Текст
                    А. Г. Хлебушкин
ПРЕСТУПЛЕНИЯ
ЭКСТРЕМИСТСКОЙ
НАПРАВЛЕННОСТИ В СИСТЕМЕ
ПОСЯГАТЕЛЬСТВ НА ОСНОВЫ
КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ
И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
Под научной редакцией
доктора юридических наук,
профессора Н. А. Лопашенко
О©
Электронные версии книг на сайте
www.prospekt.org
я
•ПРОСПЕКТ.
Москва
2015

А. Г. Хлебушкин ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ В СИСТЕМЕ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ НА ОСНОВЫ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА Под научной редакцией доктора юридических наук, профессора Н. А. Лопашенко О© Электронные версии книг на сайте www.prospekt.org я •ПРОСПЕКТ. Москва 2015
УДК 343.341 ББК 67.408 Х55 Электронные версии книг на сайте www.prospekt.oig Рекомендовано к печати Редакционно-издательским советом Санкт-Петербургского университета МВД России. Рецензенты: Тюнин В. И. — доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России; Яковлева Л. В. — доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник Науч- но-исследовательского центра по изучению проблем уголовного, уголовно-процессуаль- ного законодательства и расследования преступлений (НИЦ № 5) ВНИИ МВД России; Центр по противодействию экстремизму ГУ МВД России по г. Санкт-Петербургу в Ленинградской области. Под научной редающей доктора юридических наук, профессора Н. А. Лопашеико. Хлебушкин А. Г. Х55 Преступления экстремистской направленности в системе посягательств на основы конституционного строя Российской Федерации. Вопросы квали- фикации и судебная практика: монография / под ред. Н. А. Лопашеико. — Москва : Проспект, 2015. — 192 с. ISBN 978-5-392-17533-8 Книга адр' Научное издание Хлебушкин Артем Геннадьевич УДК 343.341 ББК 67.408 ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ В СИСТЕМЕ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ НА ОСНОВЫ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА Монография Оригинал-макет подготовлен компанией ООО «Оригинал-макет» www.o-maket.ru; тел.: (495) 726-18-84 Санитарно-эпидемиологическое заключение № 77.99.60.953.Д.004173.04.09 от 17.04.2009 г. Подписано в печать 31.08.2015. Формат 60x90 '/16. Печать цифровая. Печ. л. 12,0. Тираж 500 экз. Заказ № ООО «Проспект» 111020, г. Москва, ул. Боровая, д. 7, стр. 4. ISBN 978-5-392-17533-8 © Хлебушкин А Г., 2015 © Санкт-Петербургский университет МВД России, 2015 © ООО «Проспект», оформление, 2015
Глава 1 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОСНОВ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ КАК ОБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ § 1. Особенности понятия конституционного строя, используемого в сфере уголовно-правовой охраны «Конституционный строй» — понятие гораздо более широкое, нежели только правовое, оно может рассматриваться также в социальном, политиче- ском и иных контекстах. Такая многозначность предопределяется имманент- ной связью конституционного строя с общественно-государственными явле- ниями и происходящими в стране процессами. Справедливо и утверждение о многофункциональности понятия конституционного строя — это и цель, и средство, и процесс, и результат1. Сведение обеспечения состояния защищенности конституционного строя исключительно к правовым мерам было бы неоправданно узким подходом в силу того, что факторы, обусловливающие необходимость такой безопасно- сти, равно как и критерии ее эффективности, выходят за рамки права2. Однако, в силу значительной общественной опасности деяний, посягаю- щих на конституционный строй, ведущая роль в противодействии им и, со- ответственно, среди гарантий конституционного строя, принадлежит мерам уголовно-правового воздействия. В ч. 1 ст. 2 УК РФ конституционный строй Российской Федерации указан в качестве одного из основных объектов уго- ловно-правовой охраны. Это нормативное положение получает выражение и на уровне видового объекта преступлений, ответственность за которые уста- новлена нормами главы 29 УК РФ «Преступления против основ конституци- онного строя и безопасности государства». Оптимальность конструирования и реализации уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за посягательства на конституционный строй, и правильная квалификации этих преступлений зависят, прежде всего, от верного понимания сущности конституционного строя как объекта уголов- М ,2005 С. 11
Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... но-правовой охраны. Однако, нормативно оно не закреплено, а в теории уго- ловного права и конституционного права до сих пор нет единства мнений об определении понятия «конституционный строй». Исследование уголовно-правовой охраны конституционного строя пред- полагает учет следующих его свойств: 1) в нем сочетаются объективное явление — «строй» и его правовая фор- ма — «конституционный». Это особенно важно при рассмотрении вопросов о содержании основ конституционного строя как объекта конкретных престу- плений, поскольку требует анализа фактических общественных отношений в соответствующих сферах, механизма причинения им вреда и пр.; 2) юридически являясь «порождением» отрасли конституционного права, он включен в систему объектов уголовно-правовой охраны, то есть в сферу действия права уголовного; 3) будучи объектом приложения охранительного воздействия уголовно- правовой политики, конституционный строй, как фундамент всей государ- ственной системы, сам во многом предопределяет становление и развитие уго- ловно-правового воздействия. Основы конституционного строя закреплены в конституции, а последняя обладает юридической функцией, означающей, что она становится базой всей правовой системы1, правотворчества, право- применения и правосознания2, да и сама по себе рассматривается как один из источников безопасности государства, его строя и власти3. При рассмотрении конституционного строя, наряду с сугубо юридически- ми аспектами, неизбежно приходится обращаться к вопросам ценностного ориентирования. Коренные социально-политические изменения, произошедшие в нашей стране в 1990-х гг., сопровождались столь же существенным реформировани- ем системы права, фундаментом которой стала Конституция РФ 1993 г., за- крепившая, прежде всего, новый формат государства и переориентацию со- циальных ценностей. В разное время отношение к одним и тем же ценностям и иерархия последних были неодинаковыми, что находило свое отражение и в правовых нормах. Последний уголовный кодекс советского государства — УК РСФСР 1960 г. — свидетельствовал о следующем ранжировании объектов уголовно-правовой охраны: сначала государство, затем общество и личность. Именно такой была структура его Особенной части, начинавшаяся с главы «Государственные преступления», в которой на первом месте располагалась ст. 64 «Измена Родине». Особенная часть УК РФ имеет иную структуру: пре- ступления против личности — преступления против общества — преступления против государства. Однако, было бы ошибкой принижать значение интересов государства среди объектов уголовно-правовой охраны, ибоони, в силу своей фундаментальности и проникновения во все иные сферы социума, предопределяют интересы как лич- ности, так и самого общества. В теории подчеркивается необходимость избегать
§ 1. Особенности понятия конституционного строя, используемого в сфере уголовно-правовой охраны методологической ошибки — изолирования и противопоставления значимо- сти охраны личности, с одной стороны, общества и государства — с другой. Эта ошибка — рецидив ранее существовавшего подхода с обратным содержанием, когда абсолютизировалась защита общих интересов в ушерб индивидуальным, а сейчас предлагается та же абсолютизация, но уже индивидуальных интересов1. Не умаляя значения прав и свобод человека и гражданина, учитывая и то, что часто и широко цитируемая ст. 2 Конституции РФ о признании прав и сво- бод человека высшей ценностью расположена в главе «Основы конституцион- ного строя», все же не стоит увлекаться чрезмерно возведением интересов лич- ности на вершину уголовно-правовой охраны, поскольку только системная охрана личности, общества и государства обеспечит защиту соответствующих интересов. Э.Ф. Побегайло справедливо указывает, что «настала пора перейти от доктрины индивидувлизма и установлений гарантий для отдельного инди- вида к доктрине общественной безопасности и обеспечения прав большин- ства населения»2. Прав и А.И. Коробеев, утверждающий, что в высказываниях о приоритете защиты интересов личности по отношению к другим объектам уголовно-правовой охраны упускается из виду следующее очевидное обстоя- тельство: интересы отдельной личности невозможно охранять, если с той же тщательностью не охраняются общие интересы личностей и их объединений3. В.В. Мальцев прямо характеризует основы конституционного строя и без- опасность государства Российской Федерации как объект, который и истори- чески, и по содержанию, значению в современных условиях и характеру его закрепления в Конституции важнее интересов отдельной личности, ибо без обеспечения основ конституционного строя, целостности и безопасности Рос- сийской Федерации такие интересы могут оказаться фикцией4. В теории также встречаются утверждения о необходимости признания приоритетным направ- лением защиту именно национально-государственных интересов Российской Федерации5 и предложения на первое место среди задач УК РФ ставить охрану основ конститупионного строя. При этом отмечается, что установление дан- ного приоритета не свидетельствует об ослаблении уголовно-правовой защиты личности, наоборот, дополнительная защищенность государства средствами уголовного закона способствует охране иных групп общественных отношений6.
6 Глава 1. Общая характеристика основ конституционного строя как объекта преступлений... Повышенное внимание к интересам личности, которое нашло свое отражение в структуре Особенной части УК РФ, оказало в свое время влияние и на понимание конституционного строя в период его становления в новой России. Как подчер- кивается в литературе, для того времени (середины 90-х годов XX в.) характерной чертой большинства предлагаемых разными авторами понятий конституционного строя было то, что они основывались на категориях прав и свобод личности, а не власти и народовластия1. Возможно, названная тенденция складывалась под влия- нием обшего тогда увлечения значимостью прав и свобод личности, актуальность чего во многом обусловливалась распадом советского государства. В действовавших ранее конституциях понятие «конституционный строй» до 1990 г. не использовалось, а соответствующие разделы назывались «Осно- вы общественного строя и политики СССР» (Конституция СССР 1977 г.) или «Общественное устройство» и «Государственное устройство» (Конституция СССР 1936 г.), либо же аналогичных разделов не было, но в закон включались преимущественно нормы о структуре и полномочиях органов власти различ- ных уровней (Конституция СССР 1924 г.). В уголовном законодательстве понятие «конституционный строй» также не встречалось, хотя и указывались близкие по смыслу термины: — «Преступлением признается всякое общественно-опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя...» (ст. 6 УК РСФСР 1922 г.); — «Общественно-опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против Советского строя...» (ст. 6 УК РСФСР 1926 г.); — «Уголовный кодекс РСФСР имеет задачей охрану советского обществен- ного и государственного строя...» (ст. 1 УК РСФСР 1960 г.); — «преступлением признается предусмотренное Особенной частью на- стоящего Кодекса общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на советский общественный или государственный строй...» (ст. 7 УК РСФСР 1960 г ). Официально термин «конституционный строй» появился в Законе СССР от 14 марта 1990 г. № 1360-1 «Об учреждении поста Президента СССР и внесе- нии изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР»2, ко- торым была изменена редакция ст. 7 Конституции (Основного закона) Россий- ской Федерации — России 1978 г. с включением в нее следующего положения: «Не допускаются создание и деятельность партий, организаций и движений, имеющих целью насильственное изменение советского конституционного строя и целостности социалистического государства, подрыв его безопасности, разжигание социальной, национальной и религиозной розни». Данный термин использовался и в иных нормативных актах3 до принятия Конституции Рос- сийской Федерации 1993 г. 2 Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 12 Ст 189. J См., например. Закон РСФСР от 16 июня 1990 г №38-1 «Об изменениях и дополнениях Кон- ституции (Основного Закона) РСФСР»//Ведомости СНД и ВС РСФСР 1990 №3. Ст. 25, Регламент Верховного Совета РСФСР (принят ВС РСФСР 24 октября 1990 г №261-1) //Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990 № 26 Ст. 320; Закон РСФСР от 6 мая 1991 г. «О Конституционном Суде РСФСР» // Ведомости СНД и ВС РСФСР 1991 №19 Ст 621; Закон СССРот 16 мая 1991 г. 1* 2159-1 «Об орга- нах государственной безопасности в СССР» // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. №22 Ст. 630
§ 1. Особенности понятия конституционного строя, используемого в сфере уголовно-правовой охраны В настоящее время основы конституционного строя закреплены в главе 1 Конституции РФ, но самого понятия конституционного строя в ней нет, по- этому необходимо обращаться к теоретическим работам. В них это понятие трактуется двояко. Так, Е.И. Козлова и О.Е. Кутафин указывают следующее: «Строй, закрепленный конституцией государства, становится его конститу- ционным строем... Однако, есть и другое понятие конституционного строя... относящееся не ко всякому государству, а лишь к такому, форма, способ ор- ганизации которого имеет строго определенные черты, позволяющие считать его конституционным государством»' (выделено авторами). Анализ различных вариантов трактовки понятия «конституционный строй» позволяет сделать вывод о возможности их разделения на две группы и, соответственно, о существовании двух основных подходов к его определению, которые условно предлагается называть юридическим и аксиологическим. Юридический подход базируется на признаке формального, норматив- ного закрепления основ конституционного строя. Сторонники данного под- хода рассматривают конституционный строй как систему основополагающих общественных отношений (политических, социальных, экономических и иных), устанавливаемых (определяемых) конституцией или иным основным законом государства2. Приверженцы же аксиологического подхода, хотя и ориентируются на на- личие конституции (основного закона) и закрепленных в ней положений, тем не менее, во главу угла ставят соответствие конституции и самого строя демо- кратическим ценностям (отсюда и условное название данного подхода от ла- тинского «axia» — ценность), рассматривая конституционный строй кжформу (или способ) организации государства, которая обеспечивает подчинение его пра- ву и характеризует его как конституционное государство; порядок, при котором соблюдаются права и свободы человека и гражданина, а государство действует в соответствии с конституцией; способ организации государства, базирующий- ся на Конституции и защищаемых ею ценностей; систему социально-правовых отношений и институтов, подчиненную нравственным и конституционным велениям и т.п.3. Конституционный строй иногда связывается и с понятием
Глава 1. Общи характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... конституционализма1, который рассматривается как система представлений о конституционном государстве, их нормативном оформлении и реализации2. Соответственно, при аксиологическом подходе конституционный строй не сводится только к фактам существования конституции и закрепления в ней необходимых основ, поскольку ключевым признаком конституционного строя признается соблюдение конституции и ее демократический характер2. Подобное понимание конституционного строя встречается и в работах, по- священных рассмотрению вопросов уголовно-правовой охраны конституци- онного строя4. Иногда в литературе используются понятия широкого и узкого подхода к определению конституционного строя. При этом широкий подход обознача- ют аналогично указанному выше юридическому подходу, а узкий — аксиоло- гическому5. Таким образом, в теории конституционный строй понимается в юридиче- ском (широком) и аксиологическом (узком) значениях. Каждый из приведенных подходов по-своему правильный, ведь конститу- ционный строй традиционно ассоциируется с демократией. Однако, проеци- рование излагаемых позиций в плоскость уголовно-правового воздействия приводит к следующим результатам. Конституционный строй, при всей своей фундаментальности, не несет обязательного позитивного содержания в том смысле, что и государства, в ко- торых не обеспечивается надлежащее соблюдение прав и свобод человека и гражданина, могут, тем не менее, провозглашать определенные основы сво- его устройства и закреплять их нормативно. Поэтому в теории предлагается различать юридически закрепленный конституционный строй и фактически существующий6, используются и формулировки «фактическая конституция»7,
§ 1. Особенности понятия институционного строя, используемого в сфере уголовно-правовой охраны 9 «конституция фактическая — конституция юридическая», «конституция ре- альная — конституция фиктивная»1. Попытки рассматривать конституционный строй как некую идеальную модель государственного устройства, соответствующую тем или иным демо- кратическим требованиям и принципам, неизбежно вовлекут в сферу дискус- сий, которые не будут способствовать формированию четкого представления о том, что же такое конституционный строй, и, самое главное, что же должно охранять уголовное право. Один исследователь скажет, что права и свободы человека при том или ином строе соблюдаются и поэтому он является консти- туционным, другой будет утверждать обратное и существующий строй консти- туционным не признает. Получается, что если строй кем-либо оценивается негативно (например, как недостаточно демократический), то с позиции оценивающего он не конституци- онный, а, значит, не подлежит уголовно-правовой охране, и его свержение не яв- ляется преступлением. В итоге вопросы уголовно-правового обеспечения охраны такого строя решались бы исходя не из правовой сущности рассматриваемого яв- ления, общеобязательных нормативных предписаний, содержания закрепленных в конституции норм, а с ориентацией на его качество, определяемое кем-либо по своему собственному усмотрению, своим критериям. Поэтому в сфере уголовно-правовой охраны конституционного строя должен применяться исключительно юридический (широкий) подход к определению его сущности и содержания: то, что закреплено в конституции (основном законе), как основа государственного и общественного устройства, подлежит безогово- рочной уголовно-правовой охране. Иное понимание сведет на нет весь общепри- знанный формально-материальный характер как понятия преступления в це- лом, таки преступлений против основ конституционного строя, в частности. Соответственно, предусмотренные уголовным законом посягательства на закрепленные в законе основы государственного и общественного устройства признаются преступлениями независимо от степени соответствия этих основ демократическим принципам. Использование в сфере уголовно-правовой охраны основ конституционно- го строя аксиологического (узкого) подхода дая оценки преступного характера посягательств на данные основы неизбежно привело бы к юридическому (и не только) хаосу, поскольку был бы устранен единственный четкий критерий та- кой оценки — правовой, а каждый давал бы ее с учетом каких-либо своих норм, эталонов, лишенных юридического, общеобязательного характера. При таких условиях любое деяние, например, публичные призывы к свержению конститу- ционного строя или насильственный захват власти можно лукаво обозначить как совершенные «во имя истинной демократии» с одновременным провозглашени- ем себя «справедливым» борцом за эту демократию. Оценка режима кем-либо как недемократичного не должна становиться выписанной самому себе «лицен- зией» на антигосударственные общественно опасные действия. Источником юридического (широкого) подхода к пониманию конституцион- ного строя выступает такая выделяемая в науке функция конституции, как верхов-
Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... ная легализация основ существующего общественного и государственного строя, определенного порядка, при которой не имеет значения, принята «хорошая» или «плохая» конституция, поскольку ита, и другая придают высшую законность (соб- ственно, конституционность) общественному и конституционному строю1. Следует согласиться с утверждением, что формулировка «конституционный строй» может быть применена к любому государству, имеющему конституцию2. Соответственно, любое такое государство может принимать меры уголовно- правовой защиты конституционного строя вне зависимости от его (строя) цен- ностно-идеологической ориентации. И, также вне зависимости от указанной ориентации, посягательства на этот строй будут признаваться преступлениями. Тем самым, как конституционный строй, подлежащий уголовно-правовой охране, должен рассматриваться тот строй, который закреплен в основном за- коне, безотносительно к его качеству. В противном случае соблюдение норм конституционного и уголовного права зависело бы от того, нравится ли кому- либо то, как и что они регулируют и охраняют, или нет. Выводы 1. Существует два основных подхода к определению понятия конститу- ционного строя, которые условно предлагается называть юридическим (широким) и аксиологическим (узким). 2. В сфере уголовно-правового обеспечения охраны конституционного строя допускается использование исключительно юридического (широкого) под- хода к определению его сущности и содержания: то, что закреплено в кон- ституции (основном законе) как основа государственного и общественного устройства подлежит безоговорочной уголовно-правовой охране. 3. Согласно юридическому (широкому) подходу, конституционный строй — это система основополагающих общественных отношений (политических, социальных, экономических и иных), устанавливаемых (определяемых) конституцией или иным основным законом государства. § 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности Мы поддерживаем существующую в науке позицию о том, что объект уго- ловно-правовой охраны и объект преступления — идентичные понятия. Ис- пользование же конкретного термина зависит от рассматриваемой сферы: если анализируют охраняемые уголовным законом ценности, то говорят об объекте уголовно-правовой охраны. Когда же исследуется вредоносность дея- ния, приемлем термин «объект преступления»’. «Юрид li-
§ 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности Учение об объекте преступления на разных этапах было представлено не- сколькими теориями: субъективного права, правовых благ, нормативной тео- рией и теорией общественных отношений. Хотя такое разграничение являет- ся довольно условным, поскольку ученые зачастую не придерживались четко одной из названных теорий, выдвигая «пограничные» (с точки зрения данных теорий) воззрения1. Однако, вопросы развития взглядов на объект преступле- ния в силу своей обширности являются предметом самостоятельных исследо- ваний2 и здесь не рассматриваются. Настоящая работа основана на традиционной концепции признания объ- ектом преступления общественных отношений, поставленных под охрану уголовного закона, нарушение которых причиняет социально опасный вред3. Связано это с тем, что данная концепция, во-первых, подтвердила свою мно- голетнюю состоятельность, и, во-вторых, поддерживается судебной практи- кой. Так, в решении Конституционного Суда РФ применительно к одному из преступлений экстремистской направленности (ст. 282 УК РФ) было указано, что содержащаяся в данной статье норма направлена на охрану общественных отношении, гарантирующих признание и уважение достоинства личности не- зависимо от каких-либо физических или социальных признаков4. Общественные отношения рассматриваются как связи между субъектами от- ношений, складывающиеся в процессе их материальной и духовной деятельно- сти. Проявляются они в форме, определенном способе взаимодействия людей’. Более развернуто общественные отношения характеризуются как массовидная структурная совокупность постоянно повторяющихся конкретно-исторических социальных связей, зависимостей и разграничений между субъектами, возника- ющая в результате и в ходе общественно значимой предметной деятельности и определяемая в конечном счете материальными условиями жизни6. При этом в теории уголовного права подчеркивается, что общественные отношения — категория социальная, а не правовая’. Изложенное дает все основания утверждать, что в качестве объекта уголов- но-правовой охраны основы конституционного строя следует рассматривать как систему общественных отношений.
12 Глава 1. Общая характеристика основ конституционного строя как объекта преступлений... Родовым объектом преступлений, предусмотренных разделом X УК РФ «Преступления против государственной власти», в который входит глава 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности госу- дарства», выступают общественные отношения, складывающиеся по поводу реализации интересов государственной власти. Власть — это управление делами общества. Данное управление осуществля- ется через систему специальных органов (федеральных и субъектов Российской Федерации), наделенных определенными полномочиями, путем совершения действий и принятия норм, имеющих обязательное значение, выполнение ко- торых в необходимых случаях достигается с помощью принуждения. В резуль- тате обеспечивается подчинение индивидуальных и коллективных субъектов единой воле, общим интересам. Источником власти является народ. В теории в качестве свойств государственной власти указывают преимуще- ственно именно эти признаки (в разном сочетании)1. Соответственно, родовым объектом рассматриваемых преступлений мож- но считать общественные отношения, складывающиеся по поводу реализации организованного руководства делами общества со стороны государства и его органов. По характеристике видового объекта преступлений против основ консти- туционного строя и безопасности государства, объединенных в рамках главы 29 УК РФ, к числу которых относятся и рассматриваемые преступления экс- тремистской направленности, в теории общего мнения нет. Так, С.В. Дьяков родовым (в значении видового) объектом данных преступлений считает без- опасность государства как состояние стабильности, прочности и защищенно- сти личности, общества и конституционного строя в целом от тех источников опасности, которые реально имеются в современных условиях формирования в России нового общественно-экономического строя2. В соответствии с источниками угроз, данный объект он подразделяет на три непосредственных объекта: внешнюю безопасность, внутреннюю без- опасность и экономическую безопасность. Именно к преступлениям против внутренней безопасности автор относит составы, предусмотренные ст.ст. 280, 282, 282',2822УК РФ3. А.В. Савинский считает видовым объектом преступлений главы 29 УК РФ государственную безопасность как совокупность внешней (суверенитет, тер-
§ 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности 13 риториальная целостность, обороноспособность) и внутренней (основы кон- ституционного строя) безопасности государства1. А.С. Ржевский выделяет основы безопасности государства, к которым отно- сит защищенность конституционного строя, суверенитета, территориальной не- прикосновенности, обороноспособности и других жизненно важных интересов2. ВА. Бурковская, ссылаясь на работы О.Э. Лейста, А.Я. Куделина, А.Ю. Шумилова, также обращается к вопросам государственной безопасно- сти, рассматривает ее как часть общественной безопасности, в связи с чем предлагает перенести главу 29 «Преступления против основ конституцион- ного строя и безопасности государства» в IX раздел, изменив его название на «Преступления против безопасности общества и государства»’. Не отрицая наличия самой тесной связи между государственной безопас- ностью и состоянием защищенности основ конституционного строя, все же позволим высказаться против их полного отождествления в уголовно-право- вой сфере. Во-первых, Конституция РФ прямо определяет основы конститу- ционного строя (глава 1); во-вторых, при квалификации преступлений против основ конституционного строя (включая преступления экстремистской на- правленности) для установления признаков конкретных составов необходимо обращаться именно к соответствующим положениям основного закона, а не к довольно абстрактному понятию «безопасность государства». Выше излагались доводы относительно целесообразности использования в сфере уголовно-правовой охраны только юридического (широкого) подхо- да к определению понятия конституционного строя. В качестве еще одного аргумента проведем сугубо терминологическое моделирование: если заменить в названии главы 29 УК РФ понятие «конституционный строй» на «государ- ственный строй»4, то представление о данном объекте уголовно-правовой ох- раны изменится мало, хотя при этом и отпадает то необходимо позитивное содержание, которые вкладывают сторонники аксиологического (узкого) под- хода в понятие конституционного строя. В любом случае правоприменитель будет ориентироваться на охраняемые общественные отношения, складыва- ющиеся в соответствии с определенными основами, отраженными в правовой материи. Причем материя эта вполне может носить иное, отличное от консти- туции, название. Например, в Германии соответствующая отрасль права на- зывается «государственное право» (Staatsrehts), а не «конституционное право»,
14 Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... там нет такого понятия, как «конституция» — аналогичный нормативно-пра- вовой акт ФРГ носит название Основного закона1. По сути, поддерживаемый нами юридический подход к определению конституционного строя, позволяет с известной долей условности отождест- влять понятия «конституционный строй» и «государственный строй». Корни различий между этими понятиями можно поискать в вопросах соотношения понятий «конституционное право» и «государственное право». Долгое время отечественная юридическая наука в советский период оперировала именно понятием «государственное право», что предполагало, соответственно, на- личие государственного, а не конституционного, строя. Это, однако, не по- рождало сложностей с определением соответствующего объекта уголовно- правовой охраны: объектом особо опасных государственных преступлений признавался советский общественный и государственный строй2. В УК РФ используются два понятия: «конституционный строй» (ст. 2) и «основы конституционного строя» (название главы 29). В обоих случаях они обозначают объекты уголовно-правовой охраны. Однако, квалификация пре- ступлений, ответственность за которые предусмотрена нормами главы 29 УК РФ, требует определения в качестве их объекта именно основ конституци- онного строя, поскольку эта формулировка используется в названии главы и, тем самым, для обозначения видового объекта данных преступлений. Основы конституционного строя некоторыми авторами рассматриваются как общественные отношения3. Вместе с тем, часто высказываются точки зре- ния, согласно которым основы конституционного строя — это определенные принципы и нормы4. Существуют и компромиссные мнения о том, что осно- вы конституционного строя можно понимать в двух аспектах: и как совокуп- ность общественных отношений, составляющих основы построения обще- ства и государства, и как правовой институт, регулирующий эти отношения5. Также предлагается различать две стороны понятия основ конституционного строя — объективную (устои реальных общественных отношений) и субъек- тивное отражение объективной категории, устанавливаемое законодателем6
§ 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности 15 (видимо, в последнем случае речь идет о закреплении в конституции норм, определяющих соответствующие устои). Если исходить из того, что основы конституционного строя — это прин- ципы, положения, требования и т.п., то получится, что и уголовное право охраняет принципы, положения и требования. Но они не являются объектом правовой охраны, поскольку представляют собой нормативную фиксацию, описание, модель желаемых общественных отношений, а не сами обществен- ные отношения. Не следует отказываться от предлагаемого понимания конституционного строя (его основ) и в пользу признания последнего не общественными отноше- ниями, а, например, социальной ценностью, благом. Причины в следующем: а) конституционный строй предполагает обязательное нормативное за- крепление его основ, то есть обязательное конституционно-правовое регу- лирование, поскольку только так определяются выдвигаемые и одобряемые обществом требования к порядку формирования органов власти, кругу их полномочий, территориальному устройству, основам экономической полити- ки, правам человека и гражданина и т.д.; б) даже если признать «конституционный строй» благом, социальной цен- ностью, то появляется такая ценность лишь с момента закрепления его основ в конституции или ином аналогичном нормативном акте, ибо до этого нельзя определить, чего именно желает общество в данной сфере свой жизни, что оно готово принять и охранять; в) любая отрасль права направлена на регулирование определенных обще- ственных отношений, которые выступают его предметом. Соответственно, право регулирует не социальные ценности и блага, а общественные отноше- ния, складывающиеся по поводу возникновения, обеспечения существования и охраны этих благ и ценностей. Следовательно, более приемлемо исходить из того, что, во-первых, уго- ловное право охраняет не нормы и принципы, а общественные отношения; во-вторых, конституционный строй — это совокупность определенных обще- ственных отношений. Поэтому и его основы должны рассматриваться подоб- ным образом. В теории конституционного права приводятся различные классификации основ конституционного строя на фоне отсутствия единого подхода к реше- нию этого вопроса. Так, М.В. Баглай выделяет четыре их вида: гуманистиче- ские основы конституционного строя; основные характеристики Российского государства; экономические и политические основы конституционного строя; основы организации государственной власти1. Довольно полную характеристику основ конституционного строя приво- дит А.Е. Постников, который к ним относит следующие: 1) Российская Феде- рация — демократическое государство с республиканской формой правления; 2) Российская Федерация является суверенным государством; 3) народовла- стие; 4) федеративное устройство; 5) правовое государство; 6) права и свободы человека — высшая ценность; 7) разделение властей; 8) социальное государ- ство; 9) основы экономической системы государства; 10) независимость мест-
1 б Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... него самоуправления; II) идеологическое многообразие; 12) политическое многообразие, многопартийность, равенство общественных объединений; 13) светское государство1. Как видно, речь идет об основах государственного и общественного устройства. Тем самым, обобщенно основы конституционного строя можно охарактеризовать как общественные отношения, складывающиеся по поводу реализации принципов государственного и общественного устройства, закре- пленных в положениях главы 1 Конституции РФ. Один из элементов этих положений следует рассмотреть отдельно, по- скольку в конституционно-правовом смысле он не сводится к нормам только лишь главы 1 Конституции РФ, однако, в уголовном законе «погружен» в ос- новы конституционного строя в рамках объекта главы 29 УК РФ. Речь идет об общественных отношениях, формирующихся и существую- щих в соответствии с нормами основного закона, содержащими общие требо- вания о равенстве граждан, недопустимости возбуждения гражданской нена- висти и вражды, а также о запрете любых форм ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (ст.ст. 13, 19, 29 Конституции РФ). Обобщенно данные тре- бования можно обозначить как конституционные основы равенства граждан. При этом не все конституционные основы равенства граждан отнесены к основам конституционного строя, поскольку устанавливаются не только нор- мами главы 1 Конституции РФ (например, ст. 19, провозглашающая принцип равенства и ст. 29, устанавливающая запрет на пропаганду или агитацию, воз- буждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, расположены в главе 2 Конституции РФ). Однако, и нормы (в том числе запреты), устанавливающие конституцион- ные основы равенства граждан, которые содержатся в иных главах Конститу- ции РФ, направлены на обеспечение основ конституционного строя, а именно стабильных отношений внутри российского общества, поскольку единствен- ным источником власти является многонациональный народ, существующий в условиях равенства граждан, политического и идеологического многообра- зия, свободы вероисповедания. Согласно ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»2 (далее также — Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ), к экстремизму, в частности, отнесены такие деяния, как насильственное из- менение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; возбуждение социальной, расовой, национальной или религиоз- ной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноцен- ности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, рели- гиозной или языковой принадлежности или отношения к религии. Однако, первоначально эти деяния запрещены конституционными нормами (ч. 4 ст. 3; ч. 5 ст. 13; ч. 2 ст. 29 Конституции РФ). Поэтому можно говорить о наличии 2 Собрание законодательства РФ. 2002. № 30 Ст 3031,2006 № 31. Ст. 3447, 3452; 2007 №31. Ст 4008,2008 № 18. Ст 1939; 2012. № 53 (Ч. I). Ст 7580; 2013 № 27. Ст 3477; 2014. № 26 (Ч I). Ст 3385; №30(4 I) Ст 4237
§ 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности 17 конституционных запретов на осуществление экстремистской деятельности, обеспечивающих состояние защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. Ответственность за осуществление названных и других экстремистских де- яний предусмотрена ст.ст. 280, 280', 282, 282’, 2822 и 2823УК РФ, входящими в главу 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопас- ности государства». Таким образом, данные нормы охраняют общественные отношения, складывающиеся в соответствии с конституционными основами равенства граждан и конституционными запретами на осуществление экстре- мистской деятельности. Имеются в виду, в частности, следующие нормы Кон- ституции РФ: ч. 5 ст. 13 — «запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное из- менение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных форми- рований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной роз- ни»; ч. 2 ст. 19 — «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхожде- ния, имущественного и должностного положения, места жительства, отноше- ния к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или ре- лигиозной принадлежности»; ч. 2 ст. 29 — «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиоз- ную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, на- ционального, религиозного или языкового превосходства». Подтверждается изложенное и анализом судебной практики, который по- казывает, что суды, квалифицируя действия виновных лиц по ст. 282 УК РФ (это наиболее распространенное преступление экстремистской направленно- сти), чаще всего указывают на нарушение осужденными именно ст.ст. 13, 19 и 29 Конституции РФ1. Как верно отмечает Н.А. Лопашенко, «провозглашен- ные Конституцией РФ права и свободы личности ничто без их правовой регла- ментации и защиты различными отраслями права, в том числе и уголовным»2. Таким образом, основы конституционного строя как объект уголовно-пра- вовой охраны представляют собой общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения: а) соблюдения установленных главой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устройства; б) равенства граж- дан; в) состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экс- тремистского характера. N» 1-491/2010 за 2010 г.; Архив Промышленного районного суда г. Курска. Дело № 1-60-11 за 2011 г.,
18 Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... Преступления экстремистской направленности (ст.ст. 280, 280', 282, 282', 2822 и 2823УК РФ) способны причинить вред всем названным элементам. Например, публичные призывы к осуществлению экстремистской дея- тельности (ст. 280 УК РФ) могут выражаться в призывах к насильственному изменению политической системы Российской Федерации. Так, Н. изготовил два плаката, которые впоследствии публично демонстрировал на улице нео- пределенному кругу лиц. В тексте плакатов содержались публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя, физическому устра- нению Президента РФ, захвату и присвоению властных полномочий. Также в тексте были выявлены элементы, возбуждающие ненависть и вражду. Суд указал, что целью призывов было вовлечение широких масс в экстремистскую деятельность по мотивам политической ненависти. Действия Н. были квали- фицированы по ч. 1 ст. 280 УК РФ1. Универсальный в этом смысле характер имеет и преступление, ответствен- ность за совершение которого установлена ст. 2822 УК РФ: анализ судебной практики свидетельствует, что по данной статье к уголовной ответственности привлекались участники тех экстремистских и террористических (до измене- ний, внесенных в УК РФ Федеральным законом от 2 ноября 2013 г. № 302-Ф32) организаций, которые нередко преследуют именно политические цели (напри- мер, свержение действующей власти, установление исламского правления и т.п.). Так, Г. вступив в международную террористическую организацию «Пар- тия исламского освобождения», будучи осведомленным о том, что она признана террористической и ее деятельность на территории РФ запрещена в связи с осу- ществлением экстремистской деятельности, умышленно создал условия для ее развития и функционирования. Он, действуя с целью увеличения численности участников данной организации, используя приобретенные им для этого специ- альные познания и агитационные навыки, приискал среди осужденных, отбы- вающих совместно с ним наказание, новых лиц с целью их последовательного склонения к участию в ней. Воздействуя на сознание и волю осужденных, Г. с указанной выше целью вводил их в религиозное заблуждение, подменяя тра- диционное в исламе понятие распространения этой религии в обществе идеями подстрекательства к организованной антиконституционной деятельности на территории Российской Федерации, основанными на доктрине непременного поэтапного создания теократического унитарного государства — Всемирного Халифата, обосновывающей и оправдывающей необходимость упразднения органов государственной власти, нарушения суверенитета и государственной целостности Российской Федерации, совершения действий, направленных на насильственный захват власти и насильственное изменение конституционно- го строя Российской Федерации. Действия Г. были квалифицированы по ч. 1 ст. 2822УК РФ как организация деятельности экстремистской организации3. В другом случае К. также был признан виновным в организации деятель- ности экстремистской организации и осужден по ч. I ст. 2822 УК РФ. Он ношении Н пост 280УК РФ. эго суда г. БарнаулаАл .]♦ 1-830/2010 за 2010 г.
§ 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности 19 осуществлял деятельность по распространению идей международного ре- лигиозного экстремистского объединения. Для этой цели К. организовывал и активно участвовал в проводимых приверженцами данного объединения собраниях и семинарах, занимался проповеднической деятельностью для привлечения новых последователей. Он возглавлял миссионерские группы, выезжавшие в другие регионы с проповедями, читал вслух сборник этого объ- единения. В сборнике, как следовало из выводов лингвистически-религиоз- новедческой судебной экспертизы, имелись высказывания, направленные на разжигание религиозной ненависти и розни, ведения указанным объединени- ем войны, направленной на уничтожение неверных. Призывы, содержащиеся в сборнике, также были направлены на отрицание роли светских государств и их правительств в обществе, против существующего государственного устрой- ства и любых других форм государственного устройства1. Структура основ конституционного строя как объекта уголовно-правовой охраны. Согласно традиционной точке зрения, составными элементами обще- ственного отношения являются: 1) участники — носители (субъекты) отноше- ний; 2) предмет, по поводу которого существуют отношения; 3) общественно значимая деятельность (социальная связь) как содержание отношения2. От- метим, что говоря о конституционном строе и его основах как охраняемых уголовным правом общественных отношениях, мы неизбежно ведем речь об общественных отношениях, регулируемых конституционным правом, то есть о правоотношениях. Они проявляются и как результат воздействия норм права на уже существующие общественные отношении, и как новые общественные отношения, «продуцируемые» нормами конституционного права. При этом следует исходить из единства правоотношения как юридической формы и со- ответствующего общественного отношения как его содержания. Субъекты конституционно-правовых отношений как объекта уголовно-пра- вовой охраны. В науке подчеркивается, что в социальных функциях лица отражается как содержание, так и характер социальных связей в отношении3. Поэтому уста- новление состава субъектов общественных отношений позволяет не только точнее определить отношения, которые охраняются соответствующей уго- ловно-правовой нормой, но и уяснить содержание последних, поскольку суть отношения (связи) можно проследить только посредством исследования по- ведения субъектов в этих связях. К числу субъектов конституционно-правовых отношений относят: 1) со- циальные общности, народ, нации, народности; 2) социальные образова- ния — Российскую Федерацию и ее субъекты; городские, сельские поселения и другие территории; 3) Президента, Федеральное Собрание, Правительство;
20 Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... иные органы, осуществляющие государственную власть в Российской Феде- рации и ее субъектах; 4) избирательные комиссии; 5) органы местного само- управления; 6) общественные объединения, их органы и должностных лиц, территориальные и трудовые коллективы граждан; 7) социальных индиви- дов — граждан, иностранцев и лица без гражданства1. Однако, следует согласиться с высказанным в теории утверждением о том, что перечень конкретных субъектов конституционно-правовых отношений не может быть закрытым и носить исчерпывающий характер, поскольку един- ственным критерием отнесения того или иного участника к числу субъектов конституционно-правовых отношений является распространение на него конституционно-правовой нормы2. Предмет конституционно-правовых отношений как объекта уголовно-право- вой охраны. Как уже указывалось выше, традиционной (хотя и не единственной), яв- ляется концепция, согласно которой объектом преступления выступают общественные отношения. Содержание охраняемого уголовным законом общественного отношения во многом определяется тем интересом, по пово- ду которого оно складывается. Высказано утверждение о том, что изучение интереса позволяет выяснить и определить сущность соответствующего ему общественного отношения, которое в большинстве случаев не «лежит на по- верхности», а скрыто от непосредственного восприятия3. Реализация уголовно-правовой политики тесно связана с определением охраняемых с помощью ее средств интересов. В свою очередь, с позиции нару- шенных интересов возможно и объяснение сущности объекта преступления, поскольку всякое преступление есть конфликт интересов индивида и обще- ства4. Этот вопрос является частным случаем общей проблемы социальной об- условленности уголовно-правовых норм, точнее, выражением одного из кри- териев определения данной обусловленности, поскольку криминализация тех или иных деяний предполагает, прежде всего, установление круга интересов, которым данными деяниями причиняется вред. Эффективная криминализация возможна лишь при правильном опреде- лении круга интересов, требующих уголовно-правовой охраны, поскольку «интересы являются детерминирующим фактором формирования и развития права... Интересы — своего рода база, поставляющая фактический материал для создания норм права»5. Применительно к рассматриваемому вопросу необходимо решить две за- дачи: 1) определить соотношение интереса и объекта преступления; 2) опре- Закон и право, ЮНИТИ, 1997 С. 117—118.
§ 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности 21 делить круг интересов, охраняемых нормами, устанавливающими ответ- ственность за преступления против основ конституционного строя, включая преступления экстремистской направленности. В тексте уголовного закона неоднократно находят свое отражение вопро- сы охраны тех или иных интересов. Так, в ч. 2 ст. 12 и в примечании к ст. 275 УК РФ указываются интересы Российской Федерации. Тем самым официально признается наличие интересов государства. В ч. 1 ст. 12 УК РФ действие уголов- ного закона в отношении ряда лиц связывается с совершением преступления «против интересов, охраняемых настоящим Кодексом...». В ст.ст. 37—42 УКРФ говорится о причинении «вреда охраняемым уголовным законом интересам». Указания на интересы граждан, общества и государства (в разном сочетании) встречаются в ст.ст. 136, 140, 142, 163, 179, 202, 203, 285, 286, 286', 288, 292, 293, 343 УК РФ. В ст. 332 УК РФ идет речь о причинении вреда интересам службы, в ст. 340 и ст. 341 УКРФ —о причинении вреда интересам безопасности государ- ства. Данное понятие используется и в названиях глав Особенной части У К РФ, формируемых, как известно, по признакам видового объекта: главы 23 «Престу- пления против интересов службы в коммерческих и иных организация»; главы 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Все это свидетельствует о возможности признания интереса элементом объекта преступления. В теории отмечается, что участники общественного отношения всегда яв- ляются одновременно носителями соответствующих охраняемых правом ин- тересов1, а общественно значимое поведение, в котором проявляются, реали- зуются или нарушаются общественные интересы, составляет главную заботу общества и всегда направляется по желаемому для него курсу2 *. Однако, инте- рес не следует отождествлять с субъектами или поведением субъектов. В литературе выделяют три основных варианта решения вопроса о соот- ношении интереса с общественным отношением как объектом преступления: 1) интерес — один из основных структурных элементов общественного отно- шения и вместе с ним выступает в качестве объекта преступления; 2) интерес и общественное отношение — различные понятия, поэтому категория «ин- терес» не может быть использована для определения объекта преступления; 3) интерес — не только элемент общественного отношения, отражающий его сущность, но и фактически само общественное отношение’. Как видно, понимания соотношения интереса и общественного отноше- ния довольно противоречивы. Следует, однако, согласиться с В.Н. Виноку- ровым в том, что противопоставлять интерес и общественные отношения нет смысла — установление интереса как направленности деятельности участни- ков отношений является способом определения соответствующих обществен- ных отношений, выступающих объектом преступления4. Н.И. Коржанский 2 См.. Коржанский НИ Объек СССР, 1980 С 30 Издательство «Юрпитинформ», 2010. С. 91.
22 Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... указывает, что тесная связь интереса с общественными отношениями дает основание назвать общественные отношения «общественными интересами в действии»1. Существует концепция, согласно которой если общественных отношениях вещный предмет отсутствует, его место занимает какое-либо социальное благо (ценность), по поводу которого люди вступают в отношения2. Предметом общественного отношения, выступающего объектом пре- ступления, называется то, по поводу чего или в связи с чем существует само это отношение. Возникая между субъектами, отношение возможно только по поводу общего, единого для них предмета, который в свою очередь взаимно определяет соотносящиеся стороны. Отсюда в науке делается вывод о том, что предметом отношений всегда является все то, что входит в круг человеческих потребностей, а это обстоятельство как раз и обусловливает возникновение и функционирование самих отношений3. Представляется, что если вещный предмет отсутствует, то именно интерес является предметом соответствующих общественных отношений, так как дан- ные отношения складываются по поводу достижения (сохранения) опреде- ленной социальной ценности. А осознанная потребность в такой ценности — это и есть интерес. Данный вывод имеет важное значение для определения объекта престу- плений экстремистской направленности, поскольку ст.ст. 280, 280', 282, 282', 2822 и 2823УК РФ не предусматривают обязательного наличия предмета пре- ступления (как и потерпевшего). Но возведение названных деяний в ранг пре- ступлений предполагает наличие ответа на вопрос о том, по поводу чего скла- дываются соответствующие общественные отношения, охраняемые данными нормами, и что является их предметом. Если в качестве одного из элементов структуры общественного отноше- ния называют его предмет, то применительно к правоотношениям нередко в качестве синонима понятия «предмет» используется понятие «объект право- отношения»: «объект правоотношения — это предмет, на который направ- лена деятельность субъектов правоотношения, осуществляемая в процессе реализации ими своих юридических прав и обязанностей»4; «объекты право- отношений — это материальные и нематериальные блага, по поводу которых возникают правоотношения и на что направлена деятельность субъектов»5; «объект правоотношения — это то, по поводу чего субъекты вступают в юри- дическое отношение, на что направлены их интересы в ходе реализации, как правило, субъективных прав и субъективных юридических обязанностей»6; Карташов В Н Введение в общую те Ярс
§ 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности 23 «общепринято под объектом понимать то, на что направлены субъективные права и юридические обязанности участников правового отношения»1. Само же правовое общественное отношение предлагается рассматривать как форму социального взаимодействия субъектов права с целью реализации законных интересов и достижения того, что предусмотрено законом или иным источни- ком действующего права2. Нетрудно заметить, что в приведенных цитатах авторы исходят из пони- мания объекта правоотношения, аналогичного пониманию предмета обще- ственного отношения, которое приводилось выше: это то, по поводу чего или в связи с чем субъекты вступают в отношения между собой. Подобная терми- нологическая ситуация может порождать определенные трудности в сфере уголовно-правового воздействия, поскольку понятие «объект» используется в ином значении — объекта преступления. Поэтому следует согласиться с ут- верждением В.К. Глистина о том, что «применительно к нуждам уголовного права все то, по поводу чего или в связи с чем (выделено автором) существуют общественные отношения, целесообразно называть предметом отношения (выделено автором), в отличие от объекта, которым обозначают само обще- ственное отношение как целостную систему»’. В теории конституционного права к объектам (предметам) конституци- онно-правовых отношений относят политическую, экономическую и соци- альную системы, национально-государственное устройство, национальный суверенитет4; духовные, материальные и иные социальные ценности и блага, деятельность и явления действительности, по поводу которых государство вступает в конституционно-правовые отношения5; основы конституционного строя; человека, его права и свободы; интересы общества и государства; наци- ональный и государственный суверенитет, федерализм и др.6. Статьи 280, 280', 282, 282', 2822 и 282’УК РФ устанавливают ответствен- ность за деяния, посягающие на общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения: а) соблюдения установленных главой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устройства; б) равенства граждан; в) состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. Здесь-то и проявляется интерес — обще- ственно осознанная потребность в каком-либо социальном благе, социальной ценности. В качестве таких ценностей в анализируемых общественных отно- шениях, полагаем, выступают соблюдение указанных принципов, равенство граждан и отсутствие угроз экстремистского характера.
24 Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... На основании изложенного можно сделать вывод о том, что предметом основ конституционного строя как конституционно-правовых отношений, охраняемых ст. 280, 280', 282, 282', 2822и 282’УК РФ, являются определенные интересы — потребности в обеспечении: а) соблюдения установленных главой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устройства; б) равенства граждан; в) состояния защищенности личности, общества и госу- дарства от угроз экстремистского характера. Носителем соответствующих интересов является, с одной стороны, госу- дарство, осуществляющее конституционно-правовое регулирование в целях обеспечения наличия и защиты соответствующих социальных ценностей. С другой — неопределенный круг лиц, также обладающих потребностью в этих социальных ценностях (граждане, их объединения, общество в целом). Устанавливаемые между названными субъектами социальные связи по по- воду реализации этих интересов вместе с самими субъектами и соответствую- щими интересами и составляют в совокупности традиционную трехэлемент- ную структуру конституционно-правовых отношений, которые охраняются нормами главы 29 УКРФ. Социальная связь в конституционно-правовых отношениях как объекте уго- ловно-правовой охраны. Третьим структурным элементом общественных отношений, наряду с субъ- ектами и предметом выступает социальная связь. Именно взаимосвязь, взаимо- действие субъектов рассматривается как содержание такого отношения1. Коль скоро мы ведем речь о правовых отношениях, ключевое значение в присущих им связях имеют соответствующие права и обязанности субъектов. Достаточно полно суть таких связей охарактеризовал Б.С. Никифоров: «Связь права и обязанности в правоотношении... является юридическим отражением, или выражением общественного отношения, представляющего собою не что иное, как связь, соотношение, согласованность для одного лица возможности вести себя определенным образом, а для другого лица или других лиц соот- ветствующей невозможности или соответствующей необходимости вести се- бя определенны образом. «Соответствующей» — в том смысле, что поведение этого другого лица или этих других лиц не должно препятствовать или должно содействовать реализации указанной выше возможности»2. Однако, следует учитывать особенность конституционно-правовых от- ношений: воля их участников или, по меньшей мере, одной стороны, носит государственно-властный характер’. Таким образом, связью в основах конституционного строя как в объекте преступления выступает деятельность (поведение) субъектов данных правоот- ношений, осуществляемая в сфере действия конституционно-правовых норм, определяющих эти основы. М Манускрипт,
§ 2. Основы конституционного строя как объект преступлений экстремистской направленности 25 В качестве непосредственного объекта преступлений традиционно рас- сматривается конкретное общественное отношение, охраняемое соответ- ствующей уголовно-правовой нормой, против которого направлено деяние, в данной норме описанное. «Анализ конкретного общественного отноше- ния, на которое направлено посягательство, должен как минимум решить две практические задачи: выделить, во-первых, признаки, которые позволя- ют квалифицировать деяние по соответствующей норме уголовного закона, и, во-вторых, признаки, обозначающие границы значимых для уголовного права вредных последствий»1. Подробнее характеристика объекта каждого преступления экстремист- ской направленности будет дана далее при анализе отдельных составов преступлений. Следует учитывать, что, как отмечает В.С. Комиссаров, в силу многообра- зия и взаимосвязи общественных отношений их те или иные элементы могут быть составными частями иных общественных отношений. Однако, это уже другие общественные отношений, с другим содержанием, и скорее всего они будут являться объектом посягательства уже других преступлений2. Некоторые из основ конституционного строя действительно охраняются нормами других глав Особенной части УК РФ, что предполагает иной объект преступления. Так, например, общественные отношения, складывающиеся по поводу обе- спечения равенства граждан, охраняются не только ст. 282, но также и ст. 136 УК РФ «Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина», распо- ложенной в главе 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина». Значение верного установления объекта посягательства при квалифика- ции преступлений экстремистской направленности переоценить невозможно. Именно объект преступления позволяет определить его общественную опас- ность, социальную вредоносность деяния. Объект преступления является обязательным элементом любого состава преступления, соответственно, без непосредственного объекта посягательства не может быть установлено состава конкретного преступления экстремист- ской направленности (публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности, финансирования экстремистской деятельности и т.д.) в тех или иных действиях. Установление характера вреда, причиненного общественным отношени- ям, позволяет разграничивать преступления, схожие по отдельным признакам (так, и бандитизм и организация экстремистского сообщества предполагают создание и участие в организованной группе), правильно применять закон при конкуренции уголовно-правовых норм, а также отграничивать преступле- ния экстремистской направленности от адыинистративных правонарушений (например, возбуждение ненависти или вражды от массового распростране- ния экстремистских материалов).
26 Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... Выводы 1. Основы конституционного строя как видовой объект преступлений, от- ветственность за которые предусмотрена ст. 280,2801,282, 282', 2822 и 2823 УК РФ, представляют собой общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения: а) соблюдения установленных главой 1 Консти- туции РФ принципов государственного и общественного устройства; б) равенства граждан; в) состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. 2. В структуру названных общественных отношений входят: а) субъекты (государство, органы, осуществляющие государственную власть; органы местного самоуправления; общественные объединения; граждане; иные субъекты, на которых распространяется действие конституционно-право- вых норм); б) предмет, в качестве которого предлагается рассматривать определенные интересы — потребности в обеспечении соблюдения уста- новленных главой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устройства, равенства граждан и состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера; в) социальные связи — деятельность (поведение) субъектов данных право- отношений, осуществляемая в сфере действия конституционно-правовых норм, определяющих эти основы. § 3. Экстремизм как угроза основам конституционного строя: понятие и признаки В 2014 г. была принята Стратегия противодействия экстремизму в Рос- сийской Федерации до 2025 года1, в которой прямо указывается, что экс- тремизм во всех его проявлениях ведет к нарушению гражданского мира и согласия, подрывает общественную безопасность и государственную целостность Российской Федерации, создает реальную угрозу сохранению основ конституционного строя, межнационального (межэтнического) и межконфессионального согласия. Экстремизм является одной из наиболее сложных проблем современного российского общества, что связано в пер- вую очередь с многообразием его проявлений, неоднородным составом экстремистских организаций, которые угрожают национальной безопас- ности Российской Федерации. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года2 прогнозируется, что в будущем получат развитие национали- стические настроения, ксенофобия, сепаратизм и насильственный экстре- мизм, в том числе под лозунгами религиозного радикализма. Российская Федерация при обеспечении национальной безопасности на долгосрочную перспективу исходит из необходимости постоянного совершенствования правоохранительных мер по выявлению, предупреждению, пресечению 1 Утверждена Президентом РФ 28 ноября 2014 г.. Пр-2753. 2009 № 20. Ст. 2444.
§ 3. Экстремизм как уграза основам конституционного строя: понятие и признаки 27 и раскрытию актов терроризма, экстремизма, других преступных посяга- тельств на права и свободы человека и гражданина, собственность, обще- ственный порядок и общественную безопасность, конституционный строй Российской Федерации. К основным источникам угроз национальной безопасности отнесена экс- тремистская деятельность националистических, религиозных, этнических и иных организаций и структур, направленная на нарушение единства и терри- ториальной целостности Российской Федерации, дестабилизацию внутрипо- литической и социальной ситуации в стране. Как отмечает начальник Главного управления по противодействию экс- тремизму МВД России Т.С. Валиулин, в последние годы в Москве, Санкт- Петербурге, Нижнем Новгороде, Уфе, Челябинске, Новосибирске и других городах центрами по противодействию экстремизму МВД России совместно с ФСБ России пресечена деятельность нескольких десятков преступных груп- пировок, причастных к тяжким преступлениям (включая убийства), совер- шенным по экстремистским мотивам1. Выступая 21 марта 2014 г. на заседании расширенной коллегии МВД Рос- сии, Президент Российской Федерации В.В. Пугин подчеркнул, что важней- шей задачей остается борьба с экстремизмом. «Статистика показывает, что за последний год подобных преступлений стало больше. И это серьезная угроза всему нашему обществу»2. Эффективное противодействие экстремизму, обеспечение защиты основ конституционного строя Российской Федерации от угроз экстремистского характера невозможны без использования средств уголовно-правового воз- действия. Основывается такое воздействие на нормах, устанавливающих от- ветственность за преступления экстремистской направленности. Именно в за- щите правоохраняемых интересов путем установления уголовно-правового запрета выражается охранительная функция уголовного права3. Преступные свойства экстремизма получили универсальное норматив- ное отражение на международном уровне: в Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (2001 г.)4 как экстремизм опре- деляются действия, преследуемые только в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством стран — участниц Конвенции. Н.А. Лопашенко в отношении терроризма справедливо отметила, что это «уголовно-правовое явление, требующее от государства соответствующей ре- акции. Поэтому часть политики противодействия терроризму — это уголовно- правовая политика»5. То же можно сказать и в отношении экстремизма. Да, в отличие от терроризма, экстремизм не всегда обладает обязательно преступ- ным характером — он может выражаться и в совершении административных па. http //www kremlin.nt/news/20624. Дата обращения: 23 марта 2014 г.
28 Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... правонарушений, однако, основное содержание экстремистской деятельно- сти составляют именно преступления экстремистской направленности. Пересечение экстремизма и преступности обусловлено объективными причи- нами — его высокой степенью социальной вредоносности и, прежде всего, анти- конституционной направленностью. Экстремизм представляет собой совокуп- ность общественно опасных деяний, которым можно только противодействовать. Условно можно говорить о преступном экстремизме как о разновидности преступной деятельности. Однако такой подход не приемлем, если рассма- тривать преступную деятельность как повторность аналогичных умышленных преступных посягательств, объединяемых единством мотивации, общей це- лью и тесной внутренней связью или, тем более, как разновидность множе- ственности преступлений1. В литературе нередко обращается внимание на проблему отсутствия четко- го законодательного понятия «экстремизм» и «экстремистская деятельность», что называется в качестве причин, негативно влияющих на активность и эф- фективность работы правоохранительных органов. Соответственно, подчер- кивается необходимость нормативного закрепления более четкого и конкрет- ного понятия экстремизма2. Комитет по правам человека ООН уже выражал сожаление относительно недостаточной определенности понятия «экстремистская деятельность» в Фе- деральном законе «О противодействии экстремистской деятельности»’. Понятие, имеющее правоприменительное значение, должно быть юри- дически определенным. Отступление от этого правила может влечь блоки- рование действия нормативных актов в той или иной части. Так, в 1993 году Конституционный Суд РФ постановил признать не имеющим юридического значения содержащееся в Указе Президента РФ от 28 октября 1992 г. № 1308 «О мерах по защите конституционного строя Российской Федерации»4 поня- тие «экстремистские элементы», поскольку оно лишено определенного юри- дического содержания, что может при применении Указа привести к наруше- нию конституционных прав граждан5. Эта проблема не является исключительно российской: в теории в качестве одной из особенностей понятия экстремизма в международно-правовых актах ООН называют именно недостаточную его разработанность6.
§ 3. Экстремизм как уграза основам конституционного строя: понятие и признаки 29 Поэтому, необходимо рассмотреть понятие экстремистской деятельности (экстремизма) для целей правоприменительной деятельности. Понятие экстремизма приводится в ст. 1 Федерального закона «О противо- действии экстремистской деятельности» в виде конкретного перечня деяний, к нему отнесенных (насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; публичное оправдание тер- роризма и иная террористическая деятельность; возбуждение социальной, ра- совой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или от- ношения к религии и др.). При этом понятия «экстремизм» и «экстремистская деятельность» в данной норме используются в одном значении. Вместе с тем, в литературе высказано утверждение о том, что в указанном Законе «говорится не о признаках, а о видах экстремизма. Вопрос о признаках, определяющих правовое содержание экстремизма, Законом обойден»1. Коль скоро мы рассматриваем экстремистскую деятельность (экстремизм) в рамках уголовно-правового воздействия, то исходить в оценке этой деятель- ности следует, прежде всего, из ее социальной вредоносности, определяемой объектом, которому причиняется вред. Выше был проведен подробный анализ основ конституционного строя как объекта уголовно-правовой охраны, с уче- том результатов которого можно предложить следующее определение: в сфере уголовно-правового воздействия под экстремистской деятельностью (экстре- мизмом) следует понимать противоправную деятельность, осуществление кото- рой причиняет существенный вред конституционным основам государственного и общественного устройства, конституционным основам равенства граждан, а равно состоянию защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. При этом можно выделить основные признаки экстремистской деятель- ности (экстремизма). 1. Деятельный характер. Экстремизмом могут признаваться только деяния. Простая привержен- ность к крайним взглядам, мнениям, оценкам и т.п. не может являться экстремизмом, иначе противодействие экстремизму означало бы борь- бу с убеждениями, инакомыслием. Обшепризнано, что вне своих деяний человек для права не существует. Идеи, взгляды, намерения, убеждения должны воплотиться в поведении человека и лишь в таком виде могут по- лучить правовую оценку. Только акты человеческого поведения, определенные в законе как экстре- мизм, и воплощаемые в этих актах мотивы и цели могут считаться таковым. Если исключить деяние из перечня отнесенных к экстремизму (имеется в виду закрепленный в законе перечень), то оно уже не будет юридически считать- ся экстремизмом, сколь социально деструктивным оно бы ни было. Возмож- но, что при этом с позиций политологии, философии и других наук оно по- прежнему будет считаться экстремизмом, но никакого юридического (в том
30 Глава 1. Общая характеристика основ конституционнсго строя как объекта преступлений... числе — уголовно-правового) значения это иметь уже не будет. Обращение в правоприменительной сфере к политологическим и иными неюридическим подходами к определению экстремизма в определенной степени даже опасно, поскольку лишено сколь-нибудь конкретной основы, и каждый волен будет оценивать то или иное деяние как экстремистское через призму исключитель- но своих убеждений, норм, оценок и т.п. Там, где действует право, а тем более уголовное право с его мощным ре- прессивным содержанием, указанная произвольность должна быть исключена: необходимы четкие критерии, которые позволяли бы определять наличие или отсутствие оснований юридической ответственности за осуществление экстре- мистской деятельности, и закреплены такие критерии должны быть норматив- но, что обусловливает выделение следующего признака экстремизма. 2. Противоправность. Признак противоправности экстремистской деятельности (экстремизма) означает, что данная деятельность запрещена законом именно как экстре- мистская и лицо, ее осуществляющее, тем самым нарушает правовой запрет. Экстремизм — это исключительно нечто, запрещенное законом. В правовом смысле вне конкретных запретов понять суть экстремизма невозможно — он определен именно в них и иначе его нельзя вычленить из всего многообразия форм отклоняющегося поведения. При этом признак противоправности пре- ступного экстремизма носит двойственный характер — содержание преступ- ной экстремистской деятельности предусмотрено нормами УК РФ и Феде- рального закона «О противодействии экстремистской деятельности». 3. Специальная вредоносность (особый характер общественной опасности). Третьи признаком экстремистской деятельности (экстремизма) выступает то, что она причиняет вред общественным отношениям, складывающимся по поводу обеспечения: а) соблюдения установленных главой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устройства; б) равенства граж- дан; в) состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. Данная вредоносность предполагает, как правило, и наличие специальных мотивов и целей. В частности, любое преступление, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой, нацио- нальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, согласно примеча- нию 2 ст. 282' УК РФ, юридически будет считаться экстремизмом, хотя может посягать и на иные объекты (например, жизнь — п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ; здоровье — п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ; общественный порядок — п. «б» ч. 1 ст. 213 УКРФ). Это не является отступлением от рассматриваемого признака, поскольку наличие названных мотивов означает причинение вреда конститу- ционным основам равенства граждан. Предлагаемые в теории определения понятия экстремизма преимуще- ственно включают в себя именно названные критерии. Так, Фридинский С.Н. экстремизмом называет «социальное системное явление, в рамках которого объединенные на основе общих политических, идеологических, национальных, религиозных, расовых, социальных, эко- логических, экономических взглядов и убеждений представители последних совершают, движимые экстремистскими побуждениями, противоправные
§ 3. Экстремизм как уграза основам конституционного строя: понятие и признаки действия, направленные на насильственное распространение таких взглядов и искоренение взглядов, отличных от отстаиваемых ими»1. В А. Бурковская выделяет такое понятие, как криминальный религиозный экстремизм, который она характеризует как «целостную совокупность (систе- му) признанных преступлениями общественно опасных деяний, направлен- ных на формирование и распространение любыми способами религиозных идей (совокупности религиозных идей), произвольно объявленных истинны- ми в ущерб всем иным религиозным либо светским идеям, а также на реализа- цию этих идей уголовно-наказуемыми способами»2. С.С. Борисов под экстремистской деятельностью (экстремизмом) пред- лагает понимать «вид противоправной деятельности, осуществляемой вслед- ствие крайнего неприятия существующих основ конституционного строя и выражающейся в уголовно наказуемых деяниях, направленных на насиль- ственное изменение основ конституционного строя, захват власти, возбужде- ние ненависти либо вражды в обществе по признакам принадлежности к опре- деленной расе, национальности (этносу) или отношения к религии»’. В рамках уголовно-правовых и криминологических исследований предла- гаются и иные понятия экстремизма и отдельных его видов: — «экстремизм — насилие или угроза его применения в отношении физи- ческих лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение), или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, осу- ществляемые с целью насильственного изменения основ конституционного строя и нарушения целостности РФ, подрыва безопасности РФ, захвата или присвоения властных полномочий, унижения национального достоинства, возбуждения расовой, национальной, религиозной ненависти или вражды»4; — «экстремизм — социальное негативное явление, проявляющееся в сово- купности общественно опасных уголовно наказуемых деяний, совершаемых в соответствии с определенной системой взглядов, воззрений, убеждений, возведенных в культ, с целью достижения определенного результата, пред- усмотренного этой системой взглядов, в какой-либо области общественных отношений, существующий порядок в которой отрицается экстремистами»5; — «в социально-криминологическом аспекте экстремизм представляет со- бой негативное социально-правовое, криминогенно-криминальное явление, обусловленное выражением полярных установившимся социальным и право- вым нормам и практике взглядов, реализуемых через действия, прямо или опосредованно направленные на изменение основ конституционного строя страны, возбуждение политической, идеологической, расовой, национальной
32 Глава 1. Общая характеристика основ конституционного строя как объекта преступлений... или религиозной ненависти или вражды через применение насилия (угрозу его применения), причинение имущественного либо физического вреда, а равно через призывы к указанным действиям»1; — «религиозный экстремизм — это деятельность политических партий, общественных и религиозных объединений, иных организаций, физических лиц, в основе которой лежит религиозная концепция. Религиозный экстре- мизм включает в себя деятельность по организации, планированию, подготов- ке и реализации общественно опасных деяний, направленных на насильствен- ное изменение конституционного строя, насильственный захват власти, на нарушение суверенитета и территориальной целостности страны, на органи- зацию незаконных вооруженных формирований, на нарушение прав и свобод граждан, в том числе возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, а также публичные призывы к совершению в указанных целях обще- ственно опасных деяний, а также создание организаций для этих целей»2; — «религиозный экстремизм — деятельность религиозных объединений либо иных организаций или отдельных лиц, характеризующаяся привержен- ностью к крайним формам толкования вероучений, отрицанием других норм и правил, принятых в обществе, включая противоправные, и распространени- ем своих взглядов и влияний радикальными, нередко противоправными мето- дами для реализации поставленных целей»3; — «экстремистская преступная деятельность — это совокупность обще- ственно опасных деяний, посягающих на жизнь и здоровье, иные интересы личности, оскорбляющие человеческое достоинство по мотивам политиче- ской, идеологической, расовой, национальной, религиозной ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы»4; — криминальный (насильственный) антигосударственный экстремизм — это «носящая системный, организованный, масштабный характер вооружен- ная деятельность, направленная на государственную власть с целью измене- ния основ конституционного строя Российской Федерации либо нарушения ее целостности с использованием насилия или угрозы насилия»5. Подчеркнем что, приведенное нами выше понятие экстремизма не претен- дует на универсальный характер, а призвано лишь обозначить ключевые тре- бования к оценке определенной деятельности, которая рассматривается как основание применения мер уголовно-правового воздействия. Дело в том, что экстремизм обладает множеством признаков, каждый из которых имеет свою приоритетность в разных науках (политологии, филосо- фии, социологии, психологии, юридической науке). 1 Маркова Ю В Предуп канд юрид наук. М , 2006. ли. М : Издательство «Юрлитинформ», 2010 С. 13.
§ 3. Экстремизм как уграза основам конституционного строя: понятие и признаки 33 Все «универсальные» понятия экстремизма всегда будут содержать недо- статки в силу того, что понятие выстраивается на перечне признаков, а пере- чень данных признаков, во-первых, неодинаков в разных отраслях научного знания; во-вторых, даже совпадающие признаки имеют разное по приоритет- ности значение в этих отраслях, а также отличающуюся обязательность либо факультативность. Однако, в рамках анализа правовых аспектов (ответственности за престу- пления экстремистской направленности) ведущими критериями выделения понятия экстремизма должны быть именно юридические. Сложно (скорее всего, и просто невозможно) сформулировать понятие экстремизма, удовлетворяющее требованиям всех наук, в которых оно ис- пользуется. Поэтому предложенное понятие ориентировано именно на сферу действия уголовного права. Следует согласиться с мнением о том, что «представляются необоснован- ными предложения сформулировать в УК РФ общее определение экстремиз- ма, поскольку это не только невозможно, но и не нужно»1. Нет сегодня и такого отдельного преступления, как «экстремизм», ведь последний включает в себя несколько деяний, большинство из которых при- знаны преступлениями, а признаки экстремизма в уголовно-правовой мате- рии представлены в разном виде: они являются конститутивными признаками объективной и субъективной стороны преступлений (ст.ст. 280, 280', 282, 282', 2822, 282? УК РФ); они могут выступать в качестве квалифицирующих при- знаков отдельных преступлений, если закреплены в диспозиции соответству- ющей нормы (например, п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ); также совершение престу- пления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы является отягчающим наказание обстоятельством (п. «е» ч. 1 ст. 63 УКРФ). Выводы 1. В сфере уголовно-правового воздействия под экстремистской деятельно- стью (экстремизмом) следует понимать противоправную деятельность, осуществление которой причиняет существенный вред конституционным основам государственного и общественного устройства, конституционным основам равенства граждан, а равно состоянию защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. 2. К основным признакам экстремистской деятельности (экстремизма) от- носятся: деятельный характер; противоправность; специальная вредонос- ность (особый характер общественной опасности).
Глава! КВАЛИФИКАЦИЯ ПУБЛИЧНЫХ ПРИЗЫВОВ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (СТ. 280 УК РФ) § 1. Краткий историко-правовой и сравнительно-правовой анализ законодательства об ответственности за публичные призывы к осуществлению общественно опасных деяний Введение в УК РФ норм, устанавливающих ответственность за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, не является первым опытом криминализации подобных деяний. Так, раздел 3 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. «О преступлениях государственных» содержал ряд норм, обеспечивающих не- прикосновенность верховной власти1. Глава вторая данного раздела «О бунте против Власти Верховной и о госу- дарственной измене» начиналась с отделения первого «О бунте против Власти Верховной», включавшей в себя статьи с 249 по 252'. В ст. 251 предусматривалась ответственность за следующие деяния: состав- ление или распространение письменных или печатных объявлений, воззва- ний, сочинений, изображений с целью побуждения к бунту или явному непо- виновению Верховной власти; хранение указанных материалов; произнесение публичных речей с той же целью. Статья 252' определяла, что распространение материалов, указанных в ст. 251, среди войск влечет увеличение наказания в две степени. В Уголовном уложении 1903 г. глава 5 «О смуте»2 также содержала схожие нормы. В соответствии со ст. 129 Уложения признавалось преступным «про- изнесение или чтение публично речи или сочинения, а также распространение или публичное выставление сочинения или изображения, возбуждающих: 1) к учинению бунтовщического или изменнического деяния; 2) к ниспровержению существующего в государстве общественного строя; цева, 1904. 1122с
§ 1. Краткий историко-правовой и сравнительно-правовой анализ законодательства об ответственности... 35 3) к неповиновению или противодействии закону, или обязательному по- становлению, или законному распоряжению власти...». Для советского периода было характерно отождествление государственных интересов с основными революционными завоеваниями, в связи с этим не- которые государственные преступления В первом советском уголовном кодексе — УК РСФСР 1922 г.1 — исполь- зовалось понятие контрреволюционного преступления. Его Особенная часть начиналась с главы «Государственные преступления», часть первая которой на- зывалась «О контрреволюционных преступлениях». Согласно ст. 57 контррево- люционным признавалось «всякое действие, направленное к свержению, под- рыву или ослаблению власти Рабоче-Крестьянских Советов и существующего на основании Конституции Р.С.Ф.С.Р. Рабоче-Крестьянского Правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммуни- стической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервен- ции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т.п. Контрреволюци- онным признается также и такое действие, которое не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего деяние, содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции». В ст. 69 была предусмотрена уголовная ответственность за пропаганду и агитацию, выражающиеся в призыве к свержению советов путем насильствен- ных или изменческих действий или путем активного или пассивного противо- действия Рабоче-Крестьянскому Правительству. Согласно ст. 72 преступлением признавались изготовление, хранение с це- лью распространения и распространение агитационной литературы контрре- волюционного характера. В главе 3 «Нарушение правил об отделении церкви от государства» в ст. 119 была установлена ответственность за использование религиозных предрассуд- ков масс с целью свержения рабоче-крестьянской власти или для возбуждения к сопротивлению ее законам и постановлениям (в УК РСФСР 1926 г. данный состав был перемещен в главу о контрреволюционных преступлениях, чем подчеркивался его антигосударственный характер). УК РСФСР 1926 г.2 относительно рассматриваемых преступлений во мно- гом повторял положения УК РСФСР 1922 г. В ст. 26 УК 1926 г. было указано следующее: «Преступления, предусмотренные настоящим Кодексом, разде- ляются на: а) направленные против основ Советского строя, установленного в Союзе С.С.Р. властью рабочих и крестьян, и признаваемые в силу этого наи- более опасными; б) все остальные преступления». Б.С. Никифоров так ком- ментировал это положение: «Для того, чтобы действие можно было считать субъективно направленным против основ Советского строя, оно по общему правилу должно быть одновременно и объективно направленно против них. :УК РСФСР 1922 г М Юридическое издательство Наркомюста, 1925. 116 с.
36 Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... Именно эта двуединая направленность контрреволюционных преступлений и определяла их особую, специфическую опасность»1. Особенная часть также начиналась с главы «Государственные преступле- ния», часть первая данной главы аналогично называлась «Контрреволюцион- ные преступления». В ст. 58'давалось понятие контрреволюционного преступления, в основ- ной своей части идентичное тому, которое содержалось в ст. 57 УК 1922 го- да. В диспозиции ст. 5810 УК 1926 г. описывалось следующее преступление: «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюци- онных преступлений..., а равно распространение или изготовление или хране- ние литературы того же содержания... Те же действия при массовых волнениях, или с использованием религиоз- ных или национальных предрассудков масс, или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении...». Таким образом, дан- ный состав содержал в себе большую часть признаков, предусматривавшихся ранее ст. ст. 69, 72, 119 УКРСФСР 1922 г. В УК РСФСР 1960 г.2 рассматриваемые нормы преимущественно были от- несены к особо опасным государственным преступлениям. Ст. 70 устанавли- вала ответственность за публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя или захвату власти, а равно за массовое распростра- нение материалов, содержащих такие призывы. В ст. 70' преступлением при- знавались публичные призывы к измене Родине, совершению террористиче- ского акта или диверсии. В зарубежном законодательстве вопрос о криминализации данных деяний решается по-разному. В первом варианте уголовные законы содержат нормы, устанавливающие ответственность за призывы к осуществлению конкретной антигосударствен- ной деятельности: УК Азербайджанской республики3 — ст. 281 «Публичные призывы, на- правленные против государства»; УК Республики Таджикистан4 — ст. 307 «Публичные призывы к насиль- ственному изменению конституционного строя Республики Таджикистан»; УК Республики Беларусь5 — ст. 361 «Призывы к свержению или измене- нию конституционного строя Республики Беларусь или к совершению пре- ступлений против государства»;
§ 1. Краткий историко-правовой и сравнительно-правовой анализ законодательства об ответственности... 37 УК Литовской республики1 — ст. 122 «Публичные призывы к насильствен- ному нарушению суверенитета Литовской республики»; УК Республики Молдова2 — ст. 341 «Призывы к свержению или насиль- ственному изменению конституционного строя Республики Моядова»; УК Грузии’ — ст. 317 «Призывы к насильственному изменению конститу- ционного строя или свержению государственной власти Грузии»; УК Республики Болгария4 — ст. 108 «Проповедование фашисткой или иной антидемократической идеологии или насильственного изменения установленного Конституцией республики Болгария общественного и государственного строя»; УК Латвийской Республики5 — ст. 81 «Призыв к насильственному сверже- нию государственной власти и насильственному изменению государственного строя Латвийской Республики»; ст. 82 «Призыв к ликвидации государствен- ной независимости Латвийской Республики»; УК Франции6 — ст. 412-8 «Провокация (в том числе с использованием средств массовой информации) самовооружения против государственной вла- сти или части населения»; УК Испании7 — ст. 475 предусматривает ответственность за побуждение к восстанию. Во втором варианте в уголовные законы включаются более общие по со- держанию нормы: УК Голландии8 — содержится ряд норм (ст. 131—134), предусматривающих ответственность за действия, связанные с публичным подстрекательством других лиц к совершению любых уголовных правонарушений или актов на- силия против властей; УК Китайской Народной Республики’ — в некоторых статьях (ст. 103. Действия, направленные на раскол государства, нарушение государственно- 2001 С 59-62,65-66, 171-172
38 Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... го единства; ст. 104 Вооруженный мятеж или вооруженный бунт; ст. 105 Дей- ствия, направленные на свержение государственной власти и социалистиче- ского строя) — отдельно указываются деяния в виде подстрекательства к этим действиям; УК Федеративной Республики Германии1 — § 111 «Публичный призыв к совершению наказуемых деяний»; УК Швейцарии2 — ст. 259 «Публичный призыв к совершению преступле- ния или к насильственной деятельности»; УК Швеции3 — ст. 5 главы 16 предусматривает ответственность за публич- ное побуждение к совершению преступного деяния; УК Польши4 — ст. 255 предусматривает ответственность за публичный призыв к совершению преступления. Также встречается и объединение обоих видов норм. Например, в ст. 136 УК Дании5 установлена ответственность за публичное подстрекательство дру- гих лиц к преступлению, при этом подстрекательство к преступлению про- тив независимости и безопасности государства, а равно против конституции и высших государственных органов является квалифицирующим признаком. § 2. Объект публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности Объектом данного преступления выступают общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения: а) соблюдения установленных гла- вой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устрой- ства; б) равенства граждан; в) состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. Такое понимание объекта предлагается в связи с разнообразием видов экс- тремистской деятельности, к осуществлению которой может призывать вино- вный при совершении этого преступления. Криминализация публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности обусловлена необходимостью пресечения на ранних стадиях действий, направленных на формирование у других лиц желания и готовности совершить эти противоправные деяния. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности могут представлять угрозу для основ конституционного строя в целом. Именно дан-
§ 2. Объект публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности 39 ный признак отражает общественную опасность экстремизма, его масштабную социальную вредоносность, суть которой в причинении вреда не интересам от- дельных лиц, а более общим социальным ценностям. Речь идет о призывах к совершению действий, направленных на причинение вреда отношениям в сфе- ре обеспечения соблюдения конституционно-правовых требований об основах государственного и общественного устройства, политической безопасности, стабильности политической системы, легитимности государственной власти. Согласно ч. 5 ст. 13 Конститупии, запрещается деятельность, направленная на насильственное изменение основ конституционного строя; в ч. 4 ст. 3 Консти- туции РФ установлено, что «никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону». Само по себе это явление не ново. Уместно вспомнить слова Чезаре Беккариа о том, что люди, объединившись в общество, пожертво- вали долей своей свободы. «Из суммы всех частиц свободы, пожертвованных на общее благо, составилась верховная власть нации, и суверен стал законным их хранителем и управителем. Но недостаточно было создать такое хранилище свобод, нужно было охранить его от расхищения, так как каждый стремился не только взять обратно свою часть, но и захватить доли других»1. Экстремистская деятельность может быть направлена и на нарушение установленных Конституцией РФ требований о равенстве граждан, недопу- стимости возбуждения гражданской ненависти и вражды. Здесь важно учиты- вать, что ответственность за последнее деяние предусмотрена ст. 282 УК РФ, однако, и при совершении преступления, предусмотренного ст. 280 УК РФ, может причиняться вред этим же общественным отношениям, пусть и не- сколько иным способом. Вопрос о разграничении названных преступлений представляет определенную сложность и будет рассмотрен ниже. Вместе с тем, в литературе отмечается, что непосредственный объект по ст. 280 УКРФ четко определить нельзя в силу обширного содержания понятия «экстремистская деятельность», которое закреплено нормативно2. В теории в качестве объекта этого преступления указывают также обще- ственную безопасность3. Действительно, согласно п. 11 раздела II Концепции общественной безопасности Российской Федерации от 20 ноября 2013 г.4, в числе основных источников угроз общественной безопасности названа экс- тремистская деятельность националистических, религиозных, этнических и иных организаций и структур, направленная на нарушение единства и тер- риториальной целостности Российской Федерации, дестабилизацию внутри- политической и социальной ситуации в стране. В Концепции отмечается, что члены экстремистских организаций активно используют новые технологии, kremlin m/acts/19653
Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... в том числе информационно-телекоммуникационную сеть Интернет, для рас- пространения экстремистских материалов, привлечения в свои ряды новых членов и координации противоправной деятельности. Безусловно, существует тесная связь охраны основ конституционного строя с общественной безопасностью, как, впрочем, и с государственной безопасно- стью. Но следует все же учитывать, что рассматриваемая норма расположена в главе «Преступления против основ конституционного строя и безопасности го- сударства», а не в главе «Преступления против общественной безопасности». Ис- ходя из традиционной для российского уголовного закона структуры его Особен- ной части, строящейся на основе разных родовых и видовых объектов, говорить о том, что объектом публичных призывов к осуществлению экстремистской дея- тельности выступает общественная безопасность можно лишь с большой долей условности. Будь это действительно так, норма об ответственности за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности находилась бы в главе 24 УК РФ, как, например, ст. 2052 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное опраадание терроризма». Основным непосредственным объектом по ст. 280 УК РФ называют и «об- щественные отношения, обеспечивающие безопасность общества в целом, а обязательными дополнительными непосредственными объектами — аль- тернативно — общественные отношения, обеспечивающие идеологическое многообразие (ст. 13 Конституции РФ), свободу слова и средств массовой ин- формации (ст. 29 Конституции РФ)»1. Данное утверждение представляется не- однозначным в части указания на обеспечение идеологического многообразия и защиты свободы слова. Во-первых, сущность публичных призывов заключается в побудительном воздействии, оказываемом на людей с целью вызвать у них же- лание совершить общественно опасные деяния, в чем и проявляется социальная вредоносность таких призывов, а не в нарушении идеологического многообра- зия или свободы слова; во-вторых, анализируемая уголовно-правовая норма яв- ляется запретительной и скорее направлена как раз на ограничение указанных свобод для обеспечения безопасности личности, общества и государства. Высказано и предложение считать основным объектом по ст. 280 УК РФ об- щественные отношения, регулирующие конституционный порядок и стабиль- ность законной власти в РФ, а дополнительным — отношения общественной безопасности населения, нормального функционирования жизнедеятельно- сти2. Соглашаясь с указанием на охрану конституционного порядка и стабиль- ности власти, отметим, что общественные отношения не могут регулировать другие общественные отношения, а общественная безопасность, как уже от- мечалось выше, является видовым объектом преступлений, указанных в другой главе УК РФ. Кроме того, в названном определении не указано причинение вреда общественным отношениям в сфере обеспечения равенства граждан, хо- тя виновный при совершении данного преступления может призывать к совер- шению противоправных действий по мотивам ненависти или вражды.
§ 3. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности 41 § 3. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности Объективная сторона рассматриваемого преступления выражается в пу- бличных призывах к осуществлению экстремистской деятельности. Понятие экстремистской деятельности приводится в ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской де- ятельности». Следует учитывать, что данное понятие неоднократно изменя- лось. Экстремистская деятельность (экстремизм) это: • насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; • публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность; • возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; • пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религи- озной или языковой принадлежности или отношения к религии; • нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; • воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения; • воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, обществен- ных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения; • совершение преступлений по мотивам, указанным в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ; • пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атри- бутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демон- стрирование атрибутики или символики экстремистских организаций; • публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их из- готовление или хранение в целях массового распространения; • публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государствен- ную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением; • организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению; • финансирование указанных деяний либо иное содействие в их органи- зации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг. Юридически понятия «экстремизм» и «экстремистская деятельность» яв- ляются идентичными. В любом случае, при квалификации необходимо ука-
42 Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... зывать, к совершению каких именно действий призывал виновный и в чем выражался их экстремистский характер. Анализ судебной практики пока- зывает, что экстремистские действия, к осуществлению которых призывают виновные, можно разделить на два основных вида (условно назовем их анти- гражданские и антиправительственные призывы): в первом случае виновные призывают к осуществлению противоправных действий по мотивам расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, во втором — к насиль- ственному изменению конституционного строя, свержению действующей власти, воспрепятствованию законной деятельности государственных органов и применению насилия в отношении представителей власти. Под публичными призывами следует понимать выраженные в любой форме (устной, письменной, с использованием технических средств, инфор- мационно-телекоммуникационных сетей общего пользования, включая сеть Интернет) обращения к другим лицам с целью побудить их к осуществлению экстремистской деятельности (п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Спорным является мнение о возможности осу- ществления призывов в изобразительной форме1. Представляется, что само по себе изображение, без словесного или текстового комментария, не может при- зывать к осуществлению экстремистской деятельности. Этимологически, призыв — это политический лозунг, обращение, в лако- ничной форме выражающее руководящую политическую идею, требование2. Однако, данное определение лишь в некоторой части соответствует уголовно- правовой характеристике рассматриваемого признака, поскольку обращения не всегда выражаются в лаконичной форме. В процессе призывов к осущест- влению экстремистской деятельности может объявляться целая программа действий (например, оппозиционных к государственной власти сил). Кроме этого, призывы могут выражать не только политические требования, но и иметь иную, например, религиозно-экстремистскую направленность. Вопрос о публичности призывов должен разрешаться с учетом места, спо- соба, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распростра- нение листовок, вывешивание плакатов, размещение обращения в инфор- мационно-телекоммуникационных сетях общего пользования, включая сеть Интернет, например на сайтах, в блогах или на форумах, распространение об- ращений путем веерной рассылки электронных сообщений и т.п.). Преступле- ние считается оконченным с момента публичного провозглашения (распро- странения) хотя бы одного обращения независимо от того, удалось побудить других граждан к осуществлению экстремистской деятельности или нет (п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). В литературе высказано утверждение о том, что нельзя считать призывами к экстремистской деятельности по смыслу ст. 280 УК РФ обращения к заве- домо узкому кругу лиц (к членам семьи, друзьям и т.п.), когда общественная 2 См.. Ожегов С И и Шведова Н Ю С 591.
§ 3. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности 43 опасность таких призывов резко снижается1. Действительно, в таких случаях нет признака публичности призывов. Одиако, следует учитывать, что «узость» круга лиц, к которым обращается виновный — понятие условное. Так, Л.В. Иногамова-Хегай отмечает, что «обращение виновного к относительно узкому кругу лиц, исчисляемому индивидами... не исключает именно публич- ных призывов»2. Высказано мнение, что признак публичности имеет место, если призыв производится в отношении двух и более лиц3. Таким образом, всегда необходимо принимать во внимание конкретные обстоятельства дела (время, место, способ, обстановку, цели, преследуемые виновным), поскольку основанное на арифметическом подходе исключение возможности обращения с призывами к конкретной группе лиц (например, трудовому коллективу, членам съезда политической партии и т.п.) будет суще- ственным ограничением сферы действия рассматриваемой нормы. Публичность означает открытый характер призывов, обращенных к не- определенному кругу лиц с целью побудить массы людей совершить экстре- мистские действия или осуществлять экстремистскую деятельность4. В судебной практике встречаются следующие способы совершения данно- го преступления: — Н. создал и разместил на интернет-сайте группу для общения. Далее он, действуя умышленно, преследуя цель побудить группу лиц к осуществлению экстремистской деятельности по мотиву национальной и религиозной ненави- сти и вражды, разместил на этой интернет-странице сообщения, достуцные для публичного просмотра, содержащие призывы к насильственным действиям в от- ношении группы лиц, выделенной по национальному и религиозному признаку (в отношении лиц азербайджанской и турецкой национальности и мусульман). Как указал суд, в данном сообщении имелись призывы к насильственным дей- ствиям в отношении группы лиц, а именно к совершению преступлений, пред- усмотренных ст. 105 УК РФ по мотивам национальной и религиозной ненависти и вражды. Действия виновного были квалифицированы по ч. 1 ст. 280 УК РФ5; — К., поддерживая деятельность и разделяя политические позиции, взгля- ды и убеждения российских неформальных анархистских и анархокоммуни- стических (либертарных) движений и других общественных организаций, выступающих против законной деятельности государственных органов Рос- №9. С 1478 мая — I июня 2007 г М., 2007. С. 158 право 2007 М» 3 С 32 го округа г Липецка Режим доступа http://sovetskl5.lpk.nisudrf.nj/modules php9name=sud_ delo&op—sd&uumber=449785l&delo_id= 1540006. Дата обращения 5 января 2013 г
Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... сийской Федерации, испытывая личную неприязнь и негативное отношение к сотрудникам МВД России, организовал проведение публичного мероприя- тия в форме митинга с целью выражения требований о закрытии и расформи- ровании Центров по противодействию экстремизму МВД России. Он изгото- вил и распространил во время митинга на площади листовки, в тексте которых содержалась информация, призывающая к осуществлению насильственных действий в отношении сотрудников Центра по противодействию экстремизму МВД России и направленная на возбуждение социальной розни, нарушение свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его со- циальной принадлежности, то есть призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Действия К. были квалифицированы по ч. 1 ст. 280 УК РФ1; — Ш. разместил на интернет-сайте (не являющемся средством массовой ин- формации) для публичного доступа видеоролик, (признанный впоследствии судом экстремистским материалом), содержащий призывы к осуществлению экстремистской деятельности, а также материалы, создающие у просматрива- ющегося резко отрицательные психологические установки в отношении лиц определенной расы. Действия Ш. были квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 280 и ч. 1 ст. 282 УК РФ2; — А. (обвиняемый также по ч. 4 ст. 111 и п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ, но впо- следствии по ним оправданный), являясь автором и исполнителем песен музыкальной группы, имея умысел на совершение публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности в отношении лиц иных рас, на- циональностей, а также по признаку отношения к религии, принадлежности к определенным социальным группам, лично написал тексты песен для дан- ной группы, побуждающие к указанным действиям. Песни были объединены в музыкальный альбом и распространялись путем продажи CD-дисков с запи- сями, а также лично исполнялись А. на концертах. А. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 280 УК РФ’; — В., руководствуясь мотивом расовой, национальной ненависти и вражды по отношению к лицам не славянской национальности, на участок поверхно- сти стены нанес надпись с призывами к совершению насильственных действий в отношении лиц определенной национальности, при этом рассчитывая на по- следующее ознакомление с ее содержанием неограниченного круга лиц. Со- гласно заключению эксперта, в данной надписи содержится призыв к насиль- ственным действиям в отношении национальной группы и призыв к действиям, направленным на возбуждение национальной розни в отношении этнической группы. Данные действия В. были квалифицированы по ч. 1 ст. 280 УК РФ4; — А., после просмотра телевизионной программы новостей с сюжетом о произошедших 11 декабря 2010 г. в г. Москве по мотивам национальной । суда г. Уфы. Дело No 1-641/2010 за 2010 г. delo&op=sd&uumber=l394596&delo_id= 1540006. Дата обращения 3 января 2013
§ 3. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности 45 ненависти и вражды столкновениях между фанатами футбольной команды «Спартак» и выходцами с Кавказа, решил организовать сбор представителей кавказских народностей, проживающих в г. Тюмени. Во исполнение заду- манного в сети Интернет в группе социальной сети, открытой для доступа других пользователей, он разместил тему для обсуждения, в которой для по- сетителей указанной группы создал голосование на тему обсуждения. В это же время в социальной сети он разместил печатный текст, содержащий при- зывы к осуществлению экстремистской деятельности, а именно к насиль- ственным действиями в отношении русских. Действия А. были квалифици- рованы по ч. 1 ст. 280 УК РФ1. Обращение виновного должно носить именно побудительный, инициатив- ный характер, а не выражаться только в оценках, приглашении к обсуждению, предложении принять свою точку зрения. Так, оправдывая Д., опубликовавше- го несколько статей в печатных изданиях, в совершении преступления, предус- мотренного ч. 2 ст. 280 УК РФ, за отсутствием его события, суд основывался на заключении комиссии экспертов, согласно которому тексты, представленные на исследование, не могли оказать побудительное воздействие на сознание, во- лю и поведение человека. Контексты негативной оценки в исследуемых текстах связаны не с какой-то определенной социальной группой, а с некоторым не- удовлетворительным с точки зрения автора положением дел в обществе. При- зывы, содержащиеся в текстах статьи, не отвечали признакам, необходимым для утверждения наличия специфического психологического воздействия, предусмотренного ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремист- ской деятельности», а также не являлись целенаправленными, конкретными и понятными. В представленном на исследование текстовом материале имелись высказывания, представляющие собой публичный призыв, но призывы не со- держали побуждения к каким-либо насильственным действиям2. В другом случае, в ходе судебного рассмотрения уголовного дела в отно- шении лидера Национал-болыпевистской партии (НБП) С. было установлено следующее. Стороной обвинения в основу обвинительного приговора в отно- шении С. и др. по ст. 280 УК РФ (в редакции 1996 г.) было предложено по- ложить политическое издание межрегиональной общественной организации «Национал-большевистская партия» — закрытый бюллетень «НБП-ИНФО» № 3, содержащий, по мнению государственных обвинителей, призывы к на- сильственному изменению конституционного строя Российской Федерации. Однако суд, исследовав полностью бюллетень «НБП-ИНФО» № 3, тщатель- но изучив его содержание, приняв во внимание особенности пропаганды на- ционал-болыпевиков (революционная риторика и милитаристский стиль), пришел к выводу об отсутствии в бюллетене призывов к насильственному захвату власти и насильственному изменению конституционного строя Рос- сийской Федерации3.
46 Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... При квалификации публичных призывов к насильственному изменению конституционного строя, свержению действующей власти, воспрепятство- ванию законной деятельности государственных органов и применению на- силия в отношении представителей власти, их следует отличать от действий, направленных на насильственное изменение конституционного строя (ст. 278 УК РФ). При публичных призывах лицо ограничивается лишь фактом совер- шения инициативных действий, направленных на возбуждение у других лиц желания изменить конституционный строй насильственным способом, но иных деяний, направленных на фактическую реализацию данного намерения, не выполняет. Так, Г. будучи недовольным политикой, действующей в России государственной власти и в том числе результатами военной реформы, про- водимой Министерством обороны РФ, пришел к убеждению о необходимо- сти насильственного изменения основ конституционного строя Российской Федерации. С целью вовлечения как можно большего числа людей к участию в назревающем, по его мнению, вооруженном перевороте в стране, Г. принял решение провести встречу на территории военного училища с неопределен- ным кругом лиц из числа военнослужащих указанного училища, а также во- енных пенсионеров и иных заинтересованных лиц. Впоследствии он обратил- ся к собравшимся лицам с призывами участвовать в «перевороте», который будет проводить «армия и народное ополчение», для того, чтобы «покончить с этим антинародным режимом». Согласно заключению эксперта, в указан- ных высказываниях Г. имелись призывы к действиям, направленным на на- сильственное изменение основ конституционного строя путем вооруженного конфликта и к нарушению целостности Российской Федерации в форме пря- мого оценочно-немотивированного призыва эксклюзивного действия, а так- же в форме скрытого оценочно-мотивированного призыва. Действия Г. были квалифицированы по ч. 1 ст. 280 УК РФ1. В тех случаях, когда публичные призывы к осуществлению экстремист- ской деятельности выражаются в нанесении надписей и изображений на здания и сооружения, необходимо решать вопрос о наличии признаков их осквернения. При установлении последних содеянное должно дополнительно квалифицироваться по ст. 214 УК РФ. Например, В., руководствуясь мотивом расовой, национальной ненависти и вражды по отношению к лицам не сла- вянской национальности, нанес на участок поверхности стены ряд надписей и изображений. Согласно заключению комплексной экспертизы данные надпи- си, а также символы в виде знака доллара, усов, бороды, клыков, звезды имели словосочетания побудительного характера, содержащие побуждение (призыв) к насильственным действиям в отношении национальной группы, содержа- ли словесные средства, выражающие идеи ненависти и вражды, унижающие достоинство группы лиц по национальному признаку. Они являлись непри- личными, непристойными по содержанию, оскорбляющими общественную нравственность, нарушающими нормы общественной морали и нравственно- id=1540006 Дата обращения 24 июля 2015 г.
§ 3. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности 47 сти, нормы русского литературного языка, а также оскорбляющими чужую на- цию. Придавали неприличный внд зданию, оскверняли здание, находящееся в месте, доступном для обозрения и посещения широким кругом лиц. Оскор- бляли нравственные чувства учащихся лицея, снижали эстетические свойства здания. Действия В. были квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 280 и ч. 2 ст. 214 УК РФ1. При квалификации рассматриваемого преступления следует учитывать, что в своей изначальной редакции (на момент вступления УК РФ в силу) ст. 280 УК РФ предусматривала ответственность за публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя Российской Федера- ции. Федеральным законом от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ «О внесении изме- нений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в свя- зи с принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»»2 редакция ст. 280 УК РФ была изменена, и в настоящее время она предусматривает ответственность за публичные призывы к осуществле- нию экстремистской деятельности. Такое обобщенное содержание привело к правовому конфликту между мерами уголовной и административной ответственности. Наряду с прочими, к экстремизму отнесены такие деяния, как пропаганда и публичное демон- стрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций, являющееся административным правонаруше- нием (ст. 20.3 КоАП РФ). То же касается и массового распространения экс- тремистских материалов (ст. 20.29 КоАП РФ). Вследствие этого складывается противоречивая ситуация — преступле- нием признаются призывы к осуществлению административного правона- рушения. Такой вывод основан на буквальном толковании закона. В качестве способа решения данной проблемы было предложено3 прибегнуть к ограничи- тельному толкованию и исходить из того, что в ст. 280 УК РФ речь идет о при- зывах к осуществлению только преступной экстремистской деятельности. Та- кой подход в теории оценивается как приемлемый4. Однако, ограничительное толкование — это вынужденная мера, право- мерность которой может быть оспорена, ведь для такой специфической от- ,2011.
48 Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... расли права, как уголовное, любое отступление от буквы закона достаточно болезненно. Отметим, что даже вне указанной проблемы, в теории описание признаков объективной стороны рассматриваемого преступления в целом ха- рактеризуется как неопределенное1. Для преодоления сложившихся противо- речий более предпочтительно применение законодательных мер. Например, изменить диспозицию ст. 280 УК РФ: «Публичные призывы к осуществлению преступной экстремистской деятельности, — наказываются...». Рассматривая призывы через призму института соучастия, нетрудно заме- тить, что по своему уголовно-правовому содержанию они имеют много обще- го с подстрекательством. Следовательно, возникает проблема отграничения анализируемого преступления от подстрекательства к конкретным преступле- ниям, связанным с осуществлением экстремистской деятельности. А.С. Горелик писал, что призывы, в отличие от подстрекательства, носят общий характер. В противном случае (если в призывах содержится склонение к совершению определенного преступления) содеянное квалифицируется как подстрекательство2. С.В. Дьяков, анализируя признаки состава преступле- ния, предусмотренного ст. 280 УК РФ, указал следующее: «Призывы субъек- та... носят общий характер, то есть не обращены персонально к кому-либо, в них нет конкретного содержания о месте, времени и способе совершения преступления. Этим они отличаются от подстрекательства к конкретному преступлению»’. Схожую позицию занимают и другие авторы4. Таким образом, при разграничении подстрекательства к совершению кон- кретных преступлений и публичных призывов к осуществлению экстремист- ской деятельности следует исходить из общего характера последних. Согласно ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ к экстре- мизму отнесено публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность. Поэтому публичные призывы к осуществлению террористиче- ской деятельности — это одновременно и призывы к осуществлению экстре- мистской деятельности. И ранее (до изменений, внесенных в УК РФ в 2006 г.) содеянное в таких случаях квалифицировалось по ст. 280 УК РФ. В соответствии с Конвенцией Совета Европы о предупреждении террориз- ма от 16 мая 2005 г. (подписанной от имени Российской Федерации в Страс- бурге 17 ноября 2005 г.), российское государство взяло на себя обязательство установить в качестве уголовного преступления в рамках своего внутренне- го законодательства публичное подстрекательство к совершению террори-
§ 4. Субъективные признаки публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности 49 стического преступления. Согласно ст. 5 названной Конвенции, публичное подстрекательство к совершению террористического преступления означает «распространение или иное представление какого-либо обращения к обще- ственности в целях побуждения к совершению террористического преступле- ния, когда такое поведение, независимо от того, пропагандирует оно или нет непосредственно террористические преступления, создает опасность совер- шения одного или нескольких таких преступлений». Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ «О внесении измене- ний в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с при- нятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму»»1 Уголовный кодекс РФ был дополнен статьей «Публичные при- зывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправ- дание терроризма» (ст. 2052 УК РФ). Таким образом, исходя из положений ч. 3 ст. 17 УК РФ, в настоящее время публичные призывы к осуществлению террористической деятельности долж- ны квалифицироваться по ст. 2052 УК РФ (п. 5 постановления Пленума Вер- ховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»2 (далее — постанов- ление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11)). § 4. Субъективные признаки публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности С субъективной стороны преступление характеризуется прямым умыслом. Сознанием лица в данном случае охватывается: — экстремистский характер деятельности, к осуществлению которой оно призывает; — публичность совершаемых действий; — общественная опасность совершаемого деяния в целом. Осознание экстремистского характера деятельности означает, что лицо понимает специфическую социальную вредоносность тех действий, к со- вершению которых оно побуждает других лиц. Это, однако, не предполагает обязательного понимания противоправности данных действий в смысле уста- новления осведомленности виновного об их юридическом отнесении к экс- тремизму согласно Федеральному закону от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ. Лицо должно осознавать их фактический и социальный характер, завися- щий от конкретного вида экстремистского деяния, к осуществлению которого оно призывает, например, насильственное изменение основ конституционно- го строя и нарушение целостности Российской Федерации; совершение пре- ступлений по экстремистским мотивам. Лицо понимает, что фактическое выполнение таких действий нарушает сложившиеся в обществе требования к поведению субъектов данных обще- ственных отношений.
50 Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... Преступное воздействие на субъекты общественных отношений может быть физическим (воздействие на тело человека, на его биологическую пред- метную сущность) либо психическим (воздействие на психику человека). Именно последним путем причиняется вред объекту преступления при пу- бличных призывах к осуществлению экстремистской деятельности и умыслом виновного охватывается доведение до лиц определенных высказываний с це- лью оказания воздействия на их поведение и побуждения к осуществлению экстремистской деятельности. Справедливо утверждение, что в таких случа- ях правоприменитель должен руководствоваться принципом субъективного вменения и доказать, какие именно формы деятельности пропагандировались в процессе соответствующих призывов, а также то, что они оказали влияние на определенную категорию лиц, эффективно воздействовали на сознание и психику людей1. Осознание общественной опасности своего поведения означает и пони- мание хотя бы в общих чертах факта внесения своими действиями деструк- тивных изменений в сферу общественных отношений, складывающиеся по поводу обеспечения соблюдения общих принципов государственного и обще- ственного устройства, равенства граждан, состояния защищенности лично- сти, общества и государства от угроз экстремистского характера. Лицо должно осознавать публичность призывов. В связи с тем, что при- знак публичности устанавливается с учетом места, способа, обстановки и дру- гих обстоятельств дела, то и осознание публичности лицом определяется исхо- дя из этих же обстоятельств. Об умысле на обеспечение публичности призывов могут свидетельствовать, в частности, размещение обращений (надписей, ли- стовок, плакатов) в местах, где с ними может ознакомиться неопределенный круг лиц (стены домов, заборы); устное обращение к людям в общественных местах, а равно во время проведения публичных мероприятий; использование сетей общего пользования, включая Интернет, для размещения соответствую- щих сведений на сайтах, в блогах или на форумах и т.д. Субъектом данного преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Экстремистская деятельность, к осуществлению которой призывает ви- новный, может носить разнообразный характер. Однако, ее антисоциальную сущность уже вполне способно осознавать лицо, достигшее 16-летнего возрас- та, как и то, что призывы к ее осуществлению причиняют вред обществу. Так, в г. Ноябрьске по ст. 280 УК РФ был осужден 16-летний учащийся местной средней общеобразовательной школы, который изготовил листовки, содержащие призывы к совершению насильственных действий в отношении лиц определенной национальности, и распространил их2. В другом случае за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности был осужден несовершеннолетний житель Алтайского края, http://www.proctmo.ru/press-center/news/5021/ Дата обращения 14 июня 2015 г.
§ 5. Квалифицирующий признак публичных призывов к i i деятельности разместивший в сети Интернет лозунг, содержащий призывы к враждебным насильственным действиям в отношении группы лиц, объединенных нацио- нальным признаком. Мотивы своего поступка несовершеннолетний объяснил неприязненным отношением к представителям определенной национально- сти, но понимает, что преступил закон, в чем искренне раскаивается1. § 5. Квалифицирующий признак публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности После изменений, внесенных в ч. 2 ст. 280 УК РФ Федеральным законом от 28 июня 2014 г. № 179-ФЗ2 в ней предусмотрена ответственность за те же деяния, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), В п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. №11 указано, что при решении вопроса об использовании средств массовой информации следует учитывать положения Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» (с последу- ющими изменениями)3. Под массовой информацией понимаются предназначенные для неограни- ченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы; под средством массовой информации понимается периодическое печатное издание, сетевое издание, телеканал, радиоканал, телепрограмма, радиопрограмма, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная фор- ма периодического распространения массовой информации под постоянным наименованием (названием)под периодическим печатным изданием пони- мается газета, журнал, альманах, бюллетень, иное издание, имеющее посто- янное наименование (название), текущий номер и выходящее в свет не реже одного раза в год; под радио-, теле-, видео-, кинохроникальной программой понимается совокупность периодических аудио-, аудиовизуальных сообще- ний и материалов (передач), имеющая постоянное наименование (название) и выходящая в свет (в эфир) не реже одного раза в год; под продукцией сред- ства массовой информации понимается тираж или часть тиража отдельного номера периодического печатного издания, отдельный выпуск телеканала, радиоканала, радиопрограммы, телепрограммы, кинохроникальной програм- мы, тираж или часть тиража аудио- или видеозаписи программы, отдельный выпуск либо обновление сетевого издания, отдельный выпуск иного средства массовой информации (ст. 1 Закона РФ «О средствах массовой информации»). В связи с тем, что до изменений, внесенных в 2014 г. в ч. 2 ст. 280 УК РФ в ней указывалось только использование средств массовой информации, рид сложностей ранее вызывали вопросы правовой оценки распространения 2 Собрание законодательства РФ. 2014. №26(4.1). Ст. 3385.
52 Глава 2. Квалификация публичных призыкв к осуществлению экстремистской... сведений через сеть Интернет, поскольку ее использование при публичных призывах квалифицировалось по-разному, в том числе — как использование СМИ. Так, Л. написал две статьи националистического содержания, которые разместил в сети Интернет на сайте, обеспечив тем самым доступ к их про- чтению неограниченного круга лиц. В статьях содержались призывы к сверже- нию конституционного строя в России, к созданию русского нацистского го- сударства. Публикации были направлены на возбуждение ненависти и вражды между славянами и другими нациями, населяющими Россию, а также между представителями различных социальных и религиозных групп. Действия Л. были квалифицированы судом по ч. 2 ст. 280 УК РФ (в редакции 2002 г.) как публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совер- шенные с использованием средств массовой информации1. Согласно п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февра- ля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»* 2 в случае, если сведения были размещены в сети Интернет на информационном ресур- се, зарегистрированном в установленном законом порядке в качестве средства массовой информации, необходимо руководствоваться нормами, относящи- мися к средствам массовой информации. Если кино-, видео-, аудио-, печат- ная продукция либо информационный ресурс в сети Интернет не носит пе- риодического характера и не зарегистрирована в качестве средства массовой информации, вменение рассматриваемого признака невозможно; при нали- чии соответствующих оснований в данном случае содеянное может быть ква- лифицировано лишь с учетом признака публичности’. Однако, в настоящее время, с учетом действующей редакции ч. 2 ст. 280 УК РФ, содеянное следует квалифицировать по данной норме как в случае, если публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности со- вершены с использованием сетевых изданий (сайтов в информационно- теле- коммуникационной сети Интернет, зарегистрированных в качестве средства массовой информации в установленном порядке), так и при использовании для совершения указанных деяний сайтов в информационно-телекоммуника- ционной сети Интернет, не зарегистрированных в качестве средства массовой информации в установленном порядке. По ч. 2 ст. 280 УК РФ преступление считается оконченным с момента рас- пространения продукции средств массовой информации (например, продажа, раздача периодического печатного издания, аудио- или видеозаписи програм- мы, начало вещания теле- или радиопрограммы, демонстрация кинохрони- кальной программы, предоставление доступа к сетевому изданию). http://genproc.gov.iu/news/news-59228/ Дата обращения 4 февраля 2015 г. 2 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N“ 4.
Глава 3 КВАЛИФИКАЦИЯ ПУБЛИЧНЫХ ПРИЗЫВОВ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ДЕЙСТВИЙ, НАПРАВЛЕННЫХ НА НАРУШЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (СТ. 2801 УК РФ) § 1. Объект публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации Объектом данного преступления выступают общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения территориальной целостности Рос- сийской Федерации как жизненно важного интереса государства — единства территории, на которую распространяется его суверенитет, и состояния защи- щенности этого единства. Территориальную целостность справедливо называют основным условием существования государства, поскольку территория есть сфера действия его суве- ренитета1. Достаточно устоявшимся в науке считают представление о государстве как о сочетании власти и подвластных ей населения и пространства (территории)2. В ч. 1 ст. 4 Конституции РФ прямо закреплено, что суверенитет Россий- ской Федерации распространяется на всю ее территорию. В Декларации о принципах международного права (принята Генеральной Ассамблеей ООН 24 октября 1970 г.3) установлено, что «каждое государство должно воздерживаться от любых действий, направленных на частичное или полное нарушение национального единства территориальной целостности любого другого государства или страны». Согласно ч. 3 ст. 4 Конституции РФ, целостность и неприкосновенность государства относятся к числу основ ее конституционного строя. 2014 №4 С 96
54 Глава 3. Квалификация публичных призывов к осуществлению действий... В ч. 5 ст. 13 Конституции РФ установлен запрет деятельности, направлен- ной на насильственное изменение основ конституционного строя и наруше- ние целостности Российской Федерации. Под территориальной целостностью государства в теории предлагается по- нимать «качественную характеристику государства, отражающую состояние ее безопасности, проявляющуюся в единстве территории, на которую распро- страняется суверенитет государства, и определяемую способностью государ- ства сохранять свою территорию в пределах, установленных в соответствии с международным правом границ, противодействовать внешним и внутрен- ним угрозам, направленным на их изменение»1. Территориальная целостность самым тесным образом связана с безопас- ностью государства: в Стратегии национальной безопасности Российской Фе- дерации до 2020 года среди национальных интересов России на долгосрочную перспективу указано обеспечение незыблемости ее конституционного строя, территориальной целостности и суверенитета. Защита основ конституцион- ного строя Российской Федерации названа в Стратегии в качестве стратеги- ческой цели обеспечения национальной безопасности, а к числу основных источников угроз национальной безопасности отнесена экстремистская дея- тельность, направленная на нарушение единства и территориальной целост- ности Российской Федерации. Угрозы для территориальной целостности могут быть как внешними, так и внутренними. Существует много общего между объектом преступлений, предусмотренных ст. 2801 УКРФист.ст. 278,279 УКРФ: анализ диспозиций последних двух норм позволяет сделать вывод о том, что они охраняют общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения реализации конституционно-право- вых принципов государственного и общественного устройства, включая тер- риториальную целостность и федеративное устройство, поскольку речь идет о нормальной, стабильной деятельности власти на определенной территории, о суверенитете Российской Федерации. Подробнее вопрос о соотношении этих трех составов преступлений при квалификации будет рассмотрен ниже. С.Ф. Милюков уже достаточно давно обращал внимание на то, что «не пре- кращающееся, а более того, нарастающее с каждым годом стремление определен- ных внутренних и внешних сил продолжить процесс расчленения Российского государства делает насущно необходимым противодействие этому процессу все- ми наличными силами и средствами, в том числе уголовно-правовыми»2. Поэтому криминализация публичных призывов к осуществлению дей- ствий, направленных на нарушение территориальной целостности Россий- ской Федерации, является логичным продолжением формирования правового обеспечения состояния защищенности конституционного строя Российской Федерации, включающего ее территориальную целостность, от внутренних и д-ра юрид. наук. М., 2010. С 8 СПб., 2000. С. 265
§ 2. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению действий, налревленных на нарушение... 55 внешних угроз. Данное законодательное решение направлено на предупреж- дение возможных сепаратистских тенденций, призывов к уступке частей территории России иностранным государствам, распространения сведений, опраядывающих эти действия. Тем самым создаются условия для нормального функционирования государственной власти, поскольку последняя существует в таких отношениях, при которых она выступает в качестве высшего авторите- та на определенной территории1. Аналогичные нормы существуют и в уголовных законах других государств. Например, согласно ст. 83 УК Латвийской Республики, преступлением при- знается призыв к подрыву ее территориальной целостности. § 2. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации Объективная сторона рассматриваемого преступления выражается в пу- бличных призывах к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации. Публичные призывы, как и по ст. 280 УК РФ, представляют собой выраженные в любой форме (уст- ной, письменной, с использованием технических средств, информационно-те- лекоммуникационных сетей общего пользования, включая сеть Интернет) об- ращения к другим лицам с целью побудить их к осуществлению деятельности, направленной на нарушение целостности территории Российской Федерации. Согласно ч. 1 ст. 67 Конституции РФ, территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними. В ст. 76 Конституции РФ определено, что территории субъектов Россий- ской Федерации, внутренние воды и территориальное море РФ образуют еди- ную целостную территорию Российской Федерации. Территории ее субъек- тов не могут быть изменены без их согласия. Изменение границ Российской Федерации, влекущее уменьшение ее территории, не может быть произведено без выраженного посредством референдума волеизъявления населения субъ- ектов, территория которых затрагивается таким изменением, и без последую- щего соответствующего волеизъявления всего народа Российской Федерации. Оформление уточнения линии прохождения государственной границы Рос- сийской Федерации производится в порядке, предусмотренном для заключе- ния ее территориальных международных договоров. Федеративное устройство и территория Российской Федерации, определе- ние статуса и защита государственной границы относится к ведению Россий- ской Федерации (пп. «б» и «н» ст. 71 Конституции РФ). Под действиями, направленными на нарушение территориальной целост- ности Российской Федерации, следует понимать действия, направленные на изменение единства территориального устройства, границ территории или государственной границы Российской Федерации, в пределах которых рас-
56 Глава 3. Квалификация публичных призывов к осуществлению действий... пространяется ее суверенитет, совершаемые с нарушением установленных Конституцией РФ оснований и порядка их осуществления. Именно в названном единстве, связанном с определением пределов действия суверенитета государства, и проявляется его территориальная целостность1. В пояснительной записке к законопроекту о введении ст. 280' УК РФ ука- зывалось, что принцип территориальной целостности гарантирует, во-первых, территориальное верховенство государства от посягательств извне; во-вторых, невозможность уступки Российской Федерацией, ее органами и должностны- ми лицами части территории России иностранным государствам, иным ор- ганизациям и лицам; в-третьих, невозможность выхода субъекта Российской Федерации из ее состава2. Представляется, что по смыслу ст. 280' УК РФ, объективную сторону дан- ного преступления могут образовывать: 1) публичные призывы к совершению действий по подготовке, организации, осуществлению или содействию деятельности иностранного государства, международной либо иностранной организации или их представителей, направленной на нарушение территориальной целостности Российской Федерации; 2) публичные призывы к уступке Российской Федерацией, ее органами и должностными лицами части территории России иностранным госу- дарствам; 3) публичные призывы к выходу субъекта Российской Федерации из ее со- става; 4) публичные призывы к разделению Российской Федерации на два и более государства. При квалификации необходимо указывать, к совершению каких именно действий призывал виновный и какую они представляли угрозу для террито- риальной целостности Российской Федерации. Призывы к совершению действий, направленных на увеличение (прира- щение) территории Российской Федерации состава рассматриваемого престу- пления не образуют. Возможна связь указанных действий с сепаратизмом, под которым на международном уровне понимается «какое-либо деяние, направленное на на- рушение территориальной целостности государства, в том числе на отделение от него части его территории, или дезинтеграцию государства, совершаемое насильственным путем, а равно планирование и подготовка такого деяния, пособничество его совершению, подстрекательство к нему»3. Актуальным является противодействие деятельности, направленной на обеспечение выхода субъектов из состава Российской Федерации. Председа-
§ 2. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение... 57 тель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин в 2004 г. прямо указывал: «Ког- да меня спрашивают, что было самым опасным в прошедшее десятилетие дей- ствия Конституции Российской Федерации, я без всяких колебаний отвечаю, что это была реальная опасность развала страны»1. Дело в том, что довольно продолжительное время существовали сложности, связанные с суверенитетом субъектов Российской Федерации. Отчасти их (при- менительно к республикам) порождали положения Федеративного договора от 31 марта 1992 г. «О разграничении предметов ведения и полномочий между фе- деральными органами государственной власти Российской Федерации и орга- нами власти суверенных республик в составе Российской Федерации»2. Его на- звание уже содержало признак суверенности названных субъектов Российской Федерации. Предпосылки этого вопроса содержатся и в ч. 2 ст. 5 Конституции РФ «Республика (государство) имеет...». О.Е. Кутафин писал, что очень важной и сложной является проблема суверенитета субъектов Российской Федерации, не признанная Конституцией РФ, но старательно пропагандируемая в регио- нах2. Как указывает М.В. Баглай, принятие Конституции РФ в 1993 г. проходило в сложных условиях, и естественное стремление к ликвидации бюрократической централизации и к подлинному федерализму порождало порой экстремистское требование полной самостоятельности и даже выхода из Российской Федерации4. В рамках настоящей работы нет необходимости ядаваться в эту дискуссию, поскольку она носит не уголовно-правовой, а конституционно-правовой ха- рактер. И вполне естественно, что точку в споре о суверенитете субъектов по- ставил именно Конституционный Суд РФ: 1. Конституция РФ не допускает какого-либо иного носителя суверенитета и источника власти, помимо многонационального народа России, и, следо- вательно, не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федерации. 2. Суверенитет Российской Федерации, в силу Конституции Российской Федерации, исключает существование двух уровней суверенных властей, на- ходящихся в единой системе государственной власти, которые обладали бы верховенством и независимостью, то есть не допускает суверенитета ни респу- блик, ни иных субъектов Российской Федерации. 3. Субъекты Российской Федерации не обладают суверенитетом, который изначально принадлежит Российской Федерации в целом5. Эта позиция представляется верной, поскольку из содержания ст. 3 и ст. 4 Конституции следует, что носителем суверенитета и единственным ис- алы международной конференции М.: ИГиП РАН, 1999 С 37 стваРФ 2000 № 25. Ст. 2728
58 Глава 3. Квалификация публичных призывов к осуществлению действий... точником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ — именно народ в целом, а не его отдельная часть, проживающая на территории отдельного субъекта Федерации1. Запаздывание в устранении угроз территориальной целостности и реше- нии проблемы распространения сепаратистских идей способны приводить к весьма серьезным последствиям, вплоть до вооруженных противостояний. Уже несколько лет назад в науке подчеркивалась опасность формирования «идейной платформы» националистических сил в составе международных экстремистских и террористических организаций, «нацеленных на админи- стративно-территориальные изменения в регионах Северного Кавказа, По- волжья и Урала, на нарушение территориальной целостности России»2. Трудности обеспечения территориальной целостности нередко связывают с возникновением и распространением этнических конфликтов после распа- да СССР. Ухудшению ситуации способствовала и активность экстремистских сил с сепаратистскими намерениями. Особенно проявляли себя проблемы, присущие Северо-Кавказскому региону. Набиравшие здесь силу сепаратист- ские настроения, сопровождаемые политическим и религиозным экстремиз- мом, находили свое воплощение в создании и функционировании целого ряда поставленных под запрет уголовного закона преступных групп, в том числе, и незаконных вооруженных формирований (НВФ)’. В теории отмечается, что появление НВФ — это результат распада Совет- ского государства, потери им управляемости регионами и связанного с этим безвластия и хаоса в стране, которые затянулись на многие годы. Образование таких противоправных структур стимулировали динамично развивавшиеся сепаратистские процессы, экстремизм, стремительно пробивавший себе доро- гу под целенаправленным воздействием внутренних и внешних сил, межнаци- ональные и межэтнические конфликты и противоречия, разрешить которые цивилизованным мирным путем в условиях ослабевшего федерального центра оказалось задачей неразрешимой4. При совершении данного преступления возможно внешнее «прикрытие» правом народа на самоопределение, злоупотребление и спекулирование ко- торым недопустимо. Как указал Конституционный Суд РФ, цель сохране- ния целостности российского государства согласуется с общепризнанными международными нормами о праве народа на самоопределение. Из принятой 24 октября 1970 г. Декларации принципов международного права, касающих- ся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соот- ветствии с Уставом ООН, следует, что осуществление права на самоопределе- ние «не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые 1999 С 93 СГУ, 2004. С. 252-253.
§ 2. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение... 59 действия, которые вели бы к расчленению или полному нарушению террито- риальной целостности или политического единства суверенных и независи- мых государств, действующих с соблюдением принципа равноправия и само- определения народов»1. Вопрос о публичности призывов, так же как и при квалификации престу- пления, предусмотренного ст. 280 УК РФ, должен разрешаться с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распростра- нение листовок, вывешивание плакатов, размещение обращения в инфор- мационно-телекоммуникационных сетях общего пользования, включая сеть Интернет, например на сайтах, в блогах или на форумах, распространение об- ращений путем веерной рассылки электронных сообщений и т.п.). Преступление считается оконченным с момента публичного провозглаше- ния (распространения) хотя бы одного обращения независимо оттого, удалось побудить других граждан к осуществлению действий, направленных на нару- шение территориальной целостности Российской Федерации, или нет. При квалификации рассматриваемого преступления могут возникать во- просы о его разграничении с другими преступлениями. Территориальная целостность относится к основам конституционного строя Российской Федерации. Поэтому при квалификации публичных при- зывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территори- альной целостности Российской Федерации, их следует отличать от действий, направленных на насильственное изменение конституционного строя (ст. 278 УК РФ) и от вооруженного мятежа (ст. 279 УК РФ), тем более что в качестве одной из целей последнего в диспозиции статьи названо нарушение террито- риальной целостности Российской Федерации. При публичных призывах ли- цо ограничивается лишь фактом инициативного обращения к другим лицам, стремясь возбудить у них желание совершить действия, направленные на на- рушение территориальной целостности Российской Федерации, но иных дея- ний, фактически направленных на ее нарушение, оно не совершает. Если в ходе совершения преступлений, ответственность за которые пред- усмотрена ст. 278 и 279 УК РФ лицо призывает к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Фе- дерации, то имеет место конкуренция норм, а именно части и целого, при ко- торой одна норма охватывает содеянное в целом, а другая — лишь отдельные его признаки. Согласно правилу квалификации, которым руководствуются
60 Глава 3. Квалификация публичных призывов к осуществлению действий... при данном виде конкуренции норм, всегда должна применяться та норма, которая с наибольшей полнотой охватывает все фактические признаки совер- шенного деяния1, то есть содеянное в таких случаях квалифицируется только по ст. 278 или 279 УК РФ без совокупности со ст. 280' УК РФ. Возможен и другой вид конкуренции — общей и специальной норм, когда одна норма предусматривает определенный круг деяний, а вторая —лишь не- которые случаи из этого круга. В таких ситуациях должна применяться специ- альная норма2. В частности, до введения ст. 280', УК РФ не содержал описания самостоятельного состава преступления, связанного с публичными призыва- ми к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации. Однако, преступность и наказуемость указанных деяний все же была установлена, на что справедливо указал Вер- ховный Суд РФ в отзыве на законопроект о введении ст. 2801 УК РФ, отметив следующее: согласно ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», деятельность, направ- ленная на нарушение целостности территории Российской Федерации, при- знается одной из форм экстремизма. Ввиду этого деяние, за которое предла- гается установить ответственность в проектной ст. 2801 УК РФ, охватывается статьей 280 УК РФ в действующей редакции, которой установлена ответствен- ность за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. При таких обстоятельствах проектная ст. 280* УК РФ будет являться специ- альной нормой по отношению к ст. 280 УК РФ3. Таким образом, при возникновении конкуренции между нормами, содер- жащимися в ст. 280 и 2801 УК РФ, они должны рассматриваться как общая и специальная, что требует применения соответствующего правила квалифика- ции: приоритет имеет специальная норма — ст. 2801 УК РФ. Возможны ситуации, когда публичные призывы к осуществлению дей- ствий, направленных на нарушение территориальной целостности Россий- ской Федерации, сочетаются с возбуждением ненависти или вражды. Напри- мер, относительно этнорелигиозного конфликта в Чечне Ю.М. Атнонян и М.Д. Давитадзе указывали, что «националистические и сепаратистские идеи, призывы и лозунги стали повседневностью, но наряду с ними всегда активно использовали религиозный фактор, особенно для разжигания вражды и не- нависти к иноверцам, прежде всего к русским»4. В таких случаях содеянное, при наличии к тому оснований, должно дополнительно квалифицироваться по ст. 282 УК РФ.
§3. Субъективные признаки публичных призывов косуществпениюдействий... 61 Если публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, сопряже- ны с фактическим изъятием, перемещением или уничтожением пограничных знаков в целях противоправного изменения Государственной границы Рос- сийской Федерации, содеянное дополнительно квалифицируется по совокуп- ности преступлений по ст. 323 УК РФ. § 3. Субъективные признаки публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации С субъективной стороны преступление характеризуется прямым умыслом. Сознанием лица охватывается любая форма призывов (устно, письменно, с использованием технических средств, информационно-телекоммуникаци- онных сетей общего пользования, включая сеть Интернет). Оно понимает, что посредством совершения своих действий обращается к другим лицам с целью побудить их к осуществлению деятельности, направленной на нарушение це- лостности территории Российской Федерации Умысел в данном случае означает осознание лицом: — фактического характера деятельности, к осуществлению которой оно призывает (подготовка, организация, осуществление или содействие деятель- ности иностранного государства, международной либо иностранной органи- зации или их представителей, направленной на нарушение территориальной целостности Российской Федерации; уступка Российской Федерацией, ее ор- ганами и должностными лицами части территории России иностранным го- сударствам; выход субъекта Российской Федерации из ее состава; разделение Российской Федерации на два и более государства); — социальной вредоносности совершаемого деяния, обусловленной стрем- лением нарушить территориальную целостность Российской Федерации, создать препятствие в обеспечении жизненно важного интереса государства —единства территории, на которую распространяется его суверенитет, и со- стояния защищенности этого единства; — публичности совершаемых действий, факта обращения к другим лицам; — общественной опасности совершаемого деяния в целом. Как и при квалификации публичных призывов к осуществлению экстре- мистской деятельности, при установлении признаков субъективной стороны анализируемого преступления осознание общественной опасности совершае- мого деяния следует рассматривать и как понимание виновным в хотя бы в об- щих чертах факта посягательства на определенный объект — внесения своими действиями изменений в сложившиеся общественные отношения, складыва- ющиеся по поводу обеспечения территориальной целостности Российской Федерации. Так как влияние на поведение субъектов общественных отношений при публичных призывах к осуществлению деятельности, направленной на нару- шение целостности территории Российской Федерации, осуществляется пу- тем психического воздействия, умыслом виновного охватывается доведения до лиц определенных высказываний.
62 Глава 3. Квалификация публичных призывов к осуществлению действий... Лицо должно осознавать место, способ, обстановку и другие обстоятельств дела, которые влияют на установление объективного признака публичности. Стремление совершить деяние именно публично выражается, как и по ст. 280 УК РФ, в размещение обращений (надписей, листовок, плакатов) в ме- стах, где с ними может ознакомиться неопределенный круг лиц (стены домов, заборы); обращении к людям в общественных местах, а равно во время про- ведения публичных мероприятий; использовании сетей общего пользования, включая Интернет, для размещения соответствующих сведений на сайтах, в блогах или на форумах и т.д. Субъектом данного преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста. § 4. Квалифицирующий признак публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации В ч. 2 ст. 2801 УК РФ предусмотрена ответственность за те же деяния, со- вершенные с использованием средств массовой информации либо электрон- ных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Ин- тернет»), При решении вопроса об использовании средств массовой информации следует учитывать положения Закона Российской Федерации от 27 дека- бря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» (в ред. от 2 июля 2013 г.). В том случае, если публичные призывы совершены с использовани- ем сетевых изданий (сайтов в сети Интернет, зарегистрированных в качестве средства массовой информации в установленном порядке), содеянное квали- фицируется по ч. 2 ст. 2801 УК РФ. Использование для совершения указанных деяний сайтов в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, не зарегистрированных в качестве средства массовой информации в установлен- ном порядке, также квалифицируется по ч. 2 ст. 2801 УК РФ. По ч. 2 ст. 2801 УК РФ преступление считается оконченным с момента рас- пространения продукции средств массовой информации (например, продажа, раздача периодического печатного издания, аудио- или видеозаписи програм- мы, начало вещания теле- или радиопрограммы, демонстрация кинохрони- кальной программы, предоставление доступа к сетевому изданию).
Глава 4 КВАЛИФИКАЦИЯ ВОЗБУЖДЕНИЯ НЕНАВИСТИ ЛИБО ВРАЖДЫ, А РАВНО УНИЖЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДОСТОИНСТВА (СТ. 282 УК РФ) § 1. Краткий историко-правовой и сравнительно-правовой анализ законодательства об ответственности за возбуждение ненависти или вражды и унижение человеческого достоинства В ст. 2691 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. устанавливалась ответственность за следующие деяния: «Виновный в участи в публичном скопище, которое, действуя соединенными силами участников, вследствие побуждений, проистекших из вражды религиозной, племенной или сословной, или из экономических отношений, или вследствие нарушаю- щих общественное спокойствие слухов, или же с целью произвести расстрой- ство чужого сельского хозяйства учинило: 1) насилие над личностью либо понуждение посредством угрозы к выпол- нению или допущению чего-либо нарушающего право или обязанность принуждаемого или к отказу от осуществления права или от выполнения обязанности; 2) похищение или истребление либо повреждение чужого имущества; 3) самовольное завладение чужим имуществом; 4) вторжение в чужое обитаемое здание либо иное помещение, огороженное место или усадьбу, или покушение на эти деяния, подвергается... Устроивший или подговоривший устроить такое скопище, или участник оного, им руководивший при учинении предусмотренных этой статьей деяний, или подстрекавший к их учинению или продолжению оных, подвергается... Если же скопище, первою частью предусмотренное, оказало соединенны- ми силами насильственное противодействие вооруженной силе, призванной для рассеяния сего скопища, то участвовавший в таком противодействии под- вергается... Участнику скопища, руководившему при учинении насильственного про- тиводействия вооруженной силе, призванной для рассеяния сего скопища, или подстрекавший к учинению или продолжению упомянутого противодей- ствия, наказание может, по усмотрению суда, быть увеличено».
64 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... Глава пятая Уголовного уложения 1903 г. «О смуте» содержала ряд норм, устанавливавших ответственность за участие в различных скопищах и их орга- низацию. Среди них можно выделить: ст. 122: «Виновный в участии в публичном скопище, которое, действуя со- единенными силами участников, учинило насилие над личностью, или похи- щение или повреждение чужого имущества, или вторжение в чужое обитаемое здание или иное помещение, или покушение на сие деяние, вследствие по- буждений, проистекших из вражды религиозной, племенной или сословной... наказывается...»; ст. 125: «Виновный в участии в сообществе, заведомо поставившем целью своей деятельности: 1) возбуждение к неповиновению или противодействию закону, или обяза- тельному постановлению, или законному распоряжению власти; 2) возбуждение вражды между отдельными частями или классами населения, между сословиями... наказывается...». Глава первая УК РСФСР 1922 г. «Государственные преступления» начи- налась с части первой «О контрреволюционных преступлениях». Часть вторая данной главы «О преступлениях против порядка управления» содержала ст. 83, устанавливающую ответственность за агитацию и пропаганду, направленные, среди прочего, на возбуждение национальной вражды и розни. В ст. 59’ УК РСФСР 1926 г. устанавливалась ответственность за пропаганду или агитацию, направленные на возбуждение национальной или религиозной вражды или розни, а равно за распространение или изготовление и хранение литературы того же характера. В УК РСФСР 1960 г. предусматривалась уголовная ответственность (ст. 74) за умышленные действия, направленные на возбуждение национальной враж- ды или розни, на унижение национальной чести и достоинства, пропаганду исключительности либо неполноценности граждан по признаку отношения к религии, национальной или расовой принадлежности. Таким образом, развитие отечественного уголовного права характеризуется переходом от криминализации насильственных и иных противоправных дей- ствий, совершаемых по мотивам гражданской ненависти или вражды к призна- нию преступлениями самих фактов возбуждения такой ненависти или вражды. Многие уголовные законы других государств содержат нормы, аналогич- ные ст. 282 УК РФ. Кроме того, в них используются понятия нарушения рав- ноправия и дискриминации: УК Азербайджанской республики — ст. 283 «Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды»; УК Республики Таджикистан — ст. 189 «Возбуждение национальной расо- вой, местнической или религиозной вражды»; УК Республики Беларусь — ст. 130 «Разжигание расовой, национальной или религиозной вражды или розни»; УК Литовской республики — ст. 170 «Возбуждение вражды против лиц из- за их принадлежности к любой национальности, расе, полу, происхождению, религии или иной группе»; УК Республики Молдова — ст. 346 «Умышленные действия, направленные на разжигание национальной, расовой или религиозной вражды или розни»;
§2. Объект возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства 65 УК Республики Болгария — ст. 162 «Проповедование и подстрекательство к расовой или национальной вражде или ненависти или к расовой дискрими- нации»; ст. 164 «Проповедование ненависти на религиозной почве»; УК Латвийской Республики — ст. 78 «Нарушение национального и расово- го равноправия, ограничение прав человека»; УК Голландии — в ст. 137d и ст. 137е предусмотрена ответственность за действия, направленные на возбуждение ненависти или дискриминации про- тив лиц на основании их расовой принадлежности, вероисповедания или личных убеждений, их пола или их гетеросексуальной или гомосексуальной ориентации; УК Дании — ст. 266b (часть 2) «Пропаганда, направленная на запугивание группы людей, оскорбление или унижение на основании расы, цвета кожи, на- ционального или этнического происхождения или сексуальной ориентации»; УК Китайской Народной Республики — ст. 249 «Пропаганда националь- ной ненависти, национальной дискриминации при отягчающих и особо отягчающих обстоятельствах»; ст. 250 «Публикация в печатном издании дис- криминационных материалов, оскорбляющих в грубой форме достоинство национальных меньшинств, повлекшая за собой тяжкие последствия»; УК Франции — ст. R.625-7 «Непубличное подстрекательство к дискрими- нации, ненависти или насилию в отношении какого-либо лица или группы лиц в силу их происхождения либо принадлежности или непринадлежности, реальной или предполагаемой, к определенной этнической группе, нации, ра- се или религии»; УК Федеративной Республики Германии — § 130 «Подстрекательство про- тив народов»; УК Швейцарии — ст. 26 Ibis «Расовая дискриминация» (в диспозиции от- ражена не только собственно дискриминация, но и призывы к ненависти из-за расы, религии, этнической принадлежности и т.д.); УК Швеции — ст. 8 главы 16 устанавливает ответственность за агитацию против национальной или этнической группы; УК Польши — ст. 256 устанавливает ответственность за публичные призывы к ненависти на почве национальных, этнических, расовых, конфессиональных различий или непринадлежности к определенному вероисповеданию. Как видно, зарубежные уголовные законы устанавливают ответственность за деяния, схожие с описанными в диспозиции ст. 282 УК РФ. Отметим, что в ряде случаев наряду с данными деяниями в одних и тех же нормах установле- на ответственность и за дискриминацию, тогда как в УК РФ это преступление (ст. 136 УК РФ) считается посягательством на иной, нежели по ст. 282 УК РФ, объект (конституционные права и свободы человека и гражданина) и располо- жена соответствующая норма в другой главе. § 2. Объект возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства Большое внимание вопросу охраны равенства граждан уделяется на между- народном уровне. В частности, согласно ст. 4 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации (принята резолюцией 2106 (XX)
66 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... Генеральной Ассамблеи от 21 декабря 1965 г.) государства-участники осуждают всякую пропаганду и все организации, основанные на идеях или теориях превос- ходства одной расы или группы лиц определенного цвета кожи или этнического происхождения, или пытающиеся оправдать, или поощряющие расовую нена- висть и дискриминацию в какой бы то ни было форме, и обязуются принять не- медленные и позитивные меры, направленные на искоренение всякого подстре- кательства к такой дискриминации или актов дискриминации, и с этой целью они в соответствии с принципами, содержащимися во Всеобщей декларации прав человека, и правами, ясно изложенными в статье 5 настоящей Конвенции, среди прочего: а) объявляют караемым по закону преступлением всякое распространение идей, основанных на расовом превосходстве или ненависти, всякое подстрека- тельство к расовой дискриминации, а также все акты насилия или подстрекатель- ство к таким актам, направленным против любой расы или группы лиц другого цвета кожи или этнического происхождения, а также предоставление любой по- мощи для проведения расистской деятельности, включая ее финансирование; Ь) объявляют противозаконными и запрещают организации, а также орга- низованную и всякую другую пропагандистскую деятельность, которые поощ- ряют расовую дискриминацию и подстрекают к ней, и признают участие в таких организациях или в такой деятельности преступлением, караемым законом. Объектом рассматриваемого преступления являются общественные отно- шения, складывающиеся по поводу обеспечения равенства граждан и состоя- ния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистско- го характера. В теории рассматриваемую статью относят к нормам, «карающим за поведе- ние, выходящее за рамки цивилизованных отношений и грозящих непредсказуе- мыми последствиями»1 и к уголовно-правовым гарантиям принципа равенства2. В ч. 1 ст. 3 Конституции указано, что носителем суверенитета и единствен- ным источником власти в Российской Федерации является ее многонацио- нальный народ. В соответствии с ч. 5 ст. 13 Конституции запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых на- правлены на разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни; в ст. 19 Конституции закреплен принцип равенства граждан, а также содержится запрет на любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлеж- ности; согласно ч. 2 ст. 29 Конституции, не допускаются пропаганда или аги- тация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, а также запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Названные нормы устанавливают конституционные основы равенства граждан, а также конституционные запреты на осуществление экстремист- ской деятельности, соблюдение которых является необходимым условием обеспечения состояния защищенности от угроз экстремистского характера.
§ 2. Объект возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства Конечно, посягательство на указанные основы — это посягательство не на нормы как таковые, а на складывающиеся в соответствии с ними обществен- ные отношения. Как уже отмечалось выше, в одном из решений Конституци- онного Суда РФ применительно к ст. 282 УК РФ было указано, что содержа- щаяся в данной статье норма направлена на охрану общественных отношений, гарантирующих признание и уважение достоинства личности независимо от каких-либо физических или социальных признаков1. Конституционно-правовое закрепление указанных положений ясно сви- детельствует о важности обеспечения стабильности отношений внутри обще- ства, что приобретает особое значение в условиях полинациональности Рос- сийской Федерации. Действия, направленные на дестабилизацию данных отношений, ставят под угрозу и нормальный порядок формирования и функ- ционирования органов государственной власти, так как в обществе, преис- полненном внутренними противоречиями, государственная власть не только теряет свои позиции, но и может быть попросту уничтожена как институт. Вследствие этого очевидна опасность таких деяний для конституционных ос- нов равенства граждан, которые, в свою очередь, непосредственно связаны с основами конституционного строя Российской Федерации. Основным объектом ст. 282 УК РФ в науке также называют: общественные отношения, охраняющие конституционные права граждан, равенство граждан независимо от национальности, расы, исповедуемой религии во всех сферах политической и социальной жизни2; общественные отношения, обеспечива- ющие безопасность общества (в том числе государства) в части, относящейся к реализации конституционного запрета на разжигание расовой, национальной и религиозной нетерпимости как одного из составляющих основ конституци- онного строя3; конституционный запрет на провоцирование ненависти или вражды по признакам пола, расы, национальности, происхождения, языка, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе и иным личным или социальным признакам4. Как вндио, в приведенных определениях втой или иной форме содержится указание на конституционные основы равенства граждан и запреты на осу- ществление экстремистской деятельности. Этот подход воспринимается и практикой: при квалификации данного преступления в качестве его объекта называют отношения, характеризующие конституционный принцип запрета пропаганды или агитации, возбуждающих национальную, расовую, религиозную или социальную ненависть или вражду, а также дискриминацию или унижение людей по политическим, этническим, социальным и иным признакам3.
68 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... В зарубежном законодательстве можно встретить и иную оценку объекта рассматриваемого преступления. В УК Республики Казахстан ст. 164 «Воз- буждение социальной, национальной, родовой, расовой или религиозной вражды» находится в главе 4 «Преступления против мира и безопасности че- ловечества». Такое расположение состава в теории связывают с тем, что он сформулирован на основе Международной конвенции 1965 г. «О ликвидации всех форм расовой дискриминации», и непосредственным объектом данного преступления выступает международно-правовой и конституционный прин- цип недопущения разжигания социальной, национальной, родовой, расовой, религиозной вражды или розни1. В судебной практике опасность данного преступления характеризуют тем, что действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, влияют на массовое сознание и служат мировоззренческой основной для ультрарадикальных социальных, религи- озных, национальных устремлений и способны оказать влияние на сознание аудитории читателей (зрителей, слушателей) в направлении формирования подкрепления негативных стереотипов, предвзятых представлений о тех или иных нациях, расах, религиозных или социальных группах, возбуждая чув- ство враждебности, неприязни по отношению к ним, оправдывая и доказывая правомерность применения насилия в межнациональных, межрасовых, рели- гиозных, социальных отношениях2. Так, при осуждении М. и К. по ч. 1 ст. 282 УК РФ суд указал, что текст листовок, распространяемых подсудимыми, типичен для этнонационалисти- ческой идеологии, выстроен на основании ультра-радикального этнического национализма (нацизма), приводит к формированию криминальной ксено- фобии (дискриминация, возбуждение в обществе этнической, расовой, ре- лигиозной вражды), способствует распространению этнически окрашенной мигрантофобии, вводит в круг «врагов» русского народа всех мусульман, тем самым способствует возбуждению религиозной вражды3. В теории подчеркивается, что экстремистское и террористическое пове- дение чаще всего связано с национально-этническими либо религиозными конфликтами4. Действительно, возбуждение ненависти или вражды нередко сопровождается обоснованием необходимости совершения в отношении опре- деленных расовых, этнических и иных групп противоправных деяний, в том числе — насильственных преступлений. Так, А., придерживавшийся национа- листических взглядов, с целью возбуждения у неопределенного круга лиц на- циональной ненависти и вражды к этническим выходцам с территории Кавка- за, используя черную аэрозольную краску, нанес на ограждения и стены здания
§ 3. Объективная сторона возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого... 69 несколько надписей, в которых, согласно заключению эксперта, имелись сло- весные средства, содержащие отрицательные эмоциональные оценки в отно- шении определенных этнических групп. Как указал суд, данные высказывания могли служить мировоззренческой основой для ультрарадикальных социаль- ных националистических устремлений и возбуждать чувство враждебности, неприязни по отношению к данной социальной группе, поскольку содержали открытый призыв направлять свои действия (в том числе, физические) против представителей народов, проживающих на указанных территориях, избавлять- ся от них. Действия А. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ1. Изложенное позволяет отнести ст. 282 УК РФ к уголовно-правовым запре- там с так называемой двойной превенцией: путем криминализации возбуж- дения ненависти или вражды, а также унижения человеческого достоинства обеспечивается предупреждение совершения и иных преступлений — как экс- тремистской направленности (например, убийств, причинения вреда здоро- вью и иных преступлений по мотивам политической, идеологической, расо- вой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы), так и террористической направленности (ст. 205 УК РФ и др.). § 3. Объективная сторона возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства Объективная сторона данного преступления выражается в совершении публично или с использованием средств массовой информации либо ин- формационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет», действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно при- надлежности к какой-либо социальной группе. Совершение данных действий публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет может выражаться, например, в выступлении на собраниях, митингах, распространении листовок, плакатов, размещении со- ответствующей информации в журналах, брошюрах, книгах, в сети Интернет, и иных подобные действиях, в том числе рассчитанных на последующее озна- комление с информацией других лиц (п. 7 постановления Пленума Верховно- го Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Публичными могут признаваться и действия, совершаемые в относительно ограниченном кругу лиц. Так, Р. загрузил с сети Интернет ряд видеороликов со сценами избиений граждан неславянской внешности лицами, придержи- вающимися националистической идеологии, относящими себя к движению «скинхэдов», содержащие призывы к совершению насильственных действий в отношении указанных граждан, а также листовки с призывами к соверше- нию экстремистских действий по признакам расы, национальности, отноше- ния к государственной власти. Впоследствии он демонстрировал эти ролики
70 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... и листовки своим друзьям, высказывая при этом лозунги, направленные на возбуждение национальной, расовой ненависти и вражды, а также расклеивал листовки на стенах домов. Действия Р. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ1. К. был осужден по ч. 1 ст. 282 УК РФ за то, что во дворе дома провел беседу с участием не менее 4 человек, в ходе которой публично высказывал предложения, содержащие элементы, направленные на пропаганду превос- ходства и исключительности одной нации2. Под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) ут- верждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, со- вершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. Критика политических организаций, идео- логических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды (п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Вражда определяется как отношения и действия, проникнутые неприяз- нью, ненавистью, а ненависть, в свою очередь — как чувство сильной вражды, злобы3. Видимо, не будет ошибкой считать ненависть одной из форм вражды, тем более что никакого значения для квалификации рассматриваемого пре- ступления возможные их отличия не имеют. Возбуждение ненависти или вражды предполагает отрицательную оценку представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной рели- гии, а также других групп лиц и формирование в отношении них негативной установки. Достаточно полной и подробной представляется следующая классифи- кация признаков возбуждения ненависти и вражды, предложенная авторами специальной научной работы по данной теме: 1) ложная идентификация — формирование и подкрепление негативного сте- реотипа, отрицательного образа нации, расы, религии (например, перенос негативных характеристик отдельных представителей на всю социальную группу; приписывание всем представителям этнической или религиозной группы стремления следовать обычаям, верованиям, традициям, негативно оцениваемым современной культурой; утверждение о врожденном или историческом превосходстве одних рас, наций и неполноценности или порочности других); 2) ложная атрибуция — приписывание враждебных действий и опасных намерений представителям какой-либо нации, расы по отношению к другим (например, возложение ответственности за деяния отдельных пост 282 УК РФ С 102,408 . 4-е им., доп.. М , 2005.
§ 3. Объективная сторона возбуждения ненависти либо вражпы, а равно унижения человеческого... представителей на всю этническую, расовую или религиозную группу; утверждения об их изначальной враждебности; утверждения о наличии заговора, тайных планов одной национальной или религиозной группы против других; объяснение бедствий (в прошлом, настоящем и будущем) существованием и целенаправленной деятельностью таких групп и др.); 3) мнимая оборона — побуждение к действиям против какой-либо нации, расы, религии (в частности, оправдание геноцида в отношении предста- вителей определенной нации, расы, религии; требования вытеснить их из различных сфер деятельности либо ограничить права и свободы граждан по национальному, расовому, религиозному признаку)1. Возбуждение ненависти или вражды может осуществляться различными способами. Например, Б., используя аэрозольный баллончике белой краской, нанес на стену здания надпись, косвенно содержащую восхваление геноцида и предполагающую оправдание геноцида по отношению к лицам еврейской и иной национальности. Он был признан виновным в совершении преступле- ния, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ2. За нанесение экстремистских над- писей на стены зданий и заборы также по ч. 1 ст. 282 УК РФ был осужден СЛ Встречаются случаи совершения данного преступления и путем устных выступлений4, распространения печатной продукции, в том числе — расклей- ки листовок5 и др. Не исключает наличия признаков данного преступления и лаконичный характер высказываний. Так, К. используя самонаборный штамп, составил предложение с призывом не совершать покупки у определенной категории граждан, нанес его на банковские билеты Банка России и пустил в свободный оборот, обратившись тем самым к неопределенному кругу лиц. Согласно за- ключению экспертов Бюро лингвистической экспертизы, данное высказыва- ние содержало негативные оценки в адрес определенных национальных групп по сравнению с другими национальными группами, носило побудительный характер в форме директивного предписания к действиям против лиц опре- деленных социальных групп, по структуре представляло собой побудительное предложение и являлось, в контексте данной экстралингвистической ситуа- ции, призывом «не покупать у лиц кавказской национальности»6. В связи с распространенностью доступа в сеть Интернет, в судебной прак- тике нередко встречаются случаи осуждения по ст. 282 УК РФ за размещение соответствующих материалов на интернет-сайтах, в том числе — в так назы- ваемых социальных сетях и блогах (интернет-журналах, интернет-дневни- ках), поскольку последние, в отличие от обычных дневников, предполагают
72 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... именно публичное высказывание своих суждений и доступ к ним других лиц. Так, Д. разместила в редактируемом ею публичном сетевом журнале текст «Пособие по уличному террору», содержащий материалы, направленные на возбуждение ненависти и вражды, а также на унижение достоинства предста- вителей кавказской, азиатской и еврейской национальностей, унизительные характеристики и негативные установки в отношении указанных лиц и про- пагандирующие их неполноценность. Действия Д. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ1. За аналогичные действия по размещению в сети Интернет текстов экстремистского содержания осуждались и другие лица2. Предоставление пользователям сети Интернет общего доступа к тем или иным данным, а равно использование локальных файлообменных сетей ин- тернет-провайдеров не образует признака использования СМИ, а квалифици- руется по признаку либо использования информационно-телекоммуникаци- онных сетей или признаку публичности. Так, А., в целях возбуждения расовой и национальной ненависти и вражды, унижения достоинства лиц другой расы, используя сеть Интернет и локальную файлообменную сеть интернет-провай- дера, разместил в своем компьютере и ноутбуке в специальных папках видео- записи экстремистского содержания и поставил отметку об открытии общего доступа к данным папкам. Как указал суд, А. совершил активные и целена- правленные действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам ра- сы, национальности, происхождения, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе у широкого круга пользователей локальной файлообмен- ной сети. Действия А. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ3. Практика показывает, что анализируемые преступные действия могут быть направлены в отношении лиц разных национальностей, как русской, так и иных. Например, Т. был осужден за совершение ряда преступлений, в том числе предусмотренного ст. 282 УК РФ. Он, находясь в г. Грозном Чеченской Ре- спублики в 1997—1999 гт., написал книги «Наша борьба или повстанческая армия ислама» и «Газават или как стать бессмертным». Книги были выпуще- ны в 1997 г. и в марте — апреле 1999 г. соответственно, тиражом 2500 и 500 экземпляров, и получили распространение на территории Республики Даге- стан. Согласно заключению судебно-психологической экспертизы, содер- жание этих книг возбуждало национальную, расовую и религиозную вражду, направленную на этнических русских и лиц православного вероисповедания, унижало национальное достоинство русского и русскоязычного населения, пропагандировало исключительность и превосходство лиц мусульманского вероисповедания, а последователи иных вероисповеданий были представле- ны как заблудшие4. Б., получив теоретическую подготовку по «ваххабитской идеологии», имея умысел на разжигание в обществе, среди многонационального и многокон-
§ 3. Объективная сторона возбуждения ненависти либо вражпы, а равно унижения человеческого... 73 фессионального народа Российской Федерации, религиозной вражды между нудеями, христианами и мусульманами, не являющимися последователями идеологии «ваххабизм», начал встречаться в мечетях с интересующимися ре- лигией лицами, после чего приводил их к себе домой. На этих собраниях он, действуя открыто и публично, пропагандировал разжигание межнациональ- ной и межконфессиональной розни, подчеркивая исключительность и пре- восходство одного из направлений религии, неполноценность граждан по признаку их отношения к религии, передавал другим лицам для прочтения со- ответствующую литературу, содержащую аналогичные утверждения. Действия Б. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ1. Совершение данного преступления может быть связано со спорами между представителями разных национальностей по поводу территории прожива- ния. Если данные споры сопровождаются публичными действиями, направ- ленными на возбуждение ненависти или вражды, то содеянное квалифициру- ется по ст. 282 УК РФ. Так, А., в присутствии других жителей города, публично и устно высказал в отношении неопределенного круга лиц русской национальности неприязнь к образу жизни, культуре, традициям русского народа, а также угрозу распра- вы в отношении лиц русской национальности, обосновывая свои взгляды тем, что территория города Ставрополя принадлежит армянскому народу. Его дей- ствия были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ2. За аналогичные действия в отношении неопределенного круга лиц русской национальности, совершен- ные из предполагаемой принадлежности города Кисловодска карачаевскому народу, по ч. 1 ст. 282 УК РФ была осуждена и Б.3. К. нанес на стены различных зданий несколько надписей, а также вывесил на стену дома листовку, в кото- рых содержались негативные оценки лиц не русской национальности, при- зывы к изгнанию их с территории Ставропольского края и совершению в от- ношении указанных лиц враждебных насильственных действий. Действия К. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ4. Конфликты могут возникать и в бытовых сферах. Например, Г., являясь индивидуальным предпринимателем, совместно со своими сыновьями за- нимался продажей овощей и фруктов на одном из рынков. У него сложились неприязненные отношения с работавшим там же К. и другими лицами на по- чве национальности. Впоследствии Г. и его сыновья неоднократно совершали действия (публичные высказывания, демонстрацию оскорбительных изобра- жений), направленные на возбуждение ненависти и вражды в отношении по- терпевших именно как представителей русской национальной группы. Дей- ствия виновных были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ5. в отношении Б пост 282 УК РФ. от 9 февраля 2007 г.
74 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... Если анализируемое преступление носит продолжаемый характер, то есть складывается из нескольких тождественных действий, объединенных единым умыслом, то в этих случаях совокупность преступлений отсутствует и содеян- ное квалифицируется как единичное преступление. Следующее деяние, образующее объективную сторону рассматриваемого преступления — унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а рав- но принадлежности к какой-либо социальной группе. В уголовном праве уни- жение достоинства традиционно рассматривалось как признак объективной стороны оскорбления (ст. 131 УК РСФСР 1960 г., ст. 130 УК РФ до признания ее утратившей силу). Включение такого деяния, как унижение достоинства, в диспозицию ст. 282 УК РФ, стирает трань между преступлением против личности и пре- ступлением против основ конституционного строя. Получается, что унижение достоинства лица в любой неприличной форме — это простое оскорбление (являющееся теперь административным правонарушением — ст. 5.61 КоАП РФ). Но если при этом была затронута, например, его национальность, то данное деяние уже является преступным экстремизмом и рассматривается как преступление против основ конституционного строя (причем сразу как пре- ступление средней, а не небольшой тяжести — ч. 1 ст. 282 УК РФ). Эта ис- кусственно созданная близость абсолютно разных правонарушений не может быть признана нормальной. В судебной практике встречаются следующие случаи квалификации соде- янного по ст. 282 УК РФ по признаку унижения достоинства: — С. и Д. были осуждены по п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ за то, что устно оскор- бляли потерпевшего (киргиза) по признаку его национальности, используя нецензурные выражения, далее С. плюнул в лицо потерпевшему, после чего они применили насилие с целью, как указал суд, также унизить его достоин- ство, поскольку имело место избиение потерпевшего не русской националь- ности в общественном месте1; — А. изготовил с целью распространения листовки с призывами вступать в региональную организацию «Союз славян». Согласно заключению комплекс- ной психолого-лингвистической экспертизы, в содержании листовки выявле- ны слова и словосочетания, которые могут быть расценены как унижение чести и достоинства человека или группы лиц по признакам расы, национальности, происхождения. Унижение достоинства достигается в тексте листовки посред- ством применения риторического приема антитезы (противопоставления) хо- зяина и гостя. Позитивным членом этой оппозиции является «хозяин — бе- лый», «Русский», «Славянин», «Патриот всей отчизны», а намерения «гостя» носят исключительно негативный характер, что отражает расистскую нацио- нал-патриотическую позицию составителя листовки. В качестве «гостей» вы- ступают представители всех иных рас, корме белой (европеоидной), а также на- циональностей, имеющих смешенное расовое происхождение, отличающихся от белой расы цветом кожи и неславянской внешностью. При этом в листовке
§ 3. Объективная сторона возбуждения ненависти либо вражда, а равно унижения человеческого... 75 не выявлено слов и словосочетаний, направленных на возбуждение ненависти либо вражды по признакам пола, расы, национальности, языка, происхожде- ния, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, а также сведений, содержащих публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. А. был признан виновным в совершении пу- бличных действий, направленных на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам расы, национальности, происхождения и его дей- ствия были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ1. Как указывалось выше, унижение достоинства — это, по сути, оскорбле- ние. В судебной практике действиями, направленными на оскорбление на- ционального, конфессионального или расового достоинства, признаются публичные высказывания или иные публичные действия, направленные на распространение в обществе идей, состоящих в приписывании негативных и осуждаемых обществом свойств личности в качестве характерных, заведомо присущих кому-либо исключительно на основании принадлежности лица или группы лиц к определенной национальной, религиозной или расовой груп- пе (то есть в пропаганде презумпции виновности, порочности, опасности для общества), что тем самым наносит моральный ущерб представителям данной национальной, конфессиональной или расовой группы; такие действия могут выражаться в распространении недостоверной или вырванной из историче- ского контекста информации, тенденциозной подборке негативного материа- ла и его публичном распространении, провозглашении неравноценности для общества социальных субъектов (граждан) по национальному, религиозному или расовому признаку, оперировании исключительно негативным матери- алом относительно лиц какой-либо национальности, расы или религиозной группы, порицании и осуждении ценностей, уважаемых представителями этой группы; иначе говоря, в публичных высказываниях, распространении материалов и иных публичных действиях, направленных на то, чтобы вызвать неприязнь, недоброжелательное отношение ко всем лицам определенной национальной, религиозной или расовой группы на основе заведомого ото- ждествления личностных групповых характеристик2. Несложно заметить, что в данном определении оскорбление в итоге сво- дится к возбуждению ненависти или вражды. Это еще раз подтверждает ис- кусственность формулировки «унижение достоинства группы лиц». В этом отношении интересно утверждение Ю.В. Голика по поводу ст. 282 УК РФ: «Совершение предусмотренного этой статьей преступления в принципе не- возможно без совершения оскорбительных действий»3. Высказана точка зрения, согласно которой под действиями, направленны- ми на унижение достоинства группы лиц по указанным в диспозиции ст. 282 УК РФ признакам, «следует понимать деяния, направленные на ущемление права социальных групп на самобытность, как непосредственно нарушающие устойчивость групп, сформированных по признакам пола, национальности,
Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... языка, расовой или конфессиональной принадлежности»1. Попытка замены достоинства на самобытность сути проблемы не решает: нельзя причинить вред достоинству группы лиц, ибо достоинство присуще лишь конкретному, отдельному человеку, личности, а у группы его нет и быть не может. Следует согласиться с мнением, что нельзя оскорбить и юридическое лицо, так как оно не обладает чувством собственного достоинства2. Преступление считается оконченным с момента совершения хотя бы одно- го действия, направленного на возбуждение ненависти либо вражды, а равно на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам их принад- лежности к определенным полу, расе, национальности, языку или в зависимо- сти от происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе. В силу особенностей описания вдиспозиции ст. 282 УК РФ общественно опас- ного деяния, образующего объективную сторону рассматриваемого преступле- ния — «действия, направленные на...» — момент окончания фактически действи- тельно довольно ранний. Однако, это не исключает возможности квалификации содеянного как покушения на совершение данного преступления. В частности, когда совершенные лицом действия, направленные на возбуждение ненависти ли- бо вражды по не зависящим от него обстоятельствам не стали публичными. Так, М. изготовил листовки, возбуждающие межнациональную вражду и унижающие национальное достоинство лиц еврейской национальности. Затем он осуществил почтовое отправление двух бандеролей с данными листовками в адрес Б., являю- щегося главным редактором газеты, написав рекомендации по распространению этих листовок средн неопределенного круга лиц. Умысел виновного не был до- веден до конца в связи с тем, что бандероли были вскрыты по решению суда. Дей- ствия М. были квалифицированы по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 282 УК РФ3. Если действия, направленный на возбуждение ненависти или вражды, а равно на унижение человеческого достоинства, были сопряжены с осквер- нением зданий или иных сооружений, порчей имущества в общественном транспорте или иных общественных местах, то содеянное должно квалифи- цироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 282 и ст. 214 УК РФ. Так, О. нанес на стены нескольких зданий (рынка, магазина и др.) надписи и нацистскую символику. Согласно заключению экспертиз, данные надписи носили подстрекательский характер и были направлены на подрыв доверия к определенным этническим группам, при этом лица кавказской на- циональности преподносились как нежелательные представители социума. Действия О. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ и по ст. 214 УК РФ (в ред. 2006 г.). Суд указал, что нанесение этих надписей в общественных ме- стах с большим скоплением людей, с учетом циничности данных надписей по- влекло причинение духовного вреда обществу4.
§ 4. Субъективные признаки возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого... 77 Рассматриваемое преступление следует отличать от дискриминации, то есть нарушения прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям или каким-либо социальным группам, уголовная ответственность за кото- рую предусмотрена ст. 136 УК РФ (если совершается с использованием слу- жебного положения), расположенной, в силу иного характера основного объекта, в главе 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина», либо влекущей административную ответственность (ст. 5.62 КоАП РФ). § 4. Субъективные признаки возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства С субъективной стороны преступление характеризуется прямым умыслом и целью возбудить ненависть либо вражду, а также унизить достоинство че- ловека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо соци- альной группе. Умысел в данном случае означает осознание лицом: — характера своей деятельности, ее на направленности на возбуждение не- нависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека; — публичности совершаемых действий либо факта использования СМИ или информационно-телекоммуникационных сетей; — общественной опасности совершаемого деяния в целом. Не является преступлением, предусмотренным ст. 282 УК РФ, высказы- вание суждений и умозаключений, использующих факты межнациональных, межконфессиональных или иных социальных отношений в научных или по- литических дискуссиях и текстах и не преследующих цели возбудить нена- висть либо вражду, а равно унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе (п. 8 постановле- ния Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). В судебной практике цель возбудить ненависть либо вражду характеризу- ется, например, следующим образом: «Прямыми действиями, направленными на возбуждение межнациональной, религиозной или расовой вражды и розни, то есть действиями, ведущими к возникновению или усилению противостоя- ния групп населения, объединенных национальным, расовым или религиоз- ным признаком, должны быть признаны публичные высказывания, публи- кации или иные публичные индивидуальные или коллективные действия, предполагающие своим конечным результатом... вытеснение лица или группы лиц из общественной среды или социальной системы на основании принад- лежности данного лица, группы лиц к национальной, религиозной или расо- вой группе (то есть по национальному, религиозному или расовому призна- ку), а также публичные высказывания или иные публичные индивидуальные или коллективные действия, предполагающие своим конечным результатом...
78 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... установление в обществе подчинения или дискриминации граждан, ущемле- ние их прав по национальному, расовому или религиозному признаку»1. Субъектом данного преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста. § 5. Квалифицирующие признаки возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства В ч. 2 ст. 282 УК РФ предусмотрена ответственность за те же деяния, со- вершенные: 1. С применением насилия или с угрозой его применения (п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ. Наличие данного признака не меняет характер рассматриваемого пре- ступления с антиконституционного на преступление против личности — речь идет о возрастании степени общественно опасности. Следует учитывать, что в отличие от предусмотренных главой 16 УК РФ на- сильственных преступлений против жизни и здоровья, совершаемых по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненави- сти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 115, п. «б» ч. 2 ст. 116, п. «з»ч. 2 ст. 117 УК РФ), насилие, применяемое при совершении преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, является не только выражением ненависти вотношении конкретного потерпевшего, но и направлено на достижение специальной цели — возбуждение ненависти или вражды в других людях (о чем, например, может свидетельствовать применение в общественных местах в присутствии посторонних лиц насилия в отношении потерпевшего (по- терпевших) по признаку принадлежности к определенной расе или национально- сти, сопровождаемое расистскими или националистическими высказываниями) (п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Поэтому при квалификации случаев применения насилия с целью воз- буждение ненависти или вражды в других людях необходимо отграничивать рассматриваемое преступление от преступлений против личности. Исходя из правил квалификации при конкуренции норм, когда имеет место конкуренция части и целого, а также с учетом санкции ч. 2 ст. 282 УК РФ, можно утверж- дать, что при установлении цели возбуждение ненависти или вражды в других людях, применение насилия, выражающееся в нанесении побоев, а также по- влекшее причинение легкого вреда здоровью, охватываются п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ и не требуют дополнительной квалификации по ст.ст. 115 и 116 УК РФ. Так, 3., увидев в магазине М., которого воспринял как лицо не русской на- циональности, в присутствии других посетителей магазина и его работников, стал выкрикивать в адрес потерпевшего националистические лозунги и нанес ему несколько ударов, причинивших физическую боль, но не повлекших при- чинения вреда здоровью. Действия 3. были квалифицированы только по п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ2.
§ 5. Квалифицирующие признаки возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого... 79 Г., Е., К., Б., Ч. и др., имея негативное отношение к лицам неславянской внешности, предполагая, что путем угроз, демонстрации насилия, примене- ния насилия можно заставить лиц «кавказской внешности» покинуть терри- торию Российской Федерации, на площади города, при большом скоплении людей совершили нападение на двух потерпевших (лиц азербайджанской национальности) с причинением им легкого вреда здоровью. При этом они выкрикивали оскорбительные лозунги экстремистского содержания с требо- ванием покинуть территорию России. Действия виновных были квалифици- рованы только по п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ1. Однако само по себе сочетание применения насилия и специальной цели еще не образует состав данного преступления и насильственные действия мо- гут квалифицироваться только как преступление против личности. Необходимо принимать во внимание и иные признаки состава преступления, в том числе — обстановку. Так, по одному из уголовных дел, суд, оправдываялиц в совершении преступления, предусмотренного пп. а», «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ, привел следую- щую аргументацию. Подсудимые совершали нападения на потерпевших, являв- шихся лицами не русской национальности, действуя в составе организованной группы, в которую входили только сами, и имели устойчивые взгляды в отноше- нии лиц не русской национальности, при этом преследовали корыстную цель, а именно завладение имуществом, принвдаежащим потерпевшим. Нападения на потерпевших они совершали в позднее время суток, когда на улице было темно, очевидцев совершения преступлений не было, что, по мнению суда, свидетель- ствовало об отсутствии публичности в действиях подсудимых. Двое свидетелей, присутствовавших при совершении нападения на одного из потерпевших, на мо- мент нападения уже имели такие же, как и у подсудимых, взгляды в отношении лиц не русской национальности. В связи с этим допущенные в их присутствии высказывания подсудимых в отношении потерпевшего, который являлся лицом нерусской национальности, не свидетельствует о совершении действий, направ- ленных на возбуждение национальной и расовой вражды2. К выводу об отсутствии состава преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, в действиях виновных, также совершивших нападение на потерпев- шего и причинивших ему тяжкий вред здоровью, пришел суд и в другом слу- чае, указав, что умысел подсудимых был направлен на причинение вреда его здоровью, при этом основанием нападения явилась его принадлежность к иной национальности. Вместе с тем, причинению вреда здоровью не сопут- ствовало никаких действий, направленных на возбуждение ненависти или вражды, а равно на унижение достоинства человека по признакам расы и на- циональности, совершенных публично. Не установлено сведений, что при- чинение вреда здоровью потерпевшего также преследовало цель унизить его достоинство путем публичной демонстрации его неспособности оказать со- противление. Наличие прохожих, чье присутствие было очевидным для под- судимых, не установлено3. 2007 г. в отношении Г., Е . К . Б , Ч. и др. по ст. 282 УК РФ
80 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... Аналогичное решение принял суд и в иной схожей ситуации: признав под- судимых, причинивших тяжкий вред здоровью потерпевшего в составе груп- пы лиц по предварительному сговору по мотиву национальной ненависти, виновными в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, суд оправдал их в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ, указав, что посторонних лиц на месте совершения пре- ступления не было, а присутствующие свидетели входили в одну компанию с подсудимыми и неоднократно общались с лицами, разделяющими национа- листические взгляды. Соответственно, стороной обвинения не установлено, что подсудимые, выкрикивая националистические лозунги, возбуждали у дру- гих лиц чувство национальной ненависти или вражды1. Вместе с тем, анализ практики показывает, что отсутствие признака воз- буждения ненависти или вражды при применении к потерпевшему насилия по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или рели- гиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в от- ношении какой-либо социальной группы не исключает наличия публичного унижения достоинства человека либо группы лиц по тем же признакам2. 2. Лицом с использованием своего служебного положения (п. 6» ч. 2 ст. 282 УК РФ), то есть с использованием лицом своих властных или иных служебных полномочий для совершения данного преступления. К лицам, использующим свое служебное положение, относятся, в частности, должностные лица, обла- дающие признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, го- сударственные или муниципальные служащие, не являющиеся должностны- ми лицами, а также иные лица, отвечающие требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ. Использование служебного положения вы- ражается не только в умышленном использовании указанными выше лицами своих служебных полномочий, но и в оказании влияния исходя из значимости и авторитета занимаемой ими должности на других лиц в целях совершения ими действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно при- надлежности к какой-либо социальной группе (п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Например, по п. «б» ч. 2 ст. 282 УК РФ был осужден Л.. Как указал суд, он, являясь начальником территори- ального ОВД, в присутствии других лиц, используя свое служебное положение вопреки интересам службы, общества и государства, распространял взгляды и призывы, направленные на возбуждение ненависти и вражды, а также на уни- жение достоинства в отношении одного потерпевшего и этнической группы по признаку национальности. Являясь очевидцем избиения подчиненными ему сотрудниками ОВД потерпевшего, осознавая противоправный характер их действий и не пресекая данные действия, он, используя оскорбительную «бранную» лексику, призывал при этом к совершению насильственных дей- ствий по отношению клипам, не являющимися русскими по национальности,
§ 5. Квалифицирующие признаки возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого... 81 выражал враждебное отношение к лицам по факту их национальной принад- лежности, унижал достоинство лиц в связи с тем же фактом1. 3. Организованной группой (п. «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ). Согласно ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких. Об устойчивости группы могут свиде- тельствовать такие признаки, как длительность существования, постоянство состава группы, наличие тесных взаимосвязей между ее членами, постоянство форм и методов преступной деятельности, наличие лидера, тщательная под- готовка к совершению преступлений и др. При совершении данного преступления организованной группой не обя- зательно, чтобы каждый из членов группы совершал действия, непосредствен- но направленные на возбуждение ненависти или вражды либо на унижение человеческого достоинства: их действия могут носить разный характер, но они должны дополнять друг друга и в совокупности образовывать объективную сторону рассматриваемого преступления. Так, Д. создавал и распространял литературные материалы и видеоматериалы, основанные на идеях ненависти, вражды, унижения достоинства человека по признакам национальности и ве- роисповедания. Распространение осуществлялось с помощью М.А. и М.П., которые рассылали по почте диски и видеокассеты с указанными видеома- териалами в разные города России. Суд указал, что действия осужденных ха- рактеризовались публичностью, длительностью и целенаправленностью, они последовательно распространяли экстремистские материалы максимально широкому кругу лиц. Группа действовала более года, она приобрела устойчи- вый характер с распределением ролей и разработкой плана действий. Участни- ки группы подчинялись Д. и выполняли отведенную им роль. Действия вино- вных были квалифицированы по п. «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ2. Однако, само по себе групповое совершение данного преступления еще не об- разует признаков организованной группы, равно как и тот факт, что виновные зна- ли друг друга продолжительное время, имели общие идеологические взгляды и т.д. Необходимо выявлять характеристики, которые свидетельствуют об устойчивости группы именно как формирования, созданного для совершения преступлений. Так, К., С, Г. и др. имели общие националистические взгляды, являлись члена- ми группы, поддерживающей идеологию «скинхедов», носили соответствующую одежду (тяжелые ботинки, свисающие подтяжки, джинсы, подвернутые снизу), часто общались лично и через Интернет. В группе существовало понятие «акция», означающее совместное нападение на лиц с внешностью кавказца или азиата. Они в течение пяти дней совершили два нападения на потерпевших по мотивам расо- вой и национальной ненависти и вражды, в ходе которых причинили им тяжкий вред здоровью. Суд квалифицировал действия лиц, причинившего тяжкий вред здоровью, по совокупности преступлений, предусмотренных п. «е» ч. 2 ст. 111 и п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ, а остальных — только по п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ. При ст 282 УК РФ.
82 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... этом из обвинения был исключен п. «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ, поскольку, как указал суд, имеющимися доказательствами не было установлено, что подсудимые состо- яли в устойчивой группе, сплотившейся для совершения преступлений1. В другом случае также суд исключил п. «в»ч. 2 ст. 282 УК РФ из обвинения лиц, совершивших групповое нападение на потерпевшего с целью унижения его досто- инства по признаку национальности и расы, отметив следующее: устойчивость организованной группы означает наличие постоянных связей между ее членами и специфических методов деятельности по подготовке и совершению преступлений. Несмотря на согласованность действий виновных, каких-либо объективных дока- зательств, указывающих на устойчивость группы, не установлено; не представлено доказательств наличия признаков единства данной группы, наличия организую- щей и руководящей роли кого-либо из участников и признаков предварительного объединения данной группы для совершения преступлений2. § 7. Отдельные вопросы квалификации возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства 1. Установление признаков социальной группы при квалификации преступле- ний экстремистской направленности В ст. 282 УК РФ предусмотрена ответственность за возбуждение ненависти либо вражды, а также за унижение достоинства человека либо группы лиц по признаку принадлежности к какой-либо социальной группе, и в правопри- менительной деятельности встречаются случаи квалификации содеянного по данному признаку. Однако, уголовно-правовое значение понятия социальной группы до сих пор не получило однозначной трактовки. Например, по поводу признания со- трудников милиции (полиции) социальной группой в одном случае эксперты пришли к выводу о том, что «в настоящее время не существует единого мне- ния по поводу того, относятся ли сотрудники милиции к категории отдельной социальной группы»2, в другом случае эксперты не признали представителей МВД, прокуратуры, суда, госслужащих и депутатов Госдумы социальной груп- пой, в третьем — пришли к противоположным выводам4. На неудачность использования в уголовном законе формулировок «со- циальная группа», «мотивы ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы» и на необходимость их законодательного, официального определения указывают А.Г. Кибальник5, И.И. Бикеев и А.Г. Никитин6, а так- же другие авторы. Российская газета. Официальным сайт. Режим доступа http //www.rg.nl/20U/l0/l3/reg-szfo/ Российская газета Официальный сайт. Режим доступа http //www rg ru/20l2/0l/19/reg-urfo/
§ 7. Отдельные вопросы квалификации возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения... 83 Эта проблема была поводом для обращения в Конституционный Суд РФ, в котором утверждалось, что «неопределенность содержащегося в оспаривае- мой норме понятия «социальная группа» влечет возможность необоснованных ограничений свободы выражения мнений и, как следствие, незаконного уго- ловного преследования граждан»1. Однако, Конституционный Суд РФ каких- либо разъяснений о том, что следует считать социальной группой, не дал. В докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации (2008 г.) было отмечено, что «неопределенно сформулированы и применяются такие признаки экстремизма, как возбуждение социальной розни, пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по призна- ку их социального происхождения и др.»2. Все это свидетельствует о наличии необходимости в разъяснении именно уголовно-правового содержания понятия социальной группы. Уже достаточно давно специалисты выражали мнение о том, что «если право отказывается от своей точности и однозначности, оно перестает функционировать как право»3. Исходя из ключевой задачи науки по обеспечению потребностей правопри- менительной деятельности попытаемся, избегая критических нападок в адрес законодателя за внедрение в правовую материю неконкретных понятий, рас- смотреть обозначенный вопрос по юридическому существу и сформулировать соответствующие выводы. Как отмечалось выше, суды, квалифицируя действия виновных лиц по ст. 282 УК РФ, чаще всего указывают на нарушение осужденными ст.ст. 13, 19 и 29 Конституции РФ. Сопоставление диспозиций ст. 282 УК РФ и ч. 2 ст. 19 Конституции РФ позволяет сделать вывод о производиости первой от второй. Согласно ч. 2 ст. 19 Конституции РФ, государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, националь- ности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения крелигии, убеждений, принадлежности к обще- ственным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, нацио- нальной, языковой или религиозной принадлежности. Из числа признаков, указанных в этой конституционно-правовой норме, в ст. 282 УК РФ нашли прямое отражение признаки пола, расы, националь- ности, языка, происхождения, отношения к религии. Соответственно, «не охваченными» остались имущественное и должностное положение, место жи- тельства, убеждения, принадлежность к общественным объединениям, а так- же «другие обстоятельства». Представляется, что именно эти признаки и могут лежать в основе выделе- ния социальных групп по смыслу ст. 282 УК РФ, поскольку так положения ч. 2 ст. 19 Конституции РФ находят свое более полное уголовно-правовое обеспе-
84 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... чение (ст. 136 УК РФ предусматривает ответственность только за дискримина- цию), не оставаясь декларативной нормой, не имеющей практической силы, подкрепленной легитимным принуждением. С учетом того, что ни в одной норме Конституции РФ понятие «социаль- ная группа» не используется, но при этом в ней говорится о социальной при- надлежности, выделение социальных групп по приведенным признакам и бу- дет (технически) способом определения данной принадлежности. Если с имущественным и должностным положением, местом жительства, убеждениями, принадлежностями к общественным объединениям ситуация более или менее ясна, то с «другими обстоятельствами» все сложнее: в данном случае речь идет о принадлежности к социальным группам, выделяемым по иным, нежели приведенные, признакам. Логика исследования понятия социальной группы требует обращения, прежде всего, к положениям социологической науки и энциклопедическим источникам. В них социальная группа рассматривается как: — общность людей, выделяемая по какому-либо признаку (территориаль- ному, культурному, экономическому, демографическому, родства и т.п.). Она не является простой совокупностью включенных в нее людей, ее особенности не выводятся напрямую из индивидуальных характеристик членов группы; объединение людей в социальную группу приводит к возникновению нового субъекта общественных отношений1; — родовое понятие для обозначений любых общностей индивидов, в кото- рых фиксируется и через которые реализуется система социального неравен- ства, присущая тому или иному обществу2; — стабильная совокупность людей, связанных общими отношениями, де- ятельностью, ее мотивацией и нормами. Люди объединяются в группы на ос- нове общего для них интереса, выраженного определенным набором целей3; — собрание людей, взаимодействующих определенным, упорядоченным образом на базе согласованных, взаимных ожиданий соответствующего пове- дения друг друга4. Как видно, имеются серьезные расхождения в критериях выделения соци- альных групп (взаимодействие, интересы, неравенство и пр.). Нет единства и относительно минимального количества членов социальной группы: указыва- ют двух (диаду)5 либо трех6 человек. Для выработки общего понятия социаль- ной группы приведенные признаки может и достаточны, а расхождения — не критичны, но попытка перенести их в сферу уголовно-правового воздействия вряд ли будет успешной, поскольку применение норм уголовного права тре- и др М.. ООО «Издательство «Энциклопедия»" ИЛ, «ИНФРА-М», 2003. Т 5(1):Головин— Драго-
§ 7. Отдельные вопросы квалификации возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения... 85 бует четкости формулировок, ибо последние определяют объем реализуемой легитимной репрессии. В уголовно-правовой литературе социальная группа характеризуется как группа, определенная социальными (не биологическими) признаками. Это могут быть формальные или неформальные, объединенные личностными или безличными отношениями объединения людей, имеющих общие интересы1. В качестве основы отнесения индивидов к определенной социальной груп- пе называют классовую принадлежность, содержание и характер совместной деятельности, социальный статус, национальность, пол, возраст, образование и др. При этом отмечается, что не могут охватываться понятием «социальная группа» представители каких-либо профессий, а равно правоохранительных, правоприменительных органов и органов власти как таковых2. Также под социальной группой предлагается понимать объединение людей, образующих относительно устойчивую общность, выраженную в определенных, присущих именно этой группе видах внутригрупповых связей и взаимодействия, когда представители группы имеют общие существенные социально значимые признаки, основанные на той роли, которую играет эта группа в общественной жизни. Социально значимые признаки могут быть связаны с имущественным положением («богатые» и «бедные»), местом жительства (городские и сельские жители, мигранты, провинциалы), принадлежностью к определенной профес- сии (врачи, учителя, работники правоохранительных органов), социальному слою (интеллигенция, служащие), возрастной группе (пенсионеры) и т.д.3. Высказано и предложение понимать под социальной группой в преступле- ниях экстремистской направленности совокупность людей, которые в силу профессиональной деятельности, совершения систематических совместных действий, а равно открыто выражаемых личных, политических, религиозных и иных убеждений, предпочтений, имеют общие интересы или формы само- выражения, самоидентификации, не противоречащие закону4. Под социальной группой, по отношению к которой может иметь место проявление ненависти или вражды в случае совершения преступления экс- тремистской направленности, предлагается также понимать устойчивую сово- купность людей, объединенных исконной средой обитания и традиционным образом жизни, обладающих единым языком, общими относительно ста- бильными особенностями культуры и психики (этническая общность) либо имеющих общий значимый социальный признак, основанный на их участии в определенной деятельности, либо связанных системой отношений, которые регулируются формальными или неформальными социальными институтами. 16 марта 2011 г СПб.. НОУ СЮА, 2011. С. 145-146
86 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... В качестве социальных групп, по их мнению, могут рассматриваться: этниче- ские сообщества (этносы, нации, народности), социальные слои (интеллиген- ция, предприниматели, сельское население, студенты), возрастные группы (молодежь, пенсионеры) и т.д.'. Представляется, что ключевое затруднение в выработке понятия соци- альной группы, приемлемого для использования при квалификации престу- плений, заключается в попытке соединить в одном понятии фактически две ее разновидности: ту, которая выделяется уже по факту наличия указанных в Конституции признаков (пол, должностное положение и др.) и не требует установления взаимодействия между представителями группы, и ту, которая основана на «других обстоятельствах» (ч. 2 ст. 19 Конституции РФ) и часто определяется авторами как раз с помощью наличия общих интересов и вза- имодействия. Думается, два этих вида нужно разделять — например, вряд ли необходимо устанавливать взаимодействие внутри социальной группы, выде- ляемой по признаку пола, чтобы признать ее таковой. Можно предложить следующие критерии определения уголовно-правовой сущности понятия социальной группы, выделяемой по признаку «других об- стоятельств». Социологические критерии. 1. Коль скоро речь идет о социальной группе, то ее выявление и обосо- бление от иных социальных субъектов определяется ее положением в социу- ме. Поэтому возникновение социальной группы должно означать появление нового субъекта общественных отношений. Общественные отношения рас- сматриваются как возникающая в результате и в ходе общественно значимой предметной деятельности массовидная структурная совокупность постоянно повторяющихся конкретно-исторических социальных связей, зависимостей и разграничений между субъектами2. 2. Объединение индивидов может быть признано социальной группой, если: а) ее члены обладают общими интересами и взаимодействуют между собой; б) объединяющие их признаки являются социальными, а не биологиче- скими; в) они вступают или способны вступать в общественные отношения, со- циальную связь с другими субъектами; г) у социальной группы и субъекта, с которым она (ее представители) вступают в отношения, должен быть хотя бы один соотносящийся при- знак, поскольку «отношение исключается, если отсутствует признак, взаимно определяющий соотносящиеся стороны»3; д) эти общественные отношения являются социально конструктивными. Совершение правонарушений и аморальных поступков — тоже своего рода вступление в общественные отношения, но они носят деструктив-
§ 7. Отдельные вопросы квалификации возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения... 87 ный характер, и их возникновение и существование не может охранять- ся правом, поэтому такие общности, как «преступники», «проститут- ки», «наркоманы» и т.д. вряд ли с позиции рассматриваемой проблемы считаться социальными группами1; е) в данные отношения они вступают именно как представители соответ- ствующей социальной группы. В отношении не появляется ничего та- кого, чего бы не было у его сторон2, поэтому должен быть хотя бы один вид общественных отношений, вступление в которые обусловлено, во-первых, фактами существования тех или иных социальных групп и, во-вторых, необходимостью вступления их представителей в качестве таковых в общественные отношения. В теории пишут о делении групп на реальные и номинальные. Реальные группы имеют объективную основу, заключающуюся в наличии у их членов общего социального признака (возраст, пол, профессия и т.д.). Номинальные выделяются в соответствии с классификационным критерием, избранным ис- следователем2. В целях обеспечения законности, критерии определения соци- альных групп, используемые в сфере уголовно-правового воздействия, долж- ны быть такими, чтобы выделяемые на их основе группы являлись реальными, а не номинальными. В противном случае все будет сводиться к воле конкрет- ного правоприменителя, а не объективным данным. В качестве примера типичной социальной группы, соответствующей при- веденным критериям, можно назвать политическую партию. Она является са- мостоятельным субъектом общественных отношений и не сводится к простой сумме ее участников. Это отчетливо проявляется в сфере основной деятельно- сти партии — политических отношениях: на выборах регистрируется именно партия, а не отдельные лица; избиратели голосуют именно за партию, как за групповой субъект социальных отношений. То же можно сказать и в отноше- нии иных общественных объединений, осуществляющих социально значи- мую деятельность в качестве коллективного субъекта. Уголовно-правовые критерии. Преступные действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно на унижение человеческого достоинства по признакам при- надлежности к какой-либо социальной группе причиняют вред основам кон- ституционного строя (ст. 282 расположена в главе 29 УК РФ). Это подводит нас к вопросу о механизме причинения вреда объекту конкретного преступления. Причинить вред объекту преступления путем непосредственного воздействия на общественные отношения невозможно. Нарушить, изменить общественные отношения можно опосредованно, путем воздействия на реальные, материальные предметы, вещи, людей, либо прямо — путем разрыва социальной связи4. М Академия МВД
88 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... Состав преступления, предусмотренный ст. 282 УК РФ, не предполагает обязательного наличия материального предмета или потерпевшего. Поэтому при совершении данного преступления причинение вреда объекту преступле- ния осуществляется путем воздействия на граждан — субъектов общественных отношений, путем доведения до них определенных сведений с целью, напри- мер, формирования у них негативного отношения к представителям той или иной социальной группе. Признание объединения социальной группой по смыслу ст. 282 УК РФ предполагает, что она (эта группа) вступает в определен- ную связь с другими участниками общественных отношений, либо способна вступать в такую связь. Логика суждений здесь проста и основывается преимущественно на приве- денном выше механизме причинения вреда: если нет связи группы с другими субъектами отношений, то нельзя эту связь и разрушить. Если связь не разру- шается, то не причиняется вреда объекту — основам конституционного строя. Связь понимается как «отношение, в котором изменения одной из его сторон (признака, элементов и т.д.) является необходимым и достаточным условием изменения другой ее стороны»1. Поэтому сама по себе совокупность людей, обладающих тем или иным общим признаком, социальной группой по смыслу ст. 282 УК РФ не является, кроме признаков имущественного и должностного положения, места жительства, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, поскольку последние имеют прямое конституционно-право- вое закрепление в сочетании с указанием на социальную принадлежность (ч. 2 ст. 19 Конституции РФ), а также могут выступать критерием определения со- циальной розни (ст. 13 Конституции РФ), социальной ненависти или вражды и социального превосходства (ч. 2 ст. 29 Конституции РФ). Социальные груп- пы в данном случае выделяются уже по самому факту наличия таких общих закрепленных в конституции признаков. В обоснование целесообразности использования предлагаемых критериев можно привести следующие примеры определения социальной группы при квалификации преступлений экстремистской направленности: 1) действия Т. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ за возбужде- ние ненависти и вражды по признаку принадлежности к социальной группе «высшая государственная власть»2; 2) В. был осужден по ч. 1 ст. 282 УК РФ за высказывания с целью возбужде- ния ненависти и вражды к представителям социальных групп, относящихся к сторонникам демократического правления3; 3) К. был осужден по ч. 1 ст. 280 УК РФ за публичные призывы к соверше- нию действий, направленных на возбуждение социальной розни, нарушение свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его со- циальной принадлежности в отношении сотрудников МВД России4; 4) А. за совершение публичных призывов к осуществлению экстремист- ской деятельности по признаку принадлежности к определенным социальным Мысль, 1980. С 43
§ 7. Отдельные вопросы квалификации возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения... 89 группам (богатые, правящие, бедные, социально ущемленные, законодатели, правоохранители) также был осужден по ч. 1 ст. 280 УК РФ1. Однако, встречается и неоднозначная квалификация содеянного по ана- лизируемому признаку: 1) М. и Д. были осуждены попп. «а», «в»ч. 2 ст. 282 УК РФ за унижение досто- инства человека по признакам его принадлежности к социальной группе «готы»2; 2) Н. (впоследствии признанный невменяемым), совместно с другими ли- цами напал на 3. и Т., имевших внешность, схожую с представителями моло- дежной субкультуры «эмо», с целью возбуждения ненависти и вражды, а также унижение достоинства группы лиц по признакам принадлежности к социаль- ной группе. Суд указал, что Н. совершил запрещенное уголовным законом де- яние, предусмотренное пп. «а», «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ3. Думается, вряд ли приверженцев тех или иных молодежных субкультур («эмо», «готы» и др.) можно считать социальными группами по смыслу ст. 282 УК РФ, поскольку эти группы выделяются на основе убеждений, не имею- щих существенного социального значения (как, например, группа любителей одежды определенного цвета). Существует еще два важных аспекта квалификации. Все изложенное выше рассмотрено применительно к ст. 282 УК РФ. Однако, социальная группа ука- зана также в примечании 2 к ст. 282' УК РФ, согласно которому к преступле- ниям экстремистской направленности относятся преступления, совершен- ные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Поэтому приведенная позиция нуждается в уточнении. 1. В связи с тем, что конституционно закрепленные признаки пола, языка, происхождения, отдельно предусмотренные в диспозиции ст. 282 УК РФ, не нашли отражения в понятии преступлений экстремистской направленности, они тоже могут быть основой для выделения социальных групп при квалифи- кации таких преступлений наряду с признаками имущественного и должност- ного положения, места жительства, убеждений, принадлежности к обществен- ным объединениям и другими обстоятельствами. 2. В отличие от квалификации возбуждения ненависти или вражды, при квалификации преступлений, совершенных по мотивам ненависти или враж- ды в отношении какой-либо социальной группы необходимо учитывать тот факт, что в определении преступлений экстремистской направленности уголовный закон предусматривает еще несколько альтернативных мотивов (политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды), а это может влиять на уголовно-правовую оценку содеянного. Так, С., испытывая ненависть и вражду по отношению к лицам, придерживающимся антифашистских взглядов, как к социальной группе, по- лагая, что Я. относится к указанной социальной группе, совершил на него на-
90 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... падение. Действия С. в этой части были квалифицированы как хулиганство, совершенное по мотивам ненависти и вражды в отношении какой-либо со- циальной группы1. Однако, по другому делу покушение на убийство и причинение вреда здо- ровью, совершенные из-за принадлежности потерпевших к неформальному молодежному движению «антифашисты», были квалифицированы как со- вершенные по мотиву идеологической ненависти, а не мотиву ненависти или вражды в отношении социальной группы2. Последнее решение нам представ- ляется более точным, поскольку той или иной идеологии лицо может придер- живаться и единолично, не являясь членом какой-либо группы (движения и т.п.), и сам факт такого членства или его отсутствия не меняет антиконсти- туционного характера общественной опасности совершаемого в отношении данного лица преступления. В случае объединения при квалификации преступлений идеологической ненависти или вражды и принадлежности к социальной группе приоритет все- таки должен быть за идеологией. В итоге можно сформулировать следующие выводы. 1. При квалификации преступлений экстремистской направленности к со- циальной группе можно относить два вида объединений: а) группу граждан, выделяемую на основе пола, языка, происхождения, имущественного и долж- ностного положения, места жительства, убеждений, принадлежности к обще- ственным объединениям (для ст. 282 УК РФ этот перечень не включает при- знаки пола, языка и происхождения, поскольку они указаны в ее диспозиции отдельно); б) объединение лиц, осуществляющих совместную социально полез- ную или социально нейтральную деятельность, вступающих (способных всту- пить) в общественные отношения именно как представители группы, то есть устанавливающих в качестве таковых социальную связь с другими субъектами. 2. Если при совершении преступлений экстремистской направленности в отношении конкретных лиц, хоть и являющихся представителями опреде- ленной социальной группы, доминирующим мотивом виновного была не- приязнь к их политическим, идеологическим или религиозным взглядам и убеждениям, то содеянное квалифицируется как совершенное по мотивам по- литической, идеологической или религиозной ненависти или вражды, а не по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. 3. Исходя из приведенного механизма причинения вреда объекту престу- пления, пропаганда идей социальной справедливости, если она не направле- на на формирование негативного отношения к представителям той или иной социальной группы, сама по себе не разрушает социальных связей между субъектами общественных отношений и не причиняет вреда основам кон- ституционного строя. Поэтому возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам принадлеж- ности к какой-либо социальной группе следует отличать от этой легальной пропаганды. Например, согласно ст. 16 Федерального закона от 19 мая 1995 г.
§ 7. Отдельные вопросы квалификации возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения... 91 № 82-ФЗ «Об общественных объединениях»1 включение в учредительные и программные документы общественных объединений положений о защите идей социальной справедливости не может рассматриваться как разжигание социальной розни. 2. Проблемы разграничения возбуждения ненависти либо вражды, унижения человеческого достоинства и публичных призывов к осуществлению экстремист- ской деятельности (ст. 282 и ст. 280 УК РФ). Анализ практики показывает, что нередко в высказываниях (текстах, ви- деороликах и т.д.), направленных на возбуждение ненависти или вражды, со- держатся сведения о необходимости применения насилия или совершении других противоправных действий в отношении представителей тех или иных групп. Это может порождать сложности квалификации и разграничения пре- ступлений, предусмотренных ст. 282 и ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности». Верховный Суд РФ дал следу- ющее разъяснение по этому поводу: «Статьей 280 УК РФ предусмотрена от- ветственность лишь за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Публичное распространение информации, в которой обосно- вывается необходимость совершения противоправных действий в отношении лиц по признаку расы, национальности, религиозной принадлежности и т.д., либо информации, оправдывающей такую деятельность, следует квалифици- ровать по статье 282 УК РФ при наличии иных признаков этого состава престу- пления» (п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Одиако, выше были приведены неоднократные примеры осуждения по ст. 280 УК РФ лиц, призывавших к совершению противоправных действий по мотивам расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды. Вряд ли возможно призвать кого-либо к совершению противоправных действий в отношении представителей определенной расы, национальности и т.п. без одновременного формирования негативного (враждебного) отноше- ния к этим лицам. Специалисты, характеризуя ненависть как крайнюю форму вражды, прямо отмечают, что враждебность может быть одним из источников агрессивных действий, то есть поведенческих проявлений вражды, в том чис- ле — насильственных действий2. Получается, экстремистская деятельность может выступать следствием вражды (и ее крайней формы — ненависти), то есть вражда первична. Видимо, вражда является имманентным свойством побуждения к совер- шению указанных действий, поэтому очень сложно четко разграничить пре- ступления, предусмотренные ст. 280 и ст. 282 УК РФ, в тех случаях, когда дей- ствия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, выражаются в высказываниях, обосновывающих и (или) утверждающих необходимость совершения противоправных действий, в том числе применения насилия, 1 Собрание законодательства РФ. 1995. N“ 21 Ст 1930; 1998 1* 30. Ст 3608; 2002 № 11. Ст. 1018; 1* 12. Ст 1093; 2003. № 50. Ст 4855; 2004.1* 27. Ст 2711; 2006 № 3 Ст. 282; 2008. № 30. Ст 3616:2010 1*21. Ст. 2526, 2011 № 27. Ст. 3880, 2012. № 30 Ст. 4172, 2014. № 30 (Ч. 1). Ст. 4237.
92 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. При общей оценке таких ситуаций можно прийти к выводу о допустимости квалификации содеянного по совокупности названных преступлений: дан- ный вариант соответствует положениям ст. 280 и ст. 282 УК РФ, а также ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», по- скольку в приведенных случаях в действиях лица содержатся и признаки обра- щения к другим лицам с целью побудить их к осуществлению экстремистской деятельности и признаки возбуждения ненависти или вражды. Но решение это неоднозначное, поскольку тут могут возникать вопросы о соотнесении та- кой квалификации с положениями ч. 2 ст. 6 УК РФ. Помочь разграничить данные преступления может более детальный анализ целевой направленности действий виновного в каждом конкретном случае. Если в обращениях только обосновывается необходимость совершения про- тивоправных действий в отношении лиц по признаку расы, национальности, религиозной принадлежности и т.д., либо оправдывается такая деятельность, и основной целью виновного лица является именно возбуждение ненависти или вражды, содеянное надлежит квалифицировать по ст. 282 УК РФ. Если же умысел был направлен на побуждение других лиц к осуществлению конкрет- ных видов экстремистской деятельности, при этом возбуждение ненависти или вражды являлось, по сути, лишь способом формирования у данных лиц желания такую деятельность осуществить, содеянное может квалифициро- ваться по ст. 280 УК РФ. 3. Правовая оценка критики политических деятелей. Интересным представляется разъяснение, содержащееся в п. 7 постанов- ления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11, о том, что при установлении в содеянном в отношении должностных лиц (профессиональ- ных политиков) действий, направленных на унижение достоинства человека или группы лиц, судам необходимо учитывать положения ст.ст. 3 и 4 Декла- рации о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, принятой Комитетом министров Совета Европы 12 февраля 2004 г., и практи- ку Европейского Суда по правам человека, согласно которым политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым согла- шаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в средствах массовой информации. В литературе отмечается, что «за критику власть имущих журналистов пре- следовали и до внедрения в нашу жизнь понятия экстремизма. При желании наказать особо бойких использовались статьи УК РФ о клевете и оскорблении представителей власти»1. Тем не менее, игнорирование особого (в качестве объекта для критики) положения профессиональных политиков, может вести к ошибкам при уголовно-правовой оценке содеянного. Так, К. был осужден за клевету, соединенную с обвинением лица в со- вершении тяжкого или особо тяжкого преступления по ч. 3 ст. 129 УК РФ (в настоящая время утратила силу) за критическую статью в адрес губернатора края. Судебная коллегия по уголовным делам краевого суда оставила приго- Мошксеич М Критикуйте губернаторов // ЭЖ-Юрист. 2009. № 39
§ 7. Отдельные вопросы квалификации возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения... 93 вор в отношении К. без изменения. Однако, Европейским Судом по правам человека 22 февраля 2007 г. в этих решениях были установлены нарушения п. 1 ст. 6 и ст. 10 Конвенции от 4 ноября 1950 г. «О защите прав человека и основных свобод», допущенные судом при рассмотрении уголовного дела в отношении К. К., будучи журналистом и редактором газеты, критиковал губернатора, яв- ляющегося публичным должностным лицом, в отношении которого пределы допустимой критики шире, чем в отношении частного лица. Статья была на- писана в критической форме, однако автор не вышел за рамки общепризнан- ного уровня преувеличения или провокации, что допустимо с позиции свобо- ды слова для журналиста, статья не превышала применимых границ критики. В постановлении Европейского Суда по правам человека, в частности, было сказано, что пределы критики в отношении профессионального политика ши- ре по сравнению с частным лицом. Выдвинув свою кандидатуру на выборах, губернатор вышел на политическую арену и неизбежно и сознательно открыл себя для тщательного наблюдения за каждым своим словом и поступком со стороны журналистов и большей части общества, и, следовательно, он должен проявлять большую степень терпимости. Президиум Верховного Суда РФ от- менил состоявшиеся в отношении К. судебные решения в части осуждения его по ч. 3 ст. 129 УК РФ и производство по делу прекратил за отсутствием в деянии состава преступления1. 4. Правовая оценка распрестранення экстремистских материалов. В п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 содержится разъяснение по вопросу возможной конкуренции мер адми- нистративной и уголовной ответственности в случае распространения экстре- мистских материалов: «Вопрос о том, является ли массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, преступлением, предусмотренным ст. 282 УК РФ, или административным правонарушением (ст. 20.29 КоАП РФ), дол- жен разрешаться в зависимости от направленности умысла лица, распростра- няющего указанные материалы. В случае, когда лицо распространяет экстре- мистские материалы, включенные в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, с целью возбудить ненависть либо вражду, а так- же унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно при- надлежности к какой-либо социальной группе, содеянное им должно влечь уголовную ответственность по статье 282 УК РФ». В.И. Тюнин справедливо указывает, что в последней ситуации экстремистские материалы должны быть способны потенциально возбудить ненависть или вражду2. Федеральный спи- сок экстремистских материалов размещен на официальном сайте Министер- ства юстиции Российской Федерации’. Верховного Суда РФ. 2009. N“ 9. С 21 -22. :он Федерации.
94 Глава 4. Квалификация возбуждения ненависти либо вражды... В теории отмечается, что по одному названному критерию — умыслу — разграничить данные деяния сложно. Поэтому нужно учитывать иные обстоя- тельства: характер распространяемых материалов, их количество, неоднократ- ность их распространения и др.1. Можно привести следующие примеры. Ю. разместил в сети Интернет файл с фильмом, содержащим унизительные характеристики, отрицательные эмоциональные оттенки и негативные установки в отношении этнической группы евреев и религиозной группы иудеев, идеи ненависти, вражды, униже- ния достоинства человека по признакам национальности, языка, происхож- дения, отношения к религии, в котором использованы специальные языко- вые приемы для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок, негативных установок и побуждений к агрессивным и насильственным действиям против данных групп. Данный фильм включен в федеральный список экстремистских материалов. Действия Ю. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282 УК РФ2. Б. также был осужден по ч. 1 ст. 282 УК РФ за то, что разместил в сети Ин- тернет файл с фильмом экстремистского содержания, отнесенный к экстре- мистским материалам и включенный в соответствующий список3. Таким образом, если распространение экстремистских материалов, вклю- ченных в соответствующий федеральный список, осуществлялось в целях, указанных в ст. 282 УК РФ (возбудить ненависть либо вражду, а также унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, националь- ности, языка, происхождения, отношения крелигии, аравно принадлежности к какой-либо социальной группе) содеянное рассматривается как преступле- ние и квалифицируется по данной статье. №9. С 1479
Глава 5 КВАЛИФИКАЦИЯ ОРГАНИЗАЦИИ ЭКСТРЕМИСТСКОГО СООБЩЕСТВА (СТ. 2821 УК РФ) § 1. Краткий историко-правовой и сравнительно-правовой анализ законодательства об ответственности за организацию и участие в противозаконных сообществах В ранее действовавшем уголовном законодательстве уже содержались нор- мы, устанавливающие ответственность за участие в некоторых криминальных сообществах. Глава шестая Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. «О противозаконных сообществах» включала в себя следующие статьи, пред- ставляющие интерес в рамках настоящей работы. Статья 318: «Виновные в принадлежности к сообществу, имеющему целью противодействие распоряжениям правительства или возбуждение неповино- вения установленным от него властям, или разрушение основ общественной жизни: религии, семейного союза и собственности, или возбуждение вражды между сословиями и вообще между отдельными частями или классами насе- ления, или же между хозяевами и рабочими, а равно возбуждение к устройству стачек, если при этом не было совершено преступлений, влекущих более стро- гое наказание, подвергаются... Если указанное в настоящей статье сообщество приняло особые меры к со- крытию от правительства своего существования или к тайному расширению круга своих действий, как-то: если оно разделено на отделения или кружки под одним общим управлением, или если его члены обязались безусловным повиновением какому-либо хотя и выбранному ими руководителю, или если имена руководителей хранятся в тайне от других членов сообщества, то ... на- казание может быть увеличено... В случае, когда сообщество, предусмотренное настоящей статьей, или со- участники, в него входящие, возбуждали к насильственным действиям, или насильственными мерами побуждали других содействовать целям сообщества, виновные в принадлежности к такому сообществу... подвергаются...». Статья 322 предусматривала уголовную ответственность за покушение на об- разование сообщества, предусмотренного ст. 318, а ст. 323 — за недонесение пра- вительству о существовании такого сообщества лицом, которое об этом знало. В соответствии со ст. 125 Уголовного уложения 1903 г. признавалось преступ- ным участие в сообществе, заведомо поставившем целью своей деятельности:
96 Глава 5. Квалификация организации экстрамистского сообщества возбуждение к неповиновению или противодействию закону, или обязательно- му постановлению, или законному распоряжению власти; возбуждение вражды между отдельными частями или классами населения, между сословиями. В зарубежном уголовном праве аналогичные нормы встречаются редко. Так, ст. 510 УК Испании устанавливает ответственность за побуждение дискрими- нации, ненависти или насилия против групп и объединений по мотивам расы, антисемитизма, идеологии, религии, этнической или расовой принадлежности, национальности и т.д., а ст. 515 предусматривает ответственность за создание не- законных объединений, побуждающих или подстрекающих к таким деяниям. § 2. Объект организации экстремистского сообщества Объектом данного преступления выступают общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения: а) соблюдения установленных гла- вой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устрой- ства; б) равенства граждан; в) состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. Закрепленную в ст. 282' УК РФ норму следует рассматривать как уголовно-правовое средство про- тиводействия групповой преступной экстремистской деятельности, при осу- ществлении которой вред может причиняться всем названным элементам объ- екта, так как организованное криминальное формирование экстремистской направленности не ограничено в выборе своего деструктивного влияния на охраняемые уголовным законом общественные отношения. Значение для его участников имеют лишь определенные мотивы (ненависти или вражды), цели (совершение преступлений по этим мотивам) и средства их достижения. С.Н. Фридинский основной непосредственный объект анализируемого преступления рассматривает более широко и считает, что его содержание со- ставляют общественные отношения, обеспечивающие внутреннюю безопас- ность, стабильность государства, устойчивость государственной власти, отсут- ствие угроз целостности страны1. В литературе в качестве основного объекта данного преступления называ- ют также общественные отношения по обеспечению стабильности государ- ства, его устоев и территориальной целостности2. ВА. Бурковская к элементам объекта преступления, предусмотренного ст. 2821 УК РФ относит: а) общественное отношение, обеспечивающее без- опасность общества (общественную безопасность); б) общественное отноше- ние, обеспечивающее безопасность нравственного и (или) духовного здоровья населения. Кроме этого, она называет обязательным непосредственным объ- ектом этого преступления общественные отношения, обеспечивающие уста- новленный законодательством порядок создания и деятельности религиозных или общественных объединений либо иных организаций’. Последнее утверж-
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества 97 дение применимо, скорее, к ст. 2822УК РФ. Экстремистское же сообщество — сугубо криминальное объединение, преследующее преступные цели, поэтому оно в принципе не может «укладываться» в установленный порядок создания и деятельности религиозных или общественных объединений либо иных орга- низаций, равно как и, например, банда или преступное сообщество. Общественную безопасность в качестве объекта рассматриваемого престу- пления называют и другие авторы, в связи с чем высказываются предложения перенести ст. 282' в главу 24 УК РФ («Преступления против общественной безопасности»)1. Действительно, как отмечает С.У. Дикаев, угрозу для общественной без- опасности могут представлять некоторые виды межличностного и межгруппо- вого общения, когда совершаются преступные действия, вызывающие страх у значительной массы людей2, что не исключено для деятельности организован- ных криминальных формирований экстремистской направленности. Однако, общественная опасность рассматриваемого преступления сводится к его способности причинить существенный вред именно конституционным осно- вам равенства граждан, стабильности отношений между людьми, о чем свидетель- ствуют обязательные признаки его субъективной стороны — специальные мотивы ненависти или вражды, указанные в понятии преступлений экстремистской на- правленности, подготовка и совершение которых является целью экстремистско- го сообщества. Воздействие на объект не следует рассматривать в отрыве от моти- ва преступления, поскольку деяние, при совершении которого причиняется вред объекту уголовно-правовой охраны, есть реализация определенного мотива. Осо- бое значение это имеет в тех случаях, когда определенные мотивы законодательно отнесены к признакам конкретного состава преступления — совершении таких преступлений является объективизацией субъективных признаков. Поэтому в структуре Особенной части УК РФ норма, устанавливающая ответственность за организацию экстремистского сообщества, находится на своем месте, поскольку описанные в ней деяния причиняют вред именно ос- новам конституционного строя. § 3. Объективная сторона организации экстремистского сообщества В ч. 1 ст. 2821 УК РФ предусмотрена ответственность за совершение следу- ющихдеяний: 1) создание экстремистского сообщества; 2) руководство экстремистским сообществом; 3) руководство частью экстремистского сообщества или входящими в такое сообщество структурными подразделениями; 4) создание объединения организаторов, руководителей или иных представи- телей частей или структурных подразделений экстремистского сообщества;
98 Глава 5. Квалификация организации экстрамистского сообщества В ч. I1 ст. 2821 УК РФ установлена ответственность за склонение, вербовку или иное вовлечение лица в деятельность экстремистского сообщества. В ч. 2 ст. 2821 УК РФ предусмотрена ответственность за участие в экстре- мистском сообществе. Под экстремистским сообществом следует понимать устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для подготовки или совершения одного или нескольких преступлений экстремистской направленности, характеризующу- юся наличием в ее составе организатора (руководителя), стабильностью со- става, согласованностью действий ее участников в целях реализации общих преступных намерений (п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Так, Т., находясь в г. Москве, вступил в незарегистрированную в Мини- стерстве юстиции РФ общественную организацию «Союз русского народа», целью которой, в соответствии с учредительными документами, являлось «возрождение русского народа и русской государственности на принципах самодержавия, православия народности». Вернувшись г. Москвы в г. Благо- вещенск он заявил о том, что центральным руководством «Союза русского народа» он уполномочен организовывать на территории дальневосточного федерального округа отделы «Союза русского народа». В г. Благовещенске он создал экстремистское сообщество под названием амурский отдел «Союз Рус- ского народа» и возглавил его, не согласовывая свои действия с центральным руководством «Союза русского народа». Впоследствии в амурский отдел «Союз русского народа» вступили другие лица, всего в количестве более 10 человек. Прием осуществлялся по предусмотренному Т. порядку: вступавшие подавали письменные заявления о вступлении в организацию, после чего им выдава- лись удостоверения и нагрудные знаки «Союза русского народа». Было пред- усмотрено ношение единого форменного обмундирования. Роли членов соз- данного и возглавляемого Т. экстремистского сообщества были распределены им лично и предполагали четкий организованный порядок взаимодействия между участниками. Он осуществлял общее руководство и организовывал сбор участников сообщества. Состав сообщества отличался устойчивостью. У участников была единая цель — подготовка и совершение преступлений по мотивам расовой, национальной и религиозной ненависти и вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Периодически проводились собрания членов сообщества, на которых определялись основные цели и задачи сооб- щества, методы достижения целей. Члены сообщества проводили митинги, на которых публично, с помощью звукоусиливающей аппаратуры, транспаран- тов, флагов и баннеров с надписями, в присутствии представителей средства массовой информации (нескольких телекомпаний) пропагандировали экс- тремистские идеи, направленные на возбуждение чувства ненависти и вражды к лицам иной национальности. Действия виновных были квалифицированы судом по п. «в» ч. 2 ст. 282 ист. 282'УК РФ1. Отсутствие признака устойчивости свидетельствует об отсутствии состава преступления, предусмотренного ст. 282' УК РФ. Например, опраадывая Т., об- виняемого в создании экстремистского сообщества, суд указал, что не нашел под-
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества 99 тверждения признак устойчивости экстремистского сообщества, не представлено доказательств о тесной взаимосвязи между членами сообщества, согласованности их действий, длительности существования сообщества и стабильности состава1. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 28 июня 2011 г. № 11 подчеркнул, что для признания организованной группы экстремистским со- обществом не требуется предварительного судебного решения о запрете либо ликвидации общественного или религиозного объединения либо иной орга- низации в связи с осуществлением экстремистской деятельности. Тем самым, экстремистское сообщество следует отличать от экстремистской организации, что является принципиально важным моментом, поскольку в теории встре- чаются попытки объяснить сущность экстремистского сообщества через на- личие соответствующего судебного решения2; высказывалось и мнение о том, что «наличие такого судебного решения является необходимым условием для последующего привлечения конкретных лиц к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ст. 282'УК РФ»’. Указывая традиционные признаки организованной группы, разновидно- стью которой и является экстремистское сообщество, Пленум Верховного Су- да РФ не обозначает (и совершенно справедливо) экстремистское сообщество как вид преступного сообщества (преступной организации)4, хотя в литерату- ре неоднократно утверждалось обратное5. Анализ ч. 3 и ч. 4 ст. 35 УК РФ, позволяет сделать вывод о том, что пре- ступное сообщество предполагает качественно иной, нежели в организован- ной группе, характер связей между соучастниками. Нормативное выделение преступного сообщества отражает стремление законодателя обозначить в ч. 4 ст. 35 УК РФ более совершенную (в первую очередь, в организационно-струк- турном плане) форму соучастия. Смешивание же понятий «организованная группа» и «преступное сообщество» недопустимо. Интересы борьбы с органи- зованной преступностью требуют очень четких законодательных формулиро- вок. Кроме того, согласно ч. 4 ст. 35 УК РФ, термины «преступное сообще- ство» и «преступная организация» используются в одном значении. Однако, как отмечает А.И. Долгова, «обращает на себя внимание, что в другом случае законодатель использует раздельно понятия «сообщество» и «организация» в статьях 282' и 2822 УК РФ»6. эсти. М.,2005. С. 43.
100 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества Данная позиция Пленума представляется правильной, ибо допущенная законодателем терминологическая небрежность, выразившаяся в использова- нии в двух статьях Особенной части УК РФ (ст. 282' и ст. 210) одного и того же термина «сообщество» не дает оснований считать, что экстремистское сооб- щество является разновидностью сообщества преступного. Следует согласить- ся с мнением В.И. Тюнина о том, что в ст. 282' УК РФ понятие «сообщество» употребляется как идентичное понятию «организованная группа»1. В пользу высказываемого утверждения можно привести и ст. 2054 УК РФ «Организация террористического сообщества и участие в нем», в диспозиции которой названное сообщество также характеризуется как организованная группа, а не преступное сообщество. Встречаются и компромиссные точки зрения. В частности, в теории ут- верждается о том, что в ст. 282' УК РФ законодатель установил ответствен- ность и за создание организованной группы экстремистской направленности, и за создание преступного сообщества2. В литературе предлагается и такой вариант решения обозначенной пробле- мы: «Чтобы избежать решения вопроса о том, является ли экстремистское со- общество организованной группой или преступной организацией, в названии и в тексте ст. 282' УК РФ представляется целесообразным вместо термина «экс- тремистское сообщество» использовать термин «экстремистское объединение». Этим термином, нейтральным по отношению к институту соучастия, следует именовать любое объединение независимо от его организационной формы и ха- рактера деятельности»5. Вряд ли включение в диспозицию нормы описания объ- единения, «нейтрального к институту соучастия» внесет больше ясности, скорее наоборот, породит больше вопросов. Участие в криминальных объединениях — это тоже соучастие, пусть и особого рода. И не следует отрывать его в Особенной части УК от института соучастия, закрепленного в Общей части УК. Надлежит, однако, учитывать тот факт, что мнения, связанные с отождест- влением экстремистского и преступного сообществ, высказывались пре- имущественно в период действия прежней редакции ст. 35 УК РФ (1996 г.), согласно которой преступление признавалось совершенным преступным со- обществом, если оно совершено сплоченной организованной группой (орга- низацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступле- ний, либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях. Такое законодательное описание сводило все различия организованной груп- пы и преступного сообщества, по сути, к двум, признакам — сплоченности и специальной цели сообщества.
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества 101 Возможно, именно столь зыбкие критерии разграничения и обусловлива- ли стремления рассматривать экстремистское сообщество через призму при- знаков сообщества преступного. Федеральным законом от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ1 были изменены ст. 35 и ст. 210 УК РФ, и теперь обязательными признаками преступного сообщества являются его структурированность (или объединение в его составе нескольких организованных групп) и цель совместного совершения одного или несколь- ких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или кос- венно финансовой или иной материальной выгоды. Действующая редакция ст. 35 УК РФ дает больше возможностей для разде- ления организованной группы и преступного сообщества, что, в свою очередь позволяет четко разграничивать экстремистское и преступное сообщества. Хотя утверждения об отнесении экстремистского сообщества к разновидности преступного сообщества продолжают выказываться и после внесения измене- ний в ст. 35 УК РФ2, с чем нельзя согласиться как по приведенным выше при- чинам, так и с учетом нормативно закрепленной цели преступного сообще- ства — получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, тогдл как экстремистское сообщество согласно ч. 1 ст. 282' УК РФ создается для подготовки или совершения преступлений экстремистской на- правленности. Тем самым, для квалификации содеянного по ст. 282' УК РФ не являет- ся обязательным наличие разработанных теорией и практикой традиционных признаков преступного сообщества (преступной организации). Игнорирова- ние этого обстоятельства может привести к принятию неоднозначных реше- ний. Например, признавая К. виновным в организации и руководстве экстре- мистским сообществом и квалифицируя его действия по ч. 1 ст. 282' УК РФ суд указал следующее: то обстоятельство, что в данной преступной группиров- ке не было своего устава, членских взносов, финансового обеспечения в ви- де централизованного «общака», символики и т.д. не влияет на характер ее структуры, которую суд идентифицировал как экстремистское сообщество. Перечисленные элементы, при их наличии, несомненно, делают преступную группу более ярко выраженной в плане экстремистской направленности своей деятельности и проповедуемой идеологии, но их отсутствие не означает не- возможность ее существования как таковой в принципе. Главенствующим и решающим фактором, по мнению суда, в данном случае служат признаки, свидетельствующие о том, что рассматриваемая преступная группа по своей структуре обладает признаком организованности в том смысле, как это опре- делено в ст. 35 УК РФ, при этом ею совершались преступления экстремист- ской направленности3. Впоследствии, однако, Судебная коллегия Верховного Суда РФ, даже признав, что К. создал именно организованную группу, тем не менее, уголовное дело в отношении К. в части осуждения его по ч. 1 ст. 282' УК РФ прекратила, указав, что признаками экстремистского сообщества яв-
102 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества ляются его организованность, включающая в себя совокупность таких элемен- тов, как наличие устава, руководителя, определенной структуры, символики, дисциплины, системы мер воздействия на ее нарушителей, а данная группа такими признаками не обладала1. Аналогичное решение по исключению из обвинения ч. 1 ст. 282' УК РФ со схожей аргументацией было принято и по другому делу2. Представляется, все же, что указанные признаки по смыслу ч. 3 ст. 35 УК РФ не являются обя- зательными для экстремистского сообщества как вида организованной груп- пы, хотя и встречаются в практике. Так, Н. был признан виновным в создании экстремистского сообщества (ч. 1 ст. 282' УК РФ). Его он создал в виде «пар- тии», в которой каждому члену отводились свои обязанности, имелись звания, устав, партийные билеты и четкая иерархия, соблюдалась конспирация. Дан- ная партия занималась планированием и проведением акций по устрашению и насилию над лицами «неславянской» национальности’. Ч., осужденный по ч. 1 ст. 282' УК РФ, также проводил собрания некой «партии», разработал ее устав и символику4. Создание экстремистского сообщества. Под созданием экстремистского сообщества следует понимать действия, в результате которых образуется группа, характеризующаяся признаками, ука- занными в ч. 3 ст. 35 и ст. 282' УК РФ, то есть устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для подготовки или совершения одного или нескольких пре- ступлений экстремистской направленности. К таким действиям, в частности, можно отнести: приискание участников; распределение ролей; определение структуры сообщества, направлений его деятельности и идеологии; матери- альное обеспечение. Дать полный перечень действий, в совершении которых может выражаться создание экстремистского сообщества вряд ли возможно, и в этом нет необходимости. Для квалификации не имеет значения, какие имен- но действия привели к созданию сообщества, важен их результат. Исключение составляют случаи, когдл в действиях виновного, направленных на создание экстремистского сообщества, содержится состав самостоятельного преступле- ния (например, незаконного приобретения оружия для последующего обеспе- чения им участников сообщества). В таких ситуациях содеянное квалифици- руется по совокупности преступлений. В качестве примера создания экстремистского сообщества можно приве- сти действия Г., который, основываясь на идеях возбуждения национальной религиозной ненависти и вражды, решил создать организованную, устойчи- вую, сплоченную группу лиц — молодежную экстремистскую группировку. Реализуя возникший преступный умысле, Г. с целью пропаганды стал публич- пост 282 и ст. 282'УК РФ
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества 103 но распространять религиозную литературу на различных носителях, содержа- щую идеи возбуждения национальной и религиозной ненависти и вражды по признакам отношения крелигии, рассчитывая на последующее ознакомление с ними неопределенного круга лиц. Ряд лиц, разделяя экстремистские идеи Г., вступили с ним в преступный сговор на создание организованной устойчивой, сплоченной группы лиц для публичной пропаганды идей возбуждения нацио- нальной и религиозной ненависти и вражды. Таким образом, Г. создал моло- дежное экстремистское формирование под названием «Джамаат Мувахидов». Данная группа осуществляла свою деятельность по публичной пропаганде превосходства «истинного» ислама (ваххабизма) перед другими религиями, то есть публичной пропаганде идей возбуждения национальной и религиозной ненависти и вражды. Действия виновных были квалифицированы по совокуп- ности преступлений, предусмотренных ст. 282 и ст. 282'УК РФ1. В другом случае Ш. объединил в группу сторонников движения «скин- хеды». Данной группой использовалась идеология, закрепленная в «азбуке Славянских Бритоголовых», содержащая открытое выражение неприязни и ненависти к людям по расовому и национальному признаку, а также другая литература. Созданная Ш. группа отличалась дисциплиной, организованно- стью и сплоченностью, имела иерархию подчинения, правила взаимоотноше- ний и поведения, в том числе санкции за их нарушения, определенную форму одежды единого направления, проводилась физическая подготовка участни- ков, соблюдалась определенная конспирация. На вооружение группы имелось холодное оружие и предыеты, используемы в качестве оружия, о наличии ко- торых были осведомлены все члены. Действия Ш. в указанной части были ква- лифицированы по ч. 1 ст. 282' УК РФ2. Руководство экстремистским сообществом, частью экстремистского со- общества или входящими в такое сообщество структурными подразделениями. В отличие от создания, руководство экстремистским сообществом пред- полагает совершение соответствующих действий в рамках уже сформировав- шейся группы. Под руководством экстремистским сообществом, его частью или входя- щими в такое сообщество структурными подразделениями следует понимать осуществление управленческих функций в отношении экстремистского со- общества, его части или структурных подразделений, а также отдельных его участников как при совершении конкретных преступлений экстремистской направленности, так и при обеспечении деятельности экстремистского со- общества. Такое руководство может выражаться, в частности, в разработке общих планов деятельности экстремистского сообщества, в подготовке к со- вершению конкретных преступлений экстремистской направленности, в со- вершении иных действий, направленных на достижение целей, поставленных экстремистским сообществом или входящими в его структуру подразделени- ями при их создании (например, в распределении ролей между членами сооб- щества, в организации материально-технического обеспечения, в разработке способов совершения преступлений, в принятии мер безопасности в отноше- Архив Ленинского районного суда г. Астрахани Дело№ I—176/08 за 2008 г. Архив Тюменского областного суда. Дело№ 2 —54/07 за 2007 г
104 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества нии членов экстремистского сообщества) (п. 15 постановления Пленума Вер- ховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Р.Р. Галиакбаров организацию группы отождествляет с созданием, а под руководством предлагает понимать действия по объединению и направлению усилий остальных участников для достижения поставленных перед группой целей. Конкретно руководство выражается в наставлении рядовых участников и контроле за деятельностью группы. В отличие от организации руководство возможно только в рамках вполне сформировавшейся группы. Оповещение о месте и времени явки, приискание или предоставление помещения — это не организация1. Руководство может осуществляться на нескольких уровнях и нескольки- ми же лицами. Например, Л. вступил в преступный сговор с другим лицом на создание устойчивой организованной преступной группы (экстремистского сообщества «Русское национальное движение» («РНД») — структурного под- разделения национал-социалистического общества («НСО»)) с целью совер- шения преступлений экстремистской направленности и вовлек в данное экс- тремистское сообщество несколько лиц. Л. отвел себе функции руководителя данного сообщества. Другое лицо Л. назначил руководителем сектора пропа- ганды и идейным лидером экстремистского сообщества. Также Л. назначил: руководителя силового блока, возложив на него функции по обеспечению общей безопасности при совершении преступлений экстремистской направ- ленности и собственной безопасности членов экстремистского сообщества «РНД»; руководителя сектора экстремистского сообщества «РНД» по связям со средствами массовой информации, возложив на него функции по созданию видеороликов экстремистской направленности. Действия Л. были квалифи- цированы по ч. 1 ст. 282' УКРФ2. Руководящие действия могут выражаться в приеме в состав сообщества лиц, желающих вступить в него, принятии у таких лиц присяги и прове- дении иных аналогичных ритуалов, постановке задач и контроле за их ис- полнением, принятии определяющих решений и даче указаний членам со- общества, вовлечении новых участников, поддержании внутригрупповой дисциплины и т.п. Выделяют следующие отличительные черты руководящих действий в от- ношении группы лиц: а) они носят властный характер, то есть обязательны для участников груп- пы. Неподчинение этим действиям может вызвать применение мер воздей- ствия, принятых в такой группе; б) они способствую достижению конечных преступных целей деятельно- сти и предполагают не организацию повседневного быта группы, а направлен- ность к реализации целей, которые стоят перед всеми участниками; № 1-517/2010 за 2010 г.
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества в) они отдаются лицом, обладающим в глазах подчиненных правом их от- давать, а не просто выполняющим чью-то волю1. Как правило, действия по созданию экстремистского сообщества сочета- ются и с последующим руководством им. Так, Р. был признан виновным в ор- ганизации экстремистского сообщества «Славянский союз» для совершения по экстремистским мотивам преступлений, предусмотренных ст. 280 и ст. 282 УК РФ. Р. и другое лицо совместно возглавляли созданное ими экстремист- ского сообщество, приняв на себя функцию организаторов запланированных преступлений и руководя действиями подчиненных им лиц; разработали эм- блему, структуру и флаг сообщества с использованием элементов символики фашистской Германии, а также порядок приема новых членов; обязали чле- нов сообщества носить одежду по типу субкультуры скинхедов; разрабатывали планы преступной деятельности; распределяли обязанности между членами сообщества; осуществляли отбор новых членов; организовывали и проводили сборы членов сообщества, проводили их тренировки. Действия Р. были квали- фицированы по ч. 1 ст. 282' УК РФ2. Если же в сообществе между участниками существовало фактическое ра- венство, то это исключает ответственность за руководство ими — судебная практика придерживается именно такого подхода, что в теории признается обоснованным3. Руководство частью экстремистского сообщества или входящим в него структурным подразделением выражается в аналогичных действиях. Струк- турным подразделением (частью) экстремистского сообщества является функционально и (или) территориально обособленная группа, состоящая из двух или более лиц (включая руководителя этой группы), которая осуществля- ет преступную деятельность в рамках и в соответствии с целями экстремист- ского сообщества. Такие структурные подразделения (части) могут не только совершать отдельные преступления экстремистской направленности, но и выполнять иные задачи по обеспечению функционирования экстремистского сообщества (например, обеспечение сообщества оружием, иными предмета- ми, используемыми в качестве оружия, производство листовок, литературы и других материалов экстремистского характера) (п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Д. был признан виновным в создании экстремистского сообщества, создании его структурных подразделений и руководстве ими. Он, совмест- но с другими лицами, организовал структурные подразделения нацио- нал-социалистического движения «Славянский союз» (НСД «Славянский союз») и руководил ими, имея в подчинении более 50 человек. Являясь ку- ратором по приему в данное движение, Д. вербовал его новых членов, име-
100 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества ющих схожие идеологические взгляды, планировал акции, направленные на достижение поставленных перед сообществом целей, руководил ими и принимал в них непосредственное участие, проводил встречи с другими организаторами и руководителями экстремистского сообщества, полу- чал от них информацию, занимался подготовкой идеологических и про- пагандистских материалов, проводил собрания членов сообщества, разра- батывал планы совершения конкретных преступлений, распределял роли между их участниками. Указанные действия Д. были квалифицированы по ч. 1 ст. 282'УК РФ1. Ш., С. и П. в г. Белгород создали экстремистское сообщество — «Белго- родский национальный корпус» для совершения по мотивам расовой, на- циональной ненависти и вражды преступлений, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 213 УК РФ. Деятельность экстремистского сообщества была основана на идеологии движения «скинхедов». В нем выделялись орган управления и два структурных подразделения: «Юный национальный фронт» и «Дружина 14», которые организовывались по территориальному принципу в целях облегче- ния управления участниками и должны были состоять из отдельных групп — «десяток». Лидерами «Белгородского национального корпуса» определялась система подчиненности лиц, входящих в организованную группу, материаль- ная основа для решения ее текущих нужд, место и порядок сбора членов ор- ганизации, правила проведения силовых акций — преступных посягательств с целью избиения и причинения телесных повреждений. Действия виновных в этой части были квалифицированы по ч. 1 ст. 282' УК РФ2. Создание объединения организаторов, руководителей или иных представите- лей частей или структурных подразделений экстремистского сообщества. Под объединением организаторов, руководителей или иных представите- лей частей или структурных подразделений экстремистского сообщества сле- дует понимать группу, созданную в целях координации преступных действий частей или структурных подразделений сообщества, распределения между ними сфер преступной деятельности, разработки планов и (или) условий для совершения преступлений экстремистской направленности. Как создание такого объединения квалифицируются действия, которые привели к образованию устойчивых связей между указанными лицами в це- лях совместной разработки планов и (или) создания условий для совершения преступлений экстремистской направленности (п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Выделение в диспозиции ч. 1 ст. 282' УК РФ деяния в форме создания объединения организаторов, руководителей или иных представителей ча- стей или структурных подразделений экстремистского сообщества не вы- глядит однозначно оправданным в силу следующих причин. Получается, что в тех случаях, когда руководитель экстремистского сообщества обсуждает вопросы деятельности экстремистского сообщества с каждым представи- телем структурного подразделения либо части сообщества наедине, то эти действия охватываются общим руководством и дополнительного значения нога суда г Москвы Дело№ 1-36/08 за 2008 г того суда г. Белгорода. Дело № 1-288-2006 за 2006 г
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества 107 не имеют. Однако, если руководитель встречается одновременно с двумя и более представителями, то эту группу уже можно рассматривать как объ- единение организаторов, руководителей и иных представителей частей или структурных подразделений сообщества. Но по смыслу ст. 282' УК РФ все они действуют в рамках именно одного криминального формирования, представляя его часть или подразделение, а само определение сообщества как группы лиц уже подразумевает, что они определенным образом соот- носятся между собой. Создание экстремистского сообщества в случае, если оно состоит из нескольких частей или структурных подразделений, предпо- лагает и возникновение определенных координационных взаимоотношений между представителями данных подразделений, иначе будет несколько раз- розненных частей, не являюшихся сообществом, вследствие чего создание объединения организаторов, руководителей и иных представителей частей или структурных подразделений экстремистского сообщества самостоятель- ным уголовно-правовым значением, по сути, не обладает. По ч. 1 ст. 282'УК РФ преступление считается оконченным с момента со- вершения указанных действий. В части создания экстремистского сообще- ства анализируемый состав является усеченным. Уголовная ответственность за создание экстремистского сообщества наступает с момента фактического образования указанного сообщества, то есть с момента объединения несколь- ких лиц в целях подготовки или совершения преступлений экстремистской направленности и осуществления ими умышленных действий, направленных на создание условий для совершения преступлений экстремистской направ- ленности или свидетельствующих о готовности экстремистского сообщества реализовать свои преступные намерения, независимо от того, совершили ли участники такого сообщества запланированное преступление экстремистской направленности. О готовности экстремистского сообщества к совершению указанных преступлений может свидетельствовать, например, достижение договоренности о применении насилия в общественных местах в отношении лиц по признакам принадлежности (или непринадлежности) к определенным полу, расе, национальности, языковой, социальной группе, в зависимости от происхождения, отношения к религии (п. 14 постановления Пленума Верхов- ного Судл РФ от 28 июня 2011 г. № 11). В силу усеченного характера анализируемого преступления, приготовле- ние к созданию экстремистского сообщества вряд ли возможно, что, вместе с тем, не исключает покушения на него. Так, К., совместно с другим лицом, в целях создания экстремистского сообщества намеренно познакомились с Г., Б., А. и не менее трех раз, в разные дни, как вместе, так и по отдельности с ведома друг друта, встречались с ними и каждый раз активно уговаривали, убеждали и призывали последних создать экстремистское сообщество. В част- ности, предлагали и призывали Г., Б. и А. совершать в рамках сообщества убийства и избиение представителей коренных народов Кавказа и Закавка- зья, представителей ряда иных народов по признакам расы, национальности, языка, происхождения; осуществлять взрывы на рынках; наносить на стены зданий надписи и рисунки националистического толка, националистическую символику в виде свастики, а также распространять листовки и литературу экстремистского содержания. Однако, указанные лица отказались от созда-
100 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества ния экстремистского сообщества. Действия К. были квалифицированы по ч. 3 ст.ЗОич. 1 ст. 282'УКРФ1. Склонение, вербовка или иное вовлечение лица в деятельность экстремист- ского сообщества. Под склонением, вербовкой или иным вовлечением лица в деятельность экстремистского сообщества следует понимать, в частности, умышленные действия, направленные на склонение лица к вхождению в состав экстремист- ского сообщества, его вовлечение в подготовку или совершение преступления (преступлений) экстремистской направленности в составе сообщества, а рав- но склонение лица к выполнению функциональных обязанностей по обеспе- чению деятельности сообщества. Такое вовлечение может осуществляться, например, путем уговоров, убеждения, просьб, предложений (в том числе со- вершенных посредством размещения материалов на различных носителях и распространения через информационно-телекоммуникационные сети), при- менения физического воздействия. В частности, И.Ю. Сундиев выделяет так называемый онлайн-рекрутинг, характеризуя его как систему мер выявления и мобилизации симпатизирующих лиц. При использовании сети Интернет информация об экстремистских идеях становится для потенциальных рекру- тов более доступной, благодаря размаху глобальной сети экстремистские и террористические группы могут пропагандировать себя большему количеству людей, появляются большие возможности как для содействия данным груп- пам так и для прямого контакта с ними2. Вовлечение в деятельность экстремистского сообщества следует считать оконченным преступлением с момента начала осуществления вовлекаемым лицом приготовления к преступления экстремистской направленности, по- кушения на преступление экстремистской направленности или совершения такого преступления в составе сообщества либо с момента выполнения им иных конкретных действий по обеспечению деятельности экстремистского сообщества. Участие в экстремистском сообществе. Под участием в экстремистском сообществе надлежит понимать вхождение в состав такого сообщества и участие в подготовке к совершению одного или нескольких преступлений экстремистской направленности и (или) непосред- ственное совершение указанных преступлений, а также выполнение лицом функциональных обязанностей по обеспечению деятельности такого сообще- ства (финансирование, снабжение информацией, ведение документации и т.п.) (п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Таким образом, участие в экстремистском сообществе выражается, пре- жде всего, в совершении конкретных преступлений экстремистской направ- ленности в составе сообщества (непосредственном совершении, совершении в соучастии, приготовлении к таким преступлениям и покушении на них), либо совершении иных действий, связанных с преступной деятельностью со- общества.
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества 109 Квалификация действий виновных по ст. 282' УК РФ, осуществляется, как правило, одновременно с привлечением кответственности за совершение дру- гих преступлений, предусмотренных ст.ст. 280, 282, 213, 214, 167 и 222 УК РФ. Вместе с тем отмечается, что в последние годы в уголовных делах по органи- зации экстремистского сообщества все чаще встречается обвинение в совер- шении преступлений против личности (убийств, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью и др.) в связи с расовой, национальной и социальной принадлежностью граждан1. Так, К., будучи убежденным в своем превосходстве над лицами неславян- ского происхождения, которое сформировалось под воздействием национа- листических идей, пропагандируемых неформальными молодежными объе- динениями, в том числе — движением скинхедов, присоединился к созданной другими лицами организации, созданной для совершения нападений на лиц неславянского происхождения и впоследствии принял участие в нескольких таких совместных нападениях. Его действия в этой части были квалифици- рованы по ч. 2 ст. 282' УК РФ как участие в экстремистском сообществе и по совокупности преступлений по иным статьям Особенной части УК РФ, в том числе — по пп. «а», «ж», «и», «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ (в отношении более 10 потерпевших)2. Впрочем, члены экстремистского сообщества могут и не ограничиваться лишь экстремистской деятельностью. В г. Казани было возбуждено уголов- ное дело по ст. 282' УК РФ по факту создания организаторами и идеологами «Фронта казанских патриотов» экстремистской группировки с целью совер- шения насильственных действий в отношении лиц «неславянской» внеш- ности. В ходе расследования выяснилось, что наряду с преступлениями экс- тремистской направленности ее участники также совершали преступления против собственности (кражи, грабеж и разбой)3. В целом же вопрос о том, в совершении каких конкретных действий мо- жет выражаться участие в запрещенном уголовным законом сообществе (в том числе экстремистском) и какова должна быть степень такого участия, является достаточно сложным для правовой оценки. Его решение требует общего ана- лиза характера участия лица в конкретных криминальных структурах, пред- усмотренных Особенной частью УК РФ, преследующих цель совершения тех или иных преступлений. В первую очередь следует учитывать, что участие в названных формиро- ваниях — это хотя и особого рода, но все же соучастие. Соучастие в престу- плении предполагает наличие обязательного объективного признака — при- чинной связи между деянием конкретного соучастника и общим преступным результатом. Такой подлод выработан достаточно давно и является общепри-
Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества знанным в уголовно-правовой науке. При этом результат в данном случае следует понимать широко и не отождествлять с преступными последствиями в материальных составах: речь идет о том вреде, который причиняется любым преступным деянием в социально-правовом смысле, ибо в подобной трактов- ке беспоследственных преступлений не бывает. Соответственно, лицо тогда может быть признано участником какого-ли- бо формирования, преследующего цели совершения преступлений, когда оно, так или иначе, участвует в совершении конкретных преступлений. В против- ном случае будет отсутствовать причинная связь с преступным результатом, что влечет отсутствие основания уголовной ответственности и соучастия как такового. Участие лица в экстремистском сообществе может выражаться в та- ких деяниях, которые: — предусмотрены в качестве конкретного преступления (преступлений) Особенной частью УК РФ; — являются соучастием в конкретном преступлении (преступлениях); — представляют собой приготовление или покушение на конкретное пре- ступление (преступления). В научной литературе встречается неоправданно широкая трактовка участия в противоправном сообществе (организации). Так, Ю.А. Цветков считает, что участник преступной организации может не только не участвовать в совершае- мых ею преступлениях, но даже не знать об обстоятельствах их совершения. По его мнению, для того, чтобы действия лица квалифицировать как участие в пре- ступной организации, необходимо установить, что оно занимает определенное место в ее структуре и связано с ней выполнением конкретной функции. Причем выполняемая таким лицом функция (например, аналитическая, техническая, бухгалтерская, информационная) может вообще не содержать в себе признаков объективной стороны какого-либо преступления. Достаточно, чтобы эта функ- ция осуществлялась им в интересах преступной организации и была направлена на поддержание ее организационного единства и эффективной деятельности1. В теории высказываются и иные мнения по этому вопросу. В частно- сти, указывается следующее: «участием будет считаться нахождение, член- ство в данном сообществе, и для квалификации преступления по ч. 2 ст. 282' УК РФ не потребуется реального совершения преступлений экстремистской направленности»2; «участие в экстремистском сообществе предполагает пре- бывание в его членах. Можно в объективную сторону данного состава вклю- чить также принятие активных действий в деятельности указанной организа- ции по достижению поставленной цели либо разработке планов, выполнение указаний руководства и т.п.»3. Позиция сторонников возможности непреступного участия в противо- правном сообществе противоречит установленному законом основанию
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества уголовной ответственности, положениям института соучастия в престу- плении и создает опасность объективного вменения. Как справедливо от- мечается в классической юридической литературе, «при соучастии особого рода — при участии в сообществе — не возникает иная, новая солидарная ответственность взамен индивидуальной. Напротив, как и при совершении отдельным лицом преступления... неизменным остается основной прин- цип... — каждый отвечает за себя, за свои действия...»1. Поэтому не ясно, за какие же свои действия должно нести уголовную ответственность лицо, непреступно участвующее в том или ином преступном формировании. По- лучается, что лицо подлежит уголовной ответственности за свои непреступ- ные действия, что недопустимо. Еще раз подчеркнем, что речь идет только о криминальных формирова- ниях — сообществах, преследующих цели совершения преступлений. Следо- вательно, наличие такой цели является обязательным признаком, отсутствие которого (а у «непреступных участников» такая цель отсутствует) исключает возможность привлечения к уголовной ответственности. Конкретизируя предлагаемый подход применительно к экстремистскому сообществу, можно утверждать следующее. Участие в экстремистском со- обществе предполагает, в первую очередь, подготовку или совершение лицом преступлений экстремистской направленности, а также совершение лицом каких-либо иных деяний в преступных интересах сообщества (однако в лю- бом случае эти деяния должны быть причинно связаны с конкретными пре- ступлениями, осуществляемыми указанным сообществом). Это может быть обеспечение участников сообщества техническими средствами, транспортом, финансирование преступных акций и оказание иной материальной помощи, подыскание объектов общественно опасных посягательств и т.д. Участие в группе должно быть деятельным и активным, когда лицо существенно способствует его функционированию2. Нельзя согласиться с мнением исследователей, условно разделяющих участие в экстремист- ском сообществе на «пассивное» и «активное». Пассивным предлагается считать участие, когда лицо не участвует в разработке планов (условий) для совершения преступлений, являясь рядовым членом экстремистского со- общества, а активным — когда лицо принимает участие в экстремистском сообществе в целях разработки планов (условий) совершения преступлений экстремистской направленности’. В уголовном праве общепризнано, что пассивное волевое общественно опасное поведение человека — это пре- ступное бездействие. Сложно представить себе участие в сообществе, вы- раженное в форме бездействия. По той же причине спорной представляется и позиция С.Н. Фридинско- го, утверждающего, что «участие в экстремистском сообществе — в принци- пе, является бездействием, чистым или смешанным, аналогичным «участию РСФСР. С. 9
112 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества в банде» по ст. 209 УК РФ, то есть таковым будет считаться уже просто нахож- дение, членство в данном сообществе. Таким образом, данное преступление, как и руководство по ч. 1 ст. 282' УК РФ, — длящееся»1. Подобные подходы к оценке участия в экстремистском сообществе находят как сторонников2, так и противников’. Еще в ходе Нюрнбергского процесса отмечалось, что решение об уголов- ной ответственности членов преступной организации должно исключать лиц, которые не были осведомлены о преступных целях или действиях организа- ции, кроме тех случаев, когда они были лично замешаны в совершении пре- ступлений в качестве членов этой организации. Формальное членство не под- падает под действие этого решения4. Отдельно следует остановиться на моменте окончания участия в сооб- ществах, создание и деятельность которых запрещена уголовным законом. Сложно согласиться с существующим в науке мнением, что такое участие следует считать оконченным преступлением с момента дачи лицом согла- сия, произнесения клятвы или исполнения другого ритуала вступления в соответствующее сообщество5. Отсутствуют в данном случае и признаки покушения на данное преступление, поскольку сами по себе намерения че- ловека, не получившие еще конкретной реализации, по российскому уго- ловному праву не рассматриваются как преступное деяние. Участие в кри- минальном сообществе должно признаваться оконченным преступлением, когда лицо не просто даст согласие на вступление в него (участвовать в пре- ступлениях, выполнять отдельные поручения), а обязательно подкрепит это конкретной практической деятельностью, выполнит любые действия, вытекающие из факта принадлежности к деятельности сообщества. Еще в XIX в. известный немецкий криминалист А. Бернер писал о том, что «не- справедливо то положение, по которому все участники уговора и решения должны быть наказываемы как главные виновники, не обращая внимания ни на способ их содействия при исполнении, ни даже на само участие в ис- полнении вообще»6. Фридинский С Н Бпрьба с экстремизмом уголпвно-празовпи и криминологический ты. С. 83 См., например: Бешуково 3 М Преступления, связанные с осуществлением экстремистской деяте: тьности сравнительно-правовое исследование. Пятигорск. 2011. С. 149 См.. Саркисов Д И Уголовно-правовые средства противодействия экстремистской деятель- никах при HI . Дис.... канд. юрид. наук М.20Ю С 143 Верно в этом смысле и утверждение о том. что участ- :и организованной преступной группы должны признаваться лица, умышленно и совместно тмавшие участие в преступной деятельности группы (см.: Ситникова А И Авторский проект 7 УКРФ // Уголовно-правовая защита прав человека (к 15-летию Конституции России) Сбор- |атериалов международной научно-практическои конференции 26—27 мая 2009 г.. БИЭПП— БИШ 1МС, СПб., 2009. С. 367) См.. Нюрнбергский процесс Сборник материалов М , 1955 Т 2. С. 1023. См., например: Уголовное право России. Часть Особенная. Учебник для вузов / Отв. ред ЛЛ. Кру™ 1иков. М.: БЕК. 1999. С 415 (автор главы — ВП Малков): Мордовец АД Уголовная ответствен- за организацию преступного сообщества (преступной организации) и участие в нем. Автореф. дне. канд. юрид. наук. М., 2001. С. 16. См.. Учебник Уголовного Права А Ф. Бернера Части общая и особенная. Т. 1 Часть общая. СПб., 1865.С. 98.
§ 3. Объективная сторона срганизации экстремистского сообщества 113 Уголовное уложение 1903 г. предусматривало ряд норм, устанавливав- ших ответственность за участие в различных противозаконных сообществах. Комментируя их, Н.С. Таганцев указал следующее: «Одно только заявление о желании сделаться членом сообщества, заявление сочувствия целям или деятельности сообщества, не дает еще права признать данное лицо членом сообщества; необходимо чтобы оно вступило в сообщество, прямо выразило чем-либо свою принадлежность к таковому, принимало действительное уча- стие в собраниях или деятельности сообщества, заведомо выполняло поруче- ния общества или заведомо для общества учинило что-либо, направленное к достижению... целей сообщества»1. Пленум Верховного Суда РФ справедливо указал, что преступление в форме участия лица в экстремистском сообществе считается оконченным с момента начала подготовки к совершению преступления экстремистской направленно- сти или совершения хотя бы одного из указанных преступлений или иных кон- кретных действий по обеспечению деятельности экстремистского сообщества (п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Все изложенное позволяет сделать ряд выводов: 1. Участие в экстремистском сообществе, ставящем перед собой цель под- готовки или совершения преступлений экстремистской направленности, должно выражаться в совершении конкретных, предусмотренных УК РФ общественно опасных деяний в интересах этого сообщества (непосред- ственном совершении, совершении в соучастии, приготовлении к таким преступлениям и покушении на них). 2. Участие должно быть активным, деятельным и не может выражаться в простом бездейственном членстве в сообществе. 3. Лицо может считаться членом сообщества только тогда, когда оно суще- ственно способствует его функционированию. 4. Участие в сообществе должно признаваться оконченным преступлением, когда лицо не просто даст согласие на вступление в него, а обязательно подкрепит это конкретной практической деятельностью, выполнит лю- бые действия, вытекающие из факта принадлежности к деятельности соответствующей криминальной структуры и связанные с преступными целями сообщества. При совершении участником экстремистского сообщества конкретного преступления его действия должны квалифицироваться по совокупности пре- ступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 2821 УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи УК РФ, с учетом квалифицирующего признака совершения «организованная группа». Если состав совершенного лицом преступления не предусматривает в качестве квалифицирующего признака совершение его организованной группой, то действия лица подлежат квалификации по ч. 2 ст. 2821 УК и соответствующей части (пункту) статьи УК РФ, предусматрива- ющей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сгово- ру», а при его отсутствии — по признаку «группой лиц». В случае, если состав совершенного лицом преступления не предусматривает в качестве квалифи- цирующего признака совершение его организованной группой, группой лиц Уголовное уложение 22 марта 1903. СПб., 1904. С. 229
114 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества по предварительному сговору или группой лиц, действия лица необходимо квалифицировать поч. 2 ст. 282'УК РФ и соответствующей статье УК РФ. При этом совершение участниками экстремистского сообщества конкретного пре- УК РФ признается в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). § 4. Субъективные признаки организации экстремистского сообщества С субъективной стороны преступление характеризуется прямым умыслом, специальной целью и специальными мотивами. Уголовная ответственность за создание экстремистского сообщества, ру- ководство им (его частью или входящими в такое сообщество структурными подразделениями) или за участие в нем наступает в случаях, когда организато- ры, руководители и участники этого сообщества объединены умыслом на под- готовку либо совершение преступлений экстремистской направленности при осознании ими общих целей функционирования такого сообщества и своей принадлежности к нему (п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Решение об уголовной ответственности участников того или иного объе- динения должно приниматься с учетом того, что исключается ответственность лиц, которые не были осведомлены о преступных целях или действиях этого объединения, кроме случаев, когда они принимали личное участие в соверше- нии преступлений именно как участники этого объединения. Сложно поэтому согласиться с высказанным в теории предложением до- полнить ст. 282'УК РФ новой частью: «Участие в экстремистском сообществе по иным мотивам и при отсутствии прямого умысла на достижение целей та- кой преступной организации»1. Цели организации экстремистского сообщества. Целями экстремистского сообщества являются подготовка или соверше- ние преступлений экстремистской направленности. Согласно примечанию 2 к ст. 282' УК РФ под преступлениями экстремистской направленности пони- маются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологиче- ской, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной груп- пы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части УК РФ и п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Понятие «преступления экстремистской направленности» используется не только для квалификации преступлений по данной статье УК РФ, но и в иных сферах правоприменительной и законодательной деятельности2. При этом во- i Федерации»,
§ 4. Субъективные признаки организации экстремистского сообщества 115 прос о конкретном перечне названных преступлений остается сложным и до конца не решенным. Обращение к официальным документам, в которых есть такие перечни, вносит мало ясности и больше свидетельствует об отсутствии единообразной трактовки их содержания. Следует отметить, что впервые понятие «преступления экстремистской на- правленности» появилось в УК РФ с введением именно ст. 282'. В диспозиции данной статьи (в ред. 2002 г.) к преступлениям экстремистской направленно- сти были отнесены восемь преступлений (ст. 148, 149, 213, 214, 243, 244, 280, 282 УК РФ). Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 211 -ФЗ «О внесении измене- ний в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с со- вершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму»1 редакция ст. 2821 УК РФ была изменена путем исключения этого перечня из ее диспозиции с одновременным введением примечания 2, процитированного выше. Тем самым был реализован универсальный подход к определению престу- плений экстремистской направленности: вместо указания конкретных статей введен общий критерий отнесения преступлений к числу экстремистских, причем критерий полностью основанный на специальных мотивах. Одиако эти мотивы предусмотрены и как признак конкретных преступлений (напри- мер, в п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ и др.), и как обстоятельство, отягчающее наказание, которое может быть отнесено к любому преступлению («е» ч. 1 ст. 63 УК РФ). Такое двойственное значение одних и тех же мотивов и породило трудности в понимании содержания института преступлений экс- тремистской направленности и соответствующие разночтения. Рассмотрим три подхода к определению перечня данных преступлений, один из которых и будет предложен нами в качестве варианта решения обо- значенной проблемы. /. Узкий подход основан на буквальном толковании примечания 2 к ст. 282' УК РФ: «Под преступлениями экстремистской направленности в настоящем Кодексе понимаются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или враж- ды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социаль- ной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса и пунктом «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса». Исходя из подобного толкования и с учетом того, что п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ преступлений не предусматривает, к числу преступлений экстремист- ской направленности относятся только те, в диспозиции которых указывается приведенные мотивы: Собрание законодательства РФ. 2007. N? 31 Ст 4008
116 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ; п. «б»ч. 2ст. 115 УК РФ; п. «б»ч. 2ст. 116 УК РФ; п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ; ч. 2 ст. 119 УК РФ; ч. 4 ст. 150 УК РФ (условно, так как вданном случае ответственность пред- усмотрена не за совершение преступления по такому мотиву, а за вовлечение в его совершение); п. «б»ч. 1 ст.213УКРФ; ч.2ст.214УК РФ; п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ. Во всех случаях данные мотивы предусмотрены в качестве квалифицирую- щего признака (исключение — ст. 213 УК РФ, где они являются одним из двух альтернативных криминообразующих признаков). Основное достоинство указанного подхода в том, что он исключает не- конкретность правовой оценки, так как речь идет о статьях Особенной части УК РФ, где прямо указаны соответствующие признаки. Первый же его недостаток — чрезмерная узость, что порождает сугубо прак- тическую, правоприменительную проблему: судебная практика свидетель- ствует, что для экстремистских сообществ типично совершение преступле- ний, предусмотренных ст. 282 УК РФ (Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства), собственно, и представляющее собой «классическое» экстремистское преступление. Но оно не предусматри- вает какого-либо специального мотива. Мотив в данном случае может быть, например, корыстным (лицо за вознаграждение распространяет соответству- ющие листовки, не разделяя при этом изложенных в них суждений). Проблема касается и публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельно- сти (ст. 280 УК РФ), публичных призывов к осуществлению действий, направ- ленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации (ст. 280' УК РФ), а также финансирования экстремистской деятельности (ст. 282? УК РФ), не предусматривающих обязательного экстремистского мотива. Такое «выпадение» экстремистских, по своей сути, преступлений из перечня преступлений экстремистской направленности противоречит смыслу криминализации деяний, предусмотренных ст. 282' УК РФ, и при буквальном толковании примечания 2 к названной статье препятствует признанию экс- тремистским сообществом организованного формирования, созданного для совершения преступлений, ответственность за которые установлена ст.ст. 280, 280', 282 и 2823 УК РФ. Второй недостаток данного подхода состоит в том, что в этом случае оста- ется без внимания п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, также предусмотренный в приме- чании 2 к ст. 2821 УК РФ в качестве критерия отнесения преступлений к числу преступлений экстремистской направленности. 2. Широкий подход. С учетом отмеченных недостатков, широкий подход предполагает отнесение к числу преступлений экстремистской направлен- ности, во-первых, 11 преступлений, указанных при анализе узкого подхода; во-вторых, иных преступлений, непосредственно связанных с экстремист- ской деятельностью: публичные призывы к осуществлению экстремист-
§ 4. Субъективные признаки организации экстремистского сообщества 117 ской деятельности (ст. 280 УК РФ), публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Рос- сийской Федерации (ст. 2801 УК РФ), возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ), финансирова- ние экстремистской деятельности (ст. 2823 УК РФ). Эти преступления, в том случае, когда совершаются не по экстремистским мотивам (что, однако, не предполагается для экстремистского сообщества), относятся к преступле- ниям экстремистской направленности по признаку двойной противоправ- ности: в ст. 1 Закона «О противодействии экстремистской деятельности» эти деяния отнесены к экстремизму, а согласно УК РФ они признаются престу- плениями. Таким образом, названные деяния не что иное, как проявления преступного экстремизма. Формально в этот перечень можно включить и деяния, связанные с орга- низацией экстремистских структур и участием в них (ст. 282', ст. 2822 УК РФ), так как в ст. 2821 УК РФ в качестве обязательного признака закреплены экс- тремистские мотивы преступлений, для подготовки и совершения которых создается экстремистское сообщество, а в ст. 2822 УК РФ предусмотрена от- ветственность за организацию и участие в деятельности организации, которая уже признана судом экстремистской именно в связи с осуществлением экс- тремистской деятельности. Однако, по этим двум преступлениям есть одно за- мечание, которое будет указано ниже в выводах по рассматриваемому вопросу. В подтверждение необходимости отнесения названных четырех составов к числу преступлений экстремистской направленности говорят и следующие данные ГИАЦ МВД России. В 2007 г., когда в УК РФ были внесены анализи- руемые изменения, касающиеся понятия преступлений экстремистской на- правленности, наибольшее число зарегистрированных экстремистских пре- ступлений образовывали деяния, выделяемые не на основе мотивов. Больше 80% всех зарегистрированных преступлений с объективными признаками экстремизма (без преступлений экстремистской направленности) составили деяния против основ конституционного строя и безопасности государства. В их числе: 68,5% — факты возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ), 16,2% — организация и участие в экстремистском сообществе или экстремистской организации, 15,3% — публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельно- сти (ст. 280 УК РФ)1. 3. Ультраширокий подход, согласно которому к преступлениям экстре- мистской направленности относятся все приведенные при анализе широкого подхода преступления, а также любые преступления, совершенные по мотивам, предусмотренным п. *е» ч. 1 ст. 63 УК РФ (мотивам политической, идеологи- ческой, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды ли- бо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы), поскольку эти мотивы отражены в Общей части УК РФ в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, и распространяются на все престу- пления, безотносительно к тому, содержит или нет статья Особенной части
118 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества УК РФ, предусматривающая ответственность за данное преступление, такой квалифицирующий признак. В пользу этой точки зрения свидетельствует и то, что согласно ст. 1 Феде- рального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ экстремистская деятельность (экстремизм) — это, наряду с иными деяниями, и «совершение преступлений по мотивам, указанным в п. «е» ч. 1 ст. 63 Уголовного кодекса Российской Фе- дерации». В данном нормативном положении не предусмотрены какие-либо конкретные составы преступлений, поэтому п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ может относиться к любому преступлению. Именно последний из трех приведенных подходов представляется нам правильным в силу своей полноты, системного отражения норм Общей и Особенной части УК РФ, юридической непротиворечивости и соответствия Федеральному закону от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ. Таким образом, под преступлениями экстремистской направленности по- нимаются: 1) любые преступления, совершенные по мотивам политической, идео- логической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы; 2) действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а так- же на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к рели- гии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе (ст. 282 УК РФ); публичные призывы к осуществлению экстремистской деятель- ности (ст. 280 УК РФ); публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации (ст. 280' УК РФ); финансирование экстремистской деятельно- сти (ст. 2823 УК РФ). Эти преступления относятся к числу экстремистских по двум основаниям — если они совершаются по экстремистским мотивам (как при организации экстремистского сообшества), либо, в случае их совершения по иным мотивам, в силу двойной противоправности (предус- мотрены и в УК РФ и в Федеральном законе от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ). 3) организация экстремистского сообщества (ст. 282' УК РФ), так как ста- тья в качестве обязательного признака предусматривает экстремистские мотивы преступлений, для подготовки и совершения которых создается экстремистское сообщество; 4) организация деятельности экстремистской организации (ст. 2822 УК РФ), так как в ней установлена ответственность за организацию и участие в деятельности организации, которая уже признана судом экстремистской именно в связи с осуществлением экстремистской деятельности. Именно такой подход и отразил в своих рекомендациях Пленум Верхов- ного Суда РФ, указав, что к числу преступлений экстремистской направлен- ности относятся преступления, предусмотренные, в частности, ст. 280, 282, 282', 2822 УКРФ, п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2ст. 111, п. «б»ч. 1 ст. 213 УКРФ, а также иные преступления, совершенные по указанным мотивам, которые ющим наказание (п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 ию-
§ 4. Субъективные признаки организации экстремистского сообщества 119 ня 2011 г. № 11). В целом можно положительно оценить этот законодательный прием без формирования конкретного исчерпывающего перечня преступле- ний экстремистской направленности, хотя такие предложения в теории вы- сказываются1. Однако, преступления, предусмотренные ст. 282' и ст. 2822 УК РФ вряд ли могут быть определены в качестве цели экстремистского сообщества, так как сложно обосновать возможность создания экстремистского сообщества для организации другого экстремистского сообщества или для организации дея- тельности экстремистской организации. Цель же объединения организаторов, руководителей или иных предста- вителей частей или структурных подразделений экстремистского сообщества состоит в разработке планов и (или) условий для совершения преступлений экстремистской направленности. Мотивы организации экстремистского сообщества. С учетом того, что целью экстремистского сообщества выступает под- готовка или совершения преступление экстремистской направленности, а последние предполагают наличие мотивов политической, идеологиче- ской, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды ли- бо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, названные мотивы являются обязательными признаками рассма- триваемого преступления. Специфика мотивов политической, идеологической, расовой, националь- ной, религиозной ненависти или вражды, а также мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы заключается в том, что они выделяются в качестве признака, объединяющего разнородные, посяга- ющие на различные объекты уголовно наказуемые деяния, включенные зако- нодателем в единый перечень преступлений экстремистской направленности. При этом в литературе политическую, идеологическую, социальную, расовую национальную и религиозную ненависть и вражду обобщенно характеризуют как стойкие активные отрицательные чувства человека, представляющие со- бой процесс непримиримой неприязни к представителям другой националь- ности, расы, конфессии, политической, идеологической или социальной группы. В основе совершаемых по этим мотивам преступлений лежит высокая степень ригоризма (нетерпимости) к таким лицам2. Мотив политической ненависти или вражды означает наличие отрица- тельного отношения к потерпевшему, которое вызвано принадлежностью последнего к какой-либо политической партии или общественному объеди- нению, его участием в выборах в государственные органы власти или органы местного самоуправления, а равно тем, что он придерживается определенных политических взглядов. М Проспект, 2008. С. 263
120 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества Мотив идеологической ненависти или вражды представляет собой отрица- тельное отношение к потерпевшему, обусловленное тем, что он — сторонник определенных идей (например, антифашистских), образующих систему, док- трину, теорию, концепцию. Мотивы расовой и национальной ненависти или вражды можно рассматривать как неприязнь к потерпевшему, связанную с его расой, цветом кожи, родовым, национальным или этническим происхождением1. Эти мотивы основываются на идеях исключительности и превосходстве одних рас, национальностей, этниче- ских групп над другими2. Авторы монографии «Ответственность за разжигание вражды и ненависти. Психолого-правовая характеристика» подчеркивают, что уголовно наказуемым должно являться возбуждение вражды по отношению к любой этнической (национальной) группе и ее представителям, независимо от размера, наличия общей территории, особенностей происхождения, уровня раз- вития и других объективных характеристик данной группы2. Аналогично, уста- новление мотивов ненависти или вражды также не зависит от указанных при- знаков национальных и иных групп. Выбор потерпевших по данным мотивам является объединяющим субъективным признаком совместной преступной де- ятельности лиц, совершающих преступления экстремистской направленности в соучастии. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, признавая правильным осуждение группы лиц за совершение ряда преступлений, в том числе, предусмотренных п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, не согласилась с адвока- том, называвшим случайным совпадением то, что все потерпевшие по настоя- щему делу являлись лицами не русской национальности. Коллегия отметила, что «убеждения и мотивация действий подсудимых, выбор ими людей с не русской внешностью в качестве объекта для нападения, их одежда во время совершения преступлений и внешний вид были характерны и полностью соответствовали атрибутам экстремистского националистического движения «бритоголовых»4. Мотив национальной ненависти или вражды присущ лицам, совершаю- щим преступление в отношении индивидуально безразличного им субъекта «не той» национальности или расы5. В основе мотива религиозной ненависти или вражды лежит стойкое отри- цательное чувство, испытываемое виновным к определенному религиозному направлению (вероучению) и (или) его представителям. Раскрывая содержание признака религиозной принадлежности, А.Р. Рати- нов, М.В. КрозиН.А. Ратинова предлагают считать уголовно наказуемым разжи- гание вражды, направленное: на религиозное вероучение, его догматы и обряды; церковную организацию, ее служителей и иерархов (клир); а также верующих, 1 См. ст I Международ» нята 21 декабря 1965 г Резолю! 2 См.. Капинус О С Убий J См . Ратинов А Р, Кроз 1 Психолого-правовая характер» * Определение Верховной ' См.. Необыкновенный П.В. Головенков, Г.А. Есаков. Проспект, 2014 С 137. ж конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации (При- цией 2106 (XX) Генеральной Ассамблеи ООН) ства мотивы и цели М., 2003. С. 115—116. К В, Ратинова НА. Ответственность за разжигание вражды и ненависти, пика/под редакцией профессора А.Р Ратинова М.2005 С.65. >Суда РФ от 20февраля 2007 г № 4-о07-15 //СПС «КонсультантПлюс- фашизм (криминологическая и уголовно-правовая характеристика) / . И.М Мацкевич, У. Хельманн, под общ ред И.М Мацкевича М..
§ 4. Субъективные признаки организации экстремистского сообщества 121 исповедующих данное вероучение1. Помимо этого в литературе подчеркивается, что необходимо отграничивать преступления, совершенные по мотиву религиоз- ной ненависти или вражды, от посягательств, обусловленных иной религиозной мотивацией. Например, религиозные убийства, хотя и совершаются на религи- озной почве, однако связаны с желанием виновного исполнить религиозный обряд, ритуал и проявлением религиозной ненависти или вражды не являются2. Вместе с тем данный мотив может проявляться и в случаях, когда потерпевшим выступает лицо, вообще не исповедующее никакой религии. Наибольшие сложности в правоприменительной деятельности вызывает определение мотива ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы в связи с неопределенностью понятия и признаков последней в сфе- ре уголовно-правового воздействия. Данный вопрос подробно рассматри- вался выше при анализе преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, и был сделан вывод, который применим и к ст. 2821 УК РФ: при квалификации преступлений экстремистской направленности к социальной группе следует относить два вида объединений: а) группу граждан, выделяемую на основе пола, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, убеждений, принадлежности к общественным объединени- ям; б) объединение лиц, осуществляющих совместную социально полезную или социально нейтральную деятельность, вступающих (способных вступить) в общественные отношения именно как представители группы, то есть уста- навливающих в качестве таковых социальную связь с другими субъектами. С учетом того значения, которое имеют мотивы в преступлениях экстремист- ской направленности, для подготовки или совершения которых создается экс- тремистской сообщество, следует также обратить внимание на вопросы оценки полимотивированных преступлений. В науке по этому поводу отмечается: «Осо- бую сложность представляет квалификация преступления, когда оно вызывается несколькими мотивами, имеющими самостоятельное правовое значение, так как при этом возникает сомнение, какому из них отдать предпочтение»2. Как указы- вал Б.С. Волков, судебная практика свидетельствует о том, что при совершении преступления лицо часто руководствуется несколькими побуждениями4. При этом следует различать мотивы главные и второстепенные, побочные. Именно главный мотив, определяющий основной смысл и содержание содеянного, име- ет решающее значение при квалификации преступления5. Таким образом, если одновременно с мотивами ненависти или вражды ли- цо при совершении преступлений руководствовалось также иными мотивами, необходимо устанавливать, какие мотивы были доминирующими и квалифи-
122 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества цировать преступление в соответствии с ними. При этом квалификация пре- ступлений, совершенных по мотивам политической, идеологической, расо- вой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы исключа- ет возможность одновременной квалификации содеянного как совершенного по иным мотивам или целям. Субъектом данного преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста1. Лица в возрасте от 14 до 16 лет, совершившие совместно с членами экс- тремистского сообщества конкретные преступления, подлежат уголовной от- ветственности лишь за те преступления, ответственность за которые предус- мотрена законом с 14 лет согласно положениям ч. 2 ст. 20 УК РФ (например, убийство по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или враж- ды в отношении какой-либо социальной группы — п. «л» ч. 2 ст. 105 УКРФ). Несмотря на трациционно абстрактные законодательные положения, касаю- щиеся субъекта рассматриваемого преступления, фактическая деятельность лиц в рамках сообщества может довольно существенно отличаться, что обусловлива- ется как различием функций организатора (руководителя) и рядовых участников, так и возможной особой активной ролью отдельных лиц. Кроме того, руководи- тели и участники экстремистского сообщества могут выстраивать систему отно- шений, которая делает возможным продолжение осуществление руководящих функций даже после задержания лидера и опирается на наиболее активных чле- нов сообщества. Так, в 2013 г. в Казани был вынесен приговор 4 членам экстре- мистского сообщества «Казанская дивизия». Организатор группы Н. был осужден в 2010 г. за хулиганство, совершенное по мотивам политической, идеологической и национальной ненависти к лишению свободы на 3,5 года. Отбывая наказание, он руководил группой через доверенное лицо — П. —бывшую студентку педагоги- ческого техникума. Наибольшей активностью в группе «Казанская дивизия» отли- чалась именно П. Она, в ходе так называемых «белых патрулей», нанесла ножевое ранение уроженцу Азербайджана, а во время судебных слушаний по уголовному делу в отношении членов экстремистской группы «Фронт казанских патриотов» сообщила о якобы заложенной в здании суда бомбе по телефону2. § 5. Квалифицирующий признак организации экстремистского сообщества В ч. 3 ст. 282' УК РФ установлена ответственность за совершение деяний, предусмотренные частями первой, первой1 или второй данной статьи, лицом с использованием своего служебного положения. К лицам, использующим право 2006 J* 2 С 105). тарстан. Режим доступа: http://16 mvd ru/news/item/1153967. Дата обращения 12 февраля 2015 i
§ 6. Освобождение от уголовной ответственности участников экстремистского сообщества 123 свое служебное положение, относятся, в частности, должностные лица, обла- дающие признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, го- сударственные или муниципальные служащие, не являющиеся должностны- ми лицами, а также иные лица, отвечающие требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ. Использование служебного положения вы- ражается не только в умышленном использовании указанными выше лицами своих служебных полномочий, но и в оказании влияния исходя из значимости и авторитета занимаемой ими должности на других лиц при создании экстре- мистского сообщества, руководстве таким экстремистским сообществом, его частью или входящими в такое сообщество структурными подразделениями, создании объединения организаторов, руководителей или иных представите- лей частей или структурных подразделений такого сообщества, участии в экс- тремистском сообществе. Имеется в виду использование форменной одежды и атрибутики, служеб- ных удостоверений или оружия, а равно сведений, которыми лицо располага- ет в связи со своим служебным положением, при подготовке или совершении экстремистским сообществом преступлений либо при финансировании его преступной деятельности, материальном обеспечении и т.п. § 6. Освобождение от уголовной ответственности участников экстремистского сообщества Согласно примечанию 1 к ст. 282' УК РФ, лицо, добровольно прекратив- шее участие в деятельности экстремистского сообщества, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Прекращение участия в экстремистском сообществе следует рассматри- вать исходя из характеристики такого участия. Как указывалось выше, участие в сообществе предполагает вхождение в его состав, участие в подготовке или совершении преступлений экстремистской направленности и (или) выполне- ние иных действий по обеспечению деятельности сообщества. Прекращение участия — это, прежде всего, отказ, воздержание от дальней- шего совершения указанных действий. Представляется, что таким бездействи- ем и осуществляется фактический выход из состава сообщества, а формальная сторона прекращения участия (сдача членского билета, если таковой был и т.п.) обязательного значения не имеет, хотя и может учитываться. Оценка пре- кращения участия в каждом конкретном случае осуществляется с учетом всех обстоятельств дела, в частности, тех функций, которые выполняло лицо в со- ставе экстремистского сообщества. Анализируемая поощрительная норма относится к деятельному раска- янию, а не добровольному отказу от совершения преступления, поэтому ее применение осуществляется уже после того, как совершено преступление. Преступление в форме участия лица в экстремистском сообществе считается оконченным с момента начала подготовки к совершению преступления экс- тремистской направленности или совершения хотя бы одного из указанных преступлений или иных конкретных действий по обеспечению деятельности экстремистского сообщества.
124 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества Соответственно, говорить о прекращении участия можно только после со- вершения данных действий. Согласно п. 8 постановления Пленума Верхов- ного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодатель- ства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности»1, в тех случаях, когда условием освобождения от уголовной иного состава преступления, следует иметь в виду, что применение примеча- ния допускается и в случае совершения лицом совокупности преступлений. Поэтому наличие в действиях участника экстремистского сообщества к ответственности за иное преступление, совершенно в составе сообщества (например, освобождению лица, добровольно прекратившего участие в экс- тремистском сообществе, от уголовной ответственности на основании ана- лизируемого примечания не препятствует привлечению его к ответственно- вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы). Добровольность прекращение участия в экстремистском сообществе озна- чает, что: а) лицо прекращает участие по собственной воле; б) у него была объ- ективная возможность продолжить такое участие. Отметим, что при рассмотрении примечания 1 к ст. 282' УК РФ проявля- ется несостоятельность критиковавшегося выше подхода о возможности пас- сивного участия в экстремистском сообществе путем бездействия, поскольку в этом случае сложно представить, каким образом лицо, бездейственно уча- ствующее в сообществе, должно прекратить свое участие. Тем самым еще раз подтверждается возможность только активного, действенного участия в со- обществе: нельзя прекратить то, чего нет. Действие примечания к ст. 282' УК РФ не распространяется на организато- ров и руководителей экстремистского сообщества. § 7. Отдельные вопросы квалификации организации экстремистского сообщества 1. Квалификация нападений, совершаемых членами организованной воору- женной группы, созданной для совершения таких преступлений по экстремист- ским мотивам В данном случае речь идет о совершении нападений по мотивам полити- ческой, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (например, убийств или умышленного причинения тяж- кого вреда здоровью). Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. №8.
§ 7. Отдельные вопросы квалификации организации экстремистского сообщества 125 Прежде всего, следует учитывать, что нападения, совершенные по указан- ным мотивам, относятся к преступлениям экстремистской направленности (примечание 2 к ст. 282'УК РФ). Теоретически в приведенной ситуации возможны четыре варианта квали- фикации: 1) квалификация по статьям, предусматривающим ответственность за со- вершение конкретных преступлений экстремистской направленности, с уче- том квалифицирующего признака «совершенное организованной группой» (если же состав совершенного преступления не содержит в качестве квалифи- цирующего признака совершение его организованной группой, то действия лица подлежат квалификации по соответствующей части (пункту) статьи УК РФ, предусматривающей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору»); 2) квалификация действий виновных по совокупности по ст. 282' УК РФ «Организация экстремистского сообщества», ст. 209 УК РФ «Бандитизм» и по статьям, предусматривающим ответственность за совершение конкретных преступлений экстремистской направленности с учетом квалифицирующего признака «совершенное организованной группой»; 3) квалификация действий виновных по ст. 282'УК РФ «Организация экс- тремистского сообщества» и по совокупности по статьям, предусматриваю- щим ответственность за совершение конкретных преступлений экстремист- ской направленности с учетом квалифицирующего признака «совершенное организованной группой»; 4) квалификация действий виновных по ст. 209 УК РФ «Бандитизм» и по совокупности по статьям, предусматривающим ответственность за соверше- ние конкретных преступлений экстремистской направленности с учетом ква- лифицирующего признака «совершенное организованной группой». Правильным представляется именно четвертый из приведенных вариантов в силу следующих причин. Недостатком первого варианта является то, что в данном случае остаются без юридической оценки создание и участие в вооруженной организованной группе, а учет этого факта лишь в качестве квалифицирующего признака кон- кретного преступления (например, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УКРФ) не является доста- точным, поскольку имеются признаки самостоятельного состава преступления. Второй вариант противоречит принципу справедливости в части запрета на привлечение к ответственности дважды за одно и то же преступление (ч. 2 ст. 6 УК РФ), поскольку фактически имеет место одно криминальное форми- рование, подпадающее под две разные нормы (ст. 209 и ст. 282'УК РФ). Достоинством третьего варианта, безусловно, является то, что при квали- фикации по ст. 2821 УК РФ, расположенной в главе 29 УК РФ, находит от- ражение направленность действий виновных против основ конституционного строя, поскольку они, совершая нападения по экстремистским мотивам в со- ставе организованной группы, тем самым нарушают конституционные осно- вы равенства граждан и конституционные запреты на осуществление экстре- мистской деятельности. Однако, есть в этом варианте квалификации и два существенных недостат- ка. Во-первых, юридически не учитывается вооруженность данной организо-
126 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества ванной группы; во-вторых, виновные оказываются в привилегированном по- ложении: если бы они, будучи членами той же группы, совершали, например, убийства из корыстных побуждений или убийства, сопряженные с разбоем, то их действия в части создания и участия в вооруженной организованной группе без каких-либо препятствий квалифицировались бы по ст. 209 УК РФ. По- лучается, что замена мотивов таких убийств с корыстных на экстремистские исключает возможность квалификации содеянного по ст. 209 УК РФ и «вы- нуждает» применять ст. 282' УК РФ, хотя санкция в последней значительно мягче, а это влечет неоправданные привилегии для виновных. Таким образом, действия виновных в части создания, руководства и уча- стия в организованной вооруженной группе, созданной для совершения напа- дений по экстремистским мотивам, квалифицируются по ст. 209 УК РФ. Так, В., П., К. и другие лица, на почве общих взглядов и ценностных ориентиров в период лета-осени 2003 г. в г. Санкт-Петербург объединились для совмест- ной противоправной деятельности, связанной с нападениями на выходцев из районов Кавказа, Азии и Африки. При этом они подчинялись установленным В. правилам, направленным на обеспечение в группе дисциплины, конспи- рации и общего бюджета, а при совершении конкретных преступлений пред- полагали действовать в соответствии с заранее разработанным планом. Про- должительность последующей преступной деятельности участников этой группы и количество совершенных ими преступлений свидетельствовали о ее устойчивости. С целью совершения нападений на граждан участники указан- ной организованной группы имели в своем распоряжении охотничьи ружья, обрезы, пистолеты и другие предметы, являющиеся оружием в соответствии с Федеральным законом «Об оружии» и заключениями судебных экспертиз. Суд признал виновными указанных лиц в совершении бандитизма, убийств при отягчающих обстоятельствах и других преступлений1. В качестве еще одного аргумента в пользу предлагаемого варианта квали- фикации можно рассмотреть анализируемую ситуацию с позиций конкурен- ции норм, а именно конкуренции целого и части. Экстремистское сообщество и банда — разновидности одной и той же формы соучастия — организованной группы. Соответственно, общими для них, исходя из положений ч. 3 ст. 35 УК РФ, являются признаки устойчивости группы лиц и цель — совершение одного или нескольких преступлений. Указанный набор признаков у экстре- мистского сообщества дополняется (точнее, конкретизируется) еще одним — целью подготовки или совершения не любых преступлений, а именно престу- плений экстремистской направленности, причем ст. 282' УК РФ не содержит указания на признак вооруженности. У банды же таких дополняющих (кон- кретизирующих) признаков два: вооруженность и цель совершения нападе- ний. В части же характера нападений в ст. 209 УК РФ каких-либо ограничений нет — это могут быть и нападения, совершаемые по экстремистским мотивам, то есть преступления экстремистской направленности. Поэтому при квали- фикации совершения организованной вооруженной группой нападений по экстремистским мотивам ст. 209 УК РФ будет с большей полнотой охватывать содеянное относительно создания данной группы и участия в ней. Это обсто-
§ 7. Отдельные вопросы квалификации организации экстремистского сообщества 127 ятельство, а также более строгая санкция ст. 209 УК РФ по сравнению с санк- цией ст. 282' УК РФ, — решающие аргументы при выборе уголовно-правовой нормы в условиях обозначенной конкуренции1. Относительный недостаток данного варианта состоит втом, что при квали- фикации содеянного по ст. 209 УК РФ не учитываются экстремистские моти- вы совершаемых нападений. Однако, они должны находить отражение в ква- лификации по соответствующим пунктам статей Особенной части УК РФ, предусматривающим ответственность за конкретные совершенные в составе банды нападения (например, п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Необходимо обратить внимание на еще один момент: иногда при соверше- нии таких нападений по экстремистским мотивам, виновные осуществляют изъятие имущества у потерпевших, а это теоретически дает возможность ус- мотреть в содеянном и корыстный мотив. Выше отмечалось, что если при со- вершении преступления лицо руководствуется несколькими побуждениями, то следует различать мотивы главные и второстепенные, побочные. Именно ведущий мотив определяет итоговую квалификацию преступления. Соответ- ственно, необходимо устанавливать, какой мотив был доминирующим, ква- лификация же одного нападения по признаку наличия двух разных мотивов одновременно (экстремистского и корыстного) не допускается (см. п. 3 поста- новления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Признание доминирующим именно корыстного мотива меняет квалифи- кацию, превращая совершенное нападение в разбой, а совершенное при этом, например, убийство — в сопряженные с разбоем (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Здесь вред основам конституционного строя не причиняется, и содеянное не может квалифицироваться по ст. 282'УК РФ. Поэтому квалификация пре- ступных действия в части создания и участия в организованной группе, соз- данной для таких нападений, также осуществляется по ст. 209 УК РФ при, разумеется, установлении всех признаков банды (прежде всего — вооружен- ности). Так, за совершение ряда нападений на граждан были осуждены восемь членов националистической группировки «Братство скинхедов». Органами предварительного расследования их действиях были квалифицированы как участие в преступном сообществе (ч. 2 ст. 210 УК РФ в редакции 1996 г.), раз- бой, совершенный неоднократно, с применением предметов, используемых в качестве оружия, организованной группой, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего (пп. «а», «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ в редакции 1996 г.), участие в экстремистском сообществе (ч. 2 ст. 282' УК РФ), а также как дей- ствия, направленные на возбуждение национальной и расовой вражды, со- вершенные публично, с применением насилия и угрозой его применения, организованной группой (пп. «а», «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ). Однако, в итоге суд констатировал, что виновные представляли собой организованную группу лиц, объединившихся для совершения корыстных преступлений в отноше- нии лиц не русской национальности, квалифицировав их действия только по пп. «а», «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ (в редакции 1996 г.). Уголовное дело в отноше- нии подсудимых по ч. 2 ст. 210 и ч. 2 ст. 2821 УК РФ было прекращено в связи
126 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества с отказом государственного обвинителя от поддержания обвинения по этим преступлениям1. Впрочем, возможно и сочетание экстремистских и корыстных мотивов, но только в рамках составов разных преступлений, совершаемых членами крими- нального формирования. Например, Ульяновским областным судом был вынесен приговор груп- пировке, именующейся исламской религиозной организацией «Джамаат». Деятельность этой банды (именно так называли эту организацию работники правоохранительных органов) была раскрыта при расследовании убийства местного криминального «авторитета». Сотрудники уголовного розыска выш- ли на заказчиков преступления. Оттуда потянулась цепочка к целой организа- ции, зону влияния с которой, как выяснилось, не поделил убитый «авторитет». Еще тогда следователи обратили внимание на то, что подозреваемые называют себя исламскими именами вместо тех, что зафиксированы в паспортах. Так выяснилось, что некоторые из них приняли ислам и состоят в религиозной ор- ганизации «Джамаат». Организатором «Джамаата» считался А. (проходивший в качестве обвиняемого по делу о теракте в Каспийске), прибывший в Улья- новск из Астрахани, откуда, как считало обвинение, и велась координация де- ятельности сети подобных организаций. В ходе следствия было установлено, что А. имел задание организовать «Джамаат» в Ульяновской области, одиако финансирование организации могло начаться только после того, как она уже начнет действовать. Со слов старшего помощника прокурора Ульяновской области, довольно сложно было отделить голый криминал от радикальной идеологии. «Джамаату» были нужны деньги, а криминалу — идеологическое обоснование своих действий, снятие с себя психологической ответственности. Криминальная деятельность организации сводилась к тому, что они захваты- вали большегрузный транспорт на автотрассах, угоняли его к себе на базу, где перебивали номера кузова и двигателя, а затем сбывали его за пределами об- ласти. Члены банды были осуждены за бандитизм, разбой, хранение оружия, убийство и покушение на убийство, а также за возбуждение расовой и нацио- нальной вражды2. Главари банды проповедовали ваххабизм, изучали и распро- страняли литературу и видеоматериалы с работами по идеологии исламского экстремизма, призывали к действиям против «неверных» и отказу от тради- ционного ислама. Осужденные обжаловали приговор в Верховном Суде РФ, однако суд отклонил их жалобы3. Представляется, что в таких случаях содеянное должно квалифицировать- ся как бандитизм, а также по совокупности по иным статьям Особенной части УКРФ, предусматривающим ответственность за совершение конкретных пре- ступлений, в том числе — экстремистской направленности. Так обеспечивает- ся принцип полноты квалификации преступлений, поскольку квалификация отражает: а) факт создания и участия в вооруженной организованной группе, созданной для нападений на граждан или организации (ст. 209 УК РФ), что comment/ufsb/single.btm%2li<i%3D103l6824%40fsbComment.html Дата обращения 10 июня 2015 г.
§ 7. Отдельные вопросы квалификации организации экстремистского сообщества 129 должно исключать одновременную квалификацию содеянного по ст. 282' или ст. 2822УК РФ; б) факты совершения насильственных преступлений с корыст- ной мотивацией (например, ст. 162 УК РФ); в) факты совершения преступле- ний экстремистской направленности (например, ст. 282 УК РФ). 2. Создание организованной невооруженной группы для совершения нападе- ний но экстремистским мотивам, а равно участие в такой группе Имеются в виду случаи, когда для совершения нападений виновные либо не используют никаких предметов, либо применяют предметы, используемые в качестве оружия (биты, обрезки арматуры, ножи, не относящиеся к холод- ному оружию), но юридически под категорию оружия не подпадающие, и, со- ответственно, признака вооруженности группы (в его традиционном уголов- но-правовом значении — п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм») не образующие. При таких обстоятельствах содеянное должно квалифицироваться по ст. 282' УК РФ «Организация экстремистского сообщества» и по совокупности по статьям, предусматривающим ответственность за совершение конкретных преступлений с учетом мотива и квалифицирующего признака «совершенное организованной группой» (например, пп. «л», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ). 3. «Экстремистское» хулиганство как преступление экстремистской направ- ленности и цель экстремистского сообщества На одном из преступлений экстремистской направленности, совершение которого может выступать целью экстремистского сообщества, мы вынужде- ны остановиться отдельно: своеобразным и труднообъяснимым исключени- ем из правила квалификации преступлений на основе одного доминирующе- го мотива в настоящее время остается «экстремистское» хулиганство (п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ), предполагающее одновременное установление двух обя- зательных мотивов — хулиганских побуждений и собственно экстремистско- го мотива. Выше уже приводились примеры, когда совершение таких преступлений вменялось и участникам экстремистских сообществ. «Экстремистское» уголовно наказуемое хулиганство появилось в 2002 г., когда была введена ст. 2821 УК РФ. В диспозиции данной статьи приводился исчерпывающий перечень преступлений экстремистской направленности, со- вершаемых по мотивам идеологической, политической, расовой, националь- ной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы. В этом перечне указывалась и ст. 213 УК РФ. Впоследствии «пересечение» экстремизма и хулиганства получило иную правовую фиксацию: с одновременным исключением из ст. 2821 УК РФ пе- речня преступлений экстремистской направленности, экстремистские моти- вы в качестве обязательного альтернативного признака были включены в ч. 1 ст. 213 УК РФ, то есть в основной состав хулиганства. Такое произвольное об- ращение с хулиганскими и экстремистскими мотивами, допущенное при кри- минализации, поставило ряд сложных вопросов перед правоприменителем. Главной была и остается проблема принципиальной возможности сочета- ния указанных мотивов в одном преступлении. В литературе высказывается
Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества преимущественно критическое отношение к включению в состав хулиганства мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религи- озной ненависти или вражды и мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы1. Мы разделяем данную точку зрения и не будем повторяться, перечисляя все приводимые ее сторонниками аргументы. Суть их, в основном, сводится к тому, что, как справедливо пишет С.М. Ко- чои, «хулиганство (ст. 213 УК) имеет «собственный» мотив, и он не может быть растворен среди мотивов идеологической, политической, расовой, на- циональной или религиозной ненависти либо вражды, мотивов ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы. Какой-то из этих мотивов должен быть господствующим. Допускать возможность совершения преступления с несколькими равнозначными целями или мотивами, значит, создавать серьезные проблемы в правоприменительной практике и в конеч- ном счете оставлять безнаказанными действия экстремистов»2. Некоторые авторы, отмечая объединение в ст. 213 УК РФ двух несочета- емых мотивов, в качестве примера проводят хищение, которое невозможно совершить из политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо из хулиганских побуждений3. Действительно, в этом смысле хулиганские побуждения выступают таким же обязательным субъективным признаком хулиганства, как корыстные побуждения — призна- ком хищения (имеются в виду нормы главы 21 УК РФ). В подобных случаях изменение мотивов меняет и суть преступления. Правила квалификации полимотивированных преступлений в целом и преступлений, совершенных из хулиганских побуждений, в частности, сви- детельствуют о том, что необходимо выделять один доминирующий мотив, который и должен определять уголовно-правовую оценку содеянного. При- оритет, полагаем, должен оставаться именно за хулиганским мотивом в силу имманентной совокупности определенных объективных и субъективных при- знаков уголовно наказуемого хулиганства, обусловленного природой этого преступления. Прав был в этом отношении С.А. Тарарухин, отмечавший, что вряд ли возможна ситуация, когда хулиганские побуждения являются подчи- ненными, а иные мотивы — определяющими. Это обусловлено спецификой хулиганских побуждений, охватывающих широкий круг осознанных стремле- ний виновного4. Данная позиция поддерживается в литературе5. Приводится М ТК Велби, Изд-во Проспект, 2007. С. 227 Проспект, 2005 С 43 канд юрид.
§ 7. Отдельные вопросы квалификации организации экстремистского сообщества 131 и такое мнение: хулиганские побуждения могут выступать в определенном сочетании с иными низменными побуждениями: корыстью, местью, ревно- стью, завистью, идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненавистью или враждой и др. Но эти побуждения «служат ката- лизатором для возникновения хулиганских побуждений»1. Соответственно, и в последнем случае хулиганский мотив является доминирующим. В определенной степени, хулиганские и экстремистские мотивы имеют нечто схожее в части «обезличенности» конкретного потерпевшего, пренебре- жения общепризнанными нормами и правилами человеческого общежития. Однако, даже с учетом этого, их законодательное сочетание представляется весьма спорным, что признается и сторонниками общности таких мотивов2. Можно предположить, что желание законодателя «присоединить» экстре- мистские мотивы к конкретному преступлению и не выглядело бы столь искус- ственным, если бы хулиганство воспринималось сугубо как деяние в отрыве от обязательного хулиганского мотива. Но это противоречит самой сути данного состава преступления. В период действия УК РСФСР 1960 г. в литературе даже утверждалось, что «хулиганство представляет собой не деяние, направленное на определенное социальное благо, а мотив асоциального поведения»’. Восприятие хулиганства через призму объекта и объективной стороны тоже не дает оснований относить его к экстремизму. Следует согласиться с в В.Г. Павлова в том, что основной состав хулиганства, когда речь идет об объективных признаках, ничего общего с экстремистской деятельностью не имеет4. Аналогичные мнения высказывают и другие авторы5. Эти суждения справедливы, поскольку основным объектом хулиганства традиционно счита- ется общественный порядок. Социальная же вредоносность экстремизма об- ращена, прежде всего, на основы конституционного строя. Анализ судебной практики позволяет выделить противоречия в квалифи- кации преступлений, совершенных по хулиганским и экстремистским моти- вам. Так, А. был признан виновным в том, что в составе группы лиц по пред- варительному сговору, из хулиганских побуждений, по мотиву национальной ненависти совершил убийство К., которого они вытолкнули из окна 5-го этажа дома. В результате падения потерпевшему были причинены телесные повреждения, повлекшие его смерть. Действия А. были квалифицированы по п.п. «ж», «и», «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия приговор оставила в силе6. Как видно, в данном случае оба мотива были учтены при квалифика- ции. Такого рода решение Верховного Суда РФ не является единственным. эсть за хулиганство и вандализм. СПб.: НОУ СЮА,
132 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества Однако, это не дает оснований полагать, что происходит отказ от позиции о доминировании одного мотива при квалификации преступлений. Более то- го, рекомендации Пленума Верховного Суда РФ свидетельствуют как раз об обратном. В частности, он указал, что убийство, совершенное из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ), не может одновременно квалифици- роваться поп. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как в последнем предусмотрены иные цели и мотивы убийства1. Важно то, что Пленум остается последовательным и в своих новых разъ- яснениях также подчеркивает ведущее значение одного мотива при квалифи- кации: согласно п. 3 постановления от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной прак- тике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», квалификация преступлений против жизни и здоровья, совершенныхпо моти- вам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, по п. «л» ч. 2 ст. 105, или по п. «е» ч. 2 ст. 111, или по п. «е» ч. 2 ст. 112, или по п. «б» ч. 2 ст. 115, или по п. «б» ч. 2 ст. 116 УК РФ исключает возможность одновременной квалификации содеянного по другим пунктам указанных частей этих статей, предусматривающим иной мотив или цель преступления (например, из хулиганских побуждений). Как отмечает П.С. Яни, данный подход «корректирует практику, в последние годы отклонявшуюся от правила квалификации по доминирующему мотиву»2. Так, по приговору Московского городского суда от 3 марта 2011 г. В., К. и Г. осуждены за совершение совокупности преступлений, включающей престу- пление, предусмотренное ч. 3 ст. 30 и пп. «а», «д», «е», «ж», «и», «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а П. — за совершение совокупности преступлений, включающей пре- ступление, предусмотренное пп. «г», «д», «е»ч. 2 ст. 112 УК РФ. Судебная кол- легия изменила приговор и исключила осуждение В., К. и Г. по ч. 3 ст. 30 и п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ и П. по п. «д» ч. 2 ст. 112 УК РФ (квалифицирующий признак преступлений — из хулиганских побуждений), поскольку действия троих первых из них, кроме того, квалифицированы по ч. 3 ст. 30 и п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а действия последнего — по п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ (квали- фицирующий признак преступлений — по мотивам расовой и национальной ненависти и вражды). При этом суд указал, что квалификация преступлений против жизни и здоровья, совершенных по мотивам политической, идеоло- гической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, по п. «л» ч. 2 ст. 105 или по п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ исключает возможность одновременной квалифика- ции содеянного по другим пунктам указанных частей этих статей, предусма- тривающим иной мотив или цель преступления (в частности, из хулиганских побуждений)3. 2 Яни П С Квалификация преступлений экстремистской направленно ция 2011 № 10. С. 12.
§ 7. Отдельные вопросы квалификации организации экстремистского сообщества 133 Изложенное приводит к следующим выводам. С одной стороны, в те- ории уголовного права и рекомендациях Пленума Верховного Суда РФ утверждается о невозможности одновременного сочетания хулиганского и каких-либо иных мотивов в одном преступлении, в том числе — экстре- мистских. С другой стороны, анализируемый субъективный признак пред- усмотрен действующей правовой нормой — п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ — и иг- норироваться не может. Как уже указывалось, мы критически относимся к анализируемому зако- нодательному решению и не считаем его верным. Вместе с тем, задача нау- ки состоит не только в критике законодательных решений, но и в оказании помощи практике. Поэтому, все же попытаемся сформулировать правила квалификации «экстремистского» хулиганства в такой непростой, а порой и противоречивой законодательной и правоприменительной ситуации, если его совершение выступает целью экстремистского сообщества. Для этого можно использовать метод исключения: во-первых, случаи при- менения насилия по экстремистским мотивам квалифицируются по самосто- ятельным нормам (ст.ст. 105, 111, 112, 115, 116, 117 УК РФ), в которых предус- мотрен соответствующий квалифицирующий признак, тоже касается и угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ). Соглас- но разъяснению Пленума Верховного Суда РФ, причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести или совершение убийства по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной не- нависти или вражды либо ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы при отсутствии иных признаков преступления, предусмо- тренного ст. 213 УК РФ, следует квалифицировать по соответствующим ста- тьям, частям и пунктам УК РФ, предусматривающим ответственность за пре- ступления против личности1; во-вторых, во всех этих статьях экстремистские мотивы и хулиганские побуждения указаны как отдельные, самостоятельные квалифицирующие признаки; в-третьих, публичные действия, направленные на призывы к осуществлению экстремистской деятельности или на возбуж- дение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, криминализованы в иных нормах (ст. 280 и ст. 282 УК РФ соответственно); в-четвертых, в связи с тем, что состав преступления, предусмотренный ст. 213 УК РФ, не содержит такого признака объективной стороны преступления, как применение насилия (причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести), и с учетом того, что при хулиганстве умысел направлен на грубое нарушение общественного порядка, в случаях, когда в процессе совер- шения хулиганства потерпевшему, а также лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка либо пресекающему хулиганские действия, нанесены побои или причинен вред здоровью различной степени тяжести из хулиганских побуждений, содеянное надлежит квалифицировать по сово- купности преступлений, предусмотренных соответствующей частью ст. 213 УК РФ и частью (пунктом части) соответствующей статьи Особенной части
134 Глава 5. Квалификация организации экстремистского сообщества УК РФ, предусматривающей ответственность за преступление против лично- сти (п. 11 постановления от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хули- ганских побуждений»). Таким образом: а) по п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ квалифицируются соверша- емые по экстремистским мотивам действия, грубо нарушающие обществен- ный порядок и выражающие явное неуважение к обществу; б) они не связаны с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, по- скольку этот признак предусмотрен п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ; в) эти действия не могут выражаться только в применении насилия или угрозе его примене- ния, в противном случае они квалифицируются лишь по соответствующим статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за преступления про- тив личности. Принимая во внимание изложенное, при квалификации «экстремистско- го» хулиганства следует использовать критерий, предложенный Б.В. Волжен- киным1 для определения наличия преступления именно против общественно- го порядка: решающее значение, наряду с экстремистскими мотивами, будет иметь признак публичности, общественное место совершения деяния, вслед- ствие чего происходит срыв массового мероприятия, нарушается спокой- ствие, отдых присутствующих граждан, возникает паника, нарушается движе- ние транспорта, наступают иные подобные последствия, характеризуемые как грубое нарушение общественного порядка. Только с учетом названых обстоятельств совершение «экстремистского» хулиганства может выступать целью экстремистского сообщества.
Глава 6 КВАЛИФИКАЦИЯ ОРГАНИЗАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ (СТ. 2822УКРФ) § 1. Объект организации деятельности экстремистской организации Объектом данного преступления выступают общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения: а) соблюдения установленных гла- вой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устрой- ства; б) равенства граждан; в) состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. В науке опасность появления обширных очагов социальной и политиче- ской напряженности справедливо связывается с позиционированием между- народных экстремистских и террористических организаций («Ат-Такфир Валь- Хиджра», «Таблиги Джамаат» и др.) как общественной и политической силы1. Как и при анализе ст. 280 УК РФ, в данном случае следует обращаться к такому же широкому пониманию объекта преступления, поскольку экстре- мистская деятельность, осуществляемая экстремистской организацией, может носить различный характер исходя из содержания понятия экстремизма, за- крепленного в ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ. Дополнительным объектом выступают интересы правосудия, причем в данном случае он является обязательным. Связано это с тем, что при совер- шении данного преступления вред неизбежно причиняется общественным отношениями, складывающихся по поводу надлежащего исполнения всту- пивших в законную силу судебных решений. По сути, ст. 2822УК РФ явля- ется уголовно-правовым средством обеспечения исполнения специфического судебного решения о ликвидации общественного или религиозного объеди- нения либо иной организации и запрете деятельности соответствующего об- щественного или религиозного объединения, не являющегося юридическим лицом. Включение же рассматриваемой нормы в главу 29 УК РФ связывают с приоритетом охраны объектов, их значимостью и ценностью2.
130 Глава 6. Квалификация организации деятельности экстремистской организации Видимо, наряду с особой значимостью основ конституционного строя, данное законодательное решение обусловлено и тем, что общественную опас- ность организации деятельности экстремистской организации в наибольшей степени отражает посягательство именно на этот объект и именно он в первую очередь поставлен под охрану соответствующей уголовно-правовой нормой. В одном из комментариев к проекту Федерального закона «О противодей- ствии экстремистской деятельности» отмечалось: «Экстремистская органи- зация гораздо более опасна для национальной безопасности, чем отдельный экстремист. Последний может совершить преступление, в том числе жесто- кое и кровавое... Но экстремистская организация является «фабрикой рас- ширенного производства» подобных преступников с непрерывным циклом... Поэтому государство должно сосредоточиться в первую очередь на борьбе с экстремистскими организациями и их идеологическими подразделения- ми — средствами массовой информации»1. В 2008 г. комитет по ликвидации расовой дискриминации ООН рекомен- довал Российской Федерации уделять основное внимание противодействию деятельности экстремистских организаций и их членов, совершающих деяния по мотивам расовой, национальной религиозной ненависти или вражды2. В ст. 30 Конституции РФ предусмотрено, что каждый имеет право на объ- единение и свобода деятельности общественных объединений гарантируется. В то же время в ч. 5 ст. 13 Конституции закреплен запрет на создание и дея- тельность общественных объединений, цели или действия которых направле- ны на насильственное изменение основ конституционного строя и наруше- ние целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, на- циональной и религиозной розни. В продолжение этого ст. 16 Федерального закона «Об общественных объединениях» запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на осу- ществление экстремистской деятельности. Аналогичный запрет установлен и в ст. 9 Федерального закона от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях»3. В соответствии с ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях»4 запре- щаются создание и деятельность религиозных объединений, цели и действия которых противоречат закону. J Собрание законодательства РФ. 2001. № 29. Ст. 2950. 2002 № 12. Ст. 1093, 2003 № 50. Ст 4855, 2005 № 30. Ст. 3104, 2006. № 1. Ст. 13; 2007. № 1. Ст. 37, 2008. № 30 Ст 3600; 2009 № 14. Ст. 1576, 1577, №51 Ст. 6156; 2010. № 23. Ст 2798, 2011. № 50 Ст. 7363, 2012 № 15. Ст 1721, №41. Ст 5522; 2013 № 14. Ст. 1638; 2013 № 19. Ст. 2329. * Собрание законодательства РФ. 1997. № 39. Ст. 4465. 2002 № 12. Ст. 1093, 2003 № 50. Ст 4855,2006 № 29. Ст 3122; 2008 №9 Ст. 813, 2008 №30(4.11) Ст 3616,2010 № 49. Ст 6424, 2011 № 27. Ст. 3880, 2013. № 23. Ст. 2877, № 27 Ст 3472,3477
§2.Обьективнаясторснаорганизациидеятельности экстремистской организации 137 В ст. 3 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятель- ности» установлено, что противодействие экстремистской деятельности осу- ществляется по следующим направлениям: принятие профилактических мер, направленных на предупреждение экстремистской деятельности, в том числе на выявление и последующее устранение причин и условий, способствующих осуществлению экстремистской деятельности; выявление, предупреждение и пресечение экстремистской деятельности общественных и религиозных объ- единений, иных организаций, физических лиц. Актуальным является вопрос о предупреждении повторного осуществле- ния экстремистской деятельности субъектами, в отношении которых уже принимались меры юридической ответственности, так как имеет место вос- становление этих субъектов, причем носящее подчас завуалированный ха- рактер. Некоторые экстремистские структуры, изменив название, могут пы- таться продолжать налаживают свою деятельность в качестве общественных организаций1. Поэтому существует реальная потребность в законодательных мерах, направленных на предупреждение продолжения и восстановления экс- тремистской деятельности ликвидированных (запрещенных) общественных и религиозных объединений, иных организаций. Уголовно-правовым воплоще- нием этих мер и стала ст. 2822 УК РФ. Отметим, что схожие нормы были в отечественном уголовном законода- тельстве и ранее. Так, глава 6 «О противозаконных сообществах» Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. включала ст. 319, в которой устанавливалась ответственность за принадлежность к сообществам, которые «по особому, объявленному в установленном порядке, распоряжению прави- тельства, запрещены». Согласно ст. 124, входившей в главу 5 «О смуте» Уго- ловного уложения 1903 г., признавалось преступлением участие в сообществе, заведомо воспрещенном в установленном порядке. § 2. Объективная сторона организации деятельности экстремистской организации Для квалификации данного преступления по признакам объективной сто- роны необходимо четко определить сущность экстремистской организации. В диспозиции ст. 2822УК РФ воспроизводится понятие экстремистской организации, содержащееся в ст. 1 Закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ: «Экстремистская организация — общественное или религиозное объедине- ние либо иная организация, в отношении которых по основаниям, предус- мотренным настоящим Федеральным законом, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности». Наличие такого решения является обязательным условием привлечения к уголовной ответственности по ст. 2822УК РФ.
130 Глава 6. Квалификация организации деятельное™ экстремистской организации Бланкетность диспозиции нормы, закрепленной в ст. 2822 УК РФ, требует учета оснований и порядка ликвидации или запрета судом деятельности об- щественного или религиозного объединения либо иной организации в связи с осуществлением экстремистской деятельности, предусмотренных Федераль- ным законом «О противодействии экстремистской деятельности». Официальный перечень общественных и религиозных объединений, иных некоммерческих организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельно- сти по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О противо- действии экстремистской деятельности», размещен на сайте Министерства юстиции Российской Федерации. По состоянию на 1 августа 2015 г. в нем были указаны: 1. Межрегиональная общественная организация «Национал-большевист- ская партия» (решение Московского городского суда от 19 апреля 2007 г. о запрете деятельности). 2. Религиозная группа Краснодарская Православная Славянская община «ВЕК РА» (Ведической Культуры Российских Ариев) Скифской Веси Рассении (решение Краснодарского краевого суда от 5 октября 2006 г. о запрете деятельности). 3. Общественное незарегистрированное объединение группа «Рада земли Кубанской Духовно Родовой Державы Русь» (решение Первомайского районного суда г. Краснодара от 13 апреля 2006 г. о ликвидации). 4. Местная религиозная организация Асгардская Славянская Община Ду- ховного Управления Асгардской Веси Беловодья Древнерусской Ин- глиистической церкви Православных Староверов-Инглингов (решение Омского областного суда от 30 апреля 2004 г. о ликвидации). 5. Местная религиозная организация Славянская Община Капища Веды Перуна Духовного Управления Асгардской Веси Беловодья Древнерус- ской Инглиистической церкви Православных Староверов-Инглингов (решение Омского областного суда от 30 апреля 2004 г. о ликвидации). 6. Религиозная организация Мужская Духовная Семинария Духовное Уч- реждение профессионального религиозного образования Древнерус- ской Инглиистической Церкви Православных Староверов-Инглингов (решение Омского областного суда от 30 апреля 2004 г. о ликвидации). 7. Международное религиозное объединение «Нурджулар» (решение Вер- ховного Суда Российской Федерации от 10 апреля 2008 г. о запрете де- ятельности). 8. Общественное объединение Ахтубинское народное движение «К Бого- державию» (решение Ахтубинского городского суда Астраханской обла- сти от 17 июля 2008 г. и определение Судебной коллегии по гражданским делам Астраханского областного суда от 17 сентября 2008 г.). 9. Международное религиозное объединение «Таблиги Джамаат» (решение Верховного Суда Российской Федерации от 7 мая 2009 г.). 10. Местная религиозная организация Свидетели Иеговы «Таганрог» (ре- шение Ростовского областного суда от 11 сентября 2009 г. и определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 8 деакбря 2009 г.).
§ 2. Объективная сторона организации деятельности экстремистской организации 139 11. Рязанская городская общественная патриотическая организация «Рус- ское национальное единство» (заочное решение Железнодорожного районного суда г. Рязани от 12 февраля 2008 г. и определение Железно- дорожного районного суда г. Рязани от 24 декабря 2009 г.). 12. Международное общественное объединение «Национал-социалистиче- ское общество» («НСО», «НС») (решение Верховного Суда Российской Федерации от 1 февраля 2010 г.). 13. Группа «Джамаат мувахидов» (решение Ленинского районного суда города Астрахани от 19 октября 2007 г.). 14. «Объединенный Вилайат Кабарды, Балкарии и Карачая» (решение Вер- ховного Суда Кабардино-Балкарской Республики от 9 июля 2010 г.). 15. Приморская региональная правозащитная общественная организация «Союз славян» (решение Приморского краевого суда от 28 июля 2010 г.). 16. Международное религиозное объединение «Ат-Такфир Валь-Хиджра» (решение Верховного Суда Российской Федерации от 15 сентября 2010 г.). 17. Местная организация города Краснодара — «Пит Буль» («Pit Bull») (ре- шение Октябрьского районного суда г. Краснодара от 24 августа 2010 г.). 18. Региональное общественное объединение «Национал-социалистическая рабочая партия России» («НСРПР») (решение Судебной коллегии по граж- данским делам Нижегородского областного суда от 22 сентября 2010 г.). 19. Межрегиональное общественное движение «Славянский союз» (решение Московского городского суда от 27 апреля 2010 г.). 20. Межрегиональное общественное объединение «Формат-18» (решение Московского городского суда от 20 декабря 2010 г.). 21. Религиозная группа «Благородный Орден Дьявола» (решение Верховного Суда Республики Мордовия от 27 декабря 2010 г.). 22. Межрегиональное общественное движение «Армия воли народа» (ре- шение Московского городского суда от 19 октября 2010 г.). 23. Местная общественная организация «Национальная Социалистическая Инициатива города Череповца» (решение Череповецкого городского суда Вологодской области от 16 мая 2011 г.). 24. Межрегиональное общественное объединение «Духовно-Родовая Дер- жава Русь» (решение Московского областного суда от 5 апреля 2011 г. и определение Верховного Суда Российской Федерации от 12 июля 2011 г.). 25. Татарстанское региональное отделение общероссийского патриотиче- ского движения «Русское национальное единство» (решение Верховного суда Республики Татарстан от 21 мая 2003 г.). 26. Религиозная группа Соколова О.В., Русских В.В. и Петина А.Г., ис- поведующая, культивирующая и распространяющая идеи доктрины «Древнерусской Инглистической церкви Православных Староверов- Инглингов» (решение Майкопского районного суда Республики Адыгея от 12 декабря 2008 г.). 27. Межрегиональное объединение «Русский общенациональный союз» (решение Владимирского областного суда от 30 мая 2011 г. и определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 6 сентября 2011 г.).
140 Глава 6. Квалификация организации деятельности экстремистской организации 28. Межрегиональная общественная организация «Движение против неле- гальной иммиграции» (решение Московского городского суда от 18 апре- ля 2011 г. и определение Верховного Суда Российской Федерации от 9 августа 2011 г.). 29. Международное объединение «Кровь и Честь» («Blood and Honour/ Combatl8», «В&Н», «BandH») (решение Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г.); 30. Религиозное объединение «Орда», расположенное по адресу: Челябин- ская область, Кизильский район, п. Измайловский, пер. Речной, д. 34, кв. 2 (решение Кизильского районного суда Челябинской области от 21 декабря 2012 г.); 31. Общественное объединение (движение) «Омская организация обще- ственного политического движения «Русское национальное единство» (решение Омского областного суда от 10 октября 2002 г.); 32. Межрегиональное общественное объединение « Северное Братство» (решение Московского городского суда от 3 августа 2012 г.); 33. Кировская региональная общественная организация «Клуб Болельщиков Футбольного Клуба «Динамо» Киров» (решение Кировского областного суда от 3 июля 2013 г.); 34. Религиозная группа «Файзрахманисты», возглавляемая Саттаровым Файзрахманом Миннахметовичем, Ганиевым Гумаром Гимерхановичем, расположенная в домовладении по адресу: г. Казань, ул. Торфяная, д. 41 (заочное решение Советского районного суда г. Казани Республики Татарстан от 21 февраля 2013 г.); 35. Местная религиозная организация «Мусульманская религиозная ор- ганизация п. Боровский Тюменского района Тюменской области», зарегистрированная 15 сентября 2000 г. Управлением Министерства юстиции Российской Федерации по Тюменской области за основным государственным регистрационным номером 1027200003808 (решение Тюменского областного суда от 6 мая 2014 г.); 36. Община Коренного Русского народа Щелковского района Московской области (решение Щелковского городского суда Московской области от 25 февраля 2014 г.); 37. Украинская организация «Правый сектор» (решение Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2014 г.); 38. Украинская организация «Украинская национальная ассамблея — Укра- инская народная самооборона» (УНА — УНСО) (решение Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2014 г.); 39. Украинская организация «Украинская повстанческая армия» (УПА) (решение Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2014 г.); 40. Украинская организация «Тризуб им. Степана Бандеры» (решение Вер- ховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2014 г.); 41. Украинская организация «Братство» (решение Верховного Суда Рос- сийской Федерации от 17 ноября 2014 г.); 42. Местная религиозная организация Свидетелей Иеговы г. Самары (реше- ние Самарского областного суда от 29 мая 2014 г. и определение Судебной
§ 2. Объективная сторона организации деятельности экстремистской организации 141 коллегии по административным делам Верховного Суда Российской Федерации от 12 ноября 2014 г.)1. В теории приводятся результаты анализа практики, согласно которым «со- временные экстремистские организации разбиты на незначительные по чис- ленности ячейки (от 5 до 7 человек), которые связаны между собой и коорди- нируются через социальные сети»2. Важно знать специфику применения рассматриваемой нормы: после ее появления в УКРФ (в 2002 г.) идо ноября 2013 г. при квалификации содеян- ного по ст. 2822УК РФ учитывался как перечень экстремистских организаций, так и перечень организаций, признанных террористическими3 (отметим, что данные перечни следует отличать от «Перечня организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстре- мистской деятельности или терроризму»4), то есть лица, организовывавшие деятельность организаций, признанных террористическими либо участво- вавшие в деятельности этих организаций также несли ответственность по ст. 2822 УК РФ. Так, Г. был осужден по ч. 2 ст. 2822УК РФ. Как указал суд, Г., являю- щийся с 2003 г. участником международной исламской политической пар- тии «Хизб-ут-Тахрир Аль-Ислами»5, действуя в интересах данной органи- зации и зная о том, что 14 февраля 2003 г. решением Верховного суда с РФ данная партия признана террористической и ее деятельность запрещена на территории Российской Федерации, умышленно осуществлял скрытую антироссийскую, антиконституционную деятельность, не исключающую насильственные способы изменения конституционного строя, выражав- шуюся в пропагандистской работе среди населения; в создании партийной ячейки путем склонения мусульман к участию в деятельности указанной ор- ганизации, воздействуя на их убеждения, сознание и религиозные чувства; в получении от неустановленных лиц и концентрировании литературы, со- держащей пропаганду идей запрещенной террористической организации «Хизб-ут-Тахрир Аль-Ислами», экстремизма и сепаратизма, а также сведе- ния, направленные на разжигание межнациональной и межконфессиональ- ной розни, призывающие к изменению существующего в Российской Фе- дерации государственного строя и построению теократического исламского государства в форме «Халифата» путем тотальной исламизации населения, Официальный сайт ФСБ России Режим доступа, http://www.fsb ni/fsb/npd/terror.htm тронный ресурс Режим доступа: http.//www.fedsfm.nj/docurnents/teir-list.
142 Глава 6. Квалификация организации деятельности экстремистской организации не исключая насильственных способов изменения конституционного строя, использования террора как формы политической борьбы1. В другом случае Г.М. и Г.И. тоже были осуждены по ч. 2 ст. 2822 УКРФ. Дан- ные лица, зная о том, что решением Верховного Суда РФ организация «Хизб-уг- Тахрир Аль-Ислами» была признана террористической и ее деятельность запре- щена на территории Российской Федерации, вступили в нее, и став ее членами, участвовали в ее деятельности: выполняли поручения по вербовке в ряды «Хизб- уг-Тахрир» граждан, распространяли литературу «Хизб-ут-Тахрир», вели актив- ную пропаганду идей данной партии, отчитывались руководству о количестве проведенных бесед, лекций по распространению идеологии. Так, Г. И., дав клятву, вступил в партию «Хизб-уг-Тахрир». После этого он неоднократно распространял листовки партии; вел таблицы, в которых записывал, сколько человек он призвал к исламу; пытался получить разрешение на проведение лекций про ислам в од- ной из местных библиотек, утверждая, что не может провести их в мечети, так как их не понимают пожилые люди, но после требования заведующего библиотекой предоставить программу лекций больше в библиотеку не явился. Согласно про- токолам обыска, у Г.И. изъята литература партии «Хизб-уг-Тахрир». Г.М., также вошедший в состав «Хизб-уг-Тахрир» путем дачи клятвы, впоследствии в мечети проповедовал идеи «Хизб-уг-Тахрир», читал лекции о данной партии2. Аналогично, X. был признан виновным в совершении преступления, пред- усмотренного ч. 2 ст. 2822 УК РФ. Он, вступив в партию «Хизб-уг-Тахрир Аль- Ислами», узнал от сотрудников правоохранительных органов, что данная пар- тия признана террористической и ее деятельность запрещена на территории Российской Федерации, однако впоследствии участвовал в ее деятельности. Участие выразилось в том, что X. неоднократно передавал депутатам местного законодательного органа и корреспонденту местной телекомпании «Обраще- ние партии «Хизб-уг-Тахрир» к общественности», содержащее программные положения данной партии, а также он дал интервью, в котором рассказал о деятельности, программе, целях партии «Хизб-уг-Тахрир»’. Специалисты прокуратуры, надзирающие за исполнением законов по противодействию экстремизму, отмечали, что «Хизб уг-Тахрир Аль-Ислами» не является сугубо религиозным объединением, а представляет собой, прежде всего, политическую партию, которая стремится вернуть могущество и славу исламской формы правления путем построения всемирного халифата, для че- го она определила три этапа: культивирование идей партии и создание ее яче- ек; взаимодействие таких ячеек с сообществом верующих, исламским миром в целом; захват власти, создание правительства, внедрение ислама в целом и комплексно в качестве основы государства4. Члены данной организации осуждались по ст. 2822 УК РФ и позже5. IJ* 2-54/05 за 2005 i ября 2010 г. по делу 1-104/20Ю
§ 2. Объективная сторона организации деятельности экстремистской организации 143 Однако, Федеральным законом от 2 ноября 2013 г. № 302-Ф31 УК РФ был дополнен ст. 2055, устанавливающей ответственность за организацию деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации с одновременным дополнением диспозиции ст. 2822 УК РФ формулировкой «за исключением организаций, которые в соответ- ствии с законодательством Российской Федерации признаны террористи- ческими». При всей очевидной необходимости максимально взвешенно- го подхода к введению в уголовный закон новых составов преступлений, способному при просчетах привести к его излишней казуистичности и ис- кусственной конкуренции норм, данное законодательное решение, тем не менее, можно оценить положительно в силу следующих причин. В 2007 г. мы анализировали практику применения ст. 2822 УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации», что позволило выявить ряд спорных вопросов, касающихся юридического соотношения понятий «экс- тремистская организация» и «террористическая организация», а также ква- лификации участия в обоих видах организаций по данной статье. Связано это было с тем, что одна и та же организация в одних и тех же приговорах иногда признавалась одновременно и экстремистской, и террористиче- ской, а виновные, соответственно, осуждались по совокупности престу- плений, предусмотренных ст. 2822 и ст. 2051 (в редакции 2002 г.) УК РФ. Дело в том, что в ст. 205' УК РФ до внесения в нее изменений Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-Ф32 устанавливалась ответственность, наряду с прочими деяниями, за склонение лица к участию в деятельности террористической организации. Но уже тогда террористическая и экстре- мистская организации юридически были разграничены (действовали два разных нормативных акта — Федеральный закон «О противодействии экс- тремистской деятельности» и еше не утративший в тот период силу Феде- ральный закон «О борьбе с терроризмом»3, содержащие разные же понятия экстремистской и террористической организаций соответственно), было два отдельных перечня — экстремистских и террористических организа- ций, и в ст. 2822 УК РФ указывалась именно экстремистская организация. Впоследствии редакция ст. 205' УК РФ была изменена с исключением из ее диспозиции склонения к деятельности террористической организации, а участники террористических организаций стали привлекаться к ответ- ственности только по ст. 2822 УК РФ. Единообразию судебной практики в данном вопросе способствовало и разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, данное в п. 19 постановления от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направлен- ности», согласно которому при рассмотрении дел о преступлениях, пред- усмотренных ст. 2822 УК РФ, к экстремистским следует относить организа- ции, указанные в специальных перечнях (списках) в соответствии со ст. 9 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» и ст. 24 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодей- 2 Собрание законодательства РФ. 2006. N“ 31 (Ч. 1). Ст. 3452. J Собрание законодательства РФ. 1998. № 31 Ст 3808
144 Глава 6. Квалификщия организации деятельное™ экстремистской организации ствии терроризму»1. Аргументировалось данное указание тем, что в соот- ветствии со ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» террористическая деятельность является разновидностью экстремистской деятельности (экстремизма). Именно это и позволяло при квалификации содеянного по ст. 2822 УК РФ учитывать как перечень экс- тремистских организаций, так и перечень организаций, признанных терро- ристическими. Данное решение хоть и не снимало всех вопросов о юридическом соотно- шении понятий «экстремистская организация» и «террористическая органи- зация» с учетом наличия двух самостоятельных перечней таких организаций и двух Федеральных законов — «О противодействии экстремистской деятель- ности» и «О противодействии терроризму», но применение ст. 2822 УК РФ бы- ло, пожалуй, единственным на тот период реально работающим механизмом уголовно-правового противодействия деятельности организаций, уже при- знанных судом террористическими. Однако, после введения ст. 2O55 УК РФ приведенные рекомендации Пленума Верховного Суда РФ при квалификации преступлений учитываться не должны, в связи с чем целесообразно п. 19 поста- новления от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» признать утратившим силу. Таким образом, после введения в УК РФ ст. 2O55 «Организация деятель- ности террористической организации и участие в деятельности такой органи- зации», к экстремистским организациям, ответственность за организацию и участие в которых установлена ст. 2822 УК РФ, террористические организации не относятся. Объективную сторону рассматриваемого преступления образуют следую- щие деяния: 1) действия, направленные на организацию деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвида- ции или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности (организация деятельности экстремистской организации) (ч. 1 ст. 2822УКРФ); 2) склонение, вербовка или иное вовлечение лица в деятельность экстре- мистской организации (ч. I1 ст. 2822 УК РФ); 3) участие в деятельности экстремистской организации (ч. 2 ст. 2822УКРФ). Организации деятельности экстремистской организации. Под организацией деятельности следует понимать действия организацион- ного характера, направленные на продолжение или возобновление противо- правной деятельности запрещенной организации (например, созыв собраний, организация вербовки новых членов, шествий, использование банковских счетов, если это не связано с процедурой ликвидации) (п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Так, Д. с 1999 г. стал принимать участие в деятельности международно- го религиозного объединения «Нурджулар» и организовывать деятельность 1 Собрание законодательства РФ. 2006 No 11. Ст 1146, № 31 Ст. 3452, 2010 No 31. Ст 4166, 2011 № 19. Ст. 2713; 2013. N“ 30. Ст. 4041; № 44 Ст 5641
§ 2. Объективная сторона организации деятельности экстремистской организации 145 этого объединения на территории Республики Дагестан совместно с другим лицом. В 2008 г. решением Верховного Суда РФ это международное рели- гиозное объединение признано экстремистским и его деятельность запре- щена на территории РФ. Однако, Д. продолжал организовывать его деятель- ность, занимался привлечением жителей Республики Дагестан к изучению и распространению учения основателя международного религиозного объ- единения «Нурджулар», организовал их обучение в так называемых «до- машних медресе», проводил коллективные обсуждения религиозных книг под авторством основателя, вступал в беседы с обучавшимися, разъяснял им положения религиозной литературы, читал лекции, направленные на фор- мирование у обучающихся убежденности в приверженности к истинным религиоведческим знаниям, передавал слушателям «домашних медресе» ре- лигиозную литературу — книги основателя «Нурджулар». Действия Д. были квалифицированы по ч. 1 ст. 2822 УК РФ как организация деятельности экс- тремистской организации1. Склонение, вербовка или иное вовлечение лица в деятельность экстремист- ской организации (ч. 7' cm. 2821 УКРФ). Под склонением, вербовкой или иным вовлечением лица в деятельность экстремистской организации следует понимать, в частности, умышленные действия, направленные на склонение лица к вхождению в состав экстремист- ской организации либо к осуществлению действий, направленных на осу- ществление целей экстремистской организации (вербовка новых участников, непосредственное участие в проводимых мероприятиях и т.д.). Такое вовле- чение может осуществляться, например, путем уговоров, убеждения, просьб, предложений (в том числе совершенных посредством размещения материалов на различных носителях и распространения через информационно-телеком- муникационные сети), применения физического воздействия. Вовлечение лица в деятельность экстремистской организации считает- ся оконченным преступлением с момента начала совершения вовлекаемым лицом действий, направленных на осуществление целей экстремистской организации. Участие в деятельности экстремистской организации. Под участием в деятельности экстремистской организации понимается совершение лицом умышленных действий, направленных на осуществление целей экстремистской организации (проведение бесед в целях пропаганды деятельности запрещенной организации, вербовка новых участников, непо- средственное участие в проводимых мероприятиях и т.п.) (п. 20 постановле- ния Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Например, М., являющийся неформальным лидером отделения межре- гиональной общественной организации «Национал-большевистская партия» (НБП), и активист данного отделения Ш., будучи осведомленными, что реше- нием Московского городского суда данная организация признана экстремист- ской и ее деятельность запрещена, вступили в преступный сговор о совместном умышленном участии в деятельности НБП путем воздействия на убеждения и
140 Глава 6. Квалификация организации деятельности экстремистской организации сознание населения Самарской области с целью пропаганды данной организа- ции и привлечения в ее ряды новых членов. Согласно принятым на себя обяза- тельствам, М. должен был инициировать создание сайта регионального самар- ского отделения НБП, непосредственно проводить встречи с потенциальными членами данной экстремистской организации, а также осуществлять общее ру- ководство и координацию действий своей группы. В свою очередь, Ш. должен был проводить администрирование данного сайта, проводить встречи с потен- циальными членами экстремистской организации, о чем отчитываться М. На стадии предварительного расследования М. и Ш. дали показания о том, что не являются членами НБП и заявили о своей причастности к движению «Другая Россия». Однако собранные по делу доказательства подтвердили, что М. и Ш. распространяли газеты и листовки-наклейки, рекламирующие НБП, участвова- ли в шествии-митинге, посвященном Дню трудящихся, демонстрируя при этом флаги указанной организации, рассылали по электронной почте письма-пред- ложения с целью склонения других лиц к участию в ее деятельности, что дало суду основание квалифицировать их действия по ч. 2 ст. 2822 УК РФ1. В судебной практике встречаются и иные примеры публичных действий, расцениваемых как участие в деятельности экстремистской организации. Так, К., являясь активным членом «Национал-болыпевистской партии», зная, что она признана экстремистской, совместно с другими лицами проникла в при- емную МИД РФ, где они заблокировали дверь изнутри. Затем К. передала со- труднику министерства листовку, подписанную «национал-болыпевиками», после чего они приковали себя наручниками к оконным решеткам, стали раз- брасывать листовки, подписанные аналогичным образом, зажгли домовые шашки и выкрикивали лозунги, указывая на свою принадлежность к публич- ному мероприятию «Национал-болыпевистской партии». Действия К. были квалифицированы по ч. 2 ст. 2822 УК РФ2. За аналогичные действия по ч. 2 ст. 2822 УК РФ были осуждены П? и М.4. Л., также зная о том, что межрегиональная общественная организация «Национал-большевистская партия» признана экстремистской, осуществлял практические действия, направленные на пропаганду практических задач ука- занной организации, ее популяризацию среди населения города путем рас- пространения печатной продукции этой организации, участия в проводимых этой организации публичных мероприятиях, осуществлял техническую под- держку ее сайта в сети Интернет. Действия Л. были квалифицированы по ч. 2 ст. 2822УК РФ5. Действия, образующие участие в экстремистской организации, могут быть и менее масштабными. Так, И. в беседе с К. пропагандировал идеи межре- ка №40 Самарской области Дело№ 1-13/09 за 2009 г. о отношении Л по ст 2S22 УК РФ
§3. Субъективные признаки организации деятельности экстремистской организации 147 гиональной общественной организации «Национал-болыпевистская партия», зная, что она признана экстремистской, а также передал ему несколько агита- ционных печатных материалов этой организации (листовки, стикеры, газеты и информационные бюллетени). Действия И. были квалифицированы по ч. 2 ст. 2822 УК РФ1. Как участие в экстремистской организации суд оценил и дей- ствия П., распространившего от имени «национал-большевиков» листовки в трактире с призывами не платить по счету за заказанную еду2. При совершении организатором (руководителем) или участником экс- тремистской организации конкретного преступления его действия подле- жат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 или ч. 2 ст. 2822УК РФ и соответствующей статьей УК РФ. Вместе с тем, ни в уголовном законе, ни в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 участие в экстремистской организации не связы- вается с обязательным совершением преступлений, поэтому нельзя согла- ситься с выказанным в теории утверждением о том, что в ст. 2822 УК РФ (наряду со ст. 209, 210 и 2821 УК РФ) предусмотрена ответственность за «организованную преступную деятельность, то есть систематическое со- вершение преступлений»3. Преступление считается оконченным с момента совершения указанных действий. В практике встречаются случаи, когда участием в деятельности экстре- мистской организации признается распространение экстремистских мате- риалов соответствующих организаций (брошюры, листовки, журналы и пр.) и действия виновных квалифицируются по ч. 2 ст. 2822УК РФ. В подобных случаях, если распространяемые материалы включены в федеральный спи- сок экстремистских материалов, содеянное не рассматривается как админи- стративное правонарушение, предусмотренное ст. 20.29 КоАП РФ, а является конститутивным признаком объективной стороны преступления, предусмо- тренного ч. 2 ст. 2822УК РФ и «выходит» из сферы административно-право- вого воздействия. § 3. Субъективные признаки организации деятельности экстремистской организации С субъективной стороны рассматриваемое преступление характеризуется прямым умыслом. Умысел в данном случае означает осознание лицом: — факта ликвидации или запрета судебным решением деятельности обще- ственного или религиозного объединения либо иной организации в связи с осуществлением экстремистской деятельности. Так, Б. был признан вино- вным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 2822 УК РФ. Установлено, что Б. с 2005 г. состоял в общественном незарегистрированном объединении — группе «Рада земли Кубанской Духовно-Родовой Державы
140 Глава 6. Квалификация организации деятельности экстремистской организации «Русь». В период с октября 2010 г. по апрель 2011 г. осуществлял пропаган- дистскую деятельность о данном объединении на территории Курганинского района Краснодарского края, распространял видео материалы о его деятель- ности, при этом он знал о вступившем в законную силу решении Первомай- ского районного суда г. Краснодара от 13 апреля 2006 г. о ликвидации обще- ственного этого объединения1; — направленности осуществляемых действий на продолжение или воз- обновление противоправной деятельности запрещенной организации (ч. 1 ст. 2822 УК РФ), на склонение, вербовку или иное вовлечение лица в деятель- ность экстремистской организации (ч. 11 ст. 2822 УК РФ), а равно направлен- ности совершаемых действий на осуществление целей экстремистской орга- низации (ч. 2 ст. 2822 УК РФ). Имеется в виду стремление лица действовать от имени и в целях экстремистской организации. Например, Н. являясь убеж- денным сторонником «Национал-большевистской партии», деятельность которой признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации в соответствии со вступившим в законную силу решением Мо- сковского городского суда, совершил ряд акций экстремистского характера, действуя от имени членов данной партии. Действия Н. были квалифицирова- ны по ч. 2 ст. 2822 УКРФ2. — общественной опасности совершаемого деяния в целом, связанной с нарушением соответствующего судебного решения, вступившего в закон- ную силу; Субъектом данного преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста. § 4. Квалифицирующий признак организации деятельности экстремистской организации В ч. 3 ст. 2822 УК РФ установлена ответственность за совершение деяний, предусмотренные частями первой, первой1 или второй данной статьи, лицом с использованием своего служебного положения. К лицам, использующим свое служебное положение, относятся, в частности, должностные лица, обла- дающие признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, го- сударственные или муниципальные служащие, не являющиеся должностны- ми лицами, а также иные лица, отвечающие требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ. Использование служебного положения вы- ражается не только в умышленном использовании указанными выше лицами своих служебных полномочий, но и в оказании влияния исходя из значимо- сти и авторитета занимаемой ими должности на других лиц при организации деятельности экстремистской организации, склонении, вербовке или ином вовлечении лица в деятельность экстремистской организации, участии в дея- тельности экстремистской организации.
§6. Отдельные вопросы квалификации организации деятельности экстремистской организации 149 § 5. Освобождение от уголовной ответственности участников экстремистской организации Согласно примечанию к ст. 2822УК РФ, лицо, добровольно прекратившее участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в закон- ную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осущест- влением экстремистской деятельности, освобождается от уголовной ответ- ственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Сама идея такого освобождения не нова — ст. 321 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. предусматривала возможность освобож- дения от уголовной ответственности либо смягчение наказания лицам, кото- рые «до обнаружения их преступления или противозаконных действий того сообщества, к которому они принадлежали, раскаясь в своих заблуждениях, донесут о том правительству, с полной искренностью, прежде чем сообщество будет открыто...»1. Под добровольным прекращением участия в деятельности экстремистской организации применительно к указанному примечанию понимается пре- кращение лицом преступной деятельности при осознании им возможности ее продолжения. Оно может выражаться, например, в выходе из состава экс- тремистской организации, невыполнении распоряжений ее руководителей, отказе от совершения иных действий, поддерживающих существование орга- низации, отказе от совершения преступлений (п. 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). § 6. Отдельные вопросы квалификации организации деятельности экстремистской организации 1. Проблемы отнесения экстремистской организации к криминальным фор- мированиям Как указывалось выше, понятия экстремистской организации содержит- ся в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятель- ности»: экстремистская организация — это общественное или религиозное объединение либо иная организация, в отношении которых по основаниям, предусмотренным данным федеральным законом, судом принято вступив- шее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности. В диспозиции ст. 2822 УК РФ какие-либо преступные цели экстремист- ской организации не указаны в отличие от сугубо криминальных объедине- ний (банды — ст. 209 УК РФ; экстремистского сообщества — ст. 2821 УК РФ и др.). Следует учитывать, что экстремистская организация может осущест- влять непреступную экстремистскую деятельность, например, пропаганду и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских
150 Глава 6. Квалификация организации деятельности экстремистской организации организаций, ответственность за которые предусмотрена ст. 20.3 КоАП РФ. Так, признавая экстремистской приморскую региональную правозащитную общественную организацию «Союз славян» (ПРПОО «Союз славян»), суд указал, что ПРПОО «Союз славян» для экстремистской деятельности ис- пользует интернет-сайт, в одном из разделов которого размещены фотогра- фии с нацистской символикой. В разделе «Магазин» размещено предложение о продаже нацистской атрибутики (флагов 3 рейха по индивидуальным за- казам и эскизам — штандарт фюрера, партийный флаг НСДАП, флаг пар- тайгеноссе, боевой флаг вермахта и других флагов, с указанием конкретного наименования и цены изготовления). Данное обстоятельство, как указал суд, свидетельствовало о наличии в действиях ПРПОО «Союз славян» пропаган- ды нацистской символики1. Кроме того, экстремистская организация не носит обязательного преступ- ного характера, поскольку юридически «порождена» не уголовным законом и имманентной связи с какой-либо формой соучастия не имеет. Непреступная сущность экстремистской организации прослеживается и в рекомендациях, излагаемых Пленумом Верховного Суда РФ по квалифика- ции действий, входящих в объективную сторону преступления, предусмотрен- ного ст. 2822 УК РФ. Во-первых, применительно к экстремистской организации в ст. 2822 УК РФ не указаны такие признаки объективной стороны, как создание и ру- ководство, хотя последние предусмотрены ст.ст. 2054, 209, 210, 282' УКРФ от- носительно соответствующих криминальных формирований. В диспозиции части первой рассматриваемой статьи закреплен лишь один такой обобщен- ный признак, как организация деятельности экстремистской организации. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что под организацией деятельности следует понимать действия организационного характера, направленные на продолжение или возобновление противоправной деятельности запрещенной организации (например, созыв собраний, организация вербовки новых чле- нов, шествий, использование банковских счетов, если это не связано с про- цедурой ликвидации) (п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Как видно, о подготовке или совершении каких-либо преступлений речи не идет. Во-вторых, под участием в деятельности экстремистской организации рекомендовано понимать совершение лицом умышленных действий, на- правленных на осуществление целей экстремистской организации (про- ведение бесед в целях пропаганды деятельности запрещенной организа- ции, вербовка новых участников, непосредственное участие в проводимых мероприятиях и т.п.) (п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Таким образом, можно сделать следующие выводы: а) участие в экстремистской организации не связывается с обязательным участием в совершении конкретных преступлений, что подтверждается ре- php?name=hsr&op=show_text&srv_num-l&id-25400001008121256104531000196766.
§ 6. Отдельные вопросы квалификации организации деятельности экстремистской организации 151 комеидациями Пленума Верховного Суда РФ, который в качестве примеров такого участия приводит юридически нейтральные действия, преобразующи- еся в преступление лишь по факту совершения их членами экстремистской организации; б) применительно к совершению преступления руководителем либо участ- ником экстремистской организации не указывается на необходимость его квалификации с учетом признака его совершения в составе организованной группы или иной формы соучастия, хотя, например, такие рекомендации при- водятся Пленумом применительно к уголовно-правовой оценке совершения преступления участником экстремистского сообщества (п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). Это, полагаем, может рассматриваться в качестве еще одного аргумента против отождествления экс- тремистской организации с преступным объединением. Кроме того, в ч. 5 ст. 35 УК РФ указывается, что лицо, создавшее органи- зованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных статьями 2054, 208, 209, 210 и 2821 УК РФ, а другие участники организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных статьями 2054, 208, 209, 210 и 2821 УК РФ. Как видно, ст. 2822 УК РФ здесь не фигурирует. Таким образом, зако- нодатель экстремистскую организацию не относит к организованной группе или преступному сообществу (преступной организации). Поэтому спорными представляются мнения об отнесении экстремистской организации к органи- зованным преступным формированиям1. 2. Квалификация содеянного при одновременном наличии у объединения при- знаков экстремистского сообщества и экстремистской организации Применительно к вопросу о соотношении данных экстремистских форми- рований Пленум Верховного Суда РФ ограничивается лишь указанием на то, что для признания организованной группы экстремистским сообществом не требуется предварительного судебного решения о запрете либо ликвидации общественного или религиозного объединения либо иной организации в связи с осуществлением экстремистской деятельности (п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11), тогда как для экстремистской ор- ганизации такое вступившее в законную силу решение является обязательным. По-прежнему сложным остается вопрос об уголовно-правовой оценке со- деянного, когда объединение, признанное судом экстремистской организаци- ей, обладая признаками устойчивости и организованности, совершает престу- пления экстремистской направленности. Рассмотрим следующие возможные ситуации. Ситуация 1: После признания организации экстремистской ее участники какое-то время совершают действия, направленные на осуществление целей
152 Глава 6. Квалификация организации деятельности экстремистской организации экстремистской организации (проведение бесед в целях пропаганды деятель- ности запрещенной организации, вербовка новых участников, непосредствен- ное участие в проводимых мероприятиях и т.п.) и лишь после этого начинают совершать преступления экстремистской направленности. Ситуация 2: После признания организации экстремистской ее участники сразу начали совершать преступления экстремистской направленности, не осуществляя, соответственно, каких-либо иных действий, которые можно бы- ло бы расценить как участие в экстремистской организации. В первой ситуаций имеет место реальная совокупность, так как сначала осуществляются деяния, связанные с участием в деятельности экстремист- ской организации, а затем действия, образующие участие в экстремистском сообществе, выражающиеся в совершении преступлений экстремистской направленности. Фактически, в данном случае признается, что после то- го, как члены экстремистской организации стали совершать преступления экстремистской направленности, она трансформировалась в экстремист- ское сообщество. Так, в г. Набережные Челны Республики Татарстан под руководством Р. действовало Татарстанское региональное отделение общероссийского патриотического движения «Русское национальное единство» (ТРО РНЕ). ТРО РНЕ имело собственную символику, размещенную на знаках, флагах, униформе его участников и распространяемых ими печатных изданиях. Ос- новой символики ТРО РНЕ являлись восьмиконечная звезда Богородицы, Андреевский крест и свастика, сходная с нацисткой атрибутикой до степе- ни смешения, и не прошедшая, в нарушение ст. 24 Федерального закона «Об общественных объединениях», государственную регистрацию. С целью аги- тации населения для вступления в ряды ТРО РНЕ участниками движения распространялись изготовленные в г. Набережные Челны по образцам из центрального штаба РНЕ в г. Москва листовки с изображением указанной символики и газета «Русский порядок». В этих изданиях были опубликова- ны статьи, обосновывающие и оправдывающие национальное превосходство русских над другими национальностями. Решением Верховного суда Респу- блики Татарстан деятельность ТРО РНЕ была признана экстремистской и за- прещена на территории Республики Татарстан, после чего Р. приостановил деятельность ТРО РНЕ. Жители г. Казань М., Н. и П., зная о запрете деятельности ТРО РНЕ на тер- ритории Республики Татарстан, с целью возобновления и реорганизации его деятельности объединились между собой и организовали проведение собра- ний жителей города, желавших вступить в организацию «Казанское отделе- ние РНЕ» (КО РНЕ), проводили агитационные мероприятия по привлечению в экстремистскую организацию новых членов, в том числе и несовершенно- летних. Указанные лица под руководством М. совершили ряд преступлений экстремистской направленности, что, как констатировал суд, свидетельство- вало о преобразовании экстремистской организации в организованную группу лиц — экстремистское сообщество, основной сферой деятельности которого было проведение агитационных мероприятий, распространение печатной продукции и другие действия, направленные на возбуждение национальной, расовой ненависти и вражды, унижение национального достоинства, пропа-
§ 6. Отдельные вопросы квалификации организации деятельности экстремистской организации 153 ганду исключительности, превосходства и неполноценности граждан по при- знаку их отношения к национальной и расовой принадлежности. Действия виновных были квалифицированы по совокупности преступлений, предусмо- тренных ст. 2821 и ст. 2821 2, а также иными статьями УК РФ1. Следует признать, что предложенное решение хоть и является логичным и понятным, но требует важного пояснения. Выше употреблялись понятия «трансформация» и «преобразование». В рассмотренной ситуации их не сле- дует воспринимать как синонимы используемого в теории уголовного права понятия «перерастание». Полагаем, речь не может идти о «перерастании» экс- тремистской организации в экстремистское сообщество, так как, в противном случае, совокупность исключается и содеянное следовало бы квалифициро- вать только по ст. 282'УК РФ — по конечному преступлению (как, например, при перерастании кражи в грабеж или разбой). Связано это с тем, что экстре- мистская организация, не являясь, как было показано выше, криминальным формированием, не может «породить» организованную группу. Так, признавая правильным осуждение Н. за участие в деятельности экстремистской органи- зации «Национал-болыпевистской партии» (НБП) по ч. 2 ст. 2822 УК РФ, суд кассационной инстанции справедливо указал, что по смыслу ст. 2822УК РФ организация может создаваться для совершения хотя и экстремистских, но не представляющих собой самостоятельного преступления действий, например, для пропаганды и публичного демонстрирования национал-болыпевистской символики и атрибутики путем нанесения надписей на заборы, вручения ли- стовок, демонстрации транспарантов2. Возникновение экстремистского сообщества — принципиально новое с юридической точки зрения событие. Факт же былой принадлежности его членов к одной экстремистской организации, общность экстремистских взглядов и т.д. могут использоваться для установления признака устойчивости вновь образованного экстремистского сообщества. Изложенный подход представляется нам приемлемым еще и потому, что в судебной практике допускается квалификация по совокупности (подчер- кнем — реальной совокупности) в случаях «пересечения» двух даже исключи- тельно преступных объединений, участие в каждом из которых уже образует состав самостоятельного преступления, хотя данные объединения относятся к разным формам соучастия: согласно п. 21 постановления Пленума Верховного суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголов- ных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней)»3, если участники преступного сообщества (преступ- ной организации), наряду с участием в сообществе (организации), создали устойчивую вооруженную группу (банду) в целях нападения на граждан или организации, а равно руководили такой группой (бандой), содеянное образует реальную совокупность преступлений и подлежит квалификации по статьям 209 и 210 УК РФ. 1 Архив Советского раионногосудаг. Казани Дело№ 1-72/2008 за 2008 г 2 Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Све ногосуда от 16 апреля 2010 г по делу 22-2919/2010 J Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. № 8.
Глава 6. Квалификация организации деятельности экстремистской организации Во второй же из приведенных ситуаций в силу того, что после признания организации экстремистской ее участники сразу начинают совершать престу- пления экстремистской направленности, она, соответственно, преобразуется в экстремистское сообщество. Поэтому содеянное должно квалифицировать- ся только пост. 282'УКРФ. Подчеркнем, что в обеих рассматриваемых ситуациях мы исходили из приобретения экстремистской организацией необходимых признаков экс- тремистского сообщества, в основе которых лежат традиционные признаки организованной группы. Это предположение вполне допустимо, ведь экстре- мистской организации во многом присущи свойства, которые впоследствии могут в такие признаки преобразоваться (тесная связь между членами, орга- низованность и пр.). Однако, следует признать, что это происходит не всег- да, поэтому совершение членами экстремистской организации преступлений экстремистской направленности не стоит рассматривать как автоматическое ее преобразование в экстремистское сообщество.
КВАЛИФИКАЦИЯ ФИНАНСИРОВАНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (СТ. 2823УКРФ) § 1. Объект финансирования экстремистской деятельности Объектом данного преступления выступают общественные отношения, складывающиеся по поводу обеспечения: а) соблюдения установленных гла- вой 1 Конституции РФ принципов государственного и общественного устрой- ства; б) равенства граждан; в) состояния защищенности личности, общества и государства от угроз экстремистского характера. Такое понимание объекта обусловлено разным содержанием преступлений экстремистской направленности, финансирование которых может осущест- влять виновный. При фактическом совершении финансируемых преступле- ний экстремистской направленности могут осуществляться посягательства и на объекты, охраняемые нормами других глав УК РФ, например, жизнь (п. «л» ч. 2 ст. 105 УКРФ) или здоровье (п. «е»ч. 2 ст. 112 УКРФ). Однако, в любом случае основным объектом финансирования экстремист- ской деятельности выступают основы конституционного строя, что позволяет считать верным решение законодателя поместить эту норму в главу 29 УК РФ. Следует учитывать, что, как отмечают исследователи, более 55% зарегистри- рованных преступлений экстремистской направленности — это разновид- ность преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства1. Применение ст. 2823 УКРФ призвано обеспечить блокирование с помощью средств уголовно-правового воздействия доступа к финансовым ресурсам ли- цам, стремящимся к совершению преступлений экстремистской направленно- сти, организаторам, руководителям и участникам экстремистских сообществ и экстремистских организаций. Преступная экстремистская деятельность не- редко связана с существенными материальными затратами (на приобретение компьютерной техники, средств связи; создание и поддержку интернет-сайтов; изготовление и распространение печатной продукции и т.д.). О масштабах финансирования экстремизма и терроризма позволяет су- дить практика Федеральной службы по финансовому мониторингу (Рос- Юрлитинформ, 2012 С 193.
156 Глава?. Квалиф» । финансирования экстремистской деятельности финмониторинга). Согласно ее данным в настоящее время финансовая и материально-техническая поддержка террористических и экстремистских группировок формируется за счет средств зарубежных и внутренних ис- точников. Среди мер, принимаемых по направлению противодействия фи- нансирования экстремизму и терроризму, одним из ведущих направлений является формирование Перечня организаций и физических лиц, в отноше- нии которых имеются сведения об их причастности к экстремистской дея- тельности или терроризму. Только в 2013 году в указанный Перечень было включено 930 российских физических лиц, из них за участие в экстремист- ской деятельности — 453 лица1. Всего же по состоянию на июль 2015 г. в этот Перечень включено более 4600 физических и юридических лиц2. При этом в 2014 г. по линии противодействия финансированию терроризма и экстре- мизма проведено более 6 тысяч финансовых расследований. По данным ма- териалам возбуждено 62 уголовных дела, 32 — переданы в суд, вынесено 15 обвинительных приговоров3. Лишение финансирования — один из самых действенных способов преду- преждения и пресечения соответствующих преступлений, а также противодей- ствия деятельности экстремистских сообществ и организаций. Распростране- ние криминального экстремизма не в последнюю очередь связано с наличием соответствующей материальной базы, что влияет на количество совершаемых преступлений экстремистской направленности и их тяжесть. Еще в Указе Президента РФ от 23 марта 1995 г. № 310 «О мерах по обе- спечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Рос- сийской Федерации» (в редакции Указа Президента РФ от 3 ноября 2004 г. № 1392)4 обращалось внимание на «выявление и привлечение к ответствен- ности всех пособников совершения преступлений (включая лиц, финансиру- ющих и тиражирующих экстремистские издания)». Несколько лет назад правоохранительными органами отмечалось, что практика противодействия финансированию экстремизма «далека от совершенства»5. Соответствующий законопроект о введении в УК РФ статьи 2823 «Фи- нансирование экстремистской деятельности» был внесен в Государствен-
§ 1. Объект финансирования экстремистской деятельности 157 ную Думу Федерального Собрания РФ еше в 2011 г., но лишь в 2014 г. он был реализован. В пояснительной записке к законопроекту1 указывалось, что «в насто- ящее время экстремистская деятельность представляет собой одну из наи- более опасных угроз конституционному строю и безопасности государства. О распространенности данного вида преступной деятельности на терри- тории Российской Федерации свидетельствует ежегодный рост числа пре- ступлений экстремистской направленности... При этом анализ правопри- менительной практики правоохранительных органов свидетельствует о том, что принимаемые меры по борьбе с проявлениями экстремизма зачастую являются малоэффективными ввиду имеющихся недостатков в законода- тельстве. Разработка и принятие данного федерального закона необходима в связи с отсутствием детальной регламентации в законодательстве вопро- сов, связанных с финансированием экстремистской деятельности. Назрела объективная необходимость по внесению в УК России изменений и допол- нений, предусматривающих установление уголовной ответственности за финансирование экстремистской деятельности». Тем самым, общественная опасность финансирования экстремизма свя- зывается с его социальной вредоносностью в целом и распространенностью экстремистских деяний. Например, только в Южном федеральном округе в 2011 г. (год внесения указанного законопроекта в парламент Российской Федерации) было пресечено 8 каналов финансирования экстремизма и тер- роризма2. Однако, говорить о криминализации финансирования экстремистской де- ятельности можно довольно условно, поскольку до введения рассматриваемой нормы предоставление или сбор средств, заведомо предназначенных для фи- нансирования организации, подготовки и совершения хотя бы одного из пре- ступлений экстремистской направленности вполне могли квалифицироваться как пособничество в соответствующем преступлении (ч. 5 ст. 33 УК РФ), то есть эти действия уже влекли уголовную ответственность. Реализация законодательного решения о введении самостоятельной нор- мы, устанавливающей ответственность за финансирование экстремистской деятельности — это проявление тенденции выделения в рамках Особенной части УК РФ деяний, выражающихся в соучастии в совершении отдельных преступлений. В наибольшей степени это проявилось в отношении норм, устанавливающих ответственность за преступления террористической на- правленности (например, ч. 3 и ч. 4 ст. 205' УК РФ), что, однако, не всегда оценивается положительно3.
156 Глава 7. Квалификация финансирования экстремистской деятельности § 2. Объективная сторона финансирования экстремистской деятельности Объективная сторона финансирования экстремистской деятельности вы- ражается в совершении следующих альтернативных действий: 1) предоставление средств, заведомо предназначенных для финансирования организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направленности либо для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации; 2) сбор таких средств; 3) предоставление финансовых услуг, предназначенных для финансирова- ния организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступле- ний экстремистской направленности либо для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации. Ни в УК РФ, ни в Федеральном законе от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»1 не раскрывается понятие средств, предоставление или собирание которых осуществляется при финан- сировании такой деятельности. Относительно, например, финансирования терроризма, соответствующее пояснение содержится в ст. 1 Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г.2, согласно которой «средства» означают активы любого рода, осязаемые или неосязаемые, движимые или недвижимые, независимо от способа их при- обретения, а также юридические документы или акты в любой форме, в том числе в электронной или цифровой, удостоверяющие право на такие активы или участие в них, включая банковские кредиты, дорожные чеки, банковские чеки, почтовые переводы, акции, ценные бумаги, облигации, векселя, аккре- дитивы, но не ограничиваясь ими. Приведенные положения по аналогии можно учитывать применительно к финансированию экстремистской деятельности, равно как и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ о том, что финансированием терроризма сле- дует признавать, наряду с оказанием финансовых услуг, предоставление или сбор не только денежных средств (в наличной или безналичной форме), но и материальных средств (например, предметов обмундирования, экипировки, средств связи) (п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 февра- ля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности»3). Соответственно, финансирование экстремистской деятельности может выражаться в предоставлении или сборе как денежных средств (в наличной или безналичной форме) так и иных материальных средств. С позиций оцен- ки общественной опасности и влияния на организацию, подготовку и совер- шение преступлений экстремистской направленности не имеет значения, передает ли, например, лицо компьютер для совершения таких преступлений или денежные средства на его приобретение. Поэтому сводить финансирова- Собрание законодательства РФ. 2002. N? 30 Ст 3031 го Суда РФ. 2012. №4.
§ 2. Объективная сторона финансирования экстремистской деятельности 159 ние к действиям исключительно с денежными средствами было бы неоправ- данным сужением сферы применения ст. 282’ УК РФ, хотя в самом общем смысле финансирование означает снабжение именно денежными средства- ми, финансами'. Предоставление средств — это их передача в распоряжение лицу, органи- зовывающему или подготавливающему преступление экстремистской направ- ленности, а равно экстремистскому сообществу или экстремистской органи- зации либо их представителям. Не исключена возможность и предоставления средств лицу, уже совершающему преступление экстремистской направлен- ности (например, оплата доступа к сети Интернет лицу, которое, имея умы- сел на размещение в ней материалов, содержащих призывы к осуществлению экстремистской деятельности, уже разместило часть таких материалов и про- должает совершать тождественные действия, охватываемые единым умыслом и направленные к единой цели по дальнейшему их размещению). Финансирование деятельности экстремистского сообщества или экс- тремистской организации может выражаться, например, в систематиче- ских отчислениях или разовом взносе в общую кассу данных объединений, приобретении недвижимости или транспортных средств, оплате аренды недвижимости. Способ предоставления средств может быть любым и на квалификацию не влияет. Возможна безналичная передача путем банковских и иных переводов либо передача наличных денежных средств курьером, передача оружия, обо- рудования и материалов для изготовления печатной продукции и иных мате- риальных средств. В ситуациях, когда в силу специфики предоставляемых при финансирова- нии средств (например, оружие, взрывчатые вещества и т.п.) данные действия содержат иной состав преступления, содеянное квалифицируется по сово- купности преступлений (в приведенном примере — по ст. 282’ и ст. 222 либо ст. 222' УК РФ). Как указывают П.В. Агапов и К.В. Михайлов, рассматривая финансиро- вание терроризма, для привлечения лица к уголовной ответственности не- обходимо, чтобы лицо не только передало деньги, ценные бумаги и т.п., но и субъект террористической деятельности их принял. В противном случае (неполучения или отказа от получения со стороны указанного субъекта) со- деянное должно рассматриваться как покушение на такое финансирование2. Аналогичным образом должно квалифицироваться и финансирование экстре- мистской деятельности. Попытки исходить из иной оценки, согласно которой такого принятия средств получателем не требуется’, приводят к выводу, что криминализован сам процесс предоставления средств, а не его результат. юридическим институт МВД России, 2007 С 78
160 Глава?. Квалиф! зтскойдип Отрицая возможность оценки передачи средств в отрыве от их полу- чения, с определенной долей условности можно провести сравнение: в су- дебной практике, например, дача взятки считается оконченной с момента принятия должностным лицом хотя бы части передаваемых ему ценностей. Если передача ценностей не состоялась по обстоятельствам, не зависящим от воли лиц, действия которых были непосредственно направлены на их пе- редачу или получение, содеянное следует квалифицировать как покушение на дачу взятки (пп. 10, 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях»1). Тем самым передача без получения признается невозможной. Кроме того, при придании действиям получателя факультативного, не- обязательного значения сложно будет доказать, что передаваемые средства предназначались именно для финансирования преступления экстремистской направленности либо деятельности экстремистского сообщества или экстре- мистской организации. Поэтому смещение акцента на сам факт предоставления средств (на дей- ствия по передаче) при квалификации финансировании экстремистской дея- тельности вряд ли можно признать оправданным. Возникают в таком случае вопросы и при квалификации неоконченного преступления. Возможны ситуации, когда лицо получает средства якобы для последующей передачи лицам, осуществляющим преступную экстремистскую деятельность, но при этом направлять их на эти цели заведомо не собирается и присваивает средства. Действия такого лица должны квалифицироваться как мошенничество. Действия же лица, которое предоставляло ему средства, по- лагая, что они направляются на финансирование экстремистской деятельно- сти, должны рассматриваться как покушение на финансирование экстремист- ской деятельности (ч. 3 ст. 30 и соответствующая часть ст. 2823 УКРФ). Однако если придерживаться позиции, согласно которой для признания финансиро- вания экстремистской деятельности оконченным преступлением не требуется фактического получения средств лицом, организовывающим, подготавлива- ющим или совершающим преступление экстремистской направленности, а равно экстремистским сообществом или экстремистской организацией либо их представителями, то в приведенном примере действия лица, предоставляю- щего средства, должны квалифицироваться какоконченное преступление, что не соответствует фактически совершенному деянию. Да, существует, например, практика квалификации как окоченного пре- ступления — пересылки наркотических средств или психотропных веществ (ст. 228' УК РФ) — одного только отправления письма с такими средствами или веществами, независимо от получения их адресатом2. Однако, здесь клю- чевое значение имеет свойство предмета, в отношении которого эти действия совершаются — запрещенные или ограниченные в обороте средства либо ве-
§ 2. Объективная сторона финансирования экстремистской деятельности 161 щества. Применительно же к финансированию экстремизма предоставляемые средства не обладают таким обязательным признаком. Сбор средств — это их приискание, получение (например, сбор пожертво- ваний), сохранение для последующего финансирования организации, подго- товки и совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направ- ленности либо для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации. Сбор средств может осуществляться как законным, так и незаконным (в том числе преступным) путем. В последнем случае содеянное, при на- личии к тому оснований, должно квалифицироваться по совокупности преступлений по ст. 282! УК РФ и статьям Особенной части УК РФ, пред- усматривающим ответственность за преступления, совершенные при по- лучении средств. Так, в 2014 г. сотрудниками МВД России и ФСБ России была проведе- на операция по ликвидации крупной криминальной сети по производству и сбыту фальшивых билетов Банка России номиналом 5000 рублей. Сбыт поддельных купюр осуществлялся на территории нескольких субъектов России (чаще всего в Северо-Кавказском и Южном федеральных окру- гах). При этом часть прибыли направлялась на финансирование экстре- мистских организаций1. Согласно материалам другого дела, было выявлено криминальное фор- мирование, участники которого подозревались в подготовке и совершении преступлений в отношении государственных деятелей и сотрудников право- охранительных органов в нескольких районах Республики Дагестан. Лидером сообщества являлся А., координировавший деятельность около 10 вооружен- ных бандгрупп общей численностью более 30 человек. Банды (группы) за- нимались вымогательством и устрашением руководителей федеральных го- сударственных унитарных предприятий и коммерческих фирм, находящихся на территории Республики Дагестан. Полученные таким образом денежные средства шли, в том числе, на финансирование экстремистских и террористи- ческих организаций2. Последний пример свидетельствует о необходимости обращать внимание на вопрос об ответственности лиц, которые передают средства для финан- сирования экстремистской деятельности под воздействием той или иной угрозы (в частности, при вымогательстве): нужно выяснять, была ли у лица возможность отказаться от такого финансирования, поскольку допустимо исключение преступности деяния по основаниям, предусмотренным ст. 40 ист. 39 УК РФ!.
162 Глава 7. Квалификация финансирования экстремистской деятельности Сбор средств следует считать оконченным преступлением с момента по- лучения первого «взноса» хотя бы от одного физического или юридического лица1, либо с момента получения средств иным способом (например, при их хищении). Финансовая услуга — это банковская услуга, страховая услуга, услуга на рынке ценных бумаг, услуга по договору лизинга, а также услуга, оказыва- емая финансовой организацией и связанная с привлечением и (или) разме- щением денежных средств юридических и физических лиц2. Несколько иное понятие приводится в п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о за- щите прав потребителей»3: под финансовой услугой следует понимать услу- гу, оказываемую физическому лицу в связи с предоставлением, привлечени- ем и (или) размещением денежных средств и их эквивалентов, выступающих в качестве самостоятельных объектов гражданских прав (предоставление кредитов (займов), открытие и ведение текущих и иных банковских счетов, привлечение банковских вкладов (депозитов), обслуживание банковских карт, ломбардные операции и т.п.). По поводу данного расхождения в понятиях было дано официальное разъ- яснение, согласно которому «существо финансовой услуги как предмета граж- данско-правовых отношений с участием потребителей, сформулированное в Постановлении, не отождествляется и не свидетельствует о наличии како- го-либо противоречия с определением финансовой услуги, содержащемся в п. ст. 4 Федерального закона от 26 июля 2006 года № 135-ФЗ «О защите кон- куренции», так как принятые в нем понятия используются исключительно для сферы применения данного Федерального закона»4. Содержание оказываемой финансовой услуги зависит от конкретного ее вида. Например, к банковским операциям относятся: 1) привлечение денежных средств физических и юридических лиц во вклады (до востребования и на определенный срок); 2) размещение привлеченных средств от своего имени и за свой счет; 3) открытие и ведение банковских счетов физических и юридических лиц; 4) осуществление переводов денежных средств по поручению физических и юридических лиц, в том числе банков-корреспондентов, по их бан- ковским счетам; 5) инкассация денежных средств, векселей, платежных и расчетных до- кументов и кассовое обслуживание физических и юридических лиц; 6) купля-продажа иностранной валюты в наличной и безналичной формах; 7) привлечение во вклады и размещение драгоценных металлов; го Суда РФ. 2012. №9.
§ 3. Субъективные признаки финансирования экстремистской деятельности 163 8) выдача банковских гарантий; 9) осуществление переводов денежных средств без открытия банковских счетов, в том числе электронных денежных средств (за исключением почтовых переводов)1. Финансирование экстремизма в виде оказания финансовых услуг следу- ет считать оконченным преступлением с момента оказания хотя бы одной такой услуги. § 3. Субъективные признаки финансирования экстремистской деятельности Субъективная сторона финансирования экстремистской деятельности ха- рактеризуется прямым умыслом. Умысел в данном случае означает осознание лицом того, что предоставляемые или собираемые им средств либо оказывае- мые им финансовые услуги предназначены для финансирования организации, подготовки, совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской на- правленности либо для обеспечения деятельности экстремистского сообще- ства или экстремистской организации, и желает совершить такие действия. При этом не требуется, чтобы такое преступление было реально совершено. Мотивы могут быть любыми, в том числе — экстремистскими, поскольку в диспозиции ст. 282J УК РФ они не обозначены. То же относится и к целям финансирования экстремистской деятельности. Если финансирование осуществляется в отношении экстремистского со- общества или экстремистской организации, то лицо должно осознавать харак- тер их деятельности. Таким путем идет практика при квалификации финан- сирования терроризма, что представляется приемлемым и при квалификации финансирования экстремистской деятельности. Например, Томский област- ной суд признал виновным в финансировании терроризма лицо, направившее денежные средства представителям сепаратистской исламской организации «Имарата Кавказ». Как при этом отмечалось, ему было известно, что основ- ной формой действий незаконных вооруженных формирований, входящих в состав этой организации, является совершение террористических актов2. Субъектом финансирования экстремистской деятельности является вме- няемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста. По смыслу ст. 2823 УК РФ субъектом преступления не может быть лицо, которое выступает в качестве исполнителя, организатора, подстрекателя или пособника финансируемого им же преступления экстремистской направ- ленности, либо является участником финансируемого экстремистского со- общества или экстремистской организации, поскольку они уже несут ответ- па. http://rapsinews.ru/judicial_news/2OI2O4l3/262802449 htmL Дата обращения: 21 июля 2014 i
Глава?. Квалиф! ственность за соответствующие преступные деяния, включая их подготовку, финансирование и пр. Если финансирование осуществляется путем оказания финансовых ус- луг, возникает вопрос о формальном соответствии этих услуг требованиям регулятивного законодательства. В теории аналогичный вопрос исследовал- ся В.В. Ульяновой применительно к финансированию терроризма. Автор с учетом положений действующего законодательства в сфере банковской деятельности, страхования, лизинга, рынка ценных бумаг и др. отмечает, что «оказание финансовой услуги, предназначенной для финансирования терроризма, в отличие от сбора и предоставления средств может осущест- вляться исключительно физическим или юридическим лицом, имеющим специальную правоспособность либо специальную лицензию», когда фи- нансовая услуга оказывалась без регистрации или без лицензии, то такие действия квалифицируются по совокупности преступлений, предусмотрен- ных ст. 2051 УК РФ и, в зависимости от обстоятельств конкретного дела, ст. 171илист. 172 УК РФ, если имеются необходимые признаки последних двух составов преступлений1. Данные выводы применимы и к финансиро- ванию экстремистской деятельности. Финансирование экстремистской деятельности может осуществляться как физическими, так и юридическими лицами, но последние не могут вы- ступать субъектом преступления, в связи с чем квалификация содеянного в таких случаях характеризуется определенной спецификой. Если финан- сирование экстремистской деятельности осуществлялось организацией (не- зависимо от формы собственности), то ответственности по ст. 282J УК РФ подлежит лицо, на которое в силу его служебного положения постоянно, временно или по специальному полномочию были непосредственно воз- ложены обязанности по руководству организацией, а также лицо, факти- чески выполняющее функции руководителя организации. Находившееся в трудовых отношениях с этой организацией лицо также может нести от- ветственность по анализируемой норме при условии, что оно осознавало общественную опасность выполняемых им в организации действий, их на- правленность на непосредственное финансирование экстремизма либо на содействие такому финансированию. § 4. Квалифицирующий признак финансирования экстремистской деятельности В ч. 2 ст. 2823 УК РФ предусмотрена ответственность за финансирование экстремистской деятельности лицом с использованием своего служебного по- ложения. К лицам, использующим свое служебное положение, относятся, в част- ности, должностные лица, обладающие признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, государственные или муниципальные слу- жащие, не являющиеся должностными лицами, а также иные лица, отвеча- Екатеринбург, 2010 С 96—100, 113
§ 5. Освобождение от уголовной ответственности за финансирование экстремистской деятельности 165 ющие требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ. Ис- пользование служебного положения выражается не только в умышленном использовании указанными выше лицами своих служебных полномочий, но и в оказании влияния исходя из значимости и авторитета занимаемой ими должности на других лиц в целях совершения ими действий, направ- ленных предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг, заведомо предназначенных для финансирования организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направлен- ности либо для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации. § 5. Освобождение от уголовной ответственности за финансирование экстремистской деятельности Согласно примечанию к ст. 2823 УК РФ лицо, совершившее преступление, предусмотренное данной статьей, освобождается от уголовной ответствен- ности, если оно путем своевременного сообщения органам власти или иным образом способствовало предотвращению либо пресечению преступления, которое оно финансировало, а равно способствовало пресечению деятельно- сти экстремистского сообщества или экстремистской организации, для обе- спечения деятельности которых оно предоставляло или собирало средства ли- бо оказывало финансовые услуги, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Данная поощрительная норма имеет в определенной степени двойствен- ный характер: с одной стороны, это вид деятельного раскаяния в части фи- нансирования экстремистской деятельности, поскольку в примечании пря- мо указывается лицо, совершившее преступление, с другой стороны, одним из условий освобождения от уголовной ответственности называется предот- вращение либо пресечение финансируемого преступления, что ближе к до- бровольному отказу, поскольку преступление не должно быть доведено до конца. Такая ситуация обусловлена отмечавшейся выше спецификой кри- минализации финансирования экстремистской деятельности, являющего- ся, по сути, частным случаем пособничества в совершении преступления. Однако, коль скоро в законе указывается лицо, совершившее преступление, вопрос об освобождении от уголовной ответственности должен решаться на основании норм о деятельном раскаянии, а не добровольном отказе1. Первым условием освобождения называется своевременность сообще- ния, которая означает, что оно осуществляется в сроки, достаточные для принятия необходимых мер уполномоченными органами власти по предот- вращению либо пресечению финансируемого виновным преступления экс- тремистской направленности. Своевременность — понятие оценочное, и она определяется в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела. Но это определение должно осуществляться с соблюдением принципа мо-
166 Глава?. Квалиф! тивированности решения, связанного с применением «оценочной» нормы1: следует обосновывать, по каким критериям сообщение в той или иной ситуации, связанной с возможным применением примечания к ст. 2823 УК РФ, считается своевременным или несвоевременным. Сообщение не будет своевременным, если оно сделано на стадии оконченного пре- ступления. Своевременным оно может быть признано только на стадии приготовления или покушения и при условии, что оставшегося времени достаточно для принятия необходимых мер. Вместе с тем, П.С. Яни отме- чает, что вывод о своевременности как характеристике «предупредитель- ных» действий нужно делать не на основе успешности результата, а исходя из субъективной оценки лицом обстоятельств, влияющих на эффектив- ность предпринятых им «предупредительных» мер. При этом обоснован- ность оценки лицом сообщения как своевременного не презюмируется и ему предстоит ее доказать2. Факультативное значение при своевременном сообщении имеют иные действия, которые виновный может выполнить (изобличение соучастников преступления, указание их местонахождения и пр.), поскольку в законе это сообщение указывается как самостоятельное условие освобождения от уго- ловной ответственности без необходимого сочетания с принятием других мер по способствованию раскрытию и расследованию преступления, возмещению ущерба, присущих деятельному раскаянию. Вторым возможным условием освобождения от уголовной ответственно- сти является иной способ предотвращения либо пресечения финансируемого виновным преступления экстремистской направленности, который в законе не конкретизирован и может быть любым исходя из характера конкретной си- туации и финансируемого преступления (например, изъятие тиража печатной продукции, содержащей сведения, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, выпуск которой финансировало виновное лицо). Какивслучае с добровольным сообщением, указанные действия должны быть выполнены до окончания преступления. Обязательное значение для освобождения от уголовной ответственности имеет фактическое предотвращение либо пресечение финансируемого пре- ступления экстремистской направленности. Если же, несмотря на усилия ли- ца, направленные на такое предотвращение либо пресечение, преступление все же было совершено, применение данного примечания невозможно, но это обстоятельство может учитываться в качестве смягчающего при назначении наказания. Последним условием освобождения от уголовной ответственности назы- вается отсутствие в действиях лица иного состава преступления, что, однако, не исключает освобождения от уголовной ответственности даже в случае со- вершения совокупности преступлений. Например, лицо может быть освобож- дено от уголовной ответственности за финансирование конкретного престу- .2012. №2. С. 26-30.
§ 7. Отдельные вопросы кваг 167 пления экстремистской направленности, но это не препятствует привлечению его к ответственности за хищение, которое оно совершило в целях получения средств для такого финансирования. § 7. Отдельные вопросы квалификации финансирования экстремистской деятельности 1. «Самофинансирование» деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации При квалификации нужно учитывать, что члены экстремистского сообще- ства или экстремистской организации сами могут принимать меры по финан- сированию своей экстремистской деятельности. Так, в 2013 г. были задержаны участники московской ячейки запрещенной международной религиозной экстремистской организации «Ат Такфир Валь Хиджра», деятельность которой запрещена решением Верховного суда Рос- сийской Федерации от 15 сентября 2010 г. Ее участники на территории г. Мо- сквы занимались вербовкой и обращением лиц в радикальный ислам. Одни из задержанных в течение продолжительного времени обучался исламу в араб- ских странах, после чего прибыл в г. Москву. Здесь он совместно с группой лиц создал так называемый «джамаат», подпольное сообщество, куда входи- ло в общей сложности 15 человек, в том числе уроженцы Северного Кавка- за, Закавказья, Средней Азии, а также русские. Организаторы действовали в условиях строжайшей конспирации, полностью исключив методы открытой пропаганды и использование технических средств и средств связи. Данные лица были причастны к целому ряду краж, грабежей, разбойных нападений и других общеуголовных преступлений, включая распространение запрещен- ных средств, препаратов и курительных смесей, выручка от которых шла на финансирование деятельности данной экстремистской организации1. Как указал Пленум Верховного Суда РФ, участие в экстремистском со- обществе может выражаться, среди прочего, в его финансировании (п. 16 по- становления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11). С учетом данной рекомендации, после введения в УК РФ ст. 2823 можно сформули- ровать следующее, более широкое, правило квалификации: финансирова- ние экстремистской деятельности экстремистского сообщества или экстре- мистской организации охватывается деяниями, указанными в диспозициях ст. 282' и ст. 2822 УК РФ. Соответственно, если действия лица квалифици- руются по ст. 282' «Организация экстремистского сообщества» или ст. 2822 УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации», то предо- ставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг, заведомо пред- назначенных для финансирования организации, подготовки и совершения этим сообществом или организацией хотя бы одного из преступлений экс- тремистской направленности, либо для обеспечения деятельности данного экстремистского сообщества или экстремистской организации в целом, не зации «Ат Такфир Валь-Хиджра»». Электронный ресурс. Официальный сайт МВД России доступа: http://mvd.ni/news/item/l370392/ Дата обращения: 29 декабря 2014 г
166 Глава?. Квалиф! требует дополнительной квалификации по ст. 2823 УК РФ. Это, однако, не исключает квалификации по совокупности преступлений по другим статьям Особенной части УК РФ деяний, направленных на получение средств для указанного финансирования, если они содержат иные составы преступлений (хищения, вымогательства и др.). Например, в Республике Татарстан был вынесен приговор в отношении Ш., М. и др. Они признаны виновными в создании и руководстве экстре- мистским сообществом (ст. 282' УК РФ), мошенничестве (ст. 159' УК РФ), вымогательстве (ст. 163 УК РФ) и совершении иных преступлений. Ш. и М., являясь приверженцами салафитского течения в Исламе, призывающего к ведению джихада, на территории г. Набережные Челны создали сообщество для совершения преступлений экстремистской направленности. «Священную войну с неверными» они решили вести против кредитных учреждений и иных государственных организаций. Мошенническим путем из ряда банков были похищены 1 млн. 224 тыс. рублей. Также они украли паспорт жителя г. На- бережные Челны, которого впоследствии путем неоднократного избиения вы- нуждали оформить кредит. Кроме того, виновные вымогали у пятерых граж- дан денежные средства на сумму 166 тыс. рублей1. 2. Финансирование преступлений экстремистской направленности и пособни- чество в их совершении Несмотря на приведенные правила квалификации преступлений по ст. 282' или ст. 2822 УК РФ без совокупности со ст. 2823 УК РФ в случаях «самофинансирования» экстремистских сообществ и экстремистских ор- ганизаций, сложнее разрешается вопрос об оценке финансирования ор- ганизации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направленности. Дело в том, финансирование преступле- ния — это, по сути, пособничество в его совершении. И в связи с выделени- ем финансирования экстремистской деятельности в отдельный состав пре- ступления логично предположить, что действия лица, квалифицируемые как финансирование преступления экстремистской направленности, не могут одновременно дополнительно квалифицироваться и как пособниче- ство в совершении данного преступления. Однако, здесь возникают существенные проблемы с наказуемостью, по- скольку максимальное наказание, предусмотренное в санкции ч. 1 ст. 2823 УК РФ — лишение свободы на срок до 3 лет. Финансируемое же лицом преступление экстремистской направленности может наказываться зна- чительно более строго, например, за убийство по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ) предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 20 лет или пожизненное лишение свободы. Получается, что лицо, признанное виновным только в финанси- ровании такого убийства, будет нести куда более мягкую ответственность, news/news-79872/. Дата обращения. 23 июля 2015 г.
§ 7. Отдельные вопросы кваг 169 чем оно понесло бы, если бы его действия были признаны пособничеством в отсутствие ст. 282’ УК РФ. Можно попытаться найти объяснение такому законодательному решению: в данном случае установление более строгого наказания могло привести к ситуации, когда финансирование преступления экстремистской направлен- ности (фактически, пособничество в виде финансирования) наказывалось бы строже, чем действия исполнителя данного преступления. Именно такая про- блема сложилась при установлении в ч. 3 ст. 205' УК РФ более строгого нака- зания за пособничество совершению преступлений террористического харак- тера, чем за их исполнение, что в теории совершенно справедливо называют законотворческой ошибкой1. В настоящее время, пожалуй, единственный возможный выход из обо- значенной ситуации в рамках de lege lata — квалификация финансирования преступлений экстремистской направленности, за совершение которых уста- новлено равное или более строгое, чем в ст. 282J УК РФ, наказание по сово- купности преступлений: как финансирование экстремистской деятельности и как пособничество в совершении таких преступлений (в приведенном приме- ре —по ч. 1 ст. 282!; ч. 5 ст. 33 и п. «л» ч. 2 ст. 105 УКРФ). Если же обратиться к вариантам de lege ferenda, то данная проблема может быть решена законодательным способом — путем дифференциации ответ- ственности в зависимости от категории финансируемого преступления.
БИБЛИОГРАФИЯ I. Нормативные акты и иные официальные источники 1. Конституция Российской Федерации 1993 г. 2. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г. // Бюллетень международных договоров. 2003. № 5. 3. Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма от 16 мая 2005 г. 4. Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискрими- нации (Принята 21 декабря 1965 г. Резолюцией 2106 (XX) Генеральной Ассамблеи ООН). 5. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экс- тремизмом (Шанхай, 15 июня 2001 г.) // Собрание законодательства РФ. 2003. №41. Ст. 3947. 6. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. 7. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях 2001г. 8. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Издано Н.С. Таганцевым. Издание 17-е, пересмотренное и дополненное. СПб.: Типография М. Меркушева, 1913. 1226 с. 9. Уголовное уложение 22 марта 1903. СПб.: Издание Н.С. Таганцева, 1904. 1122 с. 10. УК РСФСР 1922 г. М.: Юридическое издательство Наркомюста, 1925.116 с. 11. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. // Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Сборник нормативных актов по уголовному праву России X—XX веков. Саратов, 2006. С. 513-542. 12. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. (ред. от 30 июля 1996 г.) // Справочная правовая система «КонсультантПлюс». 13. Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» (в ред. от 2 июля 2013 г.) // Справочная правовая система «КонсультантПлюс». 14. Закон РСФСР от 16 июня 1990 г. № 38-1 «Об изменениях и дополнени- ях Конституции (Основного Закона) РСФСР» // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. № 3. Ст. 25. 15. Закон РСФСР от 6 мая 1991 г. «О Конституционном Суде РСФСР» // Ве- домости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 19. Ст. 621.
I. Нормативные эсты и иные официальные источники 171 16. Закон СССР от 14 марта 1990 г. № 1360-1 «Об учреждении поста Прези- дента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Ос- новной Закон) СССР» И Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 12. Ст. 189. 17. Закон СССР от 16 мая 1991 г. № 2159-1 «Об органах государственной без- опасности в СССР» И Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 22. Ст. 630. 18. Федеральный закон «Об общественных объединениях» (ред. от 21 июля 2014 г.) // Собрание законодательства РФ. 1995. № 21. 19. Федеральный закон от 10 января 2003 г. № 19-ФЗ «О выборах Президен- та Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2003. № 2. Ст. 171. 20. Федеральный закон от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических парти- ях» // Собрание законодательства РФ. 2001. № 29. 21. Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-фЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Россий- ской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 24. Ст. 2253. 22. Федеральный закон от 18 мая 2005 г. № 51-ФЗ «О выборах депутатов Го- сударственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2005. № 21. Ст. 1919. 23. Федеральный закон от 2 декабря 1990 № 395-1 (в ред. от 27 июня 2011 г.) «О банках и банковской деятельности» // Ведомости Съезда народныхде- путатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 27. Ст. 357; Собра- ние законодательства РФ. 2011. № 27. Ст. 3873. 24. Федеральный закон от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 30. Ст. 3031. 25. Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» // Собрание законодательства РФ. 1997. № 39. Ст. 4465. 26. Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии тер- роризму» // Собрание законодательства РФ. 2006. № 11. Ст. 1146; № 31. Ст. 3452; 2010. № 31. Ст. 4166; 2011. № 19. Ст. 2713; 2013. № 30. Ст. 4041; №44. Ст. 5641. 27. Федеральный закон от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с террориз- мом» // Собрание законодательства РФ. 1998. № 31. Ст. 3808. 28. Федеративный договор от 31 марта 1992 г. «О разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации» // Справочная правовая система «Кон- сультантПлюс». 29. Регламент Верховного Совета РСФСР (принят ВС РСФСР 24 октября 1990 г. № 261-1) // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. № 26. Ст. 320. 30. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Утверждена Указом президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 // Собрание законодательства РФ. 2009. № 20. Ст. 2444.
172 Библиография 31. Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года. Утверждена Президентом РФ28 ноября 2014 г., Пр-2753. 32. Концепция общественной безопасности Российской Федерации от 20 но- ября 2013 г. И Электронный ресурс. Официальный сайт Президента РФ. Режим доступа: http://www.kremlin.ru/acts/19653. 33. Указ Президента РФ от 28 октября 1992г.№ 1308 «О мерахпо защите кон- ституционного строя Российской Федерации» // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. №44. Ст. 2518. 34. Указ Президента РФ от 23 марта 1995 г. № 310 «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с прояв- лениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации» (в редакции Указа Президента РФ от 3 ноября 2004 г. № 1392) // Собрание законодательства РФ. 1995. № 13. Ст. 1127; 2004. №45. Ст. 4414. 35. Распоряжение Генпрокуратуры РФ № 270/27р, МВД РФ № 1/9789, ФСБ РФ № 38 от 16 декабря 2008 г. «О совершенствовании работы по пред- упреждению и пресечению деятельности общественных и религиозных объединений по распространению идей национальной розни и религиоз- ного экстремизма» // Справочная правовая система «КонсультантПлюс». 36. Заключительные замечания Комитета по правам человека ООН (2009 г.) (CCPR/C/RUS/CO/6). Электронный ресурс. Официальный сайт Комите- та по правам человека ООН. Режим доступа: http://daccess-dds-ny.un.org/ doc/UNDOC/GEN/G09/465/50/PDF/G0946550.pdf?OpenElement. II. Зарубежное уголовное законодательство 1. Кодексы Польши. М., 1998. 2. Уголовный кодекс Азербайджанской республики. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. 3. Уголовный кодекс Голландии. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. 4. Уголовный кодекс Грузии. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. 5. Уголовный кодекс Дании. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. 6. Уголовный кодекс Испании. М.: Издательство «Зерцало», 1998. 7. Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. 8. Уголовный кодекс Латвийской Республики. СПб.: Издательство «Юриди- ческий центр Пресс», 2001. 9. Уголовный кодекс Латвийской Республики. СПб.: Издательство «Юриди- ческий центр Пресс», 2001. С. 120. 10. Уголовный кодекс Литовской Республики. СПб.: Издательство «Юриди- ческий центр Пресс», 2003.
III. Судебная практика 173 11. Уголовный кодекс Республики Беларусь. СПб.: Издательство «Юридиче- ский центр Пресс», 2001. 12. Уголовный кодекс Республики Болгария. СПб.: Издательство «Юридиче- ский центр Пресс», 2001. 13. Уголовный кодекс Республики Молдова. СПб.: Издательство «Юридиче- ский центр Пресс», 2003. 14. Уголовный кодекс Республики Таджикистан. СПб.: Издательство «Юри- дический центр Пресс», 2001. 15. Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии. СПб.: Издатель- ство «Юридический центр Пресс», 2003. 16. Уголовный кодекс Франции. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. 17. Уголовный кодекс Швейцарии. М.: Издательство «Зерцало», 2000. 18. Уголовный кодекс Швеции. М., 2000. Ш. Судебная практика 1. Определение Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2010 № 564-0-0 // Справочная правовая система «КонсультантПлюс». 2. Постановление Конституционного Суда РФ от 12 февраля 1993 г. № 3-П «По делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 28 октября 1992 г. № 1308 «О мерах по защите конститу- ционного строя Российской Федерации»» // Вестник Конституционного Суда РФ. 1994. № 1. 3. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 июля 1995 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на терри- тории Чеченской республики», Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незакон- ных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», Постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении го- сударственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Указа Президента Рос- сийской Федерации от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об основных положениях военной доктрины Российской Федерации» // Собрание законодатель- ства. 1995. № 33. Ст. 3424. 4. Постановление Конституционного Суда РФ от 7 июня 2000 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Консти- туции Республики Алтай и Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных ор-
174 Библиография ганов государственной власти субъектов Российской Федерации»» // Со- брание законодательства РФ. 2000. № 25. Ст. 2728. 5. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней)» И Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. № 8. 6. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотиче- скими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 8. 7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных престу- плениях, совершенных из хулиганских побуждений» // Бюллетень Вер- ховного Суда РФ. 2007. № 1. 8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4. 9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8. 10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Бюллетень Верховного Суда РФ 1999. № 3. И. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. №8. 12. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о пре- ступлениях террористической направленности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. №4. 13. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупцион- ных преступлениях» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 9. IV. Монографии, учебники, комментарии, пособия, словари, энциклопедии 1. Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность: 2-е изд. М.: РЮИД, «Сашко», 2000. 2. Агапов П.В., Михайлов К.В. Уголовная ответственность за содействие тер- рористической деятельности: тенденции современной уголовной поли-
IV. Монографии, учебники, комментарии, пособия, словари, энциклопедии 175 тики: монография. Саратов: Саратовский юридический институт МВД России, 2007. 3. Антонян Ю.М., Давитадзе М.Д. Этнорелигиозные конфликты: проблемы, решения: Учебное пособие. М.: Щит-М, 2004. 4. Арутюнян Г.Г., Баглай М.В. Конституционное право: Энциклопедический словарь. М.: Норма, 2006. 5. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации: учебник. 6-е изд., изм. и доп. М.: Норма, 2007. 6. Баглай М.В., Туманов ВЛ. Малая энциклопедия конституционного права. М.: Издательство БЕК, 1998. 7. Беккариа ¥. О преступлениях и наказаниях/Сост. и предисл. В.С. Обнин- ского. М.: ИНФРА-М, 2004. 8. Белоцерковский С.Д., Васнецова А. С., Гуськов А.Я., Меркурьев В.В., Соко- лов Д.А., Паненков АЛ. Борьба с организованной преступностью, терро- ризмом и экстремизмом: монография. М.: Юрлитинформ, 2012. 9. Беляев ВЛ. Социальная стратификация российского общества. Казань: Изд-во Казан, гос. техн, ун-та, 2002. 10. Бешукова З.М. Преступления, связанные с осуществлением экстремистской деятельности: сравнительно-правовое исследование. Пятигорск, 2011. 11. БикеевИ.И., Никитин А.Г. Экстремизм: междисциплинарное правовое ис- следование. Казань: Изд-во «Познание» Института экономики, управле- ния и права, 2011. 12. Боброва НА. Конституционный строй и конституционализм в России. М.: ЮНИТИ, 2003. 13. Большая Российская энциклопедия: В 30 т. / Председатель Научн.-ред. совета Ю.С. Осипов. Отв. ред. С.Л. Кравец. Т. 8. Григорьев — Динамика. М.: Большая Российская энциклопедия, 2007. 14. Большая юридическая энциклопедия. М.: Издательство Эксмо, 2005. 15. Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Д. Зорькина, В.Е. Крутских. М.: ИНФРА-М, 1998. 16. Борисов В.И., Илюхов АЛ., Бажанов ОЛ. Словарь по конституционному праву Российской Федерации. М.: ЗАО «Издательство “Экономика”», 2003. 17. Бриллиантов А.В. Освобождение от уголовной ответственности: с учетом обобщения судебной практики: научно-практическое пособие. М.: Про- спект, 2010. 18. Бутусова НВ. Российское государство как субъект конституционно- правовых отношений: вопросы теории. Воронеж: Воронежский государ- ственный университет, 2005. 19. Векленко С.В., Рагозина И. Г. Уголовная ответственность за хулиганство: учеб- но-практическое пособие. Омск: Омский юридический институт, 2008.
176 Библиография 20. Винокуров В.Н. Объект преступления: история развития и проблемы по- нимания: монография. Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 2009. 21. Винокуров В.Н. Объект преступления: теория, законодательство, практи- ка: монография. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2010. 22. Волков Б.С. Мотивы преступления: Уголовно-правовое и социально-пси- хологическое исследование. Казань, 1982. 23. Вопленко Н.Н. Правовые отношения: Учебное пособие. Волгоград: Изда- тельство ВолГУ, 2004. 24. Гавриленко В.Г., Никитенко П.Г., Яденевич Н.И. Энциклопедия конститу- ционного права / Серия: «Право», приложение к журналу «Право и эко- номика». Минск, 2000. 25. Галиакбаров Р.Р. Борьба с групповой преступностью средствами уголовно- го закона: Учебное пособие. Саратов, 1999. 26. Галиакбаров Р.Р. Борьба с групповыми преступлениями: вопросы квали- фикации. Краснодар, 2000. 27. Гревцов Ю.Н. Правовые отношения и осуществление права. Л.: Издатель- ство Ленинградского университета, 1987. 28. Гревцов Ю.И. Проблемы теории правового отношения. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1981. 29. Дерендяев В.Н. Уголовно-правовая политика: понятие, содержание, ос- новные направления и проблемы формирования. Монография. Курск: КФ ОрЮИ МВД России, 2009. 30. Долгова А.И., Евланова О.А. Методика анализа организованной преступ- ности. М., 2005. 31. Дикаев С.У., Диваева И.Р. Уголовная ответственность за преступления террористического характера. Учебное пособие. М.: ЦОКР МВД Рос- сии, 2005. 32. Дудин А.П. Объект правоотношения (вопросы теории). Саратов: Издатель- ство Саратовского университета, 1980. 33. Дьяков С.В. Государственные преступления (против основ конституцион- ного строя и безопасности государства) и государственная преступность. М.: НОРМА, 1999. 34. Дьяков СВ. Преступления против основ конституционного строя и без- опасности государства: уголовно-правовое и криминологическое иссле- дование. СПб: Издательство «Юридический центр Пресс», 2012. 35. Дьяков С.В.. Игнатьев А.А., Карпушин М.П. Ответственность за государ- ственные преступления / Общ. ред. и введение Л.И. Баркова. М.: Юриди- ческая литература, 1988. 36. Завидов БД. Комментарий преступлений экстремистской направленно- сти (ст. 280, 282' и 2822 УК РФ). (Уголовно-правовой анализ) // Справоч- ная правовая система «КонсультантПлюс».
IV. Монографии, учебники, комментарии, пособия, словари, энциклопедии 177 37. Залужный А.Г. Прокурорский надзор за исполнением законов о свободе совести, религиозных объединениях и противодействии экстремизму. М., 2004. 38. Зиновьев А.В. Конституционное право России / Под общей редакцией В.П. Сальникова. Санкт-Петербургский университет МВД России; Ака- демия права, экономики и безопасности жизнедеятельности. СПб.: Фонд «Университет», 2005. 39. Иванец Г.И., Калинский И.В., Червонюк В.Н. Конституционное право Рос- сии: Энциклопедический словарь / Под общей редакцией В.И. Червоню- ка. М.: Юридическая литература, 2002. 40. Капинус О.С. Убийства: мотивы и цели. М., 2003. 41. Карташов В.Н. Введение в общую теорию правовой системы общества. Ч. 6. Правовые отношения и связи в юридической практике и правовой системе общества: Текст лекций. Ярославль: Ярославский государствен- ный университет, 2000. 42. Клягин В. С. Ответственность за особо опасные государственные престу- пления. Минск: Издательство «Вышэйшая школа», 1973. 43. Кобзева Е.В. Оценочные признаки в уголовном праве / Под. ред. Н.А. Ло- пашенко. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная ака- демия права», 2004. 44. Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: учеб. 4-е изд., перераб. и доп. М.: ТК Велби, Издательство Проспект, 2007. 45. Комментарий к Уголовному кодексу Республики Казахстан. В двух кни- гах. Книга 1 (статьи 1—174). Алматы: Издательство «Норма-К», 2003. 46. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатей- ный) / Под ред. А.В. Бриллиантова. М.: Проспект, 2010. 47. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Лебедева, 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. 48. Конституционное (государственное) право России: учебник / под общей редакцией В.П. Сальникова. М.: ЦОКР МВД России, 2005. 49. Конституционное законодательство России / Под ред. Ю.А. Тихомирова. М.: Городец, 1999. 50. Конституционное право России: учебник / Под ред. А.Е. Постникова. М.: Проспект, 2008. 51. Конституционное право России: учебник для студентов вузов / Под. ред. А.С. Прудникова, В.И. Авсеенко. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ- ДАНА, 2006. 52. Конституционное право. Энциклопедический словарь / Отв. ред. д.ю.н., проф. СА. Авакьян. М.: НОРМА, 2001. 53. Конституционное право: словарь / Сост. Л.В. Жильская, П.В. Иванов, К.М. Сарсенов, А.А. Смольяков. СПб.: Изд-во СПб ун-та МВД Рос- сии, 2010.
176 Библиография 54. Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М.: Ака- демия МВД СССР, 1980. 55. Кочои С.М. Терроризм и экстремизм: уголовно-правовая характеристика. М.: ТК Велби, Проспект, 2005. 56. Краснов М.А., Кряжков В.А. Толковый словарь конституционных терми- нов и понятий. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. 57. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд., пере- раб и дополн. М.: Юристь, 2001. 58. Курс уголовного права: Учебник для вузов. Т. 3. Особенная часть / Под ред. Т.Н. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2002. 59. Кутафин О.Е. Конституция и проблемы ее реализации // Российский конституционализм: проблемы и решения: материалы международной конференции. М.: ИГиП РАН, 1999. 60. Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное пра- во, уголовный закон, уголовно-правовая политика. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. 61. Лопашенко Н.А. Уголовная политика. М.: Волтере Клувер, 2009. 62. Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М., 1991. 63. Лучин В.О. Конституционные нормы и правоотношения: Учебное пособие для вузов. М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1997. 64. Лучин В.О. Конституция Российской Федерации: проблемы реализации. М.,2002. 65. Малиновский В.В. Организационная деятельность в уголовном праве России (виды и характеристика): монография / Отв. ред. А.И. Чучаев. М., 2009- 66. Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критическо- го анализа. СПб., 2000. 67. Михайловская И.Б. Социально-психологический механизм действия уго- ловно-правовых норм: Лекция. М.: Академия МВД СССР, 1978. 68. Мухачев И.В. Проблемы теории российского конституционного права. М.: Манускрипт, 1998. 69. Необыкновенный фашизм (криминологическая и уголовно-правовая ха- рактеристика) / П.В. Головенков, Г.А. Есаков, И.М. Мацкевич, У. Хель- манн; под общ. ред. И.М. Мацкевича. М.: Проспект, 2014. 70. Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. В кн.: Никифоров Б.С. Избранное / Сост. канд. юрид. наук. А.А. Гравина. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Пра- вительстве Российской Федерации, 2010. 71. Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М., 1960.
IV. Монографии, учебники, комментарии, пособия, словари, энциклопедии 179 72. Новая Российская энциклопедия: В 12 т. / Редкол.: АД. Некипелов, В.И. Данилов-Данильян и др. М.: ООО «Издательство «Энциклопедия»»: ИД «ИНФРА-М», 2003. Т. 5 (1): Головин — Драгомыжский. 2008. 73. Новоселов Г.П. Учение об объекте преступления: методологические аспек- ты. М.: НОРМА, 2001. 74. Нюрнбергский процесс: Сборник материалов. М., 1955. Т. 2. С. 1023. 75. Ожегов С.Н. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. М., 2005. 76. Организация экстремистского сообщества: проблемы квалификации и доказывания: пособие / П.В. Агапов и др.; под ред. В.В. Меркурьева; Акад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации. М., 2013. 77. Основания уголовно-правового запрета. Криминализация и декримина- лизация / Отв. ред.: Кудрявцев В.Н., Яковлев А.М. М.: Наука, 1982. 78. Особо опасные государственные преступления / Под. ред. к.ю.н., доц. В.И. Курляндского и к.ю.н., доц. М.П. Михайлова. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1963. 79. Павлинов А.В. Стратегии борьбы с насильственным антигосударственным экстремизмом и преступностью в условиях современной России. М.: Из- дательство «Юрлитинформ», 2010. 80. Павлов В.Г. Уголовная ответственность за хулиганство и вандализм. СПб.: НОУСЮА, 2011. 81. Пашин А.Л. Конституция России: безопасность конституционного строя: Монография. М., 2005. С. 11. 82. Полный курс уголовного права: в 5 т. / Под. ред. докт. юрид. наук, проф., заслуженного деятеля науки ВФА.И. Коробеева. Т. II: Преступления про- тив личности. СПб., 2008. 83. Попов В.И. Актуальные проблемы борьбы с наиболее опасными проявле- ниями организованной преступности: Монография. М.: СГУ, 2004. 84. Правовые меры противодействия экстремистской преступности: моно- графия / Р.А. Сабитов, ЯЛ. Ванюшин, К.В. Михайлов, Т.Р. Сабитов. Че- лябинск, 2009. 85. Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства: Комментарий к главе 29 УК РФ. С постатейным прило- жением нормативных актов и документов / Авт.-сост. А.Ю. Шумилов. М., 2001. 86. Прокурорский надзор за исполнением законов о государственной безо- пасности, межнациональных отношениях и противодействии экстремиз- му: пособие / П.В. Агапов, А.В. Бриллиантов, В.В. Меркурьев и др.; Акад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации. М., 2013. 87. Прохоров В.С. Преступление и ответственность. Л.: Издательство Ленин- градского университета, 1984. 88. Прудников А.С., Лимонов А.М., Бобров К.О. Краткий словарь терминов и определений по конституционному праву. М.: МосУ МВД России, 2009.
180 Библиография 89. Лудовочкин Ю. Е. Преступления против безопасности государства. М., 2009. 90. Ратинов А.Р., Кроз М.В., Ратинова Н.А. Ответственность за разжигание вражды и ненависти. Психолого-правовая характеристика / Под редакци- ей профессора А.Р. Ратинова. М., 2005. 91. Румянцев О.Г. Основы конституционного строя России (понятие, содер- жание, вопросы становления). М.: Юрист, 1994. 92. Румянцев О.Г, Додонов В.Н. Юридический энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 1996. 93. Савинский А.В. Уголовно-правовая оценка посягательств на основы кон- ституционного строя и безопасность государства: монография. Архан- гельск: Поморский государственный университет, 2008. 94. Савченко ДА. Основы конституционного строя Российской Федерации и их уголовно-правовая зашита: Учеб, пособие. Новосибирск: СибАГС, 2000. 95. Самойлов А. С., Мирзоев Г.Б., Ежов А. Н. Уголовная ответственность за пре- ступления против основ конституционного строя и безопасности госу- дарства: Лекция. М.: Московский городской институт управления Прави- тельства Москвы, Российская академия адвокатуры, 2004. 96. Сафонов В.Е. Государственное единство и территориальная целостность в судебных решениях: международные и конституционно-правовые аспекты. М.: Российская академия правосудия, 2008. 97. Суворов Л.Н. Материалистическая диалектика. М.: Мысль, 1980. 98. Тарарухин С.А. Установление мотива и квалификация преступления. Киев, 1977. 99. Таций В.Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. Харьков: Издательское объединение «Выгца школа», 1988. 100. Ткаченко Ю.Г Методологические вопросы теории правоотношения. М.: Юридическая литература, 1980. 101. Трайнин А.Н. Избранные труды. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. 102. Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: БЕК, 1999. 103. Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Волтере Клувер, 2004. 104. Учебник Уголовного ПраваА.Ф. Бернера. Части общая иособенная. Т. 1. Часть общая. СПб., 1865. 105. Фастов А.Г. Правовые отношения: учеб, пособие. Волгоград: ВА МВД России, 2009. 106. Филимонов ВД. Охранительная функция уголовного права. СПб.: Изда- тельство «Юридический центр Пресс», 2003. 107. Хабриева Т.Я., Чиркин В.Е. Теория современной конституции. М.: Норма, 2005. 108. Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М.: Издательство «Юри- дическая литература», 1974.
V. Статьи 181 109. Экстремизм: понятие, система противодействия и прокурорский надзор: методич. пособие / под. ред. профессора А.И. Долговой. М., 2009. ПО. Яковлев А.М. Социальная структура общества. Учебник. М.: Издатель- ство «Экзамен», 2003. V. Статьи 1. Агапов П.В. Ответственность за содействие террористической деятельно- сти: уголовно-правовое регулирование и судебное толкование // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2012. № 4. С. 41—45. 2. Агапов П.В. Преступления экстремистской направленности: вопросы тол- кования и практики И Законность. 2011. № 10. С. 13—15. 3. Агапов П.В. Проблемы противодействия террористической и экстремист- ской деятельности (уголовно-политический аспект) // Актуальные про- блемы уголовного и уголовно-исполнительного права: сборник статей по материалам межвузовской научно-практической конференции 16 марта 2011 г. СПб.: НОУСЮА, 2011. С. 142-147. 4. Агапов П.В. Публичные призывы к осуществлению террористической де- ятельности или публичное опраадание терроризма: анализ законодатель- ной новации // Уголовное право. 2007. № 1. С. 4—6. 5. Антонян Ю.М., Юрасова Е.Н. Экстремистское и террористическое пове- дение с позиций глубинной психологии // Научный портал МВД России. 2010. №2. С. 3-10. 6. Арефьева Л.В., Магомедов ГА. Проблема разжигания национальной и ре- лигиозной нетерпимости в современных СМИ // Российский следова- тель. 2012. № 19. С. 27-30. 7. Ахмадулин А. Противодействие религиозному политическому экстремиз- му//Законность. 2011. № И. С. 40—43. 8. Бавсун М.В., Вишнякова П.В. Подходы к определению содержания объекта преступления в истории отечественного и зарубежного уголовного пра- ва // Учение об объекте преступления: тенденции и перспективы разви- тия: Сборник научных трудов. Омск: Омская академия МВД России, 2005. С. 6-16. 9. Баев В.Г., Пугина О.А. Власть как юридическая категория: интерпретация власти в правовой науке // Российская юстиция. 2012. № 2. С. 41—42. 10. Балеев СА. О понятии соучастия в преступлении в действующем уголов- ном законе // Российский следователь. 2010. № 13. С. 17—19. 11. Белоцерковский С. Организованные преступные формирования: уголов- но-правовой запрет и судебное толкование // Уголовное право. 2009. № 3. С. 17-22. 12. Белоцерковский С.Д. Актуальные вопросы следственной и судебной прак- тики по уголовным делам о преступлениях организованных преступных формирований // Российский следователь. 2013. № 4. С. 17—19.
182 Библиография 13. Богданова Н.А. Категория «конституционализм» в науке конституци- онного права И Российский конституционализм: проблемы и решения: материалы международной конференции. М.: ИГиП РАН, 1999. С. 138. С. 135-140. 14. Борисов С.В., Вагурин Д.В. Надзор за исполнением законов о противодей- ствии экстремизму в молодежной среде // Законность. 2013. № 4. С. 9—14. 15. Быков В.М. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по уголовным делам экстремистской направленности»: научный комментарий // Право и политика. 2011. № 9. С. 1477—1483. 16. Валиулин Т. С радикалами боремся системно // Полиция России. 2013. №9. С. 12-14. 17. Вельяминов ЕМ. К вопросу о понятиях власти и суверенитета // Государ- ство и право. 2014. № 4. С. 96—99. 18. Волженкин Б. Хулиганство // Уголовное право. 2007. № 5. С. 17—22. 19. Голик Ю. Очередная модернизация Уголовного кодекса // Уголовное пра- во. 2012. №2. С. 19-34. 20. Градов О. Ваххабитов приговорили за бандитизм // Российская газета. 2006. 1 февраля. 21. Дикаев С.У. Общественная безопасность как основной объект уголовно- правовой охраны при терроризме // Следователь. 2003. № 7. С. 61—64. 22. Долголенко ТВ. Убийства по экстремистским мотивам (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ) и их соотношение с другими составами преступлений // Совре- менное право. 2010. № 2..С. 120—123. 23. Егорова Н. К вопросу о новых мотивах совершения преступлений // Уго- ловное право. 2008. № 1. С. 41—44. 24. Валиханова Л.И. К вопросу о юридической состоятельности катего- рии «экстремистское сообщество» // Юристь-Правоведъ. 2008. № 3. С. 78-82. 25. Залужный А.Г Проблемы реализации законов, направленных на противо- действие экстремистской деятельности // Государственная власть и мест- ное самоуправление. 2003. № 4. С. 40—42. 26. Зелинский А. Ф. Понятие «преступная деятельность» // Советское государ- ство и право. 1978. № 10. С. 98—100. 27. Зорькин В.Д. Об угрозах конституционному строю в XXI веке и необхо- димости проведения правовой реформы в России // Журнал российского права. 2004. №6. С. 3-17. 28. Иванов Н.Г., Косырев И.И. Современный метаморфоз уголовно наказуемо- го хулиганства // Российская юстиция. 2008. № 1. С. 37—41. 29. Иногамова—Хегай Л. В. Публичные призывы в системе Особенной части УК РФ И Системность в уголовном праве: Материалы 11 Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая — 1 июня 2007 г. М., 2007. С. 157-160.
V. Статьи 183 30. Кабанов ПА. Политический терроризм: причины и некоторые меры пред- упреждения // Следователь. 1999. № 3. С. 31—37. 31. Кашепов В. Квалификация преступлений экстремистской направленно- сти // Уголовное право. 2007. № 3. С. 30—34. 32. Кашепов В.П. Особенности квалификации преступлений экстремистской направленности // Комментарий судебной практики. Выпуск 13. М., 2007. 33. Кибальник А. Борьба с экстремизмом и противоречивость уголовной по- литики //Уголовное право. 2008. № 2. С. 127—131. 34. Кибальник А., Соломоненко И. «Экстремистское» хулиганство — нонсенс уголовного закона // Законность. 2008. № 4. С. 21—23. 35. Кленова Т.В. Проблема равенства в уголовном праве // Российский судья. 2011.№7. С. 34-37. 36. Кондратьев Ю./К Противодействие экстремистской деятельности как на- правление современной уголовной политики // Научные труды РАЮН. Вып. 4. М„ 2004. Т. 3. С. 27-29. 37. Кондрашев А.А. Правовые аспекты регулирования экстремизма: противо- речия и пробелы законодательной регламентации и недостатки научного осмысления этого правового института // Вестник Алтайской академии экономики и права. 2015. № 1. С. 96—100. 38. Коробеев А.И. О некоторых возможностях дальнейшего совершенствова- ния Особенной части УК // Особенности развития уголовной политики в современных условиях: Труды Академии МВД России. М.: Академия МВД России, 1996. С. 97-100. 39. Коной С.М. О противодействии экстремизму // Уголовное право. 2006. №2. С. 103-106. 40. Крылова Н.Е. Системность в уголовном праве: некоторые критически за- мечания И Системность в уголовном праве. Материалы 11 Российского Конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая — 1 июня 2007 г. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2007. С. 224—227. 41. Кудрявцев В.Н. К вопросу о соотношении объекта и предмета // Советское государство и право. 1951. № 8. С. 51—60. 42. Кутафин О.Е. Конституция и проблемы ее реализации // Российский конституционализм: проблемы и решения: материалы международной конференции. М.: ИГиП РАН, 1999. С. 35—38. 43. Леонов Б.Д. Интерес и его значение для определения объекта престу- пления И Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы 7-й Международной научно-практической конференции 28—29 января 2010 г. М.: Проспект, 2010. С. 156—160. 44. Ливадный П.В. Кризис мировоззрения в России и борьба с экстремиз- мом // Национальная безопасность. 2002. № 3—4. С. 36—42. 45. Лопашенко Н.А. Уголовно-правовая охрана конституционных прав и свобод личности // Защита прав личности в уголовном праве и про- цессе: Сборник научных статей / Под ред. Н.А. Лопашенко, С.А. Шей-
184 Библиография фера. Сер. Права человека: сферы реализации. Вып. 2. Саратов, 2003. С. 11-28. 46. Малиновский В. Объективные признаки организационной деятельности // Законность. 2009. № 6. С. 36—40. 47. Мальцев В.В. О задачах Уголовного кодекса Российской Федерации // Уголовная политика: совершенствование законодательства и правопри- менительной практики: Труды Академии управления МВД России. М., 2000. С. 65-68. 48. Мамонов В.В. Конституционный строй Российской Федерации: понятие, основы, гарантии // Государство и право. 2004. № 10. С. 42—51. 49- Моршакова Н.Н. Противодействие организации экстремистского со- общества: проблемы уголовно-правовой регламентации // Противо- действие преступности: уголовно-правовые, криминологические и уго- ловно-исполнительные аспекты. Материалы III Российского Конгресса уголовного права, состоявшегося 29—30 мая 2008 г. М.: Проспект, 2008. С. 261-264. 50. Мельниченко А.Б. Об объекте уголовно-правовой охраны на современном этапе // Юристъ-Правоведъ. 2007. № 2. С. 58—61. 51. Меркурьев В.В., Агапов П.В. Вымогательство, сопряженное с финанси- рованием терроризма: квалификация // Уголовный процесс. 2012. № 8. С. 55-57. 52. Меркурьев В.В., Агапов П.В. Криминологическая характеристика преступ- ности, связанной с организацией экстремистского сообщества // Крими- нологический журнал Байкальского государственного университета эко- номики и права. 2013. № 1. С. 26—35. 53. Меркурьев В.В., Агапов П.В., Соколов Д.А. Противодействие криминаль- ным угрозам национальной безопасности России: научное обеспечение практики // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2013. № 2. С. 61—64. 54. Меркурьев В.В., Гладков И.В., Соколов Д.А. Деятельность международных террористических и экстремистских организаций как источник угрозы национальной безопасности России // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2011. № 4. С. 48—55. 55. Михайлов К.В. Проблемы квалификации организации деятельности экстремистской организации (ст. 2822УК России) // Российская систе- ма противодействия терроризму: проблемы, механизмы реализации и перспективы развития: Материалы Всероссийской научно-практиче- ской конференции. В 2 ч. Челябинск: ЧЮИ МВД России, 2005. Ч. 2. С. 103-109. 56. Мошкович М. Критикуйте губернаторов // ЭЖ-Юрист. 2009. № 39. 57. Невинский В.В. Основы конституционного строя как система основопола- гающих конституционных принципов // Основы конституционного строя Российской Федерации: понятие, содержание, значение: сборник статей /
V. Статьи 185 Под ред. В.В. Невинского. Барнаул: Издательство Алтайского универси- тета, 2003. С. 33-50. 58. Остроухое Н.В. О понятии «территориальная целостность государств» как основном объекте преступлений, посягающих на безопасность государ- ства И Международное уголовное право и международная юстиция. 2010. №1.С. 3-6. 59. Побегайло Э.Ф. Концептуальные основы современной российской уголов- ной политики И Уголовная политика и уголовное законодательство: про- блемы теории и практики: сб. материалов конференции 27—28 мая 2008 г. СПб.,: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2008. С. 151—161. 60. Рарог А.И. Законодательные атаки на устои уголовного права // Государ- ство и право. 2013 №. 1. С. 24—32. 61. Рарог А.И. Сомнительная коррекция института соучастия // Уголов- ное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: материалы VI Российского конгресса уголовного права (26-27 мая 2011 г.). М., 2011. С. 113-116. 62. Ростокинский А.В. К вопросу об ужесточении уголовной ответственности за участие в преступном сообществе // Журнал российского права. 2007. №7. С. 64-71. 63. Саркисов Д. Организация экстремистского сообщества // Уголовное пра- во. 2010. №2. С. 63-67. 64. Ситникова А.И. Авторский проект главы 7 УК РФ // Уголовно-правовая защита прав человека (к 15-летию Конституции России). Сборник ма- териалов международной научно-практической конференции 26—27 мая 2009 г.: БИЭПП—БИИЯМС, СПб., 2009. С. 366-369. 65. Смагина А.В., Сопун Д.И. Причины распространения экстремизма в Рос- сии // Российский следователь. 2012. № 8. С. 33—36. 66. Степанов И.М. Грани российского конституционализма (XX век) // Кон- ституционный строй России: сборник статей. Выпуск 1. М.: Институт го- сударства и права РАН, 1992. С. 30—47. 67. Сундиев И.Ю. Информационные технологии в экстремистской деятель- ности молодежных объединений // Научный портал МВД России. 2010. №2.С. 11-21. 68. Тюнин В.И. Организация экстремистского сообщества // Уголовное пра- во. 2006. №3. С. 51-54. 69. Тюнин В.И. Ответственность за возбуждение ненависти либо вражды и уни- жение человеческого достоинства //Уголовный процесс. 2013. № 3. С. 50—59. 70. Фридинский С.Н. О совершенствовании уголовно-правовых мер борьбы с осуществлением экстремистской деятельности // Законность. 2008. № 7. С. 36-38. 71. Фридинский С.Н. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности: уголовно-правовая характеристика и вопросы квалифика- ции // Юристь-Правоведь. 2008. № 4. С. 67—70.
Библиография 180 72. Фридинский С.Н. Совершенствование мер по противодействию экстре- мистской деятельности // Юристь-Правоведъ. 2010. № 4. С. 19—22. 73. Фридинский С.Н. Совершенствование уголовно-правовых мер борьбы с организацией экстремистского сообщества (ст. 282' УК РФ) // Юристь- Правоведъ. 2007. № 1. С. 57—59. 74. Яни П.С. Квалификация преступлений экстремистской направленно- сти // Российская юстиция. 2011. № 10. С. 11—16. 75. Яни П.С. Освобождение от ответственности за подготовку к теракту // Российская юстиция. 2012. № 2. С. 26—30. VI. Диссертации и авторефераты диссертаций 1. Абдуллаева Э.С. Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства: Автореф. дис.... канд. юрнд. наук. Махачкала, 2004. 2. Бавсун М.В. Уголовно-правовое воздействие: идеология, цели и средства реализации: Дис.... д-ра юрнд. наук. Омск, 2013. 3. Бейбулатов Б.Ш. Уголовно-правовые и криминологические аспекты ор- ганизации и участия в незаконных вооруженных формированиях: Дис. ... канд. юрнд. наук. Ставрополь, 2001. 4. Борисов С.С. Преступления экстремистской направленности: проблемы зако- нодательства и правоприменения: Автореф. дис.... д-ра юрид наук М., 2012. 5. Бурковская В.А. Криминальный религиозный экстремизм: уголовно-пра- вовые и криминологические основы противодействия: Дис. ... д-ра юрнд. наук М., 2006. 6. Бурцев А.А. Система субъектов конституционно-правовых отношений: Автореф. дис.... канд. юрнд. наук. М., 2005. 7. Галиакбаров Р.Р. Ответственность за религиозное изуверство по Уголов- ному кодексу РСФСР: Автореф. дис... канд. юрнд. наук. Саратов, 1964. 8. Глистин В.К. Общее учение об объекте преступления: Автореф. дис.... д-ра юрнд. наук. Л., 1981. 9. Губенко Р.Г Конституционные правоотношения (вопросы теории и со- ветской государственно-правовой практики): Автореф. дис.... канд. юрнд. наук М., 1981. 10. Демиров К.К. Криминологическая характеристика религиозного экстре- мизма (по материалам Республики Дагестан): Дис. ... канд. юрнд. наук. Махачкала, 2005. 11. Дикаев С.У. Терроризм: феномен, обусловленность и меры противодей- ствия (уголовно-правовое и криминологическое исследование): Автореф. дис.... д-ра юрнд. наук. СПб., 2004. 12. Жээнбеков Э.Т. Уголовно-правовые и криминологические меры противо- действия религиозному экстремизму (по материалам Кыргызской Респу- блики): Дис.... канд. юрнд. наук. М., 2006.
VI. Диссертации и авторефераты диссертаций 187 13. Комиссаров В.С. Преступления, нарушающие правила безопасности (по- нятие, система, общая характеристика): Дис.... д-ра юрнд. наук. М., 1997. 14. Коновалова И.Ю. Ответственность за организацию и участие в преступном объединении (необходимое соучастие) по российскому уголовному праву: Автореф. дис.... канд. юрнд. наук. Казань, 2008. 15. Корнилов Т.А. Международные аспекты противодействия экстремизму: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2011. 16. Кунашев А.А. Мотивы ненависти или вражды в уголовном праве России: Автореф. дис.... канд. юрнд. наук. М., 2011. 17. Леньшин Д.И. Преступления экстремистской направленности по уголов- ному праву Российской Федерации: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2011. 18. Маркова Ю.В. Предупреждение преступлений, совершаемых группа- ми несовершеннолетних экстремистской направленности: Дис. ... канд. юрнд. наук. Нижний Новогород, 2008. 19. Мордовец А.А. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) и участие в нем: Автореф. дис. ... канд. юрнд. наук. М., 2001. 20. Мыльников Б.А. Противодействие преступлениям экстремистской направ- ленности: Дис.... канд. юрнд. наук. М., 2005. 21. Остроухое Н.В. Территориальная целостность государств в современ- ном международном праве и ее обеспечение в Российской Федерации и на постсоветском пространстве: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. 22. Рагулин А.В. Хулиганство: уголовно-правовые аспекты: Автореф. дис. ... канд. юрнд. наук. Челябинск, 2005. 23. Ржевский А.С. Экстремизм и его проявления в Уголовном кодексе России (уголовно-правовая характеристика): Дис.... канд. юрнд. наук. Ростов-на- Дону, 2004. 24. Ревина В.В. Экстремизм в российском уголовном праве: Дис. ... канд. юрнд. наук. М., 2010. 25. Саркисов Д.Н. Уголовно-правовые средства противодействия экстремист- ской деятельности: Дис.... канд. юрнд. наук. М., 2010. 26. Сащенко П.И. Уголовная ответственность за хулиганство: Автореф. дис.... канд. юрнд. наук. Минск, 2005. 27. Сергун Е.П. Экстремизм в российском уголовном праве: Дис. ... канд. юрнд. наук. Тамбов, 2009. 28. Сиоридзе А.Т. Групповой молодежный экстремизм: криминологическое исследование: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2007. 29. Скудин А.С. Правовые меры противодействия экстремизму: Дис. ... канд. юрнд. наук. М., 2011. 30. Сулейманов Р.Г Хулиганство: теоретические и правоприменительные аспекты: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2009.
180 Библиография 31. Ткачева Н.А. Проблемы гарантированности основ конституционного строя: Автореф. дне.... канд. юрнд. наук. Ставрополь, 2004. 32. Ульянова В.В. Противодействие финансированию терроризма: Дне. ... канд. юрнд. наук. Екатеринбург, 2010. 33. Узденов Р.М. Экстремизм: криминологические и уголовно-правовые про- блемы противодействия: Автореф. дне.... канд. юрнд. наук. М., 2008. 34. Фридинский С.Н. Противодействие экстремистской деятельности (экстре- мизму) в России: социально-правовое и криминологическое исследова- ние: Дис.... д-ра юрнд. наук. М., 2011. 35. Царев Д.В. Общее понятие и признаки преступлений против основ кон- ституционного строя и безопасности государства: Дис. ... канд. юрнд. наук. Иваново, 2005. 36. Цветков Ю.А. Преступное сообщество (преступная организация): уголовно- правовой и криминологический анализ: Дис.... канд. юрнд. наук. М., 2004. 37. Шайенков НА. Категория интереса в советском праве: Автореф. дис. ... канд. юрнд. наук. М., 1980. 38. Шуйский А.С. Противодействие террористическим актам посредством уголовно-правовых норм с двойной превенцией: Дис.... канд. юрнд. наук. Москва, 2012. 39. Юдичева С.А. Уголовная ответственность за организацию экстремистско- го сообщества и участие в нем: Автореф. дис.... канд. юрнд наук. М., 2014.
СОДЕРЖАНИЕ ГЛАВА 1 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОСНОВ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ КАК ОБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ ГЛАВА2 КВАЛИФИКАЦИЯ ПУБЛИЧНЫХ ПРИЗЫВОВ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (СТ. 280 УК РФ) § 2. Объект публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности. § 3. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности. § 4. Субъективные признаки публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности. § 5. Квалифицирующий признак публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности .... .49 ГЛАВА3 КВАЛИФИКАЦИЯ ПУБЛИЧНЫХ ПРИЗЫВОВ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ДЕЙСТВИЙ, НАПРАВЛЕННЫХ НА НАРУШЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (СТ. 280' УК РФ) § 1. Объект публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации...................................
190 Содержание § 2. Объективная сторона публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации......................................... § 3. Субъективные признаки публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации......................................... § 4. Квалифицирующий признак публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации......................................... .61 .62 ГЛАВА4 КВАЛИФИКАЦИЯ ВОЗБУЖДЕНИЯ НЕНАВИСТИ ЛИБО ВРАЖДЫ, А РАВНО УНИЖЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДОСТОИНСТВА (СТ. 282 УК РФ) § 1. Краткий историко-правовой и сравнительно-правовой анализ законодательства об ответственности за возбуждение ненависти или вражды и унижение человеческого достоинства.................. § 2. Объект возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства....................... § 3. Объективная сторона возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства....................... § 4. Субъективные признаки возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства....................... § 5. Квалифицирующие признаки возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства....................... § 7. Отдельные вопросы квалификации возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства.......... 1. Установление признаков социальной группы при квалификации преступлений экстремистской направленности................... 2. Проблемы разграничения возбуждения ненависти либо вражды, унижения человеческого достоинства и публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 282 и ст. 280 УК РФ).................................. 3. Правовая оценка критики политических деятелей.............. 4. Правовая оценка распространения экстремистских материалов.. .63 .65 .69 .78 .82 .82 .91 92 93 ГЛАВА5 КВАЛИФИКАЦИЯ ОРГАНИЗАЦИИ ЭКСТРЕМИСТСКОГО СООБЩЕСТВА (СТ. 282'УКРФ) § 1. Краткий историко-правовой и сравнительно-правовой анализ законодательства об ответственности за организацию и участие в противозаконных сообществах............................... § 2. Объект организации экстремистского сообщества.......... .95 .96
Содержание 191 § 3. Объективная сторона организации экстремистского сообщества. § 4. Субъективные признаки организапии экстремистского сообщества. § 5. Квалифицирующий признак организации экстремистского сообщества....................................................... ГЛАВА6 КВАЛИФИКАЦИЯ ОРГАНИЗАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ (СТ. 2822УКРФ) § 1. Объект организации деятельности экстремистской организапии. § 4. Квалифицирующий признак организации деятельности экстремистской организации. 1. Проблемы отнесения экстремистской организации к криминальным формированиям. .149 ГЛАВА7 КВАЛИФИКАЦИЯ ФИНАНСИРОВАНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (СТ. 2823УКРФ) § 1. Объект финансирования экстремистской деятельности......... § 2. Объективная сторона финансирования экстремистской деятельности. § 3. Субъективные признаки финансирования экстремистской деятельности.................................................... .158 .163
192 Содержание § 4. Квалифицирующий признак финансирования экстремистской деятельности............................................... § 5. Освобождение от уголовной ответственности за финансирование экстремистской деятельности.............. § 7. Отдельные вопросы квалификации финансирования экстремистской деятельности................................ 1. «Самофинансирование» деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации............... 2. Финансирование преступлений экстремистской направленности и пособничество в их совершении.......................... .164 .165 .167 .167 .168 БИБЛИОГРАФИЯ .170