ИСТПАРТ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КОММУНИСТНЧЕСЕОЯПАРТИИ(0)УКРАИНЫ
ЛЕТОПИСЬ
РЕВОЛЮЦИИ
ЖУРНАЛ ПО ИСТОРИИ КП(б)У И ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ НА УКРАИНЕ
№ 1 (10)
ЯНВАРЬ—ФЕВРАЛЬ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО УКРАИНЫ
1925


9 : 323.2 (47) (03) (47.714) = Wl
Типография Государственного Издательства Украины имени Г. И. Петровского, Харьков
Зак, № 4358
Тир. 3.000 экз


Содержание
СТР.
1. Из встреч с В. И. Лениным — В. Чубарь.... I —IV
2. Встреча с Владимиром Ильичем — Евгения
Адамович V—XVI
3. Ильич в Смольном —Мария Скрынник .... XVII—XXIV
4. Как Ильич умел смеяться... — А. Шлихтер . . XXV—XXVIII
ОТДЕЛ I. СТАТЬИ И ВОСПОМИНАНИЯ
1. 	КП(б)У и Деникинщина 5—68
а) От редакции.
б) Воспоминания подпольщиков.
в) Из материалов Зафронтбюро.
г) Харьков при Деникине —А. 3.
д) Из Харькова и обратно — Сак-Саковский.
е) Восстановление Соввласти на Украине в 1918 г.
(документы).
2. Революция на фронте — Сообщил М. И 69—96
3. Оккупация Бессарабии Румынией —А. Рябинин-Скля-
ревский 97—138
4. К вопросу об организации временного рабоче-крестьян¬
ского правительства Украины — В. Затонский . . 139—149
5. Январь 1905 года на Украине. Статьи С. Крамера,
В. Невского, Е. Адамович и X. Ш. Г 150—221
6. Январские листовки 212—227
ОТДЕЛ И. ХРОНИКА 1. Вокруг работы Истпарта
228—235
РИСУНКИ:
1. В. И. Ленин (маска).
2. Постановление о вооруженном восстании (Октябрь 1917 г.).
3. Первое Рабоче-Крестьянское Правительство Украины.
4. Погибшие в Деникинском подпольи, члены Харьковского
1-го и 3-го Ревкомов.


Ц уг^нау^ tp,
П<г4о^ЫиЛ-
с>6<^‘'‘л PUtr^r^C^t
..... t*
^'tyyr^Ob* < «yrf^ 6
Jf*, ••• —^ /• cfa**i>
/~Cs2f
^' h.*
Cc/> ^c**)-
4s<£~ г^*^/Ъ^чА&С'*OjZs (£-<rrZ^&<-n ....
*ъ+*~
Постановление ЦКРКП о вооруженном восстании, написанное рукой Владимира Ильича. (Октябрь 1917 г.).


Из ветреч е В. И. Лениным
В 1917 году в Ленинграде во дворце б. Кшесинской происходило собрание представителей заводских партийных коллективов по вопросу подготовки демонстрации 10-го июня. К началу я запоздал и вступительных слов не слыхал. Застал интересную картину: в битком набитой комнате (на втором этаже) у стола сидят: Владимир Ильич, тов. Зиновьев и др. и заслушивают доклады представителей заводов о настроении рабочих масс. Владимир Ильич резко ставит вопросы: сколько выйдет на улицу, насколько твердо желание демонстрировать, насколько эта группа всколыхнет массу данного завода и т. д. В каждом вопросе чувствовалось стремление ' не только проверить организаторов, но и заглянуть поглубже — в самую массу.
Почти все докладчики с под’емом сообщали о большой революционности рабочих, о готовности их итти на призыв нашей партии. Когда очередь подошла к моему сообщению, мне стало просто неудобно, что я сообщу нечто совсем иное.
Я попытался, не вдаваясь в подробности, покороче сказать, что наш завод не готов, что там засилье меньшевиков и с. - р., и выйти смогут только большевики, которых немного (речь шла об орудийном заводе, который расположен в городе, а не в рабочем районе). Смущаясь таким неприятным сообщением (а еще больше тем, что наш лартколлектив не завоевал массы), я думал на этом закончить, но не тут-то было.
Владимир Ильич и другие товарищи засыпали меня вопросами, стараясь выяснить причины „болота", как назвал состояние завода В. И.
Когда закончились все доклады и мы группой возвращались в завод, разбираясь в том, что было на собрании, мы раскусили, почему В. И. так интересовался „болотом": для него важно было покопаться в „болоте", чтобы правильнее взвесить все обстоятельства.
Впоследствии не раз приходилось сталкиваться с стремлением Ильича копаться в отсталых закоулках, в наших промахах и ошибках, добираясь до самых глубин, чтобы держать вернее руль. Он был вождем и вел массы, учитывая все условия, создавшиеся в великой борьбе, зависевшие зачастую от мелочей. Шагая вперед, он всегда чувствовал за собой массу, учитывал точнейшим образом каждое ее движение.


II
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
В 1918 году, после переезда правительства в Москву, в ВСНХ не ■было главы (из - за ' „детской болезни левизны" отошел Оболенский, не работал Ломов), и каждый из членов исполнительного бюро работал самостоятельно.
Тов. Рыков еще не вступил в работу, а лишь знакомился с делами. Не на кого было возложить ответственность за ВСНХ, и Ильич взвалил и это бремя на себя. Несколько месяцев он вел заседания Исполнительного бюро ВСНХ (тогда еще существовал широкий пленум ВСНХ из представителей разных организаций и ведомств, а Исполбюро было в составе 15 членов и выполняло функции Президиума). Иногда он приезжал во 2-й Дом Советов, иногда мы собирались у него в Кремле (в зале заседаний СНК).
Как раз в этот период проходили все дела по национализации промышленности, по организации управления; появлялись всевозможные проекты (в роде проекта Волго - Донского Канала и т. п.). Владимир Ильич вел жесточайшую борьбу с прожекторством всякого рода и старался ввести наше „творчество" в рамки реальных условий. Из дел по национализации помню вопрос о Сормовских и Коломенских заводах и связанные с ними переговоры с Мещерским.
Долго мы путались с этим делом, пока не было все основательно прощупано: какая группа техников останется после национализации, как рабочие массы отнесутся к национализации и возможным заминкам в производстве и т. п. Владимир Ильич зорко следил за этим делом, удерживая чересчур пылких товарищей, давал постоянные директивы о необходимости сохранения производственного темпа заводов, о сохранении технических сил и т. д. В моменты, 1?*гда выявлялась угроза срыва работы, он настаивал на всевозможных компромиссах с группой Мещерского, но, как только обнаружилась возможность овладения предприятиями нашими силами и сочувственное отношение к этому рабочих заводов, всякие переговоры были прекращены. Как в этом, так и в других случаях решения важнейших хозяйственных вопросов он всегда учитывал мнение как можно более широкого круга работников, организаций и особенно рабочих. Выискивание этих мнений толкало его на массу личных разговоров с отдельными товарищами и на создание многих комиссий с привлечением заинтересованных учреждений и организаций.
Позже, когда накопилось больше данных и опыта, он вел беспощадную борьбу с комиссиями. Благодаря твердому руководству Владимира Ильича, работа ВСНХ была введена в организованное русло (особенно урезано было творчество т. Ларина), и тов. Рыков стал во главе ВСНХ, разгрузив Ильича от непосредственного ведения дел.


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
Ш
Меня, да, пожалуй, и других товарищей по ВСНХ, чрезвычайно поражало в Ильиче сочетание глубоко - теоретически обоснованных решений с теми практическими подходами, которые, казалось, ему не могли быть доступны вследствие чрезвычайной -его загруженности. общей руководящей работой.
Впоследствии, сносясь с В. И. по ряду практических вопросов управления заводами (в 18—19 году я был председателем правления группы заводов Сормово - Коломна) и участвуя в заседаниях СНК (как член Президиума ВСНХ), я все больше и больше чувствовал гениальность и силу в руководстве вождя.
В 1921 году мне пришлось бывать на заседаниях Политбюро ЦК РКП и на пленумах, которыми руководил Владимир Ильич. И в этих •органах, как и в СНК и СТО, Ильич легко и (казалось) просто намечал основы решений.
Тут я впервые невольно как-то стал сравнивать (по работе) т. Троцкого с т. Лениным. После дискуссии о профсоюзах, в которой победа ленинизма над троцкизмом прошла при большом потрясении партии, меня заинтересовал вопрос, как работает т. Троцкий. На нескольких заседаниях я наблюдал, как тов. Троцкий читал английскую книжку, только время от времени отрываясь для подачи реплик или участия в прениях по отдельным вопросам. Во время одного из посещений В. И. (кажется, в присутствии т. Петровского и Мануильского) заговорили об этом явлении. •
Владимир Ильич на наш вопрос, чем это об’яснить и к чему это поведет.— развел руками и с очевидной горечью сказал: „Трудно, очень трудно с Троцким работать—капризничает часто и вообще не вошел в нашу колею*.
В дальнейшем и при Ильиче и без него приходилось на практике видеть подтверждение этих слов т. Ленина. Н^мотря на много лет совместной работы т. Троцкого с другими товарищами, он „не вошел в нашу колею* и работать с ним не стало легче, а, пожалуй, еще труднее без регулирующей руки Владимира Ильича.
* *
*
Во время одного из моих посещений Влад. Ильича он заинтересовался украинскими делами и, в частности, языком. Из ряда вопросов, которые он задал, особенно памятен мне следующий: „Я знаю, что на Украине много кулаков, которым по пути с помещиками, но (ручаюсь за смысл ответа, текст • же, может быть, и неточен), ведь, беднейшее крестьянство и рабочие не пойдут за ними. На каком языке вы ведете среди них работу на местах? Говорят, что есть два наречия— галицийское и шевченковское?* Я ответил, что состав партийной организации на Украине преимущественно русский, и так как боль¬


IV
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
шинство не только рабочих, но и крестьян хорошо понимает русский язык, то и работа ведется на русском языке. Что же касается украинской национальной культуры, то царизм не давал ей развиваться, а революция отодвинула вопросы культуры на задний план.
Ленин, внимательно выслушав мои рассуждения, заявил, что нужно во что бы то ни стало скорее добиться перелома в этом деле.
Нужно побольше привлекать местных сил во все учреждения и. организации и подходить к массам на их родном языке. Задача эта не только политическая, но и чисто тактическая — нельзя давать козыри в руки наших врагов, обвиняющих нас в продолжении русификации Украины после царизма. Литературу нужно развивать на том языке, который ближе, понятнее массам. -
Его директивы впоследствии осуществились в партийных решениях, на основе которых сейчас проводится работа на Украине.
Подобный опрос он учинял и такое же нравоучение давал каждому товарищу украинцу, попадавшему к нему.
Так вел Ильич индивидуальную обработку, накапливая материал для выработки общих директив.
В. ЧУБАРЬ


Ветречи е Владимиром Ильичем
Имя Владимира Ильича стало известно нам, молодежи, примкнувшей к марксизму, в 90-х г. г. во время появления, лучше сказать, уничтожения его статьи, подписанной именем Тулина.
Говорили тогда об этой статье, что она идет дальше Струве, разбивает его, и это вносило тревогу в наши молодые головы, считавшие Струве марксистом.
С появлением дальнейших работ Ленина популярность его росла и к приезду его в Россию в 1905 г. большевики уже определенно считали его своим вождем, стоящим неизмеримо выше всех современников и противников.
Так называемая „сочувствующая интеллигенция", которая, по Мартовской формулировке первого параграфа партийного устава, могла считаться членами партии, и интеллигенция вообще тоже чувствовала силу Владимира Ильича, но всячески старалась доказать себе и другим, что он вовсе не так велик.
И до 1905 г. и после него помню постоянные споры о том, что Ленин все же не такой глубокий теоретик, как Плеханов, что он недостаточно серьезный философ и т. п. Но и по их словам выходило, что всего больше ему подходит имя политического вождя.
Когда тов. Ленин в первый раз в 1905 г. выступил в Петербурге на открытом собрании в Народном доме графини Паниной (доклад члена думы Огородникова), все наиболее активное из революционного авангарда было на собрании и споры о значении Владимира Ильича усилились.
В рабочих же кругах жадно ловили его каждое слово не только большевики и большевистски настроенные, но и меньшевики, и, хотя о значении его личности мало говорили, проникались его взглядами, шли за. ним безоговорочно.
... В первый раз мне пришлось видеть близко Владимира Ильича в 1905 г. на заседании Василеостровскогох) районного комитета партии, где' я работала вместе с Марией Ильиничной, сестрой Владимира
і) Васильевский Остров — один из крупных рабочих районов Петербурга, теперь Ленинграда. і


VI
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Ильича. Если не ошибаюсь, это было еще до московского вооруженного восстания.
Перед революцией в партии между большевиками и меньшевиками произошел полный разрыв и на местах обычно работали параллельные организации тех и других.
Это порождало борьбу за влияние в среде пролетариата и способствовало, в конечном счете, развитию его классового сознания, НО' среди передовых рабочих вызывало все же недовольство.
„Грызня" между с.-р. и с.-д., большевиками и меньшевиками, сущность которой была непонятна для широких масс, раздражала их, как бесцельная трата и ненужное раздробление сил.
Революция выдвигала необходимость единого фронта пролетариата, партия признала ближайшей задачей об’единение с. - д. С Октябрьских дней до обвинительного Стокгольмского с’езда комитеты на местах составлялись на паритетных началах и организации сливались.
Конечно, этот процесс проходил не гладко. Отношения были натянутые. Частенько проводилась так называемая „застенная агитация" меньшевиков против большевиков, доходившая до срывания занятий в кружках и т. п.
Было положение худого мира, который мы тогда предпочитали „доброй ссоре".
Как мці ни старались об’единяться, в душе мы ненавидели меньшевиков с их мелкобуржуазной тактикой, личные отношения часто также были обострены. И на этом собрании, куда пришел Владимир Ильич, проявилась эта скрытая, глухая борьба. Мне казалось, именно эту сторону и хотел посмотреть Ильич.
И здесь, в этом маленьком факте посещения заседания районного комитета, ярко выявились основные его черты: желание и умение слушать, наблюдать, умение делать большие выводы из мелких непосредственных наблюдений. Он пришел лично увидеть и услышать, подлинных рабочих, районных работников, прощупать, как идет „слияние" с меньшевиками, увидеть характер и темп работы низов- Я не слыхала, чтоб кто - нибудь из других членов ЦК приехал на собрание не для того, чтобы дать директиву, а только для того, чтоб послушать.
Не помню полного состава этого собрания. Ответственным организатором Василеостровского района был тогда Тедорович, Иван Адольфович, под кличкой Демьян, потом Платон, секретарем Мария Ильинична (под именем Марии Сергеевны). Из рабочих большевиков помню тов. Скалова (тогда Мирясова) и, кажется, Петрова. Из меньшевиков помню интеллигентку „Елену", с которой на этом собрании и была некоторая стычка: я не очень дипломатично нападала за оттягивание порученного ёй восстановления .нелегальной техники. Разби¬


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
VII.
равшихся вопросов не,помню, но помню, что наши рабочие довольно дельно выступали.
На другой день после собрания я спросила Марию Ильиничну, какое впечатление произвело на Владимира Ильича заседание. Она ответила, что не очень понравилось, но от рабочих он был в восторге.
Так Ильич изучал свою армию, ее кадры, их качество, силу, настроение.
Так же много дало ему и упомянутое собрание в доме графини Паниной, на которое он неоднократно ссылался в своих статьях в выходившей тогда, в период первой Гос. Думы, большевистской газете „Волна", называя его „народным собранием".
Там масса впервые открыто слушала и оценила его, как вождя.
На заседаниях Совета Рабочих Депутатов он не выступал открыто, являясь только на более важные, но руководил всем движением, и все это чувствовали, особенно рабочие, побывавшие на конференциях, устраиваемых в этот период довольно часто, где всегда выступал Владимир Ильич.
Они, выслушав Ленина, становились „твердокаменными" и разносили его идеи и популяризировали его личность в широких массах.
Интересно, что меньшевики, старавшиеся всячески ослабить его влияние и популярность, доказывавшие, что он не прав, не логичен, узкий фанатик - фракционер и т. п., сами признавали силу его логики и ораторского таланта и стушевывались перед ним.
Так помню ряд курьезных фактов.
При выборах на обвинительный с’езд делегаты выбирались по платформам. На каждое собрание особой комиссией выделялись два оратора — большевик и меньшевик, приблизительно равные по силе. На крупных собраниях выступал и Владимир Ильич. На одном из таких собраний содокладчиком был назначен меньшевик Ф. Дан, считавшийся у своих одним из самых сильных ораторов. Но Дан, боясь, что Владимир Ильич завоюет собрание, т. - е. получит голоса не только большевистских рабочих, но и меньшевистскихх), отказался выступать, заявляя, что он неравный Ленину оратор. Вот на какие средства пускались меньшевики.
Помню выступление того же Дана, делавшего доклад о 4-м Обвинительном С’езде партии.
Это было полулегальное собрание, организованное меньшевиками Нарвского района. Не помню, как я попала на него (на собрание пропускали не очень строго, лишь бы знали, что свой). Не знаю, как узнал о нем Владимир Ильич (большевики рабочего района, очевидно, уведомили), но пришел он без официального приглашения, не как содокладчик.
1) В партийных низах не было строгого деления и организационного оформления фракции: часто рабочие, примыкавшие к популярному на предприятии меньшевику, явившись на избирательное собрание, голосовали за платфому большевиков.


VIII
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Президиум был меньшевистский, аудитория тоже.
Владимир Ильич сидел близ стола, не в президиуме.
Дан, увидя его, решил всеми мерами если не сорвать, то свести к минимуму его выступление, которое разоблачило бы победивших на с’езде меньшевиков. С этою целью он начал доклад, что называется, от Адама, затянув его более чем на два часа, зная, что аудитория дана на определенное время. Доклад надоел и уморил всех. Я и другие товарищи подавали записки о сокращении его, подавали голоса „ближе к делу", но меньшевистский президиум не обращал внимания.
Мы волновались, а Владимир Ильич сидел и терпеливо слушал, точно не замечал маневра.
Наконец, сам Дан устал и вынужден был закончить.
Поднялся вопрос, предоставить ли слово Владимиру Ильичу, как содокладчику, или, в порядке записи ораторов, также на десять минут, как и остальным.
Дан возражал против содоклада, заявляя, что он не сможет остаться до конца для ответа в заключительном слове.
Все же голосование меньшевистской аудитории дало слово т. Ленину для содоклада, игнорируя лакейски - демагогические голоса некоторых чрезмерно усердных меньшевиков, не постыдившихся кричать: „мы здесь собрались, чтоб выслушать рабочих, а не Ленина".
Тогда Дан потребовал себе времени для заключительного слова, забыв, очевидно, свое первое заявление. Чтобы сократить время речи Владимира Ильича, предложили высчитать время до часу освобождения аудитории, разделить его по числу записавшихся по 10 минут, дать время Дану на заключительное слово, а остаток т. Ленину. Получилось минут 15-20.
Но, когда Владимир Ильич использовал свои 20 минут, ряд записавшихся уступил ему свое время и он смог закончить.
Такова была сила его, как оратора, сила его логики, его простой, но ясной и яркой речи. Если бы была возможность ему широко выступать, успехи меньшевиков были бы куда меньше. Но режим полиции и охранки лил воду на мельницу меньшевиков, как теперь меньшевики льют воду на мельницу контр - революции.
Доклад Владимира Ильича о 4 - м с’езде своим избирателям мы устраивали, конечно, осторожнее, на тех же курсах Лесгафта, где происходил и доклад Дана. Несмотря на конспиративный характер собрания, аудитория была переполнена.
К сожалению, память не сохранила ни той, ни другой речи (его доклад о 4 - м с’езде напечатан), но могу удостоверить, что они произвели неизгладимое впечатление на рабочих. Помню только, как он возражал на попытки меньшевиков об’явить недопустимой критику их, меньшевистского, ЦК и их линии.


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
IX
„Критика внутри партии необходима и допустима. Мы подчиняемся ЦК, мы остаемся внутри партии, но имеем право принципиальной критики*— говорил он.
На его доклад никто из меньшевиков не решился явиться.
С наступлением реакции Владимиру Ильичу пришлось скрываться и, наконец, уехать за границу в 1907 году.
Я не видала его до возвращения в Петербург 4-го апреля 1917 г.
Мне выпало счастье встречать его на вокзале в этот замечательный день. В это время, с первого же дня февральской революции, освободившей меня из тюрьмы, я работала в Василеостровском районном Совете Рабочих и Солдатских Депутатов членом Исполкома и секретарем. В то время борьба большевиков с меньшевиками только начала обостряться, ибо в первые дни революции мы совместно строили новую жизнь в районах, ликвидировали остатки старого и контр - революционные выступления, реквизировали (например, типографию б. Маркова II-го „Земщины*) и часто меньшевики - рабочие поступали по-большевистски.
К приезду же Владимира Ильича отношения уже обострились.
В Исполкоме оказалась одна большевичка я; председателем был Яковлев, известный видный ликвидатор - рабочий трубочного завода; другим влиятельным членом был с. - р. д-р Богородицкий, прошедший от солдат.
Звался большевиком еще один товарищ—фамилии его не помню,— вскоре нам изменивший.
Тогда дни и^ІїочіГ^ірйх^дилось работать в Совете, не отлучаясь, так как никаких служащих в Совете не было.
Было воскресенье, я одна^ работала в Совете, ожидая собрание Исполнительного Комитета, подготовляя дела, когда Мария Ильинична позвонила, что сегодня вечером часов в 11 —12 прибывает на Финляндский вокзал тов. Ленин. Она просила пошире оповестить рабочую массу.
Но как оповестить?
Праздник. Заводы не работают и нет пунктов скопления рабочих. Даже некого послать и отлучиться нельзя.
Лихорадочно работает мысль. Радость мешает думать...
„Да, ведь, сегодня районное партийное собрание в помещении высших женских курсов. Надо послать туда, но кого ?“ Пишу записку в президиум и уговариваю первого пришедшего рабочего, даже не большевика, снести записку на партийное собрание.
Эта записка была прочитана председателем и тай же, вероятно, и был выработан план организации встречи вождя.


X
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
На углах улиц появились рукописные записки о прибытии Вла- димира Ильича, указывался час и место сходки для организованного шествия. Приблизительно также кустарно было произведено оповещение и в других районах.
Собрался наш Исполком. Я, как большевичка, была командирована в делегацию от районного Совета. Другой большевик и д-р Богородицкий поехали вместе со мной. Сделали попытку достать оркестр, но неудачно, и, хотя наш завхоз - меньшевик Андреев все уверял меня, что причина этой неудачи не в его недостаточной преданности Ленину, я все же сердилась и волновалась.
На автомобиле (тогда еще меньшевики не успели вернуть реквизированных автомобилей) с огромным знаменем Совета мы поехали на вокзал.
По дороге мы обогнали колонну василеостровских рабочих* шагавших навстречу вождю.
К привокзальной площади под’ехать было невозможно. Несмотря на кустарное оповещение, она была плотно занята рабочими. Мы оставили автомобиль в переулке и пробрались на вокзал только потому, что знамя в руках подтверждало наши полномочия.
Порядок поддерживался, повидимому, не правительственными агентами, а партийной организацией. Нас пропустили на перрон, но оттуда, при дальнейшем продвижении, вернули, сказав, что здесь будет- только почетный караул из матросов и наш ЦК, а делегации собираются в парадных комнатах вокзала.
Там мы застали уже массу таких же делегаций, кое-кого из старых знакомых-большевиков.
Напряженное настроение ожидания ...
Наконец, звуки оркестра возвестили прибытие дорогого, долгожданного вождя. (
Дверь открылась и вошедшие слились с ожидающими ; только один человек выделился, точно его вытолкнули на средину, и десятки рук протянулись к нему с пожатием.
В первую минуту я не узнала Владимира Ильича/
Лишь когда он снял шляпу, я бросилась к нему. Никого другого из приехавших я не заметила, хотя здесь была и Надежда Константиновна и другие. И все вообще видели только Ильича, думали только о нем.
Начались приветствия/ сопровождавшиеся громом оркестров.
Первой от ЦК нашей партии приветствовала ’В. И. Коллонтай. Не помню ее сильной, красивой речи.
Из всей этой картины мне запомнились ярче всего две фигуры — Чхеидзе и Владимира Ильича, стоявших в центре круга. Чхеидзе приветствовал Владимира Ильича от Петербургского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
XI
Только что оправившийся от болезни, в шубе с меховым ворот- ником, в галошах, сгорбленный, тихим, глухим голосом произносил он свою речь — прямая противоположность стоящему в 2 — 3-х шагах Владимиру Ильичу, казавшемуся таким молодым,- бодрым, сияющим.
Владимир Ильич был в летнем пальто и держал небольшой букет красной и белой гвоздики в руке.
Когда Чхеидзе произносил свои меньшевистские фразы, особенно когда он своим монотонным голосом стал выражать надежду, что теперь т. Ленин станет на точку зрения обороны страны, Ильич был великолепен. На лице его играла непередаваемая, одному ему свойственная улыбка — и ироническая, и презрительная, и предвосхищающая удовольствие ответа, которым он разобьет в прах иллюзии соглашателей.
Он по временам сдерживал улыбку и отводил глаза. Было что-то торжествующее, сияющее во всей его фигуре, точно переполненной духом восстания, революции, победы.
Эти две фигуры были ярким выражением, как бы прообразом двух сменяющихся эпох:, уходящей капиталистической с ее дряхлым умирающим II Интернационалом, изменившим своему знамени, и новой, пролетарской, эпохи диктатуры пролетариата, полной молодой силы, железной непоколебимой воли и энергии.
Но вот он, наконец, получает возможность отвечать. Он не щадит противника.
Между двумя борющимися эпохами, между двумя классами не может быть компромисса. Беспощадный, яркий анализ внутреннего и международного положения, происшедшей революции, позиции оборонцев, „империалистически войну обратить в войну гражданскую, держать курс на социальную революцию. Да здравствует социальная революция! “
Вот был его ответ.
Этот ответ он повторил и в своей речи к рабочим на площади. Вначале он взлез на крыло автомобиля и говорил оттуда, а затем говорил с броневика.
Прожекторы, установленные приветствовавшими его войсками, освещали площадь и его путь.
Не предполагая, чтоб Владимир Ильич, усталый от долгой дороги и ее треволнений, мог двинуться в штаб большевиков дворец Кшесин- ской, и там до утра беседовать с товарищами, я ушла на свой» Васильевский остров под обаянием личности Владимира Ильича.
Но разве Владимир Ильич знал усталость ? Разве он думал о себе ? Разве мог он отдыхать в кругу близких и родных, когда он видел и чувствовал дыхание социальной революции, близящуюся победу дела его жизни?!
С этого дня начинается его кипучая деятельность, по которой он изнывал в эмиграции. /


XII
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Борьба не только с врагами, но и внутри партии и рабочего класса ...
Ведь, не все его тезисы поняли; даже некоторые старые большевики на время отошли от него. Но его логика, его неотразимый анализ и предвидение шаг за шагом завоевали сначала большинство в партии, затем пролетариат, крестьянство, солдат...
Каждое его выступление на заводе давало большие результаты, чем наша длительная борьба с с.- р. и меньшевиками. Поэтому каждая заводская ячейка партии добивалась его выступления.
Помню одно из таких собраний в морском корпусе, где была громадная зала; она была переполнена так, что дышать было совершенно нечем. Владимир Ильич говорил против войны и о перспективах революции.
Впечатление на слушателей он прозвел колоссальное. Вот говорит солдат, никогда не выступавший, и своим корявым языком об’ясняет, что Ленин раскрыл ему глаза и об’яснил то, что он чувствовал, но не понимал. Другие срывают георгиевские кресты и отдают на поддержку партии. 6 или 8 товарищей, пришедших с Владимиром Ильичем, не успевают разобрать поступающих записок.
Эта толпа вынесла бы на руках Владимира Ильича, но он скромно и незаметно уходит: ведь, его стерегут на каждом шагу враги, стремящиеся его убить, оттого что бессильны его победить.
— „Я теперь постоянно в беспокойстве и волнении"—говорила мне Мария Ильинична:—„уж знают автомобиль ^ адимира
Действительно, его постоянно подстерегали на митингах, зацодах, где он неоднократно выступал. . \
Случайно одна из наших женщин попала на собрание офицеров и т. п. элементов, где обсуждался проект покушения на Ленина во время его выступления у рабочих на Галерном островке. Мы скрыли это от Марии Ильиничны, чтоб не волновать ее.
Конечно, после Октябрьской революции влияние и популярность Ильича еще больше возрасли, и не только на рабочих собраниях, но на таких с’ездах, как 1 - й Всероссийский С’езд по внешкольному образованию (6/19 мая 1919 года), где было много беспартийной интеллигенции, его встречали, как признанного и любимого вождя.
Владимир Ильич тогда произнес щ Съезде две речи*—одну приветственную, другую „об обмане народа лозунгами свободы и равенства". И каждый раз аудитория переполнялась до - нельзя, а когда он появлялся на трибуне, вся масса по своему почину дружно подымалась и долго стоя приветствовала его.
— „Не правда ли, как горячо встречали т. Ленина, — как никого другого,,, —говорила мне по этому поводу Анна Ильинична.
— „Да, это очень ярко проявилось, — его не только уважают, но
Ильича".
и горячо любят".


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
ХІГІ
Помню, она тогда в разговоре употребила слово „талант4*; „нет, это гений"—сказала я, и это чувствовали все. Даже враги уважали его.
Выступая на митингах и собраниях, черпая свои наблюдения непосредственно из масс, Владимир Ильич пользовался каждым человеком, каждой встречей, чтобы получить новые данные о положении в низах, и в двух словах давал ценнейшие указания, направлял работу.
Помню, как однажды во время моего прихода по делу к Марии Ильиничне за чаем он заставил меня тут же сесть и написать рассказанное ему о борьбе с меньшевиками, происходившей у нас при перевыборах в районный совет, где меньшевики, оставшись в меньшинстве, демагогическими, нечестными средствами, блокируясь против нас с с.- р., срывали пленум совета, чтобы не дать выбрать большевистский исполком. :
Несмотря на свою скромность и неумение писать статьи, я даже не поколебалась—так покоряюще и в то же время ободряюще действовал Ильич. /
через^день эта статейка пошла в „Правду44 под названием „Вот где настоящие раскольники44, данным самим Владимиром Ильичем.
Владимир Ильич организовал около себя сеть. старых товарищей - большевиков, лично ему известных, на которые он опирался, которые были проводниками его заданий, его очами и ушами, которые, кроме официальных данных, обогащали его своими непосредственными наблюдениями...
Так руководил он партией и пролетариатом не только через статьи, заседания, постановления, но ежечасно, ежеминутно.
Вот и Октябрь, и Смольный. Победа, которую он предвидел и создал, как вождь, вместе со своей партией и пролетариатом... Но для всех нас он не недосягаемый председатель Совета Народных Комиссаров, а дорогой Ильич, который находит время, чтобы приветливо улыбнуться и поклониться при встрече в коридоре или канцелярии Совнаркома, даже в первые дни в Смольном. Тут, в центре революции, его настоящее место, он в своей стихии, в своей сфере. В воєнно - революционном комитете, в ЦК партии, Совнаркоме, в военном штабе, всюду, где он — центр, везде он руководитель, председатель, докладчик. Ему некогда было спать не мог часто уснуть от нечеловеческого напряжения сил — ведь, положение, небывалое в, мире, необычайно сложное и трудное.
Уж тогда начал он подрывать свое здоровье, сгорать на огне революции, душой и мозгом которой он был.
Уж в Смольном у него начались головные боли и бессонница. Но он никогда не думал о себе, о своих удобствах, о своем утомлении.


„\IV
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
В маленькой, низкой комнатке с перегородкой в левом крыле Смольного, куда он приходил только поздно ночью с заседаний, питаясь более чем плохо, жил наш Ильич, когда весь пролетарский мир звал его своим вождем, величайшим и любимейшим, а весь капиталистический, буржуазный мир проклинал его, когда его имя было самым популярным на земле. Но, и переехав в Москву, когда положение страны было лучше, он так же просто и скромно жил и так же не берег себя.
Вскоре по переезде в Москву Надежда Константиновна заболела, переутомившись в Наркомпросе, заменяя А. В. Луначарского и не покидая своего любимого внешкольного отдела.
Я пришла навестить ее и узнать, не могу ли я ей быть полезной.
Жили они тесно и скромно. У Надежды Константиновны тогда не было даже отдельной комнаты, а кабинет Владимира Ильича был в столовой, служившей и приемной.
На столе лежало несколько яиц и полкаравая белого хлеба, привезенных Ильичу товарищами из Украины, как я потом узнала. Надежда Константиновна лежала целый день одна, ибо ни Владимир Ильич, ни Мария Ильинична не могли оставить своих работ. Владимир Ильич в свободную минуту забегал к ней из Совнаркома да иногда приходила старуха-няня от Бонч-Бруевичей, живших этажей выше.
Все мои предложения дежурить у Надежды Константиновны были отвергнуты. И не только я — десятки товарищей рады были бы дежурить у нее день и ночь и никто из нас в ее положении не отказался бы от таких товарищеских услуг. Но^Надежда Константиновна, как и Владимир Ильич, была чрезмерно скромна и невнимательна к своим личным удобствам.
Приходилось мне бывать у них и позже, в -конце 1919 года, когда Деникин начал отступать от Орла. Я возвращалась после эвакуации. Чтоб дать мне возможность повидать всю семью, Надежда Константиновна, которой тогда предписано было лежать, назначила мне притти в 3 часа. К 4-м часам сошлись к обеду Владимир Ильич и Мария Ильинична. Владимир Ильич был хорошо настроен и, когда я сказала, что я хочу пробраться через фронт на Украину работать в подполье, он возразил, весело смеясь: „Мы скоро прямо туда приедем, раньше вас".
Владимир Ильич был удивительней человек, поразительно соединявший гениальный ум, занятый мировыми вопросами, с обаятельной, отзывчивой, чуткой и нежной душой. Он был прекрасный товарищ, умевший, несмотря на грандиозную работу, которая, казалось, должна была поглощать его всецело, не забывать о нуждах товарищей.
Помню, в 1906 году, чтобы повидать старого товарища по Союзу Борьбы, Василия Андреевича Шелгунова, Владимир Ильич пошел на


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
XV
край города в рабочий квартал, в квартиру тов. Полетаева, тогда сидевшего в тюрьме (по делу Петербургского Совета Рабочих Депутатов), забывая о риске.
В период отхода Деникина к Харькову, в такое время, когда все было поставлено на карту и, казалось, мелкие интересы отдельных товарищей не могли вмещаться в занятой голове Ильича, имел место следующий случай.
Одна товарка в только что освобожденном от Деникина городе заболела сыпняком. Голод, холод и все невзгоды тогдашнего времени известны. Больная, желая дать нить для разыскания своих следов дочери, отрезанной Деникиным, написала Марии Ильиничне и имела неосторожность рассказать также о своем тяжелом положении и безучастии товарищей.
В результате" (вероятно, по просьбе Марии Ильиничны, знавшей давно эту больную) в Горсовет пришла телеграмма за подписью тов. Ленина: „Председателю Горисполкома. Прошу переправить такую-то с наибольшими удобствами в Москву. Об исполнении телеграфируйте" *).
(Другая телеграмма — Марии Ильиничны — приглашала приехать в Москву в санаторию).
Больдая взялась ответить сама, но откладывала, колеблясь в своих планах.
За это время состоялся с’езд Советов и на этом с’езде Владимир Ильич обратился к делегатам того города, где лежала больная, с запросом о ней и сделал им выговор, что они не ответили ему на телеграмму.
Вождь мирового пролетариата Mqf помнить о таких вещах, относящихся даже не к очень близкому товарищу. Только Владимир Ильич мог вмещать все это в себе.
В последний раз я видела Владимира Ильича во время X с’езда партии, в 1921 году. Стоя в толпе в коридоре перед залом с’езда, я была удивлена, что Владимир Ильич узнал меня и издали поклонился, приветливо улыбаясь, точно так же, как когда-то в коридорчике Совнаркома в Смольном.
Я никак не думала, что Владимир Ильич меня может узнать, не видав два года й вообще зная меня не очень близко. Но близкие ему товарищи говорили: „если он несколько раз видел вас, говорил с вами, да еще если Надежда Константиновна и Мария Ильинична говорили о вас — он всегда будет помнить".
Мне довелось видеть его и на смертном одре.
Никогда не изгладится из памяти картина Колонного Зала с непрерывно день и ночь текущей мимо гроба толпой, такой грустной, убитой, но организованной, ни разу не нарушившей порядка, несмотря
і) Как известно, в то время поезда ходили без расписания, ездили на крышах и проч., так что не только больному, но и здоровому проехать было очень трудно.


XVI
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
на то, что приходилось стоять по нескольку часов на 25о/о - градусном морозе в очередях, чтоб на минутку взглянуть на дорогое лицо.
Невозможно было оторваться от этой картины, своеобразно, отразившей любовь к Ильичу трудящегося люда. Ничего подобного не видел мир.
Кто только не был у Ильича...
Не только рабочие, но и извозчики и крестьяне, приехавшие издалека, пожилые и молодые, женщины и подростки...
Вот мать поднимает 3 - хлетнюю девочку и спрашивает, видела ли она Ильича.
Та серьезно и грустно кивает головкой.
Вот встали у гроба на карауле маленькие девочки лет 8 - ми с красными платочками на шее — это пионеры, юные ленинцы из детского дома.
В смежной комнате запись в почетный караул. Вот записывается толпа донбассовских рабочих и крестьян, делегатов. Некоторые из них не могут написать свои фамилии в книгу. Лица грустные, убитые, в зале многие плачут.
Нет, он не умер, он живет в сердце каждого пролетария, комсомольца, юного ленинца. Его идея, его образ — бессмертны.
ЕВГЕНИЯ АДАМОВИЧ


«_sC*<yt£ A *^^«-e***t~<r<. ?L<r^r^Cb*l*
Ji4n«s^y&
4^-' p <і^і>
к^'ггул^ 2йД
°^ • Ч.Ф
-t^ cr^rT~^t*o^/ -,
$*•*- " &1 7^0-^'srf--.
<r<4 b^i^Zsb^nJi&yjCjJZ, (£-<лъ^нр<-г>....
Постановление ЦКРКП о вооруженном восстании, ндписанное рукой Владимира Ильича. (Октябрь 1917 г.).


Ильич в Смольном
(Из воспоминаний)
Не помню, как это произошло, но я была приглашена на работу в Совнарком по приему делегации к т. Ленину. Это было в первых чііслах ноября. Скоро тов. Ленин сам выразил пожелание назначить "меня вторым секретарем Совнаркома (первым секретарем был т. Горбунов). Моя работа в части, касающейся приема делегации, сводилась к тому, чтобы, во - первых, оградить безопасность Ленина и, во - вторых, отобрать тех посетителей, которые могли быть полезны Ильичу для установления живой связи с массой трудящихся.
’ Что тогда творилось в приемной Совнаркома! С 10-ти часов утра 'до 9 - ти вечера проходили сотни ходоков от крестьян, рабочих и солдат, стремившихся увидеть и услышать Ильича. Со всех уголков России, с Украины, Сибири, Урала тянулись люди к Смольному. Уже тогда имя Ленина проникло во все,захолустные углы.
Комнаты, где работал Ленин, находились в боковом крыле Смольного. У двух’ окон приемной несменно стояли пулеметы, около которых дежурили пулеметчики. Стояла стража также около дверей, ведших из приемной в кабинет Ильича,—тут всегда дежурили латышские стрелки. Другая дверь вела в соседнюю комнату, где также находилась стража. Наконец, имелось дежурство и у входных дверей этой первой комнаты. Таким образом, чтобы пройти в кабинет Ленина, нужно было миновать три караула. Но, несмотря на это, каждая делегация, входившая в кабинет Предсовнаркома, вызывала в нас беспокойство: время было тревожное, можно было ожидать нападения и на Смольный и на Ильича.
% Кабинет т. Ленина представлял собою маленькую комнатку, вмещавшую только письменный стол, кресло и несколько стульев. Два окна кабинета выходили на улицу, два другие во внутреннюю часть здания. Сначала пол был голый, затем т. Горбунов покрыл его потертым ковром, который Ленин встретил косым взглядом. В Смольном было холодно и с полу очень дуло.
За досчатой перегородкой стоял сложный телефонный аппарат. Тогда еще товарищи не умели достаточно щадить время и силы Ильича и ежеминутно телефонными звонками отрывали его от работы.
II. Летопись Революции № 1


XVIII
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Он инструктировал меня, с кем и когда вступать в переговоры па телефону. Я должна была больше догадкой определять, следует ли подзывать к телефону Ильича или нет. Приходилось и ошибаться. Обычно, когда кто-либо слишком докучал Ленину, он говорил: „он мне надоел, избавьте меня от него". Но в то же время он избегал резко, не по - товарищески кого-либо отвадить. Он старался это сделать осторожно, чтоб не оскорбить, не задеть собеседника. Это одна из тех черт его характера, которая в нем очаровывала. Несмотря на его исключительное превосходство, я ни разу не заметила с его стороны проявления какой-либо обидной снисходительности по отношению к рядовым товарищам, работавшим у него в Секретариате. Уборщицы, курьеры, регистраторы, все технические, работники, z. которыми он никогда не забывал приветливо поздороваться, говорили о нем с обожанием.
Ежедневно, с 11-ти часов утра, сидел уже Ильич за своим письменным столом и работал. На столе всегда царил полный порядок — он не выносил неряшливости и хаоса. В мои обязанности входило просматривать всю корренсподенцию Владимира Ильича. И часто приходилось наряду с трогательными, бесхитростными письмами деревенской городской бедноты прочитывать угрожающие, злобные письма „взбешенного буржуа", пытавшегося циничными рисунками и ругательствами оскорбить нашего дорогого вождя.
Однажды я вскрыла конверт, адресованный „лично, в собственные руки Ленину". Письмо было от старой кухарки, сообщавшей „другу народа", „другу всех обездоленных", что у нее украли сундук с 150 рублйми денег, скопленных долгой и тяжкой службой и‘ ценою горьких обид. И она просила, чтобы „добрый Ленин" приказал „полиции" отыскать злодеев, похитивших ее богатства. Я мимоходом рассказала ему об этом письме, и В. И., улыбаясь едва уловимой улыбкой глаз, ответил: „передайте это письмо тов. Коллонтай, она уже что-нибудь там придумает". Так имя Ленина проникало в глубину самых отсталых, темных масс и становилось светочем для всех обездоленных.
Вначале я страшно волновалась, когда мне нужно было входить в кабинет Владимира Ильича, но после двух - трех раз я почувствовала себя необычайно легко около этого большого человека. В нем было так много ума, воли, сознания своего и чужого достоинства, что это моральное богатство передавалось невольно всем соприкасавшимся с ним, делало' их лучше, чище. Ленин носил в себе все задатки будущего, освобожденного человека, члена коммунистического общества. Характерна его ненависть ко всему показному, к внешней эффектности слов и действий. Всякое нарочитое, цветистое слово, всякая революционная фраза заставляла его настораживаться.
Интересна была манера Ильича читать газеты. Вот он взял свежий номер „Речи". Низко наклонившись над газетой, он быстро пробегает


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
XIX
ее, а из глаз его сыплются веселые, иронические, колючие стрелки. Читая бешеную клевету буржуазных журналистов, Ленин не раздражался, наоборот, посмеивался с довольным видом, точно ему доставляло удовольствие злобствование кадетов, меньшевиков и правых эс-эрой, составивших единый фронт против пролетарской революции. Глядя на него в эти минуты, я вспоминала известные слова Бебеля: „Если нас поносят наши враги, значит мы поступаем правильно".
Однажды, возмущенная какой - то особенно гнусной клеветой „Речи“/я спросила тов. Ленина: „Владимир Ильич, когда же закроют -буржуазные газеты?—„Рановато еще", ответил Ильич, „закроем газеты, тогда не будем знать, что думают о нас націй враги". Это было приблизительно в половине ноября. .
В ту эпоху мы еще совсем не умели экономить время и разумно распределять его. Совнарком, например, собирался часто по ночам, так что заседания оканчивались часа в 3 — 4 утра. Ленина это страшно утомляло. К концу заседания лицо его желтело, искажалось какой-то болезненной гримасой. Мучительно было на него смотреть. Быть может, уже тогда он чувствовал приступы болезни, но преодолевал ее, работал неустанно, не решаясь ни на минуту отпустить правящий руль. Всегда к 11-ти часам он был уже на своем посту и, как капитан на корабельном мостике, зорким взглядом окидывал бушующее ^революционное море, предугадывая погоду и определяя путь.
У Ленина была привычка близко подходить к человеку во время разговора. И тогда можно было рассмотреть его глаза, небольшие, карие, со слегка приподнятыми углами век, немного косо поставленные под широкими неровными бровями. В глазах сверкали золотые искрящиеся точки. В них отражалась мудрость и глубокая человечность. Так и чувствовалось, что эти глаза умели смотреть далеко за пределы реальной, холодной политики и видеть наряду с историческими задачами простые человеческие страдания рабочего, работницы и крестьянина.
Помню одно посещение Ленина крестьянскими ходоками разных губерний, явившихся по делу захвата свекловичных полей. Крестьяне твердили, что земля из - под свеклы больно хороша, а Совдеп не идет навстречу и удерживает ее за сахарными заводами. Они требовали допустить их к Ленину, который все разрешит по - справедливости. Ильич согласился принять крестьян, предложив мне проследить, чтоб они долго не задерживали его. Пропустив делегацию в кабинет и прождав 15 мі*нут, я решила прервать аудиенцию. Зайдя в кабинет Ильича я его увидела в обычной позе, уютно сидящим в кресле, заложив руки в карманы брюк. Крестьяне доверчиво, медлительно и солидно, точно на исповеди, выкладывали ему свою правду. Разговор был в разгаре. Ильич, прищурив один глаз, пытливо и хитро всматривался в лица окружающих его крестьян. Я услышала отрывки его фразы:


XX
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
„как же без сахарных заводов обойдемся, ведь, сахар же мы повеземз за границу, торговать будем"... —^
Только через полчаса вышли ходоки из кабинета Ленина. Эти черноземные люди, привыкшие недоверять городу, были положительно очарованы разговором с „самым главным большевиком". „Поедем на село, расскажем, что видели его; как он нам все растолковал, как\ есты справедливо". Один из ходоков, благодаря меня за устроенный прием, сказал: „А умный у нас теперь управитель и в крестьянстве понимает толк". Я передала эту похвалу Ленину, ион был видимо удовлетворен и весело, немного иронически, улыбнулся в ответ.
Мне приходилось часто самой разрешать многие вопросы крестьян и вести с ними деловые разговоры. Мне хотелось в беседе с ними проверить свои теоретические познания по аграрному вопросу. Однажды Ленин одобрительно отозвался о моем умении подходить к крестьянам. Я ответила ему, что хотя читала лучшие труды по аграрному вопросу, но все же зачастую чувствую, что мне чего - то не хватает, когда подхожу к производственной стороне крестьянского двора. „А по агрономии вы книжки читали?" неожиданно спросил Ильич. И, когда я ответила, отрицательно, он заметил: „Как же вы хотите понять земельный вопрос, когда не знаете, как крестьянин сеет картошку".
С тех пор я стала читать агрономическую литературу, отдыхая на изучении новой для меня области. Это изучение принесло мне- большую пользу и значительно помогло в дальнейшей работе.
Я подметила, что Ильич был с крестьянами особенно обходителен, старался всячески расположить их к себе, как к представителю' Рабоче-Крестьянской Власти, приблизить их сознание, незаметно для них самих, в процессе деловой беседы, к пониманию руководящей роли рабочего класса.
Иное дело с рабочими. Здесь он имел дело с близкими ему по идеологии и психологическим навыкам людьми. Поэтому, если по отношению к крестьянским ходокам он проявлял особенную задушевность и радушие, а иной раз и дипломатию, то с рабочими все это было излишне. С рабочими [делегациями Ленин говорил так, как мы,, члены партии, привыкли разговаривать друг с другом, часто даже вступая с ними в спор.
Это было в период первоначальной национализации фабрик и заводов. Государство должно было делать отбор,,какие и как предприятия подвергать национализации. Это было связано с вопросом о выплате заработной платы, доставке топлива, сырья и т. д. В то время фабрично - заводские комитеты были школами, обучающими рабочих искусству управления промышленностью. И в то же время им приходилось-


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
XXI
проявлять максимум инициативы и самодеятельности для того, чтобы наладить работу национализированных предприятий. Часто рабочие требовали, чтобы государство взяло на себя доставку фабрикам сырья и топлива и обеспечило им выплату заработной платы.
Массы давили на фабзавкомы, и те посылали свои делегации к Ильичу. Тов. Ленин не стеснялся указывать рабочим прямо их ошибки и подчеркивал, что ответственность за судьбу промышленности лежит всецело на рабочем классе. Он часаю_удрекал делегации за их стремление национализировать предприятия без предварительной подготовки и принятия нужных мер для правильной работы фабрики или завода. Часто приходилось слышать гневные замечания Ильича: разгильдяйство, бесхозяйственность... Он взял резкий курс на самодеятельность массы, на борьбу с их пассивностью, на поднятие сознания до действительного понимания роли пролетариата в Советском государстве. И благодаря ему были преодолены опасные уклоны среди рабочих, заставлявшие некоторых из них требовать, чтобы государства все дало им готовым.
Если с крестьянами Владимир Ильич вел себя, как старший брат и учитель, то с рабочими он держался и как товарищ и как вождь, возглавляющий диктатуру пролетариата, готовый пойти и против течения, если этого потребуют интересы революции.
К концу ноября продовольственное состояние обеих столиц стало внушать опасения. Все меньше и меньше продовольственных грузов прибывало к вокзалам Ленинграда. Хлеб стал почти нес’едобным. Картофель превратился в редкое кушанье. И в это время главное внимание Ильича сосредоточилось на продвижении хлеба и угля к столицам. Он требовал информации и утром и вечером. Не раз мне приходилось в его кабинете принимать телеграммы по прямому проводу о движении грузов. Ильич интересовался каждой мелочью. Я тогда удивлялась этому вмешательству во все, казалось, незначительные детали. Но потом я поняла, что по этим деталям он судил о качестве работы, проверял по ним метод и систему. Когда он замечал какие-либо упущения, он был беспощаден. Ведь, в тот момент теоретический вопрос о снабжении рабочих хлебом „на другой день после социальной революции" стал вопросом жизни if смерти для молодой Рабоче-Крестьянской власти. В рабочих кварталах недоедание убивало бодрость, сеяло растерянность, подрывало веру рабочих в крепость Советского правительства. И этими настроениями во всю пользовались меньшевистские агитаторы. Нужно было также снабжать продовольствием войска, оставшиеся еще на фронте, и громадный ленинградский гарнизон.


XXII
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Мы все, работавшие в Смольном, питались супом из гнилой воблы. На второе мы получали заплесневелую кашу. Восьмушки хлеба, выдаваемые нам, были нес’едобны. Хлеб был черный, как земля, с соломой и жмыхами и издавал неприятный запах. Единственным нашим лакомством были бутерброды, которые мы получали три раза в день. Нам было трудно примириться с мыслью, что тов. Ленин питается так же скверно. Мы боялись, что плохое питание подорвет силы Ильича. Но всякие попытки изменить этот режим встречали жестокий отпор са стороны Владимира Ильйча.
Однажды я и тов. К. достали ветчины к завтраку и решили ею поделиться с тов. Лениным. В этот же день как раз один военный врач принес тов. Ленину образцы хлеба, которым питались военные лазареты и казармы. После ухода врача Ленин вызвал меня к себе. Грозное выражение его лица поразило меня. Я остановилась перед ним в ожидании. Пренебрежительно и желчно он сказал: „Передайте им, чтоб никогда мне этого не посылали “, и он указал на стол, где лежала наша ветчина, и тут же, протянув руку по направлению к окну: „Видите?". На окне лежали куски не то засохшей глины, не то чернозема— это был хлеб. Он имел зловещий вид, точно в нем таилась какая-то опасность. Я поняла волнение Ленина. „Владимир Ильич", просто сказала я: „мы с т. К. купили себе ветчины и нам так захотелось угостить вас". Выражение его лица несколько смягчилось. „За хлеб нужно бороться с винтовкой в руках. Здесь, в Петрограде, его не получишь" — сказал он более спокойно и сел за стол.
Позже я поняла, что, может быть, уже тогда у него созрела мысль о крестовом походе в деревню за хлебом ...
На фронте собирались тучи. Вырастала русская Вандея на Дону. Снова появились на исторической сцене Краснов, Каледин, Алексеев и другие — контр - революция в золотых погонах. На фронт отправлялись эшелоны красногвардейцев и матросов. Шла и другая работа: подготовлялся созыв Учредительного Собрания. Нужно было разделаться с этой устаревшей идеей, за которой еще шли некоторые слои рабочих.
Тов. Ленин „обхаживал" тогда левых эс - эров.^Разрабатывался закон о социализации земли, и левые эс-эры чувствовали себя именинниками. Партии и Ильичу нужны были еще эти Камковы, Спиридоновы, Карелины, Штейнберти для завоевания крестьянства, среди которого они тогда еще пользовались влиянием. Ленин готовил их к разгону Учредилки. Им даже было поручено оглашение декларации о роспуске Учредительного Собрания, что ими и было выполнено блестяще.


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
ХХШ
Я помню один „запрос", внесенный левыми эс-эрами на заседании Совнаркома по поводу кампании, поднятой буржуазной прессой против воєнно: следственной комиссии (эта комиссия была впоследствии преобразована в ЧК). Вносивший запрос Нарком’юст Штейнберг говорил, что нужно считаться с общественным мнением, и требовал снятия работавших в комиссии т.т. Красикова и Козловского, имя которых было задето клеветой. Ильич, сидя в позе отдыхающего человека, внимательно слушал, по временам зевая и прикрывая рот широкой ладонью, а эс-эры упивались собственным красноречием. Я кратко записывала их речи. Это почему-то не понравилось Ленину, он бросил в мою сторону отрывисто: „Зачем вы записываете?“. Когда,,
наконец, эс - эры кончили и торжествующе умолкли, дано было слово т. т. Козловскому и Красикову, кратко опровергшим клевету кадетов. После них выступил Предсовнаркома. Все с волнением ждали, что он скажет. УсталостіХт<ак буддой исчезла с лица Владимира Ильича. На нем появилось отражение ядовитого презрения. В своей речи он вскрыл мещанство и двоедушие мелкобуржуазной партии, неустойчивой и легко подпадающей под влияние обывательщины. Тов. Ленин нарочно дал эс - эрам до конца высказаться и раскрыть все существо свое, чтобы потом вернее ударить по ним. Эс - эры сидели пришибленные и растерянные: из обвинителей они превратились в обвиняемых...
Так Ильич иqпoльзoвывaл попутчиков рабочего класса.
Заседание Совнаркома кончилось поздно ночью. В эту ночь я оставалась в Смольном и хотела было отправиться в одну из комнат на отдых, как меня снова вызвал тов. Ленин. Он сидел в своем кресле с видом глубоко уставшего человека, который, казалось, ни о чем не думал, как только об отдыхе. Я поразилась, увидев его таким больным и замученным. Еще 15—.20 минут назад он выступал так бодро и сильно. „Как-то он завтра будет работать"— подумала я с горечью.
— „Позвоните на квартиру тов. Подвойского, узнайте, дома-ли он, пусть он ко мне немедленно выедет",— сказал Ленин усталым голосом.
Я дозвонилась с большим трудом. „Сейчас выезжаю" — сказал Подвойский. Я доложила об этом Ильичу, и он распорядился снова звонить ко всем Народным Комиссарам, по штабам и полкам. Нужно было звонить не менее чем в пятнадцать мест. В то время телефоны работали плохо, кроме того, учреждения очень часто меняли номера телефонов без всякой системы. К моему ужасу, в эту ночь я все время попадала на измененные номера. Моя неудача, очевидно, раздражала Ленина. Он велел послать матросов на телефонную станцию. Я без устали звонила, но все напрасно. Телефонная связь Смольного — этого штаба революции,— оказалась совершенно неналаженной, и тов. Ленин сердитым тоном выражал свое неудовольствие по поводу наших бес~ порядков.


XXIV
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Тов. Подвойский скоро приехал и, побыв у тов. Ленина минут 15* вышел от него опечаленный и озабоченный.
' Что происходило в эту ночь, что беспокоило Ильича и заставляло •его бодрствовать и проверять посты и дежурства, этого я так и не узнала.
На утро, в 11 часов, я застала тов. Ленина в его кабинете бодрым и полным энергии, как и всегда.
МАРИЯ СКРЫПНИК


Как Ильич умел емеятьея • • • *)
После Стокгольмского Об’единительного С’езда (в 1906 г.), V Лондонский С’езд Российской Социал-Демократической Рабочей Партии был первым всероссийским социал-демократическим с’ездом. Но на этом же первом, -формально об’единенном, съезде Р. С.-Д. Р. П. окончательно сложились и совершенно открыто работали партийные фракции, предварительно прорабатывавшие на своих заседаниях все вопросы, которые стояли в порядке дня с’езда и служили предметом обсуждения на его пленарных заседаниях.
Численный Летав фракционных группировок был таков, что, при открытии с’езда, меньшевики могли рассчитывать, и не без основания, как потом оказалось, на успех в борьбе с большевикамм2). Наиболее крупная из национальных фракций на с’езде, бундовцы, за истекший год работы в достаточной степени выявили свой меньшевизм, и потому над возможной позицией бундовцев нам (большевикам) не приходилось ломать головы. Эта позиция была совершенно ясна. Но вопрос о том, какую линию поведения займут в борьбе большевизма с меньшевизмом поляки и латыши, оставался для нашей фракции в первые дни работ с’езда весьма неясным. Большевистский, уклон польской партии по основным вопросам революционной тактики был нам известен; такой же уклон, в общем, наблюдался и в латышской партии. Но в какой мере большевистский уклон этих двух национальных партий может обеспечить нам решительную поддержку со стороны их делегаций на с’езде, — в этом отношении наши перспективы были в первые дни с’езда весьма гадательны. Тактика т. Ленина в этот период работ с’езда была направлена к отысканию линий наивозможно большего сближения  99 Печатаемый очерк представляет собой главу из находящейся в печати книги т. Шлихтера: „Ильич, каким я его знал“.
2) На с’езде было с решающими голосами : большевиков 81 — 90 (в разные моменты с’езда), меньшевиков 80 — 85, поляков 39 — 45, бундовцев 54 — 54 и латышей 25 — 26. Все бундовцы и часть латышей (6 — 8 чел.) шли всегда с меньшевиками. Поляки же и остальная часть латышей в принципиальных вопросах поддерживали большевиков, а в организационных и фракционных — меньшевиков. В связи ‘с такой группировкой, с’езд в общем п целом оказался неработоспособным. Цифровые величины взяты мною из ст. т. Лещенко в сборнике об итогах 5 Лондонского с’езда (A. LLL).


XXVI
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
с поляками и латышами, и потому в наших фракционных засе
ниях т. Ленин уделял значительное внимание соображениям о том, могут реагировать польская и латышская делегации на тот или иной наш шаг по тому или иному конкретному вопросу нашей борьбы с меныневикамидВ эти дни мне вспоминается т. Ленин особенно озабоченным и сосредоточенным.
Эта озабоченность передавалась и нам, и мы при личных встречах с меньшевиками в кулуарах с’езда отнюдь не держали себя победителями и были очень далеки от того, чтобы петушиться по адресу меньшевиков.
Но не так вели себя сначала меньшевики. Повидимому,. расчеты их на меныневиствующую часть латышской фракции шли дальше, чем это оправдалось впоследствии. Шести-восьми членов латышской делегации, систематически поддерживавших меньшевиков, оказалось впоследствии все-таки недостаточно для того, чтобы обеспечить успех меньшевикам по основным вопросам работы с’езда. Но это выяснилось лишь впоследствии, во второй половине с’ездовских работ, а в первые дни они были полны самоуверенности и ходили гоголем. Только такой уверенностью в победе над большевиками можно об’яснить их смелую до наглости попытку отвести т. Ленина из президиума с’езда. Взрыв негодования, которым были встречены первые слова Дана, выступившего с заявлением от имени группы меньшевиков об отводе, совершенно перепутал карты меньшевиков. Шум и крики на всех скамьях (в том .числе и у меньшевиков, поддерживавших заявление) были так велики, что президиум ушел с трибуны, а по возвращении было сообщено постановление его — не оглашать заявления меньшевиков.
Но особенно излюбленным мотивом для хихиканья над большевиками служил вопрос о партизанских выступлениях— вопрос, который для нас не являлся фракционным (среди нас были и противники и сторонники партизанских выступлений в данный момент), но на котором заострилась вся тупость и злоба меньшевиков. Мы видели в партизанских выступлениях одно из средств подготовки пролетариата к вооруженному восстанию. Такого взгляда меньшевики, как фактические противники вооруженного восстания, не могли понять. Вместо этого, они подходили к вопросу о партизанских выступлениях с точки зрения тех эксцессов, в которые стали выливаться выступления боевых дружин к тому времени (в отдельных случаях), благодаря упадочному настроению рабочих масс, в связи с явно наметившимся поражением революции 1905 года.
И скользя так, по самой поверхности вопроса большой принципиальной, революционной важности, меньшевики шпыняли нас при встрече в кулуарах с’езда:
— Партизаны . . .
— Пятерочники . . .


ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕНИНЕ
XXVII
^ Троечники . . . 1) ;
— Ну, как дела с эксами . Л 2)
Бедные меньшевики не предвидели в момент своего упоения предстоящими победами, что в ближайшие же дни они сами готовят над собой презабавную и преконфузную шутку, которая даст возможность большевикам весело посмеяться над меньшевистским остроумием. Благодаря этой же шутке мне довелось увидеть, как умеет в таких случаях смеяться Ильич. '
Это было на отчетном докладе Центрального Комитета (ЦК, выбранный кна Щоб’единительном с езде в Стокгольме, в количестве 15 человек, имел в своем составе 12 меньшевиков и был фактически меньшевистским). Читал финансовый отчет о доходах и расходах ЦК за истекший год Крохмоль, тот самый Крохмоль, который в 1919 или 1920 году был арестован Чекой в Петрограде по обвинению в скупке и отсылке за границу романовских денег.
И вот, перечисляя доходные статьи, Крохмоль сообщает:
— От Икс десять тысяч рублей (если не изменяет мне память, именно десять тысяч)...
— От экс, а не от икс. У вас корректурная ошибка.
Эту поправку делает кто-то из большевистской фракции.
Громким, веселым хохотом подхватывает выкрик наша фракция. Смеются польская и латышская делегации, явно смущены бундовцы, с недоумением и вопросом посматривающие на Крохмоля, шумят меньшевики и что-то истерически кричит, жестикулируя руками, Мартов.
А за столом президиума беззвучно, но безудержно смеется Ильич. Он то совсем склоняется ох смеха к столу, делая вид, что ищет что - то в своих бумажечках, то приподымает немного голову, впиваясь на мгновение своим хитроватым, прищуренным глазом в Мартова, и снова приникает к столу, и снова беззвучно хохочет.
— От Икс 10.000 рублей, — пытается продолжать свой отчет Крохмоль.
И снова поправка:
— Да не от Икс же, а от экс. Спой, светик, не стыдись!
0 Намек на проект т. Ленина об организации так называемых пятков и троек, как ячеек для подготовки выступлений пролетариата (А. Ш.).
2) „Экс* — сокращение слова экспроприация. Экспроприацией называлась вооруженная конфискаций денежных сумм, принадлежащих разным казенным учреждениям (главным образом). Экспроприация, как метод борьбы, являлась сначала делом исключительно анархических групп (разного толка) и эсэров - максим; чистов. Впоследствии, в отдельных случаях, в экспроприации заподозревались меньшевиками, представители местных большевистских организаций, при чем совершенно неправильно выступление отдельных революционеров отождествлялось с участием партийных организаций. В действительности партия большевиков, как партия, разрешений на экспроприацию никогда не давала. 1


ХХУШ
ЛЕТОПИСЬІ РЕВОЛЮЦИИ
И снова с’езд шумит и гудит всеми переливами смеха и выкриков злобы и негодования, и снова беззвучно хохочет Ильич, весело,, исподтишка посматривая на Мартова ...
Так была сорвана маска с блудливой меньшевистской девы, пы~ тавшейся поистине экспроприаторским нахрапом присвоить себе невинность жеманно - чопорной, гордой и недоступной английской мисс . .
А. ШЛИХТЕР


ПЕРВОЕ СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО УКРАИНЫ
НАРОДНЫЙ СЕКРЕТАРИАТ (Декабрь 1917 г. — Апрель 1918 г.)
1) Артем, 2) Скрыпник, 3) Затонский, 4) Коцюбинский, 5) Бош, 6) Аусем, 7) Луганов- ский, 8) Терлецкий, 9) Кулик, 10) Шахрай, 11) Люксембург.


ОТДЕЛ I
СТАТЬИ И ВОСПОМИНАНИЯ
КП(б)У и Деникинщина
(К пятилетию восстановления Соввласти на Украине)
ОТ РЕДАКЦИИ
Особенности Украины—ее территориальное положение на большой дороге воинствующего империализма, социальный состав ее населения, ее национальная история — все вместе взятое обусловило в своеобразие ее революционного развития. Семь лет советского строи тельства в России сократились у нас до 5 лет. Но эти два потерянных (в смысле строительства) года не были потерянными для социальной революции. Наоборот, это были годы отчаянной, ожесточеннейшей борьбы с силами старого мира за пролетарскую диктатуру. Старый-мир выступал против рабочей революции под всякими личинами (любители политической статистики подсчитали, что на Украине за три года, 1917 —1920, сменилось 14 властей). Украинские поля видали и гайдамацкий „бунчук", и немецкую каску, и казацкую кубанку, в под всеми этими уборами единое озверелое лицо буржуа-помещика, царского опричника, возвращающего себе свои отнятые революцией права и земли. Украинские нивы и села топтались и разорялись империалистическими армиями разных национальностей :-неыцьт, французы, англичане, греки — истинный черный интернационал. Украинские рабочие испытали „демократию" и немецкую, и петлюровскую, и французскую, и деникинскую и, познав блага всех этих демократически - республиканских властей, научились понимать и ценить твердую классовую диктатуру пролетариата.
Длительный и болезненный процесс борьбы за Советскую Украину был одновременно внутренним процессом завоевания украинских рабочих и селянских масс для Советов и компартии. И тут обязанности партийных пропагандистов и агитаторов в значительной мере взяло на себя деникинское, гетманское, немецкое и всякое иное офицерство,, контр-разведка всех мастей и наций.
Сейчас, в связи с приближающимся пятилетием окончательного (после двух „приходов" и двух „уходов") восстановления Соввласти яа Украине, воспоминания каждого украинского работника обратятся,
4. Летопись Революции № 10.


6
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
наверное, не столько к событиям этого сравнительно спокойного (и очень относительно спокойного, так как за это время были и поляки и Врангель) пятилетия, сколько к тому, что ему предшествовало, к тому, что пришлось пережить до того момента, когда 12-го декабря 1919 г. красные части заняли Харьков для того, чтобы больше никому уже столицу Советской Украины'не сдавать.
Этот предшествовавший установлению Соввласти на Украине период, в свою очередь, разбивается на отдельные исторические «эпизоды*, из которых каждый стоил много крови украинскому пролетариату и крестьянству, стоил многих и очень ценных коммунистических жизней. И на первом месте среди них по тяжести перенесенных испытаний стоит несомненно деникинщина, оккупация Украины добровольческой армией — этот период самой откровенной, жестокой и наглой реставрации дофевральского строя.
Как его пережила и переборола рабоче - крестьянская У краина и коммунистическая партия — об этом еще немало будут писать буду-,, щие историки Украинской революции.
Наше дело — заготовці ь им материал.
* *
*
Тот недолгий период „передышки", который Соввласть и партия на Украине имели между освобождением Украины от немцев и Директории и новой белогвардейской оккупацией ее, был посвящен фактически чисто боевой работе, так что, по существу дела, передышкой вовсе не являлся и не давал возможности ни наладить советский партийный аппарат, ни закрепить партийное влияние на рабочие и крестьянские массы.
Состояние украинской партийной организации и ее центрального комитета в это время (с весны 1919 г. по 31 августа того же года, когда Советская власть покинула осаждаемый с двух сторон — петлюровцами и добрармией—Киев) выявляется довольно отчетливо из докладов т.т. Раковского и Коссиора на 4-ой Всеукраинской Партконференции Н, состоявшейся вскоре после окончательного очищения Украины от белогвардейской власти.
Из этих докладов видно, что еще летом 1919 года весь партийный аппарат укранской организации превратился фактически в мобилизационную комиссию. [Число товарищей-коммунистов, ^ушедших в армию, к сентябрю месяцу достигло 20.000, что составляло 60% всех членов нашец партии в тот момент (до эвакуации КП(б)У насчитывала 35.000 членов). Во многих городах на фронт ушли 70% всей организации^ Точно так же и работа Центрального Комитета, еще в период его пребывания на Украине, сосредоточилась главным образом на вопросах,
‘) Стенограмма этой конференции еще не опубликована.


Воспоминания харьковеких подЬолыциков
ЭПИЗОДЫ ДЕНИКИНСКОГО ПОДПОЛЬЯ
Пять лет революционной борьбы, богатых массой событий первостепенной важности, событий, решавших судьбы революции, изгладили из памяти целый ряд лиц, имен и мелких фактов, которыми была насыщена кротовая работа кошмарного деникинского подполья. Еще яри Советской власти в целом ряде учреждений работала разбросанная Деникиным сеть провокаторов, заготовлявшая списки коммунистов, адреса и т. д. И, как только белая армия отступила, значительная часть их появилась в погонах. Была в Харькове фотография Лещинского, где коммунистам делались снимки по особо удешевленным ценам. Как только красные части отступили, эти фотографические снимки попали в контр - разведку.
Таким образом, идя по. свежим следам, контр-разведка немедленно по вступлении в Харьков приступила к целому ряду обысков, облав и арестов.
В таких условиях коммунистам, оставшимся в подпольи, были трудно связаться. Зафронтбюро вначале не совсем удачно подбирало и маскировало работников, присылаемых в подполье. Так, например, два товарища, присланные в Харьков, имели несоответствующие документы : один из них, не умевший играть, имел паспорт на имя студента Киевской консерватории, другой — недостаточно развитой — имел паспорт на имя студента Киевского политехникума. Оба они не подчинились распоряжению Ревкома отправиться к партизанам и исчезли неизвестно куда ко времени прихода красных войск. Чувствовалось отсутствие руководства, жесткой революционной дисциплины. Не было центра, который бы нашел связи и об’единил работников до приезда представителя ЦК, товарища Михаила (Рафаил Черный). О его приездом началась об’единяющая плановая работа. О товарище Михаиле уже достаточно писалось, поэтому мы остановимся лишь на тех моментах, о которых, кажется, еще не упоминалось, и постараемся сосредоточить внимание на группе рядовых работников, многими забытых, но геройски погибших на своих революционных постах. , . . . .


10
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
С тов. Михаилом приехал и тов. Петр Слинько, который тотчас после приезда (в тот же вечер) был арестован опознавшим его офицером Кожушко и впоследствии (31 октября) расстрелян1).
Михаил приступил к работе. На 1 - м заседании первого Ревкома, на Ботанической улице в кв. у Эбич, где было 5—6 человек, тов. Михаил сказал: „Для коммунистической партии, которая еще вчера, была правящей партией Украины, нас маловато, но, ребята, не робейте, — начнем! “.
Из состава этого Ревкома нам еще памятен оставшийся в живых Михаил Буров. После провала 1-го Ревкома был образован второй — в составе Яковенко, Орлова (Курочкина) из Бкатериносдава, Миши Яновского из Хорола, „Петра** (Радько) из Хоропола, Горбенко и Клима. Клим оказался провокатором. \ ,
Второй Ревком работал скверно и вызывал ряд нареканий среди рядовых работников. В среде последних создалась инициативная группа во главе с тов. „Марком** (Резниковым), которая созвала собрание на Чайковской улице. На этом собрании была подтверждена плохая работоспособность (второго) Ревкома и было постановлено потребовать отчет о его деятельности. Интересно отметить следующий небольшой факт, проливающий некоторый свет на Яковенко, подозреваемого в провокации и скрывшегося неизвестно куда. Вскоре после означенного собрания, тов. Янова, приехавшая к „француженке** (Френкель) с деньгами, полученными из Киева, встретилась там с Яковенко, бросившим тогда следующую фразу: „Они опять собирались (собрания на Чайковке)... Половину я бы разогнал, половину расстрелял**. Вслед за собранием на Чайковке было назначено заседание Ревкома на Мещанской улице. В доме, где это заседание должно было состояться, была устроена засада контр-раз вед кой —всех явившихся арестовали. Отпустили только Яковенко, предававшего какой-то документ.
Во время второго Ревкома помимо членов его погибли „Эстер**’ (Медникова), бывшая бундовка, проделавшая огромную работу по организации явок, Шпринца Эбич, работница подпольного Красного Креста, „Соня Недомерок** из явочной квартиры по Клочковской ул., № 18.
И еще много погибло товарищей, имена которых частью забыты, частью не были известны. Так, напр., на той же Мещанской улице была явочная квартира (открыт был магазин), в котором, согласно паролю „соленый арбуз**, „хозяином" коммунисты отводились в заднюю комнату. В условленный для собрания день была устроена засада, которой было поймано, по словам Сони Лирман, два-три десятка товарищей. Сама Соня Лирман уцелела лишь благодаря счастливой случайности: когда
ї) В других воспоминаниях в качестве пред теля, выдавшего Слинько и Михаила Черного, указывается бывш. член партии Картошин.


ВОСПОМИНАНИЯ ХАРЬКОВСКИХ подпольщиков
11
она вошла в магазин и, подойдя к „хозяину", спросила пароль, выскочивший из-под стойки солдат вскрикнул: „А, так вам соленых огурцов?" Соня Лирман использовала это подтверждение (перепутанный солдатом пароль) и была через день освобождена из контрразведки, где ее избили.
Так вместе со вторым Ревкомом погибло еще много товарищей, и лишь небольшая часть счастливо уцелела. Реакция наростала, наростала и революционная сила.
Приступлено было к организации 3 - го Ревкома, в состав которого вошли: Туча (Кравцов), Марк Резник, Лидов (Л. Долгин), т. Ася (Рабинович А.) и „Макс“ (Фердер Мордух). В этом составе Ревкома был и представитель левых эс-эров борьбиетов. Связь между ними и нашим комитетом была установлена следующим образом: прибывший с Дона Петр Долгин (коммунист) встретил случайно на Рыбной своего брата Леву, левого-эс - эра борьбиста, и связал его с Петром Козловым, тогдашним секретарем комитета. Вскоре после этого Ревком пополнился борьбистами, представителем которых был Лидов (Л. Долгин).
Третьему Ревкому также пришлось работать в атмосфере' провокации, от которой он и погиб. Перед самым провалом началась вто^ ричная подготовка ко взрыву железнодорожного полотна по линии Харьков — Белгород — Курск, в то время главной магистрали наступления деникинцев на Тулу. Был подготовлен взрывчатый материал^ был обработан беспартийный машинист, который ездил с воинскими поездами по этой линии. От него мы должны были узнать о составе с сильным подкреплением для деникинского фронта. Из членов Ревкома участвовали в этой подготовке Марк и Лидов. Внезапный провал не ^ал возможности провести готовый план в жизнь.
Вообще условия работы подполья 19-го года были кошмарными* протекая в обстановке неоднократных провокаций, срывавших целый ряд почти совершенно подготовленных мероприятийуУкажем здесь еще на один яркий пример. От арестованного МпхаиЯїг-бнле'Тіолучено шифрованное письмо с планом внутренней части Холодногорской тюрьмы. Был подготовлен план нападения на тюрьму с целью устройства побега. Но и этот план не был проведен, вследствие провала 3 - го Ревкома, на последнем роковом заседании которого план этот должен был быть разработан в окончательной детальной форме.
Говоря о работе 3 - го Ревкома, нужно упомянуть об агитационной подготовке к годовщине Октябрьской революции. Была выпущена листовка к рабочим и газета, посвященная годовщине Октября. Было решено также ' достать красной материи, чтобы расклеить флаги с лозунгами на улицах, но интересно отметить, что в городе белых нельзя было достать красного сатина или кумача.
Никогда не изгладится из памяти то чувство, с которым мы, подпольщики, готовились к Октябрьской годовщине. С одной стороны.


12
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
оторванность от всей Советской России, с другой — твердая уверенность в том, что следующая годовщина Октября будет праздноваться открыто всем харьковским пролетариатом, может быть, и без нас.
Подготовке к проведению Октября было посвящено собрание активі» на Каплуновской улице. Упомянутые выше листовки и газеты, напечатанные, кстати сказать, очень небрежно и грязно, были арестованы, а вслед за ними провалилась и типография, которой заведывал Сли- винский. В типографии была захвачена Феня Жуковская, расстрелянная в одной группе с 3-м Ревкомом. Сливинский, оказавшийся провокатором, был причастен к предательству 3-го Ревкома и целой группы товарищей. Во время заседания, происходившего на Старо - Валковской улице (Холодная Гора), в конце октября весь Ревком был арестован.
Из рядового актива, погибшего вместе с 3-м Ревкомом, помним Ваню Михайленко и „Дусю". Ваня Михайленко — 16-тилетний комсомолец, ученик кооперативной школы—был бесстрашным работником, не знавшим устали. Через него Ревком был связан с анархистами, он же держал связь с партизанами и тюрьмой. Идя от тов. Яновой в Ревком к „Туче" с пачкой отпечатанных подпольных „октябрьских" газет, он был арестован на улице с „поличным" и был расстрелян с 3 - м Ревкомом;.
Тов. „Дуся" была направлена в Луганск для работы. Организовав там сильную группу, почти целиком погибшую, она возвратилась в Харьков к тов. Леонову, которому сообщила, что за нею установлена, слежка. Когда она возвратилась обратно, она была арестована в своей квартире. При аресте она оказала вооруженное сопротивление. Одновременно с нею было арестовано еще несколько десятков товарищей, которых, для расстрела предполагалось перевезти в другой город. Один прапорщик приехал в сопровождении уцелевшего товарища из Луганской группы к Леонову с планом организовать нападение для освобождения арестованных во время их перевозки. Но у Леонова денег, необходимых для выполнения плана, не оказалось. Когда же по получении денег (Яновой из Центросоюза) была для этой цели отправлена в Луганск группа товарищей (Миша Буров, „Абраша" и др ), уже было поздно.
Одновременно с Ваней Михайленко была арестована и расстреляна „тетя Прасковья" — Прасковья Даниловна Соколовская — работница подпольного Красного Креста, державшая связь с тюрьмой и семьями арестованных.
В связи с арестом 3 - го Ревкома усилилась деятельность подпольного Красного Креста, которому еще во время деятельности 1-го Ревкома удалось довольно хорошо поставить связь с тюрьмой, а впоследствии и с контр - разведкой.
Основными работниками Красного Креста были; Янова, Любушка, Козленко-Степняк, .Эстер", Шпринца Эбич (расстреляны) и Френкель (француженка).


ВОСПОМИНАНИЯ ХАРЬКОВСКИХ подпольщиков
13
Останавливаясь на отдельных моментах работы Красного Креста, укажем на попытки выкупа Михаила Черного и Слинько П. (первый Ревком), Марка, Аси и Лидова (3-й Ревком). Был подкуплен один поверенный, который взялся подкупить прокурора, двух следователей и двух купцов — свидетелей, которые на суде должны были установить, что Михаил является купцом, не причастным к большевизму. На это ассигновано было 60.000 рублей, выдано 15 т., но оказалось, что мы были спровоцированы. Аналогичные случаи провокации были также при попытке выкупа Марка, Аси, Лидова а др.
Все же Красному Кресту удавалось выкупать целый ряд подпольных товарищей (до 15), но ни одного члена Ревкома при самых настойчивых и разносторонних усилиях никак не удавалось вырвать из цепких лап контр - разведки. Здесь необходимо рассказать следующий случай: одному из нас удалось познакомиться с известной среди деникинской военщины кокоткой, связанной с деятелями контр • разведки, в частности, с тем следователем, который вел дело третьего Ревкома. Товарищу с огромным трудом удалось убедить ее поехать в контр-разведку и выручить арестованных членов Ревкома Правда, от денег она отказалась и обещала все сделать даром.'Товарищ поехал с ней в Палас, где помещалась контр - разведка. Она вошла туда, как в привычный ресторан. Но на завтра при встрече она взвол нованно передала разговор с контр ^разведчиком: „Если тебе дорога голова на плечах, не лезь в это дело, Надька. Это коммунисты - ревко- мовцы и никакие деньги, никакая сила их не спасет. Это смертники1'. Они действительно были расстреляны после пыток, глумлений, издевательств офицерами из пулеметов под утро 21-го ноября (ст. ст.) в Григоровском бору.
4-й Ревком (Савельев, Козлов П. Зиновий, Гончарук Н., Френкель), учитывая опыт предыдущих, расширил и углубил работу./ При нем. было создано профбюро, организовавшее на паровозостроитель ном заводе забастовку1) (сорванную меньшевистским профсоюзом)/ улучшена связь. Были получены деньги и оружие приехавшими из Закордота Ривой Шумской и Ганной Хоперской. Четвертый Ревком целиком дожил до вступления красных и при нем было значительно меньше арестов и провалов. Работники научились „рубить хвосты" — скрывать следы от шпиков. В этом отношении очень часто выручало  *)*) Относительно забастовки металлистов другой работник подполья т, Козлов сообщает следующее:
Діод влиянием быстрого роста дороговизны, низкой оплаты труда а ненависти, которую вызвали белогвардейцы, в Харькове почти стихийно возникла забастовка металлистов. Губком делал попытки превратить ее в политическую, но засевшие в Правлениях правые и левые меньшевики под разными предлогами выступили против этого, запугивая рабочих главным образом тем, что их шкуровцы начнут расстреливать. На делегатском собрании металлистов председатель Ткаченко выска-


14
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
изучение и знание проходных дворов. Так, тов. Янова избегла ареста на Классическом переулке. Выйдя из мясной лавки (которая служила для связи с тюрьмой) во время облавы на нее со стороны Классического переулка, она через ряд проходных дворов прошла на Рымарскую улицу.
Тов. Филиппов, будучи арестован на Сумской улице (у угла бывш. Мечниковского переулка), идя в сумерках в сопровождении офицера, скрылся через толпу гуляющих в кафе „Ренессанс" (угол Сумской и Театральной) и сел за одним из задних столиков за перегородку. Когда появился офицер у входа в кафе, тов. Филиппов через черный вход пробрался в воєнно - санитарное управление и спрятался в темном корридоре за дверью, открытой со стороны комнаты дежурной команды. Последняя играла в карты и не слышала, как он скрылся за дверью в корридоре. Через несколько минут мимо него прошло двое в дежурную комнату и сообщили, что идет облава на бежавшего только что арестованного коммуниста, и спросили, не проходил ли он случайно здесь. Получив отрицательный ответ: „здесь посторонних не было", эти двое в сопровождении еще 3-х из деж. команды, поднялись на этаж выше, осмотрели все и спустились во двор. Через некоторое время они возвратились и сообщили, что, вероятно, „он“ успел проскочить через калитку, ведущую на Театральную площадь.
Узнав, таким образом, что облава окончилась, и выждав еще некоторое время, тов. Филиппов, действительно, благополучно скрылся через калитку, ведущую на Театральную площадь.
Авилов, будучи арестован на углу Московской и Пушкинской, сопровождался вниз по Московской. В это время офицер, сопровождавший его, остановил автомобиль для того, чтобы отвести арестованного. У Авилова с собой было оружие и поэтому ему терять было нечего. Он уловил удобный момент, -ударом в грудь свалил офицера и спасся бегством.
И. Гончарук, наладивший и державший связь с партизанами (в Печенегах), несколько раз избегал ареста во время облав: на требование пропуска он показывал свою руку без 4-х пальцев (ампутированных) и проходил беспрепятственно.
Некоторые из нас близко знакомились с офицерами, куда ходили ночевать, если оставаться на квартире было рискованно, другие имели
яался вполне откровенно. Паровозники прекратили исполнение срочных военных заказов по ремонту. Правление потребовало, чтобы они немедленно начали работать, угрожая в противном случае сложить полномочия. В завод введены были солдаты. Областное бюро и Харьковский Союз Металлистов при посредничестве Май - Маевского все время вели переговоры с предпринимателями и, схватившись за какую-то штожную прибавку, об’явили, что забастовка кончена.
На заседании областного бюро мне прямо заявляли: „для нас все равно, Что красные, что белые*; это, конечно, нисколько не помешало им говорить, что они; тоже и при Деникине боролись за Советскую власть*.
і


ВОСПОМИНАНИЯ' ХАРЬКОВСКИХ подпольщиков
16
свои квартиры в домах и квартирах, где жили офицеры. Через таких офицеров иногда удавалось узнавать о передвижении войсковых частей (накануне последнего наступления Красной армии удалось узнать о переброске Шкуровской дивизии с фронта против Махно).
, Возможно, что, если бы наступление Красной армии, освободившее Украину и Кавказ от белого террора, запоздало, 4 - му Ревкому и пишущим эти строки пришлось бы испытать участь предыдущих Ревкомов.
И не только активным работникам подполья, но и целому ряду беспартийных рабочих и крестьян угрожала такая же участь.
Нелишне будет указать на небольшой, но чрезвычайно характерный случай, когда какой-то рабочий, идя в воскресный день по Сумской, не выдержав надменного вида офицеров, набросился іа одного из них, сорвал погоны и скрылся, оставив всех в недоумении.
Таких эпизодов счастливого спасения от ареста и гибели, какие нами указаны, можно было бы привести еще не мало. Все они говорят об одном: о решительности, стойкости и твердости, с которой подпольная организация шла на борьбу с неравным врагом. Гибель товарищей звала к бдительности, организованности, дисциплине и сплочению, а борьба на фронтах по ту сторону кордона вселяла надежду и воодушевление. ■
Живым образом . символизировавшим мировой большевизм, был огромный плакат, выставленный на Николаевской площади, где на желтом фоне тысячеой массы голов стоял, упираясь ногами в Кремль, огромный, огненно-красный Троцкий в виде дьявола. А неподалеку у гостиницы стояло изображение одного из претендентов на этот Кремль—фигура Колчака, ниспровергнутая еще до отступления белых в одну из темных ночей. В последнюю ночь перед приходом красных на той же Николаевской площади в сквере был вывешен символ борьбы белых с большевизмом, какую они так старательно вели. Это был рабочий, повешенный на столбе с надписью: „за грабеж и дезертирство".
А. М. ЯНОВА, Б. М. ФИЛИППОВ, П. ДОЛГИН
ШТРИХИ из жизни ПОДПОЛЬЩИКОВ •
Имея задание от зарубежного бюро Ц.К.К.П.У. отправиться для подпольной партийной работы в Харьков, мы 2-го июля 1919 г. выехали из Киева. После целого ряда попыток проезда через фронт противника мы принуждены были задержаться по дороге, чтобы, переждав занятие города белыми, получить возможность прибыть на место назначения.
: Мы остановились в Кременчуге.
Протомившись на „нелегальном" положении в советским Кременчуге с неделю, мы, наконец, „дождались" прихода белых.


.ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
16
Они пришли со знаменами белым по черному: „долой буржуев и жидов", „долой большевиков и жидов".
й, действительно, слово превратили в дело.
Семь дней и семь ночей слышны были стоны и вопли мужчин, женщин и детей евреев, но не буржуев, а бедноты, ибо буржуи запасались офицерами и на их дверях были надписи: „здесь живут офицеры".
А на воротах „православных христиан" красовались надписи : „здесь живут только русские".
Меньшевики и эс - эры вначале было заговорили в Городской Думе, но им моментально закрыли рты—не нужны были Деникину в то время ширмы.
Нагайка генерала хлестала не только по спинам евреев, которые собственно служили громоотводом для классового сознания крестьян, а рабочих, но и всех рабочих вообще, без различия наций. Почва для коммунистической работы становилась все благодарней. Мы были задержаны и оставлены Кременчугской организацией для работы в ней
Но, не упуская из виду наше назначение, мы при первой возможности, когда нужно было Кременчугской организации завязать связь с украинским центром, из’явили желание поехать в Харьков Взяв несколько экземпляров своей (издававшейся Кременчугской орга низацией) газеты—отправились.
По приезде оказались в весьма затруднительном положении.
Явка, данная нам, была не наша, а анархистов, которым Харь конская организация не доверяла и порвала с ними связь.
После долгих нащупываний, исканий, нам, наконец, удалось свидеться с тов. Н. и И., посредством которых узнали, что из центра прибыл с большими полномочиями тов. Казимир, свидания с которым они нам не давали из-за злосчастной анархистской явки.
. По какому-то чутью мы догадались., что Казимир это Михаил Черный, которого мы знали п|о Киеву.
Передав свои киевские имена, сказали, что хотим видеть тов Казимира. v
И какова была наша радость, когда на следующий день в условленном месте, на одном из перекрестков Пушкинской улицы, мы увидали Михаила.
Рад был и Михаил.
Так мы связались с Харьковской организацией.
Время это было самое тяжелое для Советской России — Деникин все продвигался и продвигался вперед, к. Москве.
И помнится в связи с этим наше, коммунистов - подпольников в то время, состояние.
Каждый боялся друг другу ответить на сокровенный вопрос: „сдадим или не сдадим Москву" и, следовательно, конец или нет революции V


ВОСПОМИНАНИЯ ХАРЬКОВСКИХ подпольщиков
17
И характерен наш с Михаилом разговор на эту тему.
Была бодрая, свежая сентябрьская ночь.
Луна бросала свои серебристые тени на стены, пол и наши лица.
Казалось, все было окутано бодростью этой осенней ночи и не хотелось верить в конец наших октябрьских побед.
Долго мы друг друга допытывали и каждый боялся первым сказать свое мнение, чтобы не испугать остальных страшным словом—„конец**
И вдруг все втроем сказали: „Москву не отдадим, будем взрьн вать их изнутри1*.
Пробыв с неделю в Харькове, мы вернулись опять в Кременчуг, условившись с Михаилом (он был особоуполномоченным Ц. К. по организации подпольной работы на левобережной Украине), что он пришлет вместо нас товарища, а мы по. приезде его должны выехать для работы в Харьков.
Так и было.
Через несколько дней по приезде в Кременчуг прибыл из Харькова т. X. (фамилии не помню) е наказом немедленно нам выехать.
И уж накануне нашего от’езда из Кременчуга нриехал еще один товарищ из Харькова, сообщивший: „кажется, Казимир арестован*'.
) Приехав, мы Михаила уже не застали. За день до ндшегд ^приезда он был арестован.
Харьковскую организацию мы застали раз едаемую провалами н разногласиями внутри ее руководящего ядра.
ВПнамеченном еще Михаилом к-те (Френкель—„француз", Яковенко, Леонов, Аден-Буров, Соня-Бальзак) были разногласия из-за оценки текущего момента, а отсюда разногласия и во всей работе.
Так, часть к-та (Яковенко, Френкель и Леонов), исходя из того, что наступившая реакция затяжная, что подполье продолжительно, находила, что пока необходимо^ применять методы углубленной пропагандистской работы, всеукраивдкое восстание откладывала на будущее, партизанскую, чисто ревкомовскую работу игнорировала.
Другая же часть (Адин, Соня)/ так называемые „молодые**, отстаивала партизанскую работу во всех ее видах—подрыв тыла.^,—
На этой почве разгорелась борьба большинства оргаГнйзацни против большинства к - та. И когда на заседании к - та был поднят вопрос об отношении к Махно и о связи его отрядов с нашими, то опять точка зрения большинства к-та была (исходя из „чистоты" нашей коммунистической линия) против партизанщины и только за пропаганду восстания.
После этого заседания „молодые" и с ними большинство организации повели кампанию за перевыборы к-та.
Кампания эта была нелегка, т. к. „старики", главным образом, Френкель, Яковенко (последний оказался провокатором), были назна-


18
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
чепы центром членами к - та, при чем Яковенко даже председателем его. Имея за собой такие мандаты, они называли всех не согласных с их оценкой положения — самозванцами.
Тем не менее, при создавшемся положении вещей, иного выхода, как противопоставление большинства или, вернее, всей организации нескольким лицам, линию поведения которых это большинство считало преступным по отношению к революции, — не было.
И, вопреки требованиям^консщграции, мы принуждены были прибегнуть к выборам.
Помнится первое дважды нелегальное (и от белой контр - разведки и от к - та) собрание „молодых" (человек 20 на Чайковской улице, где было постановлено комитет переизбрать назначив следующее собрание для выборов, пригласииь и оповестить об этом „старых".
Вскоре собрание состоялось, и, хетя „старики" не явились, нами был избран к-тет-тройка (Петр Козлов, Николай Савельев и Марк).
Так „старые" принуждены были сдать полномочия.
Новая тройка назначила Ревком (речь идет о 2-ом Ревкоме), в который вошли Марк, Ася и „Туча". Им были намечены подрывная работа, освобождение из тюрьмы Михаила, Петра (Слинько) и несколько составов комитетов, уже сидевших.
Но работа Ревкома, как и предыдущих комитетов, продолжалась очень недолго.
Провокация, раз’едающая организацию, делала свое дело. И на одном из заседаний (на Холодной Горе у „Тучи") Ревком был арестован. А во время Деникина всякий арестованный коммунист был смертником.
Но на смену замученным появлялись другие и готовили дорогу восстановлению рабоче-крестьянской власти.
Л. СТЕПНЯК, С. БАЛЬЗАК
ХАРЬКОВСКОЕ ПОДПОЛЬЕ ВО ВРЕМЯ ДЕНИКИНЩИНЫ
С тяжелым чувством вспоминается период подпольной работы в эпоху разнузданной белой реакции, зверских жестокостей и ужасов контр -разведки, перед которыми бледнеЩ_охранки царскогб'врейетэг.' Царские—жандармы могут казаться только неопытными учениками перед палачами деникинскими.
И вспоминаются жертвы этих палачей — наши лучшие товарищи, отдавшие свою жизнь за торжество коммунизма и погибшие в огне неравной, кровавой борьбы.
Трудно писать характеристики этих светлых людей. Борьба, мучение и смерть — вот путь, пройденный' ими всеми, и этот путь говорит о них лучше всякой биографии. Память о них будет жить


ВОСПОМИНАНИЯ ХАРЬКОВСКИХ подпольщиков
19
в сознании класса, за который они отдали жизнь, в сознании всех трудящихся.
Вследствие моего провала на подпольной работе в Екатери- нославе, я был направлен для подпольной работы в Харьков. Побывав на явках, данных мне в Екатеринославе, я связался с небольшой группой товарищей, с которыми приступил к работе. К этому времени приехал из Киева член областкома т. Михаил Черный с мандатом от Ц. К. К. П. У. для ведения работы на Левобережной Украине. Первое наше организационное собрание с т. Черным было на Пушкинской ул. № 53, рядом с штабом Май - Маевского.
На этом заседании, где присутствовали т. т.: Михаил Черный, Колесников (Андрей), Буров (Аден), Меклер (Миша), Левитин (Абраша) и я, был организован первый комитет. Михаил Черный распределил между нами работу в таком порядке: Адин и Меклер по работе и организации Ревкома, Колесников — связь с профорганизациями, я был назначен секретарем комитета. Моя работа протекала под непосредственным руководством Михаила Черного. Первым моим делом была организация явок, подбор работников, установление связи с рабочими организациями через тоз. Козлова и связи с подпольными организациями других городов. Первая явка была открыта на Петин- ской улице, вторая на Мещанской — эго были бакалейные лавочки. Впоследствии открытые явки были тоже бакалейные лавочки, за исключением одной — кофейной на Клочковской улице, предназначенной исключительно для Ревкома.
Немедленно же по открытии первых явок были посланы товарищи за кордон в центр, в Киев и Екатеринослав для сообщения адресов и паролей. > ■
Все явочные квартиры состояли обязательно, кроме переднего помещения (лавки), еще из одной задней комнаты, в которой проходила повседневная работа. Лавки были обставлены довольно хорошо. Был приличный подбор товаров. Расценка товаров была такова, чтобы покупатели не» слишком надоедали. Но мы от этого материально не страдали, так как с’естные припасы употреблялись для своей же братии (особенно приезжей). Лавочников мы выбирали из своей среды таких, которые по внешности смахивали на лиц подобной профессии. В задней комнате при посещениях товарищей на столе лежали карты и деньги.
В процессе работы выяснилась необходимость организации паспортного бюро. Были выделены два товарища, у которых оказался необыкновенный талант подделывать подписи. Разных штампов и печатей старого царского времени и так же деникинской полиции разных городов у нас было очень много. Мы имели гравера, который был занят исключительно нашими заказами. Необходимые бланки временных свидетельств присылала Екатеринославская организация. Мы же посылали им готовые документы.-Надщ паспортисты до того наловчи¬


ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
20
лиСь, что даже успели войти в связь с воинским начальником, который снабжал их постоянными билетами, освобождающими от воинской повинности. Хотя это на^обходилось очень дорого, но такие документы были очень полезны, даВащ возможность организации командировать товарищей по партийным надобностям, и спасали многих от преследований. Этими паспортами снабжались пленные красноармейцы с которыми сносился специально выделенный для этой цели товарищ. Красноармейцам, по возможности, оказывалась материальная помощь Между прочим, Ревком снабжал документами и солдат, желающих удрать из деникинской армии.
Одновременно с паспортным бюро организовался и Красный Крест, во главе которого стояли т. Янова и впоследствии приехавший из Екатеринослава т. Харнас. Главная цель Красного Креста состояла в том, чтобы связаться с заключенными, оказывать им помощь, посылать пищу и изыскивать всяческие пути к их освобождению. Красному Кресту удалось многое сделать в этом направлении. Заключенные регулярно снабжались пищей, газетами, от них же получались письма с нужными для организации сведениями. Благодаря письмам из тюрьмы часто разоблачались провокаторы.
В это же время стали приезжать товарищи из центра и городов Украины. Первым приехал Яковенко с мандатом от Ц. К. партии, с назначением членом подпольного комитета. Через некоторое время приехал Френкель с женой (французи француженка). Яковенко и Френкель были тотчас же кооптированы в наш комитет. Среди приехавших были две работницы, присланные из центра специально для воєнно разведывательных целей. Звали их: Леля иСтася, последняя жена Петра Слинько (расстрелянного вместе с Михаилом Черным). Оба эти т. т >девались в богатые туалеты и имели вид праздных, флиртующих дам. Поселились они вблизи штаба Май - Маевского на Ветеринарной улице, в офицерской семье и вращались исключительно в офицерском обществе, имеющем тесную связь со штабом Май - Маевского. Таким образом добывались очень ценные сведения, которые и пересылались в центр. Ставилось целью, чтобы одна из этих т.т. поступила непосредственно на работу в штаб Май - Маевского, но это осуществить не удалось. Эти два товарища стояли в стороне от остальных работников я их, за исключением двух - трех лиц, никто не знал.
С самых первых дней стала организовываться типография. Эт,\ работу проводил почти единолично Сливинский, рабочий-печатник, работавший в то время в типографии Яковлева (впоследствии преда гель). Он же привез из Сум типографию, оставленную там т. Николаем (Бесчетвертньш). Недостающие части и шрифт он приносил из типе графин Яковлева и таким образом соорудил нам приличную типогра фию. Первый выпущенный листок был неудачен, но впоследствии, когда приехал тов. Макс (типограф из Екатеринослава), работа налади¬


ВОСПОМИНАНИЯ ХАРЬКОВСКИХ подпольщиков
21
лась, Было выпущено небколько листков и два номера газеты. Эти листки и газеты распространялись группой комсомольцев и Ревкомом Они направлялись в наши партизанские отряды, деникинские казармы, а также расклеивались на заборы в рабочих районах. Редактором был тов. Френкель.
Но не успел еще окончиться организационный период нашей работы как был арестован Михаил Черный приехавшим с ним провокатором Картошиным (бывшим членом партии). Михаил встретил Картошина на улице в погонах и тут же был арестован им. Об этом мы узнали из письма Михаила Черного из тюрьмы. Были сведения, что тот же провокатор арестовал и Петра Слинько в вечер его приезда. В письме своем тов. Черный сообщал нам № мандата Картошина и также и то, что Картошину известны явки в Киеве, Харькове и Екатеринославе. Были посланы в Киев и Екатеринослав соответствующие информации, известили об этом и центр. Но Екатеринославская явка уже была провалена.
В лице Михаила Черного мы потеряли не только прекрасного организатора и незаменимого руководителя, но и лучшего товарища, с отеческой заботливостью относившегося ко всем членам нашего подпольного коллектива. Его уверенность, его заражающая энергия, придавала нам силу в тяжелой, неравной борьбе. „Нужно быть уверен аым в победе — и мы победим", говорил он нам всегда, и эти слова мы вспоминали в самые трудные минуты. Даже через стены своей одиночной камеры он давал нам советы и указания, предостерегая от предателей, жертвой которых он сделался сам. Во втором, его, письме уже чувствуется уверенность в неизбежности близкой смерти — он просит прислать ему морфий. „Будьте уверены, писал он, что я не приму его до последнего момента; лишь когда смерть станет неминуемой, я приму яд, чтобы не умереть от рук палачей".
После ареста Михаила было созвано заседание комитета из близко стоящих товарищей, посвященное исключительно вопросам об аресте и освобождении Михаила. Был выделен тов. Адин для выяснения места заключения Михаила. Работающие в Красном Кресте т,т. Янова и Соня немедленно же связались с тюрьмой, где сидел Черный, и получили от него первое письмо. Началась ежедневная регулярная передачи пищи, газет и бумаги. Красный Крест связался с ходатаями, имеющими связь с контр - резведкой. Такого рода профессия в то время была очень распространена. Среди этих дельцов были деникинские офицеры и спекулянты, кутящие и имеющие дела с „высокопоставленными" лицами. Среди этих типов были такие, которые действительно освобождали (но не таких важных преступни ков, как Мих. Черный), и были такие, которые только брали деньги, но ничего не делали. Наш Красный Крест знал их всех, связался с некоторыми и даже с одним следователем по особо важным делам,
2 Летопись Революции Лс? 10


п
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
которцй предложил свои услуги по освобождению Михаила, но эта операция не удалась. \
Подробности о всех попытках освобождения Михаила Черного, надеюсь, напишут т.т. из Красного Креста.
Между тем работа не прекращалась. Наши заседания проходили очень бурно, так как среди нас возникли резкие разногласия по вопросам организационной работы. Одна часть комитета стояла на точке зрения разрешения тыла (взрыва мостов, военных складов) и задержки передвижения неприятельских войск. По мнению другой части, нужно было заниматься только организационной и пропагандистской работой.
Возникла оппозиция нашему комитету группы, которая помимо комитета созвала заседание всех недовольных его линией, осудила неправильную, по их мнению, точку зрения комитета и вынесла резолюцию о созыве общего собрания для избрания нового комитета. В это время приехала хорольская группа из трех человек: Миша Хорольский, Мазнюк (капитан) и Радько, а потом екатеринославская группа — Орлов, Гринев, Макс. Было созвано новое заседание с приехавшими товарищами; на этом заседании обсуждался конфликт с оппозицией. Мы нашли невозможным (из конспиративных соображений) созвать общее собрание. Тут же был выделен новый комитет из семи человек в составе: Френкель, Колесников, Яковенко, Адин, Миша Хорольский, Соня; я был избран секретарем этого комитета. Из этого комитета был выделен Яковенко для организации Ревкома. В Ревком вошли следующие товарищи: председателем Яковенко, членами: Радько, Орлов, Клим, Гринев. Ближайшей задачей Ревкома было установление связи с партизанскими лесными отрядами и организация уездных Революционных комитетов. Капитан (Мазнюк) был назначен начальником оперативного отдела, на обязанности которого лежало руководство всеми партизанскими отрядами.
Наш новый комитет в составе шести человек (т. Колесникову пришлось уехать работать в Ростов, так как за ним была замечена слежка) приступил к работе. Обыкновенно на заседаниях комитета присутствовали т.т., не входящие в состав его, и таким образом заседания комитета бывали слишком многолюдны, что было, во-первых, неконспиративно, а, во-вторых, затягивало дебаты, и этим самым тормозилась работа. На одном из ближайших заседаний присутствовал приехавший из Киева тов. Белкин. Он внес предложение (которое было принято) распустить комитет и организовать „тройку1* для ведения всей работы и также „тройку" для организации и связи с профсоюзами. Организацию этой так называемой „профтройки" отстаивали тов. Белкин, француженка (Френкель) и Харнас. Белкин и Харнас — старые профессиональные работники, француженка — удивительно энергичный человек, принимавшая участие в работе всех отделов.


воспоминаний харьковских подпольщиков 2»
Была выделена „тройка" для руководства всей работой. В эту „тройку* вошли: Френкель, Миша Хорольский и я. „Тройка* заседала ежедневно. На заседания приглашались представители Ревкома, Красного Креста и „профтройки*.
На одном из заседаний нашей „тройки* секретарь Ревкома сделал доклад о деятельности Ревкома и сообщил нам о связи с группой солдат в Корниловском полку. Эта группа отдала себя в полное распоряжение Ревкома. Благодаря этой группе было организовано нападение на транспорт с оружием, но эта попытка закончилась неудачей. Далее т. Орлов сообщил о возмутительном поведении Яковенко, который всяческими путями тормозил работу и не соглашался с мнением остальных членов Ревкома, благодаря чему происходили крупные разногласия. Мы выделили из нашей „тройки* Мишу Хорольского для ревизии деятельности Ревкома и ликвидации конфликтов.
В назначенный день состоялось заседание в Жаткинском в’езде и на этом заседании произошел провал. Был арестован весь состав Ревкома (за исключением Яковенко), член „тройки* Миша, несколько технических работников и хозяин квартиры. Сейчас же после этого Яковенко явился к Френкелю, сообщил ему о провале и сказал, что его не арестовали потому, что он пред’явил документы и сказал, что пришел ужинать (там была столовая).
После этого мы долго не могли друг с другом связаться, так как все товарищи покинули свои квартиры. Но через несколько дней нам удалось созвать совещание, на которое явились Френкель с женой, Белкин ия.
На этом совещании мы решили выделить новый Ревком, куда вошли т.т. Туча, Ася и Марк. Ближайшей целью его оставались установление связи с партизанскими отрядами и организация нападения на тюрьму. В это время начались повальные аресты. Мы получили сведения из контр - разведки, что меня усиленно разыскивают. Внешность моя была контр - разведчикам известна (вероятно, по описанию провокаторов).
Несмотря на то, что я ежедневно менял квартиры, я все-таки замечал следы слежки за собой. Товарищи решили, что я должен законспирироваться.
Это было приблизительно недели за три - четыре до занятия Харькова нашими войсками. О моей конспиративной квартире на Холодной Горе я дал знать тов. Стасе и через нее Френкелю. Туда ко мне приходили жена Френкеля и тов. Харнас. От них я узнал о провале третьего Ревкома, через некоторое время я узнал об аресте двух знакомых курсисток, где я часто скрывался. Девушки эти никакого участия в работе не принимали, но тем не менее были расстреляны вместе с третьим Ревкомом.


•24
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Велика была наша радость, когда, наконец, 12 декабря вшдяи в город наши. Но многих не досчитались мы. Палачи вырвали из нашей среды лучших товарищей1).
3) Между прочим, существует мнение, что харьковская подпольная организа идя потерпела такие большие поражения вследствие своей неумелой конспирации На самом же деле ни один из наших работников не погиб и не провалил других из-за собственной неосторожности и неопытности. Вся беда была в том. что с самого начала нашей работы в самое сердце нашей организации втесались провокаторы: Яковенко, Картошин, Сливинский, Клим и впоследствии Айнштейн. —


Из материалов Заоронтбюро
(Деятельность Компартии в Харькове и Харьковском округе)')
Доклад Центральному Комитету Коммунистической Партии Украины Секретаря Харьковского подпольного Губпаркома Леонова
До приезда в Харьков я работал в Екатеринославе, был членом Президиума Губпаркома. Был арестован. Благодаря хорошо налаженному Красному Кресту при Гуппаркоме, меня удалось освободить за 36 тысяч рублей. По освобождении комитет меня послал в Харьков для работы. В Харькове я имел явки на Конторской у Макаровой. Побывав на явке, выяснил, что в Харькове много работников, но организованности нет. Я собрал некоторых разрозненных товарищей и составил группу, которая создала центр и постепенно расширяла свою работу. В этот период привезли из Сум оставленную товарищем Николаем типографию, но выпускать листки не удалось за отсутствием денег. В это время приехал Михаил Черный с тремя товарищами, привез пятьсот тысяч. Я встретился с ним, изложил положение дела, и, посоветовавшись, мы созвали более активных работников, выделили Губпарком из пяти человек. Я был избран секретарем Губпаркома. Михаил поручил мне соединить товарищей и определить их на соответствующие работы. В первую же очередь я организовал две явки, сообщил явки в центр, в Киев, в Екатеринослав. В это время приехал Яковенко - Аксионенко с мандатом в качестве члена Губпаркома. Я его знал в Екатеринославе, как партийного работника. Доложил о его приезде Михаилу и показал ему мандат, после чего Михаил просил свести его с Яковенко, что и было сделано. Михаил предложил Яковенко приобрести себе подходящую одежду и просил меня привести его к нему (Михаилу) на квартиру. Через несколько дней Михаил был арестован приехавшим с ним для работы провокатором Карто- шиным. Обстоятельства этого ареста Михаил впоследствии изложил в письме. Михаил встретил Картошина на улице в погонах и Карто-  *)*) Публикуемые здесь доклады выбраны, как наиболее интересные и хара ктерные. из материалов Зафронтбюро по Харьковскому округу — Прим, рев


26
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
шин тут же арестовал его. Им же был арестован и Петр. В письме своем Михаил указал № мандата Картошина 215 или 415 (не помню) и явки, которые Картошин знал в Харькове, в Киеве и ЕКатеринославе. Екатеринославская явка уже была провалена, а в Киев я послал предупредить, также предупредили центр. После ареста Михаила я сейчас же созвал заседание комитета совместно с Яковенко. Заседание было посвящено исключительно вопросам об аресте и освобождении Михаила. Нами был выделен т. Адин для выяснения места заключения Михаила. Работа, порученная мне Михаилом, все это время не прекращалась.
Через несколько дней после этого явились ко мне Френкель с женой, пред’явившие мандат для организации еврейской секции. Зная состав наших работников, учитывая стаж Френкеля, я при кооптировал его в состав нашего комитета. Назаседаниях было много споров и разногласий среди нас, особенно тормозил дело тов. Яковенко. Тов. Адин, которому Михаил поручил военную работу, представил план о разрушении тыла, о взрыве складов, мостов и т, п., но тов. Яковенко выражал мнение центра, указывал на ненужное разрушение тыла, и некоторые работники с ним соглашались, даже согласился тов. Френкель. Я же указывал на заседаниях, что заниматься исключительно организацией в тот момент, когда белогвардейцы беспрепятственно перебрасывают свои силы с фронта на фронт, нельзя. Указывал, что параллельно с организацией необходимо поручить военному отделу всеми средствами разрушать тыл. Но Яковенко с этим не соглашался и категорически протестовал, грозя уходом из организации и образованием нового центра. Нас это не испугало, хотя большинство было на его стороне.
В этот период времени прибыли новые работники из Екатери- нослава и из центра хорольская группа. Я нашел нужным еще раз реорганизовать комитет. Пригласил на заседание новых работников и выделили новый комитет в составе семи человек. Я был избран секретарем этого комитета. Яковенко мы выделили для организации Ревкома. Я ему дал лучших работников: двух екатеринославских, одного хорольского и одного местного, тов. Клима. Этот соетав Ревкома созывал заседания, на которых происходили крупные разногласия с тов. Яковенко. На одно из этих заседаний секретарь Ревкома меня пригласил для того, чтобы уладить разногласия. С мнением Яковенко Ревком не согласился, и решили параллельно с организацией уездных ревкомов поручить подрывочрому отделу взорвать мосты, военные склады и разослать ответственных работников в партизанские отряды. Некоторые члены Ревкома (Хорольский, Екатеринославский) решили сами организовать партизанские отряды и сделать нападение на Харьков. Порученная Яковенко работа — организация уездных ревкомов — под различными предлогами всячески тормозилась. В это же время приехал из. Киева Белкин для организации „бюро профессиональных .союзов юга России". Я его пригласил на заседание и он предложил


ИЗ МАТЕРИАЛОВ ЗАФР0НТБЮР0
27
нам выделить „тройку" для руководства всей работой. Вся работа была сосредоточена исключительно в моих руках, и это отчасти тормозило дело, так как за неимением широких полномочий мне прихо- дилооь чуть ли не каждый день созывать заседания комитета, которые затягивалась нескончаемыми дебатами. Посоветовавшись с Френкелем, я решил предложение Белкина принять во что бы то ни стало. На одном из ближайших заседаний мы выделили „тройку", в которую вошли: я, Френкель и Миша Хорольский. На заседании „тройки" я был избран секретарем. „Тройка" поручила мне организовать Губпроф и передать все городские связи. „Тройка" заседала ежедневно. На одном из заседаний присутствовал секретарь Ревкома, сделал доклад о деятельности Ревкома и о возмутительном поведении Яковенко. Мы тотчас же Делегировали члена „тройки" для ревизии деятельности Ревкома. Мне было поручено предложить Ревкому созвать немедленно заседание и известить о нашем постановлении, что и было сделано. Заседание Ревкома было назначено, и на этом заседании произошел провал. Весь состав Ревкома был арестован; кроме того, был арестован начальник оперативного штаба, выделенный Ревкомом, технический работник, член „тройки" Миша, и хозяин квартиры. Яковенко явился на заседание во время ареста, но почему-то был освобожден (по некоторым сведениям Яковенко показал какую-то бумажку и переглянулся с контр-разведчиком). Сам же . он явился к Френкелю, ваявил о провале и сказал, что его не арестовали потому, что он показал документ и сказал, что пришел ужинать, так как там была столовая. После этого мы стали подозревать, что это дело его рук.
Через несколько дней я созвал совещание, состоящее из Френкеля с женой и Белкина. На заседании мы решили в спешном порядке организовать третий Ревком, чтобы работа, начатая вторым Ревкомом, не пострадала. Выделили т. т. Асю, Марка и Тучу. Вследствие усиленной слежки за мной, мы решили, что я должен на некоторое время законспирироваться и все дела передать т. Френкелю. После этого начались повальные аресты. Работу продолжать и передавать связи было невозможно. Я пытался созвать заседание, но за неимением квартиры нам это не удавалось. Я усиленно бросился в поиски за квартирой и во время поисков заметил, что за мной следят. После этого мне пришлось окончательно законспирироваться. Тогда связи между нами прервались. Через некоторое время мне удалось дать знать о себе Френкелю и пригласить его к себе, после чего явилась ко мне жена Френкеля и сообщила об аресте третьего Революционного комитета. С этого времени работа распалась1). Об остальной работе мне мало известно, так как я был законспирирован и это происходило незадолго до прихода Советской власти.
]) В действительности был организован еще 4-й Ревком, работавший сравнительно благополучно до прихода сов. войск.—Прим. ред.


28 . ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Еще несколько слов о Яковенко. На-днях получил следующие сведения от Френкеля. Хозяйка, где он обедал, встретила ёго за несколько дней до отхода белых из Харькова, а мы его не видали со времени ареста второго Ревкома. У него, были партийные деньги: 150 тысяч Керенскими и 50 тысяч николаевскими; те 50 тысяч, кото рые (как он мне говорил) он привез из центра, тоже не были сданы з кассу.
После всех арестов оказалось много провокаторов, как, например, заведывающий типографией Сливинский. Он < был арестован, как только начались аресты, но через несколько дней был почему-то освобожден. Предполагаем, что для своего спасения выдавал нас. Оказался еще один провокатор Айнштейн, приехавший из Екатери нослава за деньгами для комитета.
Все пережитое я постарался изложить в возможно сжатой форме, останавливаясь на более важных фактах нашей подпольной работы
Р. S. За все время я послал восемь работников в центр. Из них — троих с письменным докладом, а остальных с устными.
Но ответа за все время не получал.
ЛЕОНОВ
Доклад о подпольной работе ЦК КП (б) У т. т. Шуба Б., Шора С., Левитина А., Кауфмана П., Гольдберг Л., Меклер Н., Левитина М.
В деревне Абазовке, недалеко от Полтавы, мы подождали занятия этой деревни белогвардейцами и, таким образом, очутились у них. Были опрошены офицерами о состоянии наших частей и получили разрешение двинуться к Полтаве. Обратно удалось пробраться при исключительно благоприятных условиях. Из Харькова поехали на Курск, и на станции Полевой уже очутились у наших, когда Курск еще не был ванят. Пропусков и разрешений нигде не приходилось получать.
Транспорт был совершенно разрушен: нормально ходили поезда / только до Ростова, да и то с большим риском быть спущенными с рельс. Главным тормозом в налаживании транспорта являлось отсутствие паровозов и вагонов. Без конца происходили злоумышленные крушения Пассажирских вагонов почти совсем нет. Взяточничество на железных дорогах огромное. Охраняются железные дороги жандармерией, так называемой железнодорожной стражей. Численность ее очень невелика. Вообще в тылу у противника нет хотя бы сколько - нибудь серьезной военной силы. Проезжаешь целый ряд городов, в которых совершенно ; нет никаких гарнизонов. „Порядок“ охраняется государственной стражей. Гарнизоны есть в наиболее крупных центрах: в Харькове, Ека- теринославе? Ростове и др. городах. Единственной опорой являлись


ИЗ МАТЕРИАЛОВ ЗАФРОНТБЮРО
офицерские полки, Марковские и Корниловские, пополненные студенчеством, а В последнее время мобилизованными и даже нашими пленными.
Положение тех пленных красноармейцев, которые не взяты к армию, ужасно. Они работают на шахтах, получая от 1 р. 20 к. до 1 р. 50 к. в день и V4 фунта хлеба. Большее же количество из них бродит по городам, умирая от голода. Об’явленные мобилизации при вступлении белогвардейцев проходили довольно успешно, особенно среди студенчества. Но последующие мобилизации почти провалились.
С жесточайшими репрессиями они проводились, но ничего иа этого, не выходило. Настроение мобилизованных—определенно в нашу сторону. Снабжение войск поставлено отвратительно. С одной стороны, разврат, пьянство и спекуляция среди офицерства, с другой стороны — голод, холод и прочие лишения среди солдат.
Власть сосредоточена в руках военщины. Городская Дума имеет только фиктивную власть. Главноначальствующий южным краем. Май'-Маевский, харьковский: губернатор Богданович, городской голова Салтыков для большего спокойствия задумали сорганизовать гражданскую самоохрану, но ничего из этого не вышло.
В самоохрану брались только собственники и студенты, а таковые неохотно берутся за винтовку, предпочитая „откупиться-. Государственная стража не представляет собой реальной силы: при одном выстреле она разбегается. Деревня находится почти без всякой вооруженной власти. Назначаемые урядники по прибытии на место назначения уничтожаются крестьянами. Государственная стража, вплоть до приставов, и вообще вся власть продажна. Взяточничество—совершенно открытое и обыденное явление. За тысячу рублей можно купить паспорт, подписанный самим приставом. Цены на продукты сравнительно с нашими (свободными) довольно низкие: хлеб 10 —12 рублей фунт, мясо 30 руб., масло 150 руб., яйца 70 руб., но мануфактура и обувь очень дороги: сукно 1000 руб. аршин, ситец до 300 рублей,, ботинки 2 — 3 тысячи, сапоіи 5 — 7 тысяч, дрова 60 — 70 руб. пуд, а угля совсем нет.
Но, несмотря на сравнительно низкие цены на продукты, рабочие и неторгующая обывательская масса почти голодает, заработков нет; бывшая масса советских служащих — рабочая интеллигенция — в буквальном смысле этого слова, голодает. Расценки труда иа фабриках и заводах очень низкпе, и большинству населения приходится жить впроголодь. Не только настроение рабочих масс в нашу пользу, но и обывательская масса определенно сочувствует нам. С тех пор, как вошла белая гвардия, не прекращаются забастовки на фабриках й заводах, но все на экономической почве. Все эти забастовки проходят ч^рез головы меньшевистских союзов, несмотря на призывы союзов воздержаться от забастовок „до тех пор, пока не исчерпаны все


зо
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
возможности мирным путем уладить и т. д.“. Забастовки начинаются самими рабочими и протекают очень организованно.
Со стороны властей были попытки организовать белые союзы, но поцытки эти разбивались о сознательность и организованность рабочих масс. В городе не прекращаются грабежи. В одном только Харькове не было еврейских погромов; в целом же ряде городов: Екатерино- славе, Кременчуге, Киеве, Фастове, Черкасах и т. д. кровавые погромы продолжались целые месяцы. На почве мобилизации, „закупки хлеба" в деревнях происходят столкновения, временами и местами переходящие в организованные выступления крестьян (Печенеги). Партизанских отрядов на Украине вообще, а в частности в Харьковской губернии, довольно много, но, к сожалению, отряды эти не имеют определенных целей, за исключением разве грабежей. Меньшевики и эс-эры правого толка „могут существовать", но в чем выражается их существование, одному богу только известно. Они пробовали выпустить с разрешения начальства „Южную Газету", но через две недели она была закрыта. Сотрудничать с властью они с удовольствием согласились бы, но власти их почему-то не принимали. Даже по цензовому закону выборов, который совершенно лишает рабочих и большинство мелкобуржуазных масс права голоса, меньшевики попробовали выставить свой список, об’единившись с кооператорами, но список этот блестяще провалился. В городскую думу прошел объединенный список церковно - приходский и домовладельцев. Газеты выходят следующие: „Южн. Край", „Новая Россия",, „Родина", „Последние Новости" и „Вечернее Время" Бориса Суворина. Осваг —орган агитации и пропаганды устраивает в торжественные дни добрармии митинги и концерты. Митинги эти известного характера: „как большевики отдали немцам Россию", „кто такие большевики" и т. д. и т. д. Выпущены также плакаты: „Как Степка-растрепка комиссаром стал", целый ряд картинок, где разбойник Степка грабил, убивал и при большевиках комиссаром стал; плакат „Я доброволец, Я большевик" и еще несколько. Вообще же агитация и пропаганда очень плохо поставлены, и они в своих газетах часто говорят, „что большевики пустили в ход свою могучую агитаторскую машину". Другие партии не ведут никакой агитации. Попасть в тюрьму очень легко, но если попадает не большевик, то ему легко освободиться за подкуп; за взятки все можно сделать. Сыск поставлен идеально.
Луганская и харьковская партийная работа
По сведениям Ц.К.К.П. (б) У. в Луганске осталась организация, и нам только оставалось „наладить работу" ц расширить ее, превратив Луганск в центр Донецкого бассейна, независимо от Екатеринославской организации.


ИЗ МАТЕРИАЛОВ ЗАФРОНТБЮРО 31
V
Посланная группа в семь человек по приезде в Луганск не нашла никакой организации, а только одного т-ща, у коюрого была оставлена явка. Организации же никакой не было оставлено, и в течение 3 — 4 месяцев в крупно - фабричном центре не велось никакой работы. Без средств, почти без всякой связи приходилось налаживать работу. С большими трудностями удалось через месяц сорганизовать 2 — 3 коллектива на заводе Гартмана и среди безработных. Из них мы со-* ставили комитет партии и ревком. Сейчас же были пущены люди по деревням и шахтам близлежащих к Луганску местностей и через некоторое время удалось сорганизовать - вокруг Луганска восемнадцать дррдрртп. л ± рудника. ТТель этих организаций была больше боевой, нежели партийной. Оставаться долго в Луганске всей группе, в целях конспирации, было невозможно и решено было отправить двух товарищей в Екатеринослав. За отсутствием средств никак не удавалось наладить типографию и паспортное бюро. За месяц работы мы получили из Екатеринослава одну тысячу рублей, немного литературы, которая была распространена по заводам. Тормозил работу все время Екатеринославский Губпарком, который не давал развернуться Луганскому комитету, считая его своим уездным центром.
Во все время существования Луганской организации трения с Екатеринославским Губпарткомом не прекращались. По приказу краевого бюро левобережной Украины и с согласия Луганска было решено Луганск причислить к Харьковской организации (по многим причинам), чего опять-таки не разрешал Екатеринослав. От всех этих трений сильно страдала Луганская организация, не зная, кому подчиниться,'от кого получать средства и т. д. Через некоторое время пришлось еще трем товарищам уехать в- Харьков, и в Луганске из посланных осталось только двое. В нашем отсутствии Луганская организация просуществовала еще месяц и провалилась. Было арестовано около 30 человек; 10 из них, по нашим сведениям, было расстреляно в первых числах ноября, 2 - 3 человека были освобождены, пообещав служить в контр - ра-зведке; фамилии насюящие мы их не знаем, но лично их великолепно знаем. Таким образом, причиной провала была провокация. Комитет и Ревком были арестованы во время заседания.
О работе в Харькове мы знаем в периоде с средины августа до средины ноября,—времени нашего от’езда. С оставлением красными Харькова, до начала нашей работы, мы имеем непроверенные сведения об оставленной организации, которая с первых же дней вступления добровольцев была провалена с крупной суммой денег. Организация эта была оставлена местным комитетом при эвакуации. Работа совершенно замерла. Так продолжалось до средины августа, когда в Харьков приехали т. Казимир (Михаил Черный) и Петр Слинько — члены краевого бюро левобережной Украины — и с ними еще несколько- сотрудников. Тов. Петр в первый же день был арестован, а т. Михаил


за
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
связался с группой коммунистов человек в-8 и приступил к работе. Мйхаилой было привезено 300 ООО р. денег. Был назначен временный Губпарком, в состав которого вошли: т. т. Шуб (Адин), Левитин (Абрам), Леонов (Андрей), и Михаил Черный. Под руководством товарища Михаила организационная работа быстро продвигалась вперед, но недели через две тов. Михаил был арестован. Как выяснилось впоследствии, его выдал работник, оказавшийся провокатором, отправленный вместе с Михаилом из центра. Мандат этого' провокатора № 426. За день до ареста т. Михаила связался с организацией некто Яковенко (архитектор, учитель), присланный с мандатом в качестве члена Губпаркома. К этому же времени приехали т. Френкель и его жена т. Анна (французы) для работы в еврейской секции при краевом бюро. В виду того, что тов. Михаил был арестован, а тов. Андрей по некоторым причинам не мог принимать постоянного участия в работе, кроме Яковенко в состав Губпаркома вступил т. Френкель. Яковенко с первого же дня работы стал претендовать на руководящую роль в Губ- паркоме, мотивируя свое поведение тем, что он один имеет оффици- альный мандат. Кроме того, Яковенко сразу восстал против работы Ревкома, организация которого был поручена т. Шубу. Яковенко восставал против боевой работы, долженствовавшей разрушать тыл противника. Свои возражения он мотивировал тем, что приехал позже всех из Советской России и получил, мол, на этот счет определенные инструкции. Т. т. Леонов и Френкель подпали под его влияние (вернее под влияние его мандата1), и начавшаяся было ревкомская работа (взрывы складов, разрушения железных дорог и т. д.) совершенно замерла. Очевидно, Яковенко была не по душе работа, могшая сразу принести существенный вред белогвардейцам. Дальнейшее его поведение подтверждает это предположение. Из состава Губпаркома был исключен тов. Левитин, сходившийся с т. Шубом в вопросе о ревком- ской работе. Вскоре был устранен т. Шуб, стоявший во главе Ревкома, и во главе Ревкома стал Яковенко. Совершилось то, к чему и были направлены все усилия Яковенко.
Кроме Яковенко, в Ревком вошли 4 довольно деятельных товарища, и он опять-таки остался в единственном числе. Как только Ревком приступил к работе, он был весь, за исключением Яковенко, который тоже присутствовал на заседании, арестован и впоследствии расстрелян.
Теперь поведение Яковенко открыло глаза всем. У него потребовали возвращения денег (700.000 руб.), которые хранились у него, как у члена Губпаркома. Деньги он отказался возвратить и вскоре
Ц Это сообщение о позиции Леонова сходится с характеристикой, даваемой его политической линии С. Бальзак, но расходится с его собственным сообщением.


ИЗ МАТЕРИАЛОВ ЗАФР0НТБЮР0
33
скрылся совсем. Вслед за арестом Ревкома последовал арест многих других товарищей; были произведены обыски на всех явках: аа Мещанской, Молочной, Клочковской и на квартирах многих товарищей.
Что касается партийной работы, как губернской, так и городской, то она протекала довольно слабо, благодаря целому ряду причин, которые будут разобраны ниже. Связи со всеми заводами города в профсоюзами не было. Были организованы ячейки в железнодорожных мастерских: депо, вагонных, коренном парке и др. Был издав один номер газеты „Донецкий Пролетарий" на одном листе, напечатанный в собственной типографии, но .газета была настолько неудовлетворительна, что ее решено было уничтожить, и только 20 номеров было рапространено. То же самое было и с листовками: первая сожжена, вторая распространена. После ареста Ревкома и многих других товарищей, работа замерла. Правда, были попытки сорганизовать новый парком, но дальше формирования и расформирования дело не шло и фактической работы не было. Прекратить работу нам пришлось за несколько недель до от’езда в виду того, что мы были провалены. Еще отметим работу Крестовской тройки, которая работала довольно плодотворно.
Не только в Луганске и Харькове не удавалось хоть как-нибудь наладить работу с теми местами, с которыми у нас была связь — в Екатеринославе, Киеве,Полтаве, Кременчуге работа так же не клеилась, как и у нас. Как только что - нибудь удавалось сорганизовать, тотчас начинались аресты и расстрелы. Причин этому очень много. Мы здесь кратко остановимся на главнейших из них. Во-первых, реакция была настолько сильна, что многие из местных т. т. рабочих - коммунистов совершенно отказывались от работы. Репрессии были не только по отношению к коммунистам;^ достаточно кому-нибудь указать на человека, близко находящегося к коммунистам, как его арестовывали. Пытки, застенки, произвол, — вот чем можно охарактеризовать отношение власти к нам. . Великолепно поставленная контрразведка, провокация бывших „наших офицеров" выхватывала самых лучших т. т. из наших рядов, не давая, таким образом, хоть мало- мальски развернуться.; С другой стороны, необходимо указать на те препятствия, которые, вероятно, неизвестны Ц. К., так как-это касается неорганизованности самого Д. К.
У Ц. К., по нашему мнению, не было определенной точки зрения на подпольную работу Деникина. По всем данным, смотрели на теперешнюю работу, как на работу во время гетманщины. Во всех под] вольных организациях происходил старый-сппр ..левых" и „правых" о взглядах на -партийную и боевую повстанческую работу. Одним посланным т. т. давались"одни инструкции, другим — другие, а нам, сидящим в глубоком тылу противника, оторванным и не имеющим


34
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
правильных сведений о действительном положении, трудно было стать на определенную точку зрения. Дальше. Не были выработаны взаимоотношения организаций: одни организации вмешивались в дела других ; две организации спорили между собой о подчинении себе третьей,, как произошло с Луганском. По инструкциям Ц. К., Луганск должен был стать самостоятельным центром Донецкого бассейна, а Екатери- нослав и Харьков не были об этом извещены, вследствие чего обе последние организации стали претендовать и соперничать в подчинении себе Луганска. Екатеринославская мотивировала тем, что Луганск — Екатеринославской губ., Харьков—тем, что Луганск гораздо ближе к Харькову, удобнее сообщение и т. д.; а Луганск претендовал, на самостоятельность. Ц. К. посылал организовывать национальные секции (еврейскую), тоже не предупредив нас — подпольников. Также не была достаточно организована посылка людей на подпольную работу: посылал Ц. К., посылал и Николай (Бесчетвертной). Посылались неответственные т. т. с ,трехаршинными мандатами". Еще приходится отметить прямо-таки преступное отношение паспортного бюро при Ц. К. Не один товарищ был расстрелян за .маленькие неточности" в паспортах. Например, у одного т. паспорт был выдан сельским старостой в воскресный день; два т. т. получили билеты Московского Коммерческого Института за подписью директора одной фамилии с разными росписями и при попытке поступить в университет чуть- было не провалились; выдается документ с заявкой несуществу^ ющего номера дома (Одесса, Дерибасовская, 45) и т. д. и т. д. Примеров не перечесть. Ц. К., посылая т. т., совершенно о них не заботится. На дорогу выдается очень ограниченная сумма денег и многие^ из т. т., не доезжая до места назначения, остаются без всяких средств.. К сожалению, это явление продолжается и до сих пор: в Одессу выдают 6 тысяч руб., когда минимум нужно 10—12. Ц. К. руководствуется тем, что, мол, не знает, сколько пользы принесет тот или иной товарищ. Посылать нужно людей, в которых уверены, или совершенно не посылать. В конце сделаем важное замечание. Как известно, в настоящее время в тылу у Деникина происходит в широких размерах анархо - кулацкое движение, т. н. „махновщина". Наши организации не имеют определенной точки зрения на это движение.
В то время, как одни стараются слиться с Махно, другие отказываются даже с ним связываться.
По поручению т. т. Левитина А., Кауфмана П., Шора- (Спинозы), Гольдберга Л., Левитина М., Меклер Н„.
а шуб.
8/Х11 1919 г.


ИЗ МАТЕРИАЛОВ ЗАФРОНТБЮРО
SS
Доклад работавших подпольно на Украине в Ле-< бединском уезде во время оккупации Деникина Стоцкого и Шушуры1)
Я,Шушу ра, получил назначение 4/ІХ от Ц. И. К.2) для подпольной работы в Лебединском уезде Харьковской губернии. Отправился по назначению вместе с тов. Лук’яновым, Сукачевым, Стоцким, Даниленко и Павленко.
Прибыв в прифронтовую полосу, . т. Лук’янов возвратился обратно в Брянск, я же вместе с остальными товарищами отправился через фронт на Украину, но на фронте нам пришлось разбиться для удобства в переходе цепи Деникинской армии, что и было сделано. Переходя фронт спустя неделю, я добрался в Лебединский уезд, где меня крестьяне зналн. Встречали меня крестьяне со страхом и боязнью, так как были убеждены пропагандой буржуазии в победе, свершившейся над Советской властью. По первому началу, т. - е. до убеждения крестьянства, работать было невозможно, поэтому я принялся за организацию деревенских ячеек подполья, исключительно из бедного крестьянства, что мне и удалось сделать. .Организовал я 42 ячейки подполья численностью от 5 человек до 20, в зависимости от численности населения в деревне. Организацию повстанческого отряда я проводил при собеседовании о. ячр.йкя.ми„ из которых мне удалось органи- зовать 24 человека. Недостаток был в оружии. Оружие же было у крестьян, но под секретом. Мною было поручено ячейкам разузнать, у кого есть оружие; таким же секретным -порядком ячейки добыли сведения, у кого оружие. Итак: у кого было возможно добыть оружие явно, то получил явно, а у кого нет, то я, одевая погоны и кокарды, вместе с отрядом раз’езжал, где нет частей войск Деникина и полиции, и, имея сведения, у кого есть (оружие), в ночное время большей частью отбирал и таким образом собрал около 60 штук винтовок и несколько бомб. Чувствуя себя сильнее и вооружив хорошо отряд, я принялся за работу по всему Лебединскому уезду. Сделал налеты на волостные правления-, где уничтожил дела, в особенности призывные списки подлежащих мобилизации. Оперировал я больше всего с отрядами в числе 18-20 человек, с которыми в незнакомые деревни приезжал в погонах, а повстанцы из ячеек работали только ночью, на день расходились по домам, в леса Лебединского уезда.
Работа моя заключается в следующем: благодаря агитации организованных мною „подпольных ячеек" как по уезду в деревнях, так и на сборном пункте у Лебединского уездного воинского начальника, при мобилизациях, призываемое крестьянство по мобилизации не
J) В этом доктаде произведены некоторые грамматические и стилистические поправки, но общий стиль сохранен. — Прим. ред.
2) Очевидно, Зафронтбюро Ц. К. — Прим. ред.


36
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
пошло, за исключением сынов зажиточного крестьянства. В начале октября месяца свершил нападение на волости Лебединского уезда одновременно с нападением тов. Вьюнникова на город Лебедин, оборвав все телефонные и телеграфные сети. Лебединский уезд буржуазией и полицией был очищен на четыре дня, и, таким образом, в Лебединском уезде было безвластие четыре дня...
Слух буржуазией был распущен о наступлении Махно, махновских же отрядов в Лебединском уезде не было. Из повстанцев моих расстреляны деникинцами три человека: Семен Майковский из кр. Штеповской волости, расстрелян в с. Верхозуске, и два крест.: Осип Дмитриев Лукьянов и Савва Коркишка — в с. Марковке, Лебединского уезда. Больше жертв не было. В районе Павленковской волости 11 дво ¬ ров совершенно ограблено и, кроме того, избиты жители этих дворов карательным отрядом по дезертирству. В дер. Дмитриевке Ольшанской волости, откуда были повстанцы, два двора сожжены. В хуторе Ворож- кином Павленковской волости, Лебединского уезда, я, при проезде со своим отрядом, наткнулся на двух добровольцев деникинской армии, которых в с. Павленкове всенародно расстрелял.
До морозов и холода, оперируя в лесах, средства к существованию мы кое-как добывали в экономиях. По наступлении холода мне пришлось расквартировать отряд по глухим деревням и средства добывать исключительно у бедных крестьян; так, у крестьянина села Груни Михайловской волости Максима Бороденко, который продал корову, я занял 16.000 рублей и взял бычка на убой для отряда за шесть (6.000) тысяч рублей; в с. Павленковом Лебединского у. у кр. Ивана Замшенко, Сидора Лысенко и Никифора Павленко набрал с’естных продуктов на 14.000 руб. и деньгами занял девятнадцать тысяч рублей. Все эти деньги произведены в расход на существование и обмундирование пострадавших за мой отряд крестьян и на разные расходы по существованию отряда и обмундированию его, а также и вообще по делу подпольных работ.
При эвакуации буржуазии из Лебединского уезда, благодаря принятым мною мерам, хлебные запасы из уезда не вывезены и не разграблены во время безвластия, т. к. по экономиям я расставил уже вновь организованные небольшие волостные караульные отряды.
О моей работе я довел до сведения тов. Су качева и Стоцкого, которые и информировали Д. И. К. (очевидно, Ц. К.—прим, ред.) своими докладами. Подпись: Шушера.


ПОГИБШИЕ В ДЕНИКИНСКОМ ПОДПОЛЬИ ЧЛЕНЫ ХАРЬКОВСКОГО 1-го и 3-го РЕВКОМОВ
1) Михаил Черный, 2) Петр Слинько, 3) Лев Лидов (Долгин), 4) Александр Туча (Кравцов).


Харьков при Деникине
(По местным газетам)
I
К вечеру 24 июня, бурного, полного ожесточенной гражданской войны 1919 года, последние части Красной Армии оставили Харьков.
Город очутился во власти вооруженных отрядов добрармии, которые принялись чинить суд и расправу. Обыватель забился в свои неосвещенные квартиры и ждал тех благ, которые обещала ему уже давно от деникинской армии стоустая базарная молва.
Эти его мечты прерывались то и дело, то отдельными выстрелами, то целыми залпами. Порою за дверью раздавались тяжелые шаги вооруженного отряда и слышался нетерпеливый стук. Перепуганный обыватель торопливо открывал дверь и спешил засвидетельствовать свою преданность доблестной добрармии и доказать, что он никакого отношения к Советской власти не имел. Лучшим доказательством было — указать квартиру какого-либо коммуниста или комиссара. Комиссаром считали чуть ли не всякого советского служащего. Если в доме оказывалась квартира „комиссара" или коммуниста, то отряд быстро направлялся туда и принимался за.дело. Обычно скоро вслед аа этим слышались шаги спускающихся на улицу людей, потом выстрел. Потом снова шаги,—из квартиры выносили все, что представляло какую-либо ценность и что можно было унести.
„Достаточно показания кучки людей, что это коммунист, — пишет в своем докладе Ц. К. К. П. (б) У. информатор К. Ф. Долецкий, — как следует расстрел без всякого суда. Такая же участь и ответственных советских работников, военных в особенности. Семьи коммунистов обираются до нитки и часто избиваются. То же с семьями красноармейцев".
Эти сведения касаются того времени, когда установился уже нормальный „правовой", „демократический" правопорядок.
В первые же дни, а особенно ночи, по взятии города обычны были кровавые расправы и с членами семей ушедших совработников.
Даже городскую думу расстрелы начинают беспокоить, и она выделяет специальную комиссию из 4 гласных для переговоров с командованием добровольческой армии. В деникинской прессе эти
3. Летопись Революции № 1C


38
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
события находят свое отражение только в виде небольших хроникерских заметок. В газете „Наша Жизнь" встречаются в эти дни такого рода заметки:
„Дума и расстрелы: Выделенная Городской Думой комиссия из 4 гласных, которой было поручено довести до сведения добровольческого командования о начавшихся самоуправных расстрелах и арестах, вчера же посетила командование, но не могла иметь с ним беседы, не застав никого из начальствующих. Сегодня утром делегация сделает повторный визит.
„Протест против бессудных расстрелов. Совет областных кооперативных с’ездов постановил вчера протестовать перед властями против начавшихся бессудных расстрелов и эксцессов" („Наша Жизнь" 13/26 июня 1919 г., № 6).
„В городе продолжаются аресты активных коммунистов, занимавших при советской власти ответственные должности" (№ 7, 14/27 июня).
„В думской делегации. В течение вчерашнего дня в делегацию, избранную Думою для переговоров с командованием добровольческой армии, поступили сведения о новых случаях нахождения трупов с огнестрельными ранами. Кроме того, делегации сообщено о 5 новых случаях производства обысков и арестов (№ 7, 14/27 июня)".
Эти небольшие хроникерские заметки служат только очень слабым отражением того, что в действительности творилось в городе. Тем не менее и за тагёие заметки газета, напечатавшая их, получиііа предостережение. Газетам разрешалось сколько угодно писать о „большевистских зверствах", но запрещалось касаться тех зверств, которые учинялись доблестной добрармией. Впрочем, газеты Деникина особенно этими не интересовались. Они были заняты другим — славословием новой „демократической" власти, клеветой на у шедшую рабоче- крестьянскую власть. И меньшевистствующая „Наша Жизнь" не отстает от общегй_хора. Вот начало одной из ее передовиц (от 13/26 июня):
„Харьков ликует. Без преувеличения можно сказать, что громадное большинство населения, в том числе и те. рабочие, которых советская власть запугивала виселицами и грядущим рабством, со вздохом облегчения встретило добровольческую армию, вступившую в город".
О рабочих газета выразилась очень дипломатично. Среди ликующих, совершающих „всенародные молебствия" никто не видел рабочей массы, поэтому газета осторожно говорит только о тех рабочих,


ХАРЬКОВ ПРИ ДЕНИКИНЕ
39
которых запугивали. Но таких не оказалось. Рабочие Харькова не только не запятнали себя участием в кровавом торжестве, но определенно отказались потом участвовать в выборах в „демократическую" деникинскую Думу, несмотря на то, что их усиленно звали к урнам и меньшевики, и правые эс-эры, и вообще все „демократы".
Поэтому совершенно права была правая печать, когда она обвиняла рабочих в том, что они не принимают участия ни во „всенародном" торжестве, ни в „демократическом" строительстве.
„Русская Жизнь", орган „русской государственной мысли", во время выборов так выразил эти недовольства в одной из своих пе редовиц (№ 5):
„Невидимому, наши рабочие не считали себя вправе голосовать за русские списки, до такой степени они все еще одурманены ядовитыми испарениями интернационального социализма, учившего их глумиться, над патриотизмом в церковью".
В тревожные дни расправы над мирным населением, главным образом, над рабочими, глумление это заключалось в том, что рабочие отсутствовали на торжествеиаых крестных ходах, молебнах и панихидах. А они устраивались ежедневно, чут£Глй~-~не—-ежечасно. Харьковские газеты того '"времени-" пестрят объявлениями следующего содержания:
„Крестные ходы, молебен и панихида. Об’- единенное правление церковно - приходских советов г. Харькова приглашает все население города и его окрестностей принять участие в устраиваемом сегодня 16-го июня торжестве по случаю вступления в Харьков доблестной добровольческой армии, мужественно двигающейся к Москве, сердцу России" (Газ. „Наша Жизнь" от 16/29).
На молебнах не только молились о „ниспослании победы", но и произносились агитационные речи — проповеди. Таїщм образом, молебны и крестные ходы являлись по существу митингами и политическими манифестациями. Неудивительно поэтому, что на них собирались не столько верующие, сколько жаждущие скорейшей победы над Советской властью. Отсюда и то странное явление, что неверующая интеллигенция так исправно посещала эти торжеетва:
В то время, как отрядами добровольческой армии производилась расправа над всеми, так или иначе заподозренными в большевизме или каком бы то ни было отношении к Советской власти, харьковская буржуазия, крупная и мелкая, служила молебны и совершала крестные ходы.


.40
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Что касается городской думы то она только констатировала, что „в течение всего дня шло усиленное разграбление складов продовольственной управы, что товары вывозились на телегах чинами добровольческой армии" („Н. Ж.“ от щ/26 июня), но остановить это разграбление была не в силах. Если представители буржуазии не проявили достаточной энергии для того, чтобы прекратить разграбление собственных складов, то тем менее было им охоты добиваться прекращения расстрелов. Производившим расстрелы буржуазия несомненно сочувствовала. Уже через некоторое время после того, как была произведена в Харькове первая расправа, проф. Погодин в газ. „Русская Жизнь - писал:
„Многие главари большевиков остались в городе. Обычные розыски их путем облав не достигли цели. Также напрасно рассчитывать на выдачу их властям обывателями. Русский народ по своей натуре добродушен и не мстителен; то что переживал он вчера, уже сегодня, с наступлением правового порядка, им забыто. Ему становится жаль даже своего вчерашнего врага. Но ведь так оставить нельзя".
„Демократическая" „Наша Жизнь" заметила по поводу.этой статьи, что обыватель не заслуживает такого упрека, имея, очевидно, в виду тот факт, что обыватель в промежутках между крестными ходами и молебствиями занимался довольно ретиво доносами нц „комиссаров" в контр - разведку.
Общая картина состояния города Харькова в первые дни по ванятии его деникинцами была бы далеко не полной, если бы мы не упомянули еще об одном явлении, которое всюду сопровождало-утверждение деникинской власти, куда бы она ни являлась. Я- говорю_о погромной агитации.
Уйда'Ж'второй'-день по утверждении деникинской власти в Харькове, агитация эта принимает настолько широкий размер, что „Наша Жизнь" находит необходимым поместить передовицу, посвященную этому вопросу.
Передовица озаглавлена: „Мутная волна" и начинается так:
„На базарах, на улицах сеется смута, циркулируют даже отвратительные погромные воззвания, и еврейское население, только что вместе со всеми другими приветствовавшее избавителей от большевизма,переживает тревожные минуты... Украинская армия, возглавляемая Петлюрой, навсегда запятнала себя устройством диких погромов. Добровольческая Армия может гордиться тем, что никто, ни один из злейших ее врагов, не посмеет кинуть ей в лицо такого упрека".


ХАРЬКОВ ПРИ ДЕНИКИНЕ
41
Трудно сказать, искренен ли был автор передовицы, когда писал последние строки, но только несомненно, что чины добрармии, да в само ее ■ командование не только не проявляли никакой ретивости в деле превращения этой пропаганды но даже, наоборот, содействовали увй, что видно из того, что погромные прокламации ~раеклеивались рядом с оффициальными приказами и часто ^одними и теми же~рас-, клейщиками. Особенно энергично велась эта агитация на базарах в на Чайковской улице, где собиралась толпа возле бывшего помещения чрезвычайной комиссии по борьбе с контр - революцией.
В городе создалось очень тревожное положение. Ходили слухи о сроке, к которому будто бы приурочен еврейский погром, о том, что жертвы уже намечены, что выступление будет иметь организованный характер.
Все эти слухи и явная погромная агитация вызвали даже со стороны городской думы некоторое противодействие. В том же номере газеты „Наша Жизнь", в котором была помещена вышеуказанная статья, напечатана следующая заметка:
„Борьба с погромной агитацией. По поручению сеньорен-конвента Fop. Думы, гласные Виленский и Поддубный посетили вчера помощника коменданта города, полк. Тарасевича и обратили его внимание на усиленно ведущуюся в городе антиеврейскую погромную агитацию. Гласные отметили, что прокламации, носящие погромный характер, расклеиваются по стенам зачастую рядом с оффициальными приказами, так что у темного городского люда может создаться впечатление о том, что эти прокламации исходят от властей. Полковник Тарасевич высказал резкое порицание погромной агитации и обещал принять самые энергичные меры“.
Потому ли, что комендантом действительно были приняты меры, или же по другим причинам, но только до погрома дело не дошло. В городе ходили слухи о том, что комендатура и даже командование получило от богатых евреев взятку. Очевидно, на основании этих слухов, тов. Гусева писала в своем докладе в ЦККП(б)У:
„В Харькове везде можно было услышать следующую фразу: „чем об’ясняется, что в Харькове не было еврейских погромов?" На это отвечали, что Май - Маевского неоднократно подкупали табачные фабриканты Бурас и Шере- шевекий, дали ему взятку в 8.000.000 рублей, чтобы он предохранил Харьков от погромов" (из доклада т. Гусевой в ЦККП(б)У).


42
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
II
Первые дни занятия города деникинцами были тревожными* главным образом, для рабочих кварталов и еврейских домов и квартир. Обыватель же, не принадлежавший ни к рабочим, ни к советским служащим и ни к евреям, мог чувствовать себя под охраной „право/ порядка". ■
„Обывательщина, — пишет в своем докладе ЦККП(б)У тов. Долец- кий,—везде на стороне Деникина". Значительную роль в этой преданности играло, конечно, падение базарных цен. О них мы узнаем из газет того времени следующее:
„Падение цен на предметы первой необходимости. Подвоз предметов первой необходимости на Харьковские- базары увеличивается с каждым днем. Цены на них быстро падают. Так, масло постное с 185 понизилось до 25 — 30 руб. за фунт, мука белая, пшеничная с 1000 руб. до 600 за пуд. Дрова с 40 до 10—11 руб. за пуд. Цены понижаются и на другие предметы продовольствия" („Наша Жизнь").
Однако, скоро пришлось разочароваться в чудесном влиянии Деникина на валюту: цены не только перестали падать, но начали повышаться. Спекулянты полностью развернули свою работу и бешено взвинчивали цены. Через две недели после занятия Харькова даже деникинское правительство заволновалось, так как заработную плату и оклады чиновникам оно не могло повышать, а существующие ставки оказались настолько низкими, что на них нельзя было жить.
Положение рабочих и служащих стало быстро ухудшаться. Параллельно этому росло и недовольство среди них, а в другом лагере — взяточничество, спекуляция, кутежи. Последние становятся настолько характерным явлением для всей „Деникин", что главнокомандующий вооруженными силами юга России, Деникин, издает следующий приказ:
„В то время, когда на фронте обильно льется кровь и направляются все усилия к остановлению натиска врага, в тылу идут кутежи, пьянство и оргии. В ресторанах, кафэ и других увеселительных местах и притонах тратятся и проигрываются огромные суммы..."
Далее идет запрещение продажи спиртных напитков, которое в. жизнь, однако, не проводилось.
Недовольство, повидимому, просачивалось и в самую армию, где дисциплина начала падать, что вызвало даже специальный приказ


ХАРЬКОВ ПРИ ДЕНИКИНЕ
43
начальника гарнизона, расклеенный по всем улицам Харькова. В другое время приказ этот ие-гбратил бы на себя ничьего внимания, но теперь обыватель очень чутко относился к явлениям, указывающим на разложение армии, которой предстояло занять Москву и всю Россию.
«Приказ № 7.
Мною замечено, что, по невниманию, некоторыми воинскими чинами не отдается чести, или же, хоть и отдается, то крайне небрежно. Обращаю внимание на это обстоятельство всех воинских чинов, как господ офицеров, так и солдат, и требую, чтобы каждый начальник следил и не пропускал случаев неогдавания или же небрежного отда- вания чести”.
. В самом лагере крупной и мелкой буржуазии начинали появляться признаки некоторой политической дифференциации.
Вначале, вскоре после занятия Харькова деникинцами, наиболее левая харьковская, полуменыпевистская газета „Наша Жизнь,“ так излагала свои „демократические” чаяния: „Конечно, военные обстоятельства не позволяют в настоящий момент настаивать на строгом соблюдении принципов парламентаризма, но, чем шире будет общественный фундамент, подведенный под новую государственную власть, тем больше надежд на ее популярность”.
Теперь она заговорила несколько смелее. Впрочем, смелость эта дальше упоминаний об истинном парламентаризме, который настало время проводить в жизнь, не пошла,
Зато правые группировки начали работать активнее. Землевладельцы, организовавшиеся в союз, устраивали закрытые заседания, никого постороннего на них не допуская. Они высказывали недовольство против земельного закона, согласно которому устанавливалась предельная цифра для владельца земли не более, чем в 200 десятин.
Крупная буржуазия была также обеспокоена теми раскладками в пользу добрармии, которые то и дело ей приходилось выполнять.
Конечно, она гораздо охотнее жертвовала в пользу добрармии, чем уплачивала при Советской власти контрибуцию, но все же ее приходилось понукать. Как пример того, к каким мерам прибегала деникинская власть для того, чтобы выжать пз буржуазии кой-какие средства, приведу чрезвычайно любопытный приказ донского атамана ген. лейт. Богаевского, изданного в октябре 1919 г., т.-е. в то время, когда белые были уже под Орлом.


44
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
„Приказ
Всевеликому войску Донскому, 12 октября 1919 г. гор. Новороссийск № 1610.
Добрый порыв богатых ростовских и нахшГеванских обывателей, под влиянием страха эпидемий и'нашествия большевиков и благодарности Донской Армии за избавление их от последней неприятности—давно уже прошел, и обещанные ими, по самообложению, на нужды армии и борьбу с эпидемиями 25 миллионов рублей, несмотря на все усилия комиссии по сбору этих денег, — все еще не собраны, хотя уже прошло много времени, после того, как об ЭТОЙ щедрой лепте было об’явлено всем и каждому.
Дело приняло странный оборот: сгоряча наобещали много, а ксгда настало время расплаты, господа благоде тели стали уклоняться всеми способами от исполнения своего обещания. До меня дошло жалобное прошение он хозяина одной из богатейших гостиниц г. Ростова, обязан ного распределительной комиссией уплатить 20 тысяч руб. уверявшего, что не может уплатить этих денег, так как вся обстановка его дома не стоит этой суммы, и ни слова, не упомянувшего, какие колоссальные барыши получает он от кутежей господ спекулянтов и от посетителей его ресторана, вынужденных платить сотни рублей за скромный обед Некоторые учреждения на страницах газет доказывают,что они и без того много жертвуют на нужды армии, а потому считают обязательство уплатить свою долю раскладки — насилием, наконец, у всех перед глазами позорный список с именами тридцати граждан и фирм, не пожелавших уплатить своей ничтожной, по их средствам, доли к последнему сроку—23 августа. В конце этого списка стоит примечание: „продолжение последует". Пора покончить эту недостойную комедию. В неё затронуто достоинство власти,в распоряжение которой должны быть переданы собранные на благое дело средства... ■
До меня дошло циничное замечание некоторых господ коммерсантов: „Пусть атаман прикажет, тогда мы уплатим". Сожалею, что приходится прибегать к более, видимо, приятным этим господам большевистским способам воздействия, а потому приказываю..."
По отношению к харьковской буржуазии не приходилось прибегать к таким мерам, но все же нужен был значительный нажим для того, чтобы она „жертвовала" более или менее значительные суммы в пользу своих освободителей.


ХАРЬКОВ ПРИ ДЕНИКИНЕ
45
Ш ,
Наиболее постоянства в своих отношениях к деникинской власти проявили широкие массы рабочих. Мы уже видели, что они не принимали участия ни во „всенародных" молебствиях и торжествах, ни в „свободных" выборах.
В роли руководителей рабочим движением, сейчас же после ухода Советской власти, выступили меньшевики. Через неделю после занятия Харькова в газете „Наша Жизнь" мы находим следуэе»эа отчет о заседании правления профессиональных союзов:
„Третьего дня состоялось после ухода Советской власти заседание правления профессиональных союзов... Правление считает необходимым отметить, что только те союзы, которые развивались в борьбе за независимость профдвижения от всякой власти и от Советской в том числе, сохранили свою связь с массой и свой организационный аппарат. Те же союзы, которые стали на путь огосударствления (коммунистические), с эвакуацией верхушек, оказались совершенно дезорганизованными и лишились своего аппарата, а некоторые и даже масс...
Правление постановляет произвести перевыборы правлений во всех союзах, независимо от того, когда последнее правление избрано(„Н. Ж." № н, 19 июня)".
Меньшевики спешат всячески искоренить следы коммунистического влияния, оказываясь в этом деле хорошими помощниками деникинцев. С этой целью, они торопятся произвести перевыборы в профсоюзах. Через некоторое время они организуют при совете профсоюзов так называемый „Рабочий секретариат", в задачу которого входит оказание юридической помощи рабочим, главным образом, в области рабочего права, социального страхования, взаимоотношений труда и капитала, охраны труда и т. д.
В то время, когда организовался этот секретариат, никакого, конечно, рабочего права не существовало, если не называть этим громким именем нескольких распоряжений главноначальствующего, не говоря уже о социальном страховании и т. д. Какую помощь по ?тим вопросам собирались рабочим оказывать меньшевики — трудно сказать.
Но широкие рабочие массы все же не рвали с союзами, тем более, что их материальное положение ухудшалось, и им пришлось прибегнуть к экономическим стачкам.
За время деникинщины в Харькове произошло несколько стачек, большинство которых окончилось в пользу рабочих. Так: мукомолы добились 100% повышения зарплаты и принципиального согласия


46
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
рассматривать коллективный договор. Табачники добились полностью выполнения своих требований, увеличив свой заработок на 100°/о, работники иглы тоже на 100%, картонажники на 40%.
Когда был издан новый закон о профессиональных союзах, то даже меньшевики вынуждены были отнестись к нему иронически. Югпроф вынес по этому поводу следующую резолюцию:
„Обсудив новый закон о профессиональных союзах юга России, подробно отметив положения, касающиеся деятельности союзов, неясность формулировки статей открывающую возможность для различных толкований закона, и затруднительность для профессиональных союзов вести работав пределах их основных задач, — правление Югпрофа решило представить правительству об’яснение об отрицательных для профессиональных союзов последствиях введения в жизнь нового закона. Постановлено просить правительство о продлении месячного срока, предоставленного для регистрации союзов, до з месяцев — для союзов, не имеющих зарегистрированных уставов, и до 2 - х месяцев — имеющих такие уставы".
11о мере того, как положение рабочих, в связи с ростом дороговизны и с общими политическими условиями ухудшается, и недовольство их растет, учащаются и аресты среди них. Попытка меньшевиков издавать легальную газету („Южная газета") оканчивается неудачей, газету закрывают. В средине ноября чины уголовного розыска производят тщательный обыск в помещении Югпрофа, после которого арестовывают члена правления В. Н. Галузина, бухгалтера, пом. присяжного поверенного и др., конфискуют литературу по профдвижению.
Положение в Харькове в начале осени 1919 г. ярко рисует в. своем докладе ЦККП(б)У то в. Долецкий.
„Положение рабочих в Харькове, пишет он, несмотря на изобилие продуктов на рынке и сравнительную с нашими ценами дешевизну, мало улучшилось.
Профессиональным союзам существование разрешено. Состав их, в большинстве, меньшевистски - демократический. Забастовки не теряют связи с союзами, и главной задачей нашей подпольной работы было проникновение в союзы.
Партиям левого направления существование не дано. Работа наших подпольных организаций также незаметна. Обнаружилась она только при провале. Об этом в городе много говорили и не посвященному человеку можно было знать, что дело было поставлено плохо. Хотя работать приходится в ужасной атмосфере. Каждому солдату дано право


ХАРЬКОВ ПРИ ДЕНИКИНЕ
47
проверять документы подозрительной личности. Достаточно показания кучки людей, что это коммунист, как следует расстрел без суда. Такая же участь и ответственных советских работников — политкомов и военкомов в особенности. Семьи коммунистов обираются до нитки и часто избиваются. То же с семьями красноармейцев, добровольцев. Семей мобилизованных, согласно приказу Деникина, не трогают. Дело шпионажа поставлено блестяще. Во главе политического сыска стоит контр - разведка. Среди ее агентов есть, повидимому, бывшие в наших рядах в момент пребывания на Украине, потому что нет того дня, чтобы не было арестов нескольких человек коммунистов.
Дело агитации поставлено хорошо... Наряду с агитацией политического характера ведется агитация религиозная. В прифронтовой полосе находятся поезда - церкви, снабженные библиотекой. Митинги в Харькове устраиваются, но с разрешения губернатора. При таком порядке, когда при входах стоят стражники, они протекают в духе, желаемом для власти. То же с лекциями. Рабочие культурно - просветительные организации накануне замирания. Для работы партийной или хотя бы чисто рабочей нет места, так как шпионов достаточно, а на организацию белых союзов рабочие не идут и начинания белых в этом отношении потерпели провал.
Существует в Харькове „Союз возрождения России". Задача его всемерная поддержка командования добрармии . в борьбе за восстановление „единой, великой, неделимой и могучей России". Союз этот пользуется, конечно, поддержкой правительства, которое, кажется и снабжает его средствами.
В последнее время в рядах белых началось смятение. Непрекращающиеся восстания крестьян, забастовки и работа махновцев дали белым понять, что население далеко не за них. Буржуазия потеряла веру в своих спасителей, но огромными суммами стала ссужать добрармшо, надеясь этим от тянуть свою гибель. Помощь со стороны Англии прекратилась. (Из доклада информатора К.' В. Долецкого).
О положении меньшевиков и правых эс - эров, которые всячески пытались укрепить свои „демократические" позиции, говорится в докладе ЦК группы товарищей.
„Меньшевики и эс-эры правого толка могут существовать, но в чем выражается это существование—одному богу известно. Они пробовали выпустить с разрешения началь¬


48
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
ства „Южную газету*, но через две недели она была закрыта Сотрудничать с властью они с удовольствием согласились бы, но власть почему-то их не принимает. Меньшевики пробовали выставить свой список, об’единившись с кооператорами, но список этот блестяще провалился. В городскую думу прошел об’единенный список союза церковных приходов и домовладельцев. Осваг, орган агитации и прона ганды, устраивает в торжественные дни митинги и концерты. Митинги эти известного характера: „Кто такие большевики1* „Как большевики продали немцам Россию" и т. д. (из доклада о подпольной работе группы коммунистов).
Положение становилось критическим, ибо крестьянство начало уже активно выступать. Тов. Долецкий общее положение на Украине в это время рисует так:
„Обывательщина—повсеместно на стороне Деникина Крестьяне, на почве земельного вопроса, враждебны. Возвратившиеся хозяева требуют (согласно приказу Деникина) з - ю часть урожая с хлебных полей, 2-ю с огородов и 3-ю с маслянисто - зерновых. На будущий год земля сдается за арендную плату. Плата эта высока и почти недоступна беднякам. Лишение крестьян земли делает многих из них нищими.- На этой почве и рождается большинство восстаний, которые имели место только среди крестьян... Восстание в Полтаве родилось также на этой почве и, поддержанное крестьянами, разлилось на всю губернию и дало возможность взять город.
Отряды Махно увеличиваются за счет этого элемента крестьян. Сочувствием крестьян обгоняются его успехи. Среди крестьянства он становится очень популярным.
Повстанчество валило всю Украину. Крестьяне смысл войны поняли, приход наших войск ожидается с нетерпе нием, и, в надежде на него, загораются восстания". »
Тов. Коробкин в своем докладе ЦККП(б)У говорит почти то же самое:
„Крестьяне страшно недовольны властью и всячески стараются противодействовать ей. Хлебный сбор с десятины некоторые крестьяне отказались давать. Туда послали карательные отряды, которые чуть ли не поголовно производили порку. Что касается настроения деревни, то видно из всего, что большинство на стороне нашей. 95 процентов мобилизованных дезертируют".


ХАРЬКОВ ПРИ ДЕНИКИНК
49
Все эти документы относятся к осени 1919 г., когда деникинская власть уже окончательно показала, что она идет к банкротству. Выборы в городскую думу в Харькове состоялись в начале ноября по новому стилю.
Они происходили уже в том периоде, когда от былого „всенародного" ликования не осталось и следа, когда деникинская власть даже в глазах многих обывателей уже окончательно себя дискредитировала, когда она доживала последние дни.
Этого не видели только те, ктр не хотел видеть скорого конца своего господства, т. - е., прежде всего, буржуазия и помещики, а с ними духовенство и то городское мещанство, которое тянулось вслед за буржуазией.
Только они и не видели надвигающегося „начала конца", продолжая играть в политику, производя выборы в Думу и т. д. Власть все усиливала свои репрессии в отношении не только нелегальных реВОЛЮт ционных организаций, но и в отношении всех рабочих.
IV
Перед выборами в городскую думу рабочая кооперация, совет профсоюзов и п. соц. - рев.' и меньшевиков ходатайствовали о разделении города на округа. Однако, расчет этих партий на рабочих избирателей не оправдался. Выборы в Думу, прежде всего, показали, что харьковский пролетариат, вопреки всем призывам меньшевиков и правых эс-эров, не желает сотрудничать с. контр-революцией. Очень показательными являются результаты выборов. На 79.583 избирателя по 5 округам и 32 участкам явилось к урнам только 12.252 ч., т.-е. 15,6%. По сравнению с другими городами °/о голосовавших избирателей стоит еще относительно на высоком уровне. В других городах Украины являлось к деникинским урнам только 10%. Наибольший абсентеизм проявили избиратели 4 округа (в среднем, явились к урнам 10%). В рабочих кварталах избиратели почти не голосовали, что было констатировано даже правой деникинской печатью. Наибольшее количество избирателей приходится на 1, 2, 3 участки, т.-е. на нагорную часть города, где основным населением является буржуазия.
Как отнеслась буржуазия к тому, что рабочие не захотели участвовать на выборах, я уже говорил. Хотя победа так называемого национально - демократического об’единения и беспартийно - деловой группы, по существу,- было Пирровой победой, тем не менее, черно еотенно - буржуазная пресса торжествовала.
Однако, торжество это начало быстро омрачаться ухудшением положения на фронте.


50
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Об’явленная мобилизация проходила плохо. Наступали холода, а армия не была одета. Командование стало прибегать за помощью не к буржуазии только, а ко всему населению.
8/21 ноября по городу был распубликован следующий приказ главноначальствующего Харьковской областью.
„На основании ст. 22 „Положения о гражданском управлении" для немедленного снабжения армии теплыми вещами приказываю: населению города Харькова, ни позже 4 час. вечера 10 сего ноября, представить теплую, исправную верхнюю одежду".
Далее шло перечисление, что именно нужно представить.
Но сбор теплых вещей, так же как и мобилизация проходили плохо. Нужны были принудительные меры для того, чтобы притянуть граждан к защите того порядка, о котором когда - то так мечтал обыватель. Эти меры указываются в приказе по гарнизону № 130.
„Приказ
по гарнизону г. Харькова и его окрестностей.
' № 130, 22 ноября.
Ввиду того, что многие из числа подлежащих призыву лиц не явились по призыву и тем не исполнили свой гражданский долг, командующий армией приказал принять по отношению к означенным лицам принудительные меры к привлечению их на службу. Исполнение своей воли он возложил на меня, а потому приказываю:
1) всех без исключения граждан от 17 до 35 лет включительно призвать на службу в строевые части, кроме несомненных инвалидов (льготы по семейному положению не допускаются).
2) Лица, имеющие более 35 лет, до 43 включительно, подлежат приему в городскую стражу... Генерал-майор.
Невидимому, приказ этот мало помог делу, ибо почти одновременно с ним генерал Май - Маевский говорит открыто о трагическом положении на фронте и заявляет, что судьба Харькова в руках самих его граждан, что если они не пойдут на фронт нужно ожидать самого худшего. Вот как излагает эту беседу генерала с представителями печати газеты:
„Вчера представители печати были приняты командующим добровольческой армией, ген. Май - Маевским.
На вопрос о положении на фронте, главнокомандующий заявил: положение на фронте серьезное, даже тяжелое.


ХАРЬКОВ ПРИ ДЕНИКИНЕ
51
Героические части добрармии, которые уже почти два месяца истекают кровью в неравном бою — сильно поредели в своих рядах и нуждаются в спешном пополнении их сознательными бойцами.. . Можете сказать гражданам города Харькова, которых мой долг перед родйной повелел мне призвать в ряды вверенной мне армии, что судьба их семей и домашних очагов в их руках..."
Буржуазия Харькова реагирует на это заявление так же, как она реагировала 5 месяцев тому назад на занятие Харькова: начинаются снова „всенародные торжественные молебствия". В газетах снова появляются:
„В воскресенье на Николаевской пл. было совершено всенародное молебствие о даровании победы добровольческой армии и одолении врага.
Настроение тревоги и душевного сокрушения висело над собравшейся толпой. Большинство плакало. Верим, что бог сжалится над несчастным населением" („Рус. Ж.“ № 22).
Снова тревога повисла над городом. Магазины закрылись, несмотря на то, что по улицам города расклеен приказ коменданта:
„Приказываю открыть все гастрономические я с’естные магазины и производить свободную торговлю. Я буду лично обходить город и с неисполнившими сей мой приказ поступлю согласно законов военного времени. Полк. Руммель“. (Приказ № 87).
Положение, ухудшается еще тем, что крестьяне перестали привозить что-либо на базар. О базаре газеты впавшему в панику обывателю сообщают:
„Последние три дня базары пустуют. Продукты первой необходимости достать очень трудно. Подвоз из деревень совершенно прекращен. В связи с запасами, которые делали обыватели, цены на продукты значительно повысились. Магазины продолжают оставаться закрытыми. Витрины забиты досками („Р. Ж." от 27 ноября/10 декабря).
Вечером город погружается во тьму. Электрическая станция об’явила, что, в виду отсутствия топлива все абоненты города, за исключением правительственных учреждений, больниц и лазаретов, выключаются. Начинаются грабежи. Для охраны домов и улиц организуется городская охрана. Она находится в распоряжении Общественного комитета, который представляет теперь собой городскую власть. В число


52
' ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
дружинников включаются' все призванные, свыше 35 лет. Кроме того, в нее начинают записываться рабочие.
Финансовое положение города катастрофическое. Еще так недавно не только буржуазия и обыватель, но и мечтавшие о „демократии" меньшевики возлагали столько надежд на „правовой" „демократический* порядок, а теперь большинству стало ясно, что деникинцы покидают город в худшем состоянии, чем он был, когда они вошли в него.
Для всех стало ясно, что уже никакие моления не в состоянии остановить стремительно - отступающую по восставшей Украине белую армию.
Буржуазия спешно готовилась к уходу вместе с отступающей деникинской армией. Рабочие готовились встречать освободительницу Харькова—Красную Армию.
Но многих и многих из наиболее активных революционных работников не досчитались на торжественной встрече Красной Армии рабочие Харькова1).
А. 8
’) Статистику деникинских кровавых расправ в Харькове можно найти в бюллетенях Комиссии по обследованию зверств добрармии. Даем здесь некоторые итоговые цифры. В Григоровском бору и в оврагах Карповского сада было наЗдено 107 трупов, в трупном покое —101. В уездных городах, Змиеве, Изюме и др., жоте десятки трупов. Из эвакуированных из Харьковских тюрем 2165 человек большинство (1241) также не вернулись.


Из Харькова и обратно
(Из воспоминаний о взятии Харькова 12 декабря 1919 г.)
В июне месяце 1919 года на Южном вокзале ст. Харьков мы погрузились в вагоны. Грузились штабы, ответственные работники и раненые—я был в числе последних.
Доехав до Богодухова, мы встретили начальника группы войск правого Сумского направления, тов. Пархоменко; я принял от него з-й Сводный Лебединский полк. Красные части отступали на Тро- стянец, Сумы, Белополье, Ворожба. Одна часть населения, т.-е. беднейшее крестьянство, содействовала нам во время отступления в передвижении, другая же часть, кулаки, оставляла пустые хутора и с лошадьми уезжала в поле. На сахарных заводах рабочие в возрасте до 45 лет уходили с красными частями, чтобы не оставаться в стане белых.
Между Ворожбой и Путивлем, на реке Сейм был взорван мост, а мы были окружены белыми. Крестьяне (безземельные — рыбаки) указали нам, где можно перейти Сейм, и дали лодки для переправы.
Перевезя нас на другой берег, они вытащили свои лодки из реки, чтобы ими не воспользовались белогвардейцы, а сами попрятались по своим халупам.
Так продолжалось наше отступление до Брянских лесов. Красноармейцы, несмотря на усталость, были бодры и с нетерпеньем ожидали приказа о наступлении. Ком. и политсостав всегда были в самой гуще красноармейских масс и поддерживали их хорошее настроение.
Наконец, началось желанное наступление. В первое время белогвардейцы оказывали сильное сопротивление, но красноармейцы, несмотря на тяжелое материальное положение, усталость и болезни (цынгой болело около 40% в полку), дрались, как львы, и сопротивление белых было сломлено.
Наступающие красные части крестьяне встречали очень радушно, с радостью давали оставшиеся, не забранные белыми, подводы и выдавали застрявших белогвардейцев.
При занятии г. Глухова я был ранен \и отправлен в Москву для лечения, а также для прохождения повторных курсов комполков
Пробыв в Москве около месяца, я вернулся в Штаб 14-й Армии в г. Дмитриевск Курск, губ. и был командирован в 41-ю дивизию.
4 Летопись Революции № 10


54
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
За это время Красные части продвинулись до Крупецкого сахарного завода.
В штабе дивизии, который расположился в маленьком домике, меня встретил начальник дивизии т. Саблин, встретил, как старого- знакомого, и через 10 минут я получил предписание о принятии 367 стрелкового полка (3-й бригады, бывший 3-й Лебединский полк). Полк двигался на сахарный завод в Крупец, и я на паре хороших лошадей его еле догнал.
Только успел принять строевую часть полка и вступить в командование, как началось наступление на гор. Сумы.
Утром (не помню числа) врываемся с конной разведкой в Сумы на стороне вокзала еще остались белые; конная разведка спешилась и начался бой, который продолжался около часа. Исход боя был для нас успешен — мы выбили засевших там офицеров, захватили несколько пленных, но потеряли в числе убитых красноармейцев т. Лепина и т. Ферда (рабочих завода ВЭК).
Интересно отметить, что, несмотря на стрельбу, с окраин города старики, женщины и дети несли нам молоко, хлеб, воду и проч. Разговор был везде один и тот же: „Вы, товарищи, больше не отступайте и добивайте буржуев до конца, а то они совершенно нас замучили, еле дождались вас..."
Долго быть в Сумах не приходилось; начали двигаться на Харьков. В Старом Мерчике получают приказ о наступлении на Харьков по маршруту: Люботин, Майское, Куряж; в гор. Харьков войти через Холодную гору.'
К Люботину подошли мы ночью так тихо, что белогвардейцы не успели захватить с собой ни одной подводы. Начальник пулеметной команды (фамилию не помню) сел на тачанку с пулеметом и поехал через поле наперерез отступающим белогвардейцам и начал рассеивать их пулеметным огнем.
Завязался бой, пехота рассыпалась в цепь с криками: „Даешь Харьков". Начальник команды конных разведчиков, тов. Зозуля, бросился с 16 разведчиками перелавливать отступающих в панике белогвардейцев и привел человек 40 пленных. В бою пали т. т. Березин, Калевиц В., Михайлов и Гаврилин.
Двинулись вперед, подбирая белогвардейцев, рассыпавшихся по полям и селам. Заняли без боя Майское, откуда сейчас же повели наступление на Куряж. В Куряже стоял какой-то обоз, конница и пехота, посредине обоза на длинном шесте был белый флаг. Под'ехав ближе, узнали от перебежчиков, что это 1-й полк имени партизанского генерала Алексеева. Предложили им сложить оружие. Белые выполнили наше требование. Взяв в обозе массу патронов (в чем мы очень нуждались), мы отправили пленных в количестве 170 человек в штаб дивизии и двинулись на Харьков.


ИЗ ХАРЬКОВА И ОБРАТНО
55
Нельзя описать ту радость, которую испытали красноармейцы, командиры и политсостав, увидев гор. Харьков. Подходя к Холодной горе, мы были встречены толпой рабочих с красными знаменами, приветствовавшей нас с криками: „Ура" „Да здравствует Советская Власть", „Да здравствует Красная Армия". Все улицы г. Харькова •были усеяны праздничными толпами рабочих.
На углу Плехановской и Молочной улиц нас встретила группа рабочих, вооруженных 3-хлинейными винтовками' и берданками. Этой группой руководил рабочий завода ВЭК, тов Балюнас. Ко мне подошел рабочий завода ВЭК, старик 60 лет, тов. Берзин, который спросил меня про здоровье своего сына. Я не знал, что ему ответить, так как сын его был убит под Люботином. Эта же группа нам сообщала, что на Журавлевке имеется отряд белых, которые не успели погрузиться на Балашевском вокзале, и мы двинулись туда.
После маленькой перестрелки мы взяли в плен 18 офицеров, из них 6 покончило самоубийством.
Полк расположился на Журавлевке и Ст. Московской улице. Во всех квартирах, где поместились красноармейцы, были приготовлены обеды и постели.
Долго мы помнили радушный прием рабочих освобожденного Харькова.
САК-САКОВСКИЙ


Воеетановление Соввлаети на Украине
(Материалы к пятилетию взятия Харькова 12 декабря 1919 г.)
ПЕРВЫЕ ПРИКАЗЫ Прикав № 1
Начальника Харьковского Гарнизона
Город Харьков взят Красной армией. Советская власть восстановлена.
Вступая с сего числа в исполнение обязанностей Начальника гарнизона, приказываю:
Комендантом города Харькова назначается тов. Сивере П.
Хождение по улицам разрешаю до 7 час. по новому времени (на 1 час. 30 мин. вперед). Все оружие должно быть сдано в комев дантское управление не позже 24 час. с момента издания сего приказа
Все воинские части, прибывающие в город Харьков, обязаны немедленно зарегистрироваться у коменданта города. Командирам частей выставить в районе своего расположения патрули.
Всех лиц, замеченных в грабежах и насилиях и задержанных на месте преступления, расстреливать без всякой пощады.
Все государственное имущество, находящееся на территории гор. Харькова, об’является собственностью трудового народа, и всякий посягнувший на него будет караться, как враг народа.
Комендантское управление помещается на Садово-Куликовской улице, д. № 6.
Начальник Гарнизона Начдив Ю. В. Саблив
/
Приказ
Харьковского Воєнно - Революционного Комитета
1. Город Харьков занят победоносными советскими войсками С сего числа впредь до выбора Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов вся власть в городе переходит к Харьковскому Воєнно Революционному Комитету.
2. Все государственные, общественные и частные учреждения обязаны немедленно возобновить свои занятия.


ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВВЛАСТИ НА УКРАИНЕ
57
3. Все фабрично-заводские и ремесленные предприятия должны продолжать свою нормальную работу.
4. Все служащие и рабочие обязаны немедленно явиться к исполнению своих обязанностей.
5. Все магазины и лавки, как продовольственные, так и непро¬
довольственные, все столовые, кафе и булочные с сего числа должны быть открыты в установленное для них время. !
6. Продажа и производство спиртных напитков воспрещается.
7. Впредь до особого распоряжения все денежные знаки (николаевские, керенские, советские, украинские, а также добровольческие и донские) обязательны к приему во всех учреждениях, в магазинах я на базарах.
8. Временный Городской Общественный Комитет распускается. Созданные им комиссии и дружины по охране города продолжают нести свои обязанности, подчиняясь всецело распоряжениям Воєнно- Революционного Комитета.
9. Виновные в неисполнении сих приказов будут караться по всей строгости воєнно - революционного закона.
10. Воєнно - Революционный Комитет временно помещается в здании бывшей городской управы (Николаевская площадь), куда я надлежит обращаться за справками.
Председатель М. Савельев
Тов. Председателя Зиновий Секретарь Козлов
13 декабря 1919 года
(Бюллетень Харьк. Воєнно-Рев. Ком. от 13 декабря 1919 г., Л» 1 - й
ВОЗЗВАНИЯ
Ко всем партийным организациям К.П.(б)У.
Уважаемые товарищи!
Очищение советскими войсками Украины и занятие ее дени кинскими бандами повлекли за собой массовую эмиграцию членов К.П.У. на российскую территорию. Если не считать того многочисленного кадра украинских работников, которые остались по партийной моби. лизации в армии, остальная масса членов К. П. У. была использована Российской Коммунистической Партией для работы, как партийной, так и советской, на российской территории. Милитаризация партийных организаций, требовавшая от нас максимального напряжения в военном деле, а также отлив партийных работников с Украины способствовали крайне нежелательному атрофированию партийной жизни на тех незначительных клочках украинской Территории, которую удалось Красной армии отстоять от деникинского нашествия. Наступило


58
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
тяжелое переходное время, когда связь центра с местами была нарушена, когда н!а целый ряд жгучих вопросов местные работники не могли получить ответа. Естественно, что это ненормальное положение порождало на местах подчас крайнее недовольство, недоумение и создало ту неопределенность, которую использовали наши идейные противники, и в частности боротьбисти, в целях усиления своего влияния.
Это им тем легче удавалось, что в то время, как подавляющая масса наших товарищей была брошена в армию и помогала делу советского строительства на территориях Советской России, боротьбисти, считавшие себя советской партией,'отнюдь не склонны были помогать Советской России в ее трудной борьбе, а пытались эксплоа- тировать победы деникинского оружия в целях компрометирования нашей коммунистической партии, которую они и представляли чуждой украинским рабочим и крестьянам.
Только теперь, когда Красной армии путем ряда побед, подготовленных общими усилиями как российских, так и украинских коммунистов, удалось значительно расширить зону украинской территории, когда освободился от варварской оккупации целый ряд украински! губерний и городов, вопрос об установлении тесного контакта между центром и местами стал на реальную всеми осязаемую почву. Нам необходимо вывести общими усилиями из состояния летаргии нашу партийную жизнь, использовать тот под’ем, который вызывает продвижение нашей армии среди городской и деревенской бедноты и необходимость наладить самый тесный контакт между партийным центром и местными организациями. Наряду с постановлением о создании Всеукраинского Ревкома, которому передаются Президиумом Украинского Совнаркома и ЦИК’а все полномочия, выделен подвижной, численно ограниченный партийный центр, который в условиях незаконченной военной борьбы взял на себя руководство партийной работой на Украине. Центр этот состоит из трех членов ЦККПУ: т.т. Раковского, Затонского и Кассиора и двух кооптированных членов Ревкома т.т. Петровского и Мануиль- ского. Доводя об этом до Вашего сведения, мы просим Вас, уважаемые товарищи, вперед сноситься с партийным центром через его Секретариат, находящийся в Харькове.
(Экстренный выпуск Бюллетеня Секретариата ЦККП(б)У от 15 декабря 1919 г.).
Всеукраинский Революционный Комитет к рабочим и крестьянам Украины
Пробил час освобождения рабоче-крестьянской Украины. Преступные насильники, старые царские генералы, помещики, ростовщики, капиталисты и спекулянты У крайни, России, Франции, Англии и Америки, успевшие уже наложить свое ярмо на рабочих и крестьян


ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВВЛАСТИ НА УКРАИНЕ
59
Украины, отобрать землю, заводы и фабрики, поражены смертельно. Деникинские полчища быстро бегут перед Красной армией к Одессе и Ростову. Многострадальный украинский народ, перетерпевший за два года иго австро-германских насильников, разнузданных банд авантюриста Петлюры, белогвардейских генералов, англо - французских белых и цветных войск, вздыхает снова свободно и становится вольным хозяинок украинской земли.
Ни на одну минуту рабочие и крестьяне Украины не мирились добровольно с насильниками. Забастовками и восстаниями боролись они против них. Наконец, на третий только год, благодаря могучей помощи Красной армии рабоче-крестьянской России, в которую влилась и украинская Красная армия, трудящиеся Украины получают возможность прочно и навсегда закрепить свою, трудовую власть на украинской земле. В огне и крови заключается нерушимый союз свободного украинского крестьянина с рабочим и крестьянином России. Романово - деникинская Россия, бывшая вечным врагом трудового народа Украины, веками его угнетала и после короткого перерыва снова собиралась на развалинах Советской власти восстановить свое господство. Над могилами рабочих и крестьян России, павших за волю украинского крестьянства, запечатлевается на веки веков свободный союз вольного украинского трудового народа с вольными российскими рабочими и крестьянами. Провалились навсегда попытки Петлюры и ему подобных агентов Антанты, польских панов и румынских бояр отделить украинских рабочих и крестьян от русских и отдать тех и других на с’едение капиталу Европы и Америки.
Вольная и независимая Украинская Социалистическая Советская Республика опять воскресла. Она будет идти рука об руку с вольной и независимой Социалистической- Советской Россией. Об’единение их армией в одну русско-украинскую Красную армию будет служить залогом прочности этого союза. Заключенный в тяжелые дни неудач постановлениями Центральных Исполнительных Комитетов Украины и России, этот союз закрепляется теперь общими победами над врагом, общим для украинских и российских рабочих и крестьян. Наступающая теперь под красными знаменами освободительница Красная армия является армией обеих рабоче - крестьянских республик. На своем будущем Всеукраинском С’езде Советов украинские рабочие и крестьяне, наученные опытом, будут иметь возможность определить окончательно форму отношений между украинской Советской Социалистической Республикой и Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой. Право распоряжаться своим украинским государством принадлежит исключительно рабочим и крестьянам Украины.
Первое дело встающего к новой жизни украинского рабочего и крестьянства — крепко поставить и в деревне и в городе рабоче - кре-


60
•ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
стьянекую трудовую власть, покончить окончательно, навсегда с помещиками.
Хотя Советская власть на Украине отобрала землю у помещиков а в количестве десяти миллионов десятин отдала ее украинским безземельным и малоземельным крестьянам, но, за отсутствием твердой крестьянской власти в деревне, земля даже во время Советской власти не распределена между трудовым крестьянством. Теперь/ когда Советская власть закрепляется навсегда, первое дело украинского крестьянина, безземельного и малоземельного, всю нужную ему землю помещика взять в свое владение. Да не будет больше на рабоче-крестьянской Украине ни одного крестьянина, не обрабатывающего своим трудом своей земли! К тебе, крестьянин Украины, обращается Всеукраинский Революционный Комитет: организованно, планомерно бери панскую землю, чтобы строить на ней новое, свободное крестьянское хозяйство, новую счастливую крестьянскую трудовую жизнь. Да не будет больше NHa Украине безземельных и малоземельных крестьян, лишенных инвентаря. Волостные советы обязаны представить в их распоряжение рабочий скот и сельско - хозяйственные машины богатеев, чтобы они могли обрабатывать и засевать свои земли. Поддерживая всемерно всякие попытки крестьян к об’единению своих сил для лучшей обработки земли, Всеукраинский Революционный Комитет будет строго пресекать всякое вмешательство в жизнь крестьянина, преследующее цель навязывать хозяйственные организации, • которые не были бы результатом их собственного почина.
Да не будет больше на Украине другой власти, кроме рабоче- крестьянской Советской власти. Да не будут больше вооруженные богатеи - буржуа, налетчики-авантюристы, атаманы и батьки—диктовать с помощью насилия свою волю селу, забирать хлеб, лошадей, деньги для своих банд, срывать работу местных волостных крестьянских советов, не давать мирному трудовому населению организовать свое хозяйство и отдаваться мирному труду. Только революционный порядок в городе и в деревне, только законная Советская власть в центре и на местах, спаянная революционной дисциплиной, даст возможность трудовой Украине успокоиться, отдохнуть, восстановить разоренные города и деревни, построить дома, засеять поля, восстановить сельско - хозяйственный инвентарь.
На Украине должна быть только одна власть — рабочих и крестьян и одна вооруженная сила — русско-украинская Красная армия. В советы городов и деревень должны войти рабочие и крестьяне сел а городов. Доверенными избранниками рабочих и крестьян должны быть люди, кровью спаянные со всей рабоче - крестьянской массой, прошедшие с ней вместе борьбу за свержение ига помещиков и капиталистов, знакомые с условиями рабочей и крестьянской жизни, с условиями украинского быта, понимающие язык большинства населения.


ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВВЛАСТИ НА УКРАИНЕ йі
Украинская культура, преследовавшаяся как старым царским правительством, так и белогвардейскими властями Деникина, глумившимися над украинским языком, закрывавшими украинские школы, получит возможность развиваться свободно при содействии самой рабоче-крестьянской власти. В трудовой школе Украинской Советской Социалистической Республики украинский язык станет мощным и действительным средством освобождения украинских трудящихся масс от темноты и невежества. Да не, будет больше никакого национального гнета, да исчезнут всякие национальные привилегии! Да осуществится полное равенство во всех отношениях всех трудящихся в единой братской Украинской Советской Социалистической Республике!
Рабочие и крестьяне Украины! Победоносное окончание войны против Деникина, полное уничтожение белогвардейской власти не только на всем протяжении Украины,—и на Дону и на Кубани является необходимым условием утверждения Украинской Советской Социалистической Республики. Если полчища Деникина не будут уничтожены, он постарается собрать новые силы, и Украина может очутиться перед новым порабощением. В этой борьбе против Деникина украинские крестьяне не останутся позади русских крестьян, отдавших Красной армии своих сыновей и излишки хлеба. Армию нужно кормить и поддерживать. Нужно срочно обеспечить продовольствием рабочих Донецкого бассейна и рабочих городов, чтобы они могли добыть уголь, восстановить промышленность, без которой невозможно будет процветание крестьянского хозяйства. Сознающие свои интересы украинские крестьяне сами будут давать из своих излишков нужное количество хлеба по твердым ценам для прокормления русско-украинской Красной армии, рабочих и бедных крестьян Украины. Красная армия, рабочие и сельская беднота У крайни должны иметь хлеб, чтобы нельзя было сказать, что в богатейшей стране, на Украине, красноармейцы, защищающие ее, рабочие и беднота умирают от голода или должны покупать хлеб по спекулятивным ценам.
Рабочие и крестьяне! Всеукраинсква Революционный Комитет, созданный Центральным Исполнительным Комитетом и Советом Народных Комиссаров Украинской Советской Социалистической Республики, будет неуклонно проводить вышеуказанные мероприятия, опираясь на революционные комитеты и советы украинских трудящихся масс. Как только большая часть Украины будет освобождена от белогвардейских банд, будет нриступлено к выборам IY С’езда Рабочих, Селян и Красноармейцев Украины, дабы утвердить окончательно на Украиве Советскую власть, выбрать новый Центральный Исполнительный Комитет и новый Совет Комиссаров Украины.
До этого недалекого времени обращаемся к вам, рабочим и крестьянам Украины, с призывом напречь все свои силы, дабы разгромить


62
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
окончательно врага и установить навсегда власть трудового народа и революционный порядок на напоенной рабочей и крестьянской кровью украинской земле.
Да здравствует самостоятельная и свободная Украинская Советская Республика!
Да здравствует союз с трудовыми массами Советской России!
Да здравствует Красная армия!
Да здравствует освобождение рабочих и крестьян всего мира!
Председатель Всеукраинского Революционного Комитета
Г. И. Петровский
Члены: В. П. Затонский и Д. 3. Мануильский (Известия Харьк. Воєнно-Рев. Ком. от 26 декабря 1919 г., № 10).
Обращение III Интернационала к рабочим и крестьянам Украины
Измученные братья Украины!
Тернист, тяжел путь борьбй вашей за самоосвобождение. Многочисленны, разнообразны и лукавы враги ваши. Но велики и стойкость и упорство в борьбе трудящихся масс Украины. С напряженным вниманием следят трудящиеся всего мира, как все снова и снова из страшной схватки с врагами вы выходите победителями.
Мы помним, как одновременно с октябрьским восстанием российского пролетариата в 1917 г. вы у себя пошли на штурм буржуазной власти и выгнали с Украины военных и гражданских ставленников жалкого правительства Керенского. Но плоды победы вашей пожали не вы. Путем обмана и насилия власть захватила возглавляемая Центральной радой украинская буржуазия.
Уже в декабре 1917 г. рабочие и крестьяне Украины снова строились в боевые колонны, чтобы с оружием в руках отстаивать свои трудовые вольности от все более и более наглевшего правительства Петлюры и Винниченко. Начавшаяся борьба увенчалась блестящим успехом. В конце января 1918 года власть Центральной рады была уничтожена.
Снова буржуазия ищет новых путей порабощения освободившихся трудящихся масс. Продают Украину Вильгельму II и германской буржуазии. Германские и австрийские полчища наводняют Украину, уничтожая власть Советов, власть рабочих и крестьян Украины.
Вы были плохо организованы, у вас не было еще сильной Красной армии. Измученное четырехлетней империалистической войной, плохо понимавшее свои интересы крестьянство в большинстве своем часто оставалось бездеятельным. Многочисленный и лучше организованный враг в течение двух месяцев восстановил по всей Украине власть богачей.


ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВВЛАСТИ НА УКРАИНЕ
63
Волей германских генералов раду сменяет гетман Скоропадский. В ноябре 1918 г. германские рабочие нанесли первый удар германскому империализму, германскому правительству помещиков и банкиров. Ваша борьба к этому времени достигла высшего напряжения. Мощным ударом восставших масс правительство гетмана Скоропадского свергнуто.
Но старый предатель Петлюра с помощью обманутых галицийских полков вырвал победу из наших рук и пытался еще раз восстановить власть украинской буржуазии, утвердив власть „директории". На этот раз трудящиеся массы Украины не поддались обману и после упорной борьбы власть директории была свергнута.
К концу февраля 1919 г. почти вся Украина покрывается сетью советов и созванный в марте 3 Всеукраинский С’езд Советов Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов, верховный орган рабоче - крестьянской Республики, подвел итоги борьбы и утвердил власть Советов на Украине.
Однако и на этот раз власти трудящихся не суждено было утвердиться. На горизонте показался царский генерал Деникин, которого поддерживали украинские и русские помещики, буржуазия и богатейшие кулаки. Советская власть не успела установить прочный порядок. Рабочие украинских городов остались без хлеба. Об’еди- ненная украинская контр - революция мешала подвести хлеб городам. Крестьяне украинских сел и деревень остались без мануфактуры.
Хозяйство на Украине разорялось все более и более и вместе с тем росло недовольство Советской властью со стороны этих слоев украинского населения, которые не поняли, где их враги. И в это время появились всякие ловкие авантюристы-проходимцы: Григорьев, Зеленый, Ангел, Сатана и т. п., которые по указанию буржуазии прикидывались сторонниками Советской власти, ведя на деле вооруженную борьбу против Советской власти. Партизанщина помогла царским генералам задушить Советскую власть, и, в результате, обессиленная в напряженной борьбе с буржуазией, с расхищенным буржуазией хозяйством, с расстроенными железными дорогами, с неорганизованной армией, измученная, истерзанная, окровавленная, обессиленная Украина стала лицом к лицу с надвигающейся на нее ордой царских палачей, руководимых генералом Деникиным. На Украине был поднят трехцветный флаг царского гнета, великорусского грабежа и власти богачей. Засвистали плети казацкие, загремели залпы карательных отрядов Деникина, потянулись помещики, фабриканты, биржевики и спекулянты, торгаши и тунеядцы на свои места. Грязный кровавый пир справили бары, получившие власть в свои руки. Стон, слезы, порабощение и смерть принес с собой трудящимся генерал Деникин, победивший с помощью Петлюры, с помощью Григорьева, с помощью бесконечных масс атаманов, с помощью несознательной части трудя


ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
<54
щихся. Все те, кто мешал Советской власти организовать тыл для армии, все они сознательно или бессознательно помогли Деникину установить на Украине этот режим насилия, рабства, спекуляции, разорения, роскоши.
Товарищи рабочие, крестьяне Украины! Наступил снова час освобождения.
Советская Россия, Россия - освободительница, Россия трудящихся идет к вам на выручку, и ее Красная армия разбивает белую армию Деникина. Украина будет свободной страной. Украина будет Советской страной.
Коммунистический Интернационал, это боевое братство трудящихся всех' стран, с радостью встречает известие о том, что меч Красной армии разрубает ваши цепи, с тревогой оглядывается на прошлое, с тревогой думает о тех ошибках, которые дали Деникину возможность ввергнуть вас в черную бездну порабощения и горя.
Товарищи - братья, ни один из вас пусть не останется в стороне от борьбы: только мужественно, дружно, в единении со всеми трудящимися, какой бы национальности и веры они ни были, вы отстоите украинскую Советскую власть от всех ее врагов, какими бы именами, знаменами и лозунгами они ни прикрывались.
Грозный час требует от вас терпеливо перенести все тягости и лишения, которые несет с собой борьба против буржуазии и помещиков. Эти лишения трудящиеся массы перенесут не только на фронте, но и в тылу.
Борьба идет не на живот, а на смерть. Борьба идет между помещиками и буржуазией с одной стороны и трудящимися — с другой. Но трудящиеся должны быть в одном лагере, в одном стане, готовыми • на все: на лишения, на тягости, на смерть. Так и только так завоюем мы себе светлое будущее. Коммунистический Интернационал требует от вас крайнего напряжения ваших сил для восстановления, поддержки, укрепления и защиты Советской власти на Украине. Донецкие рабочие погибали десятками тысяч за дело нашей революции, украинские рабочие и крестьяне принесли бесчисленные жертвы, и этого не забудут рабочие всего мира.
Разбить Деникина на фронте, разоружить контр - революцию в тылу, уничтожить партизанщину и создать сильную Красную армию — вот наша первая и основная задача.
Уничтожить раз навсегда помещичье землевладение, разбить в уничтожить помещиков — наша вторая задача.
Организовать тыл, дать хлеба армии и красным рабочим, дать продукты промышленности украинской деревне, наладить разоренное хозяйство — вот третья, не менее важная задача.
Установить на Украине братство трудящихся всех национальностей, железной рукой не допускать погромов.


ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВВЛАСТИ НА УКРАИНЕ
бо
Коммунистический Интернационал уверен, что, наученные горьким опытом, вы исполните ваш долг перед самими собой и трудящимися всего мира.
И никакой красноречивый проходимец, пытающийся вести вас против рабочей и крестьянской власти, не собьет вас с правильного, прямого пути борьбы за свою свободу, за свое счастье, за власть Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов.
Украинские рабочие и крестьяне! На вас смотрят трудящиеся всего мира.
Да здравствует боевое единение трудящихся всех стран и национальностей !
Да здравствует Советская рабоче-крестьянская Украина!
Да здравствует об’единение всех советских республик!
Да здравствует мировая революция!
Председатель Исполнительного Комитета Коммунистического
Интернационала Г. Зиновьев (Известия Харьк. Воєнно-Рев. Ком. от 27 декабря 1919 г., № И)
ПОСТАНОВЛЕНИЯ И РЕЗОЛЮЦИИ
Резолюция ЦКРКП о Советской власти на Украине, одобренная Всероссийской' Партийной Конференцией1  2 3).
1. Неуклонно проводя принципы самоопределения наций, ЦК считает необходимым еще раз подтвердить, что РКП стоит на точке зрения признания самостоятельности УССР.
2. 	' Считая бесспорной для всякого коммуниста и для всякого сознательного рабочего необходимость теснейшего союза для всех Советских республик в их борьбе с грозными силами всемирного империализма, РКП стоит на той позиции, что определение форм этого союза будет окончательно решено самими украинскими рабочими я трудящимися крестьянами.
3. В настоящее же время отношения между УССР и РСФСР определяются федеративной связью на почве решений ВЦИК от
і июня 1919 г. и ЦИКУ от 18 мая 1919 г.
*
*) Об этой резолюции тов. Раковский в своем докладе на IV* Всеукр. Партконференции сказал: „... Благодаря нашему (ЦККП(б)У) настоянию была внесена на Всероссийскую конференцию (декабрьскую — 1919 г) выработанная раньше ЦККПУ вместе с ЦКРКП резолюция об украинском вопросе. От этой резолюции мы пошлв дальше: взяв ее основные положения, мы их конкретно разработали. Таким образом, получились тезисы об отношении между Россией н Украиной. Этот вопрос, который в прошлом году был предметом ряда-обсуждений, но оставался открытым, получил окончательное решение (из докл. ЦККПУ на IV Бсеукр. конф. Цит. по стеногр. отч.).


66
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
4. 	В виду того, что украинская культура (язык, школа и т. п.) в течение веков подавлялась царизмом и эксплоататорскими классами России, ЦКРКП вменяет в обязанность всем членам партии всеми средствами содействовать устранению всех препятствий к свободному развитию украинского языка и культуры. Поскольку на почве многовекового угнетения в среде отсталой части украинских масс наблюдаются националистические тенденций, члены РКП обязаны относиться к ним с величайшей'терпимостью и осторожностью, противопоставляя им слово товарищеского раз’яснения тождественности! интереса трудящихся масс Украины и России. Члены РКП на территории Украины должны на деле проводить право трудящихся масс учиться и об’ясняться во всех советских учреждениях на родном, языке, всячески противодействуя попыткам искусственными средствами оттеснить украинский язык на второй план, стремясь, наоборот, превратить украинский язык в орудие коммунистического просвещения трудовых масс. Немедленно же должны быть приняты меры, чтобы во всех советских учреждениях имелось достаточное количество служащих, владеющих украинским языком, и чтобы в дальнейшем все служащие умели об’ясняться на украинском языке.
-5. Необходимо обеспечить теснейшую связь советских учреждений с коренным крестьянским населением страны, для чего, должно быть принято за правило, чтобы уже на первых порах, при самом введении ревкомов и советов, в них было привлечено большинство из представителей трудового крестьянства при обеспечении решающего влияния за представителями крестьянской бедноты.
6. В виду того, что на Украине еще в большей мере, чем в России, преобладающую массу населения составляет крестьянство, задачей Советской власти на Украине является завоевание к себе доверия со етороны не только крестьянской бедноты, но и широких слоев среднего крестьянства, которое своими подлинными интересами теснейшим образом связано с Советской властью. В частности, сохраняя основные принципы продовольственной политики (государственная заготовка хлеба по твердым ценам, принудительная разверстка), необходимо способы ее проведения внимательно сообразовать с условиями украинской деревни.
Ближайшей задачей продовольственной политики на Украине должно быть извлечение хлебных излишков лишь в строго ограниченном размере, необходимом для снабжения украинской бедноты, рабочих и Красной армии. При извлечении излишков особое внимание должно быть обращено на'интересы среднего крестьянства, при строгом отделении его от кулаческих элементов. Необходимо на деле разоблачить пред украинским крестьянством контр - революционную демагогию, внушающую ему, будто задачей Советской России является выкачивание хлебных и других продовольственных продуктов из Украины в Россию.


ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВВЛАСТИ НА УКРАИНЕ 07
Самое широкое привлечение бедного и среднего крестьянства к делу управления во всех областях должно быть вменено в обязанность агентам центральной власти, всем партийным работникам, инструкторам и т. п.
В тех же целях установления подлинной власти трудящихся должны быть немедленно приняты меры к тому, чтобы не допустить наводнения советских учреждений элементами украинского городского мещанства, чуждого понимания условий быта широких крестьянских масс и нередко прикрывающегося знаменем коммунизма.
Условием допущения такого рода элементов как в ряды партии, так и в советские учреждения должна быть предварительная проверка ах трудоспособности и преданности интересам трудящихся на деле и прежде всего на фронте, в рядах действующей армии. Везде при всяких условиях подобные элементы должны быть поставлены под строгий классовый контроль пролетариата.
В виду того, что большое количество оружия, имеющегося на Украине в руках сельского населения, как показал опыт, неизбежно, при неорганизованности бедноты, сосредоточивается в руках кулацких и контр-революционных элементов, что приводит вместо диктатуры трудящихся к фактическому господству бандитского кулачества, первейшей задачей Советского строительства на Украине является извлечение всего оружия и сосредоточение его в руках рабоче - крестьянской Красной армии.
7. Земельная политика должна проводиться с особым вниманием ж интересам земельного хозяйства бедного и среднего крестьянства.
Задачей земельной политики на Украине должно явиться:
1. Полная ликвидация восстанавливаемого Деникиным помещичьего землевладения с передачей земель безземельным и малоземельным.
2. Советские хозяйства строить только в строго необходимых
размерах, сообразуясь с жизненными интересами окружающего крестьянства. ' -
3. В деле об’единения крестьян в коммуны, артели и т. п. строго ^проводить политику партии, которая не допускает в этом отношении никакого принуждения, предоставляя это исключительно свободному решению самих крестьян и строго карая за всякие попытки внести в это дело начало принуждения.
Вступление боротьбистов во Всеукраи нский Ревком
Украинская коммунистическая партия (боротьбистов) вошла во Всеукраинский Ревком. Ее представителем в Ревксме будет т. Гринько. По этому случаю между коммунистической партией Украины (большевиков) и украинской коммунистической партией (боротьбистов) подписано следующее соглашение:


68
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Мы, яижеподписавшиеея представители ЦККПУ и ЦКУКП (бороть- бистов), вступая в межпартийное сотрудничество во Всеукраинском Ревкоме, заключили от имени их партий следующее соглашение:
1. В основу сотрудничества принимаются директивы, намеченные яа конференции РКП по предложению делегации КПУ.
2. Украинская коммунистическая партия (боротьбистов) безоговорочно присоединяется к манифесту Всеукраинского Ревкома и будет проводить вместе с. представителями КПУ в этом Ревкоме намеченную в этом манифесте программу.
3. Поскольку вся работа Всеукраинского Ревкома подчинена основной задаче военной борьбы с об’единенными силами российской и международной контр-революции, представленными в данный момент Деникиным, Колчаком и Петлюрой и всеми другими врагами рабоче - крестьянской власти, обе договаривающиеся стороны обязуются всемерно содействовать русско-украинской Красной армии в выполнении возложенной на нее задачи окончательно добить силы империалистской мировой реакции. Поэтому они обязуются пресекать в корне всякие попытки, направленные к распылению сил единого революционного фронта против белогвардейских армий и, в частности, осуждая всякую агитацию, преследующую на украинской территории организацию сепаратных военных образований из бывших партизан и разложившихся петлюровских частей и военное отделение украинской Красной армии от российской, берут на себя обязательство самой беспощадной борьбы с такого рода агитацией, дезорганизующей фронт я способствующей контр - революции.
Подписали: от Центрального Комитета коммунистической партии Украины (большевиков) X. Раковский, Д. Мануильский, Г. Петровский, С. Коссиор; от Центрального Комитета Украинской коммунистической партии (боротьбистов) Л. Ковалев, Г. Гринько.
Гор. Москва, 17 декабря 1919 г.
(Известия Харьк. Воєнно-Рев. Ком. от 30 декабря 1919 г., № 13).


Революция на Фронте
(Документы])
Что успех февральского и октябрьского переворотов в огромнейшей мере зависел от активного в них участия армии — это совершенно бесспорное положение. Роль и „искусство“ политических партий во время переворотов заключались в умении понять настроения и стремления этой решающей силы и направлять ее по верной дороге. А так как армия представляла из себя одетую в серую шинель основательно измученную рабоче-крестьянскую Россию, то, стало-быть, нужно было понять настроения и требования этой России, надо было жить ее интересами, чтобы стать во главе ее, руководить ее работой. Отсюда неизбежные неудачи Керенского, рассматривавшего эту Россию, как холопскую (бунтующих рабов), пытавшегося ее еще на долгие годы сделать холопской, годной лишь на услужение буржуазии. Отсюда — успех октябрьской борьбы, во главе которой •стали большевики.
Но все эти вопросы в достаточной мере выяснены. Значительно меньше задет другой вопрос: как реагировала руководящая военная верхушка на революцию, как она ее понимала, как пыталась удержать свое влияние в войсках, сохранить за собой командные высоты, а вместе с тем и свои старые позиции, используя ту'же армию. Вот этим-то вопросам и будут посвящены приводимые ниже материалы из „дела“ Упр. 35 пех. зап. бригады „о переворотах".
Начнем с „божественного1*.
!) Помещая документы из дела Управления 35-й пехотной бригады „О переворотах", редакция исходит из 2-х положений: 1) эти документы чрезвычайно ярко и выпукло рисуют положение в армейской верхушке в период февраль - октябрь; 2) они являются чрезвычайно ценным подсобным материалом для будущего историка нашей армии, который возьмет на себя изучение ее положения и ее роли в общей борьбе в эпоху великого перелома.
Для настоящей, статьи использованы преимущественно I том и отчасти II т. вышеназванного дела о перевор тах. Пооктябрьский период на фронте редакция предполагает осветить в следующих книгах „Летописи Революции".


70
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
I. 	ЗА ког‘о МОЛИТЬСЯ
В „старое доброе" время говорили: „без бога — ни до порога" И уже, конечно, такое дело, как война, не могло обойтись без благословения господня, для чего в войсках были ПиПЫ, Которые именем Христа направляли солдатские массы на атаки, отравляли сознание солдат.
До революции было все размерено, налажено. Для каждого попа было ясно,.что раз в школах и церквах говорилось: „не убий“ и „не укради", то на войне нужно было толкать на массовые убийства для того, чтобы страна-победительница могла, как следует, ограбить и обокрасть страну побежденную. До революции каждый поп знал, что нужно поминать царствующий дом, царя и т. д. Но вот произошла революция и попы... растерялись. Они сразу потеряли об’єкт, о котором „возносились" молигвы. А так- как политграмоте их не учили, то они оказались в большом затрудненпн. По привычке нужно было о ком-то молиться, но о ком? „Помазанник" божий был сокращен по штату... Однако, протоиерей Прозоровский бистро нашелся. 4/Ш он отправляет такую телеграмму:
„Т елеграмма 4/Ш Командирам 21 и 35 зап. бригады
Благоволите срочно указать священникам полков, чтобы при богослужении в молениях о царствующем доме возносилось имя Верховного Главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича. Л* 2339. Протоиерей Прозоровский"-
Но, должно быть, кто-то напомнил отцу Прозоровскому, что молиться о царствующем доме как-то не совсем удобно: царствующий до.м, ведь, стал совсем не царствующим. И, почувствовав, видим , что он с этим делом немного поторопился, того же числа, по тому же адресу, Прозоровский телеграфирует:
„Прошу телеграмму № 2339 не приводить в исполнение до получения особого рас юряжения от Протопресвитера. До получения ответа от последнего ген. Брусилов даст на этот счет указания".
„6/Ш Почто-телеграмма Командиру 23, 41, 43, 132 пех. зап. полка
Сообщаю для исполнения и руководства телеграмму Дегенарм седьмой. На запрос, посланный Главкоюз о том, имя кого надлежит возносить при богосл\жении ежедневной молитвы в полках, получена от Главкоюза телеграмма 4/Ш


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
71
№ 812: „ 2344 запросил протопресвитера спешно, а пока, им я в впду, что государь отрекся от престола за себя и наследника, а великий князь Михаил Александрович отсрочил свое согласие до решения учредительного собрания на основании общего голосования, в настоящее время следует 'упоминаю» Правительствующий Синклит и вопнство. Как только получу ответ отца Шабельского, немедленно сообщу. Брусилов".
И уже и/III это дело получает, видимо, окончательное разрешение в следующей теле: рамме:
„Телеграмма Нач. 35 зап. бригады
„По приказанию Командарм уведомление ставки: „на ектениях в великом входе в молитве Спаси Господи следует поминать Богохранимую Державу Российскую и благоверное временное правительство, на отпуске и многолетиях—то же самое с добавлением: Христолюбивое воинство. Го л о вин“.
II. 	ЧТО ПРОИЗОШЛО В ПЕТРОГРАДЕ По этому вопросу имеется следующий документ: •
„Секретно
Для 21 и 35.пехотных бригад* Комштакор 12, 16, 22,33, 41 Армейские 3 Кавказский*7 Симбирского 2 Кавалерийского Дегенарм Нехо и Ист.лартарм, Зам. Начсаног Начинарм Iі).
В течение 25, 26,27 февраля в Петрограде были беспорядки, о которых немцы оповещали уже нас своей радиотелеграммой. Во избежание всякого рода слухов, которые_ несомненно, будут приходить из глубокого тыла и передавать факты в извращенном виде, равно для правильного толкования того, что будут с своими целями пытаться распространять немцы, сообщаю известные мне подробности. 25-гов Петрограде на пичве затруднения в покупке хлеба начались уличные манифестации и забастовки; в некоторых местах толпу пришлось разогнать силою; при столкновении было трое убитых и десять раненых. Возбуждение росло; последующие дни были новые беспорядки и пожары. Видимый повод беспорядков —уже давнишние затруднения с приобретением продуктов. 25-го распределение подвозимых припасов передано
Ц 13 последующих телеграммах адреса их, затруднительные для чтения и не представляющие интереса, будут заменяться общим обращением: По армии.—М. И. 8»


72 ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
городу. Для ' упорядочения ' всего происходившего Главнокомандующим Петроградского военного округа назначен генерал-ад’ютант Иванов, которому подчинены все министры. Возвращающиеся из командировок и отпусков несомненно будут в пути слышать всякие небылицы и привезут их с собой в войска, а немцы и другие врагй Государства, конечно, будут сеять нужные им и вредные нам слухи. Нетрудно догадаться, что и самые беспорядки, поднимаемые обычно горячими головами, начались не без помощи наших врагов. Всякий беспорядок, где бы ни был — у нас, в тылу, или на фронте — нужен нашим врагам хотя бы затем, чтобы испортить настроение слабых духом или породить недоверие. Уверенный, что каждый из нас отлично сознает, что на первом месте нам нужна победа, что только сознание слабости заставляет наших врагов прибегать к этим приемам, так как на свою силу они надеяться, видимо, уже перестали,— я сам, поскольку будет мне известно, буду сообщать войскам о действительно происходящих событиях в России. Горячо любя Россию и солдата, прошу, ради общей нашей пользы и родины и успеха родного дела, при всякого рода слухах, если будут таковые, прежде чем верить им подумать, какую пользу извлекают из них немцы. Если непонятно— с открытой душой спроси начальников: они об’- яснят. Они живут вместе с вами и не могут желать вам дурного. Последние атаки немцев — это попытка поколебать нашу стойкость в связи с сделанными ими через своих приспешников беспорядками. Им мы дали жестокий отпор, верю—дадим его и в будущем. А пройдет бездорожье — мы будем наносить сами удары врагу, как наносили их прошлое лето. Бучач, 1 марта 1917 г., 15 -15. № 105844. Генерал- Ад’ютант Щербачев".
Здесь, наряду с верным указанием, что ближайшим поводом к- беспорядкам послужили продовольственные затруднения, имеется уже зародыш той клеветы, из которой к июлю развилась до грандиозных размеров чудовищная ложь об агентах Вильгельма — большевиках.
А через два дня армия оповещалась новой телеграммой.
„Телеграмма *)
По армии
Главнокомандующим армиями Юго - Западного фронта Генерал-Ад’ютантом Брусиловым 3 сего марта в 20 часов
Ц Всюду в телеграммах расставлены знаки препинания. М. И.


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
73
30 минут получена следующая телеграмма Наштаверх: „Верховный Главнокомандующий Николай Николаевич повелел сообщить армии: 1) Волею Государя Императора Николая Второго, указом Сенату, данным второго марта, Е г о И м п е- раторскоеВысочество назначен Верховным Главнокомандующим и изволил вступить в должность 3 сего марта.
2) 	В согласии с Государственной Думой Государь Император указом Правительствующему Сенату назначил председателем Совета Министров, ответственного-перед народными представителями Министерства, Князя Георгия Евгеньевича Львова. 3) В состав Министерства вошли: Министр внутренних дел, Князь Гергий Евгеньевич Львов; Министр иностранных дел, Павел Николаевич Милюков; Министр Юстиции, АлександрФеодорович Керенский; Министр путей сообщения Николай Виссарионович Некрасов; Министр торговли и промышленности, Александр Иванович Коновалов; Министр народного просвещения, Александр Аполлонович Мануйлов; Военный Министр и временно Морской, Александр Иванович Гучков; Министр земледелия, Андрей Иванович Шингарев; Министр финансов, Михаил Иванович Терещенко; Госзшар- ственный контролер, Иван Васильевич Годнее; обер-прокурор Синода, Владимир Николаевич Львов. Надлежит указать, по всем подлежащим вопросам надо сноситься с новым Правительством. 4) В согласии с Государственной Думой Госу- дарьИмператор издает манифест, который будет об’явлен законным порядком1. По справкам из нового Министерства из Петрограда манифест будет обнародован в ночь на 4 марта и немедленно об этом вы будете поставлены в известность. 3 марта 1917 года № 1929. Генерал-Ад’ютант Алексеев". „Об’являя настоящую Высочайшую Волю и повеление Верховного Главнокомандующего, приказываю немедленно о них об’явить всем начальникам, войсковым частям, учреждениям и организациям армии для точного руководства и исполнения. Бучач, 3 марта 1917 года, 23 часа 30 минут. № 105867. Генерал-Ад’ютант Щербачев".
В’этом сообщении имеется частица правды, но очень небольшая. Уже после подписания акта об отречении Николай написал указ Сенату о назнач'ении премьер-министром Львова и это не могло иметь никакого влияния на ход событий, а самое „важное- в этой телеграмме заключается: в том, что совершенно умалчивается об отречении Николая.
Лишь 4 марта в армии был распространен манифест об отречении Николая и Михаила, а 6 марта Родзянко взывал к армии.


74
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
„Телеграмма По армии
Согласно телеграммы Наштаверх 6 сего марта № 1998„ Главкоюз приказал с нижеследующею телеграммою Председателя Государственной Думы ознакомить всех подчиненных Вам чинов, прочтя ее во всех ротах, эскадронах, сотнях, баталионах, командах, а также и население подчиненного Вам района, для чего отпечатанный текст этой телеграммы расклеить для широкого осведомления во всех городах, местечках, на станциях железных дорог, а также сообщив текст гражданским властям, учреждениям. Текст телеграммы: „Ставка, Начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего, Временный Комитет членов Государственной Думы, взявший в своп руки создание нормальных условий жизни и исправления столицы, (?) приглашает действующую армию и флот сохранить полное спокойствие и питать уверенность, что общее дело борьбы внешнего врага ни на минуту не будет прекращено или ослаблено. Так же стойко и мужественно, как доселе, армия и флот должны продолжать дело защиты своей родины. Временный Комитет, при содействии столичных воинских частей и при сочувствии населения, в ближайшее время водворит спокойствие в тылу и восстановит правильную деятельноств правительственных установлений. Пусть, и с своей стороны, каждый офицер, солдат и матрос спокойно исполняет свой долг и твердо помнит, что дисциплина, порядок есть лучший залог верного и быстрого окончания вызванной старым правительством разрухи и создания н вой, сильной правительственной власти. Председатель Государственной Думы Родзянко". По приказанию Командарм сообщаю для распоряжения. Бучач, 6 марта, 23 ч. 50 м. 105919. Головин".
III. 	„АВТОРИТЕТ" ШАТАЕТСЯ
После того, как армия, измученная бессмысленной бойней, настроенная против этой бойни, узнала, что произошло в Пеірогрнде, она, естественно, преобразилась. И это обстоятельство не могло не вызвать тревоги за свое положение у военной верхушки. А тут появился на фронте еще злополучный приказ номер первый Петроградского Сов. Раб. и Солдатских Депутатов, который существеннейшим образом урезал право этой верхушки.
Приказ этот следующего содержания:


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
75
„Приказ № 1 1 марта 1917 года.
По гарнизону Петроградского Округа. Всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения, а рабочим Петрограда для сведения.
Совет Рабочих и .Солдатских Депутатов постановил:
1) Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.
2) Во всех воинских частях, которые еще не выбрали своих представителей в Совет Рабочих Депутатов, избрать по < дному представителю от рот, которым и явиться с письменными удостоверениями в здание Государственной Думы к Ю часам утра 2-го сего марта.
3) Во всех своих политических выступлениях воинская
часть подчиняется Совету Рабочих и Солдатских Депутатов и своим комитетам. *
4) Приказы военной комиссии Государственной Думы следует исполнять только в тех случаях, когда они не противоречат приказам и постановлениям Совета Рабочих и •Солдатских Депутатов.
5) Всякого рода оружие, как-то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее, должны находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам, даже по их требованиям.
6) В строю и при отправлении служебных обязанностей •солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую диеци-- плину, но вне службы и строя, в своей политической, общегражданской и частной жизни, солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.
7) Равным образом, отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п. и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.
Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в ч етности, обращение к ним на „ты“ воспрещаемся, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов.


re
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Настоящий приказ прочесть во всех ротах, баталионах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах.
Петроградский Совет Рабочих
и Солдатских Депутатов".
Понятно, что приказ этот должен был вызвать переполох: былой всёвластности офицерства он клал предел. Но как же смягчить это дело? — Начать переговоры с Керенским, слугой буржуазии, а пока что об’явить этот приказ вымыслом.
„Военная
Телеграмма По армии
Согласно телеграммы Наштаюз, имеются сведения о рас- пространении по фронту приказа номер первый Совета рабочих и солдатских депутатов о неповиновении солдат офицерам и неисполнении распоряжений нового временного правительства. Согласно особого об’явлення министра юстиции Керенского и председателя Совета депутатов, приказ этот является чистейшим вымыслом и распространяется злонамеренными лицами, ничего общего с правительством и Советом депутатов не имеющими. Соответствующий приказ по фронту будет сообщен дополнительно. Командарм приказал принять соответствующие меры. О случаях появления приказа немедленно доносить. Лиц, пытающихся распространять приказ — арестовывать. Бучач, 6 марта, 21 час, 15 минут № 105913. Головин".
Но авторитет Керенского, видимо, оказался слаб, чтобы рассеять „ложные настроения", и тогда решили прибегнуть к „авторитету"... Пуришкевича.
„Военная
Телеграмма По армии
Об’являю следующую телеграмму Генкварюз: „Сообщаю по приказанию Наштаюз для сведения и исполнения копию телеграммы Ставки: „По приказанию Наштаверха сообщаю, что Главкозапом получена телеграмма члена Государственной Думы Пуришкевича, коей он* уведомляет, что распространяемый агитаторами по фронту приказ номер первый


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
77
Совета Рабочих и Солдатских Депутатов о неповиновении солдат офицерам и о неисполнении распоряжений нового Временного Правительства является злостной провокацией, что удостоверено особым об’явлением министра юстиции Керенского и председателя Совета Рабочих и Солдатских Депутатов Чхеидзе, напечатанным в нумере седьмом известий комитета петроградских журналистов от 3-го сего марта, а также в Известиях Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Так как ни член думы Пуришкевич, ни Совет Рабочих и Солдатских Депутатов к составу правительства не принадлежат, то об- являть это раз’яснение к приказам является излишним, но необходимо сообщить это раз’яснение циркулярно всем начальникам частей и отдельных команд с тем, чтобы господа начальники и офицеры раз’яснили это солдатам. На- штаверх приказал сообщить что рассылаемые приказы Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, как не принадлежащего к составу правительства, распубликованию в армиях без особого указания не подлежат, так как никакого отношения этот Совет к армии не имееї, и для армии являются обязательными лишь приказы и распоряжения Временного правительства, Совета Министров и военного министра. Принимая, однако, во внимание что все же этот Совет существует и сильно влияет на решения правительства и что газетами все подобные приказы и распоряжения печатаются, чем невольно приводятся в смущение умы, Наштаверх признает необходимым ныне более, чем когда-либо, сближение солдат и офицеров, при чем последние должны возможно чаще вести беседы, говорить с солдатами и раз’яснять им сущность происходящих событий и все их недоумения и сомнения. 8 марта. Духонин-. Бучач, 8 марта, № 105940 (подпись)-.
В этой телеграмме все просится под перо Щедрина: и сравнение ■Совета Раб. Депутатов с Пуришкевичем и благосклонное признание: „все же этот Совет существует", и жалкая попытка, надвигающемуся все ближе шквалу революции, противопоставить идею сближения офицеров с солдатами.
Довольно натерпевшаяся от этих офицеров солдатская масса не совсем была склонна к разговорам с ними, она не желала быть по прежнему покорной старому начальству. Годами копившаяся злоба к этому начальству стала выливаться наружу, принимая разные формы. И офицерам и полицейским чиновникам солдаты перестали оказывать прежнее внимание, стараясь при случае попасть и в „физиомордию", перекладывая результаты воспитания на самих „воспитателей".


78
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
„Копия
Телеграмма По армии
По сообщению Тарнопольского губернатора в связи происшедшими событиями учащаются случаи нанесения нижними воинскими чинами беспричинных оскорблении насилий чинам полиции. Признавая подобные явления недопустимыми в интересах поддержания дисциплины авторитета гражданского управления, Командарм приказал принять безотлагательно энергичные меры к устранению впредь означенных явлений. 250245 Головин".
И опять
„Спешно
Командиру 43 пехотного запасного полка.
В прошлую ночь было несколько случаев грабежа и воровства в городе, сегодня днем солдаты в числе около 40 человек сорвали вывеску с уездного полицейского управления, а обыватели города украсили себя красными бантами.
Для водворения установленного в городе порядка, предписываю Вам принять меры к ограждению спокойствия и безопасности горожан, полиции и воинских чинов, для чего разделите город на участки, назначьте в каждый участок офицеров со взводами нижних чинов, а затем пусть офицеры высылают дозоры, да и сами с ними обходят свои и соседние участки, при чем установить связь сигналами с ядром взвода, с соседними участками и дозорами, чтобы быстро оказывать поддержку друг другу. Всякий беспорядок прекращать посредством задержания виновных, а в крайности употреблять оружие в дело; обо всех беспорядках доносить мне.
Генерал - лейтенант Ж д а н о в и ч“.
10/Ш 1917.
Грабежи, конечно, мелочь и против них можно пустить „в крайности" оружие. Гораздо сложнее дело „овладеть" вновь армией, сделать ее в своих руках покорной, „охранить от незаконных влияний”, как пишет генерал Щербачев. Тут, говорит он, одни приказания и запреты ничего не дадут.
И вот как оценивает положение и какие предлагает меры ген. Щербачев.


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
79
„К. Н. Ждановичу Н - ку 35-й пехотной запасной бригады.
■Милостивый Государь, Кондрат Никитич!
Надеюсь, вы вместе со мною даете себе полный отчет в серьезности переживаемого Россией момента. Наша — всех граждан России-и военных чинов в особенности—первая цель и задача — охранить отечество от врага и добиться победы.
Первое к этому средство: уберечь армию от политики страстей и сохранить дисциплину и боеспособность.
Россия вступила ца новый путь государственной жизни и управления.
Времен шов правительство в лице Совета Министров и Комитета Государственной Думы — единственная власть, которая в данное время держит в своих руках законное Верховное управление в России. Полевое управление армии остается без изменений1).
Эти, два основных положения должны проникнуть всю толщу армии до всех самых малых ее чинов.
Около совершившихся событий и в связи с естественными последствиями их — отменой всякой цензуры (кроме военной — с точки зрения соблюдения военных тайн)—армия не может уберечь себя от всякого рода агитации (вплоть) до проповеди необходимости мира и ненужности установленной законами дисциплины и подчиненности.
В наших руках и на нашей совести — охранять армию от незаконных влияний.
Но способы и приемы этой охраны тоже изменились: приказания, запреты теп.ерь ничего не дадут.
Они дадут лишь лишние поводы к кривотолкам.
Способы и приемы должны сообразоваться со средствами и обстановкой.
Первое—самое широкое оповещение ираз’яс- нение установленных новою законною властью актов и воззваний о необходимости продолжать войну и сохранить в целости систему военного управления.
х) Подчеркнуто всюду мною. М. И.


ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Второе—постоянное личное общение офицеров с солдатами для самого полного пояснения менее развитым всего совершившегося и связанных с этим явлений.
Третье — безусловное соблюдение офицерским составом установленного порядка без ненужной и вредной для дела критики. Если такой критикан попадет в Учредительное Собрание, там он и может высказать и защищать свои взгляды.
Рукоприкладство, грубые окрики начальства и прочие и раньше неуместные формы воздействия на солдат — забыть раз навсегда. Неисполняющий этого нарушает закон.
Четвертое — терпимое, но настойчивое толкование одного и -того же, что мною сказано выше. Вомозжно ясное раз’яснение, что победа немцев — конец всем свободам, беспросветное рабство, плата контрибуции, немецкое засилье.
Не нужно ничего скрывать: читать и раз’яснять всякие воззвания, об’яснять их значение.
Прошу и требую самого энергичного и сердечного участия в деле живого общения и раз’яснений. Время не ждет. Может быть, нужна сверхчеловеческая работа, но при сердечном отношении к делу—она будет и энергия найдется.
Спокойствие, законность и продолжение войны — вот основные девизы нашей работы.
При желании обменяться вашими взглядами по мере течения времени по поводу имеющих возникнуть новых вопросов—прошу приезжать ко мне лично.
Уже появляются, воззвания и пропаганда отдельных лиц о н.енужности войны, восстановление солдат против офицеров и т. п.; надо об’яснять путем разбора этих воззваний, что они идут только на пользу врагу, и, значит, без ошибки можно сказать, что это дело немецкое.
Относительно собраний всякого рода надо об’яснить, что здесь, на войне на первом месте служба и боевая работа. Надо бояться всех приходящих ораторов: под их видом немцы будут подсылать шпионов.
Приложение: копия телеграммы Наштаюз № 887,
Подписал: Уважающий вас Д. Щербачев.
№ 18072
11 марта 1917 г.“


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ S1
/
„Милостивые Государи,
Владимир Оскарович, Петр Викентий Мар- целиевич, Михаил Адольфович и Искандер- Таш Мухамедович,
Изложенные выше взгляды'И указания Генерал-ад’ютанта Щербачева разделяю всеми своими способностями и, в свою очередь, усиленно прошу и обязываю вас употребить все ваши усилия к тому, чтобы г.г. офицеры глубоко прониклись и, не щадя себя, выполняли бы указания командующего YII армией. Вступите в общение со всеми решительно офицерами полка, внушайте им правильные взгляды на дисциплину, ненарушимость долга службы пред Отечеством и чтобы они, в свою очередь, руководили солдатами, оберегали их от сторонних ложных и. преступных влияний.
Уважающий вас К. Иванов".
Письмо это интересно с начала до конца, но мы подчеркнули в нем некоторые места.
Временное Правительство, составленное из представителей буржуазии, рассчитывавшей всерьез и надолго овладеть новым'положением, военную верхушку, связанную прочными узами с буржуазией, естественно, совершенно удовлетворяло; она считала его „единственной властью, законным верховным управлением России". Она и думать не могла, что законная-то власть родилась хотя и в Таврическом дворце, но не из представителей цензовой Думы, а из представителей пролетариата й той самой армии, которую военное начальство так заботливо оберегало от „незаконных влияний11*). Это правительство их тем более удовлетворяло, что и „Полевое Управление Армии оставалось при нем без изменений".
И то, что Временное Правительство является „единственной" властью и что Полевое Управление Армии остается без изменения,— эти два положения Щербачев старался сделать популярными в самой толще армии, провести до сознания „самых малых ее чинов".
Второй его заботой было уберечь армию „от всякого рода агитации до проповеди необходимости мира" (!! М. И.). Проповедь о мире считается самой опасной, в противовес ей выдвигается: „самое широкое оповещение актов и воззваний о необходимости продолжать войну и сохранить в целости систему военного управления", Об этом, как мы видели из письма, Щербачев упоминает не раз, считая чрезвычайно важным. Сохранить в целости систему военного
J) Первое заседание Сов. Раб. и Солд. Деп. произошло 27 февраля 12 марта в Таврическом Дворце.


82
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
управления — это значит держать армию попреяшему в своих руках, владеть ею, как силой, по-своему (вернее, по указке буржуазного правительства). Бо Щербачев прекрасно понимал, что в полной мере сохранить старый порядок невозможно, а потому, в интересах удержания за собой армии, предлагал ввести в обиход „постоянное лпчное общение офицеров с солдатами для самого полного пояснения менее развитым всего совершившегося“. А рукоприкладства и окрики'реко- мендует „забыть раз навсегда". „Приказы и запреты, — говорит — „теперь ничего не дадут". А, чтобы „дискредитировать" идеи мира, Щербачев предлагает об’явить их немецким делом. Мы знаем, что это „немецкое дело" выпирало из самого нутра солдатской массы, и потому здесь военной верхушке было труднее всего оперировать...
Щербачев своим письмом так подействовал на генерала Иванова, что тот командирам полков давал такой наказ: „усиленно прошу и обязываю вас употребить все ваши усилия к тому, чтобы г. г. офицеры глубоко прониклись и, не щадя себя, выполняли бы указания командующего У1І армией".
Все это говорит об исключительном старании руководящих военных кругов сохранить авторитет и влияние армии.
И в этом деле они были не одиноки: Петроградский Совет, руководимый эсэро-меньшевиками, им помогал. - 'Г
„Военная
Тел еграмма По армии
По приказанию Командарм сообщаю для сведения копию телеграммы Военного министра: „Воззвание. Исполнительный комитет сообщает войскам фронта о решительной победе народа над старым режимом, уверены, что войска фронта не позволят осугцествиться попыткам вернуть старый режим, мы же, представители петроградских рабочих и солдат, обещаем стоять здесь на страже свободы; ее укреплению может помешать внутренняя вражда среди армии, рознь между офицерством солдатами. На всех гражданах лежит печать обязанности содействовать налаживанию отношений между солдатами и офицерами, признавшими новый строй России, и мы обращаемся к офицерам с призывом проявлять в своих служебных и неслужебных отношениях уважение к личности солдата - гражданина. В расчете, что офицеры слышат наш призыв, мы приглашаем солдат в строю и при несении военной службы строго выполнять воинские обязанности. Вместе с тем комитет сообщает армиям фронта, что приказы первый и второй относятся только к вийскам Петроградского округа,


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
83
как сказано в заголовке этих приказов; что же касается армий фронта, Военный министр обещал незамедлительно выработать в согласии с Исполнительным Комитетом Совета рабочих и солдатских депутатов новые правила отношения солдат и командного состава. За председателя исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов товарищ председателя Скобелев. Председатель военной миссии при временном комитете Думы Генерал-Майор Протопопов. Настоящее воззвание составлено по соглашению с Военным Министром Гучковым. Военный Министр Гучков". Бучдл, 8 марта, 23 час 10 мин. 105912. Головин".
Не менее интересно и характерно следующее письмо начальника штаба YII армии.
„А. О. Пержхайло
Н - ку 35 пех. зап. бригады
Милостивый Государь, Августин Оттонович!
ї
Обращаюсь к Вам и подчиненным Вам чинам с просьбой отнестись с особенным вниманием к переживаемым нами событиям.
Эги события, перекинувшись в армию, затронули прежде всего вопрос о взаимоотношениях офицеров и солдат.
Я прошу в этом смысле итти не в хвосте, а в авангарде событий, для чего нужно не .медля, отрешившись от старых пережитков традиций, раскрыть дружеские об’ятия перед мечущимся сейчас среди' волнующих его мыслей и непониманий солдатом.
Нужно считаться с тем, что солдат относится не с полным доверием к офицеру. Отнюдь не следует искать популярности, подделываться под солдата, заискивать перед ним. Нужно подходить к солдату с открытой дунгій и с ясным стремлением помочь солдату разобраться в сложных вопросах, выдвинутых новой жизнью. Кроме того, нужно искренне пойти навстречу тем желаниям и запросам, которые до сих пор солдат таил в себе и о которых офицеры часто не имели понятия.
На одном недавном собрании офицеров и солдат в Бучаче горячо и страстно дебатировался вопрос о восьмичасовом рабочем дне. На это было потрачено час, а, может и более того времени, а главное — было внесено слишком много страстности, которая, конечно, не послужила к упрочению взаимоотношений офицеров и солдат. Действительно,


84
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
что можем сказать мы, призванные к работе на фронте, о том, сколько нужно работать в день, когда наша работа здесь требует часто 24-хчасового дня. Разве решение Бучачского собрания в пользу 8-мичасового рабочего дня или в защиту иной формы может иметь какое-либо значение для тех, кому эти нормы и ближе, и дороже, как, например, широким рабочим массам Петрограда и Москвы? Разве, с другой стороны, у собравшихся на совещание офицеров и солдат (особенно солдат) не было других более Интересных вопросов для рассмотрения? Если все в России, и в том числе армия, будут заниматься разрешением задач, поставленных правительству или крупным организациям, каковой является и рабочая среда, и если при этом будут забыты местные больные вопросы, то толку“из государственного строительства не будет никакого.
Я отнюдь не хочу внушить кому бы то ни было отказаться от рассмотрения волнующих сейчас всех больших государственных вопросов. Часто такое рассмотрение неразрывно связано с задачами саморазвития и всестороннего ознакомления с вопросами момента, но, на мой взгляд затрачивать силы и энергию на страстные споры по таким вопросам — непростительно.
Главной задачей всех собраний, совещаний и митингов должно быть единение > и терпимость, а таковые должны цокоиться на взаимном доверии, на взаимном стремлении к этому доверию, а вовсе не на страстных спорах, вносящих рознь и неприязнь во взаимоотношения офицеров и солдат. Часто такие споры могут посеять раздор между солдатами. Часто они могут создать атмосферу ссоры среди офицеров.
Мы, офицеры и солдаты, призваны защищать своей грудью редину и приобретенную свободу. Чтобы мы смогли оправдать наше призвание, мы должны заботиться об установлении и поддержании правового порядка.
Если солдаты и офицеры нашей армии сумеют разобраться в своих нуждах и в своих взаимоотношениях, если сумеют найти действительные нити для взаимного понимания и содружеской работы, — мы, значит, эту задачу разрешим.
Для этого нужен со стороны офицерского состава широкий почин, к которому я всех и приглашаю.
Созданные в армии комитеты должны служить ячейкой для спайки нужного всем нам согласия и единения и отнюдь не обострять разногласия, тем более в вопросах, непосредственного значения для армии не имеющих.


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
85
Теперь свобода для всех.
Все равные гражда'не.
Каждый может иметь свои убеждения и навязывать их другому не имеет права.
Но каждый должен нести свой воинский долг — вот вопрос, в разрешении которого разногласий быть не может.
Если мы искренне, без утайки громко сумеем сказать: „да, это так", нашей армии нестрашны будут никакие попытки ни внешних, ни внутренних врагов, пытающихся поселить в рядах русских войск вражду, чтобы воспользоваться ею и учинить над Россией самодержавную расправу.
№ 19290
8 апреля 1917 г.“
Уважающий Вас Головин.
Между тем комитеты в армии вовсе не шли по намеченному Головиным пути спайки: наиболее нежелательные офицеры удалялись с должностей. Это вызвало новое обращение к армии о недопустимости подобных действии.
„Телеграмма Всей армии
По приказанию Командарм об’являю следующую телеграмму: „По йіиказанию Главкоюза передаю приказ Военного и Морского Министра за номером 33 для немедленного опубликования и прочтения во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и командах: „Временное Правительство в своем обращении к действующей армии призывало армию во имя спасения родины и защиты завоеванной свободы сохранить единство, сплоченность и твердый внутренний порядок власти и подчинения. Никакие перемены в воинском порядке и командовании, указывалось в этом обращении, не могут быть производимы иначе, как распоряжением Временного Правительства или действующей по его уполномочию высшей военной власти11. Между тем ко мне поступают сообщения, что различными местными исполнительными комитетами и советами арестовываются офицеры, их места замещаются другими лицами без ведома и без согласия высших начальников. Gtoh на страже интересов армии и флота, я зорко слежу за тем, чтобы приобретенные солдатами и матросами гражданские права не нарушались. Но вместе с тем я не могу допустить самоуправных действий в отношении офи¬


86
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
церов и предлагаю впредь о всех справедливых претензиях к начальствующим лицам доводить до сведения старших над ними начальников с тем, чтобы тщательное и всестороннее расследование установило степень виновности каждого данного лица. Предваряю, что, насколько серьезны будут наказания в^ отношении начальствующих лиц, препятствующих или не идущих навстречу укреплению нового порядка, настолько же строго будут караться виновные в самоуправных действиях по отношению к своим начальникам. Подписал А. Гучков. 1423. Су х ом л ин“. Бучач,. 9 апреля, 2 час. 30 мин. № 106357. Головин".
Но сколько бы ни были строги распоряжения начальства, они не могли изменить настроения армии и действий армейских комитетов. Смещения шли своим чередом. Поняв, видимо, это, „начальство" меняет тон: в помещенной ниже циркулярной телеграмме штаба главнокомандующего уже признается неизбежным смещение и только впредь предлагается, чтобы смещению предшествовало строгое рас- вледование виновности смещаемого и т. д.
„Дежурному генералу штаба VII армии
Циркулярно
• Местными комитетами и гражданскими властями устранен от должностей военного ве^іства целый ряд лиц. Принимая во внимание, что лишь наличие серьезных и доказанных обвинений может оправдать смену нужных для дела обороны лиц, считаю необходимым, чтобы впредь каждому такому устранению предшествовало самое детальное расследование, произведенное смешанною комиссиею с преобладающим числом военных представителей, назначаемых Вашим распоряжением. Об этом прошу Вас поставить в известность Правительственных Комиссаров в округе. Затем надлежит теперь же тщательно разобраться, кто из числа уже устраненных признается несоответствующим для продолжения службы, кто из числа временно назначенных удостоивается закрепления в должности или требует замены более опытным и знающим лицом. В отношении командиров запасных частей надлежит принять к руководству, что заместителями смещенных должны быть штаб - офицеры тех дивизий, которые обслуживаются этими частями; не приданные к дивизиям части могут замещаться местными кандидатами или состоящими на учете в Главном Штабе. Устра¬


РЕВОЛЮЦІЯ НА ФРОНТЕ
87
ненные командиры запасных частей и военачальники, в случае удостоєння, могут получить одинаковые должности в своем округе или быть зачислены в резерв, или же переведены по желанию в строевые части. Всем же признанным несоответствующими надтежит предложить подать'в отставку. 8464. Подлинную подписал: За военного министра Генерал от артиллерии Мани ков ский.“
Так, в общем, реагировала военная верхушка на революционном фронте, так она отстаивала довольно неудачно свои позиция. Солдатская масса оказывалась уже мало послушной в руках старых начальников— новое выпирало решительно вперед.
Дальше положение с каждым днем ухудшалось...
IV. „РЕВОЛЮЦИОННЫЕ БАНДЫ*.
„10/Ш. 18091. Телеграмма По армии
По приказанию Командарм сообщаю для сведения и точного исполнения телеграмму Наштаверх следующего содержания: „Вследствие телеграммы Наштазап о том, что из Великих Лук на Полоцк едет депутация в 50 человек от нового правительства и обезоруживает жандармов, по означенному вопросу был запрошен Председатель Государственной Думы, который сообщил, что никаких депутаций не посылалось. Таким образом, повидимому, начинают появляться из Петрограда чисто революционные, разнузданные шайки, которые стремятся разоружить жандармов на железных дорогах и, конечно, в дальнейшем будут стремиться захватывать власть как на железных дорогах, так и в тылу армии и, вероятно, попытаются проникнуть и в самую ■ армию. Надо принять самые энергичные меры, установив наблюдение на всех узловых станциях железных дорог в тылу, и иметь на этих станциях гарнизоны из надежных частей под начальством твердых офицеров. При появлении где-либо подобных самозванных делегаций, таковые желательно не рассеивать, а стараться захватывать и, по возможности, тут же назначать полевой суд, приговоры которого приводить немедленно в исполнение. 3 марта 1917 года. 1925. Алексеев. „Изложенное сообщается для сведения и соответствующих распоряжений. 797. Сухомлин11. 4 марта № 105880. Головин".


88
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ'
Так решительно командование встало на защиту железнодорожной жандармерии, уже заранее определяя за разоружение жандарма — смертную казнь.
V. „ГОЛОСОВАНИЕ ПРОТИВ ВОЙНЫ"
В одном из воспоминаний о т. Ленине сообщается, что Ильич, кажется, во время Бреста говорил сторонникам революционной войны: „Да разве вы не видите, что армия голосует против войны?" — Как? — „Да ногами: бегут с фронта".
Первые признаки этого „голосования" обнаружились в братании. Конечно, это не могло не вызвать у „начальства" тревоги, и оно спешит соответствующим образом реагировать. Но как это сделать?.. Легче всего — свести все опять-таки на немецкий замысел. И Н-ку 35 зап. пех. бригады посылается следующая телеграмма.
„Копия
Телеграмма
Начальнику 35 пех. зап. бригады
По приказанию Командарм сообщаю для исполнения копию следующей телеграммы: „Главкоюз приказал сообщить руководства следующую телеграмму Ставки:, В. и. д. Верховного Главнокомандующего обращает внимание, что противник на участках позиций делает попытки вступить в переговоры с нашими солдатами с явной целью разведки и провокации и захдата наших окопов. Единственный ответ на попытки противника вступить в переговоры является огонь, что будет считаться изменой И. Особая осторожность в дни Пасхи. 30 марта 1917 года. № 2512. Деникин. Сухомлин. Бучач, 1 апреля, № 106262. Головин".
А вслед за ней новая телеграмма уже о настоящем ^'„голосовании".
„Телеграмма
Начальникам гарнизона Тарнополя, Снятыня, Заболо- това, Збаража, Копычинцы Гура-Гумора, Чорткова, Залещики, Радауца, Котцмана, Серета, Тлусте, Коссова, Вижницы, Трем- бовля, Тарнопольскому Губернатору.
1) Очевидная описка. Повидимому „противное будет считаться изменой". М. И.


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
8!)
Приказанию Г е н гу б а в передаю для исполнения копию телеграммы Генкварюз: „Сообщаю следующую телеграмму: „В . дополнение но —ру военного министра 1417 передаю копию его воззвания к солдатам действующей армии: „Солдаты, вся Россия с тревогою внимает скорбным вестям, приходящим с фронта. В то время, когда все силы обновленной России и стоящей на ее страже армии должны быть обращены к ограждению завоеванной свободы от грозящей извне опасности, в армии наблюдается глубоко печальное явление, в корне подрывающее ее силу, а именно массовое дезертирство солдат. Явление это начинает принимать опасный характер и находится, главным образом, в связи с распространяемыми в армии преступными воззваниями о предстоящем теперь же переделе земли, при чем участниками его явятся, будто бы, лишь те, кто будет находиться к этому времени внутри страны. Солдаты, не ослабляйте армии, покидая ее фяды и не верьте слухам, распускаемым вашими же врагами. Помните, что вопросы о земле и устройстве свободной России на новых началах будут разрешены, согласно декларации Временного Правительства', только Учредительным Собранием и при непосредственном участии ваших же представителей. К скорейшему созыву его принимаются всевозможные меры, а потому все распространяемые по этому поводу слухи имеют единственной целью расстроить ваши сплоченные ряды. Хотя наиболее сознательные части армии горячо протестуют против оставления рядов ее, но на горе Родины в рядах находятся и такие солдаты, которые, забыв свой долг, бросают своих товарищей и бегут в тыл, ослабляя и расстраивая ряды тех, которые проливают кровь за отечество. Свое отношение к оставляющим ряды армии определенно выражает и сельское население, местами крайне враждебно встречающее дезертиров. Со всех сторон сомнительные (очевидно, сознательные — М. И.) граждане подчеркивают, что самовольное оставление рядов армии недостойно высокого звания солдата. Необходимо помнить, что грядущие события требуют прежде всего сохранения в полной неприкосновенности русской военной мощи. Ведь перед вами противник, не брезгающий никакими средствами для облегчения себе успеха. Свободная Россия имеет право надеяться, что ее верные сыны, граждане-солдаты, исполнят свой долг перед лицом предстоящих России чрезвычайных опасностей и, прежде всего, не ослабят сознательно ее сил оставлением рядов арми. Вы же, сильные духом,


90
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
отдающие себе отчет в переживаемых событиях, остановите слабых и колеблющихся. Удержите их от поступков, которых они сами впоследствии будут сшдиться. Лозунг—„все для свободы". В тяжелую годину, ныне переживаемую Россией, оставление рядов армии является изменой и отступничеством от начал свободы, так недавно завоеванной. Подписал Военный министр А. Гучков. 7 апреля 1917 года. Военный министр приказал дать этому воззванию самое широкое распространение в армии. 14685. А верьянов. Л'» 1427. Духонин. 8975 Наштагенгубав Палибни".
Здесь в каждой строчке сквозит отчаяние. Фронт по всем швам трещит. Солдаты голосуют против войны, несмотря ни на какие. взывания „начальства". „Начальству" помогают спасать положение эсэро-меньшевистские Советы...
„Почто-телеграмма По армии
Сообщаю телеграмму Дегенюз: „передаю телеграмму Дегенверх': „По приказанию врид Наштаверх передаю для сообщения в армию следующую телеграмму, адресованную Главковерху: „Елпсаветградский Уездный Комитет, составленный из представителей волоствых комитетов, осведомившись о продолжающемся дезертирстве из армии под влиянием провокационных слухов о происходящем будто бы разделе земли на местах и других беспорядках, обращается к Вам с просьбой об’явить нашим доблестным защитникам Родины, что все эти слухи ложны: на местах все спокойно, народ твердо решил, что земельный вопрос должен быть разрешен только Учредительным Собранием, в котором примет участие и армия. Никаких разделов земли, никаких захватов и -беспорядков народ и сам не допустит, всюду полное спокойствие и порядок. Россия свободна, права принадлежат народу, который их назад не отдаст, а потому будьте спокойны, стойте попрежнему грудью против коварного врага, который один только может отнять у нас землю, свободу и волю.
Граждане солдаты, народ считает, что самовольное оставление рядов армии позорит нашу Родину и в настоящий тяжелый момент погубит ее. Будьте спокойны, мы здесь крепко охраняем права всего народа, охраняйте же и вы их там на фронте от врага.
Председатель Комитета Биланенко". 6426. Кондзе- ровский. 92265. Кортацци, 257263. Дубровинский*.


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
01
Однако „голосование" продолжалось.
„Рапорт
Начальнику 35 - й запасной пехотной бригады
С
Во исполнение приказания Командующего VII армией, отданного по соглашению с Комиссаром той же армии, утром 8 - го июля с. г. я прибыл в гор. Чертков для доклада о ходе военных операций в связи с массовым дезертирством в армии, а равно принятия самых решительных мер в борьбе с этим позорным явлением, грозящим гибелью родине и новому общественному строю жизни.
Созванные Вашим распоряжением военные комитеты гарнизона, заслушав доклады членов Армейского Комитета, единогласно и в полном согласии с Армейским Комитетом VII армии, признали в данный момент необходимым полное и беспрекословное исполнение и подчинение всем распоряжениям Временного Правительства и установленным властям.
В том же заседании, также единогласно, признано было настоятельно необходимым сохранение и передача всей полноты власти в руки высшего командного состава гарнизона и содействие со стороны комитетов быстрому и планомерному проведению в жизнь всех распоряжений - начальствующих лиц.
Приняв, по занимаемому Вами положению Начальника гарнизона гор. Черткова, высшее командование и руководство по организации и выработке мер для борьбы с печальными событиями последних дней, Вы возложили на меня обязанность по охране станции Чертков и поимке дезертиров в районе гарнизона с предложением обращаться по всем вопросам, выходящим за грань моей компетенции, к Начальнику обороны города Генерал - Майору Бологовскому.
Выполнив ныне возложенную на меня Командующим армией и Вами задачу, при сем представляю краткий обзор своей деятельности.
Согласно выработанному высшим командным составом гарнизона гор. Черткова плану охраны станции и поимки дезертиров, в мое распоряжение были назначены следующие войсковые части: 1) сторожевая застава при офицере и 2-х пулеметах от 43-го пех. запасного полка, 2) команда военного контроля того же полка и 3) на случай экстренной надобности рота 43-го пех. запасного полка.
При наличии указанных частей, на одной только станции Чертково было задержано и обезоруженр от 15 до 20 тысяч дезертировавших солдат.


ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Кроме того, я, имея в своем распоряжении сведения о том, что в лесах, смежных с железной дорогой, скрываются дезертиры, произвел несколько облав, давших положительные результаты.
Равным образом я письменно просил заведывающего обороной о командировании специальной команды для сбора брошенного дезертирами оружия по линии железной дороги.
Задержанные мною дезертиры выстраивались по всем правилам строевого устава: неряшливо одетых приказывалось как мною, так и . дежурными офицерами привести себя в надлежащий вид и держаться, как подобает солдату.
Неподчинявшиеся приказаниям г.г. офицеров и солдатам охраны дезертиры и солдаты при особых записках отправлялись в распоряжение командира 43-го пех. запас, полка с просьбой о предании их суду за неподчинение законным распоряжениям начальствующих лиц.
Тем же порядком отправлялись и солдаты, задержанные без документов.
Все отобранное от дезертиров оружие передано Командиру 43-го зап. пех. полка.
Поимка дезертиров и охрана ст. Чертково производилась вплоть до передачи станции железнодорожному баталиону, а охрана гор. Черткова—до подхода казаков, а именно: до 18г/а часов 12-го июля.
Так как днем 12-го июля все запасные части гарнизона, исполняя приказание, оставили город, в том числе и части войск, находившиеся в моем ведении, я принужден был впредь до подхода новых частей, во избежание грабежа и расхищения казенного имущества, грузившегося на станции, оставить для охраны команду военного контроля от 43 пех. запасного полка в числе 24 человек, с начальником команды — прапорщиком Голубковым. Команда эта отбыла одним из последних эшелонов со ст. Чертково, имея направление к месту расположения своей части. Ныне команда прибыла на ст. Комаровцы.
Довольствие команды за время нахождения в пути производилось на мой собственный счет.
В заключение считаю долгом совести отметить честное исполнение воинского и гражданского долга солдатами 43-го пех. полка пулеметной команды и, главным образом, команды военного контроля 43-го пех. зап. полка, выполнявших безукоризненно все мои распоряжения.
Последнее обстоятельство, в связи с порядком и железной дисциплиной в команде, дает мне основание просить


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
93
Вас, если будет признано возможным, сохранения этой команды и назначения ее для поручений особой важности и, в частности, по поимке дезертиров и для охраны порядка в тылу армйи.
Команда эта могла бы также войти, если я не ошибаюсь,- в формируемые ныне Комиссаром Юго-Западного фронта Савинковым особые революционные дружины по поимке дезертиров и приведению к покорности неповинующихся распоряжениям Временного Правительства и поставленным им властям.
Все входящие в состав команды солдаты признаны врачебными комиссиями неспособными нести строевую службу.
Член Армейского Комитета УН армии
Прапорщик Орловский".
VI. ПРОЛЕТАРИАТ ВМЕСТЕ С АРМИЕЙ „ГОЛОСУЕТ11 ЗА СОВЕТЫ
За три года войны положение крестьянина, сельского хозяйства и положение рабочего необычайно резко ухудшились. И естественно, что ни рабочий, ни крестьянин, а, стало быть, и армия не могли быть настроены в пользу войны. Февральский переворот совершился под знаком мира, и, поскольку стало выясняться, что Временное „революционное" Правительство не наморено кончать войны, рабочий и крестьянин, солдатские массы в первую очередь стали поворачиваться спиной к главноуговариваюЬему Керенскому, стали „голосовать" сначала против войны, а потом и против самого правительства буржуазии.
Первые известия об Октябрьском перевороте на фронте были встречены руководящими военными кругами с огромной тревогой. Вот первая телеграмма об этом.
, „Копия
Телеграмма По армии
Всеми мерами воздержитесь волновать массы. В настоящую минуту Родина требует величайшего спокойствия и выполнения всеми своего долга. № 2912/П — Командарм! генлейт Цикович.
С подлинным верно:
Генмайор Гришинский".


ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
ы
А в следующей телеграмме уже сообщается о том, что Врем. Прав-во намерено сделать против разворачивающихся событий. Керенский „выполнял" свою клятву. Когда его Петроградский Совет выдвигал во/Врем. Прав-во, он патетически заявил: „убейте меня, если я нарушу вашу волю". И теперь он направлял против этого Совета пушки и штыки.
„Телеграмма По армии
Бар. 26 Октября 1917 годі. 1 час 15 мпп. По приказанию Командарм передаю следующую телеграмму: „Приказанию Главкоюз передаю следующую телеграмму: „Вчера, 24 октября, Министр-Председатель обратился Совету Республики с просьбой поддержать Врем> иное Правительство для принятия решительных мер против большевиков, действия коих за посдещее время по докладу Министра Председателя Совета Республики препятствовали планомерной раб те Правительства по поддержанию порядка в стране и обеспечению этим свободы и нетни' имости ее с одной стороны и сво< временному сбору Учредительного Собрания с другой стороны. Призыв министра Председателя был поддержан громадным большинством Совета Республики. Тем не менее в ночь па 25 окіября, под давлением агитации большевиков, большая часіь петр градского гарнизона, не Желавшая, очевидно, все время впп на позиции, примкнула к большевикам, а остальная часть этого гарнизона заняла пассивное положение. Возмутившиеся против Временного Правительства части петроградского гарнизона выставили в і’ороде свои посты. По приказанию Главковерх к Петрограду двинуты войсковые части сев'рного фронта. Общеармейский комитет при ставке в ночном заседании вынес резолюцию, осуждающую выступление в Петрограде большевиков, и высказался за поддержку Временного Правительства. Священный долг перед родиной в э і и тяжелые минуты, переживаемые ею, требует от армии полного спокойствия, самообладания и прочного положения на позиции, тем самым оказывая содействие Правительствуй Совету Республики по обеспечению непі пкосновснноеіи страны и ее свободы, добытой революцией. 25 октября 1917 г. Л» 79. Духонин. Верди Чев, 25 октября 1917 Г. л» 281917. С ЮГОВ Л"» 2902/П. Наштарм 7 генмайор Гришин скип".
Все „живые силы страны" на стороне Керенского и против большевиков.


РЕВОЛЮЦИЯ НА ФРОНТЕ
„Телеграмма Нач. бриг. 35 запасной
, Бар. 26 октября. 1 час 15 мин. По приказанию Командарм сообщаю следующую телеграмму: „Политическая обстановка в 15 час. дня 25 октября согласно разговоров по прямому проводу с Киевом, Ставкой и Петроградом : первое— Совет Республики образовал Комитет Спасения Революции с задачей поддержать Правительство и не допускать активного выступления большевиков. Второе — общий Армейский Комитет при ставке выразил солидарность Советом Республики, выделил Никольского, Иерекрестова и Кирсанова с правом кооптации для участия в работе'спасения революции. Третье — И'Комсев выразил активную поддержку направлением к Петр «граду кавалерии и пехоты с северного фронта. Четвертое — Искозап и Румчерод присоединяются к общему голосу армии, имеющему целью образумить Петроградский гарнизон, оказать поддержку Правительству Республики. Пятое — Игкомитюз созывает сейчас экстренное заседание по этому вопросу. Верность Революции порядку Иекомитюза позволяют ожидать от него такой же поддержки Комитета Спасения Революции. О последующем. сообщу дополнительно. Шестое —в Петрограде частичная попытка, некоторых б 'льшевнстских частей и кронштадтских моряков захвату мостов, вокзалов. Главковерх выехал навстречу войскам северо-фронта. Седьмое —в Киеве спокойно, большевики чувствуют свою слабость, новых сведений пока нет. Бердичев, 25 октября 1917 г. 266091.
/
Начполнтюз Богаевский" Немного спустя была разослана следующая телеграмма.
„2/ХІ. Телеграмма Начбриг 35 запасной
По приказанию Командарм передаю телеграмму: „Сегодня, первого ноября, войсками генерала. Краснова, собранными под Гатчиной, было заключено перемирие, дабы остановить кровопролитие гражданской войны. По донесениям Генерала Краснова, Главковерх Керенский оставил отряд и место его пребывания в настоящее время не установлено. Вследствие сего на основании положения о Полевом Управлении войск я вступил во временное исполнение должности Верховного


96
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Главнокомандующего и приказал остановись дальнейшую отправку войск на Петроград. В настоящее время между различными политическими партиями происходят переговоры для сформирования Врем. Правительства. В ожидании разрешения кризиса призываю войска фронта спокойно исполнять на позициях свой долг перед родиной, дабы не дать противнику возможности воспользоваться смутой, разразившейся внутри страны, и еще более углубиться в пределы родной земли. 8086.
Наштаверх Духонин".
Так закончил свою роль вождь „революционной" демократии — Керенский: бежал с поля брани, оставив на произвол судьбы армию. Да ему ничего другого и не оставалось делать: „голосование" подходило к концу и складывалось решительно не в его пользу. Ему, конечно, было не к лицу канителиться с „бунтующими рабами* — и он предпочел пойти в свое общество...
Армия (вернее, уже остатки ее) после этого попала под управление Духонина, но это продолжалось всего несколько дней: его скоро заменил т. Крыленко, а вслед за этим лопнули все надежды военных руководителей сохранить в целости „систему военного'управления*... Позднее — они пытались еще отстоять свои позиции с оружием в руках, но безуспешно: революция победила в армии, как и во всей стране.
Сообщил М. И.


Оккупация Беееарабии Румынией
(По архивным документам О I. ЯССЫ ОСЕНЬЮ 1917 ГОДА
Тот факт, что на Румынском фронте создались условия, задерживающие ход революции, обгоняется рядом причин местного характера: во-первых, с Февральской революции и до Октябрьской на Румынском фронте русские войска и румынские оказались смешанными— штаб русских войск и штаб румынских совмещались одной квартирой в Яссах и объединенным командованием (командовавший русскими войсками генерал Щербачев считался официально помощником румынского короля, как общего главнокомандующего); во-вторых, в Яссах находились дипломатические представительства Антанты В Румынии и военной французской миссии генерала Бертелло; в - третьих, реакционная русская эмиграция, скопившаяся на юге, считала Яссы центром для сношений с Западом.
Румынские штыки охраняли этот реакционный центр от натиска революции.
В Яссах собралось до 2000 человек русской эмиграции и до 1000 человек французов, проживавших в Румынии или находившихся в составе военной миссии.
О Источники. Архивные документы, послужившие материалом к настоящему исследованию, немногочисленны, но вполне ясно освещают вопросы о присоединении Бессарабии к Румынии и об оккупации Одессы французами в 1918 году. Главнейшие из них:
1) Записки Щербачева - сына, ведшего дневник событий в бытность его ад'ютантом при отце—генерале Щербачеве (главнокомандующем Румынским фронтом, составлявшем в Яссах центр политической эмиграции). Записки охватывают эпоху от Октябрьской революции до ликвидации Румынского фронта и присоединения Бессарабии.
' 2) Записка на французском языке, поданная в декабре 1918 г. по бессарабскому вопросу земско - городской группой Бессарабии французскому командованию в Одессе (протест) совместно с группой Сфатул - Церий (оба документа относятся исключительно к вопросу о присоединении Бессарабии).
3) Записка (обращение к представителям Антанты) Ясского совещания
3 ноября 1918 года. ,
4) Записка фон-Дитмара по вопросу об интервенции Антанты.


98
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Центральной фигурой русского сектора являлся генерал Щер- бачев, имевший титул помощника главнокомандующего румынскими войсками и командующего русскими войсками Румынского фронта. Бывший генерал-ад'ютант, бывший начальник военной академии, а главное — друг Фоша, французского главнокомандующего, Шурбачев сумел в Румынии создать себе прочное служебное положение. Сын его в своих записках отмечает влияние Щербачева в Яс.сах: „дело кончилось тем, чго и, союзники и румыны ходили у него, как по ниточке".
О русских в Яссах, концентрировавшихся вокруг Щербачева, записки говорят:
„В Яссах большая часть "жилд по-домашнему, перевезя в Румы~ ншо своих жен и детей. События в Петрограде были далеко, ’Я»*сы были за границей, и русское общество чувствовало себя в полной безопасности и жило себе спокойно, по временам веселясь, распространяя от времени до времени ужасные слухи. Большая часть русских принадлежала к штабу фронта или вообще находилась на службе в городе; вторая часть, менее многочисленная, но которая все возрастала при приближении весны 1918 года, состояла из офицеров и генералов
51 Список действительных членов Ясского совещания, прибывших из Киева.
6) Обращение к Антанте Ясского совещания после восстания против гетмана.
7) Ответ (лекларац я) Антанты.
8) Записка с решением Ясс.кого совещания (Милюков и Бунаков - Фундамин- ский) по вопросу о д» ктатуре (Келлера).
9) Записка об Украине, принятая на Ясском совещании и предназначенная для передачи Маклакову, как делегату на конференции; копия — Деникину.
10) .Зі писка Земско - Городского Об единения в Киеве 26-27 ноября по .вопросу о диктатуре.
11) Обращение Земско - Городского Обвинения к Уфимскому правительству через Ясское совещание.
12) Папка документов о диктатуре Келлера в Киеве в период восстания против гетмана (в 1920 году, при занятии поляками Киева, папка исчезла вместе с погибшим „Архивом войны и Революции").
13) Архивные матери лы 2^ - го Украинского корпуса (были в Каменце).
14) Дела штаба Румынского фронта (частью целы и теперь сосредоточены в. Москве).
15) Карта с границами бесспорных и спорных территорий Украины ко времени 1918 года (март-май)
Упомянутые материалы оказались разбросанными по различным архивам. Их пришлось искать в Одессе, Киеве, Каменце, Феодосии и даже в Москве. Дела Ясского архивного хранилища в 1919-1920 гг. вывозились в Одессу и, затем в Феодосию, при чем часть дошла до Тирасполя, где пошла на топку в холодную 'зиму; часть задержалась в Одессе и часть достигла Феодосии, но затем пострадала от пожара. Поэтому полноты освещения вопросов добиваться по Ясскому архиву очень трудно. Киевские архивы т кже испытали большие потрясения, и здесь часть документов можно было найти лишь в копии, иногда в частных руках, часть- уничтожена. Таким образом, концентрации архивных дел по данному вопросу нет», в при разработке его необходимо обращаться к сопосіавлениям.


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
99
не у дел. Затем идет посольство, оставшееся в полной неприкосновенности от старого режима”.
Третья группа из помещичьей и буржуазной эмиграции записками отмечается в зиму 1917 -1918 г.г. еще слабо. Она возрасла осенью 1918 г. после падения гетманства в Киеве и немецкой оккупации Украины.
Из окружающих генерала Щербачева лиц наиболее активную . роль за период записок играл начальник штаба, генерал А. В. Г е р у а.
Нужно отметить также инспектора артиллерии, князя Массальского, который, по словам записок, „ко всем комитетам и комитетчикам относился с нескрываемым презрением".
Про комитеты автор записок пишет: „Их никто не знал. Эт.и господа сидели в своих комитетах, писали постановления, изводили ими, но глаза не очень мозолили".
Действительно, в Яссах были комитеты, но не было революционной массы, потому что в городе не было русских войск. Революционная волна шумела где-то вдали, за преградой румынских штыков.
О комиссаре временного правительства, Тизенгаузене, записки, обнаруживая изрядную путаницу в голове самого автора, отзываются довольно противоречиво.
„Его можно только пожалеть. Человек удивительно честный, хороший, образованный, из хорошей семьи и вдруг... социалист, самый настоящий социалпст, только умный — вот что странно!.. Мне в нем нравится, именно то, что он был не неожиданный социалист, как многие после революции: он был социалнстом давным-давно и даже пострадал -за это. Папа его очень уважал. Часто они спорили, но убедить его нельзя было ни в коем случае: он твердо оставался на своем, но глупостей не делал и не говорил. Вообще, я полагаю, что он только называл себя и считал себя социалистом, а в действительности, сам того не сознавая, был куда более правым. Он уехал из Ясс, кажется к Алексееву, после большевистского переворота в штабе <6-8 декабря)".
Записки пестрят именами представителей правящего румынского класса, с которыми в тесном сожительстве оказался генерал Щербачев. Мы находим в записках довольно полную характеристику лиц этого класса:
„Насчет понятий о богатстве в Румынии существует довольно странное представление. Вся земля принадлежит только 2000 семьям, которые все более или менее богаты; остальное население — страшная беднота. У этих 2000 семей, именно, и существует странное понятие о богатстве. Например, Презаны (Презан — главнокомандующий румынской армией) считаются людьми без средств: у них только 50 тысяч лей годового дохода. Считая по 37 копеек лею, это выходит 18500 рублей. Богатыми людьми, да и то не очень, считаются Марго-


100
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
ломан, у которых более миллиона годового дохода. Много состояний: распылилось; так, например, есть шесть братьев Кантакузен, при чем каждый получил после смерти отца „только" капитал в полтора миллиона дохода. Король—далеко не самый богатый человек: в Румынии у него 7 миллионов лей годового дохода".
„Кроме родовой аристократии, в этот круг попали авантюристы, составившие состояние и положение темными путями, как Авереску (премьер - министр при заключении мира с немцами). Генерал Авереску— страшный честолюбец, без совести и чести, стремящийся только все выше и выше. Прошлое его весьма темно и непонятно.
Полагают, что он родился в Бессарабии. Он участвовал в войне 1877 года сержантом и дослужился до генерала. Жену свою он тоже привез откуда-то из дальних краев, — кажется, из Италии. Кроме того, у него в доме всегда имеются две приемные дочери (своих у него нет), которых он всем представляет как своих дочерей и которые, по мере надобности, обновляются другими".
Презан, Братиану (премьер времени войны), Таке Ионеску, как франкофилы, играли значительную роль в 1917 году, и, видимо, ген. Щербачев поддерживал с ними близкие отношения очень умело. Германофилы (Марголоман, Кари и др.) выступают в записках всегда в непривлекательном свете.
Щербачев был, видимо, в хороших отношениях с королем, импонируя ему своей дружбой с Фошем. Щербачев в бытность свою начальником военной академии ездил в Париж знакомиться с постановкой дела (в -Эколь Милитэр Сюперьер), начальником которой был тогда Фош, и завел с ним близкое знакомство. Фош в 1911- году ездил в Россию и посетил Щербачева. Дружбой с Фошем Щербачев воспользовался здесь в Румынии, чтобы давить на короля и французскую миссию. Короля записки рисуют человеком слабовольным и с узким кругозором, вдобавок находящимся под сильным влиянием своей жены. Он по симпатиям — германофил, но жена легко лепит из него франкофила.
Генерал Щербачев, пользуясь слабоволием короля, старался воздействовать на него через королеву, Презана или сам его запугивал — и король всегда уступал. Записки дают такой пример запугиванья:
„Не помню, в чем дело было, но король должен был дать категорический ответ на какое-то предложение и от этого многое бы зависело; но он колебался. Он слушал одних, потом других, потом снова менял. Наконец, папа поехал к нему и долго его убеждал. Видя, что король еще колеблется, папа сказал: — Вы еще колеблетесь, а вы знаете, что из-за этого погиб наш царь? — Это подействовало на короля, и он поторопился дать ответ благожелательный".
Третья группа, делавшая политическую погоду в Румынии, была французская военная миссия во главе е генералом Бертёлло. Миссии


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
101
дипломатические и военные были и от других государств Антанты, но они не играли никакой роли.. Французы давали инструкторов в румынскую армию, снабжали оружием и деньгами, потому они чувствовали себя, хозяевами в Румынии и на Румынском фронте. Главу миссии записки характеризуют так:
„Бертелло — настоящий тип французского буржуа средней руки: толстый, добродушный, но хитрый. При Сахарове!) он заправлял всем фронтом, как хотел, но при первом же его замечании в оперативном отношении, по приезде, папе, он поставил его на путь истинный, сказав ему, что за фронт отвечает он и все распоряжения на его ответственности, а потому и распоряжаться он будет сам. После этого Бертелло прикусил язык и больше уже не вмешивался, будучи в великолепных отношениях с папой".
Действительно, Щербачев очень умело использовал создавшуюся местную обстановку и личную дружбу с Фошем. Он завел обычай для решения особо важных вопросов собирать к себе посланников четырех союзных держав: Франции, Англии, Италии и Америки. Присутствовал и Бертелло, как начальник французской военной миссии. Из румын приглашали только Презана, с которым Щербачев был в приятельских отношениях. Премьер Братиану был очень недоволен, что его обходили, и высказывал свое недовольство Щербалеву, при чем тот не стеснялся пояснять в ответ, что Братиану тут не нужен. '
Характеристики четырех посланников, данные в записках, говорят, что все четыре не представляли из себя какой - либо серьезной политической СИЛЫ.
Французский посланник характеризуется, как бывший человек: „Вид человека пожившего. Очень вежлив, воспитан и умен" —отмечают записки. Это был Сент - Илер.
Итальянский — Фачиоти — получил еще более краткую характеристику: „в общем очень симпатичный". Английский — Барклей — „был просто-напросто старым, развалившимся старикашкой. В делах он, кажется, не утопал, да и не стремился к этому. Кроме того, сэр Джордж Барклей обожал шампанское".
Американский посланник — Вопика — „личность бесцветная, как дипломат, а как знакомый — любитель покушать и похохотать, Очень веселый, большой любитель бриджа".
Как видите, ни одного оригинального характера, ни одной сильной воли. В такой среде Щербачеву оставалось только сломить авторитет Бертелло, что было нетрудно, опираясь на дружбу Фоша.
Румынские штыки отгораживали штаб Щербачева от бурь русской революции, вплоть до Октября.
Б Предшественник ген. Щербачева по командованию фронтом.
7. Летопись Революции № 10.


102
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Щербачевский мирок ладил с Керенским, хотя за-глаза он его ненавидел и ругал, называя „балалайкой", но официально друг друга поддерживали. Со ставкой были отношения самые тесные. „Каждый вечер дасов в одиннадцать Духонин вызывал папу к аппарату, — пишет Щербачев - сын, — и говорил с ним, большею частью, сообщая ему все новости, ориентируя его, потом спрашивая его о новостях на Румынском фронте. Духонин отводил душу в разговорах с папой".
Зато записки не совсем довольны теми двумя лицами, которые были посредниками между Щербачевым и Керенским — военным министром А. И. Верховским и начальником военного кабинета при Керенском — Левицким.
А. И. Верховского Щербачев считал человеком обязанным ему, но не исполнившим до конца своих обязательств в благодарность за старые услуги» Записки негодуют на неблагодарность Верховского.
„Камер-паж Верховский в 1905 году обратился к какой-то части, шедшей усмирять революционеров, сказав им: — Неужели вы будете стрелять в своих? — Эта фраза ему дорого стоила. Он был разжалован в рядовые. Рядовым он отправился на японскую войну, там был произведен в офицеры. По возвращении его с войны, папа принял в нем большое участие. При всех офицерах академии, начальником которой был тогда папа и куда, тоже благодаря папиным хлопотам, поступил Верховский, царь простил ему все, сказал, что он все забыл. За сим вскоре последовала благодарность: после революции, по назначении Верховского военным министром, до папы дошли слухи о том, что Верховский сказал, что Щербачеву пора на покой".
Однако, ген. Щербачев на покой не ушел, а А. И. Верховский не настаивал на уходе. Так время и дотянулось до Октябрьской революции.
С Левицким еще менее считался Щербачев, почитая его ничтожеством. Записки передают характерные эпизоды из истории знаменитого июньского наступления.
„Попал он (Левицкий) в начальники кабинета Керенского при следующих обстоятельствах. Во время знаменитого наступления, завершившегося окончательным распадением русской армии, Керенский решил, что он, как настоящий главнокомандующий времен наполеоновских, должен находиться на поле битвы, куда он и прикатил, взяв с собой главнокомандующего фронтом, командующего армией, командира корпуса, — одним словом, все начальство, и, составив себе блестящую свиту, оставил фронт без управления. Он прибыл на наблюдательный пункт дивизии, посмотрел в театральный бинокль на наступавших минуту - другую; наконец, ему надоело смотреть на эти фигурки вдали, которые падали, подымались, бежали куда-то, что-то делали. Он опустил бинокль, отвернулся с видом полководца, который устал от побед и который не сомневается в успехе; превозмо¬


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
103
гая скуку, еще раз посмотрел в бинокль, но никак не мог поймать тот пункт, куда он хотел направить бинокль, и, наконец, уехал. Роль доиграна — пора ехать домой. При нем был Левицкий. Вернувшись в штаб армии, он там пробыл еще несколько дней. К этому времени как раз подоспела развязка наступления. Керенский собрал совещание. У всех язык развязался, все говорили грустную правду, все констатировали печальные результаты болтовни Керенского, и все говорили, что больше ничего хорошего выйти не может. Керенский делал вид, что он страшно взволнован, потом встал и прерывающимся голосом произнес: „Что же? Значит все потеряно? Все пропало?..“ Общее молчание. Керенский, как великолепный артист, чуть не шатаясь, с бледным лицом и сумасшедшими глазами, идет к выходу. В это время Левицкий (принял ли он эту комедию всерьез, жалко ли ему стало) — только Левицкий подошел к нему, протянул руку и произнес: Нет, может быть еще не все потеряно". Керенский сильно пожал ему руку, поблагодарил его, и с этого момента они стали неразлучны. Молодой подполковник производится в полковники, потом в генералы и становится начальником военного кабинета".
Но, несмотря на такие личные отношения с главой правительства, ген. Щербачев мало считался с этими двумя помощниками Керенского.
II. 	ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ Й РУМЫНСКИЙ ФРОНТ
История сделала крутой поворот. Свершилась Октябрьская революция. И в новых условиях, создавшихся на Румынском фронте, ген. Щербачев пытался удержать свое служебное положение.
О перевороте он был своевременно осведомлен самим Духониным. В записках читаем:
„Ставка отказалась подчиниться большевикам. Там царила в общем растерянность: Духонин твердо стоял на своем в отношении большевиков, но не мог решиться на какой-либо окончательный исход; Духонин сообщил папе, что в виду его отказа подчиниться власти народных комиссаров, на ставку двигается отряд матросов во главе с Крыленко, назначенным народными комиссарами верховным главнокомандующим. Потом Духонин говорил, что он не подчинится все равно, что если ему не удастся оставить за собой власть, то ему придется удалиться: пролития крови он не желал, хотя у него были георгиевские баталионы. Что же касается его самого (папа), то он был твердо уверен, что ему лично не грозит никакой опасности.
На другой день, вечером, папе сообщили из аппаратной, что из ставки, от имени Духонина, с ним хочет говорить генерал Одинцов. Папа сам не пошел, а послал Баумгартена. Одинцов сообщил Баум- гартеву, что он говорит от лица Духонина, который не совсем хороша себя чувствует и лежит в постели".


104
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Затем стали получаться депеши за подписью начальника штаба Бонч-Бруевича, и между штабом Щербачева и ставкой установились та,кие отношения, что переписка по телеграфу велась, как и раньше, даже назначения на должности по Румынскому фронту делались по сношению со ставкой, но Яссы в политическом смысле были вне влияния советской ставки.
Щербачев видел, что долго такое положение продолжаться не может и что рано или поздно волна революции докатится до Ясс. Его войска разбегались. Даже некоторые из помощников стали его оставлять. Еще до переворота он заменил командующего 6 - ой армией, ген. Цурикова, реакционным генералом Перенхайло; вместо уехавшего республикански настроенного командарма 9-ой Черемисова — назначил своего единомышленника, генерала Келчевского. Но, кроме Цурикова, после переворота в конце ноября покинул Щербачева генерал - квартирмейстер Незнамов и уехал в Москву. Записки пишут о нем: „Теперь он, кажется, поступил к большевикам. Правда, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Незнамов, вероятно, думал, что песенка Румынского фронта спета“.
Щербачев, однако, цеплялся за свое положение и нашел выход, во - первых, в формировании добровольческих частей, во - вторых, в национализации частей фронта. Мысль о формировании добровольческих частей подала французская военная миссия в Румынии. Французы давали деньги, и на эти деньги надеялись иметь один — два корпуса добровольных войск в подкрепление румынам, чтобы до поры до времени держать фронт. Надеялись иметь 60 — 70 тысяч, но на деле оказалось, что можно было с трудом сформировать бригаду в 2.500 чел. под начальством полковника Дроздовского. Причина неуспеха таилась не в деньгах. Союзники давали на эту цель деньги широко. В записках отмечаются выдачи по 5 миллиардов (по золотому курсу) прямо в руки Щербачева, да 23 миллиона русских денег в румынском банке.
Так как формирование добровольческих частей шло медленно и не пользовалось популярностью, Щербачев решил использовать национальные войсковые части. Это было в середине ноября.
Между тем радио разносило большевистские лозунги, и они попадали и на румынский фронт. От немцев попадали номера газеты „Окопная Правда". И, в противовес этой агитации, при штабе Щербачева возникает свой печатный орган. Записки прямо признают его личным органом Щербачева: „Орган командного состава, говоря короче, орган papa*. Издает и редактирует его сотрудник „Нового Времени* Янчевский. Газета носила название „Республиканец*, но записки открывают действительное ее направление:
„По поводу этого названия мой большой друг, фон - дер - Лауниц, довольно метко сказал, что он с каждым днем ждет, когда, наконец,


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ 106
(в соответствии с некоторыми статьями) к этому названию прибавится частица экс".
В это время в записках отмечается начало связи с Калединым и Алексеевым, когда к Щербачеву приехал от Алексеева посланный: „Мы узнали, что на Дону Алексеев формирует добровольческую армию. С этого момента связь с Алексеевым была установлена. От времени до времени то от него к нам, то от нас к нему были командируемы доверенные лица для ориентирования друг друга и связи".
Записки выражают удовольствие по поводу известия о бегстве Корнилова: „Единственная радостная новость из всего этого периода была о бегстве Корнилова, Деникина, Эрдели и других сидевших под стражей на станции Быхов. Они ушли с текинцами и сперва двинулись на Киев и, как - будто бы, к нам в Румынию, потом свернули на восток".
Щербачев сейчас же после Октябрьской революции пробовал опереться на эс-эров.
6-го ноября в г. Романе комиссар временного правительства, Тизенгаузен, собрал с’езд и надеялся, что этот фронтовой с’езд даст опору в организации противодействия большевикам, но ошибся в расчете. На самом с’езде большевики имели уже значительную силу, и некоторые видные эс-эры перешли в лагерь большевиков во главе с В. Ф. Христофоровым (старым эс-эром, участником московского восстания 1905 г., избранным в Учредительное Собрание при выборах на фронте).
На с’езде, однако, удалось провести в фронтовой революционный комитет эс - эров. Новый фронтовой Ревком не нашел поддержки в широких массах, которые видели, что эс-эры поддерживают войну, ставшую для всех безусловно ненужной.
О составе комитета и его судьбе записки говорят следующее:
„Этот комитет состоял наполовину из социалистов, наполовину из людей, ни в чем и ничего не понимающих, которые только этим социалистам поддакивали. Комитет этот не был, конечно, большевистским. Водно из его заседаний, в ночь со 2-го на 3-є декабря, к ним явились несколько человек большевиков и об’явили их арестованными. Несмотря на то, что заседавших в комитете было ровным счетом в пять раз больше, чем прибывших большевиков, те, конечно, страшно испугались и, после маленького совещания, Адрианов, председатель этого комитета, вышел к большевикам и об’явмл, что, не желая кровопролития, они слагают с себя права комитета и просят их распустить по домам. Большевики их распустили, и больше никто из состава бывшего революционного комитета на политическом горизонте и носа не показывал. Большевики, свергнув таким образом этот комитет, об’явили себя фронтовым революционным комитетам".
Фронтовой с’езд в Романе 6 ноября показал слабость позиции эс-эров, за которыми до поры до времени укрывался; поэтому в ноябре


103
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
он произвел переформирование частей по национальному признаку. Отдан был приказ о национализации и был образован комитет национальных и областных комиссаров.
Записки состав комитета характеризуют так:
„Этот комитет состоял из представителей всех более или менее важных национальностей, населявших Россию. Одного недоставало среди них — это великорусского комиссара, да его и не могло быть так как великоруссы считались большевиками, а большевиков в этом комитете не было.
Между прочим, в этом комитете я видел в первый раз социалиста поляка; фамилия его была Бабицкий. Председателем этого комитета был украинский комиссар — во-первых, мальчишка, а во-вторых, не особенно умный. Грузинский комиссар, князь Дадиани, печально кончил свою карьеру тем, что стащил автомобиль, продал его и укатил куда-то в Россию".
Как видно, даже этот покладистый комитет не нравился Щерба- чеву, но он был нужен ему. в эти дни.
Далее читаем в записках:
„Этот комитет даже имел некоторую реальную силу в виде уже сформированных небольших украинских частей в самих Яссах. При помощи этих самых частей, этот комитет, на другой же день, арестовал большевистский комитет и, выселив его из Ясс, отпустил всех на свободу. Те не упали духом, а собрались в Соколах, железнодорожном узле под Яссами, и об’явили себя снова фронтовым революционным комитетом, при чем там уже отыскали какую - то большевистскую часть и при помощи ее наводили террор и не пропускали поезда с продуктами на фронт".
Нужно было немедленно освободить путь, и это обстоятельство заставило Щербачева итти на компромисс. Он решил составить коалиционный фронтовой комитет из национальных комиссаров и большевиков. Для этого он решил послать за большевистским сокольским комитетом и устроить совместное совещание их с комитетом национальных комиссаров у себя на квартире. Это совещание состоялось 6 декабря. Оно даже привело к соглашению. Было решено только окончательно сговориться о подробностях, для чего назначено было новое собрание на 8 декабря, в 6 час. вечера, в помещении национального комиссариата.
К'этому времени в Соколы прибыл представитель центрального советского правительства Рошаль (товарищ Семен).
Записки о заседании 8 декабря рассказывают довольно подробно:
„Большевики прибыли в числе 22 человек и об’явили, что хотя было условлено собраться в комиссариате, они туда не поедут, а просят устроить заседание у папы на дому. Им отказали, но они все-таки настояли на своем.


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
107
Национальные комиссары прибыли тоже в числе около 20 человек. Когда они расселись, слово взял Рошаль, об’явил заседание фронтового революционного комитета открытым под его председательством и предложил приступить к текущим делам.
Тогда национальные комиссары начали протестовать, говоря, Зто еще никакой комитет не выбран, что собрались, именно, для этого, и национальные комиссары покинули зал заседания. Большевики остались в той же комнате, комиссары волновались в соседней; так продолжалось около двух часов. Каждый стоял на своем: большевики об’явили, что они и так много сделали уступок и больше Ничего не уступят; то же самое говорили национальные комиссары. Наконец, из комнаты, где сидели большевики, показалось несколько лиц, которые об’явили, что они уезжают в Соколы. Ясно было, что они едут за вооруженной помощью верного им Сокольского гарнизона. Тогда, во избежание недоразумений, была вызвана комиссарами имеющаяся в Яссах украинская часть. Дом был оцеплен. В среднюю комнату вышел Корнев (поручик - большевик) и Аксенов (тоже молодой офицер - большевик). Первый прямо направился к двери комнаты Сиона (румынского ад’ютанта папы), где в первый приезд их принимал папа. Он толкнул дверь, она оказалась запертой. Корнев пробовал войти за входившим в это время докладчиком штаба, пихнул последнего левой рукой в спину, а правой выхватил из кармана револьвер".
Трое бывших при Щербачеве из его свиты (Вадин, Массальский и Андро) разоружили Корнева. Этот инцидент привел к окончательному разрыву между сторонами.
Далее записки изображают развязку:
„Большевикам было об’явлено, чтобы они немедленно сдали оружие, после чего они все под конвоем будут вывезены из Ясс. После короткого совещания, из их комнаты были вынесены Рошалем револьверы, как раз по числу бывших в комнате большевиков. После этого им было об’явлено, что все будут отпущены, кроме двух, покушавшихся на главнокомандующего. Просмотрены документы. Один только Рошаль имел документ, подписанный громкими большевистскими именами. Наконец, всех увезли. По, уже при их от’езде, Сионом было отдано распоряжение (это говорит он сам) на караульный пост у в’езда в Яссы, чтобы там были арестованы Рошаль и Рог... Все аресту- емые лица сажались в румынские тюрьмы, но не расстреливались. Ни одно лицо, покушавшееся на папу, не было расстреляно; даже уже гораздо позже, большевик — капитан Заремба. Он прибыл в Яссы со специальной миссией убить пану, генералов Геруа и Презана, а, может быть, и короля. Зарембу удалось арестовать в самом поезде. Это было как раз 1 января".
Судьба Рошаля остается неясной ; арестован он был 8 - го декабря- румынами, сидел в румынской тюрьме. Во второй половине декабря


108
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
он пропадает довольно загадочным образом. Записки тоже не совсем определенно рассказывают о событии, которое автору их, однако, было, видимо, известно:
„К этому же времени относится чудесное (!) исчезновение Рошаля. В один прекрасный день в тюрьму, где содержался Рошаль, прибыло двое в форме русских офицеров, у которых имелось приказание румынского коменданта, с печатью и всеми другими атрибутами подлинности, выдать им Рошаля на руки. Рошаль был выдан, офицеры сели на автомобиль, посадили Рошаля и уехали. После этого прошло два дня. Случайно выяснилось, что комендант и не думал давать никакого приказания относительно Рошаля, и что бумага была подложной. Итак, Рошаль пропал. Вероятно, ему удалось бежать со своими единомышленниками. На другой день в русской газете „Республиканец" промелькнула заметка о том, что в окрестностях Ясс найден труп, повидимому, русского, одетого в солдатскую гимнастерку без погон, имеются следы насильственной смерти,— было предположено, что это и был Рошаль".
Итак, события 8 декабря были решающими для Румынского фронта, и они послужили предлогом к неожиданной оккупации Бессарабии румынами по мандату генерала Щербачева.
III. 	ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНАМИ
8-го декабря произошел после ареста Рошаля окончательный разрыв Щербачева с большевиками. Карты были открыты, и Щербачев превратился в явного врага Советского правительства. Он решает действовать при помощи румын. Записки повествуют, как это решение приводилось в жизнь: с большой поспешностью, сейчас же в ночь с 8-го на 9-е декабря (даты старого стиля).
„Итак, с большевиками было покончено, приходилось немедленно действовать и принимать самые решительные меры для подавления большевизма на фронте. Румыны действовали с прохладцой и то лишь с получением каждым из них бумажки с личной папиной подписью. Но, под конец, часам к 6 утра 9 декабря, все более или менее уладилось при помощи союзников, которые сейчас же выразили полную готовность помогать папе... Сейчас же к папе было прикомандировано 4 французских офицера и автомобиль. Ночью же к папе прибыл начальник штаба генерала Бертелло, полковник Петен, было командировано два офицера французского генерального штаба, говорящие по-русски, в папино распоряжение, и все принялись за работу. Тем временем в Соколы был послан румынский полк для полной ликвидации там большевизма и для выселения оттуда большевиков за пределы Румынии... Большевики из Одессы и Ясс собрались в Кишиневе, где решились завладеть властью на Румынском фронте. В один


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
100
прекрасный день в штабе был получен приказ № 1 по Румынскому фронту какого-то фронтотдела. После этого приказа последовал второй, который более походил на воззвание против румын.
Эти господа не считались совершенно со Сфатул- Церий (Бессарабским правительством), останавливали и, наконец, окончательно закупорили подвоз продуктов на фронт. Правда, в самой Румынии были вклады, но не надолго, а недостаточное питание совершенно взбесило бы окопников. Надо было действовать. Приходилось папе решаться на очень важный шаг. Фронт без питания существовать не мог, питание при наличности большевиков в Кишиневе регулярно продолжаться не могло; следовательно, нужно было очистить от большевиков железнодорожный путь. Чтобы очистить железнодорожный путь, нужнавоенная сила, агдееевзять?Какая русская часть пойд.ет против большевиков? Правда, маленькие части были... (но) несколько десятков .человек нельзя было пускать в такую авантюру. Был один исход — румыны*1).
Итак, Щербачев постепенно дошел до решения использовать румынские штыки с целью оккупации, для заключения большевиков он использовал румынские тюрьмы. По словам згписок, он все же колебался еще в своем решении, но обстоятельства его выручили.
„В это же время прибыла депутация из Сфатул-Церий для того, чтобы просить папу и румынское правительство заступиться за них. Папа еще колебало^ некоторое время. Наконец, он решился на ввод румынских войск в Бессарабию. Это был единственный исход установить правильное питание".
Записки стараются, оправдать не только самого Щербачева, но и румынское правительство и командование:
Как правительство Братиану, так и Презан, главнокомандующий румынскими армиями, заверили всех, что они идут в Бессарабию тоже только с целью успокоения ближайшего тыла и урегулирования снабжения как русских, так и румынских армий. В этом духе было выпущено генералом Презаном воззвание к жителям Бессарабии и, между прочим, там подлинно говорилось следующее:
„§ 1. Для того, чтобы навести порядок и спокойствие в села и города ваши, защитив жизнь и имущество всего народа против злоумышленников, и § 2. Для того, чтобы обеспечить перевозку всего необходимого для питания русских и румынских войск, которые охраняют наши границы и тем охраняют и границы вашей страны... Немедленно, по установлении порядка и спокойствия и как только будут гарантии, что воровство, грабеж и убийства не возобновятся, воины румынские возвратятся к себе домой".
') Курсив редакции.


110
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Записки уверяют, что Презан говорил это от чистого сердца,, и так же будто бы думало правительство Братиану. Можно только сказать, что автор записок сознавал неизбежное последствие прихода румын в Бессарабию и понимал, что обвинение ляжет на генерала Щербачева, который привел румынские войска в Бессарабию. Как бы записки ни оправдывали его, но факт большого исторического значения совершился — произошла оккупация Бессарабии румынами по мандату генерала Щербачева, при чем уполномочившего его правительства 9 декабря уже не существовало.
В первую очередь румыны заняли среднюю часть Бессарабии, чисто молдаванскую, на которую они первоначально только и метили. Об оккупации Кишинева и Бендер в записках читаем:
„В продолжение 2 — 3 дней они (румыны) продвигались без задержек к Кишиневу... Продвижение румын продолжалось и за Кишинев, но они дошли только до границы Бессарабии, через Днестр они не переходили... Они заняли Бендеры и расположились на покой. В' этот момент какой - то, оторвавшийся от своих, бронированный автомобиль в’ехал на мост через Днестр и стал стрелять. Моментально все румыны были- на ногах, и через полчаса ни одного румына в Бендерах не было. Потом румыны немного опомнились, стали страшно обстреливать неповинный ни в чем городок Бендеры. Излив свою злобу, они возвратились в город, и жестокости, учиненные ими там, во время их пребывания, не поддаются описаниям. Лица, почему- либо не нравившиеся румынам, пропадали, и через несколько дней их находили в Днестре, под мостом. Вообще румыны вели себя, как какие-то завоеватели". ■
Так свидетельствуют о событиях записки, автор которых, казалось бы, не склонен преувеличивать вину румынского правительства и командования. Наоборот, он является скорее политическим соучастником румын в занятии Бессарабии, сыном того Щербачева, который юридически обосновал право румын на вторжение, используя уже недействительное полномочие главы командования русскими войсками Румынского фронта.
Записки указывают и на поведение Сфатул-Церий, который тоже, видимо, сознавал ответственность за оккупацию:
„В то же время Сфатул - Церий, который сам просил помощи у румын, начал протестовать против их вступления на территорию Бессарабии, вероятно, с мыслью снять с себя ответственность за это вторжение".
Итак, после 9 декабря бессарабский вопрос вступил в фазу оккупации румынами. Эта оккупация только после 25 марта 1918 г., с ликвидацией фронта, обращается в присоединение актом 27 марта» После 8 декабря Щербачев только и мог рассчитывать на совет национальных и областных комиссаров и национальные части на


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
111
фронте, чтобы создать декорум для своей власти. Скоро стало ясно, что реальной силой обладают из национальных частей только украинцы в виду близости территории Украины. Польский и мусульманский корпуса, хотя и отличались дисциплиной и порядком, но не играли никакой политической роли. Сибирские части (9-я Сибирская дивизия) были явно большевистские. Грузины очень скоро рассеялись. Эстонцы были в списке только для счета. Добровольческая бригада (Дроздовского), находившаяся еще в периоде формирования, была - малочисленна.
2-й С’езд Советов, совпавший с Октябрьской революцией, об’являл принцип самоопределения народов, 4-й Универсал Центральной Рады— независимость Украины. Центральная Рада не считала Бессарабию целиком в составе Украины, согласно этнографической границе, установленной ею; только Хотинский уезд, на самом севере Бессарабии, должен быЛ войти в украинский сектор. Затем оставалась средняя Бессарабия с преобладающим молдаванским (румынским) населением. Эта средняя Бессарабия 9 — 12 декабря и была в первую очередь занята румынами. Южная часть (бывший турецкий Буджак), которая колонизовалась в XIX веке различными национальностями, также была румынами оккупирована. И только после ликвидации германо-австрийской оккупации Украины, в конце 1918 года, румыны могли включить в захваченные ими владения и Хотинский уезд. Эта подробность этнографическая и историческая чувствовалась и при оккупации зимой 1917 — 1918 г. Записки передают, например, такой, хотя и мелкий, спорный вопрос:
„Однажды я присутствовал при бесподобной сцене спора между украинским комиссаром Чеботаренко и бессарабским. Они спорили о том, кому собственно должен принадлежать Аккерманский уезд — Украине или Бессарабии?"
• Щербачев, стремясь укрепить свои отношения с Украиной, чувствуя необходимость фирмы, под флагом которой он мог бы действовать, начал переговоры с Центральной Радой о присвоении ему звания главнокомандующего Украинским фронтом. Французская военная миссия втягивала Украину в продолжение войны.
Соглашение, при содействии французской миссии Щербачеву, состоялось, но Щербачев не поехал в Киев, а остался в Яссах. Об этом периоде записки говорят:
„Украинцы, поддерживаемые союзниками, все время порывались ближе сойтись с нами, и в один прекрасный день получено было известие, что в Яссы выезжает делегация от украинского правительства, — главным образом, кажется, для выяснения финансовых затруднений, так как у вновь выдуманного государства не было совсем денег. Оказалась ложная тревога: никто не приезжал, — но на вокзале собралась масса народу для встречи. Был генерал Геруа, от папы


112
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
лично я, прикомандированный к украинцам французский офицер, румын и т. д. Ждали поезда в 11 час., пришел в 2 часа — и без всякой делегации. Все, промерзлые, усталые, поехали домой. Через два дня снова сообщение из Кишинева о проезде делегации; автомобили летят на вокзал и из вагона выходит... комиссия для осмотра лошадей. Наконец, в третий раз, делегация прибыла. Четыре французских офицера сопровождали ее из Киева. Делегация оказалась из трех человек. Во главе ее был некто Галип. Второй — Галицинский, заядлый до бешенства (!) социалист. Галип манерами и лицом напоминал хорошего парикмахера1'.
Из этой выписки видно уже, что Щербачев, стараясь формально- установить хорошие отношения с украинцами, в действительности ненавидел их и смеялся над всем украинским. Украинский фронтовой с’езд в Батушанах 8 —10 декабря отнесся сдержанно к Щербачеву. Несмотря на две страницы в записках нелестных эпитетов по адресу Галипа, Щербачев - сын готов многое простить Галипу за безукоризненное знание иностранных языков и манеры. Румыны, союзники и Щдрбачев оказывают Галипу и Галицинскому всевозможные знаки, внимания.
Читаем в записках:
„Румыны поселили их в „Метрополии", т.-е. во дворце Ясского митрополита; это было высшей честью жить там. У всех министров и посланников устраивались обеды в их честь; они ездили с визитами и представлялись королю. Галип ездил с визитами во фраке, а Галицинский, чтобы показать свою демократичность, — в старом пиджаке. В первый же день своего приезда они опоздали на совещание посланников на Iі/2 часа... Часто после разговоров с Киевом по прямому проводу оба отправлялись к папе и засиживались у него часов до 11—12 ночи11.
Румыны в этот период не распространяли своей оккупации на Хотинский уезд, а Центральная Рада не считала среднюю Бессарабию украинской, и поэтому оккупация Кишинева — Бендер — Бельцы не явилась спорным вопросом. Это была скорее личная сделка Щербачева с румынским правительством. Между Хотинским уездом и средней Бессарабией лежала полоса смешанной колонизации, при чем украинский элемент встречался больше в сторону Днестра, к востоку от линии Бельцы — Оргеев — Дубосары, а также в Буджане, достигая к востоку от линии Дубосары — Белград 20 — 40°/о населения. Но оба смешанных района Центральной Радой не считались бесспорно украинскими, как видно из одной сохранившейся карты с нанесенными на нее твердыми и спорными этнографическими границами.
Разрыв произошел неожиданно для Ясс. Прямой телеграфный провод из Киева вдруг сообщил, что Украина готова заключить мир с центральными державами на каких угодно условиях. Щербачев не


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
113
был подготовлен к этому известию, как видно из следующих выдержек из записок:
„Это известие поразило всех, как громом. Во-первых, папу, который был главнокомандующим Украинским фронтом и которому такая политика немедленного мира, а также отделения Украины совсем не нравилась; во-вторых, союзников, которые сразу, конечно, отшатнулись от "Украины; из-за этого — некоторое временное охлаждение отношений между союзниками и папой; наконец, румын, положение которых было совсем скверно при заключении мира с Украиной. Все милые отношения к Галипу и компании сразу прекратились. В последний раз Галип был у папы и засиделся у него до 2-х час. ночи. Папа его просто отчитывал за все происшедшее, при чем Галип все время говорил, что он вполне все это понимает, вполне согласен с папой, немедленно поедет в Киев узнать, в чем дело, и наставит всех на путь истинный (он был без Галицинского). После этого Галип уехал".
Сначала Щербачев потерялся, не зная, как выйти из двусмысленного положения, в которое он попал: отказаться от звания главнокомандующего Украинским фронтом или быть упраздненным за ненадобностью — он не хотел, а из других войск оставались на фронте еще польский корпус и мусульманский, но ни польского, ни мусульманского фронта уже никак не могло быть.
Решение, которое, наконец, принял Щербачев, носило довольно противоречивый характер.
Записки сообщают:
„Папа, тотчас же по получении точных известий о желании Рады заключить' немедленный мир и об отделении ее от России, послал телеграмму, в которой об’являл, что, ввиду измены Украины всему общероссийскому делу, отделения ее в совершенно сепаратную республику и, наконец, заключения позорного мира, он снимает с себя обязанности главнокомандующего Украинским фронтом, оставаясь помощником главнокомандующего Румынским фронтом, при чем он будет подчиняться Украине, поскольку это касается украинских частей".
Телеграмма — довольно замысловатая: с одной стороны, он делает жест разрыва с Украиной, с другой — находит лазейку для оправдания своего служебного положения.
Эта лазейка дает возможность ему сохранить „статус кво“ на Румынском фронте. /
Из национального комиссариата Щербачев исключил Чеботаренку (представителя украинских частей), а его место председателя занял сибирский комиссар Кучин. Какое отношение имела Сибирь к Щер- бачеву и Румынии, трудно сказать, но этого Щербачев и не старался об’яснить. Дойдя до „сибирского комиссара", Щербачев уже окончательно попал в нелепое положение.


114
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Сибирский комиссар характеризуется в записках так же, как его предшественники:
„Этот страшно любил говорить и говорить не просто, а с замысловатыми словечками, доказывать, что веревка — вервие простое. В общем, был глуп, социалист только что испеченный".
Интересно, как сам Щербачев оценивал момент:
„Итак, мы дожили до такого времени, когда папа оказался ни от кого не зависимым, совершенно самостоятельным главнокомандующим, сам для себя представляющим и правительство и все, что угодно. Да, в общем, он только один из всей России еще продолжал быть в полной связи с союзниками. Правда, у него не было всех трех элементов государства, а именно: правительства, народа и территории, но с ним союзники, и румыны в особенности, гораздо больше считались, чем со всей Россией, вместе взятой, в тот момент. Кроме того, под папиным крылом, на его попечении, находилась тогда целая Бессарабия со своим народом, правительством и территорией, а также, хоть и развалившаяся, но все - таки еще многотысячная русская армия".
Следовательно, тогда Бессарабия нужна была Щербачеву, чтобы изображать перед союзниками элементы государства — правительство, народ и территорию, чтобы таким образом сохранить положение главнокомандующего. Щербачев начинает убеждать французскую миссию, что в интересах Франции оттянуть время крушения Румынского фронта и ликвидации имущества, остающегося в Румынии, так как Россия еще не заплатила за иностранные заказы и ее военное имущество может служить частичным обеспечением долга. Затяжка войны и сохранение фронта оттягивало развязку и бессарабского вопроса.
Румыны в этот период проявили стремление захватывать склады, в особенности центральные, под видом охраны. Затем они задержали денежный фонд русских войск Румынского фронта, находившийся в румынских банках. Их было 23 миллиона рублей по золотому курсу. Щербачев просил денег у союзников и получил в первую очередь 5 миллионов:
„Деньги были выданы прямо папе и в полное его распоряжение", сообщают записки.
Деньги пошли на формирование добровольной бригады, и записки отмечают, что, несмотря на деньги, формирование добровольческих частей шло очень туго и добровольческие части вели себя так, что не могли завоевать симпатии румын. Чуть-ли не каждый день происходил скандал или в Яссах или где-нибудь в другом месте между каким-нибудь румыном и офицером - добровольцем. Добровольцы вели себя ниже всякой критики, румыны вели себя не лучше по отношению к ним.
Формально румынские власти в Бессарабии делали вид, что исполняют приказ Щербачева об охране тыла, но постепенно румыны


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
115
вошли во вкус оккупантов, и уже в январе замечается перемена в их приемах: заметней желание усесться в средней Бессарабии крепко и надолго.
Распадение Румынского фронта в декабре началось почти одновременно с переворотом 8-го декабря. Великорусские части уже с ноября были все большевистские. 8-я армия, бывшая около Чер- новиц, растаяла и потеряла всякую связь со штабом Румфронта. 9-я, занимавшая южную Буковину около Радогуз - Сучава - Гурагумора, после с’ездов—фронтового 6-го ноября и украинского 16-го ноября— распалась на две части: великорусские 40-й, 18-й и 2-й корпуса выбрали Совет солдатских депутатов (председатель — Христофоров) и своего командующего армией (Сапронов).
Командующий 9-ой армией, генерал Келчевский, об’явил себя командующим украинскими корпусами (26-й и 10-й) и некоторое время держался, но затем в декабре был смещен украинской Радой за разоружение одной украинской части румынами. Командиры 26 - го и 1 - го украинских корпусов прежнего старого кадра были смещены украинским фронтовым с’ездом, и их места зяняли выбранные с’ездом. Кризис на фронте обострился в январе 1918 года, когда великорусские корпуса получили приказ Советской центральной власти оставить фронт в виду заключения Брестского мира и итти в Россию. Состоялся в Иллишески с’езд 18-го и 40-го корпусов, на нем было и командование 26-го украинского. С’езд решил итти с оружием.
Щербачев не желал отпустить войска с фронта и решил румынами загородить им дорогу. Четыре румынских дивизии, назначенные с этой целью, расположились в боевой готовности на тыловых путях остатков русских войск. Это привело к боевым столкновениям. Первое произошло у Галаца. Здесь остатки 9-й Сибирской дивизии, после двух дней боя, не смогли пробиться и на 3-й день вернулись обратно и сдались германским войскам, бывшим раньше против них на боевом фронте. Затем последовало разоружение 2-го корпуса, двигавшегося от Дорна-Ватры через Фальтигены на соединение с 18-м и 40-м. Здесь бой кончился частью разоружением, а часть, до 2000 человек, ушла в соседний 26-й украинский корпус и оттуда, под видом командированных этого корпуса, проехали через территорию Румынии. После этого 40-й и 18-й корпуса столкнулись с румынами около городка Дорохой в северной Румынии.
Два украинских корпуса простояли на фронте до начала февраля, когда потребовали себе пропуска с оружием в руках через Румынию. Ю-й корпус был численно слаб, но стоял на северном конце фронта и мог свободно уйти. В затруднительном положении был 26-й украинский корпус. Хотя он и был сведен из трех дивизий в две, но от наплыва украинцев из других корпусов фронта насчитывал до 30 тысяч и имел артиллерию в полном составе двух бригад. Имея


ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Ші
радиостанции, 26-й корпус был осведомлен больше других и независим от Щербачевского заслона. Благодаря типографии; штаб и Рада корпуса выпускали листовки и были вне влияния Ясс. Кроме того; советские 40-й, 18-й и 2-й корпуса передали 26-му корпусу свои продовольственные склады, и корпус не зависел от Ясс в отношении довольствия.
Чтобы задержать 26-й корпус, французская миссия и Щербачев сначала попробовали первое свое орудие у румын. В Фальтичени, где находились склады, был послан румынский полк с целью их (захвата. Румыны окружили казармы, где находился бывший на охране Васильковский полк, но, когда последний получил по телефону приказ командира корпуса действовать оружием, румынский комендант немедленно отозвал свой полк и принес извинение за недоразумение, показав при этом телеграмму французской миссии о разоружении.
После этого, в Гуру - Гумору, где был штаб 26 - го корпуса, прибыл от французской миссии полковник де-Карантьи. Получив на угрозу разоружить румынами ответ командира корпуса, что на это они ответят оружием, де - Карантьи уехал и в части корпуса допущен не был вследствие заключения мира с центральными державами. Командовавший войсками в северной Румынии начальник 7 - ой румынской дивизии, ген. Ружицкий, настаивал в Яссах на мирном разрешении вопроса, и, когда 26-й корпус 12-го февраля двинулся через северную Румынию на Дорхой-Пипканы- Каменец -Подольск, он не подвергся на трехдневном марше через Румынию никакому нападению. Щербачев в последнюю минуту сам прислал пропуск на Могилев (южное направление), но этот маршрут не встретил доверия в виду имевшегося уже опыта.
В Каменец-Подольск 26-й корпус пришел 18-го февраля, когда с другой стороны в город входили австрийские оккупационные войска. Вначале между австрийцами и головной частью корпуса произошло столкновение — для тех и других появление в Каменце было неожиданным.
Два дня, под проливным дождем, обе стороны стояли в боевой готовности друг против друга и, после переговоров, наконец, 26-й корпус занял восточную сторону реки Смотрича, а австрийцы — западную (старый город).
Делегатский С’езд и Рада 26-го корпуса почти единогласно вынесли постановление, что они разделяют точку зрения группы Винниченко в Центральной Раде и не принимают участия в приглашении австро- германцев на Украину, после чего корпус мирно демобилизовался 1 марта.
Так кончился Румынский фронт. С оккупацией Украины германо - австрийскими войсками положение Румынии и Румынского фронта (оставшихся румынских войск) стало критическим. Французский посланник Сент-Илер говорил, согласно запискам Щербачева:


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
117
„Нам все равно, что будет в России — большевики ли, абсолютная ли монархия, — нам важно, чтобы они нам помогали и сражались с немцами. Большевики этого хотят, — это все, что нам надо. Зачем же мы будем итти против них?“
В Яссах это же мнение поддерживал американский полковник Бойль. Записки о нем говорят: „Бойль был большим другом большевиков, все время к ним ездил (в Одессу), при чем совершал свои путешествия на аэроплане“. Как раз этот Бойль и французский капитан (названный в записках Кабарюс) прибыли из Одессы к развязке кризиса и еще более укрепили Сент-Илера в его образе мыслей*.
Записки продолжают: „И, несмотря на все папины убеждения и доказательства, они продолжали стоять на своем".
За несколько Дней до вступления немцев на Украину1 был произведен обмен содержавшихся в румынских тюрьмах большевиков на депутатов румынского парламента, находившихся в Одессе. И в это же время Румыния получила ноту Советского правительства об освобождении Бессарабии. Это был первый дипломатический акт протеста против оккупации Бессарабии. После совещания у Щербачева, на ноту решили ответить молчанием, ожидая, какую форму примут отношения Румынии с немцами.
IV. 	ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПЕРЕМИРИЯ И МИРА РУМЫНИИ С АВСТРО- ГЕРМАНИЕЙ И БУХАРЕСТСКИЙ ДОГОВОР
Об’явление Центральной Радой 4 - го универсала и начало мирных переговрров между Радой и немцами вызвали, по словам записок, панику среди правящих кругов Румынии и офицеров румынской армии. Министерство Братиану было заменено министерством Аве- реску, который не прочь был сыграть роль премьера в переходную пору капитуляции, ставшей явно неизбежной. На коронном совете Презан еще отстаивал точку зрения Бертелло, пытавшегося продлить войну, но было решено начать переговоры о мире и уполномочить на ведение их Маргиломана, находившегося в Бухаресте, занятом немцами. В виде временной меры, было заключено перемирие с немцами от лица Щербачева и румынского командования. Щербачев здесь являлся инициатором и предложил германскому командованию войти в переговоры о перемирии, чем выводил румын из неловкого положения перед французской миссией.
После переговоров последовало заключение Бухарестского мира между Румынией и центральными державами. В Бухарестском договоре оказалась статья, допускавшая оккупацию Бессарабии двумя румынскими дивизиями военного состава, когда остальные части румынской армии должны быть, по договору, переведены на мирное положение и армия вообще сильно сокращена. Бухарестским миром Австро-
8. Летопись Революции № 10.


118
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Германия давала санкцию на оккупацию Бессарабии на неопределенное время.
Сейчас же после начала мирных переговоров у румын является опасение, как бы сам Щербачев не оккупировал Бессарабии, имея еще в своем распоряжении польский корпус и мусульманский, готовую добровольческую бригаду Дроздовского и вторую, начавшую формироваться. От Щербачева новое румынское правительство потребовало расформирования всех добровольческих и национальных частей по определенному мотиву — опасению за Бессарабию.
Записки содержат такой разговор с румынским военным министром :
„На папин вопрос, какое же это имеет значение, военный министр Янковеску ответил, что мало ли что папе придет в голову — вдруг он об’явит войну Румынии и займет Бессарабию'1.
Щербачев вышел из этого положения очень просто: он отослал подчиненные ему войска прочь из пределов Румынии, куда глаза глядят, а сам остался в Яссах со штабом и продолжал называть себя главнокомандующим. .
2V2 тысячи офицеров добровольческой бригады Дроздовского ушли на Дон. Это была наиболее реакционая часть, выделившаяся из 60 — 70 тысяч офицеров Румынского фронта, которые всю зиму раз’езжались поодиночке и большей частью оседали в Киеве и Одессе. Польский корпус ушел на Украину и там был разоружен немцами. Мусульманский оставлен немцами у Тирасполя и там расформировался, а сам командир корпуса, Сулькевич, затем проехал в Крым, куда попала небольшая часть корпуса и где он стал премьером на время оккупации.
Хотин и Хотинский уезд 16-20 февраля оккупировали австрийские войска, которые обеспечивали здесь дорогу Новоселицы - Могилев, ведущую из Австрии в зону австрийской оккупации — южную полосу Украины. Румыны располагались в средней и южной Бессарабии от Бельц до Дуная.
Однако, и без войск румыны еще опасались вмешательства Щербачева в бессарабские дела. Прикомандированный к штабу Щербачева для связи от румынской армии полковник Василеску, по указанию Авереску, подал рапорт своему начальству, что Щербачев хочет свергнуть Сфатул - Церий и сделаться сам диктатором Бессарабии. Авереску копию доноса отправил союзным посланникам, как пробный камень к принятию мер дальнейшего закрепления Бессарабии за Румынией.
Мы читаем об этом новом жесте румынского правительства в записках :
„Папа узнал о новой клевете случайно. Он был утром у Фачи- оти и вдруг Фачиоти показывает ему бумагу, присланную от Авереску. Он попросил эту бумажку у посла и ответил на нее письмом ко всем


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
11!)
послам, а копию послал Авереску. Дело замяли и Презан убрал Василеску из нашего штаба, но за заслуги, оказанные родине, Василеску получил повышение".
Однако, между Щербачевым и румынами скоро установилось молчаливое соглашение: румыны признавали его главнокомандующим, а Щербачев поддерживал оккупацию Бессарабии. Об этом в записках приводится разговор с тем же министром Янковеску:
„Папа был у него (Янковеску. А. Р - С.) и что - то его просил. Вдруг Янковеску говорит папе: „И вообще мы хотели запросить вас, на каком основании вы себя считаете главнокомандующим и кто вам дал такие полномочия ?“ На вопрос папа ответил тоже вопросом: „А скажите, пожалуйста, на каком основании вы заняли Бессарабию?"
Тот смутился и сказал: „Но вы же ничего не имели против*. „Позвольте,— ответил папа,— но, ведь, я же — ничто, по вашему мнению, и никем не уполномочен?" Янковеску разговор прекратил и никакой бумажки не присылал".
Бессарабией Щербачев платил румынам за номинальный титул главнокомандующего...
После ухода последних войск, румыны начали расхищать склады бывшего фронта:
„Впоследствии наши склады были охраняемы румынами и вот в одном из них, в городе Пьятра - Нямцы, оказалось, было похищено на сумму около 10 миллионов рублей всяких вещей, главным образом — обмундирования. Это были частные кражи. Бывали еще официальные, когда у русского склада ставился часовой у одних ворот, а через ворота в противоположной стене вывозили возами материальную часть и обмундирование. Когда русские обращали внимание румын на хищения, румыны переставляли часового к другим воротам, а вывозили через первые и т. д.“.
После приезда в Яссы Маргиломана, министерство Авереску было заменено германофильским министерством под его председательством. При министерстве Маргиломана грабежи румын сократились, да и сами немцы, обосновавшись в Яссах и осмотревшись, не позволяли этого. Это министерство в бессарабском вопросе стремилось закончить присоединение Бессарабии к Румынии официальным актом.
У румын было два документа на оккупацию Бессарабии: первый заключался в приказе Щербачева от 9-го декабря 1917 года, второй — в статье Бухарестского мира с центральными державами.
В силу создавшегося положения, так или иначе, Щербачев должен был ускорить снятие с себя титула главнокомандующего.
В начале марта вернулся из Одессы и Крыма Бойль на пароходе с обменными членами румынского парламента. Бойль подготовил почву к приезду советского представителя от Наркоминдела — Броше- вана. Последний, действительно, приехал и ознакомился с вопросом


120
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
ликвидации имущества фронта, но бессарабский вопрос не поднимался. Сам Щербачев избегал разговаривать с приезжим, а его начальник штаба, генерал Геруа, ответил резко, что Советское правительство они не признают.
Наконец, Щербачев должен был определить окончательно день прекращения своих командных функций. Он назначил этим днем 25 марта 1918 г. (по старому стилю). К этому сроку румынское правительство приурочило акт об’явлення присоединения Бессарабии к Румынии. Для этого была использована та часть Сфатул - Церий, которая состояла из сторонников соединения с Румынией. Но и эта четвертая часть народного представительства не сразу сдалась : записки отмечают поступление на службу Румынии 47 членов Сфатул-Церий и расход на подкуп в 7 миллионов лей.
Теперь обратимся снова к запискам: „Делообстояло так: мир, который заключила Румыния с центральными державами, был настолько ужасен и походил на капитуляцию, что можно было опасаться внутренних осложнений. Для отвлечения всеобщего внимания от мира и для поднятия общего настроения можно было обязательно выкинуть что-нибудь такое, что немного успокоило бы „национальную гордость",—это было присоединение Бессарабии, против чего немцы ничего не имели. Таким образом, из несчастной войны, кончившейся полной капитуляцией,, Румыния вышла со значительно увеличенной территорией, чем она была до войны. Некоторые понимали, что... Россия пред’- явит свои права на Бессарабию и что будет трудно и опасно ссориться...
Между прочим, Презан был против присоединения Бессарабии... Сфатул-Церий состоял только из лиц, нанятых румынами. Все эти господа голосовали по приказанию, румынского правительства за присоединение Бессарабии".
27 марта присоединение было об’явлено на особых торжествах в Яссах.
Через два дня записки сообщают цену этого присоединения:
„Дорого обойдется Румынии эта Бессарабия. Пока что ей стоила она только 7 миллионов, на которые был подкуплен весь директориат и весь Сфатул - Церий, но этот расход они с лихвой откупили посредством реквизиций".
Итак, вопрос о Бессарабии завязался узлом, довольно сложным :
1) незаконный мандат на оккупацию в декабре 1917 г.,
2) санкция оккупации Бухарестским договором. 1918 г. потеряла свою силу, вследствие крушения самого Бухарестского договора;
3) волеиз’явление населения оказалось грубой фальсификацией принципа самоопределения под давлением вооруженной силы и подкупа.
Прошел год с начала оккупации румынами Бессарабии. Жестокие преследования и расстрелы противников присоединения, вообще всех, кого румынские власти заподозрили не в „румынской ориента¬


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
121
ции“, заставляли бежать из Бессарабии многих. В октябре 1918 г. румынские власти выслали из Бессарабии оппозиционных членов Сфатул - Церий, после чего группы членов Сфатул- Церий устроили в Одессе в ноябре организационное собрание для протеста. В ноябре в Одессе было большое сгущение черносотенного элемента. Ясское совещание заняло также правую линию поведения по отношению к оккупации, и потому члены Сфатул-Церий не могли здесь найти какой-либо поддержки для демократов.
Другая группа собравшихся в это время в Одессе состояла из земских и городских деятелей Бессарабии старого цензового земства. Эта группа находила возможным войти в контакт с французскими, оккупационными властями, консулом Энно и командиром оккупационного корпуса, генералом д’Ансельмом.
В сейфе Одесского банка сохранилась петиция, поданная земско - городской группой совместно с группой Сфатул - Церий в виде записки „про мемориа" на французском языке. Эту записку подписали: председатель Бессарабского земства Б. Яновский, председатель бюро сионистов и представитель еврейской общины Кишинева (подпись неразборчива), член Госуд. Думы П. Синадино, председатель Оргеевского земства Милеант, гласный губернского земства Ошанов, председатель Хотинского земства Н. Крупенский, кишиневский городской голова А. Шмидт, член Сфатул - Церий (подпись неразборчива), представитель кооперативов Новак, председатель биржевого собрания А. Синадино и председатель русской фракции Сфатул - Церий (подпись неразборчива).
Таким образом, делегация составилась из делегатов буржуазных и четырех мелкобуржуазных „демократических" организаций.
Записка — довольно длинная и, чтобы уверить французское командование в своем черносотенстве, отводит много места характеристике Сфатул - Церий, как учреждения, возникшего в 1917 году по методу большевиков через организацию советов. Тем не менее эта же группа, подавшая записку, показывает, что голосование Сфатул -Церий о присоединении прошло не совсем чисто. Из 13 мелко написанных столбцов мы приведем выдержки, нас интересующие:
„В январе 1918 г. большие отряды румынских войск вошли в Бессарабию с поручением Союзных Великих Держав *) поддержать там порядок и охранять провиантские склады. Генерал Презан и французский посланник Сент-Илер уверял Совет Министров Бессарабии‘*  2)„ что ввод румынских войск не будет иметь никакого влияния на будущую судьбу страны, что она попрежнему будет считаться бесспорной частью российской территории.
1) Как мы знаем из предыдущих глав, оккупация произведена была по приказу Щербачева, по его требованию, а не союзных держав.
2) Директориат и население в воззвании (см. записки Щербачева).


322
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Румыны, не ограничились исполнением миссии, которую на них возложили. Состояние духа анархии и большевизма охватило страну и пустило корни между солдатами и крестьянами. Аресты в течение первых же месяцев оккупации намечали лишь тех лиц, которые, не прячась, пропагандировали русскую ориентацию... Ковзан был расстрелян за статью, в которой он сказал, что румынский начальник войск в Бессарабии должен работать совместно с русским.
Эта жестокая румынизация произвела настоящую панику среди населения и сделали его навсегда враждебными Румынии. Многочисленные аресты наполнили тюрьмы, на прессу надели намордник цензуры... Начальником гарнизона и директором военного отдела сделали уголовного убийцу Катаро, произведенного в чин полковника. Он был агентом Румынии.
Начались беспорядки*.
На протяжении двух столбцов записки делегаты стараются доказать, что в беспорядках виноват Сфатул-Церий, а земство и городские муниципалитеты были оплотом порядка, но румынское правительство приняло сторону Сфатул-Церий и уничтожило земство и городское управление.
Сфатул - Церий нужен был румынам, чтобы вотировать присоединение Бессарабии к Румынии, потом наступила и его очередь. Через три недели после начала румынской оккупации, Сфатул-Церий вотировав независимость Бессарабии. Этот акт был только прелюдией к акту соединения.
Об акте соединения записка земско - городской группы говорит:
„27 марта 1918 г. соединение с Румынией (f’unirea) было вотировано 83 голосами против 3 и 34 отказавшихся вотировать и 25 отсутствовавших на вотировании (Сфатул-Церий состоял из 150 депутатов). Вопрос об этом соединении ни разу не обсуждался в публичном заседании. Прессе запрещено было касаться (discuter) этого акта. Производство вотирования происходило при следующих условиях: двор помещения, в котором заседал Сфатул-Церий, был. занят войсками с расставленными пулеметами; под командой префекта почетной стражи в окружающей местности находилась также вооруженная сила, аэропланы летали над домом, в котором Бессарабия присоединялась свободно к матери Румынии (a la mere Patrie). Деталь невероятная: военные румынские власти присутствовали при вотуме. Несмотря на протест некоторых депутатов, требовавших тайного голосования, как последней гарантии свободного выражения мнения, каждый депутат должен был громким голосом подавать свой вотум. Этому вотуму в частных собраниях предшествовали угрозы и нажимы всякого рода (menaces et persecutions de toute sorte). К этому следует прибавить, что четыре представителя группы крестьян из шести, хотевших донести посланникам союзников об этих затруднениях, были расстре¬


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
12»
ляны румынскими властями без суда. Акт соединения не был (предварительно) оглашен в стране. Городской совет Кишинева, несмотря на угрозы Стера, председателя Сфатул- Церия и редактора румынского журнала Zumina в Бухаресте, лишенный возможности свободно отозваться на решение вопроса, призывал население к спокойствию и покорности; он не сомневался, что международная конференция после Версальского мира даст Бессарабии возможность выразить плебисцитом свое желание. Румынские журналы подняли кампанию против муниципалитета, создались невозможные затруднения в вопросе снабжения продовольствием, и генеральный комиссар Бессарабии и командир оккупационного корпуса Войтоян не стеснялся высказать, что этой мерой он приручит жителей. „Эта мера,— сказал он,—могущественное оружие против муниципалитета"... Протесты не приостановили этих преследований*.
Посыпались королевские декреты о замене существующей администрации.
„В этот час не было больше вопроса о свободе печати, все собрания были запрещены, суды не функционировали, останавливали и обыскивали, затем последовали высылки". Школы закрыты. Уничтожены были все элементарные гражданские права населения.
„Многочисленная группа Сфатул - Церия, которая вотировала за присоединение, увы, очень поздно узрела ту пропасть (constatait l’ablme), в которую она ввергла страну, начала протестовать и аннулировать подписи на акте 27 марта" *).
В заключение, подписавшие петицию делегаты высказывали надежду на международную конференцию.
Сопоставляя этот документ с записками Щербачева, можно отметить еще одну деталь: записки Щербачева удостоверяют тем или иным путем (должность или деньги) подкуп 47 членов Сфатул- Церия.
Если это указание верно, то из 83 депутатов, голосовавших открыто за присоединение, только 36 было не куплено, но и они голосовали при пулеметах.
Так была присоединена Бессарабия.
V. 	ЯССКОЕ СОВЕЩАНИЕ 3-.7 НОЯБРЯ (16-20) 1918 ГОДА
Из предыдущих глав видно, какие условия создали в Яссах реакционный центр и передаточный пункт для сношений с представителями Антанты. В Яссах завязывается клубок, нити которого
’) Делегаты собрали соответствующую литературу в подкрепление своих выводов; эта литература в виде серии брошюр по Бессарабскому вопросу в настоящее время находится в Одесской публичной библиотеке. Кроме брошюр, имеется еще и записка на французском языке с историко - статистическими сведениями, сохранившаяся в сейфе Одесского банка.


124
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
тянутся из реакционных кругов Киева, Одессы и Симферополь. Период немецкой оккупации и гетманства на Украине способствовал концентрации в Киеве и Одессе и Крыму правых партий помещичьей и крупной буржуазной аристократии, крупного чиновничества старого режима. Из этой среды и вышли деятели Ясского совещания, вызвавшего интервенцию французов.
4 ноября (нового стиля) 1918 г., по представлению Гинденбурга и Людендорфа, германское правительство попросило о немедленном заключении перемирия на суше, на воде и в воздухе. Эта историческая дата перелома в общем мировом положении немедленно отразилась на Украине. Всем стало ясно, что дни немецкой оккупации и гетманства сочтены. Встревожились эмигрантские центры и заколыхались массы, оживилась деятельность повстанчества на севёро - восточной окраине Украины. Предполагавшийся пятилетний срок немецкой оккупации Украины сразу оказался мифическим, и вопрос об очищении стал вопросом немногих месяцев.
Киевская эмиграция в октябре явно распалась на три группы. Крайняя правая (Пуришкевич, граф Келлер, князь Голицын, председатель об’едйнения промышленности, торговли и финансов „Протофие“, сам Скоропадский и министр его Афанасьев) носилась с идеей военной диктатуры и рассчитывала пока на немцев, а потом на образование особой армии из офицерства и наиболее консервативного элемента.
Правый центр, во главе с членом бывшего государственного совета Гурко, горнопромышленником Донбасса фон - Дитмаром и московским фабрикантом Рябушинским, видел спасение только в иностранной интервенции и рассчитывал на военные силы бывшего союзника России — государств Антанты. Третья группа, состоящая из либеральной части эмиграции, бывших земско - городских деятелей, ‘соглашалась на интервенцию, но расходилась с правым центром по вопросу о правительственной организации, отрицая необходимость .диктатуры и склоняясь в сторону демократии.
В последних числах октября (ст. стиля) организации правого центра в Киеве достигли соглашения на совещаниях и выработали платформу, об’единяющую группы: Совет Государственного Соединения России, Национальный Центр и Союз Возрождения России. Ближайшим пунктом, где возможно было вступить в переговоры с представителями держав Антанты, были Яссы, — туда и решили отправить делегацию из наиболее влиятельных членов, а посредником в Яссах наметили генерала Щербачева, с которым сношения начались сейчас же после перелома на мировом фронте.
Список представителей, отправившихся на совещание заключал следующих лиц (по документу совещания д Яссах):
Шебеко- Н. Н. — представитель бюро совещания,, член законодательных палат, бывший посол в Вене;


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
г2г»
Гурко В. И. —беспартийный монархист - конституционалист, член государственного совета, представитель совета государственного об’единения России :
Рябушинский В.П.— беспартийный, представитель соединенных всероссийских промышленных организаций;
Демченко В. Я. — беспартийный, представитель соединенных всероссийских организаций, член государственной думы;
фон-Дитмар Н. Ф.— председатель совета с’езда горнопромышленников юга России, член государственного совета, представитель бюро совещания членов законодательных палат, представитель совещания промышленных организаций в Киеве и экономического совещания в Харькове, товарищ председателя „Протофис" (промышленности, торговли, финансов), товарищ председателя совета с’езда представителей промышленности и торговли.
Таков был список представителей правого центра, сыгравший активную роль в вопросе об интервенции.
Киевское совещание правого центра конца октября выработало в соответствующее заявление, которое представлено было в Яссах.
Заявление 3/16 ноября 1918 года в Яссах
„Нижеподписавшиеся участники делегации политических организаций—Совета государственных об’единений России, Национальное Центра, Союза Возрождения России, а также лица, персонально приглашенные в Яссы1), включающие в себе представителей всех главных политических течений, за исключением крайних правых и крайних левых, приступая к работам, горячо приветствуют союзников, давших им возможность войти в непосредственное сношение с ними.
Не дожидаясь результатов этих работ, все члены делегации спешат единодушно засвидетельствовать перед союзниками о следующем обстоятельстве первостепенной важности, не терпящем ни малейшего отлагательства. Юг России переживает тяжелое переходное время. Слабость местной власти — намеренное наследие германской оккупа- пации—ставит население перед ужасами возобновления кровопролития и гражданской войны. Только немедленный приход союзных вооруженных сил может предупредить восстание антисоциальных и узко - националистических элементов, которые повергнут страну в хаос анархии, сделают ее легкой добычей большевиков и лишат рус-
Ц Милюков, Кривошеев, Руднев и Бунаков - Фундаминский.


126
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
ские и союзные силы необходимой базы для развития операций против советской власти. Для поддержания бодрости среди русских сил, способных к организованному сопротивлению, необходима уверенность, что помощь союзников не замедлит. В ожидании, пока посылка более крупных сил станет возможной, некоторое количество судов, появившихся немедленно в гаванях Черного моря, как Одесса и Николаев, несколько отрядов войск в больших городах и главнейших стратегических железнодорожных узлах было бы достаточно, чтобы на первое время поддержать эту надежду и удержать от выступления беспокойные элементы. Но нужно, чтобы эти первыё проявления союзной помощи появились теперь же, в ближайшие дни. Делегация ожидает при этом, что первые же вооруженные силы союзников принесут с собою твердое решение не признавать отдельных государственных образований, созданных Германией в целях раздробления Россини вернут России ее Андреевский флаг — символ ее единства".
Это обращение к посланникам Антанты в Яссах было окончательно принято на совещании 3 ноября (16 ноября нов. ст.).
Сохранился черновик журнала или дневника совещания, на котором стоит штемпель 6 ноября 1918 года. Этот документ кратко излагает ход переговоров.
„Делегация русских политических деятелей, выехавшая по приглашению представителей союзных держав в Яссы, посвятила первые дни своего пребывания во временной столице Румынии выработке ряда заявлений и мер, связанных с угрожающим положением в Киеве и вообще на юге России. Цель этих шагов — сократить до минимума промежуток между уходом войск центральных дерзйав и появлением союзных войск вместе с русскими силами, сохранить на это время порядок на юге России.
4-го (17-го) ноября делегация в полном составе посетила послов союзных держав и вручила им для немедленной передачи их правительствам заявление о необходимости скорейшего появления союзных войск и флота на русской территории с целью предупреждения беспорядков, могущих явиться последствием неопределенности промежуточного положения.
Получив после этого новые сведения о последних событиях в Киеве и в области нейтральной зоны, делегация обратилась к послам и к военным агентам союзников с дополнительным сообщением, настаивая на принятии спешных мер, которые были выработаны сообща с военными агентами. В настоящее время меры эти уже приводятся в исполнение. Спешная работа первых дней несколько задержала выработку общего доклада о задачах и способах освобождения и об’единения России, который составляет главный предмет занятий делегации. Но по ряду принципиальных вопросов делегация,, со¬


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
V17
стоящая из представителей самых разнообразных течений, уже пришла к единодушному заключению, также сообщенному представителям союзников.
Таков основной вопрос о восстановлении единства России и о непризнании отдельного представительства государственных образований, созданных германским влиянием с целью раздробления России. Таков, далее, вопрос о единстве командования. Дальнейшие принципиальные вопросы будут обсуждены в ближайшие дни".
Из этого документа видно, что принципиальное согласие на интервенцию-войск Антанты было дано ее послами в Яссах на первых же заседаниях с делегацией и Щербачевым 4-6 ноября. Из I главы мы уже знаем, каков был состав дипломатического корпуса в Яссах и какое влияние оказывал на него Щербачев. В совещаниях участвовало четыре посла, пять делегатов, ген. Щербачев, Поклевский-Козелл и два военных агента (французский и английский). После 3/16 ноября к ним присоединились прибывшие—П. Н. Милюков, Руднев, Бунаков- Фу ндаминский и Кривошеев.
Несмотря на заверение в обращении от 3 ноября, что среди делегации существует единство взглядов, следующий документ ОТ 7 (20 ноября показывает, что этого полного единства не было. В обращении к союзникам от 3 ноября названы лишь два пункта для интервенции— Одесса и Николаев, а затем общая формула „несколько отрядов в больших городах и в главнейших стратегических железнодорожных узлах".
Фон - Дитмар, оставшись в меньшинстве по вопросу об оккупации Харькова и Донецкого бассейна, лично от себя подал генералу Щер- бачеву 7 (20) ноября записку, доказывающую необходимость оккупации Харькова.
Записка фон-Дитмара
„1. Северный фронт Украины имеет наиболее слабое место против Харькова через Белгород.
2. Достоверно известно: а) намерение большевиков устроить организованное нашествие, прорыв фронта и захват. Харькова, как важнейшего центра всего юга России, б) дальнейший прорыв на Ники- товку и Мариуполь, в целях отреза Украины от Донецкого войска и добровольческой армии.
3. Отсутствие, почти полное, украинской армии, которая, кроме слабых офицерских кадров и небольшого запаса при нуле артиллерии, ничего не имеет, — обозначает невозможность сопротивления.
4. Значение Харькова: центр управления железных дорог Южных (Харьков — Севастополь, X. — Николаев, X. — Киев, X. — Ники- товка), Северо - Донецкой жел. дор. (Льгов — Харьков — Лихая). Центр,


128
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
управляющий перевозками грузов каменного угля, железной руды, «оли, чугуна, — Харьковский горнозаводский комитет и всех прочих грузов — Харьковский порайонный комитет, центральный орган распределения минерального топлива по всем потребителям и центральные органы государственной монополии топлива, центральные органы «’езда горнопромышленников, в том числе продовольствия всего Донецкого бассейна и снабжения лесом, осветительными и смазочными материалами всех предприятий Донецкого бассейна с его каменноугольными шахтами и металлургическими заводами, в которых наши «оюзники — Франция, Англия и Бельгия — заинтересованы в сотнях миллионов франков вложенных капиталов".
/
Записка фон - Дитмара говорила, с одной стороны, об отсутствии единства во взглядах делегатов, а с другой — о том, что к 7 ноября «т. ст. выработалось решение представителей Антанты: ограничиться ■оккупацией правого берега Днепра. Причина такого взгляда ясна: активное вмешательство поддерживала лишь Франция, а французских войск на восточном фронте (Балканский полуостров) было мало, да и войска восточного фронта нужны были для оккупации Константинополя, областей Австро-Венгрии и Болгарии.
Кроме того, недоставало транспортных средств.
Эти ограниченные возможности вызвали сужение задач интервенции. Генерал Щербачев обратился оу себя с письмом к главнокомандующему Восточным фронтом Франше - д’Эспери, который был посредником в сношениях с маршалом Фошем.
Несмотря на обещания в Яссах, вопрос об интервенции затягивался в Париже. Английское, итальянское и тем более американское правительства только приняли к сведению сообщения своих посланников из Ясс, но ничего не предприняли. Франше-д’Эспери был занят Балканским полуостровом.
■ Дни шли, и через неделю после совещания 7 (20) ноября из Киева пришло известие, что с 14 ноября н. ст. события там приняли острый, даже катастрофический характер.
VI. 	ВОССТАНИЕ ПРОТИВ СКОРОПАДСКОГО НА УКРАИНЕ
В ноябре началась эвакуация через Украину германских войск из Турции через Николаев — Знаменку — Ковель. Вслед за ними должны были пойти домой оккупационные германские войска из Украины.
В самом Киеве крайний правый фланг эмиграции, под влиянием острого момента, зашевелился. „Совет правых", как называли их руководящий центр состоял из 11 лиц, среди которых играли главную роль: князь Голицын (председатель Протофиса), граф Бобринский {владелец сахарных заводов в Смеле), князь Н. А. Долгоруков (свит¬


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
ский генерал, владелец крупного имения в Киевской губ.), Пуриш- кевич, граф Келлер (генерал, известный своими крайне монархическими взглядами), сам Скоропадский и его министр Афанасьев (носившийся с идеей реставрации старого режима), за ними пассивно плелись Лизогуб и Гербель, премьер гетманского министерства. Около Келлера, человека крайне невыдержанного и честолюбивого, собиралась группа гвардейского офицерства. „Совет правых" преувеличивал значение как самого Келлера, так и группировавшихся вокруг него. В Совете явилась мысль сформировать Особую армию, имевшую целью реставрацию старого режима. Рассчитывали, как на кадр этой армии, на те массы офицеров кадровых и военного времени, которые скопились после войны и революции в Киеве (32 тысячи), Одессе (20 тысяч), Харькове (17 тысяч). Ядром армии должен был служить Особый корпус, к формированию которого и было приступлено 21 октября. Номинально корпус учреждался по приказу гетмана, но носил форму старой русской армии и должен был руководствоваться дореволюционными законами и уставами. Командиром этого Особого корпуса стал граф Келлер. Однако, расчеты правых с первых же дней не оправдались: явилось в Киеве добровольно около шестисот человек, а после перерегистрации и обязательной мобилизации еще 800 чел. из 24 тысяч зарегистрировавшихся. Совсем не состоялись формирования в Одессе и Харькове.
Еще более смущения в ряды Особого корпуса внес секретный приказ № 1 по Особому корпусу, в котором Келлер прямо сказал, что корпус имеет целью восстановление неограниченной монархии в России. Командиры частей корпуса не решались об'являть его по своим частям, и Келлер издал приказ № 1 (не секретный), где глухо указал цель корпуса.
12 ноября „Совет правых" в заседании, происходившем в помещении, занятом штабом на Банковой улице И, сделал решительный шаг, вручив диктаторские полномочия Келлеру. Напечатана была прокламация о том, что Келлер принимает на себя звание главнокомандующего. Однако, 13 ноября сторонники Скоропадського убедили последнего, что эта прокламация окончательно роняет престиж самого гетмана, и 13 ноября об’явлен был приказ гетмана о назначении графа Келлера главнокомандующим всеми вооруженными силами на территории Украины.
13 ноября явилось поворотным пунктом и для украинских национальных партий. В украинском клубе, на Пушкинской, состоялось совещание руководящих групп, и выдвинут был вопрос о восстании против гетмана. Крестьянское восстание частично шло уже с июня месяца. На совещании 13 ноября, на котором присутствовали: Винниченко, Макаренко и Андреевский, было вынесено решение: о выступлении против гетмана украинских социалистических партий.
14-го произошло первое выступление в Белой Церкви, и восстание вспыхнуло очень дружно, потому что оно назрело давно, и момент


130
. ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
был очень благоприятный. Через два-три дня Скоропадский и Келлер были осаждены в самом Киеве. Немецкое командование, однако, спасло Окоропадского заявлением, что оно воспрещает вход повстанцам в Киев, где находился штаб германских войск. На полях у окраин Киева создался фронт.
В ноябрьские дни началось некоторое оживление в группе земско- городского об’единения, скопившейся в Киеве. Видя провал и авантюры крайних правых и, боясь, что Ясское совещание повторит ошибки „Совета правых", деятели земско - городского об’единения собрали совещание в Киеве 26 — 27 ноября для выработки своего обращения к представителям Антанты в Яссах и отправили его в Яссы. Среди документов Ясского совещания оказался и этот, нижеприводимый документ, вызвавший там обсуждение вопроса о диктатуре и демократии, занявшей внимание Ясского совещания , в первые две недели декабря' (по старому стилю).
Заявление Киевского совещания
„Главный Комитет Всероссийского Земско-Городского Об’единения, Союз Городов Северной Украины, Областное бюро Земско - Городского Об'единения юга Украины и Крыма, городов: Петроград, Москва, Киев,. Одесса, Екатеринодар, Симферополь, Екатеринослав, Харьков; также Харьковское, Таврическое и Екатеринославское губернские земства.
Тезисы:
1. Выведение,- с прибытием достаточных сил союзников, всех без исключения австро-венгерских и германских войск из оккупированных ими областей. Оставление в России этих вражеских пока сил наряду с союзниками придало бы дружественной помощи союзников в глазах общественного мнения не присущий ей характер международной оккупации, что угрожало бы перенесением и на войска Согласия части той-вражды, которую посеяли в населении своими насилиями и жестокостями австро - германцы и турки.
2. Немедленное восстановление в местностях, где появляются союзники, демократического самоуправления, элементарных гражданских свобод и строгого законного порядка.
3. Замена поставленных Германией властей временными краевыми управлениями, образованными соглашением политических партий и общественных групп, аналогичных по строению уфимскому правительству.
Такое правительство, снабженное самыми широкими полномочиями впредь до воссоздания юга России с северо-восточными областями, имело бы все преимущества перед режимом единоличной военной диктатуры. Установление последней, при данной конкретной обстановке, могло бы исходить из домогательств лишь незначительных


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
131
групп населения и чрезвычайно мало популярно в широких общественных кругах; в народных же массах оно возбудило бы опасения готовящегося восстановления монархии и старого дореволюционного строя, чем косвенно укреплялось бы влияние большевизма. Таковы, в общих чертах, настроения земских и городских деятелей и той демократии, которая группируется вокруг органов местного самоуправления. Главный Комитет Всероссийского земско - городского об’единения считает своим долгом поставить о них в известность представителей союзных держав в надежде, что учет союзниками, наряду с другими, •также и этих данных, облегчит крайне желательное сотрудничество союзной русской демократии в деле возрождения единой, независимой и внутренне - свободной России".
Из заявления представителей цензового земства было ясно, что в вопросе об интервенции - они нисколько не расходились с правым центром, а лишь расходились в вопросе о диктатуре, при чем, вместо режима единоличной диктатуры, предлагали групповую — самих себя.
21 ноября Ясское совещание пришло к решению по первому вопросу — интервенции. 21 ноября Сент-Илер, как старшина дипломатического корпуса в Яссах, отправил в Париж радио следующего содержания:
„Мы считаем крайне важным сообщить, что украинские шовинисты подняли восстание, к которому примкнули, кроме малочисленных национальных элементов, довольно значительные банды анархистов и большевиков. Мы считаем необходимым:
1) немедленно продвинуть отряд союзных войск в Одессу и приступить немедленно к оккупации Киева и Харькова;
2) издать специальную декларацию, в которой твердо указать на решение Согласия поддержать в России слои общества, стоящие за порядок".
Получив утвердительный ответ, Сент-Илер назначил консула в Киев с особыми ПОЛНОМОЧИЯМИ и с этой миссией немедленно выехал Энно. Однако, Энно мог доехать только до Одессы, так как железнодорожное сообщение с Киевом было окончательно расстроено повстанцами. Генерал Бертелло был назначен командующим войсками Антанты на юге России и в Румынии. С 21 ноября представители Антанты ■официально перестали применять название „Украина" и перешли на •старый термин „Юг России", что вполне сходилось с домогательствами на этот предмет членов Ясского совещания.
Декларация, о которой просили делегаты, была об’явлена 22, и 23 ноября консул Энно огласил ее в одесских газетах. Текст и предписание об опубликовании декларации были получены от генерала Бертелло.


132
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИЙ
Воспроизводим текст ее.
„Державы Согласия'заявляют через своего особого уполномоченного, французского консула в Киеве, что они решили не допускать никакого нарушения в деле восстановления порядка и реорганизации России, начатом патриотами и сильно поддерживаемом союзниками. Воссоздание России, как державы, входящей в состав победоносного блока демократических стран Согласия, совершится соответственно желаниям всех патриотов и всех элементов, стоящих за порядок в России. Что же касается, в частности, областей южной России, как оккупированных, так и неоккупированных немцами, и угрожаемых со стороны большевиков, державы Согласия заявляют свою непреклонную волю поддержать в них порядок. Это непоколебимое решение в самом непродолжительном времени будет поддержано вооруженной силой, столь внушительной, как того потребуют обстоятельства. Сверх того, они заявляют, что отныне же возлагают ответственность лично на всех лидеров партий и организаций, независимо от их политической окраски, стремящихся сеять смуту или распространять анархию".
В бумагах Ясского совещания эта декларация имеется на французском языке и, при сличении с об’явленной в Одессе, не замечается никакой разницы, что доказывает, что Энно в Одессе ее просто воспроизвел на основании постановления Ясского совещания и действительными авторами декларации являются Шебеко, Гурко, Рябушинский, а не Энно или Бертелло. После 21 ноября совещание пришло к соглашению с послами по многим вопросам, и в дополнение к радио от 21 ноября (без даты) послана в Париж такая телеграмма (подлинник только на французском языке; текст ее приведен в переводе) :
„В дополнение к телеграмме от 21 ноября, мы спешим сообщить: во-первых, что украинские шовинисты подняли явное восстание у Киева, в котором приняли участие в малом количестве крайние националистические элементы, анархические банды и довольно многочисленные большевики. Во - вторых, это восстание представляло значительную опасность по причине разложения войск восточного австрогерманского фронта и увеличения местных большевиков. В третьих, угроза вторжения большевиков имела бы следствием восстание на всей линии сообщения между Украиной и Доном. .
Вчетвертых, в случае реализации этой угрозы, Донецкий каменноугольный бассейн со всем своим богаїством, необходимый для транспорта, также металлургические заводы и военные склады, очень значительные, попали бы в руки большевиков и таким образом приблизили бы опасность, при которой Украина целиком попала бы в руки большевиков. Мы думаем, что нужно прибегнуть спешно к следующим мерам : во-первых, послать десант общесоюзных войск в необходимом количестве в Одессу и приступить немедленно к оккупации Киева и Харькова. Во-вторых, огласить немедленно декларацию, ясно выра¬


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
133
жающую твердое решение союзников, опирающихся на элементы порядка России. В-третьих, предупредить немецких начальников, что союзники делают ответственными немецкие войска за все беспорядки, в которых они будут участвовать, будь то продажа снаряжения повстанцам или запрещение отрядам русских офицеров поддерживать порядок и утилизировать оружие складов Киева. При недостаточно быстром вмешательстве, подавление восстания потребует значительных сил людьми и нескольких месяцев кампании".
Итак, с 21 ноября принципиально вопрос об интервенции был совещанием решен в положительном смысле, и оно перешло к вопросу об единстве командования и о диктатуре.
В эту вторую половину Ясского совещания с 16 декабря к пяти делегатам правого центра, стоящим за диктатуру (Шебеко, Гурко, Рябушинский, Демченко и фон - Дитмар), присоединились лидер кадетского правого крыла Л. Н. Милюков, персонально приглашенный в Яссы, и бывший министр Кривошеев.
Противниками диктатуры выступали только двое: Руднев (быв. московский городской голова) и Бунаков-Фундаминский (быв. комиссар Черноморского флота при Временном правительстве).
Журнал Ясского совещания эти прения записал довольно подробно :
„П. Н. Милюков, возражая И. И. Бунакову - Фундаминскому, усматривает центр тяжести его мысли в том, что установление единоличной диктатуры привело бы к недовольству демократических элементов и жалобам с их стороны союзникам и, в результате,—либо к отказу последних от вооруженного содействия России, в виду необходимости считаться с западными парламентскими настроениями, враждебными подавлению демократии в России, либо к требованию обставить диктатуру теми демократическими гарантиями, на которых настаивает сам Бунаков - Фундаминский. Следует, однако, задаться вопросом, к чему может привести осуществление мнения компромиссного оратора, состоящего в образовании трехличной диктатуры, опирающейся на демократические коллективы. Опыт революции дает на этот вопрос достаточно ясный ответ. Он показывает, что по мере того, как социалисты, становясь ближе к власти, начинают обнаруживать чутье действительности и отказываться от тех или иных иллюзий, они неизбежно утраивали свое влияние и авторитет в массах, шедших по линии наименьшего сопротивления, или, дорожа этим влиянием, покидали ответственные посты. Сам Бунаков-Фундаминский, в качестве комиссара Черноморского флота, обязанный проводить государственные взгляды, мог заметить, что он является лишь номинальным представителем номинальной власти, между тем как стихийные настроения масс развиваются своим чередом. И в настоящем случае можно опасаться, что, поскольку Бунаков-Фундаминский становится на точку зрения
9. Летопись Революции № 10.


ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Ї34
государственности, он заранее обрекает себя на осуждение товарищей по партии и стоящих за ней кругов; что это так, показывает хотя бгі содержание записки 1), сообщенной союзникам единомышленником оратора, Рудневым, пытающимся заручиться их благоволением к демократическим организациям. Руднев и теперь поступает так, как он действовал во время октябрьской борьбы в Москве, договариваясь и торгуясь с большевиками. Точно так же и сейчас принятие мысли о поддержке демократических коллективов вызвало бы неизбежные разговоры о составе, об ограничении представительства ненадежных элементов, об ответственности министров перед этими коллективами и перед партиями. Не давая ничего положительного, эта политика, волнуя массы, подрывала бы силу и действительность той твердой, власти, необходимость которой признает сам Бунаков - Фундаминский. Он понимает, что настоящая диктатура возможна лишь тогда, когда политическая энергия масс иссякла и они погружены в апатию, дающую весьма удобную почву для проявления твердой власти. Такого рода почвы у нас будто бы нет, так как массы еще активны. С соображением этим Милюков не согласен: шансы диктатуры значительны — она будет опираться на апатию неорганизованного большинства, страдающего от насилия организованного меньшинства. Но диктатура не только возможна,— она уже существует. Все разновидности власти, образовавшиеся для борьбы с большевизмом, являются не чем иным, как диктатурой, независимо от степени их силы и происхождения. Сейчас речь идет не о создании новой диктатуры, а о выборе между существующими. Продолжая поиски, мы находим и высший вид диктатуры в лице Добровольческой армии. Остается довод об отношениях союзников. Бунаков-Фундаминский глубоко заблуждается, когда утверждает, что они не пойдут на диктатуру и все вытекающие из нее последствия. По мнению Милюкова, они на это пойдут, если только поймут, что этот выход неизбежен и необходим в их же интересах. Они начинают понимать положение дел и в первую голову это относится к французам, не только большим реалистам, но даже циникам в политике. Быть может, труднее убедить американцев. Бунаков- Фундаминский говорил, что французские политические деятели очень склонны оглядываться на избирателей и потому не пойдут на водворение в России и диктатуры и монархического строя; в действительности они сделают все, что диктуется обстановкой и только, может быть, потребуют известной демократической декорации. Верно, конечно, то, что социалистические круги во Франции и Англии могут поднять крик против якобы насильственного вмешательства в русские внутренние дела, но это еще ничего не значит,— те же элементы делали оппозицию во все время войны, порою доходя чуть не до болыпевист-
') См. выше записку Киевского совещания от 26 — 27 ноября.


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ 135
*
ских резолюций; однако, правительства этим не смутились и им не уступили. Исполнение указаний Бунакова - Фундаминского-означало бы повторение ошибки Церетелли, который серьезно воображал, что, приняв на словах форму демократического мира, союзники в самом деле истолкуют ее так, как это желательно Церетелли. Все сказанное приводит к заключению о глубокой ошибочности предлагаемого левою частью совещания плана. Если Бунаков • Фундаминский прав, то придется признать, что революция еще не закончилась и будет еще продолжаться годы".
Таким образом, Ясское совещание формулировало при посредстве Милюкова' идею диктатуры, воплощенную в образе Добровольческой армии.
Опасения членов совещания, что повстание против гетмана окончательно подорвет положение правых в Киеве, начали оправдываться.
13 декабря германское командование в Киеве заявило свой нейтралитет и об’явило о невмешательстве австро - германских войск во внутренние дела Украины. Гетманство и особый корпус рассыпались, как карточный домик. Еще 26 ноября Келлер был заменен князем Долгоруковым, но от этого положение нисколько не улучшилось. Утром
14 декабря повстанцы (петлюровцы) вступили в Киев. Последняя тысяча защитников Скоропадского и Долгорукова разбежалась без выстрела. Сам Скоропадский скрылся в немецком штабе. Келлер был убит конвоирами. Волна реакционной эмиграции хлынула из Киева в Одессу, где окончательно застрял Энно со своими особыми полномочиями консула в Киеве, и эта толпа еще более разносила панику и взывала к Энно, Щербачеву, Ясскому совещанию, чтобы ускорить интервенцию.
VII. 	ОККУПАЦИЯ ОДЕССЫ
В конце ноября начала по частям прибывать в Одессу французская эскадра, и в Николаев пришел английский крейсер. 11 декабря в Севастополь прибыл английский броненосец и высадил на берег небольшой отряд. Десант сухопутных войск задерживался. Несмотря на обещание, Франше д’Эенсри не мог собрать быстро и много войск, в виду необходимости оккупировать области Австрии, Турции и Болгарии войсками Салоникского фронта. Свободных войск набралось лишь 47 тысяч, которые составили оккупационный корпус д’Ансельма и направились в Одессу. Недостаток транспортных средств в Черном море задерживал и эту перевозку сравнительно незначительных сил. Только 17 декабря в Одессу прибыл первый эшелон французов в 5 тысяч человек, когда Киев уже с 14-го декабря был взят повстанцами. Думать об оккупации Киева и Харькова не приходилось даже и после прибытия остальных сил. Энно и д’Ансельм делали мину всемогущества, а в самом деле были бессильны вне Одессы.


■ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
13Є
16 декабря в Одессу прибыл итальянский броненосец „Рим" и 2 английских миноносца. Ни итальянцы, ни англичане больше ничего не присылали, и начало выясняться изолированное положение французов. Генерал Бертелло, телеграммами № 255 и 265, передал Энно к опубликованию свое воззвание к населению юга России. Энно опубликовал его 17 декабря. В этом воззвании генерал Бертелло приказывал „водворить порядок на юге России". О г этого воззвания пахло реставрационными идеями правых партий Ясского совещания. Однако, бессилие оккупационных войск стало сказываться очень скоро, и дальше Херсона оккупация распространиться не могла. Бертелло не покидал Яссы и напрасно ждал подкреплений от Франше - д’Эспери.
Ясское совещание дало представителям Ан ганты преувеличенное понятие о местных силах, стоящих за интервенцию. Их оказалось так мало, что ничего серьезного в военном отношении сформировать на месте было невозможно. Вся интервенция свелась к пребыванию оккупационного корпуса в Одессе, закончившемуся через три месяца эвакуацией столь поспешной, что она походила на паническое бегство.
Ясское совещание, добившись интервенции, последние заседания (в начале декабря) посвятило выработке чего-то вроде наказа отправлявшимся в Париж с целью попасть на предполагавшуюся там конференцию Милюкову, Шебеко и Кривошееву. Что именно занимало внимание совещания, мы видим из копии, отправленной Деникину записки. Первый вопрос — как смотреть на Украину? И совещание решило просто — Украины нет, а есть Малороссия и туда следует посадить генерал-губернатора на всякий случай. Военные вопросы сводились к укреплению Деникина и снабжению его на счет Антанты, а общеполитические—к установлению связи е Уфой. Мнение Деникина на совещании не было известно, и записка имела в виду его выяснить к предстоящей конференции в Париже. Записка отправлена до 14 декабря и потому предполагала еще Скоро- падского в Киеве.
Приводим наиболее существенные места записки:
„1) ... с моей точки зрения, с украинцами никакие разговоры недопустимы, ибо самое понятие „украинский народ" есть нечто изобретенное немцами... Но я не знаю, каково мнение об этом главнокомандующего. Официальное признание слов „Украина" и „украинцы" неминуемо влечет за собой уменьшение русского народа больше, чем на треть, и отрезывание русских земель от всего юга, тяготеющего к Черному морю. Если бы даже „Украина" на конгрессе и была включена в состав Российской державы, но сохранила это название, то мы оставили бы и на будущее богатое поле деятельности для сепаратистов, ибо пока есть отдельный народ, то требование отдельного государства


ОККУПАЦИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ
137
всегда будет иметь и почву и разумное основание. Основной пункт в украинском вопросе это отрицание „отдельного украинского народа". Таково мое мнение, которое я буду настойчиво проводить среди союзников. Но я не знаю, совпадают ли эги воззрения с мнением главнокомандующего Добровольческой армией.
2) В связи с этим находится программа предварительных действий и на случай военной оккупации союзниками Малороссии, на что в письме, мною полученном, делаются определенные указания.
Если бы представилось необходимым и возможным занимать Малороссию вооруженной силой, то этому должна предшествовать декларация, содержащая в себе указания, что край вновь присоединяется к России, что восстанавливается русская власть, русский государственный язык, трехцветный национальный флаг, а гражданское управление краем будет происходить через генерал-губернаторов впредь до окончания гражданской войны в России, установления порядка и общероссийской власти, которая передаст на рассмотрение всероссийских законодательных учреждений вопрос о том или ином устройстве южно-русских областей.
3) Украинцы, через своего болгарского посла А. Шульгина, обратились с настоятельной просьбой, которая через Испанию передана Вильсону и союзникам, чтобы немецкие войска не выводились из пределов Украину. .Просьба мотивируется тем, что уход немцев будет сопровождаться истреблением всего культурного класса. Уход немцев должен произойти только после того, как будет создана „украинская армия"... Нужно, чтобы союзники подошли к вопросу с этой точки зрения и включили в условия перемирия следующее: 'немцы остаются в Малороссии до тех пор, пока под руководством союзников в Киеве будет сформирована русская армия... Создавать украинскую армию в Малороссии — это значит подливать масло в огонь. Очень важно знать взгляд главнокомандующего на этот вопрос".
Во второй части записки, носящей подзаголовок „военные вопросы", содержится всего один пункт:
„Если меня будут спрашивать о военных планах Добровольческой армии, то я буду говорить, что ближайшая ее задача — очищение Северного Кавказа от большевиков. Для этой цели в высшей степени необходима помощь со стороны союзников оружием и военными припасами. Но для меня не ясно, должен ли я просить или настаивать на чем-либо определенном. Что же касается до дальнейшей задачи, то я скажу, что мне, как невоенному, эта сторона дела не ясна и что план дальнейших действий может быть выработан только по соглашению между ген. Деникиным и главнокомандующим союзников на Черном море. Без серьезной помощи союзников сколько-нибудь широкие планы невозможны, ибо для больших действий требуется материальная часть, которую взять неоткуда. Во всяком случае, ясно, что


1.38
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
первым условием каких бы то ни было серьезных операций является 8ахват Севастополя и Одессы. Мне кажется, я могу сказать, что Добровольческая армия стремится об’единить все силы, борющиеся на востоке против большевиков*.
В третьей части записки под подзаголовком „Обще - политические вопросы* имеются два пункта:
„1) Прежде всего, мне нужно знать, как относится главнокомандующий к тезисам кадетского с’езда: разделяются ли эти тезисы, а если разделяются, но не вполне, то в чем именно несогласие.
2) Будет ли дано мне поручение связаться с Маклаковым, находящимся в Париже. В частности,, если Маклаков имеет возможность разговаривать с Уфой через Владивосток, то воспользоваться ли этим случаем. Если воспользоваться, то что Маклаков должен сказать Уфе. Если еще несвоевременно говорить с Уфой, то может быть переговорить с генералом Болдыревым, который находится в Челябинске.
Прошу полномочия изложить этот план генералу Щербачеву*.
Автором записки называют Милюкова, однако, она могла принадлежать и Кривошееву. Подписи на копии не имеется. Записка относится к окончанию Ясского совещания. Ответ на нее, повидимому, своевременно не был получен. Совещание раз’ехалось.
Оккупация началась, и Одесса на время стала пристанищем правой эмиграции, искавшей защиты от революционных бурь за стеной французских штыков.
А, РЯБИНИН - СКЛЯРЕВСКИЙ


К вопроеу об организации Временного Рабоче - Креетьянекого Правительетва
Украины О
(Ноябрь 1919 г.)
Просматривая материалы Истпарта, наткнулся на ряд давно уж самим забытых документов — докладов и разговоров по прямому проводу моих и Пятакова из Курска с тов. Сталиным, находившимся тогда в Москве.
Это, пожалуй, один из наименее освещенных периодов Советской власти на Украине, и я разрешу себе воспроизвести в печати некоторые документы, попутно дополнив обстановку тем, что сохранилось в памяти.
Положение гетмана на Украине к концу 18 года становилось все хуже, он держался только на штыках немецких солдат, но держался уже скверно: даже немцы не 6 состоянии были навести порядок в стране, где все кипело и бурлило. Как только разразилась 9 ноября 1918 года революция в Германии, стало ясно сразу, что гетману не усидеть и месяца, и ясно стало, что надо действовать решительно, ждать было нельзя.
Против ставленника помещиков и финансового капитала боролись две силы. Пролетарская и бедняцкая масса выступала под красным советским флагом, кулацкая демократия — под желто - голубым петлюровским. И мы и петлюровцы заинтересованы были в том, чтобы вовлечь в движение широкие крестьянские массы еще недостаточно расслоившегося в то время украинского села.
И мы, и петлюровцы одновременно стремились захватить в свои руки инициативу, так как ясно было, что на бой с гетманщиной пой-
1) Воспоминания тов. Затонского освещают тот же период в истории, Соввласти на У крайне, которому посвящена и статья тов. Рубача в предыдущей (1 — 9) книжке Летописи Революции.
Тов. 3 а т о н с к и й, останавливаясь на истории организации Временного Рабоче-Крестьянского Правительства Украины, выясняет некоторые моменты, оставшиеся неясными в статье тов. Рубача. (Прим. Редакции).


140
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
дут за тем, кто первый выступит. И, тут надо сознаться, нас петлюровщина опередила.
Был один момент, при первом известии о германской революции, когда можно было, об’явившись в Киеве, легонько взять гетмана за. шиворот и повести крестьянские массы за собой.
Тов. Мануильский, остававшийся тогда в Киеве заместителем Ваковского по ведению мирных переговоров с гетманом (российская мирная делегация), шифровкой по прямому проводу, известил ЦК РКП о такой возможности и требовал немедленного приезда в Киев для руководства активным выступлением тов. Пятакова и меня (т. т. Бубнов и Коссиор уже находились в Киеве в подпольи), но, пока расшифровывали его телеграмму, уже стало известно о начавшемся выступлении Директории, захватившей Белую Церковь (уездный город Киевской губернии) и об’явившей поход на Киев. Стало ясно, что инициатива упущена и что драться нам придется уже не с гетманцами, а с петлюровцами. Сомнений в том, что гетман не выдержит, не было. Я попал в Москву случайно из Орла, где находился тогда ЦК КПУ, и не знаю поэтому, в каком порядке обсуждался в ЦК РКП украинский вопрос; только помню, сказал мне Свердлов, что Сталин меня разыскивает, а от последнего я узнал как о телеграмме Мануильского, так и о намерении создать Временное Правительство Советской Украины. Ничего неожиданного в создании последнего не было. Мы готовились все время к возвращению на Украину. Борьба шла вокруг вопроса о сроке. Мы, левые (подчеркиваю: украинские левые — это не совсем то же, что российские левые коммунисты того времени), были настроены более решительно и стояли за активные вооруженные действия против разлагающейся гетманщины (иногда увлекались порядком — не без того было); украинские правые не верили в возможность скорого возвращения на Украину, не верили активности и возможности использования нами крестьянских масс.
Но на разногласиях останавливаться сейчас не буду. Факт тот, что вокруг вопроса о целесообразности иметь свою вооруженную силу в пограничной нейтральной зоне и свой, наряду с партийным, советский центр, шла ожесточенная борьба и щс, левых, несколько увлекавшихся, быть может, правые только что при большой поддержке ЦК РКП побили (в сентябре 1918 г., на 2 с’езде КП(б)У).
Однако, раз обстановка изменилась, притом в сторону развязывания революции, было естественно приступить к созданию советского центра и также естественно было привлечь в него наиболее активных сторонников активных действий.
Не буду сейчас рассказывать всех подробностей создания Временного Украинского Советского Правительства,—отмечу одно. Собьпия развивались с такой головокружительной быстротой, что, пока тов. Сталин поехал с нами в Курск и вернулся обратно (Курск был местом


К ВОПРОСУ ОБ ОРГАН. ВРЕМ. P.-К. ПРАВИТЕЛЬСТВА УКРАИНЫ
141
сосредоточения наших сил), обстановка снова изменилась. Петлюровщина, благодаря ненависти к гетману, выросла в массовое крестьянское движение, отчасти обманывавшее своим широким размахом товарищей, мало знакомых с украинский действительностью. Им начинало казаться, что крестьянские массы идут за Петлюрой не потому, что он первый выступил против гетмана, а потому, что сам Петлюра ей дороже и милей всего. С другой стороны, на всех фронтах и на Краснозаводском (на Дону), и в Латвии, и в Эстонии Красная армия стала терпеть неудачи. Эго заставило ЦК РКП вести сугубо осторожную политику. Военные же руководители категорически возражали против открытия еще одного, украинского, фронта, еле справляясь с теми фронтами, где уже шла борьба.
В результате, хотя правительство было намечено и уже находилось в Курске, 'хотя создана была „группа войск Курского направления" под командованием тов. Антонова, однако, оффицнальное об’явление нас правительством, а Курской группы Украинским фронтом стало оттягиваться. Чичерин начал даже вести кой-какие разговоры с Директорией.
Такое неопределенное положение тянулось недолго: 'вряд ли больше 2-х недель, может и того меньше; но жизнь в те дни била ключом, каждый день приносил событий больше, чем теперь целый месяц, мы, естественно, нервничали, требовали установления ясности, а ЦК РКП оттягивал, пока для него полностью выяснится обстановка, не торопясь, тем более, что положение на Украине было для него недостаточно понятным.
Печатаемые документы воспроизводят напряженность, характерную для тех дней. В документах подчеркивается несколько раз отсутствие разногласий между правыми и левыми в нашей среде.
Так и было в действительности. Сидя на границе, рядом со взметнувшейся в революционном порыве Украиной, мы все, независимо от настроений предшествующих месяцев, чувствовали необходимость быстрого и активного вмешательства. Это был как раз тот недолгий период, когда разногласия между правыми и левыми сгладились (вскоре они вспыхнули еще раз, чтобы после третьей партконференции окончательно исчезнуть). В описываемый момент (в 20-х числах ноября 1918 года) ЦК КП(б)У и члены Временного Советского Правительства Украины *) действовали вполне единодушно, добиваясь от ЦК РКП разрешения приступить к активным действиям и доходя в своем нетерпении до угроз самостоятельного выступления.
А) ДККГ1(б)У описываемого периода имел в большинстве товарищей так наз.
(„правого направления", в составе же Временного Правительства Украины руководящая роль принадлежала „левым". Речь идет все время о правых и левых в специфической украинской терминологии того времени. (Прим. Редакции).


142
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Передавали потом, что тов. Ленин сердился, получая наши задорные, нетерпеливые телеграммы. Однажды Сталин в разговоре, помню, сказал: „Да уймитесь вы там: старик сердится"...
Однако, из песни слова не выкинешь. Были такие дела. Такими были мы тогда.
Вот, например, наш доклад, адресованный тов. Сталину. На сохранившейся копии подписей нет, но, повидимому, подлинник был подписан, как большинство бумаг того периода, Пятаковым и мною.
\
„И. В. Джугашвили-Сталину
Уважаемый товарищ!
Во время переговоров наших с Вами в Москве относительно работы на Украине, мы предупреждали Вас относительно того, что в случае, если не будут установлены точные и ясные взаимоотношения между различными организациями и центром, ведущими военную или политическую работу на Украине, то неизбежно возникнет целый ряд таких трений, которые затормозят, если не совершенно остановят, революционную' работу.
Факты показали, что, при всем добром желании всех нас правильно поставить эту работу, при полном отсутствии каких бы то ни было личных трений, при почти полном исчезновении внутри - партийных трений, при наличии трогательного единения по всем важнейшим вопросам Квиринга и Пятакова,—создался такой невероятный хаос, такая неразбериха, которая совершенно дезорганизует всю работу по восстановлению Советской власти на Украине.
Считаем своим долгом предварительно отметить, что все действующие на Украинском революционном фронте центральные организации порознь и вместе стараются выпутаться из созданного Центром хаоса и создать хоть какую-нибудь возможность для положительной работы. Но, несмотря на все добрые желания, благодаря, с одной стороны, неопределенности, с другой стороны, противоречивости указаний из Центра, ни одна из этих организаций не в состоянии функционировать нормально, в результате чего, вместо предполагавшейся нами централизации работы под общим руководством ЦК РКП, получается сплошная неразбериха. ■
Мы могли, бы, конечно, положить конец этой неразберихе, внести ясность и организованность во всю работу, если бы со всех сторон не натыкались на распоряжения Центра, исполнять которые обязаны получающие их организации или учреждения. В виду этого, мы считаем своей обязанностью довести до Вашего сведения о том фактическом положении, в котором мы сейчас находимся, и предложить Вашему вниманию ряд практических мер, которые должны быть, по нашему мнению, срочно предприняты Центром для того, чтобы дать


К ВОПРОСУ ОБ ОРГАН. ВРЕМ. P.-К. ПРАВИТЕЛЬСТВА УКРАИНЬї 143
»
возможность привести в порядок уже в достаточной степени дезорганизованную работу.
Прежде всего, необходимо ясно понять, особенно верховному командованию, что Украина — не только плацдарм для развертывания войск, оперирующих против Дона, а в будущем против союзников, но и страна довольно плотно населенная не только гетманцами и петлюровцами, но и обыкновенными рабочими и крестьянами, а также и немецкими солдатами, считающими себя гражданами Германской социалистической республики. На Украине происходит теперь сложная политическая борьба. У всех борющихся политических групп пока что нет почти никаких вооруженных сил. В процессе борьбы каждая из групп стремится, прежде всего, создать себе вооруженную силу, опираясь на которую, она сможет утвердить власть того класса, представительницей которого она является.
Совершенно ясно, что при таком положении в процессе борьбы не только важную, но первостепенную роль играет работа политическая и сравнительно подчиненную для данного момента играют соображения стратегические. Речь идет не столько о фронтовом военном наступлении, сколько о вооруженной поддержке политического наступления. Сейчас на Украине для широких масс имеются два борющихся центра: петлюровцы и гетман. Советский центр.отсутствует, что дает возможность петлюровцам до известной степени привлекать на свою сторону те крестьянские элементы, которые недовольны режимом гетманщины, но недостаточно сознательны для того, чтобы самостоятельно разбираться в том, кто именно сейчас ведет борьбу с гетманом.
При таком политическом положении, крайне важна ясность постановки. всех политических вопросов. Советский центр должен был выявиться при первой же возможности, на этого не сделано до сих пор, что является нашим серьезным упущением. Ваше запрещение опубликовать манифест мы рассматриваем, как крупную политическую ошибку, значительно затруднившую концентрацию сил за власть Советов против гетмана и против Рады.
Необходимость легализации Временного Правительства, однако, диктуется и другими соображениями. Будь то Временное Правительство или Краевой Ревком — безразлично, дело не в названии и не в форме, которая определяется соображениями другими, необходим такой орган Советской власти, который мог бы распоряжаться, который являлся бы действительным центром советской работы на Украине, которому подчинялись бы все советские работники и который, таким образом, мог бы сосредоточить в своих руках всю эту крайне трудную сложную работу по восстановлению Советской власти на местах;. Так как было решено, что Временное Правительство будет исполнять в .первую голову именно эту работу, то отсутствие этого органа Ра,- боче-Крестьянской, власти означает на деле отсутствие какого, бы. то,


144
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
ни было органа центра. В результате люди ходят от одного учреждения к другому, различные учреждения считают себя в праве вести эту работу. Мы не имеем права воспретить тому или иному учреждению заниматься тем, чём ему заниматься не следовало бы, и в результате получается полнейшая дезорганизованность работы и вполне законное недовольство работников. Мы могли бы положить этому конец только в том случае, если бы мы легально существовали уже в качестве Временного Правительства.
В качестве примера, иллюстрирующего путаницу, вызываемую формальным отсутствием указанного органа, можно привести постановку дела с мобилизацией. В одних местах наши представители производят мобилизацию, в других местах этому противодействует Военный Комиссариат Орловского округа, в третьих местах военно- начальники производят мобилизацию на свой страх и риск. Мы не в состоянии ни издавать обязательных постановлений относительно мобилизации ни противодействовать Орловскому Военному Комиссариату. Что из этого получается, Вы сами должны понять.
В таком положении оказывается и работа по организации власти на местах, по учету и распределению и сосредоточению продовольствия, по восстановлению путей сообщения и проч. В сферу еще большей путаницы мы попадаем тогда, когда дело доходит до военных властей. Мы не говорим уже о том, что верховное главнокомандование, рассматривая военные действия с чисто стратегической точки зрения, не учитывая всей сложности политической ситуации на Украине, не хочет и не может понять, что все операции на Украине в данный момент не могут определяться исключительно военными соображениями. С военной точки зрения, например, кажется нелепостью занятие того или иного города ротой или батальоном пехоты. Однако же, при настоящем положении, это не только возможно, но и делается. Военный Совет Курского направления, будучи в курсе всех политических событий на Украине, учитывая также все обстоятельства чисто военного порядка, может и должен руководить военными операциями на Украине. Но все его планы и распоряжения наталкиваются на противоположные, постоянно меняющиеся распоряжения верховного главнокомандования. С другой стороны неопределенное положение Военного Совета Курской группы не дает ему возможности ни сорганизовать армию ни правильно снабдить ее. Если сегодня Военному Совету говорят, что в его распоряжении весь Орловский округ, то завтра этот округ у него отнимается; если сегодня Военный Совет распоряжается всеми воинскими силами Украинского фронта, то завтра он получает приказ оперировать на правом фланге южной армии, имея совершенно другую задачу. Постоянное шатание и колебание, постоянная неопределенность распоряжений Центра, постоянные перемены этих распоряжений дезорганизуют работу Военного


К ВОПРОСУ ОБ ОРГАН. ВРЕМ. P.-К. ПРАВИТЕЛЬСТВА УКРАИНЫ 145
1
Совета и не дают возможности наладить правильных взаимоотношений между Военным Советом и будущим Временным Правительством. Путаница усугубляется еще более тем обстоятельством, что даже в сфере чисто оперативного порядка до сих пор не установлено едино- центрия, и нет никакой возможности понять, какая же, собственно, группа войск, предназначена для поддержки и восстановления Советской власти на Украине. С одной стороны мы имеем Военный Совет Курского направления, с другой стороны резервную армию. Во главе резервной армии стоит человек не наш, и, тем не менее, такая тонкая вещь, как наступление на Украинском фронте, передается то Антонову, то Глаголеву. Целый ряд воинских частей находится, неизвестно в чьем распоряжении. Другие же воинские части, только что усвоившие свое назначение, снова изымаются из ведения одного учреждения и передаются в ведение другого учреждения. Взаимоотношения между Временным Правительством и командующим резервной армией совершенно не установлены. Все это не только дезорганизует работу, но и отвратительно отражается на воинских частях, ослабляя их боеспособность.
Рассчитывая на обещанную вполне конкретную и определенную поддержку, воинскими частями предпринимались те или иные шаги и начали осуществляться выработанные, согласно имеющимся сведениям, планы. Но внезапно предполагаемые распоряжения отменяются, никакой поддержки не дается, а, наоборот, некоторые части отнимаются и отправляются на другой фронт. При таком положении дел,, нет никакой возможности ни рассчитать что-либо, ни вести вызываемую настоятельной необходимостью энергичную и решительную политику.. Постоянная неизвестность относительно могущих быть совершенно неожиданных распоряжений Центра, как результат отсутствия какой бы то ни было твердой линии в Центре, дезорганизует в конец нашу работу и заставляет весьма и весьма подумать о том, не следует ли: вообще прекратить эту комедию.
При таком положении неудивительно, что Семашки, Глаголевы совершенно не считают нужным уделять серьезное внимание Украинскому фронту и потому не только не выполняют распоряжений Военного Совета, но и вообш^ всячески тормозят его работу. Мы не будем останавливаться на мелочах и частностях и хотели сделать лишь те основные выводы, которые, по нашему мнению, должен сделать Центр для того, чтобы дать нам возможность справиться с теми частыми затруднениями и трениями, преодолеть которые можно,, по нашему мнению, и без помощи Центра.
Во-первых, необходимо нам дать разрешение об’явиться в качестве Временного Рабоче-Крестьянского Правительства Украины, издать манифест и действовать в качестве действительного Правительства Украины; во-вторых, всю политическую часть работы в очищаемых областях необходимо сосредоточить в руках Временного Права-


146
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
тельства; в-третьих, необходимо установить единство командования, передав его в руки Военного Совета Курского направления (в будущем Военному Совету Украинской армии), никоим образом не отдавать Украинский фронт политически чуждому нам человеку, в-четвертых, подчинить все военные силы, оперирующие на Украинском фронте, Военному Совету Курского направления; в-пятых, необходимо предложить Вацетису не распоряжаться военными силами нашего фронта, не сносясь с нами. Если он не может достаточно глубоко относиться к политическим событиям на Украине, то он должен считаться в своих действиях с тем учреждением, которое, и по обязанности и по существу дела, одно только в состоянии правильно сочетать военную и политическую работу на Украине. Таковым органом, по нашему мнению, является Временное Правительство Украины. В-шестых, в соответствии с этим необходимо выделить все воинские части, оперирующие на нашем фронте в качестве самостоятельной армии, именующейся армией Советской Украины и находящейся только под общим руководством верховного главнокомандования; в - седьмых, необходимо приказать Орловскому Военному Округу не саботировать Украинский фронт и обслуживать нужды нашей армии вне зависимости от тех или иных соображений Семашко, а в зависимости от потребности армии; в-восьмых, необходимо подчинить Глаголева Реввоенсовету, а Семашко убрать, заменив его менее капризным и самодержавным комиссаром. Ежели все это не будет сделано, то мы, ва основании 10 - тидневного опыта, должны снять с себя всякую ответственность за дальнейшую работу на этом фронте".
Вот другой вариант на тот же мотив. Сохранилась запись — разговор по прямому проводу товарища Затонского с Москвой.
„Запиской тов. Сталину, копия тов. Ленину.
Во - первых, мы с Клирингом посылали вчера запрос: требуем ответа, затем передано решение ЦК КПУ о необходимости приезда, чтобы на месте разобраться в той невероятной путанице, какая создана противоречивой политикой центра. При имеющем место многовластии и неопределенности взаимоотношений —работать совершенно невозможно. Мы с Юрием говорили Вам в Москве, что опасаемся повторения прошлого — опасения оправдались в большей степени, чем этого можЬо было ожидать. В наших рядах никаких сейчас разногласий нет. Квиринг и Пятаков действуют вполне согласно, но зато имеется наш Военный Совет, особая армия, Орловский военком, курские власти и над всем этим друг другу противоречащие Приказы Главкома и инструкции центра. Втолкуйте стратегам, что Украина не просто плацдарм для развертывания армий, а запутаннейший клубок, где борятся гетмановский, радовский центры, наши нелегальные бесцентровые организации и, вдобавок, сидят немцы. Здесь условия


К ВОПРОСУ ОБ ОРГАН. ВРЕМ. Р. - К. ПРАВИТЕЛЬСТВА УКРАИНЫ
т
борьбы совершенно своеобразны, и так просто решать вопрос, как пытается военное командование, совершенно невозможно. Разделять в командном отношении нашу армию—положительно преступление. Если бы вы были здесь, может быть, выразились бы покрепче. Восточное направление сейчас фактически закрыто инерцией немцев. Воевать приходится не столько пулеметами и пушками, сколько прокламацией и военной музыкой, бравым видом отрядов и, понятно, организованностью. Между тем, части сбиты с толку бесконечными переменами командования; организация власти на местах тормозится отсутствием руководящего центра, отсутствием фирмы и наличности бесконечного числа претендентов. В одно и то же место посылаются комиссары Курским Губисяолкомом, Орловским военкомом, резервной армией какого - то продкома, нашим советом, неизвестно от чьего имени выступающим. Необходимо всю эту путаницу устранить, иначе ничего кроме полной дезорганизации не получится. Отвечайте немедленно. Передаю это, как единогласное мнение всех присутствующих здесь членов ЦК и будущего Центра. Затонский".
„Прошу немедленно передать записку Сталину и Ленину. Жду у аппарата ответа. Еще прошу добавить к записке: положение—в связи с петлюровским движением, ростом наших организаций в Донецком бассейне и, особенно, отношением немецких советов к развертывающимся событиям — становится критическим. Военное командование совершенно этого не учитывает, и даже Вы в Москве этого не видите. Тем более необходимо единство действий и наличность центра, могущего немедленно и целесообразно реагировать на ежеминутно меняющуюся ситуацию. Каждыщдень всплывают факты, предвидеть которые ни из Москвы ни тем более из Серпухова совершенно невозможно, и, при системе координирования действий местных ни в чем не связанных властей и отдельных командований только приказами далекого центра, получается кавардак невероятнейший, т. к. приказы Центра фактически всегда запаздывают и являются в большинстве случаев или невыполнимыми или такими, что их выполнение ведет к полной гибели дела, и это при наличности полнейшего единодушия и отсутствия каких бы то ни было личных или ведомственных счетов. Сегодня у нас было собрание с участием местных властей; у каждого оказались предписания, не выполнить которые каждый считал преступлением, а точное выполнение все дружно нашли или немыслимым или также преступным, так как это повело бы к еще большей неразберихе. Приезжайте обязательно и немедленно, иначе придется либо бросать дело, либо итти на нежелательные самостоятельные выступления".
Следующая телеграмма вызвана, между прочим, попыткой снять наши партизанские части с украинских границ и отправить их. на Воронежский фронт (против Краснова).


14b
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Москва, Кремль. Сталину. Копия Ленину.
„Еще раз повторяю — положение серьезно. Необходим либо личный Ваш приезд/либо внимательное отношение к нашим заявлениям. Если Антонов привезет то, о чем он уже телеграфировал из Серпухова, то создавшийся уже кавардак только удесятерится. Из-за паники на Донском фронте незачем разваливать наш. Повторяю, Украина — не просто плацдарм, а дивизии —не бездушные шахматные фигуры. Еще одна перемена курса — и части развалятся окончательно. Помните, что до такой степени дисциплинированности, о какой мечтал Троцкий, ни одна рота не дошла, и швырять части, с трудом составленные из партизанских отрядов, выводить их из успешного и безопасного наступления, чтобы бросить в бой с казаками, значит их развалить окончательно. Надо считаться с фактами. Растолкуйте это стратегам. Необходимо создать единое командование нашим фронтом с достаточными полномочиями и рессурсами и ему уже давать определенные задания, хотя бы те, какие даются сейчас. Дайте нам самим возможность, сообразуясь с местными условиями, пользоваться теми или иными частями, но избавьте от мелочного и бестолкового, в силу непонимания политической обстановки, вмешательства.
Спасите от многовластия. Затем дайте возможность немедленно создать кристаллизационный центр. Этого требуют настоятельно с мест. На этом настаивает сейчас даже Квиринг. Возможно, что документ уже опубликован в Киевщине: он уже известен в Николаеве. Не создавайте снова путаницы, но только надо, чтобы документ не был фикцией, — надо устранить самочинное вмешательство всяких местных властей и центральных ведомств, ведущих каждое собственную политику не по злой воле, а по непониманию вещей. Что требовать с них, если мы сами уже ничего не понимаем... Не верите — приезжайте, делайте что хотите, только не путайте.
Ждем ответа. По поручению Д. К. Затоиский“.
Здесь надо пояснить, что т. Антонов собирал своих сподвижников, оставивших неважную память на Украине по работе в начале 1918 г. Мы боялись, что начнутся столкновения, особенно с харьковцами и дон- бассовцами (как и случилось потом).
На наши вызовы Сталин отвечает:
„Передайте тов. Затонскому, что я приехать не могу. Организован Всероссийский Совет Обороны, куда я избран членом. Я очень занят и не могу выехать. Антонова уже выслал к Вам. Приедет Беленьковйч, приезда которого добивался Артем. Приедут еще украинцы и среди них имеются опытные командиры с Царицынского фронта. Подробнее сообщу в письме. Если имеются несогласия, разрешите их сами вместе с Антоновым. У вас все права в руках. Сталин“.


К ВОПРОСУ ОВ ОРГАН. ВРЕМ. Р. - К. ПРАВИТЕЛЬСТВА УКРАИНЫ 149
Повицимому, этот ответ нас мало удовлетворил, так как сохранилась телеграмма:
„Попросите Сталина к аппарату. Простите, но это издевательство какое-то. Я, ведь, сообщал трижды-последний раз сегодня, что никаких разногласий внутри у нас нет. Вся беда в том, что путает центр своими противоречивыми распоряжениями и той неопределенностью, какая создается словно бы нарочно. Я от имени Ц. К. ставлю Вам прямо вопрос: дадите ли Вы нам возможность действовать? Это касается как опубликования документа № 2, так и создания единого командования и управления. Проводившаяся до сих пор политика заставляла меня и Юрия (Пятакова) поставить Вам в упор вопрос об отношении к петлюровскому движению, так как только попыткой сделать ставку на Петлюру можно об’яснить некоторые распоряжения, если только они не вызваны полнейшим незнанием положения и нежеланием его знать. В ответ на все запросы Вы говорите о присылке работников, что очень хорошо... Между прочим, бросаете фразу о том, что у нас все права в руках. Если это не издевательство, то вывод отсюда — опубликование немедленно документа № 2, а затем приказ от нашего имени о создании единого фронта и единого командования. Авантюра — так авантюра. Прошу' ответить и ответить вразумительнее. Затонский.
Записку эту передать немедленно Сталину, копия Лёнину.
Жду ответа. 28/ХІ—18 года. 15 ч. 30 м.“
Могущее сейчас смутить выражение „ авантюра “ об’ясняется весьма просто: в пылу борьбы украинских правых с левыми правые нас обвиняли в склонности к авантюризму. По их терминологии (непосредственно перед Германской революцией), всякие разговоры о вооруженном восстании характеризовались „авантюрой1*, и мы „левые** в разговорах между собой, восприняв этот термин, употребляли его в смысле вооруженного выступления. В том, что речь идет о серьезном деле, сомнений не было и, больше того, насчет необходимости решительных действий украинские работники были в- тот момент все согласны.
Оставался лишь своеобразный жаргон того времени.
Каков был ответ, не помню; в архиве нашем следов также не осталось, но, судя по протоколу, в тот же день, 28/ХІ —18 г., состоялось заседание Временного Правительства в составе Антонова, Артема, Затонского, Квиринга и Пятакова, решившего опубликовать свой манифест и тем самым выступить открыто!).
Об’являлось наше правительство в Судже т. Квирингом.
Вскоре мы перешли к активным действиям и, как известно, имели успех.
В. ЗАТОНСКИЙ
Текст протокола помещен в статье тов. Рубача в № 4 Летописи Революции №. Летопись Революции № 10-


Январь 1905 года на Украине
' „ ... Знаменательней и глубже всего было влияние январской бойни на пролетариат всей России“, пишет т. Троцкий в своей статье о 9 января („1905 г.“, стр. 84). „Из конца в конец прошла грандиозная стачечная волна, сотрясая тело страны. По приблизительному подсчету стачка охватила сто двадцать два города и местечка, несколько рудников Донецкого бассейна и 10 железных дорог. Пролетарские массы всколыхнулись до дна. Стачка вовлекла около миллиона душ. Без плана, нередко без требований, прерываясь и возобновляясь, повинуясь инстинкту солидарности, она около 2-х месяцев царила в стране”.
Каково же было участие пролетариата нынешних Украинских губерний в этом могучем, хотя еще мало организованном, скорее инстинктивном народном движении протеста и возмущения, начавшем грозный 1905 год? Январские забастовки на Украине по своей организованности и • силе уступали январскому движению как в столицах, так и в Северо - Зап. губерниях. Но, тем не менее, украинский пролетариат внес свою долю активности в этот революционный почин 1905 года. Наиболее широко и высоко поднялась январско - февральская стачечная волна в промышленных центрах Украины: Екатерино- славе, Донецком бассейне, Николаеве. В . некоторых местах стачки приводили даже к вооруженному столкновению между рабочими и полицией (например, в Александровске). 'Но в большинстве они проходили „мирно", сопровождаясь лишь арестами зачинщиков и агитаторов. Требования видвигаемые стачечниками носили преимущественно экономический характер. Почти всюду выдвигался 8 - мичасовый рабочий день, увеличение заработной платы, улучшение условий труда и т. д. Во многих местах ставились и политические требования соц.- демократической программы-минимум: Учредительное Собрание,политические свободы и т. д. Но они носили в тот момент чисто демонстративный характер. Реальное значение боевого лозунга эти требования приобрели значительно позже, когда разрозненные забастовки слились во всеобщую стачку российского пролетариата, поднявшегося на решительный штурм самодержавия.
Во главе событий января - февраля 1905 года шла на Украине, как и всюду, соц. - демократическая гхартця. - Обычно, как. только1 весть


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
151
о царской расправе достигла города, местные социал - демократические организации немедленно выпускали воззвания, раз’ясняющие смысл, происшедшего, с призывом ко всеобщей стачке (иногда демонстрации) и с изложением ближайших политических и экономических целей борьбы рабочего класса. Одновременно посылались агитаторы на крупнейшие заводы и предприятия, выступавшие с теми же требованиями и призывами. Агитация падала обычно на чрезвычайно восприимчивую почву. Крайне тяжелые условия труда украинских рабочих делали их весьма восприимчивыми к слову протеста и боевым лозунгам. Но все же нельзя сказать, что январские стачки на Украине проходили под правильным и постоянным руководством партийных организаций. Во многих городах соц. - демократические организации еще до событий 9-го января были разрушены массовыми арестами. Кроме того, далеко не всюду комитеты РСДРП имели достаточно глубокие связи в рабочих, массах и поэтому не могли сразу обеспечить свое влияние на развитие стачки. Им удавалось укрепить это влияние, обыкновенно, уже в процессе самого движения. Имел значение и тот факт, что. в большинстве украинских промышленных центров преобладающее влияние в партийных организациях имели меньшевики. Характерная для них нерешительность, отсутствие размаха, политика выжиданий, ориентация на либералов, несомненно, имели влияние на замедление темпа развития январских событий на Украине.
В общем и целом, можно констатировать, что стачечное движение в январско - февральские дни 1905-года на Украине (как, впрочем, и во всей России) носило стихийный характер, и роль партии заключалась, главным образом, в политическом оформлении инстинктивного недовольства и протеста рабочих.
Перейдем теперь к освещению январского движения по отдельным городам Украины1).
ЯНВАРСКИЕ СОБЫТИЯ 1905 ГОДА В ХАРЬКОВЕ (По местным архивщл^' материалам)
Грозные события, разыгравшиеся 9 - го января 1905 года в Петербурге2), нашли в Харькове свой „действенный" отклик прежде всего в официальных кругах. Первые 2-3 дня, когда, благодаря цензурным
О Для составления очерка январского движения на Украине, редакции пришлось прибегнуть, наряду с составлением оригинальных статей по местным архивным материалам, к перепечатке статей т. Невского из „Пролетарской Революции*. № 3 (15) и отдельных выдержек из статьи его о январских событиях в провинции (Красная Летопись № 5); к перепечатке прибегали в том случае, когда архивный материал, имеющийся в распоряжении Иетпарта, не давал возможности более полно осветить события, чем это сделано в статьях тов. Невского.
3) Так тогда назывался Ленинград. . . ;


152
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
условиям и задержке столичных газет, до встревоженного сознания обывателя доходили лишь весьма смутные слухи о „волнениях революции" в столице. Местные власти, получив некоторую информацию, вернее, определенную директиву свыше, принялись готовиться к предупреждению „могущих возникнуть" беспорядков. Еще в разгаре событий в Петербурге, когда на улицах столицы шел расстрел и массовые избиения рабочих и студентов, Святополк - Мирский разослал циркулярное предписание всем губернаторам о принятии на местах предупредительных мер.
В связи с этим предписанием в Харькове начинается полоса провалов, ликвидаций и повальных обысков. Опасаясь все же беспорядков, губернатор, во исполнение упомянутой директивы, 14-гоянваря утвердил, разработанное совместно с начальником гарнизона, наставление о порядке вызова войск на случай уличных волнений. Это наставление начинает впервые применяться лишь к концу месяца, а тем временем „охранка" пожирает -плоды своей провокационной работы „мирными" средствами. Еще в ночь на 10-е января на конспиративной квартире по Нетеченской улице было задержано 7 рабочих, собравшихся для разрешения вопросов, связанных с предполагавшимся Харьковским комитетом Р. С.-Д. Р. П. анкетным обследованием положения рабочих на предприятиях. Во второй половине месяца были произведены новые аресты. Так, в ночь на 20 - е января был ликвидирован комитет с.-р. и взята хорошо оборудованная типография, при чем было арестовано 13 человек. Через 3 дня была захвачена также и типография Харьковского к-та Р. С.-Д. Р. ГГ. и арестовано 3 человека. Печатавшиеся там прокламации „Ко всем рабочим и работницам гор. Харькова" (4000 экз.) и „Письмо очевидца" (2000 экз.) были заблаговременно пущены в обращение, так что в типографии осталось лишь незначительное количество разных листовок.
Всего было арестовано за эти две недели свыше сорока чел., в том числе и некоторые партийные литераторы. Все эти аресты и провалы не могли, конечно, не ослабить местных революционных организаций.
Стихийно назревавшее в массах стачечное движение лишалось руководства.
Харьковский корреспондент меньшевистской „Искры" (от 17/н 1905 г.)’ констатирует пассивную роль социал-демократии в развивавшемся в то время в Харькове забастовочном движении, и это утверждение, нужно признать, не было лишено некоторого основания.
Но стихийно возникшее в конце января, на экономической почве стачечное движение, хотя и лишенное твердого политического руководства, не было все же лишено политической окраски и обнаружило в массах колоссальную потенциальную энергию, которая не замедлила через несколько месяцев, еще задолго до октябрьских дней, принять весьма революционные формы.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИЫК
153
Стачечное движение началось, как и можно было ожидать, с паровозостроительного завода, ставшего впоследствии в Харькове настоящей цитаделью революции.
О начале забастовки на паровозостроительном заводе тов. Невский сообщает следующее (Красная Летопись № 5, стр. 86— 87).
„Забастовочное движение, в знак сочувствия Петербургскому пролетариату, началось с самого крупного — паровозостроительного завода. Здесь было к тому же наиболее сильно влияние социал-демократов. Fla собрании, происшедшем на заводе 17-го января, была принята резолюция, предложенная харьковским комитетом Рос. Соц.-Демокр. Раб. Партии, и завод забастовал. Вот эта резолюция:
„Мы, рабочие паровозостроительного завода, возмущенные до глубины души дикой, зверской расправой царского правительства над петербургскими рабочими, их женами и детьми, сотни безвинно павших трупов которых требуют отмщения, бросаем сегодня, 17 января, работу, в знак своего негодования против гнусного насилия самодержавия, и приглашаем всех харьковских рабочих присоединиться к этому протесту посредством всеобщей забастовки и поддержать следующие требования, единодушно выставленные рабочими петербургских, московских, Виленских, ковенских, ревельских и других заводов и фабрик:
1) 8 - часовый рабочий день; 2) отмена сверхурочных работ;
з) уничтожение штрафов; 4) вежливые обращение со стороны администрации ; 5) общедоступная врачебная и больничная помощь; 6) обеспечение всех потерявших здоровье и получивших увечье; 7) бесплатное обучение детей рабочих за счет государства; 8) улучшение гигиенических условий на заводах и фабриках; 9) свобода слова, печати, собраний, союзов и стачек, неприкосновенность личности и жилищ; Ю) полное равенство всех граждан, независимо от пола, национальности, религии; 11) освобождение всех заключенных и сосланных по делам стачек, политическим и религиозным, и полное восстановление их в правах.
Принимая во внимание, что удовлетворение этих требований, общих для всех рабочих России, может быть осуществлено лишь при замене царского самодержавия представительным народным правлением, мы требуем немедленного созыва Учредительного Собрания из представителей свободно избранных на основе всеобщего, равного для всех, прямого и тайного избирательного права. Подпись: Харьковский к-т РСДРП*.
25-го января чернорабочие паровозного завода потребовали увеличения поденной платы от 60 до 75 коп., а потом и до рубля. Через три дня, 29-го января, не получив удовлетворения, чернорабочие бросили работу, их поддержал сборный цех и за ним прекратили работу все остальные цеха, и рабочие вышли во двор. Здесь же


ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
*54
наиболее передовая часть из рабочих заявила прибывшему к ним директору, что „требования их аналогичны с требованиями Петербургских рабочих", т.-е. 8-мичасовый рабочий день, увеличение зарплаты и т. д. Директор завода, позаботившись предварительно о вызове полиции и казаков на случай „неприятностей", не дал рабочим определенного ответа, ссылаясь на отсутствие полномочий, но здесь же составил и прочел рабочим телеграмму, адресованную председателю правления заводов, генералу Иванову, в Петербург. Телеграмма гласила : „Петербург, Правлению О - ва заводов. Завод забастовал, требования одинаковы с петербургскими рабочими, местные требования будут пред’явлены после совещания, рабочие просят приехать председателя генерала Иванова для переговоров". Прибывшие на место окружной фабричный инспектор, а также полицеймейстер, во главе сильного наряда конных городовых и казаков, пытались .повлиять на рабочих уговорами и угрозами, чтобы последние стали пока на работу, но были „с честью" удалены с территории завода. После ухода начальства тотчас же был открыт большой митинг, на котором выступали многие ораторы, в частности, один из старых рабочих завода,' Чаевский (являвшийся впоследствии одним из руководителей образовавшегося в конце 1905 г. тред-юнионистского „Союза для защиты интересов рабочего класса"), который в произнесенной им речи, призывая • рабочих не доверять больше никаким обещаниям, сославшись при этом на пример обманутых петербургских рабочих, вместе с тем внушал, им необходимость „вести себя тихо и не чинить беспорядков", а мирно разойтись по цехам для выборов делегатов, которым и поручить разработку подробных требований для пред’явлення ожидавшему генералу Иванову. Выступивший за ним с речью копировщик технической конторы Т р е з и н, который призывал рабочих отстаивать свои права оружием и не поддаваться ни на какие сделки, не имел успеха ; рабочие і в порядке разошлись по цехам и выбрали 26 делегатов во главе с упомянутым. Чаевским. Вечером того же Дня состоялось еще одно собрание рабочих, на котором присутствовало около 500 чел.; на этом собрании читалась и разбиралась петиция Гапона, произносились революционные речи и т. д. Основные требования, выработанные делегатами в первый же день забастовки, 29 - го января, в 4 - х часовом дневном заседании и пред’явленные приехавшему из Петербурга 31 - го января ген. Иванову, сводились к следующим пунктам:
1. Уменьшить рабочий день (без указания—насколько).
2, Построить при заводе бесплатную баню.
3. Построить при заводе школу и увеличить в ней
образование (?).. . . .
4, 5, 6 и 7 п. п. содержали требования об удалении1 с завода целого ряда неугодных рабочим мастеров и администраторов.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
155
8. Не увольнять с завода администрацией без всякой причины рабочих и мастеров, а для этого организовать комиссию от рабочих.
9. Освободить из-под ареста рабочих, взятых до забастовки.
10. Не подвергать наказанию депутатов от рабочих.
11. Уплатить . полностью рабочим мастерам за дни забастовки.
12. Монтеры и бригадиры должны избираться рабочими и мастерами из своей среды, а не назначаться администрацией завода.
13. Плата за труд должна назначаться не монтерами и не бригадирами, а всей бригадой по расценке и заслугам.
14. Увеличить в больнице медицинский персонал и бесплатный отпуск лекарств.
31-го января, после 10-тичасового совещания администрации завода с делегатами от рабочих, председатель правления согласился удовлетворить все требования рабочих, кроме п.п. 2 и 3 (за отсутствием наличного капитала). Рабочий день был сокращен на 7з часа, "а поденная плата чернорабочих повышена до 80 коп.
3-го февраля рабочие приступили к работе. Причиной столь быстрого и успешного исхода забастовки послужило то обстоятельство, на которое указывал упомянутый выше Трезин в своей речи, „что завод загружен большими заказами и всякий перерыв в работе грозит ему громадными убытками, и поэтому все требования рабочих должны быть удовлетворены". Разумеется, что и обстановка всеобщего сочувствия и политического под'ема, которая создалась после петербургских событий в Харькове, сыграла немалую роль в этой победе.
Усматривая, вполне справедливо, в этой забастовке очень .дурной почин", полицеймейстер на второй же день после ее начала, 30 - го января, писал начальнику гарнизона: „Опасаясь беспорядков и озабо- чиваясь сохранением в городе порядка и общественного спокойствия, имею честь покорнейше просить распоряжения вашего превосходительства, чтобы части войск, указанные в наставлении (см. выше), находились бы наготове в казармах с 7 часов утра 31-го января •и, кроме того, назначить к тому же времени на дежурство: в 1 -й участок 1 сотню казаков и 1 роту пехоты, в 5 - й участок 1 сотню ■ казаков и столько же пехоты, в 6 - й участок 1 роту пехоты и во вверенное мне управление 1 сотню казаков и 2 роты пехоты" (все перечисленные ■участки населены рабочими). Получив нужные подкрепления; позиция все же не осмеливалась оказать какое-либо давление на рабочие собрания. Так, напр., на собрании харьковского о-ва ремесленного труда в Рабочем Доме, во время забастовки 31-го января, где присутствовало много „посторонних" рабочих, полиция-, по требованию


156
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
собрания, вынуждена была удалиться на хоры и оттуда наблюдать. На этом собрании читалась петиция Гапона, собирались деньги для семей петербургских жертв, но политических, революционных речей не было; большею частью говорилось спокойно и деловито о местных нуждах. На этом собрании были также избраны 3 делегата для поездки в Питер в комиссию Шидловского. Первый оратор, соц.-дем., выступает во время этой забастовки впервые на собрании в этот же вечер. Вообще необходимо отметить, что руководство этой стачкой, поскольку речь идет о руководстве постепенной и безболезненной ее ликвидацией, находилась больше всего в руках этого самого ремесленного общества, занимавшего тогда в Харькове весьма видное место. Несмотря на мирные условия, в которых протекала первая январская забастовка в Харькове, ее удачный исход оказался гораздо более революционизирующим фактором, чем организационная работа ее руководителей, и, вопреки предпринятым политическими властями мерам предосторожности, стачечная волна немедленно захватила целый ряд фабрик и заводов.
Еще до возвращения на работу ХПЗ забастовали: заводы Трепке (1 - го февраля), Мельгозе, Бельке и П и л ь с т р е м (2 - го февраля). 3-го забастовали рабочие завода бр. Игнатьевых, пред’явив требование о сокращении рабочего времени на один час. Они получили сейчас же удовлетворение. 4-го прекратили работу Канатная фабрика (2800 раб.) Курско - Харьк. - Сев. ж. д. мастерские, вагонные и паровозные и завод Бергенгейма. 5-го забастовали заводы Гельферих- Саде, Гофман и Дэуэльи фабрика Кальфа, 7-го—„Русский Слесарь", 9-го все типографии города (11-го газеты не вышли), 10-го вторично забастовал Паровозостроительный завод и начались волнения на Краматорском заводе, куда были посланы из Харькова войска. Забастовка перекинулась также и на соседний сахарный завод Павловского, который стал 23-го, и окончательно прекратилась лишь в марте месяце со всеобщей забастовкой портных. Еще 4 - го февраля, когда забастовочное движение стало принимать массовый характер, харьковский полицеймейстер разослал всем подведомственным по городу полицейским чинам следующее предписание: „Предлагаю вам сегодня же доставить сведения: на каких фабриках и заводах происходили забастовки, с какого и по какое время, какие требования пред’являлись рабочими к администрации заводов и фабрик и что сделано со стороны администрации на требования рабочих11. Надо отметить, что, опасаясь беспорядков, полицейские власти в начале забастовки „заботились" в некоторой мере о рабочих и, во всяком случае, не поощряли фабрикантов. Такие сведения представлялись' владельцами заводов высшим местным властям по соответствующей инстанции во все время забастовки. /
Таким образом, вспыхнувшее в январе в Харькове со значительным опозданием, отчасти по причинам, указанным выше (провал парт¬


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
157
организации) отчасти из-за обычной медлительности первоначальной раскачки, стачечное движение приняло массовый характер и принесло, как увидим ниже, весьма серьезные как экономические, так и политические результаты. Чтобы полнее охарактеризовать это первое в Харькове, в 1905 году, массовое движение и его связь с Петербургскими событиями, остановимся несколько подробнее еще на некоторых отдельных забастовках и требованиях.
Забастовке, начавшейся 5-го февраля на заводе Гельферих - Саде, предшествовали длительные переговоры между выборными от рабочих депутатами и администрацией. В течение этих переговоров выставленные рабочими первоначальные требования подвергались дважды переработке. Характерно „политическое введение" к этим требованиям, выразившееся вобращении рабочих к окружному фабричному инспектору со следующим заявлением, которое приводим полностью, с точным сохранением текста:
„Симпатизируя рабочим Петербурга, забастовавшим и заявившим о человеческих правах в борьбе против капиталистического гнета и режима, сложившихся убеждений против 5-го сословия, как неспособного быть общественной движущей силой, мы, в свою очередь, сочувствуя им, присоединяем свой голос борьбы против сложившихся убеждений общества и заявляем о человеческих правах 5-го сословия, т.-е. рабочих. К требованиям наших петербургских товарищей мы присоединяем также и свои требования:
1. 8-мичасовый рабочий день.
2. Участие представителей рабочих в законодательстве по вопросам о фабрично-заводской промышленности.
3. Отмена обысков, арестов и неприкосновенность личности.
4. Свобода стачек, союзов, сходок и собраний.
5. Свобода слова и печати.
И, вполне присоединяясь к остальным их требованиям, Мы заявляем о своей солидарности с ними11.
В представленных директору завода подробных требованиях это „участие представителей рабочих11 расшифровывается следующим образом:
5. 	„Право учреждения комиссии от мастеровых и рабочих, которая должна наблюдать за исполнением фабрично-заводских правил как со стороны мастеровых и рабочих, а равно также.со стороны администрации заводов; без ведома оной комиссии никто не может быть принят на завод, а равно также и уволен из завода. Комиссия должна иметь


Ї58
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
право, если найдет нужным в интересах справедливости, отстаивать интересы мастеровых и рабочих перед администрацией заводов. Комиссия должна иметь право, требовать от заводской администрации на штучные работы расценочных табелей и ведомостей, утвержденных с согласия оной комиссии фабричной-инспекцией. Комиссия должна требовать немедленно от администрации завода вывешивания расценочных табелей на видном месте мастерской. Комиссией же должны быть рассмотрены все старые расценки на поштучные работы и урегулированы ею же по соглашению с администрацией завода. Расценки, впредь до рассмотрения оной комиссии, не могут быть ни в коем случае вывешиваемы. Мастера, подмастерья должны назначаться с ведома и согласия оной комиссии. Комиссия должна выработать инструкции или устав, которым должна руководствоваться в своих действиях. Состав комиссии должен быть только из мастеровых и рабочих по баллотировке самих же рабочих от каждого цеха".
Этот пункт, ввиду безнадежности его принятия администрацией, был скоро изменен следующим образом:
5. 	По закрытой баллотировке... избирается комиссия ... собирается по важным делам с разрешения администрации в рабочее время, а в других случаях — в нерабочее время. Комиссия должна регулировать могущие встретиться недоразумения ... распределять пособия штрафного капитала, наблюдать за исполнением правил и порядков для указания желательных изменений, но без каких-либо распорядительных прав.
Такому же смягчению подвергся и пункт 1, в котором первоначальные требования девятичасового рабочего дня (восьмичасовый рабочий день был выставлен лишь 'демонстративно В' приведенной выше политической декларации и в требованиях нигде не фигурирует) заменены 97з часами рабочего времени, и целый ряд других пунктов. Так, например, в пункте 12 надбавка в 80 коп. на рубль, при невозможности установления точной расценки, снижена до .50 коп.; в п. 23 требование о выплате зарплаты в полном размере за время забастовки заменяется требованием о выплате в половинном размере; рабочие соглашаются также на оставление на заводе части лиц, на удалении которых они раньше настаивали и т. д. Забастовка началась из-за несогласия дирекции на удовлетворение последних, именно, требований, при обещании выполнить все остальные требования (из выставленных 32 удовлетворено 27), в том числе и приведенные выше в п. п. 1 и 5. Из прочих удовлетворенных требований наиболее важными были:


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
159
„8. Состав бригад назначается заводом. Рабочие должны выбрать бригадиров из своей среды по общему соглашению без участия администрации завода. Раздел аккордного заработка делается самими членами бригады, а раздача по заявлению их производится конторой по записи в расчетных книжках.
11. Чернорабочие, работающие по книжкам, получают не ниже 80 коп., а в литейной 90.
19. Штраф за прогул будет возвращен, если причина прогула будет признана уважительной. Оштрафованный может обращаться в комиссию.
24. За участие в настоящей истории, начавшие работу 5 февраля не будут преследоваться заводоуправлением".
Таким образом, и эта забастовка, длившаяся с 5 по 17 февраля, несмотря на отказы дирекции в удовлетворении целого ряда существенных параграфов, в общем и целом, оказалась также удачной. В этой забастовке, сказалась большая организованность и политическая сознательность.
На заводе Мельгозе, где забастовка началась на три дня раньше, требования были выставлены с самого начала более умеренные. Вместо требования рабочих других заводов о создании конфликтно - расценочной комиссии, Мельгозовцы ставят последним пунктом своих требований следующее: „16 п. Предоставить право рабочим через своих представителей справляться о причинах увольнения того или другого рабочего". Переговоры на этом заводе сорвались, главным образом, из-за расценок, а также из-за нежелания администрации выполнить некоторые другие требования, сходные с теми, в исполнении которых было отказано рабочим во время забастовки на других заводах, как наприм., уплата полного заработка за" время стачки, уничтожение сверхурочных работ и т. п. К наиболее важным удовлетворенным требованиям следует отнести п. 1 о сокращении рабочего времени до 972 часов, увеличение поденной платы, плата за время простоя моторов и некоторые другие. Работа возобновилась на заводе 11 февраля после заключения компромиссных условий (удовлетворено 12 п. п. из 16).
На канатной фабрике бросили работу 4 - го февраля утром, пред’явив правлению фабрики ряд требований, из которых главные: сокращение рабочего дня, увеличение заработной платы, удаление некоторых мастеров и администраторов и др. После этого демонстративно разошлись. 5-го февраля рабочие пришли за получением заработка, но на работу не стали. После длительных переговоров в течение всего дня 5-го февраля и некоторых уступок со стороны правления, большинство рабочих согласились стать на работу. 7 - го февраля (после воскресения) всего явилось 500 рабочих, из общего количества на фабрике 2800 чел., которые через короткое время вынуждены были


Ш> ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
под давлением бастующих рабочих бросить свою работу и присоединиться к остальным. В донесении Харьковского Исправника Губернатору (фабрика находится в 8-ми верстах от города и числится за уездом) говорится, что „некоторые из рабочих позволили себе вольности и видимо старались увлечь рабочих на беспорядки, но присутствие полиции заставило их прятаться в толпе, чтобы не быть замеченными, и поэтому выдающихся беспорядков не было". Следует добавить к скромному рапорту исправника, что, кроме присутствия полиции, здесь были еще более серьезные препятствия к развитию агитации, в лице полусотни казаков, присланных из Харькова на фабрику. В дополнительном донесении об этой забастовке говорится еще раз о том, „что рабочие вследствие постороннего влияния пред’являют все большие и большие требования". В этой забастовке уж более четко выявляется роль политических агитаторов, выступления которых на митингах на бастующих заводах, после незначительного вынужденного перерыва, после провалов и ликвидации, все более учащаются в эти дни. На канатной фабрике рабочие не могли, однако, добиться удовлетворения основных своих требований об увеличении поденной платы и сокращении рабочего дня. Администрация упорно отказывалась итти на какие-либо существенные уступки, очевидно, вследствие того, что на этой фабрике, где подавляющее, большинство рабочих составляют неквалифицированные рабочие, вернее работницы, из окрестных крестьян (из 2800 рабочих на фабрике имелось всего 800 мужчин), ей нечего было бояться недостатка рабочей силы, организованного бойкота или беспорядков, так как на фабрике имелось достаточно вооруженной силы.
По мере развития забастовочного движения политическая агитация все усиливается. После выборов делегатов и посылки их в комиссию Шидловского в начале февраля (см. выше), Харьковский Комитет Р. С.-Д. Р. П. выпускает прокламацию ко всем рабочим Харькова, в которой пишет:
„ ... Только демократическая республика обеспечит нам все необходимые условия свободной борьбы против гнета капитала... установить демократическую республику может только учредительное собрание. Для того, чтобы учредительное собрание верно отражало интересы рабочего класса, нужно, чтобы мы при выборе депутатов в это собрание были свободны и равны со всеми прочими Российскими гражданами. Поэтому, товарищи, будем до последней капли крови бороться за немедленный созыв учредительного собрания на основе всеобщего и т. д. Бросайте же работу, рабочие и работницы гор/ Харькова. Поддерживайте же друг друга в своей беспощадной жестокой борьбе с капиталистами и самодержавием. Пусть знает самодержавное правительство, что никакими комиссиями об


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
161
улучшении быта рабочих, никакими лицеме- риями оно не затуманит нашего сознания. И пусть ответом на это будет единодушный возглас: долой самодержавие!.. “
п - го февраля полицеймейстер на основании личного распоряжения губернатора дает следующее приказание: „Предлагаю вам немедленно всех агитаторов, которые будут являться в ремесленные заведения, фабрики и заводы с требованием к рабочим прекратить работы, задерживать и представлять во вверенвое мне управление для дальнейшего распоряжения". Кроме того, полицейские агенты развивают контрагитацию среди наиболее отсталой части рабочих и им удается даже 10-го февраля, по случаю проезда генерала Стесселя из Севастополя, инсценировать патриотическую манифестацию рабочих с царскими портретами и проч... Фактически в этой мнимой манифестации, о которой победным тоном упоминается в рапортах жандармских чинов, участвовала незначительная часть жел.-дорожных служащих.
Надо отметить, что в эти дни 10 — 12 февраля, благодаря -провокации полиции, с одной стороны, и отсутствию единого руководства, с другой, наступает в забастовочном движении перелом не в пользу рабочих, ll-го рабочие железнодорожных мастерских приступили к работе, не получив должного удовлетворения, на заводе Бергенгейма рабочий день после уступок остался 10 - тичасовым. Хотя, внешне, забастовочная волна еще не спадала (на некоторых табачных фабриках забастовка продолжалась, печатники только начинала борьбу, на ХПЗ вторично вспыхнула однодневная забастовка), но сопротивление фабрикантов становилось изо дня в день упорнее и жесточе, и видно было, что движение вынуждено будет пойти на убыль. Весьма характерным в последнем отношении является исход забастовки на табачной фабрике Кальфа. Забастовка, продолжавшаяся целую неделю, прекратилась 11-го. Не имея возможности отказать рабочим в сокращении рабочего дня, тем более, что и после такого сокращения рабочий день на этой фабрике оставался 10-тичасовым (всюду рабочие добивались 97а часового рабочего дня), владельцы фабрики по всем остальным требованиям дают весьма любопытные ответы, свидетельствующие о возрастающей наглости фабрикантов. Давая по существу не только отрицательные, но и циничные ответы, владельцы формулируют их так хитро, что для непосвященных получалось впечатление как будто некоторого удовлетворения. В рапорте полицеймейстеру пристав участка, после указания на „хорошее обоюдное соглашение", добавляет, в противоречии с приводимым им же ответом на пункт 8, что фабрикантами уволено тем временем двое рабочих, виновников этой забастовки. Как образец такого „обоюдного соглашения" мы не счатаем излишним привести полностью


162 ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ '
список требований и ответов на них администрации в том виде, как они были изложены ими собственноручно перед властями:
1. Восьмичасовый рабочий 1. Фабрикант сам имел в
день. виду вдень 10-летияфабри¬
ки, 13 февр. с. г., сократить рабочий день на 1 час, а в канун праздника на ‘/а часа.
2. Вежливое обращение. 2. Весьма желательно с
обоюдной стороны.
3. Плату за набивку папи- 3. 4. 5. Требования эти нарос увеличить от 40 коп. хожу положительно невоз- до 50 коп. за 1000 штук, за можными к исполнению, вставку мундштуков — от 20
до 30 коп.
4. Машинисткам при папиросных машинах 1 руб. в день, при гильзовых — от 40 до 50 коп.
5. Сортировщицам, клейщицам, набойщицам и уборщицам от 75 коп. до 1 р. 20 к.
6. Отмена обысков. 6. Обыск существует по
требованию табачного устава, фабрикант препятствий не имеет.
7. Заведующий фабрики не 7. Подобное предложение имеет права смотреть работу, совершенно непонятно.
8. Немедленное возвраще- 8. В течение года никто не
ние тех рабочих, которых не- был удален, и при дознании давно расчитали. рабочие не могли указать,
/ о ком они просят.
9. Лучшее помещение для 9. Прошу назначить ко-
мастерских. миссию для освидетельство¬
вания.
10. Новое помещение для 10. В прошлом году возведе-
столовой.* на постройка, которая к сожа¬
лению не законні на.
11. Прием рабочих должен 11. Нахожу неудобным, производиться совместно с
администрацией рабочими.
12. При расчете рабочих 12. Мотивы всегда могут
должно быть об’явлено всем быть изложены фабричному рабочим с мотивами. инспектору.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
13. Прекращать работу роженицам до родов за 4 недели и после родов до 4 недель; за все это время должно быть уплачено ХЫ заработка.
14. Плата больным — полдневное жалование.
15. Для больных женщин посещение женщины - врача.
16. Устройство больниц за счет хозяина или же оплата больничного сбора.
17. Еженедельная порция для раскурки в неделю в размере 7в ф. или 100 шт. папирос.
18. Устройство комиссии для выяснения возникнувших недоразумений между рабочими и администрацией.
19. Выборн. не должны быть ответственны за забастовку.
20. За все время забастовки должно быть уплачено по заработку.
21. Ясли - приют при фабрике для детей.
22. Каждую субботу должна производиться уборка фабрики.  2323. 	К рукомойникам должны быть полотенца.
13. Фабрика никого не задерживает, а за время неявки платить не может.
14. Фабрика может платить только за работу.
15. При фабрике имеется постоянный доктор, иметь же лишнего врача считаю излишним.
16. При фабрике имеется приемный покой.
17. Помимо моего нежелания противно табачному уставу.
18. Всякое недоразумение подлежит рассмотрению фабричной инспекции или же суда.
19. Только за сегодняшнюю забастовку. •
20. За сегодняшний день деньги всем уплачены сполна, принимая во внимание, что многие, быть может, -помимо своего желания должны были примкнуть к забастовщикам; на будущее же время никакая плата выдаваться не будет.
21. Ие имею возможности.
22. Чистота фабрики со стороны администрации : соблюдается. Желательно, чтобы и рабочие смотрели за собой и соблюдали опрятность.
23. Всегда имелись.
Возможность подобных издевательских ответов со стороны фабрикантов в тревожное для них время можно об’яснить лишь женским, более беспомощным, забитым, составом рабочих на этой фабрике.


164
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Для характеристики наступившего перелома весьма показательной является также забастовка печатников. Забастовка была всеобщая и тем не менее дала не совсем удовлетворительные результаты, несмотря на большую материальную выдержку и организованность. Основные требования были те же, что и на других предприятиях, хотя и были выявлены в более резкой форме. Были также и новые требования, как наприм., действительный 8 - мичас. рабочий день, отмена всяких сдельных и сверхурочных работ, полное уничтожение штрафов, обязательное страхование на случай инвалидности за счет администр. и др. (Любопытным пунктом является 18, гласящий: „В дни, в которые не производятся работы, должны быть включены 22-е апреля и 30 - е сентября — дни перенесения иконы божьей матери', характеризующий степень сознательности наиболее передовой части рабочих). После пяти дней забастовки рабочие приступили к работам на весьма урезанных компромиссных условиях.
Вторично вспыхнувшая на ХПЗ 10-го февраля забастовка была вызвана неудовлетворением требований первой забастовки по отношению к рабочей молодежи. Во время этой однодневной забастовки на заводе состоялся большой митинг совместно с пробравшимися туда через забор бастовавшими Мельгозовцами, на котором поднимались общеполитические вопросы о прекращении войвы, всеобщей забастовке и пр. Особенно старался на этом собрании рабочий Сигаев (провокатор), арестованный во время первой забастовки и пользовавшийся еще после освобождения известным доверием среди рабочих. Во избежание беспорядков дирекция закрыла завод на 5 дней и этим дело кончилось.
С того момента, как провокация полицейских агентов, с одной стороны, и контр-наступление фабрикантов, с другой, начали давать свои результаты, и рабочие вынуждены были в целом ряде мест постепенно урезывать свои требования и подчиняться компромиссным решениям, а иногда примиряться и с полным отказом, — начинается более эвергичная расправа с забастовщиками, особенно, на менее крупных предприятиях, где хозяйчики обычно отличаются особой ретивостью. Увольняются десятки рабочих, обращение становится попрежнему грубым, в частности на таких фабриках, как табачные, где работают почти исключительно женщины. Всего лишь через неделю после удачного обмана рабочих и окончания забастовок на этих фабриках, Харьковский К-т Р. С.-Д. Р. П. выпускает специальную прокламацию,в которой призывает рабочих еще раз к забастовке. Прокламация, озаглавленная „Ко всем рабочим и работницам табачных фабрик гор. Харькова", начинается так:
„Что же с нами будет, товарищи : неужели нам и нашим детям не дождаться лучшей доли ?.. Неужели все наши силы


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
165
отдавать нашим эксплоататорам, этаким кровопийцам, как разного рода Бурасы, Кальфы, Илики и др. им подобные*.
Неужели во - век будем мы рождаться и . умирать рабами?.. Нет, товарищи, этого не будет. Мы уже начали борьбу с нашими врагами, мы выставили им целый ряд требований и сказали друг другу: будем стойко и дружно бороться и пусть никто не начнет работать без согласия других. Мы об’явили стачку. Казалось сначала, что никто не помешает нам в нашей борьбе с нашими эксплоататорами. По желанию хозяев и фабричных инспекторов мы выбрали депутатов, которые рассказали про наши нужды и изложили наши требования. Хозяева и фабричный инспектор дали подписку, а последний даже и печать приложил в том, что ни депутаты, ни бастующие за стачку, не будут рассчитаны. Полицеймейстер, губернатор, инспектор — все они говорили, что наши требования вполне законны, что никто из нас не пострадает, и мы поверили этой чиновной банде. Как жестоко поплатились мы за наше доверие. До сих пор уж более сорока человек наших товарищей рассчитаны на фабриках Кальфа и Бура с а. 40 человек выброшены на улицу, 40 семейств оставлены без куска хлеба...* И дальше: „Помните, товарищи, что сказал нам губернатор, когда мы явились к нему просить у него защиты наших законных прав... — Против капитала ничего не поделаешь — ответил он нам. Но это ложь. Мы, создающие этот капитал своим потом и кровью, об’единившись в дружную армию, победим этот капитал4'. Упомянув далее об обмане питерских рабочих в январские дни, прокламация заканчивает: „Бросайте же работу, товарищи, никто не должен являться на фабрику до тех пор, пока все не будут приняты обратно на рабо гу, пока все наши требования не будут удовлетворены. Пусть знает вся полицейская шайка... чго ни одному слову не верим больше и т. д.“.
Этот горячий призыв оказался, однако, безрезультатным. После убийства великого князя Сергея и. манифеста от 18 февраля работа полицейских агентов еще более усиливается, избиение рабочих и студентов становится обычным явлением. Выпущенная по этому поводу X. К- Р. С. Д. Р. П. листовка „Ко всем гражданам" говорит:
„ ... и в Харькове полиция уже подбивает разный темный сброд, учащаются случаи избиения студентов и рабочих. Рабочие тоже должны сорганизоваться и дать отпор этим негодяям..." И дальше: „... во имя счастья народа, во имя политической свободы, во имя скорейшего
11. Летопись Революции № 10.


166
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
окончания внешней войны и прекращения внутреннего кровопролития мы призываем всех граждан оказывать нам всякое содействие и принять участие в нашей борьбе с царским правительством..
Несмотря, однако, на все репрессии и на известный временный упадок революционной энергии, рабочим все же удается сохранить в основном наиболее важные из завоеванных позиций. Период относительного затишья, наступивший во 2-й половине февраля в забастовочном массовом движении, характеризуется как раз усиленной печатной и устной агитацией революционных партий, постепенно завоевывающих не только преобладающее политическое влияние, но и фактическое руководство близившейся к концу забастовкой, и если приведенное выше обращение к рабочим табачных фабрик, а также и к другим не могло больше двинуть на борьбу усталых от только что закончившейся первой забастовки рабочих, то все же удается организованно подготовить (была даже выпущена специальная листовка) и успешно закончить, добившись удовлетворения всех требований, всеобщую забастовку портных, возникшую в первой половине марта и явившуюся последний отголоском январских событий в Харькове.
Заканчивая обзор январских (по календарю — февральских) событий в Харькове, считаем возможным сделать следующее заключение : вспыхнувшее в январе забастовочное движение, будучи вызвано в основном плохими экономическими условиями, было тесно связано с петербургскими событиями не только по времени, но и по совершенно одинаковому характеру ряда требований и по своим мирным организационным формам. Движение носило массовый характер и поэтому в результате, несмотря на указанные выше многочисленные затруднения, был завоеван ряд весьма важных и существенных улучшений, облегчивших впоследствии дальнейшее развитие борьбы. Главные из этих достижений: сокращение рабочего дня во всех предприятиях, хотя и не везде одинаковое ; создание на некоторых заводах, главным образом, крупных, комиссий от рабочих; увеличение в более или менее значительной мере, заработной платы ; лучшие гигиенические условия и др. Отдельные забастовки, оставаясь в подавляющем большинстве случаев чисто экономическими, сливаясь в одно общее массовое движение, приобретали, чем дальше, тем больше яркую политическую окраску.
То в. Невский приводит оценку забастовки, данную, с одной стороны, членом местной организации, с другой — самими жандармами.
„К каким же результатам привела эта забастовка?—спрашивает он. Лучшим ответом на это является письмо от 18-го февраля 1905 г. одного из членов местной соц. - демократической организации, новидимому, меньшевика^ перлюстрированное жандармами. В этом письме говорится:


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАЙНІ'
167
„Стачки начинают утихать. К сожалению, им не удалось придать характера всеобщности: не было для этого сил, не было предварительной подготовительной работы, ряд провалов ослабил местную организацию и разрушил связи с кое-какими заводами и ремеслами. Стачка типографских рабочих окончилась успешно. Комиссия из представителей рабочих и владельцев типографий выработала соглашение, опубликованное в местных газетах. Добились 9-тичасового рабочего дня, некоторого увеличения заработка, полной отмены штрафов и обысков. Только некоторые требования были отвергнуты хозяевами. Например, постоянная комиссия для выработки расценок и улаживанья конфликтов была об’явлена принципиально неприемлемой, государственное страхование — стоящим вне компетенции комиссии и еще кое-что. В стачке принимали участие из солидарности (так и было заявлено в газете) рабочие „Южного Края". Газеты не выходили два дня, за исключением „Губернских Ведомостей", печатавшихся под охраной полиции в размере полулиста. Первый после стачки № „Харьковского Листка" вышел со следующим заявлением: „Этот номер выходит в свет с ведома и согласия представителей от всех типографских рабочих гор. Харькова".
Стачка булочников вспыхнула стихийно, велась неорганизованно, неосмысленно и, разумеется, была почти проиграна. Рабочим табачных фабрик удалось кое-чего добиться, но, несмотря на гарантированную хозяевами и фабричным инспектором неприкосновенность депутатов, они (т. - е. депутаты) и более деятельные рабочие были уволены, а некоторые и арестованы, хотя скоро и выпущены. Бастовали и конфетные фабрики, мелких уступок они добились.
Интересно, что полиция в стачки не вмешивалась, а губернатор даже сказал депутатам от табачных фабрик, что он ничего не имеет против стачек и вообще экономической борьбы. Под угрозой возможной стачки сократили на час рабочий день хозяева слесарных мастерских. Дольше всех бастовал механический завод Гельферих-Саде — около 2-х недель рабочие держались, пока полиции удалось уговорить некоторых старых рабочих-домовладельцев приступить к работе ; удовлетворившись полученными уступками, за ними пошли и остальные. При этом несколько десятков рабочих было уволено. На заводе сильное брожение, и не сегодня - завтра снова вспыхнет стачка. На паровозостроительном заводе начавшаяся для поддержки рабочих Гельферих-Саде стачка окончилась. Механический завод Пильстрема еще не


1(58
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
работает. Железнодорожные мастерские получили уступки, вероятно, известные вам из напечатанной в газетах „высочайшей милости". Бастовали они тоже около двух недель".
Характер забастовки очень хорошо определяется самими врагами рабочего класса. Это была не только экономическая стачка ради своих насущных нужд, но и забастовка политическая, стачка солидарности ж общего протеста.
„В некоторых промышленных заведениях, — говорит губернатор в своем докладе,—рабочие не пред’являли никаких требований, но прекращали работы из чувства солидарности с другими забастовщиками или под влиянием их угроз. Рабочее движение развивалось под давлением агитации, которая велась параллельно и на почве экономических условий рабочего быта, и на' почве революционного движения.- Агитация первого рода преобладала в первоначальный период забастовок; в последнее время начинает более примешиваться к рабочему движению политическая пропаганда".
Действительно, лишь в начале движения, когда революционные партиц были дезорганизованы многочисленными арестами, особенно чувствовалось отсутствие единого политического руководства. Впоследствии же, когда „общественники" показали свою неспособность дать нужное направление движению, когда сбросившие с себя либеральную маску фабриканты в союзе с полицией повели решительное контрнаступление, рабочие освободились от январских иллюзий и либерально-демократических влияиий и стали под руководство социал- демократической организации.
Но все же некоторую роль в событиях, связанных с 9 января, „общественники" в Харькове сыграли.
* *
*
Первая попытка организации митинга либерально - демократическими элементами имела место в оперном театре еще 11-го января, когда один студент, выделившись из толпы, стал громко читать перед публикой всеподданнейший едрес харьковского губернского земства, сопровождая его соответствующими комментариями.
В этом адресе в верноподданнических излияниях проводилась довольно резко мысль о необходимости немедленного созыва постоянного законодательного учреждения. 15-го состоялось собрание Медицинского Общества, одновременно почти такие же собрания состоялись в Общественной Библиотеке, Ремесленном Обществе и др, которые развивали в то время в Харькове усиленна ю деятельность. На этих собраниях произносились револю ционные речи, собирались деньги


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
169
в помощь семьям петербургских жертв, а также для бастующих харьковских рабочих, выносились революционные резолюции и т. д. Большею частью эти собрания использовывались и соц. - демократами и превращались в сплошные митинги со значительным участием в них рабочих. Особенно взволновал тогда местные власти большой митинг, устроенный 17-го января в оперном театре вместо отмененной из-за боязни беспорядков назначенной на этот вечер, по случаю столетней годовщины Харьковского Университета, вечеринки. На этом митинге выступало много ораторов как из либералов, так и из соц. - демократов, производились сборы, читалась петиция Гапона, раздавались листовки и проч. К этому митингу были мобилизованы в тайном порядке усиленные наряды полицейских и казаков, которые были расположены по соседним дворам, но никаких столкновений на этот раз не было. 29-го в том же театре на вечере в' пользу Общественной библиотеки был импровизирован тысячный митинг, на котором выступали с речами сочувствия и с обещаниями содействовать забастовавшим рабочим харьковских заводов. 10-го февраля на устроенной „организационным комитетом" в актовом зале университета сходке студентов с участием части профессуры была принята резолюция о прекращении занятий до 1-го сентября, „так как к тому времени существующий в России образ правления должен будет измениться “.
Довольно успешно работала в то время среди студентов „группа студентов социал-демократов", распространяя листовки, организуя кружки .и т. д.; в некоторых учебных заведениях уже начались к тому времени забастовки. В общем, шумный под’ем и революционные веяния, сопровождавшие в либеральных кругах общества знаменитую „весну" и достигшие после январских событий, в частности, в таких крупных академических центрах, как Харьков, Киев, Одесса и т. д., весьма широкого размаха, разразились в конечном итоге бурным потоком одних лишь словесных резолюций, протестов и не всегда сознательно подготовленных шествий. Более резкие формы движение принимало в среде учащейся молодежи, где забастовки, обструкции и т. п. получили сразу широкое применение. В Харькове это революционное брожение среди либеральной интеллигенции и учащейся молодежи, несмотря на свои платонические во многих случаях формы, содействовало, однако, в значительной мере успешному развитию забастовочного движения, создавая вокруг него в городе атмосферу сочувствия. Нужно отметить, что начавшаяся в январе полоса обысков и репрессий в изврстной степени коснулась также и буржуазнодемократической части общества, среди которой производились частые обыски и аресты, но в этой среде, по понятным причинам, они отразились не так болезненно, как в революционной среде рабочих, бедной еще тогда активными политическими силами.


170
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
*
Последним, далеким отзвуком январских событий в Харькове была многочисленная демонстрация, главным образом, студентов, по Сумской улице после устроенной 9-го июля (к полугодию 9-го января) в Мироносицкой церкви „по невинно павшим11 (как назвал жертвы 9 - го января в своей речи либеральный протоиерей этой церкви) панихиды. Демонстрация с песнями „Дубинушка“ и „Вечная память11 прошла по всей улице, но была в конце ее рассеяна подоспевшим, сильным нарядом войск. В этой демонстрации видную роль сыграли студенты - соц. - демократы. После этой демонстрации в городе установилось на время почти полное спокойствие. Рабочие Харькова накапливали в тиши новые силы и энергию, чтобы оказаться готовыми к близившимся октябрьским боям.
С. КРАМЕР
ЯНВАРСКИЕ ДНИ 1905 ГОДА В ЕКАТЕРИНОСЛАВЕ И ДОНЕЦКОМ
БАССЕЙНЕ
(По архивным документам1)
В Е Катеринославе рабочее движение в январе 1905 года не приняло широкого размаха, как в некоторых промышленных пунктах, хотя и началось через несколько дней после кровавого воскресенья. В докладе екатеринославского губернатора министру внутренних дел с первых же строк констатируется связь екатеринославского движения с петербургским2) : „Всеобщая забастовка рабочих в Баку, Петербурге, а затем и других пунктах империи нашла отклик и во вверенной мне губернии. 17-го января в Екатеринославе и в прилегающих к нему поселках Амур и Нижнеднепровск прекратили работы несколько фабрик и заводов, а в Екатеринославе, кроме того, забастовали все типографии ; в тот же день прекратили работу металлургические заводы: Новороссийского общества в пос. Юзовке, Бахмутского уезда, и Южно - Русского Днепровского общества в с. Каменском, Екатеринославского уезда“.
Действительно, известия о петербургских событиях очень быстро достигли Екатеринослава и, несмотря на то, что местными властями было сделано все возможное, чтобы предотвратить распространение более подробных сведений о событиях, соц. - демократическая организация сумела осведомить обо всем широкие круги рабочих. Полиция, как об этом сообщает корресподент „ Искры “ 3), тотчас же после полу-
Ц Перепечатано из № 3 (15) „Пролет. Революции" в виду того, что в распоряжении Истпарта было очень мало материалов о январских событиях в Екатеринославе и Донбассе. В статье произведены некоторые сокращения.
2) Всюду цитируются материалы Ленинградского историко-революционного архива.
3) „Искра", № 88.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
Ш
чения первых известий о выступлении петербургских рабочих, запретила разносчикам газет выкрикивать содержание телеграмм; разносчики пред’явили, в свою очередь, требование издателям дзух екатери- нославских газет, „Вестник Юга“ и „Приднепровский Край", уменьшить расценку за телеграммы с О/г до 1 коп. за экземпляр; издатели либеральных газет отклонили эти требования, и в результате началась забастовка газетных разносчиков. На улицах Екатеринослава продавали только телеграммы „Губернских Ведомостей". Это обстоятельство* однако, не остановило соц. - демократическую организацию, и уже 12-го января, среди рабочих ходила по рукам прокламация Екатеринослав- ского комитета Росс. Соц.-Демокр. Рабочей Партии с призывом ко всеобщей политической забастовке. „Настала пора действовать" — так начинается прокламация: „кавказские, а теперь петербургские рабочие поднялись на борьбу. И не за маленькие требования рабочих, однако, какого - либо завода или мастерской, а за великие наши общие требования. Нам, всему российскому рабочему классу, нужно поэтому немедленно вмешаться и поддержать питерских товарищей. Ибо борьба ведется за наше общее дело". Описав в общих чертах петербургское движение, прокламация заканчивается призывом к борьбе: „На борьбу! И да здравствует великая солидарность рабочего класса! На борьбу, товарищи! Все, всей массой, потребуем свободы, мира, народного правления, 8-мичасовый рабочий день, законодательной охраны труда" *)• Настроение рабочих становилось с каждым днем все более повышенным, передавалось и другим слоям населения.
Рабочие Екатеринослава имели очень много оснований для того, чтобы присоединиться к своим петербургским товарищам. Экономическое йх положение было ужасающее, как это мы увидим ниже из пред’явленных ими требований. Заработная плата — непомерно низка, наприм., на гвоздильном заводе Гантке, где работало 300 человек взрослых и 30, чел. малолетних, она не превышала одного рубля; процветали штрафы, равнявшиеся полному заработку рабочего; вознаграждения за увечья и деньги на леченье не выдавались; мастера отличались невиданным произволом; заводские помещения, низкие, темные, холодные, переполненные всегда дымом, страдали отсутствием вентиляции, отопления, освещения и хотя бы сносно оборудованных уборных. Такое же положение рабочих было характерно не только для маленьких заводов и мастерских, но и для таких огромных предприятий, как трубочный завод с 3000 рабочих*  2).
И здесь продолжительный рабочий день, сверхурочные работы, штрафы, вычеты на нужды войны, произвол и грубость администрации были обычными явлениями рабочей жизни. О положении рабочих на железных. дорогах и говорить нечего. Оно, йак в зеркале, отражается
*) Истор.-рев. арх. Особ, отд., д. № 5, ч. 6, 1905 г.
2) См. .Искра", Л'» 87.


172
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
в тех длиннейших требованиях, какие они пред'явили. Таким образом,, призыв к забастовке упал на готовую почву, тем более, что положение пролетариата в других более отсталых производствах и мелких ремесленного типа заведениях было еще хуже. Дня через два после первой прокламации появились новые листки Екатеринославского комитета Росс. Соц. - Дем. Раб. Партии, 14 - го января письмо из Петербурга Киевскому комитету и 16-го января прокламация „Ко всем рабочим и работницам г. Е катер и нос лава". .
„Гроза разразилась... Петербургские рабочие, а за ними московские, виленские, ковенские, ревельские и другие не стерпели долгий мертвящий гнет хозяйского грабежа и дружно, небывало смело восстали против капиталистов и полицейско-жандармских порядков в государстве. Весь мир потрясен грозным призраком рабочей революции".
Так начинается эта вторая прокламация и заканчивается уже более определенными лозунгами всероссийского движения:
„Нет, товарищи! Не на губернатора, не на царя нам надеяться, а тодько на свои силы; только сплотившись и борясь, мы завоюем новые, свободные порядки в стране, мы завоюем себе лучшую долю. Мы требуем 8-часового рабочего дня. Мы требуем законодательной охраны труда. Мы требуем прекращения войны. Мы требуем народного правления"х).
Забастовка началась 15-го января, в субботу. В типографии газеты „Приднепровский Край" 17-го к забастовке присоединилась типография Яковлева. Забастовщики выделили группу активных товарищей, которые небольшими партиями обошли все типографии и сняли своих товарищей с работы. Эти партии со вновь примкнувшими к ним рабочими мирно двигались по Проспекту, главной улице города, и, когда толпа достигла внушительных размеров, подошли к табачной фабрике Джигита. До этого момента полиция мирно созерцала необычное зрелище и на вопросы рабочих, чем об’ясняется такое мирное поведение властей, городовые и околоточные отвечали, что стачка носит мирный характер и что, стало быть, нечего полиции и вмешиваться в это дело. Но, как только толпа очутилась вблизи фабрики Джигита, рабочим тотчас же пришлось убедиться, что существо самодержавной полиции остается все тем же. Фабрика Джигита еще не бастовала, ее рабочие еще не знали о забастовке, так как прокламации комитета туда не попали. Фабричные ворота были заперты; работницы,, ничего не зная ни о петербургских событиях, ни о начавшейся стачке в Екнтеринославе, с недоумением спрашивали: „чего хотят? зачем
') Истор.-рев. арх. Особ, отд., д. Л» 5, ч. 6 л. А., 1905 г. Эта же прокл. приводится в журнале .Летопись Револ.* № 2, стр. 245.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
173
бастовать?” Однако, после раз’яснения прибывших товарищей и они присоединились к стачке. Толпа дошла почти до конца города и, когда части ее поравнялись с улицами Литейной и Новой, на задние ряды рабочих с гиканьем бросились казаки и началось дикое избиение. „Не щадили ни пола, ни возраста... Толпа стала разбегаться в разные стороны... Многие были ранены..." *).
17 - го января губернатор телеграфировал в Петербург е присоединении к забастовке и более крупных заводов не только в Екатерино- славе, но и в окрестностях — Амуре и Нижчеднепровске; на другой день, 18 - го, газеты не вышли, и телеграммы пришлось ' напечатать только в „Губернских Ведомостях0. Сообщая о забастовке в Петербург, начальник охранного отделения, между прочим, говорит: „вчера забастовали все частные типографии, рабочие коих, собравшись толпой, спокойно пошли по городу и были рассеяны; газет нет; подготовлялась демонстрация, инициаторы в количестве семи человек арестованы в порядке охраны".
Не отрицая „спокойного" течения стачки, охранник скромной и краткой фразой „были рассеяны" подтверждает избиение мирно шедших забастовавших рабочих. Однако, и эти приемы, хотя и внесли некоторую панику в среду забастовщиков, не остановили распространения мирного забастовочного движения. Семнадцатого же рабочие пытались снять с работы мастеровых Нижнеднепровских железнодорожных мастерских. Об этом имеется в делах Департамента картинный рассказ о подвигах жандармского унтер - офицера Коваленко и сторожа Лысенко, будто бы воспрепятствовавших снятию, с работ: в 11 часов утра рабочие Нижнеднепровского завода бросились в железнодорожные мастерские и стали призывать рабочих к забастовке; когда к ним подбежали жандарм Коваленко и Лысенко, рабочие их прогнали, при чем Лысенко нанесли несколько ударов в лицо, двинулись дальше в машинное отделение с целью. остановить машины, но тут появился начальник мастерских Юренев и с помощью жандармов оттеснил рабочих, которые вступили в борьбу с жандармами, пустившими в ход шашки. Рабочие вынуждены были отступить, а полиция арестовала шесть рабочих — Лейбу Эйзенберга, Владимира Долейшу, Эрнеста Недзеля, Антона Юрченко, Савву Ляшенко и Роберта Кельдера.
Вести о забастовке между тем достигли и разных мест Донецкого бассейна: 17-го забастовал Юзовский завод и завод в Каменском, а 19-го — Брянский. По подсчету властей, 19-го января бастовало уже семь тысяч человек. Жандармам казалось, что забастовка так же быстро окончится, как она внезапно началась, и они с торжеством 20 - го января сообщали, что самые крупные зароды, как Брянский, уже 20 - го станут на работу. Велико же было их разочарование, когда
*) „Искра", № 88.


174
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
20 - го рабочие Брянского завода, собравшись на работу утром, к работе не приступали и разошлись... *)
В этот же день к забастовке примкнули Екатеринославские железнодорожные мастерские. Еще накануне, 19-го, в 10 часов утра рабочие нового паровозо - сборного цеха в количестве 400 человек прекратили работы, устроили собрание, где выработали требования и пред’явили их администрации. После обеда рабочие этого цеха, придя в завод, бросились, по другим цехам и фактически остановили все мастерские, так как рабочие кузнечного, механического, литейного, колесного, медницкого, инструментального, дышлового и трубного цеха, хотя и находились у станков, но не работали. На другой день, а виду сильного брожения рабочих, администрация вынуждена была работы в мастерских остановить. Таким образом, к стачке присоединилась новая масса в две с половиной тысячи человек.
Вечером 21 января к забастовке присоединились вагоновожатые и кондуктора городского трамвая, так что последний - остановился, и только на другой д£нь удалось наладить частичное движение при помощи контролеров, заменявших вожатых и. кондукторов. По официальным данным, ход забастовки в Екатеринославе рисуется, таким образом, в следующем виде:
15-го бастует типография „Приднепровского Края“, 17-го присоединяется эстампажный и машиностроительный завод Ланге, все частные типографии и табачная фабрика Джигита; 18-го бастует трубопрокатный завод в Нижнеднепровскё; 19-го присоединяется Брянский завод, гвоздильный завод Гантке; начинается забастовка в Екатеринбславских железнодорожных мастерских и в машиностроительном заводе Эзау; 20-го бастуют рабочие губернской типографии ; 21-го примыкают к забастовке вожатые и кондуктора трамвая; 22-го — рабочие трамвайного депо, а 23-го забастовали фармацевты всех аптек. Этот последний день и был кульминационным днем стачки, когда, по признанию самого губернатора, в Екатеринославе и поселках Амур и Нижнеднепровск „постепенно прекратили работы все фабрики, заводы и железнодорожные мастерские"*  2).
Начиная с 24 - го, стачка постепенно утихает, и к 27-му января жандармы с чувством облегчения констатируют конец движения, несмотря на отдельные бастующие предприятия3).
Ц йстор. - рев. арх. Особ, отд., д. № 4, ч. 17, 1905 г.
2) Там же.
3) Во время стачки имел место очень интересный эпизод с запасными, отправляемыми на Дальний Восток.
Согласно рапорту Начальника Екатеринославского Охр. Отд. в Департамент полиции, 19 января должйабыла производиться отправка на Дальний Восток около 1000 человек запасных нижних чинов, обучавшихся в Екатеринославе. Охранка через воих агентов просила отправку зяпасных отложить, так как по имевшимся данным забастовавшие рабочие хотели в большом количестве прийти на вокзал провожать.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
175
Стало-быть, стачка продолжалась всего двенадцать дней и носила мирный экономический характер, при чем большие заводы бастовали непродолжительное, время, да и вообще*все движение не носило того бурного характера, окрашенного в яркий политический цвет, как предшествующая стачка в том же Екатеринославе в 1904 году.
Прежде чем рассмотреть причины этого явления, дадим обзор стачечного движения по губернии, стало - быть, по большей части Донецкого бассейна.
Екатеринославская забастовка, несмотря на свой мирный характер, очень быстро перекинулась и в уезды: Екатеринославский, Бахмут- ский, Славяносербский, Александровский, Павлоградский и Мариупольский. Екатеринославский губернатор в своем отчете такими словами характеризует это движение:
„Забастовка в Екатеринославе, в связи с забастовками в различных пунктах империи и событиями в Петербурге, распространилась на весь горнопромышленный район губернии, и, хотя общей забастовки не было, тем не менее в различных пунктах разновременно происходят забастовки отдельных фабрик и заводов. Все эти забастовки имеют однообразный мирный характер без нарушения спокойствия и каких-либо насилий"!). *
Выше мы уже упоминали о том, что в самом начале к забастовке примкнули Юзовка и Каменский завод; Петровский завод Русско-. Бельгийского общества забастовал 22-го января; с 24-го по 27-е января бастовал машиностроительный завод в Горловке (Бахмутского уезда); с 27-го января по 3 - е февраля не работали Веровские и Софиевские рудники Русско - Бельгийского общества при ст. Енакиево (Бахмутск. уезда); с31-го по 4-е февраля бастовал металлургический завод Никополь - Мариупольского общества близ г. Мариуполя; с 2 - го по 4-е февраля не было работ на Кадиевском металлургическом заводе при ст. Алмазная (Славяносербск. уезда); в конце января бастовал
запасных, устроить митинг с требованием прекращения войны и призывом не подчиняться начальству. Были приняты меры к недопущению этого митинга: на вокзал была послана наличная полиция и сотня казаков на подмогу. В 10 часов вечера команда была встречена бастующими рабочими, требовавшими возвращения запасных в казармы и уже повернувших оркестр музыки в обратную сторону. Часть запасных вышла из строя, но под влиянием угроз офицеров и разгона толпы рабочих полицией вернулась в строй и дошла до вокзала.
Здесь запасные проявляли полную распущенность и отсутствие воинской дисциплины „даже в отношении местного начальника дивизии генерал - лейтенанта Сандецкого, в видах личной безопасности назначившего к себе конвой из 4-х нижних чинов'... „Запасные были посажены в вагон почти силой", сообщает в заключение нач. охр. отд. (дело Екат. Охр. Отд. 1905 г., № 295).
г) Истор. - револ. арх. особ, отд., д. № 4, ч. 17, 1905 г.


176
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Дебальцевский механический завод при ст. Дебальцево. Как видно из только что сказанного, забастовка не могла сразу охватить всего Донецкого бассейна и захватывала постепенно завод за заводом, так что январская екатеринославская стачка была только тем отраженным ударом, который вызвало петербургское землетрясение и от которого, в свою очередь, распространилось колебательное движение по всему горнопромышленному району, закипевшему бурным движением уже значительно позже. Власти прекрасно понимали, что им грозит длительный процесс движения и что стачки скоро не прекратятся, 'а, наоборот, будут принимать затяжной и более острый характер. „Однако, это успокоение рабочих,— писал екатеринославский губернатор министру внутренних дел,—лишь кажущееся, так как, в виду неудовлетворения значительной части их требований, брожение среди них продолжается и возобновление забастовок возможно" *)•
В виде примера губернатор приводит Каменский завод Южно - Русского Днепррвского общества, который начал забастовку одновременно с Екатеринославом, прекратил ее 19-го и снова начал 3 - го февраля.
Действительно, в Екатеринославской губернии стачка только к серёдине февраля приобретает настоящий революционный размах. Еще не окончились забастовки на заводах, как 7 - го февраля забастовали приказчики магазинов Екатеринослава. Стачка охватила прежде всего мануфактурные лавки, к ним примкнули магазины обувные, готового платья и бакалейные. В мелких магазинах приказчики тоже бастовали, хотя магазины работали, так как хозяева сами стали за прилавок. В двух магазинах в самом начале забастовки хозяева удовлетворили требования приказчиков, и те работ не бросали. Как и рабочие, приказчики применяли в своей забастовке одни и те же методы борьбы: забастовщики небольшими группами переходили от одного магазина к другому и снимали товарищей с работы; для руководства стачкой избрали забастовочный комитет; для переговоров с администрацией —де- штатов. Когда после неудачных переговоров с хозяевами после обеда 7 - го февраля приказчики убедились, что без применения силы ничего не добьешься, они 8 - го собрались в своем приказчичьем клубе, выработали требования, а 9 - го эти требования огромной толпой пред’явили губернатору. Требования приказчиков были чисто экономические; в большей части они были удовлетворены, и приказчики скоро стали на работу.
Как мы сказали выше, забастовочное движение из Екатеринослава перекинулось в глубь Донецкого бассейна. Не успели екате- ринославские власти оповестить Петербург об окончании приказчичьей стачки, как пришлось уже через три дня снова сообщать о начале-
Ц Там же.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
177
забастовки в г. Александровске. Десятого февраля утром там забастовали завод Мензиса или Мендуса, железнодорожные мастерские, паровые мукомольные мельницы и все мелкие мастерские. Одиннадцатого февраля власти констатировали, что забастовки „продолжаются в Екатеринославском, Бахмутском, Славяносербском уездах, городе Александровске". Забастовка охватила свыше двадцати тысяч человек. Характер забастовки рисуется так: Еще 9-го февраля Александровская соц. - демократическая организация решила начать забастовку. Утром 10-го рабочие завода Мендуса, бросив работу, вышли из завода и, рассеявшись по городу, быстро сняли с работ своих товарищей почти на всех заводах. Примкнувшие к забастовке приказчики деятельно помогали рабочим и к 4 часам дня число забастовавших дошло до 5 тысяч. Начались самочинные собрания и митинги; особенно грандиозный характер носил митинг у Севастопольского вокзала, где собралось около двух тысяч человек, и в клубе приказчиков. В шесть часов вечера на Соборной площади стала скопляться толпа и, когда людей набралось человек до двухсот, началась демонстрация. Толпа двинулась по направлению к собранию приказчиков; раздавались звуки революционных песен, слышались крики: „Долой самодержавие", разбрасывались Листки. Подойдя к клубу приказчиков, демонстранты пытались присоединить к шествию и приказчиков, но отчасти нерешительность последних, отчасти действия полиции помешали этому, и толпа двинулась к Народному Дому. Здесь на площади, уже в темноте, начался новый митинг, но подоспевшая полиция решила разогнать ее. Демонстранты ответили контр - наступлением и с криками:. „Бей полицию" бросились на городовых и оттеснили их. Тогда власти пустили в ход роту 135-го Керчь - Еникальского полка, и только под давлением солдатских штыков толпа рассеялась. Здесь во время столкновения произошли аресты. Власти растерялись, так как забастовка захватила железнодорожные мастерские и угрожала остановкой движения. Десятого февраля заводские рабочие подошли к железнодорожным мастерским; администрация зорко охраняла ворота и калитки, и потому рабочие, перелезли через забор. Железнодорожные мастеровые тотчас же бросили работы, и начался митинг, на котором произошли выборы депутатов. Этим депутатам было вме- ненно в обязанность вместе с городскими рабочими выработать общие требования. Вечером заводские рабочие отрядили группу человек в 400 для того, чтобы вывести и железнодорожников на демонстрацию, но войска помешали этому.
Тем не менее мастеровые мастерских проникли на угольный склад и сняли с работ большую часть грузчиков, так что снабжение паровозов углем производилось под охраной солдат; удалось снять с работ и стрелочников, и администрация была вынуждена заменить стрелочников помощниками начальника станции. Телеграфистов снять


178
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
не удалось, как не удалось вызвать на забастовку и управленских служащих. Однако, угрозы остановить движение не на шутку встревожили власти х). Исполняющий должность губернатора Нейдгарт с тревогой сообщал о готовящихся будто бы вооруженных выступлениях тридцати тысяч рабочих и слезно умолял министра внутренних дел о присылке военной силы, так как гарнизон недостаточен вследствие некомплектования состава и ненадежности настроения. Губернатор требовал конницы. •
В то время, как в Александровске происходила всеобщая забастовка, волновались рабочие и на заводах и шахтах в уездах; так, в Славяносербском уезде бастовали с 7-го по 10-е февраля на Орлово- Еленевском (французском) руднике Криворожских копей, с Ю-го по 13-е февраля — на Кадиевских каменноугольных копях, с 8-го по 11 февраля—в Бахмутском уезде на заводе Торецкого акционерного общества при ст. „Дружковка“, в это же время (с 7-го февраля) на самом Дружковском заводе. Забастовка все ширилась: 13-го февраля она перекислись на заводы Скелеватовского общества, заводы Клас- сена и Нейфельда и Хартицки.е заводы Екатеринославск. уезда. В Бахмутском уезде, кроме вышеуказанных, к забастовке примкнули железоделательный и сталелитейный завод Донецкого общества и чугунолитейный и механические заводы Оливье и Нибура, с 10-го по 12-е февраля—железоделательный и стекольный заводы Донецкого общества, а 14-го февраля — завод минеральных кислот того же общества и зеркальный завод Общества зеркальных заводов на юге России. Как видно из только что перечисленных забастовавших предприятий, число их быстро росло, и власти, несмотря на то, что забастовки в общем носили мирный характер, позаботились стянуть войска. В Бах- мутский уезд добавили 3 сотни казаков, один эскадрон драгун и батальон пехоты; в Славяносербский — батальон пехоты и эскадрон драгун; в г. Александровск—3 роты пехоты; в Каменское, на завод Днепровского общества—2 роты пехоты и сотню казаков; в город Екатеринослав, помимо гарнизона — сотню казаков, эскадрон Крымского Татарского дивизиона и в поселки Амур и Нижнеднепровск — эскадрон драгун. Было ясно, что власти готовы пойти на решительные меры.
Действительно, губернатор в докладе министру внутренних дел от 16-го февраля писал: „Усиленное брожение среди рабочих и возможность возникновения забастовок еще на многочисленных заводах, рудниках и копях вызвали разновременно необходимость привлечь для содействия по предупреждению* беспорядков воинские части".
*) В это время (11 февраля) через Александровск проезжал генерал Стессель в своем специальном поезде. Кто - то из забастовщиков передвинул стрелку, так что поезд должен был отправиться опять назад. Власти, однако, во время заметили это, и „доблестный" генерал благополучно двинулся к царю.


179
ЯНВАРЬ 1906 ГОДА НА УКРАИНЕ
Забастовка между тем перекинулась на Луганск, где и приняла с 1б-го февраля характер всеобщей. Стачка началась на самом большом заводе, машиностроительном Русского общества, где бросили работы до двух тысяч человек. Часть рабочих, человек 400, вышла из завода и пыталась остановить патронный завод. Это не удалось в этот день, зато 17-го под давлением гартманских забастовщиков бросили работу на патронном заводе, спиртоочистительном, заводе эмальированной посуды, в казенном винном складе, в железнодорожных мастерских, в двух типографиях и мелких ремесленных заведениях. Забастовка все же была не всеобщая, й только 18-го, вследствие воздействия рабочих металлистов, которые небольшими группами ходили по городу и снимали приказчиков, удалось добиться закрытия всех магазинов и мелких мастерских. Забастовка, впрочем, закончилась очень скоро, так как гартманские рабочие уже 19-го добились уступок и стали на работу.
Но не успели еще власти справиться с гартманскими рабочими, как движение с новой силой вспыхнуло на копях и рудниках: 19 февраля забастовали рабочие Рыковских копей в количестве около 3 тысяч.
Настроение рабочих быстро дошло до величайшего возбуждения — они с наступлением темноты бросились разбивать магазин Давыдовича. Разграбив магазин, рабочие направились к коксовым печам. Здесь их встретили казаки. Произошло столкновение. Рабочие разломали забор и начали действовать камнями. Казаки ответили винтовками и под их выстрелами пали двое рабочих, один из которых очень скоро скончался.
„Теперь все спокойно", сообщает после этого маленького кровопускания местный жандармский ротмистр, как бы поощряя к дальнейшему расстрелу рабочих. И действительно, на Щербиновском руднике усердные слуги царя также пустили в ход свинец и на требования рабочих ответили расстрелом. Забастовка здесь возникла 19-го на соляных копях, охватила углекопов, выдвинувших ряд требований. Администрация ответила отказом, и раздраженные рабочие пытались остановить все работы на рудниках, шахтах, а также в лавках и магазинах.
Власти пустили в ход роту пехоты и сотню казаков. В происшедшем столкновении рабочие действовали против казаков и солдат камнями, кайлами, обушками и даже револьверами. Войска пустили в ход винтовки и положили на месте двенадцать человек. Из них двое убиты наповал, четверо тяжело ранены, при чем из этих четырех одна женщина тут же и умерла, остальные шесть человек получили менее тяжкие ранения. Подобная же драма произошла и на ртутном руднике Ауэрбаха, где точно так же власти пустили в дело войска, стрелявшие в безоружных рабочих. В результате такой „молодецкой“


180
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
работы и здесь было убито двое рабочих и ранено пять *). Эти события были кульминационным пунктом забастовок в Донецком бассейне, явившихся непосредственным отзвуком петербургских событий. Забастовки шли и дальше, но это были уже волны, которые вызывались общими причинами, толкавшими рабочий класс на борьбу. Эти забастовки постепенно, то замирая, то вновь вспыхивая, вылились потом в великую октябрьскую стачку.
Стачка екатеринославских рабочих носила экономический характер. В тех требованиях, какие были выдвинуты заводами, преобладали чисто местные требования, касавшиеся улучшений чисто экономических, при чем на первом месте стоит требование восьмичасового рабочего дня. Это требование пред’явили почти все забастовщики, даже фармацевты, за исключением приказчиков, требовавших 12-часового рабочего дня; вторым требованием, пред’явленным рабочими повсюду, было — полная отмена сверхурочных работ; только железнодорожники не протестовали против сверхурочных работ, а настаивали на их необязательности и требовали уплаты за них вдвое (час за два); отмена всякого рода вычетов из жалованья и штрафов стоит почти во всех требованиях, предъявленных рабочими хозяевам. Из документов видно, какие действительно большие злоупотребления допускала в этом отношении администрация. Понижение заработной платы предпринимателями достигалось всяческими способами, помимо вычетов и штрафов. Понятно, что рабочие решительно всех заводов требовали отмены такого косвенного замаскированного понижения заработной платы. Повышение ее стоит, без исключения, во всех решительно требованиях в различных размерах, сообразно местным и специфическим условиям каждого производства. Особенно тщательно разработаны в этом отношении требования железнодорожников, у которых, в силу разнообразия и работ и специальности, существовала весьма неодинаковая и пестрая заработная плата.
Железнодорожники пред’являли требования обыкновенно по цехам. Вот эти требования (сводка, сделанная из требований отдельных цехов):
1. Восьмичасовый рабочий день. 2. Прибавка жалованья: рабочим — не менее 80 коп., мастеровому — не менее одного рубля. 3. Повышение расценка на 25 - 30%- 4. Вычет с мастеровых, дети которых учатся в училище, в размере 3 руб. прекратить. 5. За прогул отменить штраф. 6. Прекращение вычетов на красный крест и школы.' 7. Устройство приемного покоя при мастерских с постоянным дежурством врача.
') Сведения об этих трагических событиях содержатся в деле № 4, ч. 17. К сожалению, в нелегальной прессе не удалось найти никаких подробностей об этой забастовки, а официальные и губернаторские и жандармские донесения, по весьма понятным причинам, весьма кратки.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
181
, 8. Вежливое обращение администрации. 9. Плата полного поденного заработка за время болезни. 10. Билеты для поездок выдавать прослужившему один год — два билета по чужой и четыре по своей дороге. 11. Назначить комиссию, которая бы разбирала дела по увольнению рабочих и мастеровых мастерами. 12. Снятие перил с контрольных для свободного прохода. 13. Устройство бани для мастеровых и их семейств, а также увеличение помещения в столовой при мастерских и отделение от таковой кухни и соблюдение в них чистоты.
14. Чтобы за все время прекращения работ было уплаченЬ полное поденное жалованье, а также впоследствии никто не должен быть рассчитан без ведома избранной нами комиссии.
15. Воротить на работу Литвякова, Кривенко и всех, которые забраны полицией. 16. Ошена ограниченных процентов.
17. Выдача пособия мастеровым и рабочим за дни болезни, считая со дня заболевания, в размере поденного жалованья.
18. Отменить плату за лекарство. 19. Цены на работы должны быть выставлены в цехе мастерских на все предметы. 20. Отопление в тендерном цехе должно быть паровое или в’оздушное. 21. Упрощение производства, до сего времени существовавшего на предмет выдачи пособия за увечье, каковыми вызывалась длинная проволочка времени, чем вызывалась голодовка семьи мастеровых и рабочих. 22. Если в ярлыке окажется проработок, рассчитать его с полуторным заработком. 23. Взымаемая добавочная плата за право учения не должна взыматься, а если не окажется места для ребенка в железнодорожном училище и он будет определен в другое частное или городское училище, то должна платить железная дорога. 24. Медицинский персонал должен обращать более внимания на больного, а также если понадобится приглашение медицинского персонала на дом, то он должен ехать за счет железной дороги. Если не окажется места для больного в железнодорожной больнице, то железная дорога должна отправить за свой счет больного в какую - либо лечебницу и платить за право лечения. 25. Улучшение санитарного положения в мастерских, а особенно в кузнечном цехе, а также увеличить приспособления. 26. Улучшить санитарные условия котельного цеха, как - то : отопление, вентиляция и чистота. 27. Отменить штраф за лампочки. 28. Просьба—молотобойцам выдавать рукавицы. 29. Отменить вычет из заработка литейщиков. 30. Установление расценок и определение качества работы (брака) комиссией из выбранных рабочих и администрации в равном числе. 31. Увеличить число чернорабочих в литейном цехе. 32. Установление праздника первого


182
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
мая. 33. Расценок на работы должен быть повышен с согласия выборной комиссии рабочих. 34. Сверхурочные работы не обязательны, а если таковые понадобятся, — плата за них — час за два. 35. Отменить вычет с учеников ремесленного училища в пенсионную кассу и возвратить прежние вычеты на руки уволившимся. 36: Позволить рабочим собираться раз в месяц для обсуждения своих вопросов без участия полиции и мастеров и 37. Переместить Яснопольского и заменить его место токарем.
Из требований были удовлетворены самые несуществ.енные, как устройство приемного покоя, вежливое обращение, оборудование бани, снятие перил в проходной, упрощение производства, установка отопления и. т. п.; главные же, существенные пункты, как увеличение заработной платы или сокращение рабочего времени, либо отклонены, либо по этим пунктам были даны уклончивые ответы. Аналогичные требования пред’являлись и рабочими других фабрик и заводов. Восьми- часовый рабочий день, повышение платы в том или ином проценте, отмена штрафов, улучшение санитарного и гигиенического состояния предприятия, улучшение лечебной части, выдача платы за дни болезни, отмена всяческих вычетов и поборов, установление праздника первого мая, учреждение третейских судов или смешанных комиссий для рассмотрения вопросов об увольнении и приеме рабочих, выплата за дни забастовки и неувольнение за нее — вот те главные требования, которые были пред’явлены на всех заводах и железных дорогах Екате- ринославской губернии. Политических требований, как общее правило, не было. Даже такие большие заводы, как Новороссийского общества в Юзовке, ограничились чисто экономическими требованиями. Только на крупнейших заводах, как, напр., Бахмутском Волынцевско- Петровском заводе, в числе прочих требований были выдвинуты и такие требования, как свобода слова, сходок, собраний, стачек. На этом заводе, впрочем, рабочие добились после 15 - дневной забастовки удовлетворения пятнадцати из двадцати пред’явленных требований.
.Политические требования выдвинули и луганские рабочие не только в общей прокламации, исходившей от соц. - демократ, комитета, но и в частичных листках по отдельным заводам, как, напр., на заводе Гартмана, где, наряду с чисто экономическими пунктами, рабочие требовали созыва учредительного собрания, всяких свобод и прекращения войны1).
Ц Кроме мест, упомянутых у т. Невского, политические требования выставлялись еще в следующих местах:
Макеевский рудник. 25-го января забастовало 15.000 рабочих. Выставлены следующие требования: 1) 8 - мияас. рабочий день, 2) увеличение заработной платы и уравнение ее с бельгийскими рабочими (получающими в 2 - 3 раза больше), 3) устройство бесплатной больницы и школы и др., мелкие, требования.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
183
Требования служащих аптек были еще скромнее и даже не касались увеличения заработной платы; приказчики в своих требованиях добивались сокращения рабочего дня и увеличения заработной платы. Требования приказчиков, фармацевтов и трамвайщиков частично были удовлетворены.
Чего же добились вообще рабочие в этой забастовке, которая, как мы видим, стоила некоторым рабочим жизни и очень многим свободы?
Частичного удовлетворения самых несущественных их требований. За немногими исключениями, рабочие не добились удовлетворения основных своих требований — сокращения рабочего дня и повышения заработной платы; очень большая категория служащих и рабочих — железнодорожники — вышли из забастовки, не добившись почти ничего. Все или почти все осталось по-старому.
Причины, толкавшие рабочих на забастовку— невыносимые экономические условия, отсутствие самых примитивных условий человеческого существования (как это видно хотя бы из приведенных выше требований Екатеринославских железнодорожных мастерских) — давали себя чувствовать попрежнему, и ясно было не только самим рабочим, но и местной власти, что забастовка еще не окончилась, что окончание ее в феврале — это только перерыв, и что впереди новые, более грандиозные, столкновения пролетариата с капиталом и правительством. Екатеринославский губернатор так и оценивал положение и в своем донесении предупреждал об этом министра.
На угрозу директора закрыть рудник на долгое время рабочие еще больше взволновались и решили стачку продолжать. Разошлись с криками: „долой самодержавие, да здравствует республика!" и т. п.
21-го января бастуют на Русско - бельгийском заводе (ст. Енакиево) 2000 чел. Требования те же.
Забастовка прекращена вмешательством войска („Искра“, № 89).
В Александровске, где были крупные волнения и забастовка., 20/11 на митинге в 1000 чел. рабочий оратор также выставлял требование 8 - мичас. раб. дня, произнеся по этому вопросу речь.
Митинг закончился криками: „Ура, да здравствует свобода!"
Енакиево. Петровский завод. 22-го января были широко распространены прокламации местной группы с. - д. с призывом к забастовке.
Рабочие в количестве 4000 ч. дружно забастовали и пред’явили 20 пунктов требований: 8 - мичас. рабочий день, повышение заработной платы на 50% и др.
Приезжал уговаривать вице - губернатор, сказав, что вопрос о 8 - мичас. рабочем дне обсуждается в центре. Уступили по 7 пунктам. Рабочим, начавшим голодать, пришлось стать на работу, но настроение хорошее, листки хорошо распространяются {.Искра", 92).
Дружковка, Екат. губ. 1/И началась стачка на металлическом заводе. Требования: 8 - мичас. рабоч. день, 50°/о прибавки заработка и др. экономические требования.
Мелкие требования удовлетворены, „а остальные будут решать в Петербурге, на войне с палачами царизма". (Из письма рабочего, „Искра", № 88. — Прий. ред.).
12*


184
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Как видно из нарисованной выше картины стачечного движения» оно не носило планомерного характера : не было всеобщей забастовки, которая началась бы по призыву единой организации, не было единой воли, единой направляющей руки. Особенно это чувствовалось в уездах, на рудниках и копях и на заводах в глубине губернии, вдали от городов. В городах дело шло лучше, — здесь чувствовалось влияние соц. - демократической организации, были быстро образованы ударные группы, забастовочные комитеты, которые действовали быстро и решительно. В самом Вкатеринославе, напр., администрация каждого магазина получала одно и то же предложение (гектографированный листок), вручавшееся обыкновенно работницами или приказчиками.
„М. Г. Сим доводим до вашего сведения решение комитета по устройству забастовки в. гор. Екатеринославе: немедленно по получении сего письма закрыть мастерскую и распустить мастериц.
В противном случае комитет предпримет по отношению к вам имеющиеся в его распоряжении строгие меры, начиная с битья стекол и кончая разорением вашего магазина.
Комитет по устройству забастовки в г. Вкатеринославе11.
С заводами рабочие поступали гораздо • проще: ударные группы переходили от одного завода к другому и снимали товарищей. Однако, в Екатеринославе в это время и в этом отношении не замечается такой организованности и планомерности, как в других городах, напр., в Царстве Польском и Прибалтике.
Об’ясняется все это тремя главными причинами: 1) Низкой организованностью рабочих и довольно большим количеством малосознательных элементов, напр., на шахтах. Мы уже видели, что на одном из рудников часть рабочих участвовала в погроме лавки. Горный комитет Росс. Соц. - Демокр. Раб. Партии, учитывая именно эту мало- сознательность, обращался даже к рабочим завода Гартмана в конце своей прокламации с такими словами: „Во время забастовки ведите себя тихо и спокойно, не разбивайте машин и вообще заводского имущества, не громите лавочек, не громите евреев, — словом, держите себя так, как держали и держат себя рабочие других городов". Легко воспламеняющийся южный рабочий в то время мог еще поддаться черносотенным подонкам, которых было достаточно в распоряжении власти, и это прекрасно понимала подпольная организация.
2) Отсутствие единой сильной организации соц. - дем. Организация, конечно, была, но в недрах ее существовала по сути дела другая организация, меньшевистская. Эта меньшевистская организация обратилась с письмом к большевистскому комитету. В этом письме меньшевики, между прочим, предлагали: „Отбросим подозрительность. Момент чрезвычайно важен. Давайте соберемся, выработаем общий


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
185
план действий для данного момента, создадим теперь единую, сплоченную, сильную своей сплоченностью организацию. Только такая сплоченная организация сможет стать действительным руководителем предстоящего движения. Не рвите, товарищи, не идите на раскол. Момент страшно важен"1). Меньшевистская „Искра", приведя это письмо, утверждает, что „руководство всеобщей стачкой сосредоточено в руках действительных работников — авторов этого воззвания".
Но в действительности дргш не так : и большевики и меньшевики в Е катеринославе были слабы и не могли взять всего движения в свои руки. Вот что писал Вкатеринославский комитет в своем обращении к петербургским рабочим по поводу январского движения.
„После долгого молчания мы снова громко выступили на путь освободительного движения российского пролетариата. Застигнутые врасплох, оглушенные непривычным движением в либеральном мире, мы, рабочие, не должны вдаваться в обманчивые иллюзии, мы должны помнить, что вся эта оглушительная фразеология рассеется, как дым при первом благоприятном дуновении ветерка".
Указывая дальше на истинную сущность либерального движения и на соглашательскую тактику буржуазии, Вкатеринославский комитет утверждает, что единственным борцом и руководителем революции будет рабочий класс, передовым же отрядом пролетариата „являетесь вы — рабочие петербургских заводов". Обещая свою поддержку, Ека- теринославский комитет говорит:
„Мы призываем вас: стойте дружно за наше родное рабочее дело, не поддавайтесь сладким песням либеральных сирен, будьте уверены, что вся рабочая Россия поддержит вас в нашей общей великой борьбе2)“.
Но, сознавая дезорганизованность социал - демократии — разногласия между двумя фракциями единой еще тогда формально соц. - демократии, существование двух параллельных организаций, Екатерино- славский комитет и другие организации, Луганская, Александровская, Юзовская (в том числе, конечно, и меньшевистские), сделали все, что могли, чтобы придать планомерность движению и овладеть им. Екатеринославский комитет прежде призвал рабочих к забастовке и осветил петербургские события, насколько было возможно, средствами своей нелегальной техники: кроме указанных в начале статьи листков, комитетом был издан специальный листок: „Ко всем гражданам", в котором призывались все живые силы страны присоединиться к
Р .Искра", № 85.
3) Цит. из № 6 „Вперед".


186
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
лозунгам соц. - демократии в предстоящей демократическо - буржуаз ной революции.
„К нашим лозунгам присоединяйтесь, под нашим революционным знаменем выступайте. Кто же не может вступить в ряды активными борцами — организуйтесь для возможно широкой материальной поддержки: давайте деньги» давайте квартиры, оказывайте всяческое содействие революционным борцам. Лишне говорить, насколько своевременная и энергичная помощь может оказать поддержку революции.
Так к единению, в этот многознаменательный момент, граждане. Пусть же ваша совесть не будет потом вам укором.
Пусть ваши дети не упрекнут вас в бездействии. Предстаньте же перед судом грядущих событий честно исполнившими свой гражданский долг"!х).
Кроме общеполитических прокламаций, освещающих петербургские события и призывающих к забастовке, Екатеринославский комитет выпустил специальные листки с требованиями разных заводов: гвоздильного Гантке, трубочного, Екатеринославских железно- дорожн. мастерских, бельгийского и штампажного, служащих трамвая, приказчиков; были переизданы петиция, обращение Гапона к рабочим, обращение Ц. К. Р. С.-Д. Р. П., Совета Партии, „Искры" и заграничной лиги Росс. Соц. - Дем. к гражданам и, наконец, три прокламации, подводившие итог январским как в Петербурге, так в Екатеринославе и всей России: одна: „К рабочим и работницам г. Екатеринослава", другая: „Чему учит нас стачка?" (от 28 января) и третья: „Пора кончать" (Правда о петербургских событиях). В этих трех прокламациях подводился итог событиям, разъяснялось значение петербургского движения и руководящая роїль петербургского пролетариата в предстоящей революции и намечалась ближайшая тактика рабочих.
„В борьбу всеми силами,- всеми средствами. В борьбу, что бы ни ждало нас. В борьбу с царским самодержавием, с убийцами рабочего народа. И пусть эта борьба не кончается до тех пор, пика исчезнет царское самодержавие и свободный народ установит свободный порядок в демократической республике".
Так заканчивалась прокламация „Пора кончать*. Вооруженное восстание рабочих —это было ближайшей целью.
„Мы взяли в руки меч. Пока они не сгнили,
Мы не должны расстаться с ним...
Истор. - рев. арх. Особ, отд., д. № 5, ч. 6, 1905 г.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
187
Довольно мы своих врагов любили,—
Мы ненавидеть их хотим".
Ф
Но и не только Екатеринославский комитет в отношении агитации проявил деятельность: Луганская, Александровская, Бахмутская, Юзовская организации, Донецкий комитет1)» Павлоградская организация выпускали листки как оригинальные, так и перещчатки петиций Гапона, его письма, прокламации Ц. К. Р. С.-Д. Р.П. и оттиски из „Искры".
Таким образом, отказать екатеринославским организациям соц. - демократов нельзя не только в понимании происходивших событий, но и s' том, что они приняли все меры, чтобы поднять рабочих посредством агитации и организации, без сомнения, по заранее обдуманному, плану2).
Третья причина, однако, помешала екатеринославцам в полной мере использовать январские события в Петербурге — большие аресты, произведенные полицией. '
Аресты были произведены 9, 10, 13 и 24 января. Девятого января на сходке были арестованы: Туба Марголин, Димитрий Васильевич Авдеенко, Л. Г. Бляхер, Сергей Алексеевич Беликов, Игнат Андреевич Хорошенко и Феодосия Максимовна Голоперова. На следующий день той же участи подверглись: Голда Верчик, М. 3. Левитан, Е. Л. Гуревич, Б. X. Стрельцова, X. М. Пляхер, Е. Р. Якобсон, Н. А. Сегаль, П. П. Лесин, 3. Ю. Рахманов, С. И. Гальперин, С. Д. Вульфсон, И. X. Фрадкин и Д. И. Хаймович. Тринадцатого января попали в тюрьму: С. Аэрова, Ж. С. Махтина, М. Гольдштейн, Е. X. Цукерман, Р. Ш. Брава, Б. И. Ланде, X. Т. Позднякова, Б. X. Перцовский, ПІ. Б. Железняк, А. М. Абель, Д. Вайсман, Ш. Саксонов, Герш Котик и С. Л. Герчикова.
Двадцать четвертого января были арестованы, повидимому, меньшевики: Я. С. Черняховский, Б. Д. Вульфсон, Евг. Алекс. Немчинова, М. И. Бердичевский, 3. Казлинер, С. Б. Рудштейн, М. Н. Животов, Д. И. Хаймович, Р. Я. Лесман, М. С. Файн, М. М. Боровский. Все эти лица были застигнуты на собраниях, при чем у некоторых были найдены прокламации. В феврале аресты еще более усилились; несколько раз были захвачены транспорты с литературой (напр., на квартире у Кузьмы Филипповича Казаногина), а в ночь с 6-го на 7-е было задержано полицией на большой сходке 50 человек. Правда, многих
*) „В бой за свободу"—Юзовская группа, „К раб. зав. Гартмана"—Луганская и другие.
2) Значение других партий в Екатеринославе и на южных заводах в эти дни было ничтожно: прокламации были выпущены и партией соц. -револ.: „Крабочим" (Екатеринославским комитетом); но прокламация запоздала (она вышла 25-го января), была плохо отпечатана и значения не имела. Студенческая молодежь Екатер. горного училища деятельно помогала соц. - дем. организации.


188
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
из арестованных пришлось вскоре освободить, так что местный жандармский ротмистр Шульц по этому случаю даже написал донос на губернатора й свое ближайшее начальство в департамент полиции1); все же этими арестами была внесена большая дезорганизация в ряды местной соц. - демократии и рабочее движение. Некоторые из упомянутых выше социал-демократов арестовывались несколько раз, чем вносилась еще большая дезорганизация, так как, очевидно, эти лица освобождались, главным образом, для того, чтобы наблюдением за ними выследить оставшихся в организации товарищей.
Больше же всего влияло на работу то разделение соц. - демократии на две группы, которое отмечают даже жандармы. „Последние три-четыре месяца в местной социал-демократической организации наблюдается раскол и разлад, и руководство деятельностью организации периодически переходит от „большинства" к „меньшинству" и обратно", говорится в докладе департаменту полиции от 7 февраля2).
Однако, несмотря на это, докладчик констатирует, что главные руководители организации ускользают из рук полиции: говоря о том, что пришлось за отсутствием улик освободить, по его мнению, лидеров меньшевиков, Боровского и Тейтельбаума, жандарм продолжает:
„... к дознаниям привлекаются в большинстве лица, стоящие около техники, или же распространители преступной литературы, более же серьезные деятели остаются в стороне, лишь изредка попадаясь в качестве агитаторов/ на сходках, куда обыкновенно являются, избегая брать что- либо их компрометирующее"...
В. НЕВСКИЙ
ЯНВАРСКИЕ СОБЫТИЯ В КИЕВЕ
Январские события застали киевскую организацию в очень тяжелом состоянии. Вообще слабая, еще более ослабленная арестами актива, которые полиция произвела немедленно после получения известий
Ц Истор. - рев. арх., 1905 г., № 4, ч. 17. Жандарм жаловался, что, вследствие, по его мнению, соглашательской политики властей, пришлось из числа задержан- ных на сходках оставить в тюрьме, да и то на две недели, только 17 человек: Рейтханде, Авдеенко, Литвина, Шульдинера, Губергрица, Верчика, Рахманова, Бляхера, Железняка, Саксонова, Котика, Беспалова, Боровского, Каневскую и Лившиц.
Так, на сходке 13-го января, когда были задержаны Горбалев, Р. Б. Штейн, А. С. Беспалов, А. Аэров, Гринберг, М. М. Боровский, Г. Г. Муравин, Розенбаум, Цоткова, Каневская и Лившиц, некоторые лица, напр., Боровский и Каневская, попадались вторично.
ч 2) Истор. - рев. арх. Особ, отд., д. № 5, ч. в, л. А, 1905 г.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
189
0 бойне 9-го января1), она не смогла стать во главе движения и придать ему организованный и всеобщий характер. Впрочем, агитационная работа была проделана достаточно энергично. Был выпущен ряд листовок („В Петербурге восстание" — 6000 экз., „Ко всем рабочим и работницам", „К солдатам", „Требования рабочих", „Послание Гапона" и др.; Киевский комитет Руп выпустил воззвание на украинском языке), на заводы посылались ораторы.
С 10-го января Киевский комитет Р.С.-Д.Р.П. „об’явил о начале агитации за всеобщую забастовку" 2).
„Забастовка началась 12-го января, пишет тов. Невский3), после обеда на Южно-Русском машиностроительном заводе. Около двух часов пополудни во дворе завода появился оратор с.-д., которого быстро окружили человек 200 рабочих. Как только раздалась речь оратора, рабочие разных цехов покинули станки, и скорр почти весь, завод (человек 500 из 673 пришедших в этот день на работу) принял участие в митинге. Администрация дала знать полиции, которая и явилась немедленно в лице жандармского полковника1 и полицейских чинов. Оратор между тем призывал ко всеобщей политической забастовке, а охранявшие его товарищи разбрасывали прокламации Киевского комитета партии. Попытки полиции арестовать оратора не увенчались успехом, так как рабочие окружили его тесным кольцом и вывели из завода.
Вскоре прибыл фабричный инспектор Бояджиев, которому рабочие и пред’явили требования политического характера, изложенные в прокламации Киевского комитета, присоединив к- ним еще два требования чисто местного значения—улучшение санитарного состояния завода и удаление мастеров котельного и механического цехов. К этим требованиям были прибавлены и те экономические требования, какие выдвинул Киевский комитет в своем воззвании: 8 - мичасовый рабочий день, отмена сверхурочных работ, прекращение работы накануне праздников в 2 часа дня, прекращение работы в день рабочего праздника
1 - го мая с оплатою этого дня, повышение заработной платы на 50%, полная отмена штрафов. И эти требования пред’явил администрации также посланный Комитетом агитатор, благополучно после своей речи скрывшийся. После митинга рабочие мирно разошлись по домам.
Забастовка в тот же день и тоже после обеда захватила и машиностроительный завод Греттера и Криванека (700 раб.). В два часа дня подручные мальчики Федор Медущенко, Андриан Костюк, Петр Гонча¬
J) Полицией было захвачено собрание из представителей от предприятий и членов комитета, на котором должен был обсуждаться как раз вопрос о выступлении: было взято 18 руководящих работников, в том числе члены комитета Белоусов и Левин и только что приехавший в Киев из Питера Перазич.
2) Дело Киевск Охрани. Огд. № 5, 1905 Г.
3) „Красная Летопись", № 5, стр. 100.


190
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
ренко и Вацлав Найлер дали тревожный гудок, и рабочие стали броёать работу. Прибывшая полиция и фабричный инспектор уговорили, однако, рабочих работы не бросать, и завод шел до 4 часов,, за исключением формовочного отделения, где забастовка была полная. На другой день Комитет снова отправил своего оратора на Южно- русский завод. Утром в 7 часов он явился на завод и снова вместе с рабочим Костарчуком пытался устроить митинг. Сначала дело шло хорошо, оратора слушала толпа человек в 200, но скоро явился полицеймейстер Цихоцкий и стал уговаривать рабочих не слушать оратора. Толпа поредела, и, когда осталось человек 60, Цихоцкий арестовал и оратора и его помощника, рабочего Костарчука. После этого рабочие приступили к работам, хотя, правда, под охраной полиции. <.
Вслед за этими крупнейшими предприятиями Киева забастовали: гильзовая фабрика, Днепровский машиностроительный завод, механический завод Унгерман и Недли. 13-го забастовали булочные, впрочем, через два дня возобновившие работу. 17-го рабочие сахарного завода (234 чел.) потребовали под угрозой забастовки-увеличения жалованья. Всего в течение января забастовало (по данным администрации) 1560 чрл. *).
Забастовка проходила очень спокойно. Значение ее подрывалось неучастием рабочих жел. -дор. мастерских. Товарищи, пытавшиеся снять железнодорожников, были задержаны. Мастерские продолжали работать, и это подрывало настроение у рабочих других предприятий. Пятнадцатого января забастовка стала итти на/убыль—механические заводы возобновили работу, а за ними и остальные".
Корреспондент „Искры", сообщая о ходе пишет в заключение: „Стачка начала довольно скс были какие-то общие причины, вследствие которых петербургская забастовка пока сравнительно слабо отозвалась на юге, в районе летней стачки 1903 г. Ждали „бунта" 17-го, в понедельник (так как в субботу получка у жел.-дор. рабочих). По городу раз’езжают все время патрули. Заводы охраняются полицией. Оканчивается ли здесь стачечное движение или вспыхнет' (снова) в любой день — кто знает?" („Искра", № 85).
В следующем № „Искры" сообщение в столь же неопределенном, скорее пессимистическом, тоне: „Стачка идет вяло: одни бастуют, другие начинают работать. Повредило делу то, что не бросили работу железнодорожники. Заводы окружены войсками. Страшные аресты — арестовано до 300 человек" („Искра", № 86).
Е це через неделю корреспондент „Искры" сообщает уже не о стачке, а об устройстве митингов у заводов после окончания работ. При чем констатирует неудачу митинга у гретеровцев: „Несмотря на то, что ораторов все время слушала толпа в 150 — 200 человек,
х) Дело Киеиск. губ. жанд. управл. 1905 г., J4s 11.
киевской забастовки, сЬро стихать. Очевидно,


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
191
настроение все время было подавленное. Раздавались и такие речи: „Теперь, мы, мол, знаем, кто вы такие и зачем вы бунтуете. Тут, несомненно, сказалось влияние клеветы о подкупе японцева („Искра*, № 87).
Каковы были результаты стачки ? Корреспондент „Искры" сообщает, что греттеровцы, бастовавшие дольше других, добились уменьшения рабочего дня на 1 час и удовлетворения некоторых мелких требований. В ст. т. Невского излагаются все требования греттеровцев в 19 -ти пунктах. Из них значительная часть была удовлетворена, и, по мнению тов. Невского, рабочим удалось получить от правления завода весьма существенные уступки1).
А) Требование рабочих завода Греттера изложены в ст. тов. Невского: 1) должна быть устроена пенсионная касса. 2) Повышение заработной, платы на 50%. 3) 8 - часовый рабочий день. 4) Несмотря на сокращение рабочего' дня, прежняя плата за 11 часов должна считаться поденной, при* чем увеличена получающим менее рубля на 50%, а больше рубля — на 30%. 5) Отмена всядих штрафов. 6) Сокращенный рабочий день не должен уменьшить заработной платы на сдельных работах, расценки которым должны быть повышены. 7) Прекращение работ накануне праздников в 2 часа дня и плата за тот же день сполна. 8) Здоровое, теплое и просторное устройство мастерских. 9) Все недоразумения между хозяевами и рабочими должны разбираться комиссиею, составленною наполовину из рабочих и хозяев, и должен быть в кадсдом цехе староста, выбранный самими же рабочими. 10) Вежливое обращение (^рабочими со стороны администрации. 11) Расширение и улучшение больницы и постоянное дежурство фельдшеров днем и ночью. 12) Лечение рабочих и их семейств за счет завода и уплата рабочим полной поденной платы за все время болезни. 13) Плата чернорабочим не должна быть ниже рубля. 14) Машинистам и кочегарам месячная плата должна быть увеличена на 30°/о против прежней. 15) Должно быть государственное страхование'рабочих от несчастных случаев без вычета с рабочих. 16) Проход рабочих © завода и обратно через новую контрольную будку, так как при проходе через ©тарую происходит давка. 17) Текст закона 2 июня Л РОЗ г. должен быть выдан на руки рабочим для рассмотрения. 18) Никто не должен быть рассчитан с завода за участие и руководство в стачке. 19) За все время стачки должно быть уплачено полное поденное жалованье.
Рабочие приступят к работам в том случае, когда будет вывешено об’явление, удовлетворяющее эти требования, за подписью фабричного инспектора.
На эти требования правление акционерного общества киевского машиностроительного и котельного завода „Греттер и Криванек* ответило весьма существенными уступками. Прежде всего, был сокращен рабочий день с И до 10 часов в будни и до 9 часов в предпраздничные дни, без понижения платы (т.-е. с платой за 10 часов); выдача пособий в размере половины часовой заработной платы от 4-х дней до 6-ти недель рабочим, пробывшим на заводе не менее 6 месяцев; разрешен выбор старост в виде опыта на 3 месяца по цехам; старосты принимают участие в обсуждении правомерности наложения штрафа; удовлетворены медицинские требования: устройство вентиляции в кузнечной и других мастерских, увеличение согревательных печей, устранение сквозняка возле вагранки; улучшение устройства ретирадов; проход через новую контрольную будку и более продолжительные призывные гудки на работу утром. Вопрос об устройстве сберегательно - пенсионной кассы оставлен открытым впредь до разрешения Правительством вопросов государственного страхования рабочих и улучшения их быта. „Красная Лет.", «№ 5.


192 •
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
„Удовлетворение этих требований", пишет т. Невский, „одним из самых больших заводов Киева явилось большой победой рабочих и вместе с тем сразу подорвало стачку".
Но в феврале стачечная волна снова поднялась.
7-го февраля забастовали служащие Юго-Западных и Киево- Полтавских жел. дорог (3000 человек). Забастовкой руководил тов. А. Г. Шлихтер. В материалах Киевского Охранного Отделения (д. № 14, т. 7,1905 г.) имеется документ, излагающий требования стачечников.
„В Управлении Юго-Зап. ж. д. на общем собрании служащих постановлено об’явить забастовку и не прекращать ее, пока не будут удовлетворены требования: 1) увеличение содержания младшим служащим, получающим такового менее 1000 р. в год. 2) Безусловное определение тем же служащим содержания не менее 480 руб. в год. 3) Обязательное установление прибавки служащим через каждые 2 года в размере не менее 5°/о. 4) Увеличение выдачи бесплатных билетов на проезд по всем казенным жел. дорогам служащим и их семьям до 6 билетов каждому отдельному лицу. 5) Пересмотр пенсионного устава. 6) Разрешение периодических собраний служащих для обсуждения своих нужд. 7) Участие выборных от служащих в распределении наградных. 8) Учреждение товарищеского суда служащих с отнятием •от начальствующих лиц права произволыщго удаления от службы.
9) Уменьшение рабочего дня в предпраздничные дни на два часа.
10) Удаление от службы: а) заведывающего пенсионной кассой Лес- мана, распоряжающегося выдачей пенсий по своему усмотрению, б) старшего врача Федотова - Чеховского, получающего содержание 8000 р. в год и отказывающегося от подачи медицинской помощи, и в) главного бухгалтера Березовского, пом. нач. Печковского и начальника материальной службы Погребинского за грубость и склонность к произволу. В дебатах принимали участие и неслужащие, кажется, студенты. Руководил движением служащий на ж. д. Шлих і ер. На Театральной у л. собралось, много студентов, но к вечеру разошлись.
П/П Управление дорог удовлетворило только 2 пункта требований служащих. Бастующие телеграфировали министру *).
В том же деле имеется указание на то, что бастующие пытались поднять вокзал и мастерские, но не были допущены патрулями. Студенты, пытавшиеся собраться для выражения сочувствия бастующим, были разогнаны полицией. В управлении были распространены гектографированные листки с изложением требований (текст листовки опубликован в № 1 „Красной Летописи", стр. 254 — 25G).
11 - го, февраля на станции Киев I состоялось, с разрешения начальника киевских главных мастерских, собрание староёт и уполномоченных главных мастерских, на котором было решено подать хода-
х) Дело Охр. Отд. № 14, т. 7, 1905 г.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
193
тайство начальству о рассмотрении пред’явленных рабочими мастерских 19-ти требований экономического характера (судьба этого ходатайства неизвестна).
16-го забастовали рабочие фабрики сеялок, пред’явив ряд требований. По удовлетворении требований стали на работу. В этом же месяце бастовали фармацевты, типографы, рабочие монополии (300 человек), снова Южно - Русский завод и приказчики.
В архиве киевского генерал - губернатора имеется документ, указывающий на роль агитации в февральском стачечном движении. Киевский генерал-губернатор сообщая, что в последнее время ежедневно имеют место агитационные выступления с призывом к забастовке на крупных и мелких предприятиях, просит генерал-губернатора издать обязательное постановление, воспрещающее уговоры о прекращении работ.
Корреспондент „Искры" в письме от 17-го февраля делает следующие сообщения о ходе стачечного движения': „В Управлении Юго - Восточных (очевидная ошибка — Юго-Западных. Ред.) железных дорог еще твердо стоят на своих требованиях. Двое из них арестованы. Фармацевты не хотят итти ни на какие уступки, аптеки не выполняют заказа".
В извещении от 21-го февраля тот же корреспондент пишет: „Забастовка управленцев окончилась блестящим успехом, забастовка фармацевтов близится к концу, происходит частичная забастовка приказчиков, их разрозненность не позволяет им одновременно и однообразно вести свою линию". („Искра", № 40).
■ Таким образом, несмотря на раздробленность и вялость киевского движения в январе — феврале 1905 года, оно все же всколыхнуло широкие слои рабочих и послужило подготовкой к грядущим, более решительным, боям.
Е. АДАМОВИЧ
ДЕМОНСТРАЦИЯ В БЕРДИЧЕВЕ»)
• В Киевской губернии, конечно, движение имело еще меньше шансов на успехи (чем в самом Киеве — ред.), несмотря на то, что Киевский комитет и „Бунд" проявили очень усиленную печатную агитацию: в течение декабря 1904 г. и января 1905 г. жандармские донесения пестрят указаниями о распространении социал-демократических прокламаций решительно во всех уездах и среди запасных. Только в Бердичеве движение приняло, под влиянием бундовской организации, довольно резкие формы.
г) Настоящий очерк представляет собой выдержку из от. т. Невского в „Кр. Лет.“ № 3, стр. 103-4 (Ленинградский архив).


194
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Об этом согласно свидетельствуют как официальные, так и нелегальные документы. Еще 8-го числа еврейские ремесленники пытались устроить нечто в роде маленькой демонстрации, которая, однако, не удалась, так как подоспевшая полиция рассеяла ее, да и собралось всего человек сто 0- Эта демонстрация не находилась в связи с петербургскими событиями. Когда же весть о кровавом воскресеньи достигла Бердичева, бундовская организация решила начать забастовку и устроить демонстрацию. „Во вторник, 11-го января, бундовская организация решила устроить демонстрацию. Организовали два собрания и двинулись по главной, Белопольской, улице. Подоспевшая полиция и солдаты помешали демонстрации развиться. После этого началась усиленная подготовка стачки; в течение шести дней происходили митинги,' говорились речи на биржах и на собраниях. Организация Р.С.-Д.Р.П., видя энергичную работу „Бунда", предложила ему действовать совместно, обещая поднять на забастовку рабочих христиан. Для* выступления назначили день 17-го января; ночью были разбросаны бундовские прокламации: „Конец весне". Бундовские отряды, сконцентрированные в разных частях города, в 5 часов вечера бросились в мастерские и заводы и приглашали рабочих бастовать в знак солидарности и протеста. Отряды эти проявили много находчивости и мужества: ворвавшись в кожевенный завод, такой отряд быстро перерезал телефонный провод и таким путем помешал администрации известить полицию; состоялся митинг, и завод забастовал. К вечеру этого дня бастовало уже более 1.500 человек. На другой день отряды снова обошли мастерские и заводы, и забастовка усилилась. Забастовщики наводнили центральные улицы и закрывали магазины, приглашая приказчиков бастовать. Попытки городовых воспрепятствовать этому движению ни к чему не привели, так как вооруженные отряды револьверными выстрелами обращали полицейских в бегство. К вечеру движение достигло высшей точки, вылившись в вооруженнхю демонстрацию. Горячее дыхание революции чувствовалось в это время всеми, и оно еще более повысило настроение наших .боевых отрядов: не дожидаясь решений организаций и не обращая внимания на отсутствие в это время бастующих рабочих, они устроили манифестацию на Житомирской улице. Вскоре манифестанты были окружены толпой человек в 200 и с возгласами: „да здравствует революция, долой самодержавие, долой убийц" и громким „ура" направились по Белопольской улице к Никольской. Все прилегающие улицы были буквальна запружены народом. К углу Никольской подоспел отряд полиции и дворников ; последние накинулись на одного из манифестантов, и 8 палок уже поднялось над его головой, когда на помощь к нему подоспел револьверный отряд. Раздался залп, ранивший двух дворников,
!) Истор. рев. - арх. 1906 г., д. № 5, ч.


ЯНВАРЬ 1905 ГОДА НА УКРАИНЕ
195
и они, оставив товарища, обратились в бегство. Городовые открыли огонь из револьверов, наши отвечали. Завязалась перестрелка: затрещали курки, засвистали пули, никого, впрочем, не ранившие, так как отряды стояли друг от друга на расстоянии 20 шагов: полиция не решалась сократить это расстояние и не двигалась с места" х).
Так описывает эту демонстрацию партийная газета. Официальный документ выражается более сдержанно*  2); ничего не говорится здесь и о ранении городовых, однако, ни факта арестов (13 человек) людей из толпы ни посылки солдат власти не отрицают. С прибытием солдат— пехоты и кавалерии — демонстрация была рассеяна, начались аресты и избиение публики. Забастовка окончилась. Неистовства полиции в участках были ужасны,— городовые били арестованных дубинами и ломами так, что двое из арестованных не выдержали этих побоев и умерли. ч
После такого усмирения войска еще целую неделю раз’езжали по улицам города3).
Н „Поел. Изв.“, № 219.
2) Ист. - рев. арх. 1905 г. (Ленинградский), губернатора.
3) См. „Искра", № 86.
д. № 5, ч. 3. Донесение киевского


Январекие дни на юге Украины
ОДЕССА
В Одессе вызвать массовую забастовку в связи с событиями 9 - го января не удалось. Отчасти это произошло из-за провала агитаторского центра большевиков ll-го января. Жандармы поспешили захватить известных им работников, чтобы дезорганизовать движение. Но это им удалось только частично. Все же в тот же день вечером состоялось собрание активных большевиков (Лашевич, Эпштейн, Кириллов, Познанский, Чернявский и другие), на котор ш было вынесено постановление об обязательном проведении забастовки. Начать ее было решено с железнодорожных мастерских. 13-го января товарищи пытались пробраться в мастерские, чтобы дать гудок, устроить митинг и провести забастовку. Но организованные рабочие не были предварительно предупреждены о планах комитета, так как вследствие арестов связи были утеряны.
Вит как описывает эту попытку Одесское охранное отделение: ,,13-го явваря в 9 часов утра в машинном отделении железнодорожных мастерских в неурочное время раздался гудок, что' произвело сенсацию среди рабочих, которые бросились к контрольной будке узнать причину. В это время кочегаром Андреевым.был задержан неизвестный, оказавшийся Фридрихом Файфер, виновник гудка. Он и другие были арестованы. Подобная же попытка имела место у железнодорожных мастерских Одесса - Товарная. У задержанных нашли эсеровские прокламации. В тот же день, 13-го января, на бумажно - джутовой фабрике работница В. И. Салита, собрав вокруг себя человек 50, выступила с призывом к забастовке, выдвигая требования увеличения зарплаты и сокращения рабочего дня. При аресте у нее было найдено воззвание ко всем рабочим Одессы Одесского Комитета Р. С.-Д. Р. П.
Дгитация за забастовку сопровождалась распространением лозунгов, напечатанных на лоскутках бумаги : „Долой самодержавие", „Товарищи, пора вооружиться", „Требуем 8-мичасового рабочего дня".
Те же донесения охранников сообщают о попытке вызвать забастовку на заводе Вальтуха 17-го феграля. Забастовка не удалась, хотя


ЯНВАРСКИЕ ДНИ НА ЮГЕ УКРАИНЫ
197
инициаторы ее и успели дать гудок. Был выпущен ряд прокламаций в течение этих дней (13-19 февраля): „Кзабастовке", „Рабочим фабрики Вальтуха", „Дворянская реформа и всенародная революция", „Ко всем портовым рабочим" и др., большинство с призывами к всеобщей забастовке.
Об’яснение неудачи, постигшей попытку к забастовке, мы находим в корреспонденции меньшевистской „Искры" (№ 89 от 24-го февраля). Одесский корреспондент ее пишет: „9-е января застало Одесский пролетариат совершенно неподготовленным к массовому выступлению. Призывы Комитета Партии, Бундовской организации и эс-эров к немедленной всеобщей стачке не встретили отклика. Дезорганизованность социал - демократической работы в течение последнего года ярко сказалось на этой неудаче... “
В другой корресподенции („Искра" № 89 от 17/II) из Одессы пишут: „Так все спокойно... возбуждение в массе, но ждут, чтобы кто-нибудь начал. Массы ждут, повидимому, призыва". Как меньшевики в (Одессе существовали одновременно б - стский комитет и меньшевистская организация) „призывали" рабочих, рассказывается в той же корреспонденции: „Вчера в обед рабочие Вальтуха (350 чел.) всей толпой собрались на улице, из’являя согласие бросить работу И справиться у организатора Дальницкого района, что им делать... Один гудок, другой, третий... Только четыре малолетних девицы пошли на фабрику. Остальные волнуются и ждут решения организации. Короткое обсуждение и в заключение им советуют вернуться на фабрику и отложить забастовку на завтра, когда все рабочие будут призываться к забастовке. Рабочие послушно идут на работу, заявляя, что после первого сигнала завтра они станут". О дальнейшем развитии событий на фабрике Вальтуха и вообще; в Одессе „Искра" (в JM» 90-м) в корресподенции от 19-го февраля сообщает' следующее: „на следующий день после неудачной попытки (очевидно, 17 -го января) фабрика Вальтуха снова сделала попытку стать; после гудка одна работница произнесла речь, но рабочие не успели выйти, как нагрянула полиция и заперла мастерские, разделив, таким образом, рабочих. Между тем, по плану, рабочие Вальтуха должны были итти останавливать другие фабрики, железнодорожные мастерские и проч.“. Таким образом, и на этот раз забастовка сорвалась. В другой корреспонденции в том же номере корреспондент „Искры" пишет: „Стачка не выгорела. Причины этого странного (потому что почти на всех заводах были вырабртаны требования под руководством социал-демократической группы и настроение массы было очень хорошее) явления до сих пор еще' не выяснены, хотя до некоторой степени это можно приписать погромной агитации". Опирав затем, как Национальный Комитет и полиция вели подготовку к погрому, корреспондент все же указывает, что организация совершила ошибку, когда, не решаясь взять на себя ответственность.
13. Летопись Революции № 10.


198
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
за возможный в случае выступления рабочих погром, отменила забастовку на фабрике Вальтуха. „Рабочие, правда, на завтра снова забастовали, но полиция уже приняла свои меры. Рабочие других заводов готовы были присоединиться к забастовке, если за ними придут. Но вальтуховцев разбили на две части, одних заперли во дворе, других разогнали и потому не удалось выполнить намеченный план действий. Неудача стачки тем более странна, что настроение боевое. 19 - го, напр., забастовало 10 заводов, но только на один день. В то же время готовилась самооборона. Достали массу оружия. Город с напря- • жением ждал, чем кончится день. Но ни та ни другая сторона не решилась первая сделать нападение ; обе были наготове, но не чувствовали себя настолько сильными, чтобы начать1*.
Таким образом, хотя забастовки провести не удалось, все же настроение в среде Одесского пролетариата было достаточно активно и повышено. Не вылившееся наружу возмущение сказывалось в постоянном брожении, которое проявилось снова уже в марте в одесских главных железнодорожных мастерских. Из.донесения охранного отделения департаменту полиции от 6 марта видно, что 2 - го марта за призывы к забастовке были арестованы рабочие мастерских: И. А. Авдеев (большевик), И. Э. Голубков (меньшевик), но их арест, к удивлению охранки, не прекратил волнения среди рабочих. Началась забастовка, захватившая сначала 400, затем 850 человек, т.-е. половину всего состава мастерских. Были выставлены требования в 16 пунктах (главные из них: 8-часовый рабочий день и увеличение платы за сдельные работы на 20%). Забаст вка продолжалась до 7-го марта, когда присланный из Киева инженер своим обещанием произвести переоценку сдельных работ несколько успокоил рабочих. Конечно, „злокозненные социал-демократы** успели и тут использовать возбуждение рабочих, выпустив соответствующую прокламацию „ко всем рабочим железнодорожных мастерских".'
Вообще за этот период после январских волнений Одесским социал-демократическим комитетом было выпущено очень много листовок и прокламаций. В январе были изданы воззвания ко всем рабочим Одессы с призывом ко всеобщей стачке, к свержению самодержавия и установлению демократической республики, а „республика откроет путь рабочему классу бороться за полное уничтожение капитализма**.
В январе же была выпущена прокламация с воззванием к солдатам, начинавшаяся словами: „Солдаты, кто же вы, рабочие, крестьяне или убийцы? — Ваши руки обагрены кровью ваших братьев**. Листовка заканчивалась призывом переходить на сторону восставшего народа. В феврале были выпущены воззвания : „К рабочим и работницам Одессы**, „Политика насилия и обмана" (по поводу комиссии Шидлов- ского) и др. Целый ряд прокламаций был выпущен также меньшевиками и бундовцами.


ЯНВАРСКИЕ ДНИ НА ЮГЕ УКРАИНЫ
19»
. НИКОЛАЕВ
Николаев со своими крупными заводами откликнулся на расстрел питерских рабочих рядом стачек.
Вот как описывает их рабочий - корреспондент большевистской газеты „Вперед":
„В ночь с 15 на 16 января у нас готовилась демонстрация, были массовые аресты, арестовано 273 человека, все участки были переполнены, сажали в сараи; 16/Н забастовали рабочие французского
завода, Черноморского, Уманского и вокзал. Все эти заводы пред'явили одни и те же требования. На французском заводе собрались все рабочие, потребовали директора, и в ответ на его уговоры подняли оратора, который пред'явил: 1) 8-мичас. раб. день, 2) повышение заработной платы от 30 до 50%, 3) выдача получки во время работы, 4) уничтожение штрафов, 5) неувольнение за забастовку, 6) наем поденных не менее, как на неделю, с оплатой не меньше одного рубля в день, 7) удаление особо нежелательных членов администрации, 8) неприкосновенность личности депутатов во время забастовки, отмена обысков, 10) свобода личности, 11) учредительное собрание и еще много мелких требований.
Директор обещал запросить Петербург и дать ответ через две недели. Рабочие решили приступить к работам, а если через две недели требование не удовлетворят, — забастовать.
... Настроение вообще у рабочих солидарное. Дух поднят очень высоко. Рабочие говорят: „Если требование не удовлетворят, пойдем разобьем арсенал — и на баррикады"1).
„25-го февраля на заводе вывешено об'явление о расчете всех рабочих 28 февраля. Заслушав на собрании депутатов о переговорах (всего раб. 4000, депут. 140), рабочие решили не приступать к работам и тут же произвели сбор в пользу более нуждающихся".
Забастовка на этом заводе была очень упорной. Вот как описывает ее другой рабочий-корреспондент 2). Забастовка тянется с 14 февраля. Некоторые заводы стали на работу, т. к. экономические требования удовлетворены.
Директор французского завода не идет на уступки.
Вначале были выставлены и политические требования, но в дальнейшем забастовка приняла экономический характер. Директор раз'яс- нял, что политические требования от него не зависят. Полиция и провокаторы внушают рабочим, чго начальство не будет вмешиваться, если не будет политических требований, серая масса поддается этим уверениям. Но, когда арестовали депутатов, рабочие заявили: „если их не освободят — разгромим тюрьму".
*) .Вперед", № 12, рабоч. корреспонд.
2) „Вперед", № 15.
13*


200
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
Депутатов освободили. Вообще стачка многому научила рабочих. Листки читаются нарасхват.
Стачка кончилась неудачно, голодали три недели.
16-го марта казаки появились на заводе, произошла перестрелка, есть раненые.
На судостроительном заводе 1/Ш возникла экономическая стачка. Пред'явленні также и политические требования (свобода слова печати).
Директор об'явил расчет рабочим. Гласные думы ходатайствовали об уступках. Директор об’явил, что все желающие будут приняты, но из двух тысяч пятисот человек записалось 50 человек. Стачка пользуется сочувствием населения.
Кроме стачек, рабочие и с. - д: организация пытаются при всяком скоплении народа устроить демонстрацию; так числа 10/П в театре рабочий крикнул: „'Долой самодержавие!“ и по сигналу посыпались прокламации. В зале Городского Собрания на лекции Минского при выходе раздались возгласы: „Долой войну!", „Долойсамодержавие!".
Николаевский комитет энергично использовал революционное настроение рабочих для пропаганды и агитации.
По поводу 9 - го января Николаевским комитетом были выпущены, 3 прокламации : две печатных по 2000 экз., одна гектографированная. Все они призывали ко всеобщей забастовке. Гектографированная прокламация начинается так : „Так пала завеса с наших глаз. Мы поняли, наконец, чего можно ожидать от самодержавного правительства. Тот самый „добрый царь", к которому петербургские товарищи пошли просить — пошли доверчиво, мирно, без оружия — приказал в них стрелять".
„Да товарищи, у этих зверей надо не просить, а требовать". Прокламация заканчивается требованием Учредительного собрания. „Долой гнусное и подлое самодержавие, да здравствует рабочее движение, да здравствует Р. С.-Д. Р. П.“ х).
Вторая прокламация ко всем рабочим города Николаева анализирует события и положение рабочего к ласса, указывает, что царское правительство теряет голову под дружным натиском пролетариата, зовет рабочих Николаева присоединить свой голос протеста и итти на борьбу.
Третья прокламация ко всем работникам города Николаева начинается так: „Товарищи, конец пустым разговорам, время для дела настало".
ХЕРСОН
Херсон тоже откликнулся, хоть и слабым протестом. Организация с. - д. издала ряд листков, распространяя их по городу и среди новобранцев. 15/11 в 9 часов вечера на главной, Суворовской, улице
!) „Вперед", № 15.


ЯНВАРСКИЕ ДНИ НА ЮГЕ УКРАИНЫ
201
прошла демонстрация человек в 60 или 100 с возгласами „Долой самодержавие" 1).
Через два дня — демонстрация на похоронах гимназистки 5 - го класса, еврейки, отравившейся из-за „школьного режима".
На похоронах полиция не дала говорить речей; разошлись с криками: „да здравствует свободная школа, долой самодержавие" („Искра", № 91).
, ЕЛИСАВЕТГРАД
До Елиеаветграда с 5000 чел. рабочих, очень темных и забитых, также докатилась волна событий.
Вот как рисует положение письмо в „Искру".
„Кровавые петербургские события нашли горячий отклик в народных массах и особенно в рабочей среде. Приходится напрягать все силы, чтобы своевременно использовать это настроение. Почти ежедневно происходят массовки, на которых, ораторы рассказывают о петербургских событиях, о всеобщей стачке, о революции. Рабочие организуют кассы на время предстоящей борьбы. Настроение на заводах приподнятое. Все готовы бросить работу по первому знаку.
24 февраля. Бывают дни, когда настроение на заводах тревожное, рабочие помышляют о стачке ...
Рабочие интересуются не только экономическими, но и политическими вопросами, но „долой самодержавие" еще не усвоили.
Пользуясь всяким скоплением рабочих на спектакле, на разрешенных собраниях и банкетах, с.-д. разбрасывают листки. Толпа выходит с этих собрания с революционными песнями. Черносотенцы грозят -погромом. Либералы обращаются за помощью к рабочим"2).
ОТКЛИКИ ЯНВАРЯ В ПОЛТАВСКОЙ И ЧЕРНИГОВСКОЙ ГУБ.
Кременчугская организация и комитет Р. С. - Д. Р. П. стала готовиться к стачке и вести агитацию, как только получила известия о питерских событиях. В первых числах февраля началась забастовка. Первыми забастовали прачечники; их удовлетворили и они стали на работу, предупредив, что в случае всеобщей забастовки присоединяются. Дальнейшее развитие событий корреспондентами „Искры" рисуется следующим образом :
3 февраля была выпущена соц. - демократическим комитетом прокламация с освещением событий и позиции пролетариата.
4 февраля прекратили работу на конфетной фабрике, механической обуви и др.
!) „Вперед", N° 15.
2) „Искра", № 94.


202
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
К 10 час. утра все забастовщики собрались на главной улице, где полицмейстер и жандармский ротмистр убеждали их подать завтра письменное требование. Рабочие двинулись на Красную площадь в сопровождении полиции и отряда конных городовых. Комитете.-д. предлагал завтра в Ю часов собраться на площади для заслушания требований, сформированные им. Но рабочие решили итти по заводам снимать с работы сегодня же. Крупные лесопильные заводы Радкина,. Сандомирскоро и др. по гудку бросили работу и присоединились к толпе. Часть бастующих пошла снимать остальные заводы, другая — береговых рабочих, также легко примкнувших к забастовке. Собралось, больше 1000 чел. и двинулись через лед в Крюков. На льду произнес сильную речь один из рабочих. В Крюкове береговые рабочие и рабочие заводов примкнули к забастовке. Полиция давно отстала от рабочих, а в Крюкове увещевания пристава встречали смехом и революционными возгласами. Толпа превысила 2000 человек. В жел,-дорожные мастерские пришлось перелезть через забор, т. к. вход был заперт и охранялся. Рабочие там уже не работали, вели переговоры с начальством. В конце концов они примкнули к забастовщикам.
Произносились речи. Не подействовали угрозы и требования жандармского ротмистра Якобсона. На пути обратно в Кременчуг появилась сотня казаков и, по распоряжению жандармского начальника, начали избивать рабочих.
В Кременчуге на глазах полиции и казаков раздавались комитетские прокламации „к рабочим" и „солдатам", тут же читавшиеся. Арестовать рабочие никого не дали.
Назначенная на 5 - е сходка кременчугских и крюковских рабочих не состоялась, так как мост и берег Днепра были заняты казаками, с которыми крюковские рабочие вступили в драку.
С 7 февраля стачка стала всеобщей. Хозяева махорочных и других фабрик удовлетворили требования, сократили рабочий день с 10 на 9х/2 час., повысили заработную плату на 30°/о, за время стачки уплатили.
9 февраля об’явили стачку и рабочие крюковских ж. - д. мастерских, потребовав 8 - ч а с. рабочий день и удаления 2-х мастеровых. Хотя все требования рабочих носили исключительно экономический характер, не подлежит никакому сомнению, что их’ классовое самосознание за это время широко развилось, и их тов.і рабочие с. -д., приобретают в их глазах . .. уважение и доверие г).
В Полтаве 17 февраля забастовали все типографии, 2 табачные фабрики, все переплетные заведения — всего свыше 500 чел. Забастовку проводили соц.-дем.
Требования рабочих явно показывают связь с январскими событиями : „Мы, рабочие, будучи вполне солидарны со всем борющимся в
Ц „Искра", Я» 89 и 92.


ЯНВАРСКИЕ ДНИ НА ЮГЕ УКРАИНЫ
203
России пролетариатом за свои права и свободу, пред’явили хозяевам •следующие требования:
1) 8-мнчаеовый рабочий день.
2) Накануне праздников бр >сать работу в 2 часа пополудни.
3) Увеличение заработной платы на 40%
4) Выборная из самих рабочих комиссия для переговоров с хозяевами.
5) Увольнение рабочих должно быть мотивировано комиссии хозяевами.
6) Сверхурочная работа — по соглашению с рабочими (двойная плата).
7) Гигиенические, медицинские требования.
8) Не увольнять и не преследовать никого из стачечников.
9) Уплатить за время „стачки*.
1-й пункт не был, конечно, осуществлен на фабриках: вместо 11% часов ввели 10 - тичасовый; в типографиях остался 9-тичаеовый рабочий день.
Заработная плата увеличена на 20 проц. (и несколько меньше). Все остальные требования уд влетворены.
Забастовка, протекала спокойно, демонстрацию не устроили из спасения еврейского погрома, о котором упорно циркулировали слухи. „Главное, ні о дала стачка — "ишег автор корреспонденции — эго то воспитательное значение, которое она имела для массы. Я видел эту массу до стачки, во время стачки, и, признаться, поражался, как она революционизировалась, чувствуя и себя значущей величиной.
Очень многих удалось расположить в нашу сторону. Я уверен, что теперь и здесь работа иначе пойдет" *).
В Черниговской мало промышленной губернии январские события нашли отклик, главным обрезом, в Конотопських железнодорожных мастерских. 13-го января начальник Конотопского отделения Моск.- Киевского жандармского железнодорожного управления сообщил начальнику Черниговского губ. жанд. управления, что происходящие стачки рабочих отражаются на местных жел.-дор. мастерских, так что весьма вероятно возникновение в них рабочих беспорядков. Он просил о высылке войска хотя бы для охраны станции Конотоп»*  2).
Беспокойство начальства увеличилось еще больше, когда в связи с возникшими в Курске 31 -го января волнениями в Конотопе стали распространяться л »стовки с призывом присоединиться к забастовке, служащих управления М.-К.- В. Ж Д. (донесение начальника Коногоп- ского отделения Моек. - Киевск. жанд. управл. жел.-дор. начальнику Черниговского губ. жанд. управления).
J) .Искра*, № 92.
2) Арх. Черниг. жанд. управл., д. 1905 г., J4S 4, общ. часть л., 1, 8.


204
ЛЕТОПИСЬ РЕВОЛЮЦИИ
4 февраля начальником Конотопского отделения снова посылаются донесения в губ. жанд. управл.: „С 1-го февраля с. г., как только стало известно на линии о пред’явлений требований всеми служащими Управления М.-К.-В.Ж.Д. об улучшении их быта, то служащие на линии почти все стали волноваться и видимо отнеслись очень сочувственно к требованиям служащих в Управлении. Сегодня утром пред’явили сначала коллективное прошение стрелочники и составители поездов к начальнику станции об увеличении им жалованья. По агентурным сведениям п�