Автор: Талах В.Н. Куприенко С.А.
Теги: история как литературный жанр исторические произведения хроники анналы мемуары дневники воспоминания жизнеописания биографии биографические и подобные исследования история
ISBN: 978-617-7085-01-9
Год: 2013
Текст
источники
история
человек
В.Н. ТАЛАХ
ВСЕ, ЧТО НИ
ПОЖЕЛАЕТ
ЦАРЬ ДЕМЕТРИЙ
УДК 82-94+929(092) (38)
ISBN 978-617-7085-01-9
В.М. ТАЛАХ
У СЕ, ЩО НЕ ПОБАЖАС
ЦАР ДЕМЕТРІЙ
Історико-літературна композиція
(російською мовою)
За редакціею В. М. Талаха та С. А. Купріенко
В.Н. ТАЛАХ
ВСЕ, ЧТО НИ ПОЖЕЛАЕТ
ЦАРЬ ДЕМЕТРИЙ
Историко-литературная композиция
Под редакцией В. Н. Талаха и С. А. Куприенко
© В. М. Талах, редагування, переклад,
передмова, коментарі, 2013
© С. А. Купріенко, редагування, оформления, 2013
© Видавець Купріенко С. А., 2013
КИШ
ВИДАВЕЦЬ купріенко С. А.
2013
УДК 82-94+929(092)(38)
ББК Т63.3(0)32
ГРНТИ 03.09.23
Самостійне детерміноване мережне електронне
Штературно-художне видання
Редактори
В. М. Талах, С. А. Купріенко
Переклад з латини, давньогрецькоі, англійськоі мои
В. М. Талах
Талах В. Н.
Все, что пи пожелает царь Деметрий / Ред. В. Н. Талах, С. А. Куприенко. — К.: Видавець
Купріенко С. А., 2013. — 229 с.: ил.
ISBN 978-617-7085-01-9
В издании в форме литературной композиции освещаются события времен раздела и передела наследия
Александра Великого. В центре повествования, охватывающего время в сорок два года и пространство от
Адриатики до Гиндукуша и от Черного моря до дельты Нила — яркая, неоднозначная и трагическая личность
Деметрия, сына Антигона, прозванного Полиоркетом ("Градоосаждателем").
В издании приведены переводы текстов 18-20 книг Диодора Сицилийского (предыдущий был издан в 1775
году), Афинея, "Вавилонской клинописной хроники диадохов", "Парийского мрамора" и ряда других источников,
до настоящего времени на русский язык не переводившихся.
Книга рассчитана на историков, студентов, аспирантов и преподавателей исторических факультетов, а также
всех тех, кто интересуется историей Древней Греции, в частности историей Македонского царства.
УДК 82-94+929(092) (38)
ББК Т63.3(0)32
Коггіювання, розповсюдження та продаж дано! книги або 'fi частил без офіціиного письмового
дозволу авторів та видавця заборонені.
ISBN 978-617-7085-01-9 © В. М. Талах , редагування, переклад, передмова, коментарі, 2013
© С. А. Купріенко, редагування, оформления, 2013
© Видавець Купріенко С. А., 2013
3
Содержание
ГЕРОЙ И ЕГО МИР. ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 9
СВИДЕТЕЛИ И ЭКСПЕРТЫ 24
В ТЕНИ АЛЕКСАНДРОВА ГРОБА 28
СЫН ПОЛНОМОЧНОГО СТРАТЕГА АЗИИ 45
ОСВОБОДИТЕЛЬ ЭЛЛАДЫ 121
РЕШАЮЩАЯ СХВАТКА 140
ОДИН НА ОДИН С СУДЬБОЙ 174
ЦАРСТВО МАКЕДОНСКОЕ 185
ПРЕДЕЛ ЖИЗНИ 205
POST SCRIPTUM 215
ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА 219
Приложение 1 225
Приложение 2 226
Некоторые хронологические данные 226
Некоторые особенности датировки источников 227
4
Список иллюстраций
Рисунок 1. Александр. Тетрадрахма Кизика 27
Рисунок 2. Александр. Портрет из Вергины 28
Рисунок 3. Клинописная запись о смерти Александра 29
Рисунок 4. Филипп Арридей. Неаполь 30
Рисунок 5. Пердикка. «Саркофаг Александра», Стамбул 31
Рисунок 6. Держава Александра в 323 г. до н.э 34
Рисунок 7. Птолемей, сын Лага. Бронзовый бюст 37
Рисунок 8. Александр. Британский музей, Лондон 38
Рисунок 9. Кратер. Мозаика из Пеллы 41
Рисунок 10. Македонская фаланга 42
Рисунок 11. Деметрий Полиорткет. Тетрадрахма 45
Рисунок 12. Акрополь Сард. Современный вид 46
Рисунок 13. Македонский всадник. Фресковая роспись из "Гробницы Кинча" 48
Рисунок 14. Каппадокия 50
Рисунок 15. Боевой слон. Бронзовая бляха 52
Рисунок 16. Золотой горит из Вергины 54
Рисунок 17. Артемисион в Эфесе. Уменьшенная реконструкция 55
Рисунок 18. Каппадокиец. Рельеф из Персеполя 57
Рисунок 19. Македонская фаланга. Реконструкция 59
Рисунок 20. Македонские мечи 61
Рисунок 21. Геллеспонт между Абидосом и Сестом 62
Рисунок 22. Морской бой. Чернолаковая роспись 63
Рисунок 23. Река Тигр. Современная фотография 65
Рисунок 24. Персидские копьеносцы. Сузы 66
Рисунок 25. Сузы. Руины дворца. Современный вид 67
Рисунок 26. Стены Вавилона. Современная реконструкция 68
Рисунок 27. Карун (древний Паситигр). Современный вид 70
Рисунок 28. Олимпиада. Медальон 73
Рисунок 29. Персеполь. Руины дворца 75
Рисунок 30. Персидский всадник. Реконструкция 78
Рисунок 31. Тарентинец. Рельеф из Пер гама 79
Рисунок 32. Сражение боевых слонов с конницей. Монета Пора 80
Рисунок 33. Гипаспист. Реконструкция 82
Рисунок 34. Македонский шлем. Лувр 84
Рисунок 35. «Анатомический» панцырь. Реконструкция 85
Рисунок 36. Македонская конница в атаке. Реконструкция 87
Рисунок 37. Экбатана. Раскопки древней цитадели 90
Рисунок 38. Убийство Олимпиады. Средневековая французская миниатюра 92
Рисунок 39. Селевк. Лувр 94
Рисунок 40. Лисимах. Копенгаген, Глиптотека 96
Рисунок 41. Руины ипподрома в Тире 97
Рисунок 42. Боевой корабль. Каменный рельеф 100
Рисунок 43. Гоплит. Этрусская фреска IV в до н.э 102
Рисунок 44. Г аза. Акварель Д. Робертса 104
Рисунок 45. Птолемей, сын Лага 106
Рисунок 46. Боевой слон. Роспись на стекле 107
Рисунок 47. Ворота Иштар из Вавилона. Берлин, Пергамон-музей 108
Рисунок 48. Деметрий. Тетрадрахма ПО
Рисунок 49. Урна с предполагаемыми останками Александра, сына Александра. Вергина,
Греция 112
5
Рисунок 50. Владения диадохов к 311 г. до н.э 113
Рисунок 51. Петра. Современная фотография 115
Рисунок 52. Мертвое море. Современная фотография 117
Рисунок 53. Деметрий на охоте. Рельеф на «Саркофаге Александра» 118
Рисунок 54. Северная Эгеида 121
Рисунок 55. Мавсолей в Галикарнасе. Реконструкция 123
Рисунок 56. Аттика и Мегарида 125
Рисунок 57. Афины и Пирей. 1 — гавань Канфара; 2 — внутренняя гавань; 3 — гавань
Зея; 4 — гавань Мунихий 126
Рисунок 58. Афинский Акрополь. Реконструкция 128
Рисунок 59. Деметрий. Неаполь 130
Рисунок 60. Саламин Кипрский. Современная фотография 132
Рисунок 61. Катапульта. Реконструкция П. Коннолли 133
Рисунок 62. Пентера. Реконструкция 134
Рисунок 63. Птолемей, сын Лага. Копенгаген, Глиптотека 135
Рисунок 64. Монета, отчеканенная Деметрием в честь победы при Саламине 137
Рисунок 65. Деметрий. Тетрадрахма 138
Рисунок 66. Монета царя Антигона 139
Рисунок 67. Пентера в походе. Реконструкция 141
Рисунок 68. Птолемей Сотер — фараон 142
Рисунок 69. Родос. Современная карта 144
Рисунок 70. Гавань Родоса. Современный вид 146
Рисунок 71. Родосская гелепола Деметрия. Реконструкция 147
Рисунок 72. Штурм городской стены. Роспись на керамике 149
Рисунок 73. Город Родос. Современный план 150
Рисунок 74. Македонский шлем 152
Рисунок 75. Г олова Колосса Родосского. Монета Родоса 154
Рисунок 76. Парфенон 155
Рисунок 77. Арголида 156
Рисунок 78. Сикион. Раскопки театра 157
Рисунок 79. Храм Аполлона в Коринфе и Акрокоринф 158
Рисунок 80. Ахайя 159
Рисунок 81. Афинский декрет о почестях Деметрию 161
Рисунок 82. Деметрий Полиоркет. Неаполь 163
Рисунок 83. Тетрадрахма Лисимаха 165
Рисунок 84. Гоплит. Этрусская фреска IV в. до н.э 167
Рисунок 85. Фригийская равнина 169
Рисунок 86. Фессалийский всадник 170
Рисунок 87. Сцена битвы. Этрусская погребальная урна. Британский музей 171
Рисунок 88. Государства диадохов после битвы при Ипсе 173
Рисунок 89. Деметрий Полиоркет. Бронзовая статуэтка 174
Рисунок 90. Горная Киликия 176
Рисунок 91. Селевк. Тетрадрахма 177
Рисунок 92. Схватка гоплитов. Роспись на керамике 179
Рисунок 93. Парадный македонский доспех из Вергины 180
Рисунок 94. Аттическая триера. Реконструкция 181
Рисунок 95. Гефестейон в Афинах 182
Рисунок 96. Гавная улица Эфеса. Современная фотография 183
Рисунок 97. "Памятник нереид" из Ксанфа. Британский музей 186
Рисунок 98. Фессалия. Современная фотография 187
Рисунок 99. Золотой венок из Вергины 188
Рисунок 100. Руины Пеллы. Современный вид 189
6
Рисунок 101. Ж.-Л. Давид. Антиох и Стратоника. 1774 191
Рисунок 102. Беотия 193
Рисунок 103. Лисимах 194
Рисунок 104. Деметрий Полиоркет. Македонская монета 197
Рисунок 105. Золотой ритон. Конец ГѴ — начало Ш вв. до н.э. Панагюриштенский клад.
198
Рисунок 106. Пирр. Неаполь 202
Рисунок 107. Македонский шлем 203
Рисунок 108. Сарды. Храм Артемиды и вид на цитадель 206
Рисунок 109. Пельтаст. Реконструкция 207
Рисунок ПО. Суровая Киликия 208
Рисунок 111. Киликийские ворота. Современная фотография 210
Рисунок 112. Селевк. Неаполь 211
Рисунок 113. Деметрий Полиоркет. Золотой статер 212
Рисунок 114. Филетайр. Монета Пергама 215
Рисунок 115. Поле Курупедиона. Современная фотография 216
Рисунок 116. Македонское оружие. Роспись гробницы Лисона и Калликла 217
7
8
ГЕРОИ И ЕГО МИР. ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Достаточно странно, что Деметрий Полиоркет почти неизвестен нашим
соотечественникам и современникам. И это при том, что об Александре, чьим
продолжателем Деметрий старался быть, каждый хоть что-то да слышал. Да и сама
классическая античность, в которой жил Деметрий, не менее привлекает сегодня нас, чем
привлекала в позапрошлом столетии Г.В.Ф.Гегеля как "рай человеческого духа, который в
своей прекрасной естественности, свободе, глубине и веселости выступает как невеста из
своей светелки"1.
Современный человек, как правило, обманывается внешним сходством нашего
мира с классической древностью. На самом деле они более отличаются, нежели похожи.
Великолепнейший знаток античности А.Ф. Лосев пишет про нее как про "довольно чужую
культурную атмосферу"1 2 * и очень удачно показывает это на примере жизнеописаний
древних мудрецов: "Смесь бытовых и банальных изречений с кровавыми преступлениями
и противоестественными браками, большой жизненный опыт, остроумие и бесстрашная
самоотверженность — это действительно остается для нас чем-то непонятным, особенно
II з
когда вся это противоестественная смесь получает название мудрости .
Мир античного человека был изначально маленьким миром. В подавляющем
большинстве случаев этот человек был Ксенофонтом-афинянином, Диогеном-
синопейцем, Агесилаем-лакедемонянином — членом общности, для которой небольшие
размеры были условием существования.
Уже на закате античности Клавдий Клавдиан писал:
Счастлив тот, кто свой век провел на поле родимом,
Дом, где ребенком он жил, видит его стариком.
Общее место политических учений античной древности — идеал
самообеспечивающейся замкнутой общины-полиса: "общество, состоящее из нескольких
поселений, является целиком совершенным государством, которое достигло... полной
самодостаточности и возникло для жизненных потребностей, но свою цель видит в
достижении лучшей жизни"4. Реализовать свои цели такая община могла лишь при
небольших размерах: Платон считал наилучшей общину, территория которой разделена
на 5040 участков, Аристотель полагал, что территория и население государства должны
быть "легко обозримы5 . Этим идеям соответствовала и политическая практика —
территория Аттики составляла 2,5 тыс. кв. км, Аргоса — 1,4 тыс. кв. км, средняя
территория одного эвбейского полиса — 628 кв. км, одного фокейского — 75 кв. км6.
Прорыв полисного мирка произошел в поход Александра. Накануне этого
тринадцатилетия людские существа еще были самое большее эллинами, финикийцами,
персами, индами, в конце его они ощутили себя человечеством. Такое может произойти
только раз. Потому-то так непреходяще велика фигура сына Филиппа от Олимпиады в
истории рода людского, что именно при Александре и с Александром этот самый род
людской осознал самое себя как единое целое. "Александр — дикарь и юноша, — пишет
1 Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. Т.1. М.Д970. С.402.
2 Лосев А.Ф. Диоген Лаэрций и его метод // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых
философов. М, 1979. С. 12.
Там же. С. 26.
4 Arist. Pol., I, 1.
5 Plat. Leg.,737c;745c; Arist. Pol.,VII,5,2.
6 Утченко С.Л. Политические учения Древнего Рима. М.,1977. С.34.
9
А.Боннар — Он умер в расцвете молодости и всю жизнь оставался этим юным дикарем.
Гениальным дикарем... И особенно дикарем, влюбленным в человечество... Не говорит ли
он по греко-варварски? Он ушел далее этого. Он говорит по-человечески. Он увлечен
человечностью всех людей, которых он знает, завоевывает и подчиняет. На краю света
индиец Пор — его друг... Затем придет Павел из Тарса, для которого "в боге нет никакой
исключительности по отношению к отдельным лицам"... Христианское братство откроет
свои двери. Еще позже братство стало одним из лозунгов великой революции. Братаются
много и в 1790 году... Александр кладет начало этой линии, одной из основных линий
человеческой цивилизации. Он напоминает нам, что цивилизация не может быть прочной,
М 1
если она не доступна всем .
Время от времени находятся неравнодушные к славе басенной Моськи и
находящие себе занятие в том, чтобы обтявкать тень Александра, а то и задрать заднюю
лапу у его гроба. Таким почти две тысячи лет назад ответил Арриан: "Тот, кто бранит
Александра, пусть не только бранит достойное брани, но охватит все его деяния и даст
себе отчет в том, в какой доле живет. Он, ничтожное существо, утружденное ничтожными
делами, с которыми он, однако, не в силах справиться, хулит царя, ставшего столь
великим, взошедшего на вершину человеческого счастья, бесспорно повелителя обоих
материков, наполнившего мир славой своего имени"1 2. И пусть хоть о ком-то из хулителей
Александра потомки их неприятелей напишут так, как написал об Александре иранец
Низами:
Много раз направлял я в былое зерцало,
И лицо Искандера в нем снова мерцало.
Ты поглубже проникни в чреду его дел:
Он мечом, а не только лишь троном владел.
Для иных он как царь вечной славы достоин,
Покоритель земель, многоопытный воин.
Для иных, предстоящих пред царским венцом,
Он являлся, они говорят, мудрецом.
А иные владыку, в смиреньи глубоком,
Почитают за праведность божьим пророком3.
Крах полисной системы сопровождался важной переменой в политическом облике
наиболее развитой части тогдашнего человечества: преобладавшую в течение трехсот лет
республиканскую форму правления заменила монархия, которая еще через двести
пятьдесят лет, после установления принципата в Риме, становится господствующей.
Живущие в республиканском по преимуществу мире наши современники, как правило,
воспринимают эту смену как некое попятное, чуть ли не аномальное движение общества.
Однако, государственность известна около 4,5-5 тысяч лет, из которых республики были
распространены не больше 500 лет, а господствуют — лишь около столетия.
Власть эллинистических правителей из преемников Александра вырастала не из
родовых и племенных институтов, как ранее на Древнем Востоке или в доалександровой
Македонии, и не из полисных магистратур, как позже в Древнем Риме, но из
непосредственных межличностных отношений, соединенных с правом завоевания:
1 Боннар А. Греческая цивилизация. М., 1992. Сс.221-222.
2 Arr. Anab., VII, 30,1.
3 Низами. Пять поэм. М., 1968. С.549.
10
"Главарь благодаря собственным достоинствам привязывает к себе группу преданных
спутников и с их помощью властвует над территориями, завоеванными 'острием меча'
или, как говорили греки 'копьем'"1.
В античности освободившаяся от связей гражданской общины личность в полной
мере сохраняла присущую таким связям нерасчлененность частного и публичного. Только
если ранее публичные правила заменяли частные, то сейчас частные правила
устанавливающей свою волю другим личности стали публичными. Отношения в
механизме публичной власти эллинистического времени описываются в терминах
межличностных связей; основу и ядро государственного аппарата Антигонидов,
Атталидов, Лагидов, Митридатидов, Селевкидов составляют "друзья", "первые друзья",
"первые и весьма почитаемые друзья", "совоспитанники" и "сородичи" (как правило,
титулярные) царя2. В классическую эпоху человек именовался по общине, со времени
Александра общины стали получать имена основавших их правителей, и диадохи усеяли
карту десятками Антиохий, Селевкий, Лаодикей, Апамей, Птолемаид. В издевку над этой
практикой раб Грип («Носатый») говорит в комедии Дифила: "Я возведу большой город и
назову его именем Грипа как памятник моей славе и делам"3. Целые страны начинают
называться по именам отдельных властителей. Э. Бикерман отмечает, что "для
официального обозначения державы Селевкидов не было другого выражения, кроме как
'такой-то царь и его подданные'"4.
Носитель власти в античности действовал, таким образом, как герой в гегелевском
понимании: "герои, основывающие государства... совершали это... не как их признанное
право, и эти действия являют себя еще как их особенная воля"5. По определению М.
Ростовцева "власть царя была личной, основанной на его личном превосходстве, личных
качествах и на поддержке армии и друзей"6. Соответственно источником власти были
исключительно личные качества ее носителя: "Не происхождение и не право
предоставляют царскую власть, а способность командовать войсками и разумно управлять
государством"7.
Это предполагает, что не всякая личность способна властвовать, то есть, быть
свободной. Согласно стоику Хрисиппу "царствование есть неподотчетная власть, а она
существует лишь для мудрых", "правитель должен владеть знанием добра и зла, а ни один
дурной человек им не владеет"8. Простым логическим выводом из этого оказывается
приписываемое Селевку Никатору политическое правило: "всегда справедливо то, что
постановлено царем"9.
Наиболее зримым подтверждением необходимых качеств личности была военная
победа — отсюда обилие в титулатуре эллинистических владык "Победителей",
"Непобедимых", "Победоносных" и "Прекраснопобедных".
В эпоху борьбы за наследство Александра создается целая серия мифов,
призванных обосновать сверхчеловеческую природу претендентов на него. Уже о самом
Александре распространяются сведения, что он зачат Зевсом10; позднее этот же рассказ,
вплоть до детали о матери, раскрывающей сыну тайну происхождения, провожая его в
поход, перелицовуется под Селевка, с той разницей, что Зевса заменяет Аполлон11.
'Бикерман Э. Государство Селевкидов. М, 1985. Сс.48-49.
2 Там же. С.42-43.
3 Plaut. Rudens, 934.
4 Бикерман Э. Ук. соч. Сс.6 -7.
5 Гегель Г.В.Ф. Философия права. М, 1990. С.93.
6 The Cambridge Ancient History, 1923-1939. Vol. VII. P.160.
7 Suid., s.v. PacnAsia.
8 Diog. Laert., VII, 123.
9 App. Syr., 61; Plut. Dem, XXXVIII.
10 lust., XII, 16; Plut. Alex., II-III.
11 lust., XV,4,1.
11
Официальное признание этого мифа, по крайней мере, в некоторых городах, подтверждает
пэан из Эритр, призывающий "восславлять при возлиянии сына темнокудрого Аполлона
Селевка, которого породил сам златолирый"1. Пердикка и Лисимах становятся героями
повествований, в которых они голыми руками расправляются со львами1 2 — ив восточной,
и в греческой мифологической традициях победа надо львом была одним из важных
подвигов, отличавших царя-героя; Антигон и Деметрий Полиоркет также представлены
поражающими львов на "Саркофаге Александра" из Сидона. Пирру приписывались
способности чудесным образом излечивать болезни3. Сверхчеловеческие способности
Птолемея ограничиваются его собственным волшебным исцелением от раны4, зато он не
брезгует распространять слухи о прелюбодеянии родной матери с Филиппом, чтобы
объявить себя сводным братом Александра5 . Сейчас подобного рода пропаганда
представляется дикими россказнями, но современниками диадохов (по крайней мере,
изрядной их частью) она воспринималась вполне серьезно, свидетельство тому — весьма
ревнивое отношение соперников к такому "идеологическому обоснованию". Аппиан, сам
того не замечая, сохранил любопытный отголосок пропагандистской войны между
Птолемеем и Селевком. По официальной селевкидской версии династическая эмблема —
якорь — была изображена на перстне, который Аполлон оставил своему чудесно зачатому
сыну в доказательство его божественного происхождения. Повторив эту легенду, Аппиан
тут же приводит совсем другую версию: "Говорят..., уходя в Вавилонию он [Селевк]
зацепился за камень, и, когда камень выкопали, увидели якорь. Когда гадатели были
смущены этим знаком остановки, Птолемей, сын Лага, ехавший вместе с ним, сказал, что
якорь есть знак безопасности, а не остановки" 6 . Обоснование божественного
происхождения Селевка, таким образом, исчезает, а действительным героем, правильно
истолковывающим волю богов, оказывается Птолемей.
От признания божественного происхождения носителя власти один шаг до
установления его культа. И этот шаг был очень скоро сделан. Мероприятия по
обожествлению Антигона и Деметрия в Афинах могли бы показаться шокирующим
раболепием или, по выражению Филарха, "издевательской лестью", если бы не были
весьма обыденным делом. Всего двумя годами позже родийцы учреждают у себя культ
Птолемея Спасителя и посвящают ему священную рощу; прижизненный культ Селевка
устанавливают как минимум Эритры, Илион и афинские колонисты на Лемносе; культы
разных селевкидских царей при их жизни отправлялись еще в двух десятках городов; в
Египте в качестве общегосударственного устанавливается почитание царствующего
Птолемея Филадельфа7. При этом прижизненное обожествление касалось не только царей:
первым греком, которому при жизни "города стали воздвигать алтари и приносить жертвы
как богу" согласно Дурису Самосскому был спартанский полководец Лисандр8. Некое
сообщество в Афинах обожествляло драматурга Софокла, Гарпал соорудил там же храм в
честь своей любовницы Пифионики, малоазийские крестьяне совершили
жертвоприношение местному землевладельцу, выкупившему пленных у галатов,
антиохийцы приносили жертвы любимцу Антиоха II Темисону, и "если жертву приносило
какое-нибудь влиятельное лицо, он и сам присутствовал, возлежа на ложе, облаченный в
1 Wilamowitz, U. von. Nordionische Steine // Abhandlungen Preussische Akademie der Wissenschaft, №1. No. 11.
2 Ael., XII,39; lust., XV,3; Curt., VIII,1,11; Paus., 1,9,5.
3 Plut. Pyrrh., III.
4 Curt., IX,8,25-27.
5 Ibidem., IX,8,22; Paus., 1,6,2.
6 lust., XV,4; App. Syr., 56.
7 Дройзен И. История эллинизма. Т. 2. Ростов-на-Дону, 1995. С.388; Wilamowitz U. von. Op. cit. No. 11,42;
OGIS. 212; Athen., 254f; Бикерман Э. Ук. соч. Cc.228-229; Bouche-Leclerq A. Histoire des Lagides. V.I. Paris,
1903. P.236.
8 Plut. Lys., XVIII.
12
львиную шкуру"1. Обожествление людей было достаточно распространенным, чтобы
стать предметом осмеяния в комедиях: у Демофила, повторенного Плавтом, раб обещает
хозяину достать денег, если тот воздвигнет ему алтарь, статую и принесет в жертву быка,
в другой пьесе влюбленный юноша совершает жертвоприношение своднику, который
обещает не продавать на сторону его любимую гетеру1 2.
В языческом мире бытовали иные представления о божественном, чем среди
приверженцев монотеистических религий. Еще святой Иероним отмечал "заблуждение
язычников, которые считаю богами все, что выше их"3. Плиний Старший писал, что "бог
— это помощь человека человеку, ибо она открывает путь к вечной славе, и древнейший
обычай требует воздавать благодарность благодетелю и возводить его в число богов"4. В
то же время, для обычного "маленького" человека античности государственная власть,
представленная каким-нибудь царем Деметрием, Птолемеем или Селевком, была стихией
ничуть не менее устрашающей и неподотчетной, способной даровать благополучие или
насылать бедствия, чем ветер, море или гроза. Но если их олицетворения были предметом
почитания, почему таким не должна была стать воплощенная в правителе государственная
власть? Оставалось лишь уповать на ее благодетельность.
Однако, это была теория. В действительности отбросившая ограничения
общинного мирка и наделенная властью личность, вступив в большую ойкумену, не имела
подходящих к ней нравственных правил. И не потому, что не хотела того. Их там просто
не было. Универсальную мораль европейскому миру дало только христианство. Его
античные критики — Келье, Порфирий, Лукиан — блистательны и великолепны в
обличении несуразностей и внутренних противоречий нового вероучения, но когда речь
заходит о том: а что же вместо этого — слышен либо жалкий лепет, вроде "надо
участвовать в управлении отечеством, если и это надо делать ради благозакония и
благочестия" (Келье), либо зияет оглушающая пустота, среди которой образец
спартанских добродетелей Агесилай с неподдельным недоумением спрашивает: "Зачем же
тогда доблесть, если придется быть справедливым?"5.
Однако, между Александром и Иисусом лежало триста лет, в течение которых
мучительно и кроваво разворачивалось противоречие между возможностями явленной
миру человеческой индивидуальности и ее способностями. И, по замечанию современного
историка, "одним из ярчайших проявлений характерного для становления эллинизма
полного раскрепощения личности от каких бы то ни было религиозных и нравственных
запретов"6 7 8 была жизнь Деметрия Полиоркета.
В момент смерти Александра под его властью находилось, по разным подсчетам,
от одной шестой до четверти всех живших тогда на Земле людей.
Разного рода штатные специалисты по извлечению "неумолимых уроков истории"
охотно приводят судьбу его державы как пример неминуемости развала "временных и
непрочных военных образований": "империя Александра не пережила своего основателя и
п
распалась, как карточный домик..." , "лишенная прочной внутренней связи она распалась
о
сейчас же после смерти своего создателя" . Более трезвые исследователи отмечают,
однако, что "мировая держава Александра... после его смерти распалась, но распалась на
довольно большие части, каждая из которых представляла собой... обширное
монархическое объединение... Эти дочерние государства... в своей основе смогли
1 Бикерман Э. Ук. соч. Сс.237-240; Athen., 289f;
2 Plaut. Asina, 694; Idem. Pseudolus, 313-316.
3 Hieron. P.L., XXV,504.
4 Cai Caecili Plini Secundi Maiori Historia Naturalis, 11,5.
5 Plut. Reg., 60,3.
6 Шофман A.C. Распад империи Александра Македонского. Казань, 1984. С.42.
7 Там же. С. 30;
8 Советская историческая энциклопедия. Т.1. М., 1961. С.370.
13
просуществовать довольно продолжительное время..." 1 . При этом сами "дочерние
государства" были типично конгломератными, надэтническими, и не только
простиравшаяся от Дарданелл до Сырдарьи держава Селевкидов, но и царство
Антигонидов, чья власть наряду с Македонией распространялась на греческие и
иллирийские области, и государство Птолемеев, кроме египетского ядра включавшее в
себя Палестину, Келесирию, большую часть Финикии, Кирену, Кипр и многие города
восточно-средиземноморского побережья. Но самое важное (и самое неприятное для
пропагандистов разного рода "национальных" и "демократических" доктрин) в том, что
при разделе наследства Александра общественные силы, враждебные "имперскому
государству" как таковому, сколь-нибудь существенного влияния на ход событий не
оказали. Несмотря на отчаянные потуги, обнаружить "освободительное движение
покоренных народов против греко-македонских захватчиков" на Востоке так и не удалось
— его не было. В междоусобной борьбе полководцы Александра нередко использовали
симпатии местного населения, но никто не додумался объявить Певкеста вождем
национально-освободительного движения персов, Птолемея — египтян, а Селевка —
вавилонян. Образование нескольких самостоятельных государств на местной этнической
основе: Атропатены в 321 г., Айраратской Армении в 316, Припонтийской Каппадокии
(Понта) в 301 было результатом поражений тех или иных "имперских" политиков
(Пердикки, Эвмена, Антигона) от других "имперских" же политиков. Единственное
исключение — победа Зибоэта над Лисимахом в 297г., утвердившая независимость
Вифинии. Но это была неудача сепаратиста, обладавшего не более чем обломком прежней
державы, значение которой не сказалось за пределами ограниченного региона. Кроме
того, новые государства (за исключением Атропатены) образовались на базе областей, над
которыми власть Ахеменидов и Александра и так была по большей части номинальной.
Греческие города сразу после смерти Александра выступили как сила,
направленная против "имперского" государства, за возвращение полисной независимости,
но после поражения, понесенного в Ламийской войне, в дальнейшей борьбе за наследство
Александра участвовали уже не с тем, чтобы выйти из "имперской" системы, а с тем,
чтобы занять в ней более-менее выгодное для себя положение (как, например, Родос в
противостоянии Антигона и Птолемея). Сам лозунг "свободы и самостоятельности
эллинов" становится частью политического инструментария борющихся между собой
македонских полководцев, и те из них, в чьих землях эллинских полисов не было или
почти не было (Полиперхонт, Антигон, Птолемей) активно используют его для
ослабления соперников (в первую очередь Кассандра и Лисимаха), у которых греческие
города составляли изрядную часть владений.
Повышенное внимание соискателей александрова наследства к Греции
объяснялось тем, что Эллада оставалась его экономически наиболее развитой частью,
кроме того, была важнейшим центром вербовки наемников и производства вооружений.
Только в 315 г. приближенный Антигона Аристодем навербовал в Лаконике 8 тысяч
человек, в 312 племянник Антигона Птолемей привел из Беотии около 4 тысяч воинов1 2.
Практика и эпохи борьбы диадохов, и более позднего времени обнаруживала, что без
контроля над греческими городами собственно Македония утрачивала положение великой
державы. Естественно, что в схватке за преобладание каждый из претендентов на
наследство Александра стремился овладеть этой одновременно армейской кассой,
вербовочным пунктом и оружейной мастерской. Однако Греция здесь была уже не
субъектом, а объектом соперничества.
В борьбе за наследство Александра практически не выступают как
самостоятельная сила многочисленные общины с полисным устройством, основанные или
1 Дьяконов И М. Александр и диадохи // История древнего мира. Расцвет древних обществ. М., 1983. С.311.
2 Diod., XIX, 57;77.
14
заново обустроенные его преемниками — Селевк будто бы основал 70 городов (известны
названия 60), Птолемей и его наследники — 34, Лисимах — 5, Кассандр — З1.
Эти города, в отличие от большинства подвластных прежде Ахеменидам и, по всей
видимости, в отличие от основанных самим Александром, обладали чертами полисного
устройства, выработанными в классической Элладе. Им был присущ институт
гражданства, дающего право на владение землей в городской округе, собственные
законоустановления, ополчение, выборные органы самоуправления (избираемые
агораномы и демархи существовали даже в столице Селевкидов — Антиохии на Оронте, и
прослывший чудаковатым Антиох Эпифан "на агоре..., давая руку одним, обнимая
других,... просил отдать ему голоса, чтобы стать то агораномом, то демархом"1 2). В таких
городах как правило отсутствовала постоянная царская администрация, сношения с
центральной властью осуществлялись через посольства, царские предписания облекались
в форму рекомендательных писем, рассмотрев которые города принимали
соответствующие решения (письмо Антиоха III городу Магнесии прямо указывает: "Мы
написали нашим делопроизводителям, чтобы города также приняли соответствующие
решения"3; даже для того, чтобы поставить в Селевкии Пиерийской статую своего
приближенного Аристолоха, Селевк обращается к ее народному собранию с письмом, и те
принимают необходимый декрет 4 . Для эпохи диадохов подобная практика
засвидетельствована письмами Антигона теосцам, Лисимаха приенянам и самосцам5.
Многие из городов с полисным устройством пользуются не общепринятой царской эрой, а
собственным летоисчислением (например, Антиохия Персидская, Эвропос, Лаодикея на
Лике, Стратоникея Карийская и др. 6 ). Однако, автономные законоустановления
оказываются дарованными или подтвержденными царем либо как завоевателем, либо как
основателем7 и могут быть в любое время изменены по его усмотрению (так, Лебедос и
Колофон были принудительно слиты с Эфесом, самостоятельный ранее Марат отдан в
подчинение Араду, Аккарон и Птолемаида-Акко — иудеям, Гераклея Понтийская сделана
владением жены Лисимаха Арсинои, Миласы — стратега Селевка II Олимпиха, а Таре и
Малл — наложницы Антиоха Эпифана Антиохиды8); исключение составляли, вероятно,
города, получившие статус "священных", который нельзя было самовольно изменить9.
Царь сохранял права верховного собственника земли, "уступленной" городам, а те были
обязаны ему военной службой своих граждан10 11. Большинство эллинистических полисов
(кроме освобожденных от этого в особых случаях) уплачивали царям форос.
"Внутренние" полисы в птолемеевском Египте форос не платили, зато их граждане
каждый индивидуально подвергались обложению в пользу центральной власти 11 .
Наконец, включенные в состав эллинистических государств города не могли выступать
как субъекты международного права: Антиох III предпочел начать войну с римлянами,
нежели включить в договор с ними в качестве сторон Смирну, Лампсак и Александрию
Троаду12.
1 Арр. Syr., 57; Гафуров Б.Г., Цибукидис Д.И. Александр Македонский и Восток. М., 1980. С.581.
2 Polyb.XXVI,l.
3 Welles Ch. В. Royal Correspondence in the Hellenistic Period. A Study in Greek Epigraphy. New Heawen, 1934.
P.31.
4 OGIS, 220.
5 SYG3, 344; OGIS: 12; 13.
6 Бикерман Э. Ук. соч. С. 148.
7 Там же. Се. 124-131, 147-148; Шофман А.С. Ук. соч. Сс. 175-177.
8 Paus.1,9,7; Diod.XXXin,5,l; I Macch. 10,39;89; Memn.6; Bulletin epigraphique // Revue des etudes greques.
1970. P.549; II Macch. 4,30.
9 См.: Бикерман Э. Ук. соч. С. 144.
10 Там же. Сс. 151-152; Кошеленко Г А. Эллинистическая эпоха в современной науке (некоторые проблемы)
// Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов советского Востока (сборник статей).
М., 1978. С.50.
11 Бикерман Э. Ук. соч. Сс.100-104; Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль. М.-Л.,1956. Сс.205-206.
12 Liv.XXXIII, 38,3.
15
Занимавшие такое двойственное положение общины с полисным устройством
составляли, наряду с другими самоуправляющимися единицами, унаследованными от
персидских времен — "народами" и храмовыми общинами — особую часть
эллинистических государств, которая в селевкидской политической терминологии
противопоставляется как "соратники" (стиццауіа) непосредственно подчиненной царю
"территории" (усора).
В дальнейшем сеть самоуправляющихся городов, в первую очередь на Востоке,
играла роль своеобразного костяка эллинистических государств1, но в сорокалетие борьбы
диадохов их интересы были еще слишком мало отделены от интересов их основателей,
чтобы придать им значение самостоятельного политического фактора.
Решающей общественной силой, определившей ход и результаты борьбы за
наследство Александра, оказывается военная структура его державы, армия. Но именно
эта сила и была "империей Александра", ее основой и сутью.
Из армейских командиров состояла вся высшая администрация державы
(гражданская бюрократия просто не успела сложиться). Войско не только de-facto, но и
de-iure выступало источником высшей власти: воинское собрание поочередно утверждало
регентами Пердикку, Арридея и Питона, Антипатра, Антигона, принимало решение о
браке царя Филиппа Арридея с Эвридикой, лишило полномочий Кассандра и осудило его,
приняло постановление о "свободе и самостоятельности" эллинских городов,
провозгласило Антигона и Деметрия царями, санкционировало назначение Антиоха, сына
Селевка, соправителем отца и его брак со Стратоникой1 2. Отчасти эти права воинской
сходки проистекали из того, что она рассматривалась как своего рода суррогат народного
собрания македонян — по свидетельству Курция Руфа "по древним обычаям Македонии
приговоры по уголовным делам выносило войско, в мирное время это было право
народа"3. Однако, войска диадохов перестали быть македонским ополчением.
Время преемников Александра характеризуется численным ростом вооруженных
сил. Александр вышел в 334 г. до н.э. из Македонии с войском максимум в 48,5 тысяч
человек, и еще около 15 тысяч оставалось с Антипатром, в 301 г. в битве при Ипсе
участвовало 154,6 тысяч человек, кроме того, уклонившийся от сражения Птолемей
располагал 20-23 тысячами воинов 4 . Увеличение численности армий неминуемо
сопровождалось усилением их этнической пестроты: собственно Македония никогда не
выставляла более 32 тысяч солдат (при Херонее и в начале Ш Македонской войны),
наибольшее число выставленных греками воинов (при Платеях) составляло 38,7 тысяч
гоплитов и приблизительно столько же легковооруженных5, следовательно, никак не
меньше 40 процентов (а вероятно больше) войск диадохов составляли "варвары".
Например, в битве в Мидии Паретакене лишь 8 из 28 тысяч пехотинцев и 1,3 тысячи из 8,5
тысяч всадников Антигона были македонянами6. С другой стороны, в среде оторванных
от мест происхождения, окруженных чуждым населением воинов происходит их
профессионализация, сплочение в особую общественную группу. На первых порах эта
группа воспринимала себя как единое целое на всем пространстве державы, а войну за
наследство Александра — как войну гражданскую. Упрек "среброщитых" воинам
Антигона в том, что те "воюют против своих отцов" 7 был не риторическим
преувеличением, а горькой правдой.
1 Кошеленко Г.А. Ук.соч. С.50.
2 Diod. XVIII,2; 36; 39; XIX, 52, 61; App.Syr. 54, 61; Plut.Dem., XXXVIII.
3 Curt.VI, 8,25.
4 Plut.Fort.Alex.,3; Diod.XVIII, 12; XX,47;48; Plut.Dem.XXVIII.
5 Diod. XVI,86; Liv.XLII,51; Herod.IX,28.
6 Diod. XIX,29.
7 Ibidem. XIX,41.
16
Впрочем, разобщенность разных подразделений "имперской" армии достаточно
быстро привела к замене сознания "македонской" общности ощущением общности со
"своим" полководцем, который, в свою очередь, обязан был проявлять заботу о "своих"
солдатах: не только о своевременной уплате им жалованья (это был его первейший и
святейший долг), но и об их имуществе, женах и детях, о выкупе их из плена, об
обеспечении в старости. "Из забот командира о солдатских пожитках, об их женах и детях
вырастала у солдат верность полководцу"1.
Интересным свидетельством, характеризующим отношения между наемниками и
полководцем, являются клятвы, которыми обменялись наемники и пергамский царь Эвмен
I (263-241 до н.э.). Наемные воины клянутся: "... я... буду верен... и не буду замышлять зла
против Эвмена..., и не подыму против него оружия, и не покину Эвмена, но буду
сражаться за него и за его дело, пока жив, и до самой смерти. И я буду ревностно и
беспрекословно исполнять и все прочее, что будет нужно, с полным усердием, по мере
своих сил. Если же узнаю, что кто-то злоумышляет против Эвмена... или что другое
делает в противность ему или его интересам, я не допущу этого в меру своих сил и донесу
тут же и возможно скорее на лицо, предпринявшее что-либо из вышесказанного... Я также
приложу старание, чтобы все вверенное моей охране, город или крепость, или корабли
или деньги, или что-нибудь другое, что будет мне передано, сберечь и возвратить в
полной сохранности Эвмену... или кому он прикажет, если он будет исполнять принятые
условия. Я не буду принимать от неприятелей письма, не приму посла и сам не пошлю к
нему, а если кто принесет мне, письмо отнесу нераспечатанным, а подателя отведу как
можно скорее к Эвмену... или отнесу и отведу к тому, кто, по моему мнению, скорее всего
ему доложит. И не буду я ничего предпринимать в обход этой клятвы ни хитростью, ни
происками". В свою очередь царь, гарантируя наемникам жалованье, обеспечение
продовольствием по льготным ценам, неприкосновенность имущества и соблюдение
завещаний, клянется: "... Буду благосклонен к... вождям и... прочим состоящим в войске
наемникам, пока они будут нести вместе с нами военную службу, и не замыслю на них зла
сам, и не замыслит никто другой по моему поручению, и не предам я неприятелю ни их
самих, ни чего либо принадлежащего им, ни начальников, ни выборных, никаким
образом, никакими происками и не подниму на них оружия..."1 2.
По мере профессионализации армий преемников Александра меняются их состав и
тактика. "... Наемные воины... предпочитали служить в коннице, где лучше оплачивался
риск. Что касается пехотной службы с ее большими тяготами и лишениями, то наемники
старались ее избежать... Исход боевых действий решался конницей, которой в
большинстве случаев руководил властитель... Больших сражений стороны избегали.
Боевые действия в Греции сводились главным образом к осадам городов, обороне горных
проходов, укрепленных позиций и к обходным маневрам, а в Азии, где бои были более
масштабными, пехота часто оставалась лишь свидетельницей мощных схваток, пока ее не
обращали в бегство и не начинали истреблять"3.
Ситуация гражданской войны, когда объективный интерес, связывавший данного
воина с данным полководцем, ненамного отличался от интереса, способного связать этого
воина с другим полководцем, породил массовые переходы войск от одного соперника к
другому, чья политическая программа и практика казались подчиненным более
привлекательными. Судьбы Пердикки на Ниле, Эвмена в Мидии Паретакене, Антигона
при Ипсе, Деметрия при Беройе и в Северной Сирии, Пирра при Эдессе, Лисимаха при
Курупедии были решены не их полководческим талантом, подготовкой и мужеством
войск, а изменением симпатий солдат, перебегавших от не очень хороших командиров к
хорошим. "Хорошими" (то есть не скупердяями, не самодурами, не извергами) считались
(и вероятно были) Селевк, Птолемей (этот, правда, старался подкрепить симпатии к себе
1 BengtsonH. Grieschische Geschihte. Miinich, 1969. S.380.
2 OGIS, 266.
3 Шофман А С. Ук. соч. С. 196.
17
подкупом личного состава противника), Антигон Гонат — они-то наиболее и преуспели в
состязании за наследство Александра.
Обратной стороной оказывалось то, что при отсутствии иных опор властитель-
полководец превращался в заложника своего воинства, вынужденного подобно Пирру
"искать новой войны, чтобы прокормить войско"1.
Так или иначе, раздел державы Александра оказался результатом не
противостояния "империи" и неких "антиимперских сил" (таковое, если и имело место,
быстро заканчивалось разгромом последних), а следствием процессов, развивавшихся
внутри самой "имперской основы". По замечанию одного из исследователей эпохи "это
был не столько распад, сколько сложение новой политической формы"1 2. Наиболее
удачная попытка раскрыть суть этой новой формы предпринята, как кажется,
И.М.Дьяконовым, который пишет: "необходимо было создать общественно¬
экономическую структуру, где были бы обеспечены частная собственность и частное
производство без произвольного вмешательства со стороны царской власти, с
определенными, более или менее единообразными гарантированными правами
политической автономии, но в то же время где был бы обеспечен свободный доступ к
источникам сырья и к межобластному товарному рынку. Такой структурой и была
эллинистическая монархия, опирающаяся на сеть автономных полисов" 3 . Для
возникновения подобного общественного организма необходимо было соединение
(насильственное, ибо другим оно быть не могло) Балканской Греции, где развились
элементы, обеспечивавшие частную собственность и частное производство, и Ближнего
Востока, где сложилось территориальное государство, дающее свободный доступ к
обширному межрегиональному рынку. Однако, дальнейшее развитие этих двух
объединенных в державе Александра регионов в едином государственном пространстве
было практически невозможным. На Востоке становление новой общественной структуры
предполагало создание сети самоуправляющихся полисов, а на Балканах — наоборот,
преодоление полисных рамок. Но главное — Македония и Ближний Восток были
взаимоисключающими центрами в едином государстве. В случае подчинения политики
такого государства интересам одной лишь Македонии, население которой составляло не
более 5 процентов жителей державы Александра, ее ресурсов было бы совершенно
недостаточно для осуществления контроля над остальными 95 процентами подданных, и
от такой политической модели Александр отказался сразу же после начала восточного
похода (чем заслужил обвинения соплеменников в "пренебрежении к отеческим обычаям"
и "якшании с варварами"). В случае же осуществления в едином государстве политики,
исходящей из учета интересов его наиболее населенных мало- и переднеазиатских
областей, Македония превращалась в экономическую и политическую окраину, роль
которой сводилась к поставке воинских контингентов (что македоняне в полной мере
испытали на практике за время царствования Александра). Поэтому именно в Македонии,
которая формально должна была бы быть ядром "мировой" державы, попытки сохранения
целостности государства Александра находили наибольшее сопротивление. Достаточно
было Деметрию Полиоркету определенно проявить стремление к воссозданию "мирового"
царства, чтобы македоняне отвергли его, предпочтя "чужака", эпирота Пирра; в
македонянах нашел поддержку Птолемей Керавн, убийца Селевка, почти
восстановившего государство Александра.
Особое положение в геополитической системе Восточного Средиземноморья
занимал Египет. Экономически самодовлеющий, он и в эпоху до Александра постоянно
отпадал от Ахеменидов, с 404 по 343 гг. до н.э. практически непрерывно сохраняя
независимость. В последней трети ГѴ в. до н.э., после основания Александрии,
1 Plut. РупйХХѴІ.
2 Шофман А.С. Ук. соч. С. 30.
3 Дьяконов И.М. Ук. соч. С.302.
18
устанавливается ориентация египетского экспорта на Балканскую Грецию: египетский
хлеб устремляется на рынки Эллады, вытесняя оттуда северопричерночерноморский
(позже, при Августе, египетский хлебный экспорт в Италию, рынок которой заменил
греческий, составлял 20 млн. модиев (174,8 млн.л.) зерна в год1). Связь египетской
политики с балканским рынком четко прослеживается в конфигурации "внешних
владений" Птолемеев: все они — опорные пункты, обеспечивающие безопасные стоянки
кораблей, идущих из Александрии в Грецию, после дня непрерывного плавания (ночью
античные торговые суда как правило не ходили) — западным путем — день от
Александрии до Кирены, день от Кирены до Пелопоннеса; восточным путем — день от
Александрии до Птолемаиды-Акко, день от Птолемаиды-Акко до Кипра, день от Кипра до
Родоса. Египет оказывается включенным в тот же межобластной рынок, что и Балканы,
несовместимые как самостоятельный политический центр с ближневосточными
областями, и мало связанным с рынком переднеазиатским. С другой стороны,
географическая, этническая, культурная разобщенность исключали объединение
Македонии с Грецией и Египта в единое государство (хотя политическое присутствие
Лагидов в Элладе было постоянным в течение всего Ш в. до н.э.).
Итак, вследствие глубинных причин после пятидесятилетних войн за наследство
Александра к 275г. до н.э. сложилась конфигурация границ, весьма напоминающая
положение за десять лет до персидского похода македонян: политическое объединение
Македонии и Греции на Балканах, политическое объединение малоазиатских и
переднеазиатских областей и независимый Египет (правда, заметно усиливший свое
политическое влияние и приобретший "внешние" владения).
В соперничестве за александрово наследство стремление к обособлению проявляли
не только политики, опиравшиеся на балканские области или Египет. Внешне вся борьба
диадохов с 322 по 280 гг. выступает как конфликт приверженцев единого государства
(Пердикки, Эвмена, затем Антигона с Деметрием, наконец, Селевка) с сепаратистами в
самых разных частях державы. Но лишь в Египте и на Балканах сепаратистам удалось
достичь успеха (и то, создав конгломератные образования регионального масштаба);
более того, Антигон и Селевк, начинавшие как типичные сепаратисты, со временем стали
проводниками сохранения единства державы Александра, хотя, в конечном счете, и
потерпели неудачу в реализации этой программы.
Следует, однако, заметить, что в частностях политика Антигона и Селевка
существенно разнилась. Антигон, после победы над Эвменом ясно обнаруживший и на
сходке под Тиром открыто провозгласивший стремление к власти над всей державой,
исключил возможность сотрудничества, пусть и временного, с любым самостоятельным
политиком в пространстве александрова царства. Всякая часть державы была для него
лишь источником ресурсов для овладения целым и потому — предметом беспощадной
эксплуатации. Плутарх приводит следующий рассказ: "Антигон был крут, собирая подати.
Когда ему сказали: Александр вел себя иначе', он ответил: Александр снял с Азии
жатву, а я подбираю колоски ". Сведения этого анекдота подтверждают и более
достоверные источники: как раз на время господства Антигона в 315-312 гг. в Вавилонии
приходится период хозяйственной разрухи и дороговизны хлеба1 2. Более гибкую политику
Антигон проводил в отношении полисов Балканской Греции и Малой Азии:
объединенные под его покровительством в Эллинскую лигу, они сохраняли внутреннюю
самостоятельность, оставляя Антигону права арбитра в решении спорных вопросов (как,
например, в известном из надписей случае слияния Теоса и Колофона3). Однако,
греческие города оказались совершенно недостаточной опорой в борьбе за наследство
Александра. Битву при Ипсе решило не участие на стороне Антигона афинских
1 Aur.Vict.Epit.1,16.
2 Пигулевская Н. В. Месопотамия в эллинистическую и парфянскую эпохи // Пигулевская Н. В. Ближний
Восток. Византия. Славяне. Ленинград, 1976. С.74.
3 SIG3, 344.
19
союзников (об этом сообщает декрет в честь известного Филиппида, помогавшего
афинянам из разбитого войска возвратиться на родину 1), а позиция его фаланги,
перебежавшей в решительный момент к Селевку.
Селевк также старался опираться на эллинские гражданские общины: после победы
над Лисимахом он уничтожает в малоазиатских городах тираннии, которые тот
установил1 2 — но при этом вплоть до войны с Лисимахом признавал раздел державы
Александра, и самое главное, сумел обеспечить в своей политике баланс интересов
разных элементов среди "соратников" и на "территории", что и обеспечило ему
наибольший успех.
Основная проблема, стоящая перед всяким историком, который имеет дело с
событиями, чьим очевидцем не был, та же самая, что озадачивала диккенсовского мистера
Бофина при чтении плутарховых жизнеописаний: верить ли всему написанному в
источнике, или ничему не верить, или верить только половине, и если так — то какой
именно. Эта проблема особенно остра в случае, когда в имеющихся известиях о прошлом
преобладают не те сообщения, которые были частью самих событий (материальные
артефакты, реально функционировавшие приказы, донесения, отчеты, договоры и т.п.), а
описания этих событий "извне", то есть, памятники пропаганды, для которых искажение
действительности — изначальная цель. Для античной истории ГѴ - III вв. до н.э.
сложность усугубляется обстоятельством, что сочинения очевидцев событий до
современного читателя практически не дошли. Ближайший по времени к эпохе
преемников Александра автор, чье сочинение сегодня доступно — Диодор Сицилийский
— писал через два с половиной столетия после самих событий. Поэтому современный
читатель знакомится с наследниками Александра по свидетельствам не только заведомо
не вполне достоверным, но еще и взятым из вторых, а то и третьих рук.
Вторичность источниковой основы породила в свое время сомнения в
достоверности всяких знаний об античной древности, нашедшие крайнее выражение во
взглядах Н. А.Морозова, считавшего античную историческую традицию сфабрикованной в
средневековье.
В случае Деметрия Полиоркета сам факт существования такого человека
подтверждается пусть и не очень обильным, но бесспорным историческим остатком.
Среди эпиграфических памятников известны декреты скепсийцев в честь царей Антигона
и Деметрия и самосцев в честь лиц, помогавших самосским беженцам при дворе этих
царей . Эпидаврская надпись 302 г. до н.э. о военно-политическом союзе между
Антигоном и Деметрием, с одной стороны, и греческими государствами, с другой,
подтверждает известие Плутарха о провозглашении Деметрия вождем Эллады 4 .
Сообщения о почестях, оказанных греками Деметрию и Антигону, подтверждают данные
афинских надписей 294 и 292 гг. до н.э.5; дополнительные сведения о восстании афинян
против Деметрия в 287 г. до н.э. содержатся в афинских же декретах в честь братьев
Каллия и Федра и в честь Стромбиха6. Высеченная на мраморе "Паросская хроника"7
подтверждает последовательность и даты основных событий борьбы диадохов в 323-299
гг. до н.э., осаду Родоса Деметрием упоминает Линдская хроника (остров Родос).
Отдельные эпизоды военных действий с участием Деметрия в Месопотамии известны из
клинописной так называемой "Хроники диадохов". Монеты Деметрия, происходящие
большей частью из кладов в Фессалии, свидетельствуют о его царском титуле, власти в
1 SIG3, 374.
2 SIG3, 218.
3 OGIS, 1,6; SIG3, 333.
4IG, ІѴаД; Plut. Dem., XXV.
5 Diod.,XX,46; Plut.Dem.,XI-XIII;XXIII; IG, II2.646; 649.
6 IG, 11.682; IG, II2.666.
7 Jakoby F. Die Fragmente der griechischen Historiker. Bd. II. Berlin, 1927. №239.
20
Македонии и его морских победах. “Став царем Македонии, Деметрий выпускает сначала
серию монет, которые должны были напоминать о его морской победе при Саламине.
Статер этой серии имел на лицевой стороне изображение богини Ники, стоящей на
ростре, а на оборотной — Афины Воительницы со щитом и копьем. Тетрадрахмы и
полудрахмы отличаются от статера лишь оборотной стороной — там изображен стоящий
Посейдон с трезубцем в правой руке и плащом в левой. Позднее... первым из всех
эллинистических монархов Деметрий помещает свое изображение в диадеме на лицевой
стороне монет... Оборотная сторона их различна: это либо изображения македонского
всадника, хорошо известные на монетах Филиппа II, либо стоящий Посейдон, либо
изображение ростры. От этого периода до нас дошла также тетрадрахма с портретом
неизвестного лица..., по предположению Э.Невелла, Антигона, отца Деметрия”1.
Однако, документальные данные не дают сколь-нибудь связного изложения
истории Деметрия Полиоркета и лишь подтверждают в основных моментах
повествовательную традицию.
Изложение плутарховых биографий Эвмена, Деметрия, Пирра, ХѴІІІ-ХХ книг
Диодора Сицилийца (за исключением очень подробного описания осады Родоса),
"Истории диад охов" Флавия Арриана, известной в извлечениях константинопольского
патриарха Фотия, ХІІІ-ХѴІ книг Помпея Трога обнаруживают большую степень сходства
и несомненно восходят к единому источнику. Указания Диодора и Плутарха позволяют
заключить, что этим источником было сочинение Гиеронима из Кардии, сначала
служившего Эвмену, а затем занимавшего высокие военные, административные и
дипломатические посты при Антигоне, Деметрии и Антигоне Гонате. Гиероним был не
только современником, но и участником событий, лично знакомым с Деметрием
Полиоркетом и другими деятелями эпохи, имевшим доступ к широкому кругу
документов. Текст Диодора, в наибольшей степени отражающий труд Гиеронима,
характеризует его как талантливого историка прагматического направления,
продолжателя Фукидида и предшественника Полибия. Правда, представляя официальную
точку зрения Антигонидов, Гиероним тенденциозно освещал события, что заметил еще
Павсаний: "Этот Гиероним вообще заслужил известность тем, что писал под влиянием
чувства ненависти ко всем царям, кроме Антигона, которого он не по заслугам
восхваляет"1 2.
В плутарховой биографии Деметрия Полиоркета наряду с версией Гиеронима при
описании событий, связанных с Афинами, отчетливо выделяется иная, враждебная
Антигонидам версия. Если в главе II о Деметрии говорится, что "в делах он был
настойчив, неутомим и упорен, как никто...", в главе XX — что "замыслы его отличались
широким размахом, а творения, кроме изощренной изобретательности, обнаруживали
высоту и благородство духа", то глава XIII характеризует рассудок Деметрия как "не
очень крепкий и здравый". Текстуальное совпадение главы XXV плутарховой биографии
и рассказа, который согласно Афинею принадлежит Филарху, позволяет предположить
использование Плутархом сочинения Филарха в качестве источника глав X- XIV и XXIII-
ХХѴП биографии Деметрия Полиоркета. Полибий очень неприязненно отзывается о
Филархе: "Историк этот во всем своем сочинении многое сообщает и легкомысленно, и
без разбора", при этом "с целью разжалобить читателей и тронуть их своим рассказом"
Филарх излагает историю, "постоянно стараясь рисовать ужасы..."3. Поскольку Полибий
вообще не жалует коллег и не менее уничижительные тирады отпускает в адрес Филинна,
Каллисфена, Тимея, Теопомпа, принято считать критику Полибием Филарха предвзятой,
обусловленной антагонизмом политических позиций. Однако, знакомство с фрагментами
Филарха, сохраненными Плутархом и Афинеем, подтверждает справедливость Полибия.
1 Самохина Г.С. Деметрий — царь Македонии (294 - 288 гг. до н.э.) // Из истории античного общества.
Горький, 1975. С.48.
2 Paus. I, IX,9.
3 Polyb. II, 56.
21
Филарх либо передает самые нелепые домыслы, либо, в стремлении к драматизму,
впадает в пошлейшую театральщину с напыщенными и совершенно неправдоподобными
позами и речами персонажей. Его известия о Деметрии Полиоркете — не более, чем
сборник политических анекдотов, который имеет ценность как свидетельства о
настроениях части афинян по поводу Деметрия, а не свидетельства о самом Деметрии.
Более надежны свидетельства другого представителя демократичской афинской
историографии — Демохара, родственника Демосфена, чьи "Истории" охотно цитирует
Афиней.
Кроме Гиеронима и Филарха, определенно устанавливаемых в качестве источников
Плутарха, весьма вероятно, что при написании биографии Деметрия он использовал
Дуриса Самосского (ок.340-270 до н.э.) — в биографии Эвмена имеется прямая ссылка на
этого автора. Дуриса, в частности, можно предполагать источником глав о царствовании
Деметрия в Македонии, недоброжелательность которых по отношению к царю исключает
авторство Г иеронима. Драматическая и, в то же время, в отличие от филарховых творений
талантливо написанная, сцена убийства Александра, сына Кассандра вполне
соответствует отзывам о стиле Дуриса, склонного к красочным эффектам (впрочем, И.
Дройзен считает, что и анекдоты о пребывании Деметрия в Афинах восходят к Дурису).
В историографии нового времени Деметрию Полиоркету не повезло. Нельзя
сказать, чтобы о нем не писали. Имеется немало сочинений, посвященных как эпохе
диадохов в целом (авторы наиболее подробных — I.Droysen, В. Niese, М. Cary, Р. Jouguet,
Р. Cloche, Е. Will, J. Delorme, С. Preaux, R. A. Billows, А.В. Bosworth, J.D Grainge, E M.
Anson и V.A. Troncoso, B. Bennett и M. Roberts, R. Waterfield, J. Romm на русском языке
— А. Шофман), так и специально Деметрию Полиоркету (в том числе помещенная в
“Отечественных записках” за 1853г. работа ИК.Бабста, из более современных можно
назвать А.Л. Даггена, Ю.Керста, Е.Элькелеса, Е.Димитракоса, Э.Манни, Е.Бенгтсона,
Ш.Верли, Ф.Витли) \ Но ни одно из них не стало сколько-нибудь заметным явлением в
исследовании прошлого, за исключением разве что дройзеновской "Geschichte des
Hellenismus", да и она давно уже из достижений исторической мысли стала ее
памятником.
Это объяснимо. С одной стороны, яркая и многогранная фигура Деметрия
Полиоркета малопригодна и неудобна для оправдания тех или иных современных
интересов примерами из прошлого: демократия в связи с ним обессмертила себя
стратокловым "бесподобным постановлением" и установлением культа Богов-Спасителей,
"национально-освободительные движения" угасали, не успев начаться, а "борьба классов"
за все сорокалетие его кипучей деятельности так и не просматривается (в связи с этим
народолюбчески озабоченный мыслитель из казанских разночинцев, некто С. Ешевский
пришел к выводу, что эпоха диадохов есть "позорная, способная отвратить историка"). С
другой стороны, имеющиеся в распоряжении современного исследователя источники не
дают возможности существенно выйти за пределы фактического материала, изложенного
у Еиеронима, Дуриса и Филарха, а поскольку большинство новых и новейших историков
эпохи заметно уступают Еиерониму и Дурису в литературном мастерстве, их сочинения 11 Среди последних по времени можно назвать: A. L. Duggan. Besieger of Cities, 1963; C. Welirli. Antigone et
Demetrios, 1968; P.V. Wheatley. The Lifespan of Demetrius Poliorcetes, in: Historia 46 (1997), 19-27; P.V.
Wheatley. The Antigonid Campaign in Cyprus, 306 B.C. in: Ancient Society 31 (2001) 133-56; B. Bennett, M.
Roberts. The Wars of Alexander's Successors 323-281 BC: Volume 1, 2008; Volume 2, 2009; J.D Grainger.
Alexander the Great Failure: The Collapse of the Macedonian Empire, 2009; James Romm. Ghost on the Throne:
The Death of Alexander the Great and the War for Crown and Empire, 2011; RAVatcrficld. Dividing the Spoils: The
War for Alexander the Great's Empire (Ancient Warfare and Civilization)., 2011
22
оказываются ухудшенным пересказом античных писателей. В лучшем случае этот
пересказ разбавляют поверхностные фразы вроде того, что Деметрий Полиоркет был мол
"один из диадохов, в личности которого особенно ярко отразились типичные черты
предводителя наемников, искателя приключений, жаждавшего богатства, славы и
почестей"1, или что он обладал "своего рода гениальностью по части авантюр, распутства
и войн"1 2. В худшем варианте извлечения из древних авторов оказываются густо
пересыпанными препошлыми и пренудными рассуждениями на тему: что должен был бы
сделать Деметрий Полиоркет, но не сделал, и чего он не должен был бы делать, но сделал,
и в связи с этим нужно ли его в школьном учебнике записать в положительные личности,
или же в отрицательные (особенно грешит этим германская школа — ИДройзен,
Я.Буркхардт, Б.Низе, отчасти Г.Бенгтсон, но не брезгует и англосаксонская). Даже яркая и
образная по форме оценка, данная И. Дройзеном, по содержанию сводится к тому,
насколько деятельность исторического героя соответствует представлениям автора о
"положительных элементах его времени": "Его беспримерная в истории, бурная и полная
приключений жизнь представляет собою, подобно самой эпохе диадохов, неустанное
стремление вперед, завершающееся, наконец, полным истощением сил; он начинает
прекрасно и ослепительно, чтобы кончить отталкивающим процессом разложения.
Деметрий является воплощением элементов брожения этой странной эпохи; чем сильнее
она стремится к покою и к окончательному решению, тем бессвязнее становятся его
поступки; его времени наступает конец, когда грандиозное движение борьбы между
диадохами начинает проясняться и успокаиваться. Будучи самой яркой звездой бурной
ночи, наступившей по смерти Александра, он теряет свой блеск, когда начинает брезжить
утро тихого дня; его оригинальному величию можно удивляться, но даже его падение не
вызывает искреннего участия. Его историческое значение заключается в том, что он
твердо держится идеи призрачного единства великого царства Александра, над полным
разложением которого работают заключающиеся в нем элементы и постоянно выставляет
ее предлогом для новых фантастических предприятий, и что он, выросший на востоке и
сам уже сделавшийся восточным деспотом, старается привести ее в осуществление во
главе греков и македонян. Он не понял положительных элементов своего времени,
которые, будучи посеяны Александром, пустили корни среди пятидесятилетней борьбы и
теперь уже достигли полного роста"3. Чтобы не ввязываться в прения такого рода, автор
избрал несколько непривычный способ подачи материала. Он не считает возможным что-
либо добавлять или изменять в свидетельствах древних авторов, он просто располагает их
в хронологическом порядке описанных событий, предоставляя читателю возможность
самому разобраться — каков же был Деметрий, сын Антигона и Стратоники, прозванный
Полиоркетом, то есть, Градоосаждателем, и хорош он был или плох.
1 Всемирная история. Том II. М.Д956. С.229.
2 Боннар А. Ук. соч. С. 228.
3 Дройзен И. Ук. соч. 2. С. 489.
23
СВИДЕТЕЛИ И ЭКСПЕРТЫ
Ael. = Claudii Aeliani Varia Historia = Клавдий Элиан. Пестрые рассказы.
Amm.Marc. = Ammiani Marcellini Res Gestae = Аммиан Марцеллин. Римская
история.
Арр. Syr. = Appiani Syrica = Аппиан. Сирийские дела.
Arr. Anab. = Flavii Arriani Anabasis Alexandri = Флавий Арриан. Поход Александра
вглубь материка.
Arr. Diad. = Flavii Arriani Historia diadochorum = Флавий Арриан. История
преемников.
Athen. = Athenaei Naucratitae Deipnosophistae = Афиней Навкратиец. Пир
мудрствующих.
Athen. Mech. = Athenaei Mechanici de machinae = Афиней Механик. О машинах.
Chr. Diad. = Diadochi Chronicle (British Museum BCHP3), translated be Bert van der
Spek = Клинописная летопись преемников Александра (таблица ВСНРЗ из Британского
музея). Перевод Б. ван дер Спека.
Curt. = Quinti Curtii Rufi Historia Alexandri Magni = Квинт Курций Руф. История
Александра Великого.
Diod. = Diodori Siculi Bibliothece historica = Диодор Сицилиец. Историческая
библиотека.
Diog. Laert. = Diogeni Laertii de clarorum philosophorum vitis = Диоген Лаэрций. О
жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.
Eus. = Eusebii Caesariensis Chronicon = Евсевий Кесарийский. Летопись.
Front. = Iuli Frontini Strategematon = Юлий Фронтин. Военные приемы.
Ioann. Mai. = Ioannis Malalae Chronographia = Иоанн Малала. Хронография.
lust. = Marci Iuniani Iustini Epitoma Historiarum Philippicarum Pompei Trogi = Марк
Юниан Юстин. Сокращение "Историй Филиппа" Помпея Трога.
Liv. = Titi Livii ab Urbe condita = Тит Ливий. История от основания Города.
Marm.Par. = Marmor Parium (Jacoby II №239) = Парийский мрамор.
Memn. = Memnoni de Heracleia = Мемнон. О Гераклее.
OGIS = W. Dittenbergeri Orientis Grecae inscriptiones selectae. Lipsiae; 1903-1905 = В.
Диттенбергер. Избранные надписи греческого Востока. Лейпциг, 1903-1905.
Paus. = Pausanias Descriptio Helladis = Павсаний. Описание Эллады.
Plin. Hist. Nat. = Cai Caecili Plini Secundi Maiori Historia Naturalis = Гай Цецилий
Плиний Секунд Старший. Естественная история.
Phot. = Photii Patriarchi Bibliotheca = Фотий. Книжное собрание.
Plut. Dem. = Plutarchi Chaeronensis Vita Demetrii = Пултарх Херонеец. Жизнь
Деметрия.
Plut. Eum. = Plutarchi Chaeronensis Vita Eumenis = Плутарх Херонеец. Жизнь
Эвмена.
Plut. Pyrrh. = Plutarchi Chaeronensis Vita Pyrrhi = Плутарх Херонеец. Жизнь Пирра.
Plut. Reg. = Plutarchi Chaeronensis Scripta Moralia. Apophthegmata regum et
imperatorum = Плутарх Херонеец. Нравоучительные сочинения. Изречения царей и
полководцев.
Pol. = Polyaeni Strategematon = Полиэн. Военные приемы.
Polyb. = Polybii Megalopolitae Historia Universa = Полибий Мегалополит. Всеобщая
история.
Thuc. = Thucididi Atheniensi Historia = Фукидид Афинянин. История.
Strabo = Straboni Geographica = Страбон. Землеописание.
24
Xen. Anab. = Xenophonti Anabasis = Ксенофонт. Поход вглубь материка.
Connolly = Peter Connolly. Greece and Rome at War. London, Greenhill Books, 1998. =
П. Конноли. Греция и Рим на войне. Лондон, Гринхилл Букс, 1998.
25
• • •
ВСЕ, ЧТО НИ ПОЖЕЛАЕТ
ЦАРЬ ДЕМЕТРИЙ...
Историко-литературная композиция
"Афинский народ постановляет: все, что ни пожелает царь Деметрий, да
будет благочестиво в глазах богов и справедливо в глазах людей"
26
... друзья спросили Александра, кому он оставляет
царство? Он ответил: "Лучшему". Другие
рассказывают, что к этому слову он прибавил еще:
"Великое будет поминальное состязание над моей
могилой "
Арриан
(Poiyb. vili, і2) Несомненно ведь, что они собственными трудами и подвигами создали
из ничтожного царства славнейшую и обширнейшую македонскую державу. Не говоря о
том, что совершено в царствование Филиппа, доблестные деяния этих людей и после его
смерти в царствование Александра прославляются всеми единодушно. Правда, большая
доля славы должна принадлежать верховному вождю македонян Александру, как бы
молод он ни был, однако не менее велики заслуги его соратников и друзей. Эти последние
побеждали врагов во многих знаменитых сражениях, переносили необычайные
многочисленные труды, опасности и лишения. Обладая огромными богатствами,
располагая всеми средствами к удовлетворению прихотей, они, тем не менее, сохранили
вполне телесную крепость и по своим душевным свойствам не позволили себе ни
малейшего беззакония или подлости. Говоря вообще, все они, как при жизни Филиппа, так
и после него, в сообществе Александра обнаружили поистине царственное благородство,
самообладание и отвагу... Да и по смерти Александра, когда они оспаривали друг у друга
обширнейшие части земли, они приобрели себе славу, которая перешла к потомству...
Рисунок 1. Александр. Тетрадрахма Кизика.
(iust..xiii.i) - He напрасно друзья Александра примерялись к царской власти. Ибо были
они столь доблестны и такое внушали к себе почтение, что каждого из них можно было
иметь за царя; все они были так красивы и статны, столько в них было силы и ума, что
тот, кто их не знал, мог подумать, будто здесь собран лучший цвет не одного народа, а
всего мира. И никогда до того времени Македония, да и никакой другой народ не
производили подобного соцветия столь славных мужей...
Никогда и нигде не нашлось бы равных им, если бы они не вступили в борьбу друг
с другом, и Македония имела бы многих Александров вместо одного, если бы судьба не
побудила их к соперничеству в доблести на их общую погибель.
27
В ТЕНИ АЛЕКСАНДРОВА ЕРОБА
Юноше родом из Пеллы не хватит и круга земного,
Он, несчастливый, бурлит в этих тесных пределах вселенной,
Словно бы заперт на скалах гиарских илъ малом Серифе.
Только когда он войдет в кирпичные стены столицы,
Хватит и гроба ему.
Ювенал
(Piut.Aiex. lxxvi) На двадцать восьмой день [месяца даисия] к вечеру Александр
скончался.
(Marm.Par., fr.B.8) От смерти Александра и того, как Птолемей овладел Египтом, 60 лет1,
когда Еегесий был архонтом в Афинах.
(Arr.Anab. ѵіі.28) Александр умер в сто четырнадцатую олимпиаду при афинском
архонте Еегесии1 2 3. Жил он тридцать два года и одиннадцать 1 месяцев, как говорит
Аристобул, царствовал же двенадцать лет и восемь месяцев.
Был он очень красив, очень деятелен, стремителен и ловок; по характеру своему
очень мужественен и честолюбив; великий любитель опасности и усерднейший
почитатель богов.
Рисунок 2. Александр. Портрет из Вергины.
Плотскими усладами он почти пренебрегал, что же касается душевных, то желание
похвалы было у него ненасытное. Он обладал исключительной способностью в
обстоятельствах темных увидеть то, что нужно; с редкой удачливостью заключал по
1 В хронике на «Парижском Мраморе» указывается число лет, прошедших от событіи до 264/263 г. до н.э.
2 Смерть Александра произошла 10 июня 323 г. до н.э. (юлианского).
3 В оригинале "восемь" - вероятно описка. По данным Плутарха [АІех.ІІГ] Александр родился 6 числа месяца лоя
28
имеющимся данным, какой исход вероятен, прекрасно знал, как построить, вооружить и
снабдить всем необходимым войско. Как никто умел он поднять дух у воинов,
обнадежить их, уничтожить страх перед опасностью собственным бесстрашием. С
решимостью непоколебимой действовал он в тех случаях, когда действовать приходилось
на глазах у всех; ему не было равного в умении обойти врага и предупредить его действия
раньше, чем мог возникнуть страх перед ним. Он нерушимо соблюдал договоры и
соглашения; его невозможно было провести или обмануть. На деньги для собственных
удовольствий был он очень скуп; щедрой рукой сыпал благодеяния.
(Сип. х.5) Сначала весь царский дворец огласился плачем, жалобами и причитаниями,
а потом все словно застыло в каком-то оцепенении: печаль привела к размышлениям о
будущем. Знатные юноши, его обычные телохранители, не могли снести всей глубины
своего горя и оставаться в пределах дворца: они бродили как безумные по всему городу и
наполняли его своим горем и печалью, не прекращая жалоб, какие горе подсказывает в
подобном случае. Итак, македоняне, стоявшие вне дворца, смешались с варварами, и в
общем горе нельзя было отличить победителей от побежденных...
...Их застала ночь и еще более увеличила их тревогу. Воины бодрствовали, не
снимая оружия, вавилоняне — кто со стены, кто с крыши — всматривались вперед, чтобы
лучше разглядеть. Никто не решался развести огонь. И так, как зрение было уже
бесполезно, они прислушивались к голосам и шорохам, и в страхе, чаще в напрасном,
метались по темным тропам, наталкиваясь друг на друга, подозревая что-то и пугаясь.
Персы, обрезав по своему обычаю волосы, в траурной одежде вместе с женами и детьми
оплакивали его не как завоевателя и недавнего врага, но как законнейшего царя своего
народа...
Рисунок 3. Клинописная запись о смерти Александра.
(Curt. х,б) Между тем в Вавилоне... телохранители царя созвали во дворец ближайших
его друзей. За ними последовала толпа воинов, желавших узнать, к кому перейдет власть
Александра...
Пердикка, поставив на виду у всех царское кресло, на котором находились
диадема, одежда и оружие Александра, положил на то же кресло перстень [с печатью],
переданный ему царем накануне, при виде этих предметов у всех вновь потекли слезы от
горя. Пердикка стал говорить так: "...Шестой уже месяц Роксана беременна, будем ждать
рождения сына, чтобы, когда он вырастет, ему с помощью богов принадлежало царство.
Теперь же вы решайте, кем оно будет управляться".
29
(Curt. x,7) Затем выступил Неарх. "... Ожидать еще не родившегося царя [- говорил он
—] и обходить уже живущих не соответствует ни духу македонян, ни положению вещей.
Есть у царя сын от Барсины [Геракл], ему и следует передать диадему". Никто не одобрил
его речи.
(lust.,хш,2)-• Птолемей...[высказался за то, что] лучше выбрать царя из тех, кто
благодаря своим высоким достоинствам стоял ближе всего к царю, кто правит областями,
кому поручено ведение войн...
Победило мнение Пердикки, и к нему присоединились все остальные. Итак, было
решено ждать родов Роксаны и, если родится мальчик, дать ему в опекуны Леонната,
Пердикку, Кратера и Антипатра; немедленно все дали клятву повиноваться этим
опекунам.
(Curt. х.7)... Питон... объявляет опекунами будущего сына Роксаны Пердикку и
Леонната, рожденных от царской крови. Кроме того, поручает Кратеру и Антипатру
управлять делами в Европе. После этого от каждого была принята присяга признавать
власть сына Александра.
(iust.,xiii,3) Между тем как всадники присоединились к этому решению, пехотинцы
вознегодовали, что им не предложили участвовать в совещании; они провозглашают
царем Арридея, выбирают ему из своей среды телохранителей и приказывают ему
именоваться по отцу Филиппом...
(Curt, х.7)-- Кто-то из самых низов, неизвестный большинству македонцев, сказал:
"Зачем прибегать к оружию и междоусобной войне, когда у вас есть царь, которого вы
ищете? Вы обходите Арридея, рожденного Филиппом, брата Александра...; он участник
священных церемоний и единственный теперь наследник... Если вы ищете подобного
Александру, вы такого никогда не найдете; если близкого ему, то таков один он". Все
упорными криками... требуют, чтобы позвали Арридея..., воины приветствовали его,
называя царем Филиппом...
(Piut.Aiex. Lxxvii) Арридей, сын Филиппа от публичной женщины Филинны, был
слабоумен из-за телесного недуга.
(iust. хш?)...его мать была простая публичная женщина из Лариссы...
Рисунок 4. Филипп Арридей. Неаполь.
(iust. хш,з) Когда об этом сообщили всадникам, они послали к пехотинцам, чтобы их
успокоить, двух командиров — Мелеагра и Аттала. Они же, стремясь усилить свое
влияние путем лести рядовой солдатне, не выполнили поручения и присоединились к
пехотинцам. Мятеж тотчас же разросся, как только приобрел главарей...
зо
(Curt. x,7>--Пердикка из предосторожности приказывает запереть помещение, где
лежало тело Александра. С ним было шестьсот выдающихся мужеством воинов,
присоединился к нему также Птолемей и царское подразделение юношей. Однако запоры
были без труда сломаны тысячной толпой вооруженных. Ворвался и царь, окруженный
гурьбой служителей во главе с Мелеагром. Возмущенный Пердикка отзывает в сторону
желающих охранять тело Александра, но насильно ворвавшиеся мечут в него копья.
Многие были ранены, когда вельможи, сняв шлемы, чтобы их легче было признать,
начали просить бывших с Пердиккой не начинать распри, а уступить царю и
большинству. Пердикка первый сложил оружие, остальные сделали то же. Затем, ввиду
того, что Мелеагр убеждал их не отходить от тела Александра, они, предполагая, что
готовится засада, вышли из дворца с другой стороны и бежали к Евфрату. Конница,
состоящая из знатнейших юношей, следовала сомкнутым строем за Пердиккой и
Леоннатом; думали выйти из города и расположиться в поле. Но Пердикка, не надеясь на
то, что за ним пойдет пехота, решил остаться в городе...
(Curt, х.8) -- Пердикка, не надеясь на то, что за ним пойдет пехота, решил остаться в
городе...
(Tnst ѵііі у,...Аттал подсылает убийц к Пердикке. [Однако] убийцы не осмелились на
него напасть...
(Curt, х.8)--Мелеагр... послал от имени царя людей вызвать Пердикку. Им же было
поручено убить его, если он не согласится прийти. Пердикка, когда ему сообщили о
приходе царских приспешников, занял порог своего дома всего с шестнадцатью
молодцами; он обрушился на пришедших с порицаниями, назвал рабами Мелеагра и так
поразил их твердостью своего духа и выражения лица, что те без памяти пустились в
бегство. Пердикка же велел своим людям сесть на коней и с немногими друзьями ушел к
Леоннату, чтобы в случае нового нападения выставить более крепкую защиту.
... всадники во главе с Пердиккой, заняв все поля вокруг Вавилона, задержали хлеб,
который везли в город. Поэтому сначала стал чувствоваться недостаток продовольствия, а
потом и голод, и находившиеся в городе требовали, чтобы с Пердиккой либо помирились,
либо выступили против него с оружием...
(Piut.Eum. ni).-когда другие полководцы ушли из Вавилона, Эвмен остался в городе,
успокоил многих пехотинцев и склонил их к примирению...
Рисунок 5. Пердикка. «Саркофаг Александра», Стамбул.
31
(Curt. x,8) [Филипп Арридей] отправляет... послов с просьбой, чтобы двое вождей
[Пердикка и Леоннат] приняли к себе третьим Мелеагра, на что без труда было дано
согласие... Навстречу Мелеагру, выступившему с фалангой, вышел Пердикка во главе...
конницы. Оба отряда молчаливо приветствовали друг друга и соединились...
(Phot.,92, 2-3) Стычка разгорелась между пехотой и конницей. Вождями и самыми
влиятельными командирами последней были Пердикка, сын Оронта, Леоннат, сын Антея,
Птолемей, сын Лага, Лисимах, сын Агафокла, Аристон, сын Писея, Питон, сын Кратева,
Селевк, сын Антиоха, и Эвмен из Кардии. Мелеагр был во главе пехотинцев. Переговоры
происходили между ними, и, в конце концов было достигнуто согласие между
пехотинцами, которые уже выбрали царя, и конницей, что Антипатр должен быть
командующим силами в Европе, что Кратер будет затем опекать царстование Арридея,
что Пердикка будет тысяченачальником над войсками, находившимися некогда под
командованием Гефестиона, что было равнозначно доверить ему попечение над всей
державой, и что Мелеагр будет его заместителем.
(iust.,хш,4)- • • во главе Греции и Македонии был поставлен Антипатр; управление
царской казной предоставляется Кратеру, заботы о лагерях, войске и царях поручаются
Мелеагру и Пердикке...
Пердикка выстраивает в поле войско в полном вооружении, он обходит [его] и,
вызвав с общего согласия из разных подразделений наиболее беспокойных, тайно
приказывает их казнить.
(Phot.,92,4) Пердикка под предлогом смотра войска схватил зачинщиков беспорядков
и приговорил их к смерти в приутствии Арридея, как если бы тот приказал это. Это
вселило ужас в остальных, и Мелеагр был вскре убит. После этого Пердикка стал
предметом всеобщих подозрений, и сам подозревал каждого.
(Curt.,х,9) Мелеагр поздно понял хитрость Пердикки, но так как лично над ним не
было совершено насилие, спокойно оставался на своем месте в строю. Но вскоре он
отчаялся в спасении и укрылся в храм. Но даже святость места его не спасла, и он был
убит.
(iust.,xiii,4)- -возвратившись, он [Пердикка] делит между главными полководцами
управление сатрапиями с тем, чтобы удалить своих главных соперников и чтобы они в то
же время считали этот дар благодеянием с его стороны. Египет с частью Африки и Аравии
первым получил Птолемей..., В помощники для управления сатрапией ему дают
Клеомена, построившего Александрию. Соседнюю... Сирию получает Лаомедонт из
Митилены, Киликию — Филота, иллириец Питон становится во главе Великой Мидии,
Атропат, тесть Пердикки, во главе Малой Мидии, Кену предназначается Сузиана, а
Великая Фригия Антигону, сыну Филиппа. Ликию и Памфилию получает по жребию
Неарх, Карию — Асандр, Лидию — Менандр. Леоннату достается Малая Фригия, Фракия
и области у Понта — Лисимаху, Каппадокия с Пафлагонией — Эвмену. Верховным
начальником над лагерями становится Селевк, сын Антиоха, во главе царских
телохранителей ставят Кассандра, сына Антипатра. Во главе Бактрианы и индийских
областей были оставлены прежние наместники... Аминта получает по жребию бактрианов,
солиец Стасанор — согдианов, парфян — Филипп, гирканов — Фратаферн, карманов —
Тлеполем, персов — Певкест, вавилонян — Архонт из Пеллы, Месопотамию —
Аркесилай.
(Diod.,xvin,2)' • • После того как Пердикка взял на себя верховное командование и
собрал совет с начальствующими людьми, он отдал Египет Птолемею, сыну Лага, Сирию
— Лаомедонту из Митилены, Киликию — Филоте и Мидию — Питону. Эвмену он дал
Пафлагонию и Каппадокию и все страны, соседствующие с этими, которые Александр не
завоевал, будучи отвлечен от этого срочностью дел, когда он завершал войну с Дарием;
Антигону он дал Памфилию, Ликию и то, что называют Великой Фригией; тогда как
Асандру — Карию, Менандру — Лидию, и Леоннату — Геллеспонтскую Фригию... В
32
Европе Фракия и соседние племена у Понтийского моря были отданы Лисимаху, а
Македония и прилегающие народы переданы Антипатру. Пердикка, однако, решил не
трогать оставшихся в Азии сатрапов, но позволил им сотаться с теми же правителями:
таким же образом он определил, что Таксил и Пор будут хозяевами своих царств, как
установил сам Александр. Питону он дал сатрапию возле Таксила и других царей, а
сатрапию, которая лежит вдоль Кавказа называему Паропамисады он поручил бактрийцу
Оксиарту, на чьей дочери Роксане Александр был женат. Он дал Арахосию и Кедросию
Сибиртию, Арию и Дрангину — Стасанору из Сол, Бактриану и Согдиану — Филиппу,
Парфию и Гирканию — Фратаферну, Персию — Певкесту, Карманию — Тлеполему,
[Малую] Мидию — Атропату, Вавилонию — Архонту и Месопотамию Аркесилаю. Он
поставил Селевка командовать конницей друзей, на высочайшую должность, ибо
Гефестион сначала командовал ими, после него Пердикка, и третьим вышеназванный
Селевк. Перенос тела умершего царя и подготовку колесницы, которая должна была
перевезти тело к Амону они поручили Арридею.
33
Рисунок 6. Держава Александра в 323 г. до н.э.
34
(App.syr.57) [Селевк]... после смерти Александра становится командиром конницы
друзей, которой при жизни Александра командовал Гефестион, а после Гефестиона
Пердикка.
(Piut.Aiex. кххѵп) - пока военачальники спорили и ссорились, тело [Александра] лежало
неубранным...
(Сип. х,ю) Шел...седьмой день1, как тело царя лежало на катафалке, а мысли всех
были отвлечены от погребальных забот разрешением вопросов устройства государства.
(Plut.Eum.,111,3-10) После того, как произошли эти беспорядки, и полководцы
собрались на совет, чтобы делить меж собою сатрапии и начальствующие должности,
Эвмен получил Каппадокию, Пафлагонию и земли вдоль Понта Эвксинского до
Трапезунта — тогда это еще не было владениями македонян и там царствовал Ариарат.
Было решено, что Леоннат и Антигон с большим войском водворят туда Эвмена. Но
Антигон, уже ликуя по поводу власти и мысленно презирая всех, не подчинился
решениям Пердикки. Но Леоннат прошел из верхних областей вниз во Фригию и
пообещал предпринять поход для Эвмена. Сразу же после этого Гекатей, тиран Кардии,
обратился к Леоннату и попросил его поспешить на помощь Антипатру и македонянам,
осажденным в Ламии. Леоннат склонился к тому, чтобы пойти, позвал Эвмена и
попытался примирить его с Гекатеем. Они долго подозревали друг друга из-за семейной
вражды по политическим причинам, вследствие чего Эвмен когда-то обвинил Гекатея в
установлении тирании в Кардии и упросил Алексадра восстановить свободу для ее
народа. Теперь он пожелал быть избавленным от участия в греческом походе, утверждая,
что боится, как бы Антипатр, давно ненавидящий его, чтобы удовлетворить себя, равно
как и Гекатея, не предпринял бы какого-нибудь покушения на его жизнь. На это Леоннат,
полностью доверяя ему, раскрыл перед ним всю свою душу. Он сказал ему, что помощь
Антипатру — это только повод, и что он задумал, как только высадится в Греции, заявить
свои притязания на Македонию. Одновременно он показал ему письма Клеопатры, в
которых она приглашала его в Пеллу и обещала отдать ему свою руку.
То ли Эвмен действительно боялся Антипатра, то ли он считал безнадежной
службу Леоннату, отличавшемуся крайне упрямым нравом и следовавшему за всяким
порывом обостренного честолюбия, он ночью ушел от него со всей своей свитой,
состоявшей из трехсот всадников и двухсот хорошо вооруженных слуг, и всей своей
казной, насчитывавшей пять тысяч талантов. С ними он бежал к Пердикке, и так как он
посвятил этого полководца в замыслы Леонната, то сразу же оказался в милости и стал
участвовать в его совете.
(iust,хш,6)...Пердикка начал войну с царем Каппадокии Ариаратом безо всякого
повода к тому со стороны последнего. Хотя в сражении он оказался победителем, однако
эта война не принесла ему ничего, кроме ран и опасностей...
(Diod.,хѵш,іб) Пердикка, взяв с собой царя Филиппа и царское войско, совершил
поход против Ариарата, правителя Каппадокии. На его отказ подчиниться македонянам
Александр не обратил внимания вследствие борьбы с Дарием и ее опасностей, и он
наслаждался весьма долгой отсрочкой в качестве царя Каппадокии. Вследствие этого он
накопил большие суммы денег из доходов и собрал большую армию из местных войск и
наемников. Он был, таким образом, готов принять вызов Пердикки для защиты своего
царства с тридцатью тысячами пехотинцев и пятнадцатью тысячами всадников. Пердикка
вступил с ним в сражение и, победив его в бою, убил его людей в числе четырех тысяч и
более пяти тысяч взял в плен, среди них самого Ариарата. Тогда царя и всех его
родственников Пердикка предал пыткам и посадил на кол, но завоеванному народу
предоставил неприкосновенность и, приведя в порядок дела Каппадокии, отдал сатрапию
Эвмену из Кардии, кому она была первоначально назначена.
1 Согласно Элиану (Ае1.ХІІ,64) тело Александра оставалось непогребенным в течение тридцати дней
35
(Phot.,92,26) Тем временем, Эвмен доставил дары от Пердикки Клеопатре в Сарды, так
как Пердикка решил развестись с Никеей и жениться на Клеопатре. Когда это стало
известно Антигону от Менандра, правителя Лидии, он сообщил это Антипатру и Кратеру,
которые были более чем когда-либо решимы начать войну с Пердиккой. Антипатр и
Кратер, выступив из Херсонеса, пересекли Геллеспонт, отправив предварительно
посланцев, чтобы ввести в заблуждение тех, кто охранял пролив.
(Diod.,хѵш,23) ••• Туда прибыли две женщины, чтобы выйти замуж за Пердикку,
Никея, дочь Антипатра, чьей руки домогался сам Пердикка, и Клеопатра, являвшаяся
родной сестрой Александра, дочь Филиппа, сына Аминты. Пердикка сначала замышлял
действовать в согласии с Антипатром, и по этой причине торопил свое сватовство, пока
его положение еще прочно не утвердилось, но когда он получил распоряжение над
царскими войсками и опеку над царями, он поменял свои расчеты. И так как он уже
приблизился к царскому достоинству, он стал склоняться к женитьбе на Клеопатре,
полагая, что сможет использовать ее для того, чтобы убедить македонян помочь ему в
достижении верховной власти. Но, не желая обнаруживать свои намерения, он на время
вступил в брак с Никеей, с тем, чтобы не иметь Антипатра враждебным своим
намерениям. В то время, однако, Антигон постиг его замыслы, и так как Антигон был
другом Антипатра и, самое главное, деятельнейшим из полководцев, Пердикка решил
убрать его с пути. Выдвигая клеветнические и несправедливые обвинения против него, он
ясно обнаружил свое стремление его погубить. Антигон, однако, выдающийся остротой
ума и отвагой, для вида говорил, что хочет защититься от этих обвинений, но тайно
подготовил бегство и с близкими друзьями и сыном Деметрием неожиданно погрузился
ночью на афинские корабли. Переправившись в Европу, он направился присоединить свои
силы к Антипатру.
(Phot.,92,20-24) Пердикка, интригуя против Антигона, вызвал того на суд, но Антигон,
осведомленный о заговоре, отказался явиться. Это привело к вражде между ними. В то же
время Полла и Архий пришли к Пердикке из Македонии, сопровождая Никею, дочь
Антипатра, с предложениями о браке. Олимпиада, мать Александра Великого, также
послала к нему, предлагая ему руку своей дочери Клеопатры. Эвмен из Кардии держал
сторону Клеопатры, но его [Пердикки] брат Алкета убедил его принять Никею. Краткое
время спустя Кинана была приговорена к смерти Пердиккой и его братом Анкетой. Эта
Кинана была дочерью Филиппа, отца Александра, ее матерью была Эвридика, жена
Аминты, которого Александр предал смерти перед самой отправкой в Азию. Этот Аминта
был сыном Пердикки, брата Филиппа, так что приходился Александру двоюродным
братом. Кинана отправила свою дочь Адею (впоследствии названную Эвридикой) в Азию
и предложила ее руку Арридею 1 . Вследствие этого состоялся брак, разрешенный
Пердиккой с тем, чтобы успокоить возраставшее негодование воинов, которое возбудила
смерть Кинаны. Антигон, тем временем, бежал к Антипатру и Кратеру в Македонию,
сообщил им об интригах Пердикки против него, заявив, что они были направлены равным
образом против всех. Он также описал смерть Кинаны в столь преувеличенных
выражениях, что убедил их объявить войну Пердикке.
(Diod.,хѵш,25,з) • • • Антигон, бежавший из Азии, присоединился к Антипатру и
рассказал ему обо всем заговоре Пердикки, и что Пердикка, после того, как женится на
Клеопатре, тут же явится со своим войском в Македонию как царь и лишит Антипатра
верховного командования. Кратер и Антипатр, ошеломленные неожиданными новостями,
собрали совет со своими военачальниками. После того, как положение было представлено
на обсуждение, было единодушно решено заключить мир с этолийцами на любых
условиях, со всей поспешностью переправить войска в Азию, поручить командование в
Азии Кратеру, а в Европе — Антипатру, а также послать посольство к Птолемею, чтобы
обсудить совместные действия, так как он был совершенно враждебен Пердикке, но
1 Имеется в виду царь Филипп Арридей
36
дружественен им, и наравне с ними был целью заговора. Поэтому они тут же заключили
мир с этолийцами, твердо решив завоевать их позже и выселить всех — мужчин, женщин
и детей — в самую отдаленную пустыню Азии...
Пердикка, собрав друзей и военачальников, предложил им на рассмотрение вопрос,
лучше ли будет выступить против Македонии или сперва начать войну с Птолемеем.
Когда все предпочли сначала нанести поражение Птолемею, чтобы ничто не могло бы
послужить препятствием для похода в Македонию, он выслал Эвмена со значительным
войском, приказав ему охранять район Геллеспонта и предотвратить переправу, а сам,
выведя войско из Писидии, последовал в Египет.
(lust,хш,б. 8-13). ■ ■ начинается война между Антигоном и Пердиккой. Антигону
помогали Кратер и Антипатр, которые, заключив мир с афинянами, поставили во главе
Греции и Македонии Полиперхонта. Пердикка, вызвав в Каппадокию царей Арридея и
Александра, сына Александра Великого, которые были под его опекой, созывает военный
совет. Некоторым казалось, что лучше всего перенести войну в Македонию, исток и
голову державы... Но было решено начать войну с Египта, чтобы, когда они направятся в
Македонию, Птолемей не занял бы Азии.
(Diod.,xviii,29) Пердикка, с подозрением смотря на возрастание сил Птолемея,
решил, что сам он и цари выступят в поход против Египта с большинством войска, а
Эвмена он послал к Геллеспонту, чтобы предотвратить переправу Антипатра и Кратера в
Азию, дав ему достаточную армию. Он также послал к нему многих известных
полководцев, из которых самыми замечательными были его брат Алкета и Неоптолем, и
он приказал им подчиняться Эвмену во всем из-за его полководческих умений и его
твердой верности. Эвмен с приданными ему силами подошел к Геллеспонту и там, уже
приготовив большой конный отряд из собственной сатрапии, он выстроил свое войско...
Рисунок 7. Птолемей, сын Лага. Бронзовый бюст.
(lust,хш,6,м-16) Эвмену, кроме полученных им ранее областей, были дополнительно
даны Памфилия, Кария, Ликия и Фригия. Здесь ему было приказано ожидать Кратера и
Антипатра. В помощники Эвмену были даны брат Пердикки Алкет и Неоптолем с их
войсками. Клиту поручают начальство над флотом. Киликию отнимают у Филоты и
отдают Филоксену; сам Пердикка с огромным войском движется на Египет.
(Marm.Par.,fr.B,ii) От того, как Антигон переправился в Азию, а Александр был
похоронен в Мемфисе, и Пердикка умер после того, как прошел в Египет, и Кратер, а
37
также Аристотель софист, в возрасте 60 лет1, 57 лет, когда Архипп был архонтом в
Афинах1 2, и Птолемей посетил Кирену.
(Diodxvni,26-28) Арридей закончил приготовления к похоронам Александра.
Во-первых, они приготовили гроб соответствующего размера для тела, сделанный
из чеканного золота, и пространство возле тела наполнили пряностями, так, чтобы они
сделали тело благоуханным и нетленным. Над ящиком было помещено золотое покрытие,
показывавшее его с точностью, и закреплено на нем верхним ободом. Над этим была
положена великолепная пурпурная мантия, расшитая золотом, а возле нее помещено
оружие покойного, с тем замыслом, чтобы в целом это было в соответствии с его
достоинствами. Затем они поставили это на крытую повозку, предназначенную везти его.
Над повозкой был возведен золотой балдахин, восьми локтей в ширину и двенадцати в
длину, покрытый заходящими одна за другую чешуями, усыпанными драгоценными
камнями. Под кровлей вдоль всей работы шел прямоугольный золотой карниз, на котором
выступали головы козлов в высоком рельефе. Золотые кольца в две пяди шириной были
подвешены к ним, а через кольца были продеты праздничные гирлянды, изящно
украшенные яркими красками всех сортов. На концах, где были переплетены кисти,
подвесили большие колокола, так что всякий приближающийся слышал их звук с
большого расстояния. На каждом углу балдахина с каждой стороны была золотая фигура
Победы, держащая трофей. Колоннада, которая поддерживала балдахин, была золотая с
ионическими капителями. Внутри колоннады была золотая сеть, сплетенная из канатов
толщиной в палец, которые поддерживали четыре длинных расписных панели, чьи концы
соединялись, каждая равна по длине стороне колоннады.
Рисунок 8. Александр. Британский музей, Лондон.
На первой из этих панелей была колесница, украшенная рельефами, и в ней сидел
Александр, держа в своих руках воистину великолепный скипетр. Вокруг царя были
группы вооруженных спутников, одни из македонян, а другие из персидских
телохранителей, и вооруженные воины перед ними. Вторая панель показывала слонов,
построенных для войны, которых сопровождали телохранители. Они несли индийских
погонщиков прямо на македонян в своем полном обычном вооружении. Третья панель
показывала конные отряды в боевом строю, и четвертая — корабли, приготовленные к
морскому бою. Возле входа во внутреннее помещение были золотые львы с глазами,
1 На самом деле Аристотель скончался в 322 г. до н.э. в возрасте 62 лет
2 Архипп (I) был афинским архонтом с лета 321 по лето 320 г. до н.э.
38
обращенными к входящему. Там был и золотой аканф, тянувшийся мало-помалу вокруг
каждой колонны снизу к капители. Над сооружением посреди навершия под открытым
небом был пурпурный стяг, на котором помещено изображение золотого оливкового
венка большого размера, и когда Солнце освещало его своими лучами, он испускал такой
блеск и дрожащие всполохи, что издали казался похожим на вспышку молнии.
Корпус повозки под крытым сооружением имел две оси, на которых обращались
четыре персидских колеса, чьи ступицы и спицы были позолочены, но части, касавшиеся
земли — сделаны из железа. Выступающие части осей были сделаны из золота в форме
львиных голов, каждая держала в зубах копье. Посреди своей длины оси имели
устройство, хитроумно прикрепленное к середине сооружения таким образом, что,
благодаря нему, погребальное сооружение могло оставаться непотревоженным от тряски
на неровных местах. Там было четыре оглобли, и к каждой из них прикреплены четыре
упряжи для четырех мулов, запряженных в каждую упряжь, так что всего там было
шестдесят четыре мула, отобранных за их силу и размер. Каждый из них был украшен
позолоченной короной, у каждого было по золотому колокольчику, свисающему с обеих
сторон головы, а на их шеях были ожерелья, усыпанные драгоценными камнями.
Таким образом, повозка была построена и украшена, и оказалась еще более
великолепной, когда ее видели, чем когда ее описывали. Из-за ее широко
распространившейся славы собиралось много зрителей, ибо из каждого города, который
она проезжала, весь народ выходил ей навстречу, а потом сопровождал ее дальше, не
удовлетворяясь удовольствием увидеть ее. В соответствии с ее великолепием ее
сопровождала толпа дорожных рабочих и механиков, а также воинов, посланных
сопровождать ее.
Когда Арридей потратил около двух лет, чтобы подготовить эту работу, он перенес
тело царя из Вавилона в Египет. Птолемей, однако, воздавая почести Александру,
отправился встретить его как можно дальше в Сирию, и, приняв тело, полагал его
заслуживающим большего уважения.
(Phot.,92, 25) Арридей, который удерживал тело Александра у себя, вопреки желанию
Пердикки забрал его из Вавилона, отправившись через Дамаск к Птолемею, сыну Лага, в
Египет, и хотя его путешествию все время препятствовал Полемон, друг Пердикки, тем не
менее, ему удалось довести до конца свое намерение.
(Diod.хѵш,28)- • • Птолемей, однако, воздавая почести Александру, вышел встретить его
вместе с войском как можно дальше в Сирию и, приняв тело, счел его достойным
большего уважения.
(Paus.i,6,3)...македонян, назначенных перевезти тело Александра в Эги,... [Птолемей]
убедил передать тело ему...
(Аеі. хп,64) Птолемею удалось следующим образом избавиться от преследования: он
сделал куклу, похожую на Александра, ее, убранную царскими одеждами и дорогими
погребальными покровами, Птолемей на украшенных серебром носилках поместил на
одну из персидских повозок; тело же Александра по его приказу провезли вперед безо
всякой пышности глухими неезженными дорогами. Пердикка захватил мнимый траурный
поезд, считая, что добился цели, и таким образом потерял время...
(Paus.і,б,з)-•• он [Птолемей] похоронил его [Александра] по македонскому обряду в
Мемфисе1...
(Diod.,хѵш,28,4) Он решил не посылать его к Амону, но похоронить в городе, который
основал сам Александр, и которому не хватало малого, чтобы стать
наипрославленнейшим городом обитаемого мира. Там он приготовил участок, достойный
славы Александра по размеру и постройкам. Похоронив его и почтив его
жертвоприношениями, какие совершались полубогам, и великолепными играми он
получил справедливое воздаяние не только от людей, но также от богов.
1 Птолемей II перезахоронил его в Александрии Египетской [Paus.1,7,1]
39
(An-. Diad.,i)' • • Арридей перешел к Птолемею, и увез тело Александра в Египет,
[преследуемый] товарищами Аттала и Полемона, [при приближении Птолемея последние]
отступили ... и вернулись к Пердикке. Тот задумал совершить поход на Египет с целью
лишения Птолемея власти а также возвращения тела Александра. Когда он пришел с
таким намерением со своей армией в Киликию, то, зная, что Филота, сатрап страны, был
другом Кратера, он лишил Филоту его должности и поставил Филоксена, ничем не
примечательного македонянина, на его место.
(Ап-. Diad.,3-6) Отправив в Вавилон ... Докима с самыми видными македонянами, он
[Пердикка] назначил его сатрапом Вавилонии, и поставил Архонта, предыдущего
правителя, на должность сборщика податей... Доким пришел в Вавилон и, не обращая
внимания на то, что часть вавилонян в стране все еще сопротивлялась..., поспешил и
встретился лицом к лицу с Архонтом. Многие местности, которые сопротивлялись и до
того времени были самостоятельны, были подчинены. И случилось, что Архонт был ранен
в стычке и умер через недолгое время после своего ранения. Тогда появился Доким и был
принят как сатрап вавилонянами, и выполнил поручения Пердикки.
Тем временем Пердикка узнал, что цари Кипра, Никокреонт из Саламина и
подчиненные ему Пасикрат из Сол и Никокл из Пафоса, а также Андрокл из Амата,
заключили союз с Птолемеем. Они собрали почти две сотни кораблей и осадили город
Мариум и его правителя. Пердикка собрал триеры из Финикии для похода из Киликии под
Мариум, и подготовил много торговых судов. Он посадил около 800 наемников на
корабли, и около 500 конников. Он назначил Сосигена из Родоса флотоводцем, Медия из
Фессалии начальником наемников, Аминту — командиром конницы, а Аристона,
телохранителя Александра — командующим всем войском...
(Piut.Eum.v) Пердикка, занятый войной с Птолемеем, назначил Эвмена
главнокомандующим войск, стоящих в Каппадокии и Армении, и дал ему неограниченные
полномочия.
(Arr.Diad.,8) Антигон, услышав обо всех замыслах Пердикки, решил идти на Сарды.
Еорода, расположенные вокруг Эфеса, радушно приняли его. Между тем Клеопатра1,
узнав о его движении и его намерении отвратить Эвмена от союза с Пердиккой, извещает
обо всем Эвмена. Последний, так как не имел войска, а приехал в Сарды лишь со свитою и
отрядом всадников, понял, что об открытом сопротивлении не может быть и речи... [Он]
решил тайно укрыться от Антигона; с этой целью он приказал всем своим тихо собраться
в путь, не ожидая призывной трубы или какого-либо другого знака...
(iust.,xin,8) -Пердикке более вредила ненависть, которую он возбуждал своей
надменностью, чем вражеские войска: возмущенные нею, союзники толпами перебегали к
Антипатру.
(piut.Eum.ѵ)-• • он [Пердикка]... приказал Алкете и Неоптолему повиноваться Эвмену...
Алкета... отказался от участия в войне, говоря, что его македоняне с Антипатром воевать
стыдятся, а Кратеру даже и сами готовы подчиниться... Что же до Неоптолема, то он более
уже не скрывал предательских намерений...
(Phot.,92,26) Они [Антипатр и Кратер] отправили послов также к Эвмену и
Неоптолему, которые поддерживали Пердикку. Неоптолем перешел к ним, но Эвмен
отказался.
(piut.Eum.ѵ) А эти двое еще прежде отправили к Эвмену послов, предлагая
присоединиться к ним... Эвмен ответил, что с Антипатром, давним своим врагом, он
другом не станет..., Кратера же охотно сведет с Пердиккой и примирит их...
(lust,хш,8) Даже Неоптолем, оставленный в помощь Эвмену, не только хотел
перебежать, но и передать войско... Так как Эвмен это предвидел, он счел необходимым
вступить в бой с предателем.
1 Сестра Александра, жившая в Сардах
40
(Diod.,xviii,29,5-6) Эвмен, после того, как достиг победы и убил многих, привлек на
свою сторону оставшихся воинов и усилил свою власть, не только победой, но также
приобретя большое число отважных македонян. Неоптолем, спасшийся с поля боя с тремя
сотнями всадников, ускакал с ними к Антипатру.
Рисунок 9. Кратер. Мозаика из Пеллы.
(Piut.Eum.v,5-6) Эвмен, хотя его пехота была разбита, с помощью конницы обратил
Неоптолема в бегство и захватил его обоз. И когда его пехота была рассеяна
преследователями, он обрушился на них в таком порядке со своей конницей, что заставил
их сложить оружие и дать клятву служить ему. Неоптолем с немногими спутниками
бежал к Кратеру и Антипатру.
(iust .хш.8) Он убеждал их, чтобы они стремительным нападением застигли врасплох
Эвмена...
(Phot..92.2б-27) Неоптолем был заподозрен Эвменом, между ними вспыхнула война, в
которой Эвмен вышел победителем. Неоптолем с немногими людьми бежал к Антипатру
и Кратеру и преуспел в убеждении последнего присоединиться к нему, оба начали войну
против Эвмена.
(Piut.Eum.vu-3) Когда Неоптолем пришел, он принес им известия о проигранном
сражении, и стал просить помощи у обоих, но особенно у Кратера. Ведь привязанность
македонян к Кратеру, как говорили, была исключительной. Они строились в боевой
порядок и брались за мечи при одном виде его кавсии и при звуке его голоса. В самом
деле, Кратер пользовался огромным влиянием, и многие после смерти Александра желали
видеть его правителем...
(Diod..xviii.29.6) Состоялся военный совет, и было решено разделить силы на две части.
Антипатр принял одну часть и выступил в Киликию воевать против Пердикки, а Кратер с
другой частью должен был напасть на Эвмена, а после его поражения присоединиться к
Антипатру. Таким образом, объединив свои силы и привлекши к союзу Птолемея, они
могли бы превзойти царские войска.
(Plut.Eum, VI) [Эвмен] от своих воинов ухитрился скрыть имя полководца противной
стороны, так что, выступая против Кратера, они не знали, с кем им придется сражаться...
Он распустил слух, что вернулся Неоптолем и привел за собою Пигрета...
(Phot.,92.27) Эвмен счел за наилучшее скрыть от своих людей сведения, что Кратер
сражается против него, опасаясь, что под влиянием великой славы того они могли бы
41
даже оставить его либо, если бы остались верными ему, пали бы духом. Удачливый в
обмане, он оказался удачливым и в битве.
(iust.,хш,8) Те, которые считали, что нападут внезапно, сами подверглись нападению
во время похода, когда... были утомлены бессонной ночью.
(Diod.,xviii.3o,2-5) Когда войска были друг подле друга, Кратер созвал всю армию на
сходку и побуждал их к сражению подходящими словами, говоря, что если воины
окажутся победителями в битве, он отдаст им весь неприятельский обоз на разграбление.
Затем, когда все стали стремиться к бою, он построил войско, сам взяв под команду
правое крыло, и отдав командование над левым Неоптолему. Всего у него было двадцать
тысяч пехотинцев, в основном македонян, знаменитых своей храбростью, с которыми он
связывал особенные надежды на победу, и более двух тысяч всадников во
вспомогательных отрядах. Эвмен имел двадцать тысяч пехотинцев, людей изо всех
народов, и пять тысяч всадников, которыми он решил определить исход столкновения.
(Connolly:76) Основной единицей Асклепиодотовой фаланги является синтагма (что
буквально означает «нечто объединенное»). Она состоит из 256 человек (16 рядов по 16
воинов) плюс командир арьергарда (oupayog), адъютант (іЗлеретг|д), вестник
(атратокврі^), сигнальщик (стецеюфороф) и трубач (ааІ7пѵуктгіа). Все они не входили в
общий расчет и частью строя фаланги не являлись. Командовал синтагмой синтагматарх
(спэѵтауцатархоф). Каждая синтагма делилась на два таксиса, каждый под начальством
таксиарха (та^нхрхоф). Если следовать обычной для греков практике, то можно
предположить, что синтагматарх командовал правой половиной своей боевой единицы, а
его подчиненный, таксиарх, — левой. Каждый таксис делился, в свою очередь, на две
тетрархии, которыми командовали тетрархи. Каждая тетрархия состояла из двух дилохий
или сдвоенных рядов. Командир дилохии назывался дилохит (8іХохѵгг|<;). И, наконец,
каждым рядом командовал лохаг ... Все эти командиры стояли в первой шеренге (то есть
были 7іртт7то(7татоі- протостаты).
Рисунок 10. Македонская фаланга.
В каждом ряду (лохе) был командир полуряда — гемилохит (гщіА,охѵгг|<;), два
командира четверть-ряда — эномотархи и замыкающий — ураг. .. Личные звания шли
последовательно, начиная от переднего (протостат) и завершая последним в ряду
(87исттатг|<; — эпистат). Полный ряд из 16 человек состоял соответственно из лохага (1),
эпистата (2), протостата (3), эпистата (4), эномотарха (5), эпистата (6), протостата (7),
эпистата (8) — он же является замыкающим полуряда, гемилохита (9), эпистата (10),
протостата (11), эпистата (12), эномотарха (13), эпистата (14), протостата (15) и урага (16).
Различали передних и задних эномотархов и эпистатов, так что каждый человек мог
назвать свой ранг и место в ряду. Каждый человек в фаланге стоял так, что с обеих сторон
от него были люди с таким же местом в ряду и званием ...
42
Асклепиодот объединяет две синтагмы в пентекосиархию (леѵтекослархіа),
командовал которой пентекосиарх. Затем он просто удваивает ее, чтобы получить
хилиархию (xiAiapyia), которой командует хилиарх. Две хилиархии образуют мерахию
(pspa/ia) под командованием мерарха. Асклепиодот добавляет также, что эта единица,
состоявшая из двух тысяч сорока восьми человек, называлась раньше крылом (кера<;) или
отрядом (tsA,og). На основании этого можно сделать вывод, что именно она и составляла
фалангу в более ранний период.
(piut.Eum.vii) Против Кратера Эвмен не выставил никого из македонян. Он отправил
два отряда иноземной конницы, над которыми начальствовали Фарнабаз, сын Артабаза, и
Фойникс с Тенедоса, с приказанием при виде неприятеля гнать во всю мочь и завязать
бой, не дав врагам времени повернуть, не слушая их речей и ни в коем случае не
принимая от них глашатая. Эвмен очень боялся, что македоняне узнают Кратера и
перейдут к нему. А сам он... устремился... на правый фланг, чтобы напасть на
Неоптолема...
(Diod.,хѵш,зо,5-6) После того, как оба вождя расположили конницу на флангах и
выехали далеко вперед перед линиями пехоты, Кратер первым обрушился на врага со
своими отборными войсками, и он воевал превосходно, но его лошадь споткнулась, и он
упал на землю, где был растоптан ногами, и так без славы закончил свою жизнь,
неузнанный в беспорядке боя среди плотного строя. Его смерть так воодушевила врагов,
что они лавиной обрушились со всех сторон, и последовала большая резня. Правое крыло,
опрокинутое таким образом, вынуждено было бежать к фаланге пехотинцев, совершенно
разгромленное.
(Piut.Eum.vn,5-6) Своим поведением Кратер отнюдь не обесчестил Александра. Многих
противников он уложил на месте собственной рукой, многих, наступавших прямо на него,
обратил в бегство. Наконец его поразил какой-то вынырнувший сбоку фракиец, и он
соскользнул с коня. Когда он упал и лежал, мучительно умирая, многие, не узнавая его,
пробегали мимо, только Горгий, один из военачальников Эвмена, знакомый с ним, его
узнал; он спешился и окружил умирающего охраной. Но было уже слишком поздно, он
был уже на последнем издыхании и в смертной агонии...
(lust,хш,8) Неоптолем и Эвмен вступили между собой в поединок... В конце концов,
Неоптолем был побежден и пал...
(Diod.,хѵш,зі) На левом крыле, однако, где Неоптолем стал против самого Эвмена,
проявилось честолюбивое соперничество вождей, бросившихся друг на друга. Ибо, как
только они узнали друг друга по коням и знакам отличия, они схватились врукопашную, и
они заставили победу зависеть от поединка между ними. Обменявшись вначале ударами
мечей, они вступили в странный и совершенно особенный бой, так как, охваченные
гневом и обоюдной ненавистью, они выпустили поводья из левых рук и схватились друг с
другом. Вследствие этого их кони понеслись под ними по собственной воле, и сами они
упали на землю. И хотя обоим было одинаково трудно подняться из-за неожиданности и
силы падения, тем более, что им мешали доспехи, Эвмен встал первым и предупредил
Неоптолема, ударив его в подколенную чашечку. Так как удар оказался жестоким, и его
ноги ниже колен не двигались, раненый беспомощно лежал, лишенный из-за ранения
возможности подняться. Но его мужество преодолело слабость его тела, и, став на колени,
он ранил своего противника тремя ударами в руки и бедра. Но так как ни один из ударов
не был смертельным, а раны еще свежими, Эвмен вторым ударом поразил Неоптолема в
шею и убил его.
(piut.Eum.viu3) Узнав об участи Кратера, он поспешил к нему, и нашел его еще
дышащим и в сознании, сойдя с коня, он заплакал, протянул к нему руку и стал осыпать
проклятиями Неоптолема. Он оплакивал Кратера и жаловался на собственную злую
судьбу, потому что должен был или погубить близкого друга, или сам получить
смертельный удар.
43
(Phot.,92,27) Неоптолем пал от рук самого Эвмена, «писаря», показав себя перед тем
отважным воином и военачальником. Кратер, который храбро сражался против всех, кто
противостоял ему и открыто показал себя с тем, чтобы быть узнанным, был убит какими-
то пафлагонцами перед тем как его узнали, хоть он и сбросил свой шлем. Однако, пехота
ускользнула и вернулась к Антипатру, что заметно утешило его.
(Diod.,xvin,32> Тем временем, остальная конница вступила в сражение и устроила там
большое побоище. Так, когда одни пали, а другие были ранены, битва сначала шла на
равных, но когда они узнали о смерти Неоптолема и бегстве другого крыла, они все
бежали и укрылись под защитой фаланги, как в могучей крепости. Эвмен,
удовлетворенный своим преимуществом и тем, что овладел телами обоих полководцев,
отозвал своих воинов звуком трубы. Поставив трофей и похоронив павших, он послал к
фаланге побежденных, приглашая их присоединиться к себе и позволяя всякому уйти
туда, куда кто пожелает. Когда македоняне приняли условия сдачи и подтвердили
верность клятвами, они получили разрешение поискать пропитание в расположенных
поблизости селениях. И они обманули Эвмена, поскольку, восстановив силы и собрав
припасы, ушли ночью и тайно отправились присоединиться к Антипатру. Эвмен
попытался наказать неверность этих людей, преступивших присягу, и преследовал
фалангу по пятам, но вследствие смелости отступавших и собственной слабости,
вызванной ранами, был не способен достичь чего-либо и оставил преследование.
(Diod.,хѵш,ззд) Как только Антипатр принял и взял на службу избежавших разгрома,
он последовал в Киликию, спеша на помощь Птолемею...
44
СЫН ПОЛНОМОЧНОГО СТРАТЕГА АЗИИ
... пусть о нем некогда скажут, из боя идущего видя:
"Он и отца превосходит! " И пусть он с кровавой добычей
Входит, врагов сокрушитель, и радует матери сердце
Илиада
(Piut.Dem .ii) От Стратоники, дочери Коррага, у Антигона было двое сыновей; одного
он назвал Деметрием, в честь брата, а другого, в честь отца — Филиппом. Так сообщает
большинство писателей, но некоторые пишут, что Деметрий приходился Антигону не
сыном, а племянником...
Роста Деметрий был высокого, хотя и пониже Антигона, а лицом до того красив,
что все только дивились, и ни один из ваятелей и живописцев не мог достичь полного
сходства, ибо черты его были разом и прелестны, и внушительны, и грозны, юношеская
отвага сочеталась в них с какою-то неизобразимою героическою силою и царским
величием. И нравом он был примерно таков же, внушая людям и ужас одновременно, и
горячую привязанность к себе.
В дни и часы досуга, за вином, среди наслаждений и повседневных занятий он был
приятнейшим из собеседников и самым изнеженным из царей, но в делах настойчив,
неутомим и упорен, как никто...
(Diod.,xrx,92,3-4) Он обладал как статью, так и красотой, достойными древнего героя,
так что даже иноземцы, прибывавшие издалека, когда они видели его привлекательность,
облеченную в царский блеск, дивились ему и следовали за ним, когда он выходил, чтобы
получше его разглядеть. Кроме того, у него был возвышенный и горделивый нрав, и он
свысока смотрел не только на простонародье, но и на тех, кто имел царский сан; и что
было особенным в нем, в мирную пору он посвящал свое время пьянкам и пирушкам,
сопровождавшимся танцами и кутежом, и вообще он подражал поведению, которое
согласно мифам было у Диониса среди людей; но на войне он был деятелен и трезв, так
что более, чем кто-либо, занимавшийся этим делом, посвящал как тело, так и ум
достижению цели. Ведь именно в его время были усовершенствованы самое сильное
оружие и военные машины всех видов, далеко превзошедшие те, что существовали у
других; и этот человек построил самые большие суда ...
Рисунок 11. Деметрий Полиорткет. Тетрадрахма.
45
(Аеі..і2,хіѵ) Самыми красивыми и привлекательными, говорят, были среди греков
Алкивиад, а у римлян Сципион; Деметрий Полиоркет, как известно, также оспаривал
первенство...
(Xen. АпаЬ. 1,11,7) [Резиденция сатрапа Великой Фригии и место жительства семьи
Антигона] Келены — большой фригийский город, многолюдный и богатый. В нем
находится... дворец [сатрапа Фригии] с огромным парком, полным диких зверей...
Посреди парка течет Меандр; истоки его в дворцовых владениях, но протекает он через
город. Есть в Келенах и укрепленный дворец великого царя, у истоков реки Марсий под
крепостным холмом. Эта река тоже течет через город и впадает в Меандр, а ширина
Марсия — двадцать пять локтей.
По преданию, здесь Аполлон, победив состязавшегося с ним в умении Марсия,
содрал с него кожу и повесил в пещере, где исток реки... Тут Ксеркс, отступая после
поражения из Греции, построил, по преданию, и этот дворец, и Келенскую крепость...
(Piut.Dem.,iii) -- Однажды Антигон принимал какое-то посольство. Деметрий вернулся с
охоты и, как был, с копьями в руке, вошел к отцу, поцеловал его и сел рядом. Антигон уже
отпустил было послов, но тут остановил их, сказавши: "И об этом не забудьте рассказать у
себя, послы, что вот как мы относимся друг к другу"...
(lust,хіѵ,і)...Когда Эвмен узнал, что Пердикка убит, что его македоняне объявили
врагом, и что Антигону поручено вести против него войну, он лично сообщил это воинам,
чтобы молва не преувеличила случившегося и чтобы эта весть, если она дойдет до воинов
неожиданно, не напугала их...
После этого он ведет свое войско в Эолию и требует от городов уплаты больших
денежных сумм, а города, отказавшиеся платить, подвергает разграблению. Отсюда он
направляется в Сарды к Клеопатре, сестре Александра Великого, чтобы ее слова вдохнули
мужество в сотников и высших военачальников...
Рисунок 12. Акрополь Сард. Современный вид.
(Phot.,92,39-40) Эвмен, услышав, что Пердикка свергнут, и что сам он объявлен врагом
македонянами, сделал все приготовления к войне; ...Алкета, братПердикки, бежал к нему
по этой причине; ... Аттал, который был одним из зачинщиков выступления против
Антипатра, также присоединился к изгнанникам с силами в десять тысяч пеших и
восемьсот всадников; ... Аттал и его войско напали на Книд, Кавн и Родос. Родийцы с их
флотоводцем Демаратом совершенно отбросили его. ... Эвмен готов был ударить по
46
Антипатру при его подходе к Сардам, но Клеопатра, сестра Александра, чтобы
предотвратить обвинения македонян в том, что она причина войны, убедила Эвмена
покинуть Сарды. Несмотря на это, Антипатр осыпал ее бранью за ее дружбу с Эвменом и
Пердикой. Она защищала себя более энергично, чем можно было бы ожидать от
женщины, выдвигая встречные обвинения против него, и в конце они расстались по-
дружески.
(piut.Eum.,ѵш,6-8) Эвмен намеревался дать бой на равнинах Лидии, возле Сард, так как
был силен в коннице, а также потому, что стремился показать Клеопатре, какими
значительными силами располагает. Однако, по требованию этой царевны, которая
избегала давать Антипатру какой бы то ни было повод для обвинений, он прошел в
Верхнюю Фригию и зазимовал в Келенах. Там Алкета, Полемон и Доким стали
соперничать с ним за главнокомандование, о чем он сказал: «Это доказывает наблюдение,
что всякий думает, как продвинуть себя, но никто не думает об угрозе, которая может
возникнуть для общего блага».
(Phot.,92,41-42) Эвмен, неожиданно напав на тех, кто не признавал его власти, добыл
много трофеев и денег, которые распределил среди воинов. Он также послал послание
Алкете и его друзьям, упрашивая их собрать все свои силы в одном месте с тем, чтобы
они могли совместно напасть на общего врага. Но разница во мнениях возникла между
ними, и они, в конечном счете, отказались. Антипатр же, не рискуя связываться с
Эвменом, послал Асандра против Аттала и Алкеты, в битве, исход которой долго
оставался неясным, Асандр потерпел поражение.
(Piut.Eum.,ѵш,9-п) Он обещал своему войску расплатиться в течение трех дней, и так
как у него не было денег, он заплатил им всеми селениями и крепостями страны, вместе с
людьми и скотом, которые там находились. Всякий командир македонского отряда либо
воинский начальник, имевший в распоряжении иноземные войска, получал от Эвмена
осадные машины, и когда он брал крепость, он делил свою добычу среди отряда в
соответствии с задолженностью каждому отдельному человеку. Это доставило ему
восхищение солдат, настолько, что когда в лагере были найдены письма, разбросанные
врагами, в котором их полководцы обещали 100 талантов и великие почести человеку,
который убил бы Эвмена, македоняне были в высшей степени возмущены и постановили,
что с этого времени он всегда будет иметь с собой охрану из тысячи воинских
начальников, которые должны будут нести службу по очереди и охранять его днем и
ночью.
(iust,хіѵ,i) После возвращения Эвмена в лагерь, обнаруживают разбросанные
повсюду письма, в которых назначалась большая награда тому, кто принесет Антигону
голову Эвмена. Узнав об этом, Эвмен собрал воинов на сходку, прежде всего,
поблагодарил их за то, что не нашлось никого, кто, понадеявшись на награду за пролитую
кровь, изменил бы своей клятве в верности, а, затем, схитрив, добавил, будто бы письма
эти сочинил он сам, чтобы проверить настроение своих воинов...
(Phot.,92,43-45) Эвмен, неожиданно напав на тех, кто не признавал его власти, добыл
много трофеев и денег, которые распределил среди воинов. Он также послал послание
Алкете и его друзьям, упрашивая их собрать все свои силы в одном месте с тем, чтобы
они могли совместно напасть на общего врага. Но разница во мнениях возникла между
ними, и они, в конечном счете, отказались. Антипатр же, не рискуя связываться с
Эвменом, послал Асандра против Аттала и Алкеты, в битве, исход которой долго
оставался неясным, Асандр потерпел поражение.
Кассандр был в ссоре с Антигоном, но по приказу отца, Антипатра, оставил свои
разногласия. Тем не менее, Кассандр, когда он встретился с отцом во Фригии, посоветовал
ему не слишком удаляться от царей и присматривать за Антигоном, но псоледний своим
спокойным поведением, любезностью и добрыми качествами сделал все возможное, чтобе
рассеять подозрения. Антипатр, умиротворенный, назначил его начальствовать над
силами, которые пересекли с ним Азию — восемь тысяч пятьсот македонской пехоты и то
47
же число иноземной конницы, вместе с половиной слонов (то есть, семьюдесятью), чтобы
помочь ему закончить войну с Эвменом. Таким образом Антигон начал войну. Антипатр,
с царями и остальным войском намеревелся переправиться в Македонию, но в армии все
еще волновались и требовали своей платы. Антипатр пообещал, что заплатит им, когда
достигнет Абидоса, или отпустит их, если не всех, то по крайней мере, большую часть.
Обнадежив их таким образом, он без беспокойства достиг Абидоса, но обманул воинов и
ночью перешел Геллеспонт с царями к Лисимаху. В последующие дни воины тоже
переправились, и с этого времени они больше не требовали заплатить им.
(chr.Diad.,recto,26-28) Год 5-й Филиппа1, неизвестный месяц. Царь оставил Антигона
заботиться об Азии, и ушел в страну Македонии, и не возвратился.
Рисунок 13. Македонский всадник. Фресковая роспись из "Гробницы Кинча".
(Diod.,хѵш.40) Антигон, назначенный командующим в Азии для окончания войны с
Эвменом, собрал свои войска с зимних стоянок. Сделав приготовления к битве, он
выступил против Эвмена, который все еще находился в Каппадокии. Тогда один из
видных военачальников Эвмена по имени Пердикка оставил его и стал лагерем на
расстоянии трехдневного перехода с примкнувшими к нему мятежниками, тремя
тысячами пехотинцев и пятью сотнями всадников. Эвмен выслал против него Фойникса с
Тенедоса с четырьмя тысячами отборных пехотинцев и тысячей всадников. После
непрерывного ночного перехода Фойникс внезапно обрушился на дезертиров
приблизительно во вторую ночную стражу и, застав их спящими, захватил Пердикку
живым и установил власть над его войском. Эвмен приговорил к смерти вождей, в
наибольшей степени ответственных за дезертирство, но, распределив рядовых солдат по
другим подразделениям и обошедшись с ними милостиво, приобрел в них верных
сторонников.
После того Антигон отправил послание к некоему Аполлониду, который
командовал конницей в войске Эвмена, и большими обещаниями тайно уговорил его стать
предателем и уйти с поля битвы. Так как Эвмен стоял в равнинной Киликии, удобной для
конного сражения, Антигон обрушися на него со всеми своими людьми и занял предгорья,
господствовавшие над равниной. Антигон в то время имел более десяти тысяч пеших
солдат, половина из гкоторых были македоняне, замечательные своей отвагой, две тысячи
1 Март 320
март 319 г. до н.э.
48
верховых и тридцать слонов, тогда как Эвмен командовал не менее чем двадцатью
тысячами пехоты и пятью тысячами конницы. Но когда бой стал жарким, а Аполлонид со
всадниками неожиданно перешел на его сторону, Антигон выиграл и убил около восьми
тысяч противников. Он оказался также хозяином всего обоза, так что воины Эвмена были
и испуганы из-за поражения, и пали духом из-за потери своих пожитков.
(Piut.Eum.,іх,3,6-8) Когда он [Эвмен] проиграл Антигону битву в земле Оркиний в
Каппадокии из-за измены одного из своих командиров, хотя сам он должен был бежать,
он все же не позволил изменнику ускользнуть к врагу, но поймал и распял его.
...В другой раз он напал на обоз Антигона и мог легко захватить его вместе со
многими свободными людьми, большим количеством рабов и всем добром, которое было
накоплено за столь многие войны и награблено в столь многих странах. Но он опасался,
что его люди, овладев такими богатствами и добычей, могут счесть себя слишком
отягченными для боя и стать слишком расслабленными, чтобы переносить тягости долгих
переходов с места на место, что было, как он знал, их главной возможностью ускользать
от Антигона. С другой стороны, он осознавал, что будет крайне трудно удержать
македонян от грабежа добычи, если она окажется так близко. Поэтому он приказал им
отдохнуть самим и покормить коней перед тем, как напасть на врага. В то же время он
частным образом отправил посланца к Менандру, сопровождавшему обоз, извещая его,
что «Эвмен из уважения к дружбе, существовавшей между ними, советует ему
позаботиться о своей безопасности, и уйти как можно быстрее с равнины, где он может
быть легко окружен, к подножию ближайших гор, где конница не может действовать, и
никакой отряд не нападет на него с тыла». Менандр тут же понял опасность и отступил.
После этого Эвмен отправил своих разведчиков в присутствии всего войска и приказал
последнему вооружиться и оседлать коней с целью нападения. Разведчики вернулись с
донесением, что Менандр занял позицию, в которой его нельзя захватить. Эвмен
притворился очень огорченным из-за этого, и отвел свои силы. Рассказывали, что когда
Менандр доложил об этом деле Антигону, македоняне принялись хвалить Эвмена и стали
говорить о нем с приязнью из благодарности за столь великодушное деяние, когда в его
силах было поработить их детей и обесчестить их жен. Ответ Антигона, данный им, был
таков: «Я не думаю, мои дорогие друзья, что это ради вас он позволил им уйти, это было
ради него самого. Он не мог надеть на себя так много кандалов, когда решил убежать».
(Diod.,хѵш,41,1-3) После этого Эвмен задумал укрыться в Армении и вступить в союз с
некоторыми жителями этой страны, но так как он был настигнут, и видел, что его воины
переходили к Антигону. Он занял укрепление, называемое Нора.
(strabo,хп,2,5) В других наместничествах [Каппадокии] находится Аргос — крепость на
возвышенности у Тавра — и Норы (теперь называемые Нероассом), где Эвмен выдержал
длительную осаду.
(Diod.,хѵш,4і,1-3) Эта крепость была очень маленькой, в окружности не более двух
стадий, но удивительно мощной, так как ее постройки были возведены близко друг к
другу на вершине отвесной скалы, и были замечательно укреплены частично природой, а
частично трудом человеческих рук. Кроме того, там был запас зерна, дров и соли,
достаточный для обеспечения в течение многих лет всех потребностей тех, кто в ней
укрывался. Эвмена сопровождали в бегстве те из друзей, кто был исключительно предан и
решился умереть вместе с ним в худшем случае. Всего, считая и конных, и пеших, там
было около шести сотен душ.
(lust,хіѵ,2,з)- Эвмен... был побежден и отступил в одну из крепостей. Увидев, что ему
придется подвергнуться осаде, Эвмен распустил большую часть своих войск, либо
опасаясь того, что воины, сговорившись между собой, выдадут его врагам, либо,
предвидя, что положение осажденных будет более тяжелым при большом количестве их.
(Piut.Eum.,х,2-7) И когда он укрылся в Норах, крепости на границе Ликаонии и
Каппадокии, в сопровождении всего лишь пятисот всадников и двухсот пехотинцев, там
он, кроме того, предоставил всем воинам своих друзей свободу оставить его из-за
49
неудобства места и скудости пропитания, и распустил их с большими знаками
любезности.
Через короткое время подошел Антигон, и перед тем, как взять его в осаду, позвал
на переговоры. Эвмен ответил: "У Антигона много друзей и военачальников, чтобы занять
его место, а у войска, о котором он заботится, нет другого командира и защитника, кроме
него". Поэтому он настаивал, чтобы Антигон прислал заложников, если желает говорить
лично с ним. А когда Антигон захотел, чтобы он сначала прислал их к нему, как к более
главному, он сказал: "Пока я хозяин моего меча, я не буду считать кого-либо главнее
меня." В конце концов, Антигон послал своего племянника Птолемея в крепость как
заложника, и тогда Эвмен вышел к нему. Они обнялись с большими проявлениями
сердечности, ведь раньше были близкими друзьями и товарищами.
Во время встречи, длившейся продолжительное время, Эвмен не упоминал о
личной безопасности для себя или о прощении за то, что произошло. Вместо этого он
настаивал на владении подтвержденными ему сатрапиями и, кроме того, значительном
вознаграждении за свои услуги, так что все, следившие за этим, восхищались его
твердостью и были изумлены величием его мыслей.
Во время разговора много македонян пришло посмотреть на Эвмена, ведь после
смерти Кратера не было человека, о котором в войске толковали бы так много, как о нем.
Но Антигон, опасаясь, что они могли подвергнуть его какому-нибудь насилию,
потребовал от них держаться на расстоянии, а когда они все же столпились поблизости,
приказал отогнать камнями. В конце он взял его за руку и, отделив от скопища своими
охранниками, с некоторыми затруднениями проводил его невредимого опять в крепость.
(Diod.,хѵш,4і,4-5) [Антигон] сперва окружил бежавших в крепость двойной стеной,
рвами и вызывавшими удивление палисадами, но затем он провел с Эвменом переговоры,
возобновил с ним прежнюю дружбу и попытался убедить того связать свой жребий с ним.
Эвмен, однако, будучи совершенно уверен, что Удача скоро переменится, настаивал на
больших уступках, чем были оправданы сложившимися обстоятельствами; действительно,
он полагал, что надлежит возвратить ему сатрапии, первоначально для него
предназначенные, и снять снего все обвинения. Но Антигон отнес все эти вопросы на
усмотрение Антипатра...
Рисунок 14. Каппадокия.
50
(Piut.Eum.,xi) Так как переговоры закончились ничем, Антигон окружил место валом и,
оставив достаточное количество войска, чтобы вести осаду, ушел. Крепость была в
изобилии снабжена зерном, водой и солью, но испытывала нужду во всех прочих
принадлежностях стола. Но даже с такими скудными припасами он оказывал радушное
гостеприимство своим друзьям, которых приглашал по очереди, ибо заботился, чтобы
приправить свои яства приятной беседой и предельной сердечностью...
Он заметил, что наибольшие неудобства для отряда представляла ограниченность
пространства, в котором они были заключены, закрытого маленькими зданиями и в целом
имевшего не более двух стадий в окружности, так что они принуждены были принимать
свою пищу без упражнений, и их кони точно также. Чтобы устранить дряблость,
являющуюся следствием такой нехватки, а также иметь их готовыми к бегству, если для
этого представится случай, он выделил комнату в 14 локтей длиной, самую большую в
крепости, для того, чтобы люди ходили по ней, и приказывал им постепенно увеличивать
быстроту. Что касается коней, он привязал их к кровле конюшни крепкими канатами.
Потом он поднимал их головы и передние части при помощи блока, пока они не начинали
едва касаться пола передними ногами и одновременно твердо опирались на задние ноги. В
этом положении конюхи погоняли их кнутом и голосом, и кони, таким образом
возбужденные, бешено скакали на задних ногах или же тянулись поставить передние ноги
на землю, от этих усилий все их тело напрягалось, пока они не оказывались
запыхавшимися и в пене. После упражнений, которые не были плохими ни для их
быстроты, ни для их силы, им давали вареный ячмень, чтобы они могли быстрее съесть и
лучше усвоить его.
(Diod.,хѵш,42,1) Эвмен позже отправил посланцев к Антипатру, чтобы обсудить
условия сдачи. Их предводителей был Гиероним, тот, который написал историю
Преемников.
(iust.,xiv,2) -- Затем он [Эвмен] отправил послов с просьбой о помощи к Антипатру,
который, по-видимому, один располагал силами, равными силам Антигона. Узнав о том,
что Антипатр послал войско на помощь Эвмену, Антигон снял осаду1.
(Diod.,хѵш,4і,з) [Антигон,] оставив вокруг крепости достаточное войско, выступил
навстречу тем неприятельским военачальникам, которые еще оставались и имели войска,
а именно, Анкете, брату Пердикки, и Атталу, командовавшему всем флотом.
(Marm.Par.,fr.B, 12) От смерти Антипатра и ухода Кассандра из Македонии, и от осады
Кизика Аридеем, и от того, как Птолемей взял Сирию и Финикию, 55 лет, когда
Аполлодор был архонтом в Афинах...
(Diod.,хѵш,43) Что касается Египта, Птолемей, после того как он непредвиденно
избавился от Пердикки и царского войска, удерживал эту землю, как если бы она была его
военной добычей. Считая, что Финикия и Келесирия, как ее называют, удобно
расположены для нападения на Египет, он нешуточным образом озаботился тем, чтобы
стать хозяином этих областей. Соответственно он послал походящую армию во главе с
Никанором, человеком, отборным среди его полководцев. Последний прошел в Сирию,
взял в плен сатрапа Лаомедонта и подчинил всю страну. После того, как он подобным же
образом обеспечил покорность городов Финикии и поставил в них сторожевые отряды, он
вернулся вЕгопет, осуществив короткий и плодотворный поход.
(Diod.,хѵш,44) Когда Аполлодор был архонтом в Афинах, римляне избрали Квинта
Попилия и Квинта Поплия на консульство1 2. В это время Антигон, который нанес
поражение Эвмену, решил начать войну против Алкеты и Аттала, так как эти двое
остались из друзей и домочадцев Пердикки, достойные внимания полководцы с силами,
1 Версия Помпея Трога — Юстина о результатах посольства к Антипатру выглядит достаточно сомнительной,
возможно, она явилась результатом искажения текста при сокращении
2 Аполлодор был афинским архонтом-эпонимом в июле 319-июле 318 гг. до н.э. Консульство Луция (а не
Квинта) Папирия Курсора и Квинта Публилия Филона соответствует 320 г. до н.э.
51
достаточными, чтобы претендовать на власть. Поэтому Антигон выступил сов семи
своими силами из Каппадокии и поспешил в Писидию, где располагались Алкета и его
войско. Сделав безостановочный переход, до крайности измотавший его людей, он
преодолел две тысячи пятьсот стадий1 за семь дней и столько же ночей и достиг
Кретополя, как его называют. Он ускользнул от внимания неприятеля из-за быстроты
передвижения и приблизился к нему, когда тем было все еще неизвестно о его появлении,
и подкрался к ним, заняв некоторые крутые склоны. Как только Алкета узнал, что враг
под носом, он со всей поспешностью построил свою фалангу и с конным отрядом напал
на войско, удерживавшее склоны, изо всех сил стараясь овладеть самыми удобными из
них и выбросить то с высот. Завязался упорный бой, и многие пали с обеих сторон; тогда
Антигон повел шесть сотен всадников в яростную атаку против вражеской фаланги с тем,
чтобы отрезать Алкете путь отступления к ней. Когда это передвижение было успешно
выполнено, войска на склонах, которые были превосходящими в численности, а, кроме
того, имели преимущество из-за трудностей местности, отразили нападавших. Так как тем
стало трудно даже выжить, они оставили многих своих людей и едва ушли к пешей
фаланге.
(Diod.,хѵш,45) Антигон, однако, повел слонов и всю армию с возвышенности вниз и
посеял панику среди противника, далеко уступавшего ему в числе, ведь у них всего было
шестнадцать тысяч пеших и девять сотен конников. Слоны тогда напали на войско
Алкеты в лоб, и одновременно всадники, используя свое численное превосходство,
накатывались на них со всех сторон, в то время как пешие силы, намного более
многочисленные и превосходившие их боевыми качествами, заняли положение над ними.
От этого смятение и страх стали охватывать воинов Алкеты, и из-за большой быстроты и
силы нападения он оказался не в состоянии ввести в бой собственно фалангу.
Разгром был полным. Аттал, Доким, Полемон и многие из важнейших
военачальников были взяты в плен, но Алкета, сопровождаемый своими телохранителями
и свитой, укрылся вместе с писидийскими союзниками в городе Писидии, называемом
Термесс. Антигон добился сдачи всех остальных путем переговоров и зачислил их в сво
ряды; добрым обращением с ними он получил немалое прибавление к своему войску.
Писидийцы, однако, которых насчитывалось шесть тысяч, отличавшиеся выдающейся
удалью, призывали Алкету сохранять присутствие духа, обещая, что не подведут его, так
как они были исключительно хорошо расположены к нему по следущим причинам.
Рисунок 15. Боевой слон. Бронзовая бляха.
(Diod .xvin.46) Так как у Алкеты не было сторонников в Азии после смерти Пердикки,
он решил проявить расположение к писидийцам, полагая, что приобретает таким образом
1 Около 440 км.
52
в качестве союзников людей очень воинственных и владевших страной, трудной для
вторжения и хорошо снабженной укреплениями. По этим причинам во время походов он
чрезвычайно отличал их по сравнению со всеми прочими своими союзниками и когда
распределял добычу с вражеских земель, половину взятого отдавал им. Используя самый
дружелюбный язык в общении с ними, каждый день приглашая важнейших из них по
очереди за свой стол на пиры и, наконец, наградив многих из них подарками значительной
ценности, он приобрел в них верных союзников. Поэтому даже в то время Алкета возлагал
на них свои надежды, и они не обманули его ожиданий. Ибо, когда Антигон стал лагерем
под Термессом со всем своим войском и потребовал Алкету, и даже когда люди постарше
посоветовали выдать его, молодежь, составив партию, противную собственным
родителям, решила пойти навстречу любым угрозам ради его безопасности. Старики
попытались было убедить молодых не делать свою родную землю военной добычей из-за
одного македонца, но когда увидели, что решение молодежи неизменно, после тайного
совещания отправили ночью посланцев к Антигону, обещая выдать Алкету живым или
мертвым. Оно попросили его напасть на город через некоторое число дней и, выманив
защитников легкой перестрелкой, отойти, как будто убегая. Они говорили, что, когда так
произойдет, и молодые люди будут заняты битвой вдали от города, они улучат удобный
момент для своего предприятия. Антигон, убежденный ими, перенес свою стоянку на
большое отдаление от города и, затеяв стычку с молодыми людьми, вовлек их в сражение
за городом. Когда старики узнали, что Алкета остался один, то, выбрав наиболее
заслуживавших доверия из рабов и граждан цветущего возраста, не занявших его сторону,
они предприняли свою попытку, когда молодежь все еще была за городом. Им не удалось,
это так, взять его живым, поскольку он наложил на себя руки первым, чтобы не оказаться
во власти своих врагов, пока жив, но его тело, положенное на носилки и покрытое грубым
плащом, они внесли через ворота и вручили Антигону, не привлекая внимания
сражавшихся.
(Diod.,хѵш,47) Избавив таким образом свое государство от угрозы собственной
находчивостью, они предотвратили войну, но не смогли избежать неприязни молодежи,
потому что, как только те, возвратившись с поля боя, услышали о случившемся, они были
охвачены гневом на своих родных вследствие своей крайней преданности Алкете.
Сначала он овладели частью города и решили, предав дома огню, уйти из него с оружием
и расположиться в горах, чтобы разорять страну, подчинившуюся Антигону; после,
однако, они изменили свое мнение и, отказавшись от сожжения города, решили все-таки
заняться разбоем и партизанской войной, весьма опустошив неприятельскую землю. Что
до Антигона, он получил тело Алкеты и три дня глумился над ним, потом, так как труп
начал разлагаться, он бросил его непогребенным и отбыл из Писидии. Но молодые
термесцы, все еще храня свою любовь к жертве, нашли тело и почтили его
великолепными похоронами. Таким образом, доброта по своей действительной природе
обладает особой властью очаровывать любовью к тем, кто ее проявляет, сохраняя
неизменным расположение людей к ним.
Сделав, что смог. Антигон вышел из Писидии и прошел через Фригию со всем
своим войском. Когда он пришел в Кретополь, Аристодем из Милета встретил его
новостями, что Антипатр умер, и верховное командование вместе с опекой над царями
достались македонцу Полиперхонту...
(Diod.,хѵш,so, 1-3) В Азии, как только смерть Антипатра стала широко известна,
возникло первое побуждение к перевороту, так как всякий, обладавший властью, задумал
действовать в собственных целях. Антигон, который был первейшим из них, уже одержал
победу над Эвменом в Каппадокии и завладел его войском, он также нанес полное
поражение Алкете и Атталу в Писидии и присвоил их отряды. Кроме того, он был избран
Антипатром полномочным стратегом Азии и одновременно назначен командующим
большим войском, и по этим причинам был преисполнен гордыни и высокомерия.
53
Охваченный стремлением к верховной власти, он решил не выполнять приказы ни царей,
ни их опекунов, ибо полагал очевидным, что сам, имея наилучшую армию, сможет
овладеть сокровищами всей Азии, где никто не был способен противостоять ему. Ведь в
то время у него было шестьдесят тысяч пеших солдат, десять тысяч всадников и тридцать
слонов; в дополнение к ним он рассчитывал собрать и другие силы, если будет нужно, так
как Азия без конца предоставляла бы ему средства для наемников, которых он мог бы
набрать...
Рисунок 16. Золотой горит из Вергины.
(Diod.xvni.5o. 5) Антигон также без промедления собрал совет своих друзей и,
познакомив их со своими замыслами овладеть властью в державе, предназначил сатрапии
одним из главнейших своих друзей и военное командование другим; вселив во всех их
великие ожидания, он наполнил их воодушевлением по отношению к своему
предприятию. В самом деле, у него была мысль пройти Азию, заменяя существующих
сатрапов и преобразуя командные должности в пользу своих друзей.
(Diod.xvni.5i. i) Пока Антигон был занят такими делами, Арридей, сатрап
Геллеспонтской Фригии, раскрыв его намерения, решил позаботиться о безопасности
собственной сатрапии, а также укрепить самые значительные города посредством
сторожевых отрядов. Так как город кизикенцев был важнейшим в военном отношении и
очень большим, он выступил против него с пешим войском, состоявшим из более, чем
десяти тысяч наемников, тысячи македонян и пяти сотен персидских лучников и
пращников. У него было также восемьсот всадников, все виды осадных орудий,
катапульты как для снарядов, так и для камней, и все прочее снаряжение, подходящее для
штурма города ... [Однако,] кизикенцы перехитрили Арридея, и он возвратился в свою
сатрапию, ничего не достигнув.
(Diod.xvin.52) Антигону случилось стоять в Келенах, когда он узнал, что Кизик
осажден. Решив овладеть подвергнувшимся опасности городом в виду будущих
предприятий, он выбрал лучших из всего своего войска, двадцать тысяч пехоты и три
тысячи конницы. С ними он поспешил на помощь кизикенцам. Он чуть опоздал, но
проявил доброжелательность к городу, хоть и не достиг полностью своей цели. Он
отправил посланцев к Арридею, выдвигая против него следующие обвинения: во-первых,
как он посмел осаждать эллинский город, который является союзником и не виновен ни в
каких проступках, и, во-вторых, что он явно замышлял мятеж и превратил свою сатрапию
в частное владение. В конечном счете, он приказывал ему уйти из своей сатрапии и,
удержав один город как место жительства, притихнуть. Арридей, однако, выслушав
54
посланцев и осудив наглость их слов, отказался покинуть свою сатрапию и заявил, что,
размещая в городах сторожевые отряды, он делает первый шаг к тому, чтобы посредством
войны покончить с Антигоном. В соответствии с этим решением, укрепив города, он
выслал часть своего войска с полководцем во главе. Он приказал последнему войти в
соприкосновение с Эвменом, снять с крепости осаду и, когда он избавит Эвмена от
опасности, сделать его союзником. Антигон, который стремился предпринять ответные
меры против Арридея, отправил силы на войну с ним, а сам с достаточным войском
пошел в Лидию, из области которой желал изгнать сатрапа, Клейта. Последний, предвидя
нападение, укрепил важнейшие города сторожевыми отрядами, но сам отправился на
корабле в Македонию, чтобы открыть царям Полиперхонту дерзкий мятеж Антигона и
попросить помощи. Антигон взял с первой попытки Эфес при помощи некоторых
сторонников внутри города. После этого, когда Эсхил с Родоса приплыл в Эфес, перевозя
из Киликии на четырех кораблях шесть сотен талантов серебра, отправленных в
Македонию для царей, Антигон наложил на них руку, говоря, что ему нужно расплатиться
с наемниками. Поступив так, он ясно обнаружил, что начал действовать в собственных
целях и противопоставил себя царям. После того, как он штурмовал Симе, он двинулся
против городов по порядку, подчиняя одни из них силой, и привлекая другие убеждением.
(strabo хіѵ,і,2і) В... Эфесе изначально жили карийцы и лелеги; Андрокл изгнал их и
поселил большинство прибывших с ним поселенцев вокруг Афиней и источника Гипелея,
захватив, сверх того, и область на склонах горы Коресса. Таково было расположение
Эфеса до времен Креза, но впоследствии жители спустились с горы и вплоть до
Александра жили вокруг нынешнего храма...
Рисунок 17. Артемисион в Эфесе. Уменьшенная реконструкция.
(рііп. Histnat., хххѵі, 95) Истинное чудо греческого великолепия — существующий храм
Дианы Эфесской, воздвигавшийся в течение ста двадцати лет всей Азией. Его построили
на болотистой почве, чтобы на него не влияли землетрясения и не угрожали ему
расселины, а с другой стороны, для того, чтобы не закладывать фундамент такой громады
на зыбком и непрочном основании, сначала сделали насыпь из утоптанного угля, а затем
из шерсти. Длина всего храма — четыреста двадцать пять стоп, ширина — двести
55
двадцать пять, колонн в нем — сто двадцать семь, каждая из которых поставлена
отдельным царем, по шестьдесят стоп высотой, из них тридцать шесть с рельефами, одна
с рельефами Скопаса. Строительством ведал архитектор Херсифрон ...
(рііп. Hist.nat, хѵі, 213) ... крыт он кедровыми балками. Относительно самого
изображения богини сведения разные. Все прочие передают, что оно из эбенового дерева,
а Мукиан, трижды консул, один из тех, кто писал, видев изображение вблизи, передает,
что оно из виноградной лозы и никогда не заменялось, хотя храм восстанавливался семь
раз, и что эту древесину выбрал Эндой...
(strabo хіѵ,1,23) После окончания постройки храма, который, как говорит Артемидор,
был творением Хейрократа (того самого, что построил Александрию...1)... большинство
посвятительных даров его было получено от местных художников..., тогда как алтарь...
почти целиком был уставлен работами Праксителя...
Жрецами при храме были евнухи, которые назывались мегабизами. Эфесяне
постоянно приглашали из других мест некоторых лиц, достойных занимать эту высокую
должность; вместе с ними должны были быть жрицами девушки...
(Diod.,xvm,48,2) Антипатр, бывший уже на пороге смерти, назначил опекуном царей и
верховным военачальником Полиперхонта, который был едва ли не самым старым из тех,
кто воевал вместе с Александром, и пользовался уважением македонян. Антипатр также
сделал своего собственного сына Кассандра хилиархом и вторым во власти. Должность и
сан хилиарха впервые были прославлены и возвеличены персидскими царями, а затем при
Александре приобрели великую власть и славу во время, когда он сделался почитателем
этого и всех прочих персидских обычаев. По этой причине Антипатр, следуя в том же
направлении, назначил своего сына Кассандра, так как тот был молод, на должность
хилиарха.
(Diod.,хѵш,49) Кассандр, однако, не одобрил отцовских распоряжений, полагая
оскорбительным, чтобы некто, не связанный кровным родством, мог унаследовать
полномочия его отца, и это тогда, когда у него был сын, способный вести общественные
дела и уже предоставивший существенные доказательства своих умений. Сначала,
путешествуя со своими друзьями по стране, где у него было достаточно досуга и
развлечений, он толковал с ними о верховной власти; затем, встречаясь с каждым из них
по отдельности, он продолжал в личных беседах убеждать их присоединиться к нему для
установления его господства, и, расположив их к себе большими обещаниями, он сделал
их готовыми на совместное предприятие. Он также тайно направил посланцев к
Птолемею, возрождая их дружбу и убеждая его присоединиться к союзу и как можно
скорее послать флот из Финикии в Геллеспонт. Подобным же образом он слал посланцев
к другим полководцам и городам, убеждая их стать его союзниками.
(Piut.Eum.,xn, 1-4) Когда осада [Эвмена] длилась уже порядочное время, Антигон
получил сведения о смерти Антипатра в Македонии и о смутах, которые стали
преобладать там из-за распрей между Кассандром и Полиперхонтом. Он тогда
попрощался со всеми скромными намерениями, и пожелал в своих планах всей державы.
Вследствие этого он хотел, чтобы Эвмен был ему другом и помощником. Он послал к
нему Гиеронима, чтобы начать переговоры, и при этом передал Эвмену присягу, которая
должна была быть дана ему. Эвмен исправил ее и огласил перед македонянами с тем,
чтобы они рассудили, какой вариант более разумен. Хотя Антигон, для приличия слегка
упомянул царскую семью в начале, дальше везде шло его собственное имя. Эвмен,
поэтому, поставил первыми Олимпиаду и кровных царей: он предложил клясться в
верности не только Антигону, но также Олимпиаде и потомству ее детей. Это показалось
македонянам гораздо более отвечающим справедливости, чем иное, и они позволили
Эвмену дать ее, а затем сняли осаду. Подобным же образом они послали присягу
Антигону, требуя, чтобы и он в свою очередь поклялся.
1 Херсифрон был автором первоначального проекта храма, а Хейрократ (которого Страбон смешивает со
строителем Александрии Дейнократом) руководил его восстановлением после пожара 356 года до н.э.
56
Рисунок 18. Каппадокиец. Рельеф из Персеполя.
(Diod .xvin.53.5-6) • • • Антигон, который осадил его [Эвмена] и был склонен уничтожить
его, изменил намерения, пригласил его разделить его собственные начинания и, получив
скрепленное клятвой обещание, снял с него осаду. Таким образом [Эвмен,] неожиданно
спасшийся после продолжительного времени, оставался пока в Каппадокии, где собирал
своих прежних друзей и тех, кто-когда служил у него, а теперь скитался по стране. Так как
он был глубоко уважаем, он быстро нашел многих людей, чтобы разделить его ожидания
и выступить в поход с ним. В конечном счете, за немногие дни, в дополнение к пяти
сотням друзей, которые были осаждены с ним в крепости, он имел более двух тысяч
воинов, последовавших за ним по своей доброй воле.
(Piut.Eum .xn.5-7) Эвмен вернул каппадокийцам всех заложников, которые были у него в
Норах, и в ответ они снабдили его конями, вьючными животными и палатками. Он также
собрал большинство своих солдат, рассеявшихся после его поражения и бродивших по
стране. Этим путем он собрал около тысячи конников, с которыми как можно скорее
ушел, справедливо рассудив, что ему следует весьма опасаться Антигона, ибо этот
полководец не только приказал, чтобы он был вновь осажден и заперт внутри окружной
стены, но и в своих письмах выразил крайнее негодование по поводу македонян,
принявших изменение присяги.
(Diod.,хѵш,54) Хотя Кассандр оказался не в состоянии достигнуть правящего
положения в Македонии, он не был обескуражен; но решил настаивать на своих
требованиях, считая позорным, что саном его отца будет обладать другой. Так как он
чувствовал, что расположение македонян склоняется к Полиперхонту, он имел в
дальнейшем частные беседы с друзьями, пользовавшимися его наибольшим доверием, и
послал их к Геллеспонту, не пробуждая подозрений; а сам, проводя дни в праздности и
занимаясь устройством охоты, создал общее мнение, что не станет пытаться овладеть
властью. Когда, однако, все необходимое для бегства было готово, он незамеченным
покинул Македонию. Он прибыл в Херсонес и, выйдя оттуда, достиг Геллеспонта.
Переправившись в Азию к Антигону, он просил того помочь ему, говоря, что Птолемей
также обещал быть союзником. Антигон с нетерпением принял его и пообещал всеми
способами действенно помогать, и дать ему сразу пешее войско и флот. Поступая так, он
делал вид, что помогает ему из-за своей дружбы с Антипатром, но, по правде говоря, это
было потому, что он желал, чтобы у Полиперхонта было как можно больше забот, с тем,
чтобы сам он мог бы действовать в Азии без опаски и обеспечить высшую власть для
себя.
57
(piut.Dem.,xiv) На Филе, которая была старше него1, Деметрий, тогда еще совсем юный,
женился, послушавшись уговоров отца, но без всякой охоты и Антигон, как рассказывают,
шепнул ему на ухо измененный стих из Эврипида:
Корысти ради станешь против воли женихом,
удачно подставив вместо "и нехотя рабом" сходные по звучанию слова.
(Diod.,хѵш,55,1-2) Тем временем в Македонии Полиперхонт, царский опекун, после
того, как Кассандр ускользнул, предвидел серьезный характер войны, которую придется
вести против него, и так как он решил ничего не предпринимать без совета своих друзей,
он собрал всех военачальников и других виднейших македонян. Было ясно, что Кассандр,
усиленный Антигоном, захочет использовать против них греческие города, так как
некоторые из этих городов охранялись сторожевыми отрядами его отца, а другие, где
преобладали друзья и наемники Антипатра, управлялись олигархиями, к тому же
Кассандр мог также использовать в качестве союзников и Птолемея, правителя Египта, и
Антигона, который уже открыто вышел из повиновения царям, а каждый из них имел
большие армии и обильные богатства, и был вследствие этого господином многих
народов и городов. После того, как вопрос о том, как бороться с ними, был поставлен, и
многие проницательные мнения по поводу войны были высказаны, было решено сделать
свободными города по всей Элладе и свергнуть олигархии, установленные в них
Антипатром, с тем, чтобы таким путем они могли бы наилучшим образом свести на нет
влияние Кассандра и также достичь для себя большой славы и многих значительных
союзников...
(Diod.,хѵш,57) Когда этот указ был обнародован и разослан по всем городам,
Полиперхонт написал в Аргос и другие города, приказывая им изгнать тех, кто возглавлял
правительства во времена Антипатра — и даже приговорить некоторых из них к смерти и
конфисковать их имущество — с тем, чтобы эти люди, лишенные всякой силы, не могли
бы никоим образом помочь Кассандру. Он также написал Олимпиаде, матери Александра,
которая оставалась в Эпире из-за ссоры с Кассандром, приглашая ее как можно быстрее
вернуться в Македонию, чтобы принять на себя заботу о сыне Александра и быть
ответственной за него, пока он не повзрослеет и не получит отцовского царства. Он
послал также к Эвмену, написав письмо от имени царей и упрашивая его не прекращать
его вражды к Антигону, но повернуться от него к царям, и либо переправиться в
Македонию, если он захочет, и стать царским опекуном совместно с ним, или, если он
предпочтет, оставаться в Азии и, получив войско и деньги, воевать с Антигоном, уже ясно
показавшим себя мятежником против царей. Он сказал, что цари возвращают ему
сатрапию, отнятую Антигоном, и все полномочия, какими он когда-либо обладал в Азии.
В конце он утверждал, что Эвмену особенно подобало бы быть тщательным и заботливым
по отношению к царскому дому, принимая во внимание его прежнюю общественную
службу его интересам. Если же ему понадобятся большие военные силы, Полиперхонт
обещал, что он сам и цари выступят из Македонии со всем царским войском.
(piut.Eum.,xiii, i -3) Когда Эвмен переходил с места на место, он получал письма из
Македонии, в которых люди высказывали свои опасения по поводу растущей силы
Антигона, и другие от Олимпиады, в которых она приглашала его прийти и принять на
себя обучение и опеку над сыном Александра, чью жизнь она полагала находящейся в
опасности. В то же время Полиперхонт и царь Филипп прислали ему приказ начать войну
против Антигона с силами, находившимися в Каппадокии. Они также уполномочивали
его взять пятьсот талантов из царской сокровищницы в Квиндах в Карии на поправку его
собственных дел и сколько он сочтет нужным — на ведение войны. Сверх того
1 Фила, сестра Кассандра и вдова Кратера, уже имела сына от Кратера — Кратера-младшего
58
начальникам "среброщитых"1 Антигену и Тевтаму было дано распоряжение подчиняться
Эвмену.
Рисунок 19. Македонская фаланга. Реконструкция.
(Diod.xvin.58) Когда Архипп был архонтом в Афинах, римляне избрали консулами
Квинта Элия и Лукия Папирия1 2. Когда они занимали должности, Эвмен, только что
сумевший уйти из крепости, получил письма, отправленные ему Полиперхонтом. Они
содержали, кроме того, о чем уже было сказано выше, сообщение, что цари даруют ему
пятьсот талантов в возмещение понесенных убытков, и чтобы обеспечить это, они
написали полководцам и казначеям в Киликии, приказывая им выдать ему пятьсот
талантов и сколько бы он еще не потребовал денег для вербовки наемников и на другие
неотложные нужды. Письмо добавляло также, что они написали командирам трех тысяч
македонских "среброщитых", приказывая им предоставить себя в его распоряжение и
вообще чистосердечно сотрудничать с ним, так как он назначен верховным
главнокомандующим во всей Азии. Туда к нему пришло также письмо от Олимпиады, где
она просила и умоляла его помочь царям и ей самой, говоря, что он один остался, самый
верный из ее друзей, и он один способен исправить одиночество царского дома.
Олимпиада просила у него совета, считает ли он для нее лучшим остаться в Эпире и не
оказывать никакого доверия тем, кто считался время от времени царскими опекунами, но
на самом деле старался заполучить царство для себя, или вернуться в Македонию. Эвмен
тут же ответил Олимпиаде, советуя ей оставаться в Эпире, пока война не придет к
определенной развязке. Что касается его самого, то, поскольку он всегда соблюдал самую
непоколебимую верность царям, он решил не подчиняться приказам Антигона, который
старался присвоить царство себе, но так как сын Александра нуждался в помощи по
причине своего сиротства и алчности военачальников, он полагал, что ему суждено даже
подвергнуться риску во имя безопасности царей.
(Diod.xvin.58) Поэтому Эвмен без промедления предложил своим людям покинуть
лагерь, и ушел из Каппадокии с примерно пятьюстами всадниками и более чем двумя
тысячами пехотинцев. В самом деле, у него не было времени ждать отставших из числа
тех, кто пообещал примкнуть к нему, так как в окрестности подтягивалось немалое
войско, посланное Антигоном под начальством Менандра, чтобы воспрепятствовать
1 Аруирасттпбоі, пешая македонская гвардия
2 Архонтство Архиппа (II) в Афинах соответствует лету 318-лету 317 гг. до н.э., Квинт Авдий Керретан и Аукни
Папирий Курсор были консулами в 319 г. до н.э.
59
Эвмену остаться в Каппадокии сейчас, когда он стал врагом Эвмена. Действительно, когда
это войско три дня спустя прибыло, то, хоть и упустило подходящий момент, оно
предприняло преследование тех, кто шел с Эвменом, но так как оказалось неспособным
нагнать его, вернулось в Каппадокию. Сам Эвмен стремительно пересек Тавр в
безостановочном движении и вошел в Киликию. Антиген и Тевтам, предводители
"среброщитых", подчиняясь письмам царей, вышли на приличное расстояние, чтобы
встретить Эвмена и его друзей. Поприветствовав его и поздравив с нежданным
избавлением от воистину великих опасностей, они пообещали охотно помогать ему во
всем. Македонские "среброщитые", числом около трех тысяч, подобным же образом
встретили его с приязнью и рвением.
(Diod.,xvin,6i,4) Эвмен отобрал самих способных из своих друзей, дал им много денег и
послал вербовать наемников, установив определенный размер платы. Часть из них тут же
пошла в Писидию, Ликию и прилегающие области, где они ревностно набирали войска.
Другие обошли Киликию, третьи — Келесирию и Финикию, а некоторые — города Кипра.
Так как слух об этом наборе быстро распространился, а предлагаемая плата заслуживала
внимания, многие отправились по своей доброй воле даже из городов Греции и
записались в поход. За короткое время более десяти тысяч пеших воинов и двух тысяч
всадников были собраны вместе, не считая "среброщитых" и спутников Эвмена.
(Diod.,хѵш,62) Когда Эвмен неожиданно и резко взошел во власть, Птолемей,
приплывший к Земфирию в Киликии с флотом, стал слать к начальникам "среброщитых",
призывая их не обращать внимания на Эвмена, которого все македоняне приговорили к
смерти. Подобным же образом он посылал к тем, кто был поставлен командовать
сторожевым отрядом в Квиндах, торжественно возражая против того, чтобы они давали
какие-нибудь деньги Эвмену, и обещая обеспечить их безопасность. Но никто не обращал
на него внимания, так как цари и Полиперхонт, их опекун, а также Олимпиада, мать
Александра, написали им, чтобы они служили Эвмену всеми способами, ибо он является
главнокомандующим царства. Антигон был особенно недоволен выдвижением Эвмена и
широтой сосредоточенных у него полномочий, потому что предполагал, что Полиперхонт
готовил Эвмена как сильнейшего противника против него тогда, когда он стал
мятежником против монархии. Решив вследствие этого устроить заговор против Эвмена,
он выбрал Филоту, одного из своих друзей, и вручил ему письмо, написанное
"среброщитым" и другим македонянам у Эвмена. С ним он послал также тридцать других
македонян, назойливых и болтливых личностей, которым предписал встретиться отдельно
с Антигеном и Тевтамом, командирами "среброщитых", и с их помощью составить
заговор против Эвмена, обещая большие подарки и крупные сатрапии. Антигон сказал
также, чтобы они завязали отношения со своими знакомыми и земляками среди
"среброщитых" и обеспечили их поддержку заговору против Эвмена, подкупив взятками.
И хотя они не смогли убедить никого другого, Тевтам, предводитель "среброщитых", был
подкуплен и задумал убедить товарища по командованию, Антигена, разделить
предприятие. Антиген, однако, бывший мужем большой проницательности и в великой
стеепни заслуживающим доверия, не только возражал против этого, но и переубедил
ранее подкупленного товарища, показав ему, что к их выгоде, чтобы скорее Эвмен,
нежели Антигон остался в живых. Последний ведь, если станет еще могущественней,
сможет забрать у них сатрапии и поставить на их места кого-нибудь из своих друзей;
Эвмен же, будучи иноземцем, никогда не посмеет продвигать собственную корысть, но,
оставаясь полководцем, будет обходиться с ними как с друзьями и, если они будут
сотрудничать с ним, будет защищать их сатрапии, а возможно даст им еще другие. Так те,
кто затеял заговор против Эвмена, потерпели описанным образом неудачу.
60
Рисунок 20. Македонские мечи.
(Diod.,xvm,63) Когда, однако, Филота отдал начальникам письмо, предназначенное для
всех, "среброщитые" и другие македоняне собрались частным образом отдельно от
Эвмена и потребовали, чтобы письмо было прочитано. В нем Антигон излагал обвинения
против Эвмена и призывал македонян немедля схватить Эвмена и предать его смерти.
Если же они не сделают так, он заявлял, что выступит воевать против них со всем своим
войском и тех, кто откажется подчиниться, подвергнет соответствующей каре. При чтении
этого письма военачальники и все македоняне оказались в большом смятении, так как им
нужно было либо стать на сторону царей и принять наказание от Антигона, или
подчиниться Антигону и быть покаранными Полиперхонтом и царями. Когда войско
пребывало в таком смущении, вышел Эвмен и, после чтения письма, убеждал македонян
следовать приказам царей и не слушать того, кто стал мятежником. Он разобрал многие
вещи, относящиеся к делу, и не только избавился от неизбежной опасности, но еще
больше, чем прежде, завоевал расположении толпы... Вследствие этого он приказал
воинам сняться с лагеря и повел их в Финикию, желая собрать корабли изо всех городов и
создать значительный флот, чтобы Полиперхонт, добавив финикийские корабли, мог бы
господствовать на море и быть способным переправлять македонские войска в Азию
против Антигона, когда пожелает. Для этого он остался в Финикии, занимаясь
подготовкой военно-морских сил.
(Diod.xvin.68) Кассандр, получив от Антигона тридцать пять военных кораблей и
четыре тысячи воинов, отплыл к Пирею. Принятый Никонором, командиром сторожевого
отряда, он овладел Пиреем и портовыми бухтами, из которых Мунихию удержал сам
Никанор, имевший достаточно солдат, чтобы занять ими крепость. Полиперхонт и цари
находились в то время в Фокиде, но когда Полиперхонт услышал о появлении Кассандра в
Пире, он повернул в Аттику и стал лагерем возле Пирея. С ним было две тысячи
македонской пехоты и около четырех сотен других союзников, сотня всадников и
шестьдесят пять слонов. Он намеревался осадить Кассандра; но так как у него не было
припасов, а осада предполагалась долгая, он приказал оставить в Аттике под начальством
своего сына Александра часть войска, которую можно было обеспечить
продовольствием,, тогда как сам с большей частью сил направился на Пелопоннес, чтобы
принудить к повиновению народ Мегалополя, имевший сочувствие к Кассандру и
управлявшийся олигархией, установленной Антипатром.
(Diod.,хѵш,69,1-2) Когда Полиперхонт был занят этими делами, Кассандр с флотом
получил поддержку народа Эгины и плотно окружил саламинцев, враждебных ему. Так
как он предпринимал день за днем последовательные приступы и был хорошо снабжен и
орудиями, и людьми, он поставил саламинцев в самое безнадежное положение. Город был
уже под угрозой взятия штурмом, когда Полиперхонт послал значительные силы пехоты и
61
корабли, чтобы напасть на осаждавших. Тогда Кассандр встревожился, оставил осаду и
отплыл назад в Пирей.
(MarmPar.. fr.B,i3) От морской битвы между Клейтом и Никанором возле храма
халкедонцев, и от того, как Деметрий дал законы в Афинах, 53 года, когда Демоген был
архонтом в Афинах1.
Рисунок 21. Геллеспонт между Абидосом и Сестом.
(Diod.xvin.72.2-4) Он [Полиперхонт] послал флотоводца Клейта со всем флотом,
приказав ему расположиться в ожидании в районе Геллеспонта и не пропускать войска,
которые переправлялись бы через него из Азии в Европу. Клейт должен был также
поддержать Арридея, который бежал со своими воинами в город кианийцев, так как был
врагом Антигона. После того, как Клейт вошел в Геллеспонт, достиг союза с городами
Пропонтиды и получил войска Арридея, Никанор, командир Мунихия, приблизился к
этой области, посланный Кассандром вместе со всем его флотом. Никанор получил в
распоряжение также корабли Антигона, так что всего он их имел более сотни. Морское
сражение произошло недалеко от Византия, и в нем победителем был Клейт, потопив
семьдесят неприятельских кораблей захватив не менее сорока вместе с их командами, но
остальные ускользнули в гавань Халкедона.
(Poi.iv,6,8) Антигона сто тридцать кораблей, которыми командовал наварх Никанор,
вступили в морское сражение с флотом Полиперхонта, которым предводительствовал
Клейт. Битва произошла на Геллеспонте. Никанор потерял семьдесят кораблей, поскольку
его моряки испытывали большие трудности вследствие неопытности управления
кораблями при встречном течении.
(Diod.xvin.72,5-4) После такой победы Клейт полагал, что враг более не сможет
бороться на море, принимая во внимание тяжесть его поражения, но Антигон, узнав о
потерях, понесенных его флотом, неожиданно нашел, благодаря своему острому уму и
полководческим способностям, что передышка подходит для нападения. Собрав ночью
i
Демоген был архонтом в Афинах с лета 317 по лето 316 г. до
н.э.
62
вспомогательные суда из Византия, он использовал их для перевозки лучников,
пращников и достаточного числа прочих легковооруженных войск на другой берег. Перед
рассветом они обрушились на тех, кто высадился с неприятельских кораблей и стал
лагерем на суше, сея панику в войске Клейта. Тотчас же они были повергнуты в смятение
и ужас, и когда они стали грузиться на суда, там был большой беспорядок из-за груза и
большого числа пленных. В это мгновение Антигон, который приготовил свои боевые
корабли и поместил на них в качестве моряков многих храбрейших пехотинцев, послал их
в бой, побуждая их наброситься на врага с уверенностью, поскольку победа полностью
зависела от них. В течение ночи Никанор вышел в море и, как только занялся рассвет, его
люди неожиданно напали на обескураженного врага и тотчас навязали ему бой, напав
первыми, разрушили некоторые корабли, протаранив их носами, у других сломав весла, и
овладев некоторыми из них без опасности когда они сдались со своими командами. В
конце концов, они захватили все корабли с их командами, кроме того, на котором плыл
командующий. Клейт бежал к берегу и покинул свой корабль, попытавшись найти путь к
безопасности через Македонию, но попал в руки каких-то воинов Лисимаха и был предан
смерти.
Рисунок 22. Морской бой. Чернолаковая роспись.
(Poi.iv,6,8) После того как враги одержали блестящую победу, вечером прибыл
Антигон и, не испугавшись поражения, приказал, чтобы моряки на остальных
шестидесяти кораблях были готовы снова к морской битве ночью; он, поставив самых
сильных из своих щитоносцев на каждое судно, также грозно объявил всем, что они будут
убивать не желающих сражаться. Поскольку он имел союзником находящийся поблизости
Византий, он велел быстро приплыть оттуда морской команде; поставив тысячу
пехотинцев, легковооруженных воинов и лучников возле вражеских кораблей, он
приказал им с земли бросать дротики и стрелять из лука. Это было устроено за одну ночь.
(Poi.iv,6,8) Когда стало светать, находящиеся на земле стали выпускать стрелы и
метать дротики; враги же, одни со сна, другие — только просыпаясь, из-за
неосмотрительности получали многочисленные раны. Одни стали тянуть на суда
причальные канаты, другие — вытаскивать корабельные сходни, третьи — поднимать
якоря; слышались крики, и всех охватило смятение. Антигон же дал сигнал шестидесяти
кораблям подплыть и яростно и внезапно напасть. И сразу получилось, что, поскольку
одни метали с земли, а другие нападали с моря, побежденные одержали верх, а
победители проиграли.
63
(Poi.v,6,9) Антигон после победы в морском сражении на Геллеспонте велел судам
плыть в Финикию, а морякам увенчать себя, кормы же кораблей украсить добычей и
убранством захваченных триер; кормчим велено было плыть по морю у всех гаваней и
подходить ко всем городам, дабы весть о победе разнеслась по всей Азии. Финикийские
корабли, стоя на якоре в Киликии, в гавани Россоса и везя с собою большие деньги Эвмен,
имели командующим Созигена. Созиген же проводил время на утесе, внимательно
наблюдая за движением моря. Находившиеся на финикийских кораблях, увидев, что суда
[противника] блестяще украшены, как победители, расхитив богатство, присоединились к
триерам Антигона
(Diod.,хѵш,73,1-4) [Антигон] отобрал изо всего своего войска двадцать тысяч легко
вооруженных пехотинцев и четыре тысячи всадников и отправил в Киликию, надеясь
погубить Эвмена ранее, чем последний сумеет собрать большее войско. После того как
Эвмен получил известия о передвижениях Антигона, он решил вернуть царям Финикию,
которая была беззаконно занята Птолемеем, но предупрежденный событиями, ушел из
Финикии и прошел со своим войском через Келесирию с намерением вступить в связь с
теми, кого называли верхними сатрапиями. Возле Тигра, однако, местные жители напали
на него ночью, причинив потерю некоторых воинов.
(Diod.,хіх,12) В Азии Эвмен с македонскими "среброщитыми" и их полководцем
Антигеном зазимовали в селениях Вавилонии, известных как селения кариян. Он
отправил посольства к Селевку и Питону с просьбой помочь царям и присоединиться к
нему в борьбе против Антигона. Из этих людей Питон был назначен сатрапом Мидии, а
другой поставлен сатрапом Вавилонии во время второго распределения сатрапий,
произведенного в Трипарадейсе. Селевк сказал, что охотно послужит царям, но никогда
не согласится исполнять приказы Эвмена, которого македоняне на собрании приговорили
к смерти. После долгого обсуждения по поводу этого дела, они отправили от себя
посланца к Антигену и "среброщитым", предлагая им отстранить Эвмена от
командования. Так как македоняне не приняли во внимание этого послания, Эвмен,
похвалив их верность, выступил с войском и стал лагерем вблизи реки Тигр, на
расстоянии трехсот стадий от Вавилона1. Его целью был прямой путь на Сузы, где он
рассчитывал собрать войска из верхних сатрапий и воспользоваться царской
сокровищницей для неотложных потребностей. Он вынужден был, однако, перейти реку,
потому что страна позади него была разграблена, тогда как с другой стороны — нетронута
и способна снабдить обильным пропитанием его войско. Когда он, в соответствии с этим,
собирал отовсюду лодки для переправы, Селевк и Питон отплыли вниз на двух триерах и
очень многих плоскодонках, которые уцелели от того флота, который Александр строил
под Вавилоном.
(chr.Diad.,recto,33-35) Год 7-й Филиппа, месяц 7-й . Войска царя, для того, чтобы
установить крепкую охрану, вошли во дворец, но сатрап Вавилона, дав сражение, отбил у
них дворец Вавилона и ... человек [истребил? ...]; сатрап Вавилона разрушил
тростниковую изгородь... Македоняне царя для того, чтобы установить крепкую охрану
между [ стали?].
(Diod.,хіх,із) Направив эти суда к месту высадки, Селевк и Питон еще раз попытались
уговорить македонян отстранить Эвмена от командования ими и перестать предпочитать
вопреки собственной пользе человека, бывшего чужеземцем и убившего очень многих
македонян. Но когда Антиген и его люди не были таким путем убеждены, Селевк отплыл
к одному древнему каналу и очистил его исток, засорившийся с течением времени. Так
как лагерь македонян оказался окруженным водой, а земля по соседству со всех сторон
затопленной, там возникла опасность, что все находившееся в лагере войско может быть
уничтожено потоком. 1 21 Около 50 километров
2 15 октября — 13 ноября 318 г. до н.э. В тексте речь идет, как предположил В.Тарн, о каких-то неизвестных из
других источников военных предприятиях Эвмена в Вавилонии
64
Рисунок 23. Река Тигр. Современная фотография.
В тот день македоняне оставались бездеятельными, не зная, как справиться с
положением, но на следующий день они привели плоскодонки, числом около трех сотен,
и перевезли лучшую часть войска в другое место, не встретив препятствий при высадке,
так как у Селевка была только конница, и та гораздо уступавшая неприятелю
численностью. Но когда их застигла ночь, Эвмен, беспокоившийся об обозе, отправил
македонян назад через реку, и под присмотром одного из местных жителей стал
раскапывать определенное место, через которое легко было повернуть канал и сделать
прилегающую местность проходимой. Селевк видел это и, поскольку желал как можно
скорее выпроводить их из своей сотрапии, отправил посланников с предложениями
перемирия, позволяя Эвмену переправу через реку. Но одновременно но также спешно
послал гонцов в Месопотамию к Антигону с просьбой как можно скорее прийти, до того,
как прибудут сатрапы с их силами.
Эвмен, впрочем, перейдя Тигр прибыв в Сузиану, разделил войско на три части из-
за нехватки пропитания. Проходя через страну тремя отдельными отрядами, они были
совершенно без зерна, но он распределял среди своих воинов рис, кунжут и финики,
потому что та земля произвела эти плоды в великом изобилии. Он уже отправил
военачальникам верхних сатрапий письмо от царей, в котором было написано, чтобы они
повиновались Эвмену во всем; и одновременно он еще послал гонцов, приглашая всех
сатрапов собраться в Сузиане, каждого со своим войском. Однако случилось, что именно
в это время они привели в боевую готовность свои силы и собрались по другим причинам,
о которых нужно сначала рассказать.
(Diod .xix.i4) Питон был назначен сатрапом Мидии, но так как он был военачальником
во всех верхних сатрапиях, он приговорил к смерти Филоту, бывшего военачальника в
Парфии, и поставил на его место своего родного брата Эвдама. Из-за этого все прочие
сатрапы объединили силы, опасаясь, что их постигнет та же судьба, так как Питон был
мятежен и немалое замышлял. Но они взяли верх над ним в сражении, убили многих его
сторонников и вытеснили его из Парфии. Сначала он отступил в Мидию, но через
короткое время ушел в Вавилон, куда его пригласил Селевк, чтобы помочь ему и
разделить его начинания. Так, поскольку верхние сатрапы по этим соображениям свои
силы в одном месте, гонцы от Эвмена нашли войска приготовленными.
65
Рисунок 24. Персидские копьеносцы. Сузы.
Самым выдающимся полководцем и тем, кому с общего согласия предоставили
командование всеми силами, был Певкест, являвшийся некогда телохранителем
Александра и выдвинутый царем за свою храбрость. Он держал персидскую сатрапию
многие годы и заслужил большое уважение ее жителей. Говорят, по этой причине
Александр позволил ему единственному из македонян носить персидское платье, желая
сделать приятное персам и полагая, что благодаря Певкесту он сможет держать этот народ
в полном послушании. В то время Певкест имел десять тысяч персидских лучников и
пращников, три тысячи человек разного происхождения, обученных сражаться в
македонском строю, шесть сотен греческой и фракийской конницы и более четырех сотен
персидских всадников. Тлеполем, македонец, назначенный сатрапом Кармании, имел
тысячу пятьсот пеших солдат и семьсот верховых людей. Сибиртий, военачальник в
Арахосии, привел тысячу пеших и шестьсот конных. Андробаз был послан из
Паропамисад, области, чьим правителем был Оксиарт, с двенадцатью сотнями пехоты и
четырьмя сотнями всадников. Стасандр, сатрап Арии и Дрангианы, который привел
войска также из Бактрианы, имел пятнадцать сотен пехоты и сотню конников. Из Индии
пришел Эвдам с пятьюстами всадниками, тремястами пехотинцами и ста двадцатью
слонами. Этих животных он получил после смерти Александра от предательски убитого
царя Пора. Всего сатрапами было собрано более восемнадцати тысяч пехотинцев и
четырех тысяч шестисот всадников.
(Diod,хіх,15.1-5) Когда сатрапы достигли Сузианы и присоединились к Эвмену, они
собрали общее собрание, на котором обнаружилось сильное соперничество за верховное
командование. Певкест считал, что по причине количества воинов, вышедших с ним в
поход, и по причине его высокого положения при Александре верховное командование
должно принадлежать ему, но Антиген, бывший начальником "среброщитых", сказал, что
право сделать выбор должно быть дано его македонянам, так как они завоевали Азию с
Александром и были непобедимы благодаря своей доблести. Эвмен, однако, опасаясь, что
из-за их соперничества друг с другом они окажутся легкой добычей для Антигона,
посоветовал, чтобы они не ставили одного командующего, но чтобы все сатрапы и
полководцы, избранные войском, собирались бы ежедневно в царской палатке и вместе
совещались о том, что касалось общей пользы ... Так как все одобрили его предложение
как сделанное для общего блага, он созывал совет каждый день, как в некоторых городах,
66
управляющихся на демократических началах. Позже, когда они прибыли в Сузы, Эвмен
получил от заведовавших сокровищницей средства, достаточные для его нужд, так как
ему одному цари своим письмом приказали казначеям выдавать ту сумму, какую он
потребует.
Рисунок 25. Сузы. Руины дворца. Современный вид.
(strabo хѵлп.2-3). как говорят, Сузы основал Титон, отец Мемнона; окружность города
составляла сто двадцать стадиев при продолговатой форме... Городские стены, святилище
и царский дворец в Сузах... построены подобно таким же сооружениям в Вавилоне, из
обожженного кирпича и асфальта. Поликлит говорит, что город имел двести стадиев в
окружности и не был обведен стенами. Персы украсили дворец в Сузах более остальных
дворцов...
(strabo хѵліі,ii).-.Сузиана чрезвычайно богата хлебом, так что в среднем дает урожай
ячменя и пшеницы сам-сто, а иногда даже сам-двести...
(Diod.,xix.i5,5-6) Заплатив македонянам за шесть месяцев, он [Эвмен] дал двести
талантов Эвдаму, который привел из Индии слонов, говоря, что это была плата за
содержание животных, но на самом деле стараясь таким подарком заручиться
расположением этого человека, ибо тот мог решительно склонить весы в пользу любого
из соперников, к которому он присоединился бы, поскольку использование этих зверей
вызывает ужас. Каждый из других сатрапов сам заботился о снабжении отрядов, которые
следовали за ним из местности под его начальством.
Пока Эвмен оставался в Сузиане, восстанавливая свои силы, Антигон,
перезимовавший в Месопотамии1, сначала предполагал преследовать Эвмена по пятам до
того, как тот усилиться, но, услышав, что сатрапы с их войсками присоединились к
македонянам, сбавил скорость и стал давать отдых своему войску, а также набирать
дополнительных воинов, так как почувствовал, что эта война потребует большего войска
и подготовки более обычной.
1 Зиму 318/317 гг. до н.э.
67
(Diod.,xix,17,i-2)• Когда Демоклейд был архонтом в Афинах, римляне избрали Гая
Юния и Квинта Эмилия консулами. Это была сто шестнадцатое празднование
Олимпийских Игр, на которых Дейномен Лаконец победил в беге1. В это время Антигон
вышел из Месопотамии и пришел в Вавилонию, где заключил соглашение о совместных
действиях с Селевком и Питоном.
(Curt. ѵ,і, 24-34) Стены его [Вавилона] построены из обожженного кирпича,
промазанного битумом; они имеют ширину в тридцать две стопы, говорят, что на их
поверхности могут разъехаться две запряженные четверками колесницы. В высоту стены
поднимаются на пятьдесят стоп, башни выше стен на десять стоп. Окружность всей
постройки составляет триста шестьдесят пять стадиев1 2. Сохранилось предание, что
каждый стадий стены строился в течение одного дня... Не все пространство города
заполнено постройками, жилье там занимает восемьдесят стадиев... Остальную площадь
жители засевают... Евфрат протекает через город и взят там в береговые сооружения.
Самыми грандиозными из них являются огромные бассейны... для приема воды при
паводке. Есть в городе и крепость окружностью в двадцать стадиев; основания башен
заложены на тридцать локтей в землю, высшая точка укрепления достигает восьмидесяти
стоп...
Рисунок 26. Стены Вавилона. Современная реконструкция.
Над крепостью находятся прославленные... висячие сады на высоте стен... Столбы,
поддерживающие все сооружение, сложены из камня. На них положен настил из
отесанных камней, выдерживающий груз земли, насыпанной толстым слоем, и влагу, ее
орошающую. Все сооружение несет на себе такие большие деревья, что стволы их
достигают в толщину восьми стоп и приносят плоды...
(strabo хѵі.1.5) Висячий сад имеет вид четырехугольника со сторонами в четыре плетра
длиной; его поддерживают сводчатые арки, расположенные одна над другой на
кубовидных основаниях. Эти основания, полые внутри, набиты землей, так что вмещают
на себе огромные деревья... Подъем на верхние террасы идет по... лестницам, вдоль
которых расположены винтовые насосы, которыми непрерывно качают в сад воду из
Евфрата...
1 Демоклейд был афинским архонтом с лета 316 по лето 315 г. до н.э., Гай Юний Бубулк Брут и Квинт Эмилий
Барбула являлись консулами 317 г. до н.э., 116-я Олимпиада соответствует 316 г. до н.э.
2 То есть 65,18 км — преувеличение, характерное для античных авторов. На самом деле периметр стен
собственно Вавилона составлял 8,15 км, а длина большой внешней стены — около 18 км.
68
(Curt, ѵд, зб) Нет другого города с такими испорченными нравами, со столькими
соблазнами, возбуждающими неудержимые страсти. Родители и мужья разрешают здесь
своим дочерям и женам вступать в связь с пришельцами, лишь бы им заплатили...
(Diod.,xix, 17,2-7)- Он [Антигон] также получил от них подкрепления, построил
наводной мост через реку Тигр, переправил через нее войско и выступил против врага.
Когда Эвмен узнал о том, что происходит, он приказал Ксенофилу, охранявшему цитадель
Суз, не давать никаких денег Антигону и не вступать с ним ни в какие переговоры. Сам
Эвмен со своими силами выступил к реке Тигр1, находящейся в дневном переходе от Суз,
в место, где она стекает с гор, занятых непокоренными племенами, называемыми уксии.
Ее ширина во многих местах три стадии, а в некоторых даже четыре, и в середине потока
глубина приблизительно равна росту слона. После того, как она течет около семи сотен
стадий среди гор, она впадает в Красное Море, и содержит в изобилии морских рыб, в том
числе акул, которые появляются точно во время восхода созвездия Пса. Имея эту реку
перед собой как защиту и заняв берег от истока до устья своими постами, они ждали
появления противника. Поскольку такая охрана из-за ее протяженности требовала
немалого числа воинов, Эвмен и Антиген попросили Певкеста вызвать десять сотен
лучников из Персиды. Сначала он пропустил ее мимо ушей, так как все еще таил злобу за
то, что не получил верховного командования, но позже, рассуждая об этом, признал, что
если Антигон победит, последствием может оказаться то, что сам он лишится своей
сатрапии, и даже его жизнь окажется в опасности. Беспокоясь, таким образом, за себя и
подумав также, что он с большей вероятностью достигнет главенства, если будет иметь
при себе как можно больше воинов, он вызвал тысячу солдат, как они просили. Хотя
некоторые из персов были отдалены тридцатью днями пути, все они получили приказ в
один и тот же день благодаря искусному расположению наблюдательных постов, вещь, о
которой неправильно было бы смолчать. Персия разрезана многими узкими долинами и
имеет много наблюдательных пунктов, расположенных на возвышенностях и близко друг
от друга, на которых размещают тех из жителей, у кого самые громкие голоса. Так как эти
пункты отделены друг от друга расстоянием, на котором слышен человеческий голос, те,
кто получил приказ, передают его тем же способом следующему, а те, в свою очередь,
другим, пока послание не достигает границ сатрапии.
(Diod.,xix,i8) Когда Эвмен и Певкест были заняты этими вещами, Антигон
продвинулся со своим войском и пришел в Сузы, главный город.
Он назначил Селевка сатрапом той страны, дал ему войско и приказал осаждать
цитадель, так как казначей Ксенофил отказался признавать его приказы. Сам он со своей
армией снялся с лагеря и выступил против неприятеля, хотя путь был очень жарким и
очень опасным для прохождения иноземным войском. По этой причине они вынуждены
были идти по ночам и разбивать стоянки у рек перед восходом солнца. Однако,
невозможно было оставаться совсем не затронутыми тяжелыми особенностями страны, и,
хоть он и делал все, что было в его силах, потерял большое число людей из-за крайнего
зноя, так как это была как раз пора, когда восходит созвездие Пса1 2. Когда он достиг реки
Копрат, то стал готовиться к переправе. Эта река, вытекая из некой горной местности,
впадает в Паситигр, находившийся на расстоянии около восьми стадий от лагеря Эвмена.
Она имеет около плетра в ширину, но так как ее течение стремительно, необходимы суда
или мост. Захватив небольшое число лодок, он переправил через нее часть пехоты,
приказав им вырыть ров и поставить перед ним палисад, и принять оставшуюся часть
армии. Но едва Эвмен услышал от лазутчиков о передвижениях противника, он перешел
по наводному мосту Тигр с четырьмя тысячами пеших воинов и тринадцатью сотнями
всадников и ошеломил солдат Антигона, которые переправились: более трех тысяч
пехотинцев и четыре сотни конников, — и не менее шестисот тех солдат, которые имели
1 Речь идет о Паситигре (Карун), который во времена Гиеронима (конец IV в. до н.э.) самостоятельно впадал в
Персидский залив, а ко времени Диодора (вторая половина I в. до н.э.) стал притоком Тигра.
2 Середина июля 317 г. до н.э.
69
обычай переправляться рассеянными группами в поисках фуража. Внезапно обрушившись
на них, пока они были в беспорядке, Эвмен тут же разгромил основную их часть, а тех
македонян, которые сопротивлялись, подавил натиском и численным преимуществом, и
заставил всех их бежать к реке. Они все ринулись на лодки, но те переворачивались от
большого числа погрузившихся людей, а большинство из тех, кто рискнул пуститься
вплавь, были унесены течением и утонули, и только немногие спаслись. Те, кто не умел
плавать, предпочли плен смерти в реке, и было захвачено четыре тысячи пленных.
Антигон, хоть и знал, что очень многие погибли, не смог прийти им на помощь в виду
отсутствия у него лодок.
(Piut.Eum.,xiv).- -Когда Антигон попытался перейти реку Паситигр, то ни один из
полководцев, которым было поручено охранять ее, никак не заметил его передвижений.
Эвмен один вынужден был без промедления выступить против него, но он сделал это так
успешно, что завалил реку трупами, в плен было взято четыре тысячи человек.
(Diod.,xix,i9) Увидев, что переправа невозможна, Антигон выступил к городу Бадаки,
расположенному на берегу реки Эвлей1. Так как поход происходил в зной, порожденный
силой солнечных лучей, многие воины погибли, и войско пало духом. Тем не менее,
пробыв в этом городе несколько дней и позволив армии передохнуть от тягот, он решил,
что наилучшим направлением будет идти к Экбатанам в Мидии с тем, чтобы иметь их
основой для установления господства над верхними сатрапиями.
Рисунок 27. Карун (древний Паситигр). Современный вид.
Там были две дороги, ведущие в Мидию, и у каждой были свои неудобства: путь,
шедший через Колон был хорошей царской дорогой, но она была жаркой и долгой,
занимая почти сорок дней пути; в то же время другая, которая шла через племена коссеев,
была трудной и узкой, окруженной пропастями и пересекающей недружелюбную страну,
и кроме того, лишенной продовольствия, но зато короткой и прохладной. Любому войску
трудно было следовать этой дорогой, не заручившись согласием племен, населявших
горные хребты. Эти люди, независимые с древних времен, жили в пещерах, ели желуди и
1 Современная Керхэ.
70
грибы, а также копченое мясо диких животных. Так как Антигон посчитал ниже
собственного достоинства уговаривать эти народы или делать им подарки, когда с ним
следует такое большое войско, он отобрал лучших из пельтастов и разделил лучников,
пращников и других легковооруженных на два отряда, один из которых подчинил Неарху,
приказав ему выдвинуться вперед и заранее занять теснины и трудные для прохода места.
Выстроив другое соединение вдоль всей походной колонны, сам он пошел вперед с
фалангой, поставив Питона охранять тыл. Тогда подразделение Неарха, выйдя вперед,
заняло некоторые наблюдательные посты, но так как они слишком поздно оказались у
большинства из них, и при том самых важных, они потеряли многих людей и едва
пробивались среди яростно наседавших на них варваров. Что касается отрядов, которые
вел Антигон, всякий раз, когда они проходили эти сложные места, то подвергались
опасности, в которой никто не мог прийти им на помощь. Ведь туземцы, которые хорошо
знали местность и заранее заняли высоты, непрерывно скатывали огромные камни вниз на
проходящее войско; одновременно, пуская стрелы, толстые и быстрые, они ранили людей,
которые были не в состоянии ни отклонить их, ни уклониться самим из-за трудностей
местности. Так как дорога была крутой и почти непроходимой, слоны, конница и даже
тяжеловооруженные воины оказались вынужденными одновременно смотреть в лицо
смерти и тяжко трудиться, будучи неспособными помочь себе. Оказавшись в такой
западне, Антигон сожалел, что не послушался Питона, когда тот советовал ему купить
право прохода за деньги; тем не менее, потеряв многих людей и поставив под угрозу все
предприятие, он с большими трудностями обрел на девятые сутки безопасность в
равнинной части Мидии.
(Amm.Marc.,ххш,6,27-30) Мидяне народ очень воинственный... Страна имеет вид
четырехугольника. Население этих земель занимает на широко пространстве равнины, над
которыми высятся крутые горные хребты: Загрос, Оронт и Иасий. Обитатели западного
склона высокого хребта Оронта имеют в изобилии хлебные поля и виноградники; почва у
них весьма плодородна и земля изобилует реками и родниками чистой воды. Зеленеющие
луга кормят благородную породу коней... Зовут их нисейскими.
(Poiyb. ѵ,44). • • все царские табуны лошадей находятся в руках мидян; у них же в
чрезвычайном изобилии имеются хлеб и скот. Что касается природной укрепленности и
обширности страны, то едва ли возможно изобразить их достойным образом словами.
Мидия расположена в середине Азии и по сравнению с другими частями материка
отличается величиной и высотой расположения. Потом, она господствует над самыми
воинственными и многолюднейшими народами...
Мидия перерезана с востока на запад многочисленными горами, меж которыми
лежат равнины, густо усеянные городами и деревнями...
(strabo,хі,хп,7)Мидия большей частью высокогорная и холодная страна. Таковы... все
северные области. Область же ниже Каспийских ворот, лежащая в низинах и впадинах,
напротив, чрезвычайно плодородна и производит всевозможные плоды... Эта страна
исключительно "конеобильна". Какой-то луг здесь носит название "конеизобильного"..., в
персидские времена, как говорят, на этом лугу паслись пятьдесят тысяч кобылиц...
(Amm.Marc.,ххш,6,27-30). • • В этих местах разбросано много городов. Наиболее известны
из всех Зомбис, Патигран и Газака; по величине и богатству выделяются Гераклея, Раги...,
Кирополь и Экбатана. Все они лежат у подножия Иасийского хребта... Много рек
протекает через эти земли... Много рек протекает через эти земли...
(strabo,хі,хп,9). обычаи мидийцев большей частью те же, что и у армян... персидская
верхняя одежда,... страсть к стрельбе из лука и верховой езде... перешли к персам от
мидийцев...
(strabo, хі, хп,п). общим является обычай многоженства царей. У горных мидийцев
этот обычай распространяется на всех, и им не разрешается иметь менее пяти жен. Так же
и женщины... считают за честь иметь как можно больше мужей и полагают несчастьем,
если у них менее пяти мужей...
71
(Diod.,xix,20) Воины Антигона, однако, из-за продолжающихся неудач и собственных
крайних мучений стали настолько недовольны им, что отпускали враждебные замечания,
ведь в течение сорока дней они встретились с тремя большими бедствиями. Однако,
дружески потолковав с воинами и обильно снабдив их всяким продовольствием, он вывел
армию из ее жалкого состояния. Он отправил Питона, приказав ему пройти всю Мидию и
собрать так много всадников и боевых коней, сколько тот сможет, а также вьючных
животных. Так как эта страна всегда изобиловала четвероногими, Питон с готовностью
исполнил его поручение и вернулся, приведя две тысячи конников, более тысячи коней с
упряжью и вьючных животных в количестве, достаточном, чтобы обеспечить все войско,
а в дополнение к этому пятьсот талантов из царской сокровищницы. Антигон разделил
всадников на отряды и, раздав коней людям, потерявшим своих собственных, и
распределив большинство тягловых животных как подарки, восстановил расположение
солдат.
(Piut. Reg. 28,2) Увидев воинов, которые играли в мяч, не снимая панцирей и шлемов,
Антигон порадовался и велел позвать их начальников, чтобы похвалить их. Ему
доложили, что начальники пьют вино; тогда он их разжаловал, а на их место назначил
этих воинов.
(iust.,хіѵ,5д-з) Между тем, Эвридика, жена царя Арридея, узнала, что Полиперхонт
возврашается из Греции в Македонию и что он вызвал к себе Олимпиаду. Поэтому
Эвридика, из честолюбия и ревности, свойственных женщинам, пользуясь нездоровьем
своего мужа, власть которого она присвоила себе, пишет от имени царя Полиперхонту,
чтобы тот передал войско Кассандру, которому царь поручил управление государством. О
том же она сообщает письмом Антигону в Азию.
(Diod.,xix,ii)B Македонии, когда Эвридика, взявшая на себя правление, услышала, что
Олимпиада готовится к возвращению, она послала гонца на Пелопоннесе к Кассандру,
умоляя прийти ей на помощь как можно быстрее; и, склоняя наидеятельнейших
македонян дарами и большими посулами, она попыталась делать их лично преданными
себе. Но Полиперхонт с Эакидом из Эпира в качестве союзника собрал войско и
восстановил Олимпиаду и сына Александра на престоле. Так, едва он услышал, что
Эвридика находится в Эвии в Македонии со своим войском, он поспешил против нее с
намерением решить исход войны одним сражением. Когда, однако, армии построились
лицом друг к другу, македоняне из почтения к положению Олимпиады и, памятуя
благодеяния, полученные от Александра, изменили свою преданность.
Царь Филипп со своим двором был взят в плен тотчас же, тогда как Эвридику
схватили, когда она была на пути в Амфиполь с Поликлом, одним из своих советников.
Но после того, как Олимпиада пленила таким образом царскую чету и без битвы овладела
царством, она не стала держаться за свою удачу, как подобает человеческому существу,
но перво-наперво заключила Эвридику и ее мужа Филиппа под стражу и принялась
измываться над ними. Действительно, она замуровала их в крошечном помещении и
давала им необходимое через одно узкое отверстие. И после того, как она много дней
беззаконно обращалась так с несчастными пленниками, она приказала каким-то
фракийцам заколоть насмерть Филиппа, бывшего царем в течение шести лет и четырех
месяцев1; но она рассудила, что Эвридика, которая выражалась без стеснения и заявляла,
что царство принадлежит ей скорее, чем Олимпиаде, заслуживает большего наказания.
Поэтому она послала ей кинжал, петлю и цикуты, и приказала, чтобы та воспользовалась
тем, что ей больше понравится, как орудием смерти, не проявив какого-либо уважения к
бывшему достоинству жертвы, с которой она обходилась беззаконно, и не испытав хоть
какой-то жалости из-за участи, общей для всех. Соответственно, когда сама она
встретилась с подобным поворотом, она испытала смерть, достойную ее жестокости.
Эвридика, в самом деле, в присутствии часового заклинала, чтобы такие же дары выпали
i
Таким образом, смерть Филиппа Арридея произошла в октябре 317 г. до н.э.
72
жребием Олимпиады. Затем она уложила тело своего мужа, очистила его раны, насколько
позволяли обстоятельства, и покончила с собой, повесившись на собственном поясе; она
нисколько не оплакивала свою судьбу и не унизилась перед тяжестью своих несчастий.
После того, как были погублены эти двое, Олимпиада убила Никанора, брата Кассандра, и
разорила могилу Иоллы, мстя, как она говорила, за смерть Александра. Она также
выбрала сотню самых видных македонян из друзей Кассандра и всех их перебила. Но,
насыщая свою ярость такими злодействами, она скоро заставила многих македонян
возненавидеть ее жестокость, ведь все они вспомнили слова Антипатра, который, словно
пророчествуя на смертном одре, советовал им никогда не позволять женщине занять
первенствующее положение в царстве.
Рисунок 28. Олимпиада. Медальон.
(Diod.xix.2i) Когда сатрапы и полководцы, бывшие с Эвменом, услышали, что враг
стал лагерем в Мидии, среди них начались разногласия, ибо Эвмен, Антиген,
командовавший "среброщитыми", и все, кто совершил поход вверх от моря, полагали, что
им следует идти назад к побережью, но те, кто спустился из сатрапий, обеспокоенные
своими собственными делами, настаивали, что важно удержать господство над верхней
страной. Так как раздоры становились все ожесточеннее, Эвмен, видя, что, если войско
окажется разделенным, ни одна его часть сама по себе не будет способна сражаться,
подчинился желаниям сатрапов, которые пришли извне. Оставив, соответственно
Паситигр, они проследовали к Персеполю, столице Персиды, переходом в двадцать
четыре дня. Первая часть пути до так называемой Лестницы пролегала через закрытую
долину, жаркую и бедную продовольствием, но остальная шла по нагорью,
благословенному очень здоровым климатом и полному плодами, соответствующими
времени года. Ибо там были речные долины, заросшие и тенистые, фруктовые деревья
всех сортов в разнообразных садах, и природные поляны, полные всяческих деревьев и
водных потоков, так, что путешественники восхищенно задерживались в этих местах,
заманчиво приглашавших к отдыху. Там было также изобилие всякого скота, который
Певкест собрал у местных жителей и распределил без ограничений среди воинов,
добиваясь их расположения. Но те, кто жил в этой стране, были воинственнейшими из
персов, каждый мужчина был лучником и пращником, а плотностью населения эта страна
далеко превзошла другие сатрапии.
73
(AnunMarc.,ххш,6,41-42). в ближайшем соседстве [с Мидией] лежит ... Персия, богатая
мелкими овощами, виноградной лозой и водой приятного вкуса, так как через нее
протекает много рек... Большие города лежат внутри страны..., знамениты среди них
Персеполь, Ардея, Оброат и Трагоника.
(strabo, хѵ, ш, i) Персида делится на три части... Первая часть — побережье —
знойная, песчаная, и совсем бедна плодами, кроме фиников... Вторая часть, лежащая над
побережьем, представляет собой богатую плодами равнину — превосходную кормилицу
для скота, богатую реками и озерами... Третья часть, расположенная на севере, холодная и
гористая; на ее границах живут пастухи верблюдов...
(Curt, ѵ, 4) Персида замыкается с одной стороны сплошной цепью гор... У подножия
гор простирается обширная и плодородная равнина со многими поселками и городами.
Река Араке несет с этих полей воды многих источников в реку Мед, которая меньше реки,
в нее впадающей... Никакая другая река не способна питать столько растительности; все
орошаемые ею земли покрыты цветами... Во всей Азии нет более здоровой местности...
(strabo, хѵ, ш, 19-20) на рынок персы не ходят, так как не продают и не покупают...
Летом персы надевают пурпурный или разноцветный плащ, а зимой только разноцветный;
тиары их похожи на те, которые в ходу у магов... Одеждой большинства народа служит
двойной хитон до середины икр и кусок льняной материи на голове. У каждого есть лук и
праща.
Пиры персов отличаются роскошью: они подают на стол животных целиком, в
большом количестве и разного сорта...
За вином персы держат совет о самых важных делах, и решения, принятые тогда,
они считают надежнее вынесенных в трезвом состоянии. При встрече на улице со
знакомыми и людьми, равными себе по положению, они подходят и целуют их; людям
менее значительным... сами подставляют щеку для поцелуя; люди низшего положения
приветствуют, падая ниц...
(Amm.Marc.,ххш,6,75-80).• • они тонкого склада, со смуглой или бледно-желтого цвета
кожей, взор у них козлоподобный, брови полукруглые и сросшиеся, бороды довольно
благообразны и волосы на голове длинные. Все они без различия, даже на пирушках и в
праздничные дни появляются не иначе, как с мечом на поясе... Большинство из них
склонны к любовным излишествам и с трудом удовлетворяется множеством наложниц...
Только для царского стола существует определенный час, а для всех остальных ...
часами служит собственный желудок, и по его призыву каждый съедает то, что
попадается под руку... достойны удивления их умеренность и осторожность...
До того они подвижны, проявляют такую легкость членов и живость походки, что
их можно было бы принять за женоподобных, но они великолепные воины, впрочем,
скорее хитрые, чем храбрые, и более страшные издали...
Они грозятся в счастии и несчастий, хитры, горды и так жестоки, что присваивают
себе право жизни и смерти в отношении рабов и людей низкого положения.
(Diod.,xix,22) Когда они пришла в Персеполь, главный город, Певкест, являвшийся
полководцем этой страны, устроил великолепное жертвоприношение богам, а также
Александру и Филиппу...
(Diod.,xix,23) ••• Толпа приветствовала щедрость Певкеста, и стало ясно, что он весьма
продвинулся в ее признании. Но Эвмен, видя это и рассудив, что Певкест заигрывает с
толпой для содействия своему желанию получить главное командование, составил
подложное письмо, посредством которого придал солдатам уверенность в исходе войны и,
понизив великолепие и благосостояние Певкеста, улучшил свои собственные
обстоятельства и увеличил надежды на успех в общем мнении. Смысл того, о чем он
написал, состоял в том, что Олимпиада вместе с сыном Александра прочно утвердилась
на македонском царстве, убив Кассандра, и что Полиперхонт переправился в Азию с
сильнейшей частью царского войска и слонами, и уже продвинулся до границ
Каппадокии. Послание, написанное сирийским письменами, будто бы было отправлено
74
Оронтом, который держал сатрапию Армении и был другом Певкеста. Так как письму
поверили из-за предыдущей дружбы между сатрапами, Эвмен приказал, чтобы его
пронесли по кругу и показали командирам, а также большинству других воинов.
Настроения всего лагеря изменились, и все обратили свое внимание к будущности Эвмена
в расчете на то, что он станет способен при помощи царей как продвигать любого, кого
захочет, так и подвергать наказанию тех, кто вредил ему. После пира Эвмен, в своем
желании добиться повиновения тех, кто не подчинялся ему или кто стремился к
начальствованию, привлек к суду Сибиртия, бывшего сатрапом Арахосии и очень
близким другом Певкеста. Без ведома Сибиртия Эвмен послал некоторых всадников в
Арахосию и, приказав захватить его обоз, подверг того такой опасности, что, если бы он
не скрылся, то был бы приговорен собранием к смерти.
Рисунок 29. Персеполь. Руины дворца.
(Diod.,xrx.24) После того, как Эвмен запугал прочих таким образом и окружил себя
роскошью и богатством, он снова изменился и, привлекши Певкеста приязненными
словами и большими обещаниями, обратил его в верного себе и жаждущего
присоединиться к борьбе на стороне царей. Желая добиться от других сатрапов и
полководцев залога, так сказать, чтобы предотвратить их измену, он делал вид, что будто
бы нуждается в деньгах, и просил каждого из них одолжить ему все деньги, какие можно,
для царей. Получив четыре сотни талантов от тех предводителей, от кого счел
целесообразным, он превратил людей, которых ранее подозревал в заговоре против себя
или в намерении оставить его, в самых преданных охранников своей особы и соратников
по борьбе.
Пока Эвмен устраивал эти военные хитрости с видами на будущее, пришли люди
из Мидии со сведениями, что Антигон и его войско снялись с лагеря и направляются в
Перейду. Услышав это, он тоже выступил вперед, решив встретить врага и рискнуть
75
исходом. На второй день пути он устроил жертвоприношение богам роскошные
развлечения для войска; подавляющее большинство он действительно склонил к верности
себе, но сам из-за попойки, в которую был втянут теми из званых гостей, кто охотно
предавался пьянству, заболел. Из-за этого он отложил поход на несколько дней, так как
был сражен болезнью; и войско пришло в уныние, так как вскорости ожидалось
столкновение с врагом, а способнейший из их полководцев был выведен из строя
болезнью. Однако, когда заболевание прошло кризис, и он немного оправился, Эвмен
двинулся вперед вместе с войском, которое вели Певкест и Антиген, тогда как его самого
несли на носилках вслед за арьергардом, так, чтобы не беспокоить его дорожной
суматохой и толкотней.
(Piut.Eum.,xv, 1-3) Узнав от некоторых пленных, что ослабленного болезнью Эвмена
носят на носилках, Антигон решил, что если главный противник выбыл из строя —
одолеть других полководцев дело нехитрое, и потому спешно начал наступление. Но,
проехав мимо вражеских войск и увидев, в каком замечательном порядке строятся они в
боевую линию, Антигон застыл в молчаливом восхищении. Затем, заметив носилки,
которые переносили с одного крыла на другое, он громко рассмеялся по своему
обыкновению и сказал друзьям: "Эти носилки и дадут нам отпор". Вслед за тем он
немедленно отступил и стал лагерем.
(Diod.,xix,25) Когда армии оказались на расстоянии дневного перехода друг от друга,
они обе выслали разведчиков и, узнав о численности и намерениях неприятеля, обе
приготовились к сражению, но разошлись без боя, так как каждый выстроил свое войско с
рекой и ущельем перед собой, и вследствие сложностей местности они не могли вступить
в схватку. Армии, стоявшие на расстоянии трех стадий друг от друга в течение четырех
дней, продолжали перестрелку и грабеж страны, так как были совершенно без припасов,
но на пятый день Антигон послал посланцев к сатрапам и македонянам, убеждая их не
подчиняться Эвмену, но доверять ему. Он говорил, что позволит сатрапам удержать их
сатрапии, и что одним македонянам он даст в дар обширные участки земли, а других
вернет домой со славой и подарками, и даст подходящие должности тем, кто захочет
служить в его войске. Когда, однако, македоняне не послушали этих посулов и даже стали
угрожать посланцам, Эвмен выступил и, поблагодарив их, рассказал им басню, одну из
передающихся из уст в уста старинных историй, отнюдь, впрочем, не неуместную в этом
случае. Он говорил, что лев, полюбивший одну девушку, посватался к ее отцу. Отец
сказал, что готов отдать ее ему, но что боится львиных когтей и клыков, опасаясь, что
после свадьбы он может от чего-нибудь изменить свой нрав и обойтись с девушкой как
зверь. Когда, однако, лев снял свои когти и клыки, отец, увидев, что лев лишился всего,
что делало его грозным, легко убил его палкой. "И таким же порядком вещей, — добавил
он, — Антигон действует сейчас; он будет выполнять свои обещания, только пока не
станет господином войска, и в тоже мгновение казнит его предводителей". Тогда толпа
криком выразила одобрение и, воскликнув: "Правильно!" — он распустил собрание.
(Diod.,xix,26) В эту же ночь, однако, появились некие перебежчики из войска Антигона
с вестью, что Антигон приказал своим солдатам сняться с лагеря около второй стражи.
Эвмен, рассудив о деле, правильно заключил, что враг намеревается отойти в Габену, так
как та область, отдаленная примерно трехдневным переходом, оставалась
неразграбленной и полной зерна, фуража и, вообще, всего того, что может послужить
пропитанием для большого войска. Кроме того, сама местность предоставляла
дополнительные выгоды, так как там были труднопреодолимые горы и ущелья, будучи
обеспокоен, поэтому, тем, чтобы занять эту местность раньше неприятеля, он последовал
за ним. Он подговорил кое-каких наемников, чье согласие купил за деньги, уйти, как если
бы они были перебежчиками, приказав им рассказывать, что Эвмен решил напасть на
лагерь ночью. Сам он, однако, отправил вперед обоз и приказал войскам сняться с лагеря
сразу же после ужина. Когда все это было с быстротой исполнено, Антигон, услышавший
от перебежчиков, что противник решил сражаться ночью, отложил отбытие и выстроил
76
свои силы для боя. Пока он был занят этими делами и сосредоточился на подготовке к
сражению, он не мог заметить, что Эвмен оторвался от него и идет со всей быстротой в
Габену. Некоторое время Антигон продержал свое войско с оружием наготове, но когда
узнал от своих разведчиков, что противник отправился, хоть он и понял, что одурачен, тем
не менее, продолжал следовать своему первоначальному замыслу. Так, приказав воинам
сняться со стоянки, он повел их безостановочным переходом, напоминавшим
преследование. Эвмен, однако, имел преимущество на две стражи; поэтому Антигон,
понимая, что нелегко нагнать со всем своим войском силы, находящиеся так далеко
впереди, придумал следующую уловку. Он дал основную часть войска Питону и приказал
ему идти без спешки, а сам с конницей последовал как можно быстрее и настиг задние
ряды неприятеля как раз на рассвете, когда они спускались из частично покрытой
холмами местности; он занял позицию на склонах, где был виден противнику. Когда
Эвмен со значительного расстояния заметил конницу врага и предположил, что вся его
армия поблизости, он остановил движение и принялся выстраивать войско в боевой
порядок в предположении, что тотчас начнется сражение... Во всяком случае, Антигон
этой хитростью предотвратил продвижение врага вперед, обеспечив себе передышку,
чтобы подтянуть собственное войско, и когда армия прибыла, он выстроил ее в боевой
порядок и спустился внушающим ужас строем мимо противника.
(Diod.,xix,27)C подкреплениями, присланными Питоном и Селевком, Антигон всего
имел более двадцати восьми тысяч пехотинцев, восемь тысяч пятьсот всадников и
шестьдесят пять слонов.
Военачальники применили разные приемы построения войск, соперничая друг с
другом в знании дела, как и в полководческом мастерстве. На своем левом крыле Эвмен
поставил Эвдама, который привел из Индии слонов, с конным отрядом из ста пятидесяти
всадников, а как передовое прикрытие для них — два отряда из отборных конных
копьеметателей в количестве пятидесяти всадников. Он поместил их у возвышенности,
возле подножия холма, а возле них поставил Стасандра, военачальника, имевшего
собственную конницу в числе девятисот пятидесяти человек. За ним он поставил
Амфимаха, сатрапа Месопотамии, которого сопровождали шестьсот всадников, а подле
них были шесть сотен всадников из Арахосии, чьим предводителем ранее был Сибиртий,
но из-за бегства последнего начальство над ними было поручено Кефалону. Далее
находились пять сотен из Паропамисад и равное число фракийцев из колоний в верхних
странах. Перед всеми ними он выстроил сорок пять слонов изогнутой линией с
подходящим количеством лучников и пращников в промежутках между животными.
Когда Эвмен таким способом усилил свое левое крыло, он поместил за ним фалангу.
Другой его край состоял из наемников, которых насчитывалось более шести тысяч, далее
были около пяти тысяч человек, вооруженных по македонскому образцу, хотя они
происходили из разных народов.
(Diod.,xix,28) После них он выстроил македонских "среброщитых", числом более трех
тысяч, непобедимых воинов, слава о подвигах которых вселяла трепет во врага и, наконец,
людей из гипаспистов, более трех тысяч, с Антигеном и Тевтамом,
предводительствовавшими как ими, так и "среброщитыми". Перед всей фалангой он
поместил сорок слонов, заполнив пространство перед ними легковооруженными воинами.
На правом крыле он поставил конницу: ближе к фаланге восемь сотен из Кармании,
которых вел сатрап Тлеполем, потом девять сотен, называемых "товарищами", и отряд
Певкеста и Антигена, насчитывавший три сотни всадников, построенных в одно
соединение. На внешнем конце крыла был конный отряд Эвмена с тем же количеством
всадников, а в качестве передового прикрытия для него — два отряда рабов Эвмена,
каждый, составленный из пятидесяти верховых, тогда как под углом к концу крыла,
охраняя его, находились четыре отряда, в которых было две сотни отборных всадников. В
дополнение к ним три сотни человек, отобранных изо всех конных соединений за
быстроту и силу, были поставлены Эвменом позади его собственного отряда. Вдоль всего
77
крыла он выстроил сорок слонов. Все войско Эвмена состояло из тридцати пяти тысяч
пехотинцев, шестьдесят одной сотни всадников и ста четырнадцати слонов.
Рисунок 30. Персидский всадник. Реконструкция.
(Diod .xix.29) Так как Антигон наблюдал с возвышенности, но видел боевой порядок
неприятеля и соответственно расположил свое собственное войско. Увидев, что правое
крыло врага усилено слонами и наилучшей конницей, он поставил против них самых
легковооруженных всадников, которые, построенные в свободном порядке, избегали
лобовых действий, но применяли в сражении подвижную тактику и таким образом
мешали той части сил неприятелей, на которую те больше всего полагались. На том же
крыле он расположил конных лучников и копьеметателей из Мидии и Парфии, числом
сотню, людей, хорошо обученных исполнять быстрые передвижения; затем он поместил
двадцать две сотни тарентинцев, пришедших с ним от моря, людей, отобранных за их
умение заманивать в засаду, и очень хорошо расположенных к нему, тысячу всадников из
Фригии и Лидии, тысячу пятьсот с Питоном, четыреста копьеметателей с Лисанием и, в
дополнение ко всем им, конницу тех, кого называют "двуконными", а также восемьсот
всадников из колонистов, поселенных в верхних странах. Левое крыло было составлено из
этих конников, которые все находились под начальством Питона.
Из пехоты сначала были поставлены девятьсот наемников, вслед за ними триста
ликийцев и памфилийцев, затем более восьми тысяч разноплеменных войск в
македонском вооружении и, наконец, те почти восемь тысяч македонян, которых
Антипатр дал ему, когда был назначен правителем царства. Из всадников, приданных
фаланге на правом крыле, пять сотен были наемниками смешанного происхождения,
потом тысяча фракийцев, пять сотен из числа союзников, а за ними тысяча, известная как
"товарищи" с Деметрием, сыном Антигона в качестве командира, который тогда впервые
сражался вместе с отцом. С другого конца крыла находился отряд из трех сотен
всадников, с которыми сам Антигон ходил в бой. В качестве передового прикрытия ему
служили три отряда его собственных рабов, а параллельно им было много подразделений,
усиленных сотней пехотинцев. Вдоль всего крыла он выстроил тридцать самых сильных
слонов, создав изогнутую линию, и заполнил промежутки между ними отборными
легковооруженными людьми. Большинство остальных слонов он поместил перед
фалангой, а нескольких — вместе с конницей на левом крыле. Когда он выстроил войско
таким образом, он выдвинулся против неприятеля вниз с холма, образовав косой строй,
78
так как особенно полагался на правое крыло, которому в наибольшей степени доверял, и
оставил левое позади, решив избегать сражения с одним и решить дело с другим.
Рисунок 31. Тарентинец. Рельеф из Пергама.
(Poiyb. хѵііі. 29-30) Пока фаланга сохраняет присущие ей особенности и свойства, нет
силы, которая могла бы сопротивляться ей с фронта или устоять против ее натиска... В
сомкнутом строю для битвы один человек с вооружением занимает пространство в три
локтя; на длину сариссы... назначается шестнадцать локтей, но в приспособлении к
действительным нуждам она имеет четырнадцать. Из этой длины четыре локтя
приходятся на ту часть копья, за которую держатся обоими руками, и на увеличение
тяжести заднего конца. Таким образом... сарисса... тяжеловооруженного, когда он на ходу
против неприятеля протягивает ее вперед... выступает перед ним не менее, чем на десять
локтей. Отсюда следует, что сариссы второго, третьего и четвертого рядов выступают
перед воинами первого ряда дальше, чем на два локтя, а сариссы пятого ровно на два
локтя... следует заключить, что каждый воин первого ряда имел перед собою пять сарисс...
Легко представить себе наступление и нападение всей фаланги глубиной в шестнадцать
человек... Все те фалангиты, которые находятся дальше пятого ряда, не имеют никакой
возможности участвовать своими сариссами в сражении, почему они держат сариссы
поднятыми вверх... с целью предохранить фалангу от ударов сверху, ибо плотно
сомкнутые сариссы задерживают на себе метательные снаряды... Кроме того, во время
натиска фаланги они самой тяжестью тела давят на передние ряды, увеличивая тем силу
напора и делая невозможным для фалангитов первых рядов поворот назад...
... для фаланги существует единственное сцепление обстоятельств и единственный
вид местности, когда она может развернуть присущие ей достоинства...
(Роі.іѵ.2.10) Филипп приучил македонян ... в полном вооружении проходить триста
стадий, неся одновременно шлемы, щиты, поножи, копья, а также сверх того провиант и
всю утварь, какой они пользовались в повседневном обиходе.
(Arr. Anab. і.із).■ ■ были всадники, вооруженные сариссами..., и легковооруженные...
(Liv.ix.i9). македоняне были вооружены круглым щитом и сариссой...
(Liv. хххѵ. 28). так называемые тарентинцы, имеющие при себе по два коня...
(Arr. Anab. 1.15) Всадники... персы метали множество дротиков, македоняне сражались
копьями.
79
(Liv. xxxi, 35-36).-• всадники то наступали, то, метнувши дротики, поворачивали
назад..., критяне забрасывали стрелами врага, наступающего рассеянным строем..., пешие
воины, полуголые, в бою привыкли без всякого порядка перебегать с места на место...
(Liv. хххі, зо) [македонским всадникам] приходилось... видеть раны лишь от копий и
стрел, изредка от пик...
(Liv. хххѵіі, 40).-• особенный ужас наводили слоны, громадами возвышавшиеся среди
воинов. Они и сами были чудовищны, но впечатление еще усиливалось от налобной
брони с султанами и расположенных на спинах башен, в каждой из которых, помимо
вожатого, стояло по четыре воина...
(РоіуЬ.ѵ, 83) Борьба слонов происходит приблизительно так: вонзив друг в друга бивни
и сцепившись, они напирают со всею силою, причем каждый желает удержать за собою
занимаемое место, пока не одолеет сильнейший и не отведет в сторону хобот противника.
Лишь только победителю удается захватить побежденного сбоку, он ранит его бивнями
подобно тому, как быки — рогами...
Рисунок 32. Сражение боевых слонов с конницей. Монета Пора.
(Diod.,xix,30) Когда армии сблизились и значки были подняты в каждой из них, войска
прокричали несколько раз боевой клич, и трубачи подали сигнал к бою. Сначала конница
Питона, у которой не было ни стойкости, ни каких-либо других достоинств передового
отряда кроме того, что она все-таки превосходила выстроившихся против нее числом и
подвижностью, попыталась воспользоваться своими преимуществами. Так как они не
считали безопасным лобовое нападение на слонов, все же, обогнув крыло и нападая сбоку,
они причиняли повторяющимися обстрелами из луков ранения, сами оставаясь
невредимыми из-за своей подвижности, и нанесли большой вред животным, которые,
вследствие величины не могли ни преследовать, ни отступить, как того требовали
обстоятельства. Когда Эвмен, однако, увидел, что это крыло испытывает сильный натиск
со стороны толпы конных лучников, он вызвал самую легковооруженную часть своей
кавалерии от Эвдама, державшего левое крыло. Ведя целый конный отряд боковым
движением, он напал на противника с легковооруженными воинами и большей частью
своей легкой конницы. Так как за ними последовали слоны, они легко смяли силы Питона
и преследовали их до подножия холмов. В то время, когда он был занят этим, случилось,
что пехота в течение значительного времени была занята в бою между фалангами, но, в
конечном счете, после того, как многие пали с обеих сторон, люди Эвмена одержали
победу благодаря доблести македонских "среброщитых". Эти воины были уже пожилыми
людьми, но вследствие большого числа битв, в которых они сражались, они были
выдающимися в смелости и умении, так что никакой неприятель не мог противостоять их
80
мощи. Поэтому, хоть их было всего три тысячи, они оказались, так сказать, острием всего
войска.
Хотя Антигон и видел, что его левое крыло обращено в бегство, и вся фаланга
потерпела поражение, он не слушал тех, кто советовал ему отойти в горы и устроить там
место сбора для тех, кто спасся от разгрома, а собрал часть войска, находившуюся под его
непосредственным командованием, в один несокрушимый кулак и, разумно извлекая
выгоды из возможностей, предоставляемых положением, он не только спас беглецов, но и
добился успеха. Ибо, как только "среброщитые" Эвмена и остальная часть его пехоты
разгромила тех, кто противостоял им, он преследовали их вплоть до ближайших холмов,
но Антигон, увидев, что таким образом в линии неприятеля образовался разрыв,
устремился в него с подразделением конницы, ударив во фланг войска, стоявшего с
Эвдамом, слева. Так как нападение было неожиданным, он быстро обратил в бегство тех,
кто стоял перед ним, уничтожив многих из них, затем он выслал быстрейших своих
верховых и с их помощью собрал тех из своих воинов, кто бежал, и вновь постоил из них
линию вдоль предгорий. Как только Эвмен узнал о поражении своих солдат, он отозвал
преследователей сигналом трубы, чтобы они поспешили на помощь Эвдаму.
(Diod.,xix,3i) Хотя уже наступили сумерки, оба собрали свои бежавшие войска и еще
раз приготовили свои силы к бою, такая жажда победы охватила не только командующих,
но и массу сражавшихся. Поскольку ночь была ясной и освещенной полной луной, и
армии выстроились одна вдоль другой на расстоянии около четырех плетров, лязг оружия
и фырканье коней казалось раздающимся на расстоянии вытянутой руки от каждого
бойца. Но когда они уже перестроились из колонн в линии, будучи на расстоянии около
тридцати стадий от павших в битве, их настигла полночь, и оба войска были так измотаны
переходом, тяготами битвы и голодом, что вынуждены были оставить сражение и уйти на
стоянки. Эвмен предпринял было движение назад, к павшим, желая распорядиться
похоронами погибших и тем самым бесспорно заявить о своей победе. Когда, однако,
воины не послушали его, настаивая криками на возвращении к обозу, находившемуся на
некотором расстоянии, он должен был подчиниться большинству, ведь он не имел
возможности сурово покарать солдат, когда там было много оспаривавших его право на
командование, и он видел, что время неподходяще для наказания ослушников. Наоборот.
Антигон, который твердо держал командование без необходимости домогаться народного
расположения, заставил свое войско стать лагерем возле трупов, и так как он
распоряжался их погребением, он объявил о своей победе, заявляя, что обладать павшими
— значит победить в сражении. В этой битве три тысячи семьсот пехотинцев и пятьдесят
пять всадников из войска Антигона были убиты и более четырех тысяч человек ранены;
пятьсот сорок из пехоты Эвмена и очень немногие из его конницы пали, а ранено было
более девятисот.
(Diod.,xix,32) Когда, оставив сражение, Антигон увидел, что его люди пали духом, он
решил отойти от врага как можно дальше с предельной скоростью. Желая, чтобы его
войско не было ничем обременено при отступлении, он отослал раненых и самую
тяжелую часть обоза вперед в соседние селения. Он начал погребение павших на рассвете
и задержал глашатая, прибывшего от противника договориться о выдаче тел, и приказал
своим людям тут же поесть. Когда день прошел, он отослал глашатая назад, назначив
выдачу тел на следующее утро, но сам в начале первой стражи снялся с лагеря со всем
войском и, совершив безостановочный переход, отступил на большое расстояние от
противника и достиг неразграбленной страны, в которой дал отдых своим солдатам. Он в
действительности пошел в Камаргу в Мидии, землю, подвластную Питону и способную
обеспечить всем необходимым большое войско. Когда Эвмен узнал от разведчиков об
отходе Антигона, он удержался от преследования, так как его воины испытывали
недостаток пищи и переносили большие трудности, но обратился к заботам о павших и
проследил, чтобы они получили великолепные похороны...
81
(Diod.,xix.34.7) Эвмен, завершив погребение погибших, двинул свое войско к
Паретакенам в Габене, которые были неразграблены и способны в изобилии обеспечить
всем войско. Оказалось, что эта страна находится на расстоянии
двадцатичетырехдневного перехода от Антигона, если идти по населенной местности, но
если пересечь безводную пустыню, то девятидневного. В этих областях и на таком
расстоянии друг от друга Эвмен и Антигон провели зиму1 и восстановили силы своих
людей.
(Piut.Eum.,xv,4-ii) Македоняне [Эвмена] полностью оправились от своих страхов перед
тем, как вновь стали сеять смуту и вести себя вызывающе по отношению к командирам;
они заняли под зимовку почти всю Габену, так что расстояние между крайними стоянками
достигало едва ли не тысячи стадий.
Рисунок 33. Гипаспист. Реконструкция.
(Diod.xix.37) В Азии Антигон, зимовавший в Гадамале в Мидии, увидев, что его силы
слабее, чем у неприятеля, попытался взять верх над ним, напав внезапно. Случилось, что
противник занял зимние стоянки, которые были разделены на многие части, так что
некоторые подразделения были отделены от других шестью днями пути. Итак, Антигон
неодобрительно отнесся к мысли пройти через населенную страну, так как дорога была
долгой и легко просматриваемой врагом, и рискнул совершить поход через безводную
пустыню, который, хоть и был тяжелым, больше подходил для нападения, им
задуманного, так как позволял не только быстро пройти тем путем, но и легко ускользнуть
от внимания и неожиданно обрушиться на войско, которое, будучи неосведомленным об
их передвижениях, было разбросано среди селений и беспечно. Составив такой план, он
приказал воинам быть готовыми сняться с лагеря и запастись на десять дней пищей,
которую не нужно было готовить. Сам он, распространив известия, будто собирается
вести войско против Армении, внезапно и вопреки общему ожиданию выступил через
пустыню, когда было время около зимнего солнцестояния. Он отдал приказ зажигать
костры днем, но полностью гасить их ночью, так, чтобы, наблюдая с возвышенности,
никто не мог дать знать противнику, что происходит, ведь почти вся пустыня была
плоской, но окруженной холмами, с которых легко было видеть свет костров с большого
расстояния. После того как войско прошло пять дней с большими мучениями, солдаты из-
за холода и для удовлетворения своих неотложных нужд стали жечь костры и днем, и
1 317/316 г. до н.э.
82
ночью. Заметив это, некоторые из живших по соседству с пустыней, послали в один и тот
же день людей с известием об этом Эвмену и Певкесту, дав им одногорбых верблюдов,
так как это животное может без остановки пройти почти пятьсот стадий.
(piut.Reg. 28, ю) В непогоду [Антигону]... пришлось стать лагерем в местах, где было
мало пропитания, и некоторые воины бранили его вслух, не зная, что он рядом. Тогда он
палкой ударил по палатке и сказал: "Если хотите меня поносить — ступайте подальше, а
то пожалеете".
(Sen.De іга,ш,22,і-з) Что, в самом деле могло быть легче, чем Антигону приговорить к
казни двух простых воинов, которые, прислонившись к царской палатке, высказали — как
люди, которые хотели бы поступить с одинаково большой опасностью и наслаждением —
свое злое мнение о царе? Антигон все слышал, только полотно находилось между
говорившими и слушавшим; затем он сдержанно толкнул их и сказал: "Отойдите чуть
подальше, царь может вас и услышать". Кроме того, как то ночью, когда он услышал, как
один из этих воинов выкрикивал все возможные проклятия по поводу царя за то, что он
повел их по такой дороге через непролазную грязь, он прошел к тем, кому пришлось хуже
всего, и когда он вывел их оттуда, не дав обнаружить, кто был их помощник, сказал: "А
сейчас проклинайте Антигона, из-за чьей ошибки вы попали в это болото, но благословите
его за то, что он вывел вас из этой трясины".
(Diod.,xix,38> Когда Певкест узнал, что посреди дороги был замечен лагерь, но решил
отступить в самую отдаленную часть местности, где они зимовали, так как был испуган,
что враг может настичь их до того, как союзные силы соберутся из разных направлений.
Увидев его малодушие, Эвмен убеждал его быть мужественным и оставаться на границах
пустыни, ибо, сказал он, им найден способ, как задержать прибытие Антигона на три или
четыре дня. Если это удастся, добавил он, их собственные силы могут быть легко
собраны, и враг окажется в их руках, будучи крайне ослабленным и имеющим недостаток
во всем. Пока все удивлялись этому странному обещанию и пытались угадать, что же в
этом мире могло бы воспрепятствовать продвижению врага, он приказал всем командирам
следовать за ним с их воинами, имея при себе огонь во многих кувшинах. Затем он выбрал
место на возвышенности, находившееся вблизи пустыни и хорошо видное со всех сторон,
и отмерил там пространство окружностью в семьдесят стадиев. Назначив участок
каждому из своих спутников, он распорядился зажечь ночью костры на расстоянии
приблизительно двадцати локтей один от другого и поддерживать огонь ярким в первую
стражу, как будто люди еще бодрствовали и были заняты уходом за собой и
приготовлением пищи, но уменьшать его во вторую, а в третью стражу оставлять совсем
немного, так, чтобы наблюдавшим со стороны казалось, что это настоящий лагерь.
Солдаты исполнили его указания. Огни были замечены некоторыми из тех, кто пас стада
на холмах вблизи пустыни и был дружественен Питону, сатрапу Мидии. Решив, что там
действительно была стоянка войска, они быстро спустились на равнину и принесли эту
новость Антигону и Питону. Те были изумлены такому неожиданному известию и
приостановили движение, решив посоветоваться, как им поступить с этими сведениями,
поскольку опасно было вести войско, испытывавшее лишения и во всем нуждавшееся,
против неприятельских сил, которые уже собрались и были хорошо все снабжены.
Подозревая измену и полагая, что враг собрался, потому что был заранее предупрежден о
том, что должно было произойти, они оставили намерение двигаться напрямую и,
повернув направо, пошли в неразграбленную часть страны, так как хотели дать войску
отдых после перенесенных тягот.
(Diod.,xix,39) Когда Эвмен перехитрил описанным образом неприятеля, он созвал
отовсюду тех своих воинов, которые были рассеяны, зимуя в селениях. Построив в
качестве защиты палисад и укрепив стоянку глубоким рвом, он принимал союзников,
приходивших время от времени, и наполнил лагерь всеми необходимыми припасами. Но
Антигон, после того, как пересек пустыню, узнал от местных жителей, что, хотя все
остальное войско Эвмена было собрано, слоны медлили оставить свои зимовки и были
83
неподалеку, отрезанные от всякой помощи. Он послал против них конницу — две тысячи
мидийских копьеметателей и две сотни тарентинцев — и всю свою легкую пехоту, так как
надеялся, что, напав на слонов, пока они были отделены от остальных, он мог бы легко
овладеть ими и лишить врага. Эвмен, однако, предполагая подобное, отправил на их
спасение тысячу пятьсот лучших всадников и три тысячи легкой пехоты. Так как воины
Антигона пришли первыми, начальники слонов построили их прямоугольником и
двинулись вперед, поместив обоз посередине, а в тылу — всадников, сопровождавших
слонов, числом не более четырех сотен человек. Так как враг обрушился на них всей
своей массой и дрался ожесточеннее, чем когда-либо, конница была разбита
превосходящими силами; но те, кто отвечал за слонов, сначала сопротивлялись и
поддерживали строй, даже когда они получали раны со всех сторон и были не в состоянии
в ответ нанести какой-либо ущерб врагу, а затем, когда они стали утомляться, неожиданно
появились войска, посланные Эвменом, и вызволили их из опасности. Несколькими днями
спустя, когда армии расположились друг против друга на расстоянии сорока стадий,
каждый из полководцев выстроил свое войско для боя, надеясь на решительный исход.
Рисунок 34. Македонский шлем. Лувр.
(Piut.Eum .xvi) Тем временем, большая часть сил, собранная Эвменом, из восхищения
его способностями пожелала иметь его единственным командующим. Из-за этого Антиген
и Тевтам, находившиеся во главе «среброщитых», были настолько поражены завистью,
что составили заговор против его жизни, и, вовлекши в него большинство вельмож и
полководцев, они советовались о подходящем времени и способе, чтобы избавиться от
него. Все они согласились использовать его в надвигающемся сражении, и убить сразу
после него. Но Эвдам, начальник слонов, и Федим частным образом сообщили Эвмену об
их решении, и не из какой-нибудь порядочности или доброго отношения, но потому, чо
боялись потерять деньги, которые ему одолжили. Он поблагодарил их за честность, с
которой они поступили, и ушел в свою палатку. Там он сказал своим друзьям: «Я живу
среди стаи дикого зверья» — и немедленно объявил свою волю. После того он уничтожил
все свои записи, чтобы в случае его смерти обвинения и упреки не могли быть выдвинуты
против людей, упомянутых там, вследствие скрытых в них тайн. Потом он обсудил, стоит
ли ему поспособствовать победе врагов или же бежать через Мидию и Армению в
Каппадокию, но он отверг эти вещи, пока его друзья оставались с ним. Перебрав многие
средства в своих мыслях, которые были тогда столь же переменчивы, как и его судьба, он
выстроил войско и постарался воодушевить греков и варваров. С другой стороны, фаланга
и «среброщитые» придали ему отваги, заверив, что неприятель не выдержит
столкновения. Ведь они были ветеранами, служившими Филиппу и Александру, так что
многократно были победителями, и никогда не терпели поражений до этого дня.
84
Рисунок 35. «Анатомический» панцырь. Реконструкция.
(Diod.,xix.40) Антигон поместил свою конницу на крыльях, поручив начальство над
левым Питону, а над правым — своему сыну Деметрию. Он поставил пехотинцев в центре
и разместил слонов перед всем строем, заполнив пространство между ними
легковооруженными отрядами. Общая численность его войска составляла двадцать две
тысячи пехоты, девять тысяч конницы, включая вспомогательные отряды, навербованные
в Мидии, и шестьдесят пять слонов.
Когда Эвмен узнал, что Антигон занял место справа со своей лучшей конницей, он
выстроил свое войско напротив него, разместив лучшие отряды на левом крыле.
Действительно, он поставил там большинство сатрапов с отборными соединениями
конницы, сопровождавшими их в бою, и сам намеревался участвовать в битве среди них.
С ним там был также Митридат, сын Ариобарзана и потомок одного из семи персов,
убивших мага Смердиса, муж выдающейся отваги и с детства воспитанный как воин.
Перед всем крылом он выстроил изогнутой линией шестьдесят самых сильных слонов и
прикрыл промежутки легковооруженными. Из пехотинцев первыми он поставил
гипаспистов, потом "среброщитых" и, наконец, наемников и тех из остальных воинов, кто
был вооружен по македонскому образцу. Перед строем пехоты он поставил слонов и
соответствующие силы из легковооруженных отрядов. На правом крыле он построил
конницу и слонов послабее, всех их подчинив командованию Филиппа, которому
приказал избегать боя и наблюдать за происходящим на другом крыле. Всего в войске
Эвмена в то время было тридцать шесть тысяч семьсот пехотинцев, шесть тысяч конницы
и сто четырнадцать слонов.
(Diod.,xix,4i) Незадолго до битвы Антиген, командир "среброщитых", послал одного
из македонских всадников к неприятельской фаланге, приказав ему стать возле них и
сделать заявление. Этот человек, подъехав в одиночку на расстояние слышимости
человеческого голоса от места, где стояла фаланга Антигона, закричал: "Подлецы, вы
станете грешить против своих отцов, завоевавших весь мир при Филиппе и Александре?"
— и добавил, что вскоре они увидят, что эти старые солдаты достойны как тех царей, так
и их собственных прошлых битв. В то время самому молодому из "среброщитых" было
около шестидесяти лет, большинству других около семидесяти, а некоторым даже
больше; но все они были несокрушимы из-за опытности и крепости, таковы были умения
и отвага, приобретенные вследствие непрерывного ряда сражений. Когда эта речь была
произнесена, как мы сказали, среди воинов Антигона поднялись гневные крики в том
смысле, что их принуждают воевать против собственных родственников и стариков, но из
рядов Эвмена раздались одобрительные возгласы и требования, чтобы он повел их против
врага как можно быстрее. Когда Эвмен увидел их воодушевление, он подал знак, которым
распорядился трубачам трубить сигнал к бою, и все войско закричало боевой клич.
85
(Diod.,xix,42) Первыми в бой вступили слоны, а после них основная часть конницы.
Поскольку равнина простиралась на большое расстояние и была совершенно бесплодна,
так как соль пропитывала ее, конница подняла такие клубы пыли, что даже на малом
расстоянии нелегко было разглядеть, что происходит. Когда Антигон понял это, он
отправил мидийских всадников и соответствующее число тарентинцев против вражеского
обоза, потому что надеялся, как на самом деле и произошло, что это передвижение может
оказаться незамеченным из-за пыли, и, что, захватив обоз, он без труда сможет взять верх
над неприятелем. Эти отряды обошли своих противников сбоку и, не будучи
обнаруженными, напали на обоз, находившийся приблизительно в пяти стадиях от места
битвы. Они нашли там множество людей, бесполезных в бою, но очень немногих
защитников и, быстро разбив тех, кто оборонялся, захватили в плен всех прочих. Когда
так случилось, Антигон вступил в бой с теми, кто противостоял ему, и, появившись с
многочисленной конницей, внушил ужас Певкесту, сатрапу Персиды, который, отступая в
туче пыли со своими собственными всадниками, увел еще полторы тысячи других. Эвмен,
хотя он и немногие воины остались без поддержки на конце крыла, счел позорным
уступить судьбе и бежать, предпочитая умереть, по прежнему подтверждая с благородной
решимостью доверие, оказанное ему царями, и ринулся на самого Антигона. Разгорелся
жестокий бой конницы, в котором люди Эвмена превосходили воодушевлением, а
антигоновы — имели преимущество в численности, и многие пали с обеих сторон. В это
же время, когда слоны также вступили в борьбу друг с другом, передовой слон Эвмена
пал в схватке с сильнейшим из выстроенных против них. Вслед за этим Эвмен, увидев,
что его силы повсюду уступали, вывел оставшуюся конницу из битвы и направился
кружным путем на другое крыло, где принял начальство над теми войсками, которые
поручил Филиппу и приказал избегать боя. Таков был исход конной схватки.
(piut.Eum.,xvi) Антигон был человеком с великолепным присутствием духа в самых
трудных обстоятельствах, а здесь ему благоприятствовали местность и условия. Это была
огромная равнина, песчаная почва которой с большой примесью солончаков не была ни
тучной и вязкой, ни твердой и плотной. Копыта бесчисленных лошадей и тысячи
солдатских сапог подняли во время боя пыль, похожую на известь, стоявшую туманом и
застилавшую глаза, так что Антигону было легко незамеченным захватить обоз.
(Diod.,хіх,4з,і-б) Что касалось пехоты, то "среброщитые" сомкнутым строем с яростью
обрушились на противников, и в рукопашном бою одних убили, а других обратили в
бегство. Они были неудержимы в своем натиске и опрокинули всю неприятельскую
фалангу, показав себя настолько превосходящими в умении и силе, что из своих людей не
потеряли ни одного, а из неприятелей убили около пяти тысяч и разгромили всю пехоту,
чья численность многократно превышала их собственную.
Когда Эвмен услышал, что его обоз захвачен, но конница Певкеста недалеко, он
попытался собрать всех своих всадников и возобновить конный бой против Антигона, так
как надеялся, что, если возьмет верх в сражении, то не только спасет свой обоз, но и
захватит вражеский. Поскольку, однако, Певкест не только не прислушался к нему, но
наоборот, отступил еще дальше к какой-то реке и надвигалась ночь, Эвмен вынужден был
подчиниться положению. Антигон разделил свою конницу на два соединения, с одним из
которых стал поджидать Эвмена, наблюдая за первым его движением, а другое дал
Питону и приказал напасть на "среброщитых" сейчас, когда они были отрезаны от
поддержки конницы. Когда Питон незамедлительно исполнил его приказ, македоняне
построились прямоугольником и безопасно отступили к реке, где они обвинили Певкеста
в том, что он ответственен за поражение конного войска. Когда Эвмен присоединился к
ним около часа, когда зажигают факелы, они вместе собрали совет о том. что делать.
Сатрапы говорили, что неоходимо отступить в верхние сатрапии как можно скорее, но
Эвмен заявил, что они должны остаться и добить тех, так как фаланга противника
разгромлена, а силы конницы у обеих сторон равны.
86
Рисунок 36. Македонская конница в атаке. Реконструкция.
(lust,хіѵ,з,б) Ибо и в доблести они были превосходящими, утверждал он, ведь они
убили около 5 тысяч врагов, и если будут продолжать войну, враги сами запросят мира.
Потери, из-за которых они считают себя побежденными: две тысячи женщин, немногие
дети и рабы, — они скорее смогут вернуть, победив, нежели отказавшись от победы.
(Diod.,xix,43,7) Македоняне, однако, отказались слушать кого-либо из них, так как их
обоз был захвачен, их дети, их жены и многие другие родственники оказались в руках
врага.
(lust.,хіѵ,з,7-іо) ... "Среброщитые" сказали, что не соблазнятся бегством после потери
имущества и утраты жен, но и не станут вести войну против своих детей и, сверх того,
подняли шум, что их, готовых возвратиться домой после стольких лет службы с
наградами за столькие войны, сразу же после увольнения он опять призвал назад на новую
воинскую службу в бесконечной войне и, обманув пустыми обещаниями, увел от родного
крова у самых, так сказать, пределов отчизны, и даже теперь, когда они потеряли все,
нажитое в удачных войнах, их, побежденных, которым суждена несчастная и нищая
старость, он не оставляет в покое.
(Diod.,xix,43,8) Собрание соответственно разошлось, не приняв никакого сообща
одобренного плана ...
(Piut.Eum.,xvii) По окончании битвы люди Тевтама отправили некоторых своих людей
к Антигону просить назад обоз. И так как Антигон обещал "среброщитым" не только
вернуть их имущество, но и вообще отнестись к ним милостиво, если они захватят
Эвмена, "среброщитые" замыслили омерзительное дело — живым передать Эвмена в руки
врагов. Во исполнение своего замысла, они незаподозренными приблизились к нему и
расположились возле него. Некоторые стали жаловаться на потерю обоза, некоторые
желали ему призвать духа побед, которые он одерживал, другие обвиняли остальных
своих командиров. Улучив таким образом момент, они набросились на него, выхватили у
него меч, и связали ему руки спереди его собственным поясом. Никанор был послан
Антигоном забрать его...
(lust,хіѵ,з,п-12) После этого, без ведома предводителей, они тут же отправляют
посланцев к Антигону, чтобы он приказал вернуть принадлежащее им. Тот обещает
возвратить, если они выдадут Эвмена. Узнав об этом, Эвмен с немногими пытается
бежать, но вновь схваченный, в безнадежном положении просит перед сбежавшейся
толпой, чтобы ему позволили в последний раз обратиться к войску с речью.
87
(iust.,xiv,4д-іб) По всеобщему позволению ему дали слово, и установилось молчание;
когда его путы ослабили, он, как был связанным, поднял руку. "Смотрите, воины, —
сказал он, — какое одеяние и знаки отличия на вашем полководце, которые на меня
наложили не какие-то враги, ибо тогда я был бы утешен. Это вы сделали меня из
победителя побежденным, из главнокомандующего пленником, те, которые в течение
этого года трижды связывали себя присягой мне. Но это опущу, ибо конечно не пристало
несчастному обвинять. Об одном только прошу, если главное условие Антигона состоит в
моей голове, позвольте мне умереть среди вас. Ему ведь нет разницы, где и каким образом
я погибну, а я буду избавлен от бесславной смерти. Если вымолю это, освобожу вас от
клятвы в верности, которую вы со священнодействиями мне принесли. Если же стыдитесь
применить насилие к просящему, дайте мне клинок и позвольте, чтобы то, что сделать
ради полководца вы клялись, полководец, вам не клявшийся, ради вас сделал". Когда он
этого не добился, от просьб он обратился к гневу. "О вас, проклятые негодяи, —
воскликнул он, — да позаботятся боги, мстящие клятвопреступникам, и пусть также
обрекут на погибель, как вы обрекли стольких ваших вождей. Ведь вы именно те, кто
немногими днями ранее был обрызган кровью Пердикки, и то же самое вы готовили
Антипатру. И даже самого Александра, если благочестиво допустить, что он мог бы пасть
от руки смертного, вы умертвили бы, ибо изо всех сил бунтовали против него. Ныне я,
последняя жертва вашей подлости, призываю на вас и произношу предсмертные заклятия:
пусть в нищете и изгнании пройдет вся ваша жизнь в этих отдаленных лагерях, и пусть
пожрет вас ваше же оружие, которым вы истребили больше собственных полководцев,
чем вражеских!"
(Piut Eum.,хѵш,1-2) Остальная часть войска выслушала эту речь со вздохами и слезами,
со всякими знаками горя, но "среброщитые" закричали: "Уведите его и не слушайте его
болтовни. Не такое уж то большое дело, если этот мерзкий херсонесит, докучавший
македонянам бесконечными войнами, имеет причину оплакивать свою судьбу, по
сравнению с тем, что лучшие из воинов Александра и Филиппа лишатся плодов своего
труда и вынуждены будут в старости выклянчивать свой хлеб. И разве не провели уже
наши жены три ночи с нашими врагами?" Сказав так, они повели его вперед.
(iust.,хіѵ,4,17-18). • • Полный гнева, он пошел впереди своей стражи в лагерь Антигона. За
своим выданным врагу полководцем шло в лагерь победителя войско, тоже в качестве
пленников, словно справляя триумф над самим собою, чтобы передать победителю вместе
с собой все знаки власти царя Александра, все пальмы и лавры, добытые в стольких
войнах. И дабы ничто не умалило великолепия этого шествия, за войском следовали
слоны и восточные вспомогательные отряды...
(Diod.,xix,43,8-9) ••• Македоняне тайно завязали переговоры с Антигоном, схватили и
выдали Эвмена, вернули свои пожитки и, после принесения присяги, были зачислены в
войско Антигона. Таким же образом сатрапы и большинство других командиров и солдат
изменили своему полководцу, заботясь только о своей безопасности.
(PiutEum.,хѵш,3-9) Антигон, опасаясь дурного поведения со стороны толпы (ибо тогда
не было человека, который остался бы в его лагере), выслал десять своих лучших слонов и
отряд копейщиков, мидийцев и парфян, чтобы забрать его. Ему было трудно перенести,
чтобы Эвмена привели в его присутствии, потому что их связывали давние дружеские
отношения. И когда отвечавшие за того спросили, как его содержать, он сказал: "Как если
бы вы содержали слона или льва". Впрочем, он скоро обнаружил некоторые признаки
милосердия и приказал снять с него оковы, а также позволил ему иметь слугу, к которому
тот привык. Подобным же образом он позволил тем из его друзей, какие захотят,
проводить с ним целые дни и приносить ему необходимую пищу. Так он провел немало
дней, пока обсуждали, как с тем поступить, и некоторое время прислушивался к призывам
и обещаниям критянина Неарха и собственного сына Деметрия, которые старались спасти
его. Но все прочие военачальники настаивали на том, что его следует казнить, и убеждали
Антигона отдать распоряжение об этом.
88
Однажды, как говорят, Эвмен спросил своего охранника Ономарха: "Почему
Антигон, имея сейчас своего врага в своей власти, ни казнит его без промедления, ни
освободит его с великодушием?" Ономарх презрительно ответил: "Это в бою, а не сейчас,
он должен был бы быть так готовым встретить смерть", на что Эвмен возразил: "Я и был
таким, клянусь небесами! Спроси тех, кто рисковал связаться со мной, был ли я другим. И
я не знаю, чтобы я встречался с более доблестным человеком, чем я". "Хорошо, — сказал
Ономарх, — сейчас ты нашел более доблестного человека, чем ты, почему же ты не
ждешь терпеливо своего часа?"
(Diod.,xix,44, i -2) Теперь, когда Антигон неожиданно одолел Эвмена и все
противостоявшее ему войско, он схватил Антигена, командира "среброщитых", бросил его
в яму и сжег живым. Он убил Эвдама, приведшего из Индии слонов, Келибана, также как
и некоторых других, которые всегда были враждебны ему. Поместив Эвмена под стражу,
он раздумывал, как лучше обойтись с ним. Он, конечно, хотел бы иметь на своей стороне
человека, который был таким замечательным полководцем и который был бы обязан ему,
но имел мало веры обещаниям Эвмена из-за его верности Олимпиаде и царям,
действительно, в прошлый раз, когда он пощадил Эвмена в Норах во Фригии тот, тем не
менее, всем сердцем поддержал царей. Когда же Антигон увидел, что горячее желание
македонян покарать Эвмена оставалось неизменным, он предал его смерти, но из-за
прежней дружбы между ними сжег его тело и, поместив останки в урну, отослал их
родным.
(Piut.Eum.,xDu-2) Когда Антигон принял решение о его смерти, он приказал, чтобы ему
не давали никакой пищи. Вследствие этого через два или три дня он стал чувствовать свой
конец, и тогда Антигон, вынужденный сняться с лагеря по какой-то срочной причине,
послал палача казнить его. Тело он отдал его друзьям, позволив им с почестями предать
его огню и собрать пепел в серебряную урну с тем, чтобы отослать их его жене и детям.
(Diod.,xix,44,3-4) Среди раненых там был также взят в плен историк Гиероним из
Кардии, который до того времени держался в чести Эвменом, но после смерти Эвмена
заслужил почет и уважение от Антигона.
Оставив все свое войско в Мидии, Антигон провел зиму в селении под Экбатанами,
где находится столица этой страны, но воинов разместил по всей сатрапии, и особенно в
округе, называемой Раги...
(Diod.,xix,46,i-2) Когда Антигон, зимовавший в Мидии, был извещен, что Питон
добился расположения многих воинов на зимовках обещаниями и подарками и что он
замышляет мятеж, он скрыл свои собственные намерения и, делая вид, что не верит тем,
кто выдвигает эти обвинения, упрекал их, в присутствии многих, в попытках разрушить
их дружбу, и стал распространять слухи, что скоро он назначит Питона командующим
верхних сатрапиях с войском, достаточным для их безопасности. Он даже написал самому
Питону письмо с просьбой как можно скорее прибыть, чтобы они могли лично обсудить
необходимые вещи и затем быстро проследовать к морю. Он придумал эту уловку, так как
хотел воспрепятствовать Питону заподозрить правду и убедить его появиться в пределах
досягаемости, притворяясь, что готов оставить его сатрапом. Ведь было бы нелегким
делом силой схватить человека, достигшего высокого положения за свои заслуги, когда
служил у Александра, который именно в это время был сатрапом Мидии и завоевал
расположение всего войска.
(Роі.іѵ,6,14) Антигон, узнав, что сатрап Мидии Питон набирает наемников и собирает
деньги, собираясь отложиться от него, притворился, что не верит доносившим, говоря:
“Если бы я верил, что Питон сделает это, то я не приготовил бы для отправки пять тысяч
македонских гоплитов и тысячу фракийцев для охраны его сатрапии”. Питон, услышав
это, поверил человеколюбию Антигона, быстро поспешил к нему, дабы принять военную
помощь. Антигон же, приведя Питона в расположение македонян и схватив его, в
отмщение казнил.
89
(Diod.,xix,46,3-6) Питон, зимовавший в самой отдаленной части Мидии, уже совратил
многих, пообещавших присоединиться к нему в мятеже, но когда его друзья написали ему
о замыслах Антигона и намекнули на его собственную великую будущность, он
обманулся напрасными ожиданиями и прибыл к Антигону. Последний, когда тот оказался
в его власти, обвинил его перед членами своего совета, легко добился осуждения и тут же
казнил его. Затем, собрав все войско в одном месте, он назначил мидийца Оронтобата
сатрапом Мидии, но сделал при нем Гиппострата военачальником с пешим войском из
трех тысяч пятисот наемников... Сам Антигон двинулся со своей армией в Экбатаны. Там
он овладел пятью тысячами талантов нечеканенного серебра и затем повел войско в
Перейду, пройдя до ее столицы, называемой Персеполь около двадцати дней.
(РоіуЬ..,х,27) Этот... город [Экбатаны] находится в северной части Мидии и
господствует над странами Азии, прилегающими к Меотиде и Эвксинскому Понту.
Первоначально Экбатаны были столицей Мидии; как говорят, они превосходят все города
богатством и великолепием строений. Экбатаны расположены у подошвы Оронты, не
защищены стенами, но внутри имеют рукотворный акрополь, превосходно укрепленный.
К акрополю примыкает царский дворец... дворец имеет в окружности около семи стадий...
Все деревянные части дворца из кедра и кипариса, притом не без отделки: балки, потолки
и колонны в портиках и дворах обшиты серебряными или золотыми пластинками, а
кровельные дощечки — из чистого серебра. Большая часть металла была похищена при
вторжении македонян с Александром во главе, а остатки — в правление Антигона и
Селевка Никатора.
Рисунок 37. Экбатана. Раскопки древней цитадели.
(Diod .xix.47) Пока Антигон был в пути, друзья Питона, посвященные в его заговор, из
которых самыми примечательными были Мелеагр и Меноэт, собрали рассеянных
товарищей Эвмена и Питона в числе восьмисот всадников. Сначала они совершали набеги
на земли тех мидийцев, которые отказались участвовать в восстании, но позже, услышав,
что Гиппострат и Оронтобат стали лагерем, не подозревая об опасности, они подошли
ночью к стоянке. Они почти овладели внешними укреплениями, но уступили более
многочисленным и отошли, убедив некоторых воинов присоединиться к мятежу.
Поскольку у них не было тяжелого снаряжения и все они были верхом, их набеги были
неожиданными, и страна наполнилась смятением. Через некоторое время, однако, они
90
были заперты в узком месте, окруженном скалами, где некоторые из них были убиты, а
другие взяты живыми. Мелеагр и Окран-мидиец, бывшие в числе главарей, и некоторые
другие известные люди были убиты, обороняясь. Таким был исход мятежа в Мидии.
(вы.,хіх,48,1-4) Как только Антигон вошел в Перейду, местными жителями за ним
было признано царское достоинство, как если бы он был признанным владыкой Азии, а
сам он, сидя в сосете со своими друзьями, занялся вопросом о сатрапиях. Он позволил
Тлеполему удержать Карманию и подобным же образом Стасанору оставил Бактриану,
так как было бы нелегко сменить их, отправив послание, ибо они хорошо обращались с
местными жителями и имели многих сторонников. Он послал Эвита в Арию, но когда
Эвит вскоре умер, поставил на его место Эвагора, мужа, вызывавшего восхищение как
храбростью, так и проницательностью. Он разрешил Оксиарту, отцу Роксаны, держать
сатрапию в Паропамисадах как и ранее, поскольку его также нельзя было бы убрать без
долгой войны и сильного войска.
Из Арахосии он вызвал Сибиртия, хорошо расположенного к нему, позволив ему
удержать сатрапию и передав ему самых беспокойных из "среброщитых", якобы потому,
что они могли быть полезны в войне, но на самом деле, чтобы обречь их на погибель, ибо
частным образом он посоветовал сатрапу понемногу посылать их для исполнения таких
поручений, во время которого их истребили бы. Среди них были, как случилось, те, кто
предал Эвмена, так что возмездие за измену своему полководцу быстро настигло их.
Нечестивые деяния, действительно, приносят выгоду властителям из-за их могущества, но
частным лицам, которые просто повинуются приказам, они обычно причиняют большое
зло.
(Piut.Eum.,xix,3) Сам Антигон, испытывая отвращение к "среброщитым" как к
нечестивым и диким негодяям, приказал Сибиртию, правителю Арахосии, под чье
начальство он их отдал, использовать всякие способы, чтобы их погубить, так, чтобы ни
один из них не смог вернуться в Македонию или увидеть своими глазами Греческое море.
(Diod.,xix,48,5-8) Тогда же Антигон, узнав, что Певкест заслужил большую народную
любовь среди персов, сперва отобрал у него сатрапию. Затем, когда персы были
раздосадованы, и когда Теспий, один из предводителей, даже сказал прямодушно, что
персы не станут подчиняться никому другому, Антигон убил этого человека и поставил
правителем Персиды Асклепиодора, дав ему значительное количество воинов. Что до
Певкеста, Антигон, обнадежив его другими вещами и наполнив тщетными ожиданиями,
увел его из страны. Когда сам Антигон проследовал к Сузам, на реке Паситигр его
встретил Ксенофил, надзиравший за сокровищницей в Сузах, который был послан
Селевком с приказом исполнять все повеления Антигона. Антигон принял его и
притворился, что станет почитать его среди ближайших друзей, заботясь, чтобы тот не
изменил своих мыслей и не закрылся от него снова. Когда сам он занял цитадель Суз. Он
нашел там вьющуюся лозу из золота и много других предметов искусства, общим весом
пятнадцать тысяч талантов. Кроме того, для него там было собрано большое количество
денег из податей и подарков, а также из военной добычи. Оно доходило до пяти тысяч
талантов, и столько же было в Мидии помимо сокровищницы в Сузах, так что всего было
собрано двадцать пять тысяч талантов.
(iust,хіѵ,6) • • • Олимпиада царствовала недолго. Ведь она, поступая не как
правительница, а как женщина, казнила всех первых людей в государстве одного за
другим, и этим превратила расположение к себе в ненависть. Поэтому, услыхав о приходе
Кассандра, она, не доверяя македонянам, вместе со своей невесткой Роксаной и внуком
Геркулесом1 удалилась в город Пидну. Когда она отправилась в путь, ей сопутствовали
Деидамия, дочь царя Эакида, и падчерица Тессалоника, пользовавшаяся известностью
благодаря имени отца своего Филиппа, а также много жен знатных людей — свита более
блестящая, чем полезная. Когда весть об этом дошла до Кассандра, он тотчас же
Помпей Трог — Юстин путает Александра, сына Александра от Роксаны, с Гераклом, сыном Александра от Барсины
91
поспешил к Пидне и осадил этот город. Страдая от голода и вражеских нападений,
истощенная долгой осадой, Олимпиада сдалась победителю, выговорив себе жизнь. Но
Кассандр созвал народное собрание, чтобы выведать, какое решение оно склонно принять
относительно Олимпиады, а сам подучил родственников тех, кто был ею казнен, надеть
траурные одежды и принести жалобу на ее жестокость. Македоняне, возмущенные, забыв
об уважении к ее былому величию, осудили ее на смерть.
Угасла в них память о том, что благодаря сыну и мужу ее они не только оказались
в полной безопасности от соседей, но добыли себе величайшие богатства и власть над
всем миром. Когда Олимпиада увидела, что на нее решительным шагом надвигаются
вооруженные воины, она сама вышла им навстречу в царском одеянии, опираясь на двух
служанок. При взгляде на нее убийцы остановились, пораженные воспоминаниями об ее
былом царственном величии и об именах стольких царей своих, пришедших им на ум при
виде ее. Тогда Кассандр послал других, которые ее и закололи. Она же не уклонилась от
меча, не вскрикнула, как это обычно делают женщины, но умерла, как умирают храбрые
мужи, достойно блюдя славу своего древнего рода, так что казалось, самого Александра
можно было видеть в лице его умирающей матери. Кроме того, уже испуская дух, она,
говорят, привела в порядок волосы и прикрыла одеждой ноги, чтобы даже ее труп имел
вполне подобающий вид. После этого Кассандр взял себе в жены дочь царя Арридея1
Тессалонику, а сына Александра с его матерью отправил в амфиполитанскую крепость
для содержания под стражей.
Рисунок 38. Убийство Олимпиады. Средневековая французская миниатюра.
(Diod.,xix.52.4) Кассандр решил избавиться от сына Александра и его матери Роксаны,
так, чтобы у царства не было никакого наследника; но в то время, так как он хотел
посмотреть, что будет говорить простой народ об убийстве Олимпиады, и так как у него
не было новостей об успехах Антигона, он поместил Роксану и ребенка под стражу,
1 Ошибка, допущенная Юстпном прп сокращении труда Помпея Трога. Выше он говорит, что Тессадонпка
была дочерью Филиппа II, а не Филиппа III Арридея.
92
переведя их в крепость Амфиполя, начальником которой поставил Главкия, одного из
самых доверенных своих прихвостней. Он также отобрал у него совоспитанников,
которые, согласно обычаю, избирались в товарищи мальчика, и приказал, чтобы с ним
больше не обращались как с царем, но только так, как было принято для всякого обычного
лица частного положения.
93
БИТВЫ ГИГАНТОВ
Юноши, вы и бегущих видали мужей, и гонящих;
Зрелищем тем и другим вдоволь насытились вы!
Тиртей
(Marm.Par.. fr.B.14) От ТОГО, КЯК КаССЯНДр ВврнуЛСЯ НЯЗЯД В МяКвДОНИЮ, И бьШИ
отстроены Фивы, и умерла Олимпиада, и Кассандрея была основана, и Агафокл стал
тираном в Сиракузах, 52 года, когда Демоклейд был архонтом в Афинах. Менандр,
комический драматург тогда впервые получил награду в Афинах.
(Diod.,xix,55) Когда шел этот год, Праксибул был архонтом в Афинах, а в Риме Навтий
Спурий и Марк Поплий были консулами1. Когда они занимали должности, Антигон
оставил Асписа, местного уроженца, сатрапом Сузианы, тогда как сам, решив отправить
все деньги к морю, приготовил повозки и верблюдов и, взяв сокровища, выступил с
войском в Вавилонию. На двадцать второй день он прибыл в Вавилон, и Селевк, сатрап
страны, почтил его дарами, достойными царя, и устроил пир для всего войска. Когда
Антигон, однако, потребовал отчета о доходах, Селевк ответил ему, что не обязан
подвергаться общественному расследованию своего управления этой страной, которую
македоняне дали ему в признательность за услуги, оказанные, когда был жив Александр.
Так как спор с каждым днем становился все острее, Селевк, рассудив о судьбе Питона,
опасался, как бы Антигон однажды не схватил его под каким-нибудь предлогом и не
предпринял попытку погубить; ведь Антигон проявлял нетерпение в том, чтобы убрать с
пути всех своих соперников, занимавших высокое положение и способных притязать на
участие в правлении.
Рисунок 39. Селевк. Лувр.
Поэтому, чтобы избежать такого, он ускользнул с пятьюдесятью всадниками,
намереваясь уйти в Египет к Птолемею, поскольку широко распространилась молва о
доброте Птолемея и его сердечном и дружеском отношении к бежавшим к нему'. Когда 1 21 Праксибул был афинским архонтом с лета 315 до лета 314 года до н.э. Спурий Навтий Рутил и Марк
Попиллий Ленат являлись консулами 316 г. до н.э.
2 Клинописные документы датируются по стилю, принятому при Селевке (по годам правления царя
Александра), вплоть до июня/июля 315 г. до н.э. (документ СТ49 13, "год 2-й Александра, месяц 3-й") [Воуі: 123-
125]
94
Антигон услышал о бегстве, но был обрадован, так как ему казалось, что он избавлен от
необходимости насильственно покончить с человеком, прежде бывшим его другом и
деятельно сотрудничавшим с ним, и что Селевк, сам себя обрекши на изгнание, отдал
свою сатрапию без борьбы и угроз. Но когда к нему пришли халдейские звездочеты и
предсказали, что если он когда-либо позволит Селевку ускользнуть из своих рук,
последствием будет то, что вся Азия станет подвластной Селевку, и что сам Антигон
лишится жизни в битве с ним. Из-за этого Антигон раскаялся в своем прежнем образе
действий и послал людей преследовать Селевка, но они, проследовав за ним некоторое
расстояние, вернулись, не выполнив поручения. Хотя Антигон привык презирать
пророчества такого рода в других случаях, он был немало встревожен на этот раз, будучи
обеспокоенным из-за славы этих людей, ибо они считались обладающими большим
опытом и производящими самые точные наблюдения за звездами. В самом деле, они
говорили, что несметное число лет изучение этих вещей происходило среди них. И также
полагали, будто они предсказали Александру, что, если он вступит в Вавилон, то умрет. И
так же, как в случае пророчества об Александре, случилось, что их прорицание по поводу
Селевка полностью сбылось в соответствии с утверждениями этих людей...
(Арр. Syr., 53) Возвращаясь, он [Антигон] был блестяще принят Селевком, наместником
Вавилона. Так как Селевк оскорбил одного из его военачальников и не сообщил об этом
находящемуся у него Антигону, то Антигон, обидевшись, стал требовать отчета о деньгах
и имуществе. Будучи слабее Антигона, Селевк ушел к Птолемею в Египет. Тотчас после
бегства Селевка Антигон лишил власти Блитора, управителя Месопотамии, за то, что он
позволил уйти Селевку, и подчинил своей власти Вавилонию, Месопотамию и все другие
народы, которые расположены от пределов Мидии до Геллеспонта...
(Diod.,xix,56) Селевк, безопасно достигнув Египта, встретил у Птолемея одну только
доброжелательность. Он горько обвинял Антигона, говоря, что Антигон решил удалить из
их сатрапий всех, кто были заметными людьми и в особенности тех, кто служил при
Александре; в качестве примеров этого он приводил убийство Питона, удаление Певкеста
из Персиды и свой собственный опыт, ведь все эти люди, невиновные в проступках и даже
оказавшие большие слуги из дружеского расположения, терпеливо ждали вознаграждения
за доблесть. Он разобрал также численность вооруженных сил Антигона, его обширные
богатства и его недавние успехи, и подвел к заключению, что вследствие этого он стал
высокомерен и охватывал своими честолюбивыми замыслами всю державу македонян.
Когда такими доводами он побудил Птолемея готовиться к войне, он послал некоторых
своих друзей в Европу, направляя их для того, чтобы попытаться такими же доводами
превратить Кассандра и Лисимаха во врагов Антигона. Они быстро выполнили свои
поручения, и семена раздора и большой войны стали прорастать. Но и Антигон,
поразмышляв о возможностях того, какому направлению будет следовать Селевк,
отправил послов к Птолемею, Лисимаху и Кассандру, убеждая их сохранить
существующую дружбу. Затем он поставил сатрапом Вавилонии того Питона, который
пришел из Индии1, а затем, выступив со своим войском, прошел в Киликию. Он прибыл в
Малл и около захода Ориона1 2, разделил свое войско для зимовки. Он также забрал деньги
из Квинд, которые насчитывали десять тысяч талантов. Кроме этого, ему досталось там из
ежегодных поступлений одиннадцать тысяч талантов. Вследствие этого он стал грозным
противником как из-за численности своих войск, так и из-за размеров своего богатства.
(Diod.,xix,56) В то время как Антигон шел в Верхнюю Сирию, прибыли послы от
Птолемея, Лисимаха и Кассандра. Когда они были приглашены в совет, они потребовали,
чтобы Каппадокия и Ликия были отданы Кассандру, Геллеспонтская Фригия —
Лисимаху, вся Сирия — Птолемею, а Вавилония — Селевку, и чтобы Антигон разделил
сокровища, которые захватил после войны с Эвменом, ибо они тоже участвовали в боевых
действиях. Они сказали, что, если он не исполнит чего-либо из этого, они все объединятся
1 Речь идет о Питоне, сыне Агенора, сатрапе части Индии, граничащей с Паропамисадами
2 7 ноября 315 г. до н.э.
95
для ведения войны против него. Антигон ответил очень резко и предложил им готовиться
к войне, так что послы отправились восвояси с невыполненным поручением.
(iust.,xv,i, 2)---когда Птолемей, Кассандр и Лисимах стали требовать, чтобы деньги из
захваченной добычи, а также и сатрапии были распределены, Антигон отказался
разделить с союзниками выгоды, полученные от войны, все опасности которой он один
принял на себя.
Рисунок 40. Лисимах. Копенгаген, Глиптотека.
(Diod.,xix,56) Тогда Птолемей, Лисимах и Кассандр, заключив союз между собой,
стали собирать свои силы и готовить склады оружия, снаряжения и других необходимых
вещей. Но и Антигон, увидев тогда, что многие мужи великой славы соединились против
него, и, оценив размеры разраставшейся войны, стал приглашать народы, города и
правителей вступить в союз с ним. Он послал Агесилая к царям Кипра, Идоменея и
Мосхиона — на Родос и своего племянника Птолемея с войском в Каппадокию, чтобы
взять в осаду Амис, вытеснить всех, кого послал Кассандр, из Каппадокии, и, наконец,
занять рубеж на Геллеспонте и ожидать Кассандра, если тот попытается переправиться из
Европы, он отправил Аристодема из Милета на Пелопоннес с тысячей талантов,
предписав ему завязать дружеские отношения с Александром и Полиперхонтом и, набрав
нужное число наемников, начать военные действия против Кассандра. Сам он установил
через промежутки во всех частях Азии, господином которых был, систему огненных
сигналов и гонцов, посредством которых рассчитывал иметь быстрое сообщение во всех
своих делах.
(Diod.,хіх,57) Уделив внимание этим делам, Антигон отправился в Финикию, торопясь
создать военный флот, поскольку так случилось, что на море тогда господствовали его
враги со многими судами, а у него в целом не было даже немногих. Став лагерем в Старом
Тире в Финикии и намереваясь осадить Тир, он созвал вместе царей финикийцев и
наместников Сирии. Он предписал царям помочь ему в строительстве кораблей, так как
Птолемей удержал в Египте все суда из Финикии с их командами. Он приказал, чтобы
наместники быстро приготовили четыре с половиной миллиона мер пшеницы, ибо таким
было годичное потребление. Сам он отовсюду собрал плотников, лесорубов и
судостроителей и стал переправлять к морю лес из Ливана. Там восемь тысяч человек
были заняты заготовкой и распиливанием древесины, и тысяча пар тягловых животных —
96
ее перевозкой. Эта горная цепь простирается вдоль земель Триполиса, Библа и Сидона и
покрыта кедровыми и кипарисовыми деревьями удивительной красоты и размера. Он
учредил три верфи в Финикии — в Триполисе, Библе и Сидоне — и четвертую в Киликии,
дерево для которой доставлялось с гор Тавра. Там была еще одна на Родосе, где
государство согласилось строить корабли из привозного леса. В то время как Антигон был
занят этими делами и после того, как он стал лагерем у моря, Селевк пришел из Египта на
сотне кораблей, по-царски снаряженных и с великолепными мореходными качествами.
Так как он, выказывая пренебрежение, пренебрежение, проплыл под самым лагерем, люди
из союзных городов и все, кто сотрудничал с Антигоном, пришли в уныние, так как было
совершенно очевидно, что, пока неприятели господствуют на море, они будут грабить
земли тех, кто оказался их противником из дружбы с Антигоном. Антигон, однако,
призвал их ободриться, утверждая, что уже к лету он будет хозяйничать на море с пятью
сотнями кораблей.
(Diod .xix.58) Пока Антигон был занят этим, Агесилай, посланец, отправленный им на
Кипр, прибыл с известием, что Никокреонт и самый могущественный из прочих царей
вступили в союз с Птолемеем, но что цари Китиона, Лапита, Мариона и Керинеи
заключили договор о дружбе с ним. Услышав это, Антигон оставил три тысячи воинов с
Андроником продолжать осаду, а сам выступил с войском и взял штурмом Поппу и Г азу,
города, отказавшие в повиновении. Взятых в плен воинов Птолемея он распределил
между своими подразделениями, но поместил в каждом городе сторожевой отряд и
заставил жителей подчиняться им. Сам он затем вернулся в лагерь под старым Тиром и
занялся приготовлениями к осаде.
Рисунок 41. Руины ипподрома в Тире.
(straboхѵі, п,23) Тир весь — остров...; с материком город соединен земляной насыпью,
которую возвел Александр во время осады. В городе две гавани: одна закрытая, а другая,
так называемая "египетская" — открытая... Дома здесь многоэтажные..., многочисленные
красильные заведения делают город неприятным для жизни в нем, но такое ремесло
жителей обогащает его...
(Arr.Anab. пдб)•••В Тире есть храм Геракла — древнейший, какой могут упомнить
люди...
97
(Curt. iv,2) -- город отделяется от материка проливом шириной в четыре стадия. Так
как пролив обращен в сторону ветра из Африки, по нему часто набегают на берег из
открытого моря большие волны... Кроме того... у стены и башен море было очень
глубоким, осадные машины могли действовать только... с кораблей..., отвесная стена над
морем преграждала путь пехоте...
(Diod.,xix,58) В это время Аристон, чьей заботе Эвмен доверил останки Кратера,
передал их для погребения Филе, которая ранее была супругой Кратера, но тогда
находилась в браке с Деметрием, сыном Антигона. Эта женщина, как кажется, обладала
исключительным благоразумием, например, она призывала к порядку нарушителей
спокойствия в лагере, обращаясь с каждым отдельно подходящим к случаю образом, она
устраивала за собственные средства браки сестрам и дочерям бедняков и она избавила от
опасности многих, попавших в западню из-за ложных наветов. И говорили даже, что ее
отец Антипатр, имевший славу мудрейшего из правителей своего времени, имел обычай
советоваться с Филой о самых важных вещах, когда она была еще ребенком...
(Diod.,xix,60) Из полководцев, отправленных Антигоном, Аристодем высадился в
Лаконии и с позволения спартанцев вербовал наемников, набрав восемь тысяч воинов с
Пелопоннеса. Встретившись с Александром и Полиперхонтом, он установил дружбу
между ними и Антигоном. Тот назначил Полиперхонта главнокомандующим на
Пелопоннесе и убедил Александра отплыть к Антигону в Азию. Другой полководец,
Птолемей, проследовал со своим войском в Каппадокию, где нашел Амис осажденным
Асклепиодором, военачальником Кассандра. Он избавил город от опасности и вернул
сатрапию, отпустив Асклепиодора и его людей с перемирием. Затем, пройдя через
Вифинию и обнаружив Зибита1, царя вифинцев, взявшего в осаду города астакенцев и
халкедонцев, он заставил его снять осаду. Заключив договоры с этими городами и с
Зибитом, а также взяв у них заложников, он проследовал через Ионию и Лидию, так как
Антигон письменно приказал ему поспешить на помощь побережью, поскольку Селевк
готовил морской поход в эту область. Случилось так, что, подтянувшись наконец в те
места, Селевк взял в осаду Эритры, но когда услышал, что неприятельские силы близки,
отплыл, ничего не достигнув.
(Diod.,xix,6i) Антигон, после того как к нему пришел Александр, сын Полиперхонта,
заключил с ним договор о дружбе, а затем созвал общее собрание воинов и иноземцев,
проживавших там, и выдвинул обвинения против Кассандра, назвав сначала убийство
Олимпиады и обращение с Роксаной и царем. Кроме того, он говорил, что Кассандр силой
принудил Тессалонику к браку, и что он явно старается обосновать собственные
притязания на македонский престол, а также, что, хотя олинфяне были злейшими
ненавистниками македонян, Кассандр вновь поселил их в городе, которому дал свое имя,
и восстановил Фивы, снесенные македонянами. Кода толпа обнаружила, что разделяет его
негодование, он провел постановление, согласно положениям которого было
предписывалось, что Кассандр будет считаться врагом, если не разрушит снова эти
города, не освободит царя и его мать из Роксану из заточения и не вернет их македонянам,
и вообще, не окажет повиновения Антигону, надлежащим образом назначенному
главнокомандующему, который унаследовал опекунство над престолом. Постановили
также, что все эллины являются свободными, не подчиненными иноземным сторожевым
отрядам и независимыми. Когда солдаты проголосовали за эти меры, Антигон разослал
людей во всех направлениях, чтобы распространить это постановление, ибо он полагал,
что благодаря их надеждам на свободу он привлечет эллинов как охочих участников в
войне, которую вел, и что полководцы и сатрапы верхних сатрапий, подозревавшие, что
он решил низложить царей, унаследовавших Александру, когда он на людях принял на
себя войну в их защиту, совершенно изменят свои мысли и скорее подчинятся его
приказам.
i
Zi(3uTsq, в других источниках
ZmoiTsq (Мемнон) иди ZsuroiTSg (Плутарх)
98
(iust.,xv,3-4) Чтобы казалось, будто он начинает справедливую войну против своих
союзников, Антигон повсюду распространяет слух, что хочет отомстить за смерть
Олимпиады, убитой Кассандром, и освободить из амфиполитанского плена сына царя
своего, Александра, и его мать. Когда Птолемей и Кассандр узнали об этом, они,
заключив союз с Лисимахом и Селевком, принялись ревностно готовиться к войне на
суше и на море.
(Diod.,xix,6i) Завершив эти дела, он дал Александру пять сотен талантов и, поселив в
нем надежды на то, что грядут великие свершения, отослал назад в Пелопоннес. Сам он,
вызвав суда с Родоса и оснастив большинство из тех, которые были построены, вышел
против Тира. Хотя он с решительностью продолжал осаду год и три месяца, господствуя
на море и не допуская подвоза продовольствия, и довел осажденных до последней
крайности, но позволил воинам, пришедшим от Птолемея, отправиться к себе со своим
скарбом; но когда город сдался, он поставил в нем сторожевой отряд, чтобы вблизи
надзирать за ним.
(Paus, і,ѵі) [Антигон] узнал, что Птолемей отправился походом на Ливию, так как от
него отпала Кирена. Он немедленно захватил Сирию и Финикию и, передав их своему
сыну Деметрию, юному, разумом же высокоодаренному, сам спустился к Геллеспонту
(Diod.,xix,62) Пока происходил эти события, Птолемей, услышав, что было
постановлено македонянами и Антигоном по поводу свободы эллинов, сам обнародовал
подобное постановление, так как желал, чтобы греки знали, что он не менее озабочен их
независимостью, нежели Антигон. Каждый из них, конечно, чувствуя, то это было дело не
на один миг — достичь благосклонности эллинов, состязался в завоевании расположения
этого народа. Птолемей также вовлек в союз Асандра, сатрапа Карии, который был силен
и имел в своем подчинении немало число городов. Царям Кипра, к которым он ранее
отправил три тысячи воинов, он тогда послал сильное войско, так как стремился
принудить противостоявших ему к повиновению своим приказам. Мирмидон-афинянин
поэтому был послан с десятью тысячами людей и Поликлейт с сотней кораблей, тогда как
Менелай, его родной брат, был сделан командующим всем войском. Когда они отплыли к
Кипру и застали там Селевка и его флот, они встретились вместе и обсудили, что им
следует делать. Они решили, что Поликлейт с пятьюдесятью кораблями пойдет к
Пелопоннесу и начнет войну против Аристодема, Александра и Полиперхонта, что
Мирмидон и наемники отправятся в Карию на помощь Асандру, подвергшемуся
нападению полководца Птолемея, и что Селевк с Менелаем, оставшись на Кипре с царем
Никокреонтом и другими союзниками, поведут войну против своих противников. После
того, как силы были подобным образом разделены, Селевк взял Керинею и Лапит,
заручился поддержкой Стасиоэка, царя мирийцев, принудил правителя Аматусии принять
на себя обязательства, и взял в упорную осаду город китайцев, который оказался не в
силах принудить присоединиться к себе.
Приблизительно в это время сорок судов под начальством Темисона пришли к
Антигону из Геллеспонта, и также Диоскорид прибыл на восьмидесяти судах из
Геллеспонта и с Родоса. Первые из кораблей, которые он строил в Финикии, тоже были
под рукой, полностью оснащенные; включая захваченные в Тире, их было 120, так что
всего у Антигона там было собрано 240 полностью оснащенных военных кораблей. Из
них 90 были с четырьмя рядами гребцов, 10 — с пятью, 3 — с девятью, 10 — с десятью, и
30 беспалубных кораблей. Разделив свои морские силы, он послал 50 кораблей на
Пелопоннес, и приказал своему племяннику Диоскориду, которого он сделал
командующим остальными, обходить море, обеспечивая безопасность союзников и
приобретая поддержку островов, еще не присоединившихся к союзу. Таково было
состояние дел Антигона.
99
Рисунок 42. Боевой корабль. Каменный рельеф.
(Diod.xix.64.2-8) • • • Александр обходил города Пелопоннеса, сопровождаемый
Аристодемом, и пытался изгнать сторожевые отряды, поставленные Кассандром, и
восстановить свободу эллинов. Как только Кассандр узнал об этом, он послал к
Александру Препелая, упрашивая покинуть Антигона и заключить союз в должной форме
с ним. Он говорил, что если тот сделает так, он даст ему командование на всем
Пелопоннесе, сделает его полководцем войска и будет оказывать ему почести
соответственно заслугам. Александр, увидев, что вещи, ради которых он первоначально
вступил в войну против Кассандра, обещаны ему, заколючил союз и был назначен
командующим на Пелопоннесе.
Когда все это произошло, Поликлейт, посланный Селевком с Кипра, подплыл к
Кенхреям, но когда услышал о смене Александром союзника и увидел, что никаких
враждебных сил там нет, отплыл в Памфилию. Он шел вдоль памфилийского берега к
Афродисию в Киликии и, услышав, что Теодот, флотоводец Антигона, отплыл из Патары
в Ликии на родийских кораблях с карийскими командами, и что Перилай сопровождает
его с войском по суше, страхуя таким образом флот в этом походе, перехитрил их обоих.
Высадив своих воинов, он спрятал их в подходящем месте, которое неприятель должен
был пройти, найдя укрытие позади мыса, где ожидалось прохождение врага. Сначала в
засаду попало сухопутное войско, Перилай был захвачен, некоторые из остальных пали в
бою, другие попали в плен. Когда родийские корабли попытались прийти на помощь
своему войску, Поликлейт внезапно подплыл с флотом, построенным для боя, и легко
разгромил находившегося в беспорядке неприятеля. Следствие было то, что все суда были
захвачены, и большое чило людей также, среди которых и сам Теодот, который был ранен
и через несколько дней скончался. После того как Поликлейт добился столь большого
успеха с малой опасностью, он вернулся на Кипр, а оттуда в Пелусий. Птолемей хвалил
его и отдавал большое предпочтение как творцу такой важной победы. Сам он пришел в
Эрегму, как ее называют, где вел переговоры с Антигоном, возвратившись назад, так как
Антигон не согласился с его требованиями.
(Diod.,xK,66) По прошествии этого года Никодор был архонтом в Афинах, а в Риме
Лукий Папирий стал консулом в четвертый раз, а Квинт Публий — во второй1. В то время,
когда они занимали должности, Аристодем, которого Антигон сделал командующим,
Архонтство Никодора приходится на дето 314 — дето 313 г. до н.э. Лукий Папирий Курсор и Квинт Публилий Филон
(оба в четвертый раз) были консулами 315 г. до н.э.
100
узнав об отступничестве Александра, сына Полиперхонта, представил свой собственный
взгляд на вещи в общем собрании этолийцев и убедил большинство поддержать выгоды
Антигона. Сам он, впрочем, со своими наемниками переправился из Этолии на
Пелопоннес, где нашел Александра и элидян осаждающими Киллены и, прибыв во время,
подходящее для того, чтобы подвергнуть их опасности, снял осаду. Оставив там войско
для обеспечения безопасности крепости, он продвинулся по Ахайе и освободил Патры,
подчиненные сторожевому отряду Кассандра. После успешной осады Эгия он оказался
хозяином и его цитадели, но, хотя он желал дать народу эгиян свободу в соответствии с
постановлением, его остановило следующее происшествие: когда воины занялись
грабежом, многие из эгиян погибли, и многие их жилища были разрушены. После того,
как Аристодем отплыл в Этолию, димейцы, у которых стоял сторожевой отряд Кассандра,
отгородили от него свой город, построив стену таким образом, что он оказался
отгороженным и отделенным от цитадели. Затем, ободрив друг друга на завоевание
свободы, они окружили крепость и стали упорно наседать на нее. Но Александр, узнав об
этом, пришел со своим воском, пробил брешь в стене и стал хозяином города, убив часть
димейцев, заключив других в темницы и многих изгнав. Когда Александр ушел из города,
выжившие некоторое время оставались смирными, ошеломленные размахом беды, а также
лишенные союзников. Вскоре, однако, они позвали из Эгия наемников Ар истод ема и еще
раз напали на сторожевой отряд. Взяв цитадель, они освободили город, и когда они
перебили большинство тех, кто там оставался, они подобным же образом убили всех тех
из своих сограждан, кто поддерживал дружбу с Александром.
(Diod.,xix,67, i-2) Когда это происходило, сын Полиперхонта Александр, стоявший со
своим войском в Сикионе, был убит сикионцем Алексионом и некоторыми другими,
выдававшими себя за его друзей. Его жена Кратесиполида, однако, унаследовала его
власть и удержала вместе его войско, так как она была в высшей степени почитаема
солдатами за ее добрые дела, ибо у нее был обычай помогать тем, с кем случалось
несчастье, и поддерживать многих из тех, кто остался без средств к существованию. Она
обладала также способностями в житейских делах и смелостью большею, чем можно
было бы ожидать в женщине. В самом деле, когда сикионяне проявили к ней презрение
из-за смерти ее мужа, и собрались с оружием в попытке достичь свободы, она выстроила
против них свое войско и победила их с великим избиением, а примерно тридцать
схватила и распяла. После того, как она прочно овладела городом, она управляла
сикионянами, содержа множество воинов, готовых к любому тяжелому положению.
(Diod.,xix,68,2-7) Когда Кассандр прибыл в Македонию и услышал, что война идет во
всех городах Карии, союзных Птолемею и Селевку, он послал в Карию войско, как
потому, что хотел помочь союзникам, так одновременно оттого, что стремился заставить
Антигона отвлечься на это предприятие, чтобы у того не было возможности
переправиться в Европу. Он также написал Деметрию Фалерскому и Дионисию,
командовавшему сторожевым отрядом в Мунихии, призывая их отправить двадцать
кораблей на Лемнос. Они тут же отослали корабли под начальством Аристотеля. После
того как последний отплыл к Лемносу и вызвал Селевка с флотом, он предпринял
попытку убедить лемнийцев восстать против Антигона; но так как они не согласились, он
разграбил их страну, окружил город и начал осаду. Затем, однако, Селевк отплыл к Косу,
и Диоскорид, которого Антигон сделал начальником флота, узнав об отплытии Селевка,
нагрянул на Лемнос, изгнал с острова самого Аристотеля и пленил большинство его
кораблей вместе с командами.
Асандр и Препелай стояли во главе войск, отправленных Кассандром в Карию и,
имея сведения, что Птолемей, полководец Антигона, разделил свою армию для зимовки, а
сам был занят похоронами отца, послали Эвполема, чтобы поджидать неприятеля у
Капримы в Карии, послав с ним восемь тысяч пехотинцев и двести всадников. Но в это
время Птолемей, узнавший от каких-то перебежчиков о замыслах врага, отобрал из войск,
стоявших на зимовке, около восьми тысяч трехсот пехотинцев и шести сотен всадников.
101
Обрушившись неожиданно на укрепленный лагерь противника около полуночи и
застигнув его без дозорных и спящими, он захватил самого Эвполема в плен живым и
заставил его воинов сдаться.
Рисунок 43. Гоплит. Этрусская фреска IV в до н.э.
(Diod.xix.69) Когда Антигон постиг, что Кассандр пытается заполучить Азию для
себя, он оставил в Сирии своего сына Деметрия, приказав ему поджидать Птолемея,
которого подозревал в намерении двинуться из Египта с войском против Сирии; с
Деметрием он оставил пешие силы, состоявшие из десяти тысяч наемников, двух тысяч
македонян, пяти сотен ликийцев и памфилийцев, а также четыре сотни персидских
лучников и пращников, конные силы из пяти тысяч, и сорок три слона. Он назначил ему
четырех советников: критянина Неарха, Питона, сына Агенора, вернувшегося немногими
днями ранее из Вавилона, а также Андроника из Олинфа и Филиппа, человека
преклонных лет, сопровождавшего Александра в течение всего похода, ведь Деметрий
был еще юношей в возрасте двадцати двух лет. Сам Антигон, взяв остальное войско,
сначала попытался пересечь горы Тавра, где он встретился с глубокими снегами и потерял
много воинов. Повернув поэтому назад в Киликию и используя другую возможность, он
пересек вышеупомянутый хребет с большей безопасностью и, достигнув Келен во
Фригии, разделил армию для зимовки. После этого он вызвал из Финикии свой флот под
начальством Медия, который обрушился на корабли пиднейцев, числом тридцать шесть,
победил схватке и захватил суда вместе с их командами. Таково было положение дел в
Элладе и Азии.
(Piut.Dem.,v)- - борьба вспыхнула между Антигоном и Птолемеем. Сам Антигон
находился во Фригии и, получив известие, что Птолемей переправляется с Кипра в Сирию
и грабит страну, а города либо склоняет к измене, либо захватывает силой, выслал против
него сына Деметрия.
(Diod.,хіх,7зд) Когда события этого года подошли к концу, Теофраст получил
архонтство в Афинах, а Марк Публий и Гай Сульпикий стали консулами в Риме1...
(Diod.,хіх,75,i-б) В Азии Асандр, правитель Карии, испытывая тяжелое давление войны,
пришел к договору с Антигоном, соглашаясь передать ему всех своих воинов, оставить
греческие города и дать им самостоятельность, и удержать как дар сатрапию, которую он
прежде имел, оставаясь неизменным другом Антигона. Отдав своего брата Агатона как
1 Теофраст был архонтом в Афинах с лета 313 по лето 312 г. до н.э. Марк Петелий Либон и Квинт Сульпикий Лонг
являлись консулами 314 г. до н.э.
102
заложника в обеспечение условий, а затем, через несколько дней, раскаявшись в
соглашении, он тайно выкрал своего брата из-под стражи и отправил посланцев к
Птолемею и Селевку, убеждая их помочь ему как можно скорее. Разъяренный этим
Антигон послал силы по морю и по суше, чтобы освободить города, назначив Медия
флотоводцем и сделав Докима военачальником. Эти люди, войдя в город милетян,
воодушевили граждан на завоевание свободы, и, осадив цитадель, которую удерживал
сторожевой отряд, они восстановили независимость своего правления. Когда они были
заняты этим, Антигон осадил и взял Тралы, затем, проследовав к Кавну и вызвав корабли,
он взял и этот город, также за исключением цитадели, окружив ее, он принялся совершать
последовательные приступы с той стороны, где было легче всего нападать. Птолемей,
посланный к Иссу с соответствующими силами, склонил и этот город к поддержке
Антигона. Несколькими днями спустя, когда к последнему пришли послы этолийцев и
беотийцев, он вступил с ними в союз; но когда он завязал переговоры с Кассандром о
мире в области Геллеспонта, ему ничего не удалось, так как они не могли прийти к
согласию. По этой причине Кассандр оставил надежду на договоренность и решил еще раз
сыграть свою роль в делах Эллады.
(Diod.,хіх,77,1-3) Когда этот год прошел, Полемон стал архонтом в Афинах, а в Риме
консулами были Лукий Папирий в четвертый раз и Гай Юний, и в этом году Олимпийские
игры были отпразднованы в сто семнадцатый раз, Парменион из Митилены выиграл в
беге1. В этом году Антигон повелел полководцу Птолемею в Элладе сделать греков
свободными и послал с ним сто пятьдесят военных кораблей, поставив во главе Медия в
качестве флотоводца, и войско из пяти тысяч пехотинцев и пяти сотен всадников. Антигон
также заключил союз с родийцами и получил от них для освобождения эллинов десять
кораблей, полностью снаряженных для войны.
(Diod.,хіх,78,2-5) Полководец Антигона Птолемей, вселив ужас в сторожевой отряд,
удерживавший Халкиду, взял город и оставил халкидиян без сторожевого отряда с тем,
чтобы была очевидной истинность намерения Антигона освободить эллинов, так как
город очень удобно расположен для всякого, кто желал бы иметь опорный пункт для
ведения войны за господство. То же могло быть, когда Птолемей взял после осады Ороп и
вернул его беотянам, а также продал в рабство солдат Кассандра. Затем, приняв в союз
жителей Эретрии и Кариста, он двинулся в Аттику, где городом управлял Деметрий из
Фалер. Сначала афиняне тайно посылали к Антигону с просьбами освободить город, а
затем, осмелев, когда Птолемей приблизился к городу, заставили Деметрия заключить
перемирие и послать послов к Антигону за союзом. Птолемей, двинувшись из Аттики в
Беотию, взял Кадмею, вытеснил сторожевой отряд и сделал Фивы свободными. После
этого он продвинулся в Фокиду, где овладел большинством городов, и отовсюду убрал
сторожевые отряды Кассандра. Он также прошел против локров, и так как жители Опунта
держали сторону Кассандра, начал его осаду и предпринимал беспрерывные нападения.
(Diod.,хіх,80) • • • Птолемей, после того как его предприятия обернулись в соответствии
с его желаниями, отплыл тогда в Египет; но через короткое время, подстрекаемый
Селевком из-за его враждебности к Антигону, он решил совершить поход в Келесирию и
дать бой войску Деметрия. Он собрал поэтому вместе все свои силы со всех сторон и
прошел из Александрии в Пелусий с восемнадцатью тысячами пеших и четырьмя
тысячами всадников. Из этого войска часть была македонянами и часть наемниками, но
большое число были египтяне, из которых часть несла метательные снаряды, а другие —
поклажу, но часть была вооружена и пригодна к бою. Пройдя через пустыню от Пелусия,
он стал лагерем возле врага в Старой Газе в Сирии. Деметрий, который подобным же
образом вызвал своих воинов в Старую Газу с их зимних квартир во всех сторонах,
ожидая приближения противников.
1 Архонтство Полемона в Афинах соответствует лету 312 — лету 311 г. до н.э. Лукий Папирий Курсор (в пятый раз) и Гай
Юний Бубулк Брут (повторно) были консулами в 313 г. до н.э. 117-я Олимпиада состоялась летом 312 г. до н.э.
103
(An-. Anab. П.26)-•• Г аза отстоит от моря самое большее стадий на двядцять. Дорогя к ней
идет сыпучими пескями; морское дно у городя илистое и вязкое. Гязя — город большой,
оня рясположеня зя высоким вялом, который еще и обведен крепкой стеной. Это
последний город ня пути из Финикии в Египет в нячяле пустыни.
Рисунок 44. Газа. Акварель Д. Робертса.
(Diod.,xix,8i) Хотя друзья побуждали его не выходить в поле против столь великого
полководца и превосходящих сил, Деметрий отнесся к этому без внимания, но настойчиво
готовился к сражению, хоть и был очень молод и ранее не сражался в столь значительных
битвах отдельно от отца. Когда он созвал собрание с оружием и, взволнованный и
возбужденный занял свое место на возвышении, толпа в один голос издала крик, вселяя в
него уверенность, и еще до того, как глашатай сделал объявление, кричавшие люди
прекратили свой шум, и все смолкли. Ибо, так как он только что был сделан
командующим, ни воин, ни гражданский не имели против него никаких дурных чувств,
которые обычно развиваются против полководцев, долго занимающих должность, когда
со временем многие мелкие досады соединяются в одно большое недовольство, ведь
большинство становится требовательным, оставаясь под той же властью, и всякая группа,
которой не оказывают предпочтения, приветствует перемены. Поскольку его отец был
уже старым человеком, надежды царства сосредотачивались на его наследнике, что
доставило тому начальство над войском и, в то же время, расположение многих. Тем
более, он отличался как красотой, так и статью, и когда был облачен в царские доспехи,
вызывал почтение и внушал людям благоговение, вследствие чего порождал у
большинства великие ожидания. Больше того, в нем была некоторая доброта, присущая
юному царю, которой он завоевал у них всеобщую преданность, так что даже те, кто не
был в строю, пришли вместе послушать его, чувствуя взволнованное расположение к
этому юноше перед лицом надвигавшейся опасной борьбы. Ведь он готовился биться в
решающей схватке не только против превосходящих численностью сил, но и против
полководцев, уже считавшихся величайшими, Птолемея и Селевка. В самом деле, эти
104
военачальники, участвовавшие вместе с Александром во всех войнах и часто
самостоятельно командовавшие армиями, были до того времени непобедимы. Так или
иначе, Деметрий, ободрив толпу подходящими к случаю словами и пообещав раздать им
подарки, которые они заслужили, и доставить воинам трофеи, увлек свое войско на битву.
(Diod.,xix,82) На левом крыле, где он сам собирался принимать участие в сражении, он
поместил сначала две сотни отборных всадников из своей охраны, среди которых были
все его друзья и, в частности, Питон, который участвовал в походе с Александром и был
сделан Антигоном вторым командующим и товарищем во всем предприятии. Как
передовое прикрытие он выстроил три конных отряда, и такое же число в качестве
бокового прикрытия, и вдобавок к ним — поставленные отдельно вне крыла три отряда
тарентинцев; таким образом, тех, кто был построен вокруг него, насчитывалось пятьсот
всадников, вооруженных копьями, и сотня тарентинцев. Далее он поставил тех из
конницы, кого называли "товарищами", числом восемьсот, а после них не менее
пятнадцати сотен всадников всех видов. Перед всем крылом он разместил тридцать из
своих слонов, и заполнил пространство между ними подразделениями легковооруженных,
из которых тысяча были метатели дротиков и лучники, а пятьсот — персидские
пращники. Таким способом он выстроил левое крыло, с которым намеревался решить
исход сражения. За ними он построил пешую фалангу, составленную из одиннадцати
тысяч человек, из которых две тысячи были македонянами, тысяча были ликийцы и
памфилийцы, и восемь тысяч — наемники. На правом крыле он выстроил остальную
конницу, пятнадцать тысяч человек под начальством Андроника. Этому военачальнику
было приказано удерживать линию сзади под углом и избегать боя, ожидая исхода
схватки с участием Деметрия. Тринадцать других слонов он поставил перед пешей
фалангой с обычным дополнением легковооруженных отрядов в промежутках. Таким
образом Деметрий тогда выстроил свое войско.
(Diod.,xix,83) Птолемей и Селевк сначала усилили левую сторону своего строя, не зная
о намерениях противника; но когда они узнали от разведчиков, какое построение он
избрал, они быстро перестроили свое войско таким образом, чтобы их правое крыло
приобрело наибольшую силу и мощь и сравнялось с теми, кого Деметрий поставил у себя
слева. Они выстроили на этом крыле триста самых сильных своих конников, среди
которых решили сражаться сами. Перед ними они поместили людей, которые должны
были управляться со снабженными шипами приспособлениями, сделанными из железа и
соединенными цепями, которые они приготовили против натиска слонов, потому что,
когда это устройство было бы натянуто, было легко предотвратить продвижение
животных. Перед этим крылом они также поставили свои легковооруженные части,
приказав метателям дротиков и лучникам беспрерывно стрелять в слонов и в тех, кто
располагался на них. Когда они, таким образом, усилили свое правое крыло и выстроили
остальное свое войско, как позволяли обстоятельства, они двинулись на врага с громким
криком.
Их неприятели также двинулись вперед; и сначала была конная стычка на краю
флангов между отрядами передового прикрытия, в которой люди Деметрия оказались
гораздо лучше. Но вскоре, когда Птолемей и Селевк объехали крыло и дополнили его
конницей, построенной в глубине, там произошел ожесточенный бой из-за рвения с обеих
сторон. При первой встрече, в самом деле, бились копьями, большинство из которых было
сломано, и многие участники ранены; затем, сойдясь вновь, люди вступили в бой мечами
и, так как они встретились врукопашную, многие были зарублены с обеих сторон. Сами
командующие, подвергая себя опасности на виду у всех, воодушевляли своих
подчиненных быть стойкими перед лицом смерти; и всадники на флангах, отобранные за
свою храбрость, соперничали друг с другом, так как свидетелями их доблести были
полководцы, разделившие с ними борьбу.
105
Рисунок 45. Птолемей, сын Лага.
(Diod .xix.84) После того как конное сражение шло долгое время на равных, слоны,
побуждаемые к бою их индийскими погонщиками, продвинулись на некоторое
расстояние, внушая по пути ужас, словно как если бы никто не мог противостоять им.
Когда, однако, они подошли к заграждениям из шипов, скопище метателей дротиков и
лучников, которые беспрерывно выпускали свои снаряды, стало сильно ранить самих
слонов и тех, кто на них находился; и когда погонщики стали понуждать их к движению и
использовать стрекала, часть слонов укололась о хитроумно устроенные шипы и,
мучимые своими ранами и сосредоточившимися на них усилиями нападавших, они стали
сеять беспорядок. Ибо на ровной и покатой почве эти животные обнаруживают при
лобовом нападении непреодолимую мощь, но на неровной и труднопроходимой
местности их сила совершенно бесполезна из-за нежности их ног. Таким образом, также и
в этом случае, поскольку Птолемей проницательно предвидел, что последует из установки
шипов, он сделал мощь слонов бесполезной. Конечный итог был тот, что, после того, как
большинство погонщиков были застрелены, все слоны оказались захваченными. Когда это
произошло, большинство всадников Деметрия были охвачены паникой и обратились в
бегство, сам он остался с немногими и затем, так как никто не слушал, когда он призывал
каждого из них остановиться и не бросать его, вынужден был покинуть поле боя с
оставшимися. Тогда вплоть до Газы большинство конницы, которая последовала за ним,
слушалась приказов и оставалась в строю, так что никто из преследовавших их наугад не
отваживался напасть, ведь равнина была плоской и покатой, благоприятной для людей,
которые захотели в порядке отступить. За ними следовали также те из пехоты, кто
предпочел оставить свои ряды и, бросив тяжелое вооружение, спасаться налегке. Но так
как Деметрий подошел к Газе на заходе Солнца, часть конницы исчезла с глаз и бросилась
в город, поскольку они захотели унести свои пожитки. Тогда, ибо ворота были открыты, и
большое количество вьючных животных собрано вместе, и каждый человек старался
вывести своих первыми, у ворот произошла такая сумятица, что, когда подошли отряды
Птолемея, никто не был способен вовремя запереть ворота. Поэтому враг ворвался внутрь
стен, и город перешел во владение Птолемея.
(Piut.Dem.,v). - • Неопытный юнец, он столкнулся с мужем из Александровой палестры,
участвовавшим во многих сражениях, и потерпел полное поражение, потеряв восемь
106
тысяч пленными и пять тысяч убитыми. Враги захватили и палатку Деметрия, и его казну,
и всех слуг.
Рисунок 46. Боевой слон. Роспись на стекле.
(вы.,хіх,85,1-3) После того как сражение закончилось таким образом, Деметрий достиг
Азота около полуночи, покрыв двести семьдесят стадий. Оттуда он послал глашатая по
поводу погребения павших, так как он очень стремился любой ценой почтить погибших
подобающими похоронами, ведь случилось, что большинство его друзей пали. Самыми
выдающимися из них были Питон, который на равных условиях разделял с ним
командование, и Боэт, который в течение долгого времени жил с его отцом Антигоном и
разделял с ним все государственные тайны.
(Curt, ѵ.4.3). • • по древнему обычаю не было более священного долга у воинов, как
предание земле своих погибших...
(Diod.xix.85.3-4) В бою тогда пало более пятисот человек, большинство из которых
были всадники и люди с отличиями, и более восьми тысяч были взяты в плен. Птолемей и
Селевк позволили забрать мертвых и вернули Деметрию без выкупа царский обоз,
который был захвачен, и тех из пленников, которые были приучены к исполнению
обязанностей при дворе, ибо, как они сказали, не из-за этого они имели разногласия с
Антигоном, но потому, что, хотя он и они совместно вели войну сначала против
Пердикки, а затем еще — Эвмена, он не вернул своим товарищам их долю в захваченных
землях, и еще потому, что, вступив в дружбу с Селевком, он, тем не менее, отобрал у того
его сатрапию в Вавилонии вопреки всякому праву.
(Piut.Dem .v) Впрочем, и добро, и слуг, так же как и попавших в плен друзей Деметрия
Птолемей ему вернул с доброжелательным и человеколюбивым объяснением, что
предметом их борьбы должны быть только слава и власть. Деметрий принял дар, лишь
моля богов о том, чтобы они позволили ему не только не оставаться долгое время у
Птолемея в долгу, но и поступить с ним таким же образом.
(iust..xv.i.7-9)...самому Деметрию он возвратил все его личное имущество и его
домочадцев и вдобавок удостоил разъяснения, что ведь начал войну отнюдь не ради
добычи, но для охраны своего достоинства, так как был возмущен тем, что Антигон после
победы над вождями противоположной партии один присвоил себе плоды общей победы.
(Marm.Par.. fr.B,i6) От затмения Солнца и того, как Птолемей победил Деметрия в Газе и
послал Селевка в Вавилон, [4]8 лет, когда По[лем]он был архонтом в Афинах.
(Diod..xix,85,5) Птолемей отправил захваченных в плен солдат в Египет, приказав
распределить их по номам, но сам он, совершив великолепное погребение тех своих
107
людей, кто погиб в битве, вышел со своими силами против городов Финикии, осадив
некоторые из них и овладев другими убеждением. Деметрий же, так как у него не было
достаточно сильного войска, отправил посланца к свому отцу с просьбой помочь ему как
можно быстрее. Сам он, пройдя к Триполису в Финикии, вызвал воинов из Киликии, а
также всех прочих людей, которые охраняли города и крепости, удаленные от неприятеля.
(Diod..xix.86,i-3) Птолемей, достигнув господства над открытой частью страны, сначала
привлек на свою сторону Сидон, а затем, став лагерем под Тиром, предложил Андронику,
начальнику сторожевого отряда, сдать город, и пообещал ему подарки и большие почести.
Андроник ответил, однако, что никоим образом не предаст доверия, оказанного ему
Антигоном и Деметрием, и грязно оскорбил Птолемея. После, когда его воины
взбунтовались и он, будучи изгнан из города, попал в руки Птолемея, он ожидал
подвергнуться каре, как из-за оскорбления, так и из-за нежелания сдать Тир. Но на самом
деле Птолемей не держал на него зла, наоборот, он дал ему подарки и принял к своему
двору, сделав одним из своих друзей и продвигая к почестям. Ведь в действительности
этот государь был исключительно доброжелательным, незлопамятным и склонным к
благодеяниям. И именно это весьма увеличило его могущество и сделало многих людей
желающими разделить с ним дружбу.
Рисунок 47. Ворота Иштар из Вавилона. Берлин, Пергамон-музей.
(Diod.,xix,87) В Европе флотоводец Антигона Телесфор, стоявший возле Коринфа,
узнав, что ему предпочли Птолемея1, и поручили тому все дела в Элладе, обвинил из-за
этого Антигона, продал корабли, какие имел, навербовал тех из воинов, кто захотел
присоединиться к его начинаниям, и затеял предприятие в собственных целях. Вступив в
Элиду, все еще сохранявшую дружбу с Антигоном, он укрепил цитадель и поработил
город. Он даже разграбил священный участок в Олимпии и, собрав более пятисот
талантов серебра, начал собирать наемников. Таким образом Телесфор из зависти к
выдвижению Птолемея предал тогда дружбу с Антигоном. Птолемей, полководец
Антигона, был уполномоченный заниматься делами в Элладе; услышав о мятеже
Телесфора, захвате города элидян и разграблении богатств Олимпии, он двинулся в
i
Здесь речь идет о племяннике Антигона
108
Пелопоннес с войском. Когда он пришел в Элиду и сравнял с землей укрепленную
цитадель, он вернул элидянам их свободу и возвратил сокровища богу. Затем с согласия
Телесфора он получил Киллены, где последний поставил сторожевой отряд, и вернул ее
элидянам.
(App.,syr.,54) Птолемей блестяще победил его [Деметрия] в битве при Газе, так что
юноше пришлось удалиться к отцу. Тотчас же Птолемей отправляет Селевка в Вавилон,
чтобы он взял власть в свои руки, и с этой целью он дал ему тысячу пехотинцев и триста
всадников. И со столь незначительным отрядом Селевк захватил Вавилонию, так как
население радостно принимало его...
(Diod.,xix,90) В Азии после поражения Деметрия под Газой в Сирии Селевк, получив
от Птолемея не более восьми сотен пеших воинов и около двух сотен конных, отправился
в Вавилон. Он был настолько исполнен великих ожиданий, что, даже если бы не имел
никакого войска, выступил бы в поход во внутренние области с одними своими друзьями
и собственными рабами, так как полагал, что вавилоняне, помня о прежнем
благосостоянии, немедленно присоединятся к нему, и что Антигон, отошедший со своей
армией на большое расстояние, предоставляет ему подходящую возможность для его
собственных предприятий.
Хотя сам он был так воодушевлен, те из друзей, кто сопровождали его, были в
немалой степени обеспокоены, зная, что людей, отправившихся вместе с ним в поход,
было очень мало, и что враг, против которого они вышли, располагал большим войском,
способным к службе, великолепным снабжением и множеством союзников. Когда Селевк
увидел, что они испуганы, он ободрил их, сказав, что людям, которые ходили в поход с
Александром и были выдвинуты им за свою доблесть, следует полагаться не только на
вооруженную силу и богатство, противостоя трудным обстоятельствам, но на опыт и
умение, средства, при помощи которых и сам Александр совершил свои великие и
вызывающие всемирное восхищение подвиги. Он добавил, что им следует также принять
во внимание оракулы богов, предсказывающие, что конец их похода будет достоин его
целей... Кроме того, он заявил, что всякий, кто хорош и уважаем среди людей,
преодолевает тяготы и опасности. Но он искал также расположения своих товарищей-
воинов и держал себя наравне со всеми ими таким образом, что всякий человек относился
к нему с уважением и добровольно принимал на себя риск смелого предприятия.
(Diod.,xix,9i) Когда в своем продвижении он достиг Месопотамии, то убедил
некоторых македонян, поселенных в Каррах1, присоединиться к его войску и подчинил
остальных. Когда он приблизился к Вавилонии, многие из местных жителей вышли
навстречу ему и, объявив о переходе на его сторону, пообещали помочь ему тем, что он
сочтет пригодным; ибо, когда он был в течение четырех лет сатрапом этой страны, он
проявил себя щедрым ко всем, добившись благосостояния простого народа, и
настойчивым в стремлении обезопасить людей, которые пожелали бы помочь ему, когда
представится возможность состязаться за высшую власть. К нему присоединился также
Полиарх, назначенный начальствовать над одним из округов с более чем тысячей воинов.
Когда те, кто оставался верен Антигону, увидели, что порыв народа нельзя сдержать, они
все вместе укрылись в цитадели, командиром которой был назначен Дифил. Но Селевк,
осадив цитадель и взяв ее штурмом, вновь обрел в ней всех своих друзей и рабов, которые
были заключены там под стражу по приказу Антигона после ухода самого Селевка из
Вавилона в Египет. Когда он закончил это, он набрал солдат и, купив коней, распределил
их среди тех, кто способен был управляться с ними. Переговорив со всеми дружеским
образом и возбудив во всех великие надежды, он оставил своих верных соратников
готовыми к любым испытаниям и страстно желающими их. Таким путем Селевк вновь
овладел Вавилонией.
1 В тексте Диодора: тюѵ sv Kocpoag
109
(Diod.,xix,92) Но когда Никанор, полководец в Мидии, собрал против него из Мидии и
Персии, а также соседних земель более десяти тысяч пехотинцев и около семи тысяч
всадников, Селевк выступил со всей быстротой противостоять врагу. Сам он имел всего
более трех тысяч пеших и четырех тысяч конников. Он пересек реку Тигр и, услышав, что
неприятель находится на расстоянии нескольких дней пути, укрыл своих воинов среди
прилегающих болот, намереваясь сделать свое нападение внезапным. Когда Никанор
приблизился к реке Тигр и не нашел противника, он стал лагерем на одной из царских
остановок, полагая, что они отошли на большее расстояние, чем было на самом деле.
Когда наступила ночь, и войско Никанора повело себя небрежно и пренебрегло часовыми,
Селевк неожиданно набросился на него, посеяв большое смятение и панику; и так
случилось, что когда персы вступили в битву, их сатрап Эвагр1 пал вместе с некоторыми
другими вождями. Когда так случилось, большинство воинов перешло к Селевку,
частично оттого, что они были встревожены опасностью, но частично оттого, что были
оскорблены поведением Антигона. Никанор, оставшийся лишь с немногими людьми и
опасавшийся, как бы его не выдали неприятелю, бежал со своими друзьями через
пустыню. А Селевк, установивший свою власть над большим войском и милостиво
обошедшийся со всеми, легко овладел Сузианой, Мидией и частью прилегающих земель;
и он написал Птолемею и другим своим друзьям о своих достижениях, уже обладая
положением царя и славой достойного царской власти.
(App.syr.,55) [Селевк] стал царем и Мидии, убив собственноручно в битве Никанора,
оставленного Антигоном сатрапом Мидии.
Рисунок 48. Деметрий. Тетрадрахма.
(Chr. Diad.,verso, 1-12) [Год 7-й Антигона-командующего, месяц Айару или Симану ] ...
Селевк сказал следующее: «Год 7-й Антигона-командующего вы должны будете считать
по-новому как год 6-й Александра, сына Александра, и Селевка-полководца». [ ]
он не захватил дворец; в этом месяце 30 талантов серебра, которые [ ]. В месяце
Абу^ Селевк, с тем, чтобы захватить дворец, в [ пришел], укрепления с водами,
подобными водам потопа, он сравнял и убрал плотину на Евфрате. [ Патрокла в 1 2 31 В другом месте Диодор называет его Эвагор
2 Последняя дата Антигона на клинописных документах (СТ49 50) — 12 Аііяру 7-го года, соответствует 13 мая
311 г. до н.э., в то же время, табличка ВМ22022, датированная по стилю, принятому Селевком, указывает 19
Айяру 6-го года Александра, т.е., 20 мая 311 г. до н.э. Следовательно, Селевк овладел Вавилоном между 13 и 20
мая 311 г. до н.э. [Воуі: 125-126]
3 Указанные в тексте месяцы соответствуют: Абу — 29 июля - 27 августа, Улулу — 28 августа - 25 сентября,
Арахсамну — 26 октября - 24 ноября 311 г. до н.э.
ПО
качестве полководца] внутри он назначил. Месяц Улулу, Селевк из Вавилона в [...],
который на реке Тигр, вышел. С тем, чтобы сделать проход в Персию, он пересек реку и
[ ]. В месяце Арахсамну он проявил милость и [великодушие] по отношению к
врагам ... Войска страны Гутиум1 и войска царя высказали благодарность сатрапу Аккада
(Diod.,xix,93,i-4) Тем временем Птолемей ..., услышав, что Деметрий вернулся из
Киликии и стал лагерем в Верхней Сирии, избрал из находившихся с ним друзей Килла,
македонянина, и, дав ему соответствующее войско, приказал полностью выбросить
Деметрия из Сирии, либо же заманить в ловушку и сокрушить. Когда Килл находился в
пути, Деметрий, услышав от разведчиков, что тот беспечно стал на стоянку в Миунте,
оставил обоз позади и с легко снаряженными воинами совершил безостановочный
переход, а затем, внезапно обрушившись на врага ранним утром, взял войско в плен без
боя и захватил самого полководца. Достигнув такого успеха, он счел себя очищенным от
поражения. Тем не менее, предполагая, что Птолемей выступит против него со всем своим
войском, он ушел в лагерь, используя в качестве защиты топи и болота. Он также написал
своему отцу об успехе, которого достиг, убеждая того либо как можно быстрее отправить
войско, или самому переправиться в Сирию.
Антигону случилось быть в Келенах во Фригии и, получив письмо, он очень
обрадовался, что его сын, такой молодой, оказался способным сам преодолеть свои
трудности и показал себя достойным быть царем. Сам он со своим войском вышел из
Фригии, пересек Тавр и через несколько дней соединился с Деметрием.
(Piut.Dem.,v) Через короткое время Килл, заместитель Птолемея, с сильным войском
вышел на поле боя, и, смотря на Деметрия как на уже побежденного в предыдущем
сражении, воображал, что вышвырнул его из Сирии еще до того, как увидел его. Но он
очень скоро обнаружил, что обманулся, ибо Деметрий так неожиданно набросился на
него, что застал врасплох как полководца, так и войско, взяв в плен и его, и семь тысяч
солдат, и овладев огромной добычей. Но его радость от победы была не так велика из-за
трофеев, которые он взял, как от того, что он мог оправдаться, и его признательность была
меньшей за богатства и славу, чем за то, что он получил возможность отблагодарить
своего неприятеля за прежнее великодушие. Он, однако, не поступил по собственному
усмотрению, но написал своему отцу. Получив разрешение действовать, как пожелает, он
отправил к Птолемею Килла и его друзей, щедро одарив их. Это поражение изгнало
Птолемея из Сирии, а Антигона побудило порадоваться за сына и расстаться с Келенами,
чтобы повидаться с ним.
(Diod.,xix,93,5-7) Птолемей, однако, услыхав о прибытии Антигона, собрал вместе своих
военачальников и друзей и держал с ними совет, будет ли лучше остаться и дать
решительное сражение в Сирии, или же отступить в Египет и воевать там, как ранее он
сделал по отношению к Пердикке. Тогда все посоветовали ему не подвергаться опасности
в битве против войска многократно более сильного и имеющего большое количество
слонов, также как против непобедимого до сих пор полководца, поэтому, говорили они,
будет удобнее для него перенести войну в Египет, где он будет иметь обильное снабжение
и сможет полагаться на трудности местности. Решив поэтому оставить Сирию, он
разрушил самые примечательные из городов, которые захватил: Акко в Сирофиникии, и
Иоппу, Самарию и Газу в Сирии, затем сам он, забрав войско и то из добычи, что можно
было увезти или унести, вернулся в Египет.
(Diod.,xix, 105 ) Когда Симонид был архонтом в Афинах, римляне избрали на
консульство Марка Валерия и Публия Декия1 2. В то время, когда они занимали должности,
Кассандр, Птолемей и Лисимах пришли к соглашению с Антигоном и заключили договор.
В нем значилось, что Кассандр будет командующим в Европе, пока Александр, сын
1 То есть, Мидии
2
Симонид являлся афинским архонтом с лета 311 до лета 310 г. до н.э. Марк Валерий Максим Корвин и Публий Декий Мус
— консулы 312 г. до н.э.
111
Роксаны, не достигнет совершеннолетия, что Лисимах правит во Фракии, и что Птолемей
управляет Египтом и городами, смежными с ним, в Ливии и Аравии, что Антигон
занимает первенствующее положение во всей Азии, и что эллины являются свободными.
Однако, они не соблюдали этого соглашения, но каждый из них, выдвигая подходящие
оправдания, продолжал стремиться увеличить собственную власть. Тогда Кассандр, зная,
что Александр, сын Роксаны, подрастал, и что повсюду по Македонии некоторыми
людьми распространялась молва, что следовало бы освободить мальчика из-под стражи и
отдать ему царство его отца, и, опасаясь за себя, предписал Главкию, возглавлявшему
охрану ребенка, убить Роксану и царя и спрятать их тела, но никому не говорить об этом,
что и было сделано1. Когда Главкий исполнил предписания, Кассандр, Лисимах, как и
Птолемей с Антигоном были избавлены от предполагаемой опасности со стороны царя,
ибо отныне там больше не было никого, кто мог бы унаследовать царство, и каждый, кто
правил народами и городами, мог лелеять надежды на царское достоинство и владеть
землями, оказавшимися под его властью, как если бы это было взятое копьем царство.
Рисунок 49. Урна с предполагаемыми останками Александра, сына Александра.
Вергина, Греция.
(Maim.Par., fr.B.i8) От того, как умер Алек[сандр, сын Александра] и также другой,
Геракл, рожденный от дочери Артабаза, и Агатокл переправился в Карфа[ген 4]6 [лет],
когда Гиеромнемон был архонтом в Афинах.
(Eus..201) Олимпиада, мать Александра, убила Аридея, но затем Кассандр, сын
Антипатра, казнил ее и обоих сыновей Александра, одного сам, а другого (сына Барсины)
по его наущению — Полисперхонт. Кассандр оставил тело Олимпиады без погребения и
провозгласил себя царем, и с тех пор впредь все прочие сатрапы вели себя как цари,
потому что семья Александра была погублена.
(OGis.5) [Из письма Антигона жителям Скепсиса о заключении мира:]
... Мы проявляли заботу о свободе эллинов, ради которой делали немалые уступки
и к тому же роздали деньги, и для этого послали Эсхила с Демархом. Прежде чем было
1 По мнению ряда исследователей в дальнейшем (возможно, в царствование в Македонии Деметрия
Полиоркета) останки Александра Младшего были с царскими почестями перезахоронены в Эгах
(современная Вергина) в так называемой "Гробнице царевича" или "Гробнице III" (см.: Andronikos М.
Vergina: the Royal Tombs and ancient city., Athens, 1984. P.231; Borza E.N. The Macedonian Royal Tombs at
Vergina: Some Cautionary Notes// Archeologycal News, 10 (1981). P.82; Adams W.Lindsay. Cassander,
AlexanderlV and the tombs at Vergina // Ancient World, #22 (1991). Pp.27-33).
112
достигнуто соглашение на этот счет, мы участвовали во встрече на Геллеспонте и, если бы
кое-кто не помешал, все было бы устроено уже тогда.
Ныне же, когда Кассандр и Птолемей начали переговоры о мире, и к нам явились
по этому поводу Препелай и Аристодем, то хотя мы видели, что некоторые из требований
Кассандра слишком тягостны, но поскольку речь шла о соглашении относительно
эллинов, мы сочли необходимым не обращать на это внимания, дабы как можно скорее
уладить главное. Ведь мы считали наиважнейшим устроить для эллинов, как мы хотели,
но поскольку переговоры могли бы оказаться весьма долгими, а нам желательно было,
чтобы все, касающееся эллинов было улажено при нашей жизни, мы сочли необходимым
не позволить частностям подвергнуть опасности решение главного вопроса. А сколько мы
приложили в этом деле старания, ясно будет, я думаю, и вам, и всем другим из
содержания самого соглашения.
Когда мы уже заключили соглашение с Кассандром и Лисимахом, для чего они
прислали с полными полномочиями Препелая, к нам прислал послов Птолемей, прося
заключить мир и с ним и вписать его в то же соглашение. Мы видели, что нам придется
немало поступиться нашим честолюбием, ради которого мы претерпели немало забот и
потратили большие средства, но также и то, что, когда было достигнуто соглашение с
Кассандром и Лисимахом, оставшаяся задача была проще. Но, понимая, что если наладить
и с ним, то скорее будет покончено с Полиперхонтом, поскольку в союзе с ним никого не
останется, а также принимая во внимание мое родство с ним, вместе с тем, видя, что вы и
прочие союзники страдаете от военных действий и расходов, мы сочли правильным
уступить и заключить мирный договор также и с ним.
Для заключения договора мы послали Аристодема, Эсхила и Гегесия. Они
вернулись, получив гарантии, а от Птолемея прибыло посольство во главе с Аристобулом,
чтобы получить их от нас.
Рисунок 50. Владения диадохов к 311 г. до н.э.
Итак, знайте, что соглашение достигнуто и наступил мир. Мы записали в
соглашении, что все эллины принесут клятву, что взаимно будут охранять свободу друг
друга и самостоятельность, предполагая, что пока мы живы, мы, насколько это зависит от
человеческих расчетов, будем это соблюдать, а на будущее время, если все эллины и
стоящие у власти обяжутся клятвой, свобода эллинов останется более прочной. А
поскольку в том, чтобы поклясться также соблюдать условия договора, который мы
заключили со всеми другими, нам не видится ничего ни унизительного, ни невыгодного
для эллинов, мне кажется наилучшим для вас принести клятву, которую я вам присылаю.
В будущем мы также будем стараться предусмотреть как для вас, так и для остальных
эллинов всяческие выгоды, какие будут в наших возможностях. И мне показалось
113
наилучшим тогда написать вам также об этих вещах и послать к вам Акия сказать далее
[об этом]. Он несет вам списки договора, который мы заключили, и клятвы. Прощайте.
(ogis,6) [Декрет скепсийцев в честь Антигона:]
. . . он прислал Акия, который во всех отношениях хорошо расположен к нашему
городу и всегда продолжает поддерживать свое рвение, и который призвал нас объявить
ему обо всех нуждах, какие город может иметь, и он прислал также соглашение,
заключенное между ним и Кассандром, Птолемеем и Лисимахом, и копии клятв; и также
прислал отчет о том, что им было сделано касательно свободы и самостоятельности
эллинов. И было постановлено народом, поскольку Антигон ответственен за великие
благодеяния городу и остальным эллинам, чествовать Антигона и возрадоваться с ним из-
за всего, что им сделано; и чтобы город возрадовался также вместе с эллинами тому, что,
будучи свободными и самостоятельными, они в дальнейшем будут пребывать в мире.
С тем, чтобы Антигон мог быть почтен способом, достойным того, что он
совершил, и чтобы было видно, что народ благодарен за уже оказанные ему благодеяния,
постановлено:
отвести для него священный участок, и соорудить алтарь и поставить самое
прекрасное изображение, какое только возможно;
и чтобы жертвоприношение и празднество в его честь имели место каждый год, как
если бы они справлялись издревле;
и увенчать его золотым венком в сто золотых; и увенчать также Деметрия и
Филиппа, каждого [венком] в пятьдесят золотых статеров, и провозглашать об увенчании
на состязании во время празднеств;
и чтобы город приносил жертвы за добрые вести в случае посланий, присланных
Антигоном, и чтобы все граждане украшались гирляндами;
и чтобы казначей предусмотрел расходы на все эти вещи.
Решено также послать ему дары дружбы;
и соглашение, письма от Антигона и клятвы, которые он прислал, высечь на стеле,
точно так, как предписал Антигон, и поставить ее в святилище Афины;
и чтобы письмоводитель проследил за этим, и чтобы казначей предусмотрел
расходы на это также.
Решено также, чтобы все граждане принесли присланные клятвы, точно так, как
предписано Антигоном, и чтобы они выбрали ...
(Diod.,хіх,94,1-6,9-ю) Тогда Антигон, овладев без боя всей Сирией и Финикией, пожелал
совершить поход против страны арабов, называемых набатеями. Решив, что этот народ
враждебен его выгодам, он выбрал одного из своих друзей, Атенея, дав ему четыре
тысячи легковооруженных пехотинцев и шесть сот всадников, отличавшихся быстротой, и
приказал ему внезапно напасть на варваров и угнать у них весь скот как добычу.
Для тех, кто не знает, будет полезно поведать с некоторыми подробностями обычаи
этих арабов, вследствие которых, как считается, они предохраняют свою свободу. Они
живут под открытым небом, избрав отчизной дикую местность, где нет ни рек, ни
обильных источников, из которых враждебному войску можно было бы добыть воду. Их
обычай — не выращивать зерна, не сажать каких-либо плодовых деревьев, не употреблять
вина и не строить никаких домов, и если кого-либо обнаруживают поступающим
противно этому, смерть является ему карой. Они следуют этому обычаю, поскольку
полагают, что обладающие таким вещами с тем, чтобы удержать пользование ими, легко
подпадают под власть тех, кто предлагает их. Некоторые из них выращивают верблюдов,
другие — овец, выпасая их в пустыне. Хотя имеется много арабских племен,
использующих пустыню как пастбище, набатеи далеко превосходят прочих богатством,,
несмотря на то, что их число не превышает десяти тысяч, так как немало из них
приучились доставлять к морю благовония, мирру и самые ценные виды специй, которые
они получают от тех, кто привозит их из так называемой Счастливой Аравии. Они
исключительно любят свободу и, насколько большие силы неприятелей не появились бы
114
поблизости, уходят в пустыню, используя ее как свою крепость, поскольку там нет воды и
она непроходима ни для кого, кроме них, так как они имеют приготовленными подземные
хранилища, облицованные штукатуркой, которые обеспечивают их безопасность ... Сами
они используют в качестве пищи мясо, молоко и те растения, растущие на почве, которые
подходят для этих целей, так как у них произрастает перец и много так называемого
дикого меда на деревьях, который они пьют смешанным с водой. Там есть также другие
племена арабов, некоторые из которых даже пашут землю, смешиваясь с платящими дань
народами, и имеют те же обычаи, что и сирийцы, за исключением того, что они не строят
дома.
(strabo, хѵі, in, 2i) Главный город набатеев, так называемая Скала — Петра,... он
расположен на гладком и ровном месте, но защищенном вокруг скалой; с внешней
стороны она отвесная и крутая, а внутри находятся источники, богатые водой... Местность
за стенами города большей частью пустынна...
Рисунок 51. Петра. Современная фотография.
Городом всегда управляет царь, происходящий из царского рода. При царе есть
правитель — один из его друзей, которого называют "братом"...
(Strabo, хѵі, іи, 21)-•• царь держится настолько близко к народу, что не только обходится
без слуг, но даже сам иногда в свою очередь оказывает ответную услугу. Нередко он дает
отчет в народном собрании, а иногда там подвергают рассмотрению и сам образ его
жизни...
Жители ходят без хитонов, подвязав вокруг бедер передники, и в сандалиях —
даже сами цари, облеченные в пурпур...
(Diod.,xix,95) Кажется таковы обычаи этих арабов. Но когда приближается пора их
общего сбора, в которую те, кто обитает вокруг, имеют обычай встречаться, некоторые,
чтобы продать товары, а другие — чтобы купить необходимые им вещи, они
отправляются на эту встречу, оставляя на некой скале свое имущество и своих стариков, а
также своих женщин и детей. Это место исключительно неприступно, хоть и не обнесено
стеной, и находится на расстоянии двух дней пути от населенной страны.
115
Выждав это время, Атеней выступил к скале со своим войском в легком
вооружении. Преодолев 22 сотни стадий1 из области Идумеи за три дня и столько же
ночей, он ускользнул от внимания арабов и захватил скалу около полуночи. Из числа
застигнутых там некоторые были убиты на месте, некоторых он захватил в качестве
пленных, а остальных, которые были ранены, оставил; из благовоний и мирры большую
часть он забрал с собой, а также около пятисот талантов серебра. Задержавшись не более,
чем до раннего утра, он тут же отступил со всей быстротой, предполагая, что будет
преследуем варварами. Когда он и его люди прошли без передышки две сотни стадий, они
устроили привал, уставшие, и беспечно пренебрегли стражей, как будто полагали, что
неприятель не сможет подойти ранее, чем через два или три дня. Но когда арабы
услышали от тех, кто заметил поход, они тут же соединились вместе и, оставив место
собрания, пришли к скале, затем, извещенные ранеными о том, что там произошло, они
последовали за греками со всей поспешностью. Пока люди Атенея стояли лагерем, мало
беспокоясь о врагах, и из-за утомления глубоко заснули, некоторые из их пленных тайно
бежали, и набатеи, узнав от них положение неприятеля, напали на стоянку около третьей
стражи, имея численность не менее восьми тысяч. Большинство вражеского отряда было
вырезано там, где лежало, остальных они убили своими дротиками, когда те проснулись и
потянулись к оружию. В конце концов, все пехотинцы погибли, но из всадников около
полусотни убежали, и из них большая часть была ранена.
Так Атеней, имея сначала успех, затем из-за собственного неблагоразумия погиб
таким образом, ведь беспечность и невнимание, вообще, обычно сопутствуют успеху.
Поэтому некоторые с основанием полагают, что лучше встретить бедствие с умением, чем
очень большой успех без осмотрительности, так как бедствие, из-за страха, его
сопровождающего, принуждает людей быть осторожными, а успех из-за предыдущей
удачи побуждает к беспечности во всем.
(Diod.,xix,96) Когда набатеи мужественно наказали врага, сами они вернулись к скале с
возвращенным имуществом; но Антигону они написали послание сирийскими
письменами, в котором обвиняли Атенея и оправдывали себя. Антигон ответил им,
соглашаясь, что они справедливо обороняли себя, но нашел виновным Атенея, говоря, что
тот предпринял нападение вопреки данным ему предписаниям. Он сделал это, скрывая
собственные намерения и желая создать у варваров обманчивое впечатление
безопасности, так, чтобы, совершив неожиданное нападение, он мог бы осуществить свое
желание, ведь нелегко было бы без известного обмана одолеть людей, так ревностно
преданных кочевой жизни и располагавших пустыней как недосягаемым убежищем.
Арабы были в высшей степени удовлетворены, так как, казалось, они были избавлены от
больших опасений; и все же они не во всем доверяли словам Антигона, но, рассматривая
его замыслы как сомнительные, поместили дозорных по холмам, с которых легко
просматривались на расстоянии проходы в Аравию, и сами они, устроив свои дела
надлежащим образом, с тревогой ожидали развязки. Но Антигон, обходясь некоторое
время с варварами как с друзьями и полагая, что они были вследствие этого полностью
обмануты, и таким образом предоставили ему возможности против себя, выбрал из всех
своих сил четыре тысячи пехотинцев, которые были легко вооружены и хорошо
приспособлены от природы к быстрым переходам, и более четырех тысяч всадников. Он
приказал им взять припасы пищи, которую не нужно было готовить, на несколько дней, и,
отдав под начальство своего сына Деметрия, отправил их в первую стражу, повелев
наказать арабов любым способом.
(Diod.,xix,97) Деметрий поэтому продвигался в течение трех дней по бездорожью,
стараясь оставаться незамеченным варварами, но дозорные, заметив появление вражеских
сил, известили набатеев посредством заранее подготовленных огненных сигналов.
Варвары, таким образом, немедленно узнав о приходе греков, отправили свое имущество
1 Расстояние от Идумеи до Петры, столицы набатеев, значительно меньше 2200 стадий (390-420 км) и не
превышает 130-150 км (700-850 стадий).
116
на скалу и поставили там сторожевой отряд, достаточно сильный, так как там был только
один искусственный вход, а сами они разделили свои стада и отправили их в пустыню,
некоторые — в одно место, а другие — в другое ... Деметрий, подойдя к скале и
обнаружив, что стада уведены, сделал несколько приступов на укрепление. Те, кто были
внутри, стойко сопротивлялись и без труда имели превосходство из-за высоты места; и
так в тот день, продолжив борьбу до вечера, он отозвал своих воинов звуком трубы.
Рисунок 52. Мертвое море. Современная фотография.
На следующий день, однако, когда он приблизился к скале, один из варваров
обратился к нему, говоря: "Царь Деметрий, ради какого желания или из какого
принуждения ты воюешь против нас, живущих в пустыне на земле, где нет ни воды, ни
зерна, ни вина, ни каких-либо других вещей, составляющих потребность для жизни среди
вас? Ведь все мы, так как мы никоим образом не желаем быть рабами, нашедшие убежище
в земле, где нет никаких предметов, ценимых среди других народов, и избравшие жизнь в
пустыне, во всем подобную звериной, ничем тебя не обидели. Мы просим поэтому и тебя,
и твоего отца не причинять нам несправедливость, но, получив от нас дары, увести свое
войско и отныне видеть в набатеях своих друзей. Ведь ты никак не сможешь, если
захочешь, оставаться здесь, потому что у тебя нет воды и всех прочих необходимых
припасов, и ты не сможешь заставить нас жить другой жизнью, но ты сможешь захватить
немного пленных, малодушных рабов, которые будут согласны жить таким странным
образом". Когда такие слова были сказаны, Деметрий отвел свое войско и повелел арабам
прислать посольство по поводу этих вещей. Они отправили своих старейшин, которые,
повторив доводы, подобные произнесенным ранее, убедили его принять в качестве даров
самое ценное из производимого ими и заключить договор с ними.
(Diod.,хіх,98,1) Деметрий принял заложников и дары, которые были оговорены и ушел
от скалы. Пройдя три сотни стадий, он стал лагерем у Мертвого Моря, природа которого
не должна быть обойдена замечанием. Оно находится посреди Идумейской сатрапии,
простираясь в длину приблизительно на пятьсот стадиев, а в ширину — примерно на
шестьдесят. Его вода очень горька и с крайне отвратительным запахом, так что ее не
могут выдержать никакие рыбы и никакие другие существа, обычно встречающиеся в
воде. Хотя большие реки, чьи воды исключительно чисты, впадают в него, оно берет над
ними верх по причине своей загрязненности; и из его глубины ежегодно поднимаются
117
массы крепкого асфальта, иногда более трех плетров в окружности, а иногда менее, чем в
плетр.
(Piut.Dem.jVi) Вскоре Деметрий бьш послан привести к покорности набатейских арабов,
и тут, попав в безводную пустыню, он подвергся немалой опасности, однако своей
решимостью и достойным поведением внушил такой страх варварам, что смог отступить с
богатой добычей, среди которой было семьсот верблюдов.
Рисунок 53. Деметрий на охоте. Рельеф на «Саркофаге Александра».
(Diod.,xix,ioo, 1-4) Антигон, когда Деметрий вернулся и дал подробный отчет о том, что
сделал, упрекнул его за договор с набатеями, говоря, что он сделал варваров более
дерзкими, оставив их безнаказанными, так как им покажется, что они получили пощаду не
из-за его доброты, но из-за его неспособности подчинить их, но он похвалил его за осмотр
озера и за очевидную находку источника дохода для государства. Заниматься этим он
назначил Гиеронима, сочинителя истории, и предписал ему подготовить лодки, собрать
весь асфальт и снести его вместе в одно место. Но вышло не в соответствии с ожиданиями
Антигона, так как арабы, собравшись в числе шести тысяч человек и подплывая на своих
тростниковых плотах к находившимся на лодках, убили почти всех из своих луков.
Вследствие этого Антигон оставил этот источник дохода из-за понесенного поражения и
вследствие того, что его мысли были заняты более важными делами. Ведь тогда к нему
прибыл гонец с письмом от Никанора, командующего в Мидии и верхних сатрапиях. В
этом письме сообщалось по поводу похода Селевка внутрь страны и бедствиях,
испытанных в связи с этим. Поэтому Антигон, беспокоясь о верхних сатрапиях, отправил
сына своего Деметрия с пятью тысячами македонян и десятью тысячами наемников-
пехотинцев и четырьмя тысячами коников, и он приказал ему подняться к Вавилону, а
затем, возвратив сатрапию, со всей поспешностью спуститься к морю.
(Piut.Dem.vii) ••• Селевк... выступил с большими силами в поход, чтобы подчинить
соседние с индийцами народы и области возле гор Кавказа1. И Деметрий, предполагая, что
1 Здесь имеются в виду Памир и Гиндукуш
118
он оставил Месопотамию скудно защищаемой в его отсутствие, внезапно переправился с
войском через Евфрат и неожиданно направился в Вавилонию.
(Diod.,xix,ioo,5-7) Так Деметрий, выступив из Дамаска в Сирии, ревностно исполнил
приказания отца. Патрокл, назначенный Селевком полководцем в Вавилонии, услышав,
что неприятель на границах Месопотамии, не осмелился дожидаться их прихода, так как
имел мало людей под рукой, но отдал приказ жителям покинуть город, приказывая
некоторым из них пересечь Евфрат и найти убежище в пустыне, а некоторых — перейти
Тигр и идти в Сузиану к Эвтелу и к Красному морю, а сам он с теми воинами, которых
имел, используя течение рек и каналы в качестве защиты, передвигался по сатрапии, следя
за врагом и одновременно посылая раз за разом гонцов в Мидию к Селевку с известиями о
происходящем и просьбами прийти на помощь как можно скорее. Когда Деметрий по
своем прибытии в Вавилон нашел город покинутым, он начал осаду цитаделей. Он взял
одну из них и отдал своим воинам на разграбление; вторую он осаждал несколько дней, а
затем, поскольку взятие требовало времени, оставил Архелая, одного из своих друзей, в
качестве полководца для осады, дав ему пять тысяч пехоты и тысячу конницы, тогда как
сам, поскольку приближалось время, в которое ему приказано было возвратиться,
совершил поход вниз к морю с остальной частью своего войска.
(Diad. chr.,verso,i4-i7,21-31) Год 7-й Алвксандра-царя, сына Александра и [Селевка-
военачальника. Месяц Абу1. Войска] Антигона бились с войсками Селевка [...]. С месяца
Абу и до месяца Тебету в окрестностях Вавилона они сражались друг с другом.
(Diad.Chr.,verso,21-31) [Сын Ан]тИГОНа С МНОГОЧНСЛвННЫМ ВОЙСКОМ [ ] С НИМ ВОШвЛ.
С 8-го числа месяца Тебету1 2 3 [войско Антигона нападало, но] они не взяли [крепости] Бит-
Харе. В месяце Шабату4 день [ В этом месяце] был плач и скорбь в стране.
Южный ветер [повеял ... сын Антигона] из Вавилона ушел. Он разграбил город и
пригороды. Собственность [ он забрал. Месяц Аддару,] день 2-й5, он спустился в
Куту и разграбил [ , в ...] народ отступил. Он поджег хранилище Нергала [
...;] Архелая на должность сатрапа [Аккада он назначил и ...] в округе Вавилона ему
поручил. В том же году 6 литров ячменя [стоили 1 сикль6; ячменя] они незаконно
забрали. В этом году многие дома в области [...были разрушены. Имущество ...] из
Вавилонии они забрали. Руины Эсагилы не были убраны.
(Diad. Chr.,verso,32-35, 37-38) Год 8-й Александра-царя, сына Александра и Селевка-
военачальника [ ]. сатрап Аккада пришел в Борсиппу [ ]в окрестностях
Борсиппы и внутри страны [ ] на должность шатамму Эсагилы он назначил [
...].
... Тогда были плач и скорбь в стране [ ] разграбил город и пригороды.
(Diad. chr.,verso,is.) Архелай и войско Антигона [...] Месяц Абу, день 25 7 [...]
сражение с войском Селевка.
(piut.Dem.jVn) Он [Деметрий] захватил одну из цитаделей — всего их было две —
выбив оттуда сторожевой отряд Селевка и разместив там семь тысяч воинов, а затем,
позволив войску грабить страну и уносить с собою все, что удается, снова отошел к морю.
Этим походом Деметрий лишь укрепил власть Селевка, ибо, разоряя Вавилонию словно
вражескую землю, он как бы отрекался от всякий прав на нее.
(Роі., іѵ,9,і) Селевк дал сражение Антигону. Никто не мог одержать победу в битве.
После того как наступила ночь, оба полководца решили отложить сражение на
следующий день. Воины Антигона разбили лагерь, сняв оружие; Селевк же отдал приказ
1 17 августа — 15 сентября 310 г. до н.э.
2 12 января — 10 февраля 309 г. до н.э.
3 19 января 309 г. до н.э.
4 11 февраля — 13 марта 309 г. до н.э.
5 15 марта 309 г. до н.э.
6 Такая цена в 30 раз превышала цену урожайного года. В соответствии с данными астрологических
дневников стоимость ячменя в этом году составляла 9 и 14 литров за шекель
7 1 сентября 309 г. до н.э.
119
своим воинам отужинать в полном вооружении и лечь спать, сохраняя расположение
боевого порядка. Настало раннее утро. Воины Селевка выступили вооруженные и
построенные в боевой порядок, а у Антигона, застигнутые врасплох и будучи
безоружными и непостроенными, быстро уступили победу неприятелю.
(Oros.,іи,23,43-46) Селевк вел многие войны на востоке среди союзников
македонского царства. Сначала он войной подчинил и взял Вавилонию, укротил
бактрийцев, вновь поднявших мятеж, затем, пройдя в Индию, совершил следующее: так
как после смерти Александра, словно сбросив и стряхнув с шеи ярмо, они поубивали его
наместников, предводительствуемые неким Андрокоттом 1, потребовавшим свободы,
который впоследствии тех, кто поднялся на защиту от иноземного господства,
собственному рабству жестоко подчинил, то с тем Андрокоттом Селевк различными
способами вел долгую и тяжелую войну, и, в конце концов, подтвердив его царское
достоинство и заключив мир, разошелся.
1 У Юстина — Sandrocottus, то есть Чандрагупта, основатель династии Маурьев в Индии (ок. 320 — ок. 300
до н.э.)
120
ОСВОБОДИТЕЛЬ ЭЛЛАДЫ
Вижу Акрополь со знаком огромным трезубца,
Вижу отмеченный таинствами Элевсин.
Здесь —Леокорий, а там — Тесейон; невозможно
Всех перечислить овеянных славой имен.
Аттику боги избрали издревле жилищем
Сонма бессмертных и славных героев-отцов.
Г егесий
(Diod.xx.3,i) Когда Гиеромнемон был архонтом в Афинах, римляне избрали на
консульство Гая Юлий и Квинта Эмилия1.
Рисунок 54. Северная Эгеида.
(Diod.xx, 19.2.3-5)... На Пелопоннесе Птолемей, полководец Антигона, которому было
доверено войско, но который был в обиде на властителя, поскольку, как он говорил, ему
не оказывали почета в соответствии с его заслугами, восстал против Антигона и вступил в
союз с Кассандром. оставив в качестве правителя сатрапии вдоль Геллеспонта одного из
самых верных своих друзей, Фойникса, Птолемей послал ему солдат, призывая занять
сторожевыми отрядами укрепления и города, и не подчиняться Антигону.
Поскольку заявления, исходившие от вождей, предусматривали освобождение
эллинских городов, Птолемей, правитель Египта, обвинил Антигона в том, что тот занял
некоторые города сторожевыми отрядами и приготовился к войне. Послав свое войско с
Леонидом в качестве командующего, Птолемей подчинил города Киликии Трахеи,
бывшие подданными Антигона, и послал также в города, над которыми господствовали
1 Архонтство Гиеромнемона соответствует лету 310 —лету 309 г. до н.э. Гай Юний Бубулк Брут (в третий раз) и
Квинт Эмилий Барбула (во второй раз) — консулы 311 г. до н.э.
121
Кассандр и Лисимах, прося их о сотрудничестве для того, чтобы предотвратить
чрезмерное усиление Антигона. Но Антигона отправил Филиппа, младшего из своих
сыновей, на Геллеспонт воевать против Фойникса и мятежников, а в Киликию он послал
Деметрия, который, воюя с решительностью, нанес поражение полководцам Птолемея и
вернул города.
(Diod.,xix,20) Тем временем Полиперхонт, поджидавший своего часа на Пелопоннесе,
который копил в себе обиды на Кассандра и долгое время жаждал быть вождем
македонян, пригласил из Пергама сына Барсины Геракла, который являлся сыном
Александра, но был оставлен в Пергаме, возрастом около семнадцати лет. Кроме того,
Полиперхонт, отправив своих друзей во многие места и к тем, кто имел разногласия с
Кассандром, принялся убеждать их восстановить юноше на престоле предков. Он также
написал Этолийскому союзу с просьбой предоставить безопасный пропуск и соединиться
с его силами, обещая многократно отплатить им благодарностью, если они помогут
возвести юношу на отеческий трон. Так как дело шло в соответствии с его желаниями,
этолийцы были в сердечном согласии, и многие другие поспешили помочь в
восстановлении царя, всего там было собрано более двадцати тысяч пехотинцев и, по
меньшей мере, тысячу всадников. Тем временем, Полиперхонт, имея намерение
готовиться к войне, собирал деньги и, послав к тем македонянам, которые были
дружественны ему, принялся убеждать их присоединиться к предприятию.
(Diod.,XX,22) Птолемей, однако, который был господином кипрских городов, узнав от
некоторых лиц, что Никокл, царь Пафоса, тайно и лично заключил союз с Антигоном,
послал двоих из своих друзей, Аргея и Калликрата, приказав им убить Никокла, ибо он
предпринимал все меры, чтобы никто другой также не поторопился изменить союзу с
ним, зная, что те, кто восставал ранее, оставались безнаказанными. Эти два человека,
соответственно, приплыв на остров и получив воинов от Менелая, командующего,
окружили дом Никокла, сообщили тому о решении царя и приказали покончить с собой.
Сначала он попытался защищаться от обвинение, но затем, так как никто не слушал его,
он убил себя. Аксиотея, жена Никокла, узнав о смерти мужа, зарезала своих дочерей, еще
незамужних, с тем, чтобы враги не овладели ими, и она убедила жен никокловых братьев
избрать смерть вместе с нею, хотя Птолемей ничего и не предписывал относительно
женщин, но согласился на их неприкосновенность. Когда дворец оказался таким образом
наполнен смертью и непредвиденным бедствием, братья Никокла, заперев ворота,
подожгли здание и убили себя. Так дом царей Пафоса, испытав столь тяжкие страдания,
пришел к своему концу описанным путем...
(Diod.,xx,27) Когда Деметрий из Фалера был архонтом в Афинах, в Риме Квинт Фабий
получил консульство во второй раз и Гай Маркий — в первый1. Когда они занимали
должности. Птолемей, царь Египта, услышав, что его полководцы потеряли города
Киликии, отплыл с войском к Фаселису и взял этот город. Затем, переправившись в
Ликию, он взял штурмом Ксант, занятый сторожевым отрядом Антигона. Затем он отплыл
к Кавну и овладел городом, яростно напав на цитадель, занятую сторожевым отрядом, он
взял штурмом Гераклей, а Персикумом овладел, когда тамошние солдаты сдали его.
После он отплыл на Кос и послал к Птолемею, который, хоть и был племянником
Антигона, кому тот доверил войско, изменил дяде и предложил сотрудничество Птолемею
[египетскому]. Когда Птолемей[-племянник] отплыл из Халкиды и прибыл на Кос,
Птолемей сначала радушно принял его, но затем, обнаружив, что тот стал самонадеянным
и пытается привлечь к себе вождем, беседуя с ними и делая им подарки, опасаясь, как быт
от не составил какой-нибудь заговор, предотвратил это, задержав его, и заставил выпить
цикуту. Что же до воинов, сопровождавших Птолемея[-племянника], то Птолемей
[египетский] привлек их обещаниями и распределил среди людей собственного войска.
1 Деметрий был архонтом Афин с лета 309 по лето 308 г. до н.э.; консульство Квинта Фабия Максима Руллиана и Гая Маркин
Рутила соответствует 310 г. до н.э.
122
(Piut.Dem.vn) Птолемей осадил Галикарнасе и Деметрий, немедленно бросившись на
помощь, вырвал город из рук неприятеля...
Рисунок 55. Мавеолей в Галикарнасе. Реконструкция.
(strabo, хіѵ, іі. 16-17) Галикарнасе — царская резиденция карийских властителей,
прежде называвшаяся Зефирой. Здесь находится гробница Мавсола — одно из семи чудес
света...; тут же и источник Салмакида, имеющий дурную славу, будто он способствует
изнеженности тех, кто из него пьет...
В Галикарнассе есть цитадель на расположенном перед городом острове
Арконесс... этот город... был очень опустошен, когда его взял штурмом Александр...
(Ап-. АпаЬ. ідз)••• одна цитадель [в Галикарнассе] на острове, другая, которая
называется Салмакидой...
(рііп. Hist.nat,хххѵі,30-32) Соперниками Скопаса были в одно и то же время Бриаксис,
Тимофей и Леохар, о которых следует сказать вместе с ним, потому что все они наравне
участвовали в работе над рельефами Мавсолея. Это гробница, воздвигнутая Артемисией
своему мужу Мавсолу, царьку Карии, который умер во второй год сто седьмой
олимпиады1. Творение это стало одним из чудес света главным образом благодаря этим
художникам. С юга и севера его протяжение по шестдесят три стопы, с лицевой и тыльной
стороны — уже, общее протяжение — четыреста одиннадцать стопы, в высоту оно
достигает двадцати пяти локтей, опоясано тридцатью шестью колоннами. Этот охват
называется “птерон”... Над птероном возвышается пирамида, по высоте равная нижней
части, сужаясь двадцатью четырьмя ступенями в остроконечную вершину. На вершине
находится мраморная квадрига, которую создал Пифис. Вместе с ней все сооружение
достигает в высоту ста сорока стоп.
(Diod.xx.28) Тем временем Полиперхонт, собравший сильное войско, повел в
отцовское царство Геракла, сына Александра и Барсины. Но когда он стоял лагерем в
месте, называемом Стимфей, подошел со своим войском Кассандр. Так как стоянки были
неподалеку друг от друга, и македоняне смотрели на восстановление царя без
неудовольствия, Кассандр, поскольку он боялся, как бы македоняне, по природе склонные
легко менять сторону, не перешли бы через некоторое время к Гераклу, послал посольство
к Полиперхонту. Относительно царя Кассандр постарался показать Полиперхонту, что,
если его восстановление состоится, ему придется делать то, что прикажут другие, но,
1 351 г. до н.э. На самом деле Мавсол умер двумя годами ранее; в 351г. скончалась Артемисия
123
говорил он, если Полиперхонт присоединится к нему и убьет подростка, он сможет сразу
получить все, что было ранее обещано ему в Македонии, а затем, получив войско, он
будет назначен командующим на Пелопоннесе и станет равным участником во всех делах
Кассандрова царства, почитаемым выше всех. В конце концов он привлек Полиперхонта
большими обещаниями, вступил в тайное соглашение с ним и побудил его погубить царя.
Когда Полиперхонт убил юношу и стал открыто сотрудничать с Кассандром, но возвратил
пожалования в Македонии, а также, в соответствии с договоренностью, получил четыре
тысяча македонских пехотинцев и пять сотен фессалийских всадников, зачислив также
всех прочих пожелавших, он попытался пройти через Беотию в Пелопоннес, но, когда он
был отражен беотийцами и пелопоннессцами, свернул в сторону, продвинулся в Локриду
и там провел зиму.
(Diod.,xx,37) Когда Харин был архонтом в Афинах, римляне дали консульство Публию
Декию и Квинту Фабию; и в Элиде Олимпийские игры был отпразднованы в 118-й раз, на
которых Аполлонид из Тегеи выиграл в беге1. В это время Птолемей отплыл из Минда с
сильным флотом через острова, он освободил Андрос, когда прошел там и изгнал
сторожевой отряд. Продвинувшись к Истму, он отобрал Сикион и Коринф у
Кратесиполиды... В то время Птолемей задумал освободить и другие эллинские города,
полагая, что расположение греков может быть очень выгодно ему в его предприятиях, но
когда пелопоннессцы, согласившиеся было дать ему припасы и деньги, не дали ничего из
обещанного, этот властитель в гневе заключил мир с Кассандром, по условиям которого
каждый из государей оставался господином городов, которые удерживал, и, обеспечив
себе Сикион и Коринф сторожевыми отрядами, Птолемей отбыл в Египет.
Тем временем Клеопатра поссорилась с Антигоном и, склоняясь к тому, чтобы
связать свой жребий с Птолемеем, вознамерилась уйти из Сард с тем, чтобы
переправиться к тому. Она была сестрой Александра, завоевателя Персии, и дочерью
Филиппа, сына Аминты, и была вдовой того Александра, который совершил поход в
Италию. Из-за этого ее происхождения Кассандр и Лисимах, также как Антигон и
Птолемей, и вообще все вожди, кто был среди важнейших после Александровой кончины,
искали ее руки; ибо каждый из них, надеясь, что македоняне последуют примеру этого
брака, рассматривал союз с царским домом с точки зрения того, как достичь верховной
власти для себя. Правитель Сард, который имел от Антигона приказ охранять Клеопатру,
воспрепятствовал ее отправлению, но затем, как было приказано властителем, он
предательски обрек ее на смерть при посредстве каких-то женщин. Антигон, правда, не
желая, чтобы убийство отнесли на его счет, покарал некоторых из этих женщин за заговор
против нее и позаботился о то, чтобы похороны были справлены по-царски. Таким
образом, Клеопатра, будучи наградой в состязании среди самых выдающихся вождей,
испытала такую долю ранее того, как ее брак состоялся.
(Мапп Раг., fr.B, 20) От того, как Деметрий, сын Антигона, осадил [Щейрей и взял его, [и
Деметрий из Фалера был изгнан из Афин, 44 года], когда Кайрим [был архонтом] в
Афинах.
(Diod.,хх,45,1) Когда этот год подошел к концу, Анаксикрат был архонтом в Афинах, а
в Риме Аппий Клавдий и Лукий Волумний стали консулами* 2. Когда они занимали
должности, Деметрий, сын Антигона, получив от отца мощные сухопутные и морские
силы, а также достаточное снабжение снарядами и прочими вещами, требующимися для
ведения осады, отплыл из Эфеса. Он имел предписание освободить все города в Элладе,
но прежде всего Афины, занятые сторожевым отрядом Кассандра.
Архонтство Харина в Афинах приходится на лето 308 — лето 307 г. до н.э. Публий Декий Мус (во второй раз) и Квинт
Фабий Максим Руллиан (в третий раз) были консулами 308 г. до н.э.; 118-е Олимпийские игры состоялись летом 308 г. до
н.э.
2
Анаксикрат был афинским архонтом с лета 307 по лето 306 г. до н.э. Аппий Клавдий Кэк и Лукий Волумний
Фламма Виолент — консулы 307 г. до н.э. Как следует из текста Паросской хроники, описываемые далее
события произошли все-таки в конце архонтства Харина (май-июль 307 г. до н.э.)
124
(Piut.Reg .28, іб) •• Посылая сына своего Деметрия с войском и кораблями для
освобождения Эллады, он [Антигон] сказал: "Эллада подобна маяку, с которого свет
славы разливается на весь мир..."
Рисунок 56. Аттика и Мегарида.
(Роі.іѵ,7,2) Деметрий, намереваясь плыть в Европу и желая скрыть, куда он пристанет,
дал каждому кормчему запечатанное письмо, приказав: “Если мы приплывем вместе, то
вы оставляете печати нетронутыми, если же мы разделимся, то вы, открыв письмо,
плывите в указанное место”.
(Piut.Dem.vni) Так Деметрий вышел в море с пятью тысячами талантов серебра и
флотом из двухсот пятидесяти судов и двинулся к Афинам, где в то время правил
назначенный Кассандром Деметрий Фалерский, а в Мунихии стоял сторожевой отряд.
(strabo, іх. і. 15) Мунихия — это холм, образующий полуостров; холм этот имеет
внутри пещеры и во многих местах подкопы, частью природные, частью сделанные
людьми, так что под холмом находятся жилища. У холма расположены три гавани...
Мунихия была окружена стеной..., кольцо стен охватывало как Пирей, так и гавани,
заполненные корабельными верфями, среди которых находился арсенал постройки
Филона. Мунихия была якорной стоянкой, способной вместить четыреста кораблей... К
этой стене примыкали другие стены, как "ноги", спускавшиеся вниз от города; это были
"длинные стены", сорока стадий длиной, соединявшие город с Пиреем...
(Paus. іл,2)Пирей..., пока Фемистокл не стал у афинян главой... Фемистокл нашел,
что больше удобств для моряков представляет Пирей и что здесь три гавани вместо одной,
как это было в Фалере
(strabo,іх,і,іб) Сам город Афины представляет собой скалу, расположенную на равнине
и окруженную строениями. На скале находятся святилище Афины, древний храм Афины
Полиады, где горит неугасимый светильник, и Парфенон, построенный Иктином, в
котором находится произведение Фидия — статуя Афины из слоновой кости.
(Ыѵ. xLv.27). • • Афины, где все полно славою старины, но есть пища и взорам —
Акрополь, гавани, стены, связующие Пирей и город, верфи, памятники великих
полководцев и изваяния богов и людей, разнообразные и замечательные как материалом,
так и исполнением...
125
(Paus. i,xxv).-- Кассандр... занял укрепление Панакт в Аттике и Саламин, тиранном же
у афинян он помог сделаться Деметрию, сыну Фанострата, имевшему славу мудреца...
(straboіх.і.20)--- по словам некоторых, в течение десяти лет они [афиняне] жили даже
при наилучшем правлении, в то время, когда Кассандр управлял македонянами. Хотя и
считали, что он поступает с другими слишком тиранически, все же по отношению к
афинянам этот человек проявил благожелательность, подчинив себе город, ибо он
поставил во главе граждан Деметрия Фалерского, одного из учеников философа
Теофраста. Деметрий не только не уничтожил народоправия, но даже еще больше укрепил
его, как это явствует из "Воспоминаний", которые Деметрий написал о своем правлении...
(Diod.,xx.45.2) Прибыв в Пейрей со своими силами, он тут же предпринял нападение со
всех сторон и выступил с воззванием.
Афины
Рисунок 57. Афины и Пирей. 1 — гавань Канфара; 2 — внутренняя гавань; 3 —
гавань Зея; 4 — гавань Мунихий.
(piut.Dem.,vni) Благодаря удаче и хорошим кормчим в двадцать шестой день месяца
таргелиона 1 Деметрий появился в виду Пейрея, совершенно неожиданно для его
защитников. В самом деле, когда увидели его корабли, то все решили, что это суда
Птолемея и стали готовиться к их приему, пока, наконец, военачальники не обнаружили
своей ошибки и не бросились вниз, в тревоге и смятении, чтобы сделать попытку
приготовиться к отражению высадки неприятельских сил. Ибо Деметрий, обнаружив вход
в гавань незащищенным, стал прямо в нем, и безопасно вошел в нее на глазах у всех.
Подав знак с корабля, он запросил мирные переговоры. Когда позволение было дано, он,
поставив рядом с собою глашатая с громким голосом, объявил, что прислан отцом с
единственным намерением, чтобы, в добрый час, помолившись богам об успешном
процветании, освободить афинян, изгнать сторожевой отряд и вернуть гражданам их
законы и старинное государственное устройство. Народ, услышав это, тут же побросал
свои щиты и под рукоплескания, с громкими возгласами пустил Деметрия в страну,
называя его спасителем и благодетелем. Воины в гавани сдались сыну Антигона...
(Роі.іѵ,7,6) Деметрий захватил Пирей, не использовав всего флота; приказав
большинству триер встать в засаде у Суния и отобрав тридцать триер, лучших в плавании,
он повелел им быстро плыть не к городу, но как бы к Саламину. Деметрий Фалерский,
командовавший афинянами, был сторонником Кассандра; заметив с Акрополя двадцать
кораблей, плывущих к Саламину, он решил, что это корабли Птолемея отправляются к
Коринфу. Находившиеся же на двадцати кораблях, быстро повернув к Пирею, осадили
его; прибыл и весь остальной флот со стороны Суния; в результате, высадившись в таком
1 День 26 таргелиона архонтсгва Харина приходится на последнюю декаду мая 307 г. до н.э.
126
множестве, они захватили башни и гавань. Глашатаи стали кричать: “Деметрий
освобождает Афины”, и афиняне, услышав весть об освобождении, приняли Деметрия с
радостью.
(Diod.,xx,45,3-5) Дионисий, поставленные во главе сторожевого отряда в Мунихии, и
Деметрий из Фалера, которого Кассандр сделал военным руководителем города,
сопротивлялись ему из-за стен с многочисленными воинами. Некоторые из людей
Антигона, яростно напав и проникнув со стороны побережья, пропустили внутрь стен
многих своих соратников. Следствием стало то, что Пейрей был взят; из тех, кто
находился в нем, Дионисий-полководец бежал в Мунихию, а Деметрий из Фалера
отступил в город. На следующий день, когда он был направлен народом вместе с другими
в качестве посланцев к Деметрию и обсудил независимость города и свою собственную
безопасность, он получил заверения в своей неприкосновенности и, оставив правление
Афинами, бежал в Фивы, а затем в Египет, к Птолемею. Так этот человек, после того как
был главой города в течение десяти лет, был изгнан из отчизны описанным путем.
Афинский народ, возвратив себе свободу, постановил почести тем, кому был обязан своим
освобождением.
(Piut.Dem.jx) Фалерец и его сторонники, со своей стороны, которые увидели, что там
никто не был за них, но за то, чтобы принять завоевателя, будет ли он исполнять свои
обещание или нет, отправили, однако, к нему посольство с просьбами о защите. Деметрий
оказал ему любезный прием и отправил с ним Аристодема Милетского, одного из друзей
своего отца. Фалерец, при смене правительства испытал больший страх перед
собственными согражданами, чем перед врагом, но Деметрий принял меры
предосторожности на его счет, и из уважения к его славе и нравам, отправил под
надежною охраною в Фивы согласно его желаниям.
(Diog.Laert.,v,77) Обвиненный некими злоумышленниками в смертном преступлении, он
[Деметрий Фалерский] был приговорен заочно, и так как обвинители не могли овладеть
им самим, то изрыгнули яд свой на бронзовые его изваяния: все те статуи были
низвергнуты, иные проданы, иные потоплены, а иные (рассказывают и так) перекованы в
ночные горшки; только одна уцелела на Акрополе. Фаворин... говорит, что афиняне
сделали это по приказанию царя Деметрия; а год, когда он [Деметрий Фалерский] был
архонтом, стали именовать "годом беззакония".
(piut.Dem.,ix) Обведя Мунихию валом и рвом, Деметрий двинулся морем на Мегары,
занятые сторожевым отрядом Кассандра. Однако, услыхав, что Кратесиполида, бывшая
супруга Александра, сына Полиперхонта, славившаяся своей красотой, очень хотела
увидеть его, он бросил войско близ Мегар и пустился в путь к Патрам, где она тогда
находилась, в сопровождении нескольких легковооруженных пехотинцев. Но, оставив и
их, он поставил свою палатку отдельно ото всех, с тем, чтобы женщина могла посетить
его никем не замеченной. Враги, однако, об этом проведали и неожиданно напали на
Деметрия, который в тревоге вынужден был переодеться в потрепанный плащ и бежать,
едва не испытав позор оказаться взятым в плен из-за безумной страсти. И все же его
палатка и деньги были захвачены.
(Diod.,xx,46,3) Хотя Мегара удерживалась сторожевым отрядом, Деметрий взял ее
осадой, восстановил самостоятельность ее народу и получил достойные внимания почести
от тех, кому послужил.
(strabo,іх,і,8).-.город мегарян испытал много превратностей судьбы... некогда в нем
были даже школы философов, называвшиеся мегарскими, так как они были
последователями ученика Сократа Эвклида, родом из Мегар...
Страна мегарян... имеет скудную почву и большая часть ее занята так
называемыми Ослиными горами...
(Paus. i,xl, і,з) В городе есть водоем, который им построил Теаген ... [и] котороый
достоин осмотра как вследствие величины и красоты сооружения, так и количества
колонн; и вода, которая течет в нем, называется водой Сифнидских нимф... При входе в
127
священный участок Зевса есть храм, называемый Олимпейон..., но статуя Зевса не
окончена, так как началась Пелопоннесская война..., во время которой афиняне ...
причиняли вред как всей стране, так и частных лиц доводили до крайней бедности. У этой
статуи Зевса лицо сделано из золота и слоновой кости, все же остальное туловище — из
глины и гипса; говорят, что ее сделал местный уроженец Теокосм, но что ему помогал
Фидий.
(Paus. i,xl. 1.4) За священным участком, посвященным Зевсу ..., акрополь, который
назывался Карией
(Paus. i,xlii. и) Есть у мегарян и другой акрополь, получивший имя от Алкатоя... На
вершине акрополя сооружен храм Афины и там стоит ее статуя, вся золоченая, кроме рук
и ступней ног: они, как и лицо, изваяны из слоновой кости.
(Diog.Laert. ѵі.2.41) Видя, что в Мегарах овцы ходят в кожаных попонах, а дети бегают
голыми [Диоген-киник]... сказал: "Лучше быть у мегарянина бараном, чем сыном".
(Piut.Dem.jx) Мегары, однако, были взяты, и воины уже начинали грабить город, но
горячие просьбы афинян убедили Деметрия сменить гнев на милостью Он изгнал
неприятельский сторожевой отряд и объявил город свободным...
(Diog.Laert..iui5) -Деметрий, сын Антигона, захватив Мегары, распорядился охранять
дом Стильпона и возвратить ему разграбленное добро; но когда он спросил у того
перечень его убытков, Стильпон заявил, что убытков не было: воспитания у него никто не
отнял и знания его и разум остались при нем. А рассуждая с царем о благодеяниях, он так
пленил его, что сделал своим приверженцем.
Рисунок 58. Афинский Акрополь. Реконструкция.
(Piut.Dem.jx).-- Почти все рабы были расхищены победителями, и когда Деметрий,
прощаясь со Стильпоном, в заключение дружелюбной беседы заметил: "Я оставляю ваш
город городом свободных людей" — философ сказал ему: "Что правда, то правда: ты не
оставил у нас ни одного раба".
128
(Piut.Dem.,x) Вернувшись из Мегар к Мунихии и став лагерем под ее стенами,
Деметрий выбил из крепости сторожевой отряд, а самое крепость разрушил.
(Diod.,xx,45,5-7> Деметрий, однако, поставив баллисты и другие военные машины и
приспособления, осадил Мунихию с суши и с моря. Когда те, кто был внутри стен, стойко
оборонялись, вышло, что Дионисий имел преимущества из-за сложной местности и
расположения на высотах, ведь Мунихия укреплена как природой, так и возведенными
оборонительными сооружениями, но у Деметрия было многократное превосходство в
численности воинов и большое преимущество в их оснащенности. В конечном счете,
после приступа, непрерывно длившегося два дня, защитники, понесшие большие потери
от катапульт и баллист и совершенно не имевшие людей, чтобы восполнить их, оказались
в худшем положении, а люди Деметрия, которые воевали с передышками и постоянно
сменялись, после того, как стена была разрушена баллистами, ворвались в Мунихию,
заставили сторожевой отряд сложить оружие и захватили полководца Дионисия живым.
(Diod.,хх,46,1-3) Достигнув этих успехов за несколько дней и полностью сравняв
Мунихию с землей, Деметрий вернул народу его свободу и установил дружбу и союз с
ним. Афиняне, для которых Стратокл подготовил постановление, проголосовали
поставить золотые статуи Антигона и Деметрия на колеснице возле статуй Гармодия и
Аристогейтона, дать им обоим очетные венки стоимостью в две сотни талантов, посвятить
им алтарь и назвать его алтарем Спасителей, добавить к десяти филам еще две, Деметрию
и Антигонию, справлять ежегодные игры в их честь с шествием и жертвоприношением и
выткать их изображения на покрове Афины. Таким образом простой народ, лишенный
власти Антипатром в Ламийскую войну, через пятнадцать лет неожиданно вернул
отцовское государственное устройство.
(Piut.Dem.jX).• • Исполнив свой замысел, по настоянию и приглашению афинян он
вошел в верхний город и, созвав собрание, объявил при всех, что восстанавливает
старинное государственное устройство. Кроме того, он сказал, что его отец, Антигон,
пришлет им сто пятьдесят тысяч медимнов хлеба и корабельного леса на сто триер... Но
чрезмерные почести, которые афиняне предоставили за эти благородные и великодушные
деяния, оказались издевательскими и вызывающими отвращение. Афиняне были
первыми, кто дал Деметрию и Антигону царское звание, которое они до этого из
приличия отклоняли, так как царские почести все еще оставались за прямыми потомками
Филиппа и Александра, и никто не осмеливался притязать на них. Афиняне были
единственными, кто нарек их Богами-Охранителями и Спасителями. Во исполнение этой
лести они общим голосованием постановили сменить городское летоисчисление,
отменивши старинное достоинство архонта-эпонима, они решили ежегодно избирать
"жреца Спасителей" и все постановления и договоры помечать его именем. Они
постановили также, чтобы на священном пеплосе вместе с остальными богами ткались
изображения Антигона и Деметрия. Место, куда впервые ступил Деметрий, сойдя с
колесницы, они освятили и воздвигли там жертвенник Деметрию Нисходящему, к
прежним филам присоединили две новые — Деметриаду и Антигониду и число членов
Совета увеличили с пятисот, по пятьдесят от каждой, до шестисот. Но самое
лизоблюдское предложение было сделано Стратоклом, большим выдумщиком на такие
изобретательные и утонченные похвалы, оно состояло в том, чтобы лица, отправляемые
Собранием к Антигону и Деметрию, именовались не послами, но теорами1
(Piut.Dem.,xii)--- Нашелся еще льстец, низостью превзошедший самого Стратокла, и
предложил, чтобы всякий раз, когда Деметрий прибудет в Афины, его принимали с таким
же почетом, какой воздают Деметре и Дионису, и чтобы тот, кто сумеет обставить этот
прием наиболее торжественно и пышно, приносил за казенный счет постоянный дар
богам. В довершение всего афиняне назвали месяц мунихион деметрионом, канун
новолуния деметриадой, а праздник Дионисии переименовали в Деметрии...
1 Священные посольства, отправлявшиеся за получением оракулов от богов
129
(Athen.xin, 697а) Филохор же пишет, что афиняне пели пеаны в честь Антигона и
Деметрия, сочиненные Гермоклом Кизикийским: между всеми сочинителями пеанов было
устроено состязание, и Гермокл был признан лучшим.
(Piut.Dem.xni) Но всякое низкопоклонство и лесть превзошло предложение
Дромоклида из дема Сфетт в связи с намерением афинян посвятить Дельфийскому богу
щиты просить об этом оракуле... Деметрия:
"В добрый час. Народ да соблаговолит определить: избрать одного из афинян и
отправить к Спасителю, дабы, принесши надлежащие жертвы, он вопросил Спасителя, как
лучше, скорее и благочестивее всего может народ посвятить свой дар. Что изберет
Спаситель, то да исполнит народ".
Рисунок 59. Деметрий. Неаполь.
Подобного рода издевательская лесть пагубно воздействовала на рассудок
Деметрия, и без того не слишком крепкий и здравый.
(Piut.Reg.28j2) Афиняне дали рабу Антигона, как свободному, афинское гражданство,
но Антигон сказал: "Я не хочу пороть афинского гражданина".
(Piut.Reg.28,7) Гермодот в своих стихах назвал его "солнцерожденным". Антигон
сказал: "Я и раб, который выносит мой ночной горшок, знаем, что это неправда".
(Piut.Dem.,xiv) Находясь в Афинах и отдыхая от трудов, Деметрий женился на
Эвридике, вдове Офельта, властителя Кирены. Она вела свой род от древнего Мильтиада
и после смерти Офельта вернулась на родину. Брак этот афиняне расценили как особую
милость и честь для города...
(Diod.,xx,46,4-5) Когда к Антигону прибыло посольство из Афин и вручило ему
постановление относительно присужденных ему почестей, а также обсудило с ним
сложности с зерном и древесиной для кораблей, он дал им тысячу пятьсот медимнов зерна
и леса, достаточного для сотни кораблей; он также убрал свой сторожевой отряд с
Имброса и отдал город назад афинянам. Он написал своему сыну Деметрию, приказав ему
130
собрать советников из союзных городов, чтобы совместно обговорить то, что могло бы
принести пользу Элладе, а самому отплыть с войском на Кипр и как можно скорее
закончить войну с полководцами Птолемея.
(Mann.Par., fr.B, 21) От того, как Деметрий сравнял Мунихию и захватил Кипр и Филл[...
4]3 года, когда Анаксикрат был архонтом в Афинах.
(Piut.Dem.,xv) Антигон призывал сына начать войну с Птолемеем за остров Кипр и
ослушаться Деметрий не смел, хоть и с сожалением покидал Грецию. Оставив свое
благороднейшее и славнейшее предприятие он подослал своего человека к полководцу
Птолемея Клеониду, начальнику сторожевых отрядов в Сикионе и Коринфе, и предлагал
ему денег, если он возвратит свободу этим городам. Когда же Клеонид отвечал отказом,
Деметрий, не теряя времени, вышел в море и со всем войском поплыл к Кипру.
(Diod.,xx,46,6) Деметрий, быстро исполнив отцовские приказы, двинулся к Карии и
пригласил родийцев на войну против Птолемея. Те же не подчинились, предпочитая
сохранять общий мир со всеми, и это было началом вражды между этим народом и
Антигоном.
(Diod.,xx,47,i) Деметрий, после того как прошел вдоль берега Киликии и собрал там
дополнительные суда и воинов, отплыл к Кипру с пятнадцатью тысячами пехотинцев и
четырьмястами всадниками, более чем ста десятью быстроходными триерами,
пятьюдесятью тремя кораблями для перевозки воинов и грузовыми судами всякого рода,
достаточными для сил его конницы и пехоты.
(strabo, хіѵ, ѵі,5) В отношении плодородия Кипр не уступает никакому острову... он
богат и вином, и оливковым маслом, имеет достаточно хлеба для собственного
потребления. На острове находятся богатые медные рудники у Тамасса, где добывают
медный купорос и медянку...
(strabo, хіѵ, ѵі,з)...на этом [северном] берегу [Кипра] находится город Лапит с
корабельной стоянкой и верфями... Затем следует Побережье Ахейцев, где Тевкр,
основатель Саламина на Кипре, впервые высадился, будучи изгнан своим отцом
Теламоном. Потом идет город Карпасия с гаванью... Затем — мыс и гора, вершина
которой называется Олимпом. На ней расположен храм Афродиты Акрейской.
недоступный для женщин, которым запрещено даже смотреть на него. Напротив мыса...
лежат Клиды и несколько других островов. Затем идут Карпасийские острова, а после них
— Саламин.
(Diod.,xx,47,2-7) Сначала он стал лагерем на побережье у Карпасии, и после того, как
вытащил корабли на сушу, укрепил стоянку палисадом и глубоким рвом; затем, совершив
набеги на народ, обитавший по соседству, он взял штурмом Уранию и Карпасию, а после,
оставив у кораблей необходимую охрану, двинулся со своими силами против Саламина;
но когда неприятель был на расстоянии сорока стадий, он вышел с двенадцатью тысячами
пехотинцев и приблизительно восемью сотнями всадников. В непродолжительной битве,
которая произошла, силы Менелая были опрокинуты и разбиты, и Деметрий, преследуя
врага до города, взял в плен не менее трех тысяч и убил не менее тысячи. Он первым
делом избавил пленников от любых тягот и распределил их среди соединений своего
собственного войска; но когда они стали перебегать опять к Менелаю, потому что их
пожитки оставались в Египте у Птолемея, признав, что они не останутся на его стороне,
он погрузил их на корабли и отправил к Антигону в Сирию.
В это время Антигон остановился в Верхней Сирии, основав город на реке Оронт,
который он назвал по своему имени Антигонией. он щедро отвел ему пространство,
определив его окружность в семьдесят стадий; ибо его местонахождение было хорошо
приспособлено, чтобы следить за Вавилоном и верхними сатрапиями и одновременно
держать под присмотром нижнюю Сирию и сатрапии возле Египта. Случилось, однако,
что этот город не просуществовал очень долго, так как Селевк снес его и перенес в город,
который основал и назвал по своему имени Селевкией...
131
(ioann.Mai.,viii,201) Антигон и его сын Деметрий позволили афинянам поселиться в
Антигонии вместе с некоторыми македонянами, всего 5 300 человекам.
Рисунок 60. Саламин Кипрский. Современная фотография.
(Diod.xx.47.2-7) Что касается дел на Кипре, Менелай, потерпев поражение в бою,
расставил на стенах орудия и машины, определил места за зубцами стены для своих
воинов и сделал приготовления к сражению, и так как он знал, что Деметрий тоже
готовится к осаде, он отправил посланцев в Египет к Птолемею, чтобы известить его о
неудаче и попросить его прислать помощь, так как его интересы на острове оказались под
угрозой.
(Diod.,xx,48,i) Так как Деметрий видел, что к городу саламинцев не стоит относится с
пренебрежением, и что в городе находятся большие силы, обороняя его, он определил
приготовить для осады машины очень большого размера, катапульты для стрельбы
стрелами и баллисты всех сортов, а также другое снаряжение, которое могло внушить
ужас.
(Amm.Marc.xxin,4,i-б,8Д0-13)- • • Начну с баллисты. Между двумя столбами приделывается
большая крепкая полоса железа, вытянутая наподобие большого бруска для выравнивания
кладки; к средней цилиндрической части ее прилаживается далеко выступающий
четырехугольный брус, в котором проделывается узкий прямой канал. В этой части к
брусу прикреплен толстый канат из крупных жил, соединенный с двуми воротами. Около
одного из них становится наводящий, который осторожно кладет в углубление дышла
деревянную стрелу с... большим железным наконечником. Когда это сделано, стоящие по
обеим сторонам сильные люди быстро закручивают вороты. Когда канат оказывается
закручен до конца, стрела от внутреннего толчка летит так быстро, что ее едва может
различить глаз, рассыпая иногда искры от чрезвычайной скорости.
[Катапульта или] скорпион... имеет такую форму. Вытесывают два бревна из... дуба
и слегка закругляют, так что они поднимаются горбом; затем их скрепляют наподобие
козлов для пиления и пробуравливают на обеих сторонах большие дыры, через них
пропускают крепкие канаты... Между этими канатами наклонно ставится деревянный
кол...; он может подниматься и опускаться... К его верхушке... подвешивается пеньковая
или железная праща. Под этим деревянным сооружением устраивается... набитый
искрошенной соломой тюфяк, хорошо укрепленный... Когда дело доходит до боя, в пращу
кладут круглый камень, и четыре человека по обеим сторонам машины вращают навойни,
на которых закреплены канаты, и отгибают назад стержень, приводя его в почти
132
горизонтальное положение. Стоящий наверху командир... выбивает тогда сильным
ударом... молота ключ, который удерживает все связи машины. Освобожденный... кол
отклоняется вперед и, встретив сопротивление в упругом тюфяке, выбрасывает камень,
который может сокрушить все, что попадется на его пути.
Рисунок 61. Катапульта. Реконструкция П. Коннолли.
Теперь обратимся к тарану. Выбирают высокую ель или ясень и обивают один
конец на достаточном протяжении толстым железом;... бревно подвешивают на
поперечных балках, окованных железом, удерживая его в равновесии... В соответствии с
величиной бревна приставляют к нему определенное число людей, которые то оттягивают
его назад, то со всей силой толкают затем на сокрушение того, что находится впереди...
От частых ударов, как от одного за другим удара молнии, строения дают трещины и
расшатанные стены обрушиваются...
Вместо... таранов... применяют машину..., которую мы, греки, называем
"гелепола"- "градопогубительница". Пользовавшийся ею часто и в течение долгого
времени Деметрий, сын царя Антигона... получил прозвище "Полиоркета". Сооружают ее
таким образом. Сбивают огромный штурмовой щит из толстых досок...; покрывают его
воловьими кожами и плетением из свежесрубленной лозы и обкладывают сверху мокрой
глиной, чтобы обезопасить от зажигательных и метательных снарядов. С передней
стороны насаживают оттточенные трехгранные острия...; они очень массивны и
сокрушают все, на что натолкнуться. Это мощное сооружение ставится на колеса, и
воины, разместившись за ним в большом числе, направляют его движение канатами.
Напрягая все силы, они придвигают его к более слабым частям стен, и, если защитники не
в состоянии дать отпор, то... машина разрушает стены, делая широкие проемы...
(Diod.,хх,48,1-7) Он послал за искусными ремесленниками в Азию, равно как за железом
и большим количеством дерева и за подходящими дополнениями к другим припасам.
Когда все это было приготовлено для него, он построил сооружение, называемое
гелепола, имевшее в длину пятьдесят пять локтей с каждой стороны и в высоту девяносто
локтей. Она была разделена на девять ярусов, и в целом поставлена на четыре мощных
колеса, высотой в восемь локтей каждое. Он построил также очень большие тараны и два
навеса прикрывать их. На нижнем уровне гелеполы он поставил все виды баллист,
наибольшие из них — способные метать снаряды весом в три таланта, на среднем уровне
он разместил самые большие катапульты и большое число баллист, и он также поставил
на гелеполу более чем две сотни людей, чтобы управляться с машинами надлежащим
способом.
133
Подведя машины к городу и обрушив на него ливень снарядов, он сравнял зубцы
на укреплениях баллистами и проломил стены таранами. Так как находившиеся внутри
стен храбро сопротивлялись и противопоставили его военным машинам другие
приспособления. В течение нескольких дней исход битвы был сомнителен, обе стороны
испытывали тяготы и несли жестокие потери, и когда, наконец, стена обрушилась, и город
оказался под угрозой взятия приступом, атака была прервана наступлением ночи.
Менелай, ясно увидев, что город будет взят, если он не попытается предпринять что-либо
новое, собрал большое количество сухого дерева и около полуночи обрушил его на
осадные машины неприятеля, и в то же время все принялись стрелять зажженными
стрелами со стен и подожгли самую большую из осадных машин. Как только пламя
взметнулось вверх, Деметрий попытался прийти на выручку, но огонь уже охватил ее с
тем исходом, что машины были полностью уничтожены, а многие из тех, кто управлял
ими, погибли. Деметрий, хоть и обманутый в своих ожиданиях, не остановил, но еще
более усилил осаду на суше и на море, полагая, что со временем одолеет врага.
(Piut.Dem.xv) Менелая, брата Птолемея, он [Деметрий] разбил в первом же сражении,
а когда появился сам Птолемей с большими сухопутными и морскими силами, зазвучали
взаимные угрозы и хвастливые, вызывающие речи. Птолемей советовал Деметрию
убраться, пока не подошли все его подкрепления, если тот не хочет, чтобы его
вышвырнули пинками, а Деметрий говорил, что позволит тому отступить на условии, если
он очистит от своих сторожевых отрядов Сикион и Коринф. И не только они, но все
государи и владыки того времени были в беспокойстве из-за неясного исхода схватки, ибо
было очевидно, что наградой победителю будет не Кипр или Сирия, но полное
господство.
Рисунок 62. Пентера. Реконструкция.
(Diod.,хх,49,і-2) Когда Птолемей услышал о поражении своих людей, он отплыл из
Египта со значительными сухопутными и морскими силами. Достигнув Кипра в Пафосе,
он принял корабли из городов и прошел вдоль берега в Китион, отдаленный от Саламина
двумя сотнями стадий. Всего он имел сто сорок военных кораблей, из которых
наибольшие были пятирядными, а наименьшие — четырехрядными, их сопровождали
более чем две сотни судов для перевозки, на которых помещались по меньшей мере
десять тысяч пехотинцев.
134
(Connolly, p.266-267) По-гречески корабли с тремя ярусами весел назывались триерами
(тріг|рг|<;). На смену им приходят тетреры (твтрг|рт|с;) и пентеры (то:ѵхт|рг|<;), то есть
корабли с четырьмя и пятью горизонтальными рядами весел. «Шестирядные» корабли
возникают около 350 г. до н.э., а к концу века число «рядов» постепенно возрастает до 13.
В начале Ш в. появляется «шестнадцатирядный», а к концу века — «сорокарядный»... По
скульптурным изображениям римских кораблей ясно видно, что гребли одновременно на
нескольких ярусах, однако больше трех рядов весел нигде не встречается... Скорее всего
число весельных ярусов никогда не превышало трех. Числа же относятся к общему
количеству гребцов, приходящихся на каждую вертикальную группу весел: например, на
«шестирядном» корабле гребут точно также, как на триере, но по два гребца на весло, или
как на диере, по три гребца на весло.
(Diod.,xx,49,3-6) Птолемей послал по суше некоторых людей к Менелаю, приказывая
ему, если возможно, быстро отослать к нему корабли из Саламина, которых
насчитывалось шестьдесят, ибо он надеялся, что, если получит их в подкрепление, то
сможет легко получить превосходство в морском сражении, так как у него будет две сотни
кораблей в битве. Узнав об этом намерении, Деметрий оставил часть своих кораблей для
осады и, снарядив все свои суда и поместив на них лучших своих воинов, он оснастил их
снарядами и баллистами, и поместил на носах достаточное количество катапульт для
метания стрел длиною в три пяди. Подготовив всяческими способами флот к морской
битве, он проплыл вокруг города и, став на якорь точно у выхода из бухты вне пределов
досягаемости врага, провел ночь, препятствуя судам из города присоединиться к
остальным и, в то же время, наблюдая за походом противника и заняв положение, удобное
для боя.
Когда Птолемей подошел к Саламину, сопровождаемый на расстоянии
вспомогательными судами, его флот устрашал видом множества кораблей.
Рисунок 63. Птолемей, сын Лага. Копенгаген, Глиптотека.
(Diod.,xx,50,i-4) Когда Деметрий обнаружил приближение Птолемея, он оставил
флотоводца Антистена с десятью пентерами, чтобы предовратить вступление кораблей из
города в битву, так как бухта имела узкий выход, и он приказал коннице находиться на
берегу с тем, чтобы, если случиться какое-либо крушение, они могли бы спасти тех, кто
доплывет до берега. Сам он выстроил флот и двинулся на врага со ста восемью судами в
общем числе, включая те, моряки на которых были из захваченных городов.
Крупнейшими кораблями были семирядные, а большинство являлись пятирядными. Левое
135
крыло было оставлено из семи финикийских семирядных судов и тридцати афинских
четырехрядных, над ними начальствовал флотоводец Медий. Вслед за ними он поставил
десять шестирядных кораблей и много четырехрядных, так как он реши усилить это
крыло, где собирался сам сражаться в решающей битве. Посреди линии он поставил
самые легкие из своих судов, которыми командовали Темисон с Самоса и Марсий,
составивший историю Македонии. Над правым крылом начальствовали Гегесипп из
Галикарнасса и Плейстий из Коса, являвшийся главным лоцманом всего флота.
(Piut.Dem.jXvi) Птолемей отошел от берега на ста пятидесяти судах, а Менелаю с
шестьюдесятью кораблями приказал ждать у Саламина, чтобы в самый разгар сражения
напасть на Деметрия с тыла и расстроить его боевой порядок. Против этих шестидесяти
Деметрий выставил только десять — ибо десяти судов оказалось достаточно, чтобы
замкнуть узкий выход из гавани, — разместил пехоту на всех далеко выступающих в море
мысах, а сам со ста восемью судами двинулся против Птолемея.
(Diod.,xx,50,5-6) Сначала, пока еще была ночь, Птолемей шел к Саламину со всей
быстротой, полагая, что сможет дойти до него ранее, чем неприятель подготовится; но
когда забрезжил рассвет, вражеский флот в боевом строю был увиден на небольшом
расстоянии, и Птолемей также стал готовиться к битве. Приказав вспомогательным
кораблям следовать на некотором расстоянии и осуществив построение других судов, сам
он принял командование над левым крылом с самыми большими из своих военных
кораблей, сражаясь на нем. После того, как флот был размещен таким образом, обе
стороны обратились к богам согласно обычаю, руководимые боцманами, к которым в
ответ присоединялись команды.
(Diod.,xx,5i) Властители, так как они готовы были бороться за свои жизни и свои
судьбы, были в большом беспокойстве. Когда Деметрий был на расстоянии примерно трех
стадий от противника, он поднял обусловленный сигнал к бою, серебряный щит, и этот
знак стал всем известен, будучи последовательно повторенным. После того как Птолемей
также дал подобный знак, расстояние между флотами стало стремительно сокращаться.
Когда трубы подали сигнал к сражению и оба войска издали боевой клич, все корабли
устремились друг на друга, ужасающим образом сталкиваясь; сначала, используя свои
носы-тараны и баллисты, а затем — ливень дротиков, люди наносили урон тем, кто
находился в строю; затем, когда корабли подходили близко друг к другу и были готовы с
яростью столкнуться, воины на палубах пригибались, а гребцы, побуждаемые боцманами,
отчаянно припадали к своим веслам. Когда суда сцеплялись вместе с силой и яростью, в
некоторых случаях они сметали друг у друга весла, так что корабли становились
бесполезными для боя или преследования, а люди, находившиеся на борту, хоть и рвались
в битву, не имели возможности присоединиться к сражению; но когда суда встречались
нос к носу своими таранами, они отступали для следующей атаки, и воины на борту
стреляли друг в друга с успехом, так как цель была на расстоянии вытянутой руки от
каждой стороны. Некоторые люди, когда командиры кораблей наносили боковой удар и
тараны застревали, прыгали на палубы вражеских кораблей, получая и причиняя жестокий
урон, так как некоторые из них, схватившись за обшивку оказавшегося рядом судна,
теряли опору и падал в море, и их тут же убивали копья тех, кто стоял выше, а другие,
хорошо обдумав свое намерение, убивали некоторых неприятелей и, загнав других вдоль
узкой палубы, сбрасывали их в море.
В целом борьба была разнообразна и полна неожиданностей: много раз те, кто был
слабее, получали преимущество из-за высоты своих кораблей, а те, кто сильнее — терпели
неудачу из-за неудобства положения и случайностей, которыми сопровождаются
сражения такого рода. В стычках на суше доблесть гораздо очевиднее, так как можно
приобрести преимущество, когда не вмешивается ничто внешнее и случайное, но в
морских сражениях действуют многие причины разных видов, которые, вопреки здравому
смыслу, приводят к поражению тех, кто, собственно, должен был бы одержать победу
благодаря умению.
136
(Diod.,xx,52) Деметрий сражался великолепнее всех, занимая место на корме своего
семирядного корабля. Толпа людей устремлялась на него, но, меиая в некоторых дротики
и поражая других в ближнем бою копьем, он убил их; и хотя многие снаряды всех видов
были нацелены в него., от одних он уклонился, вовремя заметив их, а другие попали в его
доспехи. Из трех человек, прикрывавших его своими щитами, один пал, пораженный
копьем, а двое других были тяжело ранены. В конце концов, Деметрий отбросил силы,
противостоявшие ему, устроил разгром на правом крыле и немедля заставил даже
соседние с этим крылом суда бежать.
Рисунок 64. Монета, отчеканенная Деметрием в честь победы при Саламине.
Птолемей, имевший при себе самые тяжелые суда и самых сильных людей, легко
разбил тех, кто противостоял ему, потопив некоторые корабли и захватив другие вместе с
командами. Возвращаясь назад с этого победного деяния, он рассчитывал легко
расправиться также с остальными, но когда он увидел, что правое крыло его сил
уничтожено, что все, кто находился рядом с этим крылом, обратились в бегство, а далее,
что Деметрий спешит к нему со всеми своими силами, он отступил назад в Китион.
Деметрий, одержав победу, дал грузовые суда Неону и Буриху, приказав им
преследовать и собирать тех, кто плавал в море, а сам, убрав собственные корабли
носовыми и кормовыми украшениями и, ведя за собой захваченные корабли, пришел к
своему лагерю. Во время морского сражения Менелай, полководец в Саламине, снарядил
свои шестьдесят судов и послал их в подкрепление Птолемею, поставив во главе Меноэта.
Когда произошла битва при выходе из бухты с кораблями, которые стояли там на страже,
и когда суда из города решительно прорвались вперед, десять кораблей Деметрия бежали
к стоянке его войска, но Меноэт, выйдя и прибыв слишком поздно, вернулся в Саламин. В
морском сражении, исход которого описан, более чем сто грузовых кораблей были
захвачены, на которых находилось почти восемь тысяч солдат, и сорок военных кораблей
было взято в плен вместе с моряками, а около восьмидесяти были выведены из строя, и
победители привели их, полные морской воды, к стоянке перед городом. Из кораблей
Деметрия двадцать были повреждены, но все они, получив надлежащую заботу,
продолжили исполнять службу, для которой предназначались.
(Piut.Dem.,xvi) Стремительным и яростным ударом он сломил сопротивление
противника и обратил его в бегство. Птолемей ускользнул всего на восьми судах
(остальные были потоплены, а семьдесят попали в плен вместе с моряками и воинами),
что же касается стоящих на якоре грузовых кораблей с несметными толпами рабов,
женщин, с оружием, деньгами и осадными машинами — Деметрий захватил все до
последнего. Среди добычи, доставленной в лагерь, оказалась знаменитая Ламия, которая
137
вначале была известна мастерскою игрою на флейте, а впоследствии стяжала громкую
славу искусством любви. И хотя тогда она уже утратила свою девичью красу, и Деметрий
был много моложе ее, она так очаровала его, что казалось, что все прочие женщины
влюблены в Деметрия, но Деметрий влюблен только в Ламию.
После этого знака победы Деметрий подступил к Саламину; Менелай недолго
сопротивлялся, но сдал Деметрию и Саламин, и флот, и сухопутное войско — тысячу
двести конников и двенадцать тысяч пехоты.
(Piut.Dem.xvii) Эту прекрасную славную победу Деметрий украсил еще более своей
добротой и человеколюбием по отношению к побежденным, с почестями предав
погребению тела убитых врагов, отпустив на волю пленных и подаривши афинянам из
добычи тысячу двести полных доспехов.
(lust,хѵ,2,7-8) Деметрий же отпускает в Египет Леонтиска, сына Птолемея, брата
Менелая и друзей и возвращает им их личное имущество, памятуя о подобной же услуге,
оказанной ему Птолемеем. Чтобы все видели, что они воспламенены не ненавистью, а
стремлением сохранить свое достоинство, они во время самой войны состязались в
оказании взаимных услуг. Насколько больше благородства проявлялось тогда даже между
противниками на войне, чем теперь между друзьями!
Рисунок 65. Деметрий. Тетрадрахма.
(Diod.,хх,5зд-2) После этого Птолемей оставил борьбу на Кипре и вернулся в Египет.
Деметрий, после того, как овладел всеми городами острова и их сторожевыми отрядами,
зачислил людей в свои воинские соединения и, после того, как они были набраны, они
достигли шестнадцати тысяч пехоты и около шестисот человек конницы.
Он тут же отправил посланцев к отцу сообщить ему об успехе, погрузив их на свой
самый большой корабль.
(Piut.Dem.xvni) Чтобы сообщить эту добрую весть, к Антигону был отправлен
Аристодем из Милета, самый изощренный льстец при дворе, и он, чтобы получить
вознаграждение, придумал, как ему казалось, самый успешный способ. Отплыв с Кипра,
он велел своему кораблю не приставать к суше, но стать на якоре около берега и приказал
всем морякам не покидать его, а сам сел один в лодку и отправился на берег. Так он
проследовал к Антигону, который, как можно себе представить, ожидал очень многого от
исхода этого дела, и испытывал естественное беспокойство о людях, участвовавших в
столь жестокой схватке. А когда он услышал, что Аристодем прибыл один, он сильно
встревожился, и едва удержался от того, чтобы самому выйти ему навстречу; он слал к
нему гонца за гонцом, одного из своих друзей за другим, узнать новости. Они встретили
Аристодема, спрашивали его, заклинали богами положить конец тревогам престарелого
отца и не скрывать долее, будь это даже самое ужасное, но он медленно, с серьезным
138
видом и глубоко задумавшись, продолжал идти дальше. По дороге ко дворцу собрались
горожане и воины, македоняне, греки и азиаты; несметная толпа в беспокойстве ожидала
новости, которую все начали уже опасаться. Сам Антигон, не в силах больше терпеть
ожидания, вышел на улицу и поспешил в сопровождении многих людей навстречу
Аристодему. Аристодем, как только увидел приближающегося Антигона, воздел руки и,
обращаясь к нему, громко воскликнул: "Радуйся, царь Антигон! Мы победили Птолемея
на море, шестнадцать тысяч восемьсот человек взяты в плен, Кипр наш!" — "Здравствуй,
Аристодем! — ответил Антигон, — но так как ты решил помучить нас так долго своей
доброй вестью, то и вознаграждения за нее тебе придется немного подождать".
(App.syr., 54)-- При таком блестящем положении дел войско провозгласило их обоих —
Антигона и Деметрия — царями, тем более, что цари: Филипп Арридей, Олимпиада и
сыновья Александра были уже мертвы.
Рисунок 66. Монета царя Антигона.
(Diod.,xx,53,2-3) И когда Антигон услышал об одержанной победе, возликовавший от
величия своей удачи он принял диадему и с этого времени использовал царское
обращение, и позволил Деметрию принять то же именование и достоинство. Птолемей,
однако, вовсе не павший духом, также принял диадему и стал во всех случаях
подписываться как царь. И подобным же образом в соперничестве с ним остальные
властители тоже назвали себя царями: Селевк, недавно овладевший верхними сатрапиями,
и Лисимах с Кассандром, удержавшие земли, первоначально доставшиеся им.
(lust.,хѵ,2до) Торжествуя по поводу этой победы, Антигон приказал, чтобы народ
отныне называл его с сыном Деметрием царями. Также и Птолемея, чтобы он мог
пользоваться у своих не меньшим уважением, его войско провозглашает царем. Услыхав
об этом, Кассандр и Лисимах также присваивают себе царское достоинство.
139
РЕШАЮЩАЯ СХВАТКА
Так олимпийские боги, одних на других возбуждая,
Рати свели и ужасное в них распалили свирепство.
Страшно от неба громами отец и бессмертных и
смертных
Грянул над ними, а долу под ними потряс Посейдаон
Вкруг беспредельную землю с вершинами гор
высочайших
Так взволновалося все, как бессмертные к брани
сошлися
Илиада
(Piut.Dem.jXix)-• • Антигон без промедления выступил против Птолемея, приняв на себя
командование сухопутными силами, меж тем как Деметрий плыл рядом во главе
большого флота...
(Diod.,xx,73) Когда этот год прошел, Коройб стал архонтом в Афинах, а в Риме Квинт
Маркий и Публий Корнелий получили по порядку консульство1. В то время, когда они
находились на должности, царь Антигон, чей младший сын Фойникс1 2 умер, похоронил
своего сына с царскими почестями и, вызвав затем Деметрия с Кипра, собрал свои силы в
Антигонии. Он решил предпринять поход против Египта. Так сам он принял
командование над сухопутным войском и двинулся через Келесирию с более чем
восьмьюдесятью тысячами пехотинцев, около восьми тысяч всадников и восьмьюдесятью
тремя слонами. Поручив флот Деметрию, он приказал ему следовать вдоль берега во
взаимодействии с войском по мере его продвижения. Всего тогда было подготовлено сто
пятьдесят военных кораблей и сто грузовых, на которых помещалось большое количество
метательных машин. Когда лоцманы сочли необходимым учесть заход Плеяд,
ожидавшийся через 8 дней3, Антигон разбранил их как людей, боящихся опасности, но
сам, так как он стал лагерем в Газе и стремился упредить приготовления Птолемея,
приказал своим воинам обеспечить себя продовольствием на десять дней и погрузил на
верблюдов, собранных отовсюду арабами, сто тридцать тысяч мер зерна и немалый запас
корма для животных, и, везя метательные машины на повозках, двинулся через
необжитую местность с большими трудностями, поскольку многие места в этой стране
были болотистыми, особенно возле места, называемого Баратры.
(straboхѵі,н,31-33)..-После Газы следует Рафия... Вся область, начиная от Газы, скудная
и песчаная... В этой стране находится озеро Сирбонида, лежащее почти параллельно
морю, в промежутке оно оставляет небольшой проход... Далее идет другая такая же
местность вплоть до Касия . Касий — это песчаный безводный холм, образующий мыс...
затем следует дорога на Пелусий; на ней... глубокие ямы подле Пелусия,
образованные разливами Нила...
(strabo хѵн,і,2і)...вокруг... Пелусия... находятся болота, которые иногда называют
Баратрами, и грязные топи...
(Diod.,xx,74) Что касается Деметрия, то, причалив у Г азы около полуночи, поскольку
погода была спокойной в течение нескольких дней, он тянул свои грузовые суда более
быстрыми кораблями; затем его настиг заход Плеяд, и поднялся северный ветер, да такой,
что многие его четырехрядные корабли были с опасностью отнесены бурей к Рафии,
городу, у которого нет возможности стать на якорь, и который окружен мелководьем. Из
1 Архонтство Коройба в Афинах соответствует лету 306 — лету 305 г. до н.э. Квинт Маркий Тремул и
Публий Корнелий Арвина — консулы 306 г. до н.э.
2 В других источниках, в том числе у Диодора — Филипп.
3 То есть, Антигон выступил 31 октября 306 г. до н.э.
140
кораблей, перевозивших его метательные машины, некоторые были разбиты бурей и
погибли, другие отошли назад к Газе; но, поспешив на самых сильных своих судах, он
взял направление прямо на Касий. Это место находится не очень далеко от Нила, но там
нет бухты, и в сезон бурь там невозможно пристать к берегу. Они вследствие этого
принуждены были стать на якорь и качаться на волнах на расстоянии двух стадий от
суши, где подвергались сразу многим опасностям; ведь, так как прибой был сильным,
существовала угроза, что корабли потонут вместе с их командами, и так как берег был
лишен заливов и находился во вражеских руках, ни корабли не могли безопасно пристать,
ни люди доплыть до берега, и, что оказалось наихудшим, питьевая вода вылилась, и они
испытали такие лишения, что, если бы шторм продлился еще хотя бы один день, все
погибли бы от жажды. Когда все были в отчаянии и уже ждали смерти, ветер стих, и
войско Антигона появилось и стало лагерем в виду флота. Они поэтому оставили корабли
и укрылись в лагере, пока поджидали те суда, которые отделились. В этой борьбе с
волнами были потеряны три четырехрядных корабля, но часть людей с них добралась до
берега. Тогда Антигон повел свое войско ближе к Нилу и стал на стоянку в двух стадиях
от реки.
(piut.Dem.jXix) Антигон становится на суше со многими непреодоленными
препятствиями, а Деметрия страшная буря и огромные волны чуть было не выбросили на
дикий, лишенный гаваней берег...
(Diod.,xx,75) Птолемей, заранее занявший важнейшие в военном отношении точки
доверенными сторожевыми отрядами, послал людей на маленьких лодках, приказал им
приблизиться к месту высадки и объявить, что он выплатит вознаграждение всякому, кто
оставит Антигона, в размере двух мин каждому рядовому воину и по таланту каждому,
занимающему командную должность. Когда объявление такого рода было сделано,
предложение перебежать на другую сторону было услышано наемниками Антигона, и
выяснилось, что многие даже из их начальников склонны были по той или иной причине
желать изменений. Но когда многие перешли к Птолемею, Антигон, поставив лучников,
пращников и многие из своих катапульт на речном берегу, заставил повернуть назад тех,
кто выстроился рядом на своих лодчонках, и он захватил некоторых перебежчиков и
подверг их жестоким пыткам, желая запугать всякого, кто предпринял бы такую попытку
как эта. Добавив к своим силам суда, прибывшие с опозданием, он отплыл к месту,
141
называемому Псевдостомон, полагая, что сможет высадить там часть своих воинов. Но
когда он встретил в этом месте сильный сторожевой отряд и был отражен стрелами и
другими снарядами всякого рода, он отплыл оттуда, как только наступила ночь. Затем,
отдав кормчим приказ следовать за кораблем командующего, справляясь по его огням, он
отплыл к устью Нила, называемому Фатнитским, но когда настал день, так как многие
корабли сбились с курса, он был вынужден ждать их и выслать самые быстроходные из
пришедших с ним на их поиски.
Рисунок 68. Птолемей Сотер — фараон.
(Diod.,xx,76) Так как это вызвало значительную задержку, Птолемей, услышав о
прибытии врага, быстро пришел, чтобы усилить своих людей и, выстроив свое войско,
поставил его вдоль берега. Деметрий, которому не удавалось пристать здесь к суше,
услышав, кроме того, что прилегающий берег был естественно укреплен топями и
болотами, возвратился прежним путем со всем своим флотом. Тогда подул резкий
северный ветер и поднялось сильное волнение, и три из его четырехрядных кораблей и,
таким же образом. Некоторые грузовые, были внезапно выброшены на сушу волнами и
оказались в распоряжении Птолемея, но другие корабли, чьи команды удерживали их на
расстоянии от берега своими усилиями, безопасно достигли стоянки Антигона. Так как
Птолемей, однако, уже занял пригодные для высадки места на реке сильной охраной, и
так как многие речные суда были приготовлены для них, и так как все они были снабжены
метательными снарядами всякого рода и с людьми для пользования ими, Антигон
испытал немалые трудности, так как он не смог использовать свои военно-морские силы,
поскольку Пелусийское устье Нила было заблаговременно занято врагом, а продвижение
его сухопутных сил было затрудненным, так как их сдерживала ширина реки и, что
оказалось самым важным, потому, что прошло много дней, пропитание для людей и корм
для животных были на исходе. Поскольку тогда его войска по этим причинам пали духом,
Антигон созвал свою армию и ее вождей, и поставил перед ними вопрос, лучше ли будет
остаться и продолжить войну или вернуться в настоящее время в Сирию, а затем
предпринять поход с более тщательной подготовкой, и в пору, когда уровень Нила будет
нижайшим. Когда все склонились к быстрейшему отступлению, он приказал воинам
оставить лагерь и спешно вернуться в Сирию, а всему флоту двинуться за ними вдоль
побережья.
После ухода врага Птолемей возликовал; и когда он совершил благодарственное
жертвоприношение богам, щедро одарил своих друзей. Он также написал Селевку,
142
Лисимаху и Кассандру о своем успехе и о большом количестве людей, перешедших к
нему; и сам он, завершив вторую войну за Египет и убедившись, что эта страна
принадлежала ему как военная добыча, вернулся в Александрию.
(Piut.Dem.,xix) Антигону было уже без малого восемьдесят лет, но не столько годы,
сколько тяжесть грузного тела, непомерно обременявшая носильщиков, уже не позволял
ему исполнять обязанности полководца, а потому впредь он пользовался службою сына...
(Piut.Reg. 28, з) Все удивлялись, что на старости лет Антигон правит так кротко и
милостиво. "Это потому, — сказал он — что раньше мне нужна была власть, а теперь —
слава и доброе имя".
(Piut.Dem.,xix) Мотовство сына, его страсть к роскоши и вину не слишком беспокоили
старого царя, ибо лишь во время пира необузданно предавался Деметрий своим страстям
и на досуге утопал в наслаждениях..., но стоило начаться войне — и он сразу трезвел,
обнаруживая рассудительность человека, воздержанного от природы.
Рассказывают, что однажды, когда власть Ламии уже не была ни для кого тайною,
Деметрий, вернувшись из путешествия, нежно целовал отца, и Антигон со смехом
заметил: "Тебе, верно, кажется, что ты целуешь Ламию, мой мальчик". В другой раз он
много дней подряд пьянствовал, а всем говорил, будто болезненные истечения не давали
ему выйти из дому. "Это я знаю, — сказал Антигон, — да только что там текло —
фасосское или хиосское? " Услышав, что сын снова занемог, Антигон отправился его
навестить и в дверях столкнулся с каким-то красивым мальчиком. Он сел подле постели
больного и взял его руку, чтобы сосчитать пульс, а когда Деметрий сказал, что лихорадка
теперь уже ушла, ответил: "Конечно, ушла, сынок, и даже только что встретилась мне в
дверях".
(Piut.Dem.,xix-xx) Деметрий отдавал себя всего безраздельно то заботе, то
удовольствию, никогда не смешивая и не сочетая одну с другим, и потому, готовясь к
войне, проявлял свое усердие и искусство в полном блеске.
Да, именно готовя боевую силу, а не используя ее в деле, обнаруживал Деметрий,
сколько можно судить, лучшие стороны своего военного дарования. Он хотел, чтобы все
необходимое было под рукою в изобилии; он был ненасытен в строительстве огромных
кораблей и осадных машин и находил немалое удовольствие в наблюдении за этими
работами. Способный и вдумчивый, он не обращал природную изобретательность на
бесполезные забавы, как иные из царей, которые играли на флейте, занимались
живописью или ремеслом чеканщика.
... у Деметрия даже занятия ремеслами были поистине царскими, замыслы его
отличались широким размахом, а творения, кроме изощренной изобретательности,
обнаруживали высоту и благородство мысли, так что казались достойными не только ума
или могущества, но и рук царя. Гигантскими размерами труды эти пугали даже друзей,
красотою тешили даже врагов. Это сказано всерьез, а не для красного словца. Враги
дивились и восхищались, глядя на корабли с шестнадцатью и пятнадцатью рядами весел,
проплывавшие мимо их берегов, а "Градопогубительницы" так и приковывали взоры
осажденных — сами события неопровержимо об этом свидетельствуют.
(Paus. і,ѵі).--не имея уже никакой надежды захватить Египет, Антигон послал
Деметрия с флотом и большим войском к Родосу в надежде, если ему удастся завладеть
островом, воспользоваться им как опорным пунктом против Египта.
(strabo хіѵ, п, 5)...Город родосцев лежит на восточной оконечности острова Родос. В
отношении гаваней, дорог, стен и прочих сооружений он настолько выгодно отличается от
всех прочих городов, что я не могу назвать другого приблизительно равного или тем
более несколько лучшего... Родос... украсился множеством посвятительных даров,
которые большей частью находятся в храме Диониса и гимнасии... Что касается якорных
стоянок, то некоторые из них были скрыты и вообще недоступны народу, и всякому, кто
их осматривал или проникал внутрь, было установлено наказание смертью... Здесь... все,
143
что имеет отношение к архитекторам, изготовлению военных орудий и складам оружия...
является предметом особой заботы...
КШПИ* I I RODOS .
* Чкг Ргаяопімі -
Рисунок 69. Родос. Современная карта.
(Diod..xx,82) Так как Антигон знал это и намеревался оторвать родийцев от их связей с
Птолемеем, он сначала послал послов к ним в то время, когда воевал с Птолемеем за Кипр
и попросил у них союза и посылки кораблей вместе с Деметрием, а когда они не
согласились, но отправил одного из своих полководцев на судах, приказав ему возвращать
в гавани всех купцов, отплывающих в Египет с Родоса, и отбирать их грузы. Когда этот
полководец был отражен родийцами, Антигон, заявив, что они были зачинщиками
несправедливой войны, стал угрожать осадой города большими силами. Родийцы, однако,
сначала постановили ему великие почести и, отправив послов, убеждали его не
принуждать город бросаться в войну с Птолемеем вопреки договору с ним. Но после того
как царь ответил еще резче и отправил своего сына Деметрия с осадным снаряжением,
они были так напуганы превосходящей мощью царя, что вначале послали к Деметрию,
говоря, что присоединятся к Антигону в войне с Птолемеем, но когда Деметрий
потребовал в качестве заложников сотню знатнейших граждан и приказал также, чтобы
его флот был допущен в их гавани, сделав вывод, что он злоумышляет против города, они
стали готовиться к войне. Деметрий, собрав все свои силы в гавани Лоримы, приготовил
свои суда к нападению на Родос. У него было две сотни военных судов всех размеров и
более ста семидесяти вспомогательных судов; на них было перевезено чуть менее сорока
тысяч воинов, без конницы и пиратов, являвшихся его союзниками. Он был также
обильно снабжен метательными орудиями всех видов и в достатке обеспечен всем
необходимым для осады. В дополнение его сопровождала туда почти тысяча судов,
принадлежавших частным лицам, относившимся к тем, кто занимается торговлей; ведь,
так как земля родийцев оставалась неразграбленной многие годы, туда собралась
отовсюду толпа тех, кто привык видеть в несчастьях людей на войне средство
собственного обогащения.
(Diod.,xx.83.i)TaK Деметрий, выстроив свой флот словно для морского сражения с тем,
чтобы посеять ужас, выслал вперед свои корабли, имевшие на носах катапульты для стрел
144
в три локтя длиной, и у него были перевозчики для людей и лошадей, которые следовали,
ведомые гребными судами, а позади всех шли грузовые суда пиратов, купцов и торговцев,
которые, как мы уже сказали, были безмерно многочисленными, так что все пространство
между островом и противоположным берегом было заполнено его судами, внушавшими
большой страх и ужас тем, кто наблюдал за ними из города ...
(вы.,хх,83,3-4) Затем Деметрий подошел к острову и, высадив свое войско, занял
позицию возле города, разбив стоянку на расстоянии полета снаряда. Он тут же отправил
по суше и по морю пригодных и подходящих людей из пиратов и прочих грабить остров.
Он также срубил деревья в окрестностях и разрушил сельские строения, а их материалами
укрепил лагерь, окружив его тройным палисадом и большим замкнутым валом, так, что
утраты, понесенные противником, стали защитой для его собственных людей. После
этого, использовав все войско и моряков, он за несколько дней отгородил молом
пространство между городом и входом в гавань и устроил порт, достаточно большой для
его судов.
(Diod.,хх,85,1-3) Деметрий, имевший обильное снабжение всеми вещами, требуемыми
для установления его военных машин, принялся готовить два навеса, один для баллист,
другой — для катапульт, каждый из них прочно поставленный на два грузовых корабля,
скрепленные вместе, и две башни по четыре яруса, превосходящие высотой башни гавани,
каждая из которых была поставлена на два корабля соответствующего размера и
закреплена там таким образом, что когда башни двигались, подпорки на каждой стороне
поддерживали равновесие. Он также подготовил плавучее заграждение из прямоугольных
брусков, утыканных шипами, с тем, чтобы, будучи выдвинуто по воде вперед, оно могло
бы воспрепятствовать врагу подплывать и таранить суда, несущие военные машины. В
промежутке, который получился между их крайними точками, он собрал самые крепкие
из своих легких судов, укрепил их досками, оснастил бойницами, которые могли
закрываться, и поместил на них те катапульты для стрел в три пяди длиной, которые
имели самую большую дальность стрельбы, и людей, привычных управляться с ними, а
также критских стрелков; затем, отправляя лодки в пределы досягаемости, он поражал
стрелами горожан, надстраивавших стены вокруг гавани.
(Diod.,хх,86) После того, как обе стороны совершили таким образом свои
приготовления, Деметрий сначала попытался подвести военные машины к гавани, но ему
помешало возникшее на море волнение, затем, однако, воспользовавшись спокойной
погодой ночью, он отплыл втайне и, захватив конец мола большой гавани, тут же укрепил
это место, отгородив его стеной из бревен и камней, и всадил там четыре сотни воинов,
снабженных метательными орудиями всех видов. Это место находилось в пяти плетрах от
городских стен. Затем на рассвете он ввел свои машины в гавань под звуки труб и с
криками, и легкими катапультами, имевшими большую дальность стрельбы, обратил в
бегство тех, кто строил стену вокруг гавани, а баллистами опрокинул или разрушил
неприятельские машины, равно как и стену поперек мола, так как она была слабой и
низкой в то время.
Но, так как горожане ожесточенно сражались, в течение всего этого дня обе
стороны и причиняли, и несли жестокие потери, и, когда уже опускалась ночь, Деметрий
при помощи буксирных судов отвел свои машины назад на безопасное расстояние.
Родийцы, однако, наполнили легкие лодки сухими смолистыми дровами и поместили на
них огонь. Сначала они вышли для преследования и, выстроившись возле вражеских
машин, подожгли дерево, но затем, оттесненные плавучим заграждением и снарядами,
вынуждены были отступить. Так как огонь разгорался, некоторые сбили его и доплыли
назад на своих лодках, но многие из них попрыгали в море, так как их лодки сгорели. На
следующий день Деметрий предпринял подобное нападение с моря, но также приказал
идти на приступ города одновременно по суше со всех сторон с криками и звуками труб с
тем, чтобы подвергнуть родийцев мукам ужаса из-за многих тревог.
145
(Diod.,xx,87) После продолжения такого вида осады в течение восьми дней, Деметрий
разрушил военные машины на моле своими тяжелыми баллистами и ослабил куртину
поперечной стены вместе с самими башнями. Некоторые из его воинов также заняли часть
укреплений вокруг гавани; родийцы, собрав свои силы, завязали бой против них и тогда,
превосходя противника числом, они некоторых убили, а остальных заставили отступить.
Горожанам помогал скалистый берег у стены, так как многие огромные глыбы
располагаются там близко друг к другу около строений под стеной. Из кораблей,
подвозивших этих воинов, немалое число село на камни из-за незнания этого, и родийцы
тут же, обломав их носы, забрасывали суда сухой смолистой древесиной и поджигали.
Пока родийцы были заняты этим, воины Деметрия подплыли со всех сторон, приставили
лестницы и стали решительнее взбираться по ним, а войска, которые нападали по суше,
также вступили в бой со всех сторон одновременно и издали боевой клич. Тогда
действительно, так как многие безрассудно рисковали своей жизнью, и большое число
поднялось на стены, разгорелось большое сражение, в котором пришельцы пытались
проложить себе путь внутрь, а горожане единодушно вышли для обороны. В конце
концов, так как родийцы яростно сопротивлялись, часть людей, взошедших на стену, была
сброшена вниз, а другие были ранены или взяты в плен, среди них и некоторые из самых
видных вождей. Поскольку такие потери понесли пришедшие сражаться извне, Деметрий
отвел свои военные машины в собственную гавань и занялся починкой поврежденных
кораблей и машин, а родийцы похоронили тех из своих граждан, кто погиб, посвятив
богам неприятельское оружие и носы кораблей, и восстановили части стен, обрушенные
баллистами.
Рисунок 70. Гавань Родоса. Современный вид.
(Diod..хх.88,1-2) После того как Деметрий провел семь дней, восстанавливая свои
машины и корабли, и сделал все приготовления к осаде, он вновь напал на гавань, ибо все
его усилия сосредотачивались на том, чтобы захватить ее и лишить население города
поставок продовольствия. Когда он оказался на соответствующем расстоянии, то
зажигательными стрелами, которые имел во множестве, он покончил с кораблями
родийцев, стоявшими на якоре, своими баллистами разрушил стены, а своими
катапультами убивал всякого, кто показывался.
(Diod.,хх,85,7-9) ... Деметрий построил еще одну машину, втрое больше прежних в
высоту и ширину, но когда он переправлял ее в гавань, налетел свирепый южный втер,
пронесшийся над судами, стоявшими на якоре, и опрокинул сооружение. И в это самое
время родийцы, благоразумно воспользовавшись положением, открыли ворота и
146
произвели вылазку против тех, кто занял мол. Последовал ожесточенный бой, длившийся
долгое время, итак как Деметрий не мог послать подкрепления из-за бури, а родийцы, со
своей стороны, сражались, обновляя сил, люди царя вынуждены были сложить оружие и
сдаться в числе около четырех сотен, после того, как родийцы достигли этого
преимущества, к ним прибыли в качестве союзников города сто пятьдесят воинов из
Кносса и более пяти сотен от Птолемея, часть из которых была родийцами, служившими в
качестве наемников в царском войске.
(Piut.Reg.,29,1) Деметрий, осаждая родосцев, захватил в предместье картину Протогена
с изображением героя Иалиса. Родосцы прислали послов с просьбой не губить картину;
Деметрий им ответил, что скорее уничтожит изображения своего отца, чем такую
картину.
Рисунок 71. Родосская гелепола Деметрия. Реконструкция.
(Аеі.хп,4і) Рассказывают, что художник Протоген в течение семи лет трудился над
своим Иалисом. Увидев картину Апеллес1 некоторое время стоял безмолвно, так как был
поражен необычайностью замысла, а потом сказал: "Труд велик, велико и мастерство
художника, не хватает единственно пленительности..."
(РНп.Hist.nat.,xxxv,i04) Из-за этого Иалиса царь Деметрий, не желая сжечь картину, не
устроил на Родосе пожара, хотя город можно было захватить только с той стороны, где
находилась картина... В ту пору Протоген находился в своем пригородном садике,
входившим в черту лагеря Деметрия. Во время сражений Протоген не прерывал своей
работы, оставив начатые картины только когда царь пригласил его и спросил: полагаясь
на что он остался вне городских стен? Протоген ответил, что как ему известно, у
Деметрия идет война с родосцами, а не с искусствами. Царь для его охраны расставил
воинов, радуясь возможности сохранить те руки, произведение которых он ранее
пощадил. В разгар битв, прервав моления о победе, приходил он в мастерскую к
Протогену посмотреть на его работу.
1 Великий древнегреческий живописец, соперник Протогена
147
(i)iod.,xx,9i) Когда этот год прошел, Ферекл стал архонтом в Афинах, а в Риме Публий
Семпроний и Публий Сульпикий получили консульство, и в Элиде Олимпийские игры
справлялись в сто девятнадцатый раз, и на них Андромен из Коринфа выиграл в беге1.
Когда они находились на должности, Деметрий, осаждавший Родос, потерпев
неудачу в приступах со стороны моря, решил произвести нападение с суши. Заготовив
большое количество всевозможного строевого леса, он соорудил машину, так называемую
"гелеполу" — "Градопогубительницу", значительно превосходившую своей величиной все
прежние.
Основание ее было четырехугольным, каждую сторону его, сложенную из
покрытых железом четырехгранных брусьев, Деметрий сделал длиной около пятидесяти
локтей, а внутренность перебрал балками на расстоянии около локтя одна от другой, так,
чтобы было, где стать людям, которые должны будут двигать машину. Эту громаду
можно было перекатывать всю целиком, она была на восьми прочных больших колесах.
Обода, толщиною в два локтя, были окованы железными шинами. Для бокового движения
устроены были вороты, при помощи которых все сооружение принимало какое угодно
направление. По углам были столбы равной высоты, немного не достигавшие ста локтей,
настолько наклоненные друг к другу, что при девяти ярусах всего сооружения первый
ярус был в сорок три акены, а верхний — в девять. Три обращенных к неприятелю
стороны сооружения Деметрий закрыл снаружи железной обшивкой, прикрепленной
таким образом, чтобы оно не понесло никакого ущерба от зажигательных снарядов. С
передней стороны каждый ярус имел бойницы, размерами и формой приспособленные к
особенностям предназначенных к метанию через них снарядов. Бойницы были снабжены
ставнями, поднимавшимися посредством механизма, которые обеспечивали безопасность
людей на площадках, занятых обслуживанием метательных машин, ибо ставни состояли
из соединенных вместе поверхностей, в середине заполненных шерстью, так, что они
гасили удары камней из баллист. В каждом ярусе, с тем, чтобы обо всем можно было
позаботиться без сутолоки, было по две широкие лестницы: одна служила для подъема
всего необходимого, другая — для спуска. Для передвижения машины из всего войска
были отобраны три тысячи четыреста человек, отличавшихся особой силой. Из них одни
толкали, будучи заключены внутри, другие — становясь у задней стороны машины, и они
толкали ее вперед, разумное решение, весьма улучшавшее ее движение.
Соорудил Деметрий и черепахи, одни для земляных работ, другие с таранами, а
также переходы, чтобы идущие на работы могли безопасно подходить и возвращаться
назад.
При помощи моряков Деметрий расчистил перед городом место на расстояние
четырех стадий — все пространство, где предстояло передвигать устроенные машины,
достаточно большое, чтобы охватить шесть куртин и семь башен. Количество мастеров и
приставленных к работе людей доходило чуть не до тридцати тысяч.
(Diod.,xx,92,i-2)TaK как все это из-за многочисленности рук было закончено ранее, чем
ожидалось, родийцы с тревогой смотрели на Деметрия, и не только из-за размера осадных
машин и ошеломляющей численности собранного им войска, но также из-за энергии и
изобретательности царя во время осады. Ибо, будучи чрезвычайно расположенным к
изобретениям и придумав многие вещи за пределами искусства самых выдающихся
строителей, он был прозван Полиоркетом, "Градоосаждателем", и показал такое
превосходство и силу в приступах, что, казалось, нет стены достаточно крепкой, чтобы
обеспечить безопасность для осажденных.
(Piut.Dem.,xxi) Деметрий подвел к стенам Родоса самую большую из
"Погубительниц", с опорою в виде прямоугольника, каждая сторона которого в нижней
части равнялась сорока восьми локтям, а в вышину машина была шестидесяти шести
локтей, причем кверху грани начинали сходиться, так что вершина башни была уже
1 Ферекл являлся афинским архонтом с лета 304 по лето 303 г. до н.э.; Публий Семпроний Соф и Публий
Сульпикий Северрион — консулы 304 г. до н.э.; 119-я Олимпиада состоялась летом 304 г. до н.э.
148
основания. Изнутри она разделялась на ярусы со многими помещениями, и с лицевой,
обращенной к неприятелю грани на каждом ярусе открывались бойницы, сквозь которые
летели всевозможные метательные снаряды: башня была полна воинами любого рода и
выучки. На ходу она не шаталась и не раскачивалась, а ровно и неколебимо стояла на
своей опоре, продвигаясь вперед с оглушительным шумом и грохотом...
Рисунок 72. Штурм городской стены. Роспись на керамике.
(Athen.Mech.27) Машина афинянина Эпимаха под названием гелепола, которую
Деметрий подводил к стенам Родоса при осаде его, устроена следующим образом: высота
ее девяносто локтей, ширина — сорок восемь; по наружному виду она больше похожа на
башню, выдерживает удары камней весом в три таланта.
(Diod.,xx,93,i) [родиец] Менедем, командовавший тремя легкими беспалубными
судами, отплыл к Патаре в Ликии и, обнаружив там на якоре корабль, чья команда сошла
на берег, поджег его; и он захватил многие частные суда, занимавшиеся снабжением
войска, и отослал их на Родос. Он также захватил четырехрядный корабль, который плыл
в из Киликии и имел на борту царские одеяния и другие вещи, которые Фила, жена
Деметрия с большими трудами приготовила и отправила супругу. Одежду Дамофил
отослал в Египет, так как одеяния были пурпурными и свойственными для царского
облачения, но судно он вытащил на берег, и он продал моряков как с четырехрядного, так
и с других захваченных кораблей...
(Piut.Dem.,xxii) Родосцы ожесточенно сопротивлялись, но Деметрий, хотя успехи его
были ничтожны, упорно продолжал осаду, до крайности озлобленный тем, что враги
перехватили судно с письмами, одеждой и покрывалами, которые послала ему его супруга
Фила, и отправили корабль и весь груз к Птолемею...
(Diod.,xx,93,6) Затем, когда было созвано собрание, некоторые предложили, чтобы
статуи Антигона и Деметрия были сброшены, говоря, что это нелепо — оказывать
одинаковые почести и тем, кто осаждает их, и тем, кто оказывает благодеяния. На это
народ разгневался и порицал тех людей как допускающих ошибку, и они не отменили ни
одной из почестей, предоставленных Антигону, приняв мудрое решение как с точки
зрения как славы, так и собственной выгоды. Ибо великодушие и благородство этого
149
деяния вызвало одобрение всех прочих и раскаяние у осаждающих, ибо, в то время как
последние устанавливали свободу городов по Греции, отнюдь не выказавшей
доброжелательности к своим благодетелям, они очевидно пытались поработить город, на
деле проявивший себя самым постоянным в оказании почестей и, вместе с тем, в качестве
защиты от внезапной перемены Судьбы, если война закончилась бы взятием Родоса,
родийцы сохраняли их как средство получить прощение в память о приязни, которую
сохранили. Эти вещи тогда были мудро сделаны родийцами.
(Diod.,xx,94) Когда Деметрий сделал подкоп под стену, использовав саперов, один из
перебежчиков сообщил осажденным, что те работали под землей уже почти внутри стен.
Поэтому родийцы, выкопав глубокий ров вдоль стены, которая, как ожидали, разрушится,
и сами быстро предприняв рытье подкопа, вошли в соприкосновение с неприятелями и
воспрепятствовали их дальнейшему продвижению. Тогда за подкопами стали
внимательно следить с обеих сторон, а некоторые из людей Деметрия попытались
подкупить Атенагора, начальствовавшего над отборным отрядом родийцев. Этот человек
по происхождению был милетянин, посланный Птолемеем в качестве командира
наемников. Посулив измену, он назначил день, в который один из видных вождей должен
был бы быть послан Деметрием, чтобы пройти через подкоп в город с тем, чтобы
осмотреть место, где собрались бы воины. Но, поселив в Деметрии большие надежды, он
раскрыл дело перед советом; и когда царь послал одного из своих друзей, Александра-
македонца, родийцы схватили его, едва он вышел из подкопа. Они увенчали Атенагора
золотым венком и наградили подарком в пять талантов серебра; их целью было поощрить
верность городу со стороны других людей, бывших иностранцами и наемниками.
Рисунок 73. Город Родос. Современный план.
(Diod.,xx,95) Деметрий, когда его военные машины были закончены, а все
пространство перед стенами расчищено, поставил в центре гелеполу и определил места
для "черепах", числом восьми, которые должны были защищать саперов. Он поместил по
150
четыре из них с каждой стороны гелеполы и соединил с каждой из них крытый проход,
так, чтобы люди, следовавшие в них и из них, могли выполнять поставленные перед ними
задачи в безопасности; и он поставил также два громадных навеса, в которых были
установлены тараны. Каждая "черепаха" содержала таран длиной в 120 локтей, обитый
железом и наносивший удар подобно корабельному; и таран легко передвигался, будучи
поставленным на колеса и получая движущую силу в битве от не менее, чем тысячи
человек. Когда он был готов придвинуть машины к стенам, он посетил на каждый ярус
гелеполы баллисты и катапульты соответствующего размера, развернул свой флот для
нападения на гавань и прилегающую область и распределил свою пехоту вдоль тех
участков стены, которые должны были подвергнуться нападению. Затем, когда все по
одной команде и знаку издали боевой клич, он предпринял атаку на город со всех сторон.
В то время как он крушил стены таранами и баллистами, прибыли посланцы от книдян,
упрашивая его отказаться от приступа и обещая убедить родийцев и принять самые
выполнимые из его требований. Царь приостановил нападения, и послы продолжили
переговоры с теми и с этими долгое время, но, в конце концов, они оказались неспособны
прийти к какому-либо согласию, и осада была деятельно продолжена.
Деметрий уже разрушил самую крепкую из башен, построенную из прямоугольных
камней, и сравнял всю куртину, так что силы горожан не могли обеспечивать
передвижения за зубцами в этом месте.
(Diod.,xx,96) В это же самое время царь Птолемей отправил к родийцам большое число
грузовых судов, на которых было триста тысяч мер зерна и бобов. Когда эти корабли
были на пути к городу, Деметрий попытался послать суда, чтобы привести их в свой
собственный лагерь. Но поднялся благоприятный для египтян ветер, наполнил их паруса и
отнес в дружественные гавани, а посланные Деметрием вернулись ни с чем. Кассандр
также послал родийцам десять тысяч мер ячменя, и Лисимах отправил к ним сорок тысяч
мер пшеницы и такое же количество ячменя. Вследствие этого, когда горожане получили
столь обильные припасы продовольствия, к осажденным, впавшим было в отчаяние, вновь
вернулось присутствие духа.
Решив, что было бы полезным напасть на неприятельские военные машины, они
приготовили большой запас зажигательных снарядов и поставили все свои баллисты и
катапульты на стену. Когда опустилась ночь, примерно во вторую стражу, они внезапно
обрушили на гелеполу беспрерывный поток зажигательных снарядов и, используя
снаряды всех других видов, поражали всякого, кто устремлялся к этому месту. Так как
нападение было непредвиденным, Деметрий, обеспокоенный судьбой осадных
приспособлений, которые были построены, бросился на помощь. Ночь была безлунной, и
зажигательные снаряды ярко светились, когда стремительно пролетали по воздуху, но
катапульты и баллисты, так как их снаряды не были видны, поразили многих, бывших не
в состоянии видеть угрожающую опасность. Случилось также, что некоторые стальные
пластины на гелеполе отвалились, и на обнажившемся месте зажигательные снаряды
падали на показавшуюся деревянную основу сооружения. Вследствие этого Деметрий,
опасаясь, что огонь может распространиться и разрушить всю машину, поспешил на
выручку и водой, приготовленной на платформах, попытался затушить приближающийся
огонь, в конце концов, он звуком трубы собрал людей, предназначенных передвигать
приспособление, и их усилиями оттащил машину за пределы досягаемости.
(Diod.,xx,97,i) Затем, когда рассвело, они приказал, чтобы лагерные служители собрали
снаряды, брошенные родийцами, так как желал оценить по ним вооружение войск в
городе. Быстро выполнив его приказание, они насчитали более восьмисот зажигательных
снарядов разного размера и не менее тысячи пятисот стрел от катапульт. Так как столь
много снарядов было выпущено за короткое время ночью, он поразился возможностям,
которыми располагал город, и их расточительности в использовании этого оружия.
(Diod.,xx,97,7) ••• Деметрий, после того как починил ту часть своего снаряжения,
которая была повреждена, придвинул свои осадные машины к стенам. Используя все свои
151
снаряды без разбора, он отогнал тех, кто размещался за зубцами стены, и, беспрерывно
ударяя таранами в стену, сравнял с землей две куртины; но так как силы горожан
отчаянно боролись за башню между ними, там были ожесточеннейшие и непрерывные
столкновения, одно за другим, с тем исходом, что их предводитель Анания был убит в
безнадежной борьбе, и многие воины также погибли.
(Diod.xx.98) В то время как происходили эти события царь Птолемей послал
родийцам зерно и другое продовольствие в не меньшем количестве, нежели ранее, и
тысячу пятьсот воинов, чьим предводителем был Антигон, македонец. В это же время
туда прибыли к Деметрию более пятидесяти послов от афинян и других эллинских
городов, и все они просили царя прийти к соглашению с родийцами. Вследствие этого
было заключено перемирие, но, хотя многие доводы всякого рода были приведены и
городу, и Деметрию, они никаким способом не смогли прийти к согласию, и так послы
вернулись, не достигнув своей цели.
Деметрий, определив напасть на город ночью через пролом в стене, отобрал
сильнейших из своих бойцов и из остальных, подходивших для этой цели, в количестве
тысячи пятисот. Затем он приказал им продвинуться к стене в молчании во время второй
стражи, что касается его самого, после того, как он сделал приготовления, он приказал
тем, кто располагался в разных местах, чтобы, когда он подаст знак, они подняли бы
боевой клич и начали нападение с моря и с суши. Когда все они исполнили приказ, те, кто
выдвинулся к проломам в стене, отправив передовой отряд в ров, ворвались в город и
заняли район театра; но должностные лица родийцев, услышав, что произошло, и, увидев,
что весь город повергнут в смятение, отправили приказ тем, кто находился в гавани и на
стенах, оставаться на своих местах и сопротивляться врагу, располагающемуся извне,
если он будет нападать, а сами они, со своим подразделением отборных мужей и воинов,
недавно прибывших из Александрии, напали на отряд, вошедший в стены. Когда занялся
день, и Деметрий поднял знамя, те, кто атаковал порт, и те, кто располагался вокруг стен
со всех сторон, издали боевой клич, ободряя людей, занявших часть района у театра, а в
городе скопище детей и женщин было в страхе и слезах, думая, что их родной город взят
приступом.
Рисунок 74. Македонский шлем.
152
Однако, бой только начался между теми, кто проник внутрь стен, и родийцами, и
многие пали обеих сторон. Сначала никто не отступал со своей позиции, но затем, так как
родийцы все время росли в числе и были скорее готовы смотреть в лицо опасности, как
бывает с людьми, воюющими за родную землю и самое дорогое, а, с другой стороны,
люди царя оказались в затруднении, Алким и Мантий, их командиры, погибли от
многочисленных ран, большинство других были убиты или взяты в плен, и только
немногие вырвались к царю и уцелели. Были убиты также многие из родийцев, среди
которых — председательствующий Дамотел, покрывший себя великою славою по
причине доблести.
(Piut.Dem.,xxi) Нарочито для войны с родосцами Деметрию привезли с Кипра два
железных панциря весом по сорок мин каждый. Чтобы показать несокрушимую их
крепость, оружейник Зоил велел выстрелить из катапульты с двадцати шагов, и стрела не
только не пробила железо, но даже царапину оставила едва заметную, словно бы
нанесенную палочкой для письма. Этот панцирь Деметрий взял себе, а второй отдал
эпирцу Алкиму, самому воинственному и крепкому из своих подчиненных: полный
доспех его весил два таланта — вдвое больше, чем у любого из остальных солдат. Там же
на Родосе, в битве близ театра, Алким погиб.
(Diod.,xx,99) Когда Деметрий понял, что судьба вырвала у него из рук взятие города,
он занялся новыми приготовлениями к осаде. Когда же его отец после этого написал ему,
чтобы он пришел к соглашению с родийцами как к наилучшему, он ожидал
благоприятной возможности, что могла бы послужить благовидным предлогом для
примирения. Поскольку и Птолемей написал родийцам, вначале говоря, что пошлет им
большое количество зерна и три тысячи воинов, но затем советуя, если это было бы
возможно, заключить равноправный мир с Антигоном, каждый склонился к миру. Как раз
в это время Этолийский союз прислал послов, убеждая примириться, и родийцы пришли к
соглашению с Деметрием на следующих условиях: что город будет самостоятельным и
без сторожевого отряда, и сохранит все свои доходы; что родийцы будут союзниками
Антигона, кроме случаев, когда он будет воевать с Птолемеем; что ни дадут в качестве
заложников сотню своих граждан, кого выберет Деметрий, исключая должностных лиц.
(piut.Dem.jXxii) Родосцы отбивались с прежним мужеством, и Деметрий уже искал
лишь благовидного предлога, чтобы снять осаду. Тут появились афиняне и примирили
враждовавших на условии, что родосцы будут союзниками Антигона и Деметрия во всех
случаях, кроме войны с Птолемеем.
(piut.Reg.,29,2) Заключивши мир с родосцами, он [Деметрий] оставил им свою
градобойную машину как памятник подвигов Деметрия и мужества родосцев.
(piin.Hist.nat,хххіѵ,41) Наибольшее удивление вызывала колоссальная статуя Солнца на
Родосе, сооруженная Харетом Линдосцем, учеником... Лисиппа. Она высотой в семьдесят
локтей... Немногие могут обнять ее большой палец; пальцы на ней превышают размеры
большинства статуй... Передают, что сооружена была эта статуя в течение двенадцати лет
за триста талантов, вырученных за имущество царя Деметрия, оставленное, когда ему
надоела затянувшаяся осада Родоса.
(Diod.,xx, loo) Таким образом, когда родийцы, после того, как они находились в осаде в
течение года, закончили войны. Тех, кто проявил себя храбрецами в битвах, они почтили
наградами, какие им следовали, и они предоставили свободу и гражданство тем рабам,
которые показали себя отважными. Они также воздвигли статуи царю Кассандру и царю
Лисимаху, которые, хоть и помогли во вторую очередь, но все же внесли большой вклад в
спасение города. В случае Птолемея, так как они хотели превзойти его славу, ответив на
его приязнь еще большею, они отправили священных послов в Ливию спросить оракул
Аммона, посоветует ли он родийцам почитать Птолемея как бога. Поскольку оракул
одобрил это, они посвятили в городе прямоугольный священный участок, построив на
каждой стороне портик в стадию длиной, и они назвали его Птолемейоном. Они также
153
отстроили театр, упавшую часть стены и сооружения, разрушенные в других частях
города, еще более красивыми, чем они были ранее.
Рисунок 75. Голова Колосса Родосского. Монета Родоса.
Теперь, когда Деметрий, в соответствии с повелениями своего отца заключил мир
с родийцами, он отплыл оттуда со всеми своими силами; и, пройдя через острова,
высадился в Авлиде в Беотии. Так как он намеревался освободить эллинов (ибо Кассандр
и Полиперхонт, пользуясь в то время безнаказанностью, занимались грабежами в большей
части Греции), он сначала освободил город халкидян, занятый сторожевым отрядом
беотийцев, он заставил их отказаться от дружбы с Кассандром; а после того, как заключил
союз с этолийцами, но начал готовиться к войне против Полиперхонта и Кассандра.
(Piut.Dem.xxni) Кассандр осадил Афины, и город звал Деметрия на выручку. Потому
он прибыл туда с флотом из трехсот тридцати судов и многими воинами.
(Paus. і. ххѵі). когда Кассандр вторгся в Аттику, Олимпиодор, отплывши в Этолию,
убедил этолийцев выступить на помощь, и этот союз был для афинян главной причиной
того, что они избежали войны с Кассандром...
(Diod.,xx, 102.1) Когда год подошел к концу, Леострат был архонтом в Афинах, а в Риме
консулами были Сервий Корнелий и Лукий Генукий 1 . Когда они находились на
должности, Деметрий предложил продолжить войну с Кассандром и освободить эллинов;
и сначала о предполагал навести порядок в делах Греции, ибо он считал, что
освобождение эллинов принесет ему великую славу и, одновременно, он полагал
необходимым покончить с Препелаем и другими вождями перед тем, как обратиться
против Кассандра, а после самому идти в Македонию, если Кассандр не выйдет против
него.
(Piut.Dem.,ххш) [Деметрий] не только изгнал Кассандра из Аттики, но преследовал
бегущего до самых Фермопил, нанес ему там еще одно поражение и занял Гераклею,
добровольно к нему присоединившуюся. После этой победы шесть тысяч македонян
перебежали на сторону Деметрия. Возвращаясь назад, он объявил свободу всем грекам,
обитавшим к югу от Фермопил, заключил договор о союзе с беотийцами, взял Кенхреи и,
захвативши Филу и Панакт, две аттические крепости, где стояли сторожевые отряды
Кассандра, передал их афинянам.
Те же, в благодарность, хотя ранее они были столь изобильны в даровании ему
почестей, что можно было подумать, что их способности к изобретательности
исчерпались, показали еще большую изощренность в измышлявшейся для него лести. Они
отвели Деметрию в качестве жилища внутреннюю часть Парфенона, и он сразу же
поселился там под крышей предназначенной ему в хозяйки Афины, и отнюдь не
благопристойного и хорошо воспитанного постояльца имела у себя девственная богиня! ..
Деметрий, который должен был бы, по меньшей мере, оказывать почет богине как своей
старшей сестре, что подразумевала оказанная горожанами почесть, день за днем
осквернял Акрополь столь гнусными насилиями над горожанками и
1 Леострат был афинским архонтом с лета 303 по лето 302 г. до н.э., Сервий Корнелий Лентул и Лукий
Генукий Авентиненсий — консулы 303 г. до н.э.
154
свободнорожденными мальчиками, что чище всего это место казалось, когда он
распутничал с Хрисидой, Ламией, Демо, Антикирой, всесветно знаменитыми
потаскухами...
Рисунок 76. Парфенон.
(Раш.,i,ххіѵ,7-8) При входе в храм, который называют Парфеноном все, что изображено
на фронтоне ... относится к рождению Афины; задняя же сторона изображает спор
Посейдона с Афиной из-за этой земли. Сама же статуя ее сделана из слоновой кости и
золота. Посреди над шлемом находится изображение сфинкса..., по обеим же сторонам —
фигуры грифонов... Статуя Афины изображает ее во весь рост в хитоне до самых ног; у
нее на груди — голова Медусы из слоновой кости, в руке она держит Нику,
приблизительно в четыре локтя, в другой руке — копье; в ногах у нее лежит щит, а около
копья — змей; этот змей, вероятно — Эрихтоний. На постаменте статуи изображено
рождение Пандоры... Из изображений я видел здесь только ... при самом входе Ификрата,
совершившего много славных подвигов. По ту сторону храма стоит бронзовая статуя
Аполлона; говорят, ее сделал Фидий; называют этого Аполлона Парнопием —
“Изгоняющим саранчу” ...
(Piut.Dem..xxiv). Клеэнет, сын Клеомедонта, "исхлопотав" у Деметрия письмо о
прощении своего отца, присужденного к штрафу в пятьдесят талантов, опозорил себя и
поставил в затруднительное положение город. Клеомедонта афиняне от наказания
освободили, но вслед за тем приняли закон, чтобы никто из граждан от Деметрия писем не
приносил. Но когда им сообщили, что Деметрий не на шутку разгневался, афиняне, в
срочном порядке не только отменили собственный закон, но и тех, кто его предложил, или
высказывался в его поддержку, изгнали, а иных даже казнили.
В довершение ко всему было вынесено следующее решение: "Афинский народ
постановляет: все, что ни повелит царь Деметрий да будет благочестиво в глазах богов и
справедливо в глазах людей". Когда же кто-то из лучших граждан высказал, что Стратокл,
который предлагал это постановление — просто сумасшедший, Демохарет из дема
Левконоя заметил: "Напротив, он был бы сумасшедший, если бы не был сумасшедший".
(piut.Dem.xxv) Затем Деметрий двинулся в Пелопоннес, где не встретил никого, кто
противился бы ему; недруги бежали, бросая города, и он присоединил их к себе. Он
155
принял в союзники весь Скалистый Берег-Акте и всю Аркадию, кроме Мантинеи Он
купил свободу Аргосу, взяткою в сто талантов воинам и начальникам сторожевого отряда
(Strabo ѵід VI.7). город аргивян расположен по большей части на равнине; акрополем
его является так называемая Лариса — сильно укрепленный холм со святилищем Зевса.
Вблизи города протекает Инах, бурная горная река... город снабжен в изобилии водой из
множества колодцев...
(strabo ѵш. ѵі.9) Основателем акрополя аргивян, по сказанию, был Данай... его могила
находится в центре рыночной площади аргивян и называется Палинфом...
(Paus.л,хіх.з) Наибольшей достопримечательностью у аргивян в городе является храм
Аполлона Ликийского... Первоначально и храм, и деревянная статуя были посвящением
Даная...; в нем стоит трон Даная и статуя Битона... Перед этим изображением они
поддерживают огонь, называя его огнем Форонея; они отрицают, что огонь людям дал
Прометей, но приписывают изобретение огня Форонею.
(Paus.ii,XX,2;ххі,1.3,6)Тут же находится храм Зевса Спасителя..., есть и храм Асклепия;
храм же Артемиды, называемой “Убеждающая”, посвящен богине Гипермнестрой, когда
она победила отца на суде... Храм Афины, называемой “Трубачкой”, как говорят, был
основан Гегелеем..., сыном Тирсена и внуком Геракла от мидиянки... Недалеко насыпан
земляной холм; в нем, говорят, лежит голова Медусы, называемой Горгоной...
(Paus.ii,ххш,8) Свой акрополь они называют Лариссой по имени дочери Пеласга... На
самой вершине Лариссы находится храм Зевса, называемого Лариссейским...
(Paus.ii.xxiv.4-5) Здесь ... хранится деревянная статуя Зевса, у которого два глаза на том
месте, где они у нас всех, а третий — во лбу... Говорят, что этот Зевс был домашним
богом Приама, сына Лаомедонта...
156
(piut.Dem.xxv) В Аргосе, во время праздника Геры, который происходил тогда, он
[Деметрий] взял на себя распорядительство на играх, присоединившись к собравшимся
там эллинам, и справил свадьбу с Деидамией, дочерью Эакида, царя молоссов, и сестрой
Пирра.
(Piut.Pyrrh.,rv) Она еще девочкой была просватана за Александра, сына Роксаны, но
когда дело Александра и его матери оказалось проигранным, ее, уже созревшую для
брака, взял в жены Деметрий.
(Diod..xx.io2,2) Тогда город Сикион был занят сторожевым отрядом воинов царя
Птолемея под начальством очень отличившегося полководца Филиппа. Внезапно напав на
город ночью, Деметрий проложил себе путь внутрь стен. Тогда сторожевой отряд бежал
на акрополь, но Деметрий овладел городом и занял место между жилой частью и
акрополем. В то время как он колебался, ставить ли осадные машины, сторожевой отряд в
страхе сдал акрополь по договору, и сами люди отплыли в Египет. После того, как
Деметрий переселил сикионян в их акрополь, он разрушил часть города, прилегающую к
гавани, так как это место было весьма ненадежным; затем, после того, как он помог
народу города в строительстве их домов и восстановил у них свободное правление, но
получил божеские почести от тех, кого облагодетельствовал, ибо они назвали город
Деметрией, и они постановили справлять жертвоприношения и общественные
празднества, а также игры в его честь каждый год и предоставить ему прочие почести как
основателю города. Со временем, однако, когда преемственность была нарушена
изменением условий, отменили эти почести; но народ Сикиона, получив таким образом
гораздо лучшее местоположение, продолжает жить там до нашего времени. Ведь
огражденное пространство акрополя ровное и большого размера, и оно окружено со всех
сторон неприступными утесами, так что ни в одном месте нельзя близко подвести
военные машины, кроме того, оно изобилует водой, благодаря которой они возделывают
богатые сады, так что царь своим замыслом, как оказалось, создал превосходные условия
и для удобства во время мира, и для безопасности во время войны.
Рисунок 78. Сикион. Раскопки театра.
(Piut.Dem.,xxv) Деметрий переселил на новое место сикионян и назвал город
Деметриадой...
(strabo, ѵщ,ѵі,25) В прежние времена Сикион назывался Меконой, а еще раньше —
Эгиалами; Деметрий же отстроил его вновь на холме, хорошо укрепленном природой,
157
приблизительно в тридцати стадиях (другие говорят, что в двенадцати) от моря, древнее
же поселение с гаванью является теперь якорной стоянкой.
(Paus. п, ѵп) Город [Сикион], основанный Эгиалеем на равнине, разрушил Деметрий,
сын Антигона. Он построил новый город, который существует и теперь рядом с древним
акрополем.
Рисунок 79. Храм Аполлона в Коринфе и Акрокоринф.
(Diod..xxH03T) После того как Деметрий уладил дела сикионян, но выступил со всем
своим войском к Коринфу, удерживавшемуся Препелаем, полководцем Кассандра.
(strabo, ѵш.ѵп.21-22) [В Коринфе]... отвесная гора высотой в три с половиной стадия...
оканчивается острой вершиной, которая называется Акрокоринф; ее северная сторона
самая крутая. Внизу расположен город на ровном месте, имеющем форму трапеции, у
самой подошвы Акрокоринфа... Окружность города составляла... около сорока стадий, и
вся часть его, не окруженная горой, была ограждена стеной, даже сама гора Акрокоринф
была обнесена кольцом стен... Таким образом вся окружность была около восьмидесяти
пяти стадий... На вершине находится маленькое святилище Афродиты; ниже вершины
течет источник Пирена..., всегда полный прозрачной питьевой воды... чуть ниже Пирены
расположен Сизифейон...
(Paus.илV.7-ѵ.i) Если подняться на самый Акрокоринф, то увидишь там храм
Афродиты, ее статуя изображает богиню вооруженной... Источник позади храма, как
говорят, является даром Асопа и подарен он Сисифу: этот последний, зная, что Эгина,
дочь Асопа, похищена Зевсом, соглашался сообщить об этом разыскивавшему ее отцу не
раньше, чем у него будет вода на Акрокоринфе... Я слыхал от некоторых..., что это
источник Пирены и что вода, та, которая в городе, течет оттуда под землей.
(Paus.и,ш,2) ... рассказывают, что Пирена из человека стала источником вследствие
слез, которые она проливала, оплакивая сына Кенхрея, убитого случайно Артемидой...
Вдоль по течению построены сооружения вроде пещер, из которых вода течет в открытый
водоем; вода для питья сладкая...
158
(strabo, viii,vii,22)Началом побережья... являются на одной стороне Лехей, а на другой
— Кенхреи... по обеим сторонам дороги, ведущей в Лехей, выстроены длинные стены —
около двенадцати стадий в длину...
(Liv. xlv, 28) В ту пору Коринф блистал: чудное зрелище являли акрополь и Истм —
акрополь в стенах, вознесенный над всем и бьющий родниками, Истм, тонким
перешейком разделяющий два моря — одно на востоке, другое — на западе.
(strabo, ѵш,ѵп, 22).-На Истме находится святилище Истмейского Посейдона, в тени
сосновой рощи, где коринфяне справляли Истмийские игры...
(Раш.іцз) Говорят, к этому месту дельфин принес ребенка [Палемона] и что Сизиф,
найдя его лежащим, похоронил на Истме и в честь его устроил Истмийские игры.
(Paus.ii,i,7) Если идти в храм бога [Посейдона], то с одной стороны стоят статуи
победителей в Истмийских состязаниях, а с другой — посаженные в ряд сосны, все
тянущие ввысь свои прямые стволы. В храме, по величине не очень большом, стоят
бронзовые тритоны...
Рисунок 80. Ахайя.
(Paus.ii,п,7) Внутри самой священной ограды ... находится храм Палемона... Есть тут
и другое святилище, называемое Адитон; в него вдет подземный ход, и говорят, что здесь
скрыт в своей могиле Палемон, и если кто поклянется ложно, кто бы он ни был ..., то нет
ему никакой возможности избегнуть кары за клятвопреступление.
(Diod.,xx,io3,i-7) Сначала, после того как ночью некоторые граждане впустили его
через задние ворота, Деметрий овладел городом и его гаванями. Сторожевой отряд,
однако, частично бежал в место, называемое Сизифией, а частично на Акрокоринф; но он
подвел к укреплениям военные машины и взял Сизифий приступом, понеся тяжелые
потери. После, когда люди оттуда бежали к занявшим Акрокоринф, он внушил тем ужас и
также заставил сдать крепость, ибо этот царь был неотразим в своих приступах, будучи
особенно искусным в строительстве осадных приспособлений. Случилось, как и могло,
что, как только он освободил коринфян, он поставил сторожевой отряд на Акрокоринфе,
поскольку граждане пожелали, чтобы город оставался под защитой царя, пока война с
Кассандром не придет к концу.
Препелай, позорно выброшенный из Коринфа, отступил к Кассандру, а Деметрий,
продвинувшись в Ахайю, взял Буру приступом и восстановил независимость для ее
граждан; затем, захватив Скирос за несколько дней, но изгнал из него сторожевой отряд.
После этого, предприняв поход на аркадский Орхомен, он приказал начальнику
сторожевого отряда Стромбиху сдать город. Когда же тот не только не проявил уважения
к приказу, но осыпал его со стены обильной бранью самого оскорбительного свойства,
159
царь подвел военные машины, обрушил стены и взял город приступом. Что до Стромбиха,
которого сделал начальником сторожевого отряда Полиперхонт, и по крайней мере еще
восьмидесяти других, враждебных ему, то Деметрий распял их неподалеку от города, но,
взяв в плен по меньшей мере две тысячи других наемников, он включил их в число своих
людей. После взятия этого города те, кто начальствовал в крепостях по соседству,
предполагая, что невозможно было бы спастись от мощи этого царя, сдали ему
укрепления. Подобным же образом и те, кто охранял города, ушли по своей воле, так как
Кассандр, Препелай и Полиперхонт не в состоянии были прийти к ним на помощь, а
Деметрий приближался с большим войском и ужасающими военными машинами. Таково
было положение Деметрия.
(piut.Dem.jXxv) На Истме состоялся Всеобщий Совет, и при громадном стечении
народа Деметрий был провозглашен вождем Эллады, подобно Филиппу и Александру.
(Moretti44) [Конституция Панэллинского Союза 302 г. до н.э. из Эпидавра]
[Фрагмент I] [...] здесь должны быть дружба и [союз на все времена между теми,
кто ... участвует] в Совете ... и Антигоном и Деметрием так, чтобы у них были те же
враги и друзья ... на суше и на море цари Антигон и Деметрий. [Если кто-либо] из
союзников или тех, кто участвует в Совете1, или какой-либо из городов, участвующих в
соглашении, разоряет землю либо захватывает сторожевые отряды [... или] стремится
разрушить [царство Антигона и] Деметрия и их потомков или государственное устройство
городов [...]
[Фрагмент П] [...] и да не позволено городам делать что-либо иное, чем здесь
записано; в случае какого-либо противного деяния, словом или поступком, позволено
всякому, кто пожелает, принести жалобу на это проэдрам, и должно членам Совета
произвести расследование и, если некто будет признан виновным, должно, чтобы он
заплатил в качестве наказания то, что они сочтут заслуживающим, чтобы он понес, или
заплатил [...], должно взять [...].
[...] обеспечить, чтобы море было очищенным [...]; пользоваться отеческим
государственным [. . .] устройством и не с целью переворота [. . .]
[...] если кто-либо предложит или постановит, чтобы [...], для предложившего и
для того, кто принял постановление должно быть присуждено членами Совета; если же
члены Совета не присудят, позволено всякому, кто пожелает, принести жалобу на это [...].
[Фрагмент III] [...] и да не будет позволено препятствовать каким-либо послам [от
эллинов?] к членам Совета или отправленным членами Совета, или тем, кто послан в
совместный [поход, то ли когда они вышли бы в места], которые были бы предписаны
отдельным отрядам, то ли когда они возвращались бы к себе, либо похищать их, либо
задерживать их по обвинению. Если кто-либо сделает такое, позволено должностным
лицам всякого города препятствовать ему, и позволено членам Совета произнести
осуждение.
Позволено членам Совета собираться во время мира [или священных игр], а во
время войны — так часто, как покажется благоприятным членам Совета и полководцам,
оставленным царями для совместной защиты. Совет да заседает столько дней, сколько
объявят проэдры Совета.
Собрания Совета да имеют место, пока не завершится время совместной войны, о
чем повсюду проэдры и царь, либо назначенные царем полководцы да возвестят; когда же
наступит мир, повсюду да будут даны священные игры.
Решения членов Совета да будут [обязательными]. Им позволено решать дела,
когда более половины их числа присутствует, но если менее половины присутствует, они
не решают дела.
Относительно решений, прошедших Совет, да будет невозможно городам
требовать отчет у членов Совета, которых они послали.
1 ZuveSpoi
160
Когда война окончится, там должно быть пять проэдров, избранных жребием среди
членов Совета, и не менее чем по одному должно быть отобрано по жребию от каждого
союза или города.
Они да собирают членов Совета и общих письмоводителей и помощников, и они да
вносят вопросы, которые следует обсуждать, и они да передают решение
письмоводителям, имея у себя списки, и они да ведут все судебные дела, и они да имеют
заботу о том, чтобы все дела велись надлежащим образом, имея власть налагать штраф на
всякого, действующего против установленного порядка.
Если кто-либо пожелает ввести что-либо к пользе царей и эллинов, или известить о
ком-либо как о поступающем вопреки выгодам союзников или не подчиняющемся
решениям, или внести любой другой вопрос перед членами Совета, ему позволено подать
это проэдру и тому позволено внести вопрос перед членами Совета.
У проэдров, избранных по жребию, можно требовать отчета за любое дело,
сделанное ими. Позволено всякому желающему выдвигать обвинения против них
следующему избранному жребием проэдру. Позволено [тем, кто принимает] должность,
выдвигать обвинения перед членами Совета на первом следующем заседании.
До того, как общая война будет закончена, проэдрами всегда да будут присланные
от царей.
'f ft i •
.. - - - . .—--
Г /1 ' . Л >
i (\ ( T (> v >'
r. '< ) l
i i< ft M i
Ѵ'П E И A
I
'v I
11 Г 0 l-f \X hi g C> И 0 I
К -О лА 1 N о 2 i •. о
v Y T I М л. Н К А
, К А I Л I-: И О Е А Т
I ь К . Г f
(У |і Н Г I'
А. Т Л I*» І -.
/\
6 гг о ь» п ІІ
|< Т’Сі' I
' о А \
, S,|J. К
i П г. о Y I'
г-: 'i. г. ч а л i-, i'
О I > І-. « I-:: а с
Г’ I о I!
л I ! I
\ Г о
■ л V
А /\ О
>. I-
і ? т А .'Л I |4 О Y
Ч /ч 1
■ i ;
1 /А Н "і /ч "і
I , \ /л I К i <ѵ ,»
р /\ > >
i ft \ ' \.
\ ! " Г
Рисунок 81. Афинский декрет о почестях Деметрию.
Если какой-либо город не прислал члена Совета [на собрание в соответствии с
соглашением], ему следует заплатить штраф за каждого такого отсутствующего в две
[драхмы?] за каждое заседание, пока члены Совета не разъедутся, если только кто-либо из
членов Совета не заявит под присягой, что он был болен.
И если какой-либо город не пошлет назначенный военный отряд в соответствии с
отправленным вызовом, ему следует платить ежедневный штраф за каждого всадника по
пятьдесят драхм, за каждого гоплита по двадцать драхм, за каждого легковооруженного
воина по десять драхм и за каждого гребца по [10?] драхм, пока время похода не истечет
для всех прочих эллинов.
161
[Фрагмент IV] Да не будет разрешено вместо этих [...], посылать всадников вместо
пехотинцев .наемники были зачислены [...]. Если какой-либо город или лицо нарушит
что-либо [из того, что...] записано, должно [членам Совета] оштрафовать его [...]
Штрафы для частных лиц [...] для городов стратеги [...]
[Фрагмент V] [Те, кто пришли участвовать в Совете, должны иметь] соглашение [и
клятвы записанными на] каменных стелах и [воздвигнуть их: ... в ..., аргивяне — в
Эпидавре, ... в ...], элейцы — в Олимпии, ахейцы — в Эгионе [..., и другие
присоединившиеся] к Совету, [должны также иметь] соглашение [и клятвы записанными в
святилищах, самых почитаемых] среди них.
Клятва: Я клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Щосейдоном, Афиной, Аресом и всеми
богами и богинями: я буду пребывать] в союзе с [царями Антигоном и Деметрием] и их
[потомками и ... с теми, кто участвует] в Совете, и да будут у меня те же враги и друзья. И
да [не] подниму я оружия, чтобы причинить вред [...] против кого-либо из тех, кто
присоединился [к договору, ни на суше, ни на море, и я не стану] опустошать их земли
[..., и я не стану ниспровергать] царство Ан[тигона и Деметрия и их потомков]. Если же
кто-либо другой [совершит что-либо из этого, делая нечто противное] положениям
[договора, да не позволю я такого в пределах моих возможностей], но да буду я вести
войну [против того ..., кто нарушил ...] союз [...]
(Piut.Dem.,xxv). • • Деметрий зло потешался над теми, кто именовал царем кого бы то ни
было, кроме него самого и Антигона, и с удовольствием прислушивался, когда за столом
звучали здравицы в честь царя Деметрия, Селевка — начальника слонов, Птолемея —
начальника флота, Лисимаха — хранителя казны, Агафокла — правителя Сицилии. Все
смеялись над этим, и только Лисимах негодовал за то, что Деметрий считает его скопцом,
потому что охрану казны обычно поручали евнухам. Глумясь над любовью Деметрия к
Ламии, он говорил, что впервые видит потаскуху выступающей в трагедии, а Деметрий в
ответ: "Моя потаскуха чище Лисимаховой Пенелопы".
(Athen.,xiv,6i4e) Деметрий Полиоркет, любивший посмеяться, говорил, что двор
Лисимаха ничем не отличается от комической сцены, потому что из него выходят все
"двусложные"1; это была насмешка над Бифием и Паридом, имевшими большое влияние у
Лисимаха, и над некоторыми другими из его друзей, а у него, Деметрия, выходят
Певкесты, Менелаи и Окситемиды
(Paus. ѵі,хѵ) Статуи Деметрия... и отца Деметрия Антигона [в Олимпии] — обе они
приношение византийцев.
(Paus. ѵі,хѵі) Недалеко от статуи Тимона [в Олимпии] стоит изображение Эллады, а
рядом с Элладой — изображение Элиды... Элида представлена венчающей Деметрия,
двинувшегося походом против Селевка и Птолемея Лага.
(Paus. х,х) Что касается статуй Антигона и его сына Деметрия, равно как и статуи
Птолемея, царя Египта, то афиняне поставили их, послав в Дельфы...
(Pirn.Hist.nat.,хххіѵ,67) учеником... Эвтикрата был Тисикрат; хотя сам он был родом
сикионянин, но ближе подходил к школе Лисиппа, так что на счет многих произведений
нельзя установить различия, кому они принадлежали, например... царь Деметрий...
(piin.Hist.nat, хххѵ, 144) [Живописец] Теодор [изобразил]... портрет возлюбленной
Эпикура Леонтии в раздумье и царя Деметрия
(piut.Dem.,xxvi) Деметрий написал в Афины, что немедленно, как только прибудет,
желает пройти посвящения в таинства, причем весь обряд целиком, от низшей до
созерцательной ступени намерен постигнуть сразу. Это совершенно противоречило
правилам, и было вещью, никогда ранее неслыханной: ведь Малые таинства справлялись в
месяце антестерионе, Великие — на больших торжествах в боэдромионе, а к
1 Двусложные имена обычно давались рабам в комедиях
162
созерцательной ступени новопосвященных допускали не ранее, чем через год после
Великих таинств.
И тем не менее, когда в народном собрании эти письма Деметрия были принесены
и прочитаны, ни единая душа не нашла в себе мужества возразить им, кроме факелоносца
Питодора. Но это ничего не значило, так как Стратокл тут же предложил называть и
считать текущий мунихион антестерионом и справить, нарочито для Деметрия,
священнодействия в Агре. После этого мунихион из антестериона превратился в
боэдромион, Деметрий принял дальнейшее посвящение и сразу же был приобщен к числу
"созерцателей". Этот случай дал повод Филиппиду, трагическому поэту, другу Лисимаха,
новый повод написать о Стратокле:
Годичный целый срок в единый месяц сжал
И еще, насчет постоя в Парфеноне:
Святой акрополь наш в харчевню превратив,
к Афине-деве в храм распутство он привел.
(Diod..xx.no.i) В Греции Деметрий, который находился в Афинах, пожелал быть
посвященным и участвовать в Элевсинских таинствах. Так как было значительное время
до установленного законом дня, в который афиняне имели обычай справлять таинства, он
убедил народ ради его благодеяний изменить отцовский обычай. И так, отдавшись без
оружия жрецам, он был посвящен ранее установленного дня и отбыл из Афин.
(piut.Dem..ххѵіі) Больше всего уязвил афинян приказ безотлагательно раздобыть двести
пятьдесят талантов, ибо, увидев, что деньги собраны со всей суровостью и
неукоснительностью, Деметрий распорядился передать все собранные с таким трудом
деньги Ламии и другим гетерам на мыло, румяна и притирания. Потери, которые сами по
себе были немалым злом, меньше досаждали, чем стыд, а слова были более
нестерпимыми, чем дело, которое они сопровождали. Впрочем, эту историю передают по-
разному, и некоторые говорят, что эту шутку Деметрий сыграл не с афинянами, а с
фессалийцами.
Рисунок 82. Деметрий Полиоркет. Неаполь.
Правда, Ламия и сама, готовя для царя званый ужин, многих обложила своего рода
налогом, и пир этот роскошью и великолепием прославился настолько, что Линкей
Самосский описал его в особом сочинении. Из-за этого один из комических поэтов удачно
163
и верно прозвал Ламию "Полиоркетой — Погубительницей городов", а самого Деметрия
Демохарет из Сол назвал "Мифом": в мифах, дескать, своя Ламия, а у него — своя1...
Однажды от него [Деметрия] прибыло посольство к Лисимаху, и тот на досуге
показывал гостям глубокие шрамы, и говорил, что это следы когтей и клыков льва, с
которым его некогда запер Александр. Выслушав рассказ об этом бое, послы со смехом
заметили, что их царь тоже носит на шее следы от укусов не менее дикого и страшного
зверя — Ламии...
Однажды на пиру Ламия играла на флейте, и Деметрий спросил Демо по прозвищу
"Бешеная": "Ну как на твой взгляд?" — "На мой взгляд, старуха, государь"... В другой раз,
указывая на изысканные блюда, которые подавали к столу, Деметрий сказал ей: "Видишь,
сколько всего посылает мне Ламия" — "А ты поспи еще с моей матерью — она пошлет
тебе и того больше" — возразила Демо.
(Athen.xn,578a-b) Гераклид Лемб в тридцать шестой книге своей "Истории" утверждает,
что на самом деле Демо была любовницей Деметрия, но отец его, Антигон, тоже до
безумия в нее влюбился, так что казнил Окситемиду не только за соучастие во многих
преступлениях Деметрия, но и за то, что он колесовала служанок Демо.
(Аеі.,хп,і7) Деметрий, повелитель многих народов, ходил в дом гетеры Ламии
вооруженный и с диадемой на голове. Ему было неудобно принимать ее в своем доме, сам
же он посещал ее открыто. Флейтиста Теодора я ставлю выше Деметрия, так как он
оставлял без внимания приглашения Ламии, когда та присылала за ним.
(Athen.xn,577c-d) А Деметрий Полиоркет разве не был безумно влюблен в флейтистку
Ламию, от которой имел и дочь Филу? Эта самая Ламия, как рассказывает в книге "О
картинах в сикионском портике" Полемон, была дочерью афинянина Клеанора, она и
соорудила сикионцам этот портик. Любовницей Деметрия была и пресловутая афинская
гетера Леэна и великое множество других.
(Athen. ѵі, 253а; Даже афинский народ стал печально известен льстивостью. Демохар,
родственник Демосфена, во всяком случае, рассказывает историю в двадцатой книге
своих «Историй» о льстивом поведении афинян по отношению к Деметрию Полиоркету, и
говорит, что это не пришлось тому по вкусу. Он пишет следующее: «Некоторые из этих
вещей, это ясно, раздражали его, но другие деяния были совершенно постыдными и
унизительными, такие как храмы Афродите Леайне и Афродите Ламии, а также алтари,
святилища и возлияния Буриху, Адейманту и Окситемиду, его приживальщикам. А для
одного из них они даже пропели священный гимн, так что даже сам Деметрий был
изумлен таким поступком и заявил, что в его время ни у одного афинянина не осталось
величия и утонченности духа». И также фиванцы в своем подхалимстве по отношению к
Деметрию, основали храм Афродите Ламии, как говорит Полемон в своей работе
«Пестрый Портик в Сикионе». Ламия была любовницей Деметрия, также как и Леайна.
(8Ео,ххѵ,і49) (Афинское постановление в честь Деметрия, 303-302 гг.)
Избранные добровольцы постановляют:
ввиду того, что Деметрий Великий ранее прибыл в Аттику с морскими и
сухопутными силами и изгнал врагов народоправства, и сделал свободной землю афинян
и большинства других эллинов, и ныне он поддерживает афинян еще большими силами, и,
одержав победу над своими врагами, уже включил многие города в царство своего отца
Антигона, сам испытывая всяческие опасности и труды, и оказывает почести тем, кто с
ним, и весьма заботится об их безопасности, и ведет тех, кто нуждается в свободе, и
успешно участвовал вместе с нами в делах на Пелопоннесе, и незамедлительно
отправился туда с избранными добровольцами, и изгнал врагов из страны,
в добрый час постановлено избранными добровольцами прославитъ доблесть и
добрую волю Деметрия, Антигонова сына, царя и царского сына, и воздвигнутъ его
конную статую на Агоре за изваянием Народоправства, и поощритъ афинян и иных
1 В греческой мифологии ламия — ночное привидение, соблазнявшее юношей и высасывавшее их кровь
164
эллинов к воздвижению жертвенников и святилищ Деметрию и к участию в
жертвоприношениях, и также жертвовать Деметрию Спасителю священнейшее и
прекраснейшее, и огласитъ почести, данные царю избранными добровольцами, как и они
чествуются своими благодетелями за их счет, так чтобы и прочие могли последовать и
чествовать его самыми выдающимися почестями.
(Diod..xx. 106) Когда этот год прошел, Никокл был Архонтом в Афинах, а в Риме Марк
Ливий и Марк Эмилий получили консульство 1 . В то время, когда они занимали
должности, Кассандр, царь македонцев, видя, что сила эллинов возрастала, и что война в
целом оказывалась направленной против Македонии, стал весьма беспокоиться по поводу
будущего. Он поэтому направил послов в Азию к Антигону с просьбой прийти к
соглашению с ним. Но когда Антигон ответил, что признал бы только одну основу для
примирения — сдачу Кассандром всего, чем тот обладает, — Кассандр встревожился и
призвал Лисимаха из Фракии предпринять согласованные действия во имя их высший
выгоды; ибо это был его неизменный обычай перед лицом самого тревожного положения
— звать на помощь Лисимаха, как из-за его личного нрава, так и вследствие соседства его
царства с Македонией. Когда эти цари посовещались вместе об их общих выгодах, они
отправили послов к Птолемею, царю Египта, и к Селевку, правившему верхними
сатрапиями, вскрывая высокомерие антигонова ответа и показывая, что опасность,
возникающая из этой войны, является общей для всех. Ибо, говорили они, если Антигон
достигнет господства над Македонией, он тут же отберет царства и у других, ведь он
многократно предоставлял доказательства захватнических устремлений и рассматривает
обладание всякой властью как безраздельное. Поэтому, сказали они, было бы выгодным
для всех выработать общий замысел и совместно предпринять войну против Анттигона.
Тогда Птолемей и Селевк, увидев, что эти утверждения истинны, охотно согласились и
договорились с Кассандром помогать друг другу всеми силами.
(Diod.,xx,i07) Кассандр, однако, полагал за лучшее не ждать нападения неприятелей,
но опередить их, самому начав поход и захватив, что он сможет, используя преимущество.
Поэтому Кассандр передал Лисимаху часть своего войска и отправил с нею Препелая в
качестве военачальника, тогда как сам с остальной армией двинулся в Фессалию для
ведения войны против Деметрия и греков.
Рисунок 83. Тетрадрахма Лисимаха.
Лисимах с войском переправился из Европы в Азию и, так как жители Лампсака и
пария добровольно подчинились ему, сохранил им свободу, но, когда взял силой Сигей,
поставил там сторожевой отряд. Затем, дав своему полководцу Препелаю шесть тысяч
1 Никокл — афинский архонт с лета 302 по лето 301 г. до н.э.; Марк Ливий Дентер и Марк Эмилий Павел —
консулы 302 г. до н.э.
165
пехотинцев и тысячу всадников, он послал его овладеть городами в Эолиде и Ионии; что
же касается его самого, сначала он попытался осадить Абидос и занялся подготовкой
снарядов, машин и прочих приспособлений, но когда туда прибыл по морю на помощь
осажденным большой отряд воинов, посланный Деметрием, силы, достаточные, чтобы
обеспечить безопасность города, он оставил свои попытки и овладел Геллеспонтской
Фригией, а также взял в осаду город Синнады, располагавший большой царской
сокровищницей. Именно в это время он даже убедил Докима, полководца Антигона,
действовать сообща с ним, и с его помощью взял Синнады и некоторые другие
укрепления, в которых хранилось царское имущество.
Препелай, полководец, посланный Лисимахом в Эолиду и Ионию, справился на
ходу с Адрамиттием, а затем, осадив Эфес и запугав его жителей, взял город. Сотню
родийских заложников, обнаруженных там, он вернул на родину и оставил эфесянам
свободу, но сжег все корабли в гавани, так как враг господствовал на море, а общий исход
войны был неопределенным. После этого о обеспечил приверженность жителей Теоса и
Колофона, но так как к Эритрам и Клазоменам по морю прибыли подкрепления, он не смог
захватить эти города; однако, он разграбил их округу и затем направился к Сардам. Там,
убедив антигонова полководца Фойникса изменить царю, он овладел городом за
исключением акрополя, ибо Филипп, один из друзей Антигона, оборонявший крепость,
твердо хранил верность человеку, оказавшему ему доверие. Дела Лисимаха были в таком
состоянии.
(Diod.,xx,i08) Антигон, который готовился дать большие игры и празднества в
Антигонии, собрал отовсюду знаменитейших атлетов и актеров для состязания за большие
награды и выплаты. Но когда он услышал о переправе Лисимаха и об измене своих
собственных полководцев, он оставил игры, хоть и распределил среди атлетов и актеров
не менее двух сотен талантов в качестве возмещения. Сам он, взяв свое войско, выступил
из Сирии и совершил быстрый переход против неприятеля. Прибыв в Таре в Киликии, он
заплатил войску за три месяца из денег, взятых в Квиндах. Кроме этих средств он нес три
тысячи талантов с войском для того, чтобы он имел этот запас, когда бы ему ни
понадобились деньги. Затем, перевалив через хребет Тавра, он прошел к Каппадокии и,
двинувшись на тех, кто изменил ему в Верхней Фригии и Ликаонии, он еще раз вернул их
к прежнему союзу. Как раз в это время Лисимах, прослышав о присутствии неприятеля,
собрал совет, обсуждая, как следует встретить надвигающуюся опасность. Они решили не
вступать в сражение, пока Селевк не спустится из верхних сатрапий, но занять
укрепленные места и, обеспечив безопасность своей стоянки палисадом и рвом,
поджидать нападение противника. Они поэтому с решительностью исполнили свое
решение, но Антигон, приблизившийся к врагу, выстроил свое войско и вызвал их на бой.
Когда никто не посмел выйти, он сам занял некоторые места, через которые только и
можно было подвозить припасы его противникам, и Лисимах, опасаясь, как бы им не
отрезали пути снабжения, и они не оказались бы тогда во власти врага, снялся ночью с
лагеря, сделал безостановочный переход на четыре сотни стадий и остановился у Дорилея,
так как в этом укреплении были обильные запасы зерна и других припасов, и река,
которая протекала там, могла служить защитой для ставших лагерем позади нее. Разбив
лагерь, они укрепили свою стоянку глубоким рвом и тройным частоколом.
(Diod.,xx, 108) Когда Антигон узнал об уходе неприятеля, он тут же стал преследовать
его и, приблизившись к стоянке, так как они не вышли для сражения, принялся окружать
их лагерь подкопом и послал за катапультами и снарядами, намереваясь брать его
приступом. Когда произошел обмен выстрелами во время рытья подкопа, и люди
Лисимаха попытались снарядами отогнать работающих, Антигон во всех случаях имел
преимущество. Затем, когда прошло время, и работа была близка к завершению, так как у
осажденных исчерпывалось продовольствие, Лисимах, дождавшись грозовой ночи, снялся
со стоянки и отправился через гористую местность, чтобы достичь зимовки. Но когда на
рассвете Антигон заметил отход врага, он сам пошел рядом сними в том же направлении
166
через долины. Случилась сильная гроза, приведшая к тому, что, поскольку местность
имела толстый слой почвы и стала полной грязи, он потерял значительное число вьючных
животных и некоторых людей, и в целом его войско испытывало большие трудности.
Поэтому царь, как из-за того, что он желал восстановить силы своих воинов после тягот,
так и потому, что он знал, что близка зимняя пора, оставил преследование и, избрав
наиболее подходящие места для зимовки, разделил свое войско на части. Но когда он
услышал, что Селевк спускается из верхних сатрапий с большими силами, но послал
некоторых своих друзей в Грецию к Деметрию, призывая его прибыть со своей армией
как можно скорее, так как, поскольку все цари объединились против него, он
предпринимал все меры с тем, чтобы не оказаться вынужденным решить исход всей
войны в сражении до того, как войско из Европы придет на соединение с ним. Похожим
образом Лисимах также разделил войско с тем, чтобы стать на зимовки на равнине,
называемой Салония. Он получил обильные припасы из Гераклеи, вступив в брачный
союз с гераклеотами, ибо женился на Аместриде, дочери Оксиарта и племяннице царя
Дария. Она была некогда женой Кратера, данной тому Александром, а в описываемое
время — правительницей города.
Рисунок 84. Гоплит. Этрусская фреска IV в. до н.э.
(Diod..xx.iю.2-6) Сначала он [Деметрий] собрал свои корабли и свои сухопутные силы в
Халкиде на Эвбее, затем, узнав, что Кассандр уже занял заблаговременно проходы, он
отказался от попыток пройти в Фессалию по суше, но отплыл вдоль берега с войском к
порту Ларисы. Высадив войско, он сразу же захватил город и, овладев крепостью, взял в
плен сторожевой отряд и поместил его в заключение, а народу Ларисы восстановил
независимость. После того он овладел Антроном и Птелеем, и когда Кассандр захотел
переместить народ Дня и Орхомена в Фивы, воспрепятствовал перенесению городов. И
когда Кассандр увидел, что предприятия Деметрия успешны, он сначала защитил Феры и
Фивы сильными сторожевыми отрядами, а затем, собрав все свое войско в одном месте,
стал лагерем напротив Деметрия. Всего у него было двадцать девять тысяч пехотинцев и
две тысячи всадников. Деметрия сопровождали пятнадцать сотен всадников, не менее
восьми тысяч македонских пехотинцев, наемники в числе пятнадцати тысяч, двадцать
пять тысяч из городов по всей Элладе, и по меньшей мере восемь тысяч
легковооруженных войск и добровольцев всех сортов из тех, кто собирается там, где
битва и грабеж; так всего там было около пятидесяти шести тысяч пехотинцев. В течение
167
многих дней лагеря располагались друг напротив друга, и боевые порядки были
выстроены с обеих сторон, но никто не вступал в сражение, так как каждый ожидал
решения всего дела, которое должно было состояться в Азии. Деметрий, впрочем, когда
народ Фер призвал его, вошел в город с частью войска и, взяв крепость, распустил солдат
Кассандра по договору и возвратил свободу ферейцам.
(Diod.,xx,i ид-з) Когда дела в Фессалии находились в таком состоянии, туда прибыли к
Деметрию посланцы от Антигона, подробно разъяснив указания его отца и призвав его
переправить свое войско в Азию как можно быстрее. Поскольку он считал подчинение
отцовским приказам обязательным, царь пришел к соглашению с Кассандром, сделав
оговорку, что договоренности будут иметь силу только если будут приняты его отцом,
ибо, хотя он отлично знал, что его отец не примет их, так как определенно решил
положить конец происходившей войне силой оружия, все же Деметрий хотел, чтобы его
отступление из Эллады выглядело достойно и не было похоже на бегство. В самом деле,
он записал среди прочих условий соглашения, что эллинские города должны быть
свободными, и не только в Греции, но и в Азии. Затем Деметрий, приготовив корабли для
перевозки воинов и снаряжения, отплыл со всем своим флотом и, минув острова, пристал
в Эфесе. Высадив свое войско и став лагерем подле стен, он принудил город вернуться к
его прежнему состоянию; затем он распустил по договору сторожевой отряд, оставленный
Препелаем, полководцем Лисимаха и, поставив на акрополе свой собственный, пошел к
Геллеспонту. Он вернул также Лампсак и Парий, равно как и некоторые иные города,
перешедшие на другую сторону; и когда он подошел к устью Понта, разбил лагерь за
святилищем халкедонян и оставил для охраны этой области три тысячи пехотинцев и
тридцать военных кораблей. Затем он отправил остальное свое войско на зимовку,
распределив его среди городов.
(Роі.іѵ,і2,і) Лисимах, после того как автариаты потеряли обоз в битве с Деметрием
при Лампсаке, испугавшись, как бы варвары не затеяли чего, потеряв все, что имели.
Выведя их на вал, как бы для раздачи провианта, подав знак, он всех их убил. Их было
пять тысяч человек.
(Diod.,xx,п і,4) Около этого времени Митридат, бывший подданным Антигона, но, как
показалось, сменивший свою привязанность на Кассандра, был убит в Киусе в Миссии
после того, как правил этим городом и Мирлеей в течение тридцати пяти лет; а Митридат,
унаследовавший царство, добавил многих новых подданных и был царем Каппадокии и
Пафлагонии в течение тридцати шести лет.
(Piut.Dem.,iv) Однажды... [Антигону] приснился сон, что Митрадат пожинает золотые
колосья; он решил казнить Митрадата и сказал об этом сыну своему Деметрию, взяв с
него клятву молчать. Но тот взял Митрадата с собою, повел на берег моря и там, гуляя,
начертил острием копья: "Спасайся, Митрадат!". Тот понял, бежал в Понт и царствовал
там до самой смерти.
(PiutPyrrhjv) Молоссы снова восстали, изгнали его [Пирра] приверженцев,
разграбили имущество и призвали на царство Неоптолема. А Пирр, утратив власть и
лишившись всего достояния, примкнул к Деметрию, сыну Антигона, женатому на его
сестре Деидамии.
(Diod.,xx,ii2) В те же самые дни Кассандр, по отбытии Деметрия, овладел городами
Фессалии и послал Плистарха с войском в Азию на помощь Лисимаху. Тех, кого он
отправил с ним, было двенадцать тысяч пехотинцев и пятьсот всадников. Но когда
Плистарх подошел к устью Понта, он обнаружил, что область уже была занята врагом и,
отказавшись от переправы, повернул в сторону Одесса, лежащего между Аполлонией и
Каллантией, прямо напротив Гераклеи на противоположном берегу, где расположилась
часть войска Лисимаха. Так как у него не было достаточного количества кораблей для
переправы своих воинов, он разделил войско на три части. Первая тогда пришла на
выручку Гераклее, но вторая была захвачена сторожевыми кораблями возле устья Понта.
168
Когда сам Плейстарх отплыл с третьей, поднялась такая сильная буря, что большинство
кораблей и людей на них было потеряно, и даже большое судно, перевозившее
полководца, потонуло, и с ним не менее пяти сотен человек, плывших на нем, и только
тридцать три спаслись. Среди них был Плейстарх, который, ухватившись за обломок, был
полумертвым выброшен на берег. Он был переправлен в Гераклею и, оправившись от
своих несчастий, пришел на зимовку к Лисимаху, потеряв большую часть своего войска.
(Diod.xx.ii3) В течение тех же дней царь Птолемей, выйдя из Египта с войском
значительной численности, подчинил все города Келесирии; но когда он осаждал Сидон,
какие-то люди пришли к нему с ложной вестью, что между царями произошла битва, в
которой Лисимах и Селевк потерпели поражение, и что они отступили в Гераклею, и что
Антигон, одержав победу, двинулся с войском в Сирию. Вследствие этого Птолемей,
обманутый ими и полагавший, что их сообщение правдиво, заключил четырехмесячное
перемирие с сидонянами, обезопасил сторожевыми отрядами захваченные города и ушел
опять в Египет со своим войском.
В то же самое время, когда это произошло, некоторые воины Лисимаха, оставив
свои зимовки как перебежчики, пришли к Антигону, а именно, две тысячи авдариатов и
около восьми сотен ликийцев и памфилийцев. Тогда Антигон, приняв этих людей
дружеским образом, не только выдал им плату, которая, как они говорили, была положена
им от Лисимаха, но также отметил их подарками.
В это же время Селевк также прибыл, переправившись из верхних сатрапий в
Каппадокию с большим войском, и, сделав для солдат хижины, он пришел на зимовку
поблизости, у него были пехотинцы числом около двадцати тысяч, около двенадцати
тысяч всадников, включая верховых лучников, четыреста восемьдесят слонов и более
сотни серпоносных колесниц.
Рисунок 85. Фригийская равнина.
(Piut.Dem.,ххѵііі) Антигон не удержался от того, чтобы сказать о неприятелях, что без
труда разгонит их сборище, как одним единственным камнем сразу вспугивают птиц,
слетевшихся клевать зерна.
169
У Антигона было собрано свыше семидесяти тысяч пехоты, десять тысяч конницы
и семьдесят пять слонов, у неприятелей — конницы на пятьсот клинков больше, слонов
четыреста, пехоты, правда, всего шестьдесят четыре тысячи, и сто двадцать колесниц.
Когда они близко подошли друг к другу, стала заметна перемена если не в
замыслах, то в предчувствиях Антигона. Ибо, если во всех предыдущих походах он всегда
держал себя надменно и уверенно, говорил звучным голосом и с пренебрежительной
интонацией, часто одной шуткой или остротой накануне битвы выражая свое презрение и
выказывая свое самообладание, то теперь он был задумчивым, молчаливым и
уединенным. Он представил войску Деметрия и объявил его своим преемником; и, что
показалось всем странным, он тогда закрылся наедине с Деметрием в своей палатке и
держал с ним совет, тогда как раньше не посвящал в замыслы даже сына, но все решал
сам, принимая собственные решения и затем отдавая приказы.
... Деметрий во сне увидел Александра в полном вооружении, который явился
спросить, какой клич он собирается дать войску во время битвы, и Деметрий ответил, что
это будет: "Зевс и Победа". "Тогда, — сказал Александр, — я иду к твоим противникам
искать гостеприимства у них". А в утро битвы, когда войска построились, Антигон,
выходя из палатки, по какой-то случайности или из-за другого оступился и упал навзничь
на землю, серьезно поранившись. Перевязав ногу, он с воздетыми к небесам рукам молил
богов даровать ему "либо победу, либо смерть, не узнав о поражении".
(piut.pyrrh .iv) В большой битве при Ипсе, где сражались все цари, Пирр, в ту пору еще
совсем юный, принял участие на стороне Деметрия и отличился в этом бою, обратив
противников в бегство.
Рисунок 86. Фессалийский всадник.
(Piut.Dem.,xxix) Когда войска вступили в бой, Деметрий во главе многочисленной и
отборной конницы ударил на Антиоха, сына Селевка. Он сражался великолепно и обратил
неприятеля в бегство, однако слишком увлекся преследованием и не смог соединиться с
пехотой — путь ему тем временем загородили вражеские слоны — и фаланга осталась без
прикрытия. Это не укрылось от взгляда Селевка, который, увидев, что левое крыло
основных сил Антигона оголилось, не стал нападать, но сделал вид, что собирается
напасть и, держа их в напряжении и кружа рядом, угрожал нападением, давая
170
одновременно возможность тем, кто захочет, отделиться и перейти к нему, и, когда
большая часть так и поступила, остальные пустились бежать. Теперь враги тучей
устремились на Антигона, и кто-то из приближенных воскликнул: "Государь, они метят в
тебя" — "Какая же еще может быть у них цель, — возразил Антигон — Но Деметрий
подоспеет на выручку". Эту надежду он сохранил до конца и все озирался, ища глазами
сына, пока не пал, пронзенный сразу несколькими пущенными в него копьями. Все слуги
и друзья тут же бросили мертвого, единственный, кто остался у тела, был Торак из
Лариссы.
Битва была таким образом решена, и цари, одержавшие победу, разодрали на части
обширную державу, принадлежавшую Антигону и Деметрию, словно труп, присоединив
эту новую добычу к тому, чем обладали прежде.
(Syii.3 374) [Из афинского декрета 9 боэдромиона года архонтства Эвтия (осень 283 г.
до н.э.) в честь Филиппида, сына Филокла ]
Принимая во внимание, что Филиппид продолжал в любых обстоятельствах
проявлять свое доброе расположение к народу и, путешествуя во владениях царя
Лисимаха и впервые переговорив с царем, он добился в качестве подарка для народа
десяти тысяч аттических медимнов зерна, распределенных среди всех афинян в
архонтство Эвктемона, и он говорил также о мачте и о перекладине с тем, чтобы они
могли быть преподнесены Богине на Панафинеях вместе с пеплосом, вещах, которые
были принесены в архонтство Эвктемона; и когда Лисимах-царь выиграл битву,
произошедшую у Ипса против Антигона и Деметрия, тех граждан, которые погибли, но
похоронил на собственные средства, а из взятых в плен, после того, как сам представил их
царю и добился их освобождения тех, кто пожелал продолжить воинскую службу, он
распределил для зачисления в части, тогда как тех, кто захотел отправиться, одев их и
снабдив деньгами для путешествия за собственные средства, он отослал куда бы они ни
захотели в соответствии с их желаниями, и таких там было больше трех сотен; и он также
попросил и добился, чтобы многие граждане, которые были схвачены и удерживались в
Азии Деметрием и Антигоном, были освобождены...
Рисунок 87. Сцена битвы. Этрусская погребальная урна. Британский музей.
(іоап.Маі. ,199-200) Селевк пришел в город Антигония, основанный Антигоном
Полиоркетом. Город был окружен и защищен рекой Архевта, называемой также Иафта,
которая является другой рекой, вытекающей из озера. Селевк совершил
жертвоприношение Зевсу на алтаре, воздвигнутом Антигоном, он отрубил кусок мяса и
171
молился вместе со жрецом Амфионом о том, чтобы был подан знак, который показал бы,
должен ли он заселить город Антигонию, только поменяв его имя, или же он должен
оставить этот город и основать другой город в каком-либо ином месте. Внезапно большой
орел спустился с небес и выхватил жертвенное мясо из огня на алтаре. Орел улетел к горе
Сильпий, куда последовал Селевк и нашел там освященное мясо вместе с орлом,
сидевшим на нем. Когда Селевк, жрец и предсказатели увидели это чудо, он сказали: «Мы
должны поселиться здесь, а не в Антигонии, город не может быть там, потому что боги не
желают этого». И затем он посоветовался с ними о том, где он мог бы безопасно
построить город, так как был обеспокоен из-за ручьев и зимних потоков, спускавшихся с
горы Сильпий. Он заложил город на дне равнины напротив горы, у большой реки Дракон,
которую переименовали в Оронт, там, где находилось селение, называемое Боттиа,
напротив Иополиса. Затем Амфион, верховный жрец, принес в жертву между городом и
рекой непорочную девственницу по имени Эмате. Селевк [заложил город] в 22 день
месяца Артемисия, который соответствует маю, в первый час дня, когда солнце
восходило, и он назвал город Антиохией по имени своего сына Антиоха Сотера.
172
Рисунок 88. Государства диадохов после битвы при Ипсе.
173
ОДИН НА ОДИН С СУДЬБОЙ
Сердце, сердце, грозным строем встали беды пред
тобой.
Ободрись, и встреть их грудью, и ударим на врагов
Архилох
(Piut.Dem.xxx) Что касается Деметрия, то с пятью тысячами пехоты и четырьмя
тысячами конницы он бежал, настолько быстро, как смог, до Эфеса и, меж тем, как все
опасались, чтобы он не разграбил храм с целью уменьшить свою нужду, сам он, напротив,
боялся, как бы этого не сделали его воины, а потому поспешил дальше и отплыл в
Грецию.
(Роі.іѵ,7,4) Деметрий, передав командиру гарнизона Диодору Эфес, отплыл в Карию.
Диодор условился с Лисимахом сдать город за 50 талантов. Деметрий, узнав об этом и
взяв легкие суда, велел незаметно подплыть близко к Эфесу; сам же, плывя на одном
судне вместе с Никанором, оправился к гавани Эфеса. Деметрий скрылся в трюме
корабля; а Никанор стал звать Диодора для беседы с ним относительно воинов, чтобы тот
позволил им безопасно уйти. Диодор, подумав, что Никанор прибыл один, поднявшись на
небольшое весельное судно, был готов вести переговоры. Деметрий, выпрыгнув из трюма
корабля, потопил лодку вместе с людьми, а выплывших схватил и, предупредив
предателя, удержал Эфес.
Рисунок 89. Деметрий Полиоркет. Бронзовая статуэтка.
(Piut.Dem.xxx) Последние свои упования он возлагал на афинян, [у которых]
оставались и суда Деметрия, и его деньги, и супруга Деидамия. В их привязанности он не
имел ни малейших сомнений и собирался найти в них в этой крайности надежный
источник средств. Поэтому, когда у Кикладских островов его встретили афинские послы и
просили не приближаться к их городу, ибо народ постановил никого из царей не
принимать и не впускать, Деидамию же со всеми подобающими почестями проводил в
174
Мегары — гнев и изумление взяли над ним верх, и самообладание оставило его, хотя до
сих пор переносил свое несчастие с полным спокойствием и замечательным образом, ни в
чем себя не уронив и не унизив. Но разочароваться в афинянах и обнаружить, что дружба,
которой он так доверял, при испытании оказалась пустой и неистинной, было большой
болью для него...
(piut.Dem.,хххі) Деметрий почувствовал себя жестоко и несправедливо оскорбленным,
но отомстить был не в состоянии и только отправил к афинянам посланцев со
сдержанными укорами и требованием вернуть ему его суда, среди которых были с
тринадцатью ярусами весел. Получив корабли, он поплыл к Истму, а оттуда, убедившись,
что дела идут из рук вон плохо — города один за другим изгоняли его сторожевые
отряды, и все переходило на сторону врагов — сам направился к Херсонесу, в Греции же
оставил Пирра.
(piut.pyrrh.jv) Когда же Деметрий потерпел поражение, Пирр не покинул его, но по его
поручению охранял города Эллады, а после заключения перемирия был отправлен
заложником к Птолемею в Египет...
(piut.Dem.,хххі) Разоряя земли Лисимаха, Деметрий вместе с тем обогащал и
удерживал от разложения собственное войско, которое мало-помалу вновь становилось
грозною силою. Никто из властителей ведь не связывался с ним в этом деле, ибо Лисимах
вызывал малую любовь к себе и должен был более опасаться за свою власть.
(Diod., ххі,5,5) Что касается Селевка, то после раздела царства Антигона он взял свою
армию и пошел в Финикию, где в соответствии с условиями соглашения стремился
присвоить Келесирию. Но Птолемей уже занял города этой области, и отказал Селевку,
поскольку, хоть он с Птолемеем и были друзьями, Селевк выдвинул притязания на
собственную долю в земле, которая уже была подчинена Птолемею; кроме того, он
обвинил царей в том, что те не дали ему части в завоеванной земле, хотя он был их
товарищем в войне против Антигона. На эти обвинения Селевк ответил, что справедливо,
чтобы только те, кто были победоносны на боле битвы, могли располагать добычей, но
что касается Келесирии, то ради дружбы он не станет вмешиваться в настоящее время, но
позже подумает, как поступить по отношению к друзьям, которые выбрали вторжение.
(Piut.Dem.,xxxi) Немного спустя Селевк прислал сватов, прося руки Стратоники,
дочери Деметрия и Филы. Селевк, правда, уже имел от Апамы, персиянки, сына по имени
Антиох, но он обладал землями, которые могли удовлетворить не одного наследника, и он
скорее был принужден к этому союзу с Деметрием, поскольку Лисимах только что взял
одну из дочерей Птолемея в жены себе и еще одну — старшему сыну Агафоклу.
Деметрий, увидевший в этом предложении дар доброй судьбы, посадил дочь на
корабль и со всем флотом поплыл в Сирию, однако по пути вынужден был сделать
несколько остановок и, сделав высадки в разных местах, пристал к берегу Киликии,
которую цари отдали Плистарху, брату Кассандра, после поражения Антигона.
(strabo хіѵ,ѵ,9-ю) Что касается Киликии за Тавром, то одна ее часть называется
Скалистой, а другая — Равнинной. Что до Скалистой, то ее побережье почти вовсе не
имеет или же [имеет] только немного равнинной земли; кроме того, она лежит у подошвы
Тавра с редким населением... Киликия же равнинная простирается от Сол и Тарса вплоть
до Исса... В большей части этой страны много равнин и плодородной земли...
(Xen. Anab. ідіді) [В Киликии войско нашло] обширную и красивую равнину, обильно
орошенную, богатую всяческими деревьями и виноградом, щедро родящую и кунжут, и
просо, и коноплю, и ячмень, и пшеницу. Со всех сторон, от моря до моря, охватывает ее
крутой и высокий хребет.
(Piut.Dem.,хххп) Плистарх, восприняв эту высадку Деметрия на своих берегах как
ущемление собственных прав и не сомневаясь, что должен на это пожаловаться, поспешил
лично предостеречь Селевка от вступления в отдельные сношения с Деметрием, общим
врагом, не посоветовавшись с другими царями.
175
Получив сведения об этом и пользуясь случаем, Деметрий двинулся вглубь страны
к Квиндам, которые застал врасплох.
(strabo хіѵ, ѵ, 9-10).-• Немного выше моря лежит Анхиала, по словам Аристобула
основанная Сарданапалом. Здесь находятся гробница Сарданапала, его каменная статуя
(которая так сжимает пальцы правой руки, как будто щелкает ими) и следующая надпись
ассирийскими знаками: "Сарданапал, сын Анакиндаракса, построил Анхиалу и Таре в
один день. Ешь, пей веселись, потому что все остальное не стоит этого — щелчка"1...
Над Анхиалой лежат Квинды — крепость, в которой когда-то хранилась казна
македонян...
(piut.Dem..хххп) Там он обнаружил все еще находившиеся в сокровищнице тысячу
двести талантов. С этой добычей он поспешил к кораблям, погрузился и поставил паруса.
Той порой приехала и Фила, которая теперь была вместе с ним, и подле Россоса они
встретились с Селевком, и их общение друг с другом сразу же обрело искренний, без
подозрений и царственный характер.
«strabo хіѵ. ѵ.19) -- здесь произошла битва Александра с Дарием. Залив называется
Исским, на нем города Россос, Мирианда, Александрия, Никополь, Мопсуестия и так
называемые Сирийские Ворота, граница между Киликией и Сирией...
(piut.Dem..хххп) Сперва Селевк давал Деметрию пир в своем шатре посреди лагеря,
потом Деметрий принимал Селевка на огромном судне с тринадцатью рядами весел.
Встречи для развлечений, совещаний и долгие свидания с досужими беседами следовали
друг за другом, все без сопровождающих и оружия, пока, наконец, Селевк не получил его
позволения и не отвел Стратонику с великой пышностью в Антиохию.
(ioh. Maiaia, viii,196) После смерти Апамы Селевк узнал и влюбился в исключительно
красивую девушку по имени Стратоника, которая была дочерью Деметрия, сына того
1 "Перевод" надписи целиком фантастический. В Киликии известны изваяніи, пальцы рук которых сложены
словно для "щелчка", но они не имеют никакого отношеніи к ассирийскому царю Ашшурбанипалу, сыну
Ассархаддона
176
Антигона, называемого Полиоркетом, который был прежде убит Селевком. Он нашел
Стратонику, укрывшуюся со своим отцом Деметрием в Рососе, городе, основанном
Киликсом, сыном Агенора. Селевк имел от Стратоники дочь по имени Фила.
Рисунок 91. Селевк. Тетрадрахма.
(iust. хѵ,4) [Селевк] и доблестью своей был знаменит, и обстоятельства его рождения
были достойны удивления. Ибо мать его Лаодика, когда вышла замуж за Антиоха, одного
из славнейших полководцев Филиппа, увидела во сне, что зачала, совокупившись в
Аполлоном, что, став беременной, она получила в дар от него за то, что отдалась ему,
перстень, на котором был вырезан якорь, и что бог повелел ей отдать этот дар сыну,
который у нее родится. Особенно удивительным показалось видение Лаодики, когда на
следующий день на ее ложе был найден перстень с точно таким изображением, и еще
более, когда на бедре новорожденного ребенка оказалось родимое пятно в форме якоря...
(App.syr.56) -. у Селевка, когда он стал царем, на печати был знак якоря...1
(Apj3.syr.57) Так как в военных делах он был очень удачлив, он получил прозвище
Никатора1 2.
Телом он был крепок и велик, рассказывают, что при одном жертвоприношении
Александром свирепого быка, каким-то образом вырвавшегося из пут, он один задержал и
голыми руками повалил его на землю...
(Paus.1.16.3) Селевк, я убежден, из всех царей был человеком самым справедливым и
по отношению к религии наиболее благочестивым.
(App.syr.56) Что из тех, кто принял власть после Александра, Селевк был самым
крупным человеком, что он обладал наиболее царственным образом мыслей — не
подлежит сомнению...
(Diod.,xxi,9,2-3) Когда Коркира была осаждена с суши и с моря Кассандром, царем
Македонии, и была на грани захвата, она была спасена Агафоклом, царем Сицилии,
который сжег весь македонский флот.
Духа отчаянного соперничества хватало с обеих сторон, ибо македоняне были
намерены спасти свои корабли, тогда как сицилийцы желали считаться победителями не
только над карфагенянами и италийскими варварами, но также показать себя на
1 Изображение якоря помещалось также на монетах Селевка
2 "Победитель"
177
эллинской арене как выигравшие состязание с македонянами, копьем подчинившими
Азию и Европу.
Напади Агафокл, после высадки его войска, на врагов, находившихся поблизости
на расстоянии вытянутой руки, он мог бы легко разгромить македонян, но так как он не
знал о послании, которое было получено, и об испуге людей, он удовлетворился, после
высадки своих сил, тем, что воздвиг трофей, и таким образом подтвердил правоту
поговорки: "Много тщетного на войне".1
(Piut.Dem.,хххп) Деметрий тем временем завладел Киликией и отправил к Кассандру
его сестру и свою супругу Филу, чтобы оправдаться от обвинений Плистарха.
(Piut.Dem.,xx) -- Когда Деметрий осаждал Солы в Киликии, Лисимах, его противник и
вообще самый злой враг Деметрия среди царей, прислал к нему гонца с просьбою
показать военные машины и корабли в плавании. Деметрий показал, и Лисимах в
изумлении удалился от Сол...
(Eus.(Hier.), oiymp.) 1720 год (после Авраама). Деметрий, царь Азии, разрушил город
самаритян, который Пердикка ранее отстроил1 2.
(Piut.Dem.,хххп) В это время из Греции прибыла Деидамия, но вскоре заболела и
умерла, а так как Деметрий заботами Селевка заключил дружеский союз с Птолемеем,
было условлено, что он женится на дочери Птолемея Птолемаиде. Таким образом все
было благополучно устроено Селевком.
(Piut.Pyrrh.,iv) -- Пирр... после заключения перемирия был отправлен заложником к
Птолемею в Египет. Там на охотах и в гимнасиях он сумел показать Птолемею свою силу
и выносливость, но особенно старался угодить Беренике, так как видел, что она,
превосходя остальных жен Птолемея добродетелью и разумом, пользуется у царя
наибольшим влиянием. Пирр умел войти в доверие к самым знатным людям, которые
могли быть ему полезны, а к низшим относился с презрением, жизнь вел умеренную и
целомудренную, и потому среди многих юношей царского рода ему оказали предпочтение
и отдали ему в жены Антигону, дочь Береники, которую она родила от Филиппа еще до
того, как вышла за Птолемея.
(Piut.Dem.,хххп) Вскоре, однако, [Селевк] попросил, чтобы Деметрий за деньги уступил
ему Киликию, и, получив отказ, в ярости стал требовать Сидона и Тира, что выглядело
чистым произволом и, в самом деле, возмутительным делом было, что тот, обладавший
всеми обширнейшими областями между Индией и Сирийским морем, должен был дойти
до такой низости как та, чтобы ради двух городов, которые он пожелал, нарушить мир со
своим ближайшим свойственником, уже пострадавшим от сурового поворота судьбы. В
самом деле, он подтвердил слова Платона, что единственный способ быть по настоящему
богатым состоит не в том, чтобы иметь больше имущества, но в том — чтобы меньше
желаний.
(Piut.Dem.,хххш) Деметрий, у которого не пропала храбрость, объявил, что не только
Ипс, но и еще десять тысяч подобных поражений не заставят его платить за
благосклонность такого зятя как Селевк. Он усилил гарнизоны в обоих городах, чтобы
они могли обороняться от Селевка, а сам, получив известие, что Лахар воспользовался
смутою в Афинах и установил тиранию, вообразил, что если бы он внезапно появился
возле города, то смог бы без труда овладеть им. Он с большим флотом безопасно пересек
море, но когда шел вдоль берега Аттики, то попал в бурю и лишился почти всех судов и
многих людей, плывших на них.
(Paus. і, ххѵ) Кассандр — у него была непримиримая ненависть к афинянам —
подчинивши своему влиянию Лахара, стоявшего в то время во главе народной партии,
убедил этого человека захватить тиранническую власть; изо всех тираннов, каких мы
1 И. Дройзен относит эти события к 300 г. до н.э.
2 Т.е., 297 г. до н.э. Дата из армянского перевода "Хроники" Евсевия, в латинском переводе св. Иеронима указан
1721 год (т.е., 296 г. до н.э.). И. Дройзен полагает, что оба года указаны ошибочно, и относит событие к 299/298
г. до н.э.
178
знаем, это был самый жестокий по отношению к людям и самый нечестивый по
отношению к богам...
Рисунок 92. Схватка гоплитов. Роспись на керамике.
(Роі.іѵ.7.5) Деметрий, став лагерем в Аттике после захвата Эгины и Саламина, послал
посольство к пирейцам, прося оружие для тысячи мужей, чтобы прийти к ним в качестве
союзника против тиранна Лахара. Они же, поверив, послали ему вооружение, а он,
получив просимое и вооружив своих воинов, осадил оказавших ему помощь.
(Paus.,i,xxvi,3) • • У Олимпиодора есть следующее крупнейшее дело: когда македоняне
совершили набег на Элевсин, собрав элевсинцев, он победил македонян ...
(Piut.Dem.,хххш) Что касается его [Деметрия] самого, то он спасся и затеял мелкие
стычки с афинянами, однако увидел, что неспособен осуществить свой замысел, а потому,
отправив своих людей собирать новый флот, ушел в Пелопоннес и осадил Мессену.
(strabo ѵіц іѵ.8) Город мессенцев похож на Коринф, ибо над обоими городами
находятся высокие и крутые горы, окруженные общей [с городом] стеной. Первая гора
называется Итомой, вторая — Акрокоринфом... [Говорили:] "... Овладев обоими рогами...,
ты захватишь в свои руки быка", подразумевая под "рогами" Итому и Акрокоринф, а под
"быком" Пелопоннес. В силу такого благоприятного местоположения эти города
оказывались предметом споров...
(Paus.iv.xxxi.5;7-8) Стены вокруг Мессены сделаны из камня, а над ними надстроены
башни и зубцы... На площади у мессенцев находится изображение Зевса Спасителя и
водоем Арсинои. .. и в него снизу вливается вода из источника, называемого Клепсидра.
Из храмов богов там есть храм Посейдона и другой храм Афродиты... У мессенцев есть
еще храм Илитии и мраморная статуя. Рядом — мегарон Куретов, где все животные
сжигаются целиком. Но наибольшее количество статуй в храме Асклепия...
(Piut.Dem..хххш) Во время одной из схваток он [Деметрий] едва не погиб — стрела,
пущенная из машины, попала ему в лицо, пробила щеку и вошла в рот. Он, однако,
поправился, и как только был в состоянии выйти в поле Деметрий привел к покорности
несколько изменивших ему городов, а затем снова вторгся в Аттику, занял Элевсин и
Браврон и стал опустошать страну.
179
Рисунок 93. Парадный македонский доспех из Вергины.
(Piut.Pyrrh.,v) Пирр... добился [от Птолемея], чтобы его, снабдив деньгами, отправили
с войском в Эпир отвоевывать себе царство. Там многие были рады его приходу, ибо
ненавидели Неоптолема за его жестокое и беззаконное правление. Все же, опасаясь, как
бы Неоптолем не обратился за помощью к кому-нибудь из царей, Пирр прекратил
военные действия и по дружески договорился с ним о совместной власти.
Однако, с течением времени нашлись люди, которые стали тайно разжигать их
взаимную неприязнь и подозрения... Гелон, которому Неоптолем особенно доверял,
дружески приветствовал Пирра и подарил ему две упряжки подъяремных быков. Их
попросил у Пирра Миртил, один из виночерпиев, а когда царь отказал ему и отдал быков
другому, Миртил был жестоко оскорблен. Его обида не укрылась от Гелона, который, как
говорят, пригласил этого цветущего юношу на пир и, за вином овладев им, принялся
уговаривать перейти на сторону и извести Пирра ядом. Миртил сделал вид, будто
одобряет замыслы Г елона и поддается на уговоры, а сам сообщил обо всем Пирру. По его
приказу он представил Гелону и начальника виночерпиев Алексикрата, готового, якобы,
примкнуть к их заговору. Пирр хотел иметь как можно больше улик готовящегося
злодеяния. Так был обманут им Гелон, а вместе с ним и Неоптолем, который, полагая, что
идет прямой дорогой к осуществлению своего умысла, не сдержался, и на радостях
открыл его приближенным. Кроме того, на пиру у своей сестры Кадмеи он все выболтал
ей, думая, что ни один человек их не слышит, ибо рядом с ними не было никого, кроме
Фенареты, жены Самона, ведавшего стадами и пастбищами Неоптолема, которая,
казалось, спала на своем ложе, отвернувшись к стене. Но она все слышала и, тайком придя
на следующий день к Антигоне, жене Пирра, пересказала ей все, что Неоптолем говорил
сестре. Узнав об этом, Пирр поначалу не подал виду, но во время празднества пригласил
Неоптолема на пир и убил его, зная, что это одобрят самые могущественные эпироты,
которые еще раньше призывали его устранить Неоптолема ...
(Plut.Dem.,XXXIII) И чтобы стеснить афинян, отрезав их от продовольствия,
захвативши судно, груженое хлебом он [Деметрий] пикзал без разбирательства повесить
купца вместе с кормчим и этим нагнал столько страху на остальных мореходов, что никто
больше не рисковал снабжать город продовольствием. Этими мерами они были доведены
до такой крайности, что за медимн соли платили сорок драхм, а за меру пшеницы —
триста. Птолемей послал им на помощь сто пятьдесят судов, которые подошли так близко,
что их было видно у Эгины, но эта краткая надежда вскоре развеялась с прибытием
трехсот кораблей, пришедших в качестве подкрепления к Деметрию с Кипра, и из
180
Пелопоннеса, и из других мест, из-за которых моряки Птолемея обратились в бегство, и
Лахар, тиран, бежал, предоставив город его судьбе1.
Рисунок 94. Аттическая триера. Реконструкция.
(Paus. і. ххѵ) Когда уже собирались штурмовать стены, Лахар бежал в Беотию. Так как
он похитил из Акрополя золотые щиты и с самой статуи Афины снял украшения, какие
можно было снять, возникло подозрение, что у него огромные богатства.
(Роі.ПІ.7Л) Лахар, после того как Афины были взяты Деметрием, надев грубую
рабскую одежду, черной краской измазав лицо, неся под складками платья корзину, через
маленькую калитку тайно вышел, сел на коня и, держа в руках золотые дарики, пустился в
бегство. Тарентинские всадники, с большой быстротой преследуя его, не отставали. Тогда
он стал понемногу бросать на дорогу дарики, и те, спешиваясь, стали собирать золото.
После того, как это было сделано несколько раз, погоня прекратилась, и Лахар, ускакав,
смог уйти к беотянам.
(piut.Dem.,хххіѵ) Афиняне, хотя сами же ранее постановили казнить любого, кто хоть
словом упомянет о мире с Деметрием, немедля отворили ближайшие к противнику ворота
и отправили послов к нему не столько в надежде достичь сколько-нибудь почетного мира
вследствие его милосердия, сколько из необходимости избежать голодной смерти.
(Ю.П2.646) [Афинский декрет в честь Геродора, весна 294 г. до н.э.]
Так как Геродор ранее, когда он вместе с царем Антигоном был благосклонен по
отношению к народу афинян, и ныне, когда, будучи доверенным царя Деметрия, он
наилучшим из возможных способов поступает как в общественных делах для государства,
так и в частных для каждого афинянина, имеющего когда-либо в чем-либо нужду, также;
и так как, будучи послом, отправленным за миром к царю Деметрию, как сообщают, он
помог народу в установлении дружбы с царем Деметрием, и благодаря этому, народ тогда
был избавлен от войны так скоро, насколько было возможно, а государство
восстановлено, и народоправство смогло продолжиться, в добрый час, народом
постановлено: чествовать Геродора, сына ..., ради его беспрестанных благосклонности и
рвения, проявленных по отношению к народу афинян, и увенчать его золотым венком по
закону, и провозгласить об увенчании на соревновании трагиков в честь Диониса в
городе. Кроме того, да будет он афинянином, так же, как и потомки его, и да будет он
записан в ту филу, племя и фратрию, какую пожелает, и да будет у него право столоваться
в Пританее, и, смотря по обстоятельствам, у старшего из его потомков, так же как и на
проэдрию на всяких состязаниях, какие проводит народ. Кроме того, да воздвигнет народ
его бронзовую статую на Агоре вблизи таковых Гармодия и Аристогейтона и Богов-
Спасителей...
1 В почетном постановлении в честь Демохарета война афинян с Деметрием названа «четырехлетней».
Согласно И. Дройзену она длилась с 298 по 295 гг. до н.э.
181
(Piut.Dem.,xxxiv) Город находился в таком положении, когда Деметрий вошел в него,
приказав всем собраться в театре. Оцепив скену вооруженными солдатами, а вокруг логия
расставив собственных телохранителей, он спустился верхними проходами, по примеру
трагических актеров, и этим вконец напугал афинян, но первыми же словами своей речи
освободил и избавил их от страха. Без какой-либо суровости в голосе и горечи в словах,
он упрекнул их самым ласковым и дружеским образом и заявил, что примирился с ними,
добавив подарок в сто тысяч медимнов хлеба и назначив на должности людей,
приемлемых для народа.
Рисунок 95. Гефестейон в Афинах.
(Piut.Reg.,29,3) Когда афиняне от него отложились и он вновь подчинил их город,
вконец измученный голодом, он тотчас созвал народное собрание для раздачи им хлеба.
Выступая об этом, он допустил неправильность речи, и кто-то из присутствующих его
прервал и поправил. "За эту услугу — сказал Деметрий, — я дарю вам еще пять тысяч
медимнов хлеба".
(Piut.Dem.,хххіѵ) Оратор Дромоклид, видя, что народ растерян, не зная, какими
словами и возгласами выразить свою благодарность, предложил передать Деметрию
Пирей и Мунихию, с чем все согласились, а Деметрий по собственному почину разместил
караульный отряд еще и на Мусее1 как предупредительную меру против всякого нового
проявления своенравия со стороны людей, которые могли бы доставить ему беспокойство,
воспрепятствовав другим его предприятиям.
(Piut.Dem.,хххѵ) Он не долго хозяйничал в Афинах до того, как у него возник замысел
насчет Лакедемона, царь которого Архидам, будучи предупрежденным, вышел ему
навстречу, но был разбит в битве при Мантинее, после чего Деметрий, вторгся в
Лаконику.
(Роі.іѵ,7,9) Деметрий воевал с лакедемонянами; между ними находилась аркадская
гора Лиркей. Македоняне пребывали в беспокойстве, не зная ничего о горе. Вдруг в лицо
неприятелю подул сильный северный ветер. Деметрий, добыв огонь, поджег лес. Пламя,
обрушившись с чадом и дымом на лакедемонян, заставило всех их повернуть назад.
1 Сторожевой отряд на Мусее Деметрий разместил после неудачной попітки афинян изгнать его гарнизон из
Пирея; И. Дройзен относит это собітие к 293 г. до н.э.
182
Воины Деметрия, напав с воодушевлением и ожесточением, взяли верх над
лакедемонянами.
(Piut.Dem .xuv) Выиграл он и второе сражение, перед самою Спартой, истребив двести
человек и взявши в плен пятьсот, но и тогда казалось невозможным городу, ранее никогда
не взятому, спастись от его оружия.
(iust. хіѵ.5)-- .некогда они [спартанцы] защищали свой город не стенами, а оружием,
теперь же, несмотря на предсказания оракулов, и забыв о былой славе предков, они, не
полагаясь более на оружие, обнесли свой город стенами. До такой степени выродились
они по сравнению со своими предками, что после того, как в течение столетий храбрость
жителей Спарты заменяла ей стены, теперь спартанцы не считали себя в безопасности,
если не спрячутся за стенами...
Рисунок 96. Г явная улица Эфеса. Современная фотография.
(Paus. і. кіи)-•• во время войны с Деметрием Спарта была укреплена глубокими рвами и
крепкими частоколами, а на более слабых местах — башнями...
(Piut.Dem.xLiv) Но, воистину, никогда не было ни одного царя, по отношению к
которому судьба совершала бы такие резкие повороты, ни другой жизни или истории,
настолько наполненной столь стремительными и неожиданными изменениями от
ничтожества к величию, от блеска к унижению и от крайней слабости к еще большей силе
и могуществу. Говорят, что среди печальных превратностей судьбы он не раз обращался к
ней со словами Эсхила:
Возносишь ты меня,
Чтобы повергнуть вновь.
Так и тогда, когда казалось, что все вокруг объединяет усилия, чтобы исполнить
его заветное желание о господстве и могуществе, пришли новости, что Лисимах отнял у
183
него города в Азии и что Птолемей занял весь Кипр, кроме Саламина, а Саламин
осаждает, заперши там детей и мать Деметрия...
(Роі. ѵ,і9) Лик, стратег Лисимаха, в то время как Энойт, стратег Деметрия охранял
Эфес и опустошал земли соседей с помощью множества пиратов, подкупив главаря
пиратов Андрона, захватил Эфес.
Предводитель пиратов воинов Лика ввел в город в рубахах и грубых плащах,
связанных, будто взятых в плен, и, оказавшись возле крепости, приказал воспользоваться
кинжалами, которые они принесли под одеждой. Когда привратники и стража крепости
были убиты, был дан знак находившимся с Ликом. Те, ворвавшись, и Энойта захватили, и
Эфес заняли, и пиратов, заплатив им, тотчас их отослали из города, посчитав, что их
неверность друзьям небезопасна для них самих.
(Fmnt 1114 7) Лисимах, царь македонский, осаждал Эфес, которому оказывал помощь
архипират Мандрон, часто приводивший в Эфес корабли, груженые добычей. Подбив
Мандрона на измену, Лисимах дал ему храбрейших македонцев, которых тот ввел в Эфес
под видом пленных со связанными руками. Позднее, захватив в крепости оружие, они
передали город Лисимаху.
(Роі.іѵ,7до) Деметрий отступал по очень узкой дороге; спартиаты, напав на арьергард,
многих ранили. Деметрий, собрав на самом узком месте неудобной дороги большое
количество повозок, поджег их. Противники не могли пройти через дорогу, объятую
огнем; пока повозки горели, Деметрий, опередив, избежал преследования.
(piut.Dem.,xLiv) И все же [судьба Деметрия была] подобна женщине у Архилоха:
В одной обманчивой руке она являет воду,
Когда в другой пылает жарко огнь.
184
ЦАРСТВО МАКЕДОНСКОЕ
Македония..., держава, чьей славой
полнилась почти вся Европа и вся Азия
Тит Ливий
(Paus. ix,vii) [Кассандр] уничтожил и погубил весь дом Александра, он отдал
Олимпиаду в руки разъяренных против нее македонян и позволил им побить ее камнями,
а сыновей Александра, Ееракла от Барсины и Александра от Роксаны он отравил. Но и сам
он нерадостно окончил свои дни. Он весь распух от водянки, и поэтому в нем живом
завелись черви. Из его детей старшего, Филиппа, который после этого ненадолго принял
власть, свела в могилу полученная им чахотка, следующий за ним Антипатр убил свою
мать Фессалонику бывшую дочерью Филиппа, сына Аминты, и Никасиполиды обвиняя ее
в том, что она больше благоволила к Александру, а Александр был самым младшим из
сыновей Кассандра.
(Eus.,2оі) Кассандр женился на Фессалонике, дочери Филиппа, и прожил в качестве
царя еще 19 лет, пока не умер от изнурительной болезни. Его царствование, включая год,
в котором Олимпиада правила после смерти Ар ид ея, продолжалось от первого года 116
Олимпиады1 до третьего года 120 Олимпиады1 2.
(Eus.,201) Кассандру наследовали его сыновья, Филипп, Александр и Антипатр,
которые царствовали три года и шесть месяцев после смерти своего отца. Первым, кто
правил, был Филипп, умерший в Элатейе. Затем Антипатр убил свою мать Фессалонику,
благоволившую к другому сыну, Александру, и бежал к Лисимаху. Но Лисимах предал
его смерти, хотя он и был женат на одной из дочерей Лисимаха3.
(iust.,хѵі,i) После смерти Кассандра и сына его Филиппа, умерших один вскоре после
другого, супруга Кассандра царица Фессалоника спустя немного времени была убита
сыном своим Антипатром, хотя и вымаливала у него жизнь, заклиная его материнской
грудью. Поводом к матереубийству послужило то, что после смерти мужа, при разделе
царства между братьями, Фессалоника, как казалось, была более благосклонна к
Александру. Преступление Антипатра показалось всем тем более тяжким, что не было
никаких признаков вероломства со стороны матери.
(Piut.Pyrrh.,vi) Антипатр, старший сын Кассандра, убил свою мать Фессалонику и
изгнал брата Александра. Тот отправил послов к Деметрию с просьбой о помощи и
одновременно призвал Пирра. Деметрий, занятый другими делами, замешкался, а Пирр
тотчас явился и потребовал в награду за союз Тимфею и Паравею, подвластные
македонянам, а также Амбракию, Акарнанию и Амфилохию, принадлежавшие
покоренным им народам. Когда юноша согласился, Пирр захватил эти области, а
остальные владения, отобрав у Антипатра, вернул Александру.
Царь Лисимах хотел помочь Антипатру4, но, отвлекаемый другими делами и зная,
что Пирр не пожелает оказаться неблагодарным и ни в чем не откажет Птолемею, послал
Пирру от имени Птолемея подложное письмо с требованием прекратить войну, взяв у
Антипатра тридцать талантов. Вскрыв письмо, Пирр разгадал обман, так как в письме
стояло не обычное обращение — "Отец приветствует сына", а другое — "Царь Птолемей
1 Лето 316 — лето 315 г. до н.э.
2 Лето 298 — лето 297 г. до н.э.
3 На самом деле Антипатр был казнен в 287 г. до н.э., через восемь лет после бегства из Македонии, по
обвинению в заговоре против Лисимаха.
4 Антипатр был женат на дочери Лисимаха Эвридике
185
приветствует царя Пирра". Выбранив Лисимаха, он тем не менее заключил мир и
встретился с ним и с Антипатром, чтобы скрепить договор жертвоприношением и
клятвой. Когда привели барана, козла и быка, перед самым жертвоприношением баран
неожиданно околел. Все засмеялись, но предсказатель Теодот запретил Пирру клясться,
объявив, что божество возвещает смерть одному из трех царей. Так Пирр отказался от
мирного договора.
(Piut.Dem.,xxxv) Кассандр, царь Македонии, умер, и его старший сын Филипп, который
наследовал ему, ненадолго пережил своего отца, а двое же младших братьев погрязли в
раздорах относительно преемства. И когда Антипатр убил их мать, Фессалонику,
Александр, младший из братьев, призвал на помощь Пирра из Эпира и Деметрия из
Пелопоннеса. Пирр прибыл первым и, забрав в качестве награды за свою помощь
немалый кусок Македонии, заставил Александра осознать, какого опасного соседа он
впустил к себе. И чтобы не подвергнуться еще худшей опасности со стороны Деметрия,
чьи могущество и известность были столь велики, молодой человек поспешил навстречу
ему в Дий.
(strabo ѵіі. fr. 18) У подошвы Олимпа лежит город Дий, неподалеку находится селение
Пимплея. Здесь, как говорят, жил Орфей, киконец и колдун, который первым стал
зарабатывать деньги, занимаясь музыкой, предсказаниями и справляя тайные обряды,
связанные с посвящением в мистерии...
(Liv. xLiv.7) Дий... священное место... город, хоть и небольшой, но пышно
украшенный, в особенности изваяниями, и укрепленный отлично...
(Роіуь.лѵ. 62) [в Дие] гимнасий..., портики, окружающие храм..., священные предметы,
служащие к украшению храма или употребляющиеся на всенародных празднествах...,
изображения царей...
(Arr.Anab. 1.4) [При Гранике] у македонян пало человек двадцать пять "друзей".
Бронзовые их статуи поставили в Дие; сделал их по приказу Александра Лисипп, который
делал и его статуи: только его сочли достойным этой работы.
Рисунок 97. "Памятник нереид" из Ксанфа. Британский музей.
(Piut.Dem.,xxxvi) Туда, получив во время похода его письмо, является с войском и
Деметрий. Он [Александр] горячо и любезно поприветствовал и поблагодарил своего
защитника, но в то же время объявил, что обстоятельства больше не требуют присутствия
его союзника; вслед за этим он пригласил его на ужин.
Уже тут не обошлось без некоторого чувства подозрительности с каждой стороны.
Когда же Деметрий шел к молодому царю на пир, кто-то подошел и сообщил, что после
пира, за вином, Александр замышляет его убить. Деметрий выказал малое беспокойство,
но, запоздав на короткое время, отдал приказ начальникам держать войско в боевой
готовности, а своим провожатым и слугам — которых было гораздо больше, чем у
Александра — велел войти вместе с ним в мужские покои и не выходить, пока он сам не
186
встанет из-за стола. Таким образом, служители Александра, увидев, что над ними взяли
верх, не набрались храбрости что-либо предпринять. И в самом деле, Деметрий не
предоставил им удобного случая, так как, явившись к Александру и пробыв у него
короткое время, Деметрий, сославшись на то, что худо себя чувствует и не склонен пить,
быстро ушел.
На следующий день он занялся приготовлениями к отбытию, сказав Александру,
что получил донесение, заставляющее его уйти, и принося ему извинения за столь
поспешный уход; он хотел бы надеяться, что еще повидается с ним в дальнейшем, когда
его дела позволили бы ему иметь досуг. Александр был только крайне рад, и не только
тому, что тот уходил, но и что он поступал так по собственному побуждению и без какой-
либо обиды, и предложил сопровождать его в Фессалию.
Когда же они очутились в Лариссе, снова начались взаимные любезности и
приглашения, прикрывавшие заговоры.
Рисунок 98. Фессалия. Современная фотография.
(Liv.. хххѵі, 8) Ларисса [- место] собраний фессалийцев...
(Uv..,хххп, is)-• Ларисса... стоит над рекой Пеней. Жители ее ведут происхождение из
Перребии.
(Ыѵ.,хххѵі,5)-• • город лежит на равнине, и к нему легко подойти откуда угодно...
«strabo іх,ѵ,і9) - лариссейцы обитали в самых плодородных частях равнин, хотя не в
самой низменной области... Они занимали Перребию и взимали с нее дань, пока Филипп
не стал владыкой этих областей...
(Piut.Dem.,хххѵі) Александр сам отдал себя во власть Деметрия. Ведь он не хотел
предпринять меры предосторожности со своей стороны из опасения, что таким образом
Деметрий получил бы намек на то, что замышлялось относительно его, и то самое, что он
намеревался сделать, было сделано по отношению к нему. Деметрий позвал его
[Александра] на пир, и тот пришел. В разгар угощения Деметрий встал; заметив это, встал
187
и Александр и двинулся к выходу. В дверях стояли телохранители Деметрия, и, бросив им
всего два слова: "Бей следующего!" — Деметрий выскользнул наружу, Александр же был
зарублен стражею, а вместе с ним и друзья, которые кинулись на помощь. Как сообщают,
один из македонян, умирая, сказал, что Деметрий опередил их только лишь на один день.
(iust.xv.i) Опасаясь прибытия Деметрия, Лисимах стал убеждать Антипатра, который
был его зятем, что ему лучше помириться с братом, чем допустить в Македонию врага
своего отца. Когда Деметрий заметил, что братья намерены примириться, он коварно убил
Александра.
(piut.Dem..хххѵіі) Следующая ночь была, как можно предположить, ночью беспорядка
и смущения. Утром же македоняне, все еще в тревоге и напуганные силами Деметрия, не
столкнулись ни с каким предполагаемым насилием, но только получили послание,
отправленное Деметрием, желавшим переговорить с ними и иметь возможность
объяснить свои действия, и в конце концов, почувствовав себя достаточно уверенно,
приготовились доброжелательно принять его.
(iust.xv.i) Затем он [Деметрий] захватил Македонское царство и созвал войско на
сходку, намереваясь оправдаться в убийстве Александра. Здесь он сослался на то, что
Александр первый стал злоумышлять против него; не он строил козни, а козни строились
против него. На царский престол в Македонии он может притязать более других как по
опытности своей, приобретенной с годами, так и по соображениям правового характера.
Ведь его отец был участником всех походов и Филиппа, и Александра Великого.
Впоследствии же он стал опекуном детей Александра и вождем тех, кто преследовал
изменников. Напротив, Антипатр, дед этих юношей, был более суровым правителем
государства, чем сами цари. Отец же их, Кассандр — истребитель всего царского дома, не
щадивший ни женщин, ни даже детей — не остановился до тех пор, пока не уничтожил
всех отпрысков царского рода. Если кара за эти преступления не могла совершиться над
самим Кассандром, то она должна была пасть на его детей. Уже поэтому, если только тени
усопших еще могут чувствовать, то Филипп и Александр предпочтут, чтобы Македонским
царством владели не убийцы их потомства, а мстители за убитых. Всем этим Деметрий
примирил с собой народ и был провозглашен царем.
Рисунок 99. Золотой венок из Вергины.
(Piut.Dem.,хххѵіі) И когда он пришел, ему не было надобности слишком много
говорить: они ненавидели Антипатра за убийство собственной матери, и в отсутствие
кого-либо лучшего, чтобы править ими, тут же решили провозгласить Деметрия царем
Македонии, и немедля повели его туда. А жители Македонии, не забывшие и не
простившие гнусных деяний Кассандра по отношению к семье Александра, были далеки
от того, чтобы жалеть о перемене. Всякие же добрые воспоминания, какие еще могли
188
сохраняться об откровенном и простом правлении первого Антипатра, также пошли на
пользу Деметрию, чьей супругой была Фила, его дочь, и его сын от нее, юноша уже
достаточно взрослый, чтобы служить в войске со своим отцом1, был естественным
наследником правления.
(strabo ѵіі. ±т.іо-іі) С запада Македония ограничена побережьем Адриатического моря; с
востока — меридиональной линией, параллельной этому побережью, проходящей через
устье реки Гебр и через город Кипселы; с севера — воображаемой прямой линией линией,
которая пересекает горы Бертиск, Скард, Орбел, Родопу и Гем ...; с юга — Эгнатиевой
дорогой, идущей от города Диррахия на восток до Фессалоники. Эта фигура Македонии
весьма напоминает параллелограмм.
Македония в прежнее время называлась Эматией. Имя это она получила от
Македона, одного из ее древних властителей... Частично эту страну населили эпироты и
иллирийцы, а большую ее часть — боттиеи и фракийцы. Боттиеи, как говорят, были
критского происхождения, и прибыли оттуда под предводительством Боттона...
(strabo ѵіліі.2) Это были, как говорят, те критяне, которые некогда отплыли в Сицилию
вместе с Миносом, а после его смерти в доме Кокала в Камиках покинули Сицилию. На
обратном пути их отнесло бурей, хотя позднее некоторые из них обогнули по суше
Адриатическое море до Македонии и получили имя ботгиеев...
(strabo ѵіі. fr.ii) из фракийцев же пиеры жили в Пиерии и области около Олимпа;
пеоны обитали на землях по берегам реки Аксия и в местности, названной по ней
Амфакситидой; эдоны и бисальты жили в остальной части страны до Стримона. Из этих
племен только последние [все] назывались бисальтами, а из эдонов одни носили название
мигдонов, другие — эдонов, и третьи — ситонов. Над всеми этими народами установили
господство так называемые аргеады, а также халкидяне с Эвбеи, потому что и халкидяне с
Эвбеи прибыли в страну ситонов и основали там около тридцати городов...
Рисунок 100. Руины Пеллы. Современный вид.
1 Антигон, сын Деметрия от Филы, родился в 319 или 318 г. до н.э.
189
(Thuc. 11,99) Приморскую область (которую мы называем Македонией) впервые
завоевали Александр, отец Пердикки1’ и его предки Темениды, в древности прибывшие из
Аргоса, и воцарились там. Они силой оружия изгнали из Пиерии пиеров... Из области же
под названием Боттиея они изгнали также ее жителей боттиеев. В Пеонии македоняне
овладели узкой полосой земли вниз по течению реки Аксий до Пеллы и моря. За Аксием
до Стримона они владеют страной под названием Мигдония, откуда они вытеснили
эдонов. Затем они изгнали также эордов из земли, еще и теперь называемой Эордея... Из
Алмопии же были вытеснены алмопы... Македоняне подчинили себе и владеют доныне
разными местностями, принадлежавшими прежде другим племенам, такими как Афемунт,
Грестония, Бисальтия и большая часть собственно македонской земли...
(Liv. xlv, зо) [Одну] область [Македонии] населяют бисальты, народ очень храбрый
(они живут за Нессом и по обе стороны Стримона); здесь земля обильна плодами, недра ее
богаты, а город Амфиполь хорошо закрывает все подступы к Македонии с востока.
Вторая область имеет многочисленные цветущие города — Фессалонику и Кассандрию —
а еще Пеллену — землю плодородную и урожайную... [Западнее находятся] знаменитые
города Эдесса, Беройя, Пелла, а также земли боттиеев, воинственного племени; тут
обитает и великое множество племен иллирийцев, неутомимых земледельцев... [Северную
часть] населяют эордеи, линкесты и пелагоны, [рядом расположены] Атинтания, Тимфея и
Элимея — земли холодные, трудные, неподатливые, точь-в-точь как их жители, чья
грубость усугубляется соседством варваров, которые то в битвах с ними тягаются, то
замиряются и заражают своими обычаями...
(strabo хѵі,п, ю) Пелла — родина Филиппа и Александра — была как бы метрополией
македонян...
(strabo ѵп, fr.20) Этот город, первоначально незначительный, возвысил Филипп,
который был в нем воспитан. В городе есть крепость на озере, называемом Лудий. Из
этого озера вытекает река Лудий, а само озеро наполняется через какой-то проток водами
Аксия...
(ьіѵ.дыѵ) -- стоит Пелла на холме, глядящем на зимний закат; вокруг нее болота, не
проходимые ни летом, ни зимой, их питают разливы рек. Крепость Фак возвышается как
остров среди болот в том месте, где они подходят к городу всего ближе; стоит она на
громадной насыпи, способной выдерживать тяжесть стен и не страдать от влаги болот, ее
облегающих. Издали кажется, что крепость соединена со стеною города, хотя на самом
деле их разделяет ров с водой, а соединяет мост...
(Piut.Dem.,хххѵііі) В дополнение к этой неожиданной доброй судьбе Деметрий
вскорости узнает, что дети его и мать на свободе — Птолемей не только отпустил их, но и
осыпал дарами и почестями, а затем приходит известие от дочери, выданной за Селевка —
она сделалась женою Антиоха, сына Селевка, и царицею над варварами внутренних
областей Азии.
Случилось так, что Антиох влюбился в Стратонику, которая, несмотря на юные
годы, уже родила от Селевка, и, чувствуя себя несчастным, прилагал все усилия к тому,
чтобы прогнать страсть, но, в конце концов, пришел к убеждению, что желание его
чудовищно, недуг же — неисцелим и, словно обезумев, принялся искать способа
покончить с собою. Он представился больным и постепенно изнурял свое тело,
отказываясь от пищи и необходимого ухода. Лекарь Эрасистрат без труда догадался, что
царский сын влюблен, и, решивши разузнать, в кого именно, — а это было задачею далеко
не простою, — постоянно оставался в его спальне, и всякий раз, как входил красивый
юноша или красивая женщина, внимательно всматривался в лицо Антиоха и наблюдал за
теми членами тела, которые, по природе своей, особенно живо разделяют волнения души.
На любое из прочих посещений больной отвечал одинаковым безразличием, но стоило
показаться Стратонике, одной или же вместе с Селевком, как тут же являлись все
1 Первая половина V в. до н.э.
190
признаки, описанные Сапфо: прерывистая речь, огненный румянец, потухший взор,
обильный пот, учащенный и неравномерный пульс, и, наконец, когда душа признавала
полное свое поражение, — бессилие, оцепенение и мертвенная бледность; вдобавок к
этому Эрасистрат рассудил, что сын царя, полюби он какую угодно иную женщину, едва
ли стал бы молчать и терпеть до самой смерти.
Хотя высказать суждение, которое он составил, лекарь считал отнюдь не
безопасным, тем не менее, полагаясь на отцовское чувство Селевка, он однажды набрался
смелости и объявил, что болезнь юноши — страсть, и страсть непреодолимая и
безнадежная.
(Арр. Syr.,60) Селевк удивился, неужели он, Селевк, царь Азии, не может кого угодно
убедить вступить в брак с таким юношей, при помощи просьб, денег, подарков, ценою
целого царства, которое перейдет к больному, но которое может быть подарено и теперь
взамен его спасения, если уж кто-либо этого хочет. Он только хотел узнать, кто эта
женщина. Тогда Эрасистрат сказал: "Он влюбился в мою жену". На это Селевк
воскликнул: "Как, дорогой мой, ты, который встречаешь с нашей стороны так много
дружбы и расположения, а по достоинству души и мудрости имеешь так мало равных
себе, неужели ты не спасешь мне юношу и царевича, сына, друга и наследника царства,
который так несчастен и так сдержан, скрывая свое горе и предпочитая для себя смерть?
Неужели ты настолько бессердечно отнесешься к Антиоху, а вместе с ним и к Селевку?"
Тот же, возражая ему, привел как бы неопровержимый довод: "Но ведь и ты, хоть и отец,
если бы Антиох влюбился в твою жену, разве ты отдал бы ее ему?" Тут Селевк поклялся
всеми царскими богами, что воистину он охотно и радостно отдал бы ее ему и был бы
прекрасным примером доброты отца по отношению к сыну разумному, сдержанному в
постигшей беде и не заслужившему такого несчастья. Высказав много таких слов, он
191
начал горевать, что он сам не может быть врачом в несчастье, но что и в этом случае он
вынужден обращаться за помощью к Эрасистрату.
(Арр. syr.,бі) Когда Эрасистрат увидел волнение царя, обнаружившее его истинное
настроение, а не притворство, он открыл ему страдание сына и как скрытно он подошел,
чтобы его обнаружить. Селевк обрадовался, но для него было трудным делом убедить
своего сына, а затем с таким же трудом и свою жену. Когда он их убедил, он собрал свое
войско, которое уже кое-что подозревало, и прежде всего изложил перед ними все свои
дела, указал, что царство его изо всех владений преемников Александра является
наибольшим по протяженности, а потому ему, стареющему, трудно уже из-за его
величины им управлять. "Я хочу, — сказал он, — разделить это великое пространство для
вашего же будущего благополучия и часть его уже сегодня отдать моим самым любимым
существам. Будет справедливо, если вы во всем будете мне помогать, вы, которые после
Александра мною вознесены на такую высоту власти и могущества. А самыми любимыми
для меня и достойными власти являются из всех моих детей мой старший сын и жена. У
них, так как они молоды, могут быть скоро и дети, и для вас будет больше хранителей
вашего государства. Поэтому на ваших глазах я сочетаю их между собою и посылаю быть
царями народов, находящихся в глубине страны. Этим я не ввожу у вас никаких
персидских обычаев или обычаев других народов, но скорее я устанавливаю следующий
общий для всех закон: «Всегда справедливо то, что постановлено царем» ". Так он сказал,
и войско воздало ему хвалу как величайшему после Александра царю и как наилучшему
отцу. Затем, дав Антиоху и Стратонике такие же поучения, он сочетал их браком и
отправил в их царство ...
(PiutDem.,хххіх) После Македонии Деметрий захватил и Фессалию.
(strabo, іх,ѵ,і5) Деметриаду [в Фессалии] основал Деметрий Полиоркет, назвав своим
именем, и заселил ее жителями ближайших городов — Нелии, Пагас и Ормения, а также
Ризунта, Сепиады, Олизона, Бебы и Иолка, которые теперь являются селениями
Деметриады.
(PiutDem.,хххіх) Владея к этому времени большей частью Пелопоннеса, а по сю
сторону Истма — Me тарами и Афинами, он двинулся походом на беотийцев. Те сперва
заключили с ним дружественный договор, но затем в Фивы явился спартанец Клеоним с
войском, беотийцы воспрянули духом и расторгли союз с Деметрием, к чему их всячески
склонял и теспиец Писид, бывший у них первым человеком по могуществу и известности.
(Paus.іх,ѵп,i) Изгнанные тогда Александром из своего города и ушедшие в Афины,
фиванцы впоследствие были возвращены Кассандром, сыном Антипатра. В сооружении
Фив самое горячее участие приняли афиняне, но помогали им и мессеняне, и аркадяне,
занимавшие Мегалополь.
(Paus.іх,ѵш,з) У фиванцев в их древней стене, шедшей вокруг города, было семь
ворот... Одним ... было дано название по имени Электры, сестры Кадма; вторые
назывались Претидами по имени одного местного жителя... Неистейские ворота ...
названы так по следующему поводу: одну из струн на лире называют “нете”, и говорят,
что Амфион изобрел ее возле этих ворот... Ворота Кренеи и ворота Гипсисты...
Следующие за ними ворота называют Огигиями и, наконец, последние — Гомолоидами...
(Paus.іх,х,2) Недалеко от ворот [Электры] находится Полиандрион, там лежат все, кто
пал в бою с Александром и македонянами... Холм направо от ворот посвящен Аполлону.
И этот холм, и сам бог называются Исменийскими, так как здесь ... протекает река
Исмений...
(Paus.іх,хі,2) Тут есть храм Геракла, а в нем беломраморная статуя, называемая
Воитель... Древнее деревянное изображение фиванцы считают работой Дедала...
(Paus.іх,хѵі,4) Около ворот Претид выстроен храм [Артемиды Доброй Славы] и совсем
рядом с театром есть храм Диониса, называемого Освободителем.
(Paus.ni,ѵі,2-3) У него [спартанского царя Клеомена] было двое сыновей: Акротат, а за
ним Клеоним; смерть постигла Акротата раньше, чем самого Клеомена. Когда позднее
192
умер Клеомен, то в спор из-за царской власти вступили Клеоним, сын Клеомена, и Арей,
сын Акротата. Тогда геронты постановили, что в силу наследственных прав царская
власть должна принадлежать Арею, сыну Акротата, а не Клеониму. Клеоним,
отстраненный от царской власти, преисполнился великим гневом, и эфоры не могли
смягчить его души и примирить со Спартой ни дарами, ни тем, что поставили во главе
войска.
(Poi.iv.7.11) Деметрий, послав вестника к беотянам, объявил им войну. Вестник отдал
беотархам в Орхомене письмо с объявлением войны; Деметрий же на следующий день
уже стоял лагерем у Херонеи. Беотяне были поражены, что война началась сразу же с ее
объявления.
(piut.Dem..хххіх) Не мешкая, Деметрий придвинул к стенам Фив осадные машины, и
Клеоним в страхе тайно бежал, а беотийцы, обнаружив себя оставленными, сдались на
милость победителя.
Деметрий расставил в их городах сторожевые отряды, взыскал большой штраф и
назначил правителем и начальником над войском историка Гиеронима, и, как думается,
проявил к ним большое милосердие, особенно к Писиду, которому не причинил ни
малейшего вреда, напротив — переговорил с ним вежливо и любезно и сделал
полемархом в Теспиях.
(Роі.ііі,7,і) Лахар, когда Фивы были захвачены, спрятавшись в подземные ходы и
через три или четыре дня вечером выйдя, пришел в Дельфы, а оттуда прибыл к Лисимаху.
ЪтГ'ткГЦь I
DrvwMt
tbr овіитп
V
A.
СЬыдлЪ-і
/
,»%*ge ЕгОсІіДГв-’ »“
, ...,
Amjdnd.» “t VWeLATXaNV 1 .
vfAl i\\ ’SirJ
I -•? OPUS 1
>“VvV o >
•Arcbrviu»
i W. СІЛТЫІЛ,
S sti r»* *гкгштжѵ» ,
. yMedton V»,-1 j *K,
1 C.-L/ wjfPiiPi :
r\rrovs
-v- ^ ait. ггггл re?
jK4. X "7TC Cli,**
f Jim- rf\
eO* (
■ J
vV,
>-V
,.•* /«I*,.-
-I.'' X
itbedon^
i
.«•'. ' MT.MTJS Aj>ics\
‘ ■ ( 1 л
..„--Чя. 'A
Aub»
\Ѵиігл,т/. \Med«en \ Him» Y\
— i \ f \\v ліц?5^сли«» ;*<л*"7 W\s / г
-l V Чу Av„. V«1 yA '’“i'-Afiuyi-eAjcr» vTHEBES' ^^ТЫмип
N A ^Sr^SL.- yr.p*K{'b~K
PHOCIS and BOEOTIA
Routes - - ■ Лул?а-»--
0 SO 100 iso
1 . i i ■ . . >
Greek Stadia.
s ю a-
Englisk Miles
ЗВиіі./Ѵ. , ткі.и
•j ^
~ о Erytbr**,•.
Сг«а*і» _ .
• • ^v-Eltutbirai
•2ZX^ЧТ.СТТЫЛЕНОТГ^
lv >"*'"•
Iilljj/,.
4. / .• •**'
А ТУТ I C A
Рисунок 102. Беотия.
(strabo ix, ii, 38) Лебадея — местность, где находится оракул Зевса Трофония; к оракулу
ведет спуск, представляющий собой расселину в земле. Лицо, вопрошающее оракул, само
спускается в подземелье. Он расположен между Геликоном и Херонеей, вблизи Коронеи. ..
(Paus. к, хххіх) Говорят, что никто из спускавшихся туда не умер, исключая одного из
телохранителей Деметрия. Говорят, что этот не совершил ничего из установленных при
святилище обрядов и спустился туда не для того, чтобы вопросить бога, но надеясь в этом
тайном месте набрать золота и серебра. Говорят, что и труп его был найден в другом
месте...
(Роі. ѵ.9.2) Деметрий, назначив Гераклида стражем Афин, сам был близ Л[еба]дии.
Стратеги афинян, тайно посоветовавшись, убедили командира наемников Гиерокла,
родом карийца, ночью отпереть ворота и принять аттических воинов, которые убьют
193
Гераклида ... Гиерокл же, оказавшись верным Гераклиду, выдал ему дело. Он же
содействовал, чтобы ночью они были пропущены, открыв часть ворот; и ночью вошли
четыреста двадцать человек, которых вели с собой Мнесидам, Полликл, Каллисфен,
Теопомп, Сатир, Онеторид, Стенократ и Пифион. Гераклид же бросил против них две
тысячи воинов, которые всех вошедших убили.
(Paus. і, ххЕх.7) И он похоронен здесь [на кладбище между Афинами и Академией],
равно ... и те мужи, которым, хотя они были храбрыми и прекрасными людьми, не
сопутствовала счастливая судьба; одни из них покушались на тирана Лахара, другие
собирались отнять Пирей, когда его занимал македонский гарнизон, но прежде, чем
выполнить свой план, они были выданы своими сообщниками и погибли.
(Diod., ххі.17.9) Царь Деметрий, после того как схватил всех, кто обычно порочил его в
народном собрании и придирчиво противился ему во всех делах, позволил им
беспрепятственно уйти, заметив, что прощение лучше наказания.
(Paus. і, ххѵ) Деметрий, сын Антигона, освободив Афины от тираннов сразу же после
бегства Лахара, не отдал им назад Пирея, и позднее, победив в войне, ввел гарнизон в
самый город, укрепивши так называемый Мусей...
Рисунок 103. Лисимах.
(Paus.,i, к,7) Лисимах тогда вступил в войну с ближайшими из своих соседей,
одрисами, а затем пошел войной на Дромихета и гетов. Так как он столкнулся с людьми,
опытными в военном деле, а кроме того, и во много раз превосходившими его
численностью, то сам он, попав в крайне опасное положение, бежал, сын же его Агафокл,
впервые участвовавший в битве, был взят гетами в плен. Потерпев и в дальнейшем
неудачи на войне и считая плен своего сына делом немаловажным, Лисимах заключил
мир с Дромихетом, уступив гетскому царю часть своей области по ту сторону Истра и
скорее под давлением необходимости выдав за него замуж свою дочь. Другие же говорят,
что в плен попал не Агафокл, а сам Лисимах и был спасен Агафоклом, заключившим ради
194
него такой договор с гетским царем. Когда он вернулся, то для Агафокла он сосватал
Лисандру, дочь Птолемея, сына Лага, и Эвридики.
(Diod.,xxi,i7,ii) Фракийцы захватили Агафокла, царского сына, но отправили его
домой с дарами, отчасти для того, чтобы приготовить себе убежище против
неожиданностей судьбы, отчасти в надежде возвратить, в благодарность за это проявление
человеколюбия, ту часть своей земли, которую захватил Лисимах. Ведь они не надеялись
быть способными долго преобладать в войне, так как почти все самые могущественные
цари были в то время в согласии и имели военный союз друг с другом.
(lust.,хѵі,і,і9) Лисимах, который в это время вел тяжелую войну с фракийским царем
Дромихетом, чтобы ему одновременно не пришлось воевать и с Деметрием, уступил
Деметрию ту часть Македонии, которой ранее правил зять его Антипатр, и заключил с
Деметрием мир.
(Piut.Reg.,3i,i) Лисимах, разбитый во Фракии Дромихетом и жаждою принужденный к
сдаче, сказал, когда попал в плен и напился воды: “Боги! Ради сколь ничтожного
удовольствия променял я царство на рабство”.
(Diod.,xxi, 17,12) Когда войско Лисимаха тяжело страдало от голода, и его друзья
советовали ему спасти себя как лучшее, что он мог бы, и не заботиться о спасении лагеря,
он возразил им, что было бы бесчестно обеспечить себе позорное спасение, оставив свое
войско и друзей.
(Diod.,ххі, і9,2) Дромихет, царь фракийцев, оказывал захваченному царю Лисимаху
всяческие знаки внимания, целовал его и даже называл отцом, а затем отвел его и его
детей в город, называемый Гелис.
(Diod.,ххі, і9,з) После пленения войска Лисимаха фракийцы поспешно собрались,
крича, чтобы плененный царь был приведен к ним для казни. Ведь было бы справедливо,
кричали они, чтобы многие, разделившие превратности боя, могли бы обсудить и решить,
что сделать с пленными. Дромихет высказался против казни царя и показал воинам
выгоды от сохранения его жизни. Ведь если бы он был казнен, сказал он, другие цари,
которых вероятно следовало бы опасаться гораздо больше, чем их предшественника,
могли бы принять власть Лисимаха. Если же, с другой стороны, его жизнь была бы
пощажена, он должен был бы быть обязан благодарностью фракийцам, и, не рискуя собой,
они могли бы возвратить крепости, ранее бывшие фракийскими. Когда толпа выразила
одобрение его политической мудрости, Демохарет разыскал среди пленных друзей
Лисимаха и тех, кто обычно постоянно находился у него в услужении, и привел их к
плененному монарху. Затем, совершив жертвоприношение, он пригласил Лисимаха и его
друзей на пир вместе с самыми подходящими фракийцами.
Он приготовил два ряда лож, используя для Лисимаха и его товарищей царские
покрывала, составившие часть их добычи, но для себя и своих друзей — бедные скамьи из
соломы. Равным образом, он приготовил два разных рода пищи, и поставил перед своими
иноземными гостями расточительное изобилие изо всех видов яств, разложенных на
серебряных блюдах, тогда как перед фракийцами были поставлены скромно
приготовленные тарелки с травами и мясом, их еда была помещена на скромные доски.
Наконец, для гостей он налил вино в золотые и серебряные кубки, а для своих спутников-
туземцев — в сосуды из рога и дерева. После того, как они выпили, и, обращаясь к
Лисимаху "Отец", он спросил его, какой пир кажется ему более подходящим для царей,
македонский ли фракийский. Лисимах ответил: "Македонский". "Почему же тогда, —
спросил тот, — пройдя такое расстояние, оставив такой блестящий образ жизни, также как
и славнейшее царство, пожелал ты прийти к людям, являющимся варварами и влачащим
животное существование, в холодную страну, в которой не могут как следует расти злаки
и плоды? Что заставило тебя вопреки природе привести войско в такое место как это, где
ни один чужеземец не сможет выжить на открытом воздухе?" В ответ Лисимах сказал, что
относительно этого похода он действовал как слепец, но что в будущем он старался бы
помогать ему как своему другу, и что он способен будет ответить добром за добро.
195
Дромихет милостиво воспринял эти слова, добился возвращения областей, захваченных
ранее Лисимахом, надел диадему на его голову и отправил его своим путем.
(piutDem.,хххіх) Немногое время спустя Лисимах оказался в плену у Дромихета.
Деметрий немедля выступил в поход в надежде самому овладеть Фракией, но не успел
удалиться, как беотийцы снова отложились, а вслед за тем пришло известие, что Лисимах
уже на свободе. Деметрий возвращаясь как можно быстрее и в ярости, узнал, что сын его
Антигон уже разбил беотийцев в открытом бою, и вновь осадил Фивы.
(PiutDem.,XL) Между тем Пирр опустошал Фессалию и появился возле самых
Фермопил. Деметрий двинулся против него, поручив продолжать осаду Антигону. Пирр
поспешно отступил, и Деметрий, разместив в Фессалии десять тысяч пехотинцев и тысячу
всадников, снова усилил натиск на Фивы. Туда он подвел для штурма свою знаменитую
"градопогубительницу", которая, однако, требовала таких трудов и двигалась так
медленно из-за своей громоздкости и тяжести, что за два месяца едва преодолела два
фарсанга. Тем временем горожане оборонялись с решимостью и мужеством, и Деметрий,
под влиянием гнева и раздражения слишком часто безо всякой необходимости подвергал
своих воинов опасности, пока, наконец, Антигон, видя, как много людей сложили головы,
сказал ему: «Зачем, отец, мы губим людей впустую безо всякой в том необходимости?».
Но Деметрий в ярости прервал его: «А ты, добрый человек, чего сокрушаешься от этого?
Или мертвецы придут к тебе за довольствием?» Правда, воины могли видеть, что и
собственную жизнь он ценил не более, чем их, сражаясь в первых рядах, и был ранен
копьем в шею, что подвергло его жизнь большой опасности. Несмотря на это, он
продолжил осаду и, в конце концов, повторно взял город. После того, как он вошел туда,
когда горожане находились в страже и трепете, ожидая любой свирепости, какую
разгневанный завоеватель может проявить, Деметрий, казнив тринадцать зачинщиков и
сколько-то человек изгнав, остальных простил. Таким образом город Фивы, всего лишь за
десять лет до того вновь отстроенный, за короткое время был дважды осажден и взят.
(Diod.,ххі, н,і) Царь Деметрий взял в осаду Фивы, когда они восстали во второй раз,
разрушил стены осадными машинами и взял город штурмом, но приговорил к смерти
только десятерых человек, виновных в мятеже.
(Diod.,ххі,14,2) Царь Деметрий, овладев также и другими городами, великодушно
поступил с беотянами, он отклонил обвинения против всех за исключением четырнадцати
человек, которые были главным образом виновны в мятеже.
(PiutDem.,XL) Когда подошло время Пифийских игр в честь Аполлона, так как
перевалы, ведущие в Дельфы, были заняты этолийцами, он устроил состязания и
всенародное празднество в Афинах, утверждая, что была немалая причина, чтобы эти
почести были оказаны там, так как Аполлон был отеческим богом афинян и считался
первооснователем их состязаний.
(Paus.x,vn,2-3>- .самым древним видом состязания [на Пифийских играх], и притом
таким, за который стали давать награды, было пение гимна в честь бога... В третий год
сорок восьмой олимпиады1 ... амфиктионы назначили награды за игру на кифаре... Тогда
же впервые были назначены награды и атлетам, такие же, как и в Олимпии...; они же
ввели в качестве законных состязаний бег мальчиков, простой и на двойную дистанцию.
Начиная со второй Пифиады1 2 они стали вызывать на состязания, но уже не назначая
наград, и вместо них за состязания они ввели обычай давать венки... Прибавлены были
потом конные ристалища... В восьмую Пифиаду3 постановили ввести игру на струнной
лире... В двадцать третью Пифиаду4 прибавили бег гоплитов... В сорок восьмую
Пифиаду5 установили скачки на колесницах, запряженных парою коней... Через пять
1 586г. до н.э.
2 582 г. до н.э.
3 554г. до н.э.
4 494 г. до н.э.
5 394г. до н.э.
196
пифиад1 ... разрешили запрягать в колесницы по четыре жеребца... Панкратий для
мальчиков и скачка на колесницах парой и на одном жеребце были ... введены... в
шестьдесят первую Пифиадуг. После нее через одну они установили скачки для жеребят, а
в шестьдесят девятую Пифиадуз — для жеребят в парной упряжке. В состязании на одном
жеребце победителем был объявлен Ликорм из Лариссы, а на парной упряжке —
македонянин Птолемей: ... египетские цари любили называться македонянами, каковыми
они на самом деле и были.
(Piut.Dem .xLi) Оттуда Деметрий возвратился в Македонию, и посокольку не только сам
имел беспокойный нрав, но и знал, что македоняне были наилучшими подданными, когда
участвовали в военных походах, но беспокойными и жаждущими перемен в мирном
досуге, выступил против этолийцев, опустошил страну и, оставивши там Пантавха во
главе значительного отряда, сам двинулся на Пирра, подобным же образом
продвигавшемуся навстречу ему.
(Piut.Pyrrh.vn) У Деметрия и раньше были разногласия с Пирром, который уже
совершил несколько набегов на Фессалию и чья алчность — врожденный порок всех
самодержцев — делала соседство с ним опасным и беспокойным, особенно после смерти
Деидамии. Когда же Пирр и Деметрий, поделив Македонию, столкнулись, поводов для
раздора стало еще больше, и, наконец, Деметрий, завершив поход против этолийцев,
разбив их и оставив в Этолии большие силы во главе с Пантавхом, сам выступил против
Пирра, который, узнав об этом, сам двинулся ему навстречу.
(Piut.Dem.,XLi) Случилось, однако, так, что противники разминулись, и Деметрий
принялся разорять Эпир, а Пирр напал на Пантавха и завязал сражение, во время которого
полководцы сошлись в поединке и ранили друг друга, тот одержал победу и захватил пять
тысяч пленных, не считая большого числа павших на поле боя.
Рисунок 104. Деметрий Полиоркет. Македонская монета.
(piut.pyrrh.vii) Ожесточенно бились в этом сражении воины, но еще ожесточенней —
полководцы. Пантавх, с которым, по общему признанию, ни один из военачальников
Деметрия не мог сравниться ни храбростью, ни силой, ни крепостью тела, с присущими
ему дерзостью и высокомерием вызвал Пирра на поединок, а тот, не желая никому из
царей уступать в мужестве и стремясь, чтобы слава Ахилла досталась ему по заслугам, а
не в наследство от предков, прошел сквозь первый ряд своих воинов и выступил
навстречу Пантавху. Сперва они метнули друг в друга копья, а потом, сойдясь, бились на
мечах, столь же упорно, сколь и умело. Пирр получил одну рану, а сам ранил противника 1 2 31 374 г. до н.э.
2 342 г. до н.э.
3 310 г. до н.э.
197
дважды — в бедро и в шею — и свалил его, но умертвить не смог, так как друзья отбили
Пантавха и унесли. Эпироты, ободренные победой своего царя и дивившиеся его
доблести, прорвали своим натиском строй македонян, бросились преследовать бегущих и
многих убили, а пять тысяч взяли в плен.
(Piut.Dem.,XLi) Наихудшим, однако, для Деметрия оказалось то, что Пирр вызвал
меньшую враждебность к себе как неприятель, чем восхищение как храбрец. Его добыча,
по большей части взятая им в битве собственноручно, доставила ему великое имя и славу
среди македонян. Многие из них принялись говорить, что он единственный царь, в ком
можно увидеть сходство с отвагой великого Александра, и что прочие цари, а особенно
Деметрий, на самом деле только изображали его как лицедеи на сцене, с выставляемыми
напоказ пышностью и величием.
Действительно, Деметрий представлял собой совершенное зрелище и
представление с его одеяниями и диадемами, его окаймленной золотом багряницей, его
кавсией с двойной перевязью, и даже его сапоги были из роскошнейшего пурпурного
войлока, расшитые сверху золотом. Долгое время для него изготовляли плащ —
редкостное произведение ткацкого искусства, с картиной Вселенной и подобием небесных
явлений и тел. Он так и остался незаконченным, когда того настигла перемена, и никто из
македонских царей, его преемников, хотя некоторые из них и были весьма надменны,
даже и не помышлял пользоваться им.
(Athen.xn,535f-536a) Деметрий же всех превзошел. На обувь, которая была у него, он
потратил целое состояние. Ибо соответственно великолепию работы было сплетено
подобие сапог, окрашенных роскошнейшим пурпуром. Ремесленники вышили на них
золотой узор, расшив их спереди и сзади. У него был плащ цвета яркого пламени, где был
выткан небесный свод с золотыми звездами и двенадцатью знаками зодиака. Головная
повязка была отделана золотом, и она обвивала кавсию из пурпура, спускаясь на спину
концами ткани. И когда в Афинах справлялись Деметриевы праздники, то на сцене
выставлена была картина, на которой он скакал верхом, оседлав весь обитаемый свет.
Рисунок 105. Золотой ритон. Конец IV — начало III вв. до н.э. Панагюриштенский
клад.
(Piut.Dem.,xui) Но не одна только театральная пышность вызывала отвращение
македонян, но и его расточительность и роскошный образ жизни, а более всего трудность
переговорить с ним или иметь доступ к нему. Он либо вовсе отказывал в приеме, либо,
если уж принимал просителей, то говорил с ними сурово и резко. Послов афинян, к
198
которым он был более внимателен, чем к остальным грекам, Деметрий продержал в
ожидании целых два года. А когда лакедемоняне послали в качестве посольства к нему
одного человека, он счел себя оскорбленным и гневно спросил, действительно ли
лакедемоняне послали к нему только одного посла. "Да, — был меткий ответ, который он
получил, — одного посла к одному царю".
(Diod.,ххі,і5,і) Агафокл [Сицилийский] послал своего сына Агафокла к царю
Деметрию заключить договор о дружбе и союзе. Царь тепло принял молодого человека,
облачил его в княжеские одежды и вручил великолепные подарки. Он послал вместе с
ним назад Окситемида, одного из своих друзей, якобы получить клятвы о союзе, а на
самом деле разведать о Сицилии.
(strabo, ѵдіі,5)...впоследствии Деметрий отослал римлянам захваченных пиратов [из
Анция Латинского] и велел передать, что хотя он оказывает им любезность, возвращая
пленных ради родства римлян с греками, но все же считает недостойным, чтобы люди,
владеющие Италией, высылали шайки пиратов или сооружали на форуме святилище
Диоскуров, почитая тех, кого все называют спасителями, и в то же время посылали в
Грецию людей разорять отечество Диоскуров...
(Diog.Laert,п, 140-141)' •• Он [Менедем из Эретрии] был и у Деметрия и умерил ежегодную
подать от своего города с двухсот талантов до пятидесяти. А оклеветанный перед
Деметрием, будто он хотел передать город Птолемею, он оправдывался в письме, которое
начинается так: "Менедем желает здравствовать царю Деметрию. Я слышал, что тебе
донесли на меня...". Клеветником, по некоторому известию, был один его политический
противник по имени Эсхил.
(Аеі.,іх,9) Со всех городов Деметрий Полиоркет получал ежегодно тысячу двести
талантов, из которых только ничтожные суммы тратил на нужды войска, а остальное — на
собственные наслаждения. Пол в своих помещениях он велел кропить благовониями и
усыпать всевозможными цветами в зависимости от времени года, чтобы ступать по ним.
С женщинами Деметрий обращался как распутник и не был чужд любви к
мальчикам.
Он следил за своей внешностью, заботился о прическе, в золотистый цвет красил
волосы, румянил щеки и натирался благовониями, щеголяя легкомысленным образом
жизни.
(piut.pyrrh.vni) [Македоняне говорили, что царь] доказывает свое сходство с
Александром лишь пурпурными облачениями, свитой, наклоном головы 1 да
высокомерным тоном...
(Piut.Dem.jXLiii) Некогда, когда у него еще было дружелюбие к народу и доступный
нрав, он ехал из дому, и большое число людей вышло к нему, чтобы подать свои
письменные прошения. Он любезно взял всех их и положил в подкладку своего плаща,
отчего бедные люди были вне себя от радости и толпой последовали за ним. Но когда он
переезжал мост на реке Аксий, то, встряхнув плащом, сбросил все это в реку. Это вызвало
горькое негодование среди македонян, почувствовавших себя не управляемыми, а
оскорбляемыми. Они припоминали, что некоторым из них доводилось видеть, а другие
слушали рассказы о простом и открытом, доступном способе держаться царя Филиппа.
Однажды, когда некая старуха несколько раз набрасывалась на него по дороге и докучала
ему, чтобы он ее выслушал, он сказал ей, что у него нет времени. "Если так, — закричала
она, — то у тебя нет времени быть царем". Этот упрек так задел царя, что, подумав об
этом в то время, он вернулся к себе и, отложив в сторону все остальные дела, несколько
дней подряд занимался только тем, что разбирал, начиная со старухи, жалобы ото всех,
кто приходил ...
Деметрию доставляло удовольствие прозвище, весьма непохожее на выбор царя
богов. Именами божества были "Спаситель" и "Благодетель", а его — "Градоосаждатель".
1 Александр после ранения стрелой в шею под Газой не мог держать голову прямо
199
Место достоинства было отведено им тому, что, как он смог бы понять, если бы не был
столь же невежественен, как и могущественен, было пороком, и чести от этого деяния
сопутствовало преступление.
(Piut.Dem.,xLiii) Когда Деметрий, опасно заболев, лежал в Пелле, Пирр стремительно
ворвался в Македонию и дошел до самой Эдессы...,
(Piut.Pyrrh.,x> Спустя недолгое время, узнав о тяжелой болезни Деметрия, он внезапно
вторгся в Македонию и, хотя это был лишь набег ради добычи, чуть было не овладел
целой страной и не захватил без боя целое царство: вплоть до самой Эдессы он прошел, не
встречая сопротивления, причем многие присоединялись к нему и вместе с ним
отправлялись в поход. Опасность заставила Деметрия подняться и вернула ему силы, а его
друзья и военачальники, за короткий срок собрав большое войско, решительно и быстро
двинулись навстречу Пирру. А тот, явившийся с намерением всего лишь пограбить, не
мешкая пустился в бегство, по дороге потеряв под ударами македонян часть своего
войска.
(Piut.Dem.,xLiii)-- -бдва оправившись, Деметрий легко изгнал Пирра из своей страны, а
затем заключил с ним договор, не желая тратить свое время на вереницу мелких местных
войн с соседями, когда все его мысли были сосредоточены на другом намерении. А
состояло оно не в меньшем, как попытаться восстановить всю державу, какой обладал его
отец, и его приготовления соответствовали его надеждам и величию предприятия.
Он собрал девяносто тысяч пехоты, без малого двадцать тысяч конницы и
намеревался спустить на воду флот из пятисот кораблей, которые строил одновременно в
Пирее, Коринфе, Халкиде и близ Пеллы. Каждую из верфей Деметрий посещал сам, давал
наставления и советы, работал вместе с плотниками, и все дивились не только числу
будущих судов, но и их размерам — ведь никому еще не доводилось видеть корабли с
пятнадцатью и шестнадцатью рядами весел.
(strabo, ідііді)---Деметрий сделал попытку прорыть Пелопоннесский перешеек, чтобы
устроить проход своему флоту, но выполнить это намерение Деметрию помешали
инженеры-строители: они сделали измерения и доложили, что море в Коринфском заливе
выше, чем у Кенхреев, так что если прорыть разделяющую два моря полосу земли, то весь
Эгинский пролив и сама Эгина с соседними островами будут затоплены...
(piut.pyrrh.,x) Ланасса, часто упрекавшая Пирра за то, что он больше привязан к
женам-варваркам, чем к ней, удалилась в Керкиру и, желая вступить в брак с другим
царем, призвала Деметрия, который, как она знала, был более других царей охоч до
женщин. Деметрий приплыл в Керкиру, сошелся с Ланассой и поставил в городе
сторожевой отряд.
(Athen.vi, 253bd) -Говорит Демохар ... в двадцать первой книге: "Когда Деметрий
вернулся из Левки и с Керкиры в Афины, афиняне не только приветствовали его с
воскурениями, венками и возлияниями, но также процессиями хоров, и паяцы с
поднятыми фаллосами встретили его, с песнями и танцами; и когда они заняли свое место
в толпе, они запели и затанцевали, повторяя припев, что он единственный истинный бог,
тогда как другие спят или отправились в путешествие или же не существуют; он же
является отпрыском Посейдона и Афродиты, превосходящий всех красотой и
охватывающий всех своим благоволением. Они обращались к нему с мольбами, говорит
Демохар, и возносили ему молитвы" ... Дурис с Самоса приводит саму песню паяцев в
двадцать второй книге своей "Истории"1:
Величайшие и чтимейшие боги явились в наш город,
В самом деле, Деметру с Деметрием время сюда привести.
Она идет отпраздновать торжественные таинства своей Дочери,
А он, встречаемый как бог, в радости, справедливый и улыбающийся.
1 Согласно другому месту из того же Афинея (697ф) автором этого гимна был некий Гермокл
200
Как величаво он выглядит, все его друзья вокруг него, а сам он среди них,
Его друзья — как звезды, а сам он словно Солнце.
О, сын могущественнейшего Посейдона и Афродиты, здравствуй!
Все прочие боги далеки или не имеют ушей, или их нет,
И они не заботятся о нас.
Тебя же мы можем действительно видеть рядом,
Не из дерева и камня, а настоящего. И так мы молимся тебе.
Сначала принеси мир, ты, высокочтимый!
У тебя есть силы, чтобы Сфинкс был разбит —
Не фиванский, а всеэллинский, этолийцы, сидящие на утесе,
Так же, как древний Сфинкс хватающие и уносящие всех наших людей —
И против него невозможно бороться.
Потому этолиец далеко уносит имущество своих соседей,
А сейчас даже имущество более отдаленных.
Наилучшим было бы, чтобы ты сам покарал его,
А если нет — найди какого-нибудь Эдипа,
Который сбросил бы его вниз или обратил в камень.
(Piut.Dem.,XLiv) Эти полные размаха приготовления против Азии, подобных которым
не предпринималось с тех пор, как Александр впервые завоевал ее, объединили для
борьбы с Деметрием троих царей — Селевка, Птолемея и Лисимаха. Все вместе они
отправили посольство к Пирру, убеждая того выступить, напав на Македонию; ему не
нужно думать, что имеет какую-либо законную силу договор, заключенный с ним
Деметрием не как обязательство хранить мир с ним, но как средство обеспечить себе
возможность первым напасть на врага, какого он выберет.
(Paus. і, х) -- Когда же власть [в Македонии] перешла к Деметрию, сыну Антигона,
тогда Лисимах, считая, что ему грозит война со стороны Деметрия, решил сам начать
против него военные действия, зная, что у Деметрия есть одна отцовская черта, а именно
— жажда захватов. Вместе с тем он видел, как, прибыв в Македонию по приглашению
Александра, сына Кассандра, Деметрий, как только появился, тотчас убил самого
Александра и вместо него захватил власть над Македонией. По этим причинам, напав на
Деметрия под Амфиполем, он едва не был вытеснен из Фракии и только благодаря
помощи, оказанной ему со стороны Пирра, удержал за собою Фракию и впоследствии
властвовал над македонянами до Неста.
(piut.pyrrh.,x) Напуганные цари стали посылать к Пирру вестников и писать ему, что
они, мол, удивляются, почему он упускает удобный для войны момент и ждет, когда такой
момент представится Деметрию, почему он не воспользуется возможностью изгнать его
из Македонии, пока тот занят делами и тесним со всех сторон, почему медлит, пока тот не
развяжет себе руки и не умножит силы настолько, что молоссам придется сражаться на
своей земле за святилища и могилы отцов: ведь враг уже отнял у него Керкиру вместе с
женой.
(Piut.Dem.jXLiv) Когда же Пирр принял их предложения, у берегов Греции появился с
большим флотом Птолемей и склонял города к измене, а в Македонию вторглись со
стороны Фракии Лисимах и со стороны границы с Эпиром — Пирр, оба грабя и
опустошая страну.
Деметрий оставил в Греции сына, сам же, обороняя Македонию, двинулся сперва
на Лисимаха.
(Роі.іѵ,і2,2) Лисимах овладел Амфиполем вследствие измены Андрагата; одарив его
весьма многим и ценным, он пообещал больше, если тот пойдет с ним в Азию, а когда они
пришли к Фракийским воротам, он не только отобрал все, что тот имел, но и его самого,
подвергнув истязаниям, убил.
201
Рисунок 106. Пирр. Неаполь.
(Piut.Pyrr.,xi)...Пирр пошел на Беройю, полагая — и совершенно справедливо — что
Деметрий, выступив против Лисимаха, оставил без защиты Нижнюю Македонию... Пирр,
не теряя времени, быстро прошел все расстояние до Беройи, занял город и там остался с
большей частью войска, а остальные города захватили его полководцы.
(Piut.Dem.,xLiv) По пути он [Деметрий] получил известия о том, что Пирр захватил
город Беройю, и эта новость быстро распространилась среди воинов, всякая дисциплина
тут же пропала, и лагерь был полон жалоб, и слез, гнева и проклятий Деметрию. Они
больше не хотели стоять на месте, они хотели отправиться, как они говорили,
позаботиться о своей стране, друзьях и семьях, но на самом деле их намерением было
перебежать к Лисимаху. Деметрий поэтому решил в своем предприятии держать их как
можно дальше от Лисимаха, который был их земляком, и многие благожелательно
относились к нему из-за Александра; они готовы были бы сражаться с Пирром, недавним
пришельцем и чужаком, которого они едва ли могли бы предпочесть ему.
(Piut.Pyrr.xi) .. узнав, что недовольные македоняне в его лагере стали роптать,
Деметрий побоялся вести их дальше, чтобы они не перебежали к прославленному царю,
македонянину по рождению, когда они окажутся поблизости от него. Потому он повернул
вспять и повел их на Пирра — чужестранца, ненавистного македоняннам.
(Piut.Dem .xLiv) Но он совершил большую ошибку. Ибо когда он перенес и разбил свой
лагерь невдалеке, прежнее восхищение воинской отвагой Пирра вновь ожило, и так как у
них с незапамятных времен принято было считать, что наилучший царь это тот, кто
является наихрабрейшим воином, а также, поскольку им тогда говорили о его
великодушном отношении к пленным, и, коротко говоря, они стремились иметь кого
угодно вместо Деметрия, то им справедливо хотелось, чтобы этим человеком был Пирр.
(Piut.Pyrrh.xi) Из Беройи явилось множество людей, и все восхваляли Пирра —
знаменитого, непобедимого в сражениях и в то же время милостивого и благосклонного к
тем, кто оказывался под его властью. А некоторые, подосланные Пирром и выдававшие
себя за македонян, говорили, что настало время избавиться от жестокости Деметрия и
перейти на сторону Пирра, друга солдат и простого народа. И вот, подстрекаемые такими
речами, многие македоняне стали искать и высматривать Пирра, он в это время был без
шлема, и они смогли узнать его только когда он, сообразив, что происходит, снова надел
202
свой знаменитый шлем с султаном и козлиными рогами. Сбежавшись к нему, иные
македоняне стали спрашивать пароль, а иные увенчали себя свежими ветвями дуба, ибо
видели, что многие приближенные Пирра носят такие же венки.
(Piut.Dem.,xLiv) Сначала некоторые взбунтовавшиеся части просто ушли, но через
некоторое время все войско было охвачено всеобщим мятежом, так что, в конце концов
несколько человек, набравшись храбрости, явились к Деметрию и открыто сказали ему,
что если он заботится о собственной безопасности, ему лучше всего поскорее бежать,
потому что македоняне решили больше не рисковать своими жизнями для удовлетворения
его похотей и жажды удовольствий. И это были еще достойные и сдержанные слова по
сравнению с лютой ненавистью остальных.
(Piut.Pyrrh.,xi) Нашлись и такие, кто осмелился заявить Деметрию, что... он поступит
разумно, если все бросит и откажется от власти. Видя, что это не пустые слова и что им
полностью отвечает настроение в лагере, Деметрий испугался и тайком бежал, надев
широкополую шляпу и накинув простой плащ.
(Piut.Dem.,xLiv) Так, удалившись в свой шатер, подобно скорее лицедею, чем
действительному царю, Деметрий переоделся, сменив свой знаменитый роскошный плащ
на темный, а затем неприметно ускользнул. И едва он успел уйти, как чуть не все
взбунтовавшееся войско с руганью и драками бросилось грабить царскую палатку, но тут
появился Пирр, без боя занял лагерь и был провозглашен царем македонян.
Рисунок 107. Македонский шлем.
(Paus. і. хп) Первым из жителей Европы стал пользоваться слонами Александр,
победив Пора и войско индов. После смерти Александра ими стали пользоваться и другие
цари; наибольшее их число имел Антигон. Эти животные попали в плен к Пирру...
(Paus. і.хі.39) • • • Пирр не состоит в каком-либо родстве с Александром кроме того, что
они из одного рода: Пирр был из детей Эакида, сына Аррибы, а Александр — сыном
Олимпиады, дочери Неоптолема, отцом же Неоптолема и Аррибы был Алкет, сын Тарипа.
(piut.pyrrh.iii) Лицо у Пирра было царственное, но выражение лица скорее пугающее,
нежели величавое. Зубы у него не отделялись друг от друга, вся верхняя челюсть состояла
из одной сплошной кости, и промежутки между зубами были намечены лишь тоненькими
бороздками. Верили, что Пирр может доставить облегчение страдающим болезнью
селезенки, стоит ему только принести в жертву белого петуха и его правой лапкой
203
несколько раз надавить на живот лежащего навзничь больного. И ни один человек, даже
самый бедный и незнатный, не встречал у него отказа, если просил о таком лечении...
Говорят еще, что большой палец одной его ноги обладал сверхъестественными
свойствами, так что когда после его кончины все тело сгорело на погребальном костре,
этот палец был найден целым и невредимым.
(Piut.Pyrrh.,viii) Рассказывают, что на вопрос, кого он считает лучшим полководцем,
Антигон ответил (говоря лишь о своих современниках): "Пирра, если он доживет до
старости"...
Судя по всему, Пирр занимался одним военным делом и только в него углублялся,
считая, что лишь это пристало знать царю, и совершенно не ценя всякую другую
образованность. Говорят, что как-то на пиру его спросили: какой флейтист кажется ему
лучше, Питон или Кафисий, Он же ответил: "Лучший полководец — Полиперхонт". К
приближенным Пирр был благосклонен, не гневлив и всегда готов немедля оказать
друзьям благодеяния.
(Piut.Pyrrh.,xxii) Когда появился Лисимах и, считая разгром Деметрия общей заслугой,
стал требовать раздела власти, тот принял его предложение, потому, что, сомневаясь в
македонянах, не мог твердо на них положиться, и цари поделили между собою страну и
города.
(piut.Dem.,xLiv) Вся Македония была поделена между ним и Лисимахом — после семи
лет твердого и уверенного правления Деметрия...
(Eus., 233) Деметрий царствовал шесть лет от [четвертого года] 121 Олимпиады1 до
первого года 123 Олимпиады1 2, когда был низложен Пирром, царем Эпира, двадцать
третьим в роду от Ахиллеса, сына Фетиды.
1 Лето 293 — лето 292 гг. до н.э.
2 Лето 288 — лето 287 гг. до н.э.
204
ПРЕДЕЛ ЖИЗНИ
Милый, умри, что ж ты так огорчился?
Жизни лишился Патрокл, а ведь был он тебя много лучше.
Вот и я, сын героя отца, от бессмертной рожденный богини
Тоже буду настигнут судьбою и смертью могучей
Илиада
(piut.Dem.jXLV) Итак, Деметрий лишился власти и бежал в Кассандрию. Фила была
безутешна; не в силах глядеть на своего супруга, злополучнейшего из царей, который
снова сделался обыкновенным смертным и изгнанником, отрекшись от всех надежд,
проклявши судьбу, в счастии столь ветреную, в бедах же столь упорную, она выпила яду и
умерла, а Деметрий, задумав собрать хотя бы обломки, оставшиеся после этого
кораблекрушения, уехал в Грецию и стал созывать своих тамошних военачальников и
приверженцев...
... Тогда, казалось, он уже совершенно увял и погас, как вдруг могущество его
вспыхивает новым светом, стекаются понемногу боевые силы и оживает надежда. Сперва
Деметрий объезжал города как частное лицо, без единого из знаков царского достоинства,
и кто-то, увидевши его в Фивах, не без остроумия прочитал на память два стиха из
Эврипида
Свой образ божества сменив на смертный лик
Узрел он Дирки ключ и ток Йеменских вод
(Piut.Dem.,xLvi) Но едва лишь он вступил на "царский путь" надежды, как вернул себе и
внешнее обличив, и самое существо власти. Фиванцам он даровал их прежнее
государственное устройство, афиняне же отпали от Деметрия и, вычеркнув из списка
эпонимов Дифила, который был внесен туда по праву жреца Спасителей, постановили
снова выбирать должностных лиц в согласии с отеческими обычаями, а поскольку
Деметрий, вопреки их ожиданиям, быстро входил в силу, призвать из Македонии Пирра.
(Paus. і, ххѵі) у некоторых, не очень многочисленных, афинян явилось воспоминание
о славе предков и сознание того, до какого унижения дошло их достоинство.
Они тотчас же, несмотря на то затруднительное положение, в каком они
находились, выбрали военачальником Олимпиодора. Он повел их на македонян, и
стариков, и мальчиков без разбору, считая, что на войне дело чаще приобретает
благоприятный оборот не благодаря силе, а вследсвие решительности. Он победил в
сражении выступивших против него македонян, и когда они побежали в Мусей, он взял
приступом это укрепление. Так освободились Афины от македонян. Хотя все афиняне
сражались здесь так, что достойно заслужили себе вечную память, но, говорят, что
Леокрит, сын Протарха, проявил в этом деле особенную храбрость. Он первый взошел на
стену, первый спрыгнул в Мусей, он взял приступом это укрепление, и когда пал в битве,
афиняне воздали ему различные почести, а также посвятили его щит Зевсу Освободителю,
и на нем было написано имя Леокрита и совершенный им подвиг.
(Piut.Dem.,xLvi) В ярости Деметрий начал жестокую осаду города, но, когда народ
прислал к нему философа Кратета, человека прославленного и уважаемого, он склонился
на просьбы этого посланца, а вместе с тем признал и справедливость его советов,
касавшихся преимуществ и выгод самого Деметрия; прекратив осаду, он собрал все суда,
какие были в его распоряжении, и, погрузив на них одиннадцать тысяч пехотинцев и
конницу, поплыл в Азию, чтобы отнять у Лисимаха Карию и Лидию.
205
(Poi.iv,7,1) Деметрий, не имея денег, насобирал вдвое больше воинов, когда же некто
стал дивиться, откуда возьмется им плата, когда ее нет и для меньшего числа воинов,
сказал: "Ведь будучи сильнее, мы одолеем слабейших неприятелей и завоюем их страны,
и, испугавшись множества воинов, одни принесут дань, другие же увенчают венками".
(Piut.Pyrrh..xii) [Пирр], желая помешать и воспрепятствовать Деметрию, вновь
крепнувшему и набиравшемуся сил, точно после тяжелой болезни, явился в Афины,
чтобы оказать помощь грекам. Взойдя на Акрополь, он принес жертвы Афине и в тот же
день, спустившись, объявил народу, что доволен его расположением и верностью и что
афиняне, если они в здравом уме, уже не впустят в город никого из царей и не перед кем
не раскроют ворота.
Затем Пирр заключил мир с Деметрием, но вскоре, когда тот отправился воевать в
Азию, он по совету Лисимаха стал побуждать Фессалию к отпадению и тревожить
набегами греческие города, используя отряды македонян, более надежных в походе, чем
на отдыхе; впрочем, и сам он не был рожден для мирной жизни.
(Piut.Dem .xLvi) В Милете его встретила сестра Филы Эвридика с Птолемаидой, своей
дочерью от Птолемея, которая давно уже была помолвлена за Деметрия хлопотами
Селевка. Теперь Деметрий принял девушку из рук матери и женился на ней. Сразу же
после свадьбы он двинулся против азийских городов и многие взял силой, а многие
присоединились к нему добровольно. Занял он и Сарды.
Рисунок 108. Сарды. Храм Артемиды и вид на цитадель.
(straboѵпі.іѵ.8) Сарды — большой город... с сильно укрепленным акрополем. Это была
царская резиденция лидийцев...
Над Сардами возвышается Тмол — плодородная гора с наблюдательным пунктом
на вершине, представляющим собой крытую галерею из белого мрамора; это постройка
персов, из которой видно окрестные равнины...
(Arr.Anab. і. 17) [когда Александр] вошел в акрополь [Сард]... место показалось ему
неприступным: очень высокое, обрывистое, оно было к тому же обведено тройной
стеной...
(Poiyb. vili.і7) Свойства местности не допускали тут никаких [других] сооружений...
(Piut.Dem.,XLvi) Иные из Лисимаховых наместников перешли на сторону Деметрия,
предоставив в его распоряжение казну и солдат. Но когда появился с войском Агафокл,
сын Лисимаха, Деметрий ушел во Фригию, чтобы затем, — в случае если бы удалось
206
добраться до Армении, — возмутить Мидию и утвердиться во внутренних провинциях
Азии, где гонимому легко было найти укрытие и прибежище. Но Агафокл следовал за ним
по пятам, и хотя Деметрий в нескольких стычках одержал верх, положение его было
трудным, ибо враг не давал собирать продовольствие и корм для лошадей, а воины уже
начинали догадываться, что их уводят в Армению и Мидию. Голод усиливался, а тут еще
случилась беда при переправе через бурный и стремительный Лик — переправе, стоившей
жизни многим людям Деметрия.
(Poi.iv,7,12) Деметрий переправлялся через стремительную реку Лик, непреодолимую
для пеших, но для конницы проходимую. Тех всадников, у которых были самые крепкие и
крупные кони, он построил четырехугольником против течения; сильное течение реки,
огибая их, слабело, и пехотинцы переправились.
Рисунок 109. Пельтаст. Реконструкция.
(Piut.Dem .xLvi) . Но страсть к насмешкам не иссякла и тут, и кто-то начертил перед
палаткой Деметрия начало "Эдипа", чуть изменивши написание одного стиха:
О, чадо старика слепого Антигона1,
В какой мы край пришли?
(Piut.Dem..xLvii) Наконец, к голоду присоединился мор, — как и во всех прочих
случаях, когда нужда заставляет употреблять в пищу что ни попало, — и, потеряв в общем
не менее восьми тысяч, Деметрий повел уцелевших назад.
Он спустился в Таре и хотел оставить в неприкосновенности страну,
находившуюся тогда под властью Селевка, чтобы не дать ему ни малейшего повода к
враждебным действиям
(Xen.Anab. п.23)-• Таре, большой и богатый киликийский город, где есть дворец
Свиннесия [киликийского правителя] и посреди города течет река Кидн шириной в два
плетра...
(strabo хіѵ.ѵ.12-13) Таре лежит на равнине... Река Кидн протекает по середине города
мимо самого гимнасия юношей. Истоки реи находятся неподалеку, и ее русло проходит
через глубокое ущелье, а затем река устремляется прямо в город; ее струи холодные и
быстрые... Таре имеет большое и очень богатое население, занимая положение главного
города [Киликии].
1 В греческом оригинале отличается одна буква в окончании слова "Антигона" (вместо окончания женского рода
шутник написал окончание мужского). В русском переводе софоклова "Эдипа" перед обращением "Антигона"
стоит запятая
207
Рисунок ПО. Суровая Киликия.
(Piut.Dem.,xLvii) • • • воины [Деметрия] были в последней крайности, а перевалы через
Тавр закрыл Агафокл, и Деметрий написал Селевку письмо с пространными жалобами на
свою судьбу и горячей мольбою смилостивиться над родичем, претерпевшим такие беды,
какие даже у врагов не могут не вызвать сострадания. Селевк, и в самом деле, был
растроган и отправил приказ своим наместникам выдавать Деметрию царское содержание,
а его солдатам — продовольствие в полном достатке. Тут, однако, царя посещает Патрокл,
считавшийся верным его другом и человеком проницательным, и внушает Селевку, что
издержки на прокорм воинов Деметрия — еще не главная беда, но смотреть сквозь пальцы
на то, как этот человек располагается в его владениях, — непростительное легкомыслие,
ибо Деметрий и всегда-то был самым бесчинным и неспокойным между царями, а теперь,
вдобавок, находится в таких обстоятельствах, которые и смирного от природы человека
толкнут на любую дерзость и насилие. Доводы Патрокла оказали свое действие, и Селевк
с большим войском выступил в Киликию.
Деметрий, пораженный и испуганный этой внезапной переменою, отступил в
дикую, неприступную местность среди гор Тавра и через посланца просил Селевка, чтобы
тот, по крайней мере, не препятствовал ему покорить какое-либо из независимых
варварских племен и там, среди варваров, провести остаток своих дней, положив конец
бегству и скитаниям; если же Селевк и на это не согласен, пусть снабдит его людей
пропитанием до весны и оставит их здесь же, в горах, но не гонит прочь и не выдает
врагам страдальца, совершенно беспомощного и беззащитного.
(Piut.Dem.jXLviii) Селевку, однако, внушали подозрения оба этих плана и он предложил
Деметрию провести, если угодно, два зимних месяца в Катаонии, но потребовал в
заложники первых и самых видных из его друзей, а сам, в то же время, стал заграждать
перевалы, ведущие в Сирию, так что Деметрий, обложенный точно дикий зверь на охоте,
вынужден был обратиться к силе и принялся разорять набегами страну, неизменно выходя
победителем из столкновений с войсками Селевка. Он обратил в бегство даже пущенные
против него серпоносные колесницы и овладел перевалами на пути в Сирию, выбив
оттуда вражеских воинов, которые вели заградительные работы.
208
После этого к Деметрию вернулось все его мужество, и, видя, что воины также
вновь исполнены веры в собственные силы, он начал готовиться к последнему и
решающему бою с Селевком. Теперь уже в невыгодном и трудном положении оказывался
Селевк, который помощь Лисимаха отклонил, не доверяя фракийскому царю и страшась
его, сразиться же с Деметрием один на один не смел, робея пред отчаянной его смелостью
и переменчивою судьбой: не было случая, чтобы за крайними бедами судьба не послала
ему величайшую удачу. Но в это время Деметрий тяжело захворал, и болезнь не только
жестоко изнурила его тело, но и смешала, расстроила все его планы, ибо часть воинов
ушла к неприятелю, а многие просто разбежались. Насилу оправившись после сорока
дней недуга, он собрал остатки своих людей и двинулся, — насколько мог видеть и
предполагать неприятель, — в Киликию, но затем ночью, соблюдая полную тишину,
повернул в противоположную сторону, перевалил через Аман и принялся разорять
лежавшую у его подножья страну вплоть до самой Киррестики.
(strabo хіѵ, ѵ,і8) Аманские ворота с якорной стоянкой [находятся там], где
оканчивается гора Аман, отрог Тавра, которая возвышается над Киликией с востока...
(strabo хѵі, п,8) вплоть до области Антиохии идет Киррестика. На севере поблизости
от нее находится гора Аман...
(Хеп.АпаЬ.ідѵ,4) [Ворота Киликии и Сирии —] это две укрепленные стены... Между
стенами течет река Карс, шириною в плетр, а все расстояние между ними — три стадия.
Прорваться силой там нельзя: дорога узка, стены спускаются к самому морю, а выше над
ними — недоступные утесы. В обеих стенах — ворота...
(Роі.іѵ,9,2) Селевк расположил свой лагерь напротив лагеря Деметрия. Селевк был
доволен положением дел, Деметрий же был в отчаянии. Опустились сумерки; Деметрий
решил дать ночное сражение, чтобы отчаянным неожиданным нападением достичь хоть
чего-то. Воины охотно подчинились, полагаясь на непредвиденность атаки как на
последнюю надежду. Воодушевленные таким образом они принялись вооружаться.
Двое юношей, легковооруженных этолийцев Деметрия, наткнувшись на передовую
стражу Селевка, пожелали, чтобы их провели поскорее к царю. Когда они пришли, то
рассказали о приготовлении к ночному сражению. Селевк, испугавшись, чтобы нападение
врагов не произошло раньше, чем его воины вооружаться, велел трубачам дать сигнал к
бою, воинам же, вооружаясь, громко кричать боевой клич, и чтобы всякий, имеющий
палатку, зажег возле нее хворост.
Деметрий же, увидев войско, освещенное огнями, оглашаемое звукам труб, и
слыша повсюду боевой клич, не решился напасть на подготовленное войско.
(piut.Dem.jXLix) Когда же Селевк, явившись по его следам, разбил лагерь невдалеке,
Деметрий, подняв войско среди ночи, выступил в сторону вражеского лагеря и прошел
значительную часть пути, меж тем как Селевк крепко спал, ни о чем не подозревая. В
конце концов, перебежчики все же предупредили его об опасности, он в испуге вскочил с
постели и тут же приказал трубить боевой сигнал — еще не успев обуться и крича
друзьям, что схватился со страшным зверем. По шуму у неприятеля Деметрий понял, что
хитрость его раскрыта, и поспешно отошел. На рассвете Селевк бросился в наступление.
Деметрий отправил на другое крыло кого-то из друзей, а сам, между тем, сумел привести
врага в замешательство и потеснить его. Тогда Селевк соскочил с коня, снял шлем и с
одним щитом в руке зашагал навстречу наемникам, стараясь, чтобы его узнали, и
призывая всех перейти на его сторону: пора им, наконец, понять, кричал Селевк, что лишь
ради них, а не щадя Деметрия, он проявляет столько терпения. Все горячо его
приветствовали, называли царем и обращали оружие против Деметрия.
(Poi.iv,9,з) Селевк, заметив, что воины Деметрия малодушны, выбрал сильнейших из
щитоносцев; выдвинув вперед восемь слонов, он обошел по узкой тропе неприятеля с
фланга и, сняв шлем, крикнул: "Сколько еще вы будете безумствовать, терпеть возле себя
голодного вожака разбойников, вы, кто может быть воинами богатого царя и жить в
209
царстве не чаемом, но настоящем?" Услышав это, большинство воинов Деметрия,
побросав мечи и копья, стало рукоплескать и присоединяться к Селевку.
Рисунок 111. Киликийские ворота. Современная фотография.
(Piut.Dem .xLix) [Деметрий], почувствовав, что свершается последняя из превратностей,
какие были суждены ему в жизни, оставил поле боя и бежал по направлению к Аманским
воротам. С несколькими друзьями и ничтожной горсткою слуг он забился в чащу леса и
дожидался ночи, рассчитывая, если ничто не помешает, выбраться на дорогу к Кавну и
проскользнуть к берегу моря — там он надеялся найти корабли на якорной стоянке. Ему
сказали, однако, что припасов не достанет даже на этот один день; надо было искать
другого выхода, но тут подоспел друг Деметрия Сосиген с четырьмястами золотых в
поясе. На эти деньги беглецы могли проделать весь путь до моря, и, когда стемнело, они
тронулись к перевалу. Однако на высотах близ перевала уже пылали вражеские костры, и,
окончательно отказавшись от своего замысла, они вернулись на прежнее место, но уже не
в прежнем количестве — некоторые покинули Деметрия и бежали — и не с прежнею
бодростью.
(Роі.іѵ,9,5) Селевк, когда Деметрий встал лагерем возле гор Тавра, опасаясь, как бы он
тайком не ушел в Сирию, послал с приказом зажечь много костров Лисия со многими
македонянами на возвышенности Аманских ворот, через которые противник намеревался
пройти. Деметрий, видя, что вершины этого прохода уже заняты, повернул назад.
(Piut.Dem.,xLix) Кто-то решился заметить, что Деметрию, дескать, следовало бы
сдаться на милость Селевка. Деметрий выхватил меч и хотел заколоть себя, тогда друзья
обступили его, утешая и в один голос уговаривая последовать этому совету, и, в конце
концов, Деметрий отправил к Селевку гонца с известием, что готов предать себя в его
руки.
(Piut.Dem.,L) Когда Селевку доложили об этом, он сказал, что спасением Деметрий
обязан не своей, а его, Селевка, счастливой судьбе, которая, после всех прочих
благодеяний, преподносит ему и этот дар — случай выказать человеколюбие и доброту.
Кликнув слуг, он распорядился поставить царский шатер и сделать все остальные
приготовления к великолепному, щедрому приему. В окружении Селевка был некий
Аполлонид, в прошлом близкий знакомый Деметрия. Царь немедля послал его к
210
Деметрию, чтобы тот не унывал и не падал духом, — ведь его ожидает встреча с родичем,
с зятем. Когда решение Селевка получило огласку, сперва немногие, а затем чуть ли не
все его друзья наперебой устремились к Деметрию в твердой уверенности, что скоро он
сделается первым человеком при государе. Это превратило в ревность сострадание
Селевка, а людям злонамеренным и завистливым предоставило повод подавить всякое
человеколюбие в душе царя, пугая его, что стоит лишь Деметрию показаться в лагере — и
немедленно, в тот же самый миг начнется всеобщий мятеж.
И вот, едва успел прибыть к Деметрию ликующий Аполлонид, едва подоспели
остальные царедворцы с вестями о поразительном великодушии Селевка, едва сам
Деметрий ободрился после такого несчастия и невезения, поверил новым надеждам и
взглянул новыми глазами на свое согласие сдаться, которое прежде казалось ему позором,
— как вдруг появляется Павсаний во главе примерно тысячного отряда пехоты и
конницы, мгновенно окружает Деметрия, гонит прочь всех остальных и, даже не заходя в
царский лагерь, уводит пленника прямо в Херсонес Сирийский.
(strabo XVUI.10) В Апамее также есть крепость, в общем хорошо огражденная. Это
прекрасно укрепленный холм, возвышающийся среди глубокой равнины. Река Оронт и
лежащее вокруг большое озеро превращают этот холм в полуостров. Озеро, разливаясь,
переходит в широкие болота и огромной величины луга, служащие пастбищем для
рогатого скота и лошадей. Город, таким образом, не только безопасно расположен (его
называют Херсонесом по характеру местности), но и обладает весьма обширной и
плодородной округой, через которую протекает Оронт и где находятся многочисленные
зависимые городки. Здесь Селевк Никатор содержал пятьсот слонов и большую часть
своего войска, также как и позднейшие цари. Некогда первые поселенцы-македоняне
называли эту область Пеллой ...
Рисунок 112. Селевк. Неаполь.
(Piut.Dem., l) Там был уже размещен сильный сторожевой отряд, но потом Селевк
прислал Деметрию многочисленную челядь для услуг, с безукоризненной щедростью
назначил ему ежедневное содержание и разрешил охотиться в царских заповедниках,
гулять и заниматься телесными упражнениями в царских садах. Никто из друзей, которые
бежали с ним вместе и теперь хотели навестить пленника, не встречал отказа, а иногда
наезжали и приближенные Селевка, пересказывали утешительные слухи и просили
211
Деметрия мужаться, потому что, уверяли они, как только приедут Антиох со
Стратоникой, его освободят.
(piut. Dem.,ы) В этих горестных обстоятельствах Деметрий дал знать сыну, а также
своим наместникам и приверженцам в Афинах и Коринфе, чтобы они не доверяли ни
письмам его, ни печати, но берегли бы все города и все, что еще сохранилось от его
власти и державы, для Антигона так, словно его, Деметрия, уже нет в живых. Антигон,
узнавши о пленении отца, был в страшном горе; он облачился в траурные одежды и
написал всем царям и самому Селевку, моля о помощи и милосердии и предлагая, если
только он согласится освободить Деметрия, в первую очередь, себя — заложником, а
затем — все уцелевшие остатки своего достояния.
(piut.Reg.,3o,i) Антигон, сын Деметрия, когда тот попал в плен и прислал к нему друга с
наказом не верить ничему, что он напишет по принуждению Селевка, и не уступать тому
ни одного города, сам написал Селевку письмо, где вовсе отказывался от власти и
предлагал себя в заложники, только бы Селевк отпустил отца его, Деметрия.
(Piut. Dem.хі) Просьбы Антигона поддерживали многие города и властители, и только
Лисимах сулил Селевку большие деньги, если он умертвит Деметрия. Селевк, который
всегда испытывал к Лисимаху отвращение, после этого случая считал его
совершеннейшим злодеем и варваром, однако ж с освобождением Деметрия медлил,
желая, чтобы оно совершилось милостью Антиоха и Стратоники.
Рисунок 113. Деметрий Полиоркет. Золотой статер.
(Diod., ххі,год) Когда Деметрий содержался под стражей в Пелле, Лисимах послал
послов к Селевку с требованием, чтобы тот ни в коем случае не выпускал Деметрия из
своей власти, ибо тот был человеком беспредельных притязаний и злоумышлял против
всех царей; он предлагал Селевку две тысячи талантов, чтобы покончить с ним. Но царь
упрекнул послов за то, что они побуждают его не только преступить собственную
торжественную клятву, но также совершить подобную гнусность по отношению к
человеку, связанному с ним свойством. Своему сыну Антиоху, находившемуся в Мидии,
он писал, советуясь с ним, как поступить с Деметрием. Ибо первоначально он решил
освободить его и восстановить с большой пышностью на его престоле, но хотел сделать
своего сына соучастником этого благодеяния, так как Антиох был женат на Стратонике,
дочери Деметрия, и имел детей от нее.
212
(Paus. i, x) -- пока дела Деметрия шли для него достаточно успешно, союз Пирра и
Лисимаха оставался неизменным, но когда Деметрий попал в руки Селевка, то и у
Лисимаха с Пирром дружба кончилась. Когда начались военные действия, Лисимах в
решительном сражении победил Антигона, сына Деметрия, и даже самого Пирра, и
завладел Македонией, заставив Пирра вернуться в Эпир.
(Piut. Pyrrh.,xii) После поражения Деметрия в Сирии Лисимах, избавленный от
постоянной заботы и тревоги, двинулся, наконец, на Пирра, который стоял лагерем под
Эдессой. Сперва он напал на обозы, подвозившие продовольствие, захватил их и вызвал в
войске Пирра голод, затем письмами и речами побудил знатнейших македонян к измене,
пристыдив их за то, что они поставили над собой господином чужестранца, чьи предки
всегда были рабами македонян, а друзей и ближайших соратников Александра изгнали из
Македонии. Когда многие склонились на уговоры Лисимаха, Пирр, испугавшись, ушел с
войском эпиротов и союзников, потеряв Македонию так же, как прежде приобрел.
(iust., хѵі,2)- Лисимах убил зятя своего Антипатра, который обвинял тестя в том, что
вследствие его коварства потерял македонский царский престол; свою дочь Эвридику,
которая поддерживала эти обвинения, Лисимах заключил в темницу.
(Paus. і,іх,8-9) Лисимах вступил в войну и с Пирром, сыном Эакида. Выждав момент,
когда Пирра не было в Эпире, так как он часто уходил в чужие земли, он опустошил весь
Эпир и дошел до гробниц царей. Дальнейшее мне кажется невероятным, но Гиероним из
Кардии пишет, что Лисимах, выкопав из земли кости покойников, разбросал их...
(piut. Dem.jLii) Вначале Деметрий переносил свою участь спокойно, приучался не
замечать тягот неволи, много двигался — охотился (в пределах дозволенного), бегал,
гулял, но постепенно занятия эти ему опротивели, он обленился, и большую часть
времени стал проводить за вином и игрою в кости, то ли ускользая от дум, осаждавших
его, когда он бывал трезв, и стараясь замутить хмелем сознание, то ли признав, что это и
есть та самая жизнь, которой он издавна жаждал и домогался, да только по неразумию и
пустому тщеславию сбился с пути, и причинил немало мук самому себе и другим,
разыскивая среди оружия, корабельных снастей и лагерных палаток счастие, ныне
обретенное, вопреки ожиданиям, в безделии, праздности и досуге ...
На третьем году своего заключения Деметрий, от праздности, обжорства и
пьянства, заболел и скончался в возрасте пятидесяти четырех лет. Все в один голос
порицали Селевка, и сам он корил себя за чрезмерную подозрительность и за то, что не
последовал примеру хотя бы варвара-фракийца Дромихета, который так мягко и подлинно
по-царски обошелся с пленным Лисимахом.
(Piut. Dem.,Liii). Сын его, Антигон, получив сообщение, что везут прах умершего,
собрал все свои корабли, вышел навстречу к самым Островам и принял золотую урну на
борт самого большого из флагманских судов. Города, близ которых флот останавливался
на якоре, возлагали на урну венки либо даже отряжали особых посланцев в траурных
одеждах сопровождать скорбную процессию и участвовать в похоронах. Когда корабли
подходили к Коринфу, урну поместили высоко на корме, украсив ее царской багряницею
и диадемой, а вокруг стали в караул юноши с копьями. Подле сидел Ксенофант, самый
знаменитый из тогдашних флейтистов, и играл священный, глубоко чтимый напев, а так
как весла двигались в строгой размеренности, их удары сопровождали песнь флейты,
словно тяжкие биения в грудь. Наибольшую скорбь и сострадание у собравшихся на
берегу вызывал, однако, сам Антигон, убитый горем, обливающийся слезами. Коринфяне
оказали останкам Деметрия подобающие почести, возложили венки, а затем Антигон увез
урну в Деметриаду и похоронил. Этот город носил имя умершего и был создан из
нескольких небольших поселений близ Иолка, сведенных в одно.
Деметрий оставил сына Антигона и дочь Стратонику от Филы, еще двух сыновей
по имени Деметрий — одного, по прозвищу "Тощий", от жены-иллириянки, и другого,
который впоследствии правил Киреной, от Птолемаиды — и, наконец, от Деидамии
213
Александра, окончившего свои дни в Египте. По некоторым сведениям у него был еще
сын Корраг от Эвридики. Потомки Деметрия непрерывно занимали престол вплоть до
Персея, при котором Македония была покорена римлянами.
214
POST SCRIPTUM
(Paus.i,x,3) Когда Лисимах достиг преклонного возраста, и боги уже благословили его
многочисленным потомством, да и у Агафокла были дети от Лисандры, он женился на
Арсиное, сестре Лисандры. Говорят, что эта Арсиноя, опасаясь за себя и своих детей, как
бы после смерти Лисимаха им всем не оказаться во власти Агафокла, составила заговор на
его жизнь. Другие же писали, будто Арсиноя влюбилась в Агафокла, но, не достигнув
цели, [была оскорблена], поэтому, говорят, она замыслила смерть Агафоклу.
(Метп.хі-хп,8) Лисимах, следуя коварным планам Арсинои, по бесстыднейшему
обвинению губит лучшего и старшего из своих сыновей — Агафокла (рожденного в
первом браке), сначала — тайным снадобьем, но тот предусмотрительно отвергал его.
Бросивши Агафокла в тюрьму, Лисимах приказывает его убить, ложно обвинив в заговоре
против себя. Птолемей, который собственноручно совершил это преступление, был
братом Арсинои, за грубость и резкость носившим прозвище Керавн1.
(iust. хѵіід)--- Лисимах возненавидел сына своего Агафокла, несмотря на то, что ранее
уже назначил его своим наследником, и что Агафокл не раз успешно вел для него войны;
воперки не только закону родства, но и вкому человеческому закону он, при содействии
мачехи, Арсинои, отравил его. Это было первым позорным злодеянием, первым шагом к
предстоящей гибели. За этим последовали убийства первых лиц в государстве — казни
поплатившихся за то, что они жалели убитого юношу...
(Paus. і,х,4) После того, как Лисимах допустил, чтобы Арсиноя погубила Агафокла,
Лисандра бежала к Селевку, взяв с собою детей и своих братьев... За ними последовал и
Александр — это был сын Лисимаха от жены из племени одрисов. Придя в Вавилон, они
стали умолять Селевка начать войну с Лисимахом. Одновременно с этим и Филетайр,
которому были доверены все сокровища Лисимаха, глубоко пораженный кончиной
Агафокла и, относясь подозрительно к действиям Арсинои, захватил Пергам, город на
реке Каике и, отправив вестника, он и себя и все богатства отдал во власть Селевка.
Рисунок 114. Филетайр. Монета Пергама.
(strabo хііідѵд) Пергам был сокровищницей Лисимаха, сына Агафокла, одного из
преемников Александра, а население города жило на самой вершине горы. Гора имеет
конусообразную форму и заканчивается острой вершиной. Охрана этой крепости и
сокровищ (которые составляли до девяти тысяч талантов) была вверена Филетайру из
Тиея, который с детства был скопцом. Ибо на каких-то похоронах во время театрального
представления при огромном стечении народа случилось, что кормилицу, которая несла
на руках маленького ребенка Филетайра, окружила толпа и стиснула настолько сильно,
что ребенок был искалечен. Он оказался, таким образом, скопцом, но, получив прекрасное
1 "Молния"
215
воспитание, оказался достойным такого доверия. Итак, Филетайр оставался некоторое
время верным Лисимаху, но впоследствии, поссорившись с Арсиноей, женой Лисимаха,
которая клеветала на него, склонил Пергам к восстанию и управлял им, пользуясь
обстоятельствами...
(Метп.хі-хп,8) Убив сына, Лисимах справедливо заслужил ненависть подданных, и
Селевк, узнав это, и так как было очень легко лишить Лисимаха власти, ибо города
отложились от него, напал на него.
(iust. хѵпд)--- и те, которые избегли казни, и те, которые командовали войсками, один
за другим начали переходить на сторону Селевка и стали побуждать его начать войну с
Лисимахом, к чему Селевк и без того был склонен, так как завидовал славе Лисимаха.
Рисунок 115. Поле Курупедиона. Современная фотография.
Это было последней схваткой соратников Александра; их как бы сохраняла судьба,
чтобы на их примере явить свою превратность. Лисимаху было семьдесят четыре года от
роду, Селевку — семьдесят семь1. Но и в этом возрасте оба они были молоды душой, и
оба горели ненасытной жаждой власти. Они вдвоем владели [почти] всем миром, но им
казалось, что они заключены в тесные границы, и измеряли остаток своей жизни не
числом своих лет, а пределами своих царств.
(Роі., іѵ,9.4) Селевк осаждал крепость Сард, а Теодот защищал находившиеся там
сокровища. Хранителем сокровищ его поставил Лисимах. Селевк, будучи не в состоянии
взять твердыню из-за ее укрепленности, публично пообещал сто талантов тому, кто убьет
Теодота. После этого у многих воинов возникло сильное желание этих ста талантов, а у
Теодота поселилось недоверие к подчиненным и страх. Он перестал выходить к ним, и
большинство стало негодовать, не доверяя. Среди такого смятения Теодот, предупреждая
дальнейшее, открыл ночью небольшие ворота и, впустив через них Селевка, выдал ему
сокровища.
(iust. хѵіі.2) В этой войне Лисимах, который еще ранее потерял вследствие разных
причин пятнадцать своих детей, не без славы окончил свою жизнь
1 По сведениям Апппана [App.Syr.63,64] в 281 г до н.э. Лисимаху было 70 лет, а Селевку — 73 года
216
(App.syr.64) Будучи семидесятилетним стариком, он сам командовал войском, и
сражаясь, был убит...
(Метп.хі-хп,8) Лисимах гибнет во время войны, пронзенный копьем. Поразивший его
муж был гераклеот, по имени Малакон, воевавший под начальством Селевка.
(App.syr.64) Лежащий на земле труп Лисимаха его домашний пес долго охранял
неприкосновенным от птиц и зверей, пока Торак из Фарсала не нашел и не похоронил его.
Другие же рассказывают, что его похоронил Александр, родной сын Лисимаха, бежавший
к Селевку вследствие страха, когда Лисимах убил другого своего сына, Агафокла; он
разыскал тогда его тело, найдя его главным образом благодаря псу, хотя оно уже
разложилось. Кости Лисимаха его родные, говорят, положили в своем храме, и этот храм
был назван Лисимахионом. ..
(Paus.i,x,5) Александр, который был сыном Лисимаха от одрисиянки, с трудом умолив
Лисандру, получил тело Лисимаха и впоследствии, отвезя его в Херсонес [Фракийский],
похоронил там. Его гробницу и сейчас еще можно видеть между поселком Кардией и
Пактией.
(Роі.ѵш,57) Арсиноя, когда умер ее муж Лисимах, а в Эфесе были большие волнения и
сторонники Селевка разрушали стены и открывали ворота, положила в царские носилки
служанку, нарядив ее в царские одежды, и расставила вокруг многих из щитоносцев, сама
же, набросив рубище и запачканную накидку, в одиночку вышла в другую дверь и, бежав,
отплыла на корабле. Менекрат, один из командиров, бросившись к носилкам, пронзил
рабыню, полагая, что убивает Арсиною.
Рисунок 116. Македонское оружие. Роспись гробницы Лисона и Калликла.
(iust. хѵіі,2) Селевк ликовал по поводу такой важной победы, но выше победы ценил
то, что теперь только он один остался из когорты соратников Александра и оказался
победителем победителей; он хвалился тем, что это не дело рук человеческих, а дар богов,
не зная того, что вскоре сам послужит примером хрупкости человеческого счастья.
Приблизительно через семь месяцев он был коварно убит Птолемеем, на сестре
которого был женат Лисимах...
(Paus.,i,xvu) После того, как ему все это удалось, и он вскоре покончил с Лисимахом,
он всю свою власть в Азии передал сыну Антиоху, сам же спешно двинулся в Македонию.
Войско у Селевка состояло из эллинов и варваров; Птолемей же, брат Лисандры,
перешедший от Лисимаха к нему, вообще человек решительный на смелые поступки и
потому прозванный Керавном (Молнией), этот Птолемей, когда шедшее с Селевком
войско было около Лисимахии, изменнически убил Селевка.
217
(App.syr.62) -- На пути в Лисимахию он [Селевк] был убит. Убийцей был всюду его
сопровождавший Птолемей по прозвище Керавн. Этот Керавн был сыном Птолемея
Сотера и Эвридики, дочери Антипатра. Он бежал из Египта из страха, что Птолемей хочет
отдать престол младшему сыну. Селевк принял его как несчастного сына своего старого
друга, покровительствовал ему и всюду возил его с собой — своего будущего убийцу.
(App.syr.63) Так умер Селевк, прожив 73 года, из которых 42 он был царем. И мне
кажется, что также и в этом исполнилось приведенное выше пророчество ему:
Мысль о Европе ты брось,
Тебе Азия много счастливей.
Ведь Лисимахия находится в Европе, и тогда впервые, после того как он ушел в
поход с Александром, он переправился в Европу. Еоворят, что когда он как-то обратился
за предсказанием о своей смерти, ему было дано вещание:
Аргоса избежишь — до назначенных лет доживешь ты,
В Аргосе ты, вопреки воле рока, погибнешь.
Поэтому Аргос в Пелопоннесе, и Аргос в Амфилохии, и Аргос в Орестии (откуда
родом македоняне Аргеады), и так называемый Аргос, выстроенный у Ионийского моря
Диомедом во время его скитаний, и любое другое место, носившее название Аргос,
Селевк разыскивал и остерегался туда попадать. Но когда от Ееллеспонта он шел к
Лисимахии, то на глаза ему попался большой, стоящий совершенно открыто алтарь. От
разузнал, что поставили его то ли аргонавты, плывшие в Колхиду, то ли ахейцы, шедшие
походом на Илион, и поэтому местные жители называют этот жертвенник Аргосом, то ли
по имени корабля аргонавтов, исказив несколько его имя, или от имени родины Атридов.
Когда он еще это слушал, он получил смертельный удар: Птолемей поразил его в спину.
Филетайр, правитель Пергама, сжег тело Селевка, за большие деньги выпросив его
у Керавна, а прах в урне послал его сыну Антиоху. Тот похоронил его в Селевкии у моря и
воздвиг в его честь храм и священный участок, и этот участок называется Никаторионом.
218
ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА
337
рождение Деметрия, сына Антигона (род. 384)
336,
сентябрь
воцарение Александра в Македонии
334, весна
начало восточного похода Александра;
Антигон — стратег союзников;
май
поражение персов на Гранике
зима 334/333
назначение Антигона сатрапом Великой Фригии
333,
октябрь/
ноябрь
победа Александра над Дарием при Иссе
332,
январь-
август
осада Александром Тира;
контрнаступление персов в Малой Азии, отбитое Антигоном,
поход Антигона в Ликаонию
331,
1 октября
победа Александра при Гавгамелах; разгром персидской армии
330, лето
гибель Дария III, падение державы державы Ахеменидов
323,
10 июня
смерть Александра в Вавилоне
июнь
мятеж Мелеагра; провозглашение царями Филиппа Арридея (323-
317) и Александра, сына Александра (род. в августе 323-309),
опекунами — Пердикки, Мелеагра, Кратера и Антипатра;
гибель Мелеагра, первый раздел сатрапий
323, июль -
322, октябрь
война греков против Македонии (Ламийская война)
322, весна
осень,
война Пердикки и Эвмена с Ариаратом Каппадокийским
конфликт Пердикки с Птолемеем (из-за Кипра) и с Антигоном;
союз Антигона и Птолемея с Антипатром и Кратером
осень-зима
переправа Антипатра и Кратера в Азию
321, весна
поход Пердикки в Египет;
боевые действия Эвмена против Кратера и Антипатра в Мал.
Азии; гибель Пердикки и Кратера
лето
свидание в Трипарадейсе;
избрание Антипатра эпимелетом (регентом), Антигона —
полномочным стратегом Азии; второй раздел сатрапий
219
321, осень —
321/320, зима
поход Эвмена в Эолию и Лидию
320,
весна
победа Антигона над Эвменом при Оркиниях
320, лето —
319, лето
осада Эвмена в Норе
320, осень
поход Антигона в Писидию против Алкеты, гибель Алкеты в
Термессе
319, весна
смерть Антипатра; назначение эпимелетом Полиперхонта, а
хилиархом (помощником) — Кассандра, сына Антипатра;
конфликт Полиперхонта и Кассандра;
захват Антигоном сатрапий Арридея и Клита
лето-осень
бегство Кассандра к Антигону;
посольство Антигона к Эвмену; уход Эвмена из Норы;
женитьба Деметрия на Филе;
конец осени
поход Полиперхонта в Грецию; провозглашение "свободы эллинов"
318, весна-
лето
неудачная осада Полиперхонтом Мегалополя
лето
высадка Кассандра в Пирее;
назначение Эвмена стратегом-автократором для войны с
Антигоном;
победа Антигона над флотом Клита и Арридея у Византия
осень
переворот в Македонии: назначение эпимелетом Кассандра; уход
Полиперхонта в Эпир;
поход Эвмена в Месопотамию
рождение сына Деметрия Антигона (318-239)
зима 318/317
поход Эвмена в Сузиану и Перейду, союз Эвмена с Певкестом;
зимовка Антигона в Месопотамии
317, весна
приход Антигона в Вавилонию
лето
занятие Антигоном Суз, поражение Антигона на Копрате
лето-осень
война Антигона с Эвменом в Мидии, Персиде и Габиене
октябрь
вторжение Олимпиады в Македонию, гибель Филиппа Арридея и
Эвридики
зима 317/316
битва Антигона с Эвменом в Мидии Паретакене, пленение и гибель
Эвмена
317, зима —
осада Кассандром Олимпиады в Пидне
220
316, весна
316, зима
казнъ Антигоном Питона, сатрапа Мидии, бегство Селевка в
Египет
весна
падение Пидны
начало лета
315,
лето/осенъ
убийство Олимпиады
союз Птолемея, Кассандра, Лисимаха и Селевка против Антигона,
ультиматум союзников Антигону
весна-осень
поход Антигона в Сирию и Финикию
лето-осень
война Полемея, племянника Антигона, с Селевком на побережье
Вифинии, Карт и в Ионии;
поход Аристодема, стратега Антигона, в Пелопоннес, союз
Антигона с Полиперхонтом
осень-зима
осада Антигоном Тира; объявление Кассандра "врагом
отечества", вручение Антигону "стратегии и руководства
царством", провозглашение "свободы эллинов"
314,
зима-весна
Антигон в Киликии, Деметрий — в Сирии
осень-зима
отвоевание Антигоном Фригии
313,
весна-лето
захват Антигоном Карт
осень-зима
поход Антигона против Лисимаха к Боспору Фракийскому;
поход Птолемея в Сирию и Киликию
312, весна или
осень
битва при Газе
1 октября
возвращение Селевка в Вавилон
осень
победа Деметрия над Киллом
осень-зима
походы Афинея и Деметрия против набатеев
312, осень —
311, весна
война Селевка с Никанором в Вавилонии, Мидии и Сузиане
311, весна
мир Антигона с Кассандром, Птолемеем и Лисимахом
весна-лето
поход Деметрия на Вавилон
310(?)
победа Селевка над Антигоном; мир Селевка с Антигоном
221
310/309
309
307
май
лето
306,
весна-лето
июнь
лето
ноябрь-
декабрь
305-
начало 304
304, конец
лета
захват Птолемеем Кипра; поход Птолемея в Ликию и Карию
смерть царя Александра, сына Александра
воцарение Пирра в Эпире
высадка Деметрия в Пирее
взятие Деметрием Мегар и вступление в Афины
поход Деметрия на Кипр; осада Соломина; морская победа
Деметрия над Птолемеем при Соломине Кипрском
провозглашение Антигона и Деметрия царями
смерть Филиппа, младшего брата Деметрия
поход Антигона и Деметрия в Египет
осада Деметрием Родоса
возвращение Деметрия в Афины
304-303
303
302
ноябрь-
декабрь
зима 302/301
301, весна
лето
300
299
установление Деметрием контроля над Эвбеей и северным
Пелопоннесом
женитьба Деметрия на Деидамии, сестре Пирра
свержение Пирра в Эпире
создание Эллинской лиги под гегемонией Деметрия;
союз Кассандра с Лисимахом против Антигона и Деметрия
вторжение Лисимаха в Азию; военные действия в Геллеспонтской
Фригии, Лидии и Вифинии;
вторжение Кассандра в Фессалию
переход Деметрия в Азию;
поход Птолемея в Сирию
разгром Антигона и Деметрия при Ипсе; гибель Антигона и раздел
его царства; отпадение большинства греков от Деметрия
военные действия Деметрия против Лисимаха во Фракии
союз Птолемея с Лисимахом;
союз Деметрия с Селевком, свидание Деметрия и Селевка в
Россосе;
смерть Деидамии
222
299/298
захват Деметрием Киликии;
мир Деметрия с Птолемеем
298
конфликт между Деметрием и Селевком из-за Киликии; захват
Селевком Тира и Сидона
297
смерть Кассандра;
смерть Филиппа, сына Кассандра; раздел Македонии между
Антипатром и Александром;
захват Киликии Селевком;
поражение Лисимаха от Зибоэта,
начало Вифинского царства
296
повторное воцарение Пирра в Эпире;
вторжение Деметрия в Аттику, поход в Пелопоннес
295
блокада Афин Деметрием
конец 295
сдача Афин Деметрию
294, зима-
весна
поход Деметрия в Лакедемон;
захват Лисимахом владений Деметрия в Малой Азии и Птолемеем
— Кипра;
гражданская война в Македонии между Антипатром и
Александром; изгнание Антипатра Пирром
лето(?)
убийство Александра, сына Кассандра; воцарение Деметрия в
Македонии
293
захват Деметрием Фессалии; основание Деметриады;
поход против Фив
292, весна
поход Лисимаха на гетов; пленение Лисимаха Дромихетом;
поход Деметрия во Фракию;
восстание беотийцев против Деметрия, повторное взятие
Деметрием Фив
290, лето
Деметрий справляет Пифийские игры в Афинах
осень
война Деметрия с этолийцами и Пирром; гибель Пантавха
289
поход Пирра в Македонию до Эдессы; мир Деметрия с Пирром;
брак Деметрия с Ланассой, приобретение Керкиры
289-
начало 288
союз Селевка, Лисимаха, Птолемея и Пирра против Деметрия
288, весна
вторжение Лисимаха и Пирра в Македонию; мятеж солдат
Деметрия у Беройи; бегство Деметрия; воцарение Пирра в
Македонии;
смерть Филы;
отпадение Афин от Деметрия
223
288/287
осада Деметрием Афин; союз афинян с Пирром
287
отплытие Деметрия в Азию;
захват Пирром большей части Фессалии
286
поход Деметрия в Ионию, Лидию и Фригию;
зима 286-
285
война Деметрия с Селевком в Киликии и северной Сирии
начало 285
сдача Деметрия Селевку
285
союз Антигона, сына Деметрия, и Пирра против Лисимаха
захват Лисимахом Македонии;
казнъ А нтипатра, сына Кассандра
283
смерть Деметрия Полиоркета
282
казнъ Агафокла, сына Лисимаха;
отпадение Филетайра, правителя Пергама, от Лисимаха
282-281
война Селевка с Лисимахом
281, лето
битва при Курупедии, гибель Лисимаха
начало 280
гибель Селевка
224
Приложение 1
УПОМИНАЕМЫЕ В АНТИЧНЫХ ТЕКСТАХ МЕРЫ
Меры длины:
Меры объема:
Парасанг персидский = 6,4 км
Стадий аттический = 178,6 м1
Плетр = 29,6 м
Акена = 2,96 м
Оргий = 1,79 м
Локоть = 44,4 см
Стопа = 29,62 см
Медимн = 52,5 л
Метрет = 39,37 л
Хус = 3,28 л
Хойника = 1,09 л
Котила = 0,27 л
Меры массы:
Талант серебряный мидийский =
38,88 кг
Талант эгинский = 36,42 кг
Талант вавилонский = 30,3 кг
Талант золотой персидский = 29,4
кг
Талант аттический = 26,196 кг
Мина серебряная мидийская = 648 г
Мина эгинская = 607 г
Мина вавилонская = 505 г
Мина аттическая = 436,6 г
Мина золотая персидская = 490 г
Драхма аттическая = 4,36 г
Драхма эгинская = 6,07 г
Древнегреческая денежная система
1 талант = 60 минам = 6000 драхм
1 мина = 50 статерам = 100 драхмам
1 статер = 2 драхмам
1 драхма = 6 оболам
1 Ранее считался равным 184,98 м
225
Приложение 2
Некоторые хронологические данные
1 лоя македонского календаря по юлианскому календарю в 323-283 гг до н.э.:
12.07.323
08.07.309
04.07.295
01.07.322
27.06.308
22.06.294
19.07.321
16.07.307
11.07.293
07.07.320
04.07.306
30.06.292
28.06.319
23.06.305
19.07.291
17.07.318
13.07.304
08.07.290
06.07.317
02.07.303
27.06.289
25.06.316
19.07.302
16.07.288
15.07.315
09.07.301
05.07.287
03.07.314
28.06.300
23.06.286
22.06.313
18.07.299
13.07.285
11.07.312
06.07.298
02.07.284
30.06.311
25.06.297
18.07.283
19.07.310
15.07.296
Месяцы македонского календаря в 323/322 гг. до н.э.
Названия
Номера дней в году
Даты грегорианского
Названия
македонских месяцев
календаря
соответствующих
афинских месяцев1
Лой
1-29
12.07-09.08.323
Г екатомбеон
Г орпай
30-59
10.08-08.09.323
Метагейтнион
Г иперберетай
60-88
09.09-07.10.323
Боэдромион
Дий
89-118
08.10-06.11.323
Пианопсион
Апеллай
119-147
07.11 -05.12.323
Мемактерион
Авдиной
148-177
06.12.323-04.01.322
Посейдеон
Перитий
178-206
05.01 -02.02.322
Г амелион
Дистр
207-236
03.02-04.03.322
Антестерион
Ксантик
237-265
05.03 -02.04.322
Элафеболион
Артемисий
266-295
03.04-02.05.322
Мунихион
Даисий
296-324
03.05-31.05.322
Таргелион
Панем
325-354
01.06-30.06.322
Скирофорион
Восход Плеяд: 08.05;
гелиакальный восход Сириуса: 13.07.
заход Плеяд: 07.11
1 Соответствие македонских и афинских месяцев неточное
226
Некоторые особенности датировки источников
Диодор Сицилиец датирует события времен преемников Александра тремя
способами: по афинским архонтам, по Олимпиадам и по римским консулам.
Датировка по афинским архонтам и по Олимпиадам отвечает общепринятым
соответствиям.
Что касается соответствия афинских архонтов римским консулам, то Диодор имел
точные соответствия для времени не ранее III века до н.э, причем, таким образом, что
указывались консулы, вступившие в должность (с 1 января) во время соответствующего
архонтства (длившегося с июля/августа по июль/август). Он, однако, не знал, что в 324,
309 и 301 гг. до н.э. консулы не избирались (это были годы диктаторов). Поэтому,
рассчитывая соответствия консульств и афинских архонтов назад, он предполагал список
консулов непрерывным. Из-за этого, для 308-301 гг. до н.э. Диодор указывает архонтов,
вступивших в должность во время соответствующего консульства, а для 323-309 гг. до н.э
— консулов года, предыдущего году вступления в должность указанного афинского
архонта.
На «Парийском Мраморе» для IV в. до н.э. даты приводятся по афинским архонтам
и, одновременно, указывается число лет, прошедших от указанного события до 264 г. до
н.э. (вероятный год составления хроники), при этом годы считаются по афинскому стилю,
начиная с июля/августа.
В вавилонской «Хронике Преемников» события датируются по годам правления
царей.
При этом, однако, события 4-го года Филиппа (Арридея) оказываются
тождественны событиям, которые согласно датировкам греческих источников
соответствуют лету-осени 321 г. до н.э. Из этого следует, что «1-м годом Филиппа»
считался апрель 324 — апрель 323 г. до н.э., когда на самом деле правил еще Александр
Великий. Такой счет связан, вероятно, с тем, что Филипп был провозглашен царем за 48
дней до нового года по македонскому календарю (12(22) июля 323 г. до н.э ), которые и
считались его «первым годом». Остальное время с июля 323 по март 322 г. до н.э. было
уже «вторым годом» царствования, из чего вавилонские писцы весь год со 2(12) апреля
323 по 19 февраля (1 марта) 322 г. до н.э. тоже считали «вторым годом Филиппа».
Последний «год Филиппа» — 8-й (весна 317 — весна 316 г. до н.э ). После этого
годы датируются двояко, в зависимости от политического режима. Селевк считает их как
«годы царя Александра, сына Александра», начиная первый год с весны 316 г. до н.э. (т е.,
после последнего «года Филиппа»), а Антигон — как годы «главнокомандующего
Антигона» (lugal u-qu An-tu-gu-nu-su), считая первым годом 317/316 г. до н.э., год своего
появления в Вавилонии.
227
Самостійне детерміноване мережне електронне
Літературно-художне видання
Віктор Талах
Усе, ще не побажае цар Деметрій
(російською мовою)
Виктор Талах
Все, что ни пожелает царь Деметрий
Коректори
С. А. Купріенко
В. М. Талах
Формат А4.
Гарнитура Times New Roman, Book Antiqua.
Видавець Купріенко Сергій Анатолійович.
Украіна, м. Киів, вул. Бережанська, 20-56
Електронна адреса: http://kuprienko.info
Свідоцтво суб'екта видавничоі справи серія ДК №4482 від 12.02.2013 р.
228
229