Российская академия наук
Институт археологии
А. А. Масленников
Эллинская хора
на
краю Ойкумены
Сельская территория европейского
Боспора в античную эпоху
У/ ИЗДАТЕЛЬСТВО
«ИНДРИК»
Москва 1998

Издание осуществлено при поддержке
министерства культуры Греции
This publication was sponsored
by the Ministry of Culture of Greece
Эллинская хора на краю Ойкумены. Сельская терри¬
тория европейского Боспора в античную эпоху. 1998. -
М.: Индрик, 1998. - 304 стр.
ISBN 5-85759-084-1
©
Масленников А. А.. 1998

Светлой памяти моего учителя,
профессора В. Д. Блаватскаго
посвящается
Введение
История, культура, экономика, этнический состав населе¬
ния Боспорского государства неоднократно становились тема¬
ми специальных исследований. При этом в основном использо¬
вались результаты раскопок боспорских городов. О боспорской
же хоре, за исключением монографии И. Т. Кругликовой, дру¬
гой обобщающей работы пока нет. Между тем, очень многие
проблемы изучения сельской территории этого государства ос¬
вещены еще явно недостаточно. К тому же, крупномасштабные
рпскопки здесь позволили получить весьма обширный археоло¬
гический материал, требующий всестороннего обобщения и ос¬
мысления. Появилась возможность по-новому рассмотреть це¬
лый ряд вопросов, ответить на те из них, что прежде не подда¬
вались решению.
Отметим также, что по близкой проблематике интенсивные
исследования ведутся в настоящий момент на хоре других ан¬
тичных государств как Северного Причерноморья, так и во мно¬
гих районах античного мира. Их результаты опубликованы в
довольно большом числе статей и монографий, что в свою очередь
открывает возможности для более широких сравнений и аргу¬
ментированных выводов.
Представляется, что наибольшего внимания заслуживает
сейчас сельская территория европейской части Боспора, что объ¬
ясняется ее на сегодняшний день лучшей изученностью. Нако¬
нец, научные интересы и полевые исследования автора были
связаны постоянно с данным районом.
Изучение античных памятников Восточного Крыма началось
еще в первой половине XIX века. И этому мы в первую очередь
обязаны П. Дюбрюксу, чьи неутомимые поиски достойны всяче¬
ского уважения, а результаты наблюдений не потеряли своей цен¬
ности. Правда, он и И. П. Бларамберг больше уделяли внимание
исторической географии, локализации приводимых античными
авторами названий различных населенных пунктов. О раскопках
же каких-либо поселений или могильников в глубине полуостро-

6
Введение
ва нам ничего не известно вплоть до конца XIX века. При этом не
будем забывать, что интенсивное хозяйственное освоение этого
края приходится как раз на это же время.
От 1889 г. до нас дошел хранящийся в архиве ЛОИ А любо¬
пытный отчет - Я. И. Смирнова о поездке по Крыму и Кавказу.
В частности, он впервые обратил внимание на наличие памятни¬
ков античного времени в районе западнее Чокракского озера и да¬
же описал некоторые из находок [Смирнов 1889, с. 31 сл.].
В 1894-1895 гг. в тех же местах местный помещик, любитель
древностей А. А. Дирин провел раскопки нескольких разновре¬
менных могильников. Одно время в них участвовал и Ю. А. Ку-
лаковский [Дирин 1896, с. 121 сл.]. Как придется в дальнейшем
неоднократно констатировать, документация их велась далеко не
на должном уровне, а находки в массе своей были утеряны. И все
же нельзя не отдать должного А. А. Дирину за энергию и любо¬
знательность, ибо долгое время его сведения оставались единст¬
венными в своем роде.
Какие-то раскопки курганов южнее Казантипского мыса,
судя по отдельным вещам, поступившим в Феодосийский му¬
зей, проводились в 1906 г. [Яковенко 1970, с. 113].
Примечательно, что еще задолго до широких исследований
на хоре Боспора, М. И. Ростовцев был убежден в необходимо¬
сти их проведения, обращая особое внимание на важность об¬
следования северной, Приазовской части полуострова [Ростов¬
цев 1925, с. 255 сл.].
В 20-е годы Ю. ІО. Марти проделал довольно детальные раз¬
ведки некоторых мест вблизи Черноморского побережья, рас¬
копал либо доследовал несколько крупных курганов «скифско¬
го» и «сарматского* времени [Марти 1928, с. 120 сл.].
Небольшие разведки в глубине и в юго-восточной части по¬
луострова перед войной были проведены силами Боспорской
экспедиции В. Ф. Гайдукевича [Гайдукевич 1952, с. 10].
В конце 40-х - начале 50-х годов шли раскопки в районе
г. Опук [Кругликова 1958 б. с. 219 сл.], а в 1951-1952 гг. раз¬
ведки в центре полуострова вел отряд В. Д. Блаватского. Были
начаты и раскопки поселения у д. Тасуново [Блаватский, Ше-
лов 1955, с. 100 сл.].
Целый ряд интереснейших наблюдений, касавшихся сель¬
ского хозяйства и истории этой части территории Боспора, со¬
держится в книге В. Д. Блаватского «Земледелие в античных
государствах Северного Причерноморья «[Блаватский 1953].

Введение
7
Но подлинно систематические раскопки на хоре начались с
1053 г. Восточно-Крымской экспедицией под руководством
И. Т. Кругликовой. Эти работы продолжались с перерывами поч¬
ти четверть века и, безусловно, явились крупнейшим этапом в
изучении хоры античных государств Северного Причерноморья
не только по масштабам охваченной территории, но и по по¬
ставленным задачам. Исследованы в той или иной мере были
десятки памятников. На некоторых поселениях вскрыты пло¬
щади в несколько сот квадратных метров, а городища и посе¬
ления у сел Семеновка, Андреевка (южная), Ново-Отрадное
были раскопаны почти полностью [Кругликова 1975, с. 76].
При этом немалое внимание уделялось выявлению и обследова¬
нию земельных наделов, поиску некрополей.
Итогом этих работ стала монография И. Т. Кругликовой
«Сельское хозяйство Боспора», в значительной степени написан¬
ная на восточно-крымском материале. Но прежде, чем перейти к
оценке этой книги, необходимо отметить следующее. Подавляю¬
щее число новых археологических объектов Керченского полуост¬
рова, вошедших в каталог И. Т. Кругликовой, главным образом
многочисленные селища ІѴ-ИІ вв. до н. э., были открыты и опи¬
саны неутомимым разведчиком, настоящим подвижником архео¬
логии, керченским общественным инспектором охраны памятни¬
ков В. В. Веселовым. Самому ему удалось опубликовать немногое
[Веселов 1959, с. 227], но он составил первый и самый полный
каталог сельских поселений, к сожалению не доведенный до из
дательского уровня. Многие из вошедших в него памятников уже
исчезли, другие пока слабо изучены.
Итак, в книге И. Т. Кругликовой основное место отведено во¬
просам собственно сельского хозяйства. Дается очерк истории по¬
селений на протяжении античной эпохи. Автор делает первую
попытку их систематизации, выявляет роль различных отраслей
сельского хозяйства в боспорской экономике, ставит некоторые
вопросы истории и культуры сельского населения. При этом при¬
влекались все известные письменные источники, данные палео-
оетеологии, палеоботаники, эпиграфики и нумизматики. Безус¬
ловно, этот опыт оказался весьма успешным и полезным.
Смещение акцентов именно в сторону изучения собственно
сельского хозяйства было не случайным. Уровень самой источни¬
коведческой базы, несмотря на отмеченную интенсивность раско¬
пок, все еще оставался ограниченным. Так, недостаточная раско¬
ванность многих разновременных и заведомо типологически раз¬

8
Введение
ных поселений не позволяла дать более стройную и надежную ти¬
пологию и хронологию. Слабо, вернее, недостаточно были иссле¬
дованы могильники местного населения, как курганные, так и
грунтовые. Отсюда нерешенность проблем его этнического соста¬
ва. Весьма ограничен был круг источников о социальном положе
нии обитателей хоры, его торговле, культуре и религии.
Все эти объективные трудности вполне осознавались самой
И. Т. Кругликовой. Потребовались усилия археологов на протя¬
жении еще двух десятилетий, чтобы стало возможным вновь вер¬
нуться к истории европейской хоры Боспора, на новом уровне на¬
ших знаний.
Большое значение при этом имели раскопки десятков скиф¬
ских курганов в зоне строительства ветви Северо-Крымского
канала в начале 60 х годов [Яковенко 1970, с. 113 сл.], затем у
с. Михайловки [Ефимова, Кожин, Петерс 1972, с. 97 сл.], близ
мыса Казантип [Бессонова, Бунатян, Гаврилюк 1988]. Их резуль¬
таты в немалой степени послужили основой для исследований
скифо боспорских отношений в VI—III вв. до н. э., которые
нашли отражение прежде всего в работах Э. В. Яковенко [Яко¬
венко 1985].
Итоги раскопок грунтовых .могильников первых веков н. э. у
сел Кыз-Аул, Ново-Отрадное и Золотое были опубликованы
В. Ф. Гайдукевичем [Гайдукевич 1959, с. 187 сл.], О. Д. Чевеле-
вым [Чевелев 1985, с. 84 сл.], Т. М. Арсеньевой [Арсеньева 1970,
с. 82 сл.] и В. Н. Корпусовой [Корпусова 1983]. Им специально
посвящена диссертация В. Н. Корпусовой [Корпусова 1975].
Почти непрерывно все послевоенные годы идут раскопки горо¬
дища и некрополя у с. Ивановка (Илурат) [Кубланов 1983,
с. 96 сл.].
Частными обобщениями, касающимися данной территории
европейского Боспора, можно считать разделы монографий
Е. Г. Кастанаян и А. А. Масленникова [Кастанаян 1981; Мас¬
ленников, 1981, 1990].
С середины 70-х годов комплексное изучение сельских по¬
селений и могильников Восточного Крыма, главным образом в
районе Приазовья, было продолжено Восточно-Крымской экс¬
педицией под руководством автора. Данная территория оказалась
чрезвычайно насыщенной разнообразными и разновременными
памятниками античного времени. Раскопки многих из них велись
достаточно большими площадями, что позволило уверенно вы¬
явить систему застройки и обороны. Широко использовались ме¬

Введение
9
тоды электро- и магниторазведки. Шло изучение земельных
мпделов, некрополей. В итоге наши знания о сельской террито¬
рии европейского Боспора значительно пополнились.
Все это наряду с общими успехами в области хронологии, а
также результатами раскопок в других районах Причерномо¬
рья и Средиземноморья позволило с большей уверенностью при¬
ступить к воссозданию региональной истории этой части Бос-
лора. Целый ряд интереснейших находок и наблюдений сделан
• области культуры, религии, торговых связей и хозяйствен¬
ной деятельности местного населения. Но эти вопросы вполне
могут стать темой специальных исследований. Данную же мо¬
нографию мы намерены посвятить в основном изучению орга¬
низации сельской территории европейского Боспора.
Пользуясь случаем, автор не хотел бы также упустить при¬
ятную возможность поблагодарить «за службу* всех тех, с кем
он работал в Крымском Приазовье в течение почти двух деся¬
тилетий. Особо отмечу своих друзей и коллег: О. Д. Чевелева,
В. Н. Розова, А. Ю. Несмелова, Т. Н. Смекалову, И. М. Безручен-
ко, В. Г. Зубарева, В. К. Голенко, С. В. Мокроусова, С. Д. Униш-
кова, Н. И. Винокурова, Я. М. Шильта, Е. Ю. Лебедеву, П. М. Си-
м и ионе кого, Л. Н. Соколову, Г. Б. Староверова, С. В. Мазова,
К. С. Давыденко, М. А. Тарасову.

Глава I
Природно-географическое районирование
Восточного Крыма
Значение природного фактора в истории общепризнано. В
определенной мере это учитывалось всеми исследователями,
когда-либо обращавшимися и к истории Боспорского государ¬
ства. При этом, естественно, важно знать реальную экологиче¬
скую ситуацию каждой эпохи. Иными словами: очень точные
и хронологически «узкие* данные палеогеографии, палеобота¬
ники, палеозоологии, палеоклиматологии и т. п. И хотя неко¬
торые выводы и наблюдения здесь уже сделаны, в целом кар¬
тина еще далека от определенности и ясности.
Можно лишь с известными оговорками допустить, что в ос¬
новном природная среда этого района в античное время приб¬
лизительно соответствовала недавнему прошлому:	рубежу
ХІХ-ХХ веков.
Впервые характеристика природных условий Восточного
Крыма была дана в монографии И. Т. Кругликовой «Сельское
хозяйство Боспора» [Кругликова 1975, с. 14-23]. Более подроб
но этого, применительно, правда, к другому региону: Севе¬
ре Западному Крыму, - касался А. Н. Щеглов [Щеглов 1978,
с. 13-28]. Впоследствии аналогичные экскурсы присутствовали
и в ряде других работ, например в монографии Ф. В. Шело¬
ва-Коведяева [ІПелов-Коведяев 1984, с. 24-44] и в докторской
диссертации Э. В. Яковенко [Яковенко 1986, с. 8-30]. Две спе¬
циальные работы, посвященные палеоэкологии района Боспора
Киммерийского, вышли в свет совсем недавно (Куликов 1995,
с. 97-106; Виноградов 1996, с. 77-88]. Повторяться здесь в по¬
лном объеме вряд ли необходимо, но, учитывая стоящие перед
нами задачи, хотя бы краткий очерк природы полуострова все
же целесообразен. (Здесь и далее использовались данные следу¬
ющих статей, монографий и исследований: [Павлова 1964,
с. бел.; Мильков 1977, с. 156-171; Муратов 1960, с. 126-131;
Котова 1961, с. 67-69; Дзенс-Литовская 1970, с. 23-24, 132-134;
Губанов, Подгородецкий 1966, с. 10-70; Бажов 1983, с. 90-91;
Борисов 1975, с. 304 сл.; Зенкович 1958, с. 59, 175-177, 192-194,

Природно-географическое районирование...
11
177, 192-194, 200-219; Бабков 1961, с. 8-9, 21-56, 67-82;
1066; с. 3-66; Беренбейм 1958, с. 45 сл.; Подгородецкий 1988,
с. 24. 41, 48-77, 96-146, 155; Клюкин, Корженевский, Ще-
линский 1987, с. 3 сл.].)
Территория, в древности составлявшая европейскую часть
Воспорского государства, занимала практически весь современ¬
ный Керченский полуостров, площадь которого около трех-
оот тысяч кв. км (рис. 1-3). Обычно Восточный Крым рассмат¬
ривается как бы целиком, со схожими повсеместно природными
условиями, а в археологическом плане - с одинаковыми типами
памятников и общей судьбой населения на протяжении всего бо¬
лее чем тысячелетнего периода. Между тем, здесь очевидны как
природно-географические особенности, так и заметные историко¬
археологические различия отдельных районов (рис. 4). Исходя из
него этого, на полуострове выделяется несколько своего рода зон:
Крымское Приазовье, Причерноморское побережье, внутренняя
«степная* зона и зона пролива.
История и археология степных и горных, прибрежных тер¬
риторий к западу от Феодосии еще недостаточно изучена. Оче¬
видно, какое то время или периодически они входили в состав
Боспора либо контролировались им. Возможно, со временем
здесь надо будет выделить еще одну зону.
Остановимся теперь на характеристике каждой из них, ис¬
ходя, как уже говорилось, из современного или недавнего сос¬
тояния природы и имеющихся палеоэкологических данных.
Крымское Приазовье - это побережье Азовского моря, дре¬
вней Меотиды, от Арабатской стрелки (вернее, Сиваша) на за-
поде до входа в пролив - на востоке (рис. 3).
Рельеф этого района - характерная холмистая степь, проис¬
хождение которой обусловлено относительно молодой складча¬
тостью пород - вероятнее всего, мезозойских или юрских изве¬
стняков. В отдаленном прошлом низменные пространства
могли быть морскими заливами, постепенно обмелевшими, за¬
солившимися и высохшими. Аналогичные процессы происхо¬
дят в настоящее время с Чокракским озером.
Грунтовые воды, в нескольких местах выходящие здесь на
поверхность, засолены и загрязнены сернистыми соединения¬
ми. Кое-где на откосах побережья образовались осыпи, в кото¬
рых хорошо видны слои четвертичных отложений, представлен
кые прослойками глин, мергелей ожелезненного песчаника,
ракушечника.

12
Глава I
Рис. 1. Карта Восточного Средиземноморья и Причерноморья в древности.
Рис. 2. Карта Северного Причерноморья в античную эпоху (квадратом выде¬
лена территория Восточного Крыма - европейская хора Боспора).

А30ВСН0Е МОРЕ
Рис. 3. Административная карта современного Керченского полуострова.

Природно-географическое районирование...
15
Рис 4. Природно-климатическое районирование Восточного Крыма.
1.	Распределение годового количества осадков: 1) менее 300 мм;
2) 300-350 мм; 3) 350-400 мм; 4) 400-450 мм.
2.	Почвы Восточного Крыма:
1) солонцеватые черноземы; 2) солончаки, сильно солонцованные
каштановые почвы; 3) южные черноземы; 4) темно-каштановые, со¬
лонцеватые; 5) пески; 6) сильно щебнистые черноземы, каменистые
почвы; 7) луговые каштановые солонцованные; 8) предгорные черно-
миы.
3.	Растительность Восточного Крыма:
I) каменистые степи; 2) солянковые и пустынные степи; 3) луго¬
вые степи; 4) тыпчаково ковыльные степи (основные пашни); 5) раз-
иотравно-кыпчаковые и ковыльные степи (основные пашни); 6) пус¬
тынные степи, 7) засоленные луга (полынно-солонцовые степи). 8) лу¬
говые степи с кустарником.
Часть холмов к северу от Чокракского озера довольно высоки,
что свидетельствует об определенной геологической активности в
неоген-четвертичное время. Видимо, к этому периоду относится и
образование пересыпей, отделявших озера от моря. При этом дей¬
ствовали два фактора: подъем территории и волновые наносы
вдоль резко изменяющего свои очертания берега.
Мыс Чокракского озера сложен также четвертичными отло¬
жениями, в которых встречается большое количество ракушеч¬
ника и хорошо окатанного галечника, что говорит об образова¬
нии его водными наносами. Этот процесс начался еще в то вре¬
мя, когда озеро было заливом, занимавшим гораздо большую
площадь. Русло впадавшей в него реки хорошо прослеживает¬
ся к югу (Бабчикская балка). В ряде мест на юго восточном бе¬
регу озера имеются источники с незасоленной и пригодной для
питья водой. Все русла местных рек образуют меандры, пере¬
секая под разными углами наклонно лежащие слои пород, и
имеют расчлененные мелкими эрозионными формами склоны.
Дно долин узкое, часто залито водой или покрыто пропи¬
танными водой породами. Попадаются и карстовые воронки
(используемые при рытье колодцев), но в целом карст не игра¬
ет тут значительной роли в рельефообразовании. Это, в свою
очередь, указывает на существование здесь в недавнем прош¬
лом более мощного почвенного слоя и более богатой раститель¬
ности.

16
Глава I
Зато процесс выветривания получил здесь значительно
большее развитие. Почвенный слой разрушается довольно бы¬
стро - сглажены вершины всех холмов, особенно сильно - со
стороны моря. Кроме того, во многих местах на побережье и в
глубине степи заметны оползни и обвалы.
Береговая линия имеет, видимо, довольно древнюю историю.
Вероятно, с началом складкообразования и подъема этой террито¬
рии первоначально образовался берег, характеризовавшийся боль¬
шим числом заливов и островов, вытянутых в направлении, парал¬
лельном общему направлению береговой линии.
Затем продолжавшийся подъем привел к сложению берега с до¬
вольно грубым, тектоническим строением и слабо развитой эрозион¬
ной сетью с характерными лопастными заливами, разделенными
крупными полуостровами. Современный берег уже заметно разру¬
шен волновыми процессами, и береговая линия относительно выров¬
нялась, полуострова но большей части исчезли, а заливы наполни¬
лись обломочным и осадочным материалом. Но скорость всех этих
процессов такова, что можно смело говорить, что в целом облик по¬
бережья и прилегающей местности не претерпел значительных из¬
менений на протяжении последних нескольких тысяч лет.
Говоря об общем воздействии моря на степные и прибреж¬
ные пространства, отметим, что северные склоны гребней и хол¬
мистых цепей обычно значительно богаче растительностью,
чем сухие южные склоны. Это, скорее всего, следствие мор¬
ских испарений, увлажняющих соответствующие склоны.
Растительный ландшафт Крымского Приазовья в настоя¬
щий момент - типичная степь. Но в еще относительно недале¬
ком прошлом естественная лесостепь сохранялась в некоторых
местах (у Темир-горы, вблизи мыса Казантип). В древности,
скорее всего, лес также не был истреблен полностью и в целом
для этой зоны подходило определение: лесостепь. Вообще, лес¬
ные массивы были заметной частью пейзажа Восточного Кры¬
ма в античную эпоху [Сокольский 1971, с. 21-25].
Рельеф зоны нельзя назвать однородным. Здесь есть не¬
большие равнины и сглаженные плоскогорья, невысокие ска¬
листые кряжи и целые системы выходов известняковых пород
(мыс Казантип), отдельные, подчас высокие возвышенности -
сопки (Темир-гора, Большой вал, Мысыр, Сююрташ, Казан¬
тип), овраги и балки.
В расположении и направлении основных антиклинарных
поднятий четко усматривается веерообразность, т. е. они еле-

Природно-географическое районирование...
17
дуют как бы симметрично с запада на восток, отклоняясь либо
к югу, либо к северу.
Вопрос о сейсмичности района, как и всего полуострова, весь¬
ма дискуссионен. По-видимому, этот фактор недооценивался, и
мнение об умеренной сейсмической активности спорно. Целый
ряд археологических наблюдений, свидетельства письменных ис¬
точников о землетрясении 63 г. до н. э. [Блаватский 1977, с. 36-37;
Аракелян 1983, с. 40-49], особенности геологического строения
(близость так называемого Южно Азовского разлома) говорят о
том, что здесь возможны колебания силой до 8-9 баллов. По сво¬
им последствиям это природные катастрофы, которые могли за¬
метно сказаться на особенностях исторического развития данного
района, да и всего полуострова. Так, не исключено, что опреде¬
ленный упадок в первых веках н. э. таких боспорских городов,
как Феодосия, Нимфей, был вызван обмелением их некогда зна¬
менитых гаваней, вследствие именно землетрясения 63 г. до н. э.
За полтора-два с половиной тысячелетия, несмотря на подъем
уровня Азовского моря не столь большой, как Черного, и, скорее
всего, периодический, оно мало изменило свои очертания
[Зенкевич 1963, с. 363]. Пологие участки и многокилометровые
пляжи сменяются невысокими, но обрывистыми берегами, ска¬
листыми мысами, многочисленными бухтами и бухточками, ярко
выраженными полуостровами: (в древности острова?) мыс Зюк,
мыс Казантип. Глубоко впадающими в сушу заливами были в ан¬
тичную эпоху Акташское и Чокракское озера. Большое число
удобных гаваней для стоянки кораблей, многочисленные отмели,
где в изобилии имелись съедобные моллюски, источники пресной
воды, и, наконец, прославленные рыбные богатства Меотиды
[Клюкин, Корженевский, ІЦепинский 1987, с. 47] делали это по¬
бережье привлекательным и исключительно благоприятным для
поселения людей (рис. А1).
Почвы здесь в основном слабозадернованные, супесчаные и
черноземные, солонцовые. Их характер варьируется в зависи¬
мости от конкретной местности (холмы, балки, долины). У них
хорошие свойства для производства зерновых, овощей, садоводст¬
ва и виноградарства, но необходимо орошение. Уже отмеча¬
лось, что в прошлом они могли быть плодороднее.
Господствующее сейчас направление ветров - восточное и
северо восточное, особенно в холодное время года. Во время
сильных ветров и штормов происходит нагон азовской волны,
т. е. резкое, кратковременное повышение уровня моря. Макси-
2 А А. Маслсжжкоп

18
Глава 1
мальная из зафиксированных величин для района Казантипа -
2,6 м [Клюкин, Корженевский, Щепинский 1987, с. 31]. Есть
археологические факты и о больших (до 4 м) «наводнениях».
Среднегодовая норма распределения осадков составляет в
настоящее время 300-400 мм.
Очень важна роль водных источников, и выше мы этого
кратко касались. Постоянной речной сети в рассматриваемой
зоне нет, хотя в древности ручьи и маленькие речки, питаемые
родниками и осадками, были и многочисленнее, и полновод¬
нее. Об этом свидетельствуют пересохшие русла и овраги.
Длина крупнейших из них достигала 5-8 км.
Родники с пресной водой имеются лишь на южном берегу
Чокракского озера. И все же Приазовье нельзя считать бедным
в этом отношении. Горизонты грунтовых вод во многих местах
у побережья подходят близко к поверхности. Поэтому основ¬
ным источником водоснабжения издавна являлись колодцы.
Только в покинутых людьми местах их известно более тридца¬
ти. Все они расположены в низинах, вблизи береговой линии
(в 20-30 м), имеют глубину от 3 до 10 м, вырыты в песчаном,
глинистом, реже скальном грунте и обложены необработанны¬
ми камнями. В больших бухтах их насчитывается по несколь¬
ко штук. Как правило, рядом находятся и крупные городища
античного времени. Конструкция колодцев проста и единооб¬
разна. В плане почти все они круглые. Полностью засыпанный
один такой колодец был раскопан на поселении Салачик, су¬
ществовавшем с IV в. до н. э. по VI в. н. э. Можно допустить,
что и многие другие также относятся к античному времени.
Фауна Крымского Приазовья сейчас наиболее богатая на
полуострове. Еще разнообразнее она была в древности.
Важно также и наличие использовавшихся в античности
полезных ископаемых. Тут на первое место надо поставить из¬
вестняки и глины. Отметим большие запасы самосадной соли,
киловой глины и, возможно, нефть на Казантипском полуост¬
рове. Хотя добыча последней проблематична.
Несколько слов о климате зоны. Сейчас он определяется как
засушливый, умеренно жаркий с мягкой зимой. Относительно ан¬
тичной эпохи преобладает мнение о его колебаниях от умеренно
влажного до очень сухого, но в целом близкого современному.
Причем такие колебания случались неоднократно.
Согласно А. А. Борисову, климат всего Крыма до X в. до н. э.
был сухим и теплым, в V в. до н. э. похолодал, а с I в. до н. э. до

Природно-географическое районирование...
19
IV н. и. э. вновь потеплел и стал более влажным [Борисов 1978,
с. 279; Подгородецкий 1988, с. 132]. В пределах даже относитель¬
но небольшой территории эти перемены могли сказаться неодно¬
значно.
Так или иначе, но все отмеченные природные факторы спо¬
собствовали разнообразной хозяйственной деятельности, осно¬
ву которой составляло земледелие. Сеяли в основном пшеницу,
просо, другие злаки, но занимались огородничеством и вино-
грпдарством. Последнее подтверждается остатками виноделен,
выявленными практически на всех крупных поселениях, начи¬
ная с IV в. до н. э. Скотоводство, надо думать, также играло
большую роль. Подробнее об этом написано в соответствующей
монографии И. Т. Кругликовой, хотя подсчеты состава стад
или анализ соотношения сортов злаковых культур в разных
зонах и в различные периоды в пределах античной эпохи ни¬
кем не проводились.
Свидетельств ремесленного, в основном, конечно, «домаш¬
него* производства, на памятниках этой зоны известно немно¬
го. Вне сомнения, часть посуды (лепная) изготовлялась на ме¬
сте. Есть находки тиглей, литейных форм, куски рудных шла¬
ков, обломки обработанных костей.
Торговля на побережье всегда была достаточно интенсив¬
ной. Об этом говорят многочисленные находки монет (в том
числе и клады) в подавляющем количестве босиорских.
Количество амфорных и черепичных клейм из раскопок посе¬
лений Крымского Приазовья исчисляется уже почти двумя тысяча
ми. Это, наряду с другими, явно импортными вещами, позволяет на¬
метить основные пути и центры, откуда и куда шли товары, выявитъ
периоды подъема и спада торговли, в какой-то мере представить ее
объем, особенности денежного обращения и т. п. В этом отношении
первая зона по обилию материалов уступает лишь зоне пролива. Мы
упоминаем здесь об этом лишь потому, что развитию торговли в дан¬
ном случае способствовали благоприятные природные факторы. Тут
проходил, по-видимому уже с VI в. до н. э., каботажный путь к тор^
жнщам и факториям западного и северо западного Приазовья и
Нижнего Дона.
Вероятно, рыболовство в этой зоне было самостоятельной
отраслью хозяйства. Значительная часть рыбы, особенно цен¬
ных пород, шла на продажу или обмен. Зато часты и много¬
численны разнообразные грузила, крючки, костяные иглы для
починки сетей.
г

20
Глава I
Конечно, занималось местное население и охотой, но роль
ее, как, впрочем, и любой другой отрасли хозяйства, со време¬
нем менялась.
Археологически зона изучена сейчас не хуже района пролива,
а как сельская территория Боспора, пожалуй, лучше других. Бо¬
лее того, именно благодаря раскопкам здесь, можно во многих
случаях воссоздать общую для европейской хоры Боспора карти¬
ну. В Крымском Приазовье известны античные сельские посе¬
ления и могильники практически почти всех типов и хроноло¬
гических периодов. Многие из них раскопаны весьма основа¬
тельно, а некоторые — почти полностью. Причем часть мате¬
риалов издана. Были тут, судя по Клавдию Птолемею, и горо¬
да, вернее городки: Парфений, Зенонов Херсонес, Гераклий.
Не касаясь вопроса об их предполагаемой локализации, ска¬
жем лишь, что они, по-видимому, представляли собой нечто
среднее между крохотным городком и относительно большим
поселением. Вероятно, хорошо исследованное городище на мы¬
се Зюк, отождествляемое с Зеноновым Херсонесом, - характер¬
ный пример такого поселения. В целом же - это, конечно, сель¬
ская территория, хотя, быть может, и наиболее развитая, обжи¬
тая и богатая в рассматриваемом регионе.
Характеристика прочих зон будет дана нами более кратко.
Вторая зона включает в себя территорию глубинной, услов¬
но «степной» части полуострова (рис. 3-4). Специфика данного
района очевидна. По рельефу - это, в основном, холмистая
равнина, хотя есть заметные возвышенности (Парпачский хре¬
бет, гора «Арарат»), ряд сопок и скалистых кряжей.
Сами хребты крутые в сторону разделяющих их долин и бо¬
лее пологие «наружу». Полоса мощных и среднемощных чернозе¬
мов шириной 5-14 км тянется с востока на запад.
Влияние морей здесь ощущается, разумеется, в меньшей сте¬
пени, чем на побережье. Меньше и годовое количество осадков.
В отношении ландшафта эта территория в древности, ско¬
рее всего, собой представляла степь, вероятно, с отдельными
«оазисами» древесно-кустарниковых зарослей.
Водные источники зоны довольно ограничены, хотя тут нахо¬
дились истоки большинства ныне высохших речек и ручьев полу¬
острова. В дождливое время года небольшой сток, как и сейчас,
существовал в балочных долинах, где дождевая и талая вода мог¬
ла собираться в ставки. Водоносный слой залегает даже в низмен¬
ных местах на глубине не менее 10 м. Судя по монументальному

Природно-географическое районирование...
21
колодцу Илурата и двум-трем известным и, возможно, также до¬
вольно древним колодцам поселений у сел Тасуново и Ново-Нико-
лденкн (городище Савроматий), их сооружение требовало боль¬
ших усилий. Все они к тому же относились уже к первым ве¬
кам н. э. Большое значение, видимо, имел сбор атмосферных
осадков в цистернах. Как известно, местоположение поселений
всегда зависело от источников пресной воды и даже уровня зале¬
гания грунтовых вод. При этом, однако, надо учитывать, что он в
розные климатические эпохи или под влиянием, скажем, силь¬
ных землетрясений мог меняться.
Климат второй зоны считается засушливым, умеренно жар¬
ким с мягкой зимой, т. е. более или менее благоприятным, а
при дополнительном орошении вполне подходящим для возде¬
лывания различных сельскохозяйственных культур.
Серьезные перемены климата, возможно, сказывались на
втой территории резче и сильнее.
Из полезных ископаемых можно с уверенностью говорить
лишь о добыче известняка.
Таким образом, «глубинка* полуострова была удобна для
скотоводства и в благоприятные периоды - земледелия. О соот¬
ношении той и другой отрасли и их организации нам почти
ничего не известно. Можно только утверждать, что с середины
II! в. до н. э. по середину или даже конец I в. до н. э. населе¬
ние здесь было редким. Та же картина наблюдается со второй
половины III в. н. э. Причем в первых веках н. э., по-видимо¬
му, скотоводство преобладало над земледелием.
Впрочем, в Илурате и Савроматии известны большие вино¬
дельни и зерновые ямы. Существовало и какое-то ремесленное
производство. Одно строительство мощных укреплений, много¬
численных склепов и упомянутого колодца Илурата требовало
профессиональных навыков.
Судя но находкам на городищах первых веков костяных
игл, грузил, рыболовных крючков, а также раковин мидий и
костей рыб, часть их населения занималась сезонным рыболов¬
ством. Благо до морей путь из любой «глубинки* полуострова
педолог. Роль охоты, надо думать, бьыа небольшой.
Археологически вторая зона исследована все же еще не столь
тщательно, как прибрежная. Давно идут раскопки городища и
некрополей Илурата, Михайловского поселения. Несколько сезо¬
нов проводились работы на Тасуновском, Ново-Николаевском и
А|хтезианском поселениях первых веков н. э. И. Т. Кругликова

22
Глава I
раскапывала ряд селищ IV—III вв. до н. э. и поселение-усадьбу
Андреевна (южная). К этому же времени относятся большин¬
ство исследованных подкурганных захоронений «скифского
типа», расположенных главным образом к западу от так назы¬
ваемого Узунларского вала.
Лишь Илурат рядом своих черт (планировкой, мощностью ук¬
реплений, уровнем строительного дела) напоминает маленький го¬
род. Возможно, в силу статуса, данного при основании [ИАК
1902, № 3, с. 50; Доватур 1961, с. 51; КБН 1964, с. 550-551], к
числу городков принадлежал и Савроматий (поселение Ново Ни¬
колаевка). Клавдий Птолемей помещает, вероятнее всего, в Восточ¬
ном Крыму несколько населенных пунктов, называя их города¬
ми. Но отождествляемые с ними городища [Зубарев, Масленников
1987, с. 40-52] уступают вышеупомянутым по своим размерам.
Все это - различные сельские поселения.
Третья зона напоминает по характеристике первую, хотя
есть и различия (рис. 3-4). Прежде всего, это побережье от
мыса Такиль до предгорий западнее Феодосии. Несмотря на
наличие таких возвышенностей, как г. Опук, ее окрестности и
некоторые сопки - это в основном холмистая равнина, особен¬
но в юго-западной части зоны. Береговая линия здесь менее
изрезанная, чем в Приазовье, и довольно однообразна. Сами
берега по большей части обрывисты, сложены из мягких пород
известняка или земляные и интенсивно разрушаются морем.
Особенно это заметно на примере городища Китей, мыса Чауда
и района Кыз-Аульского могильника.
Хорошо известно свидетельство Страбона о достоинствах
Феодосийской бухты.
Еще сто - сто пятьдесят лет назад вблизи г. Опук остава¬
лись небольшие рощицы. Были леса в окрестностях Феодосии.
Ситуация в древности неясна, но сейчас это засоленные луга и
пустынные, полынно-ковыльные степи.
По количеству осадков это самая засушливая часть полуостро¬
ва. Хорошие источники пресной воды издавна известны у
г. Опук. В других местах, видимо, прибегали к рытью глубоких
колодцев (мыс Чауда) и сбору воды в цистернах.
Почвы - в основном каштановые, солонцовые и черноземные,
часто с солонцами, требуют усиленной агротехнической обработки
и в настоящий момент малоплодородны, либо вообще непригодны
для земледелия, особенно в юго-западной части зоны. Это стран
ным образом не согласуется с известием Страбона о необычайно

Природно-географическое районирование..
23
•ысокой урожайности пшеницы в этих местах [Strab., VII, 44]
Впрочем, неясно, какую конкретно территорию между Феодосией
и Пантикапеем он имел в виду и о каком времени писал.
Так или иначе, но большая роль хлебопашества в этой зоне,
іо всяком случае в эллинистическую эпоху, не подлежит сомне¬
нию. Есть следы виноделия. Надо думать, было развито скотовод¬
ство (особенно в первые века н. э.) и, конечно, рыболовство. Из-
мчные маршруты косяков многих пород рыб проходили вблизи
•тих берегов.
Из полезных ископаемых отметим месторождения железных руд,
оары. нефти и гипса - в основном в юго восточной части зоны. В какой
мере и как они разрабатывались в античности, пока не ясно.
Климат зоны сейчас очень засушливый, умеренно жаркий с
мягкой зимой.
^>га территория, судя по археологическим разведкам, была за¬
селена в интересующее нас время неравномерно: довольно густо
яа востоке (от мыса Такиль до г. Опук) и почти пустынна на за-
поде. Здесь даже селища и курганные насыпи практически от¬
сутствуют. Небольшие города КитеЙ и Киммерик, видимо, вла¬
дели более или менее протяженной хорой. Поселение на мысе Ча-
удп столь плохо сохранилось, что охарактеризовать его невозмож¬
но. Прочие сельские поселения, к сожалению, совершенно не изу¬
чены, за исключением так называемого холма А (восточный
склон г. Опук). Довольно слабо исследованы могильники, хотя в
ок|кч:тностях Китея и на Кыз-Аульском могильнике раскопано
более сотни погребений.
Вообще же, здесь в археологическом плане предстоит еще
сделать немало.
Последняя четвертая зона - зона пролива, наиболее населен¬
ная, экономически развитая и наименее «сельская» (рис. 3-4). На
узкой полосе суши от Порфмия на севере до мыса Такиль на юге
были расположены почти все боспорские города с их хорой, цент¬
ры античной культуры.
По рельефу эта зона - холмистая равнина. Есть места с •
оползневой, приморской структурой. В настоящее время ланд-
Здесь и далее ссылка на древние источники дается по книге: Латы
иіев В. В. Известие древних писателей о Скифии и Кавказе. Т. 1 -
греческие писатели. СПб., 1900; Т. 2 - латинские писатели. СПб.,
1006 (Scythica et Caucasica).

24
Глава I
шафт зоны - сильно распаханные с солонцово черноземными
почвами, луговые пустынные и полупустынные тыпчаково-по-
лынные степи. По количеству годовых осадков данная территория
наиболее благоприятная на полуострове (400-450 мм в год). Лес, о
его существовании в районе Пан тикал ея писал Феофраст [Theophr.,
II, 7, 4], был сведен раньше, чем в других местах. Вместе с тем, это и
самая пасмурная и ветреная часть Крыма. Быть может, не случайно
где-то здесь находился и город Зефирий.
Помимо единственной сохранившейся небольшой речки, про¬
текающей через современную Керчь и в древности, видимо, меня¬
вшей русло, существовали и другие ручьи и протоки. Родники
питали не только их, но и столичный водопровод, следы которого
прослежены к востоку и северу от Керчи. Самым надежным ис¬
точником пресной воды были колодцы. Они обнаружены как в
городах, так и на прибрежных поселениях (Героевка I).
Берег здесь имеет довольно сложную динамику разрушения.
Необходимо учитывать и колебание уровня воды в проливе. В част¬
ности, некоторые усадьбы и поселения были затоплены или под¬
мыты, а ряд соленых озер, в первую очередь Чурубашское и Тобе
чикское, являлись большими заливами. Береговая линия была
еще более изрезанной, чем сейчас, с массой бухт, гаваней, мысов,
что благоприятствовало мореплаванию. Определенное значение
имели и господствовавшие в проливе течения.
Из полезных ископаемых укажем богатые и легко доступ¬
ные залежи железной руды, известняка и глин.
Климат тут лишь немногим более мягкий, чем на остальной
части полуострова. Разумеется, наличие и близость городов ска¬
зывались на отраслевой структуре сельского хозяйства, хотя она,
скорее всего, не оставалась неизменной. Так, вероятно, уже срав
нительно рано тут был велик удельный вес виноградарства, ово¬
щеводства.
В археологическом отношении зона исследована хорошо, хотя
в основном это относится собственно к городам. Мелкие поселе¬
ния - городки и усадьбы - раскопаны недостаточно. Еще меньше
известны их некрополи. Между тем, современное интенсивное хо¬
зяйственное освоение данной территории оставляет все меньше
возможностей для восполнения этого пробела.
Таковы четыре природно археологические зоны полуостро
ва, составлявшие сельскую территорию европейского Воспора.
Этот экскурс избавляет нас в определенной мере от необходи
мых при дальнейшем изложении оговорок и ссылок.

Природно-географическое районирование...
25
Попутно отметим, что в разные исторические периоды под¬
час- одни и те же природные факторы играли различную роль
или вовсе не имели значения.
Возьмем, к примеру, близость побережья морей и пролива.
:>то обстоятельство для всех районов полуострова было более
важным, чем, скажем, направление горных хребтов. Вместе с
т«м, степень удаленности от побережья сказывалась на интен¬
сивности торговых связей, демографии, а временами и на безо
ппсности населения. Сам пролив был то естественной прегра¬
дой, то оживленным путем сообщения, связывавшим две части
государства. Такие примеры, естественно, можно продолжить,
повторим лишь, что важен, как всегда, конкретно-историче¬
ский подход.

Глава II
Сельские поселения
и система организации хоры
Рассмотрение вопросов организации сельской территории
европейского Боспора необходимо предварить некоторыми ввод¬
ными терминологическими пояснениями.
Прежде всего - о самих определениях «сельская террито¬
рия» и «Боспорская хора». Они близки, но не однозначны. Сель¬
ская территория - это скорее географическое и экономическое
понятие, означающее пространство вне городов со своей особой
спецификой окружающей среды, населения, его хозяйственной
деятельности, форм расселения и культуры.
Термин хора (rj х^Р«)» как известно, многозначен (страна, ме¬
сто, земля, пашня, земельные наделы граждан полиса). Поэтому
употребление его иногда требует строгой конкретности и связано
не столько с пространственной, сколько с социально-экономиче¬
скими и правовыми характеристиками применительно к общест¬
вам античного типа.
Сельская территория европейского Боспора - это район все¬
го Восточного Крыма, то есть земли, входившие-в разное вре¬
мя в состав этого государства. Разумеется, его границы не ос¬
тавались неизменными на протяжении почти целого тысячеле¬
тия и далеко не всегда могут быть точно указаны для каждого
конкретного периода. На этот счет существует несколько точек
зрения [Кругликова 1975, с. 14J. Появляющиеся время от пре
мени новые находки и наблюдения (например: надписи из Су¬
дака, Старого Крыма, раскопки в Кутлакской бухте, подтверж¬
дение подлинности Ак Монайского вала) вновь и вновь заставля
ют возвращаться к этому вопросу.
При ограниченности письменных источников большое значе¬
ние имеют археологические критерии определения пограничных
рубежей. Это не только явные, оборонительные сооружения особо¬
го рода (валы, рвы, система крепостей), но и ареал распростране¬
ния построек и поселений античного типа, следов размежевания,
могильников с чертами обряда, идентичными захоронениям го¬
родских некрополей. В обычной практике границы проходили с

Сельские поселения
27
учетом каких-то достаточно приметных, естественных ориентиров
или более или менее труднопреодолимых препятствий (горы, уще¬
лья, реки, овраги), в удобных для обороны местах (перешейки,
реки), наконец, с учетом сложившихся торговых путей.
В целом, хотя это в известной мере и условно, за основу
территории европейского Боспора берется прежде всего Кер
чемскнй полуостров, где археологические памятники изучены
наиболее полно.
Понятие «Боспорская хора» исторически более конкретно и
включало в себя (за исключением, быть может, самого раннего
этапа существования этого государства) не только земли каж¬
дого вошедшего в него полиса, но и территории, принадлежа¬
вшие собственно государству в лице его правителей. Часть их
ни правах собственности, условного владения или иным обра¬
зом передавалась представителям государственного аппарата,
каким-то категориям, возможно, зависимого населения. По
крийней мере в первые века н. э. существовало и храмовое зем¬
левладение. Этот земельный фонд (хора царская - х^Ра Pa^ixti)
и первую очередь образовывался за счет территорий, принадле¬
жавших местным племенам. Конкретные обстоятельства, эта¬
пы и условия этого все еще не вполне ясны (по праву завоева
ния, на условиях договора или регулярной «дани»).
Обо всем этом писалось уже неоднократно, но археологиче¬
ски те или иные формы землепользования и землевладения, а,
следовательно, границы хоры городов и хоры «царской» выяв¬
ляются все еще не столь убедительно. Хотя, как мы это попы¬
таемся показать ниже, некоторые результаты в этом направле¬
нии уже имеются.
Принятые в настоящий момент среди ряда зарубежных ис
следователей археологические признаки границ городской хо¬
ры сводятся в основном к выявлению ареала распространения
усадеб загородного типа [Fossey 1990, р. 112-116). Впрочем,
как об этом подробнее будет сказано ниже, среди античных
сельских поселений Греции встречаются и такие, которые вряд
ли являлись центрами земельных владений и, скорее, играли
роль пограничных пунктов. По-видимому, при решении этого
вопроса нельзя обойти и географический фактор. В данном
случае - некоторые особенности геологии, топографии, гидро
логии и почв Керченского полуострова. Так, характерной чер¬
той местного рельефа (особенно в восточной части полуострова)
является ярко выраженная меридиональная направленность

28
Глава II
ряда невысоких, но протяженных скалистых хребтов и возвы¬
шенностей. Иногда они и их отроги образуют почти замкнутые
линии. Наиболее удобные для различных форм земледелия
пространства, таким образом, как бы ограничены между ними
и, как правило, более протяженны в широтном направлении.
Эти же территории одновременно являлись «бассейнами» не¬
больших степных рек и речушек. Неслучайно в самых низ¬
менных местах этих долин до сих пор не зафиксировано ника¬
ких следов античных построек или земельных наделов. Все
они, как правило, располагались несколько выше по склонам,
ближе к вершинам холмов, либо на невысоких плоскогорьях.
Ряд поселений, особенно относящихся к первым векам н. э.,
вообще находился на самих вершинах, хотя и не всегда гос¬
подствовавших над данной местностью.
Указанные хребты вполне могли служить естественными
границами хоры боспорских городов, основанных на берегу про
лива. Так Юз-Обинская гряда с ее знаменитыми курганами,
вероятно, была границей хоры Пантикапея и Тиритаки. Север¬
ная граница хоры боспорской столицы, а также и Мирмекия,
проходила, скорее всего, по хребтам, на которых находятся та¬
кие известные курганы, как Кара Оба (северо-западный учас¬
ток) и Темир-Гора (северо-восточный участок). Хора Нимфея -
это довольно обширная прибрежная долина и плоскогорье
между современными Чурубашским и Тобечикскнм озерами.
Во всяком случае, именно здесь были открыты все остатки
предполагаемых загородных усадеб и следы древних размеже¬
ваний. В западном направлении естественные пределы город¬
ской хоры выявляются менее отчетливо. Вероятнее всего, эти
границы не простирались далее истоков древних рек и ручьев,
впадавших в пролив, то есть далее определенного водораздела
(поселения у с. Михайловка, Андреевка (южная)).
Разумеется, все эти пространства, своего рода локальные
микрозоны, в силу ряда климатических, политических или эко¬
номико-социальных причин осваивались не единовременно и
не единообразно.
Попутно отметим и еще один момент. Все указанные ска¬
листые хребты и гряды издавна служили излюбленными мес¬
тами для курганных захоронений, но особенно широко эта тра¬
диция получила распространение именно в античную эпоху,
вернее в Ѵ-ІІІ вв. до н. э. И это, надо думать, также не было
случайным: ведь по протяженным возвышенностям шли в ос-

Сельские поселения
29
ионном пути передвижения кочевников, а также, видимо, про¬
ходили древние дороги. Обычай сооружать вдоль них гробни¬
цы чрезвычайно характерен для всего античного мира.
Особой спецификой отличается в отношении рельефа терри¬
тория Приазовской и Причерноморской зон. Последняя пока
еще недостаточно изучена, зато первая, как уже отмечалось,
обследована основательно. Здесь нет больших равнин, господ¬
ствуют, особенно в восточной части зоны, скалистые плоско¬
горья. Невдалеке от берега, параллельно ему, тянутся цепи хреб¬
тов и холмов. Непосредственно у побережья рельеф характери¬
зуется чередой маленьких долин с пологими к северу склона¬
ми, ограниченными скалистыми отрогами указанных кряжей.
Они идеально подходят для отдельных, небольших хозяйств.
Именно памятники такого типа, относящиеся к периоду с IV
по I вв. до н. э., были открыты здесь недавно (см. ниже). Бо¬
лее или менее обширные долины расположены несколько
дальше от побережья, а также в окрестностях мыса Зюк. Не¬
случайно относительно крупные, хотя и значительно уступав¬
шие по площади городам, поселения первых веков и. э. и горо¬
дище Зенонов Херсонес строились уже в других местах.
Можно предположить, что границы хоры больших поселе¬
ний первых веков н. э. с собственной размежевкой участков
проходили по каким-то менее ярко выраженным географнче
ским ориентирам: оврагам, руслам мелких рек, краям плато,
скалистым кряжам, бухтам. Некоторые из них как будто бы
удается наметить.
Несколько замечаний о самом определении «сельское поселе¬
ние». Под археологическим термином «поселение», как известно,
понимают любые остатки жилых и хозяйственных строений.
Сельское же поселение - это и указание на территорию, где нахо¬
дится памятник, и па его место в системе: город-деревня.
Античная письменная традиция сохранила несколько наи¬
менований для различных в функциональном и правовом отно¬
шениях пунктов вне городов. Однако даже применительно к
Боспору подчас одни и те же объекты называются по-разному
(см. подробно [Кругликова 1975, с. 146-147]). Естественно, встает
вопрос об археологических признаках, специфике именно сель¬
ских поселений.
Забегая вперед в нашем повествовании, сделаем некоторые
выводы; к их числу, по-видимому, можно с определенными
оговорками отнести следующие: маленькая или относительно

32
Глава II
сительно небольшие раскопы (до 300 кв. м) были заложены на
ряде других объектов. Данная территория уникальна, как в
силу хорошей сохранности памятников, так их многочисленно¬
сти и разнообразия, что позволяет изучать динамику и харак¬
терные черты развития и истории всей сельской территории
европейского Боспора.
Проводятся широкие разведки на полуострове. При этом
уточнены местонахождения и характеристики известных горо¬
дищ, обнаружено несколько новых поселений. Обследуются преж¬
де редко или почти не посещавшиеся районы. Кроме традицион¬
ных широко используются методы геофизической разведки (элект¬
ро- и магниторазведки), позволяющей, учитывая благоприят¬
ную специфику археологических памятников этого рода, отно¬
сительно быстро и с большой долей вероятности определить гра¬
ницы основной застройки, линию обороны (по толщине стен) и
даже приблизительные контуры планировки [Смекалова и др.
1989, с. 3 сл.].
Шурфовка и сбор подъемного материала помогают уточнению
датировок. В определенной мере привлекаются данные аэрофото¬
съемки.
Важные результаты получены за последние годы и рядом дру¬
гих экспедиций и отрядов: Ново-Отрадненским, Михайловской,
Таманской, Южно-Боспорским, Анапской, Новороссийске-Геленд¬
жикской, Керченской и Боспорской, Артезианской (И. Т. Кругли¬
кова, Б. Г. Петерс, E. М. Алексеева, А. В. Дмитриев, Е. А. Саво¬
стина, Я. М. Паромов, В. К. Голенко, Ю. В. Горлов, В. А. Горон-
чаровский, В. Н. Зинько, Н. И. Винокуров).
В подавляющем большинстве эти новые материалы пока
еще мало опубликованы.
Одновременно существенно расширились исследования на хо¬
ре Херсонеса и Ольвии. Более скромны, но все же важны резуль
таты раскопок поселений на сопредельных с Боспором варварских
территориях: в Крыму, Прикубанье, на Нижнем Дону. Весьма
активно идет изучение сельских поселений и за рубежом.
Вышло немало хороших публикаций и обобщающих работ, на¬
пример: Дж. Персиваля о виллах Римской Империи* Ж.-Ж. Гор¬
жа о виллах Испании, Д. Николова о виллах Фракии, О. То¬
мас о виллах Паннонии, Д. Фоссей о топографии сельских по¬
селений ряда районов Греции, Ф. Картера об эволюции органи
зации хоры Метапонта. Вследствие всего этого появились ши¬
рокие возможности для новых сопоставлений и выводов.

i
t
i
•Я
8.
x
Находки
UKIIOL'H
.іпнмш.х1.>і,
с*
N
*"4
ч*
•
1
1
i
1
1
1
•
икцоі/х
аіяікіофку
to
04
if)
ч*
1
05
гн
»н
СЧ
Ч1
-т
M
ч*
1
1
1
еч
xoHBddax
i4iHJKJt(d(J>
и ruoxuddoj.
©
00
Л
00
-
«О
Л
л
ио
СЧ
о
1
СЧ
1
1
-г
nxaHopj
05
to
Ю
f-4
05
1
СЧ
со
еч
•н
05
еч
СЧ
со
•-*
СЧ
t-
СЧ
-
еЧ
«о
HXHHlIHt' и
ихмффік!^
со
to
If)
и»
•
СЧ
1
00
■
СЧ
СЧ
1
1
1
уоэитген
ПХІЫК.МКІф
t-
'T
1
1
1
1
1
1
1
1
1
1
•
Датировка
to
ti
в
0
* n
: *
> ■
1
a
1
ti
в .
о *
" »
II
А
g
Л
в
о
ч
я
л
>
5:
К
2
А
я
О
п
я
я
т
А
Я
Я
S
1
л
в
§
я
ІІ
в
0
ч
■
Й
1
>
ІІ
я
о
ч
а
а
т
>
л
В
я
£
л
в
?«
я
А
в
я
я
?
1
ІІ
в
а
>
1
я
я
§
я
1
>
А
В
Я
S
t
а
в
3
Я
Вскрытая
площадь
(а кв. м)
іО
s
»
M
§
•о
о
о
N
о
л
~т
о
•о
00
§
л
§
п
л
N
о fr
Й
^ —
ъ
-г
о
»л
СЧ
§1
« 2
о
о
л
Годы
раскопок
ч*
4
00
да
00
r*
да
1 *Л
3 ?
с» «
і-
8~
— да
СЧ
о»
Оі
t-
00
да
00
да
1
ч
со
О
<о
во
Сі to
II
s
00
00
сп
1
ч
00
01
О
0
да
1
л
00
да
о
да
да
да 2!
да 2
00
Is
8
да
оо
00
да
ю"
00
да
со
да
да
г»
да
5*
к 3
ЕІ?
1 і
ІІ
г*
«
1
о»
о
Л
о
Л
о
о
•о
о
«л
о
t-
i
іО
Г**
о
с
о
ж
л
ч
о
ж
ч
в
г
о
X
S
*
в
2
0
ж
а
Ч
0
ж
1
в
СО
Наименование
(в том числе
впервые
данное автором)
СЧ
Мыс Зхж
(Зеаонои Херсокес) (г)
«
в
s s
« V
о. а
§ *
г
«S —
в а
Ж —'
2 *
ІІ
1-
"и"
а
ж
в
к
ч
0
С
и
и
а
2
«
3
я
я
*5
я
U
U
І.
(2
в
а
a
Ій
tJ
I
в
5
о
UL
'и
г
*
из
к
а
а
о
в
&
S
и
5
г
к
>.
из
i
Я
В
2.
м
и
£
и
а
я
«
а
в
«
ч
л
я
я
о
а. ч
3 5
Л
л в
Э
в
я
s s
ж —
If
К о
£ 1
*
CS
со
ч
«0
to
t-
00
да
о
-
СЧ
\ Л Л МПСЛСНІЖКОВ

Примечание: г - городище, н - некрополь, п - поселение, у - усадьба, с - селище, гр - гробница

Сельские поселения
35
Таким образом, в настоящий момент мы можем полнее и
всестороннее представить себе историю и место сельских посе¬
лений европейского Боспора в хозяйственно-административной
системе этого государства. Разумеется, здесь неизбежна извест¬
ная субъективность ряда оценок и гипотетичность выводов, преж¬
де всего ввиду неполноты наших знаний и недоисследованности
многих объектов.
Напомним, что применительно к Боспору античные авторы
приводят следующие названия: г| коХіуу^ (маленький город, форт),
т6 коХ«хуіоѵ (городок), ^ хыцті (деревня, а также неукрепленная
деревня в противоположность укрепленному городу и админи¬
стративный район или даже квартал в городе), то хсорлоѵ (дере¬
вушка) и наконец - т6 х«р(оѵ (местечко, поселок) [Кругликова
1975, с. 146]. (Соответствующие ссылки на авторов и примеры
употребления этих названий см. в работах И. Т. Кругликовой
и в словаре Н. G. Liddell - R. Scott.)
Иногда поселения явно совершенно иного рода, чем антич¬
ные полисы, названы также «городами», вероятнее всего, в си¬
лу того, что авторы просто не могли подобрать (или не знали)
слова для точного их определения. Это относится к некоторым
свидетельствам «Географии» Клавдия Птолемея [Ptol., VI, 4.].
В принципе, здесь нет ничего неожиданного: античные ав¬
торы пользовались известной им терминологией. В лучшем слу¬
чае они варьировали ее в соответствии с внешним обликом
этих поселений, разумеется, если у них была возможность их
наблюдать, или характером использованного источника. Вспом¬
ним, например, что Цезарь употреблял для обозначения галль¬
ских поселений несколько римских слов-терминов (urbs, оррі
<lum, vicus). Боспорская же хора, учитывая греко-варварскую
специфику этого государства, была для античного мира, скорее
всего, не менее своеобразна, чем доримская Галлия.
Дифференциация боспорских поселений на основании антич¬
ной терминологии практически невозможна из-за неоднозначно¬
сти ее употребления к одним и тем же пунктам разными авто¬
рами, хотя за этим подчас и скрываются реальные перемены в их
облике и статусе на протяжении продолжительного времени (го¬
род, приходя в упадок, все более походил на деревню и т. п.).
Наконец, до нас дошла, вообще, лишь незначительная часть
названий населенных пунктов боспорской хоры.
Весьма осторожно можно привлекать терминологические ана¬
логии из других районов античного мира. Даже привнесенные

36
Глава II
греками, на каждой конкретной территории эти обозначения при¬
обретали свои особенности в содержании и употреблении.
Разнообразие и различный правовой статус сельских поселе¬
ний вполне осознавался в самом античном обществе и на уровне,
так сказать, обыденного сознания. Во всяком случае, именно так
можно понимать слова Диона Хрисостома в его Эвбейской речи о
том, что на острове в конце I в. н. э. существовали сельские посе¬
ления «...стоящие на втором, третьем, четвертом и даже любом
месте» [Dion Chrys., VII, 136]. Реалии этого рассказа как раз ри¬
суют и крохотный хуторок из строений двух родственных семей,
и близлежащую деревню, и город, и башни маяки.
Новейшие же археологические изыскания в Греции также
свидетельствуют, что в классическую и эллинистическую эпохи
здесь были не только разнообразные сельские усадьбы и сторо
жевые башни, но и целый ряд объектов, которые по своей плани¬
ровке, местоположению, облику оборонительных сооружений и
площади отличались как от них, так и от собственно городов. Од¬
ни из них были небольшими фортами, другие - более или менее
крупными крепостями. Самые значительные по размерам при
ближались к маленьким городам. Примечательно, что, как пра¬
вило, все они располагались в наибольшем удалении (на грани¬
це?) от главных полисных центров [Fossey, 1986, р. 19-82; 1990,
р. 19-25, 107-113, 129-150; Bakhuizen 1970, р. 43-69. 79-92;
Lohmann 1992, р. 29-57; Osborn 1992, р. 22-24]. К характеристи¬
ке некоторых из них мы вернемся ниже, здесь же лишь под¬
черкнем сам факт наличия разных типов сельских поселений.
Возвращаясь к теме данного исследования, отметим, что отно¬
сительно самого раннего периода боспорской истории: ѴІ-Ѵ вв. до
н. э., наши знания после выхода работы И. Т. Кругликовой по¬
полнились весьма незначительно. Несмотря на многолетние раз¬
ведки на полуострове, почти не оставившие «белых пятен», число
пунктов, вероятно соотносимых с поселениями этого периода,
чрезвычайно мало. Это обстоятельство ярко контрастирует с кар¬
тиной, выявленной на Таманском полуострове, где позднеархаи¬
ческих поселений зафиксировано несколько десятков [Паромов
1990, с. 63-64; Абрамов, Паромов 1993, с. 75-79]. Совершенно
очевидно, что этнополитическая ситуация на начальном этапе
эволюции боспорской хоры по обоим берегам современного
Керченского пролива разительно отличалась. Этот феномен
еще ждет своего объяснения, разумеется, после надлежащих
раскопок на Таманском полуострове.

Сельские поселения
37
В настоящий момент слои и материалы последней четверти
V! - первой четверти V вв. до н. э. известны на поселениях: Ге-
роепка I, Южно-Чурубашское, Андреевна (южная) [Кругликова
1075, с. 42, 46, 49-50, 220; Горончаровский 1996, с. 31-32]
(рис. 5).
Рис. 5. Сельские поселения Восточного Крыма ѴІ-Ѵ вв. до н. э.: 1)Мыс
Зюк; 2) Чокракский Мыс. Чокракский Родник; 3) Казантип (западный);
4) Андреевна (южная); 5) Южно-Чурубашское; 6) Героевка I; 7) Кимме¬
рии (холм А); 8) Чебакская Балка; 9) мыс Такиль; 10) Заветное.
Из новейших раскопок отметим находки безусловно этого же вре¬
мени на небольшом поселении, расположенном над родником на
юго-восточном берегу Чокракского озера (рис. 6-8). Исследованная
здесь площадь пока невелика (около 250 кв. м), и к интересующей

38
Глава II
нас эпохе относится лишь заполнение нескольких, по видимому, хо¬
зяйственных ям. В них вместе с фрагментами лепной посуды (в том
числе чернолощеной с резным орнаментом и аналогичной поздне-
срубной) найдены обломки амфор: хиосских пухлогорлых раннего
типа и с воронкообразным горлом, клазоменских, самосских, прото-
фасосских и со стаканообразными ножками, как правило, датируе¬
мых в пределах указанного выше времени [Зеест 1960, табл. 1,
рис. 1; табл. 2, рис. 6а-б; Рубаи 1982, с. 100-103, рис. 2-3; Dupont
1983, р. 31, fig. 18; Doger 1976, fig. 36, 5е, 6, 7; Grace 1971, р. 71,
93, tabi. 15, 3, fig. 2, 4; Roberts 1986, p. 65, fig. 41, tabl. 17, № 412-
413; p. 63, fig. 41, tabl. 15, № 408-411; p. 68, fig. 43, tabl. 17, 11424;
Clinkenbead 1982, p. 265, fig. 2, tabl. 70-71]. Здесь же присутствова¬
ли фрагменты простой красно- и сероглиняной посуды (кувшины и
чашки с полосами буро-красного лака, леканы, лутерии) и чернола¬
ковых киликов последней четверти VI в. до н. э. [Sparkes, Talcott
1971, p. 263, fig. 4, № 400-404; Roberts 1986, p. 10, fig. 2-3, p. 24-
25, fig. 14-15]. Упомянем также терракотовую, раскрашенную стату¬
этку голубя.
Вместе с тем, отдельные обломки амфор (хиосские со свет¬
лой облицовкой; широкогорлые с крашеным венцом) (клазо-
менские?) могут быть отнесены к еще более раннему времени -
середине третьей четверти VI в. до н. э. [Рубан 1980, с. 106,
рис. 1, 4; Doger 1986, р. 461-462; Крыжицкий, Русяева 1978,
с. 8-9].
Единичные амфорные обломки второй половины VI в. до н. э.
происходят и с мыса Зюк [Абрамов, Масленников 1991, с. 234].
Есть некоторые основания считать, что где-то на рубеже
первой и второй четверти V в. до н. э. все эти поселения были
разрушены.
Начиная со второй четверти V в. до н. э. большая часть из
них вновь обитаема и появляются новые пункты: Киммерик
(холм А), Мыс Зюк, Чокракский Мыс [Кругликова 1975, с. 28;
Масленников 1990 б, с. 66-68; Абрамов, Масленников, 1991,
с. 234-248]. Есть информация о находках этого времени на золь¬
нике мыса Такиль, а также в районе эллинистического поселе¬
ния на западе мыса Казантип и у с. Васильевка (западный бе
per Чурубашского озера) в окрестностях Нимфея (рис. 5).
Почти на всех этих объектах пока не открыто никаких сколь-
либо примечательных строений. Исключением остается много¬
кратно описанный дом на поселении Киммерик (холм А)
[Кругликова 1975, с. 32-36]. Если его планировочные аналогии

Сельские поселения
39

Сельские поселения
41
Рис. 6-8. Керамический комплекс с поселения Чокракский Родник:
8 - амфоры; 9. 1 - лутерий коринфской глины; 9. 2-3. 6-9 - амфо-
ры; 9. 4 - красноглиняный кувшин; 9. 5 - венчик чернолакового ки-
лика; 10. 1-2 - фрагменты чернолаковых киликов; 10. 3 - серогли¬
няная лекана; 10. 4 - красноглиняная чашка; 10, 5-6 - амфоры.

42
Глава II
с постройками, отождествляемыми с ранним Ториком, верны
[Онайко 1980, с. 11-66], можно предположит!., что по крайней
мере для этого поселения была характерна замкнутая блокировка
помещений вокруг общего, довольно большого двора (рис. 10, 2,
4). Такое их расположение не лишено известной целесообразности
и, возможно, диктовалось самой спецификой первых греческих
поселений. Отметим, что почти все перечисленные поселения рас¬
полагались на побережье морей и заливов, многие на мысах или у
источников, что вполне соответствовало традициям колонизаци¬
онной практики. Особняком стоит в этом отношении поселение
Андреевка (южная), обитатели которого, возможно, не были гре¬
ками [Кругликова 1975, с. 50]. Говорить что-либо об эволюции и
типологии ранних поселений у нас пока нет оснований. Часть из
них (Героевка 1, Южно-Чурубашское, Васильевка), скорее всего,
входили в хору Нимфея, простиравшуюся, таким образом, не да¬
лее 7-10 км [Кругликова 1975, с. 30]. Не исключено, что буду¬
щие малые города: Мирмекий, Тиритака, Порфмий в это время
представляли собой всего лишь крупные поселения на границах
хоры П анти кап ея, своего (юда «сельские городки» [Виноградов
1992, с. 100-105]. Впрочем, и сами Пантикапей и Нимфей в VI -
начале V нв. до н. э. мало напоминали своим обликом настоящие
города [Толстяков 1992, с. 76-98].
Сложнее охарактеризовать в этом отношении ранние посе¬
ления на мысе Зюк, у горы Опук и на Чокракском озере. Это
могли быть самостоятельные, со своей небольшой хорой перво-
поселения очередной (третьей?) волны греческих колонистов.
Они возникли в местах более или менее регулярных стоянок
греческих мореходов на их пути вдоль южного побережья Во¬
сточного Крыма к торжищам на западном берегу Меотиды
(Кромны?). Напомним, что поселения эти расположены на мы¬
сах, имеют удобные гавани и источники пресной воды.
На рубеже Ѵ--ІѴ вв. до н. э. либо в первой четверти IV в. до н. э.
на всех перечисленных обі-ектах зафиксированы следы разрушений
и последующие перестройки. Возможно, они каким-то образом связа¬
ны с завершением процесса образования территориального государ¬
ства Спартокидов. Эти наблюдения И. Т. Кругликовой [Кругликова
1975, с, 39, 44-45, 51-52] убедительно подтверждаются раскопками
на мысе Зюк [Масленников 1992, с. 141].
Начиная с этого времени (рубеж первой и второй четверти
IV в. до н. э.), наступает новый, гораздо более яркий и хорошо
представленный археологически период. Мнение о IV - первой

Сельские поселения
43
половине III в. до н. э. как об эпохе бурного подъема жизни и
расцвете сельских поселений Восточного Крыма (добавим - и
всего Боспора) за последние два десятилетия только укрепи¬
лось. Не повторяя всего уже написанного об этом, кратко оха¬
рактеризуем известные и более подробно - новые, наиболее ин¬
тересные памятники, уточнив некоторые вопросы их хроноло¬
гии и истории (рис. 9).
Рис. 9. Античные сельские поселения Восточного Крымп IV - середины
III вв. до н. э.:
1) Мыс Зюк; 2-3) Чокракский Родник и Чокракский Мыс; 4) Крутой
Берег; 5) Сиреневая Бухта; 6) Генеральское (западное); 7) Салачик;
Н) Пустынный Берег; 9) Казантип (западный); 10) Андреевка (юж¬
ная); 11) Героевка I; 12) Костырино; 13) Киммерик, холмА; 14) За-
падно-Элькенское; 15) Октябрьское; 16) Южно-Чурубашское; 17) Бак¬
ланья Скала.
Кпсаясь ближайших окрестностей, хоры крупнейших городов
этой части Боспора, упомянем несколько построек, по-ви-

44
Глава II
димому, типа сельских усадеб, вблизи Нимфея (в том числе и
на дне Керченского пролива). Одна из них (в 5 км к югу от го¬
родища) частично раскопана. Это было строение из немногих
помещений, примыкавших к довольно толстой (1,36-1,76 м)
стене и группировавшихся по ее периметру вокруг общего дво¬
ра. В углу находилась прямоугольная башня. Облик построй¬
ки, таким образом, напоминал широко распространенные, от¬
носительно небольшие сельские усадьбы, хорошо известные во
многих местах античного мира (см., например, [Lohmann 1992,
р.	36-46]). Эта укрепленная усадьба появилась во второй чет¬
верти IV в. до н. э. Затем, около середины этого столетия, она
была разрушена и восстановлена уже без укреплений в послед¬
ней четверти IV в. до н. э., просуществовав, по видимому, до
рубежа III—II вв. до н. э. [Горончаровский 1996, с. 31-32]. Не¬
вдалеке открыты остатки еще одной усадьбы приблизительно
того же времени (Героевка II) [Зинько, Соловьев 1994, с. 159-
163; Зинько 1994 а, с. 125-127].
Общее число подобных усадеб никем не подсчитывалось,
следы же каких-то земельных наделов еще отмечались в этом
районе несколько десятилетий назад [Кругликова 1975, с. 60].
Далее, к западу от Нимфея, частично исследовались остатки
небольшого поселка, на котором был раскопан дом IV—III вв. до
н. э. Он состоял из трех помещений общей площадью около
30 кв. м и имел черепичную кровлю (Южно-Чурубашское поселе¬
ние). К югу от него помещался мощеный дворик, а в окрестно¬
стях выявлены остатки границ наделов-клеров [Кругликова 1975,
с.	92-93].
В последние годы исследуются усадьбы и вблизи Феодосии,
но сведениями об этом мы не располагаем.
О поселениях хоры столицы Боспора у нас нет новых дан¬
ных. Напомним лишь об остатках построек и стен земельных
наделов, ныне совершенно исчезнувших, у с. Октябрьское и
поселке, а затем (с конца IV в. до н. э.) - большой усадьбе у
с. Андреевка [Кругликова 1975, с. 55-57, 81-88] (рис. 10, 3).
Реконструкция последней не бесспорна, но все же позволяет
представить, что она состояла из жилых и хозяйственных по¬
мещений, располагавшихся вокруг двух дворов. Общая площадь
усадьбы, прекратившей свое существование около середины
III в. до н. э., - 1137,5 кв. м. Она находилась приблизительно
в 11 км к западу от современной Керчи, и отсутствие анало¬
гичных строений этого же времени далее нее, быть может, го-

Сельские поселения
45
Рис. 10. Планы раскопанных боспорских поселений и усадеб с так назы¬
ваемой концентрической застройкой:
1) усадьба у Мирмекия; 2) поселение на восточном склоне г. Опук:
3) Андреевка (южная). 4) поселение в Геленджикской бухте (Торик?);
6) комплекс построек у современного пос. За Родину (Таманский Толос).

46
Глава II
ворит о протяженности хоры Пантикапея в этом направлении
на рубеже IV—III вв. до н. э.
Все перечисленные постройки, несмотря на разницу в раз¬
мерах и планировке, по ряду признаков (четкая, прямолиней¬
ная общая планировка и разбивка на местности, достаточно
высокое качество кладки стен, черепичные кровли, общий об¬
лик находок, в ряде случаев - башни и непосредственное сосед¬
ство с остатками границ земельных наделов) могут быть отне¬
сены к разряду различных усадеб городской (в нашей термино¬
логии - ближней) хоры. За их разнообразием, скорее всего, скры¬
ваются социально-имущественные различия.
Существование на Боспоре в эпоху Спартокидов не только
полисного, но и царского и храмового землевладения безогово¬
рочно предполагалось всеми исследователями уже давно [Круг¬
ликова 1975, с. 160]. Вспомним хотя бы беглое упоминание
Диодора о какой-то своей (царской? - А. Л/.) земле, при воз¬
вращении в которую из Синдики погиб царь Евмел [Diod., XX,
25]. Но археологических подтверждений этому до недавнего
времени не было. Предположительно ими могли бы быть отно¬
сительно немногочисленные поселения явно античного облика,
расположенные вне пределов полисной хоры и отличающиеся
своими размерами, планировкой, характером оборонительных
сооружений и. возможно, обликом находок. Такие поселения,
сильно удаленные от Пантикапея и других городов, были недавно
обнаружены и исследованы. Мы имеем в виду прежде всего
комплексы построек на берегу Азовского моря, к востоку и за¬
паду от так называемой Генеральской бухты (в 25-28 км к се¬
веро-западу от Керчи) и поселение на мысу Чокракского озера
(в 18 км к западу, северо западу от Керчи) (рис. 9).
Центральное место на втором из них (рис. 11-13) занимало
большое здание площадью 421,5 кв. м с мощными стенами и
четырьмя внутренними помещениями, одно из которых было
мощеным двором. Ориентировано оно было почти точно по сто¬
ронам света (рис. 14-15). Нижние ряды кладки стен сложены
из рустованных квадров, причем камни скреплены железными
пиронами (рис. 16). Верхняя часть стен была из сырцовых
кирпичей, кровля черепичной. Безусловно наличие второго
этажа (сохранились остатки лестничного марша).
К зданию с трех сторон примыкали различные хозяйствен¬
ные постройки, но облик их пока не вполне ясен. Находки,
прежде всего амфорный материал и клейма (фасосские, герак-

Сельские поселения
47
t
ЧО К Р А К С КО E
О Юм
t—j
Рис. 11. Схематический топоплан поселения Чокракский Мыс.

48
Глава II
Рис. 12. Аэрофотосъемка района поселения Чокракский Мыс до начала
раскопок.

Сельские поселения
49
І’ис. 13. Вид на Чокракский Мыс с востока.
Рис. 14. Схематический план раскопа центральной части поселения
Чокракский Мыс.
» л А Маслсішнкоп

50
Глава II
Рис. 16. «Чокракский Мыс*, юго-восточный угол главного здания.
ленские, синопские, родосские - второй четверти IV - второй
половины III в. до н. э.), фрагменты столовой посуды, а также
некоторые стратиграфические наблюдения показывают, что
оно было построено не позднее середины IV в. до н. э. на месте
какого-то поселения, существовавшего по крайней мере со вто¬
рой четверти V в. до н. э. Об этом также говорят соответству¬
ющие находки (рис. А2). Около середины III в. до н. э. здание
гибнет, но некоторое время спустя восстанавливается.
Ближайшие аналогии центральному зданию - это поселе¬
ния с так называемыми укрепленными домами башенного ти¬
па, раскопанные на Семибратнем городище [Анфимов 1941,
с. 258] и у пос. За Родину (дом Хрисалиска) [Сокольский 1976,
с. 32-38, 89-90] (рис. 10, 5).
Второй пример - большое поселение Генеральское (запад¬
ное). Это комплекс из трех близко расположенных и, по-види¬
мому, функционально связанных построек с общей системой
обороны (две линии рвов и валов, «форт*-крепостица на вер¬
шине близлежащего скалистого холма) и каких-то строений у
подножья выступающей в море скалы, вблизи устья стенной
речки, обслуживавших местный порт-гавань и, видимо, маяк с
колодцем (рис. 17-19, АЗ). Одна из основных построек (запад-

Сельские поселения
51
мая) площадью 560 кв. м - имела хозяйственное назначение
(рпг.ч rustica) и состояла из трех рядов однотипных, одноэтаж¬
ных помещений и стены вокруг общего двора (40% площади).
IIа краю его находилась огромная зерновая яма диаметром
6,3 м и глубиной 5 м, вместимостью в сотни тонн, в древности
перекрытая навесом (рис. 19-22, АЗ). Наиболее близкие северо-
причерноморские аналогии строению: усадьбы «Дидова хата» (Ру¬
баи 1978, с. 32-36] и на клере № 25 с Гераклейского п-ва [Стрже
лгцкий 1961, с. 3], а также поселение Панское I [Щеглов 1978,
с. 80 82].
Северная часть комплекса сложнее и монументальнее, но
сохранилась хуже. Это два перпендикулярных ряда помеще¬
ний с рустованной внешней стеной, башнями по углам, пери-
гтильным двориком площадью 7,8 х 8,7 м, с тремя алтарями,
террасным размещением ряда помещений, винодельнями, водо¬
стоками, хозяйственными ямами. Большинство построек имело
второй этаж, крытый черепицей. Площадь всего ансамбля не
менее 1500 кв. м (рис. 19, А4-А5, 23-26).
Наконец, юго-восточное строение центрального комплекса,
видимо, двухэтажное жилое здание с двумя пристройками с
в»гп и прямоугольным перистильным двором площадью 12 х 6 м,
примыкавшим с востока (рис. 19; 27).
Характер застройки на вершине холма и у колодца и га¬
вани не вполне ясен, но общая площадь всех сооружений не
менее 3000 кв. м, причем везде выделяется два строитель¬
ных периода. По обилию находок и уровню строительного
дела поселение Генеральское (западное) более всего напоми-
ниет Таманский Толос, а по планировке - отчасти некото¬
рые городища (1V—III вв. до н. э.) в Западном Крыму (Чай¬
ка, Беляус, Маслины). Немало очень близких аналогий как
отдельным постройкам, так и всему этому объекту можно
найти и среди синхронных сельских усадеб-поселений собст¬
венно Греции [.Jones, Graham, Sackett 1973, р. 355-453; Fos-
веу 1990, р. 36-47, fig. 6; Lohmann 1992, р. 35-39, fig. 7—
12].
Тщательный анализ архитектуры и находок этого чрезвы¬
чайно интересного памятника требует специального исследова¬
ния. Остановимся кратко лишь на вопросах его датировки. В
нашем распоряжении большая коллекция амфорной тары, чер
нилаковой керамики, терракот (рис. А6-А7), простой столовой
и кухонной посуды и, что особенно важно: 297 черепичных,
г

52
Глава II
Рис. 17. Схематический топоплан поселения Генеральское (западное):
1) северный, прибрежный комплекс; 2) западный комплекс; 3) восточ
ный комплекс; 4) «цитадель».

Сельские поселения
Рис. 18. Аэрофотосъемка района побережья Азовского моря с носеленн-
см Генеральское (западное) (в левой части кадра).

54
Глава II
Рис. 19. Схематический план раскопанных строений на основной час¬
ти поселения.
Рис. 20. Поселение Генеральское (западное). Западный комплекс по¬
строек. вид с севера.

Сельские поселения
55
Рис. 21-22. То же. вид с северо-запада и юга-запада.

56
Глава II
Рис. 23. Восточная часть строений прибрежного комплекса, вид с
юго-востока.
Рис. 24. Центральная часть строений прибрежного комплекса, вид с юга.

Сельские поселения
57
Рис. 25-26. Помещения восточной части построек северного и при¬
брежного комплекса

58
Глава II
Рис. 27. Восточный комплекс построек на поселении Генеральское
(западное). Вид с востока.
1541 амфорных клейм и 119 пантикапейских медных монет.
Среди черепичных клейм доминируют, по-видимому, местные
боспорские, особенно часто встречается клеймо с именем «ВА-
К1Д», есть отдельные - синопские, но совсем нет - так называе¬
мых царских мастерских.
Амфорные клейма распределяются примерно в следующих про¬
порциях: Фасос 21,1%, Книд - 0,7%, Аканф - 1,3%, Косс - 1,1%,
Родос - 1%, Гераклея - 20,3%, Херсонес - 1,3%, Синопа - 47,4% и
неизвестные центры 5,8%. (Амфорные клейма с большинства по¬
селений европейского ІЗоспора были определены и продотированы
Н. Ф. Федосеевым, которому автор выражает искреннюю благодар¬
ность. В основе его датировок лежат наиболее устоявшиеся и приня¬
тые большинством специалистов положения.)
Основная масса гераклейских клейм относится к периоду П и
III групп т. е. 370-300 гг. до н. э.). Клейм I группы мало. То же можно
сказать и о клеймах ‘1>асоса и, особенно, Синопы. Среди последних пре¬
обладают клейма II и IV групп. Общий спад импорта приходится на пе¬
риод III ірушіы синопских клейм (конец IV в. до н. э.) и, скорее всего,
связан с разрушениями I строителыюго периода.

Сельские поселения
59
В целом, вся коллекция клейм датируется временем с 70-х гг.
IV и. до н. э. по третью четверть II в. до н. э. (но таких немного). По¬
давляющее большинство монет относится согласно датировкам
Л Б. Шелова [Шелов 1956, табл. V, № 53-64] к 330-315 и 315-
300 іт. до н. э., однако не редкость - экземпляры рубежа IV—III и да¬
же первой половины III в. до н. э. Есть несколько монет, вероятно,
начала третьей четверти этого века. Напомним, что по А. Н. Зографу
|Зограф 1951, табл. XI, № 17-22] датировки некоторых монет ранней
іруппы - древнее (375-340, 340-330 гг. до н. э.), что как будто бы
более согласуется с хронологией клейм и чернолаковой посуды. Сре¬
ди последней немало образцов, датируемых по аналогиям с материа¬
лами раскопок Афинской агоры: второй-третьей четвертью ГѴ в. до н. э.
Таким образом, время основания поселения уверенно можно отне-
іти ко второй четверти IV в. до н. э., а гибель в сильном пожаре, соп-
I *) по ждавшейся разрушениями и следами военных действий, скорее
итого, к середине III в. до н. э. (от 265 до 240 гг. до н. э.). Какое-то
ирсмя, но, видимо, недолго, до рубежа III—II вв. до н. э., жизнь здесь
още теплилась. К тому же, не все постройки, составлявшие это по
голение, появились одновременно. Западное и восточное строения воз¬
никли позже северного, а точная датировка «форта* не вполне ясна.
Следующий, по-своему уникальный объект (Бакланья Скала)
расположен в нескольких километрах восточнее вышеописанного,
на относительно ровном прибрежном плато. По данным аэрофо¬
тосъемки, в северо западной его части «читаются* две невысокие,
разные по площади возвышенности.
Предварительное исследование методом магниторазведки показа-
іо наличие здесь четкой и устойчивой аномалии, трактуемой, как
хорошо сохранившиеся стены большой, прямоугольной построй¬
ки, состоявшей из трех основных секций (рис. 28). Дальнейшие рас¬
копки полностью подтвердили эти предположения. Открытое зда
ние размером 14,1 х 20,1 м (283,5 кв. м) было ориентировано про¬
дольными сторонами на север и юг. Толщина стен, сложенных очень
аккуратно из средних и мелких необработанных камней с использо
імнпем по углам рустованных известняковых блоков, равнялась
1,2 м. Местами они сохранились в высоту на 2,2 м. Внутри построй¬
ка действительно делилась на три секции: довольно большое помеще
ние (условно - двор) в центре и два блока по три помещения в каж¬
дом, с востока и запада. Главная достопримечательность - прекрасно
сохранившийся винодельческий комплекс из двух сообщавшихся
давильных площадок, покрытых высококачественным раствором це-
мянки, трех таких же почти квадратных в плане цистерн глубиной

60
Глава II
Рис. 28. Поселение Бакланья Скало. План магнитометрической съемки
на месте предполагаемого восточного блока строений усадьбы

Сельские поселения
61
до 1,1 м, каменной гири от пресса и пяти врытых в иол больших
пифосов (рис. 29-30, А8).
В остальных помещениях имелись лари, очаги, мощеные
молы, и они также служили, скорее всего, хозяйственным це¬
лям.
Ряд наблюдений позволяет говорить о существовании вто¬
рого атажа, причем стены его были возведены из сырцового
кирпича. Находок в целом немного, и датируются они первой
половиной III в. до н. э. Поражает обилие битой черепицы мест
пого боспорского производства, не содержавшей, однако, ни
одного клейма.
Примыкавшие к постройке с востока и запада вымостки и
какие-то стены свидетельствовали о возможном наличии но со
гедству и других строений, образовывавших целый усадебный
комплекс. Это было подтверждено последующими раскопками
(рис. 31, В1-2). Второе строение, находившееся в 3,2 м к запа¬
ду от первого и отдаленное от него вымосткой, квадратное в
плане: 8,5 х 7,5 м. Затем, также через 3,2 м, располагалось
строение № 3. Его восточная часть представляла собой вытя¬
нутый с запада на восток блок помещений длиной 21 и шири
ной 7,5 м. В двух восточных помещениях его была устроена
давильная площадка и цистерна винодельни. В западном -
имелась гиря для пресса, переносная каменная давильня и
пифос.
Западный блок этого строения размером 7,0 х 10,5 м состоял
из трех приблизительно равных по площади помещений, вытяну¬
тых в ряд с юга на север. Ширина всех внешних стен постройки
около одного метра. Судя по обилию соответствующих находок,
оба строения при общей площади в 295 м имели черепичную
кровлю и служили, скорее всего, хозяйственным целям.
К этой же группе следует отнести и поселение на западе
мыса Казантип. Неясно пока, являлось ли оно дальней усадь¬
бой хоры Феодосии или самостоятельным поселением. Послед¬
нее более вероятно.
На раскопанном пространстве (625 кв. м - т. е. примерно
пятая часть всей площади поселения) уверенно выявляется та
же система блокировки помещений вокруг одного (или, быть
может, нескольких) двора и, по крайней мере, два-три строи¬
тельных периода. Датировка памятника: середина IV - середи¬
на III или даже начало II вв. до н. а. Сохранность заметно ху¬
же упомянутых объектов (рис. 32-34).

62
Глава II
Рис. 29. План-схе.ма восточной части усадьбы Бакланья Скала.

Сельские поселения
63
І’ис. 31 Схематический план раскопанной части усадьбы Бакланья
Скала

64
Глава II
Рис. 32. Поселение Кпзантип (западный). Схематический план и
план раскопа.

Сельские поселения
65
Рис. 33-34. Поселение Казантип (западный). Общий вид строитель¬
ных остатков.
' Л Л Масленников

66
Глава II
!
Отличие вышерассмотренных поселений от усадеб город¬
ской хоры, как и предполагалось, весьма разительное. Они
больше по площади, основательнее и имели, скорее всего, по¬
стоянное и неоднородное в этническом плане население. Вмес¬
те с тем, общий облик находок, особенно на поселении Гене¬
ральское (западное), заметно богаче. Данное поселение выделя¬
ется обилием материала, главным образом амфорной тары. В
этой связи его можно рассматривать как своего рода факторию.
Сюда поступало зерно со всей округи (отметим еще раз размеры
огромной зерновой ямы и, забегая несколько вперед, отсутствие
сколь-либо больших ям для хранения зерна на близлежавших
варварских поселениях-деревнях). По мнению специалистов, это
хранилище не было рассчитано на долговременное содержание
зерна. В обмен на хлеб отсюда в близ лежавшие деревни шли про¬
дукты в амфорной таре, главным образом, конечно, вино. По¬
следнее, впрочем, изготавливалось и на месте. (Открыто три вино¬
дельческих комплекса.) Подобную же роль могло играть для дру¬
гого района и Казантипское поселение. Оба они к тому же имели
неплохие гавани.
Такой интерпретации, правда, несколько противоречат культовые
находки, сделанные на Генеральском поселении (алтари, мраморная
крышка жертвенного стола, большие известняковые лутерии, отдель¬
ные граффити посвящения, зольник-эсхара). Упоминаются имена
Деметры, Афродиты, Диониса, Геракла. Есть и соответствующие тер¬
ракотовые статуэтки. Все это позволяет предположит!» существование
здесь и храмово хозяйственного комплекса.
Все же наиболее вероятным, совмещающим все отмеченные
особенности, представляется определение этого памятника как
особого рода поселения, центра (или одного из центров) царского
землевладения на северном побережье полуострова. Быть может,
косвенным подтверждением этого служат граффити и дипинти с
началом имени Спарток (2?:ар[ ). Характерное для членов пра¬
вившего дома, оно совершенно не фиксируется среди многих имен
прочих боспорян вплоть до I в. н. э. (КБН № 480).
Поселение на мысу Чокракского озера (учитывая упомянутые
аналогии), вероятно, можно считать богатой усадьбой, резиденци¬
ей одного из представителей верхов царской администрации (на¬
местник, начальник над какой то территорией, номарх).
Однако, только вышеописанными объектами поселения ан¬
тичного типа IV—III вв. до н. э. в районе Приазовья не ограни¬
чивались. Приблизительно в 2,5 км к западу от Генеральского

Рис. 35. Схематический топоплан поселения Пустынный Берег I.

68
Глава II
(западного) была исследована небольшая, изолированная по¬
стройка (поселение Пустынный Берег) (рис. 9, 35-36). В процессе
раскопок выяснилось, что первоначально, но не ранее середины
IV в. до н. э., тут существовал небольшой дом. В последней чет¬
верти этого века он был разрушен и рядом построен другой, воз¬
можно, схожий с ним по планировке и площади. Он сохранился
лучше и представлял собой прямоугольное строение, состоявшее
из четырех небольших помещений. Одно из них, центральное,
судя по каменным основаниям для деревянных колонн, могло
служить крытым внутренним двориком.
Рис. 36. План раскопа на поселении Пустынный Берег I.
Общая площадь дома, ориентированного продольными сторо¬
нами по оси: юг-север, всего 72,7 кв. м, толщина внешних стен
и некоторые особенности кладки допускают наличие второго
этажа, а обломки соленов и куски крашеной штукатурки гово¬
рят о черепичной кровле и определенной отделке интерьера по¬
мещений.
Перед домом, к востоку, имелся довольно большой моще¬
ный двор с хозяйственными ямами (рис. 37-40).

Сельские поселения
69
Рис. 37. Поселение Пустынный Берег I. Общий вид раскопа с запада.
Рис. 38. Поселение Пустынный Берег I. Строительные остатки жилых
построек. Вид с запада.

70
Глава II
Рис. 39. Поселение Пустынный Берег I. Строительные остатки жилых
построек. Вид с юго-запада.
Следов внешних оград не выявлено. Из находок отметим об¬
ломки фасосских, «колпачковых», херсонесских, гераклейских и
синопских амфор. Среди них три синопских клейма третьей чет¬
верти IV в. до н. э., цифровое граффити. Найдены также пять
медных пантикалейских монет - почти все последней четверти
IV в. до н. э. [Зограф 1951, табл. XL, № 20], железный наконеч¬
ник копья, нож, два свинцовых кольца-грузила, фрагменты чер¬
нолаковой, простой гончарной и лепной посуды. Последней, прав¬
да, очень немного (рис. 41-43).
По-видимому, около середины III в. до н. э. дом был разру-
шен. Таким образом, это маленький жилой и хозяйственный комп¬
лекс, своего рода «усадебка», или, лучше сказать, пользуясь гре¬
ческой терминологией, сельский ойкос (в значении: «дом», «хозяйст¬
во»). Другая, видимо, аналогичная постройка располагалась в ки¬
лометре к востоку, а на вершине соседнего с ними большого хол¬
ма раскопаны остатки круглой башни.
Не исключено, что схожие поселения имелись и в других ме¬
стах Азовского побережья. Во всяком случае, обломки амфор IV-
III вв. до н. э. (в том числе с клеймами) попадались при рас¬
копках целого ряда городищ первых веков н. э. в этом районе

ТТ-ТГ.ѵУТ
Рис. 40. Усадьба Пустынный Берег. Реконструкция автора.

72
Глава II
(Золотое (восточное, в бухте), Золотое (берег). Генеральское (во¬
сточное), Сиреневая Бухта, Зеленый Мыс).
Значительно сложнее решить: кому могли принадлежать эти
ойкосы. Они разбросаны по бухтам, не составляли деревень и,
очевидно, тяготели к такому местному центру, как Генеральское
(западное). Быть может, мы имеем здесь дело с мелкими «аренда¬
торами* на государственных (царских) землях?
Примечательно, что весьма схожие, в том числе и фактиче¬
ски аналогичные вышеописанной, небольшие сельские усадьбы
Ѵ-ПІ вв. до н. э. в последнее время исследуются в Аттике. Как
и в «нашем* случае, вблизи них, на пологих склонах, отчетли¬
во выявляются следы земельных наделов и антропогенного
террасирования. Причем принцип их расположения (парал¬
лельно береговой линии) и размеры близки к тем, что зафик¬
сированы на Азовском побережье [Lohmann 1991, р. 203-257,
fig. 9-12, 34-37, 40, 42].
Вообще же, ойкос на пустынном берегу Меотиды как нельзя
лучше соответствует маленькому хутору, описанному в упомяну¬
том рассказе Диона Хрисостома.
Все вышеприведенные примеры не исчерпывают многообра¬
зия сельских поселений Восточного Крыма в рассматриваемую
эпоху. Помимо них выделяется еще одна, самая многочислен¬
ная и очень своеобразная группа: неукрепленные деревни (по
археологической терминологии - селища) глубинной, степной
части полуострова. Они были открыты и впервые исследованы
еще В. В. Веселовым и И. Т. Кругликовой [Кругликова 1975,
с. 58-72]. Характеристика их, данная в свое время И. Т. Круг¬
ликовой, в принципе не изменилась и после недавних раско¬
пок. Количество известных поселений-деревень к началу 70-х го¬
дов исчислялось почти двумя с половиной сотнями [Круглико¬
ва 1975, с. 95; Археология СССР, 1984, с. 72 сл.]. В последу¬
ющие годы это число еще более выросло. Картографирование
показывает, что они располагаются по полуострову отнюдь не
равномерно (рис. 44). Так, их довольно мало или нет в юго-за¬
падной его части, но много в северной, центральной, северо-за¬
падной, ближе к Феодосии. Причем и тут они встречаются не
одинаково часто, а как бы собраны в своего рода гнезда-груп¬
пы. Обращает на себя внимание, что эти скопления, в целом,
совпадают с аналогичными скоплениями курганных групп и
отдельных курганов, содержавших в основном захоронения
скифского облика IV—III вв. до н. э. В определенной степени

Сельские поселения
73

Сельские поселения
75
Рис. 41-43. Керамический комплекс из раскопок поселения Пустын¬
ный Берег I.

76
Глава II
такое размещение, видимо, обусловливалось природными факторами
(•привязка* к руслам ныне почти исчезнувших рек, наиболее удоб¬
ным для земледелия долинам и т. и.). Но не исключено, что это бы
ли не только стихийно сложившиеся административно-хозяй¬
ственные районы (не менее 10), но и места компактного проживания
нескольких родственных групп населения (родов?). Анализ мо¬
гильников не противоречит такому предположению.
В последнее время выяснилось, что подобные же поселения
были распространены на гораздо большей территории, вклю¬
чая степной и Северо-Восточный Крым [Гаврилов 1988, с. 199-
201; 1990, с. 42-43]. А это уже заставляет несколько иначе
оценивать их роль, происхождение, а также этническую и со¬
циальную принадлежность их обитателей.
В разные годы, главным образом силами Восточно Крымской
экспедиции (И. Т. Кругликова, А. А. Масленников), на ряде селищ
были исследованы в целом немалые площади. На поселении Марь-
евка 525 кв. м, Марфовка - 530 кв. м, Слюсарево - 60 кв. м, Сазо-
новка - 850 кв. м, Айвазове кос - 350 кв. м. Золотой Рожок -
180 кв. м, Золотое Плато - 760 кв. м, Кошара - 350 кв. м, Акташ-
ское - 500 кв. м. На многих - собран подъемный материал, подчас
весьма обильный, oho позволяет выявить особенность топографии,
планировки и строительного дела построек, получить достаточно
представительный материал для датировок.
Итак, селища, как правило, располагались на южных, ре¬
же северных склонах пологих холмов или на ровных плато.
Дома, вернее скопления жилых и хозяйственных строений,
были разбросаны хаотично, как бы гнездами, на расстоянии 15-
40 м друг от друга. Кладка стен повсеместно довольно небрежная,
из необработанных камней, кровля самая простая из плетня и
хвороста, полы глинобитные, иногда с зольной подсыпкой. Име¬
лись очаги, небольшие, но многочисленные хозяйственные ямы,
невысокие зольники (до 1 м) (рис. 45-50) [Кругликова 1975,
с. 53 сл., 127]. Примечательно отсутствие больших зерновых ям и
колодцев, бедность находок, преобладание лепной посуды. При¬
нято считать обитателями этих селищ осевших на землю скифов
[Кругликова 1975, с. 58, 63; Яковенко 1970, с. 413 сл.]. Но не
исключено, что этнос жителей селищ Приазовья был сложнее
[Масленников 1981, с. 24 сл.].
Как уже говорилось, непосредственно рядом с ними нахо¬
дятся курганные могильники или погребения в каменных
ящиках с кольцевыми обкладками.

Сельские поселения
77
Рис. 44. Схема расположения наиболее изученных селищ 1V-II1 вв. до
и. э. на Керченском полуострове:
1) у с. Марьевка; 2) у с. Золотое: 3) у с. Сазоновка; 4) Золотой Рожок;
0) Золотое Плато; 6) Кошара; 7) Лкташское; 8) Тархан II; 9) Придорож
мое; 10) южнее бывш. дер. Сююрташ; 11) южнее бывш. дер. Куль Тепе*
12) у с. Слюсарево; 13) у с. Айвязовское; 14) у с. Журовка.

78
Глава II
Дома имели различную планировку и площадь. Так, на се¬
лище Золотое Плато из трех близлежащих одновременных по¬
строек первая была прямоугольной, двухкамерной, площадью
около 84 кв. м. Внутри одного из помещений расчищен очаг и
более 10 неглубоких (до 1 м) хозяйственных ям.
В 40 м к югу находился зольный холм высотой менее 1 м,
а в 11 м к востоку - довольно сложное в плане и очень своеоб¬
разное строение - дом 2 (рис. 50, 2). Он состоит из почти пря¬
моугольного двора (7,2 х 6,0 м), к которому с северо-северо-во¬
стока примыкал ряд смежных (но оси запад-восток с отклоне¬
ниями) помещений площадью 12,8 кв. м, 14,4 кв. м, 16 кв. м.
Одно помещение (4,4 х 1,6 м) располагалось к западу от двора,
два других (2,0 х 4,4 и 3,2 х 1,6 м) - с востока. Вход во двор
вел с юга. Прослеживаются следы изгороди. Толщина внешних
стен: 0,8-0,9 м. Общая площадь дома примерно 190 кв. м, раз¬
бивка на местности небрежная, кладка стен грубая, неровная,
помещения в плане далеко не все близки к прямоугольным.
Поверхность двора - слегка выровненный выход материковой
скалы, пол помещений - плотная земля.
Раскопано несколько небольших ям, два очага.
В облике постройки наблюдается асимметричность поме¬
щений, а главное - низкий уровень строительной техники.
В 50-60 м к западу стоял еще один дом, худшей сохранно¬
сти, с иным расположением и ориентацией помещений. Поря¬
док размещения всех строений подтверждает хаотичную, ирре¬
гулярную застройку селища.
Очень важным представляется вопрос о хронологии и эта¬
пах существования этих поселений. Практически все исследо¬
ватели, в той или иной мере касавшиеся этого в своих работах,
следовали выводам И. Т. Кругликовой, которая в целом отно¬
сила их к ІѴ-ІІІ вв. до н. э., приводя и несколько более узкие,
хотя и несхожие, даты: еще до IV в. до н. э., со второй поло¬
вины IV до конца III вв. до н. э., до начала II в. до н. э., до
конца IV - начала ІИ в. до н. э. [Кругликова 1975, с. 61-64,
70-79, 95-98].
Эти колебания были вызваны в первую очередь противоре¬
чивой датировкой поздних групп синопских амфорных клейм,
изредка встречающихся на селищах. Характеристика самого
массового, амфорного материала была проведена исходя из на¬
личия наиболее распространенных типов и центров (Хиос, Ге-
раклея, Фасос, Пантикапей, Кос) в пределах принятых общих

80
Глава II
Рис. 45-48. Селище Кошара. Виды раскопа.

Сельские поселения
81
Рис. 49. Селище Кошара. План раскопа.
і. Л Л Масленников

82
Глава II
/
Рис. 50. Планы домов на селищах полуострова:
1) Южно Чурубашское поселение: 2) Золотое Плато: 3) Акташское
селище.

Сельские поселения
83
датировок: середина IV - середина III вв. до н. э (рис. 51-52).
Обращалось внимание на отсутствие «классических* родосских
амфор III—II вв. до н. э. и «мегарских чаш*. Ситуация в этом
отношении осталась неизменной.
До недавнего времени не найдено было на территориях се¬
лищ монет и терракот, а фрагменты чернолаковой посуды ос¬
тавались очень малочисленными.
Столь же неоднозначно решался И. Т. Кругликовой и во¬
прос о причинах их исчезновения [Кругликова 1975, с. 63, 79,
88, 96] (погибли, были заброшены, пришли в упадок).
Думается, в настоящее время есть основания внести в эту
проблему больше ясности, поскольку заметно увеличилась на¬
ша источниковедческая база, в первую очередь количество ам-
форных клейм (хотя спорные моменты в их датировках по-
прежнему остаются).
Итак, в каталоге И. Т. Кругликовой собраны сведения о
Ж» клеймах, найденных на селищах. Сейчас их число удвоилось
(.'іолотов Плато - 25; Кошара - 34; Акташ - 13, Сююрташ - 2), а
< учетом обильной «подъемки* с поселения Журавка [Махнева
1988, с. 208-209] (более 500 экземпляров) стало чуть ли не на
порядок больше. (Правда, материалы с последнего не опублико
паны, a типологическая принадлежность этого поселения в
окрестностях Феодосии не вполне ясна.)
Фасосские, херсонесские, возможно, книдские клейма слишком
малочисленны, и хотя само по себе это тоже показательно, но для
статистики и каких-либо хронологических выводов их недостаточно.
Более многочисленны гераклейские, из которых в обіцей
сложности определено около 30, в том числе ко второй-третьей
четверти IV в. до н. э. относится более половины, к первой
четверти IV в. до н. э. — приблизительно четверть (все с посе¬
ления Сазоновка) и остальные к концу этого века.
Несколько иная картина в отношении самой большой группы: си
конских клейм (88). Лишь около 6-6,5% их принадлежит, по^види¬
мому, I и V группам (вторая четверть - середина IV в. до н. э. и се-
рдииа третья четверть III в. до н. э.). Примерно одинаково пред
ставлены II и Ш группы (третья четверть IV и конец IV - начало
III вв. до и. э.), и около 11% - IV группа (первая треть Ш в. до н. э.).
Отметим попутно, что набор из Журавки довольно резко отли¬
чается явным преобладанием гераклейских клейм. Это в целом,
как мы видим, не характерно для исследованных селищ, но, быть
может, естественно именно для более тесно связанной с Гераклеей

86
Глава II
Феодосийской хоры. Общая датировка этого комплекса пока дана
слишком общо: начало IV - середина III вв. до н. э.
Таким образом, можно считать, что по данным керамической
эпиграфики время существования селищ Восточного Крыма частич¬
но захватывает период поступления ранних групп гераклейской и си¬
нопской тары. Причем, скорее всего, лишь его конец. С другой сторо¬
ны, оно ограничивается серединой - третьей четвертью следующего
века и тоже, вероятнее, началом этого отрезка времени.
Кроме того, можно предположить, что массовый завоз тары
этих центров имел место начиная с середины IV в. до н. э. и до
конца этого столетия.
Вновь проведенный подсчет подтверждает прежние наблюде¬
ния, что в количественном отношении на первом месте находится
синопская тара, затем гераклейская и лишь следом, с заметным
отрывом - фасосская, херсонесская и прочая. Но при этом там,
где удавалось выделить, более раннему слою или строительному
периоду соответствует некоторое преобладание «Гераклеи».
Вместе с тем, нельзя пройти и мимо факта находок на многих
селищах отдельных фрагментов амфор более раннего времени.
(Ножка фасосской амфоры третьей четверти V в. до н. э. на Ак-
ташском поселении, фасосской-биконической и амфоры с высо¬
ким, раздутым туловом конца V в. до н. э. - на селище Золотое
Плато; ножки хиосских и протофасосских амфор второй четвер
ти - середины V в. до н. э. на поселениях-селищах Тархан, Чапа-
евка, Багсрово (северное)). Вряд ли они меняют наши представле¬
ния о хронологии селищ. Скорее, их надо рассматривать как сви¬
детельства существования тут же, н предшествовавшее столетие,
временных стойбищ кош еще кочевого, местного варварского на¬
селения. Монет найдено немного. Три медные пантикапейские
монеты последней трети IV, первой четверти III в. до н. э. проис¬
ходят с поселения Ореховка у реки Куру-Индол [Гаврилов 1990,
с. 42-43]. По одной - начала III в. до н. э. и 330-315 гг. до н. э. с
Акташского селища, и поселения Золотое Плато.
Наконец, 11 монет, все пантикапейского чекана, с селища Коша¬
ра. Самые ранние из них датируются по А. II. Зографу серединой
IV в. до н. э. [Зограф 1951, табл. XL, № 19], а по Д. Б. Шелову
[Шелов, 1956, № 56-57] 330-315 гг. до н. э. Большинство - относят¬
ся всеми нумизматами к началу первой четверти III в. до и. э. Но
есть и экземпляры с надчеканкой второй четверти этого века (а одна
даже предположительно - третьей четверти III в. до н. э. [Шелов
1981, с. 31-32, 33-36]).

Сельские поселения
87
Итак, как мы видим, по крайней мере верхние даты селищ
нумизматическим и эпиграфическим материалом взаимно под¬
тверждаются.
Примечательно, что больше всего монет и все терракотовые
статуэтки найдены именно на селищах, ближе всего располо¬
женных к греческим центрам Боспора (Золотое Плато, Кошара).
Прочие находки по своей массовости и важности в плане
хронологии, конечно, имеют меньшее значение. Но упомянем
некоторые, наиболее примечательные.
Это прежде всего терракоты. Помимо изданной И. Т. Круг¬
ликовой статуэтки сидящей богини из поселения Золотой Ро¬
жок, на соседнем селище Золотое Плато и селище Кошара
найдены фрагменты еще трех подобных изображений. Все они от¬
носятся к довольно распространенным в IV—III вв. до н. э. типам
(Денисова 1981, с. 36-37]. Более выразительна статуэтка полуфи
гуры женщины в высокой диадеме (Афродита?). Очень близкая
аналогия ей имеется среди терракот из кургана Большая Близни
Цп, которые датируются первой половиной IV в. до н. э. [Грач
197*1, с. 37]. Но встречаются подобные изображения и позднее -
вплоть до первой половины III в. до н. э. [ Денисова 1981, с. 35].
Вторая статуэтка с селища Золотое Плато: протома Демет¬
ры. Этот тип восходит еще к образцам V в. до н. э. [Higgins
1967, tabi. 26 а, b], но наиболее близка некоторым статуэткам
IV III вв. до н. э., например из Горгиппии [Кругликова 1974,
с. 16]. Более узкой датировки нам выяснить не удалось.
Из пяти терракот с селища Кошара два фрагмента предста¬
вляли женские фигуры, одна - стоящую женщину в хитоне и
гиматии и, наконец, - головку молодой женщины с двумя
спускающимися на плечи тугими косами (Деметра или, ско¬
рее, Кора). Датировка всех их: последняя четверть IV - начало
III	и даже рубеж III—II вв. до н. э. [Денисова 1981, табл. X,
Л- Зд; Кобылина 1970, с. 81, табл. 26, № 5; Марченко 1974,
г. 24. табл. 19, № 4].
Чернолаковая посуда встречается редко (рис. 52, 6-7). Как
правило, это фрагменты, к тому же нередко вторичного ис¬
пользования. В целом ее можно отнести ко второй половине
IV	первой половине III вв. до н. э. Чаще всего это чашки,
канфары, солонки. Расписной - не зафиксировано вовсе.
Прочая керамика, как простая красно- и сероглиняная
гончарная (рис. 52, 3-5, 8-10), так и более многочисленная
лепная, а равно и такие находки, как пряслица, бусины, гвоз-

88
Глава II
ди и даже медные колечки и наконечники стрел, дают еще
меньше н плане хронологии. Стоит упомянуть лишь о медной
фибуле «латенского типа» из раскопок селища у д. Марьевка
[Кругликова 1975, с. 63; 1961, с. 45, рис. 100]. На самом деле
она относится к типу лучковых, подвязных, датируется
II в. н. э. [Амброз 1966, с. 49, табл. IX, № 9-10, 18] и проис¬
ходит из слоя, образовавшегося после разрушения поселения.
Итак, весь имеющийся в нашем распоряжении материал с
большой долей уверенности позволяет определить временные гра¬
ницы существования этих деревень между концом второй четвер¬
ти IV в. и серединой III в. до н. э.
Одновременно, новые раскопки помогают понять и причи¬
ны прекращения на них жизни. Напомним, что И. Т. Кругли¬
кова, видимо, колебалась в ответе на этот вопрос, а Э. В. Яко¬
венко вообще обошла его. Авторы исследования об Акташском
могильнике склонны считать, что население «спокойно ушло»,
обосновывая это малым числом находок [Бессонова и др. 1988,
с. 92], что вряд ли убедительно, ибо само понятие «много-ма¬
ло» в таких случаях весьма относительно. Иное дело - состоя¬
ние самих объектов и находок.
И тут надо отметить, что на большинстве исследованных се¬
лищ выявлены следы пожаров, которые сопровождались разруше¬
нием помещений, впоследствии не восстановленных (Марьевка,
Золотое Плато). Даже там, где пожары не прослеживаются,
жизнь явно прервалась внезапно и достаточно ценные вещи были
брошены (терракоты, монеты на поселении Кошара). На селищах
Марьевка. Акташ. Золотое Плато, Кошара найдены медные и же¬
лезные наконечники стрел скифского типа (все трехлопастные),
ядра пращ. Наконец, на полу помещений в двух домах селища
Золотое Плато, под слоем завала стен, расчищено три человече¬
ских скелета, причем в костях позвоночника одного из них тор¬
чала железная стрела.
Отметим, что раскопами выявляются два строительных пе¬
риода. Об этом говорят не только наблюдения над стратиграфией
слоев, но и преднамеренно забутованные камнями ямы, перекры¬
тые явно более поздними стенами и вымостками (Марьевка, Мар-
фовка. Золотое, Кошара). Уверенно продотировать эти перестрой¬
ки С.ЮЖНО. Скорее всего, они имели место в последней четверти
IV в. до н. э.
Такова краткая археологическая характеристика этого типа по¬
селений.

Сельские поселения
89
Неизвестно, как называли варварские деревни боспорские
греки и что именно имелось в виду в рассказе Полнена [Роіуа-
en. Strat., VI, 9, 3]. По аналогии с эллинистическим миром,
где словом хсірті обозначались по большей части туземные сель¬
ские поселения [Бикерман 1985, с. 169], этот термин допустим
и удобен для вышерассмотренных объектов.
Относительно этноса и социально-правового статуса их оби¬
тателей скажем лишь, что все они, скорее всего, не находились
непосредственно на территории царской хоры, хотя и входили
в зону экономического влияния Боспора.
Следующий, один из самых «темных* периодов в боспорской
истории (вторая половина III - начало I вв. до н. э.), долгое время
оставался почти не охарактеризованным археологическими па¬
мятниками сельской территории. Несмотря на определенные ус¬
пехи в этом отношении, сделанный в свое время И. Т. Круглико¬
вой вывод об исчезновении большей части поселений полуострова
к середине III в. до н. э. и появлении немногочисленных городищ
нового типа в прибрежных районах [Кругликова 1975, с. 99, 203]
остается неизменным. Несколько расширился лишь круг наших
источников (поселений), да появилось больше фактического мате¬
риала для более уверенных датировок.
Культурные слои и находки этого времени зафиксированы на
многих городищах первых веков н. э.: Семеновском [Кругликова
1975, с. 104], Казантипе (западном), Золотом (берег), Куль-Тепе
(западном). Генеральском (западном и восточном), Салачике, Си
ренсвой Бухте, Полянке, Порфмии, Андреевке (северной), Героев-
ском. Огоньках, Костырине, Темир-Горе, Ново Оградном [Кругли¬
кова 1975, с. 109, 27, 95] и на мысе Зюк (рис. 53).
Но представление о том, как выглядели поселения данной
эпохи, мы можем составить на основании лишь трех-четырех
памятников.
Относительно территории городской хоры (Пантикапея или
Мирмекия) - это прежде всего усадьба у так называемой Сол¬
датской слободки. Ее жилые и хозяйственные помещения час¬
тично группировались вокруг большого мощеного двора, были
окружены стеной и занимали площадь около 3000 кв. м (рис. 10,
1). Две довольно крупные винодельни подчеркивали хозяйствен¬
ную специфику этого комплекса, просуществовавшего с III по
начало I вв. до н. э. [Гайдукевич 1981, с. 55-56]. Рядом распо¬
лагалось еще несколько аналогичных построек или, следуя
терминологии В. Ф. Гайдукевича, загородных усадеб (villa

90
Глава II
Рис. 53. Боспорские сельские поселения второй половины Ш-П вв. до н. э.:
1) усадьба у Мирмекия: 2) Ооовины: 3) Мыс Зюк; 4) Полянка: 5) Крутой Берег
6) Генеральское (восточное); 7) Куль-Тепе; 8) Золотое (восточное): 9) Золо¬
тое (берег); 10) Ново-Отрадное; 11) Казантип (западный); 12) Семеновна.
urbica). Существовали ли меньшие но площади усадьбы на
«ближней» хоре в этот период или их повсеместно вытеснили
крупные собственники [Кругликова 1975, с. 96J, пока остается
неясным.
Что касается более отдаленных районов, то по-прежнему эта¬
лонным памятником здесь является городище Золотое (восточ¬
ное), самое большое на Азовском побережье (около 2 га). Оно рас¬
положено на плоской вершине холма с крутыми, неприступными
со стороны моря склонами, отгороженного с юга глубоким овра¬
гом, по которому протекает ручей. С юго-запада к холму подхо¬
дит цепь скалистых кряжей с высокой сопкой (рис. 54-55). По
краю плато, над склоном холма проходит мощная оборонитель¬
ная стена городища. Раскопками (в 1953, 1989-1992 гт.) вскрыта
площадь более 2000 кв. м в западной его части. Выявлено по
крайней мере три ряда террасной застройки, часть широкой (4-
6 м) главной улицы, начинавшейся на западе, от ворот городища

Сельские поселения
91
(рис. 56-60). Дома, состоявшие из небольших жилых помещений
с каменными ларями и печами и маленьких мощеных двори¬
ков с хозяйственными ямами, образуют вытянутые вдоль ули¬
цы и террас ряды линий-кварталов, (рис. 61-62). Два невысо¬
ких, сильно расплывшихся зольных холма выделяются в цент¬
ральной и юго-западной частях городища.
Остановимся подробнее на его датировке, поскольку это бу¬
дет иметь, в немалой степени, решающее значение в плане об¬
щеисторических реконструкций.
Прежде всего, проанализируем коллекцию амфорных клейм.
Их за все годы раскопок обнаружено 243, в подавляющем
большинстве - синопские (69-70%) и родосские (21-28%),
прочие (гераклейские и книдские, херсонесские и псевдо-кол-
хидские) - единичны. При этом родосские клейма на 80% да¬
тируются концом III - серединой II в. до н. э. и лишь отдель¬
ные - второй половиной этого столетия. Из синопских - от
дельные экземпляры относятся к концу IV - первой половине
III в. до н. э., но на 80% - ко второй половине III - первой
четверти II вв. до н. э.
Ранние клейма Гераклеи, а равно и других центров, вполне
могли оказаться на территории городища случайно, занесен¬
ные из соседнего селища или разрушенных гробниц ІѴ-ІІІ вв. до
и. э. Бесспорно, что массовый импорт синопской и родосской
тары начался не ранее третьей четверти III в. до н. э. и, посте¬
пенно затухая, продолжался до середины или, быть может,
второй половины II в. до н. э.
Находки монет на городище крайне малочисленны. Одна
датируется первой половиной, две - третьей четвертью III в. до
н. э. и пять - концом третьей, четвертой четвертью этого сто¬
летия. Таким образом, если в отношении основания поселения
уверенно можно говорить о третьей четверти III в. до н. э., то
время его гибели менее определенно. И здесь, пожалуй, может
помочь анализ некоторых групп керамики, в частности «ме-
гарских чаш* (рис. ВЗ, 1), обломки которых встречаются до¬
вольно часто. В настоящее время их датировка и классифика¬
ция неплохо разработана. В частности, общепринято, что они
появляются около последней четверти III в. до н. э. и в редких
случаях «доживают* до начала I в. до н. э. (Самойлова 1984,
с. 113 сл.; Забелина 1984, с. 156-179; Laumonier 1977, р. 7-31;
Rotroff 1982, р. 2, 6, 32, 34, 34-42, 45, 95; Коваленко 1989,
с. 19-21]. Учитывая хронологические особенности импорта из

Рис. 55. Аэрофотос'ьемка района урочища Сююрташ.
Рис. 54. Схематический топоплан восточной части урочища Сююрташ с поселениями Золотое (восточное) (1)
и Золотое (восточное, в бухте) (2, 3).
Ч
‘ѴвГѵ-
Сельские поселения

Рис. 57. План-схема раскопа «юго-западный* на поселении Золотое
(восточное).
Сельские поселения

98
Глава II
Рис. 63. Схематический топоплнн поселения Крутой Берег:
1) раскоп «западный»: 2) раскоп «восточный».

Сельские поселения
99
различных центров в Северное Причерноморье, время массового
появления наиболее распространенных тут «мегарских* чаш пер-
гамского и самосского круга приходится на период не ранее вто-
|юй четверти II в. до н. э. и, главным образом, его вторую поло¬
вину. Местное же, боспорское производство подражавшей им по¬
суды из характерной темно серой глины, без лакового покрытия,
с ограниченным набором штампов началось в самом конце II в.
до и. э. и продолжалось относительно недолго, во всяком случае
не далее первой трети следующего столетия.
!*ис. 64. Аэрофотосъемка района побережья с поселением Крутой Берег.
Тщательный просмотр найденных на данном поселении фраг¬
ментов выявил несколько экземпляров чаш именно этого типа.
Одновременно подчеркнем, что за все время раскопок не встрече¬
но обломков светлоглиняных амфор с двуствольными ручками,
і*толь показательных для второй половины I в. до н. э.

100
Глава II
Из всего этого следует, что городище Золотое (восточное)
было оставлено жителями не ранее рубежа 11—I вв. до н. э. или
в начале I в. до н. э., но не просуществовало до конца митри-
датовской эпохи (это в принципе подтверждает датировку,
предложенную И. Т. Кругликовой [Кругликова 1975, с. 99-
100]).
По видимому, приблизительно то же можно сказать и о по¬
селении Крутой Берег (рис. 9; 63-64) с той лишь разницей, что
оно явно возникло раньше, по-видимому, еще в IV в. до н. э.
Его планировку также можно назвать линейной. Дома, в
основном однокамерные, образовывали кварталы, разделенные
прямыми и узкими улицами (рис. 65-67). Общая исследован¬
ная площадь составляет около 1350 кв. м. Среди находок упо¬
мянем 138 амфорных клейм (из них 70% синопские), 32 боспор-
ские монеты, в основном второй половины III - первой поло¬
вины II вв. до н. э., граффити, фрагменты терракот.
Мы не знаем, какой статус имело поселение близ современной
паромной переправы, отождествляемое с Порфмием в III—I вв. до
н. э., но основные его планировочные решения были весьма схо¬
жи с вышеописанными городищами [АГСП 1984, с. 69].
Длительный, богатый различными событиями и по-своему
яркий период начинается на сельской территории европейского
Босиора с эпохи Митридата VI. Правда, пока здесь не выявлено
объектов, относившихся непосредственно к годам правления Мит¬
ридата (кроме, пожалуй, начального этапа) и его сына Фарнака.
Зато в последовавшие десятилетия, при Асандре и его пре¬
емниках, перемены тут происходили крупномасштабные, а порой
и драматические.
Свидетельства Страбона в совокупности с данными архео¬
логии рисуют картину интенсивного строительства практиче¬
ски по всему полуострову. При этом число известных нам по¬
селений. датируемых серединой I в. до н. э. и позднее, хотя и
уступает количеству селищ и усадеб ІѴ-ІІІ вв. до н. э., но до¬
статочно велико, а главное - они довольно разнообразны. Сте¬
пень их исследования, конечно, неодинакова.
Находки второй половины I в. до н. э. - III в. н. э. зафик¬
сированы на поселениях: у с. Бондаренково, с. Каменка, Осо-
вины, Войково (северное). Придорожное, Куль-Tene (восточное и
западное), Белинское, Кара Оба (Туркмен), Багерово (северное),
Либкнехтовка, г. Опук, Атаманская Гора, Чокракский Мыс, Ке-
зы, Тархан I и некоторых других. Ряд городищ был раскопан или

Сельские поселения
101
Рис. 65. План раскопов на поселении Крутой Берег.

102
Глава II
Рис. 66-67. Общий вид открытых строений на раскопе «восточный*. Вид
с севера и юга.

Сельские поселения
103
полностью, или весьма основательно (Мыс Зюк, Семеновна, Но¬
во Отрадное, Илурат, Михайловка, Артезиан, Полянка, Темир
Гора, Савроматий, Салачик) (рис. 68). На многих вскрыты доста¬
точно большие площади, позволяющие выявить особенности пла¬
нировки и этапы их существования (Казантип (восточный). Золо¬
тое (берег), Генеральское (восточное), Зеленый Мыс, Тасуново,
Андреевна (северная)). Есть упоминания о постройках первых
исков н. э. и следах стен земельных наделов у с. Героевка, Ок¬
тябрьское, Чурубашское [Кругликова 1975, с. 130]. Часть этих
объектов находилась в относительной близости от городов, но
большинство - на значительном удалении и вряд ли входили в
их хору. Не вполне ясен и характер господствовавших аграр¬
ных отношений. И. Т. Кругликова отмечала тенденцию к уве¬
личению площади земельных участков на городской хоре
(Кругликова 1975, с. 130-131]. Но вернемся к характеристике
поселений этого периода.
Самыми простыми и маленькими по площади объектами, как
теперь выясняется, являлись обособленные жилищно хозяйствен¬
ные строения или укрепления. В сущности - это поселения из
одной постройки.
Они лучше всего изучены на азиатском Боспоре, в основ¬
ном в районе между Анапой (Горгиппия) и Новороссийском
(Паты). Это поселения у станицы Анапской [Алексеева 1988,
с. 66-68], хутора Рассвет [Крушкол 1968, с. 213-219], стани¬
цы Владимирской и поселка Цемдолина [Онайко, Дмитриев
1982, с. 113 сл.], у станицы Натухаевской [Сизов 1889, с. 105],
недалеко от станицы Раевской [Онайко, Дмитриев 1982,
с. 117] и в верховьях Широкой балки (информация А. В. Дмит¬
риев:!). Скорее всего, их было больше, но многие или еще не най¬
дены, или уже исчезли. Это идентичные по планировке двухка¬
мерные дома площадью соответственно: 191, 176, 198, 212 и
110 кв. м. К ним примыкали дворы с хозяйственными ямами и
внешними оградами. Последние прослежены не везде и были не
«х обо мощными. Все они возникают на рубеже II—I вв. до н. э.
или немного позднее и гибнут приблизительно столетие спустя
[Онайко, Дмитриев 1982, с. 117].
Высказывались различные, но в общем близкие точки зре¬
ния об их назначении: укрепленные дальние усадьбы-виллы
(ІО. С. Крушкол), военно-хозяйственные поселения, стороже¬
вые посты (Н. А. Онайко), пограничные или сторожевые по¬
сты, маленькие крепости (И. Т. Кругликова, E. М. Алексеева).

104
Глава II
Рис. 68. Сельские поселения Европейского Боспора I в. до - III в. н. э.:1 -
II—ПІ вв. н. э.; 2 - I в. до н. э.: 3 - I в. до - III в. н. э.; 4 - I—III вв. н. э.:
1) Темир-Гора; 2) Глазовка; 3) Каменка; 4) Бондаренково; 4а) Бондарен-
ково-І; 5) Тархан; 6) Войково. 7) Придорожное; 8) Мыс Зюк; 9) Кезы;
10) Чокракский Мыс; 11) Полянка; 12) Зеленый Мыс; 13) Сиреневая
Бухтп; 14) Генеральское (восточное); 15) Куль-Тепе; 16) Золотое (восточ¬
ное. в бухте); 17) Золотое (берег); 18) Ново-Отрадное; 19) Белинское;
20) Казантип (восточный) и Кааантип (восточный II); 21) Семеновна;
22) Фронтовое; 23) башня на валу; 24) Савроматий: 25) Артезиан; 26) Ба-
герово (северное); 27) Туркмен; 28) Андреевна (северная). 29) Куль-Оба;
30) Либкнехтовка; 31) Тасуново; 32) Михайловка; 33) Илурат; 34) Чуру-
башский Маяк; 35) Костырино; 36) Атаманская Гора; 37) Марфовка;
38) г. Опук - «цитадель*; 39) Казека; 40) Мичурино.
Бесспорно соединение здесь сторожевых, оборонительных и
хозяйственных функций, а также небольшое число их обита¬
телей. Впрочем, преувеличивать роль хозяйственного фактора,
на наш взгляд, не следует. Он ограничивался, судя по наход¬
кам, лишь деятельностью, необходимой для удовлетворения
основных потребностей жителей. Не благоприятствовали веде¬
нию большого хозяйства и природные условия: по большей ча¬

Сельские поселения
105
сти гористая, поросшая густым лесом, очень влажная мест¬
ность. Следует отметить, что все эти поселения весьма схожи
по ландшафту, облику находок, уровню строительного дела. В
среднем, расстояние между ними составляет 3,5-5 км, т. е.
практически они находились в зоне взаимовидимости. Неясно,
располагались ли они вдоль боспорской границы, но что на
нажной дороге (или дорогах) - очевидно. Впрочем, границами
часто служат дороги, торговые пути, реки. Эти поселения вы¬
тянулись цепочкой по водоразделу, как правило на холмах у
русла речек, на наиболее доступных перевалах. Примечатель
но, что почти по этой же трассе проходила военная дорога в
XIX веке. Исследователи допускают двух- и даже трехэтаж-
ность этих построек. Можно предположить, что они были зна¬
чительно выше (9-11 метров). Этому не противоречит толщина
стен (до 1,5 м) и делает почти неизбежным фактор ок¬
ружающей среды. В условиях леса и гор постройки должны
иметь солидную высоту, иначе их оборона, а главное стороже¬
вые функции просто невозможны. Именно такие небольшие по
площади, сильно укрепленные высокие «форты * были здесь
наиболее целесообразны (рис. В4). Составляя часть оборони¬
тельной линии, они одновременно являлись низшим звеном в
системе полувоенных поселений.
Для других районов азиатского Боспора они, видимо, были
менее характерны. На ровных, открытых пространствах с во¬
енной точки зрения нужны более солидные постройки с теми
же функциями. Такими, вероятно, можно считать поселения
типа «Юбилейное I», невдалеке от Кеп. Мощный до 2 м тол¬
щины фундамент принадлежал постройке из двух помещений
и внутреннего двора, площадью чуть менее 300 кв. м [Савости¬
на 1987, с. 58-59]. Основано оно также в I в. до н. э. и имело
не менее трех этажей, по-видимому, возведенных в основном
из сырца. Это могла быть усадьба, но более вероятно - также
военно-сторожевой пункт на важной дороге (в Фанагорию и
Кепы?).
На европейской части Боспора этот тип поселений пока мало
известен, хотя представляется вероятным их наличие в близких
по ландшафту районах к западу от Феодосии.
Без сомнения, к ним относятся постройки под некоторыми
курганообразными насыпями вблизи так называемого «Узун
ларского вала», древнего погранично-оборонительного соору¬
жения, подновлявшегося при Асандре. Одна из раскопанных -

106
Глава II
также представляла собой мощную башню площадью около
135 кв. м, очень схожую по конструкции с анапско-новорос¬
сийскими «усадьбами* (рис. 69-70). В данном случае это сча¬
стливый пример, когда время сооружения известно по пись¬
менным источникам. Мы имеем в виду свидетельство Страбона
0	постройке Асандром стены с многочисленными башнями на
западных рубежах Боспора [Strab., VII, 4, 6]. К анализу дан¬
ного объекта и текста Страбона мы ниже еще вернемся. Здесь
же отметим, что, скорее всего, Асандр предпринял эти работы
где-то в самом конце 40-х годов I в. до н. э. Не противоречат
этой датировке и находки, сделанные при раскопках башни.
Это, прежде всего, многочисленные фрагменты светлоглиня¬
ных амфор с двуствольными ручками (раннего типа, согласно
новейшим исследованиям, относящиеся ко второй половине
1	в. до н. э. [Внуков 1988 а, с. 16-18; 1988 б, с. 198-206]), а
также обломки лепной и гончарной посуды (рис. 71-72), тер¬
ракоты, пряслица, пряжки.
Постройка погибла в сильном пожаре в конце I в. до н. э.,
вероятно, не позднее 8 г. до н. э.
Еще одна «башня* размером не менее 12 х 12 м находится на
вершине большого холма к северо-востоку от дороги Керчь-Ку-
рортное. Отсюда открывается отличный обзор широкого простран¬
ства, включая Азовское море, г. Митридат и все городища в ради
усе 6-12 км. Через Мыс Зюк и этот пункт вполне могла идти ви¬
зуально-сигнальная связь Иантикапея со всей линией обороны
вдоль Азовского побережья. Подъемный материал датируется
I в. до - I в. н. э.
На небольшом скалистом холме на северной окраине пос. Бон-
даренково, к востоку от глубокого оврага с ручьем, на площади
приблизительно 11 х 15 м отчетливо видны остатки стен прямо¬
угольной постройки и подтесы скалы. Находки в обнажениях
культурного слоя относятся к I в. до - I в. н. э. О восстановлении
какой-то башни на побережье повествует надпись Юлия Эрота от
225 г. н. э., найденная вблизи мыса Варзовка, у восточной
окраины с. Осовины [КБН, № 897].
Отметим также остатки трех круглых построек (башен?) диа¬
метром 7-7,5 м с толіциной стен 1,2-1,4 м на высоком берегу в
восточной части мыса Казантип. Сказать о них что-либо более оп¬
ределенное трудно. Часть этих башен служила маяками-убе¬
жищами, часть - башнями (fort, гсѵруо;) со сторожевыми и сиг¬
нальными функциями. Проследить всю их цепь на полуострове

Сельские поселения
107
І'ис. 69. Схема расположения двух башен вблизи Узунларского вала в
северной части полуострова:
I) северная башня; 2) южная.

108
Глава II
Рис. 70. Сторожевая башня у Узунларского вала:
1) план; 2) общий вид раскопа.

Сельские поселения
109
Рис. 71. Фрагменты светлоглиняных (№№ 1-3, 5-6, 8-10. 12-13) и
красноглиняных (№№ 4. 7. 11) амфор из раскопок башни у Узунлар¬
ского вала.

по
Глава II
Рис. 72. Находки керамики в раскопанной башне: № 1-5 ножки
светлоглиняных амфор. № 0-8. 11-14 фрагменты красноглиняных
сосудов. № 9-10 - сероглиняные чашки.

Сельские поселения
111
не удается, но вдоль основной оборонительной линии (Асандров вал)
и на побережье Меотиды о них можно говорить утвердительно.
Домам башенного типа и собственно башням на усадьбах в
специальной литературе уделено достаточно внимания. Назовем
статьи И. Т. Кругликовой и А. Н. Щеглова [Кругликова 1986,
с. 168 сл.; Щеглов 1978, с. 62 сл.], и, разумеется, обстоятельную
работу М. Новицкой [Nowicka 1975]. В данной связи нас более
всего привлекают сторожевые башни греческого мира (la tour de
guet), башни-убежища (la tour refuge) и башни жилища. Первые,
выполняя прежде всего военные функции, были круглыми и
квадратными в плане, имели различные размеры (от 5,5 х 5,5 до
12,0 х 12,0 м), высоту до 16 м при толщине стен от 0,65 до 1,5 м.
Иногда обнесены оградой. Главное, что определяло их предназна¬
чение, особенности местоположения (важные дороги, горные
проходы, особо опасные места) [Nowicka 1975, р. 31-35].
Вторая группа была широко распространена на границах и
особенно на побережье, где они служили защитой от пиратов.
Башни, в массе своей несколько большие по размерам, находи¬
лись на открытых, подверженных нападению с моря берегах, но
недалеко от берега, господствуя над окружающей местностью, на
значительном расстоянии друг от друга [Nowicka 1975, р. 38-39].
Башни-маяки возводились на высоких берегах. Были чаще
всего круглыми, небольшого диаметра и не служили постоянны
ми жилищами [Nowicka 1975, р. 37]. Башни-жилища, как прави¬
ло, большего размера, квадратно-прямоугольные в плане из 2-3
помещений (секций). Они имели достаточно толстые стены (до
1,5-2,0 м) и солидную высоту (10-14 м), располагаясь на холмах
[Nowicka 1975, р. 61-89]. Эти постройки относятся по большей
части к VI-IV вв. до н. э., а выделение их в различные функцио¬
нальные группы в достаточной степени условно. Вместе с тем
аналогии с Боспором небезынтересны. Так, группа памятников у
хутора Рассвет - Владимировка, а также Юбилейное I, скорее
близка жилым башням, хотя их многое роднит и с военно¬
сторожевыми.
Круглые башни могли быть маяками. О прочих говорить уверен
но сложно, но существование башен-убежищ от пиратов весьма веро¬
ятно. Башни вдоль полосы земляных укреплений теоретически, види
мо, напоминали сигнальные башни римского лимеса: четырехуголь¬
ные и относительно небольшие [Lexicon der Antike 1977, S. 323].
В начале рассматриваемого периода, правда, на очень не¬
долгое время, возрождается жизнь и на поселении Чокракский

112
Глава II
Мыс. Находки, характерные для конца III—11 вв. до н. э., здесь
отсутствуют, за исключением лишь двух монет II в. до н. э.
Зато материал второй половины I в. до н. э. представлен весь¬
ма обильно. Это многочисленные фрагменты светлоглиняных
амфор с двухствольными ручками раннего (по С. Ю. Внукову)
типа, буролаковых мисок, сероглиняной, лощеной посуды, ха¬
рактерной для этого времени (рис. 73-74), монеты эпохи Мит-
ридата VI (г. Амиса и Синопы 80-70 гг. до н. э.) и Асандра
(ок. 47-41 гг. до н. э.) [Зограф 1951, табл. XLIV, № 7].
Планировка главного здания (напомним о ее аналогии до¬
мам башенного типа на Семибратнем городище и дому Хриса-
лиска) изменилась очень незначительно (появились мощеный
пол в одном из помещений, стены внутренних перегородок).
Но оборонительные функции (см. ниже) были явно усилены, а
вокруг здания появились стены новых пристроек.
Поселение гибнет в сильном пожаре в конце I в. до н. э. и в прежнем
виде уже не восстанавливается, хотя тут и засвидетельствованы
находки и незначительные строительные остатки II—III вв. н. э.
По-видимому, для первых веков н. э. постройки подобного
типа и планировки были уже не характерны. Функционально,
мы можем предположить ее назначение таким же, как и «ре¬
зиденции» Хрнсалиска.
Все (или почти все) прочие известные нам сельские поселения
Восточного Крыма этого периода можно на основании имеющихся
археологических данных и аналогий свести в две большие груп¬
пы. К первой относятся поселения, основная, центральная часть
которых, расположенная, как правило, на холме или возвышен¬
ности у склонов балок и долин, вблизи ручьев и колодцев, имеет
очертания, близкие к прямоугольным. После раскопок перед на¬
ми предстает почти квадратная постройка с мощными стенами,
ориентированными к тому же по сторонам света. Внутри, по пе¬
риметру всех или части стен, вокруг общего двора, размещались
жилые и хозяйственные помещения. В этих поселениях, естест¬
венно, нет улиц, господствует равнозначно-параллельная плани¬
ровка одно-двухкамерных помещений. В известном смысле, это
дом поселение, возможно, дальнейшее развитие больших домов
башенного типа за счет увеличения площади внутреннего двора и
числа помещений. Впрочем, такой принцип их блокировки был
хорошо известен и широко применялся, начиная с так называе¬
мых первопоселений (ранний Торик) и до усадеб и комплексов эл¬
линистического времени (см. выше).

Сельские поселения
113
Н А А Масленников

114
Глава II
Рис. 73-74. Керамический комплекс второй половины I в. до н. э. из
раскопок поселения Чокракский Мыс:
73. 1-5 - светлоглиняные амфоры: 73, 6 - сероглиняный кувшин;
73. 7 - буролаковые чашки; 74. 1. 4-7 - фрагменты светлоглиняных и
красноглиняных (№ 7) амфор. 74. 2-3. 73. 8 - сероглиняная посуда.

Сельские поселения
115
Но от них эти цитадели отличаются не только толщиной
стен и наличием второго, а то и третьего этажа, но и отсут¬
ствием явно выраженных, доминирующих (хозяйских) поме¬
щен ий.
Вокруг центральной постройки, своеобразной цитадели,
имелись другие строения, отгороженные в свою очередь еще
одной, внешней стеной или земляным валом. Вблизи этих по¬
селений обязательны большие зольные холмы.
Такая структурная схема поселения устойчиво повторяется
и целом ряде случаев. Наиболее изученные городища этого ти¬
па у сел Ново-Отрадное, Михайловка, Артезиан.
Ко второй группе принадлежат более многочисленные сель-
с кие поселения, в которых внутренняя планировка строится как
бы но линейному принципу. Небольшие, чаще всего однотипные
дома (помещения с двориками), образуя тесную застройку, груп¬
пируются последовательно в ряды (линии) кварталов, разделен¬
ных улицами и переулками. Вся эта картина нередко усложнена
террасами.
Такие боспорские поселения как будто бы характерны
именно для Восточного Крыма, хотя существовали и в матери¬
ковой Греции еще в классическую и эллинистическую эпохи
(Bakhuizen 1970, р. 43, 89-95, fig. 10]. Эти городища также
занимали вершины удобных для обороны холмов на побережье
или в степи, рядом с источниками воды, с хорошим обзором
окрестностей и имели в плане многоугольные очертания.
Данный тип сложился не сразу и не ранее второй половины
III в. до н. э. (Золотое (восточное), Крутой Берег). В наиболее
крупных поселениях (Илурат) внутренняя застройка, сохраняя
в целом эти же принципы, приближалась (размером, пло¬
щадью домов) к собственно городским кварталам.
Перейдем теперь к конкретному анализу и характеристике
всех этих поселений.
Изучение, обмеры и сравнения сельских поселений евро¬
пейского Боспора рассматриваемого времени убеждают нас, что
размеры их площадей в пределах каждой группы (типа) не
случайны, а в свою очередь имеют определенную кратность.
Так. среди поселений первой группы в зависимости от площа¬
ди их центральной части можно выделить два варианта. В первый
войдут те, площадь цитаделей которых относительно невелика.
Минимальную - имели поселения у сел Ново-Отрадное (III стро¬
ительный период) - 552 кв. м [Кругликова 1975, с. 113-116], за-

116
Глава II
тем идут Михайловское 850 кв.м [Петерс 1978, с. 124), Придо¬
рожное -	800-850 кв. м, Вагерово (северное) -	700-800 кв. м
(рис. 75,2; 76,1;). (Два последних городища открыты и обмерены во
время разведок ВКАЭ ИА АН СССР. Цифры даны приблизительно,
так как обмеры производились на нераскопанных памятниках по
предполагаемому периметру стен). Помещения в них, по-видимому,
располагались вдоль трех или доке двух стен. Зато сами стены очень
мощные - соответственно: 2-3 м, 2,3-2,5 м, 3 м.
Поскольку первые два памятника исследуются давно и све¬
дения о них неоднократно публиковались, а прочие названия
ничего читателю не говорят, приведем краткую характеристи¬
ку одного из них: Багерово (северного). Его местоположение
было предварительно вычислено после определения примерных
современных координат ряда пунктов, указанных в одном из
разделов (III, 6) «Географического руководства» Клавдия Пто¬
лемея. Аналогичным образом обнаружены и поселения Придорож¬
ное, Артезиан, Чурубашский Маяк, Мичурино [Зубарев, Мас¬
ленников 1987, с. 40 сл.].
Поселение Багерово (северное) находится в 2,5 км севернее од¬
ноименного поселка, над южным склоном большой естественной
котловины. Центральная часть - «цитадель» - представляет со¬
бой высокий холм с относительно ровной, почти квадратной вер¬
шиной (23 х 23,5 м), ориентированной практически по сторонам
света. Северный склон холма довольно крут.
К югу и западу центральный холм переходит в небольшое
плато с двумя заметными всхолмлениями. От «цитадели», по се¬
верному склону плато идет кладка стены, примыкающая к од¬
ному из холмов в северо-западном углу плато.
Границы поселения на юге четко определяются по стене,
проходившей в 55 м от вершины основного холма. Таким об¬
разом, площадь этой части поселения приблизительно 1,2-
1.5	га. С севера, запада и востока на склоне котловины распо¬
лагались шесть зольных холмов и террасированные участки
застройки. На плато был колодец, второй находится в 250 м к
северо востоку от «цитадели». В 0,5 км далее - русло ручья, впа¬
дающего в Чокракское озеро. С вершины центрального холма на
западе видно городище Кара-Оба (Туркмен), на северо востоке -
возвышенности у Азовского моря и Чокракское озеро. Подъем
ный материал относится в основном к II—III вв. н. э., а данные
магниторазведки говорят о мощных каменных стенах (не менее
2.5	м толщины) центрального укрепления.

Сельские поселения
117
Рис. 75. Схематический топоплан поселения Андреевка (северная (1))
и Придорожное (2) (помечены раскопы, шурфы и предполагаемые линии стен).

118
Глава II
Рис. 76. Схематический топоплан поселения Багерово (северное) (1) и
Чурубашский Маяк (2).

Сельские поселения
119
Следующий вариант - поселения с площадью «цитадели»
более 1500 кв. м. Их известно немного. Одно открыто в урочи¬
ще Артезиан, приблизительно в 5 км восточнее - юго-восточ¬
нее с. Ново-Отрадное. Оно также расположено на холме у по¬
логого северного склона довольно широкой, но неглубокой бал¬
ки, тянущейся с востока на запад, по которой некогда текла
небольшая речушка или ручей (рис. 77).
Центральный четырехугольный холм площадью около
1800 кв. м (45,0 х 40,0 м) ориентирован сторонами по частям
света. Стены «цитадели* в основном выбраны, о чем свиде¬
тельствуют глубокие ямы. К западу и югу от нее рельеф за¬
метно понижается, а к северу и востоку он более или менее
ровный. Здесь отчетливо прослеживается тянущийся с севера
на юг и с востока на запад невысокий вал, обрамленный двумя
неглубокими рвами. Общая длина его около 215 м, а вся пло¬
щадь поселения была не менее 1,3 га.
На раскопах (площадью около 2400 кв. м) на территории меж¬
ду «цитаделью* и внешней границей поселения выявлены строи¬
тельные остатки нескольких хронологических периодов, к сожа¬
лению, плохой сохранности (рис. 77,2; 78-70). Обращает на себя
внимание обилие разновременных, подчас весьма больших хозяй¬
ственных и зерновых ям. Мощность культурного слоя достигает
1,5-2 м. Раскопки показывают, что «цитадель* была отделена от
прочей территории глубоким рвом (рис. 78-79), а застройку «по¬
сада* никак нельзя назвать хаотичной. Скорее всего, в основе ее
лежал линейный или также концентрический принцип. Находки
в основном относятся ко второй половине I в. до - середине
III в. н. э. Но встречаются - IV—III вв. до н. э. и даже эпохи брон¬
зы. По-видимому, в эллинистическую эпоху тут существовала
одна из усадеб. В конце I в. до н. э. поселение пережило какую-то
катастрофу, о чем говорят следы разрушений, пожара и спрятан¬
ный в яму маленький клад из пяти монет времени правления
Лсандра.
К востоку от поселения (в 100-150 м) находятся три боль¬
ших зольных холма. Еще один зольник располагался к западу
за оврагом. С «цитадели* видны поселения Либкнехтовка (на
юге) и Ново-Отрадное (на западе).
Вторым поселением мы считаем так называемую усадьбу (villa
rustica) близ Темир-горы [Гайдукевич 1941, с. 45-49]. Обра¬
щают на себя внимание правильная, квадратная планировка
поселения (площадью 1812 кв. м), расположенного на южном,

Сельские поселения
121
Рис. 78-79. Поселение Артезиан. Южная часть раскопа со рвом, вид с
запада и с востока.

122
Глава II
пологом склоне горы, уже знакомая система планировки поме¬
щений, толстые внешние стены (2,2-2,5 м), отсутствие доминиру¬
ющих секций. Ориентация - близкая широтной. Правда, на пла¬
не в статье нет четкого двора, но не будем забывать, что он не
только не совсем точен, но и вообще сделан по записи и памяти.
Смысл раскопанного был во многом не понят А. Люценко и его
рисовальщиком. Наличие винодельни ничего не меняет, а упоми¬
нание башен делает общую картину еще более запутанной. Впро¬
чем, сам А. Люценко справедливо считал это поселение укрепле¬
нием [Гайдукевич 1941, с. 56]. Судя по описанию находок, дати¬
ровка памятника III в. до - II в. н. э.
Возможно, что к этой же группе можно причислить и посе¬
ление Либкнехтовка, к сожалению, сильно разрушенное. Во
всяком случае, наличие центрального квадратного холма оче¬
видно, а обильный подъемный материал относится ко второй
половине I в. до - III в. н. э.
Чем же являлись все вышерассмотренные поселения? Условно
за ними закрепилось название укрепленных усадеб и даже вилл
[Кругликова 1975, с. 116, 125-126, 152]. Действительно, их рас¬
положение соответствует некоторым требованиям античных агро¬
номов к выбору места для строительства усадьбы (на южном
склоне горы, у источников воды, вблизи города, моря, реки или
дороги) [Cato., 1,1]. Но в равной степени эти же условия способ¬
ствуют и решению военно административных задач. К тому же
неясно, насколько правомерно употребление термина «вилла» по
отношению к боспорским поселениям. В своем специальном ис¬
следовании о римских виллах Дж. Персиваль предостерегает от
одностороннего понимания виллы как места жительства в дерев¬
не, с точки зрения городского человека. Это вместе с землей фор¬
ма поместья, причем поместья и организации сельскохозяйствен¬
ной деятельности с чисто римской спецификой. Они постепенно
развивались, менялись, были широко распространены в разных
местах римского мира и связаны с широким развитием рыночных
отношений. Применительно к другим, не римским типам сель¬
ских хозяйств и построек, сами римляне пользовались словом vil¬
la очень неохотно и осторожно [Persival 1976, р. 13-15]. Все про¬
чие. внешние, описательные признаки вилл имели второстепенное
значение.
Итак, вилла - это, прежде всего, специфически римская фор¬
ма земельной собственности и организации сельскохозяйст¬
венного производства. Причем собственности довольно крупной

Сельские поселения
123
и связанной с рынком. Разумеется, этим не исчерпывается вся
сложность самой проблемы [Кузищин 1973, с. 55 сл., 77-78;
1976, с. 226 сл.]. Важно то, что у нас как будто бы нет осно¬
ваний допускать наличие на Боспоре форм землевладения, ана¬
логичных провинциям или собственно Италии. Гораздо более
вероятно предполагать, что тут, деформируясь, продолжали сущест¬
вовать земельные отношения позднеэллинистического типа, наподо¬
бие тех, что сложились в Понтийском царстве Митридата [Сапрыкин
1986, с. 114 сл.; 1996, с. 266 сл.]. Нет вообще прямых свидетельств о
крупной земельной частной собственности на Боспоре в первых ве¬
ках н. э., хотя об этом обычно и говорится, как о само собой разуме¬
ющемся [Кругликова 1975, с. 159]. Археологические обоснования
данного тезиса не бесспорны.
Прежде чем рассмотреть их, вернемся к римским виллам, вер¬
нее их внешним признакам. Дж. Персиваль, характеризуя виллы
как «систему нескольких целей», перечисляет виды коммуналь¬
ных удобств и роскоши (гиппокаусты, мозаика, расписные стены,
бассейны и т. и.), которые присущи, но не обязательны для этих
обособленных построек [Persival 1976, р. 13]. Большое внимание
именно археологической характеристике вилл уделил Ж.-Ж. Горж.
Он отмечает прежде всего, что вилла - тип землепользования с
преобладанием земледелия над скотоводством, заметным уда¬
лением одного хозяйства от другого. Это «очаг» римской циви¬
лизации по самому образу жизни ее обитателей [Gorges 1979,
р. 13]. Но главное, им перечисляются археологические приз¬
наки вилл, группируемые в несколько разрядов: местоположе¬
ние, общая площадь (95-35 га), наличие определенных архитек¬
турных элементов, свидетельства сельскохозяйственной дея¬
тельности. Лишь их совокупность позволяет говорить именно о
вилле [Gorges 1979, р. 14-15].
При всей относительности данной «формулы» ей нельзя отка¬
зать в логичности. Конечно, в разных районах и в разные эпохи у
вилл могли быть свои особенности (см. подробнее указанную ра¬
боту Дж. Персиваля), так или иначе выявляемые археологически.
Например, выделение «господской половины» имело место не
всегда или не сразу [Кузищин 1973, с. 57-58].
Очень примечательную и во многом характерную группу
составляют виллы одного из наиболее близких географически
и исторически к Боспору районов - Фракии.
Здесь известны сотни построек, отождествляемых с вилла¬
ми, около трети из них раскопаны. Всего же их было, по мне-

124
Глава II
нию Д. Николова, от 3 до 4 тысяч [Николов 1985, с. 61-62].
Цифра, безусловно, очень значительная, сама по себе говоря¬
щая о сильной романизации, развитии крупной земельной соб¬
ственности [Nikolov 1976, р. 64-69] и, добавим, типичности,
• обычности» вилл там, где для их возникновения есть усло¬
вия. В принципе, можно выделить следующие характерные для
них черты: площадь главной постройки от 1300 кв. м и выше,
внутренняя застройка по периметру стен, причем двор занима¬
ет до 50% всей площади, четкое выделение жилой (господской)
и хозяйственной частей (в первых - термы, водопроводы, мо¬
заика, бассейны), близость к крупным городам. В поздних
виллах (со второй половины III в. до н. э.) усиление защитных
функций (башни, толстые стены).
Мы столь подробно остановились на римских виллах, что¬
бы показать, что рассматриваемые сельские поселения Боспора
по археологическим признакам таковыми не являлись.
Действительно, во-первых, их число слишком невелико, даже
для небольшой территории боспорской хоры, исследованной не
так уж плохо. Во-вторых, они, по видимому, находились на цар¬
ских землях. В-третьих, из группы усадеб-вилл надо исключить
поселения типа «Рассвет», «Владимировка», ибо, помимо всего
прочего, большинство их расположено в местности, непригодной
для широкого занятия земледелием. В-четвертых, по уровню бла¬
гоустройства и просто внешне нигде не выделяется жилье вла¬
дельца (а он вряд ли только наезжал, скажем, в удаленное Но¬
во Отрадное). Имеющиеся находки не говорят отчетливо и о яв¬
ной сельскохозяйственной специализации их обитателей [Кругли¬
кова 1975, с. 159]. (Отдельные орудия сельского труда, ямы и
зернотерки доказывают лишь, что жители, или их часть, выпол¬
няли какие-то сельскохозяйственные работы.) Площадь внутрен¬
него двора в целом значительно меньше 50%, что, видимо, тоже
не случайно.
Не отрицая теоретически возможности существования на бос¬
порской хоре в первые века н. э. сельских усадеб (не обязательно
типа вилл), мы склонны все-таки в осторожной форме заме¬
тить, что известные памятники, скорее всего, ими не являлись.
Вернемся к поставленному выше вопросу. Еще раз обратимся
к ландшафту и местоположению этих поселений. Все они не про¬
сто находятся в удобных для обитания местах (таких мест не¬
мало), но расположены последовательно, как бы по спирали с се¬
вера на юг и одновременно с запада на восток но направлению к

Сельские поселения
125
столице Боспора [Зубарев, Масленников 1987, с, 44]. Отож
дествляя, и не без оснований, ряд пунктов, упомянутых Клавди¬
ем Птолемеем с известными археологическими городищами, по-
чучаем следующую картину: Тафр (Белинское), Тарона (Андреев
ка (северная) или Багерово (северное)), Постигия (восточнее
нос. Мичурино или городище Туркмен). Затем: Пароста (Артези-
ан или Либкнехтовка?), Бион (Тасуйово), Илурат (Ивановка), да-
іее пары: Сатарха, Бадатий и Аргода, Табана. Их локализации
менее определенны. Объяснение такому расположению может
быть только одно: перед нами, вероятно, несколько искаженное
описание крупнейших пунктов на наиболее важных дорогах. Они
Шли как в широтном, так и в меридиональном направлениях. До
статочно присмотреться к современному рельефу, чтобы убедить
ся в очень большой вероятности такого предположения. Еще от¬
носительно недавно местные грунтовые дороги проходили не по
долинам, где удобнее всего прокладывать шоссе и трассы с грун¬
тово-щебенистым покрытием, а по вершинам относительно ров¬
ных, каменистых кряжей, которые так характерны для Восточно¬
го Крыма и тянутся как раз в широтном направлении, над скло
нами протяженных широких балок и речных долин. Именно
здесь и находятся, как правило, все известные городища первых
веков н. э. Среди них нет ни одного, с которого бы не было видно
следующего, а то и двух-трех поселений. Несмотря на подчас раз¬
ную типологическую принадлежность, все поселения этого време
ни в Восточном Крыму помимо хозяйственного имели еще и важ
ное военно-стратегическое и административное значение.
Это обстоятельство заставляет нас в поисках аналогий об
ратить внимание на подобные им в функциональном отноше¬
нии постройки в других районах античного мира. Поселениям
первой группы близки, например, крупные римские форты в
Кмренаике [Kraeling 1962, р. 105, fig. 36, fort № 5] и очень
показательная казарма первой Аврелиановой когорты во Фра¬
кии [Маджаров 1986, с. 45-54]. Форт площадью 400 кв. м
имел не менее двух этажей. На первом - просторные помеще¬
ния (стойла?), центральный двор (30% площади), мощные сте¬
ны (1,5-2 м). Ориентирована постройка почти точно по частям
света, вход с востока. Казарма при площади 837 кв. м состоя¬
ла из галереи при входе (с юго-зап. стороны), центрального
двора (16% площади) и помещений с трех остальных сторон.
Два из них, так же как и на форте, длинные и довольно ши¬
рокие с несколькими выходами во двор (конюшни?). Второй

126
Глава II
этаж был жилым. Толщина стен 1,5 м. Этот пункт указан на
римской дороге в Певтингеровых таблицах, а по другим извес¬
тиям. здесь в III в. н. э. квартировалась І-я Аврелианова ко¬
горта [Маджаров 1986, с. 45], что прямо подтверждает основ¬
ное предназначение построек этого типа. Не были они и особо
редкими [Маджаров 1985, с. 36-37; Goodchild 1950, р. 32-34].
Вблизи них также имелись вспомогательные строения: бани,
дома и т. п.
Мнение о том, что Ново Отрадненское поселение - крепость у
вала, было высказано давно [Арсеньева 1959, с. 69], но энергично
оспорено И. Т. Кругликовой на том основании, что, во-первых,
характер помещений лишен однообразия, свойственного казар¬
мам, во-вторых, наличие женского населения, в-третьих, число
семей, а следовательно, взрослых защитников, было очень неве¬
лико (6-7 человек), что слишком мало для гарнизона крепости
[Кругликова 1975, с. 125].
Думается, первые два пункта ничего не доказывают, ибо из
описания всех помещений поселения не следует, что удалось
выявить явно доминирующую и богатую часть (жилище вла¬
дельца, усадьбы), а находки, как мы видели на примере фракий¬
ской «казармы», могут быть индифферентными. Присутствие
женщин среди жителей сопутствовавшего крепостице «посада»
или даже оказавшихся в ней в период опасности можно счи¬
тать почти обязательным. Наконец, гарнизон, даже если он со¬
стоял из солдат регулярной армии, в большинстве своем мог
постоянно и не жить непосредственно в ее стенах.
Итак, указанные поселения представляли собой, скорее
всего, форты, маленькие сторожевые крепости на важных до¬
рогах, места расквартирования небольших военных отрядов и
сопутствовавшего им населения.
Более высокий ранг занимали большие но площади поселе¬
ния этого же типа. Здесь дислоцировались подразделения по¬
крупнее. В качестве аналогий сошлёмся вновь на крупнейшие
из фортов (типа fort auxiliary) Триполитанского лимеса разме¬
ром от 39 х 39 до 100 х 100 м с башнями по углам, но отнюдь нс
очень толстыми стенами и значительной площадью внутренне¬
го двора, окруженного со всех сторон помещениями - казар¬
мами [Goodchild 1950, р. 33, fig. 4; 1953, р. 67 ].
Много внешних общих черт у них и с римскими укрепления¬
ми II—IV вв. н. э. в западных провинциях Империи. Рассмотрим
для примера известный комплекс Jublains на западе Галлии.

Сельские поселения
127
Центральное здание (цитадель) 34 х 36 м имело по углам
квадратные башни, ворота с южной стороны, стены до 1,5 м тол¬
щиной, два подземных хода, второй этаж, центральный двор
(10% общей площади) и ориентацию по частям света. Цитадель
по периметру (65 х 70 м) окружена земляным валом, также с
щюходом на юге. Его ширина 8-9 м, высота относительно неболь¬
шая. С двух сторон от него следы рвов, а сам вал имел каменную
кр«*пиду. Наконец, внешняя оборонительная стена (115 х 126 х 120 м)
делала всю систему еще более сложной. Она имела несколько
круглых башен, ворота с восточной и западной стороны и была
шириной более 5 м. Кроме того, в границах укреплений находи¬
лись термы, цистерны для воды, колодцы, подземные ходы и ла-
:»ы, водостоки и т. п. [Rebuffat 1985, р. 237-256, fig. 2). Гарнизон
такой крепости мог состоять, по крайней мере, из сотни человек,
а вероятнее всего, был даже многочисленнее.
Касательно боспорских поселений данной группы заметим,
что они, видимо, располагались в местах пересечения дорог, явля¬
ясь еще и своего рода узловыми воен но-сторожевым и объектами.
В этой же связи вспомним об известных «батарейках* Таманско¬
го полуострова. Ни одна из них не раскопана полностью, да и вообще
последние 20 лет о них больше говорят, чем исследуют см.: [Сапры
кин 1985 а, с. 65 сл.]. Эго, скорее всего, «родственный* и отчасти
синхронный вышеописанным - вариант поселений.
В большинстве - это квадратные в плане крепости на неук¬
репленных селищах, как правило, более долговременных. Пло¬
щадь их от 1600 до 10000 кв. м [Сокольский 1963 а, с. 20 сл.;
1963 б с. 183-190; 1966, с. 178; 1967, с. 111-114; 1975, с. 27-29].
Помещения располагались по периметру стен, их планировка в
деталях недостаточно ясна. «Батарейки* появляются в конце II -
первой половине I вв. до н. э., гибнут на рубеже I—II вв. н. э.
[АГСП 1984, с. 88]. Они (их известно уже более 10) располагают
ся как бы по границе древнего острова - нынешней северо
западной части Таманского полуострова. Вероятно, это была тер¬
ритория царских земель с собственной администрацией [Соколь¬
ский 1967, с. 112; Сапрыкин 1985 а, с. 69-70]. Их появление
почти единодушно связывается с загадочными аспургианами
[Сокольский 1967, с. 106-107; Десятчиков 1973, с. 79; 1974, с. 6;
Толстиков 1981, с. 21, 47; Сапрыкин 1985 а, с. 65 сл.], а сами
«батарейки*, насколько нам известно, никто не предполагал
рассматривать иначе, как крепость, военно-административный
центр. Не исключено, как уже говорилось, что аналогичную роль

128
Глава II
на царских землях Восточного Крыма играли поселения типа:
«Ново-Отрадное» - «Артезиан*.
Обратимся ко второй большой группе сельских поселений
первых веков н. э. - поселениям с линейной застройкой.
Уже говорилось, что этот тип сложился еще в III—II вв. до н. э.
Дальнейшее развитие его, причем на очень ограниченном и важном
хронологическом промежутке, мы видим на примере городища По¬
лянка (рис. 80-81). Судя по находкам, это поселение существовало
уже в III-II вв. до и. э., но облик его нам не ясен. Зато планировка
застройки второй половины I в. до н. э. выявляется четко (рис. 82).
Северная часть раскопанной площади (около 1200 кв.м) застроена
хаотично, техника кладки невысокая, направление стен зданий и
улочек далеко от прямолинейного. Своим обликом этот участок на¬
поминает строения скифских слоев на поселениях Юго Западного
Крыма [Яценко 1983, с. 46-66; Попова 1991, с. 37-39]. Но далее, к
юго востоку несколькими невысокими террасами идут блоки одно¬
типных. довольно просторных помещений и двориков, разделенные
неузкими улицами. Качество строений выше, основные элементы
планщювочных решений читаются отчетливо. Отметим, что все ря
ды террасы расходятся как бы веером от большого зольного холма у
берегового обрыва (рис. 83-84).
Раскопанные слои поселения Полянка в неменьшей степени
примечательны своими находками. Это прежде всего большой мо¬
нетный клад в красноглиняной амфоре, стоявшей в углу одного
из помещений. Он состоял из 1140 оболов. 60% монет - это тип с
Аполлоном и орлом на молниях, остальные так называемые
анонимные оболы и оболы городов Понта.
Второй клад - точнее, расхожая «домашняя касса», был
найден отдельно в том же помещении. В нем было 66 аноним
пых оболов, оболов типа Аполлон - орел на пучке молний (пе¬
речеканенных из «анонимных»), тетрахалков Асандра - архон
та (Ника-прора), тетрахалков Пантикапея, Горгиппии (80-70-х
годов I в. до н. э.), Херсонеса (70-63 гг. до н. э.), а также го¬
родов Амиса, Амастрии и Синопы времени Митридата VI [Го¬
ленко, Масленников 1987, с. 51-52].
Не исключено, что большой клад был нерозданным жало¬
ванием обитавших здесь военных поселенцев.
Почти в центре раскопанной части поселения выделяется
своей правильной планировкой и толстыми, аккуратно сло¬
женными стенами квадратное, довольно просторное, по понятиям
городища, помещение. В нем, на полу среди многочисленных

Сельские поселения
129
Рис. 80. Схематический топоплан поселения Полянка: 1) основной рас
коп 1984-1987 гг.: 2) раскоп «сторожевая башня».
9 А А. Масленников

130
Глава II
Рис. 81. Аэрофотосъемка района побережья Азовского моря с городища¬
ми Полянка (в правой масти кадра) и Зеленый Мыс (в левой части).

9«
Рис. 82. План раскопа на поселении Полянка.

132
Глава II
Рис. 83-84. Поселение Полянка. Общий вид раскопа с востока и севера.

Сельские поселения
133
oftломков различной гончарной и лепной красно- и сероглиня¬
ной посуды (чаш, кубков, кастрюль, горшков, тарелок, блюд,
кувшинов) найдено более 36 целых и фрагментированных тер¬
ракотовых статуэток. Среди них изображения Аттиса, Мена,
Геракла, Афродиты, Диониса, Силена, Кибелы, Эрота, Митры,
убивающего быка, конного божества типа «фракийского всад¬
ника», бородатого быка Аписа и некоторые другие. Весь набор
чрезвычайно показателен и характерен для синкретических
религиозных представлений Митридатовской эпохи. Отсюда же
происходят две высокие вазы-курильницы со следами краски и
позолоты. Однако прочие находки с поселения небогаты и од¬
нообразны. Это, главным образом, фрагменты лепной посуды.
Вопрос о датировке данного памятника представляет большой
интерес, но вместе с тем непрост. Уже отмечалось, что выше¬
описанным постройкам предшествовали пока не исследованные
слои III—II вв. до н. э. Об этом говорят довольно многочислен¬
ные амфорные клейма Синопы и Родоса (все не ранее середины
III в. до н. э.), фрагменты «мегарских чаш», в том числе и бос-
норского производства, некоторые типы амфор и отдельные
монеты (конца III в. до н. э.).
Самой характерной находкой слоя рассматриваемого пе¬
риода жизни поселения являются обломки светлоглиняных
амфор с двуствольными ручками (рис. 85-86). Причем, ни
одна из них, но мнению С. Ю. Внукова, не выходит за преде¬
лы первой (ранней) группы, т. е. датируется второй половиной
I в. до н. э., скорее даже концом этого периода. Монетные
клады дают наиболее позднюю дату, видимо, 47-44 гг. до н. э.
(они окончательно еще не обработаны). Отдельные находки
монет также относятся ко времени Митридата и Асандра. И
лишь одна медная монета города Кесарии типа «женская
голова в калафе - факел»; 18-12 гг. до н. э. [Фролова 1989,
с. 5] позволяет более точно определить время гибели посе¬
ления, сопровождавшейся сильнейшим пожаром. Многочис¬
ленные терракоты довольно показательны в своей массе имен¬
но для I в. до н. э. и имеют наиболее близкие аналогии среди
находок так называемой резиденции Хрисалиска, гибель
которой, кстати, датируется 9-8 гг. до н. э. [Сокольский
1976, с. 93-105].
Возникло же поселение Полянка, точнее сказать, было воз¬
рождено или перестроено подобно многим другим, где-то в на¬
чале правления Асандра.

Сельские поселения
135
Рис. 85-86. Керамические находки с поселения Полянка.

136
Глава II
«
Свой облик все остальные поселения этой группы в основном
сохраняли до их гибели, одних - в третьей четверти III в. до н. э.,
других почти на три столетия позже. Происходившие за это
время на них строительные или фортификационные работы не
носили кардинального характера. Появившиеся позднее городища
рассматриваемого типа: Илурат (середина I в. н. э.) и Савроматий
(конец II в. н. э.) по своей планировке придерживались уже сло¬
жившейся в этом отношении практики.
В целом, для всех поселений данного типа характерна
очень тесная связь, вернее, зависимость от рельефа местности
и окружающего ландшафта. При этом в целях обороны макси¬
мально использовались естественные препятствия: балки, уще¬
лья, овраги, обрывы, речки и ручьи, скалистые кряжи. Эти
природные укрепления дополнялись, как правило, мощными
каменными стенами с башнями или бастионами, валами и
рвами, линия обороны выбиралась с максимальным учетом
рельефа и даже микрорельефа местности. В силу этого, внут¬
ренней планировке присущ элемент криволинейности, непря-
моугольности в разбивке на местности как домов, так и целых
кварталов. Преобладают одинаковые дома мегаронного типа,
одно , реже двухкамерные с маленькими двориками и подчас
вторым этажом. Ведущий планировочный принцип размеще- J
ния помещений - последовательно-иерархический, реже - рав¬
нозначно-параллельный. Площадь домов (с учетом второго
этажа) по большей части не превышает 80 кв. м, а дворик за¬
нимает от нее не более 16-18% [Кругликова 1975, с. 104-105,
151-152; Крыжицкий 1982, с. 132-144]. Теснота, скученность,
единообразие - отличительные черты их облика. Некоторым
исключением в этом отношении является лишь Илурат - самое
большое из поселений данного вида.
Унификация и однообразие присущи интерьеру помещений
и находкам в них. Не выявлено явных общественных постро¬
ек, хотя определенный уровень благоустройства (водостоки,
вымостки, ямы для стоков нечистот) соблюдается. Возле крупней¬
ших городищ протекала речка или ручей и почти всегда име¬
лись колодцы.
Различия же между ними прежде всего касаются площади
городищ. При кажущейся внешней случайности здесь также лег¬
ко подметить известную закономерность, что позволяет выде¬
лить три варианта этих поселений. Рассмотрим их в порядке
возрастания площади.

Сельские поселения
137
К первому - относятся маленькие поселения площадью: 0,12-
0,18 га (Бондаренково (северное), Каменка, Чурубашский Маяк,
Куль Оба (западное), Кезы, на вершине г. Атаманской, Салачик,
Куль Тепе (восточное), Тархан I) (рис. 76,2; 87; 88). Как уже говори
лось, все они, видимо, возникли в середине - второй половшіе
I в. до н. э. Но некоторые (Салачик) - на месте более ранних поселе¬
ний. Укрепления вряд ли были особо мощными. На поселении Чуру-
башский Маяк заметен неглубокий ров. Возле других (Бондаренково
(северное), Куль-Тепе (восточное), Каменка) имелись зольники. О
д<талях внутренней планировки судить пока сложно, но общие пла¬
ны повторяют контуры вершин холмов, занимаемых этими поселе¬
ниями. Судя по раскопкам поселения Салачик (вскрытая площадь
Г)50 кв. м) в первые века н. э. выдерживался линейный принцип за-
стройки (рис. 89-93). Главная (и единственная?) улица шириной до
3,5 м вела к большому колодцу у подножья скалы (рис. 89). С неко¬
торых из этих пунктов открывается очень широкий обзор, но и дру¬
гие не лишены были визуальной связи с соседними поселениями.
Вполне возможно, они были более многочисленными.
Второй вариант составляют городища типа Семеновки, сред¬
ней площадью около 0,5 га: Семеновка (0,52 га), Тасуново
(0,55 га), Куль-Тепе (западное) (0,52 га). Зеленый Мыс (0,58 га),
Сиреневая Бухта (0,58 га), Полянка (уцелело 0,28-0,32 га), цита
дель на г. Опук (0,53 га), Глазовка (не менее 0,58 га), а также
Порфмий (0,65 га) и Войково (северное), Золотое (восточное, в
бухте) (рис. 68; 94-108). Результаты раскопок Семеновки и Порф-
мия во многом определили характеристику всего вида. Последний
хотя и возникает много раньше прочих (в VI в. до н. э.), в
III в. до н. э. полностью перестраивается. В отношении их всех
можно уверенно говорить о мощных оборонительных сооружени¬
ях (толщина стен, как правило, около или даже более 2 м). Кое-
где были рвы и валы (Семеновка, Сиреневая Бухта), башни и ба¬
стионы (Куль Тепе (западное), Опук). Внутри стен - четкие квар¬
талы из однотипных домов, но встречались и явно более богатые
постройки (Полянка (святилище)). Вблизи большинства поселе
ний имелись зольные холмы.
Наконец, третий вариант - городища площадью около и более
1 га. Это Золотое (восточное), Золотое (1,2 га), Генеральское (во¬
сточное) (не менее 1 га), Туркмен (Кара-Оба) (0,85-0,9 га), Анд¬
реевна (северная) (около 0,9 га), Савроматий (2 га), Мыс Зюк
(0,9-1 га), Белинское (1,5 га), Казантип (восточный) (0,9-1 га),
Илурат (3 га) (рис. 56; 106; 109; 101,1; 75,1; 113-127, В5-7). Их

138
Глава II
Рис. 87. Схематический топоплан поселений Бондаренково (север¬
ное) (1) и Каменка (2).

Сельские поселения
139
Рис. 88. Схематический топоплан поселения Салачик: 1) раскоп «се¬
верный*: 2) раскоп «южный*.

140
Глава II
Рис. 89. Планы раскопов на поселении Салачик: 1) северный раскоп:
2) южный раскоп (штриховкой помечены разные строительные периоды).

Сельские поселения
141
Рис. 90-91. Поселение Салачик. Общий вид на северный раскоп с се
вера и северо-запада.

142
Глава II
Рис. 92. Мыс и скала Салачик. Вид с юго-запада.
Рис. 93. Поселение Салачик. Общий вид с юга.

Сельские поселения
143
Рис. 94. Поселение Семеновна и Порфмий: I) схематический топоплан
поселения Семеновна; II) план раскопа; III) поселение Порфмий, план.

144
Глава II
Рис. 95. Схематический топоплан поселения у с. Тасуново: 1) раскоп
1981-1983 гг.

Сельские поселения
145
Рис. 96. Схематический топоплан городища Куль-Тепе.
10 А А. Масленников

146
Глава II
Рис. 97. Общий вид на городище Куль-Тепе с юга.
Рис. 98. Аэрофотосъемка района побережья с городищем Куль-Тепе (в
левой части кадра).

Сельские поселения
147
А
Рис. 99. Схематический топоплан поселения Сиреневая Бухта.
іо*

Рис. 100. Аэрофотосъемка района поселения Сиреневая Бухта.

Сельские поселения
149
Рис. 101. Схематический топоплан поселений: Туркмен (1) и Глазовка (2).

Рис. 102. Схематический топошіан поселения Зеленый Мыс: 1) раскоп «цитадель»; 2) «раскоп предградье».

Сельские поселения
151
Рис. 103. План раскопов на поселении Зеленый Мыс: 1) «цитадель*;
2) «предградье».

152
Глава II
V,
Рис. 104-105. Поселение Зеленый мыс. Раскоп «цитадель», общий
вид с северо востока. Раскоп «предградье», общий вид с запада.

Сельские поселения
153
Рис. 106. Схематический топоплан поселения Золотое (берег).

Рис. 107-108. Поселение Золотое (берег). Береговой раскоп, рыбоза¬
солочные цистерны. Вид с севера и юго-запада.

Сельские поселения
155
АЗОВСКОЕ МОРЕ
0	10 м
1		i	I
Рис. 109. Схематический топоплан поселения Генеральское (восточ¬
ное): 1-5) раскопы на «цитадели*; 2) башня эллинистического вре¬
мени; 3-4) святилище.

156
Глава 11
Рис. ПО. Аэрофотосъемка района побережья Азовского моря с горо
дищем Генеральское (восточное) (в правой части кадра) и поселением
Салачик (в левой части).

Сельские поселения
157
Рис. 111. Схематические планы раскопов:
1) Генеральское (восточное) - «цитадель»; 2) «башня» в окрестно¬
стях поселения Генеральское (восточное); 3) святилище, западный
комплекс; 4) поселение Генеральское (западное) -«цитадель».

158
Глава II
Рис. 112. Святилище в окрестностях пос. Генеральское (восточное). Во¬
сточный комплекс. Строение I. 1) план: 2) общий вид с востока.

Сельские поселения
159
Рис. 113. Схематический топоплан городища Савроматий (поселение у
с. Ново-Николаевка):
1) раскоп «северо-западный*; 2) раскоп «северо-восточный*; 3) ра¬
скоп «зольник*.

/; 11 А А Млслсмннкои
Рис. 114. План раскопов на городище Савроматий.
А 1. Вил побережья Азовского моря в районе так называемой Генеральской бухты

А 2. Поселение Чокракский мыс. Фрагменты чернофигурного килика
А 3. Общий вид с юга на основную часть поселения Генеральское (западное)
шж

МАЛ Масленников
А 4. Поселение Генеральское (западное). Юго-восточная часть построек прибрежного комплекса, винодельня
т
А 5. Поселение Генеральскос (западное). Северный, прибрежный комплекс построек, восточная часть.
Вид с юго-запада

Л 6. Находки с поселения Генеральское (западное)

ІИ
Л 7. Находки с поселения Генеральское (западное)

В 1. Центральная часть усадьбы Бакланья Скала

В 2. Западный блок усадьбы Бакланья Скала

IЩ

в 5. Эпиграфические находки с мыса Зюк

В G. Фрагменты расписной и рельефной керамики
из раскопок на мысе Зюк.

В 7. Терракоты и светильники из раскопок городища Зенонов Херсонес

на поселении Зеленый Мыс
С 1. Поселение Генеральское (западное) (реконструкция автора). I строительный период

С 2. Поселение Генеральское (западное). Участок южной стены прибрежного комплекса. Пиле юга
С 3. Поселение Генеральское (западное), И строительный период (реконструкция автора)

С 4. I ородищс Золотое (восточное). I лавные ворота и западная часть поселения (реконструкция автора)
С 5. Укрепленная усадьба у села Ново-Отрадное. I—II строительный период: II—I вв. до н. э. (реконструкция автора)

С 6. Сторожевая башня на Узунларском валу (реконструкция автора)
С 7. Укрепленное центральное здание поселения на Чокракско.ѵ мысу. II строительный период
(реконструкция автора)

С 8. Крепость первых веков н. э. у с. Ново-Отрадное (реконструкция автора)

Сельские поселения
161
Рис. 115-116. Городище СавроматиЙ, общий вид раскопов:
1) северо-западный, вид с юго-запада; 2) северо-восточный - вид с
юго-запада.
12 Л. Л. Маслсшжко»

162
Глава II

Сельские поселения
163
12*

Рис. 120. Схематический топоплан городища у села Бел и нс кое.

166
Глава II
КАЗАНТИПСКИЙ ЗАЛИВ
Рис. 121. Схематический топоплан поселения Казантин (восточный).

Сельские поселения
167
♦
Рис. 122. Схематический топоплан городища ня мысе Зюк:
1) раскоп «берег»; 2) «юго-западный»; 3) «северо-западный»; 4) «золь¬
ник»; 5) «скала»; 6) «северный»; 7) «юго-западный* (пригород).

1G8
Глава II
Рис. 123. Лорофотосъемка мыса Зюк до начала раскопок.

Сельские поселения
169
Рис. 124. Вид на северо-восточную часть мыса с юго-запада.

170
Глава II
Рис. 125. План раскопов на мысе Зюк.

Сельские поселения
171
Рис. 126-127. Общие виды раскопов на мысе Зюк.

172
Глава II
оборона протяженнее, толщина стен от 1,62 м (городища Турк¬
мен) до 2,4 м (Илурат), скученность помещений ощущается мень¬
ше, есть особенности в их планировке и интерьере. Число и раз¬
меры зольных холмов увеличиваются.
Отметим попутно, что в условиях Боспора первых веков, видимо,
чисто внешнее различие между городом и поселением, так сказать
граница, проходила где-то на уровне в 4-5 га (Танаис - 5,4 га, Ки-
тсй - более 4,5 га, Тира така - 4,5 га, Мирмешей - 7 га) Выше уже
говорилось, что античная хора, по видимому, знала какую-то гра¬
дацию поселений даже внутри одного типа (Дион Хрисостом). В этой
связи, быть может, уместно именовать впредь наиболее крупные из
рассмотренных городищ поселениями первого ранга, затем второго и
наконец третьего ранга - самые маленькие.
Сравнительный анализ поселений первого и второго ранга (в
той мере, в какой он сейчас возможен) позволяет говорить об оп¬
ределенных различиях тех и других по двум природно-географи¬
ческим зонам: Приазовье и степная «глубинка*. Они касаются
прежде всего структуры поселений. Внутри полуострова площадь
застройки каждого сконцентрирована в одном месте. На побере¬
жье же большинство крупнейших городищ состоят как бы из не¬
скольких (двух-трех) основных частей.
Это сильно укрепленная «цитадель* - наиболее заметная, воз¬
вышенная его часть, расположенная на холме, над морем. Перед
ней часто находится относительно небольшая долина, ок¬
руженная со всех сторон скалистыми кряжами и холмами. На
ней вблизи «цитадели* имеется более или менее значительный по
площади участок застройки «посад*. Он тоже укреплен, хотя и не
столь основательно. Раскопки свидетельствуют, что характер за¬
стройки здесь был в принципе тот же, что на цитадели, хотя и с
отличиями (меньшая плотность строений, иное направление пла¬
нировки улиц, продиктованное особенностями рельефа местно¬
сти). Холм с «цитаделью* и прилегающими строениями отделены
не только естественным переходом рельефа, но и искусственными
рвами и валами (Генеральское (восточное)) (рис. 109-110).
Наконец, на плоских вершинах скалистых холмов, над края¬
ми долин-полянок, перекрывая проходы и подходы к ней со сто¬
роны степи, строили «форты», башни и иные постройки («пред-
градья*) (рис. 111). Предназначение их для передовой обороны,
дозора очевидно, но были у них и другие функции (культовые,
хозяйственные). Размеры и даже принципы планировки также не
одинаковы. Например, башня и одно из святилищ у поселения

Сельские поселения
173
Генеральское (восточное) - небольшие строения, а «предградье*
на поселении Зеленый Мыс напоминает «усадьбу* с концентриче¬
ским размещением помещений вокруг общего двора и имеет пло¬
щадь более 650 кв. м.
По-видимому, иногда эти постройки являлись и своего рода
культовыми комплексами. Например, большой интерес представ
ляют святилища на плоской вершине холма к югу от городища
Генеральское (восточное). Это прежде всего ориентированное
сторонами по частям света здание размером: 9,5 х 6,5 м. Оно
состояло из двух помещений с входом на восток (рис. 112).
Внутри большего по площади западного помещения по пери¬
метру стен имелись ряды невысокой дополнительной кладки -
скамьи. У западной стены располагались два жертвенника (алта¬
ря?), представлявших собой поставленные на ребро большие пло¬
ские камни, пространство между которыми заполнено морским
песком и ракушкой. Здесь же, на полу стояли два небольших
подпрямоугольных известняковых алтарика с небольшими уг¬
лублениями на поверхности. Почти в центре этого помещения
был сооружен из камней круглый алтарь, на котором первона¬
чально помещалась прямоугольная известняковая плита с во-
тинным рельефом (изображения двух женских и двух детских
фигур с поднятыми к груди руками). Внутри жертвенников и
у алтарей на иолу помещений найдены десятки фрагментов
различных терракотовых статуэток. Среди них несколько це¬
лых изображений различных вариантов Великого Женского
божества, так называемого фракийского всадника, мужской
фигуры (Геракла?). Тут же обломки многочисленных лепных
курильниц и светильников на высоких ножках, простой тон¬
костенной столовой посуды, «мегарских* чаш, четыре медные
монеты.
Непосредственно вблизи и на некотором удалении, на том
же плато обнаружены остатки других строений того же назна¬
чения, но менее представительные.
Оговоримся, что не всегда все описанные компоненты поселе¬
ний имелись в наличии. По разным причинам что-то пока не вы
явлено, что-то не сохранилось, либо изначально не существовало.
Так на поселении Золотое (берег) нет как будто ни ярко выра¬
женной «цитадели*, ни «предградья*. На Золотом (восточном)
нет построек у подножья холма, зато форт предградье вынесен на
очень высокую гору, довольно далеко. На поселении Полянка почти
вся скала, где была «цитадель*, обрушилась в море.

174
Глава II
Не все эти составные части существовали синхронно. («Форт»
на Генеральском (восточном) был заброшен не позднее III в. н. э.
или даже ранее, в то время как на «цитадели* жизнь продолжа¬
лась до VI в. н. э. Относительно «посада» здесь картина пока не ясна.
«Мредградье* на поселении Зеленый Мыс также было покинуто
раньше цитадели.)
На многие вопросы пока трудно дать ответы, но совершен¬
но очевидно, что почти каждое из крупных городищ побере¬
жья - это своеобразный укрепленный район, система отдель¬
ных, но взаимосвязанных построек. Крупнейшие из них - гора
Опук и район урочища Сююрташ. Судя по наличию «форта»
уже на поселении Генеральское (западное), возникновение этой
системы (или ее заимствование) относится еще к IV—III вв.
до и. э., но в I в. до н. э. она была возобновлена и дополнена.
Отметим также отсутствие на многих (но не всех) приазов¬
ских поселениях зольников, столь характерных для всех степ¬
ных городищ. Прочие различия менее существенны. За всеми
ними скрывается какая-то специфика в хозяйственных укла¬
дах и обычаях населения (возможно, его этносе) и, конечно,
природный фактор.
Завершая обзор поселений первых веков н. э., упомянем о не¬
давних раскопках очень интересного объекта на высоком берегу
Черного моря у с. Веселое в Кутлакской бухте. Это подтре¬
угольная в плане крепость площадью 2400 кв. м с мощными сте¬
нами толщиной от 2 до 2,8 м и не менее чем пятью башнями.
Общий периметр обороны около 200 м. В стенах есть ливнесток, а
внутри раскопаны постройки, напоминающие казармы из
нескольких одинаковых помещений с глинобитными полами и
очагами. Среди находок - боспорские монеты. Датировка: се¬
редина - конец I в. до н. э. [Паршина 1986, с. 228; Ланцов, Бара¬
нов 1993, с. 78; Ланцов 1994, с. 180-182] (рис. D4).
Сходство в планировке с некоторыми «батарейками» оче¬
видно, хотя селище рядом отсутствует. Столь большая удален
иость не должна нас смущать: влияние и сила Боспора в это
время были значительными и появление сильного форпоста
далеко на западе вполне реально.
Наконец, есть поселения, которые в силу недостаточной
изученности пока трудно отнести к какому-либо типу.
Прежде чем подвести некоторые итоги, вновь обратимся к вопро¬
сам хронологии. На этот раз речь пойдет о заключительном этапе
существования античных сельских поселений Восточного Крыма.

Сельские поселения
175
Еще сравнительно недавно, главным образом после работ
И. Т. Кругликовой, считалось, что жизнь на этих поселениях
замирает после готских походов, то есть в 60-70-х годах
III в. н. э. И хотя сама исследовательница делала этот вывод
очень осторожно, оговаривая его фиксацией следов жизни на
ряде объектов в III — IV вв. н. э. [Кругликова 1975, с. 134-136],
а последовавшие раскопки В. Н. Корпусовой еще несколько
продвинули их к нашему времени [Корпусова 1973, с. 27 сл.],
все же в ряде даже недавно вышедших работ с этими фактами
почти не считаются [Буданова 1990, с. 12 сл.]. Между тем,
скопился уже достаточно многочисленный и убедительный ма¬
териал, позволяющий уверенно говорить о ранневизантийском
периоде в истории европейской хоры Боспора. Причем особо под¬
черкнем, что речь идет не об отдельных находках и свиде¬
тельствах временной, недолгой жизни на разрушенных в
III в. н. э. поселениях (Семеновка, Ново-Отрадное, возможно, Ка-
зантип (восточный), Илурат, Михайловка), а о вполне полнокров¬
ном функционировании целого ряда прежних городищ.
Новейшие раскопки показывают непрерывность обитания,
культурных традиций и, естественно, населения на протяже¬
нии периода с I в. до н. э. по третью четверть VI в. н. э. на
следующих поселениях: Мыс Зюк, Зеленый Мыс, Сиреневая
Бухта, Генеральское (восточное), Салачик, Куль-Тепе (запад¬
ное), Золотое (восточное, в бухте) и, видимо, - Белинское
(рис. 128) и так называемая цитадель на г. Опук.
Перейдем к археологическому обоснованию этих датировок.
При этом наша задача уже во многом облегчена подробными
специальными публикациями [Сазанов 1989, с. 41-60; Мас¬
ленников 1992, с. 164-170; Сазанов, Мокроусов 1996, с. 88-
107].
Естественно, наиболее надежный хронологический репер - со¬
ответствующие монетные находки. Но при этом необходимо учи¬
тывать особенности денежного обращения позднеантичного Боспо¬
ра, которые состояли в том, что собственная чеканка монет пре¬
кратилась при царе Рескупориде VI (в 341-342 гг. н. э.), но эти и
другие поздние монеты были в обращении еще в течение очень
долгого времени, подчас вместе с редкими более «молодыми* ви¬
зантийскими [Фролова, Николаева 1978, с. 177 сл.]. До середины
70-х годов на сельских поселениях не было найдено ни одной мо¬
неты, относившейся ко времени более позднему, чем середина -
60-е годы III в. н. э. [Кругликова 1975, с. 230].

176
Глава II
Рис. 128. Позднеантичные поселения хоры европейского Боспора:
1) Глазовка; 2) Каменка; 3) Мыс Зюк; 4) Зеленый Мыс; 5) Сирене¬
вая Бухта; 6) Генеральское (восточное); 7) Куль-Тепе (западное);
8) Золотое (восточное, в бухте); 9) Белинское.
В настоящее время монеты Фофорса и особенно Рескупори-
да VI обнаружены в следующих местах: Мыс Зюк (Фофорс -
10 экз., Рескупорид VI - 18 экз.), Зеленый Мыс (Фофорс -
7 экз., Рескупорид VI - 14 экз.), Полянка (Рескупорид VI -
1 экз.), Генеральское (восточное) (Рескупорид VI - 4 экз.), Са-
лачик (Фофорс - 3 экз., Рескупорид VI - 3 экз.), Куль-Тепе
(западное) (Фофорс - 1 экз.), Золотое (восточное, в бухте)
(Рескупорид VI - 1 экз.).
Особо примечательна совместная находка монет Рескупори-
да VI и двух солидов Феодосия II (рис. В8, 1-2); (определение
д. и. н. В. В. Кропоткина; 443-444 гг. н. э.) на поселении Зе¬
леный Мыс, еще раз подтверждающая сделанные Н. А. Фроло¬
вой и Э. Я. Николаевой наблюдения.
В то же время новые нумизматические материалы из «степ¬
ных* и прибрежных, но более западных поселений, наряду с

Сельские поселения
177
прочими категориями вещей, дают по-прежнему даты не позд¬
нее третьей четверти III в. н. э. (Артезиан, Золотое (берег), Ка-
зантип (восточный), Илурат, Савроматий, Ново-Отрадное).
Анализ амфор, краснолаковой, в том числе со штампами-
клеймами посуды (рис. В8, 3), стекла, фибул, светильников
(рис. В7, 5) с тех же поселений, откуда происходят и упомянутые
монеты, свидетельствует об их принадлежности типам и формам,
датируемым не только I—Ш, но и Ш-ГѴ и даже второй и третьей чет¬
вертью VI вв. н. э. [Сазанов 1989, с. 41 сл.; Сазанов, Иващенко 1989,
с. 38 сл.]. В свое время А. В. Сазановым была выдвинута версия, со¬
гласно которой гибель поселений Крымского Приазовья (в частно¬
сти - на мысе Зюк) произошла во время так называемого восста¬
ния против гуннского царевича Горда в середине второй четверти
VI в. н. э. [Сазанов 1986]. Однако более широкие датировки ряда
привлекавшихся вещей, новые раскопки и находки позднеантич¬
ного времени (в частности, на поселении Золотое (восточное, в
бухте) и контекст общеисторической ситуации на Боспоре в
VI в. н. э. заставляют склоняться к более поздней дате - третьей
четверти VI в. н. э. Дальнейшие археологические исследования и
успехи в области позднеантичной хронологии, по видимому, вне¬
сут в эту проблему необходимые коррективы.
Итак, представляется бесспорным значительно более длительное су
ществование городищ Крымского Приазовья, расположенных к во
стоку от Узунларского вала, а точнее - восточнее урочища Сююрташ.
Но вернемся вновь к проблеме идентификации сельских по¬
селений европейского Боспора.
Мы в полной мере отдаем себе отчет, что ответ на вопрос,
чем являлись все эти поселения, прозвучал далеко не всегда
исчерпывающе и убедительно.
Вероятно, это потребует более углубленного и всестороннего изу¬
чения памятников, поиска новых аналогий. Остановимся лишь в
связи с этим на следующем моменте. Предложенный анализ показы
вает, что наиболее последовательно, полно и разнообразно представ
лены поселения I в. до - І-П1 вв. н. э., что далеко не случайно. Фак¬
тически, почти все они находились на достаточном удалении от горо¬
дов и по своему облику никак не походили на усадьбы владельцев зе¬
мельных наделов. О постройках на территории предполагаемой город
ской хоры сведения практически отсутствуют. Все поселения от сто¬
рожевых постов до городищ образуют последовательную систему с
продуманным расположением и своеобразной иерархией взаимосвязей.
Эго наводит на мысль о едином общешсударственном замысле (рис. 129).
13 А А. Мпслсшіпкон

Сельские поселения
179
І*ис. 129. Система обороны восточной части хоры европейского Боспоро в первые
пека н. э. Типы поселений.
Тип I - отдельные жилищнохозяйствашые комплексы: 1) сторожевые баш¬
ни. башни-убежища; 2) укрепленные дома башенного типа.
Тип П - поселения с концентрической застройкой: 1) с площадью 500-
Н00 кв. м; 2) с площадью 1500 кв. м и более.
Тип Ш - поселения с линейной застройкой: 1) поселения площадью около
0.12га; 2) поселения площадью около 0.5 га; 3) іюсепвгия площад ью 1 и более га.
Цифрами на карле обозначены следующие поселения:
1 - Порфмий; 2 - Каменка; 3 - Глазовка; 4 - Осовины; 5 - Темир-Го¬
ра; б - Бондаренково (западное); 7 - Бондарснково (восточное): 8 - Ак Бурун;
9 - Золотой (курган) (Мичурино); 10 - Придорожное; 11 - Тархан;
12 - Кезы; 13 - Высокое; 14 - Куль-Оба; 15 - Войково; 16 - Кара-Оба;
17 Полянка; 18 - Чокракский Мыс; 19 - Зеленый Мыс; 20 - Скала;
21 - Сиреневая Бухта; 22 - Генеральское (восточное); 23 - Салачик;
24 - Куль-Тепе (западное и восточное); 25 - Золотое (берег); 26 - Ново От¬
рядное; 27 - Артезипи; 28 - Багерою (северное); 29 - Белинсксе; 30 - Лмбкиех-
товка; 31 - Андреевна (северная); 32 - Савроматий; 33 - Тасуново; 34 - Ми¬
хайловка: 35 - Илурпт; 36 - Чурубашский Маяк; 37 - г. Опук: 38 - Атаман¬
ская Гора; 39 - Тамарино; 40 - Марфовка; 41 - Костырино; 42 - Узунлар
ский вал. башня № 1; 43 - Золотое (восточное, в бухте): 44 - мыс Варзовка
Показательно и само время их возникновения или перестрой¬
ки. Обычно в литературе приводится датировка: конец II, ру¬
беж II—I вв. до н. э. Думается, все же правы те, кто придержи
ваются даты середины I в. до н. э. [Сапрыкин 1985 а, с. 63; Мас¬
ленников 1981, с. 73-74]. И дело даже не в особенностях и слож¬
ностях абсолютной археологической хронологии этого периода, а
главным образом в общеисторической ситуации. Вряд ли слабо¬
му, теснимому соседями и вынужденному отдаться под власть
Митридата Евпатора Боспору в конце II в. до н. э. были по силам
столь масштабные работы. Да и позднее, истерзанное восстания
ми, нашествиями, войнами, различными поборами и стихийными
бедствиями государство, скорее всего, не располагало необходи¬
мыми материальными и людскими ресурсами. Что касается са
мого Митридата, да и Фарнака, то у них вообще, как принято
считать, было далеко не «хозяйское» отношение к Боспору [Бла-
ватский 1964, с. 130].
Время послемитридатовского возрождения и перемен, связан¬
ное с правлением Асандра и Аспурга, подходит для этого гораздо
13«

180
Глава II
больше. Можно даже говорить о более длительном периоде стаби¬
лизации, включая и правление Нотиса I. Правда, и в эти годы
случались войны, междоусобицы и т. п., в результате чего одни
поселения разрушались или перестраивались, другие строились
впервые.
Еще раз перечислим звенья этой военно-административной
системы. Сторожевые посты (6 лируо?)» строившиеся в основном
там, где сплошной линии обороны создать было нельзя, необя¬
зательно или непосредственно входившие в нее. Число их оби¬
тателей было невелико. Укрепленные дома башенного типа,
маленькие крепости или резиденции начальников областей и
отрядов. Пока довольно малочисленна категория поселений,
просуществовавших к тому же недолго. Далее - крепости, от¬
носительно небольшие или покрупнее, с немногочисленным
гарнизоном и их семьями, охранявшие важнейшие коммуни¬
кации. Пользуясь римской терминологией, уместной для этого
периода, - это своего рода форты - castra (или, скорее, castel¬
lum). Крупнейшие из них - большие крепости и укрепленные
военные лагеря (во всяком случае - первоначально) с более
значительным гарнизоном (вероятно, не менее, чем от одной до
нескольких сотен человек). Одновременно и те, и другие могли
быть центрами царских землевладений (то фроирюѵ). Самые
большие - являлись еще и опорными пунктами военной адми¬
нистрации округов-районов, узлами коммуникаций, форпоста¬
ми на дальних рубежах. Хорошо известно, что в эллинистиче¬
ской практике (Бикерман 1985, с. 74 сл.; Сапрыкин 1986,
с. 118-119], а затем и в позднеримское время, большую роль в
военной организации (а равно и в социально-административной
структуре государств) играли категории военных поселенцев: фе¬
дератов, катойков, клерухов и т. п. Армия, по словам Г. А. Коше¬
лей ко, в эллинистических царствах подкреплялась системой во¬
енных поселений [Кошеленко 1979, с. 225].
Население этих катойкнй состояло, как правило, из пере¬
селенных представителей различных этносов, обязанных царю
военной службой за пользование землей.
Думается, что с наибольшей долей вероятности на Боспоре
с ними можно связать все городища типа «Семеновка» (хатоіхс-
аі, oppidum). В пользу этого говорят: уже отмечавшаяся уни¬
фикация жилища и быта, укрепленный характер городищ, с
одной стороны, и явные признаки занятия их обитателей сель¬
ским хозяйством - с другой. Анализ находок с поселений и

Сельские поселения
181
особенно раскопки могильников свидетельствуют, что среди их
жителей были не только боспорские греки, но и представители
соседних народов. Причем некрополи этих поселений заметно
более «варварские», чем фортов-крепостей. (Например, некро¬
поли соседних, но различных по видовой принадлежности по¬
селений: Золотого и Ново-Отрадного [Арсеньев 1970; Корпусо¬
ва 1983; Масленников 1990 а, с. 83-98].) Есть вблизи этих по¬
селений и следы земельных наделов «римского* времени.
Видимо, от площади этих городищ зависело число выстав¬
ляемого воинского контингента. Вернее, тут существовала взаимо¬
зависимость. Так, поселения второго ранга (площадью 0,5 га),
при числе домов и семей 45-50 и количестве жителей в 350-
400 человек [Кругликова 1970, с. 71], могли (или должны) предо¬
ставить до 50 воинов. Городища площадью в 1 га - соответственно
ИЮ (центурия?) (Илурат, Савроматнй, Белинское).
Самые крупные из этих поселений, вероятно, не случайно
расположены в глубинной, степной части полуострова, поскольку
из их обитателей комплектовались отряды всадников. Это кос¬
венно подтверждается не только большей шириной улиц, но и
наличием во дворах многих домов в Илурате и Савроматии спе
циальных стойл для лошадей и изображением боевых коней и
всадников на штукатурке помещений [Шургая 1983, с. 96 100;
Савроматий - раскопки ВКАЭ в 1980-1984 гг.]. Для прибрежных
і-ородищ такие стойла не характерны.
Итак, мы видим определенную взаимосвязь типологии сель¬
ских поселений Боспора в первые века н. э. с проблемой его воен-
но административного устройства. Успешное функционирование
этой масштабной и продуманной системы в немалой степени спо¬
собствовало военно-политической стабилизации и экономическому
подъему государства в I—II вв. н. э. После кризиса середины
III в. н. э. она в полной мере уже не действовала.

Глава III
Особенности фортификации и организации
обороны сельской территории
Всестороннее исследование хоры, естественно, требует рас¬
смотрения всех проблем, связанных с сельскими поселениями.
Их планировки и топографии мы в самых общих чертах каса¬
лись. Не менее важны и вопросы строительного дела. Думается,
все это наиболее полно воплощалось в фортификационном искус¬
стве. Здесь использовались знания многих технических приемов и
традиций, опыт и наивысшая квалификация мастеров. Анализ
оборонительных сооружений сельской территории помимо чисто
конструктивных моментов важен и в плане воссоздания историче¬
ской ситуации в ту или иную эпоху, поскольку фортификация в
определенной степени являлась ее отражением. С другой стороны,
эта тема тесно связана с военным делом Боспора и его соседей.
Греко-Римская фортификация всегда привлекала к себе
внимание антиковедов. Из современных, наиболее крупных
зарубежных исследований укажем монографии: Ф. Винтера,
А. Лоуренса, И. Адама, И. Гарлана. Относительно Боспора на¬
зовем прежде всего работы В. Д. Блаватского и В. П. Толсти-
кова. В основном, в них использовались материалы раскопок
городов. Из сельских поселений привлекались данные почти
исключительно по азиатскому Боспору. Заметно лучше обстоит
дело с изучением фортификации хоры Херсонеса и особенно
Ольвии. Упомянем тут статьи и монографии А. Н. Щеглова и
С. Б. Буйских.
Что же касается хоры европейского Боспора, то еще полто¬
ра-два десятилетия назад сама постановка данной проблемы
была бы преждевременной ввиду крайне ограниченной источ¬
никоведческой базы. За исключением неоднократно описанных
планов и сооружений на г. Опук, городища Илурат и валов на
полуострове, иных данных практически не было.
Сейчас в нашем распоряжении имеется уже достаточно об¬
ширный материал.
Естественно, встает вопрос: насколько правомерно при изу¬
чении сельской фортификации привлечение разнообразных сведе¬

Особенности фортификации ...
183
ний о городских укреплениях? Иными словами - сколь специ¬
фичны оборонительные сооружения на сельских территориях?
Можно лишь допустить, что так или иначе, в своем «классиче¬
ском* варианте укрепления хоры входили в единую систему обо-
роны античных государств [Garlan 1989, р. 93-114]. Другая проб¬
лема заключается в выборе принципа рассмотрения этих материа¬
лов. Можно пойти по пути описания частей и деталей оборони¬
тельных сооружений в их развитии, так сказать, по предметно
(стены, башни, рвы, ворота и т. п.), взяв при этом за основу тре¬
бования и рекомендации античных военных инженеров и ар¬
хитекторов. Именно так и построено большинство исследований.
Мы же попытаемся проанализировать все компоненты
сельской фортификации в контексте существовавших на евро¬
пейском Боспоре систем обороны. При этом во многих случаях
сознательно опускаются северо причерноморские городские ана¬
логии. Во-первых, потому что в большинстве своем они хорошо
известны, и, во-вторых, в любом случае предпочтительны сравне¬
ния, так сказать, с «первоисточником», метрополией, если, ко¬
нечно, имеются соответствующие сведения.
Несколько слов о самом раннем, первоначальном ее перио¬
де. Прежде всего, становится все более очевидным, что даже
крупнейшие и известнейшие из боспорских городов далеко не
сразу обретали чисто городской облик, видимо, оставаясь ка¬
кое-то время просто большими поселениями, что не мешало им
тем не менее быть полисами.
О сооружении ранних городских стен, т. е. собственно фор¬
тификации, не приходится, таким образом, говорить до конца
VI или даже начала V вв. до н. э. [Толстиков 1981, с. 17, сл.;
Виноградов 1989, с. 27].
Выше уже отмечалось, что греческие сельские, поселения
этого времени в Восточном Крыму единичны. При этом лишь
два-три из них уверенно могут быть продатированы последней
третью, концом VI в. до н. э. Остальные - в лучшем случае по¬
являются в первой, а то и во второй четверти V в. до н. э.
Строительные же остатки хорошо исследованы лишь на посе¬
лениях Киммерик, холм «А*. Наши представления о прочих
пунктах менее определенны, никаких отчетливых следов спе¬
циальных укреплений на них не выявлено. По аналогии с так
называемым ранним Ториком, можно лишь допустить, что по¬
селение на восточном склоне г. Онук представляло собой
замкнутый блок помещений. Такой принцип застройки мог

184
Глава III
обеспечивать минимальную защиту, являясь наиболее простой
обороной, и, видимо, был типичен для многих первопоселений
[Garlan 1989, р. 128].
Вместе с тем само расположение почти всех этих поселений
на берегу моря, а подчас на мысах (Мыс Зюк, Казантип, Чок-
ракский Мыс) и вблизи источников пресной воды - соответст¬
вовало традициям колонизационной практики, учитывавшей и
интересы безопасности [Xen. Anal., VI, 4, 3-6].
Например, поселение на мысе Зюк занимало наиболее труд¬
нодоступную скалистую северо-восточную часть мыса (рис. 122-
124). От материка он был отделен тонкой песчаной перемыч¬
кой или даже мелководной протокой. Две бухты, служившие
хорошим укрытием при штормах, удобны и для стоянки су¬
дов. Широкий обзор моря и суши с вершины холма и скал мы¬
са также обеспечивал своевременную осведомленность и безо¬
пасность жителей. В сущности, в основе обороны в это время
лежал принцип «естественной безопасности*. О большем гово¬
рить пока не приходится.
Единственным примером «полевой* фортификации V в. до н. э.
можно было бы считать Тиритакский вал. Если, разумеется, со¬
гласиться с тем, что он был одновременно и первым «общего¬
сударственным* сооружением боспорских греков [Толстиков
1984, с. 32 сл.]. Не касаясь характеристики и датировки этой
постройки, приведенных в статье В. П. Толстикова, выскажем,
однако, некоторые сомнения.
Так, его гипотеза о привлечении синдов в качестве дополни¬
тельной рабочей силы, на наш взгляд, все же не убедительна. По¬
чти ничего конкретного мы не знаем ни о синдах, ни об их взаи¬
моотношениях с Боснором, вернее, с боспорскими греками, в пер¬
вой половине V в. до н. э.
Не все ясно и с вопросом о степени скифской угрозы в это
время, хотя сейчас и господствует мнение о ее решающей роли
в процессе консолидации боспорских греков. Не вдаваясь в де¬
тали и не выдвигая иных предпосылок этого процесса, ограни¬
чимся лишь следующими замечаниями. С одной стороны, как
будто бы, бесспорен факт гибели или разрушения практически
всех греческих поселений Керченского п-ва где-то в первой
четверти V в. до н. э. С другой - вопрос о мирном или военном
характере и массовости скифских, по-видимому, достаточно
регулярных (сезонных?) походов через пролив не решен. Одно¬
временно отметим, что археологических свидетельств о собст-

Особенности фортификации
185
пенно кочевых скифах на полуострове в ѴІ-Ѵ вв. до н. э. до
сих пор известно очень немного (не более десятка захороне¬
ний).
Прочее местное население также было на рубеже ѴІ-Ѵ вв.
до н. э. весьма малочисленным и вряд ли представляло для греков
большую угрозу. Причины же упомянутых разрушений и пожаров
могут быть самыми разными, в том числе и «внутренними*. Напри
мер. конфликт разных категорий греческого населения (двух волн
мигрантов). Но главное - о дате Тиритакского вала мы продолжаем
судить без надлежащей археологической мотивировки. Неясна по
прежнему его стратиграфия на разных участках. Бесспорно лишь,
что во времена Геродота (сер. V в. до н. э.) какие-то валы (в том
числе и этот) на полуострове уже существовали и считались во
«точной границей царских скифов [Herod., IV, 3, 28]. Поскольку
из того же текста известно, что скифы часто и беспрепятственно
ее нарушали, она, скорее всего, была условной и рассматривалась
Геродотом лишь как географический ориентир Скифии. Так как
этот вал (или валы) не сдерживали скифов, можно усомниться в
целесообразности его строительства боспорскими греками для
своей безопасности, относительно незадолго до Геродота. Сам по
себе вал - несложное препятствие, он имеет смысл лишь как по
граничная линия, опирающаяся на постоянные и солидные гар¬
низоны, то есть на регулярную многочисленную армию, которой
греки в V в. до н. э. не знали. Теоретически, мы можем, конечно,
допускать, что здесь несли сторожевую службу эфебы боспорских
граждан, как это было, например, в пограничных афинских кре
постях. В мирное время проезд скифам через него разрешался. Но
это все будут лишь весьма общие предположения.
Подробнее к вопросу о валах мы вернемся ниже, при рас¬
смотрении оборонительных рубежей Боспорского государства.
Как известно, IV в. до н. э., вернее, его вторая четверть - сере¬
дина, в плане освоения сельской территории европейского Боспо
ра были особо важным периодом. Здесь возникает множество вар¬
варских селищ, а также поселения (ойкосы-усадьбы, деревни)
боспорских греков.
На первый взгляд ни те, ни другие не имели оборонительных
сооружений. Во всяком случае, так считалось еще недавно. Прав¬
да, сам выбор места для селищ на открытых плато с достаточ
но широким обзором, вероятно, имел какое-то значение, хотя и
вряд ли диктовался внешней опасностью. Жилища же их оби¬
тателей тем более не отличались «монументальностью*.

186
Глава III
i
Облик греческих усадеб и деревень, известных нам по раскоп¬
кам у с. Героевка, Андреевка (южная), на побережье Азовского
моря был совершенно иным. В интересующем нас плане отметим,
хотя и не бесспорную, реконструкцию строений с башней на
втором из перечисленных пунктов [Кругликова 1975, с. 84-87].
Ничего более определенного сказать о ней нельзя. Квадратная
угловая башня размером 5,5 х 5,3 м с толщиной стен 1,15 х 1,3 м
имелась на усадьбе Героевка I [Горончаровский 1996, с. 31-32].
Толщина внешних стен примыкавших к ней помещений 1,36-
1,76 м, что, безусловно, говорит об их оборонительных функциях.
Датировка построек этого первого строительного периода: вторая
четверть IV в. до н. э. Видимо, это была типичная усадьба с баш¬
ней, столь характерная для хоры многих античных центров этого
времени, как в Крыму, так и в собственно Греции [Кругликова
1986,	с. 168-174; Яценко, Турина 1991, с. 82-139; Колесников
1984, с. 76-80; .Jones, Graham, Sackett 1973, р. 432-438; Osborn
1987,	р. 56-70; Lohmann 1992, р. 35-49, fig. 10-15; 26].
Наибольший интерес представляет комплекс построек Гене¬
ральское (западное), по видимому, крупнейшее боспорское
сельское поселение эллинистической эпохи.
Во-первых, важен сам выбор места для его основной части:
ровная, небольшая, прибрежная долина, открытая лишь к се
веру и северо-западу в сторону моря. Более или менее высокие
скалистые холмы закрывали ее со степи и служили как укры
тием от ветров, так, быть может, в какой-то степени и нежела¬
тельного «чужого взгляда» (рис. 17-18).
Вместе с тем эти вершины не могли оставаться «бесконтроль¬
ными» и также использовались соответствующим образом.
О планировке и структуре этого поселения выше уже гово¬
рилось, в данной связи особенно примечательна центральная,
прибрежная часть комплекса (рис. 19). Она основательно пере¬
страивалась дважды, но первый строительный период, отно¬
сящийся к рассматриваемому времени, т. е. ко второй четвер¬
ти, середине IV в. до н. э., выявляется достаточно четко, хотя
и не везде бесспорно (рис. С1). Это прежде всего две внешние,
расположенные перпендикулярно друг другу стены. Первая
(восточная) раскопана в длину на 30,5 м. Ширина ее в основа¬
нии 1,1 м. Северный участок разрушен (рис. 19).
Вторая стена (южная) сохранилась полностью и состояла из
двух отрезков-куртин между тремя башнями (рис. 19). Длина
западного участка (куртины) 24,5 м, ширина основания стены,

Особенности фортификации ..
187
несколько заглубленного в материковый, глинистый грунт,
1,08-1,18 м. Максимальная сохранившаяся высота всего
0,6 м. Кладка цоколя - двухрядная, трехслойная, прибли¬
жающаяся к постелистой из необработанных, но хорошо подо¬
бранных известняковых камней (рис. 130). Вторая куртина
уцелела лучше.
Ее длина 31 м, ширина (вверху) 0,96-1,04 м, высота 1-
1,32 м. Это монументальная стена, сложенная в технике двух¬
рядной, трехслойной, орфостатной кладки из рустованных бло¬
ков (рис. 19; 131-132; С2). Цоколь состоял из больших, пло¬
ских, обработанных плит, уложенных в неглубокую траншею,
вырытую в материковом суглинке. На дно ее предварительно
был насыпан слой (0,1 м) мелкого щебня. Над цоколем шел
ряд кладки из прямоугольных, удлиненных плит с трехсторон¬
ним рустом. Л выше - ряд больших квадратных плит с анало¬
гичным рустом. Характер кладки последующих рядов не ясен.
Можно только предположить, что высота внешних стен была
не менее 5 м, а скорее даже несколько большей. Так или ина¬
че, но мощность их недостаточна для собственно крепостных со¬
оружений. Впрочем, для строений усадебного типа именно этого
Рис. 130. Поселение Генеральское (западное). Западный участок
внешней стены прибрежного комплекса, вид с запада.

FJ0
188
Глава III
Рис. 131-132. Там же. Восточный участок южной стены прибрежного
комплекса (куртина 2). Вид с юго-востока.

Особенности фортификации ...
189
нремени она обычна [Щеглов 1978, с. 60, 80, 97; Балабанов 1985,
с. 115-116; Крыжицкий, Буйских, Бураков, Отрешко 1989,
с. 121]. Оборонительные функции в основном были призваны вы¬
полнять башни или башнеобразные постройки. В данном случае -
их было не менее трех (рис. 19; С1), что наряду с их расположе¬
нием заметно отличает рассматриваемый комплекс от обычных
усадеб. Сохранились остатки только двух башен. Третья - угло¬
вая, юго-восточная, реконструируется на основании ям выборки
камня. Кроме того, более или менее правдоподобно существование
четвертой, северо-восточной башни - на мысу.
Собственно боевой, наиболее мощной была, видимо, запад¬
ная башня (рис. 19; 133). Она стояла на скалистом, возвышен¬
ном мысу. Отчетливо прослежены подтесы под основания ее
северной и западной стен. Размеры этой почти квадратной по¬
стройки, ориентированной по странам света: 9,8 х 8,8 м. Тол¬
щина стен, сложенных из крупных и очень больших, предвари¬
тельно обколотых известняковых камней в двухрядной, трехслой¬
ной технике, достигает 1,6 м. В высоту лучше всего (до 2,4 м)
уцелела восточная стена, причем ее внешний фас имеет заметный
I ис. 133. Поселение Генеральское (западное). Западная башня, во¬
сточная стена, вид с юго-востока.

190
Глава III
наклон внутрь, что, видимо, позволяет говорить об известной «пи¬
рам идалыіости» кладки нижней части башни. Вместе с тем, отме¬
тим, что ото не был противотаранный, дополнительный пояс. Ос¬
нование стен башни лежит либо на подтесах скалы, либо впущено
В материковую глину. Пространство внутри было частично вы
мощено. По многочисленным аналогиям [Щеглов 1978, с. 58 -60,
64-65; Nowieka 1975, р. 96-128; Lawrence 1979, р. 179-182;
Кругликова 1986, с. 168-174; Яценко, Турина 1991, с. 105-111] и
исходя из площади, толщины стен и характера кладки, можно
допустить, что высота этой башни достигала 16 м [Young 1966,
р. 125 146]. Она являлась центром обороны всего комплекса и од¬
новременно могла служить маяком. Отметим также, что в соот¬
ветствии с требованиями античной фортификации [Lawrence 1979,
р. 221], стены башни и примыкавшей к ней куртины построены
впритык. Но вместе с тем башня всего на 0,35 м выступает к югу
за линию этой куртины, что можно считать весьма серьезным на¬
рушением тех же рекомендаций [Vitr., 1, 5, 2; Winter 1971,
р. 152-189]. Впрочем, это, быть может, объяснялось теснотой за¬
стройки на данной территории.
Следующая, центральная башня располагалась, как уже
говорилось, в 24,5 м к востоку от вышеописанной (рис. 19;
С1). Она сохранилась хуже и, судя по относительно неболь¬
шим камням основания и ширине стен: 1,2-1,3 м, - была ме¬
нее солидной. Правда, ориентация и размеры ее почти анало¬
гичны первой - 8,2 х 8,8 м. За линию западной куртины, с ко¬
торой она, кстати, построена впереплет, эта башня выступала
на 2 м. Вероятно, первое обстоятельство допускалось при строи
тельстве на однородных грунтах и ровном рельефе, и, кроме
того, это еще одно свидетельство меньшей мощности второй
башни. Высота ее допустима в тех же пределах, но, скорее все
го, была ниже.
О характере стыковки ее с восточной куртиной мы, к сожале¬
нию, из-за обвала берега не знаем. Но обращает на себя внимание
то, что они соединились не у юго-восточного, а у северо-восточно¬
го угла башни, т. е. вся линия восточного участка стены построй¬
ки сильно сдвигалась к северу. Ого, безусловно, увеличивало боевые воз
можности центральной башни. Именно где-то здесь, в районе сты¬
ка стен, располагался проезд или проход внутрь всей прибрежной
постройки. Об этом говорит и неширокая (до 2,5 м) полоса вы-
мостки, тянущейся вдоль всей восточной стены башни, несколько
отступая от нее. Ширина предполагаемого прохода калитки вряд

Особенности фортификации ..
191
ли была более 2 м, а скорее всего даже и меньше. (Обычно калит¬
ки эллинистических построек в башнях или сбоку от них имели в
ширину около или немногим более 1 м) [Winter 1971, р. 237-240;
Lawrence 1979, р. 303]. Разрушенные участки стен башни и
куртины просто не оставляют здесь большего пространства, это
согласуется и с шириной внешней вымостки. Сам проход мог на¬
ходиться либо непосредственно в стене куртины, либо вел сна¬
чала внутрь башни, а уже затем - на мощеное пространство в
самой постройке. Оба варианта находят аналогии в античном
градостроительстве [Winter 1971, р. 237-245; Lawrence 1979,
р. 303, 335-342; Балабанов 1985 б с. 119; Connoly 1981, р. 288].
Но допущено и одно отступление от правил: башня для подходи¬
вшего к калитке располагалась слева, т. е. с защищенной сторо¬
ны. Правда, в случае второго варианта прохода нападавший неиз¬
бежно должен был повернуться, подставив под возможный удар с
куртины правую сторону тела.
О третьей, целиком разобранной во второй строительный
период, угловой башне судить трудно. Предположительные раз¬
меры ее 10 х 10,5 м. Ориентация стен прежняя, а их ширина
1,6 м. Таким образом, можно ожидать, что она была не менее
мощной и высокой, чем западная. За линию соседнего с запада
участка стены она выступала на 2 м.
Расстояние между башнями в среднем равнялось 25-30 м* что
соответствовало, по меньшей мере, половине дальности и убойной
силы обычного греческого лука и общепринятым прицельным
нормам в IV в. до н. э. [Vitr., 1, 5, 4; Garlan 1989, р. 120].
С большой долей вероятности можно говорить о том, что
уже первоначально примерно в б м к югу от рассмотренной ли¬
нии обороны был вырыт ров. Он выявлен лишь в крайне за¬
падной части, и неясно, какова была его общая протяжен¬
ность. В разрезе ров имел трапециевидную форму, был относи¬
тельно неглубок (до 2 м). Угол наклона стен, вырытых в мате¬
риковой глине: 45*, ширина дна: 0,8-0,9 м, ширина вверху -
около 4 м. Скорее всего, вслед за рвом имелся и вал, во всяком
случае, в профиле более позднего вала «читаются* следы пред¬
шествовавшей насыпи. В общем, ширина бермы - расстояния
от эскарпа рва до стены постройки - приближалась к требова¬
ниям греческой фортификации этого времени [Lawrence 1979,
р. 279].
Как уже говорилось, вершина соседнего с поляной, южного
скалистого холма не могла не привлечь внимания обитателей по¬

192
Глава III
селения, так сказать, из поенных соображений. Расстояние между
ней и ближайшими постройками составляло, правда, более 180 м,
но зато это была господствующая, командная высота, контроли¬
ровавшая единственный проход к долине со стороны степи через
крутую седловину между холмами (рис. 17). К тому же отсюда от¬
крывался широкий обзор на 10-12 км вокруг. Здесь у юго-восточ¬
ного склона имелось небольшое, относительно ровное плато, где
раскопаны остатки очень плохо сохранившихся строений. Трудно
сказать, что именно тут стояло в IV в. до н. э., а что позднее. По¬
этому воздержимся пока от их более подробной характеристики,
тем более что перестройки просматриваются и здесь.
Следует сказать, что все вышеописанные укрепления, хотя и
вполне отвечали основным современным им требованиям грече¬
ской фортификации, были сравнительно скоро, то есть к послед¬
ней четверти IV в. до н. э., частично разобраны. Причины этого
окончательно не ясны. Во всяком случае, какое-то время вопросы
обороны не слишком занимали местное греческое население. И
это несмотря на то, что явно варварские селища во множестве
располагались по всему полуострову, в том числе и относительно
недалеко от данного поселения.
Как уже писалось выше, выясняется, что территория Азов¬
ского побережья в IV—III вв. до н. э. была освоена боспорскими
греками гораздо лучше и интенсивнее, чем считалось еще относи¬
тельно недавно. Помимо таких крупных поселений, как Мыс
Зюк, Генеральское (западное), Бакланья Скала и, по всей видимо¬
сти, Казантип (восточный), здесь существовало немало небольших
населенных пунктов, ойкосов, вероятно, дальних усадеб. Раскоп¬
ки показывают, что это были неукрепленные постройки, находи¬
вшиеся иногда на мысах, но всегда непосредственно на берегу мо¬
ря (Пустынный Берег). Особенности рельефа Азовского побережья
обусловливали их известную рассредоточенность. Трудно себе, од¬
нако, представить, чтобы вопросы безопасности вовсе не волнова¬
ли их обитателей. Тем более, что соседство варварского населения
было, как отмечалось, практически непосредственным. По-види¬
мому, система обороны этих маленьких поселений строилась по
иному принципу. Действительно, тщательное обследование пока¬
зало, что невдалеке от них, в некоторых наиболее удобных для
наблюдений и подачи сигналов местах в то же самое время суще¬
ствовали сторожевые башни или башни укрытия. Судя по двум-
трем известным и раскопанным памятникам, они строились не¬
далеко от моря, на вершинах господствовавших холмов, в преде-

Особенности фортификации
193
лах видимости друг от друга, и особенно от близлежавших грече¬
ских поселений. Сколь многочисленны они были и существовали
ли на прочей территории европейского Боспора, например, в
Причерноморской зоне, пока неизвестно.
Наиболее ярким примером может служить башня, раскопан¬
ная приблизительно в 1,5 км юго-западнее поселения Генераль¬
ское (западное), в 300-350 м от берега моря на самой высокой в
окрестности точке скалистой гряды. Хорошо сохранилось ее
круглое основание диаметром около 11 м. Ширина двухрядной,
иррегулярной кладки в основном из средних и в меньшей степени
крупных, необработанных камней, местами примыкавшей к вы¬
ходу скалы, в среднем 0,85-0,9 м. Сохранившаяся высота - до
1,7 м. Множество камней, в том числе довольно больших, бук¬
вально усеивает весь близлежащий южный склон холма. В юж¬
ной части стены имелся разрыв (проход?) шириной 1,4 м
(рис. 134). Одна раскопанная «усадебка* (Пустынный Берег) рас
полагалась всего в 0,4 км к западу-северо западу от нее, другая,
вероятно, аналогичная - еще ближе, в бухте к северу.
Многочисленные аналогии подобного рода одиноким круглым
башням в греческом мире хорошо известны [Nowicka 1975, р. 30-
31, 34, 37-38, 48-33; Winter 1971, р. 73-74; Lawrence 1979.
р. 137, 159, 172-184, 187-189; Garlan 1973, р. 130-153; 1989, р.
101-103, 119; Fracchia 1985, р. 613-689; Osborn 1986, р. 166-178;
Lohmann 1991, S. 203-257; fig. 23-24; 1992, р. 42-45, fig. 16, 18-
19; Щеглов 1978, с. 61]. Они служили в основном убежищами от
пиратов и разбойников, маяками, сторожевыми постами.
Очень часто у их подножья находились возделанные доли¬
ны и небольшие усадьбы (Nowicka 1975, р. 21-22, 38 и сл.; Law¬
rence 1979, р. 189, 187; Garlan 1989, р. 101].
В 3,5 км восточнее, на одной из вершин той же скалистой гряды,
раскопаны остатки второй башни. Она господствовала над так называ
емой Генеральской бухтой и относилась к эллинистическому поселе¬
нию, на месте которого возникло большое городище первых веков н. э.
Вероятно, эта постройка использовалась как то и впоследствии. Со
хрлнность ее плохая, ясно лишь, что в плане она была прямоугольной.
Относительно неплохо уцелело основание восточной стены, сло¬
женное из средних и мелких камней с использованием выходов матери
ко вой скалы. Длина стены 13 м, ширина 1,6-2 м. Ширина всей баш
ни не более 8 м. Скорее всего - это лишь «платформа* вышесто
япшей постройки (рис. 135-136). Немногочисленные находки облом¬
ков амфор дотируются второй паповиной - рубежом ГѴ-Щ вв. до н. э.
14 Л А Млслсшшкоп

194
Глава III

Особенности фортификации ..
195
Рис. 135-136. Остатки башни на вершине холма в восточной части
Генеральской бухты.
14*

196
Глава III
По-видимому, другие ближайшие башни должны были на¬
ходиться на вершинах к востоку (г. Мысыр) и западу (г. Сю-
юрташ). Но в первом случае следов ее не обнаружено, а во вто¬
ром - развалины зафиксированы, но они относятся к иному
времени. Впрочем, не исключено, что такие маленькие объек¬
ты еще просто не выявлены.
Таким образом, если ближние, пригородные усадьбы, а
также наиболее крупные из удаленных - были укреплены, то
есть имели башни и толстые стены, то мелкие дальние пункты
опирались на систему сторожевых башен. Первые были рас¬
считаны непосредственно на отражение нападения и даже не¬
долгую осаду (особенно если располагались вблизи городов).
Вторые могли полагаться лишь на фактор времени. Разумеет
ся, башни служили в какой то мере убежищами, например от
пиратов, но для более сильного противника они не представ¬
ляли непреодолимого препятствия. Их главная задача заклю¬
чалась в сигнальных функциях, в стремлении воспрепятство¬
вать внезапному нападению, как с моря, так и, что более веро¬
ятно, со стороны степи. Предупрежденные об опасности обита¬
тели маленьких хозяйств-«ойкосов» спасались в близлежащих,
более крупных поселениях (например, в Генеральском (запад¬
ном)) или же просто отплывали в море.
Видимо, эта система просуществовала относительно недол¬
го. Во всяком случае, около середины IV в. до н. э. укреплен
ная усадьба у Нимфея (поселение Героевка I) была разрушена,
а возникшая на ее месте - уже не имела башни. Выше уже го¬
ворилось, что и башни Генеральского (западного) были где-то
во второй половине этого века частично разобраны. При этом
повсеместно имели место болынсмасштабные перестройки. Не
исключено, что это было как-то связано с военными действия
ми и все укрепления были сознательно уничтожены.
Уже неоднократно высказывалось мнение, что внешнеполи¬
тическая ситуация в Причерноморье и, в частности, в Восточ¬
ном Крыму резко меняется к худшему к середине III в.
до н. э. Состояние тревоги, нарастающего военного напряже¬
ния, лихорадочных приготовлений отчетливо проявилось в об¬
ласти фортификации. Усиленное оборонительное строительство
в это время в городах Боспора уже отмечалось исследователя¬
ми [Толстиков 1977, с. 155 сл.], но мы условились не конкре
тизировать эти примеры. Естественно было бы предположить,
что на хоре опасность должна была ощущаться быстрее и

Особенности фортификации ...
197
сильнее. Материалы новейших раскопок как будто бы под¬
тверждают это. Так, очень наглядную, характерную картину
поспешного укрепления рисуют раскопки комплекса Генераль¬
ское (западное) (рис. 19, СЗ).
Прежде всего, был усилен участок стены между западной и
центральной башнями прибрежной постройки. Для этого к
прежней куртине во всю длину пристроили с внутренней сто¬
роны новую стену шириной 0,7-1,3 м (рис. 130). Ее основание
іежит несколько выше предшествовавшей. Сохранность и ка¬
чество кладки неважные. Сложена новая стена наспех из пло¬
хо подобранных камней. Не везде соблюдался принцип двух
рядности, часто внешним панцирем служила ранняя стена.
В 0.8 м от западной башни в стене был устроен проход во
рота шириной 2 м, обрамленный большими известняковыми
блоками. При этом стена первого строительного периода была
аккуратно разобрана. Изнутри к проходу примыкала вымост-
ка. Необычность этой пристройки к стене именно с внутренней
стороны объяснялась, видимо, в первую очередь тем, что в
противном случае ее фас выступал бы за линию фасада южной
стены западной башни, что недопустимо и несуразно само по
себе.
Вторая куртина южной стены оставлена без изменений, так
как с одной стороны к ней непосредственно примыкали поме¬
щения, с другой - перед ней размещались постройки и не бы¬
ло открытого пространства.
Следующий, новый элемент обороны - система из двух ва¬
лов и рвов. Стратиграфически они отчетливо относятся к эта¬
пу, непосредственно предшествовавшему гибели поселения.
При их сооружении частично были разрушены или засыпаны
некоторые строения (рис. 137).
Первый, внешний ров полукольцом охватывал с юга все
постройки на поляне, начинаясь и оканчиваясь у берегового
обрыва. Второй, внутренний ров и вал аналогичным образом
окружал лишь прибрежную часть комплекса. Обе линии ук
реплений близки по конструкции, но есть и различия. Так,
первый ров вырыт, в основном, в материковой глине и скале,
второй - в культурном слое и глине. Внешний вал почти не
• читается*, второй в профиле более заметен.
Приблизительно напротив центральной башни во рвах ос¬
тавлены довольно широкие проезды, обложенные снаружи од¬
норядной каменной кладкой (рис. 138).

198
Глава III
Рис. 137. Восточный участок второго (внутреннего) рва на поселении
Генеральское (западное).
Рис. 138. Проезд во внутреннем рве. Вид с востока.

Особенности фортификации
199
Часть эскарпа внешнего рва у проезда укреплена каменной
обкладкой. В разрезе на этом участке он трапециевидный, но
затем переходит в клиновидный.
Второй ров - скорее трапециевидный на всем протяжении.
Первая линия земляных укреплений проходит в 43 м к югу
от западной башни, в 30 м - от центральной ив 15 м - от во¬
сточной, разобранной башни.
Ширина рва 5-6 м, ширина дна 1-1,2 м, глубина 2,6 м,
угол наклона бортов 45 (рис. 139). Но внешний - в целом бо¬
лее покат. Ширина проезда 6,5 м.
По-видимому, ту же ширину имел и сильно расплывшийся
нал, высота его определяется сейчас всего в 0,6-0,8 м. Места¬
ми снаружи он был покрыт плотным слоем известняковой
крошки и щебня.
Внутренняя линия шла соответственно в 10, 10 и 5 м от тех
же пунктов, то есть расстояние между двумя проездами равня¬
лось 30 м. На востоке оба рва, возможно, соединялись. Макси
мальная ширина второго рва 5,5 м, минимальная - 3,5 м, ши¬
рина дна 0,6-1,2 м, глубина 2-2,5 м, угол наклона бортов: 45-
55 (внутренний - круче). Современная высота вала 1-1,2 м, а
Рис. 139. Поселение Генеральское (западное). Внешний ров. профиль.

200
Глава III
изначально - не менее 2 N. Первоначальная ширина вала лег»
ко определяется в 4-4,5 м по расстоянию между двумя почти
параллельными полосами однорядной небрежной кладки -
крепиды высотой 0,3-0,56 м. Расстояние же от южной стены
прибрежной постройки до гребня вала составляло всего 3-4 м.
Это меньше необходимой нормы, ибо нападавшие получали,
находясь на валу, некоторое преимущество, за счет уменьше¬
ния высоты стены на высоту вала. Правда, не будем забывать,
что перед нами не крепостная стена города, а всего лишь
укрепленная усадьба. Впрочем, этот образовавшийся вследст¬
вие спешки при строительстве и тесноты застройки изъян был
отчасти компенсирован новым размещением ворот у западной
башни. От проезда во рву подход к ним шел между валом и
первой куртиной с центральной башней. При этом нападавшие
оказывались как бы в узком «коридоре» и были обращены к про¬
тивнику правым, незащищенным боком, что соответствовало од¬
ной из основ стратегии обороны [Vitr., I, 5, 2; Winter 1971,
р. 154; Lawrence 1979, р. 307]. Указанные расстояния и проме¬
жутки между стенами и передовыми укреплениями, естественно,
не могли прямо соответствовать рекомендациям Филона Визан¬
тийского [Winter 1971, р. 273], были почти в два раза меньше,
что, возможно, не случайность, а определенный эквивалент по
отношению к поселениям.
Третий элемент обороны - предполагаемый форт на верши¬
не господствовавшего холма. Облик и планировку этих постро¬
ек восстановить невозможно. Однако толщина некоторых
внешних стен, достигавшая 1,8-2 м, свидетельствует об их
оборонительном назначении. Таким образом, мы имеем здесь
первый пример далеко выдвинутого передового укрепления, столь
характерный именно для фортификации эллинистической эпохи
[Winter 1971, р. 59; Lawrence 1979, р. 137]. Овладение этим
пунктом, видимо, во многом определяло исход борьбы за весь
поселок. Выть может, поэтому именно эти укрепления были не
просто разрушены, а почти срыты до основания нападавшими.
Не исключено, что в систему этого же комплекса входило в
ІѴ-ІІІ вв. до н. э. и небольшое поселеньице Салачик, расположен¬
ное на маленьком холме у подножья выступающей в море обособ¬
ленной скалы с плоской вершиной. Это место представляло собой
как бы крохотный полуостров у устья степной речушки, впа¬
давшей в Азовское море в западной оконечности Генеральской
бухты (рис. 18; 88; 92). Окружавшие мыс бухточки наряду с ис-

Особенности фортификации ...
201
точниками пресной воды делали его довольно привлекательным
для поселения. На западном, наиболее крутом склоне холма рас¬
копана относящаяся ко второй половине IV - началу III вв. до
н. э. целая система из четырех параллельных стен, служивших
как подпорным, террасным, так, видимо, отчасти и оборонитель
ным целям. Поскольку вопрос этот окончательно не решен, крат¬
ко упомянем лишь о внешней, самой протяженной из них. Ее
длина прослежена на 11,6 м, при ширине 1-1,08 м.
От основного комплекса построек поселения Генеральское
(западное) данное строение отделяют около 300-350 м.
Следующий пример боспорской сельской фортификации
первой половины III в. до н. э. - наиболее ранние из до сих
пор выявленных укреплений поселения на мысе Зюк. Сохра¬
нились они плохо, но все же могут быть реконструированы.
Поселение тогда, вероятно, впервые было обнесено крепостной
стеной (рис. 125). Ее юго-восточный участок возведен на мощ¬
ной зольно-мусорной насыпи, заметно изменившей естествен¬
ный рельеф местности на этом краю мыса. Стена начиналась
от большого, отвесного скального выступа и шла вначале в за¬
падно-северо-западном направлении. От этого участка первона¬
чальной длиной около 20 м уцелело 9,2 м. Ширина стены,
вернее ее цоколя, 3-3,2 м при высоте 0,3-0,9 м (рис. 140-141).
Удалось проследить некоторые особенности ее строительства.
Так, предварительно в зольном грунте рылась траншея, не¬
сколько более широкая, чем кладка. На дно насыпался слой
золы, затем щебня толщиной 0,1-0,15 м каждый. Следом
укладывался ряд необработанных мелких и средних камней, а
над ними - плоские камни большего размера. Толщина этого
ряда 0,15-0,2 м.
Почти под прямым углом к вышеописанному примыкал
следующий участок стены длиной 16 м и шириной 3,2-3,3 м.
Он ограждал поселение на краю юго-восточного обрыва мыса и
тянулся с северо-востока на юго-запад. Здесь основание стены
почти повсеместно покоилось на выровненной материковой
скале, а камни, использованные в кладке, - крупнее.
Оба отрезка стены соединялись впритык, причем основание
первого - лежало на 0,4 м ниже уровня «подошвы» второго.
Этот прием диктовался разницей в плотности подстилающих
грунтов, что естественно вело к различной степени просадки и
не должно было сказаться на прочности стены. Все это можно
рассматривать как еще одно подтверждение хорошего знания

202
Глава III
Я
Рис. МО 141. Мыс Зюк. Юго-восточный участок оборонительной сте¬
ны III в. до н. э. и вид с запада.

Особенности фортификации ...
203
местными жителями основных строительных приемов, исполь¬
зовавшихся при возведении стен городов в метрополии. Прав¬
да, при этом всегда рекомендовалось стремиться ставить стены на
возможно более прочную основу [Philo, I, 1; Vitr. 1, 51; Lawrence
1979, р. 221]. Находки в слое зольника, подстилающего цоколь, и
позволили продотировать ее второй четвертью III в. до н. э.
С юго-запада городище ограждал следующий участок сте¬
ны. К сожалению, из-за разрушения берега не сохранился угол
•той и предшествовавшей куртин и как выглядел этот пово¬
рот - можно только гадать. Возможно, он был усилен башней,
но это маловероятно, поскольку всего через 4,2 м юго западная
- т«‘на шириной 3,2-3,3 м впритык упиралась в основание тра
инциевидного сооружения: (5,7 х 5,8 х 4,5 м) башни или ба¬
стиона, от которой уцелел всего один ряд крупных, необрабо¬
танных камней. Ширину ее стен установить трудно, а дистан
ция «цокольного* выступа - 1 м. С северо-востока «башни* на
длину 4,5 м прослежены остатки делающей резкий поворот все
той же оборонительной стены шириной 3,2-3,5 м. Это об¬
стоятельство объяснялось особенностью древнего рельефа:
именно тут проходил край выхода материковой скалы, круто
ѵходившей вниз.
Видимо, делая еще раз резкий поворот, стена вновь появля
стоя в западной части городища, где прослежена в направле¬
нии с юго востока на северо-запад на 10 м. Кое-где здесь со¬
хранились нс только основание, но и камни собственно кладки
н высоту до 1,4 м при ширине 2,5 2,6 м. Ширина же цоколя
оставалась практически неизменной (рис. 142).
Двухрядная, трехслойная, приближающаяся к постелистой
кладка состояла из больших и очень больших известняковых
камней, уложенных плоскими гранями наружу. «Подошва* сте
ны лежит на выровненном краю склона материковой скалы.
Далее стена, скорее всего, вновь резко поворачивает на се¬
меро восток, соединяясь в конце концов со скальным массивом
на краю мыса.
Как выглядели стена, башни и ворота - мы не знаем. Не исклю¬
чено, впрочем, что именно ее остатки, разрушаемые местными
жителями, видел в конце XIX в. А. А. Дирин. По его описанию она
была сложена из квадров, скрепленных железными прутьями, концы
которых были залиты свинцом [Дирин, 1896. с. 121]. Можно допустить,
исходя из толщины стены и советов Филона Византийского, ее высо¬
ту не менее чем 4,5 м [Phil., Ill, 2; Lawrence 1979, р. 343 345].

204
Глава III
Рис. 142. Мыс Зюк. Западный участок оборонительной стены III в. до н. э.
В связи с вопросом об укреплении этого населенного пунк¬
та в первой половине III в. до н. э. упомянем еще одну стену,
частично открытую в центральной его части. Она прослежена в
длину на 9,4 м, при ширине 2,5 м и высоте до 1 м. По харак¬
теру кладки, материалу, размерам и датировке она идентична
вышеописанной и, возможно, являлась стеной своего рода ци¬
тадели, в которую входило возвышенное пространство у подно¬
жья скалистого массива, на краю мыса и небольшие площадки
на его вершине. Такое использование естественных скал и хол
мов в черте города или рядом с ним почти обязательно в прак¬
тике греческой фортификации [Winter 1971, р. 42, Lawrence
1997, р. 130-136].
Описанные укрепления на мысе Зюк отличаются, пожалуй,
наиболее сложной конфигурацией линии стены. Однако вряд
ли это объяснялось следованием правилам эллинистических гра¬
достроительных доктрин, тем более, что излишняя изломанность
и сильно выступающие углы стен не рекомендовались [Vitr., 1, 5,
2]. Это обусловливалось исключительно особенностями древнего
рельефа местности. Линия обороны шла почти повсеместно по

Особенности фортификации
205
краю скального массива, что было, естественно, наиболее целесо¬
образным [Winter 1971, р. 108]. Видимо, поэтому же мы почти не
находим здесь остатков башен. Предположительно лишь одна или
две из них фланкировали въезд на поселение с юго-запада.
Все эти сооружения служили недолго и, судя по раскоп¬
кам, уже через два-три столетия были заброшены и частично
разобраны.
Следующий и пока последний пункт, на котором мы остано¬
вимся, говоря об эллинистической эпохе, - поселение на узком,
сильно вдающемся в Чокракское озеро мысу. Оно раскопано еще
не полностью, но центральная, наиболее укрепленная его часть
исследована.
Как уже писалось, более ранние поселения конца VI - начала
V в. до н. э. здесь и по-соседству, у родника, укреплений, видимо, не
имели. В древности это озеро было мелководным заливом, а мыс
своего рода полуостровом. Для построек, появившихся тут в V в. до
н. э., была выбрана несколько возвышенная, наиболее широкая, юж¬
ная часть мыса, к тому же ограниченная с юга неглубоким оврагом.
Есть все основания предполагать, что он был искусственно расширен
и продлен рвом. Длина его в таком случае составляла около 80-90 м.
Центральное место занимала монументальная квадратная постройка
площадью не менее 420 м кв, ориентированная сторонами по оси се¬
меро восток, юго-запад. Обращают на себя внимание массивные
внешние стены здания и высокое качество кладки. Так, ширіша цо¬
коля, впущенного в материковую глину на глубину 0,2-0,25 м, со¬
ставляла 1,9-2 м. Он сложен из одного-двух рядов средних и мелких
камней. Более крупные камни использовались по углам и краю. Вы¬
сота цоколя 0,4-0,5 м.
На нем возводилась двухрядная трехслойная, орфостатная
квадровая кладка. По крайней мере один ряд ее был обработан
трехсторонним рустом. Часть блоков скреплялась, судя по пазам,
миронами. При толщине внешних стен: 1,75-1,8 м и их сохран¬
ность составляла всего 0,5-0,7 м (рис. 14; 16).
Трудно сказать, какова была первоначальная высота камен¬
ной стены, но то, что она была надстроена сырцовой кладкой и
здание, в целом, было не менее, чем двухэтажным, бесспорно.
Таким образом, общая высота здания могла быть не менее 7 м.
Столь мощные внешние стены относительно небольшой по¬
стройки сами по себе служили основательной защитой. О на¬
личии рва уже говорилось. Таким образом, перед нами цент¬
ральная часть сильно укрепленной усадьбы - как уже отмена-

206
Глава III
лось, полная аналогия домам «башенного типа», известным по
раскопкам на Таманском полуострове. Подобные, хотя и не
полностью схожие укрепления известны и в эллинистическом
мире [Winter 1971, р. 180].
С запада от описанного здания раскопан участок, по-видимо¬
му, оборонительной стены шириной 2 м, прослеженный в длину
на 2.7 м. От самого здания он отделен промежутком в 3,2 м -
проездом внутрь двора «усадьбы». Большой удачен явились на¬
ходки in situ «пяточных» плит для установки рамы ворот. Разме¬
ры их соответственно 0,74-0,78 х 0,4-0,42 х 0,28-0,3 м. Уступы
на этих камнях говорят о том, что створки открывались вовнутрь.
Сами камни, как положено [Lawrence 1979, р. 249-259], были
частично впущены в кладки стен и заглублены в грунт. Ширина поло¬
тен порот |хіішялась полутора метрам.
Проезд, однако, не был вымощен. Отметим также, что фа¬
сад здания выступал к югу по отношению к линии стены и во¬
ротам на 8,4 м, что обеспечивало активную оборону входа, к
тому же с правой, невыгодной для наступавших, стороны.
К югу, в непосредственной близости от здания, как бы ограж¬
дая его полукругом, первоначально был сооружен ров трапецие¬
видной в сечении формы. Вырытый в основном в материковом
грунте, он имел ширину всего 3,5-3,8 м (на уровне материка),
глубину около 0,6-0,8 м и ширину дна до 2 м. Северный борт
рва был почти отвесный. Он был засыпан камнями и землей с
находками V—III вв. до и. э., видимо, в середине I в. до н. э. при
капитальной перестройке поселения. Где располагался проезд че¬
рез ров, осталось невыясненным. До границ мыса ров, по всей
видимости, не доходил. Зато развалины какой-то стены шириной
1,4 м обнаружены приблизительно в 135 м южнее описанного
комплекса. Не исключено, что это была внешняя, передовая сте¬
на всего поселения, отгораживавшая мыс у его основания. Она
прослежена в длину на 4,6 м при сохранившейся высоте до 0,7 м.
Камни кладки скорее средние, чем крупные. Сопутствовавшие на¬
ходки относятся ко второй половине IV—Ш вв. до н. э.
Итак, перед нами весьма продуманная и достаточно мощ¬
ная система обороны, по-видимому, большой усадьбы. Явление
для Боспора новое, но впоследствии очень характерное. Тем
более, что все основные постройки данного поселения просуще¬
ствовали почти до конца I в. до н. э.
Наконец, последний пример: укрепления поселения Казан-
тип (западный). Правда, пока мы можем говорить лишь о том,

Особенности фортификации ...
207
что таковые, судя по особенностям рельефа местности и выяв¬
ленным плохо сохранившимся развалинам стены, имелись.
Она проходила с севера, параллельно внешней стене основ¬
ной постройки, всего в 1,5 м от нее. Ее ширина была не менее
2 м. Сохранился лишь цоколь, сложенный в основном из боль¬
ших и средних, необработанных известняковых камней (рис. 32).
О дате ее уверенно судить пока рано, но создается впечатле¬
ние, что она строилась позднее комплекса жилых и хозяйст¬
венных помещений, возможно, в период роста военной опасно¬
сти, в первой половине III в. до н. э.
Завершая описание всех известных сельских укреплений
европейского Боспора IV - первой половины III вв. до н. э.,
отметим следующие специфические черты и особенности.
Во-первых, их существование исключительно на греческих
прибрежных поселениях. Варварские селища оставались неук¬
репленными. Это было еще одно различие двух культур [Gar-
lan 1989, р. 129-131].
Во-вторых, использование чисто античных строительных тра¬
диций и приемов фортификации, характерных к тому же именно
для этого времени. В их числе: сочетание передовых земляных
укреплений и каменных сооружений, активное и повсеместное ис¬
пользование естественного рельефа местности, наличие сложи¬
вшейся в греческом мире системы обороны дальних земельных
наделов: усадьба-башня-убежище. На ближней, городской, хоре
какое-то время существовали усадьбы обычного типа, с неболь¬
шими башнями. Однако территория-сфера распространения ан¬
тичной фортификационной практики была весьма ограниченной,
локальной (Приазовье?).
Такие показатели, как относительно небольшая толщина
стен укреплений, несложное устройство ворот, невысокие бое¬
вые качества башен, отсутствие специальных помещений- пло¬
щадок для метательных машин, - не должны нас смущать,
ибо речь идет об обороне сельских поселений, а не городов. К
тому же решались, так сказать, тактические задачи. Цель
сплошной фронтальной обороны всей сельской территории, по-
видимому, не ставилась. Или, во всяком случае, она обеспечи¬
валась иными, например, дипломатическими средствами. Судя
по раскопкам, эти укрепления не смогли выполнить своего
предназначения. Около середины III в. до н. э. практически
все поселения и селища хоры этой части Боспора были захва¬
чены и разрушены или по крайней мере сильно пострадали в

208
Глава III
военных действиях, и в дальнейшем, за немногим исключением,
видимо, не восстанавливались и не функционировали.
Налицо, таким образом, та военно-политическая катастро¬
фа, которая имела место, как Боспоре, так и в Северном При¬
черноморье в целом в связи с сарматским завоеванием бывшей
Белиной Скифии.
Следующий этап - это фортификация поселений позднеэл¬
линистического времени (вторая половина III - первая поло¬
вина I в. до н. э.).
Судя по раскопкам, во второй половине III в. до н. э. сель¬
ская территория полуострова частично возрождается. Причем
речь идет исключительно о Приазовье. Здесь возникают или
восстанавливаются какие-то поселения на месте будущих горо¬
дищ первых веков н. э.: (Казантип (восточный) (Афанасьевка),
Семеновка, Ново-Отрадное, Золотое, Генеральское (восточное),
Зеленый Мыс, Полянка, Чокракский Мыс, возможно, Куль-Те-
пе, Сиреневая Бухта и некоторые другие). Какое то время
жизнь теплится на поселении Генеральское (западное). Про¬
должают существовать поселения на мысе Зюк и Салачик. Од¬
нако об облике и тем более укреплениях всех их именно в это
время мы почти ничего не знаем.
Вот почему поселения, относящиеся только к этому периоду,
представляют особый интерес. Это городища: Крутой Берег, Золо¬
тое (восточное) (Сююрташ). Местоположение первого не выглядит
особенно удачным. Оно построено на ровной прибрежной площад¬
ке: слабо выраженном мысу и открыто со стороны степи (рис. 63).
Недоступны лишь отвесные, высокие берега моря. Вероятно, в
момент строительства поселения внешняя опасность была еще
невелика. Отметим попутно, что варварское селище Кошара (IV -
середина III в. до н. э.) находилось всего в 2,5 км к юго-западу.
Впрочем, об этническом составе обитателей этого городища судить
сложнее, чем, скажем, о жителях поселения Генеральское (запад¬
ное). Следы разрушений середины III в. до н. э. выявлены и
здесь, но приблизительно к этому времени относится и весьма
примечательная внешняя, оборонительная стена поселения. Стро¬
го говоря, мы пока не знаем, строилась ли она непосредственно
перед или сразу после этих потрясений, но использовалась потом,
вплоть до гибели городища, скорее всего, в конце II в. до н. э.
Эта стена тянется с востока на запад, как бы отгораживая мыс с
постройками от обрыва до обрыва (рис. 66-67). Раскопками вскрыто
три ее различных но длине участка: западный - 12 м, восточный -

Особенности фортификации
209
17,6 м и центральный - 21 м. Общая протяженность стены сос
тавляла не менее 100-120 м, при ширине 1,4- 1,6 м. В высоту она
сохранилась на 0,5-1,6 м. Кладка довольно грубая, двухрядная,
трехслойная, близкая к постели стой, из слегка обколотых и в ос¬
новном относительно небольших необработанных камней на растворе
глины. Цоколь слабо выражен, хотя основание стены и заглублено в
предварительно вырытую в материке траншею. Внешний фас стены
как будто бы имеет тенденцию к незначительному наклону внутрь,
то есть стена слегка сужалась кверху. Учитывая все это, можно пред¬
положить, что вряд ли она отличалась прочностью и большой высо
той (скорее всего около 4,5-5 м) (рис. 143-144). Особенность ее кон¬
струкции заключалась в том, что она состояла из трех отрезков: двух
крайних и среднего, как бы немного сдвинутого к северу по отноше¬
нию к южным торцам двух боковых участков.
Первоначально они не соединялись, и два промежутка между
ними служили проходами на городище. Ширина одного - раско¬
панного: 1-1,2 м, то есть, в сущности, это калитка. Не исключе¬
но, что в центральном участке стены имелись настоящие ворота.
Во всяком случае, их существование весьма логично.
Во II в. до н. э внешняя стена была, вероятно, по всей длине
укреплена дополнительным панцирем - кладкой, близкой по ха¬
рактеристике вышеописанной, и толщиной 0,4 м. При этом про¬
ход-калитка был заложен камнями так, что с внутренней стороны
образовалось подобие ступенек, по которым защитники поднима¬
лись на стены. Здесь возник своего рода уступ (излом) в оборони¬
тельной линии, отчасти решавший задачу фланговой обороны
предполагаемых ворот (рис. 143-144). Дистанция для стрельбы и
прицельного метания копий и дротиков оказывалась вполне до¬
статочной.
Таким образом, перед нами простейший вариант калиток и
одновременно укрепления основного прохода - ворот без башен
и пилонов [Winter 1971, р. 239-241; Lawrence 1979, р. 246-
248, 303, 335-340]. Трудно сказать, насколько здесь отразился
опыт «специалистов» или здравый смысл самих строителей.
Не исключено, что у береговых обрывов стены кончались
башнями или бастионами, но наличие рва и вала перед стеной
весьма вероятно. Во всяком случае, какая-то аномалия фикси¬
руется здесь результатами магниторазведки.
Выше уже говорилось о том, что облик большинства новых
поселений Приазовья в рассматриваемое время нам пока не ясен.
И. Т. Кругликова даже считает, что они наподобие Семеновки не
ISA А Млс.існникоп

210
Глава HI
Рис. 143-14*1. Поселение Крутой Берег. Восточный участок оборони¬
тельной стены, вид с юго-запада.
1»

Особенности фортификации ..
211
были укреплены. Вместе с тем, она же отмечает, что все эти посе-
іения располагались на возвышенных, удобных для обороны мы¬
сах [Кругликова 1975, с. 99, 100].
Пожалуй, самым ярким памятником этого времени, в том
числе и в плане фортификации, безусловно, является поселе¬
ние .'Золотое (восточное) (Сююрташ).
Оно расположено на довольно большом и высоком холме с
относительно ровной вершиной. С востока и юга, у его подно
жья, в глубоком овраге протекает ручей. Здесь склон холма
протяженный и довольно крутой. С севера и запада море под
мывает почти отвесный берег. Небольшая ложбинка отделяет
плато с городищем от гряды скалистых холмов и высокой соп
ки на юго-западе (рис. 54-55).
Крошечная бухточка имелась внизу к западу, вторая боль¬
шая, но более открытая, - на побережье к востоку. Здесь и по
сей день известно три колодца.
Площадь городища около 2 га. С него и особенно с близлежа¬
щей высокой скалистой вершины хорошо просматриваются
окрестности в радиусе до 10 и более км и видны берега Казантип
« кого п ва, гора Мысыр и ряд холмов в глубине полуострова.
Мощная оборонительная стена толщиной 2,5-2,6 м на юж¬
ном, восточном и западном участках и 2,1-2,2 м на севе
ро.западном. хотя и плохо сохранившаяся в высоту, почти по¬
всеместно опоясывает плато, проходя над его склонами. Общая
протяженность ее около 400 м (рис. 56-57). Стена сложена в
двухрядной, трехслойной, в основном постелистой кладке из
больших, средних и мелких камней. Часто использовались
очень крупные известняковые плиты размером: 2,3 х 1,4 х 0,6 м
и т. п. Основание стены либо покоится на неглубоко зале¬
гающей материковой скале, либо заглублено в материковую
супесь. Особенно монументально выглядит южный ее участок.
На западе и северо-западе стена несколько тоньше, камни, как
правило, меньше, кладка небрежнее, сохранность хуже
(рис. 145-146; 148). Неясно, имелась ли стена у берегового об
рыва.
Скорее всего, на всю свою высоту, а она могла достигать
б м, стена была сложена из камней.
В целом, расположение и укрепление городища вполне соот
петствовали требованиям античной фортификации. В плане оно
было и не буквально прямоугольным, и не с сильно выступа¬
ющими углами [Vitr., 1, 5, 2]. Подход к стене почти отовсюду
и»

212
Глава III
Рис. 145-146. Городище Золотое (восточное). Общий вид с юго-запада
и северо-западный участок оборонительной стены (справа). Вид с во¬
стока.

Особенности фортификации ...
213
затруднен, а дорога к главным воротам в западной части посе¬
ления шла не прямо, а, как и положено, слева [Vitr., 1, 5, 2;
Lawrence 1979, р. 307].
Но наиболее примечательный элемент оборонительной ли¬
нии - хорошо сохранившиеся выступы-бастионы. Число их
равно шести, причем четыре можно считать малыми, а два -
большими. Первые - представляют собой прямоугольные, не¬
широкие выступы в южной стене. Их внешняя длина и шири¬
на (в порядке с востока на запад) - 16 и 2 м, 8 и 3,5 м, 15 и
2,8 м, и 10,5 и 2,5 м (рис. 56, 57).
Расстояния между ними соответственно: 20,5 м, 26,5 м,
21 м и 39 м, что, видимо, было достаточным для флангового
обстрела.
Самый большой, угловой, трапециевидный южный бастион
(№ 1) имел размеры: 14 х 14, 3 х 7,6 м и выступал перед фа¬
сом южной стены на 3 м, а перед западной на 7,6 м. Все его
стены построены виереплет. Со следующим, западным бастио¬
ном их разделяет растояние в 16 м. Внешние размеры его
6 х 7,4 м. Теоретически, на этих двух бастионах могли распо¬
лагаться метательные машины [Garlan 1974, р. 262, fig. 28],
нижние же «этажи» были жилыми помещениями. Последнее
подтверждается находкой квадратного очага.
Трасса оборонительной стены на западе и северо-востоке
имела сильные изломы, выступы и повороты. Но они были
продиктованы, скорее всего, особенностями рельефа местности.
Главные же ворота городища шириной 3,47 м находились сле¬
ва от последнего из описанных больших бастионов (рис. 56, 147;
С4). Сохранился in situ один из «пяточных камней», размером
0,7 х 0,48 х 0,25 м, с выступом-упором и двумя углублениями:
квадратным и круглым. Судя по всему, эти ворота высотой около
5,5 м [Lawrence 1979, р. 303] были двухстворчатые и открывались
вовнутрь. Закрывались они, надо думать, массивным блоком, за¬
двигавшимся в особые пазы в стене. На аналогии всему этому в
греческом военном строительстве мы выше ссылались.
Подход к воротам, как уже говорилось, шел слева и пред¬
варительно проходил по довольно узкой ложбинке напротив
большого бастиона, а перед этим - по крутому, каменистому
склону. Подвоз тут каких-либо стенобитных орудий был весьма
затруднён, и, кроме того, нападавшим было невозможно незамет¬
но и быстро сконцентрировать силы дла атаки ворот. Единст¬
венное небольшое, относительно ровное пространство к югу от

214
Глава III
Рис. 147-148. Поселение Золотое (восточное). Западный бастион и район
въезда на городище и северо-западный участок оборонительной стены,
вид с севера.

Особенности фортификации
215
главного бастиона было перегорожено недлинным полукруг¬
лым валом, отстоявшим от него на 15-16 м. Высота вала в на¬
стоящее время 0,*1-0,6 м, ширина около 3-3,5 м (рис. 56).
Прямой подъем и крут, и довольно длинен. В любом слу¬
чае, нападавшие попадали под фланговый обстрел с бастионов.
Некоторые наблюдения позволяют предположить, что непо¬
средственно у южного бастиона, а, возможно, и всей юго-восто¬
чной стены был вырыт относительно неглубокий ров или, по
крайней мере, грунт вынут до материковой скалы, что не
сколько увеличивало высоту стен.
Второй проезд или вход на поселение находился, по видимо
му, в юго восточном углу. Он имел ширину около 3 м, но не был
фланкирован бастионами, хотя, вероятно, и укреплялся особым
образом. Дело в том, что с внешней стороны на относительно ров¬
ном, хотя и пологом пространстве прослеживаются остатки двух
стен, вернее загородок. Они сложены из больших необработанных
камней в один ряд и едва ли имели большую высоту. Две полу¬
круглые линии этих «стен* образовывали как бы «тамбур* перед
въездом на городище. Незначительное препятствие само по себе,
он тем не менее мешал свободному передвижению нападавших,
создавая излишнюю скученность у ворот. Примеры своего рода
шлюзов с внутренней стороны ворот или в больших башнях нам
хорошо известны в греческой фортификации. Здесь же мы имеем
дело скорее с очень простыми, «предвратными* укреплениями.
Кстати, подъем сюда со стороны бухты также был затяжным и
утомительным.
Безусловно, значение упомянутой высокой сопки в не¬
скольких стах метрах к югу, юго западу от городища было оцене¬
но жителями поселения. Неоднократный осмотр вершины холма
и зачистки показали, что значительная ее часть (приблизительно
29 х 85 х 15 м) была обведена стеной. Сохранность ее очень пло¬
хая, толщина 0,8 м. Внутри к ней примыкали стены помещений.
Башни или бастионы по углам как будто бы отсутствовали, но
существование особой, сторожевой башни внутри допустимо. Че¬
рез седловину холмов, непосредственно у подножья, к северу от
этого своеобразного форта проходила единственная дорога к посе¬
лению. Вместе с тем, захват его непосредственно не угрожал за¬
щитникам городища.
Итак, во всей продуманной системе обороны этого городи¬
ща ощущается влияние соответствующих античных традиций
[Garlan 1989, р. 120]. Даже наличие бастионов вместо башен

216
Глава III
само по себе еще не говорит о каком то варварском воз¬
действии (см. например: [Winter 1971, р. 152]). Более того, в
Греции известны поселения Ѵ-ІІІ вв. до н. э., чрезвычайно на¬
поминающие данное городище, как но своим размерам и топо¬
графии, так и характеру оборонительных сооружений [Вак-
huizen 1970, р. 43, fig. 10, р. 89-95; Fossey 1986, р. 63-67,
fig. II]. Поиски синхронных аналогий на территории Крыма и
Нижнего Поднепровья оказались малорезультативными. По¬
жалуй, лишь в укреплениях II вв. до н. э. - I в. н. э. Неаполя
Скифского мы встречаемся с бастионами, башнями, протейхис-
мами. Но все это очень плохой сохранности [Колтухов 1990,
с. 179-189], и неясно, заимствована ли эта идея у греков.
Вместе с тем, качество кладки оборонительных сооружений,
как и всех построек городища, весьма невысокое и наглядно
говорит о недостаточном, по античным понятиям, мастерстве
строителей.
В самом начале I в. до н. э. на месте поселения Ново-От¬
радное существовала небольшая усадьба с квадратной башней
размером 8,5 х 8,6 м. Толщина ее стен доходила до 1,85-2 м
(рис. С5). Аналогичные постройки, как уже отмечалось, прав¬
да, для более раннего времени, были распространены во мно¬
гих районах античного мира. Если выяснится, что такие
усадьбы типичны для Боспора в рассматриваемую эпоху, то
станет очевидным и изменение по сравнению с IV—III вв. до н. э.
всей системы обороны «дальней» боспорской хоры. Вспомним,
что прежде укрепленные башнями усадьбы были более характер¬
ны для пригородных территорий.
Новый период в истории хоры европейского Боспора и одно¬
временно в фортификационном деле начинается приблизительно с
середины I в. до н. э. К концу правления Митридата VI почти все
поселения лежали в развалинах. Возрождение хоры большин¬
ством исследователей связывается с деятельностью Асандра, хотя
и при нем, и при его ближайших преемниках эта стабилизация
не раз нарушалась всякого рода осложнениями. В конце I в. до
н. э. укрепления на поселениях в большинстве своем перестраи¬
ваются и уже без значительных изменений существуют до первой
половины III в. н. э., когда нараставшая военная опасность заста¬
вила их обновить и усилить.
Все это хорошо прослеживается и на примере боспорских
городов [Tolstikov 1986, р. 173-177; АГСП 1984, с. 61, 66, 68,
70, 41, 79, 83, 85].

Особенности фортификации
217
Разумеется, внутри такого долгого периода выделяются осо¬
бые этапы. Например: середина I в. н. э., когда строились основ¬
ные укрепления Илурата, не исключено, что под наблюдением и
руководством римских инженеров [Шургая 1976, с. 105 сл.]. Дру¬
гой подъем оборонительного строительства связан со временем
Савромата II. Но вместе с тем, забегая вперед, скажем, что преем¬
ственность, а часто и неизменность основных фортификационных
принципов сохранялась на протяжении всего этого периода.
Рассмотрение всех соответствующих примеров сельской
фортификации европейского Боспора лучше построить, при¬
держиваясь предложенной типологии поселений, избегая, есте¬
ственно, повторов цифр и характеристик.
Прежде всего, остановимся на вопросе о пограничных ру¬
бежах этой части Боспора, то есть защите всей сельской терри¬
тории. И здесь мы должны вновь обратиться к боспорским ва¬
лам - древним земляным укреплениям Восточного Крыма.
Они уже давно привлекали к себе внимание исследователей (из
последних по времени работ упомянем: [Масленников 1983,
г. 14 сл.; Античные государства Северного Причерноморья
1984, с. 192; Wasowicz 1986, р. 89-90]) неоднократно описы¬
вались, но все еще весьма недостаточно археологически изуче¬
ны. Тем не менее, появились кое-какие новые сведения, исто¬
рические сопоставления и выводы.
Анализ этих интереснейших объектов именно в контексте рас¬
сматриваемого периода объясняется надежным, хотя и несколько за
путанным сообщением Страбона, относящимся к середине I в. до н. э.
Итак, прежде всего, сколько же было на территории Кер
ченского полуострова валов и рвов? Ответить на этот вопрос
сейчас нелегко, ибо деятельность человека, особенно в последние
десятилетия, значительно изменила весь ландшафт. В прошлом
путешественники и исследователи могли наблюдать многое из
ныне исчезнувших сооружений. Поэтому их свидетельства порой
остаются единственным источником.
В основном принято считать, что тут было две линии этих
укреплений: так называемый Тиритакский вал, о котором мы
выше уже упоминали, отгораживавший крайнюю северо восточ
пую часть полуострова, и Узунларский (Аккосов) вал, тянущийся
от Азовского моря до Узунларского озера на юге. Довольно спор
ной до последнего времени оставалась ситуация вокруг третьего
рва и вала, предположительно проходившего по Ак-Монайскому
перешейку и отделявшему весь полуостров от остального Крыма.

218	Глпвп HI
С одной стороны, как будто бы вполне достоверные сооб- Я
Щения конца XVIII и XIX веков подтверждают его существо¬
вание [Паллас 1883, с. 50 сл.]. С другой в статье И. И. Баб¬
кова, казалось бы, довольно убедительно доказывается, что
сторонники первой гипотезы вслед за академиком Палласом и
другими ошибочно принимали за остатки вала вершину ска¬
листого хребта [Бабков 1957, с. 290 сл] и отдельные курганы.
Большинство, хотя и не все, см.: [Ольховский 1981, с. 63],
из современных исследователей принимают этот вывод. Одна¬
ко, во-первых, слишком уж важные и правдоподобные, явно
не случайные детали сообщал Паллас (удивительно точное рассто¬
яние между предполагаемыми развалинами башен). Во-вто¬
рых, после выхода нашей статьи удалось получить новые под¬
тверждения существования этого вала.
Дело в том, что все его предполагаемые направления намеча¬
лись по современной географической карте, точнее, в соответствии
с существующей конфигурацией береговой линии, в первую оче¬
редь Азовского побережья. В таком случае, естественным кажется
начинать вал где-то к востоку от основания Арабатской стрелки
(в районе бывшего поселка Ак-Монай). Здесь и море дальше
вдается в сушу, и возможный путь по упомянутой косе оставался
бы в стороне. Иная исходная точка кажется просто нецелесооб¬
разной. Но при этом никогда не учитывалось (хотя, конечно, и
допускалось), что очертания берега полуострова в этом месте в
древности могли быть совсем иными. Так, скажем, было бы ко¬
роче и выгоднее строить вал, начиная его западнее Ак-Моная, от
побережья Сиваша. Сейчас это выглядит бессмысленно, посколь¬
ку помимо всего прочего оставляет открытым проход по Арабат¬
ской стрелке. Вот если бы ее не было... Но в том-то и дело, что по
современным данным палеогеографов она образовалась всего
800 лет назад [Клюкин и др. 1987, с. 24]. Следовательно, залив
Азовского моря глубже простирался к западу, и следы древних
укреплений стоит искать именно там. Предварительное знакомст¬
во с картами и аэрофотосъемкой как будто бы указывало на слабо
различимые следы вала невдалеке от современной д. Львово. В
1986 г. этот район был детально обследован. Действительно, в
пяти км к западу' от Арабатской крепости, на высоком месте ре
льефа выявлены очень плохо сохранившиеся, сильно распахан¬
ные остатки земляных укреплений.
Вал и с запада от него ров прослеживаются в юго-восточ¬
ном направлении на 1-1,5 км. Ширина вала 11 м. высота 1-
і

Особенности фортификации
219
1,2 м. Насыпь — однородный коричневый грунт над погре¬
бенной почвой, следов крепиды нет. Ров имел ширину около
12 и глубину 1,6-1,8 м. Непосредственно у вала найдено не¬
сколько мелких фрагментов крленоглиняных амфор, кремне¬
вый отщеп.
Таким образом, хотя вопрос о времени его сооружения
остается пока неясным, само существование Арабатского, Ак-
Монайского вала можно считать бесспорным. Согласуясь с ре
льефом местности, он, скорее всего, шел до водораздела совре¬
менного Парпачского хребта. Именно тут, южнее с. Фронто¬
вое, известны следы вала, рва и остатки поселения «римского
времени». Участок вала прослежен в длину до 300 м при ши¬
рине около 5-6 м и высоте 1,5-2 м. Небольшой холм на нем
вполне мог скрывать развалины башни.
Если верить легендарному рассказу Геродота о вале, со¬
оруженном потомками слепых скифских рабов от Таврских гор
до Меотийского озера в том месте, где оно имело наибольшую
ширину [Herod., IV, 3], то нельзя не подивиться поразитель¬
ной схожести этих координат с вышеописанными укрепления¬
ми. А заодно и прекрасной осведомленности греков V в. до
н. э. об истинных размерах и очертаниях Азовского моря. Од¬
новременно можно заключить, что от с. Фронтовое вал все же
поворачивал к Феодосии (восточные предгорья Крымского
хребта). К тому же, Геродот прямо пишет о Меотнде, а не о
заливе - гнилом море Сиваше, о котором античные авторы в
общем то были осведомлены. Другого, более соответствова¬
вшего бы тексту Геродота направления этой оборонительной
линии провести в Крыму невозможно.
В Северном Крыму, в частности у Перекопа, были и другие
древние валы и рвы [Вдовиченко, Колтухов 1986, с. 145-152],
известные грекам. Отсюда, кстати, и начиналась путаница в
представлениях античных географов и картографов [Ольховский
1981, с. 61-62; Зубарев, Масленников 1987, с. 40 сл.]. Так или
иначе, рассмотренные укрепления могли иметь протяженность от
19 до 24 км.
В основе конструкции Тиритакского и Узунларского ва¬
лов использовалась каменная насыпь, заметны остатки кре¬
пиды. Видимо, аналогично было устройство и части Арабат¬
ского вала.
Менее известны следы других подобных сооружений на по¬
луострове. Так, существовал слабо прослеживающийся теперь

220
Глава III
вал от Чокракского до Тобечинского озера [Безкровный 1879,
с. 443; Разведки Т. Н. Смекаловой и автора в 1995 г.].
Есть сведения о едва различимых следах насыпи между
Узунларским и Кояшским озерами (продолжение Узунларско-
го вала?) и каком-то вале вблизи древнего Китея [Wasowicz
1986, с. 89]. Длина первого - около 2 км при максимальной
сохранившейся высоте 0,9-1,4 м. Ширина вала 25 м, а рва 12-
18 м при глубине 0,3-0,9 м.
Совсем недавно исчез вал и ров, проходивший у с. Семенов-
ка, от берега Арабатского залива до Ак-Ташского озера (в ан¬
тичное время, возможно, также залива). Ширина вала была
около 11м, высота 1,5-2,5 м. Глубина рва, расположенного к
югу, - 1,5 м. Они, возможно, защищали дальние подступы к
Казантипскому полуострову.
Таким образом, в Восточном Крыму существовала целая си¬
стема древних земляных укреплений, часть их служила местному
населению долгое время и подновлялась, другие были быстро за¬
брошены или даже недостроены (сев. часть Тиритакской линии).
Но всегда они предназначались для защиты от опасности, исхо¬
дившей с запада (рис. 149).
Второй и самый сложный, связанный с этими укреплениями
вопрос — их датировка. Полностью и окончательно ответить на
него сейчас нельзя. Более или менее определенно можно только
судить об отдельных периодах истории некоторых из них. Этому
помогают случайные находки, стратиграфия насыпей, новые
осмотры и анализы письменных источников.
Казавшееся наиболее простым мнение о том, что все эти
линии обороны возникали по мере роста сельской территории
Боспорского государства на протяжении VI—I вв. до н. э. [Бла-
рамберг 1848, с. 10; Гриневич 1946, с. 161], и сейчас частично
находит сторонников [Толстиков 1984, с. 34 сл.].
Не исключено, а, скорее всего, и действительно, они ис¬
пользовались как пограничные - в течение какого-то времени.
Но споров о том, кто и когда их впервые построил, это не ре¬
шает. Например, известный Геродоту Арабатский (и тем более
Перекопский) ров не мог быть построен в конце I четвер¬
ти IV в. до н. э., после захвата Левкоиом I Феодосии.
На явно древнее, доантичное происхождение основных, наибо¬
лее известных валов полуострова указывали В. Д. Блаватский,
В. Ф. Гайдукевич, Н. И. Сокольский [Блаватский 1950, с. 144; 1954,
с. 101-102; Гайдукевич 1949, с. 196; Сокольский 1957, с. 94-95].

1
Рис. 1 "19. Схема расположения древних земляных укреплений на Керченском полуострове:
1) существующие валы и рвы; 2) не сохранившиеся или почти исчезнувшие укрепления.
I) Акмонайский вал; II) Узунларский вал; III) Тиритакский вал; IV) Акташский вал;
V) вал «Безкровного»; VI) Кояшский вал.

222
Глава III
Легендарная их связь с киммерийцами и скифами [Herod.,
IV, 12] заставляет отодвигать эту дату к VII—VI вв. до н. э., то
есть ко времени или первого появления здесь скифов, или их
возвращения из Передней Азии около 585 г. до н. э., или даже
середины VI в. до н. э. (Артамонов 1974, с. 23; Мурзин 1990,
с. 54]. В любом случае, нельзя не признать многочисленность
местного населения, сумевшего проделать эту трудоемкую ра¬
боту. Ниже мы еще отчасти вернемся к этому вопросу. Отме¬
тим лишь, что греки даже могли быть свидетелями этого
строительства или хотя бы слышать о нем от очевидцев-варва
ров. Для Геродота все это уже была легенда, причем реальная
картина числа и местоположения валов и рвов полуострова у
него, возможно, смешалась. Это явствует из вышеприведенного
описания района рва «потомков слепых» и указания на во
сточную границу владений царских скифов [Herod., IV, 3, 20].
Последняя, судя по тексту и общеисторической ситуации сере
дины V в. до и. э., никак не могла проходить по Ак Мо¬
жайском}' перешейку.
Такой границей, скорее всего, следует считать Узунларский
или Тиритакский налы.
Казалось бы, на этом можно и остановиться. Однако, как
нам представляется, есть и другие довольно странные и любо
пытные обстоятельства, не позволяющие ставить «точку» в
вопросе о датировке древнейших укреплений Восточного
Крыма.
Дело в том, что вблизи наиболее сохранившегося и протя
женного Узунларского вала, подчас буквально рядом, но почти
всегда к востоку находится несколько (около полутора десятков)
довольно крупных курганов. Они никогда не исследовались ар¬
хеологами, хотя некоторые из них частично разрушены, в том
числе и в недавнее время. Автору довелось видеть ограбленный
каменный ящик с тщательно обработанными стенками с пазами и
изображением высеченных и закрашенных черной краской двух
«елочных* орнаментов (дерево жизни?). Еще один подобным об¬
разом «расписанный» ящик был раскопан у с. Астанино, запад
нее вала.
Такого рода гробницы с кромлехами принято считать кем и-
обиискими [[Целинский 1966, с. 16-19]. К этой культуре отно¬
сится основная масса древнейших (конец III - начало II тыся¬
челетия до н. э.) курганных погребений полуострова. Древне-
ямные же захоронения здесь единичны [Лесков 1968, с. 5 сл.].

Особенности фортификации ...
223
В самом присутствии вблизи пала курганов с кеми-обинскими
захоронениями нет ничего особенного. Примечательно именно их
близкое, буквально тесное соседство. (Конечно, далеко не все кур¬
ганы были насыпаны в столь древнее время.) Кажется просто не¬
вероятным, что при строительстве вала ни один из них не был
включен в линию насыпи. Конечно, этому могли помешать ка¬
кие-то соображения религиозного порядка и т. п. Но все же при
таких трудоемких и важных работах ими могли пренебречь. На¬
сыпь вала и ров делают сложные повороты, огибают глубокие
впадины, стараются идти но каменистым возвышенностям, где
грунта мало. Так что объяснить нежеланием или боязнью сокра
тить хоть немного работу за счет этих курганов нельзя, если...
если не допустить, что в момент строительства вала этих курганов
просто еще не было. Они насыпались потом, иод «защитой* вала.
Вероятно ли это? Возможно ли, что укрепления построены еще но
крайней мере в конце III тысячелетия до н. э.?
Кеми-обинская культура, синхронная более известной доль
мен ной культуре Северного Кавказа, отличается высоким у ров
нем обработки камня и строительного дела, сооружением огром¬
ных курганов с большими кромлехами.
Этот вариант мегалитической культуры, как и в целом куль
тура бронзового века в Крыму, да и повсюду в Евразии, характе¬
ризуется резким взлетом производительных сил и усложнением
социальной структуры общества. Последнее фиксируется не толь¬
ко курганами, но и появлением древнейших антропоморфных
изваяний [Лесков 1968, с. 6; Новицкий 1990, с. 61-85]. Образова
вшийся прибавочный продукт наряду с усложнившимися идеоло¬
гическими представлениями воплощался в разнообразных цикло
пических постройках. Теоретически, этому обществу были под си
лу и продиктованные необходимостью большемасштабные работы
(ирригационные системы, оборонительные линии и т. п.).
Ответить на вопрос, от кого защищались кеми-обинцы на
Керченском полуострове и вообще в Крыму, сложно. Во вся
ком случае, как уже говорилось, на севере полуострова извест¬
ны и другие земляные укрепления. Возможно, им угрожали
продвигавшиеся к востоку племена древнеямной культуры.
Восточный Крым оказался последним наиболее укрепленным и
отчаянно защищавшимся районом обитания коми обинцев, прежде
населявших весьма обширные территории Северного Причерно¬
морья. Можно даже допустить, что наряду с другими родственными
племенами это был еще доиндоевропейский пласт населения.

224
Глава III
В этой связи мы даже предположили, что и знаменитые и
загадочные курганы Золотой и Кара-Оба близ Керчи также
относятся к кеми-обинскому времени [Масленников 1983,
с. 21]. Так или иначе, но возражений на эту, поначалу неверо¬
ятную, гипотезу мы не услышали. Единственное, что настора¬
живает, так это явное несоответствие объема предполагаемых
работ по постройке валов и определяемой современными ис¬
следователями небольшой численности обитателей Крыма в ту
далекую эпоху [Щепинский 1987, с. 54].
Но вернемся к истории валов и обороне хоры европейского
Боспора в послемитридатовское время, а точнее к известному
фрагменту седьмой книги Страбона. Со слов своего информато¬
ра Гиксикрата он сообщает, что боспорский царь Асандр пере¬
городил от кочевников «перешеек у Меотиды* стеной в
360 стадиев с 10 башнями на каждом стадии [Strabo, VII, 4, 6].
Здесь таятся два «темных места». Во-первых, неясно, где
именно проходила эта стена. Во-вторых, сомнительна точность
приведенных цифр. Еще А. Мейнеке в середине XIX в. пришел
к выводу, что текст тут явно испорчен, и предложил читать не
10, а одну башню на стадий [Meineke 1866, р. 428]. С этой
трактовкой впоследствии все согласились [Шмидт 1941, с. 276;
Блаватский 1954, с. 155].
Но прежде, чем решить вопрос о башнях, обратимся к про¬
блеме локализации самой стены Асандра. Попутно заметим,
что употребленный Страбоном глагол осяотеіхіСа имеет довольно
широкое значение: отгораживать что-то от противника вообще,
а не обязательно каменной стеной [Сокольский 1957, с. 106].
Страбон (или его информатор), вероятнее всего, пользовался
аттическим стадием в 178 м. В таком случае, указанная им длина
перешейка (и «стены») равняется приблизительно 64 км. Страбон
знал в Крыму три перешейка: нынешний Перекопский [Strabo,
VII, 4, 1], по-видимому, «перешеек* у города Киммерика [там же,
VII, 1, 5] и, наконец, тот, что служил границей боспорян и тавров
у Феодосии [там же, VII, 4, 4-5]. Длину первого он определяет в
40 стадиев, хотя тут же говорит, что некоторые указывают и дру¬
гую цифру - 350 стадиев [там же, VII, 4, 1], не поясняя, откуда
эти сведения. Первая, меньшая, - более соответствует истине. Это
подтверждается свидетельством Плиния Старшего, указавшего
ширину «Перекопа* в 5000 шагов [Plin., HN., IV, 84], т. е. чуть
большую 30 стадиев (5,4 км). Современная же ширина перешейка
около 11 км. При всех возможных изменениях береговой линии

7,11 А. Л Масленников
D 1. Въезд на городище у села Семеновна (реконструкция автора)

D 2. Въезд на городище Зенонов Херсонес (первые века н. э.)
(реконструкция автора)

D 3. Участок Узунларского вала, вид с севера

f
D 4. Поселение Кутлакской Бухте. План, реконструкция
(но С. Б. Ланцову)

Особенности фортификации
225
за 2 тыс. лет ни в одном случае реальная их ширина даже близко
не подходит к указанной Страбоном цифре в 360 стадиев. Была
сделана даже попытка соединить воедино Перекопский и Чонгар
ский перешейки [Вдовиченко, Колтухов 1986, с. 152], но это про
тиворечит как данным геоморфологии, так и тому же тексту
Плиния.
Несмотря на все эти несоответствия, исследователи помещали
стену Асандра то у Перекопа [Minns 1913, р. 392], то у Ак-Моная,
то на Узунларском валу, обходя этот каверзный вопрос. Только
В. Ф. Гайдукевич осторожно констатировал, что Асандр укрепил
Керченский полуостров [Гайдукевич 1949, с. 314].
Между тем, цифра 360 стадиев вряд ли появилась случай*
но, ибо она, как отмечалось, зафиксирована в тексте Страбона
дважды. Какие же реалии стояли за ней? Видимо, район «Пе¬
рекопа» отпадает сразу, так как в тексте прямо говорится об
укреплении границ, а границей боспорян и тавров был пере
шеек у Феодосии. К тому же, вряд ли уместно строить погра¬
ничные рубежи так далеко от исконно освоенных земель, важ¬
нейших центров государства. Нецелесообразно держать оборо¬
ну от сарматов, имея в тылу далеко не окончательно замирен¬
ных скифов Крыма, экономически мало связанных с Боспо-
ром. Их политическая независимость от Митридата, Фарнака и
Асандра была непрочной и непродолжительной. Не знаем мы,
и какими были у правителей Боснора, в частности Асандра,
отношения и с так называемыми тафриями, варварским пле¬
менем, обитавшим в это время в Присивашье [Strabo, VII, 4, 2;
Pomp. Mela, II, 4; Plin. HN.. IV, 85, Ptol., Ill, 6].
Итак, остается район Восточного Крыма. Взглянув на кар¬
ту и представив, что перед нами та же задача, что и перед
Асандром, мы невольно обратимся к известному узкому пере¬
шейку и уже издавна существовавшим здесь «киммерийским»
валам. Именно тут, с наименьшими затратами и быстро, мож¬
но создать надежную систему обороны, прикрывавшую с запа¬
да все боспорские земли. Для этого надо лишь укрепить, обно¬
вить, достроить башнями в соответствии с современными тре¬
бованиями заброшенные укрепления.
Именно так и поступает Асандр, к тому же не располагавший,
по-видимому, на сильно ослабленном Боспоре уж очень большими
материальными и людскими ресурсами. Создаются внешняя (Ара-
батская) и две внутренние (Узунларская и Тиритакская) сплош¬
ные линии обороны. Забегая вперед, скажем, что дополняла их
16 А А М.к'лсмникоп

226
Глава III
система шахматно радиально расположенных городищ, крепостей
и стратегических дорог. Теперь сопоставим цифры.
Так длина Узунларского вала определялась и в 32 км
[Блаватский 1954, с. 102], и в 37,5 км [Мосейчук 1983, с. 74].
Длина Тиритакского вала от 10-11 км до 25 км [Гриневич
1946, с. 161; Семенов, Кунин 1962, с. 262]. При этом надо
учитывать, что его северный участок, видимо, не был достро¬
ен. В силу этого последняя цифра маловероятна.
Предполагаемая длина Арабатской линии 25 км.
Общая длина всей полосы обороны, таким образом, около 68-
73 км, что очень близко минимальному значению цифры Страбо¬
на. Это совпадение поразительно и вряд ли случайно. Однако, как
же быть с башнями, есть ли они здесь и как расположены?
Согласно Мейнеке, они должны стоять через каждые 178 м,
а само их присутствие будет служить подтверждением нашего
предположения.
Паллас прямо пишет о развалинах круглых башен диамет¬
ром п 60-80 шагов на валу у дер. Шабан (Арабатский вал),
расположенных с дистанцией в 180 шагов (178 м - 1 стадий!).
Какие-то развалины башен видел он и на Узунларском ва¬
лу. Р. В. Шмидт рядом с курганом, раскопанным в 1926 г.
близ этого же вала, отмечала остатки какой-то башни [Шмидт
1941, с. 273-274]. К сожалению, археологически все они не ис¬
следованы, не ясна и их датировка.
Неоднократными обследованиями вала помимо явных курга¬
нов, непосредственно вблизи от него зафиксировано не менее 24
курганообразных холмов. Трудно сказать, все ли они таят под
собой башни. На отдельных участках вала курганообразные на¬
сыпи встречаются с промежутком в 275, 281, 210, 70 и 206 м. В
какой мере в этом можно видеть «намек» на тот или иной грече
ский стадий, неясно, но для «случайных* курганов известная со¬
поставимость расстояний весьма необычна. Впрочем, цифра в 16
предполагаемых башен на первый взгляд слишком мала, если
следовать исправлению Мейнеке и общей діине этого вала. Оста
ется допустить, что для внутренней линии обороны столь частые
башни были уже необязательны. Они выполняли скорее стороже¬
вые функции и могли располагаться по одной, скажем, на 10 ста¬
диев. Тогда их должно было бы быть 17-19, что опять таки близ¬
ко реальному числу холмов.
На Тиритакском валу, надо думать, башни могли стоять
еще реже. Впрочем, данных здесь почти нет.

Особенности фортификации ...
227
О том, как выглядели эти башни, в определенной степени
мы можем судить (в отношении Узунларского вала) по резуль
татам раскопок на участках у Керченского водохранилища.
Здесь вал пересекает довольно глубокую котловину, проходя
на севере и юге по двум скалистым кряжам. Естественно было
бы предположить, что именно на их высотах целесообразно
строительство дозорных пунктов или фортов. К тому же, ска¬
листый массив с довольно крутыми склонами способствовал бы
обнажениям остатков каменных построек или фундаментов.
Так оно и оказалось. Две небольшие, но хорошо видимые из
далека подпрямоугольные насыпи высотой до 1,5 м действи¬
тельно имелись здесь вблизи вала. Примечательно, что рассто¬
яние между ними по прямой около 1,7 км, что почти точно
соответствует 10 стадиям! Непосредственно от гребня вала се
верный холм отстоял к востоку на 60 м, а южный - на 30 м.
Оба холма предварительно были обследованы методом магни¬
торазведки, давшей очень близкие результаты. В обоих случа¬
ях под насыпями предполагались квадратные постройки с
сильно выраженными аномалиями от намагниченного (обгоре
лого) грунта и толщиной стен около 1,5-2 м. Для раскопок
был выбран северный холм. В итоге было открыто основание
прямоугольной башни, ориентированной практически по сто¬
ронам света. Несмотря на в целом неважную сохранность, ос¬
новные параметры ее выяснены четко. Длина стен: 12,3, 12,8,
10,-1 и 11,2 м, площадь 135,5 кв. м. Они сложены в однотип¬
ной, трехслойной иррегулярной кладке из средних и мелких
необработанных известняковых камней. Более крупные использо¬
вались в углах постройки. Ширина стен также различна - от
1,8-1,9 (западная и южная) до 1,2-1,3 м (северная и восточ¬
ная). В сущности, уцелел лишь цоколь в высоту не более чем
на 0,8 м, возведенный на материковой скале. Довольно широ¬
кая (1,6-1,8 м) внутренняя стена свидетельствует о наличии
остатков по крайней мере двух помещений (рис. 70).
Вход шириной 0,8 м, вероятно, находился в южной стене.
К нему по склону холма вели несколько ступеней, а с запада
он перекрывался неширокой (0,8-0,9 м) стенкой - загородкой.
Повсеместны следы сильного пожара. О находках и датировке
«башни» выше мы уже писали подробно. Они подтверждают
сообщение Страбона о сооружении башен царем Лсандром.
Вряд ли столь масштабные фортификационные работы были
предприняты им в первые годы правления. Скорее, это про
16*

228
Глава III
изошло после смерти Фарнака и полного утверждения Асандра
на Боспоре в качестве царя, то есть уже в конце 40-х годов.
Напомним, что разрушена была она в середине последней чет¬
верти I в. до н. э. Впоследствии система обороны вдоль Узун-
ларского вала, вероятно, не обновлялась, по крайней мере в
том виде, в каком она существовала при Асандре.
Но вернемся опять к этим укреплениям. О первоначальной
высоте башен судить сложно. Надо думать, они имели несколько
этажей, то есть были никак не ниже 9-10 м (рис. С6). А упомя¬
нутая статуэтка, быть может, подчеркивает прина^іежность оби¬
тателей (гарнизона) башни к военному «сословию».
С севера от вершины южной скалистой гряды по линии вала
прослежен в длину до 17,5 м участок основания стены или крепи-
ды вала. Кладка из двух рядов больших необработанных блоков
имела ширину 2 м. По-видимому, здесь на скале необходимо или
удобнее было построить стену, чем сделать насыпь.
В низине, в 12 м к востоку от вала, зафиксирована кладка,
вернее трехрядная вымостка из средних и крупных камней.
Ширина ее 5 м [Блаватский 1954, с. 103; Мосейчук 1983,
с. 75-76J. Скорее всего, это участок полосы дороги с шириной
центральной, проезжей части 4 м. Самые крупные камни ис¬
пользованы по краям.
В налу также отмечено 11 проходов шириной 10-20 м. В
шести местах сзади (т. е. к востоку) от них на расстоянии 10-
35 м имелись курганообразные возвышенности. Вероятно, все
это остатки древних ворот проездов. Наконец, необходимо под¬
черкнуть, что, судя по известным профилям разрезов, этот вал
насыпался по крайней мере дважды [Мосейчук 1983, с. 76].
Таким образом, как представляется, есть достаточно осно¬
ваний считать, что Асандр значительно обновил и усилил три
линии древних земляных укреплений на полуострове. Причем
кое-где это сделано путем строительства на валу стен и башен,
в других местах - дополнительной насыпью и башнями. Про¬
ведены военные дороги вдоль среднего а, возможно, и всех ва¬
лов, сделаны укрепленные проезды, через которые шли на за¬
пад важнейшие пути сообщения.
Остается выяснить, было ли это под силу Асандру, и вооб¬
ще, каковы трудовые затраты на это строительство. К счастью,
мы именно для этого времени имеем надежные и весьма пока¬
зательные исторические аналогии, что, естественно, важнее и
надежнее привлечения современных норм при земляных рабо-

Особенности фортификации
229
тах и т. п. Тем более, что Асандр, скорее всего, использовал
при этом воинов и военных инженеров.
Итак, по свидетельству Плутарха, Красе в 71 г. до н. э.
«сверх ожидания быстро* возвел на юге Италии, на Репийском
перешейке, стену, «поражавшую высотой и прочностью*, то
есть вал и ров глубиной в 15 футов и длиной в 300 стадиев
(55,5 км) [Plut., Crass, X]. Для этих целей Красе располагал
армией в шесть легионов (30-35 тысяч человек).
В 58 г. до н. э. Цезарь при помощи легиона и солдат, со¬
бранных в провинции (вероятно, около 10 тысяч человек), не
более чем за 15-20 дней провел от Леманнского озера до хреб¬
та Юры «вал на протяжении 19 миль (28 км) в шестнадцать
футов высоты и ров* и заложил сильные «редуты* [Caes., De
bello Gallico, I, 8].
Еще более известны его великолепные в техническом отно¬
шении укрепления под Аллесией [Caes., De bello gallico, VII,
69-72]. Правда, здесь у него в распоряжении была довольно
большая армия. Трудно сказать что-либо о численности войск
Асандра, но, думается, хотя бы несколькими тысячами орга¬
низованных дисциплинированных работников он располагал.
Конечно, его солдаты, скорее всего, уступали в выучке рим¬
ским легионерам, но ведь и задача была, надо полагать,
несколько проще. Речь шла в основном об укреплении уже
существовавших сооружений, да и работы, видимо, велись без
отчаянной спешки, как у Цезаря или Красса. Попутно упомя¬
нем также, что на строительство одной мощной башни, более
сложного сооружения, чем башни на валу, в IV в. до н. э. в те¬
чение месяца затрачивался труд от 10 до 50 человек [Ducrey
1986, р. 135]. Так что, даже для одновременной постройки
всех 360 (а, скорее всего, только 36) башен своей «стены*
Асандру было достаточно привлечь на месяц 3600 человек, ре¬
ально же значительно меньше.
Рассмотренные укрепления хоры европейского Боспора -
достаточно уникальный для позднеэллкинетического и «ранне-
римского* периода объект. Дело в том, что даже в ведущих
античных центрах задача «фронтальной защиты* границ до
IV в. до н. э. вообще не ставилась [Garlan 1989, р. 107], да и
позднее - решалась почти исключительно методом создания
«узлов сопротивления* (форты, гарнизоны, убежища, сторо¬
жевые пункты) [Winter 1971, р. 45-48; Lawrence 1979, р. 137—
140; Garlan 1973, р. 149-152].

230
Глава III
Правда, отдельные попытки сплошного укрепления особо
важных в экономическом отношении районов делались, - на¬
пример стена к северо западу от Афин и известные стены на
Истме [Lawrence 1979, р. 167-171; Munn 1993, р. 38-104].
Но в своем оптимальном варианте, в наиболее полном виде,
эта задача была решена лишь римскими военными.
И здесь аналогии с римским лимесом наиболее естествен¬
ны. Например, с пограничными линиями в Британии - «сте¬
ной* Адриана и Антониновым валом.
Так, первая - при ширине 1,5 м и высоте 5 м сопровожда¬
лась рвом, шириной 11 м и глубиной 4 м. Антонинов вал более
всего напоминал Узунларский. За рвом на каменной основе
возведена насыпь. Вдоль нее шла дорога шириной 5 м. Через
2,5 км на валу стояли сторожевые башни [Daramberg 1904,
р. 1257; Snodgrass 1987, р. 47-49; Wacher 1978, р. 31-60].
Собственно, этим укрепления лимоса, как правило, не ис¬
черпывались. Это была целая система, к тому же складыва¬
вшаяся не везде одинаково, со своей спецификой в разных райо¬
нах и разновременно [Baatz 1975, S. 10-15]. К вопросу о ее
аналогиях с Боспором мы еще вернемся ниже. Здесь же лишь
отметим, что римский лимес формировался почти на полтора-
два столетия позже. И уже поэтому вряд ли мог послужить
для них прототипом. Видимо, правомернее считать, что задача
фронтальной обороны всей сельской территории европейского
Боспора была решена в определенной мере случайно, благода¬
ря особенностям географического положения этого района и
уже имевшимся тут древним земляным сооружениям. На ази¬
атском Боспоре, где условия были иными, оборона сельской тер¬
ритории или отдельных ее частей строилась на прежних элли¬
нистических традициях (система фортов, крепостей и укреп
ленных усадеб) [Сокольский 1963; Толстяков 1989, с. 65].
Одновременно подчеркнем, что наличие сплошных погра¬
ничных укреплений означало также и окончательное установ¬
ление юридического господства боенорских правителей над
всей территорией Восточного Крыма.
Вернемся к анализу укреплений сельских поселений.
Относительно простейших, типа сторожевых башен, наши
сведения для этого времени и территории пока ограничены только
вышеприведенными примерами. Немногое можно сказать и об
укрепленных домах башенного типа. Ясно лишь, что в течение
почти всей второй половины 1 в. до н. э. продолжало существо

Особенности фортификации ...
231
вать монументальное здание на Чокракском мысу. Прежними
оставались основные параметры стен, зато район въезда на посе¬
ление был сильно перестроен. Прежде всего, здесь было построено
небольшое прямоугольное помещение, вероятно, предвратная ба¬
шенка размером 7,6 х 4,3 м (рис. 14, 150). Ширина ее стен, со¬
хранившихся в высоту на 1,1-1,2 м, равнялась 1-1,16 м.
Кладка основания однорядная из больших, хорошо обработан¬
ных плит, чередующаяся с двухрядной из меньших камней.
Рис. 150. Поселение Чокрпкский Мыс. Остатки стен предвратной башни.
Возможно, эти плиты взяты с частично разобранных стен ка¬
кой-то более ранней постройки. Направление стен башни поч¬
ти то же, что и у здания, и она как бы «вытянута* почти сбо¬
ку от него на расстоянии 3-4,5 м. Однако до уровня фасада
здания башня не доходит.
В одном из углов помещения внутри башни имелся очаг. Вход
в нее шириной 1 м вел с северо запада. В сущности, эта башня
была пристроена снаружи к прежней оборонительной стене посе¬
ления, которая также была кардинально перестроена и усилена.
Теперь ее ширина составляла 2,83 м. За линию стены башня вы¬
ступала на 5 м. Теоретически, высота стены могла достигать 6-
8 м, причем в основном сырцовой кладки. Протяженность этой
стены к западу - не менее 30 м (до края мыса). С востока она не¬
посредственно примыкала к центральному зданию.

232
Глава III
Проезд на поселение, таким образом, выглядел уже как относи¬
тельно длинный коридор. Эго впечатление усиливалось стеной,
шедшей к северу от башни «внутрь» поселения, параллельно запад¬
ной стене здания. Прослежена она всего на 1,3-1,7м, при ширине
1,4-1,46 м. По каким-то соображениям прежняя ширина проезда
уже не устраивала жителей. Поэтому в 2 м южнее прежних ворот к
стене башенки пристроена сегментовидная постройка («караулка»?),
плоской гранью обращенная наружу, к югу. На углу пристройки в
кладку частично вмонтирован большой «пяточный* камень
(0,9 х 0,8 х 0,35 м) с длинным узким пазом и квадратным углубле¬
нием (10 х 10 х 10 см). Вторая аналогичная плита обнаружена к во¬
стоку в 0,4 м от стены основного здания и, скорее всего, была сдви
нута. Таким образом, ширина проезда теперь составляла 1,6-1,7 м.
Ворота были двухстворчатые, хотя и довольно узкие.
Все вместе взятое говорит о заметном укреплении района
въезда на поселения. В 15-17 м к югу, перед вышеописанны¬
ми строениями, был вырыт и новый ров. По-видимому, при
этом использовался естественный овраг или вымоина. Ширина
этого рва была не менее 5-6 м, глубина в настоящее время
0,5-0,8 м. Почти по центру его, пересекавшего, кстати, весь
мыс, имелся проезд шириной 4-5 м. Иные детали конструк¬
ции этих передовых оборонительных сооружений пока неиз¬
вестны.
Вал здесь отсутствовал, зато совершенно неожиданно он отчет¬
ливо выявился в другом месте. Довольно мощная, хотя и сильно
расплывшаяся однородная насыпь прослежена вдоль всей север¬
ной стены основной постройки. Ее ширина, ограниченная двумя
грубо сложенными из мелких и средних камней стенами-крепида-
ми, - 5 м. Высота вала 1,5 м. Высота и ширина стен креииды со¬
ответственно 0,5-0,6 и 0,4-1,2 м. От стены дома вал отстоял всего
на 2,5 м. Насыпь перекрыла часть более ранних построек (вымо-
стку, ямы, пол двора) и была сооружена не ранее I в. до н. э. Не
исключено, что вал с односторонней внутренней крепидой при¬
крывал здание хотя бы частично и с запада. Но картина здесь
еще полностью не ясна, как, впрочем, и целесообразность выше¬
описанного вала, вернее, его местоположения. Ведь с северной ча¬
сти мыса опасность была минимальной. Остается допустить, что к
рассматриваемому времени все поселение на мысу ограничивалось
лишь районом вокруг основной постройки (рис. С7). Выше уже
говорилось об очень близких таманских аналогиях центральному
зданию этого поселения. И если одно из тех входило в систему

Особенности фортификации ..
233
крепостей Фанталовского полуострова, то и здесь можно предпо
ложить нечто подобное.
Как уже писалось, где-то в середине последней четверти
I в. до н. э. поселения боспорской хоры, как европейской, так
и азиатской, вновь сильно пострадали или даже были разру
шены. Но затем большинство их было быстро восстановлено
или перестроено, хотя некоторые (Полянка, Чокракский Мыс)
так и не возродились.
В частности, на поселении Ново-Отрадное до середины
I в. н. э. сохранялась прежняя постройка усадебного типа. К
ней с северного и южного углов были сделаны новые башнеоб¬
разные пристройки размером 5 х 5 и 4 х 6,7 м, с толщиной
стен 1,3-1,5 м. Но, видимо, такого укрепления оказалось не¬
достаточно, а, вернее, изменился административный статус
поселения. Оно было вновь перестроено и, скорее всего, выпол¬
няло уже несколько иные функции. Новое поселение (по на¬
шей типологии третий тип, вид I, вариант I) представляло со¬
бой ориентированную по частям света постройку (23,5 х 23,5 м) с
мощными сырцово каменными стенами, толщиной у основа¬
ния до 3,5 м, вверху 2,3-2,8 м. Башни отсутствовали. Цоколь
сложен из крупных, необработанных глыб, нижняя часть
кладки из известняковых квадров. Особенно тщательно выве¬
дены углы здания из больших, хорошо обработанных блоков.
Наибольшая сохранившаяся высота стены 4 м [Кругликова
1993], первоначально она могла достигать 7-8 м (рис. С8).
Во II в. н. э. или, вероятнее, в первой половине III в. н. э.
эта крепость была дополнительно укреплена. Площадь ее оста¬
лась прежней, но у северо-восточной стены насыпан пал, по¬
крытый глинобитной обмазкой. На расстоянии 2 м от северо-
западной стены была выстроена однорядная параллельная ей
стена толщиной 0,8 м [Кругликова 1975, с. 116, 121]. Либо это
была протейхисма, либо кладка, впущенная в зольный холм у
основания главной стены, служившая теперь ее внешним пан¬
цирем. Пространство между ними заполнено в основном золис¬
тым, мусорным грунтом. Таким образом, ширина стены укреп¬
ления возросла тут сразу на 3 м. Все эти новшества сделали
практически невозможным успешное применение стенобитных
машин.
Второй прием, с которым мы еще многократно столкнемся,
особенно характерен для крымских скифских укреплений пер¬
вых веков н. э. [Щеглов 1978, с. 72-75; Высоцкая 1979, с. 44-

234
Глава III
45; 1989, с. 9-10; Храпунов 1987 б, с. 8; Колтухов 1986,
с. 250-252; Дашевская 1990, с. 143-158].
Где находился и как выглядел вход на это поселение, осталось
невыясненным. Скорее всего, он помещался в юго-западной стене.
Об аналогиях и предположительном назначении таких поселений
выше уже писалось. Следов иных валов и рвов вокруг него не вы¬
явлено, впрочем, существование их допустимо. На западе - юго-
западе роль рва, вероятно, выполняла большая ложбина между
холмами. Отметим еще раз, что здесь начиналась одна из важ¬
нейших древних дорог [Зубарев, Масленников 1987, с. 44-46].
Примером укреплений более крупного поселения того же
типа и вида служит Михайловское городище. В течение I-
III вв. н. э. оно несколько раз достраивалось и расширялось,
но основа его - квадратная постройка размером 29 х 29 м -
оставалась неизменной. Средняя толщина обводных стен 2,3 м
при сохранности до 2 м высоты. Кладка обычная, трехслой¬
ная. Между помещениями у стен оставлены коридоры про¬
ходы шириной 1 м. По ним осуществлялся подход к стенам в
случае нападения противника.
По-видимому, в юго-восточном углу имелась небольшая
квадратная башня. Размеры ее из-за плохой сохранности не
выяснены, толщина стены около 2,5 м. Вход на ее второй этаж
и боевую площадку стены ве;і по пристроенной к ней камеи
ной лестнице. Остатки печи и яма с пифосом на первом этаже
башни, возможно, свидетельствуют о ее жилом характере.
Башня справа фланкировала вход в основное здание. Двер¬
ной проем в стене имел ширину 1,5 м [Петерс 1978, с. 120-
121, 124-126].
После каких-то разрушений на рубеже I—II вв. н. э. поселение
было отстроено и дополнительно укреплено стенами, шедшими в
1,5-4,7 м параллельно прежним. Толщина их в среднем 2 м. Их
функция, как и характер заполнения пространства между ними,
не ясны. Длина одной стороны новой оборонительной линии со¬
ставляла 36 м. Быть может, это протейхисма. Указанный наи¬
больший промежуток в принципе не противоречит этому предпо¬
ложению [Lawrence 1979, р. 278, 288]. Но могла иметь место, как
и в Ново Отрадн ен с ком, пристройка внешнего панциря с земляно¬
бутовым заполнением. Тогда вся ширина стены достигала 8 м.
Это, конечно, слишком много для поселения такого типа.
Сведений о башнях и других дополнительных внешних ук¬
реплениях нет.

Особенности фортификации
235
Поселения Придорожное и Багерово (северное) той же
группы находятся на холмах, как бы контролируя близлежа¬
щие долины и, видимо, древние дороги.
Стены первого построены из подпрямоугольных известня¬
ковых блоков в трехрядной технике. Их ширина при сохрани¬
вшейся высоте 1 м - 3 м. Башен по углам также не было. Во¬
круг этой «цитадели», по склонам холма, прослежены остатки
основания внешней стены. Она сложена из относительно не¬
больших плоских камней и имела ширину 1,3 м при высоте до
0,6 м. Точнее - «цитадель» оказывалась н углу, на возвышен
ной части всего поселения. Можно лишь предположительно су¬
дить о первоначальной высоте этих стен: 3.5 и 6-8 метров.
Весьма близкую во многих отношениях картину представляет
и второе поселение. Его центральная, квадратная цитадель, также
ориентированная по частям света, находилась на холме, в северо-
восточном углу подпрямоугольного огороженного пространства,
площадью приблизительно 1,2-1,5 га. Внешняя стена имела
толщину всего 0,9-1 м. Мощность стен цитадели неизвестна.
Самые большие поселения этой группы - Темир Гора и Арте-
зиан - пока мало изучены, хотя цитадель первого была полно¬
стью раскопана в XIX в., о чем выше уже писалось. Напомним,
что толщина основных стен составляла 2,2-2,5 м при высоте 2 м
(первоначально, вероятно, до 7- 7,5 м). Вход в южной стене имел
ширину около 3 м (Гайдукевич 1941, с. 48 50] и не был специ¬
ально укреплен. Неясные упоминания о трех круглых башнях и
следах вала, а также выявленные при осмотре границы распро-
странения культурного слоя и выходы развалин каких то боль
ших стен (толщиной до 3,5 м) говорят о внешней оборонительной
линии. Общая площадь поселения равнялась 0,81 га. Примеча¬
тельно, что расстояние между двумя соседними башнями в его
юго-западном углу составляло, по видимому, около 5 м, что впол¬
не подходит для больших ворот. Правда, надо оговориться, что
рисунок К. Люценко не снабжен масштабом (Гайдукевич 1941,
с. 48]. О диаметре их судить тем более невозможно.
Это городище на высоком холме, с крутым северным скло¬
ном, вообще выглядит одним из самых сильно укрепленных.
Стены «цитадели» (размером 40 х 45 м) поселения Арте-
зиан разобраны, судя но многочисленным ямам, почти до
основания. Исходя из прослеженной ямы выборки камня, ее
ширина могла достигать 3 м. Не исключено, что снаружи к
ней примыкала земляная насыпь. Перед ней, по периметру

236
Глава III
«цитадели» был вырыт большой ров. Он имел трапециевидный
профиль, ширину не менее 8,5 м, глубину около 2,5 м и ши¬
рину дна до 5 м. Стенки рва поворачивали под прямым углом
и были обмазаны слоем глины. Угол внешней стены
(контрэскарпа) очень крутой: 60-70*. В длину ров прослежен
на 24 м (рис. 78-79).
Цитадель занимала юго-западный угол отгороженного внеш¬
ней линией обороны подпрямоугольного пространства, площадью
1,3 га. Последняя - состояла из невысокого вала с двумя рвами.
Ширина вала 4,5 м, высота 0,8-1 м. Ширина рвов 4-5 м при глу¬
бине 0,5-0,7 м. Длина восточного вала 115 м, северного - 100 м.
Башен цитадель, скорее всего, не имела. Ничего не извест¬
но нам и об укреплениях въездов на поселение, внешнем и
внутреннем. Есть все основания считать, что цитадель, ров и
внешний вал существовали с момента основания поселения
этого типа при Асандре. В дальнейшем внутренний ров был
засыпан.
Расположение всех этих поселений на холмах, по водораз¬
делам, вероятно, на трассах древних дорог, лишний раз харак¬
теризует их как крепости, небольшие укрепленные лагеря.
Этому не противоречат свидетельства хозяйственной деятельности
(ямы, зернотерки и даже винодельни). Вспомним попутно, что
Колумела не советовал строить усадьбы вилл вблизи военных до¬
рог [Colum., 5, 6-7]. Возможны и аналогии с римскими крепо¬
стями и канабами, но, правда, опять более поздними [Gajewska
1971, р. 168].
Если все вышеописанные поселения и их оборонительные
сооружения находят хотя бы частичные аналогии среди па¬
мятников азиатского Боспора и даже античного Средиземномо¬
рья, то многочисленные городища первых веков н. э., типа
Семеновки, характерны, как мы уже говорили, именно для
Восточного Крыма. С немалым основанием, хотя и с оговорка¬
ми, можно даже считать их иозднескифо-боспорскими. Специ¬
фика их укреплений представляет ввиду этого особый интерес.
К тому же, именно анализ элементов их фортификации важен
для решения вопроса о происхождении и эволюции этих посе¬
лений.
Менее всего в настоящее время исследованы самые маленькие
из них. Судя по топографическим планам, протяженность их стен
невелика, а ширина вряд ли превышала 1,5-2 м. Так, на поселе¬
нии Каменка она равнялась 1,8 м. Кладка трехслойная, двух-

Особенности фортификации
237
рядная из больших и средних известковых камней. Все эти
поселения (Чурубашский Маяк, Бондаренково, Кезы, Атаман¬
ская Гора, Тархан) расположены на относительно небольших,
более или менее ровных вершинах высоких холмов, иногда от¬
деленных от основного массива неглубоким рвом и валом (Чуру¬
башский Маяк). Вблизи, как правило, в глубоком овраге или ло¬
щине, имелись ручьи и колодцы. Башен они, по всей видимости,
не имели, но наличие выступов-бастионов возможно. Некоторое
представление о внешней стене поселений этого ранга дает стена
I—III вв. н. э. маленького городища Салачик. О его местоположе
нии выше уже писалось. Она была построена с юга, на узкой нес
чаиой перемычке, и перекрыта впоследствии помещением IV-
VI вв. н. э (рис. 88-89, 2; 151-152).
Из первоначальной длины, но-видимому, 35-40 м стена про¬
слежена в длину (с востока на запад) на 13 м. Ширина ее у осно¬
вания 1,6-1,8 м. Кладка - в обычной двухрядной технике из не¬
обработанных больших и средних камней. Цоколь - плоские
камни, заглубленные в материковый грунт. Высота стены могла
быть около 4-4,5 м. От соседних на юге, юго западе довольно вы¬
соких, скалистых холмов ее отделяло 70-80 метров, что если и не
вовсе, то все же существенно ослабляло возможную опасность.
Значительно больше и лучше известна организация оборо¬
ны поселений второго ранга данного типа и вида. Самое иссле¬
дованное из них - Семеновское. Оно построено на скалистом,
крутом прибрежном холме (рис. 94). Остатки, вероятно, ранней
«южной* оборонительной стены, стоявшей над склоном холма,
датируются временем не позднее I в. до н. э. Ширина ее 2,1-
2,25 м, сохранившаяся высота 1,7 м [Кругликова 1970, с. 11, 13].
Основание её лежит на материковой скале, кладка трехслой
пая, иррегулярная из очень больших необработанных камней
на растворе глины. Длина этого участка стены была не менее
20 м.
После разрушений конца I в. до н. э. укрепления восстанавли
ваются или строятся заново. К этому периоду относится юго юго
восточный участок внешней стены шириной 1,75-2 м. Она как
бы продолжала более раннюю. Допустимо, но проблематично су¬
ществование подпрямоугольной башни на углу, в месте соедине¬
ния этих стен. Размеры ее могли быть 8 х 7 м, сохранность очень
плохая. Представляется, однако, что это был скорее угловой ба¬
стион или просто уступ в стене. К тому же внутренняя стена
«башни* не выявлена. Сложены стены башни-бастиона довольно

Особенности фортификации ...
239
аккуратно в обычной для поселений этого периода технике из по¬
добранных, но необработанных камней. Скала под основанием ее
местами подтесана, местами включена в кладку.
Въезд на городище шириной 2,2 м находился в восточной его
части. Он фланкировался двумя небольшими квадратными баш
ними или также бастионами, размером 4,1 х 5,15 м (южная) и
5x5 (северная) (рис. D1). Сохранность их столь плохая, что даже
определить ширину стен не удалось. Зато длина южной (пред¬
вратной) куртины равна 16 м, если, разумеется, согласиться с
предположением о существовании угловой башни. В противном
случае, от предвратного укрепления до поворота стены было 23 м
[Кругликова 1970, с. 13]. Перед ней выявлена своего рода протей-
хисма или новый внешний панцирь. Решить это на основании
описания в отчете сложно. В последнем случае толщина оборони¬
тельной стены составляла бы 4-6,5 м, а аналогии с одновремен¬
ными боспорски.ми и скифскими поселениями становятся весьма
обоснованными.
И. Т. Кругликова ничего не пишет о рве и вале вблизи городи¬
ща. Осмотр места показал, что естественный овраг у подножья
холма, к юго-востоку от стены городища, явно был искусственно
углублен. Отметим также, что дома крайних блоков кварталов
пристроены к оборонительной стене, хотя подход к ее юго-во
сточному участку обеспечивался по продольной улице, а к южно¬
му по одной или двум поперечным.
Такая картина планировки и укреплений типична для по¬
селений данной группы. Уровень строительной техники и ка¬
чество работ нельзя признать высоким.
Следующие городища Азовского побережья этого ранга прак
тически не раскапывались, но их сохранность позволяет отчасти
судить об элементах фортификации.
Очень хорошо прослеживаются стены и башни поселения
Куль-Тепе (западное) на плоской вершине обрывистого при¬
брежного холма. Со стороны степи оно прикрыто скалистой
грядой. С востока и запада глубокий овраг и ущелье делают
подъем чрезвычайно тяжелым. Дорога между скал подходит к
поселению с юга, по узкой ложбине и справа от его южной сте¬
ны. Это, конечно, было существенным отступлением от пра
вил, продиктованным особенностями рельефа местности
(рис. 96-98).
Но данный недостаток отчасти возмещался узостью ложби¬
ны, а главное - мощностью укреплений. Они проходили по

240
Глава III
всему периметру холма (сев. участок не сохранился). На во¬
стоке в линию обороны были включены и выходы скал
(рис. 153).
Сама стена имела неодинаковую толщину. На востоке и за¬
паде: 2-2,1 м, на юге - около 3,5 м или даже больше. Основа¬
ние стены, сохранившейся местами до 1,5 м высотой, повсеме¬
стно лежит на скале. Кладка постелистая из больших и очень
больших необработанных камней и плит, двухпанцирная.
Юго-западный угол городища был, видимо, усилен квадратной
башней или бастионом. Особенность рельефа в этом месте требо¬
вала предварительного сооружения специальной «платформы♦ осно¬
вания, от которого уцелели остатки кладок. Площадь этого основания
Рис. 153. Городище Куль-Тепе. Участок восточной оборонительной стены.
Вид с юга.
была не менее, чем 6 х 7 м. Стены же самой башни не сохрани¬
лись (рис. 96, 154-155).
В 26 м к востоку от башни в стене имелся проход - въезд
на поселение. Ширина его 3 м. Ворота простые, не фланкиро¬
ванные пилонами или иными конструкциями.
Если исходить из упоминавшихся пропорций двух основ¬
ных параметров ворот [Lawrence 1979, р. 303], высота южной
стены никак не могла быть менее 5 м, а скорее 7-7,5 м.

Рис. 154-155. Городище Куль-Тепе. Развалины юго-западного бастиона.
(Вид с юго-востока и востока.)
17 Л Л Мэслсмішко.п

242
Глава III
Юго-восточный угол нс был специально укреплен. Здесь стена
плавно поворачивала к северу над краем почти отвесного обрыва.
Зато северо-восточный угол усилен мощной башней, скорее даже
своего рода маленькой цитаделью, примыкавшей к стене с внеш¬
ней стороны. По-видимому, это было подпрямоугольное сооруже¬
ние шириной 5 и длиной 20 м. Юго-восточный ее угол закруглен,
а толщина внешних стен (была по крайней мере одна и внутрен¬
няя) 1,8-2 м. В кладке, местами сохранившейся в высоту до 1 м,
использованы крупные и средние блоки (рис. 96; 156).
Через это солидное укрепление на городище, видимо, вела еще
одна дорога со стороны побережья, бухты и древнего колодца.
Рис. 156. Укрепления северо-восточного угла этого поселения. Виде востока.
В целом и линии стен, и качество строительных работ, и ма¬
териал выглядят основательнее, чем на Семеновском поселении,
хотя, быть может, это лишь следствие лучшей сохранности. От
возможных реконструкций башен воздержимся до их раскопок.
Следов рва вала к югу от поселения нет, а расстояние здесь
до ближайшего холма 70-80 м.
Укрепления следующего городища - Сиреневая Бухта - уце¬
лели значительно хуже и также почти не исследовались. Просле¬
живается лишь невысокое всхолмление, перегораживающее мыс

Особенности фортификации
243
со стороны степи, которое, возможно, скрывает развалины стены
или является расплывшимся валом. Длина его 100-115 м
(рис. 99-100). Перед ним имелся и ров, сейчас почти совершенно
незаметный. Приблизительно в центре поселения, у обрыва, на
маленьком холме, находятся остатки солидной квадратной баш¬
ни, построенной из больших квадров и камней. Размеры ее не
менее чем 9,5 х 9,7 м, а толщина стен, ориентированных по час¬
тям света, достигала 2,8 м (рис. 157-158). Вход в нее вел с запа¬
да, а внутри имелась стена перегородка толщиной 1,4 м. К сожа¬
лению, сохранность этой башни столь плоха, что неясно, была ли
это своего рода цитадель или, что вероятнее, часть здания. Столь
же неопределенна и его датировка: III — VI или ІѴ-ѴІ вв. н. э. Не
исключено, что на небольших возвышенностях в 100-150 км к
югу от упомянутого вала размещались «передовые укрепления»
(башни и т. п.). Также практически нечего пока сказать об укреп¬
лениях поселения Зеленый Мыс. Его «цитадель» на труднодо¬
ступном прибрежном холме-мысе, видимо, имела какие-то стены,
но они не сохранились. От лежавшей к югу, замкнутой, пологой
долинки, где располагалась нижняя часть поселения, цитадель
отделял овраг, возможно, специально углубленный, с очень кру¬
тыми склонами. Вход же на мыс был доступен лишь по узкой,
каменистой тропинке над береговым обрывом. О том, какой была
<)юртификацин внешней части этого, а также других прибрежных
«сложных» городищ, позволяют отчасти судить раскопки со¬
седнего памятника - поселения Полянка (рис. 80; 82).
Напомним, что возвышенность, на которой находился «акро
іюль» городища, почти полностью обрушилась в море. К тому же,
узкие хронологические рамки существования данного памятника
(середина - последняя четверть I в. до н. э.) рисуют лишь началь¬
ный этап, или становление облика однотипных поселений.
Укрепления здесь, во всяком случае, в свете того, что уже
раскопано, выглядели весьма непритязательно, построены как
бы в спешке и чрезвычайно небрежно. Так, направления двух
выявленных внешних стен, прикрывавших постройки в долине
с северо-востока и с запада, не совпадают с основными направ¬
лениями планировки помещений.
Первая стена проходит почти у подножья холма, где была
цитадель, но следов рва тут нет. Она прослежена на 17 м при
общей протяженности не менее 30 м. Высота ее сейчас 0,8-
1,3 м, а ширина колеблется от 0,8 до 1,2 м. Ширина цоколя
1,6 м. Вообще, стена - не кладка, а, скорее, укрепленный
17*

244
Глава III
Рис. 157-158. Остатки укрепленного здания (башни?) на поселении
Сиреневая Бухта. (Вид с северо-запада и северо-востока.)

Особенности фортификации
245
двумя подобиями панциря из больших, кое как уложенных
известняковых глыб, вал из мелких и средних камней, щебня
и грунта. Местами он «расплылся* и накрыл частично некото¬
рые примыкавшие помещения. Впрочем, именно в этом районе
в мощной стене не было необходимости.
Вторая стена должна была защищать поселение со стороны
берегового обрыва. Она уцелела еще хуже и выявлена на про¬
тяжении 15 м. Часть се в месте стыка с вышеописанной стеной
рухнула в море. Но качеством кладки и шириной (2,1 м у ос¬
нования) она заметно отличается. Фасы ее выложены довольно
тщательно из средних, необработанных камней на растворе
глины. Под основание стены в грунте была вырыта специаль¬
ная траншея глубиной 0,5 м, на дно которой насыпан слой
щебня и известняковой крошки толщиной 0,1-0,15 м.
О внешней, южной стене мы пока, к сожалению, судить не
можем, но вилообразная, очень невысокая насыпь здесь «чита¬
ется* отчетливо.
В долину, где располагалось это поселение, с юга вел довольно
узкий (7-8 м) проход между скалами. Здесь, непосредственно
справа (!) для входившего, на относительно ровной вершине ска¬
листого холма уцелели остатки очень сильно разрушенной ба¬
шенки. Это была небольшая квадратная постройка 3,5 х 3,5 м,
ориентированная сторонами но частям света. Толщина ее стен до
стигала 0,8 м. Охранное назначение башни очевидно.
Крайне мало известно об укреплениях поселения Глазовка
в глубине полуострова, занимавшего плато между руслом ру¬
чья и двумя спускавшимися к нему оврагами.
Зато на Тасуновском городище небольшими раскопками
выявлен участок юго-восточной оборонительной стены шири¬
ной 1,7 м (Чевелев 1981, с. 320].
Сам большой, относительно высокий холм, на котором
стояло это поселение с ручьем у подножья его северного скло¬
на, служил неплохой естественной защитой на окрестной, рав¬
нинной территории. Дополнительных валов и рвов не обнару¬
жено.
Мы условились не повторять здесь (по возможности) уже
известные данные, поэтому не станем описывать хорошо со¬
хранившиеся развалины крепости на вершине г. Опук [Круг¬
ликова 1958 б, с. 223; Tolstikov 1986, р. 176] (рис. 159).
Городища так называемого «первого ранга* более или ме¬
нее репрезентативны в рассматриваемом плане.

246
Глава III
Рис. 159. «Цитадель» первых веков н. э. на вершине г. Оиук: 1) план
2) реконструкция В. П. Толстикова.

Особенности фортификации ...
247
Начнем их обзор с крайне северо-западного: Казантипа (во¬
сточного) (Афанасьевна). Несмотря на сильную разрушенность,
рельеф местности хранит следы, позволяющие представить от¬
дельные элементы его укреплений (рис. 121).
Поселение занимало восточную, несколько возвышенную,
прибрежную часть закрытой с трех сторон долины у восточно¬
го основания мыса Казантип. Единственный узкий проход вел
сюда с юга, между скалами и обрывом и мог быть легко пере¬
крыт. Этому также способствовал высокий скальный останец в
юго-западном углу площади поселения. Его небольшая, отно¬
сительно ровная вершина вполне могла использоваться для
постройки башни и служить основой своего рода маленькой
цитадели. Следы иодтесов и находки керамики первых веков
н. э. подтверждают это предположение.
Фланкируя проход в долину с правой, выгодной для оборо¬
няющихся, стороны, она, вероятно, являлась узлом всей мест¬
ной системы обороны.
Незначительный же естественный подъем к северо-востоку
от скалы с запада был усилен валом и рвом, которые через
50 м поворачивают к северо-востоку и тянутся до оврага, отде¬
ляющего городище от отвесного скального массива. Длина это¬
го участка также около 50 м. Высота вала не более 1 м, шири¬
на 5-6 м. Ров глубиной 0,5-0,7 м при ширине 3,5-4 м. Два
круто спускающихся в сторону моря оврага надежно огражда¬
ли поселение с юго-запада и северо северо-востока.
Приблизительно в 20-25 м к юго-востоку от вала и рва па¬
раллельно им прослеживается ряд крупных камней, напомина¬
ющий развал солидной кладки.
Раскопками установлено, что здесь скрываются остатки
очень сильно разрушенной, но, по-видимому, весьма мощной
оборонительной стены городища. Причем, все ее камни обру¬
шены практически в одном направлении - внутрь поселения.
Толщина основания стены достигает 3,5 м (рис. 160-161).
Какую-то роль в системе обороны играл здесь и подземный
ход к берегу моря (у подножья скалы-цитадели), в настоящее
время почти полностью засыпанный. Основу его составляла длин¬
ная, глубокая щель в скале.
Определить время сооружения этих укреплений, быть мо¬
жет, отчасти помогает то обстоятельство, что в «Географии*
Клавдия Птолемея, согласно последним изысканиям, именно в
районе мыса Казантип располагался пункт с примечательным

Особенности фортификации ...
249
названием «Новая Крепость» [Ptol., Ill, 5, 4]. Таким образом,
по крайней мере к началу II в. н. э. стены этого городища уже
существовали.
Следующее поселение: Золотое (берег), сохранилось лучше, но
археологически также исследовано недостаточно [Кругликова 1966,
с. 79; Корпусова 1983. с. 10-13]. Обращает на себя внимание его
удобное расположение между двумя небольшими бухтами и узкий,
сильно выступающий в море каменистый мыс (рис. 106). На его
краю заметны подтесы и остатки кладок, возможно, башни или мая
ка. Отметим невысокий, сильно расплывшийся вал, ограничиваю
іций городище с востока. Его протяженность от скалы почти до боль
шого зольного холма не менее 40 м. Ширина 4,5-5 м. Ров перед ним
практически не «читается». Это обстоятельство, как и исключитель
но прямые контуры вала, наряду’ с данными магниторазведки нозво
ляют предположить, что здесь скрываются остатки каменной стены
шириной около 2,5-3 м. Скальный останец в юго-восточном углу го¬
родища, у обрыва к южной бухте, вполне мог быть использован под
основание угловой башни этой стены. Именно здесь, в щели подге
сов, найдена медная монета Рескупорида III.
Центральная часть самого крупного из приазовских городищ
первых веков н. э. Генеральского (восточного) занимает вершину
большого, продолговатого, скалистого прибрежного холма.
Склоны его в сторону моря везде отвесны и высоки. Удобный
подход вел к юго-западному углу этой «цитадели* со стороны рас¬
положенной к югу пологой, закрытой отовсюду скалами и хол¬
мами долины. Здесь, вблизи основной части поселения, разме¬
щался так называемый пригород (рис. 109-110).
От цитадели его отделял ров - явно расширенная и углублен¬
ная естественная ложбинка и вал перед ней. Длина их около
70-80 м. Ширина рва 5-6 м, глубина 1,5-2 м, ширина вала 5-
7 м, высота - 1-1,5 м.
В верхней, восточной, части, напротив входа на цитадель,
имелся проезд шириной 4,5-5 м. Почти сразу за ним находились
ворота, от которых сохранился проход шириной не более 4 м
между торцом оборонительной стены (на западе) и монументаль¬
ной постройкой (на востоке). Последняя, фланкируя ворота, не¬
сколько выступала вперед по отношению к линии стены и явля¬
лась неким подобием боевой платформы, бастиона. Внешние сте¬
ны этого неправильного в плане сооружения были построены в
технике однорядной очень грубой кладки из больших, необрабо
танных известкопых глыб и достигали высоты 3 м. Внутреннее

250
Глава III
пространство заполнено золистым грунтом и щебнем с находками
не позднее рубежа н. э. По видимому, на ней стояли частокол, ка¬
кие-то стены или даже собственно башня, что, правда, менее ве
роятно. Несмотря на очевидную примитивность данной конструк
ции, она превращала район въезда на городище в довольно длин¬
ный (до 10 м) и неширокий коридор, располагаясь к тому же
справа от возможного атакующего противника, что было наиболее
целесообразно. Подчеркнем попутно, что поиски наиболее терри
ториалыю и хронологически близких аналогий этим «платфор
мам* приводит нас к примерам позднескифской фортификации
[Храпунов, Мульд 1993, с. 8-13, рис. 1-7]. Ширина стены, кото
рая шла по краю холма в длину приблизительно на 130-135 м,
составляла не менее 2 м. Высота ее допустима в пределах 6-6,5 м.
Эта главная стена городища строилась из довольно крупных изве¬
стняковых глыб и камней в обычной двухрядной, иррегулярной
технике кладки. В ней имелось как минимум два прямоугольных
узких выступа бастиона. Таким образом, вся линия обороны на
юге делилась как бы на три участка длиной в среднем по 45 м.
Это несколько многовато, хотя все же и допустимо для убойной
дальности луков, пращ и дротиков.
Несколько менее мощная (1,3-1,5 м шириной) стена ограж¬
дала цитадель поселения и с других сторон.
В нашем распоряжении нет пока данных об укреплениях
примыкавшей к цитадели части поселения и на дальних под¬
ступах к долине. Ясно лишь, что все вместе, да еще с близле¬
жащим поселением Салачик, они образовывали тут своего рода
укрепленный микрорайон.
Кое-что известно об оборонительных сооружениях первых
веков н. э. городища на мысе Зюк (Зенонов Херсонес). Это
прежде всего вал, ров и следы оборонительной стены, отгоражива
вшей застроенную северо восточную часть мыса. Земляные укреп¬
ления были отчетливо видны до начала раскопок (рис. 122-124;
D2). Длина вала с юго-востока на северо-запад около 70 м, вы¬
сота 1 м, ширина 5-6 м. Ширина рва примерно такая же, глу¬
бина до 1м. Первоначально же клиновидный в разрезе ров,
вырытый частью в скале, частью в мусорном слое зольника,
имел ширину 4,5 м при глубине 2,5 м. Вал шириной 5-7 м
состоял из щебня и грунта и имел высоту до 2-3 м.
Приблизительно по центру в них был сделан проход шири¬
ной 3-3,5 м. В 8 м к северо-востоку от вершины вала удалось
проследить незначительные отдельные камни и яму выборки

Особенности фортификации ...
251
самой внешней стены. Упоминание о ней, вероятно, содержит¬
ся в рассказе А. А. Дирина о розовом цемянковом растворе при
скреплении камней какой-то кладки (но не винодельни!). О шири¬
не ее он не сообщает, а вот размеры проезда на городище, видимо,
с остатками деревянных брусьев ворот, указаны в одну сажень (2,
14 м). Действительно, яма выборки стены оказалась заполнена
мелкими известняковыми обломками, кусками и крошкой свет¬
лорозовой цемянки. Длина этой ямы 30 м, ширина всего 1,5-
1,6 м. Район ворот пока не раскопан. Но есть основания считать,
что они фланкировались двумя пилонами длиной по 2-2,5 и ши¬
риной 0,8-1 м. Разочаровывает толщина предполагаемой стены,
при которой ее высота вряд ли была немногим более 3,5 м. Ско¬
рее всего, ее конструкция включала в себя изнутри деревянный
настил на столбах, или, что более вероятно, наклонную насыпь -
пандус, на который защитники поднимались к стене в случае
опасности. Оба эти приема известны и широко использовались в
античной фортификации [Phil., 3, 5; Winter 1971, р. 130-131;
Connoly 1981, р. 289).
Некоторые стратиграфические наблюдения позволяют дати
ровать постройку этой стены временем не ранее первой поло¬
вины III в. н. э.
Возвращаясь к воротам, отметим, что их облик напоминает
одну, правда, не бесспорную, из реконструкций въезда на го¬
родище Неаполь Скифский [Высоцкая 1979, с. 44, 46-47). Как
выглядели и существовали ли оборонительные сооружения в
период I в. до - III вв. н. э., неизвестно.
Одновременно отметим, что невыразительные следы еще
двух валов и рвов зафиксированы у основания мыса. Наконец,
не исключено наличие построек оборонного назначения на уже
упоминавшейся вершине скалистого массива на северо восточ¬
ном краю мыса. Во всяком случае, многочисленные подтесы и
находки этого времени там встречены.
Переходим к городищам степной зоны. Поселение Туркмен
(западнее Кара Обы) занимало вершину большого, высокого,
продолговатого холма, с которого хорошо видны по крайней
мере пять окрестных поселений первых веков н. э.
По периметру плато проходила неширокая (1,65 м) стена,
сложенная из относительно некрупных камней. Других дан¬
ных у нас пока нет.
Следующий, соседний на юге пункт: городище Андреевка
(северная). О его оборонительной линии известно также немногое.

252
Глава III
И. Т. Кругликова пишет только о наличии солидных стен подпор¬
ных террас [Кругликова 1975, с. 109]. Обращает на себя внима¬
ние несколько более возвышенная, западная часть плато, на ко¬
тором стояло поселение. Раскопом здесь частично обнажены две
довольно мощные, перпендикулярно расположенные стены. Ши¬
рина одной (внутренней) - 1,6-1,7 м, другой (внешней) - 2,25 м
(или даже более того). Направление и характер последней исклю¬
чает ее террасное предназначение. Скорее, здесь на невысоком
скалистом останце существовало что то вроде главной башни го¬
родища, его цитадели.
Самое большое и протяженное по линии обороны из степ¬
ных поселений, но-видимому, то, что находится к югу от с. Бе-
линское. Правда, сохранность его такова, что границы не везде
выявляются четко. В целом, несколько необычно и местопо¬
ложение его - в обширной котловине, хотя и на высоком бере¬
гу ручья, протекающего с востока и северо-востока, а не на
холме.
С запада, севера и юга местность практически открытая и
ровная. Поэтому там и сосредотачивались основные укрепле¬
ния и, прежде всего, очень глубокий ров и вал в наиболее у г
рожаемом, западном направлении. Менее отчетливо они про-
слеживаются и с юга (рис. 120).
Длина западного рва 140 м при ширине 10-12 м и совре¬
менной глубине 3 м. Возможно, профиль его был клиновид¬
ным, а внутренний борт (эскарп) с углом 38-40 гр. имел ка¬
менную облицовку и большую высоту, что в полной мере отве¬
чало рекомендациям античных военных инженеров [Vitr., I, 5,
6; Lawrence 1979, с. 276-278]. Пожалуй, это наилучший по
сохранности и размерам из всех рвов рассмотренных поселе¬
ний полуострова.
Зато следующий за ним вал выражен слабо, но имел камеи
ную основу. Ширина его не более 4 м, высота всего 0,6-0,9 м.
Впрочем, не будем забывать, что значительная часть грунта из
рва пошла на досыпку эскарпа.
Затем, параллельно им, на расстоянии 11-13 м от центра
рва шла, по всей видимости, сама оборонительная стена. Та¬
ким образом, длина бермы составляла 6-8 м, что также соот¬
ветствовало требованиям греко-римской фортификации [Lawrence
1979, с. 279-292]. Длина стены была не менее 100 м, ширина,
но данным магниторазведки, от 2 до 3 м. Высота могла дости¬
гать 6-8 м. Судя по отдельным особенностям рельефа мест-

Особенности фортификации
253
ности в этом районе, стена была усилена башнями, которых
было не менее четырех. Расстояние между ними - 40-45 м.
Длина вала и рва с южной стороны городища - 180-200 м,
ширина рва 6-8 м, глубина 1-1,8 м. Ширина вала около 8 м,
высота 1-1,5 м.
Случайная вымоина, углубленная грунтовой дорогой, и за¬
чистки позволили, отчасти, уточнить здесь облик укреплений.
Так, приблизительно по центру вала, но не на уровне материка, а
на слое серо-коричневой глины с прослойками горелого (!) грунта
либо была построена мощная стена, впоследствии почти полно¬
стью выбранная, либо сделано нечто вроде каменного каркаса ва
ла. Внешний край его состоял из больших плоских камней, от¬
части вывернутых «на ребро», внутренний - из подобия кладки
из средних камней. Пространство между ними заполнено щебнем.
Если, что предпочтительнее, это основание большой стены
(плоские камни - цоколь внешнего ряда), то ширина ее была
не менее 2 м. В 4 м к югу от нее, видимо, стояла дополнитель¬
ная однорядная стенка, сложенная из больших известняковых
глыб. Ширина ее 1,8 м, высота - от силы 1 м. Это могла быть
как протейхисма, так и часть внутреннего панциря вала.
Можно допустить, что это внешний фас позднейшей пристрой
ки к основной стене, но тогда ее ширина становится слишком
малоправдоподобной (7,8-8 м), хотя близкие примеры в позд¬
нескифской фортификации, как уже говорилось, известны.
Примечательно, что с внутренней стороны, на расстоянии
1,1-1,4 м от предполагаемой основной стены, в описанном
предматериковом и материковом слое выявлены две четкие по¬
следовательно расположенные ямки диаметром 20-25 см и
глубиной (в материке) до 30 см, явно от заостренных деревян
ных конструкций. Все это перекрывала золистая насыпь мощ¬
ностью от 0,15 до 1 м с находками не позднее III в. н. э.
Представляется, что здесь мы столкнулись со следами дере¬
вянной конструкции, сборным настилом парапета стены. Ши
рина его, в принципе, позволяла разойтись двоим воинам
[Phil., 3, 5; Vitr., I, 5, 3].
Попутно упомянем, что данное городище находится всего в
2 км к востоку от Узунларского вала, который кстати имеет здесь
наилучшую сохранность (D3).
Значительно больше известно о фортификации другого круп¬
нейшего поселения степной зоны: Савроматия (Ново-Никола¬
евское городище).

254
Глава III
Оно расположено на относительно невысоком (но по абсолют¬
ной отметке одном из наивысших) холме, господствующем над
окружающим пространством. С городища видны многие посе¬
ления: г. Опук, мыс Казантип, Азовское побережье. Но, главное,
оно лежит непосредственно на изгибе линии Узунларского вала
(рис. 113). Просуществовало поселение недолго - около 80 лет
(время основания города датируется известной надписью Савро-
мата II, время гибели - находками середины - третьей четверти
III в. н. э.) (рис. 117-119) и является редким примером военного
строительства Боспора конца II - первой половины III вв. н. э.
Отчетливо видно, что оно позднее этого вала, ибо один из
больших зольников городища (северо западный) перекрывает
его. Склоны холма на севере и западе, довольно крутые. Но у
его основания на западе помимо древнего рва был вырыт еще
один - и между ними насыпан невысокий вал.
Возможно, где то здесь находился въезд на поселение и за¬
падные, главные ворота. На это указывает насыпь древнего
прохода через валы, а главное - находка известного фрагмента
надписи с упоминанием названия городка [КБН 1964, с. 550-
551; И ЛК 1902, с. 50].
Южный и восточный склоны холма пологи, но следов зем¬
ляных укреплений тут нет. Линия же основных стен проходи
ла но высотам, под склоном холма.
Раскопками вскрыт довольно значительный, хотя и плохо
сохранившийся участок северной стены (рис. 114).
Прежде всего, это круглая угловая, северо западная башня.
Собственно, её стены были выбраны до основания, но частично
уцелел окружавший панцирь, возможно, противотаранный по¬
яс. Он состоял из довольно больших необработанных известия
ковых глыб, поставленных на ребро. Эта обкладка служила
для усиления основания башни, поэтому легко определить ее
диаметр. Он равен 7,5 м. О толщине стен башни судить мы не
можем, но но аналогиям она могла быть в пределах 1 м. Высо¬
та же достигала 8-10 м [Winter 1971, р. 172, 194; Lawrence
1979, р. 221-222].
Круглые башни довольно редки в фортификации даже бос-
порских городов [Толстиков 1981, с. 11-13], хотя именно эта
форма считалась одной из наиболее оптимальных еще со вре¬
мен эллинизма [Philo, I, 2; Vitr., I, 5, 5].
Судя по случайной находке, можно допустить, что хотя бы ча¬
стично башня снаружи была облицована рустованными блоками.

Особенности фортификации
255
От нее почти точно на восток шла оборонительная стена.
Она также целиком выбрана, но по положению in situ отдель¬
ных камней и ямы выборки удалось восстановить ее общую
длину и ширину, равную 2,1-2,2 м. Основание стены лежит на
материковой скале, для чего под цоколь была вырыта неглу¬
бокая траншея. Таким образом здесь, как и практически всю¬
ду на сельских поселениях, было соблюдено одно из основных
требований к оборонительным постройкам [Philo, I, I; Vitr., I,
б, 1]. Кладка двухрядная, трехслойная, вероятно, простая ор¬
фостатная с использованием квадров, больших и средних плит.
В 26 м к востоку от круглой башни открыты остатки, по-
видимому, еще одной небольшой квадратной башни или скорее
бастиона. Но сохранность его столь плоха, что о точных раз¬
мерах сказать трудно. Судя по плитам вы мостки ее пола на
площади 1,5 х 2,3 м и принимая толщину стен предполагае¬
мой башни в 1 м (как у башни № 1), внешние размеры ока¬
жутся 4,3 х 4,3 м.
При варианте бастиона ширина его стен остается равной ши¬
рине куртины, а размеры 3,6-3,7 х 5-6,6 м обычны для бастио¬
нов многих поселений. Далее, направление стен не меняется на
протяжении 92-94 м, и на северо восточном углу городища она
также завершается башней, от которой новый участок стены кру¬
то поворачивает к югу. На всем этом пространстве могло быть не
менее 3-4 аналогичных бастионов или же, например, северный
въезд, фланкированный двумя башнями, и еще один бастион. Но
обратимся ко второй угловой башне. Она квадратная, 6 х 6,1 м и
сложена в два ряда из хорошо обработанных, частью под руст,
квадров (рис. 114, 116).
Толщина стен 1 м, ориентированы они по частям спета.
Основание покоится на предскальной известняковой крошке и
материковой скале. За линию куртины башня выступает на
2,2 м. По-видимому, ее также окружал противотаранный пояс
из крупных, поставленных на ребро плит и щебня. Толщина
пояса у основания - 0,6-1,2 м.
Примечательно, что стены этой башни и соседних куртин
построены впереплет. Учитывая большой опыт боспорских ин¬
женеров и старинные антисейсмические традиции в строитель¬
ном деле, это выглядит довольно странным.
Длина куртин и размеры башен и бастионов, толщина стон
как будто бы не дают оснований для предположений о разме¬
щении здесь метательных машин. Хотя это и не исключено.

256
Глава HI
Наконец, внутренняя планировка, насколько мы можем об
этом судить, строилась все по тому же линейному принципу,
но крайние блоки-кварталы, кажется, примыкали к оборони¬
тельным стенам как бы торцом, перпендикулярно. То есть,
для подхода к стене оставлялись улицы шириной до 2 м, воз¬
можно, шедшие к башням и бастионам.
О прекрасно сохранившихся, мощных укреплениях Илурата
мы условились специально не говорить, поскольку они хорошо
известны и многократно описаны (из последних работ см.: [Горон-
чаровский 1989, с. 36-37]). К тому же, но уровню своего исполне¬
ния, сложности и качеству они ближе к типично городским обо
ронитсльным сооружениям. Упомянем лишь о таком мало извест¬
ном, но, по видимому, достаточно характерном элементе, как пе¬
редовые, сторожевые (обсервационные) башни. Судя по основа¬
ниям, это были круглые о плане постройки диаметром 10,3 и
9,2-9,-1 м и толщиной стен 1-1,5 м. О высоте их судить трудно,
кладка в настоящий момент не возвышается более чем на 1,5 м.
Вход в них (вернее в первый, слегка заглубленный этаж) распола¬
гался с северо запада. Расстояние между башнями несколько сот
метров и примерно 300-350 м к юго-востоку (со стороны степи) от
самого городища. Башни контролировали склон балки и дальние
подступы к нему. Вряд ли они были построены ранее середины
I в. н. э., скорее даже позднее, а после III в. н. э. были заброше¬
ны и использовались как склепы (Кубланов 1989, с. 27-29]. В
этой связи вспомним о ряде упоминавшихся, не раскопанных, но
предположительно аналогичных строениях вблизи других горо
дищ (Темир Гора, Сиреневая Бухта).
Итак, для фортификации сельских поселений европейского
Боспора характерны следующие особенности.
Во-первых, максимальное использование естественных ус¬
ловий, природного фактора, прежде всего рельефа. Как прави¬
ло, для поселений выбирались труднодоступные и удобные для
обороны холмы, мысы и укрытые долины. Вместе с тем, этот
выбор осуществлялся с расчетом, чтобы сами поселения, по
возможности, были как бы скрыты со стороны степи.
Во вторых, все они находились в зоне прямой видимости и
сигнальной связи, как минимум с двумя соседними, в том числе
разнотипными поселениями, независимо от того, шла ли эта
связь вдоль побережья или на широком степном пространстве.
Для каждой группы поселений, по-видимому, существовал
более или менее устойчивый модуль (стандарт) при определе¬

Особенности фортификации ...
257
нии (расчете) основных параметров (элементов) фортификации
(толщина стен, длина куртин, ширина ворот и т. п.).
В-третьих, в большинстве случаев главные оборонительные
сооружения дополнялись передовыми укреплениями: стороже¬
выми башнями, валами, рвами, причем использовались подчас
и естественные овраги, лощины.
Уже говорилось, что ряд прибрежных городищ имел слож
нук» структуру. Это, видимо, сближает их с одновременными
скифскими городищами Крыма [Храпунов 1987, с. 8; Высоц¬
кая 1989, с. 10-11]. Причем укрепления каждой части («цита¬
дели», «пригорода») отличались своими особенностями. Прак¬
тически у всех самых крупных поселений узлом обороны явля¬
лись либо «цитадели», либо отдельные скалистые возвышенно¬
сти с мощными башнями. Но ни в том, ни в другом случае у
нас нет оснований полагать, что там размещались резиденции
номархов, эиимелетов и т. п.
При строительстве дорог, проездов и выборе мест для подъ¬
ездов к ним, в целом, соблюдались давно выработанные антич¬
ной фортификацией наиболее целесообразные требования.
Основным элементом усиления укреплений сельских поселе¬
ний были, видимо, не башни, а бастионы. Собственно башни хотя
и встречались, но главным образом на самых крупных поселени
ях и конструктивно, как правило, были довольно просты.
Размеры куртин, а также бастионов и башен, равно как
планировка и назначение примыкавших к ним помещений,
вряд ли позволяли разместить в них и использовать при защи¬
те поселений метательные машины.
Целый ряд примеров подтверждает уже высказывавшееся
прежде мнение о том, что наращивание мощности укреплений
на Боспоре, начиная с эллинистического времени, шло в основ¬
ном за счет увеличения толщины стен [Толстиков 1985,
с. .862]. На сельских поселениях это проявляется особенно от
четливо.
Вместе с тем, в этом, вероятно, сказывалось влияние скиф¬
ских строительных традиций. Но переоценивать их, быть мо¬
жет, не стоит, ибо не следует забывать сельскую специфику
рассматриваемых объектов. Одновременно небезынтересно, что
эти варварские особенности, как будто бы, в большей степени
проявляются в планировке и фортификации городищ типа Се¬
меновское, Генеральское (восточное). Напротив, аналогии по¬
селениям вроде Ново-Отрадное, Михайловское, в том числе и в
18 А А Мііслсшіикои

258
Глава III
рассматриваемом плане, уводят нас на Балканы, в Северную
Африку и другие районы античного мира.
В общем же, можно сказать, что основные требования, вы¬
работанные в эллинистическую эпоху, а затем заимствованные
и развитые римлянами, были известны и применялись боспор-
скими военными инженерами. Разумеется, с той необходимой
оговоркой в отношении сельских поселений, что тут мог боль¬
ше действовать простой здравый смысл, многовековой опыт и
личная сообразительность их строителей, даже если эти рабо¬
ты велись, как общегосударственные мероприятия.
Относительно невысокое качество и техническая простота оборони¬
тельных построек свидетельствуют, что их в основном возводили не¬
посредственно местные жители, а не профессиональные строители.
О хронологических общностях и фортификационных особен¬
ностях поселений каждого конкретного типа уже говорилось. Ста¬
вился выше и вопрос о предполагаемой их функциональной при¬
надлежности и, соответственно, допустимой в отношении поселе¬
ний Восточного Крыма терминологии.
Помимо своих чисто хозяйственно-административных фун¬
кций, все они в совокупности составляли продуманную, вза¬
имосвязанную систему, преследовавшую и военно-оборонитель¬
ные цели. Итак, вся структура обороны хоры европейской час¬
ти Боспора в рассматриваемое время выглядела следующим
образом.
Далеко на запад, в годы наибольшего могущества Боспора,
выдвигались мощные крепости-анклавы на Черноморском побере¬
жье. Мы имели в виду городища в Кутлакской бухте и, возмож¬
но, в окрестностях Судака и Феодосии. Впрочем, они могли ока¬
заться и частью римского «Черноморского* (Понтийского?) лиме-
са (С. Б. Буйских). Затем следовали три линии земляных укреп¬
лений валов и рвов, усиленных башнями, фортами и военными
дорогами. Собственно, как о внешних, передовых, можно гово¬
рить лишь о двух из них. С их помощью решалась задача сплош¬
ной, фронтальной обороны. Обслуживались они, скорее всего, по¬
стоянными контингентами регулярной армии и специальными
сторожевыми отрядами, размещавшимися в поселениях, непосредст¬
венно рядом с валами: Савроматий (Узунларский вал) и одновре¬
менном с ним - у с. Фронтовое (Арабатский вал). Вдоль Меотий-
ского и, возможно, Черноморского побережья существовали, как
сами по себе, так и в пределах поселений, сигнальные пункты:
башни и маяки.

Особенности фортификации
259
Примечательно, что на всей территории между первым и
вторым валами и, тем более, перед первыми из них, за исклю¬
чением упомянутого Фронтового, нет поселений первых веков
н. э. Это была своего рода «мертвая зона» - пространство ши¬
риной в 50-60 км, то есть приблизительно в один два дня во¬
енного перехода. Вспомним, что подобная пустынная зона, где
запрещено было селиться варварам, существовала перед ли¬
нией римского лимеса [Шперк 1948, с. 68].
Оборона территории к востоку от Узунларского вала, самой
важной в экономическом отношении, строилась уже по другому
принципу. Здесь вместо сплошной предполагалась активная «оча¬
говая* оборона: защита отдельных крупных и малых поселений,
расположенных к тому же в определенном порядке (рис. 129).
Причем каждое из них, особенно крупное, не являлось убе¬
жищем, а было приспособлено, прежде всего мощью своих у к
реплений, для долговременной обороны. Наличие сети древних
дорог, развитой сигнальной связи, особенности рельефа позво
ляли делать ее возможно более активной.
Наиболее густо была заселена и соответственно укреплена
северная и центральная часть полуострова. Эти районы издав¬
на являлись самыми плодородными и обжитыми. Кроме того,
с незапамятных времен именно тут проходили основные марш¬
руты кочевий и, возможно, вражеских вторжений с запада.
Анализ свидетельств Клавдия Птолемея убеждает нас, что
многие поселения размещались последовательно, как бы вдоль не¬
скольких важнейших дорог, шедших с запада на восток
(рис. 129). При этом некоторые из них являлись сторожевыми
пунктами, станциями, стоянками воинских отрядов. Возможно,
даже выполняли роль передовых крепостей, фортов перед более
крупными поселениями иного типа или «высшего* ранга. Те же в
свою очередь прикрывали подходы к городам и столице. Напри
мер. Михайловское поселение стояло перед известным Илуратом.
Небольшая Ново Отрадненская крепость - в начале дороги, на
которой далее располагалось однотипное, но более крупное посе¬
ление Артезиан, затем такое же - Багерово (северное) и, наконец,
большое городище Туркмен и сам Пантикапей.
Следующая дорога - «форт* у с. Либкнехтовка, большое
поселение Андреевка (северная), поселение у Золотого кургана
и, наконец, Пантикапей.
Трудно сказать, насколько здесь проявилась прежняя эл¬
линистическая традиция. Скорее, это было естественным же-

260
Глава III
ланисм последовательно и удобно расположить узлы обороны.
К тому же, такие крупные городища, как Савроматий, Белин-
ское, напротив, были выдвинуты к валу.
С другой стороны, поселения образовывали своего рода «поя¬
са», эшелоны обороны (рис. 129).
Таких гипотетических радиусов было, думается, пять. Пер¬
вый, внешний, включал в себя следующие поселения: Золотое,
Ново-Отрадное, Белинское, Савроматий (далее к югу пока кар¬
тина не ясна) и заканчивался, видимо, Акрой. Второй ради¬
ус - поселение Генеральское (восточное) или Сиреневая Бухта,
Артезиан, Либкнехтовка, Тасуново, Михайловка, Чурубаш-
ский Маяк. Третий - Зенонов Херсонес, Багерово (северное),
Андреевка (северная), Илурат, Нимфей. Далее - Парфений,
Мыс Варзовка, Тархан, Придорожьс, Туркмен, Куль-Оба (за¬
падная), Тиритака. И наконец, внутренний пояс: Каменка,
Глазовка, Темир Гора, Бондаренково, Войково (северное), Зо¬
лотой Курган, Ак-Бурунский Мыс. Разумеется, не следует по¬
следнее обстоятельство понимать буквально и искать какую-то
строго выдержанную трассу. Важно, что поселения своим распо¬
ложением создавали как бы последовательные линии обороны.
Таким образом, предполагаемый противник, а им в основ¬
ном, по видимому, долгое время оставались скифы и сарматы,
сильные своей конницей, сталкивался с серьезными препятст
виями «стратегического плана». Ведь даже прорвавшись вне¬
запно большими силами через первую пограничную линию, он
теоретически уже не мог рассчитывать на неподготовленную
оборону или неосведомленность защитников второго вала. При
своевременно поданных сигналах в течение суток к обороне
вполне могли подготовиться жители всех поселений. Поэтому
и в случае успеха на Узунларском валу дороги к городам и
побережью вовсе не были открыты. Пришлось бы либо распы¬
лять силы осадой и штурмом сразу нескольких крепостей и го¬
родищ, либо овладевать ими последовательно. И то и другое
сулило мало успеха. На помощь осажденным в одном месте
быстро могли прийти отряды соседних гарнизонов. В первом
же случае шансов овладеть хорошей крепостью малыми сила¬
ми было еще меньше. Так или иначе, но время работало на
обороняющуюся сторону. Как в смысле возможной помощи из
«центра», так и неспособности варваров вести долгую «пра¬
вильную» осаду. Конечно, такая схема довольно условна, ибо,
как известно, на войне всегда «правит случай», но общее на¬

Особенности фортификации ...
261
правление стратегии активной, глубоко эшелонированной обо¬
роны. думается, было близко вышеописанному.
Нетрудно заметить, что вся эта система чрезвычайно напо¬
минала римский лимес в таких его наиболее развитых и слож¬
ных вариантах, как Северо-Британский, Рейнский, Севсро-Аф¬
риканский (Киренаика). Например, «свободная зона» между
стеной Адриана и валом Антонина, дистанция и порядок раз¬
мещения вдоль рубежей фортов, башен, лагерей и крепостей
и т. п. (См. подробнее: [Baatz 1975, S. 11 сл.; Connolly 1981,
с. 297-298; Wacher 1978, р. 29-61; von Elbe 1977, р. 243-250;
Biernacha-Lubauska 1982, р. 285; Nask-Williams 1969, р. 177].)
Конечно, это сходство не свидетельствует о подчинении
Боспора Риму, но влияние последнего на военное дело и в осо¬
бенности стратегию активной обороны вполне допустимо, если
не бесспорно. Тем более, что вся описанная система вряд ли
складывалась быстро и одновременно. Начало ей положил
Асандр, опиравшийся, видимо, в основном на эллинистиче¬
ский опыт. Правда, в конце I в. до н. э. эта система была раз¬
рушена и возродилась в несколько ином виде. Зато при Ноти¬
се I мы знаем о непосредственном присутствии на Боспоре
римских военных специалистов и даже войск (Тае. Ann., XII,
18-25]. В обороне Боспора Рим был фактически заинтересован,
как и в охране одного из участков своего лимеса. Поэтому,
возможно, именно на эти нужды, хотя бы отчасти, тратились
регулярно получаемые от Рима, во всяком случае во II в. н. э.,
денежные субсидии [Luc. Alex., § 57] (вероятно, вместе с сове¬
тами, как лучше в интересах Рима ими распорядиться). Итак,
в обороне сельской территории европейского Боспора наблюда¬
ется любопытное соединение римской идеи стратегической обо¬
роны и тактических приемов и конкретных рекомендаций по
фортификации, выработанных еще эллинистическим миром.
Какие-то особенности и элементы могли быть заимствованы и
у окружавших варваров.
Наложил свой отпечаток и характер военного дела, как са¬
мих боспорян, так и вероятного противника. При Спартокидах
приходилось иметь дело с кочевниками и было в принципе до¬
статочно своевременного оповещения и стойкости в отражении
первого и порой единственного их натиска. Скоротечность во¬
енных действий на обширных пространствах хоры в значи¬
тельной степени определяла и относительную слабость оборо¬
нительных сооружений, не рассчитанных на долговременную

262
Глава III
оборону, да еще с использованием осадных машин и орудий.
Главное, по-видицому, заключалось в спасении живой силы.
Иное дело - эпоха первых веков н. э. Теперь надо было за¬
щищаться от более упорного и организованного врага, не допу¬
скать его проникновения в экономически важные районы госу¬
дарства. Последнее - наверняка диктовалось и более высокой и
сложной, чем прежде, организацией сельского хозяйства. Сож¬
женные или потравленные посевы зерновых легче возместить
и восстановить, чем виноградники, сады, перерабатывающие
комплексы, винодельни, - то есть всю сельскую инфраструк¬
туру. К тому же, в надежной защите своих земельных уча¬
стков были кровно заинтересованы их многочисленные мелкие
владельцы или держатели - военные поселенцы. Вся органи¬
зация обороны этой территории рассчитывалась на их участие.
Возможно, за каждым городищем закреплялся постоянный
участок границы, определенная территория или охрана дорог.
Вся описанная система исправно функционировала, по-ви¬
димому, до середины III в. н. э. Можно допустить, что лишь
одновременный мощный натиск совершенно незнакомого про
тивника позволил парализовать ее, «расчленить» силы защит¬
ников, ослабленных каким-то внутренним кризисом. На¬
чавшаяся эпоха переселения народов с массовыми, по поняти¬
ям древности, армиями, вернее, с многоплеменными военными
формированиями, оказалась повсеместно роковой для антич¬
ной оборонительной стратегии и фортификации, к тому же
пришедшей в упадок. Не был исключением и Боспор, Гото-аланы
смогли преодолеть боспорский лимес и опустошили значитель¬
ную часть сельской территории в Восточном Крыму. Конкрет¬
ные проявления этого кризиса были различны. Часть поселе¬
ний действительно была взята штурмом и разрушена
[Кругликова 1975, с. 136-135], часть уцелела. Но главное-
видимо, вся государственная система Боспора в этот период
оказалась полностью дезорганизованной. Это нашло отражение
в известном свидетельстве Зосима [Zosini., I, 31] и участии
боспорян в готских походах на Империю [Буданова 1990,
с. 72-100].
Однако этот разгром не был полным, а главное, окончатель¬
ным. О продолжении жизни на многих приазовских поселениях в
IV - начале VI вв. н. э. выше уже говорилось. Видимо, нм по ка-
ким-то причинам удалось устоять, хотя, быть может, и пережить
разрушения и захваты. Это обстоятельство позволяет в общих

Особенности фортификации ...
263
чертах судить об уровне фортификации в позднеантичное время.
Правда, в основном на поселениях имелись оборонительные со¬
оружения, построенные еще в I—III вв. н. э. и, видимо, лишь под¬
новленные (Генеральское (восточное). Мыс Зюк, Зеленый Мыс).
Это лишний раз свидетельствует о преемственности античных
традиций и сохранении хотя бы части прежнего населения хоры
европейского Боспора.
Вместе с тем, появились и пока немногочисленные приме¬
ры явно более поздних построек. Естественно, о возобновлении
системы обороны всей сельской территории в прежнем объеме
не было и речи. Задача вновь свелась к защите локальных
районов (например, Приазовья) и отдельных поселений.
Каждое из них решало ее прежде всего исходя из своих
сил, возможностей и реальной ситуации. Впрочем, роль цент¬
ральной власти в этот период боспорской истории нам просто
неизвестна. Каковы же эти позднеантичные укрепления?
В южной части поселения Салачик на месте разрушенных
стен предшествовавшего времени, вероятно, в конце III в. н. э.
строится большой дом с мощеным двором, очагом, ступой и стой¬
лом для скота. Вся планировка и «интерьер» повторяют традиции
I—III вв. н. э. Никаких специальных оборонительных стен на
краю поселения вначале не было. Но затем, внезапно, быть может
уже в VI в. н. э., какая то опасность заставила обитателей наско
ро соорудить простейший ров и вал, ограждавший полукругом по¬
селение с юга. Ширина рва в настоящий момент 3,5-4 м, глубина
всего 0,5-1 м. Высота вала 0,8 м при ширине около 4 м. Его од¬
нородной насыпью, состоявшей в основном из супеси и камней,
был даже перекрыт угол двора и часть помещения.
Второй пример - укрепления своеобразного поселения Зо¬
лотое (восточное, в бухте). Особенность его расположения в
том, что оно построено на склонах маленькой, закрытой со
всех сторон скалами бухте [Кругликова 1966, с. 80-81] и как
бы спрятано, укрыто у моря. Оборонительные стены проходи¬
ли вокруг, над поселением по гребням этих склонов. Удалось
отчасти проследить трассу западной стены, видимо, конча¬
вшейся на мысу у моря башней. Часть стены и возможные
башни на юге практически не сохранились, зато на восточном,
более высоком и длинном мысу раскопаны развалины огром¬
ной, мощной башни - или даже «цитадели» поселения.
В сущности, уцелело лишь ее основание - «платформа».
Основу ее составлял естественный скальный массив. Он был

264
Глава III
обложен довольно грубой кладкой из различных по размеру, в
том числе очень больших, известняковых необработанных
камней (рис. 162-163).
Размеры постройки, ориентированной почти но сторонам
света, - 14 х 10 м. Толщина стен 2,4-2,6 м, сохранившаяся
высота от 1,5 до 3,5 м (восточная стена). Как выглядела и ка¬
кую высоту имела сама башня, неизвестно. Ясно лишь, что это
было весьма солидное сооружение, хорошо видимое далеко
вдоль побережья.
На восток и северо-запад от нее по склону мыса отходили
оборонительные стены. Толщина лучше сохранившейся во¬
сточной - 2,6 м. В длину она прослежена на 8-8,5 м.
Небольшое пространство в углу между ней и основанием
башни занимают жилые строения. Башня возводится во второй
четверти VI в. н. э., затем по крайней мере один раз пере¬
страивается и гибнет на рубеже третьей-четвертой четверти
VI в. н. э. Эти даты как будто бы надежно подкрепляются со¬
ответствующими находками [Сазанов, Мокроусов, 1996, с. 88-
106] (рис. 164-165).
Специфика её .местоположения заключалась в том, что да¬
же при максимальной высоте 15-18 м ближайшие на юго-
востоке, юге и юго-западе склоны холмов и сопки закрывают
всякий обзор окрестностей. Открытым для осмотра оставалось
пространство к востоку, северу и северо-западу, то есть побе¬
режье и акватория моря. Следовательно, основное функцио¬
нальное назначение башни - сигнально-сторожевое. Она явно
была рассчитана на предупреждение и отражение опасности с
моря. Были ли это пираты или готские дружины - неизвестно.
Теоретически можно допустить, что восстановленное к концу
III в. н. э. Боспорское государство, имея печальный опыт, ста¬
ралось обезопасить свою территорию от повторных варварских
набегов.
Так или иначе, но надо признать, что стены данной башни
при всей их грубой монументальности были сложены добротно
и крепко, что говорит о достаточном опыте их строителей.
Этих примеров, конечно, явно недостаточно, чтобы попытать
ся выявить какие-либо черты, свойственные, скажем, ранневи-
зантнйской фортификации. Но других - в нашем распоряжении
пока нет.
Лишь с установлением византийского протектората над
Босиором здесь возобновляется в большом масштабе оборонное

Особенности фортификации ...
265
Рис. 162-163. Основание башни позднеантичного времени и прилега¬
ющие к ней с востока постройки. Поселение Золотое (восточное, в бухте).

266
Глава III

Особенности фортификации
267
Рис. 164-165. Находки позднеантичной керамики из раскопок «башни»
на поселении Золотое (восточное, в бухте).

268
Глава III
строительство. Но не вполне ясно пока, коснулось ли оно даже
ближней хоры.
Итак, подведем общие итоги нашим наблюдениям в данной
области.
Эволюцию организации обороны хоры европейского Боспо-
ра можно представить следующим образом.
В ранний период, вероятно, до последней четверти VI в. до
н. э., когда еще не сложились окончательно будущие города и
существовали отдельные поселения греков, охрана небольшой
сельской территории осуществлялась силами жителей каждого
такого поселка. Практически она сводилась лишь к укрытию
самого населения. Не случайно архаические поселения имели
замкнутую планировку домов - помещений (Торик, Киммерик -
(холм «А»)?). Видимо, не ранее второй четверти V в. до н. э. не¬
которые из поселений на границе хоры городов или просто от¬
дельные селения превращаются в специально укрепленные го¬
родки (Мирмекий, Порфмий, Киммерик?) с достаточно мощ¬
ными стенами. К ним переходят функции передовой обороны и
укрытия части населения складывающегося государства.
Со второй четверти IV в. до н. э. на городской хоре появ
ляются частновладельческие усадьбы с башнями и толстыми
стенами (Героевка I, Андреевка (южная)). Но примерно с сере¬
дины этого века укрепления на них исчезают. Почти одновре¬
менно схожие процессы происходят и на дальней (царской)
боспорской хоре. Но статус поселений тут не вполне ясен. Ви¬
димо, на какое-то время задача внешней обороны возлагается
на них. При этом сочетаются крупные, хорошо укрепленные
комплексы («усадьбы») (Генеральское (западное), Казантип
(западный)) и мелкие ойкосы со сторожевыми башнями.
В целом же, укрепления сельских поселений этого времени
недолговечны и не особо мощны, хотя в них вполне уверенно
просматриваются традиции греческого оборонного строительст¬
ва. Несмотря на возобновление этих сооружений в первой по¬
ловине следующего века, все поселения ближней и дальней хо¬
ры европейского Боспора гибнут около середины III в. до н. э.
В последующие полтора-два века центр обороны всей сель
ской территории переносится на новые, относительно хорошо
укрепленные городища главным образом Крымского Приазо¬
вья (Золотое (восточное), Крутой Берег, Порфмий). Они долж¬
ны были прикрывать хору городов с их неукрепленными
усадьбами (Октябрьское, Андреевка (южная). Солдатская Сло-

Особенности фортификации ...
269
бодка). В их фортификации ощущается влияние античных
норм и традиций, но исполнение, качество работ далеко от со¬
вершенства или даже городского уровня. Сплошной линии по-
граничья в ѴІ-І в. до н. э. Боснорское государство не знало.
Задачи стратегической обороны решались им, скорее всего,
дипломатическими средствами (договоры и союзы со скифами).
Лишь при Асандре она впервые получила материальное во¬
площение. Защита сельской территории строилась на сочета¬
нии фронтальной и очаговой обороны. Первая - состояла из
нескольких линий сплошных пограничных укреплений (валов
и рвов с башнями фортами). Вторая - представляла собой сис¬
тему дорог и разнотипных, хорошо укрепленных, взаимосвя¬
занных городищ, некоторые из которых в свою очередь были
центрами своего рода укреп-районов (г. Опук, Генеральское). В
конце I в. до н. э. эта система была временно разрушена, но
вскоре возобновилась, хотя и с некоторыми изменениями. Так,
дальние рубежи Боспора, видимо, отодвинулись на запад, по¬
явились новые мощные большие городища (Илурат, Саврома-
тий. Фронтовое). В инженерно-тактическом отношении сказы¬
вается влияние позднеэллинистических фортификационных
традиций, видимо, опыт римского оборонного строительства.
Но непосредственно в сооружениях просматриваются как будто
бы некоторые приемы, характерные для позднескифского
строительного дела. Нормальное функционирование всей этой
системы, напоминавшей римский лимес. обеспечивалось осо¬
бой организацией и комплектованием армии и опиралось в
первую очередь на военных поселенцев.
В первой половине III в. н. э. повсеместно наблюдается обнов
ление и усиление укреплений, однако в третьей четверти этого
столетия большинство поселений, а с ними и вся система обороны
хоры, гибнут.
Лишь на части городищ Приазовья они продолжают сохра¬
няться, и даже, видимо, строятся новые башни, стены, валы и
рвы. Но в целом оборона сельской территории в IV-VI вв. н. э.
вновь приобретает очаговый, тактический характер, сводясь
лишь к защите населения отдельных пунктов.
В заключение отметим, что сравнение показывает совпаде¬
ние но времени всех выделенных этапов развития фортифика¬
ции на территории Боспора, включая как города, так и поселе¬
ния хоры.

Заключение
За более чем тысячелетний период сельская территория ев¬
ропейской части Боспорского государства прошла сложный путь
исторического развития. Менялись ее границы и площадь, по¬
являлись и исчезали различные типы поселений, изменялся в
той или иной мере этнический состав и культура местного на¬
селения, его социально-правовой статус.
Эти перемены подчас носили резкий характер, сопровождаясь
военными действиями, политическими потрясениями и адми¬
нистративными реформами. В определенной степени сказывалось
влияние и разных природных факторов.
Успехи археологических исследований последних десятиле¬
тий весьма существенно продвинули наши знания в этих вопро¬
сах. Становится все более очевидной определенная специфика
истории данного района в сравнении с азиатской частью бос-
порской хоры и рядом других областей Северного Причерно¬
морья. Вместе с тем. Восточный Крым на протяжении долгого
времени оставался наиболее стабильной и прочно удерживае¬
мой Боспором территорией. В немалой степени это объясняется
все более подтверждающейся археологически преемственно¬
стью этнокультурных традиций. Действительно, с одной сторо¬
ны, здесь помимо боспорских греков всегда обитали представи¬
тели варварских этносов. С другой - постоянно шел процесс
как нивелировки различных местных культур, так и взаимо¬
влияния и взаимопроникновения их и античных традиций, ве¬
рований, и т. п. Естественно, очень многие проблемы истории
и археологии сельской территории европейского Боспора оста¬
лись за пределами данной работы. Мы были вынуждены огра
ничиться рассмотрением лишь самых, на наш взгляд, сущест¬
венных, позволяющих к тому же максимально ввести в науч¬
ный оборот новейшие результаты раскопок, именно типология
и хронология сельских поселений, анализ их строительных и
фортификационных особенностей являются самыми выигрыш¬
ными в этом отношении темами. Насколько удалось автору

271
Заключение
представить целостную картину эволюции организации части
боспорской хоры, судить читателю. Хотелось бы только, чтобы
им была воспринята главная мысль: здесь, на далекой окраине
античного мира, во многом в своеобразных условиях греческие
традиции в самых различных областях сельской жизни и быта
существовали, демонстрируя удивительную жизнеспособность,
на протяжении очень долгого времени.

Библиография
А П. Абрамов. А А Масленников 1991 - А П. Абрамов, А А Маслен
ников. Амфоры V в. до н. э. из раскопок поселения на мысе Зюк / СА.
1991. № 3, с. 234-249.
А П. Абрамов. Я. М. Паромов 1993 - А П. Абрамов. Я. М. Паро
мое. Раннеантичные поселения Таманского полуострова / Боспорский
сборник - № 2. М., 1993, с. 25-98.
E. М. Алексеева 1988 - E. М. Алексеева. Горгнппия в системе Бос-
порского государства первых веков н. э. / БДИ. 1988. № 2. с. 66-85.
E. М. Алексеева 1980 - E. М. Алексеева. К изучению сельских посе¬
лений вокруг Горгиппии 3 Горгиппия. Краснодар. 1980, ч. 1, с. 13-51.
А.	К. Амброз 1966 - А К. Амброз. Фибулы юга Европейской части
СССР. М.. 1966. III с.
Античные государства Северного Причерноморья. Археология
СССР. М.. 1984. т. 8. 392 с.
Н. В. Анфимов 1941 - И. В. Анфимов. Новые данные к истории
Азиатского Боспора / СА, 1941, № 7, с. 258-267.
Ф. О. Аракелян 1983 - Ф. О. Аракелян. Исследование раскопок ан¬
тичных сооружений на Керченском полуострове для оценки интен¬
сивности разрушительных землетрясений / Известия АН АССР.
1983, Я: 36. вып. 4. с. 40-49.
Т. М. Арсеньева 1961 - Т. М. Арсеньева. Раскопки деревни Но¬
во-Отрадное в 1959 г. / КСИА № 86. 1961, с. 68.
Т. М. Арсеньева 1970 - Т. М. Арсеньева. Могильник у деревни Но¬
во-Отрадное / МИА. 1970, № 155. с. 82-149.
М. И. Артамонов 1974 - М. И. Артамонов. Киммерийцы и ски¬
фы. Л., 1974. 156 с.
Н. Н. Бабков 1961 - Н. Н. Бабков. Климат Крыма. Л.. 1961.
Я. Я. Бабков 1957 - Я. Я. Бабков. К вопросу о местонахождении Асандрова
вала / История и археология древнего Крыма. Киев. 1957. с. 282 291.
Я. Балабанов 1985 П. Балабанов. Тюрзис во Фракии / Thracia.
Serdicae. 1985, № 7. с. 115-121.
Я. Безкровный 1875 - И. Безкровный. Древний вал и шоссе вдоль
Керчи / ЗООИД, 1875. т. 9. с. 443-445.

Библиография
273
Д. Я. Беренбейм 1959 - Д. Я. Беренбейм. Керченский пролив во
времена Страбона в свете новейших данных об изменении уровня
Черного моря / СА, 1959, № 4. с. 42-52.
С. С. Бессонова, Е. П. Бунатян, Н. А. Гаврилюк 1988 - С. С. Бес
сонова, Е. П. Бунатян, Н. А. Гаврилюк. АкташскиЙ могильник скиф
ского времени в Восточном Крыму. Киев. 1988, с. 1-117.
Э. Бикерман 1985 - Э. Биксрман. Государство Селевкидов. М.,
1985, 264 с.
В.	Д. Блаватский 1950 - В. Д. Блаватский. Материалы по ан¬
тичной фортификации в Северном Причерноморье / Уч. зап. МГУ,
1950, № 143, с. 126-150.
В.Д. Блаватский 1953 - В.Д. Блаватский. Земледелие в антич¬
ных государствах Северного Причерноморья. М., 1953, 207 с.
В.Д. Блаватский 1954 - В.Д. Блаватский. Очерки военного дела в
античных государствах Северного Причерноморья. М.. 1954, 163 с.
В. Д. Блаватский 1963 - В. Д. Блаватский. Античный город/
Античный город. М., 1963 с. 5-30.
В.Д. Блаватский 1964 - В.Д. Блаватский. Пантикапей. Очерки
истории столицы Боспора. М., 1964, 223 с.
В.Д. Блаватский 1977 - В.Д. Блаватский. Землетрясение 63 г. до
и. э. на Керченском полуострове / Природа. 1977, № 8, с. 56-57.
В.Д. Блаватский 1985 - В.Д. Блаватский. Боспорское царство
в позднеантичное время / ААИ. М., 1985, с. 242-260.
В. Д. Блаватский, Д. Б. Шелов 1955	- В. Д. Блаватский,
Д. Б. Шелов. Разведки на Керченском полуострове / КСИА. 1955. № 58,
с. 100-113.
И. II. Бларамберг 1848 - И. П. Бларамберг. Замечания на некоторые
места древней географии Тавриды / ЗООИД, 1848, т. II, с. 1-20.
A.	А. Борисов 1975 - А. А. Борисов. Климат СССР в прошлом, на¬
стоящем и будущем. Л., 1975, 431 с.
B.	П. Буданова 1990 - В. П. Буданова. Готы в эпоху Великого пе¬
реселения народов. М., 1990, 232 с.
C.	В. Буйских 1991 - С. В. Буйских. Фортификация Ольвийского
государства. Киев., 1991, 160 с.
В. И. Важов 1983 - В. И. Бажов. Целебный климат. Симферо¬
поль. 1983, 26 с.
И. И. Вдовиченко, С. Г. Колтухов 1986	- И. И. Вдовиченко,
С. Г. Колтухов. Древние укрепления Северного Крыма / ВДИ, 1986,
№ 2, с. 145-152.
В. В. Веселов 1959 - В. В. Веселов. Археологические разведки в во¬
сточной части Керченского полуострова / СА, 1959, № 29-30, с. 227-244.
19 А А Масленников

274
Библиография
Ю.А. Виноградов 1989 - Ю.А. Виноградов. Ранняя оборонитель¬
ная стена Мирмекия / Проблемы исследования античных городов.
Тезисы докл. М., 1989, с. 26-27.
Ю.А. Виноградов 1992 - Ю.А. Виноградов. Мирмекий / Очерки
археологии и истории Боспора. М., 1992, с. 99-119.
Ю.А. Виноградов 1996 - Ю.А. Виноградов. Природный фактор в
развитии Босфора в скифскую эпоху / ВДИ, 1996,	3. с. 77-88.
С. Ю. Внуков 1988(a) - С. Ю. Внуков. Светлоглиняные амфоры
I в. до н. я. - I в. н. э., как источник по экономической истории Се¬
верного Причерноморья / Автореф. диссерт. канд. ист. наук. М.,
1988. с. 1-13.
С. Ю. Внуков 1988(6) С. Ю. Внуков. Широкогорлые светлогли¬
няные амфоры северо-западного Крыма / СА. 1988, № 3, с. 198-206.
Т. Н. Высоцкая 1979 - Т. Н. Высоцкая. Неаполь - столица госу¬
дарства поздних скифов. Киев. 1979, 206 с.
Т. Н. Высоцкая 1989 - Т. Н. Высоцкая. Скифские городища.
Симферополь. 1989, 96 с.
A.	В. Гаврилов 1988 - А. В. Гаврилов. О сельскохозяйственной
территории европейского Боспора в IV - первой половине III в.
до н. э. / Проблема античной культуры. Тезисы докл. Симферополь.
1988, с. 199-201.
А В. Гаврилов 1990 - А. В. Гаврилов. О находках боспорских
монет на поселении Ореховка I в. в Крыму / Проблемы археологии
Северного Причерноморья. Тез. докл. Херсон, 1990, ч. III. с. 42-43.
B.	Ф. Гаіідуксвич 1941 - В. Ф. Гайдукевич. Укрепление villa rus¬
tica на Темир-горе / СА. 1941, с. 45-60.
В. Ф. Гайдукевич 1949 - В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство.
М.; Л.. 1949, 623 с.
В. Ф. Гайдукевич 1952 - В. Ф. Гайдукевич. Боспорские города,
т. I. Предисловие / МИ А. 1952, № 25.
В. Ф. Гайдукевич 1958 - В. Ф. Гайдукевич. Илурат. Итоги археологи¬
ческих исследований в 1948-1953 гг. / МИА. М.. 1958. № 85. с. 9-148.
В. Ф. Гайдукевич 1959 - В. Ф. Гайдукевич. Некрополи некоторых
Боспорских городов / МИА, 1959, № 69, с. 154-238.
В. Ф. Гайдукевич 1981 - В. Ф. Гайдукевич. Загородная сельская
усадьба эллинистической эпохи в районе Мирмекия / Боспорские го
рода. Л., ч. П, 1981, с. 55-75.
К. К. Герц 1870 - К. К. Герц. Археологическая топография Таман¬
ского полуострова. М., 1870, 128 с.
В. К. Голенко. А В. Масленникова 1987- В. К. Голенко. А В. Масленки
кова. Два клада монет с поселения «Полянка» / Новое в советской

Библиография
275
нумизматике и нумизматическом музееведении. Тезисы докл. М.,
1987, с. 51-52.
В. А. Горончаровский 1989 - В. А. Горончаровский. Оборонитель
ные сооружения Илурата / Проблемы исследования античных горо¬
дов. Тезисы докл. М., 1989, с. 36-37.
В. А. Горончаровский 1996 - В. А. Горончаровский. Итоги изуче¬
ния сельского поселения Героевка I на хоре Нимфея / Древнее При¬
черноморье. Тезисы докл. Одесса. 1996. с. 31-32.
Я. Л. Грач 1974 - Я. Л. Грач. Терракотовые статуэтки из кургана
Большая Близиица / Терракотовые статуэтки. М., 1974. с. 43-50.
К. Э. Гриневич 1946 - К. Э. Гриневич. Оборона Боспора Кимме¬
рийского / БДИ. 1946, № 2. с. 160-164.
К. Э. Гриневич 1947 - К. Э. Гриневич. Оборона Боспора Киммери¬
йского на основании археологического материала / Уч. зап. Томского
гос. ун-та, 1947, Я- 7. с. 57-58.
И. Г. Губанов. П. Д. Подгородецкий 1966 - И. Г. Губанов.
П. Д. Подгородецкий. Богатства недр. Геологический очерк и полез¬
ные ископаемые Крыма. Симферополь. 1966.
О. Д. Дашевская 1990 - О. Д. Дашевская. Позднескифская форти¬
фикация и ее вариант на городище Беляус / Проблемы скифо-сар¬
матской археологии. М., 1990, с. 143-158.
В. И. Денисова 1981 - В. И. Денисова. Коропластика Боспора. Л.,
1981, 141 с.
Ю. М. Дссятчиков 1973 - Ю. М. Десятчиков. Сатархи / ВДИ,
1973. № 1. с. 131-144.
A.	А. Дирин 1896 - А. А. Дирин. Мыс Зюк и сделанные на нем ар¬
хеологические находки / ЗООИД. 1896, т. XIX, с. 121-129.
Н. Н. Дзенс-Литовская 1970 - Н. Н. Дзснс-Литовская. Почвы и
растительность степного Крыма. Л.. 1970.
B.	С. Забелина 1984 В. С. Забелина. Импортные мегарские
чаши из Пантикапея / Сообщения ГМИИ, М., 1984. вып. 7. с. 153-
172.
И. Б. Зеест 1960 - Я. Б. Зеест. Керамическая тара Боспора /
МИА. М.. 1960. Я 83. 177 с.
Л. А. Зенкевич 1963 - Л. А. Зенкевич. Биология морей СССР. М.,
1963, 376 с.
В. П. Зенкович 1958 - В. П. Зенкович. Морфология и динамика
Советских берегов Черного моря. М., 1958. с. 40-52.
В. 11. Зинько 1994 В. Я. Зинько. Охранные археологические иссле¬
дования в Керчи / Археологические исследования в Крыму 1993 г. Сим
ферополь. Таврия. 1994, с. 123-126.
19*

276
Библиография
В.	Н. Зинько, С. Л. Соловьев 1994 - В. Н. Зинько, С. Л. Соловьев.
Раскопки на поселении Героевка II в 1992 г. / Боспорский сборник -
( б. М., 1994, с. 159-163.
A.	Н. Зограф 1951 - А. Н. Зограф. Античные монеты / МИЛ, М.,
1951, № 16, 263 с.
B.	Г. Зубарев, А. А. Масленников 1987 - В. Г. Зубарев, А. А. Мас¬
ленников. Историческая география Восточного Крыма по Клавдию
Птолемею / СА. 1987.
Е. Г. Кастанаян 1981 - Е. Г. Кастанаян. Лепная керамика бос-
порских городов. Л., 1981, 176 с.
А.	А. Клюкин и др. 1987 - А. А. Клюкин, В. В. Коржсневский,
А.	А. Щспинский. Казантип. Симферополь, 1987, 112 с.
М. М. Кобылина 1970 М. М. Кобылина. Терракоты из Феодо¬
сии / Терракоты Северного Причерноморья. М., 1970, с. 78-82.
М. М. Кобылина 1974 - М. М. Кобылина. Терракотовые статуэт¬
ки Фанагории / Терракотовые статуэтки. М., 1974, с. 20-30.
C.	Л. Коваленко 1989 - С. А. Коваленко. Античная рельефная ке¬
рамика III—I вв. до н. э. в Северном Причерноморье. Автореф. дис.
канд. ист. наук. М., 1989, 25 с.
С. Г. Колтухов 1986 - С. Г. Колтухов. Об оборонительных соору¬
жениях цитадели городища Красное (Кермен-кыр) / СА. 1986, № 1.
с. 250-253.
С. Г. Колту хов 1990 - С. Г. Колту хов. Новые материалы к периоди¬
зации и реконструкции оборонительных сооружений Неаполя Скиф¬
ского / СА. 1990, N; 2, с. 176-188.
A.	Б. Колесников 1984 - А. Б. Колесников. Античные сельские
усадьбы у Евпаторийского маяка / ВМГУ, 1984, № 4, с. 76-86.
B.	П. Копылов 1990 - В. П. Копылов. Периодизация греческой
колонизации Северо-Восточного Приазовья / Международные отно¬
шения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Тезисы
док л. Ростов на Дону, 1990, с. 9-10.
Корпус Боспорских Надписей. М. Л., 1965, 951 с.
В. Н. Корпусова 1983 - В. Н. Корпусова. Некрополь Золотое. Киев,
1983, 180 с.
Г. А. Кошсленко 1979 - Г. А. Кошеленко. Греческий полис на эл¬
линистическом Востоке. М.. 1979, 293 с.
И. Т. Кругликова 1957 - И. Т. Кругликова. Поселение Золотое Во¬
сточное / КСИИМК. 1957, № 70. с. 130-137.
И. Т. Кругликова 1958(a) - И. Т. Кругликова. Новые данные об
исторической географии крымского побережья Азовского моря / СА.
1958, № 28, с. 219-233.

Библиография
277
И. Т. Кругликова 1958(6) - И. Т. Кругликова. Киммерии в свете
археологических исследований / МИА, 1958, X? 85, с. 219-253.
И. Т. Кругликова 1961 - И. Т. Кругликова. Отчет Восточно-Крым¬
ской экспедиции за 1961 г. / Архив ИА АН СССР. Р-І, X? 2634, 67 с.
И. Т. Кругликова 1966 - И. Т. Кругликова. Боспор в позднеантич¬
ное время. М., 1966, 223 с.
И. Т. Кругликова 1970 - И. Т. Кругликова. Раскопки поселения у
деревни Семсновка / МИА, 1970, X* 155, с. 4-81.
И. Т. Кругликова 197‘1 - И. Т. Кругликова. Терракоты из Горгип-
пии / Терракотовые статуэтки. М., 1974, с. 43-50
И. Т. Кругликова 1975 - И.Т. Кругликова. Сельское хозяйство
Боспора. М., 1975, 300 с.
И. Т. Кругликова 1986 - И. Т. Кругликова. Башни на сельскохо-
зяйственных усадьбах Гераклейского полуострова / ПАК, М., 1986,
с. 168-174.
Ю. С. Крушкол 1968 - Ю. С. Крушкол. Античное здание в районе
Горгиппии / АИКСП, Л., 1968, с. 213-220.
С.Д. Крыжицкий, А. С. Русяева 1978 - С. Д. Крыжицкиіі. А С. Русле
tui. Древнейшие жилища Ольвии / Археология. Киев, 1978. № 28, с. 5-26.
С.Д. Крыжицкий 1982 - С.Д. Крыжицкий. Жилые дома антич¬
ных городов Северного Причерноморья. Киев, 1982, 166 с.
С. Д. Крыжицкий, С. Б. Буйских, А. В. Бураков, В. М. Отрешко
1989 - С.Д. Крыжицкий, С. Б. Буйских, А В. Бураков, В. М. Отреш¬
ко. Сельская округа Ольвии. Киев, 1989, 239 с.
С.	Д. Крыжицкий, В. М. Отрешко 1986	- С. Д. Крыжицкий,
В.	М. Отрешко. К проблеме формирования ольвийского полиса /
Ольвия и ее округа. Киев, 1986, с. 3-17.
М. М. Кубланов 1983 - М. М. Кублаков. Раскопки некрополя
Илурата. Итоги и проблемы / Научно-атеистические исследования в
музеях. Л., 1983, с. 96-129.
М. М. Кубланов. В. А. Хршановский 1989 - М. М. Кубланов,
В.	А. Хршановский. Некрополь Илурата. Раскопки 1984-1988 гг. /
Проблемы религиеведения и атеизма в музеях. Л., 1989, с. 6-42.
В. И. Кузищии 1973 - В. И. Кузищин. Римское рабовладельческое
поместье. М., 1973, 254 с.
В. И. Кузищин 1976 - В. И. Кузищин. Генезис рабовладельческой ла¬
тифундии в Италии. М.. 1976, 267 с.
А В. Куликов 1995 - А В. Куликов. К реконструкции природных
условий Керченско-Таманского района в античную эпоху / Проблемы
истории, филологии, культуры. Москва; Магнитогорск, 1995, т. II.
с. 97-107.

278
Библиография
С.	Б. Ланцов, И. А. Баранов 1993 - С. Б. Ланцов, И. А. Баранов.
Исследования Кутлакской крепости в юго-восточном Крыму / Архео-
логічні дослідження в Украіне 1991 г. Луцьк, 1993, с. 100.
С. Б. Ланцов 1994 - С. Б. Ланцов. Изучение Кутлакского укреп¬
ления в юго-восточном Крыму / Археологические исследования в
Крыму в 1993 г. / Симферополь. 1994, с. 180-183.
А.	М. Лесков 1968 - А. М. Лесков. Керченская экспедиция 1967 г. /
Археологические исследования на Украине. Киев, 1968. с. 5-7.
М. Мадж аров 1985 - М. Маджаров. Римската станция Виамата
на путя Филипопол-Ескус / Археология. София. 1985, Jf 2. с. 36-44.
М. Маджаров 1986 — М. Маджаров. Казармата на перва Авре-
лианова кохорта в Субрадице / Археология. София. 1986. № 1,
с. 45-55.
Ю. Ю. Марти 1928 - Ю. Ю. Марти. Городища Боспорского цар¬
ства к югу от Керчи-Киммерик, Китей. Акра / Симферополь.
ИТОИАЭ, 1928. т. 2. с. 103-126.
А. А. Масленников 1981 - А. А. Масленников. Население Боспор¬
ского государства в VI—II вв. до н. э. М.. 1981, 125 с.
А. А. Масленников 1983 - А. А. Масленников. Еще раз о боспор-
ских валах / СА. 1983, N» 3. с. 14-22.
А. А. Масленников 1989 - АЛ. Масленников. К типологии боспор-
ских поселений / СА, 1989. М? 2, с. 66-78.
АЛ. Масленников 1990(a) - А. А. Масленников. Население Бос¬
порского государства в первых веках н. э. М.. 1990. 230 с.
А. А. Масленников 1990(6)- А. А. Масленников. Расписная кера¬
мика с мыса Зюк / КСИА, 1990, № 197, с. 66-73.
Л. Л. Масленников, А. В. Cajanoe - А. А. Масленников, А В. Са
запое. К проблеме хронологии позднеантичных слоев европейского
Боспора / Новое в археологии Боспора. М. (в печати].
А.	А. Масленников 1992 - А. А. Масленников. Зенонов Херсонес -
городок на Меотиде / Очерки археологии и истории Боспора. М., 1992,
с. 120-173.
А. А. Масленников, О.Д.Чевелев 1981	- А. А. Масленников.
О. Д. Чевелев. Новые памятники античного времени на северном побе¬
режье Керченского полуострова / КСИА, 1981. № ібв. с. 77-85.
А. А. Масленников, О.Д.Чевелев 1983 - А. А. Масленников.
О. Д. Чевелев. Охранные раскопки на Ново Николаевском городище /
КСИА. 1983. № 174, с. 91-95.
И.Д. Марченко 1974 - И.Д. Марченко. Марионетки и культовые
статуэтки Пантнкапея / Терракотовые статуэтки. М., 1974. т. III,
с. 38-47.

Библиография
279
О. А Махнева 1988 - О. А. Махнева. Эллинистические усадьбы в
восточной части Крыма / Проблемы античной культуры. Тезисы
док л. Симферополь. 1988. с. 208-209.
Ф. Н. Мильков 1977 - Ф. Н. Мильное. Природные зоны СССР.
Мм 1977.
Е. А. Молев 1986 - Е.А. Молев. Боспорский город Китей / Археоло¬
гия. Киев. 1986, № 54. с. 32-42.
Б. С. Мосейчук 1983 - Б. С. Мосейчук. Аккосое вал / КСИА.
1983. № 174. с. 74-77.
М. В. Муратов I960 - М. В. Муратов. Краткий очерк геологиче¬
ского строения Крымского полуострова. М.. 1960.
В.	Ю. Мурзин 1990 - В. Ю. Мурзин. Происхождение скифов. Ос
новные этапы формирования скифского этноса. Киев. 1990. 87 с.
Д. Николов 1985 - Д. Николае. Организация сельского хозяйства
в Римской Фракии / Thracia. Serclicae. 1985, № 7. с. 59-65.
Е. Ю. Новицкий 1990 - Е. Ю. Новицкий. Монументальная скульп¬
тура древних земледельцев и скотоводов северо западного При¬
черноморья. Одесса. 1990, 181 с.
В. С. Ольховский 1981 - В. С. Ольховский. Население Крыма по
данным античных авторов / СА. 1981, № 3. с. 52-65.
Н. А. Онайко 1980 - Н. А. Онайко. Архаический Торик. Антич¬
ный город на северо-востоке Понта. М., 1980. 178 с.
Н.А. Онайко, А. В. Дмитриев 1982 - Н.А. Онайко, А В. Дмит
рисе. Сторожевые посты в окрестностях Бат и некоторые вопросы со¬
циально-экономической и политической истории юго-восточной ок¬
раины Боспора на рубеже н. э. / ВДИ. 1982, № 2. с. 106-122.
П. С. Паллас 1883 - П. С. Паллас. Поездка во внутренность Крыма,
вдоль Керченского полуострова и на остров Тамань / ЗООИД. 1883, т. 13.
с. 35-108.
Я. М. Паромов 1990 - Я. М. Паромов. Принципы изучения эволю
ЦИИ системы расселения на Таманском п-ве в античное и средневековое
время / Древние памятники Кубани. Краснодар. 1990, с. 56-69.
Е.А. Паршина 1986 - Е.А. Паршина. Раскопки на берегу Кут-
лакской бухты / АО. 1986, с. 288.
Б. Г. Петерс 1978 - Б. Г. Петерс. Михайловское поселение антич¬
ного времени / Проблемы советской археологии. М„ 1978. с. 117-127.
Б. Г. Петерс. Г. М. Ефимова, П. М. Кожин 1972 - Б. Г. Петерс,
Г. М. Ефимова, П. М. Кожин. Охранные работы на курганном мо¬
гильнике у с. Михайловка / КСИА. 1972. № 130. с. 97-104.
И. С. Пиоро 1990 - И. С. Пиоро. Крымская Готия. Киев. 1990,
187 с.

280
Библиография
П. Д. Под город ецкий 1988 П. Д. Подгородсцкий. Крым. Приро¬
да. Симферополь, 1988. 192 с.
М. О. Поночевный 1981 - М. О. Поночевный. Географический очерк Бос-
порского царства / Кубанский сборник. Екатеринодар, 1891, ч. II, с. 10-25.
Е. А. Попова 1991 - Е. А. Попова. Юго-западный квартал скиф¬
ского поселения у санатория «Чайка* близ Евпатории / Памятники
железного века в окрестностях Евпатории. МГУ. 1991, с. 37-75.
Д. С. Раевский 1971 - Д. С. Раевский. Скифы и сарматы в Неапо¬
ле S ПСА. М., 1971, с. 143-150.
М. И. Ростовцев 1925 - М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. М.,
1925, 621 с.
В. В. Рубан 1978 - В. В. Рубан. Комплекс памятников античного вре¬
мени в урочище Дидова хата на Бугском лимане / КСИЛ. 1978. № 186,
с. 32-36.
В. В. Рубан 1980 - В. В. Рубан. О датировке Ягорлыцкого поселе¬
ния / Исследования по античной археологии Северного Причерномо¬
рья. Киев, 1980, с. 105-112.
B.	В. Рубан 1982 В. В. Рубан. О хронологии ранних поселений
Бугского лимана / Материалы по хронологии археологических па¬
мятников Украины. Киев, 1982, с. 90-110.
Е. А. Савостина 1987 - Е. А. Савостина. Античное поселение
Юбилейное I на Тамани / СА, 1987, № 1 с. 58-71.
А. В. Cajanoe 1986 - А. В. Сазанов. Боспор в ранневизантийское
время / Хозяйство и культура доклассовых и раннеклассовых об¬
ществ. Тезисы докл. М.. 1986, с. 128-129.
А В. Сазанов 1989 - А. В. Сазанов. О хронологии Боспора ранне¬
византийского времени / СА, 1989, № 4, с. 41-60.
А В. Сазанов. Ю. Иващенко 1989 - А В. Сазанов. Ю. Иващенко. К воп¬
росу о датировках позднеантичных слоев Боспора / СА 1989. № 1. с. 84-102.
А В. Сазанов. С. В. Мокроусов 1996 - А В. Сазанов. С. В. Мокроусов.
Поселение Золотое Восточное в бухте (Восточный Крым): опыт исследо¬
вания стратиграфии ранневизантийского времени / Проблемы истории,
филологии, культуры. Москва - Магнитогорск. 1996, т. III. с. 88-107.
Т. Л. Самойлова 1984 - Т. Л. Самойлова. Рельефная керамика
эллинистического времени из раскопок Тиры / Северное Причерно¬
морье. Киев. 1984, с. 119-129.
C.	Ю. Сапрыкин 1985(a) - С. Ю. Сапрыкин. Аспургиане / СА.
1985, № 2. с. 65-78.
С. Ю. Сапрыкин 1985(6) - С. Ю. Сапрыкин. Митридатовские тра¬
диции в политике Боспора на рубеже н. э. / Античность и варварский
мир. Орджоникидзе, 1985, с. 63-87.

Библиография
281
С.	Ю. Сапрыкин 1086 - С. Ю. Сапрыкин. Особенности земельных
отношений в Потийском царстве Митридатидов / Acta cenori historiae
«Terra antiqua balcanica». Sofia. 1986, v. 1, c. 113-120.
С.	Ю. Сапрыкин 1996 - С. ІО. Сапрыкин. Понтийское царство. M,
1996. 350 с.
С. А. Семенов, В. Э. Кунин 1962 - С. А. Семенов. В. Э. Кунин. Раз¬
ведки на Керченском полуострове / Археология и история Боспора.
Симферополь. 1962, т. II, с. 257-263.
В.	И. Сизов 1889 - В. И. Сизов. Восточное побережье Черного мо-
ря / МАК. М.. 1889. ч. II. с. 105-109.
Т. Я. Смекалова, В. А. Мачинин. А. А. Масленников. А. В. Мель
ников 1969 - Т. Я. Смекалова. В. А. Мачинин, А. А. Масленников,
А. В. Мельников. Геофизические исследования в античной археоло¬
гии. М., 1969, препринт № 151841, ИЗМИРАН. 25 с.
Я. И. Смирнов 1889 - Я. И. Смирнов. Отчет о поездке по Крыму и
Кавказу летом 1889 г. / Архив ИИМК. Сиб. ф. I, № 44/1889.
В. В. Соколов 1919 - В. В. Соколов. Карта древних поселений и мо¬
гильников в районе станицы Таманской / ИТУАК. 1919, № 56, с. 39-59.
Я. Я. Сокольский 1957 - Н. Я. Сокольский. Валы в системе обо¬
роны европейского Боспора / СА. 1957, № 27, с. 91-106.
Я. Я. Сокольский 1963(a) - Н. И. Сокольский. К истории северо-
западной части Таманского полуострова в античную эпоху / Acta
Antiqua Philopolitana. Studia archaeologica. Sofia. 1963, s. 11-25.
H. И. Сокольский 1963(6) - H. И. Сокольский. Крепость на горо¬
дище у хутора Батарейка I / СА, 1963, № 1, с. 179-191.
Н. И. Сокольский 1966 - Н. И. Сокольский. Ильичевское городи¬
ще g СА. 1966. № 4. с. 125-140.
Н. И. Сокольский 1967 - Н. И. Сокольский. Крепость на поселе¬
нии Батарейка II / КСИА. 1967, № 109. с. 108-116.
Н. И. Сокольский 1971 - Я. Я. Сокольский. Деревообрабатыва¬
ющее ремесло в античных государствах Северного Причерноморья.
М.. 1971. 289 с.
Я. Я. Сокольский 1975 - Я. Я. Сокольский. Крепость аспургиан
на Боспоре / КСИА. 1975, № 143, с. 21-30.
Я. Я. Сокольский 1976 - Я. Я. Сокольский. Таманский толос и
резиденция Хрисалиска. М., 1976, 127 с.
Я. П. Сорокина 1963 - Я. Я. Сорокина. Позднеантичное и ранне¬
средневековое стекло с Таманского городища / Керамика и стекло
древней Тмутаракани. М., 1963, с. 137-160.
Я. Я. Сорокина 1985 - Я. Я. Сорокина. Новые данные по истории
архитектурного ансамбля эпохи эллинизма на азиатском Боспоре /

282
Библиография
Причерноморье в эпоху эллинизма. Тезисы докл. Тбилиси, 1985,
с.	314-378.
С.	Ф. Стржелецкий 1961 - С. Ф. Стржелецкий. Клеры Херсонеса
Таврического / Херсонесский сборник. Симферополь. 1961. № 6, с. 248.
В. П. Толстикое 1977 - В. П. Толе тиков. К вопросу об оборони¬
тельных сооружениях акрополя Пантикапея Ѵ-І вв. до н. э. / ВДИ,
1977. № 3. с. 156-166.
В. П. Толстикое - В. П. Толстикое. Фортификация античного
Боспора. Автореф. дис. канд. ист. наук. М.. 1981, 26 с.
В. П. Толстикое 1984 - В. П. Толстикое. К проблеме образова¬
ния Боспорского государства / СА, 1984, № 34, с. 24-48.
В. ГТ. Толстикое 1985 - В. П. Толстикое. Эллинистические эле¬
менты в фортификационной системе Боспора / Северное Причерно¬
морье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985, с. 355-362.
В. П. Толстикое 1989 - В. П. Толстикое. Фанталовский укреп¬
ленный район в истории Боспорского царства / Археология. Киев,
1989. № 1. с. 52-65.
В. ГТ. Толстикое 1992 — В. П. Толстикое. Пантикапей - столица
Боспора / Очерки археологии и истории Боспора. М.,1992, с. 45-98.
Н. А. Фролова 1989 - Н. А. Фролова. Медные монеты Боспора кон¬
ца I до н. э. - начала I в. н. э. / НЭ. 1989, № 15. с. 3-18.
Н. А. Фролова, Е. Я. Николаева 1975 - Н. А. Фролова, Е. Я. Нико¬
лаева. Ильичевский клад монет 1975 г. / ВВ. 1978. 14> 39. с. 173-179.
И. Н. Храпунов 1987(a) - И. Н. Храпунов. Раскопки Булганак-
ского городища / КСИА. 1987, № 191, с. 40-45.
И. Н. Храпунов 1987(6) - И. Н. Храпунов. Поздние скифы на
Днепре и в Крыму. Автореф. дис. канд. ист. наук. М.. 1987, 22 с.
И. Н. Храпунов, С. А. Мульд 1993 - И. Н. Храпунов, С. А. Мульд.
Оборонительные сооружения акрополя Булганакского городища /
Материалы по археологии и этнографии Таврии. Симферополь, 1993,
т.	3. с. 430-437.
О.Д. Чсвелев 1981 - О. Д. Чевелев. Раскопки в окрестностях Кер¬
чи / АО. 1981, с. 320-321.
О.Д. Чевелев 1985 - О.Д. Чевелев. Новые погребения Кызауль-
ского некрополя / КСИА. 1985. № 182, с. 84-89.
Д. Б. Шелов 1956 - Д. Б. Шелов. Монетное дело Боспора VI-II вв.
до н. э. М., 1956, 221 с.
Д. Б. Шелов 1981 - Д. Б. Шелов. Еще раз о боспорских монетах
периода денежного кризиса III в. до н. э. / СА. 1981, № 2, с. 31-42.
Ф. В. Ш слов - КовсОяев 1984 - Ф. В. Шелов-Коведяев. История Бо¬
спора в ѴІ-ІѴ вв. до н. э. М.. 1984. с. 5-186.

Библиография
283
Р. В. Шмидт 1941 - Р. В. Шмидт. К исследованию боспорских
оборонительных валов / СА. 1041, № 7. с. 268-279.
В. Ф. Шперк 1948 - В. Ф. Шперк. История фортификации. М.,
1948. т. 1. 224 с.
А. И. Щеглов 1978 - А. Н. Щеглов. Северо-западный Крым в ан¬
тичную эпоху. Л.. 1978, 157 с.
А. А. Щепинский I960 - А. А. Щепинский. Культура неолита и
бронзы в Крыму / СА. 1966. № 2. с. 10-23.
A.	А. Щепинский 1987 А. А. Щепинский. Красные пещеры. Сим¬
ферополь. 1987. 3 с.
И. Г. Шургая 1976 - И. Г. Шургая. Центральный район Илура-
та / КСИА. 1976. М? 143, с. 102-108.
Я. Г. Шургая 1983 - И. Г. Шургая. Изображения всадника и ко¬
ня из Илурата / КСИА.. 1983, № 174, с. 96-100.
Э. В. Яковенко 1970 - Э. В. Яковенко. Рядовые скифские погребения
в курганах Крыма / Древности Восточного Крыма. Киев. 1970, с. 113-136.
Э. В. Яковенко 1985	- Э. В. Яковенко. Скифы на Боспо-
ре. Автореф. дис. докт. ист. наук. М., 1985. 35 с.
Э. В. Яковенко 1986 - Э. В. Яковенко. Скифы на Боспоре. Дисс.
докт. ист. наук. М., 1986. Архив ЦА АН СССР. Р-П, № 2357.
Я. В. Яценко 1983 - И. В. Яценко. Северный квартал скифского
поселения на Чайкинском городище в Евпатории / Население и куль
тура Крыма в первые века н. э. Киев. 1983. с. 46-65.
Я. В. Яценко. Т. Н. Турина 1991 - Я. В. Яценко. Т. Н. Турина.
Здание ПІ в. до н. э. на городище «Чайка» в Евпатории / Памятники
железного века в окрестностях Евпатории. М., 1991, с. 82-154.
J. Р. Adam 1982 - J. Р. Adam. L’architecture militaire grecque. Paris.
1982. 314 p.
D.	Baatz 1975 - D. Baatz. Der Romische Limes. Berlin. 1975, 308 s.
S. C. Bakhuizen 1970 - S. C. Bakhuizen. Salganeus and Fortifications
on its Mountains. Chalcidian Studies. II Wolters-noordhoff. 1970, 186 S.
M. Biemacha Lubanska 1982 - M. Bicmacha Lubanska. The Roman
and Early Byzantine fortifications of the Lower Moezia and Northern
Thrace. Wroclaw. 1982, 285 p.
B.	C. Clinkenbead 1982 - В. C. Clinkenbead. Lesbian wine and storage
amphoras. A progress report on identification / Hesperia. 1982, v. 51.
No 2, p. 248-268.
P. Connoly 1981 - P. Connoly. Greece and Rome at war. London.
Macdonald Phoebus. 1981, 320 p.
J. Coupry 1986 - J. Coupry. La fortification d’Olbia de Ligure / La
fortification dans I'histoire de monde Grec. Paris, 1986, p. 389-400.

284
Библиография
At. Daremberg 1904 - М. Daremberg. Dictionnaire des antiquites
Grecques et Romaines. Paris, 1904, v. 3, pt. 2.
P. Ducrey 1986 - P. Ducrey. La fortification des cites grecques:
role, fonction et efficacite / La fortification dans 1’histoire du Monde
Grec. Paris, 1986, p. 133-142.
E.	Doger 1986 - E. Doger. Premieres remarques sur les Amphores de
Clazomencs / BCH, 1986, suppi. XIII, p. 461-471.
P. Dupont 1983 - P. Dupont. Classification et determination de pro¬
venance des ceramiques Grecques orientales archaiqucs d’Istres / Dacia,
Bucuresti.1983, v. XXVIII. No 1-2. p. 19-43.
J. von Elbe 1977 - J. von Elbe. Roman Germany. Mainz, 1977, 575 S.
J. M. Fosscy 1986 - J. At. Fosset/. The Ancient Topography of Eastern
Phokis / Amsterdam, 1986, 234 p.
J. At. Fossey 1990 - J. At. Fossey. The Ancient Topography of Opoun-
tian Lokris / J. C. Gieben. Publisher. Amsterdam, 1990, 220 p. + 67 pi.
H. At. Fracchta 1985 - H. At. Fracchia. The Peloponnesian pyra¬
mides reconsidered / AJA, v. 89. 1985. № 4. P. 683-689.
//. Gajcwska 1974 - //. Gajewska. Topographie des fortifications
Romaines en Dobroudja / Warszawa, 1974, 168 p.
J. Garlan 1989 - J. Garlan. Guerre et есбпотіе en Grfcce ancien-
ne. Paris. 1989, 226 p.
J. Garlan 1973 - J. Garlan. La defense du territoire a l’6poque clas-
sique / Problemes de la terre en Grece ancienne. Paris, 1973, p. 149-160.
R. G. Goodchild 1950 — R. G. Goodchild. The limes tripolitanis II /
JRS. 1950, v. 40, 14> 1. p. 30-38.
R. G. Goodchild 1953 - R. G. Goodchild. The Roman and Byzantine
limes in Cyrenaica / JRS. 1953, v. 43. № 1-2, p. 64-76.
J. G. Gorges 1979 - J. G. Gorges. Les villas hispano-romaines.
Jnventaire et problematique archeologique. Paris, 1979.
V. R. Grace 1971 - V. R. Grace. Samian amphoras / Hesperia, 1971,
v. 40, No 1. p. 52-95.
J. W. Hayes 1972 - J.W. Hayes. Late Roman pottery. London.
1972, p. 477.
R.A. Higgins 1967- R. A. Higgins. Greek terracotas. London, 1967,
p. 169 + 64 pi.
J. E. Jones 1975 - J. E. Jones. Town and country homes of Attica
in classical times / Thorikos and Laurion in archaic and classical
times. Athen, 1975, p. 63 - 136.
J. E. Jones. A. J. Graham and L. H. Socket 1973 - J. E. Jones.
A. J. Graham and L. H. Sackett. An Attic country houses below the cave of
pan at vari (Thames and Hudson) / BSA, 1973, v. 68, p. 355-452.

Библиография
285
C.	Я. Kraeling 1962 - С. Я. К reeling. Ptolemais. City of the Libyan
pentapolis. Chicago; Illinois. 1962. 263 p.
A. W. Lawrence 1979 - A. VV. Lawrence. Greek aims in fortification.
Oxford. 1979. p. 483 + 97 pi.
Я. Lohmann 1992 - H. Lohmann, Agriculture and Country life in
Classical Attica / Agriculture in Ancient Greece. Stockholm. 1992, p. 29-
57.
Я. Lohmann 1991 - H. Lohmann. Prosopographie und Demographie der
Attishen Landgemeinde Aten jf Sonderdruck. Stuttgarter Kolloquium zur
historichen Geographie des Altertums. Bonn. 1991, p. 203-257 + 36 tabl.
Lexicon der Antike. Leipzig. 1977, 638 S. + 54 Taf.
A. G. Mckay 1975 - A. G. Mckay. Houses, villas and palaces in the
Roman world. London. 1975. p. 288.
A. Mein eke 1866 - A. Meineke. Strabo Geographica. Lipsiae. 1866.
E. Minns 1913 - E. Minns. Scythians and Greeks. Cambridge, 1913,
p. 720 .
M. И. Munn 1993 - M. H. Munn. The defense of Attica. The dema
wall and the Biotian War of 378-379 b. c. Berkeley; Los Angeles;
Oxford. 1993, 260 p + 43 pi.
Я. F. M us sc he 1964 - H. F. Mussche. Note sur les fortifications de
Sounion / BCH, 1964. № 2. v. 88. p. 424-432.
V. E. Nask Williams 1969 - V. E. N ask-Williams. The Roman frontier in
Walls / Second revised edition by M. G. Tarctt. Cardiff. 1969. p. 177.
M. Nowicka 1975 - M. Nowicka. Les maisons a tour dans le monde
Grec. Bratislavie, 1975, v. 15. p. 159.
D.	Nikolov 1975-1976 - D. Nikolov. Les grandes propridtes foncie-
res dans la Thrace Romaine / Archaeologia. Wroclaw; Warszawa; Kra¬
kow. 1975/1976. v. XXVI. p. 64-69.
R. Osborn 1986 - R. Osborn. Island towers. The case of Thasos /
ABSA. 1986. No 81. p. 166-178.
R. Osborn 1987 - R. Osborn. Classical landscape with figures. The
Ancient Greek city and its countryside. London. 1987. p. 216.
R. Osborn 1992 - R. Osborn. Is it a farm? The definition of
agricultural sites and settlements in ancient Greece / Agriculture in
ancient Greece. Stockholm. 1992, p. 21-28.
J. Petirka 1973 - J. Pecirka. Homestead farms in Classical and Hellenis
tic Hellad / Problernes de la terre en Grece ancienne/ Paris. 1973. p. 113-147.
J. Persival 1976 - J. Persival. The Roman villa. Berkeley; Los An¬
geles. California, 1976, p. 372.
R. Rebuff at 1985 - R. Rebuff at. Jublains un complexe fortifie dans
1’ouest de Gaule / RA. 1985, No 2. p. 237-256.

286
Библиография
S. R. Roberta 1986 - S. Я. Roberts. The stoa (gutter wall. A late archaic
deposit in the Athenian Agora / Hesperia, 1986, v. 55. No 1. p. 72.
A Robertson. M. Scott. L. Kcppie. A BarhiU 1975 - A Robertson.
M. Scott. L. Keppie. A Barhill. Ronum fort and its finds / BAR.
1975. 184 p.
S. J. Rotroff 1982 - S. J. Rotroff. Hellenistic pottery athenian and
imported rnoldmade bowls. The Athenian Agora. Princeton; New Jersey.
1982, v. XXII. 136 p. + 98 pi.
A M. Snodgrass 1987 - A. M. Snodgrass. An Archaeology of
Greece. The present state and future scope of a discipline. Berkeley; Los-
Angeles: London. 1987.
B.A.Sparkes. J.Talcott 1970 - B.A.Sparkes. J.Talcott. Black and
plain pottery of the 6th, 5th and 4th centuries В. C. The Athenian Agora.
Princeton; New Jersey. 1970, v. 12. 382 p.
V. P. Tolstikov 1986 - V. P. Tolstikov. La fortification comme source
pour l'histoire du Bosphore antique / La fortification dans 1’histoire du
monde Grec. Actes du colloque International. Paris, 1986. p. 167-178.
D.	Tudor 1969 - D. Tudor. La ville et le village en Dacie Romaine /
Dacia. Bucuresti. 1969. v. XIII, p. 319-328.
S.Ju. Vnukov. S. A Kovalenko. M.Ju.Trejster 1990 - S.Ju. Vnukov.
S. A Kovalenko. M. Ju. Trejster. Moulages cn platre de Kara-Tobe (Crimee) /
RA. 1990. No 1. p. 27-80.
J. Wacker -	1978 J. Wacher. Roman Britain. London; Toronto;
Melbourne, 1978, 286 p.
A. Wasowicz 1969 - A. Wasowicz. La campagne et les villes du littoral
septentrional des Pont Euxin I Dacia. Bucuresti. 1969. v. XIII. p. 73-100.
A. Wasowicz 1986 - A. Wasowicz. Le systeme de defence des cites
grecques sur les cotes septentrionales de la Mer Noire / La fortification dans
l'histoire du monde Grec. Paris. 1986, p. 79-94.
F.	Winter 1971 - F. Winter. Greek fortifications. London: Toronto,
1971, 370 p.
J. //. Young 1956 - J. H. Young. Ancient Towers on the Island of
Siphnos 8 AJA, 1956, No 60. v. I. p. 51-65.
./. //. Young 1956 - J. H. Young. Studies in South Attica country
estates at Sounion / Hesperia, 1956, v. 25. No 2. p. 128-146

Список сокращении
АГСП
АИКСП
АО
АСГЭ
ВВ
вди
ВКАЭ
ВМГУ
вя
гмии
гим
30 АО
зооид
ил
ИАК
ИГАИМК
И ИМ К
ИТУАК
ИТОИЛЭ
КАМ
КБН
КСИЛ
КСИИМК
МАР
МИЛ
МАК
Античные государства Северного Причерноморья. М.,
1984.
Античная история и культура Средиземноморья и
Причерноморья. Л.. 1968
Археологические открытия. М.
Археологический сборник Государственного Эрмитажа
Византийский временник
Вестник древней истории
Восточно Крымская археологическая экспедиция ИА РАН
Вестник Московского Государственного Университета
Вопросы языкознания
Государственный музей изобразительных искусств
им. А. С. Пушкина
Государственный исторический музей
Записки Одесского археологического общества
Записки Одесского общества истории и древностей
Институт Археологии
Известия Археологической Комиссии
Известия Государственной академии истории материаль¬
ной культуры
Институт истории материальной культуры
Известия Таврической ученой археографической Комис¬
сии
Известия Таврического общества истории, археологии
и этнографии
Культура античного мира
Корпус Боспорских надписей
Краткие сообщения ИА АН СССР
Краткие сообщения Института истории материальной
культуры АН СССР
Материалы по археологии России
Материалы и исследования по археологии СССР
Материалы по археологии Кавказа

288
Список сокращений
нэ
ПАК
ПСА
ПИСПАЭ
Нумизматика и эпиграфика
Проблемы античной культуры
Проблемы скифской археологии
Проблемы истории Северного Причерноморья в антич
ную эпоху. М., 1989
РА
СА
САИ
СГЭ
ТГЭ
Российская Археология
Советская археология
Свод археологических источников
Сообщения Государственного Эрмитажа
Труды Государственного Эрмитажа
AJA
вен
BSA
Hesperia
American Journal of Archaeology
Bulletin de Correspondance Hellenique. Paris
The Annual of the British School of Athens
Journal of the American School of Classical
Studies of Athens
JRS
RA
Journal of Roman Studies
Revue archdologique. Paris

Summary
The study of the rural territory of European Bosporus is very
important to clarify many peculiarities of the economic, political
and ethnic history of this state and characteristics of its culture.
Archaeological research of different sites of the Kerch Peninsula
has been started already in the last century, but up to mid-20th
century the scale of this work was insignificant. The information
collected was summed up in the book by V. D. Blavatsky on agri¬
culture of the ancient states of the North Black Sea coast (Бла-
ватский В. Д., 1953) and then, after more than two decades of
intensive excavations, - in the monograph by I. T. Kruglikova
(Кругликова И. T., 1975).
However, several important problems concerning history and
typology of settlements, organisation of the rural territory de¬
fence, ethnic composition and culture of its population, were not
solved in the latter monograph mainly due to insufficient data.
Yet without answering these questions some pivotal points of
the history of Bosporus cannot be explained (e. g. characteristic
traits of the Greek colonisation of East Crimea, of the formation
of the Bosporan Kingdom, the causes of boom and crisis in the
agriculture and the entire economy of Bosporus in the 4th c. and
mid-3rd с. BC etc.). It is only excavations of settlements on
within a quite large area that can help to establish the borders
and expose differences in chora structure of polis-cities and of the
Bosporan Kingdom properly (i. e. royal domain). Only a compre¬
hensive analysis of burials, hand-made pottery, anthroponymics as
well as of finds and sites of cult nature will make it possible to
address the extremely complicated problem of Greek-Barbarian
symbiosis very typical to the Ancient Bosporus.
It is these issues that the East Crimea Archaeological Mission
of the Russian Academy of Sciences Institute of Archaeology fo¬
cuses on. Established back in 1950s, it was until mid-1970s
headed by I. T. Kruglikova and over the last two decades - by the
author of the study presented. The main effort was concentrated
20 А- А. Масленников

Contens
Introduction 	 5
Chapter I
Natural areas of Eastern Crimea	 10
Chapter II
Rural settlements and organization of chora 	 26
Chapter III
Peculiarities of the fortifications and rural territory
defense organization 	 182
Conclusion 	 270
Bibliography 	 272
Abbreviations 	 287
Summary
289

Оглавление
Введение 	 5
Глава I
Природно-географическое районирование
Восточного Крыма	 Ю
Глава II
Сельские поселения и система организации хоры	 26
Глава III
Особенности фортификации и организации обороны
сельской территории 	 182
Заключение 	 270
Библиография 	 272
Список сокращений 	 287
Summary 	 289

Научное издание
Эллинская хора на краю Ойкумены
Сельская территория
европейского боспора в античную эпоху
Наборщик Е. Штофф
Корректор Р. Агеева
Редактор И. Рычков
ЛР № 07064-1, видан 19 декабри 1997 г.
Формат 60*9(1 1/16. Гарнитура «Школьная» Печать офсетная.
19 D. л. Тираж 1000 экз. Заказ № 4200
Отпечатано с оригинал-макета
в Тииографнн «Наука» РАН
121099, Москва, Г -99, Шубинскнй пер., д. 6

Foreign customers
may order the above titles
by E-mail:
root@indrik.msk.ru
or by fax: (095) 938-57-15