоторое  время  «Марк»  сообщил  следователям,
что  готов  рассказать  о  себе,  и  подготовил  письменное  об¬
ращение  в  советское  посольство.  Интенсивные  допросы
продолжались  целый  месяц.  Следователи  ФБР  всё  время
старались  любыми  способами  склонить  разведчика  к  со¬
трудничеству  с  контрразведкой.  Убедившись,  что  «Марк»  не
пойдёт  на  предательство,  поставили  его  в  известность,  что
передают  дело  в  судебные  инстанции,  что  после  этого  хода
назад  уже  не  будет  и  что  его  ожидает  длительный  срок  заклю¬
чения,  а  возможно,  и  смертная  казнь.  Бумагу  в  посольство
согласились  направить,  но  скептически  заявили:  «Вы  теперь
КГБ  не  нужны,  они  постараются  откреститься  от  вас».
 В  реальности  с  обращением  в  посольство  произошло  то,
чем  пугали  агенты  ФБР.  Ответ  был  таков:  «Рудольф  Ива¬
нович  Абель  посольству  не  известен,  и  в  числе  советских
граждан  не  числится».
 Вместе  с  тем  факт  обращения  арестованного  в  советское
посольство  лишил  ФБР  возможности  предпринимать  какие-
либо  шаги  оперативного  характера,  полагая,  что  советская
разведка  уже  осведомлена  об  аресте  её  сотрудника.
 ...Условия  содержания  в  тюрьмах  —  нью-йоркской
окружной  и  федеральной  исправительной  в  г.  Атланта  —
были  тяжёлые,  —рассказывал  Р.  Абель.  Состав  заключенных
был  разным,  но  преобладали  уголовники.  Ссоры  и  драки,
употребление  наркотиков,  которые  непонятно  как  доставля¬
 149

Николай  Шварёв
 лись  в  тюремные  помещения,  отравляли  обстановку,  делали
её  невыносимой  для  большинства  заключенных.
 Вильям  Генрихович  провёл  в  таких  условиях  четыре  с
лишним  года,  но  ни  разу  не  пожаловался  на  плохое  содер¬
жание.  Он  обладал  способностью  находить  себе  занятие  в
любой  обстановке.  Его  ум  находился  всегда  в  постоянном
поиске  увлекавших  его  идей.  То  он  занимался  решением
математических  задач,  то  составлением  кроссвордов.  На
уголовников  Вилли  никогда  не  жаловался  адвокату.  Он
умел  находить  с  ними  общий  язык.  Одного  из  них  он  обучал
французскому  языку.
 Но  спецслужбы  не  оставляли  в  покое  разведчика.  С  одной
стороны,  они  действовали  через  администрацию  тюрьмы,  с
другой  —  через  самого  адвоката.  Донован  профессиональ¬
но  и  добросовестно  выполнял  обязанности  защитника,  но
никогда  не  упускал  возможности  в  критических  ситуациях
напомнить,  что  подзащитный  упускает  свой  шанс,  отказы¬
ваясь  от  сотрудничества  с  американскими  спецслужбами.
Иногда  такие  беседы  принимали  форму  нажима.  Но  каждый
раз  нелегал  отвергал  эти  домогательства,  действуя  при  этом
с  большим  достоинством  и  тактом.
 Мероприятия  по  вызволению  Фишера  из  американской
тюрьмы  были  начаты  в  октябре  1957  года.  Сотрудники  цен¬
трального  аппарата  внешней  разведки  старались  подобрать
оптимальный  вариант,  который  позволил  бы  начать  пере¬
говоры  с  американцами.
 Важным  моментом  был  подбор  подходящего  кандида¬
та  или  кандидатов  для  обмена.  Американцы  скептически
относились  к  тому,  что  в  СССР  найдётся  равнозначный
кандидат.
 Итальянский  журнал  «Темпо»  в  феврале—марте  1958  года
поместил  интервью  своего  корреспондента  с  заместителем  ге-
 150

Асы  нелегальной  разведки
 неральнош  прокурора  США  Томпкинсом,  который  следующим
образом  охарактеризовал  положение:  «Это  был  противник  боль¬
шого  масштаба,  гений  в  своей  профессии,  —  отметил  он.  —
В  течение  десяти  лет  он  смог  не  только  прожить  незамеченным
и  не  обратить  на  себя  внимание,  не  вызвать  к  себе  подозрения,
но  сумел  даже  приобрести  симпатии  к  себе  и  установить  много
дружеских  связей.  Это,  несомненно,  наиболее  важный  и  самый
способный  советский  агент;  который  коща-либо  попадал  в  наши
руки  с  1917  года.  В  своей  профессии  —  это  исключительный
человек  во  всех  отношениях.  Арест  Абеля  —  дело  большого
значения.  Для  подготовки  агента  с  такими  способностями
требуются  годы  и  годы,  может  быть,  десять  лет,  а  может  быть,
двадцать.  Его  сила  воли  и  выдержка  таковы,  что  если  бы  мне
пришлось  написать  учебник  о  поведении  секретного  агента,
я  не  мог  бы  посоветовать  ничего  другого,  как  имитировать
Абеля.  Это  человек,  пожертвовавший  всем  ради  выполнения
своей  миссии,  который  полностью  перевоплотился  в  свою  роль.
Для  русских  он,  несомненно,  незаменим.  Поэтому  я  не  думаю,
чтобы  он  был  обменен  на  кого-нибудь,  поскольку  тем  самым
мы  преподнесли  бы  русским  огромный  подарок».
 В  ходе  судебного  процесса  по  делу  разведчика-нелегала
Вильяма  Фишера  его  защищал  американский  адвокат,
высочайший  профессионал  Джеймс  Донован.  Чисто  по-
человечески  между  ними  сложились,  можно  сказать,  не¬
плохие  отношения.
 Характеризуя  Р.  Абеля,  адвокат  Дж.  Донован  сказал,  в
частности,  следующее:
 «Абель  —  культурный  человек,  великолепно  подго¬
товленный  как  для  той  работы,  которой  он  занимался,  так
и  для  любой  другой.  Он  свободно  говорил  по-английски,
прекрасно  ориентировался  в  американских  идиоматических
выражениях,  знал  ещё  пять  языков,  имел  специальность
 151

Николай  Шварёв
 инженера-электронщика,  был  знаком  с  химией  и  ядерной
физикой.  Рудольф  Абель—человек,  обладающий  чувством
юмора.  Как  личность  его  просто  нельзя  не  любить...»
 Во  время  отбывания  срока  заключения  в  тюрьме  у  Абеля
состоялось  личное  свидание  с  шефом  Центрального  раз¬
ведывательного  управления  (ЦРУ.  —Авт.)  США  Алленом
Даллесом,  который,  попрощавшись  с  Абелем  и  обращаясь  к
адвокату  Джеймсу  Доновану,  мечтательно  сказал:  «Я  хотел
бы,  чтобы  мы  имели  трёх-четырёх  таких  людей,  как  Рудольф
Абель,  в  городе  Москве».
 Между  тем  проработка  вопроса  о  вызволении  Абеля  из
тюремных  застенков  продолжалась.
 Как  уже  известно,  1  мая  1960  года  в  районе  Свердлов¬
ска  (ныне  Екатеринбург)  был  сбит  американский  самолёт-
разведчик  У-2,  который  пересёк  южную  границу  СССР  и
летел  в  сторону  Норвегии  на  высоте  более  20  км.  До  конеч¬
ной  точки  —  городка  Боде  в  Норвегии  —=■  ему  предстояло
пролететь  над  чужой  территорией  около  6000  километров.
Где-то  над  Челябинском  автопилот  вышел  из  строя.  Но  Пау¬
эрс  не  собирался  возвращаться.  Произвёл  запланированную
съёмку  над  секретным,  как  у  него  было  отмечено,  объектом,
это  был  действительно  сверхзакрытый  Челябинск-40,  и  по¬
вернул  на  Свердловск.  Безнаказанность  опьяняла.  Пауэрс
и  не  предполагал,  что  советские  радары  вели  У-2  ещё  от
Пянджа  в  Таджикистане.  Но  дальше  Свердловска  Пауэрсу
лететь  было  не  суждено.  Он  был  сбит  зенитной  ракетой.
 Но  остался  жив,  приземлившись  на  парашюте.  9  апреля
1960  года  один  У-2  безнаказанно  пролетел  над  советской
территорией  от  Норвегии  до  Ирана,  отснял  Капустин  Яр,
Байконур,  ещё  один  ракетный  полигон.  Но  его  сбить  не
смогли,  так  как  данный  тип  самолёта  летел  на  высоте
20—22  километра.
 152

Асы  нелегальной  разведки
 1  мая  1960  года  сотруднику  ЦРУ  Гарри  Пауэрсу  надле¬
жало  пролететь  с  аэродрома  в  Пешаваре  (Пакистан)  через
район  Свердловска  в  Норвегию.  Пауэрса  снабдили,  как  это
было  принято,  пакетом  «для  подкупа»,  в  котором  находились
семь  с  половиной  тысяч  рублей,  лиры,  франки,  марки,  две
пары  золотых  часов  и  два  женских  золотых  кольца.  Лётчик-
шпион  получил  и  ещё  один,  особый  предмет—в  маленькой
коробочке  находилась  иголка  с  ядом  «на  всякий  случай».
 В  8  часов  55  минут  по  московскому  времени  самолёт  У-2
с  лётчиком  Пауэрсом  был  сбит  ракетой  одной  из  зенитно¬
ракетных  частей  Противовоздушной  обороны  страны
(ПВО).
 В  Вашингтоне,  ничего  не  зная  о  том,  что  произошло  в
действительности  (самолёт  У-2  не  прибыл  в  Норвегию),
полагали:  самолёт  уничтожен,  лётчик  погиб.  Подождали
5  дней.  Москва  ничего  не  сообщала.
 5  мая  представитель  государственного  департамента
США  заявил,  что  самолёт  У-2,  принадлежавший  НАСА  и
проводивший  метеорологические  исследования  вблизи
турецко-советской  границы,  в  результате  потери  пилотом
сознания  из-за  кислородного  голодания  сбился  с  курса  и,
управляемый  автопилотом,  залетел  в  воздушное  простран¬
ство  СССР.
 И  вдруг,  как  гром  среди  ясного  неба,  сообщение  из  Мо¬
сквы:  «Советское  правительство  сделало  заявление  о  том,
что  пилот  сбитого  самолёта  У-2  находится  в  Москве,  дал
показания,  и  что  в  распоряжении  советских  властей  имеются
вещественные  доказательства  шпионского  характера  полёта
Гарри  Пауэрса  на  самолёте  У-2».
 «Нью-Йорк  тайме»  тут  же  заявила:  «Ещё  никогда  в  исто¬
рии  дипломатии  американское  правительство  не  попадало  в
более  нелепое  положение,  чем  с  полётом  самолёта  У-2».
 153

Николай  Шварёв
 17  августа  1960  года  состоялся  суд  над  Г.  Пауэрсом.  В  зале
среди  зрителей  находились  его  родители,  жена  и  тёща  в  со¬
провождении  двух  врачей  и  трёх  адвокатов.  СССР  выдал
визы  и  нескольким  официальным  сотрудникам  ЦРУ.  Пусть
смотрят  и  слушают.
 Пауэрс  признал  себя  виновным,  хотя  утверждал,  что  он
не  шпион,  а  всего  лишь  военный  лётчик,  нанятый  для  вы¬
полнения  задания.
 Лётчику-шпиону  Пауэрсу  угрожала  смертная  казнь,  но
казнить  его  не  собирались.  Он  мог  ещё  пригодиться!  Ему
вынесли  довольно-таки  мягкий  по  тем  временам  приго¬
вор  —10  лет  лишения  свободы.
 Вернувшись  к  себе  на  родину  в  США,  его  жена  Барбара
и  родители  стали  умолять  президента  страны,  чтобы  тот
сделал  всё  возможное  для  вызволения  лётчика  Пауэрса.  Это
также  совпало  с  желанием  нашей  страны.
 10  февраля  1962  года  Пауэрс  был  обменян  на  осуждённо¬
го  в  США  советского  разведчика-нелегала  Рудольфа  Абеля.
По  возвращении  в  США  Пауэрс  развёлся  с  женой  Барбарой
(она  сильно  увлеклась  алкоголем).  Женился  на  Клавдии  Пов-
ни,  психологе  ЦРУ.  В  свою  очередь  ЦРУ,  признав  Пауэрса
своим  сотрудником,  выплатило  ему  жалованье  за  время,
проведённое  им  в  тюрьме  в  СССР.
 Став  гражданским  лётчиком,  Пауэрс  перешёл  на  вертолёт,
работал  в  транспортной  службе,  регулировал  движение  в
районе  Лос-Анджелеса.  Над  экс-шпионом  подсмеивались,
шутили:  уж  тут-то  его  не  собьют!
 Он  разбился  сам.  1  августа  1977  года  в  баке  его  вертолёта
вдруг  закончилось  горючее.  Как  такое  мото  случиться  с  опыт¬
ным  пилотом?  Подозревали  и  самоубийство,  и  покушение,
однако  склонились  к  наипростейшему  объяснению:  Пауэрса
подвела  небрежность,  отравившая  на  шг  свет  и  находившегося
 154

Асы  нелегальной  разведки
 с  ним  в  кабине  телеоператора.  Вертолёт  разбился  над  спортив¬
ным  полем,  по  печальной  иронии  судьбы  находившимся  в  трёх
милях  от  завода  «Локхид»,  где  был  создан  У-2.
 Лётчик  Пауэрс  был  неудачником  и  умер  им  же.  В  историю
Гарри  Пауэрс  вошёл  из-за  злополучного  полёта  над  СССР
да  благодаря  обмену  на  Р.  Абеля.
 Итак,  обмен  Р.  Абеля  на  Гарри  Пауэрса  состоялся.  Р.  Абель
снова  в  Москве.  После  лечения  и  отдыха  уже  на  Родине  он
вернулся  к  работе  в  Центральном  аппарате  внешней  разведки,
передавая  богатый  опыт  молодым  чекистам-разведчикам.
 После  освобождения  из  тюрьмы  Рудольф  Иванович  про¬
жил  немногим  более  девяти  лет.
 Помню,  как-то  летом  1970  года  я  встретился  с  Р.  Абелем
в  нашей  поликлинике  в  Варсонофьевском  переулке.  Он  стоял
на  лестничной  площадке  и  курил  свой  любимый  «Беломор».
Я  подошёл,  поздоровался  с  Рудольфом  Ивановичем  за  руку  и
сказал:  «Рудольф  Иванович,  вы  всё  ещё  покуриваете.  А  мо¬
жет  быть,  стоило  бы  подумать,  как  бросить  эту,  как  принято
говорить,  дурную  привычку?»  «Да  вы  знаете,  дорогой  кол¬
лега,  —  ответил  нелегал,  —  я  живу  по  принципу:  копчёное
мясо  ведь,  как  известно,  дольше  сохраняется,  —  и  приятно
засмеялся.  —  Дай  наш  отечественный  “Беломор”  для  меня
родней  всяких  там  “Мальборо”  и  пр.».
 Мне  остаётся  только  добавить,  что  скончался  Р.И.  Абель
от  рака  лёгкого  в  Онкологическом  центре  в  Москве.
 Несколько  слов  по  обмену  Абеля.  Юфевраля  1962  года  про¬
изошёл  обмен.  Он  состоялся  в  Берлине  на  мосту  Альтгаинике-
брюкке.
 Сам  В.  Фишер  следующим  образом  описывает  события,
которые  предшествовали  обмену:
 «Был  вечер  6  февраля,  мы  уже  сидели  запертые  в  каме¬
ре.  Подошёл  надзиратель  и  сказал:  “Абель,  возьмите  вещи.
 155

Николай  Шварёв
 Идите  вниз”.  Он  подождал,  пока  я  кончил  сборы.  Много
времени  они  не  заняли...
 Внизу,  когда  мы  вышли  из  блока  камер,  меня  отвели  в
комнату  дежурного.  Там  был  начальник  тюрьмы.
 —  Вам  надо  поехать  в  Нью-Йорк.
 ...Около  двух  часов  ночи  я  уже  был  в  самолёте,  а  в  пять
утра  меня  принимал  дежурный  по  тюрьме  в  Нью-Йорке.
Через  день,  8  февраля,  в  15  часов,  меня  снова  одели  и  вы¬
вели  из  тюрьмы.  На  улице  у  входа  в  тюрьму  меня  встретил
Уилкинсон,  бывший  начальником  тюрьмы  в  Атланте  во
время  моего  пребывания  там.
 Мы  сели  в  машину,  там  оказалось  ещё  несколько  человек,
и  в  сопровождении  второй  машины  направились  в  путь...
 Отъехав  от  Нью-Йорка  примерно  километров  сто,  при¬
были  на  аэродром,  по  всем  признакам  военный.  У  ворот
произошла  небольшая  заминка  —  Уилкинсон  позвонил
кому-то  по  телефону,  а  затем  наши  машины  подъехали  к
четырёхмоторному  самолёту.
 Уже  темнело,  и,  когда  мы  поднялись  в  воздух  и  легли  на
курс,  появились  звёзды.  Я  посмотрел  в  иллюминатор,  нашёл
Большую  и  Малую  Медведицу,  Полярную  звезду  и  опреде¬
лил  курс:  мы  летим  примерно  на  17  градусов  к  востоку  от
севера  —  следовательно,  в  направлении  Европы.
 Я  знал,  что  большая  дуга  из  Нью-Йорка  на  Северную
Европу  проходит  в  этом  направлении,  и,  когда  Уилкинсон
спросил  меня,  имею  ли  я  представление  о  цели  полёта,  я  ему
так  и  ответил:  “На  Европу”.
 Он  был  несколько  удивлён,  но,  когда  я  показал  ему  на
звёзды,  он  понял,  откуда  мне  было  это  известно...
 В  Берлине  мы  приземлились  на  аэродроме  Темпельхоф,
ще  нас  ждали  какие-то  люди  с  машинами.  Проехав  недолго
по  городу,  мы  прибыли  к  зданию  оккупационных  войск
 156

Асы  нелегальной  разведки
 США.  Тут  же  меня  повели  в  подвальное  помещение.  Было
совершенно  ясно,  что  дело  шло  к  обмену».
 Долгожданный  обмен  произошёл  утром  10  февраля
1962  года.  Вильям  Генрихович  тут  же  попал  в  объятия  дру¬
зей  и  коллег,  которые  принимали  участие  в  этом  деле.  Затем
его  привезли  на  служебную  виллу  в  пригород  Берлина  Кар-
лсхорст,  где  его  ждали  Елена  Степановна  и  дочь  Эвелина.
 Состоялась  товарищеская  встреча.  Был  оглашён  не
один  тост.  В  конце  встречи  Вильям  Генрихович  сказал:
«Я  испытываю  чувства  человека,  попавшего  “с  корабля  на
бал”.  И  радостно  и  волнующе,  и  непривычно,  непривычно
до  такой  степени,  что  даже  от  бокала  лёгкого  сухого  вина
неимоверно  кружится  голова.  Откровенно  говоря,  я  как  во
сне.  Произошёл  такой  разительный  контраст  обстановки,
что  даже  трудно  поверить  в  случившееся.  “Корабль”,  на  ко¬
тором  мне  пришлось  находиться  без  малого  пять  лет,  как  вы
знаете,  имеет  прозаическое  название  —  каторжная  тюрьма
министерства  юстиции  в  городе  Атланта.  Там  я  старался
делать  всё  возможное  для  того,  чтобы  не  уронить  чести  и
достоинства  советского  человека,  до  конца  выполнить  свой
служебный  долг».
 В  Москве  Вильяма  Генриховича  приняли  руководители
Комитета  государственной  безопасности  и  внешней  развед¬
ки.  Председатель  КГБ  огласил  Указ  Президиума  Верховного
Совета  СССР  о  награждении  разведчика-нелегала  орденом
Красного  Знамени  и  приказы  о  награждении  его  знаком
«Почётный  сотрудник  госбезопасности»  и  назначении  на
должность  начальника  отдела.
 После  лечения  и  отдыха  Фишер  приступил  к  работе.  По¬
мимо  оперативных  дел  Вильяму  Генриховичу  приходилось
много  выступать  в  чекистских  коллективах  центрального
аппарата  и  местных  органов,  а  также  на  предприятиях,  в
 157

Николай  Ш  варев
 школах  и  даже  в  сельских  районах.  Интерес  к  личности  этого
человека  был  очень  велик.  Почти  десять  лет  после  освобож¬
дения  из  тюрьмы  Фишер  оставался  на  службе  в  разведке,
отдавая  знания  и  опыт  молодым  сотрудникам.
 Но  пришла  беда.  15  ноября  1971  года  Вильяма  Генрихо¬
вича  Фишера  не  стало.  Он  скончался  в  клинике  онкологии
после  непродолжительной  болезни,  симптомы  которой  дали
о  себе  знать  лишь  в  самое  последнее  время.
 Вильям  Генрихович  прожил  68  лет.  Это  был  человек  с
большими  разносторонними  способностями.  Джеймс  До¬
нован  о  нём  сказал  следующее:  «Это  уникальный  человек.
Он  говорил  со  мной  об  атомной  энергии,  как  если  бы  он  был
лучшим  другом  Эйнштейна.  Абель  знал  живопись,  фотодело,
ювелирное  искусство,  электронику,  химию».
 К  этому  надо  добавить,  что  он  был  хорошим  музыкантом,
лингвистом,  прекрасно  знал  юриспруденцию  и  литературу.
 Особым  увлечением  была  живопись.  Ей  он  отдал  льви¬
ную  долю  свободного  времени.  Им  были  написаны  сотни
картин,  репродукции  некоторых  из  них  стали  известны
широкой  публике.
 11  июля  2003  года  выдающемуся  советскому  разведчику-
нелегалу  Вильяму  Генриховичу  Фишеру  исполнилось  бы
ровно  100  лет.  К  сожалению,  здоровье  его  оказалось  серьёзно
подорванным  из-за  невероятных  трудностей  работы  в  ка¬
честве  главы  нелегальной  резидентуры  советской  внешней
разведки  в  США  (с  1948  по  1957  г.)  и  проблем,  связанных
с  последующим  арестом  и  пятилетним  пребыванием  в  аме¬
риканской  каторжной  тюрьме.
 Кстати,  так  не  сумев  доказать  ни  одного  факта  причаст¬
ности  Абеля  к  шпионской  деятельности,  Федеральный  суд
Восточного  округа  Нью-Йорка  15  ноября  1957  года  приго¬
ворил  разведчика  к  30  годам  заключения.
 158

Асы  нелегальной  разведки
 Длительная  безупречная  служба  Вильяма  Генриховича  в
рядах  сотрудников  внешней  разведки,  отмеченная  высокими
государственными  наградами,  его  мужество  и  стойкость,  без¬
заветная  преданность  Отечеству  и  сегодня  являются  достой¬
ным  примером.  Даже  бывшие  противники  Абеля—Фишера
были  вынуждены  признать,  что  он  являет  собой  абсолютно
безупречный  образ  разведчика-нелегала,  гордиться  которым
могла  бы  любая  страна.  И  нам,  ныне  здравствующим  его  со¬
отечественникам  и  будущим  поколениям  россиян,  остаётся
хранить  о  нем  благодарную,  светлую  память.  Его  имя  со¬
хранится  в  памяти  не  только  разведчиков,  но  и  всех  людей,
которым  дороги  интересы  нашего  Отечества.
 В.Г.  Фишер  награждён  орденом  Ленина,  тремя  орденами
Красного  Знамени,  двумя  орденами  Трудового  Красного  Зна¬
мени,  орденами  Отечественной  войны  1-й  степени,  Красной
Звезды,  знаком  «Почётный  сотрудник  госбезопасности»  и
многими  медалями.
 Следует  сказать  ещё  несколько  слов  об  одном  обстоя¬
тельстве.
 Долгополов  Николай  Михайлович  встречался  с  при¬
ёмной  дочерью  Вильяма  Генриховича  Лидией  Борисовной
Боярской,  которая  рассказала  ему  о  последних  днях  жизни
Вильяма  Генриховича.  Вот  что  по  этому  поводу  пишет  Нико¬
лай  Михайлович  в  своей  книге  «Абель—Фишер»,  вышедшей
в  издательстве  «Молодая  гвардия»  в  серии  ЖЗЛ  в  2010  г.:
 «8  октября  1971  года  к  Эвуне  (младшая  дочь  Фишера  —
Эвелина)  на  день  рождения  приехали  на  дачу  гости.  Я  тоже
была  там  и  даже  не  заметила,  чтобы  с  дядей  Вилли  проис¬
ходило  что-то  неладное.  Был  он,  как  всегда,  приветлив,  ни
на  что  не  жаловался.  Тут  и  собранность,  и  воля  железная.
Через  несколько  дней  ему  стало  плохо,  и  его  положили  в
онкологическую  больницу.
 159

Николай  Шварёв
 А  за  день  до  смерти,  14  ноября,  мы  с  Эвуней  дежурили
в  его  палате.  Дядя  Вилли  лежал  в  палате  один  и  около  него
постоянно  находился  сотрудник  из  разведки.  Дядя  Вилли  был
без  сознания,  состояние  его  было  ужасное.  Судя  по  всему,
его  мучили  ужасные  сны.  Нам  казалось,  что  это  были  мо¬
менты  ареста,  допроса,  суда...  Он  всё  время  метался,  стонал,
хватался  за  голову  и  порывался  встать  на  ноги.  Даже  упал
на  пол,  и  мы  не  смогли  его  удержать.  В  сознание  он  так  и
не  пришёл».
 Скончался  Вильям  Генрихович  Фишер  15  ноября  1971  года.
Похоронен  на  Донском  кладбище  в  Москве.
 И,  наконец,  интересный  момент  беседы  Н.М.  Долгопо¬
лова  с  Лидией  Боярской  («Российская  газета»  за  12  декабря
2008  г.).
 «С  1993-го  я  был  знаком  с  Эвелиной  Вильямовной  Фи¬
шер,  единственной,  как  был  уверен,  прямой  продолжатель¬
ницей  рода.  Но  почему  в  письме  приветы  дочери  Лидии  и
столько  вопросов  о  ней?  Ошибка?  Вряд  ли.  Конспирация?
Но  какая-то  странная.
 —Да  нет,  ничего  странного,  —  спокойно  объясняет  мне
Лидия  Борисовна.  —  Дядя  Вилли  никогда  не  терял  ни  голо¬
вы,  ни  самообладания.
 У  моей  сестры,  скончавшейся  почти  два  года  назад,
редкое  для  России  имя  —  Эвелина.  А  то,  что  американская
разведка  совсем  не  дремлет,  —  это  точно.  Там  в  США,  по¬
нимали:  попалась  им  в  руки  фигура  крупная.  Сколько  таких
разведчиков  мото  быть  в  Союзе?  Пять?  Десять?  Двадцать?
И  по  необычному  имени  дочери,  по  сопоставлениям,  экс¬
курсам  в  прошлое  могли  бы  догадаться,  что  какого-то  за¬
мухрышку  в  Штаты  не  пошлют  и  арестовали  они  советского
нелегала  Фишера,  не  раз  работавшего  за  кордоном.  А  Лидия,
Лидуша  —  типично  наше,  распространённое.  Через  меня
 160

Асы  нелегальной  разведки
 им  на  него  никак  не  выйти,  и  мой  приёмный  отец  понимал
это.  К  тому  же,  когда  он  писал  “дочь  Лидия”,  и  на  Лубянке,
и  мама  Эля  знала,  что  письмо  точно  от  него,  тут  никакой  с
американской  стороны  игры:  никто  наших  историй  с  удоче¬
рением  знать  не  мог.  Я  —  урождённая  Лебедева.  Мама  Эля,
Елена  Степановна  Лебедева  —  жена  Вильяма  Генриховича
Фишера,  сестра  моего  родного  отца  —  Бориса  Степанови¬
ча  Лебедева.  Но  он  был  горьким  пьяницей.  А  родная  моя
мать  умерла  от  туберкулёза  лёгких,  когда  я  ещё  в  школу  не
ходила.  И  мама  Эля  взяла  меня  к  себе.  Я  всю  жизнь  до  за¬
мужества  прожила  с  ними  —  пять  человек  в  коммуналке,  в
двух  комнатах  на  Самотёке,  потом  на  проспекте  Мира—дядя
Вилли,  мама  Эля,  Эвуня,  так  я  зову  Эвелину,  и  моя  бабушка.
Дядя  Вилли  всегда  называл  её  уважительно  —  Капитолина
Ивановна.

РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ  К.Т.  МОЛОДЫЙ
 23  марта  1961  года  в  известном  уголовном  суде  выс¬
шей  инстанции  Олд  Бейли  завершился  судебный  процесс,
основным  из  действующих  лиц  которого  являлся  канадский
бизнесмен  Гордон  Лонсдейл.  25  лет  тюрьмы  —  таков  был
приговор  суда.  Имя  этого  человека  тогда  не  сходило  с  первых
полос  английских  и  американских  газет.  Но  только  спустя
многие  Годы  мир  узнал,  что  под  этим  именем  в  Англии
работал  кадровый  советский  разведчик  полковник  Конон
Трофимович  Молодый.
 В  первые  годы  службы  во  внешней  разведке  КГБ  СССР  я
познакомился  с  двумя  разведчиками-нелегалами.  В  кратком
очерке  я  уже  рассказал  о  Рудольфе  Абеле  (Вильяме  Фишере).
Теперь  на  основе  рассекреченных  документальных  материа¬
лов  попробую  поведать  ещё  об  одном  легендарном  советском
разведчике-нелегале  —  Кононе  Молодом.
 Конон  Трофимович  Молодый  родился  17  января  1922  года
в  семье  научных  работников.  Отец  Конона  преподавал  в  Мо¬
сковском  государственном  университете  и  Московском  энер¬
гетическом  институте.  Мать  была  профессором  Центрального
научно-исследовательского  института  протезирования.  Родил¬
ся  К.  Молодый  в  Москве.
 По  приглашению  тетки  (тёти  Тани)  К.  Молодый  приехал  к
ней  в  США  в  1932  году  с  разрешения  правительства.  Тётя  про¬
живала  в  США  с  1914  года.  Конон  учился  в  средней  школе  го¬
 162

Асы  нелегальной  разведки
 рода  Сан-Франциско,  где  в  совершенстве  овладел  английским
языком.  В  1938  году  он  возвратился  в  Москву  и  продолжил
учёбу  в  средней  школе,  которую  окончил  в  1940  году.
 В  октябре  1940  года  Конон  Молодый  был  призван  в
ряды  Красной  Армии  для  прохождения  срочной  службы.
Весь  период  Великой  Отечественной  войны  находился  в
действующей  армии,  во  фронтовой  разведке.  Принимал  не¬
посредственное  участие  в  боях  против  немецко-фашистских
войск.  В  должности  помощника  начальника  штаба  отдель¬
ного  разведывательного  дивизиона  лейтенант  Молодый  не¬
однократно  ходил  в  тыл  противника,  брал  «языков»,  добывал
необходимые  командованию  сведения  о  противнике.  В  боях
с  фашистскими  захватчиками  проявились  такие  качества
К.  Молодого,  как  смелость,  находчивость  и  отвага.
 После  демобилизации  из  армии  в  1946  году  поступил
учиться  на  юридический  факультет  Московского  института
внешней  торговли.  Изучал  китайский  язык.  Окончив  ин¬
ститут  в  1951  году,  остался  в  нем  в  качестве  преподавателя.
В  соавторстве  с  коллегами  принимал  участие  в  создании
учебника  китайского  языка,  по  которому,  кстати,  до  недав¬
него  времени  занимались  студенты  языковых  ВУЗов.
 В  конце  1951  года  К.  Молодый  был  зачислен  на  службу
во  внешнюю  разведку  НКВД  СССР.  Прошёл  полный  курс
разведывательной  и  специальной  подготовки  по  работе  за
рубежом  с  нелегальных  позиций.
 В1954  году  был  нелегально  выведен  в  Канаду,  а  затем  с  до¬
кументами  на  имя  канадского  бизнесмена  Гордона  Лонсдейла
перебрался  в  Англию,  где  приступил  к  выполнению  задания
Центра  в  качестве  руководителя  нелегальной  резидентуры.
 В  Лондоне  Конон  занимался  бизнесом,  создав  фирму  по
продаже  и  обслуживанию  игральных  автоматов.  Это  стало
удачным  прикрытием  для  разведывательной  деятельности
 163
 6*

Николай  Шварёв
 и  легализации  средств,  получаемых  из  Центра.  В  1955  году
К.  Молодый  поступил  учиться  в  Лондонский  университет,
находящийся  в  самом  центре  города,  рядом  со  всемирно
известным  Британским  музеем.
 Характеризуя  Конона,  один  из  сокурсников  по  москов¬
скому  институту  отмечал  следующее:
 «У  Молодого  была  типичная  внешность  разведчика—он
был  человеком  без  особых  примет.  Если  вы,  скажем,  познако¬
мились  с  ним  вечером,  а  наутро  вас  попросят  описать  портрет
К.  Молодого,  почти  наверняка  вы  не  сможете  этого  сделать.
В  памяти  останется  только  ощущение  чего-то  общего  и  ещё
приятного.  Впрочем,  обаяние  —  это  уже  сугубо  личная  его
черта.  Внешность  его  лишена  каких-либо  ярких  национальных
черт.  Он  легко  может  сойти  и  за  англичанина,  и  за  скандинава,
равно  как  и  за  немца,  славянина  и  даже  француза».
 Прошло  некоторое  время  учёбы  в  университете,  и  Конон
успел  уже  познакомиться  поближе  со  многими  сокурсника¬
ми.  «Я  сразу  заметил,  —  отмечал  позже  К.  Молодый,  —  что
одна  из  академических  групп  университета  резко  отличается
от  остального  контингента  студентов.  Средний  возраст  сту¬
дентов  этой  группы  был  по  крайней  мере  лет  на  10  старше,
чем  в  других  группах».
 В  состав  этой  группы  попал  и  Гордон  Лонсдейл.  Ему
было  известно,  что  на  этом  факультете  обучаются  редким
языкам  сотрудники  специальных  служб.  К  тому  времени
Гордон  знал  уже  немного  китайский  язык.  Перед  ним  стояла
задача  попасть  именно  в  эту  группу,  чтобы  выявить  развед¬
чиков  и  контрразведчиков  наших  вероятных  противников.
 «Зачислению  в  эту  группу,  —  замечает  далее  Г.  Лонс¬
дейл,  —мне  способствовала  секретарь  Джин,  с  которой  я  по¬
знакомился  ещё  при  посещении  университета.  Мне  удалось
легко  убедить  её  в  том,  что  мне  будет  неудобно  заниматься  в
 164

Асы  нелегальной  разведки
 одной  группе  с  молодыми  ребятами.  Она  тут  же  перенесла
меня  в  список  “переростков”.  Возможно,  её  сговорчивости
поспособствовало  то,  что  я  запомнил  её  имя,  а  также  и  то,
что  преподнес  ей  небольшой  флакончик  французских  ду¬
хов,  приобретённых  мною  днём  раньше  в  Париже.  Скорее
всего  —  и  то  и  другое».
 В  задачу  Г.  Лонсдейла  помимо  некоторых  других  во¬
просов  входило  выявление  из  числа  студентов  сотрудников
спецслужб,  сбор  анкетных  данных,  изучение  их  личных
качеств  и  т.д.  Сделать  это  Гордону  было  не  так-то  просто,
так  как  англичане  редко  идут  на  сближение  с  людьми  из
непривычного  для  них  круга,  особенно  с  иностранцами.
Студенты  группы  считали  себя  людьми  солидными,  сде¬
лавшими  уже  определенную  карьеру.  К  тому  же  почти  все
они  были  семейными.  Свободное  время  большинство  из
них  привыкло  проводить  в  «своих»,  как  говорят  в  Англии,
клубах  по  интересам.
 «Надо  сказать,  —  пишет  в  своих  воспоминаниях  К.  Мо-
лодый,  —  в  Аштош,  особенно  в  Лондоне,  невероятное  ко¬
личество  пивных.  Часто  встречаются  две,  три,  а  то  и  четыре
пивные  на  одном  перекрестке.  Ну  а  в  США,  скажем,  или  в
Канаде  их  ничтожное  количество  по  сравнению  с  Англией.
Почти  у  каждого  англичанина  (так  же,  между  прочим,  и  у
немцев  в  Германии.  —Н.Ш.)  есть  пивная,  которую  он  счита¬
ет  “своей”,  причём  зачастую  эта  пивная  может  быть  совсем
не  рядом  с  домом.  В  “своей”  пивной  англичанин  знает  боль¬
шинство  завсегдатаев  и  чувствует  себя  почти  как  дома.
 В  процессе  еженедельных  посещений  пивной  я  многое
узнал  о  своих  однокурсниках  и  сумел  завязать  неплохие  от¬
ношения  почти  со  всеми.  Однокурсники  знали,  что  фотогра¬
фирование  является  моим  хобби,  и  никто  на  наших  встречах
не  удивлялся,  увидев  у  меня  фотоаппарат  и  электронную
 165

Николай  Шварёв
 вспышку.  Так  за  один  далеко  не  последний  вечер  я  сделал
несколько  десятков  снимков  и  пообещал  всем  прислать  фото¬
графии.  Ну  а  поскольку  это  было  в  последний  день  семестра,
я  записал  адреса  всех  присутствующих!
 В  конце  учёбы  мы  устроили  прощальный  вечер  в  одном
из  китайских  ресторанов.  Вечер  прошёл  весьма  интересно,
особенно  для  меня,  так  как  на  прощанье  мои  бывшие  одно¬
курсники  рассказали  друг  другу,  кого  куда  направили  на
работу,  и  все  мы  обменялись  адресами.
 Несколько  человек  направлялись  в  Пекин,  многие  ехали  в
Гонконг  и  так  далее.  Наш  единственный  американец  Клейтон
Бредт  возвращался  к  себе  на  родину  в  США.
 О  нем  я  вспомнил  много  лет  спустя.  На  занятиях  он
обычно  сидел  рядом  со  мной  у  самой  стены.  Он  знал,  что,
как  американца,  его  недолюбливали  в  группе,  и  поэтому  он
общался  главным  образом  с  Томом  Поупом  и  мною.  Ведь  мы,
как  канадцы,  были  как  бы  двоюродные  братья  и  англичанам
и  американцам.  Он  в  конце  концов  тоже  разобрался  в  наших
“однокашниках”.  И  вот  как-то  на  очень  скучной  лекции  по
китайской  философии  он  толкнул  меня  локтем  и  сказал:
“Послушай,  да  ведь  тут  все,  кроме  нас  с  тобой,—шпионы”.
Он  стал  приводить  мне  различные  доводы,  но  я  продолжал
настаивать,  что  это  не  так.
 Бредг,  разумеется,  ошибался,  однако  я  не  мог  ему  сказать,
в  чём  заключалась  его  ошибка  (он  сам  узнал  об  этом  много
лет  спустя  из  газет  после  моего  ареста),  тем  не  менее  я  не
мог  не  быть  довольным  тем,  что  этот,  как  казалось,  весьма
наблюдательный  человек,  который  сумел  расшифровать  под¬
линное  лицо  наших  “однокашников”,  не  заподозрил  меня  в
принадлежности  к  спецслужбам.
 И  если  уж  американец,  который  сталкивается  с  канад¬
цами,  принимал  меня  за  канадского  коммерсанта,  прожи¬
 166

Асы  нелегальной  разведки
 вавшего  много  лет  в  США,  то  англичан  мне  можно  было  не
бояться».
 Не  эта  ли  самоуверенность  привела  К.  Молодого  к  рас¬
шифровке?  Думается,  что  нет.  Ведь  свой  вывод  Молодый
сделал,  не  предполагая,  что  его  могут  предать.  А  англичанам
все-таки  удалось  напасть  на  след  К.  Молодого  и  арестовать
его  самого  и  его  помощников  Морриса  и  Леонтину  Коэн
(Питера  и  Хелен  Крогер).
 Моррис  и  Леонтина  Коэн,  как  верные  помощники  Бена
(оперативный  псевдоним  Конона  Молодого.  —Н.Ш.)  заслу¬
живают  того,  чтобы  о  них  рассказать  несколько  подробнее.
 Резидентура  Бена  в  течение  шести  лет  успешно  добыва¬
ла  в  большом  количестве  весьма  ценную  документальную
информацию  Адмиралтейства  Великобритании  и  Военно-
морских  сил  НАТО,  касающуюся,  в  частности,  английских
программ  разработки  вооружений.  Помощниками  у  Бена,
поддерживающими  регулярную  связь  с  Центром  по  радио,
были  известные  советские  разведчики-нелегалы  Питер  и
Хелен  Крогеры.  Эта  супружеская  пара  сделала  очень  многое
для  советской  разведки  в  самое  тяжёлое  для  нашей  страны
время.
 Когда  Моррис  и  Леонтина  Коэн  («Луис»  и  «Лесли»  со¬
ответственно)  находились  в  США  и  работали  по  «атомной
проблематике»  на  советскую  разведку,  они  были  на  связи  у
нашего  известного  разведчика-нелегала  «Марка»  (Вильям
Фишер  —  Рудольф  Абель).
 Между  тем  в  начале  1950  года  в  США  развернулась
«охота  на  ведьм».  Под  эту  кампанию  стали  сгущаться  тучи
и  над  «Луисом»  и  «Лесли».  Центром  срочно  было  принято
решение  о  немедленном  выводе  их  в  Советский  Союз.  Но
Моррис  был  против  и  утверждал,  что  они  могут  продол¬
жать  спокойно  работать  ещё  какое-то  время.  Но  нелегалов
 167

Николай  Шварёв
 пришлось  убедить  в  правильности  принятого  решения,  и  в
августе  1950  года  их  нелегально  вывели  из  США  в  Совет¬
ский  Союз.
 Находясь  в  Москве,  они  постоянно  заявляли  руководству
разведки,  что  принадлежность  к  советской  разведке  является
для  них  святой  обязанностью,  что  они  продолжают  гордиться
тем,  что  сделали  для  Советского  Союза.  «Если  коммунизм
считается  религией,  —  говорили  они,  —  то  всю  свою  после¬
дующую  жизнь  в  России  мы  готовы  посвятить  этой  самой
религии».
 По  истечении  некоторого  времени  у  куратора  Морриса
и  Леонтины  Корешкова  Александра  Афанасьевича  состоял¬
ся  деловой  разговор  с  начальником  нелегальной  разведки
генерал-майором  А.В.  Тишковым  по  предстоящему  исполь¬
зованию  Коэнов  по  линии  нелегальной  разведки.
 Ковда  Корешков  рассказал  своим  подопечным  о  состо¬
явшемся  разговоре  с  руководством  нелегальной  разведки,
то  Моррис  осторожно  заметил:  «Кажется,  мы  впервые  за
полгода  пребывания  в  СССР  почувствовали  к  себе  деловой
интерес.  Или  я  ошибаюсь,  мистер  Денис  (псевдоним  А.  Ко¬
решкова.  —Н.Ш.).
 —Совершенно  верно.  Если  вы  готовы  поработать  так  же
продуктивно,  как  прежде,  в  интересах  нашего  государства,
то  у  нас  есть  для  вас  конкретное  предложение.
 — 	Какое  именно?  —  подхватила  Леонтина.
 — 	Очень  интересное.  Вам  придется  выехать  для  работы
на  Запад.
 —О!  Хорошо  бы  в  Латинскую  Америку.  Поближе  к  Нью-
Йорку,  —  пошутил  Моррис.
 — 	Нет,  это  исключается.  Скорее  всего,  речь  может  идти
об  африканской  стране.
 — 	Все  равно,  мы  согласны.
 168

Асы  нелегальной  разведки
 —Но  тогда  вам  придётся  полностью  изменить  свои  име¬
на  и  фамилию  и  жить  по  фиктивным  документам.
 — 	Мы  готовы  на  всё.  Если  нужно,  то  готовы  даже  сде¬
лать  пластическую  операцию  на  лице,  лишь  бы  поскорее
приступить  к  работе,  —  поспешила  заверить  собеседника
Леонтина.
 — 	А  почему  вы  так  легко  идёте  на  всё  это?
 — 	Наверное,  потому,  что  разведка  для  нас  —  это  как
героин  для  наркоманов.  Мы  теперь  не  мыслим  без  неё  сво¬
ей  жизни,  в  ней  мы  познавали  истинное  воодушевление  и
великую  преданность  идее.  Разведка  для  нас  —  это  путь  к
великому  и  торжество  великих  свершений».
 В  плане  подготовки  нелегалов  для  работы  за  рубежом
был  и  такой  пункт:
 «Через  “Марка”  (Рудольф  Абель.  Он  находился  в  то  вре¬
мя  в  качестве  нелегала  в  США)  выяснить,  интересовались
ли  сотрудники  ФБР  фактом  исчезновения  “К”  (Коэнов.  —
Н.Ш.)  из  Нью-Йорка.  Если  что-либо  известно  ФБР  об  их
местонахождении,  то  необходимо  это  учесть  при  доработке
их  легенд-биографий».
 26  марта  1951  года  по  радиоканалу  «Марку»  был  на¬
правлен  запрос  в  отношении  Коэнов.  В  радиограмме,  по¬
ступившей  от  Марка  в  Центр,  сообщалось:
 «Сов.  секретно
 Экз.  единств.
 На  №287/34  от  26.03.51  г.
 Исчезновением  Другарей  неоднократно  интересовались
у  родителей  и  родственников  Луиса  неизвестные  лица.  Они
ссылались  при  этом  на  то,  что  якобы  Луис  очень  нужен
школе  и  отделу  просвещения.  Отец  Другаря  отвечал  всем
одинаково:  около  года  назад  сын  с  женой  выехали  в  Канаду,
обещали  возвратиться  домой  через  два-три  месяца,  однако
 169

Николай  Шварёв
 по  непонятным  ему  причинам  они  до  сих  пор  не  вернулись.
Кроме  того,  отец  сообщил,  что  квартира  сына  была  кем-то
опечатана  в  октябре  прошлого  года.
 В  последний  раз  исчезновением  Луиса  интересовались  в
феврале,  что  может  свидетельствовать  о  том,  что  Другарей
продолжают  разыскивать  по  сей  день.
 9.04.51  г.  Марк».
 С  учетом  содержания  радиограммы  из  Нью-Йорка  в  Мо¬
скве  шаг  за  шагом  начали  отрабатывать  для  Коэнов  варианты
легенд-биографий  и  определять  страну  их  дальнейшего
нелегального  оседания.  В  то  же  время  в  Центре  к  работе
в  Англии  готовился  майор  Конон  Трофимович  Молодый
(оперативный  псевдоним—«Бен»).  По  согласованию  с  «Бе¬
ном»  руководством  разведки  было  принято  решение,  что  его
связниками-радистами  должны  стать  американцы  Коэны.  Не
раскрывая  их  друг  перед  другом,  «Бен»  был  представлен  им
под  именем  Арни  как  разведчик-нелегал,  недавно  возвратив¬
шийся  из  Канады  (что  соответствовало  действительности).
Непосредственное  руководство  их  совместной  подготовкой
было  возложено  на  Виталия  Григорьевича  Павлова.
 Генерал-лейтенант  Павлов  В.Г.  в  разведке  с  1938  года.
В  1942—1946  гг.  —  резидент  в  Канаде,  в  1966—1970  гг.  —
в  Австрии.  В  1961—1966  гг.  —1-й  заместитель  начальника
ПТУ  КГБ  при  СМ  СССР.  В  1971—1973  гг.  —  начальник
Краснознаменного  института  разведки.  В  1973—1984  гг.  —
руководитель  представительства  КГБ  в  Польше.  В  настоящее
время  на  пенсии.  Автор  двух  книг  о  деятельности  советской
разведки  за  рубежом.
 В  начале  июля  1951  г.  В.Г.  Павлов  коротко  изложил
Коэнам  в  присутствии  специально  выделенных  для  них  на¬
ставников  программу  подготовки.  «Что  касается  мер  вашей
безопасности,  —  подчеркнул  Павлов,  —  вы  должны  запом¬
 170

Асы  нелегальной  разведки
 нить,  что  никто  из  инструкторов  не  должен  знать  ваших
настоящих  имен  и  фамилий,  а  также  ваших  бывших  кличек
в  Нью-Йорке».
 Во  время  подготовки  Коэнам  пришлось  изучить  тайно¬
пись,  шифры  и  пользование  ими.  На  заключительной  стадии
подготовки  Коэны  должны  были  освоить  свою  основную
работу  за  кордоном  —  работу  на  радиопередатчике.
 В  ходе  подготовки  к  нелегальной  работе  Коэны  как-то
сразу  пришлись  по  душе  «Бену».  По  одному  ему  известным
загадочным  признакам  он  увидел  в  них  воплощение  бри¬
танской  сдержанности,  интеллигентности  и  ответственного
отношения  к  делу.  Нравилось  ему  и  то,  что,  несмотря  на  уже
имевшийся  опыт  разведывательной  работы,  они  с  большим
вниманием  относились  ко  всему,  чему  их  учили,  что  не  стес¬
няясь  признавались  в  том,  чего  не  знали  и  не  умели.  «Бен»  в
свою  очередь  тоже  учился  у  них  правильному  произношению
английских  слов  и  оборотов,  особенно  названий  тех  лондон¬
ских  улиц,  которые  читаются  совсем  не  так,  как  пишутся.
 Перед  тем  как  выехать  на  работу  за  границу,  начальник
отдела  подготовки  нелегалов  Павлов  вместе  с  кураторами
обсудил  их  легенды-биографии.  Во  время  беседы  Коэны
заявили,  что  им  хотелось  бы  знать,  в  какую  страну  планиру¬
ют  их  направить.  Это  же  очень  важно  для  легенды.
 — 	Рассматривалось  несколько  вариантов,  —  пояснил
Павлов.  —  А  сейчас  речь  пойдёт  о  направлении  вас  в  Ан¬
глию.
 Коэны  страшно  обрадовались,  а  Леонтина  даже  заапло¬
дировала.
 — 	Видно,  Бог  все  же  есть!  —  воскликнула  она.
 — 	Да,  Англия  —  это  не  Африка  и  не  Новая  Зеландия,  —
многозначительно  добавил  Моррис.  —  Слава  богу,  что  нам
не  придется  теперь  перестраиваться.
 171

Николай  Шварёв
 — 	А  вот  с  этим  мы  с  вами  не  совсем  согласны,  —  про¬
должал  Павлов.—В  Англии  вам  придётся  исполнять  новые
роли.  В  Лондоне  вы  будете  жить  и  работать  под  другими
именами,  иметь  своё  коммерческое  дело.  Перед  вами  будут
поставлены  другие  разведывательные  задачи.
 После  некоторой  паузы  Павлов  продолжил.
 — 	Вы  получите  задание  исключительной  важности  и
секретности.  На  данный  момент  о  ней  знают  только  присут¬
ствующие  здесь  мои  товарищи  и  ещё  два  человека.  Один  из
них—руководитель  нелегальной  разведки  Степанов  (замести¬
тель  начальника  разведки  генерал-майор  Коротков  Александр
Михайлович).  Другой—тоже  наш  коллега,  который  готовит
для  вас  документы  прикрытия.  О  том,  как  ими  пользоваться,
он  расскажет  вам  на  инструктаже.  В  Англию  вы  поедете  как
новозеландские  граждане  под  фамилией  Крогеры.  У  Морриса
будет  имя  Питер  Джон,  а  у  Леонтины  —  Хелен  Джойс.
 В  деле  «Дачников»  (Крогеров.  —  Н.Ш.),  хранящемся  в
архиве,  подшит  следующий  документ:
 «Сов.  секретно
Экз.  единств.
 Председателю  КГБ  при  СМ  СССР
 генерал-полковнику
 т.  Серову  И.А.
 РАПОРТ
 Центром  проведена  работа  по  созданию  нелегальной
резидентуры  “Бена”  в  Великобритании.  В  качестве  ее  опе¬
ративных  работников  намечаются  Дачники  —  бывшие  за-
гранисточники  Луис  и  Лесли.
 Коэн  Моррис,  1910  года  рождения,  уроженец  ОБА,  аме¬
риканец,  участник  военных  действий  в  Германии  и  Испании,
в  1948  г.  окончил  педагогический  факультет  при  Колумбий¬
ском  университете.
 172

Асы  нелегальной  разведки
 Коэн  (Пэтке)  Леонтина,  1913  года  рождения,  уроженка
США,  полька,  вместе  с  мужем  сотрудничают  с  советской
разведкой  с  1941  года.
 Для  оседания  в  Англии  Луис  и  Лесли  используют  загран¬
паспорта,  официально  полученные  ими  в  новозеландской
миссии  в  Париже.  Вывод  их  в  Великобританию  предпола¬
гается  осуществить  из  Австрии  через  Швейцарию.
 Прошу  утвердить  Луиса  и  Лесли  в  качестве  оперативных  ра¬
ботников  нелегальной  резидентуры  “Бена”  и  санкционировать
проведение  намеченной  комбинации  по  их  выводу  в  Англию,
где  они  будут  выступать  как  новозеландские  граждане—ком¬
мерсант  Питер  Крогер  и  домохозяйка  Хелен  Джойс  Крогер.
 19  марта  1954  г.
 И.о.  начальника
 Первого  главного  управления
 А.М.  Коротков».
 На  рапорте  резолюция:
 «Вывод  “К”  за  границу  санкционирую.
 22  марта  1954  года
 И.А.  Серов».
 На  другой  день  с  «К»  перед  их  отъездом  за  кордон  была
проведена  заключительная  инструктивная  беседа.
 В  целях  легализации  в  стране  пребывания  и  организации
прикрытия  для  ведения  разведывательной  работы  в  соот¬
ветствии  с  планом  агентурно-оперативных  мероприятий  им
было  ещё  раз  довольно  основательно  рекомендовано:
 1. 	Купить  в  пригороде  Лондона  дом,  в  котором  оборудо¬
вать  радиоквартиру.
 2. 	Арендовать  помещение  для  книготорговли.
 3. 	Открыть  счета  в  швейцарском  и  лондонском  банках.
 4. 	Вести  скрытый  образ  жизни,  проявлять  осмотритель¬
ность  в  расходовании  денежных  средств.
 173

Николай  Шварёв
 5. 	Приобрести  надёжные  связи  среди  книготорговцев,
установить  с  ними  и  с  соседями  по  месту  жительства  дру¬
жеские  отношения.
 6. 	До  встречи  с  руководителем  нелегальной  резидентуры1
связь  с  Центром  поддерживать  путём  почтовой  переписки
с  использованием  тайнописи.  В  случае  крайней  необхо¬
димости  можно  вызвать  на  связь  сотрудника  посольской
резидентуры,  для  чего  в  любой  из  понедельников  следует
поставить  соответствующий  сигнал  с  левой  стороны  входа
в  концертный  зал  «Квинс-холл».  Явка  должна  состояться
там  же,  но  на  следующий  день  в  17.00.
 Условия  встречи  формулировались  так:
 Питер  должен  прогуливаться  вместе  с  Хелен  около  «Квинс-
холла»  и  курить  трубку.  В  левом  кармане  его  пальто—сверну¬
тая  газета  «Фигаро».  Разведчик,  который  придёт  на  явку,  должен
держать  в  руке  журнал  «Лайф»  и  первым  назвать  слова  пароля:
«По-моему,  мы  с  вами  встречались  в  Париже  в  мае  минувшего
года!»  Ответ:  «Нет,  друг  мой,  в  Париже  мы  не  встречались,  я  в
то  время  находился  в  Риме».
 —  В  случае  вызова  вас  на  явку  в  Париж  встреча  должна
состояться  у  выхода  из  станции  метро  «Пирамид».  Условия
точно  такие  же,  как  и  в  Лондоне.
 В  Лондон  разведчики  прилетели  под  самый  Нозый
год,  1955-й!  Сразу  после  рождественских  праздников  они
приступили  к  выполнению  программы  легализации.  Через
тайник  неле1длы  получили  два  совершенно  новых  канадских
паспорта:  один  на  имя  Джеймса  Цилсона  с  фотографией
Питера,  другой  на  имя  Джейн  Смит  с  фотографией  Хелен.
Вместе  с  паспортами  было  и  такое  указание:  10  апреля  Кро-
 О  том,  что  руководителем  лондонской  нелегальной  резидентуры
будет  назначен  «Бен»  (Гордон  Лонсдейл),  Крогеры  ещё  не  знали...
 174

Асы  нелегальной  разведки
 герам  необходимо  выйти  на  связь  в  Париже  у  станции  метро
«Пирамид»  с  прибывающим  из  Центра  связником.  В  словах
пароля,  который  он  должен  был  назвать  первым,  вместо
ключевого  слова  «Париж»  должно  быть  слово  «Варшава».
 Прибыв  в  Париж  10  апреля,  Крогеры  остановились  в
гостинице  на  Опера  де  Пари.  На  другой  день  в  назначенное
время  они  вышли  к  станции  метро  «Пирамид».  Ровно  в  пять,
как  предписывалось  условиями  связи,  Питер  начал  раскури¬
вать  трубку,  ожидая  подхода  курьера  из  Центра.  Минуло  пять,
шесть,  семь  минут,  однако  никто  не  подходил  к  ним.  В  послед¬
ний  раз  осмотревшись  по  сторонам,  Питер  заметил  фигуру
знакомого  человека.  Он  ничем  не  выделялся  из  окружающих
его  людей  и  шёл  прямо  на  них,  размахивая  журналом  «Лайф»
в  левой  руке.  Это  был  К.Т.  Молодый.  Тут  же  Арни,  широко
улыбаясь,  заключил  в  объятия  маленькую,  хрупкую  Хелен.
 — 	Господи!  Арни!  Ты  ли  это?  Вот  уж  никогда  бы  не  по¬
думала,  что  увижу  тебя  здесь!  —  удивилась  она.
 — 	Да  я!  Я,  конечно!
 Повернувшись  к  Питеру,  «Бен»,  виновато  улыбаясь  и
крепко  пожав  ему  руку,  обронил:
 — 	Прости  меня,  Пит,  я  опоздал  почти  на  десять  минут.
 Питер  Крогер  развёл  руками  —  мол,  что  с  тобой  поде¬
лаешь.
 —Ты  тоже  меня  извини,  Арни,  но  порядок  есть  порядок:
назови,  пожалуйста,  пароль.  —  А  про  себя  опять  невольно
подумал:  «Теперь-то  я  окончательно  тебя  проверю,  посколь¬
ку  в  содержание  пароля  незадолго  до  этой  встречи  были
внесены  коррективы.  Вместо  ключевого  слова  “Париж”  он
должен  мне  назвать  ’’Варшаву”».
 Хелен  с  укором  посмотрела  на  мужа:  зачем,  мал,  пароль!
 — 	Всё  правильно,  Пит.  Личная  безопасность  превыше
всего,  —  с  подкупающим  добродушием  проговорил  Бен.  —
 175

Николай  Шварёв
 Ну  что  ж...  Пароль  так  пароль:  «По  моему,  мы  встречались
с  вами  в  Варшаве  в  мае  минувшего  года?»
 — 	Нет,  мой  друг,  в  Варшаве  мы  не  встречались,  я  в  это
время  находился  в  Риме,  —  ответил  довольный  Питер.
 —А  где  же,  Пит,  твоя  курительная  трубка?  —  засмеялся
«Бен».  —  По  условиям  встречи,  насколько  я  помню,  она
должна  дымиться...
 —Пока  я  ждал  твоего  прихода,  она  успела  уже  погаснуть.
А  ровно  в  пять  она  курилась  как  вулкан.
 —Прекрасно!  Я  думаю,  теперь  мы  с  тобой  квиты.  А  сей¬
час,  если  не  возражаете,  мы  пройдём  на  бульвар  Сен-Мишель
и  посидим  в  знакомом  мне  кафе  «Бульмиш».
 —С  удовольствием!  —  воскликнула  Хелен  и,  взяв  «Бена»
под  руку,  спросила:  —  Скажи  нам,  Арни,  с  кем  мы  теперь
будем  работать?
 На  лице  «Бена»  появилась  лукавая  улыбка:
 — 	С  одним  канадцем.  В  кавычках,  конечно.  Я  думаю,  вы
с  ним  сработаетесь.
 — 	А  как  его  зовут?  Может,  мы  знаем  его?
 — 	Гордон  Лонсдейл!  Известен  вам  такой?
 — 	Нет.
 «Бен»  имел  разрешение  сообщить  Крогерам  о  своём
назначении  на  работу  в  Англию  в  качестве  руководителя
нелегальной  резидентуры,  но  решил  до  поры  до  времени
об  этом  не  говорить.
 После  отъезда  «Бена»  в  Москву  примерно  через  месяц
Крогеры  направили  в  Вену  тайнописное  письмо:
 «...На  окраине  Лондона  приобрели  приличный  кир¬
пичный  коттедж,  отвечающий  требованиям  конспирации.
Расположен  он  в  двух-трёх  милях  от  военного  аэродрома
Норхолт.  Его  радиостанции  работают  круглосуточно,  и
поэтому  запеленговать  кратковременный  выход  в  эфир  по¬
 176

Асы  нелегальной  разведки
 стороннего  быстродействующего  передатчика  в  нашем  доме
будет  практически  невозможно.
 Перед  тем,  как  дать  нам  ссуду  на  покупку  собственного
дома,  представители  ипотечного  банка  проверили  нашу  пла¬
тёжеспособность  и  пришли  к  выводу,  что  мы  вполне  можем
погасить  кредит,  не  закладывая  нашу  недвижимость.
 Наш  адрес:  45  Крэнли  Драйв,  Руислин,  графство  Мидл¬
секс.
 Крогеры».
 В  мае  1956  года  Крогеры  наконец-то  получили  сообще¬
ние  из  Центра  о  том,  что  в  последний  вторник  в  15.30  на
3-м  этаже  Корнер-Хауза  «Лайонс»  они  должны  встретиться
с  назначенным  на  должность  руководителя  нелегальной
резидентуры  Гордоном  Лонсдейлом.
 Около  трёх  часов  дня  Питер  и  Хелен  прибыли  к  Корнер-
Хаузу.  Как  всегда  тщательно  проверившись,  они  только  после
этого  вошли  в  холл  ресторана  «Лайонс».
 Опасаясь,  что  в  зале  ресторана  может  оказаться  кто-то  из
знакомых  бизнесменов,  Питер  у  входа  придержал  шедшую
впереди  супругу,  оглядел  сидевших  за  столиком  клиентов  —
их  было  всего  шесть,—и  вдруг  Хелен,  резко  повернувшись
к  нему,  обрадованно  воскликнула:
 — 	Бобзи!  Ты  смотри,  кого  я  вижу  в  дальнем  левом  углу!
Это  же  наш  знакомый  Арки!
 Питер,  крепко  сжав  ее  локоть,  полушёпотом  сердито
процедил  сквозь  зубы:
 — 	Лона,  ты  что,  с  ума  спятила?  Мы  же  не  на  книжном
аукционе!  Кто  знает,  может,  он  прибыл  сюда  для  того,  чтобы
проконтролировать  нашу  встречу  с  Лонсдейлом.  Пойдём  в
конец  зала,—тихо  добавил  он,—и  будем  ждать  от  него  сигна¬
ла.  Не  подаст—значит,  так  и  надо.  А  пока  пройдём  в  уголок,
займём  столик  и  будем  ждать  прихода  нашего  Лонсдейла.
 177

Николай  Шварёв
 Не  успели  они  дойти  до  середины  зала,  как  «Бен»  вски¬
нул  голову,  бросил  на  стол  газету  и,  вскочив,  громко  вос¬
кликнул:
 — 	Кого  я  вижу!  Сколько  лет,  сколько  зим!  —  Он  обнял
Хелен,  пожал  руку  Питеру.  —  Вот  уж,  действительно,  пути
господни  неисповедимы.  Прошу  к  моему  столу.
 Сидя  за  столом,  Питер  закурил.  Скрывая  волнение,  он
произнёс:
 — 	Может,  я  ошибаюсь,  Арни,  но  мне  кажется,  Центр  не
совсем  доверяет  нам...
 — 	С  чего  это  ты  взял?  —  воскликнул  «Бен».
 —Видимо,  ты  в  курсе,  что  мы  получили  указания  встре¬
титься  с  неким  Гордоном  Лонсдейлом.  А  приехал  ты  опять
почему-то...
 «Бен»  расхохотался.  Успокоившись,  наклонился  к  столу
и  тихо  произнес:
 —Перед  вами  и  есть  тот  самый  Гордон  Лонсдейл!  Да,  да.
Не  гляди  на  меня  так,  словно  видишь  в  первый  раз.  Чтобы
вы  убедились  в  этом,  сообщаю  мой  пароль:  «Извините,  мы
не  встречались  с  вами  в  Мексико-сити?»  Ваш  ответ  должен
быть  таким:  «Нет,  в  Мексико-сити  мы  никогда  не  были,  а
встретить  нас  вы  могли  только  в  Оттаве».  Ну  как?
 —Подведем  некоторый  итог,—улыбнулся  «Бен».—По¬
скольку  теперь  мы  будем  работать  вместе,  прошу  называть
меня  впредь  Гордоном,  а  не  Арни.  Под  фамилией  Лонсдейл
мне  предстоит  теперь  легализоваться  в  Англии.
 Итак,  с  этого  момента  в  Лондоне  начала  работать  неле¬
гальная  резидентура  советской  разведки,  которой  руководил
разведчик-нелегал  Гордон  Лонсдейл  (Конон  Молодой).  Од¬
ним  из  его  информаторов  был  «Шах»  (Гарри  Хаутон).  С  ним
«Бен»  встречался  каждый  месяц.  На  встречу  «Шах»  привоз¬
ил  из  Портленда  по  несколько  сот  совершенно  секретных
 178

Асы  нелегальной  разведки
 документов  Адмиралтейства:  шифры  морской  разведки  и
инструкции  к  ним,  отчёты,  доклады,  разведывательные  за¬
дания  по  Советскому  Союзу  и  странам  Восточной  Европы.
Кроме  указанных  документов  «Шах»  передал  Лонсдейлу
огромное  количество  чертежей  различных  видов  оружия  и
приборов,  хранившихся  в  бронированной  «сейфовой  ком¬
нате»  КМ  Центра  в  Портленде.
 К  утру  эти  «горячие»  материалы  должны  были  лежать
на  своём  месте  в  сейфе.  Поэтому,  не  знакомясь  даже  с  их
содержанием,  в  целях  экономии  времени  Лонсдейл  оставлял
«Шаха»  в  городе  (как  правило,  в  ресторане),  а  сам  отвозил
материалы  Крогерам.  После  того  как  документы  были  сфо¬
тографированы,  подлинники  возвращались  агенту.
 Следует  отметить,  что  такой  способ  получения  и  обработки
секретной  информации  был  сложен  и  небезопасен.  Лонсдейл
пытался  уговорить  «Шаха»,  чтобы  он  сам  фотографировал
материалы  на  рабочем  месте  или  дома.  Однако  все  усилия
Лонсдейла  убедить  «Шаха»  готовить  и  передавать  информацию
в  непроявленных  плёнках  оказались  безуспешными:  агент  не
умел,  не  любил  и  не  хотел  фотографировать,  несмотря  на  то,
что  Гордон  подарил  ему  удобный  для  этих  целей  миниатюрный
высококлассный  аппарат  «Минокс».  Более  того,  «Шах»  боялся
этим  заниматься:  фотоаппарат,  считал  он,  является  серьёзной
уликой,  вещественным  доказательством  шпионской  деятель¬
ности,  особенно  если  он  хранится  на  работе,  в  сейфе.
 После  каждой  встречи  Лонсдейла  с  «Шахом»  Крогерам
значительно  прибавлялось  работы:  с  вечера  они  закрывали
двери  и  ставни  окон  с  внешней  и  внутренней  стороны,  и  на
несколько  дней  создавалось  впечатление,  что  в  доме  №  45  по
Крэнли-Драйв  никого  не  было.  А  в  доме  днём  и  ночью  шла
работа:  проявлялись  и  сушились  плёнки,  затем  они  печа¬
тались  и  переводились  в  десятки  микроточек,  каждую  из
 179

Николай  Шварёв
 которых  Питер  и  Хелен  старательно  подклеивали  потом  в
книги  или  под  марки  на  конвертах  для  отправки  в  Центр.
 В  Москве  полученные  из  Англии  материалы  приводили  в
восхищение  руководство  КГБ  и  заинтересованных  союзных
ведомств.  Большая  часть  этой  информации  имела  первосте¬
пенное  значение  для  Минобороны:  его  Генеральный  штаб  по¬
лучал  возможность  знакомиться  со  многими  отчетами  НАТО  о
проведенных  маневрах  ВМС,  а  также  результатами  испытаний
новых  видов  оружия  на  британском  военном  флоте.
 Как-то  раз  Лонсдейл  прибыл  к  Крогерам.  Он  достал  из  кар¬
мана  сложенный  вчетверо  листок  бумаги  и  передал  его  Хелен:
 — 	Об  этом  надо  радировать  как  можно  быстрее.
 — 	Что  здесь?
 — 	Почитай.
 Хелен  развернула  листок  и  начала  читать  про  себя:
 «Ваше  задание  по  Портону  выполнено.  В  ближайшее
время  контейнер  с  результатами  микробиологических  ис¬
следований  будет  направлен  вам  через  курьера.  В  контейнере
несколько  десятков,  а  может  бьггь  и  сотен,  бактерий.  При
обращении  с  ними  необходимо  соблюдать  особую  осторож¬
ность  и  иметь  в  виду,  что  один  микроб  страшнее  взрыва
термоядерной  бомбы.
 18  августа  1958  г.
 “Бен”».
 Закончив  чтение,  Хелен  тревожно  посмотрела  на  Лон¬
сдейла.
 — 	Ну  что?  —  спросил  он.
 — 	Душу  сжало.
 — 	От  чего?
 — 	От  страха...  Это  все  правда?
 — 	Что  правда?
 — 	Что  один  микроб  страшнее  атомной  бомбы?
 180

Асы  нелегальной  разведки
 — 	Да,  в  десятки  раз  опаснее  того,  за  чем  вы  когда-то
охотились  в  Лос-Аламосе.  Как  видишь,  наука  идёт  вперёд.
 — 	Но  кому  нужна  такая  наука,  если  она  направлена  на
разрушение,  умерщвление  всего  живого  на  Земле?  Это  же
все  делается  для  войны.  А  мы  сидим  здесь  и  молчим...
 —Нет,  не  молчим  и  не  сидим  просто  так.  Мы  с  вами  рабо¬
таем  здесь  во  имя  того,  чтобы  не  было  войны.  Наша  главная
задача—добывать  информацию,  не  просмотреть  возможной
подготовки  Запада  к  ядерной  или  какой-либо  другой  войне.
 При  очередном  радиосеансе  была  получена  радиограмма
для  Лонсдейла.  В  ней  говорилось:
 «Контейнеры  с  продукцией  Портонской  лаборатории  по¬
лучена.  Просим  информировать  о  результатах  дальнейшей
работы  по  ней,  обратив  особое  внимание  на  сбор  сведений
об  учёных-бакгериологах.
 Одновременно  напоминаем,  что  в  1960  г.  истекает  срок
действия  паспортов  “Дачников”.  Необходимо  им  напомнить
о  продлении  документов.  За  успешное  выполнение  заданий
по  Портленду  и  Нортону  “Бен”  и  “Дачники”  представлены
к  правительственным  наградам.
 Артур».
 На  одной  из  встреч  Крогеры  высказали  пожелание  стать
гражданами  СССР.  Гордон  заверил  их,  что  это  для  них  воз¬
можно,  и  заявил,  что  сообщит  об  этом  в  Центр.
 «Сов.  секретно
 Председателю  КГБ  при  СМ  СССР
 т.  Шелепину  А.Н.
 РАПОРТ
 В  нелегальной  резидентуре  Бена  в  Англии  с  1955  г.
работают  в  качестве  связников-радистов  разведчики-интер¬
националисты,  граждане  США,  нелегалы  Леонтина  и  Мор¬
рис  Коэны.
 181

Николай  Шварёв
 Помимо  выполнения  основной  своей  роли,  они  оказыва¬
ют  постоянную  помощь  Бену  в  вербовочных  акциях  и  в  про¬
ведении  различных  разведывательных  операций,  связанных
с  получением  и  обработкой  секретной  информации.
 В  1950  г.  в  связи  с  возникшей  угрозой  провала  они  были
вывезены  из  США  в  СССР,  оставив  всё  своё  имущество  в  Нью-
Йорке.
 Коэны  давно  уже  посвятили  свою  жизнь  работе  на  со¬
ветскую  разведку.  Недавно  они  обратились  в  КГБ  с  ходатай¬
ством  о  приёме  их  в  советское  гражданство.
 Принимая  во  внимание,  что  у  них  сейчас  нет  сбереже¬
ний,  считали  бы  целесообразным  установить  им  зарплату  в
размере  800  руб.  в  месяц  и  выйти  в  Президиум  Верховного
Совета  СССР  с  ходатайством  о  принятии  их  в  советское
гражданство.
 Просим  рассмотреть.
 23  октября  1960  г.
 Начальник  Первого  Главного  управления  КГБ  при  СМ
СССР  генерал-лейтенант
 А.М.  Сахаровский».
 На  рапорте  синим  карандашом  наложена  резолюция:
 «Согласен.  Прошу  подготовить  проект  записки  в  инстанцию
с  ходатайством  о  приёме  Коэнов  в  советское  гражданство.
 25.Х.  60  г.
 А.  Шелепин».
 Такой  документ  вскоре  был  подготовлен  и  направлен
в  ЦК  КПСС.  В  комитет  госбезопасности  он  возвратился  с
резолюцией  секретаря  ЦК:
 «Вопрос  о  Коэнах  поставлен  преждевременно.  Они  могут
ещё  предать  нас.  Вот  когда  они  вернутся  в  Советский  Союз,
тогда  и  будем  рассматривать  их  ходатайство.
 2.XI.60  г.  М.  Суслов».
 182

Асы  нелегальной  разведки
 В  конце  1960  года  генеральный  директор  МИ-5  (контр¬
разведка  Великобритании.  —  Н.Ш.)  Роджер  Холлис  по¬
лучил  из  ЦРУ  материалы  допроса  перебежчика  —  одного
из  руководителей  польской  разведки  полковника  Михаила
Голеневского,  сообщившего  американцам,  что  у  русских  есть
в  Англии  два  очень  ценных  агента:  один  в  Интеллиндженс
сервис,  другой  завербован  8  лет  назад  в  Варшаве  польскими
и  советскими  органами  госбезопасности.  По  данным  «Снай¬
пера»  (псевдоним  Голеневского),  первый  агент  находился  в
плену  в  Северной  Корее  (это  был  Джордж  Блэйк—Н.Ш.),  а
второй—работал  в  посольстве  Великобритании  в  Варшаве
шифровальщиком  военно-морского  атташе.
 В  тот  же  день  шифровальщик  был  установлен  по  картоте¬
ке  английского  МИДа.  Им  оказался  Гарри  Фредерик  Хаутон,
1905  года  рождения.  В  16  лет  ушёл  служить  на  флот.  Во  вре¬
мя  Второй  мировой  войны  ходил  с  конвоями  на  Мальту  и  в
Мурманск.  В  1952  году  был  направлен  в  Польшу  в  качестве
сотрудника  военно-морского  атташе.  За  различные  махина¬
ции  и  пьянство  был  откомандирован  в  Англию  досрочно.
 А  вот  что  сообщалось  о  нем  в  документах,  приобщенных
к  делу  «Дачников»:
 1. 	«...Особую  ценность  представляют  переданные  Шахом
(Гарри  Хаутон)  в  последние  два  месяца  шифры  и  инструкции.
Используя  их,  разведка  получила  возможность  проникнуть
во  многие  тайны  Адмиралтейства  и  военно-политического
блока  НАТО».
 2. 	«...После  того,  как  Шаха  отозвали  в  Англию,  он  устроился
на  работу  в  учреждение,  занимавшееся  испытанием  подводного
оружия  и  различным  гидроакустическим  оборудованием  для
обнаружения  подводных  лодок.  Эго  учреждение  располагается
на  территории  военно-морской  базы  в  Портленде.  С  Шахом
восстановлена  связь  сотрудником  посольской  резидентуры.
 183

Николай  Шварёв
 За  время  сотрудничества  он  передал  советской  разведке
большое  количество  чертежей  и  документов  различных  ви¬
дов  оружия  и  приборов,  которыми  оснащаются  английские
подводные  лодки.
 В  целях  безопасности  полагал  бы  целесообразным  пере¬
дать  его  на  связь  опытному  разведчику-нелегалу  Бену».
 3. 	«...С  санкции  Центра  Бен  принял  на  связь  Шаха  от
имени  Алека  Джонсона  —  капитана  второго  ранга  Военно-
морского  флота  США».
 Итак,  получив  полные  данные  на  Хаутона,  генеральный
директор  МИ-5  Р.  Холлис  дал  указание:
 1. 	Установить  за  Хаутоном  плотное  наружное  наблюде¬
ние.
 2. 	По  месту  службы  изучить  все  его  связи  и  возможности
по  сбору  информации.
 3. 	Взять  на  контроль  его  телефонные  разговоры.
 4. 	Провести  негласный  обыск  по  месту  работы  и  жи¬
тельства.
 Через  некоторое  время  на  стол  гендиректора  МИ-5  по¬
ступило  первое  сообщение.
 «...Хаутон  работает  на  Военно-морской  базе  в  Портлен¬
де.  Там  расположен  особо  секретный,  режимный  научно-
исследовательский  центр  по  разработке  электронной,
магнитно-акустической  и  тепловой  аппаратуры  для  обна¬
ружения  подводных  лодок,  морских  мин,  торпед  и  других
видов  противолодочного  оружия.
 Там  же  работает  его  любовница—Этель  Элизабет  Джи.
Она  занимает  должность  старшего  клерка  бюро  учёта  и  раз¬
множения  секретных  и  совершенно  секретных  документов.
Происходит  из  довольно  респектабельной  семьи.  На  гос-
службу  в  Портленд  направлена  в  1940  г.  С  Гарри  Хаутом  —
роман  с  1955  г.  Не  замужем».
 184

Асы  нелегальной  разведки
 В  следующем  донесении  шефу  МИ-5  Р.  Холлису  сооб¬
щалось:  «...Сотрудниками  Скотланд-Ярда  зафиксирована
подозрительная  встреча  Хаутона  на  Ватерлоо-роуд  с  неиз¬
вестным  лицом,  которому  он  передал  пакет  в  целлофановой
сумке,  а  в  обмен  получил  конверт  размером  4x3  дюйма.  Связь
Хаутона  была  взята  нами  под  наблюдение.
 Впоследствии  было  установлено:  неизвестным  лицом
является  сэр  Гордон  Арнольд  Лонсдейл  —  один  из  дирек¬
торов  фирмы  “Мистер  Свитч  и  К°”,  проживающий  в  “Белом
доме”,  владелец  богатой  загородной  виллы  и  около  десятка
личных  номеров  в  лучших  отелях  Лондона.
 Лонсдейл  —  миллионер,  имеет  свой  вклад  в  отделении
Миндленского  банка  на  Грайт-Портленд-стрит  с  правом  по¬
лучения  солидного  кредита.  Титул  Сэр  ему  дарован  лично
Ее  Величеством  королевой  за  то,  что  он  прославил  Велико¬
британию  на  Международной  выставке  в  Брюсселе...»
 Итак,  МИ-5  взяла  в  разработку  Гордона  Лонсдейла  и
Р.  Хаутона.  Планом  разработки  предусматривалось:
 «1.  Через  возможности  особого  управления  Скотланд-Ярда
продолжить  наблюдение  за  Хаутом  и  Лямбдой-2  (этот  шифр
был  присвоен  в  МИ-5  Гордону  Лонсдейлу,  а  Лямбда-1  —
Джорджу  Блэйку).
 2. 	По  местам  работы  и  жительства  Лямбды-2  и  Этель
Джи  провести  неофициальные  обыски.
 3. 	Побудить  Хаутона  и  Этель  Джи  признаться  в  проведе¬
нии  шпионской  деятельности,  напомнив  им  о  том,  что  в  слу¬
чае  добровольного  признания  они  смогут  рассчитывать  на
снисходительность  суда  при  определении  меры  наказания.
 4. 	Довести  до  сведения  Хаутона,  чтобы  на  последнюю
встречу  с  Лямбдой-2  он  пришел  вместе  с  Этель  Джи,  что
позволит  суду  легко  доказать  и  ее  причастность  к  шпион¬
скому  заговору.
 185

Николай  Шварёв
 5. 	Совместно  с  Скотланд-Ярдом  разработать  детальный
план  мероприятий  по  делу  “Лямбда-2”.  Основное  внима¬
ние  уделить  выявлению  его  шпионских  связей  в  Англии
и  сбору  вещественных  доказательств,  а  также  подготовке
операции  по  захвату  Лямбды-2,  Хаутона  и  Джи  в  момент
обмена  информацией.  Не  допустить  при  этом  возможного
использования  ими  ампул  с  ядом».
 Через  некоторое  время  генеральному  директору  МИ-5
Р.  Холлису  был  доложен  меморандум  сводок  периодического
наблюдения  за  Лямбдой-2:
 «—  26  октября  Лонсдейл  оставил  в  Миндленском  банке
на  Грейт-Портленд-стрит  большой  кожаный  портфель1,  в
котором  находились  деловые  бумаги,  плёнки,  дорогостоящая
фотокамера  и  список  с  названием  улиц;
 — 	25  ноября  Лямбда-2  и  Хаутон  встретились  у  паба
(пивная  —  Н.Ш.)  на  Дитон-роуд.  В  пабе  они  обменялись
портфелями,  после  чего  “Л-2”  уехал  на  своей  машине.  Од¬
нако  на  одной  из  улиц  Лондона  он  был  потерян  службой
наружного  наблюдения.
 На  другой  день  его  машина  была  зафиксирована  на
Уиллоу-гарден,  в  районе  Руислипа;
 — 	18  декабря  “Л”  встретился  с  Хаутоном  и  Этель  Джи
у  театра  “Олд-Вик”,  где  ему  была  передана  толстая  папка.
После  этой  встречи  он  выехал  в  Руислип  и  длительное  время
находился  в  доме  №  45  по  Крэнли  Драйв,  в  котором  прожи¬
вают  супруги  Крогер  —  Хелен  и  Питер».
 Ознакомившись  со  всеми  этими  материалами,  Р.  Хол¬
лис  пригласил  на  беседу  суперинтенданта  Скотланд-Ярда
 1В  портфеле  Лонсдейлом  была  оставлена  ловушка,  которая  помогла
ему  установить,  что  кто-то  в  его  вещах  рылся.  Об  этом  он  сообщил
в  Центр.
 186

Асы  нелегальной  разведки
 Джорджа  Смита  и  поинтересовался  его  мнением  в  отноше¬
нии  дальнейшей  разработки  Лонсдейла.  Мнение  того  было
однозначно:  как  можно  скорее  пресечь  последующую  утечку
секретной  информации  из  Портленда  и  произвести  арест
Лямбды-2,  Хаутона  и  Этель  Джи.
 Р.  Холлис  спросил  далее  Д.  Смита:
 «—  А  чем  мы  располагаем  сейчас  на  супругов  Кроге-
ров?
 — 	Пока  ничем.  Улик  против  них  у  нас  нет,  —  ответил
Смит.
 — 	Но  они  могут  быть,  если  установить  за  ними  подвиж¬
ное  и  стационарное  круглосуточное  наблюдение...  Попро¬
буйте  оборудовать  в  каком-нибудь  из  соседних  с  Крогерами
домов  наблюдательный  пункт.
 — 	А  как  быть  в  отношении  самого  «Лямбды-2»?  —
спросил  Смит.
 -—  Будем  планировать  операцию  по  его  захвату  и  аресту.
Лучше  всего  это  сделать  в  момент  передачи  Хаутоном  или
Джи  секретных  материалов.  Их  встреча,  как  нам  известно,
должна  состояться  7  января  следующего  года.  Вот  тогда
и  осуществим  эту  операцию.  А  пока  продолжайте  по  ним
работать.  И  по  Крогерам  тоже.
 Крогеры  за  последнее  время  по  ряду  обстоятельств
пришли  к  выводу,  что  за  ними  установлена  слежка.  Об  этом
они  сообщили  в  Центр.  Ответ  на  радиограмму  Хелен  Крогер
пришёл  в  тот  же  день.  В  ней  сообщалось:
 «Особых  причин  для  беспокойства  не  видим.  Однако
обстоятельства  складываются  так,  что  вам  надо  прекратить
связь  с  нами  и  Беном.  Не  отчаивайтесь.  Мы  будем  заботиться
о  вас.  Поздравляем  с  наступающим  Новым  годом.  Счастья
вам,  здоровья  и  благополучия.
 Артур».
 187

Николай  Шварёв
 Поздно  вечером  позвонил  Лонсдейл  и  трижды,  как  было
условлено,  кашлянул  в  трубку  —  это  был  сигнал  тревоги,
одновременно  означавший  необходимость  срочного  изъятия
последнего  резервного  тайника  на  кладбище  Хайгейт-хилл
(система  связи  была  разработана  на  все  случаи  жизни  и
смерти).
 У  одного  из  памятников  Лонсдейл  должен  был  оставить
обычный  ржавый  гвоздь,  в  полости  которого  находилось
экстренное  сообщение  для  них.
 Утром,  не  теряя  времени,  Крогеры  сели  в  машину  и
поехали  к  магистрали,  ведущей  на  Хайгейт-холл.  Обстоя¬
тельно  проверившись,  они  прибыли  на  кладбище.  Хотя  на
кладбище  в  тот  дождливый  зимний  день  посетителей  было
мало,  они  для  видимости  останавливались  у  памятников,
читали  надписи  на  них,  потом  положили  цветы  у  могилы
К.  Маркса,  а  при  подходе  к  обусловленному  месту  Питер
умышленно  обронил  носовой  платок  и  вместе  с  ним  под¬
нял  ржавый  гвоздь.  Вернувшись  к  машине,  Хелен  в  салоне
торопливо  отвернула  головку  контейнера-гвоздя,  вытащила
плотно  свернутую  в  трубочку  тонкую  бумагу,  развернула  ее
и  удивилась:  листок  с  двух  сторон  был  чистым.
 — 	Странно.  Как  это  понимать?
 — 	Скорее  всего,  обстоятельства  складывались  так,  что
он  вынужден  был  написать  сообщение  симпатическими
(тайнописными.  —  Н.Ш.)  чернилами,  чтобы  обезопасить
себя  и  нас.
 — 	О  да!  Этого  я  не  учла.
 Прибыв  домой,  Питер  фазу  же  зашел  в  свою  лабораторию,
смочит  тайнописное  сообщение  специальным  химическим  со¬
ставом  и,  когда  текст  проявился,  дважды  прочитал  его.  Затем
вышел  к  Хелен  и  передал  ей  послание  Лонсдейла.  Их  надежды
на  то,  что  у  него  все  в  порядке,  не  оправдались.
 188

Асы  нелегальной  разведки
 В  записке  «Бен»  писал:
 «По  причине  очевидно  ведущейся  за  мной  слежки,  Центр
дал  мне  указание  временно  свернуть  всю  разведывательную
работу.  Выходить  в  эфир  нам  запрещено  до  особого  распоря¬
жения.
 В  случае  возможного  ареста  и  проведения  официального
обыска  обнаруженные  уликовые  материалы  не  принимайте
на  свой  счёт;  валите  все  на  меня  или  на  того  самого  мнимого
польского  ‘‘провокатора”,  который  иногда  наведывался  к  вам
в  дом  и  оставлял  кое-какие  вещи,  приплачивая  вам  за  их  со¬
хранность.
 И  последнее:  постарайтесь  кое-что  из  известных  улик
уничтожить  или  надёжно  спрятать.
 С  Новым.годом  вас!
 31.12.60  г.
 Бен».
 2  января  1961  года  Питер  с  Лоной  были  на  новогоднем
приёме,  устроенном  книготорговой  ассоциацией.  Когда  они
вернулись  домой,  Питер,  открывая  дверь,  заметил  на  замке  ца¬
рапины,  которых  на  нем  раньше  не  было.  Поняв,  что  кто-то  уже
открывал  дверь,  он  осторожно  прошёл  по  темному  коридору  в
свой  рабочий  кабинет,  где  у  него  всегда  хранились  некоторые
предметы  шпионской  экипировки.  Обычный  человек,  не  имею¬
щий  к  спецслужбам  никакого  отношения,  ничего  бы  не  заметил,
но  у  разведчиков,  особенно  нелегалов,  такие  штучки  не  прохо¬
дят.  Заранее  используя  невидимые  для  глаза  «ловушки»,  про¬
фессионал  всегда  может  установить,  дотрагивался  ли  кто  до  его
вещей.  По  одному  ему  известным  приметам  уловил,  что  во  всех
ящиках  стола  кто-то  аккуратно  рылся.  Хотя  всё  вроде  бы  лежало
на  месте.  Теперь  Питер  окончательно  утвердился  в  мысли,  что
за  ними  не  просто  следят;  а  уже  скрытым  способом  добывают
доказательства  шпионской  деятельности  для  следствия.
 189

Николай  Шварёв
 7  января  1961  года  в  19.15  в  их  доме  резко  зазвенел  зво¬
нок  —  длительный  и  непрерывный.
 — 	Обычно  в  это  время  к  ним  приезжал  «Бен»  на  уик¬
энд,  —  обрадовалась  Хелен.  —  Может,  он?
 Питер  вышел  в  прихожую,  затем  на  веранду,
 — 	Кто  там?  —  с  трудом  сдерживая  волнение,  учтиво
спросил  он.
 — 	Мистер  Крогер?
 — 	Да.
 — 	Мы  из  полиции.  Нам  надо  с  вами  поговорить.
 Несколько  секунд  Питер  стоял  в  нерешительности,  испы¬
тывая  невероятное  напряжение.  Питер  открыл  дверь.  В  одно
мгновение  на  него  было  направлено  со  всех  сторон  по  два
мощных  светильника.  Щёлкая  затворами  фотоаппаратов,
перед  входом  засуетились  корреспонденты  и  кинооператоры,
нацелив  объективы  своих  камер  на  Питера  и  на  стоявших
перед  ним  около  десятка  детективов  в  традиционных  для
них  английских  макинтошах...
 Двумя  часами  раньше  эти  же  полицейские  под  руковод¬
ством  Джорджа  Смита  провели  операцию  на  Ватерлоо-роуц
по  захвату  и  аресту  Гордона  Лонсдейла,  Гарри  Хаутона  и
Этель  Джи  в  момент  передачи  секретных  материалов.  Про¬
исходило  это  следующим  образом.
 ...Из  Портленда  Хаутон  и  Джи  прибыли  поездом  на  вок¬
зал  Ватерлоо.  Затем  на  автобусе  они  проехали  по  городу,
чтобы  проверить,  есть  за  ними  слежка  или  нет.  В  16.20  вер¬
нулись  обратно  и  ровно  в  16.30  были  на  углу  Ватерлоо-роуд.
В  это  время  туда  подъехал  «Лямбда-2».  Он  поздоровался  с
ними,  как  со  старыми  друзьями,  обнял  за  плечи  Джи,  про¬
шёлся  с  нею  под  руку,  потом  на  ходу  взял  у  нее  корзину.
В  этот  момент  и  был  подан  сигнал  к  захвату  «Лямбды-2»  и
его  источников.
 190

Асы  нелегальной  разведки
 Все  трое  были  схвачены  и  посажены  в  разные  машины.
В  корзине  оказались  четыре  папки  Адмиралтейства  с  гри¬
фом  «сов.  секретно»  и  «секретно»,  содержащих  сведения
о  военных  кораблях,  чертежи  конструкций  узлов  атомной
подводной  лодки  и  схемы  расположения  на  ней  ракет.  Всего
около  200  страниц.  Кроме  того,  в  корзине  лежала  закрытая
металлическая  банка.  В  нее,  по  заявлению  Хаутона,  были
вложены  непроявленные  фотоплёнки.
 —  Свой  арест  7  января  1961  года,  —  вспоминает  Леон-
тина  Коэн,  —  мы  восприняли  без  паники  потому,  что  были
в  какой-то  мере  уже  готовы  к  этому.  Помню,  жалко  было
оставлять  книги  и  спрятанные  в  них  честно  заработанные
нами  несколько  тысяч  долларов  и  английских  фунтов.
Остались  мы  без  единого  пенса.  Затем  начались  ежеднев¬
ные  допросы.  Мы  вели  себя  так,  чтобы  сотрудники  МИ-5  и
Скотланд-Ярда  сами  раскрывали  свои  карты  перед  нами,
а  мы  уже  в  зависимости  от  этого  вырабатывали  для  себя
линию  поведения.
 Как  и  предполагал  Гордон  Лонсдейл,  при  повторном  обы¬
ске  в  доме  Крогеров  были  обнаружены  весьма  существенные
улики  и  предметы  шпионской  экипировки:
 — 	устройство  для  высокоскоростной  передачи  магнит¬
ных  записей;
 — 	линзы  для  изготовления  микроточек,  фотокамеры
«Минокс»  и  «Экзакта»;
 —микроскоп  и  два  стеклянных  слайда,  между  которыми
находились  не  отработанные  до  конца  микроточки;
 —напечатанные  мелким  шрифтом  коды,  шифроблокно-
ты,  планы  радиосвязи,  контрольные  таблицы;
 191

Николай  Шварёв
 —  светильник  и  настольная  зажигалка  «Ронсон»  с  по¬
тайными  полостями,  идентичные  тем,  что  были  найдены  в
квартире  Бена;
 —вшитые  в  папку  из  высококачественной  кожи  паспорта
«ухода»  на  имя  Джеймса  Цилсона  и  Джейн  Смит  с  фотогра¬
фиями  Питера  и  Хелен  Крогер.
 7  марта  1961  года,  ровно  через  два  месяца  после  ареста,
Крогеров  под  усиленной  охраной  доставили  в  суд  первой
инстанции  на  Боу-стрит  Здесь  должно  было  состояться  пред¬
варительное  слушание  «портлендского  дела»—своего  рода
генеральная  репетиция,  на  которой  должен  был  решаться
всего  один  вопрос:  достаточно  ли  у  обвинения  доказательств,
чтобы  выходить  с  этим  делом  в  Центральный  уголовный
суд  —  Олд-Бейли.
 Процесс  над  «портлендской  пятёркой»  должен  был
стать  для  Министерства  юстиции  самым  важным  из  всех
уголовных  дел  последних  десятилетий.  Ещё  бы!  Ведь
в  «пятёрку»  обвиняемых  входили  представители  трёх
национальностей:  двое  американцев  —  Питер  и  Хелен
Крогер,  двое  англичан  —  Гарри  Хаутон  и  Этель  Джи  и
канадец  Гордон  Лонсдейл  (Конон  Трофимович  Молодый),
который  руководил  всеми  операциями  по  проникновению
в  Адмиралтейство  и  в  Центр  по  изучению  биологических
методов  ведения  войны.
 Предстоящие  слушания  в  суде  высшей  инстанции  вы¬
звали  большой  резонанс  не  только  в  Англии,  но  и  во  всем
мире:  газеты  были  заполнены  сенсационными  сообщениями
об  аресте  в  Лондоне  канадского  коммерсанта-миллионера,
который  оказался  русским  шпионом.  Его  крупные  снимки
и  огромные  заголовки  статей  подогревали  любопытство  не
только  рядовых  лондонских  обывателей,  но  и  представите¬
лей  даже  всего  высшего  света  Великобритании.
 192

Асы  нелегальной  разведки
 Наконец  наступил  день  открытия  судебного  процесса
в  самом  Олд-Бейли,  в  зале  номер  один.  Охрана  ввела  в  зал
группу  обвиняемых  —  Лонсдейла,  Хаутона,  Джи  и  Кроге-
ров.  Ровно  в  10.00  торжественно  прошли  к  своим  тронным
креслам  трое  сухопарых  судей—в  париках  и  ярко-красных
мантиях,  отделанных  горностаем.  Как  только  они  уселись,  в
зале  сразу  установилась  напряженная  тишина.
 Судебный  клерк  зачитал  обвинительный  акт:  точную
копию  того,  который  зачитывался  на  предварительном  слу¬
шании  на  Боу-стрит.  Затем  с  обвинительной  речью  выступил
генеральный  прокурор  Реджинальд  Мэнингхэм-Буллер.
 Вслед  за  генеральным  прокурором  выступил  суперин¬
тендант  Джордж  Смит.  Последующие  два  дня  судебного
заседания  были  заполнены  серыми  безликими  показаниями
свидетелей.  Затем  полтора  дня  давал  показания  в  качестве
свидетеля  обвиняемых  Хаутон.  Стараясь  выгородить  себя,  он
признал,  что  передал  Лонсдейлу  много  секретных  докумен¬
тов  из  Портленда.  Его  показания  подтвердила  Этель  Джи,  но
затем  она  «утопила»  и  самого  Хаутона,  и  себя,  заявив  о  том,
что  она  действительно  нарушила  данную  ею  подписку  о  не¬
разглашении  государственной  тайны  и  передала  через  своего
любовника  около  двух  тысяч  секретных  документов.
 Допрос  Гордона  Лонсдейла  начался  с  вопроса:  признаёт
ли  он  себя  виновным  в  тайном  сговоре  с  Хаутоном,  Джи
и  Крогерами?  Лонсдейл,  ухватившись  руками  за  барьер,
отделявший  его  от  зала,  оглядел  присутствующих  в  нем
людей,  затем,  обращаясь  к  главному  судье  Паркеру,  сделал
заявление,  из  которого  следовало,  что  Крогеры  не  состояли
с  ним  в  тайном  сговоре  и  что  даже  если  суд  сочтёт  обвине¬
ние  против  них  доказанным,  то  виновным  во  всем  должны
считать  только  его,  какими  бы  последствиями  лично  ему
это  ни  грозило.
 7  ШмрСв  Н.  А.
 193

Николай  Шварсв
 Разведчик  Молодый  твёрдо  решил  для  себя  ещё  до  су¬
дебного  процесса  сделать  все  возможное,  чтобы  Крогеры
и  все  те,  кто  продолжал  в  Англии  и  других  странах  мира
оказывать  России  тайную  помощь,  ещё  раз,  как  и  после
суда  в  Америке  над  Р.  Абелем,  убедились  бы  в  том,  что  на
советских  разведчиков  можно  положиться.  Затем  верховный
судья  обратился  к  Хелен:
 — 	Подсудимая  Крогер,  вам  знаком  человек  по  имени
Эмиль  Голдфус?
 Этот  вопрос  для  Крогеров  оказался  подобным  удару
молнии.
 — 	Нет,  мне  не  известен  Эмиль  Голдфус.
 — 	А  знаком  ли  вам  Мартин  Коллинз?
 — 	Нет,  ваша  честь.
 — 	Тогда,  может  быть,  вам  известен  полковник  Абель?
 — 	Нет,  ваша  честь,  я  не  знаю  никакого  полковника  Абе¬
ля,  —  спокойно  ответила  Хелен.
 Те  же  вопросы  и  в  той  же  последовательности  верховный
судья  задал  Питеру.  Тот  психологически  был  уже  готов  к  этим
вопросам.  Он  отвечал  непринужденно,  как  будто  и  в  самом
деле  не  знал  Абеля.  И  вдруг  новый  неожиданный  вопрос:
 —Подсудимый  Крогер,  что  вы  можете  сказать  о  фамилии
Коэн?  Известна  ли  она  вам?  —  начал  новый  виток  допроса
лорд  Паркер.
 — 	Таких  фамилий  в  Англии  много,  —  ответил  Питер.
 — 	А  что  вам  известно  о  Моррисе  и  Леонтине  Коэн?  Она
жеПэтке?
 — 	К  сожалению,  ваша  честь,  о  них  я  тоже  ничего  не
знаю.
 В  это  время  встал  генеральный  прокурор  и  заявил,  что
за  день  до  закрытия  процесса  в  руки  обвинения  попали
существенные  доказательства  связи  Крогеров  с  советской
 194

Асы  нелегальной  разведки
 разведкой.  Посмотрев  в  конец  зала,  он  пригласил  к  себе
«Супер-Смита».
 Прокурор:  Ваша  должность,  свидетель  Смит?
 Смит:  суперинтендант  Управления  специальных  рас¬
следований  Скотленд-Ярда.
 Прокурор:  Что  вы,  мистер  Смит,  имеете  сказать  высокому
 суду?
 «Супер-Смит»  поведал,  что  у  него  есть  документальные
сведения  о  Крогерах,  полученные  от  ФБР  США.  Десять  лет
назад  в  целях  поиска  внезапно  исчезнувших  из  Нью-Йорка
двух  американских  граждан  ФБР  разослало  по  многим  странам
мира  их  фотографии,  а  также  приметы  и  образцы  отпечатков
пальцев.  После  ареста  подсудимых  в  Англии  у  них  были  взяты
отпечатки  пальцев.  Проведенной  экспертизой  установлено,  что
подсудимые  Питер  Крогер  и  Хелен  Крогер  не  являются  теми
людьми,  за  которых  они  себя  выдают.  Настоящие  фамилии  и
имена  подсудимых  Крогеров—Моррис  Коэн  и  Леонтина  Те¬
реза  Коэн,  урожденная  Пэтке.  Оба  являются  гражданами  США.
ФБР  разыскивало  их  по  той  причине,  что,  как  утверждают
американцы,  Коэны  причастны  к  шпионскому  делу  полковника
Абеля.  При  аресте  Абеля  в  США  была  найдена  фотография
Коэнов  с  надписью  Абеля  на  обороте:  «Моррис  и  Леонтина».
 После  своего  выступления  верховный  судья  объявил
перерыв.  Подсудимых  отвели  в  камеры.  Журналисты  и
юристы,  присутствовавшие  на  суде,  стали  гадать,  сколько
лет  каждому  из  «портлендской  пятёрки»  могут  дать.  Многие
из  них  сходились  на  том,  что  Лонсдейлу,  как  руководителю
шпионской  сети,  «влепят»  14  лет,  Хаутону  и  Этель  Джи  —10,
чете  Крогеров  по  всем  канонам  английского  судопроизвод¬
ства  —  3—4  года  каторжной  тюрьмы.
 Через  полчаса  подсудимых  снова  ввели  в  зал  суда.  В  со¬
ответствии  с  правилами  британского  судопроизводства
 195
 7*

Николай  Шварев
 заключительное  слово  было  предоставлено  суперинтен¬
данту  Смиту.  Располагая  копией  переданного  присяжным
заседателям  и  обвинению  документа,  подготовленного  по
результатам  экспертизы  и  полученным  от  ФБР  дополнитель¬
ным  материалам,  Смит  огласил  настоящие  биографические
данные  Крогеров,  полученные  от  ФБР.
 После  этого  наступил  черед  огласить  заранее  приготов¬
ленный  приговор.  Лорд  медленно  поднялся  из  судейского
кресла  и,  ощущая  себя  чуть  ли  не  спасителем  Великобрита¬
нии  от  иностранных  шпионов,  почувствовал,  что  наступил
час  его  великой  славы,  с  которой  он  войдёт  теперь  в  историю
английского  правосудия,  и  начал  читать  приговор.  Закончил
он  его  витиеватыми  фразами:
 — 	...Поскольку  тайный  сговор  Крогеров  с  Лонсдейлом
длился  около  пяти  лет,  каждый  приговаривается  к  двадцати
годам  тюремного  заключения.  То  есть  год  их  противо¬
правной  деятельности  приравнивается  к  4  годам  отбытия
наказания.
 В  общей  сложности  «портлендская  пятёрка»  получила
95  лет  (Гордон  Лонсдейл  —  25  лет,  Гарри  Хаутон  и  Этель
Джи  —  по  15,  а  Крогеры  —  по  20).  Но  верховный  судья  по¬
считал,  что  это  не  так  уж  много,  и  потому  вынес  ещё  одно
решение:  возложить  на  подсудимых  оплату  судебных  из¬
держек  и  всех  расходов  обвинения  по  этому  делу.
 Лонсдейл  потянулся  к  Питеру  и  на  прощание  громко
ему  сказал:
 — 	Ничего  не  поделаешь,  Моррис:  когда  в  Англии  ра¬
стут  цены,  то,  вполне  естественно,  повышаются  и  сроки
наказания.  Так  что  крепись,  старина!  Я  думаю,  Родина  нас
не  забудет!
 Вместе  с  Питером  в  тюрьме  отбывал  срок  известный
советский  разведчик  Джордж  Блэйк.  Он  был  кадровым
 196

Асы  нелегальной  разведки
 сотрудником  МИ-6  (разведка  Великобритании.  —  Н.Ш.)  и
сотрудничал  с  советской  разведкой.  Он  был  арестован  и  в
том  же  зале  Олд-Бейли  осуждён  на  42  года  тюремного  заклю¬
чения.  Когда  Лонсдейла  переводили  в  тюрьму  Стренджуэйс,
он  оптимистично  заявил  Блэйку:  «Я,  Джордж,  уверен,  что
юбилейный  праздник  50-й  годовщины  Октябрьской  рево¬
люции  мы  будем  встречать  вместе  на  Красной  площади  в
Москве».  (Так  оно  впоследствии  и  получилось:  Блэйк  из
тюрьмы  сбежал  и  7  ноября  1967  года  они  вместе  стояли  на
гостевой  трибуне  Красной  площади.)
 Как  только  над  Крогерами  свершился  суд,  в  Москве
сразу  же  приступили  к  изучению  вопроса  о  том,  как  их
теперь  выручать.  Вариантов  предлагалось  много,  но  Центр
принял  единственное  решение:  через  польский  МВД  оспо¬
рить  утверждение  об  американском  гражданстве  супругов
Коэнов  и  настаивать  перед  английским  правительством  на
их  польском  гражданстве.
 22  октября  1966  года  Джордж  Блэйк  осуществил  побег  из
тюрьмы  Уормвуд  Скрабе.  Питер  был  рад  за  него  и  очень  со¬
крушался,  что  не  выразил  ему  в  свое  время  твердого  намере¬
ния  совершить  подобный  же  шаг.  Об  этом  он  записал  в  своём
дневнике.  Это  сразу  же  стало  известно  тюремным  властям.
Питер  понял,  что  совершил  ошибку,  потерял  на  какое-то  время
бдительность,  делая  такие  записи.  А  ещё  через  некоторое  время
из  Скотланд-Ярда  пришло  указание  перевести  Питера  Крогера
в  тюрьму  особо  строгого  режима  Паркерст  на  остров  Уайт.
 Тем  временем  в  Москве  уже  прорабатывали  возмож¬
ность  обмена  Крогеров  на  осужденного  в  1965  году  в  СССР
англичанина  Джеральда  Брука.  Министр  иностранных  дел
Великобритании  Майкл  Стюарт  первым  поставил  тогда  во¬
прос  перед  советским  МИДом  о  возможности  освобождения
Брука,  отбывавшего  тюремный  срок  в  СССР.
 197

Николай  Ш  варев
 МИД  СССР  направил  его  просьбу  на  рассмотрение
председателю  КГБ  СССР  В.Е.  Семичастному.  Комитет  гос¬
безопасности  предложил  обменять  Брука  на  «Дачников».
В  послании  министра  иностранных  дел  СССР  А.  А.  Громыко,
направленном  Майклу  Стюарту,  говорилось:
 «...Мы  готовы  положительно  рассмотреть  ваше  пред¬
ложение,  если  английское  правительство  со  своей  стороны
положительно  решит  вопрос  об  освобождении  двух  лиц
польского  происхождения,  супругов  Крогеров».  Однако
Великобритания  не  согласилась  вести  переговоры  на  таких
условиях.  Чувствовался  нажим  США  на  правительство
Лондона.  Этот  вопрос  повторно  обсуждался  с  премьер-
министром  Англии  Гарольдом  Вильсоном  во  время  его  визи¬
та  в  СССР  в  1966  году  на  условиях  советской  стороны:  Бру¬
ка  —  на  Крогеров.  Англичане  и  на  этот  раз  не  согласились.
Находившийся  с  визитом  в  Советском  Союзе  в  1967  году
новый  министр  иностранных  дел  Великобритании  Джордж
Браун  в  ходе  переговоров  с  А.А.  Громыко  в  3-й  раз  затронул
вопрос  об  освобождении  Брука,  попросил  советскую  сторону
подойти  к  рассмотрению  этой  проблемы  с  позиций  гуман¬
ности  и  взаимных  интересов.  Но  Громыко  и  на  сей  раз  был
непреклонен.
 — 	Наша  позиция  в  этом  вопросе,  —  заявил  он,  —  была
вам  изложена  ранее,  и  она  остается  в  силе  в  настоящее  время.
Что  касается  мистера  Брука,  то  он,  по  данным  компетент¬
ных  органов,  ведёт  себя  в  местах  заключения,  мягко  говоря,
далеко  не  лучшим  образом.
 — 	Извйните,  господин  Громыко,  —  остановил  совет¬
ского  министра  Браун.  —  Не  могли  бы  вы  сказать,  в  чем  это
конкретно  выражается?
 — 	Мы  сообщим  вам  об  этом  в  самое  ближайшее  время
через  наше  посольство  в  Лондоне.
 198

Асы  нелегальной  разведки
 Джеральд  Брук  вместе  с  другими  заключенными  участво¬
вал  в  разработке  плана  побега  из  лагеря,  что  дало  основание
для  возбуждения  против  него  нового  уголовного  дела.
 Только  после  того,  как  в  МИДе  Великобритании  ознако¬
мились  с  информацией  советского  посольства  о  предстоящем
увеличении  срока  наказания  Д.  Брука  за  его  неправильное
поведение  в  советской  тюрьме,  англичане  снова  пошли  на
переговоры  об  обмене  Крогеров  на  Брука.
 Началась  опять  длительная  бесплодная  переписка  двух
дипломатических  ведомств.  Видя  это,  советская  сторона
предложила  англичанам  в  дополнение  к  Бруку  освободить  из
тюрьмы  ещё  двух  их  соотечественников,  отбывавших  наказа¬
ние  за  контрабанду  наркотиков.  На  этих  условиях  британская
сторона  сразу  же  согласилась  произвести  обмен.
 Узнав  об  этом,  лондонские  газеты  стали  писать  о  Питере
и  Хелен  как  о  двух  крупных  шпионах  с  большим  опытом  и
стажем.  Что  достигнутое  соглашение  об  их  обмене  на  Брука
и  двух  каких-то  уголовников  далеко  не  равноценно,  что  это
не  может  не  вызвать  возмущения.  Что  не  в  интересах  Англии
отдавать  «крупных  акул»  за  «кильку».  Поэтому  договорен¬
ность  о  досрочном  освобождении  Крогеров  расценивалась
в  Англии  как  серьёзная  победа  Москвы.
 В  последующие  дни  внимание  английской  прессы  и  телеви¬
дения  было  приковано  к  обмену  Крогеров  и  их  отлёту  из  Лондо¬
на  Это  внимание  было  большим,  чем  ко  многим  прибывающим
в  Англию  главам  государств.  Проводы  Питера  и  Хелен  были
организованы  так,  будто  отправляли  «сокровища  британской
короны».  Потом  в  газетах  стати  появляться  критические  статьи.
Лондонская  «Таймс»,  например,  сообщала  так:  «Иностранец,
прибывший  в  Англию  в  пятницу  (24  октября  1969  г.)  невольно
подумал  бы,  что  Крогеры  являются  национальными  гостями,
а  не  шпионами,  нанесшими  ущерб  интересам  безопасности
 199

Николай  Шварёв
 Великобритании...  Отправку  Крогеров  нужно  было  организо¬
вать  иначе,  а  не  так,  чтобы  она  напоминала  отъезд  королевской
четы»,  —  писала  «Дейли  телеграф».
 Шумихой  вокруг  досрочного  освобождения  и  проводов
Крогеров  из  Лондона  английские  СМИ  создали  прекрасную
рекламу  советской  разведке,  убедив  западную  обществен¬
ность  в  том,  что  наша  разведка  никогда  не  бросает  в  беде
верных  ей  агентов  и  кадровых  сотрудников.
 На  другой  день  после  прибытия  в  Варшаву  Коэны  обыч¬
ным  рейсом  вылетели  в  Москву.  В  аэропорту  Шереметьево
их  встречали  так  же  скромно  и  незаметно,  как  всех  развед¬
чиков,  возвращавшихся  из-за  рубежа.  Было  много  букетов
ярких  цветов,  были  тёплые  объятия  товарищей  по  работе.
Леонтина  внимательно  всматривалась  в  лица  встречавших,
надеялась  увидеть  особенно  дорогих  ей  людей  —  Твена,
Лонсдейла,  Джонни,  Клода,  Марка.  Но  их  не  было.  Да  и  не
могло  быть,  не  положено  им  появляться  в  общественных
местах  в  компании  других  разведчиков.  Узнав  одного  из
тех,  кто  руководил  их  подготовкой  к  работе  в  Англии,  она
бросилась  к  нему  с  возгласом:
 — 	Саша!  Ты  ли  это?
 Полковник  Корешков,  обнимая  и  целуя  её,  обрадовано
лепетал:
 — 	Конечно,  я!  Лона,  ты  не  представляешь,  как  я  рад  за
вас!  Я  уже  думал,  не  доживу  до  этой  встречи  с  вами.
 — 	Да,  Саша,  не  попадись  вашей  контрразведке  Брук,  и
наше  с  Бобби  пребывание  у  её  величества  могло  бы  затя¬
нуться  ещё  на  одиннадцать  лет.  Мы  так  признательны  ему
за  то,  что  он  попался.
 Тут  же  Коэнов  пригласили  к  стоянке  машин.  Морриса
и  Леонтину  посадили  в  служебную  «Чайку».  Она  поехала
впереди  остальных  машин.
 200

Асы  нелегальной  разведки
 — 	Давай  соберём  наших  старых  друзей.  Я  так  давно  не
видел  их,  —  обратился  Моррис  к  Леонтине.
 Она,  конечно  же,  не  была  против.
 Через  некоторое  время  они  прибыли  на  секретный  объ¬
ект  нелегальной  разведки,  где  их  ждали  уже  ближайшие
соратники  по  работе  в  США  и  Великобритании,  которых  не
было  на  встрече  в  Шереметьево.  Это  Марк,  Бен,  Джонни,
Клод,  Твен  и  Леонид  Квасников.
 Через  несколько  дней  появился  закрытый  секретный  Указ
Президиума  Верховного  Совета  СССР.
 «За  успешное  выполнение  заданий  по  линии  Комитета
государственной  безопасности  в  сложных  условиях  капи¬
талистических  стран  и  проявленные  при  этом  мужество  и
стойкость  наградить  орденом  Красного  Знамени
Коэн  Морриса
Коэн  Леонтину
 Председатель  Президиума  Верховного  Совета  СССР
 Н.  Подгорный
 Секретарь
 М.  Георгадзе
 Москва,  Кремль
 17  ноября  1969  г.».
 После  издания  этого  указа  в  ЦК  КПСС  было  вторич¬
но  направлено  ходатайство  Комитета  госбезопасности  о
приёме  Коэнов  в  советское  гражданство.  Однако  секретарь
ЦК  М.  А.  Суслов  по-прежнему  считал  их  «провалившимися»
разведчиками,  не  пожелал  наложить  на  документе  никакой
резолюции,  решив  предварительно  устно  обсудить  этот  во¬
прос  с  Ю.В.  Андроповым.
 На  встрече  Андропов,  обращаясь  к  Суслову,  объяснил  ему:
 — 	Вы  напрасно,  Михаил  Андреевич,  не  доверяете  Коэ¬
нам.  Интернационалисты  Коэны  участвовали  в  выполнении
 201

Николай  Шварёв
 многих  опасных  операций  советской  разведки  в  Соединен¬
ных  Штатах  и  Великобритании.  И  они  выполняли  их  хорошо.
Мне  тем  более  непонятны  ваши  сомнения  и  колебания  после
того,  как  вы  уже  однажды  поставили  свою  подпись  на  пред¬
ставлении  о  награждении  их  орденом  Красного  Знамени.
 Суслов,  уставившись  холодными  серыми  глазами  на
Андропова,  резко  обронил:
 —  Вы  забываете,  Юрий  Владимирович,  что  тот  указ  о
награждении  был  закрытым.  О  нем  никогда  никто  не  узна¬
ет,  кроме  ваших  подчиненных.  А  вот  решение  о  принятии
американцев  Коэнов  в  советское  гражданство  может  сразу
стать  достоянием  прессы.
 —Я  не  вижу  в  этом  ничего  предосудительного,—не  со¬
гласился  с  Сусловым  Андропов.—Почему  вы  считаете,  что
американцы  не  могут  стать  советскими  гражданами?..  Мне
хотелось  бы  напомнить  вам,  уважаемый  Михаил  Андреевич,
мы  знаем  своих  людей  лучше,  чем  вы  и  остальные  члены
Политбюро.  Что  касается  Коэнов,  то,  поверьте  мне,  они  за¬
служивают  от  нашей  Родины  гораздо  большей  благодарности
за  проделанную  сложную  и  опасную  работу  в  разведке.  Эти
люди  достойны  самого  высокого  уважения  в  нашем  обще¬
стве  за  их  достоинство,  мужество  и  умение  работать.  Чего,
к  великому  сожалению,  недоставало  часто  тем,  кто  выезжая
в  служебные  командировки  за  границу,  оставался  там,  из¬
меняя  Родине.  Хотя,  вы  знаете,  все  они  носили  советское
гражданство.  А  Коэны  во  время  допросов,  суда  и  девяти
лет  заключения  не  выдали  англичанам  секретов  и,  несмотря
на  провокационные  угрозы  и  многочисленные  обещания  в
лучшем  устройстве  жизни,  не  предали  нас  и  вернулись  все
же  в  нашу  страну,  избрав  ее  своей  второй  Родиной.  Я  уже  не
говорю  об  американцах,  с  которыми  они  вообще  отказались
встречаться  во  время  своего  пребывания  в  тюрьме.
 202

Асы  нелегальной  разведки
 Ничего  не  сказав  в  ответ,  Суслов  молча  взял  документ  и
рядом  с  подписью  министра  иностранных  дел  СССР  А  А.  Гро¬
мыко  поставил  свою.
 В  1964  году  английские  власти  согласились  обменять  Ко-
нона  Молодого  на  арестованного  за  шпионаж  в  СССР  агента
британских  спецслужб  Гревилла  Винна.  Он  был  арестован  в
Будапеште  венгерской  контрразведкой  и  выдан  советским  вла¬
стям.  Соответствующий  договор  между  СССР  и  Венгрией  о  вы¬
даче  государственных  преступников  в  то  время  существовал.
 23  сентября  1969  года  её  величество  королева  Великобри¬
тании  Елизавета  II  подписала  Указ,  в  котором,  в  частности,
говорилось:  «...В  отношении  Хелен  Джойс  Крогер,  которая
22  дня  марта  месяца  1961  года  Центральным  Уголовным
судом  была  признана  виновной  в  тайной  передаче  сведений...
и  была  приговорена  к  20  годам  тюремного  заключения.
 Всемилостивейше  объявляем,  что,  принимая  во  внимание
некоторые  обстоятельства,  представленные  на  высочайшее
рассмотрение,  мы  соблаговоляем  простереть  Наше  милосер¬
дие  и  прощение  на  поименованную  Хелен  Джойс  Крогер.
И  даруем  ей  помилование  и  освобождение  её  от  оставшего¬
ся  по  вышеуказанному  приговору  срока  наказания  на  день
двадцать  четвёртого  октября  1969  года.
 По  нашему  желанию  и  благоволению  повелеваем  осво¬
бодить  её  из-под  стражи,  для  чего  настоящий  Указ  будет
достаточным  основанием».
 Указ  такого  же  содержания  был  подписан  королевой
Елизаветой  II  и  в  отношении  Питера  Крогера.
 25  октября  1969  года  Леонтина  и  её  муж  Моррис  прибыли
в  Москву.  В  начале  1970  года  они  были  приняты  в  советское
гражданство.
 После  возвращения  на  Родину  Конон  Молодый  работал
в  Центральном  аппарате  внешней  разведки.  В  одном  из
 203

Николай  Шварёв
 своих  интервью  советским  журналистам  разведчик-нелегал
подчеркнул:
 «Я  не  воровал  английские  секреты,  а  методами  и  сред¬
ствами,  которые  оказались  в  моем  распоряжении,  пытался
бороться  против  военной  угрозы  моей  стране.  Я  не  пона¬
слышке  знаю,  что  такое  война.  Я  ведь  прошёл  Великую
Отечественную  войну  от  начала  до  конца».
 К  сожалению,  Конон  Трофимович  Молодьгй  рано  ушёл
из  жизни.  В  октябре  1970  года  он  скоропостижно  скончался
на  49-м  году  жизни  во  время  сбора  грибов  в  Подмосковье
(инсульт).
 «На  протяжении  всей  службы  в  органах  КГБ  СССР  К.Т.  Мо¬
лодьгй  характеризуется  как  исключительно  добросовестный,
способный,  честный  и  смелый  сотрудник,  отдавший  себя
целиком  делу  обеспечения  безопасности  нашего  государства.
Его  отличали  большое  жизнелюбие,  высокая  культура,  под¬
линное  чувство  товарищества,  любовь  к  Родине  и  глубокая
вера  в  правоту  того  дела,  которому  он  служил»,—отмечалось
в  некрологе.
 О  деятельности  К.  Молодого,  как  разведчика-нелегала,
англичанами  был  создан  художественный  фильм.  Мне  в
своё  время  довелось  посмотреть  эту  киноленту.  Фильм
получился  правдоподобный  и  очень  интересный.  К  чести
создателей  картины,  они  показали  К.  Молодого  как  высочай¬
шего  профессионала-разведчика,  жизнелюба,  обаятельного
и  доброжелательного  человека.
 Как-то  при  встрече  английских  тележурналистов  с  сыном
К.  Молодого—Трофимом  Кононовичем—они  сказали  ему:
«Ваш  отец  до  сих  пор  очень  популярен  в  Англии.  Потому
что  он  никого  не  предал».
 А  сейчас  о  некоторых  дополнениях  к  биографии  Конона
Трофимовича,  которые  сделал  его  сын  Трофим  Кононович.
 204

Асы  нелегальной  разведки
 «Отец  умер,  когда  мне  было  12  лет.  О  том,  чем  на  самом
деле  занимался  отец,  в  семье  не  знали.  Даже  мама  узнала  о
том,  что  папа  разведчик,  когда  англичане  уже  вынесли  ему
приговор.  Три  года  он  отсидел  в  тюрьме.  Вспоминаю,  как  я
пришёл  из  школы,  а  сестра  Лиза  и  говорит:  “Мама  уехала
на  три  дня,  а  вернется  вместе  с  папой”.
 И  вот  звонок  в  квартиру,  он  вошёл  —  я  его  сразу  узнал
по  фотографиям,  и  тут  почему-то  выпалил:  “Папа,  я  знаком
с  вашей  мамой”.
 Сцена  встречи  Штирлица  с  женой  в  кинокартине  “Сем¬
надцать  мгновений  весны”  списана  именно  с  моих  родите¬
лей.  С  Вячеславом  Тихоновым  отец  познакомился  потому,
что  этого  хотел  сам  Тихонов.  Сцена  эта  реальная:  отец  ино¬
гда  приезжал  в  Москву,  но  чаще  маму  вывозили  на  встречу
с  ним  в  социалистические  страны.
 Там  они  встречались,  в  результате,  кстати,  я  и  появился
на  свет.  Отца  об  этом  известили  шифровкой,  которая  дошла
почему-то  обрывками:  “Трофим...  53  см...  поздравляем...”
Папа  ничего  не  понял:  что  за  ерунда?  Какие  53  см?  Наконец
его  успокоила  его  помощница  Лона  Крогер  и  говорит:  “Балда,
у  тебя  сын  родился!”
 Когда  отца  вызволили  из  тюрьмы,  он  надеялся  ещё
поработать  за  границей.  Предлагал  даже  в  этих  целях
сделать  пластическую  операцию,  хотя  было  ясно,  что  это
нереально...
 А  более  всего,  конечно,  его  ранил  случай  с  тётей  Таней,
которая  шесть  лет  заменяла  ему  мать,  когда  он  жил  у  нее  в
Америке.  Она  приехала  из  Парижа  к  нам  в  гости.  Тётя  Таня
уже  всё  знала  об  отце  из  западной  прессы.  Она  была  очень
богата,  любила  “Каню”  и  приехала  просто  всех  нас  повидать.
Но  отцу  запретили  с  ней  встречаться.  И  вот  она  пришла  к
нам  домой  с  подарками,  а  его  дома  нет...
 205

Николай  Шварёв
 Мемуары,  которые  вышли  в  Англии  и  Америке,  отцу  раз¬
решили  написать  в  виде  исключения.  Ему  это  предложение
сделали  англичане,  ещё  когда  он  сидел  в  тюрьме.  И  позже
В.  Семичастный  (в  ту  пору  председатель  КГБ  СССР)  вы¬
нес  этот  вопрос  на  Политбюро.  Идеолог  Суслов  аж  вски¬
пел:  “Какой  он  герой,  этот  ваш  Молодый!  Провалился,  его
арестовали,  25  лет  дали...”  И  тут  хитрый  В.  Семичастный
говорит:  “Но  ведь  разведка  на  эти  деньги  заработает  больше,
75  “Волг”  купить  можно”.  Леонид  Брежнев,  большой  лю¬
битель  автомашин,  как  услышал,  кивнул:  “75  “Волг”  —  это
хорошо!  Пусть  пишет”».
 Ну  а  что  же  такого  сделал  для  своей  страны  К.  Молодый?
После  его  ареста  Адмиралтейство  Её  Величества  заявило:
«У  нас  больше  нет  секретов  от  русских!»
 Трофим  Кононович  ответил  на  этот  вопрос  так:  «СВР
(Служба  внешней  разведки.  —  Н.Ш.)  не  открыла  для  нас
пока  свои  архивы.  Но  я  знаю,  что  отец  способствовал  по¬
лучению  нашей  страной  технологии  ракет  “Поларис”,  за¬
пускаемых  с  подводных  лодок.  А  это  миллионы  долларов,
сэкономленные  Москвой».
 Вот  так  вкратце  Трофим  Кононович  поведал  о  своём
отце  —  Молодом  Кононе  Трофимовиче,  разведчике-не-
легале.
 Большинство  из  нас  смотрели,  а  некоторые  даже  не
один  раз,  фильм  «Мёртвый  сезон».  Донатаса  Баниониса,
сыгравшего  главную  роль  в  этой  картине,  консультировал
К.  Молодый.  И  даже  считал,  что  они  внешне  похожи  друг  на
друга.  К.  Молодый  был  прототипом  разведчика  Ладейникова
из  «Мёртвого  сезона».  Об  этом  знали  его  друзья-коллеги.
Фильм  нравился  всем  —  кроме  самого  его  героя.
 Ну  и  наконец,  ещё  один  штрих.  По  легенде,  разрабо¬
танной  Центром  для  К.  Молодого,  у  Г.  Лонсдейла  отец  был
 206

Асы  нелегальной  разведки
 шотландцем  с  примесью  индейской  крови,  а  матушка  —
финкой.  Папаша  якобы  бросил  семью,  когда  сынишке  был
всего  лишь  один  годик.
 И  нашёлся  ведь  ирландец,  партнёр  К.  Молодого  по  биз¬
несу,  который  со  слезами  на  тазах  упал  к  нему  на  грудь:
«Гордон,  я  же  встречал  твоего  отца  Джека  в  Бирме!»  А  со
временем  ирландец  уверился  в  том,  что  помнит  Гордона  в
младенческом  возрасте.
 Другой  знакомый,  французский  антрополог,  рассмотрел
Молодого  во  всех  ракурсах  и  изрёк:  «Без  сомнения,  в  вас  есть
примесь  индейской  крови.  Все  указывает  на  это!»
 Ну  а  на  самом  деле  в  роду  Молодых,  перебравшихся  в
Москву  с  Дальнего  Востока,  никаких  иностранцев  не  было.
И,  стало  быть,  англосаксом  не  рождаются—им  становятся,
когда  жизнь  заставит.
 За  достигнутые  положительные  результаты  в  разведы¬
вательной  работе  полковник  К.Т.  Молодый  был  награждён
орденами  Красного  Знамени  и  Трудового  Красного  Знамени,
нагрудным  знаком  «Почётный  сотрудник  госбезопасности».
Его  ратные  подвиги  во  время  войны  были  отмечены  ордена¬
ми  Отечественной  войны  1-й  и  2-й  степени,  Красной  Звезды,
а  также  многими  медалями.
 К.Т.  Молодый  похоронен  на  Донском  кладбище  в  Москве.
Кстати,  там  же  похоронен  и  разведчик-нелегал  Р.  Абель  —
В.  Фишер.
 Имя  К.Т.  Молодого  занесено  на  Мемориальную  доску
Службы  внешней  разведки  Российской  Федерации.
 И  последнее  о  помощниках  К.  Молодого  по  работе  в
Лондоне.  К  сожалению,  их  тоже  уже  нет  с  нами.  Леонтина
Коэн  умерла  23  декабря  1992  года.  Моррис  Коэн  скончался
23  июня  1995  года.  Похоронены  супруги  на  Новокунцев¬
ском  кладбище  в  Москве.  В  день  похорон  Морриса  одна  из
 207

Николай  Шварёв
 центральных  газет  писала:  «Он  любил  Россию  страстно  и
оптимистично».  Эти  же  слова  с  полным  основанием  можно
бы  отнести  и  к  его  супруге  Леонтине  Коэн.
 За  выдающийся  вклад  в  обеспечение  безопасности  на¬
шей  страны  Леонтина  и  Моррис  Коэны  были  посмертно
удостоены  высокого  звания  Героя  Российской  Федерации.
Моррису  Коэну  звание  было  присвоено  в  1995  году,  а  Леон¬
тине  Коэн  —  в  1996  году.
 ...В  феврале  2000  г.  Кабинет  истории  внешней  разведки
посетила  группа  наших  космонавтов.  Лётчик-космонавт
СССР  В.  Афанасьев  передал  в  Кабинет  книгу  «Гордон
Лонсдейл:  моя  профессия—разведчик».  Члены  авторского
коллектива  книги  —  Н.  Губернаторов,  А.  Евсеев  и  Л.  Кор¬
нетов  —  неоднократно  встречались  и  беседовали  с  К.  Мо¬
лодым  в  последние  годы  его  жизни,  и  на  основании  этих
бесед  издана  книга.
 Данный  экземпляр  книги  с  14  января  1991  года  по
28  августа  1999  года  находился  в  космосе,  а  с  16  января
1991  года  по  27  августа  1999  года  —  на  космическом  ком¬
плексе  «Мир».

В  РАЗВЕДКУ  Л.  ТРЕППЕР
ПРИШЁЛ  ПО  ПРИЗВАНИЮ
 Гитлеровская  контрразведка  называла  Леопольда  Треппе-
ра,  выдающегося  советского  разведчика,  «Большим  шефом».
Треппер  в  годы  Второй  мировой  войны  с  помощью  своих
единомышленников-антифашистов  создал  разведыватель¬
ную  сеть  в  Бельгии  и  Франции.  Добываемая  разведчиками
информация  своевременно  по  радиоканалам  передавалась
в  Москву.
 Л.  Треппер  не  был  военным  человеком,  подготовленным
для  разведывательной  работы.  Его  школой  стала  жизнь
коминтерновца,  жизнь  революционера,  борца  за  великие
гуманистические  идеалы.
 В  своей  книге  «Большая  игра»  Л.  Треппер  так  пишет  о
том,  почему  он  стал  разведчиком:  «Между  гитлеровским
молотом  и  сталинской  наковальней  вилась  маленькая  тройка
для  нас,  всё  ещё  верящих  в  революцию,  и  все-таки  вопреки
всей  нашей  растерянности  и  тревоге,  вопреки  тому,  что
Советский  Союз  перестал  быть  той  страной  социализма,  о
котором  мы  грезили,  его  необходимо  было  защищать.  Эта
очевидность  и  определила  мой  выбор.  С  другой  стороны,
предложение  Берзина  (начальник  Разведупра  Красной  Ар¬
мии)  о  сотрудничестве  с  военной  разведкой  позволяло  мне  с
чистой  совестью  обеспечить  свою  безопасность.  Польский
гражданин,  еврей,  проживший  несколько  лет  в  Палестине,
 209

Николай  Шварёв
 человек,  лишившийся  родины,  журналист,  сотрудничавший
в  еврейской  газете...  Для  НКВД  я  не  мог  не  быть  стократ
подозрительным.  С  этой  точки  зрения,  останься  я  в  СССР,
дальнейшая  моя  судьба  была  бы  предопределена.  Она  за¬
кончилась  бы  в  тюремной  камере,  в  лагере,  в  лучшем  случае
меня  бы  просто  расстреляли.  И,  напротив,  борясь  далеко  от
Москвы,  находясь  в  первых  рядах  антифашистов,  я  мог  про¬
должать  оставаться  тем,  кем  был  всегда,  —  коммунистом,
верящим  в  свои  идеалы».
 Леопольд  Треппер  родился  23  февраля  1904  года  в  не¬
большом  городке  Галиции  Новы-Тарг,  который  входил  тогда
ещё  в  состав  Австро-Венгрии.  Его  семья  —  отец,  мать  и
братья  —  проживала  в  скромном  домике  по  улице  Собес-
ского.  На  первом  этаже  размещалась  лавочка,  на  втором  —
три  комнатки,  которые  занимали  члены  семьи.  Семья  жила
бедно,  постоянно  в  финансовом  недостатке.
 Свою  германизированную  фамилию,  как  и  многие  дру¬
гие  евреи,  проживавшие  в  Новы-Тарге,  они  получили  ещё  в
конце  XIX  века  с  разрешения  австрийских  властей,  которые
считали,  что  немецкие  фамилии  помогут  евреям  полней  и
быстрей  адаптироваться  среди  местного  населения,  поэтому
в  свидетельстве  о  рождении  мальчика  было  записано  имя:
Леопольд  Треппер.
 После  начала  Первой  мировой  войны  жизнь  круто  из¬
менилась.  Когда  появились  слухи  о  приближении  русских
войск—«Казаки  идут!»,  то  власти  организовали  эвакуацию
еврейского  населения  в  направлении  Вены.  Вместе  с  осталь¬
ными  уехала  и  семья  Треппер.
 Во  время  Первой  мировой  семья  Треппер  понесла  поте¬
ри.  Один  брат  Леопольда  пропал  без  вести  на  итальянском
фронте,  другого,  искалеченного  контузией,  отец  разыскал  в
полевом  госпитале.
 210

Асы  нелегальной  разведки
 После  двухлетнего  отсутствия  семья  Трейлер  вернулась
в  Новы-Тарг.  Вскоре  от  сердечного  приступа  на  48-м  году
скончался  отец  Леопольда.
 В  новой  Польше,  возникшей  после  войны,  Леопольд
Треппер  примкнул  к  еврейскому  молодёжному  движению
«Хашомер  Хацаир».  Вскоре  в  галицийском  городе  Тарно-
ве  состоялся  1-й  съезд  «Хашомер  Хацаира»,  на  котором
Л.  Треппер  был  избран  руководителем  городской  организа¬
ции  в  Новы-Тарге,  а  два  года  спустя,  на  2-м  съезде,  он  был
избран  в  состав  национального  руководства.
 В  16  лет  ему  пришлось  покинуть  гимназию  и  пойти  ра¬
ботать.  Постоянную  работу  найти  было  трудно.  Он  работал
вначале  на  металлургическом,  а  затем  на  мыловаренном
заводе.  Как  и  раньше,  много  времени  отдавал  политической
борьбе.  Участвовал  в  собраниях,  митингах,  писал  и  распро¬
странял  листовки.  После  подавления  Краковского  восстания
рабочих  был  занесен  в  список  неблагонадежных.  Перед  ним
был  выбор:  уйти  в  подполье  или  эмиграция.
 Леопольд  выбрал  второй  вариант  и  в  1942  году  прибыл
в  Палестину.  В  то  время  там  жили  полмиллиона  арабов  и
около  150  тысяч  евреев.
 В  1925  году  Л.  Треппер  стал  коммунистом.  Много  лет
спустя  он  вспоминал:
 «Англичане  решительно  не  желали,  чтобы  у  них  под  носом
развивалась  Коммунистическая  партия  Палестины.  Сионист¬
ские  и  реакционные  арабские  организации  в  свою  очередь  вы¬
слеживали  таких  как  я.  Нас  было  несколько  сотен  активистов
и  несколько  тысяч  сочувствующих.  Мы  были  преданы  своему
делу,  полны  отваги  и  не  боялись  ни  подполья,  ни  лишений».
 Леопольд  Треппер  предложил  руководителям  коммуни¬
стической  партии  Палестины—Авербуху,  Бергеру  и  Бирма¬
ну—создать  движение  под  названием  «Ишуд»  («Единство»),
 211

Николай  Шварёв
 по-арабски  «Иттихад»,  которое  объединяло  бы  арабов  и
евреев.  Организация  «Ишуд»  сразу  же  обрела  большую
популярность.  Уже  к  концу  1925  года  её  клубы  работали  в
Иерусалиме,  Хайфе,  Тель-Авиве  и  в  ряде  деревень.
 Вскоре  к  Л.  Трепперу,  Софи  Познаньской,  Гилелю  Кацу
присоединились  Лео  Гроссфогель  и  др.,  чьи  судьбы  в  годы
войны  тесно  переплетутся  с  трагической  историей  Красной
капеллы.
 В  1926  году  Леопольд  снял  квартиру  в  Тель-Авиве,
недалеко  от  своей  организации  «Ишуд».  В  это  время  он
знакомится  с  Любой  Бройде  —  своей  будущей  женой.  Она
приехала  из  Польши,  из  Львова,  где  активно  участвовала  в
комсомольской  работе.
 В1928  году  Леопольд  был  назначен  секретарём  коммуни¬
стической  секции  в  Хайфе,  одной  из  самых  многочисленных
в  Палестине,  вёл  активную  пропагандистскую  деятельность.
В  конце  1928  года  на  одном  из  собраний  Л.  Треппер  вместе  с
23  его  участниками  был  арестован  и  отправлен  в  тюрьму—
средневековую  крепость  Сен-Жан  д’Акр,  где  царил  строжай¬
ший  режим.  Английские  власти,  не  располагавшие  никакими
доказательствами  партийной  принадлежности,  содержали  их
как  уголовных  преступников.  Заключенные  объявили  голо¬
довку,  требуя  либо  освобождения,  либо  судебного  процесса.
Вся  Палестина  узнала  об  этом,  и  вскоре  было  объявлено  о
начале  судебного  процесса.  Суд  не  признал  задержанных
виновными,  и  они  были  отпущены  на  свободу.
 Некоторое  время  Треппер  оставался  ещё  в  Палестине.  Но
в  такой  маленькой  стране  подпольная  жизнь  коммунистов,
где  почти  всех  их  знали  в  лицо,  была  невозможной.
 В  конце  1929  году  Треппер  был  выслан  из  Палестины
по  распоряжению  английского  губернатора  и  на  пароходе
отправлен  во  Францию.
 212

Асы  нелегальной  разведки
 По  прибытии  в  Париж  Леопольд  сразу  направился  к
своему  другу  Альтеру  Штрому,  который  покинул  Палестину
несколько  раньше.
 Получив  вид  на  жительство  сроком  на  полгода,  он  оста¬
новился  в  «Отеле  де  Франс»  по  улице  Арраса,  9.  Он  сразу
же  установил  контакт  с  руководством  ФКП.
 В  1930  году  в  Париж  прибыла  Люба  Бройде.  Жизнь  по¬
степенно  налаживалась,  они  стали  достаточно  зарабатывать,
чтобы  прокормить  себя.
 3  апреля  1931  года  в  семье  Леопольда  произошло  важное
событие  —  родился  сын,  которого  назвали  Мишелем.
 В  июне  1932  года  парижские  газеты  сообщили,  что  ком¬
мунист  Альтер  Штром  арестован  полицией  за  «шпионаж»
в  пользу  Советского  Союза.  Конечно,  парижские  газеты  не
упустили  случая,  чтобы  раздуть  эту  историю  и  дискредити¬
ровать  французских  коммунистов  —  агентов  Кремля.
 Руководство  ФКП  приняло  решение,  что  Леопольд  Треп-
пер  должен  покинуть  страну.  И  вскоре  он  выехал  в  столицу
СССР  —  город  Москву.
 Сам  Л.  Треппер  много  лет  спустя  о  своей  первой  встрече
с  нашей  страной  рассказал  так:
 «Когда  при  въезде  на  советскую  территорию  перед  моим
взором  возник  огромный  шар,  на  котором  был  начертан
знаменитый  призыв  К.  Маркса:  “Пролетарии  всех  стран,
соединяйтесь!”,  меня  охватило  сильнейшее  волнение.  Серд¬
це  моё  переполнялось  гордостью  за  возможность  принимать
участие  в  строительстве  этого  нового  мира,  где  люди,  сбра¬
сывая  с  себя  оковы  и  цепи,  подводили  черту  под  прошлым.
Сколько  я  мечтал  о  родине  социализма!  И  вот  я  здесь!»
 В  Москве  Леопольд  поселился  в  Доме  политэмигран¬
тов,  который  находился  на  Воронцовском  поле  (сейчас  это
ул.  Обуха),  недалеко  от  Курского  вокзала.  В  этом  доме  со¬
 213

Николай  Шварёв
 брались  старые  коммунисты  со  всего  света  —  настоящий
интернационал—поляки,  немцы,  югославы,  литовцы,  даже
японцы,  все  те,  кому  пришлось  невольно  покинуть  родину.
 Решением  секретаря  французской  секции  коммунистов
Л.  Треппер  был  направлен  на  учёбу  в  Коммунистический
университет  национальных  меньшинств  Запада  (КУНМЗ)
им.  Ю.Ю.  Мархлевского.
 В  университете  Леопольд  изучал  историю  народов  Со¬
ветского  Союза,  большевистской  партии,  Коминтерна,  а
также  историю  освободительного  движения  других  стран,
иностранный  язык.
 Для  чтения  лекций  в  университет  приезжали  руководи¬
тели  ВКП(б)  и  Коминтерна.  Особенно  студентам  нравился
Бухарин.  Отличный  оратор,  блестяще  образованный,  он
прекрасно  знал  литературу,  о  которой  рассказывал  в  своих
лекциях.
 В  начале  1933  года  в  Москву  приехала  жена  Леопольда
вместе  с  полуторагодовалым  сыном.  Люба  тоже  стала  сту¬
денткой  университета  Мархлевского.
 После  окончания  факультета  журналистики  университета
Мархлевского  Треппер  был  направлен  на  работу  в  редакцию
ежедневной  еврейской  газеты  «Дер  Эмес»  («Правда»),  быв¬
шей,  по  сути,  изданием  «Правды»  на  языке  идиш.
 26  декабря  1936  года  бывший  сотрудник  советской  еврей¬
ской  газеты  «Дер  Эмес»  Л.  Треппер  сел  на  поезд,  шедший
в  Финляндию.  По  заданию  Я.К.  Берзина,  начальника  разве-
дуправления  РККА,  он  выехал  в  служебную  командировку
во  Францию  по  так  называемому  «Делу  Фантомаса».
 Как  известно,  в  1932  году  французская  полиция  арестова¬
ла  в  Париже  Альгера  Штрома,  старого  товарища  Л.  Треппера
по  Палестине.  Он  был  арестован,  как  писали  газеты,  за  шпио¬
наж  в  пользу  Советского  Союза.  Руководителем  разведсети
 214

Асы  нелегальной  разведки
 был  Исай  Вир,  очень  способный  человек,  неуловимый  для
полиции,  и  потому  она  назвала  его  «Фантомасом».  К  делу
оказался  причастен  один  из  журналистов  «Юманите»,  некто
Рикье.  Началась  дискредитация  французской  компартии.
В  этой  обстановке  Л.  Треппер  решил  покинуть  Париж.
 Дело  «Фантомаса»  кончилось  тем,  что  Вира  и  Штрома
приговорили  к  трём  годам  тюрьмы.  В  конце  1936  года  они
были  освобождены  и  приехали  в  Москву.
 Официальная  версия  французской  контрразведки  Сюртэ
женераль  объясняла  провал  группы  Вира  участием  в  ней
некоего  Рикье  —  журналиста  газеты  «Юманите».  По  ини¬
циативе  Коминтерна  было  выдвинуто  предложение  провести
новое  расследование  в  Париже.  В  качестве  исполнителя  был
назван  Я.  Треппер.  Его  кандидатура  была  принята  руковод¬
ством  военной  разведки;  надо  было  точно  знать,  кто  предал
группу  Исая  Вира.
 В  Париже  Леопольду  надо  было  связаться  с  адвокатами
Феруччи  и  Андре  Филиппом,  просмотреть  всю  документа¬
цию  судебного  процесса  и  попытаться  установить  правду.
 1  января  1937  года  Л.  Треппер  прибыл  в  Париж  и  на
другой  день  встретился  с  адвокатом  Феруччи.  Тот  радушно
принял  его  и  объяснил:  «Я  твёрдо  уверен  —  Рикье  не  вино¬
вен.  Это  классический  случай  юридической  подтасовки:
объявить  невиновного,  чтобы  обелить  виновного».
 Л.  Трепперу  удалось  выяснить  из  документов  следствия,
что  голландец  Свитц  (агент  США)  выдал  всю  группу  Вира
французской  полиции  и  только  благодаря  вмешательству
своего  влиятельного  покровителя  избежал  суда  и  был  выпу¬
щен  на  свободу.  Являясь  также  агентом  советской  разведки,
он  был  послан  с  заданием  в  США,  где  был  разоблачен,  т.к.
у  него  был  фальшивый  паспорт.  В  Москву  он  сообщил,  что
без  затруднения  проник  в  США.  Два  года  спустя  введенная
 215

Николай  Шварёв
 в  заблуждение  Москва,  вполне  довольная  услугами  этого
агента-двойника,  решила  послать  его  с  женой  в  Париж  в
качестве  резидента  во  Франции.  Так  Свитц  вышел  на  группу
Исая  Вира,  а  затем  и  предал  её.  Вскоре  Свитцу  удалось  спря¬
таться  так  хорошо,  что  его  никогда  уже  больше  не  видели.
 В  1937  году  Треппер  вернулся  в  Москву  и  доложил  о
выполнении  задания.  Но  сотрудники  Разведупра  с  недо¬
верием  отнеслись  к  его  сообщению  о  невиновности  Рикье.
Треппер  снова  вернулся  в  Париж.  На  этот  раз  ему  удалось
(за  некоторую  мзду)  убедить  архивариуса  Дворца  право¬
судия  предоставить  нужные  документы  для  снятия  с  них
фотокопий.  Архивариус  согласился.
 Полученные  документы  Л.  Треппер  передал  в  советское
посольство,  чтобы  их  переправили  диппочтой  в  Москву.
 В  июне  1937  года  Л.  Треппер  вернулся  в  Москву.  В  это
время  Я.К.  Берзин  находился  в  Испании  в  качестве  главного
военного  советника  при  республиканском  правительстве.
Сотрудник  Разведупра  полковник  Оскар  Стигга  вниматель¬
но  выслушал  сообщение  Треппера  о  выполнении  задания  и
сказал,  что  теперь  в  деле  «Фантомаса»  неясностей  нет.
 Много  лет  спустя  Л.  Треппер  вспоминал:
 «Стигга  часто  беседовал  со  мной.  Этими  контактами
и  определилась  моё  принципиальное  согласие  целиком  и
полностью  перейти  на  работу  в  разведку.  Вообще  говоря,
“шпионаж”  не  привлекал  меня  по  моим  личным  наклонно¬
стям.  Не  было  у  меня  к  нему  никакого  призвания.  К  тому  же
я  никогда  не  служил  в  армии.  Моим  единственным  устрем¬
лением  было  бороться  с  фашизмом.  Кроме  того,  полковник
Стигга  убедил  меня  ещё  и  таким  аргументом:  “Красной
Армии  нужны  люди,  твёрдо  убеждённые  в  неизбежности
войны,  а  не  роботы  или  льстивые  вельможи”.  Жребий  был
брошен...»
 216

Асы  нелегальной  разведки
 Попутно  следует  заметить,  что  в  годы  Великой  Отече¬
ственной  войны  во  главе  разведывательного  управления
Красной  Армии  были:  Ф.И.  Голиков  (07.01.1940—11.1941),
А.П.  Панфилов  (11.1941—8.1942),  И.И.  Ильичев  (8.1942—
7.1945).  Далеко  не  все  они  были  профессионалами  в  разведке,
так  же  как  и  многие  другие  сотрудники  Центра,  посылавшие
своим  зарубежным  резидентурам  указания  и  директивы.
 В  начале  1938  года  в  Брюсселе  под  именем  «канадского
промышленника»  Адама  Миклера  появился  Леопольд  Треп-
пер.  Его  задачей  было  создать  с  помощью  своих  товарищей
«крышу»,  надёжно  прикрывавшую  деятельность  военных
разведчиков.
 Решающую  роль  ему  оказал  старый  знакомый  Лео  Гросс-
фогель,  которого  он  знал  ещё  по  Палестине.
 Лео  Гроссфогель  родился  в  1901  году  в  Страсбурге.  Затем
в  результате  возвращения  Эльзаса  и  Лотарингии  Франции
стал  французским  гражданином.  Дезертировав  из  армии,
потерял  гражданство  и  уехал  в  Палестину.  В  1928  году  пере¬
селился  в  Бельгию,  присоединившись  к  двум  членам  своей
семьи,  ставшим  владельцами  фирмы  «Король  каучука»,  и
стал  ее  коммерческим  директором.
 При  поддержке  Лео  Гроссфогеля  «канадец  Адам  Ми-
клер»  вскоре  стад  одним  из  акционеров,  предприятие  быстро
развивалось.  К1940  году  в  Скандинавских  странах  работали
вполне  преуспевающие  филиалы,  были  установлены  связи  с
Италией,  Германией,  Францией,  Голландией  и  даже  с  Япо¬
нией,  те  закупался  искусственный  шёлк.
 В  начале  лета  1938  года  в  Брюссель  приехала  жена  Треп-
пера  Люба  вместе  с  их  полуторагодовалым  сыном  Эдгаром.
Семья  «канадского  промышленника»  снимала  скромную
квартиру  на  авеню  Ришар-Нейберт.  Их  соседи  —  Гроссфо-
гели  —  проживали  в  доме  117  на  авеню  Прюдан-Боль.  Они
 217

Николай  Шварсв
 были  тесно  связаны  дружбой  с  давних  пор  и  охотно  ходили
друг  к  другу  в  гости.
 Как  только  коммерческая  «крыша»  была  признана  доста¬
точно  готовой,  из  Москвы  стали  прибывать  новые  люди.
 Весной  1939  года  в  Брюсселе  появился  «уругвайский
гражданин»  Карлос  Аламо  —  Михаил  Варфоломеевич
Макаров.
 В  качестве  переводчика  Макаров  в  1936  году  был  направ¬
лен  в  Испанию.  Там  он  овладел  специальностью  бортстрел¬
ка.  Летал  на  боевые  задания  на  самолёте  СБ  (скоростной
бомбардировщик).  За  проявленное  мужество  и  отвагу  в  боях
за  свободу  испанского  народа  М.В.  Макаров  был  награждён
советскими  орденами  Красного  Знамени  и  Красной  Звезды.
 Вернувшись  в  Москву,  он  прошёл  спецподготовку  в  раз¬
ведшколе  Разведупра  и  стал  радистом  в  бельгийской  группе
Отто  и  одним  из  его  ближайших  помощников.
 «Уругваец»  Карлос  Аламо  был  направлен  в  город  Остен¬
де,  на  побережье  Балтийского  моря,  где  стал  владельцем
магазина,  филиала  фирмы  «Король  каучука».
 Там  у  него  была  запасная  рация,  которая  до  определен¬
ного  времени  молчала.
 Немного  раньше,  также  весной  1939  года,  под  именем
Винсенте  Сьерра  стал  обучаться  в  Свободном  брюссель¬
ском  университете  в  качестве  вольнослушателя  ещё  один
«уругвайский  гражданин»  —  А.М.  Гуревич.  Там  он  изучал
бухгалтерское  дело  и  торговое  право.
 Жена  Л.  Треппера  Любовь  Бройде,  студентка  литератур¬
ного  факультета  университета,  стала  связной  между  мужем
и  «уругвайцем».
 Анатолий  Маркович  Гуревич  родился  7  ноября  1913  года
в  Харькове.  Затем  переехал  в  Петербург.  Учился  в  институте
«Интуриста»,  откуда  со  второго  курса  добровольцем  уехал  в
 218

Асы  нелегальной  разведки
 Испанию.  Находился  в  качестве  переводчика  на  советской  под¬
лодке.  После  падения  Республики  вернулся  в  Советский  Союз.
В  Москве  прошел  спецподготовку  в  разведшколе.  Конечно,  в
течение  пяти  месяцев  подготовить  профессионального  развед¬
чика  было  невозможно.  Слишком  маленькие  сроки  всем  отвела
приближавшаяся  война.  В  брюссельской  группе  Л.  Треппера
агент  «Кент»—А.М.  Гуревич  стал  шифровальщиком.
 Постепенно  в  состав  нелегальной  организации  были
привлечены  и  другие  люди,  казалось,  самой  своей  судьбой
подготовленные  для  борьбы  с  фашистами.
 Война  совсем  рядом,  сапоги  вермахта  уже  топают  по
родной  земле  Л.  Треппера,  оккупировав  Польшу,  германские
войска  остановились  у  западных  границ  Советского  Союза.
 После  заключения  советско-германского  пакта  о  нена¬
падении  из  Центра  стали  приходить  указания,  явно  показы¬
вающие,  что  обновленное  руководство  Разведупра  не  было
заинтересовано  в  создании  крупной  разведсети  в  Европе.
В  нескольких  телеграммах,  каждое  слово  которых,  видимо,
было  тщательно  взвешено,  Л.  Треппера  настоятельно  про¬
сили  вернуть  в  Москву  М.В.  Макарова  и  А.М.  Гуревича,  а
Лео  Гроссфогеля  отправить  в  США.  Самому  Л.  Трейлеру
предлагалось  вернуться  в  Москву,  где,  как  он  понимал,  его
ждала  судьба  многих  других  соратников  Я.К.  Берзина.
 Его  ответ  был  ясен  и  краток:  война  между  Германией  и
Советским  Союзом  неизбежна.  Если  Центр  этого  требует,
М.  Макаров  и  А.  Гуревич  вернутся  в  Москву,  но  не  следу¬
ет  рассчитывать  на  то,  что  Л.  Треппер  и  Лео  Гроссфогель
разрушат  то,  что  с  огромным  трудом  было  создано  ими  не¬
сколько  лет  назад.
 Время  показало,  что  Л.  Треппер  оказался  прав  и  фак¬
тически  спас  тогда  от  разгрома  бельгийскую  резидентуру
Разведупра.
 219

Николай  Шварёв
 На  рассвете  10  мая  1940  года  германский  вермахт  начал
наступление  на  Западном  фронте.  В  это  утро  самолёты  на¬
цистской  Германии  бомбили  Брюссель.  Л.  Треппер  пошёл
к  А.  Гуревичу,  чтобы  составить  первое  шифрованное  доне¬
сение  в  Центр  о  начавшихся  военных  действия
 Вернувшись  домой,  Леопольд  узнал,  что  в  его  квартире
побывали  полицейские,  которые  получили  приказ  интерни¬
ровать  семью  Адама  Миклера,  подозревавшуюся  в  немецком
происхождении.  Жена  убедила  их,  что  они  заблуждаются,
т.к.  город  Самбор,  откуда  они  родом,  находится  на  польской
территории.  Полицейские  обещали  навести  справки  и  про¬
информировать  семью  Л.  Треппера.
 Но  супруги  Треппер  решили  не  ждать  очередного  визита
полицейских.  Они  быстренько  упаковали  свои  вещи  и  по¬
кинули  дом.
 Жена  Люба  и  3-летний  малыш  Эдгар  укрылись  в  совет¬
ском  торгпредстве,  затем  были  переправлены  на  конспира¬
тивную  квартиру.  Спустя  несколько  месяцев  жена  с  сыном
были  переправлены  в  СССР,  в  Москву,  где  они  воссоедини¬
лись  со  старшим  сыном  —  Мишелем.  Л.  Треппер  связался
с  Лео  Гроссфогелем  и  получил  от  него  новые  документы
на  имя  Жана  Жильбера,  промышленника,  уроженца  Ант¬
верпена.
 Обстановка  вокруг  Бельгии  ухудшалась.  13  мая  1940  года
передовые  части  вермахта  форсировали  реку  Маас.  Было
совершенно  очевидно,  что  в  считаные  дни  Бельгия  будет
оккупирована.
 Л.  Треппер  подготовил  и  передал  в  Центр  через  пред¬
ставителя  Разведупра  (своя  рация  оказалась  неисправна)
подробное  сообщение  о  военной  обстановке  в  Бельгии.
 Для  Л.  Треппера  и  его  товарищей  настала  тяжелая  пора.
Вот  что  он  после  писал:
 220

Асы  нелегальной  разведки
 «Проведенные  последние  несколько  суток  в  частых  обще¬
ниях  с  военнослужащими  вермахта  показали  мне,  что  с  ними
очень  легко  входить  в  контакт.  И  солдаты,  и  офицеры  охотно  и
много  пили,  быстро  хмелели  и  становились  болтливыми.  Чув¬
ствуя  себя  победителями,  они  хвалились  почём  зря,  надеясь,  что
к  концу  года  война  против  Франции  и  Великобритании  окон¬
чится,  после  чего  можно  будет  свести  счеты  с  Сов.  Союзом».
 Обстановка  для  работы  разведчиков  в  оккупированной
гитлеровцами  Бельгии  резко  ухудшилась.  Полиция  разыски¬
вала  коммерческого  директора  фирмы  Лео  Гроссфогеля
и  коммерсанта  Адама  Миклера,  но  те,  сменив  паспорта,
укрылись  в  надёжных  местах.
 Герман  Избуцкий,  арестованный  бельгийской  полици¬
ей,  попал  в  тюрьму.  Другие  члены  брюссельской  группы
«Отто»  смогли  избежать  ареста.  Л.  Треппер  должен  был
выехать  в  Париж,  ще  ему  предстояло  создать  другую  фирму-
прикрытие,  используя  уцелевшие  от  ареста  средства.  Не¬
смотря  на  введённый  оккупантами  запрет  любых  банковских
операций,  ему  удалось  снять  со  счетов  брюссельской  фирмы
300  000  франков  и  перевести  их  в  Париж.
 Агент  «Кент»  (Винсенте  Сьерра)  был  назначен  рези¬
дентом  брюссельской  группы.  Но  сам  А.  Гуревич  пытался
уклониться  от  такого  назначения,  ссылаясь  на  то,  что  раз¬
ведгруппа  распалась  и  её  практически  не  существует.  Судя
по  всему,  истинные  причины,  по-видимому,  для  отказа  были
не  только  в  страхе  за  свою  жизнь,  но  и  в  другом.
 Незадолго  до  оккупации  Бельгии  А.  Гуревич  познакомил¬
ся  с  Маргарет  Барча,  дочерью  чехословацкого  миллионера.
Она  даже  отказалась  бежать  вместе  с  родителями  во  Фран¬
цию  из-за  своего  «уругвайца».
 «Мы  оказались  в  безвыходном  положении,—вспоминал
И.А.  Большаков  (представитель  Разведупра.  —  Н.Ш.).  —
 221

Николай  Шварсв
 Л.  Треппер  (Отто)  должен  был  уехать  в  Париж,  где  его
связи  были  особенно  прочными.  А  в  Брюсселе  оставить
Кента,  который  уже  органично  вошёл  в  круги  коммерческо-
промышленной  буржуазии  города,  а  через  них  заимел  связи
с  руководством  гитлеровских  войск.  Решение  назначить
Кента  военным  резидентом  в  Бельгии  принял  я,  и  никогда
не  жалел  об  этом».
 «Мы  прибыли  во  фронтовую  столицу  через  несколько
дней  после  вступления  в  неё  немцев,—вспоминал  Л.  Треп¬
пер.  —  Душераздирающее  зрелище:  над  городом  реяло
нацистское  знамя  со  свастикой,  на  улицах  —  одна  лишь
гитлеровская  военщина  в  серо-зелёной  форме.  А  парижане?
Казалось,  они  покинули  город,  чтобы  не  присутствовать  при
вторжении  в  него  вражеских  орд».
 В  течение  всего  лета  Л.  Треппер  работал  над  созданием
парижской  разведывательной  организации,  коммерческих
предприятий,  которые  станут  её  крышей.
 В  январе  1941  года  в  Париже,  на  Елисейских  Полях,
открывается  коммерческое  предприятие  «Симэкс».  Его
основными  акционерами  были  Лео  Гроссфогель,  Альфред
Корбен  и  Робер  Брейер.  В  Марселе  открыт  филиал,  который
возглавил  Жюль  Жаспар.
 22  июня  1941  года  —  роковой  день  в  судьбе  советского
народа.  За  считаные  часы  до  вероломного  нападения  на¬
цистской  Германии  на  СССР  военный  атташе,  генерал-майор
И.А.  Суслопаров,  находившийся  в  неоккупирозанной  зоне
Франции,  в  городе  Виши,  в  радиограмме,  посланной  в  Мо¬
скву,  сообщал:
 «21  июня  1941  г.
 Как  утверждает  наш  резидент  Жильберг,  которому  я,
разумеется,  нисколько  не  поверил,  командование  вермахта
закончило  переброску  своих  войск  на  советскую  границу
 222

Асы  нелегальной  разведки
 и  завтра,  22  июня  1941  года,  они  внезапно  осуществят  на¬
падение  на  Советский  Союз».
 На  этом  донесении  рукой  И.В.  Сталина  красным  каранда¬
шом  была  наложена  резолюция:  «Эта  информация  является
английской  провокацией.  Разузнайте,  кто  автор  этой  прово¬
кации,  и  накажите  его».
 Личность  резидента  советской  военной  разведки  во  Фран¬
ции  Жильбера  (Леопольд  Треппер.  —Н.Ш.)  была  установле¬
на,  но  наказать  его  удалось  лишь  после  окончания  войны.
 В  тот  день  21  июня  1941  года  Л.  Треппер  вместе  с  Лео
Гроссфогелем  приехали  в  Виши,  где  тоща  находилось  совет¬
ское  посольство.  Нарушив  все  правила  конспирации—этого
требовала  экстремальная  ситуация,  —  они  вошли  в  дом,  в
котором  проживал  советский  военный  атташе.
 Генерал  И.А.  Суслопаров,  видимо,  недавно  проснув¬
шийся,  удивился  их  раннему  и  неожиданному  визиту.  Все
понимали,  что  вишистская  полиция  зорко  следит  за  теми,  кто
посещает  советское  посольство.  Он  грубо  отчитал  Л.  Треп-
пера,  но  тот,  извинившись,  прервал  его.
 —По  моим  совершенно  достоверным  данным,  —  сказал
Треппер,  —  завтра,  22  июня  1941  года,  на  рассвете,  гитле¬
ровцы  нападут  на  Советский  Союз.
 Но,  как  всегда  недоверчивый,  И.А.  Суслопаров  пытался
переубедить  незваных  гостей.
 —  Вы  заблуждаетесь,  —  объяснил  он.  —  Я  встречался  с
японским  военным  атташе,  только  что  прибывшим  из  Бер¬
лина.  Он  меня  заверил,  что  Германия  не  готовится  к  войне
против  СССР.  На  посла  можно  положиться.
 Л.  Треппер  не  согласился  с  рассуждением  генерала  и
требовал  срочно  отправить  шифровку  в  Москву,  ссылаясь
на  абсолютную  достоверность  своих  сведений,  пока  тот  не
распорядился  отправить  срочное  сообщение  в  Центр.
 223

Николай  Шварёв
 Никогда  не  забудут  советские  люди  те  тревожные  минуты
воскресного  утра  22  июня  1941  года,  когда  московское  радио
прервало  свои  передачи  и  все  услышали  правительственное  со¬
общение:  среди  ночи  без  объявления  войны  фашистские  орды
внезапно  вторглись  в  пределы  территории  Советского  Союза.
 С  началом  войны  связь  с  закордонными  резидентурами
намного  усложнилась.  Да  к  тому  же  в  тяжкие  дни  октября
 1941 	года,  когда  подразделения  Генштаба  и  Разведупра  Крас¬
ной  Армии  спешно  готовились  к  эвакуации  в  город  Куйбышев,
кто-то  из  сотрудников  по  неосторожности  сжег  книгу  с  кодом.
А  пока  нашли  другую,  прошло  много  времени.  И  связь  Центра
с  резидентурами  в  это  время  была  парализована.
 Сообщение  о  радиопередатчиках,  работающих  в  самом
сердце  фашистского  Третьего  рейха,  привело  в  ярость
гитлеровцев.  По  указанию  самого  Гитлера  была  создана
специальная  группа  по  координации  действий  абвера,  СД  и
гестапо,  которой  было  поручено  вести  охоту  за  неизвестны¬
ми  «пианистами»  (радисты  разведгрупп.  —Н.Ш.).  Позже,  в
 1942 	году,  из  этого  подразделения  возникнет  зондеркоманда
«Ди  Роте  Капелле».
 Служба  радиопеленгации  абвера  в  Брюсселе  в  ночь  на
13  декабря  1941  года  упорно  прослушивала  эфир,  но  враже¬
ские  станции  молчали...  В  ту  ночь  гитлеровцы  совершили
внезапный  налёт  на  одну  из  квартир  в  доме  на  ул.  Атребат,
где,  по  их  предположениям,  могла  находиться  неизвестная
радиостанция.  Им  в  ту  ночь  посчастливилось,  т.к.  в  квартире
оказались  шифровальщики  и  радисты  Софи  Познаньска  и
Давид  Нами,  хозяйка  этой  квартиры  Рита  Арну.  При  обыске
было  обнаружено  около  100  зашифрованных  радиограмм,  а
в  подвале  дома,  в  куче  угля,  найдена  рация.
 Ещё  в  декабре  1941  года  Л.  Треппер  получил  тревож¬
ную  записку  от  Софи  Познаньска  о  том,  что  в  особняке  по
 224

И.В.  Сталин
 Ю.В.  Андропов.  Он  не  был  начальником
разведки,  но,  как  председатель  КГБ,
руководил  ею  в  течение  15  лет
 П.А.  Судоплатов.  В  1938  г.  -  и.о.
начальника  разведки.  Обвинен  в  участии
в  «Заговоре  Берии»  и  21  августа  1953  г.
арестован.  Провел  в  застенках  15  лет.
Реабилитирован  в  1991  г.
 А.М.  Коротков.  В  Органах  ОГПУ  с  1928  г.
С  мая  по  июль  1953  г.  —  и.о.  начальника
разведки.  Скоропостижно  скончался
на  теннисном  корте.  Похоронен  на
Новодевичьем  кладбище  в  Москве

П.М.  Фитин.  В  1939—1946  гг.  —
руководитель  внешней  разведки.  С  1946
по  1953  г.  работал  на  руководящих
должностях  в  различных  ведомствах.
В  1953  г.  уволен  в  запас
 Н.И.  Эйтингон.  Руководил  операцией
по  ликвидации  Л.Д.  Троцкого
 Я.  И.  Серебрянский.  Руководитель
операции  по  похищению  генерала
Е.К.  Миллера
 С.М.  Шпигельглас.  В  1953  г.  —  и.  о.
начальника  разведки.  В  1937  г.  руководил
похищением  генерала  Е.К.  Миллера
в  Париже.  Арестован  в  1938  г.
Расстрелян  в  1940  г.
Реабилитирован  в  1956  г.

Л.  В.  Шебаршин.  С1988  по  1991  г.  —
начальник  внешней  разведки.  По
многим  вопросам  был  не  согласен  с
председателем  КГБ  В.В.  Бакатиным.
В  1991  г.  вышел  в  отставку
 Е.М.  Примаков.  Возглавлял  внешнюю
разведку  с  1991  по  1996  г.  С  января
1996  г.  —министр  иностранных  дел.
Избирался  депутатом  Госдумы
 Я.К.  Берзин.  В  1924—1935  гг.
 и  в  1937  г.  —  начальник
Разведывательного  управления
РККА.  В  1936—1937  гг.  —
военный  советник  в  Испании.
Необоснованно  арестован
и  в  1938  г.  расстрелян.
Реабилитирован  в  1956  г.
 Арнольд  Дейч.  Разведчик-нелегал.
Погиб  в  1942  г.  на  пароходе
«Донбасс»  в  Атлантике  при
следовании  в  Латинскую  Америку.
Судно  было  потоплено  германским
крейсером

А.М.  Сахаровский.  Возглавлял  внешнюю
разведку  с  1955  до  середины  1971  г.
 В  годы  войны  выполнял  ответственные
задания  по  обороне  Ленинграда.  Сделал
все,  чтобы  вернуть  на  Родину  Р.  Абеля
 В.А.  Крючков.  В  1974—1989  гг.
возглавлял  разведку  КГБ  СССР.
 С  февраля  1989  г.  —  председатель
КГБ  СССР
 Г.  Вартанян.  Разведчик-нелегал.
Герой  Советского  Союза
 А.М.  Козлов.  Разведчик-нелегал.  Герой
России.  Звезда  Героя  вручена  в  2000  г.

Д.А.  Быстролетов.  Разведчик-
нелегал.  Когда-то  был  венгерским
графом,  голландским  психиатром  и
американским  гангстером
 Л.Д.  Троцкий.
Ликвидирован  в  1940  г.
 И.Г.  Старинов.  Разведчик-диверсант.
«Дедушка  русского  спецназа»
 Африка  де  Лас  Эрас.  Во  время  войны
полковник  де  лас  Эрас  была  в  отряде
Д.Н.  Медведева  «Победители».  Для  нее,
испанки,  Советский  Союз  стал  второй
Родиной

К.  Т.  Молодый.  Разведчик-нелегал. 	Р.И.  Абель  (Вильям  Фишер).  Осужден
 В  Англии  был  предан  и  приговорен  судом 	в  США  на  30  лет.  Его  обменяли  на
 к  25  годам  тюремного  заключения. 	летчика-шпиона  Ф.  Пауэрса
 Обменян  на  английского  шпиона  Г.  Винна
 Похороны  К.  I  Молодого.  1970  г.  В  почетном  карауле  Рудольф  Абель

Р  Меркадер.
 Ликвидировал  Л.Д.  Троцкого
 А.М.  Орлов-Никольский.
Бежал  в  США,  где  и  умер
 Советские  разведчики-нелегалы:  Ашот  Акопян  (Евфрат),  Конон  Молодый
(Гордон  Лонсдейл),  Вильям  Фишер  (Рудольф  Абель)

Леонтина  Коэн 	Моррис  Коэн
 Герои  России.  В  США  работали  по  атомной  проблематике.  В  Лондоне
были  помощниками  разведчика-нелегала  К.  Т.  Молодого
 М.И.  Му  косей 	Е.И.  Му  косей
 Эта  супружеская  пара  работала  за  рубежом  не  один  десяток  лет.
Контрразведке  противника  так  и  не  удаюсь  напасть  на  их  след

Ким  Филби.  Советский  разведчик.  Более  Дж.  Блейк.  Был  предан.  Приговорен
20  лет  передавал  ценную  информацию. 	английским  судом  к  42  годам
 В  последний  момент  бежал  в  СССР 	тюрьмы.  В  1965  г.  бежал  из  тюрьмы.
 В  настоящее  время  живет  в  Москве
 Н.В.  Скоблин.  Участвовал  в  похищении
генерала  Миллера  в  Париже.  Избежал
ареста.  Погиб  в  Испании  при
неизвестных  обстоятельствах
 Н.В.  Плевицкая.  Советская  разведчица.
Арестована  в  Париже.  Судом  приговорена
к  20  годам  тюрьмы.  Погибла  в  заключении
в  1940  г.

Н.И.  Кузнецов.  Герой  Советского
Союза.  Под  видом  офицера  вермахта
действовал  в  тылу  врага  в  составе
спецотряда  «Победители».
Погиб  в  1944  г.
 З.И.  Вознесенская.  Полковник.
Заместитель  резидента  советской
разведки  в  Хельсинки
 И.  Григулевич  с  супругой.  Высший  пилотаж  в  разведке

В.А.  Кирпиченко.  Генерал-лейтенант.
И.  о.  начальника  разведки  с  1  октября
1988  г.  по  6  февраля  1989  г.  Участник
Великой  Отечественной  войны
 Шандор  Радо.  Руководитель  «Красной
капеллы»  в  Швейцарии.  Был  осужден.
После  освобождения  вернулся  в  Венгрию
 И.  Серищев,  М.  Шляхов,  Н.  Шварёв  и  А.  Бочарников.
Первый  год  службы  в  ВДВ.  Витебск,  Белоруссия,  1955  г.

Клаус  Фукс.  Агент  советской  разведки.
Физик.  Поставлял  в  СССР  ценнейшие
материалы  по  созданию  атомной  бомбы
 Ф.  Пауэрс.  Летчик-шпион  США.  Сбит
советской  ракетой  1  мая  1960  г.  под
Свердловском.  Осужден  советским
судом.  Обменян  на  нелегала  Р.И.  Абеля
 Н.  Шварёв  во  время  осмотра  подгонки  парашюта  у  курсантов  Воздушно-десантного
училища  перед  посадкой  в  самолет.  Рязань,  1964  г.

Руководящий  состав  отряда  спецназа  «Каскад».  Четвертый  слева  —  Н.А.  Шварёв,
справа  от  него  —  командир  отряда  генерал-майор  А.И.  Лазаренко.  Кабул,  1981  г.
 Н.  Шварёв,  И.  Андреев,  А.  Кобец  по  возвращении  с  задания.
Газни,  Афганистан,  1981  г.

Н.А.  Шварёв

Н.  Шварёв  и  В.  Шварёва  во  время  возложения  венков  к  памятнику  советским  воинам
в  Западном  Берлине  в  честь  30-летия  победы  над  Германией,  1975  г.

Встреча  выпускников  Военной  академии  им.  М.В.  Фрунзе.  25  лет  выпуска.
Москва.  1994  г.

Асы  нелегальной  разведки
 ул.  Атребат  сложилась  ненормальная  обстановка.  Когда  он
11  декабря  приехал  в  Брюссель  и  на  другой  день  встретился
с  Софи,  она  рассказала  ему  обо  всём,  что  там  происходит.
Неисправимый  Карлос  Адамо  (М.В.  Макаров)  приезжает
на  виллу  в  сопровождении  друзей  и  подружек,  людей,  аб¬
солютно  посторонних.  «Герман»  (Иоганн  Венцель),  радист,
который  некоторое  время  пользовался  этой  квартирой,  был
вынужден  прекратить  отсюда  радиопередачи.
 Л.  Треппер  принял  решение  отозвать  Софи  Познаньска  и
Давида  Камю,  радиста-стажера,  в  Париж.  Но,  как  оказалось,
было  уже  поздно.  Абвер-команда  во  главе  с  капитаном  Гар¬
ри  Пипе  опередила  их.  Утром  13  декабря  1941  года  в  доме
101  по  ул.  Атребат  был  арестован  «уругваец»  Карлос  Адамо.
В  тот  же  день  там  появился  Л.  Треппер.
 «Я  прибыл  туда  точно  в  12.00,  —  вспоминал  он  позже  о
том  трагическом  дне.—Около  дома  находился  гараж.  Звоню.
Через  минуту  появляется  человек  в  штатском.  Смотрю  на
него  и  тут  же  понимаю,  что  здесь  что-то  не  то.  Извините,  я,
видимо,  ошибся.  Тот:  “Нет,  нет,  пожалуйста,  проходите”.
 В  такие  моменты  у  меня  рефлекс  срабатывает  мгновенно.
Можно  было  бежать,  но  это  было  бесполезно,  бессмысленно.
Иду  с  ним.  Поднялся  наверх  и  вижу,  что  здесь  произошло.
В  первой  комнате,  перегороженной  стеклянной  перегородкой,
следы  беспорядка,  произведенного  во  время  обыска.  В  глуби¬
не  комнаты  я  увидел  Карлоса  Адамо.  Я  снова  сказал  гестапов¬
цу:  “Извините,  но  незачем  было  меня  таскать  сюда  наверх,  я
вижу,  что  не  туда  попал”.—“А  зачем  вы  звонили?”—“А  вот
зачем—мне  нужно  в  тот  гараж,  что  возле  дома.  Он  закрыт,  и
я  решил  позвонить,  чтобы  узнать,  когда  гараж  откроется?”»
 Медленно,  уверенный  в  себе  Л.  Треппер  достал  свои
документы  и  протянул  их  немцу.  Тот  разглядывает  их,  и  его
лицо  вытягивается.
 8  ШварСв  Н.  А.
 225

Николай  Шварёв
 В  удостоверении,  которое  советский  разведчик  держит
перед  его  глазами,  говорится,  что  месье  Жильбер  уполномо¬
чен  директором  парижского  отделения  организации  «Тодта»
изыскивать  стратегические  материалы,  необходимые  герман¬
скому  вермахту,  что  подтверждается  многими  подписями  и
печатями.  Этот,  действительно  настоящий,  документ  просит
все  военные  оккупационные  инстанции  всемерно  помогать
месье  Жильберу  в  его  деятельности.
 Немного  поколебавшись,  гестаповец  решается  позвонить
своему  начальству  и  доложить  о  появлении  парижского
гостя.
 Даже  Л.  Треппер  слышит  раздавшееся  из  трубки  громо¬
вое  рычание  капитана  Пипе:
 «Кретин!  Что  вы  держиге  человека?  Немедленно  от¬
пустите  его!»
 Карлос  Адамо  (М.В.  Макаров)  все  слышал  и,  почти  не
скрывая  радостной  улыбки,  смотрит  на  своего  бывшего  шефа
Отто.  Смелый  и  безрассудный  парень,  он  еще  не  понимает,
какая  страшная  судьба  ждёт  его  впереди.
 Выйдя  на  улицу,  совсем  неподалеку  от  засветившейся
радиоквартиры  через  некоторое  время  Л.  Треппер  встретил¬
ся  с  «Кентом».  Узнав  о  провале  радиоквартиры,  он  в  ужасе.
В  этот  же  день  вместе  с  женой  Маргарет  Барча  они  укрылись
у  знакомых.
 В  Париже  на  встрече  с  Лео  Гроссфогелем  и  Фернаном  По-
риолем  Л.  Треппер  принимает  решение  создать  специальную
группу  для  изучения  оперативной  обстановки  в  стане  на¬
цистов,  своего  рода  «собственную  контрразведку»,  которая
должна  действовать  на  территории  Франции  и  Бельгии.
 Лео  и  Фернан  уехали  в  Брюссель,  ще  занялись  отъездом
«Кента»  в  Париж  и  отправкой  Шпрингера  в  Лион.  Необходи¬
 226

Асы  нелегальной  разведки
 мые  инструкции  были  даны  уцелевшим  от  ареста  Герману
Избуцкому,  Иоганну  Венцелю  и  другим.
 1 	февраля  1941  года  Л.  Треппер  сообщил  в  Центр  о  про¬
вале  радиоквартиры  на  ул.  Атребат.
 Военный  историк  и  учёный  аналитик  А.И.  Галаган  до¬
сконально  изучал  все  документальные  свидетельства  давних
лет  о  «Красной  капелле»,  хранящиеся  в  архивах  Генштаба.
Вот  что  он  пишет  в  своем  послесловии  к  книге  Л.  Треппера
«Большая  игра»:
 «13  декабря  1941  года  явилось  днем  начала  трагическо¬
го  конца  разведывательной  организации  Л.  Треппера  и  тех
резидентур,  с  которыми  связал  его  Центр...»
 Увы,  А.И.  Галаган  прав  —  ни  Л.  Треппер,  ни  Центр  не
придали  серьёзного  значения  провалу  на  ул.  Атребат;  что  при¬
вело  к  другим  арестам,  новым  трагическим  последствиям.
Напомним  ещё  раз—ни  Л.  Треппер,  ни  его  товарищи  по  ре¬
зидентуре,  в  большинстве  своём  добровольцы-антифашисты,
не  были  профессионалами  в  разведке.  В  самом  Разведупре
в  результате  сталинских  чисток  были  истреблены  самые
опытные  разведчики-профессионалы.
 Была  война.  Жестокая  и  кровопролитная  война.  И  каж¬
дый  по-своему  участвовал  в  ней.  Одни  —  в  окопах  солдат
«незримого  фронта»,  другие—в  кабинетах  Разведупра.  И  за
ошибки  тоже  расплачивались  все  по-разному.
 У  разведчика  Л.  Треппера  не  было  другого  выбора.  Он
должен  был  продолжать  свою  работу,  несмотря  ни  на  что.
 Разведчик  без  связи  с  Центром—ничто.  Вещь  в  себе.  Ин¬
формация,  собранная  им,  превращается  в  никому  не  нужный
хлам.  Такое  обстоятельство  не  минуло  и  Л.  Треппера.
 Находясь  во  Франции,  Л.  Треппер  на  неопределенное
время  остался  без  связи  с  Центром.  Он  обратился  с  прось¬
бой  в  Москву  связать  его  с  кем-нибудь  из  ведущих  радистов
 227
 8*

Николай  Шварёв
 французской  компартии.  По  рекомендации  Москвы  Треппер
связался  с  Фернаном  Пориолем,  который  обещал  оказать
содействие.  Военный  атташе  И.А.  Суслопаров  рекомендо¬
вал  Л.  Трепперу  взять  в  свою  группу  в  качестве  радистов
супругов  Сокол:  Герш  и  Мира  согласились  с  предложением
Л.  Треппера  и  стали  радистами  группы  Отто.
 При  содействии  Мишеля,  представителя  французской
компартии,  устанавливаются  связи  с  организациями  Со¬
противления.  При  участии  железнодорожников  разведчики
полностью  осведомлены  о  перемещениях  немецких  войск
во  Франции.  Рабочие-эмигранты,  занятые  на  предприятиях
крупных  промышленных  центров,  сообщают  ценные  сведе¬
ния  о  характере  выпускаемой  продукции.
 С1940  по  конец  1942  года  «Красная  капелла»  передала  в
Центр  примерно  полторы  тысячи  разнообразных  сообщений.
В  том  числе:  в  начале  1941  года  в  Москву  ушла  информация
о  планах  Гитлера  совершить  нападение  на  СССР.  В  феврале
1941  года  была  передана  информация  с  указанием  количества
дивизий,  выведенных  из  Франции  и  Белыми  и  отправленных
на  Восток.
 В  середине  мая  1941  года  Л.  Треппер  сообщил,  что  нем¬
цами  срочно  переброшено  в  Финляндию  через  Швецию  и
из  Норвегии  не  менее  500  тысяч  солдат  и  что  последние
восемь  дней  к  советским  границам  с  Запада  идут  эшелоны
с  войсками  и  боевой  техникой.
 21 	июня  1941  года  Л.  Треппер  сообщил  о  готовящемся
нападении  Германии  на  Советский  Союз.
 В  донесениях  советских  разведчиков  говорилось  о  со¬
стоянии  военной  промышленности,  сырья,  транспорта,
новых  типах  вооружения.  Сверхсекретные  документы  по
танку  типа  «Тигр-Тб»  были  своевременно  переданы  в  Мо¬
скву,  что  позволило  советской  промышленности  разработать
 228

Асы  нелегальной  разведки
 танк  «КВ»  (Климент  Ворошилов),  превосходящий  немецкие
машины.  В  Центр  поступала  информация  о  планах  Германии
по  созданию  нового  самолета  «Мессершмитг».
 Поступавшие  в  Центр  донесения  раскрывали  планы
Генерального  штаба  германской  армии,  рассказывали  о
военной  обстановке  в  стране,  о  численности  вермахта  на
Восточном  фронте.
 Бойцы  «Красной  капеллы»  (Роте  капелле),  ежедневно
рискуя  жизнью,  делали  то,  что  не  смогли  сделать  другие...
 «Я  уже  ставил  перед  Центром  вопрос,  чтобы  наших
“музыкантов”  не  задерживали  в  эфире  по  4—5  часов,—рас¬
сказывал  Треппер.  —  Было  указание  —  максимально  рабо¬
тать  1—1,5  часа  и  уходить.  В  одном  из  донесений  в  Центр
я  писал:  “Вероятно,  некоторые  думают,  что  у  нас  почтамт,
где  работают  по  8  часов  через  сутки”.  Такой  график  работы
радиостанции  был  крайне  опасен,  он  повышал  вероятность
провала,  т.к.  служба  пеленгации  германской  контрразведки
уже  давно  охотилась  за  радистами.  Именно  из-за  этого  и
произошёл  провал  супругов  Сокол.
 После  четырех  часов  работы  7  июня  1942  года  они  сильно
задержались.  В  тот  момент,  когда  они  уже  завершили  работу,
к  ним  нагрянули  люди  из  пеленгационной  команды.  Потом
немцы  признали,  что  это  произошло  случайно.  Гитлеровцы
искали  радиостанцию  по  всему  Парижу  и,  когда  случайно
проезжали  через  местечко  Мезен  ла  Фит,  кто-то  сказал:
“Пусть  пеленгатор  работает”.  Каково  же  было  их  изумле¬
ние,  когда  они  обнаружили,  что  идёт  передача  в  одном  из
домов».
 В  марте  1942  года  Л.  Треппер  получил  указание  Цен¬
тра:  передать  уцелевших  членов  группы  «Кента»  другому
резиденту  —  «Паскалю»  (К.Л.  Ефремов),  который  также
находился  в  Брюсселе,  его  заместителем  и  радистом  был
 229

Николай  Шварёв
 Иоганн  Венцель.  Все  связи  с  голландцами  также  должны
были  перейти  в  подчинение  Паскалю.
 Этот  приказ  Центра  на  деле  означал  объединение  трёх
разведывательных  групп  в  одну.  Следует  заметить,  что  это
было  не  самое  мудрое  решение.  Кстати,  оно  было  не  един¬
ственной  ошибкой,  оплаченной  жизнью  людей.
 В  июле  1942  года  спецслужбы  гитлеровской  контрраз¬
ведки  абвер  и  гестапо  создают  зондеркоманду  «Ди  Роте  Ка¬
пелле»  —  для  борьбы  с  вражеской  разведкой  на  территории
Германии,  Франции,  Бельгии,  Голландии.  Начальник  гестапо
Генрих  Мюллер  возглавляет  общее  руководство  операциями
зондеркоманды.  Генрих  Гиммлер  и  Мартин  Борман  лично
отвечают  перед  Гитлером  за  её  деятельность.
 Парижское  отделение  зондеркоманды  возглавлял  Хейн-
рих  Райзер.  Под  командованием  Карла  Гиринга  он  проводит
все  акции  эсэсовцев.
 Осенью  1942  года  зондеркоманда  прибывает  в  Париж  и
располагается  в  доме  на  улице  Соссэ,  в  помещении  бывшей
французской  контрразведки  Сюртэ  женераль.
 Гигантский  спрут  зондеркоманды  раскидывает  свою  сеть
повсюду,  его  жертвами  становятся  подлинные  бойцы  против
нацизма  и  безвинные  мирные  граждане.
 Спустя  много  лет  после  войны  один  из  руководителей
разведки  нацистской  Германии  Вальтер  Шелленберг  вспо¬
минал:
 «Перед  тем  как  уехать  из  Германии,  русский  посол  Де-
канозов  провел  действительно  неплохую  подготовительную
работу.  Однако  только  в  середине  1942  года  нам  удалось  про¬
никнуть  в  крупнейшую  советскую  шпионскую  организацию,
которая  появилась  в  поле  нашего  зрения  летом  1941  года,
создав  обширную  сеть  радиосвязи.  Мы  дали  этой  органи¬
зации  название  “Красная  капелла”...
 230

Асы  нелегальной  разведки
 Её  радиосеть  охватывала  всю  территорию  Европы,  протя¬
нувшуюся  от  Норвегии  через  Швейцарию  до  Средиземного
моря  и  от  Атлантического  океана  до  Балтики.  Первые  “музы¬
канты”  —  так  мы  называли  радистов  (отсюда  “Красная  ка¬
пелла”.  —Н.Ш.)—были  сотрудники  советского  посольства
в  Париже,  которые  после  вступления  во  Францию  немецких
войск  разъехались  по  разным  странам.  Мы  насторожились
после  того,  как  вскоре  после  начала  войны  с  Россией  один
из  наших  контрольных  пунктов,  проводивший  интенсивную
радиоразведку,  обнаружил  передатчик,  координаты  которого
находились  в  Бельгии.  Шеф  разведки,  генерал  Тиле,  адмирал
Канарис,  Мюллер  и  я  обсудили  этот  инцидент.
 Мы  пришли  к  единому  мнению,  что  необходимо  совмест¬
ными  усилиями  начать  поиски  неизвестного  передатчика...
 Мюллер  оборудовал  специальную  станцию  радиораз¬
ведки,  которая  следила  бы  за  Бельгией  и  Северной  Фран¬
цией.  Первые  следы  вели  в  одно  из  предместий  Брюсселя.
По  предварительной  договоренности  с  Канарисом  в  конце
1941  года  было  решено  попытаться  захватить  бельгийскую
станцию.  Во  время  этой  операции  удалось  арестовать  двух
сотрудников  советской  разведки.  Один  из  них  был  руко¬
водителем  разведывательного  центра,  другой  —  опытным
радистом.  С  ним  работала  одна  русская,  по  имени  София,
выполнявшая  обязанности  шифровальщицы.  Эта  шпион¬
ская  группа  жила  в  одном  маленьком  особнячке.  Там  же
находилась  и  потайная  радиостанция.  Их  допросы  про¬
ходили  с  большим  трудом,  т.к.  все  трое  отказались  давать
показания  и  различными  способами  пытались  покончить
жизнь  самоубийством...»
 Вальтер  Шелленберг  рассказывал,  что  после  того  как
математический  отдел  радиоразведки  и  службы  дешифровки
Главного  командования  вермахта  сумел  получить  книгу,  ис¬
 231

Николай  Шварёв
 пользовавшуюся  для  шифровки  радиограмм  брюссельскими
разведчиками,  им  удалось  «раскусить»  шифр.
 «Они  смогли  расшифровать  обнаруженные  в  Брюсселе
и  перехваченные  новые  радиограммы.  Стало  ясно,  что  мы
имеем  дело  с  чрезвычайно  разветвленной  сетью  советской
разведки,  нити  которой  протянулись  через  Францию,  Гол¬
ландию,  Данию,  Швецию  и  Германию,  а  оттуда—в  Россию.
Самый  главный  агент  действовал  под  кличкой  Гильберт  (на
самом  деле  —  Жильбер.  —  Н.Ш.),  другой  в  передачах  на¬
зывается  Кент.  В  самой  Германии  действовали  два  главных
агента  под  кличками  Коро  и  Арвид,  информация  которых
могла  поступать  только  из  высших  немецких  кругов».
 Не  будем  касаться  неточностей  и  преувеличений,  до¬
пущенных  автором.  Важно  понять,  как  вели  себя  советские
разведчики,  оказавшиеся  в  руках  палачей.  Как  сложилась
их  дальнейшая  судьба?
 Позже  Л.  Треппер  рассказывал:
 «Об  аресте  Кента  и  о  том,  что  произошло  в  Марселе,  я
узнал  14  декабря  1942  года.  Его  арест  произошёл  двенадца¬
того.  Узнал  спустя  день  в  результате  прокола  противника.
Люди  из  зондеркоманды  провели  эту  операцию  вместе  с
французской  полицией.  Сначала  префект  полиции  Марселя
не  дал  санкции  на  арест  Винсенте  Сьерры,  он  сказал,  что
если  будет  распоряжение  от  правительства  в  Виши,  тоща  по¬
жалуйста...  Гестапо  вынуждено  было  ждать.  Но  тут  12  ноября
1942  года  —  высадка  союзных  войск  в  Северной  Африке,  и
немецкие  войска  заняли  Марсель.  В  тот  же  день  гестаповцы,
прибывшие  из  Парижа,  арестовали  Кента  и  других.  Я  узнал
об  этом  из  газет.
 Его  привезли  в  Париж  и  тут  же  отправили  в  Берлин.
Там  уже  находились  все  арестованные  немецкие  товари¬
щи.  В  Берлине  Кент  выступил  на  судебном  процессе  Харо
 232

Асы  нелегальной  разведки
 Шульце-Бойзена  (ноябрь—декабрь)  в  качестве  главного
свидетеля  обвинения.  Он  рассказал  о  встречах  с  немецки¬
ми  товарищами  из  Красного  оркестра,  уточнил  некоторые
данные  в  шифровках.  Можно  себе  представить,  как  по¬
влияло  его  поведение  в  зале  суда  на  товарищей?!  “Человек
из  Москвы”,  который  приезжал  к  ним  в  Берлин  и  проводил
с  ними  инструктаж.  И  вот  этот  человек  их  обвиняет.  Это
было  ужасно!»
 17  ноября  1942  года  Л.  Треппер  предупредил  Альфреда
Корбена  об  аресте  «Кента»,  с  которым  тот  был  хорошо  зна¬
ком.  Вместе  с  ним  он  выезжал  год  тому  назад  в  Лейпциг  на
встречу  с  Альтой.
 Корбена  предупредили  об  опасности,  но  он  не  захотел
скрываться.  А  19  ноября  1942  года  коммерческий  директор
фирмы  «Симэкс»  Альфред  Корбен  был  арестован  в  Париже.
 Его  подвергли  страшным  пыткам,  пытались  узнать,  где
находится  Жан  Жильбер  —  Отто.  Позже,  в  декабре,  когда
из  Берлина  приезжала  специальная  группа  палачей-извергов
со  своей  аппаратурой,  Корбена  снова  истязали  на  «науч¬
ной  основе».  После  страшных  пыток  он  был  приговорен  к
смертной  казни.
 В  те  трагические  дни  Л.  Треппер  встретился  со  связным
ЦК  ФКП  —  «Мишелем».  Леопольд  рассказал  ему  об  аре¬
стах  в  Марселе,  Лионе  и  Париже,  о  том,  что  судя  по  всему,
гитлеровцы  задумали  какую-то  подлую  интригу.  «Если  бы
вдруг  мне  представилась  возможность  полететь  в  Москву,  то
я  бы  предложил  Центру  принять  любую  угрозу  и  поехать  в
Берлин,  чтобы  выяснить,  что  там  происходит.  Но,  конечно,
сделать  это  невозможно»,  —  сказал  он  своему  связнику.
 В  создавшейся  сложной  ситуации  в  Париже  Л.  Треппер
принимает  меры,  чтобы  отвести  удар  от  тех  товарищей,
которые  еще  на  свободе,  и,  самое  главное,—закрыть  геста-
 233

Николай  Шварёв
 ловцам  подход  к  связям  с  ФКП.  Единственным  человеком,
который  знал  о  связях  Л.  Треппера  и  Лео  Гроссфогеля  с
компартией  Франции,  был  «Кент».  Отто  понимал  —  спасти
связь  с  компартией  от  гестапо  —  значит  спасти  всё  дело,
ради  которого  они  рисковали  собой.
 23  ноября  1942  года  Л.  Треппер  послал  в  Центр  ещё  одно
тревожное  сообщение  о  драматической  ситуации,  создав¬
шейся  в  их  организации  в  результате  провалов.
 Наступил  день  24  ноября  1942  года.
 «В  тот  день  я  должен  был  исчезнуть,—рассказал  Л.  Треп¬
пер.  —Но  мне  надо  было  посетить  дантиста.  Полгода  назад
он  должен  был  поставить  мне  коронки.  Лео  Гроссфогель  и
Гил  ель  Кац  оставались  на  квартире  под  Парижем.  Я  должен
был  быть  там  в  5  часов  вечера».
 23  ноября  послал  письмо  Жаку  Дюкло,  в  котором  писал:
«Наше  положение  трагическое.  Не  понимаю,  что  происходит
в  Центре...  Каждую  минуту  могу  быть  арестован,  прошу  об
одном  —  уточнить  всё  ещё  раз  по  партийной  линии!»
 В  назначенный  заранее  час  Л.  Треппер  явился  к  сто¬
матологу  и  сел  в  зубоврачебное  кресло.  Минуту  спустя  в
кабинет  ворвались  гестаповцы  в  штатском,  крепко  схватили
его  за  руки,  надели  наручники,  обыскали.  Они  предполага¬
ли,  что  Отто  будет  отстреливаться,  выбросится  из  окна,  но
ошиблись.  Арестованный  держался  спокойно.  На  улице  его
посадили  в  машину  и  увезли.
 Обращаясь  к  Карлу  Гирингу,  руководителю  зондеркоман-
ды,  участвовавшему  в  его  аресте,  он  сказал  с  иронией:  «Могу
вас  поздравить,  если  бы  немного  опоздали,  то  долго  бы  при¬
шлось  вам  искать  меня».
 Геринг  ответил:  «А  мы  вас  можем  поздравить,  т.к.  о  ва¬
шем  существовании  знали  два  года  и  искали  вас...  Сегодня
завершили  трудную  двухлетнюю  работу,  —  и  тут  же  доба¬
 234

Асы  нелегальной  разведки
 вил:  —  Хотя  мы  находимся  на  разных  сторонах  баррикад  и
являемся  врагами,  но  в  судьбе  разведчика  бывает  всякое».
 Л.  Треппера  привезли  сначала  на  ул.  Соссэ,  в  дом,  в  ко¬
тором  до  войны  размещалась  французская  контрразведка.
Начальник  парижского  гестапо  приветствовал  арестованного
словами:  «Наконец-то  мы  схватили  советского  медведя».
 Через  некоторое  время  его  посадили  в  машину  и  отвезли
в  военную  тюрьму  Френ,  под  Парижем.  Там  он  провел  не¬
сколько  часов.  Под  вечер  его  снова  привезли  на  ул.  Соссэ.
Здесь  состоялась  первая  встреча  советского  разведчика  с
руководителями  «Роте  капелле».  Время  было  около  12  часов
ночи.  В  комнате  находилось  8—9  человек,  и  среди  них,  как
он  позже  узнал,  был  шеф  гестапо  Генрих  Мюллер.  Первый
разговор,  вспоминал  Л.  Треппер,  длился  около  4  часов.
 «Началось  все  со  вступительного  слова  Карла  Гиринга:
“Это  мои  коллеги,  которые  интересуются  вами  и,  невзирая
на  занятость,  прилетели  из  Берлина”.
 Далее  Гиринг  продолжил:
 “Хотя  вы  очень  искусно  работали,  но  дело  ваше  проигра¬
но,  по  разным  соображениям,  о  которых  вы  узнаете  позже,
мы  не  собирались  вас  арестовывать.  В  Берлин  вы  не  захотели
приехать,  тоща  нам  и  пришлось  осуществить  арест,  который
для  нас  был  нежелателен”.
 Потом  он  начал  говорить,  что  моё  дело  не  нуждается
ни  в  каком  следствии.  На  столе  лежали  четыре  папки,  и  он
показывает  на  них:
 “Здесь  находятся  ваши  шифровки.  Через  несколько  дней
вы  сможете  с  ними  ознакомиться”.
 Я  вижу,  что  три  папки  называются  “Роте  капелле”,  одна—
“Дело  Большого  шефа”  —  касается  только  меня.  Гиринг
говорит:  “Это  ваши  шифровки  последних  двух  лет,  все,  что
касается  деятельности  вашей  группы  —  Париж,  Бельгия,
 235

Николай  Шварёв
 Голландия  и  другие  страны.  Мы  повсюду  там  хозяева,  так  же
как  и  у  вас—в  Центре.  Ваш  директор  нас  слушает  и  доверяет
нам.  А  вы  это  доверие  утратили  ещё  в  начале  1942  г.  Мы  не
делаем  никаких  предложений,  но  знайте:  судьба  советского
разведчика  такова,  что  он  погибнет  дважды.  Один  раз—у  нас,
второй  раз  —  в  Москве.  Здесь  —  как  наш  враг,  а  там  —  как
предатель.  Мы  представим  для  этого  доказательства”.
 Я  ответил:
 “А  если  разведчик  погибнет  три  и  четыре  раза,  разве
меняется  суть  его  борьбы?  Не  знаю,  господа,  кто  каждый
из  вас,  но  полагаю,  что  вы  люди  большого  масштаба.  Не
понимаю  только  одного  —  откуда  у  вас  такая  абсолютная
уверенность,  что  вы  хозяева  положения  у  директора  в  Мо¬
скве?  Через  некоторое  время  вам  придётся  понять,  что  дело
обстоит  совсем  не  так,  как  вы  думаете,  что  Москва  знает
больше,  чем  вам  это  кажется”».
 Л.  Треппера  спрашивали,  знает  ли  он  Рихарда  Зорге.  Он
ответил,  что  нет,  ничего  о  таком  не  знает  и  впервые  слышит
это  имя.
 Лишь  спустя  многие  годы  Л.  Треппер  узнал,  что  леген¬
дарный  советский  разведчик  Рихард  Зорге  был  арестован
японцами  в  октябре  1941  года  и  после  трёх  лет  следствия,
7  ноября  1944  года—в  день  27-й  годовщины  Великого  Октя¬
бря,  —  казнен.  Перед  тем  как  ступить  на  эшафот,  он  громко
крикнул  свои  прощальные  слова:  «Да  здравствует  Красная
Армия,  да  здравствует  Советский  Союз!»
 Карл  Гиринг  спросил  арестованного,  знает  ли  он  обер-
лейтенанта  Харро  Шульце-Бойзена,  и  тот  опять  ответил
отрицательно.
 Арестованные  гестапо  в  августе—сентябре  1942  года
Харро  Шульце-Бойзен  и  его  товарищи  проходили  послед¬
ние  круги  фашистского  ада  в  казематах  гестапо  на  Принц-
 236

Асы  нелегальной  разведки
 Альбрехтпгграссе.  Руководители  немецкой  группы  и  их
товарищи  были  казнены  в  берлинской  тюрьме  Плётцензее
в  1942—1943  годах.
 Первый  допрос  Л.  Треппера  продолжался  допоздна.  На
следующий  день,  в  11.00,  они  встретились  снова  —  важные
чины  нацистской  контрразведки  и  Л.  Треппер.
 Говорил  берлинский  гость,  Генрих  Мюллер.
 — 	Мы—две  враждующие  стороны,  —  сказал  он.  —  Но
война  никому  не  нужна.  Вы,  вероятно,  коммунист,  и  вообра¬
жаете,  что  мы  хотим  уничтожить  всю  Россию.  Вы  можете  нам
не  поверить,  но  у  нас  есть  силы,  которые  стремятся  к  миру...
Если  бы  вы  приехали  в  Берлин,  вы  бы  принесли  большую
пользу,  в  том  числе  и  Советскому  Союзу.
 Л.  Треппер  прекрасно  понимал,  в  какую  сторону  шеф
гестапо  ведёт  этот  разговор.
 — 	Всё,  что  вы  будете  делать,  —  это  ваше  дело.  Скажу
только  одно  —  каждый  час,  каждый  день  моего  ареста  раз¬
бивает  все  ваши  планы.  Знайте,  что  в  ближайшее  время  об
этом  будут  осведомлены  мои  товарищи,—ответил  Леопольд
Треппер.
 Так  проходили  эти  допросы.  В  течение  нескольких  дней
в  них  участвовали  гости  из  Берлина,  а  затем  допросы  вел
шеф  зондеркоманды  Карл  Гиринг.
 Гестаповец  показывал  Л.  Трепперу  перехваченные  и  рас¬
шифрованные  радиограммы,  объяснял,  что  они  уже  давно
ведут  успешную  игру  с  советским  Центром,  и  в  подтверж¬
дение  предъявил  шифровки  с  благодарностями  из  Москвы
«Паскалю»  и  «Кенту»  —  за  хорошую  работу.
 Предположения  Треппера  о  затянувшейся  игре  под¬
твердились.  Захваченные  гитлеровцами  разведчики-
антифашисты  должны  были  подтвердить  Центру,  что  все
идёт  к  заключению  сепаратного  мира  с  англичанами  и  аме¬
 237

Николай  Шварёв
 риканцами,  чтобы  повернуть  этот  совместный  фронт  против
Советского  Союза.
 Все  эти  события  проходили  в  самый  разгар  гигантского
сражения  у  берегов  Матушки-Волги,  у  стен  Сталинграда,  и
назревавшая  военная  катастрофа  отрезвляюще  действовала
на  более  умных  и  дальновидных  политиков,  деятелей  разных
служб  Третьего  рейха.  Так,  во  время  одного  разговора  ему
было  сказано,  что  в  Германии  имеются  люди  из  окружения
Гиммлера,  Бормана,  Канариса,  Мюллера  и  др.,  которые  не
желают  сепаратного  мира  с  западными  странами,  но  хотят
заключить  такой  мир  с  Советским  Союзом.
 На  данном  этапе  главным  для  врага  было  завоевать  до¬
верие  Москвы,  с  тем  чтобы  потом  осуществить  свой  ковар¬
ный  замысел  и  нанести  решающий  удар.  Это  был  заговор
крупного  масштаба  —  захватить  советскую  разведыватель¬
ную  сеть  и  использовать  её  против  Советского  Союза.  И  им
дирижировали  опытные  гитлеровские  боссы.
 В  декабре  1942  года  Гиммлер  отослал  Мюллеру  пись¬
мо  следующего  содержания:  «Фюрер  дал  своё  согласие
передавать  в  Москву,  используя  радиоигру,  необходимую
согласованную  с  Министерством  иностранных  дел  и  ОКВ
информацию,  если  даже  она  объективно  соответствует  дей¬
ствительности».
 В  декабре  1942  года  гестаповцы  арестовали  «Андре»
(Лео  Гроссфогеля).  Его  схватили  в  роддоме,  куда  он  пришёл
повидать  свою  жену.
 «Держался  он  исключительно  стойко...  —  вспоминал
Л.  Треппер.  —  Гроссфогеля  подвергли  страшнейшим
пыткам.  Сделали  очную  ставку  с  ним  и  его  женой.  Его
предупредили:  “Либо  ты  раскроешь,  что  Отто  переправлял
через  ЦК  ФКП,  или  на  твоих  глазах  мы  расстреляем  жену  и
ребёнка,  потом  тебя”.  С  потрясающим  спокойствием,  кото-
 238

Асы  нелегальной  разведки
 poro  гестаповцы  не  могли  понять,  он  ответил:  “Начинайте,
я  ничего  не  знаю...”»
 С  конца  1942  года  деятельностью  зондеркоманды  руко¬
водил  ярый  нацист  Хейнрих  Райзер,  в  прошлом  опытный
сотрудник  СД,  руководитель  гестапо  по  борьбе  с  коммуниз¬
мом.  «Этот  человек,—рассказывал  Л.  Треппер,—был  един¬
ственным  из  всех,  имевшим  нюх  контрразведчика,  и  Райзер
был  единственным,  кто  постоянно  доказывал  в  Берлине,  что
Гран  шеф  ведёт  свою  игру,  что  его  невозможно  купить,  он
знает,  что  делает,  ему  верить  нельзя».  В  1943  году  Райзер
был  освобожден  от  занимаемой  должности.
 20  лет  спустя  после  окончания  Второй  мировой  войны,  в
беседе  с  французским  публицистом  Ж.  Перро,  собиравшим
материалы  для  своей  книги  «Красная  капелла»,  X.  Райзер
откровенно  заявил:
 «Если  вы  станете  верить  тому,  что  написано  в  историче¬
ских  документах  гестапо,  вы  никогда  ничего  не  разберёте...
Вы  должны  знать,  что  каждый  из  нас,  по  своей  линии,  все,  кто
был  из  СС  или  абвера,  каждый  доносил  в  Берлин  то,  что  он
хотел,  и  то,  что  считал  нужным.  Треппера  обвиняют  в  арестах
его  людей?!  Но  эти  аресты  я  проводил.  Я  арестовал  Каца...»
 И  он  рассказал,  при  каких  обстоятельствах  это  было
сделано.  Он  же  арестовал  Лео  Гроссфогеля,  Василия  и  Анну
Максимович.
 «Треппер  никого  не  выдал  по  простой  причине,  —  го¬
ворил  бывший  нацист.  —  У  нас  было  критическое  положе¬
ние,  мы  были  должны  вести  Большую  игру,  мы  знали,  что
Треппер  имеет  единственную  возможность  поддерживать
радиосвязь  через  Компартию  Франции.  Мы  знали,  что  если
не  привлечем  его  к  Большой  игре,  то  она  у  нас  провалится.
Поэтому  было  бы  абсурдом  предъявлять  ему  какие  бы  то
ни  было  требования  в  отношении  людей.  С  самого  начала
 239

Николай  Шварёв
 он  сказал:  “Я  полицейским  пшиком  не  являюсь”.  И  нам  это
не  нужно  было».
 Радиоигра,  затеянная  нацистами  с  Москвой,  началась  ещё
летом  1942  года  после  ареста  Иоганна  Венцеля  в  Берлине.
Затем  к  ней  подключили  других  захваченных  полицией
«музыкантов».  Контроль  за  игрой  вели  отдел  IVA  немецкой
контрразведки  и  абвер.
 В.  Шелленберг  в  своей  книге  «Мемуары»  рассказывает:
«Тем  временем  гестапо  всё  дальше  забрасывало  свой  не¬
вод.  Число  арестованных  настолько  возросло,  что  мы  были
вынуждены  организовать  собственный  отдел:  “Разведыва¬
тельный  отдел  Красная  капелла”.  Ни  в  одной  из  областей
разведывательной  деятельности  не  шла  такая  ожесточенная
борьба,  как  эта,  которую  мы  вели  с  Советами  на  всей  тер¬
ритории  Европы.
 Когда  однажды  в  Марселе  был  обнаружен  новый  пере¬
датчик,  радиоразведка  доложила,  что  новая  станция  заменила
брюссельскую,  ликвидированную  нами.  Одновременно  раз¬
ведка,  проводя  крупную  розыскную  операцию  в  Париже,  на¬
толкнулась  на  круг  лиц,  сообщивших  нам  некоторые  сведения
о  Кенте,  благодаря  чему  мы  смогли  опознать  этого  агента  Он
разъезжал  под  разными  псевдонимами,  имея  при  себе  южноа¬
мериканский  паспорт.  Охота  длилась  четыре  месяца,  наконец,
нам  удалось  напасть  на  след  Кента  в  Марселе.  Роковой  для  него
оказалась  связь  с  одной  венгеркой.  У  них  была  маленькая  дочь,
и  Кент  всем  своим  существом  был  привязан  к  этой  женщине  и
ребёнку.  Установив  местонахождения  квартиры  женщины,  мы
могли  с  уверенностью  рассчитывать  на  то,  что  он  появится  там
рано  или  поздно.  Нам  не  пришлось  долго  ждать—Кент  вскоре
появился  и  был  арестован.  Так  как  он  готов  был  пожертвовать
веем  ради  женщины  и  ребенка,  он  предоставил  себя  в  наше
распоряжение.  Теперь  мы  могли  перевербовать  главного  ра-
 240

Асы  нелегальной  разведки
 диета  Красной  капеллы  и  впервые  выйти  на  связь  с  Центром
в  Москве.  Несколько  месяцев  подряд  нам  удавалось  сообщать
русской  разведке  важную  дезинформацию,  в  результате  чего
противник  был  введен  в  заблуждение.  Над  составлением  де¬
зинформирующих  сведений  работала  созданная  и  руководимая
Мюллером  специальная  группа,  с  которой  мне,  однако,  с  конца
1943  года  пришлось  бороться  всеми  средствами».
 И  все  же,  несмотря  на  успехи,  которые  у  германской
контрразведки,  без  сомнения,  были,  Вальтер  Шелленберг  за¬
ключает  раздел  своих  воспоминаний  следущими  словами:
 «Но  окончательного  поражения  шпионской  организации
“Красная  капелла”  нам  до  самого  конца  войны  так  и  не  уда¬
лось  нанести».
 С  глубоким  сожалением  можно  констатировать,  что
49  агентов  советской  разведки,  подозревавшихся  в  сотрудни¬
честве  с  «Красной  капеллой»,  были  приговорены  нацистами
к  смертной  казни.  После  Второй  мировой  в  живых  осталось
40  участников  этой  организации.  Всего  же  в  составе  «Крас¬
ной  капеллы»  во  время  войны  насчитывалось  118  агентов.
 Леопольд  Треппер  понимал,  что  у  него  лишь  одна  цель:
Центр  должен  узнать  о  затеянной  нацистами  игре.  Москва
должна  знать  о  том,  что  здесь  происходит.  Он  обязан  со¬
общить  правду.
 Дважды  X.  Райзер  посылал  в  кондитерскую,  где  работала
связная  ФКП  Жюльетта  Муссье,  своих  агентов,  но  та  сразу
раскусила,  с  кем  имеет  дело.  Гестаповцы  не  могли  арестовать
её,  так  как  это  означало  для  них  гибель  всего  плана.
 Попытались  выйти  на  другого  связного  —  «Мишеля»,
но  их  опять  постигла  неудача.
 Послали  Гидаеля  Каца.  Несмотря  на  охранявших  его  в
кондитерской  гестаповцев,  он  сумел  переброситься  с  ней
парой  нужных  слов.  Вернувшись  на  улицу  Соссэ,  доложил,
 241

Николай  Шварёв
 что  ему  не  верят  и  все  очень  обеспокоены  исчезновением
«Гран  шефа».
 Снова  и  снова  Л.  Треппер  убеждал  своих  тюремщиков,
что  их  игра  против  Москвы  может  сорваться  из-за  непо¬
нимания,  ненужных  подозрений.  Ведь  в  Центре  хорошо
известны  пункты,  где  он  периодически  бывает:  рестораны,
кафе,  магазины,  парикмахерская,  мастерские  по  ремонту
обуви  и  одежды.  Он  назвал  адреса,  и  гестаповцы,  сделав  про¬
верку,  убедились,  что  Отто  сказал  им  правду,  но  сомнения  у
них  остались.  И  все  же  даже  они  понимали,  что  если  Центр
узнает  об  аресте  Отто,  игра  провалится.
 Оставался  один  выход  —  провести  встречу  со  связной
Жюльеттой  ему  самому.
 В  одной  из  бесед  с  ним  Карл  Гиринг  вынужден  был  при¬
знать,  что  они  наделали  немало  ошибок,  провели  слишком
много  арестов,  разгромили  фирму  «Симэне».  Об  этом  могут
узнать  в  Центре.  Некоторые  сотрудники  СД  высказывали
опасения,  что  «Гран  шеф»  может  сорвать  игру.  И  было  реше¬
но  послать  Отто  на  встречу  с  Жюльеттой.  Для  этого  визита
нацисты  подготовили  свои  материалы,  свою  версию  событий
в  группах  «Красной  капеллы»,  о  положении  в  стране.
 Подготовился  к  предстоящей  встрече  и  Леопольд  Треп¬
пер.  Ночами,  уже  под  утро,  когда  стихали  шаги  часового  в
коридоре  и  не  было  опасности,  что  он  подсмотрит  в  глазок
двери,  советский  разведчик  писал  своё  донесение  в  Разведупр.
Писал  письмо  из  фашистского  гнезда,  непоколебимо  веря,  что
правда  все-таки  дойдёт  до  Центра.  Он  называл  имена  людей,
на  след  которых  вышли  гестаповские  ищейки,  сообщал,  когда
и  как  был  арестован,  называл  товарищей,  схваченных  зондер-
командой,  «Кента»,  перешедшего  на  сторону  врага.  И  глав¬
ное  —  рассказал  о  замыслах  гитлеровской  элиты,  затеявшей
большую  игру  против  Центра.  Своё  донесение  он  написал  на
 242

Асы  нелегальной  разведки
 еврейском,  польском  и  французском  языках,  на  «тюремном»
шифре,  еще  доступном  для  него,  чтобы  обезопасить  себя  на
случай,  если  оно  попадет  в  чужие  руки.
 К  этому  уникальному  докладу  было  приложено  письмо,
написанное  по-французски.
 «Дорогой  товарищ  Дюкло,  —  писал  Леопольд  Треп-
пер,  —  умоляю  тебя  сделать  невозможное,  чтобы  передать
этот  документ  Димитрову  и  Центральному  Комитету  Комму¬
нистической  партии.  В  Москве  что-то  не  то,  возможно  даже,
что  предатель  просочился  в  нашу  разведку...»
 Вот  как  он  сам  рассказывал  о  своих  встречах  с  Жюльет-
той:
 «Я  пошёл  без  шифровок.  В  кондитерской  встретил  её,
сказал,  чтобы  она  поняла,  —  гестапо.  Приду  опять  через
неделю,  получишь  материалы  —  один  гестаповский,  дру¬
гой  мой.  Через  пять  минут  после  этого  исчезнешь.  Все  шло
хорошо,  она  пошла,  принесла  конфеты,  сказала,  что  якобы
не  уверена,  но  попробует  установить  связь.  Все  озабочены,
где  Гран  шеф?  Пошёл  второй  раз.  Что  с  ними  было!  Гиринг
боялся:  “Можете  нас  продать,  но  мы  здесь  сильнее.  Раскроете
что-нибудь!..”  То,  что  я  могу  передать  свой  материал,  им  в
голову  не  могло  прийти.  Человек  все  время  находился  в  на¬
ручниках,  да  и  ещё  под  постоянным  наблюдением.
 Вошёл  в  кондитерскую.  Жюльетта  подошла,  сунул  ей  в
руку  коробочку,  где  были  шифровки,  рулончик  в  два  пальца,
и  вышел.  Были  довольны  все  —  зондеркоманда  и  я...»
 Почтовый  ящик  сработал  четко,  буквально  через  несколь¬
ко  минут  сообщение  Л.  Треппера  было  передано  связной
ФКП  и  ушло  к  Жаку  Дюкло,  а  затем  дальше,  чтобы  тайными
путями  уйти  в  Москву.
 Гестаповцы  нетерпеливо  ждали  результатов.  Через  не¬
делю  послали  своего  агента  в  кондитерскую  и,  обнаружив,
 243

Николай  Шварёв
 что  Жюльетта  исчезла,  заволновались.  Хозяйка  объясни¬
ла  им,  что  на  её  имя  пришла  телеграмма  с  юга,  кто-то  из
родственников  заболел,  и  она  уехала  на  несколько  недель.
И  скоро  вернется.
 Кому-то  из  наших  читателей  этот  подвиг  советского
разведчика,  сумевшего  переслать  в  Москву  важнейшее
сообщение  из  фашистского  застенка,  покажется  фантасти¬
ческой  сказкой,  выдумкой,  рассчитанной  для  наивных...  Не
спешите  с  выводами.
 Совсем  недавно  немецкий  историк  Ганс  Копни  обна¬
ружил  в  одном  из  наших  архивов  документ.  Письмо-отчёт
Леопольда  Треппера,  переданное  по  трудным  дорогам  войны
из  Парижа  в  Москву,  в  Коминтерн,  Георгию  Димитрову.
 На  верхних  полях  каждой  страницы  охранные  надписи:
 «Снятие  копий  воспрещается.  Подлежит  возвращению  в
ИНО  ИККИ  через  48  часов».  «Совершенно  секретно».
 Внизу  адрес:  «ИНО  ИККИ.  Ростокино,  ул.  Текстильщи¬
ки,  дом  1-а,  для  Николаева».  Там  чьей-то  рукой  запись:  «вх.
1943  г.  Бельгия».
 «“Контре”,  силой  или  с  их  согласия,  —  писал  Л.  Треп-
пер,  —  удалось  получить  у  людей  коды  и  музыкальные
программы,  причём  они  обещали  хранить  в  тайне  их  арест,
а  позднее  освободить.  До  сих  пор  лишь  один  Гари  не  дал
своего  кода,  и  поэтому  “Контра”  не  может  работать  на  музы¬
кальной  линии.  “Контре”  удалось  утонченными  способами
сохранить  молчание  обо  всех  арестах,  путем  различных
маневров  вовлечь  Кента  и  Паскаля  в  свою  игру  и  продол¬
жать  работу  с  вами  от  имени  всех  наших  людей;  заговор
грозит  распространиться  на  Швейцарию,  Италию  и  другие
страны.
 При  таком  отчаянном  положении  и  перед  лицом  опас¬
ности  катастрофических  результатов  для  всей  нашей  работы
 244

Асы  нелегальной  разведки
 я  решил  уничтожить  заговор  изнутри,  всеми  возможными
средствами,  и  любой  ценой  добиться  установления  кон¬
такта  с  вами.  Я  воспользовался  последним  и  единственно
возможным  средством  борьбы  —  симулировать  согласие
с  предложением  “Контры”  —  хранить  в  тайне  свой  арест
с  перспективой  работать  после  войны  на  “Контру”,  но  мне
удалось  доказать  “Контре”,  что  мои  корпоранты,  т.е.  партия,
знают  об  аресте  моих  людей  и  подумают,  что  я  также  аресто¬
ван,  что,  если  не  произойдёт  встречи  между  мною  и  одним
из  корпорантов,  рискую  провалиться.  Арест  Кента  в  момент
вступления  немецких  войск  в  не  оккупированную  зону  по¬
зволил  наконец  “Контре”  добраться  до  меня  и  моих  людей.
Несмотря  на  то,  что  я  и  Андре  неоднократно  предупреждали
вас  летом  1942  года,  что  Паскаль,  Герман,  Фино  (имеется  в
виду  Тино.—Ред.)  и  их  люди  арестованы,  “Контре”  удалось
продолжать  работу  с  вами  от  их  имени».
 В  этом  отчёте  Леопольд  Треппер  подробнейшим  образом
рассказывает  о  действительном  положении  дел  в  разведы¬
вательной  организации,  о  том,  как  и  почему  провалились
резидентуры  в  Бельгии,  Франции  и  Германии.
 «В  мае  1942  г.  Хемниц  капитулировал,  был  переведен  в
Берлин  и  передан  в  распоряжение  “Контры”.  Там  он  полно¬
стью  выдал  характер  нашей  работы,  роль  Е.К.З.,  работу
Андре,  Кента,  Отто,  Германа,  Фабриканта  и  Боба,  код  Кента
и  музыкальные  программы  станций  Оскол  и  Герман.
 В  результате  полученных  сведений  центральный  орган
“Контры”  создал  специальную  команду  для  раскрытия  наших
групп,  Тайного  ареста  наших  людей  и  продолжения  работы  с
вами  от  их  имени...  Под  влиянием  раскрытия  заговора  Кент
капитулировал,  дал  различные  показания  о  людях  и  своих
поездках  в  Берлин,  Прагу  и  Швейцарию,  что  “Контре”  было
известно  лишь  частично  до  ареста  Кента.  В  настоящее  время
 245

Николай  Ш  варев
 Кент  сотрудничает  с  “Контрой”,  редактируя  телеграммы,
которые  идут  к  вам  от  его  имени».  Пытаясь  спасти  коллег,
не  схваченных  ещё  гестапо,  Леопольд  Треппер  писал:
«Опасность  грозит  Поку  в  Италии.  Им  известно  его  имя
и  адрес  1942  года  в  Риме...
 Я  даю  корпорантам  список  лиц,  которые  немедленно
должны  быть  предупреждены  о  грозящей  им  опасности.
Во  Франции  “Контра”  разыскивает  белогвардейского  рус¬
ского  журналиста,  латвийского  экс-генерала  и  людей  Кента.
Предупредите  людей  из  группы  Гари.
 Надо  полагать,  что  Коро  и  его  люди  провалились  в  резуль¬
тате  показания  Хемница,  который  вместе  с  Кентом  шифровал
свой  отчёт  о  поездке  в  Берлин.  У  “Контры”  имеются  точные
данные  о  работе  Коро  (псевдоним  Харро  Шульце-Бойзена,
руководителя  берлинской  разведгруппы  НКГБ  СССР)».
 Леопольд  Треппер  сообщал  имена  и  фамилии  руково¬
дителей  особой  команды  «Контры»,  о  том,  что  сам  он  на¬
ходится  в  бывшем  здании  французской  охранки,  в  камере
под  номером  600.  И  в  заключение  пишет:
 «Если  моя  операция  не  будет  выполнена  немедленно,
можно  опасаться,  что  меня  переведут  в  Германию.  Если  моя
операция  не  удастся,  знайте,  что  в  эти  ужасные  и  трагиче¬
ские  месяцы  до  последней  минуты  я  всей  душой  с  вами,
и  передайте  моей  семье  и  детям  мой  последний  поцелуй.
Всегда  ваш  Отто».  На  первой  странице  этого  необычайного
письма-отчёта,  рождённого  при  столь  драматических  обстоя¬
тельствах,  рукою  Георгия  Димитрова  написаны  два  слова:
«Послать  т.  Ильичёву.  10.7.43»  (Ильичёв  И.И.  —  директор,
начальник  Центра  с  8.1942  по  7.1945,  руководитель  Главного
разведывательного  управления  Генштаба).
 Военный  историк  А.И.  Галаган  в  своём  послесловии  к  кни¬
ге  «Большая  игра»  писал:  «После  получения  доклада  Л.  Треп-
 246

Асы  нелегальной  разведки
 пера  Центр  взял  инициативу  в  свои  руки  и  начал  радиоигру  с
гестапо  в  своих  интересах.  Таким  образом,  Леопольд  Треппер
в  труднейших  условиях,  рискуя  жизнью,  достиг  поставленной
цели,  ликвидировал  заговор  гестапо  и  информирован  об  этом
Центр.  В  этом  его  большая  заслуга».
 Приблизительно  в  те  же  дни,  летом  1943  года,  жена  Л.  Треп-
пера,  находившаяся  с  детьми  в  эвакуации  в  Сибири,  получила
от  руководства  Центра  телеграмму:  «Ваш  муж  —  герой.  Он
работает  для  победы  нашей  Родины».  Телеграмму  подписали:
полковник  Эпштейн,  майор  Полякова,  майор  Леонтьев.
 Единственная  весточка  о  войне,  которую  вел  Леопольд
Треппер,  советский  разведчик  за  рубежом.
 Положение  Л.  Треппера  было  несколько  смягчено,  с  улицы
Соссэ  его  переместили  теперь  в  гостиницу-тюрьму  в  париж¬
ский  город  Нейи,  где  помещались  почётные  пленники  геста¬
по...  Теперь  рядом  с  ним,  в  одной  из  камер-комнат,  был  Гил  ель
Кац.  Там  же  он  встретился  с  «Кентом»,  страшно  удивившимся
тому,  что  Отто  тоже  принимает  участие  в  нацистской  игре...
Но  Треппер,  конечно  же,  не  стал  говорить  ему  правды.
 В  июне  1943  года  в  Париж  приехал  новый  шеф  зондер-
команды  Хайнц  Паннвиц,  сменивший  тяжело  заболевшего
К.  Гиринга.  Он  пришёл  с  большими  планами,  мечтал  орга¬
низовать  встречу  с  кем-либо  из  представителей  Разведупра,
которого  хотел  выманить  с  помощью  Отто.  Считал,  что
нельзя  вести  игру,  если  «Гран  шеф»  находится  под  арестом,
и  планировал  освобождение  Л.  Треппера,  который  должен
жить  на  виду  у  всех,  в  Париже.  К  этому  времени  тот  уже  вы¬
езжал  без  большой  охраны—с  ним  был  шофёр  и  гестаповец
Вилли  Берг,  на  руках  необходимые  документы  и  500  фран¬
ков  —  на  всякий  случай.
 В  Берлине  были  довольны:  Большая  игра  была  в  самом
разгаре—советский  Центр  регулярно  слал  свои  сообщения
 247

Николай  Шварёв
 и  директивы,  в  Москву  шли  фальшивки  гестапо.  Так  про¬
шло  всё  лето.
 В  августе  1943  года  арестованы  Фернан  Пориоль  и  Сю¬
занна  Спаак,  месяц  спустя—группа  подпольщиков  в  Лионе.
Л.  Треппер  был  в  неведении  —  что  известно  гестапо?  Как
сложится  его  дальнейшая  судьба?  Что  будет,  если  зондерко-
манда  доберётся  до  партийного  канала  ФКП?  Решение  при¬
шло  внезапно,  хотя  он  давно  думал  об  этом.  Это  случилось
13  сентября  1943  года.
 «Каждую  ночь  гестаповцы  пили,  как  свиньи,  до  двух-трёх
часов,  —  вспоминает  Л.  Треппер.—Берг  всегда  был  болен,
и  я  обещал  ему  прекрасное  средство.  Крупнейшая  в  Париже
аптека  находилась  в  трёх  минутах  ходьбы  от  улицы  Соссэ,
недалеко  от  вокзала  Сен-Лазар.
 Накануне  вечером  Берг  сказал,  что  расшифровка  найден¬
ных  в  Лионе  радиограмм  закончена,  и  мы  должны  быть  к
двенадцати  часам  на  улице  Соссэ,  у  начальства...  Там  будут
уже  знать  о  результатах.  Наступил  тот  день.  Спрашиваю  его:
“Как  самочувствие?”  —  “Очень  плохо”,  —  говорит.  Пред¬
лагаю:  “Давайте  подъедем  в  аптеку,  еще  двенадцати  нет.
Тут  недалеко”.  Он  согласился.  Когда  подъехали,  я  сказал:
“Ну,  господин  Берг,  пошли”.  —  “Знаете  что,  —  предлага¬
ет,  —  я  здесь  посижу  в  машине,  вы  идите  туда  один  и  воз¬
вращайтесь  быстрее  обратно”.  Говорю:  “Как  хотите,  давайте
лучше  пойдём  вместе”.  —  “Нет,  идите!”  У  меня  все  было
рассчитано.  Я  бежал...»
 Началась  новая  глава  в  жизни  Л.  Треппера.
 После  долгих  и  нелёгких  скитаний  в  Париже  он  устано¬
вил  связь  с  товарищами,  сообщил  а  себе  в  Центр  и  продолжал
борьбу  с  оккупантами  вместе  с  группой  борцов  Сопротив¬
ления  до  августа  1944  года.
 248

Асы  нелегальной  разведки
 Войска  союзных  армий  приближались  к  Парижу.  Город
восстал  —  парижане  вооружались,  чтобы  разделаться  с
оккупантами...
 Команда  X.  Паннвица  разбегалась,  заранее  запасшись
поддельными  документами  и  паспортами.  На  улице  де  Кур-
сель,  где  они  располагались  теперь,  в  автомашины  спешно
грузили  чемоданы  и  ещё  какое-то  барахло.
 К  консьержу  поспешно  подбежал  человек  с  удлиненным
озабоченным  лицом:  «Если  проболтаешься  —  берегись.
Тогда  тебе  несдобровать!»
 Эти  слова  кричит  Кент,  давно  ставший  почти  полно¬
правным  членом  зондеркоманды.  Во  главе  со  своим  шефом
они  отправляются  на  юг,  в  сторону  Австрийских  Альп,  где
хотят  укрыться  от  возмездия  за  свои  подвиги.
 Во  второй  половине  дня,  25  августа  1944  года,  Л.  Треппер
и  его  товарищи  примчались  на  улицу  де  Курсель...
 «И  вот  мы  в  разбойничьем  логове  Паннвица  и  его  под¬
ручных.  Здесь  пытали  наших  товарищей,  здесь  они  пережили
чудовищные  страдания,  —  рассказывал  он.  —  От  небыва¬
лого  волнения  у  меня  перехватывает  дыхание.  Осторожно
мы  продвигаемся  вперёд—не  из  страха,  но  в  предчувствии
картин  воплощенного  ужаса...  Они  убрались  отсюда,  всё
свидетельствует  о  поспешности  их  бегства.  Письменные
столы  завалены  документами,  которые  они  не  успели  сжечь.
В  подвале,  на  полу  камер,  в  которых  томились  заключенные,
валяется  сгнившая  солома.  Мы  входим  в  ванную  комнату.  На
самой  ванне,  на  кафельном  полу,  на  стенах  —  везде  следы
крови...  Здесь  их  истязали!  На  втором  этаже,  в  помещении
картинной  галереи  —  снова  расплывшиеся  темные  пятна...
Поднимаемся  на  третий  этаж.  В  одной  из  комнат  на  столе
лежат  листы  бумаги,  заполненные  цифрами.  Сомнений  нет:
здесь  было  рабочее  место  инженера  Ефремова.  Консьерж
 249

Николай  Шварёв
 подтвердит  нам  то,  что  мы  предполагали:  Ефремов  покинул
Париж  вместе  с  зондеркомандой...
 Мы  собираем  все  документы,  которые  только  можем
найти,  делаем  фотографии  внутри  и  снаружи  этого  дома  пре¬
ступления.  Все  эти  неопровержимые  доказательства  лютого
варварства  врага  мы  отправим  в  Москву».
 Старик-консьерж  провожает  Л.  Треппера  к  выходу.  Он
явно  взволнован  событиями  этого  дня  и,  обращаясь  к  нему,
передаёт  слова  Гилеля  Каца:
 «Если  сюда  придёт  человек  по  имени  Отто  или  кто-то
из  его  друзей,  скажи  ему:  “Я  погибаю,  но  каждая  частица
моего  истерзанного  тела,  моей  души  кричит—Победа!  И  я
доволен...”  Он  просил,  чтобы  не  забыли  его  жену  и  детей,
позаботились  о  них...»
 14  января  1945  года  Л.  Треппер  вместе  с  членами  советской
военной  делегации  прилетел  в  Москву.  На  конспиративной
квартире,  ще  Леопольд  готовил  отчёт  о  своей  работе,  его  на¬
вестил  ответственный  чин  из  Разведупра.  Между  ними  состо¬
ялся  разговор,  определивший  дальнейшую  судьбу  разведчика-
антифашиста.  Гость  предложил  ему  поговорить  о  будущем,  но
Леопольд  Треппер  сказал,  что  лучше  начать  с  прошлого...  «По¬
чему  вы  не  захотели  мне  поверить?»  —  спросил  Треппер.  Но
тот  не  захотел  говорить  об  этом.  Вскоре  Л.  Трепперу  учинили
пристрастный  допрос  и  затем  передали  его  на  Лубянку.
 Особым  совещанием  при  МТБ  СССР  советский  военный
разведчик  Леопольд  Треппер  был  приговорен  к  15  годам
тюремного  заключения.
 «В  1945  году  многое  мне  было  не  столь  ясно,  —  рас¬
сказывал  Л.  Треппер.  —  Возвращаясь  в  Москву,  я  ехал  с
сознанием,  что  сделал  максимально  возможное,  что  может
сделать  человек  в  борьбе  против  фашизма.  К  сожалению,  я
знал,  что  за  годы  войны  сталинизм  стал  ещё  хуже...  Своди¬
 250

Асы  нелегальной  разведки
 лись  старые  счеты.  Нашли  возможность  рассчитаться  со  ста¬
рыми  кадрами  военной  разведки.  Через  несколько  месяцев
после  моего  ареста  этим  людям  должно  было  быть  ясно,  что
они  не  имели  права  упрекать  меня  в  измене...  У  них  было
слишком  много  власти».
 Выдающийся  советский  разведчик-коммунист  провёл
почти  десять  лет  в  камере-одиночке  Лефортовской  военной
тюрьмы.  В  справке,  которую  ему  выдали  после  освобожде¬
ния,  говорилось:
 «Дело  по  обвинению  Л.З.  Треппера  пересмотрено  Во¬
енной  Коллегией  Верховного  Суда  СССР  26  мая  1954  г.
 Постановления  Особого  Совещания  от  18  января  1947  г.
и  9  января  1952  г.  в  отношении  Треппера  Л.З.  отменены,  и
дело  за  отсутствием  состава  преступления  прекращено».
 В  Лосинке,  под  Москвой,  его  встретила  жена  Любовь  Евсе¬
евна  и  подросшие  за  годы  ожидания  сыновья—Михаил,  Эдгар
и  Пётр.  Позже  они  вспоминали:  «Отец  не  мог  ходить,  был  очень
слаб.  Весь  —  серо-землистого  цвета,  как  пергамент...»
 После  долгих  дискуссий  семья  решила  вернуться  в
Польшу.  Л.  Треппер  вернулся  на  землю,  которую  оставил
совсем  молодым.  Он  не  нашёл  своих  родных  —  его  мать,
сестры,  родственники  —  48  человек  стали  жертвами  на¬
цистского  геноцида,  погибли  в  газовых  камерах  Треблинки
и  Освенцима.
 По  поручению  ЦК  ПОРП  Л.  Треппер  возглавил  работу  Из¬
дательства  литературы  на  еврейском  языке,  принял  активное
участие  в  деятельности  еврейской  организации  Польши.
 После  событий  1968—1969  годов  начались  антисемит¬
ские  выступления  и  преследование  еврейского  населения
страны.
 Леопольд  Треппер  мужественно  встретил  новые  удары
судьбы.  Его  жена  и  сыновья  Михаил,  Эдгар  и  Петр  покинули
 251

Николай  Шварёв
 Польшу.  За  свою  отрицательную  позицию  к  антисемитским
акциям,  проводившимся  по  инициативе  националистических
элементов,  Л.  Треппер  тоже  был  объявлен  «сионистом»,  хотя
всегда  стоял  на  принципиальных  позициях  коммуниста-
интернационалиста.  Он  вынужден  был  уехать  из  страны  и
снова  стал  эмигрантом.  На  имя  руководителя  легендарной
«Красной  капеллы»  было  наложено  многолетнее  табу.
 Солдаты  умирают  дважды  —  один  раз  в  бою,  от  враже¬
ской  пули  или  осколка,  в  тюремном  застенке  от  рук  палача.
Другой  раз—в  результате  забвения  и  беспамятства  тех,  ради
кого  они  погибли  в  схватке  с  коварным  врагом.
 О  себе,  о  героях  и  палачах  «Красной  капеллы»  Л.  Треп¬
пер  рассказал  в  своих  воспоминаниях,  изданных  более  чем
в  20  странах.
 Его  книга  под  названием  «Большая  игра»  была  издана  и
у  нас  в  1990  году.  Голоса  бойцов-антифашистов  услышали
люди,  ради  которых  они  жертвовали  собой.  Имена  героев
были  вырваны  из  небытия.
 Людьми  молчаливого  подвига  назвал  Ян  Карлович  Берзин
советских  разведчиков,  направляемых  за  кордон.  Л.  Треппер
был  в  этой  славной  когорте  его  верных  учеников.
 На  закате  жизни,  оглядываясь  на  пройденный  им  нелёг¬
кий  путь,  он  сказал:
 «Где  бы  я  ни  был,  для  меня  самым  дорогим  было  и  есть
то,  что  я  имел  честь  руководить  частью  Красного  оркестра.
И  если  в  жизни  я  сделал  что-то  настоящее,  ради  чего  стоило
жить,  это  те  годы,  корца  я  был  советским  разведчиком».
 Леопольд  Треппер  скончался  19  января  1982  года  в
Иерусалиме  и  был  похоронен  в  земле,  на  шторой  мечтал
построить  социализм.
 Он  был  настоящим  Героем,  потому  что  подвигом  была
вея  его  жизнь.
 252

Асы  нелегальной  разведки
 ***
 Ну  и  чтобы  поставить  последнюю  точку  в  этом  очерке,
следует  сказать  несколько  слов  про  разведчика  «Кента».
 8  июня  1945  года  «Кент»,  завербованный  им  X.  Паннвиц  и
его  помощники  Стлука  и  Кемп  были  доставлены  на  Лубянку.
«Кент»  привёз  с  собой  также  большое  количество  секретных
документов  гестапо.
 18  января  1947  года  Постановлением  Особого  совеща¬
ния  при  МТБ  СССР  А.М.  Гуревич  был  приговорен  к  ис¬
правительным  трудовым  работам  в  лагере  сроком  на  20  лет.
Отбыв  почти  12  лет  заключения,  освобождён  по  амнистии.
Свой  срок  отбыли  и  вернулись  в  Германию  Хайнц  Панн¬
виц  и  его  бывшие  помощники  по  зондеркоманде  Стлука  и
«Кемп».
 20  июня  1991  года  А.М.  Гуревича  вызвали  в  Главную
военную  прокуратуру  СССР  и  сообщили:  «На  основании
проделанной  нами  работы  и  в  соответствии  с  Указом  Пре¬
зидента  СССР  “О  восстановлении  прав  всех  жертв  политиче¬
ских  репрессий  20—50-х  годов”  от  13  августа  вы  считаетесь
полностью  реабилитированным...»
 Что  касается  жены  «Кента»  Маргарет  Барча,  то  она
скончалась  в  начале  80-х  годов  в  Париже,  ничего  не  зная  о
подлинной  судьбе  мужа.
 29  июня  1990  года  из  Аликанте  (Испания)  раздался  теле¬
фонный  звонок  на  ленинградской  квартире  А.М.  Гуревича,
где  он  проживал  с  преданной  супругой  Лидией  Васильевной.
Анатолий  Маркович,  ничего  не  подозревая,  снял  телефонную
трубку  и  услышал  взволнованный,  радостный,  далёкий  голое:
«Папа,  это  ты?»  Гуревич  замер,  тревожно  забилось  сердце.
Что  это?  Воскресшая  греза  или  чья-то  недобрая  шутка,  а  то
и  провокация?  Анатолий  Маркович  много  повидал  на  своём
веку,  это  научило  его  сдержанности  и  осторожности.
 253

Николай  Шварсв
 —  Вы  можете  назвать  имя  и  фамилию  матери,  а  также
тех  лиц,  которые  присутствовали  при  вашем  крещении?
 Это  был  нехитрый  пароль,  завещанный  разведчиком
своему  сыну.  На  том  конце,  в  Испании,  ответили:  все  было
верно.  А.  Гуревич  не  сомневался,  что  говорит  со  своим
сыном,  о  существовании  которого  он  ничего  не  знал  на  про¬
тяжении  десятка  лет.
 Это  было  поистине  чудо,  и  описать  его  невозможно.
 В  феврале  1991  года  Мишель  Барча  (сын  А.М.  Гуреви¬
ча.  —  Н.Ш.)  с  женой  и  13-летним  сыном  Сашей  навестил
отца  и  Лидию  Васильевну,  которые  приняли  их  в  ленинград¬
ской  квартире  как  самых  дорогих  и  близких  людей.  Эго  были
неповторимые,  незабываемые  дни.  Мишель  добился  права
носить  фамилию  своего  отца.  Мать  не  раз  говорила  ему,  что
он  может  гордиться  этой  фамилией.  Мишель  сказал,  что
никогда  не  верил  той  клевете,  которую  возводили  на  отца  не¬
далёкие,  озлобленные  господа.  Он  хорошо  помнил,  что  мать
уверяла—его  отец  был  честен  и  достоин  уважения.  Одним
словом,  это  благодарный  человек,  в  чём  скоро  убедились  и
жена  Мишеля,  и  её  сын  —  внук  А.М.  Гуревича.
 На  склоне  лет  А.М.  Гуревич  как  бы  заново  родился.
Любовь  вдруг  ставшей  такой  большой  семьи  придала  ему
новые  силы.  Он  по-прежнему  неустанно  трудится,  ободряет
молодёжь,  которая  охотно  тянется  к  нему,  делится  мудрым
житейским  опытом  с  теми,  кто  в  нем  нуждается  и  обращается
за  поддержкой.
 А.М.  Гуревич  отдал  все  свои  силы  обеспечению  безопас¬
ности  Отчизны  и  гордится,  что  честно  выполнил  свой  долг
перед  Родиной.

СОВЕТСКИЙ  РАЗВЕДЧИК  КИМ  ФИЛБИ
 Его  настоящее  имя—Гарольд  Адриан  Рассел  Филби.  Он
родился  1  января  1912  года  в  индийском  городе  Амбала,  где
провёл  первые  четыре  года  своей  жизни.  Имя  Ким  в  честь
киплинговского  героя  дал  ему  отец,  Сент-Джон  Филби.  Бу¬
дучи  чиновником  английской  колониальной  администрации,
он  увлекался  востоковедением,  стал  известным  арабистом,
принял  мусульманство,  взял  в  качестве  второй  жены  сау¬
довскую  девушку-рабыню,  подолгу  жил  среди  бедуинских
племён,  стал  советником  короля  Ибн  Сауда.
 Ким  с  ранних  лет  овладел  хинди  и  арабским  языками,  а
уж  потом  немецким,  французским,  испанским,  турецким  и
русским.  Он  воспитывался  в  духе  классических  британских
традиций  и  получил  наиболее  престижное  в  Англии  обра¬
зование:  в  1929  году  поступил  в  Тринити  —  один  из  самых
престижных  колледжей  Кембриджа.
 Решающими  для  последующей  жизни  Кима  стали  по¬
ездки  в  европейские  страны,  прежде  всего  в  Германию
и  Австрию.  В  Вене  Ким  принял  участие  в  работе  МОПР
(Международная  организация  помощи  рабочим).  Там  же
познакомился  с  Литци  Фридман,  активисткой  компартии.
Вскоре  они  поженились  (впоследствии  брак  распался).
 Главной  работой  Филби  было  поддержание  связи  с
коммунистами,  нелегально  проживающими  в  Австрии,
Венгрии,  Чехословакии.  Английский  паспорт  давал  ему
 255

Николай  Шварёв
 возможность  беспрепятственного  передвижения  из  одной
страны  в  другую.
 В  1934  году  обстановка  в  Австрии  ухудшилась.  Наступал
фашизм.  Литци,  наполовину  еврейке,  а  к  тому  еще  и  члену
компартии,  оставаться  в  Австрии  было  нельзя,  не  выручал
и  английский  паспорт  Кима.
 Супруги  перебрались  в  Англию.
 Ким  Филби  рассказывал  впоследствии:  «В  моей  родной
Англии...  я  тоже  видел  людей,  ищущих  правду,  борющихся
за  неё.  Я  мучительно  искал  пути  быть  полезным  великому
движению  современности,  имя  которому  —  коммунизм.
Олицетворением  этих  идей  был  Советский  Союз,  его  ге¬
роический  народ,  заложивший  начало  строительства  нового
мира.  А  форму  этой  борьбы  я  нашёл  в  советской  разведке.
Я  считал,  и  продолжаю  считать,  что  этой  борьбой  я  служил
и  моему  английскому  народу».
 К  тому  времени  советская  разведка  уже  держала  Филби
в  поле  своего  зрения.  Однажды  знакомая  Филби  по  Австрии
Эдит  Ткуор  Карт  предложила  познакомить  его  с  «очень  важ¬
ным»  человеком,  который  может  его  заинтересовать.  Ким
согласился  без  колебаний.
 Этим  человеком  оказался  Арнольд  Дейч  —  Стефан  Данг
(о  нём  речь  пойдёт  отдельно).  После  не  очень  долгого  раз¬
говора  Дейч  предложил  ему,  как  вспоминал  Филби,  стать
«агентом  глубокого  проникновения».  Филби  согласился.
С  этого  времени,  т.е.  с  июня  1934  года,  в  оперативной  пере¬
писке  он  значился  как  «Зёнхен»  —  в  переводе  с  немецкого
значит:  «сынок».
 Первое,  что  попросил  его  сделать  Дейч,  это  прекратить
всякие  контакты  с  коммунистами  и  даже  с  людьми,  сочув¬
ствующими  им.  То  же  требовалось  и  от  его  жены.  Второе—
внимательно  присмотреться  к  своим  друзьям  по  Кембриджу
 256

Асы  нелегальной  разведки
 с  позиции  их  пригодности  к  ведению  разведывательной
работы.
 В  это  время  перед  нелегальной  резидентурой  в  Лондоне
стояла  долговременная  задача:  проникновение  в  английскую
разведку  —  СИС,  она  же  и  МИ-6.  Прямого  пути  в  разведку
у  Филби  не  было.  Можно  было  проникнуть  в  МИ-6  через
МИД.  Но  и  туда  дорога  оказалась  закрытой.
 В  университете  ему  не  дали  рекомендации,  помня  о  его
«левых»  убеждениях  в  прошлом.  Филби  стал  журналистом,
памятуя  о  том,  что  английская  разведка  всегда  проявляла
интерес  к  людям  этой  профессии.
 Тогда  же  к  работе  с  Филби  подключился  резидент-нелегал
А.М.  Орлов  (его  настоящие  имя  и  фамилия  —  Фельдбинг
Лейба  Лазаревич).  Будучи  сотрудником  журнала  «Ревью  оф
Ревьюз»,  Ким  стал  давать  ему  кое-какую  интересную  инфор¬
мацию,  в  частности,  касавшуюся  Ближнего  Востока.  Как  раз  в
то  время  он  получил  через  своего  университетского  приятеля
Уайли  обзор  деятельности  военного  министерства  и  его  раз¬
ведки  с  характеристиками  на  некоторых  его  сотрудников.
 Примерно  в  то  же  время  Уайли  познакомил  Филби  со
своим  другом  Тэлботом,  редактировавшим  «Анто-русскую
газету».  Но  эта  газета  постепенно  умирала  вместе  с  ее
подписчиками,  и  Тэлбот  задумал  новое  издание  —  «Англо-
германскую  торговую  газету»,  для  чего  ему  понадобился
новый  редактор.  Им  и  стал  Ким  Филби.
 В  1936  году  газета  была  закрыта,  а  у  Филби  и  Дейча
появился  новый  руководитель,  резидент  Теодор  Малли,
талантливый  и  преданный  делу  разведчик,  который  впослед¬
ствии  был  незаконно  репрессирован.  Дейч  и  Малли  решили
направить  Филби  в  Испанию,  где  в  то  время  развернулась
Гражданская  война.  Поездка  была  нужна  не  только  и  не
столько  для  сбора  информации  о  положении  в  этой  стране,
 257
 9  Шварев  Н.  А.

Николай  Шварёв
 сколько  для  расширения  разведывательных  возможностей
Филби.  Перед  ним  была  поставлена  задача  показать  себя
смелым,  ярким  журналистом,  способным  привлечь  внимание
британской  разведки.  Испания  была  в  это  время  лучшим
местом  для  демонстрации  таких  качеств.
 Филби  поехал  в  качестве  «свободного»  журналиста  за
«свой»  счет  (в  действительности  за  счёт  резидентуры).  Ему
дали  адрес  в  Париже,  на  который  он  должен  будет  отправлять
свои  донесения.  Чтобы  оправдать  затраты,  он  вынужден
был  продать  часть  своей  богатейшей  библиотеки.  Другого
выхода  у  него  не  было.
 По  возвращении  в  Лондон  Кима  взяли  в  редакцию  газеты
«Таймс»  и  предложили  место  постоянного  корреспондента
в  Испании.  Это  был  громадный  шаг  вперёд,  можно  сказать,
прорыв.  Стать  сотрудником  такой  газеты  —  это  мечта  каж¬
дого  журналиста!
 Филби  работал  не  покладая  рук.  Он  добросовестно  писал
ежедневные  статьи  в  «Таймс»,  готовил  сообщения  для  нашей
разведки.  А  для  получения  разведывательной  информации
необходимо  было  устанавливать  и  поддерживать  друже¬
ские  отношения  с  военными  и  гражданскими  деятелями
франкистского  режима,  выезжать  на  фронт.  Там  он  сильно
страдал,  видя  тела  убитых  и  раненых  республиканцев,  при¬
сутствуя  на  их  казнях.  Но  приходилось  скрывать  чувства.
И  делал  это  Филби  настолько  умело,  что  генерал  Франко
наградил  его  орденом,  который  вручил  лично.  Однажды  при
артобстреле  или  от  разрыва  мины  Филби  чуть  не  погиб,  когда
проезжал  на  машине  вдоль  линии  фронта.
 Информацию  для  нашей  разведки  Филби  передавал
А.  Орлову,  в  то  время  советскому  резиденту  в  республи¬
канской  Испании.  Для  этого  они  встречались  в  небольшом
французском  приграничном  городке.
 258

Асы  нелегальной  разведки
 По  окончании  испанской  войны  Филби  вернулся  в  Лон¬
дон.  А  вскоре  началась  Вторая  мировая  война,  и  он  был
назначен  главным  военным  корреспондентом  при  штабе
английских  войск.  После  падения  Франции  и  возвращения
в  Лондон  его  вызвали  в  редакцию  и  сказали:  «Вас  просил
зайти  Шелдон  из  Военного  министерства».  Так  англий¬
ская  разведка  сама  вышла  на  Кима.  Правда,  помог  ей  Гай
Бёрджесс,  который  в  это  время  уже  был  ее  сотрудником  и
порекомендовал  Филби  как  достойного  и  весьма  надёжного
кандидата,  побывавшего  на  войне.
 Филби  был  зачислен  преподавателем  в  разведывательно¬
диверсионную  школу  «Д»,  но  вскоре  понял,  что,  работая
там,  он  так  же  далёк  от  секретов  СИС,  как  будучи  корре¬
спондентом  «Таймс».
 Осенью  1940  года  из-за  отсутствия  практических  ре¬
зультатов  секцию  «Д»  вместе  со  школой  передали  в  веде¬
ние  Министерства  экономической  войны.  Большинство
сотрудников  было  уволено,  Филби  в  числе  немногих  был
оставлен  во  вновь  организованной  школе,  получившей  на¬
звание  «Станция-17».
 Следует  между  тем  отметить,  что  карьера  Кима  Филби
в  СИС  была  головокружительной.  Уже  в  1941  году  он  по¬
лучает  ответственный  пост  в  контрразведке  СИС  и  занима¬
ется  контрразведывательным  обеспечением  всех  операций
западных  участников  антигитлеровской  коалиции  в  Бвропе.
Наконец  в  1944  году  ему  поручают  возглавить  особо  важный
отдел  СИС  «по  борьбе  против  международного  коммуни¬
стического  движения».  С  назначением  на  этот  пост  Филби
одновременно  становится  одним  из  заместителей  начальника
всей  секретной  службы  Великобритании.
 С  1949  по  1951  год  Филби  возглавляет  миссию  связи  ан¬
глийской  разведки  в  Вашингтоне.  Он  координирует  работу
 259
 9*

Николай  Шварёв
 английской  разведки  с  ФБР  и  ЦРУ  США.  В  силу  занимае¬
мого  положения  и  личных  связей  Филби  проникает  в  святая
святых  американских  спецслужб.
 Весной  1951  года  в  кабинете  одного  из  руководителей
ЦРУ  состоялось  важное  совещание.  Кроме  Аллена  Даллеса
(директор  ЦРУ)  за  столом  сидел  Фрэнк  Уизнер,  руководи¬
тель  службы  по  проведению  сверхсекретных  политических
операций.  Рядом  с  ним  —  его  заместитель  Фрэнк  Линдзи.
Ким  Филби  также  должен  был  принять  участие  в  разработке
операции  чрезвычайной  важности.  На  английского  гостя,  вид¬
ного  сотрудника  британской  секретной  службы,  считавшегося
крупным  экспертом  по  операциям  против  Советского  Союза
и  других  социалистических  стран,  ЦРУ  возлагало  особые  на¬
дежды  в  этой  акции.  Филби  ведь  в  своё  время  стоял  у  колыбели
ЦРУ—американская  разведка  создавалась  под  руководством
многоопытной  британской  секретной  службы.
 Англичанин  был,  как  всегда,  точен.  Он  прибыл  минута
в  минуту.  Сердечно  поприветствовав  собравшихся,  Филби
занял  своё  место.
 Центральному  разведывательному  управлению  (ЦРУ)
США  было  поручено  разработать  операцию  по  организа¬
ции  контрреволюционного  мятежа  в  одной  из  Балканских
стран  народной  демократии.  Началом  акции  должна  была
стать  заброска  на  территорию  этой  страны  нескольких  сот
диверсантов.  Непосредственным  исполнителем  операции
был  назначен  заместитель  Уизнера  —  Линдзи.
 Ким  Филби  одобрил  план,  внеся  в  него  существенные
поправки.  Аллеи  Даллес  с  подчеркнутым  почтением  слушал
английского  гостя.  Он  располагал  о  нём  обширнейшей  ин¬
формацией.  Даллесу  было  известно,  что  Филби  набирался
боевого  опыта  в  Испании,  что  Франко  лично  прикрепил  ему  на
грудь  Красный  военный  крест.  Знал  Даллес  о  широких  связях
 260

Асы  нелегальной  разведки
 английского  разведчика  с  правящими  кругами  гитлеровской
Германии,  о  том,  что  Филби  регулярно  бывал  до  войны  в
Берлине,  ще  запросто  встречался  с  Риббентропом.
 Благодаря  информации,  своевременно  переданной  совет¬
ской  разведке,  одна  из  самых  значительных  операций  ЦРУ  за¬
кончилась  драматически  неожиданным  провалом.  Команда
высаженных  на  берег  диверсантов  была  встречена  должным  об¬
разом.  Эго  была  катастрофа.  В  штаб-квартире  ЦРУ  поселился
траур.  Все  службы  были  поставлены  на  ноги.  Были  тщательно
проанализированы  все  возможные  гипотезы,  связанные  с  про¬
валом  столь  тщательно  подготовленной  операции.  Все,  кроме
одной:  Даллес,  человек  с  воображением,  мог  представить  всё,
что  угодно.  Однако  предположить,  что  в  то  августовское  утро
в  кабинете  за  столом  напротив  него  сидел  кадровый  советский
разведчик,  он  не  мог  даже  в  дурном  сне.
 А  советский  разведчик  Ким  Филби  очередное  задание
Центра  выполнил  как  всегда  —  блестяще!
 К  глубокому  сожалению,  в  Центре  в  1942  году  возникло
недоверие  к  Филби  и  всей  «пятёрке».  Всю  поступавшую  от
них  информацию  было  решено  рассматривать  не  иначе,  как
дезинформацию.  Основания?  Во-первых,  среди  тех,  кто  с
самого  начала  работал  с  ними,  был  «иностранный  шпион»
Малли  и  невозвращенец  А.М.  Орлов.  Во-вторых,  в  1942  году
Филби  не  дал  никаких  материалов,  характеризующих  дея¬
тельность  СИС  в  СССР,  т.е.  «подозрительно  преуменьшил
работу  английской  разведки  против  СССР».
 Однако  глубокий  анализ  переданных  Филби  и  други¬
ми  членами  «пятёрки»  в  1944—1945  годах  материалов
полностью  исключил  предположение  о  дезинформации.
Подлинность  переданной  нам  Кимом  информации  была  под¬
тверждена  документальными  материалами,  полученными
нашей  разведкой  через  другие  оперативно-технические  и
 261

Николай  Шварёв
 агентурное  возможности.  Это,  в  частности,  относилось  и  к
переданному  нам  Кимом  Филби  агентурно-наблюдательному
делу  СИС  о  связях  и  сотрудничестве  британской  и  советской
разведок.
 В  июле  1944  года  за  плодотворную  работу  и  передачу
нам  этого  дела  К.  Филби  от  имени  наркома  госбезопасности
была  объявлена  благодарность.  Отношение  к  нему  и  к  его
группе  коренным  образом  изменилось.
 Всей  «пятёрке»,  в  частности,  в  1945  году  была  установ¬
лена  пожизненная  пенсия.
 К  сожалению,  всплеск  недоверия  к  Филби  имел  место
вторично  в  1948  году,  но  тогда  он  сравнительно  быстро  со¬
шёл  на  нет.
 Ким  Филби  достиг  цели,  поставленной  ему  советской
разведкой  в  самом  начале  его  разведывательной  деятель¬
ности:  он  стал  не  только  сотрудником  английской  разведки,
но  и  одним  из  ее  руководителей.
 В  августе  1945  года  на  стол  Филби  попали  бумаги  о  том,
что  некий  Константин  Волков,  советский  вице-консул  в
Стамбуле,  обратился  в  английское  консульство  с  просьбой
предоставить  ему  и  его  жене  политическое  убежище.  Он
написал,  что  в  действительности  является  офицером  НКВД.
В  подтверждение  пообещал  сообщить  некоторые  сведения
об  отделе  НКВД,  в  котором  служил  в  Центре.  Более  того,
сообщил,  что  знает  трёх  советских  агентов,  работающих  в
МИДе  Англии,  и  одного  начальника  контрразведывательной
службы  в  Лондоне.
 Действия  Волкова  угрожали  полным  провалом  Филби  и
его  друзьям.  Филби  успел  в  срочном  порядке  проинформи¬
ровать  Москву.  Но  опасность  была  столь  очевидной,  что  он
решил  лично  отправиться  в  Стамбул.  На  его  счастье,  пока  он
добирался  до  места  и  не  спеша  согласовывал  все  вопросы  с
 262

Асы  нелегальной  разведки
 МИДом,  с  послом  в  Турции,  с  постоянным  представителем
разведки,  Волкова  успели  отправить  в  Москву  «в  отпуск».
 В  1951  году  англичане  стали  подозревать  в  работе  на
советскую  разведку  заведующего  отделом  МИД  Дональда
Маклина.  Филби  немедленно  сообщил  об  этом  в  Москву.
 По  этому  вопросу  Филби  направил  в  МИД  Англии  за¬
писку,  в  котируй  рекомендовал  обратить  внимание  на  не¬
которых  бывших  сотрудников  английского  посольства  в
Вашингтоне  и  именно  среди  них  искать  источник  утечки  в
1944—1945  годах  секретной  информации  по  внешнеполи¬
тическим  вопросам  и  атомной  проблематике.
 Последующая  работа  МИ-5  по  предложению  Филби
позволила  контрразведке  заново  переоценить  имевшуюся
в  её  распоряжении  информацию  и  прийти  к  выводу  о  том,
что  советским  разведчиком  мог  быть  Дональд  Маклин.  Но
в  это  время  стало  известно:  Д.  Маклин  исчез!  Эта  новость
подтвердила  правоту  Кима  Филби.
 Но  самого  важного  обстоятельства  руководители  англий¬
ских  спецслужб  ещё  не  знали:  К.  Филби  в  действительности
сам  был  советским  разведчиком.  Его  докладная  записка
явилась  результатом  трезвой  оценки  острейшей  ситуации,
сложившейся  вокруг  его  коллеги  по  «Кембриджской  пятёр¬
ке»  Дональда  Маклина.  Ясно  было,  что  провал  Маклина  был
стопроцентно  неизбежен.
 Поэтому,  прежде  чем  дать  рекомендации  по  поиску  ис¬
точника  информации,  Филби  предпринял  экстренные  меры,
чтобы  предупредить  Маклина  об  угрозе  ареста.  Для  его  спа¬
сения  он  подключил  к  этому  делу  с  согласия  Центра  другого
своего  единомышленника  —  Гая  Бёрджесса.
 Как  теперь  известно,  Филби,  Маклин  и  Бёрджесс  (а  также
Блант  и  Кернкросс,  о  них  речь  пойдёт  в  этом  же  очерке)  входи¬
ли  в  «Кембриджскую  пятёрку»,  сотрудничавшую  с  советской
 263

Николай  Шварсв
 разведкой.  Принимая  меры  для  того,  чтобы  сорвать  арест
Маклина,  Ким  Филби  понимал  рискованность  этого  шага  для
своей  личной  безопасности.  Но  он  был  готов  дать  необходи¬
мые  объяснения  следствию  и  умел,  как  говорят  шахматисты,
на  несколько  ходов  вперёд  рассчитывать  свои  действия.
 Приняв  меры  по  спасению  Маклина,  Филби  направил
свои  соображения  в  СИС  «медленной  скоростью»—дипло¬
матической  почтой.  В  случае  возникновения  подозрения  о
причастности  его  самого  к  делу  Маклина  он,  таким  образом,
обеспечивал  себе  отходные  позиции,  чтобы  выиграть  время
для  решения  остальных  задач,  стоявших  перед  советской
разведкой.  Дальше—больше.  В  высших  английских  кругах
стало  известно,  что  Маклин,  оказывается,  исчез  не  один,  а
вместе  с  Гаем  Бёрджессом,  недавно  вернувшимся  в  Лондон
из  Вашингтона,  где  он  работал  первым  секретарём  англий¬
ского  посольства  в  США.
 В  течение  нескольких  дней  англичане  шаг  за  шагом  скру¬
пулёзно  анализировали  обстоятельства  дела  и  все  имевшиеся
сигналы.  В  результате  руководством  СИС  было  принято  реше¬
ние  вызвать  из  Вашингтона  в  Лондон  и  самого  Кима  Филби.
Они  учли,  что  Филби  поддерживал  дружеские  отношения
с  Бёрджессом,  который  по  приезде  в  1950  году  на  работу  в
Вашингтон  некоторое  время  жил  на  квартире  Филби.
 Однако  в  этой  ситуации  было  принято  решение  не  то¬
ропиться  с  вызовом  Филби  в  Лондон.  Директор  разведки
генерал  Стюарт  Мензис  дал  указание  воздержаться  от  ско¬
ропалительных  выводов,  тем  более  когда  они  касались  таких
руководящих  сотрудников  СИС,  как  Ким  Филби.
 Спустя  три  дня  английская  резидентура  в  Вашингтоне
получила  подробную  телеграмму  из  Лондона  о  бегстве
Маклина  и  Бёрджесса.  Филби  и  его  коллегам  предстояло
проинформировать  о  ней  ФБР.
 264

Асы  нелегальной  разведки
 По  возвращении  в  посольство  Ким  сказал,  что  поедет
домой,  чтобы  выпить  немного  и  отдохнуть.  Известие  об
исчезновении  Бёрджесса  между  тем  подействовало  на  него
как  удар  молнии.
 В  данной  ситуации  Филби  решил,  что  пока  ФБР  и
ЦРУ  ещё  не  проанализировали  случившееся  в  Лондоне,
необходимо  избавиться  от  имевшихся  у  него  веществен¬
ных  улик.  Дома  он  упаковал  фотоаппаратуру  и  несколько
подготовленных  для  передачи  в  Центр  плёнок  со  снимками
документов,  выехал  за  город  и  закопал  все  это  в  заранее
присмотренном  месте.
 Вернувшись  домой,  Ким  стал  анализировать  предше¬
ствующий  исчезновению  Маклина  и  Бёрджесса  ход  событий.
Дело  в  том,  что  он  сам  предусмотрел  план  спасения  Маклина
с  участием  Бёрджесса,  но  исключал  его  побег  из  страны.
Центр,  в  свою  очередь,  информировал  Кима  о  разработанном
для  него  лично  плане  нелегального  выезда  из  США  в  случае
неблагоприятного  развития  ситуации.  Филби  однозначно
решил  для  себя,  что  будет  бороться  до  конца.  Он,  однако,
понимал,  что  неожиданный  побег  Бёрджесса  кардинально
изменил  его  положение.  Английская  контрразведка  вместе
с  ФБР  теперь  самым  решительным  образом  изучит  его  био¬
графию.  И  каждый  раз  они  будут  сталкиваться  с  фамилией
Бёрджесса.  Они  не  пройдут  мимо  совместной  учёбы  в  Кем¬
бридже,  когда  у  них  были  прокоммунистические  взгляды,
причастности  Бёрджесса  к  поступлению  Кима  на  работу  в
английскую  разведку,  поездки  Бёрджесса  в  1948  году  в  Стам¬
бул,  где  Ким  в  то  время  был  резидентом  СИС,  и,  например,
факта  проживания  Бёрджесса  в  Вашингтоне  на  квартире  у
Филби.  Ким  после  того,  как  вместе  с  Бёрджессом  отработал
и  согласовал  с  Центром  план  по  спасению  Маклина,  перед
отъездом  Гая  Бёрджесса  из  Вашингтона  в  Лондон  в  довольно
 265

Николай  Шварёв
 жесткой  форме  предупредил  его:  «Смотри  и  сам  не  убеги  с
Дональдом  Маклином».
 Предлагая  Центру  план  спасения  Маклина  с  помощью
Бёрджесса,  Филби  исходил  из  того,  что  у  Маклина  во  время
последней  командировки  в  Каир  имели  место  серьёзные  сры¬
вы  в  поведении,  и  по  возвращении  в  Лондон  он  находился  в
состоянии  глубокой  депрессии,  на  грани  психологического
расстройства.  Сказались,  конечно,  годы  долгой  и  напряженной
работы.
 В  этой  связи  Филби  с  Бёрджессом,  наша  лондонская  рези¬
дентура  и  Центр  пришли  к  выводу,  410  самостоятельно  бежать
Маклин  не  сможет  и  что  ему  нужен  сопровождающий,  кото¬
рый  обеспечил  бы  конспиративный  выезд  из  Англии.  К  тому
времени  Маклин  уже  находился  под  оперативно-техническим
контролем  контрразведки  и  вряд  ли  сумел  бы  самостоятельно
решить  все  вопросы  выезда  из  страны.  Предлагая  план  спа¬
сения  Маклина  при  непосредственном  участии  Бёрджесса,
Филби  ни  на  минуту  не  сомневался  в  преданности  Гая  их
общему  делу  и  его  способности  действовать  в  экстремальной
ситуации.  Однако  одного  только  не  мог  учесть  Ким—что  сам
Бёрджесс  был  на  грани  нервного  срыва  в  любой  момент.
 Отъезд  Гая  Бёрджесса  в  Лондон  в  целом  вписывался  в
план  вывода  Маклина  из-под  угрозы  ареста  и  сведения  до
минимума  возможного  ущерба.  Бёрджесс  немного  злоу¬
потреблял  алкоголем,  и  его  срыв  ставил  под  угрозу  всю
предыдущую  работу.  Филби  впоследствии  неоднократно
задавал  себе  вопрос:  почему  все-таки  Бёрджесс  нарушил
данное  им  слово  и  бежал  в  СССР  вместе  с  Маклином?  До
последних  дней  своей  жизни  он  так  и  не  смог  найти  для  себя
однозначного  ответа.
 Бегство  Маклина  и  Бёрджесса  ещё  более  накалило  об¬
становку  в  высших  кругах  Англии.  Затянувшееся  молчание
 266

Асы  нелегальной  разведки
 Лондона,  державшее  Филби  в  напряжении,  было  прервано
поступившей  телеграммой,  в  которой  его  попросили  проком¬
ментировать  факт  бегства  Бёрджесса  вместе  с  Маклином  и
объяснить  мотивы  такого  поступка.  В  ответной  телеграмме
Филби  сообщил,  что  дружил  с  Бёрджессом  на  протяжении
многих  лет,  но  никогда  не  допускал  мысли  о  том,  что  Бёр¬
джесс  мог  вести  двойную  жизнь,  и  в  силу  этого  не  находит
объяснений  его  поступку.
 Характер  запроса  убедил  Кима  в  том,  что  в  Лондоне  осно¬
вательно  расследуют  не  только  дело  Маклина—Бёрджесса,
но  и  вплотную  занялись  проверкой  его  возможной  причаст¬
ности  к  организации  побега.  Подтверждением  этого  явилось
полученное  вскоре  личное  письмо  заместителя  начальника
СИС  Истона  к  Филби,  направленное  с  прилетевшим  в  крат¬
косрочную  командировку  в  Вашингтон  офицером  СИС,
специализировавшимся  на  дезинформационных  акциях.
 В  написанном  от  руки  письме  Истон  сообщил  Киму,
что  вскоре  он  получит  телеграмму  с  вызовом  в  Лондон,  и
рекомендовал  не  затягивать  с  отъездом.
 Проанализировав  все  факты,  Филби  решил,  что  в  Лон¬
доне  подозревают  его  не  просто  в  причастности  к  побегу
Маклина  и  Бёрджесса,  но  и  в  принадлежности  к  советской
разведке.  По  расчетам  контрразведчиков,  ощущение  опас¬
ности  должно  было  побудить  его  срочно  связаться  с  пред¬
ставителями  советской  разведки  в  США,  чтобы  негласно
покинуть  Вашингтон.  Если  бы  события  развивались  по
этому  варианту,  то  ФБР  и  МИ-5  не  только  предотвратили  бы
возможный  побег,  но  и  получили  бы  доказательства  работы
Филби  на  советскую  разведку.  Дальнейший  ход  событий
подтвердил  его  опасения.  Вскоре  Ким  получил  телеграмму
за  подписью  директора  разведки  Мензиса  о  необходимости
прибытия  Кима  Филби  в  Лондон.
 267

Николай  Шварёв
 Выполнив  указание  СИС,  Филби  прибыл  в  Лондон.  При
посадке  в  аэропорту  в  автобус  он  заметил  мечущегося  и  кого-то
искавшего  Бремера—высокопоставленного  офицера  админи¬
стративного  управления  СИС.  По  всей  вероятности,  это  мог
быть  знак  опасности,  поданный  Киму  Истоном.  Подписывая
телеграмму  о  вызове  Кима,  Мензис  дал  указание  Истону
«подстраховать»  прибытие  Филби  в  Лондон,  чтобы  «ретивые
ребята»  из  контрразведки  не  перехватили  Кима  и  не  наделали
тупостей.
 По  прибытии  домой  Филби  тут  же  позвонил  Истону.
Истон  переспросил,  кто  звонит.  После  ответа  Кима  раз¬
дался  вздох  облегчения.  Шеф  попросил  Филби  немедленно
приехать  в  СИС.  Встретив  Кима,  Истон  сказал,  что  директор
МИ-5  Дик  Уайт  прямо  сейчас  хочет  поговорить  с  ним  по
делу  Маклина—Бёрджесса.
 Первая  беседа  с  Уайтом  проходила  в  присутствии  Истона
и  длилась  часа  полтора.  В  основном  речь  шла  о  Бёрджессе
и  его  отношениях  с  Маклином.  Уайт  задал  также  много  во¬
просов,  связанных  с  данным  делом.
 Попросив  изложить  всё  подробно  на  бумаге  и  передать
Истону,  Уайт  на  сей  раз  холодно  попрощался  с  Филби,  не
подав  ему  руки.  Кима  такое  поведение  Уайта  не  смутило.  Он
понимал:  первый  раунд  поединка  с  контрразведкой  он  вы¬
держал  и  получил  возможность  подготовиться  к  дальнейшей
борьбе.  Ким  был  уверен  в  себе.
 В  это  же  самое  время  директор  СИС  Мензис  полу¬
чил  от  директора  ЦРУ  резкое  письмо,  в  котором,  кроме
близких  отношений  Филби  с  Бёрджессом,  приводились
давние  показания  предателя  Вальтера  Кривицкого  о  том,
что  ОГТУ  направляло  во  франкистскую  Испанию  своего
агента  —  тайного  журналиста.  Директор  ЦРУ  вспомнил  и
информацию  Волкова  о  том,  что  начальник  контрразведы¬
 268

Асы  нелегальной  разведки
 вательной  службы  в  Лондоне  —  агент  советской  разведки,
а  также  указал  на  некоторые  неудачные,  на  его  взгляд,  со¬
вместные  англо-американские  разведывательные  операции
в  период  пребывания  Филби  в  Вашингтоне.  В  конце  письма
шеф  ЦРУ  Б.  Смит  в  категорической  форме  ставил  вопрос  о
невозможности  возращения  Филби  в  США  в  качестве  пред¬
ставителя  СИС.
 Сообщив  Филби  о  полученном  письме,  Мензис  попросил
Кима  подать  в  отставку.  Вскоре  после  отставки  Мензис  вновь
пригласил  Филби  к  себе  и  сказал,  что  начато  официальное
юридическое  расследование  обстоятельств  побега  Маклина  и
Бёрджесса,  которое  поручено  возглавить  советнику  Мильмо,
работавшему  во  время  войны  следователем  в  контрразведке.
Первый  же  допрос  Филби  Мильмо  повёл  напористо,  задавал
вопросы  в  безапелляционной  форме.  По  всему  было  видно
его  попытку  уличить  Кима  в  работе  на  советскую  разведку.
Ничего  не  добившись,  дальнейшие  вопросы  Мильмо  по¬
ручил  продолжить  опытному  следователю  МИ-5  Скардону.
Однако  все  попытки  последнего  «разговорить»  Филби  успеха
не  имели.  Дело  кончилось  тем,  что  Кима  оставили  в  покое
с  небольшим  выходным  пособием.
 Центр  и  лондонская  резидентура  в  это  время  приняли  все
меры  для  того,  чтобы  выяснить  судьбу  Филби  и  оказать  ему
необходимую  помощь.  В  результате  проведённых  оператив¬
ных  мероприятий  удалось  установить,  что  Ким  выдержал  на¬
тиск  контрразведки,  но  остался  под  плотным  наблюдением.
Но  наша  резидентура  все  же  смогла  конспиративно  передать
Киму  деньги  через  связного,  так  как  выходное  пособие  по¬
рядком  истощилось  и  он  оставался  к  тому  же  без  работы.
 Твёрдо  отрицая  причастность  к  делу  Маклина—
Бёрджесса  и  тем  более  к  советской  разведке,  искусно  строя
защиту,  Филби  ждал,  когда  его  противники  допустят  просчёт
 269

Николай  Шварёв
 или  ошибку,  чтобы  перейти  от  обороны  к  решительному
наступлению.
 И  в  скором  времени  Филби  удалось  использовать  появив¬
шуюся  возможность,  и  он  от  обороны  перешел  к  наступлению
и  сумел  добиться  того,  что  в  1955  году  министр  иностранных
дел  Великобритании  Гарольд  Макмиллан  во  время  дебатов  в
парламенте  вынужден  был  публично  снять  все  обвинения  с
Филби.  Английским  властям  трудно  было  поверить,  что  та¬
лантливый  разведчик  Филби,  награждённый  за  особые  заслу¬
ги  орденом  Британской  империи,  вдруг  оказался  шпионом.
 Добившись  снятия  обвинений,  Филби  вскоре  при  помо¬
щи  своих  старых  друзей,  продолжавших  работать  в  СИС  и
заинтересованных  в  полной  реабилитации  Кима,  выехал  в
Ливан  в  качестве  внештатного  сотрудника  развед  ки  под  при¬
крытием  корреспондента  английских  газеты  «Обсервер»  и
журнала  «Экономист»  на  Ближнем  Востоке.  От  него  в  Центр
стала  поступать  важная  политическая  и  оперативная  инфор¬
мация  о  работавших  в  этом  регионе  сотрудниках  ЦРУ  и  СИС,
их  вербовочных  устремлениях.
 Советская  разведка,  зная  о  подозрениях  МИ-5,  прини¬
мала  особые  меры  по  обеспечению  личной  безопасности
Кима  Филби.
 Январским  утром  1963  года  на  квартиру  Филби  в  Бейруте
позвонила  сеьфетарша  резидентуры  СИС  и  попросила  его
приехать  в  посольство.  Ким  в  это  время  был  болен  и  сказал,
что  как  только  он  поправится,  сам  позвонит.  Спустя  не¬
сколько  дней  Ким  позвонил  секретарше  и  сказал,  что  готов
прибыть  в  посольство.  В  ответ  он  получил  приглашение
посетить  ее  на  собственной  квартире.
 На  следующий  день  Ким  был  уже  на  квартире  у  секре¬
тарши  и,  к  своему  удивлению  застал  там  своего  друга  из
СИС  Николаса  Элиотта,  который  предложил  побеседовать
 270

Асы  нелегальной  разведки
 с  глазу  на  глаз,  предупредив  сразу,  что  разговор  будет  не  из
приятных.  Элиотт  при  этом  заявил:  «Я  должен  тебе  сказать,
что  твоё  прошлое  тебя  догнало».  Далее  он  пояснил,  что  от
перебежчика  Голицына  и  старой  знакомой  Филби—Флоры
Соломон  —  контрразведке  достоверно  известно,  что  Ким
работает  на  советскую  разведку.
 Однако  руководители  СИС  и  МИ-5  уполномочили  его
предложить  Филби  освобождение  от  судебной  ответствен¬
ности  в  обмен  на  признание  и  выдачу  всей  интересующей  их
информации  о  сотрудниках  советской  разведки  и  известных
Киму  агентах.  Филби,  как  мог,  пытался  убедить  Элиотта,  что
это  очередной  навет  и  ему  нечего  добавить  к  тому,  что  он
говорил  следователям  в  1951  году.
 На  следующий  день  Элиотт  пригласил  Филби  с  женой
на  обед,  на  котором  кроме  него  была  секретарша  резиден¬
туры  СИС.  Обед  прошёл  в  дружеской  обстановке.  Проща¬
ясь  с  Кимом,  Элиотт  сказал  ему,  что  на  следующий  день
возвращается  в  Лондон,  и  попросил  ещё  раз  обдумать  их
предыдущий  разговор.  О  принятом  решении  Ким  должен
сообщить  резиденту  СИС  в  Бейруте—Питеру  Лану.  Вскоре
Лан  позвонил  сам  Филби  и  поинтересовался,  не  хочет  ли  Ким
встретиться  с  ним  по  известному  вопросу.  Ким  ответил,  что
у  него  ничего  нового  для  Питера  нет.  Если  он  что-нибудь  на¬
думает,  то  позвонит  сам.  Такой  ответ  Лану  был  продиктован
необходимостью  выиграть  некоторое  время.
 Вечером  у  Кима  состоялась  встреча  с  сотрудником  со¬
ветской  резидентуры,  на  которой  он  рассказал  о  сделанном
ему  Элиоттом  предложении  и  необходимости  в  этой  связи
срочно  выехать  в  СССР.  Центр  незамедлительно  дал  согласие
на  отправку  Кима  по  предложенному  резидентурой  плану.
 В  этой  истории,  между  прочим,  произошло  интересное  со¬
впадение.  В  дни  подготовки  Кима  к  побегу  резидент  СИС  Пи¬
 271

Николай  Шварёв
 тер  Лан  взял  4-дневный  отпуск  и  катался  в  горах  на  лыжах.
В  день  возвращения  Лана  в  Бейрут  Филби  удалось  убыть  из
Ливана  в  Советский  Союз.  Анализируя  впоследствии  обстоя¬
тельства,  позволившие  выехать  в  СССР,  К.  Филби  искал  ответ
на  вопрос,  чем  объяснить  демонстративную  «беспечность»
резидента  СИС  П.  Лана  после  столь  строгого  разговора  Эли¬
отта  с  Филби.  Для  Филби  было  очевидным,  что  этой  инфор¬
мацией  о  нём  располагают  и  американские  спецслужбы,  так
как  Голицын  бежал  из  Хельсинки  в  США.  И  если  в  данной
ситуации  американцы  имели  веские  основания  для  ареста
Филби,  то  СИС  и  консервативное  правительство  Великобри¬
тании,  которое  в  это  время  возглавлял  Гарольд  Макмиллан,
не  были  заинтересованы  в  таком  развитии  событий.
 В  1961—1962  годах  Англию  захлестнула  целая  серия
шпионских  скандалов,  и  арест  Филби  мог  бы  привести  к
отставке  правительства.  Хорошо  зная  Кима  Филби,  руковод¬
ство  СИС  понимало,  что  он  ради  обещанного  иммунитета
не  пойдёт  на  предательство  интересов  советской  разведки.
Направляя  в  Бейрут  Николаса  Элиотта,  руководство  СИС  ис¬
ходило  из  того,  что  Филби  правильно  истолкует  откровенную
беседу  с  ним  Элиотта  и  примет  единственно  верное  реше¬
ние  —  исчезнуть  из  Бейрута.
 После  того  как  полгода  спустя  Москва  официально  сооб¬
щила  о  пребывании  Филби  в  СССР,  Элиотт  и  ещё  несколько
сотрудников  СИС,  поддерживавшие  Кима,  были  без  всякой
огласки  уволены.  В  отличие  от  1951—1955  годов,  после  ис¬
чезновения  Филби  в  1963  году  не  последовало  и  шумной  кам¬
пании  в  прессе.  Резидент  СИС  Питер  Лан  по  возвращении
из  командировки  был  отмечен  высокой  наградой—орденом
Святых  Майкла  и  Джорджа.
 Итак,  Ким  Филби  прибыл  в  СССР,  ставший  для  него
второй  родиной.  После  проведенного  отпуска  легендарный
 272

Асы  нелегальной  разведки
 разведчик  продолжил  работу,  которая  была  для  него  содер¬
жанием  всей  его  жизни.
 Выступая  перед  коллективом  разведчиков  на  собрании,
посвященном  100-летию  со  дня  рождения  Ф.Э.  Дзержин¬
ского,  Филби  сказал:
 «Большая  часть  моей  жизни  позади.  Оглядываясь  на  про¬
шедшие  годы,  я  думаю,  что  прожил  их  не  зря.  Мне  хочется
от  себя  повторить  слова  Феликса  Дзержинского,  рыцаря
революции,  большого  гуманиста:  “Если  бы  мне  предстояло
начать  жизнь  сызнова,  я  начал  бы  ее  так,  как  начал...”»
 В  период  с  1963  по  1988  год  Филби  жил  нормальной
полнокровной  жизнью,  женился,  работал,  путешествовал,
отдыхал.  Увлеченно  трудился  над  воспоминаниями.  Во  время
многочисленных  поездок  по  стране  встречался  с  коллективами
сотрудников  территориальных  органов  КГБ.  Он  был  консуль¬
тантом  111  У  (внешняя  разведка.  —Н.Ш.)  КГБ  СССР.
 В  1980  году  вышла  на  русском  языке  его  книга  «Моя
тайная  война».  Книга  раскрывает  мотивы  его  борьбы  про¬
тив  фашизма  и  конфронтационной  послевоенной  политики
Запада.
 Незадолго  до  кончины  Ким  Филби  в  январе  1988  года
дал  интервью  в  Москве  английскому  писателю  и  публицисту
Филипу  Нойтли,  в  котором,  подводя  итог  их  беседы,  сказал:
«Что  же  касается  возвращения  на  родину,  то  нынешняя  Англия
для  меня  —  чужая  страна.  Здешняя  жизнь  —  это  моя  жизнь,
и  переезжать  я  никуда  не  собираюсь.  Это  моя  страна,  которой
я  прослужил  более  50  лет!  Я  хочу  быть  похороненным  здесь.
Я  хочу,  чтобы  мои  останки  покоились  там,  где  я  работал».
 Как  теперь  уже  стало  известно,  Ким  Филби  входил  в  зна¬
менитую  «Кембриджскую  пятёрку».  Разведчиков-англичан
было  пятеро:  Ким  Филби,  Дональд  Маклин,  Гай  Бёрджесс,
Энтони  Блант  и  Джон  Кернкросс.  В  своё  время  в  СССР  был
 273

Николай  Шварёв
 создан  хроникально-документальный  фильм  о  советском
разведчике  К.  Филби.
 В  фильме  принимает  участие  Юрий  Иванович  Модин.
В  советской  разведке  он  служил  с  1943  года.  Он  был  по¬
следним  «оператором»  «Кембриджской  пятёрки»  и  вошёл  в
историю  как  лучший  куратор  агентов  внешней  разведки  КГБ
СССР.  Вся  пятёрка  «подшефных»  Ю.И.  Модина  уже  ушла
из  жизни.  Напомню  вкратце  о  каждом  из  них.
 ДЖОН  КЕРНКРОСС
 Д.  Кернкросс  родился  в  1913  году  в  Шотландии.  После  Кем¬
бриджа  был  принят  в  Форин  оффис,  с  1940  года  он  стал  личным
секретарем  лорда  Хэнки,  который  имел  непосредственное  от¬
ношение  к  секретным  службам.  От  Кернкросса  было  получено
очень  много  материалов  о  подготовке  немецкого  командования
к  войне  против  СССР.  В  сентябре  1941  года  он  предал  копию
доклада  Черчилля  о  проекте  создания  атомного  оружия.
 С  1942  года  Кернкросс  работал  в  Службе  радиоперехвата
и  дешифрирования.  Он  снимал  копии  секретных  документов
для  нашей  разведки,  которые  готовились  в  3-х  экземпля¬
рах:  для  Черчилля,  министра  обороны  и  начальника  СИС.
Кернкросс  передал  нам  важнейшие  сведения  о  подготовке
немецкого  наступления  на  Курской  дуге,  о  чём  официальный
Лондон  умолчал,  хотя  должен  был  предупредить  об  этом
своего  союзника  —  Советский  Союз.
 В  привлечении  Кернкросса  к  работе  с  советской  раз¬
ведкой  большую  роль  сыграл  Энтони  Блант,  который  уже
сотрудничал  с  нашей  разведкой.  Он  учился  с  Джоном  в  том
же  колледже,  но  несколькими  курсами  старше,  был  в  одно
время  его  учебным  руководителем  и  поддерживал  с  ним
хорошие  дружеские  отношения.
 274

Асы  нелегальной  разведки
 По  указанию  Центра  работа  с  Кернкроссом  была  воз¬
ложена  на  Арнольда  Дейча.  Уже  первые  контакты  с  Керн¬
кроссом  убедили  Дейча  в  том  что  он  имеет  дело  с  близким
по  идеологии  человеком,  другом  Советского  Союза.
 Англичане  дешифровали  практически  всю  информацию,
которая  шла  из  немецкого  Генерального  штаба,  морского  и
авиационного  штабов.  Для  зашифровки  своих  телеграмм
немцы  применяли  быстродействующую  шифровальную
машину  «Энигма».
 Где-то  в  середине  30-х  годов  французы  через  своего
агента  добыли  документацию  на  «Энигму»  и  пытались
раскрыть  немецкий  шифр.  Однако  их  попытки  потерпели
неудачу.  Тшда  они  передали  документы  англичанам,  и  те
энергично  взялись  за  работу.  Уже  в  середине  1940  года  англи¬
чане  добились  успеха  и  читали  практически  всю  секретную
информацию  немцев  по  военным  вопросам.
 О  ценности  получаемых  от  Кернкросса  материалов  можно
судить  по  рапорту  начотдела  Овакимяна  на  имя  начальника
разведки  Фитина.  В  рапорте  говорилось:  «Получаемые  нами
агентурные  материалы  от  источников  “Л”  и  “Т”  (“Лист”  —
Кернкросс  и  “Тони”  —  Блант)  об  оперативных  признаках
германского  командования  на  советско-германском  фронте
и  радиограммы  немецкой  разведки  о  дислокации  и  переме¬
щении  частей  Красной  Армии  высоко  оцениваются  ГРУ  и
Генеральным  штабом  Кр.  Армии».
 В  конце  1943  года  Кернкросс  перешёл  на  работу  в  СИС.
Переход  из  службы  радиоперехвата  и  дешифрирования  на  ра¬
боту  в  аппарат  СИС  был  связан  с  резким  ухудшением  зрения.
 Характеризуя  новый  участок  работы  Кернкросса,  рези¬
дент  писал  в  Центр,  что  источник  получает  все  перехваты
немецкой  разведки,  которые  после  использования  должны  им
лично  сжигаться.  Часть  этих  документов  он  действительно
 275

Николай  Шварёв
 сжигал  (никаких  актов  не  составлялось),  а  остальные  пере¬
давал  нам.
 Большой  интерес  представляла  информация,  изложенная  в
спецсообщении  СИС  28  октября  1944  года.  В  документе  шла
речь  о  полученной  агентурным  путём  секретной  инструкции
Гиммлера  о  создании  на  территории  Германии  и  некоторых  ок¬
купированных  стран  подпольной  армии  на  случай  оккупации
союзными  войсками  этих  территорий.  В  Главный  штаб  под¬
польной  армии,  помимо  Гиммлера,  были  включены  Борман,
Кальтенбруннер  и  несколько  высших  офицеров  СД  и  СС.
 Кернкросс  работал  в  СИС  до  конца  войны,  затем  уволил¬
ся  и  возвратился  на  работу  в  Министерство  финансов.
 За  большой  вклад  в  борьбу  советского  народа  против
фашистских  захватчиков  Кернкроссу  неоднократно  объ¬
являлись  благодарности  руководством  внешней  разведки.
В  ответ  на  это  в  октябре  1944  года  он  писал:  «Я  восхищен,
что  наши  друзья  сочли  мою  помощь  заслуживающей  вни¬
мания,  и  я  горжусь  тем,  что  я  кое-что  внес  в  дело  победы,
которая  привела  почти  к  полному  очищению  советской  земли
от  фашистских  захватчиков».
 В  марте  1945  года  Кернкроссу  была  установлена  пожиз¬
ненная  пенсия  в  сумме  1000  фунтов  стерлингов  в  год.  Однако
от  получения  этой  пенсии  он  отказался,  мотивируя  это  до¬
статочной  материальной  обеспеченностью  его  семьи.
 На  одной  из  встреч  23  октября  1951  года  Кернкросс  со¬
общил  оперработнику,  что  в  начале  сентября  его  допрашивал
представитель  контрразведки,  который  интересовался,  какие
отношения  он  поддерживал  с  Маклином  (бежал  в  СССР  в
1951  г.).  В  дальнейшем  Кернкросс  подвергался  ещё  несколь¬
ким  допросам.  Ему,  как  и  Бланту,  был  предложен  иммунитет
от  судебного  преследования,  при  условии,  что  он  расскажет
о  своей  разведывательной  деятельности.  В  тот  момент  агент
 276

Асы  нелегальной  разведки
 понимал,  что  его  признание  в  данный  момент  уже  никому
не  может  повредить.
 Судя  по  тем  сведениям,  которые  появились  в  английской
и  зарубежной  печати,  Кернкросс  рассказал  о  работе  на  со¬
ветскую  разведку  во  время  войны  и  таким  путём  получил
иммунитет  от  судебного  преследования.  После  того  как
контрразведка  закончила  разбирательство,  ему  разрешили
выехать  за  границу.  Работал  он  преподавателем  в  Канаде.
В1967  году  прибыл  в  Италию  и  вёл  там  работу  по  линии  ООН.
В  1970  году  перебрался  во  Францию  и  жил  в  Провансе.
 В  1981  году  Кернкросс  возвратился  в  Англию  вместе  с
женой.  Последнее  время  он  писал  мемуары.
 В  октябре  1995  года  поступили  сообщения,  что  Керн¬
кросс  умер  в  возрасте  82  лет.  В  прессе  за  рубежом  его
деятельность  оценивалась  по-разному.  Однако  для  нас  он
остаётся  героической  личностью  в  Великой  Отечественной
войне  и  в  послевоенный  период.
 За  успешное  выполнение  разведывательных  заданий,  свя¬
занных  с  добыванием  информации  о  планах  и  приказах  немец¬
кого  военного  командования  на  советско-германском  фронте,
Джон  Кернкросс  был  награждён  орденом  Красного  Знамени.
 ДОНАЛЬД  МАКЛИН
 Работавший  с  Д.  Макпином  советский  разведчик-нелегал
Арнольд  Дейч  сообщал  о  нём  в  Москву:  «Он  пришёл  к  нам
из  честных  побуждений».  В  первой  половине  1941  года
Маклин  информировал  о  подготовке  Гитлера  к  нападению
на  Советский  Союз.  С  начала  войны  от  него  регулярно
поступала  конфиденциальная  информация  о  вермахте,  а
позднее—документы,  проливающие  свет  на  закулисные  се¬
паратные  переговоры  гитлеровцев  с  западными  державами.
 277

Николай  Шварёв
 Среди  переданных  им  материалов  были  достоверные  данные
о  намечаемых  переговорах  союзников  СССР  по  антигитле¬
ровской  коалиции  с  немецким  генералом  Кессельрингом  по
поводу  капитуляции  его  войск  в  Северной  Италии,  лишь  бы
туда  не  пришла  первой  Советская  Армия.
 Как  известно,  судьба  разведчика  долгой  не  бывает.  Ког¬
да  над  Д.  Маклином  начали  сгущаться  тучи,  руководством
разведки  КГБ  было  принято  решение  о  выводе  его  в  нашу
страну.
 В  сопровождении  Гая  Бёрджесса  он  бежал  из  Англии  в
1951  году,  опасаясь  ареста.  27  мая  1951  года  они  оба  были
уже  в  Москве;  для  Маклина  начался  новый  жизненный
период.  Он  прожил  в  СССР  почти  30  лет.  Сначала  его  по
соображениям  безопасности  поселили  в  Куйбышеве,  где  он
жил  до  1955  года.  Затем  Г.  Бёрджесс  попросил  перевести  его
в  Москву  или  Ленинград.  К  нему  на  жительство  приехала
жена  с  детьми,  семья  по  собственному  желанию  получила
советское  гражданство.
 По  прибытии  в  Москву  Макпин  сначала  был  сотрудником
журнала  «Международная  жизнь»,  а  затем  перешёл  в  Институт
мировой  экономики  и  международных  отношений,  где  прора¬
ботал  до  конца  жизни.  Будучи  старшим  научным  сотрудником,
Маклин  подготовил  несколько  научных  работ,  защитил  канди¬
датскую,  а  затем  и  докторскую  диссертацию  на  тему  «Внешняя
политика  Англии  после  Суэца».  Она  получила  высокую  оценку
и  была  опубликована  в  СССР,  Англии  и  США.
 Что  касается  жизни  Маклина  в  СССР,  то  она  складыва¬
лась  интересно  и  благополучно.  Творческая  работа  увлекла
его.  Однажды  он  сказал  своему  близкому  другу  Джорджу
Блэйку  (англичанин,  советский  разведчик.  Сейчас  живёт  в
Москве.  Недавно  отпраздновал  своё  80-летие):  «Вместо  того,
чтобы  стать  алкоголиком,  я  стал  работоголиком».
 278

Асы  нелегальной  разведки
 В  отличие  от  Дональда,  жена  и  дети  не  смогли  адаптиро¬
ваться  к  жизни  в  СССР,  и  сам  Д.  Маклин  страдал  от  того,  что
вырвал  их  из  привычной  родной  английской  среды.  В  конце
70-х  годов  его  сыновья,  которые  уже  имели  свои  семьи,  ре¬
шили  вернуться  на  родину,  в  Великобританию.
 К  несчастью,  Дональд  вскоре  заболел  раком.  Последние
два  года  он  провёл  один.  Его  хозяйство  вела  домработница.
Незадолго  до  кончины  Дональда  к  нему  в  гости  приезжали
его  младший  брат  Алан  и  старший  сын  Ферпос.  Но  болезнь
прогрессировала,  и  в  связи  с  резким  обострением  его  поме¬
стили  в  одну  из  лучших  клиник  Москвы.  Медицина  оказалась
бессильна,  и  9  марта  1983  года  он  скончался.
 Тело  Маклина  было  кремировано.  Урну  с  прахом  увёз  в
Англию  его  сын  Ферпос,  чтобы,  согласно  завещанию  отца,
похоронить  в  семейном  склепе  на  его  родине.
 Боевые  и  трудовые  заслуги  Дональда  Маклина  перед  на¬
шим  государством  отмечены  орденами  Красного  Знамени  и
Трудового  Красного  Знамени.
 ЭНТОНИ  БЛАНТ
 Э. 	Блант  был  выдающимся  искусствоведом.  В  годы
войны  работал  в  английской  контрразведке  МИ-5.  Он  ин¬
формировал  нас  о  ее  деятельности  против  советской  раз¬
ведки,  а  также  о  тайных  сепаратных  переговорах,  которые
англо-американцы  вели  с  представителями  Германии  в
1944—1945  годах.
 После  войны  Блант  занял  пост  «хранителя  картин  ко¬
ролевских  дворцов»,  что  открыло  ему  доступ  в  высшие  по¬
литические  сферы  Великобритании.  Он  передавал  важную
информацию,  однако,  по  договоренности  с  руководством  со¬
ветской  разведки,  не  касался  королевской  семьи.  С  1952  года
 279

Николай  Шварёв
 он  стал  официальным  советником  королевы  Великобритании
по  вопросам  искусства.
 События,  связанные  с  Маклином,  Бёрджессом,  а  затем
и  Филби,  серьёзно  не  затронули  Бланта.  С  ним  беседовали
следователи  контрразведки,  но  никаких  обвинений  ему
предъявлено  не  было.
 Осложнения  начались  в  1964  году,  когда  американский
гражданин  Стрейт,  литератор  и  писатель,  доложил  помощ¬
нику  президента  Кеннеди  Артуру  Шлессинджеру  о  своей
принадлежности  в  прошлом  к  компартии  и  о  том,  что  не¬
которое  время  вел  работу  по  заданию  КГБ  СССР.
 В  30-е  годы  Стрейт  учился  в  Кембридже.  Там  он  позна¬
комился  с  некоторыми  членами  «Кембриджской  пятёрки».
Наиболее  тесные  отношения  у  него  сложились  с  Блантом,
который  затем  привлёк  его  к  сотрудничеству  в  интересах
Советского  Союза.
 После  этого  сообщения  Стрейтом  вплотную  занялось
ФБР;  в  Совет  по  искусству  он,  конечно,  не  попал,  но  машина
контрразведки  заработала  на  полных  оборотах.  О  получен¬
ной  информации  было  сообщено  британской  контрразведке,
которая  без  промедления  занялась  расследованием.
 Учитывая  положение  Бпанта  при  дворе,  а  также  нежела¬
тельность  разглашения  им  на  следствии  и  в  суде  сведений,
связанных  с  деятельностью  МИ-5  и  заданиями  короля,  вы¬
полняемыми  в  Европе,  в  верхних  эшелонах  власти  было  при¬
нято  решение  отказаться  от  его  судебного  преследования.
 Центр  посоветовал  Бланту  покинуть  Англию  и  перебрать¬
ся  в  СССР.
 Однако  Блант  ответил,  что,  по  его  мнению,  у  контрразвед¬
ки  нет  достаточных  улик  против  него  и  осложнений  не  будет.
Кроме  того,  Блант  считал,  что  правительство  не  пойдёт  на
преследование  лица,  близкого  к  королеве  Великобритании.
 280

Асы  нелегальной  разведки
 Генеральным  прокурором  Бланту  было  поставлено  усло¬
вие:  если  он  признается  в  своей  работе  на  русскую  разведку
и  даст  соответствующие  показания,  то  получит  полный
иммунитет  от  судебного  преследования  и  сохранит  за  собой
все  права  и  привилегии.
 Блант  согласился  дать  показания.  Он  назвал  некоторых
из  своих  помощников  и  тем  самым  спас  их  от  тюрьмы.  А  от¬
дельные  были  уже  в  СССР  или  ушли  в  мир  иной.
 Во  время  следствия  Блант  настойчиво  подчеркивал,  что
информация,  которую  он  передавал  русским,  носила  воен¬
ный  характер  и  касалась  главным  образом  дешифрованных
немецких  сообщений,  что  правительство  и  так  должно  было
сообщать  советскому  руководству,  поскольку  на  это  имелись
союзнические  обязательства.
 Относительное  спокойствие  вокруг  Бланта  длилось  не¬
долго.  21  ноября  1979  года  премьер-министр  Англии  Мар¬
гарет  Тэтчер  нарушила  данный  Бланту  иммунитет  и  сделала
в  парламенте  заявление,  в  котором  сообщила,  что  Блант
работал  на  советскую  разведку.  Английское  правительство
вынуждено  было  сделать  это  ввиду  того,  что  к  этому  времени
Стрейт  и  некоторые  другие  журналисты  опубликовали  книги
и  статьи,  где  Энтони  разоблачался  как  советский  агент.  Что¬
бы  не  оказаться  в  положении  оправдывающегося,  Тэтчер  и
сделала  это  заявление,  подчеркнув  при  этом,  что  данные  на
Бланта  поступили  ещё  в  1964  году.
 После  этого  положение  Бланта  осложнилось.  В  первую
очередь  королева  лишила  его  занимаемой  должности.  Учи¬
тывая  сложившуюся  ситуацию,  он  отказался  от  рыцарского
звания.  Тринити-колледж,  где  он  учился  и  в  своё  время  ра¬
ботал,  уведомил  его  о  лишении  почётной  степени  доктора
наук.  Однако  судебного  преследования  в  отношении  Бланта
за  этим  не  последовало.
 281

Николай  Шварёв
 Несмотря  на  тяжёлый  моральный  удар  и  серьёзно  подо¬
рванное  здоровье,  Блант  продолжал  энергично  работать  в  об¬
ласти  искусства.  В  эти  годы  у  него  вышло  много  публикаций
и  книг  по  искусству.  Только  одних  книг  им  издано  более  двад¬
цати.  Многие  его  работы  переиздаются  до  сего  времени.
 Люди,  тесно  общавшиеся  с  Блантом,  подчёркивают,  что  он
критически  относился  к  общественным  британским  порядкам  и
считал,  что  стране  нужны  социальные  перемены.  В  Советском
Союзе  он  видел  зарождение  нового,  более  справедливого  и
прогрессивного  общества.  Кроме  того,  он  блестяще  понимал,
какую  беду  несёт  фашизм  народам  Европы  и  миру,  и  считал
своим  долгом  борьбу  с  ним.  А  поскольку  главной  силой,  кото¬
рая  могла  остановить  Гитлера,  он  считал  СССР,  то  всемерную
помощь  ему  рассматривал  в  качестве  своего  святого  долга.
 Его  друзья  не  бросили  своего  товарища  в  беде.  Когда
Бланта  начали  преследовать  журналисты,  ему  предложил
убежище  его  друг,  профессор  Лондонского  университета.
А  когда  Блант,  уже  больной,  нуждался  в  лечении  и  отдыхе,
его  пригласил  к  себе  его  ирландский  друг,  профессор  уни¬
верситета  из  Дублина.
 Нервные  потрясения  и  большие  физические  нагрузки
серьёзно  подорвали  здоровье  Бланта.  Умер  он  26  марта
1983  года  от  сердечного  приступа  в  возрасте  76  лет.  Тело
было  кремировано,  и  позднее,  согласно  его  завещанию,  пепел
был  развеян  по  ветру  его  братьями  на  поле  около  Мальборо,
где  он  учился  в  школе.
 ГАЙ  БЁРДЖЕСС
 Как  член  «Кембриджской  пятёрки»,  Гай  Бёрджесс  долгое
время  сотрудничал  с  советской  разведкой.  Задолго  до  того,
как  западные  державы  уведомили  советское  правительство  о
 282

Асы  нелегальной  разведки
 сроках  открытия  второго  фронта,  руководство  страны  узна¬
ло  об  этом  из  разведдонесений  Бёрджесса  и  своевременно
скорректировало  свои  военные  планы.
 Где  бы  Бёрджесс  ни  работал  впоследствии:  в  МИ-6  (раз¬
ведка),  МИ-5  (контрразведка),  либо  в  английском  МИДе,  он
неизменно  оставался  сторонником  Советского  Союза.
 На  встрече  10  августа  1944  года  Бёрджесс  передал  нашему
резиденту  в  Лондоне  подлинник  письма  министру  иностран¬
ных  дел  Идену  от  представителя  английского  правительства
при  Французском  комитете  национального  освобождения  в
Алжире  господина  Купера.  В  нём  проводилась  мысль,  что  Ве¬
ликобритания  должна  организовать  западный  блок  в  противо¬
вес  славянскому,  а  также  приложить  все  усилия  к  созданию
сильной  Польши  во  главе  с  прозападно  ориентированным
правительством.  Стало  очевидным,  что  пока  Красная  Армия
ещё  ведёт  бои  за  освобождение  своей  территории  от  немецких
оккупантов,  в  Англии  уже  полным  ходом  шло  обсуждение  по¬
слевоенного  устройства  Европы.  Причём  основной  упор  при
этом  делался  на  конфронтацию  с  Советским  Союзом.
 Весьма  полезной  оказалась  полученная  от  Бёрджесса  ин¬
формация  о  событиях  в  Греции,  Болгарии,  Венгрии  и  других
странах  Восточной  Европы.  Она  свидетельствовала  о  планах
Англии  и  США  воспрепятствовать  вступлению  советских
войск  на  территорию  этих  государств  и  сохранить  там  режимы,
враждебно  настроенные  к  Советскому  Союзу.
 Руководство  разведки  высоко  оценивало  сведения,  по¬
ступающие  от  Бёрджесса,  и  в  1945  году  приняло  решение  об
определении  ему  ежегодной  пожизненной  пенсии  в  фунтах
стерлингов.  Однако,  поблагодарив  за  внимание,  он  от  пенсии
отказался.
 Опасаясь  ареста,  он  вместе  с  Д.  Маклином  в  мае  1951  года
бежал  из  Англии.  Для  Гая  Бёрджесса  начался  новый  жизненный
 283

Николай  Шварёв
 период.  Однако  ему  так  и  не  удалось  приспособиться  к  москов¬
ской  жизни.  Он  много  пил  и  умер  в  1963  году  в  возрасте  51  года.
Тело  было  кремировано,  урна  с  прахом  отправлена  в  Англию
родственникам  по  их  просьбе.  Гай  Бёрджесс  оставил  во  внеш¬
ней  разведке  яркий  след.  Его  наследие  составило  много  томов
секретной  информации.  За  самоотверженную  сложную  работу
в  разведке  он  был  награждён  орденом  Красного  Знамени.
 Вот,  собственно,  вкратце  и  всё  об  источниках  «Кембридж¬
ской  пятёрки».  О  каждом  из  них  можно  написать  книгу.  Однако
большинство  материалов  пока  публикации  не  подлежит.  Следу¬
ет  только  добавить,  что  за  годы  войны  ими  было  переправлено
в  Москву  более  двадцати  тысяч  документов  секретного  харак¬
тера.  Помимо  политической  и  военной  информации  большую
ценность  представили  данные  о  датах  и  местах  заброски  после
войны  агентов  на  территорию  Советского  Союза,  что  дало  воз¬
можность  своевременно  их  обезвредить.
 О  своей  работе  с  источниками  «пятёрки»  Ю.И.  Модин  го¬
ворит  так:  «Не  могу  сказать,  что  работать  с  ними  было  легко.
По  тем  временам  они  давали  ценнейшую  информацию.  От
них  Советский  Союз  получал  тысячи  и  тысячи  секретных
документов  по  внешней  политике,  ядерным  исследованиям,
военной  технике,  почти  всю  дипломатическую  переписку
крупнейших  стран  мира.
 “Пятёрка”  информировала  о  секретных  переговорах  Ан¬
глии  и  Франции  с  Германией  перед  началом  Второй  мировой
войны  и  о  попытках  Германии  заключить  мирный  договор  с
США  в  1944—1945  гг.  Проколов  в  работе  быть  не  могло  —
такие  вещи  не  прощались,  и  я,—пишет  в  своей  книге  Юрий
Иванович,  —  очень  горжусь  тем,  что  в  тюрьме  никто  из  них
не  сидел.  Это  моё  большое  профессиональное  достижение.
И  я,  как  разведчик-профессионал,  горжусь  этим».
 284

Асы  нелегальной  разведки
 А  теперь  снова  вернемся  к  Киму  Филби.  Государство
высоко  оценило  выдающиеся  заслуги  Кима  Филби,  наградив
его  орденами  Ленина,  Красного  Знамени,  Отечественной
войны  I  степени,  Дружбы  Народов  и  многими  медалями.
 Скончался  Ким  Филби  11  мая  1988  года,  похоронен  в
Москве  на  Новокунцевском  кладбище.
 Бывший  первый  заместитель  начальника  советской  раз¬
ведки  Вадим  Алексеевич  Кирпиченко  в  своей  книге  «Из
архива  разведчика»  пишет:  «На  мою  долю  выпала  печальная
миссия  быть  13  мая  1988  года  председателем  комиссии  по
организации  похорон  Кима  Филби.  Проводить  его  в  послед¬
ний  путь  пришли  разведчики  разных  поколений,  приехали  из
Англии  его  дети,  собрались  иностранные  корреспонденты.
 Выступавшие  на  траурной  церемонии  рассказывали  о
жизненном  пути  знаменитого  разведчика,  о  его  неоцени¬
мых  заслугах  перед  нашим  государством,  а  я  в  последний
раз  всматривался  в  лицо  Кима  Филби.  На  нём  уже  не  было
привычной  нам  застенчивой  улыбки.  Но  все  равно  это  было
лицо  благородного,  интеллигентного  и  мудрого  человека».
 Когда  в  1978  году  были  обнародованы  сведения  об  ис¬
тинной  роли  Филби,  один  из  ответственных  сотрудников
ЦРУ  заявил:  «Это  привело  к  тому,  что  чрезвычайно  обшир¬
ные  усилия  западных  разведок  в  период  с  1944  по  1951  год
были  безрезультатными.  Было  бы  лучше,  если  бы  мы  вообще
ничего  не  делали».
 А  «Чикаго  дейли  ньюс»  писала  в  1968  году,  что  Ким
Филби  и  его  соотечественники  Бёрджесс  и  Маклин  «дали
русским  такое  преимущество  в  области  разведки  в  годы
“холодной  войны”,  результаты  и  эффективность  которых
были  просто  неисчислимы».
 И  наконец—последнее.  Когда  британцы  узнали,  что  вы¬
сокопоставленный  сотрудник  их  разведки  МИ-6  Ким  Филби
 285

Николай  Шварёв
 долгое  время  работал  на  СССР,  вся  нация  содрогнулась  от
отвращения.  Разведчик,  перешедший  в  постыдное  качество
«предателя»,  мгновенно  превратился  в  бабника,  алкоголика
и  совершенно  опустившегося  типа.  Разве  иначе  он  мог  бы
так  «опустить»  свою  замечательную  страну,  вопрошали
журналисты.
 Но  прошло  немного  времени,  самолюбие  нации  вос¬
становилось,  и  нынче  мораль  этой  истории  для  подданных
её  величества  звучит  иначе:  именно  англичанин  вошёл  в
историю  как  один  из  гениальнейших  шпионов  всех  времен
и  народов.  Разве  по  силам  это  было  бы,  скажем,  какому-
нибудь  «макароннику»  или  «лягушатнику»  (имеется  в  виду:
итальянцу  или  французу.  —  Н.Ш.)?
 Вот,  пожалуй,  и  всё,  что  мне  удалось  собрать  и  вкратце  из¬
ложить  о  легендарном  советском  разведчике,  большом  друге
Советского  Союза  —  Киме  Филби.  Вечная  ему  память.

РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ,  НАЧАЛЬНИК
РАЗВЕДКИ  П.А.  СУДОПЛАТОВ
 Павел  Анатольевич  Судоплатов  родился  7  июля  1907  года
в  Мелитополе.  Мать  русская,  отец  украинец.  Образование
высшее.  Закончил  двуклассное  училище,  два  курса  факуль¬
тета  советского  права  МГУ  (1933  г.),  Военно-юридическую
академию  (ВЮА)  Советской  Армии  —1953  г.).  Участник
Гражданской  войны.
 7  мая  1919  года  в  тылу  Украинского  фронта  поднял  мятеж
командир  6-й  Украинской  стрелковой  дивизии  Н.А.  Григо¬
рьев.  Мятеж  охватил  пространство  от  Кременчуга  до  Херсо¬
на.  В  результате  на  левом  крыле  Южного  фронта  Кавказская
армия  П.Н.  Врангеля  захватила  инициативу  и  перешла  в
наступление  против  красных.
 В  Мелитополе  срочно  объявили  набор  добровольцев  в  Крас¬
ную  Армию,  и  26  июня,  в  свои  неполные  12  лет,  П.  Судоплатов
становится  бойцом  Мелитопольского  рабочего  отряда.
 Служил  он  недолго,  до  августа  1919  года.  Однако  за  это
время  сумел  испытать  многое.  В  сражении  Павел  попадает
в  плен,  закончившийся  побегом  благодаря  пьянству  станич¬
ников.  Это  стало  для  мальчика  первым  уроком  выживания.
 В  боях  под  Одессой  Павел  попадает  в  госпиталь  с  по¬
дозрением  на  тиф,  но,  к  счастью,  диагноз  не  подтвердился.
В  течение  пяти  месяцев  Павел  находился  в  Одессе,  уже  за¬
нятой  белыми.
 287

Николай  Шварёв
 Когда  к  Одессе  в  начале  1920  года  подошли  {фасные,  Па¬
вел  участвует  в  уличных  боях  в  рядах  восставших  рабочих.
Хорошо  освоив  за  время  беспризорничества  все  укромные
места  портового  города,  Судоплатов  помогает  красноармей¬
цам  вылавливать  спрятавшихся  белогвардейцев.  В  итоге
зимой  1920  года  он  вновь  вступает  в  ряды  Красной  Армии  и
становится  бойцом  роты  связи  123-й  стрелковой  бригады.
 1921  год  становится  в  судьбе  Павла  Суцоплатова  поисти¬
не  переломным.  Комиссар  дивизии  Упит  обратил  внимание
на  смышлёного  и  образованного  паренька  и  предложил  ему
поехать  учиться  на  курсы  политработников  в  Киев.  Но  в  дело
вмешался  «его  величество  Случай»,  хотя  случайность—это
всего  лишь  незапланированная  закономерность.
 В  июле  1921  года  в  засаду,  устроенную  украинскими  на¬
ционалистами,  попали  сотрудники  Особого  отдела  44-й  ди¬
визии,  и  многие  из  них  погибли.  Учитывая  происхождение,
образование,  Судоплатову  была  предложена  вначале  долж¬
ность  телефониста,  а  затем  шифровальщика.  Так  —  после
диверсионной  операции  противника—началась  его  служба
в  органах  ВЧК—ГПУ—О  ГПУ—НКВД—НКГВ—МГБ.
 «В  дивизии,  в  которой  я  служил,  вместе  с  нами  сражались
поляки,  австрийцы,  немцы,  сербы  и  даже  китайцы.  Последние
были  очень  дисциплинированными  и  сражались  до  последней
капли  крови.  Борьба  шла  жестокая,  и  случалось,  что  целые
деревни  оказывались  уничтоженными  украинскими  национа¬
листами  и  бандформированиями:  всего  в  ходе  Гражданской
войны  в  Украине  погибло  свыше  миллиона  человек.
 Опыт,  приобретённый  при  выполнении  обязанностей
телефониста,  а  затем  шифровальщика,  оказался  бесценным.
Я  печатал  документы  с  грифом  “секретно”  и  расшифровывал
телеграммы,  которые  мы  получали  непосредственно  от  главы
ВЧК  Феликса  Дзержинского  из  Москвы.
 288

Асы  нелегальной  разведки
 ...Дивизия  была  переведена  в  Житомир.  Главной  зада¬
чей  нашего  особого  отдела  была  помощь  местному  ЧК  в
проникновении  в  партизанское  подполье  украинских  на¬
ционалистов,  руководимое  Петлюрой  и  Коновальцем.  Их
вооруженные  банды  устраивали  диверсии  против  органов
Советской  власти  на  местах».
 Осенью  1922  года  Судоплатова  переводят  служить  в
пограничные  войска,  вначале  в  погранотделение  города  Из-
яслав,  а  затем  на  Славутинский  погранпост.  Именно  здесь
Суцоплатов  соприкасается  с  особо  секретными  операциями
разведки.  Режим  особой  секретности  был  обусловлен  тем,
что  по  условиям  мирного  договора  от  18  марта  1921  года
между  РСФСР  и  Польшей  стороны  обязались  не  создавать  и
не  поддерживать  организации,  имеющие  целью  вооруженную
борьбу  с  подписантом.  Однако  нелегальная  боевая  работа
диверсионно-террористического  характера  на  территории
Западной  Белоруссии  и  Западной  Украины  продолжалась.
В  данном  случае  политической  задачей  являлось  воссоедине¬
ние  Западной  Украины  и  Западной  Белоруссии  с  Россией.
 Операции  Разведупра  по  активной  разведке  были  тща¬
тельно  законспирированы,  в  том  числе  от  пограничников  и
местных  органов  ВЧК—ОПТУ,  и  были  свёрнуты  только  в
1925  году  по  решению  высшего  военно-политического  ру¬
ководства  СССР.  Славутинскому  погранпосту  в  этой  тайной
войне  отводилась  далеко  не  последняя  роль.  Павел,  наблю¬
давший  за  молчаливыми  людьми  в  гражданской  одежде,  мог
понимать,  что  принимает  участие  в  обеспечении  совершенно
секретных  операций.
 В  начале  сентября  1923  года  Судоплатов  подаёт  рапорт
об  увольнении.  Основной  причиной  такого  поступка  могла
быть  физическая,  но  главное  —  психологическая  усталость
юноши,  которому  к  тому  времени  исполнилось  всего  16  лет.
 289
 10  ШварСв  Н.  А.

Николай  Шварёв
 Другая  причина  заключалась  в  сокращении  чекистского  ап¬
парата  после  окончания  Гражданской  войны,  но  это  также
связано  с  возрастом  Павла.  Рапорт  молодого  пограничника
удовлетворили,  и  он  вернулся  домой  в  Мелитополь.  Он  по¬
ступает  на  службу  в  аппарат  Мелитопольского  окружного
комитета  Ленинского  Коммунистического  союза  молодёжи
Украины  (ЛКСМУ).  В  1924  году  его  направляют  секретарём
комсомольской  ячейки  в  село  Ново-Григорьевка  Запорож¬
ской  области.  С  января  1925  года  Судоплатов  —  секретарь
ячейки  ЛКСМУ  завода  имени  В.В.  Воровского  в  Мелитопо¬
ле.  А  в  феврале  того  же  года  окружной  комитет  комсомола
рекомендует  «товарища  Судоплатова»  на  работу  в  органы
ОШУ.  Впереди  у  Павла  Анатольевича  интересная  и  сложная
работа  в  органах  госбезопасности.
 Итак,  в  феврале  1925  года  в  возрасте  семнадцати  лет
Павел  Судоплатов  возвращается  на  службу  в  органы  государ¬
ственной  безопасности—Мелитопольский  окружной  отдел
ГПУ  УССР.  До  1927  года  Судоплатов  занимался  обработкой
оперативной  информации,  составлением  отчётов,  сводок  и
других  справочных  данных  секретного  характера.
 В  феврале  1928  года  Павел  вступает  в  ряды  Всесоюзной
Коммунистической  партии  большевиков—ВКП(б).  (Партия
получила  новое  название—Всесоюзная  Коммунистическая
партия  (большевиков)  на  XIV  съезде  в  1925  году  в  связи  с
образованием  СССР.)
 В  августе  1928  года  Судоплатов  получает  очередное
повышение  и  переводится  в  столицу  тогдашней  Украины  г.
Харьков  на  должность  помощника  уполномоченного  секрет¬
ного  отделения  Харьковского  окротдела  ПТУ  УССР.  В  1930-х
годах  П.А.  Судоплатова  переводят  в  центральный  аппарат
ПТУ  УССР  на  должность  помощника  уполномоченного  От¬
дела  информации  и  политического  контроля.
 290

Асы  нелегальной  разведки
 В  1932  году  Судоплатов  был  переведён  в  Москву  на  долж¬
ность  старшего  инспектора  Отдела  кадров  ОПТУ.  В  это  время
он  знакомится  с  начальником  ИНО  ОГЛУ  А.Х.  Артузовым
и  его  заместителем  А.А.  Слуцким.  В  1933  году  Судоплатов
переходит  на  оперативную  работу  в  разведке.  Это  ещё  один
поворотный  момент  в  его  судьбе.
 Назначение  на  оперативную  работу  в  Иностранном  от¬
деле  являлось  далеко  не  таким  простым.  Противник,  с  кото¬
рым  отныне  поручалось  иметь  дело  Судоплатову,  был  хитёр
и  коварен.  К  1933  году  в  среде  украинских  националистов
произошли  существенные  изменения.  С  1923  по  1928  год
Украинская  военная  организация  в  обмен  на  свои  услуги
получила  от  спецслужб  Веймарской  республики  свыше
2  миллионов  марок.
 Украинские  националисты  установили  с  германскими
спецслужбами  самые  тесные  контакты.  После  прихода  А.  Гит¬
лера  к  власти  в  Германии  наметились  контакты  специальных
структур  ОУН—У  НО  с  СД  и  гестапо.  Естественно,  что  ру¬
ководство  немецких  спецслужб  планировало  использовать
украинских  националистов  в  своих  собственных  интересах.
 Для  руководства  деятельностью  националистов  в  Запад¬
ной  Украине  был  создан  специальный  орган  ОУН—Краевая
экзекутива  (КЭ).  Постепенно  этот  орган  под  руководством
 С.А.  Бандеры  стал  фактически  неподотчётным  ОУН  и  пре¬
вратился  в  самостоятельную  организацию.  Но  оуновцы
активно  действовали  не  только  против  Польши,  но  и  против
Советского  Союза  с  польской  и  чехословацкой  территорий.
Более  того,  оуновцы  пытались  проводить  террористические
акты  против  официальных  советских  представителей  и  на
территории  третьих  стран.
 Советские  органы  государственной  безопасности  вели
против  украинских  националистов  нелёгкую  и  жесткую
 291
 ю*

Николай  Шварёв
 борьбу.  Чекисты  отслеживали  и  неоднократно  пресекали
террористические  акты  украинских  националистов  против
советских  государственных  деятелей.
 Так  например,  осенью  1933  года  была  сорвана  попытка
покушения  украинских  националистов  на  наркома  иностран¬
ных  дел  Советского  Союза  М.М.  Литвинова,  которое  должно
было  состояться  во  время  его  прибытия  в  Соединенные
Штаты  Америки.
 Благодаря  действиям  нелегального  резидента  ИНО  ОПТУ
И.Н.  Каминского  и  легального  резидента  ИНО  в  США
В.Ш.  Эльмана  этот  план  был  своевременно  раскрыт.  В  итоге
переговоры  Литвинова  с  президентом  США  Ф.  Рузвельтом
прошли  успешно,  и  18  ноября  1933  года  между  СССР  и
США  были  установлены  дипломатические  отношения.
 Однако  действовать  на  опережение  советской  разведке
удавалось  не  всегда.  21  октября  1933  года  в  консульстве
СССР  во  Львове  оуновский  боевик  Н.  Лемек  совершил  тер¬
рористический  акт  против  сотрудника  внешней  разведки
 А. 	Майкова,  работавшего  в  Польше  в  качестве  дипломата.
На  одном  из  приёмов  террорист  подошёл  к  дипломату  и  в
упор  расстрелял  его  из  пистолета.
 По  распоряжению  военно-политического  руководства
СССР  в  органах  госбезопасности  началась  разработка  актив¬
ных  мер  по  нейтрализации  террористических  акций  ОУН.
 Тем  временем  в  органах  государственной  безопасности
произошла  очередная  глобальная  перестановка.  10  июля
1934  года  постановлением  ЦИК  СССР  был  образован  На¬
родный  комиссариат  внутренних  дел  СССР,  с  включением  в
него  аппаратов  ОГПУ  и  НКВД  РСФСР.  Наркомом  назначен
Г.Г.  Ягода.  На  базе  ОГПУ  создаётся  Главное  управление
государственной  безопасности  (ГУГБ)  НКВД  СССР.  Его
куратором  стал  Я.С.  Агранов.
 292

Асы  нелегальной  разведки
 Исполняя  распоряжение  партии,  руководство  Ино¬
странного  отдела  ГУГБ  приняло  решение  о  внедрении  в
среду  украинских  националистов  своего  сотрудника.  Летом
1934  года  выбор  был  сделан  в  пользу  Павла  Судоплатова.
 После  восьми  месяцев  обучения  Судоплатов  был  направ¬
лен  в  свою  первую  зарубежную  командировку  в  сопрово¬
ждении  Лебедя,  «главного  представителя»  ОУН  в  Украине,
а  в  действительности  нашего  тайного  агента  на  протяжении
многих  лет.  Лебедь  стал  для  советской  разведки  ключевой
фигурой  в  борьбе  с  бандитизмом  в  Украине  в  20-х  годах.
Его  репутация  в  националистических  кругах  за  рубежом
оставалась  по-прежнему  высокой:  Коновалец  рассматривал
своего  представителя  как  человека,  способного  провести
подготовительную  работу  для  захвата  власти  ОУН  в  Киеве
в  случае  войны.  От  Лебедя,  которому  нами  был  разрешен
выезд  на  Запад  в  20-х  и  30-х  годах  по  нелегальным  каналам,
нам  и  стало  известно,  что  Коновалец  лелеял  планы  захвата
Украины  в  будущей  войне.
 Куратором  и  одним  из  основных  наставников  П.А.  Судо¬
платова  в  период  его  подготовки  к  нелегальной  заграничной
командировке  стал  опытный  разведчик  П.Я.  Зубов.  Этот
человек  станет  одним  из  ближайших  помощников  П.А.  Су¬
доплатова  во  время  Великой  Отечественной  войны.
 Первоначальный  курс  обучения  начинающий  нелегал
закончил  в  марте  1935  года.  В  это  же  время  его  жена  Эмма
была  переведена  в  Иностранный  отдел  НКВД  и  также  про¬
шла  специальный  курс  обучения.  В  будущей  операции  её
планировалось  использовать  в  качестве  связной  в  Западной
Европе  между  Павлом  и  Центром.  По  легенде,  связная  была
студенткой  из  Женевы.  Сам  Павел  выехал  за  границу  под
именем  молодого  украинского  националиста  Павла  Анато¬
льевича  Яценко.
 293

Николай  Шварёв
 В  середине  апреля  1935  года  Судоплатов  выехал  в  Фин¬
ляндию  в  сопровождении  Лебедя,  который,  переправив  «пле¬
мянника»  за  границу,  вернулся  через  Москву  в  Харьков.
 В  период  пребывания  в  Хельсинки  Судоплатов  находился
под  опекой  «легального»  резидента  в  Финляндии  Б.А.  Рыб¬
кина  («Кин»)  и  его  помощницы  (впоследствии  супруги)
З.И.  Воскресенской  («Ирина»).  Эти  выдающиеся  разведчики
внесли  также  свою  лепту  в  оперативную  подготовку  молодо¬
го  разведчика.  В  это  время  З.И.  Воскресенская  в  Норвегии
координировала  работу  нелегальной  разведывательно¬
диверсионной  группы  Э.Ф.  Волльвебера  («Антон»).
 Спустя  два  месяца  от  Коновальца  в  Хельсинки  прибыли
связные  —  О.  Грибинский  из  Праги  и  Д.  Андриевский  из
Брюсселя.  Путь  в  Германию  лежал  через  Швецию,  куда  Па¬
вел  и  сопровождавшие  его  лица  отправились  пароходом.
 В  июне  1935  года  Павел  прибыл  в  Берлин  и  стал  ждать
встречи  с  Е.  Коновальцем.
 Встреча  П.  Суцоплатова  с  лидером  украинских  национа¬
листов  Е.  Коновальцем  состоялась  летом  1936  года.  Встреча
проходила  на  конспиративной  квартире,  принадлежавшей
немецкой  разведке.  Павел  сумел  произвести  благоприятное
впечатление  на  Коновальца,  и  в  сентябре  его  направили  на
три  месяца  в  нацистскую  школу  в  Лейпциге.
 В  ходе  встреч  с  Коновальцем  Судоплатову  удалось  узнать,
что  в  распоряжении  оуновцев  уже  имеются  две  бригады,
в  общей  сложности  около  двух  тысяч  человек,  которые
предполагалось  использовать  в  качестве  полицейских  сил
в  Галиции  (части  Западной  Украины,  входившей  тогда  в
Польшу)  и  в  Германии.
 Оуновцы  всячески  пытались  вовлечь  Судоплатова  в
борьбу  за  власть,  которая  шла  между  двумя  их  главными
группировками:  «старики»  и  «молодёжь».  Первых  пред¬
 294

Асы  нелегальной  разведки
 ставляли  Коновалец  и  его  заместитель  Мельник,  а  «моло¬
дёжь»  возглавляли  Бандера  и  Костарев.  Но  главной  задачей
Судоплатова  бьшо  убедить  их  в  том,  что  террористическая
деятельность  в  Украине  не  имеет  никаких  шансов  на  успех,
так  как  власти  немедленно  ликвидируют  небольшие  очаги
сопротивления.
 С  Коновальцем  у  Судоплатова  складывались  неплохие
отношения.
 «Коновалец  привязался  ко  мне,  —  вспоминал  Судо-
платов,  —  и  даже  предложил,  чтобы  я  сопровождал  его  в
инспекционной  поездке  в  Париж  и  Вену  с  целью  проверки
положения  дел  в  украинских  эмигрантских  кругах,  поддер¬
живавших  его».
 Центр  решил  воспользоваться  этой  возможностью,  чтобы
организовать  встречу  Судоплатову  с  его  курьером.  Согласно
указанию  из  Москвы,  Павлу  надлежало  по  возможности
выйти  на  такую  встречу  в  Париже  и  позднее  в  Вене.  Для
этого  он  должен  был  дважды  в  неделю  появляться  между
пятью  и  шестью  вечера  в  определенном  месте.
 «В  первое  же  своё  появление  на  условленном  месте,  —
рассказывал  Павел  Анатольевич,  —  я  увидел  собственную
жену...  Усилием  воли  мне  удалось  заставить  себя  удостове¬
риться,  что  за  мной  нет  никакой  слежки,  и  лишь  после  этого
я  приблизился  к  Эмме.  Мне  сразу  же  стало  совершенно  ясно:
место  встречи  выбрано  крайне  неудачно,  так  как  сновавшая
вокруг  толпа  не  давала  возможности  проверить,  есть  ли  за
тобой  наблюдение  или  нет».
 П.  Судоплатов  информировал  Эмму  о  положении  дел
в  украинских  эмигрантских  кругах  и  о  той  значительной
поддержке,  которую  они  получали  от  Германии.  Особенно
любопытной  показалась  ей  информация,  касающаяся  раз¬
доров  внутри  ОУН.
 295

Николай  Шварёв
 После  приезда  Павла  в  Вену  он  отправился  на  место
встречи,  где  и  застал  своего  куратора  и  наставника  по  работе
в  Москве  Зубова.  Разведчик  подробно  информировал  Зубова
о  деятельности  Коновальца.
 Из  Вены  Судоплатов  возвратился  в  Берлин,  где  в  течение
нескольких  месяцев  шли  бесполезные  переговоры  о  возмож¬
ном  развертывании  сил  подполья  в  Украине  в  случае  войны.
В  этот  период  Павел  дважды  ездил  в  Париж,  встречался  там
с  лидерами  украинского  правительства  в  изгнании.  Коно-
валец  предостерегал  Павла  в  отношении  этих  людей:  их  не
следовало  воспринимать  серьёзно,  поскольку  в  действитель¬
ности  всё  будут  решать  не  эти  господа,  протиравшие  штаны
в  парижских  кафе,  а  его  военная  организация.
 По  окончании  командировки  П.  Судоплатов  вернулся  в
Москву.  Вот  как  он  потом  вспоминал  сам:
 «Успешная  командировка  в  Западную  Европу  изменила  моё
положение  в  разведке.  О  результатах  работы  было  доложено
Сталину  и  Косиору,  секретарю  ЦК  Коммунистической  партии
Украины,  а  также  Петровскому,  председателю  Верховного
Совета  республики.  В  кабинете  Слуцкого,  где  я  докладывал  в
деталях  о  своей  поездке,  меня  представили  двум  товарищам:
один  из  них  был  Серебрянский,  начальник  Особой  группы  при
наркоме  внутренних  дел—самостоятельного  и  в  то  время  мне
неизвестного  Центра  закордонной  разведки  органов  безопас¬
ности,  —а  другой,  по-моему,  Васильев,  сотрудник  секретариата
Сталина.  Ни  того  ни  другого  я  прежде  не  знал».
 Скорее  всего,  Павел  Анатольевич  имел  в  виду  руково¬
дящего  работника  Коминтерна  Б.А.  Васильева.  Он  тесно
сотрудничал  с  Иностранным  отделом  ГУГВ  НКВД  и  Раз¬
ведывательным  управлением  Штаба  РККА.
 Тем  временем  П.  Судоплатов  был  назначен  вначале  опе¬
руполномоченным,  а  затем  помощником  начальника  4-го  от¬
 296

Асы  нелегальной  разведки
 деления  7-го  отдела  (внешняя  разведка).  Весь  1937  год  он
неоднократно  выезжал  на  Запад  в  качестве  «курьера»  оунов-
ского  подполья.  Как  прикрытие  использовалась  должность
радиста  на  советском  грузовом  судне  «Шилка».
 После  убийства  С.М.  Кирова  в  декабре  1934  года  руко¬
водство  страны  принимает  решение  о  применении  мер  физи¬
ческого  воздействия  к  врагам  партии  и  государства.  В  числе
личных  врагов  Сталина  числились  и  бывшие  служащие
советских  учреждений  за  границей,  такие  как  Г.З.  Веселов¬
ский,  оставшийся  во  Франции,  или  нелегальный  резидент
ИНО  ОПТУ  в  Турции  Г.С.  Агабеков,  бежавший  в  1930  году
из  Стамбула  в  Марсель.  В  1931  году  он  опубликовал  в  Нью-
Йорке  книгу  под  названием  «ОПТУ:  русский  секретный  тер¬
рор».  Книга  Г.С.  Атабекова  стала  смертным  приговором  для
многих  друзей  Советского  Союза.  Только  в  Персии  (Иран)  в
июле—августе  1932  года  было  арестовано  более  четырёхсот
человек.  В  этой  связи  было  принято  решение  о  ликвидации
предателя.  Вскоре  Агабеков  был  ликвидирован  в  Париже.
 В  июле  1937  года  во  Франции  остался  нелегал  И.Г.  По-
рецкий  (Рейс),  который  направил  в  Москву  письмо  с  критикой
Сталина  и  проводимой  им  в  Испании  политике.  Порецкий  был
крайне  опасен  в  силу  его  информированности  о  нелегальных
сетях  ИНО  ОПТУ.  Он  был  ликвидирован  сотрудниками  ГУГБ
во  главе  с  С.М.  Шпигелыласом.
 Одной  из  наиболее  известных  операций  внешней  раз¬
ведки  является  похищение  в  1937  году  руководителя  Рос¬
сийского  общевоинского  союза  Е.К.  Миллера,  сменившего
на  этом  посту  А.П.  Кутепова.  После  того  как  во  второй
половине  1930-х  годов  Миллер  через  своего  представителя
в  Берлине,  генерала  Лампе,  установил  тесные  контакты  со
спецслужбами  гитлеровской  Германии,  в  Москве  было  при¬
нято  решение  о  проведении  операции  по  его  похищению  и
 297

Николай  Шварёв
 вывозу  в  СССР.  Ключевым  звеном  этой  операции  являлся
бывший  командир  Корниловской  дивизии,  помощник  Мил¬
лера  по  разведке  генерал  Н.В.  Скоблин,  который  с  1930  года
вместе  со  своей  женой,  известной  певицей  Н.В.  Плевицкой,
сотрудничал  с  советской  разведкой.
 22 	сентября  1937  года  по  приглашению  Н.В.  Скоблина
Миллер  направился  с  ним  на  виллу  под  Парижем,  ще  должна
была  состояться  встреча  «с  представителями  германских
спецслужб».  На  самом  деле  на  вилле  Миллера  поджидала
оперативная  группа  внешней  разведки,  которая  захватила
его  и  через  Гавр  переправила  на  теплоходе  в  СССР.  После
проведённого  в  Москве  следствия  Миллер  был  предан  суду
и  в  1939  году  расстрелян.  В  операции  по  захвату  Миллера
участвовали  советские  разведчики  В.  Гражулъ,  М.  Григорьев,
Г.  Косенко.  Руководил  операцией  С.М.  Шпигелылас.
 Решение  оуновцев  поставлять  Японии  военную  и  эконо¬
мическую  информацию  об  СССР  стала  последней  каплей,
решившей  судьбу  лидера  украинских  националистов.  В  ноя¬
бре  1937  года  П.А.  Судоплатов  удостоился  двух  аудиенций  у
Сталина.  На  второй  из  них  вождь  отдал  личное  распоряжение
о  ликвидации  Е.  Коновальца.
 После  получения  приказа  о  ликвидации  Коновальца  Слуц¬
кий,  Шпигелылас  и  Судоплатов  приступили  к  разработке
вариантов  операции.  От  предложения  застрелить  Коновальца
отказались,  поскольку  он  довольно  часто  приходил  на  встре¬
чу  в  сопровождении  телохранителя.  Было  принято  решение
вручить  Коновальцу  взрывное  устройство,  замаскированное
под  небольшой  подарок.  Этот  вариант  давал  возможность
исполнителю  заблаговременно  покинуть  место  встречи.
 Часовой  механизм  мины-ловушки  приводился  в  действие
автоматически  —  через  полчаса  после  изменения  упаковки
из  транспортного  (вертикального)  в  боевое  (горизонтальное)
 298

Асы  нелегальной  разведки
 ожидался  взрыв.  Судоплатову  следовало  быть  предельно
осторожным  и  держать  коробку  строго  в  вертикальном  по¬
ложении.  В  случае  ошибки  или  небрежности  он  сам  мог
стать  жертвой  своего  «подарка».  Он  также  не  должен  был
попасть  в  руки  врага  живым:  согласно  приказу,  ему  следо¬
вало  покончить  с  собой,  для  чего  он  получил  карманный
«вальтер»  модели  РРК.
 «Шпигелылас  провёл  со  мной  более  восьми  часов,—пи¬
сал  Суцоплатов,—обсуждая  различные  варианты  моего  ухода
с  места  акции.  Он  снабдил  меня  сезонным  железнодорожным
билетом,  действительным  на  два  месяца  на  всей  территории
Западной  Европы,  а  также  вручил  фальшивый  чехословацкий
паспорт  и  три  тысячи  американских  долларов,  что  по  тем
временам  было  большими  деньгами.  По  его  совету  я  должен
был  обязательно  изменить  свою  внешность  после  “ухода”».
 «23  мая  1938  года.  Время—без  десяти  двенадцать.  Про¬
гуливаясь  по  переулку  возле  ресторана  “Атланта”,  я  увидел
сидящего  за  столиком  у  окна  Коновальца,  ожидавшего  моего
прихода,  —  вспоминал  П.  Судоплатов.  —  Я  вошёл  в  ресто¬
ран,  подсел  к  нему,  и  после  непродолжительного  разговора
мы  условились  снова  встретиться  в  центре  Роттердама  в
17.00.  Я  вручил  ему  подарок,  коробку  шоколадных  конфет,
и  сказал,  что  мне  сейчас  надо  возвращаться  на  судно.  Ухо¬
дя,  я  положил  коробку  на  столик  рядом  с  ним.  Мы  пожали
друг  другу  руки,  и  я  вышел,  сдерживая  своё  инстинктивное
желание  тут  же  броситься  бежать».
 По  прибытии  в  Париж  его  встретил  сотрудник  нашей
разведки  Агаянц.  Позавтракав,  Суцоплатов  передал  ему  свой
пистолет  и  маленькую  записку,  содержание  которой  надо
было  отправить  в  Москву  шифром.  В  записке  говорилось:
«Подарок  вручён.  Посылка  сейчас  в  Париже,  а  шина  автомо¬
биля,  на  котором  я  путешествовал,  лопнула,  пока  я  ходил  по
 299

Николай  Шварёв
 магазинам».  «Агаянц,  не  имевший  никакого  представления
о  моём  задании,  проводил  меня  на  явочную  квартиру  в  при¬
городе  Парижа,  где  я  оставался  в  течение  двух  недель».
 Из  Парижа  Судоплатов  по  подложным  польским  доку¬
ментам  отправился  в  Барселону.  Местные  газеты  сообщали
о  странном  происшествии  в  Роттердаме,  где  украинский
националистический  лидер  Коновалец,  путешествовавший
по  фальшивому  паспорту,  погиб  при  взрыве  на  улице.  В  га¬
зетных  сообщениях  выдвигались  три  версии:  либо  его  убили
большевики,  либо  соперничающая  группировка  украинцев,
либо,  наконец,  его  убрали  поляки  —  в  отместку  за  гибель
генерала  Перацкого.
 В  Испании  Павел  Анатольевич  оставался  в  течении  трёх
недель  как  польский  доброволец  в  составе  руководимой
НКВД  интернациональной  партизанской  части  при  респу¬
бликанской  армии.
 «Во  время  пребывания  в  Барселоне  я  впервые  встретился
с  Рамоном  Меркадером  дель  Рио,  молодым  лейтенантом.
Тогда  я  не  подозревал,  какое  будущее  уготовано  Меркадеру:
ведь  ему  было  суждено  ликвидировать  Троцкого  и  отсидеть
20  лет  в  тюрьме,  и  за  это  получить  высокое  звание  Героя
Советского  Союза,  —  вспоминал  П.  Судоплатов».
 В  конце  июня  1938  года  П.  Судоплатов  нелегально  пере¬
бирается  во  Францию,  где  садится  на  советский  пароход  и
на  нем  в  конце  лета  прибывает  в  Ленинград.  По  прибытии
в  Москву  состоялась  встреча  Судоплатова  с  Л.П.  Берией,
который  22  августа  1938  года  был  назначен  заместителем
наркома  внутренних  дел.  Берия  задавал  вопрос  за  вопросом,
желая  знать  обо  всех  деталях  операции  против  Коновальца
и  об  ОУН  с  начала  её  деятельности.  Из  беседы  с  Берией
Судоплатов  сделал  вывод,  что  он  обладал  опытом  работы  в
подполье,  приобретённым  в  Закавказском  ЧК.
 300

Асы  нелегальной  разведки
 Нельзя  обойти  стороной  наиболее  болезненную  для  всех
нормальных  людей  тему  —  тему  политических  репрессий
1930-х  годов.  Процесс  устранения  нелояльных  по  отношению
к  Сталину  кадров  РККА,  НКВД  и  Коминтерна  происходил
постепенно,  начиная  с  1929  года,  когда  против  ряда  польских
коммунистов,  проживавших  в  СССР,  стали  выдвигаться  обви¬
нения  в  принадлежности  к  Польской  организации  войсковой
(ПОЗ).  Работу  по  обучению  диверсантов  и  партизан  можно
было  трактовать  как  подготовку  террористических  актов  в
рамках  антисоветского  заговора  против  руководства  стра¬
ны  с  целью  изменения  государственного  строя  в  интересах
контрреволюционных  организаций  и  (или)  иностранных  го¬
сударств.  Были  репрессированы:  А.Х.  Артузов,  Я.К.  Берзин,
С.  А.  Мессинг,  З.И.  Пассов,  В.М.  Примаков,  И.А.  Пятницкий,
М.А.  Трилиссер,  И.П.  Уборевич,  И.С.  Уншлихт,  С.П.  Урицкий,
С.М.  Шпигелылас,  И.Э.  Якир  и  многие  другие.  Большинство
кадровых  сотрудников  Коминтерна,  ИНО  НКВД,  ГУ  РККА  в
силу  специфики  их  работы  легко  можно  было  обвинить  в  при¬
надлежности  к  той  или  иной  иностранной  разведке  и/или  в
подготовке  покушения  на  Сталина.
 Павел  Анатольевич  Судоплатов  вспоминал:
 «Мне  ясно  вспоминаются  события,  которые  вскоре  по¬
следовали.  Наступил  ноябрь,  канун  октябрьских  торжеств.
И  вот  в  4  часа  утра  меня  разбудил  настойчивый  телефонный
звонок:  звонил  Козлов,  начальник  секретариата  Иностранно¬
го  отдела.  Голос  звучал  официально,  но  в  нём  угадывалось
необычайное  волнение.
 —  Павел  Анатольевич,  —  услышал  я,  —  вас  срочно  вы¬
зывает  к  себе  первый  заместитель  начальника  Управления
госбезопасности  товарищ  Меркулов.  Машина  уже  ждёт
вас.  Приезжайте  как  можно  скорее.  Только  что  арестованы
Шпигелылас  и  Пассов.
 301

Николай  Шварёв
 Жена  встревожилась.  Я  решил,  что  настала  моя  оче¬
редь.
 На  Лубянке  меня  встретил  сам  Козлов  и  проводил  в  ка¬
бинет  Меркулова.  Тот  приветствовал  меня  в  своей  обычной,
вежливой,  спокойной  манере  и  предложил  пройти  к  Лаврен¬
тию  Павловичу.  Нервы  мои  были  напряжены  до  предела.
Я  представил,  как  меня  будут  допрашивать  о  моих  связях
со  Шпигелыласом.  Но,  как  ни  поразительно,  никакого  до¬
проса  Берия  учинять  не  стал.  Весьма  официальным  тоном
он  объявил,  что  Пассов  и  Шпигельгпас  арестованы  за  обман
партии  и  что  мне  надлежит  немедленно  приступить  к  ис¬
полнению  обязанностей  начальника  Иностранного  отдела,
то  есть  отдела  закордонной  разведки».
 За  три  недели  пребывания  в  должности  исполняющего
обязанности  начальника  отдела,  —  вспоминал  он,—я  смог
узнать  структуру  и  организацию  проведения  разведыватель¬
ных  операций  за  рубежом.  В  рамках  НКВД  существовали
два  подразделения,  занимавшиеся  разведкой  за  рубежом.
Это  Иностранный  отдел,  которым  руководили  сначала  Три-
лиссер,  потом  Артузов,  Слуцкий  и  Пассов.  Задача  отдела  —
добывать  для  Центра  разведданные  как  по  легальным  (через
наших  сотрудников,  имевших  дипломатическое  прикрытие
или  работавших  в  торговых  представительствах  за  рубежом),
так  и  по  нелегальным  каналам.
 В  то  же  время  существовала  и  другая  разведывательная
служба  —  Особая  группа  при  наркоме  внутренних  дел,  на¬
ходящаяся  в  его  подчинении  и  глубоко  законспирированная.
В  её  задачу  входило  создание  резервной  сети  нелегалов  для
проведения  диверсионных  операций  в  тылах  противника
в  Западной  Европе,  на  Ближнем  Востоке,  Китае  и  США  в
случае  войны.  Особая  группа  не  имела  своих  сотрудников  в
дипломатических  и  торговых  миссиях  за  рубежом.  Её  аппарат
 302

Асы  нелегальной  разведки
 состоял  из  двадцати  оперработников,  отвечавших  за  коорди¬
нацию  деятельности  закордонной  агентуры.  Все  остальные
сотрудники  работали  за  рубежом  в  качестве  нелегалов.
 В  то  время,  о  котором  я  веду  речь,  число  таких  нелегалов
составляло  около  шестидесяти  человек.  Вскоре  мне  стало
ясно,  что  руководство  НКВД  могло  по  своему  выбору  ис¬
пользовать  силы  и  средства  Иностранного  отдела  и  Особой
группы  для  проведения  особо  важных  операций,  в  том  числе
диверсий  и  ликвидации  противников  СССР  за  рубежом.
 Особая  Группа  иногда  именовалась  «группой  Яши»,  так
как  более  десяти  лет  возглавлялась  Яковом  Серебрянским.
Именно  его  люди  организовали  в  1930  году  похищение  главы
белогвардейского  РОВС  в  Париже  генерала  Кутепова.  «Груп¬
па  Яши»  создала  мощную  агентурную  сеть  в  20—30-годах
во  Франции,  Германии,  Палестине,  США  и  Скандинавии.
 23 	ноября  1938  года  над  Судоплатовым  сгустились  тучи
политического  недоверия.  В  этот  день  состоялось  заседание
парткома  5-го  партколлектива  ГУГБ,  на  котором  слушалось
его  персональное  дело.  Партком  постановил:  Судоплатова
П.А.  из  рядов  ВКП(б)  исключить.
 2 	декабря  1938  года  Судоплатов  перестал  исполнять
обязанности  начальника  5-го  отдела.  И  не  только  он  один
был  отстранен  от  должности.
 25  ноября  1938  года  Указом  Президиума  Верховного
Совета  СССР  Н.И.  Ежов  был  отстранен  от  должности  нар¬
кома  внутренних  дел,  а  на  его  место  назначен  Л.П.  Берия;
1-м  заместителем  наркома  и  начальником  ГУГБ  становится
 В.Н.  Меркулов.  Начальником  Иностранного  отдела  назначен
В.Г.  Деканозов,  лично  известный  Л.П.  Берии  и  ранее  работав¬
ший  председателем  Госплана  Грузинской  ССР.  Заместителем
начальника  отдела  назначается  П.М.  Фитин,  всего  три  месяца
назад  окончивший  Центральную  школу  НКВД  СССР.
 303

Николай  Шварёв
 Итак,  13  мая  1939  года  начальником  5-го  (Иностранного)
отдела  ГУ  ГБ  был  назначен  П.М.  Фитин.  С  этим  человеком
Павел  Анатольевич  будет  работать  против  нацистской  Гер¬
мании  и  её  союзников  в  предвоенные  годы  и  в  годы  Великой
Отечественной  Войны.
 14  июня  1939  года  определилась  дальнейшая  судьба
коммуниста  Павла  Судоплатова.  Возможно,  не  без  участия
нового  начальника  Иностранного  отдела.  Решением  партбю¬
ро  НКВД  СССР  за  притупление  политической  бдительности
ему  был  объявлен  выговор  с  занесением  в  личную  карточку.
Огромная  угроза  в  тот  период  прошла  буквально  рядом  с  Су-
доплатовым  и  его  семьёй,  оставив,  конечно,  незаживающие
раны  на  всю  жизнь.
 «В  один  из  мартовских  дней,  —  вспоминает  П.  Судо-
платов,  —  неожиданно  я  услышал  упрёк,  что  последнее
время  я  бездельничаю.  “Я  выполняю  приказ  начальника
отделения”,  —  сказал  я.  Берия  никак  не  прокомментировал
мои  слова  и  приказал  сопровождать  его  на  важную,  по
его  словам,  встречу.  Я  полагал,  что  речь  идёт  о  встрече  с
одним  из  агентов.  В  сентябре  1938  года  я  дважды  сопро¬
вождал  его  на  подобные  встречи.  Но  машина  доставила
нас  в  Кремль.  Шофёр  остановил  машину  в  тупике  возле
Ивановской  площади.  Тут  я  осознал,  что  меня  примет
Сталин.
 На  этот  раз  Сталин  казался  другим.  Внимательный,  спо¬
койный,  сосредоточенный.
 —  Товарищ  Сталин,  —  обратился  Берия  к  нему,  —  по
указанию  партии  мы  разоблачили  бывшее  руководство
закордонной  разведки  НКВД  и  сорвали  их  вероломную  по¬
пытку  обмануть  правительство.  Мы  вносим  предложение
назначить  товарища  Судоплатова  заместителем  начальника
разведки  НКВД,  с  тем  чтобы  помочь  молодым  партийным
 304

Асы  нелегальной  разведки
 кадрам,  призванным  на  работу  в  органах,  справиться  с  вы¬
полнением  задач  правительства.
 По  словам  Берии,  закордонная  разведка  в  современных
условиях  должна  изменить  плавные  направления  своей  рабо¬
ты.  Её  основной  задачей  должна  стать  подготовка  резидентур  к
войне  в  Европе  и  на  Дальнем  Востоке.  Между  тем,  по  мнению
Берии,  левое  движение  находилось  в  состоянии  серьёзного
разброда  из-за  попыток  троцкистов  подчинить  его  себе.  Тем
самым  Троцкий  и  его  сторонники  бросали  серьёзный  вызов
Советскому  Союзу.  Они  стремились  лишить  СССР  позиции
лидера  мирового  коммунистического  движения.  Берия  пред¬
ложил  нанести  решительный  удар  по  центру  троцкистского
движения  за  рубежом  и  назначить  меня  ответственным  за
проведение  этих  акций.  Далее  Берия  сказал,  что  именно  с  этой
целью  и  выдвигалась  моя  кандидатура  на  должность  замести¬
теля  начальника  Иностранного  отдела,  которым  руководил
Деканозов.  Моя  задача  состояла  в  том,  чтобы,  используя  все
возможности  НКВД,  убрать  Троцкого.
 Далее  Сталин  сказан  следующее:
 —Троцкий,  или  по  вашим  делам  “старик”,  должен  быть
устранён  в  течение  года,  прежде  чем  разразится  неминуемая
война.  Без  устранения  Троцкого,  как  показывает  испанский
опыт,  мы  не  можем  быть  уверены,  в  случае  нападения  им¬
периалистов  на  Советский  Союз,  в  поддержке  наших  союз¬
ников  по  международному  коммунистическому  движению.
Им  будет  очень  трудно  выполнить  свой  интернациональный
долг  по  дестабилизации  тылов  противника,  развернуть  пар¬
тизанскую  войну.
 Итак,  мне  надлежало  возглавить  группу  боевиков  для
проведения  операции  по  ликвидации  Троцкого,  находив¬
шегося  в  это  время  в  изгнании  в  Мексике.  Сталин  заметил
при  этом,  что  “партия  никогда  не  забудет  тех,  кто  в  ней
 305

Николай  Ш  варев
 участвовал,  и  позаботится  не  только  о  них  самих,  но  и  обо
всех  членах  их  семей”.
 Когда  я  попытался  возразить,  что  не  вполне  подхожу
для  выполнения  этого  задания  в  Мексике,  поскольку  со¬
вершенно  не  владею  испанским  языком,  Сталин  никак  не
прореагировал.
 Я  попросил  разрешения  привлечь  к  делу  ветеранов  ди¬
версионных  операций  в  гражданской  войне  в  Испании.
 — 	Это  ваша  обязанность  и  партийный  долг  —  находить
и  отбирать  подходящих  и  надёжных  людей,  чтобы  справить¬
ся  с  поручением  партии.  Вам  будет  оказана  любая  помощь
и  поддержка.  Докладывайте  непосредственно  товарищу
Берии,  и  никому  больше,  но  помните:  вся  ответственность
за  выполнение  этой  акции  лежит  на  вас.  Вы  лично  обязаны
провести  всю  подготовительную  работу  и  лично  отправить
специальную  группу  из  Европы  в  Мексику.  ЦК  санкциониру¬
ет  представлять  всю  отчётность  по  операции  исключительно
в  рукописном  виде.
 После  встречи  со  Сталиным  я  был  немедленно  назна¬
чен  заместителем  начальника  разведки.  Мне  был  выделен
кабинет  на  седьмом  этаже  главного  здания  Лубянки  под
номером  755  —  когда-то  его  занимал  Сергей  Михайлович
Шпигелылас».
 Тем  временем  Судоплатову  позвонил  из  дома  Наум  Эй-
тингон,  недавно  вернувшийся  из  Франции.
 — 	Павлуша,  я  уже  десять  дней  как  в  Москве,  ничего
не  делаю.  Оперативный  отдел  установил  за  мной  слежку.
Уверен:  мой  телефон  прослушивается.  Пожалуйста,  доложи
своему  начальству:  если  они  хотят  арестовать  меня,  пусть
сразу  это  и  делают,  а  не  устраивают  детские  игры.
 Суцоплатов  ответил  Эйтингону,  что  ни  о  каких  планах
насчёт  его  ареста  ему  неизвестно.  Он  тут  же  предложил  ему
 306

Асы  нелегальной  разведки
 прийти  к  нему,  затем  позвонил  Меркулову  и  доложил  о  со¬
стоявшемся  разговоре.  Тот,  засмеявшись,  сказал:
 —  Эти  идиоты  берут  Эйтингона  и  его  группу  под  на¬
ружное  наблюдение,  а  не  понимают,  что  имеют  дело  с  про¬
фессионалами.
 В  это  время  по  прямому  проводу  Судоплатову  позвонил
Берия  и  предложил:  поскольку  Эйтингон  —  подходящая
кандидатура  для  известного  мне  дела,  к  концу  дня  он  ждёт
обоих  с  предложениями.
 Когда  появился  Эйтингон,  Судоплатов  рассказал  о  за¬
мысле  операции  в  Мексике.  Ему  отводилась  в  ней  ведущая
роль.  Наум  Исаакович  согласился  без  малейших  колебаний.
Он  был  идеальной  фигурой  для  того,  чтобы  возглавить  не¬
легальную  резидентуру  в  США  и  Мексике.  Подобраться  к
Троцкому  можно  было  только  через  нашу  агентуру,  осевшую
в  Мексике  после  окончания  войны  в  Испании.  Никто  лучше
его  не  знал  этих  людей.
 Работая  вместе,  они  стали  друзьями.  Приказ  о  ликви¬
дации  Троцкого  не  удивил  ни  того  ни  другого:  уже  больше
десяти  лет  ОГПУ—НКВД  вели  против  Троцкого  и  его  ор¬
ганизации  настоящую  войну.  По  предложению  Эйтингона
операция  получила  кодовое  название  «Утка».  Эйтингон  сразу
настоял,  чтобы  использовать  агентов  из  Западной  Европы,
Латинской  Америки  и  США,  которые  никогда  не  участвовали
ни  в  каких  операциях  против  Троцкого  и  его  сторонников.
В  соответствии  с  его  планом  необходимо  было  создать  две
самостоятельные  группы.  Первая  —  группа  «Конь»  под  на¬
чалом  Давида  Альфаро  Сикейроса,  мексиканского  художни¬
ка,  лично  известного  Сталину,  ветерана  гражданской  войны
в  Испании.  Вторая  —  группа  «Мать»  под  руководством
Каридад  Меркадер.  Среди  её  богатых  предков  был  вице-
губернатор  Кубы,  а  её  прадед  когда-то  являлся  испанским
 307

Николай  Шварёв
 послом  в  России.  Каридад  ушла  от  своего  мужа,  испанского
железнодорожного  магната,  к  анархистам  и  бежала  в  Париж
с  четырьмя  детьми  в  начале  1930-х  годов.
 К  1938  году  Каридад  и  её  сын  Рамон,  жившие  в  Па¬
риже,  дали  согласие  сотрудничать  с  советской  разведкой.
В  сентябре  Рамон  по  наводке  братьев  Руалов  познакомился
с  Сильвией  Агелоф,  находившейся  тогда  в  Париже,  и  су¬
пругами  Розмер,  дружившими  с  семьёй  Троцкого.  Следуя
инструкциям  Эйтингона,  он  должен  был  воздерживаться  от
любой  политической  деятельности.
 Эйгингон  считал,  что  его  агенты  должны  действовать  совер¬
шенно  независимо  от  наших  резидентур  в  США  и  Мексике.
 Свои  соображения  по  проведению  операции  Судоплатов
и  Эйтингон  изложили  Берии,  подчеркнув,  что  в  окружении
Троцкого  у  нас  нет  никого,  кто  имел  бы  на  него  прямой  вы¬
ход.  Они  также  не  исключали,  что  его  резиденцию  придётся
брать  штурмом.
 Берия  распорядился,  чтобы  Судоплатов  отправился  вме¬
сте  с  Эйтингоном  в  Париж  для  оценки  групп,  направляемых
в  Мексику.
 До  Парижа  добрались  поездом.  Там  Судоплатов  встре¬
тился  с  Раймоном  и  Каридад  Меркадер,  а  затем  с  группой
Сикейроса.  Обе  группы  не  общались  и  не  знали  о  суще¬
ствовании  одна  другой.  Показалось,  что  они  достаточно  на¬
дёжны,  и,  что  ещё  важнее,  они  участвовали  в  диверсионных
операциях  в  Испании.  Этот  опыт  должен  был  помочь  им  в
акции  против  Троцкого.  Судоплатов  порекомендовал,  чтобы
Эйтингон  в  течение  месяца  оставался  с  Каридад  и  Рамоном,
познакомил  их  с  основами  агентурной  работы,  объяснил
им,  как  выявлять  наружное  наблюдение,  как  изменить  свою
внешность  и  другие  моменты.  Эти  знания  были  необходимы
им,  чтобы  избежать  ловушек  мексиканской  контрразведки.
 308

Асы  нелегальной  разведки
 Судоплатов  вернулся  в  Москву  в  июле,  а  в  августе
1939  года  Каридад  и  Рамон  отправились  из  Гавра  в  Нью-
Йорк.  Эйтингон  должен  был  вскоре  последовать  за  ними,
но  к  тому  времени  польский  паспорт,  по  которому  он  при¬
был  в  Париж,  стал  опасным  документом.  После  немецкого
вторжения  в  Польшу,  положившего  начало  Второй  мировой
войне,  его  собирались  призвать  во  французскую  армию  как
польского  беженца.  В  то  же  время  были  введены  новые,  более
жесткие  ограничения  на  зарубежные  поездки  для  поляков,
так  что  Эйтингону  пришлось  уйти  в  подполье.
 Через  нашего  нелегала  Штейнберга  паспортную  пробле¬
му  удалось  утрясти,  и  Эйтингон  прибыл  в  Нью-Йорк  в  октя¬
бре  1939  года  и  основал  в  Бруклине  импортно-экспортную
фирму,  которую  потом  использовали  как  свой  центр  связи.
И  самое  главное:  эта  фирма  предоставила  «крышу»  Рамо¬
ну  Меркадеру,  обосновавшемуся  в  Мексике  с  поддельным
канадским  паспортом  на  имя  Фрэнка  Джексона.  Теперь  он
мог  совершать  частные  поездки  в  Нью-Йорк  для  встречи  с
Эйтингоном,  который  снабжал  его  деньгами.  Постепенно  в
Мексике  нашлось  прикрытие  и  для  группы  Сикейроса.
 Эйтингоном  были  разработаны  варианты  проникновения
на  виллу  Троцкого  в  пригороде  Мехико.  Группа  Сикейроса
планировала  взять  здание  штурмом,  в  то  время  как  главной
целью  Рамона  было  использование  своего  любовного  романа
с  Сильвией  Агелоф,  чтобы  ознакомиться  с  окружением  Льва
Троцкого.
 У  Сикейроса  был  план  комнат  виллы  Троцкого,  передан¬
ный  ему  разведчицей-нелегалом  Марией  де  Лас  Эрас,  до  того
как  её  срочно  отозвали  в  Москву.  Она  дала  характеристику
телохранителей  Троцкого,  а  также  состав  его  небольшого
секретариата.  Эта  важная  информация  была  отправлена
Эйтингону  в  Мексику.
 309

Николай  Шварёв
 В  конце  1939  года  Берия  предложил  усилить  сеть  наших
нелегалов  в  Мексике.  Вскоре  гуда  прибыл  разведчик-нелегал
И.Р.  Григулевич.  По  указанию  Эйтингона  он  создал  третью,
резервную  сеть  нелегалов  для  проведения  операций  в  Мек¬
сике  и  Калифорнии.
 Григулевичу  удалось  подружиться  с  одним  из  телохраните¬
лей  Троцкого,  Шелдоном  Хартом.  Когда  Харт  3  мая  1940  года
находился  на  дежурстве,  под  утро  в  ворота  виллы  постучал
Григулевич.  Харт  допустил  непростительную  ошибку—при¬
открыл  ворота,  и  группа  Сикейроса  ворвалась  в  резиденцию
Троцкого.  Они  изрешетили  автоматными  очередями  комнату,
где  находился  Троцкий.  Но  поскольку  они  стреляли  через
закрытую  дверь  и  результаты  обстрела  не  были  известны,
Троцкий,  спрятавшийся  под  кроватью,  остался  жив.
 Харт  был  ликвидирован,  поскольку  знал  Григулевича
и  мог  выдать  всех.  Инцидент  закончился  арестом  лишь
Сикейроса.
 Покушение  провалилось  из-за  того,  что  группа  захвата
не  была  профессионально  подготовлена  для  конкретной  ак¬
ции.  Эйтингон  по  соображениям  конспирации  не  принимал
участия  в  этом  нападении.  Он  бы  наверняка  скорректировал
действия  нападавших.
 Эйтингон  передал  сообщение  о  провале  операции.  Оно
поступило  в  Москву  с  некоторым  опозданием,  потому  что  шло
через  советское  судно,  находившееся  в  нью-йоркском  порту.
Оттуда  шифрограмма  по  радио  ушла  в  Париж  к  Василевскому.
Он  передал  её  в  Москву,  но  не  придал  сообщению  особого  зна¬
чения,  поскольку  не  знал  шифра.  В  результате  Берия  и  Сталин
узнали  о  неудавшемся  покушении  из  сообщения  ТАСС.
 Вспоминал  П.А.  Судоплатов:
 «Берия  был  взбешен.  Глядя  на  меня,  он  начал  спрашивать
о  составе  группы  в  Париже  и  о  плане  ликвидации  Троцкого.
 310

Асы  нелегальной  разведки
 Я  ответил,  что  уровень  подготовки  группы  Сикейроса  низок,
но  это  люди,  преданные  нашему  делу  и  готовые  пожертвовать
ради  него  своими  жизнями.  Я  ожидаю  подробного  отчёта
из  Мексики  по  радиоканалам  через  день-два.  После  нашего
разговора  Берия  приказал  мне  немедля  информировать  его
сразу  же,  как  только  я  узнаю  о  дальнейших  событиях.
 Через  два  дня  я  получил  из  Парижа  краткий  отчёт  Эй-
тингона  и  доложил  Берии.  Эйтингон  сообщал,  что  он  готов,
при  одобрении  Центра,  приступить  к  осуществлению  альтер¬
нативного  плана  —  использовать  для  ликвидации  Троцкого
основного  из  наших  агентов-“аутсайдеров”  —  Меркадера.
Для  выполнения  этого  задания  необходимо  было  отказаться
от  использования  Меркадера  как  нашего  агента  в  окружении
Троцкого  и  не  внедрять  новых:  арест  агента,  пытавшегося
убить  Троцкого,  мог  означать  провал  всей  агентурной  сети,
связанной  непосредственно  с  Троцким  и  его  окружением.
Я  понял,  что  подобное  решение  ни  я,  ни  Эйтингон  не  могли
принять  самостоятельно.  Оно  могло  быть  принято  только
Берией  и  Сталиным.  Внедрение  агентов  в  троцкистские
группы  за  рубежом  являлось  одним  из  важных  приоритетов  в
работе  советской  разведки  в  1930  —1940-х  годах.  Как  можно
иначе  получить  информацию  о  том,  что  будет  происходить
в  троцкистских  кругах  после  убийства  Троцкого?
 В  сложившейся  ситуации  мы  поехали  к  Сталину.  Первая
часть  встречи  была  весьма  недолгой.  Я  доложил  о  неудачной
попытке  Сикейроса  ликвидировать  Троцкого,  объяснив,  что
альтернативный  план  означает  угрозу  потерять  антитроц-
кистскую  сеть  в  Соединенных  Штатах  и  Латинской  Америке
после  уничтожения  Троцкого.
 Сталин  подтвердил  своё  решение,  заметив:
 “Акция  против  Троцкого  будет  означать  крушение  всего
троцкистского  движения.  И  нам  не  надо  будет  тратить  день¬
 311

Николай  Шварёв
 ги  на  то,  чтобы  бороться  с  ними  и  их  попытками  подорвать
Коминтерн  и  наши  связи  с  левым  движением  за  рубежом.
Приступите  к  выполнению  альтернативного  плана,  несмотря
на  провал  Сикейроса,  и  пошлите  телеграмму  Эйтингону  с
выражением  нашего  полного  доверия”».
 Те  временем  летом  1940  года  в  результате  политических
маневров  и  силового  давления,  предпринятого  высшим
руководством  ВКП(б),  в  состав  СССР  вошли  Бессарабия,
Буковина,  Латвия,  Литва  и  Эстония.  Присоединение  терри¬
торий  бывшей  Российской  империи  вновь  осуществлено  без
использования  специальных  структур  Коминтерна.  Красная
Армия  десантировала  201-ю  и  204-ю  воздушно-десантные
бригады  в  районе  Белграда  и  Измаила.  С  этого  момента
именно  воздушно-десантным  войскам  отводилась  роль  под¬
разделений,  в  случае  войны  обеспечивающих  блокирование
коммуникаций  противника.  Как  стало  потом  известно,  это
решение  было  ошибочным.
 «Для  немцев,  —  вспоминал  П.А.  Судоплатов,  —  в  этом
ничего  нового  не  было.  Ведь  занятие  Прибалтики  в  ходе  се¬
кретных  советско-германских  соглашений  было  оговорено.
Однако  мы  не  раскрывали  подробно  своих  планов,  и  немцы
считали,  что  советская  сторона,  согласно  подписанным  до¬
говорам,  ограничится  только  вводом  войск  прикрытия  на
территорию  Прибалтики.  События  же,  произошедшие  в
июне—июле  1940  года,  застали  немцев  врасплох,  причём
в  то  время,  когда  их  военная  машина  была  запущена  на
Запад,  и  переориентировать  авиацию,  сухопутные  войска,
флот,  чтобы  противодействовать  нашему  утверждению  в
Прибалтике  и  Бессарабии,  было  невозможно.
 Руководство  Германии  послало  своим  дипломатическим
представителям  телеграмму,  которая  была  перехвачена
нами.  В  ней  говорилось,  что  беспрепятственное  укрепление
 312

Асы  нелегальной  разведки
 русских  войск  в  Литве,  Латвии  и  Эстонии  и  реорганизация
правительств,  произведенная  советским  руководством  с
намерением  обеспечить  тесное  сотрудничество  с  этими
странами,  касается  только  России  и  Прибалтики.  Дела¬
лось  предупреждение:  избегать  какого-либо  осложнения  в
российско-германских  отношениях.
 Получение  информации  об  этой  директиве  было  исклю¬
чительно  важным,  поскольку  давало  нам  дополнительные
возможности  чувствовать  себя  уверенно  в  проведении  всех
акций  в  Прибалтике.
 Говоря  о  событиях,  происходивших  в  1940-м  году  в  Лат¬
вии,  Литве  и  Эстонии,  хотелось  бы  отметить  главное—наши
войска  вошли  туда  совершенно  мирно,  на  основе  специаль¬
ных  соглашений,  заключенных  с  законными  правительствами
этих  стран.  Другой  вопрос,  что  мы  диктовали  условия  этих
соглашений,  и  не  без  активного  участия  нашей  дипломатии
и  разведки.  Надо  сказать  и  о  том,  что  вряд  ли  нам  уцалось
бы  так  быстро  достичь  взаимопонимания,  если  бы  все  главы
прибалтийских  государств  —  Ульманис,  Сметона,  Урбшис
и  Пяте,  в  особенности  латышское  руководство,  Балодис,
Мунтерс,  Ульманис,  —  не  находились  с  нами  в  доверитель¬
ных  секретных  отношениях.  Их  всегда  принимали  в  Кремле
на  высшем  уровне  как  самых  дорогих  гостей,  обхаживали,
перед  ними,  как  говорится,  делали  реверансы.
 Существенную  роль  сыграли  и  наши  оперативные  мате¬
риалы,  особенно  для  подготовки  бесед  Сталина  и  Молотова
с  лидерами  Литвы  и  Латвии—Урбшисом  и  Мунтерсом.  Мы
могли  позволить  себе  договариваться  с  ними  о  размещении
наших  войск,  о  новом  правительстве,  об  очередных  ком¬
промиссах,  поскольку  они  даже  не  гнушались  принимать
от  нашей  резидентуры  и  от  доверенных  лиц  деньги.  Это  всё
подтверждается  архивными  документами.
 313

Николай  Шварёв
 Таким  образом,  никакой  аннексии  Прибалтики  на  самом
деле  не  происходило.  Это  была  внешнеполитическая  акция
советского  правительства,  совершенно  оправданная  в  период,
предшествующий  нападению  Германии,  связанная  с  необхо¬
димостью  укрепления  наших  границ  и  с  решением  геополи¬
тических  интересов.  Но  они  не  могли  быть  столь  эффективно
проведены  без  секретного  сотрудничества  с  лидерами  при¬
балтийских  государств,  которые  и  выторговывали  для  себя
лично,  а  не  для  своих  стран,  соответствующие  условия».
 К  середине  1940  года  руководству  ВКП(б),  и  в  первую
очередь  Сталину,  стало  понятно,  что  надежды  на  затяжную
войну  Германии  с  западными  странами  не  оправдались.  После
быстрого  разгрома  Германией  войск  союзников,  оккупации
Франции  и  появившейся  возможности  перемирия  Германии
с  Англией  наиболее  неблагоприятным  вариантом  для  СССР
представлялась  война  с  Третьим  рейхом  один  на  один.  В  этих
условиях  приобретение  военно-политических  союзников
стало  для  руководства  СССР  приоритетной  задачей.
 20  августа  1940  года  на  своей  вилле  в  Мексике  был  смер¬
тельно  ранен  самый  сильный  и  непримиримый  противник
Сталина  —  Л.  Троцкий.
 «Позже  Эйтингон  рассказал  мне,  —  вспоминает  П.А.  Су-
доплатов,—что  Рамон  Меркадер  сам  вызвался  выполнить  за¬
дание,  используя  знания,  полученные  им  в  ходе  партизанской
войны  в  Испании.  Во  время  этой  войны  он  научился  не  только
стрелять,  но  и  освоил  технику  рукопашного  боя.  Меркадер
был  готов  застрелить,  заколоть  или  убить  врага,  нанеся  удар
тяжёлым  предметом.  Когда  Эйтингон  и  Каридад  встретились
с  Рамоном,  чтобы  проанализировать  систему  охраны  на  вилле
Троцкого  и  выбрать  орудие  убийства,  то  пришли  к  выводу,  что
лучше  всего  использовать  нож  или  малый  ледоруб  альпини¬
ста:  во-первых,  их  легче  скрыть  от  охранников,  а  во-вторых,
 314

Асы  нелегальной  разведки
 это  оружие  убийства  бесшумно,  так  что  никто  из  домашних
не  успеет  прибежать  на  помощь.  Физически  Рамон  был  доста¬
точно  крепок.  Убийство  должно  было  свидетельствовать  акт
личной  мести  Троцкому,  который  якобы  отговаривал  Сильвию
Агелоф  выйти  замуж  за  Меркадера».
 В  начале  1969  года  Судоплатов  встретился  с  Рамоном
Меркадером  на  квартире  Эйтингона,  потом  они  пошли  обе¬
дать  в  ресторан  Дома  литераторов  в  Москве.  С  момента  их
последней  встречи  минуло  почти  три  десятилетия.  Им  было
что  вспомнить  и  о  чём  поговорить.  И  только  теперь  Рамон
смог  рассказать  во  всех  подробностях  о  том,  что  же  произо¬
шло  20  августа  1940  года.
 На  встрече  с  Рамоном  и  его  матерью  на  явочной  квартире
в  Мехико  Эйтингон,  по  словам  Рамона,  предложил  следую¬
щее:  в  то  время  как  Меркадер  будет  находиться  на  вилле
Троцкого,  сам  Эйтингон,  Каридад  и  группа  из  пяти  человек
попытаются  ворваться  на  виллу.  Начнется  перестрелка  с
охраной,  во  время  которой  Меркадер  сможет  убить  Льва.
 Меркадер  не  согласился  с  этим  планом  и  убедил  Эйтин¬
гона,  что  он  один  приведёт  смертный  приговор  в  исполне¬
ние.
 Якобы  Рамон  закрыл  глаза,  перед  тем  как  ударить  Троц¬
кого  ледорубом  по  голове.  Ледоруб  был  спрятан  у  Рамона
под  плащом.  Троцкий  сидел  за  письменным  столом  и  читал
статью  Меркадера.  Перед  тем  как  Рамон  замахнулся  на  удар,
Троцкий  слегка  повернул  голову,  и  это  изменило  направле¬
ние  удара,  ослабив  его  силу.  Троцкий  не  был  убит  сразу  и
закричал,  призывая  на  помощь.  Рамон  растерялся  и  не  смог
заколоть  Троцкого,  имея  при  себе  нож.
 Когда  в  комнату  вбежала  жена  Троцкого  с  охранниками,
Меркадера  сбили  с  ног,  и  он  не  смог  воспользоваться  писто¬
летом.  Троцкий  же  умер  на  следующий  день  в  больнице.
 315

Николай  Шварёв
 По  первоначальному  плану  предполагалось,  что  Троцкий
будет  убит  без  шума  и  Рамон  сумеет  незаметно  уйти—ведь
Меркадер  регулярно  посещал  виллу  и  охрана  его  знала.  Эй-
тингон  и  Каридад,  ждавшие  Рамона  в  машине  неподалеку
от  виллы,  вынуждены  были  скрыться,  когда  в  доме  начался
явный  переполох.  Сперва  они  бежали  на  Кубу,  где  Каридад,
используя  семейные  связи,  сумели  уйти  в  подполье.  Григу-
левич  бежал  из  Мехико  в  Калифорнию  —  там  его  мало  кто
знал.
 Первое  сообщение  пришло  в  Москву  по  каналам  ТАСС.
Затем,  неделей  позже,  кодированное  сообщение  с  Кубы
прислал  Эйтингон,  снова  через  Париж.  Судоплатову  было
объявлено,  что  людьми  Эйтингона  и  их  работой  наверху
довольны,  но  участники  операции  будут  награждены  толь¬
ко  после  возвращения  в  Москву.  Берия  поинтересовался,
удалось  ли  Каридад,  Эйтингону  и  Григулевичу  спастись  и
надёжно  спрятаться.  Суцоплатов  ответил,  что  у  них  хорошее
укрытие,  неизвестное  Меркадеру.
 Итак,  Рамон  Меркадер  был  арестован.  В  мае  1944  года
суд  федерального  округа  Мехико  вынес  окончательный  при¬
говор  —  20  лет  тюремного  заключения.
 Из  воспоминаний  заместителя  начальника  внешней  раз¬
ведки  П.А.  Судоплатова:  «И.  Сталин:  мы  будем  награждать
всех  участников  операции  после  возвращения  домой.  А  что
касается  товарища,  который  привёл  приговор  в  исполне¬
ние,  то  высшая  награда  будет  вручена  ему  после  выхода
из  заключения.  Посмотрим,  какой  он  в  действительности
профессиональный  революционер,  как  он  проявит  себя  в
тяжёлое  для  него  время».
 «17  июня  1941  года,  —  вспоминал  Судоплатов,  —  Эй¬
тингон,  Каридад  и  я  были  приглашены  в  Кремль,  но  не  в
Свердловский  зал,  как  обычно,  а  в  кабинет  Калинина,  где
 316

Асы  нелегальной  разведки
 Михаил  Иванович  вручил  Каридад  и  Эйтингону  ордена
Ленина,  а  мне  орден  Красного  Знамени.
 Берия  сообщил  мне  о  решении  не  жалеть  никаких  средств
для  защиты  Меркадера.  Адвокаты  должны  были  доказать,
что  убийство  совершено  на  почве  склок  и  внутреннего
раздора  в  троцкистском  движении.  Эйтингон  и  Каридад
получили  приказ  оставаться  в  подполье.  Полгода  онй  про¬
вели  на  Кубе,  а  затем  морем  отправились  в  Нью-Йорк,  где
Эйтингон  использовал  свои  знакомства  в  еврейской  общине,
для  того  чтобы  раздобыть  новые  документы  и  паспорта.
Вместе  с  Каридад  они  прибыли  в  Лос-Анджелес,  а  потом  в
Сан-Франциско.  Наум  Исаакович  воспользовался  возможно¬
стью  возобновить  контакты  с  двумя  агентами,  которых  он  и
Серебрянский  заслали  в  Калифорнию  ещё  в  начале  30-х  гг.,
и  те  согласились  стать  связными  с  нелегальной  агентурной
сетью,  которая  добывала  американские  ядерные  секреты  с
1942  по  1945  годы.  В  феврале  Эйтингон  и  Каридад  на  па¬
роходе  отправились  в  Китай.  В  мае  1941  года  перед  самым
началом  Великой  Отечественной  войны  они  возвратились  в
Москву  из  Шанхая  по  Транссибирской  магистрали».
 В  тюрьме  Рамон  так  и  не  признался,  что  имел  связь  с
советской  разведкой.  Отбыв  в  заключении  19  лет-,  8  месяцев
и  14  дней,  Рамон  вышел  из  тюрьмы  6  мая  1960  года.  После
освобождения  он  женился  на  мексиканке  Рокелии  Мендоса  и
вместе  с  ней  был  переправлен  в  Советский  Союз.  В  Москве  он
получил  советское  гражданство  и  документы  на  имя  Рамона
Ивановича  Лопеса.  31  мая  1960  года  «за  выполнение  специ¬
ального  задания  и  проявленные  при  этом  героизм  и  мужество»
Р.И.  Лопесу  было  присвоено  звание  Героя  Советского  Союза
с  вручением  ордена  Ленина  и  медали  «Золотая  Звезда».
 8  июля  1960  года  награду  Лопесу  вручил  тогдашний
председатель  КГБ  при  СМ  СССР  А.Н.  Шелепин.
 317

Николай  Шварёв
 В  Москве  Меркадер  работал  научным  сотрудником  в
Институте  марксизма-ленинизма  при  ЦК  КПСС.  Его  жена  ра¬
ботала  диктором  в  испанской  редакции  Московского  радио.
Супруги  взяли  на  воспитание  мальчика  11  лет,  и  семилетнюю
девочку,  мать  которых  умерла,  а  отец,  испанский  коммунист,
погиб  во  франкистской  Испании.
 В  октябре  1974  года  Меркадер  с  семьёй  выехал  на  Кубу,
где  в  звании  генерала  работал  в  МВД  страны.  Скончался
он  в  Гаване  18  октября  1978  года  от  саркомы.  Похоронен  в
Москве  на  Кунцевском  кладбище.
 Рокелия  после  смерти  мужа  возвратилась  с  дочерью  в
Мексику.  Сын  остался  на  Кубе.  Рокелия  пережила  свое¬
го  мужа  на  11  лет.  Скончалась  она  от  тяжёлой  болезни  в
1989  году.
 После  освобождения  Рамона  из  заключения  Каридад
Меркадер  жила  в  Москве,  позднее  уехала  из  СССР.  Получила
за  границей  пенсию  от  советского  правительства.  Умерла  в
Париже  в  1975  году.
 По  окончании  войны  о  работе  4-го  управления  П.А.  Судо-
платов  доложил  министру  госбезопасности  СССР  в  справке
«О  деятельности  IV  Управления  НКВД—НКГБ  СССР  за
период  Великой  Отечественной  войны».  В  ней  содержится
краткий  анализ  работы,  а  также  дана  объективная  оценка
имевших  место  недостатков  и  достигнутых  результатов.
 IV  управление  МТБ  СССР  было  создано  в  ходе  войны
1941  года  и  действовало  до  мая  1945  года.
 Для  активной  диверсионной  и  агентурно-оперативной
работы  в  тылу  противника  были  созданы  244  опергруппы
МТБ  СССР  численностью  16  650  активных  штыков.
 За  время  войны  боевые  опергруппы  МГБ  СССР  провели
следующую  разведывательно-диверсионную  работу:
 пущено  под  откос  эшелонов  —  1511;
 318

Асы  нелегальной  разведки
 уничтожено  самолётов  противника  в  воздухе  и  на  зем¬
ле—  81;
 уничтожено  танков  —  2394;
 убито,  ранено  и  взято  в  плен  немецких  солдат  и  офице¬
ров  —147  030.
 В  результате  агентурно-оперативных  мероприятий  опер¬
группы  ликвидировали  62  видных  представителя  немецких
оккупационных  властей.
 Было  выявлено  и  учтено  на  оккупированной  противни¬
ком  территории  139  490  немецких  агентов,  предателей  и
пособников.
 Оперативные  группы,  действовавшие  в  тылу  противника,
имели  1098  столкновений  с  регулярными  и  карательными
войсками  противника.
 За  время  боевых  действий  оперативные  группы  потеряли
убитыми  395  человек».
 Бойцами  ОМСБОНа—ОСНАЗа  в  ходе  боевых  действий
на  фронтах  подготовлено  к  разрушению  128,5  километра
железнодорожных  и  шоссейных  дорог,  изготовлено  и  пере¬
заряжено  8998  мин,  заложено  2057  фугасов  и  49  252  минных
поля,  взорвано  полотно  автомагистралей  около  71,5  киломе¬
тра;  взорвано  95  мостов.
 В  тылу  противника  разгромлено  122  гарнизона  жан¬
дармских  и  полицейских  управлений,  комендатур  и  штабов,
пущено  под  откос  5  бронепоездов,  1415  эшелонов  с  живой
силой,  техникой,  боеприпасами  и  горючим,  уничтожено
1232  паровоза,  13  181  единица  железнодорожных  вагонов,
платформ,  цистерн,  2468  танков,  бронемашин,  тягачей,  ав¬
томашин,  мотоциклов,  сбит  51  самолёт.
 Выведено  из  строя  700  километров  телефонно-телеграфных
линий,  в  том  числе  до  240  километров  кабеля,  связывающего  гер¬
манское  командование  Восточного  фронта  со  Ставкой  Гитлера,
 319

Николай  Шварёв
 взорвано  и  сожжено  344  промышленных  предприятия  и  склада.
В  качестве  трофеев  захвачены  21  единица  бронетехники,  45  ору¬
дий  и  минометов,  110  пулемётов,  800  винтовок  и  автоматов.
 Эти  успехи  IV  управления  и  подчиненного  ему  спецназа
явились  результатом  высокой  организаторской  работы  пре¬
жде  всего  самого  П.А.  Судоплатова,  а  также  высочайшего
профессионализма  сотрудников  центрального  аппарата  МТБ
СССР  Н.  Эйтингона,  Н.  Мельникова,  П.  Гудимовича,  М.  Ма¬
клярского,  командиров  легендарного  ОМСБОНа  М.  Орлова  и
В.  Гриднева,  руководителей  разведывательно-диверсионных
резидентур,  таких  как  К.  Орловский,  С.  Ваупшасов,  Д.  Мед¬
ведев,  Н.  Прокопюк,  В.  Карасёв,  А.  Рабцевич,  Л.  Партын-
ский,  Ф.  Кропф  и  других,  а  также  беспримерного  мужества
и  смелости  их  подчиненных.
 Ни  в  одном  другом  управлении  НКГБ,  НКВД,  ни  даже
в  военной  контрразведке  СМЕРШ,  не  было  столько  людей,
отмеченных  высокими  государственными  наградами.  Так,  в
наркоматах  внутренних  дел  и  государственной  безопасности
из  28  человек,  удостоенных  звания  Героя  Советского  Союза,
23  являлись  сотрудниками  IV  управления.  Восьмерым  раз¬
ведчикам  это  высокое  звание  было  присвоено  посмертно.
 В  заключительной  части  своей  обзорной  справки  Судо-
платов  обращается  к  руководителям  органов  государствен¬
ной  безопасности  с  предложениями,  которые  актуальны  и
сегодня.  В  частности,  он  пишет:
 «Чтобы  успешно  решать  задачи,  необходимо  иметь
достаточно  обученные  и  подготовленные  кадры,  которые
самостоятельно,  или  в  одиночку,  или  небольшой  группой
могут  проникать  в  нужные  объекты  для  организации  раз¬
личных  акций.  Массовая  школа  не  может  удовлетворить
и  обеспечить  такими  кадрами.  Подготовкой  таких  кадров
нужно  заниматься  задолго  до  войны».
 320

Асы  нелегальной  разведки
 Этот  доклад  вскоре  лег  на  стол  И.В.  Сталину.  Похоже,
приведенные  в  обзорной  справке  цифры  произвели  силь¬
ное  впечатление  и  на  вождя.  Но  нужна  ли  была  советским
вождям,  и  в  первую  очередь  Сталину,  такая  великолепно
организованная,  крепко  спаянная  духом  войскового  братства
структура,  как  IV  управление?  Ведь  война  закончилась,  и
фашизм  был  побежден.  Наверное,  нет!
 Поэтому  судьба  ОСНАЗа  и  IV  управления  была  предре¬
шена.  Отдельный  отряд  особого  назначения  НКГБ  СССР  был
расформирован  совместным  приказом  наркомов  внутренних
дел  и  госбезопасности  от  5  октября  1945  года.  Некоторые  его
функции  перешли  к  спецотрядам  МВД—МТБ,  которые  вели
«лесную  войну»  с  отрядами  прибалтийских  и  украинских
националистов  на  протяжении  ещё  полутора  десятков  лет.
 После  образования  15  марта  1946  года  МТБ  СССР  ПА.  Суцо-
ппагов  совмещает  должности,  продолжая  руководить  IV  управле¬
нием  до  его  упразднения  15  октября  1946  года.  Разведывательно¬
диверсионные  резидентуры  управления  были  расформированы.
Бывшие  руководители  и  сотрудники  центрального  аппарата
получили  назначения  в  различные  подразделения  —  от  Бреста
до  Владивостока,  от  Мурманска  до  Кушки.
 Сам  П.А.  Судоплатов  остался  в  Москве.  Ему  удалось
избежать  очередной  чистки  в  органах.  15  февраля  1947  года
он  возглавил  отдел  «ДР»  (диверсии  и  разведка).  Этот  отдел,
известный  как  Спецслужба  МГБ  СССР,  был  сформиро¬
ван  для  развертывания  в  случае  войны  разведывательно¬
диверсионной  работы  против  военных  баз,  расположенных
вокруг  СССР,  захвата  за  рубежом  и  доставки  в  СССР  новей¬
ших  образцов  вооружения  и  техники.  Он  занимался  также
ликвидацией  перебежчиков.
 9  сентября  1950  года  П.  А.  Судоплатов  был  утверждён  По¬
литбюро  ЦК  ВКП(б)  начальником  Бюро  №  1  МГБ  СССР  по
 321
 11  Шварёв  И.  А.

Николай  Шварёв
 диверсионной  работе  за  границей  —  агентурного  аппарата,
созданного  на  базе  Спецслужбы  МТБ  СССР.
 В  1947—1951  годах  под  руководством  Судоплатова  и  его
заместителя  Н.  Эйтингона  проведен  ряд  успешных  опера¬
ций  по  захвату,  перевербовке  и  ликвидации  руководителей
вооруженного  националистического  подполья  в  Западной
Украине  и  Литве,  бывших  офицеров  СС  и  агентов  германской
и  английской  разведок.
 21  марта  1953  года  П.А.  Судоплатова  назначают  заме¬
стителем  начальника  I  Главного  управления  (контрразведка)
МВД  СССР.  С  30  мая  1953  года  он  становится  начальником
9-го  (разведывательно-диверсионного)  отдела  МВД  СССР,
созданного  на  базе  Бюро  №  1.  После  его  организации
31  июля  1953  года  Судоплатова  переводят  во  II  Главное
управление  МВД  СССР  на  должность  начальника  отдела
главка  внешней  разведки.
 Смерть  вождя  и  расстрел  Берии  ударили  и  по  Судо-
платову.  Новый  хозяин  Кремля  Н.С.  Хрущёв  даже  после
ареста  Берии  все  ещё  смертельно  боялся  его  грозной  тени
и  потому  поспешил  избавиться  от  него.  В.  Меркулов,  Б.  Ко-
булов,  А.  Кобулов,  С.  Гогпидзе,  П.  Мешник  —  ближайшие
помощники  Берии,  а  также  другие  руководители  советских
органов  госбезопасности  были  арестованы  и  затем  многие
из  них  расстреляны.  Погиб  на  допросе  и  один  из  великих
нелегалов  —  Я.И.  Серебрянский.
 Не  избежал  печальной  участи  и  Павел  Анатольевич.
20  августа  1953  года  он  был  уволен  «за  невозможностью
дальнейшего  использования»,  а  21  августа  1953  года  «уво¬
ленный»  был  арестован  в  своём  служебном  кабинете.
 «Руденко,  —  вспоминает  П.А.  Судоплатов,  —  грубым
тоном  объявил  мне,  что  я  арестован  как  активный  участник
заговора  Берии,  целью  которого  был  захват  власти,  что  я
 322

Асы  нелегальной  разведки
 доверенное  лицо  и  сообщник  Берии  в  тайных  сделках  с
иностранными  державами  против  интересов  Советского
государства,  что  я  организовал  ряд  террористических  актов
против  личных  врагов  Берии  и  планировал  теракты  против
руководителей  Советского  государства.
 На  втором  допросе  Руденко  предложил  мне  дать  свиде¬
тельские  показания  против  Берии:  рассказать  о  его  плане
тайного  сговора  с  Гитлером  по  заключению  сепаратного
мира  при  посредничестве  болгарского  дела  Стаменова,  о
привлечении  “английского  шпиона”  Майского  для  установ¬
ления  тайных  контактов  с  Черчиллем  и,  наконец,  о  готовив¬
шихся  терактах  по  уничтожению  советского  руководства  с
помощью  ядов».
 На  одном  из  судебных  заседаний  я  почувствовал,  как  кровь
бросилась  мне  в  лицо,  и  не  сдержавшись,  я  выпалил:
 —  Вы  судите  человека,  приговоренного  к  смерти  фа¬
шистской  ОУН,  человека,  который  рисковал  своей  жизнью
ради  советского  народа!  Вы  судите  меня  так  же,  как  ваши
предшественники,  которые  подводили  под  расстрел  героев
советской  разведки.  —Я  начал  перечислять  имена  своих  по¬
гибших  друзей  и  коллег  —  Артузова,  Шпигельгласа,  Мали,
Серебрянекого,  Сосновского,  Горожанина  и  других...
 Советский  Союз,  которому  я  был  предан  всей  душой  и
за  который  был  готов  отдать  жизнь,  ради  которого  старал¬
ся  не  замечать  творившихся  жестокостей,  оправдывая  их
стремлением  превратить  страну  из  отсталой  в  передовую,  во
благо  которого  провёл  долгие  месяцы  вдали  от  Родины,  дома,
жены,  детей—даже  пятнадцать  лет  тюремного  заключения
не  убили  моей  преданности  своей  Отчизне!»
 Но  ни  абсурдность  выдвинутых  против  Судоплатова
обвинений,  ни  многочасовые  допросы  у  следователей  не
сломили  его  духа.  Находясь  под  следствием  (с  21  августа
 323
 !  1*

Николай  Шварёв
 по  30  сентября  1958  года),  он  не  дрогнул,  виновным  себя
не  признал,  никого  не  оклеветал,  а  терпеливо  и  упорно  до¬
бивался  справедливости.
 30  сентября  1958  года  П.А.  Судоплатов  был  осуждён  на
закрытом  заседании  Военной  коллегии  Верховного  Суда
СССР  без  участия  защиты  и  приговорён  к  пятнадцати  годам
тюремного  заключения.  Долгих  15  лет  П.А.  Судоплатов
провел  в  камерах  внутренней  тюрьмы  на  Лубянке,  затем  в
Бутырке,  Лефортово,  Крестах  и  печально  знаменитом  Вла¬
димирском  централе.
 Находясь  в  тюрьме,  П.А.  Судоплатов  не  озлобился  и  не
забыл  о  своей  работе.  «Мы  с  Эйтингоном,  —  вспоминал
он,  —  написали  Хрущёву  письмо,  в  котором  содержались
оперативные  предложения  по  противодействию  только
что  организованным  президентом  США  Кеннеди  дивер¬
сионным  соединениям  особого  назначения  —  “зелёным
беретам”.  Наше  письмо  получило  одобрительную  оценку
Шелепина,  секретаря  ЦК  КПСС,  курировавшего  вопро¬
сы  госбезопасности  и  деятельность  разведки.  С  письмом
ознакомился  генерал  Фадейкин,  мой  преемник  на  посту
начальника  службы  диверсионных  операций  за  границей  в
I  Главном  управлении  КГБ.  Он  прислал  майора  Васильева
во  Владимир  обсудить  с  нами  организационные  детали,  и
тот  привёз  нам  в  подарок  два  килограмма  сахара.  Вот  так
наша  инициатива  привела  к  рождению  в  КГБ  спецназа.
Был  создан  учебно-диверсионный  центр,  подчиненный
I  Главному  управлению».
 21  августа  1968  года,  во  многом  благодаря  соратникам,
П.А.  Судоплатов  был  освобождён  из-под  стражи  и  вышел  на
свободу.  Но  прошло  ещё  двадцать  три  года,  пока  наконец  его
доброе  имя  было  восстановлено.  Только  в  1991  году  П.А.  Су¬
доплатов  был  полностью  реабилитирован.
 324

Асы  нелегальной  разведки
 Павел  Анатольевич  прожил  долгую,  далеко  не  неодно¬
значную,  но  заслуживающую  глубокого  уважения  жизнь.  Он
был  преданным  сыном  своего  сурового  и  бурного  времени.
Он  без  страха  и  упрёка  служил  великим  целям  и  идеалам,
которыми  тогда  жила  его  страна.  Находясь  на  самом  острие
тайной  войны,  он  всегда  оставался  верен  своим  друзьям,
принципам,  делу  и  своему  долгу.
 В  1928  году  П.  Судоплатов  женился  на  Эмме  Карловне
Кагановой.  Эмма  Карловна—ветеран  органов  НКВД—МТБ.
Родилась  в  1905  году.  С  1923  года  в  органах  ГПУ  УССР:
в  1923—1927  гг.  в  Одессе,  затем  —  в  СО  ГПУ  в  Харькове.
В  1933  —1935  гг.  сотрудник  СПО  ОПТУ—ГУГБ  НКВД,  а  в
1936—1940  гг.  в  ИНО  ГУГБ  НКВД—МТБ  СССР.  Лейтенант
ГБ  (1935),  майор  ГБ  (1943),  подполковник  (1947).
 Умерла  в  сентябре  1988  года.  Похоронена  на  Донском
кладбище  в  городе  Москве.
 У  Павла  Анатольевича  и  Эммы  Карловны  родились  два
сына:  Судоплатов  Андрей  Павлович  и  Судоплатов  Анатолий
Павлович.  Оба  с  высшим  образованием  и  занимаются  на¬
учной  и  писательской  деятельностью.
 За  большие  заслуги  перед  своим  государством  генерал-
лейтенант  Судоплатов  П.А.  награждён  орденом  Ленина,
тремя  орденами  Красного  Знамени,  двумя  орденами  Красной
Звезды,  орденами  Отечественной  войны  1  -й  степени  и  Суво¬
рова  2-й  степени,  а  также  нагрудным  знаком  «Заслуженный
работник  НКВД».
 Павел  Анатольевич  был  награждён  также  следующими
боевыми  медалями:  «За  оборону  Москвы»,  «За  оборону
Кавказа»,  «Партизану  Отечественной  войны  1941—1945  гг.»,
«За  победу  над  Германией  в  Великой  Отечественной  войне
1941—1945  гг.»,  «За  победу  над  Японией»  и  многими  юби¬
лейными  медалями  СССР.
 325

Николай  Шварёв
 В  1998  году  Президент  Российской  Федерации  подписал
Указ  о  восстановлении  генерал-лейтенанта  Павла  Анатолье¬
вича  Судоплатова  посмертно  в  правах  на  государственные
награды  в  связи  с  его  реабилитацией.  Справка  о  реабилита¬
ции  №3—400—55  от  12  февраля  1992  года.
 Один  из  руководителей  советской  внешней  разведки
генерал-лейтенант  Леонид  Владимирович  Шебаршин  од¬
нажды  сказал:
 «Генерал-лейтенанта  в  отставке  Павла  Анатольевича
Судоплатова  называют  главным  диверсантом  и  террористом
Советского  Союза.  Если  бы  в  нашей  разведке  могли  жить
легенды,  П.А.  Судоплатов  непременно  был  бы  героем  одной
из  них».

Н.  ЭЙТИНГОН  ПРИКАЗ  СТАЛИНА
ВЫПОЛНИЛ
 Н.И.  Эйтингон  родился  6  декабря  1899  года  в  Могилёве,
учился  в  Могилёвском  коммерческом  училище.  Осенью
1919  года  вступил  в  РКП(б),  в  годы  Гражданской  войны
участвовал  в  боях  с  белогвардейцами,  а  его  служба  в  ВЧК  на¬
чалась  в  мае  1920  года.
 Вначале  Эйтингон—сотрудник  Гомельского  укрепрайо-
на,  затем  уполномоченный  Особого  отдела  Гомельской
ГубЧК.  Летом  1922  года  участвовал  в  ликвидации  банд
националистов  в  Башкирии,  затем  в  мае  1923  года  его  ото¬
звали  в  Москву.
 В  Центральном  аппарате  ОГЛУ  Эйтингон  становится
помощником  начальника  отделения  Восточного  отдела  под
руководством  Я.Х.  Петерса,  одновременно  поступает  на  вос¬
точный  факультет  Военной  академии  РККА.  По  окончании
академии  в  1925  году  его  призывают  на  службу  в  ИНО  ОПТУ,
и  в  октябре  он  был  командирован  в  Китай,  где  находился  до
весны  1929  года.  Там  Наум  Исаакович  шлифовал  боевые  на¬
выки  разведчика-диверсанта,  блестящего  аналитика,  автора-
разработчика  сложных  оперативных  комбинаций.
 Обстановка  в  Китае  беспокоила  советское  руководство,
так  как  разведывательной  и  диверсионной  деятельностью
против  СССР  занимались  белогвардейские  организации
(«Мушкетёры»,  «Чёрное  кольцо»  и  др.).  Серьёзную  угрозу
 327

Николай  Шварёв
 представляли  вооружённые  отряды  Анненкова,  Глебова,  Не¬
чаева.  В  случае  агрессии  против  СССР  со  стороны  Запада
они  могли  стать  ядром  «восточной»  армии.
 Имея  боевой  опыт,  навыки  оперативной  и  агентурной  ра¬
боты  и  военное  образование,  Эйтингон  эффективно  работал
легальным  резидентом  ИНО  вначале  в  Шанхае  и  Пекине,  а
затем  в  Харбине.  Благодаря  содействию  компартии  Китая
(КПК)  агенты  Эйтингона  проникли  в  среду  белой  эмигра¬
ции,  органы  местной  власти  и  резидентуры  иностранных
специальных  служб.
 А  тем  временем  в  Европе  генерал  Кутепов  отдал  приказ
по  РОВС  об  усилении  терактов  против  СССР.  Активизация
антисоветской  деятельности  Великобритании  и  белоэми¬
грантских  организаций  крайне  беспокоила  руководство
страны.  По  мнению  Политбюро  ЦК  ВКП(б),  усиление
диверсионной  и  террористической  активности  являлось  по¬
казателем  подготовки  антисоветских  агрессивных  кругов  к
войне  против  СССР.
 В  конце  1927  года  в  Китае  началась  10-летняя  граждан¬
ская  война  между  Гоминьданом  и  КПК,  но  она  не  положила
конец  конспиративной  деятельности  в  Китае  ИНО  0111  У,
РУ  РККА  и  Коминтерна.  Наум  Эйтингон  продолжал  работать
в  Китае.  Одной  из  совместных  боевых  операций  Эйтингона
и  китайца  Салныня  явилась  ликвидация  фактического  главы
пекинского  правительства  генерала  Чжан  Цзолиня.
 Через  своего  сына  Цзолинь  вёл  переговоры  с  японцами,
стремясь  при  их  поддержке  создать  в  Северо-Восточном  Китае
независимую  Маньчжурскую  республику.  Японцы  же  постави¬
ли  условие:  «независимая»  Маньчжурская  республика  будет  на¬
ходиться  под  протекторатом  Японии,  её  правительство  должно
бороться  против  коммунизма  и  вести  агрессивную  политику  в
отношении  СССР.  В  ночь  на  4  июня  1928  года  бронированный
 328

Асы  нелегальной  разведки
 вагон  Чжан  Цзолиня  полетел  под  относ.  От  полученных  ран
Цзолинь  скоропостижно  скончался  в  госпитале.
 В  конце  30-х  —  начале  40-х  годов  имена  П.  Судоплатова
и  Н.  Эйтингона  были  хорошо  известны  не  только  сотруд¬
никам  внешней  разведки,  но  и  всему  НКВД.  Оба  в  разное
время  были  на  нелегальной  работе,  выполняя  ответствен¬
ное  задание  правительства.  П.  Судоплатов  ликвидировал  в
Амстердаме  главу  РОВС  (Российский  общевоинский  союз)
Коновальца.  Н.  Эйтингон  успешно  провёл  операцию  «Утка»
по  ликвидации  Льва  Троцкого  в  Мексике.
 В  марте  1939  года  Сталин  отдал  приказ  о  ликвидации
Л.  Троцкого,  во  исполнение  которого  9  июля  того  же  года
разведкой  был  составлен  «План  агентурно-оперативных
мероприятий  по  делу  “Утка”».  Его  подписали  начальник
внешней  разведки  П.М.  Фитин,  его  заместитель  П.А.  Судо¬
платов  и  Н.И.  Эйтингон  (Том)  без  упоминания  их  должностей
и  воинских  званий.  Планом  предусматривалось,  что  Том  яв¬
ляется  «организатором  и  руководителем  операции  на  месте».
К  операции  было  привлечено  соответствующее  количество
участников,  в  том  числе  Рамон  Меркадер  («Раймонд»),  его
мать  Каридад  Меркадер  («Мать»)  и  другие.
 В  начале  августа  1939  года  «Том»  прибыл  в  Мексику  под
видом  канадского  предпринимателя.  К  тому  времени  там  уже
были  «Мать»,  «Раймонд»  и  ряд  других  участников.  Подго¬
товка  шла  медленно,  и  первое  покушение  было  совершено
только  через  9  месяцев,  в  ночь  на  20  мая  1940  года.  Руководил
операцией  С.М.  Шпигельгпас.  Группу  нападения  на  виллу
Троцкого  возглавил  художник  Давид  Сикейрос,  псевдоним
«Конь».  Для  усиления  группы  боевиков  по  указанию  Л.  Бе¬
рии  из  Москвы  в  Мексику  в  феврале  1940  года  прибыл
разведчик-нелегал  И.  Григулевич,  псевдоним  «Юзек».  Он
должен  был  установить  контакт  с  внедрённым  советской  раз¬
 329

Николай  Шварёв
 ведкой  в  охрану  Троцкого  агентом  под  псевдонимом  «Амур».
Он  был  завербован  нью-йоркской  резидентурой  советской
разведки  и  прибыл  в  Мексику  в  начале  апреля  1940  года.
 Настоящее  имя  агента-американца  —  Роберт  Шелдон
Харт.  Установив  контакт  с  «Амуром»,  Григулевич  передал
ему  определённую  сумму  денег  и  договорился,  что  тот  во
время  ночного  дежурства  откроет  ему  и  его  боевикам  ворота
виллы  Троцкого.
 В  назначенное  планом  операции  даты  (в  ночь  на  20  мая
1940  года)  20  боевиков  группы  «Конь»,  переодетых  в  форму
мексиканской  полиции  и  армии  и  руководимых  Григулеви-
чем  и  Сикейросом,  на  четырёх  машинах  прибыли  к  вилле
Троцкого.  Группа  была  вооружена  редкими  по  тем  временам
автоматами  и  другими  спецсредствами.  Как  было  обусловле¬
но,  Р.Ш.  Харт  по  сигналу  Григупевича  открыл  ворота  виллы  и
боевики  в  одно  мгновение  ворвались  на  её  территорию.  Они
перерезали  телефонный  провод  и  стремительно  проникли
во  внутренний  двор.  Боевики  открыли  шквальный  огонь
по  дому,  в  основном  по  спальне  Троцкого.  Ошеломлённая
охрана  не  смогла  оказать  никакого  сопротивления.  Однако
Троцкому  и  его  жене  удалось  укрыться  на  полу  под  кроватью
и  они  не  пострадали  во  время  обстрела  здания.
 Израсходовав  все  боеприпасы,  нападавшие  скрылись.
Нападение  длилось  всего  20  минут.  Прибывшая  на  виллу
полиция  установила,  что  ни  замок  ворот,  ни  одна  из  дверей
не  были  взломаны.  Было  установлено,  что  исчез  охранник
виллы  Р.  Харт.  Примерно  через  месяц  его  труп  был  обнару¬
жен  захороненным  в  земле  недалеко  от  населённого  пункта
Сантароса  на  земельном  участке,  принадлежавшем  сооб¬
щнику  Сикейроса  —  электрику  Мариано  Э.  Васкесу.
 Начальник  отделения  мексиканской  полиции  полковник
Санчес  Салазар,  расследовавший  это  дело,  пришёл  к  выво¬
 330

Асы  нелегальной  разведки
 ду,  что  Р.  Харт  был  убит  нападающими  как  нежелательный
свидетель.  Однако  Троцкий  не  поверил  и  распорядился
прикрепить  при  входе  на  виллу  мемориальную  табличку  с
надписью:  «Памяти  Роберта  Шелдона  Харта,  1915—1940  гг.,
убитого  Сталиным».  Но,  по  свидетельству  Н.  Эйтингона,
Р.  Харт  действительно  был  ликвидирован  нападавшими  как
нежелательный  свидетель.
 О  неудавшемся  покушении  на  Троцкого  Н.  Эйтингон
доложил  Берии.  8  июня  1940  года  Берия  направил  на  имя
Сталина  сообщение.  В  нём  говорилось:  «В  ночь  на  20  мая
1940  года  совершено  нападение  на  виллу  Троцкого.  Наиболее
полно  обстоятельства  освещает  американская  газета  “Уорлд
Телеграф”.  Приводим  выдержки...»
 Через  несколько  дней  Л.  Берия  и  П.  Судоплатов  были
вызваны  к  Сталину,  которому  доложили  подробности  по¬
кушения.  Генсек  был  спокоен  и  предложил  осуществить
альтернативный  план  покушения.  Он  сказал,  что  акция
против  Троцкого  будет  означать  полное  крушение  всего
троцкистского  движения,  и  предложил  послать  Эйтингону
телеграмму  с  выражением  своего  полного  доверия.  Во  время
беседы  Сталин  определил  Лаврентию  Берии  ровно  100  дней
для  завершения  акции.
 Прошло  некоторое  время.  Сталин  вызвал  Берию,  как
обычно,  для  беседы.
 — 	Лаврентий,  какое  сегодня  число?
 — 	Сегодня  9  августа  1940  года.
 — 	А  какого  числа  состоялся  налёт  Сикейроса?
 — 	23  мая,  товарищ  Сталин.
 — 	Правильно.  И  сколько  же  дней  я  тебе  дал  после  этого
для  ликвидации  Троцкого?
 — 	Ровно  100,  товарищ  Сталин.
 — 	А  сколько  осталось?
 331

Николай  Шварёв
 — 	Три  недели  и  один  день.
 — 	Как  ты  думаешь,  Рамон  справится  с  заданием?
 — 	На  Рамона  мы  можем  положиться,  как  на  себя.
 — 	Ловлю  тебя,  Лаврентий,  на  слове.
 — 	Наум  Эйтингон  не  спускает  с  него  глаз.  А  Каридад
помогает  Эйтингону  во  всех  вопросах.
 20  августа  1940  года,  меньше  чем  через  три  месяца  после
первой  попытки,  было  совершено  второе  покушение  на  Льва
Троцкого.  Исполнителем  был  наш  испанский  агент-боевик
Рамон  Меркадер.  По  прибытии  в  Мексику  он  выдавал  себя
за  бельгийца  Жана  Морнара,  бывшего  хорошего  сторонника
Троцкого.  К  ликвидации  Троцкого  наряду  с  группой  «Мать»
Эйтингон  привлёк  проверенные  кадры  нашей  агентуры  из
Испании,  эмигрировавшие  в  своё  время  в  Мексику.  О  втором
покушении  на  Троцкого  речь  пойдёт  далее  в  этом  очерке.
 А  сейчас  поговорим  о  личности  Троцкого  и  его  взаимо¬
отношениях  со  Сталиным.  Непримиримая  борьба,  которую
Сталин  вёл  против  Троцкого  на  протяжении  16  лет,  закон¬
чилась  физическим  устранением  политического  противника
вождя.  По  мнению  большинства  коммунистов  того  време¬
ни,  Троцкий  (настоящая  фамилия  Бронштейн)  был  просто
карьеристом,  который  ради  достижения  лидирующего
положения  в  партии  стал  открытым  врагом  ленинизма,  на¬
вязывал  ВКП(б)  чуждые  ей  взгляды  и  идеи,  разрушал  пар¬
тию,  созданную  В.И.  Лениным,  что  обостряло  его  борьбу
со  Сталиным  и  делало  «демона  революции»  ещё  и  личным
непримиримым  его  врагом.
 Борьбу  «сталинизма»  против  «троцкизма»  нельзя  рассма¬
тривать  исключительно  как  соперничество  между  Сталиным
и  Троцким  за  лидерство  в  партии,  как  сегодня  это  пытаются
сделать  скрытые  сторонники  Льва  Давидовича,  называющие
его  «выдающимся  революционером».
 332

Асы  нелегальной  разведки
 Троцкий  настоящим  революционером  не  был,  а  если  и
примкнул  к  революционному  движению  в  России,  то  только
потому,  что  в  условиях  царского  режима  хорошая  карьера,  о
которой  он  втайне  мечтал,  ему  «не  светила».  Борьба  между
Сталиным  и  Троцким  велась  по  одному  крайне  принципи¬
альному  вопросу:  возможно  ли  построение  социализма  в
одной,  отдельно  взятой  стране,  к  тому  же  такой  относительно
отсталой,  как  Россия?  Сталин  вслед  за  Лениным  считал,  что
это  вполне  возможно.  Троцкий  же  в  противовес  Ленину  и
Сталину  выдвинул  свою  теорию,  согласно  которой  для  по¬
беды  социализма  необходимо  пожертвовать  завоеванием
Октября  и  стимулировать  мировую  революцию.
 После  смерти  Ленина  в  январе  1924  года  в  созданной
им  партии  разгорелась  жестокая  внутренняя  борьба,  вскоре
вылившаяся  в  личное  соперничество  между  двумя  наиболее
яркими  её  руководителями—Сталиным  и  Троцким.  Сталин
был  убеждённым  марксистом,  глубоко  верившим  в  победу
социалистической  революции  даже  в  условиях  враждебного
империалистического  окружения.  Одним  из  признанных
руководителей  партии  он  стал  в  1912  году  и  вёл  партийную
работу  внутри  России.  Неоднократно  подвергался  арестам
и  высылкам  в  различные  районы  России,  пять  раз  совершал
побеги  из  ссылки.  Сталин  хорошо  знал  психологию  русского
народа,  верил  в  лучшее  будущее  России.
 Троцкий  же  после  поражения  первой  русской  революции
1905  года  жил  в  эмиграции  в  США,  а  в  Россию  возвратился
лишь  после  Февральского  переворота  1917  года,  и  только
после  того,  как  Временное  правительство  сняло  запрет  на
деятельность  политических  партий  в  стране.  Русский  народ
он  презирал,  а  всю  тысячелетнюю  историю  России  рассма¬
тривал  как  «кучу  гнилой  картошки»,  не  видя  в  ней  ничего
положительного  вообще.
 333

Николай  Шварёв
 В  партию  большевиков  Троцкий  вступил  только  после
возвращения  в  апреле  1917  года  в  Россию  Ленина,  когда
стало  ясно,  что  большевики  имеют  реальные  шансы  взять
власть  в  стране.
 С  точки  зрения  «пролетарского  происхождения»  Сталин,
отец  которого  работал  простым  сапожником,  был  более  при¬
емлем  для  широких  масс.  Троцкий  же,  отец  которого  был
крупным  земельным  собственником  и  торговцем  зерном,
рассматривался  в  партии  как  выскочка,  «барин»  и  белоручка.
Вторым  браком  он  был  женат  на  Н.  Седовой,  дочери  богатого
еврейского  банкира  Животовского  из  США.
 После  победы  Октябрьской  революции  Троцкий  стал  нар¬
комом  по  иностранным  делам  и  отличился  тем,  что  вопреки
инструкции  правительства  отказался  подписать  Брестский
мир,  заявив,  что  советская  делегация  мира  не  подпишет,  но
армию  распустит.  В  результате  кайзеровская  Германия  нашла
предлог  для  наступления  на  Восточном  фронте,  что  привело
к  оккупации  значительной  части  территории  России  общей
площадью  свыше  одного  миллиона  квадратных  километров
и  к  подписанию  Брестского  мира  на  других,  грабительских
условиях,  ибо  молодая  Республика  Советов  только  начала
формировать  свою  армию  и  воевать  с  таким  сильным  про¬
тивником  пока  не  имела  возможности.
 С  1918  по  декабрь  1924  года  Троцкий  возглавлял  На¬
родный  комиссариат  по  военным  и  военно-морским  делам
и  одновременно  являлся  главой  Реввоенсовета  России.  На
фронтах  Гражданской  войны  он  «прославился»  своей  необы¬
чайной  жестокостью.  В  частности,  на  Восточном  фронте  он
ввёл  расстрел  перед  строем  каждого  десятого  бойца  под¬
разделения,  отступившего  перед  превосходящими  силами
противника.  Именно  Троцкий  был  инициатором  создания
концентрационных  лагерей  в  России  в  годы  Гражданской
 334

Асы  нелегальной  разведки
 войны.  В  них  сажали  представителей  крупной  и  средней
буржуазии,  профессоров,  священнослужителей,  активных
контрреволюционеров  и  т.п.
 Правда,  это  был  ответный  шаг  большевиков  на  зверства
белогвардейцев,  покрывших  страну  сетью  таких  лагерей.
Чего,  например,  стоит  лагерь  красноармейцев  на  острове
Мудьюг  в  Белом  море,  созданный  командующим  вооружён¬
ными  силами  Севера  России  генералом  Е.К.  Миллером1,  где
порядки  были  не  лучше,  чем  в  Освенциме.
 В  годы  Гражданской  войны  в  России,  сразу  после  поку¬
шения  эсерки  Ф.  Каплан  на  В.И.  Ленина,  Троцкий  вместе  со
Свердловым  издают  постановление  ВЦИК  о  «расказачива¬
нии»  на  Дону  и  Кубани.  Правда,  «по  политическим  сообра¬
жениям»  вместо  Троцкого  под  этим  декретом  свою  подпись
поставил  Цюрупа.  («Нельзя,  чтобы  столь  важный  декрет
подписывали  два  еврея»,  —  заметил  Троцкий.)  В  результа¬
те  физического  уничтожения  офицеров  и  солдат  из  числа
казаков,  служивших  в  Белой  армии,  погибли  десятки  тысяч
человек.  Фактически  это  постановление  было  политикой
геноцида  русского  народа.  Узнав  после  выздоровления  об
этом  чудовищном  решении  ВЦИК,  В.И.  Ленин  добивается
его  немедленной  отмены.  Трагические  эпизоды  расказачива¬
ния  на  Дону,  которые  проводил  комиссар  арестов  и  обысков
Малкин,  отражены  в  романе  М.  Шолохова  «Тихий  Дон».
 Окончательную  победу  над  Троцким  Сталин  одержал  в
1927  году.  В  октябре  1927  года  на  объединённом  Пленуме
ЦК  ВКП(б)  Троцкий  был  выеден  из  состава  ЦК,  а  14  ноября
1927  года  за  организацию  демонстрации  оппозиции  в  Ле¬
нинграде  в  10-ю  годовщину  Октябрьской  революции  он  был
 1  Генерал  Е.К.  Миллер  был  похищен  в  1937  году  в  Париже,  вывезен
конспиративно  в  СССР,  судим  и  расстрелян.
 335

Николай  Ш  варев
 исключен  из  партии.  В  декабре  1927  года  XV  съезд  ВКП(б)
завершил  идейный  разгром  троцкизма.  Однако  Сталин  и  его
окружение  понимали,  что  Троцкий  и  его  единомышленники
в  партии  постараются  использовать  против  них  своё  самое
главное  оружие—обвинение  в  «антисемитизме»  своих  оппо¬
нентов.  Вот  почему,  разъясняя  причины  исключения  Троцкого
из  партии,  в  закрытом  письме  ЦК  ВКП(б)  отмечалось:  «Мы
боремся  против  Троцкого  не  потому,  что  он  еврей,  а  потому,
что  он  оппортунист».
 В  январе  1928  года  Троцкий  был  выслан  в  город  Алма-
Ату,  где  продолжал  борьбу  с  партией,  рассылая  телеграммы,
письма  и  воззвания  к  своим  скрытым  сторонникам  внутри
ВКП(б).  16  декабря  1928  года  представитель  ОПТУ  В.  Во¬
лынский  официально  предупредил  Троцкого  о  недопусти¬
мости  подобной  подрывной  работы.  Но  Троцкий  продолжал
игнорировать  эти  требования,  и  20  января  1929  года  ему  было
предъявлено  решение  Специального  совещания  ОГЛУ  о
высылке  его  за  границу.
 10  февраля  1929  года  специальным  поездом  Троцкий
вместе  с  женой  и  сыном  прибыли  в  Одессу,  а  13  февраля  на
пароходе  «Ильич»  изгнанник  прибыл  в  Стамбул.  Через  три
дня  его  посетил  нелегальный  резидент  ИНО  ОГПУ  Яков
Блюмкин.  В  беседе  с  Троцким  он  сказал  ему,  что  полностью
отдаёт  себя  в  его  распоряжение.  Блюмкин  передал  ему  кое-
какие  материалы  о  деятельности  поезда  Троцкого  в  годы
Гражданской  войны,  необходимые  ему  для  написания  кни¬
ги  «Моя  жизнь»,  которая  была  явным  подражанием  книге
Адольфа  Гитлера  «Mein  Kampf».
 А  теперь  обратимся  к  личности  левого  эсера  Я.  Блюм¬
кина,  который  много  лет  был  в  хороших  отношениях  с
Троцким.
 336

Асы  нелегальной  разведки
 Яков  Григорьевич  Блюмкин  родился  в  1900  году  в  Одес¬
се,  в  бедной  семье  евреев.  В  1908  году  мать  отдала  Яшу  в
иудейскую  религиозную  школу.  Проучившись  в  школе  пять
лет  и  не  имея  средств  продолжить  образование,  он  посту¬
пил  учеником  в  электромеханическую  контору.  В  1914  году
он  примыкает  к  партии  социал-революционеров.  После
февральского  переворота  1917  года  работает  эсеровским
агитатором  в  Одессе,  Харькове,  Поволжье.
 В  мае  1918  года  Блюмкин  прибывает  в  Москву  в  рас¬
поряжение  партии  левых  эсеров,  которая  входила  в  состав
первого  советского  правительства.  Вскоре  по  согласованию
с  РКП(б)  его  направляют  в  ВЧК,  где  Я.  Блюмкину  поруча¬
ется  организовать  отделение  для  борьбы  с  международным
шпионажем.  В  связи  с  установлением  дипломатических
отношений  с  Германией  и  открытием  23  мая  1918  года  в
Москве  германского  посольства  Блюмкину  поручается  раз¬
работка  его  персонала.  По  подозрению  в  подрывной  работе
против  Советской  России  Блюмкин  арестовывает  брата  по¬
сла  Германии  графа  Роберта  Мирбаха.
 Левые  эсеры,  недовольные  Брестским  миром  и  установле¬
нием  дипломатических  отношений  с  Германией,  принимают
4  июля  1918  года  решение  ликвидировать  германского  посла
Вильгельма  Мирбаха,  что  должно  было  послужить  сигналом
к  восстанию  в  Москве.  Убийство  посла  было  возложено  на
Я.  Блюмкина.  Последний,  используя  своё  служебное  положе¬
ние  в  ВЧК,  изготовил  на  служебном  бланке  фальшивое  удо¬
стоверение  о  том,  что  ему  поручается  провести  переговоры
с  германским  послом  по  делу,  имеющему  непосредственное
к  нему  отношение.  Подпись  Ф.  Дзержинского  на  удостове¬
рении  была  подделана,  а  настоящую  печать  ВЧК  поставил
заместитель  Дзержинского,  левый  эсер  Ксенофонтов.
 337

Николай  Шварёв
 6  июля  Блюмкин  и  его  товарищи  прибыли  в  посольство
Германии  и,  предъявив  удостоверение,  потребовали  личной
аудиенции  у  посла  под  предлогом  необходимости  обсудить
вопрос,  связанный  с  арестом  его  брата.  Вильгельм  Мирбах
согласился.  В  самом  начале  беседы  Блюмкин  и  пришедший
с  ним  фотограф  ВЧК  Андреев  открыли  стрельбу.  Посол
Вильгельм  Мирбах  был  убит,  а  его  сотрудники  ранены.
 Воспользовавшись  возникшей  суматохой,  Блюмкин  со
своей  группой  скрылись  на  автомобиле.  В  Москве  началось
восстание  эсеров.  Был  арестован  Ф.  Дзержинский.  Через
два  дня  эсеровский  мятеж,  заранее  обречённый  на  неудачу,
был  подавлен.
 Блюмкин  и  Андреев  бежали  на  Украину.  27  ноября
1918  года  Верховный  революционный  трибунал  приговорил
Блюмкина  к  тюремному  заключению  сроком  на  три  года  с
применением  принудительных  работ.  16  мая  1919  года  Блюм¬
кин  явился  в  ВЧК  с  повинной  и  был  амнистирован.
 В  1920  году  Блюмкин  вступил  в  РКП(б)  и  был  направлен
на  службу  в  РККА.  Он  принимает  участие  в  создании  Ги-
лянской  Советской  республики  в  Северном  Иране  в  качестве
комиссара  штаба  Красной  Армии.  В  сентябре  1920  года
его  направляют  на  учёбу  в  Академию  Генерального  штаба.
С  1922  года  он  работает  в  секретариате  Реввоенсовета  со¬
трудником  по  особым  поручениям  при  Льве  Давидовиче
Троцком.
 В  1924—1925  годах  Блюмкин  занимал  должность  заме¬
стителя  полномочного  представителя  ОПТУ  в  Закавказье,
а  в  1926—1927  годах  работал  инструктором  Службы  гос¬
безопасности  Монголии.  Со  временем  Блюмкин  стал  отно¬
ситься  к  монгольским  коллегам  с  излишним  высокомерием.
В  ноябре  1927  года  по  настоянию  председателя  Монгольской
народно-революционной  партии  Дамбе-Дорчжи  Блюмкин
 338

Асы  нелегальной  разведки
 отозван  в  Москву.  Некоторое  время  он  оставался  в  резерве
внешней  разведки.
 В  1928  году  начальник  внешней  разведки  Трилиссер  по¬
ручает  Блюмкину  создание  нелегальной  резидентуры  внеш¬
ней  разведки  в  Палестине  и  Сирии.  В  сентябре  1928  года
Блюмкин  с  персидским  паспортом  на  имя  купца  Якуба
Султана  убыл  в  Стамбул.  Там  он  открывает  магазин  персид¬
ских  ковров  и  успешно  легализуется.  В  марте  1929  года  он
находился  в  Берлине  и  там  узнаёт,  что  Лев  Троцкий  выслан
из  СССР  в  Турцию.  Блюмкин  немедленно  возвращается  в
Стамбул  и  12  апреля  встречается  с  сыном  Троцкого  Львом
Седовым,  а  затем  и  самим  Троцким.  Блюмкин  подробно  рас¬
сказывает  Троцкому,  как  организовать  его  личную  охрану.
 Располагая  данными  о  встрече  Блюмкина  с  Троцким,
«легальный»  резидент  в  Стамбуле  информирует  Центр  об
этой  встрече.  В  начале  октября  1929  года  Блюмкина  отзы¬
вают  в  Москву.  10  октября  Блюмкин  информирует  видного
троцкиста  Карла  Радека  о  своих  контактах  с  Троцким  в
Стамбуле.  РадеК,  находившийся  в  опале,  немедленно  сооб¬
щает  об  этом  Сталину.  12  октября  Блюмкин  информирует
сотрудницу  ИНО  ОГПУ  Лизу  Горскую  о  своих  контактах
с  троцкистами.  Лиза  рекомендует  Блюмкину  немедленно
доложить  о  своих  встречах  руководству  внешней  разведки.
Блюмкин  отказывается,  и  14  октября  1929  года  Лиза  ставит
в  известность  об  этом  заместителя  М.  Трилиссера  Михаила
Горба.  Последний  рекомендует  Лизе  прекратить  все  контак¬
ты  с  Блюмкиным.  15  октября  1929  года  Яков  Блюмкин  был
арестован.  Следствие  по  его  делу  вёл  заместитель  началь¬
ника  Секретно-политического  отдела  ОГПУ  Яков  Агранов,
который  впоследствии  печально  прославился  участием  в
необоснованных  репрессиях  против  чекистов.  На  допро¬
сах  Блюмкин  ничего  не  скрывал,  надеясь  на  снисхождение.
 339

Николай  Шварёв
 Однако  чистосердечное  признание  не  помогло  Блюмкину,  и
3  ноября  1929  года  он  был  расстрелян.
 20  февраля  1932  года  Троцкий  и  его  старший  сын  Лев
Седов  были  лишены  советского  гражданства.  Затем  летом
1933  года  Троцкий  с  семьёй  прибывают  во  Францию  и
обустраивается  в  небольшом  курортном  городке  Сен-Пале.
А  летом  1933  года  руководитель  РОВС  генерал  Е.К.  Миллер
рассматривает  вопрос  об  организации  убийства  Троцкого
во  время  его  поездки  в  курортный  город  Руайян.  Там  в  то
время  находился  на  лечении  и  нарком  иностранных  дел
СССР  М.М.  Литвинов.  Было  решено  убрать  обоих.  Однако
в  дело  вмешиваются  французские  масоны  и  предупреждают
Троцкого  о  готовящемся  покушении.  Они  также  оказывают
давление  на  французские  власти  с  тем,  чтобы  те  подвергли
аресту  белогвардейских  террористов.  Так  масоны  спасли
«демона  революции»  от  рук  террористов.
 За  границей  Троцкий  развернул  борьбу  против  СССР
и  коммунистического  движения,  рассматривая  их  как  сво¬
их  основных  политических  противников.  В  то  же  время
Троцкий  связывал  своё  возможное  возвращение  к  власти
в  «обновлённом»  СССР  с  поражением  Советского  Союза  в
войне  с  Германией,  когда  его  сторонники  в  СССР  призовут
возглавить  страну.
 Тут  следует  оговориться:  Троцкий  никогда  не  был  агентом
гестапо,  хотя  разведслужбы  всего  мира,  естественно,  про¬
являли  интерес  к  его  сторонникам.  Он  не  убивал  ни  Кирова,
ни  других  советских  руководителей,  не  занимался  террором
внутри  СССР  и  не  совершай  диверсий  и  отравлений.  Всё  это
ему  приписывалось  сторонниками  Сталина  в  стремлении  дис¬
кредитировать  главного  политического  оппонента  вождя.
 Находясь  в  эмиграции,  Л.  Троцкий  прилагал  немалые
усилия  к  тому,  чтобы  расколоть,  а  затем  возглавить  мировое
 340

Асы  нелегальной  разведки
 коммунистическое  движение  в  условиях  нарастающей  угрозы
нацизма.  Особенно  опасной  для  СССР  его  деятельность  была
в  Европе,  в  том  числе  в  Германии  в  начале  30-х  годов.
 В  Китае  на  троцкистских  позициях  стоял  бывший  секре¬
тарь  ЦК  КПК  Чон  Дусин.  Идеи  Троцкого  оказали  большое
влияние  и  на  маоистское  руководство  Китая,  которое  в
начале  60-х  годов  XX  века  пыталось  расколоть  междуна¬
родное  коммунистическое  движение  и  развернуло  бешеную
антисоветскую  деятельность  во  всемирном  масштабе,  рас¬
сматривая  её  как  своеобразную  «плату»  за  восстановление
дипломатических  отношений  с  Соединенными  Штатами.
 В  октябре  1939  года  Троцкий  дал  показания  на  ряд  лиде¬
ров  компартии  США,  обвиняя  их  в  антиамериканской  дея¬
тельности.  Оказавшись  в  Мексике,  Троцкий  стал  передавать
представителям  госдепартамента  США  «конфиденциальные
материалы»  на  известных  ему  деятелей  международного
коммунистического  движения,  активистов  Коминтерна,
агентов  советской  внешней  разведки  в  США,  Франции,  Ис¬
пании,  Мексике  и  других  странах.  Таков  был  вклад  Троцкого
в  «мировую  революцию».
 Как  известно,  от  второго  брака  Троцкого  (жена  Наталья
Ивановна  Седова)  у  них  было  два  сына:  Сергей  и  Лев.  Сер¬
гей  в  своё  время  в  Москве  дружил  с  сыном  Сталина  Яковом
Джугашвили.  Тоща  Сергей  работал  преподавателем  в  МВТУ.
В  1935  году  Сергей  был  арестован,  и  спустя  некоторое  время
стало  известно,  что  он  погиб.  Данные  об  обстоятельствах
смерти  отсутствуют.
 Второй  сын,  Лев  Львович,  с  женой  уехал  с  отцом  за
границу.  Некоторое  время  они  находились  в  Турции.  Затем
из  Турции  Лев  Седов  перебрался  в  Берлин,  а  в  1935  году  —
во  Францию.  Проживая  во  Франции,  он  являлся  объектом
внимания  советской  разведки.  Здесь  он  не  только  издавал
 341

Николай  Шварёв
 «Бюллетень  оппозиции»,  но  и  поддерживал  связь  со  сторон¬
никами  Троцкого  в  СССР  и  других  странах.
 Лев  Седов  был  одним  из  основных  организаторов  так
называемого  IV  Интернационала,  учредительный  съезд  кото¬
рого  состоялся  3  сентября  1939  года  под  Парижем.  На  съезде
присутствовал  21  делегат  из  11  стран  мира,  что  говорит  об
истинном  масштабе  влияния  троцкистов  на  международное
коммунистическое  движение.
 Советская  внешняя  разведка  внимательно  следила  за  под¬
рывной  деятельностью  Троцкого  за  рубежом  и  имела  «своих
людей»  в  его  ближайшем  окружении.  Одними  из  первых
были  внедрены  братья  Соболевичусы,  сыновья  богатого
еврейского  торговца  из  Литвы.  Позднее  они  стали  известны
как  Джек  Собл  и  Ричард  Соблен.  После  высылки  Троцкого
из  СССР  в  1929  году  они  в  течение  трёх  лет  были  ближай¬
шими  доверенными  лицами  изгнанника,  получили  доступ
к  шифрам  и  адресам  сторонников  Троцкого  в  СССР.  Через
них  проходила  практически  вся  его  переписка,  материалы
которой  становились  известны  разведке  НКВД.
 С  1936  года  разработкой  Седова  и  его  окружения  за¬
нималась  группа  разведчиков-нелегалов,  возглавляемая
болгарином  Борисом  Афанасьевым.
 Лев  Седов  был  активным  сторонником  и  помощником
Троцкого.  Ещё  подростком  он  сопровождал  отца  в  его  поезд¬
ке  по  фронтам  Гражданской  войны  в  специальном  поезде.
 После  второго  процесса  над  Каменевым  и  Зиновьевым  нор¬
вежское  правительство  было  вынуждено  интернировать  Троцко¬
го  по  требованию  советских  властей.  Седов  публикует  «Красную
книгу»,  в  которой  разоблачает  фальсификаторский  характер
судилищ,  подписав  тем  самым  себе  смертный  приговор,
 В  1934  году  резидент  советской  разведки  в  Париже
Станислав  Глинский  (псевдоним  «Пётр»)  завербовал  ро¬
 342

Асы  нелегальной  разведки
 весника  Седова  —  Марка  Зборовского  (псевдоним  «Мак»),
родившегося  в  состоятельной  еврейской  семье  в  украинском
городе  Умань.  В  1920  году  семья  эмигрировала  в  Польшу.
В  1935  году  Зборовский  познакомился  с  Седовым  через
жену  последнего  Жанну  Молинье.  Спустя  несколько  месяцев
«Пётр»  сообщает  в  Москву:  «“Мак”  стал  работать  в  “Между¬
народном  секретариате  троцкистов”...  В  настоящее  время
источник  встречается  с  “Сынком”  (псевдоним  Л.  Седова)
чуть  ли  не  каждый  день.  Этим  самым  считает  выполненной
вашу  установку  на  продвижение  источника  в  окружение
Льва  Давидовича».
 Первоначально  у  «Сынка»  были  определённые  подо¬
зрения  в  отношении  связей  «Мака»  с  НКВД.  Однако  впо¬
следствии  резидентуре  удалось  их  развеять.  В  оперативном
письме  в  Центр  резидент  писал:  «Седов  извинялся  перед
“Маком”  за  то,  что  в  начале  их  знакомства  подозревал  его  в
том,  что  он  агент  советской  разведки.  Зборовский  (в  троц¬
кистских  кругах  псевдоним  “Этьен”)  получил  доступ  к
документам  Седова  и  имел  возможность  информировать
резидента  Глинского  о  всех  действиях,  планах  и  намерениях
Троцкого  и  его  сторонников».  Поскольку  «Мак»  имел  непо¬
средственное  отношение  к  выпуску  «Бюллетеня  оппозиции»,
советская  разведка  регулярно  получала  номера  журнала.
 В  конце  1936  года  «Мак»  принимал  участие  в  похищении
и  отправке  в  Москву  архива  Троцкого.  «Демон  революции»
поручил  своему  сыну  разделить  архив  на  три  части  и  одну  из
них  передать  в  парижский  филиал  голландского  Института
социальной  истории,  которым  руководил  в  то  время  мень¬
шевик  Николаевский.  Зборовский,  принимавший  участие  в
доставке  в  Институт  архива  Троцкого,  немедленно  информи¬
ровал  об  этом  резидента.  Спустя  несколько  дней  на  Институт
был  совершен  ночной  налёт,  в  ходе  которого  были  изъяты
 343

Николай  Шварёв
 все  материалы  Троцкого,  и  вскоре  они  были  переправлены
в  Москву.  Сам  Зборовский  по-прежнему  оставался  вне  по¬
дозрений  у  Седова.
 В  одном  из  донесений  резидента  в  Париже  в  Центр
во  время  первого  московского  процесса  над  троцкистско-
зиновьевским  блоком  в  1937  году  сообщалось,  что  «Сынок»
предложил  «Маку»  поехать  в  СССР  на  нелегальную  работу.
Но  Зборовский  дипломатично  отказался.
 В  это  время  Сталин  был  информирован  разведкой  о  том,
что  Лев  Седов  по  указанию  Троцкого  приступил  к  работе
по  организации  первого  съезда  IV  Интернационала.  В  этой
связи  НКВД  получил  задание  похитить  «Сынка»  и  доставить
его  в  Москву.  Осуществить  операцию  было  поручено  Якову
Серебрянскому.  План  похищения  был  детально  разработан  и
предусматривал  два  варианта  его  доставки:  морским  путём
и  по  воздуху.  С  этой  целью  в  середине  1937  года  «группа
Яши»—так  именовалась  СГОН  (Специальная  группа  особо¬
го  назначения),  в  которую  входили  «люди  Серебрянского»,  —
приобрела  рыболовецкое  судно  и  сняла  на  окраине  одного
из  морских  портов  Франции  небольшой  домик,  в  котором
поселилась  «семейная  пара»  разведчиков-нелегалов.
 По  второму  варианту  «группой  Яши»  был  закуплен  са¬
молёт  и  надёжный  агент-лётчик  стал  готовиться  к  перелёту
по  маршруту  Париж  —  Токио.  Всего  в  этой  операции  уча¬
ствовало  семь  человек,  включая  жену  Якова  Серебрянского
Полину.  Однако,  поскольку  Зборовскому  так  и  не  удалось
завлечь  Льва  Седова  и  его  жену  в  такое  место,  откуда  их
можно  было  бы  легко  похитить,  приказа  на  реализацию  этой
операции  не  поступило.
 В  феврале  1938  года  от  «Тюльпана»  (очередной  псев¬
доним  Марка  Зборовского)  поступило  новое  сообщение  о
высказываниях  «Сынка».
 344

Асы  нелегальной  разведки
 Однажды  Седов  в  беседе  с  Марком  заявил:  «Весь  режим  в
СССР  держится  на  Сталине,  и  достаточно  его  убрать,  чтобы
всё  развалилось».  Для  Сталина  этого  было  достаточно,  чтобы
отказаться  от  плана  похищения  Троцкого  и  его  сына  с  целью
организации  «показательного  процесса»  над  ними.
 Генсек  отдаёт  приказ  Лаврентию  Берии  ликвидировать
обоих.
 10  февраля  1938  года  Седов  был  госпитализирован
по  поводу  острого  приступа  аппендицита.  Поскольку  для
госпитализации  во  французскую  клинику  нужно  было
предъявить  паспорт,  в  котором  указаны  подлинные  имя  и
фамилия  владельца,  то  в  целях  конспирации  было  решено
поместить  его  под  именем  французского  инженера  Мартена
в  частную  клинику,  принадлежавшую  русскому  эмигранту
Симкову.  Сразу  же  после  госпитализации  «Сынку»  сделали
операцию,  и  в  течение  четырёх  дней  отмечалось  улучшение
его  состояния.  «Мак»  регулярно  навещал  больного.
 Однако  на  пятую  ночь  послеоперационный  период
осложнился,  и  «Сынку»  сделали  повторную  операцию.
А16  февраля  1938  года  он  внезапно  скончался.  Льву  Седову
было  32  года.
 В  марте  1939  года  Сталин  пригласил  в  Кремль  наркома
внутренних  дел  Л.  Берию  и  заместителя  начальника  внеш¬
ней  разведки  П.Судоплатова.  Состоялся  разговор  о  задачах
закордонной  разведки  в  условиях  приближающейся  миро¬
вой  войны.  Берия  отметил,  что  в  данных  условиях  главной
задачей  внешней  разведки  должна  стать  не  борьба  с  бело¬
гвардейской  эмиграцией,  а  подготовка  резидентур  к  войне,
и  в  первую  очередь  это  следует  предпринять  в  Европе.
 Для  получения  разведывательной  информации  о  планах
и  намерениях  потенциальных  противников  СССР  главную
ставку  внешняя  разведка  должна  сделать  на  приобретение
 345

Николай  Ш  варев
 агентов  влияния  из  деловых  и  правительственных  кругов
Запада  и  Японии,  которые  имеют  выходы  на  руководство
своих  стран  и  терпимо  относятся  к  коммунистам.
 Нарком  отметил  также,  что  в  настоящее  время  левое
движение  расколото  из-за  попыток  Троцкого  подчинить  его
своему  влиянию.  Лаврентий  Берия  предложил  незамедли¬
тельно  нанести  решительный  удар  по  центру  троцкистского
движения  за  рубежом,  поручив  возглавить  операцию  по
ликвидации  Троцкого  заместителю  начальника  внешней
разведки  П.  Судоплатову.
 Как  позднее  писал  П.  Судоплатов  в  своей  книге  «Разведка
и  Кремль»,  Сталин  после  некоторого  раздумья  заметил:
 —В  троцкистском  движении  нет  важных  политических
фигур,  кроме  самого  Троцкого.  Если  с  Троцким  будет  по¬
кончено,  угроза  Коминтерну  будет  устранена.
 Генсек  выразил  неудовлетворение  тем,  что  разведыва¬
тельные  операции  против  Троцкого  ведутся  недостаточно  ак¬
тивно.  В  1937  году  ликвидация  этого  главного  политического
противника  Сталина  была  поручена  Сергею  Шпигелыласу,
однако  он  «провалил  важное  правительственное  задание».
 Суровым  тоном  Сталин  отдал  приказ:
 —  Троцкий  должен  быть  ликвидирован  в  течение  года,
прежде  чем  разразится  неминуемая  война.  Без  устранения
Троцкого,  как  показывает  испанский  опыт,  мы  не  можем  быть
уверены,  в  случае  нападения  империалистов  на  Советский
Союз,  в  поддержке  наших  союзников  из  международного
коммунистического  движения.  Им  будет  трудно  выполнить
свой  интернациональный  долг  по  дестабилизации  тылов
противника,  развернув  партизанскую  войну.
 Руководить  группой  боевиков  по  ликвидации  Троцкого
предстояло  П.  Судоплатову.  Сталин  подчеркнул,  что  группе
будет  оказана  любая  помощь  и  поддержка.  О  всех  меро¬
 346

Асы  нелегальной  разведки
 приятиях  Судоплатов  должен  докладывать  одному  наркому
Л.  Берии.  Вся  отчётность  по  операции  «Утка»  должна  ве¬
стись  только  в  рукописном  виде.
 Кодовое  название  операции  «Утка»  дал  Наум  Эйтингон,
который  принимал  в  ней  активное  участие.  Имелось  в  виду,
что  Троцкий  распространяет  ложные  сведения  о  положении
в  СССР  и  ВКП(б),  а  такая  информация  в  обиходе  называется
«уткой».
 После  смерти  сына  Троцкого  —  Льва  Седова—главной
целью  НКВД  оставался  сам  Троцкий.  Будучи  депортирован¬
ным  по  требованию  советского  правительства  из  Норвегии
в  1936  году,  Л.  Троцкий  в  начале  января  1937  года  по  при¬
глашению  президента  Мексики  прибыл  в  эту  страну  вместе
с  женой  Натальей  Ивановной  Седовой  и  внуком  Всеволодом.
Первоначально  изгнанник  обосновался  на  вилле  известного
мексиканского  художника  Диего  Риверы,  но  вскоре  их  пути
разошлись.  Дело  в  том,  что  любвеобильный  «демон  рево¬
люции»  завёл  роман  с  женой  художника,  которому  такое
положение  вещей,  естественно,  не  могло  понравиться,  и  он
указал  Троцкому  на  дверь.  Троцкий  в  целях  своей  безопасно¬
сти  арендовал,  а  затем  купил  дом  в  предместье  мексиканской
столицы  Койоакане,  превратив  его  в  маленькую  крепость.
 Уже  в  начале  1938  года  С.  Шпигелыласу  удалось  внедрить
в  секретариат  Троцкого  испанку  Марию  Африку  де  Лас  Эрас
(оперативный  псевдоним  «Патрия»).  Вскоре  в  Мексику  были
направлены  разведчик-нелегал  Иосиф  Григулевич1  и  испанец
Виторио  Видали  («Марио»),  участвовавшие  в  ликвидации
 1  Григулевич  И.Р.  (1913—1988)  —  советский  разведчик-нелегал.
Будучи  разведчиком-нелегалом,  стал  Чрезвычайным  и  Полномочным
Послом  Коста-Рики  в  Италии  и  по  совместительству  в  Югославии.
После  ухода  из  разведки  стал  писателем-историком,  академиком.
 347

Николай  Шварёв
 лидера  испанских  троцкистов  А.  Нина.  В  апреле  1938  года
они  на  советском  пароходе  убыли  из  Новороссийска  в  США.
По  прибытии  установили  связь  с  резидентом  в  Нью-Йорке
Петром  Гутцайтом  («Николай»).  Через  месяц  они  с  поддель¬
ными  паспортами  отбыли  поодиночке  в  Мексику.
 Тем  временем  предпринимались  попытки  внедрить  в
окружение  Троцкого  Марка  Зборовского.  Однако  после
смерти  Льва  Седова  Троцкий  перестал  ему  доверять,  и  эти
усилия  разведки  не  увенчались  успехом.  Кроме  них  в  начале
1938  года  во  Францию  из  Испании  были  направлены  агенты
НКВД  Каридад  Меркадер  («Мать»)  и  её  сын  Рамон,  которому
предстояло  в  будущем  сыграть  роль  убийцы  Льва  Троцкого.
 Однако  все  усилия  внешней  разведки  по  ликвидации
Троцкого  потерпели  неудачу.  В  июле  1938  года  из  Испании  в
США  бежал  резидент  НКВД  в  Испании  А.  Орлов,  которому
были  известны  некоторые  детали  операции  «Утка».  27  де¬
кабря  1938  года  он  направил  письмо  Троцкому,  в  котором
предупредил  его  о  готовящемся  покушении  и  дал  приметы
Марка  Зборовского.  Он  также  предупредил  Троцкого,  что
покушение  может  совершить  испанец,  выдающий  себя  за
троцкиста.  А.  Орлов  предложил  Троцкому  поместить  объ¬
явление  в  местной  газете,  подтверждающее  получение  его
послания.  Троцкий  послание  получил  и  предложил  автору
прибыть  для  личных  переговоров.  Однако  Орлов  на  встречу
не  явился,  и  троцкисты  сочли  это  предупреждение  специ¬
альной  «провокацией  НКВД».
 О  предупреждении  А.  Орлова  Троцкому  первой  узнала
парижская  резидентура  НКВД  из  донесений  агента  «Со¬
седка»,  возвратившейся  из  США.  Разработанную  операцию
пришлось  отменить.  С.  Шпигельглас  отдал  приказ  отозвать
из  Мексики  «Патрию»  и  И.  Григулевича.  «Марио»  при  пере¬
сечении  мексикано-американской  границы  был  арестован
 348

Асы  нелегальной  разведки
 из-за  небрежно  оформленных  документов  и  помещен  в
тюрьму.  Вскоре  усилиями  ньюйоркской  резидентуры  он  был
освобожден  и  переправлен  в  Москву.
 Пётр  Гутцайт  был  отозван  в  Москву  и  16окгября  1938  года
арестован  «как  активный  троцкист».  21  февраля  1939  года
он  был  расстрелян.  Был  арестован  и  руководитель  операции
Сергей  Шпигельшас,  который  был  также  расстрелян  12  фев¬
раля  1940  года.  Были  репрессированы  и  другие  сотрудники
внешней  разведки.
 Возвратившиеся  в  Москву  «Патрия»  и  «Юзек»,  сообщили
подробные  сведения  о  системе  внешней  и  внутренней  охраны
дома  Троцкого,  о  порядке  допуска  туда  посетителей  и  другие
подробности.  Выяснилось  также,  что  в  Мексике  «Юзек»  под
свою  личную  ответственность  стал  подыскивать  людей  для
использования  в  литерном  мероприятии  —  так  в  те  времена
на  чекистском  жаргоне  назывались  операции  по  физической
ликвидации  противников  режима.  Одним  из  таких  кандидатов
был  мексиканский  художник  левой  ориентации  Давид  Сикей¬
рос,  воевавший  в  Испании  на  стороне  республиканцев.
 9  августа  1939  года  П.  Судоплатов  и  Н.  Эйтингон  разрабо¬
тали  план  операции  «Утка»,  который  был  доложен  Сталину
и  утвержден  им  в  начале  августа.  Организатором  покушения
на  Троцкого  назначался  Н.  .Эйтингон  («Том»).  Вместе  с  ним  в
Мексику  должны  были  выехать  Каридад  Меркадер  («Мать»)
и  её  сын  Рамон  Меркадер  («Раймонд»).
 Каридад  Меркадер  (девичья  фамилия  К.  дель  Рио)  ро¬
дилась  в  1882  году  в  Сантьяго-де-Куба  в  семье  губернатора
острова.  Её  прадед  был  послом  Испании  в  России.  Отец  Ка¬
ридад  первым  в  истории  острова  издал  указ  об  освобождении
чернокожих  рабов  и  благодаря  этому  пользовался  большим
уважением  в  стране.  Был  издан  специальный  указ,  согласно
которому  он  и  его  семья  мопш  до  конца  своих  дней  жить  на
 349

Николай  Шварёв
 Кубе.  Но  поскольку  семья  была  испанской  по  происхождению,
в  начале  XX  века  все  семейство  возвратилось  в  Испанию.  Там
Каридад  закончила  привилегированную  школу.
 Согласно  нравам  того  времени,  Каридад  вела  аристокра¬
тический  образ  жизни,  занималась  верховой  ездой,  обладала
хорошими  манерами.  Достигнув  совершеннолетия,  Каридад
вышла  замуж  за  миллионера,  владельца  текстильной  фа¬
брики  Пабло  Меркадера  Мариино  из  Барселоны.  Брак  был
счастливым,  муж  обожал  её,  и  вскоре  у  них  родилось  четверо
сыновей  —  Пабло,  Рамон,  Хорхе,  Луис  и  дочь  Монсеррат.
 Однако  в  жилах  Каридад  текла  свободолюбивая  кровь
её  предков.
 Она  увлеклась  модными  в  то  время  идеями  эмансипа¬
ции  женщин,  и  её  потянуло  в  политику.  В  итоге  Каридад
сблизилась  с  анархистами.  Муж  пытался  повлиять  на  свою
жену,  но  безуспешно.  Вскоре  она  была  помещена  в  психиа¬
трическую  больницу.  Пройдя  курс  лечения,  она  вышла  из
больницы,  бросила  мужа  с  детьми  и  уехала  во  Францию.
Там  она  пыталась  завести  свою  ферму.  Но  занятия  сельским
хозяйством  были  неудачными,  и  тогда  Каридад  открыла  соб¬
ственный  ресторан.  И  снова  крах  её  предпринимательской
деятельности.
 Теперь  Каридад  решила  основательно  заняться  полити¬
кой.  В  скором  времени  она  вступила  во  французскую  компар¬
тию.  В  1934  году  участвовала  в  восстании  в  Барселоне,  а  в
1936  году—в  гражданской  войне  в  этой  стране.  В  1937  году
была  привлечена  Н.  Эйтингоном,  бывшим  в  то  время  за¬
местителем  резидента  ИНО  в  Испании,  к  сотрудничеству  с
советской  внешней  разведкой.
 Её  второй  сын  —  Хайме  Рамон  Меркадер  дель^ио  Эр¬
нандес  —  родился  2  февраля  1914  года  в  Барселоне.  Роди¬
тели  разойтись,  когда  ему  было  всего  пять  лет,  и  его  мать
 350

Асы  нелегальной  разведки
 вместе  с  пятью  детьми  обосновалась  в  Париже.  Рамон  очень
рано  включился  в  революционное  движение,  а  с  началом
гражданской  войны  в  Испании  в  июле  1936  года  он  вместе
с  братьями  Пабло  и  Хорхе  пошёл  добровольцем  на  фронт
защищать  республику  от  франкистов.  Вскоре  старший  брат
Пабло  погибнет  в  боях  под  Мадридом,  а  Рамон,  раненный  в
плечо,  назначается  комиссаром  17-й  дивизии  Арагонского
фронта.  Здесь  он  попадает  в  поле  зрения  резидента  совет¬
ской  разведки  в  Испании  А.  Орлова,  который  привлекает
его  к  сотрудничеству  в  феврале  1937  года.  Рамон  получает
псевдоним  «Раймонд».
 Осенью  1938  года  «Раймонд»  по  заданию  разведки  направ¬
ляется  в  Париж,  чтобы  проникнуть  в  ряды  американских  троц¬
кистов.  При  помощи  агента  НКВД  Буби  Вайль  он  знакомится
с  американской  троцкисткой  Сильвией  Агелофф,  родители
которой  родились  в  России,  а  старшая  сестра  ее  была  секре¬
таршей  у  Троцкого.  Сильвия  иногда  помогала  ей  и  поэтому
имела  доступ  в  дом  «демона  революции».  В  момент  знакомства
«Раймонда»  с  Сильвией  она  принимала  участие  в  подготовке
учредительной  конференции  IV  Интернационала.
 «Раймонд»  был  представлен  Сильвии  как  сын  бельгий¬
ского  дипломата  Жана  Морнара,  работающего  спортивным
фотокорреспондентом.  Он  якобы  происходил  из  состоя¬
тельной  семьи  и  мало  интересовался  политикой.  Поскольку
«Раймонд»  был  исключительно  красив,  между  молодыми
людьми  вскоре  возник  легкий  роман.  Но  в  феврале  1939  года
Сильвия  уехала  в  Нью-Йорк  к  своим  родителям,  а  «Раймонд»
остался  в  Париже.
 Тем  временем  в  Москве  был  разработан  и  утвержден
план  физической  ликвидации  Троцкого—«Утка».  Было  ре¬
шено  создать  две  независимых  одна  от  другой  оперативных
группы  —  «Мать»  под  руководством  Каридад  Меркадер  и
 351

Николай  Шварёв
 «Конь»,  которую  возглавил  Д.  Сикейрос.  Берия  решил,  что
П.  Судоплатов  и  Н.  Эйтингон  должны  выехать  во  Францию,
чтобы  лично  проинструктировать  группу  «Мать»  и  оценить
на  месте  её  возможности.  В  июне  1939  года  они  прибыли  в
Париж  и  провели  тщательный  инструктаж  «Раймонда»,  по¬
сле  чего  он  с  документами  на  имя  канадского  гражданина
Фрэнка  Джексона  направился  в  Нью-Йорк  через  Италию.
В  США  он  должен  был  восстановить  контакт  с  Сильвией
Агелофф  и  через  неё  выйти  на  Троцкого.
 С  инструктажем  второй  группы  возникли  осложнения.
К  тому  времени  уже  началась  Вторая  мировая  война,  во
Франции  был  ужесточен  контрразведывательный  режим,  и
канадский  паспорт  Н.  Эйтингона  требовал  специальной  визы
для  поездки  в  США.  Резиденту  НКВД  в  Париже  Л.  Василев¬
скому  было  дано  задание  обеспечить  Н.  Эйтингона  необхо¬
димыми  документами  для  поездки  за  океан.  Потребовался
почти  месяц,  пока  был  решен  вопрос  документов.  Для  на¬
чала  Василевский  через  агента  НКВД  Моррисона  («Гарри»)
поместил  Эйтингона  в  психиатрическую  лечебницу  под
именем  иракского  еврея,  страдающего  психическим  рас¬
стройством.  Это  давало  ему  отсрочку  от  призыва  в  армию.
За  соответствующую  взятку  французский  чиновник  выпра¬
вил  Н.  Эйтингону  заграничный  паспорт.  Американская  виза
была  получена  через  нелегального  сотрудника  резидентуры
НКВД  в  Швейцарии  Штейнберга,  который,  боясь  репрессий,
отказывался  возвратиться  в  Москву.  Несмотря  на  это,  он  по¬
мог  с  получением  визы,  и  в  октябре  1939  года  Н.  Эйтингон
благополучно  прибыл  в  Нью-Йорк.
 В  Нью-Йорке  Эйтингон  основал  импортно-экспортную
фирму,  которая  должна  была  использоваться  как  центр  связи
и  одновременно  служить  в  качестве  легального  прикрытия
для  «Раймонда».  В  целях  организации  регулярной  связи
 352

Асы  нелегальной  разведки
 с  Мексикой  в  Нью-Йорк  был  направлен  П.П.  Пастельняк,
официально  числившийся  сотрудником  генконсульства
СССР  в  Нью-Йорке  под  фамилией  Кларин.  Через  месяц,  в
ноябре  1939  года,  Н.  Эйтингон  выехал  в  Мексику.  Несколько
раньше  туда  прибыла  из  Парижа  «Мать».  Из  Центра  пришли
зашифрованные  инструкции,  в  которых  давался  совет  не
спешить,  а  операцию  «Утка»  провести  только  тогда,  когда
успех  её  проведения  будет  полностью  гарантирован.
 По  прибытии  в  Мексику  Эйтингон  установил  контакт
с  группой  Д.  Сикейроеа  и  организовал  для  неё  надёжное
прикрытие.  Была  установлена  и  прямая  радиосвязь  с  Мо¬
сквой.  Эйтингон  выяснил,  что  с  внедрением  Р.  Меркадера  в
ближайшее  окружение  Троцкого  пока  ничего  не  получается,
поэтому  было  решено  совершить  налёт  на  его  виллу.
 Как  мы  теперь  знаем,  налёт  на  виллу  состоялся,  но  первая
попытка  ликвидации  Троцкого  не  удалась.
 И  всё  же  это  свершилось.  Троцкий  был  убит  20  августа
1940  года  Рамоном  Меркадером,  которому  удалось  познако¬
миться  с  незамужней  молодой  женщиной  Сильвией  Агелофф-
Маслов,  разделявшей  взгляды  Троцкого.  Меркадер,  как  мы
уже  знаем,  познакомился  с  ней  в  Париже,  представившись
Жаном  Морнаром.  Сильвия  готовила  учредительную  кон¬
ференцию  IV  Интернационала  и  для  этого  приехала  из  Нью-
Йорка.  Меркадер  часто  с  ней  встречался,  водил  в  театры,
рестораны,  тратил  на  нее  большие  деньги  и  постоянно  говорил
о  своём  намерении  жениться  на  этой  некрасивой  женщине.
Когда  Сильвия  после  конференции  возвратилась  в  Нью-Йорк,
жених  поклялся  приехать  к  ней  в  ближайшее  время.
 Надо  сказать,  что  своё  слово  он  сдержал,  но  предстал
перед  ней  не  Жаном  Морнаром,  а  на  сей  раз  канадским
гражданином  Фрэнком  Джексоном.  Это  обстоятельство  он
объяснил  тем,  что  хочет  избежать  призыва  в  армию  на  своей
 353
 12  ШмрСв  Н.  А.

Николай  Шварёв
 родине—в  Бельгии.  Вскоре  он  уехал  из  Нью-Йорка,  оставив
Сильвии  на  жизнь  три  тысячи  долларов.  По  тем  временам  это
был  полугодовой  заработок  служащего.  Из  писем  любовника
Сильвия  узнала,  что  он  в  Мехико.  У  него  там  куча  дел,  и  он
не  может  без  неё.
 Сильвия  выехала  вслед  за  женихом  в  январе  сорокового
года.  Они  поселились  вместе.  Через  неделю  после  приезда
Сильвия  стала  помогать  Троцкому.  Фрэнк  Джексон  ежеднев¬
но  отвозил  Сильвию  к  дому  на  улице  Вены,  где  находилась
вилла  Льва  Троцкого,  а  по  вечерам  забирал  её.  Порой  Силь¬
вия  задерживалась,  и  Джексон  поджидал  её  у  ворот,  не  пред¬
принимая  попыток  войти  не  только  на  территорию  виллы,
но  даже  во  двор.  Охранникам  нравилась  скромность  жениха
Сильвии.  Вскоре  они  привыкли  к  симпатичному  малому,  ко¬
торый  к  тому  же  угощал  их  то  американскими  сигаретами,  то
конфетами.  Так  Фрэнк  Джексон  познакомился  с  внутренней
охраной  виллы,  болтал  с  охранниками  по-французски.
 Троцкий  знал  о  романе  Сильвии  с  Ф.  Джексоном.  Когда
жена  Троцкого  Наталья  Седова  сообщила  мужу,  что  Сильвия
собирается  в  Нью-Йорк,  Лев  Давидович  предложил  ей  при¬
гласить  жениха  в  дом.  Так  Меркадер  впервые  переступил
порог  виллы  Л.  Троцкого  и  побывал  в  его  квартире.
 Таким  образом,  благодаря  дальновидности  Н.  Эйтиншна
мы  получили  в  окружении  Троцкого  человека,  который,  хотя
и  не  был  нашим  агентом,  но  помимо  своей  воли  оказался
связан  с  нашей  сетью.  А  тогда  это  было  важнее,  чем  когда-
либо  раньше.
 Дело  в  том,  что  Троцкий  только  поменял  место  житель¬
ства,  за  исключением  уборщицы,  у  нас  не  было  тогда  в  этом
доме  никого,  кто  снабжал  бы  нас  информацией  о  «демоне
революции».  Наш  последний  опытнейший  агент  д^  Лас  Эрас
(псевдоним  «Патрия»,  в  переводе  —  Родина),  секретарша
 354

Асы  нелегальной  разведки
 Льва  Давидовича,  была  отозвана  в  Москву.  Причиной  яви¬
лось  бегство  бывшего  резидента  советской  разведки  в  Испа¬
нии  генерала  А.М.  Орлова,  который  лично  знал  «Патрию».
 Как  позже  станет  известно,  Орлов  сдержал  честь  совет¬
ского  разведчика  и  никого  не  выдал  контрразведке  США.  Он
бежал,  боясь  расправы  над  собой  во  времена  «ежовщины»,
царившей  в  Советском  Союзе.  Орлов  прожил  остаток  своей
жизни  с  женой  и  больной  дочерью  в  США,  и  умерли  они  все
естественной  смертью.
 Следует  заметить,  что  в  интересах  дела  операции  был
предусмотрен  роман  Р,  Мсркадера  с  секретаршей  Троцко¬
го  —  Сильвией  Агелоф.  «Ухаживание»  за  Сильвией  позво¬
лило  Рамону  заходить  к  Троцкому  как  к  себе  домой.  Охрана
принимала  его  за  своего.
 В  августе  1940  под  руководством  Наума  Эйтингона  была
проведена  операция  «Утка»  по  ликвидации  Льва  Троцкого.
Исполнителем  был  агент  советской  разведки  испанец  Рамон
Меркадер.  Как  стало  потом  известно,  за  убийство  Троцкого
Р.  Меркадер  был  осуждён  на  20  лет  тюремного  заключения.
Надо  отдать  должное  Меркадеру.  Находясь  в  тюрьме  почти
20  лет,  он  ни  словом  не  обмолвился,  что  является  советским
разведчиком  и  ликвидировал  Троцкого  по  заданию  совет¬
ского  правительства.
 За  время  пребывания  Меркадера  в  тюрьме  руководством
советской  разведки  дважды  поднимался  вопрос  о  его  вызво¬
лении  или  досрочном  освобождении.  Первый  раз  в  1943-м,
второй  —  в  1954  году.  Тоща  речь  шла  об  освобождении  его
под  залог;  далее  продумывали  ходы  для  взятки  министру
юстиции  Мексики.  Но  когда  начальник  внешней  разведки
КГБ  А.  Панюшкин,  по  рассказам  ветеранов,  доложил  об  этом
председателю  КГБ  И.  Серову,  последний  не  дал  согласия  на
проведение  этой  акции.
 12*
 355

Николай  Шварёв
 В  тюрьме  Рамон  вёл  себя  мужественно,  не  жаловался  и
ничего  не  требовал.  В  резидентуре  возлагали  большие  на¬
дежды  на  дипломатический  вариант  освобождения  Мерка-
дера.  Была  попытка  воздействовать  на  президента  Алемана,
чтобы  добиться  от  того  амнистии  заключённого.  Но  Мексика
находилась  в  то  время  под  сильным  влиянием  США,  где
троцкисты  всё  ещё  пользовались  большим  авторитетом.
Настоящее  имя  «Фрэнка  Джексона»  и  «Жана  Морнара»
американским  спецслужбам  удалось  установить  лишь  по¬
сле  того,  как  в  1946  году  на  Запад  сбежал  один  из  видных
деятелей  испанской  компартии,  приходившийся  дальним
родственником  Фиделю  Кастро.
 За  утечку  информации  вину  несёт  и  Каридад.  Во  время
войны  она  находилась  в  эвакуации  в  Ташкенте  (1941—1943).
Там  она  рассказала  своему  знакомому,  что  Троцкого  убил
Рамон.  Каридад  была  убеждена,  что  сказанное  «под  большим
секретом»  он  никому  не  выдаст.  Но...
 Когда  в  Мексику  доставили  из  испанских  полицейских
архивов  досье  Меркадера,  личность  «Жана—Фрэнка»  была
окончательно  установлена,  отпираться  стало  бессмысленно.
При  неопровержимых  уликах  он  признал,  что  на  самом  деле
является  Рамоном  Меркадером  и  происходит  из  богатой
испанской  семьи.  В  то  же  время  он  так  и  не  признал,  что
убил  Троцкого  по  заданию  советской  разведки,  —  во  всех
заявлениях  Меркадер  постоянно  подчёркивал  личный  мотив
этого  убийства.
 Рамон  Меркадер,  безусловно,  ожидал  своей  награды,
как  и  освобождения  из  заключения,  долгие  два  десятка  лет.
Отсидев  свой  срок,  Меркадер  вышел  на  свободу.  Сталин,
как  помним,  обещал,  что  как  только  Меркадер  выйдет  из
заключения,  ему  будет  вручена  высшая  награда.  Так  вот,  в
1961  году  закрытым  Указом  Президиума  Верховного  Совета
 356

Асы  нелегальной  разведки
 СССР  ему  было  присвоено  звание  Героя  Советского  Союза.
Награду  Рамону  Меркадеру  вручил  в  Кремле  А.Н.  Шелепин.
В  Указе  Рамон  проходил  под  именем  Лопеса  Рамона  Ива¬
новича.  Под  этим  именем  он  проживал  в  Москве  вместе  с
женой  Ракель  Мендосой.
 По  окончании  тюремного  срока  и  возвращении  в  Москву
Рамон  Меркадер  встретился  с  Судоплатовым  и  Эйтингоном.
Встреча  проходила  в  одном  из  московских  ресторанов.  За
одним  столом  сидели  три  уникальные  личности,  которые
провели  за  тюремной  решёткой  в  общей  сложности  47  лет:
начальник  4-го  разведывательно-диверсионного  управления
БКЗД  генерал-лейтенант  П.А.  Судоплатов  (отсидел  в  тюрьме
15  лет),  его  заместитель  генерал-майор  Н.И.  Эйтингон  (от¬
сидел  12  лет)  и  Герой  Советского  Союза  Рамон  Меркадер
(провёл  в  тюрьме  20  лет).  Этим  легендарным  личностям
было  что  вспомнить  и  о  чём  поговорить.  П.А.  Судоплатов
осуществлял  общее  руководство  по  подготовке  и  проведе¬
нию  операции  «Утка».  Н.И.  Эйтингон  руководил  операцией
на  месте  в  Мексике,  в  момент  операции  вместе  с  Каридад
Меркадер  находился  недалеко  от  дома  Троцкого.  Рамон
Меркадер—непосредственный  исполнитель  акции  по  лик¬
видации  Л.  Троцкого.
 П.  Судоплатов  рассказывал  Рамону  о  предпринимав¬
шихся  мерах  по  вызволению  его  из  тюрьмы,  о  том,  что  все
вопросы  согласовывались  с  руководством  страны,  но,  к  со¬
жалению,  не  удалось  осуществить  задуманное  в  силу  объек¬
тивных,  а  может  быть,  отчасти  и  субъективных  причин.  Ну  а
Рамон,  вспоминая  те  томительные  и  тяжёлые  годы,  пытался
передать  душевное  и  физическое  состояние  человека,  на¬
ходившегося  столь  продолжительное  время  в  неволе.  Он  не
осуждал  себя  за  содеянное:  говорил,  что  акцию  осуществил
сознательно  и  в  соответствии  с  требованием  времени.
 357

Николай  Шварёв
 На  протяжении  всего  тюремного  срока  Рамон  чувствовал
внимание  и  поддержку,  в  том  числе  и  материальную,  своих
советских  друзей,  которые  не  оставили  его  в  беде,  один  на
один  со  стенами  тюремной  камеры.  Он  был  готов  и  дальше
сотрудничать  с  советской  разведкой.
 Но,  как  нам  теперь  известно,  жизнь  распорядилась  иначе.
 П.  Судоплатов  отмечал,  что  Рамон  был  по-настоящему
счастлив,  что  всё  самое  тяжёлое  осталось  позади,  и  с  гор¬
достью  носил  на  груди  «Золотую  Звезду»  Героя  Советского
Союза.
 Следует  заметить,  что  московский  климат  был  губителен
для  него,  и  вскоре  Рамон  выехал  на  Кубу,  где  он  вскоре  и
скончался  в  1978  году  в  возрасте  65  лет  (рак  лёгкого).
 Прах  Р.  Меркадера  покоится  на  Кунцевском  кладбище  в
Москве.  На  могильной  плите  выбита  надпись:  «Герой  Со¬
ветского  Союза  Лопес  Рамон  Иванович».
 За  выполнение  задания  правительства  (операция  «Утка»)
Наум  Эйтингон  и  Каридад  Меркадер  были  награждены  орде¬
ном  Ленина.  П.  Судоплатов  был  удостоен  ордена  Красного
Знамени.
 Что  же  касается  Сталина,  то,  несмотря  на  его  опасения,
сторонникам  Троцкого  так  и  не  удалось  создать  «пятую
колонну»  во  время  войны  с  фашистской  Германией,  и  ни¬
кто  из  них  не  сотрудничал  с  гитлеровскими  оккупантами,
скорее  —  наоборот...

РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ  Я.И.  СЕРЕБРЯНСКИЙ
 В  этом  очерке  речь  пойдёт  о  представителе  славной  ко¬
горты  разведчиков-нелегалов  1920—1960  годов.  Известно,
что  о  разведчиках  становится  известно  по  разным  обстоя¬
тельствам.  Одни  становятся  известными  после  провала,
другие  —  после  отставки,  а  некоторые  —  и  после  ухода  из
жизни.  В  истории  нашей  страны  есть  примеры,  когда  о  жизни
и  работе  разведчика  общественность  узнавала  только  спустя
несколько  десятилетий.
 К  сожалению,  были  и  нелепые  ситуации,  когда  разведчик
по  ложному  обвинению  был  репрессирован.  Многие  из  раз¬
ведчиков  побывали  в  ранге  «врагов  народа»,  «изменников»,
английских,  немецких,  французских  и  иных  «шпионов»,
бериевских  «палачей».  Отдельным  из  них  повезло:  они  су¬
мели  выжить  в  «местах  не  столь  отдалённых»,  хотя  не  всем
удалось  дожить  до  реабилитации.
 Яков  Исаакович  был  ложно  обвинён  и  надолго  предан
забвению.  Выдающийся  специалист  секретных  служб  рас¬
павшегося  СССР  был  реабилитирован  через  десятилетия
после  трагической  гибели.
 Серебрянский  был  человеком,  который  впервые  в  нашей
стране  сумел  создать  специальное  подразделение  неле¬
гальной  разведки,  именуемое  среди  разведчиков  «Группой
Яши».  Сотрудники  этого  подразделения  провели  уникаль¬
ные  операции,  которые  ещё  долгие  годы  будут  закрыты  для
 359

Николай  Шварёв
 широкой  общественности,  если  вообще  когда-нибудь  станут
известны.
 Яков  Серебрянский  —  достойный  продолжатель,  а  во
многом  и  новатор  традиций  нелегальной  разведки.  Его  про¬
фессиональное  служение  Родине  —  Советскому  Союзу  яв¬
ляется  ярчайшим  примером  для  новых  поколений  не  только
разведчиков,  но  и  сотрудников  спецслужб  России.
 Яков  Исаакович,  один  из  лучших  нелегальных  развед¬
чиков  Советского  Союза,  не  входил  в  число  первых  испол¬
нителей  тех  акций,  которые  затем  станут  классическими.
Он  длительное  время  возглавлял  специальное,  совершенно
секретное  подразделение  разведки,  в  задачи  которого  вхо¬
дило  глубокое  внедрение  агентуры  в  зарубежные  объекты
стратегического  значения,  а  также  проведение  диверсионных
и  террористических  акций  в  случае  войны.  За  успешное
выполнение  таких  заданий  в  1920—1930  годах  прошлого
столетия  он  неоднократно  награждался  высокими  государ¬
ственными  наградами.
 В  годы  Великой  Отечественной  войны  в  составе  IV  (пар¬
тизанского)  управления  НКВД—НКГБ  СССР  Серебрянский
лично  участвовал  во  многих  разведывательных  операциях,
руководил  разведывательно-подрывной  деятельностью  в
Западной  и  Восточной  Европе,  проявил  себя  как  блестящий
и  дальновидный  организатор  нелегальной  работы.
 Придавая  большое  значение  специальной  подготовке
разведчиков,  Серебрянский  создавал  для  этого  уникальные
закрытые,  совершенно  секретные  учебные  заведения,  кото¬
рые  часто  возглавлял  лично.
 Яков  Серебрянский  родился  29  ноября  1892  года  в  городе
Минске,  в  небогатой  еврейской  семье.  В  августе  1912  года
поступил  на  действительную  военную  службу,  хотя  мог,  как
многие  революционеры  в  России,  избегать  призыва.  До  июня
 360

Асы  нелегальной  разведки
 1914  года  он  служил  рядовым  122-го  Тамбовского  пехотного
полка  в  Харькове.
 В  конце  1914  года  Яков  был  направлен  в  105-й  Оренбург¬
ский  пехотный  полк.  В  начале  Первой  мировой  войны  полк  в
составе  27-й  пехотной  дивизии  Третьего  армейского  корпуса
1-й  армии  генерала  от  кавалерии  П.К.  Ренненкампфа  вошёл  в
состав  Северо-Западного  фронта.  Началось  русское  наступление
в  Восточной  Пруссии.  В  сражении  27-я  дивизия  подверглась
внезапному  огаевому  нападению,  причём  застигнутый  врасплох
105-й  пехотный  Оренбургский  полк  был  совершенно  разгром¬
лен.  В  этом  бою  был  тяжело  ранен  в  ногу  рядовой  Серебрян¬
ский.  Почти  полгода  он  находился  на  излечении  в  госпиталях
и  в  феврале  1915  года  был  демобилизован.  Для  выздоровления
Якова  отправили  в  Баку,  ще  он  позже  устроился  работать  по
своей  специальности  (электромонтёр)  вначале  на  газовый  завод,
а  затем  и  на  знаменитые  бакинские  нефтепромыслы.  Там  он  и
встретил  Февральскую  революцию  1917  года.
 В  феврале  1905  года  при  попустительстве  губернатора
М.  Накашидзе  и  ряда  полицейских  чинов  в  Баку  произо¬
шла  трёхдневная  резня  армянского  населения  с  татарами1.
Весь  1905  год  на  территории  Бакинской  и  Елизаветпольской
губерний,  в  том  числе  и  в  Карабахе  (с  1868  года  Карабах
входил  в  состав  Елизаветпольской  губернии),  продолжались
кровавые  столкновения  татар  и  армян.
 К  тому  времени,  когда  Я.  Серебрянский  прибыл  в  Баку,
русская  Кавказская  армия  в  ходе  Сарыкомыжской  операции
(декабрь  1914  —  январь  1915  г.)  окружила  и  полностью
разгромила  наступавшую  на  русское  Закавказье  турецкую
армию  генерала  Энвер-паши.  Турки  потеряли  63  тысячи
убитыми,  до  15  тысяч  пленными,  лишились  65  орудий.
 1  Татарами  до  революции  называли  азербайджанцев.
 361

Николай  Шварёв
 Потери  русских  (убитыми,  ранеными  и  обмороженными)
составили  26  тысяч.
 Чем  именно  занимался  Я.  Серебрянский  по  партийной  ли¬
нии  в  1915—1916  годах,  доподлинно  неизвестно.  Но  в  этом  вре¬
менном  интервале  есть  одна  любопытная  деталь.  С  1915  года
в  Бакинском  механико-строительном  техническом  училище
обучался  Л.  Берия.  В1916  году  он  проходил  практику  в  Главной
конторе  Нобеля  в  Балаханах.  Серебрянский  работал  на  бакин¬
ских  нефтепромыслах—следовательно,  нельзя  исключать,  что
они  могли  пересекаться  в  рамках  служебной  деятельности.
 Возможно,  не  будучи  знакомым  с  Берией  лично,  Серебрян¬
ский  что-то  узнал  о  его  деятельности  в  1917—1919  годах.  Эта
версия  подтверждается  косвенно  тем,  что  10  ноября  1938  года
Серебрянский  вместе  с  женой  были  арестованы  в  Москве  у
трапа  самолёта  на  основании  ордера,  подписанного  лично
Берией.
 После  Февральской  революции  Я.  Серебрянский  стал
партийным  активистом.  Он  вошёл  в  состав  Бакинского  Со¬
вета,  а  с  марта  1917  года  начал  работать  в  Продовольственном
комитете.
 Осенью  на  квартире  у  своего  друга  Марка  Беленького1,
эсера,  входившего  также  в  состав  Бакинского  Совета,  Яков
познакомился  с  его  18-летней  сестрой  Полиной.  Между
молодыми  людьми  завязались  романтические  отношения,
которые  они  пронесут  через  многие  годы  и  тяжелейшие
жизненные  испытания.
 Между  тем  6  июня  1918  года  в  Москве  противоречия
между  большевиками  и  левыми  эсерами  привели  к  открыто¬
 1  Беленький  Марк  Натанович  (1801—1938).  В  1937  г.  зам.  наркома
пищевой  промышленности  СССР.  Арестован  9.11.1937  г.  Расстрелян
8.2.1938  г.  Реабилитирован.
 362

Асы  нелегальной  разведки
 му  вооруженному  противостоянию.  Параллельно  с  мятежом
левых  эсеров  британские  спецслужбы  планировали  физи¬
ческое  устранение  руководства  РКП(б).  Реализацию  этого
плана  поручили  «свободному  агенту»  С.  Рейли.  Согласно
плану,  завербованные  латышские  стрелки  должны  были
блокировать  Большой  театр  и  взять  под  арест  участников
съезда  Советов,  а  боевики  из  группы  Сиднея  Рейли  —  лик¬
видировать  Ленина,  Троцкого  и  др.  большевистских  лидеров.
Однако  охрана  съезда  состояла  из  верных  большевикам
частей,  и  проникнуть  в  здание  боевики  не  смогли.
 Одну  из  главных  ролей  в  этих  событиях  сыграл  левый
эсер  Я.Г.  Блюмкин,  смертельно  ранивший  германского
посла  графа  Вильгельма  фон  Мирбаха.  Именно  Блюмкин
впоследствии  привлечёт  Якова  Серебрянского  к  работе  в
органах  ВЧК—НКВД.
 В  мае—сентябре  1920  года  в  Персии  шли  боевые  дей¬
ствия  с  ограниченным  использованием  вооруженных  сил
РСФСР.  Цель  операции—уменьшение  влияния  Великобри¬
тании  на  Среднем  Востоке  путём  создания  Персидской  Со¬
ветской  республики.  Политическое  руководство  операцией
осуществляли  члены  Кавказского  бюро  ЦК  РКП(б)  Г.К.  Ор¬
джоникидзе,  И.Г.  Мдивани  и  А.И.  Микоян.  Многие  команди¬
ры  Красной  Армии,  сотрудники  ВЧК  и  военные  разведчики
действовали  под  псевдонимами  в  целях  конспирации.
 В  их  числе  был  Я.Г.  Блюмкин1.  Он  руководил  специаль¬
ными  боевыми  операциями  какЯкуб-заде.  В  его  задачу  вхо¬
дило  поддержание  связи  между  Азербайджаном  и  Гилянской
республикой,  провозглашенной  5  июня  1920  года  в  городе
 1  Блюмкин  Яков  Григорьевич  (1898—1929).  С  1923  г.  во  внешней
разведке.  В  1928—1929  гг.  нелегальный  резидент  ИНО  на  Ближнем
Востоке.  В  октябре  1929  г.  арестован  и  расстрелян.
 363

Николай  Шварёв
 Репгг.  Правительство  Гилянской  республики  возглавил  лидер
персидских  партизан  М.  Кучек-хан.  Блюмкин  был  назна¬
чен  военкомом  штаба  Гилянской  Красной  армии  и  членом
ЦК  Иранской  компартии,  созданной  в  июне  1920  года.
 А.Я.  Серебрянский  —  сын  Якова  Серебрянского:
 «Блюмкин  очень  интересная  фигура,  о  нём  много  говори¬
лось  и  много  писали,  но  по-разному  писали,  тем  не  менее,  при
всех  его  недостатках,  это  был,  я  бы  сказал  так,—с  элементом
авантюризма.  Но  это  был  борец  за  Советскую  власть.  Причём
активный  борец  за  Советскую  власть.  Ну  а,  кстати,  по  поводу
авантюризма.  Я  считаю,  что  все  видные  сотрудники  внешней
разведки  —  это  моё  предположение  —  должны,  безусловно,
иметь  маленький  хотя  бы,  но  элемент  авантюризма.  Поэтому
я  думаю,  что  отца  увлёк  авантюризм  Блюмкина.  Полагаю,  что
они  нашли  друг  друга.  Ну  и  первая  их  совместная  деятель¬
ность  была  в  составе  Гилянской  Красной  армии».
 Следует  заметить,  что  Блюмкин  порекомендовал  Сере¬
брянского  для  работы  в  Особый  отдел  Гилянской  Красной
армии.  Затем  Серебрянский  стал  начальником  Общего  отдела
(отделения),  входившего  в  состав  Особого  отдела.
 К  концу  августа  1920  года  большая  часть  советских  войск
вынуждена  была  покинуть  Персию.  Эвакуирован  был  и  Осо¬
бый  отдел  Гилянской  Красной  армии.  Но  Блюмкин  своего
влияния  не  утратил.  В  конце  лета  Ц)20  года  ЦК  Иранской
компартии  поручил  ему  возглавить  комиссию  по  комплек¬
тованию  на  1-й  съезд  народов  Востока,  который  состоялся  в
Баку  с  1  по  8  сентября.  В  состав  делегации  вошёл  и  сам  Яков
Блюмкин.  Вместе  с  ним  в  Баку  вернулись  Я.  Серебрянский
и  Полина  Беленькая.
 В  Саратове,  где  они  были  проездом,  Яков  и  Полина  со¬
четались  законным  браком.  Для  них  начиналась  новая,  не
менее  беспокойная  жизнь.
 364

Асы  нелегальной  разведки
 В  конце  августа  1920  года  Я.  Серебрянский  прибыл  в  Мо¬
скву,  ще  был  зачислен  в  штат  Особого  отдела  ЦК.  Начальником
отдела  в  ту  пору  был  В.Р.  Менжинский,  один  из  наиболее  об¬
разованных  и  эрудированных  руководителей  советских  спец¬
служб  за  всю  их  историю.  В  Особом  отделе  Яков  проработал
недолго  и  был  переведён  на  должность  секретаря  во  вновь
созданный  Административно-организационный  отдел.
 В  это  же  время  Яков  Блюмкин  по  рекомендации  предсе¬
дателя  ЦК  Дзержинского  вступил  в  РКП(б)  и  был  зачислен
на  учёбу  в  Академию  Генерального  штаба  на  восточный
факультет.  Наряду  с  другими  дисциплинами  Блюмкин  изучал
турецкий,  арабский,  китайский  и  монгольский  языки.
 3 	мая  1921  года  Серебрянский  был  переведён  в  кадровый
резерв  назначения  Административно-организационного
управления  ВЧК.  Возможно,  это  было  связано  с  его  соб¬
ственным  желанием,  но  скорее  всего,  такое  решение  было
принято  в  связи  с  обострением  политической  ситуации:
Серебрянский  —  бывший  правый  эсер,  и  к  тому  же  он  не
был  членом  РКП(б).
 К  концу  1921  года  закончился  первый  этап  службы
Серебрянского  в  органах  госбезопасности:  26  июня  он
демобилизовался  из  ВЧК.  После  «увольнения»  Яков  стал
студентом  Московского  электротехнического  института  на¬
родной  связи  (МЭЙНС)  им.  В.Н.  Подбельского.  Вскоре  после
поступления  в  институт  случилось  неожиданное.  Не  успел
Яков  проучиться  и  одного  семестра...  как  его  арестовали.
2  декабря  1921  года  Серебрянский  зашёл  в  гости  к  старому
товарищу  по  право-эсеровской  партии  Давиду  Моисеевичу
Абезгаузу,  ще  попал  в  засаду  ВЧК.  Почти  четыре  месяца  он
находился  под  следствием.
 29  марта  1922  года  постановлением  Президиума  ГПУ,  рас¬
смотревшего  вопрос  о  принадлежности  Серебрянского  к  пра¬
 365

Николай  Шварсв
 вым  эсерам,  находившимся  в  Советской  России  под  запретом,
наш  герой  был  освобожден  из-под  стражи.  Однако  его  взяли  на
«учёт  с  лишением  права  работы  в  политических,  розыскных
и  судебных  органах,  а  также  в  Наркомате  иностранных  дел».
Вскоре  Яков  устроился  на  работу  заведующим  канцелярией
нефтетранспортного  отдела  треста  «Москвотоп».
 А  его  приятель  Я.  Блюмкин  после  окончания  военной
академии  стал  адъютантом  наркома  по  военным  и  морским
делам  Л.Д.  Троцкого.  Блюмкин  выполнял  особо  важные  и
секретные  поручения  наркома  и  даже  редактировал  первый
том  книги  своего  шефа  «Как  вооружалась  революция»  (изд.
1923  г.).  Влияние  Троцкого  на  Блюмкина  было  так  велико,  что
тот  стал  убеждённым,  последовательным  сторонником  его
взглядов,  стал  троцкистом.  Это  его  в  дальнейшем  и  погубит.
 С  весны  1922  года  совместная  секретная  деятельность
советских  спецслужб  и  спецструкгур  ИККИ  была  направлена
на  разложение  вооруженных  сил  белой  эмиграции.
 Отметим,  что  значительная  часть  среди  резидентов  и
разведчиков,  работавших  в  ИНО  ГПУ—ОПТУ  и  РУ  РККА  в
1926—1930  годах,  начинала  карьеру  разведчиков  именно  по
линии  Коминтерна.  Р.  Зорге,  Л.  Треппер,  Ш.  Радо,  А.  Дейч,
И.  Григулевич,  В.  Фишер,  А.  Шнеэ  и  многие  другие  стали
разведчиками  по  идеологическим  соображениям.
 Между  тем  Я.  Серебрянского  продолжал  преследовать
злой  рок.  В  1922  году  его  арестовали  по  подозрению  во  взя¬
точничестве  в  тресте.  Но  следствие  не  подтвердило  участия
Якова  в  этом  деле,  и  в  1923  году  он  был  освобождён.
 В  октябре  1923  года  его  приняли  на  работу  в  редакцию
газеты  «Известия».  Несколько  позже  он  подал  заявление  о
приёме  в  РКП(б)  и  вскоре  стал  кандидатом  в  члены  партии.
 Осенью  1923  года  Ф.  Дзержинский  предложил  Я.  Блюм¬
кину  перейти  на  службу  в  ОПТУ,  возглавив  новую  нелегаль-
 366

Асы  нелегальной  разведки
 ную  резидентуру  в  Палестине.  В  Блюмкине  Дзержинский
учитывал  прежде  всего  его  способности  к  нелегальной
работе,  а  также  опыт  по  созданию  боевых  групп  в  тылу
белогвардейцев  в  годы  Гражданской  войны.
 Формируя  костяк  резидентуры,  Блюмкин  вспомнил  о
своём  старом  приятеле  Серебрянском.  Яков  сразу  дал  со¬
гласие  на  это  предложение.
 В  декабре  1923  года  Я.  Серебрянский  был  принят  на
службу  в  ИНО  ОПТУ  (внешняя  разведка),  в  качестве  особо
уполномоченного  Закордонной  части  ИНО.  Таким  образом,
в  биографии  Якова  Исааковича  началась  новая  страница.
 Накануне  отъезда  Блюмкина  и  Серебрянского  за  рубеж
их  принял  первый  заместитель  председателя  ОГЛУ  Вячеслав
Менжинский  и  напутствовал  их  на  успешное  выполнение
задания  правительства.
 В  декабре  1923  года  разведчики  отбыли  из  СССР  в  Пале¬
стину.  Они  прибыли  в  город  Яффу,  треть  населения  которого
в  то  время  составляли  евреи.  В  Яффе  Блюмкин  вскоре  от¬
крыл  прачечную,  которая  стала  штаб-квартирой  нелегальной
резидентуры  ИНО  ОГЛУ.
 Из  Польши  в  Палестину  прибыл  человек,  который
впоследствии  станет  одним  из  выдающихся  советских
разведчиков.  Им  был  Леопольд  Треппер1.  Во  время  войны
1941—1945  годов  он  будет  руководить  в  Западной  Европе
организацией  «Красная  капелла».
 0 	своём  начальном  периоде  пребывания  в  Палестине
Треппер  писал:  «...Перед  паршей  вскоре  встал  немаловаж¬
 1 	Треппер  Леопольд  (1904—1982).  В  1924  г.  в  Палестине.  В  1938—
1940  гг.  резидент  РУ  РККА  в  Бельгии.  В  1942  г.  арестован  немцами,  в
1943  г.  бежал.  В  1945  г.  был  арестован  СМЕРШ,  в  1947  г.  приговорен
к  15  годам  заключения.  Освобожден  в  1954  г.  Умер  в  Израиле.
 367

Николай  Шварёв
 ный  вопрос:  англичане  категорически  не  хотели,  чтобы  у  них
под  носом  действовала  компартия  Палестины.  Реакционные
арабские  организации,  в  свою  очередь,  помогали  полиции  вы¬
слеживать  таких,  как  я.  Нас  было  несколько  сотен.  Мы  были
преданы  своему  делу,  полны  отваги  и  не  боялись  ни  подполья,
ни  лишений».
 Открытых  сведений  о  конкретной  работе  Блюмкина  и
Серебрянского  в  первой  половине  1924  года  не  имеется.
После  Блюмкина  резидентом  стал  Яков  Серебрянский.
 Как  перед  резидентом,  перед  Я.  Серебрянским  встала
исключительная  по  сложности  задача  —  создание  глубоко
законспирированной  региональной  агентурной  сети,  в  первую
очередь  в  боевом  сионистском  движении.  И  с  этой  задачей
Яков  справился:  он  сумел  создать  сеть  из  30  нелегалов.  Кроме
того,  в  1924—1925  годах  Яков  сумел  привлечь  к  работе  на
советскую  разведку  несколько  человек  из  бывших  белогвар¬
дейцев,  осевших  в  Палестине:  А.Н.  Ананьева,  Ю.И.  Волкова,
Р.Л.  Рачковского,  Н.А.  Захарова,  А.Н.  Турыжникова.  После
нелегального  вывода  их  в  СССР  в  1927  году  все  они  стали  его
надёжными  помощниками  и  в  последующей  разведывательно¬
диверсионной  работе,  составив  я^ро  руководимой  Серебрян¬
ским  специальной  группы.
 В  конце  1924  года  в  Палестину  прибыла  (на  помощь
супругу)  Полина  Натановна  Серебрянская  (супруга  Якова
Исааковича).  Её  приезд  был  согласован  в  «инстанции».
Полина  была  направлена  по  личному  указанию  начальника
ИНО  М.  Трилиссера.
 «Он  пригласил  Полину  Натановну  для  беседы:
 — 	Вам  необходимо  убыть  к  мужу,  —  сказал  Трилис-
сер.  —  Ему  трудно.  Вам  надо  быть  рядом  с  ним.
 — 	Не  поеду,  боюсь.
 368

Асы  нелегальной  разведки
 Несколько  затянувшаяся  беседа  Серебрянской  и  Три-
лиссера  закончилась  довольно  просто.  После  уговоров  и
объяснений  Трилиссер  положил  свою  руку  на  ладонь  Сере¬
брянской  и  мягко,  но  твёрдо  сказал:
 —Ну  вот  что,  Полина  Натановна.  Или  вы  поедете  к  мужу,
или  вам  придётся  положить  на  стол  партийный  билет.
 Для  неё,  члена  партии  с  1921  года,  сотрудницы  Красно¬
пресненского  РК  партии,  это  было  просто  немыслимо,  и  она
поехала.  И  была  с  мужем  в  Палестине,  Франции,  Германии
США,  Бельгии,  везде  была  его  помощницей  в  трудной  и  не¬
обходимой  для  страны  ответственной  работе»1.
 В  декабре  1925  года  Серебрянский  был  отозван  в  Мо¬
скву.  О  его  первой  командировке  мало  что  известно.  Однако
следует  отметить,  что  руководство  ИНО  ОПТУ  в  целом
было  довольно  результатом  работы  Серебрянского.  Этому
свидетельство  назначение  Якова  Исааковича  нелегальным
резидентом  в  Бельгию.
 Во  второй  половине  1926  года  под  контролем  предсе¬
дателя  ОГПУ  Менжинского  создаётся  Особая  группа  (ОГ),
предназначенная  для  выполнения  архиважных  оперативных,
диверсионных,  военных  и  политических  заданий,  в  том  чис¬
ле  и  стратегического  характера.  ОГ  была  сверхзасекречена
(её  создание  не  оформлялось  приказом,  то  есть,  по  сути,  она
была  нелегальной  даже  внутри  ОГПУ).  О  существовании
ОГ  знали  только  Сталин,  Менжинский  и  Пятницкий.  Пред¬
положительно,  информацией  располагал  также  начальник
ИНО  ОГПУ  Меер  Трилиссер.
 Руководство  группой  осуществлял  лично  Менжинский.
Одной  из  приоритетных  задач  группы  было  уничтожение
 1  Шарапов  Э.П.  Судоплатов  против  Канариса.  —  М.,  2004.
 369

Николай  Шварёв
 политических  противников  СССР,  в  первую  очередь  из  числа
русских  эмигрантов  и  перебежчиков.
 В  указанный  период  главную  роль  в  проведении  тайных
операций  против  СССР  играл  начальник  Боевого  отдела  рус¬
ского  общевоинского  союза  (РОВС)  генерал  А.П.  Кутепов.
 Одни  из  первых  оперативников  Особой  группы  и  буду¬
щим  руководителем  специальных  операций  стал  Сергей
Михайлович  Шпигельглас.  О  нём  несколько  слов.
 Сергей  Михайлович  Шпигельглас  (1897—1940)  родился
в  местечке  Мосты  Гродненской  губернии  в  семье  бухгалтера.
В  1914  году  окончил  реальное  училище  в  Варшаве  и  посту¬
пил  на  юридический  факультет  Московского  университета.
Владел  польским,  немецким,  французским  языками.  Уча¬
ствовал  в  революционном  движении,  подвергался  аресту.
 В  1919  году  Сергей  Михайлович  вступил  в  РКП(б).
Работал  в  Вологде  под  началом  особо  уполномоченного
ВЧК  М.С.  Кедрова.  В  1919—1920  годах  в  составе  оператив¬
ных  групп  выезжал  в  различные  области  Южной,  Западной
и  Центральной  России. 	-*
 «Тов.  С.М.  Шпигельглас  состоял  сотрудником  Особого
отдела  и  членом  фракции  РКП(б),  проявив  себя  честным
и  заслуживающим  доверия  работником»,  —  отмечалось  в
служебной  характеристике  за  февраль  1920  года.  В  1921  году
Шпигелылас  был  переведён  на  службу  в  Белорусскую  ЧК.
 В  1922  году  стал  сотрудником  ИНО  ОГПУ.  Вскоре
Ф.Э.  Дзержинский  направил  его  в  специальную  командировку
в  Монголию.  В  его  задачу  входило  оказание  помощи  в  работе
по  выявлению  и  пресечению  деятельности  эмигрантских
белогвардейских  формирований.  Используя  приобретенную
агентуру,  Сергей  Михайлович  информировал  ИНО  ОГПУ  как
об  обстановке  в  Монголии,  так  и  о  планах  японских  и  китай¬
ских  милитаристских  кругов  на  Дальнем  Востоке.
 370

Асы  нелегальной  разведки
 Весной  1926  года  Шпигельгпас  был  назначен  помощни¬
ком  начальника  ИНО  ОГЛУ.  Сергей  Михайлович  неодно¬
кратно  выезжал  за  рубеж,  но  о  большинстве  его  команди¬
ровок  практически  ничего  не  известно.
 8  февраля  1937  года  Серебрянский  вернулся  из  бельгий¬
ской  командировки  в  Москву.  Все  материалы  о  его  работе
в  Бельгии  до  сих  пор  (на  май  2011  г.)  засекречены.  Следует
только  отметить,  что  работа  оказалась  результативной.  Это
подтверждается  новым  назначением  —  нелегальным  рези¬
дентом  ИНО  в  Париже.
 К  тому  времени  Серебрянский  стал  членом  РКП(б),  что
сыграло  свою  роль  при  отборе  его  кандидатуры  в  Особую
группу,  в  которую  входило  не  более  пяти  человек.
 Перед  Серебрянским  была  поставлена  задача  по  соз¬
данию  во  Франции  независимой  от  ИНО  агентурной  сети.
В  этой  связи  в  1927  году  привлеченные  Серебрянским  к
сотрудничеству  в  Палестине  А.Н.  Ананьев,  Ю.И.  Волков,
Р.Л.  Рачковский  (Эске),  Н.А.  Захаров  и  А.Н.  Турыжников
были  выведены  в  СССР  и  по  решению  властей  получили
советское  гражданство.
 В  это  время  нелегальный  резидент  ИНО  в  Париже  Яков
Серебрянский  получает  задание  обратить  самое  присталь¬
ное  внимание  на  сбор  информации  о  деятельности  РОВС,
в  том  числе  используя  возможности  одной  из  нелегальных
ячеек  Особой  группы.  Большими  усилиями  Серебрянскому
удалось  наладить  получение  важной  разведывательной  ин¬
формации.  Ведь  недаром  18  декабря  1922  года  Яков  Исаако¬
вич  был  награждён  именным  боевым  оружием,  пистолетом
«браунинг»  и  грамотой  ОПТУ.
 В  СССР  в  конце  1920-х  годов  усилились  разногласия  в
рядах  правящей  партии.  Член  президиума  Центральной  кон¬
трольной  комиссии  А.  А.  Сольц  в  1927  году  заявил,  что  ОПТУ,
 371

Николай  Шварёв
 возможно,  придётся  арестовать  оппозиционеров  ОГПУ,  во
главе  с  Троцким.  Один  из  троцкистов,  бывший  командующий
МВО  Н.И.  Муралов,  в  частном  разговоре  сказал,  что  при
таком  накале  внутрипартийной  борьбы  дело  может  дойти
до  перестрелки.  Военно-политическое  руководство  СССР
использовало  сложившуюся  ситуацию  для  ужесточения  кара¬
тельной  политики  разгрома  в  ноябре—декабре  троцкистско-
зиновьевской  оппозиции.  25  февраля  1927  года  была  введена
в  действие  печально  знаменитая  58-я  статья  УК,  а  21  ноября
принимается  решение  о  приведении  в  исполнение  смертных
приговоров  в  течение  трёх(!)  часов.
 Тем  временем  в  Европе  тоже  произошли  заметные  собы¬
тия.  Генерал  Кутепов  А.Я.  возглавил  РОВС  29.07.1928  года.
А  в  июне  1938  года  было  подписано  соглашение  между
РОВС  и  румынской  армией.  Кутепов  собирался  сформиро¬
вать  в  Румынии  стрелковый  корпус  из  эмигрантов.
 В  апреле  1929  года  по  решению  16-й  партийной  конфе¬
ренции  РКП(б)  была  объявлена  партийна^  чистка,  которую
«Дядя  Яша»  прошёл  успешно.
 Эта  политическая  акция  преследовала  три  главные  цели:
 — 	исключение  из  партии  или  значительное  понижение
влияния  не  лояльных  Сталину  и  его  линии  партийных  функ¬
ционеров;
 — 	подавление  местнических  и  сепаратистских  настрое¬
ний,  обеспечение  безусловной  власти  центра  над  перифе¬
рией;
 — 	снятие  социальной  напряженности  в  обществе  путём
наказания  «разложившихся  коммунистов».
 Как  уже  отмечалось,  но  распоряжению  Менжинского
Яков  Исаакович  возглавил  Особую  группу  при  председа¬
теле  ОГПУ.  Среди  людей  посвящённых  она  неофициально
именовалась  тогда  «Группой  Яши».  За  границей  Особая
 372

Асы  нелегальной  разведки
 группа  действовала  исключительно  нелегально.  Опиралась
она  только  на  агентов,  рекомендованных  Коминтерном  или
завербованных  членами  группы,  —  это  позволяло  действо¬
вать  практически  автономно.  О  существовании  группы  даже
в  ОПТУ  никто  не  знал!
 На  рубеже  1929—1930  годов  планомерная  работа  по
обучению  нелегальных  партизанских  и  диверсионных
(линия  «Д»)  кадров  РККА,  ОГПУ  и  Коминтерна  вышла  на
качественно  новый  уровень.
 Планом  предусматривалось  несколько  направлений.
Одно  из  них  заключалось  в  подготовке  специальных  за¬
градительных  команд,  способных  разрушать  транспортные
коммуникации  в  западных  областях  СССР.
 Именно  на  этой  работе  началось  профессиональное
становление  одного  из  наиболее  заслуженных  теоретиков
и  практиков  диверсионной  работы  Ильи  Григорьевича  Ста¬
ринова1.
 В  своей  книге  «Записки  диверсанта»  Старинов  пишет:
«Работа  связана  с  укреплением  приграничной  полосы.
Нам  предстоит  обследовать  железнодорожные  участки  с
Польшей,  Румынией,  подготовить  их  к  минированию  и
разрушению  в  случае  внезапного  вражеского  нападения  на
нашу  страну.
 В  конце  1929  года  подготовка  к  устройству  заграждений
на  границе  была  завершена.  В  Украинском  военном  округе
подготовили  более  60-ти  специальных  подрывных  команд
 1  Илья  Григорьевич  Старинов  (1900—2000).  «Дедушка»  русского
спецназа.  Диверсант  №  1.  Участник  Гражданской  войны,  Финской  кам¬
пании,  действовал  в  Испании  и  прошёл  от  звонка  до  звонка  Великую
Отечественную  войну.  Прожил  100  лет.  Похоронен  на  Троекуровском
кладбище  в  Москве.
 373

Николай  Шварёв
 общей  численностью  1400  человек.  Заложили  в  тайники
десятки  складов  с  минновзрывными  средствами.
 Для  устройства  заграждений  и  проведения  диверсий
были  изданы  соответствующие  наставления.  В  них  подробно
излагалось,  как  производить  повреждение  железнодорож¬
ного  пути,  мостов  и  других  объектов  на  железных  дорогах.
Определялись  варианты  разрушения  и  порчи  железнодо¬
рожных  объектов  в  зависимости  от  того,  на  какой  срок
желательно  вывести  их  из  строя.  Все  расчёты  сил  и  средств
производились  для  полного  и  частичного  разрушения».
 Вот  так  четко  излагал  И.Р.  Старинов  те  мероприятия,
которые,  к  сожалению,  не  были  доведены  до  логического
завершения.  Война  с  Германией  вскрыла  просчёты  тех  лиц,
которые  были  ответственны  за  осуществление  мер  по  обе¬
спечению  государственной  безопасности  нашей  страны  —
Советского  Союза. 	а
 Начиная  с  1929  года  на  территории  Белорусского,  Укра¬
инского,  Ленинградского  и  Московского  военных  округов
работали  специальные  школы  по  подготовке  партизанских
кадров.  Во  второй  половине  1929  года  одной  из  главных
задач  Особой  группы  Я.  Серебрянского  стала  организация
специальных  операций  за  рубежом,  направленных  против
наиболее  злостных  врагов  СССР,  а  также  изменников  Роди¬
ны.  В  первую  очередь  это  касалось  РОВС,  члены  которого
не  прекращали  террористической  деятельности.  Кутепов
по-прежнему  забрасывал  в  СССР  боевиков  для  покушения
на  Сталина,  Бухарина,  Крыленко,  Менжинского  и  других
руководящих  работников  ВКП(б)  и  ОГПУ.
 В  этих  условиях  Сталин  приказал  действовать  против
РОВС  на  опережение,  «взять  врага  на  замахе».
 Чтобы  предать  Кутепова  показательному  судебному  про¬
цессу,  планировалось  два  варианта  действий:  1.  Выманить
 374

Асы  нелегальной  разведки
 его  на  территорию  СССР.  2.  Похитить  его  во  Франции  и
доставить  в  Советский  Союз.
 Но  в  это  время  в  Москве  произошли  неординарные  со¬
бытия.  27  октября  1929  года  М.  Трилиссера,  обвинившего
Генриха  Ягоду1  в  соучастии  «правому  уклону»  в  ВКП(б),
освободили  от  должности  начальника  разведки.  Новым  на¬
чальником  внешней  разведки  был  назначен  С.  А.  Мессинг2.
А  в  декабре  1929  года  при  попытке  ареста  был  убит  очеред¬
ной  боевик  РОВС  Н.М.  Трофимов.  В  этой  связи  было  при¬
нято  решение  ускорить  операцию  против  Кутепова.
 В  январе  1930  года  в  Париж  прибыл  Яков  Серебрянский  со
своими  сотрудниками  Р.Л.  Рачковским  (Эске)  и  А.Н.  Турыжни-
ковым.  Они  должны  были  подготовить  запасный  вариант  по¬
хищения  Кутепова,  если  не  получится  выманить  его  в  СССР.
 Первая  личная  встреча  Кутепова  с  «гостями  из  СССР»
состоялась  17  января  1930  года.  Сотрудники  ИНО  предложи¬
ли  направить  в  Советский  Союз  несколько  групп  офицеров
РОВС  для  подготовки  восстаний  весной  1930  года.  Однако
на  следующий  день  один  из  «гостей  из  СССР»—де  Роберта,
оставшись  наедине  с  Кутеповым,  сообщил  генералу,  что  они  с
Поповым  действуют  по  заданию  ОПТУ  и  целью  чекистов  явля¬
ется  похищение  руководителя  РОВС  и  доставка  его  в  СССР.
 Удивительно,  но  Кутепов  не  предпринял  никаких  мер  для
обеспечения  своей  безопасности  и  даже  на  назначенные  ему
встречи  ходил  без  охраны.  Это  «гусарское»  игнорирование
опасности  и  сыграло  с  ним  довольно  злую  шутку.
 1 	Ягода  Генрих  Григорьевич  (наст.  Ягода  Енох  Гершонович,  1891—
1938).  В  1929—1934  гг.  зам.  председателя  ОПТУ.  В  1934—1936  гг.
нарком  НКВД.  Расстрелян.
 2 	Мессинг  Станислав  Адамович  (1890—1837).Сокг.  1929  по31  июля
1931  г.  начальник  ИНО  ОПТУ.
 375

Николай  Шварёв
 В  числе  секретных  агентов  Серебрянского  был  генерал
П.П.  Дьяконов1.  В  1924  году  этот  человек  лично  обратился  в
советское  полпредство  в  Лондоне  с  предложением  о  сотруд¬
ничестве.  «Настоящим  заявляю,—писал  он,—что  будучи  в
прошлом  человеком,  враждебно  настроенным  по  отношению
к  советской  власти,  в  настоящее  время  я  решительно  изменил
своё  отношение  к  ней.  Желая  доказать  свою  преданность  Со¬
ветскому  правительству,  я  добровольно  и  сознательно  беру  на
себя  обязательство  быть  осведомителем  Советского  прави¬
тельства  о  деятельности  правых  (антисоветских)  партий.
 ...Все  директивы,  мною  полученные  в  связи  с  моей  ра¬
ботой,  обязуюсь  исполнять  точно  и  своевременно.  О  своей
деятельности  и  получаемых  мною  заданиях  обязуюсь  хра¬
нить  полное  молчание.
 Лондон,  26  мая  1924  года.  Павел  Павлович  Дьяконов».
 26  января  1930  года  Кутепов  планировал  быть  в  церкви  на
панихиде  усопшего  барона  Каульбарса.  Церковь  находилась
рядом  с  его  домом,  и  он  решил  пойти  пешком.
 Накануне  25  января  он  получил  записку  от  Дьяконова  с
предложением  о  встрече,  которая  планировалась  на  трамвай¬
ной  остановке  по  улице  Сэвр.  К  тому  времени  оперативная
группа  Серебрянского  находилась  в  готовности  номер  один.
Когда  Кутепов  подошёл  к  месту  встречи,  его  остановил  оде¬
тый  в  униформу  полицейский  (им  был  агент  Особой  группы).
Он  обратился  к  генералу  со  словами:
 1  Дьяконов  Павел  Павлович  (1878—1943).  Служил  на  различных
должностях  в  Генеральном  штабе.  С1914  г.  на  военно-дипломатической
службе.  В  1917—1920  гг.  военный  атташе  в  Лондоне.  В  1924—1940  гг.
секретный  сотрудник  разведки.  В  1940  г.  был  арестован  гестапо.  Осво¬
бождён  после  предоставления  советского  гражданства.  В  1941  г.  воз¬
вратился  в  СССР.  Был  арестован.  По  ходатайству  разведки  освобождён.
Скончался  от  простуды.
 376

Асы  нелегальной  разведки
 —  Господин  Кутепов?  Мы  из  полиции.  Вам  срочно  при¬
дётся  проехать  с  нами  в  префектуру.  Вопрос  крайне  важный
и  не  терпит,  к  сожалению,  никаких  отлагательств.
 Генерал  заколебался:  с  чего  бы  это  парижская  префектура
приглашает  его  к  себе  столь  странным  способом,  —  ведь
РОВС  пытался  поддерживать  с  ней  добрые  отношения.
 Видя  его  сомнения,  двое  мужчин  в  штатском,  предста¬
вившись  сотрудниками  полиции,  «усадили»  генерала  в  авто.
Машина  мгновенно  рванула  с  места.
 После  того  как  жена  Кутепова  заявила  о  его  исчезно¬
вении,  французская  полиция  начала  расследование,  но  по
горячим  следам  ничего  установить  не  удалось.  По  предпо¬
ложению,  выдвинутому  французскими  историками  Р.  Фалиго
и  Р.  Коффером,  дивизионный  комиссар  Прето  и  комиссар
Синьяс  (агенты  ОГПУ)  делали  всё  для  того,  чтобы  запутать
работу  следственной  группы.
 Дальнейшая  судьба  Кутепова  точно  не  известна.  Не¬
смотря  на  все  усилия,  криминальная  полиция  так  и  не
обнаружила  генерала,  и  даже  награда  в  100  тысяч  франков,
обещанная  РОВСом  за  помощь  в  розыске  Кутепова,  успеха
не  принесла.
 В  среде  русских  белогвардейцев  в  Париже  исчезновение
Кутепова  вызвало  состояние,  близкое  к  панике.  Среди  руко¬
водства  РОВС  начались  взаимные  недоверия  и  обвинения.
И  только  спустя  несколько  десятилетий  тайна  исчезнове¬
ния  генерала  несколько  прояснилась.  На  месте  встречи  с
Кутеповым  в  автомобиле  находились  Я.  Серебрянский  и
Сергей  Пузицкий.  «Сотрудники  полиции»,  втолкнувшие
Кутепова  в  авто,  являлись  французами  из  числа  боевиков-
коминтерновцев  Особой  группы.  Полицейским  был  либо
французский  коммунист  Морис  Онель,  либо  его  брат,  вла¬
делец  гаража  в  пригороде  Парижа.
 377

Николай  Шварёв
 В  такси  находились  сотрудники  Серебрянского  Турыж-
ников  и  Рачковский,  готовые  отсечь  возможное  преследо¬
вание.
 О  дальнейшей  судьбе  Кутепова  имеются  как  минимум
три  версии.  Согласно  первой,  Кутепов  был  доставлен  на
советский  пароход  «Спартак»  и  скончался  по  пути  в  Ново¬
российск  от  сердечного  приступа.  Согласно  второй,  в  авто¬
мобиле  генералу  был  сделан  укол  хлороформа,  от  которого
у  него  не  выдержало  сердце.  По  третьей  версии,  М.  Онель,
умирая,  рассказал  французскому  историку  Ж.  Элленстайну,
что  в  похищении  Кутепова  принимал  участие  его  брат,  пе¬
реодетый  в  форму  полицейского,  и  при  борьбе  в  автомобиле
он  ударил  генерала  ножом.  Удар  оказался  смертельным.  По
второй  и  третьей  версиям,  тело  Кутепова  тайно  захоронили
в  пригороде  Парижа.
 6  марта  1930  года  Я.  Серебрянский  был  награждён  ор¬
деном  Красного  Знамени  «за  отличие  в  бою  против  врагов
Социалистического  Отечества,  за  исключительную  отвагу  в
борьбе  против  контрреволюции»,—так  руководство  СССР
оценило  операцию  по  похищению  генерала  Кутепова.
 В  самом  ОГПУ  в  то  время  складывалась  весьма  непро¬
стая  ситуация.
 25  июля  1931  года  С.А.  Мессинг  был  освобожден  от
должности  начальника  разведки.  Вместо  него  в  августе
1931  года  начальником  внешней  разведки  был  назначен
А.Х.  Артузов  (Фраучи),  его  заместителем  —  М.С.  Горб,  по¬
мощником  —  А.А.  Слуцкий.
 После  возвращения  в  СССР  Серебрянский  продолжал
привлекать  в  Особую  группу  наиболее  талантливых  со¬
трудников,  уже  проявивших  себя  на  нелегальной  работе  в
рамках  спецслужб  Коминтерна  или  ИНО  ОГПУ.  Тогда  же,  в
1931  году,  Серебрянский  привлёк  к  сотрудничеству  В.Г.  Фи¬
 378

Асы  нелегальной  разведки
 шера,  более  известного  многим  читателям  как  Рудольф
Иванович  Абель.
 В  1931  году  Фишер  (как  родившийся  в  Англии)  вместе  с
женой  Е.  Лебедевой  получили  английские  паспорта,  и  раз¬
ведчик  был  направлен  в  командировку  в  Норвегию,  где  и
находился  до  1935  года.
 Дороги  Фишера  впоследствии  пересекутся  с  дорогами
Л.Л.  Никольского.  Лев  Лазаревич  также  стал  разведчиком
Особой  группы  в  1931  году.  Его  настоящее  имя  —  Фель-
дбин  Лейба  Лазаревич,  но  в  историю  разведки  он  вошёл  как
Александр  Михайлович  Орлов  (1895—1973).  Впоследствии
стал  невозвращенцем,  проживал  в  США,  и  там  он,  его  жена
и  больная  дочь  ушли  из  жизни.
 Ещё  одним  сотрудником  Особой  группы,  по  всей  вероят¬
ности,  являлся  Арнольд  Генрихович  Дейч  (1904—1942),  слу¬
живший  в  ИНО  под  псевдонимом  Стефан  Григорьевич  Ланг.
 В  ноябре  1942  года  Дейч  со  своей  оперативной  группой
следовал  на  танкере  «Донбасс»  в  служебную  командировку
в  Южную  Америку.  В  Атлантике  танкер  был  атакован  фа¬
шистскими  самолётами,  после  чего  затонул.  Таким  образом,
судьба  танкера  «Донбасс»  оказалась  и  судьбой  легендарного
советского  разведчика-нелегала  Арнольда  Дейча.
 В  1932  году  в  рамках  поставленной  задачи  Серебрянский
нелегально  выезжал  в  США.  По  итогам  этой  командировки
он  был  награждён  знаком  «Почётный  работник  ВЧК—ГПУ»
(№520).
 Для  деятельности  Особой  группы  и  для  развития  линии  «Д»
в  РККА  и  Коминтерне  1933  год  был  достаточно  успешным.
 Но  в  целом  военно-политическая  ситуация  в  мире  ухуд¬
шилась.  В  Азии  это  было  связано  с  экспансией  Японии  в
Китае,  а  в  Европе—с  политическим  изменением  положения
в  Германии,  где  к  власти  пришли  нацисты.  Это  подтолкнуло
 379

Николай  Шварёв
 СССР  к  принятию  военно-политического  решения  о  созда¬
нии  на  базе  ряда  нелегальных  резидентур,  действовавших
в  Австрии,  Германии,  Италии,  Франции,  Китае  и  других
странах,  особого  нелегального  аппарата  в  случае  войны  для
организации  террористических  актов  против  лидеров  анти¬
советских  организаций.  В  том  же  1933  году  Серебрянский
становится  заместителем  директора  Международной  Ленин¬
ской  школы  (МЛШ).  21  июля  1933  года  в  кабинете  Иосифа
Пятницкого  состоялось  закрытое  совещание  Политсекрета-
риата  ИККИ,  на  котором  были  рассмотрены  предложения
Серебрянского  об  изменении  системы  обучения  в  МЛШ.
 По  окончании  Первой  мировой  войны  большинство  по¬
литических  и  военных  деятелей  ведущих  стран  не  оценили
по  достоинству  боевой  опыт  небольших  разведывательно¬
диверсионных  воинских  формирований.  Кроме  СССР  только
в  Германии  адекватно  оценили  возможности  спецназа  и  вели
целенаправленную  подготовку  специалистов  «малой  войны».
 После  поражения  в  войне  немецкие  специалисты  сохрани¬
ли  хорошие  оперативные  связи  и  многочисленную  агентурную
сеть.  Практически  все  ведущие  политические  организации
Веймарской  республики  имели  свои  военизированные  струк¬
туры.  Этому  способствовали  массовый  рост  патриотических
настроений  в  обществе,  наличие  большого  числа  ветеранов
Первой  мировой  войны,  имеющих  опыт  нетрадиционных
боевых  действий,  появление  организаций,  члены  которых
стремились  к  возрождению  могущества  Германии.
 По  условиям  Версальского  договора  Германии  запре¬
щалось  вести  разведывательную  работу.  Однако  уже  в
сентябре  1914  года  в  составе  Войскового  управления,  под
которое  замаскировали  «ликвидированный»  Генштаб,  был
образован  орган  военной  разведки  и  контрразведки—абвер
(Abwehr).
 380

Асы  нелегальной  разведки
 Шеф  военной  разведки  кайзеровской  Германии  Вальтер
Николаи  полагал,  что  прекращение  военных  действий  в
Европе  в  1918  году  не  привело  к  окончанию  тайной  войны,
которая  продолжилась,  к  сожалению,  и  в  мирное  время.
 Далее  следует  отметить,  что  украинские  националисты  на¬
ходились  под  плотной  опекой  абвера.  С1923  года  и  до  1928  года
Украинская  военная  организация  в  обмен  на  свои  услуги  по¬
лучила  от  спецслужб  Веймарской  республики  свыше  двух
миллионов  марок,  оружие  и  взрывчатку.  В1929  году  Коновалец
возглавил  Организацию  украинских  националистов  (ОУН).
В  одном  из  своих  писем  к  митрополиту  Андрею  Шептицкому
он  писал:  «Пусть  сегодня  мы  служим  немецким  властям.  Но
завтра  будет  надежда,  что  с  их  помощью  и  под  их  руководством
мы  обретём  собственную  государственность».
 С1933  года  в  ОУН—УВО  действовали  специальные  кур¬
сы  и  школы  подготовки  боевиков  к  ведению  тайной  войны.
Для  руководства  деятельностью  националистов  на  терри¬
тории  Западной  Украины  был  создан  специальный  орган
ОУН—Краевая  экзекутива  (КЭ).  Постепенно  это  орган  под
руководством  С.  А.  Бандеры  стал  фактически  неподотчётным
ОУН  и  превратился  в  самостоятельную  организацию.
 Оуновцы  активно  действовали  не  только  против  Польши,
но  и  против  Советского  Союза.  Более  того,  они  пытались
совершать  террористические  акты  против  официальных  со¬
ветских  представителей  и  на  территории  третьих  стран.
 Органы  госбезопасности  СССР  вели  против  оуновцев
нелёгкую  и  жестокую  борьбу.  Чекисты  неоднократно  пре¬
секали  террористические  акты.  Например,  осенью  1933  года
была  сорвана  попытка  покушения  оуновцев  на  наркома
иностранных  дел  СССР  М.М.  Литвинова,  которое  должно
было  произойти  во  время  его  пребывания  в  США.  Благодаря
действиям  нелегального  резидента  ИНО  ОПТУ  И.Н.  Камин-
 381

Николай  Шварёв
 скоро  и  легального  резидента  ИНО  в  США  Б.Ш.  Эльмана
преступный  план  был  раскрыт.  Переговоры  Литвинова  с
президентом  США  Ф.Д.  Рузвельтом  прошли  успешно,  и
18  ноября  1933  года  между  СССР  и  США  были  установлены
дипломатические  отношения.
 Однако  действовать  на  опережение  советской  разведке
удавалось  не  всегда.  21  октября  1933  года  в  консульстве
СССР  во  Львове  боевик  ОУН  Н.  Лемек  совершил  теракт
против  советского  разведчика  А.  Майлова,  работавшего  в
Польше  под  дипломатическим  прикрытием.  На  одном  из
приёмов  террорист  в  упор  расстрелял  его  из  пистолета.
 После  этого  в  органах  госбезопасности  началась  раз¬
работка  активных  мер  по  нейтрализации  террористиче¬
ских  актов  оуновцев.  Именно  в  это  время  сотрудником
ИНО  ОПТУ  становится  П.А.  Суцоплатов,  в  будущем  коллега,
а  затем  и  начальник  Я.И.  Серебрянского.
 После  того  как  30  января  1903  года  президент  Веймар¬
ской  республики  Пауль  фон  Гинденбург  назначил  Адольфа
Гитлера  рейхсканцлером,  в  Германии  начался  рост  числен¬
ности  НСДАП,  а  также  её  ппурмовых  и  охранных  отрядов.
В  начале  30-х  годов  в  вольном  городе  Данциге  состоялась
секретная  встреча  президента  данцигского  сената  Г.  Рауш-
нинга,  начальника  городской  тайной  полиции  А.  Ферстера
и  А.  Гитлера.  Последний,  как  вспоминал  Раушнинг,  заявил
о  будущей  войне  следующее:
 «Нужен  новый  способ  ведения  войны...  Совершенно  но¬
вый.  Стратегия  должна  быть  такой,  чтобы  она  позволила  побе¬
дить  врага  его  же  собственными  руками...  А  для  этого  нужны
надёжные  люди,  которые  не  надевая  военной  формы,  сумеют
проникнуть  всюду  и  в  нужный  момент  забрать  в  свои  руки
все  ключевые  пункты  во  вражеских  столицах,  во  всех  органах,
куда  мы  будем  готовы  проникнуть  с  оружием  в  руках.
 382

Асы  нелегальной  разведки
 Коща  я  начну  войну...  я  сделаю  так,  что  мои  войска  од¬
нажды  появятся  средь  бела  дня  прямо  на  улицах  Праги  или
Варшавы,  Парижа  или  Лондона.  На  них  будет  чешская,  поль¬
ская,  французская  или  английская  форма.  Они  войдут  в  здания
Генштаба,  министерства,  парламента.  В  течение  немногих
минут  Франция  ли,  Польша  ли,  Австрия  или  Чехословакия
окажутся  лишёнными  своих  руководителей.  Все  политические
лидеры  будут  обезврежены».  События  Второй  мировой  войны
полностью  подтвердили  все  вышесказанное.
 В  1934  году  при  РОВС  была  создана  военизированная  мо¬
лодёжная  организация  «Белая  идея»  (ОБИ)  под  руководством
капитана  В.А.  Ларионова.  Программа  подготовки  боевиков
включала  в  себя  стрельбу,  бокс  и  военную  подготовку.
 Тем  временем  в  органах  госбезопасности  СССР  произо¬
шла  очередная  глобальная  перестройка.  10  мая  1934  года
скончался  В.Р.  Менжинский,  а  ровно  через  два  месяца,
10  июля,  Постановлением  ЦИК  СССР  был  образован  На¬
родный  комиссариат  внутренних  дел  СССР  (НКВД)  СССР,
включивший  аппараты  ОГПУ  и  НКВД  РСФСР.  Наркомом
был  назначен  Г.Г.  Ягода.  На  базе  ОГПУ  было  создано  Главное
управление  государственной  безопасности  (ГУГБ)  НКВД
СССР.  Его  куратором  стал  Я.С.  Агранов.
 Внешнюю  разведку  в  ГУГБ,  как  и  ранее,  осуществлял
Иностранный  отдел  под  руководством  А.Х.  Артузова.  С  мая
1934  года  Артузов  по  совместительству  был  назначен  на
должность  заместителя  начальника  IV  (разведывательного)
управления  штаба  РККА,  и  до  мая  1935  года  он  фактически
сидел  на  двух  стульях.  Основную  часть  работы  в  ИНО  вёл
заместитель  начальника  отдела  А.  А.  Слуцкий.
 После  образования  НКВД  СССР  13  июня  1934  года
«Группа  Яши»  была  подчинена  наркому  внутренних  дел  и
получила  официальное  название:  Специальная  группа  осо¬
 383

Николай  Шварёв
 бого  назначения—СГОН.  Группа  была  наглухо  засекречена
и  опиралась  исключительно  на  собственную  агентуру.
 1  января  1935  года  руководителем  абвера  был  назначен
кадровый  разведчик,  капитан  1-ш  ранга  Фридрих  Вильгельм
Канарис.  Одним  из  первых  его  шагов  было  назначение  на  пост
советника  по  партизанским  операциям  капитана  Теодора  фон
Хиппеля,  ветерана  специальных  подразделений,  воевавших  в
Африке  под  руководством  Пауля  Летгов-Форбека.  По  линии
СС  в  феврале  1937года  в  Германии  было  создано  Главное  управ¬
ление  по  работе  с  этническими  немцами  в  соседних  с  Германией
странах.  В  задачу  управления  вход  ило  создание  в  сопредельных
странах  агентурных  сетей,  проведение  активной  подрывной  дея¬
тельности  против  правительств  тех  стран,  территории  которых
подлежали  включению  в  состав  Третьего  рейха.
 Летом  1934  года  руководство  ИНО  ГУГБ  приняло  решение
о  внедрении  в  среду  украинских  националистов  П.А.  Судо-
платова.
 «Слуцкий,  начальник  ИНО,—вспоминал  Судоплатов,  —
предложил  мне  стать  разведчиком-нелегалом  для  работы  за
кордоном.  Сначала  мне  показалось  это  нереальным.  Опыта
работы  за  границей  у  меня  не  было,  ничего  я  не  знал  об  усло¬
виях  жизни  на  Западе  да  и  знания  немецкого  языка  у  меня
равнялись  нулю.  После  некоторых  раздумий  я  дал  согласие.
Сразу  приступил  к  изучению  немецкого  языка.  Опытные
инструкторы  обучали  меня  также  приёмам  рукопашного  боя
и  владению  оружием.  Исключительно  полезными  для  меня
были  встречи  с  заместителем  начальника  ИНО  С.М.  Шпи-
гелыласом.  У  него  был  большой  опыт  работы  за  границей  в
качестве  нелегала  —  в  Китае  и  Западной  Европе».
 Куратором  и  наставником  Судоплатова  стал  опытный
разведчик  Пётр  Яковлевич  Зубов.  В1931—1933  годах—опе¬
ративник  легальной  резидентуры  ИНО  ОПТУ  в  Париже.
 384

Асы  нелегальной  разведки
 «В  1933—1934  гг.  я  работал  в  спецотделе  РУ  РККА  под
руководством  М.Ф.  Сахновской  (1897—1937),—вспоминал
И.Г.  Старинов.  —  Она  член  РКП(б).  Окончила  Военную
академию  РККА.  Репрессирована.  Расстреляна.  Эта  была
опытная,  энергичная,  мужественная  женщина,  награждённая
в  числе  первых  орденом  Красного  Знамени.  За  сравнительно
небольшой  промежуток  времени  мне  удалось  подготовить
две  группы  китайцев  и  ознакомить  партийное  руководство
некоторых  зарубежных  стран  —  Пальмиро  Тольятти,  Виль¬
гельма  Пика,  Александра  Завадского  и  других  о  применении
минной  техники».
 В  январе  1934  года  начальник  штаба  РККА  А.И.  Егоров
издал  директиву  о  создании  штатных  диверсионных  подраз¬
делений  в  Красной  Армии.  Существование  спецназа  было
строго  засекречено.  Об  этом  формировании  ничего  не  знали  в
IV  управлении  РККА.  Личный  состав  в  спецназ  отбирался  из
бойцов,  прослуживших  не  мене  двух  лет  и  после  тщательной
спецпроверки.  Обучение  велось  по  самым  высоким  стандар¬
там.  К  1935  году  такие  подразделения  были  практически  во
всех  дивизиях  на  границе  с  Прибалтикой,  Польшей,  Румы¬
нией  и  на  Дальнем  Востоке.  На  территории  сопредельных
государств  сотрудники  нелегальных  резидентур  создавали
опорные  базы  для  диверсантов.  В  создании  таких  баз  в  Европе
участвовали  и  оперативники  «Группы  Яши».
 29  ноября  1935  года  Серебрянскому  было  присвоено  спе¬
циальное  воинское  звание  старший  майор  госбезопасности,
что  соответствовало  армейскому  воинскому  званию  комдив
(первоначально  две  золотые  звёздочки,  а  с  1937  года  —  два
ромба  в  петлицах).
 В  1934—1936  годах  Серебрянский,  побывавший  в  спец-
командировках  во  Франции,  Китае,  Японии,  значительно
укрепил  нелегальную  сеть  резидентур.  Резидентуры  СГОН
 385
 13  Шыр£в  Н.  А.

Николай  Шварёв
 были  на  Балканах,  в  Германии,  Палестине,  Прибалтике,  Ру¬
мынии,  Скандинавии,  США,  Франции  и  на  оккупированной
японцами  территории  Китая.
 В  составе  шестнадцати  разведывательно-диверсионных
резидентур  СГОН  насчитывалось  около  220  человек.
 Осенью  1936  года  состоялась  первая  встреча  Я.  Сере¬
брянского  и  Павла  Судоплатова.
 В  1934—1936  годах  в  составе  СГОН  появились  новые
личности,  в  частности  Э.Ф.  Волльвебер,  А.И.  Сыркин  (Бер-
нари),  В  .Я.  Сыркина,  Г.Н.  Косенко.  Деятельность  «Группы
Яши»  постепенно  набирала  обороты,  а  вот  многие  програм¬
мы  подготовки  спецкадров  с  1934  года  стали  постепенно
сворачиваться  либо  консервироваться.
 «Именно  в  столице,—вспоминает  И.Г.  Старинов,—я  вдруг
обнаружил,  что  подготовка  к  будущей  партизанской  войне  не
расширяется,  а  постепенно  сворачивается».
 17  июля  1936  года  в  Испании  разразилась  гражданская
война.  22  июля  1936  года  Франсиско  Франко,  возглавив¬
ший  мятеж  после  гибели  в  авиакатастрофе  генерала  Хосе
Санхурхо-и-Саканеля,  обратился  к  правительствам  Германии
и  Италии  с  просьбой  оказать  военную  помощь.  В  свою  очередь
премьер-министр  Испании  Хосе  Хираль  обратился  с  просьбой
о  помощи  к  правительству  Франции.  Правительство  Леона
Блюма  заявило  от  нейтралитете  Франции  и  запретило  ввоз  в
Испанию  вооружения  и  иной  другой  продукции.
 Гитлер  и  Муссолини  в  срочном  порядке  направили  в
Марокко  (резиденция  Франко)  20  транспортных  самолётов
«Юнкерс-52»  и  12  бомбардировщиков  «Савойя-81».  Началась
переброска  на  Пиренейский  полуостров  Иностранного  легио¬
на  и  Африканского  корпуса  мятежников.  20  июля  1936  года
Политбюро  ЦК  ВКП(б)  приняло  решение  направить  руково¬
дителем  аппарата  НКВД  в  Испанию  А.М.  Орлова.
 386

Асы  нелегальной  разведки
 В  конце  августа  в  Испанию  прибыли  сотрудники  совет¬
ского  посольства  во  главе  с  послом  М.И.  Розенбергом,  гене¬
ральным  консулом  в  Барселоне  В.А.  Антоновым-Овсеенко
и  торгпредом  А.К.  Сташевским.  Вместе  с  ними  прибыли  и
первые  военные  советники.  Главным  военным  советником
был  назначен  начальник  РУ  РККА  Я.К.  Берзин,  военным
советником  КПИ  по  линии  Коминтерна  —  Манфред  Штерн
(1896—1954),  работавший  в  Испании  под  псевдонимом
Эмиль  Кребер.
 В  сентябре  премьер-министром  и  одновременно  военным
министром  правительства  Народного  фронта  стал  социалист
Франсиско  Ларго  Кабальеро.  Он  обратился  к  руководству
СССР  с  просьбой  об  оказании  военной  помощи.  Первые
пароходы  с  военной  техникой  (танки  Т-26,  самолёты  СБ,
И-15),  оружием  и  советскими  специалистами  прибыли  в
порт  Картахена  в  октябре  1936  года.
 Сотрудники  «Группы  Яши»  также  участвовали  в  постав¬
ках  оружия  в  Испанию.  Они  «по  заказу»  некоей  нейтральной
страны  Хиджас1  закупили  у  французской  авиационной  фир¬
мы  «БелуоШпе»  20  новых  истребителей  Д.500/Д.510.
 В  ноябре  1936  года  по  плану,  разработанному  Серебрян¬
ским,  группе  секретных  сотрудников  под  руководством  опе¬
ративника  СГОН  Б.М.  Афанасьева  удалось  похитить  часть
архива  Международного  секретариата  троцкистов  в  Париже.
Эта  операция  была  проведена  с  помощью  агента  М.  Зборов¬
ского2.  Он  был  внедрён  в  окружение  сына  Л.Д.  Троцкого  —
 1 	Так  до  1932  года  называлась  часть  территории  Саудовской  Ара¬
вии.
 2 	Зборовский  Марк  (1908—1990).  Агент  ИНО  с  1933  г.  С  1941  г.
проживал  в  США.  После  войны  порвал  отношения  с  советской  раз¬
ведкой.  Профессор  антропологии  в  Сан-Франциско.
 387
 13*

Николай  Шварёв
 Льва  Седова.  После  удачного  завершения  операции  ящики  с
документами  были  переданы  легальному  резиденту  ИНО  в
Париже  Г.Н.  Косенко  (Кислову),  а  затем  дипломатической
почтой  отправлены  в  Москву.  Документы  архива  позволили
советской  разведке  развернуть  в  западной  прессе  пропаган¬
дистскую  компанию,  значительно  подорвавшую  авторитет
Л.  Троцкого.
 31  декабря  1936  года  Я.  Серебрянский  был  удостоен
ордена  Ленина  «за  особые  заслуги  в  деле  борьбы  с  контрре¬
волюцией».
 Тем  временем  Гражданская  война  в  Испании  набирала
обороты.  Военно-политическое  руководство  Германии,
Италии  и  СССР  преследовали  каждое  свои  цели.  Каждая
сторона  стремилась  вынести  как  можно  больше  пользы  из
сложившейся  ситуации,  чтобы  сполна  реализовать  свои  по¬
литические  и  военные  интересы.
 Полномочия  А.М.  Орлова  как  представителя  НКВД  в  Ис¬
пании  были  весьма  широкими.  Они  распространялись  и  на
разведку,  и  на  контрразведку,  и  на  партизанские  операции.
Но  одной  из  главных  задач  было  создание  тайной  полиции
по  советскому  образцу  для  борьбы  с  политическими  про¬
тивниками  республиканского  правительства.  Именно  эта
деятельность  А.М.  Орлова  вызывала  недовольство  и  нена¬
висть  в  рядах  тех,  кто  при  умелой  и  тонкой  игре  мог  бы  стать
союзником  в  борьбе  с  франкистами.
 По  утверждениям  предателя  Кривицнош,  в  марте  1937  года
генерал  Берзин  направил  военному  комиссару  К.  Ворошилову
доклад.  Берзин  сообщал  о  возмущении  и  протестах  по  поводу
репрессивных  мер  НКВД,  высказываемых  республиканцами.
В  докладе  отмечалось,  что  агенты  НКВД  компрометируют
свою  власть  излишним  вмешательством  во  внутренние  дела
страны  и  шпионажем  в  правительственных  кругах.  Берзин
 388

Асы  нелегальной  разведки
 заключал  свой  доклад  требованием  немедленного  отзыва
Орлова  из  Испании.
 Возможно,  именно  этот  доклад  Я.  Берзина  стал  впослед¬
ствии  одним  из  факторов  недовольства  руководства  НКВД
деятельностью  Орлова.
 В  1937  году  Лев  Седов,  полностью  разделявший  поли¬
тические  взгляды  своего  отца  (Л.Д.Троцкого),  приступил
к  работе  по  организации  1-го  съезда  IV  Интернационала,
который  должен  был  открыться  летом  1938  года  в  Париже.
После  получения  этой  информации  в  Москве  было  принято
политическое  решение  о  похищении  Седова  и  доставке
его  в  Советский  Союз.  Возможно,  Сталин  планировал  ис¬
пользовать  Седова  как  заложника  при  «торге»  с  Троцким.
Подготовка  и  проведение  этой  операции  были  поручены
Я.  Серебрянскому,  находившемуся  в  тот  момент  во  Фран¬
ции.
 Однако  похищение  Седова  так  и  не  состоялось.  В  феврале
1938  года  он  умер  после  операции  по  удалению  аппендицита.
Правда,  некоторые  историки  считают,  что  Седов  был  отрав¬
лен  сотрудниками  группы  Серебрянского.  Документальных
подтверждений  этому  нет.
 С  учётом  испанского  опыта  летом  1937  года  при  СГОН
начала  работу  спецшкола  по  подготовке  разведчиков-
нелегалов  диверсионного  направления.  Руководил  школой
лично  Я.  Серебрянский.  Многие  из  выпускников  в  годы
Отечественной  войны  стали  крупными  специалистами  по
диверсиям  в  тылу  врага.  Один  из  них  —  К.К.  Квашнин
(1913—2007).  Константин  Константинович  проходил  под¬
готовку  в  1937—1938  годах.  С  1939  года  в  НКВД.  С  началом
войны  помощник  начальника  инженерной  службы  ОМСБОН
НКВД.  В  апреле—июне  1944  года  был  в  Югославии  у  пар¬
тизан  И.Б.  Тито.  С  1967  года  на  научной  работе  в  МЭИС.
 389

Николай  Шварёв
 «В  середине  1937  года,—рассказывал  Квашнин,—меня
через  партком  института  пригласили  в  НКВД.  В  назначенный
день  и  час  я  прибыл  на  Лубянку.  В  кабинете  меня  встретил
высокий,  стройный,  почти  спортивной  выправки  человек  в
военной  форме  с  двумя  ромбами  в  петлицах.  Он  поздоровал¬
ся  со  мной  и  неожиданно  спокойно,  почти  добрым  голосом
представился  —  Серебрянский.  В  ходе  беседы  сказал,  что
есть  решение  партии  об  укреплении  органов  госбезопас¬
ности  и  готов  ли  я  выполнить  такое  решение.
 Для  меня,  коммуниста,  ответ  был  однозначным:  конеч¬
но  да.  С  этого  момента  началась  новая  веха  в  моей  жизни.
Яков  Серебрянский  для  меня  был  первым  человеком  среди
замечательной  плеяды  советских  разведчиков,  о  которых
говорят,  что  это  люди,  “широко  известные  в  узком  кругу”.
И  это  действительно  так.  Чем  меньше  известно  об  их  реаль¬
ных  делах  —  тем  они  талантливее.
 Ко  времени  вызова  меня  к  нему...  Серебрянский  это  уже
имя,  уважение,  авторитет.  Его  лично  знал  Сталин.
 Лучшую  характеристику  как  человеку,  мне  кажется,  он
дал  себе  сам.  Однажды  его  после  первого  освобождения  из
заключения,  в  коридоре  дома  №  2  на  Лубянке  встретил  моло¬
дой  сотрудник,  бывший  его  воспитанник  Павел  и,  вероятно
от  неожиданности,  поздоровался  и  сказал:  “А  вы  умный
человек,  Яков  Исаакович”,  на  что  Серебрянский  ответил:
“Паша,  мало  быть  умным,  надо  быть  честным”».  Вот  так
тепло  и  уважительно  отозвался  Константин  Константинович
о  Якове  Исааковиче  Серебрянском.
 Серебрянский,  вероятно,  был  одним  из  тех  руководителей
разведки  НКВД,  которые  уже  в  1937  году  начали  готовить
кадры  на  случай  войны.
 В  1937  году  А.  Орлов  начал  подготовку  коминтерновцев
по  плану  «Новый  набор».  Планом  предусматривались  отбор  и
 390

Асы  нелегальной  разведки
 обучение  диверсантов  (50—100  человек,  немцы,  итальянцы)
из  числа  сотрудников  интербригады.  После  обучения  планиро¬
валось  перебросить  их  в  Германию,  Италию  и  другие  страны
Европы,  ще  они  стали  бы  частью  глубоко  законспирированного
агентурного  резерва.  Активное  использование  их  планирова¬
лось  в  случае  войны  СССР  с  Германией,  Японией,  Италией.
Однако  этот  план  в  1938  году  по  ряду  причин  был  свёрнут.
 А  вот  другой  секретный  проект  А.  Орлова  был  успешно
реализован.  Отобранные  кандидаты  обучались  на  террито¬
рии  Испании  в  нелегальной  разведывательной  школе  «Стро¬
ительство».  Существование  этой  разведшколы  7-го  отдела
ГУГБ  (или  школы  СГОН  Я.И.  Серебрянского)  тщательно
скрывалось  от  испанских  властей,  в  отличие  от  лагерей,  где
велось  обучение  партизан  и  диверсантов.
 После  обучения  лучшие  из  выпускников  школы  были
признаны  ценными  кадрами.  Их  срочно  вывели  через  Фран¬
цию  в  Западную  Европу,  а  затем  они,  получив  разведыва¬
тельные  задания,  разъехались  по  всему  миру.
 Учебный  план  «Строительства»  контролировался  лично
Орловым,  который  стал  «крёстным  отцом»  для  многих  аген¬
тов.  Данные  о  существовании  разведшколы  Орлова  в  Испа¬
нии,  как  и  имена  завербованных  ранее  в  Европе  и  Америке
агентов,  были  секретом,  который  Орлов  тщательно  скрывал
от  американцев  после  ухода  на  Запад.
 В  школе  Серебрянского  проходили  подготовку  В.  Фел-
лендорф  и  А.  Хесслер—оба  впоследствии  стали  радистами
берлинского  отделения  «Красной  капеллы».  В  школе  про¬
ходил  подготовку  гражданин  США  Моррис  Коэн  —  Герой
России.  Он  входил  в  агентурную  сеть,  которая  помогала  со¬
ветской  разведке  добывать  секреты  создания  американцами
атомной  бомбы.  Выпускники  школы  работали  не  только
в  Испании.  Под  руководством  Волльвебера  в  Германии,
 391

Николай  Шварёв
 Дании,  Норвегии,  Франции  и  Швеции  действовали  дивер¬
санты  СГОН  («Лига  Волльвебера»).  Они  срывали  поставки
вооружения  и  военной  техники  для  Франко.  Костяк  «Лиги»
составляли  немцы,  бельгийцы,  датчане,  поляки,  французы
и  шведы,  входившие  в  клубы  Интернационала  моряков.
Сам  Волльвебер,  перемещаясь  из  одной  страны  в  другую,
управлял  проведением  операций.
 В  «Лигу»  входили  около  20  хорошо  подготовленных
специалистов.  Они  изготовляли  и  устанавливали  мины  на
судах,  следовавших  с  военными  грузами  в  Испанию.  Только
во  Франции  было  заминировано  7  кораблей,  впоследствии
затонувших  в  открытом  море.  Каждое  пятое  судно,  следо¬
вавшее  в  Испанию,  было  потоплено.
 Следует  заметить,  что  разведывательно-диверсионная
деятельность  «Группы  Яши»  была  не  единственным  на¬
правлением  её  работы.  В  числе  личных  врагов  Сталина  были
перебежчики  из  числа  лиц  советских  учреждений  за  рубе¬
жом,  такие  как  Г.З.  Беседовский,  бежавший  во  Францию,  или
нелегальный  резидент  ИНО—ОГЛУ  в  Турции  Г  С.  Атабеков,
бежавший  в  1930  году  из  Стамбула  в  Марсель.
 Атабеков  был  первым  невозвращенцем,  который  не  только
предал  Родину,  но  и  опубликовал  в  1931  году  в  Нью-Йорке  кни¬
гу  под  названием  «ОПТУ:  русский  секретный  террор».  Книга
стала  смертельным  приговором  для  многих  друзей  Советского
Союза.  Только  в  Персии  (Иран)  в  июле—августе  1932  года  были
арестованы  более  400  человек;  четверо  из  них  были  расстреля¬
ны.  Кроме  того,  Атабеков  сдал  всю  известную  ему  агентурную
сеть  на  Ближнем  Востоке,  в  Центральной  Азии  и  на  Балканах.
Многие  разведчики  были  отозваны  в  Москву,  либо  переходили
на  нелегальное  положение.  Тоща  было  принято  решение  о  лик¬
видации  предателя.  Для  этого  в  Париж  отправились  сотрудники
Особой  группы  во  шаве  с  Серебрянским,  но  Атабеков,  имевший
 392

Асы  нелегальной  разведки
 большой  опыт  нелегальной  работы  и  знавший  методы  работы
своих  коллег,  сумел  ускользнуть.
 Возмездие  настигло  его  в  конце  августа  1937  года.  По
версии  западных  историков,  Атабеков  был  убит  при  пере¬
ходе  испано-французской  границы;  тело  предателя  сбросили
в  пропасть.  Однако,  по  мнению  П.А.  Судоплатова,  Атабеков
был  убит  в  Париже.
 «Сообщалось,  —  писал  Судоплатов,—что  Атабеков  ис¬
чез  в  Пиренеях  на  границе  с  Испанией.  Но  это  не  так.  На  са¬
мом  деле  его  ликвидировали  в  Париже,  заманив  на  явочную
квартиру,  где  он  должен  был  договориться  о  тайной  сделке
по  вывозу  бриллиантов,  жемчуга  и  других  ценных  метал¬
лов,  принадлежащих  богатой  армянской  семье.  Армянин,
которого  Атабеков  встретил  в  Антверпене,  был  подставой.
Он-то  и  заманил  Атабекова  на  явочную  квартиру,  сыграв  на
национальных  чувствах.
 На  квартире  его  уже  ждал  бывший  офицер  турецкой  ар¬
мии.  Это  был  боевик,  вместе  с  которым  находился  разведчик-
нелегал  Александр  Коротков,  позднее  генерал,  ставший  на¬
чальником  нелегальной  разведки  КГБ  при  СМ  СССР.  Турок
убил  Атабекова  ножом,  после  чего  тело  в  чемодане  вывезли
и  сбросили  в  море.  Труп  так  никогда  и  не  был  найден».
 Была  и  третья  версия,  по  которой  Атабекова  убили  в
Берлине.  Так  это  или  нет,  но  возмездие  настигло  предателя,
и  совершенно  неважно,  каким  был  его  конец.  Ведь  настоящая
информация  об  операции  по  его  ликвидации  была  строжай¬
ше  засекречена.
 В  июле  1937  года  во  Франции  бежал  нелегал  И.Г.  По-
рецкий  (Рейс,  Рейсс),  который  направил  письмо  в  Москву  с
критикой  Сталина  и  проводимой  им  в  Испании  политики.
Порецкий  был  крайне  опасен,  так  как  знал  очень  многое  о
нелегальных  сетях  ИНО  ОПТУ  в  странах  Западной  Европы.
 393

Николай  Шварёв
 Во  Францию  с  заданием  ликвидировать  предателя  прибыл
 С.М.  Шпигельглас,  а  также  сотрудники  СГОН  Б.М.  Афана¬
сьев  и  В.С.  Правдин.  4  июля  1937  года  приговор,  вынесенный
предателю,  был  приведён  в  исполнение.
 «Рейс,—писал  Суцоплатов,—вёл  довольно  беспорядоч¬
ный  образ  жизни,  и  агентурная  сеть  Шпигельгпаса  в  Париже
весьма  скоро  его  установила.  Ликвидация  была  исполнена
двумя  агентами:  болгарином  (наш  нелегал)  Борисом  Афана¬
сьевым  и  его  зятем  Виктором  Правдиным.  Они  обнаружили
его  в  Швейцарии  и  подсели  к  нему  за  столик  в  маленьком
ресторане  в  пригороде  Лозаны.  Рейс  с  удовольствием  выпи¬
вал  с  двумя  болгарами,  выдававшими  себя  за  бизнесменов.
Афанасьев  (Шарль  Мартиньи)  и  Правдин  (Франсуа  Росси)
инициировали  ссору  с  Рейсом,  вытолкнули  его  из  ресторана
и,  запихнув  в  машину,  скрылись.  В  трёх  километрах  от  ре¬
сторана  они  расстреляли  его,  оставив  труп  на  дороге».
 Следующая  операция  Шпигельгпаса  —  похищение  в
1937  году  руководителя  РОВС  Е.К.  Миллера.  В  начале
1930  года  он  приступил  к  реализации  плана  подготовки
кадров  для  ведения  партизанской  войны  в  тылу  Красной
Армии  в  случае  войны  с  СССР.  В  Париже  и  Белграде  под
руководством  генерала  Н.Н.  Головина  были  созданы  курсы
по  переподготовке  офицеров  РОВС  и  обучению  их  военно¬
диверсионному  делу.
 Однако  планы  руководства  РОВС  вскоре  стали  достоя¬
нием  советской  разведки.  С  помощью  агента  ИНО  ОПТУ
С.Н.  Третьякова  в  штаб-квартире  РОВС  в  Париже  была
установлена  техника  слухового  контроля.
 Благодаря  этому  удалось  захватить  не  менее  17  боевиков
РОВС  и  Народно-трудового  союза  (НТС),  а  также  вскрыть
в  СССР  11  явок.  Советская  разведка  предотвратила  гото¬
вившиеся  РОВС  теракты  против  наркома  иностранных  дел
 394

Асы  нелегальной  разведки
 СССР  М.М.  Литвинова  в  Европе  и  его  заместителя  Л.М.  Ка-
рахана  в  Иране.
 Во  второй  половине  1930-х  годов  Миллер  установил
тесные  контакты  со  спецслужбами  Германии.  После  этого
в  Москве  было  принято  решение  о  проведении  операции  по
его  похищению  и  доставке  в  СССР.
 Главным  исполнителем  операции  стал  бывший  командир
корниловской  дивизии,  помощник  Миллера  по  разведке  гене¬
рал  Скоблин  Н.В.1,  который  вместе  с  женой,  известной  певи¬
цей  Н.В.  Плевицкор,  сотрудничал  с  советской  разведкой.
 Благодаря  Скоблину  была  ликвидирована  значительная
часть  боевиков  РОВС.  За  Миллером  было  установлено  по¬
стоянное  наружное  наблюдение,  которое  вели  парижские
агенты-нелегалы  Я.  Серебрянского.
 Но  поскольку  сам  Серебрянский  и  большая  часть  его
парижской  резидентуры  в  это  время  готовили  похищение
Л.  Седова  (сын  Троцкого),  руководство  операцией  поручили
С.М.  Шпигельгласу  (Дед).  В  начале  сентября  1937  года  Шпи-
гельгпас  прибыл  в  Париж.  На  месте  ему  помогал  легальный
резидент  НКВД  в  Париже  С.М.  Глинский2.  В  похищении
Миллера  участвовали  также  Г.Н.  Косенко  (Финн),  М.В.  Гри¬
горьев  (Александр)  и  В.С.  Гражупь  (Белецкий).  Все  трое  из
Особой  группы  Я.  Серебрянского.
 22  сентября  1937  года  в  11  часов  была  запланирована
встреча  Миллера  с  представителями  спецслужб  Третьего
 1 	О  Н.В.  Скоблине  (1893—1937)  публикуется  подробный  очерк
в  книге  Шварёва  Н.А.  «Разведчики-нелегалы  СССР  и  России».  М.:
ООО  «Родина»,  2006.
 2 	Глинский  Станислав  Мартынович  (1894—1937).  С  1924  г.  сотр.
ИНО  0111  У.  В  1926  г.  пом.  резидента  в  Данциге.  В  1927  г.  резидент  в
Польше.  В  1928—1930  гг.  резидент  в  Финляндии  и  Латвии.  В  1934—
1937  гг.  резидент  во  Франции.  Расстрелян.
 395

Николай  Шварёв
 рейха.  Миллер  оставил  у  начальника  канцелярии  генерала
П.  Кусонского  конверт,  попросив  вскрыть  его  в  том  случае,
если  он  не  вернется  вовремя.  В  сопровождении  Скоблина
генерал  направился  на  виллу  под  Парижем.  На  самом  деле
на  вилле  Миллера  поджидала  оперативная  группа  ИНО.
 Носенко  и  Гражуль  сделали  Миллеру  укол  наркотика,
после  чего  генерала  поместили  в  деревянный  ящик  и  на  гру¬
зовике  советского  полпредства  привезли  в  порт  Гавра.  Там
ящик,  опечатанный  дипломатическими  печатями,  погрузили
на  пароход  «Мария  Улянова»,  стоявший  под  разгрузкой.
Пароход  в  спешном  порядке  отчалил  из  Гавра,  взяв  курс  на
Ленинград.  Миллер  был  доставлен  в  Москву  и  помещён  во
внутреннюю  тюрьму  НКВД  как  заключенный  №  110.  После
проведённого  следствия  он  был  предан  суду  и  расстрелян  в
мае  1939  года.
 Но  операция  прошла  не  совсем  удачно.  Ведь,  уходя  на
встречу  со  Скоблиным,  Миллер  оставил  конверт  с  запиской.
В  ней  он  описал,  куда  и  с  кем  уходит.
 В  сложившейся  ситуации  Скоблину  пришлось  срочно
бежать.  Помог  ему  С.Н.  Третьяков,  укрывший  генерала  у
себя  в  квартире.  Затем  Скоблина  нелегально  переправили
на  самолёте  в  Испанию,  где,  по  одной  из  версий,  он  погиб  в
1937  году  во  время  бомбёжки  в  Барселоне.
 С  похищением  Миллера  авторитет  РОВС  в  среде  белой
эмиграции  был  подорван.  Советская  внешняя  разведка
лишила  Германию  и  её  союзников  возможности  активно
использовать  в  разведывательно-диверсионных  целях  про¬
тив  СССР  около  30  тысяч  штыков  РОВС,  а  это  ни  много  ни
мало,  а  почти  две  дивизии.
 В  середине  1931  года  произошла  цепочка  серьёзных  со¬
бытий.  5  августа  в  Сочи  машину  со  Сталиным  и  Ворошило¬
вым  задел  грузовой  автомобиль,  водитель  которого  был  пьян.
 396

Асы  нелегальной  разведки
 В  середине  сентября  во  время  поездки  Сталина  на  озеро  Рида
один  из  автомобилей  сопровождения  упал  в  реку  вместе  с
мостом.  23  сентября  катер,  на  борту  которого  находился
Сталин,  был  обстрелян  с  берега  бойцами  погранпоста.
 Одни  историки  утверждают,  что  два  последних  происше¬
ствия  инспирировал  секретарь  Закавказского  крайкома  партии
Л.П.  Берия,  другие—что  это  были  неуцавшиеся  террористи¬
ческие  акты,  третьи  списывают  всё  на  случайность.
 По  всей  вероятности,  в  конце  1933  года  у  Сталина  мота
появиться  мания  преследования.  После  того  как  на  «съезде
победителей»  (26  янв.  —14  февр.  1934  г.)  против  вождя  было
подано  292  голоса  из  1218,  страх  перед  утратой  власти  или
перед  физическим  устранением  мог  стать  доминирующим
фактором.
 Вскоре  после  убийства  С.М.  Кирова  (1.12.1934  г.)  Сталин
и  его  сторонники  из  числа  партийной  верхушки  принимают
решение  о  применении  физического  воздействия  к  врагам
партии  и  государства.  Убийство  Кирова  стало  поводом  к
началу  так  называемой  «большой  чистки»  в  партии,  органа
госбезопасности,  армии,  советских  и  хозяйственных  органах.
Началом  явилось  «Кремлёвское  дело»  1935  года.
 В  июле  1935  года  на  Пленуме  ЦК  ВКП(б)  с  докладом
«О  служебном  аппарате  Секретариата  ЦИК  Союза  ССР  и
товарище  Енукидзе»  выступил  секретарь  ВКП(б)  Н.И.  Ежов.
В  докладе  отмечалось,  что  при  попустительстве  Енукидзе  на
территории  Кремля  была  создана  террористическая  сеть  с
целью  убийства  тов.  Сталина.  По  этому  делу  были  осуждены
110  человек:  30  —  Военной  коллегией  Верховного  суда  и
80  —  Особым  совещанием  при  НКВД.
 По  одной  из  версий  «Кремлёвское  дело»  инспирировал
Г.Г.  Ягода  с  целью  взять  под  контроль  НКВД  охрану  Кремля,
которая  находилась  в  ведении  Наркомата  обороны.
 397

Николай  Шварёв
 Действия  Сталина  подтверждают,  что  он  не  доверял  ни¬
кому.  У  него  была  личная  секретная  служба  так  называемого
«особого  сектора»,  надё  жно  замаскированная  в  структуре
аппарата  ЦК  ВКП(б).
 В  декабре  1935  года  Политбюро  ЦК  ВКП(б)  приняло
решение  о  закрытии  особых  переправ  на  границе,  органи¬
зованных  руководством  НКВД  для  Коминтерна  (компар¬
тий  Польши,  Западной  Белоруссии,  Западной  Украины  и
Финляндии).  «Окна»  стали  рассматриваться  руководством
ВКП(б)  как  каналы  проникновения  в  СССР  шпионов  и
диверсантов.  Большинство  представителей  указанных
компартий,  оказавшихся  на  территории  СССР  (в  том  числе
почти  всё  их  руководство),  уже  не  могли  покинуть  пределы
Советского  Союза.
 В  середине  1936  года  начались  аресты  политэмигран¬
тов,  в  первую  очередь  из  КП  Польши.  Около  35  процедгов
(1275  из  3669)  арестованных  в  СССР  за  шпионаж  обвинялись
в  принадлежности  именно  к  польским  спецслужбам.
 26  сентября  1936  года  Г.Г.  Ягода  был  отстранен  от  руко¬
водства  НКВД  и  назначен  наркомом  связи.  На  его  место  был
назначен  Н.И.  Бжов.  Наступил  небезызвестный  1937  год,  в
котором  ключевым  стало  словосочетание  «враг  народа».
 После  назначения  Ежова  изменения  в  структуре  НКВД
сопровождались  не  только  кадровыми  перестановками,  но
и  «чистками»  в  центре  и  на  местах.
 В  течение  1937—1938  годов  практически  все  руководите¬
ли  оперативных  подразделений  в  РККА,  НКВД  и  во  многих
структурах  Коминтерна  в  центре  и  на  местах  были  аресто¬
ваны.  Большинство  из  них  оказались  в  концентрационных
лагерях  либо  расстреляны.
 Некоторые  известные  специалисты  в  области  нелегаль¬
ной  и  диверсионной  работы  в  преддверии  неминуемого
 398

Асы  нелегальной  разведки
 ареста  покончили  с  собой,  защищая  своё  честное  имя  и
спасая  своих  близких  от  неминуемого  ареста  как  ЧСВН  —
членов  семьи  «врага  народа»  или  ЧСИР  —  членов  семьи
«изменника  родины».
 Политические  процессы  1937  года  были  шоком  для  всех
военных  специалистов,  воевавших  в  Испании.
 «В  двадцатых  числах  июня  (1937  г.)  —  вспоминает
И.Г.  Старинов,  —  я  возвратился  из  Испании  и  зашёл  к  на¬
шему  военному  советнику  Кольману.  Затронули  многие
вопросы.  Я  заметил,  что  Кольман  мнётся,  словно  хочет  и  не
решается  сказать  о  чем-то  потаённом.
 — 	Что  случилось?  —  напрямик  спросил  я.
 — 	Ты  давно  не  читал  газет?
 — 	Где  же  я  мог  их  читать?
 — 	А  радио  тоже  не  слушал?  И  ничего  не  знаешь?
 Кольман  огляделся,  будто  опасаясь,  что  нас  подслуши¬
вают.
 — 	Одиннадцатого  числа  состоялся  суд  над  Тухачевским,
Уборевичем,  Корком,  Якиром...  Они  вели  подрывную  работу,
пытались  подготовить  наше  поражение  в  будущей  войне.
Хотели  восстановить  власть  помещиков  и  капиталистов.
 — 	Что?
 Кольман  подал  мне  газету  за  13\юня.
 Строчки  прыгали  у  меня  перед  глазами:
 “...12  июня  сего  года  суд  приговорил  подлых  предателей
и  изменников  к  высшей  мере  наказания  —  расстрелу.  При¬
говор  приведён  в  исполнение”.
 Как  наяву,  я  увидел  перед  собой  лицо  Якира.
 “Вам  поручается  важнейшее  партийное  дело,  тов.  Ста¬
ринов.  Надеюсь,  вы  оправдаете  наши  надежды”.
 Увидел  лес  под  Олевском,  аэродром  под  Харьковом,
ночные  учения,  где  Якир  с  гордостью  говорил  о  советской
 399

Николай  Шварёв
 военной  технике.  Этот  человек  —  предатель  и  изменник?!
А  маршал  Тухачевский  —  бонапартист?!
 Эйдеман,  Уборевич,  Примаков,  Путна—прославленные
герои  Гражданской  войны,  и  все  они  тоже  враги  народа?
Кольман  осторожно  взял  у  меня  газету.
 —  Как  же  это?  —  только  и  мог  выговорить  я.
 —Чудовищно,—согласился  советник.  Невозможно  по¬
верить  во  всё  случившееся...
 Да,  чудовищный  факт  налицо.  И  Кольман  и  я  не  могли
не  верить  Сталину,  не  верить  суду.
 Не  могли  не  верить,  а  в  сознании  не  умещалось  случив¬
шееся»...
 22  августа  1938  года  первым  заместителем  наркома  вну¬
тренних  дел  СССР  был  назначен  Л.П.  Берия.  В  отличие  от
Ежова,  Берия  хорошо  разбирался  в  специфике  работы  НКВД,
поскольку  в  1921—1931  годах  работал  на  руководящих  по¬
стах  в  органах  ЧК—ГПУ—ОПТУ.
 «Моя  первая  встреча  с  Берией,  —  писал  впоследствии
Судоплатов,—продолжалась,  кажется,  около  4-х  часов.  Бе¬
рия  проявил  большой  интерес  к  диверсионно-партизанскому
отряду,  базировавшемуся  в  Барселоне.  Позднее  я  узнал:
первое,  что  сделал  Берия,  став  заместителем  Ежова,  это
перевёл  на  себя  связи  с  наиболее  ценной  агентурой,  ранее
находившейся  на  связи  у  руководителей  ведупщх  отделов  и
управлений  НКВД,  которые  подверглись  репрессиям».
 Ну  а  маховик  репрессий  набрал  такие  чудовищные  обо¬
роты,  что  это  стало  опасным  даже  для  тех,  кто  его  запустил.
И  Ежов  был  снят  с  должности  наркома  НКВД,  а  на  его  ме¬
сто  назначен  Л.П.  Берия,  который  руководил  ведомством
с  ноября  1938  года  по  июнь  1953  года.  В  1953  году  НКВД
возглавил  С.Н.  Круглов.  13  марта  1954  года  был  создан  Ко¬
митет  государственной  безопасности—КГБ  при  СМ  СССР.
 400

Асы  нелегальной  разведки
 С1978  года  ведомство  стало  называться  КГБ  СССР  и  в  таком
виде  просуществовало  до  ноября  1991  года.
 После  назначения  Берии  Ежов  и  его  заместители  (кроме
В.В.  Чернышева)  были  арестованы  и  расстреляны  как  «лица,
допустившие  перегибы  в  вопросах  чистки».
 С  приходом  в  НКВД  Берии  репрессии  несколько  стих¬
ли,  но  цепную  реакции  было  уже  не  остановить:  как  Ежов
устранял  «людей  Ягоды»,  так  и  Берия  стал  устранять  «людей
Ежова».
 Что  касается  разведки  НКВД,  то  там,  как  и  везде,  продол¬
жалась  кадровая  чехарда.  17  февраля  1938  года  А.  А.  Слуцкий
скоропостижно  скончался  в  кабинете  первого  заместителя
наркома  НКВД  СССР  М.П.  Фриновсюого,  а  уже  в  сентябре  того
же  года  нач.  отдела  оперативной  техники  НКВД  М.С.  Алёхин
на  допросе  показал,  что  Слуцкий  умер  не  от  сердечного  при¬
ступа,  а  был  отравлен  путём  инъекции  цианистого  калия.
Укол  якобы  сделал  сам  Фриновский  при  содействии  Л.М.  Ва¬
ковского.  К  тому  времени  Ваковского  уже  расстреляли,  но  по¬
казания  Алёхина  стали  весомым  «кирпичом»  при  вынесении
смертных  приговоров  Ежову  и  Фриновскому.
 «В  1938  году,  —  пишет  П.А.  Судоплатов,  —  репрессии
докатились  и  до  ИНО  НКВД.  Жертвами  стали  многие  наши
друзья,  которым  мы  полностью  доверяли  и  в  чьей  предан¬
ности  не  сомневались.  Мы  думали  тогда,  что  это  стало
возможным  из-за  преступной  некомпетентности  Ежова,
которая  становилась  очевидной  даже  рядовым  оперативным
сотрудникам.
 В  1938  году  атмосфера  была  пронизана  страхом,  в  ней
чувствовалось  что-то  зловещее.  Шпигелылас,  заместитель
начальника  закордонной  разведки  НКВД,  с  каждым  днём
становился  всё  угрюмее.  Он  оставил  привычку  проводить
воскресные  дни  со  мной  и  другими  друзьями  по  совместной
 401

Николай  Шварёв
 службе».  Репрессии  против  кадров  НКВД  пошли  на  убыль,
но  не  прекратились.  Берия  запросил  у  председателя  Воен¬
ной  коллегии  Верховного  Суда  СССР  Ульриха  данные  по
осуждённым.  Ответ  был  таков:
 «За  время  с  1.10.1936  г.  по  30.09.1938  г.  Военной  коллеги¬
ей  Верховного  Суда  СССР  и  выездными  сессиями  коллегии
в  60  городах  было  осуждено:
к  расстрелу  —  30  514;
к  тюремному  заключению  —  5  643;
всего  —  36  157».
 Страшный  урон  был  нанесён  репрессиями  Красной  Ар¬
мии.  Из  408  высших  и  должностных  лиц  Красной  Армии,
осуждённых  Военной  коллегией  Верховного  Суда  СССР,  401
был  приговорён  к  расстрелу.
 Какова  же  численность  «большого  террора»?  Обратимся
к  официальному  документу,  подготовленному  1  февраля
1954  года  Н.С.  Хрущёву:
 «Секретарю  ЦК  КПСС  тов.  Хрущёву  Н.С.
 В  связи  с  поступающими  в  ЦК  КПСС  сигналами  от  ряда
лиц,  в  соответствии  с  вашими  указаниями  о  необходимости
пересмотра  дел  на  лиц,  осуждённых  за  контрреволюционные
преступления  и  ныне  содержащихся  в  лагерях  и  тюрьмах,
докладываем:
 С  1921  года  по  настоящее  время  за  контрреволюционные
преступления  было  осуждено  3  777  380  человек,  в  том  числе
к  высшей  мере  —  642  980  человек,  к  содержанию  в  лагерях
и  тюрьмах  на  срок  от  25  лет  и  ниже  —  2  369  220  человек,  в
ссылку  и  высылку  —  765  180  человек.
 Из  общего  числа  осуждённых,  ориентировочно,  осужде¬
но:  2  900  000  человек—Коллегией  ОГПУ,  “тройками”  НКВД
и  Особым  совещанием,  877  000  человек—судами,  военными
трибуналами,  Спецколлегией  и  Военной  коллегией.
 402

Асы  нелегальной  разведки
 Генеральный  прокурор  Р.  Руденко
 Министр  внутренних  дел  С.  Круглов
 Министр  юстиции  К.  Горшенин».
 Цифры,  близкие  к  приведённым  в  этом  документе,  впер¬
вые  были  обнародованы  в  1990  году  председателем  тогдаш¬
него  КГБ  СССР:  3  778  224  репрессированных,  в  том  числе
786  098  расстрелянных.
 Разумеется,  даже  один  расстрелянный  невинный  человек
с  точки  зрения  здравого  смысла  —  это  много.  Каждый  не¬
винно  пострадавший  от  политических  репрессий.—  часть
великой  трагедии  нашей  страны.
 Снова  вернемся  к  обстановке  и  конкретным  делам  внешней
разведки.  После  смерти  Слуцкого  исполняющим  обязанности
начальника  разведки  был  назначен  С.М.  Шпигелылас.  В  марте
1938  года  во  главе  разведки  стал  З.И.  Пассов,  а  Шпигелыласа
назначили  его  заместителем.  28  октября  1938  года  Пассов  был
арестован,  а  2  ноября  арестовали  и  С.М.  Шпигелыласа.
 Деятельность  нелегальных  резидентур  резко  ухудшилась.
Многие  агентурные  сети  так  и  не  были  восстановлены.
Показательно,  что  в  1938  году  из  разведки  НКВД  в  адрес
руководства  страны  в  течение  127дней  вообще  не  поступала
никакая  информация.
 В  начале  ноябри  1938  года  к  временному  исполнению
должности  начальника  разведки  НКВД  приступил  П.А.  Су-
доплатов.
 «В  то  время,  о  котором  я  веду  речь,—вспоминал  П.  А.  Су-
доплатов,  —  число  нелегалов  составляло  около  60  человек.
Вскоре  мне  стало  ясно,  что  руководство  НКВД  могло  по
своему  выбору  использовать  силы  и  средства  Иностранно¬
го  отдела  и  Особой  группы  для  проведения  особо  важных
операций,  в  том  числе  диверсий  и  ликвидации  противников
СССР  за  рубежом.
 403

Николай  Ш  варев
 Особая  группа  среди  сотрудников  разведки  иногда
именовалась  как  “Группа  Яши”,  потому  что  более  десяти  с
липшим  лет  её  возглавлял  Яков  Серебрянский.  Это  его  люди
осуществили  в  1930  году  похищение  главы  белогвардейского
РОВС  в  Париже  генерала  Кутепова.  “Группа  Яши”  создала
мощную  агентурную  сеть  в  1920—1930  гг.  во  Франции,
Германии,  Палестине,  США  и  Скандинавии».
 Однако  заметим,  что  23  ноября  1938  года  над  головой
П.  А.  Суцоплатова  сгустились  тучи  политического  недоверия.
Именно  в  этот  день  состоялось  заседание  партийного  коми¬
тета  5-го  партколлектива  ГУГБ,  на  котором  слушалось  его
персональное  дело.  2  декабря  Суцоплахов  был  отстранен  от
исполнения  обязанностей  начальника  отдела,  но  не  арестован
и  продолжал  ходить  на  службу,  ежедневно  ожидая  ареста.  На¬
чальником  5-го  отдела  ГУГБ  НКВД  стал  В.Г.  Деканозов.
 13  июня  1938  года  из  Испании  исчез  один  из  ближайших
помощников  Серебрянского,  главный  резидент  НКВД  в
Испании  А.М.  Орлов  (он  же  Фельдбин  Л.Л.).  Шифротеле-
граммой  из  Центра  ему  предписывалось  в  сопровождении
генконсупа  прибыть  в  г.  Антверпен  на  советский  пароход
для  встречи  с  представителем  Центра.  Орлов  сразу  понял,
что  это  ловушка,  в  Москве  его  ожидает  арест  и  ВМН.  Орлов
предпочёл  бежать  с  семьёй  в  США.  Отдельные  сотрудники
спецслужб  и  до  него  пытались  укрыться  от  смерти  в  разных
странах  мира.  Но  вели  они  себя  там  по-разному.  В  отличие
от  перебежчиков  Атабекова,  Рейса,  Кривицкого,  Люшкова,
Орлов  не  выдал  спецслужбам  США  важных  сведений  о
деятельности  советской  разведки.  А  известно  ему  было  ох
как  много.  Он  лично  знал  А.  Дейча,  В.  Фишера,  К.  Филби,
И.  Григулевича,  работавшего  в  Латинской  Америке  в  годы
войны,  и  многих  других  советских  разведчиков,  в  том  числе
и  разведчиков-нелегалов.
 404

Асы  нелегальной  разведки
 Бегство  Орлова  дало  повод  Ежову  заподозрить  в  измене
оперативный  состав  «Группы  Яши».  10  ноября  1938  года
был  выдан  ордер  на  арест  Серебрянского  Я.И.  и  производ¬
ство  обыска  в  его  квартире.  Одновременно  с  Яковом  была
арестована  и  его  жена  Полина  Натановна.
 В  тот  же  день  на  Лубянку  доставили  А.И.  и  В.Я.  Сырки-
ных.  В  течение  ноября  и  декабря  1938  года  под  следствием
оказались  и  И.Н.  Каминский,  Г.Н.  Косенко,  А.Н.  Турыжни-
ков,  Ю.И.  Волков,  Р.Л.  Эске  (Рачковский).  Т.С.  Малли  был
расстрелян  7  марта  1938  года,  С.М.  Перевозников  позднее—
2  сентября  1939  рода.
 Ознакомившись  с  деятельностью  спецгруппы  ГУГВ  и  её
руководителя,  Берия,  как  и  Ежов,  усомнился  в  преданности
Я.  Серебрянского.  Особое  сомнение  вызвал  пресловутый
«еврейский  вопрос».  Из  числа  более  чем  двухсот  агентов
СГОН  значительную  часть  составляли  евреи  (что  и  понятно:
после  прихода  в  Германии  к  власти  нацистов  евреи  активно
сотрудничали  е  советскими  спецслужбами).
 Следствие  по  делу  Серебрянского  было  поручено  Аба¬
кумову  В.С.  Первый  раз  Яков  Исаакович  был  допрошен
13  ноября  1938  года,  однако  нужных  признательных  по¬
казаний  от  него  добиться  не  смогли.  На  протоколе  допроса
имеется  резолюция  Берии:  «Тов.  Абакумову.  Хорошенько
допросить!»  После  этого  к  Серебрянскс&гу  стали  применять
«интенсивные  методы»  дознания.  Как  позднее  рассказывай
сам  Серебрянский,  16  ноября  1938  года  на  допросе  у  Абаку¬
мова  с  участием  начальника  2-го  отдела  ГУГБ  Б.  Кобулова  и
наркома  Берии  его  жестоко  избили,  и,  спасая  жизнь,  он  вы¬
нужден  был  дать  ложные  показания  о  своей  «антисоветской
деятельности».
 На  допросе  Яков  Исаакович  назвал  вымышленные
фамилии  —  это  позволяло  тянуть  время  и  не  бросать  тень
 405

Николай  Шварёв
 подозрения  на  своих  коллег  по  цеху.  21  января  1939  года
Серебрянского  перевели  в  Лефортовскую  тюрьму  и  до
13  февраля  1939  года,  т.е.  более  3-х  месяцев  после  ареста,  он
содержался  под  стражей  без  санкции  прокурора.  А  21  фев¬
раля  1939  года  Серебрянский  был  уволен  из  органов  НКВД
«по  факту  ареста».
 Полина  Серебрянская  впервые  была  допрошена  28  фев¬
раля  1939  года.  Её  обвиняли  в  недонесении  на  собственного
мужа.
 Тем  временем  в  сообщении  ТАСС  от  27  января  1939  года
говорилось:  «25  января  пограничники  Грузинской  ССР  в  пе¬
рестрелке  уничтожили  трёх  боевиков.  Они  пытались  перейти
границу  с  целью  совершить  покушение  на  И.В.  Сталина,  на¬
ходящегося  в  Сочи  на  отдыхе.  Однако  пограничники  заранее
получили  информацию  о  преступном  плане  и  уничтожили
нарушителей  границы».
 Как  было  известно,  13  июня  1938  года  в  Японию  бежал
начальник  управления  НКВД  по  Дальнему  Востоку  Генрих
Люшков  и  предложил  японским  спецслужбам  свои  услуги.
По  долгу  службы  он  участвовал  в  расследовании  несколь¬
ких  «заговоров»  против  Сталина.  Поэтому  его  побег  нанёс
ощутимый  урон  органам  НКВД.  Люшков  сообщил  японцам
совершенно  секретные  сведения  об  обороноспособности
СССР  на  Дальнем  Востоке.
 В  августе  1936  года  и  до  июля  1937  года  Люшков  слу¬
жил  начальником  Управления  НКВД  Азово-Черноморского
края  и  располагал  секретными  сведениями  об  организации
охраны  Сталина  во  время  пребывания  вождя  на  отдыхе  в
Сочи.  Для  спецслужб  противника  эти  сведения  имели  осо¬
бый  интерес.
 В  августе  1938  года  японские  спецслужбы  начали  гото¬
вить  операцию  (кодовое  название  «Медведь»)  по  ликвидации
 406

Асы  нелегальной  разведки
 Сталина.  План  японцев  строился  на  показаниях  Люшкова,
который  отлично  знал  систему  охраны  Иосифа  Сталина.
 Из  нескольких  вариантов  был  принят  следующий  план.
Ночью  боевики  должны  были  проникнуть  в  подвальное
помещение  водолечебницы  по  трубе  большого  диаметра,
снабжавшей  лечебницу  минеральной  водой.  В  ночное  время
напор  воды  уменьшался,  и  труба  заполнялась  лишь  напо¬
ловину.  По  трубе  нужно  было  добраться  до  водолечебницы
и  там  дождаться  приезда  Сталина,  после  чего  через  люк
проникнуть  внутрь  помещения  операторов,  регулировавших
подачу  и  температуру  воды.
 Ликвидировав  операторов,  боевикам  следовало  про¬
никнуть  в  смежную  комнату—склад  инвентаря  для  уборки
помещений.
 Дверь  комнату  выходила  в  коридор,  где  дежурили  охран¬
ники.  Это  было  последнее  препятствие  перед  помещением,
где  вождь  принимал  лечебные  ванны.
 На  пароходе  «Азия-мару»  диверсионная  группа  при¬
была  в  Неаполь.  Там  боевики  перешли  на  пароход  «Талес»,
следовавший  в  Стамбул,  а  оттуда  на  катере  направились  в
приграничный  с  СССР  район  Турции.  Известны  следующие
имена  (возможно,  псевдонимы)  диверсантов:  Герман  Лотков,
Борис  Безыменский,  Исаак  Зеленин,  Николай  Лебеденко,
Леонид  Малхак,  Виталий  Смирнов,  Михаил  Сурков.
 После  перехода  границы,  пробравшись  по  ущелью,
боевики  неожиданно  попали  в  засаду.  На  месте  были  убиты
Лебеденко,  Малхак,  Сурков,  остальным  удалось  скрыться.
 Как  стало  позже  известно,  органы  госбезопасности  СССР
были  информированы  о  подготовке  покушения.  Информа¬
цию  передал  наш  агент  «Лео».
 На  середину  1939  года  опытных  кадров,  способных
грамотно  спланировать  диверсию  или  террористическую
 407

Николай  Шварёв
 операцию  за  рубежом,  катастрофически  не  хватало.  В  этих
условиях  Берия  поручает  руководить  операцией  по  ликви¬
дации  Л.  Троцкого  человеку,  имевшему  опыт  по  ликвидации
Е.  Коновальца.  После  приёма  у  Сталина  в  марте  1939  года
Судоплатов  был  утверждён  заместителем  начальника  раз¬
ведки  НКВД  и  приступил  к  подготовке  операции  «Утка».
 Заместителем  Судоплатова  при  подготовке  операции
«Утка»  стал  Эйтингон.  По  его  настоянию  в  операцию  вклю¬
чали  исключительно  агентов  из  Западной  Европы,  Латинской
Америки  и  США,  которые  никогда  не  участвовали  ни  в  каких
операциях  против  Троцкого  и  его  сторонников.  По  плану  Эй-
тингона  были  созданы  две  самостоятельные  группы:  группа
«Конь»  —  руководитель  испанский  художник  Альфаро  Си¬
кейрос  и  группа  «Мать»—руководитель  Кармен  Меркадер.
 В  марте  1939  года  пала  республика  Испания.
 «После  поражения  республиканцев,  —  вспоминал
И.Г.  Старинов,—часть  личного  состава  14  корпуса,  захватив
судно,  перебралась  в  Алжир,  а  оттуда  в  Советский  Союз.  Часть
бойцов  перешла  испано-французскую  границу  и  была  интер¬
нирована.  Позже  они  бежали  из  концлагеря  и  ушли  в  горы.
Бойцы  захватили  и  повесили  Дуче  (Муссолини)  и  освободили
от  фашистов  Марсель  и  Париж.  Четверо  бойцов  корпуса  впо¬
следствии  вместе  с  Кастро  высадились  на  Плайя-Хирон».
 13  мая  1939  года  начальником  (Иностранного)  отдела
ГУГБ  был  назначен  Павел  Михайлович  Фитин*  1.
 Раздел  Польши  в  сентябре  1939  года  между  Германией
и  СССР,  в  результате  которого  к  СССР  были  присоединены
 1  Фитин  П.М.  (1907—1971),  генерал-лейтенант.  В1941  г.  начальник
 I  (Разведывательного)  управления  НКГБ.  В  1946—1947  гг.  заместитель
уполномоченного  МТБ  в  Германии.  В  1954—1963  гг.  работал  на  руко¬
водящих  должностях  на  гражданке.
 408

Асы  нелегальной  разведки
 Западная  Белоруссия  и  Западная  Украина,  произошёл  без
военных  специалистов  Коминтерна.
 Особый  интерес  руководства  ВКП(б)  в  этой  связи  вы¬
зывали  Прибалтийские  страны.  В  секретном  протоколе  о
разграничении  сфер  влияния  Третьего  рейха  и  Советского
Союза  было  отмечено:
 «В  случае  территориально-политического  переустрой¬
ства  областей,  входящих  в  состав  Прибалтийских  республик
(Литва,  Латвия,  Эстония,  Финляндия),  северная  граница
Литвы  одновременно  является  границей  сфер  интересов
Германии  и  СССР.  При  этом  интересы  Литвы  относительно
Виленской  области  признаются  обеими  сторонами».
 В  период  с  28  сентября  по  10  октября  1939  года  с  пра¬
вительствами  Латвии,  Эстонии,  Литвы  были  заключены
договоры  о  взаимопомощи.  В  договорах  предусматривалось
размещение  на  территории  Прибалтийских  стран  советских
военных  баз.
 Находясь  в  тюрьме,  Серебрянский  продолжал  работать.
В  его  голове  хранилось  столько  данных  об  агентуре  и  других
оперативных  данных,  что  «английского  и  французского  шпио¬
на»  неоднократно  вывозили  на  Лубянку  для  консультаций  по
особо  важным  вопросам  нелегальной  разведки.  Более  того,  в
камере  он  написал  «Наставление  для  резидента  по  диверсии».
Яков  Исаакович  рассматривал  нелегальную  боевую  работу  как
важнейший  участок  обороны  страны,  позволяющей  ослабить
противника  после  его  нападения  на  СССР  за  счёт  уничтожения
его  важных  военных  и  промышленных  объектов.
 «Только  тот  имеет  право  посылать  товарищей  на  опасную
для  жизни  работу,  кто  сам  готов  подвергнуть  себя  этой  опас¬
ности.  Ты  должен  быть  счастлив,  что  партия  доверяет  тебе
такой  ответственный  участок  работы»,  —  писал  в  тюрьме
Яков  Серебрянский.
 409

Николай  Шварёв
 Летом  1940  года  в  результате  политических  маневров  и
силового  давления,  предпринятого  высшим  руководством
ВКП(б),  в  состав  СССР  вошли  Бессарабия,  Буковина,  Латвия,
Литва  и  Эстония.
 «В  начале  и  середине  1930-х  годов,  —  вспоминал
П.А.  Судоплатов,  —  Берзину,  Урицкому,  Артузову,  Боро-
вичу  (по  линии  Разведупра  Красной  Армии),  Слуцкому,
Шпигельгласу,  Серебрянскому,  Каминскому,  Париарову,
Эйтингону  (по  линии  ОГПУ  НКВД)  удалось  создать  в  За¬
падной  Европе  и  на  Дальнем  Востоке  (Китай—Япония)
мощный  агентурно-диверсионный  аппарат,  располагавший
более  чем  300  источниками  информации.  Особую  роль  в
создании  этого  аппарата  сыграли  так  называемые  специ¬
альные  агенты-нелегалы:  Арнольд  Дейч  (Ланг),  австриец,
привлекший  к  сотрудничеству  известную  “кембриджскую
пятёрку”:  Кима  Филби,  Дональда  Маклина,  Энтони  Бланта,
Джона  Кернкросса  и  Гая  Бёрджеса  в  Англии;  Теодор  Малли,
венгр,  бывший  католический  священник,  работал  в  Англии  и
Франции;  Богуславский,  поляк,  бывший  сотрудник  разведки
Генштаба  Польши;  Шандор  Радо,  Леопольд  Треппер,  Рихард
Зорге,  Эрнст  Волльвебер».
 20  августа  1940  года  на  своей  вилле  в  Мексике  был  убит
ярый  противник  Сталина  Лев  Троцкий  (Бронштейн).  За  эту
операцию  отвечал  Павел  Судоплатов.  Согласно  воспомина¬
ниям  Судоплатова,  Сталин  говорил:
 «В  троцкистском  движении  нет  важных  политических
фигур,  кроме  самого  Троцкого.  Если  с  Троцким  будет  покон¬
чено,  угроза  Коминтерну  будет  устранена.  Без  ликвидации
Троцкого  мы  не  можем  быть  уверены  —  в  случае  нападения
на  Советский  Союз  —  в  поддержке  наших  союзников  по
международному  коммунистическому  движению.  Им  будет
очень  трудно  выполнить  свой  интернациональный  долг  по
 410

Асы  нелегальной  разведки
 дестабилизации  тылов  противника,  развернуть  партизан¬
скую  войну».
 Троцкого  убил  Рамон  дель  Рио  Меркадер.  Однако  на¬
падение  группы  Сикейроса  на  виллу  Троцкого  в  Койоакане
(предместье  Мехико)  24  мая  1940  года  оказалось  неудачным.
В  майском  покушении  принимал  участие  один  из  выдающихся
советских  разведчиков-нелегалов  Иосиф  Ромуальдович  Гри-
гулевич.  Находясь  в  1936  году  в  Испании,  он  по  ходатайству
посла  Розенберга  становится  сотрудником  советского  посоль¬
ства.  Именно  там  он  попадает  в  поле  зрения  резидента  НКВД
Орлова  и  его  заместителя  Котова  (Эйтингона)  и  не  колеблясь
становится  агентом  советской  разведки.  По  косвенным  при¬
знакам  можно  предположить,  что  одновременно  Григулевич
был  секретным  сотрудником  группы  Серебрянского.  В  Ис¬
пании  Григулевич  участвовал  в  подавлении  барселонского
мятежа  и  ликвидации  ряда  активистов  Рабочей  партии  марк¬
систского  единства  (ПОУМ),  в  том  числе  и  Андреса  Нина.
 В  пред  дверии  большой  войны  с  Советским  Союзом  не¬
мецкое  военное  командование  привлекло  под  свои  знамена
всех,  кто  по  каким-либо  обстоятельствам  имел  свои  счёты
с  советской  властью.  Армянские,  азербайджанские,  гру¬
зинские,  латышские,  литовские,  румынские,  эстонские  и
другие  националистические  группировки  рассматривались
руководством  спецслужб  Германии  в  качестве  основы  для
формирования  «пятой  колонны»  на  территории  СССР.  Спец¬
службы  Третьего  рейха,  используя  противников  советской
власти,  руководствовались  древним  принципом:  «В  разведке
нет  отбросов,  в  разведке  есть  только  кадры».
 Тем  временем  следствие  по  «делу  врага  народа»  Я.  Се¬
ребрянского  было  завершено.  4  октября  1940  г.  следователь
Следственной  части  ГУГБ  НКВД  П.  А.  Перепелица  составил
два  обвинительных  заключения.
 411

Николай  Шварёв
 Первое  касалось  лично  Якова  Серебрянского:
 «10  ноября  1938  г.  органами  НКВД  был  арестован  подо¬
зреваемый  в  шпионской  деятельности  Серебрянский  Я.И.
Следствием  установлено,  что  Серебрянский  в  прошлом  эсер,
дважды  подвергался  аресту  органами  ОПТУ  и  при  содействии
разоблачённых  врагов  народа  проник  в  органы  НКВД.
 В  1924  году,  будучи  в  Палестине,  был  завербован  эми¬
грантом  Покровским  для  шпионской  деятельности  в  пользу
Англии.
 В  1927  г.  Серебрянский  по  заданию  английской  развед¬
ки  перебросил  из  Палестины  в  СССР  группу  террористов
в  лице  Турыжникова,  Волкова,  Ананьева,  Захарова  и  Эске,
которые  впоследствии  были  подготовлены  к  диверсионной  и
террористической  деятельности  на  территории  СССР.  Через
Турыжникова  Серебрянский  передавал  английской  разведке
шпионские  сведения  о  политическом  и  экономическом  по¬
ложении  Советского  Союза.
 В  1933  году  Яков  Серебрянский  был  завербован  врагом
народа  Ягодой  в  антисоветскую  заговорщическую  органи¬
зацию  НКВД.
 По  заданию  Ягоды  Серебрянский  устанавливал  шпион¬
скую  связь  с  французской  разведкой,  добывал  сильнодей¬
ствующие  яды  для  совершения  террористических  актов  над
руководителями  партии  и  советского  правительства.
 В  предъявленном  обвинении  виновным  себя  признал.
На  основании  изложенного  Серебрянский  Яков  Исаакович
обвиняется  в  том,  что:
 1. 	С  1924  г.  являлся  агентом  английской  разведки.
 2. 	С1933  года  по  день  ареста  являлся  активным  участни¬
ком  антисоветского  заговора  в  НКВД  и  проводил  шпионскую
работу  в  пользу  Франции,  т.е.  в  преступлениях,  предусмо¬
тренных  ст.п.  1-а  и  11  УК  РСФСР».
 412

Асы  нелегальной  разведки
 Второе  касалось  Полины  Серебрянской:
 «10  июня  1938  года  органами  НКВД  СССР  была  аресто¬
вана  за  соучастие  во  враждебной  деятельности  своего  мужа
Серебрянская  Полина  Натановна.
 В  предъявленном  обвинении  виновной  себя  признала.
 На  основании  материалов  следствия  обвиняется  Се¬
ребрянская  Полина  Натановна...  до  ареста  сотрудница
спецгруппы  ГУ  ГБ  НКВД,  в  том  что  являлась  соучастницей
во  враждебной  деятельности  своего  мужа,  бывшего  началь¬
ника  спецгруппы  ГКГВ  НКВД  Серебрянского  Я.И.,  шпиона
английской  и  французской  разведок,  т.е.  в  преступлениях,
предусмотренных  ст.  17—58  II.  1-а  и  11  УК  РСФСР».
 Однако  до  суда  оставалось  ещё  долгих  девять  месяцев.
3  февраля  1941  года  Указом  Президиума  Верховного  Совета
СССР  НКВД  был  разделён  на  два  комиссариата:  Внутренних
дел  и  Государственной  безопасности.  Последний  (НКГБ)  воз¬
главил  В.Н.  Меркулов,  его  заместителями  стали  И.А.  Серов
(1-й  зам),  Е.З.  Кобулов  и  М.В.  Грибов.  Начальником  I  управ¬
ления  (разведка)  НКГБ  являлся  П.М.  Фитин.  25  февраля  его
заместителем  был  назначен  П.А.  Судоплатов.
 15  февраля  1941  года  Гитлер  отдал  приказ  о  прове¬
дении  широкомасштабной  операции  по  дезинформации
руководства  Советского  Союза  по  обстановке  на  германо¬
советской  границе.  Было  принято  решение,  что  наилуч¬
шим  прикрытием  операции  «Барбаросса»  по  вторжению
в  СССР  должно  стать  распространение  дезинформации  о
подготовке  к  высадке  на  Британские  острова  (операция
«Морской  лев»).  С  этой  целью  планировалось  перебросить
на  германские  авиабазы  во  Франции  несколько  авиагрупп
люфтваффе,  а  в  порты  на  германском  и  французском
побережье  Северного  моря  отправить  эскадры  военно-
морских  сил.
 413

Николай  Шварёв
 В  марте  1941  года  в  Германии  началось  создание  особых
украинских  батальонов  «Роланд»  и  «Нахтигайль»  («Соло¬
вей»).
 «Роланд»  был  сформирован  Венским  бюро  ОУН.  Его
основу  составляли  боевики  украинской  роты  полка  специ¬
ального  назначения  «Бранденбург-800»,  численностью  около
350  человек.
 Батальон  «Нахтигайль»  формировался  краковским  бюро
ОУН  численностью  350  человек.  Командный  состав  бата¬
льона  состоял  из  кадровых  немецких  офицеров  из  полка
«Бранденбург-800».
 В  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Г.К.  Жуков
написал: 	г
 «Ни  нарком,  ни  я,  ни  мои  предшественники  Б.М.  Шапош¬
ников,  К.  А.  Мерецков—и  руководящий  состав  Генерального
штаба  не  рассчитывали,  что  противник  сосредоточит  такую
массу  бронетанковых  и  моторизованных  частей  и  бросит  их  в
первый  же  день  мощными  группами  на  всех  стратегических
направлениях  с  целью  нанесения  рассекающих  ударов...»
 Накануне  вторжения  абвер  осуществил  вербовку  агентов
среди  армянских,  азербайджанских  и  грузинских  политэми¬
грантов.  Особая  группа  НКГБ  начала  создаваться  17  июня
1941  года  по  распоряжению  Л.П.  Берии.
 Перед  этим  состоялась  встреча  Меркулова  и  Фитина  со
Сталиным.
 Современному  поколению,  находящемуся  в  условиях
постоянного  оболванивания  средствами  массовой  инфор¬
мации,  трудно  понять  позицию  высшего  военного  руковод¬
ства  СССР  в  предвоенный  период.  Об  этом  со  знанием  дела
рассказывают  начальники  внешней  разведки  Советского
Союза.
 414

Асы  нелегальной  разведки
 «16  июня  1941  года,  —  вспоминает  П.М.  Фитин,  —  из
берлинской  резидентуры  пришло  срочное  сообщение:  Гит¬
лер  принял  окончательное  решение  совершить  нападение
на  СССР  22  июня  1941  года.
 В  ночь  с  16  на  17  июня  меня  вызвал  нарком  и  сказал,  что
в  час  дня  его  и  меня  приглашает  И.В.  Сталин.  Я  был  уверен,
что  этот  вызов  связан  с  информацией  нашей  резидентуры
в  Берлине.  У  меня  не  было  сомнения  в  правдивости  посту¬
пившего  донесения.  Источник  был  предан  нам.
 С  мыслями  разного  рода  в  час  дня  мы  прибыли  в  Кремль.
Нас  пригласили  в  кабинет  Сталина.  Он  поздоровался  кивком
головы,  но  не  предложил  садиться,  да  и  сам  за  всё  время
разговора  не  садился.
 Подошёл  к  большому  столу  с  многочисленными  сообще¬
ниями.  Сверху  лежал  наш  документ.  Не  поднимая  головы,
Сталин  сказал:
 — 	Прочитал  ваше  донесение.  Выходит,  Германия  соби¬
рается  совершить  нападение  на  Советский  Союз.
 Мы  молчали.  Ведь  всего  три  дня  назад  —14  июня  газеты
опубликовали  заявление  ТАСС,  в  котором  говорилось,  что
Германия  также  неуклонно  соблюдает  условия  советско-
германского  Пакта  о  ненападении  на  Советский  Союз.
 И.В.  Сталин  продолжал  расхаживать  по  кабинету,  и,
наконец,  остановившись  перед  нами,  он  подозрительно
спросил:
 — 	Что  за  человек,  сообщивший  эти  сведения?  Я  дал
подробную  характеристику  нашему  источнику.  В  частности,
сказал,  что  он  немец,  близок  нам  идеологически,  вместе  с
другими  патриотами  готов  всячески  содействовать  борьбе
с  фашизмом.  Работает  в  Министерстве  воздушного  флота  и
очень  осведомлён.  Как  только  ему  стал  известен  срок  нападе¬
ния  Германии  на  Советский  Союз,  он  вызвал  на  экстренную
 415

Николай  Ш  варев
 встречу  нашего  разведчика,  у  которого  был  на  связи,  и  пере¬
дал  настоящее  сообщение.  У  нас  нет  оснований  сомневаться
в  правдоподобности  полученной  от  него  информации.
 Сталин,  подойдя  к  рабочему  столу  и  повернувшись  к
нам,  сказал:
 —  Дезинформация!  Можете  быть  свободны.
 Мы  ушли  встревоженные.  Напряжённое  состояние  не
покидало  ни  на  минуту.  А  вдруг  наш  агент  ошибся?  А  ведь
я  от  имени  Управления  внешней  разведки  заверял  Сталина
в  том,  что  информация  не  вызывает  по  существу  никаких
сомнений».
 «В  тот  день,  коща  Фитин  вернулся  из  Кремля,—вспоми¬
нает  Суцоплатов,—Берия,  вызвав  меня  к  себе,  отдал  приказ
об  организации  Особой  группы  из  числа  сотрудников  раз¬
ведки  в  его  непосредственном  подчинении.  Группа  должна
была  осуществлять  разведывательно-диверсионные  акции
в  случае  войны.
 Я  ему  немедленно  предложил,  чтобы  Эйтингон  был
назначен  моим  заместителем.  Берия  согласился,  и  в  канун
войны  мы  стали  искать  людей,  способных  составить  ко¬
стяк  специальной  группы,  которую  можно  было  бы  пере¬
бросить  по  воздуху  в  районы  конфликта.  Военный  опыт
Эйтингона  был  значительно  больше  моего,  и  поэтому  я  по
нашим  вопросам  в  значительной  степени  полагался  на  его
оценки  —  именно  он  выступал  связующим  звеном  между
нашей  группой  и  военным  командованием.  Вместе  с  ним
мы  составляли  планы  уничтожения  складов  с  горючим,
снабжавших  немецкие  моторизованные  и  танковые  части,
которые  уже  начали  сосредоточиваться  у  наших  границ.  До
нападения  Германии  на  СССР  оставался  один  день».
 Деятельность  Я.  Серебрянского  во  время  войны  практи¬
чески  не  изучена.  Этому  есть  несколько  причин.  Известно,
 416

Асы  нелегальной  разведки
 что  Серебрянский  ушёл  из  жизни,  находясь  под  следстви¬
ем,  и  оставить  своих  воспоминаний  не  мог.  Большинство
документов  о  разведывательно-боевой  деятельности  спе¬
циальных  структур  НКВД—НКГБ  СССР  и  Коминтерна  в
1941—1945  годах  вплоть  до  недавнего  времени  хранились
под  грифом  «Особой  важности»  или  «Совершенно  секрет¬
но».  Значительная  часть  архивных  материалов  являются
засекреченными  до  сих  пор.
 Интерес  к  этой  теме,  однако,  не  иссякал,  и  поэтому  ре¬
альные  факты  тайной  войны  зачастую  заменялись  мифами
и  легендами,  художественным  вымыслом.  Справедливо¬
сти  ради  следует  заметить,  что  в  последние  годы  факты
тайной  войны  стали  находить  объективное  освещение  в
отечественной  и  зарубежной  историко-публицистической
литературе.
 Теперь  снова  вернемся  к  тому  дню,  когда  П.  А.  Суцоплатов
получил  распоряжение  Берии  о  создании  Особой  группы.
 «Получив  указание  Берии  (17  или  18  июня  1941  года)  об
организации  разведывательно-диверсионного  аппарата  на
случай  войны,  —  писал  П.А.  Судоплатов,  —  я  столкнулся
со  сложным  вопросом:
 —  каким  образом  самостоятельная  служба  диверсий  и
разведки  будет  действовать  в  приграничной  полосе  и  бли¬
жайших  тылах  противника  во  взаимодействии  с  военной
контрразведкой?  Ведь  в  прифронтовой  полосе  именно  она
олицетворяла  действия  органов  госбезопасности».
 На  плечи  Судоплатова  и  его  заместителя  Эйтингона
легли  нелёгкие  задачи,  связанные  с  передачей  в  рас¬
поряжение  ОГ  агентуры  спецслужб  НКВД,  НКГБ  и  РККА.
Административно-оперативному  аппарату  ОГ  следовало
наладить  прямую  связь  как  с  центральными  аппаратами  этих
ведомств,  так  и  с  их  территориальными  органами.
 14  ШварСв  Н.  А. 	417

Николай  Шварёв
 Эйтингон  занялся  координацией  будущих  действий  с
Генштабом  и  командованием  Красной  Армии  в  пригранич¬
ных  округах.
 «Утром  21  июня  Берия  согласился  с  предложением
Эйтингона,  которые  я  активно  поддержал,  о  том,  что  мы
должны  располагать  специальным  резервом  в  1200  человек
из  состава  пограничных  и  внутренних  войск.  У  Эйтинго¬
на  была  идея  создать  четыре  батальона  диверсионного
направления.  Три  предполагалось  развернуть  в  Украине,
Белоруссии  и  Прибалтике,  а  4-й  оставить  в  резерве  в  Под¬
московье».
 Нападение  Германии  на  Советский  Союз  22  июня
1941  года  застало  руководство  СССР  врасплох,  принудив
действовать  в  условиях  цейтнота.  В  первые  дни  войны  части
Красной  Армии  получили  совершенно  абсурдный,  не  соот¬
ветствующий  реальной  обстановке  приказ  выбить  немецкие
войска  за  пределы  Советского  Союза.
 Созданные  Я.  Серебрянским  нелегальные  группы  в
разных  странах  Западной  Европы  в  результате  репрессий
против  руководства  СГОН  утратили  связь  с  Центром  или
«залегли  на  дно»,  чтобы  не  быть  ликвидированными  своими.
Руководитель  «Лети  Волльвебера»  —  сам  Волльвебер  в  мае
1940  года  бежал  из  Дании  в  Швецию,  но  был  арестован  с
фальшивым  паспортом  и  был  приговорен  к  шести  месяцам
тюремного  заключения.  Однако,  несмотря  на  временное
отсутствие  Волльвебера,  его  сеть  продолжала  функциони¬
ровать.  Главной  задачей  бойцов  «Лиги  Волльвебера»  было
уничтожение  судов  тех  стран,  которые  в  своё  время  прим¬
кнули  к  антикоминтерновскому  блоку.
 Начальник  Главного  имперского  управления  безопасно¬
сти  (РСХА)РейнхардГейдрих  в  июне  1941  года  докладывал
рейхсфюреру  Генриху  Гиммлеру:
 418

Асы  нелегальной  разведки
 «...Руководством  этой  организации  (“Лига  Волльвебе-
ра”)  был  немецкий  эмигрант  Эрнст  Волльвебер.  Он  в  зна¬
чительной  степени  несёт  ответственность  за  организацию
и  активную  деятельность  созданных  по  указанию  Москвы
групп  саботажников  в  Германии,  Норвегии,  Швеции,  Дании,
Голландии,  Бельгии,  Франции  и  бывших  Прибалтийских
республиках».
 По  всей  видимости,  одной  из  причин  провала  «Лиги
Волльвебера»  явились  репрессии  против  руководства
СГОН,  предпринятые  в  1938  году.  Нет  сомнения  в  том,
что  Я.  Серебрянский,  С.  Шпигельглас,  А.  Орлов  и  их  по¬
мощники  сумели  бы  предотвратить  или  по  крайней  мере
локализовать  потери.  Ведь  разведывательно-диверсионная
сеть  одной  из  уцелевших  групп  СГОН  И.Р.  Григулевича
успешно  действовала  в  Аргентине  в  1940—1944  годах.
Значительная  часть  грузов,  предназначенных  для  отправки
из  Буэнос-Айреса  в  Германию,  в  результате  пожаров  на
судах  и  в  складских  помещениях  была  либо  повреждена,
либо  уничтожена.
 26—27  июня  1941  года  вышел  приказ  НКВД  о  форми¬
ровании  войск  Особой  группы  при  наркоме  внутренних
дел  СССР  для  выполнения  специальных  заданий  в  борьбе  с
немецко-фашистскими  захватчиками.
 К  концу  июня  руководству  страны  стало  ясно,  что  на
фронтах  складывается  крайне  неблагоприятная  для  Красной
Армии  ситуация.
 29  июня  1941  года  вышла  совместная  директива  ЦК  ВКП(б)
и  С  НК  СССР  «О  мобилизации  всех  сил  и  средств  на  разгром
фашистских  оккупантов».  В  ней,  в  частности,  указывалось:
 «В  занятых  врагом  районах  создавать  партизанские  от¬
ряды  и  диверсионные  группы  для  борьбы  с  врагом.  Созда¬
вать  невыносимые  условия  для  врага  и  всех  его  пособников,
 419
 14*

Николай  Шварёв
 преследовать  и  уничтожать  их  на  каждом  шагу,  срывать  все
их  замыслы».
 После  выхода  указанной  директивы  в  различных  военных
и  политических  структурах  началась  работа  по  организации
партизанских  отрядов.  Несмотря  на  многочисленные  конъ¬
юнктурные  искажения  в  1980—1990  годах  роли  органов
госбезопасности  СССР  в  Великой  Отечественной  войне,
следует  признать,  что  ведущую  роль  в  начальный  период
войны  играли  структуры  НКВД—НКГБ.
 «Именно  на  первом  трагическом  этапе  войны,—вспоми¬
нал  П.А.  Судоплатов,  —  органы  госбезопасности  и  внутрен¬
них  дел  сыграли  одну  из  ведущих,  а  в  ряде  районов  главную
роль  в  развёртывании  партизанского  движения.  И  это  было
понятно,  так  как  в  отличие  от  партийно-хозяйственного  актива
органы  НКВД  и  их  агентурный  аппарат  уже  более  двух  лет
действовал  в  сложной  оперативной  обстановке  на  пригранич¬
ных  территориях.  Их  можно  было  быстрее  переориентировать
на  борьбу  с  противником  и  сбор  разведданных».
 В  условиях  жесточайшего  дефицита  кадров  7  июля
1941  года  состоялись  закрытые  судебные  заседания  Военной
коллегии  Верховного  Суда  СССР  над  Я.И.  и  П.Н.  Серебрян¬
скими.  В  протоколе  судебного  заседания  по  делу  Я.  Сере¬
брянского  значится:
 «Председательствующий  объявляет  судебное  заседание
открытым.  Подлежит  рассмотрению  дело  по  обвинению  Се¬
ребрянского  Якова  Исааковича  в  преступлениях,  предусмо¬
тренных  ст.  58-1  и  58-И  УК  РСФСР.
 Подсудимому  разъяснены  его  права  и  объявлен  состав
суда.  Ходатайств  и  отвода  составу  суда  подсудимым  не  за¬
явлено.
 Председательствующий  зачитывает  резолютивную  часть
обвинительного  заключения  и  спрашивает  подсудимого,
 420

Асы  нелегальной  разведки
 понятно  ли  предъявленное  ему  обвинение  и  признаёт  ли  он
себя  виновным.
 Виновным  себя  не  признал.  На  предварительном  след¬
ствии  признал  себя  виновным  после  того,  как  к  нему  были
применены  физические  методы  воздействия.  Изобличают
его  Волков,  Сыркин,  Алёхин,  Успенский,  Буланов,  Перевоз-
ников  и  др.  В  1924  году  он  действительно  был  в  Палестине,
но  его  никто  для  шпионской  работы  там  не  вербовая.  О  его
политических  настроениях  можно  судить  по  конкретной  ра¬
боте,  которую,  если  бы  следствие  пожелало,  можно  было  бы
проверить.  Судебное  следствие  по  делу  объявлено  закончен¬
ным.  В  последнем  слове  подсудимый  Серебрянский  заявил,
что  суду  он  доверяет  и  просит  объективно  разобраться  в  его
деле.  Суд  удалился  на  совещание.
 По  возвращении  суда  председательствующий  оглашает
приговор  и  разъясняет  осуждённому  о  порядке  подачи  им
ходатайства  о  помиловании.
 Судебное  заседание  объявлено  закрытым»1.
 Суд  продолжался  не  более  тридцати  минут.  Приговор  был
предопределён  заранее,  и  решение  принималось  совсем  не  в
совещательной  комнате.  А  в  тот  день,  7  июля,  Военная  кол¬
легия  Верховного  Суда,  в  составе  председательствующего,
диввоенюриста  Дмитриева,  бригвоенюристов  Климина  и
Наумова  и  секретаря,  военного  юриста  1-го  ранга  Чумало,
подписалась  под  следующим  вердиктом:
 «В  закрытом  судебном  заседании  в  гор.  Москве  7  июля
1941  года  рассмотрела  дело  по  обвинению:
 Серебрянского  Якова  Исааковича,  1892  г.р.,  бывшего
начальника  специальной  группы  ГУГБ  НКВД  СССР,  —
 1  Из  архива  семьи  Серебрянских.
 421

Николай  Шварёв
 в  преступлениях,  предусмотренных  ст.ст.  58—1а,  58-П
УК  РСФСР.
 Предварительным  и  судебным  следствием  установлено,
что  Серебрянский  с  1933  года  (был)  участником  антисовет¬
ской  заговорщической  организации,  существовавшей  в  ор¬
ганах  НКВД,  куда  был  завербован  врагом  народа  Ягодой.
 Одновременно  Серебрянский  являлся  агентом  англий¬
ской  и  французской  разведок,  которые  снабжал  секретными
материалами,  составляющими  государственную  тайну,  чем
он  и  совершил  преступление,  предусмотренное  ст.ст.  58—1  а,
58-П  УК  РСФСР.
 На  основании  изложенного  и  руководствуясь  ст.  ст.  319
и  320  УПК  РСФСР,  Военная  коллегия  Верховного  Суда
СССР
 ПРИГОВОРИЛА:
 Серебрянского  Якова  Исааковича  подвергнуть  высшей
мере  уголовного  наказания  —  с  конфискацией  лично  ему
принадлежащего  имущества.
 Приговор  окончательный  и  обжалованию  не  подле¬
жит».
 «Председательствующий  объявляет  судебное  заседа¬
ние  открытым,  а  также  о  том,  что  подлежит  рассмотрению
дело  по  обвинению  Серебрянской  Полины  Натановны  в
преступлениях,  предусмотренных  ст.ст.  17—58  1-а,  53—11
УК  РСФСР.
 Председательствующий  удостоверяется  в  самоличности
подсудимой,  которая  сообщила  о  себе  следующие  данные:
Серебрянская  Полина  Натановна,  1899  г.р.,  урож.  гор.  Баку,
состояла  членом  ВКП(б)  с  1924  года,  до  ареста  являлась  со¬
трудницей  спецгруппы  ГУГВ  НКВД.  Арестована  10  ноября
1938  года.
 422

Асы  нелегальной  разведки
 Председательствующий  зачитывает  обвинительное  за¬
ключение  и  спрашивает  подсудимую,  понятно  ли  предъяв¬
ленное  ей  обвинение  и  признаёт  ли  она  себя  виновной.
 Подсудимая  Серебрянская  показала:  Я  виновной  себя
не  признаю.  Я  следователю  и  помощнику  начальника  след-
части  заявляла,  что  о  шпионской  деятельности  моего  мужа
Серебрянского  я  узнала  в  1940  году  на  следствии,  когда  мне
зачитывали  его  показания.
 Председательствующий:  Но  вы  ведь  на  предварительном
следствии  давали  иного  рода  показания.
 Подсудимая:  Да,  на  предварительном  следствии  я  окле¬
ветала  себя,  так  как  устала  от  допросов.
 Председательствующий:  Где  вы  работали  с  мужем  —
Серебрянским?
 Подсудимая:  Я  работала  вместе  с  мужем  во  Франции  по
линии  ИНО  ОГПУ  НКВД.
 Председательствующий:  Значит,  вы  свои  показания,
которые  давали  на  предварительном  следствии,  не  под¬
тверждаете?
 Подсудимая:  Нет,  не  подтверждаю.
 Председательствующий  объявляет  судебное  следствие
оконченным  и  предоставляет  последнее  слово  подсуди¬
мой.
 Последнее  слово  подсудимой:  Я  прошу  суд  учесть  то,
что  я  показала  на  судебном  заседании.
 Суд  удаляется  на  совещание.
 Председательствующий  оглашает  приговор  и  разъясняет
приговор,  после  чего  судебное  заседание  объявляет  закры¬
тым.
 Мера  пресечения  осуждённой  Серебрянской  оставлена
прежней:  содержание  под  стражей».
 423

Николай  Шварёв
 Военная  коллегия  Верховного  Суда,  в  составе  предсе¬
дательствующего,  военюриста  1-го  ранга  Буканова,  двух
членов  коллегии  и  секретаря  военюриста  3-го  ранга  Шур,
зачитала  приговор.
 «В  закрытом  судебном  заседании  в  гор.  Москве  7  июля
1941  года  рассмотрела  дело  по  обвинению:
 Серебрянской  Полины  Натановны,  1899  г.р.,  бывшей
сотрудницы  спецгруппы  ГУГБ  НКВД  —  в  преступлениях,
предусмотренных  ст.  ст.17—58  58—11  УК  РСФСР.
 На  основании  изложенного  и  руководствуясь  ст.  ст.  319  и
320  УПК  Военная  коллегия  Верховного  Суда  Союза  ССР
 ПРИГОВОРИЛА:
 Серебрянскую  Полину  Натановну  подвергнуть  лишению
свободы  на  10  лет,  с  поражением  в  избирательных  правах  на
5  лет,  с  конфискацией  личного  имущества.
 Приговор  окончательный  и  обжалованию  не  подле¬
жит».
 В  тот  же  день  были  приговорены  к  расстрелу  ближайшие
сотрудники  Серебрянского:  С.М.  Перевозников,  ВЛ.  Сыркина.
Ещё  раньше,  20  сентября  1938  года,  расстреляли  Т.С.  Малли,
20  февраля  1939  года  —  Г.Н.  Носенко,  3  марта  1939  года  —
А.Н.  Турыжникова,  29  января  1940  года—Л.  Шпигельшаса,
9  марта  1940  года—А.И.  Сыркина  (Бернарда).
 Однако  приговор,  вынесенный  Серебрянскому,  не  был
приведён  в  исполнение.
 18  июля  1941  года,  когда  немецкими  войсками  уже  были
оккупированы  почти  вся  Белоруссия,  Западная  Украина,
Прибалтика,  вышло  Постановление  ЦК  ВКП(б)  «Об  орга¬
низации  борьбы  в  тылу  германских  войск».  В  нем,  в  част¬
ности,  указываюсь:
 «Задача  заключается  в  том,  чтобы  создать  невыносимые
условия  для  германских  интервентов,  дезорганизовать  их
 424

Асы  нелегальной  разведки
 связь,  транспорт  и  сами  воинские  части,  срывать  все  их  меро¬
приятия,  уничтожать  захватчиков  и  их  пособников,  всемерно
помогать  созданию  конных  и  пеших  партизанских  отрядов,
диверсионных  групп,  развернуть  сеть  наших  большевистских
подпольных  организаций  на  захваченной  территории».
 Сразу  после  принятия  Постановления  ЦК  20  июля
1941  года  указом  Президиума  Верховного  Совета  СССР
НКВД  и  НКГБ  были  объединены  в  Народный  комиссариат
внутренних  дел.  Наркомом  внутренних  дел  СССР  остался
Л.П.  Берия,  нарком  госбезопасности  В.К.  Меркулов  стал
его  первым  заместителем.  Ведущие  управления  возглавили:
Первое  (разведывательное)  —  П.М.  Фитин,  Второе  (кон¬
трразведывательное)  —  П.В.  Федотов,  Третье  (секретно¬
политическое)  —  Н.Д.  Берлинский,  Управление  Особых  от¬
делов  —В.С.  Абакумов.  Особая  группа—П.А.  Судоплатов,
находилась  в  подчинении  Берии.
 По  приказу  Разведывательного  управления  Генштаба
РККА  в  конце  июля  —  начале  августа  1941  года  в  штабах
фронтов  создаются  спецгруппы  для  формирования  армей¬
ских  разведывательно-диверсионных  групп  (РДГ).  Однако
на  подготовку  РДГ  отводилось  мало  времени,  всего  от  3  до
10  суток.  Поэтому  армейские  диверсанты  слабо  знали  опе¬
ративную  обстановку  в  тылу  врага,  да  и  противодействовать
немецким  с  спецслужбам  не  могли,  и  хотя  за  полтора  месяца
Оперативная  спецгруппа  Западного  фронта  забросила  в  тыл
противника  52  РДГ,  их  боевые  возможности  были  невелики,
а  потери  огромны.
 Наиболее  слабым  звеном  при  подготовке  РДГ  и  парти¬
занских  отрядов  была  острейшая  нехватка  квалифициро¬
ванных  кадров:  разведчиков,  контрразведчиков,  боевиков-
диверсантов.  В  этих  условиях  П.А.  Судоплатов  и  Н.И.  Эй-
тингон  пошли  на  беспрецедентный  шаг.
 425

Николай  Шварёв
 «В  начале  войны,  —  вспоминает  Суцоплатов,  —  мы  ис¬
пытывали  острую  нехватку  квалифицированных  кадров.  Я  и
Эйтингон  предложили  освободить  из  тюрем  сотрудников
НКВД.  Циничность  Берии  и  простота  в  решении  людских
судеб  хорошо  проявились  в  его  реакции  на  наше  пред¬
ложение.  Берию  совершенно  не  интересовало,  виновны
или  невиновны  те,  кого  мы  просили  освободить.  Он  задал
единственный  вопрос:
 — 	Вы  уверены,  что  они  нам  нужны?
 — 	Совершенно  уверен,  —  ответил  я.
 —Тогда  свяжитесь  с  Кобуловым,  пусть  освободит.  И  не¬
медленно  их  используйте  по  своему  усмотрению.
 Я  начал  просматривать  личные  дела  запрошенных  со¬
трудников.  Из  дел  следовало,  что  все  были  арестованы  по
инициативе  и  прямому  указанию  высшего  руководства  —
Сталина  и  Молотова.  К  несчастью,  О.М.  Шпигельглас,
Ф.Я.  Карин,  Т.С.  Малли  и  другие  разведчики  к  тому  времени
были  уже  расстреляны».  Берия  отдал  распоряжение  освобо¬
дить  из  заключения  б&лее  20  человек  из  числа  осужденных
сотрудников  советской  внешней  разведки.
 Позже  К.К.  Квашнин  в  этой  связи  вспоминал:
 «...По  свидетельству  П.А.  Судоплатова,  бывшего  в  на¬
чале  войны  одним  из  руководителей  внешней  разведки,
события  развивались  так:  на  срочном  совещании  в  Кремле
у  Сталина  о  задачах  разведки  в  сложившейся  обстановке,
в  котором  принимал  участие  и  Берия,  Сталин  вспомнил
о  Серебрянском  и  задал  вопрос:  “А  где  у  вас  Серебрян¬
ский?”  Берия  отрапортовал,  что  он  осуждён  к  расстрелу  и
сидит  в  Лефортово.  На  что  якобы  Сталин  бросил  реплику:
“Что  это  у  тебя,  Лаврентий,  творится,  идёт  война,  а  у  тебя
разведчики  сидят  по  тюрьмам?”  Через  час  Серебрянский
был  освобождён  и  доставлен  в  наркомат  на  работу.  Он
 426

Асы  нелегальной  разведки
 достойно  проработал  всю  войну.  Сделал  очень  много
по  организации  разведки  на  оккупированной  немцами
территории».
 Согласно  постановлению  Президиума  Верховного  Сове¬
та  СССР  от  7  августа  1941  года  супруги  Серебрянские  были
амнистированы  и  освобождены  из  заключения.  22  августа
1941  года  Секретариат  Президиума  Верховного  Совета
СССР,  рассмотрев  ходатайство  руководства  НКВД  (протокол
№  97),  постановил:
 «1.  Возвратить  Серебрянскому  Я.И.  ордена  Ленина,
Красного  Знамени  с  орденскими  документами;
 2. 	Ввиду  того,  что  принадлежащие  Серебрянскому  ордена
Ленина  №  3363  и  Красного  Знамени  №  20171  были  сданы  в
переплавку  на  Монетный  двор,  разрешить  отделу  по  учёту
и  регистрации  награжденных  взамен  их  выдать  Серебрян¬
скому  ордена  из  фонда  очередного  вручения;
 3. 	Выдать  Серебрянскому  Я.И.  орденские  документы,
книжку  денежных  купонов  с  августа  1941  года».
 Итак,  Я.С.  Серебрянский  был  возвращён  в  органы  НКВД
и  восстановлен  в  специальном  звании  старшего  майора
госбезопасности.  3  октября  1941  года,  после  двухмесячного
лечения  и  отдыха,  он  был  назначен  начальником  группы  во
 2-й  отдел  НКВД  СССР,  который  стал  преемником  Особой
группы  НКВД  СССР.
 По  инициативе  Серебрянского  на  должность  начальни¬
ка  отделения  связи  2-го  отдела  был  назначен  его  соратник,
уволенный  в  1938  году  член  СГОН,  коминтерновец  Вильям-
Август  Генрихович  Фишер  (Р.И.  Абель).
 В.  Фишер  в  1942—1944  годах  руководил  радиотехниче¬
ским  обеспечением  оперативных  радиоигр  «Монастырь»  и
«Березино».  В  1945  году  Фишер  становится  сотрудником
нелегальной  разведки  НКГБ—МТБ.
 427

Николай  Шварёв
 С  1948  года  на  нелегальной  работе  в  США.  Руководил
группой  агентов,  которая  добывала  секретные  материалы  по
созданию  американцами  атомной  бомбы  в  сверхсекретном
атомном  центре  в  Лос-Аламосе.  Получил  широкую  извест¬
ность  после  выхода  на  экраны  в  1968  году  фильма  режиссёра
Саввы  Кулиша  «Мёртвый  сезон».  Именно  тогда  о  нём  и  за¬
говорили  как  о  советском  разведчике-нелегале,  полковнике
Рудольфе  Абеле.  Скончался  Вильям  Фишер  в  1971  году  и
похоронен  на  Донском  кладбище  Москвы.
 Настоящий  Рудольф  Иванович  (Иоганнович)  Абель,
уволенный  в  1938  году  из  НКВД  в  связи  с  арестом  брата
В.И.  Абеля,  был  также  возвращён  в  разведку  и  воевал  в  со¬
ставе  РДГ  ОМСБОН.  Участник  обороны  Кавказа.  Скончался
в  1955  году.
 3  октября  1941  года  Особая  группа  при  Наркомате  вну¬
тренних  дел  была  преобразована  во  2-й  отдел  (зафронтовой
работы)  НКВД  СССР:  разведка,  диверсии  и  террор  в  тылу
противника.  Начальником  отдела  был  утверждён  П.А.  Судо-
плагов.  Начальниками  ведущих  направлений  и  групп  были
назначены  Я.И.  Серебрянский,  М.Б.  Маклярский,  В.  А.  Дроз¬
дов,  А.Э.  Тимашков,  Г.И.  Мордвинов.
 Я.  Серебрянский  возглавил  3-е  отделение  2-го  отдела
НКВД  и  одновременно  особо  засекреченную  Группу  «Я».
Он  лично  курировал  вербовку  агентуры  для  глубинного
оседания  в  странах  Западной  Европы,  а  также  отвечал  за
перепроверку  разведывательной  информации.
 В  составе  спецгруппы  Серебрянского  состояли  Герой
Советского  Союза  И.И.  Кузнецов  и  Герой  Росии  Ю.А.  Ко¬
лесников.  Последний  вспоминал:
 «Что  представляла  из  себя  Группа  “Я”?  О  многом  до  сих
пор  сказать  не  могу.  В  кодексе  Группы,  который,  кстати,  ни¬
кто  не  отменял,  было  записано,  что  нигде,  никогда,  ни  при
 428

Асы  нелегальной  разведки
 каких  обстоятельствах  я  не  буду  ни  писать,  ни  рассказывать...
Если  же  я  нарушу  мою  клятву,  пусть  меня  настигнет  суровая
кара.  Для  членов  Группы  не  было  понятия  “не  могу”  или
“невозможно”.  Любое  задание  командования  должно  быть
выполнено  в  срок».
 18  января  1942  года  Берия  подписал  приказ  №  00145,
гласивший:
 «Для  проведения  специальных  операций  в  тылу  против¬
ника,  а  также  организации  и  осуществления  мероприятий
по  выводу  из  строя  и  уничтожению  промышленных  пред¬
приятий  и  других  важных  сооружений  на  территории,  за¬
нятой  противником,  приказываю:
 1. 	Создать  IV  Управление  НКВД  СССР.
 2. 	Расформировать  2-й  отдел  НКВД  СССР,  обратив  его
штабы  и  личный  состав  на  укомплектование  IV  Управления
НКВД  СССР.
 3. 	Передать  в  ГУ  Управление  Д  9-е  отделение  4-го  спец¬
отдела  со  всем  личным  составом  и  техническим  оборудо¬
ванием.
 Начальником  IV  Управления  С  стал  майор  госбезопас¬
ности  Павел  Анатольевич  Судоплатов.
 Войсковые  подразделения  IV  Управления:
 Отдельная  рота  сапёров;
 Отдельная  мотострелковая  бригада  особого  назначе¬
ния—ОМСБОН.
 Я.И.  Серебрянский  прошёл  всю  войну,  участвовал  в
организации  многих  разведывательных  операций  за  линией
фронта,  в  радиоиграх  “Березино”  и  “Монастырь”  и  др.».
 Рассказывает  П.А.  Судоплатов.
 «Операцию  “Березино”  (1944  г.)  разработал  начальник
 3-го  отдела  IV  Управления  полковник  Маклярский,  я  под¬
держал  идею  операции.
 429

Николай  Шварёв
 Планировалась  заманчивая  радиоигра  с  германским
Верховным  командованием.  О  её  замысле  во  исполнение
Указания  Ставки  было  доложено  Сталину,  Молотову,  Бе¬
рии.  Санкция  на  проведение  операции  была  получена.  Для
руководства  операцией  в  Белоруссию  выехали  Эйтингон,
Маклярский,  Фишер  (Абель),  Серебрянский,  Мордвинов».
 6  ноября  1943  года  Яков  Исаакович  был  переведён  в
особый  резерв  IV  управления  на  должность  руководителя
группы  на  правах  начальника  отделения.  Он  подготовил
и  перебросил  в  тыл  врага  несколько  оперативных  групп  и
агентов-одиночек,  которые  успешно  справились  с  постав¬
ленными  задачами.
 Яков  Исаакович  щедро  делился  опытом  разведработы  с
молодыми  коллегами,  в  том  числе  с  Н.И.  Кузнецовым.  А  не¬
которые  начатые  им  тогда  операции  ещё  долгое  время  будут
храниться  под  грифом  «Сов.  секретно».
 После  окончания  войны  казалось,  что  теперь  наступят
новые,  более  светлые  времена!  Но  Я.  Серебрянского  ждали
суровые  испытания...
 15  марта  1946  года  наркоматы  были  реорганизованы  в
министерства.  Было  создано  МТБ  СССР.
 В  1920—1930  годах  Серебрянский  создал  агентурную
сеть  в  сионистском  движении  на  Ближнем  Востоке.  Но  в
1938  году  с  арестом  большинства  оперативного  состава
«Группы  Яши»  агентурные  позиции  советской  разведки  в
Палестине  были  свёрнуты.  Кое-что  Якову  Исааковичу  уда¬
лось  восстановить  во  время  войны  через  Еврейский  анти¬
фашистский  комитет,  и  вскоре  старые  контакты  оказались
востребованы.
 В  это  время  заместители  министра  иностранных  дел
А.Я.  Вышинский  и  В.Г.  Деканозов  направили  в  правитель¬
ство  докладную.  В  ней  говорилось,  что  создание  еврейского
 430

Асы  нелегальной  разведки
 государства  в  Палестине  может  произойти  без  участия  СССР.
Это  было  крайне  нежелательно  для  Советского  Союза.
 Четвёртому  управлению  МГБ  было  дано  указание  за¬
бросить  в  Палестину  через  Румынию  разведчиков,  имеющих
боевой  опыт.  Серебрянский  начал  разрабатывать  план  опе¬
рации,  но  в  дело  вновь  вмешался  его  величество  случай.
 4 	мая  1946  года  был  снят  с  должности  министр  госбезо¬
пасности  В.Н.  Меркулов.  На  его  место  Сталин  назначил  быв¬
шего  начальника  военной  контрразведки  СМЕРШ  (смерть
шпионам)  В.С.  Абакумова.  Именно  он  в  предвоенные  годы
вёл  уголовное  дело  Я.И.  Серебрянского,  применяя  к  нему
меры  «физического  воздействия»,  а  попросту  говоря,  изби¬
вая.  Забегая  вперёд,  следует  заметить,  что  Абакумов  лично
на  себе  испытает  все  то,  что  испытывали  его  подследствен¬
ные.  Его  арестовали  в  1951  году,  и  на  протяжении  трёх  лет
он  будет  подвергаться  изощрённым  издевательствам.  Итог
предсказуем—пуля.  Такова  была  жестокая  реальность  того
времени...
 Вспоминает  П.А.  Судоплатов:
 «Через  неделю  Эйтишона  и  меня  вызвали  к  Абакумову.
 “Около  двух  лет  назад,—начал  он,—я  принял  решение
никогда  не  работать  с  вами.  Но  тов.  Сталин,  когда  я  пред¬
ложил  освободить  вас  от  исполнения  обязанностей,  сказал,
что  вы  должны  продолжать  работать  в  прежних  должностях.
Так  что,  —  давайте  срабатываться”.
 Через  несколько  дней  нас  вызвали  на  заседание  специ¬
альной  комиссии  ЦК  КПСС,  на  котором  председательствовал
куратор  органов  госбезопасности,  секретарь  ЦК  А.  Кузне¬
цов.
 В  ходе  заседания  неожиданно  всплыли  мои  и  Эй-
тингона  подозрительные  связи  с  известными  “врагами
народа”  —  руководителями  разведки  ОГПУ—НКВД  в
 431

Николай  Шварёв
 1930-х  годах.  Абакумов  прямо  обвинил  меня  и  Эйтингона
в  “преступных  махинациях”,  дескать,  мы  вызволили  своих
“дружков”  из  тюрьмы  в  1941  году  и  помогли  им  избежать
наказания.
 Сказанное  возмутило  меня  до  глубины  души:  речь  шла
о  клевете  на  героев  войны,  людей,  преданных  разведке.
Охваченный  яростью,  я  резко  оборвал  его.
 “Не  позволю  топтать  сапогами  память  героев,  погибших
в  войне,  тех,  кто  проявил  мужество  и  преданность  своей
Родине  в  борьбе  с  фашистами.  В  присутствии  представителя
ЦК  КПСС  я  докажу,  что  дела  этих  чекистов  были  сфабри¬
кованы  в  результате  преступной  деятельности  Ежова”,  —
заявил  я  в  заключение.
 Кузнецов  поспешил  закрыть  этот  вопрос.  Обсуждение
на  этом  закончилось,  и  я  ушёл.  Вернувшись  к  себе,  я  тут
же  вызвал  в  кабинет  Серебрянского,  Зубова,  Прокопюка,
Медведева  и  других  сотрудников,  подвергавшихся  арестам  и
увольнениям  в  1930-х  годах,  и  предложил  им  немедленно  по¬
дать  в  отставку.  Особенно  уязвимым  было  положение  Зубова
и  Серебрянского,  чьи  дела  вёл  в  своё  время  Абакумов».
 Серебрянскому  ничего  не  оставалось  делать,  как  поки¬
нуть  службу  в  «добровольно-принудительном»  порядке,  и
29  мая  1946  года  полковника  Серебрянского  отправили  на
пенсию  «по  состоянию  здоровья».
 В  июле  1951  года  был  освобождён  от  должности  и  аресто¬
ван  В.С.  Абакумов,  как  не  проявивший  должной  активности
в  разработке  «дела  врачей».  Министром  госбезопасности
Сталин  назначил  С.Д.  Игнатьева.
 В  1952  году  Игнатьев  отдал  приказ  о  разработке  в  Бюро
№  1  совместно  с  ГРУ  Генштаба  плана  диверсионных  опе¬
раций  на  американских  военных  объектах  —  на  случай
«большой  войны».
 432

Асы  нелегальной  разведки
 «Мы,  —  вспоминает  Судоплатов,  —  определили  100  це¬
лей,  разбив  их  на  три  категории:  военные  базы,  где  разме¬
щались  стратегические  ВВС  с  ядерным  оружием;  военные
сооружения  со  складами  боеприпасов  и  боевой  техники,
предназначенные  для  снабжения  американской  армии  в  Ев¬
ропе  и  на  Дальнем  Востоке;  и  наконец,  нефтепроводы  и  хра¬
нилища  топлива  для  войск  НАТО,  а  также  войск  противника
на  Ближнем  и  Дальнем  Востоке  возле  наших  границ».
 5 	марта  1953  года  умер  И.В.  Сталин.  В  этот  же  день
МВД  и  МТБ  были  вновь  объединены  в  единое  Министер¬
ство  внутренних  дел  СССР.  Министром  внутренних  дел  и
заместителем  председателя  Совета  министров  СССР  был
назначен  Л.П.  Берия.  21  марта  Судоплатов  был  назначен
заместителем  начальника  1-го  Главного  управления  (кон¬
трразведка)  МВД  СССР.  А  30  мая  он  становится  начальником
9-го  (разведывательно-диверсионного)  отдела  МВД  СССР,
созданного  на  базе  Бюро  №  1.  В  мае  1953  года  перед  9-м  от¬
делом  была  поставлена  задача  по  нейтрализации  стратеги¬
ческих  наступательных  сил  ВМС  и  ВВС  США.
 В  связи  с  формированием  бригады  особого  назначения
Берия  и  Круглов  одобрили  предложение  Судоплатова  при¬
влечь  наших  специалистов  по  разведке  и  партизанским
операциям  к  активной  работе  в  органах.
 Уволенные  из  органов  Василевский,  Зарубин  и  его  жена,
Серебрянский,  Афанасьев,  Семёнов,  Таубман  вновь  были
возвращены  на  Лубянку  для  продолжения  службы.
 Таким  образом,  опыт  разведработы  Серебрянского  в
очередной  раз  был  востребован.  30  мая  1953  года  Яков
Исаакович  вернулся  на  службу  в  центральный  аппарат  МВД
в  9-й  отдел,  ставший  преемником  Четвёртого  управления
НКВД—НКГБ.  Однако  уже  31  июля  функции  9-го  отдела
были  переданы  Второму  Главному  управлению  МВД  СССР,
 433

Николай  Шварёв
 и  через  несколько  месяцев  судьба  Серебрянского  снова  резко
изменилась.
 Произошло  ошеломляющее  событие.  Отсутствие  у  Бе¬
рии  надёжных  союзников  в  высшем  партийном  руководстве
привело  в  итоге  к  его  падению.  26  июня  1953  года  во  время
очередного  заседания  Президиума  (позднее  —  Политбюро)
ЦК  ВКП(б)  Л.  Берия  был  арестован.
 Н.С.  Хрущёв  объявил  присутствующим,  что  Берия  пла¬
нировал  совершить  государственный  переворот  и  арестовать
весь  состав  Президиума  ЦК  ВКП(б).
 21  августа  1953  года  по  ложному  обвинению  в  причаст¬
ности  к  «заговору  Берии»  были  арестованы  П.  А.  Судоплатов
и  Н.И.  Эйтингон.  Вскоре  после  ареста  Судоплатова  всех
принятых  им  на  службу  бывших  «врагов  народа»  снова
уволили,  а  8  октября  1953  года  Я.  Серебрянский  в  4-й  раз
был  арестован.  Якова  Исааковича  обвинили  в  том,  что  он
избежал  высшей  меры  наказания  в  начале  войны  только
благодаря  заступничеству  Судоплатова.  А  Павлу  Анатолье¬
вичу  инкриминировали  преступные  связи  с  «врагами  наро¬
да»—Серебрянским,  Малли,  Сосновским,  Шпигельгласом
и  др.  нелегалами.
 В  ходе  следствия  по  уголовному  делу,  возбуждённому
в  1953  году  против  Серебрянского,  никаких  доказательств
причастности  его  к  «заговорщической  деятельности  Берии»
выявлено  не  было.
 Однако  освобождать  Серебрянского,  Судоплатова  и  Эй-
тингона  не  собирались.  Легендарные  разведчики  никогда  не
участвовали  в  борьбе  партийных  кланов  за  власть,  тем  не
менее  знали  «слишком  много»  об  участии  Хрущёва,  Кага¬
новича,  Маленкова,  Молотова  и  других  «верных  соратников
Сталина»  и  «друзей  Берии»  в  политических  репрессиях
1930-х  годов.
 434

Асы  нелегальной  разведки
 И  тогда  был  сделан  следующий  шаг:  следуя  указаниям
инстанций,  следствие  реанимировало  старое  уголовное
дело  за  №  Н-15222.  «Служители  Фемиды»  вновь  признали
осуждение  четы  Серебрянских  в  1941  году  законным  и  обо¬
снованным.  Двуличие  и  подлость  «политической  верхушки»
проявилось  в  полном  объёме!
 По  представлению  Генеральной  прокуратуры  СССР
Президиум  Верховного  Совета  СССР  27  декабря  1954  года
отменил  своё  постановление  от  9  августа  1941  года  об  ам¬
нистии  Я.И.  и  П.Н.  Серебрянских.  На  Полину  Натановну
также  завели  уголовное  дело.  Старое  дело  Серебрянского
было  поднято  из  архива  и  направлено  в  Верховный  Суд
СССР  с  предложением  заменить  ему  высшую  меру  нака¬
зания  25  годами  лишения  свободы  с  отбыванием  срока  в
исправительно-трудовом  лагере.
 Но  и  после  этого  интенсивные  допросы  Серебрянского
(теперь  уже  у  следователей  Генпрокуратуры  СССР)  продол¬
жались.  Меры  физического  воздействия  к  Якову  Исааковичу
не  применялись,  однако  постоянно  оказывали  на  него  психо¬
логическое  давление  с  целью  получения  нужных  признатель¬
ных  показаний.  Сердце  много  повидавшего  и  пережившего
разведчика-нелегала  не  выдержало:  30  марта  1956  года  в
Бутырской  тюрьме  на  очередном  допросе  у  следователя
Военной  прокуратуры  генерал-майора  Цареградского  Яков
Исаакович  скончался  от  сердечного  приступа  на  64-м  году
жизни.  Точное  место  его  захоронения  до  настоящего  времени
неизвестно.
 Борьба  за  реабилитацию  Якова  Исааковича  и  Полины
Натановны  Серебрянских  была  невероятно  тяжелой.
 Только  4  августа  1966  года  Военной  коллегией  Верхов¬
ного  Суда  Союза  ССР,  в  составе  председательствующего
генерал-майора  юстиции  Терехова,  полковника  юстиции
 435

Николай  Шварёв
 Курбатова  и  подполковника  юстиции  Смирнова  в  порядке
статей  337  и  388  УПК  РСФСР  уголовное  дело  по  обвинению
П.Н.  Серебрянской  было  пересмотрено.
 «Рассмотрев  материалы  дела  и  дополнительного  рассле¬
дования,  Военная  коллегия  Верховного  Суда  СССР,  соглаша¬
ясь  с  заключением  и  руководствуясь  ст.  50  Основ  уголовного
судопроизводства  Союза  ССР  и  союзных  республик,
 ОПРЕДЕЛИЛА:
 Приговор  Военной  коллегии  Верховного  Суда  СССР  от
7  июля  1941  года  в  отношении  Серебрянской  Полины  На¬
тановны  по  вновь  открывшимся  обстоятельствам  отменить
и  дело  прекратить  за  недоказанностью  её  участия  в  совер¬
шении  преступления».
 Получив  8  августа  1966  года  справку  о  реабилитации,
Полина  Натановна  с  неиссякаемой  энергией  повела  борьбу
за  восстановление  честного  имени  своего  мужа.
 Из  воспоминаний  Анатолия  Яковлевича  Серебрянского:
«Август  1966  года.  Маму  приглашают  в  ГШ  на  Кировскую,
чтобы  выдать  справку  о  реабилитации.  Майор  административ¬
ной  службы  ГШ  Юрьева  говорит:  “Мы  подготовили  справки
не  только  для  вас,  но  и  для  Якова  Исааковича.  В  последний
момент  Руденко  не  разрешил”».  До  реабилитации  отца  оста¬
вались  ещё  долгие  пять  лет.  12  ноября  1968  года  Полина  На¬
тановна  получила  из  Главной  военной  прокуратуры  ответ  за
№  4в-23053—39,  подписанный  старшим  помощником  главно¬
го  военного  прокурора  полковником  юстиции  Н.  Зарубиным:
«Ваша  жалоба  от  28  октября  1968  года  по  делу  Серебрянского
Якова  Исааковича,  адресованная  в  Главную  военную  прокура¬
туру,  рассмотрена  и  оставлена  без  удовлетворения.  Оснований
для  реабилитации  Серебрянского  Я.И.  не  имеется».
 Следует  заметить,  что  ни  руководство  разведки,  ни  иные
компетентные  органы  в  течение  полутора  десятков  лет  не
 436

Асы  нелегальной  разведки
 предпринимали  мер  по  реабилитации  Я.И.  Серебрянского.
Разыскать  рабочее  дело  Серебрянского  и  установить,  какую
пользу  он  принёс  советской  разведке,  не  представлялось
возможным.  Однако  затем  ситуация  изменилась.
 В  марте  1971  года  Полина  Серебрянская  направила  жа¬
лобу  в  адрес  XXIV  съезда  КПСС.  Примерно  в  то  же  время
в  КГБ  при  СМ  СССР  шла  подготовка  первого  учебника
по  истории  советской  внешней  разведки.  Председатель
КГБ  при  СМ  СССР  Ю.В.  Андропов,  узнав  о  героической
и  вместе  с  тем  трагической  судьбе  Я.И.  Серебрянского,
распорядился  провести  серьёзное  дополнительное  рас¬
следование.  Проверку  проводил  Д.  Бобков,  и  он  предста¬
вил  Юрию  Владимировичу  положительный  отзыв.  Слово
Андропова,  в  то  время  кандидата  в  члены  Политбюро
ЦК  КПСС,  имело  большой  вес.  И  уже  12  апреля  1971  года
Полина  Серебрянская  получила  ответ  из  Верховного  Суда
СССР  за  подписью  заместителя  председателя  С.  Банникова
(№  4в-02854/55):
 «Сообщаю,  что  ваша  жалоба  от  3  марта  1971  года,  адре¬
сованная  XXIV  съезду  КПСС,  передана  для  рассмотрения
в  Верховный  Суд  СССР,  откуда  она  вместе  с  уголовными
делами  в  отношении  Вашего  мужа  Серебрянского  Я.И.,
возбуждавшимися  в  1938  и  1953  гт.,  направлена  для  до¬
полнительной  проверки  Генеральному  Прокурору  СССР  с
просьбой  сообщить  о  результатах  Вам».
 3  мая  1971  года  Главной  военной  прокуратурой  дело
в  отношении  Я.И.  Серебрянского,  возбуждённое  7  октя¬
бря  1953  года,  было  прекращено  на  основании  п.  2
ст.  208  УПК  РСФСР,  то  есть  за  недоказанностью  участия
обвиняемого  в  совершении  преступления  (справка  ГВП
№  С-52600  38  от  5  мая  1971  года).  Надо  полагать,  что  в  этом
заслуга,  прежде  всего,  Андропова  Ю.В.
 437

Николай  Шварёв
 В  архивах  соответствующих  советских  органов  не  обна¬
ружено  материалов,  свидетельствующих  о  принадлежности
Серебрянского  Я.И.  к  агентуре  иностранных  разведок  и,  в
частности,  о  его  связях  с  английской  и  французской  раз¬
ведками.
 «Таким  образом,  —  говорится  в  заключении,  —  допол¬
нительным  расследованием  по  делу  Серебрянского  уста¬
новлены  новые,  ранее  не  известные  суду  обстоятельства,
свидетельствующие  о  том,  что  Серебрянский  осуждён  без
достаточных  к  тому  оснований.
 Рассмотрев  материалы  дела  и  соглашаясь  с  доводами,
приведёнными  в  заключении,  Военная  коллегия  Верховного
Суда  СССР  руководствуясь  ст.  50  Основ  уголовного  судо¬
производства  Союза  ССР  и  союзных  республик,
 ОПРЕДЕЛИЛА:
 Приговор  Военной  коллегии  Верховного  Суда  СССР  от
7  июля  1941  года  в  отношении  Серебрянского  Якова  Исаа¬
ковича  по  вновь  открывшимся  обстоятельствам  отменить  и
дело  о  нем  за  недоказанностью  обвинения  производством
прекратить».
 18  мая  1971  года  Военная  коллегия  Верховного  Суда
СССР  выдала  П.Н.  Серебрянской  справку  за  №  1/4н-02854/55
об  отмене  приговора  от  7  июля  1941  года  и  о  посмертной
реабилитации  Якова  Серебрянского.
 28  января  1972  года  была  изменена  формулировка  уволь¬
нения  Я.  Серебрянского  из  органов:  он  стал  числиться  уво¬
ленным  в  отставку  «по  возрасту».
 7  февраля  1972  года  Управление  КГБ  по  Московской  об¬
ласти  выплатило  П.Н.  Серебрянской  единовременное  посо¬
бие  333  рубля  33  копейки  —  «в  связи  со  смертью  мужа».
 Только  31  октября  1989  года  Президиум  Контрольно¬
ревизионной  комиссии  Московского  горкома  КПСС  принял
 438

Асы  нелегальной  разведки
 решение  о  посмертной  партийной  реабилитации  Я.И.  и
П.Н.  Серебрянских.
 22  апреля  1996  года  Указом  Президента  РФ  Б.Н.  Ельцина
Серебрянский  Я.И.  был  восстановлен  в  правах  на  изъятые  при
аресте  государственные  награды.  Их  возвратили  сыну  Якова
Исааковича  —  Анатолию  Яковлевичу  Серебрянскому.
 Вечная  память  Человеку,  легендарному  разведчику-
нелегалу  Серебрянскому  Якову  Исааковичу.
 Полагаю  целесообразным  далее  в  алфавитном  порядке
изложить  список  оперативных  сотрудников,  входивших  в
состав  Специальной  группы  особого  назначения  (СГОН),
а  также  руководящих  работников  внешней  разведки  НКВД,
имевших  непосредственное  отношение  к  СГОН.
 У  многих  из  них  судьба  оказалась  трагичной,  а  у  неко¬
торых  даже  —  неизвестной.
 СПИСОК  СОТРУДНИКОВ,  входивших
ИЛИ  ИМЕВШИХ  ОТНОШЕНИЕ  К  СГОН
 1. 	Ананьев  А.Н.  (он  же  Кауфман  И.К)  —  умер  в  1935  г.
 2. 	Атанасов  Б.М.  (он  же  Афанасьев  Б.М.)  —  умер  в
1981  г.
 3. 	Аббиа  Р.  (он  же  Правдин  В.С.)  —  умер  в  1970  г.
 4. 	Волков  Ю.И.  —  расстрелян  в  1939  г.
 5. 	Волльвебер  З.Ф.  —умер  в  1967  г.
 6. 	Григулевич  И.Р.,  разведчик-нелегал  —  умер  в  1988  г.
 7. 	Дейч  А.Г.  —  погиб  на  пароходе  «Донбасс»  в  1942  г.
 8. 	Захаров  Н.А.  —  судьба  неизвестна.
 9. 	Зубов  П.Я.  —  репрессирован,  умер  в  1952  г.
 10. 	Каминский  И.Н.  —  погиб  в  1942  г.
 11. 	Косенко  Г.Н.  —  расстрелян  в  1939  г.
 12. 	Кукин  К.М.  —  умер  в  1979  г.
 439

Николай  Шварёв
 13. 	Малли  Т.С.  —  расстрелян  в  1938  г.
 14. 	Перевознихов  С.М.  (он  же  Перов  С.М.)—расстрелян
в  1941  г.
 15. 	Робинсон  Г.  (он  же  Шнеэ  А.)  —  погиб  в  1944  г.
 16. 	Серебрянский  Я.И.  —  умер  на  допросе  в  1956  г.
 17. 	Судоплатов  П.А.  —  репрессирован,  умер  в  1996  г.
 18. 	Сыркин  А.И.  (он  же  Бернарда  А.И.)  —  расстрелян
в  1940  г.
 19. 	Сыркина  В.Я.  —расстреляна  в  1941  г.
 20. 	Турыжников  А.Н.  —  расстрелян  в  1939  г.
 21. 	Фишер  В.Г.  (он  же  Абель  Р.И.)—судам  в  США,  умер
в  1971  г.
 22. 	Фельдбин  А.М.  (он  же  Орлов  А.М.)  —  бежал,  умер
в  США  в  1973  г.
 23. 	Шпигельгаас  С.М.  —расстрелян  в  1940  г.
 24. 	Эйтингон  Н.И.  —репрессирован,  умер  в  1981  г.
 25. 	Эске  Р.Л.  (он  же  Рачковский)  —  судьба  неизвестна.

ПРИЛОЖЕНИЯ
 Приложение  1
 БЕЗ  ПРАВА  НА  СЛАВУ
(Гимн  нелегальной  разведки)
 Слова  Ю.  Ясенева  и  В.  Голубева
Муз.  Г.  Мовсесяна
 Вдали  от  России,  любимых  и  близких,
Стоим  мы  на  страже  покоя  страны.
Пришлось  пережить  нам  за  гранями  риска
Не  раз  по  «семнадцать  мгновений  весны».
Мы  пишем  незримо  той  повести  главы,
 Где  каждая  строчка  дороже,  чем  жизнь,
 Без  права  на  славу  —  во  славу  Державы,  —
Такой  у  разведчиков  главный  девиз.
 2  раза
 Один  в  поле  воин  —  доказано  нами,
 Мы  сами  солдаты  на  поле  таком,
 Нас  часто  другими  зовут  именами
И  мы  отвечаем  чужим  языком.
 Характеры  наши  из  твёрдого  сплава,
Отчизне  мы  свято  служить  поклялись
 441

Николай  Шварёв
 Без  права  на  славу  —  во  славу  Державы,  —
Такой  у  разведчиков  главный  девиз.
 2  раза
 Мы  в  праздничный  вечер  поднимем  бокалы,
За  нас  и  за  смену,  что  следом  придёт,
Помянем  собратьев,  которых  не  стало,
 Кого  никогда  не  забудет  народ.
 За  службу  разведки  наш  тост  величавый,
 За  гордое  званье  «Российский  чекист»,
 Без  права  на  славу  —  во  славу  Державы,  —
Такой  у  разведчиков  главный  девиз.
 2  раза
 Приложение  2
 СОТРУДНИКИ  ВНЕШНЕЙ  РАЗВЕДКИ  —  ГЕРОИ
СОВЕТСКОГО  СОЮЗА  И  ГЕРОИ  РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ
 Герои  Советского  Союза
 1. 	Вартанян  Геворк  Андреевич
 2. 	Ваупшасов  Станислав  Алексеевич
 3. 	Кудря  Иван  Данилович
 4. 	Кузнецов  Николай  Иванович
 5. 	Козлов  Эвальд  Григорьевич
 6. 	Лягин  Виктор  Александрович
 7. 	Медведев  Дмитрий  Николаевич
 8. 	Меркадер  Рамон  дель  Рио
 9. 	Молодцов  Владимир  Александрович
 10. 	Орловский  Кирилл  Прокофьевич
 442

Асы  нелегальной  разведки
 11. 	Прокопюк  Николай  Архипович
 12. 	Рабцевич  Александр  Маркович
 Герои  Российской  федерации
 1. 	Барковский  Владимир  Борисович
 2. 	Ботян  Алексей  Николаевич
 3. 	Квасников  Леонид  Романович
 4. 	Козлов  Алексей  Михайлович
 5. 	Коэн  Леонтина  Тереза  Петке
 6. 	Коэн  Моррис  Генрихович
 7. 	Феклисов  Александр  Семёнович
 8. 	Яцков  Анатолий  Антонович

БИБЛИОГРАФИЯ
 Антонов  В.,  Карпов  В.  Нелегальная  разведка.  М.,  2007.
 Антонов  В.,  Карпов  В.  Тайные  информаторы  Кремля.  М.,  2000.
Гладков  Теодор.  ЖЗЛ.  Коротков.  М.,  2005.
 Долгополов  Николай.  Они  украли  бомбу  для  Советов.  М.,  2000.
Долгополов  Николай.  ЖЗЛ.  Абель  Фишер.  М.,  2010.
 Дамаскин  Игорь.  Сто  великих  разведчиков.  М.,  1998.
 Дамаскин  Игорь.  Битвы  разведок.  М.,  2005.
Военно-энциклопедический  словарь.  М.,  1983.
 Кирпиченко  В.А.  Разведка:  лица  и  личности.  М.,  1998.
 Линдер  И.,  Чуркин  С.  Диверсанты.  П.  Судоплатов.  М.,  2009.
Линдер  И,  Чуркин  С.  Диверсанты.  Я.  Серебрянский.  М.,  2011.
Никандров  Нил.  ЖЗЛ.  Григулевич.  М.,  2006.
 Очерки  истории  российской  разведки.  М.,  1997.
 Пятницкий  Владимир.  Коминтерн.  М.,  2004.
 Примаков  Евгений.  Годы  в  большой  политике.  М.,  1999.
Прохоров  Д.,  Лемехов  О.  Перебежчики.  М.,  2001.
 Судоплатов  Павел.  Разведка  и  Кремль.  М.,  1996.
 Судоплатов  Павел.  Спецоперации.  Лубянка,  Кремль  1930—
1950  гг.
 Старинов  Илья.  Мины  замедленного  действия.  М.,  1999.
 Филби  Ким.  В  разведке  и  в  жизни.  М.,  2005.
 Царёв  О.,  Костелло  Дж.  Роковые  иллюзии.  М.,  1995.
 Чиков  Владимир.  Охота  за  атомной  бомбой.  М.,  2001.
 Чиков  Владимир.  Русские  нелегалы  в  США.  М.,  2003.
 Чернявский  В.  Разведка.  Вымыслы  и  правда.  М.,  2009.
 ШаваевА.  Галерея  шпионажа.  М.,  2009.
 Черенин  О.  Шпионский  Кёнигсберг.  М.,  2012.
 444

ОБ  АВТОРЕ
 Родился  в  г.  Белгороде  Курской  области  в  1934  году.
Мирное  детство  было  нарушено  летом  1941  года  веролом¬
ным  нападением  фашистской  Германии  на  Советский  Союз.
С  сентября  1941  по  август  1943  года  проживал  с  родителями
на  оккупированной  территории.
 После  окончания  средней  школы  в  1954  году  был  призван
на  срочную  воинскую  службу,  которую  проходил  в  103-й  гвар¬
дейской  воздушно-десантной  дивизии.  В  1960  году  окончил
Рязанское  военное  воздушно-десантное  училище.
 После  училища  офицерская  служба  в  воздушно-десант¬
ных  войсках.  С  1966  по  1969  год  —  учёба  в  Военной  акаде¬
мии  им.  М.В.  Фрунзе.
 По  окончании  академии  зачислен  на  службу  во  внешнюю
разведку  КГБ  СССР,  которую  в  ту  пору  возглавлял  генерал-
полковник  Александр  Михайлович  Сахаровский.  В  1972  году
окончил  Институт  внешней  разведки  им.  Ю.В.  Андропова.  До
1974  года  работал  в  Центральном  аппарате  внешней  разведки
КГБ  СССР.
 С1974  по  1980  год  находился  в  длительной  загранкоман¬
дировке.  В  январе  1981  года  добровольно  был  направлен  для
выполнения  интернационального  долга  в  Афганистан.  Служ¬
бу  проходил  в  составе  отряда  спецназа  КГБ  СССР  «Каскад»
в  должности  заместителя  начальника  штаба  отряда.
 445

Николай  Шварёв
 С  1986  по  1988  год  находился  в  длительной  загранко¬
мандировке.  После  возвращения  из  командировки  работал
в  Центральном  аппарате  внешней  разведки  КГБ  СССР.
 В  соответствии  с  положением  о  прохождении  воинской
службы  в  1992  году  Н.  Шварёв  уволен  в  запас.  Являет¬
ся  ветераном  Вооруженных  Сил,  ветераном  Воздушно-
десантных  войск  и  ветераном  Службы  внешней  разведки
РФ.  С  1994  года  —  в  отставке.
 Награждён  орденом  Святого  Александра  Невского  I  сте¬
пени  и  многими  медалями,  в  том  числе  медалью  «За  боевые
заслуги»,  «Ветерану-интернационалисту»  и  «Воину  интер¬
националисту  от  благодарного  афганского  народа».
 Находясь  на  пенсии,  Николай  Александрович  активно
занимается  общественной  и  творческой  деятельностью.
Является  членом  попечительского  совета  общественного
фонда  Героя  Советского  Союза  Г.И.  Бояринова.  Им  написа¬
ны  и  вышли  в  издательстве  три  книги  по  разведывательной
тематике  СССР  и  России.

СОДЕРЖАНИЕ
 ОТ  АВТОРА 	3
 ЛЕГЕНДА  НЕЛЕГАЛЬНОЙ  РАЗВЕДКИ 	8
 РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ  Р.И.  АБЕЛЬ 	129
 РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ  К.Т.  МОЛОДЫЙ 	162
 В  РАЗВЕДКУ  Л.  ТРЕППЕР  ПРИШЁЛ  ПО  ПРИЗВАНИЮ 	209
 СОВЕТСКИЙ  РАЗВЕДЧИК  КИМ  ФИЛБИ 	255
 РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ,  НАЧАЛЬНИК  РАЗВЕДКИ
 П.А.  СУДОПЛАТОВ 	287
 Н.  ЭЙТИНГОН  ПРИКАЗ  СТАЛИНА  ВЫПОЛНИЛ 	327
 РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ  Я.И.  СЕРЕБРЯНСКИЙ 	359
 ПРИЛОЖЕНИЯ 	441
 БИБЛИОГРАФИЯ 	444
 ОБ  АВТОРЕ 	445

Научно-популярное  издание
 Гриф  секретности  снят
Шварёв  Николай  Александрович
 АСЫ  НЕЛЕГАЛЬНОЙ  РАЗВЕДКИ
 Выпускающий  редактор  М.К.  Залесская
Корректор  ЕЛО.  Таскон
Верстка  И.В.  Левченко
Художественное  оформление  Д.В.  Грушин
 ООО  «Издательство  «Вече»
 Адрес  фактического  местонахождения:
 127566,  г.  Москва,  Алтуфьевское  шоссе,  дом  48,  корпус  1.
Тел.:  (499)  940-48-70  (факс:  дои.  2213),  940-48-71.
 Почтовый  адрес:
 129337,  г.  Москва,  а/я  63.
 Юридический  адрес:
 129110,  г.  Москва,  ул.  Гиляровского,  дом  47,  строение  5.
 E-mail:  veche@vechc.ru
http://www.vechc.ru
 Подписано  в  печать  17.01.2014.  Формат  84x108  ‘/зг-
Гарнитура  «Times  New  Roman».  Печать  офсетная.  Бумага  газетная.
Псч.  л.  14.  Тираж  2000  экз.  Заказ  №  2046.
 Отпечатано  в  ОАО  «Рыбинский  Дом  печати»
 152901,  г.  Рыбинск,  ул.  Чкалова,  8.
c-mail:  printing@r-d-p.ru  www.r-d-p.ru

Кто-то  из  видных  деятелей  культуры  однажды  ска¬
зал,  что  артист  не  может  стать  в  одночасье  развед¬
чиком,  но  каждый  разведчик  обязательно  должен  быть
артистом.  В  истории  советской  и  российской  раз¬
ведки  известны  разведчики,  которые  были  и  послами
чужих  стран  в  чужих  странах,  и  бизнесменами,  и
гангстерами,  и  просто  уличными  продавцами,  как,
скажем,  «молочница»  Марина  Кирина  на  улицах
Вены.  Всё  изложенное  в  книге  основано  исключи¬
тельно  на  архивных  документальных  материалах.
Разведчики-нелегалы  -  люди  необычайной  судьбы.
Такими  их  делает  специфика  работы  вдали  от  Родины,
тайная  жизнь  под  чужими  именами  и  с  фиктивными
документами.  В  книге  пойдёт  речь  о  замечательных
советских  разведчиках,  выполнявших  в  самое  суро¬
вое  время  весьма  сложные  задачи  в  логове  врага,
причём  всегда  рискуя  своей  жизнью.