АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ экономики
1/1 СТОРИ я
русской
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
мысли
'Эпозса империализма и буржуазно-уемократирским революций в J^occuu
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОД РЕДАКЦИЕЙ 4/1 ЕНА-КОРР. АН СССР
с/1 71. бГошкова.
rf4**9>)rCW%
ИЗДАТЕЛЬСТВО «МЫСЛЬ»
МОСКВА • 19 0 0


У
гфд^*
И 90
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1—7—2
34—GG


АВТОРСКИЙ СОСТАВ
Авторами первой части III тома «Истории русской экономической мысли» являются: ПАШКОВ А. И. — член-корреспондент Академии наук СССР; ГУСАКОВ А. Д.— доктор экономических наук; ПОЛЯНСКИЙ Ф. Я. — доктор исторических наук; ЛАВРОВ Е. И., ЛУКЬЯНОВ Б. В., ОРЕШКИН В. В., ПЛИЦЫНА К. Т., ФАЙНБЕРГ Я. А., ФИГУРОВСКАЯ Н. К. — кандидаты экономических наук; КОШЕЛЕВА Е. Ф., ЧИЖОВА Л. Г., ШУХОВ II. С. ^
Главы книги писали:
Глава 1. — (Буржуазная Россия XX в. Основные направления и проблемы русской экономической мысли) — А. И. ПАШКОВ.
Главы 2—5. — (Экономические идеи и программы дворянства) — В. В. ОРЕШКИН.
Главы 6—8. — (Направления и школы буржуазной политической экономии. Трактовка общих законов капитализма) — II. С. ШУХОВ.
Глава 9. — (Буржуазные теории денег, кредита, финансов) — А. Д. ГУСАКОВ.
Главы 10—11.— (Аграрные теории и программы буржуазии. Вопросы промышленного развития страны) — К. Т. ПЛИЦЫНА.
Глава 12. — (Рабочий вопрос в буржуазной литературе) — Б. В. ЛУКЬЯНОВ.
Главы 13—14. — (Буржуазные теории империализма. Концепции социализма) — Н. С. ШУХОВ.
Глава 15. — (Эволюция мелкобуржуазной мысли) — Е. И. ЛАВРОВ, Н. К. ФИГУРОВСКАЯ. (Трактовка экономических законов капитализма) — Н. К. ФИГУРОВСКАЯ.
Глава 16. — (Отношение идеологов мелкой буржуазии к капитализму)— Е. И. ЛАВРОВ, Н. К. ФИГУРОВСКАЯ. (Теория «трудового хозяйства») - Н. К. ФИГУРОВСКАЯ.
Глава 17. — (Аграрные программы мелкобуржуазных партий) — Е. И. ЛАВРОВ.
Глава 18. — (Отношение идеологов мелкой буржуазии к империализму. Мелкобуржуазные теории социализма) —Е. И. ЛАВРОВ, Н. К. ФИГУРОВСКАЯ. (Позиции идеологов мелкой буржуазии после Февральской революции) - Н. К. ФИГУРОВСКАЯ.
1*


Глава 19. — (Экономические требования крестьянства до Февральской революции) — Е. Ф. КОШЕЛЕВА. (Экономические требования крестьянства после Февральской революции) — Л. Г. ЧИЖОВА.
Глава 20. — (Отражение экономических воззрений крестьянства в творчестве Л. Н. Толстого) — Я. А. ФАЙНБЕРГ.
Глава 21. — (Экономические воззрения русского анархизма) — Ф. Я. ПОЛЯНСКИЙ.
В научно-вспомогательной работе по подготовке книги принимали участие: В. С. ВИЛЕНСКАЯ, М. В. КАМУШКИНА, С. М. КОЦ, Л. Г. ВАТОЛИНА-ХАЧАТУРОВА, В. Ф. ХУ ТОРН А.


РАЗДЕЛ VIII
ЭПОХА ИМПЕРИАЛИЗМ А Я БУРЖУАЗНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ РЕВОЛЮЦИИ В РОССИИ
Глава первая
БУРЖУАЗНАЯ РОССИЯ XX в. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ РУССКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ1
ассматриваемый период истории России, по времени весьма краткий, насыщен событиями огромного значения. В области экономической он характеризуется господством в России монополистического капитализма — империализма и вместе с тем сохранением в стране обильных пережитков крепостничества. В области политической это был период буржуазно-демократических революций — первой русской революции и ее поражения, победы Февральской революции и последующего перерастания ее в социалистическую.
Важным сдвигам в экономике страны, исключительной напряженности экономической и политической борьбы классов и партий в России этого периода соответствуют исключительная напряженность, острота идеологической борьбы классов и партий, в том числе в области экономической мысли, экономических теорий. Изучение истории русской экономической мысли рассматриваемого периода имеет поэтому особый интерес и особенно важное историческое и международное значение. Оно необходимо для правильного понимания всей совокупности идейных предпосылок буржуазно-демократических революций в России и Великой Октябрьской социалистической
1 	Третий том «Истории русской экономической мысли», посвященный эпохе империализма и буржуазно-демократических революций в России (1901 — октябрь 1917 г.), издается в двух частях. В первой части освещены экономические идеи и программы дворянства, буржуазии и мелкой буржуазии. Во второй части освещаются экономические идеи и программы революционного пролетариата (произведения В. И. Ленина и других большевиков), даются анализ и критика идей и программ оппортунизма в рабочем движении России.


Глава первая
революции. Относящееся к этому времени великое идейное наследие В. И. Ленина в области экономической науки служит и нынешней практике строительства социализма и коммунизма, практике современного мирового коммунистического и рабочего движения, национально-освободительной борьбы народов.
Экономика царской России XX в.
В XX в. царская Россия продолжала развиваться но пути капитализма. В сельском хозяйстве России — помещичьем и крестьянском — капитализм достиг значительного уровня развития. Об этом свидетельствуют быстрый рост наемного труда, применение машин в помещичьих имениях и крестьянских хозяйствах буржуазного типа, глубокое расслоение крестьянства. Вместе с тем в стране были сильны пережитки крепостничества. Огромная часть земли продолжала оставаться в собственности помещиков, царской семьи, церкви и монастырей. В 1905 г. в 50 губерниях Европейской России 30 тыс. феодальных собственников имели столько же земли, сколько 10,5 млн. хозяйств разоренного крестьянства!. Средневековым было не только помещичье, но и крестьянское надельное землевладение: крестьянин фактически оставался привязанным к помещичьему хозяйству, находился в крепкой кабале у наследственного владельца помещичьего имения — старого «барина».
Широкое распространение отработочной системы в помещичьих имениях и другие пережитки крепостничества, чрезмерное обложение царским правительством крестьянства разными повинностями и налогами — прямыми и косвенными — служили основной причиной крайней нищеты крестьянских масс. Земледельческая техника продолжала оставаться примитивной, преобладали деревянные орудия труда. Периодически повторялись неурожаи и массовые голодовки крестьян. Пережитки крепостничества сдерживали рост внутреннего рынка, индустриальное развитие страны. На паразитическое существование дворян-помещиков отвлекалась значительная часть национального дохода. В результате сильных остатков крепостничества горная промышленность Урала переживала застой.
В. И. Ленин отмечал «противоречие между капитализмом, высоко развитым в нашей промышленности, значительно развитым в нашем земледелии, и землевладением, которое продолжает оставаться средневековым, крепостническим» 1 2.
1 См. В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 203.
2 В. И. Ленин. Сущность «аграрного вопроса в России». Поли. собр. соч., т. 21, стр. 309.


Направления и проблемы экономической мысли 7
Интересы прогрессивного развития страны требовали крутой ломки старого, средневекового землевладения. Исключительную актуальность и остроту приобрел крестьянско-аграрный вопрос — борьба крестьянства за землю, за ликвидацию помещичьего землевладения. Как показал В. И. Ленин, ломка старого землевладения могла быть только буржуазной. В капиталистической эволюции сельского хозяйства России четко выявились наличие и борьба двух типов, или двух путей, буржуазной аграрной эволюции: помещичье-буржуазного, так называемого прусского пути и крестьянско-буржуазного, фермерского, так называемого американского пути.
Эволюция сельского хозяйства России и в XX в. продолжала идти в основном по первому, помещичье-капиталистиче- скому пути. Он был предопределен грабительским по отношению к крестьянству характером реформы 1861 г., сохранившим помещичье хозяйство и экономическую зависимость крестьянского хозяйства от помещичьего. Вместе с тем нельзя признать правильным весьма распространенное ныне среди советских историков и экономистов мнение, что второй, крестьянский, фермерский путь буржуазной аграрной эволюции реально в России отсутствовал и должен рассматриваться лишь как объективная возможность развития в будущем и как цель крестьянской борьбы 1.
0 двух путях буржуазного развития сельского хозяйства В. И. Ленин писал как о реальной действительности пореформенной России. «Оба эти пути капиталистического развития вполне ясно обрисовались в России после 1861 года» 2. Земледельческий центр России и ее земледельческие окраины показывали пространственное, или географическое, распределение местностей, в которых преобладает аграрная эволюция того или другого типа; основные черты той и другой эволюции явственно были видны во всех местностях, где существует рядом помещичье и крестьянское хозяйство. «Две струи аграрной эволюции имеются, следовательно, налицо повсюду»3. Помещики при поддержке буржуазии стремились сохранить землю в своих руках и тем обеспечить победу помещичье-бур жуазного типа аграрной эволюции; крестьянство же и рабочий класс боролись за уничтожение помещичьего землевладения и
1 Дискуссию по этому вопросу см. в книге «Особенности аграрного строя России в период империализма». Материалы сессии Научного совета по проблеме «Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции» (май 1960 г.). М., 1962.
2 В. И. Ленин. Аграрный вопрос в России к концу XIX века. Поля, собр. соч., т. 17, стр. 130.
8 В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 218.


Глава первая
8
тем самым за победу иного, крестьянского, фермерского типа капиталистической эволюции сельского хозяйства.
В деревне были глубокие антагонистические противоречия двоякого рода: 1) между помещиками и крестьянством в целом на почве сохранения в стране феодального землевладения и других пережитков крепостничества; 2) между наемным трудом и капиталом. Первое противоречие служило экономической основой для буржуазно-демократической революции.
Промышленность царской России в XX в. продолжала расти, но темпы этого роста были ниже, чем в 90-е годы прошлого века. Число заведений горнодобывающей и фабрично- заводской обрабатывающей промышленности России с 25,3 тыс. в 1900 г. увеличилось до 29,4 тыс. в 1913 г.; численность рабочих на них возросла соответственно с 2 млн. до 3,1 млн., т. е. в 1,5 раза, а стоимость валовой продукции — с 3,2 млн. до
7,4 	млн. руб., т. е. в 2,3 раза \ В начале века хозяйство России потряс глубокий экономический кризис, который сменился длительным застоем. Новый подъем промышленности начался лишь в 1909 г. и продолжался до конца 1913 г., когда стали обнаруживаться признаки приближения нового кризиса. Развязывание кризиса было приостановлено начавшейся в 1914 г. мировой войной.
Промышленность России развивалась быстрее, чем сельское хозяйство, в результате чего в 1913 г. доля промышленности (без мелкой) в общей сумме продукции составила 42,1%. Подавляющая часть трудоспособного населения России (в 1913 г. — 75%) была занята в сельском хозяйстве2. В 1913 г. в сельском хозяйстве России было произведено 51,4% всего национального дохода страны, в промышленности — 28, в торговле и связи — 8,6, на транспорте — 7,9, в строительстве — 4,1%.
Отрасли тяжелой промышленности росли, как правило, быстрее отраслей легкой промышленности, однако преобладала последняя. Продукция текстильной и пищевой промышленности составила в 1913 г. более 7г всей промышленной продукции страны, а машиностроения и металлообработки — около 11%. Многие важные отрасли тяжелой промышленности были развиты весьма слабо, например машиностроение, химическая промышленность, а некоторые вовсе отсутствовали или были лишь в процессе зарождения, например автомобильная промышленность. Производство средств производства (группа «А»)  * ч.1 См. «Динамика российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за сорок лет (1887—1926 гг.), т. 1,
ч. I. М. —Л., 1929-1930, стр. 96—97; ч. III, стр. 176—177.
а См. «Достижения Советской власти за сорок лет в цифрах». Статистический сборник. М., 1957, стр. 249.


Направления и проблемы экономической мысли
9
составило в 1913 г. 33,3%, а производство предметов потребления (группа «Б») — 66,7% валовой продукции промышленности России. Соответствующие цифры за 1917 г. — 38,1 и 61,9% 1.
Широко распространенная в нашей литературе характеристика царской России XX в. как страны аграрной неточно отражает действительность и противоречит прямым высказываниям В. И. Ленина. История знает разные типы стран в зависимости от уровня экономического развития их: 1) аграрные страны; 2) аграрно-индустриальные; 3) индустриальноаграрные; 4) индустриальные. Учитывая приведенные нами выше показатели о крупной промышленности, предоктябрьскую Россию можно отнести к числу аграрно-индустриальных стран. Россию XX в. В. И. Ленин относил к странам «сравнительно высокого развития» капитализма при наличии «очень высокого развития капитализма во всем мире»2. Капитализм в промышленности России он считал «высокоразвитым», а в земледелии—«значительно развитым». И позже В. И. Ленин возражал против отнесения капитализма предоктябрьской России к числу наиболее слабых народнохозяйственных систем, определив его как «среднеслабый». «Без известной высоты капитализма у нас бы ничего не вышло»3  4, — писал он. По уровню своего экономического развития царская Россия XX в. занимала среднее место между самыми развитыми, индустриальными странами, с одной стороны, и совершенно отсталыми, аграрными странами — с другой.
Россия находилась в большой технико-экономической зависимости от развитых капиталистических стран, особенно Германии. Она ввозила из-за границы 85% потребляемых металлорежущих станков, 80% свинца, 60% уборочных машин, около 20 %i угля и т. д.4 В XX в. отставание России от передовых стран возрастало. Особенно резко выявилось несоответствие темпов промышленного развития России потребностям прогрессивного развития страны, задачам укрепления ее независимости и обороноспособности.
Переход России на монополистическую стадию развития капитализма осуществился одновременно с другими великими державами. Капиталистические монополии росли на базе увеличения промышленного производства и все большей концентрации его на крупных и крупнейших предприятиях. Как известно, уровень концентрации промышленного производства в России был значительно выше, чем в других странах.
1 См. «СССР в цифрах». Статистический сборник. М., 1958, стр. 17.
2 См. В. И. Ленин. Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 20.
3 В. И. Ленин. Замечания на книгу Н. Бухарина «Экономика пере ходного периода». М., 1931, стр. 56.
4 См. «СССР в цифрах», стр. 17.


10
Глава первая
Наиболее распространенной формой монополий в России являлись синдикаты и картели, которых к началу мировой войны было около 150 200 \ В годы перед мировой войной и
во время войны особенно заметно росли объединения более сложного типа - тресты и концерны. Их насчитывалось в Рос сии несколько десятков 1 2. Монополии охватили все важнейшие отрасли промышленности производства России; уровень монополизации особенно высок был в отраслях тяжелой индустрии.
В экономической жизни России большую роль играли банки. В 1900 г. в стране было 39 акционерных коммерческих банков с 242 отделениями, а в 1914 г. — 47 банков с 760 отделениями. Собственные капиталы Государственного банка, акционерных банков, городских банков и обществ взаимного кредита с 479 млн. руб. на 1 января 1900 г. возросли до 1100 млн. руб. на 1 января 1914 г., а вклады за это же время увеличились с 1 560 млн. руб. до 3 568 млн. руб.3 Менее крупные банки поглощались более крупными. Крупные и крупнейшие акционерные коммерческие банки превратились в монополистические предприятия. Происходило слияние монополистических банковских капиталов с монополистическим промышленным капиталом и образование финансового капитала. «...Слияние банкового и промышленного капитала, в связи с образованием капиталистических монополий, сделало и в России громадные шаги вперед» 4, — писал В. И. Ленин. Российская финансовая олигархия загребала прибыли банковских и промышленных объединений, командовала экономической жизнью страны. Заправилы банков участвовали в руководстве промышленных, транспортных, торговых объединений, а руководители этих объединений — в руководстве банками5.
Как и на Западе, в годы первой мировой войны монополистический капитализм России перерастал в государственно- монополистический капитализм. Силы капиталистических монополий все больше соединялись с силой государства в единый механизм в интересах укрепления их господства и обеспечения монопольно высокой прибыли.
Верхушка финансовой олигархии в большинстве своем состояла из представителей родовой знати, высшего дворянства,
1 См. «Об особенностях империализма в России». М., 1963, стр. 202.
2 См. там же, стр. 210—211.
3 См. П. И. Лященко. История народного хозяйства СССР, т. II. М., 1950, стр. 354, 355.
4 В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма. Поли, собр. соч., т. 27, стр. 350.
5 См. Я. И. Лившин, Монополии в экономике России. М., 1961, стр. 109—110,


Направления и проблемы экономической мысли П
сановной бюрократии. Представители финансовой олигархии имели тесную связь с царским правительством. Одни и те же лица нередко состояли в руководстве капиталистическими монополиями и в государственном аппарате. Финансовая олигархия использовала поддержку со стороны правительственных органов для своего обогащения и для борьбы с конкурентами. В годы мировой войны царское правительство вынуждено было осуществлять различные мероприятия по мобилизации хозяйства, учету и распределению сырья, топлива, продовольствия, рабочей силы, регулированию цен, заработной платы и т. д. Военное регулирование хозяйства осуществлялось бюрократическими методами.
Интересы самодержавия и монополий в экономической области, во внешней политике во многом совпадали и переплетались: самодержавие находилось в большой экономической зависимости от буржуазии; в своей деятельности по регулированию хозяйства правительство опиралось на монополии, а последние использовали звенья государственного аппарата для своего обогащения, для еще большего закабаления рабочих, ограбления крестьян, для укрепления своего господства в экономике страны.
Война принесла буржуазии сказочно высокие барыши, регулирование хозяйства осуществлялось с соблюдением ее инте ресов. Была проведена временная национализация (секвестр) ряда крупнейших военно-промышленных предприятий, кото рые оказались обременительными для их владельцев. Имели место принудительное объединение предприятий для организации производства продукции военного назначения и другие мероприятия, характерные для государственно-монополистического капитализма. Мелкие предприятия разорялись, поглощались крупными. Таким образом, за годы войны процесс капиталистического обобществления промышленного производства значительно подвинулся вперед. Крупная промышленность России созрела для освобождения ее от оков капиталистической формы.
Россия XX в., по словам В. И. Ленина, была страной, «в которой новейше-кагшталистический империализм оплетен, так сказать, особенно густой сетью отношений докапиталистических» К В России «самое отсталое землевладение, самая дикая деревня — самый передовой промышленный и финансовый капитализм» 1 2. Это переплетение нового со старым придавало антагонистическим противоречиям в стране особую глубину и остроту.
1 В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма. Поли, собр. соч., т. 27, стр. 378.
2 В. И. Ленин. Политические заметки. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 417.


12 Глава первая
В числе особенностей экономики России XX в. нужно отметить также большую роль иностранного капитала в промышленности и банках страны. Перед мировой войной иностранные капиталы составляли примерно треть капиталов всех акционерных обществ России. Доля иностранного капитала была особенно высока в отраслях тяжелой промышленности. Ввоз иностранного капитала в предпринимательской форме значительно ускорял капиталистическое развитие России. Однако иностранцы, как и отечественные капиталисты, относились к природным богатствам страны, к рабочей силе крайне хищнически. Значительная часть прибылей иностранных капиталистов уплывала за границу. Основной формой притока иностранного капитала в Россию являлись заграничные займы правительству, а они шли на непроизводительные цели, на укрепление самодержавия, удушение революции.
Царская Россия находилась в финансовой зависимости от промышленно развитых стран Европы, Франции и Англии прежде всего. Большая технико-экономическая и финансовая зависимость России от империалистических стран Запада и вытекавшая отсюда некоторая политическая зависимость ее не означали, однако, что дооктябрьская Россия XX в. была вообще полуколонией англо-французского империализма. В советской литературе последних лет показано, что удельный вес иностранных капиталов в промышленности и банках России сам по себе еще недостаточен для уяснения степени и характера зависимости российского капитализма от империалистических стран Запада. Финансовые магнаты России отнюдь не были послушными исполнителями воли иностранных банков, а преследовали свои интересы.
В. И. Ленин считал Россию одной из великих империалистических держав, хотя и не принадлежавшей к числу главных и вполне самостоятельных 1. Царская Россия активно участвовала в борьбе за передел мира, вела политику колониальных захватов в интересах российских помещиков и капиталистов. Россия имела огромные внутренние колонии. Царизм, помещики и буржуазия жестоко эксплуатировали многочисленные нерусские народности, населявшие Среднюю Азию, Сибирь, Кавказ, и вместе с тем активно участвовали в грабеже народов других стран. «И к завоеванию Константинополя, и к завоеванию все большей части Азии, — писал В. И. Ленин, — царизм стремится веками, систематически проводя соответствующую
1 По группировке В. И. Ленина, «главные (вполне самостоятельные) страны» — это Англия, Германия, Соединенные Штаты; Франция, Россия, Япония — это «второстепенные (первоклассные, но не вполне самостоятельные)» страны (см. В. И. Ленин. Тетради по империализму. Поли. собр. соч., т. 28, стр. 178).


Направления и проблемы экономической мысли 13
политику и используя для этого всяческие противоречия и столкновения между великими державами» !.
Россия вывозила капитал в сравнительно небольших масштабах в Китай, Маньчжурию, Персию, Афганистан, Монголию, Турцию и Балканские страны. Вывоз капитала служил целям подчинения этих стран влиянию царской России, получению выгодных концессий и т. д.
В советской литературе последних лет показана ошибочность широко распространенного до недавнего времени среди историков и экономистов мнения, что в отличие от западных стран российский империализм XX в. был якобы не новсйше- капиталистическим, а военно-феодальным империализмом, что «военно-феодальный» империализм составлял будто бы основное содержание и национальную особенность российского империализма XX в.1  2
Царская Россия XX в. была страной монополистического капитализма. Российский империализм вырос на почве господства монополий в промышленности, байковом деле, на транспорте, в торговле. В этом смысле российский империализм принципиально не отличался от империализма других капиталистических стран. Вместе с тем российский империализм как определенная политика имел и некоторые важные черты, обусловленные особенностями экономического развития царской России. В. И. Ленин отмечал наличие и большую роль в России «военно-феодального» империализма3, «военно-абсолю- тистски-феодального», «средневекового, экономически отсталого, военно-бюрократического». «Военно-феодальным» империализмом Ленин называл захватническую, грабительскую политику царизма, диктуемую интересами дворянства. Такой империализм существовал в России задолго до XX в. В XX в. «новейше-капиталистический» империализм и империализм «военно-феодальный» существовали в России в тесном переплетении. В России, указывал Ленин, «горстка крепостников- помещиков, возглавляемая Николаем II, была у власти, в теснейшем союзе с магнатами финансового капитала, которым доставались неслыханные в Европе прибыли и в пользу которых заключались грабительские договоры внешней политики» 4.
1 В. И. Ленин. О сепаратном мире. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 186.
2 Развернутая критика этого взгляда содержится в книге «Об осо¬
бенностях империализма в России». М., 1963; см. также К. Н. Тарнов- ский. Советская историография российского империализма. М., 1964.
а См. В. И. Ленин. О двух линиях революции. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 81.
4 В. И. Ленин. Классовый сдвиг. Полы. собр. соч., т. 32, стр. 384.


Id Глава первая
Классы и классовая борьба. Революции в России
В царской России XX в. господствующей экономической силой являлась буржуазия, а политическая власть по-прежнему оставалась в руках дворян-помещиков. Министры, губернаторы, исправники в городах, земские начальники, высшие судебные чины, офицеры — все это были дворяне. Царское самодержавие, абсолютизм означали бесправие народа, произвол царских чиновников.
В связи с резким обострением классовой борьбы в России рассматриваемого времени возникли многочисленные политические партии. В практическом поведении, в программах и иных документах партий размежевка общественных сил страны получила особенно яркое выражение.
Помещики делились на наиболее реакционных крепостников — «диких помещиков», с одной стороны, и либеральных помещиков — с другой. Первые объединялись в правые черносотенные партии, такие, например, как «Союз русского народа». Они рьяно защищали царское самодержавие, отстаи вали остатки крепостничества в экономике, выступали решительно против реформ, бешено боролись «за привилегии камарильи, за возможность по-прежнему грабить, насильничать и затыкать рот всей России» 1.
Либеральные помещики — это успевшие обуржуазиться помещики, связанные с промышленной, банковской деятельностью и биржей. Они входили наряду с торгово-промышленной буржуазией в партии другого типа — «Союз 17 октября», конституционно-демократическую партию (кадеты), партию прогрессистов и т. д. Либеральные дворяне были не прочь несколько ограничить самодержавие и допустить буржуазию к власти, принимали некоторые реформы, не затрагивающие коренных интересов дворянства. Политическое господство дворян-помещиков находилось в вопиющем противоречии с буржуазным развитием страны.
Политическая сила и значение российской буржуазии не соответствовали ее руководящей роли в экономике страны. В единую и сознательную политическую силу она начала складываться только во время первой русской революции. Не будучи и раньше революционным классом, русская буржуазия в период буржуазно-демократических революций полностью обнажила свою либерально-монархическую, антинародную сущность. Конечно, царский деспотизм, отсутствие в стране элементарных политических свобод стесняли и буржуазию. Бюрократизм по-
1 В. И. Ленин. Опыт классификации русских политических партий.
Поли. собр. соч., т. 14, стр. 26.


Направления и проблемы экономической мысли 15
лицейского государства в значительной степени тормозил ее хозяйственную деятельность. Буржуазия была заинтересована в том, чтобы лишить дворянство монополии в управлении государством, ограничить самодержавие, добиться своего участия в политической власти, поставить Российское государство целиком на службу своим интересам. Отсюда либерализм буржуазии, оппозиционное отношение ее к самодержавию и наличие у нее некоторых черт демократизма.
Однако революция показала политическую беспомощность буржуазного либерализма в России, слабость и неустойчивость оппозиционности буржуазии, крайнюю узость и ограниченность ее демократизма. В ходе революции она быстро превратилась в контрреволюционную силу. В России особенно ярко проявилась и подтвердилась закономерность, открытая Марксом на опыте буржуазных революций в странах Запада: там, где пролетариат выступает в качестве самостоятельной политической силы, буржуазия не может играть передовой революционной роли и становится на сторону контрреволюции.
В царской России XX в. классовая борьба шла по двум направлениям: 1) трудящиеся — крестьянство, рабочий класс — вели борьбу с помещиками, царской монархией, чиновничеством; это была демократическая борьба за устранение пережитков крепостничества; 2) рабочий класс, пролетарии города и деревни вели борьбу с капиталом за улучшение своего положения, борьбу за подготовку социалистической революции. Эти два вида социальной войны тесно переплетались между собой. Широкая борьба рабочего класса России против капитала, крестьянское движение против помещиков, выступление российского пролетариата в качестве вождя общедемократической борьбы пугали буржуазию. Революционного народа она боялась больше, чем самодержавия и реакции.
Экономически буржуазия была тесно связана с поместным землевладением, их интересы сильно переплетались. Она понимала, что революция нс ограничится разгромом дворянства it уничтожением его привилегий, что вслед за этим встанет вопрос и о привилегиях самой буржуазии. В ходе первой рус ской революции и после нее для совместной борьбы против революционного народа буржуазия вступила в союз с дворянством и монархией. Она нуждалась в сохранении царизма для использования его силы в борьбе против пролетариата; самодержавие в свою очередь нуждалось в поддержке буржуазии для подавления революционных выступлений народа. Русская буржуазия стояла не за революцию, а за реформы, которые не затрагивали бы основ господствующего в стране общественного строя, не за уничтожение царского самодержавия, а лишь за его ограничение; она добивалась не ликвидации


17
Направления и проблемы экономической мысли
организован. Главной движущей силой буржуазной революции в России являлись пролетариат и крестьянство. Рабочий класс выступил гегемоном революции; он выражал и защищал не только свои интересы, но и общедемократические задачи и требования, объективные нужды развития всей страны, интересы всего народа.
Революция 1905—1907 гг., являясь буржуазно-демократической по содержанию, вместе с тем имела черты пролетарской революции; рабочий класс России впервые применил средства борьбы, характерные для пролетарской революции, — массовую политическую стачку. Во многих местах России впервые были созданы Советы рабочих депутатов, Советы солдатских депутатов, крестьянскрте комитеты, явившиеся зародышем новой революционной власти — диктатуры революционных элементов народа.
Выразрыелем и защитником интересов рабочего класса, вдохновителем и организатором его борьбы являлась ленинская партия большевиков. Большевики представляли собой левое, революционное крыло российской социал-демократии. Важнейшими требованиями программы большевиков в буржуазно- демократической революции являлись демократическая республика, конфискация помещичьей и национализация всей земли в стране, 8-часовой рабочий день. Большевики возглавляли борьбу рабочего класса и крестьянства за победу в России буржуазно-демократической революции, которая обеспечила бы наибольшее развитие производительных сил страны, улучшила положение трудящихся масс (насколько это возможно при капитализме) и создала наиболее благоприятные условия для перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.
Оппортунистическое направление в российском рабочем движении было представлепо «экономизмом», меньшевизмом и ликвидаторским течением внутри российской социал-демократии. Меньшевики представляли собой правое, оппортунистическое крыло российской социал-демократии. «Экономисты», меньшевики, в том числе Троцкий и его единомышленники, ликвидаторы объективно играли роль пособников буржуазии в российском рабочем движении; их деятельность была направлена на превращение рабочего класса России в придаток либеральной буржуазии, в орудие для достижения ею политического господства.
Крестьянство России представляло собой огромную демократическую и революционную силу. Как указывал В. И. Ленин, в русской революции аграрное движение было «несравненно более сильное, определенное, политически сознательное, чем


16 Глава первая
политического господства дворян-помещиков, а лишь своего участия в государственной власти, дележа власти с дворянством.
Вместе с либеральными помещиками крупная торгово-промышленная буржуазия входила в партию октябристов, которая была главной контрреволюционной партией помещиков и капиталистов. Средняя же буржуазия являлась социальной базой партии кадетов, в которую входили также средние помещики и буржуазная интеллигенция.
Партия кадетов, как и прогрессисты, была партией либерально-монархической буржуазии. В отличие от октябристов кадеты и прогрессисты находились в оппозиции к самодержавию. Как и октябристы, они стояли за реформы, рассчитывая ценой «разумных» уступок сохранить монархию и помещичий класс. Будучи на деле предателями демократии, кадеты лицемерно рядились в тогу демократии, что давало им возможность вести за собой часть мелкой буржуазии.
Отношение русской буржуазии и ее политических партий к царскому самодержавию нельзя понять без уяснения того, что, как это показал В. И. Ленин, начиная с реформы 1861 г. феодально-крепостническая, помещичья, царская монархия все больше эволюционизировала в сторону буржуазной монархии. Царизм все более вынужден был считаться с объективными требованиями капиталистического развития страны, с необходимостью развития в России крупной промышленности. «Как ни азиатски-дико наше самодержавие, как ни много в нем допотопного варварства, консервированного в необыкновенно чистом виде в течение веков, а все же самодержавное правительство есть правительство капиталистической страны, связанной тысячами неразрывных нитей с Европой, с международным рынком, *с международным капиталом»1. Царизм содействовал буржуазии путем покровительственных пошлин, казенных заказов и т. д.
Пролетариат России вступил в XX в. как самая передовая сила освободительной борьбы. С середины 90-х годов прошлого века он стал во главе освободительного движения, открыв новый, пролетарский этап этого движения.
В России буржуазно-демократические революции осуществлялись в период высокоразвитого капитализма, вступившего в стадию империализма, что весьма отличает их условия от условий революций на Западе. Рабочий класс России был не только более многочислен, чем пролетариат в буржуазных революциях на Западе, но и более политически сознателен и
1 В. И. Ленин. Первые итоги политической группировки. Поли
собр. соч., т. 12, стр. 10.


18
Глава первая
в предыдущих буржуазных революциях XIX века»1. Раздробленность крестьянского хозяйства, двойственная природа крестьянства (труженик и частный собственник), неустойчивость и промежуточное положение его в капиталистическом обществе объясняют весьма слабую организованность его даже в годы буржуазно-демократической революции, политическую неустойчивость и колебание его в вопросе об отношении к царизму между революционным пролетариатом и либеральной буржуазией. Революционный натиск крестьянства нередко парализовался его монархическими и конституционными иллюзиями, верой в царя, которого они наивно отделяли от помещиков, царской бюрократии и полиции. Монархизм крестьянства В. И. Ленин называл наивным в отличие от корыстного монархизма либеральной буржуазии, которая была монархической по классовому расчету 2.
В борьбе против царизма и помещиков рабочий класс и крестьянство России шли единым фронтом как классовые союзники, принадлежали к одному и тому же лагерю — демократическому.
Основными политическими партиями крестьянства являлись партия социалистов-революционеров (эсеры), народно-социалистическая партия (энесы) и максималисты. Более или менее близко выражая интересы и точку зрения широких масс крестьянства и городской мелкой буржуазии, эти партии свои мелкобуржуазные задачи усердно облекали туманной социалистической фразеологией. В отличие от энесов, выражавших интересы зажиточной, кулацкой части деревни, партия эсеров представляла собой крайне левое крыло буржуазной крестьянской демократии в России. Важнейшими пунктами ее программы были требования республики и социализации земли, уравнительный раздел ее между трудящимися. Претендуя на представительство интересов всех классов и групп трудящихся России, ведя борьбу против российской социал-демократической партии, эти партии принесли много вреда рабочему движению России.
В России рассматриваемого времени существовали и боролись три основные политические силы, политические линии, или, что одно и то же, три основных политических лагеря:
1) крепостники-помещики и абсолютизм, царская бюрократия;
2) либерально-монархическая буржуазия; 3) демократия — буржуазная, крестьянская, и рабочая демократия.
Нельзя согласиться с распространенным среди советских историков утверждением, что в царской России XX в. имелись
1 В. И. Ленин. К оценке русской революции. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 39—40.
2 См. В. И. Ленин. Новая аграрная политика. Поли. собр. соч., т. 10, стр. 425—420.


Направления и проблемы экономической мысли
два политических лагеря. Это утверждение противоречит исторической действительности и прямым высказываниям В. И. Ленина.
Разоблачая антидемократическую направленность либеральной буржуазии, кадетов, В. И. Ленин вместе с тем решительно возражал против отнесения их к черносотенному, правительственному лагерю, против смешения либералов и правых в одно политическое понятие реакционного блока, реакционной массы. «...Буржуазный монархический либерализм, при всей его половинчатости, — писал он, — совсем не то, что крепостническая реакция» ].
Октябристов и кадетов В. И. Ленин считал двумя флан гами буржуазного центра, колеблющегося между правительством и помещиками, с одной стороны, и демократией (рабочими и крестьянами) —с другой2. «В России есть три основные политические силы и, следовательно, политические линии: черносотенцы (классовые интересы крепостников-помещиков) п «бюрократия» рядом с ними и над ними; затем либеральномонархическая буржуазия, «центр» — левый (к.-д.) и правый (октябристы); наконец, демократия буржуазная (трудовики, народники, беспартийные левые) и пролетарская»3.
От вопроса об основных политических силах, политических лагерях в стране следует отличать другой вопрос — об «исторических силах», «исторических тенденциях» прогрессивного развития буржуазной России. В царской России XX в. имелись налицо две «исторические силы», две «исторические тенденции» буржуазно-демократического преобразования страны: 1) «историческая тенденция» буржуазно-демократического преобразования России посредством реформ с сохранением самодержавия и привилегий дворянства; ее отстаивала монархическая буржуазия; 2) демократическая «историческая тенденция» этого развития путем революции, уничтожающей самодержавие и привилегии • помещиков; ее отстаивали рабочий класс и крестьянство.
Две исторические силы России, олицетворявшие две исторические тенденции ее развития, — это те ее силы, которые принимали участие в прогрессивном, поступательном движении общества, его развитии по капиталистическому пути.  * *1 В. И. Ленин. О характере и значении нашей полемики с либералами. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 364.
54 См. В. И. Ленин. Политические партии за пять лет третьей думы. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 170—171.
* В. И. Ленин. Избирательная кампания в IV Государственную думу. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 38; см. также т. 20, стр. 98—99; т. 21, стр. 312-313, 369.


20 Глава первая
Речь идет о социальных силах, «стремящихся к раскрепощению» страны *.
Русская революция 1905—1907 гг. пробила первую брешь в самодержавном строе страны. Революция окончилась поражением, но пролетариат не был разбит. Он добился некоторого улучшения своего положения, крестьянство — отмены выкупных платежей. Эта революция явилась «генеральной репетицией» к Февральской буржуазно-демократической и Октябрьской пролетарской революциям. Она положила начало подъему рабочего движения на Западе, показала, что центр мирового революционного движения переместился на Восток — в Россию. Русская революция вызвала движение во всей Азии, открыв здесь эпоху демократических революций.
Столыпинской реформой помещики и царизм рассчитывали парализовать революционный натиск крестьянства, расколоть его, создать союзника для помещика и новую социальную опору для самодержавия. Объявление конституции и учреждение Государственной думы, создававшее видимость «парламента» с представительством всех классов общества, были рассчитаны также на погашение революции. Система третьеиюнъ- ской монархии закрепила союз царизма, помещиков и верхов буржуазии против народа. Самодержавие встало на путь бонапартизма, лавировало между помещиками и буржуазией, используя уравновешивание сил этих соперничавших классов для усиления своей самостоятельности. После 1905 г. политическая атмосфера в России была отравлена ядом великорусского национализма. Либерализм выродился в национал- либерализм, официальной идеологией кадетов стал панславизм.
В 1912—1914 гг. в стране начался новый революционный подъем, который был прерван мировой войной. Царизм вовлек Россию в войну, имея в виду захватить Галицию, отнять земли у Турции, поработить Персию, Монголию и т. д. Война была нужна царизму и для того, чтобы предотвратить нараставшее революционное движение.
С началом мировой войны большинство социал-демократических партий встало на сторону своих правительств и своей буржуазии, превратилось в социал-шовинистов. II Интернационал потерпел полный крах. В России шовинизмом были захвачены и широкие массы мелкой буржуазии, эсеры, меньшевики. Только партия большевиков осталась верной знамени пролетарского интернационализма. Учитывая сугубо реакционный характер мировой войны, В. И. Ленин провозгласил лозунг превращения империалистической войны в гражданскую.
1 См. В. И. Ленин. О двух путях. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 164.


Направления и проблемы экономической мысли 21
Февральская буржуазно-демократическая революция в России явилась началом такого превращения. Пролетариат и крестьянство России низвергли царскую монархию. Политический кризис был ускорен военными поражениями России, крайней дезорганизацией хозяйства.
Овладев политической властью, российская буржуазия спешила использовать ее в своих узкокорыстных интересах — расчистить поле для максимального своего обогащения. Буржуазным Временным правительством были отменены законы царского времени, затруднявшие создание акционерных обществ, формально запрещавшие образование капиталистических монополий и др. Правительство твердо держалось курса на продолжение участия России в мировой войне, которая и после Февральской революции оставалась со стороны России грабительской, империалистической.
В то же время острейшие нужды и требования рабочих и крестьян не были удовлетворены: крестьяне продолжали оставаться без земли, требование рабочих о 8-часовом рабочем дне законом не было оформлено. Народ не получил долгожданного мира; веками угнетавшиеся царизмом и помещиками многочисленные нерусские народы страны не получили национальной свободы. В городах быстро нарастал голод, усиливалась хозяйственная разруха, нависла угроза хозяйственной катастрофы. Российская буржуазия оказалась совершенно неспособной решить неотложные задачи буржуазно-демократической революции, удовлетворить насущные нужды народа.
Стремясь полностью овладеть политической властью, силой приостановить углубление революции, российская буржуазия становится на путь контрреволюции, открытой и вооруженной борьбы против народа. Главной политической силой буржуазной контрреволюции в России являлись кадеты. Капиталисты намеренно срывали все попытки регулирования производства, контроля над производством и распределением. Устами Рябу- шинского они грозили задавить революцию «костлявой рукой голода».
Участие эсеров и меньшевиков в «коалиционном» Временном правительстве означало переход этих партий на сторону буржуазии. Эти партии служили орудием обмана народных масс буржуазией, ширмой, маскирующей ее антинародную политику. Своим поведением в 1917 г. эсеры и меньшевики окончательно разоблачили себя в глазах народа как пособники буржуазии.
Буржуазия и состоявшие с ней в союзе мелкобуржуазные партии эсеров и меньшевиков завели страну в тупик, оказались банкротами. Спасти страну от гибели мог только революционный пролетариат, возглавляемый ленинской партией


Глава первая
22
большевиков. Большевики взяли курс на переход от буржуазно-демократической революции к революции социалистической.
В написанных после Февральской революции работах «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», «Удержат ли большевики государственную власть?» и других В. И. Ленин выдвинул и научно обосновал смелую программу экономических мероприятий, осуществление которых спасло бы страну от разрухи и надвинувшейся угрозы полного краха, вывело бы ее на путь быстрого прогрессивного развития,, обеспечило бы России экономическую мощь, независимость от империалистических государств и самостоятельность ее внешней политики. Конкретными требованиями программы являлись: 1) конфискация помещичьей и национализация всей земли в стране; 2) объединение всех банков страны в один и превращение его в государственный — национализация банков; 3) принудительное синдицирование промышленных, торговых и других предприятий и национализация крупнейших синдикатов; 4) отмена коммерческой тайны; 5) рабочий контроль над производством и распределением продуктов; 6) введение трудовой повинности для всего трудоспособного населения страны в целях принудительного привлечения богатых к общественному труду; 7) принудительное объединение всего населения в потреби тельные общества в целях контроля над потреблением богатых людей. Предлагались также строгое осуществление хлебной монополии, ограничение выпуска бумажных денег, налаживание правильного обмена хлеба на товары и другие меры.
Осуществление этой программы означало бы решительное обуздание капиталистов, ограничение их неслыханно высоких прибылей и вместе с тем реальное движение России по пути к социализму.
В своих работах 1917 г. В. И. Ленин доказал крайнюю необходимость и реальную возможность осуществления в России социалистической революции. Он исходил из того, что Россия представляла собой тогда неразрывную часть всей мировой системы капитализма, в которой к тому времени уже созрели необходимые материальные предпосылки для социалистической революции, и что социалистическую революцию в России весьма ускорила империалистическая война. «Не будь войны, Россия могла бы прожить годы и даже десятилетия без революции против капиталистов. При войне это объективно невозможно; либо гибель, либо революция против капиталистов. Так стоит вопрос. Так он поставлен жизнью» *, — писал В. И. Ленин в мае 1917 г.
1 	В. И. Ленин. О твердой революционной власти. Поли. собр. соч., т. 32, стр. 31.


Направления и проблемы экономической мысли 23
В 1917 г. в России имелся необходимый минимум объективных материальных условий для победы социалистической революции. Имелись и благоприятные субъективные условия: крайнее обострение классовых противоречий; глубокий и острый революционный кризис; наличие революционного пролетариата, владевшего большим опытом классовой борьбы, и революционного крестьянства, готового поддержать рабочий класс в борьбе за интересы народа; наличие рабочей партии большевиков, способной вести рабочий класс и беднейшее крестьянство на штурм капитализма; гениальное руководство революцией великим вдохновителем ее и вождем трудящихся В. И. Лениным. I
Октябрьскую социалистическую революцию пролетариат России осуществил в союзе с беднейшим крестьянством. Пролетарская революция против буржуазии слилась с крестьянской революцией против помещиков. Борьбу пролетариата за мир активно поддерживало большинство крестьянства России, а борьбу за национальное освобождение нерусских народов активно поддерживали эти народы, составлявшие больше половины всего населения страны. Все эти разные потоки борьбы большевики сумели слить в одно русло, тем самым в огромной степени усилив революционный натиск на основного врага трудящихся — буржуазию.
Октябрьская революция спасла нашу Родину от вплотную нависшей над нею угрозы хозяйственной катастрофы, от реальной угрозы военного разгрома страны немецкой армией, от опасности победы контрреволюции в стране и восстановления монархии или создания кровавой военной диктатуры бонапартистского типа.
Октябрьская революция открыла прямой путь к строительству социалистического общества, к победе социализма в нашей стране. Она открыла собой эру пролетарских революций в разных странах мира, эру национально-освободительных революций в колониальных и зависимых странах Азии, Африки, Латинской Америки.
Направления экономической мысли
В рассматриваемый период русской истории особенно наглядно проявилась роль экономических идей как весьма важного орудия борьбы классов. Экономические проблемы живо обсуждались, горячие дискуссии по экономическим вопросам велись не только в печати, в научных обществах, но и на съездах, совещаниях политических партий, в различных представительных организациях российского дворянства и буржуазии


24
Глава первая
(Совет съездов промышленности и торговли, Совет объединенного дворянства и др.), а также в Государственной думе.
Одним из каналов формирования и выявления взглядов по вопросам экономической жизни страны являлись научные общества экономистов. Старейшим из них было «Императорское Вольное экономическое общество», созданное еще в 1765 г. Оно состояло из представителей и идеологов дворянства и буржуазии, но в XX в. в его работе принимали участие и мелкобуржуазные экономисты народнического направления, меньшевики и даже отдельные большевики \
В первом десятилетии XX в. продолжало свою деятельность научное общество под названием «Собрание экономистов», созданное в Петербурге в 1891 г. Как и Вольное экономическое общество, «Собрание экономистов» систематически обсуждало актуальные вопросы экономической жизни страны, стремясь влиять на общественное мнение, на правительство и Государственную думу 1 2.
В 1910 г. было создано «Общество финансовых реформ», ставившее целью изучение финансов России и других стран, разработку финансовых вопросов, издание соответствующей литературы, организацию публичных лекций и т. д.3 В конце 1911 г. было основано «Общество им. А. И. Чупрова для разработки общественных наук при Московском университете», в числе отделений которого имелось и отделение теоретической экономики4. Были в России и другие научные общества экономистов.
Как и в пореформенный период XIX в., в дооктябрьской России XX в. необходимо различать экономическую мысль дворянства, буржуазии, мелкой буржуазии и пролетариата. Новым для XX в. является членение экономической мысли также и по политическим партиям.
Классовые позиции экономистов России в значительной степени характеризовались их концепцией экономического развития России, т. е. определенным пониманием характера экономики страны, задач и перспектив экономического развития.
1 См. относящиеся к годам этого периода «Труды Вольного экономического общества» и выходившие в годы первой мировой войны «Известия императорского Вольного экономического общества».
2 См. «Вопросы экономической жизни в обсуждении Собрания экономистов». Отчет за 20 лет. 19 февраля 1891 г. —19 февраля 1911 г., т. II. СПб., 1911. В 1912 г. регулярные научные заседания этого общества прекратились и оно превратилось в обычный клуб. См. И. И. Левин. Акционерные коммерческие банки в России, т. 1. Пг., 1917, стр. 89.
3 Официальным органом его являлись «Известия Общества финансовых реформ», выходившие в 1910—1915 гг.
4 Деятельность этого общества освещалась в журнале «Юридический вестник».


Направления и проблемы экономической мысли
25
Реакционным крылом русской экономической мысли являлись воззрения и программы российского дворянства. Идеологи этого класса и в XX в. упорно отстаивали свои привилегии, боролись против всего прогрессивного, передового. Хотя по многим конкретным вопросам экономической политики воззрения либеральных дворян смыкались с буржуазными, в коренном для дворянства вопросе — о судьбах помещичьего землевладения — черносотенные дворяне и либеральные стояли на одной и той же позиции яростной защиты своих узкосословных интересов.
В XX в. — вплоть до Октябрьской революции — в России было немало помещиков, которые открыто восхваляли крепостное право и мечтали о его восстановлении. Крепостнические настроения дворянства ярко выявились в работе учрежденных в начале XX в. по уездам дворянских «комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности» К «Главная причина разорения крестьянского хозяйства, — говорил докладчик в Чистопольском уездном комитете, — заключается в преждевременном освобождении крестьян от крепостной зависимости». Самым радикальным средством устранения существующего в русской деревне зла является «возвращение нашему дворянству того политического значения, какое оно имело при существовании крепостного права... Необходимо восстановить то доброе, что было при крепостном праве» 1 2, — говорил докладчик Мценского уездного комитета С. А. Нилус. Он же предложил и конкретный проект восстановления крепостного права в России. Лучшим средством повышения благосостояния крестьян черносотенные дворяне считали «палку» и «розгу». Крестьянство уподоблялось ими сбродливому и глупому животному, которое нужно посадить «на цепь, чтобы поставить в невозможность вредить»3. Так толковали «нужды деревни» многие русские помещики накануне крестьянской войны. Это была предсмертная агония идеологии русского дворянства.
Другие, либеральные дворяне защиту корыстных интересов своего класса искусно прикрывали благородными словами, маской «культурности», «гуманности», как это ярко показал В. И. Ленин на примере графа Гейдена, до октября 1905 г. выступавшего либералом, а после 17 октября 1905 г. без малейших колебаний перешедшего в лагерь контрреволюции4. Дворяне ожесточенно боролись против крестьянства,
1 См. «Нужды деревни», т. I, II. СПб., 1904.
2 «Нужды деревни», т. I, стр. 94.
3 См. там же, стр. 93, 95.
4 См. В. И. Ленин. Памяти графа Гейдена. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 37—45.


Глава первая
26
выступавшего с требованиями помещичьей земли, и против революционного пролетариата и научного социализма.
По теоретическим вопросам политической экономии дворянские идеологи России стояли на позициях буржуазной вульгарной политической экономии — субъективной теории ценности, теории трех факторов производства и др.
Буржуазная экономическая мысль России достигла в рассматриваемое время зенита своего развития. Вполне сложилась империалистическая идеология русской буржуазии и ее экономистов. Значительная часть буржуазных экономистов перешла к открытому прославлению капиталистических монополий в промышленности (Г. Фармаковский, П. Струве, А. Рафалович и др.). Многие буржуазные экономисты защищали капиталистические монополии более умеренно, в замаскированной форме. Превознося положительные, «светлые» стороны деятельности монополий, они усматривали в них также и отрицательные, «темные» стороны, с которыми призывали бороться; устранение «темных» сторон монополий они считали возможным в рамках буржуазного строя и необходимым для укрепления этого строя (И. Гольдштейн, М. Туган-Барановский и др.).
Было немало и таких экономистов, которые, стоя на позиции признания капитализма, вместе с тем критически относились к монополиям, разоблачали грабительский характер их деятельности, выступали против апологетов монополий. Антимонополистические настроения получили свое выражение, в частности, на страницах журнала «Промышленная Россия», который стал издаваться в 1915 г. как орган защиты интересов средней и мелкой промышленности и торговли.
Различным было отношение буржуазных экономистов Рос сии и к банковским монополиям. Одни из них усердно превоз носили деятельность банков, приписывая им роль главного рычага экономического развития России и капиталистического прогресса. Другие буржуазные экономисты видели в деятельности банков и «темные» стороны, к устранению которых призывали, сея иллюзии, будто при капитализме могут быть банки, не занимающиеся спекуляцией, грюндерством и не ведущие ожесточенной борьбы со своими конкурентами. Наконец, было много экономистов, которые, стоя на буржуазных позициях, вместе с тем относились критически к деятельности банков, разоблачали их спекулятивные устремления (А. И. Шингарев, Е. Агад и др.). Критика банков этими экономистами носила мелкобуржуазный характер.
Империалистическая идеология дворянских и буржуазных экономистов России ярко проявлялась в защите и усердной проповеди политики захватов чужих территорий, внешних рынков. В дворянской и буржуазной печати, в работах дворян¬


Направления и проблемы экономической мысли 27
ских и торгово-промышленных съездов, совещаний политика расширения сферы влияния российского империализма, захвата колоний, новых рынков лицемерно преподносилась как общенациональная задача русского народа, условие существования России в качестве самостоятельной державы и возможности ее дальнейшего экономического, политического и культурного развития. В действительности же политика захвата чужих земель была выгодна только господствующим классам России.
Политика экспансии превозносилась на страницах журналов «Русская мысль», «Новый экономист» и других, в кадетском еженедельнике «Проблемы Великой России», в изданном Рябушинским двухтомном сборнике «Великая Россия», в работах съездов представителей промышленности и торговли России и т. д.
Конечно, далеко не все буржуазные экономисты России были поборниками захватнической политики царизма. В работах некоторых экономистов виден иной подход к проблемам экономических связей России с соседними странами, проводится мысль, что Россия должна помочь отсталым странам развивать их производительные силы и тем содействовать борьбе этих народов за свою национальную и политическую самостоятельность. Такие взгляды находились в противоречии с авантюристической политикой царизма и российской финансовой олигархии.
Империалистической идеологией — идеологией финансового капитала — было проникнуто в разной степени большинство буржуазных экономистов России. Вместе с тем среди буржуазных экономистов рассматриваемого времени было немало и демократически настроенных, например В. В. Святовский, В. Я. Железнов, М. И. Боголепов, К. А. Пажитнов и др. Экономисты этого крыла сочувственно относились к нуждам народа, видели устарелость и вред помещичьего землевладения, засилье капиталистических монополий. Они питали иллюзии, что разрешение всех противоречий возможно в рамках капитализма путем мирных реформ. Таким образом, вся буржуазная экономическая наука России, как и либерально-дворянская, стояла за победу помещичье-буржуазного типа капиталистического развития.
В области теоретической экономии рассматриваемый период характерен повальным переходом буржуазных экономистов России на позиции вульгарной политической экономии. Борьба с научным социализмом, «опровержение» экономической теории Маркса становятся модой. Трудовая теория стоимости, понимание прибыли, процента, земельной ренты как результата неоплаченного труда наемных рабочих, довольно


Глава первая
2S
распространенные среди буржуазных экономистов в XIX в., теперь почти полностью исчезают. Широкое распространение получает вульгарная теория предельной полезности в чистом виде или же в «соединении» ее с трудовой теорией стоимости. Русские буржуазные экономисты берут на вооружение «новейшие» варианты вульгарной теории прибыли и ренты Кларка, Маршалла и других буржуазных экономистов Запада, стараясь внести и свой «вклад» в дело вульгаризации экономической науки.
Как и на Западе, вульгарная политическая экономия России была характерна отсутствием единства, наличием многих школ и направлений. Однако общим для всех школ признаком являлись апологетика капитализма вообще и монополистического в особенности, яростная борьба против марксистской политической экономии и научного социализма.
Широкое распространение в России получили так называемая историческая школа вульгарной политической экономии и субъективная школа, которая, как и на Западе, выделила в своем составе особую ветвь — математическое направление; получило распространение и так называемое социальное направление буржуазной политической экономии.
Как и на Западе, вульгарная буржуазная политическая экономия России ничего не дала для действительного развития науки. Истинное назначение ее состояло в том, чтобы оправ дывать капиталистическую эксплуатацию, доказать «несостоятельность» революционной теории марксизма, «опровергать» научный социализм.
Подчеркивая вульгарный, антинаучный характер воззрений буржуазных экономистов России XX в. в теоретических вопросах политической экономии, следует вместе с тем сказать, что многие работы русских экономистов, посвященные различным конкретным вопросам экономики России и других стран, имели определенное познавательное значение, которое сохраняется и до настоящих дней. Речь идет о работах по аграрному вопросу, по экономике промышленности и других отраслей народного хозяйства России, о капиталистических монополиях и банках. Эти работы привлекались и критически использовались марксистами в подлинно научном анализе экономической жизни, они используются марксистами и теперь в работах историкоэкономического характера.
Мелкобуржуазное направление экономической мысли имело в России широкое распространение и в XX в. Основное содержание экономических воззрений этого направления мало отличалось от взглядов народничества конца XIX в., выражавших интересы мелкого товаропроизводителя. В своих работах экономисты этого направления отражали демократические требо-


Поправления и проблемы экономической мысли 29
вания русского крестьянства, его стремление получить помещичью землю, избавиться от гнета царизма, помещиков и царских чиновников. Как и раньше, эти демократические устремления крестьянства подавались мелкобуржуазными экономистами в претенциозной форме «борьбы за социализм». В действительности же в воззрениях и программах мелкобуржуазных идеологов и партий ничего социалистического не было, а трактовка ими буржуазно-демократических требований крестьянства как социалистических отражала собой смутную, утопическую надежду крестьянских масс освободиться не только от помещичьей кабалы, но и от капиталистической эксплуатации. Необходимость строго различать эти две стороны воззрений, программ мелкой буржуазии, опасность за утопизмом ее социалистических фраз не видеть вполне реальной ее программы буржуазно-демократических требований В. И. Ленин решительно подчеркивал еще в 90-х годах прошлого века. В XX в. это различение приобрело еще большее значение. В. И. Ленин ярко показал, что мелкобуржуазные программы выражали собой борьбу крестьянства России за демократический, фермерский тип развития капитализма в сельском хозяйстве, тем самым за демократический тип всего буржуазного развития страны.
Разделявшаяся мелкобуржуазными идеологами концепция экономического развития России осталась в XX в. по существу той же, что и раньше. Правда, в XX в. отрицать наличие капитализма в России было уже невозможно, и мелкобуржуазные теоретики пишут теперь о капиталистической России. Однако и теперь российский капитализм объявлялся искусственным насаждением, «незаконным дитя истории»; степень развития капитализма в России резко преуменьшалась. Мелкобуржуазные экономисты писали о «слабом развитии» промышленного капитализма в России, о «беспомощности нашего промышленного капитализма», якобы «не имеющего у нас никакого прошлого и очень шаткое настоящее» 1.
Если в XIX в. народники призывали не допустить роста и победы капитализма в России, то теперь эсеры и другие мелкобуржуазные идеологи твердят о необходимости положить конец капитализму в России, немедленно свернуть с пути капитализма на путь строительства социализма.
Хотя своей программой эсеры полнее, чем другие народнические партии, отразили воззрения, чаяния крестьянских масс, все же, как это отмечал В. И. Ленин, между ними нельзя ставить знака равенства. Демократизм и революционность крестьянских масс были глубокими и непосредственными,
1 С. Зак. Промышленный капитализм в России. М., 1908, стр. 168.


30
Глава первая
искренними, тогда как в теориях и программах эсеров было много книжного, надуманного, а их демократизм и революционность не отличались полнотой и последовательностью. Для характеристики экономических воззрений и программ мелкой буржуазии в нашей книге привлекаются и непосредственные требования самих крестьянских масс, как они были выражены в решениях сельских сходов, в обращениях крестьян к царю и правительству, в выступлениях крестьян в Государственной думе и в других документах подобного рода.
Тяжелое положение русского крестьянства в обществе, его демократические устремления, а вместе с тем его забитость, ограниченность яркое отражение получили в литературных произведениях великого писателя Л. Н. Толстого, которого В. И. Ленин считал «зеркалом русской революции». В нашей книге характеристика экономических воззрений русского крестьянства дается также и через творчество Л. Н. Толстого.
Особым течением мелкобуржуазной мысли в России является анархизм в двух его направлениях: анархисты-комму нисты (последователи П. Г. Кропоткина) и анархисты-индивидуалисты. В экономических воззрениях русского анархизма, особенно анархистов-индивидуалистов, получили свое отражение настроения люмпен-пролетариев городов.
Политико-экономические взгляды мелкобуржуазных идеологов России XX в. еще больше, чем в XIX в., характерны отсутствием стройности, цельности. На них сильно отразилось влияние, с одной стороны, марксистской политической экономии, а с другой — буржуазной экономической науки; воззрения эсеров подверглись большому влиянию со стороны западноевропейского социал-демократического ревизионизма и оппортунизма.
Особое направление русской экономической мысли рассматриваемого времени составили экономические теории и программы оппортунистов в рабочем движении России — «экономистов», меньшевиков и их разновидности — троцкистов, ликвидаторов. Полному разрыву оппортунистов с марксистской политикой в вопросах революции соответствовала и полная измена их экономической теории марксизма. В оценке экономики России и перспектив ее развития позиция меньшевиков была близка к буржуазной, а в вопросах политической экономии — смыкалась с позицией ревизионистов и оппортунистов II Интернационала. Воспринимая марксизм догматически, меньшевики не сумели понять экономику дооктябрьской России как сочетание черт, признаков, общих с экономическим строем западных стран и в то же время отличных от последних. Отрицание Г. Плехановым существования феодального способа производства в России до 1861 г., трактовка им эконо


Направления и проблемы экономической мысли 31
мического строя иослереформенной России как якобы разновидности «восточной деспотии», при которой основным производственным отношением является эксплуатация государством крестьян как налогоплательщиков, естественно, привели мень шевиков к недооценке роли помещичьего землевладения и других пережитков крепостничества в экономике страны, к отрицанию революционной настроенности российского крестьянства.
Меньшевики преувеличивали степень капиталистического развития сельского хозяйства России и в то же время сильно преуменьшали степень капиталистического развития страны в целом. Эти ошибки служили теоретической основой оппортунизма меньшевиков в коренных вопросах русской революции — отрицания ими руководящей роли пролетариата в буржуазнодемократической революции и революционной роли крестьянства, что и привело их в 1917 г. в лагерь прямых врагов пролетарской революции.
В теоретических вопросах политической экономии меньшевики (П. Маслов и др.) полностью сошли с позиций марксизма и разработали свои варианты экономических теорий, представляющие собой по существу разновидность теорий буржуазной политической экономии.
В «классических» буржуазных революциях Запада XVII— XVIII вв. передовым классом общества являлась буржуазия. Она наиболее полно и точно выражала общие национальные задачи прогрессивного развития своих стран на том этапе их исторического развития. Буржуазные экономисты Англии, Франции являлись поэтому носителями передовых, прогрессивных идей. Они давали своему классу идейное оружие борьбы против феодальной знати, старались раскрыть объективные законы буржуазной экономики, научно обосновать направления экономической политики буржуазного государства.
В России, где буржуазно-демократическая революция совершалась в эпоху империализма, буржуазия уже не являлась передовым, восходящим революционным классом. Она не могла поэтому и правильно определить, сформулировать объективные нужды страны, выставить, обосновать задачи и лозунги, которые имели бы подлинно общенациональное значение.
Потребности и задачи прогрессивного развития страны, методы решения этих задач в России были поставлены и научно обоснованы идеологами революционного пролетариата — передовой силы современного буржуазного общества. Ведущей роли российского пролетариата в освободительном движении страны соответствует и ведущая роль марксистско- ленинской теории во всей русской общественной, в том числе и экономической, мысли. В великих битвах рассматривае мого времени пролетариат России выступил преемником и


32
Глава первая
продолжателем передовых, революционных традиций как русского, так и всего мирового освободительного движения. Разработанные в рассматриваемый период В. И. Лениным и другими большевиками экономические теории представляют собой прогрессивное, поступательное движение всей русской экономической мысли, огромный скачок в ее развитии, а вместе с тем дальнейшее развитие, скачок в развитии и всей экономической теории марксизма вообще.
Борьба В. И. Ленина и других большевиков против оппортунизма в российском и во всем мировом рабочем движении представляет собой неразрывное звено борьбы двух тенденций в мировом рабочем движении. В. И. Ленин вел непримиримую борьбу с оппортунизмом II Интернационала. Ленинские работы этого периода знаменуют собой дальнейшее развитие всей мировой экономической науки.
В предыдущей книге «Истории русской экономической мысли» (т. II, ч. И) подробно рассмотрены экономические работы В. И. Ленина 90-х годов прошлого века, показано возникновение ленинского этапа в развитии экономической теории марксизма. По своей тематике экономические работы Ленина, относящиеся к дооктябрьскому периоду XX в., представляют собой прямое продолжение ленинских работ 90-х годов. В них раскрывается экономическая основа русской буржуазно-демократической революции. В бурных событиях первой русской революции В. И. Ленин видел проверку, подтверждение правильности того анализа экономики России, ее классовой структуры, тенденций развития страны, который содержится в книге «Развитие капитализма в России» и в его других работах 90-х годов.
В рассматриваемый нами здесь период В. И. Ленин создал научную концепцию экономического развития буржуазной России.
Сущность этой концепции кратко была изложена выше — при освещении вопроса об экономике и политическом состоянии дооктябрьской России XX в. Разработанная Лениным концепция экономического развития буржуазной России XX в. служила прочной теоретической основой политики партии большевиков в коренных вопросах буржуазно-демократических революций в России и в вопросах, связанных с перерастанием русской буржуазно-демократической революции в социалистическую.
Для практики русской революции первостепенное значение имела глубокая разработка и развитие В. И. Лениным аграрной теории марксизма, раскрытие им сущности и роли аграрного вопроса в России и обоснование революционного пути решения этого вопроса.


Направления и проблемы экономической мысли 33
Первая мировая война поставила перед рабочим движением России и всем мировым пролетариатом вопросы огромной важности: о характере войны и отношении пролетариата к ней, о мире, о пролетарской революции. Ответ на эти жгучие вопросы дал В. И. Ленин, впервые разработав марксистскую теорию империализма, отстояв учение марксизма о про летарской революции и блестяще развив его применительно к новым условиям классовой борьбы. Ленинская теория имие риализма представляет собой великий вклад в экономическую науку.
В. И. Ленин отстоял и развил учение марксизма о диктатуре пролетариата как необходимом условии победы социализма. Творчески применяя марксизм, он доказал возможность победы социализма первоначально в одной стране.
Научная разработка вопросов экономики России и экономической теории марксизма содержится также в работах боль- шевиков-ленинцев И. И. Скворцова-Степанова, Я. М. Свердлова, В. В. Воровского, В. А. Карпинского, М. С. Ольминского,
A. Г. Шлихтера, Ф. А. Ротштейна, В. А. Быстрянского и др. В этих работах содержатся защита и развитие аграрной теории марксизма, марксистское освещение аграрного вопроса в России и многих других важных вопросов экономики страны, вопросы теории империализма, буржуазно-демократической н социалистической революций, вопросы экономической истории России.
Победа Великой Октябрьской социалистической революции явилась вместе с тем победой и марксистско-ленинской экономической теории над всеми другими экономическими теориями — дворянскими, буржуазными, мелкобуржуазными, оппортунистическими. В победе Октябрьской революции марксистско- ленинская теория показала всему миру свою правоту и великую силу. Ленинское идейное наследство составляет бесценный вклад в сокровищницу марксизма, в том числе в экономическую теорию марксизма. Экономические работы
B. И. Ленина этого и других периодов истории России принадлежат всему мировому пролетариату, прогрессивному человечеству как гениальное обоснование пролетарской революции и обобщение ее опыта.
Основные проблемы экономической мысли
Круг экономических вопросов, занимавших русскую общественную мысль рассматриваемого времени, был весьма обширен. Одни из них, такие, как аграрный вопрос, проблемы индустриального развития страны, вопросы империализма и
2 История русской экопомичсской мысли, т. ITT, ч. I


34 Глава первая
социализма, все время находились в центре общественного внимания; другие же вопросы, например денежное обращение в стране, таможенные пошлины, то затихали, то вновь приобретали остроту.
По сравнению с предшествующим временем изменились главный теоретический вопрос и главная линия идейной борьбы в освободительном движении России. Как известно, в последние десятилетия XIX в. для русских социалистов главным теоретическим вопросом являлся вопрос о «судьбах капитализма» в России. Он решался в борьбе русских марксистов с народниками, составлявшей тогда главную линию теоретической борьбы в России. К началу XX в. этот вопрос был уже решен. Самой жизнью и работами марксистов было доказано, что Россия является страной капиталистической, что капиталистический способ производства победил здесь и упрочился. В XX в., в период буржуазно-демократической революции, подчеркивал В. И. Ленин, на очередь встал другой, более сложный вопрос, знаменующий более высокую ступень развития общественной жизни и мысли России, — вопрос о том, какой из двух объективно возможных для России того времени типов капитализма — помещичье-буржуазный, черносотеннооктябристский или крестьянски-буржуазный, демократический — возьмет верх, победит и тем самым определит тип буржуазного развития России \
Главная линия теоретической борьбы по этому вопросу проходила между идеологами рабочей и крестьянской демократии, с одной стороны, дворянскими и буржуазными идеологами — с другой.
Наиболее последовательную борьбу за победу крестьянско- буржуазного типа капитализма, против помещичье-буржуаз- ного типа вели идеологи революционного пролетариата России — большевики, причем главный огонь их теоретической борьбы был направлен против либеральной буржуазии. Последние обвиняли русских марксистов и демократов в том, что они будто бы напрасно сосредоточивают основной огонь своей критики на буржуазных либералах, вместо того чтобы направлять его прежде всего и главным образом против черносотенных помещиков и реакции.
Отводя эти обвинения как необоснованные, В. И. Ленин указывал, что борьба марксистов и демократов против буржуазных либералов является вместе с тем и борьбой против монархизма, черносотенных помещиков и реакции, так как буржуазных либералов критикуют именно за их соглашатель-  11 См. В. И. Ленин. Письмо И. И. Скворцову-Степанову от 16 декабря 1909 г. Поли. собр. соч., т. 47, стр. 228.


35
Направления и проблемы экономический мысли
скос отношение к этим враждебным народу силам. Влияние помещиков на народ, указывал Ленин, было не страшно, так как они не могли сколько-нибудь надолго обмануть трудящиеся массы, тогда как влияние буржуазной интеллигенции было весьма опасным — ей удавалось заражать широкие массы буржуазными идеями, выступая под флагом научности и объективности. ««Борьба с либералами» со стороны демократов и марксистов, — писал Ленин, — есть более глубокая, более последовательная, более содержательная, более просвещающая и сплачивающая массы, чем борьба с правыми» 1.
В. И. Ленин и другие большевики настойчиво показывали также непоследовательность эсеров и меньшевиков в вопросах русской буржуазно-демократической революции. Они вели непримиримую борьбу против ревизионизма и оппортунизма как в российском рабочем движении, так и в международном. В. И. Ленин зорко оберегал чистоту марксизма. Особенное внимание он уделял главному в марксизме — учению о диктатуре пролетариата. Линия теоретической борьбы по этому вопросу проходила между революционной ленинской партией большевиков, с одной стороны, и меньшевизмом в России, международным оппортунизмом — с другой. Теоретическая борьба В. И. Ленина с оппортунизмом имела огромное значение для международного рабочего движения.
Вопрос о победе в России одного из двух объективно возможных для нее типов буржуазного развития остался нерешенным. После Февральской революции борьбой пролетариата и беднейшего крестьянства за социалистическую революцию этот вопрос был снят и заменен другим, знаменующим новую, еще более высокую ступень развития общественной жизни и общественной мысли России. Этот новый вопрос стоял так: будет ли Россия и дальше продолжать двигаться по пути капитализма или же в стране осуществится пролетарская революция, которая откроет путь для перехода общества от капитализма к социализму? Борьбу по этому вопросу, после Февральской революции занявшему главное место в освободительном движении страны, большевики вели против буржуазных идеологов и вставших на сторону буржуазии меньшевиков и эсеров. Главная линия теоретической борьбы по этому вопросу шла между большевиками с Лениным во главе, доказывавшими возможность и необходимость победоносной пролетарской революции в России, и буржуазными либералами, меньшевиками и эсерами, боровшимися против пролетарской революции, за сохранение в России капитализма. В октябре 1917 г.  11 В. И. Лепин. О характере и значении нашей полемики *с либера лами. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 362.
2*


бв
Глава псовая
этот вопрос был решен в пользу социализма. Победе Октябрьской революции предшествовала тщательная теоретическая разработка вопросов социалистической революции и социализма в работах В. И. Ленина и других большевиков.
В XX в. аграрный вопрос не был новым для России: он перешел из прошлого века как нерешенная важнейшая проблема экономической жизни страны. Новым явились крайнее обострение этого вопроса и наличие в стране условий для революционного решения его в пользу крестьян.
В понимании сущности аграрного вопроса и пути его решения остро сталкивались интересы различных классов общества. Отношение к помещичьему землевладению, то или иное понимание пути решения аграрного вопроса наряду с отношением к самодержавию определяли место русских экономистов во всей расстановке общественных сил страны, служили критерием для отнесения их к тому или другому политическому лагерю.
Как показал В. И. Ленин, аграрные программы политических партий России делились на две категории: в первую входили программы дворянства и буржуазии, во вторую — крестьянства и рабочего класса. Первые боролись за сохранение помещичьего землевладения в стране, вторые — за его уничтожение.
Реакционные дворяне не только старались преуменьшить значение аграрного вопроса, но и вообще пытались отрицать его наличие в России и представить аграрный вопрос просто «выдумкой» социалистов и других «смутьянов».
«Доводы» дворянских идеологов в защиту помещичьего землевладения в XX в. оставались прежними. Тщательно затушевывая тот факт, что дворянская собственность на землю есть сословная привилегия, оставшаяся от старых времен и представляющая собой глубокий анахронизм в условиях развитого капиталистического общества, они лицемерно старались представить помещичье землевладение как «государственную обязанность», связанную с особой ролью дворянства в стране и особой ответственностью его за судьбы народа. Представители дворянства пугали тем, что ликвидация помещичьего землевладения крайне опасна для народа и государства, неизбежно приведет страну к экономическому краху, а крестьянские массы ввергнет в великую нищету. Дворянские идеологи рисовали помещичье хозяйство как самую прогрессивную форму сельского хозяйства, уверяя, что именно помещики используют землю наиболее культурно и производительно. В действительности же, как это подчеркивал В. И. Ленин, в России XX в. крупным являлось только землевладение помещиков, форма же их хозяйствования оставалась крайне отсталой,


Направления и проблемы экономической мысли 37
средневековой, поскольку обработка помещичьих земель в значительной мере велась на кабальных условиях крестьянами примитивными орудиями труда. Помещичьи хозяйства являлись оплотом самых отсталых форм хозяйства и крестьянской кабалы.
Представители дворянства часто обращались к буржуазии с призывом объединиться для совместной борьбы за частную собственность, указывая на то, что вслед за уничтожением помещичьей собственности неизбежно встанет вопрос о собственности самой буржуазии.
Развернувшаяся в России крестьянская война против помещиков заставила последних искать такие пути развития деревни, которые, не затрагивая интересов помещиков, дали бы возможность более свободно развиваться хозяйствам кулаков. Инициатором и вдохновителем столыпинской реформы было дворянство, а сама реформа явилась ответом дворянства и царского самодержавия на крестьянскую войну против помещиков.
Буржуазные экономисты, признавая наличие в России аграрного вопроса, его остроту, давали вместе с тем либеральное, чисто реформистское толкование его сущности, сводя его к простому малоземелью крестьян. Причину же этого малоземелья многие буржуазные экономисты (П. Струве, С. Булгаков) объясняли в духе реакционного учения Мальтуса — быстрым ростом крестьянского населения после реформы 1861 г. и так называемым законом убывающего плодородия почвы. Помещичье землевладение объявлялось фактом, якобы не имеющим никакого отношения к крестьянскому малоземелью.
Другие буржуазные идеологи (например, А. А. Мануйлов, М. Я. Герценштейн) отмечали большую роль реформы 1861 г. в образовании малоземелья крестьян, признавали наличие в России XX в. обильных пережитков крепостничества. Вообще же характерная для пореформенного периода XIX в. антипо- мещичья направленность буржуазной литературы по аграрному вопросу в XX в. резко падает. Подчеркивая крайне тяжелое положение русского крестьянства, его нищету и разорение, буржуазные экономисты основную причину этого усматривают но столько в малоземелье, сколько в недостатках землеустройства, отсутствии у крестьян сельскохозяйственных знаний, отсутствии агрономической помощи им и т. гх. Многие буржуазные экономисты (А. И. Чупров, М. И. Туган-Баранов- ский и др.) даже не считали нужным скрывать боязнь за судьбы буржуазной собственности.
Заявления кадетской партии о необходимости некоторой «уступки» дворян в пользу крестьянства, сделанные в момент наивысшего подъема крестьянского восстания, являлись прямым обманом. По проекту кадетов предполагалось образование госу¬


38
Глава первая
дарственного земельного фонда, в который вошли бы казенные, удельные, монастырские земли и принудительно отчуждаемая часть помещичьих земель, которая помещиками не обрабатывалась и сдавалась в аренду крестьянам. Эти земли помещиков должны были отчуждаться за «справедливое вознаграждение» — по рыночной цене с выкупом через казну, т. е. фактически с оплатой их теми же крестьянами как налогоплательщиками. Как указывал В. И. Ленин, перед опасностью конфискации всей помещичьей собственности кадеты согласились пожертвовать «диким помещиком», «земельным ростовщиком», с тем чтобы всю основную массу помещиков оставить нетронутой.
Партия октябристов выступила решительно против кадетского пункта о принудительном отчуждении части помещичьих земель за выкуп, а когда революция была подавлена, кадеты и сами поспешили отказаться от него. Русская буржуазия и ее экономисты поддержали аграрную реформу Столыпина, направленную против коренных интересов крестьянства и всего народа, рассчитанную на создание в деревне в лице кулака союзников помещику и новой опоры для самодержавия.
Позиция революционного пролетариата по аграрному вопросу была представлена работами В. И. Ленина и других большевиков. Правильному пониманию сущности аграрного вопроса в России и пути его решения В. И. Ленин придавал огромное значение. Он показал, что главной причиной малоземелья крестьян, их нищеты и придавленности были грабительский характер реформы 1861 г., сохранение помещичьего землевладения, эксплуатация крестьян помещиками, чрезмерное обложение крестьян налогами и другими платежами в пользу казны. В. И. Ленин доказал, что революционная ликвидация помещичьего землевладения и всех остатков крепостничества была бы единственно правильным путем решения аграрного вопроса в России. До 1905 г. большевики ограничивались требованием возврата крестьянам земель, отрезанных у них в 1861 г. в пользу помещиков, а в условиях развернувшейся крестьянской войны выставили радикальное требование конфискации помещичьих и национализации всех земель в стране. В. И. Ленин всесторонне разработал вопрос об экономических и политических условиях, при которых национализация земли может быть осуществлена.
Глубокое изучение Лениным аграрных отношений страны дало ему возможность прийти к исключительно важному выводу, что аграрный вопрос играет роль экономической основы русской буржуазной революции и что первостепенное значение аграрного вопроса составляет национальную особенность этой революции.


Направления и проблемы экономической мысли
39
В работах В. И. Ленина и других большевиков показан классовый смысл столыпинской реформы как стремления помещиков заглушить революцию, решить аграрный вопрос за счет самих крестьян, обеспечить победу помещичье-буржуаз- ного типа капитализма в стране.
После Февральской революции В. И. Ленин, доказывая необходимость неотложного революционного решения аграрного вопроса в пользу крестьян, саму национализацию земли рассматривал уже не как меру буржуазного прогресса, а как один из важных шагов к социализму наряду с национализацией крупной промышленности, банков и другими экономическими мероприятиями.
В теоретических воззрениях мелкобуржуазных экономистов и в программах мелкобуржуазных партий России аграрный вопрос занимал центральное место. Подчеркивание ненужности и вредности помещичьего землевладения, враждебное отношение к нему, стремление решить аграрный вопрос в пользу крестьянства резко отличало мелкобуржуазных идеологов России от дворянских и буржуазных и определило их место в демократическом лагере общественных сил России вместе с большевиками — представителями рабочей демократии. Не различая буржуазно-демократическую и социалистическую революции, эсеры по существу путали и два способа решения аграрного вопроса — «социализацию» и национализацию. Само крестьянство России высказалось за национализацию всей земли, как об этом свидетельствует земельный «проект 104-х», подписанный крестьянскими депутатами в I и II государственных думах. Ленин указывал, что «проект 104-х» верно выражал крестьянские интересы и надежды.
Отказ партии эсеров в 1917 г., после Февральской революции, от проведения своей аграрной программы и враждебное отношение их к пролетарской революции явились причиной гибели эсеров как политической партии.
Меньшевики, исходя из неверного толкования аграрного строя деревни, разработали реформистскую программу решения аграрного вопроса в России, имевшую кадетские тенденции. Аграрная программа меньшевиков была рассчитана на неполное уничтожение остатков крепостничества в деревне. Помещикам оставлялись имения капиталистического типа. Без изменения оставалось крестьянское надельное землевладение, которое по своей форме являлось также пережитком средневековья. Меньшевики допускали компенсацию помещикам за отчуждаемую у них землю. Стремясь руководство революцией передать в руки либеральной буржуазии, ожесточенно борясь против революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, они не проявили понимания единства


40
Глава первая
и неразрывности решения экономической и политической задач русской революции. В годы реакции меньшевики, как и большинство буржуазных экономистов, перешли к восхвалению столыпинской реформы, превратившись, по словам В. И. Ленина, в «столыпинскую рабочую партию», а в 1917 г. они вместе с дворянством и буржуазией упорно боролись против проведения в жизнь крестьянских требований о земле.
В рассматриваемый нами здесь период русской истории огромную остроту приобрел вопрос о судьбах общины. Столыпинская земельная реформа означала коренное изменение отношения дворянства и буржуазии к русской общине, отказ от господствовавшего раньше понимания ее роли как главной опоры всех устоев экономической и политической жизни страны, отдачу общины на разграбление кулачества. От прежнего славословия общины дворянские и буржуазные экономисты перешли теперь к ее бичеванию, объявляя общину чуть ли не причиной всех недостатков и зол деревенской жизни.
Большевики различали в сельской общине России две стороны, отношение к каждой из которых должно быть разным. Одна сторона — это полукрепостная власть общины над мужиком, тормозившая рост производительных сил деревни и всей страны и подлежащая поэтому уничтожению, однако не насильственно, не грубым, разрушением общины вообще, а демократическим преобразованием ее, отменой сословных ограничений прав крестьян. Другая сторона сельской общины — это община как демократическая организация местного управления, товарищеский или соседский союз. В этой своей функции община должна быть сохранена. Русские марксисты требовали отмены всех учреждений, противоречивших демократизации, полного уничтожения сословности крестьянской общины, установления полной свободы передвижения крестьянина, отмены всех законов, стеснявших крестьянина в распоряжении его землей \
* *
*
Как было показано в предыдущих книгах «Истории русской экономической мысли», вопрос о главном направлении хозяйственного развития России — следует ли ей и впредь оставаться земледельческой, аграрной, или же она должна стать промышленно развитой страной — уже давно являлся предметом больших споров. В XVIII—XIX вв. передовые люди России проявляли понимание значения и необходимости создания
1 См. В. И. Ленин. Аграрная программа русской социал-демократии. Полы. собр. соч., т. G, стр. 344 — 346.


41
Направления и проблемы экономической мысли
отечественной промышленности для развития всего народного хозяйства и обеспечения независимости страны, а реакционные идеологи высказывались за оставление России страной аграрной.
В XX в. проблема экономического развития России становится особенно актуальной, что было связано с действием закона неравномерности экономического и политического развития стран в эпоху империализма, острой борьбой империалистических государств за передел мира. Поражение России в войне с Японией, быстро обнаружившаяся слабость ее в мировой войне выдвигали на первый план вопрос о причипах отставания страны и о путях его преодоления. Вопрос этот являлся предметом наибольших разногласий между представителями реакционного дворянства, с одной стороны, и буржуазии — с другой. Он имел огромное значение и для классов трудящихся — пролетариата и крестьянства. Революционные марксисты России — большевики — стояли за ускоренное развитие промышленности, за превращение России в передовую индустриальную страну. В быстром росте отечественной крупной промышленности они видели необходимое условие прогрессивного развития страны, подготовки материальных предпосылок и субъективного фактора будущей социалистической революции.
В. И. Ленин и другие большевики придавали большое значение выявлению действительных причин экономического отставания России от передовых капиталистических стран, уяснению степени этого отставания и путей ликвидации его. В работах Ленина дана глубокая классовая оценка политики царского правительства в вопросах экономического развития страны и позиций господствующих классов России по этим вопросам.
Представители реакционного черносотенного дворянства России и в XX в. выступали решительно за сохранение земледельческого характера страны, против роста крупной капиталистической промышленности; они обвиняли правительство в пристрастии к интересам буржуазии и капиталистической промышленности, в пренебрежении к «нуждам» дворянства и сельского хозяйства. Под «нуждами» же сельского хозяйства дворяне понимали прежде всего и главным образом потребности своего, помещичьего хозяйства.
В сохранении аграрного характера страны эта часть дворянства усматривала главное средство упрочения всех «устоев» царской России, своих привилегий, а в росте капиталистической промышленности — угрозу этим «устоям», подкоп под привилегии дворянства. Представители реакционного дворянства поддерживали развитие только тех отраслей промышлетт


42
Глава первая
ности, которые заняты переработкой сельскохозяйственного сырья, так как развитие этих отраслей обеспечивало помещикам выгодный сбыт их продукции.
Представители либерального дворянства, не отличаясь от реакционных дворян в защите своих сословных привилегий, в вопросе о путях хозяйственного развития России занимали более прогрессивную позицию. Рост крупной промышленности непосредственно отвечал их интересам как владельцам капиталистических предприятий. Высокопоставленные царские чиновники, стоявшие в других вопросах на сугубо реакционных позициях, под влиянием требований жизни все чаще вынуждены были выступать сторонниками индустриализации страны. Царское правительство в XX в. ориентировалось на создание крупной промышленности, которая могла бы обеспечить военную мощь страны, сохранение се экономической и политической самостоятельности.
Буржуазные экономисты России стояли обычно за развитие крупной отечественной промышленности. Защита аграрного типа экономического развития страны составляла среди них исключение (например, М. М. Ковалевский). Однако в понимании причин отсталости страны и путей ее преодоления они обнаружили свою классовую ограниченность. Вопрос о причинах экономического отставания России трактовался ими односторонне. Буржуазные экономисты усматривали ее прежде всего в недостатке свободы предпринимательской деятельности, в чрезмерной регламентации, опеке над нею со стороны царского правительства и чиновников, стеснявших частную инициативу. В предоставлении капиталистам полной свободы хозяйственной деятельности, в отмене мелочной опеки и регламентации со стороны правительства буржуазные экономисты видели главное средство ускорения промышленного развития страны. Они добивались замены существовавшей тогда в России разрешительной системы создания промышленных предприятий, образования акционерных обществ явочной системой, устранения формального запрещения деятельности монополистических объединений капиталистов, отмены других законов, стеснявших свободу предпринимательской деятельности.
Буржуазные экономисты писали об огромной роли крестьянского хозяйства для роста внутреннего рынка, для укрепления финансов Российского государства. Однако сравнительно немногие из них поднялись до понимания того, что помещичье землевладение и все другие пережитки крепостничества являлись тогда главным тормозом на пути промышленного развития страны, и ни один буржуазный экономист не поднялся до признания революционного пути ликвидации помещичьего землевладения.


Направления и проблемы экономической мысли
43
В рассматриваемый период большую актуальность приобрел и вопрос о том, какие отрасли промышленности — тяжелую индустрию или легкую — необходимо развивать в первую очередь. Некоторые из буржуазных ученых (Д. И. Менделеев, И. X. Озеров и др.) первостепенное значение придавали скорейшему созданию в России отраслей тяжелой промышленности. Это была прогрессивная позиция. Другие же, ссылаясь на исторический процесс индустриального развития западных стран, подчеркивали необходимость развития прежде всего и главным образом отраслей легкой промышленности, а развитие отраслей тяжелой промышленности объявляли делом более или менее далекого будущего. Позиция этих экономистов была ошибочной. Тот минимум развития отраслей легкой промышленности, без которого тяжелая промышленность вообще не может развиваться, в царской России XX в. уже имелся, а ключом к скорейшей ликвидации экономической отсталости страны, к ее индустриализации являлось быстрое развитие прежде всего ведущих отраслей тяжелой промышленности — машиностроения, химии, добычи руд, топлива и др.
В вопросах об индустриализации страны весьма важное значение имел вопрос об источниках средств для ее осуществления. Буржуазные экономисты обычно настойчиво подчеркивали бедность России своими капиталами и неизбежность привлечения иностранных капиталов для ускорения промышленного развития страны.
С приближением мировой войны опасность экономической отсталости страны становилась все более явной, а когда война разразилась, угроза военного поражения России встала во всей своей реальности. Верхушка монополистической буржуазии и буржуазные экономисты усиленно ищут пути к скорейшей ликвидации отставания России, составляют проекты «экономического возрождения страны», значительного усиления ее экономической мощи. Возникают разные общества, провозглашающие задачу содействия самостоятельному и быстрому развитию производительных сил страны: общество «Самодеятельная Россия», «Общество 1914 года», «Экономическое возрождение России» и др. В обществе «Экономическое возрождение России» активно участвовали видные представители буржуазной науки И. X. Озеров, И. О. Гольдштейн, В. Ф. Тотомианц и др.
Однако экономического возрождения страны, быстрого развития ее производительных сил буржуазные экономисты надеялись достичь не уничтожением остатков крепостничества (об этом и теперь не было речи), а посредством усиленного ввоза иностранного капитала. Теперь они все больше ориентируются на США, усматривая в этой стране образец хозяйственного развития, достойный подражания. На страницах «Известий


а Рлава перваА
Общества сближения между Россией и Америкой» усердно пропагандировалась мысль о необходимости изучения Америки, использования ее опыта, привлечения в Россию ее капиталов и технических средств для совместной работы по эксплуатации нетронутых недр. Эти экономисты не понимали или не хотели понимать, что столь привлекавшая их «помощь» со стороны США в действительности не могла бы обеспечить независимость России, а неизбежно привела бы к экономической и поли тической зависимости от этой империалистической страны.
Классовая ограниченность предлагавшихся идеологами буржуазии планов «экономического возрождения страны» ярко видна и на примере «Доклада Совета съездов о мерах к развитию производительных сил России» IX съезду представителей промышленности и торговли, состоявшемуся в 1915 г. В этом обширном докладе, подготовленном специальной комиссией, подчеркивается необходимость неотложного осуществления решительных мер, направленных на усиление экономической мощи страны. «Рост производительных сил должен совер^ шаться быстро и в огромных размерах. В течение десяти лет Россия должна или удвоить, утроить свой хозяйственный оборот, или обанкротиться — вот ясная альтернатива» !, — говорится здесь.
В качестве важнейшего условия возможности резкого повышения темпов экономического развития страны провозглашается необходимость предоставления полного простора принципу «частной хозяйственной инициативы и предприимчивости». Подчеркивается первостепенное значение свободы организации отдельных лиц в кооперативы и хозяйственные союзы, а промышленных предприятий — в синдикаты. О том, что важнейшим условием «экономического возрождения страны» должна быть ликвидация помещичьего землевладения, в докладе, конечно, не упоминается. Зато настойчиво проводится мысль, что программа экономического развития и достижения хозяйственной независимости России может быть успешно осуществлена лишь при условии, что вопросы производства, накопления, вопросы усиления производительности народного труда будут поставлены «впереди вопросов распределения народного богатства», что разрешение задачи возможно «не в переделе существующего богатства, а в накоплении нового — в развитии производительных сил» 2.
Верно, конечно, что Россия остро нуждалась в мощном подъеме своих производительных сил, в серьезном повышении производительности общественного труда. Но противопоставле-
1 «Доклад Совета съездов о мерах к развитию производительных сил России». Пг., 1915, стр 7.
%г Там же, стр. 3.


Направления и проблемы экономической мысли do
пне этой задачи другой - изменению в распределении богатства и национального дохода между разными классами общества — характеризует сугубо консервативный характер позиции составителей «Доклада...». Нельзя забывать, что речь шла об эпохе буржуазно-демократической революции, когда требовались серьезные изменения и в распределении доходов и богатства. Для ускорения роста производительных сил страны необходимы были в первую очередь ликвидация паразитического присвоения огромной доли национального дохода и богатства помещиками, значительное повышение доли крестьянства в национальном доходе страны за счет дворянства и уменьшения налогов и платежей в казну, значительное повышение доли рабочего класса в национальном доходе за счет непомерно высоких прибылей буржуазии и налоговых доходов казны.
Русская буржуазия не смогла практически решить сложную задачу индустриализации страны, а ее экономисты не сумели правильно поставить эту проблему, жизненно важную для судеб страны. Порой об этом вынуждены были говорить и сами экономисты. «Признавая, что основой благосостояния всякой страны является широкое использование народного труда и природных богатств, мы все-таки мало подвинулись не только в практическом разрешении этого вопроса*, но даже и в правильном его освещении», — писал В. П. Литвинов-Фалинский в книге «Наше экономическое положение и задачи будущего», вышедшей в 1908 г.
Сложная проблема индустриализации страны была правильно поставлена и успешно решена советским народом в иных исторических условиях, созданных в стране Великой Октябрьской социалистической революцией. Она была решена собственными силами страны, народом, освободившимся не только от пережитков крепостнического гнета, но и от капиталистического рабства.
* *
*
В XX в. огромную актуальность приобрел вопрос о капиталистических монополиях. Литература о них возникает в России одновременно с Западом еще в 80-х годах прошлого века, а в XX в. этот вопрос и в России стал одним из важнейших вопросов практики и теории.
В России, как и на Западе, до появления ленинской книги «Империализм, как высшая стадия капитализма» не было работ, в которых империализм рассматривался бы в целом, в совокупности всех его важнейших признаков. Господствовало одностороннее понимание империализма только как определен¬


46
1'лава первая
ной политики современных капиталистических государств, игнорировалось то, что империализм есть прежде всего особая, высшая стадия капитализма, характеризующаяся новыми явлениями в экономике. Преобладали работы, посвященные рассмотрению какого-либо одного признака империализма, главным образом монополий в промышленности.
Идеологи реакционного дворянства выступали решительно против капиталистических монополий, твердили о необходимости «обуздать» их деятельность полицейскими мерами. Они оперировали при этом «интересами народа», хотя в действительности имели в виду прежде всего и главным образом свои сословные интересы. Либеральные дворяне (Витте и др.), считая капиталистические монополии неизбежным продуктом экономического развития, не были сторонниками запрещения их деятельности; в то же время они признавали необходимым определенное регламентирование деятельности монополий, установление контроля государства над ними. Среди буржуазных экономистов, как говорилось выше, были ярые апологеты монополий, более умеренные защитники их и, наконец, буржуазные критики монополий, разоблачавшие деятельность монополий с позиции признания самих основ капитализма.
В русской буржуазной литературе было немало работ, посвященных анализу сущности капиталистических монополий в промышленности, причин их возникновения и роста, вопросам классификации форм монополистических объединений, показу места и роли монополий в экономической и всей общественной жизни России и других стран.
В своем анализе монополий буржуазные экономисты ограничивались, однако, лишь теми связями, которые лежат близко к поверхности явлений и процессов. Как и их собратья на Западе, они обнаружили неспособность и незаинтересованность в раскрытии глубоких внутренних связей и зависимостей, выявлении закономерностей нового этапа развития капитализма.
Существование и рост акционерных обществ некоторые экономисты России пытались представить как якобы проявление тенденции к «демократизации капитала» (С. П. Фармаков- ский), а деятельность монополистических объединений капиталистов — как движение к «организованному капитализму» (Туган-Барановский, Назаревский и др.).
Апологеты империализма старались доказать преимущества монополии перед свободной конкуренцией. Последняя изображалась как изжившее себя явление и основная причина всех зол и недугов капиталистической системы хозяйства, а монополия — как важнейшее средство их устранения. Ряд буржуазных экономистов, подчеркивая преимущества монополии перед свободной конкуренцией, вместе с тем признавали неизбеж¬


Направления и проблемы экономической мысли
47
ность конкуренции между монополистическими союзами предпринимателей и предприятиями, не входящими в них, между монополистическими объединениями капиталистов, внутри самой монополии.
Сторонников свободной конкуренции в России было много больше, чем сторонников монополий. К первым должны быть отнесены представители и идеологи немонополизированной промышленности и торговли, т. е. значительной части крупной промышленности, а также всей средней и мелкой промышленности. Стоя целиком на почве капиталистической системы хозяйства, они ратовали за свободную конкуренцию, усматривая в последней необходимое условие своего существования. Критика монополий с позиции мелкой и средней буржуазии носила мелкобуржуазный характер.
С этой критикой монополий буржуазными экономистами не следует смешивать критику их мелкобуржуазными экономистами народнического направления, которые критиковали монополии с позиции крестьянской буржуазной демократии. Сугубо критическое отношение экономистов-эсеров к капиталистическим монополиям вытекало из их враждебного отношения к капитализму вообще. Их критика монополий не была научной, скользила по поверхности явлений; мелкобуржуазные экономисты не смогли понять ни причины появлений монополий, ни противоречивой роли их в прогрессивном развитии общества.
Вопросы образования и роли финансового капитала и финансовой олигархии получили сравнительно небольшое отражение в русской литературе дооктябрьского периода. Термин «финансовый капитал» употреблялся обычно для обозначения банковского капитала, возросшего в своем значении. Как и на Западе, буржуазные экономисты России о господстве финансового капитала говорили обычно в смысле господства банковского капитала над промышленным и торговым.
В буржуазной литературе показаны весьма быстрый рост банков и банковского капитала в России XX в., исключительно высокая степень их концентрации в стране, резкое усиление роли банков в деятельности промышленности, торговли, транспорта; выявлен ряд важных новых черт во взаимоотношениях между банками и промышленностью. Вместе с тем буржуазные экономисты России, как и Запада, не сумели раскрыть подлинную сущность финансового капитала, его роль и место в ряду других важнейших экономических признаков империализма.
Вопрос о вывозе капитала из России не получил широкого освещения в русской литературе, что объясняется незнячи тельными размерами самого вывоза,


dS
Глава первая
Политика захвата внешних рынков и чужих территорий пользовалась широкой поддержкой со стороны буржуазных экономистов, многие из которых активно выступали в роли трубадуров российского империализма.
Отношение буржуазных экономистов к государственно- монополистическому капитализму отразило важные особенности экономики царской России XX в. В связи с происходившими изменениями в экономике капитализма в XX в. особенную остроту на Западе приобрел вопрос о роли и пределах вмешательства государства в хозяйственную жизнь страны. Признание за государством права и обязанности определенным образом воздействовать на развитие экономики страны все больше вытесняло собой господствовавшую прежде концепцию экономического либерализма.
В России «экономический либерализм», «экономическая свобода» в смысле полного невмешательства государства в хозяйственную жизнь страны никогда не являлись знаменем буржуазии, и в XX в. се экономистам не было надобности делать крутой поворот в этом вопросе. Российское государство уже задолго до XX в. играло большую роль в хозяйственной жизни страны. Оно являлось собственником огромных пространств земли, значительной части крупной промышленности, железнодорожного транспорта. Военная промышленность почти целиком находилась в руках государства. Государственная власть осуществляла политику таможенного протекционизма, оказывавшую огромное влияние на все народное хозяйство, казенными заказами способствовала росту тяжелой индустрии, а чрезмерным податным обложением трудящихся масс и косвенными налогами подрезала их покупательную способность. Серьезным рычагом воздействия государства на хозяйственную жизнь страны являлся Государственный банк.
Отношение русской буржуазии и ее экономистов к хозяйственным мероприятиям государства определялось простым «принципом»: одобрять все то, что выгодно буржуазии, и отвергать все, что может уменьшить ее прибыли. В толковании буржуазных экономистов политика таможенного протекционизма, весьма удорожавшая товары на внутреннем рынке, посылка полиции и воинских частей на капиталистические предприятия для «усмирения» бастующих рабочих отнюдь не являются нарушениями «экономической свободы». А вырванное борьбой рабочих у правительства фабричное законодательство — ограничение продолжительности рабочего дня, запрещение сверхурочных работ — расценивалось ими как грубое нарушение «свободы труда». «Свобода труда» понималась ими как свобода капиталиста бесконтрольно эксплуатировать рабочих. Лицемерным лозупгом «свобода труда» прикрывалась и


Направления и проблемы экономической мысли 40
борьба предпринимателей, буржуазных экономистов против предоставления рабочим права на стачки, объединения их в профессиональные союзы. Таким образом, буржуазный лозунг «свобода труда» всем своим острием был направлен против рабочих.
В эпоху империализма государственно-капиталистические предприятия России превратились в государственно-монополистические. Казенное предпринимательство встречало со стороны буржуазии враждебное отношение, в особенности в тех случаях, когда оно прямо сужало поле деятельности буржуазии. Буржуазные дельцы и экономисты (И. X. Озеров и др.) резко подчеркивали косность, бюрократизм управления казенным хозяйством, на все лады восхваляли преимущества частнокапиталистических методов хозяйствования. Настойчиво проводилась мысль, что экономическое будущее России зависит прежде всего и главным образом от развития частного капитализма.
Г осударственно-монополистический капитализм представляет собой более высокую форму хозяйства, чем частная монополия капиталистов, поскольку степень обобществления производства здесь выше, чем в частнокапиталистических монополиях. В России вопрос осложнялся тем, что государственная власть, чиновники которой управляли казенными предприятиями, представляла собой монархию полуфеодального типа, совершавшую, но еще далеко не завершившую переход к буржуазной монархии.
Важной частью вопроса о соотношении казенного и частнокапиталистического предпринимательства являлся вопрос о национализации крупной промышленности.
Ряд буржуазных экономистов России, признавая в принципе целесообразность национализации отдельных отраслей крупной промышленности, практическое осуществление ее относили к далекому будущему, ссылаясь на «неподготовленность» ее к национализации, нецелесообразность передачи ее в бюрократические руки чиновников и т. д. Речь Шла, конечно, о буржуазной национализации с выкупом предприятий в казну. Такая мера не затрагивала бы действительных интересов капиталистов и нс меняла бы социальной природы национализированных предприятий.
В годы мировой войны вставал вопрос о национализации некоторых отраслей крупной промышленности, об установлении государственной монополии на производство и продажу отдельных видов продукции в целях ограничения спекулятивных действий частных монополий. Прикрываясь лозунгом «свобода частной инициативы», запугивая опасностью «закрепощения» промышленности бюрократическим государством, крупная буржуазия и се экономисты (ГГ. Струве, И. X. Озеров,


50
Глава первая
А. 	Рафалович и др.) решительно выступили против всякой национализации, против государственной монополии на отдельные продукты.
Задача разработки подлинно научной теории империализма успешно была решена В. И. Лениным. Он раскрыл несостоятельность общепринятого в буржуазной и оппортунистической литературе понимания империализма только как определенной политики современных капиталистических государств. Используя богатейшие данные буржуазной статистики и признания буржуазных экономистов всех стран о капиталистических монополиях, банках, экспорте капитала, о колониальной политике современных капиталистических государств, опираясь на теорию Маркса и мастерски применив диалектико-материалистический метод обработки материалов, В. И. Ленин раскрыл экономическую сущность империализма. Он показал, что основной особенностью новейшего капитализма является смена капиталистической свободной конкуренции капиталистическими монополиями, господство монополистических союзов крупнейших предпринимателей, а переход капитализма свободной конкуренции к монополии был обусловлен громадным ростом промышленности и быстрым ростом концентрации производства во все более крупных предприятиях. В. И. Ленин раскрыл важнейшие экономические признаки империализма, глубокую внутреннюю связь их, взаимоотношение.
Все это дало В. И. Ленину возможность определить историческое место империализма, сделать исключительно важные выводы, что империализм есть умирающий капитализм, последняя стадия капитализма, канун пролетарской революции. Ленин разоблачил несостоятельность утверждений оппортунистов II Интернационала, что империализм несет смягчение противоречий капитализма, показал утопизм стремлений повернуть колесо истории назад — к господству свободной конкуренции.
Ленин раскрыл захватнический, разбойничий характер первой мировой войны с обеих сторон, в том числе и со стороны России.
В работах В. И. Ленина дан научный анализ российского империализма, показаны как общие с империализмом других стран черты его, так и специфические черты, обусловленные особенностями экономического и политического развития России.
Научной разработкой вопросов империализма в духе революционного марксизма занимались и другие большевики — И. И. Скворцов-Степанов, Н. М. Лукин, Я. М. Свердлов, А. Трояновский,


Направления и проблемы экономической мысли
51
* *
*
Борьбе рабочего класса России за социализм противостоял единый фронт господствующих классов. Идейная борьба по вопросу о социализме проходит красной нитью через всю историю русской экономической мысли рассматриваемого периода.
Царская власть вела не только полицейскую борьбу против демократии и социализма, стремясь арестами, расстрелами подавить всякое революционное движение. Осуществлялись и мероприятия, направленные на идейную борьбу против социализма, дискредитацию его в глазах народа. С этой целью выпускались брошюры, книги, в которых социализм рисовался в самом отталкивающем виде.
Ожесточенную борьбу против социализма вели идеолог дворянства К. Ф. Головин, ренегат, бывший народоволец Л. А. Тихомиров, князь В. П. Мещерский и др. Их литературные выступления полны ненависти к демократии и социализму, направлены против революции.
Как и на Западе, в России имели хождение идеи «феодального социализма» — реакционная критика буржуазного общества со стороны земельной аристократии под фальшивым флагом защиты интересов пролетариата от капиталистической эксплуатации. Дворянские идеологи нередко яркими красками рисовали картину эксплуатации рабочих капиталистами, противопоставляя ей якобы «отеческое» отношение помещика к крестьянам. Всю вину за разорение деревни, обнищание крестьянства они переносили на буржуазию, упрекая последнюю в том, что она порождает революционный пролетариат. Демагогически выставляя себя «болельщиками» за рабочий класс, те же помещики активно участвовали в насильственных мероприятиях против него.
«Феодальный социализм» выступал в России в форме «полицейского социализма» — зубатовщины. Целью зубатовщины было отвлечь рабочий класс от политической борьбы против самодержавия, вырвать его из-под влияния социал-демократии, ограничить борьбу рабочих чисто экономическими рамками. Мелкими экономическими уступками рабочему классу самодержавие рассчитывало укрепить положение дворянства и буржуазии, отвлечь рабочий класс от идеи завоевания политической власти и разрушения всей системы угнетения.
Рабочие очень быстро раскусили истинный смысл «заботы» полиции о них и отвернулись от зубатовских организаций. Разновидностью «полицейского социализма» являлась и гапоновщина. Расстрел петербургских рабочих 9 января 1905 г. положил конец наивной вере рабочих в царя и тем самым гапоновщине.


52 Глава первая
В борьбе за укрепление своего господствующего положения имущие классы России широко использовали православную церковь. Борьба против социализма, удержание трудящихся от участия в классовой борьбе и революции открыто вменялись духовенству в качестве его первейшей обязанности. В духовных семинариях после первой революции был введен даже особый курс под названием «Обличение социализма», который должен был обучить будущих священников приемам идейной борьбы против социализма. Служители церкви обильно выпускали литературу антисоциалистического содержания. Вопросы борьбы с революцией и социализмом занимали большое место на съездах русского духовенства, миссионерских курсах, в церковных журналах и другой литературе.
В своем грязном опусе «Опыт противосоциалистического катехизиса» и в многочисленных других своих «обличительных» выступлениях против социализма протоиерей И. И. Восторгов, один из главарей черносотенного «Союза русского народа», подвергает «критике» философские, социологические и политико-экономические основы научного социализма. Главным «пороком» научного социализма провозглашается противоречие его христианской религии, несовместимость с идеалами христианства. Философскому и историческому материализму как якобы ошибочному учению черносотенный поп противопоставляет в качестве истины субъективный идеализм, а Марксовой трудовой теории стоимости, теории прибавочной стоимости — буржуазные вульгарные теории предельной полезности и «факторов производства». Социализм клеветнически изображается как грубый материализм, стремление к сытости и физическому довольству при полном пренебрежении к духовной жизни человека.
Лютая ненависть представителей официальной церкви к социализму и революции наглядно демонстрирует истинную роль религии в классовом обществе — оправдывать господство эксплуататоров, призывать трудящихся к смирению, терпению, верой в загробную жизнь отвлекать их от борьбы за свое освобождение на земле. Восторгов не только вел идейную борьбу против социализма, но и призывал к подавлению революции силой, к физической расправе над участниками революции. На все лады он прославлял царскую монархию, вопил о «греховности» посяганий народа на собственность помещиков и капиталистов.
Своеобразной формой борьбы церкви против социализма было течение, известное под именем «христианского социализма». В России это течение не получило значительного распространения. «Христианскими социалистами» называли служителей церкви и верующих людей, которые в обстановке


Направления и проблемы дкокоМическои мысли 6S
буржуазно-демократической революции проявляли недовольство существовавшими в стране порядками, стремление к новым формам жизни, поддерживали демократические требования, в том числе отделение церкви от государства, причем необходимость демократических преобразований мотивировали ссылками на «священное писание». В роли «христианских социалистов» выступали священник Г. Петров (по характеристике В. И. Ленина, «весьма популярный демагог»), профессор Петербургской духовной академии архимандрит Михаил, священник Н. Огнев и др. В годы первой революции в России была предпринята попытка создания особой, так называемой христианско-социалистической партии, основной целью которой была провозглашена организация трудящихся масс для широкой культурной борьбы за осуществление «христианского социализма» па земле.
Появление «христианских социалистов» и «христианских демократов» В. И. Ленин рассматривал как показатель того, что даже такие дружественные по отношению к самодержавию общественные силы, как клерикализм, должны организовываться отчасти против него, ломая или раздвигая рамки полицейского бюрократизма. Это создавало благоприятную почву для агитации за полное отделение церкви от государства, означало рост союзников революции1.
В идейном течении «христианского социализма» ничего социалистического, конечно, не было. С точки зрения борьбы за действительный социализм это течение было реакционным и вредным; оно рассчитывало на религиозные предрассудки людей, идеализировало религию, которая в действительности является самой опасной и вредной формой идейного порабощения трудящихся, разоружающей их перед лицом своих эксплуататоров. «Христианский социализм», писал В. И. Ленин, есть худший вид «социализма» и худшее извращение его2.
Буржуазные экономисты России вели ожесточенную борьбу против научного социализма. «Уничтожение» научного социализма превратилось в основную задачу буржуазной науки, а критика научного социализма стала модой и важнейшим признаком «учености» буржуазных идеологов. Одной из форм борьбы против научного социализма являлась пропаганда идей «буржуазного социализма».
По определению К. Маркса и Ф. Энгельса, «буржуазный социализм» выражал собой желание известной части буржуазии «излечить общественные недуги для того, чтобы упрочить
1 См. В. И. Ленин. Третий съезд. Поли. собр. соч., т. 10, стр. 218.
2 См. В. И. Ленин. Письмо А. М. Горькому. Ноябрь 1913 г. Полы, собр. соч., т. 48, стр. 231.


54
Глава первая
существование буржуазного общества» Сторонники «буржуазного социализма» стремились убедить рабочих, что радикально улучшить свое положение они могут в рамках буржуазного общества без классовой борьбы, без революции.
Формы «буржуазного социализма» в России были разные: «государственный социализм», «этический социализм», «кооперативный социализм», «муниципальный социализм» и др.
Основной идеей «государственного социализма» являлась мысль о возможности и необходимости путем соответствующих реформ, осуществляемых государственной властью, прежде всего фабричным законодательством, сгладить противоречия между трудом и капиталом, установить классовый мир, упрочить капиталистическую систему хозяйства, предупредить пролетарскую революцию. По своему идейному и классовому содержанию «государственный социализм» в России был близок буржуазному течению в Германии, известному под названием «катедер-социализма». К представителям «государственного социализма» в России могут быть отнесены И. И. Япжул, И. И. Ивашоков, И. X. Озеров, П. П. Мигулин и др.
Так называемый этический социализм означал стремление буржуазных идеологов подменить революционную борьбу рабочего класса за социализм как определенный строй общественной жизни, который придет на смену капитализму, разговорами о необходимости нравственного совершенствования людей, стремлением к осуществлению в будущем идеи равноценности человеческой личности. Социализм трактуется как надысторический идеал человечества, не находящийся в связи с формой экономической жизни людей. Сторонники «этического социализма» стремились принизить научный социализм и лживо утверждали, что он ограничивается только экономическими интересами людей и оставляет в стороне высшую, духовную сторону их жизни. Отвергая исторический материализм, они ставят на голову действительную связь различных сторон общественной жизни. Научный социализм, как известно, предполагает не только новый, высший строй экономической жизни людей, но и новую культуру и идеологию их, отражающие собой высший строй всей общественной жизни людей.
Разновидностью «этического социализма» можно считать так называемый религиозный социализм буржуазных мрако- бесов-мистиков (Бердяев, Булгаков и др.)» которые высшей целью человеческой личности провозглашали воспитание ее в соответствии с идеалами христианской религии. В годы реакции тлетворные идеи «религиозного социализма» захватили  11 К. Маркс и Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии. Полы. собр. соч., т. 4, стр. 453.


55
Направления и проблемы экономической мысли
определенную часть буржуазной интеллигенции, затронули даже некоторых интеллигентов-марксистов, вставших на реакционный путь «богоискательства» и «богостроительства».
Буржуазная теория «кооперативного социализма» зиждется на отрицании капиталистической природы кооперации в буржуазном обществе. Кооперация рассматривается как могучий рычаг повышения жизненного уровня трудящихся, смягчения и устранения классовых противоречий буржуазного общества. Значительно меньшим распространением пользовалась в России теория «муниципального социализма» (В. Ф. Тотомианц и некоторые другие).
R И. Ленин уделял много внимания разоблачению и критике «буржуазного социализма», как западноевропейского, так и российского. Он раскрывал антинаучный характер и политическое назначение писаний буржуазных экономистов, намеренно грубое искажение ими научного социализма в целях его «опровержения».
Были в России и такие буржуазные экономисты, которые признавали преимущества социализма перед капитализмом, историческую неизбежность замены капитализма социализмом, по в вопросе о путях перехода общества от капитализма к социализму стояли на обычной позиции буржуазного реформизма. К ним можно отнести А. Исаева, А. Шора, К. Пажитнова и ряд других.
Экономическая отсталость страны, огромный удельный вес мелкого крестьянского хозяйства обусловили то, что в царской России XX в. широкое распространение получили идеи «мелкобуржуазного социализма».
Эсеры рисовали социализм как строй социальной жизни, соответствующий природе человека, представлениям людей о равенстве и общечеловеческой «справедливости». Важнейшим условием перехода общества к социализму они считали не подготовку материальных основ нового строя, а изменение сознания людей — понимание ими преимуществ социализма и наличие воли, готовности перейти к нему. Главной силой движения общества к социализму, наиболее последовательным борцом за социализм эсеры признавали не пролетариат, а крестьянство и интеллигенцию. Они считали мелкое хозяйство «трудовым», стоящим выше капиталистического, приписывали крестьянству социалистические тенденции развития.
Эсеры критиковали капитализм, подчеркивали его противоречия, пороки и язвы. Критическое отношение мелкобуржуазных идеологов к капитализму отражало собой враждебное отношение мелких товаропроизводителей к капиталистической эксплуатации, к крупному капиталу, к капиталистическим монополиям. Однако, критикуя капитализм, они видели в нем


56 Глава первая
лишь силу, мешающую обществу идти к социализму, а сам социализм не связывали с развитием капитализма и его противоречий. Поэтому их критика не была научной.
«Социализм» эсеров был реформистским: они исходили из возможности мирного перерастания капиталистического общества в социалистическое, разделяли буржуазную оппортунистическую теорию «кооперативного социализма». В России XX в. мелкобуржуазный «крестьянский социализм» играл глубоко реакционную роль, так как противопоставлялся пролетарскому социализму, был течением общественной мысли, враждебным научному социализму; он дезориентировал освободительное движение в России.
Бурные события 1917 г. полностью обнаружили действительное лицо эсеров, раскрыли истинный смысл их разговоров о социализме. До 1917 г. эсеры постоянно клялись именем социализма, заявляли, что Россия как можно скорее должна исправить «ошибку» своего развития, свернуть с пути капитализма и встать на путь социализма. Л после Февральской революции, когда вопрос о социализме перешел в плоскость практической борьбы и рабочий класс России, возглавляемый партией большевиков, готовился на штурм капитала, эсеры вместе с буржуазными идеологами, меньшевиками стали усердно твердить, что капитализм в России еще далеко не исчерпал себя, имеет много жизненной силы. Как и меньшевики, эсеры оказались в стане контрреволюции, рядом с буржуазией и помещиками. Таков был бесславный конец мелкобуржуазного социализма в России.
Разновидностью «мелкобуржуазного социализма» в России XX в. являлся так называемый анархический коммунизм П. Кропоткина, после смерти Бакунина игравшего роль корифея и теоретика не только русского, но и всего мирового анархизма.
Представление меньшевиков о социализме по существу не отличалось от взглядов западноевропейских оппортунистических теоретиков II Интернационала. Для них социализм был не борьбой рабочего класса за вполне реальный и по времени близкий строй общественной жизни, а всего лишь благочестивым мечтанием о далеком будущем, своего рода иконой, на которую следует молиться. Меньшевики весьма равнодушно относились к вопросу о диктатуре рабочего класса и отрицали возможность союза рабочего класса с беднейшим крестьянством в социалистической революции. Они не верили в возможность победы социализма в одной стране, не видели в империализме особой, монополистической стадии капитализма, не рассматривали его как канун пролетарской революции. Преуменьшая степень капиталистического развития России и


Направления и проблемы экономической мысли
57
отрицая возможность победы социалистической революции в странах, не являющихся самыми развитыми, меньшевики принижали революционные возможности российского пролетариата, стремились столкнуть его на путь реформ в рамках капиталистического строя. В 1917 г. меньшевики утверждали, что России предстоит долгий путь капиталистического развития. Они яростно боролись против социалистической революции, твердили, что даже передовые страны Запада еще не готовы к ней, а в России всякая попытка рабочего класса овладеть политической властью якобы обречена заведомо на провал и приведет лишь к торжеству реакции. 1917 год был годом полного и окончательного банкротства меньшевиков как политической силы.
В непримиримой борьбе против буржуазных идеологов, ревизионистов и реформистов в России и на международной арене В. И. Ленин отстоял и блестяще развил бессмертное учение марксизма о социализме и коммунизме, о пролетарской революции как важнейшем условии перехода общества от капитализма к социализму. Защита и развитие В. И. Лениным учения марксизма о социалистической революции и диктатуре пролетариата является самым важным, самым ценным в идейном наследстве Ленина. В. И. Ленин отстоял от атак врагов — ревизионистов и оппортунистов — и всесторонне развил учение марксизма по коренным вопросам рабочего движения применительно к новым условиям борьбы классов, наступившим с новой фазой развития самого капитализма. Он обогатил сокровищницу марксизма учением о возможности победы социализма первоначально в одной, отдельно взятой, стране, учением о том, что социалистическая революция может победить не только в капиталистической стране, имеющей наиболее развитые производительные силы, наиболее многочисленный пролетариат, наиболее высокую культуру населения, но и в стране со средним уровнем экономического развития. Ленин исходил из того, что, овладев политической властью, пролетариат такой страны использует ее — в союзе с трудовым крестьянством — для ускоренного создания материальных, экономических и культурных основ социалистического общества.
Раскрыв несостоятельность догмы теоретиков II Интернационала о неизбежности большого разрыва по времени между буржуазной и пролетарской революциями, В. И. Ленин доказал, что буржуазно-демократическая революция в России, осуществляемая в условиях империализма и под руководством рабочего класса, неизбежно и быстро будет перерастать в социалистическую.
Ленин доказал, что в подготовке материальных предпосылок социализма огромное значение имеет превращение


68
Глава первая,
монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм, что мировая империалистическая война, ускорив развитие государственно-монополистического капитализма и до крайности обострив все противоречия капитализма, тем самым приблизила социалистическую революцию, поставив ее в порядок дня международного рабочего движения.
В 1917 г. В. И. Ленин строго научно доказал необходимость пролетарской революции в России, разработал конкретные пути и формы борьбы рабочего класса за политическую власть. Он вооружил партию большевиков и рабочий класс России научно обоснованной программой первых экономических мероприятий пролетарской диктатуры, показав необходимость и решающее значение ликвидации помещичьей и буржуазной собственности на средства производства для победы революции и для строительства социализма.
Разработанная В. И. Лениным экономическая программа большевиков была рассчитана на борьбу с надвинувшейся на страну хозяйственной разрухой, голодом городского населения, а вместе с тем на осуществление первых практических шагов к социализму.
Защита и творческое развитие В. И. Лениным учения марксизма о пролетарской революции, разработка им экономической программы большевиков в пролетарской революции явились одним из важнейших условий победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Ленинские работы о пролетарской революции, о формах и методах борьбы за диктатуру пролетариата, ленинская экономическая программа пролетарской революции имеют огромное международное значение: они вооружают коммунистические, марксистские рабочие партии других стран умением бороться за социализм в своих странах с учетом как общих закономерностей социалистической революции, так и особенностей действия их в зависимости от конкретно-исторических условий развития каждой страны.


ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ ДВОРЯНСТВА
Глава вторая
ДВОРЯНСКИЕ КОНЦЕПЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
Политическая экономия либерального дворянства
Шдеологи российского дворянства нс имели своей особой школы политической экономии. И это понятно: политическая экономия как наука была создана идеологами буржуазии для практики буржуазного общества. Представители помещичьего класса уже давно по мере разложения феодально- крепостнических отношений и втягивания помещичьих хозяйств в товарно-денежный оборот проявляли интерес к вопросам политической экономии. Для них проблемы стоимости, цены, денег, капитала, прибыли, земельной ренты и другие не были только теоретическими абстракциями, а выражали реальные хозяйственные отношения с внутренним и мировым рынком, с капиталистическими промышленными предприятиями, банками и т. д.
Идеологи дворянства старались использовать буржуазную политическую экономию для идеологического оправдания сохранения политического господства дворян в условиях капитализма, для удержания за ними земельной собственности. Для этой цели больше всего подходила, конечно, вульгарная политическая экономия с ее отрицанием труда как единственного источника стоимости и прибавочного труда как единственного источника доходов эксплуататорских классов буржуазного общества.
В XIX в. в пореформенной России профессорами высшей школы, авторами курсов политической экономии часто были люди, в конкретно-экономических вопросах стоявшие целиком на позициях защиты интересов дворянства, а в теоретических вопросах политической экономии следовавшие за буржуазной вульгарной политической экономией. Такими были, например, профессора Н. X. Бунге и Д. И. Пихно. В России XX в. официальная политическая экономия находилась целиком в руках


GO
Га а в а вторая
буржуазных ученых. Однако последние не только защищали интересы своего класса — капиталистов, но и охраняли интересы другого класса эксплуататоров — помещиков, используя для этого положения вульгарной политической экономии, «развивая» ее дальше.
В эпоху империализма, когда политическое господство помещичьего класса стало нетерпимым анахронизмом, когда перед Россией встали задачи буржуазно-демократической и социалистической революций, для дворянства на первый план выдвигаются вопросы сохранения земельной собственности помещиков, вопросы о сельской общине, о взаимоотношении сельского хозяйства и промышленности, о денежном обращении.
В конце XIX — начале XX в. в роли ведущего дворянского теоретика выделяется крупный государственный деятель граф С. Ю. Витте К Он был идеологом либерального дворянства России, а вместе с тем видным административным и государственным деятелем, в годы первой русской революции стоявшим во главе царского правительства. В. И. Ленин называл Витте представителем «либеральной бюрократии». Будучи выразителем и усердным защитником интересов дворянства, Витте, как дальновидный и просвещенный деятель, хорошо понимал, что в условиях быстро развивающегося в стране капитализма российское дворянство может сохранить свои политические позиции, только приспосабливаясь к этим новым условиям. В отличие от реакционного дворянства Витте защиту помещичьего землевладения и всех привилегий помещичьего класса совмещал с признанием необходимости быстрого индустриального развития России и всемерного содействия со стороны государственной власти стремлению российской буржуазии к обогащению.
Экономические воззрения Витте получили свое выражение в его книгах pi в докладных записках царю 1 2. Духовным учителем Витте являлся Ф. Лист — один из основателей исторической школы в Германии. В 1889 г. Витте выпустил работу «Национальная экономия и Фридрих Лист»3, посвященную разбору книги Ф. Листа «Национальная система политичеапэй экономии». В своей работе Витте высоко оценивает теоретиче- cKPie взгляды Листа, а его книгу называет целой эпохой «не
1 Витте, Сергей Юльевич (1849—1915)—граф, управляющий юго- западными ж. д. (1886—1889), министр путей сообщения (1892), министр финансов (1892—1903), председатель Комитета министров и Совета министров (1903—1906), член Государственного совета (с 1892 г.).
2 См. библиографию ко второй главе настоящего тома.
8 Она была переиздана в 1912 г. под названием «По поводу национализма. Национальная экономия и Фридрих Лист».


Дворянские концепции политической иконо.нпи 61
только в научной, но и в практической жизни» 1. Он полностью разделяет критику Ф. Листом классиков политической экономии А. Смита и Д. Рикардо за то, что они создали «космополитическую экономию», а не рассматривали законы экономического развития отдельной нации.
В систематическом виде экономические взгляды Витте изложены в его книге «Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве», изданной в 1912 г. и представляющей собой текст лекций, читанных Витте в 1900—1902 гг. брату царя великому князю Михаилу Александровичу Романову. Эта книга состоит из двух частей: «Народное хозяйство» и «Государственное хозяйство». Первая часть представляет собой курс; политической экономии, вторая — учение о финансах. Во второй части автор излагает вопросы государственного бюджета в России, государственный кредит, налоговую систему, акциз, таможенные сборы, пошлины, местные финансы. В период чтения лекций автор был министром финансов России, и потому финансовое хозяйство страны рисуется им в розовом свете.
Политико-экономические воззрения Витте изложены в первой части книги. Вопросы политической экономии излагаются здесь не только в чисто теоретическом плане, но и в их практическом приложении к «национальной экономии» России, связываются с конкретными задачами экономической политики царского правительства. Кроме теории в книге содержится большой описательный и фактический материал по экономике России. В целом же работа Витте представляет собой сочетание политической экономии и конкретных отраслевых экономик.
Выход в свет курса лекций Витте не остался незамеченным в общественных и научных кругах России. М. И. Туган- Барановский откликнулся на книгу Витте большой статьей в газете «Речь», где дал высокую оценку работе и ее автору. В этой книге, писал Туган-Барановский, «собрано столько ценных наблюдений, столько поучительных мыслей и соображений, что появление ее следует приветствовать» 2. Это оценка с позиции буржуазной политической экономии. А. Ю. Финн- Енотаевский, являвшийся тогда марксистом, высказал совсем иное мнение о книге Витте. Не считая последнего серьезным н самостоятельно мыслящим экономистом, он подчеркнул, что курс графа Витте лишь повторяет зады западноевропейских
1 	С. Ю. Витте. Национальная экономия и Фридрих Лист. Киев, 1889, стр. 4.
; 2 М. И. Туган-Барановский. Книга гр. С. Ю. Витте. «Речь», 1(14) января 1912 г.


62
Глава вторая
вульгарных экономистов и является комниляциен из работ его помощников А. Н. Гурьева, И. И. Иванюкова, Б. Ф. Брандта ].
Действительно, в предисловии к своей книге Витте отмечает помощь названных русских буржуазных экономистов в ее подготовке. Однако следует иметь в виду, что к моменту чтения курса лекций по политической экономии сиятельный лектор был уже давно сложившимся мыслителем и деятелем, имевшим свои взгляды и огромный опыт государственно-хозяйственной деятельности. Высокое положение автора книги в иерархии царской бюрократии, на протяжении многих лет непосредственно и активно влиявшего на формирование экономической политики царского правительства и руководившего осуществлением этой политики, придало лекциям Витте особый интерес и особое значение. Они заслуживают поэтому несколько более подробного рассмотрения как выражение экономических воззрений дворянства России конца XIX — начала XX в. Во многом концепции Витте выражают собой воззрения, характерные для всего российского дворянства, а по многим вопросам — воззрения только либеральной части дворянства.
Политико-экономические взгляды Витте не представляли собой чего-либо оригинального. В своих лекциях он воспроизводил идеи вульгарной буржуазной политической экономии, главным образом германской исторической школы в старом ее варианте. Именно эта школа, являвшаяся, по словам К. Маркса, «могилой политической экономии», была более других приспособлена служить тем задачам экономической политики, которых держался Витте, — сохранению господствующего положения дворян-помещиков в условиях, когда в стране победил и упрочился капиталистический способ производства. Вместе с тем напрасно было бы искать в теоретических воззрениях царского сановника какой-то цельности; ее не было и в теоретических конструкциях самой исторической школы. В политико-экономических высказываниях Витте по некоторым отдельным вопросам заметно влияние и английской классической буржуазной политической экономии, которая в XIX в. пользовалась значительным успехом среди русских буржуазных экономистов.
В книге Витте при изложении вопросов теоретической экономии резко преобладает описание автором поверхности явлений хозяйственной жизни, а собственно теоретический анализ сводится по существу к повторению обычных рассуждений вульгарных буржуазных экономистов.  11 См. А. Ю. Финп-Енотаевский. Граф Витте как экономист. «Современный мир», февраль 1912 г.


Дворянские концепции политической экономии
63
Экономические воззрения Витте помогают нам лучше уяснить не только идеологию дворянства России конца XIX — начала XX в., но и принципы экономической политики царизма в тот же период русской истории. Витте рассматривает политическую экономию не как отвлеченную, абстрактную науку, а скорее как своего рода помощника в практической деятельности людей, прежде всего деятельности по руководству государственным хозяйством. Такая направленность автора сказывается в самой структуре книги (первая часть — политическая экономия — служит как бы введением ко второй, практической науке о государственном хозяйстве, финансах), в постоянных экскурсах автора в область конкретной экономики России и в прямых высказываниях о роли политической экономии. «Политическая... экономия, — пишет Витте, — должна принимать идею национальности за точку отправления и поучать, каким образом данная нация при настоящем... может сохранять и улучшать свое экономическое положение» 1.
Высоко оценивая работу А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов», Витте вместе с тем отмечает, что, хотя политическая экономия достигла значительного развития, все же по сравнению с естественными и техническими науками она движется «черепашьим шагом». Причину этого он видит в сложности экономических явлений и многопричин- ности их происхождения. Критерием успешного развития всякой науки, по мнению Витте, является предвидение, а политическая экономия еще далека от этого важного свойства пауки.
Не трудно видеть, что задача, которую Витте ставит перед политической экономией, невыполнима для вульгарной буржуазной политической экономии. Последняя, как известно, не стремилась к раскрытию экономических законов. Да и сам автор не верит в возможность политической экономии служить научному обоснованию экономической политики. Он полагает, что с этой задачей более успешно справится «даровитый, просвещенный и опытный государственный деятель», чем «ученый из ученейших» 2. Витте явно преувеличивает роль и значение государственного деятеля, ответственного за политику царского правительства, и пытается свою позицию представить как надклассовую.
Политическая экономия определяется Витте как «наука о хозяйственных явлениях и законах, управляющих этими явлениями» 3. В другом месте он пишет: «Предметом изучения
1 С. Ю. Витте. Национальная экономия и Фридрих Лист, стр. 35.
2 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве. СПб., 1912, стр. 32.
3 Там же, стр. 31.


64 Глава вторая
политической экономии... служит хозяйственная жизнь народа, или так называемое народное хозяйство» К В русской литературе полная несостоятельность толкования политической экономии как науки о «народном хозяйстве» была раскрыта еще Н. Г. Чернышевским. К. Маркс показал, что политическая экономия изучает общественно-производственные отношения людей, а не хозяйство вообще. Указание Витте на то, что политическая экономия изучает «законы», управляющие хозяйственными явлениями, говорит об известном влиянии на него английской классической школы; известно, что историческая школа никаких объективных законов вообще не признает. Витте подчеркивает исторический характер законов, изучаемых политической экономией. «Основы общественного строя не остаются постоянно одни и те же; они изменяются, — пишет он, — поэтому доктрины общественных наук, равно как и доктрины политической экономии, имеют временный характер, тогда как законы физико-естественных наук до известной степени могут быть названы вечными» 1 2.
Автор книги считает, что политическая экономия не должна ограничиваться «изучением только современного строя культурных народов», ее должна интересовать история «экономического быта народов», так как «в историческом ходе развития народных хозяйств замечается известная правильность, закономерность», позволяющая судить о характере дальнейшего развития народов3. Эти правильные положения Витте отнюдь не означают, что он научно понимал исторический характер политической экономии, действительное значение исторического метода в этой науке.
Для курса Витте характерно намерение растворить политическую экономию в истории народного хозяйства. Как и буржуазные экономисты, Витте не знает понятия «способ производства », « обществ енно-экономическая формация ». Он подменяет их понятиями «ступени развития», «стадии развития». В «истории экономического быта» Витте различает четыре стадии развития: охотничий быт, пастушеский, земледельческий и промышленно-торговый. Последний характеризуется «развитием мануфактур, фабрик, заводов и сильным расширением внутренней и внешней торговли». Правильно указывая, что «экономические исследования только тогда приобретут научное значение, когда направятся на открытие причинной связи между явлениями», сам автор не выдержи¬
1 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 415.
2 Там же, стр. 32.
3 См. там же, стр. 33.


Дворянские концепции политической экономии 65
вает этого принципа. Он не отрицает огромного значения развития орудий производства в деле борьбы человека с силами природы за средства существования, однако движущей силой перехода от одного экономического быта народа к другому признает не развитие орудий производства, а рост плотности населения. «Важнейшей причиной, обусловливающей переход от одной ступени хозяйства к другой, служит возрастающая плотность населения» *, — писал оп. Иначе говоря, движущую силу развития он видел в увеличении населения, а не в объективном процессе развития производительных сил. Такое понимание вопроса является неправильным.
Автор «Конспекта лекций о народном и государственном хозяйстве» выступает как сторонник технического и экономического прогресса. Он пишет о преимуществах (большая напряженность и большая производительность) свободного труда наемных работников перед несвободным трудом раба и крепостного крестьянина, об огромном значении машин для производства, о технических и экономических преимуществах крупного производства перед мелким и постоянном вытеснении второго первым. Витте настойчиво подчеркивает необходимость индустриального развития страны, считает, что для общества тем выгоднее, чем больше людей занято в промышленности, торговле и на транспорте1  2. В этом взгляды Витте выгодно отличаются от позиции представителей реакционной части дворянства, которые промышленное развитие России считали несчастьем и предавали анафеме тех, кто ратовал за индустриализацию страны. В отличие от консервативной части дворян, рассматривавшей рост капиталистической промышленности и капиталистических монополий только в свете своих узкоклассовых интересов как конкурентов дворянских привилегий, Витте ратовал за развитие отечественной крупной промышленности, а возникновение капиталистических монополий оценивал как прогрессивное явление. Появление их и рост он связывал с усилением концентрации производства и капитала, с ростом и объединением уже существующих капиталов. По его мнению, «эти соглашения — тресты, синдикаты, картели и пр.— являются дальнейшим шагом в области концентрации капиталов для лучшего их использования» 3.
Витте пространно рассуждает о великом значении собственности для хозяйственного развития страны, имея при этом в виду частную собственность.
1 	С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 33.
а См. там же, стр. 80, 102, 136.
3 	Там же, стр. 136.
3 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


00 Глава вторая
Понятия потребительной и меновой стоимости автор раскрывает попутно с выяснением понятий хозяйственного блага, факторов производства и обмена. Категорию «хозяйственное благо» Витте толкует расширительно, в духе Сэя. Это не только потребительные стоимости, удовлетворяющие материальные или духовные потребности человека, но и услуги, «нереальные блага, таковы — фирма, привилегия, монополии». Как известно, теория услуг Сил была подвергнута уничтожающей критике Марксом !.
Витте указывает, что наряду с природой и капиталом в создании хозяйственных благ важную роль играет труд. «Три элемента, три силы принимают участие в производстве хозяйственных благ — природа, труд и капитал» 1 2, — писал он. А на вопрос, кто же является создателем стоимости (по терминологии Витте — ценности), автор не дает определенного ответа. «С благом, — пишет он, — неразрывно связывается представление о трудности его приобретения, и это представление придает благу новое свойство, называемое ценностью. Раз человек осознал полезность вещи, силы или услуги и трудность ее приобретения, эта вещь, сила или услуга стала в глазах его ценностью»3. Идеолог обуржуазившегося дворянства не мог, естественно, встать на позицию классической школы политической экономии и признать трудовую теорию стоимости. Под «трудностью приобретения» блага, о которой пишет Витте, можно, очевидно, понимать и труд, затраченный на его производство, хотя сам Витте прямо об этом не писал. «Полезность вещи», «трудность ее приобретения» служат у Витте скорее условиями существования стоимости, чем источником ее; стоимостью же (ценностью) является сознание человеком полезности ее и трудности ее приобретения, т. е. психологическая категория.
Известно, что Ф. Лист, Гильдебрант, Рошер, Книсс и другие представители исторической школы считали, что нет объективной основы для определения стоимости блага. Стоимость (ценность) есть субъективное отношение к ней человека, оценка им значения блага. По существу Витте повторил эти положения вульгарной политической экономии. Он отрицает закон стоимости, а уровень и колебание цен на рынке объясняет издержками производства и действием закона спроса и предложения. «Цены всех вообще товаров зависят от отношения
1 См. К. Маркс. Теории прибавочной стоимости. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 413.
2 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. G1.
а Там же, стр. 14Г>.


Дворянские концепции политической, экономии Ш
между спросом и предложением и всегда стремятся при свободном соперничестве к своему естественному уровню — к издержкам производства» К Автор не пытается проникнуть в сущность товарного обмена, а анализирует лишь поверхностные явления, принимая видимость рыночных отношений за сущность.
В своих суждениях о капитале Витте также пользуется в большинстве случаев положениями вульгарной политической экономии. Он рассматривает капитал как один из факторов производства, предлагая подойти к вопросу исторически. Капитал, по его мнению, это вечная категория; капиталом человек пользовался в борьбе с силами природы «с незапамятных времен». Все развитие человеческого общества, начиная с пастушеских племен, заявляет автор, возможно было лишь на базе капитала. «Пастушеский период народного хозяйства становится возможным только при наличии капитала» 1 2. Следовательно, «исторический» подход к выявлению сущности капитала потребовался Витте для того, чтобы показать вечность капитала, внеисторичность его. «Все в природе вечно... — утверждает Витте, — вечен и капитал...» 3.
Пытаясь выявить сущность капитала, Витте определяет его как «накопленный запас продуктов умственного и физического труда, служащий или могущий служить для производственных целей и способствующий как ускорению во времени производственного процесса, так и возрастанию его результатов» 4. Вслед за Ф. Листом в понятие капитала Витте включает «знания и иные невещественные капиталы». Понятие капитала как определенного производственного отношения и потому исторической категории чуждо Витте. Он знает деление капитала на основной и оборотный, но, как и все буржуазные экономисты, умалчивает о делении капитала на постоянный и переменный, игнорирует такое деление, потому что оно служит у Маркса ключом к раскрытию действительного источника и содержания доходов эксплуататорских классов буржуазного общества — прибавочной стоимости, создаваемой неоплаченным трудом наемного рабочего. Зато Витте «открывает» еще несколько категорий капитала — «свободный» и «мертвый», «вещественный» н «невещественный», «частный», «народный» и «мировой». Все эти категории не имеют отношения к характеристике и выявлению сущности капитала. Напротив, в надуманной категории «народного» капитала видно стремление Витте затушевать истинную сущность капитала как отношения
1 	С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 390.
а Там же, стр. 114.
3 	Там же, стр. 127.
i Там же, стр. 117—118.
3


68 Глава вторая
эксплуатации наемного труда. «Кроме капиталов, являющихся народными по самому характеру общественного своего назначения, каковы порты, каналы, пути сообщения, вся система народного образования и пр., народными капиталами следует считать и все частные капиталы, предназначенные для производственных, следовательно, общеполезных целей» *. Если исходить из такого критерия, то «народным» придется, очевидно, признать всякий капитал, употребляемый в капиталистическом производстве. Несостоятельность категории «народный» капитал и его апологетическая сущность очевидны.
В вопросе об источниках капитала у Витте эклектически переплетаются разные точки зрения: с одной стороны, классической школы политэкономии, утверждающей, что источником капитала является труд, а с другой — вульгарной политической экономии, указывающей, что источником капитала является бережливость и воздержание. На вопрос, откуда возникает капитал, автор отвечает: «Прежде всего, конечно, приложенный к разработке природных богатств умственный и физический труд, а затем воздержание и основанное на нем сбережение» 1 2.
Рассматривая вопросы распределения, автор лишь внешне описывает, каким путем распределяются «хозяйственные блага» между разными агентами, участвующими в их создании, — между трудом, владельцами природных условий производства и собственниками капитала. Природа, труд и капитал рассматриваются Витте не только как факторы производства, но и как самостоятельные источники создания стоимости. Отсюда для него вполне правомерно, что носители этих факторов производства — рабочие, капиталисты и землевладельцы — имеют одинаковое основание на получение соответствующего вознаграждения. «Часть дохода, составляющая вознаграждение за труд, называется заработной платой; часть, достающаяся обладателям сил природы, носит название ренты; часть, выпадающая на долю владельцев затраченного в производство капитала, называется прибылью (автор здесь путает прибыль и процент. — Авт.), наконец, часть, которая за выделом всех других участников производства поступает в пользу предпринимателя, составляет предпринимательский барыш»3.
Уровень предпринимательского «барыша» автор связывает с «обширностью предприятия», колебаниями цен и «деловыми способностями предпринимателя». Подчеркивая огромное практическое значение вопроса о распределении народного дохода
1 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 121.
2 Там же, стр. 122.
3 Там же, стр. 380.


Дворянские концепции политической экономии
69
на составные части, Витте не указывает, однако, объективных законов, определяющих это распределение. Он ограничивается лишь указанием, что «этот вопрос разрешается в каждый данный момент жизни народа исторически сложившимися общественными отношениями и хозяйственным строем» *.
Отрыв доходов господствующих классов от эксплуатации наемного труда ярко виден и в рассуждениях Витте о земельной ренте. «Основной характер земельной ренты заключается в том, — пишет он, — что она представляет собой доход от земли, не зависящий непосредственно от труда и капитала, вложенных в эту землю» 1 2. Под рентой автор разумеет плату за пользование годными для хозяйственных целей свойствами земли как «излишек дохода с лучших земель сравнительно с худшими» 3.
Витте не различает двух форм ренты — абсолютной и дифференциальной. По существу он рассматривает лишь последнюю. Условием ее возникновения он считает различие в плодородии почвы, местонахождении земли и ценах на земледельческие продукты. Последнее ошибочно рассматривается им как самостоятельное условие возникновения ренты, в действительности же рыночные цены на сельскохозяйственные продукты находятся в зависимости от воздействия первых двух условий, т. е. от плодородия почвы и от местонахождения участков земли.
Описав составные части дохода и их распределение, Витте отмечает их взаимозависимость. Изменение одного из них вызывает изменение других составных частей дохода. Если рента, утверждает он, вырастает с 10 до 20%, то на долю заработной платы и прибыли достанется вместо 90 только 80%. Отмечая эти противоречия между агентами получения дохода, автор не квалифицирует их как антагонистические противоречия. Он скорее склонен говорить о «солидарности» интересов предпринимателей «с интересами других классов населения» 4.
Умалчивая о противоположности между заработной платой и прибылью, между прибылью и рентой, Витте вместе с тем указывает, что вопрос о пропорциях деления дохода между «участниками» производства не нашел еще определенного разрешения и решается в каждой стране конкретно, в зависимости от сложившихся исторических, экономических и общественных условий. Избегая научной постановки вопроса, он старается его затушевать общими рассуждениями и ничего не
1 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 398.
2 Там же, стр. 388.
а Там же.
4 	Там же, стр. 397.


70 Глава вторая
значащими призы нами к общественным классам воздерживаться от стремления к удовлетворению только своих личных, эгоистических интересов.
Рассматривая вопрос об экономических кризисах, Витте причину их возникновения связывает с распределением. Если, пишет он, распределение доходов вызовет недопотребление у одних общественных групп и капитализацию дохода у других, то это нарушит «равновесие между производством и потреблением», что и служит причиной экономического кризиса. «Так как покупательные средства получаются каждым из общего народного дохода путем распределения, то в условиях распределения и нужно искать основную причину всех общих кризисов»
Как известно, объяснение экономических кризисов несоответствием между производством и потреблением имело место еще у Сисмонди, у которого оно было увязано со всей его мелкобуржуазной концепцией. Наличие такого объяснения у Витте лишний раз свидетельствует об эклектическом характере всей методологии его взглядов на проблемы политической экономии.
Небезынтересно отметить, что в своих лекциях великому князю граф Витте довольно скептически отнесся к теории Мальтуса: «Основная мысль Мальтуса, что физическая природа полагает предел для роста населения и для всего дальнейшего развития, поскольку таковое зависит от большей плотности населения, может быть верна, но она верна лишь для столь отдаленного времени, какое ныне даже и предусмотреть невозможно. Для настоящего времени теория Мальтуса лишена всякого практического значения» 2.
Известно, что реакционная теория Мальтуса о законе народонаселения стремилась обелить капитализм за нищету и страдания широких народных масс. Идеолог обуржуазившегося дворянства России либеральный бюрократ Витте не видел нужды в таком оправдании капитализма и правящих классов России, потому что саму нищету он склонен был видеть только в других странах, а не в России.
Особая глава в книге посвящена критике марксизма. В начале XX в. в России продолжало бурно развиваться рабочее движение, теоретическим фундаментом которого являются диалектический и исторический материализм, марксистская политическая экономия и научный социализм. Распространение марксизма в России вызвало большую тревогу у правящей  11 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 407—408.
s Там же, стр. 405.


71
Дворянские концепции политической экономии
верхушки и идеологов господствующих классов. С «опровержением» марксизма выступали не только идеологи буржуазии, но и представители дворянства.
Витте признает, что в трудах К. Маркса имеется «наиболее полное и прямолинейное теоретическое развитие учения о труде как единственном источнике ценности» 1 и что учение Маркса пользуется большим успехом в России. Он обрушивается на трудовую теорию стоимости и теорию прибавочной стоимости. Как и все «критики» марксизма, он грубо искажает саму экономическую теорию Маркса, а ее «опровержение» сводит к весьма примитивным рассуждениям о якобы «недостаточности» и «противоречивости» этой теории. Подобного рода «критикой» Маркса были заполнены тогда буржуазные учебники политической экономии, и Витте не пришлось самому придумывать здесь что-либо новое и оригинальное.
Витте отрицал научность марксизма, а его успех объяснял лишь игнорированием правящими кругами капиталистических государств взаимоотношений, складывающихся между наемными рабочими и предпринимателями. Теперь, когда государства начинают в законодательном порядке регламентировать отношения предпринимателей и наемных рабочих, высказывает уверенность он, рабочий вопрос потеряет свою остроту и отношения предпринимателей и рабочих выльются в форму мирного сотрудничества.
Витте лживо заявлял, что в России, благодаря тому что государство управляется единой волей царя, «вне борьбы партий и частных интересов», разрешение рабочего вопроса поставлено хорошо1  2. Он обвиняет Маркса и его последователей в том, что они якобы в личных политических интересах преувеличивают «ужасы эксплуатации труда» капиталом и пытаются искусственно «создать рабочее движение» в целях «овладения орудиями труда» и создания «коммунистического строя на началах уничтожения собственности и общественного распределения продуктов производства»3.
Как видим, идейный багаж даже такого просвещенного представителя и выдающегося государственного деятеля российского дворянства, каким являлся граф Витте, был весьма скуден. Даже самые передовые представители этого класса не могли подняться выше уровня вульгарной политической экономии. Продолжая занимать господствующее положение в стране, кичась своей вековой «культурой», российское дво¬
1 С. 10. Витте. Конспект лекций о народном н государственном хозяйстве, стр. 157.
2 См. там же, стр. 166.
3 Там же.


Глава вторая,
П
рянство ничего не дало и не могло дать в области развития общественных наук, в том числе экономических. Своими антинаучными вульгарными «теориями» они только мешали прогрессивному развитию страны.
Теории денег и денежного обращения
Из общих проблем политической экономии капитализма вопрос о деньгах и системе денежного обращения едва ли не больше всех других привлекал внимание дворянских идеологов в рассматриваемое время. И это понятно: вопрос о деньгах неразрывно связан с вопросом о ценах, а цены — с доходами. Какая в стране система денежного обращения, какое влияние оказывает она на доходы помещиков — эти вопросы интересовали идеологов дворянства России на протяжении веков. В конце XIX — начале XX в. эта проблема в связи с денежной реформой, проведенной в России в 1895—1897 гг., приобрела особую остроту. До реформы в России существовала система серебряного монометаллизма и бумажно-денежного обращения с неразменными бумажными знаками. Эта система отличалась большой неустойчивостью рубля, ярко выраженной тенденцией к его обесценению.
Быстро развивавшееся капиталистическое производство нуждалось в устойчивых деньгах. В 1895—1897 гг. в России была введена система золотого монометаллизма, выпущены в обращение золотые монеты, а выпуск кредитных денег был поставлен в строгую зависимость от наличия золотого запаса в казначействе. Денежная реформа имела прогрессивное значение для народного хозяйства России, способствовала его росту, расширению внешних связей страны.
Теоретическую основу реформы составила буржуазная то- варно-металлистическая теория денег, ведущая свое начало от классической школы буржуазной политической экономии и в дальнейшем значительно искаженная вульгарными экономистами. Товарно-металлистическая теория денег исходит из признания, что деньги есть товар, а ценность денег зависит от ценности денежного материала, определяется им.
Взгляды дворянских идеологов на деньги и денежное обращение не были одинаковыми. Представители либерального дворянства, отражавшие интересы обуржуазившейся части помещичьего класса, придерживались товарно-металлистической теории денег, системы золотого монометаллизма.. Предпринимательское дворянство не удовлетворялось только производством и реализацией хлебных продуктов. Его интересы были связаны с винокурением, производством сахара, выработкой


Дворянские концепции политической экономии УЗ
масла, сыра, с производством, продажей и экспортом продуктов переработки сельскохозяйственного сырья. Представители капитализирующейся прослойки дворянства выступали на рынке не только в качестве продавцов своих товаров, но и как покупатели оборудования, машин, химических удобрений, средств транспорта, строительного материала и т. д. Как и промышленную буржуазию, эту часть дворянства более устраивал твердый курс рубля, который обеспечивался обращением золота, т. е. металлической денежной системой.
Денежная реформа 1895—1897 гг. была проведена, когда министром финансов России был граф Витте. Министр Витте был не только идеологом либерального дворянства, но и представителем либеральной бюрократии. В эпоху империализма царское правительство было вынуждено считаться с интересами экономически господствующего класса буржуазии. Взгляды Витте на деньги не отличаются от господствовавших тогда в России взглядов буржуазных экономистов. Общие закономерности развития капитализма как в промышленности, так и в сельском хозяйстве обусловливали родство идейных воззрений у идеологов буржуазии и обуржуазившегося дворянства по целому ряду экономических проблем.
В курсе лекций о народном и государственном хозяйстве вопросам денег, кредита и финансов уделено восемь лекций (XX—XXVII) К Происхождение денег Витте связывает с развитием товарного обмена. «Внутренняя, или меновая, ценность монет, — писал он, — определяется в сущности ценностью заключающегося в них металла»1  2. Основной функцией денег Витте считал «орудие обращения», затем меру стоимости, «орудие сбережений ценностей» и, наконец, платежное средство. В действительности же основной функцией денег является их функция меры стоимости. О функции денег как мировых Витте не упоминает.
Витте твердо стоял за систему золотого монометаллизма. У биметаллической денежной системы, писал он, при всех ее достоинствах есть существенный недостаток — худшие деньги, т. е. серебряные, вытесняют собой лучшие — золотые (закон Грешэма). Это означало бы исчезновение золота из каналов обращения, уход его за границу и наводнение русского денежного хозяйства серебром. Так как стоимость серебра постоянно колеблется, то вся разница падающей в цене серебряной валюты по сравнению с золотом тяжело отзовется на финансах России.
1 См. С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственнодт хозяйстве. СПб., 1912.
2 Там же, стр. 228т


74
Глава вторая
Вптте был решптельным противником бумажно-денежного обращения. Бумажные деньги, указывал он, лишены внутренней стоимости, они не могут служить прочным измерителем «ценности», не могут размениваться на «звонкую монету», имеют принудительный курс и лишь государственным актом обязываются ко всем видам платежа. «Однако никакое правительственное распоряжение не в состоянии создать из ничего реальную экономическую ценность, и бумажные деньги, несмотря на принудительный курс, остаются лишь плохим суррогатом настоящих денег» 1.
Абстрагируясь от основных причин неустойчивости эконо мики России, Витте пытается все свалить на бумажно-денежное обращение. Между тем, как ни велика была роль денег и системы денежного обращения, все же не они служили основной причиной экономических кризисов, постоянных и резких колебаний товарных цеп, неустойчивости внутренней и внешней торговли России. Капиталистическое развитие промышленности, остатки крепостнических отношений в земледелии, техническая отсталость России но сравнению с Западом — вот что было причиной циклического развития экономики, неустойчивости цен и слабой конкурентной способности России на мировом рынке.
Туган-Барановский считал Витте одним из выдающихся государственных деятелей, «которым было суждено творить, прокладывать новые пути, создавать нечто положительно ценное» 2. В вопросах финансовой науки, теории денежного обращения, писал Туган-Барановский, Витте был не только глубоким знатоком, но и теоретиком. Оценка Туган-Барановским Витте как теоретика денег является, конечно, преувеличенной, роль же его г. осуществлении денежно]'! реформы была действительно большой.
В «Воспоминаниях» Витте писал, что против денежной реформы «была почти вся мыслящая Россия» 3. Это заявление далеко ire соответствовало действительности. Против реформы весьма активно выступали идеологи реакционного дворянства. Однако Россия к переходу на металлическое денежное обращение была подготовлена всем ходом капиталистического развития и в ее проведении были заинтересованы экономически мощные круги буржуазии н обуржуазившегося дворянства. В противном случае Витте не удалось бы ее осуществить.
1 С. 10. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 30G.
2 М. И. Туган-Барановский. Книга гр. С. Ю. Витте. «Речь», 1(14) января 1912 г.
С. Ю. Витте. Воспоминания, т. 2. М., 1900, стр. 93.


76
Дворянские концепции политической экономии
Идеологи реакционной части дворянства в понимании денег стояли на позициях номиналистической теории денег и защищали бумажно-денежную систему1.
Против денежной реформы — в процессе ее подготовки, проведения и после — настойчиво выступали С. Ф. Шарапов, А. Г. Щербатов, Н. А. Павлов, А. А. Стахович и др. Они были противниками золотого монометаллизма и защищали бумажноденежную систему с присущей ей инфляцией. Инфляция была выгодна помещикам-экспортерам, получающим вывозные премии. Помещичьи хозяйства пользовались ссудами кредитных учреждений, были отягощены большими долгами ипотечным и частным банкам. Расчеты по долгам помещикам было выгоднее производить в падающей валюте, т. е. в условиях инфляции, ибо номинальное выражение долга оставалось прежним, а реальное содержание долговой суммы уменьшалось в соответствии со степенью обесценения денег. Дворянские идеологи стремились доказать, что для стран, производящих преимущественно сельскохозяйственные продукты и бедных собственными капиталами, золотой монометаллизм является «дорогостоящим и невыгодным обращением». Наиболее выгодной денежной системой для России одни из них считали биметаллизм, другие — серебряный монометаллизм, третьи — бумажно-денежное обращение. Внутренняя (субстанционная) стоимость денег отрицалась; деньги рассматривались как условный знак, лишенный внутреннего содержания. Покупательная сила денег, ио их утверждению, определяется авторитетом государства и корректируется количеством денежных знаков, находящихся в каналах обращения.
В период подготовки денежной реформы с работой «Бумажный рубль» выступил помещик Смоленской губернии С. Ф. Шарапов2. В своей работе он пытался доказать вредность готовившейся реформы и необходимость для России иметь бумажно-денежную систему. Шарапов был воинствующим идеалистом, крайне правым монархистом, ревностным и откровенным защитником классовых интересов дворянства. Он восхвалял царское самодержавие, видя в нем «преимущество» России перед другими странами, на все лады превозносил дворянство, именуя его слоем «лучших людей», «благородных» и «беско¬
1 И на Западе, и в России номиналистическая концепция денег была известна уже давно. В России в начале XVIII в. ее усердно защищал И. Т. Посошков (см. «История русской экономической мысли», т. 1, ч. I. М., 1955, стр. 349—353), в начале XIX в. — Н. М. Карамзин (см. «История русской экономической мысли», т. 1, ч. II. М., 1958, стр. 59—60), а в конце XIX и начале XX в. — С. Ф. Шарапов.
‘ См. Талицкий (Сергей Шарапов). Бумажный рубль. СПб., 1895.


16
Глава вторая
рыстных». Ему присущи идеализация дореформенной России и боязнь победы капитализма в России.
Основной порок теории золотого обращения Шарапов усматривал в том, что она «насквозь материалистична» 1. Придавая большое значение науке о финансах и считая ее «законным дитя политической экономии», Шарапов вместе с тем утверждал, что в русском обществе не имеется никаких установившихся взглядов на финансовые вопросы 2. Западные теории, утверждал он, «потеряли кредит» в русских кругах, а новые веяния в финансовой науке, опирающиеся на золотой монометаллизм, идут вразрез с жизнью и противоречат всем устоям самобытной русской действительности. Единственно кто, по его словам, на Западе имел правильное понимание денег и денежного обращения — это Ротбертус, но и он только наметил истинные законы денежного обращения. Россия, писал Шарапов, должна иметь особую от Запада теорию денег, которую он и пытался обосновать.
Шарапов категорически отрицает связь денег с золотом. «Первым шагом на пути создания истинной финансовой науки, — писал он, — должна быть победа именно над этим золотым предрассудком, полное отрешение от того взгляда, по которому драгоценные металлы отождествляются с деньгами» 3. Объявив товарно-металлистическую теорию денег несостоятельной, он противопоставляет ей свою теорию «абсолютных денег» как якобы единственно правильную для условий России. «Абсолютные деньги» Шарапова — это бумажные деньги, совершенно независимые от благородного металла. Это не реальная стоимость, а отвлеченная величина, условный знак, «идейная единица меры ценностей» 4. Шарапов утверждал, что внутренняя стоимость денег не имеет никакого значения для выполнения ими своих функций. «Идеальная, наилучшая форма денег — абсолютный знак, единица меры отвлеченная, как метр, аршин, ведро» 5. Идея абсолютных денег, по мысли Шарапова, наилуч- шим образом может быть воплощена в бумажной системе, «ни к какому металлу, ни к какой реальной стоимости» не прикрепленной.
Возможность существования в России «абсолютных денег» в виде бумажного рубля, совершенно не связанного с металлом, Шарапов доказывал наличием монархического строя в стране. Внутренняя ценность бумажных денег определяется, по его словам, нравственным авторитетом монархии, доверием
1 Талицкий (Сергей Шарапов). Бумажный рубль, стр. 3.
2 См. там же, стр. VII.
8 Там же, стр. 17.
4 Там же, стр. 31.
6 Там же, стр. 8.


Дворянские концепции политической экономии
77
народа к самодержавному государству, его авторитету и власти. На Западе, считал Шарапов, нет такой формы государственной власти, которая могла бы оперировать с абсолютными деньгами1. Они могут быть только в России. Шарапов утверждал, что возможность существования в России «абсолютных денег» доказана всей историей бумажно-денежной системы в стране. К «абсолютным деньгам» он относил применявшиеся в Древней Руси кожаные деньги — куны, а позже — ассигнации и кредитные билеты. По словам Шарапова, «кредитный билет стал давно абсолютным денежным знаком, искусственной в полном смысле слова единицей, не имеющей никакого отношения ни к какому металлу» 2. В вопиющем противоречии с действительностью он утверждал, что кредитный рубль обладает замечательной внутренней устойчивостью. Россия, писал он, с перерывами, но уже второе столетие пользуется абсолютными деньгами; «золото и серебро давно перестали быть русскими деньгами» 3.
Утверждая, что Россия фактически живет в условиях абсолютных денег, Шарапов требовал, чтобы они были открыто признаны и провозглашены4. Бумажным деньгам Шарапов приписывал чудодейственную силу: способность их обеспечить процветание страны и ее экономическую независимость, ликвидацию государственного долга, уменьшение налогов, бескризисное развитие хозяйства, предотвратить господство банков и биржи, устранить борьбу классов, предотвратить революцию. Все это, конечно, при сохранении господствующего положения помещиков в стране.
Несостоятельность шараповской теории «абсолютных денег» совершенно очевидна, как и всякого другого варианта номиналистической теории денег. Внешне ратуя за «устойчивый» рубль, он фактически добивался сохранения в России падающей валюты, выгодной для значительной части дворянства. Под маской забот о всеобщем благоденствии он защищал корыстные интересы дворянства.
Сторонникам бумажных денег не удалось сорвать проведение денежной реформы на основе золотого монометаллизма, и последняя была осуществлена в России. Денежная реформа 90-х годов определялась в основном интересами и теориями буржуазии, но, как указывалось в советской литературе, дворянские интересы и теории все же отразились на характере этой реформы: помещикам были сделаны уступки в виде зани¬
1 См. Талицкий (Сергей Шарапов). Бумажный рубль, стр. 8.
2 Талицкий (С. Ф. Шарапов). Деревенские мысли о нашем государственном хозяйстве. М., 1886, стр. 137.
3 Талицкий (Сергей Шарапов). Бумажный рубль, стр. 18.
4 См. там же, стр. 22.


Глава второй
7S
женного уровня девальвации рубля, предоставления большой роли серебру и т. д. 1
Борьба против золотого монометаллизма продолжалась и в XX в. Вопрос о денежной системе в стране реакционные дворяне старались превратить в коренной вопрос всей общественной жизни России, а введение золотой валюты объявили основой всех зол в стране и даже главной причиной русской революции.
Введение золотого обращения Шарапов называл «великой драмой, вызвавшей так много напрасных бед и страданий» 2. Он обвинял Витте в том, что реформа вызвала денежный голод, застой в производстве и торговле, аграрные волнения, стремление крестьян к помещичьей земле, за счет которой они полагали поправить свои расстроенные хозяйства 3. «...Ближайшей причиной как нынешнего кризиса экономического, так и политической революции, — писал Шарапов, — явились золотая валюта и подготовительные к ней мероприятия» 4. Системой золотого монометаллизма идеологи дворян объясняли и поражение России в русско-японской войне (она-де ограничивала финансирование войны), и ухудшающееся положение крестьян, наличие безработицы, и все другие беды. Этим они хотели отвлечь внимание трудящихся от действительных причин названных явлений. Денежная система играет, конечно, весьма важную роль в экономической жизни общества, но не она была основной причиной крайнего обострения классовой борьбы, вылившейся в революцию. Этой причиной были обильные пережитки крепостничества в стране, из которых главными являлись помещичье землевладение и царизм, о сохранении которых помещики заботились больше всего.
Отказа от золотой валюты и перехода к инфляционной денежной системе требовали также А. Г. Щербатов5, А. Нечво- лодов, Н. А. Павлов, Г. Бутми и другие дворяне.
Н. А. Павлов, помещик Саратовской губернии, представил I съезду уполномоченных дворянских обществ специальную записку по этому вопросу6. В «кризисных условиях» денежного обращения, утверждал он, «нужен свой знак». «Очевидно, что
1 См. В. Е. Власенко. Теории денег в России. Конец XIX — дооктябрьский период XX в. Киев, 1963, стр. 62.
2 С. Ф. Шарапов. По поводу нового назначения С. Ю. Витте. Соч., вып. 25, т. IX. М., 1904, стр. 58.
1 См. С. Ф. Шарапов. Русская финансовая программа. Соч., вып. 26, т. IX. М., 1905, стр. 6.
4 С. Ф. Шарапов. Земля и воля... без денег. М., 1907, стр. 18.
5 См. А. Г. Щербатов. Преобразование государственного денежного хозяйства. М., 1906, стр. 7, 8.
0 	См. «Труды первого съезда уполномоченных дворянских обществ». СПб., 1910.


Цворяпские концепции политической око помин
дворянство иного способа, как выпуск своего знака, не предложит» 1. Он высказывался за создание специального финансового комитета, который должен выработать проект новой реформы денежного хозяйства страны. Многие участники съезда (В. Н. Ознобишин, Н. Ю. Шильдер-Шульднер, Зыбин и др.) присоединились к критической оценке финансовой системы, построенной на золотой валюте.
Противники золотого обращения пытались навязать II Государственной думе свой проект денежной реформы. В проекте, внесенном в Думу 32 правыми депутатами (март 1907 г.), по существу предлагалось отказаться от золотого обращения и эмиссией кредитных билетов, восстановлением обращения вкладных листов (свидетельств о заложенных в банк землях), введением в обращение 4-процентных вкладных билетов (свидетельств о вкладе денег в сберкассу), а также восстановлением серебряного обращения наводнить денежное хозяйство страны бумажными знаками, что, естественно, привело бы страну к инфляции2.
Идея бумажно-денежного обращения не получила широкой поддержки со стороны самого дворянства ни на заседаниях местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности, где обсуждалось письмо С. Ф. Шарапова министру финансов о денежном обращении, ни на губернских съездах дворянства. Третий съезд уполномоченных дворянских обществ большинством голосов отклонил предложение о создании финансового комитета3, внесенное Н. А. Павловым еще на I съезде. Проект новой денежной реформы, внесенный в Думу 32 депутатами, был подвергнут резкой критике на страницах газеты «Россия» как «проект бумажно-денежного ттаводни- тельства». Думой он не обсуждался.
Первая мировая война положила конец практике золотого монометаллизма - во всех странах золотые деньги были изъяты пз обращения н больше уже не возвращались в него. Отказ от золотого обращения, практика бумажно-денежного обращения послужили питательной почвой для расцвета в капиталистических странах номиналистической, количественной и других ненаучных теорий денег.
1 	«Труды первого съезда уполномоченных дворянских обществ». СПб., 1910, сгг). 14.
- См. «Объяснительная записка к проекту закона о преобразования денежной системы». ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 1201, л. 72 (1907).
3 	См. «Труды третьего съезда уполномоченных дворянских обществ»,
СПб., 1907, стр. 120.


Глава третья АГРАРНЫЙ ВОПРОС
Защита помещичьей земельной собственности и отношение к крестьянскому землевладению
ажнейшей задачей идеологов дворянства в рассматриваемый период являлась защита помещичьего землевладения как основы нетрудовых доходов и политического господства дворянства. Нерешенность аграрного вопроса была экономической основой антагонизма помещиков и крестьян, главной причиной ожесточенной борьбы между ними. Помещики предпринимали отчаянные усилия, чтобы сохранить земельные владения. На это же была направлена и политика самодержавия.
Идеологи дворянства отрицали наличие в России причин для крестьянской борьбы против помещичьего землевладения, а аграрный вопрос трактовали как проблему, искусственно созданную либералами и социалистами в пропагандистских целях. «Аграрный вопрос является лишь измышлением революционеров и мечтателей бюрократов» \ — утверждали участники Всероссийского союза землевладельцев в адресе к царю. «Аграрного вопроса в России нет и быть не может» 2, — говорил князь А. П. Мещерский.
Забота о сохранении и упрочении помещичьего землевладения проходила красной нитью через все выступления — устные и печатные — идеологов дворянского класса. Наиболее ярко это отражено в выступлениях участников съездов Всероссийского союза землевладельцев (1906, 1917), уполномоченных дворянских обществ (1906—1915) и Всероссийского союза земельных собственников (1916—1917).
Идеологи дворянства пытались оправдать сохранение феодальной собственности ссылкой на якобы особую важность
1 «Журнал заседании съезда Всероссийского союза землевладелиц
цев». М., 1906, стр. 141.
а Там же, стр. П8,


81
Аграрный вопрос
дворянского класса для Российского государства и его «бескорыстную службу» К Право собственности помещиков на землю они старались представить не как сословную привилегию дворянства, а как якобы «государственную обязанность», связанную с возложением на них определенной моральной и государственной ответственности перед народом. «Владение землей поместного дворянства не столько право, сколько обязанность, и притом обязанность многосложная и чисто государственная» 1 2, — говорил член Мценского комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности С. А. Нилус. В таком же духе высказывался и В. И. Гурко — один из реакционных деятелей царского правительства. Теоретически, писал он, земля «составляет достояние всего человечества», но в высших «интересах народа» ее нужно сохранить в собственности помещичьего класса, ибо только он способен использовать ее наиболее производительно3. Стремление крестьян к разделу помещичьих земель Гурко объявлял крайне опасным для государства и народа в целом. Он не жалел красок на то, чтобы нарисовать те «беды», к которым будто бы приведет ликвидация помещичьего землевладения. «Передача всей земли или хотя бы значительной ее части в крестьянские руки, т. е. раздробление ее на исключительно мелкие владения, не только не повысит благосостояния крестьянской массы, а, наоборот, ввергнет ее в величайшую нищету. Одновременно такая мера приведет к полному экономическому крушению страны... Меру эту требуют в видах общественной пользы, но последствием ее будет общественное бедствие» 4. Идеологи дворянства, маскируясь заботой о народе и государстве, настойчиво проводили мысль, что помещичье землевладение является прочной опорой всего народного хозяйства России, что только оно способно обеспечить наиболее высокую сельскохозяйственную культуру, многоотраслевое производство и наивысшую производительность земледельческого труда.
Представители дворянства умышленно подменяли вопрос о преимуществах крупного производства перед мелким вопросом о преимуществе крупного землевладения. В действительности же это разные вопросы. Помещичьи латифундии не только не содействовали прогрессу сельскохозяйственного производства,
1 См. В. Н. Снежков. Значение дворянства в современной России. М., 1906.
2 См. речь С. А. Нилуса. «Московские ведомости», 14(27) января 1903 г.
а См. В. И. Гурко. Устои народного хозяйства России. СПб., 1902, стр. 47—64.
* В. И. Гурко. Отрывочные мысли по аграрному вопросу. СПб., 1906, стр. 17.


$2 1'лапа третья
а, наоборот, сильно тормозили его. Во многих крупных помещичьих имениях земля фактически обрабатывалась примитивным крестьянским инвентарем и посредством отработочной системы, являвшейся видоизмененной формой барщины. Говорить здесь о «культурном производстве» можно было лишь с целью сознательного искажения истины.
В целях сохранения за дворянами земель, даже в случае банкротства помещиков, крепостники предлагали правительству принять меры, обеспечивающие незыблемость дворянских имений. «Прежде всего необходимо издать законы о неотчуждаемости дворянских земель... о неделимости дворянских имений ниже установленного размера и о майоратном наследовании землею» \ — писал псковский помещик С. Гижицкий.
Русская революция 1905—1907 гг. толкнула помещиков- крепостников на поиск новых способов защиты своей земельной собственности. Первой реакцией дворянства на революционное выступление крестьян в 1905 — 1907 гг. было стремление силой подавить очаги восстаний. Губернские дворянские собрания, съезд Всероссийского союза землевладельцев, съезды уполномоченных дворянских обществ неоднократно обращались к царю с просьбой усилить борьбу с революционным движением крестьян, заставить их нести ответственность за погром помещичьих имений. К этим ходатайствам особенно внимательно отнесся министр внутренних дел П. Н. Дурново. Он обратился в Совет министров со специальной запиской, в которой требовал возмещения убытков помещикам за разгром имений либо за счет крестьянства, либо за счет государственной казны, т. е. опять-таки за счет тех же крестьян как налогоплательщиков. Николай II объявил это корыстное требование «справедливым» 1 2.
Для сохранения господствующего положения помещичьего класса царское правительство прибегало к различным мерам - от лживых обещаний «учесть крестьянскую нужду» до применения военной силы. На предложение либералов попытаться изыскать какие-либо возможности расширить крестьянские земельные наделы дворянская реакция отвечала категорическим отказом. Уже сама мысль о возможности принудительного отчуждения части помещичьих земель вызвала бурю негодования со стороны поместного дворянства. Разработанный в Главном комитете землевладения и землеустройства весьма умеренны]! кадетский проект Кутлера о частичном отчуждении
1 С. Гижицкий. Наше оскудение и дворянский вопрос. «Гражданин» № 10, 1902, стр. 6.
2 Царское правительство удовлетворило требования дворян. Помещики получили от казны в порядке возмещения за разгром их именин около 8 млн. руб. (ЦГИАЛ, ф. 1270, он. 5, д. 184, л. 12),


Аграрный вопрос
S3
частновладельческих земель «но справедливой оценке» крепостники называли «коммунистической программой разорения дворянства», а автора его — «социалистом» 1.
Гурко с ненавистью писал, что «дополнительное наделение землей (крестьян. — А вт.) есть мера юридически незаконная, экономически пагубная, а социально нелепая. Это не что иное, как стрижка всех под одно лекало, уравнение вниз, а не вверх» 2.
Дворяне понимали, что уничтожение помещичьего землевладения приведет к важным изменениям в экономическом строе России и покончит с их политическим господством. Выступая в защиту своей земли, они не могли не заниматься проблемой крестьянской собственности на землю, но подменяли ее проблемой землепользования. До первой русской революции идеологи помещичьего класса отрицали право частной собственности крестьян на землю. Так, один из представителей московского дворянства, Ф. Самарин, написал специальную работу «О мирской надельной земле», в которой решительно выступил против идеи частной крестьянской собственности на землю3.
Итак, позиция дворян в начале XX в. не отличалась от тон, которую они занимали в конце прошлого века. Не внесли они ничего нового и в объяснение нищенского положения деревни. Малоземелье крестьян обычно отрицалось. Разорение же крестьянских хозяйств объяснялось их агрономической и технической отсталостью, а не господством дворянского землевладения. «Отсталость русского крестьянского хозяйства, — писал помещик А. Г. Щербатов, — зависит от некультурности вообще жизненного строя России, а не от формы землевладения...» 4 Царский сановник А. Г. Теплов утверждал, что в России «малоземелья вообще, о котором так кричат наши смутьяны, у крестьян абсолютно нет. Малоземелье крестьян — ложь... Долой «аграрный» вопрос! От имений наших руки прочь!» 5  6.
На съезде Всероссийского союза землевладельцев (1906) граф А. А. Салтыков выступил с докладом, тема которого была сформулирована так: «Легенда общего малоземелья». Вопреки фактам он утверждал, что в России начиная с 1861 г. раз¬
1 См. «Журнал заседаний съезда Всероссийского союза землевладельцев», стр. 26.
2 В. Гурко. Отрывочные мысли по аграрному вопросу, стр. 23.
3 См. Ф. Самарин. О мирской надельной земле. М., 1902, стр. 7—17.
4 А. Г. Щербатов. Упорядочение общинного крестьянского земле¬
владения. М., 1902, стр. 2.
6 	А. Г. Теплов. Ложь, обман и угроза «аграрного» вопроса. «Московские ведомости», 30 января (12 февраля) 1906 г.


Глава третья
U
мер душевого надела у крестьян не только не уменьшился, «а значительно увеличился» В. И. Ленин, давая решительный отпор подобной фальсификации, указывал, что фактическое землепользование надельной и прочей землей для основной массы разоренного, однолошадного крестьянства относительно и абсолютно уменьшается. Рост действительного землепользования за счет увеличения купчей и арендной земли был лишь у кулацкой части деревни, составляющей не более 7б общего числа крестьянских дворов1  2.
Позиция идеологов либерального дворянства отличалась от позиции крепостников тем, что они признавали частично крестьянское малоземелье в отдельных районах России. Главной причиной нищеты крестьянства они также считали некультурность народной массы; отсутствие в ней общих и специальных . сельскохозяйственных знаний. Наиболее полно реакционную дворянскую программу по крестьянскому вопросу до столыпинской реформы сформулировал бывший министр земледелия А. С. Ермолов в работе «Наш земельный вопрос». Основное содержание ее сводилось к защите помещичьего класса от принудительного отчуждения земель, стремлению доказать необходимость сохранения крупных крепостнических латифундий. Вопрос улучшения крестьянского хозяйства, утверждал Ермолов, упирается вовсе не в малоземелье, а в лучшее распределение и использование тех земель, что имеются у крестьян. Главное для крестьян не собственная земля, а наиболее производительное приложение своего труда к земле. Основная задача, по словам Ермолова, заключалась в решении проблемы крестьянского землеустройства, а не в земельной собственности. «Вообще работы по землеустройству, направленные к улучшению крестьянского землепользования, во многих случаях важнее самого расширения крестьянского землевладения» 3, — писал он. Крепостник Ермолов старался отвлечь крестьян от требования уничтожения помещичьего землевладения. Крестьянам, имеющим недостаточное количество надельной земли, он «рекомендовал» купить ее у помещиков или из государственного фонда или же переселиться на свободные земли Сибири и Казахстана.
Крестьянские восстания в первой русской революции привели Ермолова лишь к мысли о необходимости улучшения крестьянского землепользования. Причем это улучшение огра¬
1 См. «Журнал заседаний съезда Всероссийского союза землевладельцев», стр. 86.
2 См. В. И. Ленин. Аграрный вопрос в России к концу XIX века. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 63, 80—94.
ь А. С. Ермолов. Наш земельный вопрос. СПб., 1906, стр. 34


Аграрный вопрос
85
ничивалось мерами по уменьшению чересполосицы, длинно- земелья и отчуждением за выкуп тех помещичьих земель, которые нужны крестьянской общине для выпаса скота, проведения дорог и пр. Его план мероприятий по крестьянскому землеустройству исходил из идеи сохранения в неприкосновенности помещичьих хозяйств. Крестьяне не должны претендовать на помещичьи земли — таков смысл программы Ермолова.
Угроза, нависшая над дворянскими имениями во время революции, заставила помещиков активно искать себе союзников в лице других групп частных собственников, прежде всего буржуазии. Они заговорили о необходимости охраны не только имущества и земель помещиков, но и частной собственности вообще. «Всякая собственность должна быть неприкосновенна. Это — основной закон всякого гражданского общества» \ — провозглашали крепостники на страницах «Московских ведомостей». Стремясь привлечь буржуазию на свою сторону, помещики пугали ее тем, что, «где правительство не ограждает право собственности на землю, там ненадежно право собственности и на остальное имущество: если сегодня будут уравнивать владение землей, отнимать у одних и давать другим, завтра придется уравнивать обладание капиталом» 1 2.
Как известно, российская буржуазия боялась революционного движения пролетариата и крестьянства больше, чем произвола царизма, реакции, и призыв крепостников о солидарности их экономических интересов с интересами буржуазии находил у последней полное понимание и поддержку.
Отношение к общине
Вопросы крестьянского землепользования тесно переплетались с проблемой общины и общинного землевладения. Общинная форма крестьянского землевладения поддерживалась помещиками и царским самодержавием вплоть до первой русской революции. С ростом капиталистических отношений в деревне и расслоением крестьянства общинное землевладение было сильно подорвано. Накануне революции проблема сельской общины принимает особенно острый характер и выходит из русла только теоретических споров. Вопрос ставился практически: быть или не быть общине, сохранить ее или упразднить?
1 Разрешение нашего аграрного вопроса. «Московские ведомости», 15 (28) августа 1905 г.
2 «Журнал заседания съезда учредителей Всероссийского союза землевладельцев». М., 1906, стр. 21.


so
Глава третья
Но море роста революционных выступлении крестьян против помещиков идеологи дворянства все чаще рассматривали общину с точки зрения не только экономической, но и политической. Либеральные дворяне пропагандировали идею разрешения крестьянского аграрного вопроса путем постепенной ликвидации общинной формы землевладения и предоставления каждому крестьянину возможности свободно определять свое отношение к земле.
Однако до революции идея сохранения общины и упрочения общинных форм землепользования оставалась среди дворян еще господствующей. Община была одной из ячеек управления пореформенной деревней; она использовалась царским правительством как средство, обеспечивающее выполнение крестьянами всех повинностей — выкупных платежей, податей и других, что обеспечивалось круговой порукой, коллективной ответственностью крестьян перед государством. Общинная форма крестьянской земельной собственности являлась важнейшим условием хозяйничанья большинства помещиков на своей земле, так как для ведения хозяйства на чисто капиталистической основе у них но было необходимых средств. Хищнически используя земельные богатства, ведя паразитический образ жизни, дворянство постепенно разорялось. Об этом свидетельствует огромная задолженность помещиков Дворянскому, Крестьянскому и частным банкам К Поэтому крупные землевладельцы предпочитали сдачу земли в аренду нуждающимся крестьянам, а мелкие вынуждены были довольствоваться отработками. «В общем и целом современное помещичье хозяйство в России, — писал В. И. Ленин в 1906 г., — больше держится крепостнически-кабальной, чем капиталистической системой хозяйства» 1 2.
Многочисленные авторы из среды крепостнического дворянства считали общину основой, на которой построен весь государственный организм. Разрушение общины, по их словам, было бы разрушением основы государства. Сторонники общины активно выступали в печати, широко используя для доказательства своих положений доводы реакционного дворянства последней трети XIX в. «Общинное землевладельческое крестьянство, — писал президент Московского общества сельского хозяйства А. Г. Щербатов, — есть главный устой существующего чисто русского государственного строя» 3. Автор рассмат-
1 В центральных губерниях России были такие уезды, где от 80 до 90% всех помещичьих имений были заложены в банках.
2 В. И. Ленин. Пересмотр аграрной программы рабочей партии. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 249.
л А. Г. Щербатов. Упорядочение общинного крестьянского землевладения, стр. 1.


Аграрный вопрос S7
рпвал общину как «исторически развившийся, самобытный, чисто русский ипститут, вполне приспособленный к условиям времени, места и различным видам народной жизни» К Он настойчиво призывал государство всеми мерами содействовать сохранению и упрочению общины.
Понимая, что рост капиталистических отношений в деревне ведет к разрушению общины, помещики-крепостники пытались искусственно задержать этот рост, стремились любыми с редствами продлить существование кабальных условий эксплуатации малоземельных крестьян-общинников. Дворянские мракобесы утверждали, что крестьяне-общинники якобы еще не доросли до самоуправления, нуждаются в государственной опеке и в сильной власти помещиков. «Крестьянству, — писал предводитель губернского дворянства Палтов, — требуется близкая, действительная и ощутительная для него власть», которая должна осуществляться дворянами-помещи- ками 1 2.
В. 	И. Ленин, раскрывая реакционный смысл помещичьей аграрной программы, отмечал, что помещичье «руководство» всегда означало безмерные насилия над крестьянами3. По существу дворяне-крепостники хотели восстановления феодальных прав помещика в общине и сведения ее до вотчины помещика. Этим они надеялись продлить свое паразитическое существование и хищнический способ ведения хозяйства.
Однако поступательное движение общественного развития было сильнее требований крепостнической части дворянства и с этим не считаться было нельзя. Идеолог либерального дворянства С. Ю. Витте еще в лекциях о народном и государственном хозяйстве указывал на отрицательные черты общины: чересполосицу, примитивную обработку земли, принудительный высев земледельческих культур, трехполье, круговую поруку и т. д. Он обращал внимание на то, что «общинное землевладение не обеспечивает всему крестьянскому населению пользование землей», что общинное крестьянство дифференцируется на различные группы4.
В 1904 г. Витте выступил в правительстве с официальной «Запиской по крестьянскому вопросу», в которой он более развернуто изложил свое отношение к общине. Он признавал, что крестьянский вопрос выдвинут самой жизнью, и не мог скрыть
1 А. Г. Щербатов. Упорядоченно общинного крестьянского землевладения, стр. 10.
2 См. В. Палтов. «Взгляд и нечто» о дворянстве. М., 1904, стр. 225, 243.
3 См. В. И. Ленин. Проект речи по аграрному вопросу во второй Государственной думе. Поли. собр. соч., т. 15, стр. 129.
1 См. С. ТО. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 11—12.


88
Глава третья
того факта, что большинство местных комитетов, созданных в 1902 г. царским правительством во всех губерниях России для обсуждения вопросов, связанных с поднятием сельскохозяйственной промышленности, высказалось за переход от общинного к частному крестьянскому землевладению, но без каких-либо принудительных к тому мер *.
Соглашаясь с мнением комитетов, Витте подчеркивал, что община не только не предупреждает крестьян от пролетаризации, но, напротив, ведет к общей пролетаризации населения, к чрезмерному и быстрому дроблению крестьянских владений. Более того, он считал, что «временность владения является неодолимым препятствием для улучшения земельной культуры... воспитывает самые хищнические приемы эксплуатации земли» 1 2. Учитывая реальные процессы, протекавшие внутри общины, Витте констатировал, что уравнительное землепользование не удерживает земельные наделы в руках беднейших крестьян-общинников. «В общинной среде, — указывал он, — происходит дифференциация: большинство беднеет, а самая незначительная часть богатеет путем хищнической эксплуатации земли и своих однообщественников и сосредотачивает в одних руках значительную и лучшую часть надела» 3. Витте еще не предлагал насильственно разрушить общину, как это позже сделал Столыпин, но считал, что община должна быть союзом добровольным, а не принудительным.
«Записка...» Витте выражала не только его личные взгляды. Она отражала мнение большинства дворянских комитетов. Его вывод, что «в настоящее время даже самые убежденные защитники этой (общинной. — Авт.) формы землепользования отказались от мысли, что она составляет нашу национальную особенность»4, является признаком нового отношения дворянства к развитию капитализма в сельском хозяйстве и свидетельствует о поисках новых путей развития помещичьего хозяйства. В «Записке...» Витте откровенно высказал тревогу дворянства за судьбы помещичьего землевладения.
В период революции критика общины проводилась помещиками под флагом защиты интересов крестьян. Существование общины объявлялось главной причиной бедственного положения крестьян. «Весь наш 40-летний строй, воздвигнутый на принципе общинного владения крестьян, был роковой ошибкой, и теперь необходимо его изменить... Главная причина всех крестьянских бед заключается в том, что они до сих пор кре¬
1 См. С. 10. Витте. Записка по крестьянскому делу. СПб., 1904, стр. 33.
2 Там же, стр. 82.
Там же, стр. 8G.
1 Там же, стр. 8Г>,


Аграрный вопрос
89
постные — прикреплены к земле. Община есть та язва, которая делает их положение безвыходным...» 1
Накануне принятия правительством закона о столыпинской реформе В. И. Гурко в качестве мер борьбы с крестьянским малоземельем считал необходимым превратить общинную землю в объект свободной купли и продажи. Фактически он предлагал создать условия, при которых общинная земля была бы сосредоточена в руках кулацкой верхушки деревни. «Таким путем, — писал он, — вопрос о малоземелье падет сам собой, а возникнет лишь вопрос об увеличении в малоземельных обществах участков одной части крестьянства за счет другой, либо наиболее склонной искать счастья в переселении, либо наименее привязанной к земле, наименее способной извлекать из нее те выгоды, которые она в состоянии доставить» 2. Резко ломать общинные порядки Гурко не предлагал; он считал, что свободный выход из общины нужно разрешить лишь тем крестьянам, которые тяготятся ею, и что земля должна переходить в личную собственность постепенно. «Необходимо... лишь снять тот железный обруч, которым наглухо замкнута ныне крестьянская община, и тем дать возможность выйти из-под общинного гнета крестьянам, сознавшим преимущества хуторского хозяйства на неотъемлемой у них по произволу общества земле» 3.
Столыпинская земельная реформа
Пока шли споры, быть или не быть общине, она неуклонно разрушалась. Никакими мерами нельзя было предотвратить расслоение деревни, ибо оно вызывалось не случайными причинами, а всем ходом развития капитализма. Надельная земля в сельской общине лишь формально считалась общинной собственностью. Практически за последние 25 лет до столыпинской реформы в большинстве общин не было передела земли. Сами помещики признавали, что «по отношению к весьма многим обществам общинное землевладение является фикцией, искусственно поддерживаемой законом» 4. Фактическое землепользование в деревне не совпадало с надельным распределением земли: одна группа крестьян имела в хозяйственном обороте количество земли, значительно превышающее наделы, а другая — не использовала даже надельную. Внутри общины
1 	«Журнал заседания съезда учредителей Всероссийского союза землевладельцев», стр. 22—23.
“ В. Гурко. Отрывочные мысли по аграрному вопросу, стр. 38.
3 В. Гурко. Устои народного хозяйства России, стр. 181—182.
4 В. Гурко. Отрывочные мысли по аграрному вопросу, стр. 43.


90 Глава третья
уже давно сложились различные группы хозяйств: бедняцкое, середняцкое и кулацкое. Значительную часть крестьянства составлял сельский пролетариат.
Малоземельное бедняцкое хозяйство не обеспечивало удовлетворения потребностей семьи и выполнения тяжелых налоговых повинностей. Крестьянин-бедняк был вынужден либо арендовать, либо сам сдавать в аренду свою надельную землю. Основным источником существования таких крестьян были заработки на стороне, и надельная земля для них теряла свое прежнее значение. В. И. Ленин так определял значение надельной земли для бедняцкой части деревни: «...крестьянин бежал от своего надела, когда только было куда бежать, даже откупаясь от надела, платя тому, кто соглашался взять надел, платежи с которого превышали его доходность» *. Батрацкая часть крестьян-общинников находилась в особенно бедственном положении: они не могли оставить землю, ибо были связаны круговой порукой.
Надельная земля перестала быть основой хозяйства и богатых крестьян. Фактический размер их хозяйства выходил далеко за пределы надельной земли. Центр хозяйства таких крестьян перемещался на купчую или арендную землю. Все это означало, что общинно-надельная форма землепользования изжила себя и тормозила развитие производительных сил в сельском хозяйстве. «...Ломка старого землевладения, и помещичьего и крестьянского, — писал В. И. Ленин, — стала безусловной экономической необходимостью. Эта ломка абсолютно неизбежна, и никакие силы на земле не помешают ей» 2.
Сохранение прежних отношений между помещиками и крестьянами на базе общинного землевладения и средневековые формы отработочной системы с рутинной техникой обусловили крайнее обострение классовых противоречий в стране. Борьба классов перешла в революцию. В целях сохранения своего господства помещики, а вместе с ними и самодержавие круто изменили отношение к крестьянской общине. Политика поддержки и укрепления старой общины сменилась политикой ускоренного полицейского разрушения и ограбления ее.
Еще до революции помещики под воздействием крестьянских выступлений были вынуждены пойти на кое-какие уступки крестьянству. В марте 1903 г. был издан закон об отмене круговой поруки в общине. Июньский закон 1904 г. расширил возможности крестьян на переселение из центральной части на окраины России. В период подъема революции царь  11 В. И. Ленин. Рабочая партия и крестьянство. Поли. собр. соч., т. 4, стр. 431.
- В. И. Ленин. Аграрный вопрос в России к концу XIX века. Поли, собр. соч., т. 17, стр. 96—97.


91
Аграрный вопрос
был вынужден издать манифест от 3 ноября 1905 г., но которому уменьшались на половину выкупные платежи, а с 1 января 1907 г. они отменялись совсем. Однако эти меры не могли остановить роста крестьянского движения за радикальное решение аграрного вопроса, за уничтожение всех остатков крепостничества.
Обуржуазившиеся помещики, видя неотвратимость наступления господства буржуазных отношений в сельском хозяйстве, решили сломать старое землевладение, но не дворянское, а крестьянское общинное землевладение. Начиная с середины 1906 г. объединенное дворянство открыто провозгласило курс на насильственный слом общины. Идеологи помещиков теперь воспевают частную собственность. Община, утверждали помещики, внедряет в сознание крестьян необходимость всеобщего уравнительного пользования землей без различия сословий, а подобное представление о землепользовании есть социализм. Община, говорил князь В. М. Урусов, есть начало социализма, она уничтожила понятие собственности; «ноэтому-то нигде мы не видим такого бесцеремонного нарушения собственности, как в России... необходимо упразднить общину и укоренить в народе понятие о собственности» К
Наиболее отчетливо новый курс русских помещиков выразился в позиции представителей правых партий в Государственной думе при обсуждении аграрного вопроса. Граф Бобринский, выступая на одном из заседаний II Государственной думы, указывал на общину как на «типичный пережиток феодального строя», требовал уничтожения общинной формы собственности на землю и установления крестьянской личной собственности, усматривая в ней силу и будущность России1  2.
Это требование закоренелых реакционеров было весьма далеким от защиты крестьянских интересов; как указывал В. И. Ленин, программа помещиков была программой насильственного выживания со света миллионов крестьян3.
Разрушением общины помещики рассчитывали отвлечь крестьян от борьбы за раздел помещичьих земель и направить их в русло рыночных отношений, где земля свободно покупалась бы и продавалась. Самодержавие вынуждено было ориентироваться на буржуазные формы земельной собственности.
Первый съезд уполномоченных дворянских обществ (май 1906 г.) решил отказаться от обанкротившейся политики
1 «Труды первого съезда уполномоченных дворянских обществ». СПб., 1906, стр. 29, 30.
8 См. «Государственная дума. Второй созыв». Стенографические отчеты, т. 1. СПб., 1907, стб. 1296, 1299.
3 	См. В. И. Ленин. Политические партии в России. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 279.


92
Глава третья
защиты общины и высказался за ее уничтожение *. Программа объединенного дворянства по аграрному вопросу предусматривала сохранение помещиков как землевладельческого и господствующего класса в России. Осенью 1906 г. царское правительство, возглавляемое Столыпиным, по решению Совета объединенного дворянства, приняло ряд внедумских земельных указов, в том числе Указ от 9 ноября 1906 г., разрешивший выход из общины. В. И. Ленин, давая оценку этим указам, писал, что они «открыли эру этой новой аграрной политики царского правительства» 1 2.
Аграрные указы и законы, изданные царским правительством в период 1906—1916 гг., в литературе получили название столыпинской реформы. Основной смысл ее сводился к установлению личной крестьянской земельной собственности вместо существовавшего общинного землепользования, созданию за счет земли самих крестьян крепкого кулацкого ядра в деревне. Разорить деревню капиталом кулака, разжечь из-за земли внутренний антагонизм между крестьянами, отвести крестьян от захвата дворянских земель — таковы классовые задачи помещиков в столыпинской реформе.
Согласно Указу 9 ноября 1906 г., каждый крестьянин, имевший участок общинной земли, получил право свободного выхода из общины с закреплением за ним этого участка в личную собственность3. Указ 9 ноября 1906 г. В. И. Ленин характеризовал как «последний клапан», который дворяне еще могли открыть для сохранения своего землевладения. Помещичьи земли по-прежнему оставались в их руках, сохранялось и их господство над малоземельным крестьянином, арендующим землю дворян. Предоставление крестьянам права свободного приобретения в личную собственность земель позволяло помещикам варьировать размеры своего хозяйства и через Крестьянский банк выгодно продавать кулаку прежние отрезки, пустоши, выпасы. Операциями банка правительство прежде всего спасало помещиков от разорения.
С решением аграрного вопроса в пользу помещиков была тесно связана и переселенческая политика царского правительства. До первой русской революции защитники дворянства не
1 См. «Труды первого съезда уполномоченных дворянских обществ», 1906, стр. 25—38, 99—101, 105—108; «Труды второго съезда уполномоченных дворянских обществ». СПб., 1907, стр. 92—96.
2 В. И. Ленин. Новая аграрная политика. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 422.
3 Если в общине за последние 24 года не было всеобщего передела земли, а земельный надел превышал душевую норму, то крестьянину предоставлялось право излишек земли выкупить у общины. Каждый выходящий из общины имел право требовать выдела причитающейся ему земли в одном месте.


Аграрный вопрос
93
поддерживали идею массового переселения крестьян, что объяснялось боязнью помещиков потерять дешевую рабочую силу кабально зависимых крестьян. Однако под воздействием революции взгляды помещиков изменились. Они стали рассматривать переселение малоземельных крестьян как одну из важнейших мер решения аграрного вопроса. «Правительство должно разрешать аграрный вопрос главным образом переселением, и это надо подчеркнуть, а вовсе не говорить, что в этом есть нечто дурное» !, — говорил черносотенец Марков II в Государственной думе. Правительство, уступая требованиям дворян, устранило ограничения для переселения.
Требования дворян о массовом переселении крестьян на окраины России возможно было осуществить лишь при условии разрушения общины и отказа от общинных форм землевладения. Поэтому переселенческую политику царское правительство включило в качестве органической части столыпинской аграрной реформы. В. И. Ленин считал переселенческую политику одним из «козырей» столыпинской реформы 1 2.
Проводить аграрную политику под флагом открытой защиты помещичьего землевладения было невозможно, поэтому мероприятия столыпинской реформы лицемерно толковались идеологами дворянства как акты, направленные на защиту крестьянского землевладения 3.
Защитники столыпинского закона стремились представить его перед общественным мнением как закон, распространявший общегражданские права на крестьянское сословие и предоставлявший крестьянам имущественную самостоятельность, независимость и землю. Даже накануне мировой войны, когда семилетний опыт внедрения столыпинского землеустройства явно свидетельствовал о его крахе, защитники аграрного закона писали, что «новый земельный порядок не нуждается ныне в защите. Его благодетельное значение для всей крестьянской России доказано самой жизнью, опирается на неисчерпаемый опыт сотен тысяч хуторян и отрубников. Землеустройство — дело не только правительства, но и самого трудящегося народа» 4. Лицемерие и фальшь подобных утверждений разоблачаются заявлениями крестьянских депутатов в III Государственной думе, обсуждавших столыпинские законы. Представи-
1 Цит. по: В. Вощинин. Переселенческий вопрос в Государственной думе третьего созыва. СПб., 1912, стр. 28.
2 См. В. И. Ленин. Переселенческий вопрос. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 325.
3 См. «Труды пятого съезда уполномоченных дворянских обществ». СПб., 1909, стр. 135.
4 «Враги землеустройства». «Московские ведомости», 4(17) июня 1914 г.


VI Глава третья
толь крестьянства Пермской губернии Петров называл Указ 9 ноября законом «О грабеже общинной земли», от которого «пахнет кровью» 1. Протестуя против столыпинских аграрных законов, крестьяне нередко уничтожали кулацкие хозяйства хуторян, особенно на Украине, в Белоруссии и на Средней Волге.
Помещики не скрывали, что столыпинские законы были приняты в качестве чрезвычайных мер в борьбе с революцией 1905—1907 гг., что этими законами преследовались не только экономические, но и политические цели. На съезде объединенного дворянства князь Ухтомский цинично заявил: Указом 9 ноября «русская революция будет раздавлена мужицким сапогом, как революция 48-го года» 2 (имеются в виду западноевропейские революции 1848 г. —Авт.).
По своему экономическому содержанию столыпинская земельная политика была буржуазной, способствовавшей развитию капитализма в сельском хозяйстве. Однако буржуазная аграрная программа Столыпина была проведена помещиками. Она превращала в буржуазную собственность крестьянские общинные земли, оставив помещичью собственность неприкосновенной, укрепляла частную земельную собственность зажиточного крестьянства путем разорения многих миллионов малоземельных крестьян. Столыпинский аграрный закон являлся попыткой дворян использовать буржуазные формы развития в своих интересах. Столыпинская аграрная программа была помещичьей программой. Она предполагала развитие капитализма на базе помещичьего хозяйства, и в этом состояла ее реакционная сущность. «Реакционность черносотенной программы состоит не в закреплении каких-либо докапиталистических отношений или порядков... — указывал В. И. Ленин, — а в развитии капитализма по юнкерскому типу для усиления власти и доходов помещика, для подведения нового, более прочного, фундамента под здание самодержавия» 3.
Столыпинская реформа не только не разрешила аграрную проблему в России, но и, напротив, до крайности обострила классовую борьбу в деревне — борьбу малоземельного крестьянства против помещиков, борьбу сельскохозяйственных батраков против сельской буржуазии. Крестьяне видели, что столыпинская реформа имела задачу сохранить помещичьи земли. Количество земли, находившейся в распоряжении крестьян, в результате проведения реформы не увеличивалось. Не способ¬
1 См. «Государственная дума. Третий созыв. Сессия вторая». Стенографические отчеты, ч. I. СПб., 1908, стр. 519.
2 «Труды третьего съезда уполномоченных дворянских обществ». М, 1907, стр. 260.
s В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 351.


Аграрный вопрос
9о
ствовали улучшению крестьянской жизни и законы о Крестьянском банке, о переселении крестьян, об аренде казенной земли. Крестьяне, купившие землю у Крестьянского банка по спекулятивным ценам, не имели возможности вести хозяйство на надлежащем техническом уровне из-за отсутствия средств. Переселение также не помогало крестьянам. Организация переселенческого дела была поставлена крайне плохо. Большая часть переселявшихся крестьян окончательно разорялась и возвращалась обратно. Аренда казенных земель стоила дорого, и израсходованные на нее деньги исчерпывали возможности крестьян улучшать само хозяйство.
Практика первых же лет столыпинской реформы ярко обнажила грабительскую ее суть; крестьяне убедились, что она не в состоянии решить земельный вопрос в России. Об этом свидетельствует резкое уменьшение количества выделяющихся из общины крестьян. Если за два года (1908—1909) выделилось из общины 1087 тыс. крестьянских дворов, то за последующие два года (1910—1911) — только 481 тыс., а в 1912 г. — всего лишь 121 тыс. дворов
Столыпинская реформа не могла решить поставленной дворянами задачи. Развитие капитализма в сельском хозяйстве срывало их планы. Кулаки не только ломали общину, скупали земли разоряющихся односельчан-общинников, но и добирались до помещичьих земель. За время революции 1905— 1907 гг. Крестьянскому банку помещики предложили скупить земли 7633 дворянских имений, из которых им было закуплено
2,5 	млн. десятин земли1  2. Помещики были перепуганы такой активной деятельностью Крестьянского банка и на III и V съездах уполномоченных дворянских обществ говорили о том, что практическая реализация столыпинских указов идет вразрез с поставленными перед ними задачами. Продолжавшийся распад крепостнического хозяйства, обострение классовых противоречий между помещиками и крестьянами, рост кулацких и пролетарских элементов в сельском хозяйстве свидетельствовали о крахе политики помещиков и самодержавия, пытавшейся спасти помещичье землевладение путем ускоренного развития буржуазных форм крестьянского хозяйства.
Идеологи дворянства вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции упорно отстаивали право помещичьей собственности на землю. Но новые капиталистические условия хозяйствования пришли в острое противоречие с формой зе-
1 См. Дынцов (Н. А. Чердынцев). Земельные дела. «Северная правда», 18 августа 1913 г.
2 См. И. Чернышев. Расслоение современной деревни. «Современный мир», нюнь 1908 г., стр. 47—48.


96
Глава третья
мельной собственности и требовали распределения земли не на феодальном праве собственности, а по силе капитала. Помещики же по-прежнему цеплялись за сохранение своей феодальной собственности, что указывало на глубоко реакционную природу и роль помещичьего класса в целом.
Вместе с тем следует отметить, что в вопросе, каким путем сохранить и упрочить свои феодальные права на землю, представители дворянства не были едины. Сторонники земельных законов Столыпина субъективно стремились к сохранению помещичьего землевладения, но, разрушая общину, объективно способствовали более глубокому и широкому проникновению капиталистических отношений в сельское хозяйство, усилению дифференциации крестьянства, обострению классовых противоречий между землевладельцами и сельскохозяйственным пролетариатом. Разрушение общины вело к увеличению спроса на земледельческие орудия и на наемную рабочую силу в хозяйствах помещиков. Помещичий путь развития капитализма в сельском хозяйстве, безусловно, был мучительным для крестьян, но он все же способствовал росту производительных сил, хотя в гораздо меньшей степени, чем объективно возможный для России другой, крестьянский путь капиталистического развития.
Идеологи помещиков, выступавшие против столыпинской реформы, стояли за сохранение прежних общинных порядков со всеми пережитками крепостничества. Их требования сохранить крестьянскую общину противоречили объективной задаче развития производительных сил страны. Такая позиция была еще более реакционна по сравнению с позицией тех идеологов дворянства, которые, защищая неприкосновенность помещичьего землевладения, вместе с тем стояли за уничтожение общинного строя. Со статьями и книгами против столыпинского земельного законодательства выступили Ф. Самарин, С. Шарапов, К. Пасхалов, А. Щербатов, Д. Хотяинцов и др. В их выступлениях следует различать две стороны: 1) критику порядка проведения реформы, указание на вредное влияние ее на положение крестьянства и 2) отрицательное отношение к самой реформе. Они справедливо отмечали противоречивость самого Указа 9 ноября, обращали внимание на бюрократический и насильственный характер проведения его в жизнь, на жестокость последствий указа для основной массы крестьянства Но это не было действительным проявлением заботы об интересах крестьянства, поскольку подобные «радетели» так же рьяно защищали помещичье землевладение, как и сто-  11 См. К. Пасхалов. Землеустроительное разорение России. М., 1909, стр. 34, 35; Д. Хотяинцов. К дворянству. Письмо V. М., 1909, стр. 5.


Аграрный вопрос
97
ронники столыпинской реформы. Вместе с тем дворянские критики не видели относительно прогрессивного значения реформы.
Князь Щербатов, Шарапов, Самарин и другие писали, что разрушение общины означает разрушение крестьянского сословия и уничтожение государственной охраны крестьянского землевладения. Они затушевывали тот факт, что крестьянский сословный строй приводил только к гражданской неполноправности крестьян, а закон о неотчуждаемости крестьянских надельных земель легко обходился, в результате чего процесс пролетаризации крестьянских масс не мог быть предотвращен. Упрекая правительство в непонимании исторического значения общинного строя для России, Щербатов предлагал сохранить общину, а землю считать в подворном, потомственном пользовании отдельной семьи. Сельское общество по-прежнему должно считаться юридическим собственником земли х.
Крупный помещик С. Шарапов решительно высказывался против Указа 9 ноября и за сохранение общины. «Я против закона 9 ноября... Я против конституции и парламента, против бюрократии, против хуторского и отрубного хозяйства и уж, конечно, по крайней мере для крестьян, против личной земельной собственности...»*  2 Шарапов утверждал, что новый аграрный закон был принят без каких-либо экономических причин, только под воздействием крестьянской революции 1905 г., и что он «имеет чисто политическое значение».
С претензией на «теоретическое» обоснование «беспочвенности» Указа 9 ноября выступил крупный московский дворянин Федор Самарин. Предоставление неограниченных прав крестьянам на земельную собственность, по его мнению, может привести к нежелательным политическим и социальным последствиям. По словам Самарина, сторонники закона 9 ноября* видевшие в нем средство привить крестьянам чувство уважения к собственности помещиков, глубоко ошибаются: нарушение прав собственности общины в пользу отдельных крестьян прямо ведет их к мысли о возможности нарушения дворянских прав на землю в пользу тех же крестьян. «Надо ли пояснять, к каким опасным последствиям могут привести подобные представления, если они проникнут в крестьянскую массу»3  4, — восклицал Ф. Самарин. Это был, по-видимому, наиболее сильный аргумент, которым автор старался доказать необходимость сохранения общины, ибо он касался наиболее чувствительного
* См. А. Щербатов. Обновленная Россия. М., 1908, стр. 73.
2 К. Пасхалов и С. Шарапов. Землеустроение или землеразорение? М., 1909, стр. 44.
3 Ф. Самарин. К чему приведет Указ 9 ноября 1906 г.? М., 1909, стр. 69.
4 	История русской экономической мысли, т. Ill, ч. I


98
Глава третья
места дворян — неприкосновенности помещичьей земельной собственности. В качестве конкретной меры для ослабления «вредных последствий» реформы он предлагал отказаться от закрепления надельной земли за крестьянами в их личную собственность и вместо этого узаконить за каждым крестьянином лишь «идеальное право на определенную неизменную долю общинной земли» — «право» на известное количество земли, не указывая в натуре, какой и где именно 1. Самарин считал необходимым, далее, отменить право крестьян закладывать надельные земли под ссуды банка и восстановить действие закона, запрещавшего отчуждение крестьянских земельных наделов в собственность представителей других классов. Он рекомендовал также разрешить покупку крестьянских земель только лицам, приписанным или приписывающимся к сельским обществам.
Приводимые Самариным доводы в пользу общины и предложения ее «модернизации» были направлены на закрепление средневековых форм землевладения в России. Противники реформы пытались использовать антикрестьянскую сущность закона для мобилизации общественного мнения против него, но отнюдь не в целях подлинного решения аграрного вопроса в интересах крестьян, а в целях сохранения полуфеодальных аграрных отношений в стране. Сторонники общины опасались последствий столыпинских аграрных преобразований. Их пугало сосредоточение земли в руках отдельных зажиточных крестьян и обезземеливание бедняцких слоев крестьянства. Создание сельскохозяйственного пролетариата, рассуждали они, усилит революционно-демократический элемент в деревне, еще больше обострит борьбу крестьян за землю. Стремление сохранить патриархальную крестьянскую общину в капиталистической стране было архиреакционной утопией.
Новая земельная политика царизма представляла собой попытку решить объективно назревшую историческую задачу — разорвать путы, стеснявшие развитие капитализма в сельском хозяйстве. Но она окончилась полным провалом. Развитие капитализма в сельском хозяйстве требовало коренной ломки всех крепостнических форм хозяйства, в первую очередь помещичьего землевладения. Столыпинская же реформа была рассчитана на буржуазную эволюцию помещичьего хозяйства. Однако и после нее крупные помещичьи хозяйства в значительной своей части продолжали оставаться крепостническими латифундиями. Не оправдались и надежды создать в деревне новую классовую основу для самодержавия. Реформа привела
1 См. Ф. Самарин. Каким образом можно было бы ослабить вредные последствия Указа 9 ноября 1906 г.? «Московские ведомости», 15 (26) декабря 1909 г.


Аграрный вопрос
99
к усилению классовых противоречий в деревне. Массовое разорение общинников и хуторян вызвало крайнее обострение нищеты, чрезвычайно сильное озлобление и брожение в крестьянстве.
Перед мировой войной и в годы войны помещики вновь и вновь возвращаются к вопросу о судьбах своего землевладения. Однако они не могли не учитывать новые условия борьбы — военную обстановку, ослабление царизма, наличие огромной армии вооруженных солдат, состоящих из тех же крестьян. Учитывая всю сложность внутренней и международной обстановки, дворянство стремилось объединить вокруг себя все слои частного землевладения, нарочито подчеркивая якобы общность интересов помещиков и крестьян, необходимость совместной защиты частной земельной собственности вообще, дворянской и крестьянской в частности. «Надо... охранять землевладение, как крестьянское, так и дворянское, одинаково» !, — лицемерно писал помещик Преображенский. Граф Бобринский фарисейски утверждал, будто между помещиками и крестьянами по аграрному вопросу никогда не было антагонистических противоречий.
С работами, освещающими положение дворянского землевладения и организацию помещичьего хозяйства, выступал активный деятель Совета объединенного дворянства реакционер Н. А. Павлов1  2. Пытаясь умалить значение помещичьих латифундий и отвести притязания на них крестьян, он заявлял, что «убыль земли (дворянской. — Авт.) и задолженность так велики, что... остается ужаснуться... и трагически произнести приговор — близкого конца дворянских и иных вотчин» 3.
На X съезде объединенного дворянства (1914) обсуждался специальный доклад «О кризисе частного землевладения». Помещик Нейдгарт заявлял, что «вопрос поставлен во всю ширь era громадного значения: быть или не быть на Руси частному землевладению» 4. Конечно, в 1914 г. никакого кризиса частнога землевладения не было, но характерно, что дворяне-землевладельцы угрозу уничтожения помещичьего землевладения толковали как кризис всего частного землевладения, стараясь тем самым привлечь на свою сторону всех частных землевладельцев (крестьян, купцов, мещан). Даже накануне гибели поме- щичье-буржуазного строя в России представители помещичьега
1 Ф. Преображенский. Убыль дворянского землевладения. «Московские ведомости», 3 (16) апреля 1914 г.
2 См. «Доклад члена совета Н. А. Павлова об объединении дворянства на почве экономической». СПб., 1910; Н. А. Павлов. Записки землевладельца, ч. I. Пг., 1915.
8 Н. А. Павлов. Записки землевладельца, стр. 15.
4 	«Труты X съезда уполномоченных дворянских обществ». СПб.„ 1914, стр. 15.
4*


100
Глава третья
класса упорно отстаивали реакционную идею о якобы передовой роли дворянства, о государственном и культурном значении помещичьего землевладения, причем не только для того времени, но и для будущего России х.
Февральская буржуазно-демократическая революция покончила с политическим господством класса помещиков-землевла- дельцев в России, однако они по-прежнему оставались собственниками огромных пространств земли. Все их усилия были направлены теперь на то, чтобы в новых условиях сохранить за собой землю. Они рассчитывали на участие представителей дворянства во Временном правительстве, на помощь со стороны буржуазии, на неустойчивость и колебания участвующих во Временном правительстве мелкобуржуазных партий.
Помещики принимали меры к организации и укреплению своих сил в новых, изменившихся условиях. В мае 1917 г. в Москве начал функционировать Всероссийский союз земельных собственников1  2. В § 1 Устава цель Всероссийского союза земельных собственников определялась так: объединить земельных собственников для утверждения начал личной земельной собственности и для защиты интересов землевладельцев3. Была создана широкая сеть губернских отделений. Помещики усиленно заманивали в союз кулацкую верхушку деревни, но фактически он объединял лишь дворян-землевладельцев.
Позиция помещиков-крепостников по земельному вопросу в период между Февральской буржуазно-демократической революцией и Великой Октябрьской социалистической революцией выражена в постановлении собравшегося в июле 1917 г. Всероссийского съезда землевладельцев4, представлявшего собой съезд делегатов местных отделов Всероссийского союза земельных собственников. Съезд высказался решительно за сохранение частной собственности на землю, осудив требования социализации и национализации земли.
По вопросу о крестьянском землевладении съезд высказался за продолжение столыпинской политики. Необходимо, указывалось в постановлении, содействие «к расселению крупных
1 См. «Труды X съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 30—31.
2 Формально Всероссийский союз земельных собственников был создан в конце 1916 г., но практически не действовал. Основателями союза были крупнейшие землевладельцы и государственные деятели — бывший министр земледелия А. В. Кривошеин, член Государственного совета Н. Б. Щербатов, члены Государственной думы П. Н. Балашев, помещик В. Н. Снежков, князь Б. А. Голицын, князь К. М. Шаховской и др.
8 ЦГАОР, ф. LXIX, он. 40, д. 228, л. 1-8.
4 См. «Постановления по земельному вопросу Всероссийского съезда землевладельцев». «Московские ведомости», 19 июля (1 августа) 1917 г.


Аграрный вопрос
101
сел на мелкие поселки, а также к устранению чересполосицы и длинноземелья при содействии развитию у нас мелкой крестьянской собственности хуторского и отрубного типа...» Дополнительное же наделение малоземельных крестьян съезд признал возможным осуществить главным образом за счет бывших удельных, кабинетных и государственных земель Средней Азии, Казахстана, Сибири и других окраин России.
В условиях острой борьбы крестьян за землю съезд не мог целиком и открыто отклонить идею отчуждения частновладельческой земли в пользу малоземельных крестьян. Но признание возможности отчуждения было оговорено такими условиями, которые практически сводили ее на нет. В постановлении съезда говорилось, что отчуждение помещичьих земель возможно лишь в исключительных случаях, обязательно за выкуп, и «притом без ущерба для имений, в которых ведется самостоятельное, за счет их владельцев, хозяйство»1  2. Съезд решительно высказался против принудительного отчуждения помещичьих земель, против дробления крупных частновладельческих хозяйств, лицемерно мотивируя это интересами государства и наиболее производительного использования земли. Помещики питали надежду сохранить все по-старому — и размеры землевладения, и методы хозяйствования, и весь хозяйственный строй страны. Крупные землевладельцы решительно отвергали предложения об ограничении размеров землевладения. Земельный проект помещика Боборыкина, ограничивающий помещичье землевладение 109 га, был встречен крепостниками в штыки3.
Различия во взглядах на аграрный вопрос между крепостниками были незначительны и касались лишь частностей. В вопросе же сохранения помещичьего землевладения, частной собственности на землю между крепостниками, представленными в Союзе земельных собственников, и буржуазными либералами, взгляды которых отражала аграрная политика Временного правительства, принципиальных различий не было. Съезд землевладельцев лицемерно заявил, что земельный вопрос должен быть решен в интересах «всех слоев населения». Было заявлено также, что земельный вопрос может быть решен только Учредительным собранием. Помещики хотели этим обмануть крестьян и подготовить победу контрреволюции. Они
1 Постановления по земельному вопросу Всероссийского съезда землевладельцев. «Московские ведомости», 19 июля (1 августа) 1917 г.
2 Там же.
8 ЦГАОР, ф. Ill, оп. 2, д. 78.


102
Глава третья
настойчиво обращались к Временному правительству с требованием оградить помещичьи имения от «произвола» со стороны крестьян.
Расчеты помещиков на помощь со стороны буржуазии и на предательство эсерами и меньшевиками интересов крестьянства полностью оправдались. Временное правительство не только ничего не сделало для решения аграрного вопроса в пользу крестьян, но и встало на путь подавления попыток крестьян самим брать помещичью землю, не дожидаясь Учредительного собрания. Помещичье землевладение было ликвидировано только в результате Великой Октябрьской социалистической революции, осуществленной рабочим классом и беднейшим крестьянством России под руководством ленинской партии большевиков. Помещики вместе с буржуазией составили основные силы контрреволюции в послефевральской России. Они пытались оружием подавить революционное движение рабочих и крестьян, установить военную диктатуру генерала Корнилова. Следует отметить, что дворянско-буржуазные круги, участвовавшие в подготовке заговора против революции, чтобы привлечь на свою сторону солдат, демагогически заявляли, что будет экспроприирована помещичья земля сверх 100 десятин, которая будет роздана прежде всего отличившимся солдатам и семьям погибших на фронте размером от 6 до 12 десятин.
Подлинные намерения русских помещиков между Февральской и Октябрьской революциями получили подтверждение в контрреволюционной практике белогвардейского деникинского правительства на Кубани в 1919 г. Заняв южные районы России, белогвардейцы в марте 1919 г. разработали временный земельный закон и проект постоянного земельного закона, которыми восстанавливались дореволюционные права помещиков па землю. Предусматривалось сохранение помещичьих владений размером от 100 до 600 десятин. Помещик становился по этому закону собственником и всех недр земли х.
В обращении Деникина к восстановленному им в Одессе Союзу земельных собственников говорится: «Многочисленный слой хозяев, крепкий своим правом на землю, будет вернейшим оплотом единства и мощи страны» 2. Имея в виду военную обстановку в стране, Деникин предлагал Совету Всероссийского союза земельных собственников не торопиться с  11 См. М. Малы. Деникинщина и крестьянство. «Пролетарская революция» № 4, 1924, стр. 150.
а Цит. по: М. Малы. Деникинщина и крестьянство. «Пролетарская революция» № 4, 1924, стр. 164


Аграрный вопрос
103
утверждением прав более состоятельных членов союза. «Торжество попранного права, — говорил он, — явится естественным последствием возрождения государства...» 1 Он успокаивал крупных землевладельцев-помещиков, веря в возможность восстановления монархии в России.
Деникинский земельный закон показывает истинные цели помещиков, их надежды на восстановление монархии, былого своего экономического и политического господства в стране.
1 М. Мальт. Деникинщина и крестьянство. «Пролетарская революция» № 4, 1924, стр. 165.


2
^ZL
Глава четвертая
ВОПРОСЫ ПРОМЫШЛЕННОСТИ И ТОРГОВЛИ
Отношение к развитию промышленности
кономическая политика царского правительства, покровительствовавшего промышленности, вызывала беспокойство реакционных кругов помещичьего класса, интересы которых были связаны непосредственно с землевладением. Представители реакционных помещиков в начале XX в. высказывали много упреков в адрес правительства за то, что оно якобы все свое внимание уделяет развитию промышленности в ущерб интересам сельского хозяйства. Помещики-крепостники обвиняли царскую бюрократию, в частности министра финансов, торговли и промышленности С. Ю. Витте, за то, что он «искусственными мерами» насадил в стране «оранжерейную промышленность», а сельское хозяйство разорил1. «Странна разорялась,— писал один из активных публицистов помещичьего класса, К. И. Тур, — а на промышленность лились казенные подряды, поставки, заказы, покровительственные пошлины и уменьшенные тарифы, всяких видов ссуды и воспособления и золотым потоком лился кредит. Творцы и хранители отечественной промышленности не жалели никаких средств» 2. Витте обвинялся в грюндерстве, в строительстве убыточных железных дорог, бесполезных портов и гаваней на Дальнем Востоке, в разорительной реформе денежного обращения, в пособничестве засилью иностранного капитала в России, в несбыточной мечте превратить земледельческую Россию в промышленную.
Идеологи реакционного дворянства не понимали, что экономическая политика, проводимая Витте, была отражением
1 См. «Труды пятого съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 218, 220.
2 К. И. Тур. Дума, голод и народный труд. «Московские ведомости», 17 (30) июля 1908 г.


Промышленность и торговля
105
объективных сил, прочно поставивших Россию в колею капиталистического развития. Курс на промышленное развитие осуществлялся главным образом за счет жестокой эксплуатации крестьянства, прямые и косвенные налоги с которых являлись одним из источников финансирования промышленности К
Идеологи помещичьего класса пытались доказать, что Россия была, есть и будет аграрной, что от уровня и экономического состояния земледелия зависят судьбы России и благополучие ее народа. Преимущество земледельческих отраслей в народном хозяйстве России, писал псковский помещик Гижиц- кий, обусловлено прежде всего природными условиями и историческими причинами. «А потому, как было сотни лет тому назад, так и навсегда в будущем главная масса населения будет жить исключительно земледелием...» 1 2 Подобными рассуждениями представители реакционного дворянства пытались обосновать первенствующую роль и политическое господство помещичьего класса в государстве. Даже в 1909 г., когда в России наблюдался новый подъем в развитии промышленности, помещики на V съезде уполномоченных дворянских обществ по-прежнему говорили, что Россия «должна считаться страной преимущественно земледельческой... поэтому главнейшая задача правительства должна состоять в поддержании сельского хозяйства всеми мерами»3.
Причины враждебного отношения дворян к развитию капиталистической промышленности показал помещик Н. Зворыкин, говоря, что «русское фабрично-заводское производство не только конкурирует... с земледелием, но положительно подавляет его развитие, отвлекая от него лучшие силы сельского населения»4. Стремясь затормозить проникновение капиталистических отношений в сельское хозяйство, Зворыкин призывал помещиков не увлекаться «преобразованиями своих хозяйств по образцу торгово-промышленных предприятий» Запада 5, так как в России для этого не созрели еще экономические условия. Нужно, говорил он, изыскивать такие формы хозяйства, которые требовали бы минимум капитала и максимум труда.
Дворяне-крепостники утверждали, что развитие капиталистической промышленности не приносит пользы государству,
1 См. В. И. Ленин. По поводу государственной росписи. Поли. собр. соч., т. 6, стр. 258—259.
2 С. Гижицкий. Наше оскудение и дворянский вопрос. «Гражданин» № 10, 1902, стр. 5.
ь «Труды пятого съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 222.
4 Й. Н. Зворыкин. Желательный тип крупного землевладения. М., 1899, стр. 28.
5 См. там же, стр. 31.


106
Глава четвертая
а лишь служит средством обогащения капиталистов1. Критику капитализма со стороны дворянства нельзя рассматривать как объективную оценку капиталистического способа производства, так как она велась с реакционных позиций защиты интересов помещичьего класса. В растущем и крепнущем классе буржуазии дворяне-крепостники видели силу, которая положит конец их господству в стране.
Конечно, дворянство не могло не видеть факт капиталистического развития России и полностью отрицать экономическое значение промышленности для страны. Но идеологи помещиков боролись против признания первенствующего значения капиталистической промышленности в народном хозяйстве России. Они упорно отстаивали консервативную идею, что промышленность имеет подчиненное значение по отношению к земледелию, и высказывались за развитие лишь таких отраслей промышленности, которые занимались бы обслуживанием земледельческого производства и переработкой сельскохозяйственной продукции. К насаждению предприятий сельскохозяйственной промышленности и надлежит всемерно стремиться, писал В. Гурко2.
Обуржуазившаяся часть дворянства, учитывая объективный процесс социально-экономического развития России, пошла в ногу с требованиями времени. Представители либерального дворянства видели, что Россия находится на такой ступени экономического развития, когда ведущей экономической силой становится не только земля, но и капитал. Они усиленно пропагандировали мысль о необходимости интенсивного развития помещичьего хозяйства с применением усовершенствованных земледельческих орудий, наемной рабочей силы и организацией промышленных предприятий. Особенно настойчиво эти требования выдвигались после первой русской революции. Все чаще раздавались призывы делать ставку не на чисто земледельческое хозяйство, а на промышленные предприятия в сельском хозяйстве, основным источником доходов считать не зерновые культуры, а технические. Так, например, помещик Авилов писал, что дворянству необходимо «переходить к промышленным хозяйствам, в которых центр тяжести доходности и операций лежал бы не столько в зерновом хозяйстве, сколько в переработке земледельческого сырья в промышленные продукты» 3.  * 81 	См. А. Зыбин. Письмо русского дворянина к губернским предводителям дворянства. «Гражданин» № 19, 1905, стр. 7.
* См. В. Гурко. Устои народного хозяйства России, стр. 89.
8 Авилов. Возрождение нашей земледельческой промышленности. «Гражданин» № 26, 1902, стр. 5—6.


Промышленность и торговля
107
Помещики-предприниматели убеждали, что развитие земледельческой промышленности благотворно скажется на народном хозяйстве страны: сгладится острота земельного голода у крестьян, так как излишки рабочей силы найдут применение в помещичьих промышленных предприятиях, а за счет требований помещиков на промышленное оборудование расширится объем внутреннего рынка для продукции отечественной промышленности.
В условиях мировой системы капитализма, острейших противоречий между различными странами и группами стран царизм вынужден был принимать меры к повышению промышленного и военного потенциала России, оказывать покровительство капиталистическим предпринимателям. Практически это проявлялось в политике протекционизма, в выдаче казной промышленникам долгосрочных ссуд, в привлечении иностранного капитала для строительства промышленных предприятий.
Министр Витте в докладных записках, написанных царю, «О необходимости установить и затем непреложно придерживаться определенной программы торгово-промышленной политики империи» (февраль 1899 г.) 1 и «О положении нашей промышленности» (1900) доказывал необходимость индустриального развития страны. Он подчеркивал, что «и в промышленном и в торговом отношении Россия очень отстала от главнейших иностранных государств» 2 и что «создание своей собственной промышленности — это и есть та коренная не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционной системы» 3.
Это показывает, что представители «либеральной бюрократии», к числу которых В. И. Ленин относил и Витте, понимали неотвратимость наступления новых экономических условий, при которых землевладельцам уже невозможно осуществлять политическое господство по-старому. Витте пытался использовать экономическую силу буржуазии для поддержки самодержавия и политического господства помещичьего класса. Он указывал, что земледельческая страна без своей собственной промышленности не может достигнуть настоящей экономической независимости, что «в настоящее время более широкое и быстрое развитие промышленности становится первостепенной государственной задачей» 4.
* См. «Материалы по истории СССР», т. VI. М., 1959, стр. 173—195.
* С. Ю. Витте. О положении нашей промышленности. «Историк- марксист» № 2—3, 1935, стр. 132.
3 «Материалы по истории СССР», т. VI, стр. 177.
4 С. Ю. Витте. О положении нашей промышленности. «Историк- марксист» № 2—3, 1935, стр. 133, 138.


108
Глава четвертая
В нашей современной литературе нередко Витте безоговорочно относят к сторонникам буржуазного развития России. Но субъективно Витте вовсе не преследовал цель укрепления экономического положения буржуазии и предоставления ей политического господства. Витте — идеолог дворянства, выразитель интересов помещичьего класса. Об этом достаточно ясно свидетельствует и его выступление по вопросам экономической политики на заключительном заседании Комиссии по упорядочению хлебной торговли. «Основную отрасль народной производительности, — указывал он, — несомненно, составляет у нас сельское хозяйство, и, по моему глубокому убеждению, нет на Руси более важного экономического вопроса... как именно вопрос о коренном улучшении хозяйственного быта нашего сельского населения в широком значении этого слова... Лишь в свете этой национальной общеэкономической задачи получает свой истинный смысл и выступает во весь свой рост идея создания и укрепления отечественной промышленности...» 1 Забота о «широких» слоях сельского населения отмечена явно в демагогических целях; подлинную заботу он проявил об укреплении экономического положения дворянства и его политической власти. Но Витте смотрел дальше, чем другие представители помещичьего класса, и понимал, что в условиях того времени политическая мощь помещичьего государства должна была опираться не только на земледелие, но и на высокоразвитую промышленность2.
Витте называл «тупоумными» тех дворян, которые отвергали промышленно-капиталистический путь развития России. В «Записках» к царю он указывал, что промышленное развитие России необходимо для выполнения «великих политических задач монарха», для сохранения в руках дворянства торгового влияния в ближайших странах Азии и Востока, для удержания господства над колониальными окраинами России. В настоящее время, писал Витте, экономические отношения России с Западом напоминают отношения колониальных стран с метрополиями, поскольку она зависит от ввоза промышленных товаров с Запада. Но Россия «сама хочет быть метрополией», она имеет все условия господствовать в торговом отношении на рынках Азии3. Витте, конечно, умалчивал о том,что к экспансии стремился не народ России, а лишь ее помещичье- буржуазные крути.
Если Россия по-прежнему будет оставаться преимущественно земледельческой страной, писал Витте, то она не в состоянии будет конкурировать с капиталистическим Западом, что
1 	«Материалы по истории СССР», т. VI, стр. 196—197.
а См. там же, стр. 183, 193.
3 	См. там же, стр. 176, 178, 196.


Промышленность и торговля
109
может повлечь не только экономическое, но и политическое поражение. «Современное государство не может быть великим без национальной развитой промышленности»1. В качестве мер, способствующих развитию промышленности России, Витте предлагал продолжать политику протекционизма, всемерно поощрять частные вложения капитала в промышленность, а за отсутствием собственных капиталов обращаться к помощи иностранных займов и инвестиции капитала. Министр финансов России возлагал большие надежды на политику протекционизма. Он считал, что покровительственная система будет «школой» для отечественной промышленности, даст толчок к развитию промышленного производства, сельского хозяйства, увеличит занятость населения, расширит внутренний обмен и укрепит внешнеторговые позиции России2. Политику протекционизма Витте тесно связывал с политикой всемерного содействия ввозу иностранного капитала внутрь страны. «Мое глубокое убеждение, — писал он, — что не следует стеснять притока в страну иностранных капиталистов, а, напротив того, надо широко открыть им двери...»3 Этой же точки зрения придерживался и министр иностранных дел России М. Н. Муравьев. Правда, последний считал, что иностранные капиталы должны вкладываться только в обрабатывающую промышленность, но не в добывающую 4.
Идея Витте заключалась в том, чтобы развитием промышленности укрепить экономические основы самодержавия, использовать буржуазные методы хозяйствования в интересах политического господства землевладельческого дворянства. Но эта идея была внутренне противоречива. Ограниченность дворянского либерала не позволяла ему видеть, что буржуазная экономика не может служить основанием политического господства дворян. Столыпинская игра в «конституцию» показала, что новый экономический строй требует и новой политической надстройки. Витте был в плену противоречий между объективными силами развития страны и субъективными интересами идеологов дворянства. Поэтому у него уживались черты буржуа с остатками феодальных воззрений. Будучи крупным государственным деятелем, он понимал огромное значение развития промышленности для России. Но вместе с тем он не мог преодолеть ограниченности своего дворянского воззрения.
Поражение царизма в русско-японской войне настолько показало отсталость России, что даже такие идеологи реакционного дворянства, как Гурко, стали более решительно
1 С. Ю. Витте. Воспоминания, т. 2, стр. 504.
2 См. «Материалы по истории СССР», т. VI, стр. 177—178.
8 Там же, стр. 202.


110
Глава четвертая
поддерживать идею развития крупной капиталистической промышленности в стране. «Без развития промышленности во всех ее видах, — писал он, — страна наша с ее ежегодно увеличивающимся населением прожить не может» *. На съезде объединенного дворянства Гурко заявил, что «в настоящее время мы должны иметь в виду не только подъем сельского хозяйства, но и соответствующее росту этой основной отрасли нашего народного производства развитие нашей фабрично-заводской промышленности»1  2. Он говорил, что земледелие не может успешно развиваться, если оно не будет обеспечено промышленными товарами отечественного производства и если ему не будет обеспечен емкий внутренний рынок. В глазах обуржуазившегося помещика промышленность должна служить условием сохранения помещичьего хозяйства. «Интересы сельского хозяйства и промышленности не только не противоположны, но однородны» 3, — писал Гурко.
Эту же идею позднее развивал премьер-министр царского правительства В. Н. Коковцев. «Было время, — указывал он на съезде промышленников и торговцев, — когда промышленность и торговля противополагались земледелию, и я думаю, что это время было и быльем поросло. Следует не противополагать эти отрасли, а сочетать их» 4.
Помещики-предприниматели считали, что гармоническое развитие сельского хозяйства и промышленности приведет народное хозяйство России к устойчивости, развитие капиталистической промышленности обеспечит сельских хозяев усовершенствованными орудиями труда, отзовет из деревни часть крестьянского населения, что уменьшит требования крестьян на землю. Рост промышленности и транспорта увеличит численность городского промышленного населения, повысит спрос на сельскохозяйственные продукты и сырье для промышленности, будет способствовать повышению производительности труда, устойчивости цен на товары сельскохозяйственного производства, а также росту доходности помещичьих хозяйств.
Участие России в мировой войне сразу же выявило ее промышленную отсталость. Помещики России мечтали о приобретении новых земель и рынков, а война показала всю бесплодность завоевательной политики царизма. «Россия вдруг и весьма остро почувствовала великую свою промышленную
1 В. Гурко. Наше государственное и народное хозяйство. СПб., 1909, стр. 72.
2 Там же, стр. 78.
3 Там же, стр. 80.
4 Цит. по: Глотов (А. С. Бубнов). Съезд представителей торговли и промышленности. «Поволжская быль» № 5, 1912, стр. 5.


Промышленность и торговля
111
бедность...» — писала газета «Новое время». Немецкие пушки заставили дворян проявить особенный интерес к промышленным вопросам1. Проблемам промышленного развития помещики уделяли большое внимание на XI съезде объединенного дворянства (1915), где с докладом о развитии промышленности выступил помещик С. И. Зубчанинов. Докладчик и ораторы отмечали, что в прошлом дворянство считало недостойным заниматься промышленной деятельностью, высказывало «полное пренебрежение к промышленности». Потребности снабжения фронта изменили их взгляды. Теперь помещики- предприниматели требуют от правительства всяческой помощи фабрикантам и заводчикам промышленными кредитами, устранения всех препятствий для явочного открытия фабрично-заводских предприятий. Помещик В. Д. Мержанов предлагал Постоянному совету съезда объединенного дворянства «разработать доклад о пересмотре целиком всего нашего фабрично- заводского и ремесленного законодательства»2. Но главное внимание помещики уделяли развитию промышленности по переработке сельскохозяйственного сырья. В принятой съездом резолюции говорилось о необходимости создания при содействии государства сельскохозяйственного и промышленного банка, о привлечении коммерческих банков к делу развития сельскохозяйственной и обрабатывающей промышленности в России.
Вопросы торговли и торговой политики
Специальных работ, посвященных вопросам торговли и торговой политики царской России XX в., идеологи помещичьего класса не оставили. Однако эти проблемы не могли не интересовать дворян, так как развитие сельскохозяйственного производства во многом зависело от рынков сбыта русского хлеба и от покупки земледельческих орудий труда для помещичьих хозяйств.
На одном из дворянских съездов помещики прямо указывали, что «вопрос об облегчении сбыта произведений сельского хозяйства является одним из кардинальных вопросов» 3. Помещик С. С. Бехтеев, характеризуя состояние хлебной торговли в стране в пореформенный период, писал, что «вопрос об организации и упорядочении торговли продуктами нашего основного
1 См. К. Луганский. Три промышленные задачи и государство. «Новое время», 9 (22) января 1917 г.
2 «Труды XI съезда уполномоченных дворянских обществ». Пг., 1915, стр. 152.
3 «Труды X съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 36.


112
Глава четвертая
промысла» является задачей «огромной народнохозяйственной и государственной важности» *.
Известно, что царское правительство с последней четверти XIX в. придерживалось поощрительной политики в отношении русской промышленности. Введением в 1891 г. высоких таможенных тарифов на ввоз иностранных товаров в Россию царизм охранял отечественную промышленность от конкуренции высокоразвитых капиталистических стран Запада, способствовал ее укреплению и расширению. «В такой стране, как Россия, — писал министр финансов Витте, — задача торговой политики сводится в настоящее время к настойчивому и последовательному протекционному режиму... Свобода торговли — это пока для России идеал, к которому мы должны идти суровым протекционным режимом» 1 2. Необходимость сохранения политики протекционизма он объяснял: промышленной отсталостью России по сравнению с высокоразвитыми странами Западной Европы. При этом Витте указывал, что протекционизм должен быть лишь временным явлением. С созданием «прочной национальной промышленности, не боящейся иностранной конкуренции... должен наступить конец самому протекционизму. Прямая логика его и заключается в самоупразд- нении» 3.
В эпоху империализма установление высоких таможенных тарифов отвечало интересам главным образом крупного монополистического капитала, поскольку позволяло монополистам удерживать монопольно высокие цены на внутреннем рынке и получать огромные сверхприбыли. Понижение таможенных тарифов привело бы к конкуренции иностранных товаров на внутренних рынках России и падению цен, против чего решительно выступали монополии.
Упрочение позиций буржуазии противоречило интересам помещичьего класса, поэтому в принципе к политике промышленного протекционизма дворянство относилось отрицательно. Об этом свидетельствуют мнения комитетов, созданных в 1902 г. для обсуждения нужд сельскохозяйственной промышленности. Комитеты, в которых за период 1902—1905 гг. участвовало около 11 тыс. сельских хозяев (главным образом помещиков), высказывались за уменьшение или даже отмену пошлин на предметы фабрично-заводской промышленности, ввозимые из-за границы4.
1 С. С. Бехтеев. Хозяйственные итоги истекшего сорокапятилетия, т. 3; «Хлебная торговля и элеваторы». СПб., 1911, стр. I, II.
2 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 191.
3 Там же, стр. 215.
4 См. «Мнения местных комитетов». «Московские ведомости», 31 декабря (13 января 1905 г.) 1904 г.


Промышленность и торговля
113
Помещики утверждали, что от проведения покровительственной политики выгоду имеют только промышленники, а не народное хозяйство и что протекционизм вместо обогащения привел Россию к оскудению. В журнале «Гражданин» говорилось, что торговая политика царизма дважды покровительствует незначительной группе промышленников и вдвойне гнетет громадную массу населения. От пошлин обрабатывающая промышленность выигрывает и тем, что ограждается от внешней конкуренции, и тем, что имеет более дешевые продукты питания, так как вывоз последних искусственно ограничивается. Напротив, сельское хозяйство вдвойне теряет: и тем, что «цены на его продукты искусственно понижаются, и тем, что оно переплачивает на всех приобретаемых им произведениях промышленности» !.
В критике политики протекционизма дворянскими идеологами следует видеть, с одной стороны, реакцию помещиков, экономические интересы которых ущемлялись высокими тарифами, а с другой — определенное выражение общественного мнения на политику протекционизма вообще в эпоху империализма.
Представители той части дворянства, экономические интересы которой были тесно связаны с промышленными монополиями (сахарный синдикат и др.), считали, что нельзя оставлять промышленность совсем без покровительства, «но вместе с тем нельзя поощрять и аппетиты заводчиков. Наши тарифы должны быть урегулированы таким образом, чтобы они имели характер охранительный, а не запретительный» 1 2.
Перед началом мировой войны, когда приближались к концу сроки торговых договоров (1912), борьба между помещиками и капиталистами по вопросу о выработке принципов, которыми надо руководствоваться при заключении новых договоров, разгорелась особенно остро. Вопрос ставился так: чему отдать предпочтение — земле или фабрике, сельскому хозяйству или промышленности? Помещики требовали проведения торговой политики, отвечающей интересам помещичьего хозяйства. Следует, однако, иметь в виду, что интересы отдельных групп внутри помещичьего класса не совпадали. Предпринимательская часть дворянства требовала от правительства освобождения от пошлин ввозимого из-за границы сельскохозяйственного оборудования, уменьшения железнодорожных тарифов на перевозку машин, используемых в сельскохозяйственной промышленности, понижения пошлин на железо, чугун и химические удобрения, уменьшения акциза3.
1 С-ъ. «Кому покровительствовать?» «Гражданин» № 6, 1901, стр. 2.
2 «Труды X съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 56—57.
3 См. В. И. Гурко. Устои народного хозяйства России, стр. 147— 148; «Труды X съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 23.


114
Глава четвертая
Та часть дворянства, которая активно участвовала в вывозе продуктов своего хозяйства, присоединялась к требованиям буржуазии строить внешнеполитические отношения России с учетом торговых интересов господствующих классов. Забота о сохранении и расширении внешнеэкономических связей объявлялась делом государственной важности. Помещик Гурко призывал правительство помочь сельским хозяевам в завоевании внешних рынков. Он говорил о необходимости иметь мощный торговый флот, торговые склады, банки для кредитования внешней торговли, а также торговых эмиссаров и торговые консульства для изучения внешних рынков.
Помещичьи хозяйства были основными поставщиками товарного хлеба; поэтому помещики требовали, чтобы торговая политика ориентировалась на экспорт основного продукта России — хлеба. Торговля хлебом имела важное значение и для государственных финансов России. Результаты внешнеторгового баланса страны во многом зависели от состояния вывоза хлеба. Итало-турецкая, балканская и турецко-греческая войны 1911—1912 гг. приводили часто к закрытию черноморских проливов, что вызвало уменьшение хлебных внешнеторговых операций *. Интересы помещиков требовали, чтобы царизм силой очистил дорогу русскому хлебу на Запад. Это явилось одной из причин участия царской России в мировой войне.
Понимая значимость экспорта русского хлеба, помещики требовали от правительства создания льготных тарифных условий его перевозки по железным дорогам1  2. XI съезд дворян обсудил специальный доклад М. Н. Покровского «Об условиях развития нашего экспорта»3.
Для увеличения торговли хлебом дворяне предлагали улучшить работу железнодорожного транспорта по доставке хлеба к морским портам, увеличить сеть хлебных элеваторов, расширить систему дешевого кредитования денежными ссудами под хлеб. Выдвигался даже план организации продажи помещиками хлеба непосредственно государству. В целях повышения своих доходов от хлебной торговли помещики требовали правительственной защиты от торгового капитала, урывавшего себе часть прибавочной стоимости от посреднических операций по торговле хлебом.
1 «Убытки от закрытия Дарданелл русское министерство финансов исчисляло в 30 млн. руб. в месяц», — писал историк М. Н. Покровский («Как началась война 1914 года?» «Пролетарская революция» № 7, 1924, стр. 9).
2 См. «Труды X съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 54.
8 См. «Труды XI съезда уполномоченных дворянских обществ». Пг., 1915, стр. 82.


Промышленность и торговля
116
Рабочий вопрос
Существование рабочего вопроса в России дворяне долгое время отрицали: признание его означало бы признание господства буржуазных производственных отношений в России.
Развитие капиталистической промышленности и капиталистических отношений в сельском хозяйстве приводило к увеличению численности наемной рабочей силы и росту рабочего класса. К началу XX в. в России насчитывалось примерно 10 млн. рабочих, занятых в промышленности, на железнодорожном транспорте, в кустарном и ремесленном производстве и в сельском хозяйстве. Росло и ширилось революционное движение рабочего класса, пролетариат превращался в главную движущую силу всего революционного движения в России.
Помещичий класс и его черносотенные партии уже не могли больше игнорировать рабочий вопрос. Они теперь не только не отрицали существование рабочего класса, но и пытались использовать его в качестве аргумента, направленного против капиталистического развития России. Напуганные размахом революционного рабочего движения, идеологи дворянства извращали социальный смысл рабочего вопроса. Они отрывали происхождение рабочего вопроса от социальных противоречий, порождаемых капиталистическим развитием России 1. Представители помещичьего класса утверждали, что область отношений хозяев и рабочих не содержит в себе антагонизма их интересов и потому не представляет собой поля классовой борьбы. Издатель газеты «Московские ведомости» В. А. Грингмут писал: «...в отношениях хозяев и рабочих... вовсе нет никакой систематической вражды»2, а «рабочий вопрос, создаваемый развитием крупной промышленности, не заключает в себе ничего революционного» 3.
Идеологи дворянства старались доказать, что постановка и решение «русского рабочего вопроса» отличается от «рабочего вопроса» в Западной Европе, где он имеет сильную политическую окраску и решение его связывается с изменением
1 Например, упоминавшийся уже помещик Зворыкин причину возникновения рабочего вопроса в России видел в падении нравственности фабрично-заводских рабочих. Под «падением нравственности» этот реакционный идеолог понимал революционное требование рабочих о предоставлении политических свобод, о 8-часовом рабочем дне и повышении заработной платы (см. Н. Н. Зворыкин. Желательный тип крупного землевладения, стр. 41—42).
2 «Наши хозяева и рабочий». «Московские ведомости», 27 февраля (12 марта) 1903 г.
6 «Наш рабочий вопрос». «Московские ведомости», 28 февраля (13 марта) 1902 г.


116
Глава четвертая
социального строя1. Западный рабочий — подлинный пролетарий, утверждали помещики, он лишен собственности и брошен правительством, которое ограничено парламентом и потому не имеет возможности активно вмешиваться в отношения между капиталистами и рабочими. Иное дело в России. «Русский рабочий... не бездомный пролетарий Запада, у которого нет ни кола, ни двора, а «собственник», выросший в отцовской родной хате, на собственной земле» 2.
Помещики не меньше буржуазии боялись пролетариата, видя в нем главную революционную силу, и хотели иметь в России таких рабочих, которые были бы заняты в промышленности и наделены клочком земли. Князь Ухтомский на VIII съезде дворян предлагал помещикам путем продажи казенных земель способствовать пролетариату «приобрести какое-нибудь земельное владение» и превратить его в собственника3. Таким путем идеологи дворянства мечтали подорвать революционность рабочего класса.
Содержание рабочего вопроса помещики сводили к проблеме полной занятости рабочих в сельском хозяйстве, а его разрешение — к установлению взаимовыгодных отношений между работниками и работодателями. По словам Зворыкина, в то время как в промышленности отношения между рабочими и фабрикантами нарушались плохим нравственным воспитанием рабочих, в сельском хозяйстве «выработаны и вошли в жизнь такие удобные и полезные для обеих сторон формы отношений между хозяевами и рабочими, которые не оставляют желать ничего лучшего...»4. Глубокие противоречия труда и капитала в сельском хозяйстве он старался затушевать рассуждением об «общности» их интересов.
Обуржуазившаяся часть помещичьего класса стремилась к урегулированию отношений земледельческого, промыслового и всякого другого населения с работодателями, чтобы создать предпринимателям наиболее выгодные условия эксплуатации. Рабочий вопрос, утверждали они, «весь состоит исключительно в том, чтобы, с одной стороны, предохранить рабочую массу от несправедливой эксплуатации работодателей, а с другой — обеспечить работодателю добросовестный труд рабочего»5.
1 См. Я. А. Знаменский. Рабочий вопрос на Западе и в России. «Московские ведомости», 26 марта (8 апреля) 1902 г.
2 Н. А. Знаменский. Рабочий вопрос на Западе и в России. «Московские ведомости», 26 марта (8 апреля) 1902 г. (курсив наш. — А в г.).
3 См. «Труды VIII съезда уполномоченных дворянских обществ».
СПб., 1912, стр. 36—37. w
4 Я. Я. Зворыкин. Желательный тип крупного землевладения, стр. 43.
5 «Наш рабочий вопрос». «Московские ведомости», 28 февраля (13 марта) 1902 г.


Промышленность и торговля
117
Выступавшие на дворянских съездах помещики-предприниматели упрекали правительство в том, что оно не делает никаких «попыток нормировать права работодателей»1. Помещикам мало было того, что при отсутствии законодательства о наемных рабочих в сельском хозяйстве они безнаказанно творили произвол по отношению к сельскому пролетариату. Они требовали законодательным путем установить материальную ответственность рабочих за не удовлетворяющую их работу.
Решение рабочего вопроса помещики предлагали отдать в руки царского правительства, считая, что оно сможет сочетать интересы предпринимателей и рабочих, создаст лучшие условия для «приложения труда в сельском быту», обеспечит развитие охраны труда в промышленности. Обращение помещиков к царю с требованием, чтобы решение рабочего вопроса оно взяло бы в свои руки, объясняется боязнью, что рабочие попадут под влияние социалистов, которые направят рабочее движение против самодержавия, капиталистов и помещиков России.
Идеолог либеральных помещиков Витте состояние «рабочего вопроса» в России считал хорошим, поскольку была «введена фабричная инспекция, допущены и развиваются далее артельное начало, потребительные и иные союзы рабочих; изданы законы, охраняющие труд малолетних и женщин и устанавливающие продолжительность рабочего дня для всех фабричных рабочих» 2.
Каким лицемерием веет от этих утверждений! Лишь под давлением массовых выступлений рабочих царское правительство вынуждено было издать закон (2 июня 1897 г.), ограничивающий рабочий день до 11,5 часа3. Но и он фактически нарушался капиталистами. Изнурительный труд рабочих, женщин, подростков продолжительностью до 12—14 часов в сутки, постоянные штрафы, массовые производственные травмы, произвол администрации — вот подлинная картина положения рабочего класса на капиталистических предприятиях России! Витте же твердил о наличии гармонии интересов рабочих и капиталистов. Рабочий вопрос в России, писал он, можно решить «на единственно верном основании союзной работы труда и капитала для подъема общего благосостояния страны» 4.
1 «Труды X съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 14— 60; «Труды XI съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 59—75.
2 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 166.
я См. В. И. Ленин. Новый фабричный закон. Поли. собр. соч., т 2, стр. 269-270, 273.
4 	С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 167.


118
Глава четвертая
С ненавистью относясь к революционным методам борьбы рабочего класса за улучшение своего положения, помещики призывали к мирному урегулированию «недоразумений» между хозяевами и рабочими путем соглашений *. Особенно в этом усердствовал ренегат Л. А. Тихомиров, бывший народник, закончивший свой жизненный путь махровым реакционером. Он написал специальную работу, где рассматривал историю возникновения и пути решения рабочего вопроса в западноевропейских государствах и Америке 1 2. Касаясь России, Тихомиров писал, что «рабочий вопрос» в ней возник «сравнительно недавно», что русское общество еще не знает, «из каких элементов» слагается он и как его решать.
Под «рабочим вопросом» Тихомиров понимал устройство быта и благосостояния промышленных рабочих, оторванных от земли. Анализируя опыт решения рабочего вопроса социал- демократическими партиями Запада, он утверждал, что «европейские идеалы» в этом вопросе исчерпаны, что социал-демократы ничего не дали рабочему движению, а самих рабочих погружали «в бесправие и нищету», «толкали из революции в революцию». Тихомиров ратовал за отказ рабочих от социалистических идей и заявлял, что стремиться к революционному перевороту для решения рабочего вопроса «и невозможно, и не нужно, и для всех было бы крайне вредно» 3.
Тихомиров договорился до того, что вообще отрицал существование в России рабочего класса. Он утверждал, что в России существует лишь «рабочее сословие», которое, так же как и сословие крестьян, должно быть принято государством под свою опеку, в результате чего оно станет «новой опорой русского национального строя».
До тех пор пока рабочее движение в России носило разрозненный характер, дворянство считало достаточным только силой подавлять очаги революционного движения. Но с начала XX в., когда рабочее движение становилось все более организованным и грозило смести царизм и помещиков, последние стали применять и другие, более гибкие формы борьбы, основной задачей которой являлся раскол единства пролетариата.
С этой целью помещики указывали два пути «решения» рабочего вопроса: создание рабочих организаций и издание правительством ряда фабричных законов. Рабочие выступления против капиталистов и правительства, утверждали они, объясняются главным образом не экономическими причинами, а
1 См. «Наш рабочий вопрос». «Московские ведомости», 26 февраля (И марта) 1902 г.
2 См. Л. А. Тихомиров. Рабочий вопрос. М., 1909.
3 Л. Тихомиров. Рабочий вопрос и русские идеалы. «Московские ведомости», 20 марта (2 апреля) 1902 г.


Промышленность и торговля
119
«подстрекательством социалистов», вследствие того что неорганизованные рабочие массы легко поддаются «социалистической агитации анархических бунтарей». Для ограждения рабочих масс от революционного влияния дворяне предлагали правительству заняться организацией «рабочих обществ» религиозно-нравственного направления. Как известно, попытка подчинить рабочее движение самодержавию была осуществлена царским министром внутренних дел Плеве путем насаждения зубатовщины.
С другой стороны, используя рабочий вопрос в своих противоречиях с капиталистами, помещики предлагали правительству разработать и принять ряд фабричных законов. Хотя идеологи дворянства и утверждали, что «в общем интересы труда и капитала тождественны», они не исключали возможности противоречий частного характера и на этой основе столкнове7 ний рабочих и хозяев. «Борьба рабочих людей с работодателями, — писал издатель «Гражданина» В. П. Мещерский, — не может быть толкуема в виде общего положения, а может иметь лишь частный характер...» 1 Идеологи дворянства стремились свести революционную борьбу пролетариата к деятельности рабочих организаций — касс взаимопомощи, больничных и страховых касс, фабричных комитетов, где бы рассматривались спорные вопросы между фабрикантами и рабочими.
Отступая перед революционными требованиями рабочих и внимая голосу либерального дворянства, царское правительство вынуждено было пойти на создание ряда комиссий по рабочему вопросу и принять некоторые фабричные законы2. Царизм пытался этим вызвать доверие к себе со стороны отсталой части пролетариата, посеять разброд в лагере рабочего класса, ослабить, а может быть, и совсем погасить рабочее движение. Общность интересов помещиков и капиталистов в деле защиты своего господства перед мощным революционным движением приводила к выработке во многом схожей линии поведения и отношения дворян и буржуазии к «рабочему вопросу».
1 Летописец (В. П. Мещерский). Рабочий вопрос. «Гражданин» № 16, 1908, стр. 4.
2 Законы 1903 г. об «ответственности предпринимателей» и «фабричных старостах». Комиссия под руководством сенатора Шидловского (январь 1905 г.), комиссия под председательством министра финансов Коковцева (февраль 1905 г.). Закон о союзах (март 1906 г.), разрешающий легально существовать рабочим обществам и союзам при условии их регистрации; законы о сокращении рабочего дня и воскресном отдыхе приказчиков, конторщиков и ремесленников (15 ноября 1906 г.) и др.


Глава пятая
ВОПРОСЫ ИМПЕРИАЛИЗМА И СОЦИАЛИЗМА
Отношение к монополиям
XX в. царское правительство уже не было органом защиты только дворянских интересов. Правящая верхушка, состоявшая из представителей дворянской аристократии, была тесно связана с верхними слоями финансовой и торгово-промышленной буржуазии. Россия входила в мировую систему капиталистического хозяйства и была тесно связана с международным рынком и международным капиталом. Царское правительство не могло обходиться без банков и кредитной системы. Международное положение России вынуждало царизм оказывать покровительство развитию тяжелой промышленности. Элементами поощрительной экономической политики были: установление высоких таможенных тарифов; предоставление выгодных казенных заказов; установление льготных железнодорожных тарифов, государственные субсидии и кредиты; выдача специальных премий за вывоз товаров отечественной промышленности. Все эти меры способствовали развитию промышленности, концентрации и централизации капитала.
Законодательство Российской империи формально запрещало какие-либо соглашения промышленников или торговцев, преследующие цель повышения цен на товары, но монополистические союзы фактически существовали и развивались, царское правительство не чинило препятствий возникновению монополий, а в некоторых случаях даже толкало промышленников на путь создания монополистических объединений. Например, разрешение на объединение дворян — сахарозаводчиков, керосинозаводчиков, организация особого «Комитета по распределению заказов на рельсы, скрепления и подвижной состав для железных дорог» содействовали появлению монополистических союзов.


Вопросы империализма и социализма
121
Правда, в России монополии долгое время не получали юридического признания и возникали под видом общих контор предпринимателей для совместной продажи своих товаров. Центральные конторы по реализации товаров выступали как акционерные общества. Дворянство выступало противником создания в России капиталистических монополий. Помещики, не понимая сущности новых экономических явлений в России, не понимали и монополистического капитализма как нового этапа в развитии капитализма. Под империализмом идеологи дворянства разумели проведение политики царизма, направленной на захват внешних рынков в Азии и обеспечение активного влияния русских помещиков и капиталистов в турецкой Армении, Галиции и Балканских странах. Империалистическую, грабительскую внешнюю политику царизма и буржуазии русское дворянство всемерно поддерживало. В империалистической России сложился реакционный блок крупной монополистической буржуазии со средневековыми земельными магнатами.
К империалистическим завоеваниям стремились оба господствующих класса России — помещики и буржуазия, хотя и преследовали различные цели. Помещики мечтали о захвате новых земель на Востоке и Балканах. Они питали надежду подавить национально-освободительное движение окраин, направленное против кабального землевладения. Захват и освоение новых земель должны были бы помочь русским помещикам, экспортировавшим сельскохозяйственную продукцию, в борьбе с германскими и австро-венгерскими конкурентами на европейском рынке. Участием в европейской войне российское дворянство надеялось спасти самодержавие и свое собственное политическое господство от нарастающей революции. В этом смысле агрессивный курс внешней политики царизма и империалистической буржуазии удовлетворял захватнические стремления помещиков. Но с другой стороны, усиление внутри страны экономической мощи империалистической буржуазии вызывало опасение дворянства. Муравьев М. Н., приближенный к царю сановник, ведавший иностранными делами России, не отрицая важности промышленного развития страны и ввоза иностранного капитала, вместе с тем обращал внимание на опасность, что капиталисты «при помощи трестов и синдикатов делаются распорядителями природных богатств страны и фактическими собственниками крупных хозяйственных единиц»*. Особенно боялось дворянство усиления экономического влияния монополистического капитала в области землевладения. Промышленные монополии стремились  11 	«Материалы по истории СССР», т. VI, стр. 204.


122
Глава пятая
обзавестись собственными землями, что подрывало помещичье землевладение.
Представители монополистического капитала настойчиво добивались от правительства принятия закона о типовом устройстве акционерных обществ, предусматривающего замену аренды земли приобретением ее в собственность. Преследуя цель сохранить свои преимущественные права на землю, помещики не раз срывали попытки промышленных капиталистов выработать положение о монополистических союзах и старались доказать, что монополии приобретают землю «не в видах земледельческой ее эксплуатации, а для промышленных и даже спекулятивных целей» 1.
Царское правительство, лавируя между дворянами и буржуазией, в 1909, 1912, 1914 гг. обсуждало различные законопроекты легализации монополий в России, но помещики срывали предложения буржуазии. В апреле 1914 г. правительство, испытывая сильное давление со стороны объединенного дворянства, приняло новое положение, согласно которому акционерное землевладение ограничивалось размерами 200 десятин. Но владельцы металлургических заводов, угольных шахт, нефтепромышленники, сахарозаводчики, собственники торфяных болот, собравшись в мае на съезд промышленников, потребовали от царя пересмотреть этот закон, и в июле месяце этого же года он был отменен.
Несмотря на то что помещики нередко правильно указывали на вредные последствия монополистических союзов (сокращение размеров производства для искусственного создания товарного голода, взвинчивание цен и т. д.), их критика монополий носила реакционный характер.
Помещики опасались, что укрепление и расширение деятельности металлургических, угольных, нефтяных и сахарных синдикатов приведет к расширению акционерного землевладения и создаст в сельской местности новую экономическую силу, которая постепенно оттеснит — экономически и политически — помещичий класс на второстепенные позиции. «Непомерное развитие акционерных анонимных компаний, рост синдикатов и трестов, — говорил черносотенный помещик Марков II с трибуны Государственной думы, — породят, несомненно, сперва экономический, а затем и политический захват власти в государстве этими синдикатами и этими трестами» 1 2. Однако, руководствуясь тактическими соображения¬
1 ЦГИАЛ, ф. 1276, он. 10, д. 6, л. 2.
2 «Государственная дума. Четвертый созыв. Сессия первая». Стенографические отчеты, ч. И. СПб., 1913, стр. 1026.


Вопросы империалиама и социализма
123
ми, помещики подвергали критике союзы предпринимателей с позиции «общенародного блага».
Рассматривая синдикатские соглашения как организованные «стачки» промышленников против народа, представители дворянства требовали запретить деятельность монополий. Синдикаты, писала московская газета, «совершенно парализуют экономическую политику правительства: путем протекционизма, так дорого стоящего стране, правительство стремится к развитию и совершенствованию отечественной промышленности; путем же синдикатов, наоборот, задерживается и то и другое» !.
Повышение цен на железо, нефть, земледельческие машины, уголь, потребительские товары ущемляло интересы и помещиков; им приходилось делиться частью земельной ренты с промышленниками и торговцами путем повышенной оплаты по монопольным ценам за покупаемые товары. Как указывал В. И. Ленин, это была «домашняя ссора, ссора двух расхитителей народного достояния» 1 2.
Помещики выражали недовольство расширением сфер влияния монополистического капитала в стране. На одном из дворянских съездов (1913) отмечалось, что Россия вступила в такой период развития, когда начинает господствовать система трестов. Трестирование «назревает в области нефти, в области, может быть, и еще многих производств, может быть, и целого ряда их. Эта организация коснется и области хлебного дела, так что здесь... вопрос о назревающей у нас системе трестов, крайне нежелательной и крайне опасной не только для экономической, но и для государственной жизни... Если мы на этот наклонный путь раз пойдем, то порабощение страны неминуемо» 3.
Разрозненные сельскохозяйственные производители не в состоянии были конкурировать с объединенными в монополии силами промышленников. Идеологи дворянства указывали, что появившиеся «огромные и грозные экономические заговоры, как бы их ни именовали — синдикаты, картели, тресты, союзы, компании... узурпируют в пользу немногих капиталистов выгоды самых распространенных и необходимых производств» 4.
Антисиндикатская позиция крепостнических кругов помещичьего класса была особенно ярко выражена в доку¬
1 «Синдикатная война». «Московские ведомости», 7(20) сентября 1904 г.
2 В. И. Ленин. О «нефтяном голоде». Поли. собр. соч., т. 23, стр. 33. 8 «Труды IX съезда уполномоченных дворянских обществ». Пг.,
1915, стр. 241.
4 М. Меньшиков. Обнищание. «Новое время», 14 (27) января 1917 г.


т
Глава пятая
ментах комиссии сенатора Д. Б. Нейдгарта, обследовавшей в 1911 г. деятельность мостостроительного, вагоностроительного, судостроительного, артиллерийского и других синдикатов. В отличие от ревизоров, сочувствовавших монополиям, помещик Нейдгарт в «Записке о синдикатах» раскрывает спекулятивные операции, приносившие синдикатам миллионы рублей дополнительной прибыли, подкуп ими ответственных правительственных чиновников. «Не приходится более говорить о вреде синдикатов вообще: вред этот слишком очевиден, доказательств этому слишком много» *, — говорится в «Записке...»
Помещики понимали, что господство монополистического капитала может подорвать экономическую основу политического руководства помещичьего класса в России. Газеты московского дворянства открыто обвиняли представителей монополистического капитала в том, что они тянутся к политической власти. «Они (монополисты.—Авт.) претендуют на руководящую политическую роль в государстве, они готовы потребовать для себя всей полноты власти...» 1 2
Резко выраженное враждебное отношение к промышленным и банковским монополиям было характерной чертой русского дворянства. Однако отдельные представители либерального дворянства пытались подойти к монополиям более объективно. Они указывали, что, «к сожалению, синдикаты находятся в глубокой органической связи с современным хозяйством, являются его продуктом» 3.
Связанные с буржуазными формами производства помещики-предприниматели рассматривали возникновение монополий как естественное и положительное явление. «Они (тресты. — Авт.), — указывал Витте, — обусловливают огромные... преимущества сравнительно с мелкой, ремесленной и кустарной промышленностью, вследствие чего последняя в большинстве случаев и вытесняется»4. Витте не одобрял действующего в России законодательства, запрещающего организацию синдикатных союзов. Будучи министром финансов, он способствовал возникновению ряда синдикатов в России, например «Продамета», мостостроительного синдиката и др.
Идеологи либерального дворянства различали в монополиях две стороны их деятельности — положительную и отрицательную. К числу положительных сторон деятельности моно¬
1 ЦГИАЛ, ф. 1333, оп. 2, д. 22, л. 48.
2 «Пора покаяться!» «Московские ведомости», 15(28) октября 1915 г.
8 «Промышленные синдикаты». «Московские ведомости», 13 (26) марта 1913 г.
4 С. Ю. Витте. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, стр. 136.


Вопросы империализма и социализма
125
полий они относили уменьшение издержек обращения, улучшение сбыта, лучшее знание потребностей внутреннего рынка, развитие производительных сил и ускорение темпов экономического развития страны. «Там, где промышленность достигла высокой степени процветания, где капитал в силу... вековой привычки ищет приложения с целью использования сил природы и скрытых в почве богатств, там синдикаты, несмотря на все свои темные отрицательные стороны, приносят и пользу, ибо позволяют устраивать колоссальные предприятия и способствуют ускорению общего темпа экономической жизни» — указывала газета московского дворянства. Так оценивали некоторые идеологи либерального дворянства роль монополий вообще. Что же касается оценки деятельности русских синдицированных промышленных союзов, то даже обуржуазившаяся часть помещичьего класса видела в них своих врагов. Монополистическая буржуазия стремилась к спекуляциям, к наибольшим прибылям, к захвату безграничной власти. Представители торгово-промышленной части помещичьего класса видели в синдикатах конкурентов. Именно в этом они усматривали отрицательную сторону монополий.
Если одна, наиболее реакционная, черносотенная часть дворянства требовала полного запрещения деятельности синдикатов, то другая, обуржуазившаяся — либеральные дворяне — предлагала разработать меры, лишь ограничивающие господство монополий на рынке.
Требования обуржуазившихся помещиков сводились к следующему: 1) правительство должно контролировать уровень монопольных цен, устанавливать максимальный предел доходности синдикатных предприятий, определять максимальный размер монопольных объединений с выпуском продукции не более 40—50% от всей продукции данного вида. Правительство не должно допускать нарушения синдикатами установленных норм; 2) ликвидировать монополию синдикатов конкуренцией иностранных товаров. Для этого необходимо понизить пошлины на товары, поступающие из-за границы. Дворяне особенно требовали уменьшения таможенных тарифов на орудия сельскохозяйственного производства; 3) понизить провозные железнодорожные тарифы с целью большей мобилизации конкурирующих товаров на рынках; 4) создать производственные и потребительские кооперативы, которые будут являться «немалым средством противодействия засилью синдикатов» К  1 21 С. Бельский. На трудном посту. «Московские ведомости», 3 (16) октября 1915 г.
2 В. Крупенин. Синдикаты и борьба с ними. «Московские ведомости», 26 ноября (9 декабря) 1913 г.


126
Глава пятая
«Стоит только затронуть синдикаты по самому чувствительному их месту — по монопольному их положению, и результаты скажутся сами собой, — писал активный публицист газеты московского дворянства В. Крупенин. — Сила синдикатов в монополии, в отсутствии конкуренции. Надо уничтожить первую, создав вторую. Для этого хороший путь — изменение таможенных и тарифных условий... надо понижением пошлин открыть границу» *.
Наряду с выступлениями против промышленных монополий дворянство в целом высказывало опасения и по поводу монополии банков. Оно боялось, что объединение банков создаст в России мощную экономическую силу, способную захватить все руководство финансами страны. «Объединение банков, несомненно, представляет синдикат, который прежде всего старается использовать в своих интересах выгоды монопольного положения... Руководство банковым делом переходит от министерства финансов к синдикату» 1 2. Представители дворянства указывали, что практика вмешательства банков в организацию товарооборота в России не улучшала состояния внутреннего рынка, а, напротив, еще более дезорганизовывала его. Банки скупали в спекулятивных целях товары, умышленно задерживали их поступление на рынок, искусственно создавали «товарный голод», а затем по вздутым ценам продавали, баснословно наживаясь. «Государственные и общественные интересы России обязательно требуют контроля за банками, и, сколько бы банки ни оказывали противодействия, такой контроль будет осуществлен»3, — высказывается требование в газете московского дворянства.
Помещики-предприниматели, сознавая свое бессилие, искали в государственном вмешательстве спасительное противодействие монополиям. На мещански иллюзорный характер этих и подобных надежд указывал В. И. Ленин: «Всякие правила контроля, публикации балансов, выработки определенной схемы для них, учреждения надзора и т. п... не могут тут иметь никакого значения» 4.
Помещики, ограниченные классовыми интересами, не понимали, что царское правительство, опутанное буржуазными отношениями и зависимое от основных отраслей хозяйства,
1 В. Крупенин. Синдикаты и борьба с ними. «Московские ведомости», 26 ноября (9 декабря) 1913 г. 1
2 «Объединение банков». «Московские ведомости», 29 июня (12 июля) 1916 г.
8 «Необходимый контроль». «Московские ведомости», 16 (29) июля 1916 г.
4 В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма. Поли, собр. соч., т. 27, стр. 348.


Вопросы империализма и социализма
127
находящихся в руках капиталистов, практически не в состоянии было выступать против монополий. Напротив, политическая надстройка самодержавного государства России постепенно приспосабливалась к требованиям монополистического капитала.
Торгово-промышленные монополии оказывали давление и на помещичьи хозяйства. Идеологи дворянства указывали, что на помещика как на главного производителя хлеба давят биржа, хлебные торговцы, коммиссионеры. Помещики жаловались, что они переплачивают большие суммы денег за перевозку хлеба на железных дорогах, за хранение на складах (из-за отсутствия элеваторов), за комиссионное посредничество в торговле при покупке иностранных сельскохозяйственных орудий, из-за высоких таможенных тарифов. «Частное землевладение передает миллионы взяток и комиссионных синдикатам и целой армии ростовщиков...» 1
Конкуренция с капиталистическими предпринимателями вынуждала помещиков к поискам средств, создающих наиболее выгодные условия для борьбы. Вопрос о том, как объединить усилия помещичьего класса против промышленных монополий, обсуждался на VII и VIII съездах дворянства (1911—1912), где основным докладчиком выступал саратовский помещик Н. А. Павлов. Необходимо, утверждал Павлов, объединение дворянства на основаниях кооперативных, сельскохозяйственных и промышленных: именно в этом объединении «лежит вся и всякая сила дворянского и всего частного землевладения России» 2.
Идеологи дворянства указывали, что в России землевладельцы не имеют своей организации, а торговцы и промышленники объединены в различные синдикаты. Еще на I съезде биржевых торговцев и сельских хозяев в 1905 г. помещиками было высказано соображение, что их интересы требуют организации собственных союзов сельских хозяев, независимых от синдикатов биржевых торговцев.
Представители московского дворянства указывали, что корпорации сельских хозяев помогут помещикам избавиться от дорогостоящих посредников в торговле хлебом. Ссылаясь на практику американских фермеров, земледельческих союзов Г ермании, русские помещики приходили к выводу, что «корпоративные организации производителей признаются в настоящее время наиболее целесообразным средством для
1 «Доклад члена Совета Н. А. Павлова об объединении дворянства на почве экономической», стр. 6.
2 Там же, стр. 7, 8.


128
Глава пятая
упорядочения торговли» По их мнению, союзы сельских хозяев1  2 должны изучать состояние внешних и внутренних рынков и движение цен на хлеб; определять рынки и моменты наиболее выгодной продажи хлеба; организовывать оптовую закупку промышленных товаров для помещичьих нужд; создавать из паевых взносов фонд капитала с целью взаимного кредитования, совместного страхования имущества, посевов, складских помещений, финансирования дворянских советов, комиссий, ведающих делами членов союза в банках, кредитных органах, на железных дорогах и правительственных учреждениях.
Сторонники объединения утверждали, что подобные союзы свяжут разрозненные силы землевладельцев и будут способствовать повышению доходности помещичьих хозяйств. Но главную задачу сельскохозяйственных синдикатов они видели в том, чтобы устанавливать наиболее высокие цены на товары помещичьего производства. «Я говорю о синдикатах собственников... — заявил на съезде объединенного дворянства Павлов. — Этот союз в силах будет держать устойчивой цену пищевых продуктов...»3 «Прямая цель сельских хозяев, — писал он, — будет при помощи союза и союзов поднимать цену всякого продукта...» 4
В условиях, когда демократическое движение угрожало политическому господству класса помещиков, «экономическое объединение» дворян рассматривалось ими и как «средство самозащиты». Эту же идею о политическом значении союза землевладельцев для успешной борьбы за сохранение власти в руках дворянства высказывали князь А. П. Урусов, барон Розен и др.5
Несмотря на то что съезд дворян принципиально одобрил идею Павлова об объединении «дворян-помещиков на почве сельскохозяйственных интересов», союз сельских хозяев не был создан. Субъективные намерения представителей дворянства не могли быть практически реализованы, так как для этого не было объективных условий в России. Хотя помещичье хозяйство, втянутое в товарно-денежные отношения, и находилось под влиянием законов свободной конкуренции, но остатки крепостничества не позволяли еще достигнуть такой
1 «Нужды хлебной торговли». «Московские ведомости», 1(14) августа 1907 г.
2 Иногда такие союзы называли сельскохозяйственными синдикатами.
3 «Труды VIII съезда уполномоченных дворянских обществ», стр. 19.
4 Н. А. Павлов. Записки землевладельца, ч. I, стр. 238.
6 См. «Труды VII съезда уполномоченных дворянских обществ». СПб., 1911, стр. 243—252.


Вопросы империализма и социализма
129
степени капиталистической концентрации земельной собственности и капитала, вложенного в землю, какая была необходима для возникновения капиталистических монополий в сельском хозяйстве.
Вопросы социализма
Идеологи дворянства и правящей бюрократии, одобряя по литику царского правительства, подавлявшего силой революционное движение трудящихся масс России, вместе с тем старались найти и пути чисто «теоретического» опровержения идей научного социализма. В походе против научного социализма особенно активно проявили себя ренегат Л. А. Тихомиров, издатель газеты «Московские ведомости» В. А. Грингмут, К. Ф. Головин, один из активнейших организаторов и руководителей черносотенного «Союза русского народа» протоиерей И. И. Восторгов, издатель петербургского журнала «Гражданин» князь В. П. Мещерский, сотрудник полиции жандармский полковник С. В. Зубатов и др. В борьбе против социализма идеологи дворянства широко использовали проповеди церковников и их влияние на забитые и темные массы крестьянства и на наиболее отсталую часть пролетариата. Особенную активность в борьбе против социализма проявили миссионер-проповедник И. И. Восторгов и протоиерей профессор духовной академии Н. Стеллецкий. Восторгов читал специальный цикл лекций против марксизма и социализма на пастырских и миссионерских курсах. Н. Стеллецкий выступал с публичными лекциями в Москве в 1906—1911 гг. Мракобесы в поповской рясе немало излили желчи и ненависти против научного социализма, прикрываясь христианским учением о человеколюбии. Восторгов утверждал, что современный социализм ничего нового не внес по сравнению с социалистами до Маркса и является лишь повторением идей социалистов прошлого. Отождествление идей научного социализма, основывающихся на классовой борьбе трудящихся, с идеями религиозного, рационалистического социализма, возникшими в совершенно иных исторических условиях и являющимися лишь выражением протеста против эксплуатации, а не указанием реальных путей освобождения от нее, было сознательным маневром с целью перечеркнуть значение идей марксистского социализма для революционной борьбы пролетариата.
Дворянские реакционеры и их единомышленники в поповских рясах извращали сущность классовых противоречий и классовой борьбы. Они отрицали деление общества на классы, признавая лишь сословные различия. Тихомиров в старом
б История русской экономической мысли, т. 111, ч. I


Глава пятая
сословном строе искал спасения от классовой борьбы. Он утверждал, что в обществе нет четких классовых граней между людьми, нет чистых капиталистов, рантье и рабочих. «Рабочий... — писал он, — в действительности есть не только рабочий, но и отчасти капиталист; точно так же и капиталист обыкновенно является до известной степени работником, участвуя в производстве не одним капиталом, но и личным трудом»
С попыткой затушевать классовый антагонизм между собственниками средств производства и наемными рабочими несколько ранее выступал и известный идеолог дворянства К. Ф. Головин. Рост акционерных обществ и покупку рабочими акций он старался представить как проявление демократизации капитала и стирания классового антагонизма между капиталистами и рабочими1  2.
Противоречия между капиталистами и рабочими, между крестьянством и помещиками идеологи реакционного дворянства называли «различного рода» недостатками, проистекающими якобы из ошибок «разума» и из «классового эгоизма», исправление которых возможно не путем революции, а путем реформ3. Само слово «революция» вызывало у них величайшую злобу. В своей «святой» ненависти Восторгов доходил до прямого призыва всех черносотенных сил России к вооруженному подавлению революции и физическому истреблению «мятежных руководителей» революционного народа4.
Идеологи дворянства стремились опорочить основные идеи научного социализма о создании общественной собственности на средства производства, о пролетарской революции и установлении диктатуры пролетариата. Л. А. Тихомиров с этой целью выпустил целую серию социально-экономических очерков5. Он подчеркивал, что социализм «угрожает всему миру революциями и переворотами», а потому «критическое отношение к идеям социализма стало настоятельно необходимым» 6.
Дворяне и их единомышленники в церковных рясах прибегали к грубой фальсификации картины будущего социалистического строя, извращали само понятие социализма. Так, помещик К. Ф. Головин в своей работе «Социализм как положительное учение», рассуждая о романе Беллами «Looking
1 Л. А. Тихомиров. Вопросы экономической политики. М., 1900, стр. 35.
2 См. К. Ф. Головин. Социализм как положительное учение. СТТб., 1894, стр. 116.
3 См. Л. А. Тихомиров. Заслуги и ошибки социализма. М., 1908, стр. 4—5.
4 См. И. И. Восторгов. Православно-русское государственное миро¬
воззрение. Поли. собр. соч., вып. 1, т. III, 1915, стр. 21—30.
6 См. библиографию к пятой главе настоящего тома.
9 Л. А. Тихомиров. Заслуги и ошибки социализма, стр. 3, 4.


Вопросы. империализма и социализма 161
backward» («Оглядываясь назад»), грубо исказил марксистское учение о собственности, о характере труда, о распределении и взаимоотношении членов общества при социализме1.
Тихомиров, Восторгов, Стеллецкий старались «опровергнуть» учение марксизма о неизбежности наступления социализма. Современные учения о социализме, утверждали они, и исторические попытки установить «экономический социализм» (производственные ассоциации Р. Оуэна. — Авт.) и «политический социализм» были следствием «буржуазных злоупотреблений», насильственных действий политических партий, а не обусловливались историческими причинами. Основная их задача сводилась к тому, чтобы доказать, что социализм есть будто бы лишь искусственная выдумка марксистов2. «Теорию Маркса нельзя признать действительно научной» 3, — вещал Тихомиров. «Научного социализма, как такового, нет» 4, — вторил черносотенный поп Восторгов.
Представители дворянства и реакционного духовенства отвергали материализм как единственно научное направление в философии, материальное производство — как основу человеческой жизни, дарвинизм — как материалистическое учение о происхождении и развитии видов.
В поисках аргументации против научного социализма идеологи помещичьего класса и церкви большое внимание уделяли вопросу о собственности. Их более всего беспокоили отрицательное отношение марксистов к частной собственности на средства производства и учение марксизма о неизбежности победы общественной собственности. Они стремились доказать вечность существования частной собственности на землю и на другие средства производства, невозможность возникновения общественной собственности.
Клеветнически утверждая, что социалисты якобы стремятся к уничтожению собственности вообще, в том числе и личной, Тихомиров делал отсюда «вывод», что они тем самым обрекают себя на неминуемую гибель5  6. Он приводил распадение общин Фурье, Оуэна и Луи Блана как якобы «истори¬
1 	См. К. Ф. Головин. Социализм как положительное учение, стр. 13, 17, 20, 24, 44, 45, 47, 49, 119, 129—149, 151, 155, 221-223.
а См. Л. А. Тихомиров. Заслуги и ошибки социализма, стр. 9, 12; И. И. Восторгов. Христианство и социализм. Поли. собр. соч., т. V, ч. I. М., 1913, стр. 53; его же. Социализм при свете христианства. Полн. собр. соч., т. V, ч. II. М., 1913, стр. 13, 14, 18.
3 Л. А. Тихомиров. Социализм в государственном и общественном отношении. М., 1907, стр. 33.
4 И. И. Восторгов. Опыт противосоциалистического катехизиса.
Полн. собр. соч., т. V, ч. I, стр. 220.
6 См. Л. А. Тихомиров. Заслуги и ошибки социализма, стр. 19; его же. Социализм в государственном и общественном отношении, стр. 15.
б*


132 Глава пятая
ческое» свидетельство нежизнеспособности коллективного производства, основанного на общественной собственности на средства производства. «Это, конечно, судьба всех социалистических обществ, не только прошлых, но и будущих» *, — утверждал он.
Представители церкви Восторгов и Стеллецкий, ссылаясь на догматы церкви, уверяли, что создание общественного строя, основанного на общественной форме собственности на средства производства, вообще невозможно, а намерения социалистов экспроприировать капиталистическую собственность являются тягчайшим грехом. Апостольское учение, поучал Восторгов, выступает решительно против принудительного изъятия собственности, «тогда как будущий социалистический строй носит на себе черты принудительности, которой обусловливается и его возникновение и поддержание» 1 2. Уничтожение частной собственности, утверждал Восторгов, означало бы движение не вперед, а «назад, к первобытной дикости» 3.
Особенную ярость идеологов реакционного дворянства вызывало учение марксизма о диктатуре пролетариата. Государство диктатуры пролетариата, клеветал Тихомиров, — это «разбойное» государство, создаваемое в интересах только одного самого нищего и неспособного к хозяйственной деятельности класса. Верный оруженосец дворянства рисует монархическое государство царской России как самое «справедливое» и «жизнеспособное». «Именно наше государство, — кощунствовал Тихомиров, — по своей идее и целям есть организация общенациональной, внеклассовой власти, которая обязана блюсти над тем, чтобы никто никого не эксплуатировал и чтобы права всех были одинаково охранены» 4.
Стараясь доказать невозможность осуществления диктатуры пролетариата в России, Тихомиров ссылался на ревизиониста Бернштейна. Следует отметить, что предательская роль Бернштейна была не раз по заслугам оценена представителями русского дворянства, использовавшего антимарксистские идеи Бернштейна в своей борьбе против научного социализма. Называя Бернштейна самым талантливым учеником Маркса, Тихомиров с удовлетворением писал, что он (Бернштейн) «критикует старые воззрения Марксовой теории, откидывает понятие о социалистической революции и диктатуре пролетариата
1 Л. А. Тихомиров. Заслуги и ошибки социализма, стр. 35.
2 И. И. Восторгов. Опыт противосоциалистического катехизиса. Поли, собр. соч., т. V, ч. I, стр. 296—299, 301.
8 И. И. Восторгов. Берегись обманных речей (Против социалистов всех партий). Поли. собр. соч., т. V, ч. I, стр. 20.
4 Л. А. Тихомиров. Социализм в государственном и общественном отношении, стр 17.


Вопросы империализма и социализма
133
и надеется на мирное эволюционное развитие сил рабочего класса» !.
В дворянской и церковной антисоциалистической литературе значительное место уделено искажению марксистского представления о равенстве при социализме. Клеветнически приписывая марксистам намерение уравнять людей во всех отношениях — по имущественному положению, по уму и вкусам, по способностям и талантам, по красоте и физической силе, Восторгов утверждал, что при социализме ни о какой «свободе не может быть речи», что социализм — это «большая казарма, большой пансион, где... все уравняется, сотрутся всякие различия, все будет одинаково, и в этом насильственном уравнении погибнет свобода... погибнет жизнь, и счастье, и радость» 2.
Умышленное извращение научного понятия равенства при социализме, под которым марксизм понимает не «уравнение» людей во всех отношениях, а уничтожение классов, равное освобождение всех трудящихся от эксплуатации, равное право всех на труд и на вознаграждение по труду, равное право на отдых, образование, равное освобождение всех наций, было направлено на то, чтобы опорочить социализм, показать его крайнюю неприглядность, а потому и бесполезность борьбы рабочего класса за новый общественный строй. Противники научного социализма приписывали марксистам отрицание при социализме всякой духовной жизни вообще, проповедь анархии, разрушения семьи.
Идеологи дворянства понимали, что полное пренебрежение к требованиям пролетариата не обеспечит защиту самодержавия и политического господства помещичьего класса. Наряду с мерами насильственного подавления рабочего и крестьянского движения представители дворянства стремились укрепить самодержавие поддержкой кулацкой верхушки деревни и наиболее отсталой части пролетариата. К таким мероприятиям, как известно, в деревне относилась столыпинская реформа, а в городе — попытка осуществить так называемый полицейский социализм. Практическое осуществление «полицейского социализма» в России проходило под руководством полковника охранного отделения московской полиции С. В. Зубатова. Некогда увлекаясь народовольческими идеями, Зубатов проник в революционные кружки г. Шуи, Иваново-Вознесенской области, а затем и ряда других городов, познакомился с программой революционных требований, с методами работы революционных кружков, с их участниками. Испугавшись радикальности  * ч.1 Л. А. Тихомиров. Плоды пролетарской идеи. М., 1907, стр. 25.
~ И. И. Восторгов. Христианство и социализм. Поли. собр. соч., т. V,
ч. I, стр. 110—111.


134 Глава пятая
революционной программы, он предал дело революции и поступил в полицию в качестве агента, где его нашли весьма подходящим деятелем, знающим революционные круги и умеющим тонко их предавать, служа верой и правдой самодержавной монархии.
Идейным вдохновителем «полицейского социализма» был упоминавшийся выше Л. А. Тихомиров. Со стороны государственно-чиновничьей бюрократии идеи «полицейского социализма» поддерживали генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, министр внутренних дел В. К. Плеве и обер-полицмейстер Москвы Д. Ф. Трепов.
Зубатовские рабочие союзы в Москве поддерживал издатель реакционной газеты московского дворянства «Московские ведомости» В. А. Грингмут, а в Петербурге — издатель реакционного журнала «Гражданин» В. П. Мещерский. Активное участие в работе зубатовских организаций принимали священники. Московский митрополит Владимир был почетным членом московского «Общества взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве». Поп Г. Гапон был председателем зубатовских организаций в Петербурге. «Полицейский социализм» представлял собой попытку в условиях бурного развития пролетарского движения защитить изжившее себя самодержавие, политическое господство дворянства путем организованного полицией идейного разложения самого пролетариата.
Передовые рабочие России, воспитываемые революционной частью русской социал-демократии, понимали, что единственным средством борьбы против помещичье-буржуазного режима в России является политическая классовая борьба, революция. Отсталая же часть рабочего класса стремилась только к тому, чтобы улучшить свое бытовое и экономическое положение; она была отзывчива на все обещания, откуда бы они ни шли. На забитость наиболее отсталой части рабочего класса и рассчитывал Зубатов, спекулируя демагогическими обещаниями самодержавного правительства улучшить экономическое положение рабочие. Жандармский полковник и его высокие покровители рассчитывали, что созданием легальных рабочих организаций по профессиям им удастся отвлечь рабочих от революционной социал-демократии, открытым обсуждением в зубатовских союзах условий работы и жизни рабочих показать, что виновником их тяжелого положения является вовсе не правительство и самодержавный строй, а отдельные фабриканты и заводчики и что средством борьбы за улучшение материального положения рабочих является не политическая борьба, а «организованное» предъявление экономических требований предпринимателям. Рабочим обещалась полная поддержка в этом со стороны царского правительства. «Промышленные рабочие, —


Вопросы империализма и социализма
136
писал Зубатов Д. Ф. Трепову, — могут достигнуть тем больших успехов, чем больше цели их будут сообразовываться с целями русского самодержавия» 1.
Вырвать рабочее движение из-под влияния революционной социал-демократии, войти в доверие к рабочим, воспитывать их в религиозно-нравственном направлении, в духе уважения и беспрекословного подчинения самодержавию и попытаться превратить эту основную силу революции в консервативную массу, защищающую царское самодержавие, — таков был основной замысел зубатовщины. Рабочие, писал Зубатов, должны помнить, что «они своими поступками обязаны доказывать ему (самодержавию. — Авт.) постоянно, что они достойны его забот и милости» 2.
Идея «полицейского социализма» не была идеей только Зубатова. Еще в 1899 г. одесский градоначальник граф Шувалов в посланной им правительству «Записке о состоянии рабочего движения на Юго-Западе России» указывал, что для того, чтобы «отнять почву у агитации» среди рабочих, необходимо пойти на ряд экономических уступок им, наладить религиознопросветительную работу среди рабочих, открыть читальни, библиотеки, «сократить рабочее время, обязательно создать выборных от рабочих...»3. Аналогичные мысли были высказаны и министром внутренних дел Сипягиным в докладе Николаю II (1900 г.). Царский министр, немало проливший крови при подавлении народных восстаний, убедился, что одними репрессиями нельзя сломить рабочее движение, что кроме полицейских мер необходимы и положительные меры «вроде дальнейшего развития фабричного законодательства и благожелательной опеки рабочих», насаждения среди рабочих мелкой собственности4.
Программа «полицейского социализма» ставила политические и экономические задачи. В политическом отношении это была программа защиты интересов помещичьего класса и монархического строя в России. Связь рабочего движения с монархической властью, с администрацией предприятий, по идее Зубатова, должна была превратить рабочего человека из индифферентного наймита в «сознательного работника, тесно связанного с духовными и материальными интересами того торгово- промышленного предприятия, к делам которого он прилагает свой труд»5. Реакционные идеологи дворянства стремились внушить пролетариату ложную мысль, что предлагаемые
1 Цит. по: С.Айнзафт. Зубатовщина и гапоновщина. М., 1925, стр. 41.
2 Там же.
3 Там же, стр. 30.
4 См. там же, стр. 31.
5 С. В. Зубатов. Зубатовщина. «Былое» № 4 (26), 1917, стр. 175.


136 Глава пятая
социалистами меры для решения рабочего вопроса якобы противоречат интересам «самого рабочего дела», а меры полицейского надзора над рабочим движением преследуют исключительно «интересы самих рабочих». Позже и сам Зубатов не мог скрыть того факта, что организованные им союзы «в практическом деле борьбы с революционным влиянием в рабочей среде» испробовали «в виде опыта все подходящие средства» и стремились «покончить в первую же голову» со всеми революционными традициями рабочего движения, «раз брались ставить рабочее движение легально» \ Таким образом, цели зубатовщины ничего общего не имели с подлинными задачами рабочего движения, были глубоко враждебны ему.
Участие рабочих в политических забастовках, революционные методы борьбы рабочих за свои требования организаторы «полицейского социализма» объявляли сугубо безнравственными. «Безнравственные способы борьбы за свои интересы не должны быть допускаемы с первого же начала осуществления союзов»1  2, — предупреждал рабочих Трепов. А С. В. Зубатов предлагал «усилить на всех пунктах тесное общение рабочих с церковью», «позаботиться о религиозном образовании рабочих». В толковании Трепова, высокая нравственность рабочих означает «строгую добросовестность и справедливость в отношении хозяев, чтобы рабочий везде привык уважать и чтить всякое право, не только свое, но и чужое» 3. Зубатовские рабочие организации создавались с целью борьбы против революции.
Организаторы «полицейского социализма» не имели цельной экономической программы. Отвергая общественную собственность на средства производства и опасаясь крупной капиталистической собственности, помещики предпочитали насаждать мелкую частную собственность в промышленности и на ее базе — организацию мелкого промышленного производства, кустарного и ремесленного характера. Рабочие таких производств не должны быть оторваны окончательно от сельского хозяйства, а должны оставаться тесно связанными с клочком земли и систематически возвращаться в родное лоно деревни.
План организации будущих «рабочих общин» расплывчато и туманно пытался нарисовать Д. Ф. Трепов в «Записке...» великому князю Сергею Александровичу. Он указывал, что рабочие общины не должны быть каким-то новым общественным образованием, не должны отличаться от сельских общин с их административной и общественной стороной жизни. Они
1 С. В. Зубатов. Зубатовщина. «Былое» № 4(26), 1917, стр. 172, 174.
2 Цит. по: А. Морской. Зубатовщина. М., 1913, стр. 63.
8 Там же, стр. 62—63.


Вопросы империализма и социализма
137
также ничего общего не должны иметь с «коммунистическими общинами», с рабочими ассоциациями типа Оуэна и Фурье. По словам Трепова, русские рабочие общины должны представлять собой органическую часть существующего государства и жить со всеми другими сословиями в дружбе и «во взаимном хозяйственном услужении». «Эта цель (создание общин.— Авт.) не заключает в себе ничего революционного, она не требует какого-либо переворота в России, а только, наоборот, требует достройки» !.
Такую же мысль высказывал и Тихомиров. «...Истинный путь к общественному благу, — писал он, — составляет не революция, а мирное развитие — эволюция» 1 2. Экономическая идея «полицейского социализма» сводилась им к попытке создания рабочих общин по типу сословной крестьянской общины, связанной с мелкой собственностью на орудия ремесленного труда или клочком земли в деревне. Как видим, автор механически переносил на рабочие общины опыт помещичьей опеки над крестьянами через сельскую общину. Рабочий, остающийся мелким собственником, по его замыслу, должен быть тем консервативным членом рабочей общины, который способен стать опорой самодержавного трона.
Основная направленность «полицейского социализма» была не «антикапиталистическая», как это полагали некоторые исследователи3, а антипролетарская, антисоциалистическая. Возражая против наименования зубатовщины «полицейским социализмом», сам Зубатов признавал, что «с социализмом она (зубатовщина.—Авт.) боролась, защищая принципы частной собственности в экономической жизни страны...» 4.
Намерение царской полиции защитой мелких экономических интересов рабочих привязать их к самодержавному правительству было маневром, преследующим цель притупить политическое сознание рабочего класса, растворить политические цели рабочего движения в экономической борьбе. В этом вопросе идеи «полицейского социализма» смыкались с «экономизмом» в рабочем движении. Зубатов использовал оппортунизм «экономистов» для решения своих политических задач, стараясь внедрить в сознание рабочего класса идею бесцельности политической борьбы, революции и диктатуры пролетариата. Это и предопределило крах зубатовщины, банкротство реакционной идеи «полицейского социализма».
1 Цит. по: А. Морской. Зубатовщина, стр. 65.
2 Л. А. Тихомиров. Социализм в государственном и общественном отношении, стр. 53.
3 См. М. Григорьевский. Полицейский социализм в России. СПб., 1906; А. Морской. Зубатовщина. М., 1913.
4 С. В. Зубатов. Зубатовщина. «Былое» № 4(26), 1917, стр. 173.


ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ БУРЖУАЗИИ
Глава те стая
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ. ИДЕЙНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ
Общая характеристика буржуазной политической экономии России XX в.
роцесс вульгаризации буржуазной политической экономии в России, наметившийся еще в последние десятилетия XIX в., получает дальнейшее развитие и более отчетливое выражение по мере все более глубокого утверждения капиталистического способа производства в экономике России и перерастания его в монополистический капитализм.
Развитие буржуазной политической экономии в России в конце XIX и начале XX в. имело много общих черт с развитием ее в странах Западной Европы и в США. Эта общность, обусловленная одинаковыми социально-экономическими процессами, связанными с утверждением господства монополий и финансовой олигархии, нашла свое выражение в характере и содержании эволюции буржуазной политической экономии, в методах изучения экономической действительности, в более тесном взаимовлиянии экономических идей и теорий идеологов буржуазии разных стран.
Взаимодействие буржуазных экономических идей, теорий разных стран постоянно имело место и на предшествующих этапах развития капитализма, но в период империализма оно приобретает более широкий и систематический характер. В период империализма буржуазные экономисты образовали поистине «масонское братство» как в трактовке общих проблем политической экономии, так и в методах апологии господства монополий и финансовой олигархии.
В этой связи было бы ошибочным рассматривать экономические идеи, теории идеологов российской буржуазии в отрыве от основных направлений буржуазной мысли других стран. В отличие от буржуазных экономистов XIX в. русские экономисты XX в. широко выходят на мировую арену, и не только заимствуют экономические идеи и теории, возникшие на Запа¬


Характеристика буржуазной политической экономии
№
де, но и сами оказывают воздействие на развитие направлений буржуазной политической экономии других стран.
Односторонней и ошибочной является характеристика эволюции буржуазной политической экономии России XX в. как процесса «европеизации» русской экономической науки. «Европеизация» имела место и на предшествующих этапах эволюции буржуазной экономической мысли в России, но не она составляет главное содержание ее эволюции. «Словечко «европеизация», — указывал В. И. Ленин, — оказывается таким общим, что оно служит для запутывания дела, для затемнения насущных вопросов политики» К
Объективная основа эволюции буржуазной политической экономии России в период империализма, общие и особенные черты этой эволюции определялись внутренними социально- экономическими изменениями, происходившими в России. Падение крепостного права, открывшее эпоху капиталистического развития экономики, произошло при таких исторических условиях, которые привели к сохранению значительных остатков крепостничества в системе экономических отношений и феодальной политической надстройки. Тесное переплетение новейших форм капитализма с остатками крепостничества порождало острые противоречия и конфликты, находившие отражение и в эволюции буржуазной политической экономии.
В эпоху домонополистического капитализма буржуазная политическая экономия России не имела ярко выраженного вульгарно-апологетического характера. Вульгарная экономия в этот период была принята на вооружение преимущественно крайне правыми, правительственными профессорами, которые выступали защитниками «просвещенной бюрократии» и оправдывали старые, полукрепостнические порядки. Под этой группой ученых, по словам В. И. Ленина, «разумелись прямо продажные писаки и составители сочинений на заказ» 1 2. Что же касается основной массы буржуазных ученых и публицистов («независимых»), то они в общем и целом не стояли на позициях вульгарно-экономической апологетики. Вульгарный элемент, органически присущий всякой системе буржуазной политической экономии и имевший место в работах русских буржуазных экономистов пореформенного периода, необходимо отличать от вульгарной системы политической экономии.
Элементы научной политической экономии в работах русских буржуазных экономистов периода домонополистического капитализма придавали известную ценность их трудам
1 В. И. Ленин. Возрастающее несоответствие. Поли. собр. соч., т. 22, стр. 371.
2 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 53.


140 ГлЬва шестая
и ставили их выше многих вульгарных экономистов стран Западной Европы и Америки, где вульгарная политическая экономия утвердилась в качестве основного направления в официальной науке еще в первой половине XIX в. В частности, Ф. Энгельс в одном из писем к Е. Паприц отмечал наличие в России пореформенного периода и критической мысли и самоотверженных исканий в области чистой теории, свойственных не только революционным социалистам, но и «исторической и критической школе в русской литературе, которая стоит бесконечно выше всего того, что создано в этом отношении в Германии и Франции официальной исторической наукой» К
Эту оценку Ф. Энгельса можно отнести не только к теоретикам революционной демократии, но и к некоторым предстаг вителям буржуазной политической экономии. Известно, что К. Маркс, Ф. Энгельс, а позднее и В. И. Ленин не раз отмечали ценные идеи, имевшие место в работах русских буржуазных экономистов, особенно их критику пережитков крепостничества. В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что основная масса буржуазных ученых России в конце XIX в. признавала элементы научной политической экономии (например, трудовую теорию стоимости), сочувственно относилась к экономической теории марксизма.
Влияние идей буржуазной классической политической экономии на русских экономистов было весьма значительным. Это объясняется не особыми свойствами русских буржуазных экономистов, а специфическими условиями, породившими антикрепостническую направленность буржуазной политической экономии в России. Для критики остатков крепостничества идеологи буржуазии в пореформенный период широко использовали не только идеи буржуазной классической политической экономии, но и многие идеи марксистской политической экономии. В. И. Ленин писал, что «до 1905 года буржуазия не видела другого врага кроме крепостников и «бюрократов»; поэтому и к теории европейского пролетариата она старалась относиться сочувственно, старалась не видеть «врагов слева»»1  2.
В период империализма положение изменяется. Антикрепостническая направленность русской буржуазной политической экономии значительно ослабевает, хотя и не исчезает, поскольку в России новейший финансовый и промышленный капитализм былопутан густой сетью отношений докапиталистических. Наличие существенных пережитков крепостничества в системе экономических отношений не могло не отражаться на содержа¬
1 Ф. Энгельс. Письмо Е. Паприц 26 июня 1884 г. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 147.
2 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 34.


Характеристика буржуазной политической экономии 141
нии буржуазных экономических идей, теорий, экономических программ, но критика крепостнических пережитков отступает на задний план по сравнению с теми новыми задачами, которые встали перед идеологами российской буржуазии в период империализма.
В области экономической мысли господство империализма приводит к значительным изменениям как в самих экономических теориях, так и в методах анализа экономической действительности. Раскрывая основные черты буржуазной политической экономии в период империализма на примере наиболее крупных представителей буржуазной экономической науки в России, В. И. Ленин показал, что буржуазных ученых характеризует барский скептицизм, «отчаяние в возможности научно разбирать настоящее, отказ от науки, стремление наплевать на всякие обобщения, спрятаться от всяких «законов» исторического развития, загородить лес— деревьями»1.
Наиболее существенная черта идеологии империалистической буржуазии — это страх перед революционными выступлениями рабочего класса, боязнь научного анализа действительности, который показывает неизбежность гибели капиталистической системы и замены ее социализмом. Современная буржуазия, писал В. И. Ленин, «так обеспокоена «законами» современной хозяйственной эволюции, слишком очевидными, слишком внушительными, что буржуа и их идеологи готовы выкинуть всех классиков и всякие законы» 2.
Особенно ярко эволюция буржуазной политической экономии в период империализма проявилась в ее отношении к экономическому учению К. Маркса. Если до эпохи империализма многие буржуазные ученые относились к Марксу с «почтением», признавали трудовую теорию стоимости, то в период империализма и особенно после первой русской революции, когда нарождается контрреволюционная либеральномонархическая буржуазия, русская «профессорская либеральная наука, — по словам В. И. Ленина, — нисколько не теряя престижа в «обществе», принимается всерьез уничтожать Маркса» 3.
В период империализма для большинства русских буржуазных экономистов, как и для зарубежных, становится характерным признание «кризиса» в политической экономии. Они пытались представить кризис тех или иных направлений буржуазной экономической мысли кризисом теоретической экономии вообще. Так, буржуазный профессор А. Н. Миклашевский
1 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 44.
“ Там же, стр. 45.
Там же, стр. 34.


J12 Глава шестая,
писал, что «конец XIX и начало XX в. застает политическую экономию в состоянии невообразимого хаоса», что «вся стройность и логичность прежних теоретических построений разрушена» и что «иногда представляется, что само существование политической экономии как теоретической науки более недопустимо» 1. Буржуазный экономист В. С. Войтинский, широко известный ныне в капиталистических странах, писал, что политическая экономия переживает «серьезный кризис» и что «теоретическая часть политической экономии представляет собой массу живописных руин» 2.
Многие буржуазные экономисты, говоря о кризисе теоретической экономии вообще, требовали ее «пересмотра» и «коренного обновления». Так, П. Струве, которого В. И. Ленин называл политическим вождем буржуазного либерализма, еще в 1900 г. в журнале «Жизнь» выступил с программой «критики» основных проблем и положений политической экономии, требуя ее перестройки на основе «эмпиризма» и неокантианства. В статье «Современный кризис в политической экономии»3 Струве призывал отказаться от классической политической экономии, основанной на идее «естественного закона» и принципах «экономического либерализма». По его словам, политическая экономия должна стать «идиографической», т. е. описательной, наукой.
Тезис о наступлении кризиса в теоретической экономии был характерен не только для идеологов российской буржуазии, но и для буржуазных экономистов других стран. Как показал И. Г. Блюмин4, разговоры буржуазных экономистов о «кризисе политической экономии» в зарубежной литературе особенно частыми стали после первой мировой войны, в условиях общего кризиса капитализма, когда обнаружилась вся гнилость капиталистической системы. И. Г. Блюмин писал, что кризис буржуазной политической экономии явился отражением в буржуазном сознании кризиса самой капиталистической системы5  6.
Нам представляется, что такое понимание кризиса требует уточнения. Если под «кризисом» иметь в виду переход от научной к вульгарной политической экономии, то неизбежен вывод, что этот кризис начался еще в первой половине XIX в. Если же его рассматривать как отражение общего кризиса капита-
1 Л. Н. Миклашевский. Обмен и экономическая политика. Юрьев — Дерпт, 1904, стр. 57.
2 В. С. Войтинский. Рынок и цены. СПб., 1906, стр. 3.
3 П. Струве. Современный кризис в политической экономии. «Логос» № 1, 1911.
4 См. И. Г. Блюмин. Кризис современной буржуазной политической
экономии. М., 1959, стр. 58—79.
6 	См. И. Г. Блюмин. О современной буржуазной политической экономии. М., 1958, стр. С.


Характеристика буржуазной политической экономии
ш
лизма, то его начало следует отнести к периоду первой мировой войны и раскола мира на две системы в результате Октябрьской социалистической революции.
В XX в. значительно возросло влияние буржуазии на весь ход преподавания в учебных заведениях и ход научно-исследовательских работ в Российской академии наук. Учебные дисциплины и планы научно-исследовательских работ были приспособлены к разработке и пропаганде тех принципов буржуазной экономической политики, которые не только пропагандировала сама буржуазия, но и во все возрастающей степени проводило царское правительство. Как указывал В. И. Ленин, российские университеты предназначались исключительно для того, чтобы «дурманить молодые головы профессорской кафедральной мудростью и превращать их в покорных слуг буржуазии и царизма» К
В начале XX в. наряду со старыми экономическими дисциплинами — политической экономией, историей политической экономии, экономической статистикой — возникли и новые курсы, отражавшие изменение в самой проблематике буржуазной экономической науки. Так, появляется новый курс— «Синдикаты и тресты», разработанный И. М. Гольдштейном, П. Б. Струве, М. И. Лазаревским, П. И. Фоминым и др. Возникает специальный курс экономической политики, включавший ряд специальных экономических дисциплин: торговую политику, финансовую политику, транспортную политику и т. п. Наиболее концентрированно эти разделы экономической политики нашли отражение в курсе И. М. Гольдштейна «Экономическая политика», в котором центральной проблемой этой науки считались вопросы регулирования деятельности синдикатов и трестов.
Широкое развитие на основе этих разделов курса экономической политики получили буржуазные экономики отдельных отраслей народного хозяйства, а также курс «Государственное хозяйство», включавший вопросы государственного бюджета, ого источников и распределения государственных доходов. Наиболее полно вопросы государственного хозяйства в связи с финансами и общими вопросами политической экономии освещались в специальных курсах Л. В. Ходского, И. X. Озерова, П. II. Мигулина, И. И. Кауфмана и др.
В связи с тем большим значением, которое имел аграрный вопрос для всей общественной жизни России, широкое развитие в XX в. получает буржуазная экономика сельского хозяйства, включавшая такие разделы, как землеустройство, организация сельскохозяйственных предприятий и др. Среди работ по
1 В. И. Ленин. Доклад о революции 1005 года. Поли. собр. гол..
т, 30, стр. 321.


144
Глава шестая
экономике сельского хозяйства особенно выделялись работы А. А. Кауфмана, Б. Д. Бруцкуса, А. В. Чаянова, А. А Мануйлова и др.
С начала века значительно изменяется проблематика буржуазной политической экономии. Такие проблемы, как теория стоимости, теория капитала, прибыли, все больше отодвигались с первого плана конкретными актуальными вопросами экономической политики.
Важное отличие буржуазной политической экономии эпохи империализма от всех ее направлений в XIX в. состоит в том, что буржуазные экономисты все более утрачивают веру в «неодолимые исторические тенденции» и законы, автоматически обеспечивающие равновесие механизма капиталистического производства и непрерывность экономического прогресса на базе действия закона свободной конкуренции. Буржуазная политическая экономия переходит на позиции активной защиты государственного вмешательства с целью взбадривания активности экономической жизни посредством расширения государственного хозяйства, регулирования государственного и частного кредита, организации государственной помощи частным и кооперативным предприятиям и т. п.
Вопрос о вмешательстве государства в экономическую жизнь не являлся новым, поскольку и в XIX в. в России было сильно развито государственное (казенное) хозяйство, а значительная часть частнокапиталистической промышленности находилась в большой зависимости от казенных заказов. В XX в. вопрос о государственном вмешательстве тесно переплетался с вопросом о государственно-монополистическом капитализме.
В период империализма внимание буржуазных экономистов России все больше направлялось в сторону разработки путей и способов обогащения магнатов финансового капитала, обоснования необходимости поддержки трестов и синдикатов со стороны государственной власти, завоевания новых рынков и территорий для прибыльного помещения капитала. Этим задачам были подчинены не только конкретно-хозяйственные, но и общетеоретические работы буржуазных экономистов, их курсы по политической экономии.
Современные буржуазные историки экономической мысли утверждают, что в первые десятилетия XX в. основной проблемой экономической теории была якобы проблема справедливого распределения доходов, а также проблема ценообразования в условиях неограниченной конкуренциих. В действительности же эти проблемы имели подчиненное значение. Вопросы рас-  11 См. Э. Жамс. История экономической мысли XX века. М., 1959, стр. 38—41.


Характеристика буржуазной политической экономии
145
пределеиия доходов, хотя и занимали видное место в работах экономистов-теоретиков, связывались уже с проблемами организации государственных и частных хозяйств, государственного бюджета и тем самым получали весьма очевидную связь с теорией империализма. То же самое следует сказать и об исследованиях проблемы цены и ценообразования. Несмотря на абстрактно-теоретическую и даже математическую форму, в которую облекалось исследование этих проблем, они также были связаны с вопросами монополий и монопольных цен, с оценкой роли монополий и буржуазного государства в изменении характера товарно-денежных отношений.
С начала XX в. в капиталистических странах значительное распространение получает применение математических методов к решению экономических задач. С помощью применения дифференциального и интегрального исчисления, системы дифференциальных уравнений и других методов высшей математики возникают новые вульгарные теории, которые современные буржуазные экономисты называют неоклассическими, — теория предельной производительности капитала, теория предельных издержек производства, теория предельного рабочего и т. п. Особенно широко обсуждаются в буржуазной литературе вопросы формирования спроса, как производительного, так и потребительского, круг мотивов, лежащих в основе экономического поведения, законы формирования рынка и рыночных цен, условия равновесия потребительского бюджета, вопросы эффективности затрат капитала в условиях ограниченных ресурсов, вопросы взаимосвязи отраслей народного хозяйства и т. д. Эти же проблемы получили дальнейшую разработку в эпоху общего кризиса капитализма, особенно в связи с так называемой кейнсианской революцией в политической экономии1.
Буржуазные экономисты России были хорошо осведомлены о тех направлениях экономической мысли, которые имели место в зарубежной буржуазной литературе. Все «новые» и «новейшие» идеи и теории, возникавшие на Западе, получали немедленно отражение в русской буржуазной литературе — теория предельной полезности австрийской школы (К. Менгер, Ф. Визер, Е. Бем-Баверк), идеи экономистов-математиков (Госсеи, Вальрас, Джевонс, Парето), англо-американской школы (А. Маршалл, Д. Б. Кларк), стокгольмской школы (Г. Кассель) и др. В свою очередь русские буржуазные экономисты широко пропагандировали свои идеи и теории в зарубежной  11 Следует отметить, что по всем указанным выше проблемам буржуазные экономисты России в той или иной степени имели свои позиции. Многие из них (А. Д. Билимович, В. С. Войтинский и др.) и позже в эмиграции занимались разработкой этих проблем, являющихся важными разделами современной буржуазной политической экономии.


146
Глава шестая
литературе и тем самым оказывали влияние на развитие буржуазной экономической мысли западных стран.
Современные буржуазные ученые Запада — И. А. Шумпетер, Э. Уиттакер, О. X. Тэйлор, Э. Жамс, А. Крузе и др. — высоко оценивают «заслуги» русских буржуазных экономистов перед современной буржуазной политической экономией. Так, например, еще в 1925 г. приват-доцент Бреславльского университета Ганс Юрген Серафим в своей книге «Новейшие русские теории стоимости и процента на капитал» 1 на все лады расхваливал так называемое киевское направление в русской политической экономии. Он восторгался «глубоким реализмом» и «эмпирико-исторической точкой зрения» таких вульгарных экономистов России, как Н. X. Бунге, Д. И. Пихно, А. Д. Би- лимович. Ряд буржуазных ученых Запада усердно превозносят работы П. Б. Струве, Р. М. Орженцкого, С. Н. Булгакова и других вульгарных экономистов России. Глава современной вульгарной политической экономии Д. М. Кейнс давал высокую оценку работам М. И. Туган-Барановского по вопросам экономических кризисов. Туган-Барановского усиленно расхваливают Э. Хансен, И. А. Шумпетер, Э. Уиттакер и др.
Современные буржуазные историки и экономисты Р. Аллен, Д. Хикс, А. Цауберман и другие высоко оценивают работы русских экономистов-математиков В. К. Дмитриева, В. С. Вой- тинского, Е. Е. Слуцкого.
Цельных работ о русской буржуазной политической экономии XX в. за рубежом не имеется.
В советской литературе также не имеется систематического анализа русской буржуазной политической экономии XX в.
Идейно-политические направления
В период империализма буржуазная теоретическая экономическая мысль России выступает как вульгарная политическая экономия. Последняя определяет содержание теоретических построений буржуазных экономистов, становится общепризнанной официальной наукой. Как указывал В. И. Ленин, старое деление ученых в России на два лагеря — «подлаживающихся к министерству» и «независимых» — в XX в. уже «устарело и должно быть сдано в архив» 2. В XX в. буржуазия России вполне созрела и «даже кое в чем перезрела»; ее ученые «независимы» от правительства, но они «изучают вопросы
1 Hans-Jurgen Seraphim. Neuere russische Wert- und Kapitalzinstheo- rien. Leipzig, 1925.
2 В. И. Лепин. Еще одно уничтожение социализма. ГГолн. собр. сон., Т, 2Г>, стр. 53,


Характеристика буржуазной политической экономии
147
с такой точки зрения и такими методами», которые «совпадают с интересами «вождей» нашей торговли и промышленности» вроде миллионера Рябушинского1.
Господствующее положение вульгарно-экономической апологетики отнюдь не означает, что между буржуазными экономистами в период империализма не было никаких различий. «Масонское братство», которое образуют апологеты империализма в разных странах, вовсе не исключает различий в способах и приемах апологии капитализма, в методах анализа действительности. Это позволяет нам говорить о наличии известных различий в рамках общего единства, создаваемого тем, что большинство буржуазных экономистов стоят на позиции вульгарно-экономической апологетики.
Вопрос о направлениях буржуазной политической экономии имеет большое принципиальное значение. От правильного решения этого вопроса во многом зависит глубина и действенность критики буржуазных экономических теорий. Подход к русской буржуазной экономической мысли как к вполне однородному целому неизбежно приводит к схематизму и вульгарному социологизму.
В этой связи большое значение приобретает вопрос о критериях классификации направлений в рамках буржуазной политической экономии. В основу классификации направлений экономической мысли необходимо положить классово-политический принцип, т. е. определение классового содержания общественных идей, теорий и выяснение их объективной роли в конкретных условиях классовой борьбы. При рассмотрении общественной мысли, указывал В. И. Ленин, «мы должны брать за основу не лица и не группы, а именно анализ классового содержания общественных течений и идейно-политическое исследование их главных, существенных принципов» 2.
В основе определения идейно-политических течений буржуазной экономической мысли России лежат позиции идеологов буржуазии по коренным вопросам общественно-экономической и политической жизни страны, те социально-политические цели, которые преследовали эти идеологи.
Ввиду того что в России XX в. острота классовой борьбы быстро достигла весьма высокой ступени развития, идейно-политическое размежевание в среде российской интеллигенции происходило также весьма интенсивно.
Наиболее сложившимся и ярко выраженным направлением русской буржуазной общественно-политической мысли, в том
1 См. В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 53.
2 В. И. Ленин. Под чужим флагом Поли. собр. соч., т. 26, стр. 151.


14S Глава шестая
числе и экономической, является струвизм. Это было крайне правое крыло буржуазной идеологии. Струвизм, как показал В. И. Ленин, представлял собой не только русское, но и международное течение общественной мысли, «стремление теоретиков буржуазии убить марксизм «посредством мягкости», удушить посредством объятий, путем якобы признания «всех» «истинно научных» сторон и элементов марксизма, кроме «агитаторской», «демагогической», «бланкистски-утопической» стороны его. Другими словами: взять из марксизма все, что приемлемо для либеральной буржуазии, вплоть до борьбы за реформы, вплоть до классовой борьбы (без диктатуры пролетариата), вплоть до «общего» признания «социалистических идеалов» и смены капитализма «новым строем», и отбросить «только» живую душу марксизма, «только» его революционность» 1.
В. И. Ленин установил тождество струвизма в России с такими течениями зарубежной буржуазной мысли, как брента- низм, зомбартизм и т. п. Все эти течения «признавали» в той или иной форме и степени заслуги марксизма в развитии экономической мысли, но в то же время яростно боролись против марксистского учения о социалистической революции и диктатуре пролетариата. Эти течения питали русский и международный оппортунизм в рабочем движении и прямо ставили своей задачей подчинить рабочее движение интересам либеральной буржуазии.
Позиция П. Б. Струве была наиболее характерна для всей массы русской контрреволюционной буржуазии. «Это, — писал В. И. Ленин, — точка зрения контрреволюционного либерала, сторонника религии (и философского идеализма, как вернейшего и «ученейшего» пути к ней), противника демократии. Это — ясная, отчетливая точка зрения, имеющая не личное, а классовое значение, ибо на деле вся масса октябристской и кадетской буржуазии в России в 1907—1914 годы стояла именно на этой точке зрения» 2.
Буржуазно-либеральные идеологи и политики типа Струве выступали инициаторами идеологического перевооружения российской буржуазии на основе «новейших» достижений зарубежной мысли, не гнушаясь самыми реакционными и отсталыми идеями вплоть до откровенной проповеди религии. Для кадетско-веховской идеологии в годы реакции характерна проповедь самых мракобесных теорий, использование всех и всяческих измышлений ради «уничтожения» социализма.
1 В. И. Ленин. Крах II Интернационала. Поли. собр. соч., т. 26, стр. 227.
2 В. И. Ленин. Политические споры среди либералов. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 346—347.


Характеристика буржуазной политической экономии ЛО
B. И. Ленин писал, что «веховцы приносят серьезную пользу, служат деловую службу такому классу, который имеет большую силу в народном хозяйстве России, именно землевладельцам и капиталистам. Веховцы помогают этим достопочтенным людям собирать арсенал оружий для идейно-политической борьбы с демократией и социализмом» К
Характеризуя основные идейно-политические течения буржуазной мысли в России, В. И. Ленин указывал на два основных типа буржуазных деятелей, наблюдавшихся во всех капиталистических странах. Первый тип — это наиболее откровенные, циничные идеологи контрреволюционной буржуазии, которые открыто тяготели к союзу с реакцией. Этот тип и был представлен в России струвистами-веховцами П. Б. Струве,
C. Н. Булгаковым, С. Л. Франком, Н. А. Бердяевым и т. п., которые пытались теоретически обосновать пресмыкательскую тактику российских либералов по отношению к консервативным кругам октябристско-кадетской буржуазии, к старой власти, к старой России вообще. К крайне правому течению буржуазной идеологии относились и такие буржуазные экономисты, как П. П. Мигулин, П. И. Георгиевский, И. И. Левин, И. И. Кауфман, А. Д. Билимович и др.
Другой тип — это буржуазные деятели, которые прикрывались демократическими фразами, заигрывали с демократией. В России это идейно-политическое течение буржуазной мысли было представлено «левыми» кадетами во главе с П. Н. Милюковым, которые отдавали себе отчет в том, что им, возможно, придется жить и действовать в условиях, которые могут быть созданы революцией, улицей, рабочими. Они делали вид, что спорят с «Вехами», со Струве, а на деле проводили ту же линию, только в более завуалированной форме. К этому течению относилась основная масса буржуазных экономистов России — А. А. Мануйлов, М. И. Туган-Барановский, Л. В. Ходский, А. Н. Миклашевский и многие другие.
Ко второму типу буржуазных идеологов примыкала и особая группа буржуазных экономистов с народническим уклоном. Это объясняется тем, что заигрывание буржуазных либералов с идеями народничества в России было широко распространено не только в последней четверти XIX в., но и в XX в., поскольку идеи народничества и в этот период играли большую роль в освободительном движении. Отражение народничества в буржуазной литературе было обусловлено также преобладанием в экономике России класса мелкой буржуазии — крестьянства, эволюцией (по мере классового расслоения русской деревни) идеологов народничества вправо, слиянием
1 В. И. Лепин. Наши упраздпители. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 117.


Глава шестая
J60
части народничества с либерализмом и образованием на этой основе либерально-народнического направления.
В. И. Ленин указывал, что заигрывание буржуазных либералов с народничеством, их переодевание в костюм народничества были продиктованы их стремлением затушевать различие между «социально-экономическим демократизмом» и «буржуазным реформаторством». «Русская буржуазия, — писал В. И. Ленин, — играет в народничество (и искренно иногда играет) именно потому, что она находится в оппозиции, а не стоит еще у кормила власти» 1.
Это течение буржуазной мысли охватывало широкий круг экономистов — Н. А. Карышев, Н. А. Каблуков, А. А. Исаев,
A. С. Посников, И. И. Иванюков и др. В политической позиции буржуазных экономистов этого направления, как и в трактовке ими вопросов политической экономии, не было тождества, а имелись различные оттенки. Кроме того, в царской России XX в. были экономисты, занимавшие крайне левое крыло буржуазного либерализма. Они искренне сочувствовали трудящимся массам, брали у Маркса некоторые положения политической экономии, выступали против отдельных, наиболее грубых приемов буржуазной апологетики, оставаясь в целом на позиции буржуазного реформизма (В. Я. Железнов,
B. В. Святловский, Л. Б. Кафенгауз, С. И. Солнцев, К. А. Пажитнов и др.). Большая или меньшая общность их классово- политической позиции не исключала большого разнообразия как в методах анализа действительности, так и в оценке ими важнейших явлений и тенденций, наблюдавшихся в экономической и политической жизни страны и всего мира.
Переход экономики России в стадию монополистического капитализма неизбежно породил и размежевку буржуазных экономистов по отношению их к самому главному новому явлению экономической жизни — капиталистическим монополиям. Идеологи российской буржуазии пытались дать свое обоснование происхождения и сущности капиталистических монополий, их роли в народном хозяйстве, значения для судеб капитализма вообще и социальной роли для различных классов русского общества.
В работах теоретиков и практиков российского империализма главный акцент делался на доказательстве «благотворности» предпринимательских союзов всякого рода. Апологеты империализма старались затушевать монополистическую природу предпринимательских соглашений, изображая их сою-
1 В. И. Ленин. Народничествующая буржуазия и растерянное народничество. Поли. собр. соч., т. 8, стр. 80.


Характеристика буржуазной политической экономии
151
зами, преследующими якобы не столько экономические, сколько этические, культурные и другие цели.
Вопросы экономики и политики империализма широко обсуждались на торгово-промышленных съездах, в различных союзах, комитетах, комиссиях, а также на заседаниях Государственной думы. Буржуазные идеологи и политики выступали за организацию синдикатов и трестов, оправдывали их спекулятивную деятельность в глазах общественного мнения, занимались прямой апологией их целей, сущности и задач, старались воздействовать на правительственные органы с целью легализации монополий.
Наиболее откровенными апологетами монополий были сами монополисты — К). П. Гужон, Н. С. Авдаков, А. А. Вольский, Рябушинские, А. И. Коновалов, С. П. Фармаковский и др. На службе империализма в XX в. состояли многие буржуазные ученые и публицисты, принимавшие участие в скрытых от публики совещаниях финансовых тузов — крестовниковых, ря- бушинских, Коноваловых и других, на которых обсуждались планы дальнейшего развития синдикатского движения, разрабатывались планы внешней экспансии. Из среды буржуазных ученых и публицистов откровенными империалистами зарекомендовали себя И. И. Янжул, Б. Ф. Брандт, П. Б. Струве, П. Н. Милюков, А. И. Каминка, П. П. Мигулин, И. X. Озеров, И. И. Левин и ряд других.
Главными проблемами, занимавшими откровенных апологетов империализма, были проблемы легализации и законодательного регулирования предпринимательских союзов, вопрос о сущности и формах монополий, о монопольной прибыли и особенно обоснование и защита грабительской колониальной политики, борьба против требований рабочего класса, подавление национально-освободительного движения.
В отличие от откровенных апологетов империализма многие буржуазные ученые и публицисты России стояли на позиции замаскированной апологетики; они использовали отдельные элементы мелкобуржуазной критики империализма, много и пространно говорили о «злоупотреблениях» синдикатов и трестов, о «темных» сторонах их деятельности, разрабатывали систему мероприятий по борьбе с этими «злоупотреблениями», но в принципиальных вопросах теории и практики империализма открыто становились на позиции его защиты.
В русской буржуазной литературе довольно значительным было и течение, подвергавшее империализм критике с мещанских, народнических позиций. Это течение определилось еще в 80—90-х годах XIX в. Многие из буржуазных экономистов этого периода—А. А. Исаев, А. А. Мануйлов, А. Н. Гурьев и др. — широко использовали идеи мелкобуржуазных


152
Глава шестая
критиков на Западе, в особенности Д. Гобсона, а также идеи участников антитрестовского движения в США и даже решения международных социалистических конгрессов. Так, А. Н. Гурьев в книге «Промышленные синдикаты» для критики политики монополий в области цен, для показа приемов и методов эксплуатации потребителей промышленными синдикатами широко использует высказывания Д. Гобсона, Б. Шен- ланка, резолюции социалистических конгрессов. В этот период даже ярые апологеты монополий в России вроде И. И. Янжула, Б. Ф. Брандта и т. п. ссылались на критиков монополий за рубежом и признавали, что синдикаты имеют все возможности назначать «произвольные цены ко вреду потребителей» 1. Буржуазный экономист А. А. Мануйлов подчеркивал, что интересы союзов предпринимателей «прямо противоположны интересам потребителей» 2.
С начала XX в. многие из русских «критиков» монополий резко изменили свою позицию. Б. Ф. Брандт, А. Н. Гурьев, А. А. Мануйлов зарекомендовали себя усердными апологетами монополий. Но было немало и критиков монополий, например Л. Б. Кафенгауз, В. Я. Железнов, Л. В. Ходский и др. Они отмечали противоречия между производством и потреблением, между ростом богатства финансовой олигархии и жизненными интересами трудящихся классов, осуждали различные проявления господства финансового капитала, империалистическую политику, войны и т. п., но не выходили за рамки буржуазного реформизма. Подобно Д. Гобсону, А. Лансбургу, Л. Эшвеге и другим представителям мелкобуржуазной критики империализма на Западе они приводили факты, показывающие господство финансового капитала, связи банков с правительственными чиновниками и т. п., но в целом их программа по своему содержанию оставалась буржуазной и противоречивой. Проекты социальных реформ, выдвигавшиеся буржуазными критиками империализма, как правило, не затрагивали основ господства финансовой олигархии.
В годы первой мировой войны в России, как и в других странах Европы, образовалась довольно значительная группа национал-либералов, которая встала на путь оправдания империалистической бойни и помогала обоснованию захватнических устремлений буржуазии и царизма. Формально эта партия не была создана, но попытки ее создания имели место. Так, в 1915 г. П. Струве вышел из состава ЦК кадетской партии под предлогом, что она недостаточно решительно проводила нацио¬
1 Б. Ф. Брандт. Союзы предпринимателей в Соединенных Штатах Северной Америки. «Русская мысль» № 6, 1893, стр. 149.
2 А. М. (А. Мануйлов). Синдикаты предпринимателей. «Русские ведомости» № 21, 1895, стр. 3.


Характеристика буржуазной политической экономии
153
нал-шовинистическую линию, и выступил инициатором создания так называемой партии русских народных националистов. В проекте платформы этой партии, подготовленном Струве, главной целью ставилось доведение войны до победного конца и одновременно развивалась контрреволюционная программа по рабочему и аграрному вопросам и по другим проблемам экономической жизни России 1. В. И. Ленин указывал, что шовинистический угар охватил широкие круги либеральной буржуазии. Ее идеологи в защите «Великой России» блокировались с правыми партиями и вели ожесточенную борьбу с демократией.
В 1917 г. с приходом буржуазии к власти ее идеологи не только встали на путь активной поддержки контрреволюционной политики Временного правительства, но и принимали непосредственное участие в ее осуществлении. Профессор П. Н. Милюков стал министром иностранных дел, профессор А. А. Мануйлов — министром просвещения, С. Н. Прокопович — председателем Экономического совета при Временном правительстве, профессор А. С. Посников — председателем Главного земельного комитета, образованного Временным правительством для выработки проекта реформы по аграрному вопросу. В различных комитетах и комиссиях принимали участие многие другие буржуазные экономисты — И. X. Озеров, П. П. Мигулин, П. Б. Струве, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев и т. д. Они защищали политику Временного правительства в военно-промышленных комитетах на так называемом совещании общественных деятелей, на контрреволюционном демократическом совещании в Москве в августе 1917 г., на котором враги демократии обливали потоками грязи и клеветы Советы рабочих и крестьянских депутатов, клеветали на партию большевиков, старались доказать якобы невозможность «социальной революции» в России.
В 1917 г. особенно ярко выявилось классово-политическое лицо русских либеральных экономистов. С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, П. Б. Струве и другие выступали с публичными лекциями, в которых старались опорочить борьбу рабочего класса под руководством большевиков за социалистическую революцию в России, подготавливали «крестовый поход» против сил демократии и социализма. Восхваляя «славную» революцию в феврале 1917 г., они затушевывали истинную природу Временного правительства, изображая его надклассовым органом «демократии», выступали за продолжение грабительской империалистической войны под лозунгом защиты отечества, стремились парализовать революционную энергию народных
1 ЦГАОР, ф. 604 (фонд П. Б. Струве), on. 1, д. 31.


164
Глава шестая
масс. Эти экономисты оказались в стане злейших врагов народа; они активно участвовали в контрреволюционной борьбе против Советской власти; некоторые из них входили в состав белогвардейских правительств Деникина, Врангеля, а после разгрома контрреволюции Красной Армией эмигрировали за границу и там продолжали борьбу против СССР.
Вместе с тем более демократически настроенные и сравнительно прогрессивные буржуазные экономисты после Октября не заняли позиции, враждебные народу, а перешли на сторону Советской власти и верно служили и служат советскому народу. Таковы, например, В. Я. Железнов, В. В. Святловский, С. И. Солнцев, К. А. Пажитнов и многие другие.
Октябрьская революция привела к окончательному банкротству буржуазной политической экономии и к победе марксистско-ленинской экономической науки.


Глава седьмая
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ШКОЛЫ БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
Историко-этическое и социальное направления
озиции идеологов по коренным вопросам обществен- ной жизни страны во многом определяют собой и
Н Щ их общие методологические, теоретические воззре-
И Ю ния, понимание различных проблем политической экономии. Но классово-политические и теоретические направления далеко не всегда тождественны. Поэтому анализ идейно-политических течений должен дополняться анализом методологических и теоретических школ, которые существовали на протяжении рассматриваемого периода.
Некоторые буржуазные экономисты и историки вообще не видели различий теоретических взглядов у разных русских экономистов; единственным направлением русской экономической науки они объявили историческую школу. Эту версию развивал, например, П. Струве; он утверждал, что главным направлением русской экономической науки последней четверти XIX и начала XX в. был «катедер-социализм», зародившийся в Германии1. Буржуазный историк-экономист А. Н. Миклашевский утверждал, что почти все русские буржуазные экономисты были последователями «социал-политиков» и что «по условиям русской жизни далее обыкновенной социальной политики и они не шли» 2.
Действительно, влияние германской исторической школы на буржуазную экономическую мысль России было очень сильным. В XX в. эта школа выступает как историко-этическое направление, сочетающее вульгарный историзм с этическим истолкованием экономических явлений. Этого направления в
1 См. П. Струве. Историческое введение в политическую экономию. СПб., 1913, стр. 5—9.
2 А. Н. Миклашевский. История политической экономии. Юрьев, 1909, стр. 563.


Глава седьмая
156
России придерживались, например, И. И. Иванюков, А. Н. Миклашевский, В. В. Святловский и др. Но это направление буржуазной политической экономии нельзя рассматривать главным или единственным. В русской буржуазной политической экономии XX в. продолжала иметь некоторое влияние английская классическая школа. Вместе с тем в виде самостоятельных направлений выделились психологическая школа и на ее основе — математическое направление, отличительной особенностью которого было использование высшей математики. Среди методологических направлений в русской буржуазной литературе следует отметить также религиозно-этическое и «социальное», идейно связанные с «историко-этической» («реалистической») школой.
Необходимо подчеркнуть, что в трудах русских буржуазных экономистов все эти направления тесно переплетались. Одни из них пытались эклектически примирить классическую политическую экономию с исторической школой, другие — с психологическим направлением. Широким течением в России в конце XIX — начале XX в. было стремление соединить различные направления буржуазной экономической мысли с марксизмом.
Главной заслугой представителей историко-этической школы многие русские буржуазные экономисты (И. И. Иванюков, А. А. Исаев, В. В. Святловский, В. Я. Железнов и др.) считали применение принципа развития к познанию экономических явлений, хотя в действительности так называемый историко-физиологический метод, которым они пользовались, является вульгарно-эмпирическим, совершенно непригодным для анализа диалектически расчлененного целого. Так, И. И. Иванюков всю систему политической экономии пытался построить на принципе эволюции1, а А. Миклашевский даже «школу Маркса» относил к одному из направлений буржуазной «исторической науки», усматривая главное «положительное» значение марксизма в развитии «эволюционного позитивизма».
В общих вопросах методологии политической экономии многие буржуазные экономисты России шли по пути К. Менгера, который проводил различие между «индивидуальными» и «родовыми» экономическими явлениями, выступал за соединение метода индукции и дедукции, акцентировал внимание на психологических предпосылках экономических явлений и хозяйственной деятельности вообще2. В его идеях русские буржуазные экономисты (М. И. Туган-Барановский, А. А. Мануйлов и др.) видели возврат к традициям классической школы с ее
1 См. И. Иванюков. Политическая экономия как учение о процессе развития экономических явлений. СПб., 1885.
2 См. К. Мепгер. Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенности. СПб., 1894.


Направления буржуазной политической экономии 157
дедуктивным методом экономического анализа, но в то же время опи старались «примирить» абстрактно-дедуктивный метод классиков с историко-этическим и психологическим направлениями в буржуазной политической экономии.
Некоторые буржуазные экономисты России возводили эклектизм чуть ли не в основной принцип экономической теории. Так, например, в предисловии к русскому изданию перевода книги английского экономиста Д. Н. Кейнса «Предмет и метод политической экономии» А. А. Мануйлов особую ценность этой работы усматривал в том, что Кейнс оправдывал любой метод, ибо «каждый из них имеет свою специальную сферу применения»
Буржуазную политическую экономию России XX в. характеризует отказ от единого, монистического метода, открытый переход на позицию соединения самых разных, в том числе и взаимоисключающих, методов. Характеризуя экономическую концепцию Туган-Барановского, В. И. Ленин писал: «...сей профессор сторонник немножечко марксизма, немножечко народничества, немножечко «теории предельной полезности»...» 1 2 То же можно сказать и о большинстве других русских буржуазных экономистов XX в.
В. В. Святловский большой заслугой исторической школы считал «внедрение идей историзма и релятивизма в изучение общественных явлений» и «окончательное изгнание классической школы с ее человеком без веры, класса, национальности» 3. Введение этических моментов в экономическую теорию Святловский рассматривал как большой шаг вперед, так как это, по его мнению, означало протест против невмешательства государства в экономические отношения и в «рабочий договор». Учение о государственном вмешательстве и «принцип релятивизма», писал Святловский, развязывают руки «социальной политике» 4.
В «Конспекте «Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса»» В. И. Ленин особо отметил указание К. Маркса на то, что у представителей исторической школы политическая экономия вырождается в болтовню о правовых понятиях. В. И. Ленин установил связь этой эволюции с новейшими модными течениями социальной философии буржуазии (например, кантианством) 5.
1 См. Предисловие А. Мануйлова к книге Д. Н. Кейнса «Предмет и метод политической экономии». М., 1898, стр. 1.
а В. И. Ленин. Рецензия. Н. А. Рубакин. Среди книг, т. II. М., 1913. Поли. собр. соч., т. 25, стр. ИЗ.
й В. В. Святловский. Очерки по истории политической экономии. СПб., 1910, стр. 470.
4 Там же, стр. 470—471.
5 См. В. И. Ленин. Конспект «Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса 1844—1883 гг.» М., 1959, стр. 131-132.


ш
Глава седьмая
Он показал также, что в XX в. подобная замена политической экономии болтовней о правовых понятиях получает иное звучание — становится средством апологии империалистической политики и разнузданного полицейского произвола.
Даже те буржуазные экономисты, которые занимали но ряду проблем более прогрессивные позиции, в вопросах методологии политической экономии стояли на позициях неокантианства и других течений идеалистической философии, пытаясь «соединить» их с отдельными положениями марксистского метода. В неокантианстве буржуазные экономисты видели удобное средство борьбы против учения марксизма о классовом, партийном характере экономической науки. Так, М. И. Туган-Барановский еще в 90-е годы критерием объективности науки объявил общечеловеческую этику, право, нравственность *. Точка зрения этики, по его словам, дает возможность «погасить» различия частных интересов и удовлетворить требование «общеобязательности» выводов, которое предъявляется к любой науке.
Выдавая себя за беспартийных поборников «надклассовой» науки, М. И. Туган-Барановский, А. А. Мануйлов и другие экономисты, которых В. И. Ленин называл «филистерами буржуазной науки», «жалкими рыцарями алтынной науки»1  2, на деле усердно боролись против марксистско-ленинской, пролетарской политической экономии. «Беспартийность в буржуазном обществе, — писал В. И. Ленин, — есть лишь лицемерное, прикрытое, пассивное выражение принадлежности к партии сытых, к партии господствующих, к партии эксплуататоров» 3.
В конце XIX и особенно в XX в. все большее распространение получает так называемое социальное направление (социальная школа) буржуазной политической экономии. На Западе наиболее видными представителями этой школы являются Р. Штольцман, Р. Штаммлер, Ф. Петри, А. Дитцель, А. Аммон и др. Методологической основой этого направления политической экономии является философский идеализм, неокантианское учение Риккерта, Виндельбанта. Акцентируя внимание на социальных явлениях хозяйства, последователи социального направления в политической экономии само «социальное» понимают односторонне, противопоставляют его материальному, объективному, сводят к правовым, имущественным или этическим отношениям людей. Экономические, т. е. общественно¬
1 См. Предисловие М. И. Туган-Барановского к книге Д. Э. Кэрнса «Логический метод политической экономии». М., 1897, стр. X—XIII.
2 В. И. Ленин. Политическая стачка и уличная борьба в Москве. Поли. собр. соч., т. 11, стр. 352.
3 В. И. Ленин. Социалистическая партия и беспартийная революционность. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 138.


Направления буржуазной политической экономии 16$
производственные, отношения людей, составляющие подлинный предмет политической экономии, представители этой школы игнорировали и по существу сводили роль политической экономии к изучению только надстроечных отношений. А некоторые западные экономисты (А. Дитцель, А. Вагнер и др.) предлагали вообще отказаться от понятия «политическая экономия» и заменить его термином «социальная экономия». Сущность подобной замены сводилась к тому, чтобы все категории политической экономии превратить в идеальные, этические, лишенные материального содержания. В этом отошении «социальное» направление явилось прямым продолжением «историко-этической» школы в буржуазной политической экономии.
В России «социального» направления политической экономии придерживались С. И. Солнцев, П. Струве, М. И. Туган- Барановский и др. Так, Туган-Барановский «социальные» явления хозяйства сводил к «отношениям социального могущества», Струве —к отношениям «социального неравенства находящихся в общении людей».
Крупнейшим представителем социального направления в России был С. И. Солнцев. Он дал наиболее подробное обоснование «социальной» методологии в русской литературе, эклектически увязывая отдельные положения марксизма с воззрениями представителей «социально-органической» школы — А. Аммона, Р. Штаммлера, Р. Штольцмана и неокантианцев — Виндельбанта, Риккерта и др. Солнцев почти безоговорочно принимал тезис А. Аммона о принципиальном отличии «объекта познания» и «объекта опыта», а также деление наук на «идиографические» и «номографические». Идя на поводу у адептов «социальной» школы, он также пытался разграничить понятия «социального» и «экономического».
Признавая большое научное и методологическое значение введенного Марксом понятия «производственные отношения», Солнцев вместе с тем грубо искажал взгляды Маркса, изображая «социальное» только продуктом новейшей истории. Он считал, что социальные отношения присущи только товарно-капиталистическому обществу. Вместе с тем понятия «хозяйство» и «общество» он объявил методологически несоединимыми.
Струве пошел дальше западноевропейских неокантианцев. Развивая их идеи, он заявлял, что если допустить существование объективных законов в общественной жизни, то не должно быть фактов, несогласных с ними, их нарушающих; поскольку же такие факты имеют место, то о законах не может быть и речи. По словам Струве, в хозяйственной жизни существуют просто факты, подлежащие «идиографическому» изучению и не имеющие внутренней основы в виде «законов».


100
Глава седьмая
Струве приветствовал установленное неокантианцами деление наук на идиографические, т. е. описательные, и номографические, изучающие причины явлений. Все общественные науки он относил к идиографическим наукам. В частности, политическая экономия, по его словам, должна строиться на началах последовательного идиографизма; он утверждал, что нужно освободить эту науку от поисков общих законов, управляющих хозяйственной жизнью, и свести ее к описанию хозяйственной жизни в се конкретных проявлениях, приуроченных к определенному времени и пространству. В хозяйственной жизни, утверждал Струве, господствуют «сингулярные» факты, т. е. факты, не представляющие собой никакой «метафизической» сущности. Не трудно видеть, что в подобных взглядах чувствуется влияние махистской философии.
С особенной яростью Струве нападал на классиков за их идею «естественной» закономерности общественной жизни; он утверждал, что будто бы «эта идея потерпела полное крушение» К Рядясь в тогу противника буржуазной апологетики, он заявлял, что идея «естественного закона» была будто бы «этически дискредитирована» как прием оправдания или увековечения известных, имеющих лишь временное значение социальных отношений и форм, как «буржуазная апологетика» 2.
Вздорность утверждений Струве, будто идея «естественного закона» в политической экономии потерпела крушение, блестяще показал В. И. Ленин. «Употребляя утрированно-«крепкие» словечки («неприлично» говорить о «естественном законе»), г. Струве, — писал он, — тщетно пытается спрятать при помощи их боязнь науки, боязнь научного анализа современного хозяйства, свойственную буржуазии. Барский скептицизм характеризует ее, как и все приходящие в упадок классы, но идея естественного закона в функционировании и развитии общества не приходит в упадок, а крепнет все более и более» 3.
В. И. Ленин показал, что недостатки в трактовке классиками прогрессивной научной идеи «естественного закона» были исправлены историческим материализмом, всесторонне развившим идею объективности экономических законов. «Именно «материалистический историзм», — писал В. И. Ленин, — окончательно обосновал эту идею, очистив ее от метафизических (в марксистском значении этого термина, т. е. антидиалектических) нелепостей и недостатков. Говорить, будто «естественный закон» классиков «этически дискредитирован», как бур-  * 81 27. Струве. Хозяйство и цена, ч. 1. СПб. — М., 1913, стр. 56.
а Там же, стр. 57.
8 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 42.


Направления буржуазной политической экономии
161
жуазная апологетика, значит говорить непереносный вздор, значит извращать и классиков и «материалистический историзм» самым бесшабашным образом. Ибо классики нащупывали и нащупали целый ряд «естественных законов» капитализма, не понимая его преходящего характера, не видя классовой борьбы внутри его. Оба эти недостатка исправлены материалистическим историзмом...» 1
Попытки Струве, Булгакова, Франка и других буржуазных ученых изгнать всякие «законы» из науки, объявить их «фантомом» (т. е. выдумкой) означали прямой отказ от науки и проповедь религии. «Изгнание законов из науки,— писал В. И. Ленин, — есть на деле лишь протаскивание законов религии» 2.
В годы реакции в буржуазной идеологии широкое распространение получило религиозно-мистическое направление. В области политической экономии религиозную мистику особенно усердно насаждал С. Булгаков. В противовес марксизму он пытался построить новую «философию хозяйства», в которой мистические учения тесно переплетались с антинаучными измышлениями философов-идеалистов XIX—XX вв. Главным орудием познания мира этот мракобес провозгласил «божественное провидение» и утверждал, что христианство, не давая конкретных экономических программ, вносит свое содержание во все формы жизни, формирует «нового человека», что проблема «нового человека», очищенного религией от всех материальных, земных потребностей, является той осью, около которой обращается мысль нового времени. «По отношению к этой проблеме, — писал он, — новейшая социальная наука, политическая экономия, государствоведение, есть только техника, на основании изучения социальной материи разрешающая поставляемые ей задачи, но не имеющая самостоятельного идеала, который дается религиозным отношением к личности» 3. «Уничтожив» политическую экономию ради христианской религии, Булгаков строит свою «философию хозяйства», опираясь главным образом на философию Шеллинга, утверждающую тождество субъекта и объекта4.
В противовес философскому материализму марксистской политической экономии Булгаков выдвинул свое идеалистическое учение о «натурфилософских» основах теории хозяйства, претендовавшее на то, чтобы стать универсальным миросозер¬
1 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 42.
- Там же, стр. 48.
3 См. С. Булгаков. О первохристианстве. «Русская мысль» № 6, 1909, стр. 123.
4 См. С. Булгаков. Философия хозяйства. М., 1912, стр. 59.
6 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


162
Глава седьмая
цанием, исходным пунктом и содержанием которого явилось бы понимание мира как объекта хозяйства, а жизни — как хозяйственного процесса 1.
Результаты «изысканий» Булгакова на базе «натурфилософии» Шеллинга были настолько тощими и скудными, что могут быть выражены одной фразой: хозяйство есть тождество субъекта и объекта, а «мир как хозяйство» — тоже есть тождество субъекта и объекта. Основные проблемы политической экономии вовсе исчезли из «философии хозяйства» Булгакова. «Основные хозяйственные функции» он свел к потреблению и производству; потребление, например еду, он рассматривает как тождество субъекта и объекта, производство — тоже. В провозглашении этих «истин» и состояла вся «новая философия хозяйства», которая по замыслу этого мракобеса должна заменить политическую экономию как науку.
Возрождение Булгаковым философии Шеллинга в виде «философии хозяйства» имело целью принизить роль науки как орудия изучения экономической действительности.
Психологическая школа и математическое направление
В буржуазной политической экономии России XX в. широкое распространение получила психологическая школа. Все явления экономической жизни эта школа рассматривает как психические процессы, продукт психологии хозяйствующих субъектов, преследующих определенные цели независимо от данной системы производственных отношений.
Следует отметить, что идеи психологического’направления пропагандировались в России еще задолго до эпохи империализма. Первым наиболее видным сторонником теории спроса- предложения, усматривающей основание цены и ценности предметов в потребностях людей, был профессор Киевского университета, махровый реакционер, редактор черносотенного журнала «Киевлянин» Д. И. Пихно. В своей книге «Закон спроса и предложения» (1886) и в курсе «Основания политической экономии» (1890) он старался доказать, что исследование потребностей, лежащих в основе спроса, является основным вопросом «как при изучении цены каждой вещи или услуги, так и при исследовании теории ценности вообще» 2.
1 Sergei Bulgakoff. Die naturphilosophische Grundlagen der Wirt- schaftstheorie. «Archiv flip Sozialwissenscnaft und Sozialpolitik», 36. Bd., H. 1, 1913, S. 359.
2 Д. И. Пихно. Закон спроса и предложения. К теории ценности. Киев, 1886, стр. 13.


Направления буржуазной политической экономии
163
Д. И. Пихно развивал идеи психологической школы вслед за своим учителем профессором Киевского университета, а позднее царским министром Н. X. Бунге, который в своем курсе «Основания политической экономии» (1870) утверждал, что основой ценности является полезность предмета, его «годность» !. Почти одновременно с Бунге мысль о полезности как основе и мериле ценности предметов защищал Б. Н. Чичерин 1 2.
Старая теория субъективной ценности, обанкротившаяся еще в первой половине XIX в., вновь возрождается к концу века, но уже в измененном виде. Против попыток рассматривать полезность как причину и основу меновой стоимости решительно боролись еще классики буржуазной политической экономии, убедительно показавшие, что в экономической жизни сплошь и рядом предметы, обладающие высокой полезностью, могут иметь низкую цену и даже совсем не иметь ее и, наоборот, предметы, имеющие сравнительно меньшую полезность для человека, могут иметь чрезвычайно высокую меновую стоимость.
В конце XIX — начале XX в. представители психологической школы на Западе и в России, пытаясь подправить старую теорию, вводят ряд новых моментов: определение меновой стоимости не полезностью предметов вообще, а их «предельной полезностью»; привлечение фактора редкости предметов как причины возникновения меновой ценности; введение понятий объективной и субъективной хозяйственной ценности; перенесение субъективной оценки из психики одного человека на психологию «коллективности» и появление таких понятий, как «социальные оценки», «общественная предельная полезность» и т. п.
Наиболее видные представители психологической школы в России Р. М. Орженцкий, В. Ф. Залесский, А. Д. Билимович и другие исходили из положения, что поведение человека диктуется стремлением к наилучшему удовлетворению присущих ему потребностей с наименьшими жертвами. Этот так называемый экономический принцип они выводят из опыта внутренних переживаний субъекта, проявляющихся в его поступках.
Некоторые буржуазные экономисты России, например В. С. Войтинский, выступали за соединение психологического направления с историческим. «Примирение историзма с психологизмом, — писал он, — кажется нам чрезвычайно важным,
1 Н. X. Бунге. Основания политической экономии. Киев, 1870, стр. 19—20.
2 См. Б. Н. Чичерин. Немецкие социалисты. К. Маркс. «Сборник государственных знаний». Под ред. В. П. Безобразова, т. VI. СПб., 1878, стр. 4—5.
6*


164
Глава седьмая
так как только историко-психологический метод дает возможность разрешить те теоретические социально-экономические проблемы, над разрешением которых бесплодно бьется экономическая мысль уже второе столетие»1.
Симбиоз психологического и исторического методов, за который выступал Войтинский, на деле означал отказ от научного исследования экономической действительности, ибо, признавая на словах важность изучения закономерностей социальной жизни, он требовал сведения их к индивидуально-психическим процессам, из которых, по его словам, и слагается социальная экономика.
Методология психологической школы образует общую основу и так называемого математического направления буржуазной политической экономии.
Среди русских буржуазных экономистов, применявших математические методы в экономических исследованиях, выделяются В. К. Дмитриев, В. Ф. Арнольд, Е. Е. Слуцкий, Р. М. Орженцкий, В. С. Войтинский, В. В. Самсонов, Н. Н. Шапошников. Несмотря на некоторые различия в трактовке ряда проблем экономической теории, их всех объединяет стремление использовать математические методы не только для иллюстрации тех или иных положений, но и для анализа экономических явлений.
Попытки применения математики к исследованию экономических проблем в буржуазной литературе имеют длительную историю, в которой переплетаются поиски новых методов решения экономических задач и попытки использования математики в целях апологетики капитализма.
В русской литературе интерес к математическому направлению в политической экономии появился еще в 60-е годы XIX в. Так, в 1867 г. в журнале «Отечественные записки» была напечатана заметка, в которой говорилось о плодотворности попыток приложения математического метода к изучению экономических явлений. Автор заметки дал подробное изложение предпосылок и выводов, которые сделал немецкий статистик Энгель посредством математического анализа цены труда2.
Возможность применения математических методов к анализу общественных явлений обосновывалась многими буржуазными экономистами России. Например, Ю. Жуковский пытался посредством этих методов дать анализ теории прибыли и тео¬
1 В. С. Войтинский. К вопросу о методологии политической экономии. Историко-психологический метод в политической экономии. «Рефераты и работы», вып. 1. СПб., 1905, стр. 378.
2 См. А. Ч. Математическое вычисление цены труда. «Отечественные записки», т. CLXXV, № 11, 1867, стр. 20,


Направления буржуазной политической экономии
165
рии ренты Д. Рикардо 1. Анализ работ зарубежных буржуазных экономистов-математиков (А. Курно, Н. Г. Тюнена и др.) был дан в русской литературе уже в конце 70-х годов XIX в. Л. 3. Слонимский посвятил Курно и Тюнену специальную статью, в которой изложил их основные идеи и подчеркнул плодотворность применения математики к решению экономических проблем. «Кто принимает абстрактный анализ, тот должен принимать и все естественные его логические орудия» 2, — писал Слонимский, имея в виду математические методы.
В 1897 г. в журнале «Научное обозрение» была опубликована статья Л. Винярского «Математический метод в политической экономии», в которой он старался не только философски обосновать применимость математики в экономических исследованиях, но и изложить наиболее ценные, с его точки зрения, достижения математической школы. К таким «достижениям» он относил теорию предельной полезности, теорию экономического равновесия и др.3 Идеи теоретиков «экономического равновесия» (Вальраса, Парето и др.) широко пропагандировались в России4.
В конце XIX в. начинают выходить работы русского эконо- миста-математика В. К. Дмитриева. Первый его экономический очерк «Теория ценности Д. Рикардо» с подзаголовком «Опыт органического синтеза трудовой теории ценности и теории предельной полезности» был опубликован в 1898 г. Через несколько лет он был переиздан вместе с двумя другими очерками — «Теорией конкуренции Ог. Курно» и «Теорией предельной полезности» 5.
Наибольший интерес представляет первый очерк Дмитриева, в котором он рассматривает вопросы количественного анализа отношений между ценой и издержками производства с их составными элементами и делает ряд интересных выводов об определении полных затрат труда. Второй очерк был посвящен анализу теории конкуренции О. Курно, которая привлекла к себе особое внимание в связи с проблемой ценообразования в условиях ограниченной конкуренции. В третьем очерке Дмит¬
1 См. Ю. Жуковский. История политической литературы XIX-го столетия, т. 1. СПб., 1871, стр. 328—335.
- Л. Слонимский. Забытые экономисты. Тюнен и Курно. «Вестник Европы», т. V, кн. 9, 1878, стр. И.
3 См. Л. Винярский. Математический метод в политической экономии. «Научное обозрение» № 12, 1897, стр. 1—25.
4 См., например, В. Парето. Чистая экономия. Воронеж, 1912.
5 См. В. К. Дмитриев. Экономические очерки. Серия 1-я: «Опыт органического синтеза трудовой теории ценности и теории предельной полезности». Очерк I: «Теория ценности Д. Рикардо»; очерк II: «Теория конкуренции Ог. Курно (великого «забытого» экономиста)»; очерк III: «Теория предельной полезности». М., 1904,


166
Глава седьмая
риев излагал эволюцию теории предельной полезности, а также пытался дать математический анализ отношений между ценой продукта и спросом на него по работам Вальраса, Джевонса, Лаунгарта, Ауспица и Либена и др. В заключении он подводит итоги своему анализу, указывая, что все его очерки представляют собой органическое целое и, объединенные общим планом, претендуют на то, чтобы представлять «вполне закопченное учение об общих элементах ценности» !.
Главная цель работы Дмитриева — доказать совместимость трудовой теории стоимости и теории предельной полезности. Поэтому в центре его внимания лежит анализ факторов, определяющих конкретную величину цены, начиная от издержек производства и кончая взаимоотношениями между спросом и предложением. Дмитриев не был сторонником трудовой теории стоимости, но полагал, что возражение против этой теории о невозможности исчисления полных затрат труда на производство продукции не выдерживает строгой критики. Ои составил систему линейных уравнений, при помощи которой выразил одновременно произведенные затраты и тем самым впервые в мировой литературе дал способ выражения полных затрат. Дмитриев понимал, что исчисление полных затрат еще пе дает представления об уровне общественно необходимых затрат, и пытался связать анализ этого уровня с вопросом о соотношении спроса и предложения. Он пришел к выводу, что уровень общественно необходимых затрат определяется не при средних, а при наихудших условиях, т. е. на предприятиях с наивысшими издержками, продукция которых необходима для удовлетворения общественного спроса.
Дмитриев, однако, не сделал всех необходимых логических выводов и по существу не дал никакой стройной теории общественно необходимых затрат, так как не придерживался строго трудовой теории стоимости. Введя в анализ вопрос о соотношении спроса и предложения, Дмитриев ограничился лишь внешними, поверхностными явлениями и не показал строгой связи между колебаниями спроса и формированием уровня общественно необходимых затрат. Тем не менее предложенный им способ выражения полных затрат сохраняет важное значение для экономической теории.
Основной недостаток построений Дмитриева — это чрезмерное увлечение психологическими основаниями ценности. В одном месте он прямо берет под защиту психологическое направление, считая безусловно правильными его основные положения вроде того, что предельная полезность потребительских благ при увеличении их запаса уменьшается; что количество  11 В. К. Дмитриев. Экономические очерки, стр. 142.


Направления буржуазной политической экономии
167
продукта можно увеличить до такого размера, когда его предельная полезность обратится в нуль; что величина запаса, которой соответствует предельная полезность, равная нулю, для всех продуктов есть величина конечная и т. д.1 Все эти положения, требующие строгой математической проверки, он принимал без всякой критики. Вместе с ними он принимал и те вульгарные психологические предпосылки, из которых выводились эти положения.
Рассматривая психологические основания теории предельной полезности, Дмитриев считал несостоятельными попытки поставить учение о предельной полезности в связь с психофизиологическим законом Вебера — Фехнера, согласно которому ощущение возрастает медленнее, как логарифм, раздражения. Этот закон, по его словам, относится к изменению «чисто объективного» (без всякой чувственной окраски) ощущения в функции от силы раздражения. Наиболее правильным он считал воззрение на этот закон как на математическое выражение для психологического процесса, имеющего «всеобщее значение» 2. Правда, Дмитриев полагал, что все зависимости между чувством удовольствия или неудовольствия, все «кривые полезности», построенные на базе этих зависимостей, лежат непосредственно за пределами экономической теории, но они, по его словам, существенно влияют на все выводы, к которым мы приходим в учении об установлении рыночной ценности.
Преувеличенная оценка чисто психологических предпосылок экономической теории значительно снижает научное значение его анализа. Но было бы неверным на этом основании пренебрежительно относиться к тем положениям, которые он выводит при анализе соотношения между спросом и предложением, особенно к выдвинутой им идее технологических коэффициентов затрат продукции одной отрасли на производство продукции других отраслей. Эта последняя идея лежит в основе современного метода межотраслевых балансов, в частности метода «затраты — выпуск», развитого американским экономистом В. В. Леонтьевым и прочно вошедшего в современные модели межотраслевых связей. Работа Дмитриева предвосхищает основные идеи такого рода моделей: она является первым опытом выражения полных затрат.
Работы Дмитриева оказали существенное влияние на развитие экономико-математических исследований как в нашей стране, так и за рубежом. Еще в 1913 г. на заседании «Общества им. А. И. Чупрова» Н. Н. Шапошников сделал о работах Дмитриева специальный доклад, в котором подробно излагались
1 См. В. К. Дмитриев. Экономические очерки, стр. 140—141.
2 Там же.


168
Глава седьмая
выводы Дмитриева в теории цены, в теории спроса и т. д.1 Система уравнений Дмитриева для анализа цены использовалась Н. Н. Шапошниковым, Р. М. Орженцким и другими буржуазными экономистами России2.
Работы Дмитриева высоко оценивал известный экономист — математик и статистик Л. Борткевич3. Он использовал системы уравнений Дмитриева для исчисления стоимости и цен и для выяснения условий, при которых обмен совершается пропорционально затратам труда4. Чтобы выяснить значение Дмитриева, Борткевич сравнивал его метод с методом К. Маркса и пытался доказать, что метод Дмитриева якобы выше метода Маркса.
По словам Борткевича, основное различие между методом Маркса и методом Дмитриева состоит, во-первых, в том, что у Дмитриева нет «дихотомии» в исследовании стоимости и цен: не абстрактная стоимость, а цена составляет непосредственный интерес Дмитриева; во-вторых, Дмитриев не следует установленному Марксом делению капитала на постоянный и переменный: прибыль у него есть следствие всего капитала и, наконец, в-третьих, писал Борткевич, различие между методом Маркса и методом Дмитриева есть различие между арифметикой и алгеброй: Маркс пользовался арифметическим, Дмитриев — алгебраическим способом выражения.
Современные буржуазные экономисты присоединяются к той оценке Дмитриева, которую давал Борткевич. Так, А. Ноув и А. Цауберман поддерживают его версию о том, что метод Дмитриева якобы выше метода К. Маркса еще и потому, что Дмитриев отказался от причинно-следственного анализа, заменив его функциональным. Метод Дмитриева, заявляют они, выше еще и потому, что Маркс якобы был слабо подготовлен в области высшей математики 5.
Последнее утверждение является просто неверным. Сохранившиеся в Институте марксизма-ленинизма математические рукописи К. Маркса свидетельствуют о том, что К. Маркс был
1 См. Н. Н. Шапошников. Первый русский экономист-математик Владимир Карпович Дмитриев. М., 1914.
2 См. Н. II. Шапошников. Теория ценности и распределения. М., 1912, стр. 41—42; Р. М. Орженцкий. Политическая экономия. Ярославль, 1909, стр. 12.
8 Л. Борткевич родился и получил воспитание в России. Здесь же были опубликованы и его первые работы по статистике. После перехода на работу в Берлинский университет он поддерживал тесные связи с русскими экономистами.
4 L. Bortkewich. Wertrechnung und Preisrechnung im Marx’schen System. «Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik», Bd. 29, 1907, S. 34-36.
5 Alec Nove and Alfred Zauberman. A resurrected Russian economist of 1900. «Soviet Studies» (Oxford) N 1, 1961, p. 96—101.


Направления буржуазной политической экономии
169
на уровне математической науки своего времени. Но он не следовал буржуазным экономистам типа Маклеода, который элементарные, обыденные представления выражал сначала алгебраическим, а потом геометрическим путем. Дело не в том, какие методы применяются — арифметические, алгебраические или геометрические, а в том, как они применяются и к каким результатам приводит их применение. Тот факт, что современные буржуазные экономисты применяют методы высшей математики, еще не говорит об их заслугах в развитии экономической науки.
Попытки буржуазных экономистов поставить метод Дмитриева выше метода К. Маркса на том основании, что К. Маркс не применял методов высшей математики, проводил различие между стоимостью и ценой, не признавал вульгарной теории «производительности капитала» и т. п., доказывают лишь неспособность их правильно оценить роль Дмитриева в истории экономической мысли. Утверждение А. Ноува и А. Цаубермана, что одно из преимуществ метода Дмитриева якобы состояло в отказе от причинно-следственного анализа и замене его функциональным анализом, свидетельствует о том, что сами они совершенно неправильно понимают роль математики в экономических исследованиях; математика — при правильном ее применении — отнюдь не подрывает детерминированного характера народнохозяйственных связей даже тогда, когда они выражаются в виде функциональных зависимостей.
Для правильной исторической оценки построений Дмитриева необходимо учитывать факт, что его работы появились на рубеже XX в., когда в буржуазной политической экономии России наряду с влиянием классической политической экономии начали завоевывать признание и идеи субъективной школы. Дмитриев пошел по пути многих других буржуазных экономистов, пытавшихся синтезировать идеи классической и психологической школ.
По этому же пути пошли и другие экономисты-математики. Так, например, известный русский математик Н. А. Столяров пытался с помощью дифференциального исчисления доказать правильность предложенной М. И. Туган-Барановским политико-экономической формулы о пропорциональности предельной полезности свободно воспроизводимых хозяйственных благ их трудовым стоимостям1. Столяров считал, что между общественной полезностью благ и затратами труда на их производство существует определенная количественная взаимосвязь,  11 См. Н. А. Столяров. Аналитическое доказательство предложенной г. М. И. Туган-Барановским политико-экономической формулы: предельные полезности свободно произведенных продуктов пропорциональны их трудовым стоимостям. Киев, 1902.


170
Глава седьмая
что при нормальных условиях, т. е. при сбалансировании производства и потребления, всегда между полезностью предметов и, в частности, их дифференциальной полезностью и затратами труда, существует определенная линейная зависимость, которая в некоторых случаях может быть выражена отношениями пропорциональности. Как и Дмитриев, он слишком подчеркивал субъективные основания дифференциальной полезности и не поставил вопроса о ее количественном анализе в общественном масштабе.
Менее строгое математическое доказательство указанной выше теоремы пытался дать Вл. Гиршфельд К Он целиком опирался на психологическую теорию ценности и чисто интуитивно располагал потребности в отдельных долях продукта по их силе (так называемый закон падения ценности), причем главное внимание уделял психологической оценке благ, не видя объективных сторон в этой оценке. Тем самым его доказательства носили скорее априорный характер.
В работах Столярова п Гиршфельда, как и в построениях Дмитриева, упускался основной факт, а именно что в условиях товарно-капиталистического хозяйства оценка благ не может опираться на психологию индивидуумов, а представляет собой объективный результат действия закона стоимости.
В отношении принципиальных проблем экономической методологии математическое направление является преемницей психологической школы, имеющей дело по преимуществу с анализом психологии индивидуумов, ведущих экономическую деятельность. Следы старой психологической школы легко обнаруживаются не только в формулировке мотивов, управляющих действиями хозяйствующих субъектов, но и в самих показателях, призванных служить в качестве измерителей экономических величин.
Психологическое толкование экономических явлений лежит в основе и таких важнейших разделов математической экономии, как теории спроса, экономического роста, экономических циклов и др. Это не значит, что проблематика этих важнейших разделов и сами экономико-математические методы остались неизменными. Речь идет об общих методологических основаниях, на которых покоятся математические теории спроса и другие аналогичные разделы математической экономии в буржуазной литературе.
Основной порок математического направления буржуазной политической экономии состоит прежде всего в попытке дать симбиоз математических методов с психологической теорией  11 	См. В л. Гиршфельд. Теорема о пропорциональности предельпых полезностей благ их трудовым стоимостям. «Вопросы обществоведения», вып. II, 1909,


Направления буржуазной политической экономии
171
цены и ценности, подвести под математический анализ разного рода психические явления.
Математический анализ у буржуазных экономистов приходит в противоречие с психологическими предпосылками их теории; многие из них откровенно признают невозможность измерения субъективных величин и установления определенных количественных соотношений между ними. Так, например, ревностный поклонник математических методов А. Д. Билимо- вич вынужден был признать, что такие категории, как интенсивность потребностей, полезность предметов и их субъективные ценности, «не только практически, но и теоретически неизмеримы. Поэтому не только практика, но и теория не может обращаться с ними, как с величинами измеримыми» К
Билимович дал в русской литературе наиболее подробное освещение всех аргументов за и против применения математических методов с позиций психологической школы. Проникновение математики в экономическую теорию он рассматривал как частный случай обращения к математическому методу различных наук, поскольку: 1) математический язык дает ясную и строгую формулировку исходных положений и служит гарантией правильности научного построения; 2) изложение при употреблении математического языка сжато и точно; 3) математическая формулировка задач дает специальный способ убеждаться в достаточности для решения поставленной задачи данных, равно как позволяет убеждаться в том, что в числе имеющихся данных нет излишних, ненужных для решения задачи; 4) математический метод облегчает изображение взаимной связи, существующей между различными факторами, и способа совместного действия этих факторов и, наконец, 5) математический метод открывает возможность дополнить качественный анализ хозяйственных явлений более точным количественным анализом 2.
Однако сам Билимович отрицал возможность применения математического метода как метода исследования. Он считал возможным пользование математикой лишь как методом изложения, причем преимущественно в виде системы неравенств. Что же касается других групп математических методов (методы больших чисел, методы бесконечно малых величин и т. п.), то их использование, по его словам, наталкивается на психическую природу экономических категорий и потому имеет узкие пределы.
Для всех буржуазных экономистов-математиков характерен разрыв между функциональным анализом и каузальным; сплошь  11 А. Д. Билимович. К вопросу о расценке хозяйственных благ. Киев, 1914, стр. 187.


172
Глава седьмая
и рядом при установлении зависимостей между рыночной ценой и такими «факторами», как «интересы» покупателей и продавцов или «стремления» к равномерному получению наслаждений и выгод, они лишь схематически выражают в виде функций эти зависимости, хотя между ними не существует почти никакой причинно-следственной связи. Чтобы как-то придать видимость объективности своим «законам», они часто ставят вещи на голову, т. е. принимают в качестве аргументов такие явления, которые являются функцией, и наоборот; хотя с математической точки зрения их построения кажутся верными, на деле здесь явная подтасовка.
Буржуазные экономисты России часто использовали математические методы для обоснования заведомо порочных, вульгарных теорий. Так, В. Ф. Арнольд с помощью алгебры пытался обосновать версию о преимуществах мелкого кустарного хозяйства перед капиталистическим 1. А. В. Чаянов с помощью маржинального анализа пытался определить основные черты так называемого трудового крестьянского хозяйства1  2. Эти вульгарные теории даже в их математической форме не имели никакой научной основы. А. В. Чаянов, Л. Н. Юровский и другие экономисты рассматривали математический метод как «метод эмпирического установления ряда «постоянностей» и их последующей рационализации элементарными мотивами хозяйственной деятельности»3. Тем самым математический метод как метод анализа отождествлялся с психологическим методом, поскольку ими допускалась возможность количественной оценки психологических состояний, из которых буржуазные экономисты выводили «законы» экономической жизни.
Математическое направление не получило широкого распространения среди буржуазных экономистов России в начале XX в.; многие из них полагали, что математический метод должен иметь лишь вспомогательное значение в политической экономии. Так, например, статистик К. Воблый считал, что экономисты-математики не сделали сколько-нибудь серьезного вклада в экономическую теорию; единственным приобретением этой школы, по его мнению, было учение о предельной полезности благ, к которой пришли математическим путем Джевонс и Вальрас; но и они оказались не оригинальными, так как эта же теория была открыта теоретиками австрийской школы и без применения математики. Само открытие этой теории Воблый не считал заслугой математической школы, поскольку эта
1 См. В. Ф. Арнольд. Политико-экономические этюды. Одесса, 1904, стр. 82-87, 101—113.
2 См. А. В. Чаянов. Теория трудового хозяйства, ч. I. М., 1912; ч. II. М., 1913.
3 «Юридический вестник», кн. VI (II), 1914. Приложение III, стр. 374.


Направления буржуазной политической экономии
173
теория «не имеет большого научного значения. Она далеко не разрешает вопроса о ценности и только освещает его с одной стороны. Для свыше полувекового существования математической школы — это слишком ничтожный результат» 1. Воблый делал вывод, что бесплодность математической школы является доказательством вообще бесплодности математизации политической экономии; «механическое перенесение математического метода в политическую экономию, — писал он, — является крупной методологической ошибкой»2.
С критикой математической школы выступали многие видные русские экономисты — В. В. Святловский, А. А. Исаев и др. Так, А. А. Исаев утверждал, что «никогда нельзя будет выражать экономических законов точными формулами математики» 3.
Почти все критические замечания в адрес этой школы по существу сводились к указанию на то, что в экономике математические методы могут играть лишь роль иллюстраций, но никак не орудия анализа.
Бесплодность математической школы в буржуазной политической экономии — исторически доказанный факт; но повинны в этом отнюдь не сами математические методы. Буржуазные экономисты-математики извращали природу экономических категорий, абстрагировались от производственных отношений, сводили всю теорию политической экономии к проблеме цены и к анализу внешних связей, проявляющихся в рыночных отношениях. Сводя задачу экономико-математических исследований к изучению проблем рыночного хозяйства, управляемого якобы психологией индивидуумов, они лишали свои исследования реального характера и превращали их в надуманные, оторванные от жизни конструкции.
^Русские экономисты-математики не только были знакомы с экономико-математическими работами на Западе, но и сами давали оригинальные исследования. Так, ученик и последователь В. Парето В. В. Самсонов в исследовании о ренте пытался дать анализ изменений структуры дифференциальных доходов в связи со структурой затрат. В своих построениях он также отдавал дань чисто психологической трактовке оценки хозяйственных благ4.
1 К. Воблый. Вопрос о методе в истории политической экономии. «Журнал министерства народного просвещения» № 12, 1907, стр. 50—51.
* Там же, стр. 49.
3 А. А. Исаев. Начала политической экономии. СПб., 1908, стр. 51.
4 В. Samsonoff. Esquisse d’une theorie generale de la rente, suivie d’une critique des principales opinions cmisses sur la meme sujet. Lausanne, 1912.


174
Глава седьмая
Наиболее крупным экономистом-математиком России, оказавшим огромное влияние на современные экономико-математические исследования, был известный математик и статистик Е. Е. Слуцкий (1880—1948). Помимо чисто математических и статистических исследований, составляющих ценный вклад в математическую и математико-статистическую пауку, Слуцкий написал и ряд выдающихся работ по математической экономике. Среди его работ в этой области следует отметить прежде всего статью «К теории сбалансированного бюджета потребителя», опубликованную в итальянском журнале в 1915 г. и перепечатанную в Москве в 1963 г.1 В этой статье Слуцкий сделал ряд интересных выводов об условиях стабильности потребительского бюджета, показал связь между функцией полезности и движением цен и денежных доходов потребителя. Эта работа считается основополагающей в ряду современных экономико-математических исследований проблемы спроса и взаимосвязи между функцией спроса и движением цен и доходов.
Из других работ Е. Е. Слуцкого следует отметить его анализ циклических колебаний, складывающихся под влиянием случайных причин2. Эта статья, показывающая строго математически взаимосвязь экономических колебаний в длительном разрезе времени с различными нарушениями нормального хода экономического развития, оказала существенное влияние на исследование длительных циклических колебаний. В 1937 г. она была перепечатана в американском журнале «Эконометрика» 3. Кроме того, Слуцкий написал и ряд критических статей в адрес психологической школы, показав, в частности, полную несостоятельность утверждений Бем-Баверка об измеримости субъективной ценности4.
В ряду экономико-математических исследований Слуцкого следует назвать и его доклад «О формально-праксеологическом основании экономики». В этом докладе, опубликованном на украинском и немецком языках, он впервые в мировой литера¬
1 Eugenio Slutsky. Sulla teoria del bilancio del consumatore. «Gior- nale degli economisti e rivista di statistica», Vol. LI, N 1,1915. (E. E. Слуцкий. К теории сбалансированного бюджета потребителя. «Экономикоматематические методы», вып. 1. М., 1963, стр. 241—271).
2 См. Е. Е. Слуцкий. Сложение случайных причин как источник циклических процессов. «Избранные труды. Теория вероятности и математическая статистика». М., 1960.
* Eugen Slutsky. The summation of random causes as the source of cyclic processes. «Econometrica», Vol. 5, N 2, 1937, p. 105—146.
4 	Eugen Slutsky. Zur Kritik des Bohm-Bawerk’schen Wertbegriffs und seiner Lohre von der Messbarkeit des Wertes. «Schmoller’s Jahrbuch fur Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft im Deutschen Reiche», Jahrgang 51, H. 4, 1927, S. 37-52.


Направления буржуазной политической экономии 175
туре поставил вопрос о необходимости особой науки — праксео- логии, которая разрабатывала бы принципы рационального поведения людей при различных комбинациях условий1. Этот факт отмечают и некоторые современные ученые Польши (Тадеуш Котарбинский и Оскар Ланге), считающие праксеологию особой наукой2.
Зарубежные экономисты высоко оценивают исследования Е. Е. Слуцкого. Еще в 1934 г. Аллен и Хикс, обнаружив статью Слуцкого в итальянском журнале, попытались использовать его идеи для анализа потребительского спроса3. Идеи Слуцкого легли в основу известной книги Хикса «Стоимость и капитал» (1939), в которой он писал, что Слуцкий был первым экономистом, сделавшим значительный шаг вперед по сравнению с «неоклассиками», в особенности по сравнению с Парето; цель своей книги он определял как «первое систематическое исследование той территории, которую открыл Слуцкий» 4.
Об огромном влиянии идей Слуцкого на современную эконометрику, в том числе и его работ по циклическим колебаниям, писал Р. Г. Д. Аллен. В 1950 г. в журнале «Эконометрика» он опубликовал статью под названием «Работа Слуцкого» с портретом и библиографией его работ. Аллен писал, что работы Слуцкого «оказали великое и прочное влияние» на развитие эконометрики в двух важных областях: теории поведения потребителей и анализ временных рядов5. Современная теория поведения потребителей, писал Аллен, развитая Хиксом и его последователями, в сущности является дальнейшим развитием идей Слуцкого. При изложении современной математической теории спроса, основанной на анализе поведения потребителей при заданных ценах и доходе, Аллен также ссылается на работу Слуцкого6.
Идеи Слуцкого со слегка модернизированным математическим аппаратом используют в своих работах Хауттакер, Дебре, Эрроу и другие современные буржуазные экономисты.
1 Проф. Евген Слуцький. Етюд до проблеми будування формально- праксеолоичных засад економши. «Записки сощяльно-еконоьйчнаго вщ- длу», т. IV. Кшв, 1926, стр. 165—175; Eugen Slutsky. Ein Beitrag zur formal-praxeologischen Grundlegung der Oekonomik. «Academie Oukrai- nienne des sciences, Soc. Econ.», Vol. IV, Kiev, 1926, S. 3—12.
2 T. Kotarbinski. Traktat о dobrej rabocie. Ossolineum. Lodz, 1955, s. 19; Oskar Lange. Economia Polityczna, t. I; Zagadnienia ogolne. Warszawa, 1959, s. 167.
8 R. G. D. Allen. Professor Slutsky’s Theorie of consumer’s choise. «The review of economic studies», Vol. Ill, N 2, 1936, p. 120—129.
4 /. R. Hicks. Value and capital. Oxford, 1946, p. 10.
6 R. G. D. Allen. The work of Eugen Slutsky. «Econometrica», Vol. 18, N 3, 1950, p. 209.
8 См. P. Аллен. Математическая экономия. M., 1963, стр. 537,543, 551,


176
Глава седьмая
На известное положительное значение работ Слуцкого по теории потребительского бюджета указывают и многие советские экономисты, специально занимающиеся анализом планирования спроса в социалистическом хозяйстве. Так, академик В. С. Немчинов отмечал важное значение исследований Слуцкого для анализа целевой функции потребления при социализме 1. Советские экономисты-математики В. А. Волконский и
A. А. Конюс, комментируя работу Слуцкого, приходят к выводу, что содержащиеся в ней формулы стали обьгчным рабочим аппаратом для исследования моделей функции полезности и функции спроса, исследований взаимозаменяемости и дополнительности товаров и т. п. Они считают, что работа Слуцкого имеет не только историческое значение или представляет интерес как утверждение приоритета русского ученого, но что она не потеряла своей актуальности до настоящего времени и может быть полезной для экономистов-математиков, углубленно изучающих вопросы народного потребления и платежеспособного спроса 2.
Советские экономисты отмечают важное значение работ и других русских экономистов-математиков, в частности
B. К. Дмитриева. Так, В. С. Немчинов подчеркивал важное значение системы линейных уравнений, предложенной Дмитриевым для выражения одновременно произведенных затрат, и выдвинутой им идеи технологических коэффициентов затрат продукции одной отрасли на производство продукции других отраслей3. Немчинов отмечал также, что Дмитриев оказал большое влияние на формирование межотраслевого метода, в частности метода «затраты — выпуск» В. В. Леонтьева, который, по словам Немчинова, по существу повторяет идеи Дмитриева 4.
Таким образом, в России наблюдались почти все методологические школы и направления, имевшие место в буржуазной литературе конца XIX — начала XX в. Они развивались в тесной связи друг с другом, образуя в совокупности определенную
1 См. В. С. Немчинов. Потребительная стоимость и потребительные оценки. «Экономико-математические методы», вып. 1, стр. 197; В. С. Немчинов. Экономико-математические методы и модели. М., 1962, стр. 13.
2 См. В. А. Волконский, А. А. Конюс. Комментарий к работе Е. Е. Слуцкого «К теории сбалансированного бюджета потребителя». «Экономико-математические методы», вып. 1, стр. 276.
3 См. В. С. Немчинов. Экономико-математические методы и модели, стр. 273.
4 См. там же, стр. 72; см. также А. Г. Аганбегян, В.Д. Белкин и др. Применение математики и электронной техники в планировании. М., 1961, стр. 28—31.


Направления буржуазной политической экономии
177
систему методологических взглядов. Но стройной системы не было ни у одного из русских буржуазных экономистов XX в., ибо в этот период буржуазная политическая экономия все более переживала процесс упадка и разложения. Отдельные положительные моменты, в частности попытка обосновать ряд важных математических приемов экономического анализа, не могут скрыть того, что в целом русская буржуазная политическая экономия XX в. была вульгарной и апологетической.


Глава восьмая
ТРАКТОВКА ОБЩИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ КАПИТАЛИЗМА
Теории ценности, цены и капитала
XX в. в России оставалось сравнительно мало буржуазных экономистов, которые открыто объявляли себя сторонниками трудовой теории стоимости (А. А. Исаев, Н. А. Каблуков и некоторые другие). Большинство же буржуазных экономистов в той или иной степени отдавало дань психологической школе. Одни целиком стояли на позициях этой школы (Р. М. Орженцкий, В. Ф. Залесский, А. Д. Билимович), другие открыто заявляли о необходимости синтеза трудовой теории стоимости и психологической теории ценности (М. И.Ту- ган-Барановский, В. К. Дмитриев, В. Я. Железнов и др.), третьи, не афишируя своей принадлежности к психологической школе, фактически разделяли ее исходные позиции (П. Б. Струве, А. А. Мануйлов, Н. Н. Шапошников и многие другие). Поэтому анализ буржуазных теорий стоимости (ценности, по терминологии буржуазных экономистов) целесообразно начать с представителей этой школы.
Философское обоснование психологической теории ценности впервые пытался дать В. Ф. Залесский. Опираясь на идеи австрийской школы, он построил своеобразную теорию ценности и на ее основе — учение о происхождении прибыли на капитал. Исходным моментом его учения о ценности было изречение Г. Спенсера о том, что состояния нашего сознания суть единственное, что мы можем знать. Никакой объективности вне нашего сознания, вне мыслящего субъекта нет и быть не может, ибо все свойства, качества вещей — «на самом деле вовсе не свойства, а лишь сознаются нами как таковые, будучи до известной степени продуктом нашей психической деятельности» 1.
1 В. Ф. Залесский. Учение о происхождении прибыли на капитал.
Отдел I: «Учение о ценности», вып. 1. Казань, 1893, стр. 1—2.


Общие экономические ааконы капитализма
179
Ценность Залесский определял как свойство, которое приписывается людьми объектам внешнего мира «в силу совмещения в них трех условий: полезности, известности человеку и доступности» 1. Если блага не имеют этих трех условий, то они не имеют ценности. Полезность вещи, ее потребительная ценность при равенстве всех прочих условий определяет, по словам Залесского, величину меновой ценности. Другим условием возникновения меновой ценности является степень доступности благ. Таким образом, меновая ценность есть то свойство, качество, которое приписывается людьми объектам внешнего мира в силу их годности к обмену, т. е. «вследствие обладания ими потребительной ценностью и сравнительной редкости их» 2.
Дополняя учение австрийской школы о субъективной ценности благ, Залесский вводит различие между индивидуальной и социальной потребительной ценностью, между индивидуальной и социальной меновой ценностью. Индивидуальная потребительная ценность, писал он, есть явление чисто субъективного характера, это есть «суждение о полезности блага». Социальная же ценность — это та ценность (потребительная или меновая), которую «благо известного рода имеет для людей вообще в средних условиях их существования» 3.
Социальная потребительная ценность, по словам Залесского, дает возможность соизмерять потребительную ценность различных продуктов и тем самым установить закон колебаний высоты потребительной ценности. Высота меновой ценности, по его словам, включает три определяющих момента: высоту потребительной ценности, степень доступности благ или редкость их, а также издержки производства, состоящие из затрат труда, прибыли на капитал и ренты. Свою теорию ценности Залесский именовал поэтому тройственной теорией (по числу факторов меновой ценности), причем меновую ценность он рассматривал как функцию этих переменных величин. Характер зависимости ее от указанных переменных может быть обозначен, по его словам, как «прямая пропорциональность» 4.
Синтез психологического понимания природы потребительной и меновой ценности с вульгарной теорией издержек производства как некоего подспорья для объяснения величины меновой ценности покоился на полном непонимании объективных закономерностей, регулирующих пропорции обмена, и имел целью устранить само понятие субстанции стоимости. Естественно, что при такой постановке вопроса меновая стоимость
1 В. Ф. Залесский. Учение о происхождении прибыли на капитал. Отдел I: «Учение о ценности», вып. 1, стр. 8.
2 Там же, стр. 12.
,! Там же, стр. 44.
4 	Там же, стр. 41.


180
Глава восьмая
превращалась из объективно данного явления, управляемого законом стоимости, в нечто случайное и произвольное, зависящее лишь от состояния сознания людей, обменивающихся благами.
Вслед за Залесским с обоснованием психологической теории ценности и общих методологических принципов психологической школы выступил Р. М. Орженцкий. В книге «Полезность и цена» (1895), которая, по его словам, призвана была послужить отголоском идей австрийской школы в русской экономической литературе, он подробно излагал теорию Менгера об определении величины ценности предельной полезностью благ, поддерживал нападки теоретиков австрийской школы на трудовую теорию стоимости, и в особенности на теорию стоимости Маркса. Эта критика, не выходя за пределы вульгарных представлений «австрийцев», не носила сколько-нибудь убедительного и даже оригинального характера. Но уже в своей диссертации «Учение о ценности у классиков и канонистов» (1896), сводя историю экономической мысли к истории психологического направления в политической экономии, Орженцкий попытался дать философское и нравственное оправдание психологической теории предельной полезности. В изображении Орженцкого представители психологического направления (Е. Бем-Баверк, Ф. Визер и др.) стояли выше классиков в понимании природы экономических категорий1.
Орженцкий высказался за возможность количественного сопоставления человеческих чувств. Отметив, что критерия их измеримости на практике не существует, он тем не менее допускал возможность построения ряда, в котором чувства располагались бы по их силе. Он не соглашался полностью с законом Вебера — Фехнера, но полагал, что расположение чувств по едва заметным различиям позволило бы дать масштаб для их соизмерения. Единицей масштаба для соизмерения чувств, определяющей в свою очередь степень полезности предметов и уровень их хозяйственной ценности, Орженцкий считал единицу денег. Приравнивая ценность каждой денежной единицы к ценности предельной единицы, он усматривал в количестве денежных единиц, на которые люди согласны обменивать блага, меру субъективной ценности, а следовательно, и чувств, которыми люди руководствуются при выборе хозяйственных благ2.
Ценность благ, по словам Орженцкого, определяется чувством — чувством удовольствия от обладания благом или чув¬
1 См. Р. М. Орженцкий. Учение о ценности у классиков и канонистов. Одесса, 1896.
2 См. Р. М. Орженцкий. Учение об экономическом явлении. Введение в теорию ценности. Одесса, 1903, стр. 301—302, 306—307.


Общие экономические законы капитализма
181
ством страдания от его отсутствия1. Каждое из этих чувств стремится придать ценности свою величину. «Но так как ценность может иметь только одну величину, то между чувствами происходит конфликт. Побеждает... то, которое в данный момент в решающей психике наиболее интенсивно» 2. Мерой же этой интенсивности является цена благ, выраженная в определенном количестве денежных единиц.
Защита и пропаганда психологической теории ценности имела в России более умеренный характер, чем в странах Западной Европы. Большинство русских буржуазных экономистов придерживались той позиции, что психологическая теория ценности должна быть соединена с трудовой теорией стоимости, по крайней мере в том ее варианте, в каком она развивалась Д. Рикардо и его последователями3. Даже В. Ф. Залесский старался доказать, что психологическое учение о ценности, в частности учение Госсена, есть не что иное, как «обращенная трудовая теория» 4.
Первым видным экономистом, выступившим за соединение трудовой теории стоимости и теории предельной полезности, был М. И. Туган-Барановский. Еще в 1890 г. он писал, что до работы Менгера можно было думать, что оценка блага по его хозяйственной полезности не соответствует оценке того же блага по трудовой стоимости последнего. «Теория предельной полезности, — утверждал он, — доказывает, что оба принципа оценки находятся между собой в согласии, которое тем более, чем в большей мере распределение народного труда подчиняется хозяйственному принципу» 5.
Туган-Барановский проводил различие между «историческими» и «логическими» категориями. В числе последних он называл ценность и стоимость как категории, присущие всем формам хозяйства. Под ценностью он понимал получку, под стоимостью — трудовые затраты. Хозяйственная ценность, по его словам, «есть то значение, которое мы придаем данному предмету в силу нашего сознания, что от обладания им зависит большая или меньшая степень нашего благополучия» 6.
1 См. Р. М. Орженцкий. Учение об экономическом явлении. Введение в теорию ценности. Одесса, 1903, стр. 251—253.
2 Там же, стр. 253.
3 См. Л. Федорович, А. И. Алмазов. Отзыв о диссертации Р. Орженц- кого «Учение о ценности у классиков и канонистов». Одесса, 1897, стр. 3.
4 В. Ф. Залесский. Учение о происхождении прибыли на капитал. Отдел I: «Учение о ценности», вып. 2, стр. 120.
5 М. Туган-Барановский. Учение о предельной полезности хозяйственных благ как причине их ценности. «Юридический вестник» № 10, 1890, стр. 228.
0 	М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии. Пг., 1917, стр. 41.


182
Глава восьмая
Туган-Барановский различал «объективную» и «субъективную» хозяйственные ценности, причем первичной, определяющей категорией считал субъективную ценность. Величину субъективной ценности он определял «предельной полезностью» предмета, являющегося хозяйственным благом. Закон определения ценности предмета его предельной полезностью он объявил «всеобщим экономическим законом», действующим во всех формах общества.
В отличие от сторонников австрийской школы Туган-Барановский полностью не отрицал значения трудовой теории стоимости. Определение стоимости «трудовой затратой», по его словам, присуще также всем формам хозяйства, причем этот принцип необходим для выяснения объективных моментов «оценки» хозяйственных благ. Кроме того, Туган-Барановский выдвинул «закон», согласно которому предельные полезности свободно воспроизводимых хозяйственных благ пропорциональны их трудовым стоимостям.
Буржуазные экономисты прибегали к математическому анализу ценности и трудовых затрат, пытаясь доказать, что меновая стоимость лишь при известных ограничениях, налагаемых самим процессом производства, может регулироваться затратами труда.
Трудовую теорию стоимости большинство буржуазных экономистов подменяли вульгарной теорией издержек производства, согласно которой цена продукта регулируется ценами факторов производства. Наиболее подробный анализ теории издержек производства был дан в русской буржуазной литературе В. К. Дмитриевым.
Из всех проблем экономической теории Дмитриева более всего занимала проблема рыночной цены и факторов, ее определяющих. Прослеживая эволюцию теории издержек производства, Дмитриев обратил особое внимание на один из вариантов этой теории в работах Д. Рикардо и сделал попытку посредством математического анализа доказать, что эта теория в основных своих моментах правильна и к ней неприменим упрек в том, что в ней цены определяются через цены.
К теории издержек производства Рикардо Дмитриев подходит, опираясь на А. Смита, ставившего, по словам Дмитриева, задачу выяснить законы, которым, естественно, повинуются люди при обмене товарами. Дмитриев утверждал, что именно Смит поставил вопрос об относительной ценности товаров, устранив вопрос об их внутренней ценности. Дмитриев считал «голословными утверждениями» высказывания представителей классической школы (Петти, Франклина и др.) о том, что ценность товаров определяется количеством труда, затраченного на их производство. Он игнорирует аналогичные поло-


Общие экономические законы капитализма
183
женил у Смита и Рикардо и за основу математического анализа принимает разложение Смитом цены на ее составные элементы: издержки на заработную плату, издержки на возмещение орудий и материалов, а также на сумму прибыли и сумму ренты. Заслугой Смита Дмитриев считает его указания на возможность сведения заработной платы к сумме необходимых жизненных средств и на возможность разложения цены потребленных в производстве орудий и материалов на заработную плату, прибыль и ренту.
Приняв догму Смита, Дмитриев опирается на тот ее вариант, когда цена разлагается только на заработную плату и прибыль (без ренты), и дает математическое выражение зависимости цены от издержек производства:
ХА = (ПАаХа + П1аХа + П2йХа + • • • + ПтаХа) +
+ <УА + У1 +У2 + --- + 0>
где Ха — цена продукта А; Па, щ, гаг,..гат — количество ра- бочих дней, затраченных в производстве; а — количество продукта, например хлеба, потребляемого работником в день; Ха —цена продукта а\ уА, yv у2, ут — прибыли, получаемые как в данном (текущем) производстве, так и при изготовлении орудий и материалов, потребленных в данном процессе производства. Предположив, что
яЛ + л1 + га2+... + гат = ЛГА и г/л + у{ + у2+ ..• + ут = YА, мы получим обобщенное выражение той же зависимости Хл-Л'А+Гд1-
Таким образом, цена представлена Дмитриевым в виде суммы заработной платы и прибыли. Затем он старается свести определение этих составных элементов к чисто техническим условиям производства. Приведенное уравнение может быть решено лишь при условии определения величины заработной платы и прибыли, но не в ценностных величинах (ибо в этом случае цена будет определяться через цену), а в виде функциональных зависимостей от технических условий производства.
Дмитриев, таким образом, подменяет трудовую теорию стоимости вульгарной теорией, согласно которой относительная ценность товаров определяется суммой доходов. Уравнение меновой ценности, предложенное Дмитриевым, игнорирует затраты на постоянный капитал (с) и сводит выражение цены
1 	См. В. Дмитриев. Экономические очерки, стр. 6.


184
Глава восьмая
товара к v + т. Тем самым вульгарный элемент в учении экономистов классической школы разрастается у Дмитриева в «законченное учение о ценности», что в сущности означает замену трудовой теории стоимости вульгарной теорией издержек производства.
Вместе с тем Дмитриев был и теоретиком «предельной полезности». Он признавал, например, «закон падающей полезности», который, по его словам, относится к «чувству удовольствия». Кроме того, Дмитриев признавал так называемый второй закон Госсена, согласно которому максимум удовлетворения достигается при таком потреблении, когда последние доли потребностей во всех благах, удовлетворяемых при помощи одинаковых затрат, будут равной интенсивности. Дмитриев дал подробное математическое обоснование этого принципа «предельной пользы», опираясь на работы Вальраса, Лаунгарта, Ауспица и Либена.
Важное значение в теории Дмитриева имеет, как уже отмечалось, приведенное им уравнение для исчисления полных затрат труда. Оно выражает связь между количеством продукта, выраженным в затратах труда, величиной потребленных капиталов, также выраженных в затратах труда, и количеством труда, затраченного в данном (текущем) производстве:
X — Ti. -f- —■ X -}- — X о — Х3 + ... -\—— X п,
Л m 11 ТУ1 “ туъ а 1 1 rvt m
m
7П,
ГПо
(i)
где X — общее количество труда, затраченного непосредственно и посредственно на производство единицы продукта А,
Па — количество труда, непосредственно затраченного на производство А,
111 1
—Xv —Х2, -Х3, ...,— Хп— количество труда, затраченного
7711 7712 ГП3
на производство— части капиталов К\, #2, #з, ..., Кп (приусло-
вии, что К\ = Х\, #2 = ^2, Кг=Хз, ..., Кп=Хп). Если учесть, что в производстве капиталов К#2, #з, ..Кп в свою очередь участвовали другие капиталы, то задача станет еще сложнее, ибо в приведенном уравнении, даже если предположить (как это делает Дмитриев), что им, ^2, тпп суть величины, данные техническими условиями производства, то все же мы имеем чрезвычайно большое число неизвестных.
Дмитриев предполагает, что число всех капиталов, затраченных как в производстве данного продукта, так и «технических капиталов», израсходованных в производстве их самих и данного продукта, можно считать числом конечным. В ре¬


Общие экономические законы капитализма
185
зультате мы получаем систему уравнений, составленных по типу уравнения (1), и с учетом самого этого уравнения получаем, что число уравнений равно числу неизвестных, т. е. система может быть решена. Для ограниченного числа «технических капиталов» можно привести такой пример:
XN — HN +
£
7Щ
^1 — П1 + ~ Х2 "Ъ ~ X»
ГПо
т*
Х2 = п2 + ^-Х1 + ^~ Х3;
тЛ
т.
Хв — ~Хг-\ Х2 и т. д.
тЛ
тп
В общем виде эта система может быть записана так:
Xi =^].aijXj +
где Xi — количество продукта i-го вида, выраженного в затратах труда; Xj — количество продукта /-го вида (средств производства), также выраженного в затратах труда; atj— технологические коэффициенты затрат; U — текущие затраты труда при производстве продукта il. Здесь мы по существу имеем линейную систему «затраты — выпуск» с определенными технологическими коэффициентами, сведенными к затратам труда как первичному фактору. Основной недостаток системы — ее статичность, отсутствие движения, динамики.
Уравнения Дмитриева, как уже отмечалось, были использованы Р. М. Орженцким, Н. Н. Шапошниковым, Л. Борткевичем. Так, Р. М. Орженцкий разлагал цену на заработную плату рабочих плюс средняя прибыль: р = a\l + а21 + аг1 -f- ... + R, где а\, а2, аз...— число рабочих, занятых как при производстве данного продукта, так и при изготовлении материалов и снашиваемых частей машин и орудий; I — заработная плата; R — средняя прибыль. Здесь, как и в первом уравнении Дмитриева, цена разлагается на доходы2.
Буржуазные экономисты приводили и другие аналитические выражения для структуры цены. Так, В. Ф. Арнольд выражал ее при помощи формулы р = ZQ, где р — цена единицы товара; Z — издержки ее производства; Q — величина, большая единицы во всех случаях, когда продавец не получает убытка3.
1 Аналогичная запись была предложена А. Ноувом и А. Цауберма- ном. «Soviet Studies» (Oxford) N 1, 1961, р. 96—101.
2 Р. М. Орженцкий. Политическая экономия, стр. 55—57.
А В. Ф. Арнольд. Политико-экономические этюды, стр. 7—9.


186
Глава восьмая
Разлагая издержки производства на составные элементы, мы получим более развернутое выражение p<=(c + aw)Q, где с — сумма элементов постоянного капитала, падающая на единицу продукта; а — средняя величина оплаты 1 часа труда; w — количество рабочего времени. В этой формуле хотя и учитывается стоимость постоянного капитала, но она также взвешивается по величине прибыли, т. е. цена и в этом случае разлагается на доходы.
Более глубокий анализ связи между ценой, спросом и функцией полезности пытался дать В. С. Войтинский; он выдвинул свою теорию рыночных цен, в которой главным объектом являются мотивы покупателей и продавцов.
В теории потребления определяющим мотивом Войтинский считал внутреннюю склонность потребителя, его «волевое» стремление получить полезность. Последнее, писал он, «всегда выражается в готовности потребителя принести известные жертвы радп обладания товаром» !. Величина полезности измеряется с этой точки зрения «денежными жертвами» потребителей; она всегда сугубо субъективна, ибо «полезности товаров для разных лиц не являются однородными величинами»2. Математически полезность товара выражается в виде функции его количества u = f(x); значение этой функции меняется от товара к товару, от потребителя к потребителю. Войтинский вводит в эту функцию два переменных параметра: показатель убыли полезностей последовательных единиц товара для потребителя и показатель основной полезности товара; оба эти параметра характеризуют шкалу полезностей данного товара. В результате предельная полезность товара выражается формулой /' (п) = Sri1, а полная полезность — соответственно f(n) = = [Sntdn, где S — показатель основной полезности товаров; п — количество продуктов, входящих в бюджет потребителя; t — показатель убыли полезности товаров.
Тем самым Войтинский вносит ряд существенных изменений в теорию австрийской школы; он вводит закон убыли полезностей последовательных единиц товара, причем не только для однородных и делимых товаров; кроме того, он вводит в эту теорию закон, согласно которому величина полезности определяется не предельной полезностью вообще, а предельной полезностью «по бюджету потребителя».
Наибольшую сумму полезностей, писал Войтинский, потребитель получит по своему бюджету тогда, когда предельные полезности всех товаров по его бюджету будут равны. Мате-  1 21 В. С. Войтинский. Рынок и цены, стр. 81.
2 Там же, стр. 89—90.


Общие экономические законы капитализма
187
матическое доказательство этого принципа равенства предельных полезностей сводится к доказательству равенства приращений функций полезности различных товаров, входящих в бюджет потребителя. Несмотря на правильность математических доказательств, этот принцип не дает научного объяснения закономерностей образования спроса.
Следует отметить, что в русской буржуазной литературе делались попытки освободить теорию спроса и потребления от связи с понятием субъективной ценности. Большинство буржуазных экономистов как в России, так и на Западе полагали, что функция полезности выражает нечто большее, чем определенную систему предпочтения потребителей. Но это представление в значительной степени было поколеблено уже Войтин- ским, который впервые тесно связал анализ функции полезности с потребительским бюджетом; у него эта функция вышла за рамки функции количества благ безотносительно к денежным доходам. Но ни Войтинский, ни его предшественники из экономистов-математиков на Западе (Вальрас, Парето) не смогли связать функцию полезности с движением цен и денежных доходов. Впервые в мировой литературе это было сделано русским экономистом-математиком Е. Е. Слуцким *.
Обоснование принципа равенства предельных полезностей благ по бюджету потребителей составляет самую суть современной буржуазной теории спроса, в основе которой лежит анализ функции полезности как определенной системы предпочтения потребителя. Войтинский сделал первые шаги по классификации мотивов, лежащих в основе поведения покупателей и продавцов. Но он исходил из ненаучной психологической трактовки экономических явлений, связанных с анализом функции спроса.
Новое у Слуцкого состоит в том, что он сделал попытку освободить функцию спроса от чисто субъективной трактовки, поставив более отчетливо вопрос о потребительной стоимости совокупности благ, входящих в бюджет потребителя; тем самым он поставил вопрос не только о возможности определения степени полезности благ (эта проблема неразрешима), но и о возможности сравнения относительных уровней потребительных ценностей различных благ. Тем самым функция полезности становится объективной характеристикой потребительных стоимостей, несмотря на то что Слуцкий не отвергал полностью традиционных представлений о чисто субъективной природе полезности благ; он даже писал, что современная ему  11 См. Е. Е. Слуцкий. К теории сбалансированного бюджета потребителя. «Экономико-математические методы», вып. 1, стр. 241—270.


188
Глава восьмая
теория ценности представляется как бы особым отделом психологии. Но в свете дальнейшей критики психологической теории Бем-Баверка его взгляды на природу потребительной стоимости представляются более объективными. Слуцкий убедительно показал, что утверждение Бем-Баверка об измеримости субъективной ценности покоится на полном непонимании того, что собой представляет ценность, и на непонимании задач математического анализа функции полезности 1.
Слуцкий не обсуждает вопроса о происхождении функции полезности, а исходит из нее. Его интересует поведение этой функции при изменении цен и доходов. Предполагается, что в основе поведения потребителей лежит определенная система предпочтения. При такой постановке вопроса анализ функции полезности сводится не к определению абсолютного значения функции или ее производных, а к анализу изменений поверхности ее уровня, ибо только движение уровней в том или ином направлении позволит учесть реальное экономическое содержание самой функции. В противном случае анализ ее становится фикцией, так как абсолютная величина полезности не поддается количественному измерению. Она может измеряться лишь относительно, через движение поверхностей уровня функции полезности. Численные значения самой функции не отражают не только качественных зависимостей, но и количественных соотношений.
В этом отношении, как видим, Слуцкий пошел значительно дальше не только Вальраса и Парето, но и Войтинского; последний не мог освободиться окончательно от предрассудка сторонников математической школы на Западе, будто решающее значение имеет определение абсолютной величины функции полезности. Даже когда Войтинский давал математическое выражение зависимости между бюджетом потребителя, ценами и полезностью товаров, он стремился к количественному выражению (измерению) этой полезности. Слуцкий отказался от этого порочного круга. Идея Слуцкого, положенная им в основу математического анализа проблемы потребительского спроса, представляется довольно простой: если некоторая функция U (х) есть функция полезности, или функция потребления, т. е. если ее значения возрастают при переходе к более предпочтительной структуре потребления х, то всякая произвольно взятая монотонно возрастающая функция U(x) = G[u(x)] тоже возрастает при переходе к более предпочтительной структуре потребления, т. е. тоже есть функция потребления. Слуцкий
1 	Eugen Slutsky. Zur Kritik des Bohm-Bawerk’schen Wertbegriffs und seiner Lehre von der Mepbarkeit des Wertes. «Schmoller’s Jahrbuch fur Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft im Deutschen Reiche», Jahrgang 51, 4 Heft, 1927, S. 53-66,


Общие экономические законы капитализма
Щ
сам не сделал такого вывода, но предложенный им способ определения параметров функции полезности через наблюдаемые величины вполне позволяет сделать этот вывод1.
Слуцкий исходил из того, что полезность какого-либо сочетания благ есть величина, которая обладает свойством принимать тем большие значения, чем в большей мере это сочетание оказывается предпочтительным для рассматриваемого индивида2. В соответствии с этим он выражал функцию полезности в следующей форме: U = Ф(Хи Х2, Х3,..., Хп), где Хи Х2, Х3,..., Хп — количества различных благ, потребленных субъектом за данный интервал времени, a U — полезность, полученная самим субъектом при посредстве данного сочетания благ; поэтому предельная полезность какого-либо блага щ выра-
ди
зится в форме первой частной производной , которая
всегда будет положительной.
При анализе бюджета потребителя Слуцкий исходит из следующих предпосылок: 1) предпосылка непрерывности как самой функции полезности, так и ее производных, по крайней мере двух первых порядков; 2) допущение, что тип функции полезности не претерпевает изменений в течение определенного промежутка времени; 3) допущение, что изменение полезности при переходе от одного сочетания благ к другому не
* 91  2  3и д2и
зависит от способа перехода, т. е. что ~~— =*—д-Произ-
ОХ^уХ 2 ОХ^ОХ^
водные второго порядка этой функции показывают зависимость предельной полезности данного блага как от количества его самого, так и от количества какого-либо другого блага.
Основное уравнение, из которого исходит Слуцкий в анализе стабильности потребительского бюджета, имеет следующий вид: р\Х\ + р2х2 + ... + рпхп = S, где S — доход какого- либо индивида; р\, р2,..., рп — цены на п благ, которые он купил; хи х2, ..хп — купленные им количества4. Для равновесия бюджета необходимо, чтобы функция полезности имела наибольшую величину при условии, выраженном в приведенном выше равенстве. Слуцкий выясняет и другие условия, при которых функция полезности достигает своего максимума, и пытается найти способы определения параметров этой функции.
1 См. В. А. Волконский. Об объективной математической характеристике народного потребления. «Экономико-математические методы», вып. 1, стр. 204.
2 См. Е. Е. Слуцкий. К теории сбалансированного бюджета потребителя. «Экономико-математические методы», вып. 1, стр. 243.
3 См. там же, стр. 244.
4 См. там же, стр. 245.


190
Глава восьмая
Математический аппарат Слуцкого был несколько громоздким, но его идея заключалась в том, чтобы найти производные объемов потребляемых благ по ценам и доходу. Задача своди-
дх дх-
лась к тому, чтобы определить и —■, где pi, ..., рп —
цены, а»? - средний доход потребителя. Тем самым достаточно полное описание поведения функции полезности, вернее, ее поверхностей уровня дают, согласно Слуцкому, уже ее первые и вторые производные, что дает при их эмпирическом определении через коэффициенты эластичности спроса возможность предсказывать с достаточно большой степенью приближения изменения самого спроса. С этой целью Слуцкий подробно анализирует поведение функции полезности при изменениях в индивидуальном спросе как функции дохода, зависимость спроса на какое-либо благо от его цены, зависимость спроса на одно благо от цены другого, рассматривает частный случай, когда предельная полезность каждого блага есть лишь функция этого блага и, наконец, специально рассматривает вопрос о возможности с помощью количественных данных, полученных из наблюдений, определения второй производной от функции полезности.
Осповпой вывод Слуцкого в анализе спроса можно изложить в следующей форме. Если через п обозначить количество продуктов, через хг — сумму спроса, через рт — цены (г = 1,...,/г), через М — величину дохода, то при данном направлении изменения цен (dps) для поддержания равновесия компенсирующее изменение дохода (dM) составит dM =
п
= 2 xsdps. В таком случае изменения в спросе для г-го про-
8=1
дукта составят
&хт — 5! dp
A 9PsPs
дхг
дМ
(дх.
dM = 21 (£г + х»7ы)аР»
дх,
В приведенном уравнении отчетливо выражены зависимо- сти колебаний в спросе для компенсирования изменений цены.
(дх дх \
-к-— + xs 3- ) в современной
экономет-
др. ' "* дра
рической литературе принято называть эффектом замещения (субституции) — важным экономическим показателем. По словам Аллена, «эти выражения были впервые установлены Слуцким и анализированы им в терминах функции полезности» 1  *.
1 R. G. D. Allen. The work of Eugen Slutsky. «Econometrica», vol. 18,
N 3, 1950, p. 210.


Общие экономические ааконы капитализма
191
В более компактной матричной форме идеи Слуцкого изложены в статье В. А. Волконского и А. А. Конюса 1. Они также подчеркивают важное значение идей Слуцкого о том, что производные от объемов потребляемых благ по ценам и доходу связаны с коэффициентами эластичности спроса, что позволяет определить параметры функции полезности эмпирически. Кроме того, они подчеркивают важное значение установленных Слуцким соотношений где
i, k= 1,..., п, — соотношений, которые в современной эконометрической литературе называют условиями интегрируемости или просто соотношениями Слуцкого. Эти соотношения вытекают из равенства смешанных производных функции полезности (щк = иК{). Выполнением этпх соотношений можно достичь эмпирической проверки самой функции полезности.
Таким образом, русскими экономистами-математиками были сделаны важные выводы о зависимости целого ряда экономических величин. Синтетический анализ Слуцкого был в этом отношении особенно показательным. Но это не означает, что им удалось подлинно научно решить хотя бы проблему цены или адекватно отразить все факторы, управляющие ее величиной. Разложение цены на составные элементы, как мы видели, не достигало цели, ибо оно не охватывало всей совокупности народнохозяйственных связей и покоилось на порочной догме Смита. То же самое следует сказать и о математическом анализе функции полезности в связи с движением цен и денежных доходов. Ни один из исследователей этой проблемы даже не поставил вопроса о существовании народнохозяйственной функции полезности, или, что то же самое, функции потребления. Это объясняется их непониманием того, что функция полезности в масштабе народного хозяйства может ставиться лишь для социалистической экономики, а не для товарно-капиталистического хозяйства, из которого они исходили в своих построениях.
Проблема цены возводилась русскими буржуазными экономистами в ранг основной проблемы политической экономии. Так, П. Струве, воюя против «метафизики» в политической экономии, заявлял, что эта наука должна просто описывать факты в том виде, как они выступают на поверхности экономической жизни. Поэтому главной, основной категорией экономической науки должна стать категория цены, данной как факт, как видимое явление. Всю свою «теорию» Струве именовал политической экономией, построенной на понятии цены.
1 См. В. А. Волконский и А. А. Конюс. Комментарий к работе Е. Е. Слуцкого «К теории сбалансированного бюджета потребителя». «Экономико-математические методы», вып. 1, стр. 271—276.


192
Глава восьмая
«Цена, — писал он, — и абстрактно есть основная экономическая (междухозяйственная) категория, и конкретно она есть основное данное, из которого строится вся экономическая действительность» К
Все экономические категории Струве делил на хозяйственные и междухозяйственные, с одной стороны, и на те, которые возникают «из социального неравенства находящихся во взаимодействии людей», — с другой. К первой группе категорий у него относились полезность, ценность (субъективная), труд, ко второй — заработная плата, прибыль, рента и другие «распределительные» категории. Смысл этой классификации состоял в настойчивом стремлении отделить от хозяйственноэкономических проблем вопросы, связанные с «социальным неравенством».
Выдвигая цену в качестве основной хозяйственной и между- хозяйственной категории, Струве настойчиво пытался сдать понятие стоимости в архив. «Ценность, — утверждал он, — как нечто отличное от цены, от нее независимое, ее определяющее есть фантом...»; категория объективной ценности есть лишь «метафизическое удвоение категории цены» 1 2. Стоимость, по его мнению, есть лишь норма, идеальное соотношение между благами и никакого отношения к реальным меновым актам не имеет. «Цена есть факт, — писал Струве. — Скажем так: цена есть понятие реального менового отношения между обмениваемыми благами, есть реализованное меновое отношение. Ценность есть норма. Скажем так: ценность есть понятие идеального, или должного соотношения между благами в процессе обмена» 3.
Полная несостоятельность этих утверждений Струве была раскрыта В. И. Лениным. Разоблачая версию Струве о том, что стоимость как «нечто независимое от цены» есть «фантом», В. И. Ленин показал, что нельзя противопоставлять цену стоимости, отрывать их друг от друга. «Цена, — писал В. И. Ленин,— есть проявление закона стоимости. Стоимость есть закон цен, т. е. обобщенное выражение явления цены. О «независимости» здесь говорить можно лишь для издевательства над наукой...» 4
В. И. Ленин показал вздорность утверждения Струве, будто стоимость (ценность) есть нечто идеальное, т. е. субъективное. В действительности стоимость есть устойчивое, прочное,
1 П. Струве. Хозяйство и цена. Критические исследования по теории и истории хозяйственной жизни, ч. И, вып. 1. М., 1916, стр. 70.
2 П. Струве. Хозяйство и цена, ч. I, стр. 96, 97.
8 Там же, стр. 88.
4 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 46.


Общие экономические ааконы капитализма
193
остающееся в бесконечных колебаниях цен. Цена есть нечто единичное и исчезающее, стоимость есть то, что образует внутреннюю основу цен. В этом своем качестве стоимость обладает не менее цены свойством реального бытия. При рассмотрении реальных меновых отношений, писал В. И. Ленин, мы «неизбежно поднимаемся от случайного и единичного к устойчивому и массовому, от цены к стоимости» 1.
Стоимость лишь проявляется в меновых актах, но не образуется в процессе обмена. Струве же, наоборот, пытался доказать, что стоимость (ценность) есть будто бы следствие цены; «никакой общей субстанции и никакого равенства, предсуще- ствующего обмену, — писал он, — нет и быть не может. Совершенно ясно, что с этой точки зрения ценность вовсе не управляет ценами. Образованию цен предшествуют в конечном счете только психические процессы оценки. Ценность же образуется из цен» 2.
Психические акты оценки, по словам Струве, реализуются в ценах, в отдельных меновых актах. Каждый случай цены составляет конкретное и вполне индивидуальное явление эмпирической действительности, которая и слагается из множества таких явлений. Из индивидуальных цен складываются так называемые типические ценности. Под этим понятием Струве имел в виду то, что буржуазные статистики называли субъективной средней. Такая средняя не составляет обработки ряда статистических чисел, как, например, арифметическая средняя; субъективная средняя — это средний, «нормальный» случай величины явления, как он представляется не одному, а многим наблюдателям. «Типическая ценность», поясняет Струве, это относительно наиболее частая, «нормальная» цена, которая «запечатлевается в уме наблюдателя как опытный факт»; она «производится» не с точки зрения потребностей, вкусов, интересов, мнений одного субъекта, а с точки зрения общего мнения; такая оценка, заявлял Струве, должна выражать «всеобщую оценку», а потому она есть «не субъективное суждение, а объективная экспертиза» 3.
Это «дополнение» Струве в психологическую теорию ценности отражало общую тенденцию буржуазных экономистов XX в. в разных странах. Критика односторонности принципа «гедонизма», базирующегося на психологии единичного субъекта, стала своего рода модой.
В этом направлении особенно интенсивно работали русские буржуазные экономисты. Откровенный субъективизм австрий¬
1 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 47.
2 П. Струве. Хозяйство и цена, ч. I, стр. 91.
3 Там же, стр. 94.
7 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


194
Глава восьмая
ской школы они стремились прикрыть махистским толкованием объективности как якобы «общезначимости», т. е. посредством замены психологии одного субъекта психологией «коллективного опыта» — определенной совокупности людей. Восторгаясь категорией «типическая ценность», буржуазные экономисты объявили ее «объективной» категорией ценности, базирующейся на принципах психологического субъективизма х. Этим они хотели доказать якобы возможность объективного анализа в рамках субъективного направления в политической экономии.
Субъективная ценность благ составляет основу той «лестницы» экономических понятий, которую Струве возводил на базисе цены. Сам Струве заявлял, что в основе его построений лежит «последовательно проводимый психологический функционализм в отличие от материалистического субстанциона- лизма» 1 2. Основная линия признаваемой Струве функционально-психологической связи между категориями заключалась в противопоставлении «лестнице понятий»: «услуга — вещь — доход — капитал» другой лестницы, в основании которой лежат категории «потребление — приобретение». Все виды деятельности, по словам Струве, исчерпываются этими категориями, опосредствуемыми через реализацию ценностных разностей. «Основной функцией хозяйственных благ, — писал он, — является их потребляемость, сообщающая им в условиях ограниченного количества благ ценность и превращающая их в цены» 3. Всякая ценность блага есть в конце концов субъективная ценность потребления для тех лиц, которые нуждаются в этом благе и его спрашивают. Вслед за теоретиками австрийской школы Струве утверждал, что ценность средств производства определяется ценностью предметов потребления.
В оценке капитальных благ Струве, присоединившись к вульгарной теории «лажа», согласно которой разрыв во времени (лаг) обусловливает различную оценку настоящих и будущих благ, видоизменил ее. По его словам, капиталы, идущие в работу, всегда оцениваются не по их настоящей, а по будущей ценности. По целому ряду мотивов будущие блага оцениваются выше, чем блага настоящие. Идея «лажа» на настоящие блага, утверждал Струве, есть идея вознаграждения за воздержание, применяемая в тех случаях, когда хозяйствующий субъект отказывается от немедленного потребления благ
1 См. А. А. Мануйлов. Вопросы экономической теории в новой книге П. Б. Струве. «Вестник Европы» № 10, 1913, стр. 338.
2 П. Струве. Проблема капитала в системе политической экономии, построенной на понятии цепы. «Известия Российской Академии наук» № 16, серия VI, 15 ноября 1917 г., стр. 1403.
3 Там же.


Общие экономические законы капитализма
195
в пользу их позднейшего или отсроченного потребления. Концепция «лажа» поэтому для Струве имеет смысл при объяснении психологии сбережения, когда происходит выбор между двумя возможностями: возможностью немедленно потребить благо или отсрочить его потребление. Но именно психология сбережения, писал Струве, и обусловливает более высокую оценку не настоящих, а будущих благ1.
На таких же вульгарно-апологетических позициях в теории ценности и капитала стояли и другие буржуазные экономисты. Так, А. Мануйлов, который вначале выступал с защитой трудовой теории стоимости, затем целиком перешел на позиции субъективной школы. Политическая экономия, по словам Мануйлова, имеет дело лишь с теми оценками, которые люди используют в процессе хозяйственной деятельности; эти оценки суть явления психические и совершаются лишь в сознании человека. Мануйлов различал индивидуальные и «социальные» оценки, определяя последние как результат «психического общения людей, живущих в обществе», как «равнодействующую психических сил, столкнувшихся при торге»2. Эти «социальные оценки» Мануйлова по существу ничем не отличались ни от «социальной меновой ценности» Залесского, ни от «типической ценности» Струве; все эти категории были направлены на то, чтобы устранить само понятие субстанции стоимости.
Своеобразный синтез вульгарных теорий стоимости пытался дать Н. Н. Шапошников. Он соединял вместе вульгарную теорию издержек производства, теорию спроса и предложения, теорию предельной полезности 3  *. Под ценностью товаров Шапошников понимал их меновую силу, а задачу теории ценности сводил к определению тех пропорций, которые устанавливаются между благами в процессе обмена; категория стоимости превращалась у него в категорию рыночных отношений и сводилась, как и у Струве, к цене, которая рассматривалась как результат субъективных интересов покупателей и продавцов.
Подобные позиции были доминирующими в буржуазной литературе. Сторонники же трудовой теории стоимости (А. А. Исаев, Н. А. Каблуков) тоже пытались свести определение стоимости к субъективным моментам, употребляя такие
1 См. П. Струве. Проблема капитала в системе политической экономии, построенной на понятии цены. «Известия Российской Академии наук» № 16, серия VI, 15 ноября 1917 г., стр. 1411—1412.
2 А. Мануйлов. Пособие к лекциям по политической экономии,
вып. I. М., 1907, стр. 4.
19128 ^ ^ Шапошников, Теория ценности и распределения. Мм
7*


196
Глава восьмая
понятия, как «усилия», «жертвы», вместо ясного и определенного понятия затрат труда. Это объясняется влиянием субъективной школы, которая господствовала в теориях ценности и капитала.
Теории распределения. Заработная плата и прибыль
В трактовке вопросов политической экономии русские буржуазные экономисты, как и вульгарные экономисты на Западе, отдельные моменты капиталистического способа производства — производство, распределение, обмен и потребление — рассматривали изолированно друг от друга, вне их внутренней связи. Этот антинаучный подход отражался и в структуре курсов буржуазных экономистов, в которых в хаотическом беспорядке рассматривались самые различные проблемы экономической теории.
В эпоху империализма перестройка курсов по политической экономии шла по линии все большего отхода от элементов материализма и перехода на позиции субъективной школы. В теории цены и ценности получает полные права гражданства теория предельной полезности, в учении о капитале — теория «лажа», в учении о распределении — фикция «предельного рабочего», введенная американским экономистом Д. Кларком. Но вместе с тем русские буржуазные экономисты не копировали слепо западные теории, а пытались внести в них те или иные видоизменения.
С программой «коренного обновления» политической экономии на основе «эмпиризма» еще в начале XX в. выступил П. Струве. Позднее Струве еще дальше продвинул свою «программу», с тем чтобы окончательно очистить политическую экономию от «фантомов» — законов и закономерностей. Стремясь изгнать всякие следы материализма из политической экономии, Струве даже само понятие «производство» рекомендовал выбросить из политической экономии. Он заявлял, что «единое экономическое понятие «производство» — фантом, за которым напрасно гонялась и гоняется экономическая наука» К Он имел в виду не те ошибочные толкования производства, которые имелись в работах буржуазных экономистов, а само понятие производства вообще.
На место категории «производство» Струве выдвинул особое понятие — «приобретение», связывая последнее с процессом оценки и понятием «ценность». «То, что мы называем производством, — писал Струве, — есть лишь особая форма или  11 	П. Струве. Хозяйство и цена, вып. 1, ч. II, стр. 22.


Общие экономические законы капитализма
197
метода «приобретения», или реализации положительных ценностных разностей»Причем «приобретение» он объявил «верховным экономическим понятием». В рассуждениях Струве материальный процесс производства вообще исчезал из поля зрения политической экономии. Категории общественного производства он заменил категориями бухгалтерии. Даже термин «производительность» казался Струве слишком материалистическим, и он отождествил его с понятием «рентабельность».
Отрицая основные категории политической экономии и сводя ее к проблеме цены, Струве выбрасывал за борт не только проблему производства, но и проблему распределения. Центральное место он отводил проблеме «дифференциального ценностного вменения», понимая под этим отнесение долей продукта, выраженных в ценах, на счет тех или иных «факторов производства». Проблема «вменения» ценностей, выдвинутая ранее теоретиками австрийской школы, сводилась им к проблеме калькуляции 1 2.
В концепции Струве проблема распределения доходов в капиталистическом обществе вовсе исчезла. Само представление о распределении он объявил метафизической фикцией. «Процесс сложения доходов, — писал Струве, — не есть распределение, а есть процесс образования цен, и доходы суть не доли заранее данного целого, а суть образующиеся из цен денежные величины, суммирование которых составляет то, что называется общественным продуктом или общественным доходом» 3. Все виды доходов с этой точки зрения образуются в результате реализации «положительных ценностных разностей».
С особенной яростью Струве выступил против научного положения о связи распределения с классовой структурой общества. Ставя действительность на голову, само понятие социального класса он объявил производным от понятия дохода: «Доход определяет класс, а не класс определяет доход. Рабочий класс есть совокупность получателей заработной платы как определенно понимаемого вида дохода. Не заработная плата характеризуется или определяется общественным делением, а общественное деление, рабочий класс определяются видом общественного дохода»4. В его системе политической экономии, построенной на понятии цены, совершенно исчезает проблема классовой структуры общества, проблема взаимоотношений между классами при капитализме.
1 П. Струве. Хозяйство и цена, вып. 1, ч. И, стр. 28—29.
2 См. там же, стр. 53.
3 Там же, стр. 56.
4 Там же, стр. 60.


198
Глава восьмая
Проблема распределения, являясь проблемой образования доходов из цен, есть, по словам Струве, идиографическая проблема, а не номографическая, она — вопрос факта и подлежит лишь описанию, давая место только эмпирическим обобщениям. Ни из каких отвлеченных положений не может быть выведен ни абсолютный размер, ни определенное соотношение целых групп доходов; нет никакой необходимости в том, писал Струве, чтобы заработная плата устанавливалась на определенном уровне; еще более это явствует из отношений к ренте и прибыли. Все они, согласно Струве, реализуются и получают бытие лишь в результате определенного соотношения цен.
Струве категорически отрицал всякую связь между доходами и структурой затрат на производство продукции. Все различие между категориями доходов он видел в том, что одни из них сводятся «к прямой реализации цен» («прямые доходы»), а другие «образуются путем реализации ценностных разностей» («косвенные доходы»). Группируя доходы по «феноменологическому признаку», т. е. по признаку их отношения к «феномену цены», к первой группе доходов он относил заработную плату и так называемые указные платы (указное жалованье), а ко второй — прибыль, обозначенную термином «предпринимательская рента». В качестве третьей группы доходов Струве выделяет «производные доходы», к которым относил «процент на капитал» и «владельческую ренту» 1. Струве выдвигал и другую классификацию доходов — «по их количественному отношению с потребительными тратами».
Отрицание наличия объективных законов, управляющих величиной доходов в капиталистическом обществе, провозглашение полного произвола в сфере распределения служило у Струве открытой апологии капитала. Рассуждая о прибыли, он писал: «Вопрос о том, откуда получается предпринимательская рента или так называемая прибыль, вопрос, породивший огромную литературу и бесконечные хитроумные споры, может быть, с точки зрения прямого наблюдения над фактами, регистрируемыми бухгалтерией, решен только в одном смысле: прибыль получается благодаря правильному учету и успешной реализации цен предпринимателем...» 2
Проблему распределения сводили к проблеме образования цен также А. Д. Билимович, Н. Н. Шапошников и ряд других буржуазных экономистов. Такое сведение было характерно и для зарубежных экономистов. Например, Г. Кассель прямо утверждал, что не существует никакой особой проблемы рас-  * 31 	П. Струве. Хозяйство и цена, вып, 1, ч, II, стр. 91,
3 TW же, стр, 92—Q3t


Общие экономические законы капитализма
199
иределения, а то, что называется ею, есть только одна сторона общей проблемы образования цены.
В западноевропейской литературе в первое десятилетие XX в. в вопросах распределения господствующее положение занимала «теория производительности» Д. Б. Кларка. Сторонники этой теории имелись и в России, например профессор Н. Н. Шапошников 1. Согласно этой теории, каждый доход представляет собой цену услуг, обусловленную естественными законами, а потому, например, заработная плата определяется предельной производительностью труда, которая совпадает с эффективной производительностью так называемого предельного рабочего.
Теория Д. Б. Кларка использовалась буржуазными экономистами и социалистами-реформистами для борьбы против марксистской теории заработной платы. Но она не считалась достаточно эффективной, так как регулирование, например, величины заработной платы ставилось в зависимость от «естественных» факторов. Кроме того, теория Д. Б. Кларка давала ограниченную возможность фальсификации статистического материала для «опровержения» марксистской теории обнищания рабочего класса. Предпринятая американским экономистом Л. Муром попытка экспериментального подтверждения теории Д. Б. Кларка не увенчалась успехом в силу невозможности проверить «предельную производительность» на основе статистического материала, и Л. Муру пришлось ограничиваться косвенными данными. Убедительную критику этой попытки Л. Мура дал русский экономист С. И. Солнцев 2  *.
Однако следует отметить, что не все буржуазные эконо^ мисты стояли на этой позиции. В XX в. широкое распространение получила и так называемая социальная теория распределения, возникшая в противовес учению марксизма о классовых противоречиях в капиталистическом обществе. Создателем «социальной теории распределения» был Туган-Барановский. Сторонники этой теории, наоборот, противопоставляли проблему распределения проблеме меновой ценности.
М. И. Туган-Барановский построил теорию распределения, независимую от цен и ценности. Истинная теория распределения национального дохода, писал он еще в 1905 г., не может быть следствием какой бы то ни было теории ценности3.
1 См. Н. Шапошников. Теория ценности и распределения. М., 1912.
“ См. С. Солнцев. Профессор Мур о законах заработной платы. «Новые идеи в экономике». Сборник 1: «Учение о распределении обществен¬
ного дохода». СПб., 1913, стр. 41—69.
а См. М. И. Туган-Барановский. Теоретические основы марксизма.
СПб., 1905, стр. 138.


200
Глава восьмая
Теория ценности и цены и теория распределения, но его словам, методологически несоединимы и должны исследоваться «совершенно различными логическими методами» 1. Чтобы понять явления цен и установить законы образования цен, писал Туган-Барановский, приходится применять «индивидуалистическую» точку зрения, поскольку цены, по его мнению, покоятся на индивидуальных оценках и единственно возможный исходный пункт их научной теории может быть только в анализе психических процессов. Напротив, в анализе проблемы распределения, основной задачей которого является выяснение взаимосвязи между различными категориями доходов, индивидуалистическая точка зрения неприменима. Связь различных видов дохода, заявлял он, не покоится на индивидуальных оценках; распределение представляет собой социальный феномен, предполагающий «совместное действие многочисленных социальных групп» 2.
«Социальную точку зрения» Туган-Барановский не ограничивал проблемой распределения. Меновую стоимость он относил к особой сфере «социальных отношений», где значительную роль играют не только трудовые затраты, но и «все многообразные отношения власти и зависимости, которым подчиняется меновой акт» 3. При рассмотрении категории рыночной цены он заявлял, что она «подобно праву и нравам» есть «коллективный результат частью бессознательных социальных процессов» 4.
Социальная природа обмена и «феноменов» распределения, согласно теории Туган-Барановского, принципиально отличны. В обмене, писал он, могут сталкиваться индивидуумы, не обязательно принадлежащие к различным социальным группам, а в актах распределения сталкиваются представители различных социальных интересов и классов. Распределение изображалось Туган-Барановским в виде борьбы различных социальных групп за «дележ» общественного продукта. Размер доли, приходящейся тому или иному классу, определяется с этой точки зрения общим количеством произведенных благ и «социальной силой» данного общественного класса. Отношения производства не оказывают определяющего влияния на характер распределения. Роль производства сводится лишь к приращению массы подлежащей разделу продукции, а потому все классы, участвующие в производстве, оказываются одинаково
1 М. И. Туган-Барановский. Социальная теория распределения. Пг., 1913, стр. 13.
2 Там же.
3 М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии. СПб., 1909, стр. 63.
4 Там же, стр. 224.


Общие экономические законы капитализма
201
заинтересованными в увеличении производительности труда, поскольку от нее зависит и размер доли, приходящейся каждому классу. Несмотря на внешнее подчеркивание антагонизма между классами в области распределения, введение фактора производительности труда служит в этой теории распределения основой для протаскивания идеи «гармонии» социальных интересов.
Наиболее «чистой» распределительной категорией является, по словам Туган-Барановского, категория заработной платы. Величина ее регулируется, с одной стороны, производительностью труда, а с другой — социальной силой рабочего класса. Рост социальной силы рабочих Туган-Барановский вслед за Л. Брентано, В. Зомбартом и ревизионистами типа Э. Бернштейна усматривал в росте профсоюзов, в улучшении фабричного законодательства и т. п. Таким образом, величина заработной платы как доли рабочих в совокупном общественном продукте ставилась в зависимость от своеобразных «монополий» рабочего класса, под которыми имелись в виду рабочие организации. Правда, сам Туган-Барановский не применял термина «монополии», хотя он и употреблялся многими реформистами начала XX в.
Как справедливо отмечал И. Г. Блюмин \ все современные буржуазные теории заработной платы по своему существу приближаются к «социальной теории распределения» М. И. Туган-Барановского, представляя собой ухудшенный вариант ее. Новшество, которое внесли современные буржуазные экономисты, состоит в трактовке взаимоотношений между рабочими и капиталистами как своеобразной двусторонней монополии. Избегая пазывать союзы капиталистов монополиями, они ввели для этой цели понятие «олигополии»; рабочие союзы и организации они охотно называют монополиями. Уровень заработной платы с этой точки зрения есть результат столкновения двух монополий — капиталистов и рабочих.
«Социальная теория распределения» в своих основных чертах служит отправным пунктом анализа у многих современных буржуазных авторов, занимающихся вопросами заработной платы, прибыли, ренты и других форм дохода.
После перевода на немецкий язык брошюры Туган-Барановского «Социальная теория распределения» на нее обратили внимание зарубежные экономисты, которые считаются пионерами в разработке современной теории распределения, в частности Шумпетер. Правда, Шумпетер вначале выступил с критикой этой теории, защищая основные положения теории
1 См. предисловие И. Г. Блюмина к книге Э. Жамса «История эко¬
номической мысли XX века», стр.,14.


202
Глава восьмая
Д. Б. Кларка. Но Туган-Барановский и не отрицал всей «теории производительности» Кларка, а потому их последователи встали на путь соединения идей Кларка с основами «социальной теории распределения» Туган-Барановского.
Так, например, английский экономист Роув в своей книге «Практика и теория заработной платы» (1928) 1 воспроизводит «социальную теорию распределения» Туган-Барановского. Он утверждает, что величина заработной платы регулируется силой рабочего класса при коллективных договорах, но при условии, что количество продукции будет возрастать. Некоторые модификации этой теории посредством введения понятия двусторонней монополии внесли Морис Добб и Цотен. Но главная идея «социальной теории распределения» М. И. Туган- Барановского о соотношении сил рабочих и капиталистов как основном факторе, регулирующем величину заработной платы, охотно поддерживается всеми признанными авторитетами в области современной буржуазной теории распределения, например Д. Р. Хиксом в его книге «Теория заработной платы» (1932) 1 2, выдержавшей много изданий.
Некоторые достижения в области разработки вспомогательного аппарата при анализе спроса и предложения на труд, а также при более общей постановке проблем ценообразования в условиях господства монополий не могут скрыть порочности «социальной теории распределения», в том числе в ее современной, часто строго математической форме.
«Социальную теорию распределения» в России наряду с Туган-Барановским развивали также С. И. Солнцев и В. С. Вой- тинский 3.
В отличие от Туган-Барановского Солнцев не ограничивался указанием на наличие классов как основу для построения социальной теории распределения, но отмечал также и наличие классовой борьбы как общей предпосылки этой теории. Он называл свою теорию долевой, основоположниками которой, по его словам, являются Рикардо, Родбертус и К. Маркс. В качестве основной теоретической предпосылки Солнцев берет «предпосылку абстракции раздела общественного дохода» на две основные доли — капиталистов и рабочих. Основное внимание он уделял вопросу о доле рабочих в общественном доходе, который, по его словам, «раскрывает возможность дать чисто экономическую основу явлениям социального распределения» 4.
1 D. Rowe. Wages in Practice and Theorie. London, 1928.
2 J. R. Hicks. The Theorie of Wages. Macmillan, 1932.
3 См. С. И. Солнцев. Заработная плата как проблема распределения. СПб., 1911; В. С. Войтинский. Заработная плата. СПб., 1910,
4 Там же, стр. 24,


Общие экономические ваконы капитализма
203
Социальный характер проблемы распределения, утверждал Солнцев, «не препятствует ей оставаться экономической проблемой sui generis и приводит к установлению экономических законов социального распределения» К При этом, писал он, «мы имеем дело с абстрактными законами высокой важности и значения», что в равной мере относится как к статическому, так и динамическому решению проблемы. Это замечание было направлено против утверждений Струве, будто проблема распределения вообще не может ставиться в динамическом плане, т. е. что вообще нельзя сделать никаких выводов относительно динамики общественных доходов.
Следует отметить, что в работе Солнцева содержались ценные наблюдения о динамике доходов в капиталистических странах. Постулируя так называемый закон обратной зависимости между прибылью и заработной платой, он на основании статистических данных установил тенденцию доли рабочего класса к снижению, что соответствует марксистскому учению об относительном обнищании рабочего класса при капитализме. Солнцев не сделал всех выводов, вытекавших из рассмотренных им данных, и отрицал закон абсолютного обнищания рабочего класса. Но построенные им кривые распределения доходов на основе закона Лоренца показывали факт все большего разрыва между долей рабочего класса и долей капиталистов.
Выводы Солнцева не признавались большинством русских буржуазных экономистов. Против «закона обратной зависимости» выступил В. К. Дмитриев. Он решительно возражал против включения проблем распределения в область абстрактной теоретической экономии и поддерживал тезис Струве о невозможности построения не только динамической, но и статической теории распределения 1 2.
В рецензии на книгу Туган-Барановского «Основы политической экономии» Дмитриев писал, что, по его глубокому убеждению, «включение социального момента в систему современной абстрактно-дедуктивной теоретической экономии принципиально (по методологическим основаниям) невозможно». Изучение влияния социального фактора на явления народнохозяйственной жизни, по его словам, «может и должно составлять предмет индуктивной социологии, имеющей своей задачей установление эмпирических законов общественных явлений» 3.
1 С. И. Солнцев. Заработная плата как проблема распределения, стр. 32.
- См. В. Дмитриев. Новый опыт «решения» проблемы распределения. «Русская мысль» № 3, 1912, стр. 9—14.
3 	В. Дмитриев. Новый русский трактат по теории политической экономии. «Русская мысль» № И, 1909, стр. 109—110.


204
Глава восьмая
В вопросе о факторах, регулирующих высоту доходов, в частности величину заработной платы, Дмитриев считал правильным утверждение Кларка, что предприниматели будто бы оплачивают последнего, «предельного» рабочего в размере, равном его выработке. «Ведь общий доход (чистый) от предприятия от этого не уменьшится, — писал Дмитриев, — так как он зависит от разницы между выработкой и заработной платой (в общей единице ценности) прочих, «непредельных» рабочих» *. Таким образом, Дмитриев поддерживал вульгарно-апологетическую теорию «предельной производительности» Д. Б. Кларка.
Все другие буржуазные теории распределения, имевшие место в царской России XX в., представляли собой конгломерат из идей «теории производительности» Кларка и «социальной теории распределения» Туган-Барановского.
Теории циклов и кризисов
В русской экономической литературе обсуждение проблем, связанных с кризисами перепроизводства, началось еще во второй половине XIX в. и широкий размах приобрело в конце XIX в. в ходе дискуссии о судьбах капитализма в России. В буржуазной литературе эти проблемы особенно остро встали в связи с кризисом 1900—1903 гг.
Основная тенденция в освещении проблемы капиталистических циклов и кризисов в буржуазной литературе России сложилась под влиянием работ М. И. Туган-Барановского. Его книга «Промышленные кризисы в Англии», опубликованная еще в 1894 г., неоднократно переиздавалась в России. В 1901 г. она была переведена на немецкий язык, а в 1913 г. — на французский. Выдвинутые в ней идеи постепенно стали господствующими в буржуазной экономической мысли.
В русской буржуазной литературе была и другая линия обсуждения проблем экономических кризисов. Наиболее яркими представителями этого направления в вопросах теории кризисов были А. А. Исаев, С. А. Первушин, В. А. Косинский, в значительной мере разделявшие народнические представления о колебаниях «внеземледельческой промышленности» 1 2. Основные причины неустойчивости экономики они усматривали в неуро¬
1 В. Дмитриев. Новый русский трактат по теории политической экономии. «Русская мысль» № 11, 1909, стр. ИЗ.
2 А. А. Исаев. Где лежат главные причины хозяйственных кризисов? «Вестник Европы», кн. 10, 1888; его же. Кризисы в народном хозяйстве. СПб., 1913; С. А. Первушин. Периодические колебания сельскохозяйственной и городской внеземледельческой промышленности. Ярославль, 1913; его же. Теория кризисов М. И. Туган-Барановского. «Юридический вестник», кн. VI (II), 1914, и др.


Общие экономические ааконы капитализма
205
жаях либо в недопотреблении народных масс. Так, А. А. Исаев главной причиной кризисов считал «непараллельное движение производительности труда и распределения общественного дохода» 1. По его словам, происхождение кризисов наилучшим образом объясняет теория недопотребления Сисмонди2. Бедность народа рассматривалась им как главная причина экономических кризисов при капитализме. Маркс и Энгельс, утверждал Исаев, якобы не прибавили ничего нового к учению Сисмонди и Родбертуса о кризисах.
Утверждение, что Маркс и Энгельс в вопросах теории кризисов якобы примыкали к ошибочным взглядам Сисмонди, весьма широко распространенное и в современной буржуазной литературе, представляет собой грубейшее искажение экономического учения К. Маркса. Как известно, теорию «недопотребления» весьма обстоятельно опроверг Ф. Энгельс в «Анти- Дюринге». Теорию Маркса — Энгельса, усматривающую коренную причину кризисов перепроизводства в основном противоречии капитализма — между общественным характером процесса производства и частнокапиталистическим присвоением, нельзя отождествлять с теориями, утверждающими, что коренной причиной кризисов является недостаточное потребление народных масс.
Убедительную критику теории «недопотребления» дал и Туган-Барановский; он писал, что история кризисов противоречит этой доктрине, что если принять эту теорию, то процветание, следующее за депрессией, становится абсолютно непостижимым; если экономическая действительность соответствовала бы этой теории, то бедность народа исключала бы всякую возможность расширения промышленности. Сисмонди, отмечал Туган-Барановский, пытался объяснить безработицу и депрессию, но не представил никакого объяснения капиталистического цикла.
В зарубежной буржуазной литературе до работ Туган- Барановского многие идеи, предвосхищавшие его теорию, были высказаны Жугляром, который рассматривал кризисы как явления дефляции. Жугляр указывал, что после периода расширения кредита, сопровождающегося ростом цен и искусственным увеличением объема рынка, происходит ограничение кредитов, повышается процентная ставка и т. п. Рассматривая движение кредитной системы в виде понижающихся и повышающихся волн, он первым в буржуазной литературе подходил к понятию капиталистического цикла.
1 А. А. Исаев. Начала политической экономии, стр. 710.
2 См. А. Исаев. Кризисы в народном хозяйстве, стр. 91—92.


206
Глава восьмая
Ограниченность теории Жугляра подчеркивал Туган-Бара- новский. Жугляр, по его словам, показал, что денежные затруднения, предвещающие приближение кризиса, суть явления производные, связанные с изменением цен; но у него нет удовлетворительного объяснения фактора, который провозглашается причиной кризисов, — фактора колебаний цен. Вместе с тем именно Жугляр первым в буржуазной литературе старался свести проблему не к кризисам, а к проблеме смены последовательных фаз циклического движения.
Теория Туган-Барановского представляла собой новый этап в развитии буржуазной теории экономических циклов и кризисов. По словам американского экономиста Элвина Хансена, эта теория знаменует собой резкий разрыв с прошлым. Лживо утверждая, что К. Маркс и Ф. Энгельс будто бы «не создали какой-либо особой теории кризисов», Туган-Баранов- ский посеял иллюзию, что его теория и есть вершина экономической науки по вопросам экономических циклов и кризисов, хотя на самом деле никакого переворота в научной теории он не совершал.
Туган-Барановский является основателем современной вульгарной инвестиционной теории экономических циклов, далекой от подлинно научного объяснения капиталистических кризисов. Хотя сама по себе эта теория циклов является в известном смысле комплексной, ее стержнем служит теория «сбережения — инвестиции», т. е. в ней учитывается не только роль кредитно-банковской системы, но и факторы «экономической активности» в различных сферах процесса воспроизводства, в том числе и в области производства.
Туган-Барановский потому и считается создателем современной инвестиционной теории циклов, что он, критикуя ограниченность существовавших до него различных теорий рынка и кризисов, объяснявших кризисы нарушениями либо в сфере денежного и кредитного обращения (теория Сэя), либо в области потребления (теория «недопотребления» Сисмонди и русских народников), либо нарушениями в области производства и т. д., дал синтетическое истолкование этих процессов. За основу он взял идею о связи промышленных колебаний с периодическим созданием нового основного капитала. Именно за использование этой идеи и расхваливает Туган-Барановского современный американский экономист Э. Хансен 1.
В советской литературе уже отмечалось, что Туган-Бара- иовский не является первооткрывателем тесной связи между периодическим характером капиталистического производства и
1 	См. Э. Хансен. Экономические циклы и национальный доход. М., 1959, стр. 301.


Общие экономические законы капитализма
207
процессом обновления основного капитала. Эту идею Туган- Барановский заимствовал у К. Маркса, подвергнув ее вульгаризации, затушевывая, например, внутренние противоречия капиталистического производства в процессе обновления основного капитала, отрицая противоречие между производством и потреблением, между капиталистической формой производства и частнокапиталистическим присвоением.
Именно К. Маркс впервые показал, что в цикле взаимосвязанных оборотов капитала, охватывающих ряд лет, в течение которых капитал закреплен основной своей частью, в силу удлинения жизни промышленного капитала возникает необходимость его постоянного возмещения, что и образует материальную основу периодичности колебаний; причем в ходе цикла промышленная жизнь последовательно переживает периоды ослабления, среднего оживления, стремительного размаха и, наконец, кризиса. Кризис всегда образует исходный пункт для новых вложений капитала, создавая тем самым материальную основу нового цикла оборотов; он является начальным и конечным пунктом всего процесса. Основой циклического характера капиталистического воспроизводства являются, таким образом, внутренние противоречия этого воспроизводства, приводящие к кризису.
Заимствуя этот важный момент теории Маркса, Туган- Барановский подверг ее извращениям, утверждая, в частности, что у Маркса якобы нет вообще теории кризисов, а есть лишь теория рынка, примыкающая к ошибочным взглядам Сисмон- ди1. Эта версия является господствующей и в современной буржуазной литературе 2.
Теория Туган-Барановского дает извращенное представление о внутреннем механизме капиталистического воспроизводства, приводящем к периодическим кризисам. Он заложил основы господствующей в современной буржуазной литературе тенденции подменить теорию кризисов теорией экономических колебаний, своеобразной «теорией ритма» экономического движения, движения «экономических активностей». До него в зарубежной литературе аналогичное стремление характеризует теорию В. Зомбарта, который подменил теорию периодических кризисов теорией конъюнктуры, исключающей кризис в качестве необходимой фазы капиталистического цикла и представляющей процесс экономического движения в виде повышающихся и понижающихся волн. Но Зомбарт не поставил вопроса о характере механизма смены периодов понижательного и повышательного движения, и его теория волн не оказала поэтому
1 См. М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии,
стр. 500. Сноска.
8 См. Э. Жамс. История экономической мысли XX века, стр. 169,


208
Глава восьмая
такого влияния, как теория Туган-Барановского. Влияние Зомбарта ограничилось признанием со стороны последующих теоретиков экономических колебаний такого подчеркивавшегося В. Зомбартом фактора «экономической активности», как «дух предпринимательства».
Туган-Барановский поставил проблему выяснения механизма колебательных процессов на более синтетическую основу. Рассматривая историю промышленных кризисов в Англии, он дал подробное описание процессов, сопровождающих различные по своему характеру волнообразные движения английской промышленности. Он не только учитывал различные отдельные моменты — плавные и резкие колебания в расширении или падении капиталистического кредита (на что обращал главное внимание Жутляр), движение учетной ставки процента, изменение промышленного цикла в зависимости от прилива или отлива денежного материала, но и обратил внимание на общую функциональную взаимозависимость между этими разными моментами, а также между ними и колебаниями в сфере промышленного производства и накопления.
Описание различных сфер, затрагиваемых экономическими колебаниями, позволило Туган-Барановскому во многом предвосхитить кейнсианскую теорию циклов, которая, как известно, опирается на учет многих факторов «экономической активности».
Не ограничиваясь перечислением факторов «экономической активности» (движение цен на средства производства и на предметы потребления, покупательная сила денег, запасы банковских ресурсов, движение ставки процента и т. д.), Туган- Барановский попытался дать представление об общем характере циклических колебаний, обратив внимание на тесную связь между изменением цен на средства производства (капитальные блага, по терминологии современных кейнсианцев) и общим движением аккумулятивного процесса — процесса изменения высвобождающегося капитала в денежной форме, либо идущего на увеличение инвестиций, либо образующего фонд сбережения. Он предвосхитил основную идею кейнсианской теории циклов — идею «сбережения — инвестиции» как главную внутреннюю пружину всего механизма движения «экономических активностей». В «системе» Туган-Барановского накопление ссудного капитала представлено в виде накопления пара в цилиндре: когда оно достигает известной высоты, ссудный капитал выталкивается в сферу действующего капитала; когда же он истощается, промышленность снова возвращается к своему исходному пункту.
Туган-Барановский первым сформулировал основной закон, лежащий в основе инвестиционной теории циклов: фазы про-


209
Общие экономические законы капитализма
мышленного цикла определяются законами инвестирования. Если выразить теорию Туган-Барановского в терминах кейнсианской школы, она примет следующий вид: расширение инвестиций, главным образом в отраслях, производящих «капитальные блага», образует первопричину последующего «возмущающего» движения всех элементов экономической активности, основу так называемого мультипликационного процесса, состоящего во взаимосвязанном росте всех производств и в увеличении общей суммы доходов «со множителем», заключенным опять-таки в чистом приращении инвестиций. Этот же процесс может стать и причиной понижательных движений экономической активности в силу ограниченности инвестиционных возможностей.
Согласно теории Туган-Барановского, исчерпание инвестиционных возможностей создается прежде всего условиями применения ссудного капитала, ограниченностью банковских ресурсов и, самое главное, непропорциональностью в размещении свободных денежных капиталов между различными сферами приложения капитала. Диспропорциональность объявлялась Туган-Барановским главной причиной экономических кризисов, связанной с внутренней природой капиталистического хозяйства как хозяйства анархического. Указание на анархическую природу капитализма еще не делает теорию Туган-Барановского марксистской, как это утверждает Э. Жамс, а, напротив, ставит его еще ближе к современным буржуазным теоретикам экономических колебаний, усматривающим в них хроническое свойство капиталистической системы.
Нарушение ритма экономической активности, приводящее к кризису, вытекает, по словам Туган-Барановского, из отсутствия параллелизма на рынках разных сфер в период бурного процветания экономики, несовпадения между сбережением и инвестированием, из диспропорциональности в движении цен на капитальные блага и потребительские товары, неодинаковости ритма производства средств производства и предметов потребления, из неравномерности в стимулировании инвестиций в эти отрасли и соответственно цен на них, что позднее получило название принципа акселерации (ускорения), создаваемого более быстрым ростом цен на капитальные блага.
Таким образом, в теории Туган-Барановского в зачаточной форме обнаруживаются почти все элементы современной буржуазной инвестиционной теории циклов, ибо главная причина всех экономических колебаний, в том числе и причина кризисов, кроется, по его словам, «в сфере накопления и расходования общественного капитала» 1 при нарушении пропор-
1 М. И. Туган-Барановский. К лучшему будущему. М., 1912, стр. 153.


210
Глава восьмая
циональности в его распределении между различными сферами приложения капитала. При этом вопреки утверждению Э. Жамса Туган-Барановский не только не считал, что кризисы имеют тенденцию становиться все более тяжелыми, но и, наоборот, утверждал, что они могут все более смягчаться в силу внесения синдикатами и трестами планомерности в процесс производства капитала. Более того, Туган-Барановский пришел даже к нелепому выводу, что вообще «кризис не есть необходимый фазис капиталистического цикла» 1. По его словам, в Англии, на примере которой он разрабатывал свою теорию экономических колебаний, уже давно будто бы не было кризисов в собственном смысле слова 2.
О 	влиянии теории Туган-Барановского на буржуазную политическую экономию Запада свидетельствуют, с одной стороны, прямые ссылки на нее со стороны многочисленных авторов в разных странах, а с другой — само содержание их концепций. Так, еще в 1901 г. А. Шпитгоф в докладе в Берлинской ассоциации политических наук, разбирая теорию Туган-Барановского, без оговорок принимал его тезис о первенствующем значении инвестиций в ходе промышленного цикла 3.
А. Шпитгоф полностью воспроизводит основные идеи Тугап- Барановского о диспропорциональности как главной причине циклических колебаний. При этом он обращал основное внимание на диспропорциональность между движением сбережений и инвестиций4. Эту же идею разделяли Эйленбург5, Л. Пооле 6 и др. Точно так же В. Зомбарт на заседании «Союза социальной политики» в 1903 г. заявил, что теория Туган-Барановского является чрезвычайно важным «шагом вперед и, без сомнения, высшей формой теории кризисов» 7. Французский экономист Жан Лескюр полностью присоединился к теории Туган-Барановского, к его идее о том, что причина циклических колебаний «заключается в приливе и отливе сбережений
1 М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии, стр. 521.
2 См. там же, стр. 523.
3 A. Spiethoff. Vorbemerkungen zu einer Theorie der TJberproduktion. «Schmoller’s Jahrbuch fur Gesetzgebung und Verwaltung im Deutschen Reiche». Berlin, 1902.
4 A. Spiethoff. Die Kriesentheorien von Tugan-Baranowsky und Pohle.
«Schmoller’s Jahrbuch fur Gesetzgebung und Verwaltung im Deutschen Reiche». Berlin, 1903; A. Spiethoff. Kriesen. «Handworterbuch des Staats- wissenschaften», Bd. VI, 1909.
6 E. Eulenburg. Die gegenwartige Wirtschaftskriese. «Jahrbuch fur Nationalokonomie und Statistik», XXIV. Berlin, 1902.
e L. Pohle. Bevolkerungsbewegung, Kapitalbildung und periodische Wirtschaftskriesen, 1902.
7 W. Sombart. Versuch einer Kriesensystematik, «Schriften des Ve- reins fur Sozialpolitik», Bd. II, N 3, 1904, S. 130,


Общие экономические ааконы капитализма
211
к промышленности...» К Аналогичные идеи развивал и Альберт Афталион в книге «Периодические кризисы перепроизводства» (1913) 1 2, в которой он, соединяя идеи Туган-Барановского и Шпитгофа, главное внимание уделял проблеме диспропорциональности между расширением производства капитальных благ и производством предметов потребления, приводящей к перенасыщению техникой, являющейся, по его мнению, главной причиной экономических колебаний. Отсюда он даже сделал вывод о неизбежности кризисов и при социализме, где рост техники будет происходить бурными темпами. А. Афталион способствовал утверждению в западной литературе той идеи, которую Туган-Барановский в вульгаризированном виде заимствовал у К. Маркса, — идеи о связи циклического характера капиталистического производства с периодическим обновлением основного капитала.
Идеи, по содержанию очень близкие к теории Туган-Барановского, развивал американский экономист У. К. Митчелл3. Как и Туган-Барановский, он связывал характер экспансионистских процессов с характером накопления в отраслях, производящих капитальные блага, обусловливающих последовательное расширение всех остальных рыночных сфер. Митчелл также способствовал утверждению идеи о первопричине движения ритма экономической активности в виде инвестиций в отрасли, производящие капитальные блага. Правда, Туган- Барановский в этом отношении шел еще дальше: он предполагал возможность создания эффективного спроса на инвестиции посредством одного лишь расширения производительного потребления.
Весьма благосклонно отзывался о теории Туган-Барановского и Д. М. Кейнс. Он принимал все основные положения теории «сбережения — инвестиции», но возражал против одного пункта этой теории — пункта о зависимости темпа экономических колебаний от неравенства в распределении доходов. В этом же упрекает Туган-Барановского и Э. Жамс. Но в действительности эта идея о связи экспансионистских процессов с теорией неравенства в распределении доходов не играет важной роли в существенных моментах теории Туган-Барановского: центральное звено в ней образует идея о возможности безграничного расширения капиталистического производства посредством правильного регулирования инвестиций, хотя бы даже только в отрасли, производящие капитальные блага.
1 Ж. Лескюр. Общие и периодические промышленные кризисы. СПб., 1908, стр. 455.
- A. Aftalion. Les crises periodiques de surproduction. Paris, 1913.
3 W. C. Mitchell. Business Cycles. New York, 1913.


212
Глава восьмая
Туган-Барановский, являясь ревностным защитником вульгарной теории «производительности капитала», одним из первых отстаивал идею о возможности безграничного роста производства посредством регулирования инвестиционного процесса.
В этой связи заслуживает внимания мысль английского буржуазного историка Эдмунда Уиттакера о том, что теория Туган-Барановского находится в известном родстве с теорией Д. С. Милля о важности накоплений в период депрессии для последующего процветания промышленности К Э. Уиттакер справедливо подчеркивает влияние идей Д. С. Милля на формирование современной инвестиционной теории экономических циклов. Туган-Барановский впервые уделил должное внимание теории Милля в одной из своих первых работ1  2. Правда, в дальнейшем он не показал подлинной роли идей Милля в формировании собственной концепции. Но близость тугановской теории «сбережения — инвестиции» с теорией Милля очевидна. Это еще раз показывает несостоятельность господствующей ныпе среди буржуазных экономистов версии о «кейнсианской революции» в экономической теории.
Э. Уиттакер, как и Э. Хансен, отмечает влияние теории Туган-Барановского почти во всех странах: в Германии — через труды А. Шпитгофа и И. А. Шумпетера; во Франции — через труды Ж. Лескюра и А. Афталиона; в Швеции —через труды Г. Касселя 3, К. Викселя, а через них и на последующих теоретиков разных стран — Р. Хоутри, А. Пигу, Д. М. Кейнса, Д. Р. Хикса, Р. Хэррода, А. Мецлера, Э. Хансена и других теоретиков экономических циклов. Определенную роль также сыграли труды русского буржуазного экономиста Н. Д. Кондратьева, являвшегося учеником Туган-Барановского.
И. А. Шумпетер в своей книге «История экономического анализа» (1954) не показывает влияния идей Туган-Барановского на развитие его собственных взглядов. Тем не менее его собственные идеи были во многом навеяны как теорией экономических циклов Туган-Барановского, так и его «социальной теорией распределения». В отличие от других буржуазных уче¬
1 Е. Wittaker. Scools and Streams in economic thought. London, 1961.
2 См. M. И. Туган-Барановский. Д. С. Милль, его жизнь и учено-литературная деятельность. СПб., 1892.
3 Теория Г. Касселя почти во всех своих частях сложилась под непосредственным влиянием идей Туган-Барановского. Это отмечают и Э. Хансен и Э. Уиттакер. В нашей литературе, в частности в работах И. Г. Блюмина, не ставился вопрос об идейном влиянии Туган-Барановского на теорию Г. Касселя, Ф. Опенгеймера, И. Шумпетера, Ф. Петри, К. Викселя и др.


Общие экономические законы капитализма
213
ных Шумпетер отмечает важность и таких работ Туган-Барановского, как «Русская фабрика» и «Современный социализм в своем историческом развитии», оказавших значительное влияние на западноевропейскую буржуазную экономическую мысль 1. Шумпетер дает весьма хвалебную характеристику работе Туган-Барановского по истории и теории экономических кризисов. Нам представляется, что именно эта работа оказала сильное влияние на первый опыт построения экономической динамики в книге И. А. Шумпетера «Теория экономического развития» (1912)2, которую все современные буржуазные историки расценивают как основополагающую в числе работ по экономической динамике.
И в России теория Туган-Барановского была широко принята буржуазными экономистами. Даже те из них, которые не соглашались с ней по существу, все же подчеркивали ее выдающееся значение. Так, С. А. Первушин, не признавая за теорией Туган-Барановского научного значения, вместе с тем заявляет, что в истории теории кризисов книга Туган-Барановского останется «epochemachendes» (делающей эпоху). Главную «заслугу» Туган-Барановского Первушин усматривал в том, что он «превратил теорию кризисов в теорию капиталистических конъюнктур»3. Такое же мнение высказывали М. Бернацкий, В. А. Косинский и др.
Более последовательным критиком теории Туган-Барановского был А. А. Исаев, но и он, как уже отмечалось, в вопросах теории кризисов не стоял на научных позициях. Исаев утверждал, что, чем больше развивается капиталистическое хозяйство, тем будто бы больше умножаются способы распределять капитал равномерно между разными отраслями и поддерживать равновесие между спросом и предложением. Он ссылался при этом на образование трестов и синдикатов, которые, по его словам, по мере своего умножения создают возможность «упорядочить многие отрасли» 4. А. А. Исаев не останавливался и перед прямой апологией монополистических союзов; по его словам, союзы промышленников, коль скоро они достигают широкого развития и принимают наиболее совершенную форму капитализма — капитализма международного, «способны умерять кризисы» 5. Широкое развитие международ¬
1 1. A. Schumpeter. History of economic analyses. New York, 1954,
p. 1126.
2 I. A. Schumpeter. Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung. Leipzig, 1912.
8 	С. А. Первушин. Теория кризисов M. И. Туган-Барановского. «Юридический вестник», кн. VI (II), 1914, стр. 244—245.
4 А. Исаев. Кризисы в народном хозяйстве, стр. 52—54.
6 Там же, стр. 154.


214
Глава восьмая
ных монополий рассматривалось Исаевым как наиболее действенное средство борьбы против кризисов. Эти вульгарные представления разделялись и многими другими буржуазными экономистами России.
Таким образом, несмотря на то что Туган-Барановскому удалось правильно описать отдельные моменты экономического цикла и подметить их взаимосвязь, в целом ни он, ни другие буржуазные экономисты России не дали подлинно научного объяснения цикла, так как стояли на вульгарно-апологетических позициях.


суГ
Глава девятая
ВОПРОСЫ ДЕНЕГ, КРЕДИТА И ФИНАНСОВ
Нпецифические условия развития промышленности в эпоху империализма, новая роль банков, сращивание финансового капитала с государственным аппаратом царской России нашли свое выражение и в таких, казалось бы, сугубо отвлеченных теоретических вопросах, как сущность и функции денег, кредит и формы его организации, источники доходов государственного бюджета и вообще роль финансов в развитии народного хозяйства. И это не удивительно, ибо, как указывал еще Ф. Энгельс, «экономические отношения каждого данного общества проявляются прежде всего как интересы» К А интересы крупной буржуазии, связанной с иностранным капиталом, инвестиции последнего в разные отрасли народного хозяйства, прежде всего в промышленность, требовали наличия в стране твердой валюты и, следовательно, оберегания устоев осуществленной в 1895—1897 гг. денежной реформы, ознаменовавшей переход России к системе золотого монометаллизма. Те же инвестиции капиталов, производимые банками в промышленность, требовали использования накопившегося к этому времени аналогичного опыта в более развитых странах Запада. Интересы магнатов финансового капитала в деле использования государственных средств в виде различного рода субсидий для своего обогащения не могли не привлекать внимания представителей буржуазной экономической науки России и к таким вопросам, как доходы и расходы государственного бюджета, государственный долг и другие, ибо они были тесно связаны с эмиссией различного рода ценных бумаг, размещением займов как на внутреннем, так и на внешнем денежных рынках.
1 Ф. Энгельс. К жилищному вопросу. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,
Т. 18, стр. 271.


216
Глава девятая
Теории денег, кредита и финансов в России в эпоху империализма представляли собой особую область официальной экономической науки, где общетеоретические положения политической экономии конкретизировались и служили обоснованием экономической политики, проводимой на практике царским правительственным аппаратом и тесно связанной с ним финансовой олигархией. В этих теориях нашли свое выражение как своеобразие экономической и политической обстановки в России конца XIX и начала XX в., так и сложность переплетения классовых интересов того времени.
Буржуазные теории денег
Различные направления буржуазной теории денег отражали практические интересы эксплуататорских классов царской России, ее правящей верхушки. С одной стороны, идеологи растущей и укрепляющейся в экономике страны буржуазии, апологеты капиталистического развития России сочли выгодным встать на позиции защиты теоретических основ металли- стической теории денег. Последняя отвечала требованиям экономически окрепшего класса капиталистов внутри страны и настояниям иностранной буржуазии, которая была заинтересована в устойчивой валюте в России. Наличие существовавшего в России до середины 90-х годов прошлого века бумажноденежного обращения с неустойчивой денежной единицей тормозило прилив иностранных капиталов, реализацию займов на внутреннем и внешнем денежных рынках.
С другой стороны, интересы той части класса помещиков, которые были связаны с экспортом сельскохозяйственных продуктов, требовали получения экспортных премий, а также снижения их задолженности по ипотекам, что лучше всего обеспечивалось инфляционным денежным обращением. Это заставляло защитников таких интересов не соглашаться с теоретическими основами металлистической теории денег, настаивать на оставлении в России бумажно-денежного обращения.
Противоречивость интересов различных групп эксплуататорских классов России нашла свое выражение в острой полемике вокруг опубликованного в 1895 г. в «Вестнике финансов, промышленности и торговли» проекта денежной реформы. В статьях и отзывах в печати, а также в докладах и прениях в Вольном экономическом обществе, в Обществе для содействия русской промышленности и торговле и в Петербургском собрании сельских хозяев обсуждались разные вопросы, связанные с реформой денежного обращения. Характерно, что


Деньги, кредит и финансы
217
эти обсуждения не только были организованы министерством финансов, но и на них присутствовали специальные его представители, которым было поручено отстаивать основные положения предстоящей реформы, ее теоретические принципы в виде золотого монометаллизма. Такими защитниками были
A. Н. Гурьев — секретарь Ученого комитета министерства финансов, автор ряда работ по истории денежного обращения и кредита России; В. И. Касперов — магистр политической экономии Харьковского университета; А. Н. Миклашевский — профессор Юрьевского университета и другие ].
При подготовке и проведении денежной реформы возникли следующие теоретические вопросы, за которыми стояли интересы определенных классов и групп. Нужно ли было России, переходя к металлическому обращению, руководствоваться принципом биметаллизма или монометаллизма? Если монометаллизма, то серебряного или золотого? И наконец, необходима ли девальвация при переходе к новой денежной единице? Конечно, правящая верхушка в лице высших сановников и возглавлявшего их Александра III, при котором происходила подготовка денежной реформы, а затем Николая II в теоретических вопросах денежного обращения не разбиралась 2. Однако интересы своего класса, т. е. помещиков-землевладельцев, она великолепно знала и умела хорошо отстаивать.
В русской экономической литературе, посвященной теории и истории денежного обращения, в 90-х годах прошлого столетия снова, как и в начале XIX в., разгорелся спор между представителями номиналистической и металлистической теориями денег. Однако номиналисты, как защитники бумажноденежного обращения, выражавшие интересы в конечном счете дворянско-помещичьего сословия и той части буржуазии, которая была связана с экспортом хлеба, теперь уже были в явном меньшинстве. Официально поддерживалась металли- стическая теория денег, сторонником которой являлся, в частности, министр финансов С. Ю. Витте. Сторонники этой теории в лице И. И. Кауфмана, А. Н. Гурьева, А. Н. Миклашевского активно отстаивали необходимость установления в России системы золотого монометаллизма, в то время как доктор финансового права, профессор Петербургского университета
B. А. Лебедев и бывший управляющий Государственным банком Ю. Г. Жуковский защищали позиции серебряного монометаллизма, а А. А. Исаев и известный публицист, выступавший в «Вестнике Европы», Л. 3. Слонимский и М. И. Туган-Бара- новский высказались за биметаллизм. Представители номина-  11 	См. П. П. Мигулин. Реформа денежного обращения в России и промышленный кризис (1893—1902). Харьков, 1902, стр. 65.
а См. С. Ю. Витте. Воспоминания, т. 2, стр. 90—91.


218
Глава девятая
листической теории денег С. Ф. Шарапов 1 и князь А. Г. Щербатов отрицали целесообразность установления металлического денежного обращения в России. Как и некоторые другие русские экономисты, например Л. В. Ходский, Яроцкий и П. Б. Струве, они считали проведение реформы несвоевременным, т. е. по существу отвергали ее. И только два банкира — А. И. Зак и И. С. Блиох — публично заявили о необходимости девальвации.
Начиная с 1860 по 1895 г. целая плеяда экономистов и финансистов — А. Вагнер, Н. X. Бунге, М. X. Рейтерн, А. А. Аба- за, С. А. Грейг, Е. И. Ламанский, И. И. Кауфман — настойчиво доказывали необходимость восстановления покупательной способности кредитного рубля, приравнения его к серебряному рублю, а в ходе проведения реформы они изменили свою точку зрения и согласились с необходимостью девальвации рубля.
Как позднее писал сам С. Ю. Витте, на формирование его теоретических взглядов по вопросу о деньгах большое влияние оказали в свое время труды Н. X. Бунге, изданные в то время, когда последний был профессором Киевского университета, и Адольфа Вагнера — профессора Дерптского, а затем Берлинского университетов 2К этому следует добавить, что значительное влияние на взгляды самого С. Ю. Витте и его ближайших сотрудников в проведении денежной реформы, в частности А. Н. Гурьева, бесспорно, оказали и труды И. И. Кауфмана, который также активно участвовал в отстаивании ее теоретических принципов.
Илларион Игнатьевич Кауфман (1847—1916) был профессором Петербургского университета, длительное время участвовал в деятельности Дворянского земельного банка как член Совета банка, а также центральных статистических органов. Он являлся прогрессивным экономистом, сумевшим дать правильную оценку метода Маркса, что и было отмечено самим Марксом в послесловии ко второму изданию первого тома «Капитала» 3.
И. И. Кауфман дал много ценного и полезного в своих конкретных исследованиях хозяйственного положения России последней трети XIX столетия. Не ограничиваясь изучением хозяйственного быта России, он обращал свои взоры и на передовую в то время Англию, а также Францию и другие разви-  * 81 	Автор нашумевшей книги «Бумажный рубль» (СПб., 1895), где предвосхищено большинство теоретических положений о деньгах Кнаппа, изложенных последним в его книге «Государственная теория денег». В русском переводе книга была издана под заглавием «Очерки государственной теории денег» (Одесса, 1913).
а См. С. Ю. Витте. Воспоминания, т. 2, стр. 88.
8 Об этом см. также «История русской экономической мысли», т. И, ч. 2, стр. 31—32.


Деньги, кредит и финансы
219
тые капиталистические страны, стремясь извлечь все полезное и необходимое из накопленного ими опыта, особенно в области банковского дела и государственного кредита 1. В теории денег И. И. Кауфман являлся последователем английских буржуазных экономистов Тука, Фуллартона, Вильсона и сторонника их идей на Европейском континенте Адольфа Вагнера. Вместе с Н. X. Бунге и В. П. Безобразовым И. И. Кауфман немало потрудился для распространения металлистической теории денег в России.
Приняв активное участие (в качестве привлеченного представителя науки) в подготовке и проведении денежной реформы, идейным вдохновителем которой он являлся, И. И. Кауфман в ряде фундаментальных исследований в области денежного обращения в России на огромном историческом материале стремился обосновать и подкрепить теоретические принципы, положенные в основу законодательства о проведении денежной реформы 1895^-1897 гг., а также, и это главное, защитить введенную в России реформой 90-х годов систему золотого монометаллизма. Последнее является лейтмотивом его трех монографий, изданных уже в первом десятилетии XX столетия 2. Две из них представляют собой опыт исследования происхождения и развития русской денежной единицы с древнейших времен до золотого рубля; в третьей, посвященной истории бумажно-денежного обращения в России, доказывается преимущество обращения металлических денег над бумажными. На большом историческом материале И. И. Кауфман здесь еще раз теоретически доказал, что в России конца XIX в. не было выбора и что «если серебряный монометаллизм и биметаллизм были одинаково невозможны и осуждены на исчезновение, то оставался только золотой монометаллизм как основа новой русской монетной системы» 3. Действительно, серебряный монометаллизм был невозможен в России, потому что стремительно обесценивавшееся в последней четверти XIX в. серебро утратило свою способность и удобство быть основным денежным материалом. Биметаллическая же система в соответствии с законом Грэшема неизбежно привела бы к утечке золота и массовому притоку в страну дешевого серебра.
Значительную роль в отстаивании основных принципов денежной реформы оказал и А. Н. Миклашевский, который, стоя на позициях классиков буржуазной политической экономии,
1 См. библиографию работ И. И. Кауфмана в приложении к настоящей книге.
2 См. И. И. Кауфман. Русский вес, его развитие и происхождение... СПб., 1906; его же. Из истории бумажных денег в России. СПб., 1909; его же. Серебряный рубль в России. СПб., 1910.
8 И. Кауфман. Серебряный рубль в России, стр. 245,


220
Глава девятая
в вопросах теория денег защищал систему золотого монометаллизма К
В своей монографии, вышедшей в свет накануне денежной реформы, А. Н. Миклашевский использовал огромный материал по истории происхождения монеты и благородных металлов с древнейших времен до конца XIX столетия, дал изложение теории стоимости денег в ее историческом развитии и показал, как развивалась дискуссия между сторонниками монометаллизма и биметаллизма в западноевропейских странах на протяжении всего XIX в. В двух последних главах своей работы автор специально рассматривал состояние денежного обращения в России в течение двух последних столетий, показав отрицательное влияние бумажно-денежного обращения на народное хозяйство1  2. Будучи убежденным сторонником золотого денежного обращения, А. Н. Миклашевский в другой своей работе доказывал, что нормальной денежной системой является лишь такая, в которой золотая монета признана «монетной единицей для совершения всех в расчетов и платежей» 3.
Те же взгляды высказывал и официальный защитник принципов новой денежной системы А. Н. Гурьев в своей книге, посвященной истории денежного обращения России в XIX в.4 Являясь ближайшим сотрудником министра финансов С. Ю. Витте, Гурьев, конечно, оказывал влияние и на его взгляды по вопросам денег и денежного обращения.
То, что созданная в России система золотого монометаллизма обошлась народному хозяйству, особенно крестьянству, очень дорого и что ее сохранение в дальнейшем потребует еще дополнительных жертв, отмечал П. X. Шванебах. Последний подчеркивал, что введение золотого обращения усилило необходимость увеличить заграничную задолженность, что привело к росту дани, выплачиваемой иностранному капиталу. Вместе с тем, так же как и С. Ю. Витте, П. X. Шванебах считал, что эти жертвы необходимы, а устойчивость рубля и всю систему денежного обращения, созданную в результате реформы 1895—1897 гг., необходимо всячески поддерживать и в дальнейшем как основание всей системы финансов Российской империи 5  6.
1 См. А. Н. Миклашевский. Деньги. М., 1895, стр. 257—444.
2 См. там же, стр. 558—681.
8 А. Н. Миклашевский. Денежный вопрос в литературе и в явлениях действительной жизни. СПб., 1896, стр. 214.
4 См. А. Й. Гурьев. Денежное обращение в России в XIX столетии.
СПб., 1903.
6 См. П. X. Шванебах. Денежное преобразование и народное хозяйство. СПб., 1901, стр. 234; С. 10. Витте. Воспоминания, т. 3. М., 1960, стр. 249.


Деньги, кредит и финансы
221
Исключительно высокую оценку получила денежная реформа 1895—1897 гг. и созданная в результате ее система денежного обращения и со стороны крупного русского финансиста того периода И. X. Озерова. Последний особо подчеркнул, что в результате накопления Россией больших золотых запасов были созданы благоприятные условия для ведения войны К Известно, однако, что большую часть золотого обеспечения эмитируемых банкнот царское правительство держало на счетах в иностранных банках и, как это впоследствии обнаружилось в начале мировой войны, обратно в Россию оно не возвратилось. Кстати сказать, еще до начала войны на опасность держания русского золота за границей указывалось в печати 1 2.
Защита теоретических принципов денежной реформы 1895—1897 гг. и существовавшей в последующем в России системы золотого монометаллизма содержится также в монографии Н. Д. Силина, посвященной вопросу об отношениях между центральным эмиссионным банком и государством. Поставив перед собой задачу опровергнуть номиналистическую теорию денег, Н. Д. Силин на большом фактическом материале, характеризующем деятельность Австро-Венгерского банка в течение всего XIX и начала XX столетия, показал, что девизная политика, которую проводил последний для обеспечения устойчивости эмитируемых им банкнот, «заставляет отвергнуть те взгляды, которых придерживается школа Кнаппа» 3. Доказательству этой идеи была посвящена и большая последняя работа И. И. Кауфмана по истории бумажных денег в Австрии4. По содержавшемуся в них огромному, добросовестно обработанному фактическому материалу обе эти работы представляют большую ценность.
Таким образом, в конце XIX и начале XX столетия в русской буржуазной литературе в виде официального направления, поддерживаемого представителями министерства финансов, господствовало металлистическое направление буржуазной теории денег. Как в свое время отметил прогрессивный финансист М. И. Боголепов, представители этого направления дали лучшие исследования из истории денежного обращения
1 См. И. X. Озеров. Экономическая Россия и ее финансовая политика на исходе XIX и в начале XX века. М., 1905, стр. VII, X, XI.
2 См. беседу с профессором П. П. Мигулиным в анонимной книге «Русский золотой запас за границей». СПб., 1913, стр. 10—15.
8 Я. Силин. Австро-венгерский банк. М., 1913, стр. 651. Н. Д. Силин в последующем активно участвовал в строительстве советской кредитно- денежной системы и в качестве профессора ряда высших учебных заведений неоднократно выступал в печати со статьями. Умер в 1943 г. в Москве.
4 См. И. И. Кауфман. Бумажные деньги в Австрии, 1762—1911. СПб., 1913.


222
Глава девятая
вообще и особенно России с древнейших времен до конца XIX в. 1 Это нашло свое отражение и в научно-популярной литературе, затрагивавшей лишь такие вопросы денежного обращения, которые являлись более или менее бесспорными. Металлистического направления придерживались и В. О. Ключевский, В. В. Святловский, внесшие много нового и интересного в изучение истории денег в России.2
Необходимость теоретического обоснования принципов денежной реформы 1895—1897 гг. и защиты существовавшей в России в эпоху империализма системы золотого монометаллизма заставляла ее сторонников глубже и более всесторонне изучать исторический опыт денежного обращения, с тем чтобы подкрепить и само металлистическое направление буржуазной теории денег. С другой стороны, противники денежной реформы и ее результата в виде громоздкой, неэластичной и дорогостоящей денежной системы с наличием в обращении золотых монет апеллировали непосредственно к практике денежного обращения, критиковали существовавшую в России систему золотого монометаллизма. Они опирались при этом на становившееся в то время все более модным номиналистическое направление в буржуазной теории денег.
Еще в период проведения денежной реформы рьяный ее противник представитель реакционного дворянства князь А. Г. Щербатов утверждал, что «значение денег присваивается известному металлу или знаку только в силу законодательного распоряжения отдельных или нескольких стран» 3. На этих же позициях, как указывалось выше, стоял и ярый защитник бумажно-денежного обращения в России С. Ф. Шарапов, который и в дальнейшем, будучи активным противником золотого монометаллизма, неоднократно выступал с предложением о ликвидации золотой валюты. Еще в 1899 г. он вместе с П. В. Олем издал брошюру, где излагался подробный план перехода к системе серебряного монометаллизма, что в тех условиях практически было бы переходом к инфляционному бумажно-денежному обращению4. В 1902 г. он представил в министерство финансов «Записку...», где снова доказывал необходимость возврата к старой системе денежного обращения 5  6.
1 См. Предисловие к книге В. А. Дмитриева-Мамонова и 3. Евзлина «Деньги». Пг., 1915, стр. VI.
2 См. В. Ключевский. Русский рубль XVI—XVIII вв. в его отношении к нынешнему. М., 1884; В. В. Святловский. Примитивно-торговое государство как форма быта. СПб., 1914, стр. 10—139.
3 «Денежная реформа». Свод мнений и отзывов. СПб., 1896, стр. 95.
4 См. С. Ф. Шарапов и П. Оль. Как ликвидировать золотую валюту?
СПб., 1899, стр. 1—10.
6 См. В. Е. Власенко. Денежная реформа в России 1895—1898 гг. Рдев, 1949, стр. 135,


Деньги, кредит и финансы
223
В 1907 г. волынский помещик В. В. Шульгин, граф Стен- бок-Фермор и другие правые депутаты II Государственной думы внесли законопроект о преобразовании денежной системы, в котором предлагалось увеличить эмиссию кредитных билетов, перейти к системе биметаллизма. Имелись и другие проекты изменения денежной системы, выступления в печати, направленные против системы золотого монометаллизма, требовавшие возврата к бумажно-денежному обращению ]. Особенно много их появилось после русско-японской войны и революции 1905—1907 гг.
Известно, что наряду с обращением неполноценных монет иллюзии номиналистического направления буржуазной теории денег были порождены также и практикой бумажно-денежного обращения. В значительной мере именно практика бумажноденежного обращения в России в XVIII и XIX столетиях питала многочисленных представителей этого направления буржуазной теории денег в России.
Возрождению и широкому распространению номиналистических воззрений в теории денег в эпоху империализма содействовали и интересы монополистического капитала — той части финансовой олигархии, которая непосредственно была связана с деятельностью крупных банков. Номиналистическая теория денег призвана теоретически обосновать и морально оправдать систематическую, хотя и медленно развивавшуюся, инфляцию бумажных денег, которая, будучи дополнительным средством усиления эксплуатации широких трудящихся масс, в первую очередь рабочего класса, помогает финансовому капиталу извлекать дополнительные доходы, доводя таким образом монопольную прибыль до максимальных размеров. Экономисты,  11 	Интересны в этом отношении суждения анонимного автора вышедшей в 1913 г. книги «Русский золотой запас за границей». В книге утверждается, что мотивов для неотложного проведения реформы денежного обращения в России в 1913 г. было более чем достаточно; резко критикуются официальная точка зрения в области денежного обращения, финансовая политика министерства финансов. «Своим невниманием к реальной экономической жизни, к политическим интересам народа, — говорится в книге, — она наносит колоссальный ущерб государству. Свое тупо канцелярское безразличие она довела до таких вопиющих абсурдов, как хранение военного фонда (золотого запаса за границей.—Авт.) в стане врагов. Введя золотую валюту, она вынула огромные запасы золота из страны, обескровила ее экономический организм и лишила его средств обмена, т. е. живых соков экономической жизни и развития. Такая система неизбежно ведет к застою в росте национальных экономических сил и обрекает Россию, русский труд и все наши естественные богатства на неизбежный захват и закабаление иностранным и частным иноплеменным капиталом. Ее трудно квалифицировать иначе как систему намеренного национально-экономического самоудушения» («Русский золотой запас за границей», стр. 104).


224
Глава девятая
развивающие идеи номиналистического (кстати, и количественного) направления в буржуазной теории денег, тем самым в эпоху империализма выполняют социальный заказ и финансового капитала.
Это характерно для ученых — лакеев империализма не только на Западе, но и в России. Любопытно, что еще до денежной реформы 90-х годов за девальвацию рубля категорически высказались два известных банкира России — А. И. Зак и И. С. Блиох, хотя они же поддерживали и необходимость введения сделок на золото и переход к золотому монометаллизму 1. Правда, в устах отдельных защитников девальвации она характеризовалась как девальвация особого рода, но от этого она не переставала быть самой настоящей девальвацией, так как влекла за собой повышение цен прежде всего на предметы первой необходимости и, следовательно, снижение жизненного уровня рабочих, беднейшего крестьянства и мелкого служилого люда 2.
Наиболее оригинальным представителем номиналистического направления буржуазной теории денег в России в эпоху империализма был А. М. Рыкачев. В вопросах политической экономии он являлся учеником П. Б. Струве. В 1910 г. Рыкачев выпустил книгу «Деньги и денежная власть» с любопытным подзаголовком «Опыт теоретического истолкования и оправдания капитализма». Вышла в свет только первая часть этого произведения, в которой автор пытается показать деньги как общую форму экономической зависимости личности от капиталистических отношений. Во второй части своей работы автор обещал рассмотреть денежную власть как новую форму организации власти, сложившейся в денежном хозяйстве. По- видимому, она не была написана3.
Пытаясь быть оригинальным, А. М. Рыкачев в своих рассуждениях о деньгах исходит из того, что «вся наука о современной народнохозяйственной системе сводится к учению о товарно-денежном обращении и о влиянии этого товарно- денежного обращения на производство, потребление и распределение» 4. Он утверждает затем, что современная организация труда — это товарно-денежная организация, где главным является свобода выбора, обеспечиваемая деньгами, которая «приносит именно хозяйственные выгоды и сама может рас¬
1 См. П. П. Мигу лип. Реформа денежного обращения в России и промышленный кризис (1893—1902), стр. 14
2 См. «Денежная реформа», стр. 164—169.
3 См. А. М. Рыкачев. Деньги и денежная власть. СПб., 1910, стр. 8. В 1914 г. А. М. Рыкачев ушел добровольцем на фронт, где и погиб.
4 Там же, стр. 184.


Деньги, кредит и финансы
225
сматриваться как хозяйственное благо» *. В этой искусственно созданной абстрактной модели современного ему капитализма делается упор на массовое производство товаров и их сбыт крупными монополиями, где характерным является установление единых цен на стандартные товары. Усердно восхваляя монополистический капитализм и цены, устанавливаемые «активным меньшинством», т. е. монополиями, А. М. Рыкачев оправдывает деятельность последних, когда они устанавливают цены, не считаясь с издержками производства, произвольно. Не случайно поэтому А. М. Рыкачев при анализе цен и ценообразования с восторгом говорит о тарифах вообще и принципах железнодорожных тарифов, изложенных в свое время С. Ю. Витте 1 2.
Полагая, что денежная оценка есть система условных благ из источников и запасов, получающих характер общедоступности, А. М. Рыкачев делает вывод, что «деньги суть средство обеспечения свободы выбора хозяйственных благ» 3.
При анализе функций денег автор пытается критически подойти к мнению таких столпов буржуазной теории денег, как К. Книс и К. Менгер. Отдав им должное уважение, он вместе с тем утверждает, что «до сих пор учение о функциях денег грешило именно тем, что смешивало силу денег с их движением, энергию, в них заключенную, с их работой»4. По словам А. М. Рыкачева, в настоящее время «учение о деньгах как измерителе ценности потеряло прежний кредит в науке и на первом плане остается пока учение, согласно которому полезная для обмена роль денег основана на том, что они являются предметом наиболее постоянного и всеобщего спроса» 5. Рыкачев присоединяется во многом к К. Менгеру как одному из первых и главных теоретиков теории предельной полезности, заявившему, что деньги обладают наибольшей способностью к сбыту. Он дополняет Менгера утверждением, что «если мы все часто ценим деньги не за них самих, то это возможно лишь потому, что вместе с тем мы же ценим деньги и за них самих, за их специфические денежные качества» 6. Автор восхищается «прекрасным», по его словам, анализом различных форм превращения денег в самоцель, который дал буржуазный социолог Г. Зиммель в своей работе «Философия денег», изданной в 1900 г. в Лейпциге.
1 А. М. Рыкачев. Деньги и денежная власть, стр. 93.
8 См. С. Ю. Витте. Принципы железнодорожных тарифов по перевозке грузов. Киев, 1883.
3 А. М. Рыкачев. Деньги и денежная власть, стр. 77.
4 Там же, стр. 82.
6 Там же.
0 	Там же, стр. 87.
8 История русской экономической мысли, т. ITT, ч. Т


226 Глава девятая
Являясь усердным апологетом капитализма в современных ему формах, т. е. в эпоху империализма, А. М. Рыкачев в ряде мест своей работы делает бесплодные попытки критически разобрать отдельные положения экономического учения К. Маркса. Выступая подобно П. Б. Струве в роли «марксо- еда», А. М. Рыкачев показал себя как ярый защитник капиталистического способа производства. Понять и принять учение Маркса о товарном фетишизме и деньгах он не мог, в частности, и потому, что, будучи неокантианцем, считал, что «ограниченность нашего познания не представляет не только ничего обидного для нашего человеческого ума, но и ничего прискорбного с какой бы то ни было точки зрения» \ Может быть, именно поэтому фетишистское представление о деньгах как о самоцели, которое слепит взор поклонников золотого тельца и в современном капитализме достигло своего апогея, Рыкачев принял за действительную, реальную суть денег.
Оригинальную конструкцию в теории денег пытался создать и другой представитель номиналистического направления — П. Б. Струве. Правда, специально теорией денег Струве не занимался и его понимание денег вытекало лишь из его общей идеалистической концепции указной цены.
Полностью солидаризируясь в теории денег с отцом современного номинализма Кнаппом, П. Б. Струве считал, что «денежное обращение есть вообще та область, в которой всего раньше и полнее осуществляется принцип указной цены»1  2. Однако, говоря о происхождении денег, Струве в отличие от Кнаппа утверждал, что они «вырастают из двух корней: из обмена (акт двухсторонний) и из уплаты (акт односторонний)» 3.
Этот дуализм в происхождении денег понадобился П. Б. Струве не для того, чтобы возражать против концепции денег Кнаппа, который, как известно, считал, что «деньги суть создания правового строя», а лишь как дань тому огромному фактическому материалу, который накопился к тому времени и который целиком и полностью подтверждает учение Маркса о развитии форм стоимости, о том, как и почему на определенной ступени развития товарного производства из мира товаров появились деньги.
В вопросе о природе денег П. Б. Струве твердо стоял на том, что «деньгам присущ характер государственный, публично-правовой» и что, не обладая внутренней стоимостью, «они имеют указную цену» 4. По словам П. Б. Струве, указная цена денег вытекает из той их функции, которую Кнапп с правиль-
1 А. М. Рыкачев. Деньга и денежная власть, стр. 94.
2 П. Струве. Хозяйство и цена, ч. I, стр. 315.
а Там же, стр. 317. ф
4 Там же.


Деньги, кредит и финансы
227
ным историческим чутьем поставил во главу понимания всего явления денег, из их функции как «платежного средства» 1.
Ставя деньги в прямую связь с указной ценой, т. е. ценой, устанавливаемой государством, Струве оговаривает, что государство не может делать с деньгами все, что ему угодно, и в частности не может всецело управлять их покупательной способностью. В практических выводах и предложениях он так же осторожен, как и его учитель Кнапп, который, как известно, сам же не рекомендовал осуществлять свое учение на практике. Но все же, воспевая возросшую роль государства в эпоху империализма, П. Б. Струве отмечает, что «связь денежного обращения с государством и его интересами превращает денежную политику в широком смысле в подлинное управление» 2. Таким образом, у Струве мы видим зачатки учения о так называемой регулируемой валюте, того учения о государственном управлении хозяйством в эпоху господства государственно-монополистического капитала, которое позднее было развито на Западе, в частности Д. М. Кейнсом.
Несколько отличный вариант номиналистической теории денег создал М. И. Туган-Барановский, считавший себя творцом особой, так называемой конъюнктурной теории ценности денег.
В. Е. Власенко, автор недавно вышедшей книги «Теории денег в России», считает, что теории денег П. Б. Струве и М. И. Туган-Барановского являются венцом номиналистической теории денег в России 3. В книге В. Е. Власенко впервые в советской литературе рассматриваются различные теории денег на общем фоне экономического развития России в конце XIX — начале XX столетия. В процессе критического разбора взглядов Струве и особенно Туган-Барановского автор пришел к выводу, что в период общего кризиса капитализма на основе государственно-монополистического капитализма сложилось новое, господствующее среди буржуазных экономистов направление буржуазной теории денег — номиналистически-количе- ственная теория денег, основоположником которой он считает Туган-Барановского. Против этого вывода автора вряд ли что-либо можно возразить, ибо, как известно, для экономических воззрений Туган-Барановского вообще характерен эклектизм.
Позаимствовав у одного из родоначальников номиналистической теории денег, Гильфериха, положение о стихийном характере их происхождения, М. И. Туган-Барановский сде¬
1 П. Струве. Хозяйство и цена, ч. I, стр. 317.
2 Там же, стр. 321.
3 См. В. Е. Власенко. Теории денег в России. Конец XIX — доок~ тябрьский период XX в., стр. 139,
8*


22S
Глава девятая
лал вывод, что но своей природе деньги отнюдь не являются товаром. Понадобилось это ему для того, чтобы теорию трудовой стоимости не распространять на деньги. «Неприменимость трудовой теории ценности к ценности денег, — писал он, — явствует уже из того, что ценность имеют не только металлические деньги, сделанные из материала, имеющего трудовую ценность, но и неразменные бумажные деньги, которые никакой трудовой ценности в себе не заключают» *.
Отказавшись от теории трудовой стоимости, М. И. Тугаи- Барановский заявил, что конъюнктурная теория стоимости денег «является дальнейшим развитием товарной теории Тука» 1 2. В соответствии со своей концепцией он считал, что стоимость денег непосредственно определяется общим состоянием рынка, его конъюнктурой. Он положительно относился к количественной теории денег, используя ее для объяснения явлений бумажно-денежного обращения. Характерно, что в свое оправдание он ссылался на К. Маркса, лживо утверждая, что последний якобы «по отношению к явлениям бумажно-денежного обращения также принимал количественную теорию» 3.
Отождествляя подобно всем номиналистам полноценные металлические деньги с бумажными, М. И. Туган-Барановский тем и другим приписывал три основные функции: орудия обмена, мерила ценности и законного платежного средства. Функцию мерила стоимости, по его словам, бумажные деньги выполняют потому, что «они признаны государством законным платежным средством» 4. Правда, он оговаривается, что бумажные деньги не есть международные деньги, а узкоместные деньги выпустившей их страны и что их стоимость ограничивается пределами власти государства. Но это не меняет дела: по основному вопросу теории денег — их стоимости — он полностью оставался на позиции номиналистического направления в буржуазной теории денег.
«Конъюнктурная теория» денег Туган-Барановского ничего нового в науку не внесла. Она подводила теоретическую базу иод ту критику системы золотого монометаллизма, которой занимались противники этой системы, и обосновывала требование дополнительной эмиссии ничем не обеспеченных кредитных билетов, т. е. бумажных денег. По существу предлагалась
1 М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии, 1918, стр. 251.
2 М. И. Туган-Барановский. Бумажные деньги и металл. Пг., 1917, стр. 51.
3 Там же.
4 М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии, 1918, стр. 267.


Деньги, кредит и финансы
229
эмиссия, которая, согласно так называемой экспансивистской теории кредита, должна создавать свободные капиталы, необходимые для дополнительных инвестиций в промышленность, торговлю и другие отрасли хозяйства.
Как уже отмечалось выше, номиналистическое направление буржуазной теории денег не нашло сторонников среди группы экономистов, помогавших правительству провести денежную реформу в 1895—1897 гг. и в последующем, вплоть до первой мировой войны, влиявших на официальную политику царизма в области денежного обращения. Однако фактически это направление буржуазной теории денег все больше приобретало права гражданства, становилось господствующим, чему в немалой степени способствовало и то, что существовавшие в России университетские курсы политической экономии в вопросах теории денег отстаивали позиции номинализма.
Теории кредита
Позиции номиналистов в области критики существовавшей системы денежного обращения целиком поддерживались сторонниками экспансивистского направления буржуазной теории кредита, наиболее видными представителями которого в России были Е. М. Эпштейн и И. И. Левин. Как откровенные апологеты капитализма в эпоху империализма, эти два автора в своих монографиях, статьях, докладах и лекциях проповедовали необходимость широкого внедрения банков в промышленность и торговлю, резкого усиления их роли во всей хозяйственной жизни страны.
В своей монографии, направленной против существовавшей в России системы эмиссии банкнот центральным банком, Е. М. Эпштейн правильно констатировал, что «кредитные банки теперь не только снабжают торговлю и промышленность большей частью необходимых им оборотных средств, но они еще приняли на себя почти всецело роль посредников в привлечении к ним и постоянных капиталов» К
Он считал, что существующий в России механизм эмиссии банковских билетов не может удовлетворить потребность народного хозяйства в наличных деньгах.
В доказательство необходимости создания более гибкой эмиссионной системы, которая обеспечивала бы возможность коммерческим банкам в любое время черпать из центрального эмиссионного банка средства для своих операций, связанных  11 Е. Эпштейн. Эмиссионные и кредитные банки в новейшей эволю ции народного хозяйства. СПб., 1913, стр. 17.


230
Глава девятая
с инвестиционной деятельностью, Е. М. Эпштейн приводил самые разнообразные доводы, ссылаясь при этом на опыт работы немецких и английских банков. Он считал, что при современных условиях капитализма отказ от изменения эмиссионной системы России повлечет за собой исключительно тяжелые последствия. По его мнению, для народного хозяйства результаты эмиссионной деятельности банков, основывающейся на обязательности нормированного покрытия золотом эмитируемых банкнот, более страшны, «чем самые острые политические или экономические осложнения» 1.
Критику существовавшей в России системы эмиссии банкнот автор ведет под флагом защиты прогрессивного развития всего народного хозяйства страны. «Рост народонаселения, производства, потребления и капиталов, усовершенствования передвижения, прогрессирующая солидарность отдельных мировых рынков, чуть не ежедневные великие открытия в области техники и точных знаний, — писал он, — все это факторы стихийные и куда более важные, чем писанная и давно устарелая конституция эмиссионных банков» 1 2.
Считая, что современные коммерческие банки представляют собой как бы сердце всего народнохозяйственного организма, резервуары, в которых сосредоточены деньги и кредит, Е. М. Эпштейн предлагал наделить их дополнительной функцией — иметь резервные запасы особых, «единственно рациональных, абсолютно обеспеченных и автоматически погашающихся денежных знаков, покрытых срочными обязательствами безусловно экономического происхождения» 3.
Эту идею наделения коммерческих банков правом эмиссии фактически ничем не обеспеченных банкнот Е. М. Эпштейн развивал и в других своих произведениях и публичных выступлениях4. Как ярый поклонник и проповедник банковской экспансии, всемерного расширения деятельности банков, Е. М. Эпштейн не только был сторонником буржуазных экономистов на Западе, отстаивавших те же идеи, но во многом даже превзошел их, предвосхитив идеи более позднего поколения сторонников экспансивистской теории кредита.
Именно поэтому Эпштейн горячо поддержал вышедшее в 1912 г. исследование доцента Московского университета 3. С. Каценеленбаума, посвященное описанию новых форм
1 Е. Эпштейн. Эмиссионные и кредитные банки в новейшей эволюции народного хозяйства. СПб., 1913, стр. 26.
2 Там же, стр. 32.
3 Там же, стр. 53.
4 См., например, его статью «Денежный рынок, банки и биржи» в ежегоднике газеты «Речь» за 1913 г., стр. 123—131.


Деньги, кредит и финансы 231
деятельности коммерческих банков, и снабдил его своим предисловием. В своей небольшой по размерам книге 3. С. Каце- неленбаум анализирует новое в то время явление в деятельности крупных коммерческих банков — их проникновение в сферу товарооборота в виде торгово-комиссионных операций. Считая вслед за Е. М. Эпштейном, что банки — это сердце экономического организма, 3. С. Каценеленбаум, изучив большой фактический материал, пришел к правильному выводу, что проникновение коммерческих банков в виде посредников между производителями и потребителями важнейших видов сырья и продовольствия является не временным явлением, связанным с состоянием денежного рынка, а проявлением действия общеэкономического закона концентрации капитала 1. И действительно, захватив в свои руки скупку и реализацию значительного количества хлеба, сахара, хлопка и других видов продовольствия и сельскохозяйственного сырья, банки устанавливали монопольные цены, получали колоссальные прибыли, обирали и производителей, т. е. крестьян, и потребителей в виде широких масс трудящихся. Паразитический, спекулятивный характер этого вида деятельности особенно проявился г, годы первой мировой войны.
Другой защитник интересов финансового капитала в России, И. И. Левин, также крайне преувеличивал роль крупных байков, считал их носителями хозяйственного прогресса, строителями новой, промышленной России 2.
Стремясь стать официальным выразителем интересов финансового капитала России, И. И. Левин подобно Е. М. Эпштейну в своих выступлениях воспевал спекулятивную деятельность крупных коммерческих банков. Заодно он превозносил С. Ю. Витте за то, что он в бытность министром финансов способствовал развитию банкового дела в России. В монографии, посвященной истории коммерческих банков в России с начала их возникновения и до 1905 г., Левин так живописует роль Витте в истории коммерческих банков: «Насколько предыдущий период четырех министров был в общем тускл и безотраден, настолько блестящ и лучезарен нынешний. Преуспеяние наблюдается во всех отраслях. Россия движется
1 См. 3. С. Каценеленбаум. Коммерческие банки и их торгово-комиссионные операции. М., 1912, стр. 103. Предисловие Е. М. Эпштейна.
Автор этой книги в последующем написал значительное количество работ, большая часть которых вышла в свет уже при Советской власти, а также принимал активное участие как член правления Государственного банка СССР в строительстве советской денежно-кредитной системы. Будучи профессором ряда высших учебных заведений СССР, участвовал в подготовке кадров экономистов вплоть до своей смерти в 1962 г. в г. Москве. ■•****-+
2 См. «Известия общества финансовых реформ» № 6, 1912, стр. 1—42.


232
Глава девятая
быстро по пути экономического прогресса. Витте со всем пылом бюрократического предпринимательства двинул страну на выучку к капитализму, куда усиленно приглашали все русское общество тогдашние марксисты с автором «Критических заметок» во главе» х.
Слова автора этого дифирамба о «тогдашних марксистах», якобы приглашавших русское общество на «выучку к капитализму», являются, конечно, грубым искажением фактов. Как известно, такой призыв исходил от «легального марксиста» Струве, а действительные марксисты тогда же разоблачили апологетический характер этого призыва. Явно преувеличены и личные заслуги Витте в развитии банков в России. В эпоху империализма банки росли прежде всего в силу объективных экономических законов капитализма и «заслуги» царских сановников состояли прежде всего в том, чтобы не мешать действию этих законов.
По идейно-политической направленности И. И. Левин является учеником Струве. В своей монографии он выступает как усердный защитник устремлений финансовой олигархии. На большом фактическом материале И. И. Левин подробно показывает процесс становления и развития акционерных коммерческих банков в России. Однако книга не дает правдиво]"! картины этого процесса в силу тенденциозного, отрицательного отношения ее автора ко всему тому, что в свое время задерживало рост банковской системы. Все же до недавнего времени она оставалась единственной работой, в которой исторически последовательно описывалась деятельность коммерческих акционерных банков в России1  2. Что же касается обещанного автором второго тома этой книги, то он так и не увидел света3.
1 И. И. Левин. Акционерные коммерческие банки в России, т. I, стр. 257.
2 В 1914 г. в Берлине вышла в свет книга Е. Агада — немецкого экономиста, долгое время жившего в России, — «Крупные банки и всемирный рынок» (Е. Agahd. Grossbanken und Weltmarkt. Berlin, 1914), в которой довольно подробно описана деятельность и русских коммерческих банков и которую В. И. Ленин использовал при подготовке своего классического произведения «Империализм, как высшая стадия капитализма» (см. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 348—350). Е. Агад критикует политику царизма в области банков и деятельность самих банков с мелкобуржуазной позиции восхваления домонополистического капитализма. Подобно книге Е. М. Эпштейна «Русские коммерческие банки» («Les banques de commerce russes»), изданной в 1925 г. в Париже, она не может считаться русской экономической литературой рассматриваемого нами здесь периода.
3 И. И. Левин, как и Е. М. Эпштейн, эмигрировал за границу. В настоящее время он живет в США, где выступает под псевдонимом J. Normano.


Деньги, кредит и финансы
233
В эпоху империализма в России о банках были изданы работы и других авторов, стоявших на несколько иных позициях, в большинстве своем защищавших официальную позицию министерства финансов в отношении банковской политики. К таким произведениям в первую очередь следует отнести «Записку о промышленных банках» А. Н. Гурьева. Он считал, что «финансовая организация наших коммерческих банков совершенно не соответствует условиям полезного для страны участия в учредительском деле» К Причину этого он усматривал в отсутствии у коммерческих банков достаточного количества собственных капиталов. Автор «Записки...» выступал против грюндерской политики русских коммерческих банков, хотя и оправдывал таковую в отношении германских банков.
Следует отметить и книгу Ю. Г. Жуковского, который, критически относясь к официальной кредитной политике, и, в частности, к привлечению иностранных капиталов, считал, что в России из 40 имевшихся тогда банков собственно русских банков было только два — Волжско-Камский и Торгово-промышленный 1 2. Это произведение характерно также претенциозной и злобной критикой теории трудовой стоимости К. Маркса, его теории денег. Сам же автор дальше представителей вульгарной буржуазной политической экономии в теории денег не пошел 3.
Необходимо подчеркнуть, что отдельные буржуазные экономисты России, проделав большую работу по подбору материалов и статистических данных, характеризующих новые явления в развитии банков, сращивание их с крупной промышленностью, не смогли правильно оценить смысл и значение этих явлений как процесс образования финансового капитала, составляющего один из важнейших экономических признаков новой стадии капитализма — стадии империализма. Правильно понять и соответствующим образом оценить эти новые явления можно было, только стоя на позициях экономического учения К. Маркса, что и было сделано В. И. Лениным, использовавшим при создании своего учения о новой роли банков в эпоху империализма и данные, характеризующие их развитие в России.
Представители новейших, модных в то время направлений в теории денег и кредита — номиналистического и экспанси- вистского — по существу оказались бессильными, не смогли правильно вскрыть суть новых экономических явлений в раз¬
1 А. Гурьев. Записка о промышленных банках. СПб., 1900, стр. 8.
2 См. Ю. Г. Жуковский. Деньги и банки. СПб., 1906, стр. 158.
8 См. там же, стр. 90.


234
Глава девятая
витии банков. Они не смогли, в частности, показать и причину дороговизны как результата инфляции, начавшейся в России с первых же дней мировой войны. Вскрытие классовой сути инфляции и спекулятивной роли банков во время войны не отвечало интересам ни заправил этих банков, ни правящей помещичьей верхушки, чьи интересы к тому времени уже тесно срослись. Их рассуждения о роли денег, налогов, кредита и банков были наукообразными, но по своим результатам бесплодными К
Финансовая наука
Если новейшие теории денег и кредита в эпоху империализма в основном выражали интересы окрепшей и рвущейся к власти буржуазии, то о финансовой науке этого сказать нельзя. Содержание финансовой науки в виде учения о налогах, государственном кредите, бюджете определялось необходимостью объяснить эти явления в условиях самодержавия, которое как политическая надстройка в обществе выражало интересы прежде всего класса помещиков, а потом уже и буржуазии. Этим и объясняется, что представители финансовой науки, не отвергая самодержавия в целом, выступали с критикой лишь отдельных, наиболее уродливых его проявлений в области финансов. Типичными в этом отношении были теоретические изыскания и вся общественная деятельность упомянутого выше П. П. Мигулина.
П. П. Мигулин подобно многим другим экономистам- финансистам при царизме, начав с университетской кафедры в качестве либерально настроенного профессора, закончил свой жизненный путь активным пособником самодержавия.
Подвизаясь в Харьковском университете вначале в качестве приват-доцента, а с 1902 г. профессора финансового права, П. П. Мигулин в течение ряда лет издал многотомное исследование, посвященное истории государственного кредита в  11 См. Я. М. Букшпан. Мировая дороговизна. «Труды комиссии по изучению современной дороговизны», вып. I. М., 1915, стр. 25; П.П.Ген- зель. Роль банков и кредита в современной дороговизне. «Труды комиссии по изучению современной дороговизны», вып. III. М., 1915, стр. 241— 268. Некоторый интерес представляет помещенная в этом сборнике статья 3. С. Каценеленбаума «Война и русский рубль», стр. 1—56. Но и этот автор, ближе всех подошедший к выяснению причин дороговизны, не сказал ни слова об инфляции бумажных денег, являвшейся способом дополнительной эксплуатации широких масс трудящихся.


Деньги, кредит и финансы
235
России с 1769 по 1906 г.1 Эта монография, ценность которой по богатству собранного в ней материала сохранилась и до сих пор, представляет собой интересный опыт историко-критического обзора. В первом и во втором томах, которые были магистерской и докторской диссертациями автора, рассматривается далекое прошлое. В первом выпуске третьего тома П. П. Мигулин дает обзор конверсионных операций с займами за период 1893—1901 гг.; во втором выпуске — обозрение реформы денежного обращения; в третьем выпуске рассматриваются железнодорожные займы и железнодорожная политика в 1893—1902 гг.; в четвертом выпуске — банковая политика и государственный ипотечный кредит в 1893—1902 гг. и в пятом выпуске — обзор кредитных государственных операций.
В целом же весь третий том, посвященный эпохе, когда С. Ю. Витте был министром, содержит немало весьма нелестных замечаний в его адрес, раскрывает многое из того, что было неизвестно широким кругам. А раскрывать можно было многое. В. И. Ленин писал, разоблачая финансовую политику царизма: «...постоянное повышение суммы займов и размера налогов происходит, под управлением «гениального» Витте, несмотря на то, что все капиталы сберегательных касс обращаются всецело на поддержку государственного кредита»1  2. Приведенные в книге критические замечания П. П. Мигулина по поводу финансовой политики вызвали резко отрицательное отношение С. Ю. Витте к их автору.
В последующем Мигулин, как и другие либерально настроенные буржуазные интеллигенты, напуганные революцией 1905 г., стал верным слугой и защитником самодержавия. Он был назначен членом Совета Главноуправляющего землеустройством и земледелием, а затем членом Особой высшей комиссии для всестороннего исследования железнодорожного дела в России. Вся его научная и литературная деятельность свелась к написанию различного рода проектов и докладных записок с целью помочь самодержавию избежать того банкротства, к которому в области финансовой политики оно шло, по определению В. И. Ленина, «медленно, но верно» 3.
Свои апологетические идеи П. П. Мигулин распространял и через журнал «Экономист России», который с 1909 по 1912 г. издавался в Санкт-Петербурге при его ближайшем
1 См. П. П. Мигулин. Русский государственный кредит (1769— 1906 гг.), т. I. Харьков, 1899; т. II, 1900; т. III, вып. I, 1901; т. III, вып. II, 1902; т. III, вып. ИТ, 1903; т. III, вып. IV, 1904; т. III, вып. V, 1907.
2 В. И. Ленин. По поводу государственной росписи. Поли. собр.
соч., т. 6, стр. 259.


236
Глава девятая
участии, и «Новый экономист» (издавался им же в 1913— 1916 гг. в Петрограде).
Почти такую же эволюцию проделал и другой крупный представитель финансовой науки в России — Иван Христофорович Озеров. Будучи с 1898 г. заведующим кафедрой финансового права в Московском университете, И. X. Озеров кроме своих магистерской и докторской диссертаций, посвященных анализу современных налоговых систем Англии и Германии, выпустил в свет ряд книг и брошюр, в которых ставились актуальные вопросы государственного бюджета, а также создал курс финансовой науки, длительное время считавшейся в России образцовым 1.
Изданию главного труда И. X. Озерова, где он изложил основы финансовой науки, предшествовала публикация отдельных произведений, в которых рассматривались частные вопросы общего курса 2.
Уже тогда его привлекали воззрения столпов буржуазной финансовой науки на Западе А. Вагнера, Л. Штейна, Родбер- туса, Лориа, Уго Матцола. Для И. X. Озерова было характерно увлечение идеями не только этих модных в то время экономистов, но и представителей психологического направления Сакса, Визера и Менгера, этического направления — Шефле, исторического — Рошера и Рау, а также Иеринга, Зомбарта, Штейна, Нитти и др. Иными словами, в вопросах теории финансов для И. X. Озерова характерен крайний эклектизм. Соединяя разные принципы построения той или иной финансовой системы, он усердно старался все это использовать в развивающемся народном и государственном хозяйстве России 3. Вместе с тем для созданного И. X. Озеровым курса финансовой науки характерно тесное увязывание общих финансовых проблем, конкретных вопросов налогового обложения, таможенных пошлин, расходов бюджета, государственного кредита и других с насущными задачами развития народного хозяйства России, с использованием обширных конкретных материалов по экономике России и других государств. Идеалом организации системы в России для него являлась организация этой системы в наиболее развитых капиталистических странах.
1 См. И. X. Озеров. Организация подоходного обложения в Англии и критический анализ его. М., 1898; его же. Главнейшие течения в развитии прямого обложения в Германии. СПб., 1899.
* См. И. X. Озеров. Государственный кредит. М., 1901; его же. О приемах изучения финансовой науки. М., 1903; его же. Очерки экономической и финансовой яшзни России и Запада. М., 1904; его же. Экономическая Россия и ее финансовая политика на исходе XIX и в начале XX века. М., 1905.
См. И. X. Озеров. Основы финансовой науки. М., 1909, стр. 32—41.


Деньги, кредит и финансы
237
Для буржуазно-либеральных настроений И. X. Озерова, особенно в период после революции 1905 г., характерна уверенность, что в стране якобы наступила новая эпоха, когда путем реформ в рамках существующего общественного строя можно добиться обновления России. Он выступает с громкими обличениями недостатков существовавшей тогда в России финансовой системы. В демагогической форме, явно подделываясь под защитника народных интересов, Озеров показывал, откуда государство берет деньги и на что их расходует. Он порицал использование царским правительством таких источников государственных доходов, как винная монополия, косвенные налоги в виде акцизов, казенные железные дороги и др. 1
Относясь критически к этим источникам доходов государственного бюджета, И. X. Озеров считал необходимым ввести в стране подоходный налог с умеренной прогрессивной шкалой (не более 5%), уничтожить препятствия на пути к эксплуатации недр частным капиталом, предлагал реформировать наследственное обложение. Озеров считал, что эти задачи должна была решить Государственная дума 2. Он ратовал за улучшение системы расходов средств из государственного бюджета, требовал улучшения государственного контроля. В довольно острой форме Озеров критиковал систему выдачи за счет государственного бюджета субсидий высокопоставленным особам, систему казенных поставок и подрядов, на которых наживались разные дельцы, а также так называемые негласные бюджеты и вообще ведение государственного хозяйства3. Однако критическая деятельность Озерова в 1909 г. почти полностью прекратилась вместе с избранием его в члены Государственного совета от Академии наук и университетов.
Разработка И. X. Озеровым основных вопросов финансовой науки была в целом положительно оценена со стороны эконо- мистов-финансистов России. Так, В. Н. Твердохлебов, являвшийся крупным авторитетом в этой области, в свое время писал, что большая заслуга Озерова перед финансовой наукой «заключается именно в последовательном применении социологической точки зрения к объяснению эволюции подоходного налога. Озеров дал метод и создал этим школу»4. Сам
1 См. И. X. Озеров. Финансовая реформа в России. М., 190G, стр. 6, 11, 21, 34 и др.
“ См. И. X. Озеров. Русский бюджет, доходный и расходный. М., 1907, стр. 5, 3G, 39 и др.
;J См. И. X. Озеров. Как расходуются в России народные деньги? М., 1907, стр. 23, 24, 33, 62, 72 и др.
4 В. II. Твердохлебов. Финансовые очерки, вып. 1. Пг., 191G, стр. 37.


238
Глава девятая
В. Н. Твердохлебов во многом не был согласен с принципами податной системы, развиваемыми в трудах И. X. Озерова, но это были расхождения в рамках буржуазного направления науки о финансах, которого В. Н. Твердохлебов придерживался долго и в дальнейшем 1.
В. Н. Твердохлебов признал правильным утверждение П. Б. Струве, что будто бы и К. Маркс бессознательно придерживался концепции экономической эволюции, когда речь шла о социальном прогрессе. Он принял и неверное утверждение П. Б. Струве, что рост производительных сил есть как бы процесс приспособления к тому положению, которое создается ростом населения2. Став, таким образом, на мальтузианскую позицию в области народонаселения, В. Н. Твердохлебов детально разработал вопрос о принципах обложения и развил теорию переложения налогов. Это являлось до известной степени теоретическим обоснованием необходимости проведения реформы налогов в России, на чем много лет настаивали все финансисты. Законопроект о введении общеподоходного налога в России был принят IV Государственной думой в 1916 г., но ни царским, ни Временным буржуазным правительством в жизнь практически не был проведен.
В развитии финансовой науки в России видное место занимал Михаил Иванович Боголепов (1879—1945) 3. Еще в дореволюционное время он являлся крупным специалистом по финансовым проблемам. Будучи представителем прогрессивной части русской интеллигенции, он занимался педагогической и научной деятельностью сперва в Томском, затем в Петербургском и позднее в Московском университетах, опубликовал ряд работ, сыгравших определенную положительную роль не только в развитии теории финансов, но и в общественной жизни страны.
1 В. Н. Твердохлебов, окончив юридический факультет Новороссийского университета в Одессе, много лет вел там курс финансовой науки. В дореволюционный период им был издан ряд книг (см. библиографию к девятой главе настоящего тома). После Октябрьской революции как крупный специалист в области налогов и местных финансов он неоднократно привлекался Наркомфином СССР к разработке различного рода законопроектов. Долгие годы в качестве профессора высших учебных заведений в Ленинграде В. Н. Твердохлебов участвовал в подготовке высококвалифицированных кадров экономистов-финан- систов.
2 См. В. Я. Твердохлебов. Финансовые очерки, вып. 1, стр. 53—54.
8 М. И. Боголепов с первых же дней установления Советской власти пошел на службу народу, активно участвовал в национализации банков в России. В дальнейшем он плодотворно работал в течение многих лет в плановых и финансовых органах СССР. Был избран членом- корреспондентом Академии наук СССР, активно участвовал в подготовке специалистов для народного хозяйства СССР.


Деньги, кредит и финансы
239
Изданная М. И. Боголеповым в 1907 г. книга «Финансы, правительство и общественные интересы» представляет собой хорошо написанные очерки, знакомившие широкую общественность со специальными, но в то же время весьма актуальными вопросами общественной жизни страны. В ней с точки зрения интересов широких масс, или, как он сам писал, «народопра- вия», рассматривались вопросы бюджета и бюджетного права Государственной думы, показывалось финансовое положение России и обосновывалась необходимость введения подоходного налога, выяснялось влияние русско-японской войны на состояние государственного бюджета и, наконец, рассматривалось политическое значение государственного кредита К Книга вызвала положительные отзывы в ряде периодических изданий.
Спустя несколько лет М. И. Боголепов снова вернулся к теории государственного кредита, создав типологический очерк, где вопрос о государственном кредите был подвергнут тщательному и всестороннему изучению. В солидной монографии он выявил влияние на государственный долг экстраординарных расходов и милитаризма, исследовал расходы на войну, выяснил взаимозависимость дефицитов государственного бюджета и займов и, наконец, предложил элементы новой системы покрытия государственных расходов — государственного долга.
М. И. Боголепов отвергал теорию государственного кредита Адольфа Вагнера. По его мнению, «господствующая теория государственного кредита, пытающаяся установить порядок того, что должно быть, и не объясняющая того, что есть, даже в смысле практических результатов должна остаться бесплодной» 1 2. М. И. Боголепов не признавал гармонии в общественных отношениях как основы государственных финансов. Сославшись на «Капитал» Маркса, он принял его положение, что государственный долг налагает определенный отпечаток на капиталистическую эру, и выдвинул тезис, что этим подчеркивается экономическая необходимость системы государственного кредита для буржуазного общества. Боголепов считал, что задолженность капиталистических государств по займам — это «органический продукт данной эпохи» 3.
С позиций такого отношения к государственным займам определенный интерес представляют высказывания М. И. Боголепова о государственном довоенном долге России, который им был определен почти в 9 млрд, руб., что вызывало огром¬
1 См. М. И. Боголепов. Финансы, правительство и общественные интересы. СПб., 1907.
2 М. И. Боголепов. Государственный долг. СПб., 1910, стр. 555.
3 Там же, стр. 567.


240
Глава девятая
ные ежегодные платежи процентов и что противоречило «действительным интересам страны» К Но, как известно, это не противоречило интересам финансовой олигархии, которая вкупе с господствующими царедворцами обогащалась за счет увеличения государственного долга.
Высказывания, подобные тем, которые делал в своих произведениях М. И. Боголепов, несомненно, носили прогрессивный характер.  11 	М. Боголепов. 9 миллиардов рублей. СПб., 1906, стр. 14.
Новейшие исследования не полностью подтверждают эту цифру. Так, А. Л. Сидоров сумму государственного долга в годы войны определяет в размере 7,25 млрд. руб. (см. А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны (1914—1917). М., 1960, стр. 526).


Глава десятая
АГРАРНЫЕ ТЕОРИИ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ И АГРАРНЫЕ ПРОГРАММЫ БУРЖУАЗНЫХ ПАРТИИ
сновные направления буржуазной мысли по аграр-
•- ному вопросу формировались еще в XIX в., но в Щ XX в. они приобретают новые черты, обусловлен- ные усилением контрреволюционных тенденций буржуазного либерализма.
Эволюция буржуазной мысли в аграрном вопросе выразилась в резком ослаблении се антикрепостнической направленности, в переходе от критики аграрной политики самодержавия на путь ее защиты и теоретического обоснования.
Еще в пореформенный период XIX в. наметились два основных направления русской буржуазной мысли по аграрному вопросу. Первое из них — прямая, открытая апология помещичьего пути аграрной эволюции, стремление сохранить помещичье хозяйство в качестве основы аграрной эволюции, а крестьянское хозяйство — в роли придатка к помещичьему. В рассматриваемый период XX в. это направление усилилось. Его представляли октябристы (П. Мигулин и др.), а также правые кадеты — веховцы (Струве и др.)* Основные идеи представителей этого направления буржуазной мысли совпадали с позицией дворянских либералов, впоследствии составившей основу столыпинской аграрной политики.
Отличительной особенностью другого направления было наличие элементов критики помещичьего землевладения и аграрной политики царизма, известное сочувствие тяжелому положению крестьянства при фактической защите помещичьего землевладения, как такового. Представители этого направления признавали разорение крестьянского хозяйства, земельную тесноту, тяжесть отработок, кабальные условия аренды, несоответствие налогов и выкупных платежей с доходностью крестьянского хозяйства и считали необходимым расширение


242
Глава десятая
крестьянского землевладения, упорядочение арендных отношений, обосновывали необходимость экономического подъема крестьянского хозяйства посредством расширения мелкого сельскохозяйственного кредита, изменения налоговой политики и т. д. К этому течению примыкала основная масса буржуазных идеологов, использовавших идеи народничества, — А. С. Посников, А. А. Исаев, Л. В. Ходский, А. И. Чупров, А. А. Мануйлов, М. Я. Герценштейн, А. И. Шингарев, А. А. Кауфман, В. Я. Железнов и многие другие буржуазные экономисты.
Говоря о программе народничествующих буржуазных либералов типа Мануйлова, Герценштейна и других, В. И. Ленин подчеркивал, что эти буржуазно-либеральные друзья «мужика» хотят расширения крестьянского землевладения, но и не хотят обидеть помещиков
Общность платформы указанных двух направлений буржуазной мысли состояла в защите ими прусского пути аграрной эволюции. Однако степень критики аграрных отношений, степень отражения действительного положения крестьянского п помещичьего хозяйства у представителей этих направлений были различны.
Буржуазные экономисты о положении и судьбах крестьянского хозяйства при капитализме
Усилия буржуазных экономистов России в рассматриваемый период были направлены против марксистского учения о том, что объективным законом капитализма является концентрация производства, которая происходит не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве, несмотря на специфические условия последнего.
Например, Булгаков писал, что марксистский тезис о концентрации производства совершенно неверен применительно к земледелию, поскольку в «земледелии не только никакой концентрации не происходит, но с чрезвычайной силой выступают децентрализующие тенденции»1  2. Такую же позицию защищали М. Я. Герценштейн, М. И. Туган-Барановский и многие другие буржуазные экономисты.
В основу своей аграрной теории названные экономисты ставили пресловутый «закон убывающего плодородия почвы». Опираясь на этот «закон», Булгаков, Туган-Барановский и другие вслед за западноевропейскими буржуазными эконо-
1 См. В. И. Ленин. Две тактики социал-демократии в демократической революции. Поли. собр. соч., т. 11, стр. 126.
2 С. Булгаков. Капитализм и земледелие, т. II. СПб., 1900, стр. 456.


Буржуазные аграрные теории
243
мистами и ревизионистами утверждали, что мелкое крестьянское хозяйство при капитализме отличается будто бы устойчивостью и имеет преимущества по сравнению с крупным капиталистическим производством. Так, например, Туган-Баранов- ский утверждал, что в земледелии действует специфический естественный закон падающей производительности земледельческого труда. «Увеличение затраты труда на обработку почвы за известным пределом, — заявлял он, — сопровождается падением производительности труда» *. Исходя из этой ложной предпосылки, Туган-Барановский приходил к выводу, что в земледелии крупное капиталистическое хозяйство не имеет экономических выгод по сравнению с мелким.
В промышленности, заявляли буржуазные экономисты, самой важной выгодой крупного производства, благодаря которой фабрика победила кустаря, является огромное повышение производительности труда в результате разделения труда и замещения ручного труда машинным. В земледелии же эти условия, по их словам, не имеют решающего значения в силу действия «специфических законов» природы и специфики сельскохозяйственного производства. В отличие от обрабатывающей промышленности в земледелии механически-техни- ческий принцип, согласно их концепции, не является господствующим, обусловливающим победу крупного производства.
Подобное утверждение понадобилось буржуазным экономистам для того, чтобы «опровергнуть» положение Маркса о том, что в земледелии переменный капитал так же убывает относительно постоянного, как и в обрабатывающей промышленности, что органический состав земледельческого капитала повышается. «В самых совершенных хозяйствах, — писал А. И. Чупров о земледелии, — применение рабочих машин... ничтожно по сравнению с заурядной фабрикой; главная масса работ исполняется в них ручным трудом, для которого сравнительно немногие машины являются лишь вспомогательным средством» 2.
Считая ручной труд основой сельскохозяйственного производства, буржуазные ученые утверждали, что важнейшим преимуществом мелкого производства в земледелии перед крупным является личная заинтересованность крестьянина в увеличении интенсивности своего труда. «Убеждение в том, что плоды трудов будут всецело принадлежать ему самому, —  11 	М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии, 1915, стр. 217.
а А. И. Чупров. Мелкое земледелие и его основные нужды. М., 1913,
стр. 15.


244
Глава десятая
писал А. И. Чуиров, — заставляет мелкого земледельца напрягать свою энергию до последней возможности» х.
К экономическим преимуществам мелкого крестьянского хозяйства буржуазные экономисты относили также и возможность для мелкого производителя довольствоваться меньшим доходом, чем для крупного капиталиста. Капиталистическое предприятие ведется, указывали они, ради прибыли и ренты, а мелкое — для обеспечения существования самого производителя и его семьи. Крестьянин продолжает вести хозяйство и в том случае, когда хозяйство не дает ему ничего, кроме средней заработной платы, в то время как капиталистическому хозяйству при подобном положении приходится ликвидировать дело. «Поэтому, — писал Туган-Барановский, — мелкое хозяйство может существовать и развиваться при значительно меньшем валовом и чистом доходе, чем капиталистическое крупное» 1 2. К этому присоединяется, добавлял он, и то, что мелкое земледелие, служа потребительным нуждам земледельца, менее зависит от рыночных колебаний цен на сельскохозяйственные продукты, чем крупное капиталистическое хозяйство, работающее исключительно для сбыта.
Большинство буржуазных экономистов России всеми способами пытались затушевать разорение мелкого производителя в капиталистическом обществе. Крестьянское хозяйство они рассматривали вне связи с общим строем и общей эволюцией земледельческого капитализма. Они старались опровергнуть установленный марксизмом факт, что развитие капитализма в сельском хозяйстве ведет к расслоению крестьянства, к росту аграрного перенаселения. Так, например, кадет Н. Н. Чернен- ков в работе «К характеристике крестьянского хозяйства» подверг критике трактовку крестьянского хозяйства, содержащуюся в работе В. И. Ленина «Развитие капитализма в России», а также в книге русского марксиста И. Гурвича «Экономическое положение русской деревни». Больше всего Чернен- кову не нравится, что В. И. Ленин и И. Гурвич процессы в сфере крестьянского хозяйства рассматривают в тесной связи с развитием капитализма. Он выступает решительно против того, чтобы «известные явления» крестьянского хозяйства подводились под категории и понятия капиталистического строя. Н. Н. Черненков не согласен с выводом В. И. Ленина, что все данные о крестьянском сельском хозяйстве в России (аренда, покупка земель и машин, заработки, рост торгового земледелия, наемный труд) свидетельствовали о непрерывном и
1 А. И. Чупров. Мелкое земледелие и его основные нужды, стр. 19.
2 М. И. Туган-Барановский. Земельный вопрос. Энциклопедический словарь «Гранат», изд. 13, т. 21, стр. GO.


Буржуазные аграрные теории
245
быстром разложении патриархального крестьянства и создании новых типов сельского населения.
Н. Черненков не отрицал наличия дифференциации в крестьянской среде. Но эта дифференциация, по его словам, не имеет никакого отношения к капитализму. «Наблюдаемая нами неоднородность крестьянства, — писал он, — вовсе не представляет сколько-нибудь нового явления, а могла существовать в приблизительно таких же размерах и в прежнее время» 1. Дифференциацию крестьянства он трактовал как возникновение имущественного неравенства вообще, независимо от экономического строя. Разорение крестьянского двора, по его словам, чаще всего происходит в результате смерти главы семьи, если он был единственным работником, или простой утраты им работоспособности.
Н. Черненков выдвинул свое понимание крестьянского хозяйства, трактуя его как якобы особый потребительно-трудовой хозяйственный тип, который нужно изучать сам по себе, независимо от существующего строя, от капиталистических процессов. По утверждению этого кадета, внимание должно быть сосредоточено исключительно на организационно-хозяйственной стороне крестьянского хозяйства, а не на социально-экономической. В центре должно стоять изучение не типов крестьянского хозяйства (поденщик, средний крестьянин, предприниматель), а крестьянский двор, его размеры, организация хозяйства и т. д.
На позициях приукрашивания капитализма и затушевывания классовых антагонизмов в крестьянской среде стоял и профессор В. А. Косинский, в работах которого буржуазная теория «трудового хозяйства» получила наиболее полное изложение.
Косинский отрицал пролетаризацию крестьянства при капитализме. Он старался доказать, что аграрная эволюция в России ведет к разложению и гибели крупного капиталистического хозяйства. «...Переход от капиталистических форм сельского хозяйства к некапиталистическим частнохозяйственным формам — этот переход можно считать явлением мировым, он наблюдается всюду» 2. Будущее, заявлял он, принадлежит трудовым крестьянским хозяйствам. К ним он относил хозяйства, имеющие в среднем 50 десятин земли, т. е. по существу кулацкие хозяйства, которые ведутся посредством эксплуатации наемного труда. Капиталистический эксплуататор представляется Косинским как «трудовой хозяин».
1 II. Н. Черненков. К характеристике крестьянского хозяйства, выи. II. М., 1905, стр. 105.
2 В. А. Косинский. К аграрному вопросу, вып. I. Одесса, 1906, стр. 514.


246
Глава десятая
Для подтверждения своих антинаучных положений русские представители вульгарной политической экономии усердно цитировали работы западноевропейских буржуазных экономистов (Аугагена, Штумпфе, Зомбарта, Вирджили, Гатти и др.), а также ревизионистов (Э. Бернштейна, Э. Давида, И. Герца), которые давно уже усердно занимались «опровержением» марксизма. По словам русских буржуазных экономистов, сочинения указанных европейских авторов полностью «опровергли» положения Маркса и доказали победу и устойчивость мелкого производства в земледелии.
Среди буржуазных экономистов России, занимавшихся вопросами аграрной теории, были, конечно, и ученые, смотревшие на положение крестьянского хозяйства более реалистически, чем указанные выше апологеты капитализма. Они старались использовать экономическую теорию марксизма при изучении экономики сельского хозяйства России. К ним относятся, например, К. А. Пажитнов, П. И. Лященко, В. В. Свят- ловский и др.
К. А. Пажитнов критиковал концепцию экономистов народнического направления (Н. Суханова, Н. Огановского), а также тех буржуазных экономистов (В. Косинского и др.)» которые утверждали, что закономерный ход аграрной эволюции ведет к победе трудового крестьянского хозяйства х.
С помощью данных американской статистики К. А. Пажитнов опровергает теоретические расчеты Н. Суханова и его единомышленников; он показывает, что закономерный ход аграрной эволюции привел к победе в этой стране не трудового мелкого крестьянского хозяйства, а крупного капиталистического 1 2.
Такой же процесс, писал К. А. Пажитнов, происходит и в России, но медленнее в результате сохранения общины и законодательных мер, стеснявших процесс мобилизации крестьянских земель3.
Процесс капиталистической дифференциации пореформенной деревни обстоятельно показан в работах П. И. Лященко4. Он обращал внимание на то, что ни общинные формы землепользования, ни законодательные ограничения мобилизации крестьянского надельного землевладения не предохраняют основную массу крестьянства от пролетаризации. «На общем
1 См. К. Пажитнов. Землевладельческий капитализм в Америке (К вопросу о законах сельскохозяйственной эволюции). «Современный мир» № 6, 1914, стр. 31, 43, 44.
2 См. там же, стр. 37.
2 См. там же, стр. 31.
4 См. П. И. Лященко. Очерки аграрной эволюции России, т. I. СПб., 1908; т. II. СПб., 1913.


Буржуазные аграрные теории
247
фоне малоземелья, бесхозяйственности и безлошадности, — писал П. И. Лященко, — выступает тем более ярко класс деревенских богатеев, сосредоточивающих в своих руках надельную землю» К Для всего русского землевладения характерно, по его мнению, внутрисословное сосредоточение земельной собственности «в руках наиболее сильных в экономическом отношении групп на счет вытеснения из землевладения групп более мелких, обладающих меньшим капиталом, менее экономически сильных» 1 2.
Связанное с переходом к капитализму раздробление крупного помещичьего землевладения на более мелкие хозяйства, указывал Лященко, не может служить доказательством победы мелкого трудового хозяйства. Тенденция развития современного сельского хозяйства, писал он, состоит в том, что капитал овладевает сельским хозяйством, разрушает докапиталистические формы производства и собственности и создает новые, которые способствуют развитию производительных сил в сельском хозяйстве.
Показывая изменения, присходившие в крестьянских хозяйствах, Лященко, однако, не дал правильного объяснения их причин. Он слишком преувеличивал роль торгового капитала в разрушении докапиталистических форм производства. История первоначального накопления трактуется им в духе Зом- барта, как накопление земельных рент 3.
Измышления буржуазных экономистов и ревизионистов западных стран и России об «устойчивости» мелкого крестьянского хозяйства в условиях капиталистического общества были разоблачены и опровергнуты в работах В. И. Ленина и других марксистов-болыневиков. Там, где буржуазные экономисты и ревизионисты видели господство «трудового начала», «процветание» мелкого крестьянского хозяйства, В. И. Ленин на основе всестороннего анализа статистического материала о применении в сельском хозяйстве России, США, Германии и других стран наемного труда и использовании машин, рабочего скота и удобрений доказал правильность марксистских положений о превосходстве крупного производства над мелким в земледелии, о неизбежном вытеснении мелкого крестьянского хозяйства крупным капиталистическим.
В. И. Ленин раскрыл коренной порок приемов изучения экономики сельского хозяйства буржуазными экономистами — игнорирование ими системы сельского хозяйства. Для сужде-
1 См. П. Лященко. Мобилизация землевладения в России и его статистика. «Русская мысль», кн. II. М., 1905, стр. 19.
2 Там же, кн. I, стр. 55.
3 См. П. Лященко. Очерки аграрной эволюции России, т. I, стр. 18, 19, 20 и др.


248
Глава десятая
пия об эволюции сельскохозяйственного производства они берут обычно изменение средних размеров земельной площади хозяйств, тогда как в действительности размер земельной площади служит показателем размеров лишь при экстенсивной системе земледелия. В сельском хозяйстве происходит рост интенсификации производства, в результате чего хозяйство становится крупным при тех же или даже меньших размерах земельной площади.
В. И. Ленин раскрыл и классовую основу фальсификации буржуазными экономистами положения крестьянства и перспектив его в условиях капитализма. Всеми способами приукрашивая положение крестьянства при капитализме, буржуазные экономисты и ревизионисты пытаются примирить крестьянина с буржуазией, стараются внушить крестьянам мысль, что они могут хорошо устроиться и при капитализме. Следовательно, крестьяне должны быть в союзе с буржуазией, а не с рабочим классом. Буржуазные аграрные теории были направлены на обман крестьянства и отвлечение его от революционного решения аграрного вопроса.
В непримиримой борьбе против буржуазных экономистов и ревизионистов В. И. Ленин и другие большевики показывали крестьянству безнадежность и безвыходность его положения, неизбежность его разорения в обстановке буржуазного общества, необходимость для трудового крестьянства бороться в союзе с рабочим классом не только против помещиков и царизма, но и против капитализма. Только социалистическая революция, подчеркивал В. И. Ленин, избавит крестьянство от разорения и гибели, откроет путь социалистического преобразования его хозяйства.
Антинаучные теории «устойчивости», «преимуществ» и «победы» мелкого «трудового» крестьянского хозяйства усердно пропагандируются и ныне в разных вариантах буржуазными экономистами, реформистами капиталистических стран. «Теории» эти так же далеки от действительной науки, как и буржуазные аграрные теории в России начала нынешнего века.
Жизнь полностью подтвердила правоту марксистско-ленинского учения об экономических законах развития сельского хозяйства, и никакими измышлениями наемников буржуазтта нельзя опровергнуть это учение.
* *
*
В русской буржуазной экономической литературе XX в. видное место занимал вопрос о сельскохозяйственной кооперации. Буржуазные экономисты рассматривали сельскохозяйственную кооперацию как одно из основных средств решения


Буржуазные аграрные теории
249
социального вопроса. Они стремились внушить крестьянам мысль, что улучшения материального благосостояния можно добиться не путем революционной борьбы против помещиков и кулаков, а посредством развития разных видов кооперативов в рамках существующего строя. «Для крестьян, — писал Ту- ган-Барановский, — кооперация является незаменимым и единственно возможным средством поднятия их экономического благосостояния» 1. В качестве доказательства данного положения буржуазные ученые — А. И. Чупров, А. А. Исаев, А. С. Пос- ников, А. Н. Анцыферов и другие — ссылались на опыт Дании и Германии, где широкое развитие сельскохозяйственных кооперативов, по их словам, будто бы явилось могучим средством как развития производительных сил в сельском хозяйстве, так и повышения материального благосостояния основной массы крестьянства. «Задачи, которые так удачно разрешил немецкий крестьянин, — писал А. И. Чупров, — ставятся жизнью и у нас» 2.
Только сельскохозяйственная кооперация, по словам представителей буржуазной мысли, не лишая индивидуальной самостоятельности крестьян, позволяет им реализовать выгоды как крупного производства, так и мелкого, обеспечивает крестьянам увеличение трудовых доходов и уменьшение расходов на потребительские нужды, облегчает даже самым бедным крестьянским хозяйствам приобретение дорогостоящих сельскохозяйственных машин, искусственных удобрений, получение кредита и т. и.
Буржуазные теоретики рассматривали сельскохозяйственную кооперацию в отрыве от капиталистических производственных отношений. Они трактовали ее как якобы совершенно новый тип хозяйства, принципиально отличный' от существующих в буржуазном обществе форм хозяйства. Важнейшим отличием кооперативного предприятия от капиталистического, по их словам, является то, что кооперативные предприятия будто бы никогда не преследуют цели получения капиталистической прибыли, несмотря на то что в них входят и лица капиталистического класса и используется наемный труд. Кооператив, уверяли они, ставит конечной целью своей хозяйственной деятельности улучшение материального положения всех своих членов за счет чистого дохода кооператива. Выражая общую точку зрения русских буржуазных экономистов, А. Н. Анцыферов писал: «Всякое предпринимательское промышленное или торговое дело основано на стремлении извлечь наибольшую возможную прибыль. Всякое кооперативное
1 См. М. И. Туган-Барановский. Социальные основы кооперации.
М., 1916, стр. 345.
~ Л. II. Чупров. Мелкое земледелие и его основные нужды, стр. 111.


Глава десятая
250
учреждение — на стремлении поставить в возможно лучшие условия труд... Кооперация не господствует ни над кем. Она служит интересам широких масс трудового населения. И в этом... новизна кооперации как общественной формы» 1.
Чистый доход кооперативного учреждения, по словам буржуазных теоретиков, не только не является капиталистической прибылью, но и принципиально отличается от нее. Чистый доход кооператива они трактовали как «феномен обмена», который не достается горстке капиталистов, а распределяется между членами товариществ пропорционально их участию в деле. В кооперации, заявляли они, в отличие от капиталистического предприятия осуществляется принцип «социальной справедливости» 2.
Эти утверждения не соответствуют действительности. В условиях капитализма кооперативные предприятия являются коллективно-капиталистическими предприятиями. Чистый доход кооперативного предприятия здесь по своей социально-экономической природе принципиально не отличается от прибыли капиталистического предприятия. Что же касается распределения в кооперативе, то и оно не обеспечивает социального равенства, поскольку осуществляется или по количеству поставляемой продукции, или по количеству закупок. При такой системе распределения большие выгоды получает не мелкий производитель, поставки и покупки которого весьма незначительны, а владелец крупного хозяйства, которому кооперация помогает выгодно сбывать продукцию и тем самым реализовать прибавочную стоимость, полученную в процессе производства благодаря эксплуатации наемных рабочих.
•При помощи кооперативных «теорий» буржуазные теоретики пытались притупить классовую борьбу в деревне и тем самым укрепить позиции капитализма. Об этом откровенно писал, например, кадет Герценштейн: «...кооперация не расшатывает, а укрепляет современный строй деревни... препятствует объединению интересов деревни с интересами городского пролетариата и тем задерживает распространение программ социалистических партий» 3. Этим и объясняется та настойчивость, с которой идеологи российской буржуазии призывали
1 	А. Н. Анцыферов. Очерки по кооперации. Сборник лекции и статей 1908—1914 гг. М., 1915, стр. 30—31.
“ См. М. И. Туган-Барайовский. Социальные основы кооперации, стр. 96, 104; С. Н. Прокопович. Кооперативное движение в России. Его теория и практика. М., 1918, стр. 12; А. А. Мануйлов. Политическая экономия. М., 1918, стр. 217.
3 	М. Я. Герценштейн. Аграрный вопрос в программах различных партий. «Аграрный вопрос». Сборник статей. Издание П. Д. Долгорукова и И. И. Петрункевича, т. II. М., 1907, стр. 120.


Буржуазные аграрные теории
251
царское правительство к всемерному содействию кооперативному движению.
«Если бы... кооперация, — писал народничествующий кадет В. А. Поссе, — заменила разрушенную общину, то русская деревня действительно была бы «спасена» и в ней воцарилось истинное успокоение — успокоение благосостояния» 1.
Практика кооперативного движения царской России и других капиталистических стран опровергла буржуазные «теории». Известно, что после революции 1905—1907 гг. кооперативное движение в России приняло широкий размах, однако обострение противоречий и классовой борьбы в деревне не только не уменьшилось, но и все более нарастало. Революционные выступления крестьянства вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции наглядно показали, что в условиях капитализма кооперация отнюдь не является средством поднятия материального благосостояния основной массы крестьянства. Часть буржуазных экономистов под давлением фактов вынуждены были признать, что от кооперации больше выигрывают зажиточные крестьяне2.
Не отрицая известного прогрессивного значения кооперации в деле ускорения развития капитализма в сельском хозяйстве, в деле создания крупных коллективных капиталистических хозяйств, необходимо вместе с тем подчеркнуть большой вред для освободительной борьбы тех иллюзий, которые сеяли и сеют ныне буржуазные экономисты своими кооперативными «теориями».
Анализируя сущность кооперации при капитализме, В. И. Ленин показал, что развитие сельскохозяйственной кооперации ведет к расширению капитализма в земледелии, к укреплению позиций сельской буржуазии. Основную же массу крестьянства кооперация в условиях капитализма не может избавить от нужды и нищеты. «...Настоящая «кооперация», — писал Ленин, — которая может спасти рабочий народ, это — союз деревенской бедноты с городскими рабочими социал-демократами для борьбы против всей буржуазии» 3.
Классики марксизма-ленинизма доказали, что только после пролетарской революции кооперация действительно становится одной из основных форм строительства социализма в деревне. Жизнь подтвердила правильность этого положения.
1 В. Поссе. Кооперативное движение в России. «Вестник кооперации», кн. I, 1910, стр. 113.
2 См. А. А. Кауфман. Аграрный вопрос в России. М., 1918; С. Н. Прокопович. Кооперативное движение в России. Его теория и практика, стр. 9.
3 В. И. Ленин. К деревенской бедноте. Поли. собр. соч., т. 7, стр. 165,


252
Глава десятая
Буржуазные концепции аграрного вопроса в России и аграрные программы буржуазных партий
Характерной чертой аграрных программ буржуазных партий России — от октябристов до кадетов — являлось затушевывание сущности аграрного вопроса в России. При характеристике аграрного вопроса в России и октябристы и кадеты стояли на позициях вульгарной буржуазной политической экономии, излюбленным приемом которой является подмена общественных отношений вымышленными абстрактными, вечными и естественными «законами».
Буржуазия и ее идеологи сущность аграрного вопроса в России видели не в остатках крепостничества и необходимости их уничтожения, а в «малоземелье» крестьян. В трактовке отдельными буржуазными экономистами малоземелья имелись некоторые различия. Буржуазные экономисты правого, веховского направления П. Струве и С. Булгаков под малоземельем понимали аграрное перенаселение, тесно связывая его с пресловутым «законом» народонаселения Мальтуса. Пропаганда мальтузианских идей и защита «закона убывающего плодородия почвы» не сходила со страниц буржуазной печати вплоть до социалистической революции. С помощью мальтузианства буржуазные экономисты России стремились обелить капиталистический строй, отвлечь народные массы от революционной борьбы. Рост нищеты и разорения крестьянства они выводили не из существовавших в то время производственных отношений, а главным образом из «закона убывающего плодородия почвы». «Для меня, — писал Булгаков, — совершенно несомненно, что социальный вопрос в теперешней его постановке существенно связан с этим законом...» 1 «...При наличности перенаселения известная часть бедности должна быть отнесена на счет абсолютной бедности, бедности производства, а не распределения». Он цинично заявлял, что, «до тех пор пока человечество не овладеет стихийной силой размножения, бедность не может быть окончательно искоренена, опасность перенаселения будет всегда у дверей» 2. Не уничтожение помещичьего землевладения, не переход всей земли в руки крестьян, а регулирование рождаемости выдвигалось Булгаковым в качестве главного средства для борьбы с аграрным перенаселением. Регулирование рождаемости «становится... основным экономическим условием его (крестьянского населения. — Авт.) благополучия» 3, — писал он.
1 С. Булгаков. Капитализм и земледелие, т. I. СПб., 1900, стр. 18.
2 С. Булгаков. Капитализм и земледелие, т. II, стр. 221, 223.
3 Там же, стр. 261.


Буржуазные аграрные теории
253
Мальтузианские бредни Булгакова разделяли и многие другие буржуазные экономисты России. Исходя из мальтузианской посылки, Струве пытался доказать «бесплодность» и «неле посты) уничтожения помещичьего землевладения. «Совершенно бесспорно, — писал он еще в 90-х годах, — что в настоящее время никакая ликвидация частных хозяйств в пользу крестьянского не может устранить перенаселения значительной части России в смысле избытка рабочих рук и местами даже в смысле избытка ртов относительно пищи, производимой на данной площади» х. Ликвидация помещичьего хозяйства, по словам Струве, отбросила бы нас «только на несколько десятков лет назад, а затем мы вернулись бы преблагополучно к той точке, на которой находимся теперь» 1 2.
Страх перед нарастающей революцией заставил П. Струве открыто выступить против конфискации помещичьего землевладения. «Ввиду того, — писал он, — что идея конфискации помещичьей земли пользуется в крестьянской массе... популярностью и что крестьянская масса может быть поднята во имя этой дикой идеи... конституционно-демократическая партия должна категорически размежеваться с представителями этой идеи» 3.
Струве старался доказать возможность решения аграрного вопроса в России при условии сохранения крупного помещичьего землевладения, которое он отождествлял с крупным производством. Такое решение он, как и октябрист Мигулин, усматривал в уничтожении общины, укреплении частной мелкой земельной собственности, содействии переходу крестьян на отруба и хутора, поддержании экономически крепкого крестьянства, широком развитии мелкого кредита, сельскохозяйственных кооперативов, переселении части крестьян на окраины России, развитии промышленности. По словам Струве, политика, направленная на создание экономически крепкого, приспособленного к товарному производству крестьянства, будет единственно разумной и прогрессивной политикой4. Он откровенно отстаивал необходимость для России того пути капиталистического развития сельского хозяйства, который В. И. Ленин назвал прусским, помещичье-буржуазным путем и по которому направляла аграрное развитие России столыпинская реформа.
1 П. Струве. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России, вып. I. СПб., 1894, стр. 200—201.
2 Там же, стр. 201.
3 «Освобождение» (Париж) № 78/79, 1905, стр. 504.
4 См. И. Струве. Проект платформы, объединяющей русских народных националистов. ЦГАОР, ф. 604 (фонд Г1. Б. Струве), on. 1, д. 31, л. 4.


254
Глава десятая
Представители народничествующих буржуазных либералов, такие, как А. А. Кауфман, А. А. Мануйлов, А. И. Шингарев, М. Я. Герценштейн и другие, в трактовке сущности аграрного вопроса в России также исходили из мальтузианских посылок. Однако в отличие от Струве и Булгакова они несколько по- иному трактовали это малоземелье и его причины. Так, известный буржуазный теоретик по аграрному вопросу А. А. Кауфман считал необходимым отличать абсолютное малоземелье и относительное. Под первым он имел в виду такое малоземелье, при котором незначительность наделов исключает всякую возможность перехода к высшим формам ведения хозяйства; устранить такое малоземелье, писал Кауфман, можно только «расширением крестьянского землевладения» К Относительное же малоземелье, по словам Кауфмана, является следствием существующей системы хозяйства и будет само устраняться по мере перехода* сельскохозяйственной культуры от низшей ступени развития к высшей.
Кауфман высказывался против расширения наделов относительно малоземельных крестьян. Он был также против их переселения на свободные земли. Это будет, говорил он, бегством от культуры, «так как оно не врачует, а только затягивает на более продолжительное время мучительный сельскохозяйственный и экономический кризис и отсрочивает наступление решительного момента изменения хозяйственной системы»2. Под «изменением хозяйственной системы» Кауфман понимал переход от экстенсивного сельского хозяйства к интенсивному путем совершенствования орудий сельскохозяйственного труда и агротехники. Таким образом, острейшая классовая задача — ликвидация феодального землевладения, создание широким массам крестьянства элементарных условий хозяйствования — подменялась реформистской задачей поднятия «культуры» крестьянского хозяйства, что было доступно только зажиточной, кулацкой части крестьянства.
Позицию Кауфмана разделяли и многие другие буржуазные экономисты России. Они считали, что абсолютное малоземелье образовалось в результате как естественного прироста населения, так и реформы 1861 г., когда значительная часть помещичьих крестьян получила нищенские наделы. А. А. Мануйлов, А. А. Кауфман, А. И. Шингарев, критикуя реформу 1861 г., в своих работах показали, что интересы крестьян во время  11 	А. Кауфман. Переселение и его роль в аграрной программе. «Аграрный вопрос». Сборник статей. Издание П. Д. Долгорукова и И. И. Пе- трункевича, т. I. М., 1905, стр. 161,
- Там же.


Буржуазные аграрные теории
255
проведения реформы были принесены в жертву интересам помещиков.
Яркий материал о разорении крестьянства, о страшном малоземелье, кабальных условиях аренды крестьянами помещичьих земель, о систематических голодовках и смертности крестьян в пореформенный период дается в книге А. И. Шингарева «Вымирающая деревня» (1901) и в книге А. А. Мануйлова «Поземельный вопрос в России» (1905). Приведенные Шинга- ревым данные показывают, что изученные им два селения Воронежского уезда находились на грани вымирания В работах буржуазных экономистов этого направления содержится либеральная критика помещичьего хозяйства. Они приводили много примеров хищнического ведения хозяйства помещиками, указывали отрицательное влияние кабальной аренды на развитие производительных сил в сельском хозяйстве, высказывались за уничтожение особенно отвратительных пережитков крепостничества 1 2.
Интересы экономического развития России требовали уничтожения остатков крепостничества, перестройки всех отношений землевладения и земледелия применительно к условиям развивающегося капитализма. Лучшим способом устранения всех форм средневекового землевладения явилась бы национализация земли. «Национализация земли, — писал В. И. Ленин, — есть не только единственный способ полной ликвидации средневековья в земледелии, но и лучший мыслимый при капитализме способ земельных распорядков» 3.
Несмотря на то что в капиталистическом обществе национализация земли является мерой буржуазной, способствующей развитию капиталистического производства, идеологи российской буржуазии решительно выступили против известных в экономической литературе проектов национализации земли. Особенно острой критике подверглась книга известного прогрессивного американского экономиста и публициста Генри Джорджа «Прогресс и бедность», вышедшая в 1879 г.
Г. Джордж доказывал, что по мере экономического развития и увеличения богатства страны постоянно растет бедность массы населения. Причину этого явления он видел в существовании частной собственности на землю. Единственным средством, которое может поднять благосостояние рабочего класса,
1 См. А. Я. Шингарев. Вымирающая деревня. СПб., 1901; СПб., 1907.
2 Известно, что именно за критические- высказывания в I Думе в адрес помещичьих хозяйств и за предложение о необходимости принудительного отчуждения части помещичьих земель черносотенцы убили в 1906 г. кадета М. Я. Герценпггейна.
3 В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 408.


256
Глава десятая
по мнению Джорджа, является замена частной собственности на землю собственностью государственной. Для достижения этой цели он предлагал «конфисковать поземельную ренту» посредством обложения земли высоким налогом.
Обоснование идеологом американской мелкой буржуазии необходимости национализации земли имело прогрессивное значение. Конечно, осуществление проекта Г. Джорджа не уничтожило бы причин, порождающих бедность трудящихся, но устранило бы из земледелия средневековые монополии и средневековые отношения, способствовало бы наиболее быстрому развитию капитализма в земледелии.
С требованиями ввести единый прогрессивный налог на землю выступили в России и некоторые крестьянские депутаты в Думе. Идея эта также широко пропагандировалась и защищалась в произведениях великого русского писателя Л. Н. Толстого.
Против национализации земли, против конфискации земельной ренты решительно выступала партия октябристов, состоявшая в основном из крупных либеральных помещиков и части крупной торгово-промышленной буржуазии, экономические интересы которой тесно переплетались с помещичьими.
Октябристская партия при непосредственном участии крупных землевладельцев графа Гейдена, С. Шидловского и других выработала откровенно помещичью программу. Вместе с другими помещичьими партиями октябристы единым фронтом выступали не только против трудовистского и большевистского проектов национализации всей земли, но и против проекта частичной национализации земли, который выдвигали кадеты в разгар революции 1905—1907 гг.
Во «всеподданнейшей», насквозь контрреволюционной «Записке...» Николаю II октябрист профессор П. П. Мигулин писал, что аграрные проекты кадетов и трудовиков не отвечают желаниям народа. Мигулин советовал царю распустить I Государственную думу, которую он характеризовал как крайне революционную, и предлагал ряд мер для борьбы с революцией 1.
С открытой защитой помещичьего землевладения в полном его объеме выступили октябристы. В разгар революции под страхом потери своих владений они вынуждены были пойти на лицемерные признания необходимости дополнительного наделения землей крестьян. Об этом, например, говорил в I Государственной думе лидер октябристов граф Гейден. Октябристы и во время революции не собирались жертвовать своими
1 См. «Аграрный вопрос в Совете министров (1906)». Материалы по истории крестьянских движений в России. Под ред. Б. Б. Веселовского, В. И. Пичета и В. М. Фриче, вып. 4. М. — Л., 1924, стр. 172—176.


Буржуазные аграрные теории
257
интересами. Разговоры о дополнительном наделении крестьян землей понадобились им для обмана крестьян. Аграрное движение, писал П. Мигулин, «можно остановить только одной мерой: обещать дополнительные наделы» 1. Он советовал царскому правительству и помещикам пойти на эти обещания для того, чтобы успокоить восставшее крестьянство, погасить революцию, оторвать крестьянство от социал-демократии. «В самом деле, —заявлял он, — нужно же дать что-нибудь взамен предлагаемого чисто социалистическими учениями. Мыслимо ли закрывать глаза и не считаться с ростом социал-демократии? Ее цели не могут не быть привлекательными для массы: ведь речь идет именно о благополучии, о благоденствии этой массы. Цели поэтому правительства должны заимствовать у социал-демократии. Другое дело средства» 2.
Борьбе большевиков за радикальную революционную ломку существовавших в стране аграрных отношений Мигулин противопоставил обещания улучшить положение крестьян. Когда же революция была подавлена, октябристы сразу отказались от своих обещаний. Тот же Мигулин в «Записке к разрешению аграрного вопроса», составленной им в 1907 г. по поручению главноуправляющего землеустройством и земледелием князя Б. А. Васильчикова, рекомендовал вести решительную борьбу против всех проектов, которые защищают идею национализации земли или же выдвигают требование принудительного отчуждения части помещичьих земель. Правительство, поучал он, может допустить лишь добровольную продажу помещиками земли крестьянам.
Мигулин сформулировал программу мероприятий, которой правительство должно было руководствоваться при решении аграрного вопроса. Краеугольным камнем этой программы являлись сохранение помещичьего землевладения, разрушение крестьянской общины, укрепление крестьянской собственности на надельные земли как надежное средство против «аграрных правонарушений и социализма», переселение малоземельных на «свободные государственные и кабинетские земли», организация сельскохозяйственного кредита. Для облегчения перехода крестьянства к улучшенным приемам хозяйничанья Мигулин советовал провести ряд юридических реформ, облегчающих разверстание земли и создание неделимых заповедных семейных участков 3. В своей основе эта программа мероприятий в аграрном вопросе совпадала с той, какую стал проводить Столыпин.
1 	П. П. Мигулин. Возрождение России. Харьков, 1910, стр. 381.
а Там же, стр. 386—387.
& См. там же, стр. 127—128.
9 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


258
Глава десятая
Против конфискации земельной ренты выступали и буржуазные экономисты кадетской ориентации. Видные представители этого направления пытались теоретически обосновать нецелесообразность и далее вредность конфискации ренты. В рассматриваемый период их усилия были направлены на борьбу против научной теории ренты К. Маркса. Острие своей критики они направили главным образом против теории абсолютной ренты. Особенное усердие в борьбе против теории К. Маркса проявил С. Булгаков, который создал свою теорию ренты. Основным пороком «теории» Булгакова является то, что он не различал двух видов монополий в сельском хозяйстве — монополии владения землей на правах собственности и монополии хозяйства на земле. Это логически вело к отрицанию абсолютной земельной ренты, к смешению ее с дифференциальной рентой. Отрицая существование абсолютной ренты, Булгаков заявлял, что она представляет собой «лишь особый случай дифференциальной ренты» К
Теория ренты Булгакова находилась в тесной связи с пресловутым «законом убывающего плодородия почвы». «Условием возникновения ренты, — писал Булгаков, — является закон убывающего плодородия почвы, паразитарным продуктом которого и является рента» 1 2.
С. Булгаков решительно отвергает вывод Маркса, что земельная рента есть прибавочная стоимость, продукт эксплуатации труда сельскохозяйственных рабочих. По словам Булгакова, рента «может быть только продуктом неземледельческого труда. Это есть дань, которая платится землевладельцу всем обществом, тяжелый рефлекс общественного прогресса; земельная рента в этом смысле есть феномен не производства, а распределения» 3.
В русской буржуазной литературе С. Булгаков одним из первых выступил с защитой так называемой распределительной версии источника земельной ренты, согласно которой рента не создается наемным трудом в самом сельском хозяйстве, а является результатом перераспределения между разными отраслями народного хозяйства. Эта же версия разделялась С. И. Солнцевым и рядом других буржуазных экономистов.
В трактовке Булгакова, земельная рента в России, как и на всем Европейском континенте, за исключением Англии, является «таким же нервом производства, как и прибыль на капитал»; земельная рента и прибыль здесь составляют общий доход землевладельца; последний поэтому стремится к повы-
1 С. Булгаков. Капитализм и земледелие, т. I, стр. 87.
2 Там же, стр. 90.
й См. там же, стр. 113—114.


Буржуазные аграрные теории
259
шснию своего дохода вообще без различия этих источников. Повышение ренты в общем составе дохода, но словам Булга кова, стимулирует развитие производительных сил в сельском хозяйстве. Всю вину за рост цен на сельскохозяйственные продукты он сваливает на природу, которая будто бы все время сокращает свои дары.
Буржуазно-апологетическая сущность теории ренты Булгакова была показана В. И. Лениным. Теорию ренты, созданную Булгаковым, В. И. Ленин охарактеризовал как «продукт «последней наименее производительной затраты» профессорского «труда»» !.
Не различал двух видов монополий в сельском хозяйстве и М. И. Туган-Барановский. В его трактовке рента выступает как «нетрудовой доход, вытекающий из пользования устойчивыми полезными свойствами земли» 1 2. Как и Булгаков, Туган- Барановский скрывает действительный источник ренты — прибавочную стоимость, а условия, способствующие образованию дифференциальной ренты, он выдает за источник ренты. По утверждению Туган-Барановского, существуют три источника земельной ренты: естественные различия земельных участков по их положению в пространстве, естественные различия земельных участков по их плодородию и естественные различия производительности последовательных затрат земледельческого труда3. В силу этих естественных, устойчивых и неустранимых различий производительности труда в различных пунктах производства, утверждал Туган-Барановский, и возникает особый вид общественного дохода — земельная рента, которая поступает в руки собственников земли. По Туган-Барановскому, рента не входит в цену продукта, а является результатом цены. Она имела бы место и в том случае, если бы землевладельцы отказались от нее.
С одной стороны, рента, в трактовке Туган-Барановского, является выражением растущей трудности жизни, следствием «закона убывающего плодородия почвы». При рассмотрении отношений между трудом и капиталом в промышленности Туган-Барановский стоял на позициях так называемой социальной теории распределения, при рассмотрении же отношений между землевладельцами и наемными рабочими он отходил от этой теории и утверждал, что земельная рента «подчинена своему особому закону, стоящему вне и выше социальной борьбы, между тем как распределение продукта
1 В. И. Ленин. Аграрный вопрос и «критики Маркса». Поли. собр. соч., т. 5, стр. 122.
2 М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии, 1911, стр. 448.
3 См. там же, стр. 451.
9*


Глава десятая
260
между капиталистом и рабочим определяется социальной борьбой» К
С другой стороны, рента у Туган-Барановского выступает в качестве рычага прогресса. Рост капиталистической ренты, .'заявлял он, «указывает на прогресс земледелия, на переход к более интенсивному и производительному хозяйству, иначе говоря, на рост народного богатства» 1 2. Согласно этой концепции, вздутие цен на землю и на сельскохозяйственные товары происходит не в интересах земельных собственников и земельных спекулянтов, а в интересах сельскохозяйственного прогресса. Позицию Туган-Барановского по вопросу о ренте разделяли А. И. Чупров, В. Я. Железнов, А. А. Мануйлов и многие другие буржуазные экономисты России.
Следует отметить, что пресловутый «закон убывающего плодородия почвы» принимался далеко не всеми буржуазными экономистами России. Некоторые ученые (К. А. Пажитнов, Д. И. Менделеев3, А. И. Скворцов) подвергали этот «закон» основательной критике.
Например, К. А. Пажитнов показал, что теория Булгакова, основанная на мальтузианских выводах, не представляет по существу чего-либо оригинального; оригинальным является лишь то, что в руках Булгакова выдуманный задолго до него «закон убывающего плодородия почвы» превратился в «универсальный» закон», влияние которого «распространяется по крайней мере на всю до сих пор протекшую историю и на отдаленное будущее, т. е. в нечто подобное закону всемирного тяготения»4. Критика К. А. Пажитновым «закона убывающего плодородия почвы» перекликается с аргументацией В. И. Ленина против этого «закона», содержащейся в той части работы «Аграрный вопрос и «критики Маркса»»5, которая была опубликована в 1901 г.
Основную ошибку Булгакова К. А. Пажитнов усматривал в том, что при рассмотрении производительных затрат труда и капитала он оставляет в стороне вопрос об историческом развитии техники. «Что при неизменяющейся технике увеличение труда или капитала не сопровождается пропорциональным увеличением продукта, это, — писал К. А. Пажитнов, —
1 М. И. Ту г ан-Б ар айовский. Основы политической экономии, стр. 452.
8 Там же, стр. 458.
3 Критику Д. И. Менделеевым «закона убывающего плодородия почвы» см. «История русской экономической мысли», т. И, ч. 1. М., 1959, стр. 189—194.
4 К. А. Пажитнов. К аграрному вопросу. Закон убывающего плодородия почвы и его значение в политической экономии (по поводу книги Булгакова «Капитализм и земледелие»). М., 1903, стр. 5.
5 См. В. И. Ленин. Аграрный вопрос и «критики Маркса». Поли, собр. соч., т. 5, стр. 99—113.


261
Буржуазные аграрные теории
справедливо в известных пределах; по возводить его в закон нет оснований» И в индустрии производительным затратам труда и капитала создается предел состоянием техники. Лишь с развитием техники расширяется возможность дальнейшей интенсификации без уменьшения производительности труда. Если же производительность труда рассматривать в связи с развитием науки и техники, то «не только уничтожается возможность противоположения земледелия индустрии, но уничтожается весь закон убывающего плодородия почвы, как закон, объясняющий феномены производства и распределения исторически развивающегося общества, и превращается в положение, истинность которого столь же очевидна, как и его бесплодность для политической экономии...» 1 2
Для подтверждения своей позиции К. А. Пажитнов ссылается на К. Маркса. «Созданием социальной среды человечество, — писал он, — ив отношении роста населения выделило себя из непосредственного действия законов природы и вместе с тем наложило печать историчности на законы экономической жизни. И устанавливать универсальные и вечные законы — значит воскрешать ошибки, погребенные уже рукой К. Маркса, и в этом смысле философия Булгакова... есть не более как «нищета философии»» 3.
Отрицание буржуазными экономистами категории абсолютной ренты при капитализме, связывание ими дифференциальной ренты с пресловутым «законом убывающего плодородия почвы», трактовка ренты как рычага сельскохозяйственного прогресса — все это логически вело к отрицанию национализации земли. Согласно их трактовке, национализация земли не может оказать значительного влияния на развитие производительных сил в земледелии, на положение народных масс, так как она не устраняет ренты, а меняет только собственников.
Исходя из этой позиции, не только крайне правые, но и представители народничествующих буржуазных либералов выступили против национализации земли. Особенно отчетливо это единодушие проявилось на так называемом особом совещании по аграрному вопросу в апреле 1905 г. В постановлении совещания записано: «Известные в экономической литературе проекты национализации земли (Генри Джордж и др.) в настоящее время не могут служить практической программой аграрной политики в России» 4.
Отрицание экономической целесообразности национализации земли октябристами и кадетами означало отрицание целе¬
1 К. А. Пажитнов. К аграрному вопросу.., стр. И.
2 Там же, стр. 13.
3 Там же, стр. 31.
4 «Аграрный вопрос», т. I, стр. III.


262
Глава десятая
сообразности конфискации помещичьей собственности на землю. Возникает вопрос: почему не только октябристы, но и кадеты были против радикального решения аграрного вопроса, против конфискации помещичьих земель, против национализации земли? Ясный ответ на этот вопрос дали сами же экономисты этого направления. Перед лицом народной революции они боялись, что национализация земли усилит позицию рабочего класса как антагониста буржуазии, усилит стремление рабочего класса к ликвидации буржуазной собственности вообще. Ликвидация помещичьего землевладения означала бы ликвидацию классового союзника буржуазии в ее борьбе против народа. «Национализация земли, — писал Туган-Баранов- ский, — неизбежно повела бы на практике к обострению классовой борьбы благодаря укреплению позиции одной борющейся стороны — пролетариата. Уход с исторической арены землевладельческого класса явился бы грозным предзнаменованием предстоящей гибели и других имущих классов современного общества» 1.
Имелись, конечно, и другие причины более непосредственного экономического характера. Помещичье хозяйство тысячами нитей было связано с буржуазным. В XX в. значительная часть прежних помещичьих земель находилась уже в руках буржуазии. Последняя достаточно «территориализировала» себя. Происходил также процесс обуржуазивания самого дворянства, которое все больше применяло чисто капиталистические формы хозяйствования. Национализация помещичьей земли путем ее конфискации расценивалась буржуазными либералами как покушение на «священный» принцип частной собственности. «Не следует забывать, — поучал Туган-Баранов- ский, — что денежный капитал сплетен самыми тесными узами с земельной собственностью. Во-первых, земля обращается на рынке и переходит из рук в руки путем купли-продажи. Почти всякий крупный денежный капиталист является вместе с тем и землевладельцем, благодаря чему класс капиталистов непосредственно сливается с землевладельческим классом. Затем денежный класс господствует над землевладением путем ипотечного кредита. Единый земельный налог, проектированный Джорджем, был бы конфискацией не только земельной ренты, но и процента по всем капиталам, выданным под залог земли» 2. Буржуазия и ее идеологи боялись, как бы уничтожение собственности на землю не привело впоследствии к уничтожению собственности и на капитал. «Если отобрали землю, — от-
1 М. Туган-Барановский, Национализация земли. СПб., 1906, стр. 06.
* Там же, стр. 65.


Буржуазные аграрные теории
263
кровенпо писал А. И. Чупров, — то кто поручится, что в будущем не отберут и капитала?» 1
В качестве доводов против национализации земли даже путем не конфискации, а выкупа Туган-Барановский приводил то, что, если земля станет более доступной для народных масс, ото поведет к уменьшению прилива избыточного населения из деревни в город, к повышению заработной платы рабочего и тем самым усилит экономическую мощь рабочих но отношению к капиталистическому классу2. Боязнь за судьбу капитала и заставила идеологов либеральной буржуазии выступить против прогрессивных требований Г. Джорджа.
Известно, что интересы феодалов и буржуазии противоречат друг другу, что для буржуазного производства феодальная собственность на землю не только не нужна, но и вредна. Русские буржуазные экономисты XX в. «забыли» эту истину, раскрытую передовой буржуазной мыслью Запада еще в начале XIX в., отождествляли феодальную собственность с буржуазной и заявляли о «несправедливости» конфискации помещичьей собственности на землю. Так, например, М. Я. Герценштейн писал: «Поземельный собственник владеет своей землей на таком же титуле и настолько же имеет право на свой не основанный на собственном труде доход, насколько имеет такое право капиталист, владеющий каким-нибудь предприятием, денежным капиталом, долговыми обязательствами и проч.; все они владеют на одинаковом праве. Почему же вдруг один из этих классов сразу будет лишен своих доходов, тогда как другой не только сохранит свои доходы, но еще получит значительные выгоды?» 3
Подобного рода аргументы в защиту помещичьей собственности на землю нередко приводились и представителями помещиков. Помещики и их идеологи призывали буржуазию к совместной защите всех форм частной собственности.
Могучий размах крестьянского движения, вылившегося в антифеодальную революцию, заставил кадетов пойти на некоторое отступление от своей позиции. На III съезде кадетской партии в апреле 1906 г. обсуждалась аграрная программа, разработанная А. А. Кауфманом, Н. Н. Кутлером, А. А. Мануйловым, М. Я. Герценштейном и другими буржуазными экономистами. Зная действительное настроение крестьянства, ка¬
1 А. И. Чупров. К вопросу об аграрной реформе. «Аграрный вопрос», т. II, стр. 19.
2 См. М. И Туган-Барановский. Национализация земли, стр. 65.
3 М. Я. Герценштейн. Национализация земли. «Аграрный вопрос», т. I, стр. 116. Этот же мотив приводил и Н. Н. Кутлер (см. «Государственная дума. Второй созыв. Сессия вторая». Стенографические отчеты, ч. I. СПб., 1907, стр. 736).


264
Глава десятая
деты — представители мест критиковали предложенную съезду аграрную программу и высказались против сохранения помещичьего землевладения, за национализацию земли Они возражали против включения в программу пункта о сохранности «культурных» помещичьих имений, указывая на то, что в действительности культурные имения являются в России редкостью, почти все помещичьи имения держатся на кабале. «Единственный способ устранить те условия, которые вызвали к жизни аграрный вопрос, единственное, действительно радикальное решение, — говорил представитель от Томска Жемчужников, — заключается в национализации земли, причем в государственный земельный фонд кроме кабинетских, удельных и других земель должны отойти путем выкупа не только земли частных владельцев, но также и надельные и купчие крестьянские земли» 1 2,
Выступление на съезде части кадетов с мест за включение в аграрную программу пункта о национализации всей земли с выкупом было продиктовано не интересами развития производительных сил в сельском хозяйстве, не желанием помочь крестьянству, а боязнью выпустить решение аграрного вопроса из рук буржуазии. Это был тактический ход. «Все, кто работают на местах, — заявил представитель от Костромы, — видят, что в крестьянстве сейчас происходит поворот — поворот влево, влево и влево... а мы можем иметь успех только в единении с народом»3. Если мы не включим в аграрную программу пункта о национализации, говорил кадет Бакуменко, крестьянство возьмет решение аграрного вопроса в свои руки. Посредством провозглашения национализации земли эти кадеты надеялись перетянуть крестьянство на свою сторону, подчинить его своему влиянию.
Подавляющее большинство на съезде решительно выступило против национализации. Однако под давлением революционных выступлений крестьян кадеты все же были вынуждены сделать шаг навстречу крестьянским требованиям — признать необходимость частичной национализации. В утвержденную III съездом аграрную программу был включен пункт о государственном земельном фонде, который должен быть образован из государственных, удельных и части помещичьих земель, принудительно отчужденных за «справедливое вознаграждение». Из этого фонда земля должна была передаваться нуждающимся крестьянам во временное пользование сооб¬
1 См. «Протоколы III съезда партии народной свободы (конституционно-демократической)». СПб., 1906, стр. 110—116.
2 Там же, стр. 116.


Буржуазные аграрные теории
265
разно с особенностями землевладения и землепользования в различных областях России за плату, размер которой определялся бы соответственно доходности земель и «сообразно с общим планом земельного обложения». Эти положения и легли в основу кадетского аграрного проекта — «проекта 42-х», который был представлен на обсуждение в I Государственную думу и который защищался в Думе думской фракцией кадетской партии.
Кадетские теоретики считали необходимым принудительное отчуждение тех земель, на которых помещики сами не хозяйничали, а сдавали их в аренду на кабальных условиях, пустующих земель, а также земель, обрабатывающихся преимущественно крестьянским инвентарем \ Как указывал В. И. Ленин, кадеты соглашались пожертвовать «диким помещиком», «земельным ростовщиком», при условии, что основная масса земли останется по-прежнему в руках помещиков, которые постепенно переводили бы свои хозяйства на капиталистические рельсы. Для обеспечения этих хозяйств постоянной дешевой рабочей силой кадеты предлагали безземельных и малоземельных крестьян наделить землей не по трудовым нормам, как требовали трудовики, а по продовольственной норме. В кадетском «проекте 42-х» записано: «Является желательным доведение размеров обеспечения до потребительной нормы, т. е. до такого количества земли, которое, но местным условиям и принимая в расчет прочные промысловые доходы... было бы достаточно для покрытия средних потребностей в продовольствии, жилище, одежде и для несения повинностей» 1 2. В то же время кадеты откровенно признавали, что без «заработков на стороне» крестьяне при продовольственной норме удовлетворить свои насущные потребности не смогут. Они вынуждены будут искать заработки в помещичьих хозяйствах. Исходя из этого, А. И. Чупров доказывал, что помещичьи имения, которые доставляют значительные заработки крестьянам, не должны подлежать принудительному отчуждению. В дальнейшем, когда революция была подавлена, кадеты по существу отказались от своего временного уклонения в сторону частичной национализации. В кадетском аграрном проекте, предложенном Н. Н. Чер- ненковым, Н. Н. Кутлером, А. А. Кауфманом на обсуждение аграрной комиссии кадетской партии (1907) 3, круг помещичьих земель, подлежащих принудительному отчуждению, уре¬
1 См. «Проект 42-х». «Государственная дума. Созыв первый. Сессия первая». Стенографические отчеты, т. I. СПб., 1906, стр. 249.
2 Там же.
3 См. «Аграрный вопрос». Протоколы заседаний аграрной комиссии И—13 февраля 1907 г. СПб., 1907, стр. 286, 318-319.


266
Глава десятая
зывался по сравнению с «проектом 42-х» настолько, что помещичьи хозяйства фактически сохранились бы почти во всем своем объеме. Земля же, которая будет предоставлена из государственного земельного фонда в пользование крестьян, согласно проекту кадетов, должна быть закреплена за ними в частную собственность Таким образом кадеты вступили на столыпинский путь. При голосовании во II Государственной думе директивных резолюций для аграрной комиссии кадеты с помощью правых партий провалили предложение трудовиков о включении пункта о принудительном отчуждении1  2.
Антинародный характер аграрной программы кадетов отчетливо выявился и при обсуждении вопроса, на каких условиях должно произойти принудительное отчуждение части помещичьих земель. Кадетские экономисты единодушно выступили за то, чтобы принудительное отчуждение части помещичьих земель было осуществлено за выкуп. Отчуждение земли без выкупа, по их словам, неизбежно приведет к величайшим экономическим потрясениям, нанесет страшный удар по всему народному хозяйству.
Так, например, Туган-Барановский уверял, что отчуждение помещичьих земель без выкупа нанесет будто бы сокрушительный удар по всей русской промышленности, так как-де отказ государства от оплаты по закладным листам Дворянского банка приведет к глубочайшему расстройству не только государственный, но и частный кредит. Неизбежным результатом этого будет отлив капитала за границу. «Итак, — запугивал Тугап- Барановский, — мы останемся без денежных капиталов и без возможности их получить. Последствием этого явится... паралич всей промышленно-торговой жизни страны — промышленный кризис и массовая безработица небывалой силы и продолжительности» 3.
Буржуазные экономисты старались убедить крестьян в том, что для них якобы выгоднее выкупить землю обычным капиталистическим способом, чем получить ее даром. «...Получить нужную землю за правильно высчитанный выкуп, — писал кадет А. И. Чупров, — не только справедливее, но и много выгоднее. Земля у нас, слава богу, еще пока дешева, а способов поднятия ее доходности в будущем так много, что затевать из-за ее захвата кровопролитную войну... было бы верхом безрассудства» 4.
1 См. «Государственная дума. Созыв второй. Сессия вторая». Стенографические отчеты, ч. I, стр. 739.
2 См. там же, ч. II, стр. 1237, 1238, 1240, 1246.
4 	М. Туган-Барановский. Национализация земли, стр. 164.
4 	А. И. Чупров. К вопросу об аграрной реформе. «Аграрный вопрос», т. II, стр. 22,


Буржуазные аграрные теории
267
Кадеты считали, что отчуждение части помещичьей земли нужно провести за вознаграждение К Оценку же отчуждаемой земли, по их мнению, нужно производить так, чтобы она могла быть признана справедливой с точки зрения лиц, у которых она отчуждена. По проекту Кутлера «справедливая» цена земли должна устанавливаться путем капитализации из 6% доходности 2.
Известно, что после 1861 г. выкуп уже сыграл свою роль, разорив крестьян и обогатив помещиков. В XX в. буржуазные экономисты снова ратовали за выкуп. Как это видно из доклада Кутлера в кадетской аграрной комиссии, кадеты отдавали себе отчет в том, что львиная доля вознаграждения — 2,850 млн. руб. — должна была бы снова достаться небольшой кучке земельных магнатов. Таким образом, кадеты все трудности, связанные с экономическим развитием отсталой России, хотели возложить на плечи трудящихся масс.
Антидемократический характер кадетской аграрной программы ярко выявился также при решении вопроса о местных комитетах. Как известно, в I Думу члены Трудовой группы подали — за подписью 35 депутатов — письменное заявление об учреждении комитетов на местах, которые должны избираться всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием для содействия решению аграрного вопроса. Мера эта могла бы иметь большое значение: народные массы непосредственно были бы привлечены к работе над решением аграрного вопроса. От классового состава земельных комитетов зависел ответ па вопрос, кто кого принудит — помещики крестьян или крестьяне помещиков. Вот почему вокруг этого вопроса разгорелась острая классовая борьба.
Представители всех буржуазных партий единодушно выступили против проекта трудовиков, так как боялись, что земельные комитеты, избранные на условиях, предложенных трудовиками, могут передвинуть решение аграрного вопроса влево3. А. И. Чупров, Н. Н. Кутлер и другие кадеты предлагали образовать поземельные комиссии на чисто бюрократической основе, по прусскому образцу: 7з — от государства, 7з — от помещиков и 7з — от крестьян4. Безусловно, что при таком составе земельные комитеты осуществляли бы не принудительное отчуждение части помещичьей земли, а принудительное  * 11 	См. «Проект 42-х». «Государственная дума. Созыв первый. Сессия первая». Стенографические отчеты, т. I, стр. 249.
- См. /Л //. Кутлер. О справедливой оценке земли. «Аграрный вопрос». Протоколы заседаний аграрной комиссии И—13 февраля 1907 г., стр. 228.
Л См. «Речь», 25 мая 1906 г.
1 См. «Аграрный вопрос», т. I, стр. 280; т. II, стр. 33, 34, 54 и др.


268
Глава десятая
закабаление крестьян новым разорительным выкупом. Таким образом, аграрная реформа означала бы не что иное, как очень выгодную продажу помещиками ненужных им и худших земель крестьянам.
Наряду с антидемократическими требованиями в аграрной программе кадетов имелись и такие пункты, которые в известной мере отвечали интересам крестьян. К их числу относятся требования о законодательном урегулировании арендных отношений, о понижении налогов на крестьянское хозяйство, об уничтожении сословной неполноправности крестьянства и некоторые другие.
Посредством устранения некоторых остатков крепостничества кадеты надеялись, с одной стороны, сузить размах крестьянской борьбы за землю, с другой — в какой-то степени повысить покупательную способность крестьян и тем самым расширить внутренний рынок для развивающейся промышленности России. Без повышения материального благосостояния крестьянства, подчеркивал Мануйлов, невозможно широкое развитие промышленности 1. Эта мысль проходит через работы многих буржуазных экономистов.
Отношение к столыпинской реформе
Крупная буржуазия горячо одобряла и поддерживала правительственную аграрную политику Столыпина. В беседе с корреспондентом журнала «Экономист России» три крупных московских миллионера цинично заявили: «Мы почти все за закон 9 ноября... Дифференциации мы нисколько не боимся... Из 100 полуголодных будет 20 хороших хозяев, а 80... батраков... Мы сентиментальностью не страдаем... Наши идеалы — англосаксонские. Помогать в первую очередь нужно сильным людям... А слабеньких... да нытиков мы жалеть не умеем» 1 2.
Идеологи крупной российской буржуазии и крупных помещиков — октябристы — приветствовали Указ 9 ноября 1906 г. Разрушение общины и насаждение частной крестьянской собственности на землю они рассматривали как наилучший способ решения аграрного вопроса, великий шаг на пути прогресса 3.
С оценкой Указа 9 ноября, данной крупной российской буржуазией и октябристами, солидаризировалось и правое крыло партии кадетов. Так, ГТ. Струве характеризовал Указ
1 А. А. Мануйлов. Поземельный вопрос в России. М., 1905, стр. 71.
2 «Экономист России» № 7—8, 1909, стр. 9.
8 См. «Государственная дума. Третий созыв. Сессия вторая». Стенографические отчеты, ч. I, стр. 170—198.


Буржуазные аграрные теории
269
9 ноября как великое мероприятие. «...Не может быть никакого сомнения, — писал он, — что с аграрной реформой, ликвидировавшей общину, по значению в экономическом развитии России в один ряд могут быть поставлены лишь освобождение крестьян и проведение железных дорог» 1.
Большинство же кадетов при обсуждении указа в III Государственной думе выступили с критикой его, хотя главные статьи указа не вызывали возражений и у представителей левого крыла кадетской партии. Кадеты всех оттенков единодушно признавали, что Россию нужно реформировать на началах частной собственности. Так, на заседании III Государственной думы 24 октября 1908 г. член ЦК кадетской партии А. И. Шингарев заявил, что насаждение личной собственности— «ценное сокровище». Вместе с тем он высказался против политики насильственной ломки общины. От имени кадетской фракции А. И. Шингарев заявил: «Нет... мы вовсе не желаем закреплять людей в общине... мы говорим: пускай... идет этот выдел... пускай община подвергается исторической эволюции; мы не желаем ни стеснять, ни разрушать; мы желаем предоставить народу, самому народу, разрешать этот вопрос на местах так, как он разрешался историей... Поэтому мы высказываемся... за отмену Указа 9 ноября» 2.
Требование Шингарева об отмене Указа 9 ноября было продиктовано боязнью, что крестьянство ответит на него революцией. Насильственное разрушение общины, говорил он, — это путь тревоги, путь смут, путь взаимного непонимания и раздоров, а не путь насаждения правопорядка, не путь обновления русской жизни3. Насаждение частной собственности среди крестьян Шингарев советовал проводить постепенно.
Кадет Шингарев был противником не самой идеи столыпинской реформы, а лишь методов ее осуществления. Переход крестьян от общинной формы землепользования к частной собственности он хотел провести в более мягкой форме, чем это делал Столыпин.
Такую же позицию в Думе защищал и лидер кадетской партии П. Н. Милюков, и другие представители этой партии. В противовес Указу 9 ноября кадеты внесли свой проект, по которому каждый желающий выделиться может этого требовать во всякое время; общество должно удовлетворить желающего выделиться зФилей или деньгами; количество земли, на которое имеет право выделяющийся, устанавливается общиной
1 И. Струве. Преступление и жертва. «Русская мысль», кн. X, т. 32. М., 1911, стр. 138.
2 «Государственная дума. Третий созыв. Сессия вторая». Стенографические отчеты, ч. I, стр. 270.
" См. там же, стр. 263.


270
Глава десятая
или на основании последнего передела; ограничивается скупка земли 1..
Против насильственного уничтожения общины выступали в печати также некоторые буржуазные ученые — Д. И. Менделеев, Л. Ходский и другие, хотя они видели отрицательные стороны сельской общины в России. Они требовали скорейшего устранения всех преград, мешавших свободному приложению труда в разных областях деятельности, уничтожения круговой поруки в отношении к повинностям, чересполосицы и т. д. Эти ученые советовали решение вопроса об общине предоставить самим крестьянам. Их критика Указа 9 ноября была продиктована сочувствием к широким крестьянским массам. Они видели, что насильственная ломка общины осуществлялась Столыпиным в интересах помещиков и кулачества ценой разорения крестьянской массы. Вместе с тем они не хотели обидеть и помещиков и не посягали на помещичье землевладение.
Позиция буржуазных экономистов по аграрному вопросу в период между Февральской и Октябрьской революциями
С приходом к власти российской буржуазии в феврале 1917 г. наглядно проявился ее антидемократизм и полная неспособность решить назревшие задачи буржуазно-демократической революции.
Одной из основных экономических проблем России ио- прежнему оставался аграрный вопрос. Буржуазно-помещичий блок во Временном правительстве упорно тормозил решение этого вопроса, формально откладывая его до Учредительного собрания, срок созыва которого Временное правительство постоянно отодвигало на неопределенное время 2. Буржуазно-помещичий блок надеялся выиграть войну, подавить революционное движение в стране, упрочить свое господствующее положение и затем провести аграрную реформу в своих интересах.
Чтобы обмануть крестьян и заставить их воевать, Временное правительство в демагогических целях провозгласило, что в основу будущей земельной реформы «должна быть положена мысль о переходе земли в руки трудящихся» 3. Когда же революционное крестьянство, не дождавшись решения правительства, стало самостоятельно забирать землю у помещиков, Врс-
1 См. «Государственная дума. Третий созыв. Сессия вторая». Стенографические отчеты, ч. I, стр. 395—396.
См. Декларация Временного правительства от 8 июля 1917 г.
«ТХ съезд партии народной свободы». Стенографический отчет. М., 1917, стр. 26.
3 Там же.


Буржуазные аграрные теории
271
менноо правительство перешло к подавлению этих действий. Председатель Временного правительства, крупный землевладелец, октябрист князь Львов разослал во все концы правительственные телеграммы с приказом «немедленно водворить порядок», т. е. вернуть отобранные земли помещикам, а виновников в «расхищении» помещичьих земель привлечь к суду. В своей декларации от 8 июля 1917 г. Временное правительство открыто заявило, что главной задачей текущего момента является устранение «той серьезной опасности, которую представляют... земельные захваты и тому подобные самочинные местные способы разрешения земельных нужд» К
Буржуазное правительство игнорировало насущные интересы трудового крестьянства и открыто встало на защиту интересов помещиков. Для разрешения спорных вопросов между помещиками и крестьянами министр земледелия кадет Шинга- рев предложил организовать примирительные земледельческие камеры.
Разоблачая контрреволюционную, антидемократическую сущность либеральной буржуазии, показывая величайший вред для освободительного движения ее проповеди «добровольного соглашения» помещиков и крестьян, партия большевиков призывала крестьянство к немедленной конфискации помещичьих земель.
Чтобы отвлечь крестьянство от революционной программы большевиков, Временное правительство вынуждено было в апреле 1917 г. издать постановление об учреждении земельных комитетов. В центре был создан Главный земельный комитет, на который было возложено «составление общего проекта земельной реформы на основании собранных данных» 1 2. Подавляющее большинство в комитете составляли представители буржуазии. Председателем был назначен прогрессист профессор А. С. Посников.
Классовый состав Главного земельного комитета полностью определял его политику. Так, уже на Учредительном собрании Главного земельного комитета 19—20 мая 1917 г. было принято постановление: «До созыва Учредительного собрания окончательное разрешение земельного вопроса не может быть никем принято и тем более осуществляемо» 3.
Решение аграрного вопроса предполагалось осуществить без каких бы то ни было нарушений частных прав, посред-
1 Декларация Временного правительства от 8 июля 1917 г. «IX съезд партии народной свободы». Стенографический отчет, стр. 26.
2 См. «Труды комиссий по подготовке земельной реформы», вып. 1:
«О крупном землевладении». Пг., 1917, стр. 3.
8 Там же.


272
Глава десятая
ством добровольных сделок крестьян с помещиками. В программной речи, произнесенной при открытии Главного земельного комитета 19 мая 1917 г., А. С. Посников прямо заявил, что насилие «не должно исходить ни в какой мере, особенно теперь, из недр Главного комитета» 1.
В тесном контакте с Главным земельным комитетом работала Лига аграрных реформ, созданная в апреле 1917 г. В ней участвовали буржуазные и мелкобуржуазные экономисты (П. А. Вихляев, Н. А. Каблуков, В. А. Косинский, А. В. Чаянов и др.). Лига имела разветвленную сеть местных организаций и ставила своей задачей выработку общей для буржуазных и мелкобуржуазных экономистов платформы по аграрному вопросу, совместную подготовку практических мероприятий для его решения в Учредительном собрании. Как и в Главном земельном комитете, в Лиге ведущая роль принадлежала буржуазным экономистам, которые и здесь яростно защищали кадетскую программу решения аграрного вопроса2.
Какую же позицию по аграрному вопросу занимала кадетская партия? Широкое демократическое движение крестьянства весной 1917 г., усиление влияния большевиков на крестьян напугали кадетов. Поэтому на VII съезде кадетской партии (март 1917 г.) делегаты с периферии высказались за необходимость внесения некоторых изменений в аграрную программу. «При нынешних условиях, — говорил кадет Кудрявцев, — аграрный вопрос является не только социальным, но и политическим вопросом. Скорейшее его разрешение необходимо для предотвращения серьезных осложнений в деревне» 3. Солидаризируясь с Кудрявцевым, кадет Чешихин заявил, что «партия должна изменить свою аграрную программу в смысле признания национализации земли» 4.
Предложение Чешихина о включении в аграрную программу кадетской партии пункта о национализации земли вызвало резкий протест со стороны подавляющего большинства делегатов съезда. Профессор В. А. Косинский подчеркивал, что национализация земли есть социалистическая мера, которая может последовать лишь при общей социализации капиталов 5.
Лидеры кадетской партии направили свои усилия на дискредитацию идеи национализации, которую они трактовали
1 А. Посников. Задачи Главного земельного комитета. «Вестник Европы» № 4—5—6, 1917, стр. 642.
2 См. «Органы земельной реформы: земельные комитеты и Лига аграрных реформ». М., 1917; «Труды Всероссийского съезда Лиги аграрных реформ», вып. I, II. М., 1917; «Труды III Всероссийского съезда Лиги аграрных реформ», вып. I, II. М., 1918.
3 «Речь», 28 марта 1917 г., стр. 4.
4 Там же.
5 См. «Речь», 29 марта 1917 г., стр. 3.


Буржуазные аграрные теории
273
как социалистическую меру. Особенно ярко это проявилось на VIII съезде кадетской партии (май 1917 г.). Попытка проведения национализации и социализации земли, заявил Косин- ский на этом съезде, вызовет «небывалые потрясения, лишит страну последних продуктов... ослабит интенсивность труда в деревне, отобьет у крестьян охоту работать. Сыграет роль стимула, который понизит личный интерес крестьян к земле, к ничьей земле, в которую нужно вбивать свой капитал, а вместе с тем и понизит производительность труда» *. От имени ЦК кадетской партии против национализации выступал на съезде Н. Н. Черненков. В Главном земельном комитете эту идею защищал кадет А. А. Кауфман, а в Лиге аграрных реформ — Б. Д. Бруцкус, считавший самым опасным лозунг, «который гласит об отмене частной собственности» 1 2.
Борьба кадетов против радикального решения аграрного вопроса велась под флагом защиты крестьянской земельной собственности. Крестьянин, говорил Косинский, воспитан на чувстве собственности и по своей психологии он прежде всего собственник 3.
Левое крыло кадетов предлагало в демагогических целях включить в аграрную программу пункт о том, что земли сельскохозяйственного пользования должны принадлежать трудовому земледельческому населению. За это предложение на VIII съезде высказывался Н. Н. Черненков, его поддержали П. Н. Милюков, А. А. Мануйлов, Д. И. Шаховской и др. Представители левого крыла кадетской партии лавировали и заигрывали с крестьянством, выставляли себя защитниками интересов крестьян. Такая тактика понадобилась кадетам для того, как откровенно заявила кадетская газета «Речь», чтобы крестьяне «не прибегали к тому способу наделения землей, какой рекомендуют большевики» 4; необходимо было это и для воодушевления крестьян, которые сражались на фронте.
Правые делегаты съезда, открыто защищавшие крупное помещичье землевладение, категорически высказывались против включения в программу пункта о переходе земель в руки трудового крестьянства. Выражая мнение этой части съезда, князь Е. Н. Трубецкой заявил, что партия не должна делать никаких уступок даже из демагогических соображений. Трубецкого поддержали В. А. Маклаков, Ф. И. Родичев и др. «Когда вы говорите о трудовой норме, — заявил Родичев, — то
1 «Речь», 28 июля 1917 г., стр. 3.
2 «Труды II Всероссийского съезда Лиги аграрных реформ». Основ ные идеи решения аграрного вопроса, вып. 1. М., 1918, стр. 74.
3 См. «Речь», 28 июля 1917 г.
4 «Речь», 12 мая 1917 г., стр. 3.


Глава десятая
274
этим вы волнуете всякого владельца, у которого земля превышает трудовую норму» К
В заключительной речи лидер кадетской партии П. II. Милюков, успокаивая правых, заявил, что партия стоит за переход в руки крестьян не всей помещичьей земли, а лишь части ее, тех земель, которые не обрабатывались самими помещиками, которые сдавались на кабальных условиях в аренду крестьянам. После такого разъяснения съезд проголосовал за включение в аграрную программу пункта о том, что «земли сельскохозяйственного пользования должны принадлежать трудовому земледельческому населению» на правах собственности 1 2.
Провозглашая в программе пункт о переходе земли в руки трудового крестьянства, кадеты вместе с тем оставляли множество лазеек для сохранения основной массы земель за помещиками. В программе указано, что принудительному отчуждению не подлежат те имения, в которых хозяйство ведется собственным инвентарем, а также имения, которые, по мнению «специалистов», имеют народнохозяйственное значение; не подлежат отчуждению и земли под садами, виноградниками 3.
В Главном земельном комитете на заседании комиссии по перераспределению земельного фонда кадет А. А. Кауфман старался доказать, что с точки зрения не только общенародных интересов, но и правильно понятого интереса трудового населения наиболее целесообразным было бы все эти имения оставить «в хозяйственном распоряжении их теперешних владельцев примерно на 15—20 лет»4. Уничтожение «культурных помещичьих имений», по словам кадетского экономиста, приведет к гибели сельскохозяйственную культуру, к подрыву крупной промышленности, которая немыслима без крупного землевладения.
Ликвидацию помещичьих имений, в которых хозяйство велось кабально-крепостническим способом, кадеты считали вынужденной необходимостью. Имения кабально-крепостнического типа, с горечью заявлял Кауфман, «при теперешней политической конъюнктуре... отстоять... нельзя. Поэтому я и по делаю такого рода попытки» 5.
Кабально-крепостнические хозяйства по проектам буржуазных экономистов подлежали отчуждению лишь за плату, соответствующую «нормальной доходности земли».
1 «Речь», 12 мая 1917 г., стр. 2.
2 См. «Резолюция VIII делегатского съезда партии народной свободы (9/12 мая 1917 г. в Петрограде)». Пг., 1917, стр. 6.
3 См. там же, стр. 9.
4 Л. Л. Кауфман. «О крупном землевладении». «Труды комиссий по подготовке земельной реформы», вып. 1, стр. 19.
5 Главный земельный комитет. «Труды комиссий по подготовке земельной реформы», выл. 1, стр. 9.


Буржуазные аграрные теории
275
В 1917 г. буржуазные теоретики в защиту выкупа приводили ту же аргументацию, которая раньше была высказана в работах П. Струве, Туган-Барановского и др. Отчуждение части помещичьих земель за «справедливую», т. е. рыночную, цену они рассматривали как якобы лучшее решение аграрного вопроса. «Лучшее», конечно, для помещиков, а не для крестьян. Последние требовали конфискации, т. е. безвозмездного отчуждения, помещичьих земель в пользу тех, кто ее обрабатывает своим трудом.
Идеологи российской буржуазии были злейшими врагами крестьянской аграрной революции. Они стояли за сохранение помещичьего землевладения. Вот почему В. И. Ленин аграрные программы российских либералов причислял к аграрным программам помещичьих правых партий. Все они проводили помещичью аграрную политику. Одни — открыто, другие — под покровом демагогической фразеологии.
Несмотря на некоторые критические замечания отдельных буржуазных экономистов по адресу помещичьего землевладения, ни один из них не выдвигал программу радикального решения аграрного вопроса. Буржуазные экономисты всех оттенков отстаивали и защищали прусский тип развития капитализма в сельском хозяйстве. «Столыпин и кадеты, самодержавие и буржуазия, Николай второй и Петр Струве, — писал В. И. Ленин, — сходятся в том, что надо капиталистически «очистить» обветшалый аграрный строй России посредством сохранения помещичьей земельной собственности» 1.
Буржуазные либералы и идеологи помещичьего класса стояли за такую аграрную реформу, которая должна расчистить путь капитализму на базе помещичьего хозяйства. Различие между ними было лишь в том, что идеологи помещичьего класса стояли за сохранение помещичьего землевладения в полном объеме, идеологи российской буржуазии считали необходимым отчуждение за выкуп тех земель, которые сдавались помещиками в аренду крестьянам на кабальных условиях.
Не принципиальные разногласия разделяли их, а лишь разногласия в вопросе о методах осуществления той же политики.
1 В. И. Ленин. По торной дорожке! Поли. собр. соч., т. 17, стр. 30.


\с
Глава одиннадцатая
ВОПРОСЫ ПРОМЫШЛЕННОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ
олитика царского правительства по вопросам промышленного развития России была по своему содержанию буржуазной, но она исходила из интересов сохранения экономического и политического господства помещичьего класса. Реакционно-бюрократические методы вмешательства царизма в эко комическую жизнь страны тормозили развитие се производительных сил.
Программа создания «крепкой национальной индустрии», которую разрабатывали С. Ю. Витте и другие представители царской бюрократии, встретила поддержку со стороны торгово- промышленной буржуазии. Поддерживая общие принципиальные установки этой программы, идеологи и практики российской буржуазии выступали лишь против методов ее осуществления, которые предполагали ограничения и принуждение со стороны государственной власти.
В отличие от дворянской литературы, в которой основное внимание уделялось аграрному вопросу, идеологи буржуазии на первый план выдвигали проблемы промышленности и торговли. Они выступали с критикой промышленной политики царского правительства и Государственной думы, обвиняли их в пристрастии к аграрным проблемам, в забвении насущных интересов развития промышленности и старались доказать, что именно промышленность, а не сельское хозяйство должно иметь решающее значение в современном хозяйственном строе России.
В буржуазной литературе большое внимание уделялось вопросам экономической отсталости России и путям ее преодоления, индустриализации страны и источникам средств для ее осуществления, вопросам военной экономики периода первой мировой войны. Широко обсуждалась также проблема экономической будущности России.


Вопросы промышленного развития
277
Проблемы индустриализации страны
Торгово-промышленная буржуазия и ее идеологи постоянно выражали свое недовольство и тревогу медленным по сравнению с Западной Европой экономическим прогрессом в России. Вопрос об экономическом отставании России от стран Запада широко обсуждался в буржуазной литературе, на съездах представителей промышленности и торговли, а также на закрытых экономических беседах у московского миллионера П. П. Рябушинского, в которых активнейшее участие принимали представители буржуазной профессуры П. Струве, И. М. Гольдштейн, А. А. Мануйлов и др.
Идеологи российской буржуазии всех направлений признавали экономическое отставание России от промышленно развитых стран Западной Европы и от США. М. И. Туган-Бара- новский подчеркивал, что за первое десятилетие XX в. отставание России от передовых стран не только не сократилось, но и, напротив, увеличилось. На протяжении этого десятилетия, заявлял он, русская промышленность находилась в состоянии застоя, иногда обострявшегося до размеров кризиса, иногда ослабевавшего и дававшего место незначительному оживлению в той или иной отдельной отрасли промышленности1. На возрастающее отставание России от развитых капиталистических стран указывали и представители монополистического капитала А. И. Коновалов, Н. Авдаков, П. П. Рябушинский и др.
При определении степени промышленного развития России буржуазные экономисты и представители монополистического капитала исходили не только из показателей абсолютных размеров промышленного производства в стране, но и из расчета размеров производства на душу населения. Так, анализируя данные о развитии основных отраслей русской и американской промышленности, сотрудник министерства промышленности и торговли, член Совета съездов представителей торговли и промышленности В. П. Литвинов-Фалинский пришел к выводу, что хотя по своим абсолютным размерам русская промышленность и значительна, но по своей относительной величине (имея в виду, что население страны составляет 140 млн. жителей) она жалка. Он указывал, что в США на каждого жителя приходилось в 1904 г. 14,0 пуда чугуна и 238,5 пуда каменного угля, а в России душевое потребление чугуна равнялось всего лишь 1,3 пуда, угля — 9,9 пуда2. Неутешительны были показатели и
1 См. М. Туган-Барановский. Состояние нашей промышленности за десятилетие 1900—1909 гг. и виды на будущее. «К лучшему будущему». Сборник. СПб., 1912, стр. 153.
2 См. В. II. Литвинов-Фалинский. Наше экономическое положение и задачи будущего. СПб., 1908, стр. 62.


278
Глава одиннадцатая
но производительности труда. «...Душевая производительность в России в 4—5 раз меньше таковой же в некоторых других странах» \
Представители крупной торгово-промышленной буржуазии для подтверждения своих позиций часто ссылались на высказывания Д. И. Менделеева по данному вопросу1  2.
Д. И. Менделеев, М. И. Боголепов и ряд других буржуазных ученых резко подчеркивали экономическую отсталость России для того, чтобы обосновать необходимость ликвидации этой отсталости и создания условий для превращения России в индустриально развитую и независимую державу. А для таких ярых апологетов империализма, как Вольский, Литвинов- Фалинский, Авдаков и Рябушинский, рассуждения об экономической отсталости России были прежде всего средством давления на царское правительство в целях получения выгодных казенных заказов, государственных субсидий, усиления протекционистской политики, т. е. всего того, что приносило баснословные прибыли монополистической верхушке.
Идеологи буржуазии по-разному трактовали вопрос о причинах экономической отсталости России. Представители и идеологи крупной торгово-промышленной буржуазии эти причины усматривали не в особенностях экономического и политического строя России, а в неправильной экономической политике правительства, в недостаточной защите им интересов промышленности и торговли. Наиболее ярким проявлением этой политики правительства признавались противотрестои- ская, противосиндикатская, а также налоговая политика, государственное предпринимательство и т. д.
Буржуазные ученые (Д. И. Менделеев, М. И. Боголепов и др.) главную причину экономической отсталости России видели в остатках крепостничества. На примере развития двух промышленных районов России — Юга и Урала — Менделеев убедительно показал, что главной причиной отсталости металлургической промышленности Урала по сравнению с Югом являются пережитки крепостничества на Урале 3. Он не только вскрыл причины отставания металлургической промышленности Урала, но и наметил программу мероприятий, направленных на ликвидацию этого отставания. Менделеев обосновал необходимость покончить с остатками крепостничества на
1 См. В. П. Лит вино в-Фалинский. Наше экономическое положение и задачи будущего. СПб., 1908, стр. 51.
2 Позиция Д. И. Менделеева по вопросам промышленного развития России освещена в кн. «История русской экономической мысли», т. П, ч. I, стр. 171—175.
См. Д. И. Менделеев. Толковый тариф или исследование о развитии промышленности России в связи с ее общим таможенным тарифом 1891 г. Соч., т. XIX, стр. 214.


Вопросы промышленного развития
279
Урале, рекомендовал пересмотреть устаревшее законодательство о фабрично-заводской промышленности. Ученый ратовал за широкое развертывание геологоразведочных работ, настаивал на организации металлургического института на Урале для подготовки специалистов К
Такую же позицию занимал и М. И. Боголепов. Он подчеркивал, что остатки крепостничества тормозят развитие производительных сил страны, обусловливают экономическое отставание России от более развитых стран Европы и Америки.
М. И. Боголепов, как и Д. И. Менделеев, высказывался за установление государственной собственности на недра земли, на водную энергию. «Закон, отдающий течение рек в собственность прибрежным владельцам, — писал Боголепов, — безнадежно тормозит использование водной силы...» 1 2 Он доказывал необходимость создания нового экономического законодательства, «девизом которого должно быть действительное развитие производительных сил» 3.
Осуществление этих мероприятий при условии борьбы за демократизацию государственного строя имело бы положительное значение: передача всех недр земли из рук отдельных собственников в собственность демократического государства нанесла бы удар по остаткам крепостничества, способствовала бы развитию производительных сил страны.
Не отрицая задерживающего влияния пережитков крепостничества на экономическое развитие страны, такие оруженосцы крупной буржуазии, как Струве, Туган-Барановский, вместе с тем главную причину медленного развития промыш- лсннострг России в период 1900—1909 гг. усматривали «не в экономических, а в политических условиях». Всю вину за усиливающееся отставание России от развитых стран они сваливали на рабочий класс, который будто бы «своими анархическими действиями» отпугнул не только иностранный, но и отечественный капитал от промышленности и тем самым задержал промышленное развитие страны. Апологеты контрреволюционной буржуазии явно клеветали на рабочий класс. Именно российский пролетариат в 1905—1907 гг. боролся за уничтожение феодальных пережитков, за создание условий для быстрого развития производительных сил.
Российская буржуазия вместе со своими экономистами в подавляющем большинстве переметнулась в лагерь контрреволюции.
1 	Подробнее об этом см. «История русской экономической мысли», т. II, ч. I, стр. 172—173.
8 М. И. Боголепов. О путях будущего. Пг., 1916, стр. 50.
3 	Там же, стр. 51.


280
Глава одиннадцатая
Они мирились с сохранением главного пережитка феодализма — самодержавием, поскольку оно защищало их от революционного движения российского пролетариата. Буржуазия боялась разрыва с чиновничеством, бюрократией, помещичьим классом, опасаясь остаться один на один с рабочим классом. Отсюда политическое бессилие буржуазии и ее идеологов, их надежды путем давления на царское правительство изменить экономическую политику, добиться ряда выгодных ей экономических реформ, прикрываясь интересами промышленного прогресса России. Программы революционной ломки пережитков средневековья не выдвигали и Д. И. Менделеев, М. И. Боголепов. Они стояли на позициях реформизма.
Жизнь убедительно опровергла реформистские иллюзии буржуазных экономистов и показала, что царское правительство, опирающееся на крупное помещичье землевладение, не могло разрешить противоречий экономического развития страны. Оно не только не вывело Россию на путь промышленного прогресса, но и, напротив, усугубило ее отставание от передовых стран.
По вопросу о перспективах экономического развития России среди идеологов буржуазии не было единства.
Некоторые буржуазные либералы, тесно связанные с помещичьими кругами, считали, что Россия должна и впредь оставаться только аграрной страной, и допускали развитие лишь тех отраслей промышленности, которые связаны с сельским хозяйством, с переработкой сельскохозяйственного сырья. Так, например, известный буржуазный историк и социолог М. Ковалевский утверждал, что «Россия самой природой своей почвы и характером занятий массы своего населения призвана быть прежде всего и преимущественно крупным производителем сырья» l. М. Ковалевский решительно выступал против отвлечения капиталов в обрабатывающую промышленность, старался доказать необходимость усиленного приложения капиталов не в промышленность, а в сельское хозяйство. Усиленный приток капиталов в сельское хозяйство, по его словам, поведет к интенсификации сельского хозяйства, к замене малоценных хлебов более ценными и к увеличению вывоза хлеба на иностранные рынки, вследствие чего доходы землевладельцев удвоятся или даже утроятся. Та же земля потребует большего ухода и больше рабочих рук. Следовательно, «крестьяне, не находящие себе работы в деревне, получили бы таким образом заработок и не было бы в деревне «безработных»» 2. Индустрия же, утверждал Ковалевский, благодаря машинам все менее и менее нуждается в людях, поэтому она не может когда-либо
1 М. Ковалевский. Экономический строй России. СПб., 1900, стр. И.
2 Там же, стр. 55.


Вопросы промышленного развития
281
обеспечить работу всему населению империи К Отсюда вывод: Россия не должна жертвовать интересами земледелия ради нарождающейся индустрии.
Выступления М. Ковалевского против промышленного пути развития России, его усилия доказать целесообразность оставления России в роли поставщика сырья для передовых стран были ненаучны и реакционны; они шли вразрез с насущными требованиями экономического развития страны.
Большая же часть буржуазных экономистов более правильно понимали исторические тенденции экономического развития России и признавали необходимость превращения России в индустриальную державу путем более быстрого развития промышленности по сравнению с земледелием. Сторонники промышленного развития настойчиво доказывали, что оставаться России сельскохозяйственной страной в XX в. опасно, так как это неизбежно приведет ее к экономической зависимости от развитых индустриальных стран, к потере политической самостоятельности. Прогрессивное развитие России они не мыслили вне капиталистической индустриализации.
Наиболее полно проблема капиталистической индустриализации России была разработана Д. И. Менделеевым, который в своих работах решительно выступал против тех, «которые хотели бы сохранить в преобладании сельскохозяйственный строй...» 1 2 Через все экономические работы великого ученого красной нитью проходит мысль, что могущество государства и преуспевание умножающегося человечества в современную эпоху определяются преимущественно индустрией3.
Среди сторонников индустриального развития России не было единства в вопросе о том, какие отрасли промышленности необходимо развивать в первую очередь. Различные круги буржуазии вели между собой конкурентную борьбу; они старались доказать первенствующее значение именно той отрасли, которую сами представляли. Особенно острой была борьба между монополистами обрабатывающей и добывающей промышленности. Не было единства по данному вопросу и среди буржуазных экономистов. Сравнительно небольшая часть буржуазных экономистов стояла на прогрессивных позициях, понимая значение развития тяжелой промышленности.
Так, например, Д. И. Менделеев решительно высказывался за развитие всех видов добывающей и обрабатывающей промышленности. «Только тогда страна вырабатывает экономическую
1 М. Ковалевский. Экономический строй России, стр. 12, 13.
2 Д. И. Менделеев. К познанию России. Соч., т. XXI. Л. — М., 1952, стр. 451.
3 Подробно о взглядах Д. И. Менделеева см. «История русской экономической мысли», т. II, ч. I, стр. 175—182.


282
Глава одиннадцатая
независимость, а вследствие ее и политическую независимость, когда в ней всякого рода отрасли промышленности развиваются...»1 Он доказывал необходимость развивать в первую очередь «основную индустрию» 2. К ней Д. И. Менделеев относил добычу топлива и руды, производство металлов, особенно чугуна, железа и стали, производство машин и других металлических орудии труда, т. е. по существу отрасли тяжелой индустрии. Без развития основной индустрии, указывал ученый, не могут успешно развиваться все другие виды промышленности, транспорт, сельское хозяйство.
За развитие всех отраслей народного хозяйства при ведущей роли тяжелой промышленности выступал и буржуазный экономист профессор И. X. Озеров. Он доказывал, что вне промышленного развития невозможны экономическая независимость и величие России. «...Индустриализация России, — писал он, — одна из настоятельнейших задач нашего времени...» 3 Озеров высказывался за развитие в первую очередь отраслей тяжелой промышленности, особенно машиностроения, и обращал внимание читателя на огромные возможности промышленного развития Сибири. В его работах обосновывалась необходимость широкого строительства железных дорог (особенно на Севере и в Сибири), улучшения водных путей сообщения. Озеров предлагал соединить Черное море с Северным посредством канала Рига — Херсон, который имел бы не только экономическое, но и стратегическое значение4, высказывался за создание Волго-Донского канала.
Выступая за развитие отраслей тяжелой промышленности, Озеров вместе с тем доказывал необходимость развивать и отрасли легкой промышленности, сельского хозяйства, торговлю. В частности, он считал целесообразным развивать в России хлопководство, обращал внимание на необходимость проведения для этого обширных оросительных работ. Высказывался он и за развитие шелководства, за расширение эксплуатации лесных богатств, особенно на Севере и в Сибири. Озеров обосновывал также необходимость подготовки кадров для промышленности. Индустриализация, писал он, требует создания «деятелей нового типа», вооруженных всей «силой современного научного знания», поэтому нужна серьезная подготовка
1 Д. И. Менделеев. Выписка из протокола общего собрания Всероссийского торгово-промышленного съезда 14 августа 1896 г. Соч., т. XXI, стр. 165.
- Д. И. Менделеев. Толковый тариф или исследование о развитии промышленности России в связи с ее общим таможенным тарифом 1891 г. Соч., т. XIX, стр. 137; Д. И. Менделеев. Учение о промышленности. Соч., т. XX, 1950, стр. 580.
й И. X. Озеров. Что делать? М., МСМХШ, стр. 332.
4 	См. там же, стр. 269.


283
Вопросы промышленного развития
«офицеров и генералов дли русской промышленной армии» -- людей с широким кругозором, которые могли бы учитывать, какое направление нужно дать в данное время промышленному развитию России.
Озеров писал о необходимости для России учитывать хозяйственный опыт США, американские приемы развития производительных сил страны и финансирования предприятий1, опыт Америки в области комбинирования предприятий2. Для ознакомления с достижениями в области промышленности США он советовал чаще посылать туда делегации в составе не только предпринимателей, но и рабочих.
В то же время часть буржуазных экономистов России выступали с требованием развивать в первую очередь отрасли легкой промышленности. Так, например, по мнению буржуазного экономиста А. И. Скворцова, следовало развивать в первую очередь легкую промышленность, основные же отрасли «должны развиваться всюду и везде не ранее, а позже всех других» 3. Первоочередное развитие основных отраслей, утверждал он, противоречит логическому и законному ходу развития промышленности. Раз страна только вступает на путь капиталистического развития, то, заявлял он, характер крупных капиталистических предприятий должны принять прежде всего производства хлопчатобумажной промышленности. «...История развития фабричного производства во всех странах показывает нам, — писал Скворцов, — что именно эти фабрики развиваются ранее всех других» 4.
Развитие хлопчатобумажной промышленности, рассуждает А. И. Скворцов, вызовет неизбежно появление и промышленности, изготовляющей всякого рода орудия и машины, причем эта промышленность должна, особенно в первое время, работать на заграничном сырье. Пока нет огнедействующих фабрик, заявляет он, не может существовать и добыча каменного угля. К тому же каменноугольное производство, по его словам, может появиться только там, где образовалось избыточное обезземеленное рабочее население, которое свойственно только странам с высокоразвитой капиталистической промышленностью. В России же, утверждал он, таких условий для широкого развития добывающей промышленности нет.
Не трудно видеть ошибочность подобных рассуждений. Действительно, капиталистическая индустриализация проходит
1 См. И. X. Озеров. Что делать? стр. 365.
2 См. И. X. Озеров. На новый путь! К экономическому освобождению России. М., 1915, стр. 83.
* А. И. Скворцов. Д. И. Менделеев как экономист. «Русская мысль» № 2, 1917, стр. 69.
4 	Там же, стр. 69—70,


284
Глава одиннадцатая
две стадии: сначала особенно быстро развиваются отрасли легкой промышленности, а затем — на определенном историческом этапе — отрасли тяжелой промышленности. Констатируя этот факт, Скворцов вместе с тем игнорировал то важное обстоятельство, что в XX в. Россия уже не являлась страной, только что вступившей на путь капиталистического развития, что к этому времени она уже успела значительно продвинуться на этом пути и находилась уже на такой стадии, когда более быстрое развитие отраслей тяжелой индустрии было и необходимо и возможно.
Более быстрое развитие отраслей тяжелой промышленности обеспечило бы возможность повышения темпов роста и отраслей легкой промышленности, а также сельского хозяйства. Развитие легкой и некоторых отраслей тяжелой промышленности уже достигло в России такого уровня, при котором накопление капитала могло идти более быстрыми темпами. Внутренние источники накопления в России позволяли направить значительную часть капиталовложений в отрасли тяжелой промышленности.
Интересы различных кругов монополистической буржуазии сталкивались и по вопросу о том, какие районы страны развивать в первую очередь. Монополисты Юга и их идеологи (А. А. Вольский и др.) подчеркивали необходимость первоочередного развития металлургической промышленности Юга России. Напротив, представители уральской промышленности (С. П. Фармаковский и др.) предлагали программу «возрождения Урала». Буржуазные ученые (Менделеев и др.) выступали за комплексное развитие районов всей страны. Они обосновывали необходимость более равномерного развития промышленности по всей стране, отстаивали научные принципы размещения промышленности.
В связи с проблемой индустриализации России в буржуазной экономической литературе ставился вопрос о темпах промышленного развития. Так, И. X. Озеров, сопоставляя данные о добыче угля, нефти, железной руды, производстве чугуна и стали в России, Америке и Германии, показал, что, несмотря на известные успехи в русской промышленности, отставание России от указанных стран не только не уменьшилось в период 1900—1914 гг., а, напротив, все время возрастало.
Озеров видел «огромную национальную опасность» в недостаточно высоких темпах промышленного развития. «Опасность состоит не в том, — писал он, — что мы не идем вперед, а в том, что мы очень медленно идем...» 1 Озеров обосновывал
1 И. X. Озеров. Что делать? стр. 43.


Вопросы промышленного развития
285
необходимость для России повысить темпы промышленного развития1. Если Россия этого не добьется, утверждал он, то пропасть, отделяющая ее от других стран, будет увеличиваться и Россия, несмотря на достигнутый ею промышленный прогресс, может попасть в полную экономическую зависимость от более развитых стран. Такого же мнения придерживались не только буржуазные экономисты всех оттенков, но и многие представители российской монополистической буржуазии.
Высказывания русских буржуазных экономистов о темпах промышленного развития России за период 1900—1917 гг. лишний раз свидетельствуют о полной несостоятельности утверждений современных американских буржуазных экономистов Уоррена Наттера2, Роберта Аллена3, Теодора фон Лауэ 4 и других о том, что темпы промышленного развития дооктябрьской России вполне обеспечивали ей выход в разряд высокоразвитых промышленных государств. Они утверждают, что если бы Россия продолжала развиваться по капиталистическому пути, то она смогла бы достичь более высоких промышленных темпов, чем Советский Союз. Эти утверждения не соответствуют действительности. Ежегодный прирост промышленности царской России в период 1900—1910 гг. равнялся в среднем 3,2%, в период 1910—1913 гг.— 6%. Среднегодовой темп прироста промышленной продукции СССР составил за 1918—1962 гг. 10,1% 5.
Измышления о ходе и темпах экономического развития России пропагандируются на страницах современной буржуазной прессы для того, чтобы извратить сущность социально- экономических преобразований, осуществленных в СССР, принизить экономические достижения Советской страны.
Анализируя темпы развития капитализма в России, В. И. Ленин еще в 1899 г. обращал внимание на то, что если «сравнивать данную быстроту развития с той, которая была бы возможна при современном уровне техники и культуры вообще, то данное развитие капитализма в России действительно придется признать медленным. И оно не может не быть медленным, ибо ни в одной капиталистической стране не уцелели в таком обилии учреждения старины, несовместимые с капитализмом, задерживающие его развитие, безмерно ухудшающие положение производителей, которые «страдают и от
1 См. И. X. Озеров. Что делать? стр. 142.
2 «U. S. News and World Report», March 1, 1957.
8 R. L. Allen. Soviet Influence in Latin America. The Role of Economic Relations. Washington, 1959.
4 «The american Slavic and East Europeen Review» N 3, 1951.
5 «Народное хозяйство СССР в 1962 г,». М., 1963, стр. 78.


2S6
Глава одиннадцатая
капитализма и от недостаточного развития капитализма» г. В XX в. темны роста промышленности царской России были более низкими, чем в 90-е годы прошлого века.
Несмотря на высокую степень концентрации российской промышленности и высокие темпы развития ее некоторых отраслей в отдельные периоды, царская Россия не могла преодолеть своей экономической отсталости от развитых капиталистических стран Западной Европы и от США. Только социалистическая революция открыла нашей стране путь к быстрому экономическому развитию. Социалистический строй обеспечил такие темпы промышленного развития, которые позволили стране за небольшой период времени покончить с экономической отсталостью и выйти в ряд наиболее развитых индустриальных стран мира.
Обосновывая необходимость индустриализации России, буржуазные экономисты предлагали различные мероприятия, с помощью которых, по их мнению, можно будет осуществить эту главную национальную задачу. Все они требовали резкого увеличения капиталовложений в промышленность России.
Однако в вопросе о размерах капиталовложений, требующихся для этой цели, мнения расходились. Д. И. Менделеев считал, что Россия может стать могучей индустриальной страной, если в течение 20—30 лет будет вкладываться в промышленность не менее 700 млн. руб. ежегодно 1 2. По мнению профессора П. П. Мигулина, Россия может достигнуть экономического могущества в течение 10 лет, если ежегодные вложения в промышленность и сельское хозяйство составят в среднем 400 млн. руб.3  4Различными были мнения и об источниках средств для индустриализации. Большинство буржуазных ученых утверждали, что для индустриализации России собственных капиталов страны недостаточно. Поэтому наряду с привлечением своих капиталов в промышленность высказывалась мысль о необходимости использования иностранного капитала. Д. И. Менделеев советовал «достать из-за границы» 2—3 млрд. руб. \ П. П. Мигулин — 4 млрд. руб.5 Орган объединенного капитала «Промышленность и торговля» высказывал мнение, что спасти Россию может только 10-миллиардный заем.
1 В. И. Ленин. Развитие капитализма в России. Поли. собр. соч., т. 3, стр. 601.
2 См. Д. И. Менделеев. Работы по сельскому хозяйству и лесоводству. М., 1954, стр. 541.
а См. П. П. Мигулин. Возрождение России. Экономические этюды и новые проекты, стр. 63.
4 См. Д. И. Менделеев. К познанию России. Соч., т. XXI, стр. 476.
5 См. П. П. Мигулин. Возрождение России, стр. 63.


Вопросы промышленного развития
287
Следует отметить, что в русской буржуазной литературе до 1914 г. роль иностранного капитала в экономике слаборазвитых стран идеализировалась. Так, в работах Б. Ф. Брандта, А. А. Исаева и других утверждалось, что иностранные капиталы будто бы всегда оказывают благоприятное влияние на экономику, культуру и благосостояние народа страны, ввозящей капитал, и что земледельческие отсталые страны будто бы всегда под влиянием иностранного капитала превращаются в промышленно-земледельческие1. В стране, ввозящей капиталы, утверждал А. А. Исаев, развиваются новые отрасли, а в отраслях, которые существуют исстари, упрочиваются машины и способы производства, соответствующие новейшим завоеваниям технологии2. Эта же точка зрения пропагандировалась в работах И. И. Янжула.
Интересам монополистической верхушки больше угрожал свободный ввоз иностранных товаров, нежели иностранного капитала. Поэтому представители монополистического капитала (В. П. Литвинов-Фалинский, А. И. Коновалов и др.) силились доказать, что прилив иностранного капитала в Россию имел будто бы огромное прогрессивное значение. «Прилив к нам иностранных капиталов, — писал Литвинов-Фалинский, — способствовал благодаря расширению эксплуатации наших природных богатств, развитию производительных сил и поднятию благосостояния страны» 3.
Представители крупной буржуазии требовали от царского правительства создания самых благоприятных условий для прилива иностранного капитала в Россию. Выражая общее мнение монополистической буржуазии, А. И. Коновалов на заседании Государственной думы 8 июня 1913 г. говорил, что создание благоприятных условий для широкого притока иностранных капиталов в Россию является государственным делом первейшей важности4.
Лучшим средством для привлечения отечественного и иностранного капиталов в промышленность России представители монополистической буржуазии считали усиление протекционизма и обеспечение промышленности более высокой прибыли по сравнению с другими отраслями. Свое стремление получать наибольшую прибыль монополистическая верхушка пыталась скрыть рассуждениями о необходимости развития производительных сил страны.
1 См. Б. Ф. Брандт. Иностранные капиталы. Их влияние на экономическое развитие страны, ч. I. СПб., 1898, стр. 293—294.
2 См. А. А. Исаев. Мировое хозяйство. СПб., 1910, стр. 409.
3 В. П. Литвинов-Фалинский. Наше экономическое положение и задачи будущего, стр. 123.
4 См. «Промышленность и торговля» № 13, 1913, стр. 12.


288
Глава одиннадцатая
Политика монополистического капитала обосновывалась и защищалась такими видными представителями буржуазной политической экономии, как М. И. Туган-Барановский, П. Струве и другие, которые вместе с монополистической верхушкой старались представить эксплуатацию иностранцами природных богатств и рабочего класса России как движепие страны по пути прогресса и всестороннего развития производительных сил.
Защищая широкое проникновение в Россию иностранного капитала, Туган-Барановский писал: «Наши самобытники с ужасом говорят о захвате иностранными капиталистами природных богатств России... Подсчитывают будущие дивиденды, которые получат иностранные капиталисты и которые уйдут из России. Но при этом забывают, что этих прибылей совсем бы не было, если бы иностранный капитал не оплодотворял нашей промышленной почвы» 1. «...Без помощи иностранных капиталов нечего и думать о развитии нашей промышленности» 2.
Беспочвенность подобных утверждений была доказала самой жизнью. Односторонняя оценка влияния иностранного капитала на экономику России была опровергнута самими же русскими буржуазными экономистами позже, в период первой мировой войны, когда особенно резко выявилась зависимость русской промышленности от иностранного капитала. Под давлением очевидных фактов буржуазные экономисты вынуждены были признать отрицательное влияние иностранного капитала на развитие русской экономики. Правда, признания подобного рода носили половинчатый характер, так как основной упор делался на оценку влияния германского капитала. Так, журнал «Деловая Россия», выражая общее настроение буржуазных кругов, писал в передовой статье: «...война обнаружила экономическую отсталость России и ее зависимость от иностранцев, главным образом от немцев, в руках которых... целые отрасли промышленности...» 3 Анализируя влияние германского капитала на экономику России, журнал вынужден был констатировать, что засилье германского капитала в важнейших отраслях русской промышленности тормозило ее поступательное движение 4.
Такую же позицию в период империалистической войны занимали все буржуазные экономисты. Признание отрицательной роли в экономике России хотя бы только германского
1 М. Туган-Барановский. К лучшему будущему, стр. 204.
8 Там же, стр. 203.
8 «Задачи деловой России». «Деловая Россия» № 1, 1914, стр. 1.
4 См. М. Сиринов. Война и отечественная промышленность. «Деловая Россия» № 1, 1914, стр. 2.


Вопросы промышленного развития
289
капитала свидетельствовало о крахе апологетической буржуазной концепции в вопросе о роли иностранного капитала.
Не отрицая определенного положительного влияния притока иностранного капитала на ускорение процесса промышленного развития страны, все же следует признать, что в целом иностранный капитал в рассматриваемый период играл отрицательную роль в экономике России. Ускорение развития капитализма достигалось ценой сдачи под контроль иностранного капитала важнейших отраслей промышленности России. Почти вся южная металлургическая и угольная промышленность, больше половины добычи нефти и значительная часть добываемого золота принадлежали иностранным фирмам. Показывая хищнический характер экономической политики Витте, царского самодержавия, В. И. Ленин писал в 1902 г., что хозяйство «великой русской державы» находилось под контролем приказчиков Ротшильда и Блейхредера 1.
Иностранный капитал не содействовал широкому развитию в России машиностроения, этой основы действительной индустриализации страны. Он направлялся главным образом в отрасли добывающей промышленности, стремясь монополизировать сырьевые ресурсы страны в своих руках, и тем самым осуществлял политику превращения России в сырьевой придаток высокоразвитых капиталистических стран.
Ввоз иностранного капитала вел к превращению России в данницу международного капитала. Английские, французские и немецкие капиталисты получали в России неслыханные прибыли. С 1887 по 1913 г. прирост иностранных капиталов составил 1 783 млн. руб., а чистая прибыль на инвестированный капитал (за вычетом промыслового налога) составила за это время 2 326,1 млн. руб.2. Значительная часть этой прибыли была вывезена за границу без всякого эквивалента.
Особенно отрицательную роль играли государственные займы. Царское правительство прибегало к иностранным займам не для индустриализации страны, а главным образом для ведения захватнических войн, для подавления революционного движения в стране, как это было в период 1906—1907 гг. Иностранные займы ставили Россию в экономическую зависимость от финансового капитала наиболее развитых империалистических стран. Государства, представлявшие займы России, выговаривали для себя определенные льготы: приобретение выгодных концессий, покупку товаров кредитующей страны, особенно вооружения, уступки в торговых договорах и т. д.
1 	См. В. И. Ленин. По поводу государственной росписи. Поли. собр. соч., т. 6, стр. 260.
“ См. «Развитие советской экономики». М., 1940, стр. 19.
10 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


290
Глава одиннадцатая
За полученные займы царское правительство выплачивало ежегодно миллионы рублей только одних процентов. Для уплаты этих процентов оно повышало налоги на рабочих и крестьян.
* *
♦
Большую роль в ускорении темпов экономического развития страны и накоплении средств для финансирования промышленности буржуазия и ее идеологи отводили протекционизму.
В вопросе о таможенной политике крупная монополистическая буржуазия (П. П. Рябушинский, Н. Авдаков и др.) и ее идеологи (П. Струве, Н. Ланговой) преследовали узкоклассовые интересы. В выступлениях в печати, на съездах представителей промышленности и торговли они решительно высказывались за строгое соблюдение высокого таможенного тарифа с приданием последнему запретительного характера. Такая политика, доказывали они, необходима для усиления накопления капиталов в стране в целях ее индустриализации. Для подкрепления своих позиций монополисты ссылались на авторитет Д. И. Менделеева, который принял активное участие в выработке и защите таможенного тарифа 1891 г. Однако в отличие от Менделеева представители монополистического капитала рассматривали высокий протекционистский тариф не как временную меру, необходимую для создания российской промышленности, а как постоянную политику. Такая политика диктовалась не интересами развития производительных сил, а интересами наживы. Монополистический капитал оказывал решающее влияние на таможенную политику царизма.
Многие буржуазные экономисты, а также представители средней и мелкой промышленности выступали против протекционистских устремлений монополистического капитала. Так, еще на торгово-промышленном съезде в Нижнем Новгороде в 1896 г. профессор Л. Ходский выступил за смягчение протекционистского тарифа 1891 г., за отмену пошлин на импортные сельскохозяйственные машины и сельскохозяйственный инвентарь. В XX в. за пересмотр таможенного тарифа в сторону понижения решительно выступали М. Н. Соболев, К. А. Пажитнов и др.
Буржуазные прогрессивные экономисты указывали на то, что таможенная политика самодержавия диктуется главным образом интересами монополистической буржуазии, а не интересами народного хозяйства. На основании фактического материала они доказывали, что таможенная политика, проводимая царским правительством, из орудия хозяйственного разви-


Вопросы промышленного развития
291
тия страны превратилась в орудие эксплуатации потребителей, стала тормозом развития производительных сил страны. Так, например, К. А. Пажитнов показал отрицательную роль протекционизма на развитие угольной и металлургической промышленности Юга России. Несмотря на быстрый рост концентрации производства на Юге, отмечал К. А. Пажитнов в 1905 г., техника продолжает оставаться на невысоком уровне, производительность труда низкая, количество несчастных случаев велико, условия труда шахтеров Юга каторжные1.
Главную причину такого положения он видел в протекционистской системе. «Да и к чему южным горнопромышленникам упрощение производства и облегчение труда? — писал К. А. Пажитнов. — У них есть уже таможенные пошлины, и они без хлопот получают свои барыши» 2.
Буржуазные экономисты, выступавшие против высоких таможенных пошлин, не были фритредерами. Они не требовали открытия таможенных границ России, а желали лишь смягчить протекционизм. В целях обуздания алчности монополистической буржуазии в интересах поступательного развития производительных сил они рекомендовали правительству иногда прибегать к отмене таможенных пошлин на ввоз тех или иных товаров.
Подчеркивая, что вопрос о свободе торговли и протекционизме есть вопрос капиталистический, вопрос буржуазной политики, русские марксисты отмечали, что в условиях империализма с особенной силой сказывается реакционность протекционизма, задерживающего экономическое развитие страны. Вместе с тем, говорил Ленин, в XX в. марксисты не могут стоять и за свободную торговлю, что означало бы «забвение основных черт и свойств империализма», замену «марксизма мещанским реформизмом» 3. В условиях империализма марксисты должны бороться не за свободу торговли, а за революционное уничтожение капитализма, за победу социализма.
Таким образом, можно сделать вывод, что буржуазные экономисты признавали экономическую отсталость России, стремились к ее преодолению и мечтали о создании экономически независимой и сильной России; однако они оказались неспособными правильно определить реальные пути индустриализации страны. Основная масса буржуазных экономистов
1 См. К. А. Пажитнов. Развитие каменноугольной и металлургической промышленности на юге России. «Народное хозяйство», кн. 3. СПб., 1905, стр. 57.
2 Там же, стр. 46.
8 См. В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 412.
10*


292
Глава одиннадцатая
хотела создать «великую, могучую Россию» при сохранении царизма и крупного помещичьего землевладения, развить крупную промышленность главным образом за счет иностранных займов, непомерно высокого протекционистского тарифа, крайнего увеличения налогового бремени на трудящихся.
Осуществление экономической программы российской бур жуазии и ее идеологов неизбежно привело бы Россию на путь длительного и мучительного экономического развития. Только социалистическая революция спасла Россию от экономической и национальной катастрофы и вывела страну в число передовых, индустриально развитых государств.
Проблемы военной экономики
Первая мировая война выдвинула на передний план такие проблемы, как государственное регулирование экономики, государственное предпринимательство, продовольственный вопрос и др.
Представители монополистического капитала (Крестовников, Авдаков, Рябушинский и др.) в союзе с буржуазной профессурой (П. Струве, Ланговой) разработали программу мероприятий, посредством которых они надеялись усилить экономическую мощь России, укрепить ее обороноспособность. Монополистическая верхушка требовала создания благоприятных условий для развития широкой частной инициативы и предприимчивости, образования монополий, деятельности акционерных и кооперативных предприятий, повышения протекционистского тарифа, организации официального представительства торгово-промышленного класса посредством создания торгово-промышленных палат. Эти требования были сформулированы в докладе В. П. Литвинова-Фалинского IX съезду представителей промышленности и торговли (1915) и приняты съездом в качестве программы торгово-промышленного класса. Теоретическое обоснование программа российской монополистической буржуазии получила в письме П. Струве С. Д. Сазоновуг.
В борьбе с «немецким засильем» в экономике России в интересах усиления своего могущества монополистический капитал и его идеологи искали поддержки со стороны Англии, Франции и США. Буржуазная пресса призывала к тесному сближению России с этими странами, требовала создания благоприятных условий для притока американских, английских и
1 См. Письмо П. Б. Струве С. Д. Сазонову в 1915 г. «Красный
архив», т. 4 (59). М., 1933, стр. 148.


293
Вопросы промышленного развития
французских капиталов. По словам буржуазного профессора М. Сиринова, американские, английские и французские капиталы в противоположность немецким совершенно пассивны к внутреннему укладу той страны, куда они поступают 1.
Активный сторонник русско-американского сближения И. X. Озеров в своих многочисленных статьях пропагандировал целесообразность передачи америкапскому капиталу концессий на постройку в России железных дорог, медных рудников, нефтяных скважин, на орошение земель под хлопководство и т. д.2 Американская предприимчивость и американские капиталы, по словам Озерова, явились бы живительной струей в создании крупной промышленности России. Озеров ратовал за создание русско-американского банка, который организовал бы приток американских капиталов в Россию.
Утверждения идеологов империалистической буржуазии, что английские, французские и американские капиталы будто бы «пассивны к внутреннему укладу той страны, куда они поступают», не соответствуют действительности. Используя военно-экономическую отсталость России, английский, французский и американский финансовый капитал навязывал России во время войны кабальные кредиты и требовал проведения реакционной внутренней политики.
Стремление упрочить господствующие позиции в экономике заставило монополистическую буржуазию решительно выступить против расширения предпринимательской деятельности государства, строительства казенных военных заводов, железных дорог и т. д. Представители монополистической верхушки подчеркивали, что увеличение числа государственных предприятий ослабит рост экономических сил страны.
IX съезд представителей промышленности и торговли высказался против расширения государственного предпринимательства. В резолюции съезда указывалось, что задача развития производительных сил в России может быть решена только усилением частной хозяйственной инициативы и предприимчивости 3. Всякие ограничения, сковывающие предприимчивость, должны быть уничтожены и навсегда преданы забвению.
Выступление монополистической верхушки против расширения предпринимательской деятельности казны диктовалось нс заботой о развитии производительных сил страны, как это обычно мотивировалось, а боязнью капиталистических монопо¬
1 См. М. Сиринов. Война и отечественная промышленность. «Деловая Россия» № 1, 1914, стр. 2.
2 См. И. X. Озеров. На новый путь! М., 1915, стр. 294.
3 См. «Девятый очередной съезд представителей промышленности и торговли». Доклад Совета съездов о мерах к развитию производитель пых сил России. Пг., 1915. Введение, стр. 3, 4.


294
Глава одиннадцатая
лий конкуренции со стороны государственных предприятий, опасением за свои сверхвысокие прибыли. Монополистическая буржуазия стремилась заполучить в свои руки как можно больше государственных предприятий и тем самым усилить свои позиции в руководстве экономикой страны.
Во время войны большую остроту приобрел вопрос о государственном регулировании. Выступая против государственного регулирования хозяйственной жизни страны, идеологи монополистического капитала вместе с тем понимали, что без некоторого принуждения со стороны государства мобилизация и организация промышленности для нужд войны невозможны. Так, например, П. Струве признавал, что хозяйственная жизнь в период войны должна быть построена на сочетании двух начал: свободной инициативы частных лиц и организованного действия разного рода объединений до государства включительно
Монополистическая буржуазия решительно выступила против широкого вмешательства царской бюрократии в хозяйственную деятельность предпринимателей и стремилась взять в свои руки регулирование экономической жизни страны. С этой целью разрабатывалась программа регулирования экономики в интересах монополистического капитала и при широком участии буржуазии.
По инициативе IX съезда представителей торговли и промышленности в мае 1915 г. были организованы военно-промышленные комитеты (ВПК) с Центральным военно-промышленным комитетом (ЦВПК) во главе. Председателем ЦВПК был избран крупный московский капиталист лидер октябристов А. И. Гучков, а его заместителем — представитель монополистических кругов А. И. Коновалов. В состав ЦВПК входили такие представители крупного российского капитала, как Терещенко, Рябушинский, Крестовников 1 2.
С помощью этих комитетов монополистическая буржуазия надеялась перестроить промышленность для обслуживания нужд фронта, забрать в свои руки материальное снабжение армии, осуществлять руководство хозяйственной жизнью страны. Посредством вовлечения рабочих в состав военно-промышленных комитетов русская буржуазия надеялась подчинить рабочих своему влиянию. Идеологи буржуазии сеяли иллюзии, что с помощью комитетов можно примирить интересы буржуазии и рабочих. Так, профессор Сиринов писал: «Они (комитеты. — Авт.) владеют чудесным секретом примирения
1 См. П. Струве. Два начала. «Промышленность и торговля» № 13— 14 (181), 1915, стр. 4.
2 См. «Личный состав военно-промышленных комитетов» (на правах рукописи). Пг., 1915, стр. 8—28.


Вопросы промышленного развития
295
самых противоположных интересов, объединяя в своем составе самые разнообразные политические и экономические течения и открывая тем самым возможности гармонизации интересов в области народного хозяйства, и не только здесь, но и в области политической работы» 1.
Крупная буржуазия и ее идеологи отводили большую роль военно-промышленным комитетам не только во время войны, но и после ее окончания. Так, один из видных деятелей ЦВПК, В. В. Жуковский, на II съезде представителей военно- промышленных комитетов (февраль 1916 г.) заявил, что деятельность буржуазных организаций «дает основание рассчитывать, что и в мирное время она (буржуазная общественность. — Авт.) будет призвана к участию в строительстве русской государственности. Время управления без участия общественных сил... отошло»2. Военно-промышленные комитеты, уверял Озеров, явятся основой для развития творческих сил в России.
Надеждам российской буржуазии не суждено было сбыться. Ни царскому правительству при помощи «Особых совещаний», ни буржуазии через ВПК, земские и городские советы не удалось организовать во время войны слаженного военного хозяйства, подчинить процесс перестройки промышленности центральному руководству, добиться согласованности и планомерности в руководстве хозяйством, не удалось предотвратить экономическую разруху. Под давлением фактов журнал «Деловая Россия» в ноябре 1915 г. вынужден был сообщить читателям, что мобилизованная промышленность зашла в тупик и что в стране царит не планомерность и согласованность, а анархия и дороговизна 3.
Деятельность российской крупной буржуазии в годы войны была пронизана узким классовым эгоизмом. Свои усилия она направляла главным образом на обогащение за счет выгодных военных поставок, на борьбу против реквизиций, таксировки цен, против повышения налогов на промышленность, на борьбу с рабочим движением 4.
В целях повышения прибылей монополистическая верхушка прибегала к искусственному ограничению производства, к взвинчиванию цен. Чтобы оправдать свою антинародную деятельность, представители монополистического капитала и его
1 М. Сиринов. Мобилизованная промышленность и ее значение для развития производительных сил России. «Производительные силы России» № 1, 1916, стр. 4—5.
2 «Труды второго съезда представителей военно-промышленных комитетов 26—29 февраля 1916 г.», вып. I. Пг., 1916, стр. 27—28.
3 См. «Деловая Россия» № 46, 1915, стр. 2.
4 См. «Деловая Россия» N° 14—15, 1915, стр. 1—2.


296
Глава одиннадцатая
идеологи широко распространяли концепцию, согласно которой прогрессирующий рост цен объяснялся исключительно падением производительности труда в промышленности вследствие массовой мобилизации рабочих, в армию и ограничения рабочего дня К Исходя из этой лживой концепции, монополисты настойчиво требовали от правительства отмены действующих ограничений в отношении продолжительности рабочего времени и сверхурочных работ, а также в использовании женского труда и труда подростков1  2. Наиболее эффективное средство против дороговизны, по словам капиталистов, заключалось в устранении всех препятствий, мешавших действию закона спроса и предложения, свободного передвижения товаров в стране 3.
Идеологи империалистической буржуазии усердно помогали монополистической верхушке осуществить антинародную политику. Они «теоретически» оправдывали свободу рыночной торговли, бешеной спекуляции и вакханалии наживы во время войны. Так, Озеров призывал окружить заботой промышленников, создать благоприятные условия для их наживы. «Пусть отдельные лица богатеют... — утверждал он. — Без этого нельзя поднять производительных сил страны» 4.
Программа и антинародная деятельность монополистической буржуазии были подвергнуты острой критике представителями немонополизированной, средней и мелкой буржуазии, прогрессивными буржуазными экономистами. Представители этого направления правильно отмечали, что программа экономического возрождения России, разработанная монополистической верхушкой, направлена на защиту исключительно интересов монополистического капитала. Русская буржуазия, писал редактор-издатель журнала «Деловая Россия» П. В. Васильев, лишена широты государственных взглядов. На весь мир она смотрит с точки зрения только «личных интересов». Она не представляет себе возможности развития отечественной промышленности и торговли как «служебного государству и его народу дела» 5.
Критикуя программу монополистической буржуазии за то, что она обходит вопросы распределения национального богатства, журнал «Промышленная Россия», выражавший интересы средней и мелкой буржуазии и торговли, доказывал, что
1 См. «Труды съезда представителей военно-промышленных комитетов 25—27 июля 1915 г.». Пг., 1915, стр. 46.
2 См. «Съезд представителей военно-промышленных комитетов 25— 27 июля 1915 года. Телеграммы, резолюции, положения». Пг., 1915, стр. 13.
8 См. Л. Рафалович. О борьбе с дороговизною. «Промышленность п торговля» № 4 (172). Пг., 1915, стр. 179—181.
4 	И. X. Озеров. За что мы боремся? М., 1915, стр. 121.
6 	Цит. по: «Промышленная Россия» № G—7, 1915, стр. 8.


Вопросы промышленного развития
297
игнорирование проблемы распределения понадобилось монополистической верхушке для оправдания своих барышей. Концентрация капиталов в руках небольшой группы, по мнению журнала, ведет к сокращению покупательной способности широких народных масс, сужению внутреннего рынка, что отрицательно влияет на развитие отечественной промышленности. Журнал приводил множество фактов, свидетельствующих об антигосударственной деятельности монополистов, которые в целях личного обогащения умышленно сокращали производство, создавали товарный голод в стране, взвинчивали цены К
В целях борьбы со спекулятивной деятельностью монополий журнал рекомендовал правительству прибегать к реквизиции запасов того или иного товара, к секвестру на некоторое время промыслов, продукция которых продавалась по спекулятивным ценам, и переходить к производству их на средства казны1  2. Журнал выступал за государственное регулирование экономики и обосновывал необходимость установления твердых цен на хлеб и другие продукты первой необходимости.
Эти же прогрессивные идеи теоретически обосновывались и защищались в работах К. А. Пажитнова, М. Н. Соболева, Л. Б. Кафенгауза и др. Так, Л. Б. Кафенгауз полагал, что уменьшение дороговизны и рациональное распределение товаров возможны при условии систематического регулирования государством с участием общественных организаций производства и цен в важнейших отраслях промышленности, производящих главнейшие предметы массового потребления.
Обоснование необходимости государственного регулирования экономики, установления твердых цен имело положительное значение. Установление твердых цен на все без исключения товары остановило бы рост цен. Но ни царское правительство, ни буржуазия не пошли на это, так как такая мера мешала бы буржуазии и помещикам наживаться на войне. А установление твердых цен лишь на некоторые товары вело к тому, что владельцы этих товаров отказывались продавать их государству и сбывали их на черном рынке по спекулятивным ценам.
Расчет царского правительства на предотвращение дальнейшего роста дороговизны посредством установления твердых цен лишь на некоторые товары, не затрагивая при этом интересов монополистического капитала и помещиков в целом, провалился. Дороговизна с каждым годом быстро росла, рубль обесценивался, прибыли буржуазии и помещиков, с одной
1 См. «Промышленная Россия» № 8—9, 1915, стр. 3.
2 См. там же, стр. 10.


298
Глава одиннадцатая
стороны, и нищета широких народных масс — с другой, достигли колоссальных размеров. Это вело к дальнейшему обострению противоречий, свойственных капитализму, к нарастанию революционной ситуации в стране.
Экономическая программа буржуазии и ее идеологов в период от Февральской до Октябрьской революции
С приходом к власти буржуазии остро встал вопрос о политической и экономической организации нового господствующего класса.
Усилия российской буржуазии в этот период были направлены прежде всего на защиту капиталистического строя.
В марте 1917 г. в Москве был созван I Всероссийский торгово-промышленный съезд, на котором с программной речью выступил миллионер П. П. Рябушинский. Главная идея его выступления сводилась к тому, что Россия — страна капиталистическая и будущее принадлежит в ней также капитализму, а не социализму. «Еще не настал момент думать о том, что нашу экономическую жизнь нужно совершенно переиначить... Россия в этом отношении не подготовлена... мы должны еще пройти через путь развития частной инициативы» !, — говорил он. Рябушинский ратовал за создание благоприятных условий для укрепления позиций торгово-промышленного класса, призванного, по его словам, стоять во главе России. На съезде был сформулирован ряд программных требований, которые должно было учитывать Временное правительство в своей экономической политике. Это — создание самых благоприятных условий для частного предпринимательства, для привлечения иностранного и отечественного капиталов в промышленность, принятие мер к «ослаблению остроты классовой борьбы» в стране. Для урегулирования отношений между трудом и капиталом предлагалось организовать примирительные камеры, биржи труда и т. д.
Монополистическая буржуазия требовала скорейшего учреждения торгово-промышленных палат как органов классового представительства буржуазии по типу аналогичных учреждений на Западе.
Эти требования крупной буржуазии получили положительную оценку со стороны буржуазного правительства. Стоявший во главе министерства торговли и промышленности миллионер А. И. Коновалов использовал свою власть для поддержки мо-
1 «Первый Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве
19—22 марта 1917 г.» Стенографический отчет и резолюции. М., 1918,
стр. 17.


Вопросы промышленного развития
299
нополистического капитала. Он распорядился о разработке в первую очередь вопросов, касающихся реформы акционерного законодательства и реорганизации торгово-промышленного представительства. «Реформа акционерного законодательства, — заявил А. И. Коновалов, — будет построена на началах, обеспечивающих полную свободу частной инициативы в деле акционерного учредительства и широкого привлечения капиталов, как отечественных, так и иностранных» 1. Реорганизацию торгово-промышленного представительства Коновалов предлагал осуществить путем замены существовавших в то время биржевых комитетов торгово-промышленными палатами 2.
В интересах сохранения и укрепления капиталистического строя, упрочения господствующей позиции буржуазии Временное правительство вынуждено было под давлением войны, хозяйственной разрухи и натиска революционного пролетариата высказаться за государственное регулирование экономики, приемлемое для буржуазии, посредством создания комитетов по отдельным отраслям промышленности. В проекте правительственной декларации по вопросам экономической политики говорилось: «...ввиду происходящей разрухи правительство считает невозможным предоставление хозяйства на волю самоопределения частных интересов. Необходимо планомерное вмешательство государства в экономическую жизнь, регулирование главнейших отраслей народного хозяйства. Личная инициатива и частная собственность остаются непоколебленными, но должны стать в подчиненное положение к общему интересу» 3. По поводу принудительного синдицирования в декларации указывалось, что «будут приняты меры к разумному объединению отдельных частных предприятий с возможным участием в этих объединениях казны» 4.
В правительстве первого чисто буржуазного состава за государственное регулирование важнейших отраслей экономики высказывались министр торговли и промышленности Коновалов 5, а после его ухода с этого поста — временно управляющий министерством торговли и промышленности В. А. Степанов.
В непосредственную связь с вопросом о регулировании и контроле Степанов ставил вопрос о принудительном синдици¬
1 «Речь», 10 марта 1917 г., стр. 5.
2 См. там же.
3 Проект правительственной декларации по вопросам экономической политики. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции». Документы и материалы, ч. 1, М. - Л., 1957, стр. 226.
* Там же.
См. «Торгово-промышленная газета», 16 апреля 1917 г., стр. 1—2.


300
Глава одиннадцатая
ровании. Осуществить контроль, заявлял он, можно лишь при достаточной концентрации предприятий. «На очередь может и должен быть поставлен вопрос, по примеру Германии, о принудительном объединении отдельных ветвей индустрии; 'если по финансовым условиям для казны окажется возможным входить в такие объединения, то правительство получит могущественное орудие надзора и контроля» 1.
Выступая за государственное регулирование важнейших отраслей хозяйства и за контроль над ними со стороны буржуазного государства, Степанов вместе с тем в угоду монополистической верхушке решительно возражал против установления особых органов финансового и административного контроля по отдельным предприятиям2. Он совершенно не допускал мысли о контроле за работой предприятий со стороны рабочего класса. Попытки рабочих взять руководство предприятиями в свои руки квалифицировались Степановым как анархизм, разрушающий хозяйственную жизнь страны3.
Посредством регулирования народного хозяйства Степанов надеялся укрепить основы капитализма. Он откровенно заявил: «...в отраслях и предприятиях, регулируемых государственной властью, приостановка производства на почве конфликтов недопустима; здесь пользование правом стачек и локаутов, во имя блага страны, приостанавливается в своем действии» 4.
Позже, в коалиционном правительстве, эти же идеи защищал ответственный чиновник министерства торговли и промышленности профессор Бернацкий. В интересах спасения капитализма Бернацкий доказывал необходимость очищения капитализма от некоторых его язв. Он высказывался за «урегулированный капитализм», причем регулирование хозяйственной жизни считал необходимым не только для времени войны, но и после ее окончания. По проекту Бернацкого регулирование капиталистического хозяйства должно осуществляться самой буржуазией. Он выступал решительно против вмешательства в хозяйственную жизнь демократических элементов, против рабочего контроля. Необходимо, говорил он, «отсечь... чаяния некоторых слоев демократии и... восстановить тот дух, который создаст широкую и сильную промышленность и торговлю» 5.
1 Докладная записка В. А. Степанова Временному правительству. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 1, стр. 223.
2 См. там же.
3 См. там же.
4 Там же, стр. 224.
5 «Стенографический отчет заседания Экономического совета при Временном правительстве» N° 3, 1917, стр. 20.


Вопросы промышленного развития
301
Вопрос о государственном регулировании и контроле, принудительном синдицировании и трестировании широко обсуждался на многочисленных заседаниях и совещаниях в министерстве торговли и промышленности, представителей промышленности и торговли при Совете съездов, в печати.
Представители монополистической буржуазии выступили решительно против принудительного объединения промышленности как средства ее регулирования. Они требовали от правительства устранения всех законодательных ограничений в отношении добровольных синдикатских соглашений К
Противники государственного регулирования и принудительного синдицирования Н. Н. Кутлер, П. А. Тикстон, И. Б. Гливиц и другие утверждали, что осуществление этих мер отпугнет отечественный и иностранный капиталы от промышленности, уничтожит стимулы для энергичной предпринимательской деятельности и приведет в конечном счете к дезорганизации производства.
Против принудительного синдицирования и трестирования монополистическая буржуазия выступала главным образом из-за страха перед социализмом. Выражая общее мнение монополистической верхушки, Л. С. Таль говорил: «Синдикаты — это путь к социализму, по мнению некоторых социалистов, и эту сторону вопроса нельзя в настоящее время игнорировать» 1 2. На это же обращал внимание и представитель монополистических кругов Е. Л. Любович3. Монополистическая буржуазия требовала от правительства прекратить «социалистические эксперименты».
Война, усилившаяся хозяйственная разруха, угроза пролетарской революции вынудили Временное правительство снова поставить вопрос о государственном регулировании на Государственном совещании в Москве (август 1917 г.). От имени правительства Керенского по этому вопросу выступал С. Н. Прокопович. В условиях крайней разрухи народного хозяйства, говорил он, регулирующее вмешательство государства в смысле установления твердых цен, распределения продуктов в стране между различными классами населения, регулирующее вмешательство в известных случаях в производство является государственной необходимостью 4.
Против предложения Прокоповича решительно выступили представители монополистического капитала. Так, от имени
1 См. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 1, стр. 185, 186, 275—278.
2 Там же, стр. 276.
3 См. там же, стр. 277.
4 См. «Государственное совещание». Центрархив, 1917 год в документах и материалах. Под редакцией М. II. Покровского. М. — Л., 1930, стр. 21.


302
Глава одиннадцатая
торгово-промышленной группы выступил председатель Совета съездов кадет Кутлер. Он уверял, что государственное распределение топлива, сырья, продовольствия и некоторых других товаров в период войны принесло мало пользы. Более того, он считал, что это регулирование даже увеличило беспорядок в стране. В деле заведования и руководства собственным хозяйством государство, утверждал он, не только не проявило никаких успехов, но и, напротив, обнаружило полный упадок. Прикрываясь разговором о бесхозяйственном руководстве государства казенными предприятиями, Кутлер выступил против предложения Прокоповича о государственном контроле. «...Новый контроль, — говорил он, — явится чем-то совершенно ненужным и даже чуждым тому капиталистическому строю промышленности, который в существе останется неизменным...» 1
Особенно яростно боролась буржуазия на совещании против ленинской идеи рабочего контроля над производством и распределением продуктов в стране. Так, в резолюции конференции представителей торгово-промышленных организаций (июнь 1917 г.) было записано: «При существующих условиях мирового хозяйства никакой иной экономический строй, кроме капиталистического, в России невозможен. Поэтому бесплодны и безусловно вредны всякие попытки хотя бы частичного осуществления социалистического принципа на отдельных предприятиях. Вмешательство рабочих и служащих в управление предприятиями, а тем более фактическое подчинение администрации предприятий рабочим и служащим... подчинение им же финансово-хозяйственной жизни заводов путем образования всевозможных контрольных комиссий приводят лишь к анархии в предприятиях... к полному расстройству их финансового хозяйства и, следовательно, к гибели самих предприятий. Подобные действия должны быть немедленно прекращаемы как противоречащие интересам всего населения и государства, а тем более не могут быть рекомендуемы правительством или отдельными представителями власти» 2.
Антинародную, реакционную политику российской буржуазии теоретически оправдывали и защищали идеологи монополистической буржуазии Струве, Озеров, Гольдштейн и др. Названные экономисты пытались доказать, что введение рабочего контроля за деятельностью буржуазии будто бы неизбежно приведет страну к политической дезорганизации и
1 «Государственное совещание», стр. 257.
2 «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. I, стр. 181.


Вопросы промышленного развития
303
экономической разрухе. В докладе на Московском совещании общественных деятелей в августе 1917 г. Струве решительно выступил против введения на предприятиях любого контроля, считая, что всякий контроль явится нарушением права собственности и личной неприкосновенности. «...Прямое вторжение во власть предпринимателя над предприятием есть насилие, предусмотренное и наказуемое всеми уголовными кодексами цивилизованного мира» *, — «разъяснял» адвокат монополистического капитала.
Особенно недопустимым Струве считал введение рабочего контроля. «Вторжение рабочих в управление предприятием является разрушающими экономическую жизнь захватными или самоуправными действиями...»1  2 Он уверял, что длительное применение рабочего контроля будто бы неизбежно приведет страну к политической дезорганизации и экономической разрухе. В действительности же рабочий контроль, как это показал Ленин, явился бы необходимым средством в борьбе против надвинувшейся на страну хозяйственной катастрофы. Буржуазия саботировала контроль, надзор и учет, потому что контроль «обнаружил бы бешеные прибыли капиталистов и подорвал бы эти прибыли» 3.
Временное правительство всех составов в угоду капиталистам энергично противодействовало установлению на предприятиях рабочего контроля, попирало волю народа.
Коалиционное правительство, как и прежнее правительство Гучкова — Милюкова, усердно охраняло монопольно высокие прибыли буржуазии. На государственном совещании в Москве 12 августа 1917 г. правительство Керенского, на словах именовавшее себя революционно-демократическим, устами министра торговли и промышленности С. Прокоповича заявило, что оно «надлежащими мерами власти» обеспечит права владельцев предприятий в руководстве делом и оградит их интересы4. Нарушителям прав владельцев Прокопович угрожал привлечением к уголовной ответственности5  6.
Российская буржуазия и ее идеологи решительно выступили против ограничения сверхприбылей. Например, Совет Общества фабрикантов хлопчатобумажной промышленности утверждал, что ограничение прибылей предпринимателей подорвет «основы промышленной и торговой деятельности» и тем
1 «Отчет о Московском совещании общественных деятелей 8—10 августа 1917 года», М., 1917, стр. 62.
2 Там же, стр. 63.
3 В. И. Ленин. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. Поли, собр. соч., т. 34, стр. 160.
4 См. С. II. Прокопович. Народное хозяйство в дни революции. М.,
1918, стр. 17.
6 	См. там же, стр. 18.


Глава одиннадцатая
Ш
самым принесет «ущерб всему государству» 1. Такую же позн цию занимал и главный штаб российской буржуазии — Совет съездов представителей промышленности и торговли. Защищать военные сверхприбыли монополистическому капиталу помогали буржуазные экономисты. Так, профессор И. X. Озеров решительно выступил против нормирования прибыли. Проект о нормировании прибыли он назвал троянским конем. По словам Озерова, нормирование прибыли «раздавит промышленность», так как у предпринимателей не будет стимулов для развития производства, для вложения капиталов в промышленность, прекратится приток иностранных капиталов в русскую промышленность, а капиталы русских промышленников уйдут за границу2.
Он выступил против повышения ставок подоходного налога 3. Средства, необходимые казначейству, поучал Озеров, нужно получать не за счет промышленности, а путем увеличения косвенных налогов с населения, т. е. с трудящихся масс. Главную причину хозяйственной разрухи он усматривал в том, что Временное правительство шло якобы «на поводу у толпы». Свои антинародные, контрреволюционные идеи Озеров защищал и на Государственном совещании в августе 1917 г.4
Предпринятые под давлением народных масс мероприятия коалиционного правительства но установлению твердых цеп на некоторые товары вызвали яростную злобу у русской буржуазии.
В августе 1917 г. в Москве собрался II Всероссийский торгово-промышленный съезд. Основная задача съезда, указывал П. П. Рябушинский, состояла в выработке торгово-промышленной буржуазией мер, которые могли бы парализовать вредные и неверные течения, по которым идет правительственная власть5. К «вредным течениям» Рябушинский относил все мероприятия правительства, которые в той или иной степени ущемляли интересы русской буржуазии. До тех пор пока нет правительства, умеющего мыслить и действовать по-буржуазному, цинично заявил Рябушинский, русская буржуазия не только не должна ослаблять хозяйственную разруху, но и, наоборот, должна все делать для ее усиления, чтобы приблизить момент, когда катастрофа будет полной и для всех очевидной.
1 «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. I, стр. 172.
2 См. И. X. Озеров. Разгром нашей экономической жизни. Пг., 1917, стр. 8.
См. там же, стр. 12, 13.
4 См. «Государственное совещание», стр. 248—251.
5 См. «Второй Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве 3—5 августа 1917 г.» Стенографический отчет и резолюции съезда. М., 1917, стр. 5.


Вопросы промышленного развития
,105
«К этому времени мы должны деятельно готовиться» Рябу- шинский призывал буржуазию к объединению сил и к беспощадной борьбе с революцией. «Нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло... членов разных комитетов и советов» 1 2, — заявил он. Это была каннибальская программа контрреволюции, провозглашенная менее чем за три месяца до социалистической революции: с помощью голода народных масс и разрухи хозяйства задушить революцию.
При содействии Временного правительства монополистическая буржуазия деятельно осуществляла свои угрозы. Как отмечалось в резолюции VI съезда РСДРП (б) «Об экономическом положении» (8—16 августа 1917 г.), буржуазия не только не организует производство, напротив, «ведет политику саботажа, прибегая к скрытым локаутам, остановке производства и т. д., сознательно способствуя экономическому хаосу в целях использования его для дела контрреволюции» 3.
Намеренно усиливая хозяйственную разруху, российская буржуазия вместе с тем всю вину за это лицемерно сваливала на рабочий класс. Капиталисты утверждали, что главной причиной разрухи являлась будто бы анархия в стране, вызванная вмешательством рабочих в руководство предприятий, борьбой за 8-часовой рабочий день и за увеличение заработной платы. Подобные лживые утверждения усердно поддерживались лакеями монополистического капитала П. Струве, Н. Н. Кутлером и др.
Для борьбы с хозяйственной разрухой Струве требовал установить «твердую власть», которая упрочила бы в повседневной жизни господство права, защитила бы буржуазию от «посягательств» рабочего класса4. В период огромного обогащения буржуазии, разгула спекуляций Струве требовал сокращения заработной платы рабочих и служащих, и без того далеко не обеспечивавшей прожиточного минимума 5.
Антидемократизм, алчность русской буржуазии проявились ярко и в вопросе о хлебной монополии. На I Всероссийском торгово-промышленном съезде в Москве (март 1917 г.) была образована специальная продовольственная секция. На ее заседании было признано, что в стране свирепствует разруха,
1 См. «Второй Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве 3—5 августа 1917 г.». Стенографический отчет и резолюции съезда, стр. 7.
2 Там же.
8 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч., I. М., 1953, стр. 377.
4 См. «Отчет о Московском совещании общественных деятелей 8— 10 августа 1917 года», стр. 62.
5 См. «Стенографический отчет заседания Экономического совета при Временном правительстве» № 5, 1917, стр. 28.


306
Глава одиннадцатая
голод. Вместе с тем представители и идеологи крупной буржуазии выступили против введения хлебной монополии, против заготовки продовольствия для населения централизованным правительственным аппаратом по твердым ценам. В резолюции по продовольственному вопросу I Всероссийский торгово-промышленный съезд записал: «...новое правительство должно отказаться от опасного плана введения хлебной монополии: такая мера... не устранив продовольственного кризиса, может сократить посевы и привести страну в безвыходное положение» 1.
Выход из продовольственной разрухи буржуазия и ее идеологи видели в создании благоприятных условий для развития свободной торговли. Несмотря на протесты со стороны буржуазно-помещичьего блока против введения хлебной монополии, Временное правительство под давлением народных масс и все усиливающегося продовольственного кризиса вынуждено было пойти на введение ее. Закон о передаче хлеба в распоряжение государства был издан в марте 1917 г. Выступая на VII съезде кадетской партии, министр земледелия Временного правительства А. И. Шингарев откровенно заявил, что закон о введении неполной хлебной монополии и установлении твердых цен был для него «горькой необходимостью», продиктованной страхом перед нарастающей революцией на почве дороговизны и голода 2.
Введение хлебной монополии и установление твердых цен в рассматриваемый период имели бы положительное значение. Хлебная монополия явилась бы одной из важных мер, которые Ленин и большевики считали необходимым провести для предотвращения надвинувшейся хозяйственной катастрофы. Демократически настроенные экономисты также выступали в защиту хлебной монополии и твердых цен. Так, К. А. Пажитнов предлагал создать специальные продовольственные комитеты, которые стояли бы близко к местному населению и пользовались его доверием.
Представители монополистического капитала и их идеологи злобно критиковали Временное правительство за попытку введения хлебной монополии. Свои усилия они направляли на то, чтобы скомпрометировать хлебную монополию в глазах населения и добиться ее отмены.
Борьба буржуазии и ее идеологов против введения хлебной монополии диктовалась как экономическими, так и политическими соображениями. Они опасались, что введение хлебной
1 «Первый Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве 19—22 марта 1917 г.». Стенографический отчет и резолюции, стр. 230.
2 См. «Речь», 29 марта 1917 г., стр. 2.


Вопросы промышленного развития
307
монополии и установление твердых цен на хлеб приведут к установлению твердых цен и на промышленные товары \ а это угрожало бы их сверхприбылям. Посредством отмены хлебной монополии и организации всероссийского голода буржуазия рассчитывала задушить революцию.
Под давлением крупной торгово-промышленной буржуазии помещиков и кулачества Временное правительство по существу отказалось от проведения хлебной монополии и твердых цен. В августе 1917 г. правительство повысило цены на хлеб в 2 раза, тем самым усугубив и без того тяжелое положение народа.
Продовольственный кризис способствовал еще большему обострению противоречий, революционизированию народных масс, выступлению их против буржуазии и буржуазного правительства. Народные массы наглядно убеждались, что буржуазное правительство толкает страну в пропасть. Спасти страну могла только социалистическая революция. В. И. Ленин обосновал необходимость и возможность свержения буржуазии и установления в стране власти пролетариата и беднейшего крестьянства, которая осуществит смелое революционное преобразование всей общественной жизни, отведет нависшую угрозу хозяйственного краха и обеспечит условия для успешного строительства социализма.
Завоевание власти рабочим классом в октябре 1917 г. и осуществление экономической программы Коммунистической партии спасло страну от хозяйственной катастрофы, обеспечило в дальнейшем возможность быстрой ликвидации экономической отсталости страны и роста ее индустриальной мощи, привело к полной победе социализма в нашей стране.  11 	См. Выступление Д. В. Сироткина. «Первый Всероссийский торгово-промышленный съезд», стр. 186—187.


Глава двенадцатая
РАБОЧИЙ ВОПРОС В БУРЖУАЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
ш абочий вопрос, т. е. вопрос об отношении различных классов буржуазного общества к экономическому, политическому и правовому положению рабочего класса, являвшийся одним из актуальнейших в русской политико-экономической литературе последней четверти XIX в., получил в XX в. еще большую остроту. Повышение внимания к рабочему вопросу было обусловлено вступлением российского капитализма в высшую стадию своего развития — империализм, небывалым ростом антагонистических классовых противоречий, нашедших паивысшее свое выражение в революциях 1905—1907 и 1917 гг.
Буржуазные идеологи рассматривали рабочий вопрос со своей узкоклассовой позиции. Считая капиталистический способ производства наилучшей и конечной формой общественного производства, они рассматривали пролетариат не как класс, присущий исторически определенной общественной формации, а как наемный класс, навсегда обреченный работать на капиталистов. Признавая существование «рабочего вопроса» в России, разрешение его буржуазные идеологи мыслили только в рамках буржуазного общества.
Идеологи пролетариата — революционные марксисты, большевики — в своей деятельности исходили из признания раскрытой Марксом всемирно-исторической роли пролетариата как могильщика буржуазии и созидателя социалистического общества. Все свое внимание и надежды они обратили на рабочий класс, стремились развивать его классовое самосознание и поднять рабочих на политическую борьбу против самодержавия, остатков крепостничества, на низвержение капитализма. Буржуазные же идеологи, напротив, стремились к тому, чтобы задержать рост классового самосознания пролетариата, принизить его общественную значимость, воспрепятствовать


Рабочий вопрос
309
рабочему классу иметь свою революционную партию и подчинить его влиянию буржуазии. И чем сильнее развивалось рабочее движение в России, тем более отчаянными были попытки буржуазии подавить его силой полицейского государства. Вместе с тем она настойчиво стремилась расколоть рабочее движение, ослабить силу пролетариата как класса, совлечь его с пути революционной борьбы на путь реформ, приемлемых для буржуазии. На страницах буржуазной печати широко пропагандировалась мысль о вечности капиталистического строя, о возможности решить рабочий вопрос в рамках капитализма.
Отношение российской буржуазии и ее экономистов к рабочему вопросу наиболее рельефно выразилось в ряде выступлений представителей различных ее партий: октябристов (А. И. Гучков, Г. А. Крестовников, П. С. Авдаков, Е. Е. Тизен- гаузен и т. д.), кадетов (П. Н. Милюков, П. Б. Струве, Л. С. Изгоев, С. Н. Булгаков, М. И. Туган-Барановский, Л. И. Шингарев, Ф. Ф. Кокошкин, А. Н. Миклашевский и др.), прогрессистов (II. П. Рябушипский, А. И. Коновалов, М. А. Ста- хович, П. Н. Львов и пр.).
Буржуазные идеологи отрицали решающую роль рабочих в производстве, отвергали признание в рабочем классе гегемона освободительного движения в России. Они старались полностью подчинить рабочий класс интересам капитала, сделать его послушным велениям буржуазии.
Апологеты капитализма решительно отвергали учение Маркса о том, что рабочий класс создает прибавочную стоимость — источник богатства класса капиталистов. В отношении создания стоимости и прибыли работник ставился ими на одну доску с орудиями труда, машиной. «Лошадь, которая тащит плуг, нисколько не меньше участвует в создании меновой ценности земледельческого продукта, обращающегося в капиталистическом хозяйстве, чем рабочий, который идет вслед за плугом. Точно так же ткацкая машина, замещающая ручного ткача, создает не менее меновой ценности как основы капиталистической цены, чем вытесненный ею ручной ткач» \ — писал Туган-Барановский.
Отказываясь видеть разницу между рабочим и средствами производства в создании стоимости, буржуазные * экономисты России выражали свою солидарность с вульгарными экономистами Запада и с самими капиталистами. ««Вульгарные» экономисты и капиталисты-практики, признающие весь капитал без  11 	См. М. Туган-Барановский. Очерки по новейшей истории политической экономии. СПб., 1903, стр. 9.


310
Глава двенадцатая
различия источником прибыли, — утверждал Туган-Баранов- ский, — были совершенно правы» К
Базируясь на ложной посылке, что рабочий не играет решающей роли в производстве богатств капиталистического общества, идеологи буржуазии извращали вопрос о национальном доходе и его распределении в капиталистическом обществе.
В своих суждениях о заработной плате идеологи буржуазии не только не проявляли стремление раскрыть сущность этой категории, но и, наоборот, усердно искажали ее.
Рабочий класс России подвергался жестокой эксплуатации. Рабочий день был весьма продолжительным. Например, на предприятиях Московской губернии в 1908 г. у взрослых рабочих и подростков рабочий день составлял в среднем 9,5 часа, у малолетних — 7,5 часа (без учета сверхурочных работ). Продолжительность рабочего дня была значительно выше этих средних величин в отдельных группах производства. Так, из 219,7 тыс. учтенных рабочих 33,4 тыс., т. е. 15,4%, работали свыше 10 часов в день, в том числе 13,2 тыс. рабочих труди лись более 11 часов в день1  2. Особенно продолжительным был рабочий день в текстильной промышленности.
Даже крайне устарелый фабрично-заводской закон 1897 г. не соблюдался фабрикантами. По этому закону при работе в две смены рабочее время для каждого рабочего, по расчету за две недели, не должно было превосходить 9 часов в сутки. В действительности же в Московской губернии из 83,9 тыс. двухсменных рабочих в основном производстве 12,3 тыс. работали в среднем в сутки 9,6 часа, 1,2 тыс. рабочих — 10,4 и 876 рабочих —11,5 часа; из 3,7 тыс. двухсменных рабочих, занятых ремонтными и вспомогательными работами, 1,8 тыс. человек работали в среднем по 9,5 часа, 69 человек — 10,5, 305 человек — 11,8 и 36 человек— 12,7 часа в сутки3.
Норма эксплуатации рабочих России была весьма высокой. По расчетам В. И. Ленина, в промышленности России в 1908 г. рабочий меньше половины рабочего дня работал на себя, а больше половины — на капиталиста 4.
Еще более неприглядной в этом отношении была картина в сельском хозяйстве. В результате тщательного изучения движения заработной платы земледельческих рабочих за два де¬
1 М. Тугйн-Барановский. Теоретические основы марксизма, 1905, стр. 171.
2 См. И. М. Коаъминых-Ланин. Продолжительность рабочего дня и рабочего года на фабриках и заводах Московской губернии. М., 1912, стр. 6—7, 11. Цифры по группам производства — результат подсчета данных статистических таблиц названного источника.
3 См. там же, стр. И.
4 См. В. И. Лепин. Заработки рабочих и прибыль капиталистов в России. Полы. собр. соч., т. 22, стр. 25.


Рабочий вопрос
311
сятилетия (1891 — 1900 и 1901 — 1910 гг.) и анализа дохода помещиков за тот же период И. Дроздов пришел к выводу о повсеместном поднятии (в среднем почти вдвое) земельной ренты «землевладельческого класса» в России при застойном (в лучшем случае) состоянии реальных заработков земледельческих наемных рабочих К
Рабочий класс России сильно страдал от безработицы. А буржуазные идеологи, опираясь на ложные положения Мальтуса, стремились опровергнуть открытый К. Марксом капиталистический закон народонаселения, гласящий, что «рабочее население, производя накопление капитала, тем самым в возрастающих размерах производит средства, которые делают его относительно избыточным населением» 1 2. Ответственность за лишения, нищету рабочего класса они усердно переносили с капиталистического строя на природу.
Буржуазные идеологи настойчиво пытались отрицать присущее капиталистическому обществу обнищание рабочего класса. Струве, Туган-Барановский и другие, ссылаясь на Бернштейна, Сиднея Вебба, утверждали, что «доктрина» Маркса об обнищании будто бы несовместима с новейшими фактами истории рабочего класса.
Нападки буржуазных экономистов на вывод Маркса об обнищании рабочего класса при капитализме получили заслуженный отпор в работах В. И. Ленина. В рецензии на книгу К. Каутского «Бернштейн и социал-демократическая программа. Антикритика» В. И. Ленин показал полную несостоятельность утверждения Бернштейна об увеличении «числа имущих» за счет превращения массы мелких держателей акций в класс «имущих». В. И. Ленин обращал внимание на то, что Бернштейн в пользу своего утверждения не привел никаких доказательств3. В действительности развитие акционерных компаний свидетельствовало о другом: экспроприированные акулами крупного капитала акции мелких держателей вливались в акционерный капитал, направленный для эксплуатации пролетариата в новые капиталистические предприятия, организуемые на различных континентах земного шара, а сами мелкие держатели акций, превращаясь в ходе капиталистического производства в безработных, вынуждены пополнять ряды промышленной резервной армии.
В. И. Ленин доказал, что вывод Маркса о росте нищеты рабочих при капитализме подтверждается самой жизнью, и,
1 См. И. Дроздов. Заработная плата земледельческих рабочих в России в связи с аграрным движением 1905—1906 гг. СПб., 1914, стр. 67.
2 К. Маркс. Капитал. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 645.
3 См. В. И. Ленин. Рецензия. Карл Каутский. Бернштейн и социал- демократическая программа. Антикритика. Поли. собр. соч., т. 4, стр. 206.


312
Глава двенадцатая
с другой стороны, показал, что но мерс разлития капитализма усиливается революционная борьба рабочего класса против буржуазии. Чем более растет сознательность пролетариата, его организованность, тем больших успехов он добивается в своей классовой борьбе против капиталистов за улучшение своего положения. Однако эта борьба не может ликвидировать в условиях буржуазного общества самих причин, порождающих ухудшение жизненного уровня пролетариата.
В различного рода комиссиях и в буржуазной литературе России XX в. широко обсуждались и вопросы фабрично-заводского законодательства. Идеологи русской буржуазии появление фабричных законов в стране старались представить как результат якобы гуманного и заботливого отношения предпринимателей к рабочим, проявление доброй инициативы капиталистов. В действительности же появление этих законов было прямым следствием развернувшегося рабочего движения. Показательно, что каждый подъем рабочего движения сопровождался появлением фабрично-заводских законов, отражавших одновременно и борьбу пролетариата за свои интересы, и стремление помещичьего государства небольшими уступками приостановить рабочее движение.
Так, например, подъем рабочего движения в начале века, когда число стачечников с 29,4 тыс. в 1900 г. возросло до 86,8 тыс. человек в 1903 г. *, привел к изданию закона 2 июня 1903 г. о вознаграждении потерпевших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих. Под воздействием мощного забастовочного движения, начавшегося в 1910 г. и охватившего в 1912 г. свыше миллиона стачечников, царское правительство вынуждено было издать 23 июня 1912 г. закон о страховании рабочих от несчастных случаев и обеспечении рабочих на случай болезни, проект которого в течение нескольких лет был объектом бюрократических обсуждений в правительственных департаментах и в комиссии Государственной думы под председательством октябриста барона Тизен- гаузена.
Отношение буржуазии к требованиям рабочих наглядно показали заседания комиссии по рабочему вопросу при министерстве финансов, проводившиеся в период 1905—1909 гг. под непосредственным давлением рабочего движения. Усилия капиталистов, выступавших единым фронтом (рабочие не были приглашены), были направлены на то, чтобы сорвать работу  11 «Статистические сведения о стачках рабочих на фабриках и заводах за десятилетие 1895—1904 годов». Составил по поручению отдела промышленности М. Т. и П. фабричный ревизор В. Е. Варзар. СПб., 1905. Приложения, стр. 17.


Рабочий вопрос
313
комиссии и провалить представленный проект закона о сокращении рабочего дня.
В 1905 г. один из видных деятелей партии октябристов, крупнейший промышленник и биржевик Г. А. Крестовников, ссылаясь на политическую обстановку, в особенности на развернувшееся в стране по «неразумности» рабочих стачечное движение, говорил на заседании комиссии: «Наше последнее заседание убедило нас в невозможности продолжать наши занятия. Откладывая эту комиссию, мы ровно ничего не упустим. Если настоящее громадное бедствие не образумит и не успокоит рабочих, то во всяком случае и не те законы, которые мы вырабатываем, будут в состоянии их успокоить. Поэтому обсуждение этого вопроса мы просим отложить до благоприятных обстоятельств» 1.
Председатель Петербургского общества фабрикантов и заводчиков С. П. Глезмер, фарисейски отметив «отеческую заботу» предпринимателей о рабочих, заявил в Комиссии по рабочему вопросу, что в законодательной работе сентиментальность излишня: время опеки и защиты рабочих ушло безвозвратно, рабочие-де выросли и сами могут постоять за себя. Он уверял, что сокращать рабочий день нет необходимости, так как-до сами рабочие не гонятся за увеличением их свободного времени и охотно будут работать сверх нормы за повышенную плату. Законом, говорил Глезмер, не следует устанавливать ни низшего предела рабочего дня, ни высшего, так как «при даровании населению гражданской свободы рабочему должно быть предоставлено право входить в какие угодно соглашения» 1 2.
Смысл этого выступления совершенно ясен: капиталисты не желали, чтобы законодательство о труде ставило какие бы то ни было ограничения в эксплуатации рабочих. Они хотели, чтобы рабочий был отдан на полный произвол предпринимателю, лицемерно ссылаясь при этом на свободу рабочего распоряжаться временем по своему усмотрению.
Тот же Глезмер в речи, произнесенной на заседании Государственного совета при обсуждении законопроекта об обеспечении рабочих на случай болезни, заявил, что предписание закона о лечении рабочих на средства фабрикантов является «самым высшим проявлением несправедливости» и что исполнение закона, обязывающего открывать и содержать больницы при предприятиях, он не считает обязательным для предпринимателей 3.
1 «Торгово-промышленная газета», 20 мая 1905 г., стр. 2.
2 «Торгово-промышленная газета», 20 апреля (3 мая) 1906 г., стр. 2.
3 См. «Стенограмма речи С. П. Глезмера в заседании Государственного Совета 20 апреля 1912 г.». СПб., 1912, стр. 2.


314
Глава двенадцатая
О враждебном отношении буржуазии и ее идеологов к фабричному законодательству свидетельствовала и вся деятельность партии октябристов — контрреволюционной партии крупной буржуазии и крупных помещиков. «На словах, в своей программе, — писал в 1912 г. В. И. Ленин, — октябристы отстаивают «конституцию» и даже... свободы! На деле эта партия поддерживала все мероприятия против рабочих (законопроект о страховании, хотя бы, — вспомните председателя думской комиссии по рабочему вопросу, барона Тизенгаузена!), против крестьян, против ограничения произвола и бесправия» ].
Октябрист Е. Е. Тизенгаузен, директор серпуховской фабрики Н. Н. Коншина, яростно отстаивал интересы промышленников. Будучи в Государственной думе председателем Комиссии по рабочему вопросу, он всеми способами препятствовал обсуждению законопроектов по страхованию рабочих, усердно проводил линию капиталистов.
Исключительно неблагоприятные условия труда рабочих на капиталистических предприятиях России вели к росту несчастных случаев, нередко со смертельным исходом. Число несчастных случаев в промышленности, подчиненной над- зору фабричной инспекции, с 70 тыс. в 1904 г. увеличилось до
98,5 	тыс. в 1912 г. 1 2 На каждую тысячу рабочих было в среднем несчастных случаев: в 1904 г.— 41,9, в 1907 г. — 46,0, в 1912 г. — 45,8. Апологеты буржуазии утверждали, что предотвратить травматизм на производстве в большинстве случаев невозможно, что несчастные случаи неотделимы от применения машин на производстве 3. Барон Тизенгаузен, выступая в Государственной думе 5 мая 1909 г., заявил: «Явление травматизма — явление неизбежное, с которым так или иначе всякое государство, имеющее какую-либо промышленность, должно мириться» 4.
В действительности же, как указывал еще К. Маркс, травматизм связан не с машиной самой по себе, а с капиталистическим применением машины 5.
1 	В. И. Ленин. Политические партии в России. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 281.
- См. «Свод отчетов фабричных инспекторов за 1912 г.». СПб., 1913, стр. LXVIII.
3 См. В. А. Кирпичев. К вопросу об охране труда. СПб., 1913, стр. 3—4.
4 См. «Государственная Дума. Третий созыв. Сессия вторая», ч. IV. Заседания 101—126 (с 27 апреля по 2 июня 1909 г.). Стенографические отчеты 1909 г., стр. 695—696.
5 На примере льняной промышленности Ирландии Маркс показал, что если бы капиталисты затратили несколько шиллингов на устройство самых простых приспособлений но технике безопасности, то смерт-


Рабочий вопрос
315
Борьба вокруг законов о страховании в царской России XX в. приняла весьма острый характер. Социал-демократическая фракция IV Государственной думы от лица большевистской группы заявила, что вырванные напором рабочего движения новые страховые законы от 23 июня 1912 г., предусматривающие страхование рабочих от несчастных случаев и болезней, «во многих отношениях делали шаг назад по сравнению с фактически действовавшим страхованием от несчастных случаев и врачебной помощью рабочим» * 1. Несмотря на свое резко критическое отношение к страховым законам, большевики отстаивали имевшиеся в них положительные моменты и возглавили рабочий класс в страховой кампании, проходившей в стране и принявшей широкий размах.
Лживость утверждений буржуазных экономистов о якобы заботливом отношении предпринимателей к нуждам рабочих наглядно показывало отношение капиталистов к фабричной инспекции, созданной царским правительством в результате обострения классовых конфликтов между трудом и капиталом. На обязанности фабричной инспекции лежал надзор за исполнением законов по охране труда.
Еще в 90-е годы В. И. Ленин, составляя проект и объяснение программы социал-демократической партии, писал в разделе об охране труда, что фабричная инспекция должна быть независимой от предпринимателей2. В действительности же предприниматели и помещичье государство использовали фабричную инспекцию в своих классовых интересах, в результате чего рабочие потеряли к ней всякое доверие. В 1901 г. ленинская «Искра» поместила корреспонденцию орехово-зуевских рабочих, в которой говорилось, что «наши фабричные инспектора в большинстве случаев большие прохвосты, лакеи капиталистов» 3. Фабричная инспекция подчинялась царскому аппарату и в то же время была зависима от фабрикантов и заводчиков; самим ходом классовой борьбы она превращалась в один из органов полиции. Буржуазный экономист А. Миклашевский сокрушался о «прежнем обаянии» фабричной инспекции, когда она являлась «строгим хранителем закона»4. В действительности же в подобной роли фабричная инспекция никогда не выступала. С самого начала образования фабричной
ные случаи и увечья были бы предотвращены (См. К. Маркс. Капитал, т. I. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 492—493).
1 См. «Государственная дума. Четвертый созыв». Стенографические отчеты 1912—1913 гг., ч. I. СПб., 1913, стр. 323.
2 См. В. И. Ленин. Проект и объяснение программы социал-демократической партии. Поли. собр. соч., т. 2, стр. 86.
3 «Искра» № 9, октябрь 1901 г., стр. 6.
4 См. Александр Миклашевский. Арбитраж и соглашение в промышленных спорах. Юрьев — Дерпт, 1907, стр. 15.


316
Гласа двенадцатая
инспекции (1882) она была подчинена министерству финансов, которое превратило ее в защитника интересов капитала. «У рабочих же, — писал В. И. Ленин, — нет никаких средств повлиять на фабричную инспекцию, да и не может быть у рабочих таких средств, покуда рабочие не пользуются правами свободно собираться, устраивать союзы, печатать о своих делах, издавать свои рабочие газеты. При отсутствии этих прав никакой надзор чиновников за фабрикантами не может быть и никогда не будет серьезным и действительным» *.
Усилия буржуазных экономистов России были направлены на то, чтобы идейно разоружить рабочий класс, совлечь его с революционного пути. Марксистско-ленинскому учению о непримиримости интересов труда и капитала, о классовой борьбе п революции пролетариата как единственном средстве избавиться от эксплуатации идеологи буржуазии противопоставили пропаганду лживых идей «классового мира», «сотрудничества» предпринимателей и рабочих, идею о возможности якобы устранения «темных сторон» капитализма путем социальных реформ.
Одним из средств распространить влияние буржуазной идеологии на пролетариат явилось создание фальшивых рабочих организаций по инициативе царской охранки. План создания организаций был выдвинут начальником московской охранки Зубатовым для борьбы с рабочим движением изнутри. Предупреждая рабочих об опасности, возникшей в лице зуба- товских организаций, ленинская «Искра» 1 января 1902 г. писала, что эти организации созданы охранкой «для отвлечения рабочих от правильно намеченного пути к освобождению рабочего класса из-под ига капитала, объединившегося с гнуснейшим самодержавием Романова». В деятельности зубатов- ских организаций активно участвовали такие видные буржуазные экономисты, как И. Озеров, А. Мануйлов и др. Они читали там лекции на интересующие рабочих темы о фабричном законодательстве, о кассах взаимопомощи, о квартирной нужде и т. д. Оправдывая свое участие в деятельности зубатовских организаций, Озеров писал: «...почему трудящиеся не имеют права улучшать своего положения в рамках существующего строя... только опыт должен определить нам степень эластичности существующего строя, его творческую способность; улучшают же свое положение при существующем строе в настоящее время врачи, адвокаты, и их не останавливает при этом вполне понятном и законном стремлении бюрократический режим. Дайте же нам довести дело, и тогда мы убедимся  11 	В. И. Лепин. Новый фабричный закон. Поли. собр. соч., т. 2, стр. 294—295.


Рабочий вопрос 317
воочию, осязательно, дает ли наш строй возможность целой обширной категории лиц развернуть свои силы, или этот строй только мертвечина» К Но рабочий класс быстро распознал классовую сущность зубатовских организаций и не дал совлечь себя с революционного пути.
Другим средством распространения буржуазного влияния явилась усиленная пропаганда буржуазными экономистами России идей «классового мира», начатая еще в конце XIX в. Струве, Туган-Барановским и др. Особенно следует отметить
A. Миклашевского, который вопреки действительности утверждал, будто бы по общему правилу при более или менее нормальном положении вещей классовая борьба принимает характер «классовых компромиссов» и что история есть великий процесс соединения людей1  2. Миклашевский открыто объявил себя убежденным сторонником реформизма и противником революции. «Я, — писал он, — всегда буду стоять за социальную реформу, а не социальную революцию. Я стою на почве социальной реформы вполне сознательно»3. По его словам, задача всякого социал-реформатора заключается в «притуплении социальных противоречий». Миклашевский подчеркивал, что он «не видит в этом ничего позорного и неразумного», что «долг всякого разумного гражданина» «стремиться сгладить» социальные противоречия 4. Адвокат буржуазии высказывался решительно против революционной классовой борьбы, пугал «страшным» опытом революционных событий, подчеркивал свое глубокое уважение к «мюнхенскому профессору Брен- тано», писал о необходимости «образования аристократии характера и воли, которая должна перестать с восторгом слушать одни фразы о борьбе с эксплуататорами и научиться ближе понимать тот строй, среди которого она живет и борется за свои права» 5.
Взгляды наиболее реакционной части буржуазных идеологов на рабочее движение нашли отражение в сборнике «Вехи», авторами статей которого были Струве, Бердяев, Булгаков, Изгоев, Гершензон, Кистяковский и Франк. Как указывал
B. И. Ленин, этот сборник выразил «несомненную суть современного кадетизма». «Вехи» открыто провозгласили «отречение от освободительного движения недавних лет и обливание его
1 И. X. Озеров. Политика по рабочему вопросу в России за последние годы. М., 1906, стр. 216.
8 См. А. Я. Миклашевский. Политика труда и идеалы распределительной справедливости. СПб., 1905, стр. 75.
3 А. Н. Миклашевский. Земельная реформа и организация труда. Юрьев-Дерпт, 1906, стр. 65.
4 См. там же, стр. 67.
5 Там же, стр. 68.


318
Глава двенадцатая
помоями» 1. Авторы сборника проповедовали народу «покаяние», «смирение», «послушание», т. е. мораль, направленную против революционного рабочего и крестьянского движения. Они холопски восхваляли самодержавие за подавление революции 1905—1907 гг. «Нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — писалось в сборнике, — бояться его мы должны пуще всяких казней власти и благословлять ту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной» 2.
Много усилий приложили буржуазные экономисты к тому, чтобы направить профессиональное движение рабочего класса в русло борьбы за осуществление только экономических требований. В этой связи представляет интерес изданная в 1908 г. книга начальника отдела министерства торговли и промышленности В. В. Громана 3. Автор книги прямо призывает русскую буржуазию последовать примеру «работодателей культурных стран», учиться у германских капиталистов создавать в противовес профессиональным рабочим союзам крепкие буржуазные организации, использовать испытанные в классовой борьбе приемы западноевропейской буржуазии в ослаблении и разложении организаций пролетариата и в превращении последнего в послушный капиталистам класс. Он советует поддерживать послушные буржуазии профсоюзы, создавать благотворительные учреждения с целью подкупа рабочих, не допускать на работу «неблагонадежных» рабочих и т. д.
Наряду с буржуазными экономистами, враждебно выступавшими против рабочего класса, в России XX в. были и такие, которые, стоя на позиции признания буржуазного строя, вместе с тем сочувственно относились к рабочему классу, к деятельности рабочих организаций. Однако деятельность рабочих организаций понималась ими в буржуазно-реформистском духе.
В этом отношении показательны, например, взгляды В. В. Святловского на профессиональные союзы. Через все его работы проходит мысль, что профессиональные рабочие союзы — важный фактор социально-политического прогресса и что с точки зрения благосостояния трудящихся масс, подъема и усиления национальной промышленности профессиональные союзы являются лучшим орудием для осуществления практических идеалов современности. В. В. Святловский указывал, что отношение к профессиональному движению неразрывно связано с общими взглядами на рабочий вопрос и что в зависимости от принципиальной постановки последнего все про¬
1 В. И. Ленин. О «Вехах». Поли. собр. соч., т. 19, стр. 167, 168.
2 «Вехи». Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1909, стр. 88.
3 См. В. В. Громан. Организация работодателей в Германии. СПб., 1908.


Рабочий вопрос
319
фессиональное движение получает то или иное толкование, значение и характер 1. Обобщая свои суждения о профессиональном движении, он указывает, что профессиональному движению должно быть отведено подобающее место при всякой рациональной постановке рабочего вопроса2. Он настойчиво подчеркивал мысль, что профессиональное движение представляет собой основу рабочего движения3.
Вместе с тем в своих выступлениях Святловский проповедовал необходимость воздержания профессиональных союзов от политической деятельности. Эта идея объективно была направлена на притупление классовой борьбы пролетариата, на пропаганду реформистских мероприятий, на сохранение буржуазного строя.
В годы первой русской революции Святловский писал, что ключом к уразумению рабочего вопроса является не соединение, а строгое разграничение профессиональной и политической деятельности4. Используя ошибки некоторых деятелей германской социал-демократии и отступления их от революционного марксизма, Святловский усиленно рекомендовал выдвигать в деятельности профессиональных рабочих организаций на первый план борьбу за улучшение материального положения рабочих, призывал к прекращению «полемики по партийно-политическим вопросам»5. «Рабочие союзы всегда будут существовать, пока имеются наемные рабочие, — писал он. — И союзы всегда будут стремиться к политической нейтральности, как бы ни сильно было в них влияние социалистических партий, ибо иначе они не могут успешно и независимо развиваться» 6.
Святловский утверждал, что К. Маркс якобы «не высказался как-либо определенно по вопросу о значении профессионального рабочего движения в экономической политике». Это утверждение не соответствует действительности. К. Маркс учил рабочий класс тому, чтобы профессиональные рабочие союзы не сторонились общего политического и социального движения рабочего класса, а стремились бы к всеобщему освобождению угнетенных миллионов рабочего люда. В част-
1 См. В. В. Святловский. Положение вопроса о рабочих организациях в иностранных государствах, вып. I: «Профессиональные рабочие союзы». СПб., 1906, стр. 5, 201, 206—207.
2 См. там же, стр. 214.
3 См. В. В. Святловский. Профессиональные рабочие союзы и учреждения, ими созданные. СПб., 1908, стр. 4*—5, 233.
4 См. В. Святловский. Положение вопроса о рабочих организациях
в иностранных государствах, вып. I, стр. 205.
6 	Там же, стр. 206.
0 В. Святловский. Профессиональное движение в России. СПб., 1907, стр. VIII.


Глава двенадцатая
320
ности, в 1866 г. на I конгрессе Международного Товарищества Рабочих (Интернационала), проходившем под непосредственным руководством Маркса, была принята резолюция о деятельности профессиональных рабочих союзов, в которой подчеркивается необходимость сочетания ими экономической и политической борьбы.
Реформистская идеология Святловского особенно ярко выразилась в оценке им отношения различных партий России к профессиональному движению. Он положительно отозвался о кадетской партии, которая, по его словам, заботливо относится к профессиональным союзам как к необходимым объединениям «для материального и культурного подъема рабочих». Сочувственно он относился и к предложениям меньшевиков превратить профессиональные союзы только в органы экономической борьбы и высказался против настойчивого стремления большевиков дать простор профессиональному движению в осуществлении под руководством пролетарской партии также и политических задач рабочего класса
Он усердно пропагандировал западноевропейский реформистский опыт в профессиональном движении. Описывая многочисленные «учреждения», возникшие на Западе на почве рабочих союзов — рабочие секретариаты, примирительные камеры и т. п. 1 2, Святловский преувеличивал их роль, считая, что они пополняют отсутствие или недостаток действующих государственных и общественных учреждений и содействуют уничтожению анархии в капиталистическом строе. Эти рассуждения затемняли революционное сознание пролетариата иллюзиями о классовом мире. В. И. Ленин настойчиво подчеркивал ошибочность и вред стремлений изолировать профессиональные союзы от политической деятельности. Теория нейтральных союзов, писал он, означает притупление классовой борьбы пролетариата. Он указывал на необходимость соблюдать правильное взаимоотношение между рабочей партией и рабочим движением в целом, необходимость руководства со стороны партии всеми видами рабочего движения.
Видное место в освещении рабочего вопроса в России занимают относящиеся к дооктябрьскому периоду работы К. А. Пажитнова. Они свидетельствуют о симпатиях автора к рабочему классу и в то же время о реформистском понимании им задач рабочего движения в России.
В 1905 г. вышла книга К. А. Пажитнова «Положение рабочего класса в России», а в 1908 г. — второе, дополненное
1 См. В. В. Святловский. Профессиональное движение в России, стр. 376—384.
2 См. В. В. Святловский. Профессиональные рабочие союзы и учреждения, ими созданные. СПб., 1908, стр. 288—289, 385.


Рабочий вопрос
321
издание ее, охватывающее период с реформы 1861 и до 1905-1907 гг.
На обширном фактическом материале автор дал яркую картину исключительно тяжелого положения рабочего класса России: антисанитарные условия на предприятиях, вопиющее состояние рабочих жилищ, неуклонный рост несчастных случаев, длинный рабочий день и низкая оплата труда, произвол фабричной администрации и государственной власти.
В книге дается критический анализ развития фабричного законодательства в России, подчеркивается обусловленность сто ростом рабочего движения в стране, постоянное нарушение фабричного законодательства предпринимателями. Автор книги констатирует и положительно оценивает быстрый рост рабочего движения в стране в конце XIX — начале XX в., активную и руководящую роль российской социал-демократии в этом движении. Касаясь ближайших задач рабочего класса России, автор подчеркивает необходимость для рабочих и дальше бороться за улучшение своего экономического положения, вести борьбу с хозяевами за повышение заработной платы и с казною — за уничтожение акцизов и высоких таможенных пошлин на продукты первой необходимости. Он указывает на необходимость объединить разрозненные силы рабочих в профессиональные союзы, пишет также о «немаловажной роли» объединения рабочих в потребительские общества для удешевления продуктов первой необходимости и улучшения их качества и о необходимости иметь сильную рабочую партию, «которая могла бы оказать соответствующее давление на законодательный аппарат страны», чтобы рабочий класс мог сбросить с себя груз разорительных косвенных налогов К В доработанном виде книга Пажитнова была вновь издана после Октябрьской революции.
Принципиальная позиция К. А. Пажитнова по рабочему вопросу особенно ярко выражена в его книге «Некоторые итоги и перспективы в области рабочего вопроса в России», изданной в 1910 г. Прослеживая ход обсуждения проектов рабочего законодательства в многочисленных комиссиях министерства финансов, Государственной думы и других за период с 1905 по 1909 г. — о продолжительности рабочего дня на предприятиях, страховании рабочих от болезней и несчастных случаев и других, Пажитнов показывает, как предприниматели, участвовавшие в обсуждении этих проектов, с циничной откровенностью отклоняли все предложения, направленные в пользу рабочих, саботировали, бесконечно затягивали обсуждение вопросов.  11 	См. К. А. Пажитнов. Положение рабочего класса в России. Изд. 2, 1908, стр. 304-305.
11 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


322
Глава двенадцатая
«Три Думы, четыре министра, пять совещаний — и ни одного практического шага вперед» \ — пишет он.
Сопоставляя движение заработной платы и цен на продукты потребления до и после революции, К. А. Пажитнов пришел к выводу, что в большинстве случаев повышение заработной платы, достигавшееся в результате стачечной борьбы рабочих, было очень скромным и отставало от роста цен на продукты первой необходимости. В 1909 г., по его словам, экономическое положение преобладающей массы рабочего класса являлось даже более тяжелым, чем оно было до 1905 г.1  2
Поставив вопрос о возможных результатах борьбы рабочего класса за улучшение своего положения, автор пишет, что положение рабочего класса в стране определяют «два главных пункта»: высота заработной платы и продолжительность рабочего дня 3. Он утверждает, что при застойном состоянии промышленности страны, продолжавшемся и в конце первого десятилетия XX в., у рабочего класса России не было надежды добиться в ближайшем будущем сколько-нибудь значительного общего повышения номинальной заработной платы. Отметив, что действовавшая тогда в России протекционистская система являлась одним из тормозов на пути развития производительных сил страны и что буржуазия стоит за сохранение этой системы, Пажитнов делает такой многозначительный вывод: пролетариат, пишет он, может даже поддержать русскую буржуазию в ее борьбе за свободу торговли, «но брать на себя эту задачу, вытаскивать своими руками головешки из костра буржуазии ему вовсе не расчет... Это было бы такой же ошибкой, как, например, попытка — в области долитической борьбы, — основываясь на факте политической незрелости буржуазии, действовать без нее и наперекор ей, взваливши на плечи пролетариата задачу, которая должна бы быть выполненной ей» 4.
Автор настойчиво рекомендует, далее, создавать потребительские общества, усматривая в них «главное средство практической борьбы против дороговизны, а следовательно, и за улучшение экономического положения рабочих масс» 5. «Объективные условия переживаемого периода, — заявляет он, — заставляют рабочий класс обратить на эту форму борьбы особенное внимание, и если более сознательные элементы его войдут в кооперативы, если последние сумеют стать школой
1 К. А. Пажитнов. Некоторые итоги и перспективы л области рабочего вопроса в России. СПб., 1910, стр. 35.
2 См. там же, стр. 50.
3 См. там же, стр. 53.
4 Там же, стр. 62.
5 Там же, стр. 63.


Рабочий вопрос
323
солидарности и проникнуться демократическим духом, то Россия должна занять одно из первых мест на международном поприще» К
Вместе с тем автор доказывает необходимость бороться за введение на промышленных предприятиях России 8-часового рабочего дня. Считая эту меру осуществимой и в условиях застойного состояния промышленности, он подробно обосновывает ее и предлагает свой проект закона о 8-часовом рабочем дне 1 2.
В рецензии на эту книгу Пажитнова, помещенной в большевистском журнале «Мысль», справедливо указывается, что эта книга проникнута буржуазным духом, а позиция автора является тред-юнионистской 3.
0 тред-юнионистской позиции автора книги свидетельствует сведение им главных пунктов, определяющих положение рабочего класса, к двум — высоте заработной платы и продолжительности рабочего дня, тогда как в действительности положение рабочего класса определяется значительно более широким кругом факторов. Рассуждения Пажитнова о необходимости для рабочего класса отказаться от политической борьбы, предоставив политическую борьбу буржуазии, а силы рабочего класса сосредоточить только на экономической борьбе свидетельствуют о том, что задачи рабочего класса он понимал узко, в реформистском духе экономизма и меньшевизма. Саму борьбу рабочего класса за 8-часовой рабочий день Пажитнов рассматривал односторонне, в отрыве от борьбы за другие экономические требования рабочих и от политической борьбы. В направлении буржуазного реформизма шло и превознесение им роли и значения потребительской кооперации, которая в действительности не может сколько-нибудь значительно улучшить положение рабочего класса при капитализме.
Враждебность позиции большинства буржуазных идеологов интересам рабочего класса ярко обнаружилась в бурных событиях 1917 г. Временное правительство в своей политике по рабочему вопросу руководствовалось узкоклассовыми интересами буржуазии. При поддержке меньшевиков и эсеров оно старалось обмануть рабочий класс заявлениями, что якобы заботится об его нуждах. В действительности же правительство не думало об улучшении положения рабочего класса. В декларации, изданной правительством еще в начале своей деятельности, торжественно обещался созыв Учредительного собрания
1 К. А. Пажитнов. Некоторые итоги и перспективы в области рабочего вопроса в России, 1910, стр. 63.
2 См. там же, стр. 93—94.
3 См. М. 3 — р. К. А. Пажитнов. Некоторые итоги и перспективы в области рабочего вопроса в России. «Мысль» № 5, 1911, стр. 74—77.
11*


324
Глава двенадцатая
и политические свободы, но не было ни одного слова о 8-часовом рабочем дне и других экономических требованиях рабочего класса. По мере развития революционных событий Временное правительство, верное своей классовой природе, стремилось свести на нет завоевания народа. Показательно в этом отношении заявление члена ЦК кадетов Ф. И. Родичева, что с изданием законов о фабрично-заводском труде «сейчас надо подождать» !. Правительство затягивало решение вопроса о свободной деятельности профессиональных организаций, а законопроект о свободе экономических и политических стачек так и не получил утверждения. Введение 8-часового рабочего дня в России законодательно не было подтверждено. Все партии и группировки буржуазии открыто выступили против требований революционного пролетариата.
«Рабочий вопрос» мог быть решен только самим рабочим классом, и был решен им радикально — путем социалистической революции, низвергшей политическое и экономическое господство буржуазии и помещиков и установившей в стране диктатуру пролетариата.  11 	См. «Правда», 1 (14) апреля 1917 г.


Глава тринадцатая БУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ ИМПЕРИАЛИЗМА
етодологической основой буржуазных концепций империализма является понимание империализма не как особой, монополистической стадии капитализма, а только как определенной политики современных капиталистических государств, направленной на присоединение чужих территорий, овладение рынками других стран. В таком чисто политическом смысле этот термин применялся и в русской буржуазной литературе. Понятие «империализм», как и на Западе, трактовалось в отрыве от экономической сущности империализма, от монополий и финансового капитала.
Откровенные апологеты империализма в России не только не видели ничего плохого в политике империализма, но и усердно проповедовали ее необходимость. Они уверяли, что якобы империализм бывает разного рода — «агрессивный», т. е. плохой, и «культурный», т. е. хороший. Так, П. Струве заявлял, что он противник не всякого империализма, ибо империализм по существу не может не быть течением демократическим и социально-прогрессивным, стремящимся привлечь народные массы к полноправному и ответственному участию в экономическом прогрессе и в создании политической культуры К Буржуазный социолог и историк-экономист М. М. Ковалевский, пытаясь обелить агрессивную политику английского империализма, предлагал обозначать его особым термином — «новализм», т. е. политика расширения морских владений 1 2.
1 См. 77. Струве. Джозеф Чемберлен. «Русская мысль» № 7, 1914, стр. 15—16.
2 См. М. М. Ковалевский. Национальный вопрос и империализм. «Вопросы мировой войны». Сборник статей под ред. М. И. Туган-Бара- новского. Пг., 1915, стр. 556.


326
Глава тринадцатая
Следует отметить, что при теоретическом освещении эволюции современного капитализма в русской буржуазной литературе имелись попытки выявить важнейшие черты и свойства, присущие новой эпохе. Однако сделать это буржуазные экономисты России, как и западных стран, оказались неспособны. Будучи защитниками капиталистического строя, они не были заинтересованы в том, чтобы до конца раскрыть сущность и значение изменений в экономике, происшедших в конце XIX — начале XX в. Буржуазные ученые больше старались затушевать главные и основные черты новой эпохи, связанные с господством монополий. Для характеристики особенностей этой эпохи они выдвигали на первый план внешние, второстепенные признаки. Так, выступая в Вольном экономическом обществе в 1909 г., Струве утверждал, что никакой новой эпохи, связанной с возникновением синдикатов и трестов, не существует, что современная эпоха вообще будто бы не характеризуется господством капитализма и что в новейшей истории наблюдаются только две эпохи — эпоха высоких и эпоха низких цен на продукты сельского хозяйства 1.
Видный экономист Гольдштейн, считавшийся специалистом по вопросам монополий, в качестве главных признаков экономической эволюции новейшей эпохи выделял три: 1) быстрое развитие крупного производства; 2) увеличение числа комбинированных предприятий; 3) увеличение числа акционерных компаний2. Образование «могущественных организаций предпринимателей» он относил на последнее место и не пытался выявить взаимосвязь отдельных новых признаков экономики капитализма XX в.
В русской буржуазной литературе для характеристики особенностей новой эпохи употреблялись и термины «финансовый капитал», «финансовый капитализм». Так, В. Я. Железнов писал о капитализме: «В последнее время в нем наблюдаются некоторые характерные образования, которые позволяют говорить о новой фазе капиталистического развития. На первое место выдвигается финансовая сторона хозяйственной организации, почему эту новую форму капитализма можно назвать в отличие от старого, промышленного финансовым капитализмом» 3.
1 См. П. Струве. Вступили ли мы в новую экономическую эпоху? «Труды Вольного экономического общества», т. 1, кн. 1. СПб., 1909, стр. 22.
2 См. И. М. Гольдштейн. Экономическая политика, вып. 1. М.} 1908, стр. 1—2.
В. Я. Железнов. Капитализм. Энциклопедический словарь «Гранат», т. 23, стр. 400,


Буржуазные теории империализма
327
В этом определении новой фазы в развитии капитализма Железнов и другие буржуазные экономисты России (И. И. Левин, М. Н. Соболев) следовали немецкому буржуазному экономисту Р. Лифману, который «финансовый капитализм» понимал исключительно в смысле усиления роли финансовой деятельности капиталистических предприятий, роста государственных займов, выпуска акций и других ценных бумаг ].
Вслед за Лифманом рост финансового капитализма русские буржуазные экономисты рассматривали как превращение фондовой биржи в центр хозяйственной системы. Они не понимали действительной сущности финансового капитала, его происхождения и его основы — концентрации производства и капитала, монополии, вырастающей из нее, слияния или сращивания банковского капитала с промышленным.
В буржуазной литературе России отмечались и другие существенные стороны монополистического капитализма: образование капиталистической системы мирового хозяйства, возросшая роль экспорта капитала в отличие от экспорта товаров, борьба за раздел сфер влияния между союзами капиталистов и союзами капиталистических государств, усиление агрессивности в политике и др. Но все эти действительно важные черты монополистического капитализма рассматривались разрозненно, без попытки выяснить их взаимосвязь и глубокие корни.
Как показал Ленин, научное понимание империализма возможно лишь при условии выяснения коренных особенностей империализма, обусловливающих его как высшую и последнюю стадию капитализма. Исходный пункт научного понимания империализма — это понимание сущности капиталистической монополии как итога громадного роста капиталистического производства и его концентрации на крупных и крупнейших предприятиях. Все основные черты и закономерности империализма суть проявления различных сторон господства монополий как главного и определяющего признака современного капитализма.
В вопросах теории империализма буржуазные апологеты и критики шли единым фронтом. Вместе с тем в оценке социальной роли тех или иных явлений империализма между ними были известные различия, которые отражались и на их теоретическом понимании вопросов империализма.
По своему отношению к империализму русские буржуазные экономисты могут быть разделены на три направления: 1) откровенных, циничных защитников и проповедников империализма; 2) замаскированных апологетов империализма и  11 См. Р. Лифмап. Фондовый капитализм. Общества для участия и финансирования. М. — Л., 1930.


328
Глава тринадцатая
3) 	буржуазных экономистов, подвергавших империализм критике с мелкобуржуазных позиций.
Буржуазно-апологетическое направление по вопросам империализма сформировалось еще в 80—90-х годах XIX в., когда в России, как и в других капиталистических странах, шел процесс перерастания капитализма свободной конкуренции в империализм. Уже в этот период для обоснования и защиты капиталистических монополий русские буржуазные экономисты привлекали различные вульгарные теории, затушевывающие действительную природу синдикатов и других форм монополий, приукрашивающие их роль в экономике страны.
Крупные капиталисты-монополисты Ю. П. Гужон, А. А. Вольский, С. П. Фармаковский и другие настойчиво ратовали за синдицирование ведущих отраслей промышленности, особенно металлургии, машиностроения и некоторых других. В «Записке...» Постоянной конторы железозаводчиков, составленной Ю. П. Гужоном, синдицирование промышленности провозглашалось лучшим средством борьбы против кризисов. Железозаводчики утверждали, что только на пути создания синдикатов возможна правильная организация производства и сбыта, что «только при этих условиях промышленность пойдет по единственно верному пути для успешного своего развития» \
Выступая открыто в защиту капиталистических монополий, руководители Совещательной конторы железозаводчиков Ю. П. Гужон и А. А. Вольский вынашивали план сосредоточения в своих руках всего металлургического производства страны. На XII съезде горнопромышленников Урала (1904) они выдвинули проект синдиката, который объединил бы всю тяжелую промышленность. По существу это был проект создания металлургического треста. Позднее, когда этот проект получил широкую огласку и обсуждение его было вынесено на заседание Государственной думы, Гужон открыто выступил в печати в защиту трестов, расхваливая их как «организации более полные, продуманные, действительные в своих мероприятиях и менее воинственные» 1 2.
Пропагандой идеи о «благотворном» влиянии синдикатов на экономику страны усиленно занимался А. А. Вольский. В одном из докладов он упрекал правительство в том, что оно якобы руководствуется в своей политике принципами «государственного социализма» и забывает о насущных интересах предпринимателей. Доказывая необходимость пересмотра
1 Цит. по: Е. С. Лурье. Организация и организации торгово-промышленных интересов в России. СПб., 1913, стр. 134.
2 Ю. Гужон. По поводу статьи С. И. Четверикова «Общество и промышленные союзы». «Московский еженедельник» № 49, 1909, стр. 20.


Буржуазные теории империализма
329
промышленной политики, Вольский в качестве основной задачи выдвигал введение явочной системы образования акционерных обществ, поощрение отечественных производств и др.г
За легализацию монополий и их поддержку со стороны правительства А. А. Вольский выступал под флагом критики принципов «государственного социализма». Но именно сторонники «государственного социализма» в России И. И. Янжул, И. И. Иванюков и другие положили начало теоретической апологетики монополий в России. Академик Янжул специально по заданию министерства финансов провел обследование роли монополистических объединений в США и в книге «Промысловые синдикаты» (1895) старался доказать, что все формы монополий, за исключением «спекулятивных», не представляют угрозы для народного хозяйства и играют положительную роль в экономической эволюции и что всякий запрет монополий не только бесполезен, но и вреден.
Выступая под флагом «государственного социализма», Янжул усматривал свою задачу в том, чтобы направить деятельность государства по пути смягчения и ослабления тех «вредных последствий», которые «до сих пор обнаружены экономической историей» 1 2. Янжул утверждал, что возникающие в последнюю четверть века промышленные комбинации имеют своей целью якобы «регулирование производства». Вслед за немецким апологетом монополий Клейнвехтером он называл их детьми нужды и доказывал, что они не устранимы никакими искусственными задержками и запрещениями. Дело законодателя, говорил-Янжул, «изучать разные виды и формы предпринимательских союзов, отличать союзы, преследующие нетерпимые с точки зрения общественной пользы цели, от союзов, направленных к регулированию производства». Вся задача должна состоять, по его словам, в том, чтобы «регламентировать эти союзы на началах широкой гласности и широкого контроля правительственной власти» 3.
Ревностным защитником капиталистических монополий был П. Струве. В своих статьях «Картели», «Монополии», опубликованных в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, в докладе в Вольном экономическом обществе в 1909 г., в лекциях о синдикатах, включенных в курс «Экономия промышленности» (1909), и в других своих работах Струве старался доказать, что синдикаты, картели, тресты не являются моно¬
1 См. А. А. Вольский. Экономическо-финансовая политика России. «Четвертый очередной съезд представителей промышленности и торговли». СПб., 1909, стр. 31.
2 Архив АН СССР, ф. 45 (фонд И. И. Янжула), on. 1, д. 12, л. 33.
3 Цит. по: П. В. Каменский. Значение торгово-промышленных трестов на Западе и у нас. М., 1909, стр. 4—5.


330
Глава тринадцатая
полиями в подлинном смысле этого слова, нс повышают цен на производимые ими товары и потому не представляют никакой опасности для общества.
Он отрицал связь существования монополий с ростом капиталистического производства и его концентрацией. Вслед за зарубежными защитниками монополий он утверждал, что монополии существовали еще в классической древности и в средние века и что они не связаны непосредственно с капиталистической формой хозяйства. Апологет капитализма решительно отвергал значение экономического учения Маркса для понимания явлений современного капитализма. И это понятно: ведь Маркс доказал преходящий характер капитализма, неизбежность его революционного крушения и замены новым способом производства. Струве считал капитализм вечным и отвергал всякое объяснение факта существования монополий ростом концентрации капиталистического производства. По его мнению, такое объяснение означало бы «восстановление в правах точки зрения Маркса на процесс капиталистической эволюции и ее завершение» К
Проблему монополий Струве пытался представить нс как проблему капиталистической системы хозяйства, а как постоянную проблему, возникающую при реализации товаров вообще. Он утверждал, что самая глубокая причина монополий коренится в «редкости» благ, позволяющей продавцу занимать монопольное положение на рынке 2.
Струве указывал на необходимость различать монополию в смысле захвата производства и монополию в смысле господства над ценами и старался уверить, что монополия в нервом смысле будто бы «совсем не порождает монополию как господство над ценами» 3. Синдикаты, картели, уверял он, создаются не для повышения цен, а для рационализации производства и борьбы с пагубными для предприятий колебаниями промышленности. Объединения капиталистов, по словам Струве, вынуждены считаться с действующими ценами и могут влиять лишь на их стабилизацию: «конъюнктура сильнее синдикатов».
Струве присоединился к теории «потенциальной конкуренции», которую развивал американский экономист Д. Б. Кларк. Согласно этой теории, капиталистические предприятия могут иметь «форму монополий», возможность объединять в одну крупную корпорацию всех производителей данного продукта, но не иметь реальной силы монополий, т. е. устанавливать
1 «Труды Вольного экономического общества», т. 1, кн. 1,1911, стр. 16.
3 	См. Я. Струве. Монополия. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. 38. СПб., 1896, стр. 782.
* Я. Струве. Экономия промышленности. СПб., 1909, стр. 72,


Буржуазные теории империализма
331
монопольно высокие цены. Эта формальная монополия содержит в себе «потенциальную конкуренцию», так как при малейшем повышении цен она вызывала бы конкуренцию немонополизи- рованных предприятий. Такую «потенциальную конкуренцию» Струве вслед за Кларком объявлял главным регулятором цен, якобы парализующим монопольные тенденции синдикатов и трестов.
Теория «потенциальной конкуренции» Кларка является теоретически несостоятельной и сугубо апологетической. Конечно, монополии не могут без конца и лишь по своему усмотрению взвинчивать цены на свои товары; существуют объективные границы и для монопольно высоких цен. Однако в «теории» Кларка и Струве речь идет не об этом. Они полностью отрицают существование монопольной прибыли, монопольно высоких цен, посредством которых капиталистические монополии грабят трудящихся и получают огромные прибыли.
В выступлениях в Вольном экономическом обществе, в лекции «К вопросу о синдикатах вообще и в горной промышленности особенно» Струве высмеивал «проекты» борьбы против синдикатов. Он утверждал, что «организация работодателей» будто бы «заключает в себе зерно, элемент высшей формы отношений между предпринимателями и рабочими» {. Струве развивал программу широкого и свободного развития предпринимательских союзов в России.
Апологеты монополистического капитала пытались предста- вит1> монополии как средство «регулирования» хозяйства, устранения анархии и кризисов, присущих капитализму. Особенно прославляли они синдикаты, созданные в отраслях тяжелой промышленности. Так, А. Рафалович называл их могущественным орудием экономического прогресса, призванным произвести в народном хозяйстве переворот, подобный промышленной революции. По словам Рафаловича, только с помощью синдикатов можно достичь соответствия между производством и спросом, благодаря чему промышленные кризисы станут гораздо более редким явлением. Синдикаты, по его словам, приведут к «такой организации производства, при которой установилась бы большая планомерность в экономической жизни» 1 2.
Нет сомнения, что подобные рассуждения противоречат самой действительности. «Устранение кризисов картелями, — писал В. И. Ленин, — есть сказка буржуазных экономистов, прикрашивающих капитализм во что бы то ни стало. Напротив, монополия, создающаяся в некоторых отраслях промыш¬
1 «Труды Вольного экономического общества», т. 1, кн. 1, стр. 60.
2 А. Рафалович. Промышленные синдикаты за границей и в России. Их экономическое и социальное значение. СПб., 1904, стр. 64.


332
Глава тринадцатая
ленности, усиливает и обостряет хаотичность, свойственную всему капиталистическому производству в целом» *.
Капиталистические монополии существовали обычно в форме акционерных обществ. Действовавшее в XX в. законодательство об акционерных обществах, принятое еще в 1836 г., было весьма устарелым. Поэтому монополисты России и буржуазные экономисты требовали пересмотра и изменения законодательства применительно к новым условиям. Большую активность в этом направлении проявлял октябрист А. И. Наминка — автор ряда работ, посвященных акционерным предприятиям, торговому праву1  2.
Защитники монополий лживо утверждали, что рост акционерных обществ ведет к демократизации капитала, поскольку выпуск акций мелкой купюры якобы дает широким слоям населения возможность участвовать в делах и доходах акционерных предприятий.
Теория «демократизации капитала» посредством акционерных предприятий получила отражение и в программном документе монополистической буржуазии — «Докладе Совета съездов о мерах к развитию производительных сил России» (1915), где прямо говорилось, что с точки зрения «индустриализации психологии страны» выпуск акций мелкой купюры чрезвычайно выгоден: «лучшей меры нельзя себе представить»; она «связывает интересы массы владельцев дивидендных бумаг с интересами промышленности», в результате чего «отпадает традиционное противопоставление интересов населения интересам промышленности» 3.
Как известно, лживая теория «демократизации капитала» посредством выпуска мелких акций весьма интенсивно пропагандируется и современными буржуазными экономистами под лицемерным флагом «народного капитализма». В действительности же никакого «примирения» интересов трудящихся с интересами финансовых магнатов при выпуске акций мелкой купюры не происходит. Опровергая измышления апологетов монополий о «демократизации капитала», В. И. Ленин еще в 1902 г. писал, что с приобретением мелких акций отдельными трудящимися подобные вкладчики отнюдь не становятся собственниками акционерных предприятий; вся выгода выпуска мелких акций идет заправилам капиталистических монополий,
1 В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма. Поли, собр. соч., т. 27, стр. 324.
а См. А. И. Каминка. Акционерные компании. СПб., 1902; его же. Предпринимательские союзы. СПб., 1909; его же. Основы предпринимательского права. Пг., 1917, и др.
3 	«Доклад Совета съездов о мерах к развитию производительных сил России», стр. 360.


Буржуазные теории империализма
333
использующих для своего обогащения даже «мельчайшие крохи «народных» сбережений» 1.
Лицемерно изображая распространение мелких акций как якобы средство примирения интересов рабочих и предпринимателей, заправилы финансового капитала в России в то же время откровенно рассматривали их как средство мобилизации капиталов для укрепления основ капитализма. Крупная промышленность, писали они, невозможна вне акционерной формы; соединение капиталов является «одной из важнейших основ капиталистического развития» 2. Подобно зарубежным апологетам финансового капитала вроде Р. Лифмана, которые в манипуляциях с ценными бумагами видели основу развития высших форм капитализма, русские буржуазные экономисты превозносили роль акций как средства образования «громадных капиталов».
Ярыми апологетами финансового капитала и финансовой олигархии были П. П. Мигулин, И. X. Озеров, И. И. Левин и др. П. Мигулин, например, откровенно заявлял, что разработанная им программа финансовых мероприятий для скопления денежных средств преследует чисто империалистические цели — цели «исторических задач государства». Он упрекал царизм в том, что он якобы выжидал, в то время как «другие народы не ждали и проводили политику империализма»3. Мигулин ратовал за расширение налогового бремени, за создание специального центрального промышленного банка, и все это ради «политики империализма». «Пусть с точки зрения нрава и морали, — писал он, — империализм — явление нежелательное, как политика эгоизма, самоудовлетворения, как возрождение идей меркантилизма. Что же можем сделать мы против этого мирового и грозного для нас движения? Только вооружиться тем же оружием...» 4 Идея империализма, вещал этот трубадур финансовой олигархии, «зовет к творчеству, к энергической работе, заставляет стряхнуть наше вечное проклятие — обломовщину» 5.
Циничное заявление Мигулина полностью раскрывает истинный классовый смысл разнообразных проектов «мобилизации внутренних ресурсов», «подъема производительных сил России» и т. и., выдвигавшихся идеологами русской буржуазии в XX в. Они заботились об империалистической России, во
1 См. В. И. Ленин. Из экономической жизни России. Поли. собр. соч., т. 6, стр. 290—291.
2 «Доклад Совета съездов о мерах к развитию производительных сил России», стр. 256—257.
:t П. П. Мигулин. Война и наши финансы. Харьков, 1905, стр. V.
4 Там же, стр. VI.
5 Там же, стр. V—VII.


334
Глава тринадцатая
главе которой стоял царизм вместе с финансовой олигархией. Народ фигурировал в этих проектах лишь как объект эксплуатации и средство обогащения финансовых тузов.
Русские буржуазные экономисты, как и зарубежные апологеты финансового капитала, защищали идею господства банков над промышленностью. Так, И. Левин утверждал, что «в своем поступательном движении банки покоряют все новые домены: в России промышленность, торговля, биржа уже вынуждены в значительной мере им подчиниться» *.
В действительности же, как известно, происходило слияние, сращивание промышленного монополистического капитала с банковским монополистическим капиталом и на этой основе образовывался финансовый капитал, в отношении которого нельзя говорить ни о господстве банков над промышленностью, ни о господстве промышленности над банками.
С целью обеспечения непрерывной связи финансовой и промышленной деятельности представители монополистического капитала выдвинули проект создания специального промышленного банка, который регулировал бы все капиталовложения. Сосредоточение промышленных дел в руках одного банка «дает возможность проведения в жизнь более правильной промышленной политики, регулирующей деятельность заводов и предусматривающей взаимодействие отдельных отраслей»
Теоретическое обоснование проекта создания промышленного банка давали А. Н. Гурьев, И. И. Левин и другие буржуазные экономисты. Осуществление этого проекта способствовало бы усилению роли финансовой олигархии. В годы первой мировой войны А. Н. Гурьев и И. И. Левин выступили также за объединение коммерческих банков путем создания единого треста банков с центром в Петрограде.
Магнаты российского капитала все больше диктовали свою волю царизму, направляя политику правительства в интересах капиталистического империализма. Коренным принципом экономической политики они считали сочетание «принципа экономической свободы» с активным вмешательством государства в экономическую жизнь. В интересах развития производительных сил России, говорилось в «Докладе Совета съездов», необходимо установить «планомерную и уравновешенную» политику, имеющую в виду «наши интересы на мировом рынке капиталов»; эта политика «должна быть осмысленной, сознательной, находиться в связи с общей нашей внешней по-  1 21 И. И. Левин. Акционерные коммерческие банки в России, т. 1, стр. VII.
2 «Доклад Совета съездов о мерах к развитию производительных сил России», стр. 354.


335
Буржуазные теории империализма
лнтикой, сю поддерживаться и с нею считаться как в области завоевания нами внешних рынков, так и в области привлечения к нам в страну чужих капиталов, т. е. открытия своего рынка чужому влиянию. Интересы финансовые и дипломатические должны быть координированы» К
Империалистические устремления русской буржуазии выражает и доклад С. Соколовского «Экономические интересы России на Ближнем Востоке» на V съезде промышленников и торговцев в 1909 г. Сделав краткий обзор важнейших принципов внешней политики стран Западной Европы в древней и в новейшей истории, Соколовский приходит к выводу, что вся эта политика основана на экономике. «Нет «политики», — утверждал он, — есть экономика, сильная, планомерная экономика, руководящая политическими выступлениями». Экономика требует «развития экспорта». Под развитием экспорта Соколовский имел в виду захватническую колониальную политику. «Это положение, — говорил он, — скрывавшееся долгое время под видом «колониальной» политики и других политических терминов, в настоящее время видно и невооруженным глазом». «Дело экспорта» он объявил «делом государственным» и в целях его развития выдвинул проект создания при министерстве торговли и промышленности совета по экспортным делам и специального экспортного банка для проведения финансовых комбинаций, связанных с интересами экспорта (получение концессий, участие в крупных поставках и т. д.) 1 2.
В этом проекте вполне отчетливо проявились нс только колониальные устремления российской буржуазии, но и ее стремление поставить экспортную торговлю на более широкую основу — на основу экспорта капитала. Русские капиталисты, поощряя импорт капитала в Россию, заботились и о том, чтобы русские капиталы выступали в качестве самостоятельной силы на мировом рынке. В годы после первой русской революции накопление капиталов за счет внутренних ресурсов далеко шагнуло вперед. По данным И. И. Левина, которые приводятся и в ленинских «Тетрадях по империализму», прирост капиталов за счет внутреннего накопления в России обгонял фактический прирост за счет импорта капиталов. Перед русскими капиталистами стояла проблема более выгодного помещения своих капиталов, и с этой целью они стремились не только закрепить те сферы влияния, где русский капитал имел прочный
1 «Доклад Совета съездов о мерах к развитию производительных сил России», стр. 364—365.
2 См. С. И. Соколовский. Экономические интересы России на Ближнем Востоке. «Пятый очередной съезд представителей промышленности и торговли». СПб., 1909, стр. 1—2.


336
Глава тринадцатая
рынок (Персия, Китай и т. и.), но и другие сферы, где можно было не только вести торговлю, ио и основывать концессии.
Империалистическая политика российских монополистов ничем по существу не отличалась от политики зарубежных монополистов. В. И. Ленин указывал, что в годы мировой войны в России образовалась сильная национал-либеральная партия, разрабатывавшая планы захватнической империалистической политики. Шовинистический угар, охвативший широкие слои российской буржуазии, еще более усугублял стремление верхушки монополистического капитала обеспечить себе широкую арену для колониальных приобретений. В «Докладе Совета съездов» война до победного конца объявлялась важнейшей предпосылкой подъема производительных сил России. За завоевание новых рынков и сфер приложения капитала ратовали такие воинственные империалисты, как Пуриш- кевич, Милюков, Родзянко, Струве и ряд других откровенных апологетов империализма. В проекте «платформы» партии русских народных националистов, составленном Струве, исторической задачей России провозглашалось «укрепление культурного влияния» в Азии и на славянском Востоке. Русские буржуазные националисты требовали уничтожения таможенных границ с Финляндией, введения в этой стране русской валюты и т. п. 1
Захватнические планы российского империализма не только не изменились, но и еще более расширились с переходом власти в руки буржуазии. Милюков практически осуществлял ту программу, которую он вкупе с Пуришкевичем, Струве и другими вынашивал еще до войны. Струве, приветствуя февральскую революцию, в качестве основного требования новой программы считал доведение войны до победного конца2. Буржуазное Временное правительство не только не сделало никаких шагов к прекращению империалистической бойни, но, напротив, стало на путь поддержки заключенных царизмом тайных договоров заведомо грабительского содержания (о разделе Персии и Австрии, грабеже Китая и Турции, об отнятии немецких колоний и т. п.) 3. Эти захватнические планы Временное правительство объявило национальными задачами русского народа и проводило их в жизнь, не считаясь с интересами многомиллионных масс трудящихся, принесенных в жертву кучке монополистов.
1 ЦГАОР, ф. 604 (фонд П. Б. Струве), on. 1, д. 31, л. 1.
2 См. П. Струве. Освобожденная Россия. «Русская мысль» № 2, 1917, стр. 2.
3 См. В. И. Ленин. Задачи пролетариата в нашей революции. Поли, собр. соч., т. 31, стр. 153.


Буржуазные теории империализма
337
В период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую планы российских империалистов были разоблачены партией большевиков и сметены окончательно Октябрьской социалистической революцией.
В русской буржуазной литературе наряду с крайне правым крылом существовало еще более широкое течение, претендовавшее на представительство интересов буржуазии в целом, т. е. и тех ее слоев, которые страдали от господства финансовой олигархии. Крупнейшими представителями этого течения были И. М. Гольдштейн, М. И. Назаревский, М. И. Туган-Ба- рановский и др.
Министр финансов С. Ю. Витте пригласил Гольдштейна из Германии в Россию на преподавательскую работу в Московский университет, где он стал вести специальный курс экономической политики, претендовавший на теоретическое освещение империалистической политики во всех ее направлениях. Фактически Гольдштейн стал негласным советником Витте по вопросам торговой политики с Германией.
Гольдштейн написал книгу под названием «Синдикаты и тресты и современная экономическая политика». В ней рассматривались тенденции экономической эволюции в связи с образованием трестов, синдикатов и картелей, их задачи и цели, причины их возникновения и условия развития в разных странах; освещались характер экспортной торговли, роль таможенного покровительства и вывозных премий, движение цен на внешних рынках, роль синдикатов и картелей в развитии комбинированного производства, основы их технической политики и влияние на характер международной политики.
Эти же вопросы в сокращенном виде изложены в курсе лекций Гольдштейна «Экономическая политика», прочитанном им в Московском университете и Московском коммерческом институте. В курсе Гольдштейна экономическая политика разделена на промышленную, социальную, торговую и таможенную, аграрную, банковскую и биржевую, политику в области денежного обращения, транспортную политику, колониальную политику, политику в области лесных промыслов и лесоводства. Сюда же он относил финансовую политику и историю экономических учений К
В методологическом отношении работы Гольдштейна характеризует вульгарный эклектизм, механическое объединение разнородных объектов изучения. Используя неокантианское противопоставление «действительного» и «должного», Гольдштейн пытался обосновать необходимость выделения политики
1 См. И. М. Гольдштейн. «Экономическая политика», вып. 1: «Союзы
предпринимателей. История и теория». М., 1908, стр. VII.


Глава тринадцатая
3.38
и самостоятельную науку, возводя обычные приемы и методы империалистической политики в степень теоретической науки1. В действительности же его книги были заполнены грудой эмпирического материала без какого бы то ни было теоретического обобщения.
Отмечая реальные факты, свойственные процессу экономического развития в новейшее время, он не смог подняться до их научного понимания, до уяснения объективной закономерности возникновения монополий на базе высокой ступени концентрации производства и капитала. Процесс концентрации капитала Гольдштейн рассматривал главным образом с технической стороны и лишь в качестве одного из моментов, способствующих образованию синдикатов и трестов.
В отличие от открытых защитников монополий Гольдштейн фиксировал внимание и на отрицательных, темных сторонах их деятельности. Однако его критика этих сторон была непоследовательной и нередко противоречивой. Он справедливо возражал против утверждений, что синдикаты будто бы стабилизируют цены и устраняют или смягчают кризисы, указывал, что в эпоху мирового хозяйства «устойчивость» экономических отношений недостижима, что предпринимательские союзы не устраняют кризисов. В то же время он сам занимался апологией монополий, заявляя, что синдикаты и тресты вносят устойчивость цен на внутреннем рынке и что лишь «выбрасыванием излишков производства по дешевым ценам за границу» они «способствуют неустойчивости цен на мировом рынке» 2.
Гольдштейн не соглашался с теми апологетами монополий, которые рассматривали синдикаты и тресты как средство для устранения спекуляции. Он отмечал, что в ряде случаев игра с акциями предприятий дает им возможность без риска класть в карманы десятки миллионов, собранных с доверчивой публики. Вместе с тем он не считал спекуляцию необходимой функцией синдикатов и трестов и ошибочно утверждал, что они могли бы существовать и без спекуляции, что тресты при желании могли бы содействовать ослаблению спекуляции.
В противовес С. П. Фармаковскому, ратовавшему за сохранение коммерческой тайны монополий, Гольдштейн высказывался за обязательное печатание их отчетов, рассматривая это как средство борьбы против спекуляции.
1 В этом отношении Гольдштейн следовал практике некоторых немецких буржуазных экономистов, которые, как, например, Филиппович, создавали особый курс «экономической политики» отдельно от политической экономии.
2 И. М. Гольдштейн. Задачи государства по отношению к синдикатам и трестам в России. Оттиск «Трудов Вольного экономического общества», т. 1. М., 1911, стр. 9.


Буржуазные теории империализма
339
К числу выгод, приносимых трестами и высшими видами синдикатов, он относил возможность значительного улучшения техники. Однако Гольдштейн справедливо отмечал, что синдикаты не всегда стремятся к повышению техники и понижению издержек производства, что результатом синдицирования иногда оказывается задержка в прогрессе техники.
Вульгарно-апологетический характер позиции Гольдштейна особенно виден в толковании вопроса о влиянии синдикатов и трестов на положение рабочего класса. Он считал, что предпринимательские союзы могли бы сделать многое для повышения благосостояния рабочего класса, хотя и отмечал, что фактически деятельность их в большинстве случаев имеет прямо противоположный характер. Несмотря на это, Гольдштейн старался доказать возможность примирения классовых противоречий в капиталистическом обществе и уверял, что «темные» стороны деятельности монополий могут быть устранены путем разумного законодательства. Это была позиция буржуазного реформизма.
Идеализируя царское самодержавие, Гольдштейн видел в нем панацею от всех зол и бед, которые несли с собой капиталистические монополии. Он настойчиво призывал отказаться от доктрины экономического либерализма, проповедовавшего невмешательство государства в экономическую жизнь. «Прежний догмат невмешательства, прежняя вера в чудодейственную силу свободной конкуренции, — заявлял он, — давно потерпели фиаско. Нужны многочисленные меры защиты, меры борьбы против злоупотреблений синдикатов и трестов, так как какой-либо единой спасительной меры для всех случаев не существует»
Гольдштейн выступал против запрещения синдикатов и трестов. Ссылаясь на опыт других стран, он утверждал, что многие из мер, направленных на борьбу со злоупотреблениями синдикатов и трестов, не достигают намеченной цели, а только заставляют синдикаты и тресты облечь свою деятельность еще большей тайной1  2. В качестве мер, способных ограничивать возможность злоупотреблений монополий, он выдвигал такие, как регистрацию картелей и трестов, публикацию ими отчетов о количестве сбыта на внутреннем и внешнем рынках, о средних ценах, о числе входящих в трест предприятий, занятых в них рабочих и т. д.
Считая государство своего рода арбитром между интересами частных монополий и населения, Гольдштейн обращался
1 И. М. Гольдштейн. Задачи государства по отношению к синдикатам и трестам в России. Оттиск «Трудов Вольного экономического общества», т. 1, стр. И.
2 См. «Законодательства различных государств о синдикатах и трестах». Предисловие И. М. Гольдштейна. СПб., 1910, стр. V.


340
Глава тринадцатая
к нему с требованием ограничить самостоятельность частных монополий вплоть до превращения их в государственные предприятия. Этот переход он мыслил посредством выкупа казной части предприятий, принадлежавших монополиям.
Надежды Гольдштейна, как и других сторонников буржуазной национализации, ослабить с ее помощью гнет и произвол финансовой олигархии, были не чем иным, как. благим пожеланием. Утопичным было и его стремление направить деятельность синдикатов и трестов в «законное русло» путем ограничения размера прибылей определенными нормами, с тем чтобы «излишки сверх этих норм» перешли в руки казны. На деле эта мера также привела бы к усилению государственно- монополистического капитализма. Гольдштейн доказывал необходимость реформ законодательства в области казенных поставок, поощрения развития «всякого рода потребительских товариществ, разных специальных земских и городских организаций», свободы профессиональных союзов рабочих.
Предлагаемые им мероприятия он рассматривал как средство превращения синдикатов и трестов в орудие общественного и социального прогресса. В его программе тесно переплетались требования как крупной буржуазии, так и мелкобуржуазных критиков империализма. По существу Гольдштейн старался примирить непримиримое, интересы крупной финансовой олигархии и интересы широких масс населения, страдавших от ее господства. Поэтому на «исследования» Гольдштейна в равной мере ссылались как ярые апологеты империализма, так и его мелкобуржуазные критики.
Попытки теоретического обобщения экономики империализма имели место у многих представителей русской официальной науки. Так, профессор Новоалександрийского института сельского хозяйства М. И. Назаревский создал «теорию коллективно-капиталистического хозяйства», претендовавшую на то, чтобы стать теоретическим обобщением новой эпохи. По словам Назаревского, изменения, которые вносят синдикаты и тресты во всю экономическую жизнь, начиная с производства и кончая потреблением, настолько значительны, что приходится говорить о «новой фазе» развития, о переходе капиталистической формы хозяйства в новую, которую он назвал «коллективно-капиталистической» К
На смену концентрации и централизации производства, писал Назаревский, приходят «консолидация», под которой он понимал процесс образования синдикатов и трестов, и «комбинация», приводящие к планомерной организации производства.  11 См. М. И. Назаревский. Очерки по истории и теории коллективнокапиталистического хозяйства. Синдикаты, тресты и комбинированные предприятия, т. 1, ч. 1. М., 1912, стр. VIII.


Буржуазные теории империализма
341
Сущность этих процессов должна раскрывать «теория интеграции». Свою теорию Назаревский противопоставил марксистскому учению о закономерностях развития капиталистического хозяйства.
По существу теория Назаревского представляла собой своеобразный вариант буржуазной апологетической теории «организованного капитализма», ранее выдвинутой на Западе В. Зомбартом, Р. Лифманом и подхваченной реформистами К. Каутским, Р. Гильфердингом и другими оппортунистами II Интернационала. Он затушевывал обострение классовой борьбы, внутренние противоречия монополистического капитализма. Назаревский утверждал, что процесс образования «коллективно-капиталистического хозяйства» приводит якобы к устранению противоречий между трудом и капиталом К
Среди замаскированных апологетов монополий особенно выделяется М. И. Туган-Барановский. Он одним из первых русских буржуазных экономистов обратил внимание на образование картелей и синдикатов. Еще в 90-е годы в ряде своих работ он усмотрел в монополиях начало новой эры в развитии мировой промышленности и торговли. В бытность свою «легальным марксистом» Туган-Барановский не скрывал многих «темных» сторон монополий и писал, например, что единственная цель учредителей союзов предпринимателей заключается «в увеличении своего барыша», в стремлении к повышению цен. «Потребители облагаются своего рода данью в пользу монополистов, вытеснивших своих конкурентов, нередко благодаря разным недобросовестным приемам, и спокойно накапливающих миллионные состояния» 1 2. В результате развития этих союзов, утверждал он, потребители и рабочие «подвергаются опасности очутиться в полном подчинении у немногих капиталистов» 3.
Позднее, однако, Туган-Барановский все более переходит к защите монополий, хотя его позиция и была замаскированной. Он присоединился к измышлению апологетов, будто союзы предпринимателей, аналогичные современным монополиям, существовали и в римской империи, и в средние века. Целью этих союзов он объявил устранение взаимной конкуренции. Правда, при рассмотрении вопроса о происхождении современных монополий он, как и Гольдштейн, обращал внимание на рост концентрации капитала, но понимал под ней в сущности не что иное, как централизацию.
1 См. М. И. Назаревский. К вопросу о борьбе труда и капитала в Америке. М., 1913.
1 М. И. Туган-Барановский. Промышленные кризисы в Англии и их влияние на народную жизнь. СПб., 1894, стр. 370—371.
3 	М. И. Туган-Барановский. Промышленные кризисы. «Сборник правоведения и общественных знаний» № 5, 1895, стр. 87.


342
Глава тринадцатая
Туган-Барановский акцентировал внимание на различных формах монополий, отрицал их полное господство в экономике России, отстаивал ложную мысль, что «современное государство» будто бы способно устранить «вредное влияние» капиталистических монополий. В отличие от открытых апологетов капиталистических монополий Туган-Барановский признавал, что эти новые формы организации капитала «угрожают очень существенно» рабочему классу. Поэтому, писал он, «государство должно предоставить полную свободу самозащиты, свободу профессиональной организации, которую рабочий должен противопоставить организациям капитала. Объединенному капиталу должен противостоять и объединенный труд» *.
В годы первой мировой войны под редакцией Туган-Бара- новского вышел сборник статей, в котором делалась попытка выяснить экономические причины войны, ее влияние на народное хозяйство воюющих стран, доказывалась необходимость расширения государственного хозяйства, реформы денежного обращения. Авторы сборника рассматривали войну как одно из частных выражений «общего исторического закона борьбы», как «неотвратимое следствие его последовательного и неуклонного развития» 1 2.
Замаскированные апологеты империализма не отрицали связи «великой катастрофы» с развитием мирового хозяйства — новыми экономическими образованиями и задачами — «экспортным и финансовым капитализмом, агрессивной торговой политикой и империализмом»3. Вместе с тем сами они оправдывали колониальную политику, старались обелить захватнические стремления империалистических государств.
Среди буржуазных экономистов, принадлежавших к третьему из указанных выше направлений общественной мысли — реформистским критикам капиталистических монополий, выделяется В. Я. Железнов. Признавая объективную необходимость образования картелей, синдикатов и трестов на базе концентрации капитала, он вместе с тем подвергал резкой критике господство монополий, доказывал несостоятельность утверждений, что в них «современный капиталистический мир нашел ключ к устранению основных неустройств и противоречий экономического режима»4. По самой своей сущности, писал Железнов, торгово-промышленные синдикаты являются ни чем иным, как «чудовищными монополиями», возникшими
1 М. И. Туган-Барановский. Основы политической экономии. СПб., 1911, стр. 299.
2 В. А. Мукосеев. Экономические причины войны. «Вопросы мировой войны», стр. 225.
8 Там же.
4 	В. Я. Железнов. Очерки политической экономии. М., 1912, стр. 36G.


Буржуазные теории империализма
343
на почве приспособления предпринимателей к современным условиям производства и обмена.
В. Я. Железнов показывал несостоятельность утверждений Янжула, будто синдикаты являются организацией, устраняющей анархию производства и способствующей выгодам не только предпринимателей, но и потребителей1. Основным мотивом предпринимательских соглашений, утверждал Железнов, служит не забота о потребителях, а стремление к получению возможно большей прибыли. Железнов правильно указывал на бессилие потребительских обществ и отдельных рабочих союзов перед лицом могущественных «левиафанов промышленности». В своих проектах борьбы против злоупотреблений синдикатов и трестов он, однако, не выходил за рамки буржуазного реформизма. Все свои надежды он возлагал на буржуазное государство и органы местного самоуправления, усматривая в них громадную силу, способную противостоять корыстным стремлениям монополий. Подвергая критике существовавшие в России формы государственно-монополистического капитализма, Железнов, однако, полагал, что государство как предприниматель и крупный потребитель может создать такие условия, которые приведут к техническим улучшениям, к стабилизации цен и тем самым окажутся «образцами для частной промышленности, сдерживая ее злоупотребления и давая ей могущественный толчок к техническим и организационным улучшениям» 2.
С критикой капиталистических монополий выступал и Л. Б. Кафенгауз. Принимая участие в антисиндикатском движении, Кафенгауз разоблачал злоупотребления и махинации горнопромышленников Юга России, их проект создания металлургического треста. Он приводил факты о задержке роста производства со стороны горнопромышленников, о связи между их спекулятивными маневрами и покровительственной политикой царизма; особенно остро он критиковал деятельность «правительственного синдиката» — Комитета по распределению заказов для железных дорог. Кафенгауз показал, что этот комитет не только подавлял всякие попытки сопротивления его политике, но и задерживал технический прогресс, был заинтересован в сохранении отсталых предприятий.
Подвергая критике отдельные формы государственно-монополистического капитализма, Л. Б. Кафенгауз, М. Н. Соболев, В. Я. Железнов и другие экономисты этого направления тенденции сближения монополистических союзов с государственной властью противопоставляли свою программу развития местного самоуправления, возрождения, хотя бы частично, сво¬
1 См. В. Я. Железнов. Очерки политической экономии, стр. 341.
2 Там же, стр. 349.


344
Глава тринадцатая
бодной конкуренции, организации кооперативных товариществ мелких производителей, развития профсоюзного движения и т. п. Рассматривая различные формы антисиндикатского движения, Л. Б. Кафенгауз особенное внимание уделял организации потребителей, развитию земской торговли, которая, по его словам, является одним из двигателей экономического прогресса К Признавая экономическую целесообразность национализации отдельных синдикатов, в частности синдикатов железной промышленности России, он в то же время оговаривал, что «такая мера при современных социальных и политических условиях России, во-первых, вряд ли возможна, а во-вторых, и нежелательна, так как опыт железнодорожного и других отраслей нашего государственного хозяйства показал, что при современном положении вещей в России навряд ли удастся справиться с рациональным и в интересах широких слоев населения ведением таких крупных отраслей народного хозяйства, как железное производство» 1 2.
Кафенгауз считал, что национализация синдикатов только тогда может оказать пользу стране, когда государство будет руководствоваться правильно понимаемыми интересами всей страны и иметь в своем распоряжении достаточно культурный и технически подготовленный служебный аппарат, необходимый для руководства делом. «В противном случае, — писал он, — свободная конкуренция больше соответствует интересам народного хозяйства, чем монополия» 3.
Призыв от господства монополий вернуться к господству свободной конкуренции был, как известно, характерен для многих мелкобуржуазных критиков империализма на Западе. Эта позиция была по существу реакционной, поскольку эти экономисты звали не вперед, к социализму, а назад, к исторически пройденной ступени развития, к капитализму свободной конкуренции. Приведенные нами слова Кафенгауза о предпочтительности свободной конкуренции перед монополией не являлись программным требованием представителей рассматриваемого нами направления русской экономической мысли. Некоторые из экономистов этого направления, например М. Н. Соболев, видя факт ограничения свободной конкуренции монополиями, вместе с тем понимали бессмысленность лозунга «назад, к свободной конкуренции». В моменты острой полемики с ярыми апологетами монополий сами они вынуждены
1 См. Л. Б. Кафенгауз. Синдикаты в русской железной промышленности. К вопросу о концентрации производства в России. М., 1910, стр. 203.
2 Там же, стр. 233.
3 Л. К. —3. (Л. Кафенгауз). Монополия. «Новый энциклопедический словарь», т. 27. Пг., 1913, стр. 94.


Буржуазные теории империализма
345
были признавать паллиативный характер мер, выдвигаемых ими с целью реформирования капиталистического общества. Л. Кафенгауз, называя «паллиативами» все «даже самые радикальные» меры вроде понижения таможенных пошлин, говорил, что они будут парализованы действиями капиталистов. «Слишком сильна власть капитала в современном обществе, чтобы можно было в этом отношении предаваться каким-либо иллюзиям; есть только один путь к избавлению от существующей системы — это национализация синдицированных отраслей промышленности. И процесс синдицирования приближает нас к тому моменту, когда промышленность созреет для перехода к новому строю... Единственное разрешение проблемы, диктуемое экономической эволюцией, заключается в уничтожении капиталистических отношений» К
Это признание не типично для буржуазного экономиста; оно показывает, что некоторые теоретики буржуазного реформизма и сами понимали бесплодность своих предложений в рамках капиталистического строя. Переход к новому строю они мыслили по-реформистски.
Критика В. Я. Железновым, Л. Б. Кафенгаузом, М. Н. Соболевым и другими буржуазными экономистами России действий капиталистических монополий, направленных против интересов трудящихся, имела определенное прогрессивное значение, поскольку способствовала раскрытию противоречий современного капитализма. Вместе с тем эта критика носила утопический характер, сеяла вредные иллюзии, будто можно устранить «темные» стороны монополий, сохраняя их основу — капиталистический способ производства. Подлинно научной критикой империализма являлась революционная критика его В. И. Лениным и другими большевиками. В. И. Ленин показал, что успешно бороться против монополий можно, только борясь с капиталистическим строем вообще, что от монополистического капитализма нужно и можно идти не назад, к капитализму свободной конкуренции, а вперед, к социализму. Ленинская критика была научной и революционной: она звала рабочий класс на революционную борьбу против капиталистического строя, на борьбу за социализм.
, 1 См. И. М. Гольдштейн. Задачи государства по отношению к син¬
дикатам и трестам в России. Оттиск «Трудов Вольного экономического общества», т. 1. Выступление Л. Кафенгауза, стр. 27—28.


Глава четырнадцатая БУРЖУАЗНЫЕ КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛИЗМА
эпоху империализма главным девизом идеологов буржуазии становится «уничтожение» социализма. Под флагом борьбы против социализма объединяются самые различные направления буржуазной идеологии.
В буржуазной литературе по вопросам социализма еще в XIX в. сформировались два главных направления: 1) прямые, открытые атаки на социализм и 2) попытки приспособить те или иные идеи социализма к потребностям либеральной буржуазии. В XX в. большинство буржуазных идеологов занимают откровенно враждебные позиции но отношению к социализму, но в то же время продолжает оставаться и стремление буржуазии убить социализм посредством мягкости, задушить его в своих объятиях. Последнее стремление особенно характерно для буржуазных реформистов.
В своем историческом развитии буржуазный социализм принимал различные формы: «государственный социализм», «катедер-социализм», «муниципальный социализм», «кооперативный социализм», «этический социализм», «религиозный социализм» и т. п. Все эти формы буржуазного социализма имеют одну и ту же основную черту — стремление выхолостить из социализма его революционное содержание, учение о социалистической революции и диктатуре пролетариата. Все они служат источником реформизма в международном рабочем движении.
Борьба против социализма велась идеологами буржуазии по линии фальсификации социализма как определенного социального явления, фальсификации его как учения об основных чертах общественного строя, идущего на смену капитализму, и по линии извращения путей и средств осуществления социализма, его экономической и политической программы.


Буржуазные концепции социализма
347
В зарубежной литературе средоточием клеветнических измышлений против социализма был германский «катедер-социа- лизм» в лице А. Вагнера, Г. Шмоллера, А. Шеффле, В. Зом- барта и др. Основанный ими «Союз социальной реформы» стремился убедить немецких рабочих в том, что они могут добиться коренного изменения своего положения без социальной революции, посредством ряда мирных реформ. В многочисленных трактатах, лекциях, статьях «катедер-социалисты» силились опровергнуть марксистское обоснование неизбежности крушения капитализма, учение о социалистической революции и диктатуре пролетариата.
Вместе с тем в последней четверти XIX — начале XX в. в зарубежной литературе появляется и ряд работ, специально посвященных учению о социализме как новом общественном строе. Среди них особенно выделяются книги А. Шеффле «Квинтэссенция социализма», В. Зомбарта «Социализм и социальное движение в XIX в.», А. Менгера «Новое учение о государстве» и др. Эти книги были переведены на русский язык и пользовались широким признанием со стороны русских буржуазных экономистов.
Видное место в работах буржуазных экономистов по вопросам социализма занимали проблемы экономической теории социализма. В книге Шеффле рассматривались такие вопросы, как роль коллективной собственности в процессе производства, принципы распределения и т. д. Вопросы социалистической организации экономики и ее отношение к системе свободной конкуренции рассматривались и в работах теоретиков «экономического равновесия» Л. Вальраса, В. Парето, И. Шумпетера и др.
В XX в. вопросы экономической теории социализма стали широко обсуждаться и в русской буржуазной литературе. Наиболее видными «специалистами» по вопросам социализма, его экономической, философской и политической сущности считались бывшие «легальные марксисты» П. Струве, М. И. Туган-Барановский, С. Булгаков, Н. Бердяев, С. Л. Франк и др. Большое внимание проблемам социализма уделяли также А. А. Исаев, А. Шор, И. И. Иванюков и другие экономисты.
Следует отметить, что в России еще в XIX в. возникли направления, подобные германскому «государственному социализму» и «катедер-социализму». Видным представителем теории «государственного социализма» в России был академик И. И. Янжул 1; последователем «катедер-социалистов» зарекомендовал себя профессор И. И. Иванюков. Идеи, общие
1 	О Янжуле см. «История русской экономической мысли», т. II, ч. I. М., 1959, гл. VI.


348
Глава четырнадцатая
с идеями «государственного социализма» и «катедер-социализ- ма», проводили в своих работах Г. Ф. Симоненко, Л. В. Федорович, В. Г. Яроцкий и ряд других буржуазных экономистов. В XX в. к этому направлению примкнули И. X. Озеров, П. П. Мигулин и др. Основной идеей этого направления было утверждение, что с помощью государства возможно установление классового мира между предпринимателями и рабочими.
В XIX в. зародилось и особое направление буржуазной и мелкобуржуазной мысли по вопросам социализма, известное под названием «кооперативный социализм». Оно возникло в странах Западной Европы на почве мелкобуржуазных иллюзий о возможности посредством кооперативов, артелей, товариществ отстоять мелкое производство от натиска крупных капиталистических предприятий и создать новую форму общественной организации производителей, свободной от капиталистической эксплуатации.
В России теория «кооперативного социализма» пришла на смену народнической идеи «общинного социализма», идеализировавшей «коммунистические инстинкты» русского крестьянина и «артельные начала» в русской жизни. Видным проповедником идей «кооперативного социализма» был А. А. Исаев, который в ряде своих работ рассматривал артели, товарищества как новую, высшую форму организации общественного хозяйства, принципиально отличную от капиталистической.
Идеи «кооперативного социализма» наиболее ясно выразил М. И. Туган-Барановский. «Кооперация, — писал он, — выросла на капиталистической почве и имеет капиталистическую форму; но в этой капиталистической форме живет совершенно иной, некапиталистический дух, влекущий человечество на новые пути, создающий новые общественные формы, настолько же противоположные формам жизни капиталистического общества, насколько солидарность и взаимопомощь противоположны эксплуатации и насилию» К
В своих книгах «Социальные основы кооперации», «Экономическая природа кооперативов и их классификация» Туган- Барановский проповедует реформистскую идею о якобы особой роли кооперации в капиталистическом обществе и ее призвании стать зародышем нового, наиболее совершенного типа общественного устройства. Аналогичные идеи проповедовались в многочисленных «курсах но кооперации», написанных буржуазными и мелкобуржуазными экономистами.
Почти одновременно с теорией «кооперативного социализма» зарождается теория «муниципального социализма»,
1 М. И. Туган-Барановский. Кооперация. Энциклопедический словарь
«Гранат», т. 25, стр. 114,


Буржуазные концепции социализма
349
согласно которой органы местного городского самоуправления — муниципалитеты, городские думы и т. и. — призваны сыграть особую роль в деле коренного преобразования общественного строя на началах коллективизма.
Теория «муниципального социализма» зародилась на почве усиления органов городского местного самоуправления и развития городского хозяйства. Проповедники этой теории на Западе (Турати и др.) утверждали, что дальнейшая демократизация городского самоуправления и рост городского хозяйства выгодны всем слоям населения, а потому должны стать главным средством борьбы за социализм, за достижение социального равенства.
В России теория «муниципального социализма» распространялась на почве идеализации земского движения. Лозунг «права и властное земство» был в значительной степени навеян иллюзиями этого течения. Кроме того, в России были люди, открыто сочувствовавшие теории «муниципального социализма» и считавшие ее идеи идеалом для России. Так, Г. Шрейдер, присоединяясь к измышлениям Турати и других сторонников «муниципального социализма», писал, что «меры, диктуемые им (т. е. «муниципальным социализмом».—Авт.), большей частью единственно практически целесообразны, единственно способны должным образом удовлетворить большинство населения. А затем меры эти, удовлетворяя большинство, оказываются одновременно полезными и для меньшинства» К
Идеи «муниципального социализма» Г. Шрейдер, В. Ф. То- томианц и другие рассматривали как средство уничтожения классовых антагонизмов в городах и установления социального равенства.
Наиболее распространенной буржуазной концепцией социализма в XX в. явилось учение «этического социализма», рассматривавшее социализм не как реальный общественный строй, идущий на смену капитализма, а как общий этический идеал, осуществимый лишь при коренном преобразовании человеческих душ. Концепция «этического социализма» в своей основе опиралась на кантианскую идею о «равноценности» человеческой личности. Обоснование «этического социализма» на Западе было дано К. Форлендером, К. Дилем, Г. Шульце-Ге- верницем и другими неокантианцами.
В России идеи «этического социализма» получают широкое распространение уже в 90-е годы XIX в. в связи с усилением неокантианской ревизии марксизма. В XX в. на основе идей «этического социализма» родилось новое, по своему
1 	Г. Шрейдер. Город. Энциклопедический словарь «Гранат», т. 16, стр. 60, ^


350
Глава четырнадцатая
содержанию крайне реакционное течение буржуазной идеологии, пытавшееся соединить социализм с догмами христианской религии. Сторонником теории «этического социализма» в России зарекомендовал себя М. И. Туган-Барановский. Идеи религиозного, «христианского социализма» наиболее усердно проповедовал Н. А. Бердяев.
Классовый смысл «этического социализма» — отвлечение масс от борьбы за действительный социализм. Как отмечал В. И. Ленин, «общий этический идеал» относится либералами «в область неосуществимого в сей земной юдоли, в область будущей жизни и «вещей в себе»» К
Из буржуазных либералов России самым усердным и злобным «уничтожителем» социализма был П. Струве. В стремлении «сокрушить» научный социализм он не останавливался перед самыми дикими вымыслами. Струве призывал к «примирению» науки и религии. Религия и мистика использовались им в качестве средства «уничтожения» социализма. Настойчиво подчеркивая враждебность социализма «религиозному сознанию», Струве старался представить это как якобы норок социализма, причем сам социализм изображался им как явление, стоящее ниже религии.
Лидер российского буржуазного либерализма заявлял, что в современную эпоху происходит будто бы обесценение духовной мощи социализма, и уверял, что социализм идейно умрет, так как у него нет подлинного религиозного корня 1 2.
Жизнь посмеялась над подобным пророчеством либерала. Социализм неуклонно рос и креп на основе практики революционной борьбы рабочего класса, а кликушество русских либе- ралов-мракобесов отброшено жизнью на свалку истории.
«Невозможность» социализма Струве провозгласил и в своей диссертации на тему «Хозяйство и цена», задачей которой он объявил пересмотр «некоторых традиционных проблем и положений политической экономии», в том числе и цены.
В. И. Ленин в статье «Еще одно уничтожение социализма» подверг эту работу Струве уничтожающей критике. «Ученый труд г-на Струве, — отмечал В. И. Ленин, — не был бы, разумеется, ученым трудом, представленным на соискание ученой степени, если бы в нем не была «доказана» невозможность социализма. Вы думаете, может быть, что это чересчур? В сочинении, посвященном вопросу о цене и хозяйстве, а также о «некоторых философских мотивах» политической экономии, «доказать» невозможность социализма даже и не подступая
1 В. И. Ленин. Народничествующая буржуазия и растерянное народничество. Поли. собр. соч., т. 8, стр. 79.
2 См. П. Струве. Религия и социализм. «Русская мысль» № 8, 1909, стр. 155.


Буржуазные концепции социализма
351
к изучению исторических тенденций капитализма?» 1 Но для Струве «уничтожить» социализм было совсем простым делом; его не интересовали никакие «исторические тенденции» капиталистического способа производства. Для доказательства «невозможности» социализма он избрал легкий способ: сблизил «социальный идеал» либерализма и социализма, а потом объявил их одинаково неосуществимыми и утопичными.
В сборнике статей «Patriotica» Струве, говоря о «философской сущности» социализма, силился доказать, что в основе социализма лежит якобы идея «полной рационализации» всех процессов, совершающихся в обществе. По идее социализма, писал он, «стихийное хозяйственно-общественное взаимодействие должно быть сплошь заменено их планомерным, рациональным сотрудничеством и соподчинением»2. Подчеркиванием слова «сплошь» Струве хотел подвести читателя к мысли об абсурдности самого социалистического идеала. Социализм, утверждает Струве, требует не частичной рационализации, а такой, которая покрывала бы все поле общественной жизни; однако ни индивидуальный, ни коллективный разум не способен охватить такое обширное поле и не способен все происходящие в нем процессы подчинить одному плану. Отсюда Струве делал «вывод», что «с реалистической точки зрения речь может идти только о частичном осуществлении задач социализма, а не о всецелом разрешении проблемы социализма» 3. Струве писал, что социализм будто бы некритически заимствовал у либералов идею совпадения реального и должного на базе признания идеи «естественного закона».
Идея планомерности в общественном развитии представляется Струве идеей уравнения разумного с неразумным; раз «сплошная рационализация» общественно-экономического процесса невозможна, то невозможен и социализм.
Домыслы Струве блестяще разоблачил В. И. Ленин. «Право, — писал В. И. Ленин, — не веришь даже своим глазам, когда читаешь такие вещи. До такой степени маразма, упадка и проституции дошла современная профессорская наука! Г-н Струве прекрасно знает, что научный социализм опирается на факт обобществления производства капитализмом. Этот факт доказывается бездной явлений, наблюдаемых во всем мире. О степени развития и быстроте развития этих явлений имеется богатейший «эмпирический» материал.
1 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 50.
2 П. Струве. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. Сборник статей за пять лет (1905—1910). СПб., 1911, стр. 549.
а П. Струве. Patriotica, стр. 549—550.


352
Глава четырнадцатая
А наш ученый, обойдя вопрос об обобществлении производства, не прикоснувшись своим «научно-эмпирическим исследованием» ни к одной области многочисленных фактов, объявляет вопрос научно решенным на основании нескольких пустых фраз о либерализме и рационализации!» 1
В. И. Ленин обращает внимание на то, что для доказательства «невозможности» социализма Струве прибегал к грубым подтасовкам. «Неправда, — писал В. И. Ленин, — *#го либерализму рисуется полная рационализация. Неправда, что марксизм отрицает «естественный закон». Неправильна и пуста вообще вся фраза о «полной рационализации» — все это жалкие увертки, плоская игра, йреследующая одну цель: обойти ясно и точно поставленный научным социализмом вопрос, огорошить учащуюся молодежь шумом и криком о невозможности социализма» 2.
Струве старался изобразить научный социализм порождением реакции и тем самым подвести читателя к выводу, что его не стоит и опровергать. Так называемый научный социализм, писал он, есть «дитя, порожденное связью между мыслью революционной и реакционной» 3. Свой архинелепый вывод Струве подкреплял ссылкой на то, что путь к научному социализму лежит через Сен-Симона, а «Сен-Симон — ученик в одно и то же время и просветителей XVIII века и реакционеров конца XVIII и начала XIX века» 4. По своей сути, кликушествовал Струве, исторический материализм есть порождение реакции против духа XVIII в., «реакция органического воззрения против рационализма», «реакция экономизма против полити- цизма». «Сен-Симон... в своем религиозном периоде представляет реакцию чувства и религии против идей права и человеческой справедливости» 5.
По словам Струве, марксизм — это «формулы французской теократической школы и вообще исторической контрреволюционной реакции, переведенные на язык позитивизма, атеизма, радикализма». Струве утверждает, что социализм для Маркса является таким же продуктом сверхразумных, сверхиндивидуальных сил истории, какими монархия и церковь были для реакционеров. «Так же как последние хотели исторически оправдать стародавнее и существующее, так Маркс хотел исторически оправдать новое и грядущее» 6.
1 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 51.
2 Там же.
3 П. Струве. Хозяйство и цена, ч. I, стр. 42.
4 Там же, стр. 53.
6 Там же, стр. 54—55.
6 Там же, стр. 55—56.


Буржуазные концепции социализма
353
Эти словесные выкрутасы Струве В. И. Ленин назвал «кувырканьем», рассчитанным на то, чтобы прикрыть свое собственное мракобесие. В. И. Ленин писал, что «к марксизму ведет не Сен-Симон поповский, а Сен-Симон историк и экономист». «Что в учениях реакционеров — историков и философов — были глубокие мысли относительно законосообразности и борьбы классов в смене политических событий, — писал В. И. Ленин, — это Маркс указывал всегда с ясностью, не оставляющей места недоразумениям». Струве же вместо выяснения действительных идейных источников марксизма посредством хлесткой фразы перепрыгнул через всю общественную науку вообще. «Так как эту науку, — писал В. И. Ленин, — строили, во-первых, экономисты-классики, открывая закон стоимости и основное деление общества на классы, — так как эту науку обогащали далее, в связи с ними, просветители XVIII века борьбой с феодализмом и поповщиной, — так как эту науку двигали вперед, несмотря на свои реакционные взгляды, историки и философы начала XIX века, разъясняя еще дальше вопрос о классовой борьбе, развивая диалектический метод и применяя или начиная применять его к общественной жизни, — то марксизм, сделавший ряд громадных шагов вперед именно по этому пути, есть высшее развитие всей исторической и экономической, и философской науки Европы. Таков логический вывод» 1.
Вопиюще вздорным было и утверждение Струве, что Маркс выводил социализм («грядущее») из сверхиндивидуальных, нс поддающихся опытному разуму сверхъестественных сил2.
Струве выбрасывал за борт развитие Марксом и Энгельсом учения о социализме как общественном строе; вся его псевдонаучная «критика» Маркса и марксистов велась с целью доказать якобы бесплодность не только самого социалистического идеала, но и обоснования путей к социализму, которые были впервые указаны научным социализмом. Струве солидаризировался с оппортунистической формулой Э. Бернштейна, согласно которой главное значение имеет не цель — социализм, а средство движения к нему; он силился представить дело так, что и Маркс был вообще в социализме философом не целей и задач, а средств и путей и потому-де более ясное и глубокое учение о социализме было дано не им, а социалистами-уто- пистами, к тому же реакционерами.
Более всего Струве не устраивало, конечно, марксистское понимание социализма как цели, достигаемой пролетариатом,
1 В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 49.
“ См. II. Струве. Patriotica, стр. 590.
-|2 История русской экономической мысли, т. ITT, ч. I


354
Глава четырнадцатая
завоевавшим политическую власть. Это учение он объявил «психологически несостоятельным». Еще в 90-е годы в своей статье о Марксовой теории социального развития он изображал учение Маркса о социалистической революции как якобы внутренне противоречивое, требовал отказа от «теории необходимости социальных катастроф», а учение о диктатуре пролетариата объявил «сущей нелепостью». В XX в. эту статью Струве после издания ее на русском языке широко использовали буржуазные идеологи для «уничтожения» социализма К
Струве социалистический идеал изображал в уродливокарикатурном виде. В книге «Хозяйство и цена» и в лекциях по истории хозяйственного быта, подробно излагая свою классификацию форм хозяйства, в качестве третьего типа хозяйств он выделяет «общество — хозяйство» как «субъективное телеологическое единство» и подгоняет под этот вымышленный им «тип» первобытное общество и «государство» будущего, т. е. социалистический строй. Организация общества по типу субъективного «телеологического единства», утверждал Струве, является содержанием проектируемого социализмом «государства будущего» 1 2.
Выдвигая в качестве определяющего признака коммунистического хозяйства наличие в нем «телеологического единства», наличие государства в качестве субъекта этого хозяйства (государство, по утверждению Струве, существовало и при первобытнообщинном строе и будет существовать вечно), подчеркивая субъективный, по преимуществу чисто психологический характер этого «единства», Струве намеренно извращал учение о социализме и коммунизме, с тем чтобы дискредитировать саму идею «государства будущего».
Среди буржуазных экономистов России были и такие, которые относились к социализму с сочувствием и признавали преимущества социалистической системы общественной жизни перед капиталистической. Например, профессор А. А. Исаев считал, что социалистический строй обеспечит простор для развития человеческой личности, позволит человеку лучше выражать свою индивидуальность и доставит людям «много знания, силы и счастья». Социализм, писал А. Исаев, «будет опираться на завоевания, доселе сделанные человечеством, и пускать корни в человеческую душу, как она сложилась за длинный ряд веков» 3.
1 Более подробную критику извращений Струве Марксовой теории социалистической революции см. «История русской экономической мысли», т. II, ч. II, гл. 23.
2 П. Струве. История хозяйственного быта. СПб., 1913, стр. 45.
3 А. Исаев. Индивидуальность и социализм. СПб., 1907, стр. 63.


Буржуазные концепции социализма
355
Исаев в основном правильно определял коренную особенность социалистического строя — установление общественной собственности на средства производства. Что бы люди ни думали о частностях социалистического строя, писал он, все они согласятся относительно одного основного условия — устранения частной собственности на орудия производства. «Как далеко ни расходились бы люди в оценке деталей, при которых может совершиться пересоздание общества, все они являются социалистами, коль скоро верят в возможность упразднения капитализма и выступают сторонниками права общественной собственности на орудия труда» !.
По мнению Исаева, падение права частной собственности в короткое время приведет к важным последствиям: 1) исчезнет возмутительное неравенство в имущественном положении, которое повсюду наблюдается в настоящее время; 2) будет ликвидирован класс праздных рантье и станет невозможно жить без труда; 3) демократизация государственного строя достигнет самого яркого выражения1  2. Не будет многократных миллионеров, не будет могущественных синдикатов, «умеющих теперь определять цели государства и направлять его волю». «При господстве чистой демократии, — писал Исаев, — в хозяйственной жизни быстро осуществятся два начала, которые наилучшим образом обеспечивают благополучие огромного большинства людей: сокращение рабочего дня до пределов, сравнительно с которыми 8-часовая норма будет казаться уже высокой, и повышение доходов тех граждан, чей труд будет вознаграждаться наиболее скромно» 3.
Исаев правильно излагал принцип оплаты труда в условиях социалистического общества. Возможность получать больше и лучше удовлетворять свои вкусы в мире потребления, считал он, будет служить для многих побудительным стимулом к напряжению рабочей силы, к поставлению услуг в большем количестве и лучшего качества. Кроме того, будут существовать различия в степени квалификации рабочих. «Социалистическое общество будет принимать в расчет все эти различия и выражать их в неравном вознаграждении людей за труд» 4.
Нарисовав яркую картину преимуществ социалистического строя, Исаев ставит далее вопрос о том, каким же путем люди придут к осуществлению начал социализма. Его ответ на этот важный вопрос носит характер ярко выраженного буржуазного
1 А. Исаев. Индивидуальность и социализм, стр. 62.
2 См. там же, стр. 69.
3 Там же, стр. 70.
4 Там же, стр. 64.
12


356 Глава четырнадцатая
реформизма. Он решительно выступил против каких бы то ни было насилий над «защитниками существующего порядка вещей», а основным способом борьбы за осуществление социализма провозгласил «деятельность прогрессивных людей в законодательных учреждениях, в областном, городском, общинном самоуправлении» !.
Переход от капиталистического строя к социалистическому, но словам Исаева, совершится посредством длинной цепи законодательных мер, которые будут расшатывать твердыни капитализма одну за другой.
Для перехода к новому порядку, по мнению Исаева, нужна совокупность таких условий: 1) развитое капиталистическое производство, создающее однородный тип хозяйственной жизни; 2) высокий уровень умственного развития народа и воспитание в нем разнообразных практических навыков; 3) демократическое государственное устройство; 4) многочисленность людей, сознательно воспринявших учение социализма; 5) большое число граждан хотя бы умеренно недовольных капиталистическим строем1  2. По словам Исаева, наибольшим числом из этих условий обладают США, Германия и Бельгия, где, как он полагал, социализм осуществится скорее всего. Для России же, писал он, социалистический строй не может быть делом ближайшего будущего, так как «нет фундамента, на котором можно было бы построить его» 3.
В работах ряда буржуазных экономистов, освещавших вопросы экономической теории социализма, проводилась мысль, что социализм и капитализм не представляют собой противоположности. Капиталистическое хозяйство, писал, например, А. Шор, является, так сказать, «потенциальным социалистическим, не сбросившим еще с себя сковывающие его путы» 4.
Вместе с тем А. Шор отметил и те черты экономики социализма, которые характеризуют его как новый строй, лишенный эксплуатации. Главной особенностью социалистического общества, писал он, является изменение самого характера собственности. Коллективная собственность, распространяющаяся на орудия и средства производства, является, по словам А. Шора, «главным условием существования строя, при котором отсутствует эксплуатация»5  6. Он правильно отмечал, что с изменением принципа собственности на средства производ¬
1 А. Исаев. Индивидуальность и социализм, стр. 72—73.
а См. там же, стр. 77—78 (сноска).
3 Там же, стр. 76.
4 А. Шор. Основные проблемы теории политической экономии. СПб.,
1907, стр. 214.
6 Там же, стр. 209.


357
Буржуазные концепции социализма
ства станет невозможным приобретение рабочей силы ни в качестве временной, ни в качестве постоянной собственности1.
Социалистическое общество А. Шор изображал как общество, всецело основанное на «трудовом принципе». Этот принцип должен лежать в основе хозяйственного плана социалистического общества. План, сообразно которому придется регулировать производство в обществе, основанном на «трудовом принципе», раньше всего касается количества труда, направленного в ту или другую отрасль производства. Кроме того, при составлении хозяйственного плана социалистическое общество будет учитывать не только трудовую стоимость, но и предельную полезность благ. Если обществу удалось эмпирическим путем найти предельную полезность благ на основании статистических данных относительно размера спроса и предложения в данном обществе, писал А. Шор, то «в таком случае руководители нашего общества могут распределить труд между различными отраслями производства в соответствии с предельной полезностью, т. е. наиболее целесообразно» 2.
А. Шор признавал, что «трудовой принцип» в социалистическом обществе будет играть важную роль в области как производства, так и распределения. Так как издержки производства каждого блага, писал он, сводятся к количеству труда, то труд должен определять долю каждого участника производства в общественном продукте.
А. Шор представлял социализм как общество, в котором отсутствует обмен. Тем не менее он утверждал, что при социализме сохранится стоимость (ценность) благ. Ценность в социалистическом обществе, по его словам, должны определять два момента: труд и порядок распределения. Величина ценности, писал он, будет в большей или меньшей степени уклоняться от количества труда в зависимости от модифицирующего момента. Отличие этого модифицирующего момента от аналогичного момента в капиталистическом обществе автор усматривает в том, что в социалистическом обществе общественный фактор — результат сознательного расчета членов общества, в капиталистическом же обществе силы этого рода действуют стихийно3.
В рассуждениях А. Шора содержались верные мысли о некоторых сторонах планового ценообразования, в частности мысль о возможности планомерно регулировать отклонения цен от стоимости. Но его понимание самой стоимости как эко¬
1 См. А. Шор. Основные проблемы теории политической экономии, стр. 209.
- Там же, стр. 204.
3 	Там же, стр. 218.


358
Глава четырнадцатая
номической категории было ошибочным, так как он полагал, что величина ее определяется не только количеством труда, затраченного на производство товаров, но и порядком их распределения.
Ценным в рассуждениях А. Шора о социализме было указание на то, что «в обществе будущего руководительство хозяйством снова должно стать сознательным, т. е. основанным на предварительном расчете активных участников хозяйства» К Однако в понимании путей перехода к такому хозяйству А. Шор, как и Исаев, стоял на позициях буржуазного реформизма.
В русской буржуазной литературе попытки осветить основные черты социалистической организации производства имели место еще в 80-е годы XIX в. и особенно частыми стали в начале XX в. Так, в книге И. И. Иванюкова «Основные положения теории экономической политики с Адама Смита до настоящего времени», выдержавшей много изданий, имеется специальный раздел — «Главные черты социалистической организации общественного хозяйства», в котором он изложил свои взгляды на социализм, как они сложились под влиянием работ К. Маркса, а также буржуазных экономистов Д. Милля, А. Шеффле и др.
Основной экономический принцип современного социализма, согласно И. И. Иванюкову, заключается «в организации общественного производства на базисе коллективного капитала и в распределении продуктов по количеству труда каждого производителя» 1 2. По социалистической схеме, писал он, средства производства (капитал) составляют общественную собственность и устанавливается общественная организация труда, выполняемая в планомерной и солидарной деятельности громадного числа небольших хозяйственных общин. Принципом такого общественного порядка является уже не частный интерес лица, ассоциации или общины, а сознание взаимности интересов и взаимной помощи как частей целому, так и целого частям.
Важнейшим вопросом экономической организации социализма Иванюков считал вопрос об исчислении количества и рода потребностей общества. Уничтожение частных промышленных предприятий и спекулятивной торговли, писал он, ничуть не имеет своим следствием устранение свободы определения потребностей. Общественноорганизованное производство может столь же полно осуществить свободу удовлетворения потребностей путем ежедневного, еженедельного, месячного,
1 А. Шор. Основные проблемы теории политической экономии, стр. 219.
2 И. И. Иванюков. Основные положения теории экономической политики с Адама Смита до настоящего времени. СПб., 1891, стр. 125.


Буржуазные концепции социализма
359
годового и вообще периодического собирания статистических сведений, как это осуществляется в частнохозяйственной системе посредством заявления каждым спроса на рынке.
В соответствии с основным принципом социализма требование на различные продукты, предъявляемое отдельным лицом, будет ограничено двумя моментами. Во-первых, распределение продуктов национального труда между гражданами обусловливается количеством исполненного каждым из них рабочего времени, для чего, во-вторых, необходимо знать количество труда, заключающееся в предметах, на которые данным лицом заявлено требование. Только при наличности этих двух данных, по мнению Иванюкова, можно установить равновесие между заявленными требованиями и удовлетворением их. Тем самым «первое техническое требование для возможности осуществления социалистического народного хозяйства заключается в определении количества труда, заключенного в каждом отдельном предмете, производимом национальным трудом» г.
В вопросе о формах осуществления социалистической организации народного хозяйства Иванюков придерживался так называемого принципа федерализма. По его словам, социалистическое государство должно представлять собой федерацию общин различных размеров, автономные права которых должны быть согласованы с общими интересами государственной жизни. Каждая община владеет самостоятельно в размере ее автономных прав частью национального капитала и удовлетворяет непосредственно большую часть своих потребностей.
Представление о социалистическом государстве как «федерации автономных общин» находится, по словам Иванюкова, «в самой теснейшей, даже более, в безусловно необходимой связи с его (социализма. — Авт.) экономической схемой»1  2. Хозяйственная община сама должна определять долю участия каждого гражданина в общественном труде и долю его в предметах потребления. Отношения между общинами должны строиться на принципах равноправия, причем здесь Иванюков допускал возможность использования торговли, хотя и в очень ограниченных размерах.
Толкование социалистического государства как федерации хозяйственных общин сложилось у Иванюкова под влиянием взглядов Е. Дюринга, несостоятельность которых была показана Ф. Энгельсом.
Большинство буржуазных экономистов, писавших об экономике социалистического общества, отрицали возможность и необходимость существования политической экономии социа¬
1 И. И. Иванюков. Основные положения теории экономической политики с Адама Смита до настоящего времени, стр. 129.
- Там же, стр. 134.


360
Глава четырнадцатая
лизма как теоретической науки. Они исходили из неправильной мысли, что объективные экономические законы имеют место лишь в товарно-капиталистическом обществе, и считали, что политическая экономия может существовать лишь в рамках стихийного хозяйства, основанного на товарном обмене; поскольку же при социализме хозяйство будет вестись по плану, то для политической экономии места там не будет.
С отрицанием возможности и необходимости политической экономии при социализме выступали многие буржуазные экономисты и философы как на Западе, так и в России. Так, М. И. Туган-Барановский на основе «гносеологических» упражнений Л. И. Петражицкого, В. Зомбарта и других стремился доказать «ненужность» политической экономии в социалистическом обществе. Эту же мысль разделяли и оппортунисты II Интернационала (Р. Гильфердинг и др.).
Отрицание буржуазными экономистами политической экономии для социалистического общества опиралось на неокантианскую трактовку закона и закономерности вообще и законов политической экономии в частности.
Классики научного коммунизма К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин исходили из того, что объективные экономические законы будут и в социалистическом обществе, а также при коммунизме. Они считали, что политическая экономия будет и после уничтожения капиталистического строя. В трудах классиков научного коммунизма были намечены (в порядке научного предвидения) и важнейшие экономические законы социализма и коммунизма. Опираясь на положения классиков научного коммунизма и практику строительства социализма в СССР, советские экономисты уже в 20—30-е годы показали неправомерность отождествления экономических законов только с законами, действующими в анархически-неорганизованном хозяйстве; показали неизбежность существования экономических законов и в плановом социалистическом обществе, необходимость научного изучения и сознательного использования этих законов. Тем самым был расчищен путь для дальнейшего развития политической экономии социализма и коммунизма. Неверная мысль о ненужности политической экономии при социализме окончательно была разгромлена после опубликования в 1930 г. замечаний В. И. Ленина на книгу Н. И. Бухарина «Экономика переходного периода», где Ленин решительно высказался против подобных утверждений и указал, что наука эта будет и при коммунизме.
Буржуазные экономисты, отрицая существование экономических законов и науки политической экономии в социали стическом обществе, на деле пытались подменить подлинные законы социалистической экономики своими вымышленными


Буржуазные концепции социализма
361
законами и категориями. Так, М. И. Туган-Барановский вопреки своим утверждениям о ненужности политической экономии социализма, все же пытался дать свою теорию социалистического хозяйства, оговариваясь, что его теория построена для такого социалистического хозяйства, которое создастся на базе передовых стран Западной Европы.
Солидаризируясь с оппортунистами и ревизионистами, Туган-Барановский утверждал, что социализм может быть обоснован только с позиций кантианства. Только в идее равноценности человеческой личности, писал Туган-Барановский, заключается теоретическое обоснование современного социалистического мировоззрения, поскольку таковое опирается на этические принципы. «Социализм есть стремление осуществить в действительной жизни все те права, которые ныне признаются всеми неотъемлемым достоянием человека. Из области юридической фикции эти права должны перейти в реальную жизнь» ].
Этот своеобразный этико-юридический социализм Туган- Барановский пропагандировал в своих многочисленных работах. Поскольку человечество вообще мечтает о лучшем строе, писал он, оно неизбежно приходит к социализму. «Социализм оказывается, следовательно, надысторическим идеалом человечества...» 1 2
Исходя из принципов кантианской этики, Туган-Барановский обрушился на социалистическую идею равенства, объявив ее из опыта и разума невыводимой. Он грубо извращал сущность социалистической идеи равенства, твердил о якобы неосуществимости ее, «развенчивал» ее революционизирующую роль. Марксизму он приписал утверждение, что при социализме будто бы будет полное равенство людей. Указывая, что и при социализме сохранится различие в способностях людей, буржуазный либерал делал отсюда «вывод», что социализм вообще неосуществим.
Измышления Туган-Барановского о социализме В. И. Ленин подверг уничтожающей критике. Он показал, что Тугаи-Бара- новский применял старый прием реакционеров: сначала извратить социализм, приписав ему нелепость, а потом победоносно опровергать нелепицы. В. И. Ленин подчеркнул, что вопреки измышлениям Туган-Барановского социалисты нигде и никогда под равенством в социалистическом обществе не понимали равенства физических и умственных способностей людей. Равенство в экономическом смысле слова, указывает В. И. Ленин, есть не что иное, как уничтожение классов.
1 М. И. Туган-Барановский. Социализм как положительное учение. Пг., 1918, стр. 16.
2 Там же, стр. 5.


362
Глава четырнадцатая
В. И. Ленин показал, что сама идея равенства была на вооружении идеологов передовой буржуазии в их борьбе против феодализма, что наряду с буржуазной идеей равенства родилась и крестьянская идея равенства, ставшая действенным оружием борьбы против помещичьего землевладения, против засилья помещиков в экономической и политической области. Социалистическая идея равенства принципиально отлична от этих идей, поскольку она требует уничтожения всех форм социального неравенства, уничтожения эксплуатации человека человеком К
В книге «Социализм как положительное учение» (1918) Туган-Барановский уже не отрицал, что социализм может привести к торжеству идеи равенства. Однако, писал он, равенство само по себе отнюдь не является положительным благом. Устранение неравенства есть лишь первый шаг в направлении к социальному идеалу, каковым является социальная свобода. Конечной целью общественного прогресса является общество совершенно свободных людей1  2. Таким образом, стараясь принизить роль социалистической идеи равенства, Туган-Бара- новский искусственно противопоставлял социальное равенство социальной свободе. Марксизм же исходит из того, что подлинная социальная свобода возможна лишь при полном уничтожении социального неравенства, т. е. при создании равного для всех членов общества отношения к средствам производства, к участию в общественном труде, к распределению продуктов.
Для большинства буржуазных экономистов характерно утверждение, что вопрос о переходе общества к социализму, даже если последний признается «идеалом» человечества, наука решить бессильна. Осуществление «социального идеала» связывается буржуазными экономистами не с борьбой против капитализма, а с преодолением «мещанской» природы человека. В России обоснованием реакционнейшей философии «христианского социализма» усердно занимались бывшие «легальные марксисты» Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков и другие, «труды» которых весьма высоко ценятся современными апологетами империалистической буржуазии, выступающими под флагом антикоммунизма.
Объявляя революционные методы преобразования общественных отношений проявлением самых низменных свойств человеческой души, идеологи контрреволюционной буржуазии обвиняли научный социализм в том, что он якобы базируется на «психологии разрушения». В основе этой «психологии раз¬
1 См. В. И. Ленин. Либеральный профессор о равенстве. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 361—362.
2 См. М. И. Ту ган-Барановский. Социализм как положительное учение. стр. 83.


Буржуазные концепции социализма
363
рушения» лежит, по их словам, выделение «экономического интереса» как главного свойства человеческой личности; поскольку же научный социализм придает большое значение борьбе экономических интересов в развитии общества, то идеологи буржуазии и объявляли его «контрманчестерством», культивирующим «экономизм» и «психологию разрушения». Так, например, С. Франк силился изобразить научный социализм как мировоззрение, в котором идея производства будто бы вытеснена идеей распределения. По словам этого мракобеса, хотя в качестве социально-политической программы социализм предполагает реорганизацию всех сторон хозяйственной жизни, его «морально-общественный дух», его «моральный пафос» сосредоточен на идее распределительной справедливости и исчерпывается ею; душа социализма есть идеал распределения, и его конечное стремление сводится к тому, чтобы отнять блага у одних и передать их другим 1. Извратив научный социализм, Франк легко «разделывается» с ним: ограниченности «распределительных» устремлений социалистов он противопоставляет, говоря его словами, высшие интересы человеческого бытия, соединяющие человека как земное, реальное существо с «сверхрациональным», божественным разумом, господствующим и в реальной, земной жизни.
Борьба против марксистской теории социалистической революции составляла главное содержание религиозно-этических учений русских буржуазных экономистов и философов. Об этом свидетельствует теория «религиозного социализма» Н. А. Бердяева, С. Булгакова и др. Согласно этой реакционной «теории», капитализм и социализм не представляют собой противоположности и сама теория научного социализма заимствует свое содержание из капиталистического духа, основанного на стремлении к обогащению.
Н. А. Бердяев уговаривал трудящихся отказаться от борьбы за преобразование мира, чтобы окончательно не растерять «духовных ценностей». По его словам, угнетенных должна привлекать не материальная победа, а «борьба за идеализм»; не уничтожение социального неравенства в обществе, а «преобразование» души — вот единственное средство к созданию «самоцельной человеческой личности», представляющей собой конечную цель исторического творчества.
Так, стараясь развенчать социалистический идеал в глазах трудящихся масс и интеллигенции, Бердяев намеренно извращает его содержание. В действительности же социализм никогда не представлял будущее общество как всеобщее господство мещанской сытости. Научный социализм категорически
1 См. С. Франк. Этика нигилизма. «Вехи». М., 1909, стр. 108—109.


Глава четырнадцатая
364
отрицает возможность преобразования мира простым изменением способа распределения материальных благ. Только преобразованием способа производства и всей системы экономических отношений возможно достижение той формы человеческого общежития, при которой может развиться «самоцельная» человеческая личность, свободная от всех мещанских вожделений. К. Маркс еще в «Нищете философии» разоблачил «теорию» Прудона, согласно которой для построения социализма достаточно было бы на практике произвести среди рабочих уравнительное распределение всех приобретенных богатств без изменения условий производства. «Теория» Прудона не имеет ничего общего с научным социализмом, хотя идеологи капитализма и поныне для «уничтожения» социализма ссылаются на то, что перераспределение накопленных материальных благ не создаст еще коренного изменения человеческих отношений.
Фарисейские рассуждения Бердяева о том, что, дескать, сначала нужно подготовить «души» для нового общества, рассыпаются в прах, во-первых, потому, что по сравнению с другими социальными группами буржуазного общества рабочий класс менее всего подвержен мещанским стремлениям к благополучию, поскольку он свободен от того участия в частной собственности, которое питает эти мещанские вожделения; во вторых, само «преобразование душ» возможно лишь тогда, когда для этого созданы соответствующие общественные условия жизни.
Теория «религиозного социализма», утверждающая, что социализм якобы не может преодолеть «буржуазный дух» и потому необходимо отказаться от классовой борьбы, является лживой от начала до конца. В царской России она имела широкое распространение потому, что помогала реакции бороться против сил демократии и социализма; эту же функцию теория «религиозного социализма» выполняет и в наши дни в капиталистических странах, превратившись в конкретные экономические и политические программы «христианско-демократических» партий; она питает иллюзии широких народных масс, не освободившихся еще от влияния религии и видящих в ней средство избавления от повседневных забот и лишений. Теория «религиозного социализма», усердно доказывающая «бесплодность» социальной революции пролетариата, представляет собой широко распространенную за рубежом и наиболее реакционную теорию современности.
Кадетско-веховская линия в борьбе против социализма и социалистической революции получила доминирующее влияние в буржуазной литературе в период между февралем и октябрем 1917 г. Буржуазные идеологи и политики в 1917 г. вели


Буржуазные концепции социализма 365
яростное, ожесточенное наступление против сил демократии и социализма и, блокируясь с перешедшими на сторону контрреволюции мелкобуржуазными партиями, травили партию большевиков — подлинных выразителей и защитников интересов народа.
Контрреволюционная буржуазия и ее идеологи обвиняли большевиков в том, что они хотят немедленного введения социализма. Это было явной клеветой, ибо партия большевиков, провозгласив курс на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, разрабатывала программу не немедленного «введения» социализма в стране, а немедленного проведения таких мероприятий, которые удовлетворили бы самые насущные, неотложные нужды трудящихся, сняли бы угрозу хозяйственной катастрофы страны, а вместе с тем означали бы практические шаги к социализму. В этом была суть ленинской программы переходных мер к социализму. Основные требования этой программы — принудительное синдицирование, национализация банков, национализация земли и другие — были жизненно необходимыми мероприятиями, к которым Россия была вполне подготовлена всем ходом своего экономического развития.
На самом деле, как показал В. И. Ленин, буржуазия, запугивая массы криками о «немедленном введении социализма», старалась скрыть от них баснословные прибыли капиталистов, казнокрадство, свое бессилие в деле налаживания экономической жизни, в деле спасения страны от неминуемой хозяйственной катастрофы.
В. И. Ленин показал, что в действительности дело не в «немедленном введении социализма», а в том, что в условиях 1917 г. вообще нельзя было двигаться вперед, нельзя вообще сколько-нибудь серьезно ставить вопрос об урегулировании хозяйственной жизни, не говоря о необходимости перехода к социализму, не делая конкретных шагов к нему. Буржуазия и ее идеологи всячески противодействовали проведению даже буржуазно-демократических по своему содержанию мероприятий, ибо они понимали, что осуществление их неизбежно расширит рамки революции, более конкретно поставит вопрос о социалистической революции.
В 1917 г. буржуазные идеологи боролись уже не только против социализма как «социального идеала», но и — особенно рьяно — против самой постановки вопроса о возможности перехода России к осуществлению «начал» социализма. Борьба против социализма осуществлялась во имя якобы более высоких идеалов — идеалов «гражданственности», принципа «неприкосновенности личности», личной свободы, «сверхлич- поп ценности», «начал государственности», единства нации,


366
Глава четырнадцатая
лозунга «спасения отечества» и т. п. Под флагом этих красивых лозунгов буржуазные идеологи старались дискредитировать социалистическую программу большевиков.
Яростная борьба буржуазных идеологов против социализма и осуществления социалистических мероприятий особенно разгорелась накануне Октябрьской социалистической революции, во время и после нее. Большевиков они обвиняли в самых тяжких преступлениях перед Россией и даже в измене марксистскому учению.
В 1917 г. В. И. Ленин и другие большевики раскрывали трудящимся классовый, сугубо корыстный характер этих обвинений со стороны буржуазии и ее идеологов. Победа Великой Октябрьской социалистической революции положила конец и буржуазной псевдонауке в России, в том числе и буржуазным «теориям» социализма. Жизнь показала, что единственно правильным является марксистско-ленинское учение о социализме, о его сущности и путях перехода к нему.


ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ
Глава пятнадцатая
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕЛКОБУРЖУАЗНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ. ТРАКТОВКА ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ
Эволюция мелкобуржуазной мысли
отупление России в империалистическую стадию развития, обострение борьбы против помещичьего землевладения, подъем крестьянского движения и буржуазно-демократические революции 1905 и 1917 гг. вызвали широкое распространение мелкобуржуазных экономических теорий.
По своему содержанию мелкобуржуазное направление русской экономической мысли не было цельным. Причина этого кроется в двойственной природе и неустойчивости экономического положения крестьянства: с одной стороны, тружеников и мелких собственников — с другой. Этим объясняется, почему мелкобуржуазная идеология характеризуется большими различиями воззрений, широкой «амплитудой колебаний» — от революционно-демократических идей до взглядов, близких к либеральной буржуазии.
Два течения — демократическое и либеральное — отчетливо прослеживаются на протяжении всей истории народничества. Это деление характерно и для XX в. В области политической размежевка мелкобуржуазной идеологии на два крыла проявляется в образовании в начале XX в. партии социа- листов-революционеров (эсеров), наиболее ярко отразившей взгляды левого, революционно-демократического крыла народничества с его антикрепостнической направленностью, и выделении из эсеров правого крыла в самостоятельную партию народных социалистов (энесов) — оппортунистов народничества.
Эсеры были самой крупной мелкобуржуазной партией в России. Они являлись идейными представителями крестьянства, выразителями его демократических требований. Хотя


Глава пятнадцатая
Ш
партия эсеров в течение долгого времени нс имела четкой программы, се характер был ясен с самого начала К
Партия социалистов-революционеров возникла как неона- родническая организация, враждебно настроенная не только против помещиков и крупной буржуазии, но и против марксизма и социал-демократии. Эсеры открыто провозгласили себя продолжателями «Народной воли» и выступили на историческую арену под лозунгом возрождения народничества, взяв на вооружение субъективно-идеалистические взгляды народников.
В дальнейшем в результате подъема революционного движения произошел раскол партии эсеров. Он был неизбежным для направления, которое опиралось на внутренне противоречивую крестьянскую массу. Партия эсеров, до революции 1905 г. выступавшая как единое целое, при первой же попытке открытого выступления крестьянских масс распалась на три течения: 1) левое — максималисты, 2) центр — эсеры и 3) правое — энесы, или легалисты.
Максималисты (А. Г. Троицкий и др.) отвергали программу-минимум, рассчитанную на частичные завоевания в недрах капитализма, и призывали непосредственно к социалистической революции, к осуществлению программы максимум, к социализации фабрик и заводов. В борьбе против господствующих классов максималисты прибегали к индивидуальному террору и экспроприации. По сути дела максималисты, как отмечал В. И. Ленин, почти сливались с анархистами1  2.
Сторонники оппортунистического течения — народные социалисты (А. В. Пешехонов, В. А. Мякотин и др.) — фактически отреклись от выдвигавшихся ранее требований передачи крестьянам всей земли, от республики и социализма и выдвинули «платформу», которая давала бы им возможность существовать как легальной партии. Партия народных социалистов была малочисленной организацией интеллигентов. По меткому определению большевика М. С. Ольминского, эта партия была замечательна только тем, что «у нее нет ни народа, ни социализма» 3.
Более последовательными революционерами и республиканцами в начале века были эсеры (В. Чернов, Н. Ракитников
1 	Проект программы партии социалистов-революционеров, выработанный редакцией «Революционной России», напечатан в газете «Революционная Россия» (центральный орган партии) за 5 мая 1904 г. и впоследствии был принят с небольшими изменениями на I съезде эсеров в 1906 г.
8 См. В. И. Ленин. Эсеровские меньшевики. Поли. собр. соч., т. 13, стр. 398.
3 М. С. Ольминский. Выборы в Москве. «Социал-демократ», 28 июня (11 июля) 1917 г.


Мелкобуржуазная экономическая мысль 369
и др.). В период первой русской революции они выдвинули программу решительного уничтожения остатков феодализма и безвозмездной передачи всех помещичьих земель в руки крестьянства. Однако и они постоянно колебались, вступая в сделку с буржуазией при решении важнейших вопросов буржуазно-демократического развития в России. В 1917 г. левые эсеры (Б. Камков, М. Спиридонова и др.), выделившиеся из эсеровской партии, наиболее полно отразили буржуазно-демократические революционные тенденции.
Бурные события начала XX в. с резкой перегруппировкой классовых сил постоянно порождали все новые группировки правых и левых течений, но общая закономерность оставалась и мелкобуржуазная мысль развивалась путем борьбы либеральных и демократических тенденций.
Несмотря на имевшиеся различия между энесами, эсерами и максималистами, все они выражали интересы мелкой буржуазии, крестьянства. Это было особенно ясно видно в период первой русской революции. В Государственных думах крестьянские депутаты, образовавшие Трудовую группу (трудовики) и мелкобуржуазные партии, несмотря на отдельные расхождения, выступали практически с едиными требованиями. Анализируя события в период первой русской революции, В. И. Ленин объединил все эти мелкобуржуазные партии в один тип партий — тип трудовиков, выступавших за уничтожение помещичьей земельной собственности.
Новое оживление мелкобуржуазной идеологии не было простым возрождением старой, народнической доктрины. Хотя в начале XX в. продолжали писать и издавать свои работы известные еще в XIX в. крупные теоретики народничества Воронцов (В. В.) и Даниельсон (Николай-он), но они уже нс являлись «властителями дум», выразителями экономической программы мелкой буржуазии. XX век выдвигает новую группу мелкобуржуазных теоретиков. Изменились социально- экономические условия, и жизнь опровергла многие положения старого народничества. В рабочем движении победил марксизм.
В XX в. мелкобуржуазные идеологи испытывают значительное влияние со стороны ревизионизма. Мелкобуржуазные экономисты (Н. П. Огановский, С. С. Зак, В. М. Чернов, С. Л. Маслов и др.) в своих исследованиях в значительной степени опирались на ревизионистские и реформистские теории западноевропейских стран; их книги и статьи пестрели ссылками на работы Э. Давида, Э. Бернштейна, Ф. Герца, Д. Гатти, Веббов. «...Наши социал-народники, — писал В. И. Ленин, — все больше и больше заменяют «поправками» к Марксу отмирающие,


370
Глава пятнадцатая
отпадающие остатки старой, по-своему цельной и враждебной в корне марксизму системы» 1.
У западноевропейских ревизионистов и русских мелкобуржуазных экономистов наблюдалось единство в решении ряда основных экономических проблем, в первую очередь в аграрной теории, в вопросе концентрации и централизации производства при капитализме, в теории социализма. Сходились их взгляды и по проблемам международного рабочего движения, что логически привело деятелей мелкобуржуазных партий во время первой мировой войны к общей позиции с оппортунистами II Интернационала.
Мелкобуржуазная экономическая теория как отражение идеологии промежуточного класса капиталистического общества находилась под сильным влиянием и со стороны «новейших» направлений западноевропейской буржуазной политической экономии (австрийской школы, социальной школы), а также русской буржуазной экономической мысли.
Воздействие буржуазной идеологии выражалось в росте оппортунистических тенденций, в усилении либерального течения и привело к выделению группы экономистов, открыто сблизившихся с представителями буржуазной мысли.
В. И. Ленин не раз указывал на факт непосредственного воздействия буржуазной политической экономии на мелкобуржуазную экономическую мысль. Он отмечал, что лидер энесов А. В. Пешехонов «играет в обрывочки мыслей европейских буржуазных профессоров и оппортунистов»2, что «трудовики постоянно сбиваются с марксистской политической экономии на буржуазную» 3.
Общая тенденция развития мелкобуржуазной экономической теории в XX в. состояла в ее постепенном сближении с буржуазной идеологией, в ее «обуржуазивании». Это движение в сторону буржуазной реформистской идеологии не было прямолинейным, поскольку само существо мелкобуржуазного мировоззрения — мировоззрения промежуточного класса — предполагало неизбежные колебания.
Русская мелкобуржуазная мысль в XX в. подвергалась сокрушительной марксистской критике. Идейные истоки и классовое содержание мелкобуржуазной народнической идеологии были вскрыты в трудах В. И. Ленина. В. И. Ленин критиковал идеологов мелкой буржуазии за их непоследовательность в
1 В. И. Ленин. Марксизм и ревизионизм. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 19.
2 В. И. Ленин. Что делается в народничестве и что делается в деревне? Поли. собр. соч., т. 22, стр. 366.
8 См. В. И. Ленин. Трудовики и рабочая демократия. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 270.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
371
борьбе за интересы трудящихся, за их постоянную тенденцию к либерализму и соглашательству. В работах В. И. Ленина, в решениях съездов и конференций большевистской партии, в статьях и выступлениях соратников В. И. Ленина — В. В. Воровского, М. С. Ольминского, А. В. Луначарского и других — велась настойчивая и систематическая борьба против мелкобуржуазного мировоззрения.
Критика марксистов оказывала известное влияние на мелкобуржуазную мысль, особенно на ее левое направление. В. И. Ленин подчеркивал, что именно марксистская критика заставила эсеров отойти от ряда явно ошибочных народнических воззрений и признать в своей программе, что развитие России идет по капиталистическому пути. Но хотя «весь основной ход идей, весь остов программы свидетельствует о победе марксизма над народничеством» !, эсеры все же пошли по линии эклектизма, соединяя в своей программе народнические и марксистские элементы. «Шатание» эсеров между народничеством и марксизмом с особой силой сказалось в первые годы XX в., в период бурно развивавшегося крестьянского движения.
В 1906 г. на I съезде партии эсеров ее идеолог В. Чернов1  2 пытался представить эсеров как течение, которое объединяет марксизм с народническими идеями и чтит «наряду с именем Маркса и Энгельса имена Лаврова и Михайловского» 3. В действительности эсеры с самого начала были настроены враждебно к марксизму. Заимствуя отдельные элементы научной теории марксизма, мелкобуржуазные идеологи никогда не понимали их подлинного значения. Народникам всегда было свойственно стремление подменить марксизм вульгарным экономическим материализмом, приписать марксизму одностороннее, догматическое понимание истории как механического результата развития производительных сил. Мелкобуржуазные идеологи повторяли избитое обвинение марксистов в фатализме, которое выдвинули Р. Штаммлер, О. Шпанн, Э. Бернштейн.
Выступая под знаменем субъективной школы в социологии и отвергая объективный характер законов общественного развития, мелкобуржуазные идеологи ставили во главу угла своих
1 В. И. Ленин. От народничества к марксизму. Поли. собр. соч., т. 9, стр. 191.
2 В. М. Чернов (1876—1952) — лидер и теоретик партии эсеров. После Февральской революции — министр земледелия Временного буржуазного правительства. После Великой Октябрьской социалистической революции — один из организаторов антисоветских мятежей; с 1920 г. — белоэмигрант.
у «Протоколы первого съезда партии социалистов-революциоперов». См. выступление Тучкина (В. Чернова) 1906 г., стр. 83.


372
Глава пятнадцатая
теоретических построений абстрактную человеческую личность, превозносили роль отдельных лиц. «Для нас нет ничего выше и дороже человеческой личности, — утверждали энесы. — В ее всестороннем развитии и бесконечном совершенствовании мы видим сущность исторического прогресса» 1.
Выступая с критикой этого абстрактного, чисто идеалистического метода построения программы, большевик В. В. Боровский писал: «Человеческой личности уже нет на свете... «Идея» человеческой личности воплотилась в реальные очертания общественных классов, и каждый из этих классов по- своему понимает задачи личности, по-своему отстаивает ее интересы, по-своему стремится обеспечить ее будущее» 2.
Неправильно представляя себе роль сознания в общественной жизни, идеологи мелкой буржуазии переоценивали значение интеллигенции, которую рассматривали как носителя «внеклассового», «общечеловеческого» разума. Вслед за старым народничеством эсеры отводили «критически мыслящей личности» решающую роль в историческом процессе. Класс эксплуатируемых трудящихся опи рассматривали как аморфную массу, не сознающую своих интересов. Массы, по их мнению, только тогда становятся действенной политической силой, когда инициативное меньшинство — интеллигенция — сумеет воздействовать на сознание масс, зажжет массы лозунгом и примером (террором) увлечет их за собой.
Осуществляемая на практике эсерами тактика террора приносила большой вред революционному движению. Она вносила в классовую борьбу стихию мелкобуржуазной неорганизованности и препятствовала объединению революционных сил. Террор эсеров, указывал В. И. Ленин, являлся «не чем иным, как единоборством, всецело осужденным опытом истории» 3.
Выступление большинства мелкобуржуазных идеологов под флагом социализма представляло огромную опасность для рабочего класса, грозя подчинить социалистическую идеологию мелкобуржуазной.
Борьба против мелкобуржуазной партии эсеров имела большое значение в формировании принципов большевизма. В. И. Ленин провел резкую грань, отделяющую идеологию мелкой буржуазии от идеологии пролетариата и его политичс-
1 Трудовая народно-социалистическая партия (проект программы и организации). «Народно-социалистическое обозрение», вып. 1, 1906, стр. 3.
2 В. В. Боровский. Народно-социалистическая партия и человеческая личность. См. В. В. Боровский. Избранные произведения о первой русской революции. М., 1955, стр. 77.
8 В. И. Ленин. Почему социал-демократия должна объявить решительную и беспощадную войну социалистам-революционерам? Поли, собр. соч., т. 6, стр. 375.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
373
ской партии. Отстоять и сохранить в чистоте социалистическую идеологию было особенно важно для судеб рабочего движения в России. С самого момента зарождения партии эсеров В. И. Ленин правильно определил ее как левое крыло буржуазной демократии и повел беспощадную борьбу с идеями мелкобуржуазного социализма. Это определение классовой природы эсеров было исключительно важно для формирования пролетарской идеологии и развития социалистического движения в России. В. И. Ленин писал: «...из всех буржуазных революций Европы рабочий класс вышел с разочарованием, ибо входил в них с буржуазно-демократическими иллюзиями. С.-р. всеми силами «повторяют» эту историю; наш долг: решительно бороться против этого, чтобы русский пролетариат вынес из предстоящей революции не разочарование, а новую веру в свои силы, больше бодрости для предстоящей ему более грандиозной борьбы...» 1
Трактовка экономических законов капитализма
Мелкобуржуазная экономическая теория в России не была официально признанным направлением в науке. Она подвергалась серьезным ограничениям со стороны царской цензуры, отдельные издания конфисковывались, народнические журналы часто закрывались. Съезды и конференции цартии эсеров проходили нелегально, деятельность партии, особенно в связи с ее тактикой индивидуального террора, подвергалась постоянным преследованиям. Систематических курсов, излагающих всю совокупность мелкобуржуазных взглядов по проблемам политической экономии, не было. Однако в работах мелкобуржуазных авторов — экономистов и социологов в целом затрагивался широкий круг проблем политической экономии, начиная от предмета политической экономии и кончая проблемами социализма.
Родоначальник мелкобуржуазной политической экономии Сисмонди положил начало ошибочному толкованию политической экономии как науки о распределении и потреблении. Он упрекал классиков буржуазной экономической мысли в том, что за абстрактными экономическими рассуждениями они забывают о человеке. Сисмонди рассматривал политическую экономию как науку «моральную» и внес в политэкономию чуждый научному мировоззрению метод субъективного идеализма. Русские мелкобуржуазные идеологи разделяли эти идеи. Как
1 	В. И. Ленин. План статьи против эсеров. Поли. собр. соч., т. 7, стр. 389—390.


374
Глава пятнадцатая
писал В. И. Ленин, Сисмонди высказал «те самые мысли, которым предстояло через несколько десятилетий быть «вновь открытыми» на дальнем востоке Европы «русской школой социологов» и фигурировать в качестве особого «субъективного метода в социологии»» 1.
Философской основой теоретических взглядов мелкобуржуазных идеологов был старый, народнический, субъективный идеализм в сочетании с новейшими течениями неокантианства, махизма и т. д.
Подобно кантианцам и махистам народники приписывали марксизму неразрешимую противоположность между объективной исторической необходимостью и свободой личности. В признании объективного характера законов общественного развития они усматривали принижение роли сознания, человеческой индивидуальности. В своей системе взглядов мелкобуржуазные идеологи разрешали эту мнимую противоположность в пользу полной свободы воли и действий личности и тем самым отрицали объективную основу исторического развития.
Характер действия законов в области общественных явлений русские субъективисты, как и неокантианцы, считали качественно иным по сравнению с законами природы. Социологические законы, по их мнению, имели лишь характер «гипотез», «вероятностей» и могли намечать только общие тенденции развития2.
Согласно субъективно-идеалистическому истолкованию истории, прочно утвердившемуся в народнической литературе со времен Н. К. Михайловского, считалось, что в общественной жизни определяющую роль «играет сознательная воля человека», вмешивающаяся «в стихийную действительность»3. «...Идеологи, вожди и руководители масс, критически мыслящие личности, они в своей совокупности делают открытия, создают чудеса техники, дали науку, литературу, искусство, религию, общественные формы и системы хозяйства...»4 — писал один из мелкобуржуазных идеологов — А. Г. Троицкий.
1 В. И. Ленин. К характеристике экономического романтизма. Поли, собр. соч., т. 2, стр. 200.
2 См. А. Галин (Я. Л. Юделевский). Письма о социализме и русском движении. Письмо второе. «Накануне» № 37, 1902, стр. 443—444.
3 «Протоколы первой общепартийной конференции п. с.-p.». Париж, 1908, стр. 112.
4 Е. Таг-ин (А. Г. Троицкий). Принципы трудовой теории. СПб., 1906, стр. 6. А. Г. Троицкий (Таг-ин) — статистик. В 1905 г. входил в группу максималистов — левое крыло эсеров. Выступил от имени максималистов с программной брошюрой «Принципы трудовой теории». После Октябрьской революции порвал с эсерами. Работал статистиком в советских учреждениях.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
375
Методология мелкобуржуазной теории базировалась на принципах субъективного идеализма. Экономическим явлениям давалось субъективно-психологическое истолкование. Подобно тому как в основе народнической социологии стояла человеческая личность, мелкобуржуазные экономисты признавали необходимость субъективного начала и в политической экономии, считая человеческую личность центром хозяйственной жизни. Например, эсер Е. Лазарев определял политическую экономию как науку, «которая занимается исследованием влияния форм общественного хозяйства на духовные отношения людей в обществе...» 1.
Русские мелкобуржуазные экономисты солидаризировались с теми течениями западноевропейской экономической мысли, которые при трактовке «хозяйственных проблем» учитывали «всю сложность человеческих желаний и стремлений». Особенно высокую оценку в главном народническом журнале «Русское богатство» получила книга Д. Гобсона «Work and Wealth human Valuation», за то что автор считал необходимым внести в политическую экономию «человеческую субъективную оценку» и дать освещение проблем народного хозяйства с позиции личности 2.
Движущим началом экономической жизни мелкобуржуазные экономисты считали человека с присущими ему потребностями, которым приписывалась определяющая роль в экономическом развитии. В. Чернов объявлял потребности человека «первичным» «субъективным» условием исторического процесса, а «первичным» «объективным» условием — естественную, географическую и почвенную среды3. С точки зрения этого вульгарного биологизма «сама экономика, рост техники и форм производства» являлись следствием «нарушенного равновесия между количеством народонаселения и количеством средств к существованию»4. Вслед за буржуазными социологами В. Чернов повторял вульгарное утверждение, что прирост населения является главным двигателем экономического развития.
В своих теоретических построениях мелкобуржуазные экономисты исходили из примата потребления над производством. Потребности человека рассматривались как саморазвиваю¬
1 Е. Лазарев. Аграрный катехизис. Белъфорт Бакс и Г. Квелч. Социалистический катехизис. М., 1906, стр. 76.
2 См. А. Чекин. Субъективная оценка в политической экономии. (Из новейших течений экономической мысли). «Русские записки» № 2, 1916, стр. 43—44. (С сентября 1914 г. журнал «Русское богатство» некоторое время выходил под названием «Русские записки».)
8 См. Предисловие Ю. Гарденина (В. Чернова) к книге Э. Вандер вельде «Идеализм в марксизме». Одесса, 1905, стр. 4—5.
4 См. там же, стр. 8.


f376 Глава пятнадцатая
щееся, самостоятельное начало, внутренний стимул развития и расширения производства. «Потребности человека не представляют собой неподвижно-определенную величину, — писал мелкобуржуазный экономист Л. К. Бух. — По мере удовлетворения одних потребностей нарождаются постоянно другие; в этом и заключается бесконечный прогресс человечества. Для удовлетворения вновь нарождающихся потребностей... приходится делать огромные расходы на улучшение и расширение уже созданных и на организацию возникающих производств» *. Мелкобуржуазные экономисты не понимали, что связь между потреблением и производством при капитализме состоит в том, что потребление идет за производством и развитие производства формирует появление новых потребностей.
Вульгаризация экономической науки мелкобуржуазными экономистами выражалась и в том, что потребление отождествлялось фактически с личным потреблением, а последнее ставилось в зависимость от физиологических законов. «Степень общественной потребности в продукте каждой из отраслей промышленности, — утверждал Даниельсон, — определяется прежде всего физиологической потребностью человека»1  2. Подобная постановка вопроса уводила политэкономию с научного пути.
Придавая личному потреблению человека значение определяющего фактора, мелкобуржуазные экономисты, естественно, выдвигали на первый план вопросы распределения. Это было особенно характерно для левых течений мелкобуржуазной мысли. Проблема распределения считалась центральной, решающей в политической экономии, вокруг которой вращаются все остальные ее проблемы.
Неверная трактовка проблемы распределения послужила основой для целого ряда ошибочных мелкобуржуазных теорий. В частности, отсюда, например, вытекала и эсеровская теория классов, видевшая основу деления общества на классы в источнике дохода. Трактовка отношений распределения как якобы коренных, решающих для всей экономической жизни служила методологической основой и эсеровской программы социализации земли; решение всех социальных противоречий ошибочно усматривалось в равномерном распределении основного средства производства в сельском хозяйстве — земли.
1 Л. Бух. Основные элементы политической экономии. Интенсивность труда, стоимость, ценность и цена товаров. С предисловием Э. Бернштейна. СПб., 1902, стр. 98. Л. К. Бух (1847—1917) — экономист. Принимал участие в народническом движении конца 70-х годов XIX в. Служил в министерстве финансов. Разделял основные теоретические принципы эсеров.
2 Еиколай-оп. Теория трудовой стоимости и некоторые из ее критиков. «Русское богатство» № 2, 1902, стр. 57.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
377
К. Маркс отмечал, что рассмотрение отношений распределения в отрыве от отношений производства присуще течениям, выступающим с робкой критикой буржуазной экономии. Такой подход к отношениям распределения основан на «смешении и отождествлении общественного процесса производства с простым процессом труда» К
Марксизм рассматривает производство, распределение, обмен и потребление как диалектическое единство, в котором ведущим является производство, определяющее характер распределения, обмена и потребления. В. И. Ленин, критикуя Сисмонди и его последователей, писал, что «распределение» и «потребление» не имеют самостоятельного значения, «при невыясненности производственных отношений... всякие рассуждения о потреблении и распределении превращаются в банальности или невинные романтические пожелания» 1 2.
Главным объектом исследований мелкобуржуазных экономистов были проблемы аграрных отношений. На рубеже XX в. все течения буржуазной и мелкобуржуазной экономической мысли предприняли общий поход против марксистской аграрной теории. В этом наступлении враждебных марксизму течений — от буржуазных экономистов до ревизионистов типа Давида и Герца — не последнюю роль играли русские мелкобуржуазные экономисты. Главным направлением их критики явилось утверждение, что развитие сельского хозяйства при капитализме подчинено совершенно иным закономерностям, нежели развитие промышленности.
Идеологи мелкой буря^уазии извращали вопрос об экономических законах. Вслед за немецкими ревизцонистами Н. П. Ога- новский3 объявил, что экономические законы являются законами развития производства, как такового, а не общественных производственных отношений. Мелкобуржуазные экономисты отрицали общность законов промышленной и аграрной эволюции, утверждая, будто сельское хозяйство развивается по особым, специфическим законам. Причину этого они усматривали в различной природе производственных процессов, протекающих в названных двух отраслях производства4. Этот вульгарный тезис был выдвинут одним из главных теоретиков ревизионизма — Э. Давидом. Последний писал, что, поскольку
1 См. К. Маркс. Капитал, т. III. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 456.
а В. И. Ленин. К характеристике экономического романтизма. Полы, собр. соч., т. 2, стр. 196.
3 Н. П. Огановский, экономист-аграрник и статистик, состоял в партии энесов. После Октябрьской революции преподавал в высших учебных заведениях, работал в экономических органах СССР.
4 См. Н. Огановский. Земельный переворот в России, его причины и следствия. СПб., 1907, стр. 17.


378
Глава пятнадцатая
в промышленности господствует «механический процесс», а сельскохозяйственное производство есть «процесс органический» \ экономические законы, управляющие развитием сельского хозяйства, якобы коренным образом отличаются от законов развития промышленности. В сельском хозяйстве в отличие от промышленности происходит процесс деконцентрации производства. Мелкое крестьянское хозяйство является единственной устойчивой формой производства.
Н. П. Огановский также писал о необходимости «отделить эволюцию индустрии от эволюции сельского хозяйства и изучать закономерный самостоятельный ход каждой отрасли хозяйственной деятельности независимо от другой»1  2. Он соглашался с выводом А. Н. Челинцева, что сельскохозяйственная экономия «должна перестать быть частью науки политической экономии», поскольку сельскохозяйственное производство «обладает иной природой и сущностью, чем все прочие виды производства» 3.
В результате мелкобуржуазные экономисты пришли к абсурдному выводу, что в народном хозяйстве одна его часть — промышленность — развивается по капиталистическим законам, а другая -- сельское хозяйство — развивается в ином направлении — по некапиталистическому пути.
Извращенное представление о характере экономических законов основывалось на неправильном отождествлении процесса общественного производства с простым процессом труда, на смешении законов развития производства, как такового, с экономическими законами.
Известно, что экономические законы являются законами развития производственных отношений и определяются господствующей формой собственности, а не технологическим характером производственного процесса в той или иной отрасли. Однотипность формы собственности, господство в условиях капитализма частной собственности на средства производства и в промышленности, и в сельском хозяйстве неизбежно приводят к тому, что, несмотря на специфические особенности, развитие сельского хозяйства определяется законами капиталистического способа производства и деревня идет в своем развитии за буржуазным городом.
В. И. Ленин посвятил специальную работу «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии» критике кон¬
1 См. Э. Давид. Социализм и сельское хозяйство. СПб., 1908, стр. 45.
8 Н. Огановский. Закономерность аграрной эволюции, ч. 1. Саратов, 1909, стр. 141.
3 	А. Челинцев. Очерки по сельскохозяйственной экономии. «Сельское хозяйство и лесоводство», апрель 1909, стр. 758.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
379
цепции «разложения капитализма в земледелии», с которой выступил Н. Суханов 1.
В. И. Ленин определил взгляды Суханова, одного из ведущих мелкобуржуазных экономистов, как «помесь» народничества с марксизмом2. Под воздействием марксизма Н. Н. Суханов отказался от ряда кардинальных теоретических воззрений народничества. Он признавал технико-экономические преимущества крупного производства перед мелким в сельском хозяйстве, критиковал защитников «преимуществ» мелкого хозяйства перед крупным в земледелии. В результате разбора теорий Давида и Огановского Суханов приходит к выводу, что отличие сельскохозяйственного производства от промышленного состоит отнюдь не в «преимуществах» мелкого сельского хозяйства, ибо их у него нет.
Отказавшись от некоторых народнических предрассудков, которые пришли в очевидное противоречие с экономической действительностью, Суханов конструирует свою особую концепцию. Суть Сухановской теории заключалась в обосновании некапиталистической эволюции земледелия не преимуществами мелкого земледелия перед крупным, как это делали другие мелкобуржуазные экономисты, а тем, что развитие «индустриального» капитализма оказывает на «аграрный» капитализм якобы «разлагающее влияние», отнимая у него капиталы и рабочие руки, так как в промышленности и прибыль, и заработная плата стоят на более высоком уровне, чем в сельском хозяйстве. Отлив рабочей силы и капиталов в промышленность, по словам Суханова, приводит к тому, что капитализм отступает из сферы сельского хозяйства, очищая место мел кому трудовому хозяйству. В результате этой конкуренции двух капитализмов — «аграрного» и «индустриального» — выигрывает крестьянское хозяйство, в деревне растет и крепнет только один общественный класс — класс самостоятельных земледельцев. Все другие классы, занятые в сельском хозяйстве, сходят со сцены.
Разложение земледельческого капитализма приводит Н. Н. Суханова к пессимистическим выводам о судьбах социалистической революции и о роли в ней крестьянства. Укрепившийся «класс мелких хозяев и хозяйчиков», пишет Суханов,
1 Н. Суханов (Н. Н. Гиммер) — экономист и публицист, эсер, впоследствии меньшевик. Редактор журнала «Современник», выступавшего за слияние социал-демократов и народников на основе эклектического сочетания марксистской и народнической программ. Автор «Записок о русской революции», против которых В. И. Ленин выступил с резкой критикой.
2 См. В. И. Ленин. Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 148,


380 Глава пятнадцатая
стоит незыблемо на прежней своей территории в момент, когда уже пробил час мирового капитализма. Суханов усматривал в этом «помеху» и даже «угрозу» социальной революции. Он отрицал революционные возможности крестьянства. Искусственно сконструированная теория Суханова о конкуренции двух капитализмов и победе «индустриального» капитализма над «аграрным» основывалась на «наиболее ходячей» идее буржуазной экономии -- о «противоположении» промышленности и земледелия 1 — и на извращении основных экономических закономерностей капитализма, в частности закона средней нормы прибыли.
В. И. Ленин вскрыл несостоятельность методов группировки фермерских хозяйств США, применяемых Сухановым, игнорирование им главного признака капитализма — данных о наемном труде, в результате чего Суханов грубо извратил социальные последствия раздробления рабовладельческих латифундий в сельском хозяйстве США. Как показал В. И. Ленин, в действительности этот процесс вел к созданию не «трудового», а капиталистического земледелия.
В целом концепция Н. Суханова свелась к ревизии мар ксизма, дальнейшая эволюция взглядов приводит его к меньшевизму. В. И. Ленин определил позицию Н. Суханова как «особенно демократизированное, особенно подкрашенное якобы социалистической фразеологией выражение обм^ебуржуазных взглядов» 2.
Мелкобуржуазному мировоззрению была чужда идея единой системы производственных отношений, охватывающая как промышленность, так и сельское хозяйство. На этом основывался общий для всех мелкобуржуазных экономистов методологический прием изолированного подхода к индустрии и земледелию как якобы совершенно различным системам хозяйства, имеющим совершенно особые законы экономического развития.
В мелкобуржуазной литературе не было научного понимания общественной структуры производства, царили поверхностные, вульгарные представления об экономических отношениях. Выступая против исторического материализма, народники отрицали определяющую роль способа производства в развитии общества. Из всей совокупности общественных отношений они не могли выделить основных, производственных отношений и провести различие между базисом и надстройкой общества. Так, В. Чернов пришел к «синтетической» точке зрения равно-
1 См. В. И. Ленин. Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Поли. собр. соч., т. 27, сгр. 217.
2 Там же, стр. 134.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
381
правки всех общественных отношений: «хозяйственных», «колитическо-правовых» и «духовных» !. Все общественные отношения объявлялись им в равной мере «производными».
Производственные отношения людей толковались крайне примитивно. Например, Даниельсон считал, что «общественнохозяйственные отношения людей между собой обусловливаются общественным разделением труда для производства предметов потребления, необходимых для поддержания существования человеческого организма...» 1 2.
Некоторые мелкобуржуазные экономисты России в начале XX в. выдавали себя за сторонников марксистской теории трудовой стоимости. В этой связи представляет определенный интерес полемика Даниельсона с буржуазными экономистами на страницах главного теоретического органа либерального народничества «Русское богатство».
Даниельсон выступил с критикой ряда положений буржуазных экономистов, которые предприняли тогда попытку опровергнуть марксистскую теорию трудовой стоимости. Отдельные научные элементы мелкобуржуазного эклектического мировоззрения Даниельсона, отдельные верно усвоенные им идеи марксизма дали ему возможность правильно уловить вульгарные моменты в трактовке стоимости русскими буржуазными экономистами.
Даниельсон выступил против утверждения Струве и Туган- Барановского о том, что капитал и природа являются будто бы равноправными факторами создания стоимости наряду с трудом. Он правильно отметил, что в основе искажения понятия стоимости этими экономистами лежало смешение потребительной стоимости со стоимостью, «неясное представление пределов самой области общественно-экономических отношений». Это проявилось в попытке Струве включить «работу животного в общественно-хозяйственные отношения» и в его утверждении, что работа животного будто бы производит прибавочный продукт, а также в попытке Туган-Барановского ввести «в человеческое общество на одинаковых правах с человеком не только лошадей, как это делает г. Струве, но также силы природы». Возражая Туган-Барановскому, Даниельсон писал, что «в общественно-хозяйственных отношениях силы природы не играют никакой роли... только один общественно полезный труд создает меновую стоимость...» 3.
1 См. «Протоколы первого съезда партии социалистов-революционе- ров», стр. 132.
2 Йиколай-он. Теория трудовой стоимости и некоторые из ее критиков. «Русское богатство» № 2, 1902, стр. 66.
8 Николай-он. Теория трудовой стоимости и некоторые из ее критиков. «Русское богатство» № 3, 1902, стр. 31—32.


382
Глава пятнадцатая
Отметив, что Струве стремится сблизить теорию трудовой стоимости и теорию предельной полезности, Даниельсон правильно указал, что меновая стоимость товара определяется исключительно количеством рабочего времени, общественно необходимого на его изготовление1. Даниельсон выступил и против ненаучного утверждения Туган-Барановского, что норма прибавочной стоимости якобы увеличивается пропорционально росту производительности труда.
Несмотря на то что Даниельсон сумел подметить вульгарные положения в трактовке стоимости Струве и Туган-Бара- новским, сам он не преодолел ограниченности, присущей мелкобуржуазному мировоззрению. Например, пытаясь объяснить причины быстрого технического прогресса в условиях капитализма, Даниельсон проявляет полную беспомощность в понимании экономических законов капитализма. Рисуя экономический процесс как результат осознанных действий агентов производства, он становится перед неразрешимой для него проблемой: как объяснить, почему капиталисты вводят технические улучшения, которые затем приводят к падению нормы прибыли?
В целом взгляды Даниельсона свидетельствуют о том, что он не понял ни истинного смысла теории стоимости Маркса, ни классового смысла выступления русских буржуазных экономистов против этой теории. Даниельсон не видел связи марксистской теории стоимости с теорией прибавочной стоимости. Он ошибочно считал, что учение Маркса о трудовой стоимости не имеет никакого отношения к социологическому учению об эксплуатации 2.
Даниельсон не понял исторического характера стоимости, толковал ее как якобы вечный регулятор распределения рабочего времени общества «по разным отраслям производства в зависимости от потребности в продуктах каждой из них»3. Считая труд человека, как таковой, основой общественной жизни, Даниельсон причислял себя к сторонникам теории трудовой стоимости Маркса, хотя в действительности он так и нс понял всей глубины этой теории, ее великого научного и социального значения.
В начале XX в. другой видный представитель мелкобуржуазной идеологии также высказал свое отношение к теории трудовой стоимости К. Маркса. В 1902 г. появилась книга Л. К. Буха «Основные элементы политической экономии» с пре-  * 81 См. Николай-он. Теория трудовой стоимости и некоторые из ее критиков. «Русское богатство» № 3, 1902, стр. 60.
а См. Яиколай-он. Теория трудовой стоимости и некоторые из ее критиков. «Русское богатство» № 2, 1902, стр. 57,
8 Там же.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
383
дисловием Э. Бернштейна1. В своем предисловии апостол ревизионизма давал высокую оценку работе Л. К. Буха и отмечал, что она имела влияние на эволюцию его собственных взглядов на стоимость. Э. Бернштейн писал, что с работой Л. К. Буха он ознакомился в то время, когда у него зародились «сомнения в правильности Марксова учения о ценности», но он «еще не решался встать всецело на сторону... теории англо-австрийской школы». В этих условиях, писал Э. Бернштейн, «книга Буха явилась для меня как бы некоторого рода откровением. Она показала мне, в каком направлении следует искать тщетно отыскиваемого мной до сих пор разрешения проблемы: в отличном от обычного способа определении понятий ценности» 2.
К теории трудовой стоимости К. Маркса Л. К. Бух подходил с позиции примитивного натурализма. Основной экономической категорией он считал труд в физиологическом смысле. Совершенно не поняв социального характера абстрактного труда, он рассматривал этот труд как якобы вечную, чисто физиологическую категорию. Физиологическая трактовка Бухом сущности абстрактного труда легла в основу вульгарной энергетической теории стоимости (А. Богданов).
Примитивным натуралистическим подходом к экономическим явлениям Л. Бух извратил теорию трудовой стоимости. Он заявил, что эта теория не может быть признана научной в том виде, как ее излагает автор «Капитала» 3.
Для измерения степени напряженности труда Л. Бух вводит понятие «предельной интенсивности труда». По его словам, интенсивность труда, т. е. количество механической работы в единицу времени, зависит от длины рабочего дня и величины заработной платы; Интенсивность труда обратно пропорциональна длине рабочего дня и прямо пропорциональна величине заработной платы. Как отмечал В. И. Ленин, Бух запутался «в противоречиях, ставя стоимость в зависимость от заработной платы, а заработную плату — в зависимость от стоимости» 4.
Л. Бух приходит к абсурдным выводам. Сожалея, что не существует динамометра для точного измерения затраты механической энергии человека в процессе труда, он вывел математическую формулу для определения степени интенсивности
1 Первое издание этой книги (СПб., 1896) было переведено на немецкий язык; на этот перевод ссылается Э. Бернштейн в работе «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии».
2 Л. Бух. Основные элементы политической экономии, стр. 3.
8 См. там же, стр. 174.
4 В. И. Ленин. Рецензия на книгу К. Каутского «Бернштейн и социал-демократическая программа». Поли. собр. соч., т. 4, стр. 203.


3S4
Глава пятнадцатая
труда, а следовательно, и стоимости товаров. Поскольку рабочая сила является результатом «ассимиляции вдыхаемого кислорода и принимаемой рабочим пищи», заявил Бух, постольку она не может быть товаром и иметь стоимость.
Он утверждал, что цена товаров не является выражением их стоимости в денежной форме, что стоимость товаров вообще будто бы не имеет никакого отношения к процессу обмена товаров. Отрицая внутреннюю связь цены и стоимости, Л. Бух, по словам Бернштейна, при объяснении причин колебания цен неизбежно «станет на ту же точку зрения, как и англоавстрийские теоретики предельной полезности» *. Именно за отрыв цены от стоимости и за натуралистическое истолкование категории абстрактного труда Э. Бернштейн так высоко оценил «труд» Л. Буха.
Большое место в мелкобуржуазной экономической литературе занимает извращение характера действия закона стоимости в области сельского хозяйства.
Так, Н. П. Огановский считал, что к сельскому хозяйству теория трудовой стоимости применима лишь «в ограниченных пределах» 1 2, и пытался сформулировать «особый» закон стоимости, действующий в сельском хозяйстве. Огановский считал, что в сельском хозяйстве рыночная цена товаров в отличие от индустрии не определяется стоимостью, т. е. общественно необходимым трудом, затраченным на его производство, а складывается из трех величин: 1) общественно необходимого времени человеческого труда; 2) средней производительности природы и 3) суммы запасов даровых природных благ3. Иначе говоря, стоимость создается трудом человека и «трудом природы». Природу, один из источников вещественного богатства, он пытался выдать за созидательницу стоимости. «Труд природный, — заявлял Н. П. Огановский, — является главным источником стоимости сельскохозяйственных продуктов». Он даже «высчитал», что земля производит 0,995, а человек — только 0,005 земледельческого продукта4. Таким образом, стоимость была превращена им в потребительную стоимость, в вещество, даваемое природой. Это грубейшее извращение основных понятий экономической науки. Теория стоимости Н. П. Огановского сложилась под непосредственным влиянием буржуазных экономистов Туган-Барановского и Булгакова.
Следует отметить, что в мелкобуржуазной литературе встречалось изложение отдельных положений марксистской теории
1 Л. Бух. Основные элементы политической экономии, стр. XII.
- Н. Огановский. Закономерность аграрной эволюции, ч. 1, стр. 91.
” См. там же, стр. 92.
4 Там же, стр. 163—164.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
385
стоимости. Так, левый народник С. С. Зак1, ссылаясь на «Капитал» Маркса, пытался правильно осмыслить капиталистическую прибыль и ее источник — прибавочную стоимость, понять процесс создания новой и перенесения старой стоимости. Но при применении теории трудовой стоимости к исследованию аграрных отношений С. Зак извратил положения марксизма. Он считал, что в силу технической отсталости норма прибавочной стоимости в сельском хозяйстве ниже, чем в промышленности, и капиталистам невыгодно вкладывать свои капиталы в такую убыточную отрасль. На этом ошибочном выводе основывалась и мелкобуржуазная теория о победе в сельском хозяйстве трудового хозяйства над капиталистическим, которую развивали Н. Суханов, В. Чернов, М. Якобий и др.
С. Зак не понял специфики условий образования стоимости в сельском хозяйстве. Стоимость земледельческих продуктов он определял условиями производства на землях среднего качества, т. е. общее определение К. Марксом общественной стоимости он механически перенес на сельское хозяйство. В действительности же ограниченность земли и как следствие монополия хозяйства на земле приводят к тому, что цену сельскохозяйственных продуктов определяют условия производства не на земле среднего качества, а на худшей из возделываемых земель. Таких же взглядов придерживался и Л. Бух.
Дифференциальную ренту С. Зак рассматривал только как «преимущество лучших земель перед худшими и средними» 2 по аналогии с избыточной прибавочной стоимостью в промышленности. Он ошибочно считал также, что социализация земли при капитализме якобы покончит не только с абсолютной рентой, но и с дифференциальной.
Мелкобуржуазные экономисты не имели научной теории ренты, далеко не всегда различали дифференциальную и абсолютную ренты. Однако важно отметить, что все они признавали существование ренты как порождение частной собственности на землю. В существовании земельной ренты они видели «самое грубое и варварское средство... для эксплуатации народа...» 3.
Для мелкобуржуазных экономистов характерно решительное подчеркивание того, что источником земельной ренты
1 	С. С. Зак (1868—1930) — экономист и публицист, эсер, в 1917 г. примкнул к левым эсерам. После перехода левых эсеров к борьбе против Советской власти порвал с партией и отошел от политической деятельности. С. С. Зак вел научную и литературную работу, был научным сотрудником Госплана РСФСР.
“ С. С. Зак. Земля и капитализм. М., 1906, стр. 41. а Л. Бух. Земля — народу. СПб., 1905, стр. 47.
13 История русской экономической мысли, т. Ill, ч. I


386
Глава пятнадцатая
является эксплуатация труда. Так, например, Л. Бух видел ее единственный источник в неоплаченном труде земледельческих рабочих. А. Г. Троицкий рассматривал земельную ренту как «результат насильственного захвата земель, как одно из орудий эксплуатации...» 1.
В мелкобуржуазной литературе резко осуждалась помещичья собственность на землю, подчеркивался паразитический характер существования класса помещиков. Эсер Е. Лазарев писал, что класс землевладельцев-помещиков — самый древний и самый злейший паразит; «не принимая никакого участия в процессе общественного производства, лишь в силу простого права собственности на землю... ежегодно отнимает у трудового народа сотни миллионов рублей в виде земельной ренты» 2.
Резко критическое отношение к помещичьей собственности на землю позволило некоторым мелкобуржуазным экономистам правильно оценить позицию крупной буржуазии в этом вопросе. Л. Бух писал: «Собственность на землю и ее спут ница — рента как аномалии, унаследованные от времен рабства и крепостничества, должны быть уничтожены не только в интересах трудящихся классов, но и с точки зрения господствующего капиталистического мировоззрения, как институт, мешающий развитию производительных сил...» Отмечая, что буржуа тем не менее не выступает с требованием национализации земли, Л. Бух правильно объяснял это тем, что буржуазия боится, что «народная масса, ниспровергая институт собственности на землю, может рядом с этим протестовать и против присвоения в собственность чисто капиталистических средств и орудий производства, т. е. предъявит требование широких социалистических реформ» 3.
Несмотря на ошибочность представлений мелкобуржуазных экономистов о характере действия закона стоимости, непонимание ими процесса образования и распределения прибавочной стоимости в земледелии, мелкобуржуазные аграрные теории имели определенное прогрессивное значение в борьбе против пережитков феодализма. В период 1905—1907 гг. народнические теории и программы явились, писал В. И. Ленин, «идейным облачением крестьянской борьбы за землю» 4. Все мелкобуржуазные теоретики отстаивали крестьянско-буржуазную
1 	Е. Таг-ин (А. Г. Троицкий). Принципы трудовой теории, стр. 124.
“ Е. Лазарев. Земля и воля. СПб., 190G, стр. 7.
3 Л. Бух. Земля — народу, стр. 49.
4 В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 1G, стр. 211.


Мелкобуржуазная экономическая мысль
387
эволюцию земледелия, выступали за уничтожение помещичьей собственности на землю.
Требование ликвидации помещичьей собственности на землю, подчеркивание эксплуататорского характера земельной ренты вытекали из прогрессивной буржуазно-демократической позиции мелкобуржуазных идеологов в революции 1905—- 1907 гг.
13*


Глава ше стнадцатая
ТЕОРИЯ НЕКАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
Отношение идеологов мелкой буржуазии к капитализму
од воздействием фактов и марксистской критики мелкобуржуазные идеологи были вынуждены признать, что развитие России идет по капиталистическому пути. «Нет больше спору о том, «быть» или «не быть» капитализму, — писал В. Чернов в 1900 г., — спорят лишь о «судьбах капитализма в России» и судьбах России при капитализме... Капитализм занял в России свое место» К Однако мелкобуржуазные экономисты продолжали считать развитие капитализма не внутренним закономерным процессом, а результатом различного рода внешних обстоятельств, «особой политики» царского правительства.
Протекционистская политика царского правительства расценивалась народниками в XX в. как основная причина появления капитализма и развития промышленности в России. Например, в эсеровской печати утверждалось, что русская промышленность возникла по инициативе государственной власти и для ее надобностей. Высокие пошлины, правительственные заказы, субсидии — вот жизненные соки нашей промышленности2. Идеологи мелкой буржуазии явно переоценивали роль политики в установлении экономической структуры общества. Они стояли на стороне мелкого, «народного производства», считая его более прогрессивным, более устойчивым по сравнению с якобы искусственно созданным крупным капиталистическим производством.
Для подтверждения «искусственности» русского капитализма мелкобуржуазные теоретики ссылались на экономический
1 В. Чернов. Типы капиталистической и аграрной эволюции. «Рус¬
ское богатство» № 4, 1900, стр. 138—139.
* См. «Знамя труда», 27 апреля 1909 г.


Теория некапиталистического развития сельского хозяйства 389
кризис начала XX в., который рассматривали не как свидетельство циклического характера капиталистического воспроизводства, а как крах экономической политики самодержавия, кризис «фабрикации фабрикантов». Кризис доказал, писал В. Чернов, что были бесполезны старания самодержавия превратить Россию в промышленную страну подобно Англии или Германии, что беспочвенной оказалась и Марксова теория о том, что капитализм сам себе создает рынок и не нуждается во внешних рынках. Чернов характеризовал русскую промышленность как «пышное здание, построенное на песце», под которым расползается фундамент, стены дают трещины и нуждаются в многочисленных подпорках. Кризис русской промышленности, по его мнению, не результат закономерностей капиталистического производства, а следствие неприспособленности русских промышленных предприятий к требованиям «народного рынка» К Концепция искусственности русского капитализма и узости внутреннего рынка своими корнями уходила в старые, народнические предрассудки о «самобытном» развитии России и основывалась на субъективно-идеалистических взглядах на законы общественного развития.
Отношение к капитализму у мелкобуржуазных экономистов в начале XX в. было противоречивым и путаным. Оценка общего значения капитализма строилась на метафизическом разграничении «положительных» и «отрицательных» черт капитализма. Мелкобуржуазные идеологи не могли отрицать прогрессивных изменений в экономике, особенно в промышленности, явившихся следствием развития капитализма в России. В программе партии эсеров признавалось, что при капитализме происходит развитие коллективных форм труда и производства в крупных общественных размерах, которые подготавливают некоторые материальные элементы для будущего социалистического строя и содействуют объединению в сплоченную силу промышленной армии наемных рабочих1  2. Эти новые явления в экономической жизни эсеры считали «положительными», «творческими» чертами капитализма. В качестве «отрицательных» черт идеологи мелкой буржуазии отмечали противоречия капитализма: анархию производства, кризисы, подчинение непосредственных производителей капиталистам, эксплуатацию, бедствия и пеобеспеченность рабочих масс, разлагающую все моральные основы власть денег3. Они не пони¬
1 См. [В. Чернов]. Симптомы кризиса. «Революционная Россия», 1 января 1904 г.
2 См. Программа партии социалистов-революционеров. «Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров», стр. 356.
3 См. там же, стр. 355—356.


390
Глава шестнадцатая
мали, что именно в этом единстве противоречий и состояла сущность капитализма.
Эсеры, не имея научного представления о способе производства вообще, считали, что производительные силы (положительные стороны капитализма) развиваются вопреки капиталистическим производственным отношениям. «Положительные стороны крупного производства, — писал В. Чернов, — проявляются не благодаря его временной и преходящей капиталистической оболочке, а несмотря на нее» К Следовательно, положительной стороной капитализма считалось крупное производство, развившееся якобы независимо от капитализма, а «отрицательной стороной» представал сам капитализм как «форма общественного сочетания сил», вопреки которой якобы и осуществляется стихийная тенденция к обобществлению производства.
Еще более ясно эту точку зрения выразил А. Г. Троицкий. «Сам по себе, капитализм как форма эксплуатации, — писал он, — не имеет никаких положительных сторон; последние принадлежат машинной системе производства, которая с гораздо большим успехом могла бы развиваться в пределах социалистического строя...» 1 2 Здесь налицо полный отрыв формы от содержания, производственных отношений от производительных сил.
Антиисторичность мелкобуржуазного мировоззрения была вскрыта В. И. Лениным. В ответ на общеизвестное марксистское положение о прогрессивности капитализма по сравнению с крепостничеством эсер Н. Ракитшшов выступил со статьей «Крепостничество и капитализм», где заявил, что марксисты якобы пытаются «приукрасить капиталистическую петлю». В. И. Ленин по поводу утверждения Н. Ракитникова писал: «Только анархисты или мелкие буржуа, не понимающие усло- вий исторического развития, могут говорить: все равно, крепостническая или капиталистическая петля, обе —петли!! Это значит ограничиться осуждением, и не понять объективного хода экономического развития» 3.
В работах мелкобуржуазных экономистов оценка явлений давалась с точки зрения их соответствия моральным идеалам, принципам общечеловеческой справедливости. Этический подход был ведущим при оценке капитализма. Капитализм осуждался за «хищническое» начало, за его несоответствие общечеловеческим представлениям о справедливости.
1 В. Чернов. Типы капиталистической и аграрной эволюции. «Русское богатство» № 4, 1900, стр. 140.
2 Е. Таг-ин (А. Г. Троицкий). Принципы трудовой теории, стр. 120.
3 В. И. Ленин, Левонародничество и марксизм. Поли. собр. соч., Т. 25, стр. 23G,


Теория некапиталистического развития сельского хозяйства 391
Ярким примером такого осуждения и обличения капитализма явилась книга А. Н. Баха1 «Экономические очерки». В ней А. Н. Бах писал: «Нет такого зла в мире, которое не было бы или прямо вызвано капитализмом, или по крайней мере усилено его влиянием...» 2 Бах пытался дать популярное изложение основных идей «Капитала», но общие исходные позиции не позволили ему подняться до научного мировоззрения, и он остается в «Экономических очерках» демократом, народником в лучшем смысле этого слова, страстно ненавидящим капиталистическое рабство.
Моральное осуждение капитализма, обличение системы эксплуатации, содержащиеся в мелкобуржуазной литературе, несмотря на полную неспособность дать научную критику противоречий капитализма и понять действительные тенденции его развития, имели известную положительную роль для развития антикапиталистических настроений. Наглядным примером в этом отношении являлась книга А. Н. Баха «Царь-Голод», которая широко использовалась в пропагандистских целях. Она значилась в списках литературы, которую распространял среди рабочих основанный В. И. Лениным «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» 3.
Критическое отношение к капитализму, попытки раскрыть его противоречия отделяли мелкобуржуазных экономистов от апологетов капитализма, свидетельствовали о демократическом характере их теории и в то же время яснее оттеняли полную теоретическую беспомощность в анализе существующего строя, бесплодность их попыток найти выход из его противоречий. Применение моральных категорий при экономическом анализе, рассуждение о справедливости как высшем критерии при оценке капитализма облекали протест мелкобуржуазных идеологов в форму сентиментальных обличений.
Причину кризисов идеологи мелкой буржуазии, как и Сис- монди, видели в нарушении соответствия между производством и потреблением.
Основу всех противоречий капитализма народник В. Воронцов видел в отсутствии «гармонии между производством и по¬
1 А. II. Бах (1857—194G) —член «Народной воли», позже эсер. При переходе партии эсеров к вооруженной борьбе с Советской властью А. Н. Бах порвал с партией. С первых дней установления Советской власти принимал активное участие в научной и общественной жизни. А. Н. Бах — выдающийся советский ученый, академик, основатель советской школы биохимиков.
2 А. Н. Бах. Экономические очерки, ч. I—II. М., 1917, стр. 74.
3 См. Р. А. Каримова. Книга А. Н. Баха «Царь-Голод». Казань, 1957, стр. 10—11; В. В. Максаков. Документы о В. И. Ленине в государственных архивах СССР, их выявление и описание. «Исторический архив» № 3, 1901, стр. 241.


392
Глава шестнадцатая
треблением товаров». Причина нарушения этой гармонии, по его мнению, заключалась в том, что «производство попало в руки капитала» и «развивается уже по законам, независимым от личных потребностей человека» К
Эсер М. Якобий, выступая против М. Туган-Барановского, который усматривал причину кризисов в отсутствии пропорциональности между отдельными отраслями, правильно подчеркивал, что «та соразмерность единичных отраслей производства, которой так жаждут» Туган-Барановский и Булгаков, «оказывается неосуществимой для капиталистического производства» 1 2. Однако сам он основную причину кризисов ошибочно видел в ограниченности размеров потребления, исключающей возможность реализации продуктов. Положение о сужении внутреннего рынка из-за разорения деревни, выдвинутое либеральным народничеством в 80—90-е годы XIX в., было взято на вооружение и эсерами. С доктринерской настойчивостью Даниельсон пытался вновь воскресить давно развенчанные идеи о том, что якобы в результате обеднения крестьянства сужается внутренний рынок и создаются препятствия для развития промышленного производства3. Подобные утверждения идеологов мелкой буржуазии свидетельствовали о непонимании ими законов экономического развития капитализма.
В мелкобуржуазной литературе России начала XX в. по- прежнему отрицалась идея закономерного развития человеческого общества; считалась «призрачной» сама возможность предположения смены фазисов общественной эволюции. Вслед за Герцем, Габсоном, Сорелем и Лагарделем последователи народничества утверждали, что нет каких-либо общих закономерностей развития капитализма, что существуют различные местные или национальные типы капитализма4. Общность законов исторического развития разных стран считалась столь же невероятной, «как невероятно повторение биографии одного лица в жизни другого» 5  6. Представление о глубоко индивидуальном, особом пути развития каждой страны В. Чернов возвел в теорию «о национальных типах капитализма».
1 В. Воронцов. Производство и потребление в капиталистических обществах. СПб., 1907, стр. 5, 12.
2 М. Якобий. Движущие силы сельского хозяйства. В кн.: Д. Фирсов, М. Якобий. К пересмотру аграрной программы и ее обоснования. М., 1908, стр. 294.
3 См. пиколай-он (Даниельсон). Наше общественное пробуждение с социально-экономической точки зрения. «Русское богатство» № 7, 1905, стр. 3.
4 См. В. Чернов. Типы капиталистической и аграрной эволюции.
«Русское богатство» № 4, 1900.
6 А. Галин. Письма о социализме и русском движении. Письмо второе. «Накануне» № 37, 1902, стр. 444.


Теория некапиталистического развития сельского хозяйства 393
Бесспорно, что каждая капиталистическая страна имеет свои национальные особенности. Но как бы велики они ни были, они не отрицают той общей основы, которая определяет се как капиталистическую страну. Идеологи мелкой буржуазии, однако, сосредоточили свое внимание на поисках «специфического», отрицая общие черты капитализма как способа производства. Они ставили своей задачей ограничить значение выводов Маркса о капитализме.
Идеологи мелкой буржуазии считали, что в России разрушительные начала капитализма превалируют над творческими. Они утверждали, что Россия никогда не будет промышленно развитой страной, как Англия и Германия, и останется преимущественно сельскохозяйственной страной. В этом ярко проявились родственные старому народничеству предрассудки о «самобытном» пути развития России. Отсталость России неонародники рассматривали как своеобразный тип развития капитализма.
В. Чернов отмечал, что Россия должна была пережить хозяйственную ломку при становлении капитализма в условиях, «существенно отличавшихся от условий развития большинства других стран». На Западе, утверждал он, крупная капиталистическая промышленность развивалась путем медленной, постепенной эволюции, следуя за ростом техники производства; население имело здесь возможность приспособиться к этим изменениям хозяйственной жизни, что дало устойчивость и твердость крупным капиталистическим промышленным предприятиям. Вследствие этого, по его мнению, в западных странах водворился относительный параллелизм между разрушительными и созидательными сторонами капитализма. Но, утверждал Чернов, ни о какой соразмерности, устойчивости и эволюционной последовательности этого процесса не может быть и речи в России, где капитализм родился буквально вчера и где «от примитивных форм эпохи натурального хозяйства приходилось сделать скачок прямо к высшим формам европейской промышленности, взяв их готовыми и пересадив целиком на родную почву» 1.
Такую же точку зрения разделял и Н. Вольский. Он утверждал, что русский капитализм является непрочным, поскольку он явился результатом насаждения сверху в стране с прогрессирующим падением емкости внутреннего рынка2.
Из надуманного положения об искусственности русской промышленности мелкобуржуазные идеологи делали далеко
1 [В. Чернов]. Симптомы кризиса. «Революционная Россия», 1 января 1904 г.
2 См. В-ов (Вольский). К вопросу о движущих силах русской революции. Сборник «Почин» (Париж) № 1, 1912, стр. 11—12.


394
Глава шестнадцатая
идущие реакционные выводы. Эсеры, например, выдвигали реакционное требование сокращения промышленности и переселения части рабочих в деревню в целях «правильного распределения трудящихся».
Во всех мелкобуржуазных теориях отчетливо отражалось отрицательное отношение к развитию капитализма в России. Это было естественно, так как неизбежным результатом быстрого развития капитализма является «размывание» средних слоев, пролетаризация. Мелкобуржуазные экономисты пытаются найти средства для «задержки», «остановки» развития капиталистических отношений. Стремление «приостановить» развитие капитализма выражалось и в выступлениях идеологов мелкой буржуазии — от полукадетов до самых левых народников — за ограничение свободного земельного оборота. Эсеры выступали в защиту полукрепостнической общины как якобы предохраняющей крестьянство от обнищания, обезземеливания и пролетаризации.
Тенденции экономического развития, по мнению мелкобуржуазных экономистов, ведут к увеличению удельного веса сельского хозяйства. Характерной чертой экономических воззрений мелкой буржуазии была ориентация на прошлое, боязнь революционных изменений экономической жизни, защита отсталости. Н. П. Огановский, например, считал, что будущее обязательно вызовет «обратную тягу» к земле и увеличение в XX в. значения сельского хозяйства 1.
Попытки «регламентировать», «задержать» развитие капиталистического производства и накопления были реакционны. Возражения народников против свободы мобилизации земли В. И. Ленин расценивал как защиту крепостнической кабалы, застоя и гниения деревни2.
Оставаясь в плену народнических предрассудков об «искусственности», «тепличности» российского капитализма, скользя по поверхности экономических явлений, мелкобуржуазные экономисты продолжали считать, что капиталистические отношения в России не являются господствующими, так как помимо капитализма есть обширная сфера особых, некапиталистических отношений.
Теория «трудового хозяйства»
Относясь враждебно к крупному капиталистическому хозяйству, мелкобуржуазные экономисты идеализировали мелкие крестьянские и ремесленные хозяйства, которые они характе-
1 См. Н. Огановский. Закономерность аграрной эволюции, ч. 1, стр. 303.
2 См. В. И. Ленин. О левонародниках. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 156.


Теория некапиталистического развития сельского хозяйства 395
ризовали как «трудовые хозяйства» и противопоставляли капиталистическому. Деление хозяйств на «трудовые» (некапиталистические) и «нетрудовые» (капиталистические) считалось одной из твердынь мелкобуржуазного мировоззрения.
В основе теории некапиталистического «трудового хозяйства» лежала старая, народническая идея о диаметральной противоположности мелкого «трудового хозяйства» и буржуазного хозяйства, подробно разработанная Воронцовым, Даниельсоном и Михайловским.
Мелкобуржуазные идеологи и в XX в. отрицали органическую, внутреннюю связь крупного капиталистического и мелкого товарного производства, не видели того, что крупный капитал и мелкое «самостоятельное» производство представляют собой лишь две формы товарного хозяйства на разных ступенях его развития. Критикуя мелкобуржуазные теории, В. И. Ленин блестяще показал, что само понятие «трудовое хозяйство» лишено социально-экономического смысла, не является научной категорией и не отражает характера производственных отношений в мелком хозяйстве. Так называемые трудовые хозяйства объединяют самые различные типы хозяйств — от кулацких и капиталистических до полупролетарских и бедняцких.
Исходя из ошибочного, ненаучного представления об экономических отношениях, С. С. Зак считал, что существуют три вида промышленности: трудовая, переходная и капиталистическая. К «трудовой» промышленности он относил предприятия, на которых работает не более 10 рабочих; к «переходной» — от 11 до 50 рабочих; предприятия, на которых работает свыше 50 рабочих, он считал капиталистическими 1.
Неправомерность этого деления показал В. И. Ленин. «Защищать в печати такие взгляды, — писал он, — значит отрицать науку политической экономии и защищать невежество.
Капиталисты бывают мелкие и крупные... но капитализм определяется не этим, а производством товаров и употреблением наемного труда». На примере рассуждений С. Зака о «трудовом хозяйстве» В. И. Ленин показал, что народники только «на словах — сторонники теории Маркса... А на деле они преподносят публике взгляды самого пошлого обывателя, который... повторяет обрывки буржуазных фраз: ...коли мое хозяйство маленькое, то какой же я капиталист, я — трудовой человек!» 2
С. 	Зак пытался также опровергнуть закон концентрации и централизации промышленного производства, утверждая, что мелкая «трудовая» промышленность якобы успешно борется
1 См. С. Зак. К вопросу о рабочей программе. Статья вторая. «За¬
веты» № 3, 1912, стр. 72.
- В. И. Лепин. Тоже трудовик. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 63.


Глава шестнадцатая
с капиталистической промышленностью. Извращая статистические данные, он делал вывод, что в Германии «меньше половины труда отдается капитализму» и «больше трети промышленного труда все еще эксплуатируется в трудовой промышленности», а в США, по его мнению, больше всего развиты «переходные типы производства», в которых занята половина всех рабочих1. Этот вывод он основывал на чисто количественном росте мелкой капиталистической промышленности, не принимая в расчет доли, удельного веса той или иной категории предприятий в промышленном производстве. В действительности же, по словам В. И. Ленина, из статистических данных, приведенных С. Заком, предстает такая картина: «...масса жалких, раздавленных капиталом, мелких буржуа и полнейшее господ- ство ничтожного числа капиталистических крупных предприятий» 2.
Не видя общей основы капиталистического и «трудового» (крестьянского и ремесленного) хозяйства, мелкобуржуазные идеологи строили весь свой анализ и прогнозы на противопоставлении этих якобы принципиально различных форм производства.
Признание некапиталистического характера эволюции земледелия при капитализме основывалось на ошибочном представлении об особой, «трудовой» природе крестьянского хозяйства. Крестьянство рассматривалось как единое целое, как труженики. Крестьяне, заявляли эсеры, никого не эксплуатируют и при продаже продуктов своего труда стремятся получить не прибыль, а «нормальную оплату своего собственного труда». Крестьянское хозяйство — некапиталистическая форма хозяйства, писал С. Л. Маслов. «Для некапиталистического предпринимателя доход есть результат приложения его собственного труда и труда его семьи ...Он гонится не за прибылью, а стремится иметь заработок для удовлетворения своих потребностей» 3.
Эсеры объединяли «трудовое крестьянство» и пролетариат в один класс — трудящихся. Подобные утверждения объяснялись их неверным пониманием самой основы деления общества на классы. Отличительный признак того или иного класса они усматривали в источнике дохода. А так как у «трудовых» крестьян и наемных рабочих источником дохода служит их собст¬
1 См. С. Зак. К вопросу о рабочей программе. Статья первая. «Заветы» № 3, 1912, стр. 73, 75.
2 В. И. Ленин. Тоже-трудовик. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 64.
8 С. Маслов. Крестьянское хозяйство. СПб., 1911, стр. 17, 20. Маслов С. Л. (1873—1943) — мелкобуржуазный экономист-аграрник, эсер. С сентября 1917 г. — министр земледелия в буржуазном Временном правительстве. После Октябрьской революции работал в хозяйственных организациях и научных учреждениях СССР.


Теория некапиталистического развития сельского хозяйства 397
венный труд, то они и являются одним классом трудящихся. В основу классового деления народничество кладет не обладание средствами производства, а труд. «Для нас безразлично — на чьей земле трудится человек и чьим плугом он пашет» !, — говорилось в органе эсеров «Земля и воля».
Революционная социал-демократия во главе с В. И. Лениным подвергла критике теорию эсеров о едином «рабочем классе». Эсеры, писал В. И. Ленин, закрывают глаза на тот факт, что среди так называемого трудового крестьянства преобладает крестьянская буржуазия, что зажиточное крестьянство не обходится без найма работников и держит в своих руках больше половины производительных сил крестьянства 1 2.
Теория некапиталистического «трудового хозяйства» была попыткой представить мелкобуржуазные формы хозяйства, в первую очередь крестьянское и ремесленное, как особый уклад хозяйства, не подверженный капиталистическому воздействию и способный к развитию и упрочению своих позиций. Например, тот же С. Зак считал, что капитализм есть лишь одна из многих форм народного хозяйства, а наряду с ним «повсюду и в достаточной степени крепко стоит внекапиталистическое производство»3. По поводу этих мелкобуржуазных иллюзий В. И. Ленин писал: «Кто учился хоть капельку политической экономии, тот знает, что в России происходит смена крепостничества — капитализмом.
Никакого иного, «третьего», уклада народного хозяйства в России нет»4.
Мелкобуржуазная теория устойчивости мелкого крестьянского хозяйства была поколеблена самой капиталистической действительностью. Однако, несмотря на очевидные факты преимущества крупного производства в сельском хозяйстве перед мелким, буржуазные и мелкобуржуазные экономисты по-прежнему продолжали утверждать, что мелкое крестьянское хозяйство проявляет устойчивость в конкурентной борьбе и одерживает победу над крупным.
Причину устойчивости мелкого производства они усматривали не в его технических преимуществах перед крупным, а в самой цели, ради которой ведется крестьянское хозяйство. Если капиталистическое хозяйство ведется ради прибыли и ренты, рассуждал С. Л. Маслов, то целью мелкого крестьян¬
1 	«Земля и воля» (Крестьянская газета партии эсеров, издававшаяся в Москве), 17 июня 1917 г.
“ См. В. И. Ленин. От народничества к марксизму. Поли. собр. соч., т. 9, стр. 193.
3 	С. Зак. К вопросу о рабочей программе. Статья вторая. «Заветы» № 4, 1912, стр. 3.
* В. И. Ленин. О левонародниках. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 156.


398
Глава шестнадцатая
ского хозяйства является обеспечение существования самого производителя и его семьи. Поэтому крестьянин продолжает вести хозяйство даже в том случае, если в результате производства ему остается доход, не превышающий средней заработной платы. Любое капиталистическое хозяйство неизбежно разорилось бы при таком соотношении между расходами и доходами, а крестьянское хозяйство выживает и в подобных условиях, так как оно не подчиняется в своем развитии законам капитализма, не гонится за прибылью и рентой, а заботится лишь о «поддержании существования самого земледельца и его семьи» х.
Теорию «качественных преимуществ» крестьянского хозяйства разработал экономист А. В. Чаянов, идеолог зажиточных, кулацких крестьянских хозяйств. Согласно его теории, «преимущества» мелкого крестьянского хозяйства состояли в том, что необходимость удовлетворить потребительские запросы семьи заставляет крестьянина продолжать работать «и при пониженной оплате труда... в условиях, явно убыточных для капиталистического хозяйства» 1 2. Объяснение устойчивости крестьянских хозяйств он находил и в том, что цена, предлагаемая крестьянином за землю, определяется иными мотивами, чем у капиталиста. Крестьянская оценка кроме цены самой земли включает так называемую премию за экономическую самостоятельность, которую капиталист не может уплатить, ибо это привело бы его к разорению.
Сформулированные А. В. Чаяновым «качественные преимущества» крестьянского хозяйства были высоко оценены видным ревизионистом II Интернационала Отто Бауэром. Ссылаясь на А. В. Чаянова, в трудах которого он нашел необходимые аргументы в защиту теории устойчивости мелкого крестьянского хозяйства, Бауэр отметил, что в «качественных преимуществах» крестьянского хозяйства австрийские социал-демократы увидели решение проблемы, вызвавшей в их среде такие горячие споры3.
Не трудно видеть, что подобного рода «преимущества» мелкого крестьянского хозяйства являются вымышленными. В борьбе с крупным капиталистическим хозяйством мелкое крестьянское хозяйство оказывается «победителем» только за счет чрезмерного труда и недопотребления семьи. Жизнь пока¬
1 С. Маслов. Крестьянское хозяйство. Очерки экономики мелкого земледелия. М., 1917, стр. 164.
2 А. В. Чаянов. Природа крестьянского хозяйства и земельный режим. «Труды III Всероссийского съезда ЛАР (Лига аграрных реформ)», вып. I. М., 1918, стр. 2—3.
3 См. Отто Бауэр. Борьба за землю. Очерки по аграрной истории и аграрной политике Австрии. Л., 1926, стр. 197.


Теория некапиталистического развития сельского хозяйства 399
зывала, однако, что жертвы крестьянина и его семьи были далеко не достаточны для победы мелкого производства над крупным и что побеждает именно крупное капиталистическое хозяйство.
Крестьянин, борющийся за свою иллюзорную самостоятельность, представляет выгодный и наиболее удобный объект эксплуатации. Стремясь удержаться на своем клочке, он за бесценок идет в кабалу.
Мелкобуржуазные экономисты выдвинули теорию так называемого семейного трудового крестьянского хозяйства, которая была направлена против марксистского положения о капиталистическом расслоении крестьянских хозяйств.
Отойдя от старой, народнической идеи об «однородности» всего крестьянства и признав «групповое строение» деревни, мелкобуржуазные экономисты пытались объяснить «неоднородность» крестьянских хозяйств исключительно демографическими причинами — различиями в семейном составе. Неонародники утверждали, что семья является ведущим началом организации и эволюции крестьянского хозяйства. Н. П. Оганов- ский, например, устанавливал прямую зависимость между размерами семьи и производством. «По всей России, — писал он, — размеры земледельческого хозяйства находятся в прямой неразрывной связи с размерами семьи... Отдельная мелкая семья составляет основу производства у мелкого крестьянства, большая семья — основу производства у крупного крестьянства»1.
В. И. Ленин на основе детального изучения процессов классового расслоения крестьянства опроверг теорию семейной дифференциации крестьянских хозяйств. Отмечая, что «многосемейность» является лишь одним из факторов крестьянского благосостояния, В. И. Ленин показал, что семейные различия не объясняют социальных группировок среди крестьянства, что семейная кооперация в крестьянском хозяйстве уже переросла в капиталистическую. «Более зажиточные крестьяне, имея больше земли и большее число «своих» работников в семье, нанимают, кроме того, и большее число наемников»2.
В основе марксистских взглядов на природу крестьянского хозяйства в противоположность народническим лежало определение типа хозяйства крестьянина как мелкобуржуазного. Крестьянство России не составляло какого-то особого уклада, свободного от капиталистического воздействия, как пытались доказать народники; это был буржуазный уклад с тем лишь отличием, что он был еще больше скован феодальными путами3.
1 Н. Огановский. Закономерность аграрной эволюции, ч. I, стр. 26—27.
2 В. И. Ленин. Крестьянство и рабочий класс. Поли. собр. соч., т. 23, стр. 234.
3 См. Ленинский сборник XXXIII, стр. 16.


400
Глава шестнадцатая
Трактовка природы крестьянского хозяйства как «семейного», «трудово-потребительного» разделялась представителями самых различных течений экономической мысли, в том числе и экономистами так называемой организационно-производственной школы, отражавшей интересы и потребности зажиточных, кулацких хозяйств.
Организационно-производственная школа (А. В. Чаянов, Н. П. Макаров, А. Н. Челинцев и др.) сформировалась в среде профессуры сельскохозяйственных учебных заведений, агрономических и кооперативных работников. Она выросла непосредственно на базе форсированного столыпинской аграрной политикой роста кулацких хозяйств, в центр ее внимания были открыто поставлены интересы укрепления и развития кулацких хозяйств. Решение аграрного вопроса экономисты этой «школы» видели в организационно-хозяйственном укреплении крестьянского хозяйства. Концентрируя внимание на задачах чисто хозяйственных, организационных, они отвлекали внимание крестьянства от социально-экономических проблем, прежде всего от борьбы за ликвидацию помещичьей земельной собственности. Основываясь на общих исходных посылках о «трудовой» и «потребительной» природе крестьянского хозяйства, они наполнили их новым содержанием, которое следует рассматривать как буржуазное перерождение народнических идей.
В народнической литературе конца XIX — начала XX в. крестьянское хозяйство определялось как натурально-потребительное. В условиях широкого развития товарно-денежных отношений, особенно в связи с усилением капиталистического расслоения деревни в результате столыпинской аграрной реформы, подобная трактовка природы крестьянского хозяйства пришла в явное противоречие с действительностью.
Стремление мелкобуржуазных экономистов затушевать рост капиталистического разложения крестьянства вынуждает их выдвинуть новое толкование потребительной природы крестьянского хозяйства. А. В. Чаянов выдвинул особую схему развития крестьянского хозяйства, построенную на использовании буржуазной теории предельной полезности.
Основу этой схемы составило положение, что в крестьянском хозяйстве существует якобы определенный «естественный предел» увеличения продукции, который наступает в тот момент, «когда тягостность предельной затраты труда будет равняться субъективной оценке предельной полезности получаемой суммы» или, как проще писал А. Н. Челинцев, затрата «собственных сил» идет «до того предела, при котором крестьян-  11 А. Чаянов. Очерки по теории трудового хозяйства, вып. 1, М., 1912, стр. 2.


Теория некапиталистического развития сельского хозяйства 401
ское хозяйство получает все необходимое для существования семьи» 1.
Согласно этой «теории», размер производства в крестьянском хозяйстве определяется потребительскими запросами семьи; и в условиях развитых товарных отношений если не «качественно» (поскольку в потребление семьи входят продукты, выработанные и не в собственном хозяйстве), то «количественно» потребительские запросы продолжают определять собой размеры хозяйства2.
Установление чисто субъективного предела роста продукции позволяло подвести под понятие «потребительный» любой тип крестьянского хозяйства, в том числе и кулацкого. Так в условиях значительно развитых товарных отношений была восстановлена в правах гражданства теория «потребительной», некапиталистической природы крестьянского хозяйства.
Подсчитывая потребительские запросы «едока», А. В. Чаянов открыл их «сильную устойчивость» и сделал вывод, что величина потребления «едока» одинакова во всех типах крестьянских хозяйств и составляет в среднем 50 руб.3
В. И. Ленин еще при разборе «закона средних потребностей» крестьянской семьи, выдвинутого в конце XIX в. статистиком народником Щербиной, раскрыл механизм получения этой «удивительной устойчивости» потребительского бюджета всех крестьянских семей. Мало колеблющаяся по группам величина потребления крестьянских семей получилась в результате не особенно больших различий в образе жизни отдельных крестьянских семей, которые к тому же затушевывались народническими приемами группировок 4.
Из ошибочной посылки о потреблении как исходной основы производства делался неверный вывод, что размеры производства в крестьянском хозяйстве определяются якобы степенью «обремененности работников едоками»; работник будто бы вынужден «соизмерять» свою продукцию только с запросами «едоков» и выработать на каждого «едока» по 50 руб.5  6 Соотношением «едоков» и работников внутри семьи экономисты организационной школы объясняли весь строй крестьянского
1 А. Н. Челинцев. Теоретические основания организации крестьянского хозяйства. Харьков, 1919, стр. 125.
2 См. А. В. Чаянов. Некоторые данные о значении культуры картофеля в крестьянском хозяйстве нечерноземной России. «Вестник сельского хозяйства» № 40, 1911, стр. 11.
3 См. там же.
4 См. В. И. Ленин. Экономическое содержание народничества и кри¬
тика его в книге г. Струве. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 471.
6 См. А. В. Чаянов. Некоторые данные о значении культуры картофеля в крестьянском хозяйстве нечерноземной России. «Вестник сельского хозяйства» № 40, 1911, стр. 10—11.


402
Глава шестнадцатая
хозяйства; в этом соотношении они увидели и причину чрезмерного труда в крестьянских хозяйствах: с увеличением количества «едоков» в семье работники вынуждены «самоэксплуа- тироваться» (по термину, введенному А. Н. Челинцевым. — Авт.) гораздо интенсивнее1.
Примитивно-натуралистическая схема развития крестьянского хозяйства организационно-производственной школы не содержала в себе ни грана научности, не имела ничего общего с действительным процессом экономического развития крестьянского хозяйства. Она была построена на теоретических основаниях вульгарной политической экономии, на подмене экономических отношений биологическими факторами, на предрассудках народнических теорий. Крестьянское хозяйство было вырвано из системы общественных производственных отношений, представлено как замкнутое в себе производство.
Классовый смысл теории крестьянского хозяйства организационно-производственной школы откровенно выразил Н. Макаров. «Крестьянин, — писал он, — не живет мечтой о социализме, о разрушении современного экономического общества; крестьянин верит в то, что и в современном обществе (капиталистическом.— Авт.) он может хорошо устроиться»2.
Хотя мелкобуржуазные экономисты и отмечали факты эксплуатации крестьянского хозяйства при капитализме, однако считали, что сфера эксплуатации затрагивает лишь отношения распределения и не затрагивает самого производства, где крестьянин выступает будто бы как самостоятельный, независимый хозяин3.
Мелкобуржуазные теоретики противопоставляли капиталистическому производству мелкое крестьянское хозяйство, пытаясь сохранить его устои, защитить мелкого производителя от прогрессирующего обнищания. Поэтому мелкобуржуазный идеал не только утопичен, но и реакционен.
Критикуя противоречия капитализма, мелкобуржуазные экономисты остаются на почве капитализма, защищают его основу — простое товарное хозяйство, мелкую частную собственность. В конечном счете мелкобуржуазная критика капитализма сводилась к «мечтанию» о «мирном» капитализме, который мог бы «устранить особенно неприятные, особенно тревожные и беспокойные для мелкого буржуа конфликты» 4.
1 См. А. Н. Челинцев. Теоретические основания организации крестьянского хозяйства, стр. 126—127.
2 II. Макаров. Крестьянское хозяйство и его интересы. М., 1917, стр. 13—14.
3 См. С. Маслов. Крестьянское хозяйство, стр. 129.
4 В. И. Ленин. Предисловие к брошюре Н. Бухарина. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 96.


Теория некапиталистического развития сельского хозяйства 403
Марксисты, ведя непримиримую борьбу с мелкобуржуазными и ревизионистскими идеями, дали правильную оценку условий, в которые поставлено мелкое крестьянское хозяйство при капитализме. В. И. Ленин писал: «Капитализм осуждает крестьян на величайшую придавленность и на гибель. Спасения иного нет, кроме присоединения к классовой борьбе наемных рабочих. Но, чтобы понять этот вывод, крестьянину приходится пережить долгие годы разочарований в обманчивых буржуазных лозунгах» К
По утверждению мелкобуржуазных идеологов, крестьянство стоит вне капитализма. Эсеры уверяли, что покупка крестьянами помещичьей земли есть будто бы процесс наступления народного «трудового» производства на «нетрудовое». Они игнорировали тот несомненный факт, что такая покупка являлась подтверждением капиталистических тенденций в крестьянстве. Н. П. Огановский утверждал, что борьба за землю между мелким «трудовым» владением и крупным «нетрудовым» привела к тому, что крестьянство одержало победу и захватило почти всю сельскохозяйственную территорию страны. Он даже «подсчитал», что в руках мелкого «трудового» хозяйства в России находится якобы 9/10 земельной площади1  2.
Эти ложные выводы, искажающие истинное соотношение помещичьего и крестьянского землевладения, Н. П. Огановский получил путем фальсификации: в общую площадь, которую занимало пресловутое «трудовое земледелие», им были включены все арендуемые крестьянами у помещиков земли. Эта статистическая махинация «обосновывалась» теоретически несостоятельным приемом: Огановский старательно разделял «собственность» и «хозяйство», придавая первостепенное значение последнему. «Собственность» он считал фактором политическим, влияющим только на распределение материальных благ, но не на производство. Приведя данные о скупке земель крестьянами, Огановский делал неверный вывод, что это якобы «означает не торжество капиталистических отношений над феодально-крепостническим строем, а торжество трудового земледельческого элемента над нетрудовым землевладельческим» 3.
Мелкобуржуазные экономисты в XX в. повторяли одну из главных ошибок старой народнической теории, считавшей носителем капиталистических отношений в сельском хозяйстве исключительно помещичьи латифундии. Исходя из такого заведомо ложного положения, представляющего собой, как отме¬
1 В. И. Ленин. Детский труд в крестьянском хозяйстве. Поли. собр. соч., т. 23, стр. 287.
2 См. Н. Огановский. Земельный переворот в России, его причины и следствия, стр. 8.
3 Там же, стр. 6.


Глава шестнадцатая
404
чал В. И. Ленин, сплошную «издевку над истиной», процесс разрушения помещичьей земельной собственности под влиянием развития капиталистических отношений был представлен как якобы победа в земледелии мелкого крестьянского производства над крупным. Переход земли от «капитала» к «труду» на самом деле был медленной трансформацией крепостнических отношений в капиталистические. Помещичья земля постепенно переходила (путем купли-продажи) в руки крупной буржуазии и кулачества.
Утверждения о «перетекании земли от капитала к труду», изображение трудового крестьянского хозяйства в качестве «победителя» в социальной борьбе показывали, что отдельные представители мелкобуржуазной мысли в значительной степени утратили ту антикрепостническую направленность своей теории, которая составляла главное содержание и ценность народничества.
В. И. Ленин остро критиковал извращение буржуазными и мелкобуржуазными экономистами процесса капиталистического развития сельского хозяйства. Он отмечал, что теория некапиталистической эволюции земледелия в капиталистическом обществе «есть иллюзия, мечта, самообман всего буржуазного общества» 1. Экономисты, разделяющие эту теорию, объективно занимают глубоко буржуазную позицию и в теоретическом и в политическом отношении2.
1 В. И. Ленин. Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 135.
2 См. там же, стр. 134—135.


АГРАРНЫЕ ПРОГРАММЫ МЕЛКОБУРЖУАЗНЫХ
ПАРТИЙ
грарныи вопрос находился в центре внимания всех направлений мелкобуржуазной экономической мысли России и само деление ее на правое — либерально-оппортунистическое и левое — революционно-демократическое направления определялось характером выдвигаемых аграрных требований.
Особенностью идеологов мелкой буржуазии в России в период первой русской буржуазно-демократической революции было то, что все они с той или иной последовательностью выступали против помещичьего землевладения и официальной политики царского правительства в крестьянском вопросе. Представители крестьянских депутатов в государственных думах, трудовики, а также эсеры и энесы отвергали помещичью политику в аграрном вопросе и требовали перехода помещичьих земель в руки крестьянства.
Главным документом, в котором наиболее полно нашли свое выражение взгляды идеологов мелкой буржуазии по аграрному вопросу, была программа партии социалистов-революционеров. Депутаты-эсеры во II Государственной думе в соответствии со своей партийной программой внесли аграрный законопроект под названием «проект 33-х». Аграрная программа эсеров наиболее полно из всех мелкобуржуазных программ отражала революционно-демократические требования крестьянства, поскольку она предполагала немедленное уничтожение частной собственности на землю и конфискацию помещичьих земель без выкупа. Требования другой мелкобуржуазной партии — народно-социалистической партии (энесы) — в Думе были выражены в законопроекте, известном под названием «проект 104-х», который предусматривал некоторое вознаграждение за отчуждаемые помещичьи земли.


406
Глава семнадцатая
В защите интересов крестьянства идеологи мелкой буржуазии не были последовательными, постоянно колебались между революционными буржуазно-демократическими и буржуазнолиберальными требованиями. Их колебания в сторону кадетов наблюдались даже в годы наивысшего подъема первой русской революции; в период столыпинской реакции значительная часть идеологов мелкой буржуазии стала требовать пересмотра своих аграрных программ в сторону либерализма. В период Временного правительства партия эсеров поддержала аграрный законопроект С. Л. Маслова, который по существу означал отход эсеров от своих прежних требований, отказ от борьбы против помещичьего землевладения.
Чтобы понять обоснование аграрных требований идеологов мелкой буржуазии, необходимо рассмотреть их взгляды на характер и причины крестьянского движения. Отрицая материалистическое учение о законах развития общества, они при объяснении причин борьбы крестьян против помещичьего землевладения исходили из «чувства справедливости». Несправедливо, писали они, что помещики владеют большими земельными массивами, тогда как у крестьянства налицо «недостача», нехватка земли. Нехватка же земли у крестьян возникла, по их убеждению, вследствие грабительского характера реформы 1861 г. и прироста населения, начавшегося после «освобождения крестьян».
В работах мелкобуржуазных экономистов по аграрному вопросу большое внимание уделялось положению крестьянства, его нужде в земле и эксплуатации его помещиками. В них справедливо указывалось, что реформа 1861 г. дала в руки помещиков в виде «отрезков» большое количество земель лучшего качества и создала чересполосицу. Сдавленное со всех сторон помещичьими имениями, крестьянство вынуждено было арендовать помещичьи земли на кабальных условиях. Кабала и зависимость усугублялись выкупными платежами, которые тяжелым бременем ложились на плечи и без того разоренного крестьянства.
Центральным пунктом аграрной программы эсеров было требование социализации земли. В программе партии эсеров по этому вопросу говорится: «В согласии со своими общими воззрениями на задачи революции в деревне партия будет стоять за социализацию земли, т. е. за изъятие ее из товарного оборота и обращение из частной собственности отдельных лиц или групп в общенародное достояние на следующих началах: все земли поступают в заведование центральных и местных органов народного самоуправления, начиная от демократически организованных бессословных сельских и городских общин и кончая областными и централыгыми учреждениями (раоселс-


407
Аграрные программы мелкой буржуазии
ние и переселение, заведование земельным фондом и т. п.); пользование землей должно быть уравнительно-трудовым...» 1
В программе указывалось, далее, что земельная рента путем специального обложения должна идти на общественные нужды; недра земли должны оставаться за государством; земля обращалась в общенародное достояние без выкупа; за помещиками обеспечивалось право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к новым условиям личного существования.
Уничтожением частной собственности на землю, изъятием земли из товарного оборота эсеры хотели сделать ее «ничьей» и как «ничью» признать общенародным достоянием. Этим они хотели обеспечить общедоступность пользования землей, утвердить трудовой принцип владения землей, чтобы права всех граждан на землю были бы одинаковы.
Двоякого рода причины вызвали к жизни эсеровскую аграрную программу. Во-первых, протест крестьянства против помещичьего засилья, против их латифундий как главной опоры остатков феодализма. Во-вторых, протест крестьянства против буржуазной эксплуатации, против развивающегося капитализма. Требование социализации земли отражало собой упорное стремление крестьян покончить с засильем помещиков в деревне и смутную, неосознанную надежду крестьян посредством периодически повторяющихся переделов земли установить порядки, которые препятствовали бы росту капитализма в деревне. Отражая реальные интересы крестьянства в их борьбе против помещичьего землевладения и их иллюзии об уничтожении буржуазной эксплуатации путем уравнительного распределения земли, эсеры вместе с тем не понимали отличия социалистической революции от буржуазно-демократической.
Выдвинув лозунг социализации земли, эсеры ошибочно полагали, что их аграрная программа носит социалистический характер и направлена как против помещиков, так и против буржуазного землевладения зажиточных крестьян. Поэтому в разработке своей аграрной программы эсеры делали упор на «норму» землепользования, на уравнительно-трудовое ее распределение между крестьянами. В качестве минимального надела предлагалась такая площадь земли, которая могла бы обеспечить потребление крестьянской семьи («потребительная норма»), максимальный же надел не должен превышать рабочую силу взрослых членов семьи («трудовая норма») 2.
1 Программа партии социалистов-революционеров. «Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров», стр. 363.
2 См. «К спорам о социализации земли». «Революционная Россия», 15 сентября 1905 г., стр. 4—7.


408
Глава семнадцатая
Эсеры выдвинули требование отчуждения только той земли, которая служит орудием эксплуатации чужого труда. «Хозяйственные мужики», которые прибрали к своим рукам «кругленькие» кусочки земли и тянутся в «помещики», рассуждали эсеры, должны будут поступиться в пользу безземельных и малоземельных. Таким путем эсеры надеялись ликвидировать всякую эксплуатацию в сельском хозяйстве, сделать всех крестьян одинаковыми хозяйчиками, не богатыми и не бедными, уничтожить различие между ними.
Это было утопией мелкого буржуа. В действительности никакие законы и ограничения не в силах приостановить процесс разложения мелких собственников на кулаков и бедняков в обществе, где господствует власть денег и рынка, власть капитала. И после социализации земли развитие товарного производства при капитализме неизбежно вызвало бы среди крестьян — мелких товаропроизводителей борьбу за хозяйственную состоятельность, конкуренцию на рынке, «перебивание земли». Вместо уравнительного распределения неизбежно вновь появилось бы неравенство в землепользовании, происходил бы процесс разложения крестьянства на буржуазию и пролетариат.
Эсеры идеализировали значение выдвигаемых ими социальных преобразований. Они необоснованно отрицали капиталистический характер того общественно-экономического уклада, который возникает после уничтожения помещичьего землевладения и перехода всех земель в руки крестьянства.
В. И. Ленин показал несостоятельность народнических убеждений, будто с уничтожением частной собственности на землю можно уничтожить и возможность развития капитализма в сельском хозяйстве. «Народник, — писал он, — думает, что отрицание частной собственности на землю есть отрицание капитализма. Это неверно. Отрицание частной собственности на землю есть выражение требований самого чистого капиталистического развития»
Вся фальшь утопического положения о земельных «нормах» выявилась самими же эсерами. Так, все выступавшие на I съезде партии эсеров, касаясь вопроса о найме рабочей силы после проведения социализации земли, признавали в той или иной мере необходимость сохранения наемного труда.
При оценке эсеровской аграрной программы нужно отличать буржуазно-демократическое ее содержание от псевдосо- циалистического облачения и утопического пожелания увеко-  11 В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 292— 293.


Аграрные программы мелкой буржуазии
409
вечить мелкое товарное производство. Созидательные планы народников, указывал В. И. Ленин, —■ утопия, но в них есть элемент разрушительный по отношению к средневековью. «А этот элемент совсем не утопия... Это — самая последовательная и прогрессивная реальность с точки зрения капитализма и пролетариата» К
Некоторые советские авторы, рассматривая развитие России начала XX в., подходят к аграрной программе эсеров неисторически, без учета особенностей классовой борьбы, развернувшейся в тот период, подчеркивают в этой программе только ее утопизм. Народническая утопия, подчеркивал В. И. Ленин, в период первой русской революции выражала стремления мелкой буржуазии навсегда покончить со старыми, феодальными эксплуататорами и ложную надежду «заодно» устранить эксплуататоров новых, капиталистических1  2. При одностороннем же подходе к аграрной программе эсеров, при оценке ее только с точки зрения задач социалистической революции нельзя дать правильного ответа на вопрос о том, были ли эсеры сторонниками крестьянского или помещичьего пути развития капитализма в сельском хозяйстве, нельзя выявить демократические черты их мировоззрения. Нельзя игнорировать, не делая грубой ошибки, антипомещичью направленность аграрной программы эсеров в период первой русской революции. Различия между буржуазным либерализмом и утопизмом народников не видели меньшевики и предлагали революционной социал-демократии в одинаковой степени вести борьбу против тех и других.
В резолюции V съезда РСДРП по докладу В. И. Ленина «Об отношении к буржуазным партиям» было отмечено, что социал-демократия обязана бороться против псевдосоциализма народников. Но этим резолюция не исчерпывается. В. И. Ленин так характеризует вторую половину резолюции: «Мало того. У нас есть не одно только осуждение в резолюции, не одно только отрицание, но и указание положительного содержания данных партий (трудовиков, эсеров. — Авт.). «Борьба против помещичьего землевладения и крепостнического государства», вот как определено у нас это содержание. И тот не марксист, кто забыл бы об нем из-за борьбы против «тумана» мещанского социализма. Это реальное содержание имеет в современной революции неизмеримо более важное значение, чем туманные мечтания народников о завтрашнем дне» 3.
1 В. И. Ленин. Сравнение столыпинской и народнической аграрной программы. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 386.
2 См. В. И. Лёнин. Две утопии. Поли. собр. соч., т. 22, стр. 121.
8 В. И. Ленин. Отношение к буржуазным партиям. Поли. собр. соч., т. 15, стр. 383.


410
Глава семнадцатая
В то время как буржуазные либералы проповедовали идею примирения крестьянских масс с помещиками, народники, напротив, призывали крестьян к решительной борьбе за землю. В. И. Ленин указывал, что разделительная линия аграрных программ на «левые» и «правые» лежит не между кадетами и октябристами, как утверждали меньшевики, а между трудовиками и кадетами. Все мелкобуржуазные идеологи — и народники и трудовики — выступали с требованиями уничтожения помещичьего землевладения, были на стороне крестьянства.
Аграрную программу эсеров нельзя рассматривать и только с точки зрения буржуазно-демократической борьбы крестьян за «землю и волю». В России в начале XX в. существовали два главных противоречия: противоречие между крестьянством и помещиками и противоречие между пролетариатом и буржуазией. Оба этих противоречия переплетались между собой. Углубление противоречия между пролетариатом и буржуазией делало более острой и борьбу крестьян против помещиков. Однако у пролетариата были свои собственные интересы, он не ограничивался буржуазно-демократическими требованиями. Признавая всю важность борьбы против остатков феодализма, пролетариат ставил своей задачей борьбу за социализм. Выдвинутый эсерами лозунг социализации земли вводил в заблуждение крестьянство, обещая ему социализацию земли как минимум, а рабочему классу внушал неверные представления о характере крестьянского движения. Выступление эсеров под флагом социализма препятствовало формированию пролетарской идеологии и наносило вред социалистическому движению. Особая опасность социалистической фразеологии эсеров должна была обнаружиться тогда, когда пролетариат практически пойдет на штурм капитализма. Успех социалистической революции в значительной степени зависел от того, сумеет ли революционная социал-демократия сорвать лжесоциалистические облачения эсеров. Эта задача была блестяще выполнена нашей Коммунистической партией во главе с В. И. Лениным.
Искажая позицию революционной социал-демократии в аграрном вопросе, эсеры упрекали ее в том, что она якобы игнорировала крестьянский вопрос. Это было ложью. Принципиальное отличие позиции социал-демократии от позиции социали- стов-революционеров состояло в различной оценке характера и значения крестьянского движения в России. По своему объективному значению полная победа крестьянского восстания могла бы уничтожить лишь остатки крепостничества, но не могла уничтожить капиталистической системы хозяйства, деления общества на антагонистические классы — буржуазию и


Аграрные программы мелкой буржуазии
411
пролетариат. Крестьянское движение не могло уничтожить господства капитала.
Выдвинув лозунг социализации земли, эсеры стремились облагодетельствовать всех крестьян, в том числе и его пролетарскую часть. Однако это не означало, что эсеры действительно являлись представителями всего крестьянства вообще, его беднейшей части в особенности. Конечно, в уничтожении остатков феодализма было заинтересовано все крестьянство. В этом отношении, и только в этом, у беднейшего крестьянства, у середняков и зажиточных крестьян были одни интересы — интересы уничтожения средневековой эксплуатации. Однако после уничтожения помещичьего землевладения и передачи земли крестьянам в деревне усилилось бы новое, капиталистическое неравенство, которое в России XX в. уже имелось налицо.
Борьба двух путей буржуазной эволюции сельского хозяйства не затрагивала вопроса об уничтожении власти капитала. Следовательно, эсеровское решение аграрного вопроса не могло изменить коренным образом положение пролетариев и полупролетариев деревни. В условиях капитализма земля в конечном итоге сконцентрировалась бы у той части крестьянства, которая к тому времени имела капитал, средства производства. Раздел земли между крестьянами по «нормам», указывал В. И. Ленин, не удержался бы в течение даже года. При сохранении товарного производства и власти капитала земля в конечном счете перешла бы в руки хозяйственных мужиков, кулаков, способных вести хозяйство не по старинке, а по-новому, применительно к капиталистическому рынку. Но может быть, беднейшие крестьяне, получив землю, сохранили бы ее у себя, имея широкий и дешевый кредит для приобретения средств производства, стали зажиточными? Ответ на это может быть только отрицательным. Разговоры о государственных ссудах и пособиях лицам, не имеющим достаточных средств производства, есть лишь невинное пожелание, фраза. Никакой кредит не может спасти целый класс пролетариев и сделать их хозяевами.
Отсюда ясно, что попытка эсеров представить себя выразителями интересов всего крестьянства в его борьбе против всех эксплуататоров объективно являлась обманом пролетариев и полупролетариев деревни. На словах защищая и сельскую бедноту, эсеры объективно выражали и защищали интересы только зажиточной и средней части крестьянства. Быть представителями бедняков они не могли. Представителем пролетариата села, беднейшего крестьянства была российская революционная социал-демократия во главе с В. И. Лениным.
Важное, а порой даже и решающее значение в разработке «социалистической» аграрной программы эсеров имел вопрос о


412
Глава семнадцатая
русской крестьянской общине. Исторической особенностью России эсеры считали то, что существование земельной общины с постоянно функционирующим уравнением землевладения приводит к тому, что среди крестьянства индивидуалистические инстинкты «подавлены идеей уравнительного пользования» \ распространено мнение о земле как ничьей1  2. Они полагали, что благодаря общине Россия может миновать фазу капитализма в сельском хозяйстве и непосредственно перейти к социализму3. Эсеры закрывали глаза на очевидный факт развития капитализма внутри общины.
Защита общины в тех условиях была реакционной как с точки зрения борьбы за социализм, так и с точки зрения развития капитализма. В действительности к социализму идти отнюдь не легче, если в стране сохраняются средневековые институты, какой была община. Наоборот, путь к социализму открывается шире, если уничтожаются все остатки феодализма. Община препятствовала формированию сельскохозяйственного пролетариата в организованную силу с пролетарским классовым самосознанием. Защита общины была реакционной и с точки зрения развития капитализма, так как общинные порядки (круговая порука, запрещение продажи земли) мешали процессу капиталистической мобилизации земли.
Реакционность взглядов эсеров на общину особенно выявилась в период столыпинской аграрной реформы, когда на первый план в литературе эсеров выдвинулся протест против развития капитализма. Они выдвинули следующую программу перед крестьянством: не идти в землеустроительные комиссии; не покупать никаких земель; не закладывать своих земель; не выделяться из общества. Находясь во власти мелкобуржуазных иллюзий, эсеры призывали идти назад, к «усовершенствованию общинных распорядков, за пределы надельной земли там, где давно не было переделов и развилось значительное неравенство в землепользовании...» 4.
В. И. Ленин критиковал реакционные взгляды эсеров, выступавших против свободы мобилизации земли, т. е. купли- продажи и залога надельных земель. Можно ли, ставил вопрос В. И. Ленин, не оставаясь реакционером, идти против развития капитализма в сельском хозяйстве? Нет, нельзя. В усло¬
1 Евгеньев (Сталинский). Община и наша аграрная программа. «Знамя труда» № 34, 1911, стр. 7.
2 См. Б. Воронов (А. В.). К вопросу об основах рабочей программы. «Социалист-революционер» (Париж) № 2, 1910, стр. 127.
3 См. Н. Максимов (Н. Ракитников). Разложение общины и наша программа. «Социалист-революционер» № 1, 1910, стр. 139.
* Н. М. (Н. Ракитников). Задачи партии в деревне. «Знамя труда» № 3, 1907, стр. 7.


Аграрные программы мелкой буржуазии
413
виях развития товарного производства, когда крестьяне были тесно связаны с рынком, свобода купли и продажи земли как одного из решающих средств производства была необходимым условием развития производительных сил в сельском хозяйстве. «Пытаться остановить всемирный капитализм законами или правилами, ограничивающими свободу мобилизации земли, такая же тупоумная вещь, как попытки остановить поезд прутиками из плетня, — писал В. И. Ленин. — Защищать такие попытки значит защищать крепостническую кабалу, застой и гниение деревни» !.
Эсеры отвергали столыпинское аграрное законодательство не только потому, что оно разрушало общинные традиции. Они правильно подмечали его помещичье-буржуазный характер, правильно оценивали его как попытку сохранить помещичьи латифундии, решить аграрный вопрос не за счет помещиков, а за счет самих крестьян.
Выделы из общин в годы столыпинской реакции вызвали растерянность в среде народнической интеллигенции; им казалось, что с разрушением общины ликвидируется и сама основа их лозунга социализации земли. С другой стороны, они не могли просто снять свои аграрные требования. Все это привело к попыткам по-иному обосновать причины крестьянской борьбы за землю, по-иному истолковать и значение уничтожения помещичьего землевладения.
Шаткость теоретических посылок эсеров, выводивших требование социализации земли из факта существования общины с ее распределительно-трудовыми традициями, была очевидной. В народническом лагере появилось новое направление, которое отказывалось от коренных народнических взглядов, испытывая влияние марксизма. Сторонники этого направления не перешли на позиции пролетариата. Их мировоззрение характеризовалось эклектическим соединением двух взаимоисключающих взглядов. Представителем такого направления был, как указано выше, Н. Суханов.
Суханов выступил с критикой эсеровского положения «рушится община — рушится и социализация земли», считая абсурдным и чудовищным недоразумением утверждение, будто эсеровская программа стала негодной по случаю издания «одного бюрократического закона». Центральным пунктом аграрной программы, по мнению Суханова, должно быть обеспечение крестьянства землей, передача всей земли в руки «всего народа». Право же на землю должен иметь всякий, кто владеет соответствующими орудиями труда и будет самостоятельно вести хозяйство, т. е. право на землю должно быть всеобщим.  11 В. И. Ленин. О левонародниках. Поля. собр. соч., т. 25, стр. 156.


414
Глава семнадцатая
Аграрная программа, писал Суханов, должна отвечать конкретным потребностям народного хозяйства, имея в виду охрану труда, подъем благосостояния крестьянства и развитие производительных сил страны, а также готовить почву, расчищать путь к реализации в дальнейшем социалистических форм хозяйства1. Всем этим требованиям, утверждал Суханов, отвечает только социализация земли, хотя в принципе он не отрицал и муниципализации. Обоснование Сухановым необходимости перехода помещичьей земли в руки крестьянства ничего общего не имеет с общиной и ее традициями землепользования.
Открытыми выразителями интересов зажиточного крестьянства выступали энесы во главе с А. Пешехоновым. Их взгляды разделяло большинство редакции журнала «Русское богатство» 2.
Аграрные программы эсеров-центровиков и энесов, как было отмечено ранее, во многих моментах совпадали. Так, в энесов- ских «Основных положениях земельного закона», внесенных от имени всех трудовиков во II Думу, выдвигалось требование передачи всей земли с ее недрами «всему народу», в пользование тем, кто ее обрабатывает «своим трудом». Следовательно, энесы выступали за крестьянский тип развития капитализма в сельском хозяйстве; в их аграрных проектах предлагается уничтожение помещичьего землевладения. Но они боялись «всеобщего поравнения», выдвигаемого эсерами. Аграрная программа энесов была проникнута боязнью зажиточного крестьянина провести слишком крутой переворот. Пешехонов очень метко выразил суть аграрной платформы энесов, сославшись на слова одного из крестьянских депутатов в Государственной думе: «Нас послали получить землю, а не отдать ее». Это означало, что наряду с утопией мелкобуржуазного поравнения, направленной против помещичьего землевладения, у правого крыла мелкой буржуазии были ясно выражены корыстные интересы более зажиточной части крестьянства. Взять у помещиков, но не отдать бедняку — вот лозунг аграрной программы энесов. С этой целью они отказались от идеи превращения всей земли в общенародную собственность: в «проекте 104-х», например, оговаривается, что надельные и частновладельческие земли, не превышающие «трудовой нормы», должны остаться в собственности их владельцев.
Рассуждения Пешехонова в защиту своей аграрной программы отличались трезвостью зажиточного хозяйчика. В лозунге «взять всю землю сразу», писал он, видна примесь эн¬
1 	См. //. Суханов. По вопросам наших разногласий. К обоснованию аграрной программы. «Заветы» № 7, 1912, стр. 3.
“ Начиная с 1906 г. журнал «Русское богатство» по существу стал органом энесов.


Аграрные программы мелкой буржуазии
415
тузиазма и идеализма. Но положить «во главу угла» программы не реальные интересы, а идеалы было бы опасно; «в частности, было бы опасно возбудить и вопрос о перераспределении земли между трудящимися, т. е. рисовать аграрную реформу в виде «всеобщего поравнения» *. Против этого требования аграрной программы эсеров он решительно возражает. Допустим даже, рассуждал А. Пешехонов, что увлеченные борьбой с помещиками и правительством отдельные дворы и деревни забудут на время «свои интересы». Но ведь когда придется «делить шкуру убитого зверя, эти интересы, несомненно, всплывут». И Пеше хонов, боясь отпугнуть зажиточных крестьян от своей аграрной программы, спешит заверить, что их требования будут удовлетворены.
В произведениях В. И. Ленина дана резкая критика этой разновидности оппортунизма и соглашательства, тяготевшего к буржуазному либерализму. По его словам, пешехоновы — это «идейные выразители реакционных сторон крестьянского хозяйчика» 1 2, оппортунисты хуже меньшевиков, полукадетьт, строго говоря, «кадеты второго призыва» 3.
Эсеры-центровики, критикуя энесов, признавали, что в «проекте 104-х» и в программе энесов видны «проявления своекорыстного индивидуализма», «поощрение индивидуалистических и эгоистических течений в народных массах». Но, критикуя индивидуализм энесов, эсеры не понимали, что суть дела не в эиесах, а в индивидуализме самих мелких землевладельцев. Отмечая, что «проект 104-х» верно выражает крестьянские интересы и надежды, В. И. Ленин видел в аграрной программе энесов просыпающиеся собственнические инстинкты «мелкого земледельца» 4. Именно в этом направлении шло стихийное развитие задавленного средневековыми латифундиями русского крестьянства.
В обосновании необходимости ломки старых аграрных отношений взгляды энесов расходились с эсеровскими. Пешехонов неоднократно подчеркивал, что в решении аграрного вопроса следует учесть две основные задачи. Во-первых, необходимо упрочить социальное положение сельскохозяйственного производителя, обеспечив ему материальную возможность вести и
1 А. Пешехонов. На очередные темы. Наша платформа (ее очертания и размеры). «Русское богатство» № 8, 1906, стр. 204.
2 См. В. И. Ленин. Эсеровские меньшевики. Поли. собр. соч., т. 13, стр. 405.
,{ См. В. И. Ленин. Кадеты второго призыва. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 52—56.
4 	См. В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 245; см. В. И. Ленин. Эсеровские меньшевики. Поли. собр. соч., т. 13, стр. 402.


416
Глава семнадцатая
развивать свое хозяйство. «Освободить крестьянина от работы на помещика, освободить его от обязанностей подневольного батрака и вынужденного арендатора — такова самая важная и самая неотложная народнохозяйственная потребность в сфере аграрных отношений» *. В том, что необходимо уничтожить эксплуатацию крестьян помещиками, согласны были все народ- ничествующие интеллигенты. Во-вторых, говорил Нешехонов, необходимо освободить сельскохозяйственного производителя, обеспечив ему возможность жить там и вести хозяйство так, где и как он захочет, т. е. где и как требуют этого властные условия рынка1  2. Крестьянин, утверждал он, втянут в сферу «меновых отношений» и в этой сфере ему придется «долго жить и развиваться». Поэтому Пешехонов выдвигал требование ликвидации всех преград, мешающих развитию мелкого товарного хозяйства.
Основным препятствием для нормального функционирования крестьянского хозяйства А. Пешехонов считал сословную замкнутость и остатки феодального землевладения. С целью их уничтожения он требовал ликвидировать деление земли на частную, надельную и государственную, ибо оно мешало крестьянам свободно перемещаться в соответствии с потребностями рынка. Нужно вернуть русскому народу его землю, писал Пешехонов, тогда он разместится на ней так, как того требуют его «хозяйственные потребности». Это был гимн капиталистическим тенденциям в крестьянстве.
Период назревания и подъема революции 1905—1907 гг. был вершиной демократических требований русских идеологов мелкой буржуазии в эпоху империализма. Значительное ослабление радикализма, характерного для мелкобуржуазной идеологии, произошло в период столыпинской реакции. В это время наблюдается сильнейший идейный разброд среди мелкобуржуазных течений. Правые представители народничества (Ога- новский, Пешехонов и др.) выступили с призывом пересмотра своих требований в связи с изменившимися условиями.
В период столыпинской реакции в партии эсеров образовалось много различных течений и групп. Сформировалось правое течение — Безземельный, А. Н. Алексеевский, Ант. Савин (Шимановский), Б. Воронов (Лебедев) и другие, издававшие за границей «Известия областного заграничного комитета» (1908—1911), и правая ликвидаторская группа под названием «Почин» — Н. Авксентьев, И. Бунаков (И. И. Фундаминский) и др. Заграничная областная организация социалистов-револю-
1 А. Пешехонов. Хроника внутренней жизни. «Русское богатство» № 8, 1905, стр. 114.
2 См. А. Пешехонов. На очередные темы. Революция наоборот. «Русское богатство» № 1, 1908, стр. 135.


Аграрные программы мелкой буржуазии
417
ционеров открыто выступила с требованием отказа от старой эсеровской программы, и в первую очередь от требования социализации земли.
В марте 1909 г. был опубликован конспект доклада правого эсера Безземельного на собрании парижской группы эсеров на тему «О работе в крестьянстве», в котором главной задачей в деревне объявлялась «культурническая» работа (создание крестьянской интеллигенции и т. п.) 1. Позже, в статьях А. Савина и А. Алексеевского, опубликованных в «Известиях областного заграничного комитета», говорилось, что в результате столыпинской реформы и распада крестьянской общины социализация земли потеряла свою базу и отпадают условия для борьбы за проведение ее в жизнь. «Русская деревня стоит на пути земледельческого и материального прогресса... — писал И. Бунаков в 1914 г. — Будущее государственное земельное строительство не уложится в... формы народнических земельных законопроектов... Потребуются проекты более свободные, менее строгие, даже компромиссные» 2.
Правые течения эсеровской партии открыто вели пересмотр программы в сторону либерализма. В. И. Ленин отмечал, что виднейшие представители эсеровского направления в период реакции «скатывались к либеральным и ренегатским речам (г. В. Чернов в «Заветах») и т. и.» 3. В резолюции «О народниках» августовского («летнего») совещания ЦК РСДРП в 1913 г. отмечалось, что «реакционная эпоха» усилила свойственные эсеровской партии колебания между «подчинением гегемонии либералов и решительной борьбой против помещичьего землевладения и крепостнического государства..; создав в партии с.-p., с одной стороны, отказ от последовательно-демократической политики и превратив даже некоторые элементы партии в критиков революции, идущих по следам либералов, а, с другой стороны, превратив ее в чисто интеллигентскую группу, оторванную от жизни масс» 4.
Об отходе определенной части идеологов мелкой буржуазии на позиции буржуазного либерализма свидетельствовали и взгляды Н. П. Огановского.
Последний заявлял, что суть аграрного вопроса в России сводится к проблеме недостаточности средств существования, добываемых крестьянами из земли. И эта задача, по его словам, могла быть решена двояко: либо путем расширения кре¬
1 См. «Известия областного заграничного комитета» № 10,1909, стр. G.
“ И. Бунаков. О ближайших путях развития России. «Заветы» № 0, 1914, стр. 8; № 7, 1914, стр. 25.
а В. И. Ленин. Народничество и ликвидаторство как элементы распада в рабочем движении. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 251.
4 «КПСС в резолюциях и решениях...», ч. 1, стр. 316—317.
14 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


418
Глава семнадцатая
стьянского землепользования (прирезкой земли), либо интенсификацией хозяйства. Позже, в 1916 и 1917 гг. Огановский так сформулировал свои взгляды: поступательный ход аграрной эволюции в связи с правительственными реформами усложнил задачу и наряду с проблемой земли выдвинул на первый план проблемы культуры (агрикультуры, землеустройства и мелиорации), рынка (внешнего и внутреннего) и кредита (мелкого, ипотечного и мелиоративного) 1.
Со своими предложениями Огановский обращался не к крестьянству, а к правительству, рекомендуя ему мероприятия, направленные на повышение производительности труда в хозяйствах «трудового типа». Он ратовал за снабжение крестьян «капиталом и знаниями», необходимыми для интенсификации производства, предлагал прекратить дробление крестьянских хозяйств. По существу он предлагал те же средства, что использовало правительство: аренда и покупка земель через Крестьянский банк, переселение в Азиатскую Россию, мелиорация некоторых земель в Европейской России. Огановский пытался уйти в сторону от действительно радикального решения аграрного вопроса — ликвидации помещичьего землевладения. Его позиция свидетельствовала о дальнейшей серьезной эволюции всего правого крыла мелкобуржуазной экономической мысли.
В работах Огановского нет защиты бедноты. Он считал, что аграрная эволюция, поставившая в качестве основной задачи переход на интенсивное земледелие, должна привести к исчезновению двух крайних полюсов: «класса крупных капиталистов» (под этим термином Огановский, как и все народники, подразумевает всех крупных владельцев земли, в том числе и помещиков) и «нижнего слоя пролетарских и полупролетарских хозяйств, так как и тот и другой не соответствуют требованиям интенсивного рационального земледелия. На их место, писал он, выдвигаются средние слои и классы, главные из которых — класс трудовых крестьян и класс полутрудовой мелкой буржуазии» 2. На них и делает ставку Огановский.
На этой основе произошло объединение, слияние правого крыла народничества с буржуазными деятелями. Об идейной основе этого объединения дает яркое представление «Агрономический журнал». В редакционной статье, где определяется направление журнала, даже не упоминается о задаче ликвидации помещичьего землевладения. Редакция журнала в качестве главной задачи выдвигала постоянную и систематическую
1 См. Н. П. Огановский. Основные элементы современной аграрной программы. М., 1917, стр. 1.
2 Н. Огановский. К пересмотру аграрной проблемы. «Заветы» № 5, 1912, стр. 25.


Аграрные программы мелкой буржуазии
419
разработку вопросов «экономии и организации мелкого хозяйства в его трудовом и производственном типах». Взгляды этого направления мелкобуржуазной экономической мысли не только соприкасались с буржуазными, по во многих вопросах сливались. Это была но существу буржуазная экономическая мысль, защищающая класс капиталистов (кулаков) в сельском хозяйстве.
Идеологи мелкой буржуазии были непоследовательными демократами; их колебания в сторону буржуазии наблюдались даже в годы подъема первой русской революции. Значительный сдвиг вправо на позиции буржуазно-помещичьих классов они совершили в первую мировую войну, во время которой отказались от практической борьбы за свою аграрную программу и перешли на позиции «обороны отечества». Ни в одном печатном или партийном документе идейных представителей мелкой буржуазии в годы войны не выдвигалось требование перехода помещичьих земель в руки крестьянства.
Предательством крестьянских интересов и отказом от своих аграрных требований характеризовалась деятельность идеологов мелкой буржуазии после Февральской буржуазной революции. В период Временного правительства завершился переход всех мелкобуржуазных партий на сторону буржуазно-помещичьих классов.
14*


Глава восемнадцатая
ОТНОШЕНИЕ ИДЕОЛОГОВ МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ К ИМПЕРИАЛИЗМУ. МЕЛКОБУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ СОЦИАЛИЗМА
Отношение к империализму
отличие от буржуазных апологетов империализма, }Ц ШДК открыто прославлявших капиталистические моно- кИ полии, и от буржуазных критиков отдельных сто-
р0Н империализма, стоявших на почве признания капиталистического строя в целом, идеологи мелкой буржуазии не принимали капиталистического крупного производства вообще, в противовес ему защищали и восхваляли мелкое «трудовое» производство. Они, естественно, не могли примириться и с монополистическим капитализмом. Идеологи мелкой буржуазии критиковали империализм, подчеркивая усиление гнета монополий и ухудшение положения трудящихся. Но эта критика велась с позиций мелкого собственника, класса, который ходом исторического развития обречен на гибель. Поэтому в мелкобуржуазной критике империализма видны черты реакционных взглядов, стремление отстоять отжившие формы производства. И хотя на словах большинство идеологов мелкой буржуазии видели выход из новейшей фазы капитализма в социализме, практически их действия ничего общего с научным социализмом не имели. Их критика империализма не была научной критикой.
Идеологи мелкой буржуазии не создали научной теории империализма: они оказались во власти господствовавших на Западе и в России буржуазных и оппортунистических взглядов на империализм. Вместе с тем их взгляды на империалистическое развитие России имели некоторые особенности.
Продолжая верить в «самобытность» России, не понимая закономерностей возникновения и развития капитализма, идеологи мелкой буржуазии не смогли правильно подойти и к проблеме вступления страны в империалистическую стадию. Так, например, В. Чернов в докладе на III съезде партии социали- стов-революционеров даже пытался доказать, что Россия


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
421
в силу своей «неразвитости», «бедности» и «скудности» вообще будто бы не могла стать империалистической страной. Она могла лишь взбираться в лице кучки промышленников на «империалистические ходули, которые совершенно не соответствовали органическим условиям развития в России промышленности» 1.
Вслед за буржуазными экономистами идеологи мелкой буржуазии России понимали под империализмом лишь захватническую внешнюю политику промышленно развитых стран. Они видели изменения в экономике капиталистических стран, но внутренней связи, единства завершившихся в XX в. изменений в экономике и политике капиталистических стран не уловили, не поняли, таким образом, сущности новейшей эпохи. Империализм как новая стадия капиталистического развития, как монополистический капитализм оказался недоступен пониманию мелкобуржуазных идеологов. Понятие «империализм», писал В. Чернов, «не включает в себя... ничего, кроме стремления высокоразвитого индустриального и финансового капитализма, переступая узкие границы нации, подчинять себе прямо или косвенно все более и более обширные области аграрного характера» 2. И в решениях III съезда партии эсеров империализм характеризуется лишь как захватническая внешняя политика промышленно развитых капиталистических государств.
Идеологи мелкой буржуазии России относились критически к стремлению индустриально развитых капиталистических государств политически закрепить свою экономическую, и в особенности торговую, диктатуру над отсталыми аграрными странами. Они искусственно отрывали империалистическую внешнюю политику от господства капиталистических монополий. Критика империализма идеологами мелкой буржуазии была поверхностной. Она неизбежно порождала реформистское и оппортунистическое отношение к империализму, попытки оправдать агрессивную внешнюю политику правительства своей страны, не могла дать правильное объяснение причин агрессивных империалистических устремлений капиталистических государств, порождала извращенные представления о действительных причинах войн и столкновений и о средствах борьбы с ними. Именно так и получилось с мелкобуржуазными идеологами в период первой мировой войны.
1 В. М. Чернов. Доклад на заседании 26 мая 1917 г. «Протоколы третьего съезда партии социалистов-революционеров, состоявшегося в
Москве 25 мая — 4 июня 1917 г.». Стенографический отчет. Пг., 1917, стр. 68.
а В. Чернов. Интернационал и война. Сборник статей. Пг., 1917,
стр. 65.


422
Глава восемнадцатая
В некоторых выступлениях на III съезде эсеров были попытки выявить связь империалистической политики с господством финансового капитала. Так, выступавший с докладом о войне левый эсер Камков признавал наличие определенного типа капитализма, получившего название «финансового капитализма», который несет в колонии не товар, а капитал и который является виновником войны1.
Против такого понимания вопроса решительно возражали представители правого крыла эсеров. Отвергая выдвинутую Камковым мысль, правый эсер Анский назвал его эсеровским большевиком; всю ответственность за развязывание первой мировой войны он возлагал на кайзеровскую Германию2. На съезде даже было высказано специальное предложение не связывать объяснение причин войны с понятием «империализм» 3.
Позиция правых эсеров по этому вопросу не получила поддержки со стороны большинства делегатов съезда; они разделяли точку зрения В. Чернова, который характеризовал империализм как агрессивную политику, стремление капиталистов вырвать друг у друга «пальму первенства» в борьбе за монопольное положение в деле эксплуатации мира. Он критиковал империализм как «средство», которое использует капитализм для смягчения классовых противоречий внутри своей страны за счет ограбления народов других стран 4.
Как видно из резолюции по вопросу о войне, принятой III съездом эсеров, большинство мелкобуржуазных демократов связывали мировую войну с захватнической, империалистической внешней политикой. Но признать связь агрессивной внешней политики с господством монополий они не хотели. Поэтому мелкобуржуазная критика империализма не имела революционного значения.
Критикуя империализм только как проявление внешнеполитической агрессии, идеологи мелкой буржуазии отрывали политику империалистических держав от экономики и при объяснении тех или иных событий неизбежно скатывались к реформизму, к попыткам частично исправить, изменить формы проявления политики империализма.
Определение империализма как политики, как стремления промышленно развитых капиталистических стран присоединить или подчинить аграрные страны, писал В. И. Ленин, никуда не годится, оно односторонне, произвольно выделяет один
1 См. «Протоколы третьего съезда партии социалистов-революционе- ров», стр. 111—112.
2 См там же, стр. 141—142.
3 См. там же, стр. 171—172,
4 См. там же, стр. 68,


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма 423
только национальный вопрос. Между тем, как известно, для империализма характерно стремление к аннексированию не только аграрных областей, но и даже самых промышленных.
В мелкобуржуазной литературе делались попытки объяснить значение образования монополистических объединений капиталистов, их влияние на капиталистическую экономику (проблема рынка и цен, кризисов перепроизводства), на взаимоотношения между рабочим классом и буржуазией. Однако образование монополий и господство финансового капитала они не связывали с империализмом, подчеркивая отсутствие органического единства между образованием монополий и агрессивной внешней политикой промышленно развитых государств.
Если рассматривать новую фазу капитализма с точки зрения внешней политики, писал В. Чернов, то перед нами «империалистическая фаза развития капитализма». Если же взять ее с точки зрения внутренней политики, то перед нами самодовлеющий «национальный капитализм», капитализм, планомерно организованный в отличие от анархического. Чернов верил в возможность и реальность уничтожения анархии производства «национальным капитализмом».
Он утверждал, что при «национальной организации капитализма» расточение сил в конкуренции, перепроизводстве, частичных кризисах и банкротствах «сводится к минимуму, если не уничтожается». Национальный капитализм, по его словам, является обозначением связанного единства, где производство нормируется сообразно приблизительному подсчету ожидаемого сбыта, где промышленность выходит из-под власти неожиданных колебаний спроса и предложения, становится не рабой, а госпожой цен. Буржуазия, писал В. Чернов, перестала быть «данницей рынка и данницей цен», она стала властелином рынка товаров и рынка труда, а ее приспособляемость достигла своего максимума1. Хотя Чернов называл себя социалистом и революционером, в его рассуждениях ясно видно восхваление монополий, идеализация их экономического значения.
В мелкобуржуазной литературе в начале XX в. проявилось полное непонимание значения монополий в регулировании капиталистического производства, в вопросах отношений общественных классов. Это было результатом влияния буржуазии на мелкобуржуазное мировоззрение.
Среди идеологов мелкой буржуазии своими демократическими взглядами по вопросам империализма выделяется С. Зак.
1 См. В. М. Чернов. Доклад на заседании 26 мая 1917 г. «Протоколы
третьего съезда партии социалистов-революционеров», стр. 69.


424
Глава восемнадцатая
Его критика монополистических объединений отличается от взглядов большинства других представителей мелкобуржуазной мысли; по ряду проблем (причины возникновения монополий, их влияние на положение рабочего класса) он открыто критикует апологетические взгляды буржуазных экономистов. Однако и его критика империализма не была последовательной; к коренным вопросам классовой борьбы он подходил с мещанских позиций.
Пытаясь выяснить причины появления монополий, С. Зак не соглашается с господствовавшими двумя, по его мнению, основными взглядами по этому вопросу. Первый из них выдвигался немецким профессором Клейнвехтером, назвавшим монополии «детьми нужды», т. е. объяснившим возникновение их безвыходным положением промышленников. Согласно второму объяснению, монополии — дети таможенной протекционистской политики и служат для еще большего улучшения и без того благоприятных условий деятельности промышленников. С. Зак считал, что крупицы истины имеет каждое из этих объяснений. Он полагал, что не кризисы перепроизводства вообще, разоряющие отдельных капиталистов, привели непосредственно к появлению монополий, а особенности кризиса 70-х годов. Этот кризис послужил переходным моментом от одной стадии капитализма, шедшей под знаменем свободной конкуренции, к другой стадии — монополистической 1. Кризис 1873 г. он называл кризисом свободной конкуренции. Верно определив историческую грань, положившую начало монополизации капиталистических предприятий, С. Зак, однако, не смог прийти к правильному выводу о причинах возникновения монополий и согласился со взглядами немецкого буржуазного экономиста Лифмаиа, дававшего субъективно-психологическое объяснение причин появления монополий. О концентрации производства, которая на известной ступени своего развития приводит к монополии, Зак даже не упоминает.
Он высказал мысль, что если в Западной Европе на процесс образования монополий повлиял кризис 70-х годов, то в России аналогичное влияние оказал кризис конца XIX — начала XX в. Зак считал, что в России процесс монополизации закончился в несколько лет: «Уже в средине первого десятилетия XX века почти вся русская промышленность была картелизирована» 2.
Пытаясь осмыслить значение образования промышленных монополий (картелей, трестов), Зак говорит о них как о появлении «новейшего капитализма», не выносящего свободной кон¬
1 См. С. Зак. Организация труда и капитала. «Русское богатство» № 3, 1911, стр. 52-53.
2 Там же, стр. 53.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
425
куренции; основной момент переживаемой эпохи он видит в замене свободной конкуренции монополией. Он ошибочно считал, что с появлением монополий и классовых организаций капиталистов конкуренция между предпринимателями исчезла. Но Зак не был согласен с утверждением буржуазных экономистов, что монополии могут устранить анархию производства; такие взгляды он называет безусловно несостоятельными. Кризисы 1900—1902 и 1907—1908 гг., справедливо указывал он, окончательно доказали невозможность для капитализма уничтожить анархию производства. Однако он неправильно полагал, что с наступлением новейшего капитализма кризисы стали более короткими, время длительных кризисов миновало, а монополистические организации способны быстро «локализовать кризисы» 1.
С. Зак рассматривал и вопрос о том, какими средствами промышленные монополии пытаются добиться равновесия на рынках в моменты промышленных кризисов. «...Цель синдикатов и всяких других союзов предпринимателей — это ограничение производства до размеров воображаемого спроса»2. Но даже и эти меры, по его мнению, не помогут капитализму полностью преодолеть анархию производства.
Идеологи мелкой буржуазии не смогли правильно раскрыть влияние монополистического капитализма на положение рабочего класса, на взаимоотношения между буржуазией и пролетариатом. Большинство из них считали, что империализм приводит к смягчению классовых противоречий за счет ограбления народов других стран. С. Зак занимал в этом вопросе иную позицию. Он критиковал буржуазного экономиста Лифмана, который считал бесспорным, будто отрицательные стороны монополий искупаются для рабочих тем, что монополии обеспечивают рабочим постоянную, равномерную и прочную работу. Он справедливо замечал, что для рабочих безразлично, оказаться безработным после разорения предпринимателя или после частичного сокращения производства; «все бремя тяжелого времени (кризиса. — Авт.) обрушивается на рабочих»3. Рабочие страдают и как представители труда, и как потребители, вынужденные во время кризисов покупать товары по высоким Сценам.
С. Зак отмечал несостоятельность утверждений буржуазных экономистов, что положение рабочих якобы облегчается, когда монополии прибегают к экспорту, хотя бы убыточному, чтобы
1 См. С. Зак. Организация труда и капитала. «Русское богатство» № 3, 1914, стр. 58, 59.
2 С. Зак. Промышленный капитализм в России. М., 1908, стр. 146.
3 С. Зак. Организация труда и капитала. «Русское богатство» № 3 1911, стр. 62, 63, 64.


426
Глава восемнадцатая
сохранить производство в несокращенном виде в момент кризиса или содействовать его развитию в обычное время. Убыточный экспорт, писал он, приводит к повышению цен на внутреннем рынке и не может облегчить положение рабочих.
С. Зак обоснованно отрицал мнение, будто господство монополий может привести к установлению классового мира между предпринимателями и наемными рабочими.
Он не соглашается с утверждением буржуазных экономистов, что монополии стоят вне политики и занимаются только производственными делами. Синдикаты и тресты, писал он, «всегда принимают широкое участие в борьбе капитала с трудом», образуя вместе с союзами работодателей «одну неразрывную силу, направленную против труда». «Тирания рабочих трестом не знает пределов, — писал Зак (имея в виду опыт США. — Авт.). — Они фактически лишены не только союзов, но и свободы слова и собраний». Указывая на разгон полицией рабочих собраний, на увольнение их с тех предприятий, где имеется сильная организация рабочих, на факты более низкой заработной платы в монополиях, Зак делал правильный вывод, что влияние треста на рабочих — это влияние работодателя, «имеющего почти безграничную возможность злоупотреблять» !.
Он опровергал Лифмана, утверждавшего, будто картели повышают зарплату рабочих. Мы нигде не находим серьезного фактического подтверждения влияния картелей на повышение заработной платы рабочих, писал С. Зак. Если в отдельных картелях средняя зарплата и выше, то это обт^ясняется использованием рабочих более высокой квалификации. При прочих равных условиях зарплата в картелях зачастую ниже, чем на немонополистических предприятиях 2.
С. 	Зак осуждал буржуазию за массовое применение локаутов, называя их «грозным» явлением, которые используются работодателями с целью ухудшить положение рабочих, добиться снижения заработной платы или удлинить рабочий день. Он с возмущением писал о появлении черных списков, о требовании с рабочих при поступлении на работу подписки в том, что они не являются членами рабочих союзов. Из наблюдения реальных взаимоотношений между предпринимателями и рабочими Зак делал вывод об органической непримиримости интересов труда и капитала, которая лежит в основании новейшего рабочего движения3.  * 81 	См. С. Зак. Организация труда и капитала. «Русское богатство» № 3, 1911, стр. 66—71.
а См. там же, стр. 68.
8 См. С. Зак. Организация труда и капитала. «Русское богатство» № 4, 1911, стр. 144, 145,


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
427
Подходя к проблеме взаимоотношений между трудом и капиталом с позиций морального осуждения, С. Зак не смог правильно раскрыть причину обострения классовой борьбы в эпоху империализма. В противоречие с им же самим приведенной картиной полного попрания прав рабочих, понижения уровня их жизни всю ответственность за обострение этих отношений он произвольно возлагал на рабочий класс, который, дескать, слишком прямолинейно и экспансивно стремился к осуществлению своих требований. Он боялся усиления рабочих организаций, стремления рабочих к объединению своих сил, упрочения позиций социалистических партий, обострения борьбы между капиталистами и рабочим классом. Не понимая великой исторической роли рабочего класса, сомневаясь в победе труда над капиталом, он выражал тревогу интеллигента, как бы в ходе классовой борьбы не была уничтожена «современная культура». Все свои надежды он возлагал не на революционный пролетариат, а на другие слои капиталистического общества — служащих, конторских рабочих, интеллигенцию, крестьян. По словам Зака, именно эти силы вышли в эпоху империализма «на первый план», и от того, к кому они примкнут, и будет зависеть развитие «социально-политической жизни» страны.
Теоретические позиции мелкобуржуазных идеологов в оценке исторического места империализма были крайне отсталыми. Капиталистическое производство, писал эсер Лебедев, становится более жизненным, чем казалось в 1848 г., и степень его приспособляемости как формы хозяйства слишком велика. Он ставит под сомнение марксистский вывод о том, что империализм не в состоянии уничтожить анархию производства и что только социализм обеспечит ликвидацию основного противоречия капитализма — между общественным характером производства и частной формой присвоения 1.
Идеологи мелкой буржуазии отвергали марксистское положение о том, что империализм есть умирающий капитализм, канун социализма. Между империализмом и социализмом, писал В. Чернов, возможен особый этап развития — «гиперимпериализм». Это рассуждение перекликается с оппортунистической теорией «ультраимпериализма» Каутского. В. И. Ленин разоблачил приукрашивание непримиримых противоречий капитализма мелкобуржуазными идеологами, в том числе и эсерами.
Начало войны вызвало угар шовинизма среди буржуазной интеллигенции, мелкобуржуазных обывателей, части крестьян-
1 См. Б. Воронов (А. В.) [Лебедев]. К вопросу об основах рабочей
программы. «Социалист-революционер» № 2, 1910, стр. 134, 136.


428
Глава восемнадцатая
ства и отсталых групп рабочих. Идейными выразителями этих реакционных шовинистических настроений выступили мелкобуржуазные партии и группы. Отказавшись от своих прежних программ, они призывали к прекращению классовой борьбы во время войны. Как и большинство социал-демократических партий II Интернационала, на позиции ярого социал-шовинизма скатилось правое крыло партии эсеров во главе с представителем партии в Международном социалистическом бюро Рубано- вичем. Эсеры считали войну империалистической и грабительской только со стороны Германии и Австрии, тогда как страны Антанты, по их словам, выступили в защиту «прав культуры, человечности, справедливости, вечных, незыблемых принципов». В письме в редакцию эсеровской газеты «Мысль» Б. Савинков (Ропшин) и Б. Моисеенко писали: «После войны настанет время социалистической и революционной борьбы. Во время войны мы не вправе бороться» К
В июле 1915 г. в России состоялось совещание народнических деятелей — трудовиков, энесов, эсеров. Они призывали все русские «социалистические» и «революционные» организации к скорейшему укреплению «международной солидарности» для прекращения войны, признавая вместе с тем, что «до наступления этих условий неизбежно участие в обороне страны от внешнего насилия».
Часть меньшевиков во главе с Плехановым и некоторые правые эсеры (Бунаков, Авксентьев, Лебедев) в конце 1915 г. образовали блок и призывали «патриотов» социал-демократического (меньшевистского) и народнического происхождения объединиться на общей платформе принятия войны и прекращения классовой борьбы, которая, по их словам, означала бы «услугу внешнему врагу». Это было величайшим предательством интересов трудящихся.
Эсеры, группировавшиеся вокруг газеты «Мысль» (Чернов, Бобров и др.), проводили политику соглашательства с открытыми социал-шовинистами. Называя себя «интернационалистами», они выдвинули лозунг «ни победы, ни поражения». Они мечтали, что открытые социал-шовинисты, предавшие интересы эксплуатируемых классов, могут быть возвращены в лагерь сил «социализма», стать составной частью «третьей силы», направленной против враждующих империалистических государств. Мелкобуржуазные соглашатели отвергли большевистский лозунг поражения своего правительства и превращения империалистической войны в гражданскую. Тем самым они объективно перешли на позиции защиты империализма.
«Мысль» (Париж), 8 декабря 1914 г.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
429
Мелкобуржуазные теории социализма
Эсеры возродили народнические идеи крестьянского социализма. Они придавали огромное значение общинному землевладению, оценивали его как явление глубоко прогрессивное, считали, что, поскольку внутри общины господствуют «трудовые», некапиталистические крестьянские хозяйства, можно, распространив общинные традиции на всю Россию, миновать фазу капитализма и перейти непосредственно к социализму. В качестве переходной меры эсеры выдвигали социализацию земли, распространение по всей России общинных традиций, установление «трудового» землевладения1. «Восстановление экономического равенства, — писал эсер Ракитников, — составляет саму душу социализма. И раз при нем сохраняется мелкое земледелие, равенство не может быть достигнуто иначе как путем «земельного поравнения», путем традиционного «черного передела», периодически проверяемого и восстановляе- мого» 2.
Воспевание эсерами общины являлось воспеванием отсталости, отживших форм, мешавших развитию капитализма, прогрессивному движению вперед.
Эсеры считали социализацию земли при капитализме переходной ступенью к социализму, преддверием социалистического общества. Социализация земли, утверждал Ракитников, «решительно сводит Россию с капиталистического пути развития... наносит капитализму тяжкий удар и является лишь началом глубокого социального переворота в сторону социализации всего народного хозяйства» 3.
Псевдосоциалистический характер аграрной программы эсеров был раскрыт революционной социал-демократией. Большевик В. В. Боровский охарактеризовал эсеровскую программу социализации земли как утопическую попытку создать царство благоденствия мелких собственников. В эсеровской социализации земли, писал он, нет ничего социалистического; эсеры стремятся создать вовсе не социализм, ,а «такой общественный строй, в котором мелкое индивидуальное хозяйство могло бы существовать, не опасаясь ни рынка, ни пасти капитализма». В. В. Боровский отмечал, что эта программа, с точки зрения научного социализма, являющаяся реакционной утопией, соответствует положению «мелкого производителя в капиталистическом обществе... который... не находит в ре¬
1 	См. И. Максимов (Н. Ракитников). Разложение общины и наша программа. «Социалист-революционер» № 1, 1910, стр. 138, 164.
“ Там же, стр. 173.
3 	Н. М. (Н. Ракитников). Задачи партии в деревне. «Знамя труда»,
1 августа 1907 г., стр. 5.


430
Глава восемнадцатая
альной действительности средств ограждения себя от гибели» К
Поскольку, считали эсеры, социализм берет иод свою защиту труд человека «вообще», то естественным носителем социализма являются все «трудящиеся» люди независимо от их классовой принадлежности, т. е. крестьянство, интеллигенция, пролетариат. «И все те общественные слои, источником и основой существования которых в современном обществе является труд... — естественно и необходимо должны быть участниками, опорой социалистического движения» 1 2, — утверждалось в эсеровской печати.
Наиболее последовательными и до конца революционными борцами за социализм эсеры считали не пролетариат, а крестьянство и интеллигенцию. В действительности же в условиях буржуазного общества ни крестьянство, ни интеллигенция как целое не представляют собой сил, борющихся за социализм. Такой силой является только революционный пролетариат.
Эсеры старались доказать, что «трудовое» крестьянство безоговорочно принадлежит к «рабочему» классу. Как и прежние народники, они заявляли, что исторические условия жизни крестьянства создали в нем особую, общинную психологию, которая позволяет инициативному меньшинству придать мечтаниям крестьянства о земле форму социализации земли и тем самым сделать «великий шаг на пути к социализму»3. Благодаря общинным традициям, писал Ракитников, «мужики оказываются не менее (иногда даже более) восприимчивы к социалистической пропаганде, чем сельскохозяйственные батраки», ибо самостоятельные крестьяне обнаруживают склонность «к кооперации, к укреплению между собой общественной связи и солидарности» 4.
Ненаучность таких утверждений очевидна. «Трудовой крестьянин» не в силах без помощи пролетариата изменить буржуазные отношения, поскольку он сам одной ногой стоит на той самой почве, которую нужно изменять, поскольку он обособлен и хозяйничает на свой страх и риск, поскольку условия жизни крестьянства рождают в нем помыслы и чувства отнюдь не солидарности, а индивидуалистические, свойственные мелкобуржуазным слоям.
1 В. В. Боровский. Мелкобуржуазная утопия. См. В. В. Боровский. Избранные произведения о первой русской революции, стр. 335, 336.
2 «Революционная Россия», май 1902 г., стр. 2.
3 Б. Воронов (Лебедев). К вопросу об основах рабочей программы. «Социалист-революционер» № 2, 1910, стр. 127.
4 (Ракитников). Социал-демократы и социалисты-революционеры. «Революционная Россия» № 16, 1902, стр. 4.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
431
Не видя классовой дифференциации в среде крестьянства, эсеры не могли и определить, насколько различно отношение к социализму со стороны его отдельных социальных слоев. В их представлении крестьянство в целом было социалистическим классом. В действительности же носителем социализма является пролетариат города и деревни, чьи интересы находятся в непримиримой противоположности с интересами буржуазии.
Оценка эсерами крестьянства и интеллигенции как социалистических сил наряду и вместе с пролетариатом означала стремление подчинить интересы пролетариата буржуазной демократии, подменить его социалистические требования буржуазно-демократическими. Реакционность и вредность утверждений эсеров особенно ярко обнаружились после Февральской революции, когда вопрос о социалистической революции встал как актуальнейший практический вопрос.
Отражая промежуточное положение крестьянства в буржуазном обществе, его колебания между пролетариатом и буржуазией, мелкобуржуазные теоретики выступили против пролетарской теории социализма, за «общечеловеческую», «надклассовую» теорию социализма. Пролетарская теория социализма Маркса была низведена ими в разряд «устаревших» и рассматривалась как «пройденный» этап по сравнению с надклассовой теорией социализма. Эсер Лозинский писал, что «пролетарская точка зрения и пролетарская классовая мораль... «выдыхаются» и теряют свою «соль», если обе они не согреваются более высоким, общечеловеческим идеалом социалистической нравственности...»1. Эсеры обвиняли марксистов в том, что они стремятся подчинить интересы личности классовым интересам пролетариата.
Мелкобуржуазные идеологи отвергали объективный характер законов общественного развития. Они считали, что общество может изменить производственные отношения в любое время, если оно этого захочет. Для победы социализма, по их мнению, необходимо только одно: «известная степень понимания, решимости и организованности рабочего класса»2. Бороться за коренной социально-политический переворот, за полное освобождение трудящихся было одинаково разумно и десять лет тому назад, и в настоящее время, и сто, и тысячу лет тому назад. «Нужды нет, что все подобные движения в прошлом были неудачны... Мы считаем себя вправе в каждый данный момент, на любой ступени развития материальных
1 Е. Устинов (Лозинский). Что такое социалистическая нравственность. «Вестник русской революции» № 4, 1905, стр. 147.
2 Н. Максимов (Н. Ракитников). Разложение общины и наша программа. «Социалист-революционер» № 1, 1910, стр. 164.


432
Глава восемнадцатая
производительных сил ставить под вопрос хозяйскую эксплуатацию в полном ее объеме» ].
Отправляясь от этического обоснования социализма, мелкобуржуазные теоретики считали, что социализм как идеальное устройство общества, соответствующее природе человека, не определяется никакими объективными экономическими законами, не находится ни в какой связи с развитием капитализма и может быть осуществлен при совершенно различных исторических условиях. «Социализм не есть продукт капиталистического общества... Социализм... мыслим... и на низших ступенях техники». «Залог победы труда над эксплуатацией мы видим не в росте «объективных» условий, не в «нарастании» «противоречий» в хозяйственном строе, а исключительно в развитии сознания в массах трудового населения»1  2, — писал А. Г. Троицкий. Социализм эсеры выводили из «чувства собственного достоинства» отдельного человека, «возмущения несправедливостью» и т. д.3
Социалистический идеал конструировался по следующей схеме: вначале должна изучаться психология «субъективной стороны человеческого духа», «психология чувства и психология потребностей». Это изучение, писал В. Чернов, дает исследователю прочную исходную основу, теорию нормального, здорового, гармонического удовлетворения потребностей. Дальнейшей ступенью должно быть изучение социальных форм, учреждений (экономических, правовых, политических), которые соответствовали бы нормальному, здоровому развитию личности. В итоге должна быть выведена «идеальная комбинация» таких «форм и учреждений», которые «наиболее благоприятствуют гармоническому развитию человека». Ценность «сконструированного идеала» ставилась в зависимость от того, насколько он гармонично охватывал все виды эмоций и соответствующих им потребностей человека.
Субъективно-этическая концепция социализма своим острием была направлена против научного социализма, выступала против кардинального положения марксизма о том, что последовательным борцом за социализм может быть только пролетариат.
Соглашаясь с марксистами, что социализм означает освобождение человечества от всякой эксплуатации, от политического и экономического гнета, эсеры понимали это освобождение по-своему, преломляя понятие социализма через призму
1 Я. Максимов (Я. Ракитников). Разложение общины и наша программа. «Социалист-революционер» № 1, 1910, стр. 163, 164.
2 Е. Таг-ин (А. Г. Троицкий). Принципы трудовой теории, стр. 51, 70.
3 См. «Эволюция русской социалистической мысли». «Вестник русской революции» № 3, 1903, стр. 30.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
433
идеологии мелкой буржуазии. Они считали, что при социализме будут уничтожены частная собственность на средства производства, анархия производства, кризисы и другие подобные явления буржуазного общества и что производство будет иметь своей целью удовлетворение йотребностей человека. Полное осуществление социализма рассматривали как дело отдаленного будущего, к которому надо стремиться К
В вопросе о путях движения к социализму мелкобуржуазные теоретики стояли на позициях оппортунизма и реформизма, разделяли концепцию ревизиониста Э. Бернштейна о постепенном, мирном преобразовании капиталистического общества в социалистическом направлении.
Реформистскую теорию эволюционного построения социализма разделяли как правые, так и левые течения мелкобуржуазной мысли в России. Народные социалисты (энесы) придерживались теории постепенного выхода «из рамок капиталистического строя» путем нарастающего «обобществления снизу». «Власть капитала, — писал А. В. Пешехонов, — может быть... ограничена при помощи... государственного контроля и регулирования или путем привлечения рабочих к участию в управлении промышленными заведениями»1  2. Энесы утверждали, что переход к социализму возможен якобы без резких потрясений и катастроф, в результате того что «рамки капиталистического строя» будут «раздвинуты в сторону социализма» 3.
Мелкобуржуазные идеологи считали, что в капиталистическом обществе могут существовать и развиваться некапиталистические предприятия и даже целые некапиталистические отрасли производства. К некапиталистическим «трудовым» предприятиям они относили хозяйства мелких производителей в городе и деревне. Эсеры рассматривали их как шаг вперед по сравнению с капиталистическими хозяйствами. Своей задачей они считали развитие именно этих «трудовых» хозяйств. Период строительства «ячеек» социализма («трудовых» хозяйств) эсеры рассматривали как длительный переходный период господства «трудовизма». «Ячейки» социализма они предполагали строить при демократическом государственном устройстве, т. с. в условиях буржуазно-демократического государства.
«Трудовое» государство — это воплощение идей мелкобуржуазного социализма. В «трудовом» государстве сохранилось
1 См. «Вестник русской революции» № 2, 1902, стр. 157; № 4, 1905, стр. 137.
2 А. В. Пешехонов. Почему мы тогда ушли (К вопросу о политических группировках в народничестве). «Русское богатство» № 11—12,
1917, стр. 349.


434
Глава восемнадцатая
бы товарное производство и существовали бы мелкие крестьянские хозяйства наряду с капиталистическими, кооперативными и муниципальными. В этих условиях сохранились бы и все явления, присущие товарному производству: конкуренция, разорение одних хозяйств и укрепление других, происходила бы также концентрация производства. Стремление эсеров теоретически обосновать «эпоху трудовизма» представляло собой не что иное, как утопическое «обоснование» реакционного, мелкобуржуазного социализма. По существу они старались доказать необходимость и возможность господства мелкого производства при сохранении капиталистического строя, хотели капиталистических порядков без крупных капиталистических предприятий. Подобно тому, писал Лебедев, как буржуазия крепла и развивалась еще в недрах феодализма, так и при капитализме «трудовые организации тоже в свою очередь являются ячейками будущего строя, подтачивающими капиталистическое общество» \
Что эсеры конкретно подразумевали под строительством «ячеек» социализма, видно из речи Снегова на I съезде эсеров. Он перечислил следующие меры: создание нового социальнотрудового права в противовес индивидуалистическому капиталистическому праву (страхование от безработицы, право на труд, установление минимума заработной платы, «сокращение рабочего времени в пределах производства прибавочной стоимости» и т. д.); постоянное развитие коллективных форм хозяйствования (установление и поощрение коопераций, развитие муниципального и государственного хозяйства, обобществление отдельных отраслей народного хозяйства и т. д.); ликвидация частного землевладения и утверждение режима равного права на трудовое пользование землей, превращенной в общественное достояние (социализация земли); прогрессивно расширяющееся участие рабочих в установлении внутреннего распорядка в промышленных заведениях; прогрессивный налог на наследства и т. д. Это, говорил Снегов, и есть мероприятия, непосредственно вводящие в рамки существующего строя зародыши нового, социалистического строя1  2.
Проведение в жизнь этих мероприятий эсеры рассматривали как постепенное вытеснение из хозяйственной области «личного произвола» и индивидуализма и установление господства «трудовой демократии». После проведения таких мероприятий, по их мнению, путь к социализму станет свободным от всяких катастроф и революций, будет установлена возможность мирного развития нового, социалистического строя.
1 Б. Воронов (Лебедев). К вопросу об основах рабочей программы. «Социалист-революционер» № 2, 1910, стр. 146.
2 «Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров», стр. 115—116.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма 435
Одним из элементов эсеровской концепции врастания капитализма в социализм была теория «кооперативного социализма», заимствованная русскими мелкобуржуазными идеологами у западноевропейских реформистов. В. Чернов видел в кооперации зародыш нового строя и считал, что она по своей внутренней сущности противостоит принципу неорганизованного, анархического производства и господства конкуренции, олицетворением которых является буржуазный строй. В кооперациях, утверждал Чернов, вырабатываются новые правовые нормы, «социалистическая дисциплина производства», организаторские силы и способности рабочего класса как необходимое условие для осуществления социалистических порядков.
Кооперация, по словам Чернова, ведет прямую борьбу против капитализма, за интересы народа и социализма. На первых порах кооперация борется против мелких торговых посредников, потом потребительные кооперативы, минуя капиталистические предприятия и покупая непосредственно у производительных кооперативов, наносят удар по производительному капиталу. Путем организации сберкасс будет побежден кредитный капитал, а посредством постройки кооперативами дешевых жилищ — уничтожена поземельная рента в городах. И наконец, развитием собственного производства кооперация уничтожит капитал «чисто предпринимательский». Таким образом, утверждал В. Чернов, каждая новая кооперативная организация и каждое ее проникновение в новую отрасль есть подрыв какого-нибудь из видов капиталистической эксплуатации, замещение его «товарищеским» методом удовлетворения потребностей, ибо в своих внутренних отношениях кооперация стремится предвосхитить те отношения товарищеского равенства, которые характеризуют будущий социалистический строй *.
Эсеры противопоставляли социализм капитализму как коллективное производство индивидуальному независимо от того, какой характер носят экономические связи между этим «коллективным» хозяйством и обществом, какой экономический характер имеют «коллективные» и «общественные» хозяйства. Отсюда и их совершенно неправильное противопоставление кооперации и общины капитализму.
В действительности же, как это подчеркивал В. И. Ленин, социальная природа кооперации зависит от господствующего общественного строя. В условиях капитализма кооперация входит в систему капиталистических производственных отношений и подчиняется в своем развитии экономическим законам капитализма.
1 См. В. Чернов. Кооперация и социализм. «Социалист-революцио¬
нер» № 2, 1910, стр. 273—302.


436
Глава восемнадцатая
Теория «кооперативного социализма» в действительности была направлена на отвлечение рабочего класса от революционной борьбы за уничтожение капиталистического строя, сеяла вредные иллюзии врастания капитализма в социализм. В условиях буржуазно-демократической революции теория «кооперативного социализма» не могла мобилизовать крестьян на борьбу против остатков феодализма. Идея о кооперации как средстве перехода к социализму объективно служила интересам зажиточных крестьян и кулаков, т. е. той части крестьянства, которая примирилась с существующим положением и искала мирный, нереволюционный путь для укрепления своего хозяйства.
Опираясь на буржуазную идею «гармонии» интересов труда и капитала, реформистская теория осуществления социализма эволюционным путем была направлена против марксистской теории социалистической революции и диктатуры пролетариата.
В вопросах политического строя России идеалом эсеров являлась демократическая республика. В то же время они выступали против диктатуры пролетариата. Политическую свободу эсеры понимали по-буржуазному, как создание условий для «свободного проявления человеческой энергии» !. Оставаясь в плену буржуазно-демократических представлений, они не пошли дальше буржуазного парламентаризма. Мелкобуржуазные идеологи выступали с проповедью реакционной идеи затухания классовой борьбы после установления демократического буржуазного строя.
Революционная социал-демократия во главе с В. И. Лениным вела решительную борьбу против мелкобуржуазных теорий, которые только вредили делу борьбы рабочих за социализм.
Позиции идеологов мелкой буржуазии после Февральской революции.
Крах мелкобуржуазного социализма
Революционный кризис, назревший в ходе мировой войны, перерос в буржуазно-демократическую революцию. В феврале 1917 г. царизм в России был свергнут. Руководство в возникших Советах рабочих и солдатских депутатов оказалось в руках мелкобуржуазных партий — эсеров и меньшевиков. В стране существовали объективные условия для перехода власти в руки  11 А. Левицкий (М. Гоц). Беглые заметки. «Вестник русской революции» № 2, 1910, стр. 157.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
437
Советов, представлявших собой революционно-демократическую диктатуру рабочих и крестьян. Но мелкобуржуазные партии пошли на предательство и добровольно передали власть буржуазии, предоставив Временному комитету Государственной думы по его усмотрению сформировать Временное правительство.
Официальное объяснение и оправдание передачи власти буржуазии, так называемым цензовым элементам, сводилось к тому, что силы демократии якобы не были организованы. В действительности же это было не так. Возникшие в результате революции Советы представляли собой готовую форму власти трудящихся. На протяжении всего первого этапа развития революции (с 27 февраля по 4 июля 1917 г.) буржуазия не имела в своем распоряжении реальной силы для сопротивления переходу власти в руки Советов. Но «трудовая демократия», как выразился В. Чернов, «не спешила к власти» К
Добровольная передача власти в руки империалистической буржуазии означала, что мелкобуржуазные партии убили себя политически. «Если «революционная демократия», — писал В. И. Ленин, — добровольно уступила влияние, значит, это была не революционная, а мещански-подлая, трусливая, не избавившаяся от холопства демократия, которую (именно после этой уступки) смогут разгонять ее враги или просто свести ее на нет...» 1 2
Закрывая глаза на явно империалистическую политику Временного правительства, идеологи мелкой буржуазии пытались представить это правительство как «новую революционную власть», как «правительство восставшего народа». Отсюда следовал вывод: народ должен поддержать «свое» правительство 3.
Мелкобуржуазные демократы распространяли иллюзию, что, «контролируя» Временное правительство, можно изменить его политику, мерами воздействия «исправить» капиталистов. Позже, когда представители мелкобуржуазных партий вошли во Временное правительство, что нисколько не изменило его классовой природы как буржуазного правительства и его политики, эсеры заявляли, что правительство проводит политику не классовую, а надклассовую, общенародную, общенациональную, просто государственную и т. д.4
1 Всероссийский Совет крестьянских депутатов. Речь В. М. Чернова. «Дело народа», 6 мая 1917 г.
2 В. И. Ленин. Из дневника публициста. Поли. собр. соч., т. 34, стр. 126.
3 См. «Земля и воля» (Крестьянская газета партии эсеров, издававшаяся в Москве), 7 апреля 1917 г.
4 См. «Коалиционное или однородное правительство?» «Воля народа», 1 сентября 1917 г.


438
Глава восемнадцатая
Преувеличение сил буржуазии, неуверенность в творческих силах народных масс, боязнь экономического краха страны, страх перед гражданской войной, отсутствие самостоятельной экономической линии — все это обусловливало зависимость мелкобуржуазных партий от буржуазии, соглашательство с буржуазными партиями.
Февральская буржуазно-демократическая революция оставалась идеалом для мелкобуржуазных идеологов. Мыслилось, что дальнейшее развитие революции приведет к общенародному признанию эсеровской программы в Учредительном собрании, к постепенному и мирному переходу власти в руки «трудовой демократии». Центральный орган партии эсеров «Дело народа» утверждал, что своих целей эсеровская партия достигнет, «увлекая за собой лучшие элементы буржуазной демократии... воздействуя... дружески... на Временное правительство» 1.
Эсеры усердно проповедовали необходимость революционного оборончества, которое в конкретно-исторических условиях России того времени означало поддержку внешней политики Временного правительства, продолжавшей оставаться империалистической. Как указывал В. И. Ленин, рабочие и крестьяне в своей основной массе были добросовестными «революционными оборонцами», обманутыми буржуазией, бессознательно доверившимися буржуазной пропаганде, а идеологи и вожди мелкой буржуазии были сознательными оборонцами. Их оборонческая позиция была отражением интересов мелкого хозяйчика, который заинтересован в известной степени в аннексиях и военных прибылях и который «свято хранит» традиции царизма, развращавшего великороссов палачеством над другими народами 2.
Экономическая программа, с которой выступили мелкобуржуазные партии, свидетельствовала об отходе их от демократической позиции. Являясь одной из правящих партий, эсеры имели возможность претворять в жизнь свои программные требования, тем не менее они их не осуществили. Главная линия развития экономической программы мелкобуржуазных партий за период от февраля до октября 1917 г. состояла в постепенном отказе от демократических лозунгов и все большем подчинении политике буржуазии.
Центральной проблемой экономической политики должна была стать борьба с быстро надвигавшейся экономической катастрофой. Единственно правильный путь спасения страны от нависшей угрозы хозяйственной катастрофы был указан В. И. Ле¬
1 «Дело народа», 14 июня 1917 г.
2 См. В. И. Ленин. Проект резолюции о войне. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 261—262.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
439
ниным, разработавшим программу неотложных мероприятий в хозяйственной жизни страны, которые отвечали интересам широких народных масс. Эсеровско-меньшевистский блок выступил решительно против экономической программы большевиков. Мелкобуржуазная демократия не пошла на разрыв с буржуазными кругами.
Вступление «министров-социалистов» (В. Чернова, А. Пе- шехонова, Скобелева и др.) во Временное правительство сопровождалось их шумными обещаниями «обуздать капиталистов» и защитить интересы трудящихся. Вершиной мелкобуржуазного фразерства явилось заявление министра продовольствия энеса А. В. Пешехонова, что «сопротивление капиталистов, по-видимому, сломлено», и предложение министра труда меньшевика Скобелева увеличить обложение имущих классов до 100% прибыли.
III съезд эсеровской партии, занимавшийся главным образом спорами о левых и правых группировках в партии, оставил социально-экономические вопросы в стороне. В области экономической программы дело свелось лишь к общему требованию ограничения капиталистической прибыли, проведения в качестве крайней меры принудительного займа, расширения государственного и общественного контроля.
Полная зависимость эсеровских министров от буржуазии ясно видна из выступления В. Чернова на этом съезде. «Позиция буржуазии, — говорил он, — ставит новую власть перед ужасным положением или катиться по дороге к финансовому и экономическому краху, либо капитулировать перед требованиями буржуазии русской и буржуазии международной...» 1
Идеологи мелкой буржуазии призывали все слои населения к жертвам и лишениям и распространяли несбыточные вредные иллюзии, что буржуазия может якобы «исправиться», отказаться от своих прибылей2. «Только мелкобуржуазные политики, колеблясь между капиталистической и пролетарской политикой, — писал В. И. Ленин, — могут питать или поддерживать такие обманчивые надежды. В этом именно состоит ошибка теперешних вождей народнических партий и меньшевиков, Чхеидзе, Церетели, Чернова...» 3
Несмотря на то что требования рабочей программы эсеров не выходили за пределы буржуазно-демократического строя (8-часовой рабочий день, минимум заработной платы и т. д.), эсеры решительно выступали против ее «самочинного» прове¬
1 «Протоколы третьего съезда партии социалистов-революционеров», стр. 72.
2 См. там же.
8 В. И. Ленин. Добросовестное оборончество показывает себя. Поли, собр. соч., т. 31, стр. 315.


440
Глава восемнадцатая
дения и осуждали все попытки трудящихся осуществить свои требования «явочным порядком». Осуществление экономических требований рабочих эсеры относили лишь к тому времени, когда рабочий класс сумеет побороть экономический кризис. Они целиком уповали на государственную власть, решающую роль в социально-экономических преобразованиях отводили Учредительному собранию, грядущему «хозяину земли русской».
Мелкобуржуазные идеологи начали повторять клеветнические измышления буржуазии о якобы «непомерных требованиях» рабочих. В действительности же в 1917 г. основная заработная плата рабочих быстро падала, а буржуазия продолжала получать военные сверхприбыли.
Предложения эсеров о «демократизации хозяйственного строя», о привлечении «демократии» к контролю и организации производства были абсолютно бесплодны. Вопрос заключался в том, кому доверить контроль за капиталистами. Идеологи мелкой буржуазии высказывались за государственный контроль, государственное регулирование производства и распределения. Это означало, что самой буржуазии поручали контролировать себя. Сдать буржуазному государству дело борьбы с хищничеством капиталистов, писал В. И. Ленин, это все равно что бросить щуку в реку. «Апеллировать теперь к «государству» и к «революционной демократии», притом как раз по вопросу о хищничестве капиталистов — значит тащить рабочий класс назад, значит на деле проповедовать полную остановку революции. Ибо «государство» наше сейчас, после апреля, после мая, есть государство (хищничающих) капиталистов, приручивших в лице Чернова, Церетели и К0 изрядную часть «революционной (мелкобуржуазной) демократии»» 1.
Наладить действительный контроль за производством можно было, только опираясь на революционный энтузиазм рабочего класса. В. И. Ленин выдвинул идею рабочего контроля.
Центральной проблемой революции эсеры считали земельный вопрос. Революция, по их словам, должна привести к «торжеству трудового права» над буржуазным. Торжеством трудового права в земледелии и «брешью» в капиталистическом строе они считали передачу земли народу. Постепенное вторжение «права труда» в отдельные области экономики эсеры рассматривали как путь к социализму, а передачу крестьянам помещичьей земли продолжали считать антикапиталистиче- ской мерой.
1 	В. И. Ленин. Мелкобуржуазная позиция в вопросе о разрухе. Поли. собр. соч., т. 32, стр. 249,


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма 441
Формально в 1917 г. у эсеров оставалась прежняя аграрная программа социализации земли, принятая еще на I съезде партии. Происходившие в марте 1917 г. конференции эсеровской партии в Петрограде и Москве подтвердили, что партия не признает частной собственности на землю и выступает за передачу всей земли тем, кто ее обрабатывает.
Вместе с тем в 1917 г. эсеровская партия отвергла революционный путь решения аграрного вопроса, выступив против «самочинных» действий крестьян, направленных на организованный захват помещичьих имений. Эсеры старались внести «умиротворение» в крестьянскую среду, предотвратить обострение классовой борьбы. Надеясь решить аграрный вопрос мирно, не нарушая буржуазной «законности», они рассчитывали на то, что принцип социализации земли будет одобрен Учредительным собранием. Это была позорная капитуляция мелкобуржуазной партии перед помещиками и буржуазией, которые оттягиванием решения аграрного вопроса до Учредительного собрания надеялись выиграть время, ослабить силы революции и укрепить свои позиции. Рассчитывая на спад революции и на создание в стране условий, при которых решение аграрного вопроса можно будет свести к незначительной реформе, буржуазия и выдвинула лицемерный лозунг — решение всех социально-экономических проблем отложить до Учредительного собрания.
Между тем аграрный вопрос в России можно было решить только революционным путем. Из этого исходили большевики, призывая крестьянство организованным путем провести конфискацию всех помещичьих земель. Эсеры же в главном, решающем вопросе — о путях и методах проведения аграрных преобразований — заняли позицию реформизма и фактически помогали помещикам и буржуазии в их стремлении сохранить помещичью собственность на землю.
Эсеры отказались от своих же лозунгов, с которыми они выступали в революции 1905 г., призывая тогда крестьян к самочинному захвату помещичьих земель. Теперь они резко осудили попытки немедленного захвата помещичьих земель крестьянами, заявляя, что это якобы может вызвать падение производительных сил сельского хозяйства и затруднить справедливое распределение земли1.
Мелкобуржуазные демократы признавали необходимость удовлетворения крестьянских требований. Так, А. В. Пешехо- нов писал: «...я боюсь, как бы ошибка, которую делает... Временное правительство, не оказалась роковой. Сейчас совсем не то нужно. Нужны не подготовительные совещания, не теоре¬
1 См. «Дело народа», 16 марта 1917 г.


Глава восемнадцатая
442
тическая подготовка и разработка законопроектов, а быстрые и энергичные распорядительные действия... Почти всю посевную площадь окажется, быть может, необходимым немедленно изъять из их (помещичьего.—Авт.) распоряжения»1. Однако на революционные меры мелкобуржуазные деятели не были способны.
Партия эсеров, так называемая крестьянская партия, боялась крестьянства. Она не шла к нему с лозунгами антипоме- щичьей крестьянской революции, не пыталась сделать Советы крестьянских депутатов опорными пунктами крестьянской аграрной революции, а ориентировалась на официальные органы Временного правительства — земельные комитеты, недемократические по своему составу.
Н. Быховский в своем докладе на Петроградской конференции эсеровской партии в марте 1917 г. для удовлетворения «земельного голода крестьянского населения» предложил изъять подлежащий отчуждению земельный фонд — помещичьи, казенные, удельные земли — и передать их в ведение земельных комитетов до окончательного решения вопроса Учредительным собранием.
Это был маневр, рассчитанный на успокоение разбушевавшейся крестьянской стихии. В своем докладе Н. Быховский прямо заявил, что названные им меры «успокоят взволнованное крестьянское море и устранят возможную анархию при неорганизованном и непланомерном захвате земель» 2. Земельные комитеты в качестве «законного» органа должны были установить организованные формы аренды, улаживать все земельные конфликты и служить демократической ширмой для охраны помещичьей земельной собственности от революционных посягательств на нее со стороны крестьян.
При обсуждении доклада Н. Быховского отдельные представители эсеровской партии склонялись к частичному выкупу помещичьей земли. В заключительном слове Н. Быховский, повторяя буржуазные доводы, заявил, что вопрос о помещичьих землях осложняется тем, что огромная часть земель заложена в банках и их конфискация вызовет финансовую катастрофу. Он отметил также, что в деревне имеется 1,5 млн. собственников-крестьян (т. е. кулаков) и что отчуждение у этих хозяйств излишков земель сверх трудовой нормы должно быть произведено с выкупом.
Выступая перед делегатами «Союза земельных собственников» Витебской губернии в июне 1917 г., В. Чернов заявил, что «передача земли трудовому народу без выкупа отнюдь не
1 А. Пешехонов. Нужны не совещания, а действия! «Дело народа», 23 марта 1917 г.
2 «Дело народа», 13 апреля 1917 г.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма 443
тождественна с отобранием ее от земельных собственников без всякого вознаграждения, но вознаграждение это должно лечь на казну, и оно должно пропорционально уменьшаться в зависимости от увеличения размера отчуждаемой земельной собственности» 1. Это было прямым отказом от требований прежней программы эсеров.
На Всероссийском съезде крестьянских депутатов В. Чернов, выступая в качестве министра земледелия Временного правительства, заявил о необходимости сохранения «хорошо поставленных помещичьих хозяйств», что противоречило эсеровской теории «преимуществ» мелкого крестьянского хозяйства. Проведение аграрной реформы он предлагал разделить на два этапа: сначала прирезать землю тем крестьянским хозяйствам, у которых надел был меньше продовольственной (потребительной) нормы (7—10 десятин). Решение же вопроса о крупном крестьянском хозяйстве мыслилось делом неопределенного будущего.
Эсеров очень беспокоила позиция зажиточных хозяев (кулаков), которые, конечно, не приняли бы эсеровской мерки уравнительного землепользования. Эсеры и раньше не собирались производить перераспределение земли между трудовой и потребительной нормами, о чем свидетельствует само признание ими двух норм наделения землей: потребительной нормы и трудовой. А в условиях сильно возросшей к 1917 г. классовой дифференциации крестьянства им становилось все труднее маневрировать между различными, часто противоположными интересами разных социальных слоев крестьянства. Оставив для бедноты и полупролетариев деревни «продовольственную норму», В. Чернов теперь предложил излишки земли в крупных крестьянских хозяйствах подвергнуть налоговому обложению, с тем чтобы эти средства передать хозяйствам, имеющим землю по «продовольственной норме». Этот утопический план экономической поддержки бедняцких хозяйств за счет кулацких служил как бы оправданием проектировавшегося сохранения у кулачества всех земельных владений и проведения реформы без радикальной ломки социальных отношений, сложившихся в крестьянстве.
В докладе на Северной областной конференции партии эсеров В. Чернов так «мотивировал» реформистское отступление партии от своей аграрной программы: «Раньше нас объединял лозунг борьбы с помещиками. Теперь на смену ему выступил другой принцип — принцип деятельного, сознательного устроения. Ближайшая задача партии в аграрном вопросе — интенсивное организационное строительство, начиная с
1 «Новое время», 28 июля (10 августа) 1917 х\


444
Глава восемнадцатая
земельных комитетов — сельских, уездных, губернских — до центрального, главного земельного комитета» К Это была дальнейшая конкретизация реформистской линии эсеровской партии, шедшей на поводу у буржуазии.
В то время как партия эсеров фактически изменила крестьянству, отказавшись от немедленного осуществления своей же аграрной программы, левые эсеры продолжали выступать за немедленную передачу помещичьих земель в ведение земельных комитетов и за немедленную социализацию земли.
С требованием возврата к старым лозунгам выступил левый эсер Прошьян. «Раньше нашей опорой служила реальная борьба с помещиками за землю, — заявил он, — теперь мы призываем крестьян организовываться. Этого мало... Процесс захватов земель зашел уже далеко. Процесс этот следует не отрицать, а подчинить своему руководству, сообщить ему организованный характер»1  2. Выступление Прошьяна было поддержано другими левыми эсерами.
Причина коренного изменения взглядов правых эсеров по аграрному вопросу кроется в качественно новой постановке этого вопроса после Февральской революции, когда создались объективные условия для перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Классовая и партийная размежевка резко изменилась по сравнению с периодом революции 1905—1907 гг.: деление партий на «левые» и «правые» теперь проходило не между трудовиками и кадетами, как это было в первой русской революции, а между всеми буржуазными и мелкобуржуазными партиями, с одной стороны, и революционной социал-демократией во главе с В. И. Лениным — с другой. Как показал В. И. Ленин, в 1917 г. требование национализации земли имело уже иное значение, чем в 1905—1907 гг. В условиях 1917 г. национализация земли была уже не только «последним словом» буржуазной революции, но и шагом к социализму3  * * * * 8.
Когда переход к социалистической революции встал как актуальный вопрос революционной практики, эсеры оказались
1 Северная областная конференция партии с.-р. Доклад В. М. Чернова. «Дело народа», 24 мая 1917 г.
2 Северная областная конференция партии с.-р. Выступление
П. П. Прошьяна. Там же.
Прошьян П. П. (1883—1918) — левый социалист-революционер. В годы
войны встал на интернационалистскую позицию. Вел борьбу против
соглашательской политики ЦК партии эсеров. Входил в первый состав
Совнаркома в качестве наркома почт и телеграфа.
8 См. В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Послесловие. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 412—413.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
445
неспособными руководить крестьянством даже в его борьбе с помещиками. Они испытывали, по словам В. И. Ленина, «самый большой идейный (некорыстный) страх перед продолжением революции по направлению к социализму» К
События 1917 г. полностью подтвердили ленинскую оценку эсеров как буржуазных демократов, которые, не имея ничего общего с социализмом, лишь пользуются социалистической фразеологией.
Эсеры не верили в победу социалистической революции. Неоднократно заявляя, что революция идет под знаком социализма, само осуществление социализма они по-прежнему считали делом далекого будущего. На вопрос меньшевика Скобелева на Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов в июне 1917 г. о том, что же «ставить на место капитализма», эсер Филипповский в своем выступлении ответил: «Час социализма еще не пробил». Эсер Саакиян поддержал эту позицию, сказав, что «диктатура пролетариата... немыслима... Она будет диктатурой безумия» 1 2.
Социальные результаты Февральской революции весьма преувеличивались эсерами; ей приписывали решение и тех задач, за которые еще предстояло бороться. Так, эсер Русанов в докладе на конференции партии эсеров в мае 1917 г. заявил: смысл русской революции в том, что были «потрясены основы господства цензовой России, крупного землевладения и крупной буржуазии» 3.
В отличие от правых эсеров и центра партии левые эсеры называли происходившую революцию социальной; они считали, что задачи революции не исчерпываются социализацией земли, что необходимо добиваться «полного раскрепощения труда и человека от всяческого угнетения, обобществления орудий производства и земли, всестороннего развития человеческой личности» 4. Как типичные мелкобуржуазные социалисты, левые эсеры выступали против диктатуры пролетариата и вооруженных форм классовой борьбы.
После разгрома июльской демонстрации и решительного поворота буржуазии к открытой контрреволюции все реже встречаются в эсеровской печати заявления о верности идеалам социализма. Теперь они открыто говорили о «неподготовленности» России к «введению социализма», о широких возможностях развития промышленности и торговли России в рамках
1 В. И. Ленин. Введение социализма или раскрытие казнокрадства? Поли. собр. соч., т. 32, стр. 318.
2 «Дело народа», 6, 7 июня 1917 г.
«Дело народа», 24 мая 1917 г.
4 Чего хотят левые социалисты-революционеры. «Партия левых социал-револ. (интернационалистов)». Б. г., стр. 1.


446
Глава восемнадцатая
капитализма. «Мы полагаем, — говорилось в редакционной статье газеты «Дело народа», — что русская революция не уничтожила возможностей капиталистического развития и... до того, пока в Западной Европе не совершилась социалистическая революция, не может быть и речи о ниспровержении капиталистического строя в России... Мы убеждены, что на почве демократической республики возможен и неизбежен пышный расцвет промышленности и торговли в формах капиталистического хозяйства, расцвет, которому не только не противоречит, но которому благоприятствует осуществление минимальной программы социалистических партий» 1.
Вступив в коалицию с буржуазией, превратившись в партию охраны капиталистических устоев, партия эсеров шаг за шагом отходила от своих демократических принципов. Полной изменой крестьянству и своей программе явился земельный законопроект министра земледелия эсера С. Л. Маслова. Эсеры объявили, что новый земельный законопроект представляет собой «крупный шаг к осуществлению аграрной программы партии». Центральный комитет эсеров призвал членов партии развить агитацию в пользу этого проекта, популяризировать его в массах2.
Согласно этому проекту, предусматривалось создание временного арендного фонда, в который входили бы земли, принадлежащие казне, удельные земли, незасеянные земли и та часть помещичьей земли, которая сдавалась в аренду. В арендный фонд не могли быть переданы сады, плантации, посевы свекловицы и т. д., земли, необходимые для удовлетворения потребности самого владельца, его семьи, служащих и рабочих, а также для обеспечения содержания наличного скота. Все эти земли по-прежнему должны были оставаться в помещичьей собственности.
Арендная плата сохранялась, крестьяне должны были вносить ее в земельные комитеты, а те в свою очередь передавать ее землевладельцу. «Земельные комитеты,— писал В. И. Ленин, — превращаются в сборщиков арендной платы для господ благородных землевладельцев!!»3 Это делалось для того, чтобы предохранить помещичьи земли от самочинного захвата крестьянами.
0 причинах появления законопроекта С. Л. Маслова большевик М. С. Ольминский писал: «Социалисты-революционеры теперь поняли, что крестьян уже не удержишь, а все крестьян¬
1 «Дело народа», 1 сентября 1917 г.
2 Постановление Центрального Комитета п. с.-р. «Дело народа», 19 октября 1917 г.
3 В. И. Ленин. Новый обман крестьян партией эсеров. Поли. собр. соч., т, 34, стр. 432.


Мелкобуржуазные теории империализма и социализма
447
ство в тюрьму не посадишь. Поэтому они предлагают теперь не ждать Учредительного собрания, а сейчас же передать кое- что в распоряжение земельных комитетов: передать не все, а только частичку земли» 1. Но эсеры не могли удержать крестьянство от борьбы за революционное решение аграрного вопроса. В стране нарастало крестьянское восстание. «Крестьянство перешагивает через эсеров в вопросе о земле» 2, — писал М. С. Ольминский.
Эволюция мелкобуржуазной идеологии от буржуазного радикализма к буржуазному либерализму и соглашательству в наиболее сложный и ответственный момент истории означала обман и предательство крестьян. «Партия эсеров, — писал В. И. Ленин по поводу земельного законопроекта Маслова, — обманула крестьян: она переползла со своего земельного проекта на помещичий, кадетский, план «справедливой оценки» и сохранения помещичьей собственности на землю...
Этот законопроект господина С. Л. Маслова есть полная измена партии эсеров крестьянам, полный переход этой партии к привержничеству помещикам» 3.
Таким образом, мелкобуржуазные партии, будучи правящими партиями, оказались не в состоянии практически решить аграрный вопрос. И это было закономерным явлением в период перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую. В этих условиях, указывал В. И. Ленин, осуществить такие великие преобразования, как отмена частной собственности на землю, передача ее трудящимся и конфискация помещичьих земель, «абсолютно невозможно без самых решительных революционнейших мер против буржуазии, мер, которые провести в состоянии только присоединение беднейшего крестьянства к пролетариату, только национализация банков и синдикатов» 4.
На страницах эсеровских газет велась травля большевиков. Готовящуюся революцию пролетариата и беднейшего крестьянства они называли рискованной авантюрой, более опасной, чем корниловский мятеж5. Эсеры призывали дать «самый резкий отпор проповедникам новой революции», старались мобилизовать все силы для удержания масс от активных выступлений и всячески им противодействовать6.
1 М. С. Ольминский. Земля и земельные комитеты. Соч., т. 2, 1935, стр. 298.
а М. С. Ольминский. Самодержавие капиталистов. Там же, стр. 300.
3 В. И. Ленин. Новый обман крестьян партией эсеров. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 428.
4 В. И. Ленин. Три кризиса. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 432.
5 См. «Воля народа», 7 сентября 1917 г.
с См. «Дело парода», 30 сентября 1917 г.


448
Глава восемнадцатая
В борьбе с готовящейся социалистической революцией «друзья народа» искали защиты и спасения у буржуазного Временного правительства. Они одобряли те мероприятия буржуазии и помещиков, которые подготовлялись для разгрома пролетарских революционных сил. На страницах эсеровской печати систематически печатались призывы защищать Временное правительство всеми силами и средствами вплоть до силы оружия 1.
Правые эсеры и центр партии во главе с В. Черновым изменили всем учениям и программе социалистов-революционе- ров, перешли к врагам социализма, душителям революции.
Бурный размах революционного движения испугал мелкобуржуазных демократов, и они не смогли пойти на разрыв с империалистической буржуазией. Неумолимый ход классовой борьбы поставил перед ними вопрос ребром: быть с революционным пролетариатом или с буржуазией и помещиками, выступать за трудящихся или против них. Эсеры пошли против пролетариата и трудового крестьянства, стали активной силой контрреволюции.
Внутри партии эсеров все более определенно стало проявляться левое крыло, которое не желало следовать политике вождей своей партии. Рост оппозиции среди эсеров привел к образованию партии левых эсеров. По мере развертывания революционных событий и отхода народных масс от эсеров левые эсеры из немногочисленной группы вырастают в сильное оппозиционное течение внутри партии. В 1917 г. левые эсеры выступали как идеологи трудящегося крестьянства, выразители его революционно-демократических требований, хотя и не все были последовательны до конца в деле борьбы за интересы трудящихся. В дни Октябрьской революции левые эсеры пошли за большевистской партией, став временными попутчиками революции.
Величественную задачу освобождения крестьян от вековой эксплуатации и кабалы выполнила Коммунистическая партия, опираясь на революционную энергию пролетариата и крестьянства в борьбе против буржуазно-помещичьих классов и мелкобуржуазных партий эсеров, энесов и меньшевиков.
1 	См. «Земля и воля», 20 октября (2 ноября) 1917 г.


Глава девятнадцатая ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТРЕБОВАНИЯ КРЕСТЬЯНСТВА
Период до Февральской революции
ринимая активнейшее участие в революции 1905— 1907 гг., крестьянство выдвигало свою программу решения аграрного вопроса. Эта программа нашла выражение в «Прошениях» и «Приговорах» крестьянских сельских сходов, направляемых правительственным органам, в документах Всероссийского крестьянского союза, в письмах и наказах крестьян депутатам государственных дум, в земельных проектах думской Трудовой группы, в выступлениях крестьян-депутатов с трибуны Думы.
В то время как аграрные программы Крестьянского союза и трудовиков вырабатывались при значительном влиянии со стороны народников и отражали их доктрины, крестьянские «Приговоры» и «Наказы», составленные в основном самими крестьянами, были в меньшей степени отягощены идейным грузом народничества, более непосредственно отражали взгляды и требования самих крестьянских масс.
Свое обезземеливание и обнищание крестьянство расценивало как результат реформы 1861 г., приведшей к массовой экспроприации крестьянских земель в пользу помещиков. «Отрезка от нашего надела, который мы имели в крепостном праве, осталась в пользу помещика», поэтому крестьяне «с времен 19 февраля 1861 года терпят невыносимую нужду» в земле, сообщалось в «Приговоре» крестьянского схода Владимирской губернии, и выполняют тяжелую барщинную работу в пользу своих бывших владельцев-помещиков за аренду мизерных участков земли 1.
Выход из своего угнетенного положения крестьянские массы видели в уничтожении помещичьего землевладения, тяжелым
1 	ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 281, л. 89, 91, сентябрь 1905 г.; д. 787, л. 140.
15 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


450
Глава девятнадцатая
бременем давившего на них. «Земля создана богом. Она не может принадлежать тому или другому лицу, — заявлялось в «Приговорах» крестьян Пензенской губернии, — она должна быть ничьей, и чтобы пользоваться ею имел право всякий, кто в ней нуждается, поэтому необходимо: частную на землю собственность уничтожить» *. Во многих «Приговорах» выставлялось требование уничтожить не только помещичье, но и крестьянское надельное землевладение. В то же время зажиточные слои крестьян, ведущие хозяйство буржуазного типа, стремясь к ликвидации помещичьих латифундий, ратовали за передачу помещичьих земель «в личную собственность» для ведения самостоятельного единоличного хозяйства, «чтобы извлекать из оной (земли. — Авт.) пользу». Передачу помещичьих земель новым владельцам такие крестьяне мыслили только на условиях выкупа, чтобы землевладельцы впредь «лучше старались» в обработке своих полей1  2.
Осуществление национализации земли крестьяне представляли себе путем принудительного бесплатного отчуждения всех земель от прежних владельцев в пользу «трудящегося народа». В отдельных «Приговорах», касаясь форм будущего землеустройства, крестьяне требовали передачи общенародной земли в распоряжение демократически избранного местного крестьянского самоуправления, органы которого на местах осуществят распределение земли по воле народа3.
Крестьяне Пензенской и некоторых других губерний, отражая влияние ведущих там свою агитацию эсеров, писали о своем желании вести хозяйство на общинных началах, товариществами 4. Однако отдав дань чуждой им социализации земли, составители документа спешили оговориться о возможности свободного выхода из общины «для ведения хозяйства фермерского, но чтобы земля давалась не в вечность, что, конечно, может сделать в будущем много безземельных, и чтобы земля наделялась на срок не менее 15-ти лет и не более 25-ти» 5. В этих словах ярко раскрывается точка зрения мелкого хозяйчика, стремящегося создать наилучшие условия для своего еще не окрепшего, но уже капитализирующегося хозяйства.
Выставляя неосознанно буржуазное требование национализации земли и видя в ней конечную цель своих стремлений,
1 ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 787, л. 365 об.
2 См. там же, л. 119 об., апрель 1906 г. Письмо крестьянина Рязанской губернии в Думу.
3 ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 787, л. 372, 252 об., 300.
4 См. там же, л. 255 об. и др.
5 Там же. «Наказ» члену Государственной думы Ив. Степ. Тимошину крестьян Пензенской губернии.


Экономические требования крестьянства
451
крестьянство сопровождало это реально возможное требование утопическими пожеланиями запретить наемный труд в земледелии, куплю-продажу и аренду земли для извлечения дохода и обеспечить уравнительное землепользование1.
Крестьянство стремилось ликвидировать феодально-крепостнические пережитки во всех сферах экономической жизни. Осуждая самодержавно-крепостническую налоговую политику, крестьяне требовали уничтожения всех податей, повинностей, пошлин, косвенных налогов и введения единого прогрессивно- подоходного обложения.
В крестьянских «приговорах» выставлялся ряд требований, направленных на организацию капиталистического земледелия: дешевый кредит государства, проведение мелиоративных работ и устройство племенных пунктов за счет государства, организация сбыта и т. д. В этих требованиях наряду с трезвым расчетом хозяина уживалась романтическая мечта мелкого буржуа об «уничтожении особой покровительственной системы для крупной промышленности»2 в пользу мелкого земледельческого производства.
Земельные требования крестьянских масс претерпели определенную эволюцию на протяжении периода 1905—1907 гг. — от робких просьб смягчить условия аренды помещичьей земли до решительного требования уничтожить саму основу крестьянской кабалы — помещичью собственность на землю.
В мотивировке необходимости ликвидации феодального землевладения крестьяне шли от морального осуждения несправедливости неравного распределения земли и просьб о наделении землей для исправной уплаты податей к осознанию экономической необходимости в земле как объекте буржуазного хозяйствования3. Отвергая выкуп всех помещичьих земель, крестьяне сначала оправдывали это тем, что они потом и кровью давно оплатили землю. В более поздних документах уже прямо заявлялось, что средства, которые требуют помещики за землю, нужны самим крестьянам для ведения нового, свободного хозяйства. Включение в «Приговоры» требований гражданских и политических свобод, оценка деятельности политических партий с позиции крестьянских интересов также свидетельствуют о развитии крестьянской мысли в эпоху первой русской революции.
1 ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 787, л. 374, март 1907 г.; л. 309, 359 об. В своем «Наказе» депутату Думы нижегородские крестьяне писали в 1907 г.: «Узаконивайте изъятие земли из товарного оборота» (л. 381 об.).
а ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 278, л. 29 об.; д. 787, л. 342 об., 280, 280 об., 386.
а ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 281, л. 7 об.
15*


152
Глава девятнадцатая
Наряду с наивной верой в царя и Государственную думу крестьяне критически высказывались в адрес правительства и, не осознавая до конца, стихийно стремились покончить с самодержавным строем. Однако в период 1905—1907 гг., выступая за всенародное законодательное представительство, крестьянство не поднялось до требования демократической республики.
Включение в «Приговоры» требований об улучшении положения рабочего класса свидетельствует, что в ходе первой русской революции крестьянство все более осознавало общность целей с рабочим классом в борьбе против общего врага.
В процессе развития буржуазно-демократического движения наиболее сознательная часть крестьян приходила к пониманию необходимости выразить свои интересы и организовать силы всего крестьянства. В результате этого летом 1905 г. возник Всероссийский крестьянский союз. Не выдвигая перед крестьянством принципиально новых задач революционного движения, Союз помогал крестьянским массам лучше осознать и более четко формулировать их требования, привносил элементы организованности в крестьянское движение и содействовал его размаху.
Деятельность Союза встречала горячее одобрение со стороны В. И. Ленина *, который расценивал его как зачаток крестьянской партии. Слабой стороной Союза было то, что либеральная буржуазия пыталась направить его работу в буржуазно-либеральное русло, для чего стремилась захватить руководство в нем. Однако основную руководящую роль в Союзе играли эсеры.
Оценивая работу съездов, где вырабатывались основные документы Союза, надо проводить различие между его руководством, отражавшим интересы крестьянской верхушки, и делегатами от бедняцко-середняцких масс. Основной задачей I съезда была выработка программы Крестьянского союза1  2. В принятой резолюции по политическим вопросам было выставлено требование буржуазно-демократических свобод, главное среди них — требование созыва Учредительного собрания и законодательной Думы на основе демократических принципов избирательного права3.
1 См. В. И. Ленин. Пролетариат и крестьянство. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 97; «Победа кадетов и задачи рабочих партий», стр. 334—335.
2 Первый (учредительный) съезд Всероссийского крестьянского союза, собравший делегатов из 28 губерний России, проходил в Москве 31 июля — 1 августа 1905 г.
3 См. «Протокол Учредительного съезда Всероссийского крестьянского союза», СПб., 1905, стр. 23,


Экономические требования крестьянства
463
Вопреки попыткам буржуазно-либеральных деятелей, захвативших руководство I съездом, развернуть прения вокруг политической части программы Союза, делегаты-крестьяне начинали свои выступления с волновавшего их аграрного вопроса. Представители широких масс крестьянства различных губерний единодушно требовали отмены частной собственности на землю и провозглашения ее общенародной. «Необходимо отменить частную земельную собственность и передать землю тем, кто ее будет обрабатывать трудами своей семьи» — таково было решение крестьян. Лишь один участник съезда, отражая влияние эсеров, провозгласил лозунг социализации земли, но не получил поддержки. Съезд единогласно принял резолюцию о необходимости национализации земли К
В силу неоднородности состава съезда при обсуждении условий осуществления национализации земли возникли разногласия. В отношении царских, монастырских, кабинетских, удельных земель была единогласно принята резолюция об их безвозмездном отчуждении в пользу крестьян. По поводу же условий отчуждения частновладельческих земель единства не было. Выкуп помещичьих земель отвергался всеми делегатами. «Никакого выкупа за землю не нужно. Скорее с помещиков нужно взять выкуп за то долгое время, которое они владели землей» 1 2, — заявил один из участников съезда, выражая общее мнение.
В отношении земель, купленных кулаками и зажиточными середняками, представители этих слоев крестьянства, отстаивая выкуп, говорили: «Частные земли нужно различать: они имеются не только у помещиков, но и у крестьян. Нужно дать за землю скромное вознаграждение», чтобы не разорить хозяев 3.
Представители бедняцко-середняцкой массы резко протестовали против выкупа всякой частновладельческой земли, как помещичьей, так и крестьянской. Революционную решимость этих крестьян в борьбе за землю ярко отразил в своем выступлении делегат курских крестьян: «Никаких выкупов мы платить не будем. Если же не добьемся мирного выхода, то найдем другие пути» 4.
Несмотря на попытки руководителей съезда и солидаризировавшихся с ними делегатов от зажиточной верхушки про¬
1 См. «Протокол Учредительного съезда Всероссийского крестьянского Союза», стр. 13, 26, 27, 38. Фамилии крестьянских делегатов в целях конспирации в протоколах не раскрыты.
2 Там же, стр. 28, 38.
3 См. там же, стр. 27.
4 Там же, стр. 28.


454
Глава девятнадцатая
вести резолюцию о выкупе частновладельческих земель, представители широких крестьянских масс ее не приняли. В целом же резолюция по земельному вопросу, принятая съездом, была половинчатой и имела компромиссный характер. Национализация земли признавалась единогласно, но условия отчуждения земель предоставлялось выработать будущему Учредительному собранию *. Таким образом, Крестьянский союз иод давлением руководства на I съезде фактически уклонился от конкретной разработки программы решения земельного вопроса. А только от этого, писал Ленин, «действительно зависит, добьются ли крестьяне освобождения от помещичьего гнета» 1 2.
При обсуждении тактических и организационных вопросов по руководству крестьянским движением кадетско-эсеровские руководители, используя политическую незрелость и непоследовательность крестьянства, провели резолюцию, в которой крестьянам рекомендовалось воздерживаться от стихийных «бунтов» и погромов3. Представители же крестьянских масс рассказывали на съезде о революционном захвате помещичьих земель на местах, о создании революционных крестьянских комитетов и призывали: «На силу нужно отвечать силой... Нужно действовать с оружием в руках» 4.
Представители зажиточных верхов, идя в фарватере либерально-народнического руководства, продемонстрировали свои монархистские настроения и соглашательство5.
В работе I съезда принимал участие от Московского Комитета РСДРП большевик А. В. Шестаков. Представитель социал- демократии нес крестьянству лозунги пролетарской партии, призывающие к расширению и углублению революции, предлагая включить в резолюцию о государственном устройстве России требование демократической республики, что, однако, было отклонено руководством съезда6.
II съезд союза (6—10 ноября 1905 г.) проходил в период наивысшего подъема революции; он оказал большое революционизирующее воздействие на крестьянские массы, рекомендуя шире создавать местные союзы и комитеты для руководства крестьянской борьбой.
1 	См. «Протокол Учредительного съезда Всероссийского крестьянского союза», стр. 38.
“ В. И. Ленин. Проект речи по аграрному вопросу во второй Государственной думе. Поли. собр. соч., т. 15, стр. 158.
3 См. «Протокол Учредительного съезда Всероссийского крестьянского союза», стр. 46.
4 Там же, стр. 14, 46. Речь крестьянского делегата из Поволжья.
5 См. там же, стр. 17.
4 	См. там же, стр. 25,


Экономические требования крестьянства
455
Местные крестьянские союзы и комитеты были непосредственно связаны с борющимся крестьянством и руководили им, выставляя лозунги, расширяющие революционную борьбу крестьян 1.
Создание первой крестьянской организации в общероссийском масштабе и первая попытка выработать аграрную и политическую программу крестьянской революции являются шагом вперед в развитии экономических требований крестьян в ходе революции 1905—1907 гг.2
Трудовая группа сложилась как думская партийная организация в 1906 г. в ходе работы I Думы из депутатов крестьян и народников-интеллигентов. Свои взгляды трудовики изложили в «проекте 104-х», провозглашенном с думской трибуны в мае 1906 г.3 Это была выработанная крестьянством и сформулированная с помощью народнической интеллигенции аграрная платформа, наиболее полно и последовательно отражавшая и защищавшая интересы крестьян против помещиков4. От протоколов и резолюций Всеросийского крестьянского союза по аграрному вопросу трудовическая программа отличается последовательностью, полнотой содержания, четкостью формулировок.
Главная идея, пронизывающая содержание «проекта 104-х», заключается в национализации земли и отчуждении ее от прежних владельцев на условиях, наиболее приемлемых и выгодных для крестьян. Трудовики провозгласили, что земля с ее недрами и водами должна принадлежать народу, для чего создается общенародный земельный фонд из принудительно отчуждаемых земель помещиков, царя и казны. Пользоваться землей имеет равное право каждый желающий обрабатывать землю своим трудом. Участки наделяются по трудовой норме; для обеспечения землей всех в достаточном количестве государство организует на казенный счет переселение желающих в многоземельные районы. Отчуждение земель предусматривалось в принципе безвозмездным, но в отдельных случаях допу-
1 Так, Северный областной съезд Всероссийского крестьянского союза (29—30 декабря 1905 г.) провозгласил: «Да здравствует власть народа!» —и постановил, что общенародной землей должно распоряжаться государство в лице выборных от народа представителей. См. «Протоколы Первого Северного областного съезда Всероссийского крестьянского союза». СПб., 1906, стр. 53, 61—62.
“ Всероссийский крестьянский союз распался в конце 1906 г.; часть его руководящих деятелей (Шапошников, Аладьин и др.) приняли участие в работе думской Трудовой группы; другие в дальнейшей своей работе сомкнулись с кадетами (Сталь, Тесленко, Курнин).
а Проект подписали крестьянские депутаты I Думы всех оттенков и направлений и трудовики-народники — всего 104 подписи, что и дало такое название предложенному проекту.
4 	См. В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Полн. собр. соч., т. 16, стр. 245.


456
Глава девятнадцатая
спалось вознаграждение прежних владельцев за счет государства.
Утверждая наиболее передовой, прогрессивный путь буржуазного развития сельского хозяйства, трудовики стремились осуществить его демократическим способом К «Проект 104-х» предусматривал начала широкого местного самоуправления на основе демократических выборов. Органы самоуправления должны были провести всенародное обсуждение, подготовку и проведение земельных реформ; они же должны распоряжаться и заведовать общественным земельным фондом на основе законов центрального демократического правительства. До осуществления реформы местные комитеты должны регулировать отношения между землевладельцами и трудящимися (установление размера аренды, заработной платы, продолжительности рабочего дня).
Как писал В. И. Ленин, трудовический проект отражал экономическую необходимость «уничтожения всех старых форм землевладения для создания нового хозяйства»1  2. Объективно на первом плане у трудовиков стояли мелкособственнические, буржуазные устремления крестьян — будущих хозяев-ферме- ров. Об этом свидетельствует весь их проект, и в первую очередь пункт, откладывавший на будущее национализацию надельных и мелких частновладельческих земель, не превышавших трудовой нормы 3. В этом сказалось стихийное устремление трудовиков защитить интересы уже «территориализиро- вавшихся» крестьянских хозяйств.
Заботой о хозяине проникнуты и предложения (§ 15), предусматривавшие ссуды и пособия нуждающимся, ибо, как писал В. И. Ленин, такой помощью в условиях товарного производства может воспользоваться только крестьянин, ускоренно превращающийся в фермера. Предпочтение, отдававшееся проектом местному сельскому населению при наделении землей (§9), также свидетельствует об ограждении интересов хозяйств данной местности, вставших на буржуазные рельсы, поскольку землю в первую очередь возьмут те, кто ее экономически может удержать, у кого уже есть база для «свободного» ведения хозяйства.
Трудовический проект не посягал также и на основы капиталистического хозяйствования владельцев земных недр и
1 См. «Стенографические отчеты Государственной думы». Первый созыв, т. И. СПб., 1906, стр. 1077, 1760, 1795, 1848.
2 В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 372.
3 См. § 3 «Проекта основных законов». «Аграрный вопрос в I Государственной думе». Киев, 1906, стр. 7.


Экономические требования крестьянства
457
вод до тех пор, пока последние не будут национализированы и не войдут в общенародный фонд1.
Рекомендации трудовиков о принятии законодательных мер против концентрации земли в одних руках и их рассуждения о необходимости только личного труда в обработке земли представляли собой всего лишь мелкобуржуазные иллюзии, которые были бы разбиты при первом же их воплощении в жизнь.
Подоходный налог на землю, уничтожение абсолютной и передача дифференциальной ренты государству, выдвигавшиеся авторами проекта, также представляют собой чисто буржуазные мероприятия.
Сами авторы проекта, ограниченные мелкобуржуазным кругозором, не понимали буржуазного характера своих принципов. Они считали, что их программа ведет крестьянское «трудовое» хозяйство непосредственно к социализму. Элементов капитализма в крестьянском хозяйстве, буржуазных перспектив его развития трудовики не видели, относя их всецело к хозяйству помещичьему. Отрицая частную собственность на землю, трудовики полагали, что они учитывают «социалистическую» природу русского крестьянина — «общинника», «антисобственника ».
Мелкобуржуазный характер идеологии трудовиков обусловил либеральные колебания их аграрной программы, проявлявшиеся в непоследовательном проведении принципа национализации земли, в допущении (хотя и в отдельных случаях) государственного выкупа помещичьих и частновладельческих земель, размеры которых превышали трудовую норму2.
Еще резче проявлялся дух соглашательства у представителей Трудовой группы в усиленном внимании, которое интеллигенты-народники уделяли вопросу о нормах наделения землей безземельных и малоземельных крестьян. Решая проблему о размерах земельных участков, которые будут предоставлены в пользование крестьянам, и о том, сколько для этого потребуется отчуждать помещичьих земель, интеллигентская часть трудовиков фактически сводила на нет революционную постановку вопроса крестьянами-трудовиками о необходимости безоговорочного уничтожения всего помещичьего землевладения 3.
Ставя во главу угла вопрос о нормах, народнические интеллигенты забывали о крестьянской борьбе за землю, о том,
1 См. § 7 «Проекта основных законов». «Аграрный вопрос в I Государственной думе».
2 См. «Аграрный вопрос в I Государственной думе», стр. 85—86 и др. (Из речи профессора Т. В. Локотя 19 мая 1906 г.)
* См. § 14 «Проекта основных законов». «Аграрный вопрос в I Государственной думе», стр. 8.


458
Глава девятнадцатая
что, как говорил В. И. Лепин, «гвоздем борьбы являются помещичьи латифундии».
Трудовики-крестьяне, исходя из своих практических потребностей, были и революционнее и последовательнее парод- нических интеллигентов. Крестьяне, писал В. И. Ленин, центр тяжести переносили на уничтожение помещичьих латифундий независимо от того, достигнуты ли нормы наделения землей К Крестьяне-трудовики, отражая устремления всей крестьянской массы, считали необходимым сначала раскрепостить землю, а потом уже на новой почве решать вопросы крестьянского землепользования и самим устанавливать нужные нормы наделения землей. В. И. Ленин указывал, что вопрос о нормах наделения землей мог бы иметь практическое значение в условиях запрещения наемного труда, что большинством крестьян в эпоху первой русской революции было признано на деле невозможным.
Революционно-демократическая позиция крестьян-трудови- ков в решении аграрного вопроса, чуждая интеллигентского бюрократизма и либеральной половинчатости, была особенно ярко выражена в речи крестьянина-трудовика Киселева на заседании II Думы, где он заявил, что крестьянам нужна «только полная и бесповоротная отмена частной собственности на землю» 1 2.
Следует отметить, что работа трудовических депутатов в думах носила демократический характер: они стремились установить тесный контакт с крестьянскими выборщиками и но возможности вовлечь крестьянство в работу дум.
Поскольку само русское крестьянство не было единым классом, постольку и Трудовая группа не смогла стать монолитной, единой классовой партией. По мере буржуазного разложения крестьянства происходило вырождение революционного демократизма мелкобуржуазной трудовическо-народнической идеологии и перерождение ее в идеологию буржуазную, что и доказали трудовики в 1917 г. своим сотрудничеством с буржуазным Временным правительством.
В результате экономической неоднородности крестьянства и разной степени политической сознательности отдельных его слоев не все крестьянские депутаты дум входили в Трудовую группу. Меньшая часть депутатов-крестьян — в основном от зажиточной крестьянской верхушки из западных и юго-западных губерний, где капиталистические отношения были развиты гораздо сильнее, чем в Центральной России, —
1 См. В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соя., т. 16, стр. 374.
2 См. «Стенографические отчеты Государственной думы. Второй созыв», т. II, стр. 1950,


Экономические требования крестьянства
459
примыкала к правым партиям и кадетам, либо оставалась вне партий.
Указывая, что II Государственная дума наиболее полно и зрело отразила борьбу классов в русской революции и четко выявила партийные группировки, В. И. Ленин дал подробный разбор выступлений крестьянских депутатов этой Думы1.
На основе анализа речей крестьян, примыкавших к партиям правых, октябристов и кадетов, В. И. Ленин показал, что монархическое крестьянство на словах было предано старой власти и разделяло методы решения аграрного вопроса, выдвигавшиеся этими партиями. Практически же потребности этих слоев крестьян оказывались гораздо левее буржуазно-помещичьих программ. На деле и эти крестьяне добивались всей земли, борясь с помещиками и не соглашаясь платить выкуп за землю в размерах, предлагавшихся кадетами.
Выступления беспартийных крестьян, отражавшие мнения наименее сознательной и наименее организованной крестьянской массы, показали непоследовательность, незрелость формы, а вместе с тем революционное, антипомещичье содержание их требований.
Объективно успешное решение аграрного вопроса в интересах крестьян зависело от того, сумеет ли рабочий класс России установить союз с крестьянством, осуществляя над ним руководство. Поэтому в период революции 1905—1907 гг. комитеты РСДРП вели в деревне большую агитационную работу. Работа партии находила сочувствие и отклик в бедняцко-середняцких слоях и способствовала размаху крестьянского революционного движения. В тех районах, где велась большевистская агитация, борьба крестьян достигала наибольшей остроты, политической сознательности и организованности. В некоторых деревнях центральных губерний крестьяне уже осенью 1905 г. включали в свои «Приговоры» требование конфискации помещичьей земли и бойкот Думы как не представляющей интересов народа. Так, крестьяне Костромской губернии постановили добиваться вместе с рабочим классом, руководимым РСДРП, всенародного Учредительного собрания, а затем «полного народовластия» для удовлетворения всех требований крестьянства 2.
В Калужской губернии, где большую работу среди крестьян вели рабочие крупных промышленных центров, вернувшиеся на родину, на крестьянском митинге трех уездов — Медынского, Калужского и Перемышльского — было принято поста¬
1 	См. В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов, гл. V. Поли. собр. соч., т. 16.
“ См. Е. В. Осокин. Из истории классовой борьбы в деревне в революции 1905—1907 гг. «Исторические записки», т. 7, 1940, стр. 252, 253.


460
Глава девятнадцатая
новление: «Мы, крестьяне 3-х уездов... заявляем фракции социал-демократической партии Государственной думы, что вполне разделяем программу партии, избранных же депутатов от Калужской губернии мы не уполномочивали и с их взглядами не согласны» 1.
Однако в ходе революции 1905—1907 гг. не был создан прочный и повсеместный союз рабочих и крестьян; крестьянство в целом еще не имело достаточного классового самосознания и не проявляло необходимой политической активности. Среди подавляющего большинства крестьянских масс еще прочно господствовали монархистские настроения. Крестьяне не понимали, что для осуществления революционных аграрных преобразований необходимо совершить столь же радикальный политический переворот.
Политической незрелостью объясняются и конституционные иллюзии, охватившие крестьян в связи с деятельностью государственных дум. Наряду с признанием революционных методов решения противоречий крестьянству была свойственна вера в возможность решить их без «напрасного пролития крови». Процесс высвобождения крестьянства из плена монархистских и конституционных иллюзий, из-под либерально-народнического влияния был длительным и сложным.
Борьба крестьян за крестьянски-буржуазную ломку помещичьего землевладения не прекращалась и в условиях столыпинской реакции, переплетаясь с возрастающей антикулацкой борьбой. Крестьянство уже в 1907 г. в своих «Приговорах» правильно оценивало столыпинское законодательство как новую попытку оградить интересы помещиков. Расценивая правительственную «помощь», крестьяне писали, что от нее «тепло дворянам», а крестьянам одно разорение, и требовали отмены Указа 9 ноября2.
С развернутой критикой курса столыпинских аграрных мероприятий во II и последующих думах выступили Трудовая группа и крестьянские депутаты, примыкавшие к другим партийным группировкам. Оценивая Указ 9 ноября, лидер трудовиков А. Д. Караваев на заседании II Думы делал вывод, что помещичье землевладение сохранится и упрочится, а «значительная часть общинных земель будет во владении богатого многоземельного крестьянства... Произойдет обезземеление массы крестьянства» 3. Караваев вскрыл и политические цели  * 81 	«Революционное движение в Калужской губернии в период первой русской революции 1905—1907 гг.». Калуга, 1955, стр. 196.
* ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 787, л. 376, 377.
8 «Государственная дума. Второй созыв». Стенографические отчеты, т. I, стр. 721; см. также ЦГИАЛ, ф. 1278, on. 1, д. 789, л. 34; д. 777, 788 (выступления Караваева, Киселева, Березина).


Экономические требования крестьянства
461
реформы Столыпина — создание особого класса деревенских буржуа в качестве надежной опоры реакции и бюрократии.
Критикуя столыпинскую программу как несоответствующую крестьянским интересам, трудовики-интеллигенты усматривали ее порочность и реакционность в ее буржуазности, а не в тех способах, какими она насаждала капитализм в земледелии К
Антикрестьянскую направленность Указа 9 ноября ярко и глубоко показали трудовики-крестьяне в III Думе1  2. Беспартийные и правые крестьяне, представляя отчасти интересы зажиточного слоя, а отчасти выражая стихийные устремления наиболее отсталых, темных крестьянских масс, проявляли двойственное отношение к столыпинскому земельному законодательству. На словах они одобряли столыпинский указ, боясь, что иначе и III Дума будет распущена, вместе с тем эти депутаты считали нужным заявить в Думе, что крестьянство ждет земли 3.
Представители обуржуазившегося крестьянства, выигрывавшего от столыпинского законодательства, давали весьма одобрительную оценку Указу 9 ноября4. Однако и эти депутаты не решались открыто противопоставлять себя крестьянским массам. В то же время, отражая трудности на пути своего капиталистического хозяйствования, они признавали, что принятием указа аграрный вопрос еще не решится и что для «спокойствия» необходимо частичное отчуждение частных земель.
Ответы крестьян-корреспондентов на анкеты Вольного экономического общества, рассылавшиеся в 1910—1911 гг. по разным губерниям европейской части России, показывают отношение разных слоев крестьянства к последствиям столыпинских мероприятий, уже проявившихся на практике. Корреспонденты писали, что сельские сходы отнеслись к указу «с ненавистью», считая укрепление земли в частную собственность пустой затеей и противогосударственным деянием. Они сообщали, что укрепление земельных крестьянских наделов в частную собственность происходило по принудительным постановлениям земских начальников и уездных съездов5.
Средние и беднейшие слои крестьян поняли, что крепостнические основы Указа 9 ноября несовместимы с идеей национализации земли, которую они стремились осуществить в 1905—
1 	«Государственная дума. Второй созыв». Стенографические отчеты, т. I, стр. 721.
‘ См. «Государственная дума. Третий созыв. Сессия вторая». Стенографические отчеты, ч. I. СПб., 1908, стр. 411, 413.
См. там же, стр. 1051.
4 См. там же, стр. 999—1000, 1330.
ь ЦГИАЛ, ф. 91, огг. 2, д. 813, л. 14 об.; д. 814, л. 15 об., 58.


Глава девятнадцатая
462
1907 гг. и от которой они не отказались и ныне. Крестьянские корреспонденты сообщали: «Вообще крестьяне ждали не Указа 9 ноября. Им очень хотелось экспроприировать владельческие и церковные земли» 1.
Увидев на опыте, что Указ 9 ноября не уничтожает помещичьего землевладения, не избавляет от крепостнического гнета, а ведет к усилению кулацкой кабалы, медленному и мучительному обезземеливанию и обнищанию, крестьяне протестовали против новых аграрных порядков. Крестьяне, говорилось в ответах на анкету, отказывают «в укреплении потому, что земля перейдет к кулакам, а семейному бедняку приходится голодать» 2. Напротив, зажиточные крестьяне охотно укрепляли землю в собственность и прямо заявляли, что «выгоды хуторского и отрубного землепользования слишком очевидны» 3. Они теперь резко размежевались с бедняцко-середняцкими слоями и ушли от них вправо.
Вынуждена была укреплять свои наделы и беднота, но с другой целью — чтобы, продав мизерный участок, уйти на заработки. Среднее же крестьянство особенно враждебно относилось к укреплению в частную собственность и выделу земельных участков и стремилось придерживаться общины, которую считало меньшим злом по сравнению со столыпинским землеустройством4. Вместе с тем крестьяне-середняки, стремясь выбиться в самостоятельные хозяева, весьма скептически и даже отрицательно смотрели на те хозяйственные возможности, которые давало общинное землепользование с его губительной чересполосицей и расхищением труда. Они видели экономические преимущества ведения хозяйства на хуторах и отрубах, но для этого у них не было ни земли, ни средств, ни знаний5.
Энергичные высказывания широких масс крестьянства за общинное землепользование и против укрепления земли в частную собственность объясняются не «общинным духом» русского крестьянина. Это была своеобразная форма, посредством которой в период реакции крестьяне выражали свой протест против правительственного аграрного курса, ведущего к экспроприации бедняцко-середняцких слоев. Частной собственности на землю, утверждавшейся столыпинскими реформами, крестьянская масса противопоставляла не общину, а свое стремление смести все средневековые перегородки, рас¬
1 ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 814, л. 14 об., 14, 58.
- ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 814, л. 58; д. 818, л. 87 об.
3 	ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 815, л. 39 об., 56 об., 65—66 об.; д. 822, л. ИЗ; д. 818, л. 231.
1 ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 818, л. 234.
* ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 822, л. 82 (об.).


Экономические требования крестьянства
463
крепостить землю, чтобы вести на ней свободное, т. е. буржуазное, хозяйство.
Враждебное отношение и критику со стороны основной массы крестьян вызвала и оживившаяся с проведением нового аграрного курса деятельность Крестьянского банка. Корреспонденты писали, что банк отказывал в ссудах обществам, предоставляя льготы отдельным зажиточным домохозяевам для покупки ими хуторских и отрубных участков *. Крестьяне возмущались тем, что банк разоряет их, продавая плохую землю по завышенным ценам, которые трудно выплачивать не только бедноте, но и середнякам. Лишь зажиточная верхушка деревни выражала одобрение политике Крестьянского банка, поощрявшего насаждение кулацких хозяйств1  2.
Отмечая, что богачи «благоденствуют» и захватывают общественные земли, корреспонденты писали, что применение закона «на практике поселило непримиримую вражду к укрепившимся и жесточайшую критику самого закона» 3.
Уже с 1909 г., когда зажиточные верхи приступили к активному разграблению крестьянских земель, в деревне начинают нарастать антикулацкие выступления. Борьба крестьян усиливалась и принимала политический характер. В ответах на анкету приводятся данные о столкновениях крестьян со стражниками и местными властями. В ходе нараставшей борьбы таяла крестьянская вера в царское правительство и Думу. Так, крестьяне писали: «Много вы в Думе говорите и все пустое для крестьян слово... Для крестьян нужна земля, а не болтовня. Вся работа III и IV Дум пустая, бумажная работа, и народу от этого нисколько не полегчало...» 4
Трудовое крестьянство было полно решимости вести борьбу с крепостническими пережитками и кулацкой эксплуатацией. «Наши крестьяне ждут перемены, когда мечи перекуют на орала, — писал корреспондент в ответе на анкету ВЭО, — они готовы сделать все, лишь бы получить обратно то, что помещиками отнято от народа, крестьян не уговоришь 9 ноября» 5.
В период столыпинской реакции царское правительство до предела сократило число крестьянских депутатов в Думе, сведя их к немногочисленным представителям, главным образом зажиточного крестьянства, примыкавшим к правооктябри-
1 ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 822, л. 320 об., 322 об, 79; д. 817, л. 233- 236 об.; д. 815, л. 33 об.; д. 814, л. 13 об, 15 об, 29 об.
2 ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 817, л. 8, 36.
3 ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 823, л. 31 об.
4 ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 813, л. 14 об.; д. 823, л. 164 об.
5 ЦГИАЛ, ф. 91, оп. 2, д. 822, л. 148, 149,


464
Глава девятнадцатая
стекой фракции. Наиболее передовые и революционные крестьяне в III Думе вошли в Трудовую группу. Но все они выступали, по словам В. И. Ленина, «как одно политическое направление в аграрном вопросе» \ В феврале 1908 г. правые крестьяне внесли на обсуждение III Думы свой земельный проект — «Законопроект 42-х», который подписали и трудовики.
Проект требовал передать земельную реформу на обсуждение демократически избранным местным комиссиям. «...Этот проект, — по словам В. И. Ленина, — на деле есть революционный проект, ибо обсуждение земельной реформы на местах действительно демократическими выборными учреждениями абсолютно несовместимо с сохранением в современной России власти царя и землевладения помещиков» 1 2.
Заявляя в своих речах о вере в царя и Думу, правые крестьяне вместе с тем и в условиях реакции выражали свое стремление к ликвидации помещичьего землевладения. «Я сижу на 3 десятинах земли, а тут рядом 30 000 десятин. Это не есть правда и порядок» 3, — заявил один из крестьянских депутатов в III Думе.
Передовые, революционные крестьяне все больше убеждались в необходимости связи радикальных аграрных преобразований с политическим переворотом, о чем смело провозглашали с трибуны III Думы: «Пока власть не перейдет в руки крестьянства и вообще народа, крестьянам не видать ни земли, ни политических свобод» 4.
Период между Февральской и Октябрьской революциями
Империалистическая война еще более усугубила бедственное положение трудящихся масс, резко обострила революционно-демократическую борьбу крестьянства против остатков крепостничества. Война, развязанная империалистами, привела к общему упадку сельского хозяйства и резко ухудшила положение крестьянских масс. Деревня лишилась значительной части мужской рабочей силы: только из сельской местности было мобилизовано 13 млн. человек. За годы войны каждое крестьянское хозяйство уплатило 1500 руб. налогов, в то
1 В. И. Ленин. Аграрные прения в III Думе. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 308.
2 Там же, стр. 316.
я «III Босударственная дума. Вторая сессия». Стенографические отчеты, ч. I, стр. 822.
4 	Там же, стр. 413 (речь крестьянина Томилова).


Экономические требования крестьянства
465
время как средняя стоимость хозяйства с живым и мертвым инвентарем определялась в 500 руб.1 Удельный вес однолошадных и безлошадных хозяйств с 55,98% в 1905 г. возрос до 76,3% всех хозяйств в 1917 г., а по отдельным районам — до 80—90%. Из 4 273 тыс. хозяйств 25 губерний Европейской России, обследованных в 1917 г., около 50 тыс. не имели посева,
122,5 	тыс. засевали по 2 десятины, 123,6 тыс. — от 2 до 4 десятин и 62,6 тыс. — до 6 десятин2. По данным Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г., по 38 губерниям России 13 млн. крестьянских хозяйств имели в землепользовании 108,4 млн. десятин, что в среднем составляло 8 десятин на крестьянское хозяйство, а 78,8 тыс. частновладельческих хозяйств принадлежало 23,5 млн. десятин, т. е. в среднем около 300 десятин на хозяйство3.
Февральская революция, приведшая к власти буржуазию, не удовлетворила надежд и чаяний крестьянских масс. Свержение царизма явилось лишь прологом развернувшейся в деревне ожесточенной классовой борьбы.
В период между Февральской и Октябрьской революциями в позиции основной массы крестьянства можно выделить два этапа.
Первый этап (от начала Февральской революции до июльских дней 1917 г. и разгрома корниловского мятежа) характеризуется классовым сотрудничеством крестьянства с буржуазией. На втором этапе (от июльских дней и корниловщины до победы Октябрьской революции) наблюдается постепенное высвобождение крестьянских масс из-под влияния буржуазии, рост его революционной энергии, образование прочного союза городского пролетариата и деревенской бедноты — союза, ставшего решающей силой в борьбе за свержение власти буржуазии и установление диктатуры пролетариата.
В советской исторической литературе широко освещена история крестьянского движения в 1917 г., борьба КПСС за сплочение беднейшего крестьянства вокруг рабочего класса в социалистической революции. Следует отметить ценные работы советских историков в 20—30-х годах: С. М. Дубровского, А. В. Шестакова и др. За последние годы появилось много работ, освещающих историю крестьянского движения и борьбу большевиков за крестьянство по различным губерниям России 4.
1 См. «Россия в мировой войне 1914—1918 гг. (в цифрах)». М., 1925, стр. 6, 49.
2 См. «Экономическое расслоение крестьянства в 1917 и 1919 гг.». М., 1922, стр. 10, И, 20.
3 См. «Погубернские итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года», вып. I, т. 5. М., 1921, стр. 42—49.
4 См. библиографию к девятнадцатой главе настоящего тома.


466
Глава девятнадцатая
Большой интерес к истории аграрного движения, к идейной борьбе, связанной с ним, проявляется и в зарубежной литературе. Однако следует отметить, что работы по истории крестьянского движения в 1917 г., вышедшие за границей, чаще всего носят тенденциозный характер. Борьба крестьян освещается, как правило, на основе документов партий, которые в 1917 г. по существу предали интересы крестьян (энесы, эсеры, меньшевики) 1.
Анализ экономических и политических требований различных групп крестьянства в 1917 г. показывает, как постепенно нарастало противоречие между действительными интересами широких крестьянских масс и программными требованиями идеологов мелкой буржуазии. Вместе с тем этот анализ отчетливо показывает огромное значение борьбы большевиков за сплочение крестьянской бедноты вокруг пролетариата в 1917 г.
В период между Февральской и Октябрьской революциями характер и содержание политических требований крестьянства и его различных групп были неоднородными; они не только существенно изменились по сравнению с периодом первой русской революции, но и претерпели глубокую эволюцию в 1917 г. по мере развития и углубления революции.
Отношение различных групп крестьянства к Временному правительству и к Советам было также неодинаковым. Зажиточное крестьянство встало на путь поддержки Временного правительства, видя в нем защитника своих интересов. Возродившийся в 1917 г. Всероссийский крестьянский союз в начале марта 1917 г. опубликовал воззвание «Ко всему крестьянству», в котором призывал «поддерживать Временное правительство, его комиссаров и все общественные организации, которые признаются Временным правительством, отнюдь не допуская самоуправления и посягательства на чужую собственность и свободу» 2. Поддерживая мероприятия Временного правительства, Крестьянский союз в то же время стремился не допустить передачи государственных и хозяйственных функций в руки Советов рабочих и крестьянских депутатов.
Идея Советов, выдвинутая большевиками, нашла горячий отклик у широких масс бедняцкого и середняцкого крестьянства. Советы стали возникать почти повсеместно и имели исключительно важное значение. Они выступали организаторами антипомещичьей борьбы и явились хорошей школой политического воспитания крестьянских масс. Если в первые месяцы
1 	См., например, книгу О. Г. Радкея «Аграрные противники большевизма» (О. Н. Radkey. The agrarian foes of bolshevism. New York,
1958).
“ Цит. по: А. В. Шестаков. Советы крестьянских депутатов в 1917—
1918 гг. М. - Л., 1928, стр. 52.


Экономические требования крестьянства
467
после Февральской революции Советы крестьянских депутатов находились под сильным влиянием соглашательских партий, то в ходе революционной борьбы они все более переходили на сторону партии большевиков. Особенностью в организации Советов среди крестьян в 1917 г. явилось то, что наряду с общекрестьянскими Советами постепенно стали возникать Советы батрацких депутатов. Самостоятельной организации этих Советов исключительно ваяшое значение придавал В. И. Ленин. Советы батрацких депутатов явились зародышем революционной власти беднейших крестьян и значительно способствовали развертыванию социалистической революции в деревне.
Крестьянский союз принял деятельное участие в организации Советов крестьянских депутатов, преследуя при этом, однако, особую цель — направить деятельность Советов в «законное» русло, превратить их в совещательные органы при «законной» власти. На I Всероссийском съезде крестьянских депутатов председатель Крестьянского союза С. Мазуренко доказывал, что «Советы крестьянских депутатов — организации временные, созданные для поддержки Временного правительства».
Подобную же позицию занимали трудовики (Л. М. Брам- сон, С. Ф. Знаменский, В. И. Игнатьев, Н. В. Чайковский, М. Е. Березин и др.) и энесы (А. В. Пешехонов, В. И. Анисимов, Н. П. Огановский, Н. А. Леонтьев, В. А. Мякотин). На VI Всероссийском съезде Трудовой группы и на I Всероссийском съезде народно-социалистической партии в июне 1917 г. эти партии объединились, выработав общую «платформу». Выражая интересы кулацкой верхушки деревни, они провозгласили курс на всемерную поддержку Временного правительства.
На путь поддержки Временного правительства встали многочисленные открыто кулацкие организации, возникшие в 1917 г., такие, как «Союз хлеборобов», «Союз крестьян-собст- венников» и др. Так, например, в программе «Союза крестьян- собственников» Бердянского, Мелитопольского и Александровского уездов откровенно провозглашалось, что этот Союз стремится к осуществлению «демократического республиканского строя» на началах, провозглашенных партией народной свободы (т. е. кадетами). Эти «начала» программа усматривает во всех постановлениях, распоряжениях Временного правительства, а потому, говорится в ней, «союз будет всячески поддерживать Временное правительство» *. Аналогичные  11 См. «Советы крестьянских депутатов и другие крестьянские организации», т. I, ч. II. М., 1929, стр. 200.


468
Глава девятнадцатая
положения содержатся и в программе «Союза хлеборобов» Кубани — кулацкой организации, имевшей влияние во многих губерниях России.
Во многих губерниях России крестьяне на своих сходках выносили постановления в поддержку Временного правительства. Эта поддержка выражала факт классового сотрудничества крестьянства с либеральной буржуазией. В. И. Ленин указывал, что было бы ошибкой игнорировать «факт соглашения — или, употребляя более точное, менее юридическое, более экономически-классовое выражение, — факт классового сотрудничества буржуазии и крестьянства» К
Расхождение интересов и взглядов зажиточного крестьянства и крестьянской бедноты обнаружилось с самого начала Февральской революции по вопросу о войне и мире.
В. И. Ленин указывал, что после Февраля «интересы и политика наемного рабочего и хозяйчика на деле уже разошлись, притом по такому важнейшему вопросу, как «оборончество», как отношение к империалистской войне»1  2. «Оборончество» было тесно связано с вопросом о власти, поскольку поддержка Временного правительства означала одобрение его внешней политики. В резолюциях и «Наказах», принимаемых крестьянами под давлением зажиточной его части, пункты о поддержке Временного правительства и «войны до победного конца» стояли, как правило, рядом. С другой стороны, в резолюциях, постановлениях, «Наказах», в которых выражалось стремление противопоставить буржуазному Временному правительству власть Советов, одновременно настойчиво выдвигалось требование немедленного прекращения грабительской войны и заключения мира без аннексий и контрибуций.
Следует отметить, что уже в первые месяцы после Февральской революции крестьяне во многих местах под влиянием большевиков выносили решения, правильно оценивавшие роль Временного правительства. Так, в своем приговоре в апреле 1917 г. крестьяне Полтавской губернии выдвинули требование «начать возможно скорее мирные переговоры, чтобы положить конец бесцельной войне, начатой и продолжающейся исключительно в интересах богачей»; если же Временное правительство пойдет против воли крестьян, говорилось далее, то «просить все Советы рабочих и солдатских депутатов, обращаясь к ним через головы буржуазных земцев, принять меры»3. Крестьяне Ружицкой волости, Режицкого уезда, Витебской губернии, обсуждая вопрос о современном положе*
1 	В. И. Ленин. Письма о тактике. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 130.
“ См. там же, стр. 141.
3 	«Социал-демократ», 14 апреля 1917 г.


Экономические требования крестьянства
46У
нии, пришли к выводу, что «Временное правительство не стоит на страже интересов рабочего и крестьянского люда, а представляет грабительские интересы буржуев-помещиков»; поэтому крестьяне считают единственным и действительным правительством Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов 1.
Политические и экономические требования широких масс крестьянства по ряду важных вопросов шли дальше платформы соглашательских партий. Об этом свидетельствует «Примерный наказ», составленный на основе 242 «Наказов», доставленных крестьянами на I Всероссийский съезд крестьянских депутатов2.
В. И. Ленин указывал, что «Примерный наказ» дает богатейший материал для анализа политических и экономических требований непосредственно самого крестьянства, в особенности его беднейшей части. Он особо выделил два пункта в политической программе крестьянства: требование выборности всех должностных лиц и упразднение постоянной армии. Это были требования радикальной политической демократии, ведущие к дальнейшему углублению революции — к переходу от буржуазно-демократического этапа к социалистическому. «Эти пункты, — по словам В. И. Ленина, — делают политическую программу крестьян всего ближе стоящей к программе партии большевиков»3.
Надежды крестьянства на коалицию с буржуазией, на возможность «спокойно» дождаться «скорого» Учредительного собрания не выдержали проверки жизнью. Получив политическую власть из рук меныневистско-эсеровеких Советов, буржуазия в 1917 г. снова, как и в первую русскую революцию, обманула крестьянство. Крестьяне наглядно убеждались, что мелкобуржуазные соглашательские партии не могут быть защитниками их интересов.
В резолюции, принятой крестьянскими депутатами Юх- новского уезда, Смоленской губернии, указывалось, что революция «из-за нерешительности мелкобуржуазных партий, которые не могут оставить буржуазию, ничего существенного народу не дала». В связи с тем что «правительство соглашательства правящих мелкобуржуазных партий с буржуазией
1 «Правда», И мая (28 апреля) 1917 г.
2 «Примерный наказ» был опубликован редакцией газеты «Известия Всероссийского Совета крестьянских депутатов» 19 и 20 августа 1917 г. Позднее, на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов 25 октября (7 ноября) 1917 г., он был принят в качестве дополнения к Декрету о земле.
3 В. И. Ленин. Из дневника публициста. Крестьяне и рабочие. Поли, собр. соч., т. 34, стр. 109.


470
Глава девятнадцатая
показало свою неспособность бороться и развивать революцию и выдвинутые ею вопросы», крестьяне требуют, чтобы всю власть взял в свои руки Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов К
Крестьяне села Спас-Каменки, Дмитровского уезда, Московской губернии, вместе с рабочими соседнего завода, выражая полную поддержку социал-демократам большевикам, постановили считать необходимым передачу всей власти Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов как «представителям и выразителям воли всего трудового населения» 1 2.
Осенью 1917 г. крестьянские массы все чаще и чаще выдвигают требование немедленного перехода всей власти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В своем приговоре крестьяне Сходненской волости, Московского уезда, выражая полную поддержку большевикам, требуют, чтобы их жизнь не устраивали те, кто забыл свои призывы бороться с кулаками и торговцами. «Только Советы, пами избранные и переизбранные, могут наилучше обеспечить требования крестьянства» 3.
Лишь в двух номерах газеты «Рабочий» (№ 9 и 10) было опубликовано около 20 резолюций с требованием организации власти из представителей рабочих и беднейших крестьян4. «Знаем тепбрь все, — говорили крестьяне одного из уездов Орловской губернии, — за что так сильно гнали большевиков. Знаем, кто такой Ленин, он и большевики хотят добра народу» 5.
Аграрный вопрос, не решенный Февральской революцией, по-прежнему оставался острейшей проблемой. В постановке, в обосновании этого вопроса, а также в понимании путей и способов его разрешения обнаружились глубокие расхождения между зажиточным крестьянством и его организациями и партиями, с одной стороны, и широкими массами трудового крестьянства — с другой.
Зажиточное крестьянство открыто отказывалось от проведения широких аграрных преобразований. Значительная часть его была объединена во Всероссийский союз земельных собственников, где были представлены крупные землевладельцы. На многочисленных съездах этой контрреволюционной организации помещики защищали принцип частной собственности
1 «Деревенская беднота», 14 октября 1917 г.
2 «Деревенская правда», 26 октября 1917 г.
3 «Деревенская правда», 18 октября 1917 г.
4 См. П. Н. Соболев. Беднейшее крестьянство — союзник пролетариата в Октябрьской революции. М., 1958, стр. 183.
5 «Деревенская правда», 12 октября 1917 г.


Экономические требования крестьянства
471
на землю, прибегая к фразам о «неприкосновенности» личпо- сти и имущества.
На защиту принципа частной собственности на землю встали и кулацкие организации. В программе «Союза крестьян- собственников» Таврической губернии говорилось, что «Союз признает принцип частной собственности». Казенные, кабинетские, удельные, монастырские, церковные и городские земли, заявлялось в программе, должны быть отчуждены безвозмездно, а частновладельческие — с уплатой владельцам стоимости земли по оценке, установленной для каждой местности. Землевладельцам-собственникам, самостоятельно обрабатывающим землю, земля должна быть оставлена на правах частной собственности в количестве, определенном для каждой местности, причем им предоставляется право обрабатывать эту землю как своим, так и наемным трудом. Отчуждаемые земли, согласно программе, должны поступать в государственный фонд для наделения на правах собственности безземельных и малоземельных крестьян, но не всех, а только тех, кто действительно занимается сельским хозяйством. Программа объявляла неосуществимой и нежелательной всеобщую национализацию земли или социализацию ее как «вредную для развития свободной самодеятельности народа» 1.
Эта программа, отражая интересы зажиточной части деревни, смыкалась с кадетской программой.
Как известно, в 1917 г. мелкобуржуазные партии поддерживали требование буржуазии решение земельного вопроса передать Учредительному собранию, что не могло не оказать влияние и на позицию самих крестьян, особенно в первые месяцы революции. «Уже теперь, — писал В. И. Ленин, — мы видим в решениях ряда крестьянских съездов мысль обождать с разрешением аграрного вопроса до Учредительного собрания, — это победа зажиточного крестьянства, склоняющегося к кадетам. Крестьяне уже берут землю. Социалисты- революционеры удерживают их, предлагая ждать до Учредительного собрания» 2.
Во многих «Наказах» крестьян, которые шли за эсерами, поддерживалась программа «социализации земли», и в то же время решение аграрного вопроса отодвигалось до Учредительного собрания. Такая позиция не была, однако, преобладающей в крестьянстве. Во многих губерниях и уездах, несмотря на противодействие мелкобуржуазных партий, крестьяне самочинно захватывали помещичьи земли, отказывались платить
1 «Советы крестьянских депутатов и другие крестьянские организации», т. I, ч. И, стр. 201—203.
2 В. И. Ленин. Петроградская общегородская конференция РСДРП (б). Поли. собр. соч., т. 31, стр. 241,


472
Глава девятнадцатая
но арендным договорам. Общее количество крестьянских выступлений с марта по октябрь 1917 г. составило 5728, в то время как за все три года первой русской революции (1905— 1907) — 6575 Движение крестьян в 1917 г. носило при этом более организованный и массовый характер, чем в первой революции.
Партия большевиков доказывала необходимость конфискации помещичьих и национализации всех земель в стране, необходимость полного и немедленного перехода всей земли ко всему народу и немедленного взятия земли в распоряжение местными комитетами.
Аграрная программа большевиков получила широкую поддержку со стороны крестьянства. Показателен в Этом отношении «Наказ» крестьян Своинской волости, Лихвинского уезда, Калужской губернии. Крестьяне пишут здесь, что под влиянием агитации кадетов и эсеров, поддерживающих Временное правительство, у них в первое время после Февральской революции сложилось представление, «что землю можно взять только за деньги, что нужно дожидаться Учредительного собрания». И крестьяне начали брать землю в аренду, перебивая друг у друга и «неимоверно вздувая цену». Но в конце концов они поняли, что таким путем они не добьются решения земельного вопроса; и, собравшись на сходку, в присутствии представителя от партии эсеров и «несмотря на самое отчаянное сопротивление этого социалиста» крестьяне приняли резолюцию, признающую «организованный захват» всех земель и передачу их в руки крестьянства без права собственности на нее 1 2.
Огромное влияние на развитие крестьянского движения оказали проект резолюции по аграрному вопросу, представленный В. И. Лениным на I Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов, и его речь на этом съезде, в которой В. И. Ленин подробно обосновал аграрную программу большевиков, необходимость немедленного захвата всех частновладельческих земель крестьянами. В. И. Ленин показал, что переход всех помещичьих земель к крестьянству без выкупа не может быть ни проведен до конца, ни упрочен без разрушения в крестьянских массах доверия к капиталистам, без тесного союза крестьянства с городскими рабочими, без перехода всей государственной власти в руки Советов рабочих,
1 См. А. М. Анфимов. В. И. Ленин о характере аграрных отношений в России в начале XX века. «Особенности аграрного строя России в период империализма». Сборник статей. М., 1962, стр. 81.
2 См. «Социал-демократ», 21 июня 1917 г., стр. 4.


Экономические требования крестьянства
473
солдатских, крестьянских и других депутатов К Ибо «революционный пролетариат, — писал В. И. Ленин, — действительно идет к конфискации земель, инвентаря, технических сельскохозяйственных предприятий, к тому, чего крестьяне хотят и чего эсеры им дать не могут» 1 2.
Земельные требования середняков и бедноты нашли отражение во второй части «Примерного наказа», в разделе «О земле». На первый план здесь выдвигается требование отмены частной собственности на землю. В. И. Ленин указывал, что у самих крестьян нет идеи национализации земли, но есть «материальная основа стремления... к национализации земли, при полной их неосведомленности о том, что такое национализация» 3.
Действительно, «самое справедливое решение» земельного вопроса крестьяне видели прежде всего в отмене частной собственности на землю. «Земля, — говорилось в «Примерном наказе», — не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду, либо в залог, ни каким-либо другим способом отчуждаема» 4.
Крестьяне высказались за упразднение не одной какой- либо формы поземельной собственности, не той или иной отдельной формы землевладения и землепользования, а всех этих форм вплоть до крестьянского землевладения и землепользования. Они требовали коренной ломки существовавшего аграрного строя. «Вся земля, — говорится в «Наказе», — государственная, удельная, кабинетская, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая, общественная и крестьянская и т. д. отчуждается безвозмездно, обращается во всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся» 5. В «Наказе» предусматривалась также передача государству или общинам земельных участков с высококультурными хозяйствами: садов, плантаций, рассадников, питомников, оранжерей и т. д. Все недра земли, а также леса и воды, имеющие общегосударственное значение, должны перейти в исключительное пользование государства.
В «Наказе» содержалось требование конфискации всего живого и мертвого инвентаря с конфискованных земель, кроме инвентаря малоземельных крестьян, и передачи его в исклю¬
1 См. В. И. Ленин. I Всероссийский съезд крестьянских депутатов 4—28 мая 1917 г. Поли. собр. соч., т. 32, стр. 166.
2 В. И. Ленин. Из дневника публициста. Крестьяне и рабочие. Поли, собр. соч., т. 34, стр. 114—115.
* В. И. Ленин. Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б). Поли. собр. соч., т. 31, стр. 423.
4 «Известия Всероссийского Совета крестьянских депутатов» N° 88, 19 августа 1917 г.
5 Там же, стр. 3.


474
Глава девятнадцатая
чительное пользование государства. Требовалось также недопущение наемного труда и осуществление принципа уравнительного землепользования.
В качестве мер переходного времени — до созыва Учредительного собрания — в «Наказе» подчеркнута необходимость немедленного запрещения купли-продажи земли, отмены законов о выделе из общины и об укреплении надельной земли, отмены долгосрочных и пересмотра краткосрочных арендных договоров, необходимость охраны лесов, рек, водоемов и т. д.
При анализе земельных требований крестьянства, нашедших отражение в «Примерном наказе», В. И. Ленин особо выделял следующие требования: уничтожение частной собственности на землю, конфискация живого и мертвого инвентаря, «недопущение» наемного труда и уравнительное землепользование. Осуществление этих требований было немыслимо при оставлении власти в руках помещиков и капиталистов.
В условиях перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую изменяется объективно-политическое содержание буржуазно-демократических требований. Последовательная борьба за их осуществление неизбежно должна была перерасти и тесно переплетаться с борьбой за социалистические преобразования, за уничтожение политического и экономического господства класса буржуазии.
Это относится прежде всего к требованию конфискации всех частновладельческих земель и передаче всех земель в руки государства, к требованию национализации земли. Эта мера есть мера буржуазно-демократической, а не социалистической революции. Но в условиях перерастания буржуазнодемократической революции в социалистическую проведение национализации всей земли приобретает иное значение: осуществление этой меры явилось бы серьезным ударом и по капиталистической собственности. Известно, что к 1917 г. большая часть помещичьих земель была заложена и перезаложена в банках. Поэтому нельзя было национализировать землю, не национализируя капитала банков, не нанося удара по капитализму вообще.
Достаточно небольшого размышления над требованиями крестьянства, писал В. И. Ленин, чтобы понять, что осуществление их невозможно в союзе с капиталистами, без самой решительной борьбы с этим классом, без свержения господства капиталистов, без перехода всей государственной власти в руки пролетариата. «...Конфискация всей частновладельческой земли означает конфискацию сотен миллионов капитала банков, в которых эти земли большею частью заложены... При этом речь идет о наиболее централизованном, банковом капитале, который миллиардами нитей связан со всеми важ¬


Экономические требования крестьянства
475
нейшими центрами капиталистического хозяйства громадной страны и который может быть побежден только не менее централизованной силой городского пролетариата» *.
Несомненным шагом к социализму было бы при условии перехода власти в руки пролетариата и осуществление требования основной массы крестьян о конфискации помещичьего инвентаря и передаче его в исключительное пользование государства. В. И. Ленин указывал, что само по себе это требование не что иное, как требование организации крупного социалистического земледелия.
Он особо выделял также требование крестьян о «недопущении» наемного труда. Это требование при сохранении господства буржуазии также оставалось бы чистой утопией — выражением свойственной крестьянской демократии иллюзии, будто возможно в условиях антикрепостнической борьбы «заодно» уничтожить всякую эксплуатацию. Однако это требование теряет свой утопический характер, если оно связывается с признанием необходимости перехода власти в руки рабочего класса.
Беднейшие слои деревни все больше осознавали необходимость осуществления социалистической революции для достижения своих требований. Вместе с тем поддерживая революционный рабочий класс, крестьянство все же сохраняло иллюзии, свойственные ему на протяжении всей истории крестьянского движения. Это относится прежде всего к крестьянской идее «равенства» в землепользовании.
В «Примерном наказе» и во многих приговорах крестьян защищалась и обосновывалась идея «равенства» и «справедливости» в вопросе об использовании земель. Крестьянская идея равенства носила прогрессивный, революционный характер в борьбе против феодального землевладения. Ту же роль играла эта идея и в 1917 г. Крестьяне верили, что уравнительное землепользование при законодательном запрещении наемного труда, купли-продажи земли избавит их от всех зол капитализма.
Следует отметить, что требование организации на базе крупных помещичьих имений образцовых хозяйств за общественный счет крестьянами выдвигалось с первых же дней Февральской революции. Так, в резолюции Всеукраинского крестьянского съезда говорилось: «Так как ведение хозяйства общими силами сохраняет рабочую силу, требует меньше инвентаря, дает возможность ввести лучшие машины и вообще поднимает земельную культуру, желательно большие образ-  11 В. И. Ленин. Из дневника публициста. Крестьяне и рабочие. Поли, собр. соч., т. 34, стр. 110—111,


476
Глава девятнадцатая
цовые хозяйства передавать в руки сельскохозяйственным товариществам как очагам будущего социалистического хозяйства» 1.
В. И. Ленин придавал большое значение такого рода требованиям. Он специально обратил внимание на огромное значение опыта крестьян Пензенской губернии, которые, захватывая помещичьи имения и конфискуя инвентарь, не раздавали его мелким собственникам, а использовали на организацию общественного хозяйства на общественный счет1  2.
Среди важнейших экономических мероприятий крестьяне отмечали необходимость немедленной конфискации военной сверхприбыли у заводчиков и фабрикантов, у банков и у «всякого рода торгово-промышленных предприятий» 3. По существу это было поддержкой программы рабочего класса.
Особое место уделялось в «Примерном наказе» организации кооперативного движения, созданию широкого и льготного, беспроцентного кредита в целях подъема крестьянского хозяйства. В качестве средства для развития кредита в «Наказе» предлагалось образовать народный землеустроительный банк, к которому должны были перейти капиталы Дворянского и Крестьянского поземельных банков после их упразднения.
Выступления против засилья банковского капитала составляли важное направление в борьбе крестьянства против капиталистов и помещиков. Дворянский и Крестьянский поземельные банки за весь период своей деятельности были средством закабаления крестьянских хозяйств крупным капиталом и помещиками. На протяжении всего пореформенного периода широкие слои крестьянства отстаивали требование организации мелкого кредита на льготных условиях. Хотя осуществление этого требования могло привести лишь к дальнейшему развитию капитализма, к углублению дифференциации крестьянства, это требование все же имело ярко выраженный антифеодальный, антикрепостнический характер. Оно нашло отражение в программах народнических партий и в сочетании с другими требованиями радикальной политической демократии вело к расширению и углублению буржуазно-демократической революции. Однако в «Наказе» нет речи о необходимости национализации банков, о слиянии банков в один и о других переходных мерах, которые отстаивали большевики.
1 «Резолюции I Всеукраинского крестьянского (селянского) съезда, состоявшегося в Киеве с 28 мая по 2 июня 1917 г.». Киев, 1917.
2 См. В. И. Ленин. Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б). Поли. собр. соч., т. 31, стр. 420.
3 «Известия Всероссийского Совета крестьянских депутатов», 20 августа 1917 г,


Экономические требования крестьянства
477
Те буржуазно-демократические требования, о которых говорилось в «Примерном наказе», могли быть осуществлены только революционно-демократическим государством; в «Наказе» эти мероприятия были адресованы крестьянами Временному правительству, которое, признавая на словах необходимость государственного регулирования экономической жизни, на деле не проводило и не могло провести ни одного из этих буржуазно-демократических требований.
В «Примерном наказе» говорилось о необходимости мелких кредитных товариществ и учреждений и ссудо-сберегательных касс. Это требование отвечало интересам широких масс крестьянства; оно поддерживалось в экономической программе большевиков. Создание широко разветвленной сети кредитных товариществ, сберегательных касс и т. п. не находилось в противоречии с требованием большевиков об объединении всех банков в один общегосударственный банк, о подчинении всех мелких предприятий и учреждений, которые ведали кредитом и финансами, единому центру. Напротив, именно создание широкой, разветвленной сети кредитных предприятий и отделений государственного банка способствовало бы установлению экономического контроля за всеми операциями, торговлей и т. н., способствовало бы созданию единой экономической системы руководства народным хозяйством. Но осуществление этого требования было бы возможно лишь при установлении подлинно демократической государственной власти. Только при этом условии было бы возможно осуществление содержащегося в «Примерном наказе» требования ввести государственное регулирование производства.
В «Наказе» получил отражение и ряд других программных требований рабочего класса: необходимость борьбы со спекуляцией всякого рода, установление тщательного общественного контроля за порядками на железных дорогах, необходимость введения всеобщей трудовой повинности.
В «Примерном наказе» не получило отражения отношение крестьянства к таким мерам, как принудительное синдицирование, национализация крупнейших монополистических объединений, составлявших основные моменты программы рабочего класса.
Ко всем этим мероприятиям Россия была подведена ходом своего экономического и политического развития. Проведение их было необходимо для предотвращения в стране угрозы полной экономической катастрофы. Некоторые из этих мер, например введение всеобщей трудовой повинности, в сущности являются переходной мерой к социализму при условии перехода власти в руки рабочего класса, Это подтверждает выска¬


478
Глава девятнадцатая
зывание В. И. Ленина о том, что в условиях империализма и империалистической войны мелкобуржуазная демократия также не может ограничиваться рамками капитализма.
Развитие революции неизбежно наталкивало широкие массы крестьянства на такие мероприятия, которые являлись уже программными требованиями революции пролетариата. Они могли быть осуществлены только в ходе пролетарской революции.


Глава двадцатая
ОТРАЖЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ КРЕСТЬЯНСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ Л. Н. ТОЛСТОГО
изнь Л. Н. Толстого (1828—1910), его почти 60- летняя литературная деятельность охватывают значительную по времени и по насыщенности большими общественно-политическими событиями полосу русской истории. Его деятельность заключена между двумя поворотными пунктами истории России — падением крепостного права и революцией 1905— 1907 гг.
Великий художник необычайно рельефно воплотил в своем творчестве черты исторического своеобразия этой революции, силу и слабость, мощь и ограниченность массового крестьянского движения. «Толстой, — писал В. И. Ленин, — велик, как выразитель тех идей и тех настроений, которые сложились у миллионов русского крестьянства ко времени наступления буржуазной революции в России. Толстой оригинален, ибо совокупность его взглядов, взятых как целое, выражает как раз особенности нашей революции, как крестьянской буржуазной революции»
В своем мировоззрении Толстой прошел сложный путь от либерально настроенного помещика до критика дворянства и его правительства, капитализма и церкви с точки зрения патриархального крестьянства, задавленного глубокими пережитками крепостничества в экономической и политической жизни страны.
Великий писатель осуждал и непреклонно отрицал все современные ему экономические, государственные, общественные порядки, основанные на нищете народа, на эксплуатации человека человеком. Говоря словами самого Толстого, основой
1 В. И. Ленин. Лев Толстой, как зеркало русской революции. Поли,
собр. соч., т. 17, стр. 210.


480
Глава двадцатая
его мечтаний были «ненависть к угнетателю, царю, министрам, богачам и любовь к народу, к русскому, простому, умному, доброму, трудовому народу» х. В годы жестокой дворянской реакции великий критик с гневом заявлял: «Существующий строй жизни подлежит разрушению... уничтожиться должен строй капиталистический и замениться социалистическим; уничтожиться должен строй милитаризма и замениться разоружением и арбитрацией; одним словом, уничтожиться должно насилие и замениться свободным и любовным единением людей» 1 2.
Толстой подверг резкой критике эксплуататорское государство. Обличая буржуазное право, он подчеркивает, что целью этого права является «охранение богатств крупных земельных собственников, фабрикантов, капиталистов, наживших свои богатства захватом земли, естественно долженствующей быть общей, или ограблением трудов рабочих, поставленных вследствие отнятия земли в полную зависимость от капиталистов...» 3.
Современным апологетам капитализма, болтающим о буржуазном государстве как якобы государстве всеобщего благосостояния, о буржуазном праве как будто бы крепости общенародных интересов, можно было бы ответить словами Толстого: «Рокфеллер не может желать отказаться от повиновения законам страны, потому что законы этой страны дают ему возможность наживать и сохранять миллиарды в ущерб интересам массы народа...» 4
Критика и отрицание Толстым буржуазного государства и права, царского самодержавия, помещичьего землевладения, казенной церкви толковались в литературе о Толстом как особый, свойственный личным взглядам художника «христианский анархизм». Реакционеры обвиняли Толстого за то, что он будто бы выступает против всяких форм организации общественной жизни человечества вообще. Между тем жизненное содержание его отношения к буржуазному государству и праву сводится к протесту крестьянской массы против помещичьего землевладения и крепостнической фискальной системы царского правительства, против своей сословной неполноправности, против гнета капитала.
Фарисейству церкви, открытому насилию царского правительства над крестьянской массой Толстой противопоставлял
1 Л. Н. Толстой. Божеское и человеческое (варианты). Юб. изд. 1957 г., т. 42, стр. 522—523.
2 Л. Я. Толстой. О существующем строе. Поли. собр. соч., т. 18, 1913, стр. 147.
8 Л. Н. Толстой. Письмо студенту о «праве». Юб. изд. 1937 г., т. 38, стр. 58.
4 	Л. Н. Толстой. Конец века. Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 270.


Требования крестьянства в творчестве Толстого
481
идею общежития свободных и равноправных мелких крестьян. Художник представлял себе будущее как строй добровольных ассоциаций крестьянских обществ — без помещика и царского чиновника, без гнета капитала, с низовым самоуправлением. «Весьма вероятно, — писал он, — что общины эти не будут жить обособлено и войдут между собою, вследствие единства экономических, племенных или религиозных условий, в новые, свободные соединения, но совершенно иные, чем прежние, — государственные, основанные на насилии» К
Реальное — в конкретных исторических условиях периода подготовки первой русской революции, — жизненное содержание того, что критика называла «христианским анархизмом Толстого», впервые вскрыл В. И. Ленин. «Стремление смести до основания и казенную церковь, и помещиков, и помещичье правительство, — писал он, — уничтожить все старые формы и распорядки землевладения, расчистить землю, создать на место полицейски-классового государства общежитие свободных и равноправных мелких крестьян, — это стремление красной нитью проходит через каждый исторический шаг крестьян в нашей революции, и несомненно, что идейное содержание писаний Толстого гораздо больше соответствует этому крестьянскому стремлению, чем отвлеченному «христианскому анархизму», как оценивают иногда «систему» его взглядов» 1 2.
Толстой упорно искал, но не знал действительных путей освобождения России от зол современного ему помещичье- капиталистического строя. Это нашло свое выражение в его религиозно-философской мысли, в его взглядах на движущие силы исторического процесса. «Я, — говорил Толстой, — всегда считаю нравственные мотивы двигающими и решающими в историческом процессе» 3. По философской концепции Толстого история не нуждалась в революции; последняя рассматривалась им как отклонение от должного. Но революция зрела на глазах Толстого, и он не мог не видеть этого. О приближении революции Толстой особенно много писал в 1901 — 1902 гг. Но если теперь и будет подавлено революционное волнение, «оно не может заглохнуть, а будет все более и более развиваться в скрытом виде и неизбежно рано или поздно проявится с увеличенной силой...» 4
Толстой, как и крестьяне, не сознавал буржуазного характера революции 1905 — 1907 гг. Он считал, что раз она направ¬
1 	Л. Н. Толстой. Конец века. Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 263.
- В. И. Ленин. Лев Толстой, как зеркало русской революции. Поля, собр. соч., т. 17, стр. 211.
' А. Б. Гольденвейзер. Вблизи Толстого. М., 1959, стр. 60.
4 Л. Н. Толстой. Царю и его помощникам. Юб. изд. 1952 г., т. 34, стр. 239.
*16 История русской экономической мысли, т. III, ч. 1


482
Глава двадцатая
лена на уничтожение частного землевладения, то она не только сметет остатки крепостничества, но и подорвет господство буржуазии, она «будет иметь для человечества более значительные и благотворные последствия, чем Великая французская революция» 1.
Указывая на «глубокие основы» приближающейся революции, Толстой вместе с тем не понял ее и не присоединился к ней. Как религиозный проповедник, он с огорчением писал, что русский народ очень быстро научился «делать революции и парламенты». Он осуждал насильственные методы преобразования общества, противопоставляя им свое реакционное учение о религиозном самоусовершенствовании человечества. Толстой обращался к господствующим классам с призывом понять свой «грех» перед народом, проникнуться любовью к нему, добровольно отказаться от власти над ним.
Непонимание настоящих путей борьбы с эксплуататорским строем общественной жизни привело Толстого к таким «рецептам» исцеления человечества от социального зла, которые объективно были направлены против интересов освободительного движения. Разоблачая ложь и фарисейство казенной церкви, Толстой вместе с тем выступил с проповедью «очищенной» религии как якобы движущей силы исторического развития.
Идеологии, именуемой «толстовщиной», свойственны пессимизм, аскетизм, проповедь непротивления злу насилием, утверждение, что подлинным содержанием жизни является служение богу, и пр. Характеризуя Толстого как страстного обличителя, Ленин вместе с тем писал, что Толстой смешон как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества. Он показал глубочайший вред «толстовства» для освободительной борьбы трудящихся. Реакционные силы, спекулируя на мировом имени Толстого, старались, как они делают и теперь, использовать его религиозное учение и направить его против освободительного движения народа.
Экономические воззрения Толстого основаны на его непосредственных наблюдениях условий крестьянской жизни, на превосходном знании взаимоотношений помещика и крестьянина. Это придает его творчеству историко-документальный характер. В произведениях Толстого ярко отражены условия жизни и выросшая на их почве экономическая мысль русского крестьянства периода назревания первой русской революции. Этим определяется место Толстого в истории общественно-экономической мысли России. Наиболее убедительным опровержением религиозно-философской мысли Толстого (на которой
1 	Л. Н. Толстой. Хронологическая канва Л. Н. Толстого за 1904— 1906 гг. Юб. изд. 1937 г., т. 55, стр. 414.


Требования крестьянства в творчестве Толстого
483
строят свои спекуляции многочисленные лжетолкователи) со свойственным ей аскетизмом, стремлением уйти от мира является его же экономическая мысль, выросшая на почве «мирского», со свойственным ей стремлением изменить к лучшему условия народной жизни и сделать мир «прекраснее и радостнее для живущих с нами и для тех, кто после нас будет жить в нем» *.
Центральным в экономических воззрениях Толстого является аграрный вопрос. Наблюдая условия крестьянской жизни, Толстой в годы революции писал: «Земельный вопрос дошел в настоящее время до такой степени зрелости, до которой дошел вопрос крепостного права 50 лет тому назад» 1 2. В 1906 г. он в следующих словах определил место аграрного вопроса в революции: «...теперь совершается в России революция, серьезная основа которой одна: отрицание всем народом, настоящим народом, земельной собственности» 3.
Толстой подверг резкой критике реформу 1861 г., которая, по его словам, привязала крестьянское хозяйство к хозяйству помещика. Малоземелье, созданное реформой, писал он, принуждает крестьянина идти к барину в кабалу. «...Пройдите по всей России, по крестьянскому миру, — писал он в 1905 г., — и вглядитесь во все ужасы нужды и во все страдания, происходящие от очевидной причины: у земледельческого народа отнята земля. Половина русского крестьянства живет так, что для него вопрос не в том, как улучшить свое положение, а только в том, как не умереть с семьей от голода, и только оттого, что у них нет земли» 4.
Толстой обличал как крепостников, которые народную бедность обычно «объясняли» пьянством и ленью крестьян, так и буржуазных либералов, стоявших на мальтузианских позициях. С гневной критикой великий гуманист обрушился на человеконенавистнические бредни Мальтуса. Он раскрывает истинный смысл выводов Мальтуса, который заключается, по его мнению, в том, что в бедственном положении рабочих «если кто и виноват... так это сами голодные рабочие: зачем они, дураки, родятся, когда знают, что нечего им будет есть и потому богатые и властные классы нисколько не виноваты и могут спокойно продолжать жить, как жили» 5.
1 Л. Н. Толстой. Дневники 1891—1894. Юб. изд. 1952 г., т. 52, $тр. 121.
2 Л. Я. Толстой. Великий грех. Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 229.
3 Л. Н. Толстой. Предисловие к русскому переводу книги Генри Джорджа «Общественные задачи». См. там же, стр. 302.
4 Л. Я. Толстой. Великий грех. Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 209.
5 Л. Н. Толстой. Так что же нам делать? Юб. изд. 1937 г., т, 25, стр. 334,
16*


484
Глава двадцатая
Обличая мальтузианство, Толстой писал, что причиной систематических голодовок крестьян является не увеличение народонаселения, а сохранение помещичьих имений, крестьянское малоземелье, отработки, разорительная податная политика правительства, техническая рутинность хозяйства крестьян, их приниженное положение и сословная неполноправность.
С большой силой реализма Толстой указал на истинную причину, сдерживавшую подъем сельского хозяйства страны. С одной стороны, писал он, у помещиков «нет никакой надобности в увеличении производительности земли, с которой они без всякой заботы о ней получают большие доходы» х. С другой стороны, у крестьян нет никаких условий для подъема своего хозяйства. Выход Толстой видел только один: уничтожение помещичьего землевладения и переход всей земли в руки крестьян.
Толстой исторически правдиво показал, какая хозяйственная необходимость породила национализаторские настроения русского крестьянина, что это есть стремление крестьянина сбросить с себя «всех паразитов, присосавшихся к нему и распложающихся на нем» 1 2. Толстой поддерживал это требование, отстаивал интересы крестьянства в наиболее важной для них области жизни.
В свою критику помещичьего землевладения Толстой перенес и аргументы русского крестьянина: все имеют равное право на землю, земля тому, кто трудится на ней, земля ничья, божья. В разгар буржуазно-демократической революции он писал: «Полное разрешение земельного вопроса возможно только установлением одинакового равного права всех людей на всю землю»3. «Все люди имеют равное право на землю и каждый человек имеет неотъемлемое право на свой труд» 4.
Обращаясь к идеологам реакционных сил, Толстой писал, что лишение помещиков их собственности на землю и переход последней в руки крестьянства ничто в сравнении с теми лишениями и несправедливостью, которую народ нес и несет в продолжение сотен лет. Более того, это «никак не есть присвоение чужой собственности, а напротив — только восстанов¬
1 Л. Я. Толстой. К рабочему народу. Юб. изд. 1950 г., т. 35. М., стр. 128.
2 Л* Н. Толстой. Великий грех. Юб. изд. 1936 г., т. 36. М. — Л., стр. 210.
Л. Я. Толстой. Первая редакция статьи «Единственное возможное разрешение земельного вопроса». Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 416.
4 Л. Я. Толстой. Единственное возможное решение земельного вопроса. См. там же, стр. 285,


485
Требования крестьянства в творчестве Толстого
ление законного равного права всех людей на ту землю, на которой они живут и которой питаются» 1.
В. И. Ленин не раз указывал, что крестьянская идея равенства является самой революционной идеей в борьбе с порядками абсолютизма вообще и с крепостническим, крупнопоместным землевладением в особенности, что принцип трудового землепользования является знаменем крестьянской борьбы за землю. Эта характеристика идеи равенства полностью сохраняет свою актуальность и на нынешнем этапе освободительной борьбы народов мира. Революционная Куба провела аграрную реформу под лозунгом «земля тем, кто ее обрабатывает». Под этим лозунгом выступает за радикальные аграрные реформы крестьянство Латинской Америки, Европы, Африки, Азии.
Несмотря на различия в исторических условиях, принцип трудового землепользования и в годы первой русской революции, и в нашу эпоху является лозунгом демократии против реакции. Этим определяется отношение к нему со стороны пролетариата. В Программе КПСС сказано, что пролетариат «поддерживает требования крестьянства о проведении радикальных аграрных реформ и добивается осуществления лозунга «Землю тем, кто ее обрабатывает!»» 2.
Отстаивая уничтожение институтов крепостничества в жизни русской деревни, Толстой тем самым отстаивал требования, которые совпадали с интересами всего общественного развития. Его критика, отметил В. И. Ленин, отличалась безбоязненной, открытой, беспощадно резкой постановкой самых смелых, больных, самых проклятых вопросов своего времени. Но Толстой не мог указать народу, как эти вопросы решить; он не сознавал исторической роли революционного пролетариата в борьбе против остатков крепостничества и против капитализма; в свое творчество он перенес политическую отсталость патриархального крестьянства, его отчуждение от политики. «Его устами говорила вся та многомиллионная масса русского народа, которая уже ненавидит хозяев современной жизни, но которая еще не дошла до сознательной, последовательной, идущей до конца, непримиримой борьбы с ними» 3.
Толстой выступил с пропагандой единого налога как практического средства уничтожения частного землевладения. По своему реальному содержанию единый налог означал конфискацию помещичьих земель и национализацию всей земли, т. е. радикальную чистку земли для крестьянской буржуазной
1 Л. Н. Толстой. Варианты к «Трем дням в деревне». Вторая редакция статьи «Сон». Юо. изд. 1936 г., т. 38, стр. 381.
2 «Материалы XXII съезда КПСС», стр. 347.
3 В. И. Ленин. Толстой и пролетарская борьба. Поли. собр. соя., т. 20, стр. 70.


486
Глава двадцатая
эволюции земледелия. Пропаганда Толстым единого налога противостояла аграрным программам правых партий, отстаивавшим помещичье-буржуазный, «прусский» путь развития капитализма в сельском хозяйстве. Поэтому против предложения о «едином налоге» ополчились и Янжул, и Струве, и Гер- ценштейн, и др. Когда Толстой предложил поставить в Думе вопрос об уничтожении частного землевладения при посредстве единого налога, кадет Маклаков ответил ему, что его проект единого налога Дума не только не примет, но и не поставит на обсуждение.
Усиленно насаждая среди крестьянства фанатизм частного землевладения, правые партии представляли дело так, будто этим они защищают интересы крестьян, пекутся об их благе. Обличая эту реакционную демагогию, Толстой от имени крестьянской массы заявлял: «Вы говорите, что вы для нашего блага ограждаете земельную собственность, но ваше ограждение делает то, что вся земля или перешла или переходит во власть неработающих компаний, банкиров, богачей, а мы, огромное большинство народа, обезземелены и находимся во власти неработающих. Вы со своими законами о земельной собственности не ограждаете земельную собственность, а отнимаете ее у тех, кто работает» 1.
По поводу игры либералов в «демократию» Толстой говорил: «Демократия — ложь и «республика» — фарс, если существуют родовые имения и частная земельная собственность». Пока не будет уничтожена частная собственность на землю, «никакие политические реформы не дадут свободы и блага народу, только освобождение большинства людей от того земельного рабства, в котором оно находится, может сделать политические реформы не игрушкой и орудием личных целей в руках политиканов, а действительным выражением воли народа»2. Эти слова были брошены в лицо либералам, которые использовали народную борьбу для того, чтобы пробраться к власти и самим сесть на шею народа. В «Письме к либералам» Толстой писал, что либералы «становятся покорными слугами и поддерживателями...» самодержавного строя, «продолжая воображать, что они проводят либеральные идеи...» 3
Требуя введения единого налога, Толстой средством уничтожения частного землевладения считал реформу. Единый налог в понимании Толстого сочетал идею национализации земли с идеей мирной реформы, проводимой сверху. В этом «сочетании» отразилась глубочайшая противоречивость и мысли Толстого, и исторической деятельности крестьянства
1 Л. Н. Толстой. Единое на потребу. Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 185,
2 Л. Н. Толстой. Великий грех. Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 207.
3 См, Л. Я. Толстой. Цисьмо к либералам. Гектограф, стр. 7,


Требования крестьянства в творчестве Толстого
487
в революции 1905—1907 гг. На склоне своих лет Толстой писал: «Крестьяне знают, что все попытки освобождения от земельного рабства... всегда разбивались об закоснелость царского правительства...» 1 И все-таки сам Толстой обращался к Столыпину, ходатайствуя за крестьян.
Не сознавая, что уничтожение помещичьего землевладения немыслимо без победы революции, отвергая, как религиозный проповедник, насилие, но непреклонно отрицая и частное землевладение, Толстой не находил иного пути, как апеллировать к Столыпину. Это — мучительное противоречие мыслителя, чувствовавшего тщетность предлагавшихся им практических средств избавления народа от помещичье-капиталистического гнета, но не видевшего реального выхода.
Ленинская критика реформаторства в решении аграрного вопроса метко разит и реформаторский проект единого налога Толстого. «...В буржуазном обществе, — писал Ленин, — конфискация, т. е. экспроприация без выкупа, так же абсолютно несовместима с реформаторством, как и национализация земли. Говорить о конфискации и допускать реформаторское, а не революционное решение аграрного вопроса, это все равно, что подавать прошение Столыпину об уничтожении помещичьего землевладения»2. Приведенные слова Ленина написаны как будто специально о Толстом; они как нельзя лучше характеризуют глубокие противоречия позиции Толстого в аграрном вопросе.
Проект единого налога Толстого, взятая им на себя роль крестьянского ходатая в письмах к главе царского правительства отражают противоречивую психологию крестьянина. В годы революции, указывал Ленин, большая часть крестьян не боролась с оружием в руках, а «плакала и молилась, резонерствовала и мечтала, писала прошения и посылала «хода- телей», — совсем в духе Льва Николаича Толстого!»3
На аполитичности большинства крестьян, на его непоследовательности, неустойчивости и колебаниях, на его вере в силу прошений и «ходателей» держались демагогия и обман, политические комбинации и предательство кадетов.
Л. Н. Толстой резко осуждал аграрную реформу Столыпина. Великий художник превосходно знал, что она глубоко противоречит интересам крестьянства и направлена, по его словам, на насаждение чуждых ему идей частного землевладения. Разрушение общинного крестьянского землевладения
1 Л. Н. Толстой. Пора понять. Юб. изд. 1936 г., т. 38, стр. 167.
2 В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 265.
3 В. И. Ленин. Лев Толстой, как зеркало русской революции. Поли, собр. соч., т. 17, стр. 211.


488
Глава двадцатая
глубоко возмущало Толстого. Он реалистично отметил, что правительство разрушает общину, насаждает идеи частной собственности «по чувству самосохранения».
Разъясняя крестьянам социальную направленность аграрной политики Столыпина, Толстой советовал не выделяться из общин и не покупать землю в собственность. В письме к крестьянину Харьковской губернии В. А. Романику, который спрашивал, правильно ли поступает его отец, что выходит из общины, закрепляя за собой землю в частную собственность, Толстой так разъяснял социальный смысл аграрного бонапартизма Столыпина: «...выход из общины считаю очень нехорошим делом, и отец ваш, выходя из общины, поступает дурно. Земля — божья и никому в собственность принадлежать не должна. Владеть землей как собственностью — великий грех. Помещики знают это и хотят и крестьян ввести в этот грех и приучить к нему. Им нужно это, чтобы себя оправдать. Когда у крестьян будет собственная земля, хоть 10, хоть 5 десятин собственных, — тогда помещик, у которого 5000 десятин, может сказать крестьянину, что тебе не на что обижаться — у тебя 5 десятин, а у меня 5000; я не виноват, что я и мои предки умели нажить, а ты и твои предки не умели. Наживешь ты, а я проживу, и у тебя будет много, а у меня мало» х.
Толстой выступил с гневным протестом против столыпинского террора. Он считал своей обязанностью перед народом «высказать злодеям, называющим себя правителями, всю их преступность, всю мерзость их, все то отвращение, которое они вызывают теперь во всех лучших людях...» 1 2 Царя он именовал отвратительным существом, бессовестным убийцей. Толстой выражал твердую уверенность в неизбежности и близком крушении самодержавия. Обращаясь к царскому правительству, он писал в годы революции: «Но из двух борющихся сторон побеждает всегда не та, которая изворотливее, хитрее или злее и жесточе, а та, которая ближе к той цели, к которой движется человечество... И потому вам не устоять против революции с вашим знаменем самодержавия хотя бы и с конституционными поправками... Все это отжило и не может быть восстановлено» 3.
Толстой ненавидел и обличал капиталистический строй. Чувством острой враждебности к нему он впервые проникся под влиянием личных наблюдений во время путешествия по
1 Л. Н. Толстой. Письмо крестьянину В. А. Романику от 26 мая 1910 г. «Литературное наследство» № 37/38. М., 1939, стр. 360.
2 Л. II. Толстой. Варианты статьи «Смертная казнь и христианство». Юб. изд. 1936 г., т. 38, стр. 256.
1 Л. Н. Толстой. Обращение к русским людям. Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 304.


Требования крестьянства в творчестве Толстого
489
Европе в 1857 г. Но тогда его критика еще не касалась коренных вопросов экономической и государственной жизни капиталистического общества. Молодого Толстого возмущали цинизм буржуазной морали, унижение человеческого достоинства, которые он наблюдал в «свободном» мире. Не удивительно, что первые произведения Толстого с их резкими антибуржуазными обличениями впервые увидели свет на страницах «Современника» — органа революционных демократов, который вел борьбу против холопского преклонения либералов перед капиталистической Европой. Вместе с тем революционные демократы, и прежде всего Чернышевский, отметили и подвергли критике проявившиеся уже в ранних произведениях Толстого ошибочные стороны его мировоззрения.
С развитием капитализма в России интерес Толстого к новым общественно-экономическим порядкам обострился. Годы промышленного подъема привлекли его внимание к условиям жизни рабочих города, куда непрерывным потоком шли массы разоренных крестьян. Он посещал промышленные предприятия, участвовал в переписи населения Москвы и везде наблюдал тяжелый и изнуряющий труд, хищническую эксплуатацию и потрясающую нищету.
Через четыре десятилетия после того, как царский манифест провозгласил «свободный труд», Толстой писал: «Отмена крепостного права в России и невольничества в Америке хотя и упразднила прежнюю форму рабства... не уничтожила самой сущности его...» 1 Он гневно осудил капиталистических! строй за то, что «есть миллиардеры, не знающие, куда поместить свои капиталы, и миллионы безработных рабочих, которые как милости ждут работы...» 2 Капитализм он называл рабством нашего времени.
Толстой выступил с критикой капиталистической частной собственности. Он подчеркивал, что все, чем живут и чем богаты люди, делает рабочий народ. «Рабочий же народ живет в постоянной нужде, невежестве, неволе и презрении у тех самых, кого он одевает, кормит, обстраивает и обслуживает» 3.
Отрицая собственность как результат присвоения чужого труда, он признавал собственность крестьянина, добытую своим трудом. «...Собственность я признаю, но только тогда, когда она произведение труда» 4, — говорил Толстой.
1 Л. Н. Толстой. Рабство нашего времени. Юб. изд. 1952 г., т. 34, стр. 169.
2 Л. Н. Толстой. О социализме. Юб. изд. 1936 г., т. 38, стр. 432.
3 Л. Н. Толстой. Единственное средство. Юб. изд. 1952 г., т. 34, стр. 254.
4 Л. Н. Толстой. Варианты к «Трем дням в деревне». Первая редакция статьи «Сон». Юб. изд. 1936 г., т. 38, стр. 374,


490
Глава двадцатая
Критика крепостничества и капитализма в творчестве Толстого обычно сливалась воедино. Устами Толстого говорили миллионы крестьян, которые стремились убрать вон помещика и надеялись заодно избавиться и от гнета капитала. Как и крестьянская масса, Толстой не сознавал, что уничтожение частной собственности на землю не привело бы к уничтожению частнокапиталистической собственности вообще. Напротив, устранение помещичьего землевладения создало бы благоприятные условия для быстрого развития капитализма в экономике России, способствовало бы более свободному развитию классовой борьбы в деревне.
Толстой выступил против буржуазной лжи, будто с техническим прогрессом благосостояние народа в капиталистических странах растет. «Нет спора в том, что мы далеко ушли по дороге технического прогресса, — писал он в годы революции. — Но кто ушел но этой дороге? То маленькое меньшинство, которое живет на шее рабочего народа; рабочий же народ, тот, который обслуживает всех людей, пользующихся цивилизацией, продолжает во всем христианском мире жить так, как он жил 5, 6 веков тому назад, пользуясь только изредка отбросами цивилизации» К
Обличая буржуазную демагогию о «единстве» интересов рабочих и капиталистов в техническом прогрессе, великий критик писал: «Ведь мы все знаем, что о рабочем человеке если и думали те техники и капиталисты, которые строили дорогу и фабрику, то только в том смысле, как бы вытянуть из него последние жилы. И как мы видим, и у нас, и в Европе, и в Америке вполне достигли этого» 1 2.
Критикуя буржуазный строй с точки зрения патриархального крестьянина, Толстой отмечал лишь одни мрачные стороны технического прогресса при капитализме. Он не видел заложенных в нем революционных элементов. Не понимая исторической роли пролетариата, не сознавая, что в своем движении к социализму пролетариат опирается на технические завоевания капитализма, Толстой не мог дать и научной критики технического прогресса в капиталистическом обществе.
Жизненный смысл взглядов Толстого на вопросы технического прогресса при капитализме становится понятным при более конкретном их рассмотрении применительно к крестьянскому хозяйству с точки зрения всех условий жизни русской деревни.
Одну из причин голодовок крестьян Толстой видел в рутинности их хозяйства. Об этой рутинности очень много писали
1 Л. Н. Толстой. Конец века. Юб. изд. 1936 г., т. 36, стр. 265.
2 Л, Н. Толстой. Так что же нам делать? Юб. изд. 1937 г., т. 25, стр. 356.


Требования крестьянства в творчестве Толстого
491
либералы. Но между Толстым, с одной стороны, и либералами, в том числе либеральными народниками,— с другой, существует глубокое различие и в объяснении ее причин, и в указании путей ее уничтожения.
Либералы обвиняли Толстого в том, что он будто бы является принципиальным противником применения машин в крестьянском хозяйстве и даже призывает вернуться к первобытным орудиям производства. «...Прежде чем выдумывать дорогие земледельческие машины, — отвечал Толстой либералам, — нужно... позаботиться об удовлетворении более насущных потребностей крестьян, — главным образом о наделении их землей...» 1 Толстой говорил, что его возмущает, «когда улучшение сельского хозяйства хотят начать с введения дорогих усовершенствованных орудий» 2. Это было сказано против либерально-монархической буржуазии, которая подменяла аграрный вопрос либеральным пустозвонством о «культуре» крестьянского хозяйства. Выражая насущные нужды крестьянской массы, Толстой призывал начать улучшение его экономического положения с другого — с уничтожения помещичьего землевладения. Он выражал уверенность, что цивилизация непременно станет благом для народа, но в других общественных условиях. Однако даже при таком взгляде на цивилизацию будущего Толстой не покидал ограниченную точку зрения патриархального крестьянина: в будущем обществе, считал он, «будут производить только те предметы, которые могут увеличить производительность труда земледельцев, обрабатывающих своими руками свои земельные участки, и могут содействовать улучшению их жизни, не отрывая их от земли и не нарушая их свободы» 3.
Толстой считал, что экономическое развитие России было бы «нормальным» лишь в том случае, если бы основной упор был сделан на мелкое крестьянское хозяйство, а не на капиталистическую промышленность, финансовый капитал и железнодорожное строительство. Только на земледелии, уверял он, «держится возможность существования всех остальных людей»4. В защите аграрного типа развития России проявилась не только крестьянская ограниченность, но и реакционность Толстого.
В высказываниях Толстого о деньгах, как и о капитализме вообще, трезвый реализм, пытливая наблюдательность, глубо¬
1 В. Ф. Булгаков. Л. Н. Толстой в последний год его жизни. М., 1957, стр. 119.
2 А. Б. Гольденвейзер. Вблизи Толстого. М., 1959, стр. 75.
3 Л. Н. Толстой. О значении русской революции. Юб. изд. 1936 г.,
т. 36 стр. 352. •
i Там же, стр. 336.


492
Глава двадцатая
кая критика переплетаются с наивными взглядами, ошибками и противоречиями. И вместе с тем их реальный исторический смысл сводится к правдивому отражению того протеста, который был порожден у патриархального крестьянства против капиталистических порядков, при которых главной силой в деревне стали деньги, против финансового ограбления его царским правительством. «Мужики знают давно, — писал Толстой,— что рублем можно бить больнее, чем дубьем...» 1 Это избиение русского крестьянства капиталом и фиском отразилось в критике Толстого. Патриархальный крестьянин проклинал и деньги, и царского чиновника, и капиталистические банки, но он не видел средств избавления от власти денег. Толстой отразил не только его протест, но и его отчаяние.
Непримиримый враг капитализма, Толстой выступил с критикой денег. Показывая роль денег в разорении крестьянина, в эксплуатации трудящихся, Толстой вместе с тем фетишизировал денежные отношения. Именно в деньгах, когда они приобрели огромную власть над деревней, Толстой видел первопричину всех зол капитализма. Энциклопедически образованный писатель смотрел на экономические явления глазами патриархального крестьянина, который видел в капитализме злое наваждение «антихриста», идущего откуда-то из города, из-за границы.
Главы о деньгах своего трактата «Так что же нам делать?» Толстой читал И. И. Янжулу, А. И. Чупрову, И. И. Иванюкову. Буржуазные экономисты не разделяли главного вывода автора о деньгах как орудии эксплуатации и порабощения.
Отражая точку зрения разоренного крестьянина, Толстой видел смысл рабочего вопроса в том, чтобы приостановить пролетаризацию деревни; он сводил его к аграрному вопросу, к крестьянской идее равного права всех на землю. «Земельный вопрос мне всегда представлялся корнем всего социального вопроса, потому что как только разрешен был бы тот вопрос, то совсем другой характер получил бы вопрос борьбы пролетариата с капиталом, потому что тогда и пролетариата бы не было, потому что и пролетариат возник только от лишения земли» 2.
Такое понимание рабочего вопроса непосредственно связано с тем, что Толстой разделял утопию крестьян о противокапи- талистическом содержании национализации земли. Эта мелкобуржуазная экономическая романтика была естественным спутником крестьянской борьбы за землю в капиталистически отсталой стране с запущенной, по словам В. И. Ленина, болезнью средневекового землевладения.  * 41 Л. Н. Толстой. Так что же нам делать? Юб. изд. 1937 г., т. 25, стр. 266.
4 	Н. Н. Гусев. Два года с Л. Н. Толстым. М., 1928, стр. 172.


Требования крестьянства в творчестве Толстого
49S
Не понимая действительной цели прошетарского движения, Толстой приемлет его только как политическую борьбу рабочих ради превращения их в мелких крестьян. За это «должны бороться в парламентах депутаты рабочих, это должна проповедовать пресса, стоящая на стороне рабочих, к этому должны готовиться сами фабричные рабочие» \ — писал он.
К Толстому могут быть полностью отнесены слова К. Маркса о мелкой буржуазии, которая искренне верит, «что специальные условия ее освобождения суть в то же время те общие условия, при которых только и может быть спасено современное общество и устранена классовая борьба» 1 2.
Крестьянские взгляды на землю разделяла в конце XIX в. и определенная часть промышленных рабочих, сохранявшая еще связь с землей. Когда Толстой писа!л, что «русский рабочий имеет совершенно особенный от других народов взгляд на землю» 3, он отражал взгляды именно этой части рабочего класса.
Толстой стремился освободить все общество от капиталистической эксплуатации мерами защиты крестьянских интересов; он выразил мечту патриархальной деревни о замене процесса «раскрестьянивания» процессом «распролетаризации», миграции земледельческого насе1ления в города — обратной миграцией промышленных рабочих в деревню. Эта была противоречившая самой жизни мечта о приостановлении всего хода исторического развития, попытка, по выражению В. И. Ленина, мерить капиталистическое общество на старый, патриархальный аршин, точка зрения вчерашнего дня, и в этом смысле — реакционная. В ней нашло свое отражение непонимание средств выхода из капиталистического рабства.
Все это в конечном счете объясняет, почему Толстой, сочувствовавший положению рабочего класса при капитализме, не мог понять рабочего движения и его роли в борьбе против капитализма. Вскрывая глубокие противоречия обличительного творчества Толстого, В. И. Ленин писал, что у него «обличение капитализма и бедствий, причиняемых им массам, совмещалось с совершенно апатичным отношением к той всемирной освободительной борьбе, которую ведет международный социалистический пролетариат» 4.
В. И. Ленин вскрыл исторический смысл и сищьных и слабых сторон критики капитализма Толстым. Его обличения капитализма, писал В. И. Ленин, полны самого глубокого чувства и самого пылкого возмущения. С другой стороны,
1 Л. Н. Толстой. К рабочему народу. Юб. изд. 1950 г., т. 35, стр. 129.
“ К. Маркс. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта. К. Маркс и Ф. Энгельс. Поли. собр. соч., т. 8, стр. 148.
5 	Л. Н. Толстой. Анна Каренина. Юб. изд. 1935 г., т. 19, стр. 255.
4 	В. И. Ленин. Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 21.


494
Глава двадцатая
взгляды патриархальной деревни, перенесенные в творчество Толстого, предопределили узкие горизонты его критики капитализма, мелкокрестьянскую мерку, с которой он подходил к разрешению его противоречий; Толстой отразил слабость, недостатки крестьянского движения.
В творчестве Толстого В. И. Ленин строго разграничивает, с одной стороны, постановку им конкретных вопросов демократии и социализма, с другой — решение этих вопросов; с одной стороны, разум Толстого, с другой — его предрассудки; с одной стороны, то, что в его критике принадлежало будущему, с другой — то, что в ней принадлежало прошлому. «Умер Толстой, — писал В. И. Ленин, — и отошла в прошлое дореволюционная Россия, шабость и бессилие которой выразились в философии, обрисованы в произведениях гениального художника. Но в его наследстве есть то, что не отошло в прошлое, что принадлежит будущему. Это наследство берет и над этим наследством работает российский пролетариат. Он разъяснит массам трудящихся и эксплуатируемых значение толстовской критики государства, церкви, частной поземельной собственности — не для того, чтобы массы ограничивались самоусовершенствованием и воздыханием о божецкой жизни, а для того, чтобы они поднялись для нанесения нового удара царской монархии и помещичьему землевладению, которые в 1905 году были только слегка надломаны и которые надо уничтожить. Он разъяснит массам толстовскую критику капитализма — не для того, чтобы массы ограничились проклятиями по адресу капитала и власти денег, а для того, чтобы они научились опираться на каждом шагу своей жизни и своей борьбы на технические и социальные завоевания капитализма, научились сплачиваться в единую миллионную армию социалистических борцов, которые свергнут капитализм и создадут новое общество без нищеты народа, без эксплуатации человека человеком» К
Выводы марксизма-ленинизма о необходимости пролетарского руководства массовым демократическим движением крестьянства пошучили в статьях В. И. Ленина о Толстом свое дальнейшее развитие и подтверждены всем историческим опытом русских революций.  11 В. И. Ленин. Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 23—24.


Глава двадцать первая
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ РУССКОГО АНАРХИЗМА
Истоки анархизма и его классовая сущность. Экономические воззрения П. Кропоткина
Шнархизм как мелкобуржуазное направление общественной мысли сложился в XIX в. Для него характерны буржуазный индивидуализм, резко отрицательное отношение к любой государственной власти и отрицание всякого государства, критика капитализма и борьба с социализмом, ориентация на мелкое производство и прославление его мелкобуржуазных добродетелей, отрицание организационных форм и задач пролетарского движения.
Идеология анархизма чужда, враждебна пролетариату. Она представляет собой своеобразный протест мелкой буржуазии против разоряющего ее крупного капитала, стремление мелкой буржуазии спастись от гибели и разорения» которые несет ей капитализм. Как указывал В. И. Ленин, основу идеологии анархизма составляет «защита мелкой собственности и мелкого хозяйства на земле» К Испытывая при капитализме постоянное угнетение, очень часто резкое и быстрое ухудшение жизни и разорение, мелкий хозяйчик легко переходит к крайней революционности, но не способен проявить выдержки, организованности, дисциплины, стойкости. Носителем анархистской идеологии является, ««взбесившийся» от ужасов капитализма мелкий буржуа» 2.
Борьба с анархизмом всегда быша одной из важнейших задач марксистов. Маркс и Энгельс неустанно разоблачали мелкобуржуазность анархизма. Анархистская критика капитализма оказалась весьма поверхностной и ограниченной, а крикливые лозунги анархистов — немедленная ликвидация всякого государства, отмена всех видов частной собственности, замена
1 В. И. Ленин. Анархизм и социализм. Поли. собр. соч., т. 5, стр. 377.
2 В. И. Ленин. Детская болезнь «левизны» в коммунизме. Поли. собр.
соч., т. 41, стр. 14.


496
Глава двадцать первая
политической борьбы экономической, отрицание исторической роли пролетариата, осуждение демократического централизма и т. д. — являются весьма вредными, ведут к дезорганизации пролетарских масс.
В XIX в. в России анархистские воззрения еще не представляли собой особого течения общественной мысли, хотя и пользовались определенным влиянием среди революционных народников, а революционный демократ М. Бакунин (1814— 1876) являлся одним из основоположников и корифеев мирового анархизма1. Разгром народничества 70-х годов с его бунтарскими настроениями подорвал влияние бакунизма. Либеральное народничество растеряло даже бунтарские планы семидесятников, ориентировалось на меры «буржуазного прогресса» и не помышляло о ниспровержении существующего строя. В России складывалось широкое социал-демократическое движение.
В XX в. анархизм выступает в России уже как особое течение в мелкобуржуазной общественной мысли. Здесь имелась благоприятная почва для широкого распространения анархистских воззрений, поскольку Россия была страной преимущественно крестьянской, процесс разорения мелкого товарного хозяйства происходил здесь весьма интенсивно и ряды пролетариата в значительной степени пополнялись за счет разорявшегося крестьянства, несшего с собой и мелкобуржуазную идеошогию. Росту анархистских настроений способствовала и обстановка, сложившаяся в стране после поражения первой русской революции, — разгул реакции, разорение крестьянских масс в результате столыпинской земельной реформы, рост оппортунизма и реформизма в рабочем движении.
Несмотря на это, в русских революциях 1905 и 1917 гг. анархизм пользовался сравнительно скромным влиянием. В немалой степени это объясняется настойчивой и непримиримой борьбой большевиков во главе с В. И. Лениным против оппортунизма в рабочем движении и непосредственно против анархизма.
В идейной борьбе, которая развернулась в России периода империализма, анархисты принимали активное участие, яростно отстаивая свою платформу. Большевикам приходилось решительно выступать против анархизма и разоблачать несостоятельность его проектов. Именно в непримиримой борьбе со всякого рода враждебными марксизму течениями общественной мысли, в том числе и с анархизмом, развивался болыне-
1 См. «Анархизм и народничество в произведениях М. А. Баку¬
нина». «История русской экономической мысли», т. II, ч. I. М., 1959,
стр. 352—382.


Воззрения русского анархизма
497
визм. Разгром анархизма сыграл важную рошь в идейной подготовке Великой Октябрьской социалистической революции.
Исключительно большую роль в борьбе с русским и международным анархизмом сыграли работы В. И. Ленина. На протяжении всей своей революционной деятельности он вел борьбу с разными формами анархизма. Возвращаясь к его критике вновь и вновь, В. И. Ленин показал полную несостоятельность теоретических основ анархизма, вздорность его проектов, разоблачал мелкобуржуазность и бесплодность анархистской фразеологии.
Уже в своих ранних работах В. И. Ленин подверг острой критике прудонизм, показав мелкобуржуазные корни, порочность методологии и экономических воззрений Прудона — «отца анархизма», совершенно не понимавшего природы товарного производства и экономических законов его развития. Критикуя субъективизм народников, В. И. Ленин высмеивал метод Прудона, «желающего переделать товарное хозяйство по своему идеалу справедливости» К Он разоблачил прудоновские прожекты как плод мелкобуржуазных иллюзий, отражающих стремление лавочника предотвратить конкуренцию со стороны крупного коммерсанта.
В. И. Ленин показал вред, который был нанесен прудонизмом рабочему движению Бельгии, Испании, Италии, Франции, особенно в дни Парижской Коммуны 1 2.
В. И. Ленин точно определил сущность анархизма и показал, что в нем нет ничего общего с пролетарским социализмом. Анархизм, писал он, есть «вывороченный наизнанку буржуазный индивидуализм». Он выражается в защите мелкой собственности и мелкого хозяйства на земле, в отрицании прав большинства и организующей силы власти. В. И. Ленин квалифицировал анархизм и как «порождение отчаяния», психологии «выбитого из колеи интеллигента или босяка, а не пролетария». Для анархизма, писал В. И. Ленин, характерны непонимание классовой борьбы пролетариата и роли организации, воспитания рабочих, нелепое отрицание политики, отсутствие революционной теории, раздробление рабочего движения, подчинение рабочего класса буржуазной политике под видом ее отрицания3.
После смерти М. Бакунина потрепанное знамя русского и международного анархизма поднял Петр Кропоткин (1842—
1 В. И. Ленин. Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 437.
2 См. В. И. Ленин. Аграрный вопрос и «критики Маркса». Поли, собр. соч., т. 5, стр. 156; «Что делать?». Поли. собр. соч., т. 6, стр. 26; «Уроки коммуны». Поли. собр. соч., т. 16, стр. 451—452.
s См. В. И. Ленин. Анархизм и социализм. Поли. собр. соч., т. 5, стр. 377—378.


498
Глава двадцать первая
1921), который на длительный период стал главным теоретиком анархизма.
Выдающийся ученый и разносторонний журналист Кропоткин на многие десятилетия стал неутомимым пропагандистом анархистских идей. Его многочисленные сочинения, отличавшиеся красноречием и оригинальностью, переиздавались почти во всех странах Европы и Америки, в Индии, Китае, Японии. Отдельные произведения печатались и в России, а с осени 1905 г. началось их массовое переиздание.
Свои программные установки Кропоткин изложил первоначально в серии статей 1879—1882 гг., составивших книгу «Речи бунтовщика», в книге 80-х годов «В русских и французских тюрьмах», в брошюре «Анархия и ее место в социалистической эволюции», затем в работе «Завоевание хлеба». Положения программного характера формулировались также в статьях «Век ожидания» (1889) и «Революционная идея в революции», в статье «Парижская коммуна» (1891), в брошюрах «Государство, его роль в истории» (1896) и «Анархия, ее философия — ее идеал» (1896), в статье «Анархическая работа во время революции» и докладе «Коммунизм и анархия», в мемуарах «Записки революционера» (1897—1902). Пропаганда анархизма содержится и в брошюре «Современная наука и анархизм.» (1901), в монографии «Великая французская революция ГГ789—1793 гг.» (1909), в брошюре «Анархия» (1912) и в других произведениях.
Центральной в работах Кропоткина является идея о неискоренимом противоречии между обществом и государством. Вслед за Бакуниным Кропоткин делил всех сторонников «нового мира» на государственников и правоверных анархистов, осуждая первых и прославляя вторых. При этом он не делал различия между отдельными течениями социалистической мысли, свободной от анархизма, и все заносил в рубрику «государственного социализма».
Выступая против марксистской теории классов и классовой борьбы, Кропоткин противопоставил ей свое учение о «взаимопомощи» людей, которая является якобы движущей силой развития общества 1. Эта теория возникла в полемике против социальных дарвинистов, которые учение Дарвина о животном мире распространили на человеческое общество. Жизнь общества Кропоткин рассматривал как взаимодействие индивидов, не нуждающихся ни в какой власти, управлении, подобно тому как нет их и в мире природы. В теории Кропоткина «взаимопомощь» людей заменяет собой борьбу классов и великий разрушитель выступает фактически в роли проповедника
1 См. П. Кропоткин. Взаимопомощь как фактор эволюции. М., 1918.


Воззрения русского анархизма
499
классового мира между эксплуатируемыми и эксплуататорами. Его «экономическая критика» «государственного социализма» выглядела жалко. Она покоилась на вздорных домыслах, позаимствованных из буржуазной литературы и показывающих, что «апостол анархизма» совсем не понимал законов капитализма. Рассуждая о социализме, он обнаруживал полное непонимание законов перехода от капитализма к социализму.
Им отвергались все проекты использования нового государства для строительства социализма как якобы непростительная уступка буржуазному мировоззрению. Считая всякое государство антинародным, Кропоткин клеветал на диктатуру пролетариата, не хотел видеть того, что она свободна от пороков буржуазной государственности и ее функций. Буржуазное государство обслуживает эксплуатацию народа, пролетарское — ведет смертельную борьбу с ней. Кропоткин настойчиво пропагандировал немедленный переход к коммунизму, оставаясь на позициях волюнтаризма. Удовлетворить его могла только программа-максимум, требующая немедленного водворения «коммунизма». Коммунизм должен был восторжествовать по мановению жезла. Признавая, что революции «за день не делаются», он полагал вместе с тем, что для уничтожения «буржуазного феодализма» потребуется 3—4 года. Коммунизм толковался Кропоткиным совершенно превратно и только маскировал буржуазный индивидуализм.
Кропоткин полагал, что грядущая революция будет носить чисто «экономический характер», государство исчезнет под обломками буржуазного режима или «капиталистического феодализма». Одновременно падет и частная собственность, станет возможным сразу же осуществление идеала «вольной коммуны», создание федераций вольных общин, которые мыслились как «группы равных», свободные от «территориальной агломерации». Допускалось возникновение всемирной федерации и обязательно свободной.
Будущий строй Кропоткин определял как «анархический коммунизм», в рамках которого может сохраняться мелкая собственность крестьян и домовладение рабочих, широкое распространение получат «вольные ассоциации». Основной тезис гласил, что «анархия ведет к коммунизму», делая возможным добровольные ассоциации «от простого к сложному» и торжество «вольного коммунизма» без управляющих и управляемых, при полном сохранении свободы индивида и «равновесия разнообразных сил». Предлагалось не навязывать коммунизм свыше, гарантировать автономию каждой улице, не бояться «злоупотребления свободой», строить «безначальный комму¬


500
Глава двадцать первая
низм», помня, что сама жизнь состоит в ее «разнообразии и борьбе».
Этот идеал Кропоткина был далек от подлинного коммунизма. Речь шла о разрыве сложившихся общественных связей и возврате к общинным порядкам далекого прошлого. На Кропоткина, как и на Бакунина, решающее влияние оказали общинные иллюзии русского крестьянства, которые возрождались и пропагандировались в новой форме. Анархистская фразеология лишь усложняла эти иллюзии, но суть дела оставалась прежней.
«Апостол анархизма» жил представлениями прошлого, возрождал вековые мечты крестьянства о вольной общине и оставался в глубине души революционным демократом, органически неспособным понять историческую роль рабочего класса, задачи пролетарской ревоииоции и даже экономическое значение крупного производства.
Некоторые авторы противопоставляли Кропоткина как коммуниста Бакунину как противнику коммунизма. На самом деле Кропоткин не был коммунистом. Он прямо заявлял, что преимущества крупного производства проблематичны. Показательно, что в своих программных работах Кропоткин ничего определенного не говорил об организации общественного производства. Технический прогресс не осуждался и даже приветствовался им; много упований возлагалось на «железных рабов». Однако оставалось неясным, как он мыслил развитие машинного производства гигантских масштабов в рамках «вольных общин».
В воззрениях Кропоткина отчетливо прослеживается влияние буржуазного индивидуализма. Если полная свобода индивида должна быть высшей целью, то придется признать и его право на безделье, паразитизм, эксплуатацию других людей, насилие над ними. Кропоткин вообще игнорировал эту сторону дела. В противном случае он заметил бы, что такая личность может быть бациллой как раз того «буржуазного феодализма», который предавался им анафеме и клеймился как наемное рабство.
Насколько далек был «экономический идеал» Кропоткина от подлинного коммунизма, свидетельствуют его поиски «вольного коммунизма» в условиях феодализма и капитализма. Истоки своего идеала апостол анархизма находил еще у первобытных народов, «первоначальных христиан», в монастырях и городских коммунах средневековья, в цеховом строе ремесла, идеях французской антифеодальной революции и I Интернационала. Даже в буржуазную эпоху им обнаруживались проявления «принципов коммунизма», причем не только в формах деятельности духоборческих общин. Кропоткин объявлял оли¬


501
Воззрения русского анархизма
цетворением коммунизма буржуазной згюхи мосты, дороги, пансионаты, гостиницы, каюты океанских пароходов, поскольку они служат «каждому по потребностям» и иногда бесплатно.
Буржуазный индивидуализм и потребительские мотивы обездоленных элементов резко сказались в кропоткинском истолковании ближайших экономических задач «социальной революции». Определяющее значение для коммунизма признавалось за человеческими потребностями. Поэтому вопросам организации производства почти не уделялось внимания. Первоочередными объявлялись задачи распределения готовой продукции, декларировалось общее для всех «право на довольство», требовалась немедленная отмена частной собственности и выдвигалась идея «общей кучи» материальных благ, из которой каждый сможет брать продукты сообразно своим потребностям. Дело ограничивалось заявлением декларативного характера об очевидности экономических преимуществ коммунизма и необходимости требовать от каждого индивида «долю труда», удалять нерадивых, создавать специальные ассоциации для умножения предметов роскоши. В конце концов рекомендации Кропоткина заканчивались призывом: «Помогайте сами себе!»
Трудно придумать более примитивное решение непосредственных экономических задач «социальной революции». Конечно, конфискация продовольственных ресурсов, складов обуви и одежды допустима, дабы можно было наладить сколько-нибудь нормальное снабжение горожан предметами потребления. Но прокламировать в таких условиях коммунистический принцип распределения по потребностям—значит допускать величайшую ошибку, опасную для дела революции. Кропоткинская «общая куча» могла только дезорганизовать ряды повстанцев, порождая ссоры и пробуждая мелкособственнические инстинкты. Немедленная отмена всех видов частной собственности еще больше обострила бы положение. Мелкие товаропроизводители прекратили бы производство, переметнувшись в лагерь контрреволюции.
Кропоткин отвергал принцип материальной заинтересованности и распределения общественного продукта по труду, обнаруживая полное непонимание трудностей организации социалистического производства в условиях переходного периода. Он не мог понять, что «социальной революцией» борьба с капитализмом только начинается, а не завершается.
На склоне лет он все больше стал возлагать свои упования на кооперацию, изменив заветам Бакунина, который решительно осуждал все виды кооперативных иллюзий.
Одной из главных проблем в произведениях Кропоткина была проблема общины, к которой он возвращался много раз,


502
Глава двадцать первая
отводя ей огромную роль в истории человечества. Эта проблема затрагивалась им в очерке «Государство, его роль в истории» (1896), в монографии «Взаимная помощь как фактор эволюции» (1902), в исследовании «Великая французская революция 1789—1793 гг.» (1909), в статье «Анархическая работа во время революции». Идеализация общины Кропоткиным перерастала в кооперативные проекты реформистского характера.
Он был решительным защитником общины на протяжении десятилетий, оставаясь таковым и после того, как оказался за границей. Кропоткин сформировался идейно на русской почве и не избежал народнических предрассудков, прежде всего идеализации общины. За его анархистской фразеологией скрывашись все те же общинные чаяния революционно-демократического характера.
Отрицая экономические законы развития капитализма, Кропоткин ошибочно утверждал, что община погибла в Западной Европе только в результате насилия со стороны королей, парламентов, жирондистов, якобинцев и т. д. Это насилие действительно сыграло важную роль в гибели общины. Но ни в коем случае нельзя игнорировать и экономические предпосылки этой гибели.
За фразеологией о «безначальном коммунизме» и «вольной общине» также скрывалось представительство интересов мелкого производителя, которому угрожало крупное капиталистическое производство 1.
Применение машин Кропоткину представлялось целесообразным лишь в ограниченной мере, поскольку оно не подрывало основ мелкотоварного производства. Идеалом объявлялось крестьянское хозяйство в сочетании с кустарными промышами. Кропоткин по многим вопросам рассуждал как бернштейниа- нец, отрицая процесс концентрации капиталистического производства, разорения мелких товаропроизводителей и обострения классовых противоречий. В этом случае он выступал как настоящий реформист. Совершенно очевидно, что соединение промышленности и сельского хозяйства, преодоление отрыва промышленного труда от сельскохозяйственного возможно только на базе новой техники, гигантского развития крупного общественного производства, в эпоху подлинного коммунизма, когда будет достигнут мощный подъем производительных сил. Однако понимание новейших тенденций современного капитализма оказалось Кропоткину не под силу.
Лозунгом Кропоткина было «довольство для всех» и обязательно с первого шага «социальной революции». Но для
1 См. П. Кропоткин. Завоевание хлеба (1892); его же. Поля, фабрики и мастерские (1899).


Возарения русского анархизма
503
этого требовалось изобилие продуктов, особенно продовольственных. Поэтому Кропоткин проявлял большой интерес к этой проблеме, пытаясь развеять социальную демагогию мальтузианства и доказать, что довольство для всех вполне возможно на базе интенсивного развития агрикультуры. Развернутая и резкая критика мальтузианства была, несомненно, большой заслугой Кропоткина. Это не значит, однако, что он правильно реша!л аграрный вопрос и экономические проблемы будущего общества.
Кропоткин без конца повторял, что земля должна быть передана тем, кто ее обрабатывает, но не уточнял, на каких же условиях. Национализация земли отвергалась, поскольку проектировалось уничтожение государства. Частная собственность, в том числе и на землю, предавалась анафеме вместе с государством. Однако оставлялся без ответа вопрос, какие же формы землевладения должны восторжествовать и получить санкцию. Наконец, Кропоткин не решал сложной проблемы экономических форм сельскохозяйственного производства, которые смопли бы обеспечить ему бурное развитие после «социальной революции».
Следует отметить, что работы Кропоткина до революции 1905—1907 гг. мало проникали в Россию и не оказывали серьезного вшияния на ее экономическую мысль. Но в этих работах русский анархизм получил во многом новое и своеобразное истолкование. Он выступил под знаменем «анархического коммунизма», все более признавал политическую борьбу и смыкался позднее с анархо-синдикализмом. В период первой русской революции идеи Кропоткина стали главным направлением русского анархизма. Поэтому выяснение основных положений его работ имеет важное значение для последующего анализа идейной борьбы в России 1905—1917 гг.
Анархизм в годы первой русской революции и после нее
Обострение Миассовых противоречий, назревание революции, расширение крестьянского движения вызвали рост анархистских настроений в стране. В революционное движение вовлекались мелкобуржуазные элементы, порождавшие анархистские настроения. Идеи Кропоткина стали проникать в Россию. С августа 1903 г. в Лондоне начал издаваться журнал «Хлеб и воля» при ближайшем участии самого Кропоткина. Девизом журнала были взяты слова Бакунина «дух разрушения есть в то же время созидающий дух». В передовой статье первого номера декларировалось, что сторонники программы


Глава двадцать первая
504
этого издания являются коммунистами, так как собираются создать строй, в условиях которого «все будут производить на пользу всех». Экономический прогресс ставился в прямую зависимость от разрушения государства и частной собственности. Тошько уничтожение частной собственности, говорилось в передовой статье, «обеспечит экономическое благосостояние, уничтожение государства, свободу личности. Вот почему мы говорим: хлеб и воля». Указывалось, что конституция не может быть даже временной целью анархистов, что лозунгом дня должна быть «свободная федерация свободных народов», возрождение Новгорода и Пскова, превращение каждой провинции и даже волости в автономную общину.
В статье «Что же делать?» заявлялось, что «социальная, рабочая революция может быть только коммунального характера», серией местных и самостоятельных революций, программой до1лжно стать бунтарство, и нужно сейчас же поднимать красное знамя, не опасаясь ошибок. Предлагалось ориентироваться на всеобщую стачку, которая сплотит массы, найдет отклик в других городах, дезорганизует силы врага и вызовет панику среди буржуазии и властей. Когда стачка перерастет в революцию, рекомендовалось приступать к конфискации богатств, нужных пролетариату, обходясь без создания новых властей или «самодержавных диктатур».
В обращении «Товарищам по убеждению» отвергались все программы-минимум и требовалось осознание того, что «социализм по существу своему безгосударственен» К
В ходе революции 1905—1907 гг. учение Кропоткина стало основным направлением русского анархизма. Однако «хлебо- яольцы» не смогли дать научного определения ее социальной природы и все сводили к обсуждению вопросов тактики. Журнал не дал теоретических статей даже по аграрному вопросу, довольствуясь лишь откликами на аграрные проекты, вносившиеся разными партиями в Государственную думу.
В отличие от других анархистов кропоткинцы делали попытки объединения своих сил. В декабре 1904 г. и в октябре 1906 г. состоялись их съезды (в Лондоне). На съезде 1906 г. с руководящим докладом «Революция пошитическая и экономическая» выступил Кропоткин. Полагая, что происходящий в России переворот «все-таки не будет социальной революцией», он тем не менее рекомендовал добиваться передачи земли крестьянам, почты — почтарям, фабрик — «вольным союзам» и т. д. Съезд принял ряд резолюций, в которых главной целью анархистов объявлялось «полное уничтожение капитализма и государства», торжество «анархического коммунизма». Полу-  11 	«Хлеб и воля» (Лондон) № 1, август 1903 г., стр. 1, 2, 5, 8,


Воззрения русского анархизма
505
чили одобрение террористические акты на основе местной инициативы, свободные федерации «независимых групп» и всеобщие стачки. Для привлечения рабочих на свою сторону анархистам рекомендовалось создавать свои рабочие союзы1. Таким образом, широкий размах политической борьбы в стране заставил съезд отступить от одного из важнейших догматов анархизма — о ненужности политической, деятельности.
В 1905 г. группой «Хлеб и воля» быта опубликована брошюра П. Кропоткина «Русская революция», в которой рекомендовалось завершить дело французской революции, осуществить истинные принципы равенства, свободы, братства, передать землю крестьянам, а фабрики рабочим для организации производства «на вольных артельных началах» 1 2. «Апостол анархизма» толковал о социальной революции в России, а мыслил как современник французской революции XVIII в. В 1906 г. в Петербурге вышла другая брошюра Кропоткина — «Ревошю- ция в России». В ней автор давал лишь обзор политических событий, констатировал начало «смутного времени» в России и избегал анализа природы революции. Зато им предсказывалось, что она пойдет по пути революции 1848 г. и попытается разрешить социальный вопрос3. Новым было то, что Кропоткин сближался с анархо-синдикализмом и приветствовала создание профессиональных союзов, стоящих вне политики и ориентирующихся на «Faction directe» (тактику «прямого действия») 4.
Брошюра показывает, что в период первой русской революции Кропоткин, забыв свои проклятия по адресу политики, проявлял большой интерес к «либеральному манифесту» 17 октября (1905), назначению Витте, проектам созыва Думы, системе выборов, степени ее демократизации и т. д.
Взгляды кропоткинского направления отразила брошюра И. Ветрова «Анархизм, его теория и практика» (1906). Автор отрицал существование классов, конструировал искусственный «класс анархистов», но вместе с Кропоткиным провозглашал немедленное водворение «анархического коммунизма». Во главу угла ставилась эмансипация индивида от крепостничества, и сам «коммунизм» сводился к «социальной автономии» 5.
1 См. «Русская революция и анархизм». Доклады, читанные на съезде коммунистов-анархистов в октябре J 906 г. Под ред. П. Кропоткина. Лондон, 1907.
- П. Кропоткин. Русская революция. Б. м., 1905, стр. 3—15.
3 См. П. Кропоткин. Революция в России. СПб., 1906, стр. 30.
4 См. П. Кропоткин. Русский рабочий союз. Б. м.,1 1905, стр. 2—3.
5 См. И. Ветров. Анархизм, его теория и практика. СПб., 1906, стр. 6—32.


506
Глава двадцать первая
Кропоткинцы не упускали любого повода для клеветы на марксистов; они отождествляли их с бернштейнианцами и утверждали, что с 1872 г. ученики Маркса будто бы только о том и думают, как бы погасить революционный дух среди рабочих, уповая лишь на «вызревание капитализма» 1. Соратник Кропоткина В. Черкезов обвинял авторов «Коммунистического манифеста» в плагиате у В. Консидерана2. Жалкая аргументация фальсификатора сводилась к обыгрыванию того общеизвестного факта, что утопический социализм сыграл важную раль в исторической подготовке марксизма своей критикой капитализма.
К кропоткинскому направлению близко стояла группа анархистов, издававшая в Париже журнал «Буревестник», в котором осуждались выступления одиночек, «безмотивный террор», проповедовался «анархический коммунизм» и выдвигались анархо-синдикалистские лозунги. Так, в первом номере журнала, вышедшем в июле 1906 г., была помещена статья А. Н-ко «Мысли о революции», в которой целью анархизма признавалось «коммунистическое владение землей и всеми продуктами труда», устранение государства и всестороннее развитие «автономного идивидуума», торжество солидарности, братства, взаимной помощи. Ареной борьбы объявлялась экономика3. На страницах журнала раздавались призывы к созданию анархистской партии в России, но они оставались бесплодными.
Наряду с анархистской группой кропоткинского толка возникли и другие, более агрессивные и индивидуалистические группы, менее многочисленные и влиятельные: «Безначальцы», «Черное знамя», «Безмотивники», «Буревестник».
В опубликованном за границей издании «Листок группы безначалия» отвергались все формы власти, требовалась неограниченная свобода личности, проповедовались поджоги, беспорядочные «экспроприации», осуждалась организационная работа среди масс; социалисты относились к разряду классовых врагов, демократам объявлялась война «не на жизнь, а на смерть»4. «Безначальцы» осуждали всякую апелляцию к власти, к авторитету, считали буржуазными даже требования 8-часового рабочего дня, повышения заработной платы и улучшения условий труда, решительно отвергали профсоюзы как якобы хитрое средство буржуазии совращать рабочих на путь сделок. В порядок дня ставился лишь бунт против всего буржуазного строя, отвергались все реформы. Рабочие призывались
1 	«Хлеб и воля» № 18, 5 июля 1907 г., стр. 4, 5.
а См. В. Черкезов. Наконец-то сознались! Ответ К. Каутскому. Тифлис, 1907, стр. 1—18.
3 См. «Буревестник» (Париж) № 1, 1906, стр. 5, 6.
4 В. Залежский. Анархисты в России. М., 1930, стр. 20.


Воззрения русского анархизма
507
в индивидуальном порядке бросать работу на предприятиях, так как, дескать, труд рабочего укрепляет капитализм и несовместим с ненавистью к капитализму1.
«Чернознаменцы» призывали рабочих к немедленному захвату предприятий, крестьян — к захвату помещичьих земель и инвентаря. Группа «Безмотивников» проповедовала индивидуальный террор без всякого мотива и ориентировалась только на «пропаганду действием», в том числе стрельбу в любого подвернувшегося буржуа. Беспорядочное бросание бомб в рестораны, магазины, вагоны первого класса считалось подвигом, хотя в действительности это вело лишь к дезорганизации революционных сил.
Среди анархистов-индивидуалистов появились свои «теоретики». В Москве даже возникло издательство «Индивид». В 1906 г. оно опубликовало брошюру О. Виконта «Анархический индивидуализм» с девизом ницшеанского толка: «Ты — индивид и потому должен быть самобытен и силен». Автор брошюры отвергал даже «анархический коммунизм» как стеснительный для свободной личности и предлагал ориентироваться просто на индивидуализм, ниспровержение всякой организации. Идея «народной диктатуры», социализма вызывала ярость у этого проповедника индивидуализма, предлагавшего просто предоставить каждому человеку жить «во имя своего личного блага» 2.
Этим же издательством в 1907 г. был опубликован сборник «Индивидуалист», в котором Макс Штирнер (немецкий анархист середины XIX в.) воспевался как гений, «непонятый веком» и трусливой толпой, а В. Тэкер (американский анархист конца XIX столетия) трактовался как «великий публицист», вдохновитель анархистов-индивидуалистов, ставивший во главу улла «личное благо, личную пользу, интерес». Анархисты-индивидуалисты демонстративно заявляли, что анархистский индивидуализм не имеет свдциальной программы и не нуждается в ней, так как «отрицает всякую организованную общественность» 3.
Главным теоретиком анархистов-индивидуалистов был А. Боровой. В апреле 1906 г. он выступил в Москве с публичной лекцией на тему «Общественные идеалы современного человечества», опубликованной затем отдельной книгой. По словам Борового, «социализм есть только философия ножа и вилки. Он накормит голодающих и в этом будет заключаться его бессмертная заслуга перед человеком. Но, уничтожив
1 См. Андрей Андреев. Неонигилизм. М., 1922, стр. 22.
2 См. О. Виконт. Анархический индивидуализм. М., 1906, стр. 22, 25.
3 См. В. Вронский. Макс Штирнер (Его жизнь и учение). «Индивидуалист». Сборник. М., 1907, стр. 6, 80, 174.


508
Глава двадцать первая
страдания тела, он остановится в бессилии перед страданиями духа; их целить призван анархизм». Боровой выступал против социализма от имени «сильной личности»; его не интересовала проблема «ножа и вилки»; он с презрением говорил об экономических требованиях рабочего класса, выражая настроения сытых и забывая упомянуть, что анархизм не решает этой первостепенной проблемы, раз проектирует лишь «вольные общины» и отрицает крупное общественное производство.
Выражая чаяния московской богемы, тоскующей лишь о «самоопределении личности», Боровой считал стеснительными даже такие общины, третировал «анархо-коммунизм» Кропоткина как «либеральный социализм», поднимал на щит крайний индивидуализм М. Штирнера с его циничным эгоизмом и учение Тэкера, признающее частную собственность. Боровой возлагал надежды на то, что мелкая промышленность «одарена необыкновенной живучестью» и технический прогресс приводит к «интеграции экономических функций производителя вместо их дифференциации», в результате чего суверенный индивид вновь «станет самодовлеющей хозяйственной единицей» К
Своеобразное толкование анархизму давал Лев Черный (Турчанинов П. Jjt-), опубликовавший в 1907 г. книгу «Новое направление в анархизме: ассоциационный анархизм». Им была изобретена даже новая наука — социометрия, или своего рода «социальная геометрия», теоретическая и практическая. Это была фальшивая попытка идеалистического толка, игнорируя объективный закон смены общественно-экономических формаций, свести все сложные формы социальных отношений, известных мировой истории, к трем типам: «я — ничто, я — все, я равно ты». Новоявленный пророк «ассоциационного анархизма» давал совершенно нелепую классификацию экономических систем (отождествляя при этом капитализм и коммунизм), политических режимов (смешивая абсолютизм с республиканизмом), идейных направлений (ставя знак равенства между марксизмом и христианством).
Для буржуазного индивидуалиста коммунизм оказывался неприемлемым, поскольку он якобы ставит индивида «в полную зависимость от общества», порождает бюрократию, заставляет сильного работать в пользу слабого и т. д. Даже Бакунин, Л. Толстой и Кропоткин третировались им как погрязшие «в предрассудках социализма и любви», усвоившие от Прудона только идею безвластия. Лев Черный признавал лишь «чистый анархизм» в двух вариантах: прудонизм (свойст¬
1 См. А. Боровой. Общественные идеалы современного человечества.
Либерализм. Социализм. Анархизм. М., 1906, стр. 44, 63, 64, 80, 84, 88.


Воззрения русского анархизма
509
венный анархистам-индивидуалистам) и учение Штирнера, Тэкера, которое квалифицировалось им как «ассоциационный анархизм».
Излагая программу последнего, Лев Черный предлагал экспроприировать лишь капиталистическую, а не всякую частную собственность, создать систему паевой собственности с полным правом распоряжения ею, создать справочные «бюро спроса и предложений», установить повсюду договорные отношения, использовать опыт бирж и компаний, перейти к натуральному хозяйству, работать по заказу, сохранить индивидуальное распределение работ. Рекомендовалась экспроприация земли («обничнение земли») и передача ее в частное землепользование. Допускалось и землепользование «на товарищеских началах» при сохранении ренты (сообразно рецептам Генри Джорджа).
Трудовая собственность в пределах правила — «не вреди другому» получала полную реабилитацию. В организации даже фабричного производства исключалась система управляющих, так как «иерархия съест людей». Проектировался «справедливый обмен» с помощью трудовых бон или квитанций, почтовых учреждений и взаимных посылок, запасных вкладов и равенства железнодорожных тарифов независимо от расстояний. Право на полный продукт труда объявлялось идеалом. Имелось в виду конституирование стоимости согласно взаимному соглашению «потребителей и работников».
Лев Черный решительно выступал против ростовщичества, дарений и накопления наследств, но одобрял передачу имущества потомкам. Он предсказывал исчезновение городов после исчезновения солдат, чиновников, процентщиков, бродяг, монахов и даже вымирание деревень, поскольку земли будут обрабатываться фабричными рабочими. Центрами экономической жизни и концентрации населения, по словам этого автора, станут фабричные поселки
Таким образом, позитивный план Льва Черного выражал лишь мелкобуржуазные иллюзии об устранении конкуренции, но при сохранении частной собственности и мелкотоварного производства; об избавлении от язв капитализма, но при сох-' ранении его основ; об организации натурального обмена и устранении его анархии, но на базе товарного хозяйства.
В годы первой русской революции В. И. Ленин придавал особое значение борьбе с анархизмом. Он подчеркивал, что анархисты того времени обнаруживали «полное непонимание
1 См. Лев Черный. Новое направление в анархизме. Ассоциацион¬
ный анархизм. М., 1907, стр. 10, 13, 36—37, 56, 96, 108—110, 117, 120, 123,
133, 138, 143, 156, 158, 163, 176, 185, 206, 211, 213, 214, 219, 224, 233, 234, 236.


510
Глава двадцать первая
различия между демократическим и социалистическим переворотом» !, пропагандировали вздорный тезис о незаинтересованности пролетариата в победе буржуазной революции1  2 и руководствовались одним из отсталых учений, выражающих «точку зрения мелкого буржуа, а не пролетария» 3.
Ленин одобрил отказ исполкома Петроградского Совета рабочих депутатов от сотрудничества с анархистами и писал, что «их индивидуалистические теории, их индивидуалистический идеал находятся в прямой противоположности к социализму. Их взгляды выражают не будущее буржуазного строя, идущего к обобществлению труда с неудержимой силой, а настоящее и даже прошлое этого строя, господство слепого случая над разрозненным, одиноким, мелким производителем. Их тактика, сводящаяся к отрицанию политической борьбы, разъединяет пролетариев и превращает их на деле в пассивных участников той или иной буржуазной политики, ибо настоящее отстранение от политики для рабочих невозможно и неосуществимо» 4. В 1906 г. В. И. Ленин осуждал анархистов за то, что они «не умеют оценить парламентаризм в его исто- рически-определенном значении» 5 и отвергают всякое участие в Государственной думе.
Большое значение имела ленинская критика «дезоргани- зационной распущенности» анархистов, так как победа революции зависела от железной дисциплины пролетарских масс, их организованности 6.
В годы реакции «анархо-коммунисты» возобновили издание журнала «Хлеб и воля» при активном участии Кропоткина, Оргеиани, Корна и других анархистов. В передовой статье первого номера этого журнала7 Кропоткин обвинял политические партии России в недооценке крестьянских восстаний.
1 В. И. Ленин. С больной головы на здоровую. Поли. собр. соч., т. 10, стр. 43. Сноска.
2 См. В. И. Ленин. Две тактики социал-демократии в демократической революции. Поли. собр. соч., т. И, стр. 36.
3 См. В. И. Ленин. Мелкобуржуазный и пролетарский социализм. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 39.
4 В. И. Ленин. Социализм и анархизм. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 131—132.
5 В. И. Ленин. Социал-демократия и избирательные соглашения. Поли. собр. соч., т. 14, стр. 76.
6 См. В. И. Ленин. Доклад об участии социал-демократии во временном революционном правительстве. 18 апреля (1 мая). Поли. собр. соч., т. 10, стр. 136; В. И. Ленин. Проект резолюции об участии социал- демократии во временном революционном правительстве. Поли. собр. соч., т. 10, стр. 124—125; В. И. Ленин. Две тактики социал-демократии в демократической революции. Поли. собр. соч., т. 11, стр. 83—84.
7 См. «Хлеб и воля» № 1, февраль 1909 г., стр. 1—2, 8, 9,


Воззрения русского анархизма
511
Критика столыпинской земельной реформы велась ими с позиций народнического толка, с защитой допотопной общины, поисками «артельных начал» среди русского крестьянства. Шло сближение русского анархизма с анархо-синдикализмом.
В период реакции наблюдалась некоторая активизация анархистов; многие революционеры, совершая «акты отчаяния», становились на путь террора. В. И. Ленин предостерегал марксистов от пустого «революционаризма» анархистского толка1. Он решительно осуждал «отзовизм» как отражение в большевистских рядах анархистских влияний и подчеркивал, что сами анархисты обнаруживают «парламентский кретинизм наизнанку», когда выделяют вопрос о парламенте из всего вопроса о буржуазном обществе2, а «впередовцы» сбиваются на анархизм и синдикализм3.
Борьба Ленина с анархо-синдикализмом сыграла важную роль в укреплении большевистской партии, расширении ее влияния.
В. И. Ленин неустанно вел борьбу с анархо-синдикализмом на международной арене, подчеркивая его связь с мелкобуржуазными элементами 4 и оппортунизмом социал-демократии 5. Он указывал, что анархистские выступления порождались часто парламентскими иллюзиями реформистов, их пресмыкательством перед буржуазией.
Банкротство анархизма в 1917 г.
После Февральской революции в России наблюдалось оживление анархизма. Активную роль играли эмигранты, возвратившиеся из-за границы, особенно «анархо-коммунисты» и «анархо-синдикалисты». В ряде городов возникали анархистские группы, принимавшие участие даже в работе Советов. Значительное влияние анархисты (во главе с Блейхманом) приобрели среди матросов Кронштадта. Однако устойчивого и широкого движения анархистов не возникло даже в бурной
1 	См. В. И. Ленин. Об отношении рабочей партии к религии. Поли, собр. соч., т. 17, стр. 421 (1909 г.).
“ См. В. И. Ленин. О фракции сторонников отзовизма и богостроительства. Поли. собр. соч., т. 19, стр. 83—85.
3 См. В. И. Ленин. Об А. Богданове. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 341.
4 См. В. И. Ленин. Разногласия в европейском рабочем движении. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 62—69 (1910 г.).
5 См. В. И. Ленин. Съезд итальянских социалистов. Поли. собр. соч., т. 21, стр. 407, 408; В. И. Ленин. В Швейцарии. Поли. собр. соч., т. 22, стр. 78; В. И. Ленин. Английское рабочее движение в 1912 году. Поли. собр. соч., т. 22, стр. 272; В. И. Ленин. Заключение к сборнику «Марксизм и ликвидаторство». Поли. собр. соч., т. 25, стр. 122, 123.


512
Глава двадцать первая
обстановке 1917 г. Анархисты не смогли сыграть самостоятельной роли, в их среду проникло много уголовных элементов, которые вносили еще большую дезорганизацию. Анархисты участвовали в событиях Октябрьской революции, но использовали обстановку преимущественно для захвата особняков, гостиниц, освобождения уголовников, реквизиций продовольствия. Довольно скоро анархисты приступили к ограблению государственных складов.
Кропоткин, вернувшись в Россию, оказался «не у дел», растерявшись перед лицом грозных событий. В остром вопросе об отношении к империалистической войне Кропоткин и в 1917 г. остался на позициях буржуазного шовинизма, в то время как широкие массы населения требовали мира. В буржуазной газете «Русские ведомости» появилось письмо Кропоткина, в котором он утверждал, что главным условием успешного преодоления хозяйственной разрухи является будто бы решительная борьба с «пораженчеством и циммервальдиз- мом». При этом решительно отрицались захватнические планы Антанты. Призывы к участию в империалистическом разбое дискредитировали лидера анархистов.
Лозунг «социальной революции», о которой так много шумели когда-то «анархо-коммунисты», был снят Кропоткиным, как только созрели для него реальные условия. Были забыты прежние требования о народном восстании, немедленной экспроприации буржуазии, разгроме буржуазного государства. Вместо этого России рекомендовался «потребительский коммунизм» и кооперативный строй, а по существу государственно- монополистический капитализм с его военной каторгой для рабочих, диктатурой финансовой олигархии, жестокой эксплуатацией, обнищанием рабочих масс.
Летом 1917 г. Кропоткин объявлял первоочередными три задачи: организацию народного продовольствия, усиление производства и разрешение квартирного вопроса. Однако принудительные меры — конфискация продовольствия, реквизиции и т. д. — им осуждались. Рекомендовалось прямо приступить к «организации обмена и потребления» при содействии местных организаций (профсоюзы, кооперативы) с использованием мер, разработанных Земским союзом и «Союзом городов».
Идеализируя мероприятия государственно-капиталистического характера, Кропоткин уверял, что война заставила и Западную Европу «сдвинуться в направлении коммунизма и социализма» и начать переход от «капиталистического производства и распределения к общественному». Особенно рекламировался английский опыт государственных закупок продовольствия, поощрения агрикультуры. Признавалось, что империалистическая Англия при организации потребления делает


Воззрения русского анархизма
513
будто бы шаги «в сторону коммунизма», и притом очень крупные. Строительство в Брайтоне поселка для рабочих военных заводов трактовалось Кропоткиным как неожиданное осущест- влейие «проектов социализации». Имущие классы России призывались , Кропоткиным помочь ее народу «облегчить переход от теперешнего строя к общественному» России рекомендовалось следовать по пути Германии и Англии.
В обстановке острой борьбы классов в 1917 г. сложилась анархистская группа «Независимость», которая выступила с претензией на свое особое толкование анархизма и опубликовала брошюру А. Тюханова «Что такое анархия?». Автор повторял здесь обычную клевету на социалистов, трактовал капитализм как порождение государства, осуждал всякую власть человека над человеком и предлагал рабочим ориентироваться на беспартийные союзы или синдикаты1  2. Таким образом, в проектах этой группы не было ничего оригинального.
В Петрограде существовал «Союз пяти угнетенных», обнародовавший «Пансоциалистический манифест». Фактически это была брошюра братьев Гординых, отпечатанная под крикливым названием «Долой анархию!». В ней провозглашалось, что человек «сам себе закон», что большинство не имеет права диктовать свою волю меньшинству. Проектировалось создание универсальной панкоммуны, в которой исчезнет частная собственность и станет доступным «все для всех». В брошюре выдвигалась задача ликвидации пяти угнетений: работника, женщины, малых национальностей, детей, молодежи и, наконец, «личности» 3.
Об экономических взглядах анархистов в 1917 г. можно судить и по брошюре Г. Д. Борзны «Апология анархизма». Выступая с защитой «государственного нигилизма», автор осуждал мальтузианство и указывал на успехи химической науки, прославлял «инстинкт свободы» и отождествлял право с силой. Касаясь вопросов политической экономии, он приписывал Марксу понимание капитала, свойственное Родбертусу, предлагал считать капиталом «сущность богатства, а не само богатство», рекомендовал подходить к делу «с житейской точки зрения» и говорить не о капитале, а о богатстве людей, целых народов. Понятие труда тоже предавалось анафеме, поскольку с ним якобы не смог справиться А. Смит, а вслед за ним и Маркс. Выдвигался тезис, что труд невозможно перевести на время и измерить. В упрек экономистам ставились даже заблуждения меркантилистов, отождествлявших богатство
1 См. П. А. Кропоткин. Письма о текущих событиях. М., 1917, стр. 95-98, 104, 108, 116.
2 См. А. Тюханов. Что такое анархия? М., 1917.
3 См. Вр. Гордины. Долой анархию! Кн. I. Пг., 1917, стр. 1—16.
17 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


Глава двадцать первая
511
с запасами золота. Промышленные кризисы Борзна объяснял лишь отсутствием «строгой статистики и небрежением к рынку», преступной халатностью. Капиталистический способ производства объявлялся «логической чепухой», поскольку в жизни существует якобы лишь фабричное производство, но пег капиталистического. Автор предлагал экономистам заняться анализом цены, которая квалифицировалась как «результат борьбы человека с человеком», выражение государственного беспорядка и рыночного разбоя, как «черное знамя» рынка. Намерение определить закон колебания цен привело Борзну в лоно буржуазной теории спроса и предложения.
Обращаясь к программным вопросам, автор осуждал Кропоткина за уступки социалистам, выступал за «чистый анархизм», отвергал все реформы, высказывался за демократическую республику, но без президента. Республика принималась как меньшее зло 1.
В 1917 г. стушевывались наиболее индивидуалистические течения анархизма, столь шумно выступавшие в период революции 1905—1907 гг. Даже анархистам приходилось выступать под маской «анархо-коммунизма», поскольку среди рабочих масс коммунистические идеи приобретали исключительную популярность. Но этот «анархо-коммунизм» во время гражданской войны стал знаменем махновщины — кулацкой контрреволюции.
После Февральской революции вопрос об отношении к анархизму приобрел особую остроту, так как подготовка к социалистической революции была невозможна без организационного сплочения пролетарских масс. Лидеры буржуазной контрреволюции, а также соглашательские элементы выступали со злостными обвинениями большевизма в анархизме.
Плеханов назойливо приписывал Ленину политический волюнтаризм Бакунина. В таких условиях ленинские работы приобрели совершенно исключительное значение: они ярко показали глубокое принципиальное различие между анархизмом и большевизмом. Еще в декабре 1916 г. В. И. Ленин решительно осуждал Н. Бухарина за попытку сближения социалистической и анархической точек зрения на государство2. В апреле 1917 г. В. И. Ленин подчеркнул, что большевики ориентируются на создание нового государства в лице Советов, между тем как анархизм отрицает государство, в том числе и в переходный период от капитализма к социализму3.
1 См. Г. Д. Борена. Апология анархизма (государственного нигилизма). Пг., 1917, стр. 8, 9, 16—20, 31, 46.
2 См. В. И. Ленин. Интернационал молодежи. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 227—228.
3 См. В. И. Ленин. Союз лжи. Поли. собр. соч., т. 31, стр 218, 219.


Воззрения русского анархизма
515
В. Й. Ленин четко определил отношение большевиков к государству. Он особо подчеркнул, что марксисты, ставя своей целью полное уничтожение государства, признают ее осуществимой лишь «после уничтожения классов социалистической революцией, как результат установления социализма, ведущего к отмиранию государства», между тем как анархисты ориентируются на уничтожение государства «с сегодня на завтра, не понимая условий осуществимости такого уничтожения». Если первые собираются после разрушения старой государственной машины создать новое государство по типу Коммуны, то вторые отрицают использование государственной власти революционным пролетариатом, его диктатуру. Марксисты зовут пролетариат к подготовке революции путем использования государства, анархисты осуждают это 1.
1 См. В. И. Ленин. Государство и революция. Поли. собр. соч., т. 33, стр. 17—18, 112—113.


БИБЛИОГРАФИЯ
ЭПОХА ИМПЕРИАЛИЗМА И БУРЖУАЗНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ РЕВОЛЮЦИЙ В РОССИИ
БУРЖУАЗНАЯ РОССИЯ XX в. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ РУССКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ1
Ленин В. И. Предисловие ко 2-му изданию книги «Развитие капитализма в России». Поли. собр. соч., т. 3.
Ленин В. И. Материалы к выработке программы РСДРП. Поли, собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Вульгарный социализм и народничество, воскрешаемые социалистами-революционерами. Поли. собр. соч., т. 7.
Ленин В. И. Ответ на критику нашего проекта программы. Поли, собр. соч., т. 7.
Ленин В. И. Рабочая и буржуазная демократия. Поли. собр. соч.,
т. 9.
Ленин В. И. Революционная демократическая диктатура пролетариата и крестьянства. Поли. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. О временном революционном правительстве. Поли, собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. Две тактики социал-демократии в демократической революции. Поли. собр. соч., т. 11.
Ленин В. И. Социализм и крестьянство. Поли. собр. соч., т. И. Ленин В. И. Мелкобуржуазный и пролетарский социализм. Поли, собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Пролетариат и крестьянство. Поли. собр. соч., т. 12. Ленин В. И. Русская революция и задачи пролетариата. Поли. собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Пересмотр аграрной программы рабочей партии. Поли, собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Вопрос о земле в Думе. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Опыт классификации русских политических партий. Поли. собр. соч., т. 14.
1 Литература, содержащая экономические взгляды и программы
общественных классов, партий России и отдельных русских экономистов,
указана ниже к соответствующим разделам и главам книги.
(К главе 1)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ В. И. ЛЕНИНА


Библиография
517
Ленин В. И. Пролетариат и его союзник в русской революции. Поли. собр. соч., т. 14.
Ленин В. И. Большевики и мелкая буржуазия. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Кадеты и трудовики. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Проект речи по аграрному вопросу во второй Государственной думе. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Сила и слабость революции. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Отношение к буржуазным партиям. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Уроки революции. Поли. собр. соч., т. 19.
Ленин В. И. По поводу юбилея. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Кадеты о «двух лагерях» и о «разумном компромиссе». Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Пятидесятилетие падения крепостного права. Поли, собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. «Крестьянская реформа» и пролетарски-крестьянская революция. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Кадеты и октябристы. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Реформизм в русской социал-демократии. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Столыпин и революция. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Памяти Герцена. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Политические партии в России. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Сущность «аграрного вопроса в России». Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. О характере и значении нашей полемики с либералами. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Сравнение столыпинской и народнической аграрной программы. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Последний клапан. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Кадеты и аграрный вопрос. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Две утопии. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Из прошлого рабочей печати в России. Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. О лозунге Соединенных Штатов Европы. Поли. собр. соч., т. 26.
Ленин В. И. Оппортунизм и крах II Интернационала. Поли. собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма. Поли, собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. О брошюре Юниуса. Поли. собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Империализм и раскол социализма. Поли. собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Военная программа пролетарской революции. Поли, собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Письма из далека. Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Задачи пролетариата в нашей революции. Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б). Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Материалы по пересмотру партийной программы, Поли. собр. соч., т. 32.


518
Библиография
Ленин В. И. Кризис надвигается, разруха растет. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Государство и революция. Поли. собр. соч., т. 33.
Ленин В. И. К лозунгам. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. Поли, собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Удержат ли большевики государственную власть? Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. К пересмотру партийной программы. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. И. И. Скворцову-Степанову 16 декабря 1909 г. Поли, собр. соч., т. 47.
«КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК КПСС», ч. I. ML, 1953.
«История Коммунистической партии Советского Союза». Учебник, 2-е изд. М., 1962.
«Владимир Ильич Ленин». Биография. М., 1963.
9 9
*
Анфимов А. М. К вопросу о характере аграрного строя Европейской России в начале XX в. «Исторические записки» № 65, 1959.
Бовыкин В. И. Банки и военная промышленность России накануне первой мировой войны. «Исторические записки» № 64, 1959.
Бовыкин В. И., Гиндин И. Ф., Тарновский К. Н. Государственно- монополистический капитализм в России (К вопросу о предпосылках социалистической революции). «История СССР» № 3, 1959.
Бровер И. К вопросу об особенностях российского империализма. «Вестник Академии наук Казахской ССР» № 7 (100), июль 1953.
Бугаев Е. Ленинский план перехода к социалистической революции. «Коммунист» № 6, 1962.
Вайнштейн А. Л. Народное богатство и народнохозяйственное накопление предреволюционной России (Статистическое исследование). М., 1960.
Ванаг Н. Финансовый капитал в России накануне мировой войны. Опыт историко-экономического исследования финансового капитала в России. М., 1925.
Велихов Л. А. Сравнительная таблица русских политических партий. Систематизация современных политических направлений. Пг., 1917.
Волобуев П. В. Монополистический капитализм в России и его особенности. М., 1956.
Волобуев П. В. О государственно-монополистическом капитализме в России в 1917 г. (март — октябрь). «Вопросы истории» № 9, 1959.
Волобуев П. В. Победа Октябрьской революции — результат закономерного развития истории. «Коммунист» № 15, 1959.
Волобуев П. В. Об общих закономерностях и национально-исторических условиях победы социалистической революции в России. «Вопросы истории» № 11, 1960.
Волобуев П. В. Антирабочая политика Временного правительства (март — октябрь 1917 г.). «Вопросы истории» № 6, 1962.
Волобуев П. В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962.
Воронов Л. Иностранные капиталы в России. М., 1901.
«Всемирная история», т. 7. М., 1960. i
Гефтер Ы. Я. Экономические предпосылки первой русской рево-


Библиография
519
люциы. «Доклады и сообщения Института истории АН СССР», вып. 6. М., 1955.
Гефтер М. Я. Из истории монополистического капитализма в России (Сахарный синдикат). «Исторические записки» № 38, 1951.
Гиндин И. Ф. Русские коммерческие банки. Из истории финансового капитала в России. М., 1948.
Голиков Г. Объективные предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. «Коммунист» № 16, 1955.
Граве Б. Б. Была ли царская Россия полуколонией? «Вопросы истории» № 6, 1956.
Грановский Е. Л. Монополистический капитализм в России. Л., 1929.
Зив В. С. Иностранные капиталы в русских акционерных предприятиях, вып. 1: «Германские капиталы». Пг., 1915.
Зив В. С. Иностранные капиталы в русской горнозаводской промышленности. Пг., 1917.
Из истории империализма в России. «Труды Ленинградского отделения Института истории АН СССР», вып. 1. М. — Л., 1959.
Иоффе А. Е. Об усилении зависимости России от стран Антанты в годы первой мировой войны. «Вопросы истории» № 3, 1957.
«История народного хозяйства СССР». Курс лекций. Под ред. Ф. Я. Полянского, Б. П. Орлова, И. Н. Шемякина. М., 1960.
Крупина Т. Д. К вопросу о взаимоотношениях царского правительства с монополиями. «Исторические записки», т. 57, 1956.
Ливший Я. И. Монополии в экономике России (Экономические организации и политика монополистического капитала). М., 1961.
Лященко И. И. История народного хозяйства СССР, т. И. М., 1956.
Маевский И. Экономика русской промышленности в условиях первой мировой войны. М., 1957.
Манцев В. И. В. И. Ленин о военно-феодальном империализме царской России. «Вопросы политической экономии». Сборник статей. М., 1960.
«Материалы по истории СССР», т. VI. Документы по истории монополистического капитализма в России. М., 1959.
Минц И. И. Революционная борьба пролетариата России в 1914— 1916 годах. «Вопросы истории» № 11, 1959.
Монополии и иностранный капитал в России. «Труды Ленинградского отделения Института истории АН СССР», вып. 4. М. — Л., 1962.
«Новая история», т. 3. Под ред. И. С. Галкина, Н. Е. Застенкера, В. М. Хвостова. М., 1960.
Оль П. В. Иностранные капиталы в России. Пг., 1922.
Оль П. В. Иностранные капиталы в народном хозяйстве довоенной России. Л., 1925.
«Особенности аграрного строя России в период империализма». Материалы сессий научного совета по проблеме «Исторические предпосылки Великой Октябрьской революции». Май 1960 г. М., 1962.
«Очерки истории исторической науки в СССР», т. III. М., 1963.
Поеребинский А. П. Государственно-монополистический капитализм в России. Очерк истории. М., 1959.
Панкратова А. Первая народная революция эпохи империализма. «Коммунист» № 1, 1955.
«Пятьдесят лет первой русской революции» (Тезисы). М., 1955.
Рашин А. Г. Формирование промышленного пролетариата в России. Статистико-экономические очерки. М., 1940.
Рашин А. Г. Формирование рабочего класса России. М., 1958.
Ронин С. Иностранный капитал и русские банки. К вопросу о финансовом капитале в России. М., 1926.


520
Библиография
Сидоров А. Л. Значение Великой Октябрьской социалистической революции в экономических судьбах нашей Родины. «Исторические записки» № 25, 1948.
Сидоров А. Л. К вопросу о строительстве казенных военных заводов в России в годы первой мировой войны. «Исторические записки» № 54, 1955.
Сидоров А. Л. Экономические предпосылки социалистической революции в России. «История СССР» № 4, 1957.
Сидоров А. Л. В. И. Ленин о русском военно-феодальном империализме. «История СССР» N° 3, 1961.
Сидоров А. Л. Исследования по истории империализма в России. «Вопросы истории» № 4, 1963.
Тарковский К. Н., Бовыкин В. И. Концентрация производства и развитие монополий в металлообрабатывающей промышленности России. «Вопросы истории» № 2, 1957.
Тарковский К. Н. Формирование государственно-монополистического капитализма в России в годы первой мировой войны. М., 1958.
Тарковский К. Н. К итогам изучения монополистического капитализма в России. «Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС». Сборник статей, ч. 1. М., 1962.
Тарковский К. Н. Советская историография российского империализма. М., 1964.
Хромов П. А. Очерки экономики России периода монополистического капитализма. М., 1960.
Цукерник А. Л. Синдикат «Продамет». Историко-экономический очерк. 1902 — июнь 1914 г. М., 1959.
Цыперович Г. Синдикаты и тресты в России. М., 1919.
Цыперович Г. Синдикаты и тресты в дореволюционной России и в СССР. Из истории организационных форм промышленности за последние 50 лет. Л., 1927.
Чермекский Е. Д. История СССР. Период империализма (90-е годы XIX в. —март 1917 г.). М., 1959.
Шацилко К. Ф. Монополии и государственный аппарат России. «Вопросы истории» № 12, 1962.
Шполякский Д. И. Монополии угольно-металлургической промышленности юга России в начале XX века. М., 1953.
Эвектов Л. Я. Иностранные капиталы в русской промышленности. М. — Л., 1931.
«Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции». Документы и материалы, ч. 1—2. М. —Л., 1957.
Яковлев А. Ф. Экономические кризисы в России. М., 1955.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ ДВОРЯН
(К главам 2—5)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИДЕОЛОГОВ ПОМЕЩИЧЬЕГО КЛАССА
А. К вопросу об экономическом подъеме нашего центра. «Гражданин» N° 89, 1903.
Авилов. Возрождение нашей земледельческой промышленности. «Гражданин» № 26, 1902.


Библиография
621
Бельский С. Новая земледельческая Россия (Очерки землеустройства). СПб., 1910.
Бельский С. Осада потребителя. «Московские ведомости», 27 января (9 февраля) 1915 г.
Бельский С. На трудном посту. «Московские ведомости», 3 (16) октября 1915 г.
Бехтеев С. С. Доклад о подъеме благосостояния крестьянства. СПб., 1906.
Бехтеев С. С. Хозяйственные итоги истекшего сорокапятилетия, т. 2: «Вопрос земельный». СПб., 1906; т. 3: «Хлебная торговля и элеваторы». СПб., 1911.
Блосфельдт Г. Российское дворянство. Узаконения и разъяснения. 1901-1910 гг. СПб., 1910.
Блохин А. Я. Настольная книга для дворян. Одесса, 1900.
Бржеский Н. Общинный быт п хозяйственная необеспеченность крестьян. СПб., 1899.
Бржеский Н. Очерки аграрного быта крестьян. СПб., 1908.
Б у тми Г. В. Золотой монометаллизм и его значение для России. СПб., 1897.
В Государственной думе. «Новое время», 23 марта (5 апреля) 1913 г.
Васильев А. Миру — народу. СПб., 1908.
Витте С. Ю. По поводу национализма. Национальная экономия и Фридрих Лист. СПб., 1912.
Витте С. Ю. Записка по крестьянскому делу. СПб., 1904.
Витте С. Ю. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве. СПб., 1912.
Витте С. Ю. О положении нашей промышленности (Докладная записка Николаю И). «Историк-марксист» № 2—3, 1935.
Витте С. Ю. Воспоминания, т. 1—2. М., 1960.
Восторгов И. И. Пять речей в память В. А. Грингмута. М., 1907.
Восторгов И. И. Поли. собр. соч., т. V, ч. I, II. М., 1913.
Гижицкий С. Наше оскудение и дворянский вопрос. «Гражданин» № 10, 1902.
Головин К. Ф. Социализм как положительное учение. СПб., 1894.
Головин К. Ф. Мужик без прогресса или прогресс без мужика (К вопросу об экономическом материализме). СПб., 1896.
Головин К. Ф. Паша финансовая политика и задачи будущего. СПб., 1899.
Горемыкин М. И. Аграрный вопрос. Некоторые данные к обсуждению его в Государственной думе. СПб., 1907.
«Государственная дума. Созыв второй. Сессия вторая». Стенографические отчеты, т. 1. СПб., 1907.
«Государственная дума. Созыв четвертый. Сессия первая». Стенографические отчеты, ч. II. СПб., 1913.
Грингмут В. А. Собрание статей, вып. 1—4. М., 1908—1910.
Гурко В. И. Устои народного хозяйства России. Аграрно-экономические этюды. СПб., 1902.
Гурко В. И. Отрывочные мысли по аграрному вопросу. СПб., 1906.
Гурко В. И. Наше государственное и народное хозяйство. СПб., 1909.
Демчинский Н. А. Нужды сельского хозяйства и будущее России. СПб., 1903.
Дубенский А. А. Способы к разрешению земельного вопроса в связи с основными задачами нашего времени. Владимир, 1906.


522
Библиография
Елишев А. И. Дворянское дело. Сборник статей. М., 1898.
Елишев А. И. О податях. Калуга, 1906.
Ермолов А. С. Наш земельный вопрос. СПб., 1906.
Ермолов А. С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос, ч. 1-2. СПб., 1909.
«Журнал заседания съезда учредителей Всероссийского союза землевладельцев. 17-го ноября 1905 г.» М., 1906.
«Журнал заседаний съезда Всероссийского союза землевладельцев. 12—16 февраля 1906 г.» М., 1906.
Зворыкин Н. Н. Земля и хозяйство. Опыт исследования различных форм владения и пользования землею в связи с успехами земледелия. М., 1899.
Зворыкин Н. Н. Крестьянское землеустройство и неотложная аграрная реформа в России. СПб., 1905.
Зворыкин Н. Н. Желательные основания крестьянского землеустройства. СПб., 1906.
Зворыкин Н. Н. Классический опыт аграрных реформ. Краткий очерк землеустройства у древних римлян. СПб., 1906.
Знаменский Н. А. Рабочий вопрос на Западе и в России. «Московские ведомости», 26 марта (8 апреля) 1902 г.
Зубатов С. В. Зубатовщина. «Былое» № 4, 1917.
Зыбин А. Письмо русского дворянина к губернским предводителям дворянства. «Гражданин» № 19, 1905.
Кашкаров И. Д. Как сановники подрывают самодержавную власть. Харьков, 1906.
Короленко С. А. Письма о деревне, кн. I. СПб., 1904.
Кривошеин А. В. Речь... о высочайшем Указе 9 ноября 1906 г. СПб., 1909.
Крупенин В. Синдикаты и борьба с ними. «Московские ведомости», 26 ноября (9 декабря) 1913 г.
Летописец (Мещерский В. П.). Рабочий вопрос. «Гражданин» № 16, 1908.
Луганский К. Три промышленные задачи и государство. «Новое время», 9 (22) января 1917 г.
«Материалы по вопросу об укреплении и расширении крестьянского землевладения». М., 1906.
Мейендорф Ю. Ф. Мысли по аграрному вопросу. Умань, 1917.
Меньшиков М. Обнищание. «Новое время», 14 (27) января 1917 г.
Мещерский В. П. Мои воспоминания, ч. III. СПб., 1912.
Михаил (архимандрит). Страшный гость «Царь-Голод» (В деревне и городе). СПб., 1906.
Михаил (архимандрит). Христианство и социал-демократия. СПб., 1907.
«Мнения местных комитетов». «Московские ведомости», 31 декабря 1904 г. (13 января 1905 г.)
«Наш рабочий вопрос». «Московские ведомости», 26, 28 февраля (И, 13 марта) 1902 г.
«Наши хозяева и рабочие». «Московские ведомости», 27 февраля (12 марта) 1903 г.
Николаев В. Рабочий вопрос. «Московские ведомости», 14 (27) декабря 1902 г.
Новиков А. Сборник статей. СПб., 1901.
«Нужды деревни». Сборник статей, т. 1—2. СПб., 1904.
«Нужды хлебной торговли». «Московские ведомости», 1 (14) августа 1907 г.
«Объединение банков». «Московские ведомости», 29 июня (12 июля) 1916 г,


Библиография
523
Огнев Н. Церковный собор и религиозные запросы общества. СПб., 1906.
Ознобишин В. Дворянская идея в прошлом. М., 1908.
Павлов Н. А. Доклад... об объединении дворянства на почве экономической. СПб., 1910.
Павлов П. А. Записки землевладельца, ч. 1. Пг., 1915.
Палтов В. «Взгляд и нечто» о дворянстве. М., 1904.
Пасхалов К. Заботы о земельном удовлетворении крестьян и усовершенствовании их землепользования. М., 1907.
Пасхалов К. Землеустроительное разорение России. М., 1909.
Пасхалов К. Необходимая реформа земских учреждений. М., 1910.
Пасхалов К. и Шарапов С. Ф. Землеустроение или землеразорение? М, 1909.
Петров Г. С. Церковь и общество. СПб., 1906.
Петров Г. С. Думы и впечатления. СПб., 1907.
Петров Г. С. Письмо... митрополиту Антонию. СПб., 1908.
Пихно Д. И. Финансовые заметки. Киев, 1909.
«Пора покаяться!» «Московские ведомости», 15(28) октября 1915 г.
«Постановления по земельному вопросу Всероссийского съезда землевладельцев». «Московские ведомости», 19 июля (1 августа) 1917 г.
«Правительство и рабочий вопрос». «Московские ведомости», 25 марта (7 апреля) 1902 г.
Преображенский Ф. А. Крестьянство и земля. М., 1906.
Преображенский Ф. Убыль дворянского землевладения. «Московские ведомости», 3 (16) апреля 1914 г.
Программа русской монархической партии. «Московские ведомости», 15 (28) октября 1905 г.
«Промышленные синдикаты». «Московские ведомости», 13 (26) марта 1913 г.
«Разрешение нашего аграрного вопроса». «Московские ведомости», 15 (28) августа 1905 г.
С-ъ. Кому покровительствовать? «Гражданин» № 6, 1901.
Салтыков А. А. Голодная смерть под фирмой дополнительного надела. СПб., 1906.
Самарин Ф. Д. О мирской надельной земле. Замечания на статьи Б. Н. Чичерина по поводу пересмотра законодательства о крестьянах. М., 1902.
Самарин Ф. Д. О юридических последствиях отмены выкупных платежей по манифесту 3 ноября 1905 г. М., 1908.
Самарин Ф. Д. Создано ли выкупом право личной собственности крестьян на их надельные земли? М., 1908.
Самарин Ф. Д. Указ 9-го ноября 1906 г. и Положение 19-го февраля 1861 г. М., 1908.
Самарин Ф. Д. К чему приведет Указ 9 ноября 1906 г.? М., 1909.
Самарин Ф. Д. Каким образом можно было бы ослабить вредные последствия Указа 9 ноября 1906 г.? «Московские ведомости», 15 (28) декабря 1909 г.
Самарин Ф. Д., Пасхалов К. НЩербатов А. Г. и др. Записка о необходимости местного обследования по крестьянскому делу. М., 1905.
Самарин Ф. Д. и др. Отзыв на обращение «Русского собрания» к единомышленным партиям, союзам и русскому народу по поводу манифеста 17 октября. М., 1906.
Семенов П. Н. и Салтыков А. А. Крестьянский банк и будущность русского крестьянства. СПб., 1907.


524
Библиография
«Синдикатная война». «Московские ведомости», 7 (20) сентября 1904 г.
Снежков В. Н. Значение дворянства в современной России. М., 1906.
Снежков В. В. Правительство и дворянство. СПб., 1906.
Снежков В. В. Ближайшая задача правительства по отношению к крестьянам. СПб., 1908.
Ст. Землеустройство крестьян. «Московские ведомости», 9 (22) октября 1909 г.
Стеллецкий В. Новейший социализм и христианство. СПб., б. г. Степанов К. В. Доклад, читанный в общем собрании кружка дворян в Москве 15 ноября 1907 г. М., 1907.
Столыпин В. А. и Кривошеин А. В. Поездка в Сибирь и Поволжье. СПб., 1911.
«Съезды биржевых торговцев и сельских хозяев». «Московские ведомости», 16 (29) августа 1905 г.
Теплое А. Г. Ложь, обман и угроза «аграрного» вопроса. «Московские ведомости», 30 января (12 февраля) 1906 г.
Тихомиров J1. А. Чего нам ждать от революции? Б. м. и б. г. Тихомиров J1. А. Вопросы экономической политики. М., 1900. Тихомиров J1. А. Рабочий вопрос и русские идеалы. М., 1902. Тихомиров J1. А. Гражданин и пролетарий. М., 1907.
Тихомиров J1. А. Заслуги и ошибки социализма. М., 1907. Тихомиров J1. А. Плоды пролетарской идеи. М., 1907.
Тихомиров J1. А. Социализм в государственном и общественном отношении. М., 1907.
Тихомиров J1. А. Рабочий вопрос. М., 1909.
Тихомиров J1. А. К реформе обновленной России. М., 1912.
«Труды первого съезда уполномоченных дворянских обществ». СПб., 1906; Второго съезда. СПб., 1906; Третьего съезда. СПб., 1907; V съезда. СПб., 1909; VII съезда. СПб., 1911; VIII съезда. СПб., 1912; IX съезда. СПб., 1913; X съезда. СПб., 1914; XI съезда. Пг., 1915.
Туган-Барановский М. И. Книга гр. С. Ю. Витте. «Речь», 1 (14) января 1912 г.
Тур К. И. Дума, голод и народный труд. «Московские ведомости», 17 (30) июля 1908 г.
Хотяинцов Д. К дворянству. Письмо 1—2. М., 1908; Письмо 5. М., 1909.
Цертелев Д. В. Конституция, самодержавие и основные законы. М., 1907.
Blapanoe С. Ф. (Талицкий). Деревенские мысли о нашем государственном хозяйстве. М., 1886.
Шарапов С. Ф. (Талицкий). Бумажный рубль (Его теория и практика). СПб., 1895.
IBapanoe С. Ф. Редакция и предисловие к кн. «Вопрос о валюте на Орловском областном съезде сельских хозяев (10—20 мая 1898 г.)». СПб., 1899.
IBapanoe С. Ф. и Оль В. В. Как ликвидировать золотую валюту? СПб., 1899.
Шарапов С. Ф. Две записки... о русских финансах, поданные в феврале 1900 года новому государственному контролеру П. Л. Лобко. Берлин, 1901.
Шарапов С. Ф. К спору об общине. Соч., т. VII, вып. 19. М., 1902. Шарапов С. Ф. Две финансовые системы. Плевненские и порт- артурские дни. Соч., т. IX, вып. 26. М., 1905.
IBapanoe С. Ф. Опыт русской политической программы... М., 1905.


Библиография
625
Шарапов С. Ф. По поводу нового назначения С. Ю. Витте. Соч., т. IX, вып. 25. М., 1904.
Шарапов С, Ф. Русская финансовая программа. Соч., т. IX, вып. 26. М., 1905.
Шарапов С. Ф. Земля и воля... без денег. М., 1907.
Шарапов С. Ф. Финансовое возрождение России. М., 1908.
Шечков Г. А. О понижении размера земельного дворянского ценза. СПб., 1909.
Шумков И. В. Рациональное решение земельного вопроса. СПб., 1906.
Щербатов А. Г. Государственное денежное хозяйство. СПб., 1906.
Щербатов А. Г. Письма об экономическом положении России. М., 1899.
Щербатов А. Г. Упорядочение общинного крестьянского землевладения. М., 1902.
Щербатов А. Г. Государственное землеустройство. М., 1906.
Щербатов А. Г. Преобразование государственного денежного хозяйства. М., 1906.
Щербатов А. Г. Способы выяснения вопросов денежного обращения и землеустройства. М., 1906.
Щербатов А. Г. Обновленная Россия. М., 1908.
Щербатов А. Г. Хорошее управление денежным обращением есть основание государственного и народного богатства. М., 1908.
Щербатов А. Г. Государственно-народное хозяйство России в ближайшем будущем. М., 1910.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Гонители земства и аннибалы либерализма. Поли, собр. соч., т. 5.
Ленин В. И. Крепостники за работой. Поли. собр. соч., т. 5.
Ленин В. И. Политическая агитация и «классовая точка зрения». Поли собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Московские зубатовцы в Петербурге. Поли. собр. соч., т. 7.
Ленин В. И. Самодержавие колеблется... Поли. собр. соч., т. 7.
Ленин В. И. Самодержавие и пролетариат. Поли. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Падение Порт-Артура. Поли. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Петербургская стачка. Поли. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Аграрная программа либералов. Поли. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. Политические софизмы. Поли. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. Революционная борьба и либеральное маклерство. Поли. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. Первые итоги политической группировки. Поли. собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Смелый натиск и робкая защита. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Готовится новый государственный переворот! Поли, собр. соч., т. 14.
Ленин В. И. Памяти графа Гейдена. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Политические заметки. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Новая аграрная политика. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Аграрный вопрос в России к концу XIX века. Поли, собр. соч., т. 17.


526
Библиография
Ленин В. И. Об отношении рабочей партии к религии. Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Классы и партии в их отношении к религии и церкви. Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Капиталистический строй современного земледелия. Поли. собр. соч., т. 19.
Ленин В. И. Столыпин и революция. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Старое и новое. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Землевладение в Европейской России. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Мобилизация крестьянских земель. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Купецкие расчеты. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В И. Помещичье землеустройство. Поли, собр. соч., т. 23. Ленин В. И. К вопросу об аграрной политике (общей) современного правительства. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Новые меры земельной «реформы». Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. О черносотенстве. Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Аграрный вопрос и современное положение России. Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Сиятельный либеральный помещик о «новой земской России». Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Крепостное хозяйство в деревне. Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. «Соседи по имению». Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Земельный вопрос в России. Поли. собр. соч., т. 25.
* *
*
«Аграрный вопрос в Совете министров (1906 г.)». М. — Л., 1924.
Айнзафт С. Зубатовщина и гапоновщина. М., 1925.
Батуринский Д. А. Аграрная политика царского правительства и крестьянский поземельный банк. М., 1925.
Власенко В. Е. Теории денег в России. Конец XIX — дооктябрьский период XX в. Киев, 1963.
Григорьевский М. Полицейский социализм в России (Зубатовщина). СПб., 1906.
«Доклады и материалы по вопросам, включенным в программу третьего Всероссийского съезда представителей биржевой торговли и сельского хозяйства». СПб., 1909.
Дубровский С. М. Столыпинская земельная реформа. Из истории сельского хозяйства и крестьянства России в начале XX в. М., 1963.
Ковалевский М. М. Чем Россия обязана Союзу объединенного дворянства. СПб., 1914.
Лященко 77. И. История народного хозяйства СССР, т. 2. М., 1956.
Мальт М. Деникинщина и крестьянство. «Пролетарская революция» № 1, 4, 1924.
Мордвинов Н. Несколько слов о нуждах наших крестьян. СПб., 1906.
Мордвинов Н. Неустройство крестьянского быта и хозяйства. СПб., 1906.
Морской А. Зубатовщина. М., 1913.


Библиография
527
«Обзоры внешней торговли России по европейской и азиатской границам за 1900—1915 гг.». Пг., 1902—1917.
Ольминский М. С. Государство, бюрократия и абсолютизм в истории России. М. — Л., 1925.
Ольминский М. С. Из эпохи «Звезды» и «Правды» (статьи 1911— 1914 гг.). М., 1956.
Орешкин В. В. Вольное экономическое общество в России 1765— 1917. М., 1963.
Петров X. Помещики. М., 1906.
Погребинский А. П. Очерки истории финансов дореволюционной России (XIX—XX вв.). М., 1954.
Покровский С. А. Внешняя торговля и внешняя торговая политика России. М., 1947.
Рихтер Д. И. Сколько земли в России и кто этой землей владеет. Пг., 1917.
Савелов Л. М. Дворянское сословие в его бытовом и общественном значении. М., 1907.
«Союз земельных собственников в 1917 году». «Красный Архив», т. 21, 1927.
«Статистика землевладения 1905 г.». СПб., 1906—1907.
«Статистические сведения по земельному вопросу в Европейской России». СПб., 1906.
«Статистический справочник по аграрному вопросу», вып. 1: «Землевладение и землепользование». М., 1918.
Финн-Енотаевский А. Граф Витте как экономист. «Современный мир», февраль 1912.
Чаадаева О. Н. Помещики и их организации в 1917 году. М. — Л., 1928.
Чернышев И. В. Община после 9 ноября 1906 г. (По анкете Вольного экономического общества), ч. 1—2. Пг., 1917.
Шахнович М. И. Русская церковь в борьбе с наукой. Л., 1939.
Шлихт ер А. Г. Государственная дума и ее роль в освободительном движении. СПб., 1906.
Эйдельнант А. Б. Новейший номинализм и его предшественники. Очерки из истории денежных теорий. М., 1948.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ БУРЖУАЗИИ
ВОЗЗРЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ ПО ВОПРОСАМ ОБЩЕЙ ТЕОРИИ КАПИТАЛИЗМА
(к главам 6—8)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ
Антонович А. Я. Основания политической экономии, т. 1. Киев, 1914. Арнольд В. Ф. Политико-экономические этюды. Одесса, 1904. Билимович А. Д. К вопросу о расценке хозяйственных благ, ч. 1. Киев, 1914.
Булгаков С. Н. Краткий очерк политической экономии, вып. 1. М, 1906.
Булгаков С. П. Народное хозяйство и религиозная личность. «Мог ковский еженедельник» № 23, 24, 1909.
Булгаков С. Н. История экономических учений. М., 1910,


528
Библиография
Булгаков С. Я. Философия хозяйства, т. 1. М., 1912.
Булгаков С. Я. История социальных учений в XIX веке. М., 1913.
Войтинский В. С. Рынок и цены. СПб., 1906.
Георгиевский Я. И. Политическая экономия. СПб., 1901.
Гурьев А. Я. Основные понятия политической экономии. СПб., 1902.
Дмитриев В. К. Рецензия на книгу А. А. Мануйлова «Понятие ценности по учению экономистов классической школы» (М., 1901). «Русское экономическое обозрение» № 7, 1901.
Дмитриев В. К. Экономические очерки, ч. 1. М., 1904.
Дмитриев В. К. Новый русский трактат по теории политической экономии. «Русская мысль» № 11, 1909.
Дмитриев В. К. «Новый опыт «решения» проблемы распределения. «Русская мысль» № 3, 1912.
Желеанов В. Я. К реформе современной теоретической экономии. Киев, 1905.
Желеанов В. Я. Новая книга о теории ценности. «Вестник Европы» № 3, 1913.
Желеанов В. Я. Экономическое мировоззрение древних греков. М., 1916.
Желеанов В. Я. Очерки политической экономии. М., 1902.
Залесский В. Ф. Учение о происхождении прибыли на капитал. Отдел I: «Учение о ценности», вып. 1, 2. Казань, 1893; отдел II: «Учение о капитале», вып. 1, 2. Казань, 1898.
Залесский В. Ф. Мировой закон ценности. Казань, 1894.
Залесский В. Ф. Философские системы и экономические теории в Древнем Риме. «Журнал министерства народного просвещения» № 9, 1907.
Иванюков И. И. Политическая экономия как учение о процессе развития экономических явлений. СПб., 1885.
Иванюков И. И. Очерки экономической политики. Основные положения теории экономической политики с Адама Смита до настоящего времени. М., 1880.
Исаев А. А. Начала политической экономии. СПб., 1894.
Исаев А. А. Мировое хозяйство. СПб., 1910.
Исаев А. А. Кризисы в народном хозяйстве. СПб., 1913.
Каблуков Я. А. Политическая экономия (Курс лекций). М., 1918.
Кауфман А. А. Формы хозяйства в их историческом развитии. М., 1910.
Кауфман А. А. К пересмотру основных понятий по политической экономии. «Вестник Европы» № 9, 1913.
Левин И. И. Политическая экономия. Программы. СПБ., 1914.
Левин И. И. Новые тенденции в экономических кризисах. Пг., 1916.
Левитский В. Ф. Задачи и методы науки о народном хозяйстве. Ярославль, 1890.
Левитский В. Ф. История политической экономии в связи с историей хозяйственного быта. Харьков, 1907.
Левитский В. Ф. Некоторые черты современного положения экономических знаний. «Русское экономическое обозрение» № 9, 1901.
Мануйлов А. А. Предисловие к книге Д. Н. Кейнса «Предмет и метод политической экономии». М., 1898.
Мануйлов А. А. Понятие ценности по учению экономистов классической школы (Смит, Рикардо и их ближайшие последователи). М., 1901.
Мануйлов А. А. Ценность. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1903, п/т 75, стр. 326—330,


Библиография
529
Мануйлов А. А. Пособие к лекциям по политической экономии, вып. 1. М., 1907.
Мануйлов А. А. Вопросы экономической теории в новой книге IT. Б. Струве. «Вестник Европы» № 10, 1913.
Мануйлов А. А. К вопросу о предмете и характере теоретической экономии. «Юридический вестник» № 1, 1913.
Мануйлов А. А. Политическая экономия. Курс лекций, вып. 1. М., 1914.
Миклашевский А. Н. Реализм и идеализм в политической экономии. Юрьев (Дерпт), 1896.
Миклашевский А. Н. Обмен и экономическая политика. Юрьев — Дерпт, 1904.
Миклашевский А. Н. История политической экономии. Философские, исторические и теоретические начала экономии XIX в. Юрьев, 1909.
Никольский П. А. К вопросу о затруднениях при изучении экономических явлений. Казань, 1907.
Никольский Н. А. Учебник политической экономии. Казань, 1916.
«Новые идеи в экономике». Под ред. М. И. Туган-Барановского, № 1—6, 1914.
Орженцкий Р. М. Полезность и цена. Политико-экономический очерк. Одесса, 1895.
Орженцкий Р. М. Учение о ценности у классиков и канонистов. Политико-экономический очерк. Одесса, 1896.
Орженцкий Р. М. Учение об экономическом явлении. Введение в теорию ценности. Одесса, 1903.
Орженцкий Р. М. Политическая экономия, вып. 1—2. Ярославль, 1909.
Орженцкий Р. М. К вопросу о природе хозяйственных явлений и методе их изучения. «Юридический вестник» № 5, 1914.
Первушин С. А. Теория кризисов М. И. Туган-Барановского. «Юридический вестник» № 7, 1914.
Святловский В. В. Развитие воззрений на метод политической экономии. «Народное хозяйство» № 7, 1901.
Святловский В. В. История политической экономии. М., 1901.
Святловский В. В. К истории политической экономии и статистики в России. СПб., 1906.
Святловский В. В. Очерки по истории политической экономии. СПб., 1910.
Святловский В. В. Очерки по истории экономических воззрений на Западе и в России, ч. 1. СПб., 1913.
Сиринов М. А. Теоретическая политическая экономия как наука. Новейшие течения в области методологии общественных наук в их значении для политической экономии, вып. 1. СПб., 1910.
Слуцкий Е. Е. Сэр Вильям Петти. Киев, 1914.
Слуцкий Е. Е. К теории сбалансированного бюджета потребителя (1915 г.). «Экономико-математические методы», вып. 1. М., 1963.
Slutsky Eugen. Ein Beitrag zur formal-praxeologischen Grundlegung der Oekonomik. «Academie Oukrainienne des scienses». Ann. classe Scien- ses. Soc. Econ., Vol. IV. Kiev, 1926.
Slutsky Eugen. Zur Kritik des Bohm-Bawerk’schen Wertbegriffs und seiner Lehre von der Messbarkeit des Wertes. «Schmoller’s Jahr- buch», Jahrgang 51, H. 4, 1927.
Соболев M. H. Политическая экономия. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. 47, 1898.
Солнцев С. Й. Рабочие бюджеты в связи с теорией «обеднения». Смоленск, 1907,


630
Библиография
Солнцев С. И. Заработная плата как проблема распределения. СПб., 1911.
Солнцев С. И. Общественные классы. Важнейшие моменты в развитии проблемы классов и основные течения. Томск, 1917.
Солнцев С. И. Введенце в политическую экономию. Предмет и метод. Пг., 1922.
Столяров Н. А. Аналитическое доказательство предложенной г. М. Туган-Барановским политико-экономической формулы: предельные полезности свободно произведенных продуктов пропорциональны их трудовым стоимостям. Киев, 1902.
Струве П. Б. На разные темы (1893—1901 гг.). Сборник статей. СПб., 1902.
Струве П. Б. О некоторых основных и философских мотивах в развитии экономического мышления. «Известия С.-Петербургского политехнического института», вып. 1, т. X.
Струве П. Б. Об экономическом видении и предвидении. «Русская мысль» № 10, 1908.
Струве П. Б. Понятие и проблема социальной политики. «Известия С.-Петербургского политехнического института», т. XIV, 1910.
Струве П. Б. Экономическая система М. И. Туган-Барановского. «Русская мысль» № 1, 1910.
Струве П. Б. Проблема производства и проблема вменения в политической экономии. «Известия С.-Петербургского политехнического института», т. XIII, 1910.
Струве П. Б. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. Сборник статей за пять лет (1905—1910 гг.). СПб., 1911.
Струве П. Б. Историческое введение в политическую экономию. Пг., 1916.
Струве П. Б. Хозяйство и цена. Критические исследования по теории и истории хозяйственной жизни, ч. I. СПб. — М., 1913; ч. II, вып. 1. М., 1916.
Струве П. Б. Проблема капитала в системе политической экономии, построенной на понятии цены. Пг., 1917.
Струве П. Б. К вопросу о классификации доходов. Пг., 1917.
Туган-Барановский М. И. Теоретические основы марксизма. СПб.,
1905.
Туган-Барановский М. И. Методология политической экономии. «Образование» (СПб.) № 12, 1908.
Туган-Барановский М. И. Основы политической экономии. СПб., 1909.
Туган-Барановский Ы. И. Социальная теория распределения. СПб., 1913.
Туган-Барановский М. И. Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма. СПб., 1914.
Филиппов М. М. Современные русские экономисты. «Научное обозрение» № 7, 1899.
Филиппов М. М. Бем-Баверк и его русский последователь. «Научное обозрение» (М.) № 8, 1899.
Филиппов М. М. Психология в политической экономии. «Научное обозрение» № 11, 1900.
Франк С. Л. Психологическое направление в теории ценности. «Русское богатство» № 8, 1898.
Франк С. Л. Теория ценности Маркса и ее значение. Краткий этюд. СПб., 1900.
Франк С. Л. Очерк методологии общественных наук. М., 1922.
Ходский Л. В. Политическая экономия в связи с финансами, т. 1. СПб., 1908.


Библиография
631
Ходский Л. В. Краткий курс экономики. Политическая экономия и финансы. Пг., 1915.
Шапошников Я. Я. Свободная конкуренция и цена товаров. «Русское экономическое обозрение» № 2, 1905.
Шапошников Я. Я. Теория ценности и распределения. Критическое исследование о новейших течениях в экономической теории. М., 1912.
Шапошников Я. Я. Первый русский экономист-математик Владимир Карпович Дмитриев. М., 1914.
Шор А. Основные проблемы теории политической экономии. СПб., 1907.
Шор А. Теоретическая проблема спроса и предложения. Одесса, 1918.
Юровский Л. Я. Очерки по теории цены. Саратов, 1919.
ЛИТЕРАТУРА
«Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями». М., 1951.
Ленин В. И. Конспект «Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса. 1844— 1883 гг.». М., 1959.
Ленин В. И. Гонители земства и аннибалы либерализма. Поля, собр. соч., т. 5.
Ленин В. И. Из экономической жизни России. Поли. собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Революционный авантюризм. Поли. собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Задачи революционной молодежи. Поли. собр. соч., т. 7.
Ленин В. Я. Народничествующая буржуазия и растерянное народничество. Поли. собр. соч., т. 8.
Ленин В. И. Победа кадетов и задачи рабочей партии. Поли. собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Наши упразднители. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Либерализм и демократия. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Возрастающее несоответствие. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Отсталая Европа и передовая Азия. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Рецензия. II. А. Рубакин. Среди книг, т. II. М., 1913. Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Под чужим флагом. Поли. собр. соч., т. 26.
ВОПРОСЫ ДЕНЕГ, КРЕДИТА И ГОСУДАРСТВЕННОГО БЮДЖЕТА
(К главе 9)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ
Боголепов М. И. Финансы, правительство и общественные интересы. СПб., 1907.
Боголепов М. И. Война и финансы. СПб., б. г.
Боголепов М. И. Государственный долг (К теории государственного кредита). СПб., 1910.
Боголепов М. И. 9 миллиардов рублей. Русский государственный долг. СПб., 1906.
Боголепов М. И. Валютный хаос. К современному положению Европы. Пг. — М., 1922.


632
Библиография
Брандт Б. Ф. Финансовая политика и таможенное покровительство. СПб., 1904.
Букшпан Я. М. Мировая дороговизна. «Труды комиссии по изучению современной дороговизны», вып. I. М., 1915.
Б у тми Г. В. Золотой монометаллизм и его значение для России. СПб., 1897.
Бутми Г. В. Капиталы и долги. СПб., 1898.
Бутми Г. В. Итоги финансового хозяйства с 1892 по 1903 г. СПб., 1904.
Бух Л. К. О государственных финансах. СПб., 1906.
Витте С. Ю. Воспоминания, т. 1—3. М., 1960.
Вольский А. А. Производительные силы и экономическо-финансо- вая политика России. СПб., 1906.
Воронцов В. П. (В. В.), Государственное хозяйство России. СПб.,
1906.
Воронцов В. П. (В. В.). Государственный бюджет и государственные долги России. СПб., 1908.
Гензель П. П. Промысловое обложение в России. Опыт критического исследования. СПб., 1900.
Гензель П. П. Роль банков и кредита в современной дороговизне. «Труды комиссии по изучению современной дороговизны», вып. III. М., 1915.
Гингер Ф. Опыт теории ценности и денежного обращения. СПб., 1903.
Голубев П. Податное дело. СПб., 1906.
Гурьев А. Н. Реформа денежного обращения, ч. 1—2. СПб., 1896.
Гурьев А. Н. Записка о промышленных банках. СПб., 1900.
Гурьев А. Н. Денежное обращение в России в XIX столетии. Исторический очерк. СПб., 1903.
Гурьев А. Н. Очерк развития государственного долга России. СПб., 1903.
«Денежная реформа». Свод мнений и отзывов. СПб., 1896.
Дмитриев-Мамонов В. А. и Евзлин 3. П. Деньги. С предисл. и под ред. М. И. Боголепова. Пг., 1915.
Железнов В. Я. Очерки политической экономии. М., 1905.
Жуковский Ю. Г. Деньги и банки. СПб., 1906.
Зак А. Н. Крестьянский поземельный банк 1883—1910. М., 1911.
Зотова Е. Винные откупа и монополия. М., 1906.
Исаев А. А. О сокращении государственных расходов. СПб., 1908.
Кауфман И. И. Теория колебания цен. Харьков, 1867.
Кауфман И. И. К учению о деньгах и кредите. Харьков, 1868.
К-н И. (Кауфман И. И.). Точка зрения политико-экономической критики у Карла Маркса. «Вестник Европы» № 5, 1872.
Кауфман И. И. Статистика русских банков, ч. 1. СПб., 1872; ч. 2, 1875.
Кауфман И. И. Кредит, банки и денежное обращение. СПб., 1873.
Кауфман И. И. Наши неотвержденные долги. «Вестник Европы» № 3, 1874.
Кауфман И. И. Преобразование нашей кредитной денежной системы. СПб., 1874.
Кауфман И. И. Статистика городских сберегательных касс. СПб., 1875.
Кауфман И. И. История банкового дела в Великобритании и Ирландии. СПб., 1877.
Кауфман И. И. Обзор проектов, вышедших в 1861—1878 годах, по вопросу о преобразовании кредитной денежной системы России. СПб., 1878.


Библиография
633
Кауфман И. И. Финансово-статистические сведения о железных дорогах России в 1884—1891 гг. СПб., 1884—1891.
Кауфман И. И. Государственные долги России. «Вестник Европы» № 1, 2, 1885.
Кауфман И. И. Статистика государственных финансов России в 1862-1884 годах. СПб., 1886.
Кауфман И. И. Кредитные билеты, их упадок и восстановление. СПб., 1888.
Кауфман И. И. Сведения о международной хлебной торговле. СПб., 1889.
Кауфман И. И. Вексельные курсы России за 50 лет, 1841—1890. СПб., 1892.
Кауфман И. И. Государственный долг Англии с 1688 года до настоящего времени. «Министерство народного просвещения» № 12, 1892; № 1, 4, 6, 1893.
Кауфман И. И. Русский вес, его развитие и происхождение в связи с историей русских денежных систем с древнейших времен. СПб., 1906.
Кауфман И. И. Из истории бумажных денег в России. СПб., 1909.
Кауфман И. И. Серебряный рубль в России от его возникновения до конца XIX века. СПб., 1910.
Кауфман И. И. Бумажные деньги в Австрии. 1762—1911. Опыт историко-статистического исследования. СПб., 1913.
Каценеленбаум 3. С. Коммерческие банки и их торгово-комиссионные операции. С предисловием Е. М. Эпштейна. М., 1912.
Каценеленбаум 3. С. Война и русский рубль. «Труды комиссии по изучению современной дороговизны», вып. III. М., 1915.
Левин И. И. Основные тенденции в развитии акционерных коммерческих банков в России. «Известия общества финансовых реформ» № 6, 1912.
Левин И. И. Акционерные коммерческие банки в России, т. 1. Пг., 1917.
Мигцлин П. П. Русский государственный кредит (1769—1906), т. 1—2. Харьков. 1899—1900; т. 3, вып. 1—5, 1901—1907; т. 3, 2-е изд.,
1907.
Мизулин II. П. Реформа денежного обращения в России и промышленный кризис (1893—1902). Харьков, 1902.
Мизулин П. П. Русский сельскохозяйственный банк. К вопросу о нуждах нашей с.-х. промышленности. Харьков, 1902.
Мизулин П. П. Наша банковая политика (1729—1903). Харьков, 1904.
Мизулин П. П. Война и наши финансы. Харьков, 1905.
Мизулин П. П. Русский автономный центральный эмиссионный государственный банк. Проект. Харьков, 1906.
Мизулин П. П. Настоящее и будущее русских финансов. Харьков, 1907.
Мизулин П. П. Возрождение России. Экономические этюды и новые проекты. Харьков, 1910.
Мизулин П. Л. Экономический рост русского государства за 300 лет (1613-1912). М, 1913.
«Экономист России» (1909—1912). Издавался при участии П. П. Ми- гулина. В 1913—1916 гг. выходил под названием «Новый экономист». Редактор-издатель П. П. Мигулин.
Миклашевский А. Н. Деньги. Опыт изучения основных положений экономической теории классической школы в связи с историей денежного вопроса. М., 1895.


534
Библиография
Миклашевский А. Н. Денежный вопрос в литературе и в явлениях действительной жизни. СПб., 1896.
Нечволодов А. Русские деньги. СПб., 1907.
Никифоров Д. И. Денежное обращение. СПб., 1903.
Никольский Н. А. Бумажные деньги в России. Казань, 1892.
Озеров И. X. Организация подоходного обложения в Англии и критический анализ его. СПб., 1898.
Озеров И. X. Главнейшие течения в развитии прямого обложения в Германии в связи с экономическими и общественными условиями. СПб., 1899.
Озеров И. X. Государственный кредит. Конспект лекций по финансовому праву. М., 1901.
Озеров И. X. О приемах изучения финансовой науки. М., 1903.
Озеров И. X. Очерки экономической и финансовой жизни России и Запада. Сборник статей. М., 1904.
Озеров И. X. Основы финансовой науки. М., 1905.
Озеров И. X. Экономическая Россия и ее финансовая политика на исходе XIX и в начале XX века. М., 1905.
Озеров И. X. Финансовая реформа в России. Откуда у нас государство берет деньги и на что их расходует. М., 1906.
Озеров И. X. Русский бюджет доходный и расходный. М., 1907.
Озеров И. X. Как расходуются в России народные деньги? Критика русского расходного бюджета и государственный контроль. М., 1907.
Оль П. Мнимое перепроизводство серебра. СПб., 1898.
Рафалович Л. А. Что говорят против биметаллизма. СПб., 1896.
Рафалович Л. А. Лаж на золото и хлебные цены. СПб., 1897.
«Реформа денежного обращения в России». Доклады и прения в III отделении ВЭО. Стенографический отчет. СПб., 1896.
«Русский золотой запас за границей». СПб., 1913.
Рыкачев А. М. Деньги и денежная власть. СПб., 1910.
Святловский В. В. Примитивно-торговое государство, как форма быта. СПб., 1914.
Силин Н. Д. Австро-венгерский банк. Исследование по вопросу об отношениях между Центральным эмиссионным банком и государством. М., 1913.
Слонимский Л. 3. Финансовые задачи. Золото или серебро? «Вестник Европы» N° 7, 1895.
Слонимский Л. 3, Споры о денежной реформе. «Вестник Европы» № 8, 1895.
Слонимский Л. 3. Наш денежный вопрос. «Вестник Европы» № И, 1897.
Струве П. Б. Редакция и предисловие к русскому переводу книги М. Шиппеля «Денежное обращение и его общественное значение». СПб., 1897.
Струве П. Б. Хозяйство и цена, ч. I. СПб. — М., 1913.
Твердохлебов В. Н. Специальные сборы с домовладельцев в России. Одесса, 1903.
Твердохлебов В. Н. Обложение городских недвижимостей на Западе, ч. 1—2. Одесса, 1906—1909.
Твердохлебов В. Н. О реформе прямых налогов в России. М., 1916.
Твердохлебов В. Н. Финансовые очерки, вып. I. Пг. 1916.
Тиктин Г. И. Редакция и вступительная заметка к книге Кнаппа Г. Ф. «Очерки государственной теории денег» (Одесса, 1913).
Туган-Барановский М. И. Некоторые черты из новейшей эволюции капитализма. Доклад, читанный... в заседании III отделения ВЭО 4 декабря 1899 г. СПб., 1899.


Библиография
535
Туган-Барановский М, И. Основы политической экономии. СПб., 1909.
Туган-Барановский М. И. Война и народное хозяйство. В сб. «Чего ждет Россия от войны». Пг., 1915.
Туган-Барановский М. И. Бумажные деньги и металл. Пг., 1917.
Туган-Барановский М. И. Откуда берутся деньги для войны. Пг., 1917. ’
Фридман М. Наша финансовая система. СПб., 1905.
Хрулев С. Финансы России в связи с экономическим положением се населения. СПб., 1909.
Шванебах П. X. Денежное преобразование и народное хозяйство. СПб., 1901.
«Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Март — октябрь 1917 г.». Документы и материалы, ч. 2. М. — Л., 1957.
Эпштейн Е. М. Денежный рынок, банки и биржи. Ежегодник газеты «Речь». СПб., 1913.
Эпштейн Е. М. Эмиссионные и кредитные банки в новейшей эволюции народного хозяйства. СПб., 1913.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. По поводу государственной росписи. Поли. собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Из экономической жизни России. Поли. собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Новый русский заем. Поли. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Европейский капитал и самодержавие. Поли. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Капитализм и налоги. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма. Поля, собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. Поли, собр. соч., т. 34.
* *
*
Власенко В. Е. Денежная реформа в России. 1895—1898 гг. Киев, 1949.
Власенко В. Е. Теории денег в России. Конец XIX — дооктябрьский период XX в. Киев, 1963.
Гиндин И. Ф. Русские коммерческие банки. М., 1948.
Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы первой мировой войны (1914—1917). М., 1960.
АГРАРНЫЙ ВОПРОС В БУРЖУАЗНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
(К главе 10)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ
«Аграрный вопрос». Сборник статей, издание кн. П. Д. Долгорукова и И. И. Петрункевича, т. I. М., 1905; т. II. М., 1907.
«Аграрный вопрос». Протоколы заседаний аграрной комиссии 11—13 февраля 1907 года. Издание аграрной комиссии партии народной свободы. СПб., 1907.


536
Библиография
«Аграрный вопрос на IV делегатском съезде партии народной свободы». СПб., 1907.
«Аграрные вопросы в России», вып. I—IV. Пг., 1917—1918.
«Аграрный вопрос в Совете министров (1906 г.)». Материалы по истории крестьянских движений. Под ред. Б. Б. Веселовского, В. И. Пи- чета и В. М. Фриче, вып. 4. М. — Л., 1924.
Анциферов А. Н. Очерки по кооперации. Сборник лекций и статей 1908-1914 гг. М., 1915.
Билимович А. Д. Землеустроительные задачи и землеустроительное законодательство России. Киев, 1907.
Бруцкус Б. Д. Землеустройство и расселение за границей и в России. СПб., 1909.
Бруцкус Б. Д. Обобществление земли и аграрная реформа. «Русская мысль» № 11—12, 1917.
Бруцкус Б. Д. Очерк аграрной политики иностранных государств и России. «Аграрные вопросы в России», вып. IV. Пг., 1918.
Булгаков С. Капитализм и земледелие, т. I—II. СПб., 1900.
Веселовский Б. Б. Крестьянский вопрос и крестьянское движение в России (1902—1906 гг.). СПб., 1907.
Герценштейн М. Я. Мелкий кредит в трудах комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности и сберегательные кассы. М.. 1904.
Герценштейн М. Я. Национализация земли; Крестьянский банк; Выкупная операция. «Аграрный вопрос», т. I. М., 1905.
Герценштейн М. Я. Конфискация или выкуп? (К аграрному вопросу). М., 1906.
Герценштейн М. Я. Земельная реформа в программе партии народной свободы (конституционно-демократической). М., 1906.
«Государственное совещание». Центрархив. 1917 год в документах и материалах. Под ред. М. Н. Покровского. М. — Л., 1930.
Железнов В. Я. Теория мелкого (кооперативного) кредита. Курсы по кооперации. Сборник статей. Под ред. А. А. Мануйлова, т. 1. М., 1913.
Изгоев А. Общинное право. СПб., 1906.
Изгоев А. Две стороны аграрного вопроса. «Свобода и культура» № 2, 1910.
Изгоев А. С. Русское общество и революция. М., 1910.
Изгоев А. Социалисты и крестьяне. Пг., 1917.
Изгоев А. Наши политические партии. Пг., 1917.
Кауфман А. А. Переселение и его роль в аграрной программе. «Аграрный вопрос», т. 1. М., 1905.
Кауфман А. А. Переселение и колонизация. СПб., 1905.
Кауфман А. А. Где взять земли? «Полярная звезда» № 10, 1906.
Кауфман А. А. Нормы дополнительного наделения. «Аграрный вопрос». Протоколы заседаний аграрной комиссии И—13 февраля 1907 года. Издание аграрной комиссии партии народной свободы. СПб., 1907.
Кауфман А. А. Отчуждение владельческих земель. «Аграрный вопрос». Протоколы заседаний аграрной комиссии 11—13 февраля 1907 года. СПб., 1907.
Кауфман А. А. Земля и культура. К вопросу о земельной реформе. М., 1906.
Кауфман А. А. К вопросу о нормах дополнительного наделения. «Аграрный вопрос», т. II. М., 1907.
Кауфман А. А. К вопросу о культурно-хозяйственном значении частного землевладения. «Аграрный вопрос», т. И. М., 1907,


Библиография
637
Кауфман А. А. К вопросу о происхождении русской земельной общины. М., 1907.
Кауфман А. А. Аграрный вопрос в России. М, 1908; М., 1918.
Кауфман А. А. Текущие вопросы внутренней жизни. Дума 3 июня и Указ 9-го ноября. «Русская мысль», кн. IV, апрель 1909 г.
Кауфман А. А. К вопросу о хуторах. «Московский еженедельник» № 13, 1909.
Кауфман А. А. Община. Сборник статей. М., 1915.
Кауфман А. А. О крупном землевладении. «Труды комиссий по подготовке земельной реформы», вып. I. Пг., 1917.
Кауфман А. А. Вопросы экономики и статистики крестьянского хозяйства, вып. I—II. М., 1917.
Ковалевский М. Ы. Экономический строй России. СПб., 1900.
Ковалевский М. М. Судьбы общинного землевладения в нашей верхней палате. «Вестник Европы», кн. 6, 1910.
Ковалевский М. Ы. П. А. Столыпин и объединенное дворянство. «Вестник Европы», октябрь 1913 г.
Ковалевский М. М. Чем Россия обязана Союзу объединенного дворянства? СПб., 1914
Котляревский С. А. Землеустройство и его критика. «Московский еженедельник» № 37, 1909-
Косинский В. А. К аграрному вопросу, вып. I. Одесса, 1906.
Косинский В. А. Основные тенденции в мобилизации земельной собственности и их социально-экономические факторы, ч. 1. Киев, 1917.
Кофод А. А. Крестьянские хутора па надельной земле, т. I—II. СПб., 1905.
Кофод А. А. Борьба с чересполосицей в России и за границей. СПб., 1907.
Кофод А. А. Русское землеустройство. СПб., 1914.
К у литер И. М. Хлебные пошлины и их влияние на народное хозяйство. СПб., 1904.
Кутлер Н. Я. Аграрные законы 1906 года и их судьба в будущей Думе. «Аграрный вопрос». Протоколы заседаний аграрной комиссии 11—13 февраля 1907 года. СПб., 1907.
Кутлер Я. Я, О финансовой стороне аграрной реформы. «Аграрный вопрос». Протоколы заседаний аграрной комиссии 11—13 февраля 1907 года. СПб, 1907.
Кутлер Я. Я. О справедливой оценке земли. «Аграрный вопрос». Протоколы заседаний аграрной комиссии 11—13 февраля 1907 года. СПб, 1907.
Кутлер Я. Я. Объяснительная записка к проекту закона о мерах к расширению и улучшению крестьянского землевладения. «Аграрный вопрос», т. II. М, 1907.
Кутлер Я. Я. Проект закона о мерах к расширению и улучшению крестьянского землевладения. «Аграрный вопрос», т. II. М, 1907.
Кутлер Я. Я. Проект главных оснований дополнительного наделения крестьян. «Аграрный вопрос», т. II. М, 1907.
Левитский В. Ф. Аграрный вопрос в России. «Аграрный вопрос», т. II. М„ 1907.
Литошенко Л. Я. Таможенное обложение в России сельскохозяйственных машин и орудий и его значение для русского сельского хозяйства. Харьков, 1910.
Лосицкий А. Е. Выкупная операция. СПб, 1906.
Лосицкий А. Е. Распадение общины. СПб, 1912.
Лященко Я. И. Мобилизация земельной собственности. «Русская мысль», кн. I, II, 1905.


538
Библиография
Лященко И. И. Мобилизация землевладения в России и его статистика. Б. м., 1905.
Лященко Г1. И. Урожай и кооперация. «Вестник кооперации», кн. I, 1910.
Лященко П. И. Хлебная торговля на внутренних рынках Европейской России. СПб., 1912.
Лященко П. И. Зерновое хозяйство и хлеботорговые отношения России и Германии в связи с таможенным обложением. Пг., 1915.
Лященко П. И. Очерки аграрной эволюции России, т. 1—2. СПб., 1908-1913.
Мануйлов А. А. Поземельный вопрос в России. М., 1905.
Менделеев Д. И. Работы по сельскому хозяйству и лесоводству. М., 1954.
Мигулин П. П. Аграрный вопрос. Харьков, 1906.
Мигулин П. П. Возрождение России. Харьков, 1910.
Николаев А. А. Теория и практика кооперации, вып. 1—2. М., 1908.
Озеров И. X. Земское обложение. М., 1906.
Озеров И. X. На борьбу с народной тьмой. М., 1907.
«Основные вопросы аграрной реформы на II Всероссийском съезде Лиги аграрных реформ». М., 1917.
«Очерки по крестьянскому вопросу». Сборник статей. Под ред. Мануйлова А. А., вып. 1—2. М., 1904—1905.
«Первый Всероссийский съезд представителей кооперативных учреждений в Москве 16—21 апреля 1908 года». М., 1908.
Пажитнов К. А. Закон убывающего плодородия почвы. «Народное хозяйство», кн. 3, 1903.
Пажитнов К. А. К аграрному вопросу. Закон убывающего плодородия почвы и его значение в политической экономии. СПб., 1903.
Пажитнов К. А. Современная дороговизна на Западе и в России. Харьков, 1912.
Пажитнов К. А. Государственная хлебная монополия. Пг., 1917.
«Первый Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве 19—22 марта 1917 года». Стенографический отчет и резолюции. М., 1918.
Посников А. С. Вынужденное объяснение. «Страна» № 26, 1906; его же. К вопросу о нормах дополнительного наделения. «Страна» № 34, 1906.
Посников А. С. Землевладельческий класс и его заветные мечты. «Русские ведомости» № 1, 1909.
Посников А. С. Задачи главного земельного комитета. «Вестник Европы», апрель — май — июнь 1917 г.
«Протоколы III общеимперского делегатского съезда партии народной свободы (конституционно-демократической)». СПб., 1906.
«Резолюция VIII делегатского съезда партии народной свободы (9/12 мая 1917 в Петрограде)». Пг., 1917.
Святловский В. В. К вопросу о судьбах землевладения в России. СПб., 1907.
Святловский В. В. Мобилизация земельной собственности в России (1861—1908 гг.). СПб., 1911.
Скворцов А. Аграрный вопрос и Государственная дума. СПб., 1906.
Скворцов А. Основы экономики земледелия, ч. I. СПб., 1900; ч. 2. СПб., 1902.
«Государственная дума. Созыв первый. Сессия первая». Стенографические отчеты, т. I, II. СПб., 1906; «Государственная дума. Созыв второй. Сессия вторая». Стенографические отчеты, ч. I, II. СПб., 1907; «Государственная дума. Созыв третий. Сессия третья». Стенографические отчеты. СПб., 1908.


Библиография
539
«IX съезд партии народной свободы». Стенографический отчет. М., 1917.
«Стенографический отчет заседания Экономического совета при Временном правительстве». Пг., 1917.
Струве П. Б. Текущие вопросы внутренней жизни. «Русская мысль», кн. 4, 1910 г.
Струве П. Б. Преступление и жертва. «Русская мысль», кн. 10, октябрь 1911 г.
Струве П. Б. Крепостное хозяйство. Исследования по экономической истории России в XVIII и XIX вв. М., 1913.
Тотомианц В. Сельскохозяйственная кооперация. СПб., 1911.
Тотомианц В. Кооперация в русской деревне. М., 1912.
«Труды II Всероссийского съезда Лиги аграрных реформ», вып. I. М., 1917; вып. II. М., 1918.
«Труды комиссий по подготовке земельной реформы», вып. 1, Пг., 1917.
Туган-Барановский М. И. Национализация земли. СПб., 1906.
Туган-Барановский М. И. К лучшему будущему. СПб., 1912.
Туган-Барановский М. И. В поисках нового мира. СПб., 1913.
Туган-Барановский М. И. Общественно-экономические идеалы нашего времени. СПб., 1913.
Туган-Барановский М. И. Теория народонаселения при свете новых фактов. «Новые идеи в экономике» (СПб.) № 2, 1914.
Ходский Л. Крестьянское землевладение и поземельный кредит. «Народное хозяйство», кн. 5, 1903.
Черненков Н. Н. К характеристике крестьянского хозяйства. М., 1905.
Чупров А. И. Мелкое земледелие и его основные нужды. СПб., 1905; М., 1913.
Чупров А. И. Аграрная реформа и ее вероятное влияние на сельскохозяйственное производство. М., 1906.
Чупров А. И. К вопросу об аграрной реформе. М., 1906.
Чупров А. В. По поводу Указа 9 ноября 1906 г. М., 1908.
Чупров А. И. Мелкий кредит и кооперация. Статьи 1900—1904 годов. М., 1909.
Чупров А. И. Речи и статьи, т. I—II. М., 1909.
Чупров А. И. Крестьянский вопрос. Статьи 1900—1908 годов. М., 1909.
Шингарев А. И. Вымирающая деревня. СПб., 1907.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Капитализм в сельском хозяйстве (О книге Каутского и о статье г. Булгакова). Поли. собр. соч., т. 4.
Ленин В. И. Аграрный вопрос и «критики Маркса». Поли. собр. соч., т. 5.
Ленин В. И. Гонители земства и аннибалы либерализма. Поли. собр. соч., т. 5.
Ленин В. И. Аграрная программа русской социал-демократии. Поли, собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Марксистские взгляды на аграрный вопрос в Европе и в России. Поли. собр. соч., т. 7.
Ленин В. И. Народничествующая буржуазия и растерянное народничество. Поли. собр. соч., т. 8.
Ленин В. И. О нашей аграрной программе (письмо III съезду). Поли. собр. соч., т. 9.
Денин В. Ищ Аграрная программа либералов. Поли. собр. соч., т, 10.


540
Библиография
Ленин В. И. Кадеты, трудовики и рабочая партия. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Аграрный вопрос и силы революции. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Кадеты и трудовики. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Новая аграрная политика. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Об обмане народа либералами. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Аграрная программа социал-демократии в русской революции. Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Последнее слово русского либерализма. Поли. собр. соч., т. 19.
Ленин В. И. Пятидесятилетие падения'крепостного права. Поли, собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Либерализм и демократия. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Кадеты и демократия. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Сравнение столыпинской и народнической аграрной программы. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Кадеты и аграрный вопрос. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Кадеты и крупная буржуазия. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Господа буржуа о «трудовом» земледелии. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Еще о переселенческом деле. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. К вопросу об аграрной политике (общей) современного правительства. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Новые меры земельной «реформы». Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Аграрный вопрос и современное положение России. Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. О двух путях. Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. О двух линиях революции. Поли. собр. соч., т. 27.
* *
*
Аврех А. Я. Третьеиюньская монархия и образование третье думского помещичье-буржуазного блока. «Вестник МГУ». Историко-филологическая серия № 1, 1956.
Василевский Е. Г. Идейная борьба вокруг столыпинской аграрной реформы. М., 1960.
Боровский В. В. Об аграрных программах. «Избранные произведения о первой русской революции». М., 1955.
Лаверычев В. Я. Продовольственная политика царизма и буржуазии в годы первой мировой войны (1914—1917 гг.). «Вестник МГУ». Историко-филологическая серия № 1, 1956.
ВОПРОСЫ ПРОМЫШЛЕННОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ В БУРЖУАЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
(К главе 11)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ
Боголепов М. И. О путях будущего. Пг., 1916.
Вольский А. А. Производительные силы и экономическо-финансо- вая политика России. СПб., 1905.


Библиография
541
Вольский А. А. Четвертый очередной съезд представителей промышленности и торговли. Доклад. СПб., 1909.
«Второй Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве 3—5 августа 1917 г.». Стенографический отчет и резолюции съезда. М., 1917.
Гольдштейн И. М. Немецкое иго и освободительная война. М., 1915.
Гольдштейн И. М. Угрожает ли нашей промышленности крах? М., 1918.
«Государственное совещание». Центрархив. 1917 год в документах и материалах. Под ред. М. Н. Покровского. М. — Л., 1930.
«Доклад Совета съездов о мерах к развитию производительных сил в России». «Девятый очередной съезд представителей промышленности и торговли». Пг., 1915.
«Доклад Совета съездов. Русская промышленность и фискальные монополии». «Девятый очередной съезд представителей промышленности и торговли». Пг., 1915.
Денисов В. И. Проблемы финансовой и экономической политики России. СПб., 1912.
Денисов В. И. Современное положение русской торговли. М., 1913.
Денисов В. И. Наша промышленность. Б. м., 1913.
Жуковский Ю. Промышленность. СПб., 1910.
«Записка Совета съездов представителей промышленности и торговли о мерах к подъему отечественной железной промышленности и машиностроения». СПб., 1908.
Исаев А. А. Иностранные капиталы и русское хозяйство. «Эконо^ мист России» № 2, 1909.
Исаев А. А. Чем объяснить вздорожание жизни? Как бороться с ним? СПб., 1912.
Касперович Г. Железоделательная промышленность России за последнее десятилетие (1903—1912 гг.). СПб., 1913.
Ланговой И. И. Во имя чего мы сражаемся? Пг., 1915.
Лит вино в-Фалинский В. П. Наше экономическое положение и задачи будущего. СПб., 1908.
Лит вино в-Фалинский В. И. Война и промышленность. Пг., 1915.
Менделеев Д. И. Учение о промышленности. Соч:, т. XX. Л. — М., 1950.
Менделеев Д. И. Отношение между сельским хозяйством и другими видами промышленности. Соч., т. XXI. Л. — М., 1952.
Менделеев Д. И. О связи между сельским хозяйством и другими видами промышленности. Соч., т. XXI. Л. — М., 1952.
Менделеев Д. И. К познанию России. Соч., т. XXI. Л. — М., 1952.
Менделеев Д. И. Дополнения к познанию России. Соч., т. XXI. Л. - М., 1952.
Менделеев Д. И. Заветные мысли. Соч., т. XXIV. Л. — М., 1954.
Мигулин И. П. Промышленный кризис в России. 1899—1901 гг. «Народное хозяйство», кн. 3, 1902.
Мигулин И. И. Возрождение России. Харьков, 1910.
Мигулин И. И. Иностранный капитал в России. «Новый экономист» № 12, 1913.
Новорусский М. В. Война и новые отрасли русской промышленности. «Вопросы мировой войны». Сборник. Пг., 1915.
«Новые идеи в экономике». Под ред. М. И. Туган-Барановского, вып. I—V. СПб., 1914.
Озеров И. X. Итоги экономического развития XIX века. СПб., 1902.
Озеров И. X. Развитие общечеловеческой солидарности. «Русская мысль», кн. XI, 1902.
Озеров И. X. Америка идет на Европу. «Русское экономическое обозрение» № 4, 1903, стр. 1—44; N® 5, 1903, стр. 1—46.


542
Библиография
Озеров И. X. Очерки экономической и финансовой жизни России и Запада, вып. II. М., 1904.
Озеров И. X. Экономическая Россия и ее финансовая политика на исходе XIX и в начале XX века. М., 1905.
Озеров И. X. Чему учит нас Америка? М., 1908.
Озеров И. X. Горные заводы Урала. М., 1910.
Озеров И. X. Как расходуются в России народные деньги? М.,
1907.
Озеров И. X. На темы дня. К экономическому положению России. М., 1912.
Озеров И. X. Что делать? М., МСМХШ.
Озеров И. X. За что мы боремся? М., 1915.
Озеров И. X. На новый путь! К экономическому освобождению России. М., 1915.
Озеров И. X. Задача местных военно-промышленных организаций в будущем. «Деловая Россия» № 93—94, 1916.
Озеров И. X. Разгром нашей экономической жизни. Пг., 1917.
Озеров И. X. Грозные предостережения. Пг., 1917.
«Отчет о Московском совещании общественных деятелей 8—10 августа 1917 года». М., 1917.
Пажитнов К. А. Развитие каменноугольной и металлургической промышленности на юге России. «Народное хозяйство», кн. 3, 1905.
«Первый Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве 19—22 марта 1917 года». Стенографический отчет и резолюции. М , 1918.
Прокопович С. П. Война и народное хозяйство. М., 1918.
«Промышленность и торговля в законодательных учреждениях 1907—1912 гг.», кн. 1-3. СПб., 1912-1914.
Сиринов Ы. Война и отечественная промышленность. «Деловая Россия» № 1, 1914.
Соболев М. Н. Развитие производительных сил как национальная проблема. «Экономист России» № 2, 1909.
Соболев М. Н. Очерки из истории всемирной торговли в связи с развитием экономической жизни. М., 1902.
Соболев М. Н. Таможенная политика России во второй половине XIX века. Томск, 1911.
Соболев М. Н. Перестройка принципов торговой политики России в связи с вопросом о протекционизме. Харьков, 1915.
Соболев М. Н. Очерки экономической политики, промышленности и торговли. Харьков, 1916.
«Сборник указов и постановлений Временного правительства», вып. 1. Пг., 1917; вып. 2. Пг., 1918.
Стенографический отчет заседания Экономического совета при Временном правительстве № 3 от 24 июля 1917 г.; № 5 от 31 июля 1917 г.
Струве П. Б. На разные темы (1893—1901 гг.). Сборник статей. СПб., 1902.
Струве П. Б. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. Сборник статей за пять лет (1905—1910 гг.). СПб., 1911.
Струве П. Б. Экономическая проблема Великой России. «Великая Россия», кн. 1—2, 1913.
Струве П. Б. Хозяйство и цена. Критические исследования по теории и истории хозяйственной жизни, ч. 1. СПб. — М., 1913.
Струве П. Б. История хозяйственного быта. М., 1913.
Струве П. Б. Торговая политика России. СПб., 1913.
Струве П. Б. Письмо к С. Д. Сазонову в 1915 г. «Красный архив», т. 4 (59). М., 1933,


Библиография
543
«Труды императорского Вольного экономического общества», т. 1, кн. 1. СПб., 1909; т. 2, кн. 6. СПб., 1910.
«Труды императорского Вольного экономического общества», т. 1, кн. 1. СПб., 1911.
«Труды съезда представителей военно-промышленных комитетов 25—27 июля 1915 года». Пг., 1915.
«Труды второго съезда представителей военно-промышленных комитетов 26—29 февраля 1916 г.», вып. II. Пг., 1916.
Фридман М. И. Государственные монополии. «Вестник финансов, промышленности и торговли» № 18, 1915.
Фридман М. И. Война и государственное хозяйство России. Сборник «Вопросы мировой войны». Под ред. М. И. Туган-Барановского. Пг., 1915.
Ходский Л. В. Государственное хозяйство, вып. 1. СПб., 1907.
Ходский Л. В. Краткий курс экономики. Пг., 1915.
Хрулев С. С. Финансы России и ее промышленность. Пг., 1916.
«Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции». Документы и материалы, ч. I—II. М. — Л., 1957.
Янжул И. И. Воспоминания о пережитом и виденном в 1864— 1909 гг., вып. 1. СПб., 1910; вып. 2. СПб., 1911.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Рецензия. «Торгово-промышленная Россия». Поли, собр. соч., т. 4.
Ленин В. И. Объяснительная записка к проекту главных оснований закона о 8-часовом рабочем дне. Поли. собр. соч., т. 19.
Ленин В. И. Анкета об организациях крупного капитала. Поли, собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Заработки рабочих и прибыль капиталистов в России. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Концентрация производства в России. Поли. собр.
соч., т. 22.
Ленин В. И. «Научная» система выжимания пота. Поли. собр.
соч., т. 23.
Ленин В. И. Как увеличить размеры душевого потребления в России? Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Купецкие расчеты. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Одна из великих побед техники. Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Одна из «модных» отраслей промышленности. Поли, собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. О «нефтяном голоде». Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Фабриканты о рабочих стачках. Поли. собр. соч.,
т. 23.
Ленин В. И. Экономические стачки в 1912 и в 1905 годах. Поли, собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Еще одно преступление капиталистов. Поли. собр.
соч., т. 32.
Ленин В. И. Издевательство капиталистов пад народом. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Материалы по пересмотру партийной программы. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Кризис надвигается, разруха растет. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. Поли, собр. соч., т. 34.


544
Библиография
* *
*
Борисов С. U. Борьба большевиков против военно-промышленных комитетов. М., 1948.
Волобуев П. В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962.
Граве Б. Б. Буржуазия накануне Февральской революции. Центр- архив. М. — Л., 1927.
Лаверычев В. Я. О государственном регулировании экономики России. «Вопросы истории» № 4, 1963.
Лозинский 3. Экономическая политика Временного правительства. Л., 1929.
Михайлов В. Что сделала третья Государственная дума для промышленности и торговли. СПб., 1912.
Черменский Е. Д. Буржуазия и царизм в революции 1905—1907 гг. М. — Л., 1939.
Черменский Е. Д. Кадеты накануне Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года. «Исторический журнал» № 3, 1941.
РАБОЧИЙ ВОПРОС В БУРЖУАЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
(К главе 12)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ
Варвар В. Статистические сведения о стачках рабочих на фабриках и заводах за десятилетие 1895—1904 гг. СПб., 1905.
Варвар В. Статистика стачек рабочих па фабриках и заводах за 1905 г. СПб., 1908.
Варвар В. Статистика стачек рабочих на фабриках и заводах за трехлетие 1906—1908 гг. СПб., 1910.
Гаген В. А. К вопросу об организации указания труда в России. СПб., 1902.
Глезмер С. П. Речь председателя общества заводчиков и фабрикантов, члена Государственного совета С. П. Глезмера в заседании Государственного совета 20 апреля 1912 года. СПб., 1912.
Громан В. В. Организация работодателей в Германии. СПб., 1908.
Дроздов И. Заработная плата земледельческих рабочих в России в связи с аграрным движением 1905—1906 гг. СПб., 1914.
Кирпичев В. Л. К вопросу об охране труда. СПб., 1913.
Козьминых-Ланин И. М. Продолжительность рабочего дня и рабочего года на фабриках и заводах Московской губернии. М., 1912.
Лит вино в-Фалинский В. П. Организация и практика страхования рабочих в Германии и условия возможного обеспечения рабочих в России. СПб., 1903.
Мижуев П. Г. Документальная история одной стачки. Предметный урок из области политической экономии. СПб., 1907.
Миклашевский А. Я. Арбитраж и соглашение в промышленных спорах. Юрьев — Дерпт, 1907.
Миклашевский А. Я. Политика труда и идеалы распределительной справедливости. СПб., 1905.
Миклашевский А. Я. Земельная реформа и организация труда. Юрьев (Дерпт), 1906.


Библиография
645
Миклашевский А. Н. Стачки и социальный вопрос. Право стачек. СПб., 1905.
Минаев И. Восьмичасовой рабочий день. М., 1906.
Недров А. (Бакурцев А. Т.). Рабочий вопрос. СПб., 1906.
«Новые идеи в экономике». Сборник второй: «Теория народонаселения и мальтузианство». СПб., 1914.
«Общество заводчиков и фабрикантов Московского промышленного района в 1912 году». М., 1913.
Озеров И. X. Из жизни труда. Сборник статей, вып. I: «Статьи по рабочему вопросу». М., 1904.
Озеров И. X. Нужды рабочего класса в России. М., 1906.
Озеров И. X. Политика по рабочему вопросу в России за последние годы. М., 1906.
Пажитнов К. Л. Положение рабочего класса в России. СПб.,
1908.
Пажитнов К. А. Новый курс политики по рабочему вопросу. «Вестник Европы», кн. 3, 1909.
Пажитнов К. А. Рабочий договор и новые его формы на Западе. «Вестник Европы», кн. 10.
Пажитнов К. А. Некоторые итоги и перспективы в области рабочего вопроса в России. СПб., 1910. Критику этой книги см. в журнале «Мысль» № 5, 1911.
Пажитнов К. А. Жилищный вопрос на Западе и в России. «Вестник Европы», кн. 8, 1911 г.
Пажитнов К. А. Сравнительное положение рабочего класса в России и за границей. Журнал «Вольное экономическое общество», 1911.
Пажитнов К. А. Современная дороговизна на Западе и в России. Харьков, 1912.
Пажитнов К. А. Минимальная заработная плата. Пг., 1917.
Пажитнов К. А. 8-часовой рабочий день и его значение для рабочего класса. Пг., 1917.
Пажитнов К. А. Примирительные камеры и третейский суд в промышленности. Пг., 1917.
Петров В. С. Государственное страхование рабочих по законам 23 июня 1912 года. Харьков, 1913.
Прокопович С. Длина рабочего дня по русскому законодательству. Ростов-н/Д., 1905.
Прокопович С. Союзы рабочих и их задачи. СПб., 1905.
Райхесберг II. Рабочий вопрос в прошлое и настоящее время. Харьков, 1905.
Святловский В. В. Положение вопроса о рабочих организациях в иностранных государствах, вып. 1: «Профессиональные рабочие союзы». СПб., 1906.
Святловский В. В. Положение вопроса о рабочих в иностранных государствах, вып. II. СПб., 1906.
Святловский В. В. Профессиональное движение в России. СПб., 1907.
Святловский В. В. Профессиональные рабочие союзы и учреждения, ими созданные. СПб., 1908.
Святловский В. В. Примирительные камеры. Пг., 1917.
Солнцев С. Рабочие бюджеты в связи с теорией обеднения. Социально-экономический очерк по данным берлинской бюджетной статистики. Смоленск, 1907.
«Стенографический отчет Государственной думы IV созыва», ч. I. СПб., 1913.
Струве П. Марксовская теория социального развития. Киев, 1905.
Струве П. Хозяйство и цена. Критические исследования по теории и истории хозяйственной жизни, ч. II. М., 1916.
18 История русской экономической мысли, т. III, ч. I


546
Библиография
Тиаенгауаен Е. Е. Доклад по рабочему вопросу. «Стенографический отчет Государственной думы III созыва, сессия II», ч. IV. СПб.,
1909.
«Торгово-промышленная газета», 20 мая 1905 г.
«Торгово-промышленная газета», 20 апреля (3 мая), 1906 г.
Тотомианц В. Ф. Профессиональные союзы рабочих. СПб., 1905.
Тотомианц В. Ф. Формы рабочего движения. СГ16., 1906.
Туган-Барановский М. Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма. СПб., 1906.
Туган-Барановский М. Теоретические основы марксизма. СПб., 1906.
Туган-Барановский М. Современный социализм в своем историческом развитии. СПб., 1906.
Туган-Барановский М. К лучшему будущему. СПб., 1912.
Туган-Барановский М. Общественно-экономические идеалы нашего времени. СПб., 1913.
Хижняков В. В. Положение рабочих в сельском хозяйстве в санитарном отношении. Херсон, 1899.
Шулятиков В. М. Профессиональное движение п капиталистическая буржуазия. М., 1907.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Проект и объяснение программы социал-демократической партии. Поли. собр. соч., т. 2.
Ленин В. И. Новый фабричный закон. Поли. собр. соч., т. 2.
Ленин В. И. Рецензия. Карл Каутский. Бернштейн и социал-демократическая программа. Антикритика. Поли. собр. соч., т. 4.
Ленин В. И. Нейтральность профессиональных союзов. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. О «Вехах». Поли. собр. соч., т. 19.
Ленин В. И. Заработки рабочих и прибыль капиталистов в России. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Обнищание в капиталистическом обществе. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Заработная плата сельских рабочих. Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Рецензия. И. Дроздов. Заработная плата земледельческих рабочих в России в связи с аграрным движением 1905—1906 гг. Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Поворот в мировой политике. Полп. собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. О необходимости основать союз сельских рабочих России. Поли. собр. соч., т. 32.
БУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ ИМПЕРИАЛИЗМА (К главе 13)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ
Билимович А. Д. Новый военный заем. Киев, 1916.
Бирюкович В. Промышленные синдикаты. «Вестник Европы» № 9, 1895.
Брандт Б. Ф. Союзы предпринимателей в Соединенных Штатах Северной Америки. «Русская мысль» № 6, 1893.
Брандт Б. Ф. Торгово-промышленный кризис в Западной Европе и в России (1900-1901), ч. 1—2. СПб., 1902—1904.


Библиография
547
Венедиктов А. В. Картели и синдикаты. «Вестник гражданского права» № 4, 5, 1915.
Венедиктов А. В. Слияние акционерных компаний. Пг., 1914.
Веснин А. Северо-американские тресты. СПб., 1906.
Вольский А. А. Экономическо-финансовая политика России. «Четвертый очередной съезд представителей промышленности и торговли». СПб., 1909.
«Вопросы мировой войны». Сборник статей. Под ред. М. И. Туган- Барановского. Пг., 1915.
Гливиц И. Промышленные кризисы и борьба с ними. «Промышленность и торговля» № 2, 1909.
Гольдштейн И. М. Синдикаты и тресты и современная экономическая политика, т. I. М., 1907.
Гольдштейн И. М. Экономическая политика, вып. I: «Союзы предпринимателей. История и теория». М., 1908.
Гольдштейн И. М. Предисловие к книге «Законодательства различных государств о синдикатах и трестах». СПб., 1910.
Гольдштейн И. М. Задачи государства по отношению к синдикатам и трестам в России. «Труды императорского Вольного экономического общества», т. 1, кн. 1, 1911.
Гольдштейн И. М. Рецензия на книгу М. И. Назаревского «Очерки по истории и теории коллективно-капиталистического хозяйства». М., 1912.
Гольдштейн И. М. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов? М., 1913.
Гольдштейн И. М. Германские синдикаты и русский экспорт. М., 1914.
Гольдштейн И. М. Немецкое иго и освободительная война. Сборник статей по вопросам о войне и немецком засилье в русской торговле. М., 1915.
Гурьев А. Н. Промышленные синдикаты. Экономическое и общественное значение предпринимательских союзов, вып. 1—2. СПб., 1898—1899.
Гурьев А. Н. Записка о промышленных банках. СПб., 1900.
«Доклад Совета съездов о мерах к развитию производительных сил России». Пг., 1915.
Железнов В. Я. Очерки политической экономии. М., 1902.
Зиновьев И. А. Россия, Англия и Персия. СПб., 1912.
Иванюков И. И. Промышленно-торговые организации за границей. СПб., 1906.
Иванюков И. И. Новая книга о мировом хозяйстве. «Вестник Европы» № 11, 1910.
Исаев А. А. К вопросу о синдикатах. «Северный вестник» № 5, 1895.
Исаев А. А. Мировое хозяйство. СПб., 1910.
Каменский И. В. Значение торгово-промышленных трестов на Западе и у нас. М., 1909.
Каминка А. И. Акционерные компании, т. I. СПб., 1902.
Наминка А. И. Предпринимательские союзы (Очерки картельного права). СПб., 1909.
Каминка А. И. Очерки торгового права. СПб., 1911.
Каминка А. И. Основы предпринимательского права. Пг., 1917.
Кафенгауз Л. Б. Синдикаты в русской железной промышленности. К вопросу о концентрации производства в России. М., 1910.
Л. К-3 (Кафенгауз Л. Б). Монополия. Энциклопедический словарь «Гранат», т. 27.
18*


548
Библиография
Кемпнер Ст. Промышленные синдикаты. «Русское экономическое обозрение» N° 7—8, 1898.
Кемпнер Ст. Новые исследования в области промышленных синдикатов. «Русское экономическое обозрение» N° 5, 1899.
Коротков Н. Н. Русская мануфактура и ее конкуренты на китайском рынке. СПб., 1914.
Лакост Г. Россия и Великобритания в Центральной Азии. Ташкент, 1908.
Левин И. И. Банки и экспорт. СПб., 1913.
Левин И. И. Проблема мирового хозяйства в новейшей экономической литературе. Киев, 1913.
Левин И. И. Германские капиталы в России. СПб., 1914.
Левин И. И. Акционерные коммерческие банки в России, т. I. Пг., 1917.
Лисенко В. К. Ближний Восток как рынок сбыта русских товаров. СПб., 1913.
Лурье Е. С. Организация и организации торгово-промышленных интересов в России. СПб., 1913.
Лурье Е. С. К синдикатскому вопросу. «Новый экономист» N° 43, 1914.
Лурье Е. С. Предпринимательские союзы по русскому праву. Пг., 1914.
А. М. (А. Мануйлов). Синдикаты предпринимателей. «Русские ведомости» N° 21, 1895.
Мигулин П. 11. Война и наши финансы. Харьков, 1905.
Мигулин П. П. Возрождение России. Экономические этюды и новые проекты. Харьков, 1910.
Милюков П. Константинополь и проливы. «Вестник Европы» № 1-2, 1917.
Мукосеев В. А. Повышение товарных цен. К изучению основных тенденций в развитии современного мирового хозяйства. СПб., 1914.
Назар веский М. И. Очерки по истории и теории коллективно-капи талистического хозяйства. Синдикаты, тресты и комбинированные предприятия, т. 1, ч. I. М., 1912.
Назар веский М. И. К вопросу о борьбе труда и капитала в Америке. М., 1913.
Рафалович А. Промышленные синдикаты за границей и в России. Их экономическое и социальное значение. СПб., 1904.
Савицкий П. Борьба за империю. «Русская мысль» N° 1—2, 1915.
Соколовский С. И. Экономические интересы России на Ближнем Востоке. «Пятый очередной съезд представителей промышленности и торговли». СПб., 1909.
Струве П. Картели. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XII. М., 1895.
Н. С. (Струве П. Б.). Монополия. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. 38. СГ16., 1896.
Струве П. Б. Вступили ли мы в новую экономическую эпоху? «Труды императорского Вольного экономического общества» N° 1, январь — февраль 1909 г.
Струве П. Унижение России. «Московский еженедельник» N° 12, 1909.
Струве Н. Б. Экономия промышленности. СПб., 1909.
Струве П. Экономические проблемы «Великой России». Сборник «Великая Россия», кн. 2, 1911.
Струве П. Великая Россия и святая Русь. «Русская мысль» № 7, 1914.
Струве Н. Б. Война и экономическая жизнь. М. — Пг., 1916.


Библиография
549
Туган-Барановский М. И. Промышленные кризисы. «Сборник правоведения» № 5. СПб., 1895.
Туган-Барановский М. И. К лучшему будущему. Сборник статей. М., 1912.
Фармаковский С. П. Вопросы синдикатской практики. «Промышленность и торговля» № 1—2, 1908.
Фармаковский С. П. Горнозаводские дела Урала. СПб., 1909.
Фармаковский С. П. К вопросу о законодательном регулировании синдикатов и трестов. СПб., 1910.
Фомин П. И. Краткий очерк истории съездов горнопромышленников юга России. Харьков, 1908.
Фомин П. И. О синдикатах и трестах (Предмет и задачи учения о синдикатах и трестах). Харьков, 1912.
Фомин U. И. Экономическое учение России. Харьков, 1914.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма. Поля, собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. Тетради по империализму. Поли. собр. соч., т. 28. Ленин В. И. Письма из далека. Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Задачи пролетариата в нашей революции. Поли. собр. соч., т. 31.
* *
*
Куприянов П. М. Критика воззрений русских буржуазных экономя стов по вопросам империализма. Серпухов, 1963.
БУРЖУАЗНЫЕ КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛИЗМА (К главе 14)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ
Бердяев Н. А. Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. СПб., 1901.
Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. СПб., 1907.
Бердяев Н. А. Опыт философского оправдания христианства. «Русская мысль» № 8, 1909.
Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. СПб., 1910.
Бердяев Н. А. Философия свободы. М., 1911.
Бердяев Н. А. Душа России. М., 1915.
Бердяев Н. А. Народ и классы в русской революции. М., 1917.
Бердяев Н. А. Возможна ли социальная революция? Нижний Новгород, 1917.
Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. Сборник статей (1896— 1903). СПб., 1903.
Булгаков С. Н. Интеллигенция и религия (о противоречивости современного безрелигиозного мировоззрения). М., 1903.
Булгаков С. Н. Апокалиптика, социология, философия истории, социализм. «Русская мысль» № 7, 1910.


550
Библиография
Булгаков С. Й. Два града. Исследования о природе общественных идеалов, т. 1—2. М., 1911.
Булгаков С. В. Философия хозяйства, т. I. М., 1912.
Булгаков С. Н. История социальных учений в XIX веке. М., 1913. «Вехи». Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1909. Иванюков И. И. Основные положения теории экономической политики с Адама Смита до настоящего времени. СПб., 1904.
Ивгоев А. С. Наступление синдикализма. «Русская мысль» № 9,1907. Исаев А. А. О социализме наших дней. 1902.
Исаев А. А. Чего ожидать женщине от социализма? Штутгарт, 1903. Исаев А. А. Характер русской революции. СПб., 1906.
Исаев А. А. Вопросы социологии. СПб., 1906.
Исаев А. А. Индивидуальность и социализм. СПб., 1907.
Исаев А. А. Артели и общественная борьба.. СПб., 1912.
Каблуков И. А. Кустарная промышленность и ее связь с кооперативами. М., 1915.
Каблуков И. А. Из чего выросли кооперативы. М., 1916.
Каблуков И. А. Мелкое хозяйство и кооперация. М., 1917. Каблуков И. А. Новый строй и кооперация. М., 1917.
Мануйлов А. Курсы по кооперации. М., 1912.
Миклашевский А. В. Стачки и социальный вопрос. СПб., 1905. Миклашевский А. В. Политика труда н идеалы распределительной справедливости. СПб., 1905.
Воворусский М. В. Основы современного мировоззрения. СПб., 1910. «Проблемы идеализма». Сборник статей. СПб., 1902.
Слуцкий Е. Е. Сущность кооперации и ее формы. Киев, 1912. Струве В. Б. Марксовская теория социального развития. Киев,
1905.
Струве В. Б. Идеи и политика в современной России. СПб., 1906. Струве В. Б. Религия и социализм. «Русская мысль» № 8, 1909. Струве В. Б. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. Сборник статей за пять лет (1905—1910 гг.) СПб., 1911.
Струве В. Б. Хозяйство и цепа. Критические исследования по теории и истории хозяйственной жизни, ч. I. М., 1913; ч. II. М., 1916.
Тарковский Е. Этические проблемы марксизма. «Вестник Европы» № 11, 1908.
Туган-Барановский М. И. Теоретические основы марксизма. СПб.,
1906.
Туган-Барановский М. И. Современный социализм в своем историческом развитии. СПб., 1906.
Туган-Барановский М. И. Предисловие к книге К. Форлендера «Кант и Маркс. Очерки этического социализма». М., 1909.
Туган-Барановский М. И. К лучшему будущему. Сборник статей. М., 1912.
Туган-Барановский М. И. В поисках нового мира. Социалистическая обшина нашего времени. СПб., 1913.
Туган-Барановский М. И. Общественно-экономические идеалы нашего времени. СПб., 1913.
Туган-Барановский М. И. Экономическая природа кооперативов и их классификация. М., 1914.
Туган-Барановский М. И. Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма. СПб., 1914.
Туган-Барановский М. И. Социальные основы кооперации. М..
1916.
Туган-Барановский М. И. Русская революция и социализм. Пг.,
1917.
Туган-Барановский М. И. О кооперативном идеале. М., 1918.


Библиография
551
Туган-Барановский М. И. Социализм как положительное учение. Пг., 1918.
Шор А. Основные проблемы теории политической экономии. СПб., 1907.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Народничествующая буржуазия и растерянное народничество. Поли. собр. соч., т. 8.
Ленин В. И. Либеральный профессор о равенстве. Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Еще одно уничтожение социализма. Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Государство и революция. Поли. собр. соч., т. 33. Ленин В. И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. Поли, собр. соч., т. 34.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ
ПРОИЗВЕДЕНИЯ МЕЛКОБУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ (К главам 15—18)
Алексеевский А. Н. К вопросу об основаниях нашей аграрной программы. «Известия областного заграничного комитета» (Paris) № 13, 1911.
Бах А. Н. Ортодоксальные марксисты и крестьянский вопрос. Сборник статей Антонова (и др.), вып. 1. М., 1908.
Бах А. В. К чему мы пришли и куда мы идем? «Народное дело». Сборник № 1. Изд. партии социалистов-революционеров. Париж, 1909.
Бах А. Н. Экономические очерки, в 2-х частях. М., 1917.
Безземельный (Устинов Ал.). О работе в крестьянстве. «Известия областного заграничного комитета» № 10, 1909.
Бунаков И. (Фундаминский И. И.). О ближайших путях развития России. «Заветы» № 6, 7, 1914.
Бух Л. К. Основные элементы политической экономии. Интенсивность труда, стоимость, ценность и цена товаров. С предисловием Э. Бернштейна. СПб., 1902.
Бух Л. К. Земля —народу (К вопросу о социализации земли). СПб., 1905.
Вихляев Л. А. Аграрный вопрос с правовой точки зрения. М., 1900.
Вихляев П. А. Как уравнять пользование землей. М., 1906.
Вихляев П. А. Право на землю. М., 1906.
В-ов (Вольский Н. В.). К вопросу о движущих силах русской революции. Сборник «Почин» № 1. Париж, 1912.
Воронцов В. П. Значение кустарных промыслов, общие условия их развития и меры их поддержанйя в России (Съезд деятелей по кустарной промышленности в СПб., 1902 г., N° 7). СПб., 1902.
Воронцов В. П. К истории общины в России (Материалы по истории общинного землевладения). М., 1902.
Воронцов В. П. Государственное хозяйство России. СПб., 1906.
Воронцов В. П. Очерки экономического строя России. СПб., 1906.
Воронцов В. П. Социальное преобразование России. М., 1906.


652
Библиография
Воронцов В. II. Государственные доходы России сравнительно с другими странами. СПб., 1907.
Воронцов В. П. От семидесятых годов к девятисотым. СГ16.,
1907.
Воронцов В. 11. Производство и потребление в капиталистических обществах. СПб., 1907.
Воронцов В. П. Судьба капиталистической России. Экономические очерки России. СПб., 1907.
Воронцов В. U. Государственный бюджет и государственные долги России. СПб., 1908.
Воронцов В. П. Земля для всего народа. Пг., 1917.
Воронцов В. 11. Русская революция и трудовой народ. Пг., 1918.
Галин А. (Юделевский Я. А.). Письма о социализме и русском движении. Письмо второе. «Накануне» (Лондон) № 37, 1902.
Гоц М. Р. (Чернов В. М.). Социализация земли. Одесса, 1906.
Николай-он (Даниельсон). Теория трудовой стоимости и некотО' рые из ее критиков. «Русское богатство» № 2, 3, 1902.
(Даниельсон). Задачи грядущего. «Революционная Россия», 15 января 1904 г.
Николай-он (Даниельсон). Наше общественное пробуждение с социально-экономической точки зрения. «Русское богатство» № 7, 1905.
Деревенский С. Что говорят про землю соц.-революционеры и социал-демократы. 1917.
Зак С. С. Земля и капитализм. М., 1906.
Зак С. С. Крестьянство и земельный вопрос. Одесса, 1906.
Зак С. С. Крестьянство и социализация земли. М., 1906.
Зак С. С. Социализм и аграрный вопрос. М., 1906.
Зак С. С. Промышленный капитализм в России. М., 1908.
Зак С. С. Организация труда и капитала. «Русское богатство» № 3, 4, 1911.
Зак С. С. К вопросу о рабочей программе. Статья первая. «Заветы» № 3, 1912; статья вторая. «Заветы» № 4, 1912.
Зак С. Поворотный момент в развитии капитализма. «Заветы» № 9, 1912.
(Качаровский К. Р.) Крестьянское движение. «Революционная Россия», 25 июня 1902 г.
(Качаровский К. Р.) Крестьянский вопрос прежде и теперь. «Революционная Россия», 15 июля 1905 г.
(Качаровский К. Р.) К спорам о социализации земли. «Революционная Россия», 15 сентября 1905 г.
Качаровский К. Р. Народное право. М., 1906.
Качаровский К. Р. Проект основного закона о земле (Что нужно крестьянам). СПб., 1906.
Качаровский К. Быть или не быть общине в России? (Очерки). «Заветы» № 2, 1912.
Лазарев Е. Аграрный катехизис. В кн.: Бельфорт Бакс и Г. Квелч. «Социалистический катехизис». II. Лазарев Е. «Аграрный катехизис». М., 1906.
Лазарев Е. Земля и воля. СПб., 1906.
(Лебедев В. Н.) «Либеральная» буржуазия. «Знамя труда», 27 апреля 1909 г.
Воронов Б. (А. В.) [Лебедев]. К вопросу об основах рабочей программы. «Социалист-революционер» (Париж) № 2, 1910.
Лозинский Е. Ю. Какова должна быть программа русской революции? Женева, 1905.


Библиография
553
Устинов Е. (Лозинский Е. Ю.). Что такое социалистическая нравственность? (По поводу современных этических шатаний). «Вестник русской революции», вып. 1, № 4, 1905.
Подолянин (Лозинский Е. Ю.). Русская крестьянская община и ближайшие задачи революции. Сборник статей Антонова (и др.), вып. 1. М., 1908.
Лойко Л. П. От «Земли и воли» к ВКП(б). 1877—1928. Воспоминания. М. — Л., 1929.
(Маслов С. Л.) Новое выступление русских либералов. «Революционная Россия», июль 1902 г.
Маслов С. Л. Земельный вопрос и партии во второй Государственной думе (в 1907 г.). М., 1917.
Маслов С. Л. О пользовании землей до Учредительного собрания. Пг., 1917.
Маслов С. Крестьянское хозяйство. Очерки экономики мелкого земледелия. М., 1917.
Маслов С. Л. Что такое социализация земли, 1917.
«Наша программа». «Вестник русской революции» (Женева — Париж) № 1, 1901.
Повоторжский Г. Земельный вопрос в России. М., 1906.
Новоторжский Г. Значение права на землю для рабочего класса. М., 1906.
Новоторжский Г. Национальный вопрос, автономия и федерация. М., 1906.
Новоторжский Г. Социализация земли. СПб., 1906.
Огановский Н. П. Крестьянская община и социализм. М., 1906.
Огановский Н. Освобождение земли (Чего надо добиваться крестьянам). СПб., 1906.
Огановский Н. Земельный переворот в России, его причины и следствия. СПб., 1907.
Огановский Н. Как смотрят разные политические партии на земельный вопрос. М., 1907.
Огановский Н. П. Закономерность аграрной эволюции, ч. 1. Саратов, 1909.
Огановский Н. Первые итоги «великой реформы». «Русское богатство» № 10, 1911.
Огановский Н. П. К пересмотру аграрной проблемы. «Заветы» № 5, 1912.
Огановский Н. Современный аграрный вопрос и кооперативы. Б. м., 1914.
Огановский Н. Н. Проблемы аграрной теории и политики (Ответ Гиммеру-Суханову). «С небес на землю». Сборник статей. М., 1917.
Огановский Н. П. Программа текущей аграрной политики. «С небес на землю». Сборник статей. М., 1917.
Петрищев А. В погоне за сильной властью. «Трудовой народ». Народно-социалистическое обозрение, вып. 1. СПб., 1906.
Пешехонов А. В. Основные задачи аграрной реформы. Ростов-н/Д.,
1905.
Пешехонов А. Хроника внутренпей жизни. «Русское богатство» № 8, 1905.
Пешехонов А. В. Аграрная проблема в связи с крестьянским движением^ СПб., 1906.
Пешехонов А. Вопрос о выкупе. «Народно-социалистическое обозрение», вып. 2. СПб., 1906.
Пешехонов А. В чем наше расхождение (Письмо В. М. Чернову). «Народный труд». Народно-социалистическое обозрение, вып. 2. СПб.
1906.


554
Библиография
Пешехопов А. В. Земельные нужды деревни и основные задачи аграрной реформы. СПб., 1906.
Пешехонов А. На очередные темы. Наша платформа (ее очертания и размеры). «Русское богатство» № 8, 1906.
Пешехопов А. Рабочая программа н.-с. партии. «Трудовой народ». Народно-социалистическое обозрение, вып. 1. СПб., 1906.
Пешехопов А. В. Сущность аграрной проблемы. СПб., 1906.
Пешехопов А. В. Хлеб, свет и свобода. «Русское богатство» (с до полнением). СПб., 1906.
Пешехопов А. В. Национализация земли, или как трудовая (народно-социалистическая) партия считает необходимым разрешить земельный вопрос. СГ16., 1907.
Пешехопов А. В. Программные вопросы, вып. 1. СПб., 1907.
Пешехопов А. В. Старый и новый порядок владения надельной землей. СПб., 1909.
А. В. П. (Пешехопов А. В.). Народный социализм или пролетарский? «Русское богатство» № 12, 1912.
Пешехонов А. Новые работы по аграрному вопросу (Библиографическая заметка). «Русское богатство» № 8, 1909.
Пешехонов А. Почему мы тогда ушли (К вопросу о политических группировках в народничестве). «Русское богатство» № 11—12, 1917.
Программа партии социалистов-революционеров. «Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров». Б. м., 1906.
Проект программы партии социалистов-революционеров, выработанный редакцией «Революционной России». «Революционная Россия», 5 мая 1904 г.
«Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров», 1906.
«Протоколы первой общепартийной конференции п. с.-p.». Париж,
1908.
«Протоколы третьего съезда партии социалистов-революционеров, состоявшегося в Москве 25 мая — 4 июня 1917 г.» (Стенографический отчет). Пг., 1917.
Максимов (Ракитников Н.). К критике марксизма. «Вестник русской революции», вып. 1, № 4, 1905.
Н. М. (Ракитников Н.). Задачи партии в деревне. «Знамя труда», 1 августа 1907 г.
Н. М. (Ракитников Н.). Кризис революции. «Знамя труда», 12 июля 1907 г.
Максимов Н. (Ракитников Н.). Аграрная программа русской социал- демократии. Сборник статей Антонова (и др.), вып. 1. М., 1908.
Максимов Н. (Ракитников Н.). Социал-демократы и социалисты-революционеры. Сборник статей Антонова (и др.), вып. 1, М., 1908.
П. М. (Ракитников П.). Аграрная политика правительства и наша программа. «Знамя труда» № 27, апрель 1910 г.
Максимов П. (Ракитников Н.). Разложение общины и наша программа. «Социалист-революционер» (Париж) № 1, 1910.
«Рецензия на книгу проф. М. И. Назаревского». «Очерки по истории и теории коллективно-капиталистического хозяйства. Синдикаты, тресты и комбинированные предприятия», т. 1, ч. 1: «Очерки по истории объединения американской промышленности». М., 1912; «Русское богатство» № 10, 1912.
Савин Ант. (Шимановский). Больные вопросы. «Известия областного заграничного комитета» № 14, 1911.
Евгеньев (Сталинский). Община и наша аграрная программа. «Знамя труда» № 34, февраль 1911 г.


555
Библиография
Евгеньев (Сталинский). Движущие силы русской революции. «Социалист-революционер» № 4, 1912.
Гиммер Н. (Суханов). К теории развития аграрных отношений. «Русское богатство» № И, 1910.
Суханов Н. По вопросам наших разногласий. К обоснованию аграрной программы. «Заветы» № 7, 1912.
Суханов Н. Кесарево — кесарю. «Заветы» № 1, 1914.
Таг-ин (А. Г. Троицкий). Принципы трудовой теории. СПб., 1906.
«Трудовая народно-социалистическая партия» (Проект программы и организации). «Народно-социалистическое обозрение», вып. 1. СПб., 1906.
Фирсов Д.у Якобий М. К пересмотру аграрной программы и ее обоснования. М., 1908.
Чаянов А. В. Некоторые данные о значении культуры картофеля в крестьянском хозяйстве нечерноземной России. «Вестник сельского хозяйства» № 40, 1911.
Чаянов А. Очерки по теории трудового хозяйства, вып. 1. М., 1912.
Чекин А. Субъективная оценка в политической экономии (Из новейших течений экономической мысли). «Русские записки» № 2, 1916.
Челинцев А. Очерки по сельскохозяйственной экономии. «Сельское хозяйство и лесоводство», апрель 1909 г.
Чернов В. М. Типы капиталистической и аграрной эволюции. Статья первая. «Русское богатство» № 4, 7, 10, 1900.
Чернов В. К вопросу о «положительных» и «отрицательных» сторонах капитализма. «Русское богатство» № 4, 1901.
Гарденин Ю. (Чернов В.). Чему нас учит социалистическое движение в Венгрии и Италии? «Вестник русской революции» (Женева — Париж) № 2, 1902.
Чернов В. К теории классовой борьбы. Основные деления общества на классы. «Революционная Россия», 1 июля 1903 г.
(Чернов В.) Симптомы кризиса. «Революционная Россия», 1 января 1904 г.
Гарденин Ю. (Чернов В. М.). Нашим обвинителям. «Вестник русской революции», вып. 1, № 4, 1905.
Чернов В. М. (Гарденин Ю.). Предисловие к книге Э. Вандер- вельде. «Идеализм в марксизме». Одесса, 1905.
Чернов В. Еще о народно-социалистической партии. «Новая мысль». Сборник статей № 2, 1906; № 3, 1907.
Чернов В. М. К вопросу о выкупе земли. СПб., 1906.
Чернов В. М. Конечный идеал социализма и повседневная борьба. СПб., 1906.
Чернов В. М. О народно-социалистической партии. «На современные темы». Сборник № 3. Б-ка «Сознательная Россия». СПб., 1906.
Чернов В. Революция, реакция, оппозиция. «Сознательная Россия», вып. 1. СПб., 1906.
Гарденин Ю. (Чернов В. М.). Маленькие недостатки большого съезда. Сборник статей Антонова (и др.), вьйк 1. М., 1908.
Гарденин Ю. (Чернов В. М.). Реакционная демагогия и революционный социализм. Сборник статей Антонова (и др.), вып. 1. М., 1908.
Гарденин Ю. (Чернов В. М.). Социализация земли и кооперация в сельском хозяйстве. Сборник статей Антонова (и др.), вып. 1. М., 1908.
Чернов В. К характеристике максимализма. «Социалист-революционер» (Париж) № 1, 1910.


ш
* Библиография
Гарденин Ю. (В. Чернов). Война и «третья сила». Сборник статей. Женева, 1915.
Чернов В. Интернационал и война. Сборник статей. Пг., 1917.
Чернов В. О природе власти Временного правительства. «Дело народа», 30 апреля 1917 г.
77. Б-ъ (Шишко Л. Э.). К вопросу о рынках. «Русское богатство» № 8, 1900.
Шишко Л. Э. Беседы о земле. СПб., 1902.
Шишко Л. Э. Как смотрят социалисты-революционеры и социал- демократы на крестьянство и на земельный вопрос. СПб., 1905.
Шишко Л. К вопросу об аграрной программе в связи с теорией научного социализма. «Вестник русской революции» № 4, вып. 1, 1905.
Шишко Л. Э. Крестьянство и земельный вопрос (Две аграрные программы). Н. Новгород, 1905.
Шишко Л. Э. К вопросу о ближайших задачах наших социалистических партий. Одесса, 1906.
Шишко Л. Э. О земле. СГ16., 1906.
Шишко Л. Э. По программным вопросам. I. О социализации земли. II. К вопросу о минимальной программе. М., 1906.
Шишко Л. Э. По поводу одного решения вопроса. М., 1909.
Шишко Л. Э. Чего хочет добиться правительство законом 9 ноября. Б. м., 1909.
Шишко Л. Э. К вопросу о минимальной программе. Пг. — М., 1918.
Южаков С. 7/. Аграрный вопрос в России. СПб., 1906.
Якобий М. К аграрному вопросу. Новые течения у социал-демократов. М., 1906.
ЦГАОР, ф. 930. Главный земельный комитет Временного правительства.
ЦГИАЛ, ф. Вольного экономического общества, № 91, оп. 2, д. 1179.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Капитализм в сельском хозяйстве (О книге Каутского и о статье г. Булгакова). Полн. собр. соч., т. 4.
Ленин В. И. Аграрный вопрос и «критики Маркса». Полн. собр. соч., т. 5.
Ленин В. И. Революционный авантюризм. Полн. собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. Почему социал-демократия должна объявить решительную и беспощадную войну социалистам-революционерам? Полн. собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. К деревенской бедноте. Объяснение для крестьян, чего хотят социал-демократы. Полн. собр. соч., т. 7.
Ленин В. И. Вульгарный социализм и народничество, воскрешаемые социалистами-революционерами. Полн. собр. соч., т. 7.
Ленин В. И. Основной тезис против эсеров. Полн. собр. соч.,
т. 7.
Ленин В. И. От народничества к марксизму. Полн. собр. соч.,
т. 9.
Ленин В. И. Рабочая и буржуазная демократия. Полн. собр. соч.,
т. 9.
Ленин В. И. Социализм и крестьянство. Полн. собр. соч., т. II. Ленин В. И. Мелкобуржуазный и пролетарский социализм. Полн. собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Пролетариат и крестьянство. Полн. собр. соч.,
т. 12.


Библиография
667
Лепин В. И. Крестьянская или «трудовая» группа и РСДРП. Полы, собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Вопрос о земле и борьба за свободу. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Кадеты, трудовики и рабочая партия. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Эсеровские меньшевики. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Большевики и мелкая буржуазия. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Кадеты и трудовики. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Анемичная Дума или анемичная мелкая буржуазия. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Торжествующая пошлость или кадетствующие эсеры. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Как социалисты-революционеры подводят итоги революции и как революция подвела итоги социалистам-революцпонерам. Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Марксизм и ревизионизм. Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Трудовики и рабочая демократия. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Сравнение столыпинской и народнической аграрной программы. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Либерализм и демократия. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Две утопии. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. О народничестве. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Что делается в народничестве и что делается в деревне? Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Крестьянство и рабочий класс. Полн. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Народники о Н. К. Михайловском. Полн. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Народничество и ликвидаторство как элементы распада в рабочем движении. Полн. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Крестьянство и наемный труд. Полн. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. «Трудовое» крестьянство и торговля землей. Полн. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Тоже-трудовик. Полн. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Радикальный буржуа о русских рабочих. Полн. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Прикрашивание буржуазии левонародниками. Полн. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Левонародничество и марксизм. Полн. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. О левонародниках. Полн. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Полн. собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. Луиблановщина. Полн. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Съезд крестьянских депутатов. Полн. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Как они себя привязали к капиталистам. Полн. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б) 24—29 апреля (7—12 мая) 1917 г. Доклад о текущем моменте. Полн. собр. соч., т. 31.


558
Библиография
Ленин И. И. Мелкобуржуаанан позиции it вопросе о разрухе. Поли, собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Три кризиса. Полы. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. О твердой революционной власти. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. О «самочинном захвате» земли (Плохие доводы «со- циалистов-революционеров»). Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Позор! Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Правящие и ответственные партии. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Куда привели революцию эсеры и меньшевики? Поли, собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Классовый сдвиг. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Как и почему крестьян ооманули? Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. Поли, собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Задачи революции. Ноли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Новый обман крестьян партией эсеров. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. О конституционных иллюзиях. Поли. собр. соч., т. 34.'
Ленин В. И. Уроки революции. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Один из коренных вопросов революции. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. К рабочим, крестьянам и солдатам. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Удержат ли большевики государственную власть? Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме. Поли. собр. соч., т. 41.
Ленинский сборник XXXIII, стр. 16—17.
«КПСС в резолюциях и решениях...», ч. 1. М., 1954, стр. 11—402.
* *
•
Бардин И. Политические партии и русская революция. М., 1922.
Василевский Е. Г. Идейная борьба вокруг столыпинской аграрной реформы. М., 1960.
Владимирова В. Левые эсеры в 1917—1918 гг. «Пролетарская революция» № 4 (63), 1927. 4
Волобуев П. В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962.
Боровский В. В. О тактике классов и их партий в первой русской революции. В кн.: Боровский В. В. Избранные произведения о первой русской революции. М., 1955.
Гусев К. В. Крах партии левых эсеров. М., 1963.
Каримова Р. А. Книга А. Н. Баха «Царь-Голод». Казань, 1957.
Комин В. В. О контрреволюционной политике буржуазных и мелкобуржуазных партий после июльских событий (июль — август 1917 г.). «Ученые записки». Калининский пединститут, т. 35, 1963.
Комин В. В. Соглашательская политика мелкобуржуазных партий России в Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в период мирного развития революции (март — июль 1917 г.). «Уче-


Библиография
559
ныв записки». Калининский пединститут (кафедра истории), т. 38, 1964.
Лисовский П. На службе капитала эсеро-меньшевистская контрреволюция. Л., 1928.
Луначарский А. В. Бывшие люди. Очерки истории партии эс-эров. М., 1932.
Луцкий Е. Борьба вокруг декрета «о земле» (ноябрь — декабрь 1917 г.). «Вопросы истории» № 10, 1947.
Мороховец Е. А. Аграрные программы российских политических партий в 1917 году. Л., 1929.
Мухин В. М. Критика В. И. Лениным субъективизма и тактического авантюризма эсеров. Ереван, 1957.
«Общественное движение в России в начале ХХ-го века». Под ред. Л. Мартова, П. Маслова и А. Потресова, т. I. СПб., 1909; т. III, кн. 5. СПб., 1914.
Ольминский М. 1917 год. Поли. собр. статей из «Правды» и «Социал-демократа». М., 1926.
Парфенов В. Разгром «левых эсеров». М., 1940.
Покровский М. Что установил процесс так называемых «социали- стов-революционеров»? М., 1922.
Флеер М. Г. Временное правительство в борьбе с аграрной революцией. «Красная летопись» № 2(17). М. — Л., 1926.
Фриче В. М. Соц.-революционерь* и социал-демократы, 1917.
Хворостухин М. П. Борьба В. И. Ленина против эсеров по аграрному вопросу в период подготовки и проведения Октябрьской революции. «Ученые записки». Костромской пединститут. Кафедра марксизма- ленинизма, вып. 1, 1958.
Черномордик С. И. Эсеры *(паРтия социалистов-революционеров). Харьков, 1930.
Шестаков А. В. Блок с левыми эсерами. «Историк-марксист», т. 6, 1927.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТРЕБОВАНИЯ КРЕСТЬЯНСТВА
(К главе 19)
ПЕРИОД 1900—1917 гг.
«Аграрноо движение в 1905—1907 гг.», т. I. М. — Л., 1925.
«Аграрный вопрос в I Государственной думе». Киев, 1906.
«Протоколы первого Северного областного съезда Всероссийского крестьянского союза». СПб., 1906.
«Материалы по крестьянскому вопросу». Отчет о заседаниях делегатского съезда Всероссийского крестьянского союза 6—10 ноября 1905 г.
«Протокол учредительного съезда Всероссийского крестьянского союза». СПб., 1905.
«Протоколы делегатского совещания Всероссийского крестьянского союза». М., 1906.
Сборник «Известий крестьянских депутатов» и «Трудовой России». СПб., 1906.
Стенографические отчеты государственных дум. СПб., 1906—1917.
ЦГИАЛ, фонд I Государственной думы, № 1278, on. 1; фонд II Государственной думы, № 1278, on. 1, 2, 4; фонд Вольного экономического общества, № 91, оп. 2 (1909—1911).


560
Библиография
ОТ ФЕВРАЛЯ ДО ОКТЯБРЯ 1917 ГОДА
«Журнал заседаний 2-го съезда представителей Советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов Северо-Западной области (18—26 мая) 1917 г.» Псков, 1917.
«Крестьянский съезд Симбирской губернии 20—21 марта 1917 г.» Протокол и резолюции. Симбирск, 1917.
«Советы крестьянских депутатов и другие крестьянские организации», т. I, ч. I, II (март — октябрь 1917 г.). Под ред. и с предисл. А. В. Шестакова. М., 1929.
«Первый Курганский крестьянский съезд 1917 г.» Курган, 1917.
«I съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Восточной Сибири в г. Иркутске 7 апреля 1917 г. (материалы)». Иркутск, 1917.
«I Тверской губернский съезд трудового крестьянства 1—4 мая 1917 года». Тверь, 1917.
«Постановление Войскового казачьего съезда Войска Донского» (1917 г.). Б. м.
«Постановление съезда мелких крестьянских земельных собственников и землевладельцев Балашовского уезда Саратовской губернии». М., 1917.
«Постановления съезда представителей от сельских обществ и комитетов Красноярского уезда Енисейской губернии» (7—10 апреля 1917 года). Красноярск. 1917.
«Программа съезда крестьянских депутатов Быховского уезда, Могилевской губ.» М., 1917.
«Протоколы Владимирского губернского съезда крестьянских делегатов, состоявшегося 14—18 мая 1917 г. в г. Владимире». Владимир, 1917.
«Программа Трудовой группы, принятая 7—11 апреля 1917 г.»
Протоколы: I Всероссийского съезда народно-социалистической партии, VI Всероссийского съезда Трудовой группы, 1 Всероссийского съезда народно-социалистической партии 17—23 июня 1917 года. Пг., 1917.
«Протоколы заседаний конференции народно-социалистической партии в Москве 23—25 марта 1917 г.» Рязань, 1917.
«Протокол первого съезда крестьян Белозерского уезда Новгородской губернии 25—27 июня 1917 г.» Белозерск, 1917.
«Протокол съезда представителей волостей, волостных комитетов и кооперативов Симбирской губ., происходившего в г. Симбирске 20— 21 марта 1917 г.» Симбирск.
«Революционная борьба крестьян Казанской губернии накануне Октября» (Сборник документов и материалов). Казань, 1958.
«Резолюции первого Всеукраинского крестьянского (селянского) съезда, состоявшегося в Киеве с 28 мая по 2 июня 1917 г.» Киев, 1917.
«Резолюция IV крестьянского съезда Меленковского уезда», 1917.
Соколов Н. Н. Тихвинский уездный крестьянский съезд (29—
30 апреля 1917 г.). Тихвин, 1917.
«Стенографический отчет первого съезда Западно-Сибирского совета крестьянских депутатов (заседания 25—31 марта 1917 г.)». Омск, 1917.
«Томский губернский съезд крестьянских депутатов, 1917 г.» Протокол. Томск, 1918.
«Третий съезд Всероссийского крестьянского союза в Москве
31 шоля —0 августа 1917 г. В изложении участника съезда члена Временного областного комитета Крестьянского союза в г. Кургане и члена


Библиография
561
Главного комитета Всероссийского крестьянского союза П. Ф. Пономарева». Курган, 1917.
«Третий съезд Совета крестьяпских депутатов Харьковской губернии 30—31 июля 1917 г.»
«Труды Всероссийского продовольственного съезда в Москве 21—26 мая 1917 года», вып. 1—2. М., 1917.
«Труды общеказачьего съезда с 23 по 29 марта 1917 г.» 11г., 1917.
Центральный Государственный Архив Октябрьской революции и Социалистического строительства. Фонд № 930 Главного земельного комитета, on. 1, д. 30—70, 1917 год.
«Правда». Орган РСДРП (б), 1917 г.
«Деревенская беднота» (ежедневная крестьянская газета, издаваемая военной организацией при ЦК РСДРП), 1917 г.
«Деревенская правда». Орган Московской военной организации РСДРП и фракции большевиков, Московского Совета солдатских депутатов и крестьянской фракции (б), обл. Бюро Совета раб., солд. и крестьяпских депутатов, 1917 г.
«Социал-демократ» (орган Московского областного бюро Центр. К-та и Московского Комитета Российской соц.-демократической рабочей партии), 1917 г.
«Известия Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов». Пг., 1917 г.
«Земля и воля» (издание партии социалистов-революционеров). М., 1917.
«Голос Крестьянского союза». М., 1917.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Рабочая партия и крестьянство. Поли. собр. соч., т. 1
Ленин В. И. К деревенской бедноте. Поли. собр. соч., т. 7.
Ленин В. И. Пролетариат и крестьянство. Поли. собр. соч., т. 9.
Ленин В. И. Отношение социал-демократии к крестьянскому движению. Полп. собр. соч., т. И.
Ленин В. И. Социализм и крестьянство. Поли. собр. соч., т. И.
Ленин В. И. Вставки в статью В. Калинина «Крестьянский съезд». Поли. собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Крестьянская или «трудовая» группа и РСДРП. Полп. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Вопрос о земле и борьба за свободу. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Вопрос о земле в Думе. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. И. Думские партии и народ. Поли. собр. соч., т. 13.
Ленин В. 11. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Что делается в деревне? Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. «Крестьянская реформа» и пролетарскп-крестьяпская революция. Ноли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Крестьянство и выборы в IV Думу. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Трудовики и рабочая демократия. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Что делается в народничестве и что делается в деревне? Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Поправляется или беднеет крестьянство? Поли. собр. соч., т. 23.
Ленин В. И. Крестьянство п рабочий класс. Поли. собр. соч., т. 23.
Лепин В. И. Письма из далека. Поля. собр. соч., т. 31.


562
Библиография
Ленин В. И. Задачи пролетариата в нашей революции (Проект платформы пролетарской партии). Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. «Добровольное соглашение» между помещиками и крестьянами? Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Солдаты и земля. Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Съезд крестьянских депутатов. Поли собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Совет или приказ Шингарева и совет одного местного Совета рабочих и солдатских депутатов. Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б) 24—29 апреля (7—12 мая) 1917 г. Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. «Новое» правительство уже отстало не только от революционных рабочих, но и от массы крестьянства. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Открытое письмо к делегатам Всероссийского съезда крестьянских депутатов. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. О «самочинном захвате» земли. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. I Всероссийский съезд крестьянских депутатов 4—28 мая (17 мая —10 июня) 1917 г. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Мелкобуржуазная позиция в вопросе о разрухе. Полы, собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. О необходимости основать союз сельских рабочих России. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Как и почему крестьян обманули? Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Три кризиса. Поли. собр. соч., т. 32.
Ленин В. И. Из дневника публициста. Крестьяне и рабочие. Поли, собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Задачи революции. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. К рабочим, крестьянам и солдатам. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Новый обман крестьян партией эсеров. Поли. собр. соч., т. 34.
Ленин В. И. Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов 25—26 октября (7—8 ноября) 1917 г. Поли. собр. соч., т. 35.
Ленин В. И. Письмо к елецким рабочим. Поли. собр. соч., т. 37.
♦ *
*
Аврех А. Я. Аграрный вопрос в III Думе. «Исторические записки», т. 62, 1952, стр. 26—83.
Акимов П. II. Революционная деятельность рабочих в деревне в 1905—1907 гг. М., 1960.'
Анфимов А. М. Российская деревня в годы первой мировой войны. М., 1962.
Африканов А. А. В. И. Ленин о союзе рабочего класса и крестьянства в первой русской революции. «Ученые записки Московского государственного пединститута» (кафедра марксизма-ленинизма), вып. 2, т. 56, 1955, стр. 69—102.
Веркевич А. В. Крестьянство и всеобщая мобилизация в июле 1914 г. «Исторические записки», т. 23, 1947, стр. 3—43.
Брамсон А. М. К истории Трудовой группы. Пг., 1917.
Блинова Е.у Заржицкая С., Марков В., Чистов С. Из истории революционного движения во Владимирской губернии (1905—1907 гг.).
Владимир, 1955.


563
Библиография
Василевский К. Г. Идейная борьба вокруг аграрной столыпинской реформы. М., 1960.
Деренковский Г. М. «Ленинская Искра» и крестьянское движение в Полтавской и Харьковской губерниях в 1902 году. «Доклады и сообщения Института истории АН СССР», вып. 2. М., 1954.
Дубровский С. М. Крестьянское движение в годы первой русской революции 1905—1907 гг. М., 1958.
Дубровский С. М. Столыпинская земельная реформа. М., 1963.
Дубровский С. М. К вопросу об уровне развития капитализма в России, о характере классовой борьбы в- деревне в период империализма. М., 1960.
Емелях Л. И. Крестьянское движение в Полтавской и Харьковской губерниях в 1902 г. «Исторические записки», т. 38, 1959, стр. 154— 175.
Кирюхина Е. И. Всероссийский крестьянский союз в 1905 г. «Исторические записки», т. 50, 1955, стр. 95—141.
Крастынь Я. Революционная борьба крестьян в России в годы империалистической войны (1914—1916 гг.). М., 1932.
Маслов П. Крестьянское движение в России, ч. I, т. II, кн. I, 1923.
Мороховец Е. А. Крестьянское движение и социал-демократия в эпоху первой русской революции. М. — Л., 1926.
Осипов В. Саратовская организация РСДРП в 1905—1907 гг. Саратов, 1947.
Осокин Е. В. Из истории классовой борьбы в деревне в революции 1905—1907 гг. «Исторические записки», т. 7, 1940.
Рожков Н. А. Аграрный вопрос в России и его решение в программах различных партий. М., 1927.
Сидельников С. М. Образование и деятельность первой Государственной думы. М., 1962.
Суадалев А. Союз шенкурских крестьян. «Красная летопись»
№ 4 (15), 1925, стр. 155—184.
Шестаков А. Всероссийский крестьянский союз. «Историк-мар¬
ксист», т. 5, 1927.
Шестаков А. В. Очерки по сельскому хозяйству и крестьян¬
скому движению в годы мировой войны и перед Октябрем 1917 г. Л., 1927.
Шестаков А. Крестьянство в революции 1905 г. М. — Л., 1930.
Шестаков А. К вопросу о борьбе за крестьянство в революции
1905 г. «Старый большевик» № 2, 1932.
Шестаков А. Агитация и пропаганда большевиков в деревне в революцию 1905—1907 гг. «Историк-марксист», т. 12, 1935, стр. 40—41.
Черменский Е. Д. Борьба классов и партий в IV Государственной думе (1912—1917). М., 1947.
Черменский Е. Д. Борьба большевиков за союз рабочего класса и крестьянства в годы первой русской революции (1905—1907 гг.). М., 1955.
Чернышев И. В. Община после 9 ноября 1906 г., ч. I. Пг., 1917.
«Аграрная революция», т. II: «Крестьянское движение в 1917 г.» М., 1928.
Арсентьев А. Крестьянские организации перед Октябрем 1917 г. ж. «Борьба классов» № 11, 1936.
Драудин Т. Безземельное крестьянство Латвии в борьбе за землю и власть Советов в 1917—1919 годах. Рига, 1959.
Глебов Л. Д. Борьба большевиков за установление и упрочение Советской власти в Курской губернии (март 1917 —декабрь 1918). Курск, 1952.
Дубровский С. М. Крестьянство в 1917 году. М. — Л., 1927.


Библиография
5 64
Ерицян X. А. Советы крестьянских депутатов в Октябрьской революции. М., 1960.
Завиновский М. Л. Политика Коммунистической партии по отношению к трудящемуся крестьянству в 1917 году. Киев, 1960.
Ионенко И. М. Крестьянство Среднего Поволжья накануне Октября. Казань, 1957.
Казинкин И. Я., Соболев П. Н. Борьба крестьян за землю накануне Октябрьской революции. «Вопросы истории» N° 6, 1957, стр. 3—27.
Мартынов М. Аграрное движение накануне Октябрьской революции. «Красная летопись», т. 1 (25). М. — Л., 1928.
Мор ев П. Г. Крестьянское движение в Воронежской губернии накануне Октябрьской революции. Воронеж, 1961.
Мороховец Е. А. Аграрные программы российских политических партий в 1917 г. Л., 1929.
Найда С. Ф., Мутовкин Н. С. Большевистская партия в борьбе за крестьянские массы в 1917 году. «Вопросы истории КПСС» № 3, 1957.
Погребинский А. П. Сельское хозяйство и продовольственный вопрос в России в годы первой мировой войны. «Исторические записки», т. 31, 1950.
Смирнов А. Агитация и пропаганда большевиков в деревне в период подготовки Октябрьской революции (март — октябрь 1917 г.). М., 1957.
Соболев П. Н. Беднейшее крестьянство — союзник пролетариата в Октябрьской революции. М., 1958.
Сторожев В. Союз рабочего класса и беднейшего крестьянства в социалистической революции. М., 1954.
Треногова Т. К. Борьба петроградских большевиков за крестьянство в 1917 г. Л., 1946.
Хрящева А. И. Крестьянство в войне и революции. М., 1921.
Шестаков А. В. Большевики и крестьянство в революции 1917 года. М. — Л., 1927.
Шестаков А. В. Крестьянство в Октябрьской революции. Харьков, 1925.
Шестаков А. В. Крестьянские организации и I Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов. «Пролетарская революция», т. 5 (64). М. — Л., 1927.
Шестаков А. Очерки по сельскому хозяйству и крестьянскому движению в годы войны и перед Октябрем 1917 года. Л., 1927.
Шестаков А. В. Советы крестьянских депутатов в 1917—1918 гг. М. — Л., 1928.
ОТРАЖЕНИЕ
ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ КРЕСТЬЯНСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ Л. Н. ТОЛСТОГО
(К главе 20)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ Л. Н. ТОЛСТОГО *
Толстой Л. Н. Прогресс и определение образования. Юб. изд. М., 1936 г., т. 8.
Толстой Л. Н. Письмо к издателям (О самарском голоде). Юб. изд. 1936 г., т. 17.
Толстой Л. Н. Анна Каренина. Черновые редакции и варианты. Юб. изд., т. 20. М., 1939.
* Произведения Л. Н. Толстого указаны по Поли. собр. соч. [Юбилейное издание]. Под общ. ред. В. Г. Черткова. М. — Л., 1928—1958.


Библиография
565
Толстой Л. Н. О переписи в Москве. Юб. изд, т. 25. М., 1937.
Толстой Л. II. Так что же нам делать? Юб. изд., т. 25. М., 1937.
Толстой Л. Н. Власть тьмы. Юб. изд., т. 26. М., 1936.
Толстой Л. Н. «Николай Палкин». Юб. изд., т. 26. М., 1936.
Толстой Л. II. Послесловие к «Крейцеровой сонате». Юб. изд., т. 27. М, 1936.
Толстой Л. Н. Плоды просвещения. Юб. изд., т. 27. М., 1936.
Толстой Л. Н. Воскресение. Черновые редакции и варианты. Юб. изд., т. 33. М., 1935.
Толстой Л. Н. «К рабочему люду». Юб. изд., т. 35. М., 1950.
Толстой Л. Н. «К политическим деятелям». Юб. изд., т. 35. М., 1950.
Толстой Л. Н. Об общественном движении в России. Юб. изд., т. 36. М. - Л., 1936.
Толстой Л. Н. Единое на потребу. Юб. изд. 1936 г., т. 36.
Толстой Л. Н. Конец века. Юб. изд. 1936 г., т. 36.
Толстой Л. Н. Единственное возможное решение земельного вопроса. Юб. изд. 1936 г., т. 36.
Толстой Л. Н. Предисловие к русскому переводу книги Генри Джорджа «Общественные задачи». Юб. изд. 1936 г., т. 36.
Толстой Л. U. Обращение к русским людям. К правительству, революционерам и народу. Юб. изд. 1936 г., т. 36.
Толстой Л. Н. О значении русской революции. Юб. изд. 1936 г., т. 36.
Толстой Л. Н. Три неправды. Юб. изд. 1936 г., т. 36.
Толстой Л. II. Не могу молчать. Юб. изд. 1956 г., т. 37.
Толстой Л. Н. Сон. Юб. изд. 1936 г., т. 38.
Толстой Л. Н. Письмо студенту о «праве». Юб. изд. 1936 г., т. 38.
Толстой Л. Н. Неизбежный переворот. Юб. изд. 1936 г., т. 38.
Толстой Л. Н. Доклад, приготовленный для конгресса мира в Сток¬
гольме. Юб. изд. 1936 г., т. 38.
Толстой Л. Н. Нет в мире виноватых. Юб. изд. 1936 г., т. 38.
Толстой Л. Н. О государстве. Юб. изд. 1936 г., т. 38.
Толстой Л. Н. Исповедь (Вступление к ненапечатанному сочинению). Юб. изд. 1957 г., т. 23.
Толстой Л. Н. Три притчи. Юб. изд. 1954 г., т. 31.
Толстой Л. Н. О Т. М. Бондареве (Для словаря С. А. Венгрова). Юб. изд. 1954 г., т. 31.
Толстой Л. Н. Письмо к крестьянину о земле (О проекте Генри Джорджа). Юб. изд. 1958 г., т. 90.
Толстой Л. Н. Великий грех. Юб. изд. 1936 г., т. 36.
Толстой Л. Н. О средствах помощи населению, пострадавшему от неурожая. Юб. изд. 1954 г., т. 29.
Толстой Л. Н. Страшный вопрос. Юб. изд. 1954 г., т. 29.
Толстой Л. Н. О голоде. Юб. изд. 1954 г., т. 29.
Толстой Л. Н. Среди нуждающихся. Изд. Сытина. М., 1913, т. XVIII.
Толстой Л. Н. Голод или не голод? Юб. изд. 1954 г., т. 29.
Толстой Л. Н. Письмо редактору «Русских ведомостей» от 4 февраля 1898 г. Юб. изд. 1954 г., т. 71.
Толстой Л. Н. О существующем строе. Изд. Сытина. М., 1913, т. XVIII.
Толстой Л. Н. Письмо к министрам внутренних дел и юстиции. Поли. собр. соч., т. 2. СПб., 1907.
Толстой Л. Н. Царю и его помощникам. Обращение Льва Николаевича Толстого. Юб. изд. 1952 г., т. 34.
Толстой Л. Н. Рабство нашего времени. Юб. изд. 1952 г., т. 34.
Толстой Л. Н. Собственность. Поли. собр. соч., т. 3. СПб., 1908.
Толстой Л. Н. Письмо к либералам. Гектограф. Б. г. и б. м.


666
Библиография
Толстой Л. Н. Карфаген должен быть разрушен. Изд. 1906 г.
Толстой Л. Н. Как освободиться рабочему народу? Юб. изд. 1958 г., т. 90.
«Лев Николаевич Толстой». Юбилейный сборник. Собрал и редактировал Н. Н. Гусев. М.— Л., 1928.
ЛИТЕРАТУРА
Ленин В. И. Лев Толстой, как зеркало русской революции. Поли собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Не начало ли поворота? Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Толстой и пролетарская борьба. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Л. Н. Толстой и современное рабочее движение. Поли, собр. соч., т. 20.
Ленин jВ. И. Герои «оговорочки». Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Л. Н. Толстой и его эпоха. Поли. собр. соч., т. 20.
* *
*
Брейтбург С. Лев Толстой за чтением «Капитала» Маркса. «Звенья». Сборники материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли XIX века, вын. V. М. — Л., 1935.
Булгаков В. Л. Н. Толстой в последний год его жизни. Дневник секретаря Л. Н. Толстого. М., 1957.
Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого. М., 1959.
Гусев Н. Н. Два года с Л. Н. Толстым. М., 1928.
Гусев Н. Н. Летопись жизни и творчества Льва Николаевича Тол¬
стого. М., 1960.
Гусев Н. Н. Герцен и Толстой. «Литературное наследство» № 41—42, 1941.
Каутский К. Толстой и Брентано. К. Каутский. Очередные проблемы международного социализма. (Сборник статей). СПб., 1906.
Лазурский В. Ф. Дневник. «Литературное наследство» № 37 — 38. М., 1939.
Лебедева В. А. Земельный вопрос в публицистике Л. Н. Толстого 80—900-х годов. «Яснополянский сборник». Тула, 1955.
Луцкий М., Столяров Д. Л. Н. Толстой как критик буржуазной политической экономии. Ташкент, 1960.
Маковицкий Д. П. Яснополянские записки, вып. 1—2, 1922—1923.
Писарев Д. И. Промахи незрелой мысли. «Л. Н. Толстой в русской критике». Сборник статей. М., 1949.
Струве 77. Б. Роковые вопросы. «Русская мысль» № 10, 1909.
Толстой И. Л. Мои воспоминания. М., 1933.
Успенский И. Н. Л. Н. Толстой, как критик буржуазного строя. М, 1951.
Успенский И. Н. Лев Толстой и русское крестьянство. «Известия АН СССР». Отделение литературы и языка, т. XII, вып. 4. М, 1953.
Файнберг Я. А. Л. Н. Толстой как критик частного землевладения. «Труды Уральского политехнического института им. С. М. Кирова». Сборник 95. Свердловск, 1959.
Чернышевский Н. Г. Рассказы графа Л. Н. Толстого; его же. Ясная Поляна. Школа. «Л. Н. Толстой в русской критике». Сборник статей. М., 1949.
Шифман А. И. Чернышевский о Толстом. «Лев Николаевич Толстой». Сборник статей и материалов. М., 1951.
Янжул И. И. Мое знакомство с Толстым. «Международный толстовский альманах». М., 1909.


Библиография
667
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ РУССКОГО АНАРХИЗМА (К главе 21)
ПРОИЗВЕДЕНИЯ АНАРХИСТОВ
Аркадиос А. Н. Манифест анархистов-коммунистов «Хлеб и воля». Иркутск. Группа анархистов-коммунистов «Хлеб и воля», 1917. Агабекян А. Открытое письмо П. А. Кропоткину. М., 1917.
Борзна Г. Д. Апология анархизма. Пг., 1917.
Боровой А. Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М., 1906.
Ветров И. Анархизм, его теория и практика. СПб., 1906.
Ветров И. (Книжник И. С.). Очерк социальной экономии с точки зрения анархического коммунизма. Париж, 1908.
Виконт О. Анархический индивидуализм. Индивид. М., 1906. Гординыу бр. Долой анархию! кн. I. Пг., 1917.
Забрежнев Вл. Об индивидуалистическом анархизме. Изд. листков «Хлеб и воля» № 10. Лондон, 1912.
Иванович С. Анархисты и анархизм в России. СПб., 1907.
спо! я». Лондон, 1912.
Кочегаров А. (Кврелин А. А.). Земельная программа анархистов- коммунистов. Изд. листков «Хлеб и воля». Лондон, 1912.
Кропоткин 17. Аграрный вопрос. 1880.
Кропоткин П. Анархия. Ее философия — ее идеал. Публичная лекция. Женева, 1900.
Кропоткин П. Современная наука и анархизм. Лондон, 1901.
Кропоткин П. Государство, его роль в истории. Женева, 1904.
Кропоткин П. Русская революция. 1905.
Кропоткин П. Русский рабочий союз. 1905.
Кропоткин П. Анархия и ее место в социалистической эволюции. СПб., 1907.
Кропоткин П. В русских и французских тюрьмах. СПб., 1906.
Кропоткин Н. Завоевание хлеба. СПб., 1906.
Кропоткин П. Записки революционера. Лондон. 1906.
Кропоткин П. Революция в России. СПб., 1906.
Кропоткин П. Речи бунтовщика. СПб., 1906.
Кропоткин П. Век ожидания 1789—1899. СПб., 1907.
Кропоткин Н. Парижская Коммуна. Изд. листков «Земля и воля» № 2. Лондон, 1907.
Кропоткин П. Поля, фабрики и мастерские (земледелие, промышленность и ремесла). М., 1908.
Кропоткин П. Анархия. Лондон, 1912.
Кропоткин П. Великая французская революция 1789—1793. Лондон, 1914.
Кропоткин II. Коммунизм и анархия. М., 1917.
Кропоткин Н. Письма о текущих событиях. М., 1917.
Кропоткин И. Взаимная помощь как фактор эволюции. М., 1918.
Кропоткин П. Анархическая работа во время революции. Пб. — М.,
Малатеста Э. Крестьянские речи. С предисловием А. А. Борового. М., 1917.
«Международный конгресс анархистов». Амстердам, 1907. «Объединительная конференция русских анархистов-коммунистов за границей». Лондон, 1913—1914.
капиталом и властью. Наши
1919.


568
Библиография
«Русская революция и анархизм». Доклады, читанные на съезде коммунистов-анархистов в октябре 1906 г. Под ред. П. Кропоткина. Лондон, 1907.
«Союз равных». Сборник статей. М., 1906.
Тюханов А. Что такое анархия? М., 1917.
Устинов Е. (Лозинский Е.). Современный анархизм... Женева, 1905. Черный Л. (Турчанинов П. Ф.). Новое направление в анархизме: Ассоциационный анархизм. М., 1907.
Этьеван Ж. Речь на суде. 1917.
ЖУРНАЛЫ
«Анархист». Орган русских анархистов-коммунистов, № 1—4. Женева — Париж, 1907, 1908, 1909.
«Босяк» («Без руля»). Орган анархистов, № 1. Париж, 1908. «Бунтарь». Орган русских анархистов-коммунистов, № 1—4. Париж, 1906; № 1—4. Женева, 1908-1909.
«Буревестник». Орган русских анархистов-коммунистов, № 1—19. Париж, 1906—1910.
Листки «Хлеб и воля». Орган коммунистов-анархистов, № 1—18. Лондон, 1906—1907.
Листок группы «Безначалья». Издание анархистов-коммунистов, № 1, 2, 3, 1905.
«Хлеб и воля». Орган группы анархистов-коммунистов, № 1—24. Лондон, 1903—1905; № 1—2. Париж — Лондон, 1909.
«Черное знамя». Издание группы «Черное знамя», № 1, б. м., 1905.
ЛИТЕРАТУРА
Маркс К. Конспект книги Бакунина «Государственность и анархия». К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18.
Ленин В. И. Протест российских социал-демократов. Поли. собр. соч., т. 4.
Ленин В. И. О стачках. Поли. собр. соч., т. 4.
Ленин В. И. Аграрный вопрос и «критики Маркса». Поли. собр. соч., т. 5.
Ленин В. И. Анархизм и социализм. Поли. собр. соч., т. 5.
Ленин В. И. Что делать? Поли. собр. соч., т. 6.
Ленин В. И. С больной головы на здоровую. Поли. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. О временном революционном правительстве. Поли,
собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. III съезд РСДРП. Доклад об участии социал-демократии во временном революционном правительстве 18 апреля (1 мая). Поли. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. III съезд РСДРП. Проект резолюции об участии социал-демократии во временном революционном правительстве. Поли, собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. Две тактики социал-демократии в демократической революции. Поли. собр. соч., т. И.
Ленин В. И. Мелкобуржуазный и пролетарский социализм. Поли, собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Партийная организация и партийная литература. Поли. собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Социализм и анархизм. Поли. собр. соч., т. 12.
Ленин В. И. Социал-демократия и избирательные соглашения. Поли, собр. соч., т. 14.


Библиография
569
Ленин В. И. Интеллигентские воители против господства интеллигенции. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Проекты резолюций к пятому съезду РСДРП. О беспартийных рабочих организациях в связи с анархо-синдикалистическим течением в пролетариате. Поли. собр. соч., т. 15.
Ленин В. И. Международный социалистический конгресс в Штутгарте. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Уроки коммуны. Поли. собр. соч., т. 16.
Ленин В. И. Воинствующий милитаризм и антимилитаристская тактика социал-демократии. Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Об отношении рабочей партии к религии. Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. О фракции сторонников отзовизма и богостроительства. Поли. собр. соч., т. 19.
Ленин В. И. Разногласия в европейском рабочем движении. Поли, собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Разговор легалиста с противником ликвидаторства. Поли. собр. соч., т. 20.
Ленин В. И. Съезд итальянских социалистов. Поли. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. В Швейцарии. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Английское рабочее движение в 1912 году. Поли. собр. соч., т. 22.
Ленин В» И. Как В. Засулич убивает ликвидаторство. Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Критические заметки по национальному вопросу. Поли, собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Об А. Богданове. Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Заключение к сборнику «Марксизм и ликвидаторство». Поли. собр. соч., т. 25.
Ленин В. И. Война и российская социал-демократия. Поли. собр. соч., т. 26.
Ленин В. И. О национальной гордости великороссов. Поли. собр. соч., т. 26.
Ленин В. И. Империализм и социализм в Италии. Поли. собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. Интернационал молодежи. Поли. собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Союз лжи. Поли. собр. соч., т. 31.
Ленин В. И. Государство и революция. Поли. собр. соч., т. 33.
* *
*
«Бюллетень Всероссийского общественного комитета по увековечению памяти П. А. Кропоткина» № 1, 2, 1924.
Залежский В. Анархисты в России. М., 1930.
Косичев А. Д. Борьба марксизма-ленинизма с идеологией анархизма и современность. М., 1964.
Лозинский Е. Современный анархизм. М., 1906.
Лозовский А. Анархо-синдикализм и коммунизм. Сборник статей. М., 1923.
«Михаилу Бакунину 1876—1926». Очерки истории анархического движения в России. Сборник статей. Под ред. А. Борового. М., 1926.
«Памяти П. А. Кропоткина». Сборник статей. Под ред. А. Борового и Н. Лебедева. Пг. — М., 1922.
Плеханов Г. В. Анархизм и социализм. Соч., т. IV.
Плеханов Г. В. Предисловия ко 2-му и 3-му изданиям брош. «Анархизм и социализм». Соч., т. XVI.


570
Библиография
Плеханов Г. В. Предисловие к брошюре «Сила и насилие». Соч., т. XVI.
Плеханов Г. В. Э. Реклю как теоретик анархизма. Соч., т. XVI.
Плеханов Г. В. Анархист-индивидуалист. Соч., т. XVI.
Полянский Ф. Я. Критика анархизма В. И. Лениным. См. «Критика экономических теорий предшественников современного ревизионизма». М., 1960.
Полянский Ф. Я. Экономические идеи I Интернационала. М., 1964.
Проворова Н. С. Борьба К. Маркса и Ф. Энгельса против анархизма. М., 1961.
Райхлсберг П. Социализм и анархизм. СПб., 1906.
Святловский В. В. Очерки по анархизму. Пг., 1922.
Сталин И. В. Анархизм или социализм? Соч., т. I.
Соколов Л. В. Теория и практика анархизма. М., 1906.
Яковлев Я. Русский анархизм в великой русской революции. М., 1921.
Ярославский Ем. Анархизм в России. (Как история разрешила спор между анархистами и коммунистами в русской революции). М., 1939.


ОГЛАВЛЕНИЕ
Раздел VIII
ЭПОХА ИМПЕРИАЛИЗМА И БУРЖУАЗНО-ДЕМОКРАТ ИЧЕСК ИХ РЕВОЛЮЦИЙ В РОССИИ
Глава первая. БУРЖУАЗНАЯ РОССИЯ XX в. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ РУССКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ 5
Экономика царской России XX в 6
Классы и классовая борьба. Революции в России 14
Направления экономической мысли 23
Основные проблемы экономической мысли 33
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ ДВОРЯНСТВА
Глава вторая. ДВОРЯНСКИЕ КОНЦЕПЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОМ
ЭКОНОМИИ ; . 59
Политическая экономия либерального дворянства —
Теории денег и денежного обращения 72
Глава третья. АГРАРНЫЙ ВОПРОС 80
Защита помещичьей земельной собственности и отношение
к крестьянскому землевладению —
Отношение к общине 85
Столыпинская земельная реформа 89
Глава четвертая. ВОПРОСЫ ПРОМЫШЛЕННОСТИ И ТОРГОВЛИ 104
Отношение к развитию промышленности —
Вопросы торговли и торговой политики 111
Рабочий вопрос 115
Глава пятая. ВОПРОСЫ ИМПЕРИАЛИЗМА И СОЦИАЛИЗМА . . 120
Отношение к монополиям
Вопросы социализма 124
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ БУРЖУАЗИИ
Глава шестая. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ. ИДЕЙНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ 138
Общая характеристика буржуазной политической экономии
России XX в. . . —
Идейно-политические направления 146


572 Оглавление
Глава седьмая. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ И
ШКОЛЫ БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ . . 155
Историко-этическое и социальное направления ..... —
Психологическая школа и математическое направление . . 162
Глава восьмая. ТРАКТОВКА ОБЩИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ КАПИТАЛИЗМА 178
Теории ценности, цены и капитала —
Теории распределения. Заработная плата и прибыль 196
Теории циклов и кризисов 204
Глава девятая. ВОПРОСЫ ДЕНЕГ, КРЕДИТА И ФИНАНСОВ 215
Буржуазные теории денег 216
Теории кредита 229
Финансовая наука 234
Глава десятая. АГРАРНЫЕ ТЕОРИИ БУРЖУАЗНЫХ ЭКОНОМИСТОВ И АГРАРНЫЕ ПРОГРАММЫ БУРЖУАЗНЫХ ПАРТИЙ 241
Буржуазные экономисты о положении и судьбах крестьянского хозяйства при капитализме 242
Буржуазные концепции аграрного вопроса в России и аграрные программы буржуазных партий 252
Отношение к столыпинской реформе 268
Позиция буржуазных экономистов по аграрному вопросу в
период между Февральской и Октябрьской революциями 270
Глава одиннадцатая. ВОПРОСЫ ПРОМЫШЛЕННОГО РАЗВИТИЯ
РОССИИ ... 276
Проблемы индустриализации страны .... 277
Проблемы военной экономики 292
Экономическая программа буржуазии и ее идеологов в период
от Февральской до Октябрьской революции 298
Глава двенадцатая. РАБОЧИЙ ВОПРОС В БУРЖУАЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 308
Глава тринадцатая. БУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ ИМПЕРИАЛИЗМА 325
Глава четырнадцатая. БУРЖУАЗНЫЕ КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛИЗМА 346
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОГРАММЫ МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ
Глава пятнадцатая. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕЛКОБУРЖУАЗНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ. ТРАКТОВКА ЭКО¬
НОМИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ 367
Эволюция мелкобуржуазной мысли —
Трактовка экономических законов капитализма 373
Глава шестнадцатая. ТЕОРИЯ НЕКАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
РАЗВИТИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА 388
Отношение идеологов мелкой буржуазии к капитализму . . —
Теория «трудового хозяйства» 394


Оглавление
573
Глава семнадцатая. АГРАРНЫЕ ПРОГРАММЫ МЕЛКОБУРЖУАЗНЫХ ПАРТИЙ 405
Г лава восемнадцатая. ОТНОШЕНИЕ ИДЕОЛОГОВ МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ К ИМПЕРИАЛИЗМУ. МЕЛКОБУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ СОЦИАЛИЗМА . 420
Отношение к империализму —
Мелкобуржуазные теории социализма 429
Позиции идеологов мелкой буржуазии после Февральской
революции. Крах мелкобуржуазного социализма . . 436
Глава девятнадцатая. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТРЕБОВАНИЯ КРЕСТЬЯНСТВА .... 449
Период до Февральской революции ....... . —
Период между Февральской и Октябрьской революциями . 464
Глава двадцатая. ОТРАЖЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ
КРЕСТЬЯНСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ Л. Н. ТОЛСТОГО .... 479
Глава двадцать первая. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ РУССКОГО АНАРХИЗМА 495
Истоки анархизма и его классовая сущность. Экономические
воззрения П. Кропоткина —
Анархизм в годы первой русской революции и после нее 501 Банкротство анархизма в 1917 г 513
БИБЛИОГРАФИЯ 516


ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ мысли. Под ред. А. И. Пашкова. М., «Мысль», 1966. (Акад. наук СССР. Ин-т экономики)
Т. з. Эпоха империализма и бурж.-дем. революций в России. Ч. I. 1966.
573 с.
1Ф(С)
Редактор В. И. Неананов
Мл. ред. Л. М. Родионова Оформление художника С. Сергеева Художественный редактор В. А. Легочев Технический редактор В. Л. Коваленпо Корректор Ч. А. Савельева
Сдано в набор 7/XII 1965 г. Подписано в печать 14/1V 1966 г. Формат бумаги 60X92‘/ie, JSfo 1. Бумажных л. 18. Печатных листов 36. Учетно-издательских л. 38,18. Тираж 9000 экз. А-11644. Цена 2 руб. 59 коп. Заказ № 124. Темплан 1966 г. № 34
Издательство «Мысль»
Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.
Ленинградская типография № 1 «Печатный Двор» имени А. М. Горького Главполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров СССР, Гатчинская, 26.


В 1966 г. ИЗДАТЕЛЬСТВО «МЫСЛЬ» ВЫПУСКАЕТ В СВЕТ СЛЕДУЮЩИЕ КНИГИ ПО МИРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ:
Б у д а в е й В. Ю. Воспроизводство основного напитала в США. 72 коп.
Диканский М. Г., Шильдкрут В. А. Международные монополии. 84 коп.
Капиталистическое воспроизводство в современных условиях. Колл, авторов. 1 р. 35 к.
Критика современных буржуазных экономистов (Хансена, Минза, Сэмюэльсона, Штернберга, Кузнеца, Эрхарда). Колл, авторов. 90 коп.
Козлова К. Б. Монополии и их буржуазные критики.
65 коп.
Мартынов В. А. Аграрный вопрос в развитых капиталистических странах. 20 коп.
Мотылев В. В. Неравномерность развития современного капитализма. 50 коп.
Новые явления в накоплении капитала в империалистических странах. Колл, авторов. 1 р. 70 к.
Рымалов В. В. Распад колониальной системы и мировое капиталистическое хозяйство. 1 р. 35 к.
Современный капитализм и рабочий класс. Колл, авторов. 85 кол.
Шляпентох В. Э. Эконометрика и проблемы экономического роста. 65 коп.


Экономика капиталистических стран (изменения в структуре). Колл, авторов. 1 р. 35 к.
Юмашев А. И. Расхищение рабочей силы в современном капиталистическом обществе. 60 коп.
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
Приобретайте эти книги в местных книжных магазинах книготорга и потребкооперации.
На книги, которые выйдут в ближайшее время, просьба заблаговременно оформить в книжных магазинах предварительные заказы.
В случае отсутствия литературы в местных магазинах направляйте свои заказы республиканским, краевым и областным отделам «Книга — почтой» книготоргов или по адресу: Москва, И-254, ул. Яблочкова, 8, книжный магазин № 155 «Книга — почтой».


in'fc.
| НОВАЯ пк
I
i / .
О /n
r>.V-