ЦЕНТР ПО ИЗУЧЕНИЮ
СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНИИЯПОНСКИЙ ФОНДЯПОНИЯ:
ЛИКИ СТРАНЫ
В РАЗНЫЕ ВРЕМЕНАМосква
1994 г.
ББК 66.2 (5я)Автор предисловия А.Кавато
Ответственный редактор В.Рамзес
Редактор С. Педенко
Художник В.Иванов
Макет и оформление С.КостинойISBN 586479-074-5В книге содержится анализ ряда ключевых моментов послевоенной
эволюции Японии. Особое внимание уделено экономическим, политиче¬
ским и правовым реформам, благодаря которым в стране возникло свобод¬
ное рыночное хозяйство, совершился переход к демократии. Всесторонне
рассмотрены такие прямые следствия эпохальных сдвигов во всех сферах
национальной жизнедеятельности, как новый тип взаимоотношений цент¬
ра и периферии, ослабление роли коллективистских установок в стимули¬
ровании личного фактора производительности труда, переориентация
военной политики.ISBN 586479—074-5БЕК 66.2 (5я)© Центр по изучению современной Японии, 1994
Авторский коллективЕлена Леонтьева —Седа Маркарьян —Алексей Загорский —Владимир Еремин —
Виктор Росин —Вадим Рамзее —Вячеслав Бунин —ведущий научный сотрудник
Института мировой экономики и
международных отношений РАНведущий научный сотрудник
Института востоковедения РАНзаведующий сектором
Института мировой экономики
и международных отношений РАНстарший научный сотрудник
Института востоковедения РАНзаведующий центром
японских и тихоокеанских исследо¬
ваний Института мировой экономики
и международных отношений РАНглавный научный
сотрудник Института мировой
экономики и международных
отношений РАНруководитель центра
исследований Японии и Кореи
Института Дальнего Востока РАНВ подготовке рукописи к изданию принимали участие сотрудники инс¬
титута мировой экономики и международных отношений РАН Марина
Савкина и Серафима Гусева.
СОДЕРЖАНИЕА.Кавато. Предисловие	5Е.Леоптъева. Послевоенные экономические реформы(Уроки для России)	7С.Маркарьян. Послевоенная земельная реформа иразвитие сельского хозяйства	51A.Загорский.	Опыт перехода от тоталитаризма к
демократии: янонский опыт
(1945-1950 it.)			87B.Еремин.	Правовая реформа как часть преобра¬
зований в послевоенной Японии
(Исторические корни и социально-
политическая роль)	116B.Pocuit. Региональное развитие: смена парадигмы?.... 153В.Рамзее. Судьбы группизма и трудовая мотивация	182В.Бунин. Особенности военной политики	218
ПРЕДИСЛОВИЕИздание Центром по изучению современной Японии книги
«Япония: лики страны в разные времена» является весьма при¬
ятным событием. Прежде всего потому, что, как представляет- '*
ся, российские читатели найдут в ней полезную информацию о :
том, как осуществление политических и экономических ре¬
форм в послевоенной Японии привело к возрождению демок¬
ратии и рыночной экономики в стране, стало фундаментом ее
дальнейшего развития. В этой книге собраны принадлежащие :
перу ведущих российских японоведов статьи, целый ряд ко¬
торых можно назвать блестящими, не уступающими работам
мирового уровня. Это свидетельствует о том, что, несмотря на
долголетний идеологический пресс, честными учеными бы¬
ли полностью сохранены и приумножены замечательные
традиции японоведческой науки Вашей страны, что не может
не вызывать чувство искреннего уважения.Когда говорят о «японском опыте», у людей отмечается
двоякая реакция. Одни говорят, что «Япония — страна робо¬
тов и компьютеров, уже шагнувшая в XXI век. Она слишком
далеко ушла вперед, и поэтому ее опыт использовать нельзя».
Другие считают, что «нынешнее процветание Японии как го¬
сударства построено благодаря исключительному трудолю¬
бию и азиатскому коллективизму у японцев, и поэтому ее
опыт не годится для стран с европейской цивилизацией». Но
это чрезмерно упрощенный подход: и та, и другая точки зре¬
ния весьма далеки от реальностей современной Японии. Если
обратиться к истории, то у Японии и России можно обнару¬
жить не только различия, но и общие моменты. В частности,
в обеих странах промышленная революция началась более
100 лет назад, тяжелая индустрия была создана в 30-е годы.Социальное воздействие развития экономики на тради¬
ционное общество имеет общие черты в любой стране. Если
стремительное развитие экономики в Западной Европе
XVII века положило начало продолжавшемуся в течение
последующих 300 лет строительству зрелого гражданского5
общества, то Япония и Россия вышли на стартовую линию
процесса создания гражданского общества, пожалуй, только в 1
послевоенные годы. Можно, видимо, говорить и о том, что ны- 1
нешние перемены в Вашей стране, начало которым положила j
перестройка в бывшем Советском Союзе, а также современные !
политические и экономические реформы в Японии в значи¬
тельной степени объединяет то, что они проходят на фоне повы¬
шения уровня жизни и образования людей в результате
развития экономики и осознания в силу этого народами наших
стран своих прав, своей причастности к политике.В трудное время принято надеяться на появление чуда,
способного одним махом решить все проблемы. Но, как из¬
вестно, таких чудес нет, как нет и единой для всего мира
«модели развития». Опыт послевоенной Японии — это цели¬
ком и полностью опыт конкретных японских условий того
времени. И выпущенная центром книга не предназначена для
пропаганды «японской модели», для доказательства ее «не¬
погрешимости*. Из этой книги читатели узнают правду о
том, в каких условиях находилась Япония в то время, какие
меры предпринимались для того, чтобы преодолеть трудно¬
сти, какое позитивное и негативное воздействие оказали эти
меры.В ней речь не идет о том, «кто лучше?» и «какая модель
лучше?» В любых моделях, видимо, есть моменты, как при¬
годные, так непригодные для использования «посторонни¬
ми». Важно объективно исследовать их, разобраться в том, что
может и что не может быть использовано, и на этой основе
создать собственную модель, отвечающую условиям данной
страны и в максимальной степени способствующую повыше¬
нию благосостояния народа. Я был бы счастлив, если бы эта
книга стала для читателей источником интеллектуальной пи¬
щи при обдумывании вопросов, связанных с будущей «рос¬
сийской моделью».Акио Кавато,
Заведующий Отделам информации
Посольства Японии в России6
Е. ЛеонтьеваПОСЛЕВОЕННЫЕ
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ(Уроки для России)История слома экономической системы, служившей опо¬
рой тоталитарного политического строя и базой военной экс¬
пансии, уже была однажды пережита в XX веке — в Германии
и Японии по окончании второй мировой войны.Послевоен-
ные реформы в экономике Японии могут быть интереснее и
поучительнее для сегодняшней России, чем начальная стадия
западногерманского «экономического чуда», обычно связы¬
ваемого только с финансовым оздоровлением и либерализа¬
цией цен. Дело не только в том, что конечный результат
реформ, выраженный в темпах экономического развития
Японии, оказался еще более впечатляющим, чем в Германии.
Масштабы институциональных преобразований в Японии
были значительно шире, чем в ФРГ, и ближе к кругу наших
задач. Это не значит, что японские реформы 40-х гг, могут
быть эталоном для России 90-х. Но при всей уникальности и
сложности нашей ситуации, опыт «чужих» кардинальных ре¬
форм является общечеловеческим достоянием. Обнаруживая
в нем как черты сходства, так и отличия от нашей ситуации,
мы можем лучше понять многие собственные проблемы.Японский вариант командной экономикиВ экономической истории XX века известен вариант «ад¬
министративно-командной системы», не связанный ни с за¬
дачей построения социалистического общества, ни даже с
идеологией социализма. Это тот тип организации контроля
над экономикой, который возник еще в годы первой мировой
войны в воюющих странах — Германии, Англии, России. Он
вводился поспешно, как необходимый в военных условиях
мобилизационный режим. Это чрезвычайный и незрелый7
вариант командной экономики по сравнению с продвинутым
и стационарным — социалистическим.Его сущность состоит в том, что с началом тотальной вой¬
ны (или при подготовке к ней) государство изымает основные
материальные ресурсы из свободного оборота, беря в свои
руки распределение и обмен, вводя систему твердых цен и
квот снабжения для военной промышленности. Для этого
создается временный, оправданный условиями войны конт¬
рольно-распределительный аппарат. По мере нарастания то¬
варных дефицитов карточное снабжение охватывает и
потребительский сектор. Рядом с прямым распределением
немедленно встает его «тень» — черный рынок. Чтобы перека¬
чивать дефицитные ресурсы в военную промышленность,
правительство начинает напрямую планировать материаль¬
ные потоки, вводит принудительную специализацию пред¬
приятий, диктует сроки поставок, насильственно фиксирует
хозяйственные связи, доводит контроль над капиталовложе¬
ниями до составления планов развития целых отраслей. Во¬
енный вариант командной экономики, как и социалистический,
лишен денежного регулятора и обслуживается бесконтрольной
денежной эмиссией. Он работает в режиме уничтожения ресур¬
сов ради быстрой победы и потому быстро приводит к высо¬
кой инфляции.Правительство не стремится к созданию какого-то ново¬
го строя и не меняет кардинальным образом отношения
собственности, а только присваивает хозяйственные права.
Элементы планирования не закрепляются в качестве инс¬
титуциональных атрибутов хозяйства. Административный
аппарат централизованного планирования и распределе¬
ния не становится управленческим звеном единого народ¬
нохозяйственного комплекса на основе государственной
собственности. Это отличие военной командной экономики
от социалистической плановой принципиально, и оно имеет
решающее значение для масштабов и последовательности
действий при демонтаже. Экономика военного контроля и
социалистическая плановая экономика—две разновидности
одного типа хозяйственной и социальной организации. Не¬
даром же и та и другая связаны с тоталитарным политиче¬
ским режимом.8
Система военного контроля над экономикой Японии
(1938—1945) вводилась постепенно, в годы, когда развертыва¬
лись военные действия в Китае и шла подготовка к большой
войне на Тихом океане. Перед этим в течение нескольких лет
японское правительство пыталось стабилизировать платежный
баланс и вывести ключевые отрасли из кризиса 30-х гг. Делать
крупные капиталовложения в тяжелую промышленность при
ограниченных валютных ресурсах — трудная задача для любой
страны, и в Японии с ее стали решать на пути государственной
монополизации экономики. У этого пути есть своя политиче¬
ская логика. Уже в середине 30-х гг. под влиянием примеров
прямого контроля над экономикой, показанных Германией и
Советским Союзом, в среде высшей японской бюрократии,
офицерства и части делового мира сложилась идеология «пре¬
ображения Японии», оправдывавшая военную экспансию Япо¬
нии в Китае и переход к методам командной экономики для
подготовки страны к большой войне.Для ускорения перевода промышленности на военные
рельсы был принят закон 1938 г. о «всеобщей мобилизации
нации» и серия законов о режиме отраслей, имевших военное
значение (1938-1940 гг.). Лицензии для доступа туда содер¬
жали такие критерии мощностей по выплавке стали, цветных
металлов, производству самолетов, автомобилей, станков и
т.д., которые были по силам только крупнейшим фирмам, и
в 1937-39 гг. был проведен ряд принудительных слияний. В
приоритетных базовых отраслях (нефтяной, угольной, хими¬
ческой, черной и цветной металлургии) создавались снаб¬
женческо-сбытовые синдикаты.С началом военных действий Японии в Китае (1937 г.) и
особенно с началом второй мировой войны снабжение сырьем
и топливом стало крайне нестабильным из-за потери западно¬
европейского рынка и блокады внешних коммуникаций. Поэ¬
тому в 1938-40 гг. была создана всеобщая система
фиксированных цен, и синдикаты заменены сетью отраслевых
«контрольных ассоциаций» с принудительным членством. Ру¬
ководство ассоциациями находилось в руках менеджеров круп¬
нейших концернов «дзайбацу». Правительственное Плановое
бюро составляло календарные планы производства и распре¬
деления промышленной продукции. Планы снабжения со¬9
ставлялись под лимиты иностранной валюты: главным огра¬
ничителем был импорт сырья и топлива. «Контрольные ассо¬
циации» были лишены права частных картелей определять
объемы выпуска и сбыта и стали простыми исполнителями
плановых заданий, аналогами советских главков. К1941 г. их
руководство уже не было выборным, а назначалось прави¬
тельственным аппаратом. Система снабжения по квотам ох¬
ватила частную промышленность точно так же, как если бы
она была государственной. К весне 1941 г. квоты уже не пол¬
ностью «отоваривались», и потребители были жестко при¬
креплены к производителям.В 1943 г., когда маршруты морского судоходства Японии
на Тихом океане были окончательно заблокированы, а боль¬
шая часть торгового флота потоплена, ограничителем снаб¬
жения стали морские перевозки, а приоритетами — нефть и
бокситы. Пришлось бросить все ресурсы на снабжение метал¬
лургии, производства искусственного бензина, авиационной
промышленности и судостроения. В этих отраслях организа¬
ция военного контроля была снова перестроена: ее низовыми
звеньями стали компании-исполнители военных заказов (их
было около 600), напрямую подчиненные министерству воо¬
ружений. Перед самой капитуляцией оно было в спешном
порядке ликвидировано, а «контрольным ассоциациям» вер¬
нули их статус до 1943 г.Контроль над ценами был дополнен замораживанием за-
[ работной платы на уровне сентября 1939 г. и карточной сис¬
темой снабжения городского населения. Частная торговля
была разорена. Введение контроля немедленно породило спе¬
куляцию, массовые утечки и продажу «налево» товаров с во¬
енных складов. Правительство ввело систему штрафов, а в
августе 1938 г. учредило «экономическую полицию» для борь¬
бы с экономической преступностью.В организации военного контроля над экономикой Японии
были многочисленные признаки социалистической хозяйст¬
венной системы: фиксированная оплата труда, планирование
производства, распределения, запасов, импорта, экспорта, фик¬
сированные цены, нормированное распределение продукции
по заявкам и квотам предприятий, прикрепление производи¬
телей к поставщикам и покупателям, отраслевая «привязка»10
предприятий к министерствам, централизованное финанси¬
рование военного производства по разовым разрешениям
Японского промышленного банка. Выпуск акций и выплата
дивидендов были отменены, биржи закрыты. Фактически это
было высокое обобществление экономики, основанное на пе¬
редаче чиновникам прав принятия решений по всему объему
хозяйственного распоряжения.Однако тотальный контроль над экономикой был военным,
а не социалистическим: он не ликвидировал института частной
собственности. Предпринимательское право и юридические
инструменты отношений собственности, введенные еще в 1889-
1890 гг., формально не были отменены. Легальные собственни¬
ки — промышленники, торговцы, крестьяне — продолжали
действовать за ширмой военного контроля в режиме «черного
рынка», обходя законы военного времени. Военный контроль
выглядел в глазах населения чрезвычайным режимом, а отнюдь
не нормальной хозяйственной системой, как это случилось в
нашей стране. Навыки частных хозяйственных отношений бы¬
ли подавлены, но не забыты, и можно было легко восстановить
частную промышленность, торговлю и кредит, не занимаясь
полным перераспределением имущественных прав, как это
приходится делать в России.В этом принципиальное отличие экономики военного
контроля от социалистической системы: механизм нашей
«теневой экономики» был построен на нелегальном присвое¬
нии ее действующими лицами основных прав собственности
на государственное имущество (таких, как право хозяйствен¬
ного распоряжения и право на доход). Навыки ответственного
и рационального хозяйствования были изуродованы социа¬
листическим режимом с его экспроприациями и террором и
оказались забытыми — их не знало несколько поколений
советских людей. Живым, к счастью, остался только нор¬
мальный предпринимательский инстинкт.Сравнение стартовых условийВоенный контроль над экономикой Японии просущество¬
вал менее 10 лет и распался в конце войны, при блокаде11
портов и бомбардировках, разрушивших около четверти про¬
мышленных предприятий и сильно повредивших транспор¬
тную сеть. Осталась монополизированная экономика с
товарными дефицитами и «черным рынком»,с подорванным
сельским хозяйством, с демобилизованной армией и семью
миллионами беженцев из бывших колоний (на 73 млн. чело¬
век населения), с обесцененными деньгами.Сопоставим ли экономический хаос в бывшем Советском
Союзе — тревожная тема наших дней — с разрухой и хаосом
в послевоенной Японии? По директивам командования окку¬
пационных войск были сразу остановлены все военные заво¬
ды и производство военной продукции запрещено. В конце1945	г. в стране было 12,5 млн. безработных. К январю 1946 г.
уровень промышленного производства упал до 20% довоен¬
ного («пик» военного 1944 г. — 158,6%); к 1948 г.он поднялся
только до 31%, а цены выросли в 105 раз1. Экономика страны
оказалась полностью закрытой: оккупационные власти за¬
претили внешние связи и закрепили условия блокады. Совер¬
шенно очевидно, что чисто объективные стартовые условия
преобразований были неизмеримо тяжелее наших. Правда,
поражение советского режима в «холодной войне» не так на¬
глядно и неопровержимо, как пережитые Японией военный
крах и оккупация, не оставившие сторонникам проигравшего
режима надежд на политический реванш.Это различие стартовых политических условий чрезвы¬
чайно серьезно. Но и помимо него, предпосылки для прове¬
дения глубоких институциональных реформ в Японии
40-х гг. были иными, чем в России 90-х. Реформы в стране, в
которой политический режим был уничтожен военным пора¬
жением, продумывались и проводились в жизнь чужой, окку¬
пационной властью. Оккупанты взяли на себя и обеспечение
общественной стабильности, и слом сопротивления рефор¬
мам. А в стране, политический режим которой развалился в
мирных условиях, реформы — дело внутреннее, и мировое
сообщество ограничено в возможности контролировать эти
процессы. Да и некоторые другие условия у нас и в Японии
«зеркально» противоположны: военная мощь японской эко¬
номики была ликвидирована быстро и радикально — у нас
этого нет; внешнеполитическое окружение было враждебно к12
Японии — к нам оно вполне благожелательно; в Янонии со¬
хранилась финансовая система рыночного типа — у нас ее
давно уже не было; своих сырьевых ресурсов в Японии прак¬
тически нет — у нас они обильны; в Японии была компетен¬
тная, сильная государственная администрация — у нас она
развалилась в одночасье (а о ее «компетентности» вне рамок
плановой системы лучше помолчать).Власть и организация реформ в ЯпонииВ Западной Германии оккупационная власть, по существу,
ограничилась политической чисткой («денацификацией») об¬
щества и помощью денежной реформы Эрхарда, обеспечившей
макроэкономическую стабильность. В Японии же была прове¬
дена в жизнь целая серия системных преобразований для того,
чтобы направить развитие современной индустриальной эко¬
номики по западному, демократическому образцу. За шесть лет
оккупации страна пережила: неудачную денежную реформу1946	г. и вывод экономики из коллапса (1946-1947 гг.); рефор¬
му трудовых отношений; земельную реформу (1947-1949 гг.)2;
демонополизацию экономики (1947-1949 гг.); конверсию во¬
енных предприятий; бюджетную реформу, стабилизацию де¬
нежного обращения и валютного курса (1949-1950 гг.) и
налоговую реформу (1949-1950 гг.).Наше общественное мнение требует от реформаторской
власти (сначала горбачевской, потом ельцинской) последова¬
тельной и четкой, расписанной по этапам программы ре¬
форм, за выполнение которых власть должна отвечать перед
обществом. Острая политическая борьба идет вокруг содержа¬
ния реформ и последовательности действий. Снятие контроля
над ценами, как первый шаг реформы — это единственно вер¬
ный шаг или же принципиальная ошибка правительства Гай¬
дара (вот ведь в Японии стабилизация денежного обращения и
освобождение цен были проведены в последнюю очередь, после
системных реформ)?Оккупационная администрация в Японии формально
подчинялась международной Дальневосточной Комиссии в
Вашингтоне и Союзному Совету в Токио, а фактически ее13
глава, генерал Дуглас Макартур, нес ответственность перед
президентом и конгрессом США. Вместо предварительного
плана генералу Макартуру были «спущены» директивы Объ¬
единенного комитета начальников штабов ВС США от 29
а в i-уста и от 1 ноября 1945 г., в которых излагались общие
цели оккупационной политики, разграничение полномочий
оккупационной администрации и японского правительства,
и механизм контроля над последним.Согласно этим документам, оккупационная администра¬
ция не отвечала «ни за восстановление и укрепление японской
экономики, ни за поддержание какого-либо уровня жизни» в
этой стране. Она отвечала за «экономическое разоружение»
Японии, а именно, за «полное и немедленное прекращение
производства, разработки и закупок военного оборудования и
снаряжения». Она должна была взять полную власть над все¬
ми внешнеэкономическими связями Японии и ее зарубеж¬
ным имуществом. Прямой контроль над ценами и карточное
распределение следовало сохранить, «чтобы использовать ме¬
стные ресурсы и свести импорт к минимуму»3. Ставилась
задача изменить институциональное устройство Японии (в
том числе и ее экономическую систему) так, чтобы эта страна
больше не представляла угрозы миру. Системные реформы
не имели прямой связи с экономической стабилизацией.
Больше того, концепция реформ как «нового курса» для Япо¬
нии созрела только тогда, когда с началом «холодной войны»
круто изменились интересы США на Дальнем Востоке.Император и правительство Японии были подчинены
Верховному Главнокомандующему оккупационных войск.
Его штаб формально не должен был вмешиваться в текущее
управление страной, если только не возникало необходимо¬
сти защищать цели оккупации. На деле оккупационная
власть отправляла важнейшие исполнительные функции,
став гарантом политической стабильности. Ей были подкон¬
трольны полиция, прокуратура, суды, тюрьмы, здравоохра¬
нение и народное образование.В ведении японского правительства были оставлены бюджет,
финансы, денежное обращение. Оно отвечало перед оккупаци¬
онной администрацией за восстановление промышленного и
сельскохозяйственного производства и за «приоритеты жиз¬14
необеспечения населения» (в том числе обязано было в дета¬
лях докладывать штабу оккупационных войск об организа¬
ции прямого контроля над экономикой).В первые же месяцы оккупации обнаружилось, что нельзя
оставлять экономику под властью старой элиты в широком
смысле — не только правительственного аппарата, но и под¬
держивавших его промышленного и торгового капитала и
местных властей, так как старая элита саботировала действия
оккупационных властей. Стало ясно, что одной конверсии
военной промышленности мало. Необходимо также разру¬
шить монополистические связи в экономике, создать инсти¬
тут свободных и ответственных предпринимателей и
менеджеров, обеспечить защиту рыночной конкуренции. Для
этого надо было провести массовое перераспределение прав
собственности: продумать способы, найти исполнителей,
разработать юридическую базу и обеспечить ее принятие. Все
это взяла на себя оккупационная администрация, полагаясь
на помощь групп американских экспертов, приезжавших в
Японию (миссий Поули, Эдвардса, Дрейпера, Янга, Доджа,
Шоупа). Никакой предварительной программы или «страте¬
гии» реформ, разумеется, не было, и никто не требовал от
реформаторов соблюдения какого-то расписания.Попытки финансовой стабилизацииПо окончании войны экономика Японии вошла в полосу
высокой инфляции, преодолевавшейся болезненно и долго.
Ее питали не только классические послевоенные факторы -
сочетание отложенного потребительского спроса населения с
милитаризованной структурой производства. Старт был по¬
ложен финансированием войны. Банк Японии увеличивал
выпуск банкнот по нарастающей: в 1943 г. — на 43%, в1944	г. — на 73,2%, в январе — июне 1945 г. — на 60,4%4. Еще
в конце войны правительство обязалось выплачивать вла¬
дельцам предприятий компенсации ущерба от бомбежек.
Вместе с выходными пособиями демобилизованным военно¬
служащим они стали одним из главных источников инфля¬
ции. К концу войны государственный долг составлял более15
200% ВНП. Япония потеряла колонии — источники сырьевого
снабжения, начался распад хозяйственных связей и технологи¬
ческих цепочек вследствие катастрофического состояния ком¬
муникаций и военных разрушений. Кроме того, в 1944 и 1945
гг. были плохие урожаи риса, и объем сельскохозяйственного
производства составлял 80% довоенного — при том, что чис¬
ленность населения увеличилась на 10% из-за притока репат¬
риантов. Иными словами, был потерян контроль над
физическими и денежными ресурсами.К моменту капитуляции все предприятия были останов¬
лены. Директива Штаба оккупационных войск правительству
от 22 сентября предписала максимально быстро восстано¬
вить производство потребительских товаров, установив для
него приоритет^ в распределении материалов, топлива и пр.,
подготовить к инспекции Штабом все предприятия метал¬
лургии, химической промышленности, машино- и судостро¬
ения, установить жесткий контроль над ценами и заработной
платой и ввести карточную систему снабжения населения
основными товарами5. В обстановке тех дней удалось обеспе¬
чить только одно из этих требований: военные заводы и скла¬
ды были осмотрены и поставлены под особую охрану.Исходной точкой острого кризиса стали панические
действия японского правительства в течение двух недель
августа 1945 г., между капитуляцией и началом оккупации,
когда Банк Японии увеличил наличную денежную массу
сразу на 48%. Между 14 и 28 августа министерства Армии
и Флота тайно передали крупнейшим фирмам и местным
властям значительную часть своих материальных запасов
(топливо, металлы, хлопок, лекарства, продовольствие и
пр.). Запасы были спрятаны от оккупационных властей и
питали черный рынок. Старая хозяйственная элита удер¬
жала прямую власть над товарными ресурсами — главную
реальную власть в дефицитной экономике. 252 «контроль¬
ные ассоциации» превратились в частные картели и в силу
личных связей оказались в руках министерств торговли и
промышленности, сельского и лесного хозяйства, транс¬
порта. Общую же координацию распределения ресурсов не
мог наладить ни кабинет министров, ни тем более Штаб
оккупационных войск.16
Штаб считал, что если уж прямое распределение необхо¬
димо, то полномочия контроля над ресурсами должны быть
в руках правительственной администрации и не могут деле¬
гироваться частным лицам, которые будут действовать ради
извлечения прибыли. Но объединенное сопротивление, по
существу, саботаж этой, как сказали бы в наше время, мафии
был достаточно силен, чтобы блокировать попытки Штаба
распустить «контрольные ассоциации». В 1946-47 гг. было
несколько парламентских расследований о товарных запасах,
но ничего сделать не удавалось: черный рынок работал с ве¬
дома местных властей и под прикрытием местной полиции.
«Контрольные ассоциации» выполняли функции по норми¬
рованному распределению ресурсов и одновременно пускали
припрятанные товары на черный рынок. Наконец, в марте
1948 г. по приказу Штаба прокуратурой был проведен рейд и
реквизированы большой склад при авиазаводе в Нагоя и це¬
лая сеть из 260 складов поменьше в окрестностях Токио.
Распустить «контрольные ассоциации» удалось только весной1948	г., когда они были заменены государственной распреде¬
лительной системой.Как и в СССР в последние годы его существования, в Япо¬
нии был создан «денежный навес» и запущен механизм высо¬
кой инфляции. Там «работали» условия войны: военные
потери, утрата контроля над ресурсами и т.д. В СССР на фоне
стагнации, начавшейся еще в 1988 г., правительства Рыжкова
и Павлова принялись «накачивать» денежную эмиссию: в
1988 г. — на 11,7%, в 1989 г.- на 18,8%, в 1990 г. - на 26,7%,
в 1991 г. (в пределах республиканского оборота России) — на
83%6. Эмиссию подтолкнули несколько панических решений
(таких, как «стратегия ускорения»), но главным толчком ста¬
ли реформаторские усилия старой элиты, а именно, попытка
дать государственным предприятиям свободу в распоряже¬
нии прибылью. Последняя стала немедленно «перекачивать¬
ся» в наличные выплаты населению. Вынув из жесткой
системы ограничений, в которых работали предприятия пла¬
новой экономики, важный стабилизатор, государство поте¬
ряло контроль над денежными потоками на макроуровне. На
микроуровне следствием безудержной эмиссии стал массо¬
вый переход предприятий на бартерные связи, обозначивший17
фактический распад аппарата распределения. Последовал пол¬
ный развал потребительского рынка и спонтанная либерализа¬
ция цен. Кабинет Гайдара только легализовал освобождение цен
и ликвидировал остатки аппарата административного распреде¬
ления ресурсов в центре и на местах.По соотношению динамики цен и падения производства
можно составить представление о том, насколько инфляция
зависит от денежной эмиссии и насколько — от сокращения
товарной массы. Довоенный уровень цен в Японии (1934-
36 гг.) но оптовому товарообороту осенью 1945 г. был превы¬
шен в 4,4 раза, в 1946 г. — в 16,3 раза, в 1947 г. — в 48,2 раза,
в 1948 г. — в 127,9 раз, в 1949 г. — в 208,8 раз. Уровень
розничных цен в конце 1945 г. был в 50 раз выше, чем до
войны, в 1946 г. — в 109 раз, в 1947 г. — в 189 раз и в 1949 г. —
в 237 раз7. Темп инфляции постепенно затухал (на уровне
оптового оборота в конце 1945 г. — 21% в месяц, в 1946 г. —
10,9% в 1947 г. — 5,75%, в 1948 г. — 4,3%) и вообще был
гораздо меньшим, чем в России в 1992 г., где инфляция
колебалась вокруг уровня в 20%. Однако в Японии сразу и
очень резко упал объем промышленного производства: в1945	г. — 37% от уровня 1934-36 гг., в 1946 г. — 31%. Затем
началось восстановление: в 1947 г. - 38,6%, в 1948 г. —
50,2%, в 1949 г. — 64,6%8. Что касается масштабов безра¬
ботицы, то в послевоенной Японии не удалось даже точно
установить ее фактические размеры9. У нас по сравнению с
Японией масштаб сокращения промышленного производ¬
ства небольшой (менее 20% за 1992 г.), но низшая точка,
похоже, еще не пройдена. Очевидно, развитие инфляции в
России гораздо больше вызывается бесконтрольной эмис¬
сией, чем реальным спадом производства. Сокращение то¬
варной массы не так велико, дефицитность экономики
меньше, падение уровня жизни менее глубокое, чем в по¬
слевоенной Японии.Для облегчения тяжелой ситуации на потребительском
рынке (особенно в крупных городах) Япония получила в те¬
чение 1947-1949 гг. американскую помощь по двум бюджет¬
ным фондам (GARIOA и EROA) продовольствием, горючим,
медикаментами, хлопком и пр. на сумму в 2,2 млрд.долл.
Поставки в счет помощи в 1947-1948 гг. достигали 3/4 япон¬18
ского импорта. Эти товары не распределялись бесплатно, как
«гуманитарная помощь» России, но были проданы населе¬
нию, а выручка зачислена на созданный в 1949 г. специаль¬
ный счет японского бюджета («эквивалентный фонд») и в
начале 50-х гг. использована для целевого финансирования
народного хозяйства через государственный Банк развития.
Вся сумма помощи была возвращена Соединенным Штатам
после 1962 г. в течение 10 лет.В сильно разбалансированной экономике всегда возника¬
ет порочный круг: для прекращения инфляции нужно увели¬
чить предложение товаров, но это невозможно сделать, не
остановив инфляцию. Это классическая дилемма любой вы¬
сокой инфляции, в том числе и нынешней российской. Как
краткосрочные цели, стабилизация денежного обращения и
прекращение спада производства исключают друг друга. Пра¬
вительство Японии пыталось ускорить восстановление при
помощи накачивания денег в экономику. Министр финансов
Т.Исибаси считал приоритетом экономической политики не
стабилизацию денежного обращения, а увеличение объема
производства. Он не видел большой беды в бюджетном дефи¬
ците (как и российские политики наших дней) и считал, что
промышленный потенциал страны просто недоиспользован.
Выйти из положения можно, финансируя восстановление пу¬
тем инъекций из бюджета и путем кредитной экспансии (рефи¬
нансируя частные банки), а также выборочным дотированием
цен.Попытка ускорить решение этой дилеммы, сняв денеж¬
ный «навес» при помощи денежной реформы,была сделана в
марте 1946г. 2 марта был проведен обмен банкнот в жестко
ограниченных размерах, а старые банкноты можно было в
течение 5 дней положить на депозиты, которые после этого
«замораживались». В контроле над депозитами были остав¬
лены «дырки»: можно было снимать деньги для уплаты на¬
логов и для расчетов между предприятиями. Наличные
деньги, взятые со счетов легально, оседали у крестьян и дель¬
цов черного рынка. Деловые контракты не выполнялись без
оплаты наличными. Уже через 7 месяцев прежний объем
денежной эмиссии был восстановлен, а к концу 1946 г. пре¬
вышен на 50%.19
Правительство до середины 1946 г. платило предприяти¬
ям компенсацию за военный ущерб, рассчитывая (как оказа¬
лось, напрасно), что эти средства будут использованы для
восстановления производства и конверсии. Оно выплачивало
пособия бывшим военнослужащим, субсидировало цены. Но
оно не смогло совместить контроль над бюджетом и денеж¬
ным обращением с конверсией военной экономики и восста¬
новлением гражданской.Конверсия военной промышленностиПоражение в войне и оккупация создали безоговорочные
политические условия для конверсии военной промышлен¬
ности. Оккупационную администрацию заботила, однако, не
конверсия, а репарации. Планировались демонтаж и полное
изъятие оборудования арсеналов, авиазаводов, заводов по
производству цветных металлов и подшипников, вывоз поло¬
вины оборудования судоверфей, заводов черной металлургии
и станкостроения, производств соды и селитры.Что касается конверсии как таковой, то она поначалу была
очень затруднена по знакомым сегодняшней России причи¬
нам: финансовый дефицит предприятий, острая нехватка
сырья и топлива, трудности с транспортом, забастовки рабо¬
чих и контроль над ценами, при котором производство нерен¬
табельно.Кроме того, конверсия была поставлена под слишком же¬
сткий контроль. Она была определена, как «физическая моди¬
фикация или переделка оборудования до того, как завод
может начать производство новой продукции». По директиве
Штаба от 24 ноября 1945 г., заявки предприятий о конверсии
принимались армейскими офицерами, выезжавшими ос¬
матривать заводы, и процедура затянулась на многие месяцы.
Японские промышленники, желавшие провести конверсию
своих предприятий, ездили в Токио жаловаться.В 1946 г. был составлен полный реестр имущества, чисто
военные заводы и склады материалов были опломбированы
и поставлены под охрану. Далее в осуществлении плана репа¬
раций произошла задержка, обусловленная поворотом всей20
американской оккупационной политики: с приближением
победы коммунистического режима в Китае стало очевидно,
что Япония, вчерашний враг, должна стать союзником США
на Дальнем Востоке. К началу 1949 г. репарации были отме¬
нены. Из 844 заводов, закрытых в январе — сентябре 1946 г.,
в мае 1949 г. было разрешено открыть 540. В 1952 г., по
окончании оккупации, все государственные военные заводы
были проданы в частные руки. Проблемы смены технологий
и освоения гражданской продукции были решены частной
промышленностью постепенно: в одних отраслях (производ¬
ство бытовой техники, средств связи, сельскохозяйственных,
строительных, дорожных машин, мотоциклов) — к середине,
в других (черная металлургия, судостроение, автомобильная
промышленность) — к концу 50-х годов. Единой целевой
государственной программы конверсии в Японии не сущест¬
вовало — предприятия получали поддержку в рамках про¬
грамм модернизации отдельных отраслей (1951-1955 гг.).Задержка конверсии дорого обошлась японской финансо¬
вой системе: эта задача несет в себе большой «инфляционный
заряд», причем тем больший, чем медленнее она решается.
Правда, полная и открытая информация о японской военной
промышленности сослужила хорошую службу при демоно¬
полизации частных заводов тяжелой промышленности.Для радикальной демилитаризации экономики нужна
твердая политическая воля, способная переломить сопротив¬
ление военного и военно-промышленного истэблишмента.
Ее не было в Советском Союзе в последние годы его сущест¬
вования. В пост-советской России, конверсия начата лишь в
1992 г. и только из-за катастрофического состояния государ¬
ственного бюджета. Если бы у нас все военное производство
было резко остановлено, как в Японии, это вызвало бы колос¬
сальную безработицу и социальный взрыв. Поэтому граж¬
данская конверсия идет без остановки военных предприятий
и в порядке дополнения к их военному профилю. Военно-про¬
мышленный комплекс приватизируется медленно и сопро¬
тивляется реформам, как мощное политическое лобби. Это
поддерживает дефицитность гражданской экономики и пита¬
ет инфляцию.21
Поиски выхода из хозяйственного коллапсаПосле неурожая в 1945 г. продовольственное положение
Японии было бедственным, в мае 1946 г. в городах были
голодные демонстрации. В стране наступил настоящий хо¬
зяйственный коллапс: остановилась работа шахт, тепловых
электростанций, железных дорог и металлургических заво¬
дов (в январе 1946 г. объем продукции черной металлургии
составил 7% от довоенного уровня).Факторов^ вызвавших хозяйственный коллапс, было не¬
сколько. Во-первых, закрытие сразу всех военных заводов,
распад системы военных заказов и соответствующих хозяй¬
ственных связей. Во-вторых, прекращение поставок сырья по
импорту и иссякание запасов у предприятий. В-третьих, бюд¬
жетно-финансовый кризис, спровоцированный уже начав¬
шейся инфляцией. Инфляция подорвала налоговые
поступления в бюджет (основным видом налогов, взимае¬
мым с предприятий, в то время был налог на имущество, а
имущество обесценивалось). Бюджет на 1946/47 г. был со¬
ставлен в расчете на финансирование восстановления, с де¬
фицитом в 31,2% (12% валового национального продукта).
Ни на какие иностранные займы и капиталовложения окку¬
пированная Япония рассчитывать не могла. В-четвертых, по-
i еле того, как в августе 1946 г. Штаб наложил 100%-ный налог
на выплату фирмам компенсации военного ущерба и ее пере¬
стали платить, большинство предприятий оказалось неплате-
жеспособными. Банки не могли востребовать у них
задолженность по кредитам. Однако ничего похожего на наш
российский кризис неплатежей и перекредитование задол¬
женности не произошло: сработал институт банкротства. За¬
кон о реорганизации компаний, принятый осенью 1946 г.,
помог придать банкротствам предприятий и банков упорядо¬
ченный характер. Ущерб был подсчитан и распределен между
акционерами. Санацию прошли 2323 фирмы и 72 банка, при¬
чем 494 фирмы были ликвидированы.Наконец, непосредственной причиной коллапса была ре¬
патриация на родину 180 тыс. китайских и корейских шахте¬
ров (40% всех горняков страны), работавших на шахтах
Японии в качестве колониальной рабочей силы.22
В Японии тех дней коллапс был реальностью, из которой
нужно было искать выход. В России наших дней коллапс —
угроза, надвигавшаяся в конце 1991 г. при повальной бартери¬
зации хозяйственных связей и в 1992 г., после распада Союза,
при остром финансовом кризисе предприятий. Эта угроза была
отодвинута в первый раз освобождением цен, во второй — заче¬
тами взаимных долгов и кредитованием оборотных средств
предприятий без попытки их санации и вообще безотноситель¬
но к их реальной кредитоспособности. Результатом стала очень
высокая инфляция, но при этом не было закрыто ни одно пред¬
приятие и не возникло массовой безработицы. В этой обстанов¬
ке силы оппозиции российским реформам требуют
замораживания цен и заработной платы и возвращения к цен¬
трализованному снабжению предприятий. В Японии, под силь¬
ной административной властью оккупантов и в несравненно
более тяжелой ситуации это было сделано. Что же там получи¬
лось, и какие уроки можно извлечь из этого опыта?Денежная реформа 1946 г. была только частью антикри¬
зисной программы японского правительства. Другой ее час¬
тью было восстановление системы карточного снабжения
населения продовольствием (переставшей существовать в
первые месяцы оккупации) и введение распределения угля,
основных видов промышленного сырья и химических удоб¬
рений по ценам, фиксированным на уровне 3 марта 1946 г.Следует сказать, что на первых порах, в условиях неста¬
бильности общества и хозяйственного коллапса, идея воз¬
рождения прямого контроля получила поддержку у
оккупационных властей, как единственно рациональный
способ стабилизации при нараставшем политическом хаосе,
при массовых забастовках и активизации только что восста¬
новленных левых партий под сильным влиянием китайской
революции. Возродившееся рабочее движение требовало га¬
рантированного минимума заработной платы. Так включи¬
лась инфляционная спираль.По предложению оккупационных властей в японском пра¬
вительстве была создана специальная антикризисная админи¬
страция: Штаб экономической стабилизации и Управление
цен. Штаб отвечал за выработку основных направлений теку¬
щей экономической политики и руководство восстановлени-23
см. Во главе Штаба стоял премьер-министр, и министерства
были поставлены в подчинение Штабу. В его руководство
пришла группа экономистов, первоначально собранная в
МИД Японии по инициативе министра иностранных дел С.
Ёсида, впоследствии дважды (в 1946-47 и в 1948-52 гг.) воз¬
главлявшего правительство. В этот «мозговой центр» премье-
ра вошли университетские профессора X. Арисава,
И.Накаяма, Х.Оути, С. Тобата, сотрудники МИД С. Цуру и С.
Окита, работник Банка Японии Т. Ёсино, сотрудник военного
Планового бюро X. Инаба и другие.Параллель с «командами» Явлинского и Гайдара прямо-
таки напрашивается, и действительно, по составу и возрасту
они были близки. Но это не была «команда» реформаторов.
Им не пришлось заниматься демонтажом военного контро¬
ля, да и методы у них были совсем не либеральные, хотя
впоследствии никто из них не был сторонником планового
хозяйства, а двое — ныне здравствующий Цуру и покойный
Окита — известны далеко за пределами Японии как последо¬
вательные сторонники рыночной экономики. Но и ситуация
не располагала к либеральным решениям.Японское правительство понимало, что без некоего изби¬
рательного принципа в распределении денежной «накачки»,
т.е. без системы мер, которая способствовала бы восстановле¬
нию ключевых отраслей, невозможно разорвать порочный
круг, когда бедственное положение одних предприятий не
позволяло встать на ноги другим. Министр финансов Исиба-
си полагал, что политику денежных вливаний нужно вести
планомерно и целенаправленно, чтобы держать инфляцию
под определенным контролем1 . При этом ситуация была
такова, что надо было распределять не только денежные, но и
физические ресурсы.Ключевым ресурсом промышленности и энергетики был
уголь, но нельзя было восстановить и увеличить его добычу,
пока не были набраны новые рабочие (что было нелегко даже
при высокой безработице) и не организовано продовольст¬
венное снабжение шахтерских поселков. Кроме того, шахты
нуждались в металлическом крепеже и рельсах. Чтобы разо¬
мкнуть этот круг и тем самым включить другие отрасли в
процесс восстановления, Штаб экономической стабилиза¬24
ции сумел добиться у оккупационных властей срочного импор¬
та в страну мазута и разблокирования взятых под контроль
сырьевых запасов военных предприятий. Оккупационные вла¬
сти согласились на это под обязательство довести добычу угля
до 30 млн. т. в год, данное лично премьером Ёсида Макартуру
(такой объем добычи считался достаточным для того, чтобы
промышленность прошла рубеж в 50% довоенного объема про¬
дукции).После этого Штаб экономической стабилизации составил
план выхода из коллапса, разработав цепочки прямого рас¬
пределения ресурсов по так называемой «формуле приори¬
тетных производств»: мазут и уголь для электростанций и
черной металлургии — крепеж и рельсы шахтам и железным
дорогам — возобновление выпуска химических удобрений
для поднятия сельского хозяйства и т.д. Схему и ранжирова¬
ние приоритетов разработали в Штабе экономической стаби¬
лизации Арисава, Инаба и Окита. Система состояла из
четырех списков: А-1 — уголь, чугун, сталь, химические удоб¬
рения; А-2 — прочие добывающие отрасли и хлопчатобумаж¬
ный текстиль; В — все остальные отрасли, за исключением
«предметов роскоши» (шелк, мебель, косметика); включен¬
ных в список С и льгот не имевших. Приоритетными были
энергоресурсы и базовые материалы для промышленности и
сельского хозяйства, которые Япония не могла импортиро¬
вать. Система «приоритетных производств» была первым ша¬
гом послевоенной промышленной политики.Фиксированные цены на уголь, газ, черные металлы, хлопок,
соду и прочие товары производственного назначения, тарифы
на электроэнергию были ниже себестоимости и покрывались
прямыми бюджетными дотациями, распределявшимися по
«формуле приоритетных производств». Последним давались
льготные кредиты на восстановление и обновление мощностей
через специально созданную Корпорацию финансирования
восстановления. Банк Японии покрывал ее обязательства вы¬
пуском банкнот в обращение.Льготные кредиты выдавались по квартальным планам,
утверждаемым кабинетом министров. Финансирование обо¬
ротных средств разрешалось при условии, что компании (ча¬
стные!) подавали в министерство финансов текущие планы25
производства, сведения о запасах и счета прибылей и убыт>
ков. Амортизационные фонды финансировались, но вложе¬
ния в новое оборудование и капитальное строительство це
подлежали льготному кредитованию11. Выборочный прин¬
цип кредитной «накачки» и ограничение капиталовложений
были призваны поднять загрузку мощностей, сдерживая воз¬
никающий в силу мультипликативного эффекта потреби¬
тельский спрос.Бюджетные субсидии составили в 1947 г. 60% и в 1948 г.
15,3% текущего финансирования промышленных предприя¬
тий, а льготные кредиты Корпорации финансирования восста¬
новления — соответственно 33,1% и 15,3%. Субсидирование цен
легло нагрузкой на бюджет: в 1947 г. — 21% расходной части, в
1948 г. — 24%. Это была, по существу, кредитная экспансия,
сильно напоминающая действия ЦБ России — с той разницей,
что у нас приоритеты денежной «накачки» не определены до сих
пор и нет «якоря», без которого невозможно хотя бы перевести
инфляцию в контролируемую форму. «Якорем» может быть
твердый курс национальной валюты или «замораживание» до¬
ходов или система фиксированных цен. В Японии было выбра¬
но последнее. Такого рода «якорь» предполагает создание
контрольно-распределительной администрации, но сам этот
«якорь»—вещь весьма несовершенная. При сильном инфляци¬
онном давлении он начинает «плавать». Государство покрыва¬
ет предприятиям разницу между фиксированной ценой и
себестоимостью, но заработную плату удерживать не удает¬
ся, а часть сырья и материалов приобретается по ценам
черного рынка. Разница увеличивается — «якорь» плывет.
Если его нет, государство покрывает реальное повышение
себестоимости плюс инфляционные ожидания предприя¬
тий. Но автор «формулы приоритетных производств» Ари¬
сава исходил из предположения, что когда объем
промышленной продукции достигнет 60% от довоенного
уровня, предложение товаров будет достаточным, чтобы
стабилизировать рост цен, и необходимость в денежной
«накачке» отпадет. Таким образом, Штаб экономической
стабилизации делал ставку на производство, предложение,
а не на объем совокупного спроса, не на макроэкономиче-
скую стабилизацию.26
Контрольно-распределительная администрация, создан¬
ная весною 1947 г., состояла из 15 государственных корпора¬
ций («кодан») — по углю, нефти, продовольствию, а также по
внешней торговле основными группами товаров. Численность
их персонала составляла 126 тыс. чел. (1948 г.). Они занимались
прямым распределением ресурсов по квартальным планам, со¬
ставляемым в Штабе экономической стабилизации по заявкам
министерств. Штаб составлял квартальные планы финансиро¬
вания ценовых субсидий. Эта система сильно напоминает со¬
ветские Госплан и Госснаб. Аналогом советского Госкомцен в
ней было Управление цен.Система фиксированных цен по максимуму, достигнутому
в 1948 г., охватывала 2129 товарных позиций. В городах была
установлена карточная система на 64 вида товаров для потреби¬
телей с прикреплением к магазинам по месту жительства. Штаб
экономической стабилизации сокращал номенклатуру выпу¬
скаемой продукции и запрещал производство товаров «не пер¬
вой необходимости» и «ненужное» строительство. Летом 1947
г. в стране были закрыты все рестораны. Хозяева ресторанов
и гейши толпами осаждали здание Штаба, требуя отмены
этой меры.Инфляция была приторможена, но уровень цен черного
рынка в 1947-48 гг. поднимался в 8-11 раз выше уровня
фиксированных цен, вследствие чего последние четырежды пе¬
ресматривались: 1 декабря 1945 г., 3 марта и 7 июля 1946 г., 27
июня 1948 г. У правление цен следило за уровнем цен «черного»
рынка и учитывало их динамику при каждом пересмотре, стре¬
мясь сохранить пропорции относительных цен. Этого никогда
не делали наши власти, не привыкшие считаться ни со спросом
как таковым, ни с реальностью «черного» рынка, и не понимав¬
шие, что можно и административным способом понемногу
«выпускать пар» инфляционного спроса.При пересмотрах каждый раз бралась за основу новая сет¬
ка фиксированных ставок заработной платы, но их было труд¬
но удерживать. Фактически можно было «замораживать»
только стандартные ставки заработной платы в бюджетных
отраслях. Но они быстро обесценивались, и чтобы сдержать
массовое недовольство, правительство в 1948 г. запретило
забастовки «бюджетников». Частные же предприятия с легко-27
стыо шли на повышение заработной платы и так же легк0
относились к использованию льготных кредитов, зная, что и*
финансовый дефицит будет покрыт государством. Например
на угольных шахтах (в самой приоритетной отрасли) на по¬
купку и установку нового оборудования использовалось ме¬
нее половины государственных субсидий и кредитов
Компании строили жилье для шахтеров, покупали на даровые
деньги оборудование и материалы «про запас».То же самое происходит в России в 1992-93 гг. с той лишь
разницей, что наши государственные предприятия никогда
не имели свой финансовой базы и вообще не имели понятияо	спросовых ограничениях, а потому на финансирование про¬
изводства у нас тратится не половина, а 20% льготных креди¬
тов. Японский опыт показал, что от рыночной дисциплины
могут отвыкнуть и частные предприятия. Для этого вполне
достаточно семи лет военного контроля. Видимо, дело даже не
столько в форме собственности, сколько в реальном и жест¬
ком разделении финансов предприятий и финансов государ¬
ства. Если его нет, частные предприятия тоже будут склонны
к паразитарному хозяйственному поведению и начнут
работать в режиме нерыночной, государственной эконо¬
мики.Пуск восстановленных предприятий и американские то¬
варные поставки помогли несколько ослабить давление де¬
нежной массы на рынок, что благоприятно отразилось на
движении цен, заработной платы и банкнотной эмиссии. Но
не следует думать, что административный контроль был лег¬
ким делом. Ему сопутствовали неизбежные в плановой эко¬
номике дефициты ресурсов и злоупотребления. Потребности
предприятий в каменном угле удовлетворялись централизо¬
ванным распределением на 80-90%, а в металлах и цементе -
всего на 20-30%. Порядок наводили жестко: припрятывание
продовольствия в торговле наказывалось конфискацией и
штрафом или тюрьмой. В пределах своих полномочий Штаб
экономической стабилизации был наделен диктаторскими
правами: он сам устанавливал квоты снабжения и мог огрЗ'
ничивать и даже запрещать любое производство и вообШе
любые работы, для которых требовались дефицитные мате'
риалы1 .28
Цена методов административного контроля и распределе¬
ния, к которым пришлось прибегнуть в отчаянной ситуации,
оказалась очень высокой; усилилось разбалансирование бюд¬
жета, в расходной части которого затраты на субсидирование
цен в 1947 г. составили 13,2%, а в 1948 г. — 24,2%. Источни¬
ком инфляции стала также подконтрольная оккупационным
властям монополия внешней торговли, возобновленной в
1947 г. Управление внешней торговли (орган японского пра¬
вительства) скупало у частных торговцев товары по ценам, не
имевшим связи с мировыми, и продавало за границей по
ценам, разрешенным оккупационной администрацией. Поя¬
вилось множество валютных курсов, установленных так, что
они давали льготы и импортерам и экспортерам (завышен¬
ные по импорту, заниженные по экспорту), и разница между
ними, доходившая до 1:3 — 1:5, оплачивалась из внешнетор¬
гового счета государственного бюджета. Суммарный дефи¬
цит бюджета достиг 35,3% в 1947 и 51% в 1948 г.Как следует из опыта России 1992-93 гг., чтобы можно
было добиться финансовой стабилизации, надо не просто
начать институциональные реформы, но и довести их до не¬
коей «критической массы». Не менее важно, чтобы начали
выправляться самые грубые «структурные перекосы» мили¬
таризованной экономики. Поэтому на какое-то время инфля¬
ционное развитие — неизбежность. Но очень важно, что
происходит в это время. Агония советской экономики спро¬
воцировала инфляцию такого масштаба, что предваритель¬
ное проведение системных реформ оказалось невозможным.
Поэтому-то в России либерализация цен обозначила начало
реформ на микроуровне: не вернув функцию рубля как
средства обращения, нельзя было начать приватизацию
предприятий. Но первая попытка макроэкономической ста¬
билизации оказалась неудачной, и высокая инфляция в об¬
становке политической нестабильности угрожает срывом
системных реформ.В Японии кредитная экспансия Корпорации финансирова¬
ния восстановления поддерживала ликвидацию разрушений,
пуск восстановленных предприятий, загрузку мощносгей.У нас
кредитная экспансия Банка России и коммерческих банков,
перекачивающих деньги Банка России, поддерживает на пла-29
'■»ву массу неэффективных предприятий. Но и избавляет стра f
ну от массовой безработицы. В Японии первая попытка спра
виться с инфляцией тоже не удалась, но темп инфляцй
сумели удержать на таком уровне, чтобы не слишком мешаТ1
проведению системных реформ.Земельная реформаЗемельная реформа в Японии, проведенная в условия*
гиперинфляции и разрухи, в масштабах, радикальности и по
благотворному значению для страны не имела себе равных в
мире. В старой Японии преобладали мелкие крестьянские
хозяйства, их владельцы на кабальных условиях арендовали
землю у помещиков, которые большей частью даже не жили
в деревне (это было дворянское сословие, основа офицерства,
и потому его ликвидация была важной политической задачей
для оккупационных властей). Земля помещиков составляла
47% земельного фонда страны.Японское правительство самостоятельно готовило зако-:
нопроекг о земельной реформе, закон был принят парламен-,
том в декабре 1945 и вступил в силу 1 февраля 1946 г. По
этому закону вводились предельные размеры землевладении
(разные по префектурам, от 3,6 га в сельскохозяйственны)!
районах Хонсю до 18 га на Хоккайдо). Землю сверх этш
наделов следовало перепродать крестьянам через специаль¬
ные деревенские комиссии. Правительство должно было ус
тановить дифференцированные по ренте верхние пределы
цен за участки и дать крестьянам рассрочку на 24 года из 3,2$
годовых. Землевладельцы, не дожидаясь перепродажи, стали
отказывать арендаторам и распределять землю среди род#'
венников. Начались тысячи земельных споров. В март£1946	г. Штаб объявил в печати, что японский закон никуда
годится.Новая программа земельной реформы была подготовлен3
группой экспертов министерства земледелия США во гла»е5
эмигрантом из России ВЛадыженским. Соответствую^1
закон был принят японским парламентом в октябре 194
По этому закону землевладельцам, не ведущим обработ30
Iзрмли самостоятельно, оставлялось по 1 га земли, а веду¬
щим — по 3 га. Все остальное было объявлено излишками,
выкуплено правительством в принудительном порядке и пе¬
редано в местные земельные комиссии, созданные для пере¬
продажи арендаторам и всем желающим вести хозяйство на
земле. Принудительному перераспределению подлежало 2
млн. из 2,6 млн. га арендуемой земли, или 77%. Земля пере¬
продавалась по твердым ценам в течение двух лет, протем за
гектар поливной земли помещики получали 9500 иен, а кре¬
стьяне платили 7500 иен. Инфляция очень быстро сократила
и выкупные и продажные цены участков: 7500 иен в 1949 г.
составляли 1/5 часть урожая с гектара, а довоенная рента
была равна половине урожая. Таким образом практически
бесплатно было создано сельское хозяство мелких независи¬
мых фермеров. За два года продовольственный кризис в Япо¬
нии был полностью ликвидирован, и правящая партия
получила устойчивую политическую поддержку в деревне —
стабильный электорат, значение которого сохранялось в силе
до конца 80-х гг. Приходится констатировать, что в россий¬
ских условиях ничего похожего на такое массовое перерасп¬
ределение земельного фонда быть не может. Причины прежде
всего политические, но немаловажным фактором является
совершенно иной характер сельскохозяйственных техноло¬
гий и землепользования.Демонополизация экономикиДемонополизация в Японии состояла из трех мероприятий:
роспуска концернов, дробления крупнейших промышленных
компаний и принятия Антимонопольного закона. Японские
монополистические структуры имели форму частных про¬
мышленно-торгово-банковских концернов с холдингами во
главе. В 1947 г. десять крупнейших концернов — «Мицуи»,
«Мицубиси», «Сумитомо», «Ясуда», «Ниссан», «Асано», «Ни-
сикава», «Накадзима» и «Номура» — контролировали 32,5%
всего акционерного капитала Японии, а на долю 544 компа¬
ний, принадлежавших первым четырем концернам, прихо¬
дилось 24,5% промышленной продукции, 49,7% финансовых31
операций и 60,8% морского судоходства. Координация внуг..
ри японских концернов была не административной, как у нас-
компании были «привязаны» к холдингу по вертикали и друг
к другу по вертикалям и горизонтальным ярусам через акци¬
онерные участия. Холдинг назначал управляющих во всех
компаниях. Кредитование, снабжение, сбыт, даже морские
перевозки были полностью централизованы в «своих» банках,
торговых и транспортных компаниях. Концерны блокирова¬
ли внешний доступ к кредитным ресурсам и товарным рын¬
кам.Решение о роспуске концернов было в значительной сте¬
пени продиктовано политическими соображениями и при¬
нималось оккупационной властью в одностороннем порядке.
Это была чрезвычайно трудная операция, и началась она не¬
удачно.Осенью 1945 г. Штаб Макартура потребовал, чтобы япон¬
ское правительство подготовило доклад «Японские дзайбацу
и их роспуск» и учредило комиссию для ликвидации холдин¬
гов. Японцы увидели в этой директиве идею мести, ослабления
Японии, устранения ее как конкурента. Они не представляли
себе, кто, кроме крупнейших корпораций, сможет восстановить
разрушенное хозяйство. 4 ноября 1945 г. японское правитель¬
ство подало план роспуска холдингов, составленный держа-
тельской компанией «Ясуда ходзэнся» и получивший
известность как «план Ясуда». План был следующий: создать
правительственную Ликвидационную комиссию; передать ей
акции, которыми владеют холдинги, сняв контроль над до¬
черними компаниями; семьи владельцев концернов, дирек¬
тора и финансовые ревизоры холдингов немедленно уходят
со своих постов. Распустить надо четыре холдинга: «Мицуи»,
«Мицубиси», «Сумитомо» и «Ясуда». Изъятые акции «заморо¬
зить», а их владельцам выдать облигации без права продажи,
залога, передачи на десять лет.У оккупационной администрации не было ни развернутой
программы, ни представлений о структуре и характере связей
в японских концернах, ни специалистов для разработки такой
программы. Более того, обсуждалась ее альтернатива — шир0'
кая национализация крупных промышленных предприятий. $
этатистской Японии национализация была бы принята доста32I
точно легко, тем более, что в стране имелось около полусотни
крупных государственных и смешанных предприятий: же¬
лезные дороги, электростанции, предприятия связи, черной
металлургии, судоверфи, арсеналы. Но этот вариант был от¬
вергнут — как потому, что оккупационные власти больше
рассчитывали на политическую опору в лице либеральной и
демократической партий, чем на поддержку СПЯ, настаивав¬
шей на национализации угольных шахт, так и по простой
финансовой причине: в случае национализации, компенси¬
ровать владельцев предприятий было нечем.Генерал Макартур принял «план Ясуда», направил мемо¬
рандум японскому правительству о его исполнении и жестко
настаивал на том, чтобы этот план был одобрен в Вашингтоне.
Но госдепартаменту — в частности, госсекретарю Д. Ачесо-
ну — было ясно, что план слишком узок, не затрагивает до¬
черние компании, не разрушает перекрестные связи в
концернах и потому не позволяет разбить со/^кнутые элитар¬
ные группы собственников и менеджеров, эту «хозяйствен¬
ную номенклатуру» старой Японии, разрушить ее клановый
коллективизм. Дело было не только в том, чтобы компании,
входившие в состав концернов, получили полную хозяйст¬
венную самостоятельность. Нужно было расчистить поле для
нового поколения менеджеров и создания новой предприни¬
мательской среды. Поскольку старая элита явно решила от¬
делаться «малой кровью», список концернов, подлежавших
роспуску, надо было расширить и все акции распродать. Не¬
ясно было, как это сделать и кто их раскупит, так как сбереже¬
ния японского среднего класса, и до войны довольно
скромные, были уничтожены инфляцией. В этой задаче было
нечто общее с приватизацией госсобственности в посткомму-
нистических странах. Масштабы, конечно, были гораздо
скромнее.Штаб Макартура расширил список, включив в него 18
холдингов и 3 крупные промышленные компании, затем до¬
бавил 1204 дочерние компании холдингов. Им были запре¬
щены любые операции с ценными бумагами, землей,
зданиями, оборудованием. Но никто не мог контролировать
сотни тысяч сделок и вообще наблюдать за действиями 1200
фирм. В обход запрета началась энергичная перепродажа ак-2. Зак. 295933
ций и имущества вновь создававшимся компаниям, и сле^
дить за этим было ничуть не легче, чем искать припрятанные
склады товаров.В Вашингтоне поняли, что штаб Макартура не справится
с такой задачей. В январе 1946 г. в Токио прибыла миссия
профессора К. Эдвардса с целью исправить дефекты этого
плана, происходившие от незнания корпоративных связей
внутри концернов. Связи следовало выяснить и детально опи¬
сать. Миссия Эдвардса обработала огромную информацию о
концернах, полученную по директиве оккупационных вла¬
стей. Доклад миссии Эдвардса был готов осенью 1946 г.13.
Эдвардс разработал концепцию программы введения инсти¬
туциональных основ свободного рынка и ее основные шаги:
роспуск всех холдингов, разукрупнение их «снабженческо-
сбытовых агентств» — торговых домов, запрет на переплете¬
ние директорских постов и устранение руководящего слоя
управляющих с директорских постов сроком на 10 лет.Доклад миссии Эдвардса был принят в Вашингтоне, как
основание для выработки политического решения о програм¬
ме роспуска дзайбацу. Она была оформлена в виде директивы
№230 Дальневосточной комиссии и в мае 1947 г. направлена
в Токио. Кроме предложений Эдвардса, директива №230 со¬
держала еще более радикальные предписания. Следовало оп¬
ределить и подготовить к роспуску все отраслевые монополии
и многопрофильные компании (конгломераты), атакже, рас¬
пустив холдинги, продать их ценные бумаги в первую очередь
профсоюзам (блюсти «приоритет трудовых коллективов», как
сказали бы в сегодняшней России)14.Законопроекте деконцентрации, подготовленный в штабе
Макартура во исполнение директивы №230, вызвал сильней¬
шую оппозицию в Японии. Если закон о роспуске холдингов
прошел через обе палаты парламента, что называется «без
звука», в один день, то принятие закона о деконцентрации
парламент срывал два месяца и сделал это под жестким дав¬
лением офицеров штаба Макартура перед самым закрытием
сессии.Новая миссия, посланная в Японию в сентябре 1947 г. во
главе с заместителем министра армии У. Дрейпером, ознако¬
милась с ситуацией на месте и пришла к выводу, что дирек-34
тива может разрушить производительные силы Японии, подо¬
рвать ее потенциал, короче, что она деструктивна. По возвраще¬
нии в Вашингтон Дрейпер предупредил госдепартамент, что по
выполнении этой директивы «Япония навсегда останется на
иждивении Соединенных Штатов». Жесткие предписания ди¬
рективы №230 вызвали сомнения и в США. Большой обще¬
ственный резонанс вызвала статья в «Ньюсуик» от 1 декабря1947	г., содержавшая подробный критический разбор директи¬
вы №230. Статья принадлежала крупному нью-йоркскому
юристу Л. Кауфману, преподававшему в 1913-19 гг. право в
Токийском университете и хорошо знавшему Японию. В ней
было впервые дано новое понимание целей оккупации: слиш¬
ком жесткая «чистка» будет вредна, экономика Японии долж¬
на быть оздоровлена и только, нельзя бесконечно помогать ей
вливанием долларов, страна должна стать партнером и при¬
влекательным рынком для США. Госдепартамент решил ото¬
звать директиву №230, но бюрократическая процедура была
долгой и дошла до Токио нескоро.Тем временем Комиссия по ликвидации холдингов под
надзором Штаба Макартура в октябре 1946 г. арестовала в
Токио и Осака акции холдингов «Мицуи», «Мицубиси», «Су¬
митомо», «Ясуда» и «Накадзима». К осени 1947 г, был состав¬
лен список из 83 компаний, предназначенных к роспуску, и
распущены 42 компании и 26 их вновь созданных дочерних
фирм. Имущество концернов было оценено по балансовой
стоимости активов в ценах 1945 г. (заведомо заниженной) и
разделено на партии акций со стандартным номиналом 50
иен. Все они были распроданы с июня 1947 г. по март 1950 г.:
часть — по номиналу в рассрочку рабочим и служащим самих
компаний, часть — дилерами Комиссии на аукционах с игрой
на повышение. Больше всего (76%) было продано дилерами
по номиналу широкой публике. Каждая партия акций подле¬
жала продаже в течение 10-14 дней. Остатки продавались на
аукционах с игрой на понижение. Когда весной 1949 г. вновь
открылись фондовые биржи, на них уже распродавались ос¬
татки остатков. Так было распродано 42% общей стоимости
акций, выпущенных к 1946 г. По чистой случайности (в со¬
став миссии Эдвардса не были включены финансисты) в спи¬
сок не попали банки. Если бы и банки были разукрупнены, это"35
сильно помешало бы впоследствии новому старту японской
промышленности.Так за два года, без рынка ценных бумаг была проведена
крупнейшая в мировой истории операция по перераспреде¬
лению прав собственности. К 1949 г. 69% акций оказалось
в личной собственности граждан — и это в стране, где, в
отличие от Соединенных Штатов, у населения никогда не
было традиции вкладывать личные сбережения в акции.
Была создана новая предпринимательская среда и новый
для Японии тип открытой корпорации, подконтрольной
акционерам и рынку ценных бумаг. Тогда же, в 1949 г., был
принят закон о сделках с ценными бумагами, установив¬
ший стандарты операций бирж и брокерских фирм, прави¬
ла эмиссии, бухгалтерской отчетности и аудиторской
проверки корпораций. Было колоссально облегчено учре¬
дительство. Наконец, роспуск концернов способствовал
массовой реорганизации и оздоровлению компаний, нахо¬
дившихся на грани банкротства.Роспуск холдингов был относительно легкой частью про¬
граммы демонополизации. Более трудным было разделение
крупнейших производственных компаний — рыночных мо¬
нополистов. Были составлены списки из 325 промышленных
и торговых корпораций, контролировавших в общей сложно¬
сти более 75% промышленного производства и товарооборо¬
та Японии. Ликвидационная комиссия потребовала, чтобы
все компании страны подали планы перепродажи акций, на¬
ходившихся в перекрестном владении. Более 4 тыс. компаний
подали такие планы. Предполагалось ввести принцип «одна
фирма — один вид деятельности» и даже «одна фирма — один
завод». В деловом мире Японии возникли панические настро¬
ения. Японцы считали, что программа направлена против
крупномасштабного производства как такового и ее конечная
цель — ослабить экономику страны. Но перемены в про¬
грамме демонополизации дошли, наконец, до Токио, и
списки начали сокращать. Когда в декабре 1948 г. директи¬
ва №230 была отменена американским правительством, в
окончательном списке остались 18 действительно крупней¬
ших компаний, которые и были разбиты на части к марту1950	г. Одни (машиностроительная «Мицубиси дзюкогё».36к
металлургическая «Ниппон сэйтэц»у) были разделены на 2-3
компании, у других (электротехнических «Хитати» и «Тоси-
ба», нефтяной «Тэйкоку сэкию») «лишние» заводы превраще¬
ны в самостоятельные компании. Торговые дома «Мицуи
Буссан» и «Мицубиси Сёдзи» были разбиты на 200 и 139
мелких фирм, а государственная электроэнергетическая мо,-
нополия приватизирована и разбита на 9 региональных ком¬
паний. Банки, страховые и брокерские компании не были
затронуты и на этот раз.	- * <	-Эта «большая хирургическая операция» (по определению
ее участницы Э. Хедли)15 была совсем, не безболезненной.
Рынок ценных бумаг был подорван «выбросом» акций дзай-
бацу. Вокруг распродаж была спекуляция и скандалы, а после
ухода старых менеджеров многие фирмы попали в руки менее
компетентных людей. Это были неизбежные издержки, но
главное было сделано: заложены основы конкурентной струк¬
туры экономики. К началу 50-х гг. уровни концентрации на
основных рынках существенно снизились.Конечно же, перераспределение прав собственности, про¬
веденное в Японии, было далеко не такой громадной и слож¬
ной задачей, как приватизация в России. Но одновременно с
ним в Японии проводились политические «чистки», не обо¬
шедшие и деловой мир: в январе 1948 г. руководители 250
ведущих фирм (всего 2200 человек) ушли со своих постов, как
«милитаристы и ультранационалисты». При этом не постра¬
дали ни рядовые бизнесмены, ни инженерно-технический
персонал. Это не только помогло обновить предприниматель¬
скую среду, но и ослабило сопротивление реформам.Меморандум штаба Макартура от 6 ноября 1945 г. предпи¬
сывал японскому правительству подготовить проект Антимо¬
нопольного Закона. Но «Законопроект о порядке в
промышленности», написанный по американским образцам
Е-Вакимурой, был забракован. Требовался идеальный закон, не
оставляющий «дырок» для возрождения монополий. Антимо¬
нопольный закон 1947 г., написанный для Японии группой
юристов из отдела Министерства юстиции США,установил
полное запрещение холдингов и жесткий контроль над слия¬
ниями и поглощениями компаний, ограничение владения
акциями промышленных компаний для коммерческих37
банков и практически полное запрещение картельной прак,
тики (позднее смягчено). Запрещение различных форм ры,
ночной дискриминации, содержавшееся в законе, было ново
и непривычно для делового мира Японии тех лет, воспитан¬
ного, как и наши хозяйственники, в привычках к иерархии
использованию личных связей, к дискриминации посторон¬
них. Закон был воспринят с большой неприязнью, как нака¬
зание, месть оккупантов, как злонамеренная акция |
придуманная, чтобы поставить Японию «на колени». Рабочие I
определения терминов закона и прецеденты их примене¬
ния — все это отсутствовало, как и у нас в настоящее время,
но, поскольку поводов для*их применения было достаточно—
опыт стал нарабатываться весьма быстро.Опыт демонополизации в Японии показывает, что и в
отсутствие рынка ценных бумаг, без рыночной оценки акти¬
вов, возможно быстрое и эффективное перераспределение
прав собственности и создание субъектов конкурентной ры¬
ночной экономики. Правда, условия Японии были значи¬
тельно проще, чем российские: там демонополизация не
требовала приватизации предприятий. В нашей стране моно¬
польные структуры держатся не на акционерных связях (ко¬
торые легко «выдернуть» в один прием), и демонополизация,
по необходимости, должна быть сопряжена с длительным
процессом приватизации. Вполне понятно к тому же, что
такие «силовые приемы» обращения с крупнейшими корпо¬
рациями страны, такие «военные» методы принудительной
демократизации собственности может позволить себе только
оккупационная власть в чужой стране.«Шоковая терапия» ДоджаАдминистративный контроль над ценами, «формула при¬
оритетов» в снабжении ключевых отраслей и американская
помощь в 1948 г. дали некоторую передышку и позволили
начать восстановление промышленного производства (гоДО'
вой прирост, обеспеченный не столько капитальными вложе¬
ниями, сколько загрузкой мощностей, в 1948 г. составил
17,9%). Но накачка денег создавала избыточный спрос, и38
контроль над ценами стал срываться, тем более, что профсо¬
юзы потребовали полной индексации заработной платы вме¬
сте с пересмотрами фиксированных цен.Централизованный аппарат, созданный для прямого кон¬
троля над экономикой в условиях разрухи, работал одновре¬
менно с оккупационной администрацией, проводившей
институциональные реформы, никак с реформами не соприка¬
саясь, и в его действиях была своя логика: он начал разрабаты¬
вать перспективные планы, рассчитанные на использование
своей директивной власти. Штаб экономической стабилиза¬
ции начал разрастаться, как это водится за бюрократией. В1948	г. в его составе было 10 департаментов и 8 отделов, а
также сеть местных отделений по всей Японии.Когда в апреле 1947 г. на всеобщих выборах победила
Социалистическая партия и к власти пришел кабинет Т. Ка-
таяма, Штабу экономической стабилизации во главе с соци¬
алистом X. Вада было поручено составить среднесрочный
план экономического восстановления. Эта инициатива была
поддержана американским правительством, которое нужда¬
лось в политически стабильной Японии и хотело сократить
экономическую помощь этой стране, что предполагало эко¬
номическую стабилизацию. Работа над планом была продол¬
жена в 1948 г. при коалиционном кабинете ХАсида.Под руководством X. Арисава был составлен план-про¬
гноз, по которому предполагалось, что денежное обращение
будет стабилизировано к 1950 г. на основе балансирования
спроса и предложения по отраслям, а бюджет и внешние рас¬
четы — только к 1952 г.; к этому времени жизненный уровень
в стране достигнет 80% довоенного, а безработица составит
10% экономически активного населения. Необходима струк¬
турная перестройка, так как текстильная промышленность,
значительная часть мощностей которой была пущена в пере¬
плавку в годы войны, больше не будет ведущей отраслью, но
ориентация на развитие тяжелой промышленности поставит ,
Японию в зависимость от импорта сырья и от американских
технологий. Под этот план было составлено шесть материаль¬
ных балансов в натуральных показателях и пять годовых пла-
и°в, причем главным ограничителем был объем американскойПомощи.39
Ключевой проблемой плана был вопрос, каким ему быть-
индикативным или директивным? Если индикативным, то
следовало ограничиться определением вариантов темпов и
структуры экономики; если же директивным, то следовало
решить более сложные задачи: как форсировать модерниза¬
цию, где искать источники накопления, как разбить пятилег-
нюю программу на годовые оперативные планы. Вопрос о
характере плана (то есть, о сохранении прямого контроля) так
и не был решен, потому что Штаб оккупационных войск тре-
бовал бесконечно перерабатывать план с учетом новых задач.
Администрация США начала готовить свои предложения по
экономической стабилизации и, в частности, стала настаи¬
вать на введении единого фиксированного курса иены в каче¬
стве «якоря».Дилемма «стабилизация денежного обращения — восста¬
новление производства» требовала решения, и правительство
снова оказалось перед выбором. О новой денежной реформе
уже не было речи, на нее не оставалось времени и средств.
Выбор был уже только между «шоковой терапией», т. е. быст¬
рым оздоровлением денежного хозяйства, и терапией мед¬
ленной, т. е. контролем над инфляцией путем «привязки»
денежной эмиссии и либерализации цен к темпу восстанов¬
ления промышленного производства. Варианты были такие.
(1). В течение 1 года разорвать порочный круг «зарплата -
цены» при помощи карточного снабжения продовольствием,
пустить в продажу импортные товары, снять «денежный на¬
вес», отменить карточки, начать новые капиталовложения я
экономику и в 1950 г. быть готовыми к введению фиксиро¬
ванного курса иены. (2). Сосредоточить ресурсы в приоритет¬
ных отраслях, расширить производство для экспорта,
постепенно подтянуть уровень цен к мировым и тогда ввести
фиксированный курс иены. (3 — самый монетаристский)
Ввести контроль над кредитной экспансией, а иностранна0
помощь потребительскими товарами частично распределить
среди неимущих и частично продать по завышенным цена*1
и собрать выручку в бюджет для финансирования модерн*1'
зации промышленности. Все варианты исходили из того,1#0
Япония будет получать американскую помощь, и из необ*0'
димости широко открыть доступ иностранному капиталуе40
страну. Тем временем инфляция становилась хронической, а
японское правительство вело себя пассивно, надеясь преодо¬
леть инфляцию «планомерным» способом.Курс на восстановление в режиме плановой экономики
пришел в противоречие с намерениями Вашингтона. Выра¬
боткой новой политики стали заниматься только миссии из
Вашингтона (группы Кауфмана, Дрейпера, Кеннана, Янга).
Штаб оккупационных войск к ней не допускали. Штаб разра¬
ботал свою собственную программу для Японии. Это были
общие рекомендации, которые можно свести к хорошо знако¬
мому по советской экономике «совершенствованию» плано¬
вой дисциплины: улучшить карточное снабжение населения,
жестче соблюдать систему твердых цен, ввести уголовное на¬
казание за неуплату налогов, улучшить внешнеторговый и
валютный контроль. Предлагались и меры финансового оз¬
доровления: не признавать требования профсоюзов о полной
индексации зарплат, прекратить кредитную экспансию. Но
они остались на бумаге.В администрации, Конгрессе, в печати США все чаще ста¬
вился вопрос: сколько еще Америка будет «содержать» Япо¬
нию и во что это обойдется налогоплательщикам?16 Миссия
Дрейпера — Джонстона в марте — апреле 1948 г. увидела в
Японии такую потерю контроля над экономикой, что потре¬
бовала сбалансировать бюджет 1948 г. и сразу остановить
«спираль» зарплат и цен. Миссия отметила, что правительст¬
во Японии ждет крупных частных иностранных инвестиций,
но чтобы они появились, нужна законодательная база, свобо¬
да перевода прибылей, новая налоговая система, стабильные
внутренние цены и стабильный валютный курс. В мае 1948 г.
Р. Янг, член правления Федеральной резервной системы
США, рекомендовал скорейшее введение единого фиксиро¬
ванного курса иены. Рекомендации Дрейпера и Янга были
положены в основу той программы стабилизации («9 прин¬
ципов»), которую предложил Макартур в меморандуме пре¬
мьер-министру Ёсида 19 декабря 1948 г. Она была приурочена
к составлению бюджета на 1949 финансовый год.Вот эти требования: 1) как можно скорее сбалансировать
госбюджет, жестко сократив его расходную часть; 2) улуч¬
шить сбор налогов и обеспечить уголовную ответственность41
за их неуплату; 3) кредитовать только проекты, связанные
с экономическим восстановлением страны; 4) стабилизи¬
ровать заработную плату; 5) усилить и, если нужно, расши¬
рить контроль над ценами; 6) улучшить контроль за
внешней торговлей и валютными расчетами, чтобы пере¬
дать эту функцию японским властям; 7) улучшить систему
распределения, выделяя максимум продукции на экспорт;
8) увеличить производство всех местных сырьевых и про¬
мышленных товаров; 9) поднять эффективность контроля
над продовольственным снабжением. Выполнение этих
требований является предварительным условием для вве¬
дения единого фиксированного курса иены.В меморандуме Макартура сохранены прежние требова¬
ния укрепить систему прямого контроля над экономикой,
но при этом перечислены бюджет, кредит, заработная пла¬
та — главные сферы, где должны быть устранены источни¬
ки инфляции. В ответ на этот меморандум глава Штаба
экономической стабилизации опубликовал «Основные по¬
ложения комплексной программы действий», в которой
введение единого валютного курса обставлялось рядом ус¬
ловий, которые должны были выполняться методами пла¬
новой экономики: модернизация «лучших» предприятий
на льготном материальном снабжении и кредитах; субси¬
дирование цен; кредитные и налоговые льготы базовым и
экспортным отраслям; новая система фиксированных цен
и стабилизация зарплаты, перевод государственных
предприятий на «хозрасчет»; покупка остродефицитного
сырья на средства американской помощи, чтобы загото¬
вить запас продукции на экспорт, для продажи по фиксиро¬
ванному курсу. Прямой государственный контроль следовало
«упростить и усовершенствовать».Судьба плановой экономики в Японии была предрешена
крутым изменением политической ситуации в конце 1948 г.
Левые деятели ушли не только из правительства, но и вообще
из первой шеренги политиков, обеспечив победу либераль¬
ной партии Ёсида, не принимавшей идеологии планового
хозяйства. Уходу левых способствовало скандальное *дел°
компании «Сева дэнко», свалившее кабинет X. Асида. Эта
компания, монопольный производитель химических удобри42,
ний, связанная с соответствующими отделами министерства
промышленности и торговли и получавшая льготные креди¬
ты, давала взятки «нужным людям» в таких масштабах, что
обвиняемыми по ее судебному процессу прошло более 2 ты¬
сяч лиц, в том числе вице-премьер, глава Штаба экономиче¬
ской стабилизации, двое министров и группа видных
парламентариев. Афера «Сева дэнко» ясно показала, какие
коррумпированные структуры создаются частными пред¬
приятиями на бюджетные деньги, распределяемые чиновни¬
ками и политиками. С. Ёсида победил на выборах, обещая
снять прямой государственный контроль и вернуть экономи¬
ческую свободу. В японском обществе тех лет ценность эко¬
номической свободы не была утрачена, и в этом, вероятно,
главная причина того, что послевоенный эксперимент с пла¬
новой экономикой оказался очень коротким.Другая причина — в том, что расчет японского правитель¬
ства на «щадящий» вариант стабилизации и увеличение аме¬
риканской помощи не оправдался. Конгресс США отказал
Японии в помощи. Время оккупации близилось к концу, и
выбор оказался замененным принуждением. По приказу аме¬
риканского командования японскому правительству при¬
шлось провести комплексную «шоковую терапию»:
бюджетную, кредитную, ценовую и валютную. Ее программа
была разработана Дж. Доджем, управляющим Детройтского
банка, автором проекта денежной реформы в Западной Гер¬
мании, и введена в действие в апреле 1949 г. Додж, приехав¬
ший в Японию по личному поручению президента Трумэна
в качестве советника генерала Макартура, составил госбюд¬
жет для Японии, принятый 20 апреля парламентом без еди¬
ной поправки.Додж изложил идеологию своей реформы на пресс-конфе¬
ренции 7 марта 1949 г. «Правительство открывает краны
инфляции, и правительство же обязано их закрыть, — сказал
он. ~ Самый источник инфляции должен быть перекрыт...
Правительству трудно сократить свои расходы — субсидии,
инвестиции и так далее. Тем не менее это надо сделать, не
Уходя от нелегких решений. Расходы правительства должны
покрываться только налоговыми сборами...Правительство
может заставить простых людей экономить только своимI43
собственным примером». Американская помощь, сказал
Додж, это деньги американских налогоплательщиков, они
давались Японии как временная замена и дополнение к тому
что Япония должна производить сама. Ваше производство
уже растет, и его нельзя поддерживать субсидиями. Увеличив
вая производство, вы увеличиваете субсидии,.. Сейчас япон¬
ская экономика едет верхом на бамбуковой лошади: две ноги
этой лошади — американская помощь, две другие — бюджет¬
ные субсидии. Эти бамбуковые ноги слишком высокие, с них
можно упасть, и их нужно укоротить17.В бюджете Доджа был введен принцип балансирования
расходов и доходов по всей системе счетов (общему, специ¬
альным и целевым счетам государственных учреждений,
предприятий и фондов). Тогда же была принята фиксирован-
. ная численность работников всех ведомств центрального пра-
вительства. Все прежние обязательства правительства
должны были быть погашены в течение года, а новые не
должны были открываться, т.е., бюджет становился бездефи¬
цитным: Ценовые субсидии были сокращены на 30%, импор¬
тные — до нуля. Корпорация финансирования восстановления
закрывалась, прекращалась ее кредитная экспансия. Предус¬
матривалась концентрация неновой выручки от продажи
американских товарных поставок в «эквивалентном фон¬
де» — специальном счете бюджета. Предписывалось немед¬
ленное введение единого твердого курса иены к доллару
и концентрация всех валютных средств на валютном
счете.Штаб экономической стабилизации провел огромную
аналитическую работу для оценки отклонения внутренних
цен от мировых и вычисления оптимального курса. Он
получился на уровне 400 иен за доллар. Множественные
курсы, по которым велась до этого внешняя торговля, варь¬
ировали от 100 до 660 иен за доллар. Средний был на уровне
425. Американская помощь продавалась в иенах по курсУ
330:1. Официальный фиксированный курс, равный 360
иен за доллар, был установлен в Вашингтоне и 22 апре^я
«спущен» Японии через Штаб оккупационных войск в при'
казном порядке. Этот курс, связанный с остальными вал#'
тами через паритеты МВФ, выполнял в программе ДоД#а44
функцию стабилизатора денежного обращения Японии, и с
его введением появилась единая основа для измерения рен¬
табельности внешних сделок и отбора производств, эф¬
фективных с точки зрения международного разделения
труда.Курс 360:1 был очевидно завышен по отношению к уровню
издержек в Японии: сразу же «сорвались» многие экспортные
сделки, кроме продажи текстильных товаров (они были конку¬
рентоспособны и при 330:1). Цели программы Доджа состояли
не только в дефляционном сокращении спроса внутри страны,
но и в направлении части продукции на экспорт. Вторую цель
не удалось реализовать так из-за завышенного курса иены, так
и из-за спада в мировой торговле. На внутреннем рынке Японии
возникло товарное перепроизводство, и это обстоятельство об¬
легчило демонтаж прямого контроля над ценами. В течение1949	г. произошло сближение фиксированных и свободных цен:
фиксированные поднялись в среднем на 12% (пропорциональ¬
но отмененным субсидиям), а свободные упали. Уже в августе
были отменены фиксированные цены на 7537 наименований
товаров, после чего было распущено Управление цен и боль¬
шинство «кодан». В течение 1949 г. была отменена карточная
система, просуществовавшая 10 лет.Можно выделить три главных результата реформы. Во-
первых, при помощи резкого дефляционного шока был снят
избыточный платежеспособный спрос. Денежная эмиссия в
1949/50 г. была сведена к нулю. Во-вторых, в первый же год
удалось сбалансировать бюджет. За счет инфляционного ро¬
ста доходов и появления «эквивалентного фонда» в бюджете
появилось положительное сальдо, которое было полностью
использовано для погашения облигаций государственного
Долга. После этого в течение 15 лет (1950-1965) Япония име¬
ла стабильные государственные финансы с ежегодным актив¬
ным сальдо. Появилась возможность поддерживать на
частном денежном рынке ставки процента ниже равновесного
рыночного уровня для финансирования частного накопле¬
ния, и кредитная экспансия стала менее опасной. В-третьих,
после реформы Доджа прямой контроль над частной хозяй¬
ственной деятельностью был снят, за исключением контроля
иад всей системой внешних расчетов.45
Реформа Доджа поставила под удар правительственный
«план экономического восстановления». Его концепция ока¬
залась несовместимой с демонтажем прямого государствен,
ного контроля над экономикой, и план так и не был принят
кабинетом Ёсида и даже не разрешен к опубликованию. ;Немедленным результатом «шоковой терапии» Доджа '
стало нарастание задолженности предприятий, банкротства
(более 11 тыс.), полмиллиона безработных в промышленно- 1
сти и еще четыреста тысяч в торговле и на транспорте. Но эта !
безработица была с лихвой перекрыта ростом занятости в
сельском хозяйстве (на 1 млн. 50 тыс.чел.), в мелком ремес¬
ленном производстве и розничной торговле (на 530 тыс.чел.).
Вот когда благотворно сказались результаты земельной ре¬
формы и освобождения цен.Почему же после отмены контроля над ценами Японии *
удалось избежать вспышки инфляции? По-видимому, .
вследствие того, что правительство несколько раз пере¬
сматривало всю систему фиксированных цен, «подтягивая» !
их к уровню свободного («черного») рынка и «выпуская пар»
из инфляции. Кроме того, в этот момент сказались как
восстановление промышленности, так и ликвидация про¬
довольственного кризиса. Попытки японского правитель¬
ства ослабить жесткую дефляционную политику были
пресечены Штабом оккупационных войск в начале 1950 г.
Финансовая стабилизация Доджа поставила частные пред- :
приятия под жесткий рыночный контроль, заставила их
подчиняться дисциплине свободных иен. Они перестали
работать «вслепую», как это было, когда продукцию сбыва¬
ли через «кодан», не зная, кто ее купит.После прекращения субсидий и компенсаций предприя¬
тия остались на банковском кредитовании, а ликвидные ре¬
сурсы банков были подорваны инфляцией. Рассчитывать на
иностранную (американскую) помощь не приходилось. Ад'
министрация США не предоставила Японии ничего похожего
на «план Маршалла», полагая, что японская экономика должна ,
встать на ноги самостоятельно. После реформы Доджа прав0
выработки экономической политики и ответственность за нее
были полностью переданы правительству Японии. Последней .
оказалось в ситуации тупика, так как финансовая база, на кото¬46
рой можно было выйти из спада, оказалась истощенной. Не-
трудно заметить, что и российские предприятия очутились в
сходной ситуации, может быть даже более тяжелой: ведь они
никогда не имели собственной финансовой базы и не знают,
как ее создавать, как ею распоряжаться. Система коммерче¬
ских банков России еще не адекватна задачам финансирова¬
ния промышленности; нет опыта применения залогового
права и закона о банкротстве, отсутствуют кредитные день¬
ги — вексельное обращение, которое должно заменить сугубо
инфляционный безналичный оборот.Налоговая реформа ШоупаНалоговая реформа, подготовленная профессором Ко¬
лумбийского университета К. Шоупом, состояла во введении
единой прогрессивной шкалы обложения личных доходов
(раньше этого не было), в принятии твердых ставок налога
на прибыль (максимум 35%), во введении упорядоченных
амортизационных отчислений. Система разрабатывалась в1949	г. Она не была привязана к финансовой стабилизации
и в целом рассчитывалась на работу в условиях устойчивого
денежного обращения. Налог на добавленную стоимость
применен не был, но зато ввели ряд акцизов. К.Шоуп раз¬
работал еще две весьма полезные идеи: во-первых, о фор¬
мировании резервных фондов для зачисления
нераспределенных прибылей корпораций (резервы для по¬
гашения колебаний цен, валютных рисков, компенсации
безнадежных долгов) и, во-вторых, о переоценке балансо¬
вой стоимости активов земли по реальному уровню цен
(что и было сделано вскоре после стабилизации денежного
обращения). Реформа Шоупа была продиктована не только
Разумной заботой о налоговой базе, в противоположность
преобладающему у нас грубому фискальному интересу вла¬
стей, но и глубоким пониманием того факта, что накопле-
ние капитала должно питаться внутренними сбережениями
в стране, что эти сбережения должны иметь свои легальные
источники быть упорядоченными. И если сбережения по-47
дорваны инфляцией, должны быть созданы условия для того
чтобы они восстановились.* * *Японские экономические реформы конца 40-х гг. отно¬
сятся к числу самых удачных реформ XX века как по немед¬
ленным, так и по отдаленным результатам. Обращение к их
истории показывает, что если такие глубокие преобразования
выполняет не насильственная революция, а серия реформ, то
это вовсе не значит, что реформы могут быть проведены по
заранее расчисленному плану, без потрясений и потерь. И что
в их ходе не может быть случайностей, приводящих к очень
значительным последствиям.Если у нас много говорят об уникальности России, то Япо¬
ния ничуть не менее уникальна. Она показала замечательный
парадокс: пока оккупационные власти заняты ликвидацией
старой элиты и ведут поистине либеральные преобразования,
заложившие основы свободного рыночного хозяйства, япон¬
ская администрация вводит, в порядке чрезвычайной анти¬
кризисной программы, прямой государственный контроль
над экономикой в его весьма жестком варианте, а деловые
круги, скомпрометированные связями с прежним режимом,
подавленные «чисткой» и деконцентрацией, не могут и не
хотят вести защиту своей экономической свободы. К счастью
для Японии, эта полоса в ее истории оказалась достаточно
короткой.ПРИМЕЧАНИЯ1Сирё: сэнго Нихон-но кэйдзай сэйсаку косо (Концепции послевоенной
экономической политики в Японии. Сборник документов, материалов). То¬
кио, 1990, т. 2, стр. 5.2Подробно о земельной реформе см. статью С.Б.Маркарьян в этом
сборнике.3Нихон сэнрё дзюё бунсё (Важнейшие документы периода оккупаииИ
Японии), Токио, 1990, т. 1, стр. 137, 145—161.4Bisson, ТА. Prospects for Democracy in Japan. L., 1949, p.100.48
5Нихон сэнрё дзюё бунсё, т. 1, стр. 79—85.6Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991, стр. 7, 28; Вопросы
экономики № 8,1992, стр. 4.7Пэйдай нихон-но кэйдзай тэнкай. Кэйдзай кикакутё сандзюнэнси. (Раз¬
витие современной японской экономики. К тридцатилетию Управления
экономического планирования). Токио, 1976, стр. 616—619.вСэнго кэйдзайси сокан-хэн (История послевоенной экономики: общий
обзор), Токио, 1957, стр. 68—69.9 По оценке японского правительства, с учетом демобилизации и
репатриации жителей колоний безработных должно было быть минимум 6
млн. чел. Но регистрация граждан и перепись населения, проведенные в
декабре 1945 — апреле 1946 гг., показали число полностью безработных в
1 млн. 960 тыс., работающих меньше 8 дней в месяц — 1 млн. 960 тыс. и от
8 до 20 дней — 4 млн. 960 тыс. Люди хватались за любую работу и скрывали
свое положение, боясь принудительного набора на работу и шахты.
Безработица приняла скрытые формы.10И действительно, в финансовой политике, проводившейся в Японии
в 1946—48 гт., был разумный порядок, которого нет в сегодняшней России:
у нас кредитная «накачка» ведется главным образом под нажимом
промышленных лобби.11	Льготные кредиты на строго возвратной основе оказались невозмож¬
ны в России: в отличие от Японии, незнавший тотальной госсобственности,
российские предприятия так и не несут имущественной ответственности по
долгам.12Японскому правительству не раз приходилось обращаться за по¬
мощью к оккупантам, и те наводили порядок поистину чрезвычайными
мерами. В начале 1948 г. произошел скандал по поводу неуплаты налогов
крупными предприятиями. В списке неплательщиков оказались 450 ком¬
паний, в том числе такие известные, как «Тосиба». Правительство наложило
арест на имущество 223 фирм и пригрозило продать его на аукционах, если
налог не будет уплачен, оккупационные войска были командированы для
надзора за налоговой инспекцией, работавшей «спустя рукава» за низкую,
«бюджетную зарплату». Это помогло покрыть часть дефицита в 1947/48
финансовом году и несколько стабилизировать эмиссию банкнот. Когда
крестьяне стали «придерживать» урожаи, оккупационные войска помогали
закупать рис по деревням — так сказать, выколачивать продналог на япон¬
ский лад. Штаб требовал, чтобы правительство платило крестьянам за вы¬
полнение планов сдачи риса натурой — химическими удобрениями,
резиновыми сапогами. Это, конечно, дешевле советских чеков «Урэжай», но
по существу то же самое.13Русский перевод: КЗдвардс и др. Японские концерны. М., 1950, 272стр.14Японские профсоюзы находились под мощным влиянием левых, осо¬
бенно коммунистов, и зная это, начальник секции трестов и картелей в
штабе Макартура Эдвард Уэлш отказался выполнять директиву и вошел в
конфликт с генералом.15Hadley, Е.. Antitrust in Japan, Princeton, 1970, p. 80.^Справедливости ради следует заметить, что расходы по содержанию
оккупантов (порядка 400 млн. долл. в год) несла Япония, а США тратили на
помощь Японии в 1946—49 гг. в среднем по 500 млн. долл. в год, в то время49
как на помощь Германии был потрачен 1 млрд. долл. в 1948 г
долл. в 1949 г.	3,5 Млрд17Цит. по: Цусё сангё сэйсаку си (История торгово-промк
политики), т. 2, Токио, 1991, с. 404.	F ь,ш*енн0йI
СМаркарьянПОСЛЕВОЕННАЯ ЗЕМЕЛЬНАЯ РЕФОРМА И
РАЗВИТИЕ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВАЗемельная реформа и
Основной сельскохозяйственный законВажной вехой в истории Японии был комплекс реформ,
проведенных во второй половине 40-х годов. Преобразования
затронули все сферы жизнедеятельности японского обще¬
ства, значительно изменив социально-экономическую
структуру страны. Они послужили трамплином для голово¬
кружительного взлета Японии, выдвижения ее в первые ряды
развитых держав мира.В ряду этих реформ не последнее место занимают преоб¬
разования аграрного сектора экономики. Прежде всего речь
идет о земельной реформе 1946-1949 гг. До войны в японской
деревне господствовала полуфеодальная система помещичь¬
его землевладения. Помещикам принадлежало более полови¬
ны обрабатываемой земли, значительная часть которой
сдавалась ими в аренду крестьянам мелкими участками на
кабальных условиях. Арендная плата была, как правило, на¬
туральной и доходила до 60% урожая. Согласно официальной
статистике, примерно 70% крестьян (а фактически, по свиде¬
тельству ряда японских авторов, более 70%) либо полностью
арендовали обрабатываемые ими участки, либо, имея неболь¬
шую земельную собственность, приарендовывали дополни¬
тельные площади. Некоторые помещики вообще не
занимались сельским хозяйством, а часть из них даже не
проживала в деревне. Получаемые арендные платежи земле¬
владельцы обычно вкладывали в другие отрасли народного
хозяйства.Низкие доходы основной массы крестьянства, дешевая
Рабочая сила, полуфеодальные методы эксплуатации, неза¬
интересованность помещиков в инвестировании свободных
Денежных средств в сельское хозяйство лимитировали разви-0с51
тие внутреннего рынка, стояли на пути технического прог рес
са в отрасли, сковывали развитие производительных сил
препятствовали росту сельскохозяйственного производства
Достаточно сказать, что в середине 30-х годов Япония импор¬
тировала свыше 17% объема потребляемого риса — основно¬
го продукта питания населения1.Неудовлетворительное развитие сельскохо хозяйства, а так¬
же тяжелое положение широких масс крестьянства и усиление
в связи с этим арендных конфликтов начали беспокоить правя¬
щие круги страны еще с 20-х годов. Они понимали, что главной
основой сельскохозяйственного производства должен стать
крестьянин-собственник, что помещичье землевладение явля¬
ется тормозом на пути роста сельскохозяйственного производ¬
ства и фактором политической нестабильности. Выступая на
заседании парламента в 1920 г., тогдашний министр сельского
хозяйства и торговли указывал на настоятельную необходи¬
мость в интересах страны решить проблемы арендаторов, по¬
скольку арендные конфликты не являются лишь местными
проблемами, а затрагивают развитие сельского хозяйства в це¬
лом и соответственно имеют большое значение для всего япон¬
ского общества2,В связи с этим в 20-е, а затем и в 30-е годы был принят ряд
законодательных мер, направленных на поддержание этого
слоя крестьянства. В частности, в 1924 г. появился Закон об
арбитраже арендных конфликтов. Правда, в большинстве сво¬
ем они решались в пользу помещиков, но лед все-таки тро¬
нулся. В 1926 г. вошел в силу Закон о создании и поддержании
хозяйств крестьян-собственников, по которому крестьяне
могли выкупить арендуемую у помещика землю, для чего им j
предоставлялись ссуды. Но выкуп мог осуществляться лишь ;
по желанию помещиков, и стоил он так дорого, что фактиче
ски помещики как бы продолжали получать арендную плату-
Подобные условия их вполне устраивали.	„ 'В 1938 г. был издан Закон об упорядочении сельскохозяи ^
ственных земель, в который вошли основные положения за ;
кона об арбитраже арендных конфликтов. Формально лра®а
арендаторов были усилены, их стало труднее согнать с земл _
Для разрешения арендных конфликтов теперь создавал ^
комиссии, в которые местные власти включали представ52
лей помещиков, арендаторов и крестьян-собственников. Ус¬
танавливались также общие положения о выкупе земли мес¬
тными органами у помещиков и последующей продаже ее
крестьянам, которые могли получить с этой целью ссуду. Но
и по этому закону продажа земли помещиками не была обя¬
зательной. Им полагалось лишь вести переговоры об этом с
местными органами власти (там, кстати сказать, доминиро¬
вали сами помещики). Кроме того, арендаторы, намеревав¬
шиеся создать «собственнические» хозяйства, получили
право покупать и необрабатываемую землю, принадлежащую
помещикам.1939 г. был ознаменован Указом о контроле над арендной
платой, размеры которой зафиксировались на уровне сентяб¬
ря 1939 г., а сгон арендаторов с земли запрещался. В 1941 г.
вышло положение о контроле над ценами на землю. В 1940-
1942 гг. в стране утвердилась система обязательных поставок
продовольствия государству. Условия оплаты этих поставок
ставили крестьян в лучшее положение, чем помещиков: за
продукцию крестьянских хозяйств платили примерно в два,
а иногда даже в три раза больше, чем за продукцию, поступав¬
шую от помещиков.Более того, фактически изменилась форма арендной пла¬
ты. Теперь рис в счет платы за аренду поступал от крестьян
непосредственно государству, которое затем выплачивало
деньги помещику3.Кроме того, в 30-е годы в связи с аграрным кризисом
осуществлялись и другие правительственные мероприятия, в
общем и целом также направленные на поддержание аренда¬
торского слоя. Например, в 1932 г. была провозглашена Про¬
грамма экономического восстановления деревни.Шаги такой направленности стали возможны потому, что
политическая роль помещиков в те годы начала постепенно
ослабевать. Однако, поскольку полуфеодальная система по¬
мещичьего землевладения продолжала оставаться наряду с
монополистическим капиталом одной из основных опор
японского милитаризма, государственные деятели не осме¬
ливались существенно ущемить интересы помещиков, и для
радикального изменения системы землевладения, по боль¬
шому счету, было сделано не так много. Положение крестьян-53
собственников несколько стабилизировалось, но, по данным
статистики, их общее число даже не увеличилось. Потребо.
вался мощный стимул — поражение Японии в войне, чтобы
произошел качественный скачок и проблема нашла свое ■
решение.Законодательство о земельной реформе вступило в дейст¬
вие в конце 1946 г. Оно состояло из двух законов: Закона об
особых мерах по созданию хозяйств крестьян-собственников
и Закона о поправках к Закону об упорядочении сельскохо¬
зяйственных земель. Они предусматривали выкуп государст¬
вом у помещиков обрабатываемой земли сверх установленного
размера и последующую продажу ее крестьянам, в первую оче¬
редь, арендаторам данной площади. Плата была сравнитель¬
но низкой (0,1 га стоил примерно столько же, сколько
несколько килограммов риса в то время)4, а инфляционный
рост цен делал выкупные платежи легко доступными для кре¬
стьянства. Кроме того, желающим давалась рассрочка на 30
лет. По мнению известного японского историка С. Тэруока,
посвятившего много своих работ аграрному вопросу, земля
фактически была конфискована у помещиков и отдана арен¬
даторам5.Что касается помещиков, которые не проживали в деревне,
то их земля выкупалась полностью. Аналогичные меры при¬
менялись к землевладельцам, которые хоть и жили в своих
поместьях, но землю не обрабатывали, а целиком сдавали
в аренду. Тем, кто ее обрабатывал, оставляли до 3 га на всей
территории страны, кроме Хоккайдо, где соответствующий
показатель не превышал 12 га. Аренда земли ограничива¬
лась пределами от 1 до 4 га. Запрещалось взимание нату¬
ральной арендной платы и вводились ограничения на
размеры денежной. Она не должна была превышать 25%
стоимости урожая с затопляемых рисовых полей и 15%
с суходольных. Фактическая арендная плата составляла
примерно 1-4% стоимости урожая (1950 г.). Были введены
также налоговые льготы для крестьян-собственников. Те,
кто впервые стал собственником земли, имели право в пер¬
вый год ограничить сумму платежей государству в преДе'
лах одной трети стоимости урожая. Для проведения
реформы избирались земельные комитеты с равным преД'54
( ставйтельством (по 5 человек) от помещиков, крестьян-соб-
[ ственников и арендаторов .В результате реформы, которая в основном завершилась к
[ 1949 г., площадь арендуемой земли составила менее 10% (на
август 1950 г.). Преобладающей формой хозяйства стало ча¬
стное мелкокрестьянское хозяйство на собственной земле.
Изменился и характер арендных отношений; они сохрани¬
лись преимущественно внутри крестьянства.Реформа имела не только экономическое, но и политиче¬
ское значение. Прекратил существование долгие годы стояв¬
ший у власти блок двух классов — помещиков и буржуазии, в
котором сперва главную роль играли первые, но затем верхо¬
венство постепенно перешло к представителям второй. В ре¬
зультате же земельной реформы класс помещиков был, по
сути дела, ликвидирован (впрочем, надо признать, что на
первых порах после завершения реформы бывшие помещики
продолжали играть довольно заметную роль в деревне, тради¬
ционно сохраняя свое влияние и авторитет среди сельских
жителей; их даже выбирали на руководящие посты в
различных организациях на селе, хотя непосредственно эко¬
номической власти они лишились).Важную лепту в аграрные преобразования внес Закон о
сельскохозяйственных кооперативах, принятый в конце
1947 г. Кооперативные организации в деревне существовали
еще до войны. В середине 30-х годов с кооперативами в той
или иной степени было связано свыше 70% хозяйств. Но
руководство кооперативов довольно явственно концентриро¬
валось в руках помещиков. По данным на 1933 г., они зани¬
мали 36% всех высших должностей в этих организациях7 и
часто использовали их для предотвращения конфликтов с
арендаторами и сбора арендной платы. В 1936 г. через коопе¬
ративы было реализовано около 18% товарной сельскохозяй¬
ственной продукции и прошло примерно 10% купленных
сельскими хозяйствами товаров. Доля кооперативов ъ креди¬
товании деревни составляла 17% . В 30-е годы правительство
стало уделять сельской кооперации особенно большое внима¬
ние. В этом нашел выражение курс опоры на зажиточную
прослойку деревни, которая окрепла в годы экономического
и аграрного кризисов. Кооперативы получили ряд дсполни-55
тельных льгот. Одновременно усилился контроль над этим
организациями со стороны центральных и местных оргац0в
власти. Во время войны кооперативы были слиты вместе
другими организациями в деревне в сельскохозяйственные
ассоциации, членство в которых было принудительным. 0,)fi
полностью монополизировали сбыт продукции и снабжение
деревни, устанавливали нормы обязательных поставок, ука.
зывали, какие культуры и в каких количествах возделывать и
тд.После войны вместе с ликвидацией всей системы военной
экономики были упразднены и сельскохозяйственные ассо¬
циации. Их имущество унаследовали сельскохозяйственные
кооперативы, созданные на демократических началах по за¬
кону 1947 г. Согласно этому Закону, вступление и выход из I
организации являются добровольными; каждый член коопе¬
ратива имеет один голос независимо от числа паев, которое в
руках одного члена кооператива ограничено в соответствии с
уставом организации; должностные лица избираются; реше¬
ния принимаются общим собранием или собранием предста-
вителей. Все последующие изменения Закона о
сельскохозяйственных кооперативах и другие законодательные
акты, касающиеся кооперативных организаций, были на¬
правлены на расширение сферы деятельности кооперативов,
укрупнение организаций, формирование строго централизо¬
ванной кооперативной системы, расширение прав некресть-
янских членов кооперативов.Охват кооперативной деятельностью крестьянских хо¬
зяйств был достаточно высок уже в первые годы функциониро¬
вания новых кооперативов. Это объяснялось как экономической
целесообразностью, так и традиционным принципом группо¬
вого поведения японцев («делай как все!»). Сельскохозяйст¬
венная кооперация была призвана сыграть важную роль в
становлении системы мелкотоварного хозяйства, укрепле
нии хозяйств крестьян-собственников, созданных земельн°и
реформой.В целом аграрные преобразования второй половины W
годов в Японии можно оценить как весьма радикальные,
стема помещичьего землевладения, к примеру, была ли
дирована лишь за два года. Это объясняется нескольки56
причинами. Одна из них — довоенные предпосылки, о кото¬
рых говорилось выше. Другая — мощное движение снизу,
прежде всего, в форме крестьянских выступлений (в 1945 г.
произошло примерно 5 тыс. арендных конфликтов, а за пер¬
вую половину 1946 г. — свыше 20 тыс.) и борьбы прогрессив¬
ной общественности страны за кардинальное решение
аграрного вопроса.Последней по порядку, но далеко не по важности причиной
следует считать действия американской оккупационной ад¬
министрации. В соответствии с директивой Штаба оккупаци¬
онных войск о проведении земельной реформы, японское
правительство разработало соответствующий законопроект,
который под названием первой земельной реформы прошел
через парламент в конце 1945 г. Однако американская адми¬
нистрация отвергла его как несоответствующего целям, изло¬
женным в директиве. По этому законопроекту, во владении
помещиков оставалось не 3, а 5 га, причем не на семью, а на
каждого ее члена; аренда вообще не ограничивалась, если зем¬
ля обрабатывалась силами семьи; выкупу подлежало лишь
примерно 40% арендуемой земли; выкуп оформлялся путем
непосредственных переговоров между помещиком и аренда¬
тором; кроме выкупного платежа, помещик получал также
дополнительную компенсацию от государства. Другими сло¬
вами, законопроект откровенно защищал интересы класса
помещиков. Его резко критиковали и на заседаниях Союзно¬
го Совета для Японии, где со своими вариантами реформы
выступили советский и английский представители. В основу
второй земельной реформы был положен с некоторыми по¬
правками английский проект.Закон о сельскохозяйственных кооперативах был пред¬
ставлен парламенту также в соответствии с директивой Шта¬
ба оккупационных войск, касавшейся земельной реформы.
Директива предусматривала «программу развития и поощре¬
ния кооперативного движения в деревне, свободного от гос¬
подства интересов некрестьянских элементов и ставящего
Целью экономический и культурный прогресс японского кре¬
стьянства»9.Аграрные преобразования в послевоенной Японии созда¬
ли благоприятные возможности для развития отрасли, роста57
производительности труда. У крестьян появилась заинтере.
сованность в инвестициях на нужды технического обновле¬
ния, в развитии производства. Одновременно возникли
соответствующие для этого возможности. Имеется в виду как
отсутствие рентных платежей, так и появление льготного кре¬
дитования со стороны сельскохозяйственных кооперативов и
государства.Хотя реформа проходила в неблагоприятных для сельско¬
го хозяйства экономических условиях1 , а также на фоне пол¬
итической нестабильности, она почти немедленно позитивно
отразилась и на положении крестьянства, и на сельскохозяй¬
ственном производстве.В начале 50-х годов его уровень достиг довоенной отметки,
был отменен контроль над сбором и распределением карто¬
феля, сои и других видов продукции, прекращены обязатель¬
ные поставки пшеницы и ячменя.Одновременно с реформой и в ее развитие были пред¬
приняты различные мероприятия, способствовавшие
прогрессу сельского хозяйства. Они касались кредитования
и субсидирования отрасли, улучшения возможностей пол¬
учения ею средств сельскохозяйственного производства, в
первую очередь удобрений и сельскохозяйственных ма¬
шин, создания производственной инфраструктуры, упоря¬
дочения сферы обращения сельскохозяйственной
продукции, развития сельскохозяйственной науки и внед¬
рения ее в практику, повышения доходов крестьянских хо- j
зяйств.	!Так, появилась система льготного кредитования. Первый j
вид льготных кредитов (1948 г.) выдавался кооперативами ;
для покупки удобрений под сельскохозяйственные векселя в j
счет будущего урожая (векселя учитывал Банк Японии). В !1951	г. был создан специальный счет для кредитования сель- .
ского, лесного и рыбного хозяйства, который в 1953 г. был *
преобразован в Корпорацию по кредитованию этих отраслей.
Ссуды выдавались индивидуальным хозяйствам и их орга¬
низациям для улучшения обрабатываемых земель, строИ'
тельства мелиоративных сооружений, создания культурны*
пастбищ на срок от 5 до 30 лет под сравнительно низкие
проценты. Предусматривалась также отсрочка платежей.58
ьнейшем возникло множество других видов целевых кре¬
мов а процентная ставка постепенно снижалась.Д да^ее, в результате налоговой реформы 1950 г. снизилось
налогообложение сельских хозяйств (был поднят необлагае¬
мый минимум, снижены ставки налога на более высокие
доходы). В среднем доля налогов в доходе крестьянской семьи
для зажиточных слоев деревни была уменьшена на 30%, для
основной массы — на 8-10%. Снижались ставки налогов и при
стихийных бедствиях, заболевании главы семьи, наличии
иждивенцев и т.п.11В 1951 г. страна обрела таможенный тариф, а в 1954 г. —
таможенный кодекс, которые ввели протекционистские по¬
шлины на сельскохозяйственную продукцию. Импорт ее, как
и вся внешняя торговля страны, осуществлялся в те годы
полностью под контролем государства.В 1954 г. увидели свет законы о стабилизации спроса и
предложения удобрений и о рационализации их производст¬
ва, которые предусматривали предоставление субсидий компани¬
ям по производству удобрений для проведения рационализации,| а также установление государством максимального уровня ценI	на эту продукцию, что ограждало потребителей-крестьян от
! произвола фирм.. Все эти мероприятия, вместе взятые, привели к росту
| сельскохозяйственного производства и прежде всего урожаев
риса, которые с 1955 г. устойчиво держались на высоком
Уровне. С этого года система обязательных поставок риса
была заменена на поставки по предварительным контрактам
с выплатой аванса в размере 15% их стоимости. Разница
между ценами закупочными и черного рынка значительно
сократилась, и крестьянам стало выгодно сдавать рис госу¬
дарству. В целом за 10 лет производство выросло в 1,4 раза,
продукция животноводства — в 2,6 раза12. В результате к 60-м
годам, имея лишь 6 млн.га обрабатываемых земель, Япония
могла обеспечить потребности в продовольствии своими си¬
лами примерно на 90% по стоимости (правда, уровень по¬
требления продовольствия был не очень высок), а рисом
практически на 100%.Реформа благоприятно отразилась и на народном хозяй-
^ве в целом. Она способствовала расширению внутреннего59
рынка как на основе производственного, так и на основе ^
ного потребления сельскохозяйственного производителя д0
ходы которого возросли. Она содействовала также решени^
проблем пополнения рабочей силы для развивающихся (5ь1с
трыми темпами промышленности и сферы услуг.Вместе с тем уже к концу 50-х годов выявился ряд серьез.
ных негативных моментов в развитии сельского хозяйства
Степень механизации была еще очень незначительна, ноу*е
обозначилась тенденция к падению эффективности капита¬
ловложений в отрасль. По уровню общего развития сельское
хозяйство значительно отставало от промышленности (раз-
рыв в производительности труда неуклонно увеличивался) и
сельского хозяйства других развитых стран. Цены на япон¬
скую сельскохозяйственную продукцию превысили цены |
мирового рынка. Структура производства в отрасли не удов- [
летворяла возросший спрос на отдельные виды этой продук- ;
ции в связи со сдвигами в диете населения. Уровень жизни
крестьян по многим показателям отставал от уровня жизни
городских жителей. Большинство этих проблем было связано
с мелкотоварным характером сельскохозяйственного произ- ■
водства.В связи с этим была разработана программа улучшения
структуры сельского хозяйства, воплощенная в Основном f
сельскохозяйственном законе 1961 г. Правительство взяло f
курс на создание в деревне крупных хозяйств с высоким уров¬
нем производительности труда (основой производства доля- ;
ны были стать так называемые жизнеспособные хозяйства, \
сельскохозяйственный доход в которых должен был быть ра*'
вен доходу городской семьи при одинаковом числе членов:
семей); на изменение структуры производства, и в частности
сокращение выращивания риса и быстрое развитие животно- j
водства, овощеводства и плодоводства; развитие производи
венного кооперирования; повышение доходов занятых в
сельском хозяйстве до уровня городских. Закон предусматри
вал также расширение переработки сельскохозяйственно
продукции, улучшение условий ее обращения и благоустр0 [
ство деревень.	‘Во исполнение поставленных задач были внесены К°Р^0,
тивы в некоторые действующие законы и установлен Ря'4 ,60
вы* правил. ® частности, в целях содействия укрупнению
озяйств собственники земли, ведущие хозяйство в основном
силами семьи, получили право увеличивать размеры своих
хозяйств сверх установленной ранее нормы (1961 г.). Офи¬
циально была разрешена обработка земли по подряду
(1966 г.). Снят верхний предел землепользования и упраз¬
днены ограничения на размеры арендной платы (1970 г.).
Кооперативам предоставили право совершать сделки с зем¬
лей по поручению своих членов, а также создавать организа¬
ции крестьян с целью кооперирования в области
производства (1961 г.). Серия мероприятий преследовала це¬
ли приспособления сельскохозяйственного производства
к мировому рынку. Осуществленная отмена лицензий на
ввоз сои, коконов, шелка-сырца, лимонов, какао и других
видов продукции была необходима, между прочим, и в связи
с быстрым ростом японского экспорта. Были введены так¬
же новые виды сельскохозяйственных кредитов. Так, кор¬
порация по кредитованию сельского, лесного и рыбного
хозяйства начала выдавать ссуды на покупку земли, на
улучшение хозяйственной структуры (в том числе на ук¬
рупнение хозяйств, совершенствование методов ведения
хозяйства, посадку плодовых деревьев, разведение скота,
строительство сельскохозяйственных помещений, приоб¬
ретение комплексного оборудования и т.д.). В свою очередь,
сельскохозяйственные кооперативы с помощью государст¬
венных субсидий начали выдавать льготные ссуды на мо¬
дернизацию сельского хозяйства.Принятие Основного сельскохозяйственного закона в на¬
стоящее время иногда оценивают как проведение второй аг¬
рарной реформы13. Эта оценка имеет под собой основание,
ибо в аграрной политике действительно произошел поворот
от принципа ограничения землепользования к его росту, от
Упора на производство риса к его сокращению, от контроля
цад импортом сельскохозяйственной продукции к его либе¬
рализации.61
Техническая реконструкция отрасли и
роль государственного регулированияПрограмма улучшения структуры сельского хозяйства
была рассчитана на 10 лет и хотя она не была выполнена
полностью (в частности, предполагалось, что число жизне-
способных хозяйств достигнет 1 млн., но в 1970 г. их был0
лишь 150 тыс., а в 1980 г. — 408 тыс.)14, в целом развитие
отрасли шло в заданном направлении. И можно сказать, что
за два-три десятилетия после проведения земельной рефор.
мы в корне изменился облик деревни и характер аграрного
производства. Из архаичной области экономики, в которой
безраздельно господствовал ручной труд, сельское хозяйство
превратилось в современную отрасль, использующую по¬
следние достижения научно-технического прогресса. Быст¬
рыми темпами шел процесс механизации и химизации,
производства, внедрения новых технологий и достижений
селекционно-племенной работы в производственную прак-1
тику.Переход к использованию машин, механизмов и других
средств, заменяющих ручной труд при проведении сельско¬
хозяйственных работ, начался еще в 50-е годы, но в широких
масштабах развернулся лишь в 60-е. Это было обусловлено
как появлением финансовых возможностей для покупки тех¬
ники, так и наличием ее на рынке. Ускорение этого процесса
диктовалось также необходимостью замены уходящей в горо¬
да рабочей силы, где на нее был большой спрос в связи с
высокими темпами роста экономики. К концу 70-х годоч
была завершена комплексная механизация работ в рисовод*
стве — ведущей отрасли японского сельского хозяйства. Ма*
шины для вспашки земли, обмолота и защиты растени>
были внедрены еще в конце 60-х годов (тогда эти виды раб^|
осуществлялись машинами соответственно на 96, 98 и о * j
площадей); для высадки рассады и уборки урожая — к к°,!
70-х годов. В 1985 г. рассадопосадочные машины пРиМ^,
лись на 96% всех площадей под рисом, уборочные —,,а
сушка риса была механизирована на 83%' .	^С начала 70-х гг. начинается процесс обновления тех* ^j
путем перехода на более производительную и энергос ер62
К дощую, а также более безопасную, надежную, легкую в обра¬
щении и комфортабельную. В то же время еще не закончена
комплексная механизация производства ряда суходольных
культур, в частности овощей. Полностью механизировано
лишь возделывание картофеля16. При производстве других
овощных культур техника широко применяется в большин¬
стве случаев лишь для защиты растений и их полива, маши¬
ны для остальных операций в большинстве случаев еще
разрабатываются17.С конца 70-х годов в отрасль вторгается электроника и вычис-I	лительная техника (оснащение машин и оборудования эл ектрон¬
ными приборами и микропроцессорами, использование ЭВМ).
Компьютеры применяются для регулирования среды в теплич¬
ном хозяйстве, получения и обработки различной информации о
росте растений, анализа почв и кормов с целью определения опти¬
мальных доз внесения удобрений и рационов питания животных,
для сортировки урожая плодовых и овощных культур, автомати¬
ческой подачи корма на животноводческих фермах. С их помощью
обрабатываются данные производственной деятельности отдель¬
ных хозяйств и сельскохозяйственных организаций. В конце 80-х
годов в рамках информационной системы, создаваемой Мини¬
стерством сельского, лесного и рыбного хозяйства, начал действо¬
вать банк статистических данных, которыми могут пользоваться
как индивидуальные хозяйства, так и их организации.Одним из важных факторов технического преобразования
отрасли явилась ее химизация. По потреблению минеральных
удобрений и пестицидов Япония занимает ведущее место в мире.
За 1950-1980 гт. удельное потребление удобрений увеличилось
более чем в два раза. Пестициды в Японии до войны практически
не применялись. Поэтому использование основных пестицид-
ных препаратов в расчете на единицу обрабатываемой площади
за тот же период выросло почти в 27 раз1 .Увеличение количества применяемых удобрений и пести¬
цидов сопровождалось расширением их ассортимента, улуч¬
шением качественных характеристик и совершенствованием
Методов использования. Возросло потребление комплексных
Удобрений, сокращающих трудозатраты и обеспечиьающих
питание растений одновременно многими компонентами.
Резко сократилось использование токсичных химикатов.63
Однако уже в 70-е годы начали сказываться негати«нь,е
последствия бурного развития химизации: высокий уровец
использования химических препаратов в той или иной ме^
вел к загрязнению окружающей среды, снижению плодор0,
дия почв и зачастую снижал качество продукции. В связи с
этим, а также вследствие достижения высокого уровня уделЬч
ного потребления удобрений и пестицидов темпы его прир0.
ста стали снижаться, а с начала 80-х годов происходит и
абсолютное сокращение использования минеральных уд^
рений на единицу площади. Все большее внимание обраща¬
ется на применение органических удобрений, почвенных
мелиорантов, севооборотов, биологических методов борьбы с
вредителями и болезнями растений и животных. С каждым
годом растет число хозяйств, выращивающих сельскохозяй¬
ственные культуры без применения ядохимикатов или с их
ограниченным использованием. В стране началось движение
за «органическое» или «экологически чистое» сельское хозяй¬
ство. Оно поддерживается соответствующим спросом населе-
ния, готовым дороже платить за высококачественную
продукцию. Хотя доля органических удобрений, покупаемых
хозяйствами, еще очень мала, объем их использования за
1980-1990 гг. вырос в 2,2 раза. Поданным обследования мини¬
стерства сельского, лесного и рыбного хозяйства, в 1988 г. при¬
мерно в трети кооперативов были хозяйства, выращивающие;
«органическую продукцию», в 1992 г. доля таких кооперативов j
составила 46%19.	jВажнейшей составной частью развития сельского хозяй- j
ства стало быстрое внедрение новых прогрессивных техноло- j
гий производства и достижений селекционно-племенной jработы. В стране происходит регулярная замена сортов куль-1
тур и пород животных на более продуктивные, внедряются;
трудо- и ресурсосберегающие технологии.	|В результате уровень урожайности сельскохозяйственны*
культур и продуктивность животноводства в стране достаток
но высоки. В середине 80-х годов Япония занимала третье
место в мире по урожайности репчатого лука и зеленого пеГ j
ца, шестое—риса, сахарной свеклы, табака и дынь, седьмое^
батата, девятое — капусты и надоям молока, первое мест0
выходу мяса на одну голову крупного рогатого скота, одн°64
первых место по яйценоскости кур20. Обращает на себя вни¬
мание тепличное хозяйство страны. По площади защищен¬
ного грунта Япония стоит на одном из ведущих мест в мире
(в основном это пленочные теплицы). Здесь выращивают
овощи, фрукты и цветы. В 1991 г. площадь защищенного
грунта под овощными культурами составляла 51% всей пло¬
щади под ними, в том числе, например, удельный вес защи¬
щенного грунта под земляникой достигает 83%, под
арбузами — 72%21'Техническая реконструкция сельского хозяйства привела
к значительному росту производительности труда в отрасли:
за 1960-1990 гг. она возросла в 4,2 раза. При этом в рисовод¬
стве — в 4,2 раза, в молочном животноводстве — в 7,6 раза, на
откормке свиней (за период 1965-1991 гг.) — в 7,7 раза, в
содержании кур-несушек — в 7,5 раза, в производстве брой¬
леров (1970-1990 гг.) — в 4,2 раза .Быстрая индустриализация сельского хозяйства стала
возможной благодаря взаимодействию нескольких факторов.
Прежде всего надо отметить государственное регулирование
отрасли. К основным средствам этого регулирования отно¬
сятся ее субсидирование и кредитование, поддержание цен на
сельскохозяйственную продукцию, проведение научных исс¬
ледований, организация внедрения их в практику, осуществ¬
ление мер по защите отечественных производителей от
иностранных конкурентов.Создание производственной инфраструктуры в отрасли
шло в значительной степени с помощью государственных
Денежных средств. Государственные ассигнования покрыва¬
ли (в разные годы за период 1960-1984 гг.) на 70-80% работы
по осушению земель, дренажу, строительству ирригацион¬
ных сооружений, созданию крупных массивов обрабатывае¬
мой земли, подготовке полей к использованию системы
машин, проведению сельских дорог, приспособленных для
передвижения техники, в том числе крупногабаритной и
т.д.23.Государственное льготное кредитование обеспечивает почти
пятую часть сельскохозяйственного кредита24. Кроме того, го¬
сударство субсидирует сельскохозяйственные кооперативы при
вьщаче ими льготных ссуд, которые предназначены главным3- Зак. 295965
образом для создания материально-технической базы cej,b
ского хозяйства. В целом прямо или косвенно (через сельск0
хозяйственную кооперацию) в конце 80-х годов государСт
предоставляло примерно треть сельскохозяйственно^
кредита. По некоторым оценкам, 30% стоимости сель
скохозяйственной техники, приобретенной деревней
оплачивалось за счет государственных субсидий^
льготных кредитов25.Важную роль в стабилизации и повышении сельскохозяй¬
ственных доходов крестьянских хозяйств и соответственное
осуществлении ими капиталовложений в модернизацию от¬
расли, в повышение ее технической оснащенности играют
мероприятия по регулированию цен на сельскохозяйствен¬
ную продукцию, закупке ее большой части государствен¬
ными органами и ограничению на ее ввоз из-за границы.Государство ежегодно устанавливает цены на рис, пшеницу
и ячмень и скупает большую долю этой продукции у произво¬
дителя. Для ряда других видов продукции функционируют раз¬
личные системы гарантированных цен. До последнего
времени гарантированные цены (в которых в большинстве
случаев учитываются издержки производства) все время рос¬
ли, опережая рост цен на товары, предназначенные для сель¬
скохозяйственного производства. В результате в Японии
отсутствовало явление «ножниц цен» в традиционном пони¬
мании этого термина. С конца 50-х годов цены на отечест¬
венную продукцию значительно превышали мировые, в
связи с чем либерализация импорта сельскохозяйственной
продукции шла очень медленно. До последнего времени
правительство ограничивало этот процесс лишь теми ир°'
дуктами, которые либо вообще не производятся в Японии,
либо производятся в таком незначительном количестве,
что их импорт не может существенно повлиять на отечест
венное сельское хозяйство, либо выдерживают конкурс j
цию импортных.В целях содействия развитию сельского хозяйства госуД3^
ство осуществляет контроль над производством средствсе&
скохозяйственного производства. Например, государстве11
регистрацию с предварительной проверкой на государствен ^
инспекционных станциях проходят все выпускаемые иарь66
удобрения, пестициды, почвенные мелиоранты и корма дляживотноводства.В ведении государства (в лице соответствующих отделов
министерства сельского, лесного и рыбного хозяйства) нахо¬
дятся службы защиты растений и животных — карантинные
станции и широко разветвленная сеть пунктов по борьбе с
вредителями и болезнями растений и животных. Государство
же организует семеноводство большинства видов сельскохо¬
зяйственных культур (лишь в овощеводстве и цветоводстве
основную роль играют частные фирмы) и племенную работу
в области животноводства.Немалую роль играет государство в научно-иссаедова-
тельской работе в области сельского хозяйства (что значи¬
тельно отличает Японию от других развитых стран). Она
сосредоточена в государственных научно-исследователь¬
ских институтах и университетах, на региональных и пре-
фектурных сельскохозяйственных опытных станциях. Эти
последние заняты чаще всего прикладными разработками,
в то время как центральные учреждения и университеты
проводят главным образом фундаментальные исследова¬
ния.Исключительно важное значение для развития сельского
хозяйства, его модернизации имеет деятельность государст¬
венной службы по распространению сельскохозяйственных
знаний, которая является своего рода посредником между
производителями и научными учреждениями. В 1991 г. в
стране насчитывалось 604 станции по распространению
сельскохозяйственных знаний, деятельность которых охва¬
тывает все сельские регионы страны. Каждая станция в сред¬
нем обслуживала примерно 6,3 тыс. дворов с обрабатываемой
площадью 7,2 тыс. га. На них работало 9344 агента по распро¬
странению сельскохозяйственных знаний, которых консуль¬
тировали специалисты по отдельным отраслям — 554
человека26, — обычно сотрудники префектурных онытных
станций.Государство вносит лепту и в профессиональную подго¬
товку занятых в сельском хозяйстве, а также в повышение их
квалификации. Профессиональное обучение начинается в
средних школах второй ступени, которые в большинстве сво¬67
ем находятся в ведении префектурных управлений. Унивеп
ситеты, имеющие сельскохозяйственные факультеты ^
специализированные кафедры, чаще всегоявляются госуд3р
ственными или муниципальными. При министерстве сель
ского, лесного и рыбного хозяйства функционирует ЦенТр
технического обучения, который готовит специалистов по
механизации отрасли (главным образом высшее звено рук0_
водителей и работников службы распространения знаний)
при Министерстве просвещения — Высшая школа работника
сельского хозяйства. В префектурах созданы центры по обу¬
чению молодежи управлению и ремонту машин, а также вы¬
сшие префектурные школы сельского хозяйства (они
получают государственные субсидии). При Японской сель¬
скохозяйственной палате (орган содействия проведению ад¬
министративных мероприятий) в конце 80-х годов был
открыт Центр помощи вновь начинающим заниматься сель¬
ским хозяйством.Говоря об условиях, в которых проходило техническое
перевооружение сельского хозяйства, о факторах, содейст¬
вующих ему, нельзя не упомянуть высокоразвитые смеж¬
ные отрасли промышленности и сферы услуг. Японское
сельскохозяйственное машиностроение, например, весьма j
быстро осваивало разрабатываемую в конструкторских бю- j
ро, институте механизации сельского хозяйства, на опыт- |
ных станциях отечественную сельскохозяйственную ;
технику, приспособленную к технологии производства в j
стране, а также к местным природным и хозяйственным j
условиям, весьма отличным от существующих в Западной f
Европе и тем более в США. Конструкция большинства |
японских сельскохозяйственных машин, в общем-то, уни¬
кальна. Именно поэтому, видимо, механизация сельского ,
хозяйства не принесла с собой снижения урожайности, j
Особенно надо отметить опыт Японии в создании системы |
малогабаритных машин, которые пользуются большим j
спросом и на международном рынке. Нелишне упомянуть |
и весьма развитую химическую промышленность, которая j
обеспечивает сельское хозяйство удобрениями и средства !
ми защиты растений, а также высококачественными плен .
ками для тепличного хозяйства.68
и наконец, еще один фактор, имеющий важное значение для
зиития сельского хозяйства. Это деятельность сельскохозяйст¬
венной кооперации.Деятельность сельскохозяйственной кооперацииСельскохозяйственная кооперация в деревне — чуть ли не
еще одно «чудо» сегодняшней японской действительности. Все
крестьянские хозяйства и большое число жителей, проживаю¬
щих в сельской местности, являются членами сельскохозяйст¬
венных кооперативов. Первые имеют решающий голос,
еторые— совещательный. И те и другие входят в так называе¬
мые комплексные (многоцелевые) кооперативы, которые зани¬
маются самыми разнообразными видами деятельности, в том
числе обязательно кредитными операциями. В настоящее вре¬
мя это весьма крупные организации (в среднем на каждый
кооператив приходится более 2 тыс. членов). Имеются также
специализированные кооперативы, которые объединяют хо¬
зяйства одной отрасли с целью сбыта ее продукции. Это по
преимуществу достаточно мелкие организации, часто они вхо¬
дят в комплексные как коллективные члены.Кооперативы различают также по принципу организации
финансовой базы. У части из них она складывается из паев.
Другие не имеют собственного капитала и покрывают расхо¬
ды за счет членских взносов и единовременных сборов на
конкретные цели. Единовременные взносы при необходимо¬
сти собирают и в кооперативах с паевым капиталом. В 1992 г.
Функционировало 7350 первичных кооперативов, в том числе
3373 — комплексных и 5500 с паевым капиталом. Число
индивидуальных и коллективных (различных сельскохозяй¬
ственных организаций) членов комплексных кооперативов с
Решающим голосом равнялось 8609, с совещательным —
306527.Кооперативы чаще всего состоят из четырех отделов, каж¬
дый из которых курирует определенные виды его деятельно¬
сти. При кооперативах функционируют различные группы —
объединения хозяйств, производящих ту или иную продук¬
цию (например, группы рисоводов или свиноводов) или осу¬69
ществляющих какую-либо деятельность (например, грущ^
взаимного страхования), а также молодежные и женские ор.
ганизации.Первичные кооперативы объединяются в префектуру
(иногда уездные) федерации, которые занимаются одним
или двумя видами деятельности или ведают какой-нибудь
отраслью сельского хозяйства. Имеются, в частности, кре¬
дитные, шелководческие, экономические (снабженческо-
сбытовые) федерации. Префектурные федерации, в свою
очередь, входят во всеяпонские. Всего в 1992 г. было 618
федераций, в том числе 22 всеяпонских и 263 префектур-
ных . Всеяпонской кредитной федерации нет, ее место зани¬
мает Центральный кооперативный банк для сельского и
лесного хозяйства. Снабженческо-сбытовые операции в на¬
циональном масштабе осуществляет Всеяпонская федера¬
ция сельскохозяйственных кооперативов, образованная в i
1972 г. после слияния всеяпонских закупочной и сбытовой 1
федераций. При ней функционируют также кооперативные j
предприятия по переработке сельскохозяйственной про- j
дукции.Общее руководство кооперативными организациями, выра¬
ботку основных направлений развития кооперации осуществля¬
ют центральные советы сельскохозяйственных кооперативов,
которые есть в каждой префектуре. Возглавляет кооперативную ^
систему Всеяпонский центральный совет сельскохозяйствен- ]
ных кооперативов. Кооперация имеет свое лобби в парламенте,
участвует в комиссиях, осуществляющих регулирование цен
на сельскохозяйственную продукцию, предъявляет прави¬
тельству решения митингов и конференций представителей
сельскохозяйственных кооперативов. Всеяпонский Це11Т'
ральный совет представляет японскую сельскохозяйствен'
ную кооперацию в Международном кооперативном альянсе и
в других международных организациях и поддерживает связи
с кооперативными объединениями разных стран на двус?0'
ронней основе. При нем на правах ассоциированных членов
имеется общество «Иэ-но хикари», занимающееся издать
ской деятельностью, и внешнеторговая фирма «Кумиай боЭ'
ки». При нем же функционирует институт развит*1
сельскохозяйственной кооперации в странах Азии.70
Один из важнейших видов деятельности кооперации —
прием вкладов и выдача кредитов. В 1991/92 фин. году на
первичные кооперативы приходилось более половины вкла¬
дов крестьянских хозяйств и 45% их задолженности29. Около
30% кредитов — льготные, т.е. выдаваемые под относительно
низкие проценты с отсрочкой платежа и на большие сроки.
Среди них основную роль играют кредиты на модернизацию
сельского хозяйства, которые предназначаются как индиви¬
дуальным хозяйствам (свыше 2/3 общей суммы), так и раз¬
личным организациям крестьян. Это целевые кредиты,
главным образом для строительства хозяйственных помеще¬
ний, приобретения и установки оборудования, покупки сель¬
скохозяйственных машин.Первичные кооперативы предоставляют ссуды в основном
своим членам (по закону не менее 80%, фактически свыше
90%), префекгурные федерации — примерно 40%, Централь¬
ный кооперативный банк дает кооперативным организациям
лишь 8% (данные на март 1990 г.). В настоящее время этот банк
является одним из крупнейших в стране. В прошлом он был
полугосударственным (государству принадлежала половина ка¬
питала, и оно же назначало руководящих лиц банка, а функции
[ его были ограничены). Но постепенно кооперативы набирали
[ силу, взнос государства был полностью выплачен, и в конце 80-х
| годов банк приобрел статус коммерческого.Кооперативы выполняют также операции по страхованию
жизни и имущества, детей, общественных зданий и частных
домов. В отличие от обычной страховой практики в частном
секторе, кооперативы оставляют получаемые взносы в каче-
j; стве резерва организации и направляют их для улучшения
производства и жизненной среды (например, для создания
[ Реабилитационных учреждений для тех, кто пострадал в авто¬
катастрофах). Еще одним отличием кооперативов в этой об-
Ласти является сочетание страхования жизни и имущества. В
кооперативах находится примерно 37% страховых взносов
крестьянских хозяйств. Доля кооперативов в страховании
*изни составляет примерно 17%30.Кредитная и страховая практика кооперативов нриносит
Им прибыль, с помощью которой они покрывают убытки,
в°зникающие по другим статьям деятельности.71
Одной из основных функций практически всех имекмц^
ся в стране кооперативов (кредитные и страховые операци
выполняют только комплексные кооперативы, имеющие па
евой капитал) является сбыт продукции и покупка товар0в
производственного назначения для крестьянских хозяйств
Согласно нашим подсчетам, через комплексные кооператив
вы в 1990 г. продавалось почти 60% товарной продукдИй
сельского хозяйства (в 1960 г. — примерно 40%) . П0 от.
дельными видам продукции, в частности закупаемой глав¬
ным образом государственными органами, этот процент
гораздо выше. В то же время такая продукция, как бройлеры
отгружается часто непосредственно перерабатывающим ком¬
паниям, с которыми крестьяне связаны контрактами.Часть кооперативов для повышения доли добавленной
стоимости продаваемой продукции занимается ее обработ¬
кой и переработкой: чисткой риса, производством муки,
прежде всего картофельной,изготовлением приправ, первич¬
ной обработкой чая, мяса, молока, приготовлением компо- I
стов. В кооперативе Сихоро (Хоккайдо), например, где
имеется автоматизированный завод по производству карто¬
фельной муки и цехи для изготовления картофельных пол¬
уфабрикатов, доход членов организации почти в 10 раз выше,
чем в среднем по стране32.При сбыте продукции применяется система совместных
продаж и расчетов. Члены кооператива не оговаривают ни
время продаж, ни их условия. Оплата обычно производится
по среднерыночной цене за определенный период, но варь¬
ируется в зависимости от качества продукции. За счет ко¬
миссионных, размер которых устанавливается на обще*1
собрании, оплачиваются транспортные расходы и содержа-
ние персонала.Достаточно велика роль кооператива в снабжении свои*
членов товарами производственного назначения: в 80-е годь'
в среднем их доля составляла 44%. Через кооперативы кре
стьяне получают около 95% удобрений, около 80% упаково4
ных материалов, примерно 70% пестицидов и винил<^еГ0
пленки, почти 50% сельскохозяйственных машин, г°РЮсК^
и концентрированных кормов. Однако доля потребитель |
товаров намного меньше — около 15%33.	j72
собирают у своих членов предварительные заказы, которые
затем передаются в вышестоящие организации или непос¬
редственно производителям. Товары отгружаются в адрес
первичного кооператива, даже если заявка поступает из вы¬
шестоящих организаций. Часть товаров на кооперативном
транспорте доставляется заказчикам на дом. Товары для по¬
вседневной жизни в основном приобретаются в кооператив¬
ных магазинах (сеть таких магазинов с торговой маркой
«А-копу» весьма широка). При заключении сделок коопера¬
тивы зачастую проверяют качество продукции в специальных
лабораториях Сельскохозяйственного технического центра
при Всеяпонской федерации.В снабженческо-сбытовых операциях большинство коопе¬
ративов использует вышестоящие организации: в 1990 г. туда
направлялось 93% реализуемой продукции, в том числе 100%
риса и почти 100% пшеницы и ячменя, свыше 90% коконов,
овощей и фруктов. Вместе с тем с каждым годом растут мас¬
штабы прямых сделок между организациями производите¬
лей и потребительскими кооперативами в городах, особенно
в части реализации скоропортящейся и экологически чистой
продукции. 76% закупок товаров осуществлялось в среднем
через вышестоящие организации34.В целом снабженческо-сбытовые операции кооперативных
организаций вполне сопоставимы с результатами деятельности
крупных торговых фирм. Объем продаж Всеяпонской фе¬
дерации, например, в отдельные годы превышал, по
нашим подсчетам, аналогичный показатель таких
крупных компаний, как автомобильная «Тоёта» или
металлургическая «Син Ниппон сэйтэцу». Она имеет
филиалы в пяти крупных городах страны и представи¬
тельства за границей.Кооперативы оказывают своим членам различные произ¬
водственные услуги — проводят совместные мероприятия по
Улучшению земель, контролю над ирригационными соору¬
жениями и пастбищами, осуществляют защиту растений от
болезней и вредителей, организуют совместное разведение
скота и шелкопряда, выращивание рассады сельскохозяйст-
8енных культур. Они имеют в своем распоряжении оборудо-73
вание для сушки и обдирки риса, элеваторы, различные
зяйственные помещения (сборные пункты для реализуй
продукции, для хранения кормов, ремонтные мастер,^11
станции обслуживания сельскохозяйственных машин * &
нилища-холодильники), а также машины для совместно
использования. Например, в кооперативе Дайнаконок°
(преф. Сига), в котором состоят 210 дворов (производителе^
риса, овощей, бобовых и продуктов животноводства) в 1999,,
было пять машин для сборки зерновых, три рассадопосадоч.
ные машины, канавокопатель, девять машин для возделыва*
ния бобовых, две комбинированные веялки, два пункта сбора
овощей, оборудование для анализа почв, пункт искусственно,
го осеменения животных, сортировочное оборудование для
плодовых.В 80-е годы все большее значение приобретает компью¬
терное обслуживание сельскохозяйственного производителя
со стороны кооперативных организаций. Анализируются, на¬
пример, производственные результаты того или иного члена
кооператива и выбираются оптимальные варианты ведения
хозяйства для получения продукции высокого качества при
низких затратах. По данным на 1991 г., свыше 55% коопера¬
тивов имели соответствующее оборудование35.При кооперативах функционируют различные производ¬
ственные группы. Оформлены они бывают по-разному: как
добровольные товарищества, юридические лица (последние
создаются по Закону о сельскохозяйственных кооперативах),
производственные союзы. Они объединяются для совместно¬
го использования оборудования и машин, кооперирования
при выполнении отдельных видов сельскохозяйственных ра¬
бот и даже ведения коллективного хозяйства. Это в основном
очень мелкие организации (некоторые объединяют лишь г
двора). В один комплексный кооператив входит зачастую
много таких групп. Большинство производственных орга11й
заций действует успешно и приносит их членам опреДеле1‘
ные выгоды.	,Для иллюстрации приведем сведения о деятель!*
сельскохозяйственного производственного союза Отор .
гаси (г. Курикома, преф. Мияги). Он входит в комПле^д'
кооператив г. Курикома. В союзе объединены 6 человек (74
-	возраст — 33 года). Они возделывают рис на шющади в2	га (10,7 га принадлежит 15 дворам, которые не имеют
абочих рук и поручают союзу обрабатывать землю). По даи-
JfclM за 1990 г., они затратили на единицу площади при вы¬
шивании риса в 1,4 раза меньше времени, чем в среднем по
префектуре, а издержки производства на единицу продукции
были более чем в два раза ниже средних. Условия работы как
у наемных работников: 8-часовой рабочий день, в воскре-
сенье _ выходной. Кроме того, ежемесячно они имеют два
свободных дня с сохранением содержания. Продолжитель¬
ность оплаченного отпуска — 17 дней (10 дней в дни Нового
года и 7 дней в праздник Бон). Зарплата одинаковая для всех,
но прибыль распределяется на общем собрании в зависимо¬
сти от предоставляемой площади земли. Практикуется вы¬
плата бонусов и стипендий детям. По словам представителя
комплексного кооператива, такие производственные союзы
являются ядром развития сельского хозяйства района. Для
разрешения проблем социального страхования и налогообло¬
жения союз намерен получить статус юридического лица36,
что, видимо, станет вполне реальным после принятия в неда¬
леком будущем новых законов, касающихся сельского хозяй¬
ства, о чем речь пойдет ниже.Надо отметить также роль кооперативов как посредника
при заключении их членами договоров с подрядными орга¬
низациями или индивидуальными хозяйствами на обработку
участков, а также при подписании контрактов с промышленны¬
ми и торговыми фирмами в рамках агропромышлен ной интег¬
рации. Кроме того, кооперативы и их федерации сами часто
выступают в качестве интеграторов, объединяя крестьянские
хозяйства, перерабатывающие предприятия, оптовую и даже
розничную торговлю.Важной стороной деятельности кооперативов является ор-
ганизация для своих членов консультаций по различным
пРоизводственным вопросам. Эта работа ведется в тесном
сотрудничестве со специалистами государственных станций00	Распространению сельскохозяйственных знаний (кстати,
последние часто располагаются в конторах кооперативов). В
^ у0 г. в кооперативах работало около 19 тыс. консультантов-
И,,структ0р0в3 . Для обучения и повышения квалификации75
служащих кооперативов, в том числе и консультантов, Со
ны Центральная кооперативная школа, Сельскохозяйстп^
ный технический центр и краткосрочные курсы в ра^
отдельных префектур. Для пропаганды сельскохозяйст^
ных знаний кооперативы выпускают множество печати^
изданий.Большое внимание уделяется в кооперативах проблема*,
повседневной жизни крестьянских семей. При кооператива*
имеются библиотеки, парикмахерские, общественные кухни
дома отдыха, поликлиники и даже больницы. Они занимают,
ся устройством свадебных церемоний, туристических поез¬
док, помогают при организации похорон и т.д. Среди
служащих кооперативов более 3 тыс. человек консультируют
своих членов по бытовым вопросам.Во многих местах кооперативы являются поистине цент¬
рами жизни людей. Возьмем в качестве примера кооператив
Тохаку (преф. Тоттори) с 2000 членов и 800 служащими (200
человек заняты на предприятиях по переработке продукции),
Кооператив — главный источник занятости в городе. Основ¬
ное направление сельского хозяйства здесь — животноводст¬
во и овощеводство. Ежегодно производится до 6 млн.
бройлеров. После обработки на кооперативном предприятии
их продают на местных рынках, а также отсылают в район
Киото-Осака-Кобе — главный рынок в Западной Японии.
Крупный рогатый скот и поросят частично отгружают потре*
бительским кооперативам, а частично перерабатывают на
ветчину, колбасу и сосиски. Часть продукции плодоводства
(японские груши сорта «Двадцатый век») идет на экспорт в
Сингапур, Гонконг, Тайвань, на Аляску и в другие районы
США. Кооператив имеет несколько хранилищ с регулируй
мой температурой, пункты сортировки груш, сбора овощеи>
ремонта сельскохозяйственных машин, центр производств2
рассады и пр. В кооперативе работают 12 консультантов,
контрактам кооператив обслуживают ветеринар и технически
советники — специалисты по животноводству, которые ^Р611
дают на курсах и дают рекомендации и советы непосредст^111^
на фермах. В кооперативном общественном Комплексе РасП.
ложены центр региональной аграрной политики, инфор1$
онный центр, клубы молодежной и женской организаций»76
Р для проведения анализа почв, комната для самоподготовки,
общественная баня. Наибольшей достопримечательностью
этого Комплекса является универсальный зал, оборудован-
к ный по последнему слову техники. Здесь проводят лекции,
I семинары, собрания, концерты, театральные представления.
I Эта роль кооператива по сплочению жителей города подкреп-
] ляется его активным участием в местных фестивалях и праз-
[ дниках, главным спонсором которых он является38.! Вместе с тем самим кооперативам сейчас предстоит ре¬
шить ряд серьезных проблем, прежде всего связанных с ра-
[ ционализацией хозяйственной деятельности организаций наi	всех уровнях. Предполагается упорядочить процесс слияния
; кооперативов, провести сокращение управленческого аппара¬
та, перестройку и укрепление рабочего механизма деятельно¬
сти, внедрить современные информационные системы и
новые средства связи, удешевить предоставляемые услуги.
Все это должно привести к сокращению управленческих рас¬
ходов и комиссионных, укрепить финансовое положение ор¬
ганизаций, сделать их более привлекательными для всех
жителей сельской местности.Проблемы и перспективыВ настоящее время перед сельским хозяйством страны
стоят весьма серьезные проблемы. Все они так или иначе
связаны со сравнительно низкой эффективностью производ¬
ства, относительно низким уровнем производительности
труда в отрасли и высокой себестоимостью продукции. За
последние три десятилетия производительность труда в аг¬
рарном секторе (стоимость чистой продукции на одного за¬
нятого) составляла 25-30% аналогичного показателя для
Других отраслей экономики. Резко отстает Япония по произ¬
водительности труда в сельском хозяйстве от других разви¬
тых стран. По нашим подсчетам, в начале 80-х годов, этот
показатель составлял лишь пятую часть от уровня США, был
в Два с половиной раза ниже, чем в Швеции, ФРГ и Англии и
в полтора, — чем в Италии39. Еще больший разрыв наблюда¬
йся в издержках производства. Японская сельскохозяйствен-77
пая продукция в больишнстве своем неконкурентоспосп/;
на мировом рынке, цены на нее гораздо выше мировых
ключение составляют лишь высокоиндустриализировац, С
отрасли, например, промышленное птицеводство. ,е
Высокие издержки производства обусловлены прежде вс
го высоким уровнем капитало- и материалоемкости. да С
принимая во внимание специфику сельского хозяйства, тр/
бующую более высокого уровня капиталовооруженности зая*
тых, чем в промышленности, надо признать факт
перенасыщенности техникой этой отрасли японской экономи¬
ки. Например, в 1980 г. общая мощность тракторов в расчетеяа
единицу площади в Японии более чем в пять раз превышала
соответствующий показатель для США. В то же время еще не '
завершена механизация в суходольном земледелии. Таким
образом, с одной стороны, налицо перенасыщение техникой
что неоправданно повышает капитальный коэффициент, а с
другой — отсутствие механизации отдельных процессов про¬
изводства, что отрицательно сказывается на росте производи¬
тельности труда в целом.Основная причина сравнительно низкой производительно¬
сти труда и высоких издержек производства — мелкие размеры
хозяйств и прежде всего парцеллярность землепользования. (
Средний размер землепользования в японском сельском ш \
зяйстве постепенно повышается и в 1991 г. достиг почти 1,4 га. ;
Но эта цифра абсолютно несопоставима даже с европейскими j
показателями. В 1991 г. почти 70% крестьян имели в своем ■
распоряжении менее 1 га обрабатываемой земли. Следует также i
заметить, что площадь в хозяйствах в большинстве случаев не:
сосредоточена в одном месте, разбросана по многим участкам. ;
зачастую отдаленным друг от друга на большие расстояния.Концентрация производства идет быстрыми темпами ,
лишь в животноводстве, особенно в тех отраслях, в которые
не требуется обрабатываемая земля (птицеводство, свино¬
водство), где в 80-е годы уже более половины поголовья бы*®
сосредоточено в крупных хозяйственных единицах. Проце
концентрации в растениеводстве выглядит гораздо скромй
в конце 80-х годов сравнительно крупные хозяйства, имв
щие под рисом не менее 5 га (0,4% всех хозяйств), прода®
лишь около 6% товарного риса40.78
Негативно влияет на рост производительности труда и вы¬
сокая по сравнению с другими доля занятых в этой отрасли (в
1990 г.—свыше 6% от общестранового показателя), в том числе
лиц пожилого возраста (в 1991 г. среди постоянно занятых в
яграсли лица старше 65 лет составляли 29% — наибольший
показатель среди развитых стран)41. Одновременно отрасль ис¬
пытывает дефицит квалифицированной молодой рабочей си¬
лы. С каждым годом все меньший процент молодежи,
оканчивающей школу, остается в сельском хозяйстве.Кроме того, в Японии очень высок уровень двойной заня¬
тости, когда глава семьи или ее члены работают не только в
своем хозяйстве, но и вне его, в других отраслях экономики
или в сельском хозяйстве, но по найму, либо возглавляют
какое-нибудь дело у себя дома. Тенденция к росту двойной
занятости — явление, свойственное всем развитым странам в
послевоенный период. Однако в Японии ее масштабы особен¬
но велики. Если в середине 80-х годов в 12 странах Общего
рынка не сельскохозяйственный источник доходов имели
38% владельцев ферм, то в Японии — свыше 85%. При этом
свыше половины всех хозяйств в 1992 г. получали свой основ¬
ной доход от занятости в других отраслях экономики42.Естественно, что владельцы мелких хозяйств и те, кто
работает в отрасли лишь в свободное от другой работы время,
не заинтересованы в постоянном совершенствовании своего
хозяйства, строгом соблюдении необходимой технологии,
экономии на масштабах производства и тд. Да большинство
этих людей и не может уделять внимание этим проблемам.
Экономические показатели таких хозяйств весьма низки. В
стране растет площадь заброшенных земель. Можно, видимо,
сказать, что при данных размерах хозяйств Япония достигла
практически максимального уровня развития отрасли.Сохранению мелкого землепользования в стране и росту
Доли хозяйств, получающих основной доход вне отрасли, со¬
действует ряд факторов. Прежде всего следует отметить огра¬
ничения на сделки с землей, установленные законом о
земельной реформе, о чем уже говорилось. Нельзя не упомя¬
нуть в этой связи ремарки американского ученого А. Грэда,
сделанные им сразу после реформы. В книге, вышедшей в
1952 г., он писал: «Ограничения размеров землевладений79
могут существенным образом сказаться в будущем... Исполь
зоваиие современной... техники позволяет обрабатывать щ
чительно большие площади... Если это положение останег
в силе, то сельское хозяйство станет отраслью, в которой ос
новной принцип частной собственности — свободная куш1Я
продажа — не найдет себе применения. Возможно, ЧТо
министерство сельского хозяйства и оккупационные власти
в недостаточной степени оценили последствия, которые мо-
жет повлечь за собой режим, созданный ими в сельском Хо.
зяйстве»43.Японское правительство, правда, оценило эти последствия
уже в конце 50-х годов, и в 1962 г., а затем в 1970 г. (в 1980г.
они фактически были сняты) значительно смягчило ограни¬
чения на сделки с землей, но к этому времени цены на нее уже
были высокими (их индекс в 1975 г. составил 1541 при
1960 = 100) и покупать ее стало не только очень трудно из-за
дороговизны, но и экономически невыгодно. Да и продать
желающих было немного — ее оставляли в качестве страхово¬
го фонда именно ввиду высокой стоимости.Среди других факторов следует упомянуть внедрение дости¬
жений научно-технического прогресса, облегчающих труд и су¬
щественно сокращающих его затраты, что позволяет сочетать
занятие сельским хозяйством с другими видами работ, а также
меры государственного регулирования, которые поддерживают
доходы хозяйств и оберегают их от конкуренции импортной
продукции. Все эти условия задерживают размывание мелких
хозяйств (число занятых в отрасли сокращается гораздо быст¬
рее, чем число дворов) и одновременно лишают их стимула
повышать эффективность производства.Таким образом, за сравнительно низкий уровень эффек¬
тивности производства в отрасли во многом ответственна
протекционистская политика правящих кругов, которая в из¬
вестной мере приносит эффективность производства в жерт¬
ву социальной стабильности и политическим интересам -
сохранению электората (деревня традиционно голосует за ли¬
берально-демократическую партию). Такая политика при#'
ла в конце 70-х — начале 80-х годов к большому бюджетному
дефициту (цены на рис и другую продукцию почти все вр<^
повышались), несбалансированности производственно*180
.труктуры (В частности, к перепроизводству риса), падению
уровня самообеспеченности продовольствием в целом (в свя¬
зи с относительно низкими темпами развития сельскохозяй¬
ственного производства), высоким розничным ценам на
продовольствие, серьезным трениям с японскими внешне¬
торговыми партнерами из-за ограничений импорта конку¬
рирующей продукции.Хотя все эти проблемы имели место и раньше, они особен¬
но обострились в 80-е годы в связи с проведением структур¬
ной перестройки всей экономики страны по пути усиления
конкурентных начал и политики сокращения бюджетных
расходов, а также в связи с углублением процессов интерна¬
ционализации экономики в целом и усилившимися требова¬
ниями со стороны стран-экспортеров снять импортные
ограничения на ввоз сельскохозяйственной продукции, в том
числе риса.В этой обстановке правящие круги страны были вынужде¬
ны со второй половины 80-х годов принять ряд мер, ужесто¬
чающих условия воспроизводства в сельском хозяйстве:
почти ежегодно снижаются цены на все регулируемые виды
сельскохозяйственной продукции (их теперь устанавливают
в основном с учетом баланса спроса и предложения), сокра¬
щаются размеры государственных закупок риса; принята но¬
вая, более жесткая, программа сокращения площадей под
этой культурой; сняты ограничения на ввоз 12 товарных по¬
зиций, в том числе таких важных для Японии, как говядина
и мандарины.Одновременно с целью поднять конкурентоспособность
отечественной продукции принимаются меры, направленные
на укрупнение хозяйственных единиц и интенсификацию про¬
изводства: введены налоговые льготы при образовании произ-
водственных объединений для ведения хозяйства на
коллективной основе, при продаже земли крупным хозяйст¬
вам, оформлении актов дарения и наследования, при приоб¬
ретении земли в собственность или пользование; расширены
объемы кредитов на покупку земли, снижены проценты по
льготным ссудам, улучшены условия страхования сельскохо¬
зяйственных кредитов, выделяются ассигнования на создание
Районов рисосеяния с низкими издержками производства, на81
поддержку производителей либерализуемых видов прод^
ции и тд. Проводятся также мероприятия по возрождени
деревни, развитию там переработки продукции, росту масщ
табов производственного кооперирования. Большие надеждь,
возлагаются на достижения научно-исследовательских ра
бот, особенно в области биотехнологии.Данные сельскохозяйственной статистики за 1985-1990
гг. в целом свидетельствуют, что в структурной перестройке
отрасли, которая идет уже с 60-х годов, прослеживается убы-
стрение ряда процессов: выросли темпы сокращения дворов
и посевной площади под рисом, резко повысилась доля риса
реализуемая по каналам независимого обращения, активи¬
зировались процессы укрупнения хозяйств. Расширение об¬
рабатываемой площади идет главным образом на основе
аренды земли. Доля товарных хозяйств, арендующих землю,
в 1991 г. составляла почти 30%, в том числе среди хозяйстве
5 га и более земли — свыше 70%. Доля арендуемой площади
в среднем составила около 12%, в то время как в хозяйствах с
5 га и более земли — 36%44. Расширяются также работы по
подрядным договорам, в соответствии с которыми крупное
хозяйство, имеющее сельскохозяйственную технику, выпол¬
няет частично или полностью сельскохозяйственные работы
на площади мелких хозяйств, тем самым увеличивая свои
размеры. Площадь, на которой выполнялся весь комплекс
работ, выросла с 1985 по 1990 гг. на 60%45.В настоящее время правительство разработало новую кон¬
цепцию развития отрасли, ставящую своей целью остановить
снижение степени самообеспеченности продовольствием, со¬
кратить рабочее время, затрачиваемое в сельском хозяйстве,
обеспечить уровень жизни занятых в отрасли, адекватный
уровню трудящихся в других областях народного хозяйства.«Новые базовые направления политики в области проДО"
вольствия, сельскохозяйственного производства и развития
деревни», опубликованные в октябре 1992 г. и получившие
краткое название «Новая политика», содержали, в частности,
перечень уже принятых мер по перестройке сельского хозяи
ства.	|«Новая политика» предусматривает изменение протек«и |
онистского характера аграрной политики, усиленное внедр6 j82
ние рыночных принципов в функционирование отрасли, со¬
здание условий для развертывания здоровой конкуренции.
Обращается внимание на необходимость сбалансированного
развития районов, поощрения местной инициативы, создание
производственной и социальной инфраструктуры в сельской
местности, развития в горно-лесных районах производства
сельскохозяйственной продукции с высоким уровнем добав¬
ленной стоимости для обеспечения там стабильного прожи¬
вания населения.«Новая политика» провозглашает необходимость содейст¬
вия укрупнению индивидуальных хозяйств, объединению
полей, развитию производственных объединений, становле¬
нию юридических лиц. Рекомендуется расширять возможно¬
сти сбыта риса; при упорядочении производства риса
действовать дифференцированно, учитывая индивидуальные
показатели хозяйств46; при установлении цен — пользоваться
принципом баланса спроса и предложения, но принимать во
внимание влияние снижения цен на создание оптимальных
размеров хозяйствования.Одновременно «Новая политика» выдвигает новую кон¬
цепцию производственных единиц в сельском хозяйстве.
Вместо «жизнеспособных», «основных» и «совместных» хо¬
зяйств предлагается создание индивидуального (единоличного
или семейного) хозяйства (кодзин кэйэйтай) и объединенного
(состоящего из нескольких индивидов или семей) хозяйства
(сосики кэйэйтай). Предполагается, что в рисоводстве, где
наиболее остро стоит вопрос с кадрами, к 2000 г. будет дейст¬
вовать 150 тыс. индивидуальных хозяйств, имеющих по 10-
20 га земли, и до 20 тыс. — объединенных в масштабах
нескольких поселений с площадью в 35-50 га каждое. Это
позволит почти вдвое снизить себестоимость продукции. А в
Целом в отрасли должно функционировать 350-400 индиви¬
дуальных и 40-50 тыс. объединенных хозяйств47.В 1992 году в русле «Новой политики» были приняты
очередные поправки к Закону о сельскохозяйственных коопе¬
ративах. Изменения призваны содействовать укрупнению
хозяйств (как путем расширения практики ведения хозяйст¬
ва по поручению, так и путем создания производственных
объединений-юридических лиц) и комплексному развитию83
сельских районов, консолидации там населения. К примеп
не только первичные кооперативы, но и их федерации полу
чили право вести хозяйство по поручению своих членов,
организации производственных объединений-юридически*
л ицтеперь достаточно лишь трех членов (раньше требовалось
не менее пяти). Они также получили право заниматься пере,
работкой и транспортировкой продукции. Для некрестьянских
хозяйств расширены возможности работы в кооперативах и
пользования их услугами: увеличилась их квота на выдаваемые
кооперативами кредиты (до 15%) и на занятие должностей в
правлениях (с 1/4 до 1/3). Они могут составлять до 2/3
членов производственных объединений-юридических лиц
(раньше — не более половины). Кроме того, кооперативы
теперь в тесном сотрудничестве с администрацией районов
будут оказывать посильную помощь людям пожилого возра¬
ста .В январе 1993 г. комитет по аграрной политике (совеща¬
тельный орган при премьер-министре) в специальной разра¬
ботке конкретизировал ряд положений «Новой политики»,
сделав особый упор на необходимость укрупнения хозяйств
(путем содействия переходу земли из рук в руки и созданию
юридических лиц в сельском хозяйстве — производственных
объединений, союзов, компаний, где должна выплачиваться
зарплата, соблюдаться ограниченный рабочий день, обеспе¬
чиваться возможности подготовки молодежи к работе в
отрасли и пр.) и на развитие промежуточных и горно-лесных
районов49 (активизация общественных движений жителей за
их возрождение, содействие производству продукции с высо¬
ким уровнем добавленной стоимости, поддержка доходов путем
льготного кредитования, развитие переработки сельскохозяй¬
ственной и лесной продукции и тд.)50. В соответствии с «Новой
политикой», комитет по аграрной политике подготовил также
три законопроекта, которые должны быть вынесены на рас¬
смотрение ближайших сессий парламента51. С их приняти¬
ем, видимо, будет законодательно закреплен поворот в
аграрной политике, который начал вырисовываться со вто
рой половины 80-х годов.Задачи перед сельским хозяйством, как можно видетЬ’
стоят весьма серьезные. Однако учитывая общий урореИ84
экономического развития страны, высокие мобилизацион¬
ные способности нации, а также активную позицию государ¬
ства, допустимо предполагать, что отрасль все же выстоит в
новых, весьма непростых для нее условиях и сумеет занять
достойное место в народном хозяйстве.ПРИМЕЧАНИЯ^окэтто норинсуйсан токэй (Карманный статистический справочник
по сельскому, лесному и рыбному хозяйству). Токио, 1959. стр. 35.
2R.P.Dore. Land Reform in Japan. 1959. London, p.80.3A. Грэд. Земля и крестьянин в Японии. М. 1954. стр. 58,9,74,76.4Ц. Оути. Нихон сихонсюги то ногё мондай (Японский капитализм и
проблемы сельского хозяйства). Токио. 1952. стр.268.Japanese Capitalism since 1945. N Y. 1989. p.80.6Подробно о земельной реформе в Японии см. ВАПопов. «Земельная
реформа и аграрные отношения в Японии». М. 1959; Попов ВА Формиро¬
вание социально-экономическое структуры японской деревни. М. 1987. гл.
П; R.P.Dore. Op. cit.Нихон ногё нэнкан (Японский сельскохозяйственный ежегодник).То¬
кио. 1937. стр. 158.ЯА. Грэд. Цит. соч. стр. 230, 231.^Japan Year Book 1946-1948. Appendix. Tokyo. 1949. p. 16.В частности, довоенный уровень производства минеральных удобре¬
ний был достигнут лишь в 1949-1951 гг.; цены на товары производствен¬
ного назначения росли быстрее, чем на сельскохозяйственную продукцию.
А. Грэд. Цит. соч. стр. 115.^Покэтто норинсуйсан токэй. 1960. стр. 30.14См., например, Экономисуто. 15.06.1993. стр. 18.Ногё хакусё фудзоку токэйхё (Статистическое приложение к белой
книге по сельскому хозяйству). Токио. 1988. стр. 134.Кикайка ногё. 1986. N 5. стр.36.1?Японская статистика включает картофель в овощные культуры.
^Нихон ногё нэнкан. 1992. стр. 190.Нихон ногё нэнкан. 1982. стр. 79.Ногё оёби энгэй. 1988. N 4. стр. 570; Нихон ногё нэнкан. 1992. стр.192.22°См. FAO Production Year Book. Rome. 1986. pp.70-184,208, 26-227.
Нихон ногё нэнкан. 1992. стр. 234.Ногё хакусё Фудзоку токэйхё. 1982. стр.47, 70; Нихон ногёнэнкан.
1992 стр. 227, 229. 230.Ногё оёби нока-но сякай кандзё (Социальные счета сельского хозяй¬
ства и крестьянских дворов). Токио. 1986. стр.72.Подсчитано по сумме остатка задолженности крестьянских дворов на
счетах финансовых органов. В 1991 г. — 18%(Покэтто норинсуйсан токэй.
1993. стр. 150).“Гэккан NIRA. 1986. N 12. стр.22.2?Нихон ногё нэнкан. 1992. стр. 369.28Покэтго норинсуйсан токэй. 1993. стр. 303.Нихон ногё нэнкан. 1992. стр. 315.85
29Подсчитано по: Покэтто норинсуйсан токэй. 1993. стр.15030Farming Japan. 1984. N 6. p. 27; Нокё-но гэндзё Положение в сел
хозяйственных кооперативах). Токио. 1988. стр.15.	Ьс*о-31Ногё кёдокумиай. 1971. N 7. стр. 102; Подсчитано по- Нихгт
нэнкан. 1992. стр. 317,505.	он н°ге32Asahi Evening News. 15.12.1987.33FarmingJapan.l983.N 4. p.61; Agricultural Cooperatives in Japan T u
1988. p. 54.	'34Покэтто норинсуйсан токэй. 1993. стр. 304.35Ногё хакусё фудзоку токэйхё. 1992. стр. 71.3бАсахи симбун. 25.03.1992.37Нихон ногё нэнкан. 1992. стр. 313.38Farming Japan. 1989. N 1. pp. 50-52.39Ногё хакусё фудзоку токэйхё. 1992. стр. 48; The State of Food and
Agriculture 1983. Rome. 1984.pp. 203-204; 1985.p.l73-174.40Ногё хакусё фудзоку токэйхё. 1989. стр. 64, 65.41Нихон ногё нэнкан. 1992. стр. 172.4Экономические науки. 1989. N 3. стр. 92; Покэтто норинсуйсан токэй
1993. стр. 111.43А. Трэд. Цит. соч. стр. 93.44Данные не учитывают хозяйства Хоккайдо. Н ихон ногё кэнкан. 1992.
стр. 179.45Покэтто норинсуйсан токэй. 1989. стр. 167; 1993. стр.169.До последнего времени имело место уравнительное распределение
квот на сокращение площадей под рисом, в том числе в отношении хозяйств
с высокими экономическими показателями.4 Нихон ногё нэнкан. 1992. стр. 129-130; Экономисуто. 5.06.1993. стр.
18-19.4*Нихон ногё нэнкан. 1992. стр. 405.В этих районах сосредоточено примерно 40% всей обрабатываемой
площади (Экономисуто. 15.06.1993. стр. 22).Асахи симбун. 15.01.1993.Экономисуто. 15.06.1993. стр. 18.86
А.	ЗагорскийПЕРЕХОД ОТ ТОТАЛИТАРИЗМА
К ДЕМОКРАТИИ:ЯПОНСКИЙ ОПЫТ (1945-1950 гг.)Исторические предпосылки японского тоталитаризмаВ отличие от ряда стран, где вступление в период тотали¬
таризма означало глубокий и достаточно быстрый слом пред¬
шествовавшего режима, для японской его разновидности
характерен процесс медленного эволюционного созревания
на протяжении длительного периода второй половины XIX —
первой половины XX веков. Истоки этой системы в Японии
достаточно ясно прослеживаются в строе, созданном револю¬
цией Мэйдзи (1868 г.), и в трансформации мэйдзийского
авторитаризма.Типологические особенности общественного развития
Японии на всем протяжении 1868-1945 гг. определяются ха¬
рактером революции Мэйдзи, которую наиболее точно мож¬
но было бы определить как революцию раннебуржуазного
типа, т.е. революцию, которая по внутренним условиям стра¬
ны стадиально сопоставима с ранними европейскими буржу¬
азными революциями мануфактурного периода, но которая
хронологически проходила на качественно ином витке разви¬
тия мировой капиталистической системы. Наличие внутрен¬
них предпосылок позволяло Японии, в отличие от других
стран Востока, найти ответ на вызов колониальной экспансии
великих держав на путях капиталистического развития, а ста¬
диально более высокий уровень международного окружения
страны открывал возможность колоссального ускорения ее
Развития на основе заимствования достижений европейскойЦивилизации1.Вместе с тем, заимствование европейской культуры на¬
иболее полно и целостно проходило в области технических
и экономических новаций. Социально-политическая же
сФеРа мэйдзийского общества, при его внешней схожести87
с европейскими социально-политическими структурами обладала существенной спецификой, определявшей развити
страны в рамках между жестким авторитаризмом и тотал^
таризмом.В первую очередь необходимо отметить, что ведущей си
лой революции Мэйдзи выступало самурайство под руковод¬
ством традиционно враждебных клану Токугава
полунезависимых южных княжеств2. Политическая слабость
японского купечества и буржуазии практически исключала
эти классы из формирования руководящей элиты мэйд-
зийского государства. Верхушка победившего самурайства
обратилась прежде всего в военно-политическую элиту,
связанную с институтом монархии и обладавшую всей пол¬
нотой власти в стране. Уже это обстоятельство превращало
ее в ключевой и достаточно независмый элемент политиче¬
ской системы Мэйдзи.В качестве второго существеннейшего фактора следует от¬
метить двойственность идеологии революции и пост-рево-
люционного режима. Не подлежит сомнению тот факт, что
идеи меркантилизма и культурных заимствований составля¬
ли ее существенную часть. Однако эта сторона в революции
Мэйдзи ясно проявилась лишь после ее победы. В предрево¬
люционный период, напротив, заметно было снижение инте- j
реса и к экономическим теориям, и к культурному наследию
Европы3. В это время идеологический акцент переносится на ;
проблемы политической борьбы и восстановление абсолют- ,
ной власти императора как политического противника сёгу- i
ната Токугава. Идейные истоки политической борьбы j
опирались на синтоистскую мифологию, провозглашавшую (
императора прямым потомком богов. Соответственно тезис (о	неоспоримых претензиях монархии на абсолютную власть j
в стране становился центральным элементом политической ,
идеологии Мэйдзи.	|В этом контексте современное государство в понимании |
политической элиты периода Мэйдзи отнюдь не копировал0 ;
формы европейской демократии. Государство рассматривэ |
лось как неограниченная монархия, базировавшаяся на иДО J
ологии государственного синтоизма, и не имевшая ниче j
общего с западными политическими системами. Не слу4 j88
j мэидзийская конституционная реформа (1889 г.) и лега-
н°зацИЯ политических партий стали последними актами в
цепи послереволюционных реформ, и, пожалуй, единствен-
НЬ1МИ шагами, на которые правительство пошло не по своей
инициативе, а под давлением массового движения.Наряду с этим, проблема мэйдзийского парламентаризма и
мэйдзийской партийной системы не может быть интерпрети¬
рована как простое постепенное восхождение к формам евро¬
пейской демократии. Своим рождением они обязаны
массовому движению 80-х гг., известному под названием «дви¬
жение за свободу и народные права». Само движение носило
чрезвычайно сложный характер и развивалось под идейным
руководством интеллектуальной элиты, ориентированной на
заимствование европейских политических институтов. По соста¬
ву участников в нем можно выделить и чисто интеллектуальное
крыло, и буржуазию с ее тягой к расширению политического
участия, и низшие слои общества, радикальный протест которых
имел в своей основе ориентацию на европейскую социалисти¬
ческую идею. Его главным объединяющим моментом можно
считать устремленность слоев, полностью отстраненных от
политического участия, к усилению влияния на национальную
политику, и реализация этой цели виделась в заимствовании
западных политических институтов.Но и это движение нельзя считать свободным от двойст¬
венного идеологического наследия революции Мэйдзи. Если
исключить его радикальное, социалистическое крыло, то на
уровне политических лидеров его главными фигурами оста¬
вались ведущие деятели революции — выходцы из княжеств
Тоса и Хидзэн, оттесненные от власти после 1868 г. элитой
княжеств Сацума и Тёсю. В значительной мере это движение
Демонстрировало борьбу между различными самурайскими
кланами, не поделившими власть после победы революции.
Апелляция к европейскому опыту для них была скорее идейно
выгодным средством достижения прагматических политиче¬
ских целей. Широкому составу участников движения оно предо¬
ставляло возможность укрепления контакта с альтернативной
Политической элитой, а не прямого выхода на политическую
арену. Не случайно, что ведущие японские политические пар¬
тии, просуществовавшие до их роспуска в 1940 г., в основном89
представляли два княжеских клана — Тоса (либеральна
партия, впоследствии Сэйюкай — Общество политик
ских друзей) и Хидзэн (прогрессивная партия, впослед
ствии Минсэйто, партия народной политики)4. Создав
парламента в 1889 г. в основном удовлетворило претеа.
зии лидеров движения, и после непродолжительного пе¬
риода противоборства законодательного органа и
правительства раскол политической элиты в Японии был
преодолен.Провозглашение конституции 1889 г. и создание парла¬
мента мало сближали Японию с принципами европейской
конституционной демократии. Конституция сохраняла абсо¬
лютную власть императора. Правительство назначалось им¬
ператором и не было подконтрольным парламенту, причем
ответственность перед императором несло не правительство
в целом, а каждый министр лично. Парламент был лишен
даже права законодательной инициативы — законопроект
мог вносить только император. Политические партии в этой
системе не формировали правительство: их лидеры на протя¬
жении XIX — начала XX вв. не могли рассчитывать и на пост
премьер-министра.Правительства во главе с лидерами политических партий
существовали в 10-20-х гг., но и в этот период иногда возни¬
кала абсолютно непартийная администрация. Формирование
партийных правительств тоже не было прямо связано с ито¬
гами выборов в парламент. Так, в 20-е гг. правительства Г.Та-
нака (Сэйюкай), Ю.Хамагути (Минсэйто), К.Инукаи
(Сэйюкай) функционировали как администрации партии
парламентского меньшинства5. С 30-х гг. роль партий в фор
мировании правительства исчезает. При оценке роли партий
в правительстве следует учитывать и особое место военного и
военно-морского министров (представителей армии и Фл0'та), несогласие которых с курсом правительства вызывало егоавтоматическую отставку.По оценке профессора Х.Бортона, одного из ведущих аме
риканских разработчиков послевоенной американской окк?
пационной политики в Японии, роль военных министров
правительстве стала одной из главных причин краха япо^
ской партийной системы 20-х — 30-х гг. Он отмечает, чт°90
20-е гг., несмотря на попытки создать явно партийные каби¬
неты ограничение конституцией полномочий парламента,
наряду с политическим контролем военных, позволяло уже¬
сточать режим «охраны порядка» и расширяло вмешательст¬
во военных в электоральный процесс, что в целом подрывало
доверие народа к партийной политике. Стремившееся изме¬
нить этот порядок правительство Ю.Хамагути (1929 г.) изна¬
чально потеряло свободу политического маневра ввиду
тяжелого экономического положения страны. С 1930 г. к эко¬
номическим испытаниям правительства добавилось и испы¬
тание правым террором, и в результате Япония потеряла
уникальный шанс эволюционного вхождения в демократиче¬
скую политическую систему6.По своей политической роли и уровню значимости со¬
зданная в годы Мэйдзи парламентско-партийная система
вряд ли превосходила аналогичные российские институты
1906-1917 гг.Третьим важнейшим фактором становления японского
тоталитаризма является милитаристский характер государ¬
ства после революции Мэйдзи. Истоки японского милита¬
ризма прежде всего связаны с узкой внутренней базой
развития довоенного японского капитализма. Скованный
рамками ограниченного платежеспособного спроса преиму¬
щественно аграрного населения, он объективно мог разви¬
ваться только на базе экспансии на внешние рынки после
непродолжительного периода становления местной совре¬
менной экономики. В условиях уже завершенного колониаль¬
ного раздела мира процесс экономического проникновения на
зарубежные рынки неизбежно требовал военных усилий. Прак¬
тически вся история Японии с конца XIX века до 1945 г. —
это непрерывная череда военных акций: японо-китайская
война 1898 г., русско-японская война 1904-1905 гг., аннек¬
сия Кореи в 1910 г., участие Японии в заключительной
стадии первой мировой войны, эпизодические военные ак¬
ции в Китае в 20-е гг., оккупация Маньчжурии в 1931 г.,
начало агрессии в Китае в 1937 г., начало войны на Тихом
океане в 1941г. Причем, с 1930 г. войны плавно перераста-
Ли из одной в другую без окончательного завершения пред¬
шествовавших конфликтов. В целом характер японского91
милитаризма соответствовал потребностям симбиоза эк
мических интересов и интересов военной по своему Пп °
хождению политической элиты.	е'Таким образом, уже режим, возникший в результате рей0,
люции Мэйдзи, нес в себе громадный потенциал тоталита
ной эволюции. К его характерным чертам следует отнести
политическую систему неограниченной монархии, тотали
тарную идеологию государственного синтоизма (японизма)
военный характер высшей политической элиты, слабость
парламентских институтов и политических партий, страте-
гию развития страны на путях внешней военной экспансии
Правда, некоторая специфика существенно отличала его от
привычных образцов тоталитаризма.Специфика тоталитаризма в ЯпонииПолитическая система Японии в 1868-1945 гг. не опира¬
лась на партию тоталитарного образца. Существовавшие пол¬
итические партии не претендовали на контроль над обществом
и в своих функциях не сливались с государством. Напротив, их
политическая роль была намного ниже, чем в любом варианте
демократического общества. Системообразующую роль пол¬
итического режимаяпонского тоталитаризма играли монархия
и армия. Не случайно при ликвидации политических партий
в 1940 г. все они были слиты в аморфную организацию,"
Политическую ассоциацию поддержки трона (Тайсэй ёкусан
кай), — выполнявшую скромные функции содействия 0'
тельности монархии и армии через парламентские инстит)
ты. По оценке крупнейшего японского исследователя
избирательной системы М.Сома, Ассоциация выполняв
лишь вспомогательные функции по отношению к правитель
ству, ее самостоятельная политическая деятельность нед01^
скалась. В этом смысле она не была °РгаНИЗаЦ^
выдвигавшей цели активной политики, как это делают
итические партии. Активные же политики партийного
образовали в 1941 г. в парламенте Политическое обШе
поддержки трона (Ёкусан сэйдзи кай)7.92J
При всей ограниченности функций имперского парла-
мента, политическая система даже тоталитарной Японии не
полностью исключала режим конкуренции политиков и пол¬
итических направлений. Наиболее существенным моментом
можно считать сохранение института независимых депута¬
тов, несвязанных непосредственно с политическими органи¬
зациями тоталитарного режима. В 1942 г. эти кандидаты
собрали около 30% голосов электората8, на момент созыва
88-й чрезвычайной сессии парламента 1 сентября 1945 г. в
его составе сохранялось 25 независмых депутатов из общего
числа 466 парламентариев9.Послевоенная демократизация:
принципы американской оккупационной политикиПоражение Японии во второй мировой войне не стало
собственно внутренним поражением японского милитариз¬
ма. До сентября 1945 г. режим по сути не сталкивался с круп¬
ными внутренними потрясениями. Тоталитаризм успешно
интегрировал все политические течения, имевшие реальное
влияние в начале века, а левая антисистемная оппозиция не
смогла получить в стране сколь-либо существенную массо¬
вую базу и была успешно изолирована. Более того, даже в
момент военного поражения население в целом демонстри¬
ровало чрезвычайно высокий уровень доверия и поддержки
режима . Следует констатировать, что в 1945 г. японский
тоталитаризм потерпел чисто военное поражение в борьбе не
с Демократией, а с противниками, превосходившими Японию
по уровню военного потенциала. Поражение было предопре¬
делено не внутренней слабостью японского тоталитаризма, а
лишь тем, что логика военной экспансии 30-40-х гг. привела
его к захвату территорий, эффективно освоить которые он не
имел возможности, и к столкновению с противником, одер¬
жать победу над которым Япония была не в состоянии.Соответственно послевоенная демократизация и реформы
8 этой стране имели своей исходной точкой не внутреннее
Разложение тоталитарного режима, а заранее спланирован¬93
ную американскую политику преобразований в оккупировал
ной Японии. При этом проект оккупационной политики
Японии оказался наиболее разработанным среди всех амери
канских планов послевоенного устройства. Первые разработ
ки в области планирования оккупационной политики СЩдв
Японии датируются уже весной 1942 г. И независимо отраз.
личий в акцентах экспертов, идея демократизации по амери¬
канскому образцу стояла в центре политической линии
разработчиков этих планов11.Первый целостный официальный документ, провозгла¬
шавший основы послевоенной американской политики
(«Цели США в послевоенной Японии» от 14 марта 1944 г.),
определял задачу перехода от господства военных к режиму
политических свобод, создания гражданского правительства
из лиц, стремящихся к установлению мира, и указывал на
необходимость 1) ликвидации политических привилегий ар¬
мии; 2) установления свободы интеллектуальных связей с
демократическими государствами через средства массовой
информации; 3) принятия мер по укреплению «умеренных j
политических сил»12.	jВ практическом плане эта линия, по оценке МИокибэ, J
означала доминирование концепции «активного стимулиро- i
ван ия реформ» при сохранении собственно японских админи- |
стративных органов. В качестве первоочередных планировались )мероприятия чисто политико-административного характера.В |частности, подготовленные проекты ориентировали на разлия- j
ную жесткость подходов к разным политическим институтам
японского государства.	[Безоговорочному роспуску и запрещению подвергались все j
военные и колониальные структуры — военное министерство, j
министерство флота, министерство военного снабжения, воен- j
но-консультативный совет. Немедленному роспуску подлежали I
и политические структуры тоталитарного режима—Политиче- j
ская ассоциация поддержки трона, террористические оргаяи# >
ции. С началом оккупации отменялась репрессивная
идеологическая часть законодательства — законы о военнь^ ;
организациях, о мобилизации населения на решение воеНН1^ i
задач, законы, ограничивавшие свободы слова и совестИ’^1;- j
ны о чрезвычайных полномочиях полиции в отношении94
пай, законы, предписывавшие ведение пропаганды велико¬
державных милитаристских идей в системе образования.
Приостанавливалась деятельность высших государственных
органов — парламента и кабинета министров. Вместе с тем,
административные органы, ответственные за экономическую
политику, и местное самоуправление не подлежали немед¬
ленной трансформации. Вопрос о судьбе конкретных полити¬
ческих партий подлежал специальному разбору в каждом
конкретном случае .Наконец, официальный текст «Политика США в Японии
в начальный период после капитуляции», опубликованный
24 сентября 1945 г., провозглашал: «Мы будем поощрять
стремление японского народа к индивидуальным свободам и
основным правам человека, в первую очередь к свободе сове¬
сти, собраний, слова и печати. Мы будем поощрять японцев
на формирование демократических представительных орга¬
нов. Будут поощряться демократические политические партии,
имеющие права на собрания и ведение публичных дискуссий».
Одновременно этот документ указывал, что «лица, которые бы¬
ли активными проводниками милитаризма и воинствующего
национализма, будут отстранены от общественных должностей
и любых других должностей, связанных с общественной или
существенной частной ответственностью»14.Центральной идеей американской оккупационной пол¬
итики в Японии стала мысль о необходимости в первую оче¬
редь ликвидировать препятствия на пути расширения
влияния «умеренных политических сил». Дальнейшие и бо¬
лее глубокие реформы должны были проводить сами японцы.В этом смысле США изначально делали ставку на выходцев
из японской бюрократии, преимущественно из министерства
иностранных дел, ориентировавшихся в 30-е гг. на сближение
с США и Великобританией. В обсуждении довольно регуляр¬
но фигурировало имя X Асида как наиболее желательной для
США фигуры15.95
Проблема взаимодействия оккупационных властей
и политической элиты ЯпонииК концу войны у авторов оккупационной политики были
некоторые основания рассчитывать на содействие японских
политиков в проведении нового курса. В частности, в расшиф¬
рованной американцами телеграмме посла Н.Сато премьер-
министру Х.Тодзё о переговорах с заместителем министра
иностранных дел СССР Я.Маликом от 8 июня 1945 г. отме¬
чалось: «По завершении войны крайне необходимо провести
радикальную всестороннюю внутриполитическую реформу,
демократизировать политическую жизнь в целом» .Однако расчеты американских экспертов на то, что для
демократизации и проведения реформ достаточно будет
лишь отстранить от власти военщину, в основном не оправ¬
дались. По оценке А.Н.Панова, непосредственно после капи¬
туляции Янонии 15 августа 1945 г. и формирования нового
правительства принца Н.Хигасикуни на ведущее место п си¬
стеме управления государством выдвинулось руководство
министерств внутренних дел и юстиции, оттеснившее от вла¬
сти военных. Новые лидеры полностью игнорировали взгля¬
ды японских политиков, выступавших за проведение
реформ17.Напротив, центральной идеей политики первых месяцев
после капитуляции стал лозунг «защиты национального го¬
сударственного строя» (кокутай годзи). В речи по радио от 15
августа по случаю окончания войны император особо подчер¬
кивал необходимость предпринять усилия по сохранению
существующих общественных отношений, призывал «рабо¬
тать с такой решимостью, чтобы приумножить вечную славу
императорского государства»18. Новый премьер-министр
принц Н.Хигасикуни, выступая по радио 17 августа, призы¬
вал народ сплотиться вокруг императора с тем, чтобы «весь
мир, оставив в стороне вопрос о победе и поражении, широко
раскрыв в восхищении глаза, взирал на величие нашего госу¬
дарственного строя»19. Крупнейшей политической акцией
этого периода становится кампания «всеобщего покаяния»
перед императором за недостаточность усилий, приложен
ных для победы в войне. На своей первой пресс-конференЦИи96
принц Хигасикуни заявлял, что «общее покаяние всег о наро¬
да будет первым шагом на пути возрождения и объединения
нашей страны»20.Установление оккупационного режима привело к прямым
политическим столкновениям кабинета Хигасикуни с аме¬
риканской администрацией. Апогеем этих противоречий
стало издание Штабом оккупационных войск директивы об
«Отмене ограничений в отношении политических, граждан¬
ских и религиозных свобод» от 4 октября 1945г. После про¬
вала переговоров, предпринятых правительством для того,
чтобы убедить Штаб сохранить применение полицейского
законодательства в отношении коммунистов, кабинет Хига¬
сикуни ушел в отставку.Сменивший его кабинет К.Сидэхара представлял собой
более сложное явление. Довоенная карьера нового премьер-
министра закончилась в 1931 г. после отставки последнего
партийного кабинета Ю.Хамагути, в котором он занимал
пост министра иностранных дел. Непосредственно с тотали¬
тарным режимом К.Сидэхара не был связан. В правительство
также вошли члены «американо-английской группировки»
японских политиков: Д.Хорикири, Д. Цугида и С. Ёсида. При
том, что эти лица не рассматривались в США как ведущие
представители «умеренных политических сил», сама их при¬
надлежность к довоенной группировке, на которую делала
ставку оккупационная администрация, позволяла полагать,
что новое руководство проявит большую лояльность амери¬
канской политике реформ.Тем не менее, характерной чертой кабинета К. Сидэхара
стало, по оценке А.Н. Панова, то, что он, «не отказываясь от
генеральной линии по защите «национального государствен¬
ного строя», взял курс на подчеркивание готовности сотруд¬
ничать с оккупационными властями при одновременном
ограничении любыми средствами проводимых реформ» .
Центральной проблемой противостояния кабинета К. Сидэ¬
хара и Штаба стала разработка новой конституции. Как сви¬
детельствовал С. Ёсида, созданная кабинетом комиссия по
изучению конституционных вопросов не ставила задачи «не¬
медленного пересмотра конституции», а изучала те положе-
ния довоенной конституции, которые можно было бы4 Зак. 295997
подвергнуть тем или иным изменениям в случае, если бы
возникла в этом необходимость. Правительство собиранось
«вносить лишь те изменения, которые рассматривались как
абсолютно необходимые», не затрагивая основополагаю¬
щие принципы государственного управления, изложенные
в конституции 1889 г. . На заседании кабинета министров
12 октября 1945 г. К. Сидэхара отмечал, что «под частичной
демократизацией конституции союзные державы отнюдь
не подразумевают ее пересмотр» и необходимости в этом не
будет в случае достижения цели директивы Штаба от Ц
октября 1945 г.23. Логика К. Сидэхара, как и «умеренных
японских политических сил в целом, заключалась в том,
что плоха не сама конституция, а то, что военные злоупот¬
ребляли властью вопреки конституции»24. Проект консти¬
туции, подготовленный Штабом и акцентировавший в
первую очередь ограничение императорской власти и рас¬
ширение прав парламента, рассматривался как слишком
радикальный.В целом можно отметить, что начальный период реформ в
послевоенной Японии полностью проводился усилиями аме¬
риканской оккупационной администрации вопреки пассивно¬
му противодействию национальной политической элиты, К
крупнейшим первым шагам оккупационной администрации
следует отнести роспуск армии и военных организаций, запре¬
щение политических структур тоталитарного режима, замора¬
живание деятельности императорского парламента, введение
политического режима полных гражданских свобод, освобож¬
дение политзаключенных. Эти шаги существенным образом
подрывали возможности регенерации прежнего режима, но еще
не гарантировали необратимости начатого процесса. Обсужде¬
ние в Японии дальнейших реформ, в частности, новой консти¬
туции, аграрной реформы, роспуска дзайбацу показали, что
значительная часть национальных политических сил стреми¬
лась ограничить радикализм реформ, в максимальной степе¬
ни сохранить довоенный порядок. Несмотря на то, что
разрабатывались и принимались соответствующие законо¬
проекты японскими законодателями и созданными ими ор'
ганами, в каждом случае наблюдалось явное американское
давление в целях радикализации проектов. В этом смысле98
широта послевоенных реформ в Я понии определялась усили¬
ли именно США, а не национальных элит.Послевоенные политические партииО характере появившихся на послевоенной почве; новых
японских политических сил можно судить по облику новых
партий. Возникший политический вакуум способствовал
формированию массы мелких и маловлиятельных организа¬
ций. Накануне первых послевоенных парламентских выборов1	апреля 1946 г. в стране существовали 363 партии, из кото¬
рых лишь 13 были общенациональными, 10 партий имели
региональный характер, действуя более чем в 2 префектурах,
340 функционировали в пределах лишь 1 префектуры. Дроб¬
ность начального политического спектра подтверждалась и
тем, что 48,5% кандидатов на этих выборах были независи¬
мыми или представляли мелкие группировки25. Лишь 4 пар¬
тии, получившие на этих выборах 64,1% голосов и 73,3%
депутатских мест, представляли серьезную политическую си¬
лу.Первые шаги по созданию новой партийной системы
предпринимаются уже в сентябре 1945 г., и основные новые
партии возникают в течение ноября: Социалистическая пар¬
тия (2 ноября), Либеральная партия (9 ноября) и Прогрес¬
сивная партия (16 ноября). 18 декабря создается Янонская
кооперативная партия (впоследствии Народно-кооператив¬
ная партия).Специфика основных послевоенных партий определялась
их тесной генеалогической связью с довоенной партийной
системой. Выше уже отмечалось, что установившийся после
объединения всех партий в Политическую ассоциацию поддер¬
жки трона режим не исключал полностью политической конку¬
ренции и допускал выдвижение и избрание в парламент
Депутатов, не рекомендованных Ассоциацией, хотя количест¬
венно их доля не была высока. Уже это обстоятельство сохрани-
л° ряд известных довоенных политиков как незапятнанных
сотрудничеством с тоталитарным режимом. Кроме того, на¬
чальная чистка военных преступников, проведенная оккупаци-99
оннмми властями, была крайне ограниченной и в сентябре
охватила лишь 39 ведущих деятелей прежнего режима26, р^,
пуск Политической ассоциации поддержки трона, таким обра¬
зом, еще не означал отстранения большинства политиков
военного времени от политической деятельности.Социалистическая партия была создана на основе трех дово-
енных социал-демократических партий: Социалистической
массовой (Социал-демократической), Японской рабоче-кре¬
стьянской и Японской пролетарской (Рабоче-крестьянской).
Все инициаторы создания СПЯ были видными политиками
довоенного периода. Представители ЯРКП Дз. Каваками, М.
Коно, И. Асанума, как и вся эта партия в целом, были связаны
с Политической ассоциацией поддержки трона, хотя и не вхо¬
дили в ее истэблишмент. Представители СМП С. Нисио, Р.
Хирано, Т. Мидзутани в годы войны были независимыми де¬
путатами парламента, выступавшими с резкой критикой режи¬
ма генерала X. Тодзё. Наконец, выходцы из ЯПП К.Като, М.
Судзуки, X. Курода представляли легальное левое крыло дово¬
енной социал-демократии, и во время войны находились в за¬
ключении по делу о «народном фронте». По своей идеологии
новая партия изначально находилась под подавляющим влия¬
нием «правого крыла» и ориентировалась на европейские идеи
социал-демократии. В этом смысле она была вполне приемлема
для оккупационных властей.Либеральная партия была создана также довоенным поко¬
лением политиков, преимущественно критически настроен¬
ных к тоталитарному режиму. Некоторые ее ведущие фигуры,
такие как И. Хатояма, X Асида, были независимыми депута¬
тами парламента. К партии присоединился и ряд деятелей
«англо-американской фракции» бюрократии (например, С.
Ёсида). По довоенной партийной генеалогии большинство
деятелей ЛП относилось к старой партии Минсэйто и одной
из фракций Сэйюкай. Политическая ориентация ЛП на со¬
здание демократической политической системы и свободной
рыночной экономики, а также присутствие в ней таких фигур» j
как X Асида и С. Ёсида, которые еще в период войны рассмат- j
ривались в США как ведущие деятели «умеренных политиче- .
ских сил», делали ее максимально близкой ориентирам j
американской оккупационной политики. По сути, оптималь- j100
ной для США политической властью в оккупированной Япо¬
нии рассматривалась коалиция ЛП и СПЯ, — коалиция X.
дсида __ т. Катаяма, реализованная в 1947-1948 гг.27.Прогрессивная партия возникла преимущественно как объ¬
единение политиков распущенной Политической ассоциации
поддержки трона. При ее создании первоначально серьезно рас¬
сматривались идеи выдвижения на пост лидера крупнейших
фигур военного периода — принца Ф. Коноэ или К. У гаки, ~ не
связанных прямо с режимом ТодзЬ и в свое время более лояльно
настроенных к-США и Великобритании28. Как и ЛП, ПП вы¬
ступала за сохранение «национального государственного
строя», режим демократии и политических свобод. Сочетание
этих двух тезисов обе партии трактовали достаточно абсгракгно
и неопределенно. Но если ЛП открыто призывала к доброволь¬
ному выполнению Потсдамской декларации и устранению ми¬
литаристских элементов, то ПП полностью уходила от
обсуждения этих вопросов. Кроме того, экономическая полити¬
ка ПП делала акцент на «регулирование в промышленности» и
«равное распределение», выражая явную склонность к сохране¬
нию государственного контроля за экономикой.Инициатива создания Японской кооперативной партии
также принадлежала депутатам старого парламента, не при¬
соединившимся ни к ЛП, ни к ПП. По своей генеалогии они
меньше всего были связаны с довоенными политическими
партиями. Однако ее лидеры, К. Сэнгоку и Н. Фунада, были
тесно связаны с экономической системой тоталитарного ре¬
жима. Ее политическая программа стала наиболее либераль¬
ной среди всех новых консервативных партий. В частности,
тезис о защите «национального государственного строя» она
сменила на принцип сохранения императорской династии,
что, в сочетании с призывами к демократической политиче¬
ской системе, трактовалось как отказ от основных принципов
политической системы Мэйдзи.Таким образом, все основные политические партии, со¬
зданные в 1945 г., были образованы лидерами с длительным
опытом парламентской и политической работы. При этом, по
оценке Т. Иясу, все они стремились к восстановлению дово¬
енной партийно-парламентской системы и в области органи¬
зации и мобилизации избирателей рассчитывали на101
довоенные механизмы29. Поэтому реформистский потенци¬
ал даже самых либеральных из них, — СПЯ, ЯКП и ЛП, —
был достаточно ограничен и не полностью отвечал ожидани¬
ям американских авторов послевоенных программ.Активные усилия оккупационная власть предпринимала
и для легализации деятельности Коммунистической партии.
Во-первых, поощрение левых сил рассматривалось США как
важнейший резерв для противостояния прежним тоталитар¬
ным и националистическим структурам. Во-вторых, полити¬
ческая платформа КПЯ в первые послевоенные годы не
представляла угрозы целям американской оккупации. Встре¬
чи аппарата Штаба с коммунистическими лидерами проде¬
монстрировали, что КПЯ не стремится к осуществлению
социалистической революции. Как и США, она оценивала
стоящий перед страной выбор как выбор между авторитариз¬
мом императорской системы и демократией. При этом лиде¬
ры КПЯ стремились дистанцироваться от ВКП(б) и заявляли
о полной и долгосрочной поддержке политики США и Вели¬
кобритании30. Эта линия была закреплена в решениях IV
(1945 г.) и V (1946 г.) съездов КПЯ, провозгласивших курс на
буржуазно-демократическую революцию мирными средст¬
вами и приветствовавших освободительную миссию амери¬
канской армии31.Политическая борьба в первые послевоенные годыС образованием основных политических партий атмосфе¬
ра для проведения реформ не улучшилась кардинальным об¬
разом. На момент роспуска императорского парламента 16
декабря 1945 г. ведущей политической силой страны, несом¬
ненно, являлась наиболее консервативная Прогрессивная
партия, имевшая 270 мест из 466. Либеральная партия имела45	мест, Кооперативная 26, Социалистическая 17. Лишь 51
место занимали независимые депутаты, что подчеркивает
тесную связь новой партийной системы с политическим на¬
следием прежнего режима, и 57 мест были вакантными.
Большинство прогнозов итогов ближайших выборов одно-
гшачно предсказывало победу ПП, в то время как расчет окну-102
пационных властей ориентировался на то, что либералы сга-
gyr первой партией в парламенте и смогут образовать коали¬
цию большинства вместе с социалистами32.реорганизации политической сцены послужила вторая
волна чисток. 4 января 1946 г. Штаб оккупационных войск
издал распоряжение об отстранении от государственных дол¬
жностей не только военных преступников, но и национали¬
стических и милитаристских лидеров. В категорию «D» новых
списков включались активисты Политической ассоциации
поддержки трона. Предполагалось, что парламентарии, изби¬
равшиеся в 1942 г. как кандидаты, рекомендованные ассоци¬
ацией, попадут в сферу действия категории «G», и им было
рекомендовано не выдвигать свои кандидатуры на предстоя¬
щих выборах. Вторая волна чисток нанесла существенный
удар Прогрессивной партии. Из 270 ее депутатов парламента
лишь 27 избежали чистки. Ее объектами стали председатель
партии Т. Матида и генеральный секретарь Ю. Цуруми. Ли¬
беральная партия также потеряла 10 своих парламентариев из
45, а СПЯ — 10 из 1733. По оценке Т. Иясу, чистки нанесли
огромный урон слою довоенных деятелей и создали полити¬
ческий вакуум, давший возможность выдвижения новой ге¬
нерации политиков34.Итоги апрельских выборов 1946 г. вполне соответствовали
расчетам оккупационной администрации. Либеральная пар¬
тия получила 141 место, Прогрессивная — 93, Социалисти¬
ческая — 92. 119 мест завоевали независимые кандидаты и
мелкие партии, 80% депутатов было избрано впервые35. Ли¬
беральная партия стала ведущей парламентской партией и
смогла возглавить правительство.Инструмент чисток использовался нетолько для того, что¬
бы подорвать позиции Прогрессивной партии. 4 мая объек¬
том чисток стали лидеры Либеральной партии — ее президент
И.Хатояма, избранный спикером палаты представителей Б.
Мики и генеральный секретарь И. Коно. К.Утида отмечает,
410 чистка И. Хатояма представляла собой чисто политиче¬
ский акт. Политические воззрения и прежняя карьера нового
пРезидента ЛП и премьер-министра С.Ёсида не отличали его
существенно от И. Хатояма. Последний избирался в импера-
т°рский парламент как независимый кандидат и организовал103
группу, критически настроенную в отношении правящего ре¬
жима. В состав этой группы входили и X. Асида, и Т. Катаяма,
на которых делала ставку оккупационная администрация.
Мотивация майских чисток явно была обусловлена стремле¬
нием США выдвинуть более близкого им политического де¬
ятеля — С. Ёсида на первые позиции36.И все же возникшая в результате выборов и чисток новая
политическая конфигурация, рассматривавшаяся в США как
наиболее благоприятная для проведения реформ, не в полной
мере обеспечивала реализацию целей оккупационной пол¬
итики. Несмотря на проамериканскую ориентацию, С. Ёсида
выступал практически против всех предлагавшихся США ре¬
форм, и стирание противоречий между ним и американской
администрацией отмечается лишь с 1949 г., с началом «об¬
ратного курса» в политике США по отношению к Японии37.
Конфликт между тремя ведущими партиями — ЛП, ПП и
СПЯ — завершился в мае 1946 г. созданием правительствен¬
ной коалиции отнюдь не по предпочтительной для США мо¬
дели: СПЯ была исключена из нее; в правительство вошли 4
министра от ПП, в том числе премьер предшествующего
кабинета и ставший президентом ПП К.Сидэхара. Несмотря
на американские усилия, подталкивавшие переход власти в
руки либеральных сил, итоговый компромисс все же говорил
о тяготении к консервативному варианту.Положение в консервативном блоке было достаточно не¬
устойчивым. Соотношение сил между партиями значительно
менялось из-за реорганизации мелких партий, вступления
их и независимых депутатов в ведущие партии. Большое зна¬
чение играли личные амбиции лидеров, переживших чистки
начала 1946 г., в частности, амбиции С. Ёсида и X. Асида,
приведшие к выходу группы Асида из ЛП в 1947 г. Противо¬
речия между верхушкой ПП и ее парламентариями привели
к прекращению существования этой партии в марте 1947 г.
Структура консервативных партий, сложившаяся в ноябре
1945 г., просуществовала всего 16 месяцев.В марте 1947 г. X. Асида и значительная часть политиков
бывшей ПП создает новую партию — Демократическую, гла¬
венствующие позиции в которой заняла фракция Асида. Ук'
реплению позиций Асида содействовала и новая волна чисток104V
в апреле 1947 г., устранившая с политической арены его круп¬
нейших соперников — К. Инукаи, В.Нарахаси и Т. Исигуро,
ведущих деятелей, стремившихся к реформированию бывшей
ПП. По сути дела, последовательные чистки 1946-1947 гг. уст¬
ранили с политической сцены более консервативных конкурен¬
тов и выдвинули на роли главных политических соперников
двух лиц, на которых США делали изначальную ставку — С.
Ёсида во главе Либеральной партии и X. Асида во главе Демок¬
ратической партии. В новой конфигурации 1947 г. ДП, отражав¬
шая политическую философию ее лидера, более четко выражала
демократическую ориентацию.Таким образом, возможность попыток реставрации старо¬
го политического режима была практически устранена к ап¬
релю 1947 г., благодаря периодически расширявшемуся
отстранению от властных функций деятелей, в той или иной
степени связанных с прежним режимом, и сознательной рас¬
чистке политического пространства для лиц, на которые сде¬
лала ставку американская администрация. После 1947 г.
угроза прямого восстановления мэйдзийской системы ис¬
чезла окончательно. Но консервативные силы продолжали
стремиться к ослаблению радикализма реформ, предлагав¬
шихся США, а политические силы на левом фланге начали
демонстрировать нарастающий радикализм.«Левый вызов» конца 40-х it.«Левый вызов» демократизации Японии имеет источником
комплексную ситуацию первых послевоенных лет. X. Отакэ
отмечает, что начальные реформы породили вакуум власти вви-
ДУ ликвидации традиционного общественного порядка. Хотя
они и были нацелены на создание новых принципов организа¬
ции общества под лозунгом демократизации, самый факт раз¬
рушения имперской системы, составлявшей ядро культурных
Ценностей в национальной психологии, как бы вкладывал в
понятие «демократизации» отрицание не просто старого поряд-
Ка> но и авторитета любой власти. В определенных слоях обще¬
ства это понятие приобретало крайне радикальное толкование
Упреки намерениям оккупационной администрации. В част-105
очевидное меньшинство. По итогам выборов 1946 г. «правая
фракция» получила 58 депутатских мест, левая — лишь
2349. До III съезда партии (1948 г.) в состав ее ЦИК входило
15 представителей «правой фракции» и 5 — «левой»50. Все
высшие посты в партии занимали выходцы из «правого
крыла».Принципиальным образом внутрипартийная обстановка
начинает меняться с III съезда.Падение престижа КПЯ в профсоюзном движении после
отказа этой партии принять участие в запрещенной оккупа¬
ционными властями всеобщей забастовке 1 февраля 1947 г.,
а также авторитарные методы руководства породили сильное
разочарование в КПЯ со стороны профсоюзов, переросшее в
движение за демократизацию коммунистического профцен-
тра Самбэцу кайги. Левые по своей идеологии лидеры движе¬
ния демократизации (Миндо) перешли к ориентации на
марксистское крыло СПЯ, значительно усилив позиции по¬
следнего во внутрипартийной борьбе. III съезд СПЯ приводит
к появлению уже 12 представителей марксистов в ЦИК пар¬
тии против 17 социал-демократов51. На IV съезде СПЯ
(1949 г.) впервые редакционную комиссию съезда возглавил
марксист Дз. Инамура. Подготовленные им тезисы ориенти¬
ровали партию на перерастание «демократической револю¬
ции» в социалистическую, ускорение создания базы власти
рабочего класса. Партийное строительство рассматривалось
им как линия на создание авангардной партии рабочего клас¬
са. Противостоявшая социал-демократическая линия, оце¬
нивавшая социализм как путь экономической демократии,
утверждавшая, что развитие демократии само по себе при¬
ближает социализм, и ориентировавшая партию на превра¬
щение в массовую общенародную организацию, потерпела
сокрушительный провал. По итогам IV съезда в состав ЦИК
вошло 15 левых, 10 социал-демократов и 5 центристов. Гене¬
ральным секретарем партии впервые был избран лидер мар¬
ксистского крыла М. Судзуки52. В этом смысле 1949 г. можно
считать переломным в процессе становления СПЯ как ради¬
кальной левой партии.Нарастание левого радикализма в политической жизни
Японии имело ряд сложных моментов. Во-первых, это —108
укрепление политического влияния левых в первые послево¬
енные годы. В 1948 г. левые партии получили на выборах в
палату представителей 21,8% голосов и 21,2% депутатских
мандатов, а в 1947 г. — уже 29,9% голосов и 31,5% мандатов.
По числу парламентариев в 1947 г. СПЯ становится первой
партией страны. Совокупного влияния консерваторов этот
рост подорвать не мог: в 1946 г. все консервативные партии
имели 46,3% голосов и 53,4% мандатов, в 1947 г. — 44,5%голосов и 64,4% мандатов, в 1949 г. — 63,6% голосов и 74,5%
53мандатов .Проблема заключалась в том, что соперничество ведущих
консервативных партий вынуждало их искать левых союзни¬
ков в борьбе друг с другом. Так, в 1946 г. в борьбе против
кабинета К.Сидэхара объединяются ЛП, ЯКП и СПЯ, в
1947 г. в противостоянии кабинету С. Ёсида совместно дейст¬
вуют ДП, НКП, СПЯ и КПЯ. И если в 1946 г. эти усилия в
итоге привели к созданию коалиционного кабинета Л П и ПП,
отсекавшего левый фланг в политике, то в 1947 г. возникает
коалиционное правительство социалиста Т.Катаяма, вклю¬
чавшее СПЯ, ДП и НКП, а в 1948 г. — коалиционное прави¬
тельство X. Асида в составе тех же партий.Как отмечалось выше, коалиция ДП и СПЯ (Асида —
Катаяма) представлялась оккупационным властям опти¬
мальной для целей проведения демократических реформ. Од¬
нако такое суждение было справедливым лишь до тех пор,
пока в СПЯ доминировало социал-демократическое течение.С ростом же влияния марксистов в СПЯ ее внутренние раз¬
ногласия, в первую очередь, попытки левых социалистов
чрезмерно радикализовать реформы (в частности, провести
национализацию угольной промышленности) подрывали
Дееспособность такого объединения. Кабинет Катаяма ушел в
отставку, не просуществовав и года, в результате разногласий
8 СПЯ по бюджетному законопроекту 1948 г.В условиях радикализации левых партий задача предотв¬
ращения не только правого, но и левого экстремизма стано¬
вится важнейшей для оккупационной администрации. В этом
смысле 1947 г. становится рубежом не только при оценке внут¬
риполитического положения в стране, но и при анализе оккупа¬
ционной политики. Причем, коррекции оккупационнойт
политики в то время определялись не изменением геострате¬
гической ситуации,вызванной китайской революцией 1949 г.
и породившей «обратный курс» США в Японии, а чисто внут¬
риполитическими обстоятельствами. Соответственно, выде¬
ление А.Н. Пановым, вопреки мировой историографической
традиции, периода 1947-1949 гг. как самостоятельного пере¬
ходного периода в истории оккупации Японии54 имеет боль¬
шое значение.Историография традиционно обращает внимание на уси¬
ление репрессивных мер оккупационных властей против ле¬
вых организаций в эти годы. Несомненно, смена объекта
репрессий с правых на левые политические силы чрезвычай¬
но характерна для этих лет. Тем не менее, в отличие от опыта1945-1946	гг. нет существенных оснований полагать, что
именно репрессивные акты были главным инструментом в
стабилизации положения в стране, в первую очередь они бы¬
ли направлены против КПЯ и слабо затрагивали главного
носителя левых политических идей — марксистское крыло
СПЯ, усиливавшее свое влияние на партию и профсоюзы.Радикальные реформы
как средство политической стабилизацииПадению привлекательности левых идей в японском об¬
ществе содействовали прежде всего экономические реформы1946-1947	гг. и изменение акцентов американской экономи¬
ческой политики в стране. В социальном плане наибольшее
значение имели введение советов управления на предприяти¬
ях и земельная реформа 1946 г.Идея советов управления была разработана в 1946-
1947 гг. союзом предпринимателей Кэйдзай доюкай на осно¬
ве концепции «революции управляющих» Дж.Бернхема как
альтернатива «рабочему контролю» над предприятиями, рас¬
пространявшемуся в 1945-1946 гг. Ее стержень заключался в
создании па предприятиях советов управления с участием
владельцев предприятия, представителей трудящихся и уп¬
равляющих в качестве высших органов, принимающих уп¬
равленческие решения. В этом органе каждая из трех сторон110
наделялась равными правами, в первую очередь по избранию
высших должностных лиц предприятия и равному распреде¬
лению доходов между трудом, капиталом и управлением. Уп¬
равляющие рассматривались в этой структуре как посредники
в антагонизме между трудом и капиталом, а центральной зада¬
чей трехстороннего совета становилось «взаимное ограниче¬
ние» экстремистских претензий. Существенным элементом
плана было требование к профсоюзам «не попадать под пол¬
итические влияния, не имеющие прямого отношения к уп¬
равлению конкретным предприятием». Таким образом,
центральный постулат заключался в том, чтобы рабочее дви¬
жение отошло от линии изменения политического режима и
сосредоточило усилия на повышении производительности и
прибыли конкретных предприятий с тем, чтобы увеличивать
«общий пирог», подлежащий равному разделу.5 Об эффек¬
тивности усилий в этом направлении говорит то, что к концу
июня 1948 г. 44,3% профсоюзов страны принимали участие
в работе советов управления.56Стабилизации положения в японской деревне содейство¬
вала аграрная реформа, по которой землевладельцы, не обра¬
батывающие сельскохозяйственные угодья самостоятельно,
были обязаны продать землю государству, которое затем пе¬
репродавало ее крестьянству по ценам, замороженным еще в
1939 г. Земельная реформа фактически ликвидировала наи¬
более острую аграрную проблему страны, существовавшую со
времен аграрной реформы Мэйдзи 1871 г. — массовое беззе¬
мелье крестьянства и тяжелейшее бремя арендных платежей.
Если в апреле 1946 г. крестьяне-собственники составляли в
японской деревне 32,8% аграрного населения, а арендаторы -
28%, то к февралю 1950 г. доля собственников поднялась уже
До 61,8%, а арендаторов сократилась до 5% 51. У крестьянства
Укреплялось сознание собственников. В итоге Японский кре¬
стьянский союз (Нитино) отходит от экстремистской линии.
Созданный как орган борьбы крестьян-арендаторов против
землевладельцев, он все больше становится союзом кресть-
ян-собственников. *Таким образом, реформы 1946-1947 гг. создают в стране
социальную атмосферу, отвлекавшую массу населения от ак¬
тивного участия в политической борьбе, и обусловившую пе-111
рсориентацию его первостепенных интересов на чисто эконо¬
мические вопросы. Последовавшая стабилизация экономиче¬
ского положения и оживление экономической конъюнктуры с
начала 50-х гг. окончательно закрепляют приоритет экономи¬
ческих критериев в оценке населением политического положе¬
ния.Наконец, фактором стабилизации политического положе¬
ния становится сначала частичное, а затем и полное объеди¬
нение консервативных партий. В марте 1948 г. Либеральная
партия С.Ёсида объединяется с покинувшей Демократиче¬
скую партию фракцией К.Сидэхара в Демократическо-либе-
ральную партию, обладавшую на то время абсолютным
большинством голосов в парламенте. К шагам, укреплявшим
личные позиции С.Ёсида, следует отнести и привлечение им
в ДЛП широкой группы выходцев из административного
аппарата, занявших миогие ключевые позиции в партии и
правительстве. Приход в ДЛП новой когорты политиков зна¬
чительно понизил влияние политических деятелей довоен¬
ной норы и обеспечил С.Ёсида стабильное большинство в
среде консерваторов. Итоговой точкой объединения всех кон¬
серваторов стало создание в 1955 г. единой Либерально-де¬
мократической партии, не имевшей реальных политических
соперников вплоть до начала 90-х годов.ЗаключениеТаким образом, послевоенный процесс становления ре¬
жима политической демократии в Японии отчетливо прохо¬
дит через две фазы: 1945-1947 гг. — период подрыва
реставрационных усилий неоконсервативной политической
элиты, и 1947-1949 гг. — период жесткого противостояния
«левому вызову».В условиях послевоенной Японии на собственно внутренней
почве не возникало предпосылок для необходимых крупномас¬
штабных преобразований. Реформаторские силы практически
не имели шансов прийти к власти без содействия США, и даже
эти силы постоянно стремились ограничить масштаб и глубину
реформ. Хотя реформы разрабатывались и проводились в112
экизнь при непосредственном участии японских экспертов и
политиков, идеология преобразований была привнесена из¬
вне и укрепилась на японской почве исключительно благода¬
ря настойчивой политике США.Оценивая основной инструментарий американской окку¬
пационной политики в Японии, позволивший достаточно
безболезненно осуществить переход от тоталитаризма к де¬
мократии, можно выделить следующие основные направле¬
ния:-	быстрое и радикальное искоренение политических и си¬
ловых структур тоталитарного режима на начальном этапе
преобразований;-	устранение с политической сцены практически всех вид¬
ных фигур прежнего режима на период преобразований, ак¬
тивное содействие продвижению к власти лиц, способных
провести необходимые реформы;-	быстрая разработка и решительное проведение в жизнь
радикальных экономических реформ;-	жесткое сдерживание популистского протеста потив не¬
популярной экономической политики первых послевоенных
лет.ПРИМЕЧАНИЯПодробнее о предпосылках и характере революции Мэйдзи см. А.В.За-
горский. Япония и Китай: Пути общественного развития в оценке японской
историографии. М., 1991.Естественно, массовые движения в ходе самой революции имели зна¬
чительно более сложный характер. Однако анализ этой проблемы выходит
Далеко за рамки настоящей публикации. В данном случае имеет первосте¬
пенное значение именно лидирующая роль самурайства в революции, оп¬
ределившая его место при режиме Мэйдзи.Мэйдзи исин си-но мондайтэн (Проблемы истории реставрации Мэй-
Дзи)4 Токио, 1962, с.45-47.5У.Хаяма. Япония. М., 1938, с.58.М.Сома. Нихон сёнкё сэйдо си (История избирательной системы Япо¬
нии^. Фукуока, 1986, с. 115.М.Иокибэ. Бэйкоку-но Нихон сэнрё сэйсаку: Сэнго Нихон-но кэйка-
кудзу (Оккупационная политика США в Японии: Планирование устройства
п°слевоенной Японии). Токио, 1985, т.1-2,265-266.8М.Сома. Цит.соч.,с.194.Сюгиин гиин сэнкё-но дзиссэки (Итоги выборов в палату представи¬
ли). Токио, 1991, т.2, с.24.113
9Democratizing Japan: The Allied Occupation. Ed. by R.E. Ward and
Y.Sakamoto. Honolulu, 1987, p.306.М.Гейн. Японский дневник. М., 1955.иМ.Иокибэ. Цит.соч.257.12Там же, с.25.13Там же, с.2, 48-50.1 л	*	1Сире сэнго нидзюнэн си (История двадцати послевоенных лет в до¬
кументах). Токио, 1966, т.1, с.16-18.15М.Иокобэ. Цит.соч., с.1,230-231.16Н.Сато. Кайко хатидзюнэн (80 лет в воспоминаниях). Токио, 1963,
с.493.17А.Н.Панов. Вопрос об императорской системе в Японии на заверша¬
ющем этапе второй мировой войны и начале оккупации. В сб.: Проблемы
востоковедения: Научные труды, вып.4, М., 1973, с.13.18L. Mosley. Hirohito, Emperor of Japan. N.Y., 1967, pp. 366-366.19С.Синобу. Сэнго Нихон сэйдзи си (Политическая история послевоен¬
ной Японии). Токио, 1965, т. 1, стр. 119.20С.Фудзии, С.Оэ. Сэнго Нихон-но рэкиси (Послевоенная история Япо¬
нии) Токио, 1970, т. 1, стр. 35.А.Н. Панов. Новейшая истори Японии (оккупационный период
1945-1952). М., 1979, стр. 16.22S.Yoshida. The Yoshida Memoirs. London, 1961, pp. 130-131.23Сидэхара Кидзюро. Токио, 1955, стр. 610. (Директива требовала от
японского правительства предоставить избиральное право женщинам, спо¬
собствовать создан и ю профсоюзов, перестроить систему образования, рас-
пустить тайную полицию и другие репрессивные органы, провести
демократизацию экономики).24Democratizing Japan, р.77.25Т.Иясу. Сэйто хабацу-но сякайгаку: Тайсюминсюсэй-но Нихонтэки
тэнкай (Социология фракционности политических партий: Японский путь
к массовому демократическому строю), Киото, 1983, стр. 46.26Democratizing Japan, p. 306.27Ibid. p. 310.28	Ibid, p. 315.29Т.Иясу. Цит. соч. стр. 46.30Dcmocratizing Japan, p. 349.31И.И.Коваленко. Очерки истории Коммунистической партии Японии
после второй мировой войны, 1945-1961. М., 1981, стр. 23-29.Democratizing Japan., pp. 321-322.33 Ibid., p. 324.34Т.Иясу. Цит. соч., стр. 46.35Там же, стр. 47.36Democratizing Japan., pp. 310-311.37Р.Содэи. Сэнрё то ю на-но сэйдзи (Политика под маркой оккупа¬
ции). — В кн.: Сэкаи си-но нака-но Нихон сэнрё (Оккупация Японии во
всемирной истории. Под ред. Р.Содэи). Токио, 1985, стр. 137.3	Democratizing Japan., pp. 366-367.3®История Японии (1945-1975). М., 1978, стр. 21-22.	^ЯА. Певзнер. Экономика Японии после второй мировой войны. Мм
1955. стр. 273.4	История Японии, стр. 23.42ЯА.Певзнер. Цит. соч., стр. 280.43Нихон родо ундо си. (История рабочего движения в Японии. Под реД'
X Мотои). Токио, 1984, стр. 1071-1072.44Там же стр. 1088-1089.114
45Там же46	Т.К°баяси- Нихон родо кумиаи ундо си: Родо сэнсэн тоицу мондай-о
н то ситэ (История профсоюзного движения в Японии: Вокруг пробле¬
мы единства рабочего фронта). Токио, 1986, стр. 153.4'И.И.Коваленко. Цит. соч., стр. 40.4&Там же стр. 60.49Т.Хаяма. Нихон сякайто-ни кэйкоку-суру: Кэтто 40 нэн-но рэкиси-о
кангамитэ (Предупреждение СПЯ: Оценка 40 лет истории партии с момен¬
та образования). Токио, 1986, стр. 31.Там же, стр. 109.51Там же52Там же, стр. 120-122.53Подсчитано по: Сюгиингиин сэнкё-нодзиссэки. стр. 25-30,106-111.54АИ.Панов. Новейшая история Японии, стр. 90.55Подробнее см: Democratizing Japan, pp. 370-372.S6Democratizing Japan, p. 373.S7AH. Панов. Земельная реформа в Японии, 1945-1950. — В сб.: Про¬
блемы востоковедения: научные труды, вып. 3 М., 1973, стр. 21.
В.	ЕремщПРАВОВАЯ РЕФОРМА КАК ЧАСТЬ
ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
В ПОСЛЕВОЕННОЙ ЯПОНИИ(Исторические корни и
социально-политическая роль)Сегодня многие люди в разных частях земного шара стре¬
мятся разгадать загадку Японии, постичь японский феномен,
раскрыть секрет того гигантского скачка, который эта страна
совершила за послевоенные годы.Япония, потерпевшая поражение в войне, находилась в со¬
стоянии крайней экономической разрухи; трудно было пред¬
сказать, кто из стоявших у власти лиц понесет ответственность
за войну; народ испытывал глубочайшее морально-психологи¬
ческое потрясение; невероятно возросла преступность; страна,
наконец, была оккупирована иностранной армией, рядовые и
генералы которой принадлежали к иному, чем японцы, типу
цивилизации.В сегодняшней же Японии достигнуто благосостояние
широких масс на основе высокоразвитой экономики и зна¬
чительных успехов НТП; в стране сформировались обще¬
ственный консенсус и политическая стабильность; граждане
в большинстве своем преисполнены патриотическими чу вст¬
вами, уверенно смотрят в будущее; преступность низведена
до нижайшего, по сравнению с другими индустриально раз¬
витыми странами, уровня; Япония — один из признанных
лидеров мирового сообщества, она «интернационализирует-
ся», но сохраняет свою самобытность.116
Послевоенные реформы —
этап эволюционного развитияНет ничего удивительного в том, что стартом этого мощ¬
ного рывка вперед и вверх считаются послевоенные демокра¬
тические реформы, в результате которых произошли
значительные изменения практически во всех областях жиз¬
ни японского общества. Достаточно сказать, что примерно за
год-полтора, начиная с сентября 1945 г., в соответствии с
директивами оккупационных властей, были распущены
японские вооруженные силы, включая высшие органы воен¬
ного управления, запрещено военное производство; ликвидиро¬
ваны тайная полиция, ультранационалистические,
шовинистические и правые организации, Политическая ассо¬
циация поддержки трона (созданная во время войны взамен
всех легальных политических партий, которые были распуще¬
ны); арестованы и преданы суду Международного военного три¬
бунала главные военные преступники; проведена чистка
государственных учреждений и политических организаций от
лиц, связанных в прошлом с ультранационалистической и ми¬
литаристской деятельностью; освобождены политические за¬
ключенные и легализованы политические партии; рабочим
предоставлено право организации профсоюзов; женщины
уравнены в правах с мужчинами; провозглашена свобода кри¬
тики императорской системы; демократизирована система
просвещения; религия (синто) отделена от государства; рас¬
пущены дзайбацу; развернута земельная реформа; принята
новая конституция.Основные мероприятия по реформированию завершились
к январским выборам 1949 г. Но процесс менее радикальных
изменений экономической, политической и социальной жизни
Японии продолжался и далее.Оценка послевоенных реформ никогда не была однознач¬
ной. Западные и японские специалисты говорили и писали,
что США проводили реформы полностью по своему усмот¬
рению, а вместе с тем, — что реформы были «вырваны» у США
против их воли, что реформы изначально были лишь пока¬
зушными, что они остановились на полпути, что реформиро-
вание, напротив, зашло слишком далеко.117
Согласно традиционным установкам советского японове-
дения, «реформы эти были вынужденными, половинчатыми,
своекорыстными, направленными на ослабление революци¬
онно-демократического движения в Японии и защиту инте¬
ресов японо-американской реакции»1. Распространялись
утверждения и о том, что позитивный заряд реформ был
выхолощен во время «обратного курса» на втором этапе окку¬
пации и после ее прекращения. Довольно популярным было
и теоретизирование на тему о мере реализации целей реформ,
о гипотетических дистанциях, на которые реформы могли бы
продвинуться.С нашей точки зрения, общая оценка реформ, проведен¬
ных в Японии после окончания второй мировой войны, не
может не быть положительной.Особенно приятно в этой связи подчеркнуть, что к такому
выводу еще в 1974 году пришел наш соотечественник А.Н.Па-
нов в защищенной тогда диссертации. Хотя это исследование
не свободно (и не могло быть свободно в тогдашних услови¬
ях!) от идеологизированных подходов к предмету и к связан¬
ным с ним проблемам, соискатель недвусмысленно
выступил против расхожих попыток принизить эффект со¬
стоявшихся преобразований, указал на сохранение реформа-
ционной тенденции в рамках «обратного курса», на охват
«радикальными буржуазно-демократическими реформами»,
которые «внесли значительные изменения в политическую
надстройку японского буржуазного государства»2, всего про¬
цесса развития общества.Хотелось бы, далее, подчеркнуть, что с помощью реформ
удалось в то время сделать именно столько, сколько можно
было по тогдашним объективным и субъективным условиям.
По мнению Р.Содэи, кто-то может согласиться с тем. что
послевоенные реформы дали ограниченные результаты. «Од¬
нако, — пишет он, — то, что достигнуто, было важнее недо¬
стигнутого. Люди могут вечно спорить в том, наполовину
пуст стакан или наполовину полон. За первым вариантом
стоят пессимисты, за вторым — оптимисты или, лучше ска¬
зать, реалисты. Должно быть, мы можем сказать совершенно
так же и о том, до какой степени совершились демократиче¬
ские реформы в период оккупации Японии»3.118 ,
Еще один момент заслуживает самого пристального вни¬
мания. Хотя реформы проводились под руководством и при
активном участии американской оккупационной админист¬
рации, японское общество не было пассивным объектом ре¬
форматорской деятельности, и это сказалось на характере и
степени перемен.Правящие круги США, если говорить о преобладавшей
среди них точке зрения, намеревались исключить на будущее
военную угрозу со стороны Японии и не допустить возрожде¬
ния ее военного потенциала до степени реальности такой уг¬
розы, обеспечить развитие японской экономики до уровня
самоудовлетворения социальных потребностей при исклю¬
чении превращения ее в конкурента США на внешних рын¬
ках, создать в стране такой — подобный существующим на
Западе — демократический режим, который служил бы сти¬
мулом внутриполитической активности и в то же время га¬
рантией против возникновения милитаризма и позывов к
внешнеэкономической экспансии.Одна из положительных черт поведения оккупационных
властей состояла в том, что они не пытались принудительно
трансплантировать на японскую почву американские и иные
западные стереотипы общественного бытия. Например, «Ма-
картур и его офицеры оказались... достаточно благоразумны¬
ми и не настаивали на бездумном навязывании, скажем,
Двухпартийной системы»4.В этой обстановке совершенно недопустимо недооцени-
вать роль тех представителей японского общества, которые
оказались в руководстве страной. Ведь, помимо всего прочего,
избранная для оккупированной Японии, в отличие от Герма¬
нии, косвенная система правления состояла в сохранении
японских органов и в проведении оккупационной политики
ЧеРез них. Как показывает объективный анализ, нельзя при¬
ять на веру утверждения ни о том, что эти люди были против
Реформ, ни о том, что они были всего лишь марионетками в
РУках оккупационных властей.Как констатирует А.Н.Панов, «в послевоенной Японии об-
^ановка складывалась таким образом, что исключить реформ ы
ьи1° невозможно. Вместе с тем, представители группировки,
пРищедшей к власти, сами стремились к осуществлению пре¬119
образований»5. Целый ряд их идей был реализован благодаря
их энергии и тому, что администрация Макартура проявляла
готовность к восприятию рекомендаций из японской среды.К примеру, А.Н.Панов приводит свидетельства бывших
премьер-министров Японии Сигэру Ёсида о том, что оккупа¬
ционные власти при подготовке новой японской конститу¬
ции внимательно выслушивали японских экспертов и
официальных лиц, ответственных за эту работу, и во многих
случаях принимали предложения японской стороны, и Кид-
зюро Сидэхара о том, что именно по его предложению в
конституцию было включено положение об отказе от войны6.Полемизируя с американскими историками Майклом
Шеллером и Говардом Шонбергером, Р.Содэи пишет: «Каж¬
дый из этих авторов оставляет у читателей впечатление, со¬
гласно которому то, что называется оккупацией, совершается
только оккупантами. Однако, как научил Японию Запад, для
того, чтобы танцевать танго, необходимы два человека. Воен¬
ная оккупация — это продолжение войны; если говорить в
стиле Клаузевица, то получается, что оккупация — это война
иными средствами. Это не просто окончательное приведение
в порядок военных дел, подобное тому, что Шонбергер поста¬
вил в название своей книги7. После того, как победитель одер¬
жал победу в бою, он должен вслед за этим завоевать чувства
тех, кого он покорил. Однако в то же время и покоренные им
люди причастны ко многим делам в отношении своего поко¬
рителя: они оказывают на него влияние, перетягивают его на
свою сторону, хитрят с ним, саботируют. В некотором смысле
на Макартура глубокое влияние оказало то, как массы поко¬
ренного им народа следовали его примеру. В данном пункте
этот главнокомандующий частично был созданием масс
японского народа»8.В этих образных выражениях заключены весьма плодо¬
творные мысли о двустороннем характере оккупационного
процесса (а значит и проведения реформ), о превращении
вооруженной борьбы в своего рода мирное состязание быв¬
ших противников по войне, о воздействии оккупированного
народа на оккупационные власти и их политику.Некоторое время тому назад, в публикации по совершенно
другой проблеме мне довелось писать, что «после разгрома120
Японии во второй мировой войне, в условиях американской
оккупации, реформировались экономика, политика, соци¬
альная структура, право и т.д. В этом процессе сложным об¬
разом соединились (конечно, не полностью, оставаясь при
известных противоречиях) интересы народных масс, правя¬
щих кругов Японии, американских оккупационных властей и
руководства США, различных течений мировой обществен¬
ности. Результирующая процесса — глубокая демократиза¬
ция всех сторон общественной жизни»9. Конечно, это
суждение слишком общо, может быть, даже поверхностно, но
основная мысль, как мне кажется, схвачена.Наконец, для точного анализа послевоенных реформ в
Японии весьма важно разобраться, насколько они были «при¬
внесением извне» и насколько — продолжением единого по¬
тока исторического развития японской нации. Взгляды на
этот вопрос обнаруживают широкий диапазон разброса.Одни утверждают, что реформы начали с чистого листа
иную историю иной Японии, другие говорят о значительной
доле преемственности. Я склонен поддерживать эту послед¬
нюю точку зрения и полагаю, что специфические условия
существования японского общества на протяжении веков
объективно подготовили его к, в общем-то, безболезненному
восприятию происшедших после войны сдвигов, к щедрому
обогащению радикальных трансформаций крупицами бес¬
ценного собственного исторического наследия. В чем же со¬
стояли эти условия?Исторические предпосылки послевоенных реформВплоть до начала Японией агрессивных войн в последней
четверти XIX века обстановка, в которой она развивалась,
характеризовалась преимущественно весьма благоприятны¬
ми для страны обстоятельствами.Во-первых, на стадиях первобытно-общинного,
рабовладельческого и феодального строя (II-XIX вв.) страна
практически не вела шрессивных войн, если не считать корейских
походов Тоётоми (XVI в.), и не подвергалась вооруженным напа¬
дениям извне, кроме высадки монгольских войск.121
Трудно представить, как пошло бы развитие феодальной
Японии, испытай она нечто, подобное норманнскому завое¬
ванию Англии (с 1066 г.) и последовавшему за этим опусто¬
шению страны или столетней войне между Францией и
Англией (1387-1483 гг.). Невозможно вообразить, какой
пришла бы Япония к сегодняшнему дню, если бы она была
вынуждена, подобно Соединенным Штатам, вести семилет¬
нюю войну за независимость (XVIII в.); начала бы, подобно
Англии, колониальные войны еще в XV веке; прошла бы через
жуткий опыт бесконечных войн с самыми разными страна¬
ми еще в XVTI в., как Англия (войны против Ирландии, Шот¬
ландии, американских колоний, Голландии, других
европейских стран), или уже в XIX в., как Наполеон III (вой¬
ны с Турцией, Италией, Мексикой, Китаем, Алжиром, Рос¬
сией, Австрией, Пруссией и другими странами).Практически непрерывные, зачастую насильственные
смены судеб народов и территорий в связи с формированием
и распадом государств, объединения народов конгломератно¬
го типа и прочие подобные факторы не позволяли в других
странах получить в качестве продукта исторического процес¬
са нации с монолитностью на уровне японской. Постоянному
натяжению и обрыву подвергались те незримые нити, кото¬
рые в японском случае «армируют» ткань национального со¬
общества через века, перенося до нашего времени не только
традиции, но и конкретные образцы материальной и духов¬
ной культуры.Во-вторых, «характерной чертой японской истории явля¬
ется фактическое отсутствие революционных скачков в раз¬
витии общества»10, эволюционность социального прогресса.
Даже реставрация Мэйдзи, итоги которой носили революци¬
онный характер, по форме представляла собой ускоренный
(«спрессованный») отрезок эволюции. Авторы официального
издания, которое распространяет МИД Японии, упоминая
пережитые японцами «два крупнейших потрясения за по¬
следние сто лет, первым из которых был решительный пере¬
ход от застоя феодализма к модернизации всего уклада», а
вторым — послевоенное реформирование, указывают, что,
«хотя оба эти перехода сопровождались почти революцион¬
ными изменениями в политической и социальной структуре122
общества, они прошли без коренной ломки традиций и нару¬
шения преемственности»11.Буржуазные государства Западной Европы образовались в
результате революций, прошедших в XVI-XVIII вв. в Нидер¬
ландах, Англии, Франции и других странах. Для доказательства
крайней болезненности такого пути социальных преобразова¬
ний достаточно сказать, что в ходе английской революции про¬
шли две гражданские войны (1642-1649 гг.), или просто
упомянуть о Французской революции (1789-1794 гг.). По
сравнению с этими событиями реставрация Мэйдзи пред¬
ставляется неизмеримо менее тяжкой ломкой общественных
отношений, значительно более гладким переходом общества
в новое качественное состояние.Внутренние волнения, будь то феодальные междоусобицы
или народные восстания, не достигали, опять-таки за редки¬
ми исключениями (например, «война годов Онин» и «эпоха
сражающихся государств в XV-XVI вв.»), масштабов тоталь¬
ной гражданской войны. Япония не испытала ничего, подо¬
бного 'четырехлетней войне Севера и Юга в США или
многократным кардинальным изменениям государственно¬
го строя во Франции от Французской революции и далее.
Крестьянские бунты вспыхивали и в Японии, но не вызывали
больших социальных потрясений. Японию миновали собы¬
тия, подобные французской Жакерии (1358 г.), восстанию
Уота Тайлера в Англии (1381 п), крестьянской войне,в Гер¬
мании (1525 г.).В-третьих, заметной особенностью исторического про¬
цесса правомерно считать относительную централизован-
н°сть японского государственного управления. Потребность
в Централизации возникла очень рано и диктовалась, между
прочим, и внешними обстоятельствами. «На материке в
618 г. Ли Юань, основатель династии Тан, сменил династию
ЗД и объединил Китай... Благодаря этому возвысился наци¬
ональный престиж Китая. Давление Китая на Корею, начав-
Шееся с эпохи Суй, пересекло море и распространилось на
Японию. Для того, чтобы выстоять в такой ситуации, необхо¬
димо было решить неотложные задачи по отлаживанию госу¬
дарственного строя и обеспечению собственной мощи»12. В
Течение домэйдзийской эпохи периоды большего или мень¬
шего преобладания государственной централизации по сум¬
марной продолжительности перекрывали сумму отрезков
времени, в которых преобладала децентрализация.В-четвертых, японское феодальное общество не знало ги¬
пертрофированной роли церкви, абсолютной монополии ка¬
кой-либо религии, сколько-нибудь стойкого религиозного
фанатизма. Преследования христиан в начале XVII в. были
кратковременными и не шли ни в какое сравнение с западны¬
ми изуверствами по отношению к «неверным» самых разно¬
образных категорий. Как пишет Ё.Кэйно, «в нашей стране
почти не было того, что повсеместно наблюдалось в истории
Запада: жестокие религиозные репрессии, такие, как охота за
ведьмами и судилище над еретиками, ожесточенные религи¬
озные войны, такие, как крестовые походы и Тридцатилетняя
война»13.В-пятых, государственное руководство Японии неустанно
принимало меры, направленные на заимствование достиже¬
ний общественного развития других стран и на внедрение их
в местную практику. Важно подчеркнуть, что заимствование
осуществлялось не механически, а на основе строгого отбора.
«Японцы перенимали у других то, что представляло для них
интерес на конкретном этапе их исторического развития».
При этом «каждый элемент чужой культуры осваивался та¬
ким образом, чтобы можно было его приспособить к япон¬
ским условиям». Такое приспособление переходило в
интеграцию. «Заимствованные элементы иноземной культу¬
ры творчески переплавлялись, приобретали новый характер
и постепенно становились органической частью японской
традиции». Заимствования, «по существу, заимствованиями
и не были — скорее речь может идти о своего рода трансфор¬
мации, применительно к социальным или иным потребно¬
стям Японии»14.Как пишет президент Японского фонда Я. Катори, «япон¬
ский народ имеет врожденный вкус к непрестанному обнов¬
лению». Однако при всех даже сильных изменениях некая
сердцевина сохраняется и переносится в новое качество бы¬
тия: «Если даже внешний вид и оборудование внутри дома
может быть изменено, то чувства и позиция людей, живу щих
в этом новом окружении, безусловно остаются прежними. -124
Японцы мало расположены к выражению «новое вино в новые
«итылки», не видя ничего противоестественного в наливании
старого вина в новые бутылки»15.Наряду с этим процесс заимствований не сводится лишь
к превращению неяпонского в японское. Приток нового (в
том числе зарубежного) вызывает встречное движение «ста¬
рого». «В Японии, — пишет К.Саркисов, — синтез нового и
традиционного происходит на очень высоком уровне за счет
живучести, внутренней силы, социальной эффективности
традиционных структур и высокой адаптивности к новому.
Очевидно, что эти свойства японской модели развития диа¬
лектически связаны между собой. В результате синтеза на
японской почве традиционные структуры не исчезают, а ви¬
доизменяются, приспосабливаются к новым структурам и,
что самое важное, существенно их усиливают»16.Благодаря названным и другим аналогичным по характеру
последствий обстоятельствам, Японии посчастливилось избе¬
жать таких нередких в истории других государств издержек, как
раскол нации, разбазаривание людских и материальных ресур¬
сов, психологическая неустойчивость общественного сознания,
разрушение культурного наследия и т.п. В стране накопился
значительный духовный потенциал, открывшийся после ре¬
ставрации Мэйдзи навстречу новым идейно-политическим ве¬
яниям, которые воплощались, в частности, в «движении за
свободу и права народа», в петиционном движении, в борьбе за
принятие конституции и учреждение парламента.Последняя четверть XIX в. ознаменовалась формировани¬
ем курса господствовавших в стране сйл на агрессию против
Китая и Кореи. Под его воздействием накопленный духовный
потенциал потерпел немалый количественный и качествен¬
ный ущерб, но в недрах общества сохранилась его основа, ибо
пРи всех деформациях оно продолжало развиваться эволю-
Ционно.Удивительную живучесть продемонстрировали, напри-
МеР> Демократические устремления, действия и институты.
Элементы «японской» демократии присутствовали в микро-
^РУктурах, в процессах принятия решений, в хорошо извест¬
ий коллективистской форме принятия решений и в
Д°Мэйдзийское время», — говорит К.Саркисов и продолжает:125
«Представление о «сей довоенной истории Японии какогода*
рагиула авторитаризма, номещичье-буржуазного строя, да¬
вившего демократию, что называется, «на корню» и привед¬
шего к власти милитаристские круги фашистского толка
довольно примитивно. Очевидно, что ростки демократии в
Японии были и до войны»17.Демократические традиции достаточно громко заявили
о себе в эру Тайсё (1912-1926 гг.). Основные черты «демок¬
ратии Тайсё» состояли в усилении роли политических пар¬
тий18, которые имели ощутимую поддержку в народе,
приобрели заметный вес в парламенте, вступали в конф¬
ронтацию со всемогущими гэнро19, добивались созданияпартийных правительств, ответственных перед парламен-20том .«Демократия Тайсё» действительно может служить на¬
глядным подтверждением того, что демократические инсти¬
туты и демократическая практика сегодняшней Японии
являются продолжением линии, идущей из довоенного про¬
шлого.Впрочем, нарастание демократической тенденции во
внутренней жизни японского государства и общества было
заметно еше в преддверии эры Тайсё — в первые десять с
небольшим лет XX века.Влияние гэнро на политику осуждали и политические пар¬
тии, возмущенные тем, что их не допускали к реальной поли¬
тике, и некоторые руководители правительств, с трудом
выносившие опеку со стороны вмешивавшихся в их дела
гэнро.Политические партии могли выражать свое мнеиие по
этому и другим вопросам управления государством прежде
всего потому, что приобрели сравнительно большую силу в
парламенте.Правительства старались поддерживать сотрудничество с
партиями, понимая, что последние могут через своих депута¬
тов затруднить принятие бюджета или других важных зако¬
нов. Во второй половине этого десятилетия крупнейшая
партия Сэйюкай умеренно использовала свой политический
потенциал и придерживалась тактики компромиссов в отно¬
шениях с кабинетами.126
Все вышесказанное дает основания возразить тем, кто от
заслуженно высокой оценки послевоенных реформ переходит к
абсолютизации их значения. С их точки зрения, американские
власти во время оккупации провели в Японии реформы, по
существу, породившие новую страну с новым народом, что они
и только они приобщили Японию к экономическому, социаль¬
ному, политическому и культурному прогрессу и чуть ли не
единолично создали тот самый японский феномен, о котором
шла речь в начале настоящей статьи.Такие выводы основаны на признаках, лежащих на повер¬
хности, бросающихся в глаза, впечатляющих своей просто¬
той. Однако простота, как знает каждый, нередко обманчива.
Проникая в недра японской истории, рассматривая общество
этой страны во всей его многогранности и оригинальности,
приходишь к иным заключениям.Взлет из послевоенных руин к сегодняшнему процвета¬
нию совершил сам японский народ. Движение к благополу¬
чию, достигнутому им к концу XX века, началось не с
послевоенных реформ: оно развивалось на протяжении
всей истории Японии (пусть неровно, с перебивками и от¬
катами) и, параллельно с прочими полезными эффектами,
генерировало готовность к демократическим преобразова¬
ниям.Именно это поступательное движение обеспечило основ¬
ной запас «топлива» для вывода на орбиту «ракеты «Япония»,
хотя стране, бесспорно, повезло с оккупантами, которые сни¬
мали препоны на пути радикальных перемен, помогали осу¬
ществлять возникшие ранее замыслы передовой части
общества и бережно относились к ее самобытности. Оккупа¬
цию и все, что ее сопровождало, японцы старались восприни¬
мать как очередное благоприятное обстоятельство для
Развития страны и как очередную порцию материала для
заимствования на выбор.История Японии от древности до наших дней — единый
пРоцесс. Послевоенные реформы — не рубеж двух историй, а
Перекаг в русле цельного исторического потока, что отнюдь
Не снижает их огромное значение.Правовая реформа явилась важной составной частью этих
Реформ. Вместе с тем она занимает видное место в общей и127
правовой истории страны и может быть понята только как
результат достаточно высокого уровня правовой культуры
довоенной Японии, демократических тенденций, проявляв¬
шихся в процессе длительной эволюции японского нрава
успешных заимствований юридических норм и институтов
из-за рубежа. Изучение послевоенной правовой реформы в
Я попии призвано существенно углубить наше пониманиеса-
мого существа японского феномена, в возникновении кото¬
рого право сьпрало значительную роль.Право — продукт общественного развития и его инст¬
румент, и зеркало всего многообразия социальной жиз¬
ни.Праву принадлежит выдающийся вклад в консолидацию
общественных сил, направляемых на решение фундамен¬
тальных общенациональных задач. Оно помогает сводить до
минимума бесполезные растраты совокупного потенциала,
которого, как показывает история, никогда не бывает в избыт¬
ке.«Право, опираясь на поддержку со стороны государства,
впервые дает возможность придать членам общества, находя¬
щимся в сложных обстоятельствах острых индивидуальных
различий, противостояния интересов, раскола во мнениях и
межклассового разъединения, до известной степени об¬
щность воли, чувств, идей и убеждений, обеспечивая и усили¬
вая на этой основе социальный синтез».Право — «рабочая лошадка», повседневно везущая «воз»
социальной справедливости соответственно доминирующе¬
му представлению о ней.«Экономическое и культурное благосостояние в принципе
должно распределяться между людьми, поскольку они — лю¬
ди, на началах равенства. Именно такое благосостояние на
основе равенства людей является высшей целью права, не¬
сравнимой с его другими разнообразными целями».Наконец, право рс1улирует рутинные действия индиви¬
дов, без него жизнь общества лишилась бы элементарной
упорядоченности.«Право имеет целыо побуждать людей к определенному по¬
ведению или удерживать их от него. Право — одно из средств,
направляющих людей на то, чтобы не применять насилие, воз-128.л
вращать взятое в долг, не присваивать общественные деньги,
не превышать скорость на автомобиле»21.Прогрессивные тенденции в правовой историиСо времени своего появления японское право развивалось
вместе с другими общественными явлениями в Японии, но,
естественно, имело при этом и свою специфику. Правовая
область общественного прогресса, можно сказать, «тесно вза¬
имодействовала» со всеми остальными областями. Упоми¬
навшиеся выше благоприятные условия этого прогресса,
эволюционная смена стадий обеспечивалась, наряду с други¬
ми рычагами, и правом.Японское право на каждой ступени его развития нельзя
назвать отсталым с точки зрения юридической техники. В
обществе воспитывались должное правосознание и законо-
послушание. Не следует принимать на веру распространен¬
ные на Западе и частично проникшие в наше японоведение
представления, будто японцы относятся к праву индиффе¬
рентно и даже чуть ли не враждебно. Из западных правоведов
такую версию распространял, в частности, Рене Давид; из
советских японоведов она встречается у В.Пронникова и
ИЛаданова22.Достаточно совершенное право в сочетании с достаточно
зрелым правосознанием создавали ситуацию, отличающую¬
ся от того, о чем традиционно писало советское японоведение,
в изложении которого сначала самураи беспрепятственно ру¬
били головы простолюдинам, народ был совершенно не осве¬
домлен в законах, а затем, на капиталистической стадии,
право служило главным образом инструментом подавления
прав и свобод, применялось для прикрытия жестокой репрес¬
сивной политики и т.п.Право имело и свою гуманную сторону, благодаря нали¬
чию которой люди в той или иной степени ощущачи себя
защищенными от произвола, осознавали себя людьми. На
этой почве появлялись и крепли ростки демократических
Устремлений.
В хронике начала VIII в. Нихонги, в главе, повествующей
о периоде правления царя Инге, говорится, что юстиция осу¬
ществлялась с IV в., когда предки этого правителя достигли
господства в национальном масштабе. «Обычное племен¬
ное право в Японии состояло из интерпретации воли богов
и осуществления правосудия согласно этой воле и — прак¬
тически — традиции». Однако позднее в характеристике
царя Бурэцу (490-506) появились другие намеки: «Он ува¬
жал уголовные законы и был сведущ в законодательных
актах»23.Такая формулировка, помещенная в Нихонги, но заимст¬
вованная из древней китайской династийной истории «Хоу
Хань шу», означает, конечно, не отношение Бурэцу к писаному
праву, которого в то время в Японии просто не существовало, а
его стремление к стабильности и большей урегулированное™
отправления правосудия, понимание им необходимости мак¬
симальной определенности в этой важной сфере государствен¬
ной деятельности.В период господства китаизированной по форме системы
законодательства «рицурё» (VII-VIII вв.) отправление право¬
судия осуществлялось в соответствии с двумя процедурами:
одна из них определялась правилами «косикирэй», а другая—
правилами «дангокурэй».В первом случае судебное дело начиналось путем подачи
жалобы истцом в ту местную власть, которая обладает терри¬
ториальной юрисдикцией над местом постоянного прожива¬
ния ответчика, и решение выносилось на основании устной
•процедуры. Во втором случае обвинение оформлялось обви¬
нительным актом, который предъявлялся потерпевшими
или обычными лицами властям, существляющим юрисдик¬
цию над местом совершения преступления, и решение, в це¬
лом основанное на признании, выносилось со ссылкой на
статью, содержащуюся в «рицурё». Как в гражданских, так и в
уголовных делах допускалась апелляция. Таким образом,
процессуальное право получило довольно значительное раз'
витие, чем так или иначе сдерживался произвол.Право и правоприменительная практика периода риДУРе
были не чужды идей исправления преступников, смягчения
уголовных наказаний, неприменения смертной казни.130
Как пишет доктор юридических наук К.Иноуэ, «основная
цель«рицу» состояла в том, чтобы путем наказания преступ¬
ника исправить его так, чтобы он соответствовал пяти нормам
конфуцианской морали.Имело место и влияние буддистской идеологии: усугубля¬
лась тенденция к смягчению уголовных наказаний; возникло
явление, состоявшее в фактической отмене смертной казни.
С 1-го года эры Конин (810 г.; по другой версии — с 9 -го года
эры Конин) по 1-й год эры Хогэн (1156 г.) существовало
обыкновение, по которому даже в случае вынесения пригово¬
ра к смертной казни наказание снижалось на одну ступень и
осужденный отправлялся в дальнюю ссылку; в течение 346
лет смертная казнь фактически не приводилась в исполнение.
Страна, где столь рано была бы отменена смертная казнь,
редкостна даже в мировых масштабах»24.Судить об уровне правовой культуры того времени позво¬
ляет, в частности, факт преподавания юриспруденции (в тог¬
дашнем понимании). «Преподавание рицурё осуществлялось
на «мёбодо» (отделение правоведения) в составе «дайгакурё»
(университета), находившегося в подчинении «сикибусё»
(министерства церемоний — В.Е.). Студенты именовались
«мёбосэй», преподаватели — «мёбохакасэ»; начиная с эпохи
Хэйан, они стали комплектоваться из лиц, принадлежавших
к домам Накахара и Сакагами»25.В период Камакура (XII-XIV вв.) судебное рассмотрение
гражданских дел проходило, как правило, путем слушания с
исследованием документов, причем серьезное внимание уде¬
лялось копиям, приложенным к жалобе, в то время как на
ответчика возлагалось бремя оправдывания. Была разрешена
апелляция, и если она была достаточно обоснована, решение
нижестоящего суда отменялось в форме «мигёсё» (решение
апелляционного суда, содержащее соответствующее распоря¬
жение).В области уголовного процесса пытка была до известной
степени ограничена в расследовании менее значительных
Дел.Ктому же были предоставлены (правда, небольшие) воз¬
можности подачи апелляций и по уголовным делам.Не преувеличивая степень развития судебной системы и
процессуального права в то время, более того, отмечая такие131
их слабости, как наделение административных чиновников
судейскими функциями, неполная отмена пыток в расследо¬
вании уголовных преступлений, особый подход к делам гокэ-
нин26, что означало дифференциацию судебных процедур
соответственно статусу личности и т.п., мы должны видеть и
прогрессивные изменения по сравнению с предыдущим пе¬
риодом, состоящие в появлении судей и суда и возложении на
них определенной части отправления правосудия, внимании к
документальным свидетельствам в гражданском процессе, ог¬
раничении применения пыток, закреплении института апелля¬
ции.Рассмотрев существовавшие в эпоху Камакура системы
судопроизводства «сёмудзата» и «кэндандзата», С.Исии дела¬
ет вывод о том, что они были прогрессивны по сравнению с
предыдущим периодом. «Нельзя отрицать, — подчеркивает
он, — новое развитие, включавшее шаг вперед к запрету само¬
управных ответных действий, то есть тенденцию к ограничению
способов разрешения конфликтов только лишь публичной
судебной процедурой, а также стоявшее за всем этим фор¬
мирование в масштабах страны постоянной системы
кэндан»27, то есть установление общегосударственной
процедуры.Об одной из разновидностей законодательства периода
Муромати (XIV-XVI вв.) — так называемых дополнительных
законах — К.Гроссберг пишет, в частности, следующее: «До¬
полнительные законы, насколько можно судить, не лишены
благоразумия и равенства, хотя эти принципы не названы
прямо, а наказания значительно менее суровы, чем те, кото¬
рые мы встречаем в китайском праве того времени или в
законах Токугава»28.К эпохе Муромати относятся факты, противоречащие
распространенному мнению о почти абсолютной скрытости
от населения законодательства в период до реставрации Мэй¬
дзи.Тот же исследователь пишет о «дополнительных законах»
бакуфу Муромати: «Статьи 99-103, изданные в 1369 г., зани¬
мают важное место в правовом развитии Японии не столько
по своему содержанию* сколько благодаря форме их провоз¬
глашения. Это были первые законы, о которых известно, что132
они были обнародованы путем написания на придорожных
щитах, а такие щиты стали широко использоваться в после¬
дующих десятилетиях как средство информирования населе¬
ния о новых запретах, декретах бакуфу и т.п.»29.Позитивная тенденция правового развития, сложившаяся
при сёгунатах Камакура и Муромати и прерванная затем в
эпоху феодальных междоусобиц, начала возрождаться при
объединении страны Тоётоми, хотя и непоследовательно, и
набрала силу в новой, конечно, форме при Токугава. И здесь
при наличии немалых дефектов в праве и правоприменении
налицо были юридические «перемычки» в «каркасе» обще¬
ства, делавшие его общую конструкцию более устойчивой.Впечатляет исследование современного китайского спе¬
циалиста, выяснившего, что при токугавском сёгунате
(XVII в. — 1867.) существовал даже такой правовой институт,
как копирайт (хотя в то время он защищал не авторов, а
издателей).Первым актом японского писаного права, направленным
на защиту издателей, был принятый в 1722 г. указ правителя
Эдо Тадасукэ Ока. Нельзя не отметить, что этот документ
появился всего лишь через двенадцать лет после того, как в
Англии был принят первый в истории мирового права зако-„	~30нодательныи акт о защите авторов и издателей .Приведение системы национального права в соответствие
с мировыми образцами было одной из главных задач рефор¬
маторов Мэйдзи. «Японцы периода бакумацу (конец эпохи
Токугава — В.Е.) и начала мэйдзийского периода, будучи
ввергнуты в бурю международных отношений, в то же время
занимались решением национальных задач и модерниза¬
цией Японии, начиная с системы законодательства»31.Принятие конституции Мэйдзи в 1889 г. означало первый
Щаг страны по пути превращения в конституционное госу¬
дарство нового времени. И на этом этапе было немало отста-
л°го, реакционного, несовершенного в праве и правосудии:
гипертрофия конституционных полномочий императора и
кабинета, учреждение специальных судов и т.п. Через беско-
Нечные варианты проходила отладка организации судов.Однако было бы ошибкой не воздать должное успехам,
Достигнутым тогда на пути приобщения правовой системы133
Японии к мировой юридической культуре. Была создана Вы¬
сшая судебная палата (Верховный суд). Был принят уголовный
кодекс (1882 г.), имевший в качестве образца наполеоновский
В нем был текстуально закреплен принцип, согласно которому
«нет преступления и нет наказания без указания на то в зако¬
не». Кроме того, специальным положением закона были за¬
прещены пытки, а также предусмотрено наказание для
следователя, прибегавшего к пытке. Единственным способом
приведения в исполнение смертного приговора было остав¬
лено повешение.Конституция предусматривала разделение трех властей
через наделение парламента законодательной властью, каби¬
нета — исполнительной и судов — судебной. Однако их неза¬
висимость была неполной, и все эти власти по букве
конституции подчинялись общему контролю со стороны им¬
ператора.Парламент был наделен законодательной властью, но им¬
ператор и кабинет в соответствии с конституцией также мог¬
ли издавать указы, имеющие прямое влияние на права и
обязанности народа.Сфера юрисдикции общих судов была ограничена обыч¬
ными уголовными и гражданскими делами. Особые дела об
административных спорах и процессы, касающиеся военного
ведомства, были поставлены под исключительную юрисдик¬
цию специальных судов — административного суда и воен¬
ных трибуналов. Хотя конституция признала независимость
судебной власти, министр юстиции приобрел право руковод¬
ства судами. Судьи были также поставлены в целом под кон¬
троль министра.Тем не менее, поскольку сменявшие друг друга председа¬
тели Высшей судебной палаты, а также судьи доказывали на
практике свою приверженность принципам независимости
судей и судов и стремились к обеспечению полной правосуд-
ности приговоров, широкие массы питали уважение к судеб¬
ной власти.С началом агрессивных войн начались ограничения поли-
тических прав и свобод граждан. Усилилась интеграция сис¬
темы судов в административную структуру министерств3
юстиции. В новом уголовном кодексе (1907 г.) отсутствовал3134
ямая формулировка принципа «нет преступления и нет
наказания без указания на то в законе».Но относительная самостоятельность процесса правовою
оазвития позволяла одновременно пополнять запас прогрес¬
сивных «приобретений». Особо ценным было введение от¬
срочки привлечения к уголовной ответственности, что по
сегодняшний день позволяет весьма гуманизировать уголов¬
ную политику. Значительно расширился круг оснований для
апелляции в окончательную инстанцию и т.п.Законом о присяжных (1923 г.) был введен в действие
институт присяжных, допускавший обычных граждан к уча¬
стию в разрешении судебных дел. Однако, поскольку люди
предпочитали процессы, проводимые профессиональными
судьями, нежели судом присяжных, действие закона было
приостановлено еще в 1943 г.Как же выглядели право и правоприменительная практика
в годы «демократии Тайсе»? Приведем несколько примеров.Спора нет, в этот период принимались и суровые репрес¬
сивные законы против посягательств на существующий
строй, совершались судебные и внесудебные расправы над его
противниками.Но были факты и иного рода.Так, именно тогда были приняты законы об избиратель¬
ных правах, о профсоюзах, о социальном страховании, об
охране труда, об арбитражном разрешении трудовых конф¬
ликтов. В 1922 г. был принят Закон об уголовной процедуре
(то есть уголовно-процессуальный кодекс), который, в част¬
ности,«отразил дух либерализации 20-х годов, уделив больше
внимания правам обвиняемого»32.Прогрессивное значение имел и Закон о несовершенно¬
летних 1922 года, который вносил идею обращения с ними
внеуголовной юстиции.Предметом законной гордости сегодняшнего японского
общества и правоохранительных органов Японии является
Развитая и эффективная система юстиции для несовершен¬
нолетних. Естественно, что с этой системой, основанной на
аконе о несовершеннолетних 1948 года, несопоставима ее
Довоенная предшественница, в основе которой лежал Закон о
^совершеннолетних 1922 года.135
Вместе с тем нельзя не заметить, что довоенный закон
во-первых, демонстрировал способность тогдашнего япон¬
ского законодателя успешно заимствовать передовые зару¬
бежные образцы и, во-вторых, поднимал обращение с
несовершеннолетними, поведение которых отклонялось от
норм, на уровень, достаточно высокий для условий Японии
того времени.Система 1922 года имела ряд существенных слабостей.
«Суд для несовершеннолетних» являлся квазисудебным орга¬
ном, ибо находился в ведении министра юстиции. Решение о
том, в какой суд направлять дело — для несовершеннолетних
или в обычный уголовный, принимал прокурор.Но об этих недостатках можно говорить только с позиций
сегодняшнего дня. Для тогдашнего же общества было про¬
грессивным то, что в законе 1922 года «в значительной степе¬
ни использовались положения протекционизма (термин,
означающий приоритет «мер защиты», то есть неуголовных
мер—В.Е.): были разработаны разнообразные меры защиты,
благодаря чему обеспечивалась индивидуализация обраще¬
ния, уделялось большое внимание изучению личности несо¬
вершеннолетнего и т.д.»33.Довоенная история японского права убедительно показы¬
вает, как национальные начала сочетались с заимствования¬
ми (из правовых систем Китая, Франции, Германии,
Великобритании, США) таким образом, что японское право
сохраняло свою самобытность34.Как можно видеть, «блоки» китаизированного, собственно
японского и европеизированного права, производящие на по¬
сторонний поверхностный взгляд впечатление совершенно
несхожих между собой, в действительности удивительно спо¬
койно состыковывались в хронологической последователь- |
иости. Особенно широким, успешным и в то же время не
подрывающим самобытное существо национального права
был грандиозный эксперимент по заимствованию зарубеж¬
ных правовых образцов в связи с реставрацией Мэйдзи.Как пишет датский ученый, «после больших дебатов Япо¬
ния незадолго до 1900 г. приняла римское право, усовершен¬
ствованное самым передовым французским и германски^
законодательством».136
Может быть, несколько преувеличивая, этот ученый
рассматривает энергичный прорыв японского права к миро¬
вому опыту как способ приобщения японцев к модели пове¬
дения, отличающейся от домэйдзийских шаблонов: «Столь
необычная манера учиться оказалась чрезвычайно полезной
для модернизации и социального инжиниринга.Ибо процесс заимствования донес до каждого человека,
слышавшего об этом, известие, что человек является не объ¬
ектом неизменных ценностных стереотипов, установленных
приказом из космоса, а мастером своего собственного выбора
социальных структур»35.Правовая реформа — важная часть
послевоенных реформВ работах по политической истории Японии, принадлежа¬
щих перу японских, западных и советских специалистов, пра¬
вовая реформа обычно не рассматривается отдельно. Авторы
этих работ, исследуя другие реформы, в лучшем случае затра¬
гивают японские законодательные акты как нормативное
обеспечение той или иной реформы. Самостоятельно право¬
вая реформа анализируется главным образом в юридической
литературе. Так, в книге Цунэо Инако выделяется «послево¬
енная демократическая перестройка государства и права»36.В самостоятельном характере и значении правовой рефор¬
мы убеждаешься, знакомясь с ее конкретным содержанием.Важнейшее место среди ее результатов занимало приня¬
тие новой конституции (нередко говорится даже о «конститу¬
ционной реформе»). 3 ноября 1946 г. конституция была
провозглашена и 3 мая 1947 г. вступила в силу. Основными
принципами конституции явились суверенитет народа, па¬
цифизм и гарантии основных прав человека (под гарантиями
понималось провозглашение этих прав ненарушимыми и
Очными, в то время как «права подданных» по конституции
Мэйдзи могли ограничиваться текущим законодательст¬
вом).Принятием новой конституции был положен конец суще¬
ствованию «имперского парламента», состоявшего из палаты137
представителей и палаты пэров, причем на началах всеобщего
избирательного права (в урезанном варианте) формирова¬
лась только палата представителей.Новая конституция предусмотрела парламент в составе
двух избираемых палат — представителей и советников, про¬
возгласила принципы подлинно всеобщего избирательного
права, ввела институт муниципальных собраний, установила,
что эти собрания и главы муниципий избираются населени¬
ем.Хотя и при новой конституции директивы штаба окку¬
пационных войск оставались первотолчком для всех основ¬
ных явлений правовой жизни японского общества и
определяли их направленность и пределы, в значительной
степени иной характер приобрели, например, формирова¬
ние и функционирование представительных органов, фор¬
мирование и ответственность исполнительной власти и т.п.
В правотворческой деятельности резко возрос удельный вес
законотворчества.«Примерно в одно время с принятием конституции были
приняты или подверглись изменениям различные законода¬
тельные акты более низкого уровня, в которых конкретизиро-
вался высший закон» . Некоторое количество
сохранявшихся законов было принято еще старым парламен¬
том, но законодательная активность нового была значительно
выше, что во многом объяснялось необходимостью приведе¬
ния текущего законодательства в соответствие с послевоен¬
ной конституцией.В области конституционного права были приняты, в частно-
сти, статут императорской семьи, Закон о парламенте, пере¬
смотрен Закон о выборах депутатов палаты представителей,
приняты Закон о выборах депутатов палаты советников и Закон
о местном самоуправлении, а затем — Закон о выборах на пуб¬
личные должности, Закон о кабинете министров, Закон об орга¬
низации государственной администрации, Закон о
регулировании политических фондов и расходов. Можно без прС"
увеличения сказать, что конституционное право было особенно
сильно реформировано в русле демократизации.Основные положения Закона о парламенте соответствовали
требованиям новой конституции: это — верховенство парла138
мента, приоритет палаты представителей, самостоятельность
палат, личные гарантии депутатов, отведение центрального
места комиссиям палат.Пересмотренный закон о выборах в палату представителей
был построен на принципах допуска женщин к управлению
государством, снижения возрастного ценза, смягчения огра¬
ничений на проведение избирательной кампании.Кардинальное реформирование системы местного са¬
моуправления включало в себя введение прямых выборов
муниципальных собраний и глав муниципий (губернато¬
ров и мэров), наделение муниципий правом устанавливать
местные налоги и принимать обязательные постановления
(нормативные акты местного значения). Закон о выборах
на публичные должности детально определял нормы про¬
ведения избирательных кампаний и процедуру выборов в
целях обеспечения подлинной состязательности кандида¬
тов. Он предусматривал, в частности, порядок уголовно-пра¬
вовой защиты процесса формирования представительных
органов. Внимание привлекает широта круга наказуе¬
мых деяний, дифференцированный подход к субъек¬
там преступлений (к ним относятся, в частности,
организаторы кампании кандидата, должностные лица
избирательных комиссий), довольно удачно выбран¬
ные «вилки» санкций, редкие для японского права нор¬
мы о лишении прав.В области административного права были приняты зако¬
ны о государственных и местных публичных должностных
лицах, Закон об обжаловании (в 1962 г. вместо него был
принят Закон о рассмотрении жалоб на административные
действия), Закон о государственной компенсации, Закон о
специальных правилах процесса по административным де¬
дам, Закон о выполнении чинами полиции служебных обя¬
занностей.Нельзя не подчеркнуть развитие норм, ретулирующих отно¬
шения между административной властью и гражданином, в
том числе предусматривающих порядок рассмотрения исков
граждан против органов управления, условия компенсирования
гражданам ущерба, понесенного из-за неправомерных дейст¬
вий администрации, и т.п.139
Закон о выполнении чинами полиции служебных обязанно¬
стей определил (пусть не так четко, как хотели бы оппозицион¬
ные силы) виды административных действий полицейских в
отношении граждан.Основным содержанием законодательства о публичных
должностных лицах было признание за ними статуса наем¬
ных работников, установление для них личных гарантий и
улучшение условий их труда, а в целом — демократизация их
специфического положения. В соответствии с конституцией,
публичные должностные лица стали рассматриваться не как
чиновники императора, а как слуги своего народа.Большие изменения произошли в области правового
регулирования организации правоохранительных служб.
Были отменены законы о военных и военно-морских трибу¬
налах и приняты Закон о судах, Закон о прокуратурах, Законо	полиции, Закон об адвокатах.Что касается содержания и значимости этих изменений,
то поскольку конституция запретила создание специальных
судов, Закон о судах определил построение системы судов
общей юстиции. При этом судебная система обрела самосто¬
ятельность, выйдя из подчинения министерству юстиции.
Прокуратура отделилась от судебной системы. Полиция была
децентрализована (хотя новый Закон о полиции 1954 г. пре¬
дусматривал известный возврат к централизации, она все же
не стала абсолютной).В области гражданского права были полностью пере¬
смотрены части Гражданского кодекса, посвященные се¬
мейному и наследственному праву. Изменения кодекса
были направлены на приведение гражданского права, про¬
низанного идеей патерналистской семьи, в соответствие с
положениями конституции об уважении личности и равен¬
стве полов.Что касается области трудового права, то были приняты
Закон о профсоюзах, Закон о трудовых стандартах, Закон о
регулировании трудовых отношений. В соответствии с кон¬
ституционным правом на жизнь, были приняты Закон о стра¬
ховании рабочих для получения пособий по травматизму,
Закон об обеспечении занятости, Закон о пособиях по безра¬
ботице.140
Крупнейшую реорганизацию аграрных отношений при¬
несло реформирование аграрного права, выразившееся в
принятии двух законов о поправках к Закону об упорядочении
сельскохозяйственных земель и Закона об особых мерах по
созданию хозяйств крестьян-собственников. Сократилось
число арендаторов, фактически исчез класс помещиков, «ча¬
стное крестьянское хозяйство на собственной земле стало
преобладающей формой хозяйства»38.В области хозяйственного законодательства были приня¬
ты Закон о запрещении частных монополий и об обеспечении
справедливых сделок и Закон о ликвидации чрезмерной кон¬
центрации экономического потенциала. Главная цель приня¬
тия этого «антитрестовского» законодательства состояла в
роспуске крупных монополистических объединений япон¬
ского типа «дзайбацу» и в недопущении их возрождения.Принятие Основного закона об образовании и Закона о
школьном образовании стало главным событием в области
правового регулирования просвещения. В соответствии со
статьей 1-ой основного закона, перед послевоенной системой
образования ставилась цель «воспитать в качестве созидателя
мирного государства и общества здоровый душой и телом
народ, любящий истину и справедливость, уважающий цен¬
ности индивида, придающий важное значение труду и ответ¬
ственности, исполненный духом независимости».В области правового обеспечения социальной защищен¬
ности граждан был принят Закон о защите жизни. Исходя из
конституционного права на жизнь, этот закон провозгласил,
что государство оказывает необходимую защиту всем граж¬
данам, испытывающим жизненные лишения, в зависимости
от степени этих лишений, и обеспечивает им минимальный
Уровень жизни, а вместе с тем способствует их самостоятель¬
ности.Изменения в области уголовного права состояли больше в
отмене старых законов, нежели в принятии новых. Была отме¬
нена серия репрессивных актов — Закон об охране военной
тайны, Закон об охране тайны военных ресурсов, Закон о режи¬
ме государственной обороны, Закон о поддержании обществен-
н°го спокойствия, Полицейский закон об общественном
спокойствии. В Особенной части уголовного кодекса были от-141
менены глава 1 (преступления против императорской
и глава 7-11 (преступления против общественного спо**^
вия и порядка). Значительным изменениям подверглась**^
ва 3 (преступления, относящиеся к нападению на Яп ^
извне). Были усилены наказания за посягательства на ^
ровье и жизнь человека и за злоупотребление властью. Сост°
нанесения ущерба чести был изменен так, чтобы им не от**
ничивалась свобода выражения мнений. Был принят Закон о
малозначительных преступлениях.Основное содержание всех этих изменений состояло в
приведении уголовного права в соответствие с отказом от
суверенитета императора и признанием суверенитета народа
с наделением граждан политическими правами и свободами
с принятием конституционного принципа пацифизма.В области уголовно-процессуального права были отмене¬
ны Правила ускоренного разрешения дел о полицейских де¬
ликтах, приняты Закон о неотложных мерах в отношении
уголовного процесса, а затем — Уголовно-процессуальный
кодекс.Новый кодекс привел уголовно-процессуальное право в со-
ответствиес нормами послевоенной конституции относительно
прав подозреваемого и обвиняемого в уголовном процессе, а
также учел результаты реформы юстиции и демократизации
полицейской деятельности.Законы о несовершеннолетних, о семейных судах и о бла¬
госостоянии детей были пронизаны принципами защиты
подрастающего поколения, преимущественного непримене¬
ния к несовершеннолетним уголовно-судебной процедУРы’
примата воспитательных мер и т.п., в результате чего вплотьдо настоящего времени «юстиция для несовершеннолетних иправовая структура обращения с ними отличаются такИ^.
особенностями, как направление всех дел несовершенная
них в семейный суд и приоритет применения мер зашй
Само по себе это, вероятно, близко к идеалу»39Немало написано и сказано как об ограниченностиВОПЛО!#'ния демократических начал в тогдашнем процессе Ф°РМ*^#с,
ния японского права, так и о тех негативных трансформ
которым эти начала подвергались впоследствии. По н ^
мнению, объективный подход требует, чтобы получили пр142
ние и были проанализированы противоположные явления —
широта и глубина демократических новаций на стадии ста¬
новления послевоенного японского права, их упрочение, вы¬
живание и развитие в дальнейшем.С принятием новой конституции в Японии были консти¬
туционно закреплены и соответственно перенесены на всю
правовую систему принципы господства права и разделения
властей, институт конституционного контроля, широкий
круг прав граждан, примат этих прав, их ненарушимость те¬
кущим законодательством и судебная защищенность.«То, что в конституции Японии было предусмотрено раз¬
деление властей и институт контроля за конституционностью
законодательства, имело конечной целью гарантировать для
народа основные права человека. Основополагающую идею
при этом составляло понятие господства права. В соответст¬
вии с этим понятием, содержание принимаемых парламен¬
том законов не должно нарушать основные права человека, а
также должно быть придано большое значение функции судовобщей юстиции по защите граждан от посягательств на права40человека со стороны исполнительной власти» .Конституция и иное законодательство, образовав строй¬
ную систему, как бы облекли в реальную форму демократи¬
ческий порыв, которым было охвачено японское общество,
перевели идеалы прогрессивного переустройства в плоскость
практического воплощения, подкрепили грандиозные про¬
граммы силой Закона. Четкий язык законодательства помо¬
гал широким массам понять задачи момента и приобщиться
к работе по их выполнению. Таким образом, право способст¬
вовало трансформации общественного сознания.«В понятиях и институтах произошли большие измене¬
ния; от государства, которое, опираясь на существование
сильной армии, признает внешнюю агрессию способом по¬
вышения национального престижа, — к пацифизму, провоз-
глашающему отказ от войны; от суверенитета императора —
к парламентской демократии, основанной на суверенитете
народа; от «прав» подданных, предоставляемых и ограничи¬
ваемых государством, — к утверждению основных прав чело¬
чка; от местной администрации под властью центра — к
Устному самоуправлению»41.143
Используя выражения «новая послевоенная система
«новая правовая система послевоенного японского общесг! ^
Ватанабэ пишет, что эта система «в общем установилась ^
близительно к середине 50-х гг., пройдя через послевоен^
реформы в условиях американской оккупационной полит ^
изменения, внесенные после японской стороной»42.	иЕсли следовать за теми японскими правоведами, кото
считают, что современная правовая система Японии слож/
лась в основном к середине 50-х гг., то нельзя одновременно
не признать, что к моменту окончания оккупации эта система
прошла почти весь путь своего становления. Было бы неверно
не замечать дальнейшего развития японского права, в кото-
ром, например, возникли и выросли такие блоки, как приро¬
доохранительное право, защита правовыми средствами
интересов потребителя и т.п.Однако можно с уверенностью сказать, что основной со¬
держательный массив современного японского права сфор¬
мировался в оккупационный период.Трудно не согласиться с Макартуром, заявившим 1 января
1947 г., что «минувший год был годом юридической рефор¬
мы, почти несравнимым ни с каким периодом на пути циви¬
лизованного общества»43.Ряд японских правоведов говорит, что после войны в Японии
сложилась совершенно новая система права. Обоснованием по¬
следнего тезиса обычно служит ссылка на конституционную
реформу. Например, в коллективной монографии по истории
японского права практически отрицается какая бы то ни было
связь между довоенной и послевоенной конституциями. Авто¬
ры этого труда утверждают, что послевоенная конституция, «ес¬
ли рассматривать ее содержание, полно вобрала в принципы,
составившие основу этой конституции, прогрессивные аспекты
буржуазной демократии; поэтому в сравнении с конституцией
Мэйдзи в ней был осуществлен радикальный пересмотр ценно'
стей»44.Есть и иная точка зрения. В послевоенной конститу^1*
Японии, по словам А.Ватанабэ, соединились иностран»
вмешательство и японский исторический опыт.	^«...Не имеет значения, кто готовил документ и каковы ^
ли его намерения. Если бы основа Конституции была144
ана от реальной действительности и опыта самих япон¬
це то долго она бы не просуществовала»45.Й Известный японский ученый-правовед КТакаянаги сле¬
дующим образом характеризует послевоенную конституцию:
«Не считая статьи 9-ой — об отказе от войны... она является
не столь радикальным документом, как это часто предполагает¬
ся, „jEe внешняя форма подобна той, которую имела старая
конституция, но содержание, несомненно, более демократич-46
НО» .Японские специалисты усматривают элементы преемст¬
венности между довоенной и послевоенной конституциями
даже в их положениях о статусе императора. Казалось бы,
ничего менее общего нельзя представить: конституция Мэй¬
дзи устанавливала, что «император — глава государства, он
обладает верховной властью», а по послевоенной конституции
император является лишь «символом государства и единства
народа».Однако, говорят эти специалисты, японцы традиционно
относились к императору в прошлом и относятся в настоящее
время «скорее как к объекту почитания, нежели как к полити¬
ческому авторитету». С этой точки зрения, «статьи Конститу¬
ции Мэйдзи, которые подчеркивали политический авторитет
Императора, являлись скорее буквальным переводом запад¬
ных идей», одним из примеров «пропасти, существовавшей
между тем, что декларировалось, и тем, что было в реальной
жизни» . Таким образом, в этом вопросе послевоенная кон¬
ституция придавала тому же содержанию новую, адекватную
форму.Сходной точки зрения придерживается К.Такаянаги. По
его словам, «в феодальной Японии император теоретически
рассматривался как глава нации, но его политическая власть
была даже более слабой и номинальной, чем у европейских
королей. Он был не более чем символическим главой японского
ГосУДарства. Государственные деятели Мэйдзи использовали
традиционную систему для того, чтобы сцементировать нацию,
и наделили тэнно полубожественными свойствами». Даже по-Реставрации Мэйдзи символическая ценность императора
Ьи,а более важной для единства всей нации, чем его суверен-
Ная политическая власть, которая на практике оставалась в145
руках его советников — конституционных и неконституци011
ных. Его прерогативы, гарантированные конституцией, в ре.
альности были прерогативами исполнительной власти fi
свете этого положения относительно тэнно в повой конститу¬
ции являются не столь революционными, как это может по¬
казаться ревностным сторонникам теории кокутай»48.Закрепленные в послевоенной конституции «концепции
«гражданских свобод» и «верховенства закона» были в какой-ю
степени перенесены из довоенной практики, но послевоенные
реформы сделали их непоколебимыми». Установившаяся в
Японии после войны «парламентско-кабинетная система про¬
должает традиции, существовавшие до войны»49.Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает вывод о
том, что в послевоенных реформах продолжались не просто
национальные черты исторического развития японского об¬
щества, но особенный расцвет приобрела демократическая
тенденция, корни которой лежали в довоенной истории.Как писал К.Такаянаги,«... Верховенство исполнительной
власти, предполагавшееся по старой конституции, было в но¬
вой заменено верховенством законодательной. Этот шаг не
был ни в каком смысле радикальным нововведением. Он
явился развитием того, что имело место в период, популярно
именуемый демократией Тайсё (1920-1930 гг.). Потсдам¬
ская декларация гласит: «Японское правительство должно бу¬
дет устранить все препятствия для возрождения и укрепления
демократических тенденций среди японского народа». Слово
«возрождение», как нам говорили, включено по предложению
британского правительства. Исторически мыслившие бри¬
танцы, вероятно, думали о том курсе конституционного
развития, которого японские политики придерживались в
20-е г.»50.Извечное тяготение японцев к тому, чтобы при любых
приоритетах в заимствованиях все же использовать по¬
лезные моменты из самых разных источников, их спо¬
собность никогда не обеднять национальную основу
трансформаций также легко доказываются на примеРе
новой конституции.Если под политической системой понимать взаимоотноше*
ния законодательной и исполнительной власти, то результатов146
принятия послевоенной конституции «стала политическая
система парламентско-кабинетного, а не президентского ти¬
па, принятого в Америке»51.При этом не только не произошло переориентации на опыт
США, но сохранились традиционные японские установки, в
основе которых лежали японизированные заимствования: «ре¬
альная политическая система, предусматривающаяся новой
конституцией, была ориентирована скорее на японскую тради¬
цию парламентарной демократии в британском стиле, нежели
на американскую систему сдержек и противовесов»52.Как указывают японские специалисты, «в конституции
был заложен новый курс, имевший новую основу в виде мира
идемократии. В соответствии с ним, стало отлаживаться и все
законодательство. При всем этом дело не обстояло так, что
законодательство, принятое в период со времен Мэйдзи-Тай-
сё и по 1945 г., когда еще шла война, полностью, в корне
изменялось и отменялось».Эта общая посылка подкрепляется конкретными примера¬
ми: «В особенности избежали больших и радикальных измене¬
ний, например, часть Гражданского кодекса, касающаяся
имущественных институтов, часть Торгового кодекса, касаю¬
щаяся торговых сделок, и многие другие законы, имеющие к
этому отношение». Причина этого, по словам цитируемых ав¬
торов, «состояла в том, что из-за сохранения в прежнем виде
экономического механизма капитализма в рамках частного
права, относящегося к повседневной личной жизни широких
масс народа, сохранялся в неизменном виде каркас прежних
институтов частной собственности»53.Известны и другие примеры отмеченной преемственно¬
сти: «Также в рамках публичного права без больших измене¬
ний сохраняется идущее из прошлого действие законов, как
это видно в той части Гражданского процессуального кодекса,
которая касается гражданско-правового судебного разреше-
иия Дел о частных сделках»54.Преемственность реформированного японского права по
отношению к довоенному объясняется и рядом причин, ко¬
торые мы затрагивали выше, рассматривая явление преемст¬
венности в реформах, взятых в целом: достаточно высоким
Уровнем правовой культуры в довоенной Японии для того,147
чтобы часть институтов и норм могла сохраниться; отсутст
висм у оккупационных властей намерения американизиро.
вать японское право; участием в реформировании праьа
японских представителей, которые нередко использовали но-
вые возможности для претворения в жизнь своих довоенньц
идей, и т.п.Так, «среди того, что было реализовано благодаря послевоен¬
ным реформам в экономической сфере, было много такого, что
уже продвигалось перед войной и во время войны, например,
развитие тяжелой и химической промышленности и связанная
с этим перестройка монополистического капитала, и много та¬
кого, что уже было задумано, например, в области законодатель¬
ства о труде и о сельскохозяйственных землях»55.Выше отмечалось, что реформы, взятые в целом, не были
американизацией Японии. Точно так же правовая реформа не
являлась «англосаксонизацией» японского права. При всей
значительности послевоенного влияния на правовую систему
Японии со стороны англосаксонсого права в целом и его аме¬
риканского компонента в частности, это влияние было не
настолько сильным, чтобы «перетянуть» японское право пол¬
ностью в орбиту англосаксонской правовой системы.Дело и в том, что в японском праве сохранились элементы
преемственности по отношению к праву докапитуляционно-
го периода, в том, что вносившиеся изменения не были кар¬
динальными, осуществлялись с различной интенсивностью
в разных отраслях и подотраслях права, не затрагивали неко¬
торых видов общественных отношений. Вводились и такие
новации, которые не имели «корней» в англосаксонском пра¬
ве.Отсутствие у правовой реформы характера американизации
можно подтвердить, в частности, тем, что институт роспуска
нижней палаты японского парламента был сконструирован по
английскому образцу, а партийная принадлежность депутатов
парламента связывает их на практике сильнее, чем американ¬
ских законодателей56.Японские правоведы левой ориентации затратили много
усилий для того, чтобы доказать деградацию демократиче¬
ского содержания японского права, приобретенного им в ре
зультате послевоенной реформы.148
Главное возражение против этих тезисов состоит в том,
что новая конституция Японии существует без всяких изме¬
нений и успешно функционирует по сегодняшний день. Пе¬
рекройка текущего законодательства в антидемократическом
направлении при сохранении демократической конститу¬
ции - вещь практически невозможная. Предметный анализ
одной за другой отраслей и подотраслей права показывает,
сколь мало существует реальных оснований для критических
стрел, выпускаемых с левого фланга.Например, весьма часто Закону о предотвращении под¬
рывной деятельности (1952 г.) приписывают прямую направ¬
ленность против компартии, хотя его цель состоит в
недопущении использования насильственных методов поли¬
тической борьбы. Многие обвинения выдвигаются против
местных «постановлений об общественной безопасности»,
всего лишь регламентирующих проведение митингов и де¬
монстраций.Новые условия, в которых работают российские японове¬
ды, открывают перед ними новые возможности объективного
освещения целого ряда важных событий и периодов в исто¬
рии Японии. Долг японоведов состоит в том, чтобы исполь¬
зовать эти возможности с максимальной отдачей.Это относится и к освещению послевоенных реформ,
включая правовую реформу. Они не были преподнесены
японской нации американскими властями как «дар свыше»;
они не были навязаны Японии оккупантами; они не были
вырваны у последних японским народом. Следует говорить о
японском обществе как о соавторе преобразований, причем
об обществе, взятом в целом.Очевидно, что имевшее место в прошлом приписыва¬
ние определенной части общественных сил роли борцов
и мучеников за демократизацию Японии ныне уже не
проходит. Скорее можно предположить, что радикализм
ЭТИх людей тормозил процесс демократизации (во вся¬
ком случае, ее бы не было в помине в случае их прихода к
власти).Идея постепенного накопления японским обществом
с°зидательного потенциала является, по нашему мнению,
РазУмной альтернативой многим искусственным построе-149
ниям традиционного советского японоведения. В основе эти*
построений лежала большей частью идеологическая задан-
ность, но иногда и недостаточная глубина проработки исто¬
рического материала. Рисовался разгул политических
репрессий, господство реакции, «по-восточному» жуткие от¬
сталость и мракобесие, бесконечные междоусобицы, а затем
непрерывные агрессивные войны и т.п.За последнее время наблюдается повышенное внимание
российских японоведов к японскому праву, что весьма отрад¬
но. Однако каждый специалист интересуется правовым обес¬
печением только той области, которую он исследует. Настала
пора браться за работы, предметом которых были бы общие,
фундаментальные проблемы японского права.Открытие японской правовой действительности для рос¬
сийской аудитории — новый, еще не использованный способ
ознакомления россиян с Японией.ПРИМЕЧАНИЯДемократия в Японии: опыт и уроки. М., 1991, с.ЗО (выступление
В.Еремина).Панов А.Н. Послевоенные политические и экономические реформы в
Японии (1945-1952 гг.). Автореферат диссертации. М., 1974, с.1,32-33.3Р.Содэи. Сомэнсин Маккаса (Макартур — двуликий Янус). «Хогаку
сирин», 1992, июль, с.111.Демократия в Японии, с.38 (выступление Ю.Тавровского).Панов А.Н. Автореферат, с.28.^ам же.Имеется в виду книга Шонбергера «Последствия войны: американцы
и переделка Японии. 1945-1952».Р.Содэи. Цит. соч., с. 110.^В.Еремин. История уголовного права Японии. В кн.: Преступление и
наказание в Англии, США, Франция, ФРГ, Японии. М., 1991, с.215.
10Демократия в Японии, с.31 (выступление В.Саплина).11Япония сегодня. Токио, МИД Японии, 1986, с.5.12Нихон хосэй си (История японской системы законодательства). по
ред. Х.Отакэ и Х.Маки. Токио, 1989, с.19.	н13Ё.Кэйно. Вага куни-но сэйдзитэки дэнто (Политические традици
нашей страны). В кн.: Гэндай Нихон-но сэйдзи кэйдзай (Политика и эко
мика современной Японии). Токио, 1988, с.44.14В.Пронников, ИЛаданов. Японцы. Изд. 2-е. М., 1985, с.32-34.
15Я.Катори. Предисловие (к фотовыставке «Люди Японии»)- Тою1991.	йпемЫ16К.Саркисов. Япония накануне XXI в. В кн.: Актуальные проо.
политики и экономики современной Японии. М., 1991, с. 20-21-
17Демократия в Японии, с. 32-33 (выступление К.Саркисова).150
1вМы ведем речь только о тех партиях, которые оказывали реальноеияниена политическую жизнь, не затрагивая, например, созданные в 20-е
(Социалистическую лигу (состоявшую из социалистов, анархистов и
юммунистов), компартию и др.1	«Во времена конституции Мэйдзи назначение премьер-министровунцсствлялось на основе рекомендации, которую в ответ на запрос импе¬
ратора давали лица, признанные после реставрации в качестве выдающихся
государственных деятелей. Этих людей было принято называть гэнро, что
с точки зрения писаного права не являлось официальной должностью, а
полностью основывалось на обычном праве. Гэнро, не ограничиваясь
рекомендациями сменявшихся премьеров, вмешивались в действия прави¬
тельства в связи с важнейшими внутренними и международными пробле¬
мами» (Хорицугаку сёдзитэн (Малый словарь юриспруденции). Токио,
1988. с.248). Обычное право — неписаное, состоящее из обычаев.По конституции 1889 г., кабинет министров и каждый министр в
отдельности были ответственны только перед императором.21Т.Минэмура. Хогаку гайрон (Общий очерк науки права). Токио, 1970,
с.7; Т.Одака. Хогаку гайрон (Общий очерк науки права). Токио, 1973, с.26;
Хокаку гайрон (Общий очерк науки права). Под ред. К.Ямамото. Токио,
1972. с.11.См.: Р Давид. Основные правовые системы современности. М., 1967,
с.463-466; В.Пронников, ИЛаданов. Цит.соч., с.113-115.23М.Воробьев. Япония в III-VU вв. М., 1980, с.182.24К.Иноуэ. Дзанкоку-но Нихон си (История жестокостей в Японии).
Токио, 1969, с.84. Рицу — вид законов в системе рицурё.л.Янаги. Кэмпо ёко (Общий очерк конституционного права). Курумэ,
1984^c.l41.^Гокэнин — прямые вассалы правящего дома Минамото.С.Исии. Нихондзин-но кокка сэйкацу (Государственная жизнь япон¬
цев^. Токио, 1986, с.68.lhe Laws of the Muromachi Bakufu. Ed. by KA.Grossberg. Tokyo, 1981,p.13.29Ibid., p.9.30Cm.: Wang Fuzhen. Japanese Copyright: History and Contemporary
Challenges. — The Japan Foundation News letter. 1993, March, p.l4.ХИвамура. Кокусай канкэй то бакумацу Мэйдзи-но Нихон хосэй си
(Международные отношения и история системы японского законодатель-
пеРиоДы бакумацу и Мэйдзи). — «Хогаку кэнкюсё», 1991, N 13, с. 165.
K.Takayanagi. A Century of Innovation: The Development of Japanese Law,
1868-1961. In: Law in Japan. The Legal Order in changing Society. Cambridge
(Mass.), 1963, p.22.К.Уэда. Преступность и криминология в современной Японии. Мод
РВД-зН-Ф.Кузнецовой и В.Н.Еремина. М., 1989, с.226-227.Надо сказать, что этой черте исторического развития японского права
8 нашем японоведении уделено определенное внимание. См.: В.Еремин. К
вопросу о типологической характеристике современного японского пра-
81 — «Советское государство и право», 1977, N 3; он же: Характеристика
источников уголовного права Японии (раздел «Краткие исторические све¬
дения»), В кн.: Уголовное право буржуазных стран. Общая часть. М., 1990;
^нже: История уголовного права Японии. В кн.: Преступление и наказание
,^Глии> США, Франции, ФРГ, Японии. Общая часть уголовного права. М.,
Лгл^’ ^•^>илиппов- К вопросу о традиционном праве Японии. — Вестник3sCep-2-1987>ьып- 2 (N 9)-
CSteenstrup. Law Code versus Political Change in China and Japan.°mparative Civilisations Review, 1987, No.16, p.55.151
Ц.Инако. Современное право Японии. Под ред. В.Еремина. М., 1981
с.63. Японское издание этой книги (с некоторыми изменениями): Ц.Инако
Нихсм хо нюмон (Введение в японское право). Киото, 1981.Ё.Ватанабэ, М.Хасэгава, Н.Катаока, М.Симидзу. Гэндай Нихонхо си
(История современного японского права). Токио, 1982, с.32.38История Японии. 1945-1975. М., 1978, с.45:. См.также: В.Попов
Формирование социально-экономической структуры японской деревни
М, 1987.К.Уэда. Преступность и криминология в современной Японии, с.23440Ё.Ватанабэ, М.Хасэгава, Н.Катаока, М.Симидзу. Цит. соч., с.34-35.41А.Фудзивара, СЛракава, Х.Хаяси. Нихон гэндай си (Современная ис¬
тория Японии). Токио, 1986, с.49.42Гэндай Нихон-но хо кодзо (Структура права современной Японии).
Под ред. Ё.Ватанабэ. Киото, 1989, с.6.Цит. по: Ц.Инако. Современное право Японии, с.72.44ЁЕ.Ватанабэ, М.Хасэгава, Н.Катаока, М.Симидзу. Цит. соч., с.31.45А.Ватанабэ. Правительство и политика в современной Японии.Токио,с.9.46K.Takayanagi. Op. cit., р.13.47А.Ватанабэ. Цит. соч., с.9.48K.Takayanagi. Op.cit., p. 13. Кокутай — в широком смысле означает
государственный строй. «Понятие кокутай в особенности обильно исполь¬
зовалось в условиях конституции Мэйдзи как выражение основных особен¬
ностей японского государства» (Хорицу его дзитэн (Словарь терминов
законодательства). Токио, 1974, с.64), под которыми понималось, что в
Японии «царствует и существляет общий контроль над управлением стра¬
ной император, принадлежащий к роду, продолжающемуся вечно» (Син
хорицугакузитэн (Новый словарь юриспруденции). Токио, 1972, с. 409).49А.Ватанабэ. Цит. соч., с.10.S0K.Takayanagi. Op.cit., p. 13-14.51А.Ватанабэ. Цит. соч., с.10.52Kodansha Encyclopedia of Japan. Vol. 3, Tokyo, 1983, p.204.53Хогаку нюмон (Введение в науку права). Под ред. Х.Суэкава. Токио,
1972дС.15.5ЛГам же. Частное право регулирует отношения между отдельными
лицами, фирмами, предприятиями; публичное — между государственными
органами и между ними и гражданами.55А.Фудзивара, СЛракава, Х.Хаяси. Цит. соч., с.49.56См.: Нихон коккай (Японский парламент). Токио, 1988, главы 2 и 3.152
В.РосинРЕГИОНАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ:
СМЕНА ПАРАДИГМЫ?После относительного затишья, длившегося около десят¬
ка лет, в Японии вновь начинают разгораться страсти вокруг
проблемы регионального развития. О роли регионов — реаль¬
ной и той, какой она видится в будущем — с умноженной
силой заговорили отнюдь не из конъюнктурных соображений
и не под воздействием какого-либо «внешнего толчка». При¬
чиной тому послужила смена многих прежних ориентиров в
общественном и индивидуальном сознании японцев, связан¬
ная со вступлением страны в новую фазу социально-эконо¬
мического развития. Так или иначе, «территориальный
синдром» стал притягивать к себе все более пристальное вни¬
мание правительства и политиков, научных и деловых кругов,
что незамедлительно нашло выражение в неуклонно нараста¬
ющем потоке соответствующих публикаций.Нынешняя волна интереса к региональной тематике в отли¬
чие от прежних всплесков активности в ее обсуждении имеет как
минимум две примечательные особенности. Во-первых, сегод¬
ня небывало широк спектр внесенных в повестку дня вопросов;
это — и разделение компетенции властей, и сравнение эконо¬
мических потенциалов и уровней жизни населения, и социаль¬
но-классовый и профессиональный состав локальных
обществ, и дифференциация партийных предпочтений и
электорального поведения, и многие другие.Во-вторых, как никогда ранее просматривается стремле¬
ние к более комплексному осмыслению самого понятия «ре¬
гиональное развитие», к приданию ему дополнительных
граней. Ставшая по сути дела хрестоматийной формула о
РаЦиональном размещении производительных сил посте¬
пенно обогащается и по своему содержанию трансформиру¬
йся в идею создания оптимальной для обитания людей
сРеДы. При этом набор критериев, по которым определяется
0Птимальность, постоянно пополняется, включая в себя эко-153
номическис, и социальные, и политические, и психологиче¬
ские и даже морально-нравственные аспекты.Поправки, вносимые самой жизнью в «философию» реги¬
онального развития, в подавляющем большинстве носят
принципиальный характер. Испытанию на прочность под¬
вергается вся конструкция, на которую опирается историче¬
ски утвердившийся в Японии тип взаимодействия между
центром и периферией. Вероятнее всего, никакого обвала не
произойдет, и процесс адаптации к новым реалиям не станет
неуправляемым. Вместе с тем более или менее серьезные пре¬
образования неизбежны. Дизайнерам будущей региональной
политики придется хорошо потрудиться, чтобы традиционная
нацеленность японского государства на активное
регулирование общественных институтов в этой области об¬
рела адекватные велениям времени формы.Грани всевластияС конца прошлого века политика Токио, адресованная
периферии, граничила по своим методам с тем, что приня¬
то называть «внутренним колониализмом». В зародыше пре¬
секались любые попытки проявления несогласия с верховной
властью, подавлялись малейшие претензии на инициативу
снизу, всеми правдами и неправдами культивировалась идея
непогрешимости центра, комфортность существования по¬
давалась в терминах сопричастности к решению общенацио¬
нальных задач, естественно, формулируемых на верхних
этажах государственно-бюрократического здания. При
этом нещадно эксплуатировалась этически обусловленная
готовность населения к самоограничению и самопожертво¬
ванию.Одним из важнейших средств, практически безотказно
работавших на укрепление столь необходимого для реализа¬
ции оказанного подхода государственного авторитета, были
меры по последовательной централизации контрольно-уп¬
равленческих функций в руках избранного меньшинства.
Уважение и почтительность к старшему, к «учителю», к главе
клана, что присуще всем без исключения социальным инстй-154
ам Японии и уходит корнями в глубокую старину, служи¬
ли весьма благоприятной почвой для забиравшего силу про¬
цесса жесткой иерархизации. (Следует, хотя бы в скобках,
заметить, что подобную практику, по крайней мере примени¬
тельно к японским условиям, не нужно воспринимать как
однозначно порочную. Беря на себя ответственность за судь¬
бы страны, правительство весьма ревностно заботилось о «ка¬
честве» своего состава и всегда поддерживало планку
требований к профессионализму чиновников на очень высо¬
ком уровне).В контексте путей регионального развития концентрация
полномочий и прав принятия решений в верхних эшелонах
бюрократической элиты имела значение, которое нельзя не¬
дооценивать. Пирамида вертикальных связей господства и
подчиненности, приобретавшая все более и более очевидные
свойства доминирующей фигуры в организации японского
общества, как бы воспроизводилась и в территориальной
структуре. Власть сосредоточивалась фактически в одном
единственном пункте — в столице и уже оттуда «транслирова¬
лась» в самые отдаленные уголки архипелага. Тем самым на
долгие годы вперед закладывались предпосылки будущих
тенденций в распределении хозяйственной и политической
мощи по территории страны.В начале 40-х годов по сути дела безраздельное главенство
центра было оформлено юридически. Положение провинции
как пассивного объекта интервенционистских поползнове¬
ний столичных властей получило правовое обоснование в
виде «Закона о всеобщей мобилизации государства». Итоги
“торой мировой войны перечеркнули большую часть из того,
чем жила Япония в довоенный период, не обойдя стороной и
упомянутый законодательный акт. Целых четыре статьи
Конституции 1947 г. декларировали высокую степень автоно¬
мии региональных органов самоуправления, предоставив им
право самостоятельно распоряжаться местными ресурсами и
Даже принимать собственные законы, правда, в рамках пред¬
варительно оговоренной компетенции1. Однако требовалось
время, чтобы эти благие намерения смогли воплотиться в
жизнь и радикально изменить содержание процесса регио¬
нального развития страны.155
Это со всей наглядностью подтверждается опытом перио¬
да высоких темпов роста, или так называемого «экономиче¬
ского чуда». Взятый тогда на вооружение правительством
курс, ставивший во главу угла форсирование хозяйственного
развития, косвенно, а зачастую и самым непосредственным
образом, содействовал дальнейшему возвышению централь¬
норасположенной базы политического диктата и гипертро¬
фированному насыщению узкой полосы тихоокеанского
побережья объектами тяжелой индустрии и производствен¬
ной инфраструктуры. Часто это шло вразрез с подлинными
интересами «глубинки», вопреки ее возможностям и за счет
ее людских и материальных ресурсов.Свидетельством беспрецедентной территориальной
концентрации хозяйственной деятельности является со¬
храняющийся до сих пор огромный удельный вес Тихооке¬
анского промышленного пояса практически во всех
общенациональных экономических показателях. Незави¬
симо от того, какие районы включаются в промышленный
пояс (по этому поводу у исследователей существуют неко¬
торые разночтения2), цифры все равно выглядят внуши¬
тельными.Так, например, даже в начале 80-х годов на мегалополис
Токайдо (по названию исторической дороги, связывающей
ряд крупных городов на востоке острова Хонсю), занимаю¬
щий примерно 18,4% площади страны и охватывающий сто¬
личный округ Токио и префектуры Канагава, Сайтама, Тиба,
Айти, Миэ, Сидзуока, Гифу, Осака, Хёго, Киото, Вакаяма,
Нара, Сига, приходилось около 53% населения, 55% стоимо¬
сти оптовых продаж, 51% потребления электроэнергии, 60%
валового внутреннего продукта, около 64% отгрузок про-
мышленноой продукции, 73% численности студентов, 81%
зарегистрированных патентов на научные изобретеиия и раз¬
работки. В течение 60-х годов рынки рабочей силы в мегало¬
полисе привлекали в среднем до 90% вновь поступающей
рабочей силы Японии3. Если сюда добавить, что к началу 80-х
годов здесь было сосредоточено почти 70% верховно-рук°в0'
дящих функций4, прежде всего благодаря притягиванию
штаб-квартир и головных контор ведущих японских фирм>т0
отпадет потребность доказывать, сколь резкими оказались156
территориальные диспропорции между центральными и пе¬
риферийными областями страны.Очень быстро, однако, прямые и побочные эффекты
сверхконцентрации дали о себе знать в виде негативных ее
последствий. Перегрузка грузовых и транспортных артерий,
взлет цен на земельные участки, обострившееся положение с
жильем, нехватка рекреационных зон — вот далеко не полный
перечень проблем, которые сопутствовали выходу Японии на
передовые рубежи научно-технического прогресса. Еще более
дорогой платой за ускоренный хозяйственный рост стали
участившиеся поистине катастрофические случаи загрязне¬
ния окружающей среды.Старшее поколение японцев до сих пор помнит три собы¬
тия, прозвучавшие первыми сигналами бедствия еще в 50-е
годы. Речь идет о массовом отравлении зараженной рыбой
жителей некогда живописнейшего и абсолютно «чистого» горо¬
да Ёккаити; о гибели животных, а потом и людей от поражения
центральной нервной системы в результате загрязнения водо¬
емов в городке Минамата метило-ртутными компонентами; о
серьезном заболевании жителей районов, прилегающих к реке
Дзинцу, из-за потребления риса, в котором содержался кад¬
мий, попадавший в воду со стоками предприятий по выплав¬
ке цинка.Все это объективно стимулировало формулирование и
проведение энергичной политики регионального развития,
которое, впрочем, началось преимущественно стихийно, в
качестве естественного выброса в провинцию «избыточных»
производственных мощностей, капитала и рабочей силы. Ис¬
пытывая трудности при расширении действующих предпри¬
ятий из-за физического дефицита свободного пространства,
опасаясь новых взрывов недовольства со стороны и без того
Раздраженной общественности в связи с тяжелой экологиче¬
ской обстановкой, представители бизнеса заметно чаще стали
искать альтернативу промышленному поясу при подборе
Участков под строительные площадки.Но чем дальше, тем больше написание сценариев регио¬
нального развития выступало прерогативой главным обра¬
зом государственных органов, бравшихся за разработку
серии специальных программ и законов с непрерывно услож¬157
няющимися задачами. Способность государства взять насе
бя инициативу и возглавить движение за сглаживание и лик
видацию территориальных диспропорций в немалой степени
обусловливалась традициями верховенства центральной вла
сти, о чем говорилось выше. Кроме того, важную роль в том
что правительству был предоставлен большой кредит дове¬
рия, сыграли ощутимые послевоенные завоевания Японии в
перестройке структуры экономики и в подъеме жизненного
уровня населения.Пока авторы отдельных статей и книг с искренней трево¬
гой или сенсационности ради не жалели красок, живописуя
ужасы экологического кризиса и невыносимых условий жиз¬
ни в крупных городах Японии, вызванных сверхконцентрацией
«индустриальных монстров» на ограниченном пространстве,
жизнь не стояла на месте. Имея в своем распоряжении завид¬
ный арсенал разнообразных и проверенных на опыте рычагов
воздействия на ход воспроизводства, государство в общем-то
за короткие сроки сумело перевести в более спокойное русло
и приостановить процесс нарастания территориальных дис¬
пропорций, действительно грозивший выйти из-под контро¬
ля.Успех, который при всех возможных оговорках не вызы¬
вает сомнения, объясняется тем, что «новая региональная
политика» рождалась не на пустом месте. Стартовой площад¬
кой для нее послужила начавшая формироваться уже в годы
восстановления хозяйства институционально-правовая база
государственного регулирования экономики.Первый после окончания войны крупный юридический
акт в области экономического районирования — «Закон о
комплексном развитии территории страны»—японский пар¬
ламент рассматривал в 1950 г. Позже он был дополнен целым
рядом других законов, конкретизирующих и развивающих
его отдельные статьи. В результате возник правовой фунда-
мент деятельности социально-экономических институтов на
двух ключевых направлениях: (1) развитие наиболее отста¬
лых районов (например, «Закон о гарантиях развития райо¬
нов Хоккайдо и Тохоку» — 1950 г., «Закон о строительстве
новых промышленных городов» —1962 г. и т.п) и (2) разгруз'
ка районов с чрезмерной концентрацией производства (*1а'158
гмер «Закон о деконцентрации промышленности и насе-
прй ^личною района Токио» — 1956 г., «Закон об ограни-
леН и размещения промышленных предприятий в
Лившихся городских районах и близ границ крупных го¬
родов» -1959 г-) •Весомый вклад в региональное развитие внесла законо¬
творческая деятельность по предотвращению загрязнения
оКружающей среды. В1967 г. парламент проголосовал за при¬
нятие «Основного закона о контроле за загрязнением окружа¬
ющей среды», разработанного на базе доклада, который был
представлен правительству специальной комиссией, органи¬
зованной в 1963 г. и работавшей на протяжении трех лет6.
Установление жестких максимально допустимых норм за¬
грязнения, включая шумовое, определение строгой ответст¬
венности за их несоблюдение и другие положения закона
органично дополняли законодательные акты, напрямую свя¬
занные с разгрузкой перенасыщенных промышленными
предприятиями районов.Учреждение в 1971 г. особого правительственного органа под
эгидой премьер-министра Японии — Управления по окружаю¬
щей среде—также должно рассматриваться в ряду действенных
мер по совершенствованию политики регионального развития.
Достаточно сказать, что в первой половине 70-х годов на долю
Управления приходилось около 4% общенациональных ассиг¬
нований на природоохранительные цели. Управление по окружа¬
ющей среде является лишь одним из элементов сложившейся в
Японии достаточно разветвленной системы государственных ор¬
ганов, разрабатывающих по заказам и при поддержке правитель¬
ства программы и планы регионального развития страны в целом
и ее отдельных районов. Ведущее место среди этих органов зани¬
маю!' два —- Экономический консультативный совет и Консуль-
тативный совет планирования комплексного развития
ТеРритории— действующие при кабинете министров под не-
п°средственным руководством премьера.функция первого заключается в выработке наиболее об-
Щих ориентиров экономической политики государства, в том
1Исле и ориентиров регионального развития. Для этого в со¬
ставе Экономического консультативного совета существует
СПеЦиальный комитет региональной политики, определяю-159
щий приоритетность задач в процессе совершенствован^
территориальной структуры и формулирующий основопола
гающие требования, которым обязаны отвечать готовящИеся
программы и проекты. Имея в своем составе представителей
бизнеса, ученых и специалистов, комитет играет роль коор,
динатора сил, оказывающих влияние на направления
регионального развития Японии. Консультативный совет
планирования комплексного развития территории в первую
очередь несет ответственность за проведение квалифициро-
ванной экспертизы разрабатываемых в рамках региональной
политики программ и проектов, а также за отбор наиболее
подходящих вариантов. На практике именно этот орган вы¬
носит окончательный вердикт о судьбе намечаемых меропри¬
ятий.Документы, кладущиеся в основу государственной регио¬
нальной политики, обычно появляются на свет из недр Уп¬
равления экономического планирования, где составлением
программ и планов непосредственно ведает особое подразде¬
ление по комплексному развитию территории. В его рамках
функционируют постоянные и временные отделы, создавае¬
мые под конкретные проекты и расформировываемые после
выполнения возложенных на них задач.Научно-исследовательской базой Управления экономи¬
ческого планирования выступает специальный институт, на¬
считывающий свыше сотни сотрудников.Важную роль в региональном развитии Японии играет
деятельность таких государственных учреждений, какУправ-
ление национальных земель (образовано в 1974 г.), Управле¬
ние по развитию Хоккайдо, Тюбу, Кинки и по делам Окинавы
(1972 г.), комитет по делам столичной зоны (1956 г.)- Кроме
того, в ряде японских министерств, прежде всего в министер¬
стве внешней торговли и промышленности и в министерстве
строительства, действуют отделы и комитеты, непосредст'
венно связанные с разработкой и реализацией мер по раци°
нальному использованию территории. В последние гс#1
ширится также сеть отделов регионального развития при м®"
стных (префектуральных и городских) органах власти,
консультативные советы по проблемам охраны местных Ре
сурсов, размещению предприятий и т.п.7.160
Планы, проекты, программыНеоспоримыми достоинствами созданной институцио¬
нально-правовой базы являются ее внутренняя «структури-
пованность» и управляемость, что при необходимости
позволяет в целом безболезненно убирать из нее устаревшие
и «пристраивать» новые элементы. Именно поэтому крутой
| поворот в деятельности правительства, обусловленный пере¬
ходом к практике составления средне- и долгосрочных пла¬
нов, а также программ регионального развития, был пройден
без всяких «заносов» и потери темпа.Наиболее полно подходы центра к решению проблем на¬
шли воплощение в принятых в разные годы трех Планах
комплексного развития территории страны. Содержание и
масштабы мероприятий, предполагавшиеся к осуществле¬
нию уже по первому плану, рассчитанному на 1960-1970 гг.,
показали, что был сделан решительный шаг к выделению
региональной политики в самостоятельный блок государст¬
венного регулирования хозяйственной жизни. Еще одной от¬
личительной чертой Планов комплексного развития было то,
что они вбирали в себя многие из последних достижений
теоретической мысли в области региональной экономики.Первый план, предусматривал обеспечение сбалансиро¬
ванного развития на основе реализации концепции «полюсов
роста», к тому времени уже апробированной в некоторых ев¬
ропейских странах. Суть концепции сводится к тому, чтобы
Для вложения имеющихся в наличии средств отобрать жестко
ограниченное число пунктов, или компактных ареалов («по¬
люсов»), в отсталом районе, не распыляя инвестиции по всей
территории, а, наоборот, предельно их локализуя. При этом
выдвигаются два основных условия: во-первых, выбранный
пункт должен быть перспективным с точки зрения последу¬
ющего распространения эффекта на окружающую террито¬
рию, и, во-вторых, объект (или объекты) инвестирования
Должен максимально соответствовать идее комплексного
Развития района и его подтягивания до средненационального
Уровня.Для создания своего рода территориально-производст-
Венных комплексов был выделен 21 участок, где с помощью6 3*к. 2959161
преимущественно государственных капиталовложений со-
здавались прежде всего инфраструктурные сооружения, по¬
тенциально способные притянуть к себе предприятия
различных отраслей. Впоследствии в зоны нового освоения
на основе налоговых и других финансовых льгот, кредитной
политики государства и тд. предполагалось привлечь част¬
ные компани .Второй план комплексного развития территории страны
(его официальное название — «Новый план комплексного
развития территории страны») охватывал 1969-1985 гг. С
одной стороны, в нем была сохранена линия на реализацию
концепции «полюсов роста». С другой стороны, его авторы
заметно скромнее оценивали возможности по созданию
центров поляризованного развития в японской глубинке:
недаром число приоритетных «полюсов» сократилось снача¬
ла до 12, а потом до 8, а сроки их предполагаемого обустрой¬
ства растянулись9. Иными словами, очевидная
преемственность планов вошла в противоречие с косвенным
признанием неспособности достичь первоначально намечен¬
ных рубежей. О неудовлетворенности первым планом сви¬
детельствует и тот факт, что второй был утвержден до того,
как официально окончилось время действия его предшест¬
венника.Между тем было бы ошибкой соглашаться с теми отечест¬
венными и зарубежными исследователями, которые склон¬
ны трактовать итоги двух первых Планов комплексного
развития территории как провал.Хотя данные японской статистики не позволяют дать все¬
объемлющий обзор того, в какой мере эти планы были вы¬
полнены, отдельные доступные для анализа показатели
имеются и выглядят при этом отнюдь не плохо.Так, к 1972 г. было освоено более 4/5 запланированной
суммы государственных капиталовложений в «полюса роста»
В середине 80-х годов завершилось создание двух центров
(Касима и Хигасимикава), опережающими по сравнению
предварительными заметками темпами шло строительств0
еще трех (Харима, Бинго и Ниигата). В большей части вно0ь
формирующихся «полюсов роста» (12 из 21) в 1965-1975гГ
среднегодовой прирост промышленной продукции был вЫ^162Л
средненационального, а в более 40% (9 из 21) — даже выше,
чем в основных индустриальных районах.Несомненным успехом региональной политики тех лет
можно считать и приостановку миграции населения в Ти¬
хоокеанский промышленный пояс и замедление оттока
людей из провинции. Наиболее внушительное впечатление
производят изменения величин нетто-мигрантов для та¬
ких отсталых районов, как Внутренний Канто -62,4 тыс.
чел. в 1960 г. и +12,1 тыс. чел. в 1975 г.), Северный Кюсю
(соответственно, — 100,2 тыс. чел. и +11,7 тыс. чел.), Си¬
коку -62,0 тыс. чел. и -5,0 тыс. чел.), Внутренний Кинки
(-13,3 тыс. чел. и +20,5 тыс. чел.), Тохоку (-120,6 тыс. чел.
и-16,1 тыс. чел.).Знаменательно, что уже в начале 70-х годов снизилась
концентрация промышленного производства в Приморском
Канто и в Приморском Кинки, где, по мнению экспертов, она
находилась едва ли не у критической точки. Их совокупная
доля в общем объеме произведенной продукции за 1965-1975	гг. упала с 50,2% до 3,8%10.В рамках системы, стержнем которой является непререка¬
емое доминирование центра, исключительно важную роль
играют персоналии, ассоциируемые общественным мнени¬
ем с тем или иным проектом или программой. При прочих
равных условиях, чем более сильной предстает в глазах боль¬
шинства личность, тем больше шансов на успех имеет пол¬
итика, сподвижником или лидером которой эта личность
выступает.Именно так произошло с реализацией планов региональ¬
ного развития в Японии в середине 70-х годов. Дело в том, что
в основу Второго плана комплексного развития территории
страны легли многие идеи премьер-министра Какуэя Танаки
из его книги «План реконструкции Японского архипелага»,
изданной в 1972 г.11. Ради претворения в жизнь «концепции
реконструкции» была даже создана «Общественная компания
по стимулированию перемещения промышленности» («Когё
сайхайти сантан тиики синко кодан»).«План Танака» не был официально одобрен правительст¬
вом. Более того, он вызвал обострение внутрипартийной
борьбы в правящем лагере. Сам премьер обвинялся радика-163
лами в попытках нажить политический капитал на трудЦ(ь
стях страны и т.д. Но, несмотря на изрядную скандальность
сложившейся вокруг «Плана реконструкции» обстановки
связывание имени Танаки с мерами государственной
региональной политики тех лет придавало правительствен¬
ным проектам большую весомость и популярность благодаря
авторитету тогдашнего главы государства.В ноябре 1977 г. японское правительство приняло Третий
план комплексного развития территории страны на периоде1976	по 1990 годы. Досрочное появление на свет новой про¬
граммы действий в сфере регионального развития было про¬
диктовано кардинальными сдвигами в общих условиях
воспроизводства, прежде всего вследствие кризисных потря¬
сений середины 70-х годов. Постепенно наметился отход от
модели высоких темпов хозяйственного роста, сместились
акценты в стратегии структурной перестройки, на передний
план стали выходить новые отрасли-лидеры, актуализирова¬
лась проблема социальных гарантий для людей.Вполне понятно, что столь ощутимые изменения в развитии
страны не могли не сказаться на характере региональной пол¬
итики государства. В Третьем плане были сформулированы
новые критерии сбалансированного развития регионов, причем
в комплексе задач рациональной дислокации производитель¬
ных сил «размещение населения» выдвигалось в качестве особо
приоритетной. За кажущимся пропагандистским налетом пла¬
на на самом деле скрывалось глубокое понимание ситуации, а
именно: непреложность учета того, что до недавнего времени
было принято называть «человеческим фактором».Концептуальной канвой разрабатывавшихся мероп¬
риятий явилась идея «интегрированного расселения», в
принципе унаследовавшая стратегические цели регио¬
нальной политики предшествующих этапов, но несколь¬
ко по-иному — через призму интересов личности -
ранжирующая средства их достижения. Сознательная
«гуманизация» программы регионального развития на¬
ряду с чисто экономическим эффектом преследовала
цель восстановить пошатнувшуюся среди отдельных слО'
ев общества веру в преимущества модернизации»
рассеять или смягчить разочарование многих японце®8164
индустриализации из~за тех экологических бедствий, кото¬
рые ей сопутствовали.Государство развернуло бурную деятельность, содейст¬
вуя «доставке» благ цивилизации каждому потребителю не¬
зависимо от места его проживания. В провинцию стали
активно перемещаться отделения банков и страховых ком¬
паний, медицинские и учебные заведения. Быстро развива¬
лось транспортное сообщение. Был построен тоннель
Сэнкан под Сангарским проливом, соединивший острова
Хонсю и Хоккайдо, сооружена система мостов на мелких
островах Внутреннего Японского моря, в результате чего
открылось сквозное движение между островами Хонсю и
Сикоку; проложены многочисленные скоростные желез¬
ные и шоссейные дороги и тд. С участием государственно¬
го капитала формировалась система городов-спутников
для разгрузки центральных районов крупных городских агло¬
мераций (этот процесс получил название субурбанизации). В
качестве примера успешной «материализации» задуманного
можно привести небольшой городок Тама в окрестностях
Токио, где сегодня располагается весьма престижный
университет, готовящий в своих стенах «лидеров XXI
века».Заметной вехой в становлении новых подходов к освоению
периферийных районов стала концепция «Технополис»,
вдохновителем которой выступило министерство внешней
торговли и промышленности.Концепция сложилась из трех частей — стратегии иссле¬
дований в области наукоемкой технологии, стратегии про¬
цесса нововведений и, разумеется, стратегии японских
программ регионального развития.При этом территориальный компонент не просто сыграл
8 ней видную роль, но и во многом подстегнул правительство
к разработке соответствующего проекта. Более того, слово
♦технополис», впервые прозвучавшее из уст тогдашнего мэра
маленького городка Курумэ г-на Тосиюки Тиками, относи¬
сь к небольшим городам провинции, которые, будучи превра¬
щенными в ценггры новейшей технологии (т.е. «технополисы»),
Могли бы заполнить разрыв между крупными городами и пре¬
фектурами.165
По признанию даже самых критически настроенных
японских наблюдателей, проект «Технополис», составлен,
имй на базе одноименной концепции и обнародованный в
1980 г., указал районам путь возрождения их экономики
гак как но сноси суч и нацеливался на итефацию технологиче¬
ских достижений с местными традициями, на взаимовыгодное
совмещение сельского хозяйства с промышленностью.Реакция местных органов власти превзошла самые опти¬
мистические ожидания: когда в 1982 г. региональный коми¬
тет «Тсхноиолис-90* ограничил выбор 19 пунктами в 20
префектурах, выяснилось, что было отказано более чем поло¬
вине претендентов. Характерно, что «счастливчикам» было
предложено самостоятельно разработать проекты будущих
технополисов для следующего этапа конкурсного отбора.
Азарт был столь нелик, что министерство внешней торговли
и промышленности в конечном счете увеличило число побе¬
дителей с 5-7, как предполагалось вначале, до 14, которые и
представили в ноябре 1983 г. окончательные варианты про¬
граммы12.Специально быть отмеченным заслуживает тот факт,
что борьба между кандидатами велась не за «легкие деньги»,
которые можно было получить от центра под план строи¬
тельства технополиса. Такой соблазн практически полно¬
стью отметался заранее известными условиями конкурса,
когда было объявлено о критериях определения лучших
проектов — на одно из первых мест выносился вопрос о
степени местного участия и поддержки, оказываемой про¬
грамме районными властями. Это, однако, не только не
пугало, но, наоборот, привлекало местные органы, посколь¬
ку давало возможность для самовыражения, для проявле¬
ния тех настроений населения провинции, да и всей
Японии, которые широко распространялись буквальноиа
глазах.Так или иначе план комплексного развития страны я
программа «Технополис» более или менее адекватно зафи*'
сировали новые тенденции в эволюции японской экономи¬
ки и общества и ознаменовали переход к принципиально
иному, чем прежде, пониманию задач региональной пол
итики. По сути дела начали изживать себя классически6166
представления о характере взаимоотношений между центром
и периферией.На пути к «эре регионов»Речь ии в коем случае не идет о пресловугом «стирании
граней между городом и деревней» или о полном нивелиро¬
вании типологических различий между регионами. Наобо¬
рот, и в общественном мнении, и в настрое властей чаша весов
стала склоняться в пользу тех, кто ратует за непременное
сохранение уникальности каждого конкретного района. Более
того, растет убежденность в необходимости перемещения
права выбора региональной специализации из центра на ме¬
ста или, но крайней мере, в необходимости максимального
учета верховной властью местного мнения об этом выборе13.
Существенна и такая деталь — в повседневном обиходе поня¬
тие «провинция» постепенно освобождается от оттенка пре¬
небрежительности и снисходительности.Внеся заметный вклад в культурное строительство на местах,
в ослабление межрегиональной дифференциации доходов бла¬
годаря инвестициям, субсидиям, селективной налоговой пол-
шике, государство подготовило почву для вступления страны в
новый этан развития, получивший название «эра регионов».
Возникнув для обозначения процессов, связанных со сглажива¬
нием территориальных диспропорций, сближением центра и
периферии по ряду общеэкономических показателей, включая
жизненный уровень населения, этот термин вскоре наполнился
новым содержанием.Дело в том, что до недавних пор все обнародовавшиеся
программы регионального развития являлись детищем од¬
ного и того же создателя — верховной власти. Менялись со¬
циально-экономические условия, приходили и уходили
правительства, а взгляд на районы всего лишь как на куски
контурной карты, которые по волетворца могут быть окраше¬
ны в любой цвет, оставался удивительно живучим.Справедливости ради надо сказать, что палитра использо-
вавщихся цветов разнообразилась, но их выбор все равно
°иределялся чиновниками из Токио.167
Не то, чтобы обстановка на местах абсолютно игнорирова¬
лась, но особенности регионов, часто действительно уникаль¬
ные, как бы заведомо приводились к общему знаменателю в
котором эти особенности просто растворялись. В результате
«подтягивание» периферии к центру очень напоминало меха¬
ническое копирование, причем, как правило, в упрощенном
«черно-белом» варианте, тех схем, которые уже были апроби¬
рованы в экономически развитых частях страны.Не отрицая в принципе благотворность государственного
содействия отсталым районам в их обустройстве по накатан¬
ным трафаретам, следует, однако, отметить, что «экзоген¬
ный» тип регионального развития в Японии в значительной
мере выработал свой ресурс. Рубеж, до которого регионы мог¬
ли бы как прежде считаться лишь молчаливыми созерцате¬
лями или добросовестными исполнителями чьих-либо
инструкций, похоже, пройден. Из этого следует, что наступа¬
ющая «эра регионов»—отнюдь не простое избавление страны
от эпитетов из разряда «контрастная» или «неоднородная»,
когда речь заходит о территориальной структуре ее хозяйства.
Это — переход к преимущественно «эндогенному» типу
регионального развития, подразумевающему полноценное
инкорпорирование в данный процесс провинции, причем не
в роли статиста, а в качестве активного субъекта.С другой стороны, резонна, по-видимому, и иная поста¬
новка вопроса о наступлении «эры регионов». Готовы ли местные
власти, облачившись в одежды застрельщиков прогрессивных
начинаний, взвалить на себя ответственность за будущее нации,
и не окажется ли такая ноша непомерно тяжелой для них? Будет
ли синергический эффект поодиночке процветающих терри¬
торий страны сопоставим с тем, чего за исторически ничтож¬
ные сроки добилась Япония, возведя в ранг абсолютных
истин превосходство целого над частным фактически во всех
их ипостасях?Конечно, любой неизведанный маршрут таит немало
«подводных камней» и неожиданностей, но вряд ли стоит
распалять воображение и предрекать даже малейшую дезин
теграцию страны, видя в растущей самостоятельности рай0'
нов угрозу японской государственности. В этой свя
представляется важным указать на два обстоятельства.168
Первое из них касается того, что делегирование централь¬
ным аппаратом части своих административных и экономи¬
ческих функций «вниз» идет не «с нуля». Сегодня около 3250
городских, поселковых деревенских муниципалитетов Япо¬
нии в качестве первичных ячеек территориально-админист¬
ративного деления уже наделены весьма широкими
полномочиями.По закону, в ведении избираемых на четыре года мэра и
муниципального собрания находятся начальное и среднее обра¬
зование, «общественные работы» (в частности, дороги, парки,
водоснабжение и канализация), противопожарная служба, за¬
нятость и безработица, пенсионное обеспечение и медицинское
страхование, порты и гавани. В префектурах, располагающихся
на следующей территориально-административной ступени,
высшим законодательным органом являются префектураль-
ные собрания, а исполнительная власть сосредоточена в руках
губернаторов. Члены собрания и губернатор, так же, как и ад¬
министрация муниципалитетов, избираются сроком на четыре
года. Префектуры ответственны за полицию, «общественные
работы», здравоохранение, социальное страхование, высшие
учебные заведения, оплату учителей общеобразовательных
школ в городах и деревнях префектуры, библиотеки, обществен¬
ное жилищное строительство .Второе обстоятельство вызвано к жизни вступлением
японского общества в стадию большей зрелости, примерива-
ния на себя новой модели хозяйствования, что объективно
усиливает сомнительность мер, ориентирующихся на по¬
строение региональной политики по некоему единому «об¬
разцу и подобию».Под влиянием глубоких сдвигов в экономической культу¬
ре как производителей, так и потребителей в сферу хозяйст¬
венной деятельности начали привноситься расчеты не чисто
коммерческого порядка, повысилось значение общечелове¬
ческих ценностей, возросла социальная направленность в
Действиях экономических субъектов, иногда вопреки класси¬
ческим критериям финансового благополучия. Рынки насы¬
щаются товарами, заключающими в себе не только
Функциональность, но и «культурную концепцию, затрагива¬
ющую чувственно-эмоциональную сферу человека»169
Стало обычным, когда экономическая эффективность
рассматривается через призму долгосрочной стабильно¬
сти, а не минимизации затрат на единицу выпускаемой
продукции. Медленно, но верно приходит осознание неле¬
пости и небезопасности втискивания человеческих запро¬
сов в прокрустово ложе стандартизованного ширпотреба.
Лишение индивида возможности выражать свое «я» как по¬
требителя рано или поздно ведет к потере им творческого
потенциала в качестве производителя и созидателя и в ко¬
нечном итоге — к торможению практически любых про¬
грессивных начинаний.В контексте регионального развития эта проблема стоит
как нигде остро.Набирающая темп диверсификация ценностных ориен¬
тиров, присущих различным социальным слоям и группам,
все больше конфликтует с проявлениями коллективистской,
клановой психологии. Утрачивается значение «оглядки на
окружение» как одного из важнейших признаков лояльности.
«Неудовлетворенность работников одинаковостью жизнен¬
ных стилей, — констатировало в 1990 г. Министерство здраво¬
охранения и благосостояния Японии на основе проведенного
им обследования, — сделало модным желание выделиться из
толпы»16.Но дело не только в моде. Гомогенность общества, если уп¬
рощенно понимать под ней полное сходство и усредненность
взглядов на окружающую действительность, безапелляцион¬
ную готовность по первому зову следовать предлагаемым кем-
то со стороны или сверху стандартам, имеет тенденцию к
размыванию. В этом смысле бывшее столь привычным и почти
физически ощущаемым в Японии повсеместное присутствие
государственных структур начинает испытывать противодейст¬
вие со стороны консолидирующихся индивидуалистических
начал. Механизм достижения консенсуса, эффективностью ко¬
торого всегда славилась Япония, требует сегодня известной пе¬
реналадки, ибо неприемлемой становится сама формула
приоритетности общественных интересов, если они оторваны
от интересов личных.Поданным одного из обследований, проведенного инфор"
мационным бюро при канцелярии премьер-министра Япо-170
и начиная с 1976 г. доля людей, отдающих предпочтение
ровным ценностям, превосходит долю тех, кто нацелен на
Накопление преимущественно материальных благ, причем
азрыв между двумя группами населения неуклонно увели¬
чивается в пользу первой из них17. В последние годы различ¬
ные социологические опросы регистрируют неподдельную
тягу людей к духовности, выражающуюся, помимо прочего,
в настоящем буме «сельской родины»18, «исторических кор¬
ней», в ностальгическом порыве к открытию и консервации
истоков национальной культуры, в искренней боязни того,
что в ходе необдуманной индустриализации будет утрачен
местный колорит.В стране быстро распространяются и крепнут настроения в
поддержку местной автономии как верного средства охраны и
передачи будущим поколениям всех нюансов, своеобразия и
уникальности данного региона, что возможно лишь при сохра¬
нении отличий одной территории от другой и, конечно, от об¬
щестрановых стандартов19. Носители вышеуказанных
настроений, разумеется, не отвергают модернизацию в прин¬
ципе, но и не идут на неоправданный, с их точки зрения, комп¬
ромисс с верховной властью, настойчиво отстаивая
«первичность» интересов локальных обществ в региональном
развитии. Набирающее, таким образом, силу массовое движе¬
ние за возрождение местных промыслов имеет все шансы пре¬
вратиться в один из важнейших факторов, которые уже в
ближайшие годы будут влиять на эволюцию отраслевой струк¬
туры хозяйства, на положение на рынке рабочей силы, на на¬
правления научно-технического прогресса, не говоря уже о
содержании государственной промышленной политики.В этих условиях ранее неизвестные мотивы приобрела
внутренняя миграция населения. Процесс относительного
оттока людей из ареалов крупных городов, впервые возник¬
ший в начале 70-х годов, дополнился новыми факторами.
Есди поначалу население тянулось на периферию вслед за
ПеРедислоцируемыми промышленными предприятиями, о
Чем говорилось выше, то в настоящее время направление
Миграционных потоков диктуется не столько экономически¬
ми» сколько социальными и культурно- психологическими
соображениями. Молодых людей толкают в провинцию, к171
•родным пенатам» чувства моральной ответственности и со¬
переживания за судьбы «малой родины», жажда «большого
поступка* на земле предков, возможность достичь высот на
поприще общественно-политической деятельности в знако¬
мом окружении и т.п. Не последнюю роль играет и то, что вся
цивилизационная атрибутика в виде новейших средств теле¬
коммуникации, высокоразвитой сферы потребительских ус¬
луг, индустрии досуга уже давно перестала ассоциироваться
исключительно с крупными городами и в гораздо меньшей
степени, чем еще десять-пятнадцать лет назад, способна де¬
ржать выпускников даже престижных вузов в «очагах культу¬
ры» восточного побережья.Проступают контуры новой системы расселения, форми¬
рование которой будет идти под воздействием совокупности
уравновешивающих друг друга центробежных и центростре¬
мительных потоков в передвижении людей. Специалисты пола¬
гают, что эта система приобретет черты сетевой организации с
«узловыми точками» нетолько в центральных, но и в региональ¬
ных населенных пунктах. Видимо, принимая во внимание
именно эти моменты, подкомиссия по вопросам региональ¬
ного развития и развития «общественного капитала», которая
работала вместе с другими исследователями из Комиссии
прогнозов Экономического совета при У правлении экономи¬
ческого планирования Японии над определением перспектив
страны к 2000 г., в о1губликованном в 1983 г. докладе особо
выделила тенденцию к формированию в различных районах
«открытого оседлого общества».Вместе с тем противоречие между потребностями встраи¬
вания провинции в современность — с одной стороны, и не¬
обходимостью защиты сугубо местного колорита — с другой,
безусловно, имеется. Поэтому было бы явно преждевременно
давать исчерпывающий прогноз относительно того, насколь¬
ко гладким будет региональное развитие таже в ближайшем
будущем, и какая тенденция возобладает. Однако уже теперь
очевидно, что центральное правительство склонно сущест¬
венно расширить просторы для проявления инициативы с
мест.Об этом можно судить, например, по планам и конкрет¬
ным шагам государственных учреждений, смысл которыхМ2
аключается в добровольном отказе от внушительной доли их
собственных прав в пользу органов местного самоуправле¬
ния. Видные эксперты из института по развитию комплекс¬
ных исследований (НИРА) в недавно подготовленном
докладе «1990-е годы: задачи Японии» проблему повышения
местной инициативы при помощи широкого развития сис¬
темы участия горожан в жизни города включают в число трех
основных, которые должны быть решены в новых условиях
регионального развития Японии °. Неизбежными призна¬
ются отказ от жесткой и единообразной системы планирова¬
ния и ее замена механизмом составления нескольких гибких
планов, пригодных для подмены одного другим. Издержки и
риск, связанные с многовариантностью и децентрализацией,
будут компенсированы и перекрыты плюсами от раскрепо¬
щения личности как натуры по природе своей оригинальной
и уникальной.Наряду с созданием децентрализованной системы управ¬
ления и передачей части функций центральной власти мест¬
ным органам в целях стимулирования их инициативы на
повестке дня стоит вопрос об изменении роли самих префек-
туральных и муниципальных властей. От политики матери¬
альной и финансовой поддержки бизнеса они, как ожидается,
будут активнее переходить к формированию среды для повы¬
шения деловой активности, привлекая людей с большим
творческим потенциалом, обеспечивая жителей адекватны¬
ми удобствами проживания, предоставляя возможность уча¬
стия в планировании будущего местной общины.Правомерно, пожалуй, говорить об усилении конкурен¬
тных начал как об определяющем факторе дальнейшего
Регионального развития Японии, а именно: о конкуренции,
выходящей за границы экономического пространства, где
главными действующими лицами выступают фирмы и
предприятия, и «внедряющейся» в пространство географи¬
ческое с субъектами деятельности в лице территорий (го¬
рода, поселки, деревни, префектуры, районы и т.п.). Под
в°здействием законов рыночного хозяйства состязание
Между производителями товаров и услуг за потребителя
будет, по всем приметам, дополняться состязанием между
Районами за жителя.173
Государство никогда не выпустит из своего поля зрения
эту специфическую конкурентную среду. Однако оно все реже
будет прибегать к прямому вмешательству в ход событий
заменяя грубое административное давление на более дели¬
катное косвенное регулирование, в котором одну из заглав¬
ных партий должна сыграть и уже играет налоговая политика
в том числе в области местного налогообложения.В начале 90-х годов доходы локальных обществ почти на¬
половину состояли из местных налогов (префектуральных и
муниципальных) как таковых и примерно на одну треть фор¬
мировались в результате перераспределения, прежде всего
через госбюджет, так называемых «местных трансфертных
налогов» и «местных дотационных налогов». (Например, по¬
ступления от «местного дорожного налога» — разновидность
трансфертного налога, обычно наиболее велики в районах
нефтепереработки и предназначены для строительства и
реконструкции дорог на территории всей страны. Поэтому
64% этих поступлений передаются префектурам и одиннад¬
цати крупнейшим городам с учетом протяженности и площа¬
ди их дорожных сетей, а оставшиеся 36% поступают в
распоряжение прочих городов, поселков деревень21). Сум¬
марно средства, которые центральное правительство ежегод¬
но в той или иной форме передает регионам, равны
приблизительно 50% от общего объема государственных
расходов. Это означает, что в совокупности органы власти на
местах тратят столько же, сколько уходит на общенациональ¬
ные нужды22.Местное налогообложение регламентируется действую¬
щим Законом о местных налогах, принятым еще в 1950 г. Он
четко определяет виды налогов, способы исчисления и про¬
цедуру взимания каждого из них. Кроме того, Закон предпи¬
сывает придерживаться стандартных налоговых ставок. В то
же время по некоторым видам налогов предусматривается
возможность превышения рекомендуемого уровня, но обяза¬
тельно в законодательно установленных пределах. В отдель-
ных случаях допускается введение местными властями
собственных налогов, не оговоренных в Законе, но только
после санкционирования министром по делам местных орга¬
нов самоуправления. Для того, чтобы быть одобренным, но174
вый налог должен отвечать как минимум двум требованиям
— не препятствовать нормальной межрайонной торговле и не
дублировать уже действующие местные или национальные
налоги.В среднем 15% поступлений в местные бюджеты имеют
источником своего происхождения прямые государственные
субсидии, типы и масштабы которых сильно варьируются по
районам. Эта цифра значительно превышает аналогичный
показатель для большинства стран мира, что объясняется
расширенным набором административных функций мест¬
ных органов власти в Японии23.Помимо уже названных обстоятельств, но в безусловной
причинно-следственной зависимости от них, возникают
или ожидаются серьезные подвижки в социально-классо¬
вой и профессиональной структурах населения регионов и
в его «ценности» как участника внутриполитического про¬
цесса. Размышления на этот счет заставляют задуматься о
судьбах сельскохозяйственной сферы, по-прежнему явля¬
ющейся ключевым предметом заботы правящих кругов
Японии.Они также помогают лучше представить атмосферу «реги¬
онализации» хозяйственной и политической жизни, уточ¬
нить будущий формат вертикальных и горизонтальных
связей между общественно-политическими институтами
страны на разных иерархических уровнях, локализовать оча¬
ги вероятных возбуждений.В современной Японии при каком угодно типе территори¬
альной классификации уже нельзя с уверенностью выделить
аграрные или даже аграрно-индустриальные регионы. Речь
допустимо вести только об индустриальных или индустри-
ально-аграрных. На этом фоне едва и не парадоксальной выгля¬
дит поразительная устойчивость деревенской мелкой
буржуазии. Японская действительность выглядит далекой от
все еще бытующего мнения, замешенного на марксистских воз¬
зрениях, о неминуемом расслоении деревенской мелкой буржу¬
азии с преимущественным уклоном в сторону пролетаризации.
Удельный вес «истинно фермерских» хозяйств невысок, но по¬
разительно стабилен на протяжении весьма длительных отрез¬
ков времени.
Для либерал-демократов не осталось незамеченным, что
устойчивость клановых традиций избирателя, безукоризнен¬
но обеспечивавшая необходимое представительство партий*
ных функционеров в выборных органах на всех уровнях
приблизилась к пределу под напором пробуждающегося ин¬
дивидуализма. Не питая особых иллюзий относительно вос¬
становления былой этики электората, предписывавшей
подчинение индивидуальной воли коллективной, столкнув¬
шись с обострением внутрипартийной борьбы, втянувшись в
полемику о судьбах политической реформы, ЛДП рискнула
«отпустить вожжи» в региональном развитии.Думается, что предпринятый маневр помог ей не только
не потерять, но и несколько увеличить число депутатских
мандатов на выборах в нижнюю палату парламента в июле
1993 г. Но, как выяснилось, в условиях, когда усилилась кон¬
куренция за популярность среди избирателей в регионах и
повысилась осознанность политического выбора, этого было
недостаточно, чтобы предотвратить образование коалицион¬
ного парламентского большинства и остаться у власти.* * *Япония преподнесла миру уже немало звучных и прочно
вошедших в научный и бытовой лексикон терминов и поня¬
тий — от икэбаны до промышленной политики. Какой будет
поступь очередного, рожденного на японской земле красиво¬
го словосочетания — «эра регионов»? Суждено ли ему стать
подлинным символом преодоления нездоровой асимметрии
в отношениях между центром и периферией, или, оставшись
всего лишь модным лингвистическим клише, оно затеряется
в длинном списке других «эр», названия которых всегда с
легкостью изобретались и часто с той же с легкостью забыва¬
лись?Мнения существуют самые разные: одни не скрывают
иронии, памятуя о благоговении японцев перед традициями
и об инерции человеческого менталитета, другие запугивают
себя и окружающих хаосом и неразберихой, третьи уповают
на раскрытие еще одной грани свободы личности и демокра¬178
тии. Как ни странно, но во всех перечисленных взглядах есть
свое рациональное зерно, поскольку переживаемая страной
трансформация являет собой чрезвычайно запутанное хит¬
росплетение разнонаправленных тенденций и экономике, в об¬
ществе, в государственной политике, и выделить
равнодействующую очень не просто. Но отважиться на эскизную
зарисовку картины современного регионального развития в
Японии и, может быть, чуть-чуть заглянугь вперед все-таки
имеет смысл.Начавшееся ослабление государственных регламентаций
на всех уровнях территориального управления уже не повер¬
нет вспять.«Отработка назад» в принципе возможна, но только по
ограниченному числу направлений и не в форме админист¬
ративного зажима, а путем деликатного экономического ре¬
гулирования.Повысившийся иммунитет регионов к самым изощрен¬
ным попыткам манипулирования ими способен привести к
отторжению любых имплантируемых в их организм элемен¬
тов, квалифицированных локальным обществом в качестве
инородных. Поэтому всякая деятельность правительства,
связанная со стимулированием регионального развития и
оптимизацией территориальной структуры, должна ориен¬
тироваться не на устранение неблагоприятных последствий,
а на предотвращение нежелательных явлений, которые спо¬
собны их вызвать. Упреждение и превентивность обязаны
стать альфой и омегой государственного воздействия на ход
событий.Одновременно усложнение взаимосвязей в общественных
структурах потребует от центральной власти несравненно
большего внимания к стабилизирующим факторам разви¬
тия, что, в свою очередь, означает своевременную и точную
подстройку всего политико-экономического механизма
страны к любым, самым неожиданным сигналам с мест, де¬
монстрирующим рост индивидуальности и самобытности.Но никакого фатального нарастания конфликтности ин¬
тересов не существует. Просто-напросто в процессе регио¬
нального развития в Японии складываются новые формы
симбиоза общественных структур, — между традициями и119
современностью, партнерством и индивидуализмом, госу¬
дарством и гражданами, — обещающие придать дополни¬
тельный импульс движению страны вверх по ступеням
социально-экономической эволюции.ПРИМЕЧАНИЯ1An Outline of JapaneseTaxes. Tax Bureau, Ministry of Finance.Tokyo. 19902См., например: Современный монополистический капитализм: Япо¬
ния. Глава II. М. 1981; Японская экономика в преддверии XXI века. Глава
УП. М. 1991.3Нихон токэй нэнкан (Японский статистический ежегодник). Токио. За
соответствующие 1985 г.421-сэйки-э-но Нихон-но кадай (Задачи Японии к XXI веку). Токио.
1978. с.421.Подробнее см.: Япония: региональная структура экономики. М., 1987.
с.186-187.Environmental Laws and Regulations in Japan. Environment Agency.Tokyo.
1976.7Об органах регионального планирования см.также: Япония: регио¬
нальная структура экономики, глава III. раздел 2.^Present State of Regional Development in Japan. Nagoya. 1975. p.32.9Япония: региональная структура экономики, с.166.10Нихон токэй нэнкан 1985. Токио. 1986. с.58-59.11Танака К. Нихон рэтто кайдзо рон. (План реконструкции японского
архипелага). Токио. 1972.12Ш.Тацуно. Стратегия-технополисы.(Пер.с англ.). М. 1989. с.188.13Сэкай-то томо-ни икиру Нихон (Япония, живущая вместе с миром).
Токио. 1988. с.17.14Ап Outline of Japanese Taxes, p.216.15Нидзюиссэйки сангё сякай-но кихон косо (Основные черты ин¬
дустриального общества двадцать первого века). Токио. 1986. с.65.16White papers of Japan. Tokyo. 1992. p.151.17A White Paper on Softnomization. Tokyo. 1985. p.I-3-4.18О	японском «буме сельской родины», подмеченном профессором из
сельского университета У.Келли, см.также статью В.Рамзеса в этом
сборнике.19В специальном докладе одного из самых авторитетных «мозговых
центров* Японии — Института по развитию комплексных исследований
(НИРА) говорится, что «сохранение индивидуальности района является
залогом его выживания в условиях обостряющейся конкуренции». (Agenda
for Japan in the 1990s. NIRA Research Output. Tokyo. 1988. vol.l. No.l. c.84.)20Ibid. c.85.21Ал Outline of JapaneseTaxes. p.218.180
22Нихон токэй гэппо (Ежемесячник японской статистики). Токио.
1991. May. No.359, с.119-120; An Outline of Japanese Taxes, с.217.23B целевом плане главной статьей субсидирования является оплата
труда школьных учителей. (An Outline of Japanese Taxes, c.221).
В.РамзесСУДЬБЫ ГРУППИЗМА И
ТРУДОВАЯ МОТИВАЦИЯСилы, приводящие в движение механизм трудовой моти¬
вации на японских предприятиях, многочисленны и разнооб¬
разны. Строгое ранжирование их по размерам производимого
эффекта вряд ли осуществимо. Но при любом раскладе единст¬
венным претендентом на главную роль был бы группизм, то
есть стойкая лояльность японцев в отношении истинно- и
псевдородственных коллективов, твердый настрой на макси¬
мальную трудоотдачу в составе команды, постоянная готов¬
ность растворить свои собственные устремления в «общинном
интересе».Группизм принадлежит к числу унаследованных от дале¬
кого прошлого клановых норм, искусно приспособленных к
современности. Выступая в этом качестве, он решительно
облегчил утверждение между трудом и капиталом специфи¬
ческих контрактных отношений, которые предусматривают
обмен самоотверженной работы персонала на патерналист¬
скую заботу администрации. Опирающиеся на группизм ме¬
тоды стимулирования работников приобрели широкую
известность за 60-е годы, когда и правительство, и деловой
мир оказались перед лицом жгучей необходимости экономи¬
ческого догона Запада.Только оформив эту необходимость в виде новой страте¬
гической цели, которая заняла бы место прежней, — военно¬
экспансионистской, — только обеспечив в ее отношении
общенародный консенсус, можно было рассчитывать на ус¬
пех. Гегемония группизма создавала отличные возможности
для достижения высокой степени мобилизованности нации
на решение столь крупной, исторически значимой задачи, и,
как хорошо известно, возможности эти были использованыШ
без остатка: догон Запада состоялся в исключительно корот¬
кие сроки.К опоре на группизм толкали и особенности развития пол¬
итической ситуации в стране. Завершение Тихоокеанской вой¬
ны ознаменовалось для Японии кончиной тоталитаристской
идеологии, но «экспресс-насаждение» демократии обернулось в
первые мирные десятилетия необычайно высоким накалом
внутриполитической борьбы, способствовавшей новому подъ¬
ему идеологизированности общества. Борьба, как известно, ча¬
сто не удерживалась в цивилизованных рамках, а несколько раз
балансировала на грани срыва в бездну катастрофических по
возможным последствиям беспорядков, и, пожалуй, лишь при¬
сутствие американских войск (сначала в форме оккупацион¬
ных, а затем союзнических) предотвратило наихудшее.Львиная доля ответственности за то, что острые коллизии
партий, профсоюзов, прочих общественных организаций не¬
сли в себе чумные бациллы идеологизации, должна быть воз¬
ложена на левую окраину политического спектра. Именно
она, располагая тогда (ввиду преследований при милитари¬
стском режиме, поражения прежних правителей, предостав¬
ления стране демократических свобод и прав человека,
низкого уровня жизни населения, первоначального экономи¬
ческого хаоса) более внушительным запасом выигрышных
очков, чем центристский и консервативный лагеря, придава¬
ла вполне определенный классовый отпечаток означенной
борьбе. При этом упомянутым запасом очков преступно рас¬
порядились фанатически настроенные догматики-экстреми¬
сты, которые проникли в организации, учреждения и на
предприятия и с благословения Коминформа принялись те¬
оретически обосновывать и практически организовывать в
стране революционную ситуацию. Одной из естественных
реакций властных структур и предпринимательских кругов
на достаточно реальную угрозу красной революции и явились
энергичные и плодотворные усилия, направленные на сохра¬
нение и всемерное культивирование группистских стандар¬
тов.183
Превращение Японии в могучую экономическую державу,
с одной стороны, и позорный крах левого экстремизма, с
другой, должны были, казалось, застраховать прекрасно заре¬
комендовавшие себя группистские принципы общественно¬
го устройства от любых невзгод, обусловить их вечное
преобладание. Этого, однако, не случилось. Более того, проис¬
ходит нечто, прямо противоположное. Чем весомей делаются
экономические успехи Японии, чем уверенней внедряется
она в кружок «избранных» капиталистического мира, тем яв¬
ственней обозначаются признаки эрозии группизма, тем бо¬
лее неуместной, отживающей свое выглядит сопутствующая
ему аутсайдерская психология поголовного единодушия,
стадной сплоченности, казарменного равнения друг на друга.
Принципы абсолютного превосходства коллективистских
начал над индивидуалистическими, иждивенчества и кон¬
формизма над самостоятельностью и инакомыслием, кото¬
рые идеально вписывались в обстановку преследования
Японией ведущих капиталистических государств, точно от¬
вечали требованиям массового стандартизированного про¬
изводства и потребления, а также условиям конфронтации с
деструктивными политическими силами, перестают соот¬
ветствовать новым реалиям. На этом фоне особенно заметны¬
ми становятся атомизация японского общества, неудержимая
тяга к личному суверенитету, самоутверждению, самореали¬
зации.Размягчение структур социальных институтовНаглядную картину всех упомянутых выше явлений дакуг,
например, перемены, затрагивающие ключевые социальные ин¬
ституты — семью, фирму, государство — и характеризуемые
размягчением их структур. Даже беглое обозрение сразу выяв¬
ляет генетическое родство выше названной троицы, причем за
семьей изначально закреплен статус прототипа. В своем клас¬
сическом обличье эта последняя наделена рядом черт, которые184
последовательно повторяются и в фирменном, и в государст¬
венном механизмах, облегчая их сцепляемость и сотрудни¬
чество, а также идентификацию индивида со средой,
окружающей его в любой точке времени и пространства.Кчертам с наибольшей частотой и интенсивностью повто¬
ряемости мы бы отнесли следующие. Во-первых, твердая це¬
левая ориентация на самосохранение, максимизацию
производства, доходов и т.п. Во-вторых, жесткое ролевое
распределение для «действующих лиц» с детализированны¬
ми правами, обязанностями и линиями поведения. В-
третьих, иерархическое построение при централизации
руководящих полномочий на вершине. В-четвертых, соче¬
тание сдерживающих и защитительных функций в отноше¬
нии «действующих лиц». В-пятых, отгороженность,
замкнутость с четким разделением на «своих» и «чужих». В-
шестых, подавление любой неординарности, необычности
умыслов и поведения.Как видим, внутренний распорядок рассматриваемых со¬
циальных институтов тонко настроен на «чоховое» мотивиро¬
вание человеческого фактора. Но сейчас в этом распорядке
появляются зияющие бреши, ввиду чего начинают постепен¬
но сужаться и возможности механизма трудовой мотивации,
апеллирующего оптом к ограниченным социумам — к семей¬
ным, фабрично-заводским и конторским коллективам, к на¬
роду. В пользу такого вывода можно привести много
факторов, частью прямо указывающих на становление суве¬
ренной личности, которой все труднее умещаться в ограде
традиционных лимитирующих нормативов, а частью свиде¬
тельствующих о расширении просторов для ее свободного
развития.СемьяРазительные изменения претерпевают, например, внеш¬
ний облик семей и внутрисемейные отношения1. Известно,185
что уже в первое послевоенное десятилетие семьи-кланы, со¬
стоящие из представителей нескольких поколений одного ро¬
да, по удельному весу в общем числе семей уступили
первенство семьям нуклеарным, формируемым родителями
с несовершеннолетними детьми. Но если с середины пятиде¬
сятых годов доля семей-кланов продолжала снижаться
(36,5% в 1955 г. и 19,8% в 1985 г.), то аналогичный показатель
для нуклеарных семей практически топчется на месте (43,1%
в 1955 г. и 41,6% в 1985 г.).В то же время существенно увеличивается доля, во-пер¬
вых, «одночленных» семей, образуемых неженатыми мужчи¬
нами, незамужними женщинами (число тех и других
удвоилось с начала 70-х по начало 90-х годов), разведенными
обоих полов и в весьма малой степени — вдовцами и вдовами
(с 3,4% в 1955 г. до 17,5% в 1985 г.; согласно имеющимся
прогнозам, этот показатель достигнет в 2015 г. 27,8%), а во-
вторых, — семей бездетных супругов (с 6,8% в 1955 г. до
14,3% в 1985 г.). Рост, хотя и незначительный, демонстрирует
также удельный вес семей из одного родителя (не только
мать, но и отец) с детьми. Подобные тенденции, характерные
для всех обществ с высокими жизненными стандартами и
давно утратившие налет сенсационности, в приложении к
Японии могут считаться революционными. Они означают
преодоление ситуации, при которой мог существовать пред¬
писываемый общепринятой социальной моралью надлежа¬
щий тип семьи, и усиление роли вольного поиска и выбора
индивидом наиболее устраивающих его семейных форм.Прогрессирующая диверсификация типов семей нераз¬
рывно связана с размывом укоренившихся в общественном
сознании представлений о позициях и функциях их членов.
Система личных взаимоотношений, поддерживаемая в се¬
мейном микрокосме, движется с ускорением от авторитарно¬
сти, диктата, безмолвного послушания, мелочной опеки,
приказного единения к демократизму, равноправию, много¬
образию интересов, с постановкой персональных запросов
перед групповыми. Абсолютистское, единоличное господст¬186
во первого лица в семье, начальный удар по которому был
нанесен послевоенным лишением кланов правовой основы,
все более подрывается крепнущей экономической обеспечен¬
ностью (и следующим за ней по пятам упрочением социаль¬
ной самостоятельности) остальных домочадцев.Повышение образовательного ценза и массовый выход
женщин на рынок рабочей силы (в настоящее время их удель¬
ный вес в ее составе превышает 40%), обретение на этой
основе независимого источника дохода и расширение сети
соприкосновений с внешней по отношению к семейному кру¬
гу средой, сокращение объема работ в домашнем хозяйстве
ввиду механизации и роста производства специализирован¬
ных услуг, уменьшение периода отрывающего от прочих за¬
нятий ухода за детьми из-за уменьшения их количества и
общего роста продолжительности жизни — может быть, са¬
мые явные симптомы нарушения вмененных членам семей
ролей, благодаря которому руководящий принцип семейной
организации «фусёфудзуй» («мужчина направляет, женщина
следует») медленно, с трудом, но все-таки уступает место
принципу «фуфукёдо» («супружеское содружество»).Растущее число семей складывается и держится не мате¬
риальными соображениями и зависимостями (участились
случаи, когда семейные доходы не складываются в общий
котел, и уж совсем обыденным стало раздельное держание
кредитных карточек), а духовной совместимостью. Увеличе¬
нию весомости этого фактора способствует сближение возра¬
стных уровней впервые вступающих в брак, что происходит
главным образом в связи с повышением брачного возраста
женщин, откладывающих замужество ради более высокого
образования, удачной карьеры или попросту из боязни за
материальное положение. Как указывают К.Итои и Б.Пауэлл,
«для все большего числа японских женщин обретенное с боль¬
шим трудом богатство страны, наряду с возрастающим вов¬
лечением их в состав рабочей силы, ослабило прежде
НеУДержимую тягу к замужеству до достижения 25-летнего
возраста любой ценой. Спросите-ка об этом у токийской187
предпринимательницы Эри Ямадзаки, которой 31 год, кото¬
рая живет с родителями, не платит за квартиру и дважды в год
предпринимает заграничные путешествия. Она знает, что за¬
мужество с молодым служащим серьезно изменит весь стиль
ее жизни. «Я бы вышла замуж, — говорит она без всяких
эмоций, — но не хочу снижать свой жизненный уровень»2. И
не что иное, как утрата духовной совместимости (а не, допу¬
стим, пьянство мужа, побои или уклонение от денежных рас¬
ходов на ведение хозяйства) уверенно занимает верхнюю
строчку в списке причин разводов, инициаторами которых с
течением времени все чаще и чаще выступают женщины,
причем не только молодые, но и из средних и даже относи¬
тельно высоких возрастных прослоек, «подавлявших себя» в
процессе долголетнего ухода за детьми и мужем и намерева¬
ющихся еще успеть самоутвердиться, проявить свою инди¬
видуальность.Чем энергичнее женщина вырывается из ниши, автомати¬
чески уготованной для нее половой принадлежностью и воз¬
растом, тем менее предсказуемо в отличие от недавнего
прошлого ее социальное амплуа. Например, одна и та же
тридцатилетняя женщина с одинаковым успехом может ока¬
заться и «специализированной» домашней хозяйкой, и до¬
машней хозяйкой-совместительницей, нанятой частично
или на весь рабочий день, и предпринимательницей, ведущей
свое собственное дело. Как отмечает в отчете о проведенном
обследовании группа японских ученых, возглавляемая
С.Ивао, интересы женщин смещаются: если раньше они кон¬
центрировались на том, как выполнять роль жены, матери,
домашней хозяйки, то теперь на том, что надо сделать, чтобы
прожить жизнь личностью. В контексте этого смещения«... и
разведенность, и невыход замуж блестяще завоевали права
гражданства среди набора других жизненных стилей» . И,
добавим, довольно-таки прохладное отношение к материнст¬
ву. Число детей, приходящихся на одну японку в фертильном
возрасте, сократилось с 4,54 в 1949г. до 1,77 в 1977 г. и 1,57 в1989	г 4.188
Подобная динамика повергает в ужас стратегов экономи¬
ческого развития, грозя дальнейшим ростом дефицита рабо¬
чей силы и необходимостью поддержки все большего
количества пенсионеров все меньшим количеством молодых
тружеников. Конечно, и ощутимое бремя расходов на воспи¬
тание детей, и нехватка жилой площади, и отставание ряда
элементов социальной инфраструктуры (парки, площадки
для игр и т.п.) вносят увесистую лепту в укоренение низкого
коэффициента рождаемости. Но куда большую роль играют
многозначительные перемены во взглядах женщин на самих
себя. Всегдашний статус «кёику мама», т.е. сверхпоглощен¬
ность заботами по проведению любимого чада через полосу
препятствий от яслей до университета, перестает удовлетво¬
рять многих японских женщин, и они предпочитают семей¬
ной рутине деловую карьеру, на дорогах которой далеко не
всех из них удается ограничить обязанностью разливать чай
руководителям и гостям фирмы. Хотя лишь ничтожное
меньшинство поднимается пока на такие высоты, как созда¬
тельница модных туалетов Х.Мори или, допустим, главный
дизайнер У паковочного отделения фирмы «Т осиба» М.Исака,
хотя лишь у одной из ста работающих женщин есть подчи¬
ненные, сфер, недоступных для японок, практически не оста-
лось.Среди них имеются и министры, и депутаты, и послы, и
активисты общественных движений, и председатели окруж¬
ных судов, и менеджеры, и шефы департаментов ООН. Было
верхом наивности ожидать от карьерных, да и от остальных
Дам иной реакции, кроме легкого изумления, на обращение
одного из видных функционеров Либерально-демократиче¬
ской партии к японским женщинам с настойчивым призы¬
вом обзаводиться, по меньшей мере, тремя детьми (он еще
имел неосторожность употребить выражение, которое ис¬
пользовалось в патриотических кампаниях военных времен,
нацеленных на взращивание солдатских поколений, — «пло¬
дитесь и размножайтесь!»).Но сходному сценарию надламывается традиционная схе-
Ма отношений между родителями и детьми. Анахронизм не-189
пререкаемо командного обращения, неотступного, подчас до¬
кучливого менторства, стараний (разумеется, из самых луч¬
ших побуждений) направить социализацию по раз и навсегда
запрограммированному маршруту проясняется для обеих
сторон в конфликте поколений. Обоюдное понимание неиз¬
бежности перемен предупреждает опасный перегрев этого из¬
вечного конфликта, хотя он и выливается порой в
нежелательные формы, — от отчаянного, но на поверку безобид¬
ного фрондерства до вспышек насилия в школах, на улицах и
под домашним кровом. Что бы там ни было, родители, кото¬
рых самих безотчетно манят таинственные дали личностной
суверенности и которые ревниво лелеют малейшие завое¬
вания в этой области, находят для себя затруднительным
блокировать точно такой же порыв своих сыновей и доче¬
рей.Поэтому-то и многочисленны примеры весьма раннего
установления старшими в семье товарищеских отношений с
младшими, примеры ведения с ними дел «на равных», как со
взрослыми. Этот курс встречается младшими с искренним
воодушевлением. Если верить их мнениям, стабильно выска¬
зываемым при обследованиях последних лет, то равноправно
дружественную атмосферу в семье они оценивают куда выше
ее экономического благополучия, ставшего в глазах боль¬
шинства чем-то заранее данным, само собой разумеющимся,
но недостаточным, не удовлетворяющим без «нематериаль¬
ных добавок». Трещины в протекционистской семейной оболоч¬
ке позволяют подросткам вслед за взрослыми беспрепятственнее
искать, находить и примеривать к себе такие добавки, известные
в Японии под названием «плюс (к материальному достатку -
В.Р.) альфа» и отображающие мир увлечений, возносимых до
смысла существования, до уникальной возможности утверж¬
дения собственного «я».В либерализации внутрисемейных порядков ни в коем
случае нельзя усматривать предвестие грядущего разруб
ния этого микроколлектива как социальной категории. Пред
положение японских ученых о том, что «мельчайшей ячеико190
японского общества останется семья, а не индивид»5, безус¬
ловно, верно. Но верно и другое: семья эта все меньше будет
походить на привычный стереотип и по месту и функциям в
сознании своих членов, и по прочности соединяющих их уз,
и по их положению относительно друг друга, и по форме и
содержанию контактов между ними, и, главное, по итоговой
сумме их жизненных представлений.ФирмаВыходя с иными, чем прежде, нравственными точками
отсчета в окружающий домашний очаг мир, члены семьи
берут на себя, в частности, долю ответственности за расшаты¬
вание основ, на которых в течение всего послевоенного пери¬
ода покоится связка «человек — фирма». Так, нисходит в
прошлое чувство беззаветной, фанатичной преданности ра¬
ботника нанявшей его компании.Приведем результаты только одного из многих обследова¬
ний, подтверждающих этот факт. Его проводило Агентство по
вопросам управления и координации в декабре 1982 г. среди
лиц наемного труда. Организаторы обследования старались
выяснить, согласны ли опрашиваемые, «принося себя в жер¬
тву, отдавать без остатка все силы на благо нанимающей их
фирмы». Утвердительный ответ был получен от 33% работни¬
ков в возрасте от 20 до 29 лет; 40% — от 30 до 39 лет; 48% —
от 40 до 49 лет и 48% — от 50 до 59 лет. Итак, даже среди
ветеранов эпохи быстрого экономического роста идея мани¬
акально самоотверженного служения фирме не собрала боль¬
шинства. Да и заметный разрыв по процентным пунктам
между крайними возрастными группами возник, как оказа¬
лось, в основном среди тех, кто «всей душой» был согласен с
содержавшейся в вопросе постановкой (3% из работников в
возрасте от 20 до 29 лет; 4% — от 30 до 39 лет; 1% — от 40 до
49 лет и 12% — от 50 до 59 лет).191
Удельные же веса тех, кто в различных возрастных группах
был согласен с указанной постановкой лишь «в некоторой
степени», продемонстрировали гораздо меньший разброс
(30% из работников в возрасте от 20 до 29 лет; 36% — от 50 до
59 лет). В то же время отрицательный ответ дали: 61% работ¬
ников в возрасте от 20 до 29 лет; 56% — от 30 до 39 лет; 48% —
от 40 до 49 лет и 49% — от 50 до 59 лет (6% респондентов из
первой и по 4% из других возрастных групп отделались кон¬
статацией незнания). При этом 46% работников в возрасте от
20 до 29 лет; 45% — от 30 до 39 лет; 37% — от 40 до 49 лет и
38% — от 50 до 59 лет «более или менее» не соглашались с
содержавшейся в вопросе постановкой, а отвергали ее «начи¬
сто» 15% представителей первой и по 11% представителей
остальных возрастных групп6.Начало высвобождения из пут жертвенной верности фир¬
ме, феодально-крепостнической зависимости от нее зафик¬
сировано итогами обследования с высокой точностью.
Другие, в том числе и более поздние, обследования показыва¬
ют, что за высказываниями мнений наемных работников
следуют практические шаги, а молодежь, которой еще пред¬
стоит появиться на рынке рабочей силы, не намеревается
служить одной и той же компании. Текучесть кадров стала
обычным явлением. Согласно итогам обследования, прове¬
денного Агентством по вопросам управления и координации,
только за период с июля 1991 г. по июль 1992 г. 2,77 млн.
человек (рекордная величина) перешли с одного места служ¬
бы на другое7. О взрывном протекании процесса миграции
занятых сообщают даже крупнейшие фирмы с их особо бла¬
гоприятными условиями труда. Так, осенью 1991 г. автомо¬
билестроительная компания «Тоёта» сдала в эксплуатацию
автоматизированный завод в префектуре Айти. В него были
вложены десятки миллиардов иен, в результате чего механи¬
ческая сборка автомобилей оказалась более дорогой, чем если
бы ее вели люди. Однако компания заявила, что у нее факти¬
чески не было выбора, кроме массивных вложений в ав¬
томатизированное оборудование, так как ежегодно ее192
лпредприятия покидают 20-30% вновь нанятых работников .
Намереваются переходить или переходят работники всех
возрастов и должностей. Например, в 1986 г. проведен¬
ным министерством труда обследованием 20 тыс. работ¬
ников фирм в возрасте до 30 лет было установлено, что
21% из них успели хотя бы раз сменить место службы. В
ходе состоявшегося в 1988 г. опроса 2,4 тыс. студентов
старших курсов удалось выяснить, что 60% из них несобираются провести всю жизнь, работая «на неизменно-
9го хозяина» .По данным министерства труда, относящимся к концу1991	г., доля выпускников высших учебных заведений, по¬
кидающих предприятия в пределах трехлетнего стажа, со¬
ставляла 23,3-28,4% для мужчин и 45,6% для женщин.
Исследовательская фирма «Рикуруто» выяснила, что 6 из
10 выпускников высших учебных заведений, только-толь¬
ко выходящих на рынок труда, уже думают о смене нанима¬
теля, а среди проработавших всего один год соответствующий
показатель равняется 7 из 10. Тысячи специалистов в возрасте
от 25 до 35 лет с опытом работы в различных отраслях претен¬
дуют в последнее время на 40-50 вакансий, ежегодно откры¬
ваемых «Японской авиационной компанией». Значителен
удельный вес «летунов» и в группе работников среднего
возраста, — 40-50 лет, — и даже в группе приближающих¬
ся к пенсионному рубежу (многим из этих последних не
терпится открыть свое собственное «дело»)10.Не будет преувеличением считать свершившимся фактом
немыслимую совсем недавно обстановку, когда так называе¬
мый «наем в середине карьеры», то есть переход с места на
место и рядовых работников, и управленцев различного ран¬
га, стал практически обыденным явлением и переходящие не
только не подвергаются дискриминации в заработной плате
и Должностном продвижении, но даже специально поощря¬
ется принимающей стороной.К примеру, управленческий корпус компании «Сони» на
40% состоит из тех, кто начинал восхождение по должностной7- Зак. 2959193
лестнице не в этой фирме. Впрочем, на сей раз поражаться не
следует. Председатель правления «Сони» А.Морита, просла¬
вившийся своими откровенными высказываниями, каждую
весну обращается к принятым в фирму новичкам со следую¬
щими словами: «Решайте сами, подходит эта компания для
того, чтобы вы провели в ней свою юность. Если она окажется
не такой, как вы ожидали, ради вашего же блага я рекомендую
вам побыстрее сменить место работы»11.Непосредственным поводом для растущей мобильности
наемного персонала несть числа. Но в последние годы наблю¬
дателям чаще прочих попадаются такие, которые совершенно
чужды специфическим японским отношениям между тру¬
дом и капиталом, духу концепции служения «своей» фирме
любой ценой. Основаниями для ухода из первоклассных
фирм, не говоря уж о средних или мелких, называют недоста¬
точно быстрое достижение желаемых постов, отсутствие бу¬
дущности у отрасли, в которой действует компания,
географически неудобное расположение конторы или цеха,
недовольство начальством, неудовлетворительное содержа¬
ние работы и т.п.Интересны, с этой точки зрения, высказывания трех пре¬
успевавших работников, которые, тем не менее, покииули,
соответственно, крупную торговую, электротехническую и
страховую компании. В качестве причины один назвал слож¬
ность работы в условиях жесткой административной иерар¬
хии и уравниловку в поощрениях, тяготеющую к уровню
посредственностей; второй — ограниченность возможностей
действовать по своему усмотрению; третий — обязательность
исполнения технологических приемов, разработанных не им,
а кем-то еще и ... чрезмерную предсказуемость собственного
будущего в рамках гигантской организации. Обычную прак¬
тику испытательного срока (от трех до шести месяцев), предо¬
ставляемого фирмами новичкам, эти последние «выворачивают
наизнанку»,устраивая «испытания» своим нанимателям. Одним
из выпускников университета «Кэйо» ушел из крупной авто¬
мобилестроительной фирмы, проработав лишь год и заявив,194
что ему просто хотелось «проверить» эту компанию и что, по
его мнению, «истинная корпорационная культура мало похо¬
дит на либеральные взгляды, которых придерживается осно¬
ватель этой самой фирмы». Другой молодой работник (тоже
из новичков) покинул фирму по выпуску медицинского обо¬
рудования немедленно после того, как его деловое предложе¬
ние было отклонено администрацией12.Все это — поверхностные проявления глубинной причи¬
ны — антиконформистского бунта пробуждающейся личности,
мало-помалу отторгающего индивида от патерналистской ауры
раз и навсегда данной конкретной фирмы и превращающего его
в свободного агента на рынке труда, озабоченного главным об¬
разом нетем, чтобы найти абы какую работу, атем, чтобы найти
в ней себя.По словам профессора университета «Хитоцубаси» М.Цу-
да, взгляды современных, особенно молодыхяпонцев на наем
существенно отличаются от взглядов прежних поколений.
Работоспособность, трудолюбие сохраняются, но нынешние
японцы «испытывают сильное нежелание становиться людь¬
ми фирмы с головы до пят... Для многих первостепенную
важность имеет вид, содержание работы, а не фирма (в кото¬
рой они трудятся — В.Р. )»13. Сказывается и улучшение усло¬
вий жизни. Как отмечают ЯМураками, Д.Кумон и С.Сато, по
мере развития этого процесса и повышение заработной пла¬
ты, и служебная карьера, и различные дополнительные вы¬
платы в денежной и натуральной формах (питание, жилье,
организация досуга, производственного обучения, страхова¬
ния и пенсионного обеспечения, свадеб, похорон и т.п.) «не
будут приносить работникам (прежнего — В.Р.) удовлетворе¬
ния», вероятно, «утратят для них строго определенный
смысл», что «постепенно ослабит приверженность людей к
компании»14.195
ГосударствоИтак, имея в виду раскрепощение личности, допустимо
утверждать, что фирма повторяет путь, по которому следует
семья. Если вспомнить об имеющих длительный стаж и ус¬
пешных стараниях воссоздать на предприятиях семейный
дух, то логичность и закономерность происходящего не вы¬
зовут возражений. Но ведь от заявок на статус имитирован¬
ной в общенациональных масштабах семьи никогда не
отказывалось и государство. Как же ведет себя в складываю¬
щейся обстановке структура этого социального института?
При всем своеобразии внешних проявлений, — тождественно
обеим, рассмотренным выше.Здесь нет нужды предаваться пространным реминисцен¬
циям о деяниях государства в Японии — тема досконально
исследована нашими учеными15. Отметим лишь, что начи¬
ная с реставрации Мэйдзи, государство неизменно отлича¬
лось повышенной активностью, интервенционистскими
замашками в отношении самых различных аспектов сущест¬
вования страны, твердой ориентацией на избиравшиеся цели
и способностями искусно комбинировать грубое принужде¬
ние с деликатным убеждением. На протяжении относительно
короткого исторического периода государству удалось зару¬
читься практически всенародной поддержкой как большой
войны, так и экономического рывка. В обоих случаях успех
государственной политики объяснялся многими причина¬
ми, но нам хотелось бы обратить внимание на усиленное
использование группизма и централизации верховно-руко¬
водящих функций, то есть средств утверждения непререкае¬
мого государственного авторитета, предполагающих низкий
уровень развития индивидуального сознания.Стиснутым догматами группизма японцам не надо было
преодолевать никакого внутреннего сопротивления, чтобы
переносить свою лояльность по отношению к семейному и
фирменному коллективам на страновой, чтобы распростра'
нять свое благоговение перед семейными и фирменными196
иерархами на страновых, власть которых с такой полнотой
была собрана в одном-единственном пункте — столице, отку¬
да она простиралась до последнего медвежьего угла, что сам
этот факт внушал почти священный трепет. Принятый в
1940 г. «Закон о всеобщей мобилизации государства», при¬
давший завершенный вид системе управления, а точнее, ко¬
мандования периферией из центра и фактически
превративший провинцию в политическую, экономическую и
культурную колонию Токио, утратил после капитуляции Япо¬
нии юридическую силу, но его идейное наследие долгие годы
оставалось в неприкосновенности. И политика государства,
которая способствовала неслыханному сосредоточению ин¬
дустриальной мощи в центре за счет людских и материальных
ресурсов окраин и которая навязывала «унылое общестрановое
однообразие»16, подавляя региональную специфику, находила
широкий сочувственный отклик.Роль государства в жизни страны до сих пор важна, а его
престиж высок. Тем не менее, наступающие перемены оче¬
видны: сокращаются размеры административного присутст¬
вия государства в экономике, дают сбои испытанные приемы
формирования общественного мнения, замедляются, пово¬
рачиваются вспять централизационные процессы. И все это
не в последнюю очередь благодаря тому, что, деколлективи-
зируясь, безличностная аудитория, с которой государство
имеет дело, избавляется от черт покорного и угодливого ре¬
цептора всего, от него исходящего. Воззвания к непременно
общим нежным чувствам в отношении интересов любезного
отечества, автоматически срабатывавшие в прошлом, ныне
«не проходят». В обществе, политическая система которого
шаг за шагом усиливает его плюралистичность, более акту¬
альными представляются множащиеся случаи атак со сторо¬
ны истинно свободных личностей против знаменитого
японского послушания, случаи отказа поддерживать спокой¬
ный и удобный статус-кво, чего бы это ни стоило, в том числе
Ценой самоподавления права на несогласие, на протест. Ярко
иллюстрируют сказанное поступки героев документалььного197
повествования американской преподавательницы Н.Филд17.
Среди них мэр Нагасаки Х.Мотосима, владелец супермаркета
на о.Окинава С.Тибана и домохозяйка из префектуры Ямагу-
ти Я.Накайя. В 1988 г. Мотосима заявил, что на императоре
Хирохито лежит доля ответственности за войну, между про¬
чим, стоившую Нагасаки жизней тысяч горожан вследствие
атомной бомбардировки. Несмотря на многочисленные уг¬
розы экстремистов, несмотря на требования уйти в отставку,
несмотря на ранение от руки фанатика, Мотосима не отказал¬
ся от своих слов (он получил 7300 писем, из которых только
5% содержали критику, а недавно, будучи лишенным поддер¬
жки ЛДП, был вновь избран на свой пост). В 1987 г. Тибана
взобрался на флагшток во время Всеяпонских легкоатлетиче¬
ских состязаний и поджег государственный флаг. Объясняя
свои действия, он утверждал, что окинавцы ощущают себя в
Японии гражданами второго сорта, что перед американским
десантом в 1945 г. многие жители островов были убиты япон¬
скими солдатами, пожелавшими занять их убежища, причем
впоследствии этот инцидент представили коллективным све¬
дением счетов с жизнью, благородным самопожертвованием
в честь императора. Тибана арестовали и отдали под суд, в его
адрес сыпались угрозы, дом его окружали ура-патриоты, а
супермаркет был подожжен. С обвинениями против своего
бывшего ученика выступил и учитель истории, когда-то втол¬
ковывавший Тибана суть демократических принципов. Тем
не менее Тибана продолжает упорно отстаивать занятую по¬
зицию. Христианка Накайя, твердо верящая в провозглашен¬
ное Конституцией отделение церкви от государства, в течение
пятнадцати лет ведет борьбу против обожествления ее покой¬
ного супруга синтоистскими священнослужителями. Муж
Накайя, солдат сил самообороны, погиб в дорожно-транспор¬
тном происшествии и спустя три года был возведен в сан
божества в местном синтоистском храме. Накайя дошла до
Верховного Суда страны, где ее доводы были отвергнуты по¬
давляющим большинством судей. В глазах отца мужа она
сделалась непочтительной невесткой. Ее отвергла собствен¬198
ная семья. В судах Накайя выставлялась неблагодарной,
не ценящей финансовой помощи государства «несчаст¬
ной вдовой». Получала она и письма с предложениями
«убираться с японской земли». Все, чего ей удалось до¬
биться, — это разрешения на захоронение части праха
мужа в христианском храме. И все-таки Накайя, не ко¬
леблясь, продолжает борьбу, не оставляет надежды на
благополучный исход.Мы специально воздерживаемся от суждений о качестве
совершенных этой троицей поступков. С точки зрения нужд
нашего анализа, их оправданность или ошибочность не име¬
ют существенного значения. Важно, что Мотосима, Тибана,
Накайя и им подобные открыли для себя свободу выбора
взглядов, нашли в себе силы плыть ради их защиты против
течения, охотно вступать в острые конфликты за возмож¬
ность быть услышанными и понятыми.Когда зарубежные и японские авторы пишут, что, догнав и
в чем-то опередив индустриальный Запад, Япония теперь «не
знает толком, что делать дальше», что страна переживает «пе¬
риод неопределенности», «период утраты государственной
18 *
цели» , они допускают неточность. От нехватки формулиру¬
емых стратегических и тактических целей японское государ¬
ство не страдает. Но в нынешних условиях «продать» единые
для всех амбициозные цели обществу наподобие того, как
была «продана» цель экономически догнать западные держа¬
вы, крайне трудно, если не невозможно. Для диверсифицирую¬
щегося массового сознания в принципе чужды, неприемлемы
политические программы, подаваемые под лозунгами, рассчи¬
танными на всеобщую солидарность, поскольку за ними угады¬
вается прежняя ставка на манипулирование и контроль.
Настороженность, безразличие, скептицизм в отношении ло¬
зунговых кампаний распространились настолько, что у госу¬
дарства перестала получаться и организация так называемых
«больших событий» типа Токийской олимпиады 1964 г. и
Осакской всемирной выставки 1970 г., которые, в рамках
преследования зарубежных конкурентов, еще больше при-199
шиоривали экономический рост и давали сплачивающий,
вдохновляющий нацию эффект.В этой связи имеет смысл подчеркнуть, что образование
такого социального типа, как самостоятельная, во всем обя¬
занная только самой себе личность, конечно, не всегда за¬
являет о себе громогласно. Сколь парадоксально это бы ни
прозвучало, верной приметой данного процесса является
настоящий бум аполитичности, наступающий в виде зако¬
номерного следствия той эволюции, которую претерпевает
демократическая политическая система.Для нашей политологии аполитичность была и остается
сродни красной тряпке для быка. Лишь совсем недавно в
прессе появились спокойные, сбалансированные высказыва¬
ния о ней, как о проявлении здорового иммунитета от гипер¬
трофированного интереса к политике, от политического
ажиотажа — разрушителя сосредоточенности, необходимой
для основательной работы, как о естественном и полезном
средстве отрешения от политических страстей, обретения по¬
длинной свободы и обращения к собственным, самым важ¬
ным на свете делам (работа, распределение зарплаты,
хождение за грибами, приемы гостей, ругань, примирения,
устройство застолий, слушание музыки, женитьба и т.д.), како	показателе возобладания общечеловеческих ценностей над
любыми политическими внушениями19. Японии удалось без
невосполнимых утрат миновать полосу всеобщей и страст¬
ной, временами истеричной, политизированности, и тихий
уход части населения в свой микрокосм отражает решения,
свободно принятые свободными личностями и отнюдь не в
каждом случае продиктованные разочарованием в мире пол¬
итики или отвращением к этому миру. Думается, что абсолют¬
ное большинство таких решений вытекает из грандиозного
расширения крута людских интересов, которому активно по¬
могает демократическая политическая система, но в итоге
которого на долю самой политики остается все более
скромное место в индивидуальном и общественном созна¬
нии.200
Признание непригодности макроуправленческих методов,
доставшихся от прошлого, когда индивид был неразличим в
коллективе, побуждает государство к разработке новых подхо¬
дов. Берем на себя смелость предположить, что частично они
воплощаются в тех мерах адм инистративно-финансовой ре¬
формы, которые умеряют, исключают или в какой-то степени
видоизменяют государственное регулятивное вмешательство с
тем, чтобы развеять атмосферу излишнего государственного
опекунства, наставничества, регламентирования, словом, со¬
здать режим наибольшего благоприятствования для функциони¬
рования независимой личности, вырастающей в самодовлеющую
силу.С этой же точки зрения представляет повышенный инте¬
рес содействие государства скорейшему наступлению «эры
регионов». Термин этот несет двоякую смысловую нагрузку.
Прежде всего под ним понимается уменьшение резко углу¬
бившихся в годы быстрого экономического роста диспропор¬
ций между центральными и периферийными частями
Японии. Сосредоточение производительных сил в центре, то
есть в тихоокеанском промышленном поясе, вышло на абсур¬
дно высокую отметку и потянуло за собой множество про¬
блем, связанных с нерациональным использованием
территории страны, загрязнением окружающей среды, высоки¬
ми ценами на земельные участки, чрезмерной конкуренцией и
тд. Эти проблемы еще с середины 50-х годов породили проти¬
воток, выплеск в провинцию «излишков» производственных
мощностей и занятых, причем он постепенно приобретал все
больший размах благодаря совершенствованию транспортной
системы, прогрессу высокотехнологических отраслей, не при¬
кованных в отличие от базовых материал опроизводящих отрас¬
лей к океанскому побережью, прямым государственным
инвестициям, аллокациям и субсидиям из госбюджета, льго¬
там для фирм, десантирующихся в глубинку20.При неоспоримо серьезной значимости шагов, направ¬
ленных на сглаживание диспропорций, необходимо все-таки
подчеркнуть, что это лишь одна из двух граней «эры регио¬201
нов» и грань, которая не определяет и тем более не будет
определять ее специфику. Ведь большее или меньшее подтя¬
гивание периферии к центру, главным образом усилиями
правительства и верхушки предпринимательского мира,
представляет собой не что иное, как освоение извне, в нем
объективно заложено тиражирование «столичных» шаблонов
на «отсталых окраинах».Между тем, в стране ширятся и крепнут настроения в под¬
держку местной автономии, то есть охраны и развития всего
того, в чем проявляются своеобразие, уникальность каждого
региона, их отличия от общестрановых стандарт ов и друг от
друга. Профессор антропологии Йельского университета
У.Келли совершенно прав, когда говорит о японском «буме
сельской родины» («фурусато буму»), которая «формирует
необходимый романтический контрапункт с современным
видением общества нового среднего класса»21. Носители ука¬
занных настроений, соглашаясь на интеграцию провинции в
современность, выступают за приоритет ее освоения изнутри,
на базе неповторимо локальных производств (принцип «каж¬
дой деревне — свой продукт» успешно реализуется во многих
префектурах), процветанию которых они охотно способству¬
ет.Не случайно в потоке мигрантов, следующих из тихооке¬
анского промышленного пояса на места в качестве команди¬
рованных в филиалы компаний с головными конторами в
столичных округах или просто в качестве искателей более
благоприятных условий существований22, увеличивается до¬
ля уроженцев регионов, которые, получив образование в То¬
кио, Осака, Киото, Нагоя, либо не пожелали устраиваться там
на службу, либо проработали очень короткое время, предпоч¬
тя затем вернуться на «сельскую родину» и влиться в движе¬
ние против ассимиляции ее центром23.Судя по итогам обследований, эти энтузиасты считают
самоуправление, рассредоточение власти, активное участие в
общественных делах идеалами, к которым должен стремить¬
ся человек, и настаивают на ликвидации централизованной
системы, существующей со времен Мэйдзи, на утверждении
«региональной демократии»24. Характерно, что государство
не только не противодействует этим тенденциям, но, в сущ¬
ности, поощряет их, развертывая программы делегирования
значительной части собственной компетенции в области
; принятия решений по местным проблемам органам местно-
' го самоуправления.НТР и дифференциация обученияНарастающее давление на устои группизма оказывает и
современная направленность НТР. Чтобы преуспеть в при¬
способлении к инновациям ее текущего этапа, недостаточно
чуть ли не полностью обновить багаж специальных знаний
для овладения конкретными видами техники и технологии и
организовать регулярно возобновляемое в течение всей про¬
изводственной жизни его пополнение. Необходима еще и
стройная система как можно более раннего проявления выда¬
ющихся способностей, система направленного воспитания
творческих личностей с оригинальным мышлением, незави¬
симостью суждений, обостренным чувством ответственно¬
сти, с всегдашней готовностью усомниться в «аксиомных
истинах», рискнуть выступить со смелой идеей, самостоя¬
тельно принять решение.Выдвигая подобные требования, НТР придает беспрецеден¬
тную остроту проблеме перестройки индустрии образования.
Итоги ее послевоенного функционирования общеизвестны. Ко¬
ротко говоря, страна во многом обязана ей своим нынешним
процветанием. Мы не собираемся вдаваться в детальный разбор
причин, в силу которых это случилось, поскольку они неодно¬
кратно освещались в нашей литературе25. Но на одной из корен-
ных причин — на демократизации индустрии образования,
превратившей его из элитного во всеобщее, нельзя не остано¬
виться. Особенно потому, что этот прогрессивный сдвиг вызвал
кое-какие нежелательные побочные эффекты.203
Так, открытие широкого, буквально для всех, доступа, в
первую очередь к среднему образованию (срок обязательного
бесплатного обучения был продлен после окончания войны с
шести до девяти лет), блестяще решило задачу снабжения
массового, стандартизированного производства грамотной,
дисциплинированной и неприхотливой рабочей силой. И оно
же сделало образовательный ценз, документы об образовании
как таковые в отрыве от личности их держателя, может быть,
и не абсолютно обязательной, но все же чрезвычайно полез¬
ной предпосылкой для завоевания социальных позиций, для
успеха в жизни. Отсюда обособление штурмуемых детьми
престижных заведений (начиная с детского сада), их пирами¬
дальная структура, увенчанная «классным» университетом, в
котором просветительская функция уже не имеет такого зна¬
чения, как способность устроить на работу в подходящую
компанию.На счет демократизации индустрии образования следует от¬
нести и его строжайшим образом выдерживаемую унифициро¬
ванность. Она проявляется с особой силой на отрезке
обязательного обучения, но от нее несвободны и верхние эшело¬
ны индустрии образования, включая высшие учебные заведения,
большинство которых пытается скопировать привилегированное
меньшинство вплоть до малозначащих мелочей.Среди наиболее явных примет унифицированности —
единые по всей стране, узаконенные для всех преподавателей
и для всех учащихся методики, программы, учебники, посо¬
бия, разрабатываемые и одобряемые министерством просве¬
щения; отрыв постепенного продвижения учащихся от класса
к классу начальной и средней школы от показателей академи¬
ческой успеваемости; утверждение четко очерченных, с за¬
претом на перенесение границ географических зон
привлечения учащихся для каждой школы; сведение к ми¬
нимуму, к «одной колее» вариантов получения законченно¬
го формального образования (девять лет начальной и
средней, три года средней школы второй ступени и четыре
институтских года).204
Спору нет, унифицированность нитями кровною родства
связана с давно воспринятой в Японии классической немец¬
кой педагогической доктриной, дидактической по своей сути,
проповедующей механическое зазубривание всякого рода
информации и как бы противостоящей доктрине аналитиче¬
ской, ставящей во главу угла критический разбор с последу¬
ющими самостоятельными умозаключениями. Но за этой
особенностью японской индустрии образования стоят еще и
стремление гарантировать перманентную одинаковость по¬
зиций учащихся в учебном процессе, стремление нивелиро¬
вать различия потенциалов их развития.К сожалению, реализация этих самих по себе благородных
стремлений сопряжена с потерями, которые становятся тем
чувствительнее, тем нетерпимее, чем быстрее научно-техни¬
ческая революция сокращает спрос на словно подогнанную
под одну гребенку рабочую силу и, напротив, увеличивает
потребность в индивидах, наделенных упомянутыми выше
свойствами. Касаясь этой потребности, известный японский
экономист М.Моритани подчеркивает, что «сейчас Япония
остро нуждается не в одноликой массе просто способных сту¬
дентов, а в людях необычайно одаренных», что «способности
японцев высоки и хорошо развиты, однако оценка их редко¬
сти — нулевая», наконец, что «Японии нужны те, кто готов
полностью посвятить себя долгим и одиноким, рискованным
восхождениям по непроторенным путям. Таких людей, по-
видимому, не удастся найти среди студентов-отличников.
Существует реальная опасность того, что подобные индиви¬
дуальности пополнят ряды отринутых действующей систе¬
мой образования»26.Неудивительно, что выход из положения многие японские
Ученые усматривают в насаждении конкуренции во всех
звеньях индустрии образования, в подрыве, по сути дела, ее
Фуппистской ориентированности. Не то чтобы индустрии
этой вообще неведома конкуренция. Только развертывается
она на стороне субъектов спроса на образовательные услуги,
то есть учащихся, в то время как субъекты предложения (пе-205
дагогичсский и административный персонал) фактически
избавлены от необходимости бороться за потребителя.Формой конкуренции между учащимися служат серии
нступительных экзаменов, зачастую превращающих школь¬
ную учебу в процесс подготовки к ним и обычно вынуждающих
даже прибегать к помощи особых заведений, специализирую¬
щихся на натаскивании абитуриентов. В дополнение к «экзаме¬
национному аду» у потребителей образовательных услуг
существенно урезана свобода выбора. Замкнутые зоны при¬
влечения, о которых упоминалось выше, позволяют любой
школе автоматически закреплять за собой требуемый кон¬
тингент учащихся вне зависимости от желаний и наклонностей
последних. Наплыв претендентов на места в классных универ¬
ситетах тоже объясняется не только их способностями по части
организации служебной карьеры для своих выпускников, но и
нехваткой в стране учебных заведений-уникумов, неоспоримых
авторитетов, лидеров в той или иной области, будь то наука или
искусство. Стимулов к их появлению удручающе мало.Главное, чего ожидают в Японии от развязывания кон¬
куренции среди производителей образовательных услуг, —
это глубоко проникающая дифференциация обучения.
Слом границ школьных зон привлечения, снятие запрета
на создание в них параллельных школ, ликвидация уравни¬
ловки в оплате преподавательского состава, установление
зависимости между размерами его вознаграждения, а так¬
же между размерами финансирования школ из централь¬
ного и местных бюджетов и количеством учащихся, свободно
выбирающих каждую школу, отказ ведущих фирм от дискри¬
минационной по отношению к большинству высших учебных
заведений политики найма — вот, по мнению проповедников
обновления, наилучшие способы развить по-настоящему
творческое соревнование предприятий индустрии образова¬
ния, побудить их к поискам своего неповторимого профиля,
гибких, нетрафаретных, выработанных с учетом индивиду¬
альных особенностей подходов к каждому из своих «клиен¬
тов».206
Серьезное катализирующее воздействие на мобильность
рабочей силы, на перемены в сознании работников оказывает
и все более заметное присутствие иностранных фирм.Каких-нибудь десять лет тому назад преобладающая часть
студентов-выпускников престижных высших учебных заве¬
дений не стала бы и рассматривать возможность устройства
на работу в иностранную фирму по торговле ценными бума¬
гами, производству или эксплуатации компьютеров.Ныне ситуация стремительно изменяется, а работа на
иностранцев означает восприятие западных приемов работы
и постепенное забвение традиционных японских.Если в японских фирмах предпочитают принятие реше¬
ний на основе консенсуса с соответствующей дифффузией
ответственности, то в западных фирмах господствует прави¬
ло, согласно которому ответственность за решения возлагает¬
ся на четко обозначенного индивидуального работника.Персональная ответственность неразрывно связана с «карьер¬
ными» шансами. Служащий западной фирмы, успешно справля¬
ющийся с работой, вправе рассчитывать на быстрое должностное
продвижение. Между тем японские фирмы, хотя и внедряют
постепенно западную практику, все-таки до сих пор в большинст¬
ве своем считают возраст и производственные заслуги одинако¬
выми по значимости критериями развития карьеры.Ответственность подразумевает и риск* Западные фирмы
решают вопрос об увольнении «несостоявшегося» работника
с неслыханной в японских фирмах оперативностью.Стимулируя появление у работников таких качеств, как
большая индивидуалистичность, большая склонность к риску,
сопротивляемость патернализму, западные фирмы, оперирую¬
щие в Японии, способствуют сдвигам в фундаментальной мес¬
тной концепции оценивания кадров.Размер их вознаграждения, будь то в форме дополнитель¬
ных выплат или назначения на новые посты, все явственнее
коррелирует с инициативностью и оригинальностью, а не с
безоговорочной лояльностью по отношению к фирме-рабо-
тодателю.207
И иди цивилизация личиош потребленияПеренесение центра тяжести образовательного процесса на
отдел ын) в:1>г1*ук) личность, па выявление и всемерное развитие
ее способностей, ее интеллектуальною потенциала отражает не
только нужды НТР, но и индивидуализацию личного потребле¬
ния, которая также наносит болезненные удары но грушшзму.
Еще в конце 70-х — начале 80-х годов в стране завершилось
первоначальное потребительское накопление, и она вступила в
эпоху зажиточности. Очень разные, иногда диаметрально проти¬
воположные суждения выносятся но поводу масштабов, в кото¬
рых ее обрело японское общество. Но опорные индикаторы
жизненного уровня все- гаки не оставляют сомнении в том, что и
в лгой области Япония достигла грубого паритета с авангардны¬
ми державами капиталистического мира.Несмотря на частые и норой существенные отставания от
некоторых «согласованных» глобальных стандартов, на со¬
храняющиеся резервы дальнейшего развития спроса вширь
и вглубь, весьма высокая ступень зрелости личного потребле¬
ния — свершившийся факт, и сколько-нибудь заметное дви¬
жение вспять практически исключено. Размеры заработной
платы и семейных доходов, насыщенность рынка и домаш¬
них хозяйств товарами и услугами, опережающий рост сер¬
висной составляющей спроса, превосходство селективного
спроса над базисным и современного, «модернового» над тра¬
диционным обеспечивают всеобъемлющую комфортность
повседневного быта, наполняют личное потребление новым
смыслом.Целью вроде бы заурядных рыночных акций потребите¬
лей становится, скажем, не сытость или прикрытие наготы, а
поиск некоего неповторимого в каждом отдельном случае
набора позитивных эмоций. За этим, разумеется, не момен¬
тальным, могущим занять годы поворотом от материальных
к духовным аспектам бытия проглядывает стремление угвер-
ждающейся личности к максимальной свободе выбора, к са¬
мопознанию, к творческим началам, к «инвестированию» р208
самое себя новых наблюдений, впечатлений, вкусов, то есть
опыта, аккумулируемого в сознании как специфическая фор¬
ма собственности.Отсюда — нарастающая множественность жизненных
стилей и быстрое таяние широкого, сложившегося в годы
экономического «чуда» среднего потребительского слоя с его
едиными, коллективными, социально принуждаемыми цен¬
ностными представлениями. Интеллектуализация армии
потребителей снижает значение демонстрационного эффек¬
та, объединяющего их чуть ли не инкубаторной похожестью,
и общими у них остаются лишь повышенная роль эмоцио¬
нального восприятия предметов потребления, требования
разнообразия и качественной безупречности, причем и в «до¬
рогом», и в «дешевом» секторах рынка. «Вряд ли можно отри¬
цать, — пишет японский журналист Т.Инагаки, — что могучая
тенденция к индивидуализации и повышению классности лич¬
ного потребления уже перестала быть просто экономическойкатегорией, что она тесно связана с цивилизованностью, с куль-- 27
турой» .Проиллюстрируем эту стабильную тенденцию всего не¬
сколькими примерами. Так, снижается популярность кол¬
лективных, «пакетных» путешествий (и заграничных, и
внутренних), когда толпа туристов, ведомая гидом, послушно
выполняет программу осмотра заранее определенных до¬
стопримечательностей, посещает заранее определенные мага¬
зины сувениров, питается в заранее определенных ресторанах и
тд- Туристическим компаниям все чаще приходится теперь
формировать малые группы клиентов с индивидуальными рас¬
писаниями и даже опекать многих но одиночке (о масштабах
возрастающей мри этом нагрузки на производителей соот¬
ветствующих услуг можно судить хотя бы по тому факту, что
только число японцев, выезжающих за рубеж, главным обра¬
зом, для проведения досуга, достигло в 1990 г. 10,9 млн.чел.)28.Параллельно с общим подъемом диететической культу¬
ры, — «революцией гурманов», как его называют в японскойЗик. 2959209
печати, — отмечается бурный рост популярности самых раз¬
личных национальных кухонь (от французской до ганской),
представленных, в основном, небольшими, рассчитанными
на ограниченный, семейный контингент ресторанами, а так¬
же особая утонченность в организации потребления даже са¬
мых обыденных продуктов питания (в этой связи можно
упомянуть о повышенном спросе на хлеб, выпекаемый в пе¬
карнях непосредственно при булочных, и на приготовленный
вручную соевый творог тофу или о прямой доставке овощей
на дом из районов выращивания).Интерес к товарам и услугам-символам социального ста¬
туса, конечно, не угас. Весьма престижным, к примеру, счи¬
тается обладание кредитными карточками «Золотой сезон»,
которые выпускает фирма «Сэйбу» и которые предоставляют
держателям ряд льгот (5%-ную скидку при покупках на сум¬
му не меньше, чем 50 тыс. иен; бесплатное страхование во
время заграничных путешествий; бесплатный вход в фир¬
менный музей искусств и др.), или членство в дачных клубах,
дающее право по нескольку раз в год останавливаться в бла¬
гоустроенных виллах, расположенных в самых живописных
уголках страны.Но в отношении приобретения подавляющего большин¬
ства циркулирующих на рынке объектов потребления, пусть
то будут автомобили (включая такие иностранные марки, как
«Мерседес», «БМВ», «Пежо»), меховые манто или услуги ма¬
газинов готового платья и предприятий индустрии досуга,
специализирующихся на экстравагантных запросах нефор¬
мальных микрообщностей, идеи выставляемого напоказ со¬
перничества с окружающими быстро отходят на дальний
задний план, уступая место эгоцентрической цели достиже¬
ния собственной, внутренней удовлетворенности. «Есть зажи¬
точность, которой хвастают перед людьми, — пишет
К.Кусака, — и зажиточность, которую вкушают сами. Эта по¬
следняя предполагает, чтобы, прежде всего, были твердо уста¬
новлены критерии желаемого, субъективные критерий
счастья. Постоянное беспокойство о том, чтобы привлечь к210
себе внимание посторонних, равнозначно «счастью для дру¬
гих», т.е. рабскому существованию»29.Характерная смена сверхзадачи улавливается и в области
стремительно распространившегося в последние годы кол¬
лекционирования. Игнорировать роль экономического по¬
тенциала в ранжировании коллекционеров бессмысленно.
Однако и собиратели восточных ковров, изделий из стекла в
стиле арт нуво, импрессионистской живописи, и собиратели
карточек для телефонных разговоров в кредит или старых
патефонных пластинок, рассчитанных на 78 оборотов в ми¬
нуту, вдохновляются ныне, в первую очередь, не соображени¬
ями, связанными с помещением капитала, а захватывающей
романтикой самостоятельного поиска, надеждами доказать
самим себе свою собственную интеллектуальную зоркость,
остроту эстетического чутья, строгость и точность выбора.
Нет нужды специально доказывать, что у каждого из них
видение перечисленных свойств сугубо индивидуально.Перспективы трудовой мотивацииСсылаясь на отмеченные выше антигруппистские тенден¬
ции, внушительная часть японских ученых, журналистов, го¬
сударственных деятелей предрекает скорое оскудение
источников подпитки трудовой мотивации и ее катастрофи¬
ческое падение. В размягчении структур социальных инсти¬
тутов они склонны видеть лишь необратимые нарушения
Дисциплины в семейных, фирменных и общестрановом кол¬
лективах, что выводит из строя один из важнейших узлов
механизма стимулирования человеческого ресурса. Диктуе¬
мая НТП необходимость дифференцированного обучения
отвергается ими ввиду того, что оно несовместимо с социаль¬
ной справедливостью, будет дискриминировать выходцев из
менее обеспеченных семей, угнетать их желание трудиться.Усиленно пропагандируется и тезис о расслабляющем
Сиянии индивидуализации личного потребления как след¬21.1
ствия обретенной зажиточности. К примеру, совпадение объ¬
ема личных сбережений с объемом ВНП, состоявшееся в
1971 г., и последовавшее затем опережение первым второго
комментируются так: поскольку, мол, современные японцы
получили возможность, не работая, жить в течение года или
даже дольше на эти сбережения, они уже отличаются от преж¬
них японцев, и традиционное «крестьянское прилежание» на¬
ции будет день ото дня ослабевать.Другой расхожий аргумент — трудовая мотивация стиму¬
лировалась только наличием на рынке временно недоступ¬
ных товаров и услуг, на обзаведение которыми надо было
заработать; насыщение ими домашних хозяйств постепенно
сведет на нет «усердие работников». И еще — на сцену выходит
очередное поколение японцев, подраставших и воспитывав¬
шихся в обстановке безмятежного благополучия, не ведав¬
ших никаких сколько-нибудь серьезных экономических и
политических потрясений (трагедией для них может явиться,
допустим, случайное отсутствие в продаже любимого сорта
мороженого) и нацеленных на активное потребление. Оно
совершенно не похоже на прежние поколения, в первую оче¬
редь, отсутствием «чувства ответственности», желания «ук¬
реплять социально-экономическое здание», долго и упорно
воздвигавшееся после войны (для поколения этого даже при¬
думано специальное наименование: «синдзинруй» — «новая
раса»), иначе говоря — отсутствием должного трудонастроя.Опасения за судьбу трудовой мотивации по-человечески
понятны, но признать их основательными трудно. Речь, ско¬
рее, может идти не о ее крахе или критическом ослаблении, ао	переводе на иную базу, которая обращена не к «серой» массе,
а к каждому, на труд не по необходимости, не потому, что
«надо», а по субъективному выбору, потому, что «хочу», на
«вольную охоту» за возможностями творчески самовыра¬
зиться, за сугубо свой жизненный стиль, за право на свою
жизненную позицию.Когда, например, размягчение структур социальных инс¬
титутов отождествляется с нарушением в них дисциплины, то212
необходимо точно оговаривать, какая именно дисциплина
имеется в виду. Если это — нерассуждающее повиновение,
смиренное подлаживание, закоснелый порядок подчиненно¬
сти, то процесс размягчения, начинающийся на всех этажах
японского общества, с ней действительно никак не «стыкует¬
ся». Если же это — мера сознательно, по свободному волеизъ¬
явлению возлагаемой на себя ответственности, умение
самоорганизоваться, то без размягчения она нереализуема.Помимо привнесения этой, удачно названной советским
историком JI.Гордоном «инициативной дисциплинирован¬
ности»30, размягчение структур социальных институтов под¬
тачивает традиционные предпочтения японцев быть
зависимыми, а не предоставленными самим себе, конформ¬
ными, а не инновационными. Оно, наконец, помогает им
избавиться от «комплекса песчинки», то есть ощущения своей
незначительности. Все это новые и сильнодействующие заря¬
ды трудовой мотивации, наилучшим образом подходящие
для того укрепляющего свое господство типа производства,
которое определяется как «научно-индустриальное», «очень
резко ставящее акцент на инициативе, творчестве, самостоя¬
тельности»31.Истоки неприятия дифференцированного обучения хоро¬
шо известны. Автор редакционного примечания в популярном
японском журнале обнажил самую сердцевину проблемы, ука¬
зав, что «индивидуальные способности различаются, и вполне
естественно выступать с предложениями о том, чтобы обра¬
зование соответствовало различающимся способностям де¬
тей. Однако в Японии существует традиция какого-то
наивного эгалитаризма. В результате введение после войны
Демократических институтов было упрощенно интерпрети¬
ровано как означающее, что люди не только равны перед за¬
коном, но и равны по способностям»32.Трудно вообразить, что какая-либо из заинтересованных
сторон, — раньше всего, производители, но также и потреби¬
тели образовательных услуг, — могла бы всерьез уверовать в
ЭТУ иллюзию. Если она и поддерживается, то, главным об¬213
разом, по политическим соображениям. Конечно, дифферен¬
цированное обучение не страхует от просчетов и ошибок, от
досадных недооценок или, напротив, переоценок какого-то
данного ученика вне зависимости, между прочим, от обеспе¬
ченности его родителей. И все-таки только с помощью такого
обучения возможно массовое взращивание талантов, людей,
осознавших свое призвание и следующих ему, что само по
себе является залогом высокой мотивированности.Вызывает желание поспорить и оценка роли, навязывае¬
мой совершенствованию личного потребления. Процесс об¬
новления потребительских соблазнов, подкрепляющих
трудовые стимулы, непрерывен, как непрерывен НТП, а обу¬
строенность жизни, создаваемая наряду с прочим и финансо¬
выми активами в виде личных сбережений, снимает тяжелые
стрессы, которыми в избытке награждают бытовые тяготы, и
высвобождает время, силы и творческую энергию в интересах
производственной деятельности.Что касается скептического отношения к способностям и
желаниям молодежи нести дальше отцовскую эстафету, то
оно не блещет новизной: точно так же оценивалось лет двад¬
цать с лишним тому назад поколение первого послевоенного
бума рождаемости. Со временем, однако, выяснилось, что и у
самой радикальной его части, глубоко вовлеченной в бурные
внутриполитические события той эпохи, система нравствен¬
ных координат не изменилась настолько, чтобы помешать
максимально полному проявлению личного фактора произ¬
водительности труда.Вопреки сценариям, предвещающим трудовой мотива¬
ции безысходно мрачные перспективы, отношение японцев к
труду не просто как к физическим или умственным усилиям,
расходуемым за соответствующее вознаграждение, а как к
своего рода моральной, нравственной миссии или долгу
представляет собой существенную, «врожденную», выдающу¬
юся черту национальной культуры, которая не может с легко¬
стью исчезнуть. Такие черты культуры, особенно культуры
многовековой, не испытавшей обвальных потрясений, на¬214
сильственно прерывающих связь времен, меняются несопоста¬
вимо медленнее, чем, скажем, орудия труда или профессио¬
нальные знания и навыки, но именно динамикой этих черт
задается, с нею сообразовывается темп истинного социального
прогресса.Сейчас уже время задаться совсем другим вопросом: целе¬
сообразно ли поддерживать трудовую мотивацию в стране на
нынешнем, невероятно высоком уровне, не пора ли заведомо
перерабатывающим японцам несколько расслабиться и пол¬
нее вкусить осязаемые плоды долголетнего подвижничества?
Тотальная мобилизованность народного трудолюбия, кото¬
рую потребовал японский экономический рывок 60-х го¬
дов, — состояние все-таки необычное, находящееся за
пределами нормальности, где-то даже сюрреалистическое. И,
конечно, стрессовое. Оно не может и не должно быть перма¬
нентным, да и особо длительным.Правда, один из крупнейших японских экономистов,
О.Симомура, рекомендует экстраполировать на все необъят¬
ное будущее обязательность «сверхчеловеческих (трудовых —
В.Р.) усилий», «максимальную напряженность труда»33 ра¬
ботников. Но откровенно говоря, ни хозяйственное могуще¬
ство Японии, ни интересы налаживания ее гармоничных,
взаимо выгодных отношений с международным сообщест¬
вом, ни даже потребности внутренней и внешней конкурен¬
ции не оправдывают подобной «чрезвычайщины».Не компрометируя трудовую мотивацию как таковую и,
больше того, усиливая в ней элемент сознательных индиви¬
дуальных решений в противовес элементу пассивного следо¬
вания за толпой, ее закладываемые теперь новые основы
ставят интенсивность труда в разумные пределы, достаточ¬
ные и для того, чтобы свойства японского работника не пре¬
вратились в тормоз роста экономики, и для того, чтобы у него
возникли дополнительные возможности еще более содержа¬
тельной жизни.215
ПРИМЕЧАНИЯ1 Нижеследующие сведения, касающиеся японской семьи, заимствова¬
ны, кроме указанных в сносках источников из: Т.Фукутакэ. Нихон сякай
кодзо (Структура японского общества). Токио, 1987, стр.117, 120; NHK
косо бунка теса кэнкю нэмпо. 1987 (Ежегодник изучения итогов обследо¬
ваний уровня культуры радиопередач Японской радиовещательной корпо¬
рации). Токио, 1987, стр. 263-302; 21 сэйки-э-но Нихон-но кадай (Задачи
Японии на пути к XXI веку). Токио, 1978, стр.563-596.2The Bulletin. ll/VIII-1992. p. 71.3Кэйдзай-ни эйкё-о оёбосу хитобито-но исики-но хэнка (Изменения
человеческого сознания, влияющие на экономику). Токио, 1984, стр. 48.4US News and World Report. 24/XII-1990. p.565Я.Мураками, Д.Кумон, С.Сато. Буммэй то сите-но иэ сякай (Общество
«иэ» как форма цивилизации). Токио, 1987, стр. 562.бКинро исики-ни кансуру сэрон тёса (Обследование общественных
взглядов на трудовое сознание). Токио, 1983, стр715.7The Nikkei Weekly. 15/VIII-1992.8The Nikkei Weekly. 11/VII-1992.9The Financial Times, 11, VII, 1988.10The Nikkei Weekly. 6/VI-1992.uThe Nikkei Weekly. 6/VI-1992.12The Nikkei Weekly. 15/VIII-1992.13«Тоё кэйдзай», 27.VI.1987, стр. 8.14Я.Мураками, Д.Кумон, С.Сато. Цит.соч., стр. 573-574.15См. работы ЯА.Певзнера. Государственно-монополистический ка¬
питализм в Японии: М., 1961 и Государство в экономике Японии: М., 1976,
а также коллективную монографию Государственно-монополистическое
регулирование в Японии:, М., 1985.^«Гэккан NIRA», N 4,1987, стр. 33.N.Field. In the Realm of the Dying Emperor A Portrait of Japan at Century’s
End. Цит no: The Economist. 1/II-1992. p. 101.1S«The Economist». 5.XII.1987, р.З; Я.Мураками, Д.Кумон, С.Сато. Цит.
соч., стр. 578.Известия. 11/IX; 23/1Х-1992.Подробные данные о видах и масштабах государственного регулиро¬
вания в регионах см.: Япония: региональная структура экономики. М., 1987,
стр. 192-199.21«The Japan Foundation Newsletter», vol.XV, N 2, October 1987. pp. 12.13.22По мнению одного западногерманского журналиста, «в Токио жизнь
трудна, но чем дальше вы углубляетесь в провинцию, тем лучшими стано¬
вятся жилища и продукты питания. Можно, видимо, сказать, что уровень
жизни японской провинции — наивысший в мире» («Тоё кэйдзай»,
21.11.1987, стр. 22).23Сэкай-но дзинко доко то сэйсаку кадай (Мировые демографические
тенденции и задачи политики). Токио, 1985, стр. 420.Х.Канамори. Дайнамикусу Нихон кэйдзай (Динамичная экономика
Японии), Токио, 1985, стр. 139-140.25В ряду осуществленных ими исследований выделяется своей основа¬
тельностью и творческим характером книга АСоколова: Япония: экономи¬
ка и образование. М., 1982.26М.Моритани. Современная технология и экономическое развитие
Японии. М., 1986, стр. 139.27«Бойсу». 1986. N 7, стр. 103.216
1992. Ал International Comparison. Tokyo 1997 n
2\Тогкэйдзай*. 21/П-1987, стр.23.	Г ‘ 2’ р'92‘З°«3нание — сила», N 9, 1987, стр.7.
э1Тамже, стр.З.
з2Лрап Echo, N 2, 1984,р.37.
х\Тюокорон», N 6, 1986, стр. 193.217
ОСОБЕННОСТИ ВОЕННОЙ ПОЛИТИКИМногие годы военная политика Японии в российских
(бывших советских) научных исследованиях наиболее часто
отождествлялась с милитаризацией. Любые мероприятия по
модернизации сил самообороны преподносились как нара¬
щивание военного потенциала страны. Делался даже вывод о
превращении Японии к началу 90-х годов в крупную военную
державу, способную представлять угрозу другим государст¬
вам Азии.К счастью, этого не произошло, хотя продолжающаяся
модернизация сил самообороны по пути их качественного
совершенствования и ежегодное увеличение военного бюдже¬
та Японии более быстрыми темпами по сравнению с разви¬
тыми европейскими и азиатскими странами вызывают
тревогу у ее азиатских соседей, прежде всего в Китайской
Народной Республике и в Южной Корее, где еще сохранились
воспоминания об оккупации этих стран японской военщиной
накануне и в период второй мировой войны.Уже во второй половине 80-х годов у нас начали появляться
работы, авторы которых приступили к поискам объективного
ответа на вопрос о том, можно ли причислять миролюбивую
Японию с ее оборонительными концепциями к разряду мили¬
таристских государств. С наступлением следующего десяти-
летия сдвиги в политологическом мышлении и
освобождение взглядов на военную политику Японии от иде¬
ологических стереотипов помогли российским ученым со
всей определенностью ответить на указанный вопрос отрица¬
тельно.Тщательный анализ японской военной политики свиде^
тельствует о том, что в силу своей сугубо оборонительном
доктрины, ограниченных расходов на оборону, отсутствия
планов строительства крупной армии и наступательных ви¬218
дов вооружений Япония являет собой классический примерI	демилитаризованной страны, правящие крути которой в сво¬
ем внутри- и внешнеполитическом курсе отводят весьма
скромное место военной политике, концентрируя огромные
финансовые средства на экономическом и научно-техниче¬
ском развитии.Глобальный процесс оздоровления международной обста¬
новки и сокращения ракетно-ядерных и обычных вооруже¬
ний поначалу как бы не коснулся военной политики Японии.
Руководители страны продолжали стоять на том, что разору¬
жение-де является уделом великих военных держав и Япония
со своими ограниченными вооруженными силами не должна
участвовать в этих мероприятиях. Однако под влиянием объ-I	ективных факторов, связанных с заметным изменением по-
j зиции Соединенных Штатов в вопросе о сокращении
военных ассигнований, а также с их намерениями сократить
численность вооруженных сил и количество баз на Дальнем
Востоке, в Японии с весны 1990 г. обозначились некоторые
признаки позитивной переоценки своей военной политики.Основополагающими документами оборонного курса
Японии являются 9-я статья Конституции 1947 г., зафикси¬
ровавшая отказ страны «на вечные времена» от войны и воо-
j ружений как средства разрешения международных споров,
Закон о силах самообороны 1954 г., Основной курс обороны
1957 г., Основная программа национальной обороны 1976 г.
j Кроме того, военную политику в известной степени опреде¬
ляют три неядерных принципа, вето на экспорт вооружений,
ограничение военного бюджета рамками одного процента от
объема ВНП, а также некоторые документы, разработанные в
процессе функционирования японо-американской системы
безопасности, сложившейся на основе Договора о взаимном
сотрудничестве и гарантии безопасности 1960 г.Принятие в 1954 г. Закона о силах самообороны санкцио¬
нировало, несмотря на 9-ю статью конституции, воссоздание
вооруженных сил, предназначенных «только для обороны
Японии». Закон определил структуру и задачи вооруженных219
сил, методику их строительства, провозгласил верховным
главнокомандующим силами самообороны премьер-мини¬
стра Японии.Основной курс национальной обороны был принят каби¬
нетом министров и Советом национальной обороны 20 мая
1957 г. Он явился базовым документом, в котором впервые
были сформулированы принципы японской официальной
военной политики, послужившие фундаментом современ¬
ной оборонительной доктрины. В соответствии с Основ¬
ным курсом, строительство вооруженных сил Японии
базируется на концепции, суть которой состоит в сочетании
постепенного роста собственной боевой мощи при опоре на
союз с Соединенными Штатами Америки, гарантирующи¬
ми Японии прикрытие в виде «ядерного зонтика». Это «при¬
крытие* в значительной мере способствовало направлению
капиталов не на военные цели, а на развитие экономическо¬
го потенциала.26 октября 1976 г., когда завершился 4-й план строитель¬
ства сил самообороны, в результате чего японская армия пре¬
вратилась в современные вооруженные силы, наделенные
всеми присущими для воинских формирований характерны¬
ми чертами, правительство Японии и высший военный кон¬
сультативный орган при премьер-министре страны — Совет
национальной обороны — приняли Основную программу на¬
циональной обороны. Она представляла собой перспектив¬
ный план строительства и модернизации сил самообороны,
рассчитанный до начала 90-х годов. Основной целью програм¬
мы являлось создание «базовых сил обороны», т.е. компактной,
оснащенной самыми современными вооружениями армии
численностью до 300 тысяч человек, которая, в случае необхо¬
димости, могла бы быть развернута в крупный воинский кон¬
тингент, а в мирное время была бы способна решать главным
образом задачи по поддержанию внутреннего порядка в стра¬
не, а также ограниченные оборонительные задачи частич¬
но самостоятельно, а главным образом во взаимодействии
с вооруженными силами США, расквартированными на220
территории Японии и перебрасываемыми сюда из других
мест.Для передачи боевого опыта силам самообороны и отработ¬
ки с ними взаимодействия были разработаны и 27 ноября
1978 г. приняты Руководящие принципы японо-американского
сотрудничества в области обороны, содержавшие комплекс ре¬
комендуемых мероприятий по подготвке совместных операций
сил самообороны с ВС США.Вышеназванные документы помогли японскому военно¬
му руководству разработать современную оборонительную
доктрину, которая и опеределяет основной курс военной пол¬
итики Японии.Основные оборонительные концепции ЯпонииУ меренную полити ку в области военного строительства пра¬
вящие круги Японии реализовывали и реализуют на основе
нескольких концепций. К ним можно отнести, например, поя¬
вившуюся в начале 70-х годов концепцию «самостоятельной
обороны» («дзисю боэй»), цель которой сводилась к максималь¬
но длительному обеспечению обороны Японских островов соб¬
ственными силами. Делая упор на получение большей
независимости от Вашингтона в области обороны, концепция
обосновывала необходимость крупномасштабного повышения
боевой мощи сил самообороны. Однако концепция эта долго не
продержалась ввиду все большей интеграции японских и аме¬
риканских вооруженных сил в соответствии с планами, предус¬
матривавшими использование сил самообороны в качестве
составного компонента американской военной мощи в ATT.Значительно большее значение имеет концепция «оборона
исключительно ради обороны» («сэнсю боэй»). Силы само¬
обороны, как явствует из официальных документов Управле-
ния национальной обороны (УНО), например, из текста
Основной программы национальной обороны 1976 г., предназ¬
начены исключительно для отражения краткой по продолжи¬221
тельности и незначительной по масштабам прямой и косвен¬
ной агрессии против Японии и удержания путем оборони¬
тельных действий территории страны до подхода
американской помощи. В случае, если агрессия перерастает в
крупномасштабный конфликт, участие в нем японской ар¬
мии мыслится только совместно с вооруженными силами
США1.Не выдвигая перед силами самообороны наступательных
задач, концепция «оборона исключительно ради обороны» в
последнее время получает новую интерпретацию. Раньше она
охватывала только территорию Японии. В настоящее время,
когда наметилась тенденция к выполнению силами самообо¬
роны функций не только на национальном, но и на субрегио¬
нальном и даже региональном уровнях, смысловые рамки
концепции ощутимо расширились. Ею допускаются дейст¬
вия сил самообороны, где бы они ни находились, включая
участие в многосторонних военно-морских маневрах «Рим-
пак» («Тихоокеанское кольцо»), которые проводятся через
каждые два года в центральной части Тихого океана, т.е. в
нескольких тысячах миль от японской территории, а также в
операциях по патрулированию торговых коммуникаций в
радиусе 1000 морских миль от архипелага.С начала 80-х годов военная политика Японии опирается
также на концепцию «комплексного обеспечения националь¬
ной безопасности», предусматривающую сбалансированное
сочетание дипломатических, экономических и военных ме¬
роприятий, которые направлены на создание стабильного и
мирного окружения Японии. При этом правящие круги Япо¬
нии, подчеркивая миролюбивую роль своей страны, всячески
отодвигают военный аспект многогранной международной
деятельности Японии на далекий задний план.До конца 70-х годов в официальных документах УНО глав¬
ный военный противник Японии никогда открыто не называл¬
ся, хотя было вполне очевидно, что под противной стороной
«красными»—на военных играх, несомненно, подразумевались
бывший Советский Союз и Китайская Народная Республика.222
Концентрация советского военного потенциала вдоль китай¬
ской границы, размещение в 1978-1979 гг. воинских контин¬
гентов на южных островах Курильской гряды и
модернизация Тихоокеанского флота — все это вызывало
резко отрицательную реакцию в японских правящих кругах,
усматривавших в мероприятиях руководства СССР непос¬
редственную угрозу безопасности Японии. Впервые Совет¬
ский Союз был объявлен главным военным противником. А
ввод в декабре 1979 г. советских войск в Афганистан привел к
тому, что термин «советская военная угроза» прочно закре¬
пился в материалах УНО и с того времени практически не
исчезал из японского политического лексикона.Быстрая разрядка мировой обстановки, нормализация со¬
ветско-американских и российско-американских отноше¬
ний, когда США и бывший СССР, а затем США и Россия
перестали быть противниками и превратились в партнеров,
одностороннее сокращение Российской Федерацией своих во¬
оруженных сил на 200 тыс. человек в азиатской части страны
способствовали тому, что в выпущенной УНО в сентябре1990	г. «Белой книге по вопросам обороны», в которой, как
правило, излагаются концепции военной политики Японии,
впервые за последнее десятилетие не было прямого упомина¬
ния о советской военной угрозе. Впрочем, там констатировал¬
ся факт сохранения военной напряженности в АТР из-за
советского военного присутствия2.Современное состояние и тенденции развития
сил самообороныС конца 70-х годов Управление национальной обороны
(уИО) постоянно корректировало среднесрочные планы
строительства своих вооруженных сил. За 10 лет оно реализо-
Вало три таких плана, содержавших контрольные показатели,
Установленные перспективной программой 1976 г.223
Текущие планы строительства сил самообороны, начи¬
ная с 5-го и вплоть до 7-го, являлись скользящими, т.е.
перекрывающими друг друга по срокам. Смысл этого за¬
ключался в том, чтобы адаптировать развитие сил самообо¬
роны к «последним изменениям международной
обстановки», уровню экономического развития страны, ми¬
ровому научно-техническому прогрессу и современным ази¬
атско-тихоокеанским концепциям США. Первостепенной
задачей планов было не количественное увеличение сил
самообороны, а качественная модернизация их организа¬
ционной структуры и вооружений.Анализ современного состояния этих сил позволяет сде¬
лать вывод, что установленные для них контрольные показа¬
тели (количество боевых соединений и единиц основного
вооружения) к моменту завершения 7-го плана в 1990 г. в
основном достигнуты.В настоящее время японская армия насчитывает 239539 че¬
ловек, в том числе в сухопутных силах — 151450, в военно-мор¬
ских — 43356, в военно-воздушных — 44537 человек3.
Наблюдается отставание по численности от контрольного пока¬
зателя примерно на 57 тыс. человек, главным образом в сухопут¬
ной армии, куда добровольцы, как правило, вербуются неохотно.
Принимая во внимание динамику количественного роста сил
самообороны (за последние 15 лет они увеличились только на 11
тыс. человек), можно сказать, что выход на установленный для
них уровень в 300 тыс. человек в 90-е годы не состоится.Организационно силы самообороны подразделяются на
три вида: сухопутные, военно-морские и военно-воздушные.
В состав сухопутных войск включены 5 полевых армий, 12
пехотных и одна бронетанковая дивизия, до двадцати отдель¬
ных бригад. Военно-морские силы включают 4 флотилии
эсминцев, 2 флотилии подводных лодок и 2 флотилии мин¬
ных тральщиков, распределенных по пяти военно-морским
районам. Военно-воздушные силы состоят из 7 авиационных
крыльев и 13 боевых эскадрилий, сведенных в три «направле¬
ния» (округа).224
Основное вооружение сил самообороны представлено
1100 танками, 570 бронетранспортерами, 1000 стволами но¬
левой артиллерии, 2500 безоткатными орудиями, 1900 ми¬
нометами, 177 боевыми кораблями водоизмещением 303
тыс.т и 857 боевыми самолетами и вертолетами (без учета
авиации, состоящей на оснащении сухопутных и военно-
морских сил)4. Наступательных видов вооружения силы са¬
мообороны не имеют.Армейские соединения сосредоточены, в первую очередь,
на северном направлении (о. Хоккайдо, северо-восточная
часть о.Хонсю), где расположены 6 дивизий из 13, в том числе
одна бронетанковая. На случай «чрезвычайного положения»
предусмотрено увеличение группировки «северного направ¬
ления» путем переброски сюда подразделений сил самообо¬
роны из других районов страны, а также 25-й пехотной
дивизии США из Гонолулу, подразделения которой уже в
течение ряда лет проводят совместные учения с японскими
войсками на о. Хоккайдо.По совокупной боевой мощи вооруженные силы Японии
уже сейчас лидируют среди армий капиталистических стран
Азии и прочно утвердились на 5-м месте в мире, хотя по
численности занимают 16-ю строку. Конечно, эти оценки
весьма приблизительны.К сильным сторонам японской армии следует отнести ее
высококачественное вооружение: большое количество противо¬
лодочных эсминцев, патрульных противолодочных самолетов
морской авиации Р-ЗС, боевых самолетов военно-воздушных
сил F-15, оснащение ракетами всех видов вооруженных сил,
высокую степень укомплектованности армии хорошо подлов¬
ленными офицерами и унтер-офицерами (более 70%), что
свидетельствует о соответствующем профессионализме сил
самообороны.В тоже время силы самообороны имеют и ряд существен¬
ных недостатков. Так, у них нет своего министерства. Управле¬
ние национальной обороны, являющееся органом канцелярии
премьер-министра, далеко не адекватное ведомство, а его на-8- Зак. 2959225
чапмшк практически не наделен юридическими полномочия¬
ми в сношениях с иностранными государствами. Отсутствует и
генеральный штаб. Ограниченный по численности Объединен¬
ный комитет начальников штабов (155 человек) не может в
полной мере осуществлять руководство войсками.Высшие оперативные объединения-армии сильно разобще¬
ны. Непосредственно взаимодействовать между собой могут
только Северная и Северо-Восточная. Остальные действуют
изолированно.В Японии, кроме острова Хоккайдо, нет достаточных про¬
странств для проведения крупных войсковых учений. Поэтому
представители армий из центрального и западных районов
привлекаются только на командно-штабные учения.Войсковые соединения — дивизии могут решать лишь
ограниченные задачи в пределах закрепленных за ними тер¬
риторий. Усиление армий явно недостаточное. Пехотные по¬
лки не имеют батальонного звена, что снижает их боевую
эффективность.Политическое руководство Японии не располагает перс¬
пективными планами создания крупной армии. Количествен¬
ные параметры сил самообороны, установленные программой
1976 г., определены, исходя из задачи создания «минимально
необходимого для обороны страны военного потенциала»,
рамки которого, по японским концепциям, могут, однако,
меняться в «зависимости от международной обстановки».
Тем не менее намерений увеличить военный потенциал даже
в период резкого обострения международной напряженности
в первой половине 80-х годов не было. Правящие крути Япо¬
нии понимают, что любое расширение масштабов военного
строительства сверх пределов разумной оборонительной до¬
статочности сопряжено с крупными финансовыми затрата¬
ми, которые могут подорвать японскую экономику, а также с
нарушением конституции, законов и парламентских прин¬
ципов. Учитывается и мнение общественности соседних с
Японией азиатских стран, остро реагирующих даже на темпы
роста военных расходов Японии. Поэтому главные задачи226
военного строительства сводятся в настоящее время к качест¬
венной модернизации армии при одновременном сохране¬
нии и укреплении яноно-американской «системы
безопасности», что требует умеренного роста военных ассиг¬
нований.Ассигнования на силы самообороныКривая оборонных расходов в послевоенные годы неук¬
лонно тянулась вверх. С принятием 1-го плана обороны (в
1957 г.) годовые темпы прироста военного бюджета в два с
лишним раза опережали показатели западноевропейских
стран и колебались в пределах 5-7,5%. Абсолютная сумма
военных ассигнований с 1957 по 1983 г. практически удваи¬
валась каждые пять лет. С принятием 6-го плана укрепления
и развития сил самообороны на 1983-1987 гг. пятилетний
прирост несколько сократился, что объясняется довольно вы¬
соким уровнем прямых военных затрат, которого Япония
достигла к началу 80-х годов.Однако рост оборонного бюджета объясняется не только
политическими мотивами, связанными со стремлением пра¬
вящих кругов обеспечить военный потенциал, адекватный
экономической мощи Японии, но и инфляционным процес¬
сом, который вызывает удорожание производимого на япон¬
ских заводах в небольших партиях вооружения, а также
резким повышением за последние три десятилетия уровня
жизни населения, что повлекло за собой соответствующее
увеличение денежного содержания военнослужащих сил са¬
мообороны. Только с 1980 по 1992 гг. жалование военнослу¬
жащего первого года службы возросло на 28,8%,
Унтер-офицера — на 27,7%, офицера — на 33%, генерала — на
27,6 % . Месячная зарплата рядового первого года службы пре¬
вышает 900 долларов5.Типичная структура военного бюджета выглядит следую¬
щим образом (1992 фин. г.): из общей суммы 4,1 трлн. иен/227
40,1% потрачено на содержание личного состава, 27,4%— на
закупку вооружения, 2,3% — на НИОКР, 3,1% — на строи¬
тельно-ремонтные работы, 13,9% — на боевую подготовку и
учения, 9,7% — на содержание баз, 1,2% — на прочие цели6.
Укажем для сравнения, что расходы, связанные с закупками
вооружения и НИОКР в армии США, например, достигают
60% от объема военного бюджета.В 1976 г. кабинет министров Японии под давлением оппо¬
зиции и общественного мнения страны принял решение об
установлении предела для ассигнований на военные нужды —
не более одного процента от величины валового национального
продукта (ВНП). Вводя это ограничение, правящие круги учи¬
тывали, что при сохранении высоких темпов экономического
развития оборонные затраты, даже при их обычном ежегодном
увеличении, не выйдут за рамки установленного лимита. Одна¬
ко некоторое замедление экономического роста Японии в сере-
дине 80-х годов, продолжающийся рост инфляции и
удорожание стоимости готовой продукции, повышение уровня
жизни населения обусловили принятие кабинетом Я. Накасонэ
в начале 1987 г. решения об отказе от потолка в 1% ВНП.Несмотря на это, лавинообразного роста военных расхо¬
дов, как предсказывали многие политологи, не произошло.
Они практически остались в пределах 1-го процента от объе¬
ма ВНП: в 1987 фин. г. - 1,004%, в 1988 фин.г. - 1,013%, в
1989 фин. г. - 1,006%, в 1990 г. — 0,993%, в 1991 г. - 0,997%
(это был самый низкий показатель в мире)7.По абсолютной сумме военных затрат в долларовом ис¬
числении Япония в 1985 г. занимала 6-е место в мире (15,3
млрд. долл.). В 1990 г. в связи с удорожанием иены и сниже¬
нием курса доллара абсолютная сумма военного бюджета до¬
стигла 32,8 млрд. долл., что вывело Японию на 3-е место в
мире после США и Советского Союза и побудило говорить о
ней как о крупной военной державе. В то же время совершенно
очевидно, что на структуре военного бюджета это практиче¬
ски не отразилось: по-прежнему основная доля расходов идет
на содержание дорогостоящей наемной армии, а закупки во¬228
оружения остались на прежнем уровне. Доля военных расхо¬
дов в государственном бюджете колеблется в пределах 5,1-
6,2% (сокращение примерно на 4% по сравнению с 1978 г.),
что значительно ниже соответствующего показателя для за¬
падных армий. Следовательно, вопреки алармистским утвер¬
ждениям из различных источников, в том числе и из
азиатских государств, малые размеры военных расходов по-
прежнему играют одну из главных ролей в высвобождении
внушительных средств для структурной перестройки эконо¬
мики, для выпуска высококачественнх товаров, успешно кон¬
курирующих на мировом рынке.Оборонное производствоМатериальную основу военного строительства Японии об¬
разует мощный хозяйственный и научно-технический по¬
тенциал, в котором выделяется развитая индустрия, особенно
машиностроение и электроника с их опорой на высокие тех¬
нологии. Оборонно-рриентированные отрасли промышлен¬
ности способны сегодня не только полностью обеспечить
силы самообороны самым современным вооружением и бо¬
евой техникой, но и позволяют регулярно осуществлять каче¬
ственную модернизацию армии.Количество подрядчиков, выполняющих заказы УНО,к
началу 90-х годов превышало 2700. Из них 2/3 приходилось
на компании, производящие военную продукцию и предметы
материально-технического обеспечения войск, а 1/3 — на
фирмы, организующие поставки готовой продукции силам
самообороны. Свыше 50% подрядчиков УНО — мелкие и
средние фирмы, состав которых постоянно обновляется. Ста¬
бильная клиентура УНО, — крупные предприятия, — насчи¬
тывает примерно 800 фирм8.Лишь незначительная часть общего числа подрядчиков
может рассчитывать на получение солидных заказов от УНО.229
Н а долю 20 из них в 1985 г. приходилось 74,7% поставок вооруже¬
ния и боевого оснащения. При этом четыре крупнейшие фирмы
(«Мицубиси», «Кавасаки», «Тосиба» и «Исикавадзима-Харима») со¬
средоточивали в своих руках 54,7% военных заказов. Одна только
«Мицубиси» с 40 основными дочерними фирмами обеспечивает
более трети оборонного производства. В среднем у этих крупнейших
подрядчиков УН О на военную продукцию приходится не более
13,5% от общего объема производства.Если не считать артиллерийско-стрелкового вооружения
и боеприпасов, выпуском которых заняты 27 компаний, и
наиболее полно занятой заказами УНО авиационной про¬
мышленности (до 78%), объединяющей 73 фирмы, то можно
сказать, что в японской экономике в настоящее время нет
отраслей, которые более или менее отчетливо специализиро¬
вались бы на выпуске военной продукции.Ныне военно-ориентированные отрасли японской про¬
мышленности, обеспечивающие свыше 90% потребностей
вооруженных сил в боевом оснащении, используют лишь ма¬
лую долю своих возможностей, что объясняется, в первую
очередь, ограниченным спросом ввиду запрета на экспорт
оружия. Что же касается потребностей сил самообороны, то
они весьма скромны: к примеру, в год заказывается 50-60
танков (в основном для обновления, а не для расширения
парка), 10-15 боевых самолетов, до 5 боевых кораблей. Малые
масштабы спроса, естественно, обусловливают удорожание
продукции.Доля военной продукции в общем объеме промышленно¬
го производства Японии составляет лишь 0,54%9. Однако
технически развитая индустриальная база, подпирающая
оборонное производство, а также наличие незагруженных
мощностей позволяют при необходимости в кратчайшие
сроки и без значительных дополнительных ассигнований су¬
щественно увеличить выпуск основных видов военной про¬
дукции.230
Японо-америкапский военно-политический союз
и система обеспечения безопасности в регионеЮридической основой японо-американского военного
союза является упоминавшийся выше Договор о взаимном
сотрудничестве и гарантии безопасности, который был
подписан США и Японией 19 января и вступил в силу 23
июня 1960 г. В соответствии с этим документом, Вашинг¬
тон получил право размещать на территории Японии свои
войска и базы. Так возник «передовой рубеж» американской
армии, вступившей здесь в непосредственное военное про¬
тивоборство с бывшим СССР. По состоянию на 31 марта1992	г., на Японских островах располагалось 47400 амери¬
канских солдат и офицеров, использовавших 137 баз и во¬
енных объектов, в том числе 32 совместно с силами
самообороны. Кроме того, к японскому порту Йокосука
приписан 7-й флот США, насчитывающий около 60 тыс.
человек личного состава и 70 боевых кораблей (включая 3
авианосца) общим водоизмещением 700 тыс.т и 400 бое¬
вых самолетов10.Япония, далее, обязалась оплачивать содержание занима¬
емых войсками США баз на ее территории, а также японский
персонал, работающий на американских объектах. В связи с
тем, что срок действия соглашения о расходах Японии на
американские базы истек в конце 1990 г. американская адми¬
нистрация предложила Японии увеличить долю расходов на
указанные цели с нынешних 2,8 млрд. долл. до 4,5 млрд. долл.
в год. Япония приняла это предложение и почти удвоила
ассигнования, не дожидаясь заключения нового соглаше¬
ния11.В рамках «договора безопасности», с целью его эффективной
реализации, было создано большое количество совместных ор¬
ганов, основными из которых были Японо-американский кон¬
сультативный комитет по обеспечению безопасности и
Японо-американское совещание на рабочем уровне но обеспе¬
чению договора безопасности. Комитет до 1982 г. заседал регу-231
дярно. На его заседаниях было принято несколько важных
решений, в том числе и о Руководящих принципах японо¬
американского сотрудничества в вопросах обороны.Поскольку комитет с 1982 г. фактически бездействовал, в
июне 1990 г. по случаю 30-летия вступления в силу «договора
безопасности» был создан новый орган — Межправительст¬
венное совещание по вопросам безопасности, призванное, как
говорилось, поднять на новый, качественно более высокий
уровень двусторонние отношения в рамках «договора без¬
опасности» и тем самым преодолеть негативное влияние
торгово-экономических противоречий на отношения между
двумя странами. Членами межправительственного совеща¬
ния с японской стороны стали министр иностранных дел и
начальник УНО, с американской стороны — государствен¬
ный секретарь и министр обороны.Подготовка к созданию нового органа потребовала немалых
усилий японской стороны, поскольку государственный секре¬
тарь США Дж. Бейкер, как отмечала японская печать, до самого
последнего момента противился самой идее повышения уровняI	контактов с Японией в военной области. Тогдашний министр
иностранных дел Японии Т. Накаяма, не скрывая своего удов¬
летворения по поводу учреждения Межправительственного со¬
вещания, выделил два момента: доведение контактов Японии
с США до уровня связей Вашингтона с партнерами по НАТО
и повышение значимости АТР12.В соответствии с Руководящими принципами и решением
18-го (последнего) заседания Японо-американского кон¬
сультативного комитета обеспечения безопасности, с января
1982 г. началась подготовка двусторонних планов операций
на случай возникновения «чрезвычайных обстоятельств» на
Дальнем Востоке. В марте 1983 г. стороны приступили к ис¬
следованию способов совместного обеспечения безопасности
морских коммуникаций в океанской акватории на расстоя¬
нии до 1000 морских миль от Японии, причем в этом радиусе
основные функции по боевому патрулированию возлагались
на силы самообороны.232
В 1988 г. была достигнута договоренность о проведении
совместного изучения проблемы использования войск США,
которые будут прибывать в Японию для оказания помощи
силам самообороны при возникновении военного конфликта
на Дальнем Востоке. Все эти мероприятия означали вступле¬
ние Японии и США на новый этап военного партнерства,
который оказал непосредственное влияние на характер япон¬
ской военной политики.В 80-е годы на новую ступень поднялось военно-техниче-
ское сотрудничество между США и Японией. 8 ноября 1983 г.
было подписано соглашение о передаче США новинок япон¬
ской высокосложной технологии для использования в чисто
военных целях. 21 июля 1987 г. Япония официально присое¬
динилась к исследовательским программам США в области
СОИ. В 1988 г. стороны договорились о совместном произ¬
водстве для сил самообороны нового поколения истребителя
непосредственной поддержки на базе американского образца
подобного самолета F-16.Несмотря на интеграционные процессы, выражающиеся
в проведении совместных учений и маневров, разработке пла¬
нов совместных операций, готовящейся передаче силам са¬
мообороны части функций 7-го флота США, японские войска
продолжают оставаться национальными вооруженными си¬
лами, предназначенными для обеспечения безопасности
прежде всего своей страны.«Договор безопасности» носит в определенной степени одно¬
сторонний характер: он обязывает США защищать Японию, но
не возлагает на Японию обязательств оказывать вооруженную
поддержку США в случае их участия в военном конфликте за
пределами ее территории. Японские военные штабы и генерали¬
тет фактически не играют никакой роли в планировании боевой
Деятельности войск США в Японии и в зоне Тихого океана. Ко-
^^ндование вооруженными силами США и силами самооборо¬
ны на территории Японии осуществляется раздельно.Степень интеграции японских вооруженных сил в амери¬
канскую военно-стратегическую систему таким образом зна-233
читсльно ниже, чем армий стран Западной Европы в систему
НАТО.Военная доктрина Японии, основанная на концепции
«оборона исключительно ради обороны» (с учетом 9-й статьи
конститутции, трех неядерных принципов, ограниченных
расходов на вооружение, вето на экспорт оружия), при сохра¬
нении японо-американского «договора безопасности» прак¬
тически до конца столетия не претерпит больших изменений.
А в сохранении этом заинтересованы обе стороны. Ликвида¬
ция «пакта безопасности» вынудила бы Японию заняться
весьма дорогостоящим обеспечением своей безопасности
собственными силами.Американской администрации также нужен «договор без¬
опасности», поскольку он позволяет Вашингтону удерживать
ключевые стратегические позиции — передовой рубеж своих
войск и баз на японской территории. Договор позволяет де¬
ржать под определенным контролем рост японского военного
потенциала, который в будущем может серьезно ущемлять
интересы США на Дальнем Востоке. Под давлением обстоя¬
тельств Договор, скорее всего, претерпит определенные измене-
ния: на первом плане в нем останутся политические,
экономические и научно-технические формы сотрудничества.
Сохранение войск и баз, при их некотором сокращении, на
ближайшую перспективу не вызывает никаких сомнений, по¬
скольку обе стороны считают, что в основе будущего механизма
коллективного обеспечения безопасности в Северо-Восточной
Азии (СВА) лежат двусторонние союзнические договоры США
с Японией и Южной Кореей и сложившаяся в регионе после
второй мировой войны система оборонительного сотрудниче¬
ства.Предстоящее крупное сокращение российских и амери¬
канских стратегических наступательных вооружений и так¬
тических ракет в Европе и Азии (например, ракет США в
Южной Корее), что непосредственно затрагивает азиатско-
тихоокеанский регион, и особенно северо-западную часть Тихого
океана, где до последнего времени сохранялась концентрация234
ракетно-ядерных сил морского базирования и ударных ко¬
раблей, не может не сказаться на будущих планах военного
строительства Японии.По мнению японских специалистов, даже текущий план
развития сил самообороны на 1991-1995 гг. спустя два-три
года безусловно будет скорректирован, и вооружения сокра¬
щены с учетом международной обстановки.Вряд ли приходится сомневаться в том, что военно¬
политическое руководство страны откликнется на даль¬
нейшее развитие глобальных разоруженческих
процессов конкретными мерами по уменьшению числен¬
ности сил самообороны и запасов некоторых вооруже¬
ний, по торможению военных ассигнований на уровне
1992-1993 гг. (в 1993 г. военный бюджет вырос по срав¬
нению с предыдущим годом только на 2,4%), по сверты¬
ванию масштабов совместных с Соединенными
Штатами учений и маневров, которые ранее проводились
у дальневосточных границ России. Об этом, кстати, шел
серьезный спор среди японских политиков при формиро¬
вании текущей программы летом 1990 г.Как показывает проведенный анализ, японский опыт в
области военной политики содержит немало поучительно¬
го.Первое, о чем необходимо упомянуть — мизерная по от¬
ношению к ВНП доля расходов на силы самообороны. У Рос¬
сии, в конечном счете, будет 1,5-миллионная армия (этого
требуют размеры ее территории и протяженность границ). На
ее содержание потребуются значительно большие средства,
чем Японии, но все-таки не такие астрономические, которые
Россия затрачивала до сих пор.Второй момент — профессиональность японской армии.
Отрадно, что Россия приступила к формированию таковой,
правда, при сохранении воинской повинности (со сроком
службы в 1 год). Это позволит существенно сэкономить средст¬
ва, столь необходимые для стабилизации российской экономи¬
ки. В-третьих, нельзя игнорировать и такое «сопутствующее»,235
имеющее прямое отношение к военной политике обстоятель¬
ство: основная масса исследовательских расходов в Японии
приходится на частные корпорации, научно-исследователь¬
ские институты которых разрабатывают, в первую очередь,
высокотехнологичную продукцию двойного назначения,
преимущественно гражданского, но с широкими возможно¬
стями приспособления для военных нужд. На этом поприще
многое мог бы сделать военно-промышленный комплекс
Российской Федерации, еще довольно медленно осуществля¬
ющий программу конверсии военной промышленности (в
отличие от Японии, которая блестяще провела ее за рекордно
короткие сроки в первые послевоенные годы).Наконец, японские силы самообороны решительно отка¬
зываются от устаревших образцов вооружения и внедряют
самые передовые, перспективные. Армия же России до сих
пор перенасыщена изжившим себя, морально устаревшим
вооружением, что дает повод нашим оппонентам говорить о
его большой численности, массовости, о сохраняющейся
российской угрозе. Сокращение численности российской ар¬
мии и особенно устаревших вооружений без ущерба националь¬
ной безопасности страны будет способствовать укреплению
авторитета России и ее более полному включению в процесс
создания нового переговорного механизма в СВА по типу
СБСЕ.ПРИМЕЧАНИЯ1Боэй хакусё (Белая книга по обороне). 1992. стр. 105.2Боэй хакусё. 1990. стр. 46.3Боэй хандобукку (Руководство по вопросам обороны). 1992. стр. 160-
161.*Там же. стр. 159.Подсчитано по: Боэй хандобукку. 1992. стр. 184-185.6Боэй хакусё. 1992. стр. 304.7Там же. стр. 305.8Дзиэйтай нэнкан (Ежегодник сил самообороны). Токио. 1990. стр.
501-596.236
9Боэй хакусё. 1992. стр. 332.1°Боэй хандобукку. 1992. стр. 285.
uMainichi Daily News. 1990. June 25.
12«Асахи». 1990. 25 июня.